Яан Раннап

НУБЛИК

*

Главное действующее лицо этой истории — небольшая светло-коричневая пятнистая собачка, которая может с полным правом утверждать, что ей принадлежит достающий до земли хвост.

Вот она. Спереди, сзади и сбоку.

— Гав-гав, — сказала собачка, познакомившись с пожарником Черноголовкиным, и так решительно завиляла хвостом, что напарник Черноголовкина, пожарник Белоземкин, не удержался от вопроса:

— Интересно, чего она хочет?

— Она хочет есть, — ответил Черноголовкин, давая понять, что он прекрасно знает собачий язык.

На этой картинке ты видишь пожарников Черноголовкина и Белоземкина. Тоже спереди, сзади и сбоку.

Ну, а поскольку их товарищи по подразделению и красная машина также играют в нашей истории не последнюю роль, то познакомься и с ними.

Познакомился? Прекрасно. Теперь можно приступить и к самой истории.

I. НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ

В одном из районов города, где движение было особенно оживленным, между двумя широкими улицами находилось пожарное депо. На втором и третьем этажах этого дома были помещения для пожарников, а на нижнем этаже, за дверьми, похожими на высокие ворота, стояли ярко-красные автомобили, готовые в любую минуту сорваться с места под рев сирен.

В тот день, с которого начинается наш рассказ, красные машины были в отъезде. Возможно, в каком-нибудь деревянном доме оставили без присмотра топящуюся печь — к сожалению, еще встречаются подобные вещи. А может быть, в каком-нибудь высотном здании забыли на столе включенный утюг — как это ни печально, но бывает и такое. Во всяком случае, где-то понадобилась помощь пожарных, теперь же они вернулись и принялись просушивать мокрые шланги.

Для просушки шлангов у пожарников в углу двора имелась специальная башня. Такие башни есть, как правило, во дворах всех пожарных депо, и те, кто думают, что эти башни — смотровые вышки, глубоко заблуждаются. Чтобы вода вытекла из длинных пожарных шлангов, их надо подвесить и лучше всего это делать в высоких башнях.

Пожарники Белоземкин и Черноголовкин только что развесили целую охапку шлангов и собирались сделать то же самое с остальными, как вдруг заметили небольшую собачку, которая лакала воду, набежавшую на цементный пол.

Пожарники уставились на собачку.

— Вроде бы такса, — сказал Черноголовкин, — но и не такса.

— Вроде бы гончая, — сказал Белоземкин, — но и не гончая.

Они оба были правы и не правы. У собачки действительно были короткие кривые лапы и сильный хвост таксы. Но у нее также была вытянутая морда, круглая голова и пятнистая шкура гончей.

— Кто она — это ее личное дело, — сказал Черноголовкин, — а мы давай-ка развесим оставшиеся шланги.

Они закончили почти одновременно — пожарники развешивать шланги, а собачка лакать. И вот тогда-то собачка подняла свою морду к пожарным и залаяла. Залаяла громко и звучно.

— Интересно, чего она хочет? — спросил Белоземкин.

— Она хочет есть, — ответил Черноголовкин и, без долгих разговоров, взял на руки собачку, которая снизу была как такса, а сверху как гончая.

На нижнем этаже пожарного депо находились не только машины. Здесь была и кухня. Именно к кухне и направился Черноголовкин.

Повар в белом халате возился со своими кастрюлями и сковородками. Увидев гостей, он прервал работу.

— Понимаешь, какое дело, — сказал Черноголовкин. — Попить мы уже попили. Но нам не мешало бы и слегка перекусить.

Хотя Черноголовкин говорил «мы» и «нам», повар сразу же понял, что перекусить не мешало бы собачке.

— Она кашу ест? — спросил повар.

— Гав! — ответила собачка.

— Говорит, что ест, — пояснил Черноголовкин.

— А молоко она пьет?

— Гав! — ответила собачка. И Черноголовкин подтвердил:

— Говорит, что пьет.

Повар наскреб со дна кастрюли каши. Затем налил из бутылки молока. И тут у него родился один вопрос.

— Интересно, как ее зовут? — спросил повар.

Черноголовкин почесал собачку за ухом.

— Послушай, песик! Дядя хочет знать, как тебя зовут.

— Гав! — сказала собачка. А Черноголовкин радостно сообщил:

— Говорит, что Нублик.

Больше вопросов у повара не было. Зато имелись вопросы у Белоземкина. Но он не спешил задавать их до тех пор, пока собачку не накормили и не вынесли снова во двор.

— Непонятно, — принялся теперь рассуждать Белоземкин. — Я не сомневаюсь, что какой-то там Черноголовкин понимает язык собак. Но как объяснить то, что в первый раз «гав» означало «хочу каши», затем «хочу молока» и наконец что собачку зовут Нублик? Если она гавкнет в четвертый раз, то что это будет означать?

И тут действительно, словно по заказу, раздался лай.

— Теперь это означает, что с какой стати Белокочкин здесь околачивается, когда ему пора чистить картошку, — объяснил Черноголовкин. И, покинув своего товарища, побежал вместе с собачкой к воротам.

Рядом с большими двустворчатыми воротами, через которые красные машины выезжали на улицу, была небольшая калитка. Черноголовкин распахнул калитку и опустил собачку на тротуар.

Собачка не спеша повернула голову и внимательно посмотрела на пожарного своими круглыми черными глазами.

— Вот так-то, Нублик — сказал Черноголовкин. — Теперь ты сыт и доволен. Ступай-ка домой. Там тебя наверняка заждались. Домой, Нублик! Домой!

Сказав это, Черноголовкин хотел закрыть калитку. Но едва скрипнули петли, как собачка, прошмыгнув между ног пожарника, помчалась назад на знакомый двор.

Черноголовкин обнаружил беглеца у башни, где они встретились в первый раз. Собака зарылась мордой в какую-то нору и так скребла лапами, что песок летел во все стороны.

— Это еще что такое? — спросил Черноголовкин. — Ты почему вернулась? Может быть, у тебя и нет дома?

— Гав! — сказала собачка, подняв морду. — Гав! Гав!

— Говорит, что нет, — пробормотал Черноголовкин.

— И ты решила остаться здесь?

— Тяв-тяв, — ответила собачка.

— Говорит, что так оно и есть, — пробормотал Черноголовкин.

Он сдвинул фуражку на затылок и задумался. Ему самому этот дом и этот двор очень нравились. И его совсем не удивило, что собачка хочет здесь остаться. Но подумала ли она как следует?

— Ведь у нас строгие порядки, — решил напугать ее Черноголовкин.

— Гав, — сказал Нублик, давая понять, что строгие порядки его не страшат.

— Каждый день учения…

— Гав, гав, гав! — восторженно залаял Нублик, запрыгав вокруг Черноголовкина.

— Тише ты! — замахал руками Черноголовкин. — Успокойся!

Но голос его звучал совсем не сердито. Даже могло показаться, что проделки собачки пришлись ему по душе. А Нублик, словно поняв это, заскакал еще веселее.

Когда пожарник Белоземкин кончил чистить картошку и решил пойти в комнату отдыха почитать свежие газеты, он, к своему великому удивлению, столкнулся на втором этаже со странной процессией. Впереди выступала пятнистая собачка с мордой гончей. Рядом, с услужливым видом, семенил низенький толстый пожарный, в котором Белоземкин узнал своего приятеля Черноголовкина. А за ними, ухмыляясь, шагали остальные бойцы первого пожарного подразделения.

Черноголовкин открывал двери.

— Здесь пожарники работают, — сообщил он на пороге помещения, в котором виднелись столярный верстак и сверлильный станок.

— Здесь пожарники отдыхают, — сказал он, открывая следующую дверь.

— А здесь, — произнес он под скрип третьей двери, — моют руки и лицо.

Собачка, которая была сверху как гончая, на каждое его слово кивала головой или помахивала хвостом. По всему было заметно, что всеобщее внимание собачке весьма по нраву. Один раз она даже негромко тявкнула, на что Черноголовкин поспешил заметить:

— Говорит, что в этой комнате пыль не вытерта.

Процессия добралась уже до третьего этажа, как вдруг по всему дому затрезвонил звонок. Звенело в коридоре, звенело в помещениях. А внизу во дворе звонок даже поднял в воздух стаю голубей. Нублик не видел, как открылись двустворчатые двери гаража. Он не видел, как из них выбежал человек в солдатской гимнастерке и распахнул ворота, ведущие на улицу. Зато он увидел, как сопровождавшие его пожарные метнулись к какому-то шкафу и исчезли в нем один за другим. Шкаф поглотил Черноголовкина и Белоземкина. Шкаф поглотил всех тех, кто еще секунду назад расхваливал и похлопывал собачку. Нублик не собирался отставать от своих новых друзей.

Тявкая, кинулся он за ними.

Но, спустя мгновение, ему пришлось вонзить в пол все свои шестнадцать коготков. Счастье еще, что он умел тормозить так же быстро, как и срываться с места. Его друзья прыгали не в шкаф. Они прыгали в бездну, в центре которой росло дерево без ветвей.

Скуля, Нублик глянул вниз. Нос его почуял, что друзья находятся там. То же самое подтвердил и слух. Но поскольку Нублик не был белкой, которая может спуститься вниз по гладкому стволу, то он помчался искать лестницу.

В гараж он поспел в последнюю секунду. Большая красная машина уже тронулась с места. Но дверца, из которой виднелся знакомый Нублику кирзовый сапог, оставалась еще приоткрытой. Нублик не задумываясь спружинил своими косолапыми ногами, словно пуля влетел в кабину и быстренько спрятался под скамейкой. Несмотря на свою молодость, Нублик был далеко не глупой собакой. Он понимал, что набиваться в попутчики без приглашения вовсе не принято. А если уж так получилось, то лучше поначалу не показываться другим на глаза.

Ты, вероятно, уже понял, что означал пронзительный звонок в пожарном депо. Он означал сигнал тревоги. Где-то возник пожар. Сообщение об этом достигло по телефонным проводам центра связи пожарного депо, и диспетчер, который всегда начеку, нажал на кнопку электрического звонка.

Пожарники мгновенно бросили все свои дела. Не теряя времени, они ринулись к машинам, и, как ты, я думаю, заметил, вовсе не по лестницам. Шкаф, куда едва не свалился Нублик, на самом деле был никаким не шкафом. И дерево, которое проходило через все этажи, было тоже никаким не деревом. Это была вертикальная шахта, которая шла через все полы и потолки до самого гаража. И еще там была такая гладкая труба, по которой пожарники могут быстро соскользнуть прямо к своим машинам. С начала тревоги не прошло и минуты, а пожарные машины уже мчались к месту происшествия, сами же пожарники в это время натягивали на себя брезентовые робы и брезентовые штаны.

Когда пожарники надевали на головы каски, Нублик успел уже забыть, что он забрался в машину без приглашения. Брезентовые штаны Черноголовкина болтались перед самым носом собачки. Нублик ухватился зубами за одну штанину и слегка потрепал ее.

Черноголовкин не мог не заметить этой проделки.

— Ну и ну! — сказал Черноголовкин. — Мне кажется, что у нас на борту заяц.

Однако, как мы уже знаем, он ошибся. Это был никакой не заяц. Это была собачка, которую звали Нублик.

Вот так и получилось, что Нублик вместе с пожарными отправился тушить пожар. Если бы я сказал, что при тушении пожара от Нублика было много пользы, то я бы, пожалуй, соврал. Но того, что он вообще не принимал участия в работе пожарных, тоже нельзя сказать. Когда разматывали шланги, Нублик помогал пожарным зубами и когтями. Когда шланги сворачивали, он был готов размотать их снова. Когда же какой-то мальчишка хотел подбежать к пожарным, Нублик сердито залаял на него, и это было совершенно правильно, так как мальчишкам и в самом деле не следует мешать пожарным.

Черноголовкин остался весьма доволен поведением Нублика. Когда красная машина вернулась домой, Черноголовкин расхвалил перед начальством собачку, у которой ноги как у таксы, а голова как у гончей. А Белоземкин в это время околачивался на кухне, вымаливая у повара премию для нового бойца.

Сам Нублик ни во что не ставил весь этот шум. Быстро-быстро перебирая своими кривыми лапками, он обежал гараж, заглянул в мастерские и лекционный зал.

— Удивительный талант… он родился пожарником, — влетели в его правое ухо слова Черноголовкина, но тут же вылетели в левое ухо.

Ведь Нублик не знал, что речь шла о нем.

II. НУБЛИК ПОКАЗЫВАЕТ, НА ЧТО ОН СПОСОБЕН

Вот так и появилась у пожарных собака, у которой была круглая голова и пятнистая шкура гончей и в то же время кривые лапы и сильный хвост таксы.

Откуда явился Нублик, навсегда осталось тайной. Правда, по распоряжению начальника караула Черноголовкин наклеил на воротах объявление о том, что к пожарным пристала собачка, но позднее, испытывая во дворе механический насос, он повернул шланг так, что вода потоком устремилась на ворота, объявление намокло и чернила расплылись. Я не говорю, что Черноголовкин сделал это нарочно, но я не утверждаю и обратного. Известно одно: ветер отодрал мокрый листок бумаги от забора и унес его вдоль трамвайных путей.

Место для ночлега Нублик выбрал в гараже. Рядом с большим шкафом, в котором шоферы хранили свои напильники и сверла, имелся еще небольшой шкафчик, где в то время ничего не держали. Когда шоферы заметили, что Нублик устраивается там, чтобы поспать, они положили на дно шкафчика старый ватник. И еще сделали так, чтобы дверца не совсем закрывалась. Таким образом, Нублик мог теперь в любое время отправляться на боковую.

К чести Нублика следует сказать, что он делал это весьма редко. Большую часть дня он проводил с пожарными.

Тот, кто думает, что пожарники только тем и занимаются, что ждут сигнала тревоги, глубоко заблуждается. Рабочий день пожарных заполнен трудом и учебой. С утра они обычно сидят, как школьники, в классе и учатся, как лучше тушить пожары, а по вечерам приводят в порядок шланги и прочие пожарные принадлежности.

Нублик повсюду сопровождал пожарных. Правда, в лекционном зале ему, вероятно, не все было понятно, но зато он с особым рвением восполнял этот пробел на полевых учениях. Особенно Нублик любил, как пожарные разворачивали шланги. Тогда он несся за шлангом до тех пор, пока ему не удавалось вцепиться в него зубами.

Что означает сигнал тревоги, Нублик изучил в первые же дни. И теперь стоило лишь раздаться звонку, как Нублик во весь дух мчался к гаражу. Правда, он не всегда поспевал на место первым. Не следует забывать, что ему приходилось бежать по лестнице, тогда как пожарные спускались по специальным шестам. Однако последним Нублик не оставался ни разу.

В первое время он старался забраться в наиболее укромное место. Ведь у пожарников несколько раз возникало сомнение, стоит ли собаке ехать с ними, и в результате Нублика за уши выдворяли из машины. Но однажды произошел случай, который все изменил.

Как-то пожарных вызвали на окраину города. «Горит небольшой деревянный дом», — сообщил диспетчер начальнику дежурного подразделения. Прибыв на место, начальник понял, что пылающий дом спасти не удастся. Здесь уже предстояло вести борьбу за то, чтобы уберечь от огня соседние дома. Однако прежде следовало выяснить, не остались ли в горящем доме люди. Начальник дежурного подразделения как раз собирался порасспросить жителей соседних домов, как вдруг к пожарным подбежала запыхавшаяся женщина и запричитала:

— Там дети! Мальчик и девочка!

В наши дни каждое пожарное подразделение имеет кислородные маски, позволяющие проникнуть в наполненное дымом помещение, однако требуется время, чтобы их вынуть и надеть. В данном случае нельзя было терять ни секунды. Автонасос уже заработал. Черноголовкин дал облить себя водой, прижал к лицу мокрый платок и, пригибаясь как можно ниже к полу, ворвался в дом.

Прошло минут пять или даже больше, прежде чем он, кашляя и задыхаясь, снова появился на крыльце. Детей с ним не было.

К этому времени Белоземкин уже надел кислородную маску и обвязался поясом. Но не успел он нырнуть в дым, как из-за дома, со стороны поленниц, послышался яростный лай Нублика. Пожарникам, разумеется, некогда было обращать на него внимание, но, кроме них, поблизости находилось множество зрителей. Среди них был один особенно любопытный паренек из соседнего дома, который тут же отправился разузнать, с чего это пожарная собака разлаялась у приоткрытых дверей сарая.

Соседский паренек увидел мальчика и девочку. В глубине сарая, между сложенным брикетом, он увидел того самого мальчика и ту самую девочку, которых как раз в это время разыскивали в горящем доме.

Теперь начальник дежурного подразделения мог перераспределить задания, а Белоземкин отнести кислородную маску назад в машину и взяться за шланг. Не прошло и получаса, как пожарники справились с огнем.

То, что в этой борьбе с огнем не последнюю роль сыграл Нублик, признали все.

— Честное слово, — пробормотал Черноголовкин, — его следует наградить за это костью. Большой костью. И повесить его портрет на Доску почета. Не меньше.

Но когда он оглянулся в поисках собаки, Нублика рядом не оказалось.

Нублика обнаружили в том самом сарае, где прежде прятались дети. Собака сидела между сложенным брикетом, смотрела вверх и ворчала.

— Пошли, Нублик! Пора домой! — позвал Черноголовкин.

Однако собака едва взглянула на него, тявкнула и снова задрала морду.

Как это ни странно, но на сей раз Черноголовкин не понял, что хотела сказать собака.

— Что там у тебя? — спросил Черноголовкин. — Если крыса, то пусть сматывается. Пожарные собаки на крыс не охотятся.

Но крысы там не было. Когда Черноголовкин добрался до собаки, он увидел между брикетинами спичечный коробок, рядом с ним валялись обгорелые спички и окурок. А там, где лежал окурок, он заметил тлеющее пятно, от которого тянулся к крыше едва заметный дымок.

Тут уж и слов не хватило, чтобы похвалить собачку. Вся команда явилась посмотреть на очаг пожара, обнаруженный Нубликом. Торф может тлеть часами, прежде чем вспыхнет. Пожарные прекрасно понимали, что вскоре здесь мог бы возникнуть новый пожар. И, кроме того, все это разъяснило, отчего загорелся дом.

— Вот видите, дети! — сказал начальник дежурного подразделения ребятам, сгрудившимся вокруг красной машины. — Вот видите, к чему приводит игра со спичками! Посмотрите на эти обуглившиеся стены! Пусть это послужит для вас уроком!

Умолкнувшие ребята стали смотреть на стены, однако кривоногая собачка все же интересовала их куда больше.

Черноголовкин, стоявший рядом с Нубликом, сиял так, словно это он обнаружил тлеющий торф.

— И как же ты нашел его? — уже в который раз наклонялся он к собачке.

— Гав! — сказал Нублик, и Черноголовкин снова понял его.

— Говорит, что по запаху.

С того дня Нублик стал полноправным членом семьи пожарных. Теперь ему уже не надо было искать в машине укромное местечко. У него было свое законное место — рядом с шофером, на коленях радиотелефониста. Нублик восседал там с важным видом и смотрел в окно, когда машина под рев сирены неслась мимо трамваев, мотоциклов и автобусов.

III. ЧЕРНОГОЛОВКИН И БЕЛОЗЕМКИН

Хотя Нублик дружил со всеми пожарными, двух из них он любил больше других. Это были Черноголовкин и Белоземкин.

Когда Черноголовкин и Белоземкин после суток дежурства переодевались в штатское, Нублик провожал их до ворот. А когда приятели исчезали за воротами, Нублик залезал на капот стоявшей на ремонте машины, затем на крышу кабины и смотрел вслед друзьям до тех пор, пока они не скрывались из виду.

Нублик знал точно, когда вернутся Черноголовкин и Белоземкин. В первый день он даже близко не подходил к воротам. И во второй день тоже. Но к утру третьего дня Нублик уже заранее занимал место на крыше автомашины. Обычно Нублик узнавал Черноголовкина или Белоземкина уже издалека. И тут уж он не мог усидеть на месте.

Приветственный танец Нублика был своего рода зрелищем. Танец начинался с высоких прыжков в воздух и сопровождался радостным визгом. Нублик прилагал героические усилия, чтобы лизнуть в лицо своим розовым языком вновь обретенного друга. И когда ему это не удавалось, он валился на спину, расслаблял все свои четыре лапы и вертел головой, словно вьюн, в ожидании, когда его потреплют по животу.

Когда Белоземкин оказывался свидетелем пляски Нублика вокруг Черноголовкина, его лицо недовольно вытягивалось. А когда Черноголовкин видел, как Нублик приветствует Белоземкина, у него кривился рот. Потому что, хотя Нублик и любил Белоземкина и Черноголовкина одинаково, каждый из них всей душой желал, чтобы собачка, которая была наполовину таксой, а наполовину гончей, приветствовала своим танцем только его одного.

Черноголовкин и Белоземкин очень любили и ценили друг друга, тем не менее они никогда этого не показывали. Наоборот, нередко они старались подшутить друг над другом.

Когда Черноголовкин бывал в шутливом настроении, он начинал коверкать фамилию Белоземкина.

— Белошапкин! — кричал Черноголовкин. — Где ты?

— Белокепкин! Что ты делаешь?

Вначале Черноголовкин прибавлял к первой части фамилии Белоземкина все, что ему приходило в голову, но вскоре он перешел к определенной системе.

— Белоёлкин! — звал его Черноголовкин. — Белокочкин! Белоречкин! — И это означало, что в тот день команда выезжала на учения за город.

— Белокраскин! Белосинькин! — слышалось на другое утро. Оказывается, пожарникам предстояло заняться мелким ремонтом.

А когда раздавалось: — Белокружкин! Белоложкин! — то все понимали, что сегодня Белоземкин дежурит на кухне.

На первый взгляд казалось, что Белоземкина не особенно задевают насмешки Черноголовкина, но на самом деле это было не так. На самом деле Белоземкин все-таки сердился, но не на Черноголовкина, а на самого себя. Он сердился, что он в самом же начале их знакомства не стал звать Черноголовкина Чернобородкиным или Чернобрюшкиным. Потому что теперь ему не позволяла этого сделать гордость.

К несчастью Белоземкина, искажение его фамилии было не единственной шуткой, жертвой которой он оказался. У Черноголовкина имелся про запас еще более действенный козырь. И этот козырь дал ему в руки маленький простодушный Нублик.

Кроме учений, которые бывают у пожарных ежедневно, им еще время от времени читают интересные лекции. На одной из таких лекций врач рассказал о вреде курения и посоветовал всем курильщикам, если они хотят быть здоровыми и сильными, бросить курить.

После выступления врача Белоземкин погрузился в глубокую задумчивость, а вечером в комнате, где стоит телевизор, сказал собравшимся там пожарным:

— Послушайте, ребята! Я решил бросить курить папиросы.

Белоземкина знали как страстного курильщика, поэтому ему не очень-то поверили. А Черноголовкин даже пояснил:

— Белоземкин решил бросить курить папиросы, чтобы перейти на сигареты.

Но Белоземкин покачал головой:

— Теперь уж конец и папиросам и сигаретам. Никакого курева! Так я решил.

Белоземкин думал об этом вполне серьезно, но, к сожалению, характер у него был не столь твердым, как он сам полагал. Когда через несколько дней Черноголовкин с Нубликом поднялись из гаража наверх, они увидели в лекционном зале Белоземкина, стоявшего у приоткрытого окна.

В этот день Черноголовкин добавлял к первой части фамилии Белоземкина рифмующие слова.

— Что ты делаешь, Беломайкин? — спросил Черноголовкин.

— Так, смотрю, — ответил Белоземкин, смутившись. — Кошка сидит на крыше дома напротив.

Черноголовкин пошел было дальше, но Нублик остался на месте. Нублик подпрыгнул, тявкнул и принялся обнюхивать карман Белоземкина.

Теперь уж Белоземкин не смог скрыть, что засунул в карман брюк руку со спрятанной папиросой. Ему не оставалось ничего иного, как извлечь на свет дымящийся окурок. Нублик же следил за этим своими черными, как сливы, глазами, колотил хвостом об пол и ждал, что его похвалят, как когда-то в сарае с брикетом.

Черноголовкина эта история страшно насмешила. Он чуть не лопнул от смеху. Когда же он опять смог говорить, он принялся отчитывать Белоземкина.

— Ай-ай-ай, Белочайкин! Никаких папирос, никаких сигарет! Эх ты! — И он отказался выслушать какие-либо оправдания, что это была первая папироска за долгое время.

С той поры бедный Белоземкин нигде не мог найти покоя. У Нублика оказался необыкновенный нюх. Стоило Белоземкину положить в карман пачку папирос и коробок спичек, как Нублик тотчас же их обнаруживал и поднимал лай. И тут же появлялся Черноголовкин, закатывал глаза и невинно спрашивал:

— Ну что, опять смотрим на кошку?

И когда Черноголовкин это спрашивал, Белоземкин скрипел зубами, мечтая о том дне, когда он сумеет отплатить Черноголовкину. А поскольку он днями и ночами все думал об этом, то у него наконец созрел план.

Как я уже говорил, рабочий день пожарных заполнен трудом и учебой, но это вовсе не значит, что у них совсем не остается времени для отдыха. В свободное время пожарный даже может вздремнуть на обитом искусственной кожей диване, только при этом ему нельзя раздеваться.

К сожалению, у Черноголовкина была странная привычка: он не мог спать обутым. Если на нем были сапоги, он ворочался с боку на бок, но заснуть ему не удавалось ни на минуту.

Когда Черноголовкин убедился в этом окончательно, он обзавелся сапогами, большими на один размер, и стал снимать их перед тем, как лечь спать. Он научился так ловко обуваться, что даже с закрытыми глазами мог попасть в сапоги обеими ногами сразу.

Разумеется, правилами это запрещено. Но поскольку во время тревоги Черноголовкин всегда оказывался у машины одним из первых, то начальник подразделения не делал из этого скандала. А начальник команды, проходя через комнату отдыха, попросту не смотрел на сапоги Черноголовкина.

Белоземкин решил воспользоваться этой слабостью Черноголовкина. Однажды он принес из дому пару старых сапог и принялся тайком дрессировать в гараже Нублика.

— Молодец, Нублик, — хвалил он собаку, когда та брала в зубы один из сапог, поставленных у скамьи, и относила его в другое место.

А когда она утаскивала оба сапога, он награждал ее еще и куском сахара.

Теперь, наверное, уже все поняли, что произошло дальше. Когда однажды тихим вечером в доме раздался сигнал тревоги и вскочивший Черноголовкин хотел с размаху всунуть ноги в сапоги, его пятки ударились об пол. Сапог не было. Их и не могло быть, потому что Нублик утащил один сапог к радиатору, а со вторым как раз мчался к лестнице.

Взревев, Черноголовкин кинулся за собакой. Так как бегущему в носках легче развить скорость, чем тому, кто тащит сапог, то Черноголовкин настиг Нублика на лестнице. Однако после этого ему надо было принести от радиатора и второй сапог, да и обуться тоже.

В результате первое пожарное подразделение, которому для выезда обычно хватало тридцати-сорока секунд, выехало на улицу через пятьдесят пять секунд после сигнала тревоги. Черноголовкин, по чьей вине произошла задержка, с необычайно мрачным видом натягивал в машине робу.

Зато Белоземкин был в преотличном настроении.

— Потрясающе умная собака… — говорил Белоземкин своим товарищам. — Вы только подумайте, утром я читаю ей правила, где говорится, что пожарный обязан спать в полном обмундировании, а уже вечером она по собственной инициативе отправляется на проверку и ликвидирует… гм… замеченные беспорядки. — И под смех товарищей Белоземкин похлопал по голенищам сапог Черноголовкина.

Белоземкин был очень доволен косолапой собачкой. И самим собою он впервые за долгое время был доволен. А прибыв на место пожара, он боролся с огнем за троих.

Нублик же бегал рядом с ним, отгонял любопытных и, разумеется, помогал тянуть шланг.

IV. СЕРЫЙ КОТ

В один прекрасный день на лестнице пожарного депо появился кот. Большой серый кот и, надо заметить, — весьма наглый кот. Мало того, что он тут же забрался на крышу автомобиля, где имел обыкновение дежурить Нублик. Он даже пробрался в гараж и нахально сверкал из темноты своими зелеными глазами.

Визжа от охотничьего азарта, Нублик гонял кота по двору, пока красная стремянка не выручила наконец нахала. Но красная стремянка оказалась плохим убежищем, так как она была прислонена к каменной стене башни, а по каменным стенам не в состоянии лазить даже коты.

Кота спас из заключения звонок тревоги. По старой привычке Нублик тотчас же помчался к гаражу. Однако в дверях гаража он остановился. Он оглянулся всего лишь один раз, но это оказалось для него роковым поступком. Кот соскочил с лестницы; задрав хвост, словно флаг, он преспокойно отходил от башни. Если бы он мчался во весь дух, Нублик не стал бы ему мешать. Если бы кот хоть просто бежал, то и тогда Нублик позволил бы ему спокойно отступить. Но серый кот был исключительно наглым котом. Он шел преспокойно. Кот шел по двору как хозяин, а этого Нублик не смог вынести.

Когда он опомнился, красные машины уже выехали со двора. С громким визгом кинулся Нублик за ними. Однако расстояние между Нубликом и машинами все увеличивалось, и вскоре пожарные исчезли вдали за углом.

Нублик начал уставать. За его спиной громыхал трамвай, сбоку трещали мотоциклы. Когда Нублик ездил по городу в красной пожарной машине, трамваи и мотоциклы всегда уступали ему дорогу, но на этот раз все было иначе. На этот раз Нублику казалось, что и трамвай и мотоциклы пытаются наперегонки задавить его, поэтому он в страхе убежал с мостовой.

Он пришел в себя на небольшой покрытой травой площадке, посреди которой стояли качели, а по краям скамейки. На одной из них сидел мужчина в шляпе, настолько углубившийся в газету, что не замечал, как на его брюки падает с сигареты горящий пепел.

— Гав! — предупреждающе тявкнул Нублик. Его нос почуял запах паленого. Но вместо благодарности Нублика обругали.

— Пшел! — сказал мужчина. — Убирайся вон!

Нублик и сам хотел уйти, Короткие кривые лапы привели его с площадки, где были качели, на площадку, где качелей не было. Он поднимался с горки на горку в поисках своих друзей-пожарников. Он искал их с таким нетерпением, что даже не останавливался, чтобы обнюхать попадавшиеся по дороге столбы и деревья.

Но чем дальше, тем медленнее шел Нублик и тем ниже опускалась его голова. Стрелки на больших часах совершали один оборот за другим, но за каждым следующим домом возникал новый дом, за каждым двором — новый двор. Ноги таксы не рассчитаны на долгое путешествие. Нублик устал. Да и голод начал его мучить. И когда в одном из дворов какая-то маленькая девочка в голубом платье предложила ему бутерброд, Нублик не стал отказываться.

Как и положено порядочной собаке, Нублик сперва слизал масло, а затем умял и хлеб.

Девочка в это время гладила и похлопывала его.

— Собачка проголодалась, — говорила девочка. — Собачка пришла издалека. Кушай, собачка, кушай! Кушай Сийрин бутерброд.

Сийри, без сомнения, была доброй девочкой, и наверняка она отдала Нублику свой бутерброд без всякого умысла. Но теперь она задумалась. Если такая хорошая собачка бродит голодная, то, наверно, у нее нет никого, кто бы о ней позаботился.

И девочка не стала больше раздумывать. Она взяла свою скакалку и обвязала ее вокруг шеи Нублика.

V. ЖЕЛТЫЙ ДОМ ВО ДВОРЕ

Напевая веселую песенку, девочка вприпрыжку перебежала через улицу, миновала забитый ящиками двор и распахнула дверь желтого дома.

— Посмотрите, что у меня! — закричала маленькая девочка. — Бабушка! Мама! Папа! А у меня собака! Можно, она будет жить у нас в кухне?

Бабушка, мама и папа приняли кандидата в кухонные жильцы с явным предубеждением.

— Что это за собака? — спросила бабушка.

— Где ты ее нашла? — спросила мама.

— У кого она раньше жила? — спросил папа.

А маленькая девочка в голубом платье в это время уже давала собачке молоко. Она налила его в блюдечко и теперь с восторгом смотрела, как лакает розовый язычок.

— Это хорошая собака, — ответила она бабушке.

— Я нашла ее во дворе булочной, — ответила она маме.

— Раньше она ни у кого не жила, — ответила она папе.

Сказав все это, девочка взглянула на своих родных. Сразу же стало заметно, кто остался доволен ответом меньше всего — папа. И девочка в подтверждение добавила:

— Ну конечно, она ни у кого раньше не жила. Ведь у нее нет ошейника.

Трое взрослых наклонились к собаке. То, что у нее нет ошейника, они увидели сразу. Но их интересовало, не было ли у нее ошейника прежде.

Шерстка на шее собаки была гладкой. Не заметно было никаких следов ошейника.

— Вот видите, — тоном победителя сказала девочка. — Ну, что я вам говорила! Ведь она ничейная. Так что я могу оставить ее у нас. Ты ведь позволишь, мама?

Мама посмотрела на свою маленькую дочку. Она не имела ничего против симпатичной гладкошерстой собачки. Но если уж брать в дом нового жильца, то маме, как и подобает взрослым практичным людям, хотелось извлечь из этого пользу.

— Я бы позволила, если бы знала, что впредь бы станешь более послушной. Но ты должна спросить разрешения и у папы.

— Я буду впредь более послушной, — тут же ответила девочка и повернулась к отцу:

— А ты позволишь, папа?

— Я мог бы позволить, — сказал папа, внимательно посмотрев на девочку. Но, как и подобает взрослым практичным людям, он тоже поставил свое условие. — Если ты перестанешь теребить свой нос. Однако ты должна спросить и у бабушки.

Но бабушка была доброй, как и все бабушки, и она не поставила никаких условий.

— Да что там я, главное, чтобы у тебя была радость, — ответила бабушка. И на этом вопрос был решен.

Что же небольшая пятнистая собачка думает о новом доме сама, никто не стал спрашивать. Маленькая пятнистая собачка кончила лакать молоко. Она вылизала блюдце и принялась обнюхивать ножки стула. Она воспринимала этот желтый дом как временное пристанище, где можно отдохнуть. Хотя ее и привели на скакалке, она не считала себя узником.

Теперь вся семья могла рассмотреть собачку повнимательнее.

— У нее красивая морда, — похвалил папа. — И мягкие шелковистые уши. Если смотреть снизу, — папа присел на корточки рядом с собакой, — кажется, что она самая настоящая такса.

— А если смотреть сверху, — мама встала на табуретку, чтобы достать из стенного шкафа коврик для нового жильца, — то, по-моему, гончая.

— Она вовсе гончая такса, — сказала их дочь, смотревшая на собачку с нормальной высоты. — Правда ведь, бабушка?

И добрая бабушка согласилась со своей внучкой и на этот раз.

— Да, внученька, да, — сказала бабушка. — Конечно, гончая такса, если ты так думаешь.

Самой же собаке было все равно, кто она. Собака собиралась лечь. Она так устала, что не стала дожидаться коврика. Она поскребла пол под стулом один раз левой лапой и два раза правой. Она собралась было улечься, как вдруг что-то насторожило ее. Нублик повернул голову к двери, за которой скрылся глава семейства. И не напрасно. Он не ошибся. Нублик тявкнул. Словно приглашая женщин за собой, он побежал к полуоткрытой двери, распахнул ее и исчез в комнате. И сразу же раздался лай.

Когда бабушка, мама и дочка подошли к дверям, они увидели раскрытую дверцу печки, главу семейства, поспешно тушившего папиросу, и собачку, внимательно следившую за его действиями.

Мать смотрела на собачку с явным одобрением. Но когда она перевела взгляд на отца, одобрения в нем уже не было.

— Как же так, Армин, — сказала мать. — Ведь ты обещал не курить в комнате. Нам совсем не хочется дышать табачным дымом, неужели ты этого не понимаешь?

— Нет здесь никакого дыма, — стал оправдываться отец. — Я пускал дым в трубу.

Но мать не успокаивалась.

— А как же собачка почуяла дым? — спросила она. — Видишь, залаяла. Поди ко мне, собачка, я дам тебе кусок сахара.

Махая хвостом, Нублик заковылял вслед за хозяйкой на кухню. Он понимал, что им остались довольны. И Нублик решил показать, на что он еще способен. Рядом с дверью в комнату стояла пара больших ботинок. Нублик взял один ботинок в зубы и стал ждать, что на это скажут.

Тут уж мама маленькой девочки просто руками всплеснула.

— Вот видишь, Армин, — сказала она многозначительно. — Даже собака понимает, что ботинкам здесь не место…

И она дала Нублику целых два куска сахара.

Отец, насупив брови, смотрел, как собака грызет сахар.

— Какая странная вытянутая морда, — пробормотал он. — Такие морды бывают обычно только у безнадежно глупых собак. И какие безобразные уши! Я еще ни разу в жизни не видел собаки с такими безобразными ушами.

Нублик оставил его слова без внимания. Кто знает, может, он их вовсе и не понял. Как уже было сказано, он очень устал за этот долгий и трудный день. Поскольку же теперь под стулом лежал коврик, то Нублик, продолжая грызть сахар, залез туда.

И маленькой девочке пора было спать. Перед тем как забраться в постель, она пришла еще раз погладить Нублика.

— Спи спокойно, и пусть тебе снятся красивые сны, — пожелала девочка собаке, растянувшейся под стулом. И провела по ней рукой от головы до лап. Нублик только засопел в ответ, потому что он уже видел красивый сон. Он видел много серых котов, которых он гнал по дворам.

— Собачка спит, — сказала девочка маме, которая подошла поправить одеяло. — Собачка заснула раньше.

— Спит, — отметил про себя и глава семейства, пришедший спустя некоторое время на кухню. Осторожно переступая ногами в шлепанцах, он приставил к плите низенькую табуретку. Стараясь не шуршать, выудил из кармана коробку папирос.

Чиркая спичкой, он случайно глянул на пол. И тотчас почувствовал, как по его спине пробежал мороз. Один глаз у собаки был открыт. Глаз следил за ним. Медленно открылся и второй глаз. Собака подняла голову. Тут уж не оставалось никаких сомнений, что произойдет вслед за этим.

— Тсс! — прошептал глава семейства. — Не смей лаять! Молчи! Я пошел!

И он ушел, чтобы последнюю за день папиросу выкурить во дворе. А Нублик, успокоившись, опустил голову на лапы, закрыл сперва один глаз, потом другой. И вот он уже видит красные машины, которые мчатся под рев сирен над крышами домов и верхушками деревьев. Затем увидел, как он разматывает шланг, тянет канат. И еще он увидел, что бежит от пылающих искр, пока пожарник Черноголовкин не взял его на руки, завернул во что-то мягкое и унес в теплую комнату.

Однако несли его уже не во сне. Нублик понял это, когда вместо теплого коврика под ним оказался холодный тротуар, вместо кухни ветреная улица, а вместо Черноголовкина высокая мужская фигура, удалявшаяся от него поспешным шагом.

— Гав! — вопросительно тявкнул Нублик. Он и в самом деле не понимал, что все это значит.

А в ответ ни звука, лишь молчание желтого дома.

VI. ПО СЛЕДУ НУБЛИКА

Из-за чего на этот раз красная машина выехала без собачки, которая должна была сидеть на руках у связиста, знали экипажи обеих машин. Но если остальные члены команды отнеслись к погоне за котом с пониманием, то про Черноголовкина и Белоземкина этого нельзя было сказать. Черноголовкин и Белоземкин полагали, что служебные обязанности должны быть превыше всего. Они намеревались втолковать это и Нублику.

— Ай-ай-ай! — собирался сказать ему Черноголовкин. — Сперва работа, а потом развлечения.

— Ай-ай-ай! — собирался сказать ему Белоземкин. — Так ты, значит, променял друзей на какого-то кота!

Но когда они стали искать Нублика, собачки нигде не оказалось. Черноголовкин и Белоземкин обыскали весь двор и гараж, но о Нублике не было ни слуху ни духу.

Тут уж Черноголовкин и Белоземкин стали совсем серьезными.

— Ну и история, Беленький, — сказал Черноголовкин.

— Да, и впрямь история, Черненький, — сказал Белоземкин.

— Собаки — умные животные. Я верю, что к обеду он все-таки вернется, — сказал Черноголовкин.

— Я тоже думаю, что он вернется к обеду, — сказал Белоземкин. Они оба ошиблись. Ведь мы уже знаем, что Нублик не вернулся ни к обеду, ни к ужину. И когда на следующее утро у Черноголовкина и Белоземкина закончилось дежурство, Нублика все еще не было.

Тут уж Черноголовкин и Белоземкин стали вовсе серьезными.

— Вот история так история, Беленький! — сказал Черноголовкин.

— Да, уж история так история, Черненький! — сказал Белоземкин.

— Теперь ты снова сможешь тайком покуривать, — сказал Черноголовкин.

— А ты спать без сапог, — сказал Белоземкин. Но, казалось, это ничуть не обрадовало ни того, ни другого.

— И куда он только подевался? — вздохнул Черноголовкин.

Оба они понимали, что большой город таит в себе множество опасностей для маленькой собачки, которая гуляет сама по себе. И это еще сильнее омрачило их настроение.

— Надо что-то предпринять, Беленький, — сказал Черноголовкин. — Мы должны найти его. Мы должны отправиться по его следу.

Конечно, Черноголовкин вовсе не подразумевал, что он сам в состоянии найти следы Нублика. Для человека подобная задача не под силу, каким бы он ни был умным и умелым. Тут помочь могла только обученная ищейка. И Черноголовкин с Белоземкиным знали, где найти такую обученную ищейку. Потому что у Белоземкина был друг, у которого дома жила такая собака.

Итак, Белоземкин позвонил по телефону своему другу-собаководу, и не прошло и получаса, как тот явился к пожарным со своей собакой.

В нашей стране пограничникам и работникам милиции помогают восточноевропейские овчарки, их обычно называют и просто овчарками. Но собака Рекс, которая принадлежала другу Белоземкина, родилась не в нашей стране. Рекса привезли из Германской Демократической Республики. Его отец охранял одно такое место, где запрещено находиться посторонним, а мать служила в полиции. Так как родители Рекса не были овчарками, то, естественно, не был овчаркой и Рекс. Все они назывались доберманами.

Как и любой другой владелец собаки, хозяин Рекса обожал своего пса.

— Рекс не такой большой, как овчарка, зато чутье у него куда острее, — сказал он Черноголовкину. — Рекс, правда, не такой сильный, как овчарка, зато бегает он куда быстрее.

Рекс слушал и дергал поводок. Он уже понял, что его привели на работу. А когда ждала работа, Рекс терпеть не мог промедления.

Не мог этого терпеть и Черноголовкин. Он принес из шкафа, в котором обычно спал Нублик, старый ватник.

— След, Рекс, след! — хотел сказать он, но хозяин остановил его движением руки. Обученные ищейки слушаются только одного человека, а именно того, кто их кормит и обучает.

— След, Рекс, след! — сказал сам хозяин Рекса.

Рекс обнюхал старый ватник. Затем вопросительно посмотрел на хозяина. Ему доводилось преследовать взрослых людей. И разыскивать детей. А от этого ватника пахло… Рекс в недоумении смотрел на своего хозяина. Но затем ему дали понюхать мячик, который любил таскать в зубах Нублик, и это разрешило сомнения добермана.

Сильно натянув поводок, Рекс повлек своего хозяина во двор. Он дошел до машины, стоявшей у забора в ожидании ремонта, обнюхал землю вокруг нее и направился к стремянке, прислоненной к стене башни. Так как он шел по следам Нублика, то совершенно ясно, что от лестницы он потянул своего хозяина к гаражу.

На пороге гаража, где Нублик оглянулся, Рекс тоже приостановился. Но он не стал оглядываться. Ему пока не на что было оглядываться. Ему надо было искать.

Следы Нублика вели к ящикам, сложенным у дверей кухни.

Но не успел Рекс дойти до них, как оттуда вдруг выскочил серый кот.

— Фффф… — зашипел серый кот, изогнув спину, как дужку корзины.

Однако на этот раз серый кот имел дело не с Нубликом. Рекс находился при исполнении служебных обязанностей. Он не обращал внимания ни на что постороннее. Для Рекса кот попросту не существовал. Поскольку следы Нублика вновь удалялись от груды ящиков, то и Рексу здесь нечего было больше делать. Он повернулся к серому коту своим обрубком хвоста и потянул поводок в сторону ворот.

Для серого кота это оказалось жестоким ударом. Никогда его еще так не игнорировали. Серый кот был оскорблен до глубины души. Злобно шипя, он вспрыгнул на забор, чтобы больше никогда не появляться во дворе, который ему враз опротивел.

Рекс в это время потянул хозяина за ворота.

Далее их путь шел вдоль мостовой и трамвайных путей, пока Рекс не привел их к уже знакомой нам площадке.

На качелях летали вверх-вниз уже другие дети, но мужчина с газетой был тот же самый. Точно так же падал ему на брюки горячий пепел с сигареты. И точно так же мужчина этого не замечал.

Но когда доберман Рекс поравнялся с ним, мужчина оторвался от газеты. Однако на этот раз он не сказал «пшел!». Он не сказал бы этого и в том случае, если бы собака была одна. Слишком уж устрашающий вид был у добермана.

— Песик, песик! — ласково сказал мужчина. — Какой красивый песик! — А сам в это время отодвигался подальше.

Хотя Рекс находил следы гораздо быстрее, чем Нублик их оставлял, Рекс совсем не устал. Да и разве мог он устать, если его дрессировали специально для такой работы. Итак, Рекс, его хозяин, Черноголовкин и Белоземкин оставили позади несколько парков и аллей, горок и площадок, пока наконец Рекс не привел всю компанию к уже знакомому нам желтому дому.

Здесь Рекс остановился. Как хорошо воспитанная собака, он не стал лаять на чужом крыльце. Он лишь поскреб лапой дверь.

Спустя минуту все они уже стояли на кухне.

— Понимаете, какая история, — сказал Черноголовкин высокому мужчине, которого он принял за хозяина, молодой женщине в фартуке, которая, по его мнению, была хозяйкой, и седой женщине, которая, разумеется, была бабушкой.

— Понимаете ли, какая история. Мы ищем небольшую пятнистую собачку. И вот эта большая черная собака, — Черноголовкин кивнул в сторону добермана, — говорит, что вы о ней кое-что знаете.

— Да, мы действительно знаем, — сказала хозяйка. — Она у нас вчера лаяла, когда наш отец решил покурить в комнате.

Черноголовкин показал на своего товарища:

— Этому ее научил мой коллега Белоземкин, ярый враг курения. — И лицо Черноголовкина расплылось в улыбке.

— Потом он взял в зубы оставленные не на месте ботинки, — продолжала хозяйка. И тут заулыбался Белоземкин:

— Этому фокусу его обучил мой друг Черноголовкин.

Однако и Белоземкин и Черноголовкин перестали улыбаться сразу же, как только хозяева сообщили, что собачки у них больше нет. Маленькая пятнистая собачка исчезла. И причем самым непонятным образом.

— Видите ли, — сказал хозяин, — с вечера она заснула на кухне, а утром ее там не оказалось. Вы даже представить себе не можете, сколько у нас из-за этого было пролито слез.

А бабушка добавила:

— И наша девочка решила, что ее собачка сбежала через дымоход. Потому что дверца плиты оказалась открытой.

Пришельцы обменялись взглядами. Разумеется, они не поверили, что собака может сбежать через дымоход. Но они должны были поверить, что в желтом доме Нублика нет. Об этом говорило поведение добермана.

— След, Рекс! — уже в который раз приказал друг Белоземкина. Но умная собака смотрела на него, не двигаясь с места.

Доберман не оживился даже после того, как его вывели во двор. Он лишь жалобно заскулил.

— Что за непонятная история? — удивился хозяин добермана. — Нублик здесь был. Следов, что он ушел отсюда, нет. И все-таки в доме его тоже нет. Я ничего не понимаю. Кто мне скажет, откуда в таком случае продолжать поиски?

— Отведите свою собаку через дорогу. И дайте ей понюхать третью от магазина плитку тротуара, — произнес кто-то тихим голосом.

Вы, наверное, и без слов поняли, что этот голос принадлежал главе семейства.

И снова доберман повел своего хозяина по следу Нублика. Да так быстро, что Черноголовкину и Белоземкину приходилось время от времени делать пробежки. Как и подобает настоящей ищейке, доберман думал только о том, что было связано с его служебными обязанностями.

«Здесь эта собачонка прилегла», — понял доберман, добравшись до ящика, набитого стружками, который забыли на углу продавцы фруктов.

«Здесь эта собачонка лакала воду», — догадался доберман у водосточной трубы, из которой на тротуар сбегала веселая струйка воды.

«А здесь она загнала на дерево кота, который, по-моему, сидит там и сейчас».

Кот и в самом деле сидел на дереве. И в тот день он оказался уже вторым котом, которого ранили в самое сердце: большая черная собака не удостоила его даже взглядом.

Доберман, тянувший поводок, и трое мужчин за ним по пятам миновали еще много улиц, пока Рекс не свернул наконец на вымощенный булыжником просторный двор. И тут поводок ослаб, ослаб в первый раз за все время. Рекс понюхал тут и там, затем посмотрел на мужчин и гавкнул.

— Похоже, собака потеряла след, — сказал хозяин Рекса. — Давайте вернемся немного назад.

Но и после второй попытки Рекс беспомощно остановился посреди двора.

Все это могло означать лишь одно.

— С этого места собака уже не бежала сама, — сказал хозяин добермана. — С этого места ее на чем-то увезли. Но на чём, Рекс не сможет нам сказать. Это мы должны выяснить сами.

На булыжнике следов от транспорта не остается, зато следы остаются в другом месте. Спустя несколько минут Черноголовкину удалось разыскать несколько наблюдательных мальчишек, которые хотя и не знали ничего о небольшой кривоногой собачке, но видели во дворе фургон.

— Дядя! — сообщили они взволнованно. — Оттуда раздавался лай!

Большего Черноголовкину и не требовалось знать.

— Этого я опасался, — сказал Черноголовкин. — Возчик и фургон, из которого доносился лай? Ну конечно, этого стоило опасаться! Они, наверное, приняли Нублика за бродячую собаку. Ты знаешь, Беленький, что делают с бродячими собаками?

— Да, Черненький, знаю, — грустно ответил Белоземкин.

VII. ОШЕЙНИК С СЕРЕБРЯНОЙ ПЛАСТИНКОЙ

Куда доставляют бродячих собак и кошек, попавших в руки ловцов собак? Пожарные, объездившие за долгое время своей службы все улицы и площади, очень хорошо это знают. Потому не стоит удивляться, что вскоре Черноголовкин и, Белоземкин оказались у дома, за забором которого слышался разноголосый лай.

— Здесь у них, значит, собаки, — сказал Черноголовкин, пытаясь заглянуть через забор. — А здесь тот самый фургон, в котором они возят собак.

Черноголовкин постучал костяшками пальцев по фургону. Лошадь заржала и обернулась. Из фургона не раздалось ни звука.

В то же самое время возчик сидел в конторе и заносил в соответствующую книгу свою добычу.

«Дворняга серая, длиннохвостая…» — писал он. «Шпиц белый, бесхвостый…»

Тут подошла очередь небольшой пятнистой собачки, но человек не знал, что о ней писать. Вроде бы такса, но и не такса. Вроде бы гончая, но и не гончая.

Он оглянулся, чтобы спросить совета у заведующего конторой, но заведующий ушел обедать. Тогда он заглянул в кабинет ветеринара, но и того не оказалось на месте.

— Вроде бы такса, но и не такса, — пробормотал он. — Вроде бы гончая, но и не гончая. Ну кто мне скажет, что писать в книге про такую собаку?

— Ничего не пишите, — послышался в дверях громкий голос. — Мы пришли за этой собакой.

Вот так Черноголовкин и Белоземкин отыскали небольшую пятнистую собачку, которую они очень полюбили. А Нублик в честь этого события пустился в такой пляс, какого он еще никогда не закатывал.

Правда, так просто это дело все же не уладилось. Вначале возчик и слышать не хотел, чтобы вернуть Нублика. Но когда Черноголовкин рассказал о пожарных способностях небольшой собачки, тот стал покладистее. И только после того, как Нублик — раз-два-три — разыскал две тлеющие сигареты, которые возчик, чтобы проверить его способности, спрятал под корзину для бумаг и под шкаф, дело было решено.

— Только смотрите, чтобы он больше не бродяжничал, — сказал возчик на прощание.

Пожарники встретили Нублика как героя дня. Хотя, конечно, напрасно. Ведь Нублик не совершил ничего героического. Потому-то Черноголовкин и Белоземкин изо всех сил старались оттеснить в сторону всех, кто хотел погладить или потрепать собаку. Но не будем скрывать — это им не удалось.

Лишь когда пожарники вернулись к своим делам, Белоземкин и Черноголовкин смогли высказать то, что считали необходимым.

— Ай-ай-ай, Нублик! — сказал Белоземкин. — Ты понимаешь наконец, что может случиться, когда забывают о порядке и дисциплине?

Нублик повесил голову. Этот разговор был ему совсем не по вкусу.

— Гав! — сказал он, сам того не желая.

— Говорит, что понимает, — перевел Черноголовкин.

— И больше ты не станешь так поступать? — не отставал Белоземкин.

— Гав! — снова раздался голос Нублика.

— Говорит, что нет, — перевел Черноголовкин. Но Белоземкин не мог успокоиться.

— А если вдруг снова появится кот? — коварно спросил Белоземкин. — Не забудешь ли ты свое обещание?

При слове «кот» Нублик оживленно поднял морду, принюхался и залаял.

— Говорит, что не забудет, — пояснил Черноголовкин.

Но на этот раз он перевел неправильно.

«Откуда здесь взяться коту? Здесь котом и не пахнет», — вот что на самом деле означал лай Нублика.

Все хорошо, что хорошо кончается, говорят в конце сказки. То же самое можно бы сказать и в конце нашей истории.

Снова Нублик сидит на лекциях с пожарниками, ездит на учения и одним из первых прибегает в гараж, когда раздается сигнал тревоги. Снова Нублик помогает тянуть шланги и принюхивается после пожара, не пахнет ли где дымом.

Теперь Нублик носит на шее кожаный ремешок с серебряной пластинкой. «Я — пожарная собака», — выгравировано на ней. Черноголовкин сделал эту пластинку из черенка серебряной ложки. Сама ложка давно уже служила блесной для рыбной ловли.

Все хорошо, что хорошо кончается…

Нет, все-таки как сказка эта история не может закончиться. Ведь нет ничего хорошего в том, что красные машины под рев сирен должны вылетать из теплого гаража. Ведь это беда. Но для того, чтобы такая беда случалась реже, Нублик не может ничего сделать.

Сделать можешь ты. И я. И мы все.

А Нублик делает то, что может он.