На следующее утро Хедер проснулась с мыслью, что произошло нечто чудесное и ее жизнь переменилась. А потом она вспомнила: принц сделал ее своей принцессой.

Хедер зевнула, потянулась и перевернулась на другой бок. Мужа рядом не было. Она находилась в шатре одна.

Голос Халида, раздававшего приказы, доносился снаружи. Довольная своим нынешним положением, Хедер откинулась обратно на подушки. Улыбнувшись, она закрыла глаза.

Мысли ее все время возвращались к тому, что произошло прошлой ночью. Она до сих пор ощущала вкус его губ, интимные прикосновения его рук, тяжесть его тела, когда он любил ее.

Хедер вспыхнула. Его теплые настойчивые губы вновь коснулись ее губ. Ощущение было таким реальным...

– Просыпайся, красавица, – проговорил Халид, слегка отстранившись.

Герои снов обычно не разговаривают, подумала Хедер. Открыв глаза, она улыбнулась мужу.

– Почему у тебя щеки такие красные? – спросил Халид. – О чем ты думаешь? Или ты по-прежнему считаешь, что твои мысли принадлежат тебе одной?

Хедер села, и одеяло свалилось до пояса, открыв ее грудь.

– Я... я хочу... – Она осеклась, внезапно смутившись.

– Чего ты хочешь? Только скажи, и я исполню твое желание.

Подавшись вперед, Хедер поцеловала его в изуродованную щеку и скользнула рукой у него между ног.

– Я снова хочу гореть как в огне, – прошептала она, вспомнив, что говорила о занятиях любовью ее кузина.

– Тебе понравилась брачная ночь? – Халид притянул ее к себе и страстно поцеловал. Отстранив жену, он проговорил: – Больше всего на свете мне бы хотелось сейчас забраться к тебе в постель, но у нас нет времени. Моим людям не терпится вернуться домой. Когда приедем в Стамбул, мы не расстанемся ни на минуту.

Халид чуть не рассмеялся при виде разочарования на лице жены. Не сдержавшись, он поочередно поцеловал ее груди.

– На столе тебя ждет еда, в корыте теплая вода, а на сундуке чистая одежда, – сказал он. – Если тебе понадобится что-то еще, посмотри у меня в сумке или в сундуке.

Чмокнув жену на прощание, он вышел.

Хедер встала, вымылась и надела свежий кафтан. Тут же лежал и черный яшмак, но девушка оставила его в стороне. Ей хотелось как можно дольше оттянуть этот неприятный момент. Затем она натянула позаимствованные у Омара ботинки и заплела волосы в толстую косу.

Пройдя через комнату, Хедер плюхнулась на большую подушку и окинула взглядом стол. На завтрак ей подали оливки, лепешки, козий сыр и яйца вкрутую.

Хедер очистила два яйца, разрезала их, съела желтки, а белки отложила в сторону, потому что с детства их ненавидела. Уплетая лепешки с сыром, она с наслаждением вслушивалась в голос мужа, отдававшего приказания слугам.

Покончив с завтраком, Хедер вернулась в постель. Она густо покраснела, заметив на простыне крошечные капли крови. Это была ее кровь. Устав ждать, она решила написать письмо матери. А когда они приедут в Стамбул, можно будет его отправить.

Порывшись в сумке и сундуке мужа, она обнаружила бумагу и перья. Усевшись за стол, она подробно описала все, что произошло с ней и с Эйприл с тех пор, как они уехали из Англии.

Правда, она слегка покривила душой, рассказав, что турецкий принц спас ее от разбойников, а она влюбилась с первого взгляда и вышла за него замуж. Она была довольна мужем и собиралась провести всю жизнь рядом с ним. Хедер написала, что принц Халид очень жесткий человек, очень надменный и очень красивый. А под суровой внешностью скрывается нежное сердце. И он любит ее! В самом деле, он же говорил ей «любовь моя». В конце она пообещала матери рассказать все более подробно, как только она устроится на новом месте.

Хедер встала. Ей не терпелось отдать письмо на хранение мужу, и она вышла из шатра на двор. Спокойная, почти волшебная чувственность прошлой ночи исчезла без следа.

Один из стражников, стоявший около шатра, заметил ее и кивнул другому. Тут же появление Хедер заметили все остальные и как один уставились на нее.

Не понимая, что эти люди не привыкли видеть женщин, а тем более жену принца, без вуали, Хедер улыбнулась первым двум воинам.

– Вы не подскажете, где мой муж? – спросила она по-турецки, несказанно поразив мужчин. Слово «муж» ей определенно нравилось.

Услышав обращенные к ним слова, эти закаленные в боях воины в страхе попятились назад.

«Какие невоспитанные!» – подумала Хедер. А потом она увидела мужа. И при виде разъяренного выражения его лица сразу перестала улыбаться.

– Прикрой лицо! – рявкнул он, надвигаясь на нее. Потрясенно охнув, Хедер развернулась и бросилась в шатер. Снаружи донесся унизительный мужской хохот.

Халид посмотрел вслед жене. Она слишком небрежна. Надо объяснить ей, как должна себя вести жена принца. Выругавшись себе под нос, Халид вошел в шатер.

Дрожа от ярости, Хедер металась по шатру. Как он посмел говорить с ней в таком тоне на глазах у слуг?! Ее отец никогда не позволял себе так разговаривать с матерью!

– Ты мерзавец! Ты свинья, а не принц! Я так спешила тебя увидеть, что забыла надеть эту проклятую вуаль, и я же виновата! Думаешь, я нарочно пыталась разозлить тебя?

Хедер была великолепна в своем гневе, в своей отчаянной решимости противостоять ему. И это не могло не восхищать Халида.

Он решил действовать постепенно. Ведь его жена не привыкла к своей новой роли.

– Жена принца не может появляться с неприкрытым лицом в обществе незнакомых людей, особенно мужчин, – пояснил он, приблизившись к ней. – В противном случае ты нарушаешь правила приличия.

– Я не знала, что твоим слугам не разрешается видеть меня без вуали, – сказала Хедер.

– Эти люди на улице – воины, а не слуги. И что мне теперь делать? – Халид как будто размышлял вслух. – Думаю, придется ослепить этих преданных мне людей за то, что они посмели взглянуть на неприкрытое лицо моей жены.

– Пощади своих людей! – воскликнула Хедер, схватив мужа за руку. – Это я во всем виновата. Клянусь, я буду чтить традиции твоей страны. Пожалуйста...

Поразмышляв несколько минут, Халид кивнул.

– Так чего ты хотела? Хедер протянула ему письмо:

– Я бы хотела отправить это письмо, как только мы приедем в Стамбул.

Халид удивленно взглянул на Хедер и протянул руку. Не спросив разрешения, он открыл конверт, но прочесть английский текст не смог. Подойдя к столу, он зажег свечу. И в этот момент он увидел яичные белки, оставшиеся от завтрака его жены.

– Что это такое? – спросил он.

– Письмо для моей матери.

– Нет, вот это.

Хедер подошла к столу, встала рядом с мужем, взглянула на белки и сказала:

– А ты как думаешь, что это?

– Хочу услышать ответ от тебя, – отозвался он.

Хедер внимательно вгляделась в остатки своего завтрака:

– По-моему, это белки от сваренных вкрутую яиц.

– Я вижу.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Я хочу знать, что они здесь делают. Почему эти белки до сих пор не у тебя в желудке?

– Я ненавижу яичные белки, – ответила Хедер, – а желтки, наоборот, обожаю.

– Ты съедаешь желтки и оставляешь белки? – удивленно переспросил Халид. – Ты злоупотребляешь милостью Аллаха. Надо либо есть все вместе, либо вообще не есть. – С этими словами Халид поднес письмо к пламени свечи.

– Что ты делаешь? – воскликнула Хедер, тщетно пытаясь вырвать письмо из рук мужа.

– Никаких писем в Англию, – отозвался Халид, удерживая жену на расстоянии вытянутой руки. – Забудь о своем прошлом.

– Забыть о матери? – поразилась Хедер. – Забыть о семье?

– Послушай меня, – сказал Халид, взяв жену за плечи. – Как только твое письмо будет отослано, англичане подадут прошение султану о твоем освобождении. И тот факт, что ты моя жена, не сыграет никакой роли.

– Но моя мама...

– Твоя мать давно уже носит по тебе траур, – проговорил он. – Какой смысл облегчать ее ношу, если ты все равно не сможешь вернуться к ней? Ты только зря подашь ей надежду. Ладно, мои люди ждут приказа разобрать шатер. Надевай яшмак, и давай выйдем.

– Там такое солнце, – сказала Хедер, – я умру от жары. Нет ничего полегче, что я могла бы надеть?

– Ты не можешь путешествовать без яшмака, – отрезал Халид. – Я запрещаю тебе это.

– Запрещаешь? – эхом повторила Хедер. «Господи, до чего же он упрям и твердолоб!»

Халид знал, что спорить с этой женщиной бесполезно. Упрямство его жены требовало твердой руки, а не разговоров.

Халид схватил яшмак и натянул его на Хедер, которая и не думала сопротивляться. Закрыв вуалью ее лицо, он предупредил:

– Только попробуй снять, и я отшлепаю тебя у всех на глазах.

Хедер пробормотала нечто нечленораздельное из-под вуали.

Схватив жену за руку, принц вывел ее наружу. Слуги в считанные минуты освободили и разобрали шатер. Покончив с делами, Халид провел Хедер через весь караван-сарай к лошадям. Вокруг почти никого не было, потому что Касабианы пустились в путь раньше.

– Где моя кобыла? – спросила Хедер, оглядевшись.

– О ней позаботится Абдул, – сказал Халид. – Ты, моя принцесса, поедешь со мной.

– Ты мне не доверяешь? – Она лукаво улыбнулась под вуалью, и от этой улыбки ее глаза засверкали как изумруды.

– Твое поведение в последнее время не вызывает доверия, – отозвался Халид.

– Муж и жена должны доверять друг другу, – сказала Хедер. – Вам нужно работать в этом направлении, милорд.

– Ну а ты, принцесса?

– Я тебе доверяю.

Халид молча поднял ее в седло, а сам устроился сзади.

Постепенно Хедер расслабилась и забыла о своем гневе. Когда она прижалась к его груди, Халид понял, что прощен. Можно считать, что эту дуэль он выиграл.

– Расскажи мне о своей семье, – попросила Хедер. Польщенный интересом жены, Халид поцеловал ее в макушку.

– Почти триста лет назад... – начал он. Хедер рассмеялась:

– Халид, я не запомню, кто кого произвел на свет за три века. Начни с рассказа о своей собственной семье, а остальное я потихоньку освою потом.

– Мне нравится, как звучит мое имя в твоих устах, – сказал принц и улыбнулся.

– Отлично, у тебя не будет соблазна вырезать мне язык. Халид возобновил свой рассказ:

– Мой отец, ныне покойный Рустем-Паша, был одним из визирей моего деда. Мирима, моя мать, приходится дочерью Сулейману, величайшему из всех султанов, и его любимой жене Хуррем. Моя сестра Бертрис и мой брат Карим погибли. У меня есть младшая сестра Тинна. Султан Селим – брат моей матери, а мой кузен Мурад – наследник престола.

– Ты назвал мне только имена и степень родства с тобой, – сказала Хедер. – Я хочу знать подробности.

Халид понизил голос, так чтобы их никто не услышал.

– Султан Селим употребляет чересчур много вина, хотя Коран запрещает алкоголь. Мурад любит женщин и золото. Моя сестра – сущий ангел, полная противоположность моей матери. Мирима же – настоящая стерва, из которой вышел бы замечательный султан, родись она мужчиной.

– Да уж, в семье не без урода, – проговорила Хедер. – А как вы подружились с Маликом?

– С Сыном Акулы или Лисом Пустынь?

– С Сыном Акулы, – рассмеялась Хедер.

– Малик – внук знаменитого Хайраддина, которого европейцы величают Барбароссой, – поведал Халид. – Малик посещал школу вместе с Мурадом, Каримом и мной.

– А от кого ты унаследовал голубые глаза?

– Я унаследовал голубые глаза от прабабушки, которую мой прадедушка выкрал из ее семьи в ходе одной из своих кампаний.

– Похоже, похищение и порабощение юных невинных девушек – ваша семейная традиция, – заметила Хедер.

Не стесняясь наблюдавших за ними слуг, Халид потерся носом о ее затылок и прошептал на ухо:

– Мы похищаем только самых лучших.

– Как ты считаешь, сможет ли священник, который поженил нас, прийти в Невестин замок, чтобы провести обряд для меня? – спросила Хедер.

– Я мусульманин, – ответил Халид.

– Тебе не обязательно присутствовать при этом. Халид почувствовал, что пришло время открыть всю правду.

– Нас поженил имам.

– Имам? – переспросила Хедер. – Так по-вашему называется священник?

– Практически, – отозвался Халид. – Имам – это священнослужитель в мусульманстве.

Прошло несколько секунд, прежде чем Хедер поняла смысл его слов.

– То есть нас обвенчал мусульманский священник?

– Верно.

– Это невозможно! – воскликнула Хедер, не на шутку разволновавшись. – Мне нужен настоящий священник.

– Имам – самый что ни на есть настоящий священник, – сурово проговорил Халид. – И понизь голос, когда говоришь со мной.

– Я не буду понижать...

Халид зажал ей рот рукой. Хедер попыталась заговорить, но в рот только набилась черная вуаль. Халид убрал руку и сделал знак остальным спешиться для отдыха. Спрыгнув с лошади, он вытащил жену из седла и отвел ее на достаточное расстояние, чтобы продолжить спор.

– Что бы ни случилось, ты должна вести себя как порядочная турецкая дама, – проговорил Халид, нависнув над ней.

– Я англичанка, – парировала Хедер, ничуть не испугавшись его угрожающей позы.

– Я мусульманин, и меня мог обвенчать только имам, – попытался объяснить Халид.

– А я, как христианка, не могу согласиться на этот языческий союз, – возразила Хедер.

– Хедер... – предупреждающим тоном начал принц.

– Ты похитил мою девственность. Ты...

– Я ничего не крал, – возразил Халид. – Ты раздвинула ноги по собственной воле.

– О Господи! Я падшая женщина, – всхлипнула Хедер. – Кто теперь женится на мне?

– В этой стране женщинам позволено иметь только одного мужа, – сказал Халид, – и для тебя таковым являюсь я.

– Я не могу считать этот брак действительным без благословения священника, – гнула свое Хедер. – Найди священника и повтори свои клятвы перед его лицом.

– Нет. Я племянник султана и не собираюсь становиться причиной скандала, принимая участие в христианском обряде, – сказал Халид.

– Я требую, чтобы ты меня отпустил, – притопнула ногой Хедер. – Отпусти меня домой, в Англию.

– Твой дом рядом со мной, – сказал Халид. – Если ты снова попытаешься сбежать, я тебя убью.

Посмотрев ему прямо в глаза, Хедер проговорила:

– В таком случае я умру мученицей за свою веру. Халид рассмеялся ей в лицо. Его жена явно склонна к драматизму. Он развязал на ней вуаль со словами:

– Аллах заботится о детях и глупцах.

– Ты намекаешь на то, что я дура? – уточнила Хедер, готовая ринуться в бой.

– Вчера ты наглядно продемонстрировала свою женственность, принцесса. Ты уж точно не ребенок. – Притянув Хедер к себе, он зацеловал ее до изнеможения. Затем снова закрыл ей лицо и подвел к лошадям.

Они продолжили путь. Хедер молча злилась, хотя так до конца и не понимала, что беспокоит ее больше всего. Упрямство ли принца или та легкость, с какой она покорилась его воле, стоило ему поцеловать ее? Религиозное воспитание подсказывало девушке, что без благословения священника она будет жить во грехе и подвергнется наказанию за это. С другой стороны, она успела полюбить своего мужа, и сам он верил в то, что они по-настоящему женаты. Жизнь девственницы стала казаться Хедер куда проще, чем ее нынешнее положение.

День постепенно сменился вечером, и скатившееся к западу солнце прочертило длинные тени. Долгие утомительные часы в седле измотали девушку, притупив ее гнев.

«Если уж Халиду так не терпелось жениться на мне, – уговаривала себя Хедер, – он рано или поздно согласится принять участие в христианской церемонии. Ему просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что ему предстоит давать обеты перед лицом священника».

Хедер устала от размышлений и езды. Глубоко вздохнув, она откинулась на грудь мужу.

Халид понимал, что спящей в его объятиях женщине нужно время, чтобы привыкнуть исполнять роль послушной жены. Постепенно она приспособится к новой жизни. Свободная и непредсказуемая, как ветер, Хедер сильно отличалась от всех тех женщин, с которыми приходилось иметь дело принцу, но неповиновения с ее стороны он допустить не мог.

Вообще-то Хедер уже начала меняться. Она уже не каждый раз набрасывалась на него, а через раз, невесело подумал Халид. Она даже немного выучила турецкий, хотя говорила пока с сильным акцентом.

По всему Стамбулу уже расползлись слухи о том, что Султанов Пес спутался с дикой рыжеволосой ведьмой с Запада.

Пока кортеж принца передвигался по суетным улицам столицы, народ без всякого смущения глазел на него. Взгляды большинства людей были прикованы к облаченной в черное женщине.

Не замечая, какой эффект производило ее появление на улицах города, Хедер сидела, прислонившись спиной к груди мужа. Она больше походила на беззащитного котенка, чем на коварную тигрицу, которая, по слухам, переоделась мужчиной и сбежала от Султанова Пса.

Халид осторожно потерся носом об ее затылок.

– Приехали, принцесса.

Хедер выпрямилась и огляделась. Халид спешился и снял жену с лошади. Тут же подбежал слуга и отвел жеребца в сторону. Когда же мимо них прошел Абдул, ведя под уздцы кобылу, Хедер остановила его.

– Спасибо тебе за наше приключение, Безрассудное Наслаждение, – прошептала Хедер, погладив лошадь. Повернувшись к мужу, она спросила: – Можно мне будет навещать её?

– Да, но только с должным сопровождением.

– Приветствую вас, – раздался голос рядом с ними.

Халид и Хедер разом обернулись. При виде Омара с темными синяками под глазами и перевязанным носом Хедер пришла в ужас.

– Простите меня, – виновато сказала она, взяв руки евнуха в свои. – Я не хотела причинить вам вреда.

Омар кивнул, молча принимая ее извинения, и, обратившись к Халиду, проговорил:

– Добро пожаловать, мой принц. Мирима ждет вас в салоне и покорно просит вас обоих зайти к ней перед тем, как удалиться в свою комнату.

– Моя мать никогда в жизни ничего не просила покорно, – отозвался Халид, скептически изогнув бровь. – Лгуны же могут лишиться языка.

И тут внимание принца отвлек смех его жены.

– Что тут смешного? – спросил он.

– Ты сам, – ответила она, блестя глазами.

Притянув жену к себе, он приподнял вуаль и поцеловал ее в губы. Затем он снова прикрыл ей лицо и предупредил:

– Смеяться над мужем в этой стране строжайше запрещено.

– Не забудьте, какое наказание ждет лжецов, – парировала Хедер. – Вряд ли мужья без языков смогут приказывать своим женам.

– А ты бы хотела такой участи для меня?

Наблюдая за этой веселой перебранкой, Омар преисполнился надежды. Чудовищу удалось каким-то образом овладеть этой женщиной. Возможно, его ждет целое состояние. Славься, Аллах!

Следом за евнухом Халид и Хедер вошли в дом. Принц с ужасом думал о том, как он будет знакомить жену с матерью, но откладывать больше не было возможности.

– Зайди к нам через полчаса, – приказал Халид евнуху, когда они остановились у двери в апартаменты матери. – И приготовь для хозяйки ванну и легкий ужин в нашей спальне.

Халид постучал в дверь и вошел. Хедер вошла следом и уставилась на его мать.

Как королева, Мирима восседала на подушке возле стола и ждала, пока они подойдут. И выглядела она по меньшей мере внушительно.

От этой привлекательной женщины лет сорока пяти исходила аура надменности. Волосы у нее были светло-каштановые, чуть тронутые сединой, а глаза – орехового оттенка. В остальном она была очень похожа на сына.

Так вот, оказывается, как выглядит эта странная женщина, которая с таким презрением говорит о собственном сыне. Хедер вдруг отчаянно захотелось защитить мужа, и в душе у нее зародилось опасно враждебное чувство по отношению к пожилой женщине.

Халид и Хедер сели за стол напротив Миримы.

– Мама, я хочу представить тебе свою жену, – начал Халид.

– Она говорит на нашем языке? – спросила Мирима у сына.

– Говорит, – отозвалась Хедер.

– Хедер, это Мирима, – закончил представление Халид.

Даже не улыбнувшись и не сказав ни одного приветственного слова, Мирима потянулась через стол, намереваясь сорвать вуаль с лица своей снохи. Однако Хедер оказалась быстрее. Она успела перехватить руку своей бесцеремонной свекрови.

– Вы не можете прикасаться ко мне без разрешения моего мужа, – мягко проговорила она.

Потрясенная до глубины души, Мирима убрала руку. Первый раз за сорок с лишним лет жизни ей осмелились возразить, было от чего потерять дар речи.

«Как это похоже на моего глупого сына – найти себе столь неподходящую жену», – подумала Мирима. Неужели эта маленькая варварка не понимает, кто она такая? Будучи сестрой султана, Мирима пользовалась огромной властью. Достаточно одного ее словами жизнь этой мерзавки не будет стоить ни гроша. Она может сделать так, что эта невоспитанная выскочка станет мечтать о смерти.

Халид понял, что он зря беспокоился о том, как бы эти две неукротимые силы не объединились против него. Жена – благослови ее Аллах – обладает слишком сильным духом для того, чтобы покориться воле его матери.

Несмотря на имевшиеся между мужем и женой разногласия, перед этой женщиной Хедер приняла на себя роль любящей жены. В конце концов, кто-то же должен встать на его сторону в этой странной семье. Если не собственная жена, то кто же?

– Простите меня за грубость, – сказала Мирима, взяв себя в руки. – Я просто горю желанием увидеть свою новоиспеченную дочь.

– Моя мать живет в Англии, – сладким голоском проговорила Хедер. Обернувшись к Халиду, она спросила: – Муж мой, я могу снять вуаль?

Удивившись такой покорности со стороны жены, Халид невольно задался вопросом, какую игру она затеяла. На всякий случай он решил подыграть ей. Вид матери, лишенной дара речи, стоил того.

– Позволь мне, мой Дикий Цветок, – проговорил Халид, развязывая ей вуаль.

Мирима пристально вгляделась в лицо Хедер, которая смело ответила на ее взгляд. В первые несколько секунд обе женщины пытались подавить друг друга.

– Ты такая хорошенькая, моя дорогая, – спокойно проговорила Мирима. – Я понимаю, почему мой сын женился на тебе.

Хедер вежливо улыбнулась.

Похоже, эта девчонка не только красива, но и умна.

Мирима ругала себя, понимая, что на этот раз просчиталась. Она надеялась использовать ненависть невестки к ее сыну, чтобы внедрить собственного шпиона к нему в дом, но у этой девчонки на уме явно что-то другое. Женщиной, которая переоделась мужчиной и одна отправилась в столь дальний путь, невозможно управлять.

Молодожены казались любящей парой. Интересно, так же они любят друг друга за закрытыми дверями? Или они разыграли спектакль специально для нее? Может, есть шанс поссорить их?

– Я удивлена, что ты так быстро приручил ее, – сказала Мирима сыну.

– Я не животное, чтобы меня приручали, – огрызнулась Хедер, не на шутку разозлившись. – И не глухая рабыня, которую можно обсуждать в ее присутствии.

– Говорить таким тоном значит проявлять непочтение к старшим, – сказала Мирима.

– Простите, но я вынуждена поправить вас, – отозвалась Хедер. – У нас с мужем прекрасные отношения. Так было с момента нашей первой встречи, и так будет всегда.

Халид удивленно взглянул на жену. Похоже, она забыла, какое наказание полагается за сокрытие правды.

– Тогда зачем ты сбежала? – поинтересовалась Мирима.

– Это небольшое недоразумение. – Хедер окончательно потеряла терпение. Она устала, а от этого допроса у нее разболелась голова.

Мирима возмущенно фыркнула. Никто никогда не говорил с ней в таком тоне.

Халид улыбался про себя, хотя внешне сохранял бесстрастное выражение лица. Он понимал, что должен одернуть жену, но продолжал молчать. Никто никогда не осмеливался противостоять его матери, ни женщина, ни мужчина.

– Похоже, ты сделал неправильный выбор, сын мой, – сказала Мирима, бросив косой взгляд на восседавшую с ним рядом фурию. – Разведись с ней немедленно. Я созову свидетелей.

– Нет, – возразил Халид, и его лицо потемнело. Мирима попробовала зайти с другой стороны.

– Не может быть и речи о ее визите в Топкапы, пока она не научится вести себя. – Мирима не теряла надежды поссорить молодоженов. – Хочешь, я научу ее быть хорошей женой?

Хедер взглянула на Халида и заметила, как тот бросил на мать предостерегающий взгляд, призывая ее сменить тему. Спасение пришло в лице Малика.

Дверь с грохотом распахнулась, и вошел лучший друг принца.

– Какая трогательная сцена! – воскликнул он, заметив мрачные выражения лиц собравшихся, и плюхнулся на подушку. – Воссоединение семьи согревает мое сердце.

Хедер потянулась было к вуали, но Халид остановил ее.

– Малик – член нашей семьи, – сказал он. – В его присутствии ты можешь оставлять лицо открытым.

Малик улыбнулся и кивнул Хедер.

– Как моя кузина? – спросила Хедер.

– С Эйприл все хорошо, и она все время просит меня привезти ее в Стамбул, – поведал Малик. А Халиду он сказал: – Ты мне должен двадцать пять тысяч золотых.

– За что?

– Я заплатил Акбару причитающуюся ему компенсацию.

– Двадцать пять тысяч золотых? – воскликнул Халид. Малик улыбнулся и пожал плечами:

– Вознамерившись разорить тебя, Мурад купил десять прекрасных девственниц. Ты сам предложил ему выбрать кого угодно. – Повернувшись к Хедер, он добавил: – Ты обошлась своему мужу в целое состояние.

Не понимая, о чем идет речь, Хедер перевела взгляд на мужа:

– Что это значит?

– Я потом все объясню, – сказал Халид.

– Выброшенные на ветер деньги, – заявила Мирима.

– Вас никто не спрашивал, – заметила Хедер.

Малик с трудом подавил улыбку. Похоже, эта любящая семейка полностью укомплектована. Раздался легкий стук в дверь.

– Войдите, – отозвался Халид. Вошел Омар.

– Как мне было приказано, я пришел, чтобы проводить мою госпожу в купальню.

– Иди с Омаром, – сказал Халид. – Я присоединюсь к тебе позже.

Не успела за Хедер закрыться дверь, как Мирима сказала:

– Эта женщина груба и невоспитанна. Хотя для чудовища это подходящая пара.

– В ней повторились лучшие твои качества, – поддразнил ее Малик.

Несмотря на плохое настроение, Мирима улыбнулась и перевела взгляд на сына.

– Когда ты отвезешь ее в Невестин замок? – спросила она. – Скоро, я надеюсь?

– Скоро – понятие относительное, мама, – отозвался Халид и повернулся к Малику: – Фужер должен умереть.

– Уже давно, – сказала Мирима.

– Тебя никто не спрашивал, – рявкнул Халид, раздраженный ее презрительным отношением.

Малик с трудом сдержал смех. Аллах, вот уж верно говорят: муж и жена – одна сатана.

– Утром мы поедем к герцогу де Сассари, – сказал Халид, обращаясь к другу. – Его корабль по-прежнему стоит в бухте?

Малик кивнул.

Халид обратился к матери:

– Ты будешь защищать мою жену, пока Фужер не умер.

– Жить в одном доме с этой фурией? – воскликнула Мирима.

– Охраняй мою жену, иначе я заберу ее в Невестин замок и отложу месть Фужеру, – сказал Халид. И когда жена успела стать для него важнее, чем месть?

– Ладно, несколько дней я потерплю, – милостиво согласилась Мирима.

Пока эти трое обсуждали способы избавления от Савона Фужера, Хедер шла вслед за Омаром в купальню по лабиринту коридоров. Дом Миримы был выдержан в современном стиле, сильно отличаясь от Невестиного замка. Даже коридоры были намного просторнее и светлее благодаря многочисленным окнам, выходившим во внутренний двор.

Хедер буравила взглядом спину евнуха, но он упорно смотрел вперед. Этот маленький человечек вел себя подчеркнуто холодно и вежливо. Его чувства явно были задеты, и Хедер ощущала себя очень виноватой.

Когда они вошли в купальню, две женщины бросились им навстречу. Омар вспомнил, что его госпоже претила мысль о том, чтобы раздеться при посторонних людях, и жестом остановил служанок.

– Стойте, – приказал он, подняв вверх руку. – Я сам позабочусь о принцессе.

– Вы и так уже носите на себе последствия ее неукротимого нрава, – поддразнила Омара одна из служанок, насмешив свою подругу. – Давайте мы вас защитим.

От такого оскорбления евнух побагровел. Но что он мог сказать?

– Не смейте говорить с самым ценным и преданным слугой своего хозяина в таком тоне, – надменно проговорила Хедер.

Обе женщины побледнели.

– Мне жаль, – сказала первая, наклонив голову.

– И вам будет еще больше жаль, если вы повторите свою ошибку, – добавила Хедер, – потому что я прикажу вырезать вам языки. Вам все ясно?

– Д-да, принцесса.

– Немедленно извинитесь перед Омаром. Обе служанки чинно поклонились евнуху.

– Прости нас, Омар, – произнесла первая.

– Мы не хотели обидеть тебя, – добавила вторая. Омар выпятил грудь и самодовольно надулся.

– Ваши извинения приняты, рабыни. Ступайте и впредь следите за тем, что говорите.

– Спасибо, что защитили меня, – сказал Омар, нанося на тело госпожи миндальную пасту для удаления волос.

– Не за что, – отозвалась Хедер. – Это самое меньшее, что я могла сделать. Мне очень жаль, что я причинила вам столько неприятностей.

Омар кивнул и слегка улыбнулся, впервые с тех пор, как Хедер приехала в дом Миримы. Молча намазав Хедер, Омар постепенно стер пасту, оглядел результат своих трудов и подвел ее к небольшой ванне. Затем Омар вымыл роскошную медную гриву волос и тело своей молодой госпожи. Наконец он проводил ее в небольшой бассейн, чтобы она могла расслабиться в теплой воде.

– Госпожа, я должен рассказать вам о том, чего ожидать от сегодняшней ночи, – сказал Омар, решив пощадить ее невинность.

– Сегодня? – удивилась Хедер.

– Да, сегодня же ваша брачная ночь.

– Это было еще вчера.

Омар пришел к выводу, что ласки принца смягчили характер Хедер, но в этот момент ему в голову пришла неожиданная мысль.

– Могу я узнать, кто готовил вас принять принца? – поинтересовался он, помогая госпоже выйти из ванны и провожая ее на мраморную скамейку.

– Роль евнуха играл принц. Во всяком случае, некоторое время.

Омар усмехнулся. Мысль о том, что конкурентов у него нет, принесла заметное облегчение и улучшила настроение.

– Вам больно? – неожиданно спросила Хедер.

– Немного, особенно когда чихаю.

– Я не хотела причинить вам боль, – извинилась она.

– Ложитесь на скамью, и я натру вас мазью алоэ, – сказал Омар.

Хедер легла на живот. Омар согрел алоэ в руках и принялся массировать плечи и спину, постепенно снимая накопившуюся усталость.

– Вы напряжены, – заметил евнух.

– Во всем виновата Мирима, – ответила она. Сильные руки евнуха доставляли ей огромное наслаждение.

– Это самая неприятная женщина из всех, что мне доводилось встречать, – сказал Омар.

– Так она еще неприятнее, чем я?

– Вы вовсе не неприятны, – возразил евнух. – Вы просто оказались не приспособлены к нашей культуре.

– Может быть, – прошептала Хедер. Затем она спросила: – Малик сказал, что я обошлась Халиду в целое состояние. Что он имел в виду?

– Принц заплатил целое состояние за то, чтобы вы остались при нем. Да уж, это было зрелище, – выпалил Омар. – Собравшиеся на аукционе гости делали на вас высокие ставки. Все были потрясены вашей красотой. Но чем выше становилась цена, тем сильнее омрачалось лицо принца. Когда вы потеряли сознание, принц Халид ринулся на помост, накрыл вас яшмаком и подхватил на руки. Затем он обвел взглядом собравшихся и заявил, что аукцион окончен. Они начали жаловаться, и тогда принц предложил каждому выбрать любую из понравившихся ему девушек. За счет принца, разумеется. Принц Халид привез вас сюда и сделал все для вашего удобства, а потом отправился к имаму и в ту же ночь сделал вас принцессой. Что скажете?

– Зачем он вообще женился на мне? – спросила Хедер. – Он и так уже сделал меня своей рабыней.

– Принц обожает вас, – сказал Омар.

– Нет, это невозможно, – отмахнулась Хедер. – Мне нужен ваш совет касательно одного дела.

– Давать вам советы входит в мои обязанности, – отозвался Омар.

– Как лучше всего влиять на принца? Кнутом или пряником?

– Пряником, – решительно ответил евнух. В его обязанности также входило поддерживать мир и согласие в семье принца. – Повернитесь, пожалуйста.

Хедер перевернулась на спину. Нагрев в ладонях еще немного мази, он принялся массировать ее бедра, живот и грудь. Очевидно, его хозяйка уже начала привыкать к своей новой роли, пусть даже сама она еще этого не осознает. Месяц назад ее европейская скромность помешала бы ему массировать ее обнаженную в столь интимных местах.

– Вы знаете каких-нибудь католических священников? – спросила Хедер.

– Священников? – эхом отозвался Омар. – Нет, а вам зачем?

– Не важно, – сказала Хедер. – Тогда скажите, почему женщины должны носить вуаль.

– Женщине не пристало ходить с открытым лицом, – сказал Омар, полностью повторяя слова принца. – Открытое женское лицо подстрекает мужчину покуситься на чужую собственность.

– Какую еще собственность?

– Жена – это собственность мужа, – сказал Омар. – Вы принадлежите принцу. Без его разрешения ни один мужчина не может увидеть вашего лица. Ваша красота предназначена исключительно для принца.

– Значит, красота принца тоже принадлежит мне? – спросила Хедер.

– Вы считаете принца красивым? – удивился Омар. Хедер непонимающе уставилась на евнуха:

– А вы нет?

– Если бы не шрам, принца Халида можно было бы назвать красавцем, – осторожно проговорил Омар.

– У него очень красивый шрам, который подчеркивает его характер, – сказала Хедер.

Омар улыбнулся. Очень скоро госпожа станет матерью наследника принца, и тогда на Омара прольется золотой дождь.

Евнух помог Хедер встать, облачил ее в свежий кафтан и отвел прямиком в спальню принца.

Бронзовый медник уже горел, разгоняя холод осенних сумерек, а расставленные по всей комнате свечи отбрасывали по стенам танцующие тени.

На столе были расставлены блюда с оливками, орехами, козьим сыром и лепешками, а также графин с розовой водой. При виде еды Хедер осознала, как сильно проголодалась.

– Это что, весь наш ужин? – осведомилась она.

– Я принесу горячее, когда придет принц, – отозвался Омар.

– Вы любите яичные белки? – спросила Хедер, одарив евнуха лукавой улыбкой.

– Яичные белки? – удивился Омар.

– Да, вы их едите?

Не успел Омар ответить, как распахнулась дверь. Вошел принц, только что из купальни, и Омар поспешил за ужином.

– Давай прогуляемся в саду до ужина, – предложил Халид.

Ухватившись за протянутую руку, Хедер поднялась с подушки. Держась за руки, молодожены вышли в освещенный факелами сад и пошли по одной из тропинок. От холодного вечернего воздуха Хедер задрожала. Почувствовав это, Халид обнял жену за плечи и притянул к себе, согрев теплом своего тела.

Глубоко вдохнув напоенный ароматами воздух, Хедер проговорила:

– Господи, до чего же приятно пахнут цветы в этом саду! А смесь запахов создает невероятный ансамбль.

Халид показал ей цветок в форме звезды фиолетово-золотистого оттенка.

– Астры отгоняют злых духов. Так, во всяком случае, считали древние греки.

– А это что? – спросила Хедер, указав на покачивающийся фиолетовый цветок.

– Зеркало Венеры, – ответил Халид. – Если верить легенде, у Венеры было волшебное зеркало, и кто бы в него ни смотрелся, видел себя красавцем. Однажды богиня потеряла зеркало. Его нашел бедный пастух и отказался вернуть. Когда же Купидон попытался выкрасть его, зеркало разбилось. И там, где упали осколки зеркала, выросли эти цветы.

– Здорово, – сказала Хедер, очарованная историей и рассказчиком.

Халид показал ей другой цветок:

– Этот синий цветок называется Стрела Купидона, его используют для приготовления любовного напитка.

Хедер улыбнулась.

По другой тропинке они вернулись в спальню. Остановившись на террасе перед дверью, Халид и Хедер еще несколько мгновений полюбовались на волнующую красоту осенней ночи.

– Почему твоя мать так себя ведет? – спросила Хедер. Халид улыбнулся:

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно.

– Несмотря на роскошную жизнь, моя мать – несчастная женщина, – сказал Халид. – Родись она мужчиной, из нее вышел бы отличный султан, потому что она намного хитрее и амбициознее Селима. А вместо этого ей пришлось прожить всю жизнь под замком и под вуалью.

– И ты хочешь обречь меня на то же самое? – спросила Хедер.

– Ты, маленькая моя, ни капли не похожа на мою мать, – сказал Халид. – У тебя начисто отсутствует ее неукротимая жажда власти. У Миримы мужской характер, заключенный в женском теле, и, насколько я могу судить, у нее отродясь не было материнского инстинкта. Кроме того, смерть отняла у нее мужа, сына и дочь.

– Как умер твой отец? – спросила Хедер.

– Его казнили по приказу султана. Хедер была потрясена.

– Твой дядя приказал казнить собственного шурина?

– Нет, это мой дед отправил на эшафот своего зятя.

– Господи!

– Тебя это удивляет? – спросил Халид. – У вас, в Англии, так не делают из политических соображений?

– На моем веку такого не было.

– В семнадцать лет ты все еще наивна, как дитя, – сказал Халид. – Но смерть моего отца ничто по сравнению с гибелью моих брата и сестры. И в этом виноват Фужер.

– Ты правда собираешься его убить? Халид развернул жену лицом к себе:

– Тебя это волнует?

– Если Фужер виновен, он заслуживает смерти, – сказала Хедер.

От этих слов Халид почувствовал облегчение, хотя в общем-то мнение жены его не волновало.

– Ты положительно относишься к мести?

– Я бы отомстила за отца, если бы могла, – призналась Хедер.

Халид не хотел, чтобы она думала об отце. После таких размышлений ее будут мучить ночные кошмары.

– Почему ты ополчилась на мою мать? – спросил он.

– Она невзлюбила меня, – отозвалась Хедер.

– Нет, мой Дикий Цветок. Это ты ополчилась на нее с первого взгляда, – сказал Халид. – Хотелось бы мне знать, что у тебя на уме.

– Я-я не хочу ранить твои чувства.

Халид притянул жену к себе и поцеловал в лоб. Тесно прижавшись к ней, принц заглянул в прекрасное лицо. В этих бездонных, чистых зеленых глазах мог утонуть любой мужчина.

– Тебя волнуют мои чувства? – хрипло спросил принц.

– Я же только что сказала.

– Ты не можешь обидеть меня разговорами о моей матери, – сказал Халид. – Обещаю тебе.

– В ту ночь, когда я сбежала, я вышла через дверь в сад, – поведала Хедер. – Услышав голоса, я спряталась в кустах. Проходя мимо, твоя мать говорила о тебе нелицеприятные вещи.

– Например?

– Не думай об этом. Мать должна любить свое дитя, несмотря ни на что. Я не могу уважать женщину, которая плохо говорит о собственном сыне.

Тронутый такой заботой, Халид наклонился и поцеловал жену долгим нежным поцелуем, за которым последовал еще один... и еще...

Омар вошел в комнату с подносом, но никого не застал. Поставив поднос на стол, он прошел к двери в сад, чтобы позвать хозяев.

Открывшаяся картина наполнила его сердце радостью. Принц и его жена сжимали друг друга в страстном объятии.

Широко улыбнувшись, Омар бесшумно удалился. Бросив взгляд на поднос, он решил оставить его. Удовлетворенный мужчина всегда испытывает голод. И в этом случае не имеет значения, холодная еда или горячая.

«Спасибо тебе, Аллах!» Омар вознес немую молитву и вышел из комнаты.