Журнал

Контр Культ УРа № 1

От редакции

"Перестройка открыла множество лазеек, через которые недобитое племя советских диссидентов может отвязаться… Люди, насильственно депортированные в рок-лагерь из иных культурных слоев, начали возвращаться на круги своя." Вынося эти горестные слова В. Мурзина на обложку предыдущего номера «Урлайта», мы не предполагали, что так скоро окажемся в смертоносном поле их действия.

Хотя могли и предположить. Озирая наше прошлое холодным взглядом сегодняшнего дня, мы видим, что «Урлайт» являлся неким магическим синтезом трех компонентов, насильственно закоммутированных тоталитарной эпохой в его пределах. Это, условно скажем, Рок, Политический Демократизм и Контркультура. Разные авторы в разное время оказывались носителями данных идей, но общая сумма личностно-творческих раскладов, кои они в себе несли, так или иначе создавала феномен "Урлайта".

Бутылка с тремя джиннами открывалась долго. Но лишь только пробка задвигалась, каждый из них задумался о своей дальнейшей судьбе в новых условиях.

Рок /почти весь/ потерял от счастья голову и, рванувшись к обнажившемуся Солнцу Советского социума, мгновенно превратился в лучах его в попс. Идеалы бескомпромиссности, любви и искренности стали разменной монетой нарождающегося новосоветского шоу-бизнеса.

Контркультура почла за благо остаться на дне бутылки. Мало того, именно в этой ситуации она, ранее стихийно цементировавшая андерграундный космос, начала осознавать себя как глобальное нонконформистское мироощущение.

Политический Демократизм, дождавшийся своего звездного часа, кинулся в рубку с Советским Социумом — чтобы покончить с этим чудовищем и занять его место. Эта жесткая волна унесла от нас идеологического кормчего «Урлайта» Илью Смирнова.

Мы, напротив, считаем, что существуем в непересекающихся с совком плоскостях и, соответственно, у нас нет нужды конкурировать с его продукцией в лице всяких "Новых миров", до которых мы якобы доросли. Во-первых, не доросли, а во-вторых, и слава Богу.

Непреходящая ценность рок-самиздата связана, в первую очередь, с тем, что он с момента своего рождения стихийно оказался в той сфере, которую великий М.Бахтин относил к народной низовой смеховой /или "карнавальной"/ культуре — противостоящей в его концепции двух культур заштампованно-высонопарному официозу. Да здравствует раблезианство! В XX веке оно — исполненное игрового начала, цинично-бесшабашное — ожило в контркультуре с ее политкарнавалами, психоделическими оргиями и ритуальными поджогами универмагов. В этой же кастрюле варились параллельное кино, нудистские театры-студии, «граффити» и, естественно, рок допродажного периода — когда любой кривой фузз-гитарный аккорд воспринимался как Голос Великой Свободы. Все эти дела были призваны решить, в общем, великую, хотя и утопичную задачу: извлечь из мертвящего кокона социального прагматизма Свободного Человека.

Из этой же оперы родилась спонтанная журналистика с ее женоподобным флагманом в лице Сюзан Зонтаг. Уныло-серьезной, зацикленной на цели изложения официозной журналистике игривая спонтанная ж. противопоставила эссеистического толка мир полубессмысленных вербальных замков, потоки субъективистского словесного поноса и общий отъявленный экстремизм — по поводу и без повода. Так в андерграундной журналистике развивался немыслимый для официоза разгул стилистической импровизации и свободы.

К непростому сегодняшнему дню передний край нашей рок-прессы поднялся над самим продающимся роком — и двинулся к новым горизонтам. Этот светлый путь распространения игрового и одновременно радикального рок-взгляда на остальной мир — будь то цепные псы социума, миазмы внутричеловеческого говна, эротика или крокодилы — представляется нам перспективнейшим путем развития отечественной рок-журналистики.

Итак, андерграунд, ранее являвшийся антитезой совку, ныне превращается в антитезу всему социуму. Многие бывшие "убежденные борцы с режимом" оказались борцами за личное социальное благополучие — и будут теперь вместе с Новым Бюргерством пытаться возвести на смену просевшему брежнандроповскому дзоту здание современного конструктивного государства. Но ни одно живое существо не может нормально функционировать без наличия внутренних микробов — таким микробом мы и желаем остаться во чреве нарождающегося нового госорганизма. Антибрежневский период истории нашего андерграунда окончен — на смену ему идет период глобальной контркультуры.

Why don't we do it on the road?

(Разговор, состоявшийся в Москве в августе 1989 года)

«ДВР»-О.Н.(А)

еще «УРЛАЙТ» — А.В. (В)

С.Г.(С)

С:…Мы не боимся обид. Чем больше обижаются — тем лучше.

В: Провокативный радикализм, иными словами.

А: Я не думаю, что это верно…

С: Ми вообще не хотим быть радугой для андерграунда. Чтобы она сияла, а он на нее умильно смотрел. Эдакой "Группой крови".

А: Другими словами, вы боитесь стать попсом?

В: Андерграундным попсом.

С: Мы не хотим стать андерграундным попсом, это же вообще трагедия. Это убивает андерграунд — когда он начинает внутри себя делать культ.

А: Это «Рокси» получается.

С: Это «Рокси» получается, это получается то, от чего ЗООПАРК умер, АКВАРИУМ умер, КИНО, вообще вся классика от чего умерла.

А: Но это очень сложно обойти…

С: Это очень просто обойти. Надо только это осознавать. Люди начинают с того, что создают какой-то спонтанный импульс — Майк, скажем, "Старые раны", Цой — «Электричку», Гребень… ну, "Немое кино". Потом вокруг них слетается, как воронье, андерграундная тусовка, и человек дальше хочет конкретно для нее светить — здесь как раз «я» заменяется на «мы». Мы пили воду из луж, мы пили эту чистую воду… А этого не надо, надо продолжать действовать по спонтанному импульсу. Тогда будет творчество.

А: То есть, наступает момент, когда спонтанный импульс просто гасится этим окружением…

С: Это все от человека зависит, и, опять-таки, от того, насколько глубоко он это все осознает…

А: А ты много можешь назвать людей, которые это осознали и выдержали?

С: Нет… А для чего вообще мы сами всем этим занимаемся?

А: Давай вот как. С одной стороны, для нас журнал — это возможность проявить свой творческий потенциал, с другой — я очень редко об этом говорю и стараюсь не употреблять таких слов — попытка создать некую духовную субстанцию, некий родник, к которому каждый волен приложиться или пройти мимо… Мне здесь трудно подобрать слова. По-моему, это более глубокие вещи, чем то, что вычитывается на поверхности.

С: Я давно об этом говорил: наш журнал — не отраженный свет рока, а форма рока.

А: Безусловно. Это тот случай, когда важен не столько результат, сколько процесс. Для нас важен.

С: И здесь можно говорить не только об определенной форме рока, но и об определенном типе сознания.

А: Да, хотя тип сознания тех людей, которые делают такие вот журналы, серьезно отличается от типа сознания среднего рокера.

С: Просто бывает некий рок-импульс — настоящий, а не вторичный, и бывает форма осознания этого рок-импульса. Журнал его осознает, а сам рок — вовсе не обязан. Когда он пытается себя осознавать, это не всегда бывает хорошо. Вот, например, Янка не пытается себя осмыслить, а Егор пытается — и конечный результат у него получается ниже.

А: Еще вот что. У наших журналов несколько странное сейчас положение. От рок-музыки мы уже оттолкнулись двумя ногами, хотя она была нашей изначальной почвой. Это связано и с реальным сегодняшним днем в музыке. Но мы еще никуда не пришли. А куда придем, неизвестно… Ясно, что мы не пойдем в литературу, хотя это интересно. Абсолютно ясно, что мы не пойдем в чистую политику. Есть возможность ухода в культурологию…

С: Есть возможность ухода в эссеистику. На эту тему Музиль — Роберт — говорил замечательную абсолютно вещь, что разные формы взгляда на предмет приносят разные плоды. И эссе поэтически гуляет вокруг предмета — и он в нем живет, а при объективистском освещении предмета со всех сторон он просто убывает в понятие.

А: Ты знаешь, мне кажется, что сейчас произошло определенное накопление количества и должен произойти какой-то качественный скачок. Это совсем не значит, что мы решим все проблемы, но форма может быть найдена даже в ближайшее время. Слишком долго уже мы мечемся между каких-то точек, которые нам интересны, но не могут найти выражения. И поэтому много материалов, которые — мимо. До определенный черты мы часто не дотягиваем. Не можем оторваться совсем от рока, от тусовки — это естественно. Но нам хочется чего-то большего, мы его пока не видим сами. Встает традиционный вопрос — мы делаем это для себя или мы делаем это для читателя?

С: Ни в коем случае нельзя делать это для читателя. Нужно знать, что в конечном счете читатель у всего этого есть, но делать это как бы для себя.

А: А тебе не кажется это немножко странным?

С: По этому принципу делается все настоящее.

А: У меня бы не хватило решительности так утверждать.

С: А у меня бы хватило. По-моему, весь неконьюнктурный самиздат, вся андерграундная культура, весь полноценный рок, короче, вся контркультура по отношению к культуре, дионисийское по отношению к аполлонийскому — строится по принципу ИЗНУТРИ-НАРУЖУ. То есть, человек, который этим занимается, идет не от каких-то общих принципов, не от каких-то законов восприятия, не от политической ситуации, не от конкретных реалий вне его, а исключительно исходя из внутреннего импульса. Чем более непосредственно выражен этот импульс, тем дальше все это уходит от общества, тем ближе это находится к тому же самоуничтожению, о котором тот же Егор Летов говорил. Впрочем, его слишком часто начинают поминать всуе. Здесь можно говорить и о Джанис Джоплин, и о Хендриксе… Т. е., чем ближе мы туда смещаемся, тем сильнее этот импульс выражен в конечном счете. Но так как — мы говорили — у нас вторичный момент: описание-осмысление — получается смещение уже в сторону естественной культуры, а не контркультуры. Поэтому мы еще, может быть, и не стреляемся — и так далее. А на самом деле, исходя из традиционных социальных представлений, это — тоже какая-то форма саморазрушения.

А: По-моему, с точки зрения традиционных социальных представлений — это попытка вырваться, вывалиться за пределы социума.

С: Да, и в пиковой точке это приводит к гибели.

А: А теперь смотри, что нас держит. Все мы в систему вписаны — по рождению уже были моменты, когда мы не могли ее обойти. И весь процесс нашего существования, начиная с осмысленного возраста — это попытка вырваться за границы, за рамки. И журналы — та же попытка. Естественно, мы идем к той самой пиковой точке — я не знаю, будет ли она саморазрушением. Будет ли это окошко или вскрытые вены. Возможно, она иная…

С: Наверное, да… По-моему, пока что еще ни один рок-журналист с собой не покончил.

А: Ее знаешь, как можно назвать? По-моему, это все — стремление к абсолютной свободе. Я имею в виду внутреннее ощущение себя свободным человеком. То есть, по сути все движется по ножам или по терке того же самого общества — не конкретного государства — шире… И когда-нибудь ладони, или нога, или морковка — все, чем по нему вести — сотрется на нет. Либо оно должно скатиться вниз… Очень трудно — для меня лично — выломиться, избавиться от прочной вписанности в систему. Рок-журналистика — это действительно выход. Даже не рок-журналистика — Вот Такая журналистика. И система ценностей — она для журналистики официальной и Вот Такой разная. Потому что если для официальной журналистики во многом целью стоит вписать материал внутрь системы, разложить по полочкам, сделать понятным — то для Вот Такой журналистики это совсем не главное. Для нее важен субъект, который, скорее, сам стремится показать пути отрыва от традиционной системы ценностей.

С: Здесь можно говорить о зеркале, которое стоит не перпендикулярно, а под кривым углом. Луч света может просто падать на зеркало и его освещать. А если он падает под должным углом, он отразится, преломится и даст весь спектр радуги. А в сумме это все — всего лишь белый цвет. У официальной журналистики так и остается в основном белый свет…

А: Желтый иногда проявляется…

С: …у нас же — может, это громко сказано — иногда появляются цветные кусочки реальности. А прямой свет — он, конечно, себя ест. Он не преломляется и никуда дальше не летит.

А: А свет «иной» — это, с одной стороны, попытка проникнуть внутрь…

С: Да, а с другой — чтоб было интересно и красиво.

А: Наверное — только «интересно» и «красиво» — это не те слова, хотя я тебя понимаю…

С: Не те.

А: Чтобы было небелым… чтобы было… Чтобы было.

С: Чтобы было… Хотя это тоже громко сказано.

В: И еще. Возьмем очень простую ситуацию. Какое-нибудь племя мумбу-юмбу на каком-то острове. Которого не касаются политические бури и так далее. Они заняты одним — с утра собирают бананы, а вечером жгут жертвенный костер. Скажем, ровно в 7 часов вечера. Никаких потрясений, собственно, нет. И то, что костер зажигается именно в 7 часов, никого не беспокоит — в 7 так в 7, типа того. И вдруг находится один человек, который говорит: "А почему в 7? Давайте лучше в полседьмого". После чего система абсолютно начинает разваливаться.

А: Такие люди появляются. А почему? Может, он увидел лунное затмение, а может, пошел какой-нибудь странный дождь, но повод наверняка был.

В: Ты считаешь, что без повода это невозможно?.. Способны ли мы в нашей работе на каком-то этапе поставить такой вопрос?

А: Если мы будем к этому неспособны… на каком-то этапе — тогда на нас можно ставить крест.

В: То есть, мы уже пришли к выводу, что совковая, официальная пресса на это неспособна.

А: А мы к этому идем. Мне кажется, мы пытаемся идти именно к этому типу сознания — который способен задуматься о том, почему костер зажигается именно в семь часов. Идем, параллельно открещиваясь ото всего остального. А нам этого делать не дают, потому что удобнее, чтобы было в семь часов… Это все к вопросу об абсолютной свободе. Мы с тобой вышли к одной точке с разных сторон.

В: И на это нас вывел…

С: Молодежный тип сознания?

А: Ну! Молодежь — понятие растяжимое.

В: По определению американского социолога Кэлли — мне кажется, это наиболее верное определение — молодежь характеризуется большим, весомым интеллектуальным багажом при отсутствии серьезного участия в институтах взрослых.

С: В социуме.

В: Да, кстати, это определение легко интерпретировать в приложении к совку. А вообще это значит, что, условно говоря, человек в системе не принимает весомого участия — или находится на птичьих правах, но при этом обладает достаточно развитым сознанием, чтобы все это понимать.

С: Другими словами, комсомольцы и фанаты ЛАСКОВОГО МАЯ не имеют права называться молодежью?

В: Да. Я все, что мы называем гопничеством — любера, военно-патриотические клубы, «Память», культуристы — которые в нашем обществе, как это ни парадоксально, явно политическое течение. Которое никакого отношения не имеет к физкультуре, а напрямую смыкается с представлениями о третьем рейхе и периоде сталинского режима… Сюда же, как ни странно, относится большая часть тусовки. Я собственными глазами видел, как тех же панков ангажировали на разгон журналистов на «Интершансе». Панки — помогали комсомольским оперотрядовцам глушить журналистов. Мы видели двух панков, которые продавали на площади Пушкина листовки общества "Память"…

С: С оранжевыми волосами.

В: С другой стороны, мы видели на суде, опять-таки посвященном «Памяти», группу хипов — по крайней мере, длинноволосых, украшенных значками с Георгием Победоносцем и так далее… Это все — тусовка, независимо от длины волос, гребня и так далее. Она тоже явно не попадает под эту дефиницию. Отсутствие интеллектуального багажа и разборчивости налицо.

А: А вам не кажется, что мы пытаемся на ровном месте создать себе проблему? Просто надо слово «молодежь» заменить каким-то другим.

С: Может быть, но этого термина нет. Всплывет «контркультура», опять же.

В: Если говорить красивым описательным языком, то люди, для которых мы существуем — это некие хрупкие изломанные личности, которые…

С: Спонтанные.

А: Импульсивные.

С: И не интегрированные в социум. И желательно куда бы то ни было.

А: Широкий размах! Чало кто подходит под это определение.

С: Это не догма, но идеал.

В: К вопросу об идеале. Вот ситуация: меня приглашают на работу в ЦК ВЛКСМ. А я говорю: "А сколько у вас платят?" Они говорят: "Сто рублей". Я отвечаю: "Нет, за такие деньги я не пойду". Это первая ступень, скажем. Вторая ступень: я говорю: "Что? ЦК ВЛКСМ?! Идите вы на хер!" В этом случае мышление еще в рамках политической оппозиции. А есть третий вариант…

С: Третий вариант — спросить: "А вы любите зайцев?"

А: Да!

В: Да! Это третий вариант! Вот об этом варианте, собственно, мы и говорим.

А: Все это время.

В: Все это время.

С: Все это время.

Текст данного триалога параллельно печатается в журнале «ДВР» № 9

Фото А.Воронина

Превратить перманентность в креативность — нет сейчас более важной задачи!

Далеко не каждый рок-журнал Союза неизбежно является носителем живого подпольного духа. «ЗЗЗ», к примеру, пестрит словом «контркультура», но здесь и не ночевал заветный дух импровизации: по сути это все-таки некий клуб сухих рок-интеллектуалов, рождающих до боли неадекватный предмету описания нечитаемый язык описания. «Рокси» мертв. «РИО» медленно, но верно превращается в респектабельное справочно-информативное издание, которое скоро начнут понуро конспектировать студенты советских вузов.

Однако, существуют и имманентные рок-журналистике формы выхода за ее пределы. В их числе — уникальный владивостокский журнал «ДВР», неожиданно для многих попавший в «топ-ту» всесоюзной рок-прессы.

ДВР-9 METROPOLITAN 1989

В НОМЕРЕ:

"От Токио вверх и налево" — эссе с погружением в субстанцию Владивостока;

"Японский городовой" — прямой репортаж спецкорра «ДВР» из Японии;

"К вопросу об эстетике панка" — размышления владивостокской журналистки о сущности самобытного явления;

"The ПУАНТИЛИЗМ" — федеративная тусовка в Свердловске: взгляд извне;

"Троянский конь" — сексопатологический анализ генезиса рокофобства;

"Last Rock'n'Roller" — феноменальное по форме интервью с Майком;

Сюзан Зонтаг "Единая культура и новая восприимчивость" — первый перевод на русский язык одной из известнейших статей пионерки спонтанной журналистики;

"Рекордз энд Тэйпс" — почти все о владивостокской звукозаписи;

"Пальцы" — трепетнейший рассказ пера одного из видных рокеров Владивостока.

Дмитрий Селиванов:

…ЖИЗНЬ — ЭТО НЕЧТО СОВСЕМ ДРУГОЕ

Человек, написавший эту песню, повесился весной этого года в своем родном городе Новосибирске в возрасте 25 лет. Его звали Дмитрий Селиванов. Следующие страницы посвящены его памяти.

Интервью с Селивановым — гитаристом «ГО»[1]

«АНАРХИЯ», 1989, № 3 г. Тюмень

Фестиваль закончился, правда, не кончилась жизнь и не перевелся еще в магазинах лосьон, а иногда можно купить и вино или хотя бы пиво. Пиво, кстати, в городе Новосибирске — не проблема, как я понял. Пива навалом в магазинах, бутылочное даже, которое в Тюмени отродясь не припомню. Я вообще, я теперь пиво почти не пью, за ним же еще черт знает сколько в очереди стоять надо и денег. Но тут фестиваль, как не выпить, поэтому и пьем в огромном 30-бутылочном количестве /где ты, старик Рабле, где ты?/. При этом нас ну в половину меньше, чем бутылок. Ну может человек десять. И как только выпиваем первый десяток пива, сразу начинаем орать разные песни. Так орем, что даже записать это нельзя. Кукс пытался — у него ничего не вышло, потому что мы орем как-то все громче и громче, никак отрегулировать Куксу не удается. Летова орали, потом ИНСТРУКЦИЮ, потом Артура, потом Янка начала уже тихонько так петь и тут звонок.

Все сразу шугаться начали:

— Звонок. Звонок. Звонок. Со-се-ди.

И точно звонок. И точно соседи. Мы с Селивановым /гитарист ГО/ идем к двери. Открываем. Стоит там домохозяйка. По виду она из тех, про которых манифест.

— Что вы — звери, что ли? Так орете, — начинает обычную бытовую дипломатию /отлично. — прим. тт./ тетенька в фартуке.

— Мы все поняли! А что вы хотели, — спокойно и мрачно интересуется Селиванов. — Одиннадцати еще нет.

— Вам еще не надоело, — домохозяйка подозрительно спокойна /но мне это кажется дьявольской хитростью, вот-вот начнет звать ментов и орать/. — Как звери. /Вот оно/.

— Хуже — спокойно соглашается Селиванов.

— Вы хуже зверей, — настаивает домохозяйка.

— Хуже — смущенно отзывается Селиванов.

— Имейте хоть приличия. Здесь же другие люди живут, а вы просто гости. Имейте значит приличие свое.

— Хорошо, — говорит бесстрастно Селиванов.

— Вот так! Всю ночь и так спать не давали. И еще начинаете тут. Как стадо зверей.

— Хуже — все тем же тоном деревянно соглашается Селиванов.

— Хуже! Я говорю, что хуже!

— Хуже, хуже, — покаянно повторяет Селиванов.

В таком ключе разговор продолжается до тех пор, пока идиотизм ситуации не доходит, наконец, не до сознания, нет, до подсознания домохозяйки. Селиванов просто ставит ее перед необходимостью самой выбирать эпитеты, находить аргументы. Но для этого, по крайней мере, надо иметь ум. А откуда бы ему взяться. Домохозяйка — не Демокрит, она не умеет разговаривать с эхом. Надо же себя распалять. А Селиванов ее в этом абсолютно не поддерживает. Ну она и успокаивается, что же ей еще делать. Тут я Селиванова умыкаю в ванную и начинаю терзать вопросами.

Роман: Значит, ты есть кто?

Селиванов: Я? В настоящий момент, ну никто, фактически.

Роман: Нет. Ну имя, имя твое?

Селиванов: Селиванов Дмитрий.

Роман: И ты значит гитарист?

Селиванов: Гитарист. Я начал играть лет с одиннадцати. Тогда и понятия об этом не было, поэтому играл что попало. Потом я играл с Наумовым немножко. Тогда это еще никак не называлось, мы просто так выступали. ПРОХОДНОЙ ДВОР пришел уже позже. Потом немножко с МОСТОМ, с Ревякиным играл, да много групп бля… Где только не играл и не был бля… Если хронологически — то с Наумовым это год 1979-й, потом халтурил долго, потом подвизался в одной группе ПРИСУТСТВИЕ.

Роман: Тоже типа ленинградской? Какая-то карма есть, коли ПРИСУТСТВИЕ, то обязательно хард.

Селиванов: Нет. Это другое. Потом надыбал я Ревякина. Он меня пригласил, все чинно. Поиграли мы, потом чинно же распались, потом я — полгодика пинал х… ну совершенно ничего не делал. Потом опять собрались с Ревякиным. Правда он уже не РАВНОВЕСИЕ назывался, как до этого, а уже КАЛИНОВ МОСТ. Потом лето было, все разъехались. Это был 1986 год.

Роман: Скажи, а вот звучание МОСТА, оно с самого начала такое было? Я впервые услышал КАЛИНОВ МОСТ в 87 в Свердловске. Селиванов: Ну я в Свердловске не был, х… его знает. Но в принципе звук у МОСТА не менялся, как таковой. Это не музыка, будем так говорить, а это жесткий аккомпанемент. Т. е. Ревякин, как правило пишет свою вещь, играет её, на нее аранжировки минимум, очень скупые аранжировки.

Ну вот, на лето все разошлись. Потом все собрались, я не собрался, ну и за саботаж был изгнан. Потом, ну что еще было… ну с ПУТТИ — это эпизод у нас был. Потом к ГО подрубился. С ПУТТИ мы делали "Красный марш", это было в декабре 87. Как раз в начале декабря пришел Мэднес, и я попытался там диктат свой внести, что «Дибелум» хватит уже играть, дешевка это. Но не получилось это. У нас было времени мало, всего два месяца. За два месяца слепили мы программу, отыграли здесь в жиркомбинате, потом в Уфу съездили, здесь последний раз концерт дали и все, потом мне Чиркин позвонил, сказал, что, мол, устали от твоего железного руководства. Мы хотим свое. Ну свое, так свое.

Роман: А у тебя какая идея была, что ты хотел сделать?

Селиванов: Идея была знаешь какая. То есть взять мысль какую-то, обычное, ортодоксальное мышление среднего советского человека, все идеи эти заплесневелые, и довести это до некой степени абсурда. То есть играть совершенно страшную музыку, такую монотонную /я тогда был двинут на ДЕД КЕНЕДИЗ/, т. е. такой трэш-металл.

Ну я пошел на некий компромисс, мы не пели ничего такого дебильного, но нечто среднее, скажем так, типа: "Хочешь быть настоящим комсомольцем, убей эту любовь", где-то так. Просто брали некую мысль красноармейскую и вперед, но не получилось.

До этого было сотрудничество с Радкевичем, году в 85–86. Да, когда мы с Егором познакомились, мы съездили в Омск, просто посессионировать, это было весной 87 года, в марте.

У Радкевича несколько песни книжные, не имеющие с реальной действительностью никакого соприкосновения. Сейчас он совершенно закономерно сдох, поскольку книжная культура она не жизнеспособна. Но, по-своему, вещи у него были интересные, хотя я интеллектуалов очень не люблю. Но вот когда я зато познакомился с ГО, которую я раньше слышал, но у меня были очень плохие записи.

Потом был еще один интересный эксперимент с группой ШИФЕР. Вот Димка Воронков тут сидит лохматый такой в костюмчике. ШИФЕР — это была такая группа в Академгородке, он просто собирал людей и там была свободная спонтанная музыка. Если 3/4 той х. ни, которая там игралась, выбросить, то останутся очень хорошие куски. Просто это игралось в свободной импровизационной манере и тексты тоже свободные были.

Роман: Скажи, а записи какие-нибудь сохранились из того, в чем ты участвовал?

Селиванов: Единственное, что могу сказать, за все время игры записал я одну вещь со случайными музыкантами. Одно время я работал с Катковым Николаем Павловичем /?/. С ним один альбомчик мы записали. Половину мы там на фонограмму текст наложили и половину играли сами. С КАЛИНОВЫМ МОСТОМ есть два или три зальника, студийных нет. С ШИФЕРОМ есть записи, но по качеству они очень средние, потому что писали мы на бытовой магнитофон, без пульта.

Роман: А что, в Новосибирске с записью очень большие проблемы?

Селиванов: Да проблем-то нет, просто никто как-то не соберется взять и выпустить нормальный студийник. Все предпочитают там поиграть на концерте, так поиграть. В студии мало кто работает. Лень просто. Найти недолго. Для записи нужно ведь не так много: пульт, два магнитофона и микрофоны хорошие.

Валера: Вот я хочу спросить. Ты когда играешь, ты что-нибудь слушаешь? То есть твои импровизации, они на чем-нибудь основаны? Я имею ввиду, ты чью-то манеру перенимаешь?

Селиванов: Ну манера… Видишь ли, я сегодня двинут на одной группе, завтра на другой. Я манеры меняю, как перчатки. Я не отметаю те прошлые безоговорочно, просто, когда свежее впечатление ударяет, хочется сыграть как они. Все равно, из всех кусочков, что-то свое получается. Я очень люблю импровизировать. По канонам я редко играю. Одна из причин, за что я был изгнан из МОСТА — это то, что я два раза одинаково одну вещь не играю.

Роман: Скажи, а как ты воспринимаешь панкуху? По тебе нельзя сказать, что ты со вниманием относишься к имеджу, к внешним атрибутам.

Селиванов: Вот ты ох. нно правильный вопрос задал, по поводу имеджа, образу мыслей, образу жизни. Я уже неоднократно говорил, и Егору в том числе, что я считаю, ну не то что дешевкой все это, но достаточно близким к тому, т. е. гребни, браслеты, всю внешнюю атрибутику. Потому что это продажа, это ох…ная продажа. Это очень просто, повесь на себя цепь и ты уже в движении, а образ мыслей может быть с этим никак не связан. И поэтому я очень уважаю ДЕД КЕНЕДИЗ за то, что они на тебе галстуки, на тебе прически короткие, а играют такое при этом, что не снилось никому. Правда, это может быть своеобразный имедж и продажа, если они замыкаются на этом. Я считаю, что на определенном этапе это носило какой-то революционный характер, а сейчас это уже своего рода стереотип, что панк обязательно с гребнем, это уже разрушать надо. Очень много проституции в этом сейчас. А если этим заниматься, то заниматься этим по-настоящему, иначе это безжизненно будет. Панк — это единственное, чем сейчас стоит заниматься.

Роман: А в чем для тебя состоит суть этого дела?

Селиванов: Я считаю, что панк должен нести в себе очень сильный деструктивный заряд для разрушения в идейном смысле стереотипов, которые сложились у человека, у советского, в частности, человека, который запрограммирован советской моралью с детского сада, а вот когда он в это во все влетает, его стереотипы начинают разрушаться, и он что-то начинает понимать. А если это голый эпатаж, то это уже не панк. То есть петь про какашки это, конечно, бьет, идет в разрез с моралью, но я считаю, что это должно быть социально все и доходить до предела до полного. Не за счет нарушения полудетских мелких норм, а именно в таких вещах, как политика, устройство общества.

Роман: Получается, что ты в принципе, оптимист. Ведь если ведется борьба, то логично предполагается впереди светлое будущее.

Селиванов: Я не знаю. Я хочу бороться за молодых, за тех, кому сейчас по 10 лет. Потому что на старых пердунов мне, фактически, плевать. Меня, действительно, это волнует, потому что половина из них — мажоры, половина — металлисты, просто-напросто, а общего языка с ними я не могу найти, ну никак.

Роман: То есть ты веришь в то, что еще что-то можно изменить?

Селиванов: Ну надо пытаться, а иначе… ничего другого просто не остается. Если не верить, тогда остается только брать и существовать, как овощ на грядке.

Сейчас много масок появилось. Есть террористы, экстремисты там, ультралевые. Но эти маски — одна х. ня: для кого игра, для кого самообман. Но факт остается фактом, надо разрушать, разрушать и разрушать…

Роман: А как ты смотришь на то обстоятельство, что разрушая старые, мы создаем новые стереотипы?

Селиванов: В этом на самом деле есть огромная сила. За что я уважаю Джона Уинстона Леннона, так именно за то, что он создал себе имедж, создав какие-то стереотипы, завладев умами огромного количества людей, интеллектуалов, в том числе, совершенно спокойно все это херил и переходил к другому, подтягивая их за собой.

Большинство групп, добиваясь популярности, останавливается. Все привыкают к ним, все уже знают, чего от них ждать, и они успокаиваются, лишь бы статус не потерять.

Роман: А как ты к Гребенщикову в этом плане относишься?

Селиванов: Я не люблю Гребенщикова, честно говорю.

Роман: Но согласись, этот человек продолжает существовать, как личность, которую интересно слышать, хочется слушать, и он обладает огромным влиянием на людей.

Селиванов: Он довольно много сделал и делает и обладает — это все так. Но дело в том, что он не туда направляет свое влияние и свой авторитет… У него это носит оттенок игры какой-то, черт возьми. Вся ленинградская, европейская. Там у них рок имеет большой элемент игры. А игра есть игра, у игры есть свои правила. А жизнь это нечто совсем другое. Этим в свое время переболел Запад, где все ушло в рок — понарошку тоже.

Роман: А как ты относишься к проблеме эмиграции талантливых музыкантов /как это можно сказать про Башлачева, Наумова, Шевчука/?

Селиванов: Дело в том, что Ленинград все время считался некой Меккой. Потому что там впервые появилось что-то. Но они разбудить-то разбудили, а поговорить с теми, кто этому соответствует, уже не смогли. Поэтому можно считать, что они сдохли там уже. Поэтому и Наумов, который туда поехал, тоже сдох. И Шевчук там сдохнет. У Наумова уже сейчас покатили личностные переживания в песнях, то есть начинает преобладать то, что не имеет к нашей с тобой жизни никакого практического приложения. Сейчас рок — только на периферии настоящий. А те, кто туда уезжают, они сюда едут как бы на потребу. Их употребляют и смысл их творчества пропадает для них самих.

Роман: Тот же Гребенщиков в свое время призывал держаться корней.

Селиванов: Ну да, он пел, но это никак к нему не применимо. Я много слышал буржуев и чувствую, откуда ветер дует. Он просто принял некие правила, по которым он играет. Основной принцип у него: хотите такую музыку, пожалуйста! Если бы Гребенщиков завтра поломал то, что он сделал, я бы первый стал его фанатом. А он принял ту роль, которую сам создал или которую ему навязали и теперь он уже катится, как поезд по рельсам, потом он постареет, поскучнеет и на этом все.

Элементарный прикид. Человек, допустим, выпускает альбом, выпускает кучу хитов, поднимается, но он же не может петь их бесконечно. А Гребенщиков, тем не менее, поет, и многие так делают.

Роман: Что бы ты сейчас хотел, с кем работать, ориентиры сейчас у тебя есть?

Селиванов: Ну это, во-первых, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Но мне бы хотелось кое-что изменить в музыке и подаче, но не в атмосфере. Атмосфера пусть останется вот такой, какая она сейчас. Егор Летов — это, конечно, в чем-то диктатор, но он знает, чего хочет. Это все-таки личность, что ни говори. Хотя я чувствую, что если я буду с ГО работать, то мы цапнемся, а цапались мы уже несколько раз.

А с другой стороны, как у каждого человека, у меня планы сколотить свою группу, это уже здесь, в Новосибирске. Но своя группа — это нужны единомышленники. С молодежью я работать не могу, или я все время нарывался на жутких индивидуалистов. А просветительской деятельностью мне заниматься тошно, я этого не могу.

Роман: Скажи, а из западных команд, кто для тебя явился событием за последнее время, на кого бы ты хотел ориентироваться?

Селиванов: Для меня группа № 1 — это ДЕД КЕНЕДИЗ. Из английских, наверное, ЭКСПЛОЙТЕД только. Из американцев, наверное, РЕЙГАН ЮС. Среди поляков много интересного есть: ПРОВОКАЦИЯ, ДЕЗЕРТИР. Для меня главное событие 86–87 гг. — это ДЕД КЕНЕДИЗ, и даже не по музыке, а по степени непримиримости, что ли.

Роман: А как на твой взгляд, что является более действенным, когда на общем фоне застоя появляются две-три группы яркие или когда это уже приобретает такой панк-бум как сейчас в Польше?

Селиванов: Это вопрос метода. В принципе, здоровый подход — чем больше, тем лучше. С другой стороны, неизбежно начнется проституция, появится большое количество формально причисленных к движению команд. Но настоящие, независимо от того, сколько их будет, они все равно как-то выделяются, заявляют о себе. Ну в принципе, наверное, все же следует идти по этому вот святому закону перехода количества в качество. А иначе, из ничего не создашь ничего, на ровном месте.

Миры Мертвы (Пис Дедз)

НАВЕРНОЕ, ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ…

Л.Г.

Здание НЭТИ… Если подняться по лестнице на последний, шестой этаж, то оказываешься посреди придавленного потолком коридора, начало и конец которого теряются в тусклых неоновых сумерках. Идти надо направо, по впитывающему звуки шагов полу, мимо запертых дверей и несуществующих окон, и через некоторое время начинает казаться, что это даже не чердак, а подвал или бункер.

А потом упираешься в стенку, поперек которой — труба, стянутая обрывком черной ленты.

22 апреля Дмитрий Селиванов пришел сюда в гости к А'МБЕ (местная группа, они там репетируют в одной из комнат). Где-то около семи вечера он поднялся, сказал странные слова: "Ну ладно, у меня тут еще дела в конце коридора" и вышел, прихватив с собой шарф.

К тому времени, когда дверь открылась, наконец, снова, Селиванова больше не было.

Спустя 43 дня в ДК Чкалова состоялся концерт, посвященный его памяти, на котором мне довелось присутствовать. А спустя еще три месяца я вот, наконец, собрался обо всем этом написать.

Все основные вехи его жизни вы уже знаете из вышеприведенного интервью, остается лишь добавить, что собственную группу он все-таки успел создать (в июне 1988 г.), называлась она ПРОМЫШЛЕННАЯ АРХИТЕКТУРА, и в ней он не только играл на гитаре, но и пел (впрочем, пел он и раньше, например на альбоме с Кокой) Группа, кстати, существует до сих пор, только поет там теперь барабанщик Ронни (Р. Важидов).

Когда мы собрали о Диме материалы, я удивился, насколько все быстротечно в нашей жизни: 85 год, господи, да это ж только что все было…

Я думаю, при желании, можно сосчитать все его публичные выступления: раза 4 с ПУТТИ, чуть больше с АРХИТЕКТУРОЙ, с ГО — вообще два, кажется. Если прибавить сюда все старые дела, с МОСТОМ, Радкевичем и т. д. — ну, десятка три получится. Причем, надо учесть, что все это происходило только в Сибири — я тут прикинул и вышло, что единственный концерт Селиванова в Европе (4 дек. 1988 г. Москва) был оборван Кометой где-то минуте на двадцатой (в лучшем случае). Надо, правда, отдать ей должное — без нее бы мы его вообще никогда не увидели.

С записями получается еще хуже: про те три зальника с МОСТОМ никто ничего не знает, про другую случайную запись, о которой он говорит в интервью — тоже. Далее — «Шифер» (не слышал), концерт с ГО, три — с АРХИТЕКТУРОЙ (московский записан еще и на видео) и два студийника — один с Кокой, другой — с ПА (записан в сентябре прошлого года, называется "Любовь и Технология", оригинал утерян(!)

Все.

Нет смысла описывать все 23(!) выступления в Чкаловском ДК, имевшие быть с 17.00 до 24.00 3 июня 1988 года. Почти вся сибирская партизанская обойма плюс еще несколько отдельных светлых пятен, все остальное — совсем не по тому делу. Изобилие это объясняется тем, что концерт был благотворительным, и все средства от него пойдут на сооружение памятника на диминой могиле.

Наумов и КАЛИНОВ МОСТ не приехали.

Наверное, с ними что-то случилось.

Весь партер стоит, зал забит до отказа. К сожалению, это — вряд ли дань памяти Селиванова, которого мало кто знал. Большей частью народ пришел оттягиваться, причем — по фигу на ком. ПУТТИ, СТРАХОВОЙ ПОЛИС, ГО, ГОРОД (тутошний металл), даже Черный Лукич и Янка вызывали совершенно одинаковую реакцию (вот странно, мне бы в голову никогда не пришло во время янкиного пения прыгать и показывать ей "козу").

При таких раскладах, сами понимаете, никакой настройки, регламент 12 минут, раз-два-три — погнали… Однако, попервоначалу многие, наплевав на всех последующих, играли чуть ни по полчаса, и в результате ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ, имеющие к Селиванову, надо думать, гораздо большее отношение, чем, скажем, какой-нибудь совершенно невразумительный 7 ЭТАЖ, остались за бортом, т. е. попросту не успели.

Первой выступает та самая А'МБА. По-моему такие группы есть в каждом городе, у них бывает своя, очень небольшая аудитория, в основном — волосатые, которые их преданно любят, бухают с ними, ну в общем, понятно. Не могу сказать, чтобы мне уж очень понравилось но они знали, зачем они здесь.

ГОРОД. На помост вылетает детина — голый по пояс, хайр, извиняюсь, до колена, кожа, цепи, шипы: противотанковые дела в натуре бля ваще! Из визжащей толпы выныривают двое с имперским триколором — красно-сине-белое полотнище болтается в такт артобстрела: вверх-вниз, вверх-вниз… Зачем же вы его сюда приволокли, козлики? Мало над ним издевались, что ли?

Минут пять я грустно наблюдал эту картину, потом мне вдруг стало ужасно стыдно, и я ушел курить: «Плант» был в парике…

Нет, я все понимаю — с такой прической по Новосибирску не походишь, да и вообще неудобно — е. ться мешает, например. И все-таки почему-то именно эта деталь удручила меня больше всего. Может это стеб такой урловый?

ДАБЛ-Ю. Разговоры за сценой: ну ты че, хард-кор играют, крутняк!

Все оказалось гораздо прозаичнее — обычный трэш, но дубовы-ы-ы-ый!.. Я потом на досуге мозгами пораскинул — вроде так выходит: то, что мы в совке принимаем за хард-кор — зачастую самое добросовестное подростковое неумение играть обыкновенный хард. Потом, где-то ближе к окончанию ПТУ, попа становится мозолистей, пальцы — чуть подвижней, а слушатели начинают принимать это за трэш. Ну и еще через год-два те, кто к этому времени так и не поумнел, имеют шанс получить, наконец, титул «скорпионов» областного масштаба — сбывается голубая мечта трудного детства. А мы все хард-кор, хард-кор!

Так что ДАБЛ-Ю находятся, очевидно, как раз на промежуточном этапе. Счастливой охоты, ребята! Только вот причем тут «Ю» — не пойму я никак?

КАРТИНКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ (г. Мирный). Был такой анекдот, про то, как чукча приехал в Питер, сходил на АКВАРИУМ, ничего не понял, вернулся домой и организовал группу КИНО.

Может это и слишком жестоко, но, видно, певец ихний тоже ездил в Питер, только вместо АКВАРИУМА попал на АЛИСУ (и, к сожалению, понял все).

В. Черныш (была в Новосибирске такая группа ТЕХНИКИ СВЕТА) пел под гитару и все те же радостно-дебильные вопли из зала о том, что вот, дескать, хотел он в партию вступить, да с гребнем почему-то не берут. Я смотрел на дядю и ничего не понимал — на голове у него, вроде, все в порядке — и чего не берут действительно?

Ну, не сцы, Вова (кажется, тебя так зовут) не все еще потеряно — ты подготовься как следует, заявление напиши, песен таких побольше — глядишь, возьмут еще. Как сказал один умный человек — не фига наш беспартийный блок засорять.

Пляски начались на СТРАХОВОМ ПОЛИСЕ (СЕКРЕТ такой местный). Янка толкает меня локтем "Ну, как тебе наши поминки?" Н-да, наши поминки — в полный рост.

Черт его знает, странные мысли закрадываются в голову — может, они и должны быть такими, наши поминки… Летов потом обматерил весь зал за всю эту свистопляску, да только зря, наверное. Прости меня, Егорка, за несколько банальную трактовку твоей телеги насчет «нелюдей», но вот тебе конкретный пример того, что есть нечто человеческое, чуждое нам. Правда, мы-то с тобой как раз не прыгали.

Ну, вот, кстати, появился, наконец, повод оставить на время это безрадостное зрелище и поговорить о чем-нибудь более конструктивном.

Например — о разрушении стереотипов. Я думаю, здесь надо быть последовательным до конца.

Я вовсе не считаю Летова крупным теоретиком, но по большинству вопросов я с ним вполне согласен. Я только не понимаю одного: зачем так упорно настаивать на совершенно пустых терминах типа «рок» или "панк"?

Как известно, половина всех недоразумений происходит от того, что люди под одним и тем же словом понимают совершенно разные вещи, а вторая — от того, что по-разному называют один и тот же предмет.

Ну объясните мне, бога ради, что общего у группы ДЖУДАС ПРИСТ и Александра Башлачева? Так почему же их называют одним и тем же словом? Они же нигде не пересекаются.

Я думаю, давно пора перестать употреблять все эти дурацкие слова по отношению к Егору, Янке, Нику и т. д. Такие люди были всегда, и совсем не обязательно в роке. Более того, в рок-н-ролльной среде, я думаю, они даже не типичны. Ведь, если вдуматься, Моррисон, Игги Поп, Ян Кертис — это лишь отдельные случайные исключения, абсолютно ничего не определяющие (если Моррисона все любят — это еще не значит, что его понимают, на развитие рока ДОРЗ оказали влияние только формально). Рок-н-ролл давно превратился в «жанр» (да, в общем-то, и всегда им был), в искусство, в совершенно рядовую пищу, пусть и духовную. Это именно ему нужна развитая инфраструктура, пластинки, там, менеджеры, это ему нужны потребители, причем, чем больше — тем лучше.

Люди же, о которых идет речь, не имеют, по сути, никакого к этому отношения. Я даже думаю — вне всей этой тусовки их намного больше, просто в роке они заметнее. Вот, скажем, юродивые — это кто такие, по-вашему?

Все эти люди необычайно чувствительны и обладают в крайней степени экзистенциальным мироощущением. То, чем они занимаются — это не то что не искусство, я думаю — это даже уже и не творчество в обычном понимании этого слова. То есть они даже не занимаются этим они существуют, и то, что мы имеем — это результат не их творчества, а их существования. Причем, чисто внешне он может быть и не заметен. Это может проявляться как угодно; и в привычном нам образе — в виде звучания, изображения и т. д., и в любом другом, на которые только способна фантазия. И, собственно, художественный талант здесь уже не играет практически никакой роли.

Я также думаю, что они, пусть и несколько необычные, но все таки люди, просто наиболее чувствительные из них довольно рано погибают, а у остальных чувствительность с годами притупляется, и к определенному возрасту все встает "на свои места" (ведь не придуривался же, в самом деле, Лу Рид всю свою бурную молодость).

А рок-н-ролл — это всего лишь метод. И называть человека по имени метода, который он использует — по меньшей мере глупо.

Я вовсе не пытаюсь приобщиться, так сказать, к лику, но, все-таки, приведу пример из собственной жизни: мне было лет пятнадцать, и я все время спорил со своим приятелем, класснейшим гитаристом (он был лет на десять старше). С детской непосредственностью я доказывал ему, что похую, на какой гитаре играть — у Блэкмора, мол, и наше шиховское бревно запоет. Он соглашался, что сейчас, может, и запоет, но если бы он на нем учился играть, то делал бы это до сих пор. Я протестовал.

Оглядываясь назад, я понимаю теперь, отчего я говорил такие глупости. Где-то в глубине души я спорил не о гитаре — для меня уже, видно, тогда дело было не в ней. Меня интересовала суть, а вовсе не то, как она будет подана (экий я крутой был в юности). Его же больше интересовал язык, конкретно — гитара (Джанис Джоплин, например, он не любил). Если бы в роке гитары не было, он нуждался бы в нем гораздо меньше. Он был музыкант. А я — нет.

Ну, это случай крайний (хотя, далеко не единственный). Но большинство наших рокеров ушли от него недалеко. Если двигаться по этой схеме дальше, то в активе останутся те, кто спокойно переживет исчезновение из рока всей музыки вообще. Ну, и последняя ступень — что будет, если убрать из того, что осталось, весь рок?

А будет — будет человек 10 максимум. Из них больше половины живут в Сибири (говорю, разумеется, только о знакомых, о тех, кто хоть как-то себя проявил, вообще же их намного больше). Я так же думаю, что ни в Москве, ни в Питере сейчас таких нет. Это вот именно то, о чем говорили и Селиванов, и Летов.

У нас другая жизнь. У нас это — или игра, или работа (или то и другое вместе). Нас рок всегда интересовал сам по себе. То есть язык описания вытеснил предмет описания. Детали «рокерского» быта заслонили собой все. Если это рок — значит, уже хорошо. Нам нужно, чтобы от нас отстали и дали возможность спокойно работать (т. е. играть) "на радость маме". Иначе говоря, доставлять удовольствие себе и окружающим. Что бы все тащились. Меня, кстати, жутко возмутило последнее, на сегодняшний день, интервью Гребня ("Аврора" № 7). Конкретно — та фраза, в которой он говорит о том, как в России "тащатся от ДОРЗ. Тяжело, по-достоевски, массивно". Я вообще не понимаю, что значит "тащиться по-достоевски" (может, я в это слово не тот смысл вкладываю), а от ДОРЗ тащиться может либо бесчувственная табуретка, либо извращенец-мазохист. Поэтому я последнее время слушаю такие вещи очень редко — только когда это действительно нужно.

А наши рокеры продолжают тащиться. Почти все они — хорошие, славные, честнейшие люди (классический пример — Ю. Рулев и его ПАТРИАРХАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА), но для них главное — играть рок-н-ролл, и поэтому все они в растерянности, когда вокруг них теперь началась такая херня.

Так что я совсем не против рока, упаси боже! "Хорошие парни, но с ними нам не по пути"…

В Сибири же ситуация такова, что все эти дела стали, образно выражаясь, инструкцией по выживанию. Рок-н-ролл там — наиболее подходящий к нынешним временам способ существования. И, может быть, даже — единственный (в данном случае я имею в виду Сибирь, разумеется, не как географическое понятие).

Я думаю, что Селиванов входил в число этих людей. Просто он гораздо меньше бросался в глаза — из-за того, что основной поток энергии был направлен внутрь, в собственную душу, а не разбрасывался в разные стороны. Он был не ярок.

От большинства «собратьев» его отличало то что он выбрал более абстрактный и, следовательно, более сложный способ передачи мыслей — не слово, а звук. Звук гитары. Т. е. слова играли, скорее, подчиненную роль.

Ну, Новосибирск вообще славится своими гитаристами: Наумов, Каргаполов, Бугаец, Смоленцев. И если, скажем, в технике игры Селиванов кому из них и уступал, то в непредсказуемости, в самостоятельности мышления, в каком-то постоянном внутреннем напряжении — вряд ли.

Сколько уже говорилось, что описывать музыку — дело неблагородное, и все же.

Взять, например, запись концерта с ГО. Расклад такой: ритм-секция (бас, барабаны, кто играет — не знаю), два голоса — Егорка и Манагер. Есть еще и третий — селивановская гитара. Это не аккомпанемент, а именно третий голос, может быть даже ведущий — порой кажется, что Селиванов уводит Летова с Манагером куда-то туда, где они не предполагали очутиться. Звук очень странный, он идет поперек ритма, ломает все и вся. Иногда получается какая-то гитарная воронка, как в океане, и оставшиеся два голоса звучат оттуда из глубины, искаженные этим электрическим колоколом до неузнаваемости. Смысл текста меняется абсолютно.

И при этом — совершенно наплевательское отношение к технике игры.

Ну, ладно, я предлагаю вернуться к прежней теме.

Так вот, я не понимаю, зачем этим людям ругаться с каким-нибудь, например, Борзыкиным за совершенно пустое и давно дискредитировавшее себя слово. Да оставьте вы им их "право на рок". Пусть они его защищают, занимаются развитием жанра, воспитывают достойную смену. Вам-то какое до всего этого дело? Вы же занимаетесь абсолютно другими вещами.

Кто-то может, конечно, сказать: ну чего прицепился, какая разница как называть, результат важен.

Я думаю, разница все-таки, есть. Дело в том, что человек сам привыкает чувствовать себя во всем этом деле. Он автоматически продолжает заботиться о каких-то совершенно ненужных мелочах, каких-то ритуалах, будь он хоть семи пядей во лбу — стереотип все равно продолжает на него действовать. И форма во многом определяет содержание. И вот начинается — панк-рок, альбом, обложка альбома, «индепендент», качество записи… И тусовки, тусовки, тусовки…

И с «панком» получается то же самое — как-то называя себя, человек искусственно загоняет себя в определенные рамки, вырывает себе нишу: отныне все его поступки будут объясняться каким-то определенным словом (в данном случае "панк"). И собственное поведение будет во многом зависеть от созданного образа. Люди просто перестают замечать какие-то вещи; им объяснили — так и должно быть, это вот образ такой крутой. Если уж ты сам не до конца освободился от этих мифов, то что говорить об окружающих.

"Вася, почему ты накакал под стол?" "А я панк!" "Вася, а в чем выражается, что ты — панк?" "А вон, видишь, под стол насрал". Если человек с ирокезом на макушке ответит приставшему гопнику, что он не панк, а, скажем, индеец или просто сумасшедший, вероятность получить п. дюлей сокращается где-то процентов на 50. Жену мою (не последнюю дуру, смею вас уверить) большого труда стоило уверить в том, что Летов не срет под стол (лично они не знакомы).

Ну ладно, она-то человек достаточно посторонний. Но когда в «УРЛАЙТЕ» Мурзин (тоже не дурак, надо думать) пишет, что тот же Летов является ведущим представителем жанра в нашей стране, тут уж… "Простите, а вы кто по профессии?" "Да я, знаете ли, панк-рок играю".

Я не знаю, как назвать этого зверя, но он тоже, я думаю, существовал всегда. И последнее время он растет не по дням, а по часам он раздвигается во все стороны и пожирает на своем пути все живое. Рок-н-ролл же для него — самая питательная среда. Впрочем, не только рок-н-ролл — взять хотя бы только что прошедший булгаковский праздник на Патриарших прудах в Москве.

Ему можно дать название и «потребительство» и, более частный случай — «шоу-бизнес». Тут уже не важно. Как не назови — суть в том, что рок-н-ролл он сожрал уже полностью, без остатка.

Я уже как-то писал об этом. Самое страшное что совершенно непонятно, как о этим бороться, нет конкретного объекта против которого можно было бы принимать какие-то меры. Здесь каждый на своем месте: кто-то выпускает инструменты, кто-то — пластинки, кто-то все это покупает, спрос рождает предложение и т. д. В конечном же итоге все работает на желудок.

И постоянное присутствие этого монстра проявляется, порой, в самых неожиданных местах и в самых извращенных формах.

Я помню, где-то в начале восемьдесят первого года, когда я, по молодости, еще занимался всякой чушью вроде собирания рок-н-ролльных вырезок и фотографий из различных изданий, продающихся в «союзпечати», я как-то зашел к своему «коллеге», бывшему однокласснику, и тот похвастался мне очередной фотографией Леннона в своей «меломанской» тетрадке. А потом сострил: вот бы, мол, сейчас Элтона Джона угрохали — я бы и о нем статью из журнала вырезал и сюда бы вклеил. И если тогда я воспринял это лишь как идиотскую шутку, то теперь мне чудится за ней тень той самой людоедской ухмылки.

Рок-журналистика, кстати, тоже занимает строго отведенное ей место. Так что с этой получается как у того же Булгакова: "когда эти люди говорят, что надо бороться с разрухой, это значит, что они должны лупить себя по затылку" (или что-то в этом роде).

Так что, на мой взгляд, весь рок-н-ролл давно находится в желудке этого чудовища. Я даже боюсь, что он и родился там: как гласит легенда, Сэму Филлпису нужен был белый исполнитель, поющий, как негр. А зачем он ему был нужен? Да чтоб дороже продать. Что он и сделал в буквальном смысле, продав Элвиса АР-СИ-ЭЙ.

Этот зверь живет в каждом из нас, в ком-то больше, в ком-то меньше. Так что порой получается, что человек съедает себя сам. Челюсти работают, желудок переваривает, думать некогда, ну ни минуты нет свободной. И если раньше процесс переваривания каждого конкретного объекта занимал несколько лет, то теперь организм окреп настолько, что хватает порой и нескольких месяцев (в зависимости от индивидуальных качеств).

И такой, переваренный, пусть и номинально живой персонаж ничего реально живого создать уже не может. Фарш невозможно провернуть назад.

Тех, кто не переваривается, он убивает физически.

Я не знаю, как это происходит в деталях, "как работает этот механизм, но то, что он работает — это точно" (не помню, откуда цитата).

То ли люди сами чувствуют, что выхода нет, что они не могут больше сопротивляться воздействию желудочного сока. То ли еще как… Я думаю, все зависит от конкретных обстоятельств.

Точно я знаю только одно Селиванова (а еще раньше — Башлачева) убил именно он. Они отказались перевариваться.

Рок-н-ролл же, в целом, этого даже не почувствовал. Он просто сам, незаметно для себя, превратился в часть этого тотального желудка. И, соответственно, сам стал убийцей.

Так что любителям красивых слов я предлагаю несколько видоизменить старый лозунг "Рок-н-ролл мертв". Новый будет таким — "Рок-н-ролл — это смерть".

Поэтому меня просто трясет, когда Башлачева называют "частью советского рока". Можно, конечно, полемизировать, может ли быть такой человек «частью» чего-либо вообще, но уж в любом случае не такой херни, как "советский рок". То, что он тусовался вместе со всеми и примерно так же играл на гитаре, еще ничего не значит.

А все эти разговоры насчет "преступлений против рока"? Тоже мне, преступление против человечества.

Рок-н-ролл — это тотальный миф. Это форма, которую можно наполнить любым содержанием. Свен Гундлах тоже имеет полное право называться роком. Но имеет право и не делать этого. Поэтому можно очень любить Марка Волана и делать с ним одно и то же дело и при этом не иметь к рок-н-роллу никакого отношения.

Если вдруг выйдет пластинка Янки, то это будет уже не Янка, а пятьдесят, скажем, тысяч одинаковых бездушных кусков пластмассы, которые можно продавать на балке по чирику, или запихнуть на магазинную полку между АВГУСТОМ и Ротару, или вообще выкинуть на помойку. И мы будем выбирать их в «Мелодии» на Калининском, наступая фарце на ноги, и просить: "Девушка, эта Янка какая-то кривая, поменяйте мне ее на другую Янку". А сама она будет смотреть на нас с десятков типографских обложек на полках, такая, какой она была раньше, до размножения путем деления на пятьдесят (или сколько там) тысяч, и какой она уже никогда не будет.

Тут есть еще один момент, объясняющий, на мой взгляд, почему не стоит заниматься распространением всего этого дела.

Такие люди изначально не ставят перед собой никаких «просветительских» задач и не навязывают свой образ мыслей окружающим. Тем более, что подавляющему большинству потенциальных слушателей это просто не нужно. Я крутил ГО своим соседям по даче — ребятам и девчонкам лет по 17–20 — так их это даже не то что не шокирует — они воспринимают ГО как скучные матерные песни и забывают о них через 5 минут. И слава Богу!

Ну представьте себе, что началось бы вокруг, если бы все стали поступать и думать как Егор, не обладая при этом всеми остальными его качествами, которые даются от природы очень немногим? Ничего хорошего.

Рекламировать такие вещи — сознательно обрекать ни в чем не повинных людей на страдания. За что им такое наказание?

Может, не совсем по теме, но в чем абсурдность лозунга "лучше умереть стоя, чем жить на коленях"? В том, что это — лозунг, призыв. Т. е. подразумевается, что все должны так поступать — следовательно — все должны умереть (стоя или лежа — тут уже неважно). И если все так сделают — то все на этом и кончится.

Так вот это я сам, для себя должен делать выбор. Без постороннего вмешательства. Я решаю: что мне лучше — первое или второе.

Любой человек должен решать такие вопросы (я сейчас не имею в виду конкретно этот идиотский лозунг), без подсказки извне. И вот когда он выберет — тогда он уже сам будет искать себе подобных. И найдет — так как это ему будет очень нужно. Именно это, а не пластинка — в крайнем случае обойдется хреновой записью.

А то, что (как я слышал) в питерских студиях ГО идут вторым номером после КИНО — так это все тот же Великий Пожиратель.

Я хочу вернуться к описанию концерта.

ДЯДЯ ГО — это вовсе не родственник ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, а персонаж из каких-то сказок, вот чьих, я так и не понял — не то скандинавских, не то местных каких-то. Чудесные ребята из Барнаула во главе со златовласым вариантом Ревякина на двенадцатиструнной гитаре. Полная акустика, даже живой контрабас и такая хреновина (тоже забыл, как называется — прямо как Лаэртский), короче: рама, а к перекладине трубы разнокалиберные подвешены, вроде как колокола. Еще флейта, скрипка, гитара. Главный поет что-то вроде: "Дядя Го привык верить детям больше, чем самому себе" (за точность не ручаюсь).

Очень хороший парень — чистый, светлый, и мне до слез стало обидно, когда я представил себе, что с ним могут сделать года через два, а то и раньше (группа уже довольно известна). Я так и видел, как у твари замаслились глазки при виде лакомого куска, и почуявшее живую душу вонючее жадное хавало, вожделенно срыгнув, защелкало золотыми зубами.

Радкевич. Странный человек. Тощий, длинный, белый как смерть. Огромная желтая дека, дальше — сухая шея, еще выше — очки блестят. Песни тоже странные, действительно очень книжные, литературные… Только казалось — сейчас он сорвется, и тогда произойдет что-то страшное. Голый нерв.

СЕДЬМОЕ УТРО. Ну, это надо видеть. Это старый наш знакомый Женя Ломовцев бросил-таки свою красноярскую АМАЛЬГАМУ и окончательно присоединился к Каргаполову, взяли ритм-секцию — получилось очень круто! Песни — старые (может, правда, не все) — "что за страна — кабак, тюр-р-р-рьмаааа!". Я уже и забыл, когда я последний раз получал удовольствие от рока (а это был именно он).

Коля Гнедков (бывшая группа ИДЕЯ ФИКС) — олдовый до я не знаю чего хип в паре все с тем же Каргаполовым. Полуакустический дуэт. Тексты — волосатые, музыка — тоже волосатая. Тексты — хорошие, музыка — тоже хорошая. Нет, действительно, было все очень здорово — в Европе сейчас даже этого уже нет. Очень все было достойно. Чуть не единственный, кто в ответ на аплодисменты кивнул в сторону горящего кровавым светом портрета над залом: "это все Димке".

ПРОМЫШЛЕННАЯ АРХИТЕКТУРА. Сначала был жуткий момент — вроде никто рта не раскрывает, а голос — звучит. Я даже как-то дергаться начал, потом разглядел — это Роник, оказывается, прямо Коллинз какой-то. Все было очень мрачно, впрочем, как и должно было быть. Ну и, разумеется, не хватало самого главного…

Что касается Роника, так он не только Коллинз, но еще и местный Кондрашкин (извини, Роник, я внешнюю сторону имею ввиду) — язык устанет перечислять все группы, в которых он играет или играл.

В этот день он это делал еще с ЗАКРЫТЫМ ПРЕДПРИЯТИЕМ и БОМЖОМ. ЗП я, честно говоря, не помню — волна какая-то, тоже вроде мрачная.

Что же касается БОМЖА — то это было очень смешно (хотя, кому — как) — от них ушел Джоник! Я сперва даже представить себе не мог, как это может быть БОМЖ без Джоника? Оказалось очень даже может, просто поет там теперь гитарист Жданов (скромный такой, помните, в углу стоит, чего-то там выскребывает из своей гитары). Сережу как подменили — куда что девалось — стоит посреди сцены пьяный грузчик, рвет на себя микрофон, таращит глаза, да и еще на гитаре играть при этом ухитряется. Многим не понравилось, мне — очень. Хотя от прежнего БОМЖА не осталось и следа. /Сейчас Джоник вернулся — ред./

Потом выходит такой неприметный человек с гитарой — и, пока я соображаю, кто это такой и почему он поет песни Черного Лукича, он уже кончает это делать и уходит. "Егорка, — говорю, — кто это был?" — "А это Кузя, — отвечает Летов, — мы с ним даже записывались вместе".

Так я впервые увидел Черного Лукича.

Егор, кстати, приехал с другим легендарным Кузей — Кузей Уо, первым басистом ОБОРОНЫ. Причем, как оказалось, в Н-ске его тоже в лицо никто не знает: "А это — Кузя Уо", — представлял Летов. "А, тот самый", — был один ему ответ.

Собственно, про само выступление ГО сказать особо нечего — те, кто видел, знают, что это такое. Тут уже важен сам факт. "А все вы остались такими же", — что же еще он мог спеть этим людям…

Где-то на третьей песне на сцену вышел Манагер — это был смертельный номер.

Вот идет по улице человек — толстый такой, в какой-то тенниске старой, с обручальным кольцом. И заходит этот человек в ДК, выходит на сцену и издает такой вопль, что, когда от него вырубается микрофон, никто этого даже не замечает. И уже неважно, что он кричит. Просто бывает такое время, когда нужно перестать петь и начать кричать.

И я с улыбкой вспоминал всех этих «плантов» в париках — дурачки вы.

Чиркин вышел без грима, в рваной майке, в рваных джинсах — дурака не валял, я первый раз видел его таким.

Он вытащил на сцену Егора с Манагером, и они втроем, под аккомпанемент Чеха, Келемзина и Буха стали петь селивановский "Красный Марш". Ну это вообще было безумие какое-то. "Так-так-так — говорит пулемет"…

К тому времени, когда настала янкина пора, все уже настолько о. ели от многочасовой гонки, а аппарат настолько сел, а толпа настолько невыносимо орала, что воспринимать ее, Янку, не было уже никаких сил. Да и у самой у нее сил тоже не было.

Я плохо помню, что и как она пела.

И была еще ИНСТРУКЦИЯ. Я не знаю, как об этом писать…

Может ХХХХ будет смеяться, когда прочитает это, но я воспринял их тогда как символ. Символ искупления чужой вины, символ страдания…

У меня есть слайд с этого концерта: маленький нелепый человек, в синем костюме, с оттопыренным ухом, закрыв глаза, поет сразу в два микрофона.

Позади него — Аркаша Кузнецов, запрокинув голову, смотрит совершенно больными глазами куда-то в небо, сквозь крышу, сквозь плотную пену сибирских туч…

А рядом Джефф: повернувшись спиной к залу, он согнулся пополам, обняв свою гитару, и на лицо его лучше не смотреть.

Джека, жалко, не видно — только рука с палочкой торчит. Джексон же, как безумный несется через всю сцену с гитарой наперевес — туда, где стоят люди: Летов, Янка, Манагер, оба Кузи, Келемзин, Роник… Очень много людей.

И все слышат, как в воздухе летит:

Перечитал я сейчас все эти свои догоны… Да… Как, говоришь, Егорка, Маркузе написал — "по. ень все это"? Вот-вот, именно это слово (все-таки есть у меня философские задатки).

Ежели б все было так просто… Очевидно я как-то подсознательно исходил из древней телеги, что на Руси слова имеют такую неестественную силу, что порой просто подменяют предметы. Наш мир ведь чуть не на 2/3 (впрочем, кто подсчитает) состоит из слов. Про «колбасу», "портвейн" и т. д. я сейчас говорить не буду — эта тема исчерпана «УРЛАЙТОМ» уже более, чем до дна. Просто, видно, жизнь наша да и самое строение русского языка привели к тому, что мы имеем какую-то совершенно обособленную вселенную, населенную нематериальными предметами, или, вернее, образами предметов. Вселенная эта формировалась, наверное, на протяжении веков, и теперь мы говорим о вещах, о которых понятия не имеем, но поскольку говорят все и говорят постоянно, то они вроде бы как бы и есть на самом деле.

Большинство людей, спорящих, скажем, о Ницше, на самом деле никогда его не читали (перелистывание с поиском более или менее понятных фраз я в расчет не беру). Но вот из этих обрывочных, в силу необразованности неверно понятых фраз, из кусочков услышанных разговоров о нем точно таких же неграмотных людей, создается какой-то свой Ницше, тоже вполне реальный, но не имеющий к настоящему никакого отношения, то есть даже не с точностью до наоборот, а вообще не о том. Это наш реальный Ницше, такой домашний, свой, тусовочный, мирно соседствующий с Оззи Озборном и "сатанизьмом".

Касательно рок-н-ролла здесь дело вот как обстоит: я совершенно не понимаю, зачем нашим группам еще и выступать.[2] Большинство из них хороши уже одним фактом своего существования.

Или даже названием (у меня самого ЗООПАРК стал любимой командой за пол-года до того, как я его впервые услышал).

У нас ведь было целое созвездие замечательных мифов, а эти дураки вылазят на сцену и все только портят — ну неймется им, хотя ведь всем понятно, что поддерживать свой авторитет на прежнем уровне никто из них не способен.

Судьба сжалилась лишь над отдельными счастливчиками. Представляете, во что превратился бы сейчас ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ, если бы Рауткин вовремя не забил на это дело? Зато ныне мы имеем Северную Легенду.

Подавляющая часть населения нашей страны никогда не была и не побывает в Америке. И никто из нас не знает точно, какая она на самом деле, и есть ли она вообще. Но своя Америка у нас есть.

Ну, хватит об этом. А то это какой-то дилетантский толкователь журнала «СМОРЧОК» получается. Ограничусь новой байкой, вроде как в тему.

Венечка Ерофеев, послушав альбом ДК «Танцы-Шманцы-Брамсы», набирает телефон Жарикова: "Але, Сережа? Я тут послушал вашу песню, ту, где "Василь Василич снова пьян, он тихо писает у дуба" — это вы не Розанова ль, часом, имели в виду?" "Тьфу ты, блядь!" — бросил трубку Розанов, (Фольклор)

Ну, да вернемся.

Я это все к тому, что искал спасения при помощи этих волшебных слов. Сказал, что ты ох. нный гитарист — и тебе поверили, сказал, что индеец — и бить будут меньше и не так сильно, сказал, что не рок — и тебя не съели.

Съедят.

Когда организм рассчитан только на поглощение — тут никакие слова не помогут. "Когда я ем — я глух и нем".

Если два года назад для того, чтобы остаться в живых, нужно было просто не переезжать, то сейчас это уже не спасет.

Чудовище растет, и ничто его не остановит. Оно залезет и в летовские подвалы, и куда угодно, где есть хоть капля живого.

Так что маскировка с переменой названий, может и собьет его с толку, да только совсем ненадолго. И помощи ждать неоткуда.

Бороться с ним невозможно, пощады оно не знает.

Я не знаю, что делать.

Наверное — не играть и не петь.

Глупая получилась статья. Дилетантская. Я даже перечитывать ее не хочу.

Но мнения я своего навязывать никому не буду, это вот я так думаю (хотя, разумеется, я не свободен от каких-то посторонних влияний), возможно, я ошибаюсь.

Наверняка, я во многом противоречу сам себе — значит я не до конца изжил в себе остатки рокерской психологии. Но переделывать я больше ничего не буду — сколько же можно.

И хотя я прекрасно знаю, что в голове у меня — каша, я смотрю на фотографии этих людей, которых очень сильно люблю, и думаю — что я могу сделать для того, чтобы все они остались живы?..

Стихотворение № 3628

/25 марта 1989 г./

Сергей Летов

…Мне казалось, что рок допускает большие возможности для движения…

Сергей Летов… Это имя известно сразу трем категориям любителей музыки: а/ адептам авангардного, нового джаза как участник трио "Три О"; б/ широким массам рок-фэнов, как участник концертов групп ДК, ВАКЦИНА, ЦЕНТР, АКВАРИУМ, ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ, ДДТ, АЛИСА, АТОНАЛЬНЫЙ СИНДРОМ етс; в/ неопанкам — как старший брат руководителя группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА Игоря «Егора» Летова. Вот в этих трех ипостасях он и существует, нимало тем не тяготясь.

Мы встретились с Сергеем на Пушке, около памятника — а где еще встречаться интервьюеру и интервьюируемому? Но перспектива отобедать с вновь появившимся в продаже алжирским вином манила меня домой, и согласившийся с моими доводами Летов отправился вместе со мной.

К разочарованию первой категории поклонников Летова, предупреждаю о том, что их интересы в этом интервью практически не учитывались, и предпочтение было отдано второй и третьей группе. Что ж, так случилось, и исправить эту досадную мелочь придется кому-нибудь другому.

Артем Липатов

Сергей Летов в составе "Три О". Фото М.Грушина, 1989.

А.Л.: Сергей, ты можешь вспомнить все рок-группы, в составе которых ты играл?

Летов: Это не так просто. Ну… первая группа, с которой я играл, АКВАРИУМ. На первом ленинградском рок-фестивале. А потом в разном порядке это были ДК, ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ, ДДТ, в Риге — АТОНАЛЬНЫЙ СИНДРОМ, потом ЦЕНТР, в котором я играл около года, играл даже на одном концерте с АЛИСОЙ…

А.Л.: Почему ты, джазовый в принципе музыкант, стал играть с рокерами?

Летов: Да не в том дело, джазовый или не джазовый… Все началось из-за Курехина — вряд ли без его влияния я стал бы играть с рокерами. Мы играли с ним джем в Ленинградском Доме Архитекторов, в 1983 году. С нами на перкуссии играл Миша Жуков /сейчас ОРКЕСТР НЕЛЕГКОЙ МУЗЫКИ/ и какие-то два парня на акустических гитарах. Один из них подошел ко мне после сэйшна и стал звать поиграть с его рок-группой, которая называлась «Аквариум». А я тогда ничего этого не знал, сказал, что подумаю, а вечером осведомился у Курехина. Тот рассказал мне про АКВАРИУМ и… уговорил меня сыграть с ними. С этого все и началось. Кстати, вторым гитаристом был Цой /смеется/.

Мне важно было играть с рокерами потому, что в этом была возможность проявить свой индивидуальный стиль обращения с инструментом; а в то время рокеры были менее закомплексованы, чем музыканты джазовые, у них было меньше эстетических ограничений.

К традиционному джазу я никогда не испытывал… даже симпатий. Я занимаюсь новым джазом. Новой эстетикой. И тогда мне казалось, что от рока к авангардному джазу ближе, чем от традиционного джаза, что рок допускает большие возможности для движения. Другое дело, что ничего рок так и не допустил…

А.Л.: Сейчас взгляды на рок у тебя изменились?

Летов: Да нет, изменился сам рок. Он очень коммерциализировался. Меньше стало возможности для движения, для эксперимента. И мне стало неинтересно. Потом, у меня появилось много возможностей играть свою музыку — раньше-то этого не было, и поэтому сотрудничество с рокерами отчасти было формой выступления на публике.

А.Л.: А какой музыкой ты занимался до экспериментов с рокерами?

Летов: Я играл фри-джаз, музыку свободной импровизации.

А.Л.: Один?

Летов: И сольные программы, и с Мишей Жуковым играл. Потом познакомился с Сергеем Курехиным… А уверенность в точках соприкосновения между роковой и новоджазовой эстетикой мне придала работа с "Атональным Синдромом" и «Згой» из Риги. Больше того, я знаю человека, который, с моей точки зрения, играет свободную импровизацию, но считает себя рокером. Это Владислав Макаров, виолончелист из Донецка.

Одно другому не противоречило и не противоречит.

А.Л.: То есть точки соприкосновения есть до сих пор?

Летов: Да, естественно, хотя у нас этого мало. За рубежом намного больше. В Западной Европе, например, есть чисто акустические группы работающие в движении "Рок ин Оппозишн", у них скрипки, дудки, они не ограничивают себя пентатоникой.

Для меня важно было пройти через это. Вот я играл с группой «Центр» /интервьюер и интервьюируемый смеются/ и на самом деле эта группа очень много мне дала. Она не такая плохая, как принято считать. Это люди, которые постоянно держат фигу в кармане. У них можно поучиться определенному владению собой на аудитории, которая резко тебя не приемлет.

А вообще мне кажется, что золотые дни рока прошли. Я застал рок в его лучшие времена, когда он был в подполье. Испытание же выходом из подполья рок не перенес, и сейчас медленно агонизирует, превращаясь в поп-музыку. Уже сейчас граница между рок-группой и ВИА смыта до неразличимости.

А.Л.: Меня очень интересует твоя работа с группой ДК — этим рок-фантомом восьмидесятых, неуловимым, легендарным, фантастическим коллективом…

Летов: Это, конечно, самое приятное из всех воспоминаний о контактах с рок-музыкой, за исключением, пожалуй, ДДТ.

Виктор Цой, Сергей Курехин, Борис Гребенщиков, Сергей Летов, Михаил Жуков на сцене Ленинградского Дома Архитекторов, 1983 г.

В ДК я начал работать с 1984 года. Для меня сначала в этом был определенный шок — я вроде бы уже наигрался с рок-музыкантами, разобрался, что такое пентатоника, как нужно играть в медленных, как — в быстрых вещах, играл уже, что называется, на раз, без репетиций, и вдруг выясняется, что все эти штампы не выдерживают никакой критики. ДК была творчески, я считаю, самая интересная, самая экспериментирующая, самая свежая группа нашего рока. И лучший ее состав — Жариков, Клемешев, Яншин, Сережа Полянский. Золотой состав. Я пришел в ДК в тот момент, когда посадили Женю Морозова, сразу после "Анна Каренина Лайв" — на "Прекрасный новый мир". Мы писали один альбом в два-три месяца. Это был прекрасный период, и закончился он как раз во время фестиваля молодежи и студентов в Москве. За время фестиваля мы записали два альбома, один из которых, по-моему, так в распространение и не пошел. Я думаю, его почти никто не слышал. Мы записали его в день открытия фестиваля. Он настолько получился политически жестким и даже страшным, что Жариков побоялся его распространять, у меня даже нет копии. Более того, когда мы потом стали продолжать работу над этим альбомом, Жариков его куда-то скрыл…

А потом уже начались менее интересные работы. Жариков с целью запутать органы начал дублировать альбомы, перетасовывать песни со старых альбомов, дописывать дополнительные дорожки, добавлять к вещам, записанным еще с Морозовым, партии баяна, саксофона, кларнета. А мы вместе с Клемешевым выступали живьем как ДК.

А.Л.: Вдвоем?

Летов: Да. Первым отделением мы играли «ДМБ-85», а второе — разные вещи ДК. Я попытался аранжировать под наш состав — Витя играл на гитаре и пел, а я играл на саксофоне или на бас-кларнете партию баса, иногда — Витя на саксофоне… Иногда добавляли барабанщика. Играли на свадьбах, днях рожденья… Витя выступал в тельнике или парадной форме, в которой пришел из армии его брат. Брат подрался, его посадили в каталажку и осталась от него только форма… Но все это Жариковым не поощрялось.

Тогда же Дима Яншин решил доказать, что ДК умеют еще и играть. Эта трагическая идея стала началом конца ДК. Были созданы ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ, в которых я тоже принял участие на первых порах. ДК продолжало записываться как ДК, КАРТИНКИ начали мучительно репетировать… и это привело к нынешнему состоянию.

А.Л.: Жариков вызывал и продолжает вызывать слегка болезненный интерес. Очень уж противоречивая личность. Особенно эти его экзерсисы с обществом «Память»… Некоторые считают, что у него окончательно поехала крыша, другие — что все это продолжение эстетики, проповедуемой им в ДК и "Сморчке"…

Летов: По-моему, оба этих взгляда друг другу не противоречат. Дело в том, что основная деятельность Жарикова — библиофилия. Он — коллекционер книг. И, насколько я знаю, основа его коллекции — русская философия конца XIX — начала XX веков. Бердяев, о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков, Лев Шестов… Причем с большим креном в сторону славянофильства — Константин Леонтьев, к примеру.

В составе ранних ВЕСЕЛЫХ КАРТИНОК. Слева направо: Ветеран — ударные, Сергей Летов — альт-саксофон, Витек Клемешев — тенор-саксофон, Олег Андреев — бас. Физтех, 1986 г.

ДК часто причисляли к панкам. Это неверно. ДК — это некая мимикрия под панк вначале, как потом мимикрия под дембельскую лирику, под тексты типа металлических — про «покойничков»… под ВИА. Не случайно Морозов параллельно с ДК пел у Кролла в оркестре. ДК — это попытка разобраться с тоталитарной мифологией, поиски тоталитарного мифа. И когда стали происходить известные перемены в нашем обществе, скажем так, имитация перемен, это очень неблагоприятно сказалось на Жарикове. Из-под ног стал выезжать советский миф. То, в чем он чувствовал себя первооткрывателем, вдруг стало принадлежать всем. И — появились имитаторы. Первый из них, конечно, ЗВУКИ МУ. На более ширпотребном уровне они стали разрабатывать те же идеи. Жариков же стремился к глубокому радикальному эксперименту. И сейчас ему нужен какой-то новый миф. А мифология незападного типа у нас сейчас вырабатывается именно в среде общества «Память» — "протоколы сионских мудрецов", алкоголь в кефире, линии метро в форме звезды Давида… Новый миф, новое больное сознание. И все это вполне сочетается с давней тягой Жарикова к славянофильству. Новая мифология рождается на глазах, причем она парадоксальным образом смыкается с прежней коммунистической идеологией. В выступлениях наших писателей-почвенников появляются выражения типа "секс, наркомания, рок-н-ролл, авангард" — и все это через запятую. Для Жарикова это просто клад. Я как-то видел его по телевизору, он науськивал некоего деятеля «Памяти» на то, чтобы спровоцировать Наталью Сац на гневную филиппику против рок-музыки; он улыбался, ему явно было очень хорошо. Или его письмо в "Политическое образование"… Все это не так просто и однозначно, как на первый взгляд кажется. ДК — это не ирония, не пародия, это глубокое переживание.

Жариков, по-моему, настоящий рокер. В самом глубинном смысле этого слова. Он, как и Курехин, да и Гребенщиков, не делит свою жизнь на творчество и жизнь для себя. Его образ жизни является актом творчества. Тексты типа "Голые ноги" можно услышать от него где-нибудь в метро или по телефону. Какие-то потрясающие телеги о КГБ, о каких-то несуществующих группах, которые он сочиняет, чтобы забить файлы в КГБ-шных компьютерах и так далее.

Нашему року вообще свойственно выливание в некий образ жизни, в ее принцип. В чем-то я вижу это в своем брате.

А.Л.: О твоем брате мало кто знал до недавнего времени, когда записи ГО стали попадать в развитые культурные центры. Думали, что вы просто однофамильцы, говорили, что вы в страшной ссоре, что ты предал его анафеме за то, что он играет что-то жуткое… Вокруг вашего родства сложилась тоже своего рода мифология. Сказалось ли в творчестве Егора твое влияние?

Летов: Мне сложно определить, каким именно образом оно сказалось… наверное, негативным преимущественно. Ведь был период, когда Игорь жил в Москве. Ему было лет 19. Больше того, он даже играл в одной из «Поп-механик», играл в качестве перкуссиониста в "Оркестре нелегкой музыки"… Я поначалу тянул его в свою сторону. Но у него были свои идеи. Он тогда увлекался психоделическим роком — ПИНК ФЛОЙД, Джимом Моррисоном. А музыка, которую я играл, была ему внутренне не близка. То ли он не выдержал этого напряжения, то ли пошел на решительный разрыв, но так или иначе он вдруг все бросил и уехал в Сибирь.

Мы не очень общались некоторое время, иногда переписывались, иногда нет, но особого напряжения в наших отношениях никогда не существовало. Конфликты — да, бывали. Он, например, очень осуждал меня за участие в ДК и вообще за контакты с Жариковым: Жариков — это «Память», антисемитизм и так далее. Мне стоило большого труда убедить его в том, что все не так просто и не так однозначно.

Конечно, то, чем он занимается, музыкально мне не слишком близко. Как музыкант, он не представляет для меня большого интереса, скорее он интересен как автор текстов и концепции.

А.Л.: А как ты относишься к его текстовой концепции?

Летов: Дело в том, что я интересуюсь другой поэзией. Политически ангажированная поэзия для меня сейчас не представляет большого интереса. Мне больше нравятся стихи Жарикова, кроме самого последнего периода.

А.Л.: Но по сравнению с другими авторами политически ангажированных текстов Егор наиболее бескомпромиссен…

Летов: Сейчас все бескомпромиссно. Я вообще не понимаю, зачем петь об этом песни, когда можно просто прочитать в газете? У Жарикова ведь никогда все не ограничивалось чистой политикой. Он копал первоосновы, а мой брат занимается больше следствиями. Это, видимо, связано с его какой-то озлобленностью. Ведь он три месяца провел на принудительном лечении в психиатрической больнице, причем по линии органов. Я тогда специально приезжал к нему туда…

А.Л.: Это было уже в эпоху перестройки?

Летов: В Сибири перестройка началась значительно позже, чем здесь, цари там держались долго. Ведь и у нас перестройка началась не сразу после апрельского Пленума… До сентября 1985-го я ведь тоже не мог играть свой джаз. А там перестройка началась совсем недавно. Правда, тот следователь, что упек брата в дурдом, впоследствии был уволен из органов за превышение власти и недозволенные методы ведения следствия.

Но такие акции, как изъятие пластинок без всякого объяснения, не могли не сказаться. Если б Егор жил, скажем, в Прибалтике, я думаю, он играл бы более спокойную музыку, менее агрессивную.

А.Л.: По мне, она не столь агрессивная, сколь агрессивно-обреченная. В его текстах есть внутренняя драматургия, в которой никогда не бывает победы.

Летов: Я с этим вполне могу согласиться. Тут такая история — я никогда не принадлежал к хиппи, но мне были близки их принципы, во всяком случае те из них, которые сближались с восточной философией. Кстати, если и было положительным мое влияние на Егора, то только в этом. А вот панки мне никогда не были близки с их агрессивностью. У Егора же происходит какое-то странное совмещение непротивления злу насилием с агрессивностью. Видимо, это — реакция на неосуществимость хиппистских идей. Разочарование от того, что и сами хиппи оказались не на уровне. В жизни же Егор совсем не такой, как на сцене — очень тихий, спокойный, скромный… Интересно было бы с точки зрения психоаналитика подойти к этому вопросу. Это какое-то вытеснение, вымещение разрушительных сторон личности, скрытых деструктивных элементов. Наверное, в нашей рок-культуре Егор и его группа — очень непростое явление. Я думаю, что дальше он будет как-то развиваться, ведь это только заявка, начало — то, что он делает.

А.Л.: А как у тебя произошел альянс с Шевчуком?

Летов: К сожалению, это был очень короткий альянс — только лишь запись одного альбома. А дело было так. У меня были знакомые ребята, звукорежиссеры, которые писали самые разные группы — ДК, Дидурова и так далее. Я часто помогал им — на готовые записи накладывал духовые инструменты. Так вот, как-то они мне позвонили и предложили поработать для них с группой ДДТ. Я не очень хорошо представлял себе, что это за группа, слышал какие-то положительные отзывы, но записей не слыхал. Но согласился, приехал вечером на запись. Там и познакомился с Шевчуком — очень милым, симпатичным человеком. Он и Сигачев на меня произвели очень приятное впечатление. И музыка мне понравилась, и тексты, и вокальная манера Шевчука. У нас в то время никто не подходил к пению так, как он. Причем все было очень просто — партию, которую мне нужно было сыграть в песне «Время», Шевчук мне напел — никаких нот! Он даже меня заставил спеть. Да-да, в припеве «Мальчиков-мажоров». Я отнекивался, говорил, что никогда в жизни не пел, но это было бесполезно. И я запел. Там же познакомился и с Сережей Рыженко.

Потом я играл с ДДТ в Ленинграде, на мемориале Жоры Ордановского, потом снялся с ними в фильме «Публикация» и выступил в «Динамо».

Вот и вся история.

В «Динамо», конечно, была совсем другая музыка. «Время» стало последним альбомом ДДТ в оригинальном составе. Жаль, что Сигачев ушел, с ним у Шевчука получалось лучше.

Концерт ДДТ в ДС «Динамо»: Андрей Васильев и Сергей Летов. /февраль 1988 года/.

А.Л.: Ты ведь, кстати, подыгрывал Сигачеву на первом альбоме НЕБА И ЗЕМЛИ.

Летов: Не знаю, стоит ли об этом упоминать. Мне понравилось, что у Володи опора на музыку типа старых «Роллингов». Это приятно. Сейчас за рубежом такая музыка очень популярна. Но запись получилась, конечно, низкокачественная. Ему бы музыкантов посильнее… И аппаратура была слабоватая.

А.Л. Я слышал, что у него какие-то проблемы с менеджером.

Летов: У всех нас такие проблемы. У нас в стране крайне низок уровень культуры и, в частности, деловой культуры. Найти толкового менеджера очень тяжело. Многие музыканты готовы очень много платить — чтобы получить реальную отдачу. Но — пока отдача низка. Я сейчас выступаю за работу с менеджером по принципам социализма: каждому по труду. Сделал что-то полезное — получи. И менеджер должен быть не один, чтобы была здоровая конкуренция. Иначе человек узурпирует все права. Начинаются всякие спекуляции или просто безделье.

А.Л.: Как ты считаешь, стоит ли нашим группам ездить за рубеж?

Летов: Вообще нам, конечно, пора выходить на международный уровень. Хотя… с уровнем наших групп трудно предположить, что с их выездом за рубеж в тамошней музыке что-то изменится. Но лучшие, конечно, должны выезжать, пока еще существует вызванный перестройкой интерес к советской культуре.

А.Л.: К року, ты хотел сказать, ведь к культуре в целом, насколько мне известно, интерес был и будет. Не случайно ведь западные авангардисты признаются, что их корни — в русском авангарде начала века.

Летов: Да, идей-то и у нас хватает. Во всяком случае, в импровизационной музыке мы идейно ничуть не отстаем. Мой сравнительно небольшой опыт выступлений за рубежом говорит о том, что по части композиции у нас идей даже больше. Мы научены горьким опытом работы на нашей публике, очень малокультурной и недоброжелательной. За рубежом хорошо относятся ко всему, что носит оригинальный характер.

От наших музыкантов подчас можно услышать: "Были в Голландии — нас блестяще принимали!!!" Это не блестяще, это обычный, заурядный прием. Там так принимают всех. Это правило. Культурная норма. А замечательно — это когда большая пресса, съемки, контракты… А наши группы выступают на Западе как призраки.

…Может быть, сейчас, в эпоху разброда и шатания, попсовизации рок-музыки, группы с Урала, из Сибири, Дальнего Востока что-то обещают нашей музыке?

А.Л.: Действительно, самая интересная музыка сейчас идет с периферии. Может быть, меньшая информационная пресыщенность тому причиной, т. е. неоткуда было слизывать, пришлось самим головой работать, может быть, так?

Летов: Очень большие надежды подавал Саша Башлачев. Мне кажется, роковым шагом для него стало переселение в Ленинград. Обстановка Москвы и Ленинграда, и прежде всего Ленинграда глубоко не способствует творчеству…

Я очень хорошо знал Сашу. Пытался ориентировать его в музыке, давал ему слушать записи групп из "Рок Ин Оппозишн"… Его, конечно, Ленинград погубил.

И я очень рад, что все это как-то смог пережить Шевчук.

Я не склонен считать Ленинград столицей нашего рока. Москва в этом отношении более демократична, более представительна… Но тем не менее, я бы не хотел, чтобы мой братишка перебирался в центры.

А.Л.: Несколько вопросов для любителей фри-джаза. Какие планы у ТРЕХ О?

Летов: Сейчас с нами часто играет фаготист Саша Александров, в прошлом участник АКВАРИУМА и ЗВУКОВ МУ. Еще с нами сейчас выступает замечательная тувинская вокалистка… /имя очень сложное, я не разобрал — А.Л./, ее уже АУКЦИОН, ангажировал для записи альбома "В Багдаде все спокойно" на "Мелодии".

А.Л.: А какие перспективы в плане грамзаписи?

Летов: У нас в начале лета вышла пластинка на «Мелодии». В магазинах ее не стало через три дня — и это убеждает меня в том, что нью-джаз тоже имеет шансы. Пластинка Курехина, кстати, тоже раскупилась мгновенно.

Сейчас есть предложения от "Лео Рекордс", но… мы бы хотели работать с более крупной фирмой. Есть предложения и от "Мелодии".

А.Л.: Будут ли братья Летовы играть вместе?

Летов: Может быть. Но — не под моим руководством. Под его.

Кузя Уо

Егор Летов

КОНЦЕПТУАЛИЗЬМ ВНУТРИ

"Большое это удовольствие жить на земле!"

 М. Горький

"Коммунизм — какое слово! Сколько в нем заключено…"

С.Михалков

"Соло соло солововово

Хо хо хо

Ло ло…"

К. Уо  

§ 1. Почему

Мыслим так: как недавно выразился Саша Лебедев — наш Ленинградский коллега — подпольщик-авангардист: рок в нашей стране не прижился. Скажем более: рок /настоящий/ не имел по сути места вообще как движение в нашей уникальной отчизне /кроме нетленных исключений, еще баще и пуще подтверждающих правило — как то: Коля Рок-н-Ролл, ДК, ИПВ, Армия Власова, ВВ и т. п./. Имело место претенциознейшее, патетичнейшее, натужно-героическое муравьиное "выдавливание изнутри". Все творчество и деятельность собственно творцов менеджерского аппарата и «публики» — есть свидетельство САМОКУЛЬТИВИРОВАННОГО НЕВЕЖЕСТВА, заплесневелой замшелости мышления, дремучего вечно ЗАПОЗДАЛОГО подражательства и помпезнейшего формализма. Все вышеописанное неизменно сопровождается слезливо-кирпичной злободневностью и ура-героикой. Есть такое понятие — самодеятельность.

Мы скажем еще глобальнее — и на западе та же х. ня… Рок-н-рол закiнчiвся — хiба цэ не зрозумило! Весь так называемый independence /столь почитаемый московско-питерской тусовочной элитой/ вообще перестал чем-либо отличаться от триумфального попса.

Формально — разве что вычурностью аранжировок и нарочитым декадансом.

Понятие панк-рок давно уже исчезло со страниц ныне многочисленных Fupside'ов, Maximum Rock-n-Roll'ов, Option'ов и прочих соответствующих изданий. Вместо него прочно выпер термин hardcore /иступленно-скоростной забойный spastic/, автоматически ставший рядовой разновидностью /коммерчески весьма успешной/ современного металла. Тусовка, сплотившаяся в свое время вокруг recommended records по уши увязла в камерном формализме /доказательством могут быть последние работы Фрэда Фрита, Катлера, Residents и иных исполинов Rock in Opposition/.

Единственным, похоже, оплотом живого рока /как мы его понимаем можно уяснить из интервью с Е.Летовым, напечатанном в Урлайте № 5/ являются гаражные доморощенные команды типа LOSP, Humoresk, D&V, Z-A-N-O-I-S-E-C-T, базирующиеся вокруг центров типа insain music contact /лозунг: home-made music for home-made people!/ и им подобным. Их материал отличают НАРОЧИТЫЙ музыкально-технический дилетантизм, издевательское наплевательство к качеству записи — т. е. краеугольным камнем является КОНЦЕПТ в чистом виде. Также рок-н-ролльный фронт пытаются удержать панки и авангардисты из таких почтенных на мировой сцене держав, как ФИЛИППИНЫ /Dead Ends/, Греция /GULAG, ihoripansi/, Перу / Basifia, KAOZ/, Гонконг /Blackbird/, Сингапур /Opposition Party/, ЮАР /Denzile/, ЯПОНИЯ /Gism, Wampaky Dunkies/ и т. д.

Надо отметить, что все эти группы объединяет опять же в первую очередь — КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ подход и ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ творческого мышления — как раз то, чего "советский рок" и во сне не нюхивал /опять же кроме нетленных исключений/. И вообще о вышеназванных движениях и группах информацию в нашей необъятной отчизне имеют человек 15–20, то есть те, кому это, видимо, действительно интересно и нужно. "Имеющий уши слышать — да слышит!" Остальная героическая масса упорно и целенаправленно штурмует абразивными умами Фрэнка Заппу, Кинг Кримсон и Джентл Джайнт. Самые же быстроумные вгрызаются в непочатые слои Cure, Siovxsie & The Banshees, P.I.L. и т. д.

Самое же нелепое и обидное пузырится в том, что смысл-то сего деяния /т. е. рок-н-ролла/ никто уж давно не петрит, Тут мы и объегорим и обкузьмим. Эвона! "Большое это удовольствие — жить на земле!" Большое. Живя и творя в славное и бурливое время АРМАГЕДДОНА мы утверждаем тотальный СТЫД И ПОЗОР человеческого бытия — всей его слюнявой спичечной культуры, всех его забористых достоинств, его манных благ, заплечных кодексов, рукопашных надежд и червячно-затейливой природы. Имеет что-либо смысл нонче? Мыслим так, что ЧЕСТНОМУ человеку /т. е. сумасшедшему, чьи залихватские ценности мы и утверждаем в окружении вашего огнедышащего здравомыслия и фундаментально-изумительного инстинкта выживания/ жить никак НЕ ГОЖЕ. Честный человек, типа Идиота Достоевского, либо должен сразу же помереть от стыда и горя физически, только глянув окрест, либо, неминуемо умирая внутренне, в процессе прозревания проделывать упоеннейше всевозможные «фу-фу», "гыр-гыр", «са-са-са» и прочие чудесности во имя СВОЕЙ, реально не существующей системы ценностей, во имя своей никогда не существующей СПРАВЕДЛИВОСТИ. Абстрактная, проигранная войнушка на невидимом, неявном фронте. Видимо, это и есть ИСТИННЫЙ РОК наступающей задорной эпохи.

§ 2. Как

В самом начале 1988 г. после непрерывных поисков и работ в ГрОб-студии /альбомы Г.О., Спинок Мента, Черного Лукича, Погран. Отряда Гр. Обороны, Великих Октябрей, Анархии/ мы пришли к емкому и слоистому выводу, что невозможно выразить абсурдность, кошмарность и игривость /неизменно сопровождающую первые два компонента/ окружающей нас действительности ни одному художнику /даже такому, как, допустим, Достоевский/ адекватней, баще и пуще, чем САМА реальность — ее объекты и проявления /произведения народной и официальной культур, конкретная музыка и т. п./. В результате подобных выкладок возникла группа «Коммунизм», в которую изначально вошли:

Егор Летов /"Г.О."/ — вокал, гитары, басс, ударные, эффекты;

Кузя Уо /"Г.О."/ — вокал, гитары, басс, эффекты;

Олег «Манагер» Судаков /гр. «Анархия», ныне — "Армия Власова"/ — вокал.

Сказать, что «Коммунизм» возник под влиянием последних экспериментов Сергея Жарикова значит погрешить против истины, ибо, хотя Жариков и был, по-видимому, первым деятелем, начавшим использовать конкретные поэзию и музыку в нашей стране в области рока /за исключением "Мухоморов"/ — однако он является в подобной области далеко не новатором в мировом масштабе. Есть смысл говорить о параллельной разработке общего изначального материала. Формально «Коммунизм» имеет общие точки с ранними и наиболее поздними /минуя средний период/ продуктами творчества «ДК», однако в области содержания имеет явные и принципиальные расхождения, что наглядно следует из вышесказанного, а также — из самой продукции "Коммунизма".

Имеющий уши слышать — да слышит.

Коммунизм-арт объемлет и синтезирует ВСЕ слои мировой культуры — это литература, изобразительное искусство, театр /хэппенинги, performance'ы, акции/, музыка /от конкретной музыки — через панк, industry, эстраду, ноль-музыку, симфоническую — до народной/. Предвидится использование кинематографа.

§ 3. Так

Первый альбом «Коммунизма» был записан в феврале 1988 г. и подучил название "На советской скорости". Альбом включает в себя песни и стихи на стихи советских авторов. Весь текстовой материал взят из советского песенника /название не помним/, содержащего песни хрущевского периода и вышедшего в 1964 г. Этим годом альбом и датируется. Музыкально — это смесь опусов «Коммунизма» и др. авторов /Франсис Гойя, Поль Мориа и т. п./.

Второй альбом "Сулейман Стальский" записан в марте 1988 г. /датируется 1937 г./ и содержит песни и стихи на стихи исключительно одноименного автора. Вся музыка — Летов и К.Уо /смесь трэш-панка и авангардного пост-панка с использованием произведений эстрадных оркестров/. Состав тот же.

Третий альбом "Веселящий газ" /март 1989/. Записан сугубо вдвоем с использованием самодельной драм-машины.

Кузя Уо — вокал, басс, ударные, гитары;

Егор Летов — вокал, басс, ударные, гитары.

Вся музыка и все тексты — наши /Е.Летов и К.Уо/, что явилось следствием вывода, заключающегося в том, что все наши действия /вплоть до одиночного творчества/ тоже являются объектами коммунизм-арта. Музыкальная стилистика — trash, hardcore, acid house, noise, панк-авангард, chaos-punk, swing-punk. Грязно мощно.

Четвертый альбом "Родина слышит" /март 1989/ записан снова втроем. Все вокальные партии наложены на инструментальные фонограммы P.I.L., Ramones, Buzzcocs, Оркестры Ф.Гойя, Поля Мориа и пр. Тексты — Льва Ошанина, Е.Евтушенко, Лебедева-Кумача, безымянно и поименно-народные и т. д. Также были использованы фонограммы: речь В.И.Ленина "Что такое советская власть?", песенка Винни Пуха, веселые уроки радионяни, фрагменты из фильма "Ленин в Октябре", оригинальная песня «Усы» в исполнений Льва Барашкова и прочие красоты.

Пятый альбом "Солдатский сон" /март 1989/. В записи кроме нас троих участвовал «Джефф» Жевтун /гитара, вокал, консультации/. Весь текстовой материал почерпнут из натурального дембельского альбома и без изменений напет на натуральные солдатские мелодии, а также на мелодии собственного сочинения. Использованы фрагменты классических произведений и джазовых композиций. По нашему мнению это — один из наиболее ярких, страшных и трагичных опусов, нами созданных.

Шестой альбом «Чудо-музыка» /апрель 1989/ записан вдвоем, без Манагера, как и все последующие. Продолжительность альбома — около часа. Апофеоз конкретной музыки /записанные авторские хэппенинги, частушки, радиоспектакли, речи Хо Ши Мина, Сулеймана Стальского, В.Леви, Брежнева, Ленина, тракториста Гиталова, бабушек, фонограммы похорон, забвенных групп с "Garage Punc Unknowns" и т. д./. Тексты — от С.Михалкова и Л.Ошанина — до Кафки, Достоевского и Хармса. Использованы: плэйбэк, индустриал и пр. технические хитрости.

Седьмой альбом «Народоведение» /апр. 1989, около 60 мин./. Обилие конкретной музыки и гитарного панк-авангарда. Использованы народные КСП-шные песни, фрагменты произведений Sex Pistols, Doors, И.С.Баха; тексты и высказывания В.Розанова, Й.Такубоку, Дж. Лайдона, А.Солженицына, Л.Андреева, Ф.Кафки, Э.Фрида и т. д. Как и "Солдатский сон" это — один из наиболее цельных и глубоких наших альбомов. Что хотели — то и сказали; ни прибавить — ни убавить. По личному мнению Егора Летова это — вообще самая удачная и выстраданная работа в его недужном творчестве.

Е.Летов — вокал, эл. и ак. гитары, приставки, басс, ударные, препарированная лента, плэйбэк и все остальное;

К.Уо — вокал, акустическая гитара.

Восьмой альбом "Несанкционированное поведение всего" вышел как альбом группы «Сатанизм» /май 1989/. Это, по сути, лишь 2 вещи, первая из которых /"Человеческий фактор"/ длится около 5 минут и представляет собой наши эксперименты с ленточными кольцами, авангардными приставками и всякой прочей чудовищной техникой. Вторая, заглавная, длится почти 35 мин., и являет собой шаманский сатанический хэппенинг с участием группы «Флирт» из г. Усолье-Сибирское.

Девятый альбом "Жизнь что сказка" /май 1989, около 60 мин./. Коллаж стихов членов «Коммунизма» в авторском исполнении, и советских песен периода 50х — 60х годов.

Десятый альбом "Лет ит би" /май 1989, 50 мин./ Записан совместно с дуэтом «Флирт»:

Олег Сур — вокал, акуст. гитара;

Валерка Рожков — вокал, ак. гитара, басс, ленточные кольца, эффекты;

Кузя Уо — вокал, саксофон, эл. гитара;

Егор — вокал, гитары, басс, ударные, препарированные лента, пластмасса и пр. эффекты.

Материал — народные дворовые песни 60х — начала 70х годов, на основе Beatles, A.Lloyd Webber'а, shocking Blue и пр. классики. Очень красивый и грустный альбом.

Одиннадцатый, и пока последний, альбом "Игра в самолетики под кроватью" — май 1989, двойной — 1,5 часа. Записан преимущественно во время хэппенингов, проводимых нами в лесах и на свалках. Обилие индустриального авангарда /использование в качестве инструментов металлических конструкций, объектов и отходов/, студийных эффектов и конкретной музыки. Тексты — "Г.О.", «Коммунизм», В.Шаламов, В.Светлов, инспектор Савченко, а также — малоизвестные воспоминания о Ленине. В альбом вошли композиции, своевременно предназначавшиеся для сольных альбомов К.Уо и Е.Летова /так и не реализованных/, а также опусы с бутлеговского авангардного альбома Гражданской Обороны — "Psychedelia Today" /при участии Александра «Иваныча» Рожкова/ — записанного далеким летом 1985 г.

Все альбомы неизменно записаны на ГрОб-студии."

ОТКРОЙ И ПОСМОТРИ - КОНЦЕПТУАЛИЗЬМ ВНУТРИ!"

С восторгом и почтением Кузя Уо и Егор Летов

25 июля 1989 г.

г. Ленинград.

Когда верстался номер, вышел очередной, двенадцатый альбом «Коммунизма» — «Лениниана» — одно из наивысших достижений проекта.

Ред.

ПЯТЬ ВОСТОРГОВ О ЯНКЕ

По мотивам альбома «Деклассированным элементам»

Катя Пригорина

На кого похожа плотная, желтоглазая тигроватая Янка? Ни на кого, или на Жанну д'Арк, девушку из народа, одержимую таинственными голосами. "Выразить словами невозможно" состояние, в которое повергают меня янкины голоса-баллады — "вены дрожат", но это, увы, не мои слова, а ее собственные.

Чем покорила меня Янка с первого взгляда? Спокойствием и естественностью, с которой она держалась в раздерганно-возбужденной толчее столичного квартирника. Решительная и смущенная одновременно, Янка, нависнув над гитарой, впадала постепенно в некий "медитативный транс" /определение опять же не мое, а краденое/. Впрочем, я бы отнесла его не только к самому выступлению, но и к той атмосфере, в которую погрузился яростно сопротивлявшийся тому респектабельный флэт с «Мадонной» в серванте и сладчайшим Маковским на стене. Аккурат под Маковским и пылала Янка, захлестывая публику давно не виданной искренностью исполнения и потоками живительной и драматичной женственности… Неожиданным получилось завершение. Кажется, впервые за весь вечер, выглянув из-под песочной челки, Янка вскинула руку и уже подсевшим голосом умоляюще произнесла: "Еще одну песню, одну — последнюю…" Забалдевший народ был тронут и окончательно покорен.

Чем удивила меня Янка? Звучанием изначально акустической балладно-кантровой лирики в электричестве — когда мне потом притащили альбом. На фоне рокочущего Егорова баса, атональной гитары второго плана Янкино пение, нисколько не утратив проникновенности, обрело разнообразие, объемность и еще большую притягательную энергию. Действительно прекрасную обволакивающую ауру не сдержала даже общая кастрюльность записи.

Чем восхитила меня Янка? Текстами, текстами и еще раз текстами. Завораживающим сочетанием недамского размаха и эпичности с щемящим лиризмом. Слова "Особого резона", "От большого ума", «Берегись» я бы напечатала карабкающейся вверх лесенкой — каждая следующая Фраза неожиданней и круче предыдущей. С замиранием у сердца ждешь, что вот сейчас дыхание у Янки кончится, и она споткнется на какой-нибудь банальной «рыбе». Но тут вклинивается издевательски-абсурдное "знамя на штык, козел в огород" — и вся эта чудная пирамида вместо того, чтобы развалиться на куски, уплывает неведомо куда, и уже "параллельно пути черный спутник летит" — все завертелось по новой.

После Башлачева мне не доводилось слышать нечего столь своевольно и в то же время стройно сложенного, возникшего как бы единым духом, сразу и целиком. Так воспринимаются не только отдельные лучшие вещи. Все песни текут как один монолог-исповедь, звучащий на разные лады, с разной долей откровенности и внятности — не только для слушателя, но и для самого автора. Наверное.

Лексика, обороты, спонтанный разнобой Янкиных стихов ассоциируются прежде всего с двумя вещами. Как исток — фольклор во всех смыслах этого слова — от традиционного до совкового. Как источник — тот же фольклор, но опосредованный поэзией Башлачева. К счастью, неизмеримо преобладает первое, причем даже не как литературный образец, а как способ чувствовать и соотносить внутреннее и внешнее. Некоторые вещи поэтому трудно назвать стихами. "Под руки в степь, в уши о вере, в ноги потом стаи летят. К сердцу платок, камень на шею, в горло — глоток, — и в самом конце изнемогающий всхлип — может простят". Это вряд ли сочинено, но сложилось само и захватывает не словами с отдельным смыслом, а магической значимостью целого, как причитание, плач или заклинание.

Янкины взаимоотношения с совковым фольклором выходят за рамки обычного для рок-поэзии соцартистского иронизирования над лживыми мифами. Вербальные клише — от патетически-патриотического "Вперед за Родину в бой" до безобидного школьного "Железного Феликса" и уж совсем общеупотребительного "Особого отдела" /и вообще особого чего бы то ни было/ складываются в блоки так, что сквозь их привычную стертость и обеззвученность проступает жуткая изначально бесчеловечная суть. На этом мрачном эффекте целиком построен текст "Особого резона" — одной из самых сильных и законченных вещей альбома.

Не знаю, какие импульсы преобладают в янкином творчестве, но иногда кажется, что она лишь добросовестно записывает зрительные впечатления. За Фантастическими строчками с зашифрованным смыслом возникает очень определенный ряд зрительных образов, словно увиденных сверху, с полета, с движения. Невозможно отделаться от ощущения, что ты не столько слышишь и понимаешь, сколько видишь и оказываешься вовлеченным в воображаемое пространство. Будь я художником, не удержалась бы и проиллюстрировала, например, «Декорации» /"Фальшивый крест на мосту сгорел"/, хотя в такой работе оказалось бы мало самостоятельной ценности — ввиду заданности центрической композиции и густого контрастного колорита.

Впрочем, архаичный метод иллюстрирования для Янки не годится: "На черный день" — не картина, а динамичная смена кадров видеоклипа. А лирически-гротесковый сюжет "По трамвайным рельсам" так и просится в параллельное кино: готовый сценарий с энергичной мрачновато-интригующей завязкой, захлебывающимся отчаянием погони в кульминации и обреченной застылостью финала. С предельной краткостью обозначены не только зловещий удушливый пейзаж, предрешенность конца героев и темп развития действия, но даже резкий монтажный перепад: "Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах". Сценаристу удалось стать режиссером и оператором своего фильма.

…Янку принято сравнивать с Джанис Джоплин. По-моему, в этом мало смысла — правда, в сопоставлении с отечественными рок-дамами его еще меньше. Монументальность Янкиного стиля заставляет увидеть и в Насте и в Инне в лучшем случае кружевниц.

Обращаясь все же к Янке с Джанис, думается, что при сопоставимой силе темпераментов они являют собой два принципиально разных способа общения с людьми. Джанис — это западная раскованность, эмоциональность, открытость чувств — вплоть до самозабвенно-смертельной экзальтации. У Янки, впитавшей славянские традиции, напряжение и боль прорываются сквозь сдержанность, почти строгость исполнения, покой — лишь тогда, когда сдержать их уже действительно невозможно.

Чем потрясла меня Янка? Истинной трагичностью творчества, необыкновенной вообще для рока конца 80-х. Бред совкового бытия, мрачность урбанистических закоулков и затерянность в них человека в янкиной интерпретации выглядят не иронической чернухой, не мрачным фарсом, а именно тем, что в классические времена называлось высокой трагедией. Даже совершенно матерные куплеты: "Я повторяю десять раз и снова" — звучат трогательно, горестно и чисто.

Трогательно, горестно и чисто…

Янка: Почему я не даю интервью

…Я вообще не понимаю, как можно брать-давать какие-то интервью. Я же могу наврать — скажу одно, а через десять минут — совсем другое. А потом все будут все это читать. Ведь человек настоящий только когда он совсем один — когда он хоть с кем-то, он уже играет. Вот когда я болтаю со всеми, курю — разве это я? Я настоящая только когда одна совсем или когда со сцены песни пою — и даже это только как если, знаешь, когда самолётик летит, пунктирная линия получается — от того, ЧТО ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ.

ЯНКА ® дискография

"Не положено" /Акустический/ ГрОб Рекордз, 1987

"Деклассированным Элементам" ГрОб Рекордз, 1988

"Домой"[3] ГрОб Рекордз, 1989

"Ангедония" ГрОб Рекордз, 1989

NINA

NINA вошла в мир столичного андерграунда как автор ряда обложек магнитоальбомов легендарной группы ДК. В дальнейшем эволюционировала как эротический график широчайшего диапазона — от форм бердслиано-бакстианской эстетики до простейших образов обаятельного цинизма. Настоящий вернисаж художницы мы сопровождаем развернутым интервью с нею, а также небольшим философским PSом.

УРЛАЙТ: Нина, что лежит в основе твоего творчества: иррациональный импульс или продуманная концепция?

НИНА: Я вообще неконцептуальный человек — ко всему прихожу не разумом, а чувствами, эмоциями. Концепция ограничивает человека — поэтому мне не, нравятся люди фанатичные, зацикленные — я против догм. Откуда они берутся? Человек, рождаясь разумным, мучается желанием объяснить смысл своего существования на земле, вопросом о жизни и смерти. Животное не знает, что умрет и поэтому живет спокойно, а человеческое естество искажено ожиданием смерти. В экстремальной ситуации все это отлетает и остается чистый человек, становится ясно, что это: говно или дар Божий.

УРЛАЙТ: Ты могла бы назвать какие-либо истоки своего искусства?

НИНА: В 10-м классе мне показали Бердсли и это было потрясение, как электрический удар: он открыл мне стилистические формы, полностью соответствующие моему мироощущению. Еще мне очень нравится Бакст. А с другой стороны — примитивизм, ценный тем, что он открывает щемящую простоту отношений. В нем важен юмор… даже скорее сарказм: социалистическая реальность требует именно такой трактовки — эти ужасные, огромные женские тела и т. п. Мне очень нравится все эти моменты отражать.

УРЛАЙТ: Примитивизм здесь понятен: дает выход на образы соц-реальности. А на что тебе дает выход бердслианский декаданс?

НИНА: Для меня это просто форма самовыражения. На одной из выставок в книге отзывов была такая запись: "До каких же пор! Эстетизированный эгоизм и культ любования собственными эмоциями и переживаниями!"

Это обвинение — суть моего творчества…

Иногда в графике это рождает спонтанную линию, которая неизвестно, как пойдет.

УРЛАЙТ: А в жизни ты тоже существуешь по такому принципу? Как линия, которая неизвестно, как пойдет?

НИНА: Когда как… иногда и как линия. Но линия может в жизни черт-те куда завести, потом приходится расхлебывать. К зрелости появляется большая осторожность.

УРЛАЙТ: То есть можно как бы по Фрейду утверждать, что идеальные для тебя принципы существования, нереализуемые в жизни, воплощаются в творчестве?

НИНА: М… Часто пиковые ситуации действительно разрешаются выходом в искусство, сублимируются в графике. При этом не надо думать, что я — какая-то недотраханная баба, хотя неразвитый человек, читая это, так все, наверное, и поймет. На самом деле тут роль играют не только чувства, но и эмоции. А обломы жизненные — они дают возможность через страдание приходить к какой-то мудрости.

УРЛАЙТ: Можно ли утверждать, что ты по самому типу личности вступаешь в конфликт с современной действительностью — со всеми ее вкусами, устремлениями, художественными направлениями?

НИНА: Мне во всем ближе, наверное, модерн: Климт, Бердсли, Штук и пр. Я чувствую эту эпоху ярче, чем нынешнюю, ибо родилась, может быть, позже, чем следовало. А в современности — сложилось так, что я больше по жизни общалась с рок-музыкантами: ЗООПАРК, ДК, КИНО, АЛИСА, ДДТ — особенно ДК. Была полоса взаимопонимания по линии сарказма в самые грустные времена — 1983 -84 гг. Потом расходиться стали с Жариковым — просто по жизни. Хотя мне он очень импонирует: много знает, великолепная библиотека… Я его по-человечески понимаю, вижу истоки его трагедии.

УРЛАЙТ /нервно/: Где они?

НИНА: Я думаю, что он лишен той мудрой доброты, которая дает человеку право возвышаться над ситуацией. Он похож на спираль, закрученную внутрь — и это не дает ему основы, чтобы развернуться и не есть себя. В нем нет ничего, связанного со святостью, способностью излучать свет. И его мучает, что он не может его излучать — настолько, что это мешает ему даже этот свет видеть.

УРЛАЙТ: Ты считаешь его трагической личностью?

НИНА: Да. Впрочем, все мы трагические личности. Человек по своей природе одинок, а для него естественно стремление к гармонии, счастью.

УРЛАЙТ: Т. е. если считать, что любовь — это исчезновение между людьми естественных границ — эмоциональных, физических, духовных, — то невозможность, или неспособность избавиться от границы при постоянном желании ее перейти — трагедия?

НИНА: Наверное, да. Я думаю, Жарикова никогда не любили женщины, достойные его любви — и поэтому ему здесь даже некуда было переходить границу.

УРЛАЙТ: Тебе он нравился только как личность?

НИНА: Я всегда сама выбираю мужчин; если Он мне необходим, я могу его из асфальта вырвать. А если нет — нет.

УРЛАЙТ: А где и как ты сталкивалась с Жариковым и рок-миром вообще?

НИНА: В то время я жила на 15-й Парковой, где тогда был артистический очаг — третий этаж хрущевского дома, куда каждый день стекалась богема со всей Москвы. Это примерно 1982-85. Комната с белыми стенами, черной кошкой и фресками в стиле Анри Руссо. Черная кошка была на стене, а в квартире жила настоящая — белая, с черным хвостом. …Это было пивное время, много-много пива, креветки в холодильнике всегда лежали. Всегда подавалось фирменное блюдо: обжаренные в масле соленые ржаные сухарики и запеченый в майонезе картофель. Сначала фигурировало еще особое вкусное мясо из духовки, но т. к. массу людей и особенно рокеров я всем этим определенно прикормила, самое изысканное — из соображений возможного — быстро отпало.

Ох. вшие соседи катали в милицию телеги — что у меня выбиваются стекла, бросают сосуды и ссут из окна. Эта атмосфера давала великолепный творческий заряд: тогда еще слушали CAN, TANGERINE DREAM, Supertramp, Nina Hagen, B-52. Потом эта квартира досталась какому-то спившемуся алкоголику, а он ее, в свою очередь, за двести рублей продал сыну какого-то полковника.

УРЛАЙТ: Несколько слов о наших рок-классиках — посетителях салона. Майк?

НИНА: Майка я впервые увидела, когда Павлюченко[4] привел его ко мне ночевать. Тогда к ленинградскому малоизвестному миру был жгучий интерес. Побежала его встречать на остановку. Потом была ужасно разочарована: он сразу нажрался в говно и весь вечер трахал одну крупную деятельницу рок-движения. Весь имидж романтического героя с берегов Невы был разрушен самым подлым образом: у меня все-таки богема была, а не притон. Бутылки бьют, творческий дух, все правильно, но трахаться прилюдно считалось пошлостью. Но в конечном счете у меня к нему осталось очень нежное отношение, потому что сам он — чрезвычайно нежный, душевный человек.

С Майком приехал Рыба из тогдашнего КИНО. В ту пору алкогольная страсть будила в нем гнусные проявления: напиваясь, он терял всю свою природную доброту — становился грубым, циничным, омерзительным. Когда видел рюмку, у него начинали трястись руки — как личность, он переставал существовать. Он познакомил меня с Рыженками, Вишней.

С Рыженками у меня особо тесный контакт не возникал, потому что они личности весьма эгоцентрические — и он, и она. При этом они, безусловно, очень талантливые люди: Валя /Кашпурова — ред./ — отличная художница, Сережа — отличный музыкант. Они поражали меня тем, что хотя жили на грани нищеты, сохраняли поразительную душевность: Рыба у них на кухне на раскладушке жил полгода — тощий, длинный. Одной рукой открывал холодильник, другой одновременно ворочал яйца на сковороде.

Обстановка дома у них была совершенно электрическая: от обоих Рыженок исходила дикая энергия — как фейерверк.

НИНА и Вишня. 1985.

УРЛАЙТ: Кинчев?

НИНА: Обаятельнейший распиздяй. Как-то раз пришел на глинтвейн и ударился в дискуссию с Жариковым. Говорил, что надо идти на стадионы, делать рок-революцию в массах. Жариков, ссылаясь на русских философов, возражал, что народ туп, революциями мы сыты, а подлинное искусство — элитарно. Костя бился искренне и честно, а Жариков — как иезуит, с подъебами. В конце концов оба уснули вповалку на одном диване.

"Как-то раз пришел на глинтвейн и ударился в дискуссию с Жариковым." июль 1985.

УРЛАЙТ: Чем сегодняшние человеческие отношения отличаются от тех — 1982-85 гг.?

НИНА: Происходит естественный процесс. Дружески-братские отношения, к сожалению, вырождаются. Многие уходят из мира дружеских контактов в мир деловых. Человек становится очень крутой, занят с фээргэшниками и т. п., в дом уже просто как друг, повидаться — нос не кажет. Конечно, время беззаботных митингов прошло, дважды пережить одно и то же невозможно.

УРЛАЙТ: В общем, декаданс тебе ближе, чем ренессанс.

НИНА: Да, конечно. Декаданс — не как упадок, а как предсмертный вопль, крик — перед упадком. Излом, надлом, но не вычурность. Тут тонкая очень грань — как «инь-янь» — на ней необходимо удержаться. Смысл моего творчества — эту грань «инь-янь», отделяющую взлет от падения, всегда чувствовать и не переходить. 

НЕБОЛЬШОЙ ФИЛОСОФСКИЙ ПЁС

Модерн как стиль /для наглядности возьмем архитектурный/, в противоположность основному принципу классицизма /"снаружи-внутрь"/, основывается на принципе «изнутри-наружу». Т. е. если классицизм идет от внешних форм здания, его соответствия окружающей застройке и, желательно, идее укрепления через величие и регулярность форм, колоннад и т. п. атмосферы кондового пиетета перед государством, то модерн — совсем наоборот. Модерн идет от внутренних помещений, причудливо отражающих вкус жаждущего в них жить сбрендившего индивида — и уже отсюда рождаются внешние формы здания — наподобие раковин, нарастающих на подводный грот. Расхожий пример тому — пресловутый экс-особняк миллионера Рябушинского /того самого, о котором бурно тосковали антигерои советской пьесы "Клоп"/, ныне — дом-музей Горького. Примечательно, что совковый классик очень боялся своего иррационального жилища и даже приказал слугам стесать огромную и зловещую мраморную ночную бабочку с камина изгнанника-толстосума. Так Маяковский и Горький, уж кому как Бог дал, боролись с модерном, подрывавшим устои молодого советского государства.

Контркультурная личность, в противоположность «классицистической» и просто совковой, точно так же строится по принципу «изнутри-наружу». Тем самым она согласуется в своих действиях не с устоявшимися законами государства/общества, а с сугубо внутренними импульсами /Моррисон, Джоплин, дофирсовский Егор Летов, самиздат, а также нинины друзья-рокеры в свой догорбачевский,[5] беззаботный период бытования/. Отсюда, наверное, и влечение модерн-Нины к миру тогдашнего рок-андерграунда — хотя эстетский модерн и морщится при виде наиболее низменных проявлений рокерского трахательно-блевотного демократизма.

На эту тему вспомним одну трогательную, говорят, правдивую историю.

В светлой памяти конце 60-х профессор Теодор Адорно, сложнейший философ Франкфуртской школы /протоптавшей дорожку от экзистенциализма к контркультуре/ как-то читал лекцию о вреде тоталитаризма в одном американском женском колледже. Кульминацией лекции стал неожиданный для Адорно ритуальный контркультурный акт: сотня юных дев одновременно сорвала лифчики, утопив глаза потрясенного дальними плодами своих идей престарелого философа в океане бледно-розовых бюстов. Немедленный сердечный приступ унес ученого старикана в могилу.

Не один, не один шаг от изощренного модерна до рок-экстремизма. Но внутренняя основа у них, видит Бог, одна — и да не сгниют в ней драматические корни Нины — художницы высокого эроса.

С. Гурьев

СЕКС - привелегия элиты или всенародное достояние?

(интервью с группой ОБЕРМАНЕКЕН)

"РОКСИ МЬЮЗИК для бедных" — так охарактеризовал группу "новой эротики" ОБЕРМАНЕКЕН Миша Шишков /Ленинград/.

"Салонный, графский стиль, спектакли для королей…" — упоенно возразили ему со страниц "Театральной Жизни" Полина Васильева и Елена Кутловская.

Мы решили поехать посмотреть, что же это за люди.

ОБЕРМАНЕКЕН: Анжей Захарищев-Брауш, Маша Персик, Игорь Кечаев, Валери Светлов, Евгений Калачев.

В дорогом доходном доме на Воровского, 20 сидят два бледных, утонченных пижона с ухоженными кудрями. Это — "два поющих полюса группы": Анжей Захарищев-Брауш и Женя Калачев. УРЛАЙТ словно наелся тазепама: хмурый, заторможенный, вопросы задает наобум. Интервью посему рождается как-то постепенно, толчками — словно некая сомнительная нимфа из совсем уже невнятной пены.

УРЛАЙТ: Чем "новая эротика" отличается от просто эротики?

ЖЕНЯ: Чтобы объяснить, нужно коснуться нашей этимологии. «Обер» — очень важная для нас приставка. Мы вообще существуем скорее в оберграунде, чем в андерграунде. Если андерграунд зиждится под землей, то мы — над землей — отсюда вся наша эстетика стратосферы, аэропортов. Ведь один из первых лозунгов ОБЕРМАНЕКЕНА гласил, что стюардессы — это женщины вертикального взлета, а автопилоты — люди нового стиля… Кгхм! И каждая стюардесса предоставляет автопилоту свою взлетно-посадочную полосу. Отсюда же — эстетика любви высокой, нежной, чистой. Одновременно существует «оберэротика» — как бы надсексу-альная ледяная страсть, холодная чувственность и очень эстетическое отношение ко всем переживаниям, которые от этого возникают. Очень важно, чтобы не возникало предвзятого отношения ко всем пограничным ситуациям, которые мы пытаемся затронуть. Начиная от темы лесбиянства и кончая темой дендрофилии[6] — не существует никаких ограничений.

УРЛАЙТ: Можно ли утверждать, что каждый инструмент музыкальной структуры ОБЕРМАНЕКЕНА несет на себе определенную концептуально-эротическую нагрузку?

АНЖЕЙ: Мы вообще воспринимаем мир как огромную модель женщины. И, конечно, каждый инструмент не случайно присутствует. Сама ткань эротична, строится, как некий акт. Каждому инструменту, как во время какой-нибудь оргии, дается свое маленькое соло — пусть это две ноты, как прикосновение пальца к бедру… Но они строят общую полифонию гаммоошущения.

УРЛАЙТ /мрачно/: Будем конкретны.

АНЖЕЙ: Ну… Саксофон — он ближе всего к эротическому дыханию влюбленной пары во время коитуса. Как, например, в нашей композиции "Девочка-подросток с запахом апельсина". Там, кстати, партию саксофона исполнял Юра Орлов…

ЖЕНЯ /внезапно/: Очень эротичная сама по себе фигура!

АНЖЕЙ /хладнокровно/: В то время — особенно. Это 1987 год. Альбом-то назывался "Прикосновение нервного меха"… Так вот,  усы его нас очень вдохновляли.

УРЛАЙТ: Кроме сакса, какие еще инструменты в вас входят?

АНЖЕЙ /не оценив двусмысленность/: Входят еще клавиши, две гитары, бас — Игорь Кечаев… Перкуссия — Валерий Светлов, карлик-кинозвезда… Виолончель! Это очень важно, это у нас эротический символ группы. На ней играет Маша Персик.

УРЛАЙТ: Женщина-торт, да? На ноябрьской эротической выставке? С нее еще там кооператоры крем слизывали! По телевизору показывали — Градский еще выступал, говорил: хорошо, правильное дело, нужное…

АНЖЕЙ и ЖЕНЯ /вместе, как ужаленные/: Нет!!! Мы считаем, что вся эта история с женщиной-тортом… Короче, что образ Маши гораздо богаче и тоньше… /с ненавистью/ Эта вся грязь по ошибке голландских спонсоров появилась. Они видели в Маше простой модуль.

Напряженная тишина

УРЛАЙТ /осторожно/: Ваши стилистические аналоги?

АНЖЕЙ /все еще клокоча/: Н-ну… По стилю мы ближе всего к направлению «фан». Это одно из новейших направлений, характеризующееся самым глубоким погружением в тему "новой эротики". К нему, допустим, очень близки Вирджиния Эстли, последний Брайан Ферри, ДЖАПАН, сольники Сильвиана… Еще нам очень нравятся КОКТО ТВИНЗ, ЮРИТМИКС… Только не последние.

УРЛАЙТ: А внутри России вы как-то соприкасались с…

АНЖЕЙ /поняв с полуслова/: В Ленинграде у нас был в свое время внутри зоны нового аристократизма устроен бал[7] — были приглашены Борис Гребенщиков, братья Сологубы, Башлачев… Мы играли небольшой концерт, а потом учинилась оргия — мы купались в тихой невской воде, сбрасывали с себя одежды в кусты жасмина — и обнаженные тела извивались прямо на молодой траве. Рядом с особняком инженера Чаева.

УРЛАЙТ: Угу.

АНЖЕЙ: А сейчас мы живем в башне из слоновой кости, но дружим с НИКОЛАЕМ КОПЕРНИКОМ… /вдруг, резко/ Мы — не альтернативная группа! Мы совершенно не живем политическими интересами страны! Нас достаточно мало волнует социум, больше — индивидуальная жизнь. Нам более интересны люди, которые занимаются достаточно экзистенциальными проблемами.

УРЛАЙТ: Из отечественных групп кто-нибудь представляет для вас интерес?

АНЖЕЙ: Вот, КОПЕРНИК… Саша Синицын — ОТРЯД этого… Как его… ЧКАЛОВА…

ЖЕНЯ: Все представляют. Как иллюзия, оплодотворяющая незабвенную почву отечественной рок-музыки.

УРЛАЙТ: Какие ритмические стили — скажем, рок-н-ролл, танго, пасодобль — ближе всего вашему эротическому космосу?

АНЖЕЙ: Нам ближе всего романсы и вальсы. У нас существует даже такая внутренняя структура, как стиль "цыганский барон". Это — нижние юбки, сжигаемые на свечах деньги, шампанское, медведь с бубенчиками, поместье… Это оргии в каких-то заброшенных парках, наконец!

УРЛАЙТ: Ваши интересы помимо музыки?

ЖЕНЯ: Мы пишем драмы, снимаем кино. Сняли параллельную картину "Русская Эманюэль" — первый советский эротический фильм. В следующих его сериях мы хотим задействовать Друбич, Вертинскую.

УРЛАЙТ: Друбич — это очень интересно. Она ведь еще и врач — поэтому ее представление об эротике должно быть…

ЖЕНЯ /таинственно/: Достаточно своеобычное.

Понимающее молчание.

УРЛАЙТ: Поговорим на более серьезные темы. Если взять хрестоматийную триаду Секс-Эротика-Любовь, как вам видятся ее водоразделы?

АНЖЕЙ /подумав/: Человек может — в зависимости от сложности своей души — дифференцируя мир, создать из него некую мозаику, увидеть ее гармоничной. Не в хаосе, в котором она была дана ему неразделенной, а, разделив, поставить в ту картину мира, которая ему близка. И то же самое с той триадой, которая изначально дается как единое чувство — человеку. Он не испытывает, где у него кончается любовь, где начинается эротика и где в общем существует секс. Он воспринимает все это в совокупности, и поэтому когда происходит какая-то неконтактность, какая-то несвязь с миром или с этим понятием, он теряется — потому что он владеет одним. Достаточно тонко развиваясь, человек начинает видеть эти границы и пользуется этим в своей жизни — как допустим, эротикой, любовью, сексом. Т. е. он может любить, совершенно не думая о том, чтобы переспать с этой девушкой или не задумываясь, предположим, об ее эстетике. Т. е. это будет непонятное такое марево чувства — достаточно высокого — и оно может быть плодоносящим в творчестве, в жизни… /жутко длинная, но малоинформативная тирада; наконец, Анжея выносит на порнографию/…Порнография, безусловно, зона эротики, искусства, но зона, которая настолько насыщена ничем и не рефлексирует на себя, что она не может обороняться от называния ее порнографией. Реально границы между эротикой и порнографией нет. Важен талантливый зритель, а не произведение.

УРЛАЙТ: Существуют ли наиболее близкие вам эротические символы?

АНЖЕЙ: Мы их выискиваем. Даже придорожные столбы могут являться фаллическими символами. Изначально в древности рядом с дорогами ставили для поклонения эросу специальный каменный столб, где происходил некий обряд. И постепенно эти полосатые столбики дошли до нашего времени. Ту же роль играют памятники, которые стоят при вокзалах.

УРЛАЙТ: Так-так.

АНЖЕЙ: Самолет — очень фаллический символ. Он как бы прорывает невинность стратосферы — так, что меняется климат планеты. Изменение планетного климата — это некая стадия беременности: она сразу теплеет.

УРЛАЙТ: А если взять, ммм… символ вагины?

АНЖЕЙ: Символ вагины — любое архитектурное сооружение. Оно призывает войти в него. Как бы осеменить человеческий дух… /мечтательно/ В песне «Лолита» страсть пикирующего бомбардировщика так же прекрасна, как прочие страсти. Прекрасна сама страсть машины — если представить себе какую-нибудь вьетнамскую деревушку, где среди черного озера лежит обнаженная красавица племени… А сверху спускается истребитель с белым, белокурым пилотом… Он разрушает бомбами всю деревню…

Потом выходит из кабины к ней, и они предаются любви — среди лиан и орхидей ночных. И вот, эта страсть стальной машины и страсть белого человека, который в ней сидит… Ух! Даже сложно семантически соединить такие вещи.

УРЛАЙТ: Перейдем в несколько иную плоскость. Есть ли эротические компоненты в советской символике?

АНЖЕЙ: Советская символика является достаточно преемственной, а идет она с Востока. Это и какие-то индийские культовые знаки, и само символическое построение, близкое к Тибету… А любая восточная культура неразделима с эротикой. Так что знаковая система, дошедшая до нас, хранит в себе прежние символы — пусть и в несколько иной политической сфере, оболочке. Начиная с того, что серп и молот — настоящий символ совокупления. Молот здесь — точный символ фаллоса — если посмотреть, как он расположен. И с другой стороны, серп — со своим нежным изгибом — вполне женский символ, в который, вдруг, грубо проникает молот. И вместе с тем, уже внутри трактовки партийной, это действительно соединение крестьян с рабочими. А это соединение было очень эротичным! В любом романе, посвященном этой теме, существовала близкая нам зона сельской эротики. Свежесть сеновала, звездное небо через разлом сарайной крыши… Юный прекрасный рабочий — и чистая, свежая крестьянская девушка, только что покончившая с крепостным правом, идущая за лозунгом Коллонтай "Любовь — как стакан воды"… С этого же и начиналась революция! Это потом уже она обросла разными пуританскими, ханжескими рамочками…

УРЛАЙТ: Если продолжить о Советском Союзе: можно ли утверждать, что советское искусство — сознательно ли, бессознательно ли создает отдельные эротические зоны? Ту же Друбич если взять? Какие еще есть…

ЖЕНЯ: Мне вообще кажется, что весь советский социум близок к состоянию оргазма нынче. Благодаря такой активной многолетней мастурбации своей.

АНЖЕЙ: Мы же предложили в свое время лозунг "Перестройка-Гласность-Оргазм". Оргазм как высшая стадия перестройки.

УРЛАЙТ: Т. е. оргазм еще не наступил?

АНЖЕЙ: Да. Все катастрофы, которые сейчас в стране происходят — это конвульсии организма, который должен испытать счастье, наконец.

УРЛАЙТ /зловеще/: А угар нэпа можно считать оргазмом?

АНЖЕЙ: Ну, угар нэпа очень интересен по эстетике. Хотя трудно сказать, что это оргазм или коитус. /с горечью/ Но вообще после оргазма действительно часто наступает опустошение.

Сочувственная пауза

УРЛАЙТ: Наверное, любая крупная личность истории занимает свое место в тотальном эротическом космосе. Вот, например, если взять такую фигуру, как Ленин…

АНЖЕЙ: Ну, Ленин же достаточно звездное существо — как в истории истории, так и в истории культуры. И, как и всякая звезда, он распространяет свою звездность на любую сферу своего проявления. Я считаю, что он — такой же великий политик, как и эротический символ, просто оплодотворивший коммунизм… несчастную землю…

УРЛАЙТ: Кстати, о птичках: как вы относитесь к стремлению неофрейдистов синтезировать Фрейда и Маркса?

АНЖЕЙ и ЖЕНЯ /вместе, искренне/: Прекрасно. Вот, действительно, достойное занятие.

/следует неожиданный невнятный треп на тему Дали, в ходе которого Анжей замечает, что Дали впервые познал женщину в 30 лет, а вот, тем не менее/.

УРЛАЙТ /устало/: Отношение к садизму, мазохизму?

АНЖЕЙ: Садизм и мазохизм только в европейском понимании возникли как нравственные категории. Восток всегда пользовался определенным способом любви, никак его не называя. Это все маркиз де Сад: написал книгу — и как бы она позволила назвать те инсинуации, которые он по этому поводу выражал, садизмом. А в любом гареме, например, девочка восьми лет уже специальным образом проводила обряд инициации — и это был высший кайф. На нее наносили специальной краской, которая жгла ее, узор — и потом эбонитовым божком она лишала себя невинности. Это был праздник! И потом, постепенно проходя сквозь все более и более жесткие — глазами европейской цивилизации — вещи, она постигала закон любви. И при этом становилась все счастливее и счастливее. Она все выше поднималась по той лестнице, которая называлась женщиной, все больше приближалась к заветной зоне чистой эротики. Становилась ее совершеннейшим гением… А то, что с ней происходило, допустим, от 6 до 14 лет, вполне можно назвать и садизмом, и мазохизмом, но это не является ни тем, ни другим. Просто совершенно другая культура. Это мы еще не говорим о комнатах, где они садились на лезвия — эти девочки! Они таким образом приучали свои половые губы параллельно испытывать боль и оргазм. И, постепенно цивилизуя свою эротическую душу, они доходили до того, что могли возбудить буквально из песчинки прекрасный сад. И при этом действуя намного невинней, чем маркиз де Сад. Они хлестали себя плетками, обжигали огнем… Древнейшие, нормальнейшие способы любви!

УРЛАЙТ: Ваше отношение к традиционной русской нравственности?

ЖЕНЯ: Всем известны совершенно замечательные образцы русского нравственного порядка, как-то: система отбора актрис для театра двора, когда барин ездил по Руси, по деревням, выбирал достойные объекты, а потом в ходе обучения их театру… /смущенно умолкает/ Само барство придумало ряд замечательных игр, пример которым — игра в биллиард: совсем обнаженные и совсем еще юные барышни стояли со свечами, а какая-то компания аристократов гоняла шары в лузу. Внутри этого биллиарда существовал целый разряд правил: ставились на интимные места какие-то метки… Вот один из примеров отношения русского человека с нравственностью. Или же, например, прекрасная исконно русская забава, когда выносили во двор лавки, ставили столы, тазы с семечками, садилась барыня — и вот, выводили двух лошадей. И она наблюдала, лузгая семечки, как совокупляются кони. Причем предварительно для этой цели специально мастурбировали лошадей, коней… Ну а если мы с русской нравственностью смешиваем мораль, то тут можно ТАКОЕ вспомнить…

УРЛАЙТ /чуть оживившись/: Ну-ну?

ЖЕНЯ: Я вспоминаю, на Руси была такая замечательная традиция, искусство которой коренилось за деревнями. Это — искусство пердеть. Т. е. были такие мастера этого жанра, которые умудрялись выпердывать "Боже, царя храни". Это было невероятное искусство! Деревня устраивала пир с гороховой кашей, и мастера, снимая штаны и укладываясь на специальный стол, демонстрировали свои способности. Были целые соревнования между деревнями, волостями… Чемпионаты!

УРЛАЙТ: А как вы соотноситесь с платформой Распутина-Белова-Куняева?

ЖЕНЯ: Если говорить вообще в этом плане о Руси, обществе «Память» и жидомасонах, то мы в эту сторону совершили художественный акт. Мы объявили о создании общества "новых евреев". Это — Иванов, Петров, Сидоров, мы, наконец, все это — классические "новые евреи". Принцип этого сообщества — в том… /многозначительная пауза/…что старые евреи помогают новым.

УРЛАЙТ: Ваше отношение к СПИДу?

АНЖЕЙ: Это отдаленное следствие вывезенных давным-давно в Америку первых негров.

УРЛАЙТ: С женщинами — рок-звездами Советского Союза вас судьба сталкивала в каких-либо формах?

ЖЕНЯ: Очень интимный вопрос. Немножко скандала…

АНЖЕЙ:…но это было замечательно.

ЖЕНЯ: Вообще рок-звезда в постели — это всегда очень странно, очень своеобразно. Она может выбрасываться из окна, совершенно неожиданно хвататься за ножи… Черт-те что! Но мы пока не встречали рок-звезду, которая напоминала бы Роми Шнайдер своей эротической сложностью.

УРЛАЙТ: Где, по-вашему, лучше всего выражена чувственность в женском рок-вокале?

АНЖЕЙ: Лучше всего она была выражена у Сержа Гинсбура — когда Джейн Биркин пела вместе с ним его песни.

ЖЕНЯ: Серж Гинсбур — это один из музыкальных мастодонтов Франции. Эротический символ ее новой культуры — хотя ему за 60… Родом он — как, кстати, и Левин из КИНГ КРИМСОН — из-под Одессы.

АНЖЕЙ: В любовницах у него были все без исключения красивейшие барышни Франции… В России лучше всего известны его мелодии к «Эманюэль». Все его мелодии безумно красивы. Прекрасный музыкант, замечательный поэт… Супер-тексты! У него есть, например, такая песня: "Гимн пизде"… А как вы, кстати, будете "гимн пизде" писать?

УРЛАЙТ /задумчиво/: Вместо «и» точку поставим. А может, и не поставим… Как вы расцениваете конкурсы "Московская красавица"?

ЖЕНЯ: Хе-хе-хе. Дело в том, что как-то раз мы втроем с Анжеем и Валерой Светловым вышли в город: на территории жизни мы любим заниматься собиранием гаремов. Выход был связан с выбором трех барышень, которые были в дальнейшем приведены в театр и т. д. И одна из них оказалась… Маша Калинина — а это было еще за пару месяцев до того комсомольского конкурса! Маша была не самой лучшей из трех — тут надо отдать ей должное… А сами эти конкурсы — они же, как правило, посвящены особо пикантной индустрии, очень высокооплачиваемой. Грозящей невероятными последствиями в судьбе… Очень сильная штука! А вот комсомольский уровень таких вещей просто смешон.

УРЛАЙТ: А какие вы видите минусы в Маше Калининой?

ЖЕНЯ: Ну, основной ее минус — это и основной ее плюс: она чертовски молода, и поэтому подлинно тонкий диалог с ней был основательно затруднен. Она как бы концептуально оставалась в рамках себя — и поэтому не могла пойти на художественный поступок… А вот одна из этих трех барышень, Алла Никольская, оказалась способна на совершенно невероятные вещи.

УРЛАЙТ: Что такое, по-вашему, секс: привилегия элиты или всенародное достояние?

АНЖЕЙ /брезгливо/: Ну, секс… это достаточно распространенная категория отношения людей. Я не считаю, что в Советском Союзе с сексом что-то такое особенное происходит. Каждую ночь, каждую секунду в Союзе каждый человек занимается сексом — в том или ином смысле. В меру своих возможностей, способностей, развития. Проблемы нет! Будут ли у нас открыты секс-шопы, нет ли — неважно: важно, чтобы была эстетическая зона, существующая ЗА сексом, НАД сексом, но это уже как раз зона эротики. И если советский секс всенароден, то высокая эротика действительно оборачивается в наших условиях известной эзотерикой.

УРЛАЙТ: И последний вопрос. Ваш идеал общественного устройства?

АНЖЕЙ: Абсолютная монархия — если брать эстетические последствия. Эти дворы, окруженные прекрасными художниками…

ЖЕНЯ: Феодальное, короче, понимание жизни.

АНЖЕЙ: А оно такое и есть нынче на территории этой страны.

ЖЕНЯ: Совершенно очевидна клановость ее строения. Отношения двора и церкви, вассальность…

УРЛАЙТ: Но в нашей стране почему-то очень вялые эстетические последствия…

ЖЕНЯ: Да… Но это только начало феодализма. Такой выход из варварства социального. Феодализм еще должен окрепнуть.

АНЖЕЙ: И, я надеюсь, мы внесем в это нашу скромную лепту. 

ДИСКОГРАФИЯ

1. "В пустые города" /1982/.

/Женя — гитара, вокал, клавиши; Анжей — "-; некто Малков — гитара/.

2. «Анжелика» /1984/.

/Анжей — гит., клав., спецэффекты, вокал; Женя — вок., гит.; Джеки — сакс, флейта; Валерий Светлов — перкуссия; Игорь Кечаев — бас/.

3. "Прикосновение нервного меха" /1987/.

/Анжей — гит., клав., backing vocal, спецэффекты; Женя — вок., гит.; Маша Персик — виолончель; М.Мукасей — бас; Леон Катц — клав.; Юрий Орлов — сакс; Игорь Лень — клав.; Д.Ковалев — клав./.

4. «Лир» /1988/.

/Анжей — синтезатор, вок.; Женя — клав., вок.; Игорь Кечаев — виолончель, гит.; Джеки — сакс, флейта/.

5. "Аэрофотосъемка женского тела" /1989/.

/Анжей — гит., клав.; Женя — вок., гит.; Борис Раскольников — гит.; Джеки — сакс/

В проекте: "Взрывоопасная школьница", "Нега и Роскошь".

ТРАХ В КОЛИЗЕЕ

15 августа 1989 года в районе метро «Беговая» в стенах заброшенной кономойни трахались четыре обнаженных человека. Процесс с упоением снимала советская киностудия. Вокруг толпились зеваки. Два строгих милиционера наблюдали за порядком.

Ларчик этого абсурдистского сюжета открывался, пусть не совсем, но просто.

Киностудии «Центрнаучфильм» захотелось снять фильм об эротике. Съемочная группа принялась распрашивать друзей-знакомых, не знают ли те каких-либо желающих попилиться за так, на свежем воздухе.

Какой-то юморист шутки ради указал им на ОБЕРМАНЕКЕН.

ОБЕРМАНЕКЕН увидел в предложении «Центрнаучфильма» возможность учинить под его вывеской очередную скандальную эротическую акцию.

Других кандидатов на публичный трах у «Центрнаучфильма» не нашлось, и он покорно принял условия рыцарей высокого эроса.

А условия были следующие.

Вблизи «Беговой» стоят стены круглого в плане здания, в которых некогда мыли коней.

Внешне они выглядят примерно так:

Эдакая пародия на Колизей.

В окольцованном стенами пространстве растет трава и валяются пустые молочные пакеты.

В центр этого пространства установили огромную двуспальную кровать, устланную алым шелком. Рядом поставили винтовой столик с золотым шампанским. Над кроватью в виде парусов натянули тюлевые занавески.

Киношников заставили дуть в паруса ветродуем и пускать дым. Подо все это оберманекены с парой своих поклонниц битый вечер самозабвенно трахали друг друга во все дыры. Проходившая мимо Дуня Смирнова /как выяснилось, живущая в одном дворе с Колизеем/ едва не оказалась затянута в красочное лоно свального греха.

"Центрнаучфильм" смиренно все это снимал.

Вот, собственно, и все. Вокруг стен Колизея, естественно, скопилось бредущее с работы местное население. УРЛАЙТ сделал по его рядам небольшую социологическую пробежку с универсальным вопросом: "Как вы расцениваете происходящее?"

ОТВЕТЫ НАСЕЛЕНИЯ

СЕРГЕЙ /водитель/: Мне кажется, что это не нужно. По крайней мере, могли бы найти девушек поприличнее.

НИКОЛАЙ /слесарь-ремонтник/: В принципе я думаю, что тут ничего такого нового нет. Просто у нас мало этого всего. А я так думаю, что это просто жизнь, в конце концов. Просто у нас раньше не было этого ничего — вот и народ собрался. В диковинку ему все это.

АЛЕКСАНДРА ИВАНОВНА /пожилая женщина, рабочая/: Я так думаю: каждый по своему возрасту это оценивает. Пожилому возрасту это не подходит. Ну а молодым, наверное, сами понимаете. Такие вещи с точки зрения поколений должны рассматриваться.

ГРУППА ГЛУХОНЕМЫХ /за них говорит немолодая представительница-переводчица/: В два часа ночи надо было показывать. А то дети смотрят.

АЛЛА /бухгалтер/: Все нормально.

ПАВЕЛ /учитель/: Нормально, все этим занимаются. Все это видели, все это знают. У нас тут что: по видюшнику гоняются за всей этой порнографией. Если бы это спокойно лежало в каждом магазине, все бы спокойно и жили. А у нас чего: если я покажу жене порнографические открытки, в тюрьму меня за разврат жены посадят? У нас чего говорят: кто-то посмотрел «Ниндзи», залез в госпиталь и отрубил медсестре руку. Что ж, значит, если я посмотрю фильм о войне, я пойду шмалять всех на улицу? А если я вот то, что тут сейчас делают, посмотрю, я первую встречную в кусты потащу? Неувязочка получается!

ВЛАДИМИР /безработный/: Обскакали и перескакали мы Запад.

ИЗ УСЛЫШАННОГО КРАЕМ УХА

/после концерта/

Одна из девиц — участниц акции — другой: Ну ты, подруга, перепила явно. Ты там такое сегодня творила, чего я от тебя просто ждать не могла.

И в заключение мы попросили оценить произошедшее двух милиционеров, охранявших все это безобразие.

1-й МИЛИЦИОНЕР: Кто его знает, как сказать… По-моему, немножко перестарались.

2-й МИЛИЦИОНЕР /твердо и весело/: Все нормально.

От редакции:

Рок умер, да здравствует эротика? — все к тому идет. Осенние «некст-стоповские» акции в Москве не собрали до конца даже 100-местный малый зал ДК Горбунова, а на другом конце города безо всякой рекламы блистал аншлагами эротический "Театр Забитой Пьесы" А.Демидова. Сам Демидов начинал когда-то как блистательный балетный критик мафии Григоровича — красавец-мужчина, у ног которого, по уверениям бывалых театроведок, ползали интелигентнейшие женщины столицы. Затем он опустился, отрастил седые космы, глаза его замерцали больным полоумным блеском. Закономерным финалом этой деградации стало создание им безумной студийной секс-труппы, неожиданно воскресившей атмосферу белогвардейских притонов эпохи оставления Севастополя. Возгласы иных тусовщиков "Это круче, чем НИИ КОСМЕТИКИ!" показали, куда качнулась стрелка компаса.

Но если рок, как считалось, звал и вел нас к каким-то духовным высотам, то далекий от Кама-Сутры советский эрос знаменует некий поворот к тому, что обыватель назовет пиком морального распада и утраты нравственных ориентиров. "Все, я приехал!" Не пряча, что называется, голову в песок, мы публикуем нежеследующий материал о демидовском театре пера одного из столпов московского андерграунда.

НАШ ТЕАТР

Евгений Казбич

В то время, как уставшая от нехватки туалетной бумаги и золотых обручальных колец, мучимая шашлычной икотой родная наша духовная совкультура давно не справляется с ее главной задачей: вдохновить на подвиг какого-нибудь активиста-детдомовца типа А.Матросова, в нашу смутную жизнь потихоньку вползает, поигрывая ляжками, циничная толстая девка и все шире раздвигает ноги — так, что нет сил. Стрелка на сексуальном барометре русской жизни задрожала и сдвинулась с мертвой точки. В отличие от Запада, Великая Депрессия и Сексуальная Революция в России произойдут одновременно. Град статей об отечественной сексуальной эстетике бьет сапогом прямо в пах бедной русской девушке, которая слыхом не слыхала о черных кондомах, белых вибраторах и трусиках с разрезом. "Смотрите, как там у них все хорошо!" — скажет какой-нибудь онанист-романтик и будет неправ. Не болея душой за судьбы нашей Родины, но побывав вслед за писателями-почвенниками Юрой Б. и Валей Р. в самых непристойных кругах Дантова Ада типа Плац Пигаль и Реепебрана, ошутив на себе компьютерную деловитость спермосборщиц /какие там жрицы любви!/ и четкий ритм всех этих порнофабрик,[8] приходишь к мысли о том, что нет ничего на свете слаще и гаже, чем где-нибудь наверху родной сосновой дачи резко вздернуть у своей законной подол сарафана, стянуть бесстыдно-белые панталоны и, погрузившись с удобством в необъятное лоно и чувствуя под рукой жаркую плоть, думать о корнях, земле, Вселенной и еще черт знает о чем.

Все это пришло мне на ум, когда в разгар бабьего лета в известный Дом Культуры Русакова /тот, что возле Матросской Тишины/ вломился Театр Эротики А.Демидова, ангажированный каким-то литовским кооперативом. Осеняя себя крестным знамением при выходе из метро «Сокольники», в этот ДК потянулась армада сексуальных мучеников — советских эротоманов, заинтригованных статьями о богохульной труппе. Что касается авторов самих статей, страдающих комплексом русской неполноценности, то можно сказать, что они спешат опередить события, а ведь еще ранее классики-теоретики социального утопизма /от слова утопить/ определяли поэтапное развитие Сексуальной Революции в России. Итак, 1-й этап начался примерно 20 лет назад в совкино…

Итак, 1-й этап начался примерно 20 лет назад в совкино, которое опять-таки мыслители называли самым крутым жанром совискусства, и которое как бы невзначай стало иногда демонстрировать мимолетные кадры голого женского тела /конечно же, не крупным планом и примерно так: грудь, бедро, ягодица/. Но это было уже нечто, это было волнение, была касса. Люди шли, смотрели и мучались во сне. Параллельно в совтеатре, который, как известно, идет чуть позади, были впервые показаны шокирующие детали женского туалета, как то: комбинация, лифчик, трусы — но с таким проявлением авангардизма боролись в верхах и запрещали /вспомните Таганку — бледную поганку/.

2-й этап начался недавно, годика полтора назад и пока продолжается, Однако начался этот этап не с кино, которое теперь не СОВ, а в основном КООП, а с театра. Киношный показ девичьих титек, снятых на пленку фирмы «Свема» все-таки не до конца убеждал зрителя, и на смену ему пришел театр. Здесь их стали показывать в натуре — сперва робко, очень быстро, потом подольше, поспокойнее. Сейчас на ЭТО можно взглянуть почти везде, почти на любой вкус: ходят по сцене и сисюлюшные оперные примадонны, и плоскогрудые бабушки-травести. Короче, с этой частью теперь порядок полный! Что же касается всего остального — а я имею ввиду, например, попу /а уж если, любезный мой читатель, говорить об эротике в России и не сказать о Русской Попе, то извини-подвинься, как выражается моя невеста — это просто "обоссаться — про войну"/, с этим-то делом пока все гораздо хуже. Вот и пошел я глянуть, как работает с таким материалом драмтеатр Демидова.

Не помню, как назывался спектакль, но помню, как сладко заныло сердце, когда под битловский аккомпанемент на сцену выползла четверка молоденьких русских женщин с голыми фрагментами разной масти. Накал театральных страстей держался на уровне крохотных нейлоновых трусиков, именуемых среди проституток "ниточка в попке". Но самое-то главное — отчего вдруг ужасно захотелось жить и любить до смерти — то, что не соврали газетчики, не обмануло смутное предчувствие: то был наш театр /!/ — совковый, самодеятельный, натуральный, с уродливой грацией, тупоголовой режиссурой, с больной хореографией — такое все сырое-непережеванное, такое все бесстыдно-недоделанное, что, казалось, еще немного и брюки лопнут от напряжения. "Гадко все это, пошло и никакого отношения к искусству не имеет", — скажет, наверное, Марина Тимашева и будет абсолютно права. Вот она мразь-то, разврат в чистом виде. Вот они бывшие целки-буренки, заголившие нынче жопу и грудь, напялившие блядские пояса и черные чулки, приобретенные в кооперативном лабазе. Эх, ма! Хорошо.

В зале все сидели молча, смотрели на чудо. Мужчины держали руку на пульсе. Женщины раздвигали колени, выдыхая спертый воздух. Сзади меня кто-то стонал и теребил спинку кресла. Рядом сидел потрясенный насмерть армянин и синими губами шептал: "Не может быть!" Под конец он все-таки не выдержал и выбежал из зала. Честно говоря, двери иногда хлопали очень громко — особенно в тот момент, когда грузные /тайная мечта всех лесбиянок/, осатаневшие, изрыгающие проклятия на этих «сволочей», прорывались к выходу воспитательницы детских педучреждений и работницы культпросветучебы.

А на сцене тем временем в незатейливом стриптизе показывали кой-какие пикантные подробности. Особенно запомнилась невысокая полноватая плясунья с загорелым животом и круглой бледно-матовой задницей, на которую хотелось выть, как на Луну. Массовый гипноз невиданного доселе распутства притупил боль сожаления о потраченных деньгах. Кстати, вряд ли у кого возникла мысль о том, что спектакль поставлен из меркантильных соображений — уж слишком тогда становится все сложно.

На следующий день было показано почти то же самое, только под музыку покойных Д.Дассена, П.Лёщенко и А.Вертинского. Еще прошел некий спектакль по пьесе Метерлинка, который хотя и был полон всяческих намеков, но в плане эротики безнадежно устарел и потому не привлек особого внимания.

Апофеозом же Демидовских Дней стал томный белогвардейских романс «Конфетки-бара-ночки», исполняемый крупнотелой девицей, во время которого эта бывшая заштатная актриса из погорелого театра Сатиры наконец-то оголила свой последний срам — и, победно выставив вперед неровно подбритый лобок, двинулась в сторону рампы. "Дура! Психопатка!" — вдруг закричала сидевшая рядом со мной дама и закрыла лицо руками. "Ну, вот, — подумал я — грядет уже скоро 3-й этап всероссийской похабщины, когда закружится по Святой Руси хоровод освежеванных женских писек, эррегирующих мужских членов, и все это войдет в нужное русло, встанет на должный уровень, и будет все красиво, эффектно, но так скучно, скучно, господа!" Эх, бляха-муха! Тоска.

А пока мечется по сцене бедная сладкая крошка, сгорая от стыда и желания — и пока она только хочет, но не может позволить, чтобы ее щупали за деньги, давайте не будем орать раньше времени: "Письку давай!", давайте немного расслабимся и, не думая о будущем, попытаемся потихоньку кончить сегодня.

Бабье лето 1989-го

ЕДИНАЯ ТЕОРИЯ СПОРТИВНО-ОЗДОРОВИТЕЛЬНОГО КЛЕЯ[9]

(Эссе по прикладной социологии)

Игорь Сергеев

Михаил Силин

«…А ведь я так люблю их, этих остросисечных и гладкопопочных.»

К. Звездочетов

Часть 1

Введение

Я и Михаил — буферники. Буферники — это определенная социальная категория мужчин.

"Не секрет, — сформулировал однажды Михаил, — что культурный уровень женщин в среднем выше, чем у мужчин в силу традиционного пьянства последних. Таким образом возникает дефицит приличных мужчин, поскольку достаточно большое количество женщин не может найти себе партнера согласно своим культурным запросам. Но в то же время есть люди достаточно интеллигентные и обслуживающие сразу всю эту массу несчастных, т. е. создающие как-бы буфер между самими женщинами и поисками ими мужа. Это и есть мы — буферники. К радости высоконравственных особей можно смело сказать — нас очень немного, но люди мы — творческие."

В частности, целью нашего с Михаилом исследования был уличный клей /т. е. знакомство с женщинами на улице/ и выработка основных положений теории. Уличный клей — в отличие от других видов клея — позволяет достичь наибольшей свободы в выборе контингента, ибо в других местах происходит уже подбор по интересам. Например, в мире рок-музыки положение вообще катастрофическое. Как правило, женщины там — это гнусные прокуренные тусовщицы, глупые и несимпатичные, да и тех на всех явно не хватает. Зато хватает там всякой венерической заразы. Другое дело — улица. Сложность представляет лишь укоренившееся табу на уличные знакомства, особенно в Москве и особенно у памятника Пушкину. Это связано с бытующим заблуждением, что "с приличным человеком на улице не познакомишься". А в театре почему-то можно. А в чем, спрашивается, разница? Просто дело в том, что по нашим статистическим исследованиям существуют два превалирующих метода уличного клея:

Первый — для дебилов: "Девушка, вы не дадите закурить?" или "Девушка, вы не скажете, который час?" — это в 80 % всех попыток.

Второй — садятся на другой конец лавочки и, начав разговор, скажем, о погоде или комментируя прохожих, или с радостного: "Девушка, я вас где-то видел!" — медленно начинают двигать нижнюю часть туловища по скамейке — "метод дрейфа" — 15 %.

Оба метода одинаково обречены и одинаково дискредитируют всю идею. На самом деле уличный клей распадается на решение ряда задач, каждая из которых реализует одну из нижеприведенных концепций.

Часть 2

Основные концепции

1. Концепция мест — одна из основных в единой теории спортивно-оздоровительного клея.

"А знаешь, — изрек однажды Михаил с похотливеньким блеском в глазах, — что есть места, где снять девушку раз в десять легче, чем где-либо?" "Наверняка, но где они? Кабаки — не то, там мажоры и лимит, коих мы не переносим". "Хочешь одно, навскидку? Это киноафиша при выходе из Кадашевских бань!"

"?"

"А представь психологическое состояние человека после бани. Настроение — во! Время — есть! У мужиков — первая мысль — по стакану! А у девушек? Первый шаг — к афише. Вот там и клей. Проверено!"

Концепция мест реализует точное отсутствие целевой установки. Это места, где у людей нет конкретной задачи, есть свободное время и слегка скучно. Это скверы, парки, бульвары, пляжи, кофейни, афиши и др. По темпу поведения человека в этих местах отсутствие целевой установки определяется с гарантией 100 %.

2. Общий отбор — по внешнему признаку. По общепринятой 5-балльной системе — подходить к девушкам не ниже 3+, по одежде, по манерам, по отсутствию целевой установки. Наличие целевой установки служит барьером в общении. Человек, особенно девушки, не может, как правило, нормально общаться и думать о покупке колгот одновременно.

3. Предлагается одному подходить к двум девушкам. Если их двое, то скорее отсутствует целевая установка, они более раскрепощены. Статистика показала, что у одиночек срабатывает защитный комплекс, ибо к одной ты пристаешь /грязно, разумеется/, а к двум, по определению, пристать нельзя. Есть, правда, один подводный камушек — убрать вторую, но это дело техники. По собранной статистике вариант "один к двум" — наиболее результативен. Подход "два к двум" не рекомендуется. Остерегаться пар с соотношением: № 1 — 4 балла, № 2 — 2 балла и ниже. № 2 дико злится и мешает вам работать, справедливо понимая, что подошли вы не ради нее.

4. Начальная фаза клея — одна из самых сложных. Подход должен производить естественный отбор — фуфло в сторону — показать, что ты не имеешь ничего общего с уличными гопниками, обязательно рассмешить /а значит расслабить/, нужно мягко подать себя, и все это — якобы только для нее, т. е. нужно выглядеть в меру дилетантски. Возможны два варианта:

а/ привязка первой фазы к внешней ситуации, показав при этом способность проявлять незаурядный оптимизм в повседневной жизни, но, увы, внешних событий может и не быть, или на вас найдет приступ дебилии;

б/ более надежна предварительная заготовка, но нужно выдать образцово выполненное домашнее задание за импровизацию, пусть и не связанную с происходящими вокруг явлениями. Однако желательна максимальная привязка к местности, иллюзия импровизации маскирует стержень домашней заготовки.

5. Общение должно быть естественным и легким — не выпендривайся!

6. Подавая себя, необходимо получить максимум информации об объекте, не выдав свой профессионализм.

7. По полученной информации оценивается перспектива дальнейшего общения — наличие крыши, социальное положение, круг общения, моральный облик, интеллектуальный уровень, наличие комплексов. Процесс общения строится из трех фаз: контакт, контрольная встреча, зачет. Контрольных встреч может быть несколько — по необходимости. Основное правило: никогда не пытайтесь сделать все с первого раза. Контрольная встреча носит чисто духовный характер, попытки сближения на этой фазе допустимы лишь в частном случае. Зачет завершается половым актом.

Если объект того заслуживает — необходимо получить максимальное количество зацепок — телефон, домашний и рабочий, место работы /учебы/, время окончания работы /учебы/ — т. е. жесткие круги, по которым ходит объект. Это необходимо в случае срыва на каком-то из кругов — например, ошибка /намеренная или случайная/ в номере телефона. При этом встреча после работы /учебы/ — не до нее! — производит положительное впечатление. В особо трудных случаях можно использовать правило — процесс тем легче, чем больше растянут во времени. Можно для начала примелькаться, сесть на хвост. Если это вечный встречный — четыре-пять раз проехаться рядом, не предпринимая попыток контакта. Для этой цели нужны жесткие круги "с работы", "на работу". В случае неудачи /отказ объекта, сложность ситуации/ засечь время и место, часто это бывает точка на жестком круге, поэтому можно использовать эти точки еще раз, подход в этом случае значительно облегчается — иллюзия старого знакомства, или однозначно обрывается, по крайней мере это выясняется сразу, экономя время, ваше и чужое.

8. Очень высокой результативностью обладает контрастный метод, построенный на основе разности потенциалов отдельных личностей. Метод был неоднократно опробован /в основном на Тверском и Гоголевском бульварах/ и заключается в следующем: выбирается хамски настроенная сексуально озабоченная пьянь или просто гопник мужского пола. Пьянь движется по бульвару, подсаживается ко всем подряд и всеми в среднем через 5 минут отшивается, создавая фон для вас. Идя следом, в случае достойного объекта немедленно садитесь на его место. По нашему мнению одинаково результативны две формулы:

а/ выражается восхищение моральным обликом объекта. Далее следует разговор по поводу низкой культуры отдельных личностей и вытекающих из этого сложностей для всех;

б/ "…собирался помочь вам отшить его, однако вы сами прекрасно справились. Видимо сказывается опыт?" Далее разговор, как и в пункте "а".

Результативность контрастного метода -90-95 %. С учетом его простоты — цифра очень высокая.

9. Концепция изначальной доброты. Отношение к объекту должно быть всегда доброжелательным. Да и зачем общаться с теми, к кому плохо относишься? Поэтому никогда не следует провоцировать объект. В процессе исследований на Южном берегу Крыма /а весь Южный берег Крыма — то самое место, согласно концепции мест/ к авторам присоединился некто Л. - доцент одного из московских ВУЗов, 46 лет, с целью обмена опытом. Интересной находкой Л. был прием "поперечного сечения".

По приезде на место Л. ставил свою машину на выходе с пляжа с 12.00 до 14.00, т. е. в то время, когда весь поселок идет на обед. Таким образом, в течение 2-х часов он просматривал весь контингент и со спокойной душой заявлял: "Едем отсюда, ребята, здесь делать нечего!" "Поперечное сечение" в Москве дало хорошие результаты при контроле иняза, пединститута, ряда медучилищ. Сам же метод подхода Л. был основан на провокации, и мы наглядно убедились в малой его результативности, хотя все указанные ранее концепции, кроме п. 5, Л. выполнял полностью. Вот некоторые характерные ситуации:

а/ если две девушки играли на пляже в карты — Л. подходил сзади, оттягивал у одной из девушек резинку верхней пляжной одежды и, треснув ею девушку по спине, деликатно осведомлялся: "Так, что у нас в колоде?"

б/ если одна девушка загорала носом в песок — случай сложный — Л. брал камень 30–40 кг. и клал ей на задницу, а затем, хихикая, наблюдал, как она из-под него выползает; в/ если поблизости оказывалась группа девушек, Л. начинал со скабрезными улыбками кидать камни в их сторону — сначала маленькие, затем побольше, потом — совсем большие, нанося физический ущерб.

Увы, налицо нарушение концепции естественности, а следовательно и существенное снижение процента успеха. "Поперечное сечение" в дальнейшем было развито в метод "быстрого сканирования". Дело в том, что процессу клея на бульварах мешала мысль, что где-то вблизи могут находиться более достойные объекты. Поэтому было решено производить предварительный обзор. Для этого использовался троллейбус № 15, идущий параллельно Тверскому и Гоголевскому бульварам. При проезде туда-обратно удавалось в течении 10 минут оценить весь контингент в текущем временном интервале. На этом быстрое сканирование заканчивалось и начиналась детальная разработка.

Часть 3 Наши конкуренты

В ходе наших исследований по разработке рабочих моделей клея был обнаружен ряд конкурирующих с нами личностей:

1. "Арбузная голова" — настоящее имя не установлено. Работает на Тверском бульваре и у кинотеатра «Россия». Подходит с вопросом: "Девушки, вы меня не узнаете?" Оказал неоценимую услугу, ибо служил фоном для контрастного метода. Вычислен "клеем вслед".

2. «Борода» — человек 45–50 лет, крайне осторожен. Работает методом дрейфа. Дополнительных данных получить о нем не удалось из-за крайней осторожности последнего.

3. «Проф» — человек 45 лет, хорошо говорит по-русски. Летом живет в Москве, зимой в Австрии. Иногда ходит с догом. На поясе — сумка с продуктами, специально сшитая одежда. Может провести в автономе до 4-х суток. Общается преимущественно с волосатыми. Через них и вычислен.[10]

4. «Хохмачи» — два подонка, для развлечения клеюшие только уродливых старух. Наши ребята!

5. Работает на Тверском бульваре, где, подсев к объекту, долго и нудно рассказывает о симфонической музыке. Внешность непримечательная.

Все перечисленные, а равно и другие неопознанные профессионалы или дилетанты могут быть использованы как фон /см. Часть 2, п.8/.

Часть 4 Рабочие модели

Согласно разработанным концепциям был создан ряд рабочих моделей клея. Вот некоторые из них, показавшие наибольшую результативность:

1. «Сувенир» — метод базируется на идее простоты подхода. Дарится простой веселый предмет — значок Чебурашки, цветок, открытка и т. п. Автором использовался простой сюжетный рисунок. Сувенир дарится под предлогом или "просто так". Из 200 сувениров отказ был получен только в 2-х случаях, т. е. КПД -99 %. Побочный положительный эффект — по мере набора статистики по реакции на один и тот же сувенир можно получить первичную информацию об объекте.

2. «Черта» — максимально реализует идею искусственного отбора при контакте. Работают вдвоем. На тротуаре проводится меловая черта. Отойдя от черты метров на 200 1-й номер подходит к объекту и объясняет, что он — уличный приставала, работает от угла до черты и т. д. Подходя с объектом к черте, необходимо объяснить, что ваша зона здесь кончается, дальше работает другой человек, да вот и он. Номер второй подходит к объекту и разъясняет сложившуюся ситуацию. Метод «Черта» производит жесточайший естественный отбор и, вследствие этого, обладает низким общим КПД. Позволяет выделить объекты с крайне живым нетрадиционным мышлением.

3. «Записка» — метод отличается минимальными затратами. Используется в переполненном общественном транспорте. Объекту незаметно засовывается в карман записка с текстом: "Срочно позвоните по телефону №…" и номер вашего телефона. Как ни странно, но этот дебиловатый ход дал неожиданно высокий КПД -50 %. Анализ показал, что столь высокий результат обусловлен резкой сменой психологических состояний объекта. Дело в том, что придя домой и найдя в кармане записку испытуемые пугались и думали, что случилось какое-нибудь несчастье, а они напрочь забыли позвонить или что-то в этом роде. Поэтому они звонят с целью выяснить, что случилось. Ваше же глуповатое бесхитростное объяснение, что ничего не случилось, вызывает чувство облегчения, и, как следствие, приток положительных эмоций. На этом фоне дальнейшее объяснение, что транспорт был переполнен, а познакомиться хотелось, а вот подойти даже не удалось, да и говорить в толпе не очень удобно, вот и пришлось, едва дотянувшись рукой, сунуть записку и т. д. — все воспринимается весьма благосклонно. Объект доволен, что ничего плохого не произошло и проникается к вам симпатией /вами незаслуженной, но в нашем случае необходимой/. Минусом метода является отсутствие прямого естественного отбора, но телефонный разговор позволяет произвести частичную диагностику.

4. Контрастный метод — подробно рассмотрен в Части 2, п.8.

5. Категорически отметается метод "знакомства по цепи" — через кого-либо, к сожалению сейчас наиболее массовый. Метод угнетает психику своей несвободой, т. к. центральная его идея — "берите, а то скоро и этого не будет" или "берите что дают".

Заключение

Результаты статистических исследований, проведенных в 1983-85 гг. блестяще подтвердили теоретические положения. К издержкам производства можно отнести заболевание и в дальнейшем поспешное лечение с помощью вибрамицина одного из членов авторского коллектива, и, как следствие, 12 испытуемых. Но — искусство требует жертв. С наступлением эпохи СПИДа однозначно рекомендуем перейти на стиль "весь в резине". Рассмотренная нами проблема уже несколько лет муссируется газетой "Московский комсомолец". Судя по публикациям, газета захлебнулась от потока противоречивых писем, поступивших в редакцию. Да и вообще регулярную публикацию страдальческих писем на эту тему едва ли можно рассматривать как путь к решению проблемы. Наш пример показывает, что творческие молодые люди способны решить проблему лучше и быстрее, тем более, что по традиции лидирующее начало в этих делах принадлежит мужчине. В доказательство тому построенная нами Единая теория спортивно-оздоровительного клея успешно выдержала испытания и внедрена в производство. Заметим, что подход редакции «МК» вообще в корне неправилен, и без выработки единых принципов и знания законов прикладной социологии дело не сдвинется с мертвой точки. Мала надежда и на так называемые "Клубы общения". Они несут на себе печать ущербности и развивают у человека комплекс неполноценности. Надеяться же на то, что отношение людей к подобным клубам скоро изменится, пока что не приходится. Кроме того, клубы не дают достаточной свободы выбора.

После первой публикации настоящей статьи некоторые разнузданные юноши неоднократно замечали авторам, что их методика явно усложнена, что "снять бабу" гораздо проще. Хотим заметить, что весь спортивно-оздоровительный клей не направлен на решение задачи "снять бабу /телку, герлу, жабу и т. п./" для удовлетворения физиологических потребностей. Основной задачей предполагалось выявление, знакомство и дальнейшее духовное и физическое непринужденное общение с приличными девушками, потенциально могущее перейти в высокое светлое чувство, но с минимальными затратами энергии и издержками. В том и желаем всем успехов.

Май, 1989 г.

…Я рожаю их, чтобы избавиться от страха смерти…

Будущий урлайтианец, путешествуя летом 1983 г. автостопом по Прибалтике, обнаружил Коваленко лежащим на лавке во дворе Вильнюсского университета — с партитурой на коленях, пузырьком лосьона у изголовья и взглядом, устремленным в небо. Холеная рука, унизанная перстнями, бисерным почерком строчила ноты. Прото-УРЛАЙТ растрогался — и произошло знакомство.

Рабочую модель клея, использовавшуюся Коваленко, можно определить как суггестивно-духовную. Он подходил на улицах к девушкам, бредущим с отрешенным выражением лица, произносил универсальную фразу "Девушка, позвольте на мгновение вторгнуться в ваш внутренний мир", после чего начинал толкать инфернальные телеги и в итоге со 100 %-й /!/ результативностью вовлекал объект в свою нудистски-половую коммуну на проспекте Вернадского..

Финал Коваленко был столь же мрачен, сколь и фантастичен. Вернувшись последний раз в Москву летней ночью 1984 г. — прямо из Австрии, на личном пыльном "ситроэне"[11] — Коваленко первым делом сфотографировался в стойке на голове на фоне совинцентровской статуи Меркурия, объявив это место магическим символом. На следующий день он встретил подле гостиницы «Украина» неизвестную ему ранее сокурсницу урлайтианца по МГУ Марину Галицкую,[12] замутил ей душу, похитил и увез в Вильнюс. Но мать Марины также блеснула суггестивностью — методом психологического шантажа вычислила литовский ринг беглянки и телефонным террором вернула ее в Москву. В дальнейшем обнаружилось, что старшая Галицкая состоит в эзотерической православной секте, устроившей вскоре ночное факельное шествие с ритуальным сожжением чучела зловещего масона-Коваленко. Последний, узнав об этом, горестно возопил: "Не будет мне жизни в этой стране!" и окончательно уехал в Австрию — возможно, навеки.

P.S. Когда верстался номер, Коваленко неожиданно вновь приехал в Москву и сообщил, что абсолютное число его детей достигло 15. "Я рожаю их, чтобы избавиться от страха смерти, — сказал он. — И в Союз я приезжаю, потому что здесь бабу снять легче. Правда, они тут все неверные. Зато на Западе у меня как-то раз 9 месяцев женщины не было".

Дальше — глубже!

Наш журнал, не мудрствуя лукаво, объявляет конкурс на лучшую эротическую рок-фотографию. Надеемся, что помещаемый для затравки данный лист не исчерпывает и тени возможностей великой темы. А сегодня перед вами:

1. Оля Лайне /ЭКС-МИССИЯ/ — фото Ю.Чашкина 2. Юлька-1 /НИИ КОСМЕТИКИ/ — фото М.Грушина 3. Известный кинокритик Дуня Смирнова /ТУПЫЕ/ — фото М.Грушина

100

ЛУЧШИХ

сексуально-эротических хитов

советского рока всех времён

1. «Экспериментатор» АЛИСА

2. "Мой лучший друг" ВЫХОД

3. "Наша общая легавая" ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ

4. "Любовь дипломата" ДК

5. "Обитатели березняка" ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ

6. "Дырка волосатая" Терри/А.Вишня

7. «Люля-Кебаб» ЗВУКИ МУ

8. "Слиянье душ" ПУТТИ

9. "Раздевайся, дорогая" ВЫХОД

10. "Цыганская песня" А.Вишня

11. "Это делают все" НАТЕ!

12. «Ворота» НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС

13. "Любовь соперников" НИИ КОСМЕТИКИ

14. "Грустная история" ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ

15. «Ремонт» ЗВУКИ МУ

16. "Отдайся, родная" ВРЕМЯ ЛЮБИТЬ

17. "Двунастный блюз" РОЗОВЫЕ ДВУСТВОЛКИ

18. "Береги свой хой" АКВАРИУМ

19. "Химфак МГУ" А.Лаэртский

20. «Голубой» Ю.Лоза/ПРИМУС

21. "Танцы на битом стекле" А.Вишня

22. "Прогулка в Летний Сад" НЧ/ВЧ

23. «Методист» Ник Рок-н-ролл

24. «Болты» НОЛЬ

25. «Выключатель» БОМЖ

26. «Интимное» МУХОМОР

27. «Королева» ДК

28. "Поллюционный сон" К.Кинчев

29. "Сегодня я хочу спать с тобой" ИПВ

30. «Ведьма» НАТЕ!

31. "Девочка-подросток с запахом апельсина" ОБЕРМАНЕКЕН

32. "Моя соседка" КРЕМАТОРИЙ

33. "Секса нет" НЕБО И ЗЕМЛЯ

34. «Митилена» Александр Космос и УРАГАНЫ

35. "/С/Трах в твоих глазах" ЗООПАРК

36. «Ленка» КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

37. "Честных не смей марать" СПЕЦБРИГАДА

38. «Сифилис» ВАКЦИНА

39. "Терапия губ" НИИ КОСМЕТИКИ

40. «Зинаида» ЧАЙ-Ф

41. «Женщина» АУКЦИОН

42. «Эрекция» СПИНКА МЕНТА

43. "Старик Козлодоев" АКВАРИУМ

44. "Одна из" Ю.Спиридонов

45. "Люблю тебя" ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ

46. "Бесконечная ночь" БОТАНИЧЕСКИЙ САД

47. "Всего лишь быть" НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС

48. "Снежная баба" ВОСКРЕСЕНЬЕ

49. «Непокорность» ПУТТИ

50. "Синтезатор сладострастья" С.Задерий/АЛИСА

51. "Сегодня ночью" А.Вишня

52. «Девочки» НАТЕ!

53. "Очко Беатриче" ВОЛОСАТОЕ СТЕКЛО

54. "Верю я и так" Ю.Морозов

55. "Забастовка любовного броневика" ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ

56. "Память прошлого" СТРАННЫЕ ИГРЫ

57. "Любовь изваяний" ТЕАТР

58. "Хи-хи, а в рот я не беру" Аня Резник и МАНЬЯКИ

59. "Праздник электричества" ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ

60. "Вибрации тел" БОМЖ

61. "Баллада о СПИДе" ПОРТ-АРТУР

62. «Люся» ЗВУКИ МУ

63. "Виноградное вино" САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

64. "Пляски старого динозавра" ХРОНОП

65. "Большая женщина" ДДТ

66. «Портрет» ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ

67. «Жиртрес» ДК

68. "Бархатный сезон" Новый Романтик

69. "Доктор Субботы" НИИ КОСМЕТИКИ

70. "Новая игра" Вова Капланский

71. "Не могу кончить" ВЫХОД

72. "Сексуальный идол" КАЛИЙ ЮГА

73. "Голенище на подвязках" РОЗОВЫЕ ДВУСТВОЛКИ

74. "Легкая эротика" НОЛЬ

75. "Счастливой охоты" Ю.Спиридонов

76. "Катрин Денёв" ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО

77. "Я хочу тебя" А.Вишня

78. "Твое тело" НЕБО И ЗЕМЛЯ

79. "Все кончают" В.Троегубов

80. "Технология любви" ОТРЯД ВЧК

81. "Ласковый хуй" ЛАСКОВЫЙ ХУЙ-II

82. "Почеши меня за ухом, детка" ИУДА ГОЛОВЛЕВ

83. «Пантера» АГАТА КРИСТИ

84. "Белые колготки" ВРЕМЯ ЛЮБИТЬ

85. «Эротоман» БАХЫТ-КОМПОТ

86. «Синьора» БУКВА О

87. «Tonight» БУЛЬВАРНЫЕ НИКТО

88. "Бумажные цветы" ЗВУКИ МУ

89. "Что ты смотришь" БОЛЬШОЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ КОЛОКОЛ

90. "Кулаком по спине" АНЧ

91. «Секс-кооператив» ТЕАТР МЕНЕСТРЕЛЕЙ

92. "У моих ботинок гоноррея" СКВОЗНЯК

93. "Голое тело" СЛУЧАЙНЫЕ СВЯЗИ

94. "Бабы с накрашенными глазами" СИНЯЯ БОРОДА

95. «Казанова» НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС

96. "Мистер Кайф" КРИСТАЛЛ ОКЕАНОВ

97. "На пляже" ДИНАМИК

98. «Морелла» ЦЕНТР

99. "Я любила моряка" Леонора Гнедлер/ЦЕМЕНТ

100. "Ночное рандеву" РОК-АТЕЛЬЕ

ЛАВРУШКА

Борис Эренбург

К.В.Инн presents

В 4-м номере УРлайта после долгих дебатов напечатался забавный автор — Борис Эренбург. После публикации стиль мини-пьесы нам вдруг очень подошёл, и обнаглевший драматург всучил вдогонку целый сборник. Такой выбор всегда приятен, и мы со смаком оттяпали у ленивых госконкурентов ещё один жирный авторский кусок.

А сейчас, уважаемый публикум!!! Ужжжасная!!! Душшшерраздирающщая!!! И невверойятнно смешная КОММЕДИЯ!!!

ЛАВРУШКА

кукольное шоу

По сцене бегут ФИЛОСОФЫ, МУЗЫКАНТЫ, ГРУЗЧИКИ, ПИСАТЕЛИ, НАРКОМЫ и КРЫМСКИЕ ТАТАРЫ.

ВСЕ. Лаврушка идёт!! (убегают).

ОТСТУПАЮЩИЙ ВОЕННЫЙ: Женщин прикройте!

(в зал) Баб, говорю, спрячь! (отступает).

Движение в зале: женщины привстают и вытягиваются от любопытства. По сцене пробегает грациозная РЕКЛАМА в купальнике с утюгами в руках.

Лаврушка (выскакивает): Здравствуйте, товарищи потомки, заглянувшие в наши потёмки!

ЗАЛ (игриво, женским голосом): Оййй, ооооооой!

Лаврушка (подскакивает): Вот он я! Вот я вас! (делает "козу").

РЕПЛИКА: А ХИ-ХИ не ХО-ХО?! (свист).

Лаврушка (цепляет пенснэ): У, пыль лагерная! (пугает). Закрыть окна, зашпилить двери! Привести приговор в исполнение! Раз… Два…

ЗАЛ: Три!!!

Со всех сторон выскакивают газетчики и колотят Лаврушку.

РЕДАКТОР: Ообходи справа, з-забегай слева, жжарь его! (изловчившись, хватает Лаврушку за тряпичную голову и вытирает ею сапоги).

Лаврушка: Ох, у меня всю память отшибло!

Выскакивает зашибленная ПАМЯТЬ. Газетчики устремляются за ней.

Лаврушка: Да умер я, умер! (скрывается).

ПАМЯТЬ: Нам нужна железная голова, а не тряпка!

Оглядывается, и не найдя Лаврушки, бежит. Газетчики лупят её палками.

НА СЦЕНЕ! крутая порок-группа: "ОРГАЗМ-2!!"

ПОРОК-ГРУППА:

Свист, рёв, оргазм.

Омерзительно, маршируя, группа скрывается в клубах слезоточивого газа. 8 ударных установок имитируют воздушный налёт и бомбовый удар.

ЗАЛ: кХа! кХа! (кашляет, задыхается, стоит на ушах).

Техническая пауза 10–15 мин. Грохот танково-тракторных моторов. Проезжает грациозная РЕКЛАМА без купальника на капоте трактора "Беларусь".

ЗАЛ: УуУ!! (поднимает бинокли и глядит на трактор; дамским голосом) Какое безобразие!..

Немая сцена. По ней бегут ВРАЧИ, БИОЛОГИ, КОСМОПОЛИТЫ, КОМСОМОЛЬЦЫ и другие МАСОНЫ.

ЗАЛ: Лаврушка идёт!!

ВСЕ: АХ!! (убегают).

Лаврушка (выскакивает): Вот он я! Вот я вас! (делает "козу").

ЗАЛ: Никитушка! Никитушка!

Выбегает НИКИТУШКА с башмаком в руке.

Лаврушка: И ты, ДРУГ?! (мечется, теряя пенснэ и штаны).

НИКИТУШКА: Мы тебя похороним!

Бьёт Лаврушку башмаком.

Лаврушка: Да умер я, умер! (падает, как убитый).

ЗАЛ: КЛАССНО!

Аплодисменты. Из-за кулис вылезает КОСОГЛАЗАЯ ИСТОРИЯ, хватает Лаврушку с НИКИТУШКОЙ и швыряет их в оркестр. Оркестр взрывается гимном: "Вставай, проклятьем заклеймённый. Вставай, дружок!" Грохот литавр.

ЗАЛ: Чертовщина какая-то! Ну, я пошёл, (идёт в буфет).

Наверное, занавес.

Свен Гундлах

Главы из книги «Волны Неглинки» 1983

ГУНДЛАХ, СВЕН — человек крайне сложной смешанной национальности, включащей скандинавскую и армянскую кровь. Космополит, маскирующийся под русского /сермяжная борода/. В начале 80-х гг. стоял у кормила группы художников-концептуалистов МУХОМОР, т. н. "Золотой альбом" которой оказал серьезное влияние на подпольную московскую рок-поэзию. В числе крупнейших своих авторитетов называли МУХОМОР участники группы ДК эпохи расцвета.

В 1984 г. Г. в числе прочих мухоморян был сослан на Сахалин, где отбыл под видом служащего СА два года. По возвращении в Москву в 1986 г. сформировал группу концептуального эмигрантского романса СРЕДНЕРУССКАЯ ВОЗВЫШЕННОСТЬ, ныне распавшуюся из-за локальных тусовок ингредиентов с фирмачами.

Поэма "Волны Неглинки" относится к периоду наивысшего творческого подьема Г. и являет собою опыт обращения автора к инвективной лексике. От себя добавим, что слова «fuck» и «shit» в английской печати были легализованы еще в конце 60-х годов.

Названия глав даны редакцией журнала.

РОК-ХРОНИКА (1989)

Настоящая рок-хроника — наше своеобразное прощание с московскими сейшенами 80-х годов, с УРЛАЙТОМ, со Временем Колокольчиков.

Выше зависают люди, перьями и камерами которых творилась вся концертная летопись последнего иллюстрированного периода УРЛАЙТА 1988-89 гг., они же авторы данной рок-хроники, они же — наша нынешняя редакция в полном составе.

Прощание охватывает последние восемь месяцев истекшего рок-десятилетия; предлагаемый набор репортажей носит не исчерпывающий, но мозаичный характер, отражающий все возможные формы концертных гримас конца эпохи — от глобальных до ничтожных.

ШАХ, КОРРОЗИЯ МЕТАЛЛА, Э.С.Т.

...нас преследовать стали, бля!

Спец-хэви-корр Урлайта Олег Металлик

6 мая 1989 из ДК МИНХ

В вышеуказаный день у вышеозначенного ДК собралась толпа, своим внешним обликом мало походящая на будущих "народных хозяйственников". В основном это были представители Московской "Army of immortals", т. е. поклонники всяческих направлений "тяж. мет'а", хотя среди них имел место небывало высокий процент панков. Количество народа вступало в противоречие с жалобами "М.К." на непосещаемость «дворцово-спортивных» мероприятий, рекламируемых оным. Шавырин, видать, не занимается хэви-режиссурой, за что ему наше мерси.

Итак, зал был набит до отказа, и «ШАХ» готовился показать свою еще не всем знакомую программу, уже обкатанную на площадках "той стороны холма". Творчество этой группы трудновато принять тем, в чьих фонотеках отсутствуют «METALLICA», "MEGADETH", «ANTHRAX», "EXODUS" и «SLAYER». Однако таковых в зале было меньшинство, поэтому «ШАХ» традиционно прошел на ура.

Пальцы «Axemana» Антона с сумасшедшей скоростью бегали по грифу скрежетавшей гитары, Drumkit Сазонова производил впечатление минимум десяти хорошо отлаженных отбойных молотков, а Bass Толи Крупнова, вовремя покинувшего свой бесперспективный "ЧЕРНЫЙ ОБЕЛИСК", (интересно, куда исчез видюшник, выданный "Ч.ОБЕ." в прошлом году "Московским козломольцем"?) несколько смягчал весь саунд.

Отмечу, что после изменения в составе «ШАХ» потерял всегда свойственный ему цыганский фолк-шарм, однако (вне связи с заменой басиста) приобрел некий фирменный блеск. Думается, предприятие «ШАХ» METAL WERKE" обречено на успех как наша перестройка.

С "КОРРОЗИЕЙ.." сложнее. Последнее время они с утроенной силой стараются театролизовать свое шоу. Именно так случилось и на этот раз. Не хватало только скоморохов на ходулях, а что касается мертвых с косами (и без кос), гробов и т. п. — этого было в избытке. Вызвала уважение пиротехника, расчитанная скорее на стадионы, нежели на ДК. На первой же песне раздался оглушительный взрыв, зал тряхнуло, на сцене вырос почти ядерный гриб и по помещению начал распростронятся едкий запах серы (вот козыри в руки сторонникам теории сатанизма в рок-музыке!). После еще 2 синхронных взрывов такой же убоиной силы начался полный караул и атас: клубы дыма прорезал инфернальный рев вокалиста, мощные гитарные риффы, да луч одинокого осветительного прибора, призванного олицетворять собой светоустановку, оргазмально дергался во тьме. Апофеоз!

Конечно, понятно желание "КОРРОЗИИ МЕТАЛЛА" восполнить бедность музыки и текстов такого рода эффектами, да это им и удается, судя по реакции малолетней части аудитории, но все же, все же!..

Э.С.Т. мне предстояло увидеть впервые, но со слов очевидцев я знал, что это отечественный вариант «MOTORHEAD» с очень стебовыми текстами. В этом я незамедлительно имел удовольствие убедится. Правда, к этому времени аппарат оказался наглухо расстроен (в лучших традициях метал-сейшнов) и из-за этого выступление Э.С.Т. получилось несколько смазанным. Технические неполадки вынудили Жана устроить нечто вроде пресс-конференции. Фэнам стало известно, что вскорости Э.С.Т. будет играть с самим Лемми ("MOTORHEAD") в Западном Берлине и приложит все усилия, чтобы «МОТОР» посетил и совок.

В конце Жан вопросил: "Вам петь по-русски или по-английски?" "По-русски!" — взвыла тусовка и стала требовать "Суку"» "С удовольствием, если только милиция не помешает. А то ведь нас преследовать стали, бля!"

Последний пассаж был встречен всеобщим восторгом.

Касаясь милиции. Мимо меня прошел блюститель с погонами подполковника в сопровождении двух сержантов с дубинками. "Ого!" — подумал я, и тут же услышал непонятно откуда исходящий голос: "С вами говорит зам. начальника РУВД подполковник Жуков." (чуть не написал "капитан Жеглов", так все это звучало). Дальше последовали упреки в нехорошем поведении и призывы "закончить праздник хорошо". Народ не въехал и даже не успел отреагировать соответствующим образом. Жан же вещал со сцены о надвигающихся люберах и своих надеждах на сноровку тусовки…

Любера действительно имели место. Я видел очень любопытный экземпляр. Приблизительно 6,5 футов ростом, а охват передних конечностей составлял примерно 20 дюймов. Характерно, что стояло это чудовище рядом с сержантом.

Толпа меж тем меланхолично расходилась, открывая взору хаотично разбросаные покореженные ряды кресел.

Праздник закончили хорошо.

РОССИЯ, ПИВО И НЕМЦЫ

11.05.89 «BAP»/БРИГАДА С Зелёный театр ПГ

Мероприятие, оставшееся в памяти главным образом благодаря бездне рекламных плакатов, коими фээргэшники уклеили весь город — вплоть до каких-то обосранных заборов в Лианозове.

Театр чуть ли не на две трети заполнили веселые немцы, коих в городе, как выяснилось, обитают целые легионы. Русские студенты лизоблюдски угощали их пивом. Гости не брезговали и сосали имперский напиток, приговаривая: "Гут, гут" — словно лубочные гитлеровцы из советских фильмов о войне, лакающие отравленный шнапс из лап бравых русских разведчиков.

БАП нагло продавался Москве как германская группа № 1 /в реальности будучи коллективом, пусть и относящимся к поколению "Нойе Дойче Велле", но отнюдь не самым крутым в сей славной плеяде — вспомним ТРИО, УКВ и т. п./. Люди вглухую завернуты на Нопфлере, играют довольно прилично. Попытки добиться от немецкого соседа по скамье, что нам поют, успеха не имели: "Это — кельнский диалект. У нас на нем никто не говорит".

БРИГАДА играла хуже, но брала истерической эмоциональностью из цикла "русский купец гуляет". На клавишах вдруг появился какой-то лабарь-филармонист с львиной гривой. Гарик неожиданно начал напоминать криминальный вариант Евг. Леонова из фильма "Джентльмены удачи" — оголтело театральной аффектацией имиджа лагерного урки.

В целом концерт стал неким символом окончательной деградации "Московских Новостей", нечистоплотно вписавшихся в организацию этой цинично-путанской тусовки. /Это мы «мстим» Егору Яковлеву за то, что он трусливо снял из своей «храброй» газетенки аналитический материал о нашем журнале пера известного политического обозревателя В.Цветова./

Сукачев и Галанин… Этих людей мы, похоже, больше никогда не увидим вместе. Сразу после окончания "Фестиваля мира" в Лужниках группа распалась.

Желающих покопаться в грязном белье мы отсылаем к №№ 257, 274 газеты "Московский Комсоложец", а также к нынешнему менеджеру «Бригадиров» Олегу Волобуеву, непосредственно причастному к деструктуризации известного коллектива. Волобуев, вот вам ключ.

...with the possible exception of the bassist...

1989, Май. Концертный зал ICA, Лондон. ЗВУКИ МУ.

К сожалению, нам не удалось заслать своего спецкора на Альбион, и поэтому мы вынуждены довольствоваться версиями наших английских коллег. За что купили, за то и продаем.

Melody Maker (13.05.89):

…Здесь оказались все, чтобы вкусить пресловутого духа гласности, и ЗВУКИ МУ в этот вечер были ее символом…звук на концерте был такой, что его, наверное, будут вспоминать еще лет десять. Что могло бы заставить слушателей возвратиться с этого концерта довольными, мне лично неясно.

Сама группа явно претендует на знание чего-то безумно важного, но вместо того, чтобы сообщить нам это важное, они вывели его за пределы восприятия. Переведенные тексты защищены от понимания, и не только из-за обилия русского слэнга; правда, в одном из них есть потуга на поэтическую многозначительность. Да, только воистину глубокие личности способны говорить с большой аудиторией.

ЗВУКИ МУ провалились в категории прогрессив-рока со своей театрализацией, которая пытается плавать где-то между Кэптеном Бифхартом и увертюрами Рика Уэйкмана. Они говорят всем своим видом: "Мы не уверены, что мы сильно прогрессивные, но вы уж послушайте, коли пришли". Тот же синдром, что у Simple Minds.

…Чисто музыкально в них абсолютно нет той самой пикантности и свежести, что есть, например, у Pere Ubu, тех качеств, которые идут прямо из нутра, не нуждаясь в приведении в порядок. Пытаясь продемонстрировать что-то подобное, вокалист состроил серию гротескных рож, явно будучи довольным собой и пытаясь дать понять, что он напуган всем происходящим вокруг, потому что не в силах понять ровно ничего.

Если музыка — универсальный язык, то ЗВУКИ МУ выбрали диалект, на котором невозможно сказать что-либо внятное. Честно говоря, мне было смертельно скучно.

Джонатан Зельтцер

Sounds (20.05.89):

Из России с любовью… любовь, увы, на нуле.

Кто-то когда-то сравнил их с Talking Heads. Что ж, они тоже живые, и тоже человеческие существа /за возможным исключением басиста/, но на этом сходство кончается.

ЗВУКИ МУ претендуют на театральность их шоу, которая заключалась в том, что вокалист состроил несколько смешных гримас. Эдакое напряжное "В ожидании Годо"…

…басист — такой Гринписовский мутант, злобный гном из преисподней, одетый в костюм сборщика налогов… Старая, лысая, злобная поганка, способная даже на то, чтобы отнять рубашку и галстук у барабанщика с лицом ребенка.

Клавишник абсолютно неописуем /и это комплимент/

…Ясно, как день, что они звучат, как дублирующий состав Gong образца 1974 года, но им, увы, не хватает мелодической чуствительности Пьера Мерлена или причудливости Дэвида Аллена.

Прискорбно, безвкусно, в общем, это совсем не то, чего можно было бы ждать от России.

Единственный положительный момент — то, что они пели по-русски. Не приходилось вслушиваться в тексты. Да и вообще это слишком плохо, чтобы покровительствовать этому.

Звиняй, Михал Сергеич. /Sorry, Gorby — англ./.

Энди Харт

В заключение для контрасту приведем оценку этих же событий, опубликованную в совковом метастазе журнала "Metal Hammer":

"Отечественный рок все сильнее вторгается на западный рынок. Очередным модным экспортным актом стала московская группа "Звуки My", во главе которой стоит хорошо всем известный Петр Мамонов. "Звуки My" провели удачное турне в Англии, где в этом году вышел их дебютный альбом."

…тебе и горький хрен малина,

а мне и бламанже — полынь…

К.Прутков

НОЧЬ В ОДЕССЕ

май 1989 Ночное рок-шоу в к/т «ОДЕССА»

Все это делала загадочная организация «Альтаир». Бардак откровенный. Все группы помещены в один длинный загон, насквозь прокуренный анашой — запах последней в эту ночь пронизывает всю «Одессу», до самых захолустных толчков.

Публика — урловая, без тени порядочности, джентльменства. Неуемно лезут на сцену. Звук фиговый, свет постоянно вырубается — короче, все делается через жопу, и действие заканчивается где-то в полчетвертого ночи. Около двух часов, человек 100 тусуются под дождем вокруг кинотеатра в ожидании первого троллейбуса.

Хорошего про «Альтаир» сказать нечего.

ПОЛТЕРГЕЙСТ — группа п/у старого обелисковца М.Светлова. Мягко говоря, не очень здорово.

МОСТ — тоже довольно посредственная команда, но хотя бы темпераментная. Звук настолько отвратен, что стиль остается за семью печатями. Позы предполагали тяжелый рок.

НОЧЬ — старые химкинские протеже. Имидж — в ноль снятый КИСС, хотя музыка — своя, довольно спокойная анд мелодичная. Урла прямо на сцене пыталась содрать с гитариста очень крутые драконьи сапоги.

"KISS" и «НОЧЬ»: ПЕРВОПРОХОДЦЫ и РЕТРАНСЛЯТОРЫ

МАФИЯ. Очень скучна. Юра Забелло, впрочем, очумел от местных металлюг, поваливших на сцену табунами. "Надо было их всех сапогом в репу, но больно много их было. Я забоялся", — выдавил он после выступления.

НИИКОС — как обычно, правда, без барабанщика — под ритм-компьютер /Мефодий, убоявшись гегемонистских устремлений волосатого барабаниста М.Лузанова — автора совкового интервью НИИ "Московскому комсомольцу" — почел за благо его из группы удалить/. Имело место традиционное надувание презервативов и пр. пр. пр. В плане эротики Юля ничего нового не совершила — проверенный набор старых секс-гэгов. Пьяный урлак пытался укусить ее в ляжку, но был оттащен своими более консервативными корешами.

КОНСУЛ — металл. Спели песню про любимый журнал "Метал Хаммер".

Творчество, короче, в «Одессе» не ночевало. Вместе с тем, она — безусловное лицо столичной концертной сцены-89.

ИЗ ГРЯЗИ В КНЯЗИ

3-8 июня 1989, ДС «Олимпийский»

«PINK FLOYD»

Приехали, как известно, без отпавшего Уотерса, с молоденьким волосатым басистом, просто взлетающим от счастья, что играет в ПИНК ФЛОЙДЕ. Планировались числа с 3 по 7, но концерт 5 был перенесен на 8 — в знак памяти жертв железнодорожной катастрофы под Уфой.

Во время исполнения «MONEY» русские мани бросали на сцену пригоршни мелочи, буквально осыпая группу серебром. После концертов флойдяне ползали по полу, зачем-то всю эту мелочь подбирая.

В партере звук был чумовой. Весь саунд был, впрочем, весьма имперсонален: Мэйсона страховал целый лес барабанов с двумя ударниками, Гилмора — второй гитарист, Райта — соотв., второй клавишник. Всего на сцене фигурировало 9 человек /еще сакс с волосьями/, + три мулатки в красных мини-платьицах и черных чулочках, хором имитирующие незабвенные вокализы Клэр Терри с "Дарк Сайд".

Под сводами «Олимпийского» летала гигантская свиньища с дистанционным управлением. Хряк остался у ФЛОЙДА от старой программы «Энималз» десятилетней давности — видимо, жалко было выкидывать. Хвост у хряка плавно вращался, а вот член был хоть и огромен, но статичен и упрощен до предела: походил на абстрактный темный конус. Благородные девицы остались разочарованы: "скучное решение".

Попасть на ФЛОЙД было нелегко, и народ прибегал к изыскам.

Если спуститься в один канализационный люк перед «Олимпийским», можно, после долгих скитаний по колено в говне, выйти затем из грязи в князи. Ваши друзья, спустившись в имидже, ремонтных рабочих под землю, встречали в местных казематах отдельные группировки хиппи — некоторые мрачно спрашивали, как выйти "к сцене".

Цели наши друзья, как ни странно, достигли. Остановили смельчаков лишь один раз — под сценой какая-то переводчица спросила их по-английски, что они там делают. Но путешественники молча рванули в зал.

СТРАСТИ ПО АЛИСЕ

ДС "Крылья Советов" 17-18 июня

КРЕМАТОРИЙ, КАЛИНОВ МОСТ, АЛИСА

Что тут можно сказать?

Нынешний состав КРЕМАТОРИЯ отличается программной попсовостыо — как в саунде, так и в подходе к выступлению. Последнее представляет собой довольно постное и помпезное перепевание великих кремовских хитов всех времен. Уже на первой вещи — собственно «Крематорий» — начинаются взметнутые руки, пляски. Чем ритмичнее вещь, тем оголтелее пляски. Все это снимает телевидение, и народ радостно прыгает при виде телекамер. Отношение в совке к ТВ специфическое: увидев направленную на тебя камеру, нужно предельно оскалиться и имитировать всенародный праздник, какое бы говнище ни творилось на сцене. Все это вызывает ассоциации с Юрием Гагариным — впрочем, там была хоть какая-то импровизация.

Доказывает тезис об отношении масс к происходящему как к мажорной дискотеке взрыв тинэйджерского катарсиса на композиции "Мусорный ветер" — внедренной в народное сознание телесовком, сплотившим вокруг наших героев новые пласты советских комсомолок.

Больше всего ликуют телевизионщики и лабораторская тусовка: отсняли тот самый «рок-н-ролл», который так пропагандируется Р.Федоровым, Д.Шавыриным и прочими великими летописцами советского рока. Хотя, будем справедливы, для рок-лаборатории, которой всегда двигали менее «демократические», чем КРЕМ, интересы, все это — весьма неплохо.

Выступление КАЛИНОВА МОСТА знаменательно возвращением Васи Смоленцева — но при сохранении Бугайца. Сценически одухотворенный русский Вася, конечно же, куда больше подходит Ревякину, чем похожий на "спившегося Мефистофеля" Бугаец.

Такой вариант МОСТА — чистый аналог АЛИСЕ, где при вернувшемся Шаталине сохраняется Чумычкин. "Эх, клевый у нас был гитарист, хорошо бы его вернуть…" Если бы еще всем выкинуть сомнительные позднейшие приобретения! МОСТУ — Бугайца,[13] АЛИСЕ — Чумычкина… ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ — Фирсова… Слава Богу, последний хоть ни на чем не играет.

Сыграл МОСТ в данном уникальном варианте, увы, вещи три — дешевый тусовщик, жаждущий АЛИСЫ, поднял свист, что МОСТ доканало. Ревякина в итоге после концерта увезла «скорая» — с нервным срывом.

АЛИСА. В конце — старые хиты, а так — новая программа, фрагментами исполненная на злосчастном 7-м ленфестивале.

Совершенно мистическая вещь «Шабаш», посвященная памяти Башлачева /СашБаш-Шабаш/:

Удивительно точный образ Ленинграда.

Короче, классически по-кинчевски сделанная вещь типа "Театра Теней" — в духе славянских языческих песнопений — с наращиванием темпа и постоянной темой.

"Жар-шуга" — вещь, непредставимая без учета кинчевского взаимопроникновения с Ревякиным.

"Бес паники" — отличная игра слов с аллюзией на фирменную алисианскую бесовщину.

Игры слов вообще очень много — например, «Весла» на стихи китайского поэта Су Ши = "Суши весла".

"Новая кровь" — вещь очень личная и очень жесткая.

И все же в виде квартирной акустики это все звучит сильнее — как крик души, порез вен:

А в электричестве все, конечно, получается очинно красиво, от зубов отлетает аранжировка, но вот боль и надрыв теряются. Вместо драматического рокера выходит поверхностно-эффектный попсовик.

…Акустика, наверное, простейшая форма исповеди. Когда же человек думает о виртуозном электричестве, звуковой солидности… Чумычкин, безусловно, отлично владеет гитарной техникой, флажолетами и т. п. — и можно понять Кинчева, завернувшегося на гитаристе-профессионале. Но вряд ли можно такому человеку, пусть и прекрасному гитаристу, объяснить, что такое исповедальность, явленная в роке.

Enjoy-divination

На этом месте мы открываем еще одну новую рубрику нашего журнала — назовем ее «Энджой-дивинэйшн». Кто эти люди? Нашедшие правильный ответ не пожалеют: их жизненный тонус круто поднимется.

КАК Я ПОБЫВАЛ В РОК-ОППОЗИЦИИ

или

ТИХО! КРИС В ГОРОДЕ

Андрей Сучилин

Крис Катлер

Он же и Андрей Сучилин /гитарист-лидер группы нью эйджа, минимализма, олдового прогрессива и новой психоделической песни ДО МАЖОР/

Мне позвонили и сказали, чтобы я собирался, надевал черный дождевик и черную шляпу, черные очки, черные контактные линзы, брал под мышку пластинки ГЕНРИ КАУ, КАССИБЕР'а и тому подобное и не мешкая отправлялся в «Балалайку» — там легально, но достаточно конспиративно происходила встреча местных тусовщиков с главным рок-оппозиционером мира Крисом Катлером.

Крис Катлер оказался симпатичным чуть лысоватым и почти молодым человеком небольшого роста с яркой мимикой и изящной пантомимикой. Он сидел на сцене рядом с глупым переводчиком и, никого не стесняясь, рассказывал о своей подпольной деятельности, за которую он было поплатился семью годами каторжных работ на "Рекомендед Рекордс", но уже получил реабилитацию и право проповедовать в Москве. Первая часть проповеди была о развитии "современной музыки" — т. е., главным образом, той, которую он сам играет и поет.

У нее было, как это указывали еще классики, три источника: классическая английская политэкономия, т. е., в нашем случае — обыкновенная английская поп-музыка с изобилием штампов, клише, стандартизированных аранжировок и убийственной квадратностью; затем следует классическая немецкая метафизика, в данном случае представленная Штокхаузениадой и разного рода «сонористической» и «конкретной» музыкой, проще говоря — концептуализированными бытовыми шумами; завершает все дело французский утопический социализм, т. е., импровизационный, фри-джазовый элемент, который сам по себе, если верить Катлеру, всем хорош, но слишком анархичен.

"Современная музыка", таким образом, деформировала квадрат и другие клише, добавила воя и скрежета /самые лиричные пошли по дороге "не-роковых звучаний"/ и вписала в этот контекст импровизацию. Были приведены примеры: деформации традиционных клише /японская группа, название которой я не запомнил/, «сонористики» /ПИНК ФЛОЙД, ранние образцы/, импровизации и разрушения квадратности /СОФТ МЭШИН/. Самое интересное, что это — как ни схематично, ни грубо, ни глупо даже оно не было состроено — судя по всему, вполне правильно по отношению к "современной музыке". Я, правда, ожидал еще упоминания о крайней степени идеологизированности или, как тени этой идеологизированности, о крайней степени рефлексивности и ироничности. И еще я ожидал упоминания о современном музыкальном ЯЗЫКЕ, по крайней мере, — в связи со Штокхаузеном, не только о «сонористике» и «алеаторике», но и о ЯЗЫКЕ новой музыки.

Вторая часть проповеди по преимуществу состояла из рассказа о своем религиозно-оппозиционерском опыте. "Проклятая буржуазия, создав систему больших фирм звукозаписи, парализовала независимых музыкантов. Но "Рекомендед Рекордс" последние 7 лет сводит концы с концами". Здесь две темы показались мне интересными: идея создания международной «некоммерческой» системы информации, включая пункты записи и пункты выдачи желающим всех новых записей, сделанных хоть в Аргентине. И — в теоретическом плане — идея «независимости». Термин "некоммерческая музыка" все больше заменяется термином "независимая музыка" /"индипендент"/. И хотя эта НЕЗАВИСИМАЯ музыка отождествляется с «новой», "современной", «прогрессивной», она имеет, собственно, лишь один главный признак: она записывается не в системе "больших фирм". Забавно, что позднее в разговоре с Катлером выяснилось, что "большая фирма EMI" гораздо больше занимается «субсидированием», "спонсированием" и вообще благотворительностью — по отношению к нищим «авангардистам» — чем «антибуржуазная» "Рекомендед Рекордс". "Независимая музыка" — "Коза Ностра", т. е., "наше дело", в отличие от «вашего». И «вы» к «нам» — не суйтесь. Катлер отказал многим, но записал недавно двух "левых брехтовцев" из ГДР. Любопытно, что Катлера в свое время, при трудностях концертного тура, пытались поддержать не кто-нибудь, а СЕКС ПИСТОЛЗ. Панки вообще раньше «независимых» создали целую сеть реально независимых фирм записи.

Панк, как явление, так и не был абсорбирован "большими фирмами". Очень уж «они» /панки/ оказались «противными» для «них» /администраторов и менеджеров/. А «эти» /"независимые"/, похоже, оказались слишком «политизированными» и "учеными".

Третья часть состояла из ответов на вопросы прихожан. Вопросы разделились на несколько групп: знает ли Крис Катлер мистера X? Как господин Катлер относится к господам X и У, а также к советскому року, чпоку и авангарду? Не хочет ли бедный г-н Катлер подарить мне /ему, X и У/ миллион /записать на "Рекомендед Рекордс", субсидировать, познакомить с А, В и С, "совместно поработать" и т. д./?

На первую группу вопросов Крис Катлер отвечал единообразно, что он знает о мистере X /от Фрэнка З. до Лу Р./. На вторую группу вопросов Крис Катлер не менее единообразно отвечал, что относится к ним ко всем без исключения — и даже к Роберту Ф. - как к КОММЕРЧЕСКИМ музыкантам /кроме Лу Р. и, отчасти, Лори А., которая "очень талантлива, но живет в буржуазном окружении"/. На третью группу вопросов и некоторые из второй г-н Катлер отвечал, что знать не ведает и терпеть ненавидит.

Потом «они» /прихожане/ все к нему ка-ак ломанулись! А он говорил: "Чуваки, ну вы чуво?!" Меня он, правда, удостоил приватной беседы и аудиенции. В ходе этой беседы он повторил все вышеизложенное и предложил совместно подумать о "совместном предприятии". Вот только где валюту взять?! Видимо, в конце лекции следовало, в соответствии с историческими параллелями, предложить прихожанам: ГРАЖДАНЕ, СДАВАЙТЕ ВАЛЮТУ!!!

Только откуда у наших оппозиционеров валюта? Лекцию следовало бы проводить для АРИИ, КРУИЗА, АКВАРИУМА и АЛЛЫ ПУГАЧЕВОЙ. Ну, может быть, для МУКОВ ЗВУ. А так — ни себе, ни людям. 

РОКИ НО ПОЗИШН

МДМ 27-28.05.89

Гей Люссак, готовься к бою

Часовым ты поставлен у ворот!

/этническое/

Конец весны Москва провела в сладком томлении, предвкушая очередной надвигающийся "дранг нах остен", на этот раз — шизоидную ультра-лево-звуковую тусовку: Пит Хэмил, Крис Катлер и,…ух…ах… чуть ли ни сам Фрипп. Понимая всю серьезность грядущего, власти объявили двухдневный перерыв в работе съезда /а заодно — и День Пограничника/, и представление началось.

Сама процедура называлась "Независимые музыканты — Югу Африки", имела место в МДМе 27–28 мая, а также — массу интересных особенностей и деталей, ради которых, собственно, и стоит об этом писать.

Название, кстати, носило несколько двусмысленный оттенок. Если на Западе подобные лозунги являются в какой-то степени гражданской позицией и порой влекут за собой массу сложностей и неприятностей для музыкантов /вспомним хотя бы все эти приколы с трансляцией "Мандела Дэй"/, то у нас уж чего-чего, а всего того, что Югу Африки, сами понимаете — жопой ешь. Так что поначалу многие малость стреманулись.

Что же касается самих "независимых музыкантов", то положение на доске было следующим. Катлер действительно приехал и барабанил аж в двух группах — КАССИБЕР и КАЛАХАРИ СЕРФЕРЗ. Фрипп оказался старым приятелем Катлера — Фредом Фритом[14] /что тоже неплохо/ и приволок с собой новый проект Keep the Dog.

А шалунишка Пит Уэмил, являвшийся главной приманкой, а также — по признанию организаторов — "наиболее коммерческим звеном"… угадайте, что он сделал? Правильно — заболел.

Впрочем, тут все было «по-жительменски» — обломавшиеся могли получить свой файф взад и купить на него бухла в соседнем гастрономе.

/Тех, кому обидно за державу, могу утешить сообщением, что Хэмил, по слухам, в нее уже приезжал — сумасшедший Тед Левин возил его во Фрунзе слушать какие-то этнические крутняки, а Москва, мол, подождет. Как бы ему не опоздать…/

Наша же сторона, пораскинув всем, что было и убрав лишние фигуры, оставила в результате ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ, ДЖУНГЛИ, НЕ ЖДАЛИ и ЗВУКИ МУ /вроде, никого не забыл/.

Да, в первый же день на сцене неожиданно материализовался /уже непонятно с чьей стороны/ безымянный негритянский красноармейско-фанковый хор, который я добросовестно слушал минут десять, но, уловив слова "вива ла конференциа ин Аддис-Аббеба", пошел-таки пописать.

Началось же все очень смешно: к микрофону вылез дядя, которого Т.Диденко представила как какого-то невъ. енного комсомольца и попыталась дать ему слово.

Взять его комсомольцу не удалось.

"На .у-у-у-у-.!!!" — чуть не скандировал зал. И действительно — люди пришли музыку слушать, пусть и "Югу Африки", но не до такой же степени. Прямо детский сад какой-то.

Когда Козлевича вместе с его так и не выраженной солидарностью вытолкали, наконец, пинками за кулисы, оттуда, презрительно оглядываясь назад, появились те, на чье место только что так гнусно покушались. Вот здесь нужно сделать отступление.

Дабы не итить читателю мозги, сразу скажу, что я не большой знаток всех этих «оппозиционных» дел. Не то, чтобы я их не люблю — просто заниматься этим надо серьезно, а времени и средств на это просто нет /попробуй, найди в Москве пластинку, скажем, «резидентов», а заодно и деньги на нее/. Поэтому слушаю я такую музыку изредка, в основном — в передачах Лео по Би-Би-Си.

Вообще-то материал по этой теме планировался редакцией весьма объёмистый, но квалифицированной справки мы, из-за вечного своего раздолбайства, так и не подготовили, стенограмму лекции, прочитанной Катлером в Доме композиторов — ещё не ясно, /см. пред. материал — ред./, так что придётся довольствоваться этим небольшим репортажем в рамках рок-хроники, а отсутствие анализа, вызванное пробелами в образовании, заполнять разнообразными байками.

Итак, КАССИБЕР /на чьей — то фене так называют записку, вынесенную тайком с зоны/. Я так понял, что большей частью это проект бундесового клавишника и саксофониста Хайнера Геббельса, которому, думается, вполне достаточно было вместо себя прислать одну свою фамилию/это я не в том смысле, что не понравилось/.

Я долго думал как описать Катлера — вот придумал, наконец. Помните, показывали по ящику мужика, который складывал руки в замок, а потом выворачивал их наизнанку раз пять подряд? Так вот, рядом с Катлером он — сопливый мальчишка. Потому что у того руки сгибаются не только в суставах, но и там, где у нормальных людей их можно только сломать. Причём гнутся они под любым углом и в любую сторону, что, несомненно, расширяет его, хм, творческие горизонты. А вообще — джазовый барабанщик, конечно.

То, что они играют, больше всего напоминает европейский академический авангард. Музыка жёсткая, сухая, разработанная до мелочей, я думаю, даже строго нотированная. Звук резкий, обрывистый и очень разреженный. Поверх всего этого несутся лающие, стилизованные под рэп речитативы третьего участника — Кристофа Андерса. Парень неистов и до того похож на Дитера Болена, что ему, единственному за оба дня, пытались подарить цветы/тут, видно, ещё фамилия сказалась/, которые он почему-то не взял.

Цветы дарили, кстати, мои соседки — две весёлые восточные тётки, которых я сдуру принял сперва за какую-то крутую богему — настолько непосредственной была их реакция на происходящее.

Заблуждался я недолго — тётки стали задавать мне вопросы, и оказалось, что просто заезжие провинциалки гуляли по городу, да и решили пойти глянуть, что такое этот самый рок.

Наблюдать за ними было одно удовольствие — никакого снобизма и комплексов /как это обычно бывает у нас: до чего же мы крутые ребята — авангардизьм любим, не металл/. Двери восприятия были распахнуты в полный рост — тётки пёрлись от души. Больше всего они прикололись по НЕ ЖДАЛИ — чуть не «бис» кричали.

Вопросы были тоже забавнейшие — ну как объяснить, почему у человека волосы неожиданного цвета, да к тому же вопреки земному тяготенью растут вверх? /Это на КАССИБЕРЕ залётные пункера устроили "танцi"/. Слегка видоизменив строчку из Силиной песни, я сказал им, что это вот карма такая у человека.

К вящему моему изумлению, ответ этот женщин полностью удовлетворил — они с уважением на меня посмотрели и вопросов задавать не стали. Чёрт его знает, Восток — дело тонкое, как бормотал один мой приятель, листая «Камасутру», где в описании самых невероятных поз одна из совокупляющихся сторон постоянно именовалась "девушкой".

В зале, однако, нашёлся ещё один любознательный. Пьяноватый мужичок на плохом, но громком английском стал выяснять у КАССИБЕРА, что означает слово «гуд», повторявшееся в последней песне раз двадцать подряд. Геббельс, с трудом вспоминая русские слова, ответил, что "гуд по русски — карашо", и, думается, был прав. Такой вот хэппенинг случился. Подсадка, что ли?

ДЖУНГЛИ, не останавливаясь, проехали мимо меня куда-то очень далеко и слились в одну протяжную и, по-моему, очень нудную и-си-эмовскую мантру. Отряскин тряс бородой и даже вроде что-то пел.

Вообще-то я их очень люблю, но в этот раз… то ли слишком лихо они свернули после КАССИБЕРА, то ли ещё чё — словом, душа не примат.

На следующий день, очевидно, желая не ударить в джаз яйцом, Рома Суслов, словно бы в пику ДЖУНГЛЯМ, устроил всем такой ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ, что даже самые отпетые эстеты-рецидивисты после этого как-то очень долго молчали и упорно избегали дележа впечатлениями. А вот те, кто услышал ОТКАЗ впервые, протащились изрядно, что, надо сказать, в диковину, ибо натурально люди въезжают в его раза с третьего, а то и… Сам я, кстати, до сих пор не знаю, понравилось мне иди нет, т. к. уж шибко смурными и мрачными были все эти «Пожары», или что там у них…

Один мой знакомый, последние полгода забавляющийся тем, что в разгаре сейшена начинает на весь зал звать какую-то Зину, пришёл и на этот раз. И, о чудо! Впервые на моей памяти брючный крюк марала нашёл, наконец, конкретного адресата: очаровательная арфистка KEEP THE DOG Зина Паркинз сначала сильно испугалась, вероятно, ожидая худого, а затем, поняв, что ей ничего не грозит, стала изумлённо и очень растроганно улыбаться и кланяться залу. До сих пор небось думает, что в Союзе толпа ейных фанатов с утра до ночи на стенах «Зина» пишет. Будет что внукам рассказать…

KEEP THE DOG /ДЕРЖИ СОБАКУ/ — говорят, что вроде это строчка из Элиота — совершенно замечательное формирование, составленное в основном из нью-йоркских музыкантов, тусующихся вокруг Джона Зорна.

Толстый хитрый дядька Фред Фрит играет на разных гитарах, басах, скрипках и, может, даже поёт /или мне показалось?/. Остальные человек пять делают примерно то же самое — кто на барабане, кто на дудке какой, а Боб Остертаг, так тот вообще на «сэмплере» /интереснейшие, надо вам сказать, звуки издаёт/.

Всё вместе это получается как-то очень по-американски легко /вот странно, немцы — по-немецки, американцы — по-американски/, а вроде это как бы и фри-джаз. Во как.

Ну, НЕ ЖДАЛИ вы все по ящику, небось, видали. Со времён «Сырка» они в меру покрутели, добавили кой-какие детали. Битнер, например, минут десять махал над головой каким-то зелёным шлангом и, бормоча себе под нос непонятные слова, в конце каждой фразы внятно говорил: "Русскиеееее…

Такая вот ещё странная ассоциация: есть такое выражение /вы все его знаете/ — "взорвать косяк". Почему-то именно оно не шло у меня из головы, пока Лёня Сойбельман сначала долго зудел в длинную пластмассовую трубку /а все остальные — просто в микрофон/, а когда назуделся — забросил её куда-то в потолок — понеслась…

Уоррен Сони /если я правильно понял его имя/ — клевейший красномордый и беловолосый чувачина и к тому же "в профиль похож на Леннона конца шестидесятых годов" /это Диденко где-то вычитала/.

Ну, насчёт Леннона я бы не сказал, а вот к югу Африки КАЛАХАРИ СЕРФЕРЗ имели, пожалуй, гораздо большее отношение, чем все остальные участники. Позволю себе процитировать слова Уоррена, взятые из программки, выпущенной к аналогичным концертам в Ленинграде /25 мая/: "В названии заключены две крайности жизни в ЮАР: бушмены /калахари — имя одного из племён бушменов/ и серфинговая культура. Серфинг на пляжах Дурбана, где я вырос, олицетворяет для меня грубость, расизм, бездушие и бескультурье. У бушменов — естественность, близость к природе, честность, благородство и нищета".

Из этой же программки следует, что в ЮАР группа запрещена. Если это действительно так, то тогда парень ещё и подпольщик; может, я из-за скверного знания языка чего не понял, но на вопрос, играют ли они у себя дома, он ответил мне: да, мол, играем, редко, правда. Последний раз — в январе в Иоганнесбурге.

По музыке это — гитарный гаражный пост-панк, прямых аналогов я не вижу, но немного похоже на ХХХХ /по общему звучанию/. Гармонические построения гораздо сложнее, неожиданнее. Мелодии странны, асолютно нелогичны и всё время уводят куда-то в сторону.

Тексты песен /в подстрочном переводе/ во время выступления СЁРФЕРЗ проецировались на экран. И, если я не ошибаюсь, очень клёвыми были эти тексты. Про негров там, про все дела ваще. Но не на том уровне, как, скажем, на задней обложке «Ровесника», а покруче раз, думается во много.

И вообще, во всём этом действии явно присутствовал некий шаманизьм.

Эх, запали они мне в душу, хорошо бы о них чего побольше написать /или хотя бы почитать или послушать/. Ходят слухи, что прибалты хотят их вскорости пригласить, так что, может, ещё свидимся /если границу не закроют/.

Ну и замыкали всю эту шарманку МУКИ ЗВУ.

О, волшебная сила искусства — такого восхитительного бардака я не видел ни разу за всю свою жизнь.

Форма — парадная: белые майки со страшнейшей, очевидно петиной, образиной /обложка их только что вышедшей в Англии пластинки/ и нарядные, в мелкий горошек и цветочек, трусы до колена.

У Пети в руках гитара, а из-за уха торчит некая херовина в виде длинной чёрной трубочки. "Радиомикрофон из Англии привёз" — толкает меня в бок приятель.

Удивительные дела, однако, происходят — звуки, раздающиеся в зале, настолько ясны и прозрачны, что вся фирма, строившаяся минут по сорок, оказывается в глубокой жопе, и, думая, что, "наверно, это — Lucy in the sky", не кажет оттуда даже носу. Подвоха народ, однако, не чует.

На сцене тем временем устраивается полнейший дурдом. Пока Пётр Николаевич висят вниз головой под роялем, Липа с Лёликом бегают враскоряку наперегонки до барабанов и обратно — этакие грибы-поганки на детском утреннике.

О, голые ноги Липницкого!!! Человек, взявший на себя смелость описать это психоделическое зрелище, должен обладать недюжинным талантом, фантазией ребёнка, а также многими другими совершенно необходимыми для столь незаурядного поступка качествами, коими я, к сожалению, обделён. А потому с лёгким сердцем продолжим.

Паша всё это время усиленно занимается задним вокалом, пытаясь допрыгнуть до микрофона, болтающегося где-то в метре над его головой. Причём на качестве звучания все эти безобразия ровным счётом никак не отражаются.

Наконец Петя засовывает свою буйную голову под Пашин стул, головой же приподнимает его вместе с Пашей, и на голове же уносит Пашу вместе со стулом со сцены.

"Зато я умею летать!" — продолжают свою работу "Динакорды".

Накололи!!!

Я, впрочем, не вижу в этом поступке никакого особенного криминала. Тем более, что была вполне уважительная причина — как оказалось, накануне у бедного Лёлика отнялась рука, и играть он не мог просто физически. Но народ обломался…

Вот, собственно, и всё, что можно поведать об этом праздничке. Никаких особых жертв и разрушений он за собой не повлёк, были, правда, отдельные везунчики, захваченные в качестве нарушителей государственной границы, которая, как-известно, в этот день имеет право объявляться в любой произвольной точке пространства Советского Союза, но это уже отдельный разговор.

Я, кстати, порой втайне радуюсь, что традиция столь бурно отмечать подобного рода праздники распространяется в основном только на два из них.

Представляете себе — 12 апреля где-нибудь в ЦПКИО или у монумента Гагарину собираются толпами пьяные космонавты в скафандрах, шлемах, и начинаются дела: "Ты на чём летал, на «Союзе»? Щенок, я ещё на «Востоке» тянул!" "Я за тебя, бля, в открытый космос ходил, а ты тут, бля, железок навешал!" — хлобысь по будке…

Впрочем, не будем отбивать хлеб у Лаэртского, а лучше уделим ещё немного внимания событию, того заслуживающему, тем более, что оное — из той же «оппозиционной» серии.

Некоторое время спустя в Малом зале Горбушки Борисов сделал совместный сейшен Катлера и Фрита, как гласит молва — первый за много лет.

Тут уже было что-то из области новой импровизационной музыки: Катлер стучал бумажными палочками, Фрит пилил струны электрогитары струнами электроскрипки, одновременно барабаня по тыльной стороне последней мягкой колотушкой, ну и т. д. и т. п.

В довершении всего к ним присоединился Владислав Макаров, а также гитарист, имени которого я, к сожалению, не знаю /он часто выступает с Макаровым/.

Влад — совершенно чумной и героический человек. То, что он проделывает со своей виолончелью, не поддается никакому описанию. Более бескомпромиссного музыканта в Союзе я не знаю. Тем, кто его не слышал, могу сказать, что, на мой взгляд, то, чем занимался, например, старший Летов на протяжении последних лет в составе ТРИ О, на фоне Макарова слушается, как хороший старый мейнстрим, что-то вроде оркестра Каунта Бейси.

Вот так они и играли все вместе и, пожалуй, это был одним из лучших концертов, которые я когда-либо видел.

Точку, однако, ставить рано.

Владислав Макаров и его внемузыкальное творение.

К сожалению, я пропустил выступление Генри Кайзера и Брега Гудмана…

 …Зато вот на FRAME /3 августа на той же точке/ я уже сходил.

Американские пилорамщики нагнали такого «индустриалу», что хотелось надеть противогаз.

Элиот Шарп, Нил Ротенберг, Том Кора и западногерманский барабанщик Петер Холлингер — люди с ба-альшим прошлым /уж первые-то двое — точно: СЕМАНТИКС/, однако вместе — как непосредственно FRAME — играли они чуть ни первый раз.

Налысо бритый, похожий на Тони Левина Шарп одновременно на двух грифах занимался и бассизмом и гитаризмом, а однажды взял в рот даже бас-кларнет. /В этот момент откуда-то из с. летовского угла появились первые признаки скептицизма/.

Том Кора своими упражнениями по втыканию в виолончель деревянной палочки и перепиливанию оной смычком явно пытался конкурировать с Макаровым, однако тот подчеркнуто не проявлял интереса к происходящему.

Нил Ротенберг держал саксофон очень достойно — в задний проход его не засовывал, но играл все равно здорово.

Помню, когда-то, слушая его запись все по тому же "радио Лео", сильно я дивился: как это чувак ухитряется звучать непрерывно несколько минут — чё у него внутри кислородная подушка что ли? Уяснилось, что есть такая феня — "кольцевое дыхание" называется, правда, как оно происходит, до сих пор не пойму. В этот раз Ротенберг, однако, ничего такого вроде не устраивал. Или я не заметил?

Самый крутой из них — несомненно, Холлингер. Большую часть времени он, правда, сидел на полу возле барабанов и пил по очереди пиво и какую-то белую жидкость из водочной бутылки /я ни на чем не настаиваю, но не воду же он пивом запивал/, а также все время смолил — я долго принюхивался, но похоже, что обычный-таки "Беломор".

Необычайного здоровья оказался человек, потому как время от времени он занимал боевой пост и с бычком в зубах устраивал такой "прокатный цех", что возникали мысли о параллельной во времени инкарнации Бонама — и будет очень жаль, если она закончится так же, как предыдущая /тьфу 3 р./.

Все это рубилово я бы обозвал фриджазовым эквивалентом трэш-метала, если хотите — фри-трэш /Холлингер сказал, кстати, что оченно любит СЛЭЙЕР, и, возможно, не шутил/.

Да, чуть не забыл — всю дорогу на гарнир крутили забавную параллельную киношку: трогательный человечек, прыгающий на проволоке, сменялся какими-то хмурыми бедуинами и прочими сюрами.

В общем-то впечатление осталось сильное, мрачное, но в итоге, наверное, все-таки положительное. Впрочем, тут мнения разделились: нашенские фриджазеры круто обломались и даже отказались участвовать в джеме. "Американцы, бля, урловые ребята…" — поддал ногою камень один из отцов московского авангарда. Камень звякнул в помойное ведро, и все разошлись по домам.

Такие вот дела.

Б.Л.Ядовитый

Ходят слухи, что весной Лео привезет Сесила Тейлора. То-то праздник будет…

НЕ КОРЫСТИ РАДИ

Грег Гудман Генри Кайзер

29.06.89 Горбушка

/С советской стороны — КРЫША, сиречь акустический вариант группы АСФАЛЬТ с Жуковым на перкашн, а также ТРИ О с участием фагота и дочери тувинского шамана Саимхо Номчулак/?//.

АТТЕНШН, ПЛИЗ! Вы читаете сделанную С.Гурьевым литературную запись рассказа об этом событии уст зеленоградца А.Коблова, находившегося в подпитии.

…Гудман и Кайзер. Абсолютно разные люди. Грег Гудман — потрясающе колоритный чувак: весьма серьезного возраста американец, очень похожий на Евг. Морозова, если того лет на 10 поселить в Соединенные Штаты. Бородатая, начинающая лысеть личность в легкомысленной рубахе с пальмами, излучающая в зал волну доброго идиотизма. Чувак появляется на сцене в резиновых перчатках по локоть, что вызывает из зала реплики: "Америкашки без резины шагу сделать не могут!" /это по поводу СПИДа/.

…Да, он еще с картой Москвы в руках. Тщетно пытается добиться у зала объяснения, где он находится — тыкая резиновым пальцем в разные точки карты. Минуты через три эстетствующая публика врубается, что с ней шутят шутки и начинает подыгрывать /не понимает английской речи, а делает вид/.

…В анонсировании выступления Г.Гудмана упоминалось, что человек не любит записывать пластинки, а любит такие вот выступления, с ног до головы наполненные импровизацией. Благодаря им-то в основном и известен в джазово-авангардном мире.

И вот, дальше начинается полный дурдом. Чувак начал во всех смыслах этого слова играть с акустически-клавишным инструментом. Он нажимал на клавиши самыми разными предметами: пальцами, яйцами /не теми, что меж ног, а вполне куриными/, ногами, залезал под крышку рояля, теребил внутренности, клал на них карту Москвы и играл вместе с ней — кстати, очень хорошо! Москва звучала, как отдельный музыкальный инструмент. Т. к. карта была большая, разные районы звучали по-разному: Красногвардейский р-н — до диез, Тушино — си бемоль и т. п.

Апофеоз идиотизма наступил тогда, когда вышеупомянутый Гудман разложил внутри рояля пинг-понговые шарики, а затем с ярко выраженной на лице радостью, доступной разве что олигофренам, либо истинно счастливым людям, начал играть в некий фортепианно-моногамный пинг-понг. Так человек играет сам с собой в настольный хоккей. Самое занятное, что все это время со сцены лилась, пусть и несколько авангардизированная, но музыка.

ГЕНРИ КАЙЗЕР. В противоположность мулатообразному хулиган-эстет-расп. дяю Гудману — крайне интеллигентен. Интеллигентность выражается, в частности, в том, что он очень любит записывать пластинки и даже выпускать их — не в пример Гудману. Плюс ко всему, беззаветно предан музыке — фигарит в 10 струй. То есть, в 6 струн, оголтело пропуская их сквозь синтезатор — извлекая щемящий, будоражащий душу & мозг звук.

Зал тихо и сладострастно тащится. Правда, справедливости ради заметим, что тащиться он стал еще от фамилии музыканта. Эстеты по кругу, придыхая, шептали на ухо соседу: "Это сам Генри Кайзер!!!" — хотя век воли не видать, если у 90 % зала эта фамилия не ассоциировалась в основном с известным периодом истории Германии.

Вообще же комбинирование обратной фоновой гитары /пущенной на программе синтезатора/ с авангардными соло-кусками /струмент-то дай Бог!/ напоминало, прости Господи, КИНГ КРИМСОН эпохи АЙЛЭНДС или даже ГРЭЙТФУЛ ДЭД особо торчкового периода.

КРЫША: отменная скукотища. Помпезно-мертвецкий авангард без тени внутренней свободы. До боли жалко хорошего перкуссиониста Жукова /экс-ОРКЕСТР НЕЛЕГКОЙ МУЗЫКИ, ЗВУКИ МУ/.

ТРИ О — это абзац /резюме/. "Три тетушки живут у нас в квартире — как хорошо что три, а не четыре" — в данном случае этот стишок Кассиля не работает. Возникает ситуация "Трех мушкетеров" или "Троих в одной лодке": педалируется число три, а один в уме. К трем «О» /Летов, Кириченко, Фагот вместо Шилкопера — ред./ присоединилась четвертая — некая аспирантка Гнесинки, дочь шамана Саимхо Номчулак /?/ — в роли д'Артаньяна или песика Монморанси.

Арк. Кириченко /туба/ поет на специфическом татарско-башкирско-инопланетянском диалекте. Похож на посла Золотой Орды, вдруг провалившегося в манду во времени, оказавшегося в итоге на сцене Малого Зала ДК Горбунова и выражающего свой нечеловеческий восторг по поводу произошедшего.

Саимхо Номчулак /Тува/ — восточная девушка в бальном платье с блестками. В голове проносится вихрь ассоциаций. Знаете, такая опера есть — «Чио-чио-сан»… а также Валентина Пономарева в аквариуме. Все это одухотворено атмосферой тундры, Тувы, Якутии, вдруг посреди всего этого — Летов с саксофонами — полный дурняк, абсолютно. Возникает подозрение, что джазовый вокал культивировался среди тувинского коренного населения еще во времена Батыя.

Высшей точкой мероприятия послужил всеобщий джем: на сцене сменялись кайзеры, гудманы, номчулаки — все, кто угодно в последовательном соединении /сцена маленькая, и параллельно бы не уместилось/. В процессе окончательно выявилось глубинное родство тувинского фольклора с миазмами англо-американского авангарда /Гудман, правда, утверждал обратное — ред./: в кульминации джема стало ясно, что Элла Фицджеральд была бы здесь менее американкой, чем С.Номчулак, а Гудман-Кайзер оказались более тувинцами, чем какие-нибудь старожилы Кызыла.

ИБО ИСТИННЫЙ АВАНГАРД СУТЬ НЕ КОРЫСТИ РАДИ, А ТОКМО ДЛЯ

ЕЩЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

С.Гурьев

Анонимный критик нового московского «индепендентного» рок журнала "ЗВЕЗДА-..ЗДА" озаглавил статью об Антинаркотическом фестивале "40 тысяч ножей в спину рок-революции". Можно понять бескомпромиссного нонконформиста, для которого клеймить запах травы и внимать «скорпам» вместо любимых Dead Kennedys все равно, что читать Шолохова после Венечки Ерофеева. С другой стороны, как-то стремно жечь последние мосты между андерграундной элитарщиной и «пошлым» демократизмом. В лом гасить в себе наивную радость от созерцания многотысячного табуна простых русских телок, стонущих в слезливой неге всеж-таки не от "Белых роз", а хотя бы от "Stffl loving you".

Два дня гигантская лужнецкая миска БСА ходила людскими волнами футбольного толка от могучих звуков 200-киловаттного фирменного аппарата. Пять милицейских кордонов методично ощупывали тысячам входящих мягкие наплечные сумки в поисках крамольной стеклотары. В ласковом небе размеренно кружил съемочный вертолет. Пьяные Шенкер и Клаус Майне носились вокруг арены на мотоциклетной коляске, горланя лирические баллады.

В зловещие тона была окрашена проблема отлива. Окрест стадиона расположился целый рой колесных фургончиков с заветной эмблемой WC. Народ, однако, тусовался вокруг фургончиков не без нервознос ти, ибо изо всех их щелей хлестала загадочная жидкость, контекст которой наводил на самые чудовищные мысли.

Трибуны мерно ревели и размахивали проосборновскими стягами. Эпицентр зрительской активности, однако, витал в футбольно-полевом лежачем партере, где обилие тел и паров дыхания провоцировали массовое обнажение фанов. Повсюду возникали миражи ялтинских пляжей. Близ заветной сцены лежать мешала романтическая давиловка; порой людское море изрыгало на поверхность измочаленных юбочных барышень, счастливо седлающих могучие мужские плечи. Носители всадниц компенсировали тяжесть груза эротоманским покусыванием обнажающихся ляжек оного.

Равным образом наблюдалось трогательное единение армии и народа. Повсеместно по полю носились зеленые гусеницы солдатских цепочек с наплечной гравировкой от СА до ГБ. Рок-поколение советских войск! Почти все солдатские лица светились одинаковым идиллическим идиотизмом, выказывая потенциальных братков. Когда осборновская команда вломила "War Pigs", в ряде мест воины-интернационалисты обнимались с очкастыми интеллигентами.

Тайная полиция лобзалась с отпетой диссидой.

Много, очень много веселых и парадоксальных мини-пространств сформировалось под влиянием невиданного действа в раскидистой вселенной БСА. Не утопая в их бесконечной констатации, обратим взоры на сцену.

Катарсисного пошиба череда добротного зарубежного хард'н'хэви.

SKID ROW

Ранее резонировали как разогревающая команда в различных разлапистых гастролях БОН ДЖОВИ. В Москве, однако, выглядели куда свежее, динамичнее и полноценнее своих слащаво-громоздких боссов. С ходу расшевелили шизеющий от царящей мегаломании народ, выдав некий элегантный трэш. Бодрая гитарная оргия /"Клавиши — тоска!" — декларировали скидроувцы в перерыве/. Стройный вокалист с нагим торсом явил собою общечеловеческий субстрат женской мечты: романтическая мужественность без тени мужиковатости. Русские красавицы с поволокой на очах роняли слюну Их помрачневшие спутники по-волчьи ляскали зубами, предвкушая скорую ночную компенсацию пережитого унижения.

НЮАНС / БРИГАДА С

/О ПАРКЕ ГОРЬКОГО не будем — слишком уж откровенно он одним названием напоминал, кто конкретно, на какой душевной ноте и с какими помыслами выволок из рок-зазеркалья данный блестящий выводок фирмовых команд/. Отечественное представительство являло собой на иноземном фоне довольно кургузое зрелище. Какая-то скандинавская экстремистка, правда, писала потом, что рядом с шаблонным хардешником западных групп советские выглядели куда самобытнее, но, увы, это — дичь. Всему свое место, прелестная Ингрид /или как тебя там/ — равно, как Крис Катлер был бы странен в Лужниках, так и хотя бы АЛИСА оказалась бы в данном контексте невообразимо уместнее НЮАНСА — при всей своей невообразимо меньшей музыкальной «самобытности» /Стас, однако, предпочел лишний раз потрясти перед миром дождем удач, поливающим группы Его центра. Какая там АЛИСА!/.

Западные команды брали гигантскую аудиторию БСА высокими сценичными мужиками, бегавшими по гибким, свободным траекториям, логично переходящим в эффектные кульминационные стойки. Графическая кардиограмма всех этих движений образовала бы горделивую, упругую, влекущую структуру линий; другой аналог — скажем, роскошный удар бича. НЮАНС/БРИГАДА на уровне линий дали бы жалкое бессистемное мельтешение, а на уровне бича — веник.

НЮАНС со своими псевдоавангардными наворотами шел просто катастрофически мимо кассы. На второй день он попытался вылезти за счет своей новой экспортно-англоязычной программы, повеселившей эстетов неожиданным призраком Сантаны. БРИГАДА смотрелась чуть более сносно: для увеличения напора она круто вывела обычно зарытую глубоко в медь гитару К.Трусова — и на ней-то, галанинской долговязости и сукачевском нэпманском отвязе кое-как прокатила.

Уместно прозвучала новая бригадистская вещь "Тебе нужна игла?"

ПАРК ГОРЬКОГО — все же надо его лягнуть — внес свою лепту в ценность мероприятия, дав возможность подышать, отлить и пообедать /громко, конечно, сказано — ну, да пес с ним/. Внешне выглядел ближе к Западу, чем Титовцы с Сукачевым, внутренне же от него просто рвало. Теперь уже кто угодно простит французским эстрадным оркестрам глумление над Бахом и Равелем — Боже, что эти наминские вандалы сделали с нашим Сергей Сергеичем Прокофьевым!! "Вставайте, люди русские"?! Теперь что же, под Прокофьева любера будут мускулами махать?!

Перо в бок сволочи.

CINDERELLA

СИНДИРЕЛЛА на фоне трех совков выглядела как Возвращение Цезаря. Тоскующий народ ожил, возродились девичьи стоны — вновь стадион окутало облако целительного эротизма. Синдирелльский солист Том Кейфер в фиолетовом плаще с вензелями больше всего напоминал переодетую цыганку-морфинистку, чем расшевелил последних гомаков. Декадентская заунывность гитары не отметала ее душераздирающе-фуззовое начало. "Шелк на наждачной основе" — метко определил кто-то. Изысканность плюс расхожая крутизна.

MOTLEY CRUE

МОТЛЮ КРЮ after СИНДИРЕЛЛА — отменный контраст. На сцену развязно вываливают татуированные монстры, эдакие циничные слоны в наколках — весь антинаркотический пафос фестиваля вмиг превращается в похабно-раблезианское стебалово. Долой кокаин? Гы-гы!

Весь концерт МОТЛЮ КРЮ так и прошел — как отвязно-заводной, гнусно-плотский гогот, явленный в крутом забое. В финале субботнего концерта закордонные урелы с пиратской удалью раскурочили гитару + ударную установку, а на прощание блеснули голой мохнатой, куда более крутой, чем у В.Веселкина, жопой. В оба дня их выступление пестрело рефренами мерзких воплей: "Fuck you!", "Fuck your mother!", "Fucking Moscow!" и т. п. Динамика отвяза провоцировала в поле тотальное буйство — потом даже Намин выбегал с нервозными криками, что раздавленных девушек выносят связками.

OZZY OSBOURNE

Оззи все видели на экране и легко могли оценить его существенное сходство с перепившим Винни-Пухом /А.Гаспаряну до создания законченного образа не хватило толики радикализма/. Оззи суматошно бегал мелкими шажочками, прихлопывал, шаркал ногами, выливал на милицейские цепи ведра воды, строил рыла; глаза его светились веселым дебильным безумием. В перерыве легкий контакт с жаждущими прямого диалога лицами обнаружил тяготение Оззи к нонвербальным контактам. Зачем слова? В лексиконе рыцаря металлического ада преобладали мычаще-позитивные междометия. "Оззи, у тебя еще есть проблемы с алкоголем?" "Ум-м-м."

Обаятельнейшее животное.

Группа Оззи выстроила довольно херовый звук, но очень интенсивно на нем рубилась. Коньком юного гитариста Зака Уайлда являлось бешеное мотание длинноволосой головой, от чего она постоянно походила на медузу под сильным током. На басу сдержанно лабал древний блэксаббатианец Гизер Батлер — старый усатый кровопийца с лицом корсара. Барабанил какой-то молодой, совершенно оголтелый маккарони /забыл фамилию/.

Конечно же, все эти люди принципиально против курения плана.

SCORPIONS

СКОРПИОНЗ — здесь уже можно просто ничего не писать, ибо даже "Московский комсомолец" отметил близость щемящего мелодизма «скорпов» чувствительной душе русского человека. Прикид Клауса Майне восхитительно совмещал образы таксиста и улана. Стадион горел огнями спичек, зажигалок, бензиновых факелов and бесчисленных kisses of fire.

…Приголубь меня — как всегда, приласкай меня — как всегда… still loving you!!

BON JOVI

А вот БОН ДЖОВИ оказался тяжеловесной барочно-попсовой лажей, воспламенившей в основном юных поклонниц КИНО, Бутусова и МИРАЖА.

Потом был джем.

Потом — фейерверк.

А еще в финале запомнилось подводящее черту в-микрофонное общение с массами какого-то общелужнецкого босса — породистого седовласого кавказца /?/.

"Спасибо нашим дорогим гостям — зарубежным артистам! Пусть приезжают к нам еще!"

Благодарный рев ста тысяч горластых глоток

"Спасибо организаторам этого замечательного мероприятия и лично товарищу Стасу Намину!"

…Слышно было, кажется, как мотыльки летают.

РОК ЧИСТОЙ ВОДЫ

14 сентября 1989 Концертно-спортивный зал "Дружба".

Л.Г.

Неподалеку от центра города, на засранном кислотными дождями москворецком берегу во глубине бетонного чрева концертно- /или военно-?/ — спортивной каракатицы по имени «Дружба» в который уж раз за лето рок-н-ролл отдавал свою мятущуюся душу — в этот день — чистой воде.

Скрипя и пукая, дедушка Урлайт приковылял полюбопытствовать /на халяву/ на это благое дело, собравшись аж в почти полном составе и обрастя по дороге многочисленной свитой из болельщиков, поклонников, соратников, словом, таких же старых пердунов как и он сам, чувствуя, очевидно, нутром, что — всё, этот раз — последний. Жизни ему оставалось — три дня.

Побродив по стоячему партеру среди представителей изрядно ограниченного на этот раз контингента простых московских зрителей, Урлайт занял одну из пустующих трибун и какое-то время "разминался красненьким". Так что, когда я теперь слышу вдруг "Апрельский марш", у меня начинает болеть указательный палец /легкая травма, полученная при проталкивании затычки внутрь емкости/, а во рту появляется вкус плавленного сырка, начиненного гнилым луком.

После разминки Настя пошла уже лучше. Такой слегка интеллектуальный попс… На колени встает… Зеленый лазер с дымом — полный вперед! Еще один ба-а-льшой глоток… и… "Вниз по теченью неба", опаньки! Хорошо пошла! "Калипсо давай!!!"

Дала…

Что же касается «Чайфа», то ныне — это, пожалуй, единственный из динозавров, не только не захлебнувшийся в потоке талой воды, но и сохранивший посреди всеобщего блядства нормальное человеческое лицо /приятный оборот! — прим. ред./

Отчего это произошло — не знаю, то ли от того, что Шахрин, не доверяя особо менеджерам, сам решает все принципиальные вопросы, то ли вообще такие крепкие парни оказались.

Я даже думаю, что, может, и стоило залезть в болото, чтобы зарабатывать деньги для тех, кто их сам заработать не может: детей, чистой воды, зоопарков и т. д. /Ходили даже слухи, что «Чайф» собирается отстегнуть энную сумму на лечение старому Урлайту. Опоздали вы, ребята, да и, случись это, не стал бы я о вас ничего писать./

Самое интересное, что на творческой стороне дела это отразилось наилучшим образом: программа на 90 % состояла из новых песен, и каждая — на голову выше всего того, что делалось раньше. "Ты — моя крепость", «Шабенина» /это, наверное, то, что делают из Шабеньи, по аналогии — "свинина — свинья"/ а говядина — говядья — прим. ред.//, "Оставь нам нашу любовь" — всего и не упомнишь.

Выгнав своего новобранца — гитариста Пашу Устюгова /на хрена козе баян?/, они обрели, наконец, свое истинное лицо. Это, в общем, такая рок-н-ролльная литургия, духовное действо, причем, если вдуматься, абсолютно христианское по содержанию. Прямые аналоги — Ю2 и Спрингстин. Впрочем, то, что последний — американский Шахрин, известно уже давно. Вова откуда-то из воздуха брал губную гармошку, и собравшийся у сцены народ плясал от души.

Надобно заметить, что такой изумительной охраны порядка я не видел еще ни разу. Два сонных мента сидели где-то на самой галерке и добродушно поглядывали на резвящуюся внизу молодежь. В зале можно было орать, пить, курить, трахаться. Можно, наверное, было даже разжечь на полу костер из стульев и играть через него в чехарду — слова никто не скажет.

И почти все это мы исправно проделывали: играли в «слона», кричали "ура!" в "Сибирском блюзе", да только вот… было в нашем поведении какое-то исступление, остервенение…

***

Закроем на этом летопись Времени Колокольчиков, оно ушло, и Урлайт, верный его летописец, останется с ним навсегда.[15] Но эпоха не кончается в один день, и отдельные ее гонцы долго еще будут встречаться нам на ветвистых наших дорогах.

Просто в тот день колокольчики звенели особенно призывно, и мы, пытаясь ухватиться за летящие их язычки, прыгали в истерике все выше и выше.

БАРДАК В ЛЮБЛИНО

Празднование 100-летия Нестора Махно

28.10.89

Странная, недобрая молва ходит об этих краях. То бедолага какой решит путь спрямить — и с концами, то вроде зверя там видали, да такого, что не приведи Господь… А запах-то, запах! Особенно по весне.

Виной тому — аэрационные[16] поля, проще говоря — говняные отстойники. Уж не знаю, привозят ли сюда говно на машинах или само оно стекается, но факт остается фактом — все, что круглосуточно, ежедневно и ежегодно высерается славным городом-тружеником, в конце концов оказывается здесь. В Люблино.

Сливается же все это дело в огромные ямы, разбросанные там и сям на площади во много квадратных верст. Есть ямы, где продукт посвежей, так что, в случае чего — накроет с головкой, пикнуть не успеешь. А в тех местах, куда сливали в давние годы, там все уже отстоялось, спрессовалось и начинает потихоньку обзаводиться собственной флорой, а коегде уже и фауной. Люди туда забредают редко, так что живет все это своей потаенной, неведомой окружающему миру жизнью.

Это не шутка. Когда местный исполком собрался застраивать наиболее древние участки, ученые замахали руками: с ума сошли?! Тут впору зону национальным парком объявлять — уникальный микроклимат, одних только птиц — более двухсот разновидностей!

Приятель мой, местный житель, говорит, что птиц он, правда, не считал, а вот зайцев и лисиц видел неоднократно. А один раз даже… Ну, это так, к слову.

Посреди этого заповедника стоит полутораэтажный сарай, очаг местной субкультуры, называемый Клубом Аэрации имени какого-то летчика /пролетавшего, очевидно, над вышеупомянутыми полями и от восторга /или запаха/ не справившегося с управлением/.

Короче говоря, лучшее место для празднования столетия со дня рождения Нестора Ивановича Махно трудно даже и представить.

И надо же было такому случиться, что обитательницей одной из ветхих лачуг, на которые то и дело натыкаешься, гуляя промеж резервуаров, оказалась ни кто иная, как Наталья Ивановна Комарова /в обиходе — "Комета"/ — главная затейница и капельмейстерица предстоящего увеселения.

Ей и карты в руки.

Получился у нее в результате такой гротесковый спектакль на тему "как это делалось в начале 80-х".

Строжайше законспирированная толпа на станции метро «Текстильщики», полнейшее неведение относительно того, на какой остановке вылезать из автобуса и куда далее идти, уютный дымящий и звенящий зал, увешанный лозунгами "Воля или смерть", "Здесь и сейчас" и черно-красными флагами, герои минувших дней, ползающие меж рядов в поисках утерянных сумок, где у них "еще осталось", да и сама Комета с кометой же, нарисованной на щеке, и в десантном х/б.

Для начала кожаный анархо-синдикалистский конфедерат вкратце описал жизненный путь Нестора Ивановича, а потом долго спорил со Свином через весь зал, в каком году тот помер — в 34-м или 35-м.

Затем вылезло "Гуляй-Поле".

Это опять тот самый случай, когда давно и хорошо всем известный человек вдруг взял да и начал петь. И впервые на моей памяти — не зря. Тощий и пьяный Сантим скакал по сцене козлом и жизнерадостно орал, что у него в одном кармане — гандон, а в другом — гавно, и вообще, весь мир — бардак, ну и и т. д.

Все очень радовались такому стечению обстоятельств и всячески Сантима подбадривали. Вот только бы нашлась какая добрая душа, да склеила бы им примочку — фуз там или компрессор — тогда вообще все ништяк будет. А то гитара жидковата.

Толстый, выряженный в ночной колпак, заросший Анч откупорил эквалайзером бутылку пива и для начала объявил, что после его сеанса все станет гораздо круче — у кого-то отрастут выбитые зубы, а у иных — и третья нога.

Потом все было как в сказке: после третьей песни Анч сказал, что "аппарат бля — гавно", а оператор ответил, что если "бля гавно", то вообще никакого не будет, а Комета пошла утихомиривать Анча, а тот дал ей по голове и сбросил со сцены, а оператор вырубил звук, а гитарист кинул на пол пару усилителей, а Анч раскрутил микрофон как пращу и. уйнул его в зал, а вслед за ним туда же полетел еще и баллон, распыляющий на лету оранжевую нитро-краску…

А потом, когда мы вышли покурить, откуда-то сзади протянулась рука с мятым червонцем и заплетающимся голосом спросила, где здесь можно поссать.

Что могли мы ей ответить? "Да ссы здесь, зачем тебе Большой театр"…

Как ни странно, Комете удалось уговорить аппаратчиков продолжать шоу. Когда минут через 20 я заглянул в зал, там уже лихо отплясывало какое-то очередное кометино протеже, "Болек и K°", что ли… Ну, да не о них речь.

Второй акт носил название «Автоудовлетворители» и повлек за собой все, что в таких случаях и полагается — по списку.

Огромного, например, майора, подкатившего к Свину после первой же песни и просившего больше не материться. Это уже было вовсе и не смешно, а с точки зрения режиссуры даже банально: эка невидаль — АУ в сопровождении милицейской шоу-группы. Андрюша, кстати, сказал, что больше не будет и, в доказательство, выхватив из-за пазухи 0,7 портвея, винтом засосал из горла добрую половину. "Ах, как я люблю огуречный лосьон!" — опустевший пузырь летит к е. еням.

Почему-то именно на этом концерте мне пришло в голову, что огуречный лосьон и железнодорожная вода — это, в общем-то, одна и та же жидкость.

Далее на сцене появляется унылый человек и, отняв у Свина микрофон, бубнит туда, что "аппаратчикам нужно заплатить". "А можно и не заплатить!" — арлекином выпрыгивает Свинушка и забирает микрофон обратно.

Потом опять выходит мент…

Потом…

Короче, таких тусовок было минут на сорок, что для сейшена АУ — вероятно, своеобразный рекорд.

Ну, и последним выступал Витек Клемешов, но этого по-моему никто уже и не заметил.

Какое-то время действие продолжалось в фойе: Лысый Дрон читал длиннющую и простецкую, как соленый огурец, матерную поэму; его хотели сперва побить бутылкой, да потом передумали и стали подпевать Свину, решившему еще чуток пооттягиваться и забравшемуся по этому случаю черт знает на какую высоту. Пел он "Комиссара".

К тому моменту, когда народ начал расходиться, на листе ватмана, повешенном у входа с целью написания на нем различных слов, можно было прочесть следующее: «ГО» /3 раза/, пацифик /5 раз/, ".уй" /17 с половиной раз/.

РЕЗЮМЕ:

1. Никакого отношения ни к анархии вообще, ни к Махно в частности мероприятие не имело, т. к. ни то, ни другое широким массам практически неизвестно, просто слова красивые, а Нестор Иванович — так вообще поп-звезда /вроде Ельцина/.

2. Соответственно, круглая дата — просто лишний повод оттянуться в как можно более полный рост, что и было проделано. Зрители получили свое, и, скажем, мои потребительские интересы в этой сфере были удовлетворены на всю катушку.

Что касается каких-либо обид на Анча, то они совершенно безосновательны: зачем бросаться под паровоз, пущенный с горки своею же рукой?

Я, например, воспринял все это как экспромт Комаровой на сюжет из "Анны Карениной" и, хотя чисто по-человечески, как женщину, мне ее жаль, где-то в глубине души мои симпатии на стороне Анча.

Когда-то Комета сама сказала, что относится к рок-н-роллу исключительно как к развлечению. Ну, и ништяк! У нее получается! Зрители остались довольны, а покупатель, как известно, всегда прав.

Это же высший пилотаж менеджмента — ни одного винта, никому даже по морде не дали /кроме самой Кометы/!

Хэтс офф ту /Наталья/ Комарова.

Изя Ливин

НИЧТО И КОНЕЦ

4-й лабораторский фест

28-29.10.89

С.Г.

Да, вот какие дела бывают на свете!

Г.-Х.Андерсен "Принцесса на горошине"

Горло у меня в те дни болело где-то слева, что навевало пугающие мысли о нагрузке на сердце. Где ты, пионерское детство? Сейчас в футбол уже так запросто не поиграешь — одышка, испарина. Бренность начинаешь видеть всюду — куда ни плюнь. Свет свободы — ложный свет. Все надоело.

Почему-то именно такой поток сознания вызвали попытки реконструировать в памяти злостно не осевший в ней четвертый лабораторский фестиваль. И не тянет о нем писать, хотя Агеев подходил, говорил: напиши чего-нибудь, старик, кто еще напишет? Летний Ленинград вызывал более четкие, яркие чувства: раздражение, бешенство от чудовищно громкого, бессмысленного звука, ощущение лопнувшего пузыря — может, и не мыльного, но, по крайней мере, бычьего. А здесь — пустота. Злости — никакой, только равнодушие, усталость душевная. Прекрасно, правда, помню, как бегал на улицу через служебный вход — проносить канистру с пивом, припрятанную пугливыми друзьями у соседнего с Горбушкой темного здания на верхней ступеньке. Считалось, что на контроле ни у кого не поднимется рука остановить меня. Короче, снарядили, чуть ли ни план нарисовали — где там, в осенней темноте, канистра стоит. На выходе — как бы контроль, парни нервные: "Куда?!" "Пойду, — говорю, — поссу". Абсурд — ведь в Горбушке толчки! Но фраза — привычная, чуть ли ни священная для урлы. Братство испражнений. "Пойдем, поссым за фургон". Так и отпустили — никаких контрамарок — парень отливать пошел.

И пошел — во тьму, налево, раздвигая ветви. Темное соседнее здание — что за бред, откуда здесь канистра с пивом?! Вокруг — драки, крики пьяные, стрем — криминальное местечко!

Подошел поближе — и впрямь канистра! А может, это и бидон был — не помню уже. Действительно, на верхней ступеньке, в темноте, у стены. ПИВО. Шутка ли… Взял за ручку, поднял, внутри — тяжелый, многообещающий плеск. ПИВО. ПИВО.

Вдруг — это уже чума какая-то — мусор из кустов. "Молодой человек, что вы здесь делаете?"

Ну, не дичь ли? Ситуация: там, сзади, во тьме огни горят, тепло, шумно, скучно, вроде бы там надо с друзьями пиво пить — да пронести еще через контроль сначала — те еще драконовы порядочки, а тут — мент из кустов. А что я здесь действительно, собственно, делаю? За пивом пришел?

Я: Да вот, смешно, конечно, сказать, но тут для меня друзья оставили, ха-ха, пиво… в условном месте… Ну и вот, забирать его пришел. Может, это и неправдоподобно звучит, но как-то так все сложилось. По-моему, у меня совершенно неподозрительный вид. Да! Я — журналист. Я аккредитован на этот фестиваль от журнала «Юность» /вру, уволился уже/. Кси… Удостоверение, правда, почему-то не захватил, но там, внутри, в здании у меня паспорт лежит. Я могу вынести его сюда. Или можем вместе сходить посмотреть на него, я покажу. Совершенно ничего преступного со мной не связано. Я — журналист. Журналист.

МЕНТ: Журналист?

Я: Журналист, да, журналист. Рок-критик. Мероприятия такого типа проводятся когда, хожу на них. Работник пера, что называется, ха-ха-ха.

МЕНТ: Так. Ну а что вы, журналист, собираетесь написать об этом обо всем? Что творится? С ножами бегают!

Я: Ну, конечно, негативное достаточно отношение. Действительно, иногда еще ничего бывает, но тут это совсем уже я не знаю.

МЕНТ: Ну, смотрите, я еще почитаю… что вы обо всем об этом написали!

Это он уже с юмором таким победоносным сказал. Дескать, экий я бравый. Журналиста напугал. О пиве, небось, и забыл уже. Полез обратно в кусты.

Так я и вернулся в Горбушку с пивом. Радостный, ошалевший слегка. На автопилоте контроль прошел. А там уже ждут, волнуются — Коблов, Жук /это тусовщик такой зеленоградский/, еще кто-то, не помню, кто, и все сразу под лестницу — пиво пить. Холодное пиво — с улицы, горло болит, но очень яркой и смелой личностью основания считать себя есть: горло болит, а ты — холодное пиво пить. Герой! Генерал Карбышев.

… А когда косые мы в зал вошли, там уже распадались ЗВУКИ МУ — Последний Прощальный Концерт, мол. На Липницкого больно смотреть — старается очень, чуть ни плачет: бился, бился, жизнь клал, во все дыры лез, и вот… А вокруг все джемуют, радуются, отвяз такой: Фагот, Жуков тащится, аж Троицкий с гитарой — словно инженер, который дверь несет. Петя извивается, метает коленца, но видно, что ему нехорошо, что спектакль все это.

И действительно спектакль — потом они еще поехали на огромные посмертные гастроли в Сибирь. И там, в Новосибирске, подошел к Липницкому Дэн — басист ПИЩЕВЫХ ОТХОДОВ, положил руку на плечо и сказал — ласково так:

— Сашок насрал в мешок.

Как гвоздь в гроб вбил.

САМЫЕ ДЛИННЫЕ НОЧИ 

ИЛИ 

SYROCK IN TO THE BEER

23-24.12.89

Александр Кушнир-Пигарев

Обстоятельства, в которые ставит людей судьба, они часто принимают не только с покорностью, но и охотно. Они похожи на трамваи, вполне довольные тем, что бегут по своим рельсам, и презирающие веселый маленький автомобиль, который шныряет туда-сюда.

С.Моэм

Мы все писали понемногу когда-нибудь о чем-нибудь, поэтому не будем зря марать бумагу на тему того, что значит для читателя сам факт проведения фестиваля «Сырок». Как любит говаривать в кругу друзей и подруг крупный идеолог и теоретик контркультуры Сергей «Васильевич» Гурьев, "возьмем быка за рога". Перефразируя этот гениальный афоризм, с поправкой на суровый украинский климат получим: "Не будiм тянуть кота за яйцi. Поехали, ребята!

Сразу хотим разочаровать тех, кто рассчитывает увидеть ниже некое цельное полотно. Фестиваль таковым не был, а за ним и мы.

Итак, очередной грандиозный СЫРОК-ТУ опять проводила Наталия Комарова /она же «Мама», она же «Комета», она же «Акула», она же дочь Максима Максимовича Исаева/. На сей раз ее штаб был усилен видным украинским приколистом-пацифистом Николаем Ежовым /не путать с промежностью Ягоды и Берии/. Для столичной публики он был тихой темной лошадкой — в отличие от бешеной коняги — Наталии. Судите сами: согласно легендам, еще будучи студенткой филфака универа, Комета могла запросто въежать на мотоцикле в аудиторию и, сняв с головки мотоциклетный шлем, тонким девичьим голоском извиниться перед профессором за опоздание.

С годами Наталия извиняться стала меньше, а нрав ее стал еще круче. Работая исключительно на энергии оранжевой чакры /свадхистана — половой энергетический центр/, она вышибала двери райкомов и обкомов, зажигая зеленый свет Черноголовкам, Подольскам и Сыркам. Как говаривал Лукич, "это — молодые штурманы будущей бури". Бури тоже были. Летом 1989 года партаппарат Подольска свинтил очередной «Сырок». Была брошена историческая фраза: "После рок-фестиваля в 1987 году шприцы вывозили грузовиками". Против бульдозера с разорванной тельняшкой не попрешь, и «Мама», как дочь настоящего разведчика, затаилась на время.

…Правдами и неправдами прорвалась она во всесоюзный эфир и публично обосрала подольских лидеров так, как это умеют только бабы…

Зато теперь на официально разрешенный СЫР-НАМБО-ТУ сам «Взгляд» отслюнявил 38 кусков, с перспективой проведения НАМБО-ФСРИ в Сиэтле, в Играх Доброй Воли.

…После предварительного прослушивания фонограмм под дикие крики: "Не больше одной команды из города!!!", к 23 декабря в гостиницу «Орленок» все-таки добралось добрых два десятка команд. Как всегда у нас бывает, неизвестно куда подевались обещанные НХА, ПОПОЛЗНОВЕНИЕ, ИДЕЯ ФИКС, 3-7-ТУЗ, ПОСТОЯНСТВО ПАМЯТИ. Исчезнувших без долгого сожаления заменили попавшимися под руку лабухами.

Непосредственно перед началом концертов Комета устроила некое подобие пресс-конференции, где, стоя на коленях, вымаливала у господ-рокеров обещания не блевать в нумерах. Свинские штучки уже «спалили» "Измайлово" и остался, мол, у андеграунда последний оплот — "Орленок".

Ну, скажу вам, ни хрена ж себе андеграунд! Жаль, что Егор этого не слышал — послушать, что бы он сказал… Итак: плакаты /с наполовину неверным составом/ — три рубля, билеты — четыре, коктейли в баре — ПЯТЬ рублей! Добро, мол, пожаловать! Берите с собой чумадан денег — мы вам очень рады!

Далее. В холле — штатовские игральные автоматы, «Берёзка», отечественные бляди, фарца, загранпаспорта с большими животами и голодными взглядами. В зале — роскошный автографовский аппарат, в кабаке — икра. Жрите наздоровье! Фирменное блюдо: "Андеграунд по-столичному"!

Аккредитация — отдельная песня. Сцена: у ног Минервы-Наталии милая девушка униженно просит аккредитовать ее от все-таки как бы андеграундного журнала «РИО» /а сколько вокруг официозу в карточках…/.

— Девушка, а зачем вам аккредитация? Вон же сколько билетов продают!

— У меня не хватает денег…

— В гостинице полно иностранцев. Пройдите по этажам — уверяю вас, проблем не будет.

— Я как-то не привыкла… Зарабатывать… Таким образом…

— Вы что, фригидны?

Утешал душу лишь совершенно стрёмный задник сцены, выполненный в соцгогеновском стиле и совмещающий в себе политику, экзотику, эротику, право на труд и еще черт знает что, вместе взятое. Больше всего на полотне запомнился фрагмент с голой бабой, движущейся как бы по Сахаре у кого-то под мышкой. Вывозил ее приколист-осветитель, в минуты отчаянной скуки оттягивавшийся нехитрым приемом, направляя луч в то место, где уже кончаются ляжки, но еще не начинается пуп. Нокаут!

Но на этом экзотика не закончилась. На сцену в цивильных костюмах выполз духовой квартет музучилиша имени сестёр Гнесиных, сбацавший нечто классически-народное /Где-то мрачно пошутили, что это — лучшее выступление предстоящего фестиваля/.

Может, режиссерская находка с появлением квартета и несла в себе похвальные идеи приобщения к вечному и прекрасному, но почему-то вспомнилось: "Вот я вчера на шкафу-с…"

Дебют рок-групп также выдался деревянный — московский ПАПА БО. Тоска, зеваю. Кабак в глухой южной провинции: рок-н-ролл "Сивый мерин", "Рок вокруг трибуны" и бухие девочки, задирающие юные ноги в проходах. Разбираю текст: "…в небе пустом летит Комета с рыжим хвостом…" Все понятно — взятки и протекционизм. Пока «Мама» взмывает уверенно вверх, «Папа» с той же скоростью летит вниз.

Затем по старой традиции Питер в очередной раз вставил со звоном "по самые помидоры" Москву. В конце концов, это не футбол. Пройдя огонь и воду домашних фестивалей, тандем ПЕТЛЯ-БРИЛИАНТЫ всухую скосил Воха и ШТРАУССа.

Сверхакустический Box /экс-свердловский оппозишн/, впервые игравший в электричестве как НОВЫЙ ВАВИЛОН, несмотря на то, что попал сюда в качестве хозяина барабанов, сыграл наименее неправдоподобно. ШТРАУСС катил в зал какую-то ультрахитрую волну, не доходившую даже до первых рядов. Зато ПЕТЛЯ мощным гитарным драйвом поступательно затягивала зал внутрь себя. Команда, прямо скажем, нового музыкального мышления. Возможно, они где-то играют чужое, но с большим вкусом отобранное. Надо учиться привыкать и к такому.

БРИЛЛИАНТЫ — тихий пляж. Когда долго гремит, начинает давить, а тут — спокойный оттяг, ну что-то типа: "Кочумай, подруга, всё ништяк, Отдавайся мне за четвертак". Интимно-митьковская шутка. Тираж — один экземпляр. Прайслесс.

По-видимому, во имя окончательной дискредитации идей "тяжелого харда" из Свердловска подрулил КРАСНЫЙ ХАЧ. Дубовый забой, навязшие на зубах темы: кровь, красный Афган, перестройка. Мне бы их заботы! В общем, пока Бутусград /или Шахринбург/ временно сидит в жопе, в топе его место уверенно занял Пенисберг. Помните: "Господа! Бежим! Красные в городе! Хрен с ней, с янтарной комнатой!"

Хотя 003 /два нула тры/ сыграла просто крепенький рок — дай Бог так каждому. Но по-настоящему покатило выступление ихнего КОТа, почему-то переименованного в «центрального» /ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ОХРАНЫ ТЕПЛА — ред./. Чтобы долго себя не мучать, буду очень краток: звезда фестиваля номер один, все мыслимые и немыслимые призы. Стиль — припанкованный рэггей с матерком, зачем-то разбавленный ва-банковским Скляром в качестве ышо одного гитариста. Почему-то представляешь себя Бобом Марли во время турпоездки по зарубежным полям и лугам Ямайки. Там, небось, все цветет, солнце светит, цитрусовые, дети пляшут, бабы пашут, ни хрена никому не надо, все и так есть… Понимаете — ВСЁ! Музыка так называемых "сюррокиндастриал ассоциаций"… Блюз старого кобеля… Мастурбация памяти…

Олди

КОМИТЕТ ОХРАНЫ ТЕПЛА

Третьим детерминантом «Сырка» стало наличие разношерстных по своим разновидностям ВИА, играющих панк, пост-панк и жлоб-панк.

К последнему стилю явно относился выползший "с грядки на сцену" КРАСНЫЙ ОГУРЕЦ /Воронеж/. КР.ОГ. - символ времен культа фаллоса. Сразу вспоминается детский прикол:

— Девочка, конфетку хочешь кину?

— Хочу. А какую?

— "Красный богатырь". Га-га-га!

Но вернемся к теме. Как я понимаю, слово «огурец» свидетельствует о значительных размерах вышеозначенного предмета и его пупырчатости. Мечта юных дев! Так вот, КРАСНЫЙ ФАЛЛОС, простите, КРАСНЫЙ ОГУРЕЦ /в прошлом — провинциальный журналист Альберт Попов — ред./ подыгрывая себе на 300-рублевых электробарабанчиках, перепрыгивал с нанайского рэггея в реалистический кантри и гнал впереди себя эротическую тему типа:

НАПОЛЕОН БОНАПАРТ /Липецк/ — дети тех, кто "выступал на белые отряды". Прорвались на «Сыр» за наш и свой счет. Какой-то мэ от них затащился настолько, что порезал вены. Член по уши надо было! Не всех война убила!

ДЕТИ ОБРУБА /Томск/ —отруба? — облома? — все это уже где-то было /совковый ПУТТИ, отсидевший 2 года в дурке/. "Голосуй рукою, а не писькой" — единственный суперхит. /На самом деле, куда круче была вещь с припевом "А бабушка Фанни была, конечно, права", только не все врубились, что это про Каплан — прим. машинистки/. Вокалист — пижама дурдома, каска вместо головы, на шее — сырая курица, куски которой были отданы на съедение толпе перед сценой. Вот если бы во время приема пищи их бы еще и отстебали! К сожалению, неплохие идеи потерялись в обмене энергетикой с залом. Верю, что для Томска это очень круто, но сравнивать с ГО /как это сделала Комета/? Ладно, хватит о «панках».

УЛИСС /Минск/ — пустой зал; вползли в «Орленок» на 5-кусковом спонсоре. «Юрмала-90». Верят в то, что поют. Крупный организационный просчет, хотя, с другой стороны, куски в параше не валяются.

ДАО /Дзержинск/ — якобы гордость нижегородского "блока независимых". За лето пропили половину своего состава, но хуже играть от этого не стали. Фаны КАЛИНОВА МОСТА наминского промежутка писали горячим кипятком прямо на стены и счастливо махали руками в такт.

ТОВАРИЩ /Харьков/ — обширная музыкальная тусовка, несколько пугающая обилием идей, стилей, концепций в музыке. Все сплошь «мульти», начиная от ударника-культуриста в роли скрипача и заканчивая симпатичной клавишницей, затмившей духовностью и Комету, и бабу в заднике в споре за приз "Главная мисс".

НА-НА-НА /Казань/ — совершенно напрасно вспоминается лозовское "На-ка, на-ка, получи!" Это нормальные рокеры, выжившие в душной атмосфере качалок, перестрелок на улице и обилия колбасы. Рок-н-роллы про перестройку — как ни странно, довольно веселые. Небывалый случай! Честно заслужили большую медаль "За героизм".

ГОГЕН /Черноморск/ и ТРОИЦКИЙ СОБОР /Моршанск/ /"Чудно, чудно! Из Моршанска" — О.Бендер/ — собратья по перу их похваливали, правда, в разных плоскостях. Врать не буду, я их почти не слышал: открылся бар, а вместе с ним — надежды на что-то лучшее в образе коктейля «SCREWDRIVER» /"отвертка"/. Гулять так гулять! Вспоминаю, ничего не получается. Перед глазами разноцветные круги /фанта пополам с водкой/.

Прошедший фестиваль, как сказал бы Д.Шавырин, "принес нам немало открытий": Пятерка лучших — ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ, РАББОТА ХО, ЧОЛБОН, КОТ, ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА. Про две последних уже упоминали, на закусь — три былинных богатыря.

ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ /Магадан/, чуть ли ни единственный, обласканный всесоюзной прессой и лауреатством, шел красной строкой в первый день. Правда, спустя каких-то пять минут всех «футбол-рок-фэнов» /дринч, танци и т. д./ вымело как пулей. После красного харча "не идеть", конечно — тут уже вопрос о мозгах. В то же время несколько монотонная в дебюте программа с каждой минутой делается все круче и круче, достигая впечатляющего экстремизма на двух последних композициях. Впервые за день со сцены летит драйв такой силы, кою многие вряд ли когда еще услышат. Тихо проскользнули вдали бледные тени КРИМСОНА и ТОКИН ХЭДС. Индивидуально, конечно, но, пожалуй, встреча с УФО запомнилась бы меньше.

РАББОТУ ХО /Киев/ мы знали, как облупленных; но изменив на треть состав /вместо клавиш — бас/ и до неузнаваемости — звучание, киевляне выдали в течение четверти часа одну из самых насыщенных и концептуальных программ мероприятия. На наших глазах произошло самоутверждение группы в новом качестве. Если, так пойдет и дальше, подозреваю, что по примеру недавней Англии, Русь захлестнет волна «рабботомании». В метро и автобусах — налысо бритые подростки в пиджаках из хрустящего кожезаменителя с большими самопальными значками фотографий Поповича или Ежова, мелодично напевающие себе под нос гитарные проигрыши из "Слонов и птиц"…"по ту сторону рая".

Всеобщий конец. Мокрый оргкомитет из последних сил удерживает за штаны операторов телевидения: "Снимайте, козлы, сейчас — ЧОЛБОН!!!"

На сцену выбегает кучка чукчей /говорят, что это якуты/ со средним ростом ниже полутора метров, в цветастых национальных одежах. Не хватает только закопченного чума и тощих оленей. Их лыдыр — шаман, с высушенной заячьей лапкой и древним бубном, пугает "на своем родном" экологическими ужасами. Саксист-клавишник уважает ПИНК ФЛОЙД. Как попал в Якутию последний, пока неизвестно — предположительно, с красным флажком очередной арктической экспедиции.

Народ потихоньку улетает. «Отвернувшийся» Борисов /ДК Горбунова/ погружается в древне-индейский танец "полёт орла" — но по пьяни на орла не канает. Вскипев негодованием, бросается на кого-то с кулаками. А почему? Все эти чернушники-якуты. Шаманизм, потоки энергетики, заливающие зал под монотонный голос, транс… Чернота! Кому — что…

Самминг АП. Неожиданно выяснилась прямо-таки прямопропорциональная зависимость между организационным бардаком и количеством участвующих в фестивале звезд: чем меньше, тем меньше. А ведь потенциально-сырковый ручеек медленно начинает подсыхать, и это настораживает. Сравните: ДЕТИ ОБРУБА и ГО, ЧОЛБОМ и НЕ ЖДАЛИ; НБ и ВВ. Как-то не катит… Хотя есть еще где-то Ник, Полковник, Янка…

Представляю в связи с этим концерт лауреатов первых «Сырков» лет через 35–40. Картина: выходит на сцену, заботливо поддерживаемый аккуратными внучатами дедушка Летов /-мл./ с палочкой и трехгрифовой гитарой дистанционного управления. Поет хит о прадедушке-Ленине, но никто не врубается, о чем речь — давно растащены на сувениры Крейсер, Площадь и Мавзолей…

Преследуемый хроническими запорами, пытается при помощи клизмочки реанимировать "фирменную находку" старенький Свин, но, увы, безуспешно. Только треск в динамиках стоит.

Два рослых седых культуриста проносят на носилках перед сценой Сашу Хирурга. Он вяло помахивает некогда могучей рукой и сизым носом в коже.

Витя Цой сидит в первом ряду среди мажорного вида старушек, поглаживает позолоченную совковую лопату, подаренную к 70-летнему юбилею и отрешенно бормочет это сладкое слово — Камчатка.

На креслах-качалках для почетных гостей мирно покачиваются Шапокляк-Комарова и старый Крокодил Коля Ежов. Локти их кресел трогательно касаются друг друга. "Легкая эротика"…

А пока что, невдалеке от «0рленка», сквозь противные хлопья мокрого снега маячит еще молодая, но уже согбенная фигура Гаркуши, безнадежно пытающегося поймать мотор. Taxi и частники, не останавливаясь, на бешеной скорости проносятся мимо. Наступает длинная-предлинная декабрьская ночь.

P.S. (от души)

Сыр, оно конечно, сыр, и выглядит аппетитно, и на вкус ничего. Да вот только всплывает у меня из памяти: в Англии придумали «гуманные» мышеловки — красивый игрушечный домик с открытой дверцей, откуда доносится запах настоящего сыра. Мышь забегает туда, домик меняет положение, и дверца захлопывается. Сидит там мышь, пока не захлебнется в собственных экскриментах.

Почему я об этом думаю?

Рок-энциклопедия Урлайта

КИЕВСКИЙ РОК[17]

Рок в Киеве, как и во многих других городах нашей страны, появился в 60-х. В 1966 году в зале Киевского городского главпочтамта состоялся первый фестиваль поп-музыки. Потом были первый и второй городские конкурсы биг-бита /март, октябрь 1967/. Появились свои звезды: «Эней», "Колокола", "Красные дьяволята", "Второе Дыхание". Далее начались 70-е. За "чуждое явление" взялись основательно. Так и остались красивой легендой "Днiпровi Зорi", «Стремление», "Энергия". Только «Кроку» Владимира Ходзицкого удалось выжить и довольно долгое время быть первым по популярности в среде киевских меломанов. В первой половине 80-х местное болото совсем покрылось тиной, и отдельные всплески погоды не делали. Рок-н-ролльная каша заварилась после "официального разрешения" рока: в октябре 1986 года был проведен фестиваль «Дебют-86». Группа «Эдем», ставшая лауреатом и получившая приз "Симпатии публики", играла металл. Тогда большинство киевских фанов еще считало «металл» синонимом слова «рок», ибо за то, что "очень громко", металлические команды гнали отовсюду. Так произошло и с «Эдемом», который вышел на «Дебют» без репетиционной точки и со смутными надеждами на будущее. Кроме «Эдема» было замечено "Сверчковое Число" во главе с "отцом киевского панка" Юрием Сторожуком. Значительных открытий на «Дебюте» не состоялось. Но важен был толчок. И толчок этот привел к образованию рок-клуба «Кузница» при ДК завода «Большевик». Первыми клубовцами стали «Эдем» и хард-роковая "Квартира № 50".

9 ноября 1986 года в ДК завода «Большевик» состоялся совместный концерт этих двух групп, положивший начало деятельности рок-клуба.

В течение января-февраля 1987 года клуб пополнился новыми членами: металлическим «Титаником» и хард-роковыми «Следом» и "Аяксом".

Время шло. Проводились концерты и даже фестивали:

— "Молодежный перекресток"-1 /февраль 1987/. Открытие: «Вавилон». Замечательное выступление харьковского "Утра";

— "Рок-Диалог" /март 1987/. Открытие: "Коллежский Асессор". Скандальный набег ленинградцев — «Аукциона» и «Присутствия»;

— 5-й "Фестиваль мира" /апрель 1987/: «Эдем», "Вавилон", "Квартира № 50", "След", "Зеркало";

— Устные выпуски музыкальной рубрики газеты "Молода гвардiя"[18] — «Фонограф» /июнь 1987/. Свинченный на второй же день молодежного празднества «Вавилон». По-прежнему замечательное «Утро». Повальный шок: первый приезд в Киев "Звуков МУ";

— "Молодежный перекресток"-2 /сентябрь 1987/. Активизировавшийся "Коллежский Асессор", которому после фестиваля досталось и за «непонятные» песни /"Марш Пацифистов", «Кочумай», "Цигель"/, и за имидж "городских сумасшедших", и за очень своеобразный вокал Васи Гойденко. Порадовали харьковчане — «Фабрика» и "Противовес".

Близился к концу первый год деятельности рок-клуба. Для подведения итогов клубовская администрация решила провести "РОК-ПАРАД всех коллективов" /ноябрь 1987/. Среди участников: "Квартира № 50", «Эдем», "Коллежский Асессор", «След», "Доктор Фауст", короче, все те, кто был уже замечен на концертных площадках города, плюс никому неизвестная команда "Вопли Видоплясова" /"В.В."/. Таблица популярности вышла более чем «странной»: эти самые «вэвэшники» своим первым выступлением сумели опередить всех наших оветеранившихся рок-деятелей и получить приз "Популярная группа 1987 года г. Киева". Причина проста: дебютанты "В.В." делали музыку, которую через некоторое время определят как самостоятельное течение в роке и условно назовут "украинским панком".

Далее события развивались крайне интересно. Еще осенью в рок-клубе несколько его членов объединились в "Музыкальную гостинную", которая поставила своей задачей искать и привлекать к клубной работе оригинальные, перспективные коллективы. Первым экспериментом стали "В.В.", вступившие в рок-клуб за неделю до «Рок-Парада» при активной поддержке "Музыкальной гостиной". Результат был налицо. Но администрации рок-клуба не понравилась такая «вызывающая» самостоятельность и 4 декабря 1987 года произошел раскол.

"Мы вынуждены были полностью реорганизовать и отказать в членстве участникам "Музыкальной гостиной" — прежде всего потому, что ее руководство во главе с В.Ивановым стало работать так, как ему хотелось, невзирая ни на устав, ни на положение про клуб, ни на мнение его Совета", — говорил потом президент рок-клуба Ю.П.Сахно.

Так в феврале 1988 года при киевском товариществе «Эксперимент» появилась «Рок-Артель» — творческое объединение «неметаллических» групп, куда вошли «Вавилон» /позднее — "Раббота ХО"/, "Коллежский Асессор" и "В.В.".

1988 год был для «Рок-Артели» успешным. Группы достаточно много выступали — студенческий фестиваль Киевского Политеха /апрель 1988/, акция "Рок в борьбе за мир" в рамках международного фестиваля "Миру нет альтернативы!" /май 1988/, целая серия сборных концертов, последовавшие затем иногородние выезды, участившиеся предложения и приглашения поиграть на том или ином фестивале — все это сделало «Рок-Артели» имя. "Украинский панк" стал заметным явлением отечественного рока образца 1988.

Рок-клуб тоже не дремал, а активно варился в собственном соку, проводя фестивали среди собственных членов и сотрудничая с "Молодой гвардiей".

Пиком были «Звезды-88» — грандиозный стадионный фестиваль, на котором сверкнули «АВИА», "Вежливый Отказ", «Игры», "Звуки МУ", "Бригада С". Киев на «Звездах» представляли "Коллежский Асессор", "В.В." и "Затерянный Мир".

24–26 октября в Киеве прошел советско-польский фестиваль "Рок на марше мира". К сожалению, он был проведен на очень низком уровне, поэтому настоящего праздника не получилось.

А через месяц состоялся первый тур фестиваля «Голосеево-89». Три дня /21-23 ноября/ были отданы рок-музыке. Участвовать допустили всех желающих, даже школьные ансамбли политической песни. Были призы, звания и дипломы. Гран-При получила откровенно конъюнктурная группа с уклоном в соц-рок — "Кому Вниз". Были и интересные коллективы: «Республика», "Альтернатива", «Парк», "Дети Майора Телятникова".

Начало 1989 года ознаменовалось первым выездом "В.В." и "Коллежского Асессора" в Польшу и окончательным развалом рок-клуба «Кузница». Летом к нему присоединился "Эксперимент," в результате чего сконцентрировавшиеся в этих двух основных точках команды разбрелись в разных направлениях.

На сегодняшний день киевская рок-ситуация мало чем отличается от всесоюзной: та же продажа «верхов» и мрачное раздумие готовящихся к очередному андерграунду «низов» /т. е. молодого поколения киевских рокеров/, полупустые залы на концертах, развал тусовки и вполне понятная активность местной официозной прессы, которая без устали шлепает "творческие портреты" наших недавних бунтовщиков, авангардистов и экспериментаторов…

РАББОТА ХО

Начиналось все с фантастических рок-н-ролльных проектов Сережи Поповича, которого заносило то в хард, то в «аквариумоподобные» эксперименты. В начале 1987 года появился «Вавилон», объединивший в себе все светлые начинания и далеко идущие планы. Была создана концертная программа, с которой группа вышла на фестиваль "Молодежный перекресток" в феврале 1987. Обалдевшая от попсово-металлических раскладов остальных участников «Перекрестка» тусовка очень тепло приняла «Вавилон». Потом был «Рок-Диалог», 5-й "Фестиваль мира", устные выпуски «Фонографа» /газета "Молода гвардiя"/. Записали студийный альбом "Взъерошенное Дерево" /1987/, который был послан на конкурс фонограмм, проводимый журналом «Аврора». Осенью «вавилоняне» подготовили новую программу, условно названную "Урбанистический Синдром", которая к началу 1988 года вылилась во второй альбом — "Потенция".

Практически сразу после выхода «Потенции» из группы уходит басист Юрий Михайличенко /сейчас — лидер группы "Иванова Ось"/. Оставшиеся музыканты решают поменять название и вплотную заняться экспериментальной музыкой. Так 1 февраля 1988 года родилась "Раббота ХО", в которую вошли:

Сергей Попович — гитара, вокал; человек невероятно энергичный, эмоциональный;

Константин Довженко — барабаны, вокал; натура загадочная, непредсказуемая;

Игорь Грановский — клавиши, вокал; как-то уравновешивает своих соратников, тем самым соединяя три неровные линии в геометрически правильный треугольник.

РАББОТА ХО: Константин Довженко /барабаны, вокал/, Игорь Грановский /клавиши, вокал/, Сергей Попович /гитара, вокал/.

Сергей Попович

Свое творчество они называют "музыкой в духе депрессивного оптимизма". Депрессивный оптимизм — это порождение большого города, плод урбанизации. «Рабботники» играют музыку современного города, которому больше полутора тысяч лет. В ней — безумные идеи произведений Курта Воннегута, братьев Стругацких и фильмов Сокурова.

О названии их лучше не спрашивать, потому что эти депрессивные оптимисты заведут вас в философские дебри, расшибут вам лоб о Великую Китайскую стену и все-таки оставят в полном недоумении.

"Рабботники" впервые появились на сцене 15 апреля 1988 года, сыграв на сборном сейшне в Голосеевском парке три песни. Дело пошло, и к лету "Раббота ХО" имела в наличии получасовую программу, состоявшую из шести песен: «Муравьи», "Москва", «Солидол», "Фельдфебельский романс", «Идиот», "Лицо".

Лето было отдано репетициям, а с осени начались гастрольные поездки: «Литуаника-88», где русскоязычными были всего две команды — "Раббота ХО" и ленинградский «Телевизор»; Владивосток, Западная Украина, Таллинн, Запорожье.

Сегодня их по-прежнему трое, и они по-прежнему играют "музыку в духе депрессивного оптимизма", музыку обо всем и ни о чем. В ближайших планах — фестиваль «Авроровских» лауреатов /когда верстался номер, он уже состоялся — ред./ и поездка за рубеж.

ДИСКОГРАФИЯ:

"Взъерошенное Дерево" /1987/;

"Потенция" /1988/

"Фельдфебельский Романс" /концертные записи 1988-89 гг./

КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР

Инф. группы "Коллежский Асессор"

В 1981 году в городе Киеве встретились трое: Киевцев, Гойденко, Бутузов. Свой трынтет они назвали «КГБ», по первым буквам своих фамилий.

Музыка «КГБ» того времени веяла фрагментарными эпизодами перехлестывающегося мажора с непосредственно параллельным минором. Используя традиционную манеру исполнения, музыканты добивались глубокой додекафонии на рояле /В.Гойденко/, скрипке /А.Киевцев/ и вокале /Г.Бутузов/.

Но нет про-рока в Отечестве. Трынтет подвергался преследованиям и гонениям.

Василий Гойденко

КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР: Глеб Бутузов /лидер-гитара/, Василий Гойденко /вокал, гитара, клавиши/, Александр Киевцев /бас/, Алексей Рынденко /ударные/.

В 1983 году члены коллектива изменили свое название на «ПРОЖЕКТ». Это более соответствовало их натуре, нежели резкое «КГБ». Был создан альбом "Ассоциативная Акция", загруженный Авангардом, лживой иронией и фрагментарным ощущением Свободной Англии, от которого полностью избавились музыканты в 1986 году. В этот год произошли существенные изменения в стиле: от чувственного авангарда к прямолинейному сюрреализму.

В сентябре 1987 года в группу приходит работать гениальнейший из гениальнейших, парадоксальный до крайности и очень смелый человек — Алексей Рынденко. На сегодняшний день состав «КА» таков:

Василий Гойденко — вокал, гитара, клавиши;

Глеб Бутузов — лидер-гитара;

Александр Киевцев — бас-гитара;

Алексей Рынденко — ударные.

Тексты группы не перегружены многословием, композиции отличаются мелодизмом. Группа активно концертирует:, Харьков, Запорожье, Москва, Таллинн, двухнедельные гастроли по Польше /совместный сейшн с "Тест Дэпатмент"/ — вот далеко не полный перечень городов, успевших ознакомиться с творчеством "Коллежского Асессора". В ближайших планах — запись альбома с двумя польскими девушками-авангардистками.

ДИСКОГРАФИЯ:

1981–1983: Опера "Влюбленный дьявол" /по Ж.Казоту/;

Романсы

Цикл произведений для ф-но.

1984: Альбом "Ассоциативная Акция";

Рок-опера "Тиль Уленшпигель".

1985: Детский альбом «ТУЗ» /"темы утят и зверят"/.

1986: "Всенародное Горе";

"Джаз Веников".

1987: "Пассивные Шаманы";

"Активные Шаманы";

«Капитуляция».

1988: "В.С.С.Ы.К.И.";

"Военная Музыка".

1989: "КоллАс";

"Детский Альбом" /ретроспектива 1985-87 гг./ 

ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА

"ВВ" появились на обломках хэви-металлической группы «SOS», в которой играли Юра Здоренко /гитара/ и Шура Пипа /бас/. В начале 1987 года к ним присоединился баянист Олег Скрипка. Олег учился на радиотехническом отделении Политехнического института и принимал участие в факультетской художественной самодеятельности. Несколько раз прослушивался в разных группах, однако вокалистом его никто не брал. Так баянист Скрипка попал в «ВВ». На квартире у Здоренко они записали "демонстрейшн тэйп" — "Хай живе «ВВ». В сентябре 1987 г. в группу пришел барабанщик Сергей Сахно и таким составом «вэвэшники» вышли на «Рок-Парад» — первый фестиваль-смотр киевских групп. Лавровый венок и приз "Лучшая группа года города Киева" достались "Воплям Видоплясова". Далее были совместные концерты с московским «Ва-Банком», серия выступлений в рамках сборных рок-клубовских концертов, потом — уход из рок-клуба и создание вместе с "Коллежским Асессором" и "Рабботой ХО" творческого объединения "Рок-Артель".

ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА: Юрий Здоренко /гитара/,

Олег Скрипка /баян, вокал/

Что же такое "Вопли Видоплясова"? "…это был самый напыщенный вздор, писанный высоким лакейским слогом", — так характеризует Ф.Достоевский первые "Вопли Видоплясова", созданные еще в середине прошлого века /см. "Село Степанчиково и его обитатели"/. Киевская группа, играющая нечто близкое к панку, избрала себе такое классическое название.

"Когда-нибудь их назовут "классическим укропанком", — сообщил недавно официозный журнал "Комсомольская жизнь". Так что у «вэвэшников» классическое не только название, но и потенциал.

К вопросу о стиле. Появился местный вариант вознесенсковского «постпинкфлойда» — "театрализованный постпанк, похожий на оживший сумасшедший дом с украинским сельским уклоном".

С мая 1988 года начинаются гастроли. Первая поездка — Вильнюс, «Рок-Форум-88». Группу заметили, отметили и… пошло-поехало: Москва /концерты «Рок-Артели» в ДК им. Горбунова/, съемки во французском видеофильме "Рок в СССР", клипе «Танцi» для программы «Взгляд», осень 1988 — участие в фестивале "Звезды-88, Киев", потом Москва — «СыРОК» и «Интершанс», 1989 — Польша, гастроли по городам и весям страны, совместное выступление в Москве с "World Domination Enterprises".

В апреле 1989-го из группы уходит Сергей Сахно и его место занимает экс-барабанщик "Квартиры № 50" Олег Комиссаренко. В таком составе «ВВ» отыгрывают концерт с американской группой "Sonic Youth", а в июле вместе с "Коллежским Асессором" и "Братьями Гадюкиными" /Львов/ едут в Польшу.

А недавно пошли слухи, что итальянская культурная организация «Алькатрас» желает выписать к себе в Рим с концертами ленинградцев — «Кино», москвичей — "Звуков МУ" и киевлян — «ВВ». /Слухам — бой: Италия накрылась ТЕЛЕВИЗОРОМ — ред./

ДИСКОГРАФИЯ:

"Хай живе "ВВ"!" /1987/ — квартирный альбом;

«Танцi» /1989/.

ДЕТИ МАЙОРА ТЕЛЯТНИКОВА

Инф. группы "Дети Майора Телятникова"

«ДМТ» были созданы весной 1988 года известным киевским панком Геной «Дуней» Дунаевым. Созданию этой неординарной группы предшествовали длительные творческие поиски ее лидера Дуни. В 1983 году им была создана группа «Телега», прогремевшая на всю Лукьяновку /район в Киеве/ и записавшая альбом "Космические Пришельцы". Потом было очень много модификаций «Телег», пока в 1985 году Дуня не познакомился с басистом Игорем Пачевым /экс-"Глория"/ и не образовал с ним группу «Шумопонижение».

ДЕТИ МАЙОРА ТЕЛЯТНИКОВА: Игорь Пачев /бас/,

Анатолий «Корифан» Войтовский /барабаны/,

Гена «Дуня» Дунаев /гитара, вокал/.

В 1986 году Дуню заносит в группу «Август», которую позже он по просьбе лидера «Августа» Леши Гаврилова переименует в "Затерянный Мир". В 1987 г. Дуню изгоняют из «ЗМ», как он сам признается, за плохое поведение. И тут же появляется некое подпольное формирование «Дворняжки». Результатом деятельности «Дворняжек» стал полуторачасовой альбом "Повелители Сна". Потом была группа «Мандрон» и альбом "Красный Заяц". Дунино лауреатство в конкурсе политической песни в рамках 2-го Всесоюзного фестиваля народного творчества, короткий альянс с начинающими «ВВ». И вот, наконец, в 1988 году было принято название "Дети Майора Телятникова", которое покуда не менялось. Существует легенда, что сам герой Чернобыля Телятников дал добро молодой киевской группе.

Первое выступление «ДМТ» состоялось в июне 1988 года на сборных концертах в ДК «Днепр» /"Рок-Артель" без «ВВ» + еще несколько групп/. На сцену вышли дети героя-майора: Дунаев /гитара/, Пачев /бас/ и драмс-машина, которая тут же сломалась. Заменил неблагодарную технику барабанщик "Коллежского Асессора" Леша Рынденко. Потом у «Телятниковых» появился свой барабанщик — Толик «Корифан». Записали второй вариант альбома "Рок-н-ролл войска" /первый был еще с драмс-машиной/.

В ноябре 1988 г. "Дети Майора Телятникова" выступили в 1-м туре фестиваля «Голосеево89» и заняли 3-е место среди любителей.

В июне 1989 г. сбылась давняя Дунина мечта — "Дети Майора Телятникова" играли в одном концерте с супер-панк-группой "Гражданская Оборона".[19]

ДИСКОГРАФИЯ:

"Телега"-84 г., "Космические Пришельцы".

"Глория"-84 г., «Деньги».

"Шумопонижение"-85 г., "Настанет День".

"Дворняжки"-87 г., "Повелители Сна".

"Мандрон"-87 г., "Красный Заяц".

"Д.М.Т."-88 г., "Рок-н-ролл войска" /1 вар./

"Д.М.Т." + Джордж "Ужас"-88 г., "Планетарное Состояние".

"Д.М.Т."-88 г., "Рок-н-ролл войска" /2 вар./

Дуня-88 г., "Все в Рай".

Дуня-88 г., "Античность".

Игорь Пачев-88 г., "Крошка-Звезда".

"Д.М.Т."-88 г., "Победа Будет за Нами".

ОТ РЕДАКЦИИ:

"Но я все-таки хочу отметить, что из всей андерграундной прессы, что мне доводилось читать, «ДВР» и «Гучномовець» самые интересные издания. На мой взгляд. Информационный голод можно утолить и при помощи так называемой "желтой прессы". Не хватает литературы. Большинство самиздатовских журналов работает на одних голых фактах".

Товарищ М. /"Одна ночь праздника молодежной мысли", "Гучномовець" № 4/

Киевский журнал «Гучномовець» /"Громкоговоритель"/ зародился около двух лет назад в недрах "рок-артель" ной тусовки.

С тех пор было выпущено 5 номеров, и если первый из них был бессистемной подборкой малоинтересных материалов, то с выходом четвёртого ребята, похоже, на всех оборотах влетели в этакий воображаемый «топ-файф» наиболее самобытных рок-изданий /наряду, скажем, с такими, как мы, «ДВР» и "Спидъ"/.

Нам сей факт весьма отраден, ибо, думается, наступают такие времена, когда каждый потенциальный союзник, каждый близкий по духу человечек будет приобретением поистине бесценным.

Так что мы надеемся на дальнейшее расширение и углубление контактов, тем более, что предмет, вокруг которого, в основном, всё и вертится, — «Рок-артель» — явление незаурядное и не менее замечательное, чем, собственно, журнал.

Объективности ради следует заметить, что у «ГМ» есть, разумеется, и масса недостатков, главный из которых — «машинописный» способ размножения и, как следствие — «машинописный» же тираж.

Впрочем, это от ребят уже не зависит. Да и кстати:

"Эрика" берёт четыре копии.

Вот и всё. А этого достаточно.

/А.Галич/

Наше вам… 

"…ВСЕ МЫ ПРИНАДЛЕЖИМ К ПОКОЛЕНИЮ ПО КОТОРОМУ ПРОЕХАЛСЯ КАТОК"

Встреча с инвалидом советского рока Сергеем Рыженко

Сергей Рыженко всегда вызывал у меня интерес, который практически никогда не был удовлетворен. Действительно, личность по всем параметрам легендарная, не без некоторой ненавязчивой противоречивости. В отличие от большинства наших рокеров у него имеется музыкальное образование. Он играл в ПОСЛЕДНЕМ ШАНСЕ, считавшемся КСП-шным бэндом, сотрудничал с Леви, Макаревичем, Шевчуком, вместе с ФУТБОЛОМ первым в Москве запел панк…

Вот практически и весь объем информации, имевшийся в моем информационном банке.

Для того, чтобы пополнить его и развеять все домыслы относительно Рыженко у читателей нашего издания, прекрасным летним утром я направился в гости к первому московскому панку /в скобках отметим, что на это звание претендует и А.Б.Градский, но сие за давностью лет проверить возможным не представляется/.

Мы уединились у окна, распахнутого прямо в лето. Всматриваясь в лицо собеседника и в его внешность, я отметил:

а/ после Башлачевского Мемориала Сергей побрил бороду;

б/ съездил с тусовкой поэтов в соседнюю Польшу /на куртке — новый значек "Солидарности/;

в/ бросил пить /по его словам — окончательно и бесповоротно/.

Вот, кажется, все, экспозиция ясна, персонажи застыли в исходных позах, можно нажимать кнопку "Плэй"…

А.Л.

Корреспондент. Сережа, началом твоей деятельности стал ПОСЛЕДНИЙ ШАНС. Расскажи, как всё это случилось?

Рыженко. В ноябре семьдесят пятого года Щукин с Самойловым встретились на какой-то вечеринке и решили сделать группу. Поиграли, съездили на фестиваль КСП… А в 76-м году им предложили сделать запись для передачи "Очевидное — невероятное". Они решили записать музыку, пригласив еще музыкантов, инструментальную музыку.

Корр. Акустическую?

Рыж. Угу… Они пришли в Гнесинское училище, где я тогда учился по классу скрипки и стали спрашивать, кто умеет импровизировать на скрипке. Им указали на меня. Они пришли, поиграли у меня в комнате и сразу сделали вещицу, которая потом неизменно открывала наши концерты — инструментальная такая, называлась "На щемящей ноте"… Им очень понравилось все это дело, музыку мы записали, они мне предложили с ними играть. Я сказал: извините, ребята, у меня диплом — я тогда заканчивал училище — и мне надо поступать в институт, времени совершенно нет.

Я закончил училище, поступил в институт. Прошел год, и как-то в метро я столкнулся со Щукиным. Тот и говорит: "Как хорошо, я как раз собирался тебя искать, потому что нам предложили записать песни — большое количество — для венгерского радио, для обучения русскому языку. Им почему-то кажется, что наши песни будут изучению способствовать. Не мог бы ты нам помочь?" Я говорю: ну что ж, помочь можно. Мы дня три или четыре писались на радио, записали, по-моему, 21 песню за три дня… Фактически это стало основой репертуара для совместных выступлений. Это было в 77 году, где-то в мае. Мы поехали на Грушинский фестиваль, откуда нас пытались выгнать, считая нас хиппи по причине длинных волос… Но за нас вступились тогда Никитины и Берковский — в общем, отстояли нас.

И с семьдесят седьмого мы постоянно стали работать вместе. Тогда мы играли в кинотеатре «Баррикады» по субботам перед тремя последними сеансами.

Корр. У вас ведь много было детских песен?

Рыж. Это шло от жанра басни, притчи… Тогда ведь многие вещи надо было говорить иносказательно, и приходилось прибегать к эзопову языку. Песни про животных очень хорошо отвечали этим потребностям.

Корр. В первый раз я увидел ПОСЛЕДНИЙ ШАНС в 1980 году в издательстве "Молодая гвардия".

Рыж. Да, там прошла тогда серия очень памятных концертов, практически открывших эпоху рок-н-ролла на сценах Москвы. Тогда, кстати, один из первых разов в Москве выступал АКВАРИУМ. Время было после Тбилисского фестиваля симпатичное.

Со Щукиным мы доиграли до семьдесят девятого года, снялись в фильме Свердловской киностудии «Скоморохи»… Потом Щукин из группы ушел, и мы пригласили из Ленинграда Володю Леви.

Корр. Это который ТАМБУРИН?

Рыж. Да… и два года играли с ним. Делали и старые песни, и песни Леви до… 81 года. Потом поступило предложение показаться в Театре на Таганке. Посмотрел нас Любимов, ему понравилось, но в театр он пригласил только троих, в том числе и меня; на этом группа и развалилась. Я из театра ушел, пробыв там актером всего неделю. Мне почти сразу показалось, что я там совершенно лишний; да и другие тоже.

Я ушел. К тому времени я уже писал потихоньку свои песни — самые разнообразные… и начал организовывать свою группу. Познакомился с ребятами, почти не умевшими играть, собрал шоу-группу под названием КОЛЕСО. Мы выступили раза три, наверное, в ДК «Содружество» /там у нас база была/, в одном концерте принял участие Боря Гребенщиков, спел несколько песен под гитару… и еще на худграфе пединститута выступили. Состав был большой, плохо управляемый, уровень низкий, и это дело заглохло.

А в восемьдесят втором году кто-то на телевидении прослышал о КОЛЕСЕ, и поступило предложение отсняться в какой-то передаче. Я сказал, что группы практически нет, и то, что вы отснимете, все равно в эфир не пройдет, но предложил посмотреть. Собрал сокращенный состав, пару недель порепетировал с ним в ЦДХ и там же дал концерт под названием ФУТБОЛ. А недели через две мы все это в домашних условиях накатали на магнитофон в течение трех часов — в общем, это единственная, по качеству очень плохая запись ФУТБОЛА. Потом площадку в ЦДХ у нас отобрали, аппаратуры не было и дело опять заглохло.

Корр. Группа-то ведь электрическая была?

Рыж. Да, в направлении, ориентированном на панк-рок. Мы тогда очень дружны были со Свиньей, душевно так друг к другу относились. А ФУТБОЛ наделал тогда много шума…

И… на одной вечеринке мы встретились с Андреем Макаревичем, от него тогда как раз ушел Петя Подгородецкий… Я предложил ему поиграть вместе. Он на удивление серьезно отнесся к моему предложению, и два года — с мая 82-го по ноябрь 83-го — мы играли вместе.

Корр. И все это вылилось в альбом "Чужие среди чужих"?

Рыж. Да. По-моему, да. Корр. Как работалось с Макаревичем? Рыж. Работалось хорошо, особенно первое время. Мне интересно было в группе такого уровня. У меня к МАШИНЕ ВРЕМЕНИ было давнее уважение — как к лидерам отечественной рок-музыки.

А потом я понял, что если в ШАНСЕ у меня была нагрузка смысловая и прочая достаточно большая, то в МАШИНЕ мое присутствие было лишь краской — краской, без которой МАШИНА вполне могла обойтись. Кроме того, мой материал накапливался, а выхода, как и в ШАНСЕ, не имел.

Корр. Но в ШАНСЕ ты ведь пел свои песни…

Рыж. Совсем немного. Только те, которые соприкасались по стилистике и по направлению с программой ШАНСА.

В общем, и с МАШИНОЙ пришлось расстаться.

Корр. И как это произошло?

Рыж. Спокойно, органично, без эксцессов с обеих сторон.

После этого я выступал в акустическом варианте с Лешей Рыбиным, который играл с Цоем в первом КИНО; где-то в 1985 году, по-моему, мне предложили вернуться в ПОСЛЕДНИЙ ШАНС… нет, в 84-м. Я с ними еще пару лет поиграл. А потом мне надоело отсутствие движения.

Беда ПОСЛЕДНЕГО ШАНСА в том, что он изначально был сделан как группа практически идеально. Со сценической точки зрения и со всех остальных. Это сразу уже была законченная идея. Кроме того, ШАНС выпадал из всех жанровых определений, он был сам по себе, и поэтому его идею развивать стало очень сложно. У нас с Сашей Самойловым стали расходиться взгляды на группу… и нам пришлось расстаться. Мне надо было реализовывать собственные песни, и с тех пор я перешел в разряд так называемых авторов-исполнителей или рок-бардов, как угодно…

Сейчас в перспективе, естественно, создание новой группы, собственной группы. Хотя… опять же все упирается в базу, в инструменты — и музыкантов, в первую очередь, поскольку стиль моих песен весьма разноплановый, эклектичный, нет четкой стилистической направленности — как, скажем, у ЗООПАРКА. По жанрам можно различить четыре-пять. Поэтому требуются достаточно сильные, профессиональные музыканты, а найти таких сложно.

Вот такая вот краткая история.

Корр. Скажи, Сережа, а такой записи, которая удовлетворяла бы тебя целиком и полностью, не существует?

Рыж. Да, сейчас это задача номер один — записать хотя бы старый репертуар. Альбом, видимо, будет называться "Футбол 82-го года".

Корр. Аналогии с Кэндзабуро Оэ?[20]

Рыж. Только с названием, наверное.

Корр. На Башлачевском Мемориале ты играл с ЗООПАРКОМ. Вас связывает что-то?

Рыж. Мы очень давние друзья и во многом близкие по духу люди.

Корр. Сыграли вы очень органично, несмотря на то, что, насколько я знаю, только с утра порепетировали — и все…

Рыж. Если это можно назвать репетицией. Посидели за кулисами минут двадцать, разучили кое-как партии — я аккорды показал, и все.

Корр. Ты выходил на сцену с ШАНСОМ, с КОЛЕСОМ, ФУТБОЛОМ, МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ и один. Когда ты чувствовал себя на сцене наиболее комфортно?

Рыж. Наиболее комфортно — в лучшие времена ШАНСА — как со Щукиным, так и с Леви. Группа поднималась временами до очень высокого уровня. С МАШИНОЙ — тоже, особенно первый год. Даже с ФУТБОЛОМ было приятно — как автору. Жаль, что тогда все сломалось.

Как автор-исполнитель, я чувствую себя на сцене неуютно. Мои песни — не авторские, где главное — текст, они нуждаются в обрамлении группы. Хотя, конечно, лучше выступать одному, чем не выступать вообще. Но все же я лелею надежду, что когда-нибудь мои песни зазвучат, как надо.

Корр. Я хотел спросить тебя о "Грузинском рок-н-ролле". На мой взгляд, эта песня стоит особняком от других…

Рыж. Я бы не сказал, что так уж особняком. Она входит в обойму песен, посвященных тому, что называют "социальным роком", наиболее яркая из них, наиболее удачная. Тут нужно отметить, что написана она задолго до 1985-го года, до начала перестройки. До того, как" стало можно"…

Весь смысл андерграунда был в том, чтобы… вскрывать какие-то вещи, которые были табу, так как когда — пожалуйста! — это уже дело публицистики, дело фактов, а когда запрещено, то это уже акт гражданского мужества. То же, что делали и Галич, и Высоцкий в свое время. Я не хочу проводить аналогий, но… А когда дано разрешение демонстрировать гражданское мужество — тут уже удел историков и публицистов разбираться досконально. В конце концов, этот вопрос доказан, вина Сталина несомненна, и поэтому сейчас исполнением этой песни скорее отдаю дань, нежели пытаюсь поспеть за конъюнктурой. Сейчас наоборот, хочется играть красивую музыку…

А социальные процессы, которые сейчас происходят, еще на самом деле очень мутные… Вся эта наша перестройка. Было болото. В болоте застоялась вода. Приехала большая землеройная машина и воду в болоте перемешала — грязь и ил поднялись наверх, а ряска опустилась на дно. Но болото-то осталось! И в этом жутко перемешанном конгломерате очень трудно разобраться, поэтому четкой социальной реакции на происходящее у меня нет. Это все равно, что пытаться плавать с маской в подобной воде — ничего, кроме грязи и ила, видно не будет.

Хотя мое мнение таково: андерграунд во многом, конечно, подготовил перестройку. Я не хочу сказать, что он повел за собой молодежь. Ее вообще трудно куда-либо вести… Ведь до тех пор, пока вся подпольная рок-музыка была запретным плодом, на нее шли не за правдой, а ломились на стремное мероприятие, где тебя могли повинтить, где ты мог увидеть "самого Боба"…

Корр. …то есть определенная романтика. 

Рыж. Да. А сейчас какая романтика? Иди и покупай билет. Который, кстати, стоит дороже, чем платишь в дискотеке или видеосалоне. Идешь туда и смотришь фильмы с драками, или выплескиваешь эмоции на дискотеке. Там, кстати, их можно выплеснуть гораздо круче, чем на рок-концерте… Это более доступно сейчас, чем рок-музыка.

Корр. Теперь такой достаточно примитивный журналистский ход, даже клише: на сегодняшней нашей рок-сцене кого бы ты выделил? 

Рыж. Честно говоря, я не знаю, появились ли за последнее время хорошие новые группы. Я принадлежу к более старому поколению и наблюдаю в основном за своим поколением. Безусловным лидером на сегодняшний день до последнего времени я считал ДДТ, как основных носителей идеи. Это команда не просто выступающая, но и несущая идею. По-прежнему хороши АЛИСА и КИНО, но они постепенно перемещаются в область попсы, по-моему. Хотя это, между прочим, может стать неплохой альтернативой, ведь уж лучше КИНО, чем ЛАСКОВЫЙ МАЙ, в конце концов.

Корр. А ЗВУКИ МУ?

Рыж. Это группа, которая постоянно переживает какие-то кризисы внутри себя. Это очень положительно, по-моему, это говорит об эволюции группы. Я их, правда, давно не слышал, но думаю, что тот факт, что Петр не пьет уже достаточно долгое время, хороший признак. ЗВУКИ — одна из ведущих групп рок-авангарда. Я очень люблю эту группу, потому что во многом подвигал их на создание — стоял, что называется, у колыбели. Петр, безусловно, суперзвезда. Он создал удивительный по своей пронзительности трагически-комический образ такого искаженного, кривого, тем не менее правдивого, гротескного зеркала эпохи, внутреннего мира нашего современника.

Корр…и при всем гротеске образ очень узнаваемый.

Рыж. Да, это шарж, который выпячивает все до уродливости, становится противно до блевоты, но это — зеркало. Это — Уленшпигель нашего времени. Это время трагично и безобразно во многом, и все это выплескивается настолько мощно, настолько трагично… Люди не понимают, принимают это за кривляние, принимают просто за сумасшедших. Не умеют понимать. Они не хотят разглядеть правду, посмотреть ей в глаза. Нос воротят от собственного дерьма. А иногда полезно…

В плане музыкального эксперимента в авангарде мне симпатична группа ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ. Они играют достаточно холодную музыку, достаточно рациональную, но эта музыка интересна по своей концепции. Я не могу сказать, что они вкладывают в это много чувства, но каждый идет своим путем. Кто-то от сердца, кто-то от головы. Есть люди живота… ЗВУКИ МУ, на мой взгляд, люди живота, ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ — люди головы, ДДТ — люди сердца на сто процентов.

Корр. Есть еще один вопрос, достаточно грустный, и не очень мне хотелось его задавать… Я хотел поговорить с тобой о Саше Башлачеве.

Рыж. Саша был рокер по духу. Рок — это образ жизни. Спорят о том, что такое рок, много спорят, исследования проводят… Под рок-музыкой и рок-музыкантами понимают зачастую людей очень разных направлений. Вовсе не обязательно человек, играющий рок-н-ролл, является рок-музыкантом и наоборот. Саша пожизненно был, что называется, настоящий рокер.

А что до моего мнения, почему это произошло… Все мы принадлежим к поколению, по которому, считай, проехался каток, вот и все. Кто-то смог реализоваться, а кто-то не смог. У кого-то были практические навыки для создания своей группы, кто-то смог выжить даже в таком напряжном поле, а кто-то не выдерживает этого. Опять же нехватка менеджеров. Не тех, кто думает, как на этом заработать, а тех, кто выполняет свои непосредственные функции. Организовывает популяризацию таланта человека. Не хватает какой-то культуры менеджмента, вот в чем дело. О главном — ради чего это делается — не говорится. Есть человек, который умеет сочинять музыку, писать стихи, исполнять песни, но у него зачастую нет таланта все организовать. Должны, короче, быть люди, считающие своим долгом реализацию подобных людей.

…Саше, к сожалению, так и не удалось, хотя он много раз пытался. И с АЛИСОЙ пытался что-то такое сделать, и у МУ в студии писался — все как-то не получилось. Ко мне он приезжал за месяц до этого, приехал переночевать. Он почти ни с кем не общался последнее время, почти ничего не говорил. Единственный связный разговор был такой. Он спросил: вот, хочу я писать музыку, альбом с музыкантами, ты мне поможешь? Конечно, говорю, всегда готов /у нас об этом были давние разговоры/. А ты, говорит, можешь организовать студию? Ты же знаешь, отвечаю, отлично, что я сам сколько лет без группы, без музыкантов, без альбома… Да, говорит, вот, к сожалению, и у меня не получается.

Корр. Парадоксальная ситуация — казалось бы, вокруг столько людей, столько друзей — руки не успевал пожимать, а когда дело доходит до чего-то практического…

Рыж. …у каждого свои проблемы. Вот как я с нашим элементарным, проклятым квартирным вопросом… Ладно, это не для печати.

Я вот все думаю о наших рокерах. Когда-то ведь они тоже станут старыми, и многие из них не устроены: а кто им будет платить пенсию? Организовать какой-то фонд, что ли… Ведь есть и сейчас люди, которые не могут реализоваться из-за отсутствия какого-то практического вклада. А был бы такой фонд, стипендиальный, для поддержки, для оплаты хотя бы студийного времени… Но все это, конечно, мечты.

Корр. Которые упираются в полную невозможность их осуществления…

Рыж. А это тоже следствие того, что в нашей стране долгое время все было поставлено с ног на уши. Вот в Польше мне сказали, что у них рэкета нет. Ну нет у них такого понятия! А почему? Потому что вся страна в той или иной степени занимается коммерцией. Кто у кого воровать будет? Иное отношение к людям, зарабатывающим деньги.

У нас же существует годами внедрявшаяся в сознание людей злоба на тех, кто нормально живет.

Все это касается и несовершенства правовой защиты, в первую очередь — органов власти, непосредственно милиции, которая должна нести охрану. А милиционер, к примеру, так же ненавидит кооператора, как и рэкетиры, и в глубине души радуется, что того нагревают. Он так воспитан. Все мы — продукты своей эпохи.

Корр. "Инвалиды рока"… Это ведь одна из наиболее известных твоих песен.

Рыж. Скажем так — программных песен. Это — посвящение моим друзьям-рокерам, причем там можно даже угадать, кому именно. Там есть почти прямое цитирование некоторых песен, образов, музыкальных фраз…

А на одном из вечеров в Доме Кино было и мое выступление, и висела очень смешная афиша: "ВСТРЕЧА С ИНВАЛИДОМ СОВЕТСКОГО РОКА СЕРГЕЕМ РЫЖЕНКО"…

Юрий Ильченко:

…Я НИКОГДА НЕ ПЕРЕСТАВАЛ

ОШУШАТЬ СЕБЯ ПРИГОДНЫМ К СВОЕМУ ДЕЛУ

Юрий Ильченко /справа/ и Николай Гусев.

Юрий Ильченко — крупнейшая, пожалуй, фигура ленинградского рок-движения второй половины 70-х годов. Сотрудничал в ту пору в основном с группой МИФЫ. Вошел в историю его кратковременный контракт с МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ /1976/ привнесший в вялый символизм MB живую и горячую рок-страсть.

В 1979 г. в состоянии глубокого внутреннего кризиса Ильченко входит в состав ансамбля ЗЕМЛЯНЕ и на целое десятилетие выпадает из поля зрения рок-общественности.

В 1989 г. полузабытый Ильченко неожиданно возвращается на рок-сцену и записывает в студии ЛДМ /звукооператор А.Казбеков/ полноценный сольный альбом, включающий 8 классических композиций эпохи расцвета их автора. Альбом глазами сегодняшнего дня воспринимается как ностальгическая поп-музыка, окрашенная «воскресенским» духом и гитарными запилами в сантановском ключе.

По просьбе нашего ленинградского спецкора М. Шишкова Ю.Ильченко специально для «Урлайта» создал небольшой письменный спич, в котором поведал о причинах своего стародавнего ухода с рок-сцены, своей малоизвестной жизни в период 1979-89, о записи сольного альбома, о своем взгляде на современную рок-ситуацию, о, наконец, том, что принято понимать под неизбывно-банальным понятием "творческие планы".

"В последний раз собственным делом, в котором я был самим собой, была группа «Воскресенье». Это было, кажется, в 1978 году. Тогда я понял, что на халяву хорошую профессиональную музыку не сделать. Хотя очень хотелось. И я решил, что лучше не делать ничего, чем делать то, что любишь, на уровне ЖЭКа.

В конце 1979 года меня нашел В.Киселев и предложил работу в бессмертном ансамбле «Земляне». Это было кстати, т. к. у меня не было денег, а кроме того в гастролях можно было забыть о личных огорчениях. В этом коллективе /бр-р/ в основном решались личные проблемы В.Киселева и В.Мигули, т. е. все музыканты работали на них. Естественно, долго так продолжаться не могло, и я ушел с небольшим скандалом. Кстати, мы были там вместе с А.Титовым. Он ушел чуть позже меня. Буквально через пару месяцев последовало предложение от Б.Алибасова, руководителя народного татарского ансамбля песни и пляски «Интеграл». Чем это кончилось через год — ясно.

В конце 1983 года в Бабкином саду[21] собралась неплохая компания. Там были /из известных/ Губерман, Ляпин, Титов, Огородов[22] и я. Я вообще-то, к тому времени был уже достаточно в тени. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Вскоре мы оттуда свалили, а пришедший туда В.Козлов[23] погорел, как свечечка.

После этого я музицировал исключительно в компаниях своих друзей на акустике и до прошлого года занимался семьей и русским бизнесом. И то и другое окончилось полным фиаско. Тоску по рок-н-роллу я не испытывал, т. к. рок-н-ролльщиком себя не считаю. Однако я никогда не переставал ощущать себя пригодным к своему делу.

В конце прошлого года в клубе НЧ/ВЧ произошла встреча с Аней Резник[24] и товарищем Овсянниковым.[25] Поспособствовал этому Фан. Вскоре я получил возможность записаться в студии ЛДМ, что и сделал. Ну а там Коля Гусев со своим фантастическим KORG'ом. Своей гитары у меня сейчас нет, и я играл на инструментах, любезно предоставленных мне друзьями. А.Ляпин, А.Пумпян,[26] И.Ильинский и М.Файнштейн помогли мне в этом вопросе. Разногласий при записи никаких не было. Вся музыка была обдумана заранее. Ну, почти вся. Так что оставалось время и на пиво. Правда, если будет возможность, я обязательно переделаю кое-что в этой записи. Я не всем доволен, хотя, в общем, чего хотел, то и вышло.

Ситуация в рок-н-ролле 80-х несколько огорчает тем, что люди, выходящие на сцену, забывают о том, что они вообще-то взяли в руки музыкальные инструменты и неплохо было бы хотя бы стремиться к тому, чтобы пользоваться ими как можно лучше. Да и перестроечная тематика слегка утомила.

Ветераны, напоминающие о себе время от времени, явно страдают комплексом неполноценности. Они сами себя припудривают нафталином и ничего хорошего из этого не выходит.

А насчет творческих планов, то какие могут быть планы? Играть охота. Я должен заниматься тем, что получается лучше всего, тем, к чему привык. Ведь я начал в 1965 году. Есть много песен, так что…"

Ю.Ильченко

29.07.89

Для Умного Достаточно

ДЫМ — группа бывшего соратника Арм. Григоряна по КРЕМАТОРИЮ Виктора Троегубова — осуществила свой первый альбом. Произошло, это на студии А.Позмогова, где только-только успела писануть свою первую же сольную фонограмму беглянка из БРАВО "с лицом как спина" — Жанна Агузарова. В сравнении с плоским саундом жеманной соперницы Малгожаты Островской, альбомный звук ДЫМа отличается гитарно-скрипичной насыщенностью аранжировок и общим, несколько вчерашним креном в джетроталловскую атмосферу доброй старой Англии. Сам Троегубов определил свой нынешний курс как "неведомый стиль, скрытый где-то внутри треугольника, вершинами которого являются кантри-бит, арт и рок-н-ролл".

НЕБО И ЗЕМЛЯ

РОКИНРОЛ ТРЕБУЕТ Ж.

Доброй традицией нашего издания стала оголтелая реклама каждого нового опуса нежного друга редакции В.Сигачева. Не отступим от нее и на этот раз.

Четвертый альбом НЕБА И ЗЕМЛИ — вторая после "Панков По Жизни" попытка популярного ансамбля вступить в преступный альянс с пристойным звуком. Плоды ее весьма многолики, и в неидеальном варианте оборачиваются странным для адепта внутренней России имперсональным западным саундом /"Руки по локоть", собственно "Музыка ХА — БА" — в последнем варианте встает аж явственный призрак гэбриэловских раскладов/. Клавиши на альбоме вообще уместны далеко не всегда и оставляют ощущение туземца, опьяненного фирменными игрушками. Зато радуют коренная гитара и два бесспорных хита — "3 матроса" и "Не говори". Последняя вещь — апофеоз сигачевщины: гитара чуть ли не a'la рашн СЛЭЙД лаконично рубит такты, а над ней, как распятие, парит суицидально-обреченный крик души:

Трепещите, гопники с гребешками.

И, самое ценное, собственно Сигачев — конечно, не Иван Козловский, но живое уличное интонирование живого человека. Московский рок — скопище дохлых фантомов, выучившихся вязать звуки в некие больные полотна, но нет там человека, нет. Москва устала от вампирических монстров и арлекинов, истекающих клюквенным соком. Других жертв требует Рокинрол.

НЕБО И ЗЕМЛЯ "Музыка ХА — БА" ® 1989

1. Рокинрол требует Ж.

2. 3 матроса

3. Порнография

4. Бросай этот рок

5. Футбол с головой 6. Музыка ХА — БА

7. Не говори

8. Руки по локоть

9. Лукич

Музыка и лирика В.Сигачева.

Аранжировка всеобщая.

Сигачев — гитара, Roland D-20, вокал

Доценко. D-20 и Пиф — бубны

Вадик и Шер — басы

Б.Л.Шапиро и Санек — гитары

«Дядя» Миша Чернов — саксофоны

Записано и смикшировано Андреем Муратовым "Мурзиком".

Особые благодарности «Наутилусу», Д.Матковскому, А.Ляпину, В.Кузнецову.

Студия DDT Records.

ДЕТИ

Сначала было много чая, музыки «Битлз» и трехкомнатная распашонка, любезно предоставляемая родителями Петра. Пока они отсутствуют — здесь царят акустические инструменты, «Космос» и «Беломор», экспромты-монологи пародийного содержания. Но вот кто-то вовремя берет аккорд. Ага, а вот это будет уже песня! Например:

Когда контуры ее /песни/ проясняются, включается пульт и восьмиканальный магнитофон системы «plotnikov». Пошла работа на запись, сопровождаемая беготней на кухню за чаем и на улицу за «Космосом» и «Беломором». Самые умные — это Рома с Петей, они очень долго спорят с ссылкой на классиков, после, прижав уши, записывают основные функциональные партии. На каком-то этапе к дуэту присоединяется Игорь со своей японской клавишей. Следом за ним Леня с Димой — духовая секция и Саша — настоящий, живой ударник! Как правило, аранжировки песен осуществляются по принципу радуги, (где ни один цвет не повторяется дважды) и тянутся от недели до года. Скорее всего, эта кристаллизация и есть своеобразный поиск "философского камня", применимый к условиям жизни, близким к рок-н-роллу.

Эта, рекомендуемая вам пластинка, включает в себя текущий "Greatest Hits" группы «Дети». В нее входят переписанные заново и с лучшим качеством боевики из их первого полудомашнего альбома "Кесарево сечение" /1987 г./ — "Все я сказал!", "Пол Маккартни" и фолк-рок-небылица «Воздухоплаватели». В числе относительно новых — "Три аккорда", «Могилки», "Окоп", «Русалка», "Bach", "Кто это сделал" и «Ослы». Часть их несомненно интересна, как новый, качественный виток отечественного POP'а, а «Могилки» и «Русалка» по своей сути оригинально воссоздают дух и стержень русского лирического эпоса в лучших традициях А.К.Толстого и В.Жуковского.

Из недостатков диска группа особо отмечает — приоритет программированных ударных, не очень-то вяжущийся с их инструментальной палитрой и оставленного до времени "Человека в пиджаке". Запись произведена зимой 1989 г. в Москве на шестнадцатиканальный магнитофон Fostex…

"Melody Maker"

 …Фирма "ATLANTIC RECORDS" выпустила в свет четыре юбилейных комплекта, посвященных сорокалетнему юбилею фирмы. Это сборники музыки, записывавшейся на «atlantic» в течение всего времени деятельности фирмы. Это:

"CLASSIC ROCK 1968–1988" — комплект из трех пластинок, на котором представлены Кросби, Стиллс, Нэш и Янг, "Буффало Спрингфилд", "Лед Зеппелин", «Генезис», "Inxs" и другие;

"HIT SINGLES" — комплект из двух пластинок, на котором записаны песни, занимавшие первые места в хит-парадах с 1958 по 1977 и с 1980 по 1988 год — от Бобби Дарина до Дебби Гибсон;

"THE GOLDEN AGE OF BLACK MUSIC" — три пластинки ритм'н'блюза, соула, фанка и диско: Бен Б. Кинг, Chic, Levert и другие;

"GREAT MOMENTS IN JAZZ" — три пластинки. Moodern Jazz Quartett, Чарльз Мингус, Джон Колтреин, Херби Мэнн, "Manhattan Transfer"…

***

…"COLUMBIA RECORDS" выпустила концертный альбом "Dylan & the Dead" с записью концерта Боба Дилана и "Грейтфул Дед";

***

…краткие рецензии на альбомы:

DOKKEN "BEAST FROM THE EAST" оценка 1 из 5

KASSAV "VINI POU" оценка 3,5 из 5

ROCK CITY ANGELS "YOUNG MAN'S BLUES" 3 из 5

ROBBIE NEVIL "A PLACE LIKE THIS" 2,5 из 5

COWBOY JUNKIES "THE TRINITY SESSION"4 из 5

***

…Брайан Эдамс дебютирует на большом экране в фильме Клинта Иствуда "PINK CADILLAC";

***

…Вышел альбом «СТРЭЙКЭТС» "BLAST OFF". Он был записан за две недели вживую под руководством продюсера Дэйва Эдмундса;

***

…На новом альбоме Элвиса Костелло «SPIKE» играют Кэйт о'Риордан, Пол Маккартни, Крисси Хайнд, Роджер Макгуинн, музыканты из ирландских групп «УОТЕРБОЙЗ» и «ЧИФТЭЙНЗ». "Я впервые записал комедийную пластинку", — говорит Костелло. "На ней есть и черный, и белый юмор".

***

…В западной рок-прессе широко обсуждается выход пластинки Сида Барретта «OPEL». "То, что Сид не вернется в рок-н-ролл — одна из величайших потерь за всю историю рок-музыки".

В альбом вошел материал, не вошедший в альбомы "MADCAP LAUGH" и «BARRET», а также версии выходивших ранее вещей. 

Триптих

ПИСЬМА ИЗДАЛЕКА

А.Барановский

Один такой концерт — и можно десять лет не работать…

М.С.Горбачев

…вы не подумайте, что я против рока..

A.M.Кашпировский

1. Страсти-власти 

Ахтунг! Очередная сенсация: Советский рок покоряет мировые вершины! "Вот каковы русские — всегда пригождаются", — мысленно цитирует доверчивый читатель-обыватель в бозе почившего императора Павла I. И далее своими собственными словами: "Ну, мать, дожили, не зря столько-то лет в дерьме копались!" А теперь и любой экономист вам докажет, что сначала русские рокеры — к ним, а потом шмотки, видики и колбасы — к нам. Закон, так сказать, делового общества. "Постойте, а может это все липа? Ну… головокружение от успехов?" — усомнится другой, недоверчивый читатель-обыватель. А мы его по усам, по усам: гастрольными поездками, многочисленными пластинками от супероформленного "Red Wave" до никому не нужного «Центра» /жаль бедных парижанок/ или "Гласности".

— Говоришь, что не слышал 20-ти пластинок Курехина, выпущенных там, и даже не собираешься?! Кретин, провинциал! Весь мир давно им насладился, и отобрать у джазменов его музыку — все равно, что у негров — маисовые лепешки!

— Да будь я и джазменом преклонных годов… — порывается все тот же некомпетентный читатель-обыватель. Но, что с ним, собственно говоря, лясы точить, других проблем хватает. Закончился год "рожденного летать", наступил год "рожденного ползать". Расстановка рок-н-ролльных сил после 1985 года не изменилась в пользу какого-либо региона, оставшись в прежней формуле: Ленинград — Свердловск — Москва. Видимо так же стоит признать 85–86 годы пиком в развитии отечественного рока. На них приходится большая часть групп-открытий, удачных альбомов, интересных концертных программ и авторов-единоличников. После 86 года сопротивление бюрократов, как известно, пошло на убыль, а в настоящее время больший вред приносит, скорее, их активная помощь. Мысль эта одним боком прослеживалась в "Открытии Рафлза Хоу" Артура Конан Дойля. А выглядит она примерно так: "Чрезмерная помощь дееспособным индивидуумам — есть разврат, переходящий во всепоглощающее зло". И рациональное ее /помощи/ зерно состоит лишь в соблюдении баланса между необходимым и излишним. А такие необходимые для творчества атрибуты как талант, нахождение единомышленников, проживание на определенной площади и его величество случай, никакой горком ВЛКСМ не обеспечит. Да и не надо, слава Богу! Будучи младшим братом КПСС, комсомол занимал, за малым исключением, определенную позицию по отношению к року и попкультуре в целом. Сейчас она хитро превратилась в прямо противоположную, относительно прежних воззрений на этот сомнительный предмет. Вопрос № I. Должны ли рок-музыканты и деятели рока вписываться в контакт с организацией, чей нос всегда по ветру? Лучше всего решить это мудро, по-ленински — конечно, должны! Возьмем у них репетиционные точки, бланки всякие с подписями, гастроли пусть помогут пробить, а там можно их и в жопу послать! Правильно, вот только содружество это, ну, как вам сказать, не покоробит ли? Все-таки архисоциальный рок и комсомол. Как говорится, "стихи и проза, лед и пламень"… Да нет, ничего. И потом не все они, комсомольцы, такие. Есть и те, что днем ответственный пост занимают, а вечером фирму клеят, втихоря ругая страну на ломаном английском, а еще наши..! Деньги с Лениным /!/ меняют на что попало, притом не соблюдая курса! И «Аквариум» любят промежду прочим… Вот таких нам как раз и не надо! А как же активная помощь дееспособным? Ведь сейчас концерты — пожалуйста, пластинку выпустить — пожалуйста, студию пробить — на здоровье! Ну, с улицы она, может, и студия, а внутри сущий комсомольский прожектор: пришел, отрапортовал и в бой! А как же на самом деле? 

2. Студии. Режиссеры

Поскольку уже третий год Антроп бездействует, самой производительной является студия Ленинградского Дворца Молодежи. Вот приблизительный список записавшихся в ней групп: "Опыты Ляпина", «Телевизор», "Опасные соседи", «АВИА», "Аукцион", «Игры», "Зарок", «Ноль», "Мифы", А.Вишня, а также отдельные номера и всевозможная компьютерная эстрада. При 16-канальной технике и опыте ее персонала /А.Казбеков, А.Новожилов, С.Елистратов/, помимо очевидных успехов, есть и недостатки.

"Опыты Ляпина" — много неритмичной игры в дуэте басист-ударник, неинтересный тембр баса, кое-где задраны «верхи» на железе ударной установки. Песни, или лучше их назвать композиции, хороши, но качество игры и звука не позволяет сравнить эту запись с какой-нибудь зарубежной в этом стиле. Гораздо интереснее вариант я слышал у Володи Кузнецова, сделанный им "в живую" в "Красном уголке" рок-клуба. Играло три человека, но какой кач, драйв!

"Телевизор". "Отечество иллюзий" — один из наиболее удачных по игре и записи альбомов. Придраться здесь не к чему, кроме как к монотонности и однообразию ругательных сюжетов.

"АВИА" на этот раз опять представила все свое самое лучшее. Правда, отравляет впечатление непомерный уровень реверберации, которая сквозит из всех щелей и в результате существует на фонограмме "сама по себе". Применение компьютерных барабанов тоже не делает чести таким суперинструменталистам как "АВИА".

Альбом «Аукциона» — "Как я стал предателем" — один из самых плохих по аранжировке и «частотке». Ясно, что с таким качеством выгоднее было записаться на репетиционной точке. Час работы студии официально стоит 38 рублей. Таким образом готовые альбомы встают их авторам или спонсорам от трех до пяти тысяч. Известной проблемой также остается запись барабанов и вокала. У «Аукциона» голос просто отвратителен. Что же касается электрогитар, баса и акустических инструментов, то здесь должны, конечно, рюхать сами музыканты, подбирать эффекты, дублируя гитарные партии, прописывая их в унисон на два или три канала. Иногда стоит дважды записывать партию бас-гитары, и сводить ее по центру фонограммы. Писать гитары не через пульт, а по возможности «снимая» звук с комбиков. Но всем этим заниматься режиссеры не любят, а музыканты или не умеют или не хотят: деньги — время! В результате работа, если она не прилизана при сведении, начинает смахивать на все наше советское валовое производство.

В Ленинградском Доме Радио на улице Ракова альбомов не записывают. Чаще всего отдельные песни в стиле «рок» по заказу ТВ или кто как договорится. Из представляющих какой-либо интерес есть цикл из пяти вещей группы «Мануфактура», отрекордированный ее страстным поклонником А.Докшиным урывками, в течение года. Сделаны качественно «Телевидение» и "На разных языках". Удачно прописанные гитары, саксофон и поверх компьютера наложенные брэки на томах в исполнении Д.Зубаря, ставят эти две песни в разряд наиболее удачных в стиле поп, по содержанию и средствам его выражения. В основном в "Доме Радио" выполняется гигантская работа по наводнению страны шлягерами Резникова, Кваши, Корнелюка, Григорьева и иже с ними…

Необычайные времена настали и в Капелле, где на первом этаже находится Ленинградский отдел всесоюзно-монопольной студии грамзаписи «Мелодия». До перестройки туда и войти было страшно, не то, что песни в стиле «рок» записывать. В полной мере это удавалось одному Ю.Морозову — ее штатному инженеру /см. Ю.Морозов «Дискография», не см. абсурдный очерк в каталоге «Мелодия», 1988 г./. Всецело распоряжающимся звукорежиссером многие годы здесь был и пока остается Виктор Динов. Отдав свои силы большей частью халтуре, он так и не сумел за 15 лет записать какие-либо интересные пластинки в жанре легком или тяжелом. Исключением может быть лишь осуществленная при его помощи, совместная с Тропилло запись «Электричества» и «14» "Аквариума". Диверсию эту стоит скорее всего отнести на счет ЛГУ, Антропа и группы. Не сразу, конечно, Динов дошел до такой жизни. Лет 15 тому назад работал, к примеру, над "Орфеем и Эвредикой" Журбина, старался… Но из Москвы или не помню откуда пришло указание: пересвести оперу, убрав из нее прозападные штучки. В общем, история «старая», а двойник в те годы слушался с меньшим, в 10 раз, интересом, чем, к примеру, "По волне моей памяти" Тухманова. При этом материал обеих пластинок был почти равноценен. Дальше, видимо, все так и пошло, заодно и испортив характер режиссера. В 80-е годы на Динова "за глаза" жаловались почти все ведущие ленинградские эстрадники, особенно отмечалась его жесткость в работе с музыкантами, приказной до наглости тон, ну и явная порча материала. Из последних инцидентов: категорический отказ «Землян» работать с Диновым как с человеком и режиссером. Смело, «Земляне» — в духе гласности! Раньше бы никто не рискнул. "Я сделаю так, что ты больше никогда не будешь заниматься музыкой!" — из дежурных фраз Динова в эпоху застоя.

Полный штат Капеллы, за исключением недавно влившегося для оздоровления Александра Докшина, не меняется лет 13 или больше. Это Цес, Гурджи, Морозов, Богданов, Любимов и Динов. Вопрос для этой статьи не праздный: кто будет из них в будущем записывать рок или поп, давать кайф людям и план стране? Наибольшее количество смен, как правило, уделяется симфонической музыке и др. жанрам. Этим преимущественно занимается Цес. Динов на эстраде порчу наводит /не агент ли рок-клуба?/. Богданов и Морозов по штату инженеры, но фирма, учитывая опыт последнего, поручает ему или Гурджи запись нахлынувшей в план рок-музыки. Однако, две из последних работ Морозова говорят не в его пользу. «Август» неизменно лежит на прилавках. «Тамбурин», если и не лежит, то за счет очень хороших песен и небольшого тиража /что-то около 20 тыс./. Запись же там явно хромает. Мнение не только мое, но коллегиальное! Для поклонников группы «Аквариум» здесь стоит рассказать одну поучительную историю… По плану альбом «Равноденствие» должен был писать Динов, но был в отпуске. Начальство попросило поработать с «Аквариумом» Морозова. За несколько дней до этого мы случайно встретились с Б.Г. в мастерской известного «митька» — Тихомирова. В ходе беседы я посоветовал Борису писаться с Морозовым. Б.Г. туманно соглашался, он тоже хорошо знал характер «гуру», но в беседе это как-то было опущено. Далее Юра принципиально отказался участвовать в процессе. "Мне неинтересно с ними работать", — объяснил он начальству. А с «Августом» и «Землянами» ему было интересно? Таким образом появилась третья кандидатура — Гурджи (слушай пластинку "Равноденствие"). Тропилло же в этой истории отсутствовал изначально по причине всяких чудачеств. Получается, что альбом мог иметь четыре разных по характеру и уровню профессиональности «крестных» и в каждом случае выглядел бы по-разному.

Мелкие недостатки имеются и на очередном, пятьдесят-каком-то альбоме самого Морозова "Смутные дни". Это, как и 14 лет подряд, качество звука бас-гитары, баланс вокала по каналам. Но зато акустические гитары — уздец всему, по прежнему браво! «ДДТ» на «Мелодии» Морозов писал пополам с Докшиным. Заказчиками на «ДДТ» явились Леннаучфильм и фирма «Meлодия». Вышедшая пластинка должна, "по идее" воспитать новые пласты общества. Старых же фанов Шевчука скорее постигнет разочарование от не лучших версий его прославленных хитов.

Конечно, перестройка — неумолимый санитар времени, и, благодаря демократичности большинства ее сотрудников, в Капелле сама по себе стала спадать пелена чопорности и наплевательства. А как же иначе? Ведь за углом притаилась мисс конкуренция, пророчащая в будущем сплошные прогары. Ведь здесь, как, впрочем, и везде, нет «Хозяина», нет опыта в поиске единых культурнокомерческих ценностей, нет заинтересованных продюссеров — заинтересованных выгодой личной и государственной! Пока оплата выпущенных дисков авторам идет по непонятной шкале. К примеру, Володя Леви получил единожды выплаченные 800 рублей, а Майк Науменко за свой отказ от «отцовства» только 600 рублей. При этом его "Белая полоса" была продана во много раз большим тиражом и, записанная Антропом, не стоила всесоюзно-монопольной фирме ни денег, ни времени! На мой вопрос о сумме оплаты за выпуск пластинки "Смотри в оба" В.Сологуб ответил, что "вообще ни о каких деньгах не слышал" и т. д. Хитра государственная машина, а может умна? Не думаю, — во всяком случае неблагодарна. Новый альбом «Играм» обошелся в 5 тыс. Запись в ЛДМ, сведение Елистратова. Ясно, что с «ларечников» и ста рублей не снять, а если с предполагаемой пластинки денег не вернуть (а это точно), то можно и "по миру пойти".

Студии Ленинградского телевидения работают по своей собственной системе. Даже для снятия видеоклипов музыкантам предпочтительно иметь с собой фонограммы, пусть и сомнительного качества. Из того, что могло бы заинтересовать любителей рок-музыки — 32-минутный альбом «Аквариума» — "Всякие телевизионные радиобяки". Он состоит из номеров, в разные годы записанных группой на ТВ, и объединенных в приблизительный цикл. Аппаратура на улице Чапыгина по последнему слову техники, вход, как и в "Дом Радио", заказывается по пропускам и охраняется милицией.

Домашняя студия Алексея Вишни.

Кто из нас возьмется оспаривать редкие дарования Алексея Вишни, 1964 г.р., украинца по паспорту, сумевшего в домашних условиях записать столько клевой музыки! Наиболее удачные его работы это «Мифы» — «Мифология» /очень оригинальное название/, «Кино» — "Это не любовь", сведение "Группы крови" — «Кино» и К.Кинчев — цикл из пяти песен. Учитывая краткость очерка, я хотел бы остановиться именно на них. Обладая хорошим качеством "по частотам" и изысканностью случайных аранжировок, эта «Алиса», увидев свет, несомненно могла стать тем самым альбомом европейского качества, коего мы все так долго дожидаемся. Но не стала. Прервав работу на середине, Кинчев предупредил о своем нежелании распространять готовую часть материала. Здесь, очевидно, всему виной были компьютерные барабаны "YAMAHA 15". До компьютерных барабанов Алексей, вообще, большой охотник. «Живые» же барабаны он так и не научился записывать, да и живот лень отрывать от теплой кухни. В принципе, можно было потрафить и Косте и Леше, тогда альбом, выйдя в 86 г. все равно бы пришелся, как говорится, "в жилу". В результате фаны не дополучили лакомого продукта, а «БлокАда» явно не удовлетворила ни самих авторов, ни многочисленных ее слушателей.

Все те же ошибки от собственной лени Вишня повторил и на новом альбоме группы «Мифы» — "Бей колокол!". Уж тут был и штатный ударник Д.Филипов, и 30-ти /16+14/ канальная запись на двух лучших студиях города — ЛДМ и Капелла — и целая туча гитаристов. Гитары, кстати, кое-где тоже хромают, но отменное качество записи вокала и компьютеров, пренебрегающей «мифовской» традицией, способны вытянуть все! Перед нами прекрасный кооперативный рок! Нечто родное и близкое, а вместе с тем с дорогими лейблами и модными вареностями. Эта запись обошлась авторам, исходя из государственных расценок, в 4 тыс. Не знаю, окупится ли, я же, как старинный поклонник группы, буду по прежнему голосовать за "Дорогу домой"!

Забегая в будущее о новых, его собственных /Алексея/, альбомах, скажу, что они очень высокого качества звука и аранжировок применительно к данному стилю. Последний альбом переписывался третий раз и уже появился к «вящему» удовольствию любителей советской поп-музыки.

Объявление: "В связи с переходом Алексея Вишни на концертное время, просьба перевести часы работы его домашней студии на хозрасчет и самоисполняемость /компьютерную, разумеется/".

Еще одна из наиболее интересных дом. студий находится в г. Пушкине /бывшее Царское Село/ Ее абсолютным создателем и гл. режиссером является старший научный сотрудник сельхозинститута С.Плотников. Обладая всеми достоинствами технаря и хорошим вкусом, Сергей мог бы за это время записать уйму альбомов. Вроде и возникали прецеденты с «Зоопарком», "Мифами", «Аукционом», Андреем Изюмским и т. д. Несколько лет назад Тропилло, борясь за сферы своего влияния, предлагал Плотникову пойти в общей упряжке. Последний или недооценил тогда международных перспектив ленинградского рока, или не захотел совсем бросать свою научную деятельность. В чем-то я с ним согласен: ради кого именно, ведь объективно хорошей музыки ну просто мало, а сельское хозяйство кто спасать будет? Самой продуктивной записью в этой домашней студии пока является сделанная за 4 часа фонограмма песни "Все, я сказал!" в исполнении группы "Дети".

В 1988 г. "Капитальный ремонт" /совместный пакт С.Плотников — В.Зорин/ закончили свой текущий альбом "Вера Наугад" /вероятно имя и фамилия/ и без остановки принялись за следующий. Оба альбома восьмиканальные. Количество накладок обусловлено исходными данными прекрасной самопальной техники, но возможны вариации с пересведением, к примеру: шести каналов на два с последующим их дописыванием. Трюки эти, правда, всегда чреваты для общего качества. Обработка звука в этой студии происходит двумя способами: в момент записи или при ее сведении. При этом талантливо используется все, что найдется под рукой или же под ногой. Альбомы "Капитального ремонта" 1977-89 гг., несмотря на известную затянутость и ложный пафос аранжировок, таят в себе несомненно сильные куски в виде отдельных песен и инструментальных «рюшек». Предлагается любителям «рюшек» и острой звукорежиссуры здесь же записанный альбом "Творческого объединения — Царское Село" под названием "Вещь в себе!" Из недоделок у Плотникова по прежнему остаются трэки групп «Дети», "Царское Село", «СЛМР» В.Козлова и неутомимо продуктивный Вячеслав Зорин!

Известно, что Антроп много занимался воспитанием себе подобных идеалистов: бескорыстных и, разумеется, одаренных в искусстве и технике. Но лоханулся по многим пунктам. Подобно учителю незабвенного Павлуши Чичикова, верил он каждому, кто примерно бил себя в грудь /или живот/, клянясь в вечной любви к року и ненависти к советским деньгам. Здесь можно было бы на злобу дня привести небольшой список, но люди эти скоро на роллс-ройсах начнут ездить — того и гляди сдадут с рук на руки сициалистической мафии. Куда податься бедному декханину? С восторгом предаться в руки родной милиции? Да уж больно это похоже на променад /прогулка — с фр./ между Сциллой и Харибдой!

И вот, после вполне логичного исключения из рок-клуба Тропилло стал чем-то сродни Льву Давидовичу Троцкому, чьи заслуги в становлении современного режима выгодно умалчивать и левым и правым. Да и миссия его, по большому счету, закончена: всех с кем надо свел, записал, сосватал, окрестил — пора и в дом престарелых. Или, лучше, плюнь ты, Андрей Владимирович, на этот рок советский. Все равно не появились у нас пластинки подобные любимым тобой "Липкими пальцами" или "Второму Цеппелину". А о Монастырской дороге и не мечтай! Монастыри в Ленинграде пока не предвидятся, давай лучше, книжки начинай издавать, навроде Смирдина, или председателем Пятой городской Думы! Дело же твое спокойно может продолжить хотя бы Вова Кузнецов. Спродюссированные им альбомы групп «МАТ», "Небо и Земля", "Бригадный подряд" и целый ряд концертников, говорят только в его пользу. Кузнецов — один из немногих режиссеров, способных работать с живыми барабанами. Фонограммы его отличаются плотным звуком, эмоциональным напором; погрешности же в аранжировке и игре, в общем, не его забота, а музыкантов.

Один хрен, почти все играют или профессионально, но скучно, а, если не скучно, то обязательно неритмично. Такова, наверное, наша планида, доказывающая, что отечественный рок развивается иными, отличными от Запада путями. Впрочем, это касается не только рока.

***

Помимо вышеперечисленных студий существует еще ряд мест, оснащенных передовой и непередовой техникой, роль которых в процессе развития советского рока, попа, биг-бита, панка и хард-рока невелика или совсем никакая Так же в целях сокращения этой главы, я сознательно упустил из виду работающих только на себя индивидуалистов, советских эстрадников и огромную армию прожектеров.

3 Гастроли. Концерты

Анализировать ситуацию с гастролями стоит лишь исходя из текущего момента. Феерия хорошо оплачиваемых концертов не сумела долго просуществовать. Не секрет, что запрашиваемые коллективами суммы, взаимодействуя с желаемой прибылью организаторов, резонно окупались на билетах. Таким образом, цены устанавливались до 4–6 рублей за билет, что само по себе являлось нарушением финансовой дисциплины. Залы при этом, как правило, полностью не распродавались. Исключение составляли обе столицы, где "видали виды", а, в крайнем случае, устраивали сомнительный советско-зарубежный тандем /"Аквариум"-"Юритмикс"/, доводя цены на билеты до легкого абсурда. Если учесть, что после этого мероприятия все долго плевались, то 8-10 рублей покажется дорогой платой.

Целый год из уст героев рока и их менеджеров звучали гордые фразы: "Мы стоим «тонну» или "Я один стою «тонну». Потом эти суммы возросли до пяти и семи с концерта. Те, кто котировался до 500 рублей, стыдливо опускали глаза, соглашаясь на все. Цифры росли бы все больше и больше, но что-то сломалось в механизме. С разных сторон посыпались нерадостные вести с «полей». То какой-то кооператив в Свердловске опустился, не сумев продать билеты на 8 концертов «ДДТ», то на «Мифы» в Кандалакше пришло поглядеть 30 человек, а на «Алису» около сотни в большом зале. Здесь можно найти два вида объяснений:

1. Для пущей убедительности составить таблицу навроде Менделеевской, где наряду с кобальтом и медью будут и драгоценная платинка и серебрянники. По углам — коэффициент рекламы, химич. качества менеджеров, по центру — точный состав коллективов, если они, конечно, поддаются вычислению. Особое внимание следует обратить на пустые пространства. Скоро умные головы по части конъюнктуризации новых форм используют и их, "чтобы заполнить пустые места"! и все данные в компьютеръ с расчетом рубля на душу населения. Так… Берем счеты. Семь человек туда по два концерта в день, пять дней туда… ага, тридцать тысяч обратно! Неплохо, однако, для подпольной группы. Что там Михаил Сергеевич(Боярский)! Вам не видать таких доходов! Сами же рокеры считают, что куда выгоднее по кордонам прокатиться, чем полгода глубинку щипать. Да и оскуднела мать-сыра земелька.

2. Социологам от рока то и невдомек, что лишняя «пятерка» на концерт суровой рок-группы в кармане периферийного подростка заводится не чаще, чем раз в месяц. И неча тут на счетах бряцать. А «Революцию» Шевчука можно и за бесплатно наблюдать через день на голубом экране. Кстати, не так давно с большим успехом прошли концерты «ДДТ» в Венгрии, после которых Шевчук задержался на пару сольников, а Вова Кузнецов сотоварищи высылали ему деньги на билет обратно в СССР.

Куда труднее оценить наш «РОК» заграничному человеку. Ведь он, бедняга, хорошим вкусом не обладает, тем более в суждениях осторожен. Чего не спросишь — все «гуд». "Перестройка?" — "Гуд!", "Гласность?" — "Гуд!", "Совьет рок?" — "О, йес, гуд!!!", "Железный порядок?" — "Плёхо, бэд." Ну, и записи называй, отсылай. Лучше с предупреждением — это, мол, наши социальные роки! "О, ай лайк ит! Социальный — лублю, Ель-цынь — гуд! Водка — о, гуд! Русский дэвушк — гуд! Хрущоу — э… тоже гуд! Усё — гуд! Жэлэзный порядк — плёхо." Менеджеры ихнии — народ, конечно, побойчее, но и тем, что хлеб Бородинский за валюту закупать, что шайку-лейку набирать для сериала "USSR энд Я". Уже много говорилось о сумашедших успехах наших групп за рубежом, начнешь же спрашивать очевидцев, выясняется: как правило, две трети зала всегда пустуют. Да и любой спорщик может дать сам себе отчет — стал бы он слушать «Алису», "Аукцион", "Звуки My" или же "Машину Времени" на венгерском, немецком, итальянском или японском языках? Не говоря уже о панках, которыми и здесь и там кишмя кишит.

Не так давно в Москве проходил ответный концерт итальянских рок-групп плюс две наши. На «Детях» был еще какой-то подъем. Очень приятно, что многие москвичи уже разучили нетрудные слова песен этого ленинградского коллектива. Итальянские же рокеры, несмотря на высокий профессионализм /уж повыше, чем на ул. Рубинштейна/ так и не получили заслуженных оваций. Расфуфыренная московская элита завелась только на заключительном аукционе духов и колготок. К нам в перерыве подошел один итальянский рокер и, мудро списав скучающих в зале на отсутствие рекламы и качество звука, предложил обменяться парой фраз. Неужели опять эти железные тиски языкового барьера? О, нет, на этот раз все было понятно: "Факинг организэйшн!" Еще раньше я знал от знакомых римлян, что точно так же проходили концерты «Телевизора», "Секрета" и «Игр» в столице Италии. В зале, как всегда, присутствовали немногочисленные советологи и социологи. На последних рядах курили крэк и целовались.

Но есть и удачи. Говорят, что на Курехине был «лом». В это нетрудно поверить, если учесть, сколько у нас свалило на этот свободный континент по еврейской визе. В ФРГ же группу «Аукцион», со слов Фирсова, семь раз на бис вызывали /может не врет?/. Еще бы они этого не делали, помня Сталинград и Курскую дугу. А вообще-то в той войне наше правительство тоже по уши виновато. Так что пора мириться. И в этом деле один Гребенщиков может больше пользы принести, чем сорок генералов. Генералам, однако, это невдомек. Им ведь что нужно? Чтобы «толчки» и плафоны сияли, как лысина у «черпака» /здесь в знач. молодого солдата/, и у всех стре-е-е-е-елки на шинельках. А как запоет Борис на чужбине: "Под небом голубым… страны моей родной", — гроза-угроза и отодвинется. Любому Карлучче совестно будет воевать супротив нормального человека. А нам тем более не конвертируемо.

Совьет рок — гуд!

ОТ АВТОРА:

Этот триптих лежал еще на полке, а приток дополнительной информации все увеличивался и увеличивался.

Поскольку данная статья — есть попытка раскрыть некие технологические процессы в рок-движении, а быть может и вовсе их отсутствие, то наличие нового фактического материала вряд ли что-то меняет.

Автор одинаково спокойно отнесся и к назначению Гидаспова на место Соловьева, и к выбору А.В.Тропилло на должность ленинградского директора фирмы «Мелодия». /Теперь, наверное, можно поздравить Федю Чистякова и всех панков со скорой победой над "Ласковым маем"/.

Автор также считает, что вышедшие во Франции, Англии и США — "Последний герой", "Ставший предателем", "Люсин Муд" и "Испорченное радио БГ" по-прежнему тянут лямку "непрофессионального космополитизма", реанимируя, тем самым, унылый призрак сов-эстрады и создавая предпосылки для интеграции общественного мнения в сторону последней.

И, наконец, ко всему прочему — автор несколько раскаивается в собственной же оценке диска группы ДДТ. Он получше.

И снова на страницах подпольной прессы маячит сладкое имя короля русского поп-андерграунда Алексея Вишни.

Будущее манит и пугает: развернутое сенсационно-интимное интервью с Алексеем ждет референтный круг нашего издания нынешней весной. Публикация будет отмечена серией концертов Вишни в столице: помпезные выступления в МДМ пышный певец любви планирует перемежать искрометно-гаражными сейшенами, соорганизаторами которых мы расчитываем явиться.

Возраст - 25 лет.

Рост - 175 см.

Вес - 120 кг.

ЗВУКОРЕЖИССУРА:

КИНО "Это не любовь" — 1985;

ПОП-МЕХАНИКА "Введение в Поп-механику" — 1986;

АВИА "Жизнь и творчество композитора Зудова" — 1986;

ОБЪЕКТ НАСМЕШЕК "Смеется тот, кто смеется последний" — 1986;

ДК "Непреступная забывчивость" — 1988;

КИНО "Группа крови" — 1988;

МИФЫ "Бей, колокол" — 1989;

ПЕТЛЯ НЕСТЕРОВА "Кто здесь" — 1989;

ТЕСТ "Не прошу" — 1989.

МАГНИТОФОННЫЕ АЛЬБОМЫ:

"Последний альбом", 1983;

«Сердце», 1987;

"Танцы на битом стекле", 1989.

ТУРНЕ:

— Югославия, июль 1989;

— Западный Берлин, сентябрь 1989;

— Нидерланды, сентябрь 1989.

ABROAD:

— SP / Kraftwerk, BRD — 1988;

— "Введение в Поп-механику" / Leo Records, UK — 1987;

— "Red Wave" ("Аквариум", «Алиса», "Кино", "Странные игры") / Big Time, USA — 1986;

— "ДК, А.Вишня": SP / France — 1988.

DEVO

…НЕТ ОДНОГО СПОСОБА ПРАВИЛЬНО ЧИСТИТЬ КАРТОШКУ

«ДЕВО» говорят, что учились на собственных ошибках…

Так ли это?

In The Beginning Was The End...

Статья Джо Веласкеса

/"SPIN", том 4, №7, октябрь 1988/

"В первом фильме, который мы сделали /он назывался "In The Beginning Was The End"/"В начале был конец"//… мы смеялись над собой и над всем окружающим миром в то же время. И это не было циничным", — говорит член группы ДЕВО Джерри Касале, — "это было чувство юмора как часть творческого потенциала".

В 1977 году на сцену того, что тогда называли музыкальной революцией, выбрались ДЕВО из Огайо, новички из культурной пустыни городка Акрон. "Мы звучали по-другому, мы выглядели по-другому, мы говорили вещи, совершенно отличные от того, что было принято говорить", — говорит Касале, одетый в униформу группы. "Мы искали истоки не в мифологии рок-н-ролла, в которой принято обращать на себя внимание несущественными вещами, извращенной сексуальностью и вышвыриванием в окна телевизоров".

Итак, они прибыли в Лос-Анджелес и практически моментально заслужили определенную популярность, которая по идее должна была завершиться записью пластинки. Обращаясь к обычным ребятам — таким, как ты и я — они принесли с собой со среднего Запада концепцию ДЕэВОлюции. Обучаясь искусствам в Кентском университете, Касале и его коллега по ДЕВО Марк Мазерсбо сочинили чарующе-сумасшедшую теорию о том, как они эволюционировали от обезьян, поедающих мозги друг друга. Они ввели эту теорию в текст песни "Jocko Homo":

ДЕВО огляделись вокруг и поняли, что мир деэволюционирует от сложного к простому, обращаясь в нечто примитивное. Они развили свою теорию в критику неудачно развивающейся технологии. Смешно, но их концепция оказалась как нельзя более подходящей системе, которую ДЕВО обвиняли.

Пусть невозможно было выяснить, что в их проекте — крючок, а что — наживка, просто было понять кто же попался.

Проект же взывал к ДЕВО вступить в бой с музыкальной индустрией за право назначать собственные условия и использовать концептуальное искусство в или вне процесса.

"Мы любили пересекать границу между искусством и чисто внешней рекламой", — говорит Марк Мазерсбо. "Мы делали из этого смех, будучи и разрушителями, и одновременно частью того, что мы разрушали, на самом деле всего лишь находясь в самой сердцевине всего этого".

У Касале другой взгляд на эти вещи — лидеры группы редко соглашаются между собой. "Мифология, которую пресса развела вокруг ДЕВО, состояла в следующем: мы невероятно умны, невероятно хитры, невероятно осмотрительны и самоуверенны, что мы играем в кошки-мышки с музыкальным бизнесом, дурачим его, откалываем разные штуки. Сейчас, конечно, все совсем по-другому…"

А пока ДЕВО преуспевали. Они заключили блестящий контракт с "Warner Brothers". Казалось, все вокруг говорили о них. От скейтбордпарков Южной Калифорнии до ньюйоркских панк-клубов — фэны были целиком погружены в мистику ДЕВО. ДЕВО перебросили мост между панком и новой волной без компромиссов с каждым из этих направлений.

Кое-кто употреблял слово «ДЕВО» без малейшего интереса к их музыке — если вы чем-то отличались от окружающих, о вас вполне могли сказать, что вы "чуть-чуть ДЕВО" или "ДЕВОнулся малый". Короче говоря, ДЕВО совершили молниеносный рывок в самую сердцевину масс-медиа.

После странного сотрудничества с Нилом Янгом они связались С "Elliott Roberts Lookout Management" — самой большой и самой престижной менеджерской компанией, а вскоре заключили с ней контракт. О престиже «Lookout» говорит хотя бы то, что в разное время в числе ее клиентов были Боб Дилан, Нил Янг, Кросби, Стиллс и Нэш.

Первый альбом был распродан тиражом в пятьсот тысяч штук, второй, "Duty Now For The Future" — почти в два раза меньше. ДЕВО угрожала опасность стать группой одного диска. Все знали название группы, оно стало чем-то вроде «Форда» или «Тойоты», но диск продавался плохо…

В песне "Smart Patrol" они пели:

Патруль не был понят никем. Они были обескуражены.

Но потом, с выходом альбома "Freedom Of Choice" вернулся фурор, и количество проданных пластинок вернулось к ожидаемой ДЕВО норме. Сингл "Whip it" прижился на танцевальной сцене. ДЕВО всегда делали маленькие фильмы к своим песням, и как раз в то время начался бум видеоклипов — ролик "Whip it" был очень в кассу. Альбом перевалил за миллион проданных копий. ДЕВО снова были в форме.

Вершились коммерческие дела. Казалось, машина шоу-бизнеса снова работала на ДЕВО. Когда они стали рекламировать продукцию фирмы «Хонда», было нарушено одно из табу рок-н-ролла. Сотрудничество с корпоративной коммерцией — вне собственно музыкальной индустрии, естественно — обычно считалось подлым и чуть бы не фашистским. /Тут автор пережимает — еще в семидесятых годах Арло Гатри и Билли Престон усердно рекламировали автомагнитолы «Крейг», да и не только они баловались рекламой. Оставим предыдущий абзац на совести Джо Веласкеса. — Прим. перев./ Но ДЕВО указали путь, и рок-звезды ринулись требовать место в телеэфире для рекламы… Все это продолжалось, и когда дошло до апогея — ДЕВО исчезли. Каковы были причины этого? Им казалось, что они идут против течения, против всех и в то же время — ни против кого. Может быть, ошиблась компания звукозаписи? Или конфликт между членами группы? Наркотики? Закулисные силы?

Причины же крылись в самом начале карьеры группы. В начале, как заметили сами ДЕВО, был конец.

"Мы старались держаться сути, того, ради чего мы все это делали и — не делать неверных шагов", — говорит Касале. "И как казалось всем вокруг — мы подшучивали над миром? Они подшучивали над каждым, в том числе и сами над собой.

Они следили за всеми стадиями продажи полученного продукта. Они меняли свой внешний вид каждый раз с выпуском нового альбома. Они придумывали новые идеи и экспериментировали с новыми концепциями, никогда не позволяя старым затаскиваться. Они пытались ненавязчиво влезть в корпоративные структуры, но когда дела шли плохо, они возвращались на один ДЕэВОлюционный шаг назад. Они старались изменить свою историю вплоть до полной ее непонятности.

Так что же случилось с ДЕВО? Билли Гербер, занимавшийся повседневными проблемами менеджмента группы не винит в случившемся никого из тех, кто занимался группой, кроме самих музыкантов. "Они все делали сами — вот самая главная ошибка. Они не доверяли ни юристам, ни менеджерам, ни компаниям звукозаписи. Они думали, что все знают сами и им никто не нужен."

Говорит Лес Шварц, журналист из «Warners», работавший с ДЕВО: "Любая компания звукозаписи гордится собой, тем, что она может сделать с музыкантами… Поэтому очень трудно с такой группой, как ДЕВО. Они появились с полным комплектом, со своей концепцией — дескать, вот мы, вот наше искусство, наша музыка, наши тексты; не трогайте нас, мы сами знаем, чего хотим, и когда мы сочтем нужным, мы вам сообщим… Это отталкивает. Наверное, это и стало больной точкой".

"Если у вас в жизни есть что-то одно", — говорит Касале, — "то, что вам нужно и дорого, то вы не захотите выбросить это вон или поручить заниматься этим кому-то еще, не позволите себе относиться к этому легковесно, потому что потом вы раскаетесь в своих действиях". В дуэте философов ДЕВО Касале — пурист, он склонен к тому, что концепция ДЕВО должна оставаться строгой и неизменной, бескомпромиссной. Членораздельно и очень интеллигентно он рассказывает о ДЕВО в роскошных окрестностях ресторана "Санта Моника", где была написана песня "Red Eye":

"Если делаешь что-то спустя рукава, потом остается лишь восклицать: "Ах, и того я не успел, и этого тоже!.." — говорит Касале.

В этом отношении ДЕВО делали все как надо. «Они» — Касале говорит «они» о всех, кто не относится к ДЕВО — фирма грамзаписи, фэны, менеджмент, — "делали все, как умели, и это нас далеко завело. Все, что мы делали, позволяло ДЕВО быть «неправильной» группой. Во всех отношениях. Мы старались быть чем-то другим, делали это постоянно. И становились абсолютно непонятыми".

Дом Марка Мазерсбо приютился совсем рядом с облаком смога на Голливудских холмах. Отсюда можно наблюдать расположившийся внизу Голливуд — что ж, самое место для жилья рок-звезды. Марк сидит за столом, на котором лишь компьютер да фотография группы, в которой играет подруга Мазерсбо. Он оглядывается назад, в прошлое с некоторой неохотой.

"Мы слышали все эти жуткие истории о группах, которые пошли на компромисс", — Мазерсбо по-совиному поглядывает из-под толстых очков. "Мы решили, что не позволим, чтобы с нами случилось подобное. Нам рассказывали о группах, которых обирали фирмы грамзаписи, и мы сказали сами себе: с нами этого не случится, потому что мы лучше, чем кто-либо другой, знаем, что нам нужно".

Гербер несколько по-другому смотрит на эти вещи. "Они все делали неверно из-за поглощенности собственной параноидальностью по отношению ко всему вокруг".

Есть и другие точки зрения. "У них изначально антироковое состояние", — это мнение Дженрела Джеккета, бывшего члена группы. — "Как только они подписали бумаги, став профессионалами, как только они начали выпускать пластинки, они сразу же забыли о том, для чего, в сущности, собрались. Тут был явный подтекст — плюнуть на важные вещи и побыстрее стать рок-звездами".

Как всегда, истина похоронена под точками зрения. ДЕВО, которые по всем правилам должны были запутаться в механизмах музыкального бизнеса, быстро начали бороться за право держаться в стороне от челюстей этих механизмов. Их концепция трансформировалась в игру "Мы и Они" или "ДЕВО против всех". Касале понимает, что вследствие этого группа стала выглядеть глуповато. "Конечно, мы надеялись, что ДЕВО сможет коммерциализироваться… но это не было главным. Главным было наше правило: "делать то, что мы делаем, хорошо, и при этом достаточно умно, элегантно, энергично, только потом — заботиться о себе, стараться заработать деньги".

Сейчас поговаривают о том, что ДЕВО — трудная группа, что с ней невозможно работать. Говорят — и это особенно смешно для группы, которая отрекалась от обычной рок-н-ролльной тупости — даже о кокаиновой проблеме. "Я общался с музыкантами, у которых были проблемы с наркотиками, и я знаю, что это такое", — сердито говорит Мазерсбо. "Кое-кто считает, что рок-н-ролл вдохновляется наркотиками — да, были и такие музыканты, и их было немало. Но существуют различия между экспериментами с наркотиками и наркоманией, и это — большая разница".

"Если кто-то из ДЕВО и принимал наркотики", — утверждает Касале, — "то это было одноразовым экспериментом…"

Их четвертый альбом, "Hew Traditionalists", казалось, доказывает теорию ДЕэВОлюции целиком и полностью. Оригинальная лента с записью начала разрушаться, терялись записи не вошедших в альбом песен, срезались высокие частоты.

Вспоминая, Джерри понимает, что «Warners» не очень симпатизировала ДЕВО; правда, теперь уже трудно выяснить, как это выглядело со стороны фирмы. Альбом все же был подписан к выпуску; скорее всего, потому, что ДЕВО считались волшебниками технологии высокого качества, осведомленными об опасностях излишнего увлечения технологией, которые подчас бывают смертельными. Это было похоже на шутку, но увы, никто ей не смеялся.

Дальше — больше. Последний альбом ДЕВО на «Warners» готовился к выходу тогда, когда отношения группы и фирмы окончательно испортились. За неделю до того, как альбом должен был поступить в магазины, группу бросило в мясорубку менеджмента в самый критический момент.

Мазерсбо вдруг обнаружил, что до новой пластинки абсолютно никому нет дела. "Мне позвонил Лес Шварц и сказал: "Марк, что-то не так. Тут у меня был вице-президент Расс Тайрет, мы говорили о том, как преподать ваш альбом, и он вдруг сказал: "К чертям и группу, и альбом. Я не хочу, чтобы над ним работали мои люди".

Лес сказал: "Он на вас нассать хотел. Что делать будем?" А я и не знал этого типа…

Я спросил у Джерри. Он тоже про этого типа ничего не знал. Мы стали выяснять обстановку, и стало ясно — у этого Тайрета есть желание уничтожить группу. Надо было что-то делать, но никто из нас никогда с ним не разговаривал. Я так его и не видел до сих пор. То есть я понимаю, он вице-президент и все такое, но почему он не стал с нами разговаривать — непонятно… /Тайрет отказался встретиться с автором этой статьи. Боб Мерлис, вице-президент "Warner Bros." по связям с прессой, прокомментировал ситуацию таким образом: "Так дела не делаются. Мы должны отталкивать музыкантов. Мы стараемся довести продажу пластинок до максимума, продлеваем контракты, стараемся урегулировать все возникающие проблемы. Конечно, каждый музыкант хочет видеть свою пластинку на вершине хитпарада. Естественно, это невозможно. Вершина только одна… Во всяком случае, я не осведомлен о попытках нашего рекламного отдела торпедировать какие-то проекты ДЕВО во время их контракта с нашей фирмой"/.

"Lookout" рекомендовал ДЕВО покинуть "Warner Bros.". "Эллиот Робертс говорил нам:

"Развязывайтесь с ними, ребята. Вы в любом случае получите 350.000 долларов. Мы подпишем контракт с кем-нибудь другим буквально завтра".

Я переспросил его: "Ты действительно уверен, что мы должны это сделать?"

"Да", — ответил он.

Ну мы так и сделали". Так рассказывает эту историю Марк Мазерсбо.

"По мне", — говорит Лес Шварц, — "это не конфликт "Warner Bros." и ДЕВО. Это конфликт Эллиота Робертса и Расса Тайрета. Хотя я вполне допускаю, что ДЕВО не относится к числу любимых групп Тайрета".

"Постой, — спросил я у Эллиота, — а почему мы берем с них так мало? Получается так, что мы показываем им: нам, конечно, неприятно, что так вышло, но око за око выбивать никто никому не собирается… Странно все это. Типа "хрен с ним, возьмем эти сраные бабки и запишем новый диск…" "Нет, что вы, — сказал Эллиот, — вовсе не в этом дело. Просто вы как бельмо у них на глазу, они не хотят иметь с вами дело — надо уходить, и все". /Этот монолог Джерри Касале Робертс и «Lookout» комментировать отказались./

Наконец-то ДЕВО поверили, что они слишком изящны, слишком замкнуты на себе, чтобы быть засосанными обычным водоворотом рок-н-ролльных игр. В то же время торговцы музыкой уже начали изрыгать проклятья по адресу ДЕВО.

Чтобы понять, что они такое и где они находятся, им понадобились годы. Контракт с новой фирмой был обещан чуть ж не на завтра… но следующая пластинка вышла лишь через четыре года.

Итак, новый альбом группы, "Total Devo" вышел на фирме "Enigma Records", независимой фирме, которая не боится рисковать, записывая экспериментальную музыку, которая никогда не будет продаваться настолько хорошо, чтобы заинтересовать звукозаписывающие концерны.

В одной из песен, "Some Things Never Change", есть такие слова:

Звучание "Total Devo" не очень отличается от звучания ранних пластинок ДЕВО. Что ж, мир все-таки немало потрудился над приведением ДЕВО в стандартное состояние. Использование ритм-бокса, например — стандарт сегодняшних дней. "То, что мы говорим сейчас, большинству людей уже не кажется таким уж радикальным", — говорит Касале. "На самом деле все это в прошлом. В этих тонких интеллектуально-иронических шутках о ДЕВальвации мира есть свое рациональное зерно. То, что мы любим, такие эзотерические вещи, как, скажем, японская культура, которой мы увлекались 10 лет назад, сейчас принимаются вполне «нормальными» людьми. То есть мы как бы ко времени".

Тем не менее, по мнению Мазерсбо, таких, как ДЕВО, все-таки единицы. "Может, это и хуже", — считает он, — "что сейчас мы работаем лучше". У него достаточно курьезный оптимизм. Хоть он и увлекается различного рода сольными проектами, он остается членом ДЕВО, который выпутался из неприятного приключения с крупным концерном с достаточным количеством денег, чтобы иметь собственный дом. И, конечно, он доволен, что «Enigma», несмотря на ограниченные ресурсы, на стороне ДЕВО. "Они помогают нам быть теми, кто мы есть".

Даже когда Мазерсбо и Касале говорят о вещах отвлеченных, трудно не услышать их постоянный внутренний лейтмотив: "Мы должны повторять: Д-Е-В-О, мы должны повторять…" Трудно и забыть однажды оброненную Касале фразу: "Может быть, ДЕВО просто не делают неверных вещей". Если двуглавое интеллектуальное руководство ДЕВО до сих пор не совпадает с окружающим миром, если они до сих пор не поняли, чего от них хотели компании звукозаписи — может, так оно и есть?

Может быть, нам тоже надо повторять: «Д-Е-В-О», пока мы не поймем их? "Нет одного способа делать свои дела", — говорит Мазерсбо. "Нет одного способа правильно чистить картошку".

Сокращенный перевод с английского А.Липатова

/с/ Copyright 1988 by Camouflage Publishing inc

/р/ перевод с сокращениями — "УР лайт", 1989.

Обзор некоторых альбомов 1989 года по данным журнала «Q».

напоминаем: после названия альбома напечатано название фирмы грамзаписи и оценка (***** — выдающаяся пластинка,**** — очень хорошая,*** — хорошая,** — средняя и* — очень плохая)

ALPHAVILLE "THE BREATH TAKING BLUE" (WEA)***

ANDERSON, BRUFORD, WAKEMAN & HOWE (ARISTA)***

MILES DAVIS «AMANDLA» (WEA)****

BORIS GREBENSHIKOV "RADIO SILENCE" (CBS)***

PAUL MCCARTNEY "FLOWERS IN THE DIRT" (EMI)****

PERE UBU «CLOUDLAND» (FONTANA)****

SWANS "THE BURNING WORLD" (MCA)***

ANDY SUMMERS "THE GOLDEN WIRE" (PRIVATE MUSIC)**

ANIMAL LOGIC (VIRGIN)*** группа бывшего барабанщика "The Police" C.КОПЛЕНДА

CLANNAD «PASTPRESENT» (RCA)****

JACKSON BROWNE "WORLD IN MOTION" (ELEKTRA)****

RETER GABRIEL «PASSION» (REAL WORLD/VIRGIN)****

TODD RUNDGREN "NEARLY HUMAN" (WARNER BROTHERS)****

WIRE "I'M BEGINNING TO AND BACK AGAIN" (MUTE)***

PIL «9» (VIRGIN)****

MODERN JAZZ QUARTETT "THE BEST OF…" (PABLO)***

Дитер Майер, вокалист швейцарской группы «YELLO», размышляет на разные темы по просьбе газеты "Melody Maker"

Лучший фильм…

Для размышлений по этому поводу я — не лучшая кандидатура. Я редко смотрю фильмы и ТВ, редко хожу в театр. В большинстве своем фильмы несовершенны, потому что поставлены этим ужасным режиссером, имя которому Мистер Страх. Поэтому они практически неинтересны, поведение всех персонажей и дальнейшие события можно предсказать после первых пяти минут. Большинство фильмов — просто хлам, они, как правило, являются перепевами всех когда-либо существовавших художественных форм. Лучшие картины за последние сорок лет — «Касабланка», конечно, "Крестный отец", но мой любимый фильм снял индийский режиссер Саньжит Рей. Это фильм "Обитель музыки" — шедевр повествования и воображения.

Я смотрю кино всегда в одном и том же кинотеатре на Монмартре. Я даже не смотрю на афишу, меня не очень интересует, какой именно фильм идет сегодня. Мне просто очень нравится этот кинотеатр.

Порнография

Ничего не имею против. Я ненавижу насилие, всякие мерзости с детьми, но когда двое трахаются перед камерой — я не против. Просто… в этом есть что-то печальное. Есть нечто гораздо худшее, чем порнография, и это так называемые "Фильмы О Настоящей Любви". Ведь любовь невозможно показать сценами, в которых люди целуются и обнимаются. Никогда не покажешь то, что делает поцелуй Поцелуем. Остается только смотреть на процесс. А сексуальные сцены всегда глупы и нелепы.

Погода

Мой Бог! Сейчас в Цюрихе жарко, как в августе, и синоптики обещают "продолжение шоу", Такое ощущение, что вся планета скоро взорвется.

Иисус Христос

Чисто философски, конечно, он очень вторичен. Можно даже назвать его третьесортным Сократом. В любом случае невозможно определить, кем на самом деле был этот человек, ведь о нем впервые написали аж через триста лет после его смерти. Но даже если он был действительно хорошим и великим человеком, большинство преступлений человечества были совершены во имя Христово. И папа Иоанн Павел, конечно, циник. Может быть, Италия и Испания не пойдут на контроль рождаемости, но беднейшие нации должны это сделать.[27]

Футбол

Футбол? Хм, чисто социологически это абсолютно невероятно — смотреть на парня, который ведет мяч по полю в одному ему известном направлении. Но, в конце концов, когда 11 лбов гонят мяч в одну сторону, а другие 11 — в противоположную, это неплохая альтернатива полной бессмысленности их жизни.

Ядерная катастрофа

Я этого не боюсь. Я не думаю, что они на это пойдут. Может быть это прозвучит цинично, но ядерное оружие предотвратило множество больших войн. Они могут добиться того же результата другими средствами из арсенала капитализма и разрушить Землю к чертовой матери. Посмотрите, что творится с озоновым слоем — даже над Швейцарией есть дыра!

Но тем не менее я не очень беспокоюсь. Ну, взорвется планета завтра, ну и что? Наши души лишь гости во Вселенной…

Желание

Главный источник жизни и жизненных сил — желание познать себя. Если у тебя нет этого желания, то ты — живой труп. Сексуальность? Да, есть у нас два-три лишних желаньица, которые дают нам уверенность в том, что мы еще живы… Но даже сексуальное желание, в конце концов созидательное, как, скажем, и желание рисовать.

А вообще-то я не фрейдист.

Дали

Очень хороший иллюстратор, но очень плохой, очень скучный художник, как и большинство сюрреалистов. Посредственный академик, и все его окружение — очень удручающее. Он на самом деле считал: "Я плох, но все равно я самый великий, потому что все остальные еще хуже".

Видео

Возможности видео все еще очень бедны… И видео не обошел Мистер Страх, да, страх и стиральный порошок. Этот продукт не может быть как следует подан, потому что ограничивает какие-то эстетические потребности человека… 95 % всего видео — полное фуфло. Какое видео мне все же нравится? Ну разве только то, что сделал Том Уэйтс с Мондено…[28] и все, пожалуй.

Иран

Я думаю, что трагедия шахского правительства была в том, что шах пытался перескочить через столетия. Чересчур быстро, не думая об отсталости общества. Если не обращать внимания на корни нации, трудно предвидеть обратную реакцию.

Что же касается Рашди, то это нечто абсолютно новое. Я понимаю, когда ты погибаешь за участие в Сопротивлении, но когда тебя собираются убить за то, что ты пишешь в совершенно другом мире, в других обстоятельствах — вот в это поверить невозможно. Это чертовски далеко от понятий демократии, свободы слова. Наша система с этим никогда не сталкивалась. Это своего рода исторический момент.

Сэнди Шоу[29]

Это потому, что я был на шоу с ее участием? Ну, это не самая вдохновляющая тема для разговора. Я думаю, она того же мнения.

EAST AND WEST

Q MAGAZINE № 34, 1989

Июльским прощальным турне по Соединенному Королевству закончилась 13-летняя история группы "The Damned". Музыканты уже несколько лет не работают вместе и собрались только для официального заключительного аккорда.

***

В предполагаемом концертном турне Ринго Старра собираются принять участие Питер Фрэмптон и Джек Брюс. В рок-н-ролле нет пенсионеров!

***

В августе в английском городе Реддинге прошел очередной рок-фестиваль; вопреки обыкновению, хэви-металлические "монстры рока" не были приглашены на это мероприятие. Зато раздолье пост- и неопанкам, поклонникам нетривиальной волны и неофолка: среди участников праздника были New Order, Sugarcubes, House of Love, The Pogues, That Petrol Emotion, New Model Army, The Mission, The Wonder Stuff, Transvision Vamp.

***

Билл Уаймен, открывший не так давно в Лондоне кафе "Sticky Fingers" /по названию одной из старых песен "Rolling stones"/, делится подробностями предстоящего турне воссоединившихся наконец «Stones»: "Это, пожалуй, в следующем году; в этом не успеем. Маршрут тот же, что и в 82-м: Англия, Германия, Франция, Испания, Италия… Не знаю, как насчет России с ее гласностью и перестройкой; мы пытались съездить туда 25 лет назад, но тогда мы были бандитами, хулиганами и бунтарями. А когда мы повторили попытку в 70-е годы, нам дали понять, что в России не место капиталистам и богачам…"

***

Фирма грамзаписи AVL Records выпустила альбом, посвященный ветерану рок-сцены Нилу Янгу. На нем представлены композиции Янга разных лет в исполнении популярных ныне групп и исполнителей — Ника Кэйва, Pixies, Sonic Youth, Dinosavr Jr. Название альбома — "The Bridge" — связано с возглавляемым Янгом и его женой Пегги "Bridge School Project" — проектом сети школ для детей, страдающих церебральным параличом. В пользу этого проекта будут производиться отчисления с продажи пластинок.

ROCK IN TIME

"Insanity is freedom, conformity is death"

Jello Biafra

"Я думаю, что в своей наивысшей форме рок-н-ролл — это культ смерти. Все Боги рок-н-ролла умерли… Sid Vicious, Janis Joplirt, Jimi Hendrix, Jim Morrison. Самое лучшее, что ты можешь в рок-н-ролле — это умереть."

Sting

"Рок-н-ролл всегда достигает своих вершин тогда, когда у него есть недостатки, и всегда становится отвратителен, когда прославленные продюссеры, которых сейчас полно, убирают эти недостатки и первородный грех, случайные (халявные) ноты исчезают, а стихийная непринужденность и грубость убиваются."

Malcolm McLaren

"Я чувствую, что в поп-музыке есть несколько великих альбомов с действительно дерьмовыми, текстами."

Peter Gabriel

"Разве можно быть бунтарем, когда бунт стал нормой? Как революционная сила рок-н-ролл потерял свою мощь, которая у него действительно была. И реального пути ее возврата нет."

Sting

"Я сыт по горло своим свинством."

Malcolm McLaren

"Очевидно, люди, к которым мне хотелось бы обращаться — это, в основном, семилетки, потому что в тех, кто постарше, уже полно дерьма."

Jeremiah, Haysi Fantajzee

"Я чувствовал себя старым всю свою жизнь."

Pete Тownshend

НЕКОТОРЫЕ ПРИНЦИПЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ВЛАСТИ

В. Развалов

Методология критики тоталитаризма является, как известно, одним из краеугольных камней контркультурной философии, в лоно которой неуклонно скатывается наша редакция. Неотъемлемой составной частью данного курса является публикация нижеследующего материала.

В. Развалов /Новосибирск/ — крупный андерграундный мыслитель; публиковался в журналах «Тусовка» и «ЗЗЗ». Другая его ипостась под псевдонимом Джекл осуществляет идейное вдохновительство и менеджмент полулегендарной группы психоделического пост-панка "БОМЖ".

Настоящий труд был предоставлен В.Разваловым редакции в виде шалавой рукописи. В силу этого за окончательную композиционно-орфографическую концепцию материала автор ответственности не несет.

РЕДАКЦИЯ

Постоянно увеличивающееся количество публикаций, посвященных репрессиям времён культа личности и в период застойных явлений, побуждает систематически исследовать методы отправления государственной власти в максимальной общности. Эти исследования должны ответить на вопрос, что же такое вообще репрессии (и вышеупомянутые в частности): неизбежные этапы развития государственности или эксцессы данной социальной системы, дело рук группы отдельных лиц или проклятие, тяготеющее в целом над обществом, имеют ли они причиной патологию чьего-то сознания или вызваны объективной необходимостью?

Работа, конечно, не претендует на рассмотрение всех аспектов этой проблемы. Она служит цели обобщения некоторого личного опыта автора и ознакомления заинтересованных в этом вопросе лиц. Некоторые высказанные здесь положения вытекают из элементарных «общетеоретических» рассуждений и повседневных наблюдений, другие являются тривиальными следствиями вышеупомянутых.

1. Очевидным является то, что люди хотят "жить хорошо" (то, как они это понимают, совершенно неважно, хотя в большинстве своём имеют смутное об этом представление; правда, есть и прямо противоположная тенденция сознательная или бессознательная, но специалисты считают это патологией, и мы не станем останавливаться на этом вопросе, носящем специальный характер). Некоторые из них, даже не будучи знакомы с социальным дарвинизмом, мальтузианством, законом убывающего плодородия почвы, фашистскими и коммунистическими теориями, приходят к мысли, что всем "жить хорошо" невозможно. Наиболее сообразительная часть этих людей выводит отсюда: чтобы хорошо жить самому, надо лишить этой возможности других.

Каждый человек немного фашист, поскольку фашист — это всего лишь озлобленный обыватель, а обывательского в каждом человеке более чем достаточно. По мнению автора, Гитлер был не более чем самым честным из обывателей, который открыто высказал элементарный принцип обывательского бытия и мышления: "их должно быть меньше". В предельном варианте «они» — это все люди, отличные от самого обывателя. Ему тяжело видеть, как «им», а не ему достаются различные жизненные блага, которые могли бы достаться ему, будь «их» меньше.

Реакционные доктрины выделяют среди «них» наиболее ненавистные для большинства обывателей категории людей в данный исторический момент. «Ими» могут быть и славяне, и евреи, и капиталисты, и кулаки, «красные», "зелёные" и вообще кто угодно.

Весь репрессивно-бюрократический аппарат, управляющий обществом, состоит из людей, для которых «они» — это весь остальной народ, функциональные единицы управления (ФЕУ, как мы будем называть их в дальнейшем) на уровне инстинкта прекрасно понимают: чтобы жить хорошо самому, надо лишить этой возможности других.

Таким образом, становится понятным, почему истинная цель ФЕУ — не служение мифическим идеалам порядка, организации, законности, а максимальное использование привилегий своего положения, извлечение из него наибольших дивидендов в широком смысле. Понятно, что все эти Чурбановы, Адыловы, щёлоковы — это никакая не аномалия, а глубокая закономерность и то, что сейчас они «разоблачены» и задают работу таким же, как они сами, но только пока неразоблачённым — всего лишь каприз судьбы.

Правда, есть ещё одна причина, побуждающая их функционировать в этом аппарате: глубоко развившийся комплекс личности. Ничтожества реализуют себя, унижая или уничтожая других людей, делая условия их существования равными по убожеству своим способностям. Больше они ничего не умеют делать, но здесь-то они отыграются, возьмут своё, проявят свою изобретательность в полной мере.

2. Принцип лояльности. В соответствии с этим принципом все функциональные места в обществе, могущие дать хоть какие-то льготы или привилегии, или власть, пусть самую ничтожную, распределяются не по степени компетентности, а по степени лояльности режиму их соискателей. Можно не быть никем — ни поэтом, ни учёным, ни вообще человеком, но если ты лоялен режиму, то тебя ожидают самые заманчивые перспективы, только время от времени нужно подтверждать свою лояльность.

Власти же тем временем намеренно (а не по причине пресловутой бесхозяйственности) создают тотальный дефицит всех жизненных благ, и поскольку распределение тоже в их руках, распределяют эти блага в соответствии с принципом лояльности. Таким образом, народ ставится в надёжную зависимость от ФЕУ (ибо ничто так не способствует нелояльности, как экономическая независимость человека, доступность для него любых жизненных благ).

3. Превратившись в ФЕУ, люди должны оправдывать в глазах общества свой статус и вытекающие из него привилегии. Некоторые из них, правда, настолько глупы, что серьёзно полагают, будто занимаются нужным делом. Поэтому в обществе всегда должен поддерживаться необходимый уровень репрессий (понимаемых здесь в широком смысле: от бюрократической волокиты и унижения человеческого достоинства до физического уничтожения). Если этот уровень возрастает, это становится опасным для самих ФЕУ, снизиться же он никак не может, как видно из нижеследующих рассуждений.

Очевидно, что власти совершенно не заинтересованы в значительном снижении уровня преступности и уменьшении актов нарушения любых законов вообще (они в большинстве своём и существуют из-за этих нарушений!). Если же преступность по каким-либо причинам реально снижается, то власти инспирируют (а то и фабрикуют) её сами, и здесь спектр их деятельности воистину необозрим. Точно так же многочисленные чиновники сами создают населению кучу искусственных проблем и сами их якобы решают.

4. Иррациональность осуществления репрессий. Очевидно, что так называемая законность — всего лишь произвол законодателей (ФЕУ), она уже таит в себе потенциальную возможность отступления от неё. Все акты произвола, напротив, обосновывались постфактум существующими законами; только самые тупоголовые представители власти даже не давали себе такого труда. Таким образом, должна быть создана ситуация, в которой нет возможности отличить акты произвола от нормального отправления законности. Репрессии должны в этой ситуации осуществляться иррационально: для человека должно быть на всю жизнь тайной — за что, в какое время, при каких обстоятельствах, каким образом его могут ущемить, а за что не могут никогда. Он должен быть лишён возможности вывести это как логически, так и эмпирически. Предположим противное — если любой дурак всегда будет знать, что ему можно, а чего нельзя делать, печатать, говорить и т. д., то он, тем самым обманув власти, всякий раз будет — поступать и говорить «правильно», а те тяжкие преступления (убийства, хищения, изнасилования), которые всё же будут совершаться, никак не смогут оправдать наличие непропорционального интересам общества контингента людей, занимающихся репрессиями.

Мы видим из вышесказанного, что подавляют не столько сами репрессии, сколько их потенциальная возможность и непредсказуемость, довлеющая над каждым членом общества. Таким способом в обществе поддерживается необходимый властям уровень страха и нестабильности. Мы уже видели, что власти имеют прямую заинтересованность в этом.

Здесь уместно привести цитату из романа Франца Кафки «Процесс», возможно, не совсем точную: "Правосудие, собственно не занимается поисками преступников среди населения, правосудие само притягивает преступников". А в целом этот роман служит прекрасной иллюстрацией к тезису об иррациональности осуществления репрессий.

5. Всем вышеуказанным задачам способствует мифологизация сознания населения, то есть внедрение в общественное сознание представлений, неадекватных действительности, фантастических измышлений, слов-жупелов и слов-фетишей, которые приобретают самодовлеющий характер, отрываясь от своего реального содержания. Например, такие слова, как «капитализм», "анархия", «конституция», "демократия", «наркомания», "проституция" и множество других, сами по себе имеющие вполне определённый смысл, в представлении большинства людей приобретают совершенно иное значение, так изменяющее этот смысл, что слово превращается в некое магическое заклинание, имеющее мало общего с его реальным значением. Власти, размахивая такими словами наподобие пугала, или, наоборот, наподобие штандарта, без труда достигают своих целей, которые, как уже отмечалось, нельзя назвать светлыми. В этом процессе решающую роль играют средства массовой информации, механизмы образования слухов, порождаемые в условиях дефицита этой информации фантастическим сознанием обывателей и склонность самих людей экстериоризировать свои комплексы и наделять внешний мир вытекающими из них свойствами.

6. Иерархические структуры власти. Здесь надо заметить несправедливость мнения о «линейной» иерархической зависимости ФЕУ. Было бы неправильным представлять эту иерархию следующим образом (стрелками обозначено отношение подчинения):

Если уже изображать этот механизм графически, то лучше всего обратиться к творчеству Сальвадора Дали или же художников-абстракционистов(благо они предоставляют обширные возможности интерпретации своего творчества). Предельно запутанная структура управления безусловно служит иррационализации осуществления власти.

Отметим также, что в тех цепочках управления, которые всё же функционируют как показано на рисунке, наблюдается любопытное свойство: начальник В, например, ничего не может «разрешить» без санкции начальника Б, в то же время он всё может «запретить» без всяких санкций. Однако начальник А (или "самый высокий начальник") может многое «разрешить» с лёгкостью, не считаясь ни с Б, ни с В. Издавна была известна традиция обращаться по любым вопросам, хотя бы самым ничтожным, но не решаемым чиновниками, к самому «царю-батюшке», в Политбюро ЦК КПСС и так далее.

7. Могут ли сами ФЕУ подвергаться репрессиям? Да, могут в нескольких случаях. Если уровень репрессий по каким-либо причинам сильно возрастает, то, во-первых, Молох насилия будет требовать всё новых приношений, и многие ФЕУ сами падут жертвами ими же созданной системы, а во-вторых, появится политическая необходимость списать все эксцессы этой системы за счёт преступной деятельности какого-либо одного начальника и его клевретов, оправдав таким образом всю систему насилия в целом. Это в свою очередь приводит к эскалации насилия, так как идеологи "обострения борьбы" всегда убирают свидетелей и исполнителей заданных ими акций, приписывая эти акции силам оппозиции (действительной или мнимой). Иногда для того, чтобы реанимировать социальную систему, успокоить общественное мнение, создать иллюзию борьбы с коррупцией и злоупотреблением властью, на растерзание народу "выкидываются кости" в виде деятелей-политических трупов, которых с большим шумом разоблачают в печати, по телевидению и так далее. И, наконец, если нижестоящий начальник несоответствует требованиям вышестоящего или какой-либо политической группировки, или же "берёт не по чину", он с неизбежностью подвергаются репрессиям.

8. Кто является объектом управления? В представлении властей народ не состоит из отдельно взятых людей с их мнениями, интересами, запросами и т. д., а является неким единым целым, которое уже не обладает ни мнениями, ни запросами, ни интересами (за исключением самых простейших — в пище, жилье, медицинским обслуживании). Целое же, подобно стаду баранов, может быть направлено в какую угодно сторону, ибо, не состоя из отдельных людей — это аморфная масса. Особенно это проявляется в условиях глобального ухудшения жизненных условий, политической нестабильности, под влиянием истерических лозунгов, выдвигаемых бессовестными политиканами: бесноватыми фюрерами, великими вождями и др.

Вспоминая знаменитую легенду о Великом Инквизиторе, заметим, что многие начальники зачастую в простодушии уверены, что облегчают народу (в том числе и каждому человеку) выбор, который народ без мудрого руководителя колебался бы сделать. А то, что реально этот выбор весьма скуден и сводится фактически к выбору места на нарах в концлагере, эти идиоты не видят, да и не хотят видеть. Или же видят слишком хорошо.

Такое отношение объясняется тем, что государству не нужен тот или иной человек, а нужнее всего лишь его рабочая сила (желательно бесплатная) и пушечное мясо, то есть те реальности, которые материальны. Поэтому государство ведёт социальную политику, направленную на прямое уничтожение целых возрастных и социальных групп (намеренно недостаточное пенсионное обеспечение и медицинское обслуживание престарелых и инвалидов, комплекс особо жестоких экономических и неэкономических мер применительно к тем, кто оказался вне производственного процесса). Государству также невыгодно иметь большое количество высококвалифицированной рабочей силы, ибо квалифицированный труд, например, учёного требует значительно больших ментальных усилий, чем простейшие, на уровне рефлексов, навыки т. н. «быдла», и предполагает способность к критическому анализу, а зачем это властям? Поэтому власти предоставляют этому «быдлу» некоторые преимущества в распределении жизненных благ, отчего последнее вообще перестаёт что-либо соображать. Квалифицированные же люди ничего не получают всю свою жизнь. Исключение здесь составляют работники военно-промышленного комплекса (в силу самого этого уже прошедшие всевозможные проверки на лояльность), проститутки умственного труда, заслужившие многолетними усилиями уверенность в их лояльности, а также идеологи самих властей, в которых те нуждаются для обоснования ими оправдания собственных преступлений.

Понятно, что все эти рассуждения прямо вытекают из принципа лояльности, сформулированного выше.

9. Писаные и неписаные законы, будучи как-то зафиксированы, приобретают самостоятельный характер, становясь полностью автономными от воли ФЕУ. Самые нелепые законы исполняются чисто автоматически, ибо в сознании их исполнителей они имеют магическую силу. Да и сами атрибуты законности представляют собой некие могущественные символы, регламентирующие и определяющие жизнь людей, сами по себе подчинив этих людей (достаточно вспомнить значение символа "паспорт гражданина СССР"!).

10. Отметим также склонность ФЕУ к протоколированию, документированию, словом, фиксации на бумаге всего, что касается жизни, деятельности, отдельных поступков людей, а также своих собственных распоряжений. Будучи во времена царя Алексея Михайловича действенным орудием в деле тотального контроля, в настоящее время при наличии компьютеров и тому подобных новшеств эта форма деятельности приобретает характер невротиееского ритуала и атавистического синдрома.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Механизм осуществления репрессии

Все репрессии начинаются с установки на репрессии. В результате политической борьбы на скользких поворотах движения общества появляется необходимость в репрессиях против людей, якобы мешающих этому движению (троцкистов, космополитов, тунеядцев, алкоголиков, наркоманов и так далее), особенно когда становится понятным, что очередной этап борьбы за светлое будущее терпит полный провал, и нужно найти виновных, или в рамках очередной кампании, которая должна показать, что власть не дремлет. Тот или иной высокий начальник даёт установку: "Усилить борьбу с А". Но поскольку ни сам этот начальник, да и вообще никто из ФЕУ не собирается самолично выявлять лиц категории А, то в действии включаются две силы — агенты социального контроля АСК (в народе их называют стукачами) и общественность с её дебильно-фантастическим сознанием, питающимся исключительно отбросами с телевизионной помойки и малокомпетентной газетной стряпнёй.

Остановимся более подробно на вопросе об АСК. Мнение о том, что АСК хорошо законспирированы, их трудно обнаружить, ошибочно. Их не надо обнаруживать вообще, ибо каждый (советский) человек по определению — АСК. Случаи, когда люди добровольно ступают на эту стезю, сравнительно редки и довольно легко объяснимы принципом лояльности. Этих людей не надо обнаруживать, ибо их деятельность ставит на их лица неизгладимую печать вырождения, не заметить которую невозможно. Принцип вербовки АСК состоят в следующем: поскольку все — люди, то каждый из нас где-то что-то не так сказал, не туда наступил, да в вообще в условиях п.4 настоящей статьи человеку можно приписать всё, что угодно. Когда некто нужен властям на роль АСК, то они, предварительно узнав, в чём тот замечен или мог бы быть замечен при большом желании властей, предлагают ему альтернативу: либо…, либо «помочь» в разоблачении опасных преступников. Люди в большинстве своём не герои, поэтому они в основном соглашаются «помочь», хотя эта помощь может состоять в фабрикации улик или показаний против невиновных. Такие АСК быстро утешают себя тем, что если бы не они, то другие сделали бы то же самое, что им угрожали и т. д. Впрочем, многие не дают себе даже такого труда и не испытывают угрызений совести, становясь зачастую добровольными АСК.

Имеется ещё одна категория АСК — т. н. "бешеные социальные псы". Эти особенно опасны. Мучимые разнообразными комплексами, изнывая от сознания собственного ничтожества, зачастую психически больные со «сверхценными» идеями и параноидальным сознанием, эти люди своим неадекватным, вызывающим поведением, нелепыми высказываниями провоцируют власти на репрессии в отношении их самих, окружающих их людей, своих близких, вообще всех тех, с кем они общались и когда-либо были связаны, вызывают нестабильность в обществе, что ведёт в свою очередь к эскалации репрессий. Классический пример такого рода — Лело Таташели, герой фильма "Путешествие молодого композитора". Подобно нечистотам, собирающим мух, такие люди собирают вокруг себя им подобных. Они часто появляются в местах больших сборищ людей, особенно там, где накаляются страсти, ибо велико их желание быть схваченными и так утвердить себя в собственных глазах и глазах окружающих в роли "безвинно пострадавших за…". Эти люди — воистину провокаторы. Общество страдает от них больше, чем от преступников и воров, ибо они побуждают власти ко всё более жестоким репрессиям. Надо выявлять "бешеных социальных псов", избегать их, т. к. — помочь этим людям вы уже бессильны, а степень их опасности велика.

Странным выглядит то, что не всякое лицо категории А, выявленное тем или иным способом, подвергается репрессиям, но это целиком соответствует п.4. Репрессии действуют избирательно, но если кем-то решено, что некоего человека надо максимально репрессировать, это будет выполнено с железной непреложностью.

Известно, что с незапамятных времён не было другого способа управления обществом, как посредством чиновников, т. е. бюрократической системы. А чиновники в первую очередь человек, которому хочется жить хорошо. Поскольку от него зависит решение жизненно важных вопросов, которые он может решить как положительно, так и отрицательно, то появляется единственно естественное желание — чтобы его побудили так или иначе к решению. Понятно, что наилучший побудительный мотив — это взятка в том или ином виде. Таким образом, определённый уровень коррупции — совершенно неизбежное зло, своего рода месть, осуществляемая обществом за то, что им не придумана другая система управления. Бюрократия воспроизводит свои структуры с каждым новым поколением, на каждом этапе развития общества; революции уничтожают одних бюрократов и порождают других. Непобедимость бюрократии вызвана самим обществом, которое никогда не задумывалось о каких-то альтернативных способах управления.

ДЕЛО № 666

УГОН КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ

(В гостях у Ника Рок-н-ролла)

С. Гурьев

Интродакшн

Осенью 1986 г. в Москву с полюбовницей приехал Сумароков из НЧ/ВЧ — потусоваться. Незадолго до этого нас в Ленинграде познакомил Коля Фомин. В ту пору я жил в Измайлове у некоей Ч. -обладательницы личной двухкомнатной квартиры. В последней и поселился Сумароков.

Квартира была довольно зловещей: непонятно, почему оставляла опущение неуюта и потерянности — хотя Ч. была интеллигентка и любила высокое киноискусство. К тому же жила она на втором этаже, а на первом — под ней — находилась ментовка. Соседняя с нею дверь вообще вела в ментовскую каталажку: была обита железом, а также оснащена кошмарной мрачности маленькой решеточкой.

Ото всей этой жутковатой атмосферы у нас немножко поехала крыша, и мы с Сумароковым решили организовать в квартире Ч. совместный электрический концерт.

На левом «Рафике» в Измайлово был доставлен и втащен на 2-й этаж аппарат рок-клуба одной из общаг МФТИ. Везли из Долгопрудного.

Сумароков петь сдрейфил и объявил, что выступит дуэтом с Ником Рок-н-роллом, которому будет подыгрывать на басу. Ника я до того встречал где-то максимум пару раз, поющим не видел.

Сам Ник о наших планах, кажется, не знал, хотя действительно в эти дни болтался где-то в Москве. Сумароков с утра до вечера названивал каким-то своим друганам в окрестности кафе «Турист», умоляя их найти где-нибудь там Ника и доставить в Измайлово.

Народ в квартиру набился мутный и случайный — человек 30–40. Какие-то юные девки, етс. Из боссов прибыли Смирнов с Питом Колупаевым.

ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ вкупе со мной отпела первым отделением. Наш барабанщик концерт продинамил, стучал /громко говоря/ какой-то левый, и все в целом получилось несколько хмуро. Где-то в середине наших раскладов приехал Ник. В состоянии пения я его не узнал — все пытался поймать занос /шоу/, считая себя очень крутым. Наконец, мы отбомбились, и вышли Сумароков с Ником. Сумароков стоял у стены и мрачно наигрывал на басу.

Диспозиция: соседи звонят в дверь каждые пять минут, Ч. их вежливо выгоняет, напирая на некий день рожденья, милиция почему-то не появляется.

Ник, приседая, слонялся в трансе по комнате мрачным гигантом. Все время из него со страшной силой било какое-то черное поле, парализующее волю масс и размазывающее по стенам. Он что-то наигрывал на гитаре, напевал некий хмуро-кровавый импровиз; но все звуки, что от него неслись, не являлись чем-то отдельным и самодостаточным все это была как бы равноправная составная часть извергаемой энергетики криминального романтизма. Зрители сладко дрожали в углах и чувствовали себя вы…ваемыми женщинами.

Что-то подобное получалось, когда я лет за десять до описываемых событий единственный раз в жизни видел на сцене живого Высоцкого. Это был таганский спектакль "Добрый человек из Сезуана", где он играл безработного китайского летчика. То же самое: человек отрешенно, толчками, мрачно бродит по сцене, что-то произносит, но не важны ни текст, ни действие — просто все прочие персонажи разлетаются от него в разные стороны, а на зал идут жуткие волны полного самоотречения и вжимают в кресла. И весь спектакль летит как какой-то абстрактный поток, некое облако вокруг героя, а оцепенелые массы, как овцы, провожают его взглядом — пока оно не пролетает.

***

Следующий раз Ника на сцене я увидел почти три года спустя. В середине этого интервала — зимой-весной 1987-88 гг. он находился под следствием почти а ля дело Кинчева — по обвинению в фашизме. Даже сроки примерно те же. До и после следствия он выглядел как Макмерфи в начале и финале "Над гнездом кукушки".

Владивосток 9 октября 1989 г.

НИК TOLD

ДЕЛО № 666

Часть 1

— Вся эта история началась осенью 1987 г., вскоре после Подольского фестиваля. Из Подольска я поехал в Ленинград — и там узнал, что в Симферополе, где я тогда жил, вышел "Крымский комсомолец" со статьей за подписью Владимира Савченко "За ширмой фирмы". Начиналась она со слов: "Таня лежала в подвале, и на потолке перед ее глазами расползалась свастика". В статье утверждалось, что я эту Таню затащил в подвал, привязал к батарее и пытал, заставляя отказаться от коммунизма. Вообще в статье в мой адрес был полный набор: фашизм, насилие, срывание знамен, пропаганда идей Гитлера. Все было составлено из рассказов, из телег. Статья с такими обвинениями может выйти только на основе результатов следствия, а тут результатом статьи стало следствие.

После статьи появился общественный резонанс. "Крымский комсомолец" стал печатать подборки писем — как бы откликов. Писали все: всякие ветераны — что таких нужно убивать. Какой-то афганец написал письмо, в котором клялся, что найдет меня и убьет. И все это печатали. В райкомах показывали мои Фотографии, в школах лекции читали.

А сама статья — и вообще весь симферопольский шум вокруг меня — все началось после концерта моей тогдашней группы ВТОРОЙ ЭШЕЛОН 24 августа в клубе Торговли. Это был первый массовый концерт ВТОРОГО ЭШЕЛОНА — до того мы играли в маленьких зальчиках мест на 100. А тут пришла масса самого разного народа — и началась Реакция. Во всех смыслах этого слова.

/продолжение дела № 666 - следует/

***

— ВТОРОЙ ЭШЕЛОН — была не первая моя команда. Первая называлась МАЗОХИСТ — это Оренбург, я там родился. Она действовала в 1977 г. — Мне было тогда 17 лет. Из ее репертуара — моя песня "Я бежал от сексуальной революции". На самом деле она называется 

— В МАЗОХИСТЕ был очень ценный человек: Свон — его еще звали Лебедь. Ему было 25. Потом его посадили — и все кончилось. А со Своном меня познакомила девочка одна, ее звали Обоссанная — потому что, она когда напивалась, ссалась под себя — что-то внутри у нее было не в порядке. Она была хореограф. Хромая — поломала когда-то ногу, запустила. Она погибла — вскрыла вены. Была тусовка на улице, она отошла в сторону и порезала их себе на сгибах рук, а потом согнула руки и зажала. Когда к ней подбежали, она резко выбросила руки вперед, и кровь ударила фонтаном.

Все последнее время она обезображивала себе голову — так, что жутко было смотреть. Выглядело это как как бы панк. Самое интересное, что тогда — 1977 год — мы о панке совершенно ничего не знали — все получалось само собой. Когда я потом узнал про Sex Pistols — обалдел.

***

— Панк — как бы считается, что пошел с Sex Pistols — но слово появилось гораздо раньше. Все это в принципе возникло в Англии — когда пришли норманны. Первое, что они сделали — начали гноить вождей бриттов, англов, саксов. Построили Тауэр — башню — и стали в ней гноить вождей. До того все было спокойнее — племена пасли овец… А с норманнами вообще и возник норманнский дух — готический такой — все это оттуда, из Скандинавии.

И потом в Лондоне появился Ист-Энд — там стали жить те, кто остался от племен — коренные жители острова. Их начали называть панками — т. е. никчемный, ненужный, атавизм. То есть, все, кто не являет собой нечто четкое, выстроенное, дисциплинарное.

В России аналог всего этого — бердя — единственные племена, которые не приняли христианскую веру. В "Андрее Рублеве", помнишь, Ролан Быков бердю играл. Владимир с ними очень жестоко расправился — рубили руки, ноги, вообще, мрак, конечно. Кто уцелел — стали скоморохами — на потеху толпе. Предтеча клоуну.

***

…Очень хорошо в "Андрее Рублеве" Ролан Быков играл. А вот другой фильм с ним — "Записки мертвого человека" — я совсем не воспринял. Это уже маоизм какой-то: чем хуже, тем лучше. Я этого всего не понимаю. Я пришел в этот мир, чтобы жить.

***

— Кстати, о фильмах: есть такой фильм — «Голод». Катрин Денёв и Девид Боуи. Там еще первые минуты БАУХАУЗ играет… Очень важен для понимания этого фильма образ Тицеи. Тицея — это как бы контр-Сафо: в отличие от Сафо, она находила себе парней, вписывала их в себя и за счет этого омолаживалась.

Если Сафо — светлое начало в женщине, то Тицея — темное. Это — та женщина, которую на сегодняшний день мы имеем.

***

…Бердя хаживали в Беловодье — и там отключались. Так же у скифов, помнишь, птица Гаруда спящих воинов уносила на своих крыльях на другие планеты. Астрал такой своего рода. У бриттов были сходные замесы. И полосование-братание, обмен кровью — все это тоже оттуда, от язычества идет. А росс — заметь, не Русь, а именно росс — это уже как бы немецкое что-то. Панк оттуда — от Солнца, от свастики.

***

— Что я думаю о фашизме? Живя в фашистском государстве, что я могу думать о фашизме? Это дерьмо, старое дерьмо… А вообще фашисты похожи на пацифистов, а пацифисты похожи на… евангелистов. Евангелисты ведут себя как сущие фашисты иногда.

…Все эти разговоры, упоминания, крики: карма, Господь, искупление — всерьез и на каждом углу — всё это, по-моему, не от Иисуса идет, а от злобы человеческой. Это не должно так, с криком декларироваться: если оно в тебе есть, пусть спокойно тобой руководит. И никаких криков.

***

…Социологи на самом деле делают погоду в этой стране. Реанимируют государство как форму. Появляется неординарный человек — они сразу — бах! — ярлык ему: «панк». Или «неформал». А почему не просто человек? Какие-то панки, неформалы, хиппи… Люди! Все люди.

— Характерно, как у нас появились неофашисты. Помнишь, что было в социуме в 1977-78 гг.? Всякие забастовки водителей троллейбусов — напряженность, в общем. Надо было как-то этот пар выпускать.

А тогда у нас как раз пошел испанский фильм "Площадь Сан-Бабила, 20 часов". Там действовали такие парни — очень жесткая кампания. У них культивировались качества, с которыми тогда совсем здесь было плохо — честность, прямота, дружба. И очень жестко вместе держались. Имидж у них был тот самый: кожаные куртки, бритые виски. Фильм три года шел в прокате — производил сильнейшее впечатление. С него все и началось.

А так как нужно было с водителями пар выпускать, из этих парней сделали мальчиков для битья. Объявили неофашистами. Так и пошло: парень из газеты узнавал, что он — неофашист. В чем его суть.

Так же, я думаю, у нас сделали и люберов. Сначала просто были в Люберцах некие ребята, ездили в Москву мочить фарцовку. Утюгов не трогали. Потом все читали прессу и оттуда черпали — кто они, как надо. Как-то раз в Ленинграде встретил любера в клечатых штанах. Спрашиваю: чего ты в клечатых штанах? Он говорит: прочитал, узнал, что надо клетчатые штаны носить.

А раньше была еще такая группа — «Аленушка», играла в Люберцах. У нее была такая песенка, жутко популярная:

С нее как раз и начались все «стритовые» расклады, песни. Танцплощадки, уличные дела. В Англии аналог всего этого — Sweet.

А с «Аленушкой» еще Барыкин тусовался. Он же сам с Люберец, хотя сейчас все это забыли. Про Барыкина говорят, что он продался — это неправильно. Он просто такой стал.

***

…После того, как посалили Свона, я в 1978 году поступил в Челябинский институт культуры. Там я учился на режиссера массовых праздников. На одни пятерки.

Там я сделал курсовой пластический этюд под "Child in time". Я стоял весь в красном, с тремя черными пистолетами и в красном луче. А в зеленом луче ко мне шел голый по пояс мальчик с цветком. И протягивал цветок.

Я начинал его фактурить — очень четко, жестко, он падал и застывал в луче зеленого света. Все это шло на фоне экрана, на который проецировались мелькающие слайды — Гарвард и т. п., короче, Чикаго-68. "Child in time" — она ведь этому, в общем, и посвящена:

А потом на меня вдруг, как наваждение, начинало надвигаться как бы море таких мальчиков с цветками. И я начинал сходить с ума — закрывал голову руками, пятился, отступал, бежал. Такой был курсовой этюд.

Учился я там два с половиной года. Потом помахал декану ручкой — вернее, рукой. Поехал из Челябинска обратно в Оренбург.

В Оренбурге я немножко поработал в парке методистом. Поработал так, что маме недвусмысленно сказали, что надо меня увозить из этого города. Мама меня увезла. Мама тогда работала переводчицей с английского. Она, кстати, и делала тот перевод "Child in time". Жила одно время в Индии. Сейчас она — преподаватель английского языка.

С ней мы переехали в Симферополь — по обмену квартир. Но оттуда я быстро попал в спецпсихушку в Днепропетровск. Как попал: разбил стекла. Пришел в одно место забирать назад всякую аппаратуру — а там обозвали козлом, мудаком, пьянчугой. Нервы не выдержали — мы же не роботы… А им только этого и надо было. В результате в Днепропетровске на спецу я проторчал год, а потом еще в Херсоне полгода ждал комиссию — пока выпишут. Что такое спец — рассказывать, я думаю, не надо. Вещь ужасная.

***

…Симферополь-Москва-Таллинн-Вильнюс-Рига-Минск-Витебск-Киев… Опять Симферополь… Но самый крутой город — это Тюмень.

***

…Менялось ли у меня отношение к людям? Коварный вопрос. Бес путал. Очень хотелось бы научиться относиться к людям так, как хотелось бы, чтобы они относились к тебе.

***

…В 1987 году в Симферополе получился ВТОРОЙ ЭШЕЛОН. Как-то тоже спонтанно. До этого 10 лет группы фактически не было. Ну, с НЧ/ВЧ играли. Джемы, джемы. С УКСУС-БЭНД, с ЧУДОМ-ГОДОМ в ДК Горбунова — после него мне еще десять суток дали. Помнишь, за что? Я вышел пробовать микрофон и сказал в него: ПИС ДЕТС. Мир мертв.

Собственно дело № 666

Угон космического корабля

(Основная часть)

Итак, в Ленинграде я узнал, что вышла статья "За ширмой фирмы". Из Ленинграда я поехал обратно в Москву, оттуда — в Новосибирск.

В Новосибирске 11 декабря 1987 г. меня взяли. Совершенно дико: зима, мороз, я в шубе захожу в кабак, стою, вдруг налетают двое, хватают меня и надевают наручники. Прямо американский боевик какой-то.

Дальше меня везут в Симферополь, где кладут в судебную экспертизу. Выясняют, нуждаюсь ли я в психлечении. Мне удалось снять диагноз: у меня ведь диагноз 4б. Если бы не удалось снять — все, положили бы на вечную койку. Мама же не знала ничего, что со мной происходит. Письма, которые я ей писал, не доходили.

Так вот, в Симферополе меня помещают в судебную экспертизу. 20 декабря — этот день я запомнил: 20 декабря у меня дедушка умер в 1967 году. Судебная экспертиза в Симферополе — это улица Розы Люксембург — дом, к сожалению, не помню… Самое интересное — что там происходило.

Там в отделении был один Фельдшер — Данилыч его звали. Мне лично он подсунул галаперидол в чай. Садист был, издевался надо всеми, кто попал… Наконец, одному человечку он решил сделать укол, а человечек отказался — сказал, что ему от этих уколов делается плохо. Тогда Данилыч позвал милицию, человечка связали и сделали-таки ему укол. Человечек кричал — страшно кричал, разбудил все отделение. Все возмутились, вышли в коридор. Никакого бунта там не было, как потом все согласились. Кто-то Данилычу просто дал по физиономии. Стали требовать заведующую отделением — Нелю Павловну. Она пришла, но не зашла в отделение — просто прошла в окружении милиции. И сказала, чтобы все разошлись по палатам. Ее попросили зайти в отделение. Она отказалась. А весь медперсонал, который в это время имелся, закрылся в отделении. Тогда мы сказали, что не разойдемся, пока не придет прокурор.

То, что произошло через час, до сих пор просто не укладывается у меня в голове. Сначала просто крик по коридору: "С собаками!" А мы уже в это время все спокойно находились в одной палате — когда в коридоре раздался лай собак, а потом в палату ворвались люди с лицами, лишенными всякой печати интеллекта. В сапогах и с дубинами. Резиновыми. Только не черными, а зеленоватыми. Не испытывал на себе? Дай Бог.

Главный врывается майор с пистолем и начинает им махать — кукушки вылетели у всех сразу. Хотели, как потом выяснилось, войти с «черемухой», но отказались — только потому, что внутри был персонал.

Майор всех пофамильно вызывал в коридор — выходящих били дубинами. А кто-то из них зачем-то снимал все это на видео.

Собака без намордника одному человеку прокусила пах. Крик стоял чудовищный.

А на коридоре уже не били. Я только назвал свою Фамилию — больше ничего не помню. В коридор меня вытащили уже без сознания.

…Что это, Queen? Успокаивает.

Потом зашли зав. отделением и прокурор по надзору. Нас всех заставили лежать в коридоре лицом вниз — кто поднимал голову, били дубиной. Еще с ними пришел профессор. Всех опять зачитывали по фамилиям и спрашивали: нужен тут такой или нет. Если Неля Павловна говорила, что не нужен, отправляли прямо обратно в тюрьму — в крови, с изодранными руками — и еще раз прогоняли через строй дубин.

Нас осталось всего 5 человек: меня бы тюрьма все равно не приняла: не было санкции на арест, а остальные четверо были уже признаны невменяемыми.

Так прошла у нас судебная экспертиза.

Потом, позднее, приезжал «Взгляд» — был разговор обо всех этих событиях с Политковским. Он сначала очень заинтересовался, хотел делать сюжет, но потом вдруг резко сказал, что дело мутное и обрубил концы.

Но это еще цветочки.

…Били совершенно страшно. Потом опять зачем-то приезжали эмведешники, изучали следы побоев — фотографировали.

После этого мне моментально делают комиссию — я узнаю, что с меня сняли диагноз, за мной приходит мой следователь — Сухов Игорь Иванович — переводит меня в вольное отделение дурдома. Два дня я лежу там, затем Сухов увозит меня в Киевскую республиканскую судебную экспертизу /в симферопольской я находился месяц/.

В Киеве, значит, я нахожусь полтора месяца. Мне там все делают комиссию. Пожилая женщина-врач говорит мне — что прикольно: "Что вы все говорите: Питер, Питер… Ленинград, а не Питер!" Я спрашиваю: откуда знаете? — в деле написано. Представляешь? В деле написано, что я преступно называю Ленинград Питером.

Наконец, и там меня признают здравым, вполне нормальным человеком. После этого за мной приезжает милиция и отвозит обратно в Симферополь — где меня выпускают под подписку о невыезде. Это уже конец марта — аккурат перед Пасхой.

Когда с меня взяли подписку, я для себя назвал все происходящее "Дело № 666 — угон космического корабля".

Далее — через каждые три дня — допросы. Всевозможные провокации: избили на улице какие-то рослые ребятишки, внешне похожие на ментов. Обозвали фашистом, хотя вроде это на мне не написано, свастиками не изрисован.

Очные ставки со свидетелями — отдельная статья. Следователь Сухов был нормальный человек — ему это дело навязали. Может, еще чтобы отвлечь: он занимался госхищениями.

В качестве свидетелей у меня была половина ВТОРОГО ЭШЕЛОНА, ну и остальные тусовщики. Почти все оказались способны про меня сказать почти все, что угодно. Происходит это примерно так:

СЛЕДОВАТЕЛЬ /свидетелю/: Знаете ли вы этого человека?

СВИДЕТЕЛЬ /с готовностью/: Знаю! /и дает полностью имя, отчество и фамилию/.

СЛЕДОВАТЕЛЬ /мне/: А вы знаете этого человека?

Я: Первый раз вижу.

СЛЕДОВАТЕЛЬ /свидетелю/: Срывал ли обвиняемый знамена у завода "1-е мая"? И где вы находились в это время?

СВИДЕТЕЛЬ: Конечно же, срывал, а я в это время находился рядом.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Какие были ваши действия?

Выясняется, что свидетель шел где-то впереди.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вы же только что говорили, что были рядом!

СВИДЕТЕЛЬ: Не помню.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: А как было сорвано знамя?

СВИДЕТЕЛЬ: Он потянул его за полотно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я был у завода "1-е мая". Для того, чтобы потянуть за полотно, нужно подпрыгнуть на 4 метра. И кроме того, от дирекции завода не поступало никаких заявлений, что были сорваны знамена. Так срывал знамена обвиняемый?

СВИДЕТЕЛЬ: Не срывал.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Или срывал?

СВИДЕТЕЛЬ: Срывал.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Иными словами, вы оговариваете обвиняемого?

СВИДЕТЕЛЬ: Оговариваю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Или не оговариваете?

СВИДЕТЕЛЬ /в истерике/: Уведите меня отсюда!!! Я отказываюсь отвечать на вопросы!!!

В таком духе — все очные ставки. Далее мне пытаются сделать провокацию на изнасилование. Я сидел и пил пиво в районе улицы Крылова. В переулке, на бревне. Вдруг откуда ни возьмись появляется девица-красавица и говорит: "Здравствуй, Рок-н-ролльчик! Как давно я тебя не видела!"

Я /мрачно/: Я вас не знаю.

Девица начинает раздеваться. Ну, я убежал. Вот такой стеб. Голливуд, а не Симферополь.

Потом ко мне подошел один человечек из уголовного мира и сказал, что лучше б я вообще уехал из этого города. Дело было так: обычно у него собирается всякая наркота. А тут приходят к нему менты с санкцией на обыск — и с моей фотографией. И говорят — про меня: "Чего он все ходит, ходит? Лучше бы его убил кто-нибудь. А то одни неприятности от начальства".

Тут я впервые по-настоящему испугался. Я жил у отчима, он утром уходил на работу и я оставался дома один. А я один не мог сидеть: было страшно. Провокация за провокацией. Ходил по городу только с ребятами.

Эта шизня происходила с 16 марта до 29 апреля. Через трое суток допросы, и это наваждение постоянно. Мрак полный, страшно вспоминать.

На Пасху я хотел пойти в храм, но один человек разубедил меня идти. Сказал, что у некоторых кругов сложилось представление, что я связан с Сатаной — и что за хождение в храм они могут меня убить. А потом сказать, что это меня Бог покарал.

И я не пошел в храм. А в этот же день одному нашему пареньку проломили голову в районе церкви.

А вообще когда вышла статья, как потом выяснилось, оперативники поймали еще одного нашего паренька, его звали Смолл — маленький был, внешне как бы панк. И в так называемом антифашистском угаре долго били его ногами и головой о батарею. Получил сотрясение мозга.

Таких случаев было очень много.

К моему отчиму подходили ребята из Афгана. Спрашивали: "Хотите, мы ему сделаем так, что он ходить не сможет?

Вот такая была подписка о невыезде.

***

29 апреля следователь закрыл дело за отсутствием состава преступления.

Кода (Коба)

23 декабря 1988 года я приехал во Владивосток. Захотелось — и приехал. Город никогда не видел, открыли к тому же. Познакомился с Витькой Пьяным и Санькой-Златозубом. Они жили на квартире у одной хозяйки-алкоголички, выжившей из ума, на 1-м этаже. Там мы начали репетировать — под гитару. Все это назвалось КОБА. Коба — это не Сталин, это такое средство японское — от злых насекомых.

Потом я сломал ногу. И мы все вместе — с моей сломанной ногой, со мной, с Витькой Пьяным, Санькой-Златозубом, Лешей Смерть-Комиссарам, Евкой-Наводчицей — поехали на фестиваль в город Хабаровск.

Там нас поселили в гостиницу "Интурист".

Сергей Сталин, тамошний президент, напоил нас водкой, сам напился и сказал: "Это хорошо, что вы приехали".

Попели мы там. А была там масса народу: с Камчатки, с Сахалина, с самого Хабаровска. Все вели трезвый образ жизни. А Сергей Сталин пил. Безбожно. И пел вместе с нами. Было очень хорошо, весело.

Потом мы поехали в деревню к моей маме — с моей будущей супругой. Она транспортировала меня. Нога.

Потом весной мы снова встретились — с Санькой-Златозубом и Витькой Пьяным, поиграли во Владивостоке. Очень нам с концертами помог некто Завгар. Если бы не он — ничего бы вообще не было.

На одном из своих концертов мы купили 100 литров пива и напоили пивом людей, которые пришли на концерт. Пиво во Владивостоке отличное.

А недавно мы приехали из Сибири, где записали альбом «Филька-Шкворень». Который был навеян творчеством Леши Смерть-Комиссарам.

Что тут еще сказать? В данный момент Витька Пьяный готовит сольник, который будет называться "Витька Пьяный — Народный Герой". А Санька-Златозуб готовится купить себе новую гитару, но не может пока: денег нет.

Вообще я желаю всем здоровья, счастья, хороших толстых жен и ленноновского долголетия. Навеки ваш, Ник Рок-н-ролл. 

ГРУППОГРАФИЯ НИКА

МАЗОХИСТ /Оренбург/ 1977

ВТОРОЙ ЭШЕЛОН /Симферополь/ 1987

КОБА /Владивосток/ 1989-?

Витька Пьяный КОБА: Санька-Златозуб /лидер-гитара/, Женя Грачев /бас/, Ник Рок-н-ролл, Леша Смерть-Комиссарам /гитара/, Витька Пьяный /бэкинг вокал, шоу/.

Леша Оконешников /Леша Смерть-Комиссарам/ погиб во Владивостоке 7 ноября 1989 года.

СТАТЬЯ № 108

Внимание!

Мы присутствуем при историческом моменте — слово «рок» теряет смысл. Процесс его девальвации подходит к критической точке — дальше идёт прозябание разменной монеты для нищих духом, попадание в разряд понятий (типа «сознательность», "прекрасное" или "патриотизм"), которым грош цена.

Тенденция намечалась давно: сначала приставкой «рок-» облапошивали молодёжь группы филармо-металлистов, потом ею щеголял в своём анонсенсе "Ласковый май"… но это ещё не перекрывало кислород при произнесении родного (английского "качайся") слова, — поперхнулись мы тогда, когда стали меняться образы наших «героев», идей, среды обитания, места в мире и всех прочих идеалов и представлений, связанных с ним. Трагедия, одним словом, ей-Богу, трагедия.

Не надо ни припарок мертвякам[30], ни медалей живым — после драки кулаками не машут и "Постановления о мерах по оздоровлению рока" не принимают. Те, кто поинтеллектуальнее, маневрируют в поисках обходных путей: Егор Летов выдвигает тезис "Одиночки опаснее для социума, чем целое движение", "Вежливый отказ" и «Нюанс» вступают в туманную козловскую ассоциацию «Пост-рок», кто-то спешно переключается с политики на лирику — помоги им Бог в поисках пути. Такие вот дела… На этом скорбно-патетическое вступление заканчивается.

Недобитая «контра-»

Мне кажется, настала пора реабилитировать понятие «контркультура», и моя статья представляет собой попытку обратить внимание читателей на некоторые позабытые стороны этого явления. Строго говоря, настоящей контркультуры у нас в стране нет: есть совково-официозная культура (представленная такими титанами, как поэт Михалков, писатель Бондарев и певец Кобзон) и противостоящая ей просто Культура (Межелайтис, Шевчук, Искандер). Можно оговориться для точности, что существует множество субкультур (дабы не путать Окуджаву со Свином, а Анатолия Иванова — с Аллой Пугачевой), сгруппированных в два лагеря, но общая картина от этого не изменится. Было бы удивительно, если бы контркультура у нас была — ведь она является продуктом демократичного общества XX века, а мы живем в черт знает каком прошедшем времени.

Идеи западного "движения молодёжного протеста" генетически связаны с экзистенциализмом, сформировавшимся в мощное культурное течение лишь на определённом этапе развития цивилизации, — до этого умы людей занимали классовая борьба, био-сексуальная психология и проблемы полезности. Перенося акцент на иррациональное, интуитивное, экзистенциализм засвидетельствовал, что вопросы жизнеобеспечения, социальной организации и идейного равноправия "у них" стоят не так остро, как раньше. Известный пример: один из столпов экзистенциализма, неоднократно упоминаемый всуе Гребенщиковым Ж.П. Сартр, очень всё хотел нарваться на неприятности с властями и как-то раз добился своего — был арестован за проалжирские[31] акции. Но недолго длилась его радость — он был моментально освобождён по приказу президента де Голля, сказавшего: "Сартр — наш Вольтер, и мы не вправе держать его в тюрьме".

Эта история не только красноречиво говорит о степени тамошней свободы и уважения к человеку искусства, — она указывает также, что и в демократическом рае что-то заставляло Сартра лезть на рожон. Причем традиционное для Культуры "творческое недовольство художника собой и миром" имеет несколько иную природу, чем сие экстравагантное поведение. Так или иначе, но контркультура (вместе с крёстным отцом — франкфуртским постэкзистенциализмом) вполне отличима от «нормальной» общеевропейской культуры (хотя бы на уровне мировоззренческой атрибутики), и их отношение друг к другу требует особого рассмотрения.

Нынешнее состояние контркультуры плачевно. После того, как была затоплена (не в крови — в деньгах) последняя панк-"революция", наши западные коллеги, судя по всему, решили резко отмежеваться от коммерциализированных форм рок-н-ролла и засели в глухой андерграунд. В частности, существует движение "Рок ин оппозишн", занимающееся авангардно-музыкальными поисками; его представитель Крис Катлер недавно читал в Москве лекцию и анонсировал два сейшена своих групп (к моменту выхода статьи они наверняка состоятся). Катлер оставил после себя приятное впечатление (не сноб, не фанатик из породы "непризнанных гениев"), но огорчил слегка сектантским характером своей позиции. Возможно, я ошибаюсь — "вынесение окончательного вердикта по данному вопросу стоит отложить до более компетентных времён".

Из-за недостатка информации о других конкретных "очагах контркультуры" я выскажу некоторые общие соображения, прибегая к методу "попадания пальцем в небо". Итак, тыкаем:

а) ещё существуют люди, заражённые "нравственным СПИДом";

б) идеи контркультуры восприняты массами на очень поверхностном уровне;

в) на том же уровне они скомпрометированы шоу-бизнесом;

г) обстановка полностью идентична тем временам: бескризисные годы благополучной жизни — политические, социальные и экономические проблемы не отвлекают на целенаправленную борьбу.

Основываясь на этих догадках, я думаю (или надеюсь?), что когда-нибудь будет новый взрыв "молодёжного бунтарства". Не исключено появление самых фантастических мутантов контркультуры, резко отличающихся от привычных образов (битников, хиппи, панков); возможно, мутанты будут прохладно относиться к искусству — тогда рок-н-роллу крышка; панки хоть гитары брали в руки (поэтому термин «панк-рок» имеет-таки право на существование) — эти же могут посчитать необязательным прикасаться к музыкальным инструментам.

«Родина, ты слышишь песню…»

Вернёмся на грешную отечественную землю. Занесённые случайным ветром споры рока прижились… но какую флору они представляли? Профессиональные, грамотные музыканты из ДИП ПЁПЛ, умелые композиторы из ДЖЕНЕЗИС, талантливые актёры типа БОУИ (словом — "мастера искусств", представители Культуры) нам известны гораздо лучше не" искусств" енных рокеров Лу Рида и Марка Пи. В полном соответствии с теорией вероятности к нам просачивались те группы, которые: были популярны — т. е. удовлетворяли массовые вкусы — т. е. содержали контркультуру только в качестве острой приправы. Точнее, содержали не контркультуру, а некоторые её внешние элементы.

Лиха беда начало: полученные (из десятых рук, понаслышке, с искажениями) представления начинали самостоятельную жизнь в наших головах. История знает немало ситуаций, когда восприятие обществом каких-либо идей извне оборачивалось (в силу исторической отсталости общества) камуфлированием прежних коренных (единственно реально существующих) установок. Для иллюстрации пара примеров: — принятие германскими племенами христианства на заре средневековья. Дикие "дети лесов" считали Иисуса могущественным воинственным божеством — его изображение они видели на знаменах римских легионеров. Моральные принципы Нагорной проповеди германцы пропускали мимо ушей, — тем более, что они звучали на латыни. Последствия: крестовые походы и инквизиция. — усвоение разночинцами европейских теорий во второй половине прошлого века (прекрасно описанное Достоевским); «скоростное» проникновение лозунговой революционарности в народный обиход в первой четверти нашего века (не менее прекрасно описанное Булгаковым: я торчу от эпизода, где Шариков козыряет "Перепиской Энгельса с Каутским"). В обоих случаях шло идейное «оформление» амбиций низко-сословья — оно, естественно, хотело на «верх» иерархической пирамиды ("кто был ничем, тот станет всем") и для того воспользовалось гипотезой "Переворачивание пирамиды — единственный способ её уничтожения". Последствия:… (без комментариев).

Рокеры в шутку угрожают лишать инакомыслящих рук или ног. К счастью, они ограничиваются юмором — большинство понимает несправедливость революционного всесжигающего добра. Однако тот факт, что восприятие контркультурных идей обошлось без глобальных печальных последствий, ещё не гарантирует адекватности воспринятого образа первоначальной сущности. Слишком разные условия влияли на формирование общественного сознания у нас и за бугром, чтобы мы говорили на эквивалентных (по вкладываемому в понятия смыслу) языках. Допустим, когда Гессе пишет о "мещанском большинстве", то он вовсе не солидаризируется с застойными поборниками "активной жизненной позиции" — западный обыватель может быть духовно развит больше иного нашего "прораба перестройки" — он выступает против конформности индивидуального сознания общественному на самых глубоких уровнях мировосприятия. И когда мы уловили приставку «контр-» в слове «контркультура», мы использовали её "исходя из собственных надобностей".

"Надобность" (на протяжении всей жизни русского рока) была одна — не стать «совком». Благородная миссия альтернативы официозу последовательно выполнялась — для её успеха(петь живые песни живым людям!) рок-н-ролл отсекал всё лишнее от себя, а лишним оказалось всё не-культурное, т. е. собственно контркультура. В доказательство я попробую оценить происходившие в отечественной рок-музыке (и, собственно, в её порождавших социально-психологических настроениях) процессы с позиции "контра — не контра".

«Былое и Думы»

Отращивание длинных волос и слушание БИТЛЗ разворачивалось на фоне агонизирующей оттепели. Наличие этого фона — необходимое(хотя и не достаточное) условие: предшествующие исторические этапы не могли создать подходящей духовной атмосферы. В сталинскую эпоху, ясное дело, нечего подобного быть не могло; при Хрущёве слишком много массового энтузиазма — но при нём же и заложены предпосылки распространения буржуазной заразы рок-музыки. Оттепельное наследие — очень важный фактор социокультурной жизни страны, и надо перечислить его основные черты:

а)выход части интеллигенции из прокрустова ложа соцкультуры;

б)её самоосознание (как "шестидесятничества") и влияние на народ;

в)встречное влияние народа;

г)появление "Демократической антисовковой культуры". Спектр её очень широк — от политических анекдотов до театра на Таганке (соответственно, очень различен уровень порождаемых ею феноменов) — но при всем разнообразии своих частных проявлений она несет общую — антифеодальную[32] — идею. Сейчас, вылившись в законную, совершенную форму — культ разума и трезвомыслия (прогрессивные журналисты «Огонька», "Нового мира" и др.) — в далёких шестидесятых она опиралась в основном на моральный утопизм. После снятия Хрущёва оставался идеал Веры-Надежды-Любви, подслащивающий горечь обманутых ожиданий и потребность в «несоциалистических» культурных ценностях. Благодаря этому массовое «обитление» и стало возможным.

Как ни странно, но мне кажется, что в тот героический период "слепого подражания западной моде" заряд контркультурности русского рок-движения был максимальным. Несмотря на то, что наш доморощенный хиппизм идейно более близок к Ясной Поляне, чем к Хейт-Эшбери, он имел ряд привлекательных (во всяком случае, для меня) сторон; нынешней «пионерией» они почти утрачены. Главное, пожалуй, заключалось в ощущении самодостаточной значимости; наплевать, что оно проистекало из неумения обосновать свою значимость и из смутного гуманистически - оттепельного чувства "завелась гниль в королевстве Датском — важно, что оно было. Когда началось «оправдывание» (т. е. уничтожение самодостаточности) рок-движения через различные (развлекательно-эстрадные, серьёзно-музыкальные, культурные, общественно-политические, общечеловеческие) системы ценностей, контркультурность русского рока стала нулевой. Интересно, что занимавшиеся такими обоснованиями люди (по крайней мере, некоторые из них) очень любили рок-музыку и довольно-таки врубались в контркультуру на интуитивном уровне (а на каком ещё это возможно — загадка).

Так вот: как только мы стали рефлексировать по поводу окружающего мира, наш хиппизм стал проявлять свою "возросшую на советской почве" сущность. Мировоззрение волосатого соотечественника состояло из: наивного, но искреннего человеколюбия — неприятия мерзостей окружающего мира — бегства от действительности (ввиду безнадёжности попыток её изменения) — эскапической любви к свободе. В конечном счёте, всё это — пласты духовного наследия оттепели в варианте подпольного существования. Иногда — буквально в андерграунде, иногда — подспудно в официозе; русско-"хипповые" идеалы проповедуют и трубадур из мультика "Бременские музыканты", и певец из фильма «Расмус-бродяга», и куча прочих романтиков. Либеральная часть совковой «культуры» эксплуатировала (попутно профанируя) модный имидж — соответственно, наиболее честные представители рок-движения рванули дальше, по пути развития культуры демократической. Вектор закладывал Макаревич, в качестве маяка — Высоцкий, первопроходцы — Боб и Майк. "Если есть колокольчик под дугой, — значит, всё, заряжай, поехали…"

Русские рокеры — прогрессивные люди. Они очистили рок-н-ролл от импортной фенички самоценности; даже когда ему поют осанну, славят за какую-нибудь направленность, — словом, они разобрались в себе и выявили социально-психологическую основу. В силу ряда причин (первая из которых — возможность неконтролируемого распространения своей продукции — обеспечивала невиданным ранее (для других жанров искусства) "чувством локтя" и давала смелость для дальнейшего продвижения) рок-музыканты оказались самым передовым отрядом антисовковой, демократической, настоящей Культуры. Это прекрасно, и в этом есть, кстати, определённое сходство с Западом: там прорыв нетрадиционных (т. е. «некоммерческих» — по представлению их масс-медиа) концепций богемного андерграунда в широкое культурное обращение (так же, как и у нас) произошел в неожиданном месте — на эстраде; никто не думал, что выступающие на сценах певцы и музыканты ("какие-то паяцы, чечёточники") станут властителями дум, дестабилизаторами привычной сытой жизни западного «обывателя». Правда, в отличие от нашего дикого общества, их демократическая цивилизация враждебно отнеслась к рок-н-роллу не по "волюнтаристскому указанию правящих идеологов", а сама по себе, из-за инертности коренного, ментального восприятия (по моему мнению, эта инертность сохраняется даже в самом свободном социуме). И если там был ассимилирован массовым сознанием лишь внешний, теоретический макияж (концепции: "Делай любовь, а не войну", "Запретите запрещать", "Будущего нет" и т. д.), то наша рок-аудитория (толковые фэны, а не модничающие неофиты) врубилась в русский рок на всю его глубину. Поэтому её наиболее "здоровое крыло" сейчас отошло к политике, религии, другим видам искусства и так далее.

«Не понимаешь ты, дубина, истории ответственный момент…»

Употребляя термин "русский рок", я имел в виду всем известное конкретное общественное, культурно-фольклорное явление. Через какой-то исторический период его, безусловно, все забудут (кроме десятка специалистов по "истории России второй половины XX века") — останутся в памяти только несколько крупных имён. Так, к примеру, сейчас никто не знает философской школы «сократиков», но Сократа помнят все. В русском роке наличествуют отдельные места, где он выходит за рамки комплекса идей демократической культуры ("просто Культуры", как я назвал её в начале статьи). Это служит поводом для оптимизма. Я не призываю к аполитичности, уходу от насущных нужд, к над-мирности — я просто хочу углубления, привнесения каких-нибудь более серьёзных элементов. Они были в нашем рок-н-ролле иногда, но создавались нечаянно; вероятно, рокеры не ведали, что творят.

В противном случае мы будем продолжать ковылять чуть-чуть позади толстых интеллектуальных журналов, немного впереди конкурсов в Юрмале (постепенно скатываясь к последним). Между прочим, я считаю, что эстрада вскоре превзойдет рок по ряду стилевых направлений. Поясню: принимая допустимым оценивать художественность произведения (созданного в определённом стиле) только по законам самого этого стиля, мы признаем превосходство профессионализма над дилетантщиной. Рано или поздно, но развитие демократии, даруя официальному искусству возможность более-менее свободного самовыражения, позволит представителям оного проявить своё мастерство в исконно советских жанрах (полит-публицистической героики, карнавально-сатирической буффонады и т. д.), оккупированных рокерами.

История этой «оккупации», мне кажется, сходна с историей возрождения классицизма в ходе Великой французской революции. Наверное, будет интересно сделать несколько замечаний.

Во-первых, как сказал А.Синявский, "соц. реализм вернее надо назвать соц. классицизмом, выросшим из соц. романтики", то есть вполне уместна аналогия между направлениями.

Во-вторых, соц. классицизм имеет со своим позднефеодальным предшественником следующие эстетические и мировоззренческие общие черты: помпезность, морализаторски-поучающий тон, деление героев на «плохих» и «хороших» (центральный герой всегда безукоризненно-положителен).

В третьих, пережитки соц. классицизма существовали в русском роке вплоть до появления питерской "новой волны". Во Франции XVIII века он уступил место сентиментализму: вместо классических персонажей античности (услаждавших дворян своей изысканностью и благородством) пришли простые люди (утверждающие житейски-рациональные «буржуазные» добродетели).

В-четвёртых, любая эпоха сколько-нибудь крупных свершений не лишена своего пафоса. Классицизм возродился во Франции на подъёме революционного энтузиазма: в старые меха влилось новое вино — древние римляне теперь олицетворяли борцов за свободу и республику… На одной из парижских сцен "Тиберий Гракх" как-то раз запел «Марсельезу» — спектакль закончился мощным хеппенингом, напоминающим Подольск-87.

Эстрадные профессионалы соц. классицизма имеют в своём распоряжении богатый арсенал эстетических достижений: у истоков советского искусства стояли такие талантливые личности, как Маяковский, Эйзенштейн, — поэтому их грядущее превосходство над роком в ряде стилей (в которых рок, благодаря своей политической смелости и обрёл массовую аудиторию) мне кажется неизбежным.

Однако, как я указывал выше, в нашем рок-н-ролле существуют иные пласты, которым ещё не время выходить в поп-тираж: они ощущаются в "Сладкой N и других" Майка, отдельных вещах Боба, ДеКи, Мамонова, "Вежливого отказа" (возможно, кто-то добавит или заменит что-нибудь — мой вкус, разумеется, не эталон) и т. д., - но сваливать их в одну кучу, руководствуясь рассуждениями типа "не блестит — не золото" было бы самонадеянно.

«Книга судеб»

Я разделяю «незаигранные» остатки рок-н-ролла на 3 категории:

1) продукты демократической культуры, наиболее глубоко выражающие её сущность: направленность на отрицание внутреннего рабства ("глупость человека — его собственный совок"), а не внешнего тоталитаризма;

2) элементы пост-демократической культуры;

3) контркультура.

Деление, конечно, условное (а бывают ли деления «безусловными» — неизвестно): вышеупомянутая «опопсовевшая» составляющая русского рока (для краткости обозначим её «0-ой» категорией) переходит в 1-ю, а та — во 2-ую, — но для себя я их границы чувствую чётко. Чтобы было понятнее, обращусь к конкретике: альбом "Отечество иллюзий" — почти целиком из 0-й категории (кроме нескольких моментов — допустим, эмоциональная окраска фразы "А может быть, их не три и не четыре, а сотни миллионов" — характерных для 1-й); классика Майка — очень яркое выражение сути демократической культуры (свобода по-своему смотреть на мир[33] — 1-я категория); "Вежливый отказ" — дальновидные интеллектуалы, нацеленные на подачу идей 2-ой категории (элитарный без кавычек авангард), но корнями уходящие в первую (такие мысли, как: "Знаю я наверняка, что и ты — ярый враг победы над собою", "исправляет не смерть, а сознанье своей правоты" и т. д.).

Такова моя «тарификация», прошу любить и жаловать, — она дана с целью дифференцировать перспективность рок-музыки. Победа демократии в историческом масштабе предрешена, — но она растянется на период жизни нескольких (минимум) поколений — столько же времени демократическая культура не будет "общий местом". На Западе "полной и окончательной" виктории свободомыслия тоже пока нет, но это светит в близкой будущем (независимые "масс-медиа"). У нас: грядущее "долгожительство в оппозиции" настоящей, демократической культуры не гарантирует её исключительно «магнитофонного» характера; существенно возросшие возможности обрести свою аудиторию в других видах культурной деятельности привлекут к последним множество талантливых людей (ранее — потенциальных рокеров); кроме того, специфика этих видов часто лучше «роковой» соответствует задачам дем. культуры.[34]

Я очень сомневаюсь в удачном исходе соревнования: к рок-движению налипло слишком много мусора, чтобы оно выдержало конкуренцию с остальными «отрядами» свободного искусства. Примечательно: молодые небесталанные люди, будучи «наслушаны» русским роком, пытаются перенести и развивать его духовные традиции в независимых театрах-студиях, в самиздатовской публицистике, в самодеятельном кинематографе, в своей поэзии, живописи — где угодно, только не в самом роке. Даже при наиблагоприятнейшем раскладе рок-музыка станет одной из дырочек в решете «совка»; для "живой воды" настоящей культуры её существование не будет играть принципиальной роли. Вышедшие в печати Пастернак и Бердяев дают больший импульс одухотворению человека, чем самый удачный сейшен; фильмы Абуладзе и Райзмана в утверждении внутренней свободы заходят порой дальше, чем андерграундные альбомы; — поэтому я считаю неизбежным «угасание» элементов 1-й категории в рок-н-ролле (соответственно, угасание всего рок-н-ролла в демократической культуре).

Пост-демократическая культура в наших условиях не имеет шансов на образование и самоопределение. Более того: данный мною термин достаточно бессмыслен — относимые к нему явления объединяет одно-единственное свойство: равнодушие к «человеческим» (социально-нравственным и вытекающим из них) проблемам, сосредоточение внимания на всевозможных «праздных» вещах, пестрота которых ничем не сцементирована. Что общего между сакраментальным вопросом о курице и яйце и авангардным экспериментированием с пространством? Правда, в нашем «контексте» это почти всегда выступает как право думать о таких вещах, право на "лица необщее выраженье", то есть относится к демократической культуре (у Б.Г. — "Какая рыба в океане плавает быстрее всех?"). В чистом же виде, пост-демократическая культура представляет собой совокупность «заморочек» людей, не ощущающих давления извне — не думающих о добре и зле — занимающихся более «туманными» проблемами: к примеру, медитацией (или мастурбацией, как Диоген) — по нашим понятиям, "бешенством с жиру". Создание условий, стимулирующих расцвет пост-демократической культуры, являлось давней неосознанной мечтой человечества — ее выполнимость я предлагаю решать читателю. Эта бредятина — только ягодки, сейчас я перейду к контркультуре.

«Я вру»…

Как помнит внимательный читатель, все написанное мною до этого заголовка служило цели реабилитации контркультуры: я прилежно старался очернить ее соперников, исподволь подсовывал мысль об их преходящей ценности (намекая на выигрышность контркультуры в этом отношении), ратовал за переориентировку рока в сторону его первородной питательной среды, — короче, звал вперед, к новым горизонтам. Стиль изложения был пронизан самодовольством, ерничеством и жаждой вивисекции всего живого, — он точь-в-точь соответствовал задаче ниспровержения старого для утверждения нового. А словечко «развитие» явно не из лексикона контркультуры.

И статья моя никому не нужна (в том числе и мне). Это все от лукавого, от Лукича — желание писать статьи. Это все культура. Впрочем, нежелание писать статьи — тоже культура, только более поздняя. Куда ни плюнь — всюду одна культура, и становится очень мерзко. Прошла минута, чувство капитулировало, я продолжаю жизнерадостно писать статью (и острить при этом (том)).

Перечитав предыдущий абзац, я понял, что это (то) там не присутствует: в буквах оно не прячется и ничем себя не обнаруживает, — наверное, это к лучшему. Честное слово, я сейчас в своем уме (даже немного себе на уме). Теперь я окончательно возвращаюсь к теме моего многостраничного монолога.

Прежде чем приступить к теоретическому рассмотрению понятия «контркультура» (и его взаимоотношений с понятием "культура"), я сделаю ряд оговорок: по предыдуще написанному, а) моя статья носит агитационно-популяризаторский характер — б) в ней применяется традиционная для нас методология исследования — в) которая основана на привычно-аксиоматичных основах нашего мировоззрения (таких, как материальность мира) — г) все элементы послегегелевских гносеологий (но не рожденных от нее) исключались из моего инструментария. Стараясь следовать правилам хорошего тона современной философии, я не употреблял слово «диалектика» и свел к минимуму составляющие ее методики (используя лишь самые «безотказные» из них: взаимодействие категорий «формы» и «содержания», "сущности" и «явления», "общее" — «частное» — «единичное» и т. д.), — но в результате, однох. ственно, получилось "саморазвитие объекта вследствие борьбы содержащихся в нём противоположностей". Смешно; но этого и стоило ожидать, так что нечего мне огорчаться.

Далее: я пользовался такой моделью культуры:

Существовали и существуют различные общества (народы, эпохи). Их жизни — их культуры, их духовные жизни — их духовные культуры (последние являются интересующим нас предметом — для краткости их и назовём "культуры"). И форма, и содержание духовной жизни каждого общества — всё укладывается в понятие "его культура". Духовная жизнь — не обязательно что-то хорошее: она объединяет в себе и гения, и злодейство (по признаку их одинаковой неотносимости к материальной жизни). Культура практически автономна от мат. культуры — их взаимосвязь ощутима только в глобально-историческом масштабе (или в некоторых частных обобщениях: культуры «земледельческих» народов можно обособить от "скотоводческих"). Искусство — область культуры, не несущая прямой функциональной нагрузки обеспечения жизнеспособности общества (в том виде, в каком социальные отношения и мораль «обслуживают» цельность, «нераспадаемость» общества, а знания — его производящую мат. деятельность), — аналогично сну, "не несущему" прямой функциональной пользы. Но и прикладные знания, и внутриобщественные отношения вырабатывают общее мировоззревие культуры, которое пропитывает каждого носителя культуры; этот «дух» очень чётко выражается искусством (поэтому оно и является для нас наиболее ценным свидетельством о какой-нибудь культуре). Культура национальна — у человека языковое мышление, соответственно есть некоторые различия в разнонародных типах познавательно-коммуникационной (2 функции языка) деятельности, но базируется все на единых для хомо сапиенса принципах. Развитие общества приводит к некоторому разделению культуры на старое мировосприятие и новое; поскольку они сосуществуют в одном обществе, они базируются первоначально на одних и тех же коренных принципах, и через какое-то время накопление новых мыслей «вверху» приводит к изменению "глубоких основ" так, что новое мировосприятие уже не терпит старого — и начинается новая культурная эпоха.

На протяжении всей цивилизованной жизни человек стоял перед выбором: к какой из двух сосуществующих культур присоединиться. В зависимости от воспитания и личных способностей он оказывался верящим в волю божию — либо в свои силы, в величие «кулака» римского императора — либо в воскресение человека, для которого все цезари — «тлен», в маловероятную удачу «вольного» набега и охоты — либо в гарантированную сытость цивилизации ближайшего царства. Человек крайне редко оказывался носителем только старого или только нового типа мировосприятия, но выбирал он только между ними. Таким образом, существующие в обществе субкультуры распределяются по разные стороны баррикады, возводимой мировосприятиями между собой. Победившая культура считает памятники побеждённой культуры образцами дикости, мракобесия, идолопоклонства и т. д.: христианство смеялось над язычеством, наука — над суевериями, мы — над совком; после того, как придёт понимание неодномерности развития и опасение выбросить отдельные ценные зёрна в "хламе старья", будут смеяться над теми, кто раньше слишком огульно смеялся. Это уже культура XX века, культура демократии, — в одной статье предлагалось только её называть культурой, а всё остальное назвать цивилизацией, или традицией: мол, сейчас, чтобы быть культурным человеком, мало быть образованным и способным мыслить — надо постоянно переоценивать все культурные ценности, отрицать и утверждать культуру, надо "жить в культуре". Статья напечатана в "Театре"(если мне не изменяет память), но аналогичные мысли встречались и в других источниках.[35]

Я чувствую, что необходимо остановиться. "…Остапа, что называется, «понесло». Обрисовывая свою «модель» культуры, я без оговорки и без всякого даже абзаца перешёл к её разрушению, развенчанию, раз… В арсенале "интеллектуальных достижений человечества" скопилось столько всего, что можно выбрать самое простое и эффектное средство — выражение "я вру". Я вру, ибо абсурдно. Я верую, что я вру — я вру, что я верую.

"Я ВРУ" — замечательный словесно-логический парадокс. Смысл этого выражения жёстко детерМИНИРОВАН при его прикладыванию к любому тексту, кроме самого этого выражения в тексте. Я вру, что я вру — значит, я говорю правду. Но ведь чёрным по белому написано, что я вру. На колу мочало, начинай сначала. Я вру…

Сейчас я всё объясню, а пока приведу этот же пример в другом виде. Элементарная алгебра: — а‹›а (минус «а» не равно "а"). Да здравствует всемирная креза! Да здравствуетттт! Это правило не срабатывает только в одном случав — при «а» равном «0». Не при биллионе, не при отрицательной, иррациональной или мнимой величине — при нуле. Смешно, опять смешно. «0» — это я, «0» — это человек. Учитель "отца европейской философии", софист Протагор сказал популярную фразу "Человек есть мера всех вещей"; сейчас её толкуют как угодно, только не в собственном значении. «0» — это лёд под ногами майора из песни Егора Летова, и одновременно с этим «0» — это ничто, «0» — это смерть. Природа майора боится пустоты. Попробуйте что-нибудь умножить на нуль — нуль всё уничтожит. "Нуль пострашнее атомной бомбы" — сказал итальянский контркультурщик по кличке "Окурок".[36] Нуль не поддаётся анализу — он не делится. А если начать делить на «0», смотреть на мир глазами «0», то получится очень интересно — для алгебры майора на этом лежит самое страшное табу.

Вышенапечатанный абзац пошловат. Его содержание не претендует ни на искренность, ни на оригинальность, ни на истинность — все эти качества от лукавого; истина подразумевает «да» или «нет», "плюс" или «минус», но не нуль. Люди, знакомые с экзистенциализмом, поймут мою неоригинальность и неискренность(ну и что?). Я пишу это для "давешнего себя" (а пишется ли что-нибудь по-другому?),

Вернувшись к общепринятой точке зрения, я с наигранным пафосом задаю два риторических вопроса: вправе ли мы доверять нашему разуму, если его основа (логика языка) порочна? Вправе ли мы доверять науке и знанию, если уже в своих началах они дают бессмыслицу? Философская дискуссия на эту тему составит приличную библиотеку — только все это слова. Короче говоря, в нормальной жизни нормальных людей главным аргументом в пользу разума (а не контркультурного самоубийственного сумасшествия) является его польза, его центральное место, его позиция силы. Разум — это жизнь человека, разум — это целенаправленная деятельность, смысл — это цель. Можно долго крутиться в этом кругу взаимосвязанных понятий, но любая человеческая бесцельность, бессмысленность, бездеятельность (даже даосское не-деяние) железно связаны с разумом, целью и т. д. Это всё одна шайка-лейка, "евклидова геометрия" жизни, культура. Но интеллект человека способен задаться вопросом: в чём смысл жизни? Нет его. Логический парадокс "я вру", — а‹›а и т. д. — то же самое, что смысл жизни. Способность человеческого интеллекта задуматься над этим гарантирует ему будущее самоубийство. Человечество может сколько угодно долго уходить от ответа, но всё к тому идёт.

Если бы бога не было, то следовало бы сказать: бог умер. Жизнь человечества — его прозревание. Но жизнь — это культура, контркультура — это смерть. Контркультура — это прозревание ослеплением психоделической «революции», это «кубики» вливаются в вену Хендрикса, это Роттен кричит: "Ноу фьюча!", а французские Иваны Помидоровы переворачивают Латинский квартал. Кто такой Иммануил Кант по сравнению с Джимом Моррисоном — не более чем мальчишка. Такие вот дела. Смерть не «трагична», не «возвышенна», не «смешна», не «амбивалентна», не "отдаёт пошлятиной", не "прекрасна", — до тех пор, пока её не убивает (точнее, не "оживляет") культура… Попытки преодолеть смерть (во всех отвлечениях от неё, в обещании загробной жизни, в лживом гарантировании вечности человечества) противны до того, что могут отбить всякую охоту умереть. Какая мерзость — самоубийство по какой-нибудь причине, "из-за несчастной любви" или прочей "давшей трещину" жизни! Надо, надо умирать по утрам и вечерам, а неумершим, живым — стыд и срам, стыд и срам. Таскать вам нас — не перетаскать.

И я, брут, туда же — незаметно для себя перешёл к эмоциональному (следовательно — жизнеутверждающему) тону. Превратился в эдакого хеви-металлического демона, а сущность сего образа — фантазия страха, фантазия инстинкта самосохранения, фантазия жизни. Переходя к более строгому стилю изложения, я в последний раз позволяю себе быть истеричным: "Братцы, подонки-ублюдки, врубающиеся в рок! Читайте умные книжки, которые сейчас начинают издавать, слушайте кого-надо, а не всяких популярных козлов (наших и зарубежных), перестаньте заниматься всякой ерундой".

Так вот, над контркультурой не властны ни логика, ни диалектика, ни лингвистический или структурный анализ, ни иррациональное постижение — ничто. Однако, как я уже говорил, культура издревле пыталась её приручить (в «Гамлете», у Толстого, в романтизме и т. д.); если принять целью повышение авторитета контркультуры, то почти все «жемчужины» культуры можно записать в её послужной список, — но тогда придётся закрыть глаза на трусость этих «жемчужин». Куда там принц Датский пришёл? Почему его история названа трагедией — ну, погиб человек случайно, а вы всё опошлили. Смерть — такая штука, что она… Контркультуру нельзя приручить, хотя не раз казалось, что это возможно. Культура, подстраивающаяся под контркультуру, видна по трусливым заячьим ушам. Иногда они вместе присутствуют в чём-либо — ну и что? Они независимы друг от друга: Башлачёв гениальный поэт (мало ли у нас было гениальных поэтов?), дело не в том, хорошие у него стихи или плохие — в них выражен взгляд человека уже почти «оттуда»; "Я сумел бы выжить, если б не было такой простой работы жить?. Глядя на контркультуру из различных «окошек» культуры, можно увидеть:

1) она — закономерный этап развития культуры и всей земной цивилизации, либо:

2) она — извечный составной элемент — "-"-"-"-"-, либо:

3) она — старо- или новоявленный антагонист — "-"-"-"-"-"-"-"…

Пережёвывать эти темы можно долго. Можно также затеять дискуссию на страницах УРлайта — бесполезность её очевидна, но разве это веская причина не начинать её? Мы-то всё понимаем, вы — тоже. В конечном счёте всё упирается в сущность человека, а она выражается одним коротким парадоксом — Я ВРУ.