Вячеслав Шалыгин

Dr.Сокол

Уровень 2

НАИБОЛЕЕ ОПАСНО МЕНЬШЕЕ…

Формат игры «Восточная угроза» предусматривал все. Играть полагалось в команде, но если ты желал уйти в одиночный рейд по тылам противника или выполнить задание, внедрившись во вражеское подразделение, — пожалуйста. А еще здесь можно было общаться с товарищами по виртуальному оружию в режиме реального времени. Если оно оставалось в пылу постоянных сражений. Впрочем, при достаточном уровне подготовки это было несложно. Беги от укрытия к укрытию, петляя по узким улочкам и прячась в загроможденных всяким бытовым хламом двориках, и переговаривайся на боевой частоте с кем угодно. Главное — своим трепом в эфире не навредить товарищам. Впрочем, команды виртуального начальства имели приоритет и заглушали болтовню разгоряченных игроков. Совсем другое дело, если ты вдруг вздумаешь похулиганить, перехватив разговоры противника и тем более вклинившись в них. С одной стороны, это правилами не запрещалось, но хитрая программа мгновенно демаскировала твою позицию и выбрасывала на боевой дисплей предупреждение: «Противник запеленговал вашу передачу». Как правило, за этим следовал мгновенный электромагнитный удар и обездвижение на долгие десять секунд. Выбыть из строя за это время было проще простого. Так что болтунам в «Восточной угрозе» приходилось быть крайне осторожными. А вообще-то, все зависело от уровня подготовки.

Игрок с ником Одиночка выбрался на плоскую крышу двухэтажного здания из желтоватого песчаника, что стояло неподалеку от полуразрушенной мечети с двумя минаретами. Позиция выглядела предпочтительнее предыдущей, с нее отлично просматривались сразу два перекрестка, но смущал один из минаретов. Он отлично сохранился, и на его площадке Одиночка заметил едва уловимое движение. Возможно, это были птицы или просто тень небольшого облачка дыма, дотянувшегося с земли до башенных высот. Точно сказать, что там за тень — появилась буквально на миг и тут же пропала, — Одиночка не мог, но он привык доверять интуиции. Он взглянул на часы. До вечернего намаза еще час, значит, это не муэдзин там маячит. А если так, сто к одному, что это стрелок. И пятьдесят на пятьдесят, что стрелок свой. Да и если свой, как он узнает, что Одиночка не враг? Одинокие охотники форму не носят, рядятся, как дервиши, соблюдают радиомолчание, даже простейшие маячки «свой-чужой» выключают. Пулю можно получить запросто от кого угодно. Как от чужих, так и от своих. Просто для профилактики. В общем, позиция с изъяном, и ее лучше покинуть. Надо переместиться в развалины некогда шикарного дома в квартале к югу. Оттуда не виден перекресток перед мечетью, только тот, что левее, зато не попадешь под пулю снайпера, засевшего на минарете.

Одиночка отполз под прикрытие дырявых мешков с песком — когда-то на этой крыше располагалась пулеметная точка — и спустился по заваленной обломками и щебнем лестнице на первый этаж. Здесь было прохладно, но воняло, как на помойке или в разрушенном склепе. Где-то под завалами рухнувших перекрытий гнили останки хозяев дома. «Восточная угроза» не напрасно считалась лучшей сетевой игрой-стрелялкой от первого лица. Комплекс ощущений был полный, как на реальной войне. В новейшей версии, говорят, даже присутствовали назойливые мухи, а разлагающиеся останки мирных жителей не только смердели из-под завалов, но и валялись повсюду. Правда, эту версию пока не одобрила цензура. Формально это был, конечно, довольно вежливый отказ комиссии ВТО по программной этике с просьбой доработать детали, но настоящие причины никто особо не скрывал. В прозрачном мире Сети и «Невода» этого все равно не скроешь. Последняя версия «Угрозы» грешила натурализмом. И если в плане графики это был только всеми признанный плюс, то насчет содержания мнения разделились. Стоит ли показывать все жестокости войны? Мир только начал выздоравливать, и мораль сделала мучительный шажок в сторону повышения ценности человеческой жизни, так зачем напоминать о темных временах войны с терроризмом? Контраргументы были просты — забудь и повторишь. Да, но зачем так жестоко? А как? Устроить стрельбу по розовым зайцам или нереальным чудовищам из космической бездны? Кто содрогнется и поверит, а значит, ощутит отвращение к войне? Кого перевоспитает такая игра? Аргументы были железные с обеих сторон и базировались на одинаковых платформах — на воспитании.

Одиночка усмехнулся. Он точно знал, чего добивались создатели игры. Шока, популярности и рекордных продаж. Ни о каком воспитании юных игроков они и не помышляли.

По улице, крадучись, прошла команда «западных». Они неумело прикрывали друг друга, во все глаза следили за подозрительными объектами и прислушивались к шорохам. Трое из арьергарда, в форме и с оружием САС, прошли буквально в шаге от замершего снайпера. Одиночка вновь беззвучно усмехнулся. Дети. Сопли по щекам, а туда же — в десант, да еще в элиту. Вот посмеялись бы настоящие английские парашютисты, увидев такое пополнение. Одиночка выждал, когда команда уйдет подальше, и поднял винтовку. При желании перестрелять весь этот отряд он мог бы секунд за пять. Но это было ни к чему. Он пришел сюда не за острыми ощущениями. Он пришел поговорить. То есть именно за тем, что в игре не приветствовалось, зато полностью соответствовало интересам Одиночки и его визави. Они оба желали остаться неузнанными, и в сетевой игре соблюсти это условие было реальнее всего. В первую очередь потому, что, играя, человек не способен заодно еще и скользить по Сети, вычисляя адрес собеседника. На это просто не хватит рук и глаз. Ты должен следить за боевой обстановкой, что-то говорить, раз уж пришел побеседовать, да еще выполнять свою игровую миссию. Какие тут «вычисления»?

Одиночка пробрался в соседний дворик, неторопливо осмотрелся, затем быстро пересек его, протиснулся в дыру в высоченном дувале и очутился на узкой мощеной улочке перед разрушенным особняком. По игровой легенде, это была одна из сотни резиденций свергнутого диктатора. Зачем одному диктатору сто домов, Одиночка не понимал, да и не задумывался. Мало ли зачем? Может быть, просто для самоуспокоения. Любой диктатор по определению должен быть параноиком. В большей или меньшей степени.

Первый этаж особняка был разорен и завален мусором. Представить, что совсем недавно здесь все сверкало золотом и было покрыто дорогими коврами, не получалось при всем желании. Испещренные осколочными и пулевыми шрамами стены, закопченный потолок, зияющие оконные проемы и превращенные в хлам элементы отделки и декора — все под толстым слоем пыли, сажи и пепла. Зрелище жалкое и неприятное. А еще запахи — пороха, гари и тлена. Одиночка поморщился и осторожно ступил на каменную лестницу. Под ногой хрустнуло стекло. Где-то на втором этаже коротко захлопали крылья. Птица не улетела. Одиночка постоял несколько секунд и двинулся дальше, стараясь больше ни на что хрупкое не наступать. Программа, конечно, могла выкинуть номер и незаметно подбросить что-нибудь на лестницу, но такими дешевыми приколами грешили игры попроще. В «Угрозе» всплывающие препятствия и ситуационное усложнение миссии предусматривались на пятом уровне и только там и существовали. Никакой дешевой самодеятельности. Продукт класса «А» стойл потраченных на него денег.

Второй этаж за время войны сохранил все стены, но напрочь лишился крыши. В здешнем климате это неудобство не могло считаться ужасным. Тени было достаточно на первом этаже, а дожди шли только глубокой зимой, да и то не дольше недели. И все-таки дом без крыши уже не был домом. Руинами — да, жилищем — нет. Наряду с прочими признаками военной разрухи, эта деталь дополняла угнетающую картину и окончательно убеждала: война — это зло. Любая. Хоть такая, как в этой игре, хоть новейшая, концепцию которой там, в реальности, прямо сейчас разрабатывали некие секретные деятели. И не только концепцию. Они ковали оружие для этой войны…

— Я смотрю на тебя через оптику, Одиночка…

Шепот шел из коммуникатора. Значит, враг был далеко. Но Одиночка не был виден ни с одной из ближайших высот, это он знал точно. Противник блефовал?

— Главный?

— Так точно.

— Ты не можешь смотреть на меня. От минарета меня отделяет стена.

— Я не на минарете. Я на крыше «Шератона».

— Эк тебя занесло, — Одиночка присвистнул. — Зеленая зона в трех километрах отсюда. К чему привинчен твой прицел, к станковому гранатомету?

— К новейшему «леопарду». Калибр четырнадцать миллиметров. Прицельная дальность — три с половиной километра. И, кстати, стена из песчаника ему не помеха.

— Хорошо, я тебе верю. Но ведь мы встретились здесь не для игр.

— Вечно ты все портишь, — Главный притворно вздохнул. — А ведь мы могли бы показать этим недоноскам настоящий класс. Ты за «восточных», я за «западных». Покрошили бы для начала все их отряды, а потом сошлись бы в напряженнейшей снайперской дуэли. Это была бы настоящая сетевая сенсация. Как считаешь?

— Я считаю, что у нас мало времени. Если мы не будем выполнять свои миссии, администратор вышвырнет нас из игры за пассивность.

— Ну так давай настреляем по десятку «куропаток», да и побеседуем спокойно.

— Нет, или игры, или дела. Зачем звал?

— Как знаешь, Одиночка, — Главный хмыкнул. — А дела такие — не мешай, и я дам тебе шанс.

— Ультиматум? — теперь усмехнулся Одиночка.

— Вроде того. Я ведь наблюдаю за тобой не только виртуально, в рамках этой игры. Я знаю, где ты скрываешься на самом деле, знаю все твои каналы подключения к Сети и «Неводу». Я знаю даже, где найти тебя во внесетевом виртуальном пространстве… с помощью Системы.

— Системы? Что это за зверь? И что это еще за «внесетевая виртуальность»?

— Ты отлично понимаешь, о чем я говорю, Одиночка. Ты ведь сам заложил основы для создания Системы. Помнишь? Когда придумал «Сокола».

— Я создавал «Сокола» для других целей. Это вы приспособили его для нужд какой-то там системы. Вы украли его у меня.

— Не будем о прошлом. Его уже не вернуть. Со своей стороны, я признаю, десять лет назад мы были не правы и поступили с тобой несправедливо. Но ты отыгрался: вернул себе одного из трех «Соколов». Предлагаю на этом и остановиться.

— Я и не собирался продолжать.

— Это хорошо. В смысле — хорошо, что ты не отрицаешь своей причастности к последним событиям. Как видишь, я с тобой считаюсь. Но, надеюсь, и ты проявишь ко мне уважение и не станешь претендовать на двух оставшихся «Соколов». Дело в том, что это затормозит проект, а в него вложены слишком серьезные деньги. А уж какие политические силы стоят за моей спиной, нечего и говорить.

— Зачем же ты со мной беседуешь? Не проще ли меня убрать?

— Ты этого хочешь?

— Нет.

— Я тоже. Нет, не из благоговения перед гением и не из уважения к твоим сединам. Просто ты мне еще понадобишься.

— А ты самоуверенный нахал. Впрочем, чего можно ожидать от человека с таким ником?

— Бывают позывные и покруче. Например, Золотой или Бриллиантовый. Однажды я общался в Сети с малым по кличке Бог. Такая вот самооценка у человека. Но сейчас речь не об этих малоумных и не обо мне. Не мешай, Одиночка. Больше повторять не буду. Если ты не выйдешь из игры, я тебя уничтожу.

— Я ведь тебе нужен.

— Да, без тебя, когда придет время, будет трудновато, но я справлюсь. Ну так что ты ответишь?

— Ты не дашь мне времени на размышления?

— Нет.

— В таком случае я отвечу, что ничего не могу обещать. Да, я один и, если ты меня найдешь, не смогу оказать серьезного сопротивления. Но прежде, чем ты меня уничтожишь, я успею отправить пару секретных файлов куда следует, и тогда, Главный, тебе придется сворачивать свой проект быстро и с крупными потерями. Ведь Система — это фактически альтернатива «Неводу», и ее главная задача — подрыв мирового политического устройства. Не так ли?

— Если ты настолько хорошо знаком с целями и задачами Системы, почему же ты до сих пор меня не сдал? Ты мог бы устранить причину, по которой прячешься вот уже десять лет, и зажить нормально. Почему ты не рискнешь совершить этот подвиг? Человечество должно знать своих героев. Выйди из тени и подними общественность на борьбу за правое дело. Иначе, как только Система проникнет повсюду и заработает, ты пострадаешь вместе с другими недовольными.

— Да, я был неискренен, когда говорил, что не понимаю, о чем ты толкуешь. Твоя Система не так уж плоха, но ее следует использовать в мирных целях, как энергию атома — в реакторах, а не бомбах. И для этого нужно всего-то получить контроль над ее составляющими. Мне, как изобретателю «Сокола», это сделать несложно. Ведь этих птичек всего лишь три на всю Систему — три «системных администратора» на триллионы исполнителей, три ключа, три варианта подстраховки от нештатных ситуаций.

— Система может обойтись и без них.

— И стать монстром? Ведь она, по сути, совершенная машина для ведения войны восьмого поколения. Ее главный алгоритм — алгоритм абсолютной агрессии. Если она выйдет из-под контроля генералов-заговорщиков, кто сможет ее обуздать? Оружие, ракеты, боевые машины всех видов уничтожат все живое, в том числе и заговорщиков, то есть вас. Кто их остановит, кроме «Соколов»? Разве не твердая уверенность, что «Сокол» сможет стать этаким предохранителем, повлияла на принятие решения о запуске в производство составляющих Системы? Разве не эта хрупкая деталь занимает ключевое место в твоем плане?

— Подумаешь, предохранитель!

— Что же твои подручные гоняются за ним словно угорелые?

— Да подавись ты своим Барковым! Зачем мне «Сокол», перенастроенный из воина в охранника? Кем он сможет управлять в новом мире? Всеми системами сигнализации? У меня есть еще два «Сокола», и вот они-то станут истинными генералами в нашей армии!

— У тебя? По-моему, гражданин Главный, у вас пока нет ни одного «Сокола», и заговор по-прежнему на грани срыва. Разве не так?

— Второй «Сокол» будет у меня с минуты на минуту. А третий… тоже отыщется. Присоединяйся, пока не поздно, Одиночка! В новом мире для тебя найдется достойное место.

— Могу предложить тебе то же.

— Неужели ты действительно уверен, что сможешь отнять у меня Систему и использовать ее по своему усмотрению? Ты сумасшедший?

— Нет, я в здравом уме. Все произойдет именно так, как ты сказал. Потому что на моей стороне «Сокол». Как думаешь, компонентам Системы не наплевать на политические взгляды командира? Я думаю, наплевать. И то, что «Сокол» имеет полномочия, превышающие полномочия серверов Системы, они тоже знают, это заложено в программу исполнителей и не подлежит сомнению.

— Приоритеты можно изменить.

— И тогда Система лишится предохранителя, а без него… мы уже обсудили, что будет без него, и сошлись на мнении, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ты можешь спокойно заканчивать внедрение и настройку Системы. Доводи число исполнителей до критической массы, распространяй их по всему миру, а я найду им применение.

— Я не отдам тебе контроль над проектом! Я доведу число исполнителей до сверхмассы, найду обоих «Соколов», активирую Систему, подчиню ей всю технику на планете и натравлю это воинство в первую очередь не на «Networld», как это планировалось раньше, а на тебя и твоего ублюдка Баркова. В качестве разминки. А уж после спущу космический «Невод» на грешную Землю и выверну наизнанку весь мир…

1. 06 июля, 15 часов

Удивительное чувство, когда возвращаешься домой после всего-то суток дальних странствий, но уже с трудом узнаешь знакомые дворики, а собственный дом и вовсе кажется чужим. Это трудно объяснить, ведь тебе знаком здесь каждый уголок, да и особых изменений за такое короткое время произойти не может, но так бывает довольно часто. Вот и сейчас Барков вошел в собственный дом, оглядываясь и напряженно ожидая, что увидит нечто неприятное, а возможно, шокирующее. К примеру, полный разгром или угрожающие надписи на стенах. Ничего такого в квартире не обнаружилось. Здесь сохранялся относительный порядок и такая же относительная чистота. Если бы не противное и обидное чувство, что в отсутствие хозяев здесь побывали чужаки, можно было бы сказать, что все как обычно. Саша вошел в кухню и брезгливо, двумя пальцами, взял со стола чашку. На дне темнели высохшие разводы от остатков растворимого кофе. Сидевшие здесь в засаде «черные» громилы не утруждали себя чайными церемониями. Взяли, что ближе лежало, вернее — стояло. Банка «Нескафе» всегда дежурила на столе, под рукой…

А ведь с утренней чашки «Нескафе» все и началось чуть более суток назад. Барков отлично помнил подробности вчерашнего утра…

Сначала он стоял у окна и, помешивая кофе, наблюдал за суетой китайских строителей, которые под руководством басовитых русских прорабов из «Мосстроя» возводили напротив Сашиного дома здание очередного филиала «Сбербанка». Потом, увидев голограмму «МТС — 30 лет с вами!», Барков вдруг вспомнил приключения десятилетней давности, ставшие — как выяснилось впоследствии — фактическим началом истории с «Соколом». Затем, размышляя над семейными неурядицами и служебными проблемами, он вышел из дома, сел в машину и отправился на работу. А на Ленинградском шоссе попал в глухую пробку, и тут началось такое!..

Подумать только — сутки! — а какая образовалась пропасть между инженером компании «Мобисофт» Александром Барковым, мирно существовавшим до десяти утра пятого июля двадцать восьмого года, и нынешним Барковым-биокомпом. То есть между человеком обыкновенным и «человекообразной биологической единицей», внутри которой засел электронный паразит, способный управлять любой техникой в радиусе километра или подключать хозяина-носителя к Интернету и глобальной спутниковой сети «Networld» (в русской интерпретации — «Невод»), будто тот и не человек вовсе, а какой-то компьютер. Всего сутки назад горная лавина невероятных событий подхватила Баркова и потащила вниз по склону, не оставляя ни единого шанса выпутаться из этой странной истории. Наоборот, проклятая лавина переломала его физически и морально, а затем швырнула в пропасть, дна которой пока не было видно. Впрочем, чтобы понять, что пропал, необязательно ждать, когда из подернутой дымкой тьмы покажутся острые скалы. Падение в пропасть без парашюта — это вам не «бейс-джампинг»[1]. И пусть это лишь «образно говоря», шансов все равно никаких. Их не было изначально. Все было предопределено, еще когда Барков пил кофе у себя на кухне. А когда по дороге на работу неизвестный вертолет-эвакуатор выдернул Сашину машину из пробки и прямо на лету погрузил вместе с хозяином в здоровенный транспортный самолет — колесо событий закрутилось в полную силу.

Перед внутренним взором снова поплыли кадры пережитых за сутки приключений. И то, что происходило с самим Сашей, и то, о чем он узнал позже из бесед с «союзниками» — Владиславом Валерьевичем, Васей Климовым и Ольгой, а также из кратких файлов-отчетов своего случайного, но рокового приобретения — микроскопического, но запредельно мощного биокомпьютера «Сокол», на данный момент успешно завершившего первый этап инсталляции внутри человека-носителя. То есть внутри Баркова…

Сначала Саше казалось, что все происходящее злая шутка или ошибка. За ним гонялись какие-то люди на черных джипах и вертолетах, в него стреляли, его пытались поджечь, протаранить, взорвать, задавить… Как выяснилось позже, всего-то из-за «Сокола». Было бы удивительно, не заинтересуйся засевшим в голове у Баркова биокомпьютером «компетентные органы», а также всякие «черные» и «красные» дельцы. Но почему было не договориться по-хорошему? Этот вопрос Саша задал Куратору секретного научного центра Минобороны генералу Манилову, одному из участников «охоты на „Сокола“, когда попал в плен к „красным“. Ответил генерал загадкой: все, что происходило с Барковым и вокруг него, стало только первым уровнем Большой Игры, которую затеял некто, страшно законспирированный и очень могущественный. Главные события представлялись делом отдаленной перспективы, и тот из участников „охоты“, кто получал в свое распоряжение человека-„Сокола“, мог рассчитывать на значительную фору, когда Игра развернется в полную силу. Так что договориться о таком куше у „охотников“ все равно бы не вышло — только взять его с боем.

Быть пешкой в какой-то там Игре Баркову не хотелось, и он сбежал из «красного» плена, но тут же попал в лапы «черных», командиром которых, по странному стечению обстоятельств, оказался старинный Сашин приятель Игорь Семенов. С помощью «Сокола», медленно, но верно превращавшего носителя в совершенную боевую биомашину, бежать из нового плена было несложно, но Семенов оказался более предусмотрительным, чем Куратор «красных». Он похитил и упрятал в секретные подвалы жену и сына Баркова. Поэтому, сидя в каземате оккупированной «черными» Горной Крепости, Барков был вынужден задуматься о спасении не только себя любимого, но и своей семьи. И, честно говоря, если бы не принципиальные разногласия между командами «охотников», а также неожиданная помощь от Тамары — пассии Семенова, переметнувшейся в команду Сашиных союзников, — Барков мог бы сидеть под замком и размышлять об этом очень долго. Но тут «красные» атаковали зарвавшихся «черных», Тома отключила системы охраны тюрьмы, и Баркову под шумок все же удалось вывести семью из-под удара.

«Жаль, ненадолго, ведь Большая Игра становится все ближе и реальнее…»

Главный союзник, Владислав Валерьевич, человек загадочный, но пока вроде бы действующий в интересах Баркова, подтвердил все сказанное Куратором «красных». «Да, заговор существует, — признал он. — Его масштабы глобальны, а вдохновитель никому не известен. Так что нам придется немало потрудиться, чтобы предотвратить катастрофу. А с „охотниками“ все яснее ясного: на самом деле и „красные“, и „черные“ подчиняются одному руководству, а их междоусобицы вторичны. Издержки организационного этапа. Когда придет время, они дружно выступят под знаменами Главного заговорщика. А время придет очень скоро…»

Как ни прискорбно, с мнением Владислава приходилось согласиться — гроза близко, и все, что случилось до сих пор, — лишь первые отзвуки ее громовых раскатов! По-настоящему еще ничего не начиналось. Это подтверждали несколько серьезных фактов. Первый и основной признак надвигающейся грозы — мелькающая повсюду виртуальная тень загадочного, неуловимого и могущественного невидимки по прозвищу Главный. Коварного врага, тайно создающего абсолютное оружие против всех и вся. В первую очередь — против глобальной спутниковой сети «Networld», которая вот уже десять лет кряду не только бессовестно следит с орбиты за всеми гражданами планеты, но и помогает мгновенно обмениваться любой информацией, где бы эти граждане ни находились. То есть наряду с Интернетом, мобильными сетями и глобализацией экономики, потихоньку превращает мир в отдаленное подобие «единого дома». Так что фактически на кону стоят относительно стабильное мироустройство, почти всеобщее процветание и всевидящая глобальная безопасность, против пока неизвестно какого, но наверняка худшего миропорядка.

Второй тревожный факт — работающие в разных местах по всей стране под охраной «красных» заводы по производству непонятно чего, но чего-то весьма и весьма высокотехнологичного. Очень может быть, что как раз того новейшего оружия, которым собирается воспользоваться Главный — так называемой Системы. В пылу погонь и перестрелок задумываться, что же изготавливают на тайных заводах, было некогда, но масштабы производства — причем, без сомнений, сверхсекретного производства! — все равно поражали и настораживали.

А еще лично Сашу беспокоил третий факт — все вокруг утверждали, что его «Сокол» является важной частью Системы. Получалось, что Баркову, вопреки собственной воле, пришлось бы примкнуть к заговору, не появись вовремя на сцене Владислав

Валерьевич и не вступи в игру еще один союзник, не менее законспирированный, чем Главный, и пока участвующий в событиях лишь виртуально, фактический изобретатель «Сокола» по прозвищу Одиночка. Владислав помог Саше не попасть в лапы Главного, а Одиночка перенастроил «Сокола» так, чтобы тот стал неинтересен Системе, поскольку лишился программы агрессии и перешел в режим охраны своего носителя и окружающих. Но поможет ли все это на самом деле пережить грозу и остаться нормальным человеком?

Кроме этих признаков надвигающейся беды, Саша успел увидеть много необъяснимых пока вещей. Взять, например, превращение по команде биокомпа самой обычной техники в эффективное оружие. Цирковые номера вроде коротких замыканий в нужном месте и в нужное время, атакующего пехоту бульдозера с пустой кабиной или пылесоса-берсерка, едва не порубившего электрошнуром целое отделение солдат, конечно, впечатляли, но для Баркова по-прежнему оставалось загадкой, как «Сокол» заставил бульдозер не просто поехать на противника, а еще и швырнуть в него отвал? И что за сила вдруг преобразовала электрический шнур пылесоса в клинок? Не волшебство же! А главное — если такими возможностями обладала только одна частица Системы, что же было по силам всей Системе?

По утверждению союзников, неведению Александра относительно всех способностей «электронного симбионта» и, возможно, предназначения Системы скоро придет конец. Послезавтра «Сокол» закончит инсталляцию и откроет хозяину секретные файлы, поскольку станет неотъемлемой частью человека-биокомпа. Такова плата за современный вариант всемогущества, за то, чтобы стать первым представителем новой ветви рода человеческого, первым homo electronicus — «человеком электронным». И тут опять же возникает ряд вопросов. Почему именно через трое суток? Уж не потому ли, что одновременно с установкой «Сокола» заработает и Система? Если так, то союзники Баркова жестоко ошибаются, считая, что у них остался хоть какой-то запас времени — до августа или больше, как утверждал Владислав. До восьмого июля, господа союзники! А дальше сплошная неизвестность. Пусть Баркову уже не стать воином Системы, но ведь где-то — Саша подозревал, что как раз в руках «черного» босса Семенова или «красного» генерала Манилова — оставались еще два «Сокола». И теперь, если Система, то есть Главный, ими завладеет, встать у них на пути не сумеет никто, кроме Баркова. У двух запрограммированных на агрессию «Соколов» и непонятной, но грозной Системы, которая, по слухам, скоро будет обладать силой, сравнимой с могуществом всей техносферы!

Сражаться с лучшими детищами современной цивилизации за будущее этой самой цивилизации почетно — ясный день! — но без знания уязвимых мест противника как-то страшновато. Да и вообще… один, пусть и сверхчеловек, в поле не воин, а союзники вроде Владислава Валерьевича или Одиночки в войне с такими монстрами, как Главный и его Система, вряд ли сильно помогут…

Кстати, именно с виртуальным союзником Одиночкой связан четвертый факт, свидетельствующий о неоднозначности событий последних суток. Этот факт — погружение во внесетевое пространство, в странный виртуальный мир, куда Саша попал, когда «Сокол» укрепил свои позиции и наладил тесные связи с подсознанием хозяина. Барков пока не до конца осознал, что же это за пространство и как оно согласуется с привычным и доступным нормальным людям инфомиром электронных сетей, но в то, что это не плод больного воображения, Саша поверил. Хотя бы потому, что полуреальный Одиночка беседовал не только с ним, но и с другими союзниками, а в самой виртуальности Саша встретил еще одного обладателя «Сокола» и даже сошелся с ним в довольно напряженной схватке. Казалось бы, возможность видеть «изнанку» информационной реальности никак не пересекалась с главной проблемой, но Сашу беспокоил другой момент — он что-то увидел там, в запредельном пространстве. Что-то, определенно связанное с Системой, вот только что конкретно? Понять это ему пока не удалось…

Вот такие теперь ассоциации с «Нескафе». «Мировой лидер в производстве баночек для окурков» и мировая угроза в виде глобальной Системы — на первый взгляд ничего общего, но что-то все же есть…

Барков отправил посуду в мойку и вернулся в коридор. Лена и Олежек ушли в спальню: переодеться и собрать вещи. Почетный караул, в составе Васи Климова, Ольги и Владислава Валерьевича, топтался на месте, с любопытством оглядываясь. Двое офицеров из спецгруппы ФСБ, встретившей «путешественников с юга» еще на вертолетной площадке, остались в подъезде у двери квартиры, еще трое дежурили внизу, в машине. На вопрос Баркова, к чему такой конвой, Владислав ответил просто: «Чем больше, тем лучше».

— И держаться предпочтительнее всем вместе, — заявил Владислав Валерьевич назидательным тоном.

— Зачем же вы отправили куда-то Тамару?

— Она пока не зачислена в команду.

— Вот как?! А я, значит, зачислен?

— Значит, — Владислав с улыбкой развел руками. — Не будем отвлекаться на разговоры, Александр, все только начинается, а потому сейчас нам важно оперативно упаковать чемоданы и укрыться в надежном местечке.

Барков с трудом удержался от вопросов вроде: «Что конкретно только начинается?» — и отправился в спальню, где торопливо переоделся, побросал в сумку нужные вещи и передал ее Лене. Жена отнеслась к сборам более рационально. Она вынула из шкафа еще одну сумку и принялась укладывать имущество со всем старанием, чем вызвала беспокойство у Климова. Он каждые полминуты выразительно косился на часы и что-то невнятно бурчал себе под нос. Ольга же Лену поняла и даже взялась ей помогать, чем показала, что косвенно осуждает Васину нетерпеливость. Против двух женщин, занятых выбором тряпок, бессилен целый взвод недовольных мужчин, а потому Климов просто ретировался на кухню, где начал греметь чашками-ложками.

— Барков, где у тебя кофе?

— На столе.

— Растворимый? — Вася иронично выгнул бровь. — Видел бы это безобразие твой босс Евгений Иванович. Ведущий специалист «Мобисофт» пьет «Нескафе»! А как же корпоративные правила?

— Климов, не занудствуй, — отмахнулся Саша. — Нормальный кофе. И вообще, я люблю чай. Чашки помой хорошенько.

— Я всегда за собой убираю, — Вася обиженно фыркнул.

— За тобой и я уберу, ты предварительно помой. Неизвестно, чем тут эти быки занимались. Может, наплевали повсюду.

— Думаешь? — Климов с сомнением заглянул в чашку и, после недолгих колебаний, поставил ее в мойку. — Расхотелось.

— В холодильнике минералка должна быть, в бутылках.

— Спасибо, — Вася тут же направился к большому, под потолок, белому «Самсунгу».

— Климов, замри! — вдруг строго прикрикнул Владислав Валерьевич.

— Я только попить… — Вася поднял на седого командира недоуменный взгляд. — Саня же разрешил.

— Ты что, боевики не смотришь? — Владислав прошел в кухню. — Оперативник ты никакой, я знаю, но элементарную осторожность проявлять все-таки надо. А если там «закладка»? Холодильник — идеальное место.

— Да что ты осторожничаешь, прямо как на чеченской войне, Влад? — изумился Вася. — Какие еще закладки? Может, ты еще и под кроватями пошаришь? На предмет растяжек. Ну, побывали тут «черные», но почему они должны были все заминировать, зачем?

— Затем, — терпеливо объяснил Владислав.

— Нет там ничего, — улыбаясь, сказал Саша. — Я бы почувствовал.

— Да? — Владислав резко обернулся и пристально посмотрел на Баркова. — Каким образом?

Только сейчас до Саши дошло, что вся эта миниатюра была разыграна Владиславом и Климовым лишь для того, чтобы поймать Баркова на слове. И это им удалось.

— Разве «Сокол» все еще внутри вас? — Владислав усмехнулся. — Господин Одиночка его не удалил?

— А разве я говорил, что удалил? — ощетинился Барков.

— Это верно, ничего определенного ты не сказал, — вставил Вася. — Хитрец-любитель.

— Куда уж мне до вас, — с досадой ответил Саша. — Сыграли, как в театре. Бомба в холодильнике — надо ж было придумать!

Его непосредственная реакция изрядно развеселила товарищей.

— Ты не обижайся, — приобняв Сашу за плечи, сказал Климов. — Мы же теперь одна команда.

— Вы, — стряхивая его руку с плеча, буркнул Саша. — А я к вашей команде временно прикомандирован. И на этом предлагаю остановиться. Ликвидируем мировую угрозу и разбегаемся. Новая программа моего «Сокола» предусматривает самоликвидацию компа в финале миссии.

— Надо же, какая хитрая программа, — фальшиво удивился Владислав Валерьевич. — А я думал, что за те пять минут, которые вы провели в подвале у Одиночки, он успел лишь заблокировать у «Сокола» функцию агрессии. А оказывается, он и программу переписал. Ну-ну.

Барков почувствовал, что краснеет, но признавать правоту Владислава не спешил. События последних двух дней научили его не торопиться с заявлениями и не поддаваться на провокации.

— Ну так можно минерал очки? — заполняя неловкую паузу, спросил Вася.

Саша прекратил играть в «гляделки» с Владиславом и подошел к холодильнику. Положив ладонь на ручку, он постоял несколько секунд, опустил руку и снова обернулся к седому.

— Хорошо. Я с вами. Без ограничений. Но хочу, чтобы и вы были предельно откровенны. Мой «Сокол» теперь не агрессивен, работает только в режиме охраны, однако все прочие установки сохранены. Секретные файлы он откроет мне не раньше завтрашнего полудня, а я хочу знать все уже сейчас. Иначе в течение ближайших двадцати часов так и буду для вас балластом. Не знаю, как вас, но меня такое положение дел напрягает.

— Не требуйте от меня больше, чем я могу реально, Александр, — Владислав Валерьевич развел руками. — Обрисовать текущую обстановку я готов хоть сейчас, но открыть истинное назначение «Сокола» сможет только он сам.

— С чего-то надо начинать, — Саша пожал плечами.

— Хорошо. Начну с того, что уверен — нейтрализация «черных» лишь отвлекающий маневр. Главный — тот самый руководитель и вдохновитель заговорщиков, который контролирует создание и распространение секретной глобальной Системы, — разменял Хозяина «черных», чтобы сохранить возможность продолжать партию. В его команде стало меньше слабоуправляемых, зарвавшихся бойцов криминального плана, зато сохранилось и даже увеличилось число исполнителей из силовых ведомств. В частности — из Министерства обороны. Теперь на нашем участке невидимого фронта наиболее опасными становятся люди Манилова, поскольку, в отличие от «черных», они вроде бы на стороне закона и в то же время пляшут под дудку Главного.

— Но тогда выходит, что министр обороны тоже участвует в заговоре? Ведь Систему разрабатывают непосредственно на секретных военных объектах. Да и Куратор проекта вполне официальное лицо — генерал Манилов.

— Не уверен, что министр в курсе, кто на самом деле вертит Маниловым.

— Что же получается, Манилов действует у него под носом? Не слишком ли нагло для генерала?

— Для генерала — да, для одного из ключевых заговорщиков — нет.

— А не может быть, что министр и есть Главный?

— Все может быть. Но пока личность Главного не столь существенна. Пока важнее понять, когда он нанесет удар, в чем будет заключаться его основная военная хитрость и как это предотвратить?

— А что это будет за удар, вам не интересно?

— А это мы примерно представляем. Ничего хорошего, уж поверьте.

— По-прежнему не хотите говорить о секретных файлах?

— Не хочу создавать у вас ложного настроя. Ведь у меня свое видение проблемы, у Васи вон свое. Пусть уж лучше вас проинформирует «Сокол». Он сделает это лучше меня. Вы ведь теперь друзья.

— Почему вы так решили? Он просто перешел в режим охраны, вот и все. Какая может быть дружба между живым хозяином и электронным паразитом у него в мозгах?

— Возможно, настоящей дружбы у вас действительно не получится, но ведь «Сокол» почему-то перестал вас терзать. Почему? Охрана охраной, а инсталляция по плану. Вы сами сказали, что, кроме устранения функции агрессии, больше в нем ничего не изменилось. Так почему же теперь внедрение «Сокола» идет не так болезненно, как прежде? Почему он больше не стремится подчинить вас себе?

— Это несущественно. Не хочу пока об этом думать.

— Как знаете. А нет ощущения, что вами манипулируют?

— Раньше было. Мной почти управлял «Сокол». Теперь же я волен делать что хочу.

— В рамках данной Одиночкой психологической установки?

— Пусть так. Это верный путь, и надо пройти его до конца. Иначе мне не вывернуться из этой истории. Разве я не прав?

— Отчего же! Конечно, вы правы. Но если бы вы только знали, насколько он долог, выбранный вами путь! Ведь вы лишь в самом начале. Но хорошо. Мы с вами. По крайней мере, до момента, когда «Сокол» откроет вам секретные файлы и вы узнаете всю правду. Это и будет точкой отсчета, этаким рубежом событий, после которого принятое решение станет окончательным и бесповоротным: либо вы сражаетесь, либо уходите в сторону и прячетесь до тех пор, пока вас не выследят и не убьют.

Чрезмерная насыщенность атмосферы пафосом вызвала у Баркова тошноту, и он поморщился. От язвительного комментария его удержало появление в коридоре Лены с Олежеком и Ольги с двумя набитыми сумками в руках.

— Мы готовы, — Ольга поставила багаж и выразительным взглядом предложила мужчинам принять эстафету.

— Ребята, вперед. Лена, Оля, за ними, — с явным облегчением в голосе приказал Владислав.

Было видно, что ему самому надоели эти пытливые барковские интервью и он сто раз пожалел, что сразу не рассказал Саше всю правду о назначении «Сокола». Но теперь сделать это ему не позволяла гордость или упрямство. А скорее всего, и то, и другое. Ну что ж, у каждого свои пунктики. Даже у таких опытных секретных сотрудников непонятно каких спецслужб.

Владислав подтолкнул Климова к двери и торопливо вышел следом за ним, предоставив Баркову право покинуть жилище последним. Хозяин все-таки.

— Саня, ну минералочки-то прихвати! — крикнул напоследок страждущий Климов.

Барков вернулся к «Самсунгу» и снова взялся за ручку…

От внезапного удара тревожного виртуального набата в голове он едва не упал на колени.

«Опасность первой степени!» — проскрипел «Сокол».

Саша отпустил ручку и прижал ладони к вискам.

«Да что опять за чертовщина?! „Сокол“, объяснись!»

«Взрывное устройство кустарного производства. Детонатор стандартный, на размыкание, совмещенный с электронным таймером. Обратный отсчет начат в момент открытия входной двери. Расчетное время взрыва — пятнадцать тридцать. Открывать рефрижератор категорически запрещено. Запустить программу нейтрализации взрывного устройства?»

Саша взглянул на часы, высвечивающиеся на телеэкране в дверце холодильника. Шла вторая половина двадцать девятой минуты. Внутри у Саши все оборвалось. Если бомба достаточно мощная, достанется не только ему, но и всей неторопливо спускающейся по лестнице процессии. «Черт!» Барков вытер взмокшие ладони о джинсы. Осталось двадцать две секунды.

«Действуй, „Сокол“, действуй!»

«Нейтрализация взрывного устройства будет произведена в течение двадцати секунд».

Саша попятился. Времени предостаточно. За двадцать секунд можно до Кремля добежать. Стараясь не сорваться в вязкую трясину паники, Барков пулей вылетел в коридор и бросился к выходу…

И едва не разбил лоб о внезапно захлопнувшуюся дверь. Пару секунд Саша просто растерянно стоял, затем подергал ручку, приложил ладонь к замку — никакого эффекта. Вернее, эффект был — замок открылся, но дверь не подалась. Саша навалился плечом, затем ударил ногой — безрезультатно. Дверь словно прикипела к коробке.

«Да что за ерунда?! „Сокол“, открыть!»

«Наружная механическая блокировка. Требуется воздействие третьего типа. Произвести?»

«Да, черт возьми, да!»

За дверью послышалось странное шуршание, будто кто-то пересыпал песок из одного жестяного ведра в другое. Продолжалось оно не дольше пяти секунд, но за это время Барков успел облиться холодным потом так, будто побывал под душем. Ведь, по его подсчетам, до пятнадцати тридцати оставались примерно те же пять секунд и если «Соколу» не удалось нейтрализовать мину, то эти пять секунд могли оказаться для него последними.

За дверью что-то брякнуло, и почти сразу часы коротко пискнули, давая получасовую «отбивку». Саша толкнул дверь и вывалился в подъезд, для верности растянувшись на полу во весь рост.

— Что случилось?! — На площадку буквально взлетел Климов. — Ты чего лежишь, споткнулся?

— Я… — Барков поднял голову. — Сколько времени?

— Почти половина четвертого, — Вася наклонился, чтобы помочь товарищу подняться, но Барков отбросил его руку.

— Назад! Вниз!

У Саши перед глазами возник отчетливый образ таймера, зловещие красные цифры которого продолжают обратный отсчет. Ведь «адский будильник» вовсе не обязательно был синхронизирован с часами холодильника! Опасность взрыва все еще сохранялась. Вася поймал его взгляд и попятился, едва не рухнув с лестницы. Барков вскочил на ноги и почти на руках вынес Климова из подъезда — развернуться лицом вперед Вася сумел только этажом ниже.

Когда они очутились на свежем воздухе, Барков немного пришел в себя и виновато отряхнул с Васиного плеча несуществующую пыль.

— Ты чего? Что случилось-то? — удивленно хлопая глазами, переспросил Климов.

— «Закладка» там все-таки была, — взглянув на не менее удивленного Владислава, ответил Саша. — И дверь кто-то подпер… Вот этим.

Он протянул седому шестигранный в сечении кусок железа.

— Похоже на обрезок лома, — Владислав подбросил железку на ладони. — Только коротковат он для распорки.

— Его разрезали, — в голосе Саши сквозила неуверенность. — Не знаю, кто, но очень быстро. «Сокол» скомандовал, и через пять секунд — готово.

— Что за чудеса? — еще больше удивился седой. — Разрезали? Чем? Автогеном? На ощупь он холодный и следов никаких. На «болгарку» тоже не похоже. Да и не возьмет ни то, ни другое такую толщину за пять секунд. Вы ничего не путаете?

— Можете подняться, проверить, — Саша прислонился к машине и утер со лба холодный пот.

— А про бомбу вам тоже «Сокол» сказал?

— Он ее нейтрализовал.

— Даже так? — Владислав недоверчиво хмыкнул. — Он еще и сапер? Ну-ну, проверим.

— Проверяйте. Только гражданских лиц для начала из зоны боевых действий эвакуируйте. А еще не мешало бы подъезд проверить. Тот, кто подпер мою дверь этим ломом, не мог далеко уйти. Он где-то здесь прячется, гад!

— Разберемся, — Владислав открыл смарт и бросил абоненту несколько коротких приказаний.

«Кавалерия» прибыла почти мгновенно. Видимо, на случай именно такого развития событий ждала за углом. Оранжевый фургон саперного отряда ФСБ и два микроавтобуса с бойцами заблокировали все выезды из двора, а их экипажи тут же взялись за дело.

Машину, на которой приехали незадачливые жильцы и их сопровождение, подпер фургон саперов, но седой, похоже, уезжать пока и не собирался. Он отправил семейство Барковых и Ольгу в качестве сопровождающей пешим порядком в соседний двор, где их ждала другая машина, а Климова и Сашу оставил при себе «до полного выяснения».

Примерно через десять минут Владислава Валерьевича отозвал в сторонку начальник саперной команды. Выслушав его доклад, седой озадаченно потер гладкую макушку и махнул рукой Баркову.

— Сюрприз в холодильнике был, ваша правда, Александр. Но его таймер остановился за две секунды до взрыва.

— Все верно, — Саша кивнул.

— Чего верного-то? — раздраженно спросил сапер. — Цепи в целости и сохранности, электронный блок выдает продолжение отсчета, вот только сигнал из процессора часиков идет почему-то не на детонатор, а на дисплей холодильника. Взгляните.

Он показал Саше изображение в своем смарте. На двадцатидюймовом дисплее «Самсунга», поверх данных о температуре, «окошка» новостного телеканала, колонок сетевых новостей и другой полезной информации, светились цифры обратного отсчета. Если судить по ним, после «взрыва» прошло уже двенадцать с половиной минут — перед цифрами стоял «минус».

— Вы же понимаете, в чем дело, — Саша обернулся к Владиславу.

— Не совсем, — признался седой. — Если «Сокол» обезвредил мину, честь ему и хвала, но как он перебросил сигнал? Ведь для этого требуется как

минимум присоединить провода от бомбы к контактам дисплея вашего холодильника. Или бомба имела радиомодем?

— Не знаю, — Барков развел руками. — Но нечто подобное уже случалось, правда, в других ситуациях. А что насчет распорки?

— Криминалисты разбираются, — сообщил сапер. — На втором обрезке никаких отпечатков. И чем его пилили, они тоже пока не понимают.

— Тоже «ситуация»? — Владислав, щурясь, взглянул на Сашу.

Тот криво усмехнулся и кивнул.

— Да, еще, — нехотя «опомнился» сапер. — Мажордома вам придется заменить, гражданин Барков. Он, похоже, крепко «завис». Мы начали сканировать его на предмет посторонних деталей в системном блоке, а он почему-то заискрил и вспыхнул. Пришлось гасить порошком… Ну, сами понимаете, что там теперь внутри.

— Спасибо, — Барков скрипнул зубами. — Компенсации, конечно, мне не полагается.

— Ну-у, если подадите жалобу, может быть… — сапер ехидно ухмыльнулся.

— Постойте, — вмешался Владислав, — взрывчатки в нем не было?

— Нет. Наверное, просто замкнуло.

— Значит, мы можем его забрать? Климов! Мажордома на экспертизу, — Владислав Валерьевич заметно оживился. — А вам, Александр, мы поставим нового управляющего домашним хозяйством, я гарантирую. Не расстраивайтесь.

— Постараюсь. — Саша кивком указал на переминающихся у третьего подъезда бойцов группы захвата. — А как насчет злоумышленников? Нашли кого-нибудь?

— Вы же видите, — Владислав усмехнулся. — Раз не спешат обрадовать, значит, как и с отпечатками — полный ноль. Но сейчас важно не это. Сейчас меня больше занимает странное поведение «адской машинки» и вот этот предмет.

Он снова повертел в руках обрезок лома.

— Я же вам говорил, «Сокол» уже не в первый раз устраивает такие фокусы…

— «Сокол», уважаемый Александр, — седой чуть повысил голос, — это всего лишь миниатюрный компьютер с расширенными возможностями и кое-какой особой периферией. Он не умеет дистанционно резать железо и перепаивать провода.

— Я об этом и толкую, но вы не хотите меня слушать, — парировал Барков. — А что, секретные файлы «Сокола» не имееют отношения к подобным штучкам?

— Не совсем, — потеребив короткую седую бородку, задумчиво пробормотал Владислав и тут же спохватился: — Вернее, я не в курсе. Все может быть.

— Ну-ну, — передразнил его Саша. — Теперь мы можем ехать? Мне здесь как-то не по себе. Думаю, моей жене и подавно.

— Да, конечно, — Владислав Валерьевич вручил обрезок лома Климову. — Это тоже отдай экспертам. Встретимся в гольф-клубе.

— Где? — Саша перевел удивленный взгляд на Васю.

— Увидишь, — Климов подмигнул. — Тебе там понравится…

…Вместе с нужными вещами Лена прихватила свой смарт, и потому, едва усевшись в машину, Барков набрал ее номер. Сашу сильно беспокоило ее состояние. Жена была напугана и давно перешла грань «девятнадцатого нервного срыва». Ее надо было поддержать и успокоить. Ведь даже самому Баркову, во-первых, мужчине, а во-вторых, при поддержке и энергетической «накачке», обеспеченной «Соколом», было тяжело сохранять душевное равновесие в круговерти событий.

— Как ты? — стараясь выглядеть бодрым, спросил Саша.

— Хорошо, — тихо ответила Лена, не глядя в объектив смарта. — Олежка устал, капризничает.

— Ничего, скоро отдохнете. Нам обещан райский уголок.

— Я уже ничего не хочу. — В глазах у Лены блеснули слезинки. — Пусть нас просто отпустят.

— Ты же видишь, нам нельзя оставаться без охраны.

— Я уеду к маме. Там будет безопасно.

— Она опять начнет баловать сына, читать тебе нотации, — Саша улыбнулся, — и через три дня ты запросишься обратно.

— Ну и пусть читает, — голос Лены задрожал. — Я так устала…

— Потерпи, пожалуйста, скоро все наладится.

— Не надо меня успокаивать, я же понимаю, что еще ничего не начиналось… Если мы тебя потеряем, это будет… катастрофа… Саша, давай уедем! Брось все!

— Я не могу, родная. Пойми, это невозможно.

— Это из-за того… происшествия… в бункере? Но ведь ты защищался! Ты спасал нас! Ты… стрелял в плохих, ведь так?!

— Не в этом дело, Ленчик. Меня никто не обвиняет и не шантажирует, участие в этом деле — мой добровольный, осознанный выбор.

— Это дело для тебя важнее, чем мы?!

— Если я все брошу, не останется ничего и никого, в том числе и нас. Я не могу поступить иначе.

— Тогда всему конец. Ты не подумай, я не разуверилась в тебе, но… победить этих… заговорщиков совсем не то же самое, что уложить на песок четверых шахтеров. Ты один не справишься, а я не хочу видеть, как ты гибнешь за бессмысленную и заведомо проигрышную идею!

— Лена, все не так мрачно, — Саша снова ободряюще улыбнулся, хотя в глубине души после слов жены заскребли крупные черные кошки. — Я не один. За моей спиной очень грамотная и сильная команда. В меня верят, поэтому мы справимся. Но я хочу, чтобы ты тоже верила в меня.

— Я… верю, — Лена утерла слезы. — Просто очень боюсь…

Она выключила смарт. Саша не стал повторять вызов. Сейчас им обоим требовалась пауза и пара глотков кислорода. Барков приоткрыл окно и вдохнул горячий, пахнущий асфальтом, пылью и выхлопами городской воздух. От такой «дыхательной смеси» стало еще хуже. Саша закрыл окно и включил посильнее кондиционер.

— Не простудитесь, — заботливо предупредил Владислав.

— Простудиться и сдохнуть сейчас не худший вариант, — поиграв желваками, процедил сквозь зубы Саша.

— Вы не правы, — Владислав Валерьевич осуждающе покачал головой. — Но я вас понимаю…

* * *

В «гольф-клубе», зеленом островке, оставшемся от некогда обширного парка Лосиный остров, Баркову действительно понравилось. Он и не предполагал, что прямо в городе — перенаселенном и окончательно задушенном сплошной застройкой — сохранились такие оазисы. Суматошная жизнь мегаполиса огибала эти сто с лишним гектаров аккуратно подстриженных зеленых полян, ровных кустарников и тщательно спланированных лесочков, как вода огибает замшелый валун: она плескалась со всех сторон, бурлила и забрызгивала камень-оазис крупными каплями, но они мгновенно исчезали, не оставляя следов. Так было и здесь: люди, имеющие право войти в этот рай посреди асфальтового ада, мгновенно растворялись в нем, отрекаясь от повседневных забот и суеты. Не все «члены клуба» играли в гольф, но этого на самом деле и не требовалось. Главным условием пребывания на территории закрытого парка было — отдыхать. Никаких дел, за исключением сугубо неофициальных переговоров и обедов с друзьями или партнерами в ресторане, что располагался на первом этаже гостиничного комплекса, умело вписанного в ландшафт точно посередине парка. Никаких забот и волнений. Только изысканная пища, относительно свежий воздух, спорт и оздоровительные процедуры. Так, во всяком случае, утверждал Владислав Валерьевич.

— И кто здесь хозяин? — с удивлением и отчасти с восхищением осматривая чудесные виды, поинтересовался Саша. — Я бы с удовольствием купил клубную карточку.

— Боюсь, это нереально, — с улыбкой ответил Владислав. — Это закрытый клуб с очень сложной системой приема новых членов. Но гостевая карта, считайте, у вас уже есть.

— Учет членов ведется на компьютере? — На снисходительную улыбку седого Барков ответил улыбкой ироничной. — Мне нетрудно сделать так, чтобы моя фамилия появилась в списках и без соблюдения формальностей.

— Владелец знает всех членов в лицо. Ваши новые таланты тут не пригодятся, Александр. Да и ни к чему это — фальсифицировать списки. Отдыхать здесь вам никто не запретит. Вас просто не пустят на закрытые мероприятия, но поверьте, здесь есть чем заняться и без этих скучных заседаний в душном, тесном зале.

— И все равно любопытно, — Саша обвел жестом пространство вокруг. — Прямо посреди Москвы — оазис, а посреди него штаб-квартира масонской ложи. Крайне интересно.

— Все не совсем так, — Владислав поморщился. — Нас, конечно, можно сравнивать с масонами, но сходство очень отдаленное, почти никакого. А насчет штаб-квартиры вы угадали. У нас есть контора в СИТИ, но это лишь представительство, фасад. Основные аналитические мощности и оперативный центр расположены здесь. Как видите, я играю честно. Ваша семья в полной безопасности, и вы сможете спокойно работать.

Машина остановилась в специальной парковочной зоне, примерно за двести метров до главного строения «клуба». Оставшееся расстояние можно было преодолеть, усевшись в электромобильчик, но Владислав предложил пройтись, и Барков согласился. Когда еще удастся погулять вот так, неспешно, вдыхая чистый воздух и наслаждаясь видом сочной, зрелой зелени. Благодать, да и только. Хорошего настроения, возникшего на контрасте с полутора сутками нервной беготни, не могло испортить ни беспощадное июльское солнце, ни «Сокол», который почему-то заставлял позвякивать тревожные колокольчики хозяйской интуиции с того самого момента, когда машина въехала на территорию «клуба».

Смарт сыграл знакомую мелодию. Звонила Лена. Она, похоже, немного успокоилась. Во всяком случае, выглядела не такой подавленной, как во время предыдущего сеанса связи.

— Устроились? — Саша улыбнулся, увидев, какую смешную гримасу состроил Олежек, восседающий у мамы на руках.

— Да. Здесь так здорово. И очень спокойно. Мне нравится, правда, тут повсюду полно охранников и почти нет приличной тени. Зато есть открытый бассейн и водные аттракционы. Мы надолго сюда перебрались?

— Не знаю. Считай, что это компенсация за несостоявшийся отдых в Сочи.

— На юг мы планировали поехать вместе, — Лена укоризненно вздохнула. — А здесь… классно, конечно, но без тебя мы заскучаем.

— Я буду приезжать.

— Хорошо бы, — она снова вздохнула и указала взглядом куда-то за кадр: — Владислав Валерьевич с тобой?

— Да, рядом.

— Попроси, пусть нас охраняет Ольга, а то я больше никого не знаю. Если не с кем будет поговорить, я с ума сойду.

— Первое время, — не дожидаясь трансляции вопроса, ответил Владислав. — Дня три-четыре, если не возникнет осложнений. А потом Ольга понадобится мне самому. Так что заводите друзей, не откладывая.

— Я поняла, — Лена кивнула. — Вы идете сюда?

— Да, через пять минут встретимся, — Саша выключил смарт и вздохнул с облегчением. Настроение жены его почти порадовало. Она успокоилась, и это внушало надежду на то, что скоро Лена окончательно придет в себя. — А действительно, Владислав Валерьевич, здесь много деревьев, но все они посажены так, что почти не образуют приличных перелесков. Очень мало тени. В такую жару это, по-моему, актуально.

— Для гольфа нужны поляны, а не леса, — Владислав усмехнулся. — А если серьезно, все так устроено для удобства наблюдения с помощью «Невода».

— Вы хотите сказать, что главным охранником здесь работает именно следящая спутниковая сеть?

— Да, а почему вас это удивляет?

— Ну, во-первых, потому, что после похищения на Ленинградском шоссе, с которого и начались все мои злоключения и которого «Невод» не увидел, я ему не очень-то доверяю, а во-вторых…

Договорить Саша не успел. На смарт Владиславу Валерьевичу пришел срочный вызов, и седой поднял руку, прерывая Баркова. Беседа шла в закрытом режиме — слышал абонента только Владислав, — но чтобы понять, что новости скверные, ничего слышать и не требовалось, достаточно было взглянуть на выражение лица седого.

— Как так исчезла? — Владислав побагровел. — Вы точно знаете? А что видно на записях охраны? «Невод» ничего не зафиксировал? Это точно?

Барков, услышав последние слова, поднял кверху указательный палец и многозначительно скривился: «А что я говорил пять секунд назад?!»

— Немедленно предоставить мне полный список «откупленцев»! Да, всех до единого. И коммерческих, и договорных. Главную оперативную группу в ружье… И предупредите ФСБ. Не конкретизируйте, просто дайте ориентировку… Нет, в ближайшие пять минут меня не беспокоить, я сам перезвоню.

Он дал отбой связи и невнятно чертыхнулся.

— Извините, «откупленцев»? — Саша заинтересованно взглянул на седого. — И «предупредите ФСБ». Как это все понимать? Получается, вы не из Конторы? Вся эта красота — частное предприятие? И где ваша честность в таком случае?

На лице Владислава отразились уже просто вселенские муки. Было видно, что он не рад не только знакомству с дотошным носителем «Сокола», но и вообще ничему на свете. Саша отметил про себя, что раньше не славился такой настойчивостью и умением «доставать» людей. «Времена меняются быстрее, чем ветер, — Барков про себя усмехнулся. — А вместе с ними меняются и характеры. Может быть, не в лучшую сторону, но каковы раздражители, такова и реакция. Сделали из меня сверхчеловека — получите сдачу».

— «Откупленцы» это те, кто выпросил у нас своего рода «невидимость», возможность избавиться от наблюдения «Невода». Ненадолго, на строго определенный момент, не больше двух часов.

— Ого! — Барков остановился и удивленно вытаращился на Владислава. — Банда хакеров зарабатывает на взломе «Невода»? Шапка-невидимка, сшитая из еврокупюр? Выходит, мировая общественность заблуждается, свято веря, что всевидящий «Невод» не дремлет и не дает поблажек даже президентам? «Невод» скрывает факты взломов, чтобы сохранить репутацию? Будь я журналистом, заработал бы на разоблачении этого заговора молчания большие деньги.

— Но вы не журналист, а теперь один из нас. Да и не дали бы вам взорвать такую бомбу. Не мы, так другие заинтересованные лица.

— Верно. И все-таки я шокирован. Продолжайте, если не трудно.

— Только для вас, Александр, — Владислав указал взглядом на свой смарт. — Сейчас мне пришлют список всех фирм и учреждений, получивших «индульгенцию» на последние два часа. Выделив подозрительные, на мой взгляд, конторы, я сброшу этот новый шорт-лист своим помощникам, а они попытаются вскрыть, а затем проанализировать записи.

— Значит, вы порочны до предела? — Саша усмехнулся. — Мало того, что взламываете системы безопасности спутниковой сети, так еще и обманываете клиентов-невидимок? Рисковая игра. И как это происходит технически?

— В своих умозаключениях вы правы ровно наполовину, Александр. А что касается «невидимости», то она относительна, на серверы «Невода» информация со спутников все равно поступает, и там делаются записи. Просто на серверах эти файлы сбрасываются в закрытую и сверхзащищенную директорию.

— Постойте, это вы иронизируете, когда говорите «сверхзащищенную», или хотите произвести на меня еще большее впечатление?

— Ни то и ни другое. Я говорю совершенно серьезно. Вы поспешили с выводами, господин Барков. Мы ничего не взламываем, поскольку мы вовсе не банда хакеров, делающая деньги на утечках информации из «Невода». Мы те, кто этому препятствует. И, смею вас заверить, весьма успешно. А фокус с «индульгенциями» придуман как раз для того, чтобы снизить вероятность виртуальных атак. Скажите на милость, зачем деловым людям, а уж тем более государственным конторам, связываться с подозрительными личностями, если они могут выкупить часок-другой относительной «невидимости» непосредственно у поставщика услуг?

— У кого?! — Саша замер. — Так вы…

— Да, вся эта красота, — Владислав указал на близкий гостиничный комплекс и окружающий его парк, — принадлежит «Networld Inc.». А ваш покорный слуга является начальником Европейского отдела Службы безопасности этой фирмы, одним из двенадцати помощников Президента корпорации господина Михайлова…

Вот теперь Барков действительно испытал легкий шок. Он, конечно, допускал, что в деле участвуют агенты СБН, ведь Владислав не раз намекал на особую важность расследования и непосредственную угрозу, которую несут «Сокол» и Система для существующего миропорядка, так крепко увязанного со спутниковой сетью глобального наблюдения и связи. Но Саша не мог и предположить, что этот вот седой крепкий мужчина такая серьезная фигура в руководстве крупнейшей фирмы планеты.

Информация была настолько поразительной, что Барков переваривал ее до самого гостиничного комплекса. Владислав Валерьевич тем временем наслаждался триумфом. Вернее, он сосредоточенно работал со списком, но по играющей у него на губах улыбке становилось понятно, что он вполне удовлетворен произведенным на подопечного эффектом.

— Теперь многое проясняется и без подсказок «Сокола», — пробормотал Саша, когда они вошли в прохладный холл здания. — Все эти ваши особые полномочия и поддержка ФСБ…

— В первую очередь заговор Главного опасен для «Невода», — как бы объясняя этой фразой все, проронил Владислав.

— Покушение на вашу монополию «всевидения»?

— Не только. Я ведь уже говорил, его Система угрожает безопасности всех государств и людей.

— Масштабно.

— Так и есть. Потому мы и действуем сообща:

СБН, ФСБ и военная контрразведка. А в число заговорщиков входят довольно солидные частные фирмы, криминальные структуры и несколько групп высокопоставленных военных и чиновников из Министерства обороны, Минюста, МВД и других госструктур, вплоть до значительной части депутатов в Госдуме. И это только в России. Сколько и каких закордонных организаций замешано в этом деле, не берусь и представить, но уверен, что много и все они очень влиятельны. «Невод» и построенное с его помощью стабильное мировое пространство ущемляют их финансовые интересы. «Networld» губит теневую экономику, выявляя подпольные каналы торговли оружием, наркотрафик, маршруты контрабандистов, работорговцев и засвечивая другие преступные промыслы, а также мешает вести главный бизнес человечества — войну. Подпольные деятели страшно напуганы тем, насколько стремительно беднеют и готовы вкладывать любые деньги в проект Главного. Им позарез требуется ликвидировать «Невод» и вернуть мир во «времена приватности», как они это называют.

— Понятно. Потому вы и возглавляете операцию. Одно неясно, почему вы принимаете такое активное участие в моей судьбе собственной персоной? Разве в СБН мало опытных телохранителей?

— Слишком высоки ставки, Александр. Ваш «Сокол», как выяснилось, не единственный, но подобных биокомпов вряд ли окажется больше трех. Одиночка не успел поставить их производство на поток, а подхвативший эстафету полковник Сухопаров оказался весьма осторожным и предусмотрительным человеком: пока не был найден способ уравновесить машинную и человеческую составляющие «Сокола», он не спешил изготавливать новые процессоры. Так что теперь наша задача проста — найти третий комп, и мы сорвем заговор Главного.

— Третий? А второй?

— А он, я надеюсь, находится здесь, — Владислав Валерьевич вынул из кармана серебристый футляр, размером с сигару.

— Вам удалось раздобыть этого «Сокола» в Горной Крепости? Как?

— Так же, как вам удалось оттуда сбежать, — помогла Тамара. Жаль, что третий экземпляр ушел прямо из рук. В этом заслуга вашего знакомца Семенова. Он сумел-таки улизнуть и унести «Сокола-3» с собой.

— Это плохо, — Саша кивнул. — Впрочем, генерал Манилов говорил, что для Системы «Сокол» деталь нужная, но далеко не самая важная.

Владислав, откорректировав список, отправил файл по назначению и закрыл смарт.

— Он блефовал. — Седой на мгновение отвлекся и жестом подозвал какого-то долговязого, немолодого мужчину, по виду администратора «клуба», терпеливо дожидавшегося у регистрационной стойки, когда на него обратят внимание. — Без «Сокола» заговорщики не справятся. Вернее, риск будет слишком велик и для них самих. Манилов знает об этом не хуже Главного.

— Насколько я понял, в Системе «Сокол» играет ту же роль, что и полевые стабилизаторы Михайлова в М-процессорах спутников «Невода».

— Примерно так. Извините, Александр. — Он обернулся к «администратору»: — Очень хорошо, что вы здесь, господин Лихачев.

— Приехал не медля ни секунды, Владислав Валерьевич, бросил все дела, — господин Лихачев старомодно поклонился. — Неужели удача?

— Пока трудно сказать, — седой покачал головой. — Вы сможете вскрыть капсулу?

— Безусловно. В двойном стабилизирующем поле эта процедура абсолютно безопасна.

— Отлично. — Владислав протянул серебристый футляр Лихачеву. — Вскрывайте и сразу же доложите мне о результатах.

— Э-э, — Лихачев замялся. — О результатах? В каком смысле? Вы допускаете, что капсула пуста?

— Вполне.

— Будет жаль, — лицо Лихачева разочарованно вытянулось.

— Будет, — седой кивнул. — Не теряйте времени, господин Лихачев, действуйте. Ассистенты уже в лаборатории, допуск для вас открыт.

Как только прямой, будто жердь, Лихачев исчез из поля зрения, смарт Владислава затрезвонил в знакомой тревожной тональности. Новый рапорт седой выслушал молча. Точно так же, не комментируя, он изучил переданную аналитиками картинку. Поскольку в холле никого постороннего не было (да и не могло быть — в самом-то сердце резиденции СБН), Владислав развернул над смартом голографическую проекцию, и Барков тоже смог увидеть снятый спутником видеоролик. В нем трое серых типов усаживали женщину, весьма похожую на Тому, в один из автомобилей, припаркованных на внешней стоянке. След был отчетливый, но малоинформативный. Сменить машину в ближайшем общественном гараже или на подземной стоянке было плевым делом. При помощи этого нехитрого финта из-под наблюдения «Невода» в свое время уводили и самого Баркова.

Где-то в глубине сознания у Саши снова брякнул все тот же навязчивый колокольчик подстегнутой «Соколом» интуиции. Однако теперь это был не только звук, но и отчетливо воспринимаемое слово: «сходство».

«Сходство… какое-то сходство… При чем тут сходство? Чего с чем? Обстоятельств, методов, событий? Пока непонятно, но что-то такое есть…»

— Чьи это «секретные материалы»? — поинтересовался вслух Барков.

— Не вдаваясь в ненужные подробности, могу сказать, что люди, выкупившие это время и этот квадрат наблюдения, не участвуют в нашем противостоянии. Более того, если бы они участвовали, то были бы на нашей стороне. «Разрабатывать» их не имеет смысла.

— И все-таки это единственная ниточка, — возразил Саша. — Тамару явно похитили. Возникает резонный вопрос — зачем? А за ним тянется немало других вопросов. Например, чем так заинтересовала Тамара похитителей? Ответ «неземной красотой» я отметаю. Тогда чем?

— Ниточка, иголочка, — Владислав Валерьевич задумчиво потер лоб и прошелся по холлу. — Нет, все-таки не сходится. Думаю, Тамара ушла от нас по собственной инициативе.

— Зачем это ей? Вы ведь с ней договорились. Или ваши взаимоотношения не были деловыми?

Владислав взглянул на Баркова с унылой обреченностью; как бывалый космонавт марсианской экспедиции на юного коллегу, желающего самоутвердиться и потому донимающего соседей по летящей в пустоте консервной банке язвительными замечаниями и глупыми подначками. Экспедиция только началась, и впереди долгие месяцы полета, а потому космический волк готовился к худшему: как минимум — сойти с ума, как максимум — остаться на Марсе, лишь бы не слышать всего этого словоблудия на обратном пути. Был, правда, третий вариант — оставить юнца на Красной планете. Вариант, безусловно, наилучший, но наименее реальный. Не то у космического аса воспитание.

От необходимости отвечать Владислава вновь избавил звонок. На этот раз в экранчике смарта возникла растерянная физиономия Лихачева. Барков заглянул в смарт через плечо союзника и понял все еще до того, как долговязый эксперт открыл рот.

— Владислав Валерьевич, контейнер пуст!

— Так я и думал, — седой поднял взгляд на Сашу. — Тамара! Еще когда мы летели из Горной Крепости, я почувствовал, что она сильно напряжена. Она догадывалась, что «Сокол-2» после гибели первого носителя не вернулся в капсулу, а перебрался в нее. Теперь понимаете, почему Тома сбежала?

— Нет. То есть понимаю — «Сокол-2» из этого контейнера теперь внутри Тамары и она этим напугана. Но я не уверен, что она сбежала. Трое сопровождавших ее типов и заранее выкупленное «невидимое время» свидетельствуют о тщательной подготовке операции.

— А я думаю, Тамара сбежала, поскольку опасалась, что, став носителем «Сокола», автоматически превращается в новый объект охоты для «красных». Хотя возможно, имеются иные причины.

— Вот именно. Может быть, я ничего не понимаю в ваших делах, но напрасно вы отвергаете такой очевидный факт — все было спланировано заранее, и ниточка тянется к владельцам «индульгенции». Проведите оперативную проверку, хотя бы для очистки совести.

— Оперативная проверка не нужна. «Откупленцы» — филиал «Невода» в Штатах. У меня нет причин подозревать коллег.

Саша удивленно уставился на Владислава.

— Вы открываете мне глаза на совершенно невероятные вещи. Американцам разрешено шпионить при помощи «Невода»?

— Это обычный обмен контрольными снимками. Они делают их выборочно здесь, русские — там. Потому «Невод» и гарантирует безопасность всем, за счет открытости. И такие обмены лучше, чем тайный шпионаж.

— Вопрос спорный, но вам, а вернее, ФСБ и АНБ, виднее. Однако получается, что Тому увели американцы? Зачем?

— Пока не знаю. Но выясню.

— Ага, вы уже не отрицаете, что коллеги могут быть причастны к бегству Тамары?

— Это может оказаться запутыванием следа. Подгадать или узнать заранее, когда выключится определенный квадрат, и провести операцию, подставив при этом других, — классика жанра. Работа тонкая, но выполнить ее вполне реально.

— Но тогда сделавший это человек должен иметь неограниченный доступ к самым секретным делам «Невода». Ведь, чтобы узнать заранее о текущих планах филиалов, следует влезть в главный компьютер. Кто имеет такие полномочия, кроме самого Михайлова?

— Никто.

— Значит, все-таки американцы виновны?

— Если так, игра вышла на новый уровень, — Владислав задумчиво уставился в окно. — Международный.

— Неудивительно. Вы сами сказали — Система угрожает всему миру. Почему американцы должны оставаться в стороне? Им ведь тоже небезразлично, выживет мир или рухнет.

— Они могут все испортить. К тому же обладание «Соколом» — огромный соблазн.

— Соблазн заполучить средство против «Невода»?

— Я уже сказал вам, Александр, противопоставление Системы «Неводу» — первоочередная, но не главная задача заговора. Система — это оружие. Оружие нового поколения. На данный момент — абсолютное, то есть самое совершенное. Вот в чем соблазн. Вы же знаете, как болезненно переживали американцы установленную «Неводом» глобальную демократию. Провозгласив всемирный паритет, мы лишили их полицейской дубинки и громкого звания первой среди сверхдержав. Велики шансы, что они с радостью ухватятся за возможность вернуть себе мировое господство.

— В Штатах тоже есть заговорщики и секретные заводы по производству этого нового супероружия?

— Да, заговорщики есть везде. А заводы… вовсе не обязательно разбрасывать их по всему миру. При нынешнем развитии транспортных сетей доставить «продукцию» в любой уголок планеты не проблема.

— Разве это не накладно? Границы, таможни, расходы на перевозчиков, маскировка…

— Накладные расходы будут минимальными, уж поверьте. В этом и заключается главное преимущество Системы перед устаревшими видами вооружений. Вы поймете почему, когда узнаете всю правду. Придется мне на некоторое время оставить вас под опекой Климова, а также программы защиты свидетелей.

— Полетите в Штаты?

— Для начала.

— Путь неблизкий. Будет время все обдумать.

— Вы на что намекаете?

— А на то, Владислав Валерьевич, что в первую очередь вам стоит спросить себя: откуда американцы узнали, что «Сокол» у Томы? Каким образом они догадались об этом раньше вас?

— Черт! Действительно. Об этом не мог знать никто, кроме самой Тамары.

— И того, кто в свое время, опять же раньше вас, выследил меня. Знаете, что я думаю? Что-то у вас в «Неводе» нечисто, уважаемый начальник Службы безопасности Еврофилиала. Какая-то крыса завелась. Причем она точно знает, как находить «Соколов» среди миллиардов граждан.

— Почему в «Неводе»?

— Потому что «Невод» в обоих случаях не видел момента похищения, — ответил Саша. — И «Сокола-3» ваш всемирный соглядатай до сих пор не нашел. Вы говорили, что мой школьный приятель, стащив третью капсулу, ускользнул от спецназа и подался в горы. А ведь Семенов не мог далеко уйти от Горной Крепости. Без снаряжения по скалам не сильно разбежишься. Так в чем же дело? Третий случай «невидимости» без вашей санкции? Не многовато ли?

— Может быть, вы правы, Александр. Хотя возможны и варианты. Например, Одиночка.

— Нет. Он Одиночка, и методы у него соответствующие. Взлом, виртуальная атака, заманивание в капканы и душеспасительные беседы, вот и весь арсенал. Не исключено, что он обладает талантом строить козни, но делает это тоньше. Он никого не похищает. Он подстраивает все так, чтобы нужные люди сами пришли, куда ему захочется, добровольно. Нет, и еще раз нет, Владислав Валерьевич, думаю, все гораздо проще. Крыса в «Неводе». И последнее… Эта крыса и есть Главный…

2. 06 июля, 18 часов 10 минут

(время московское)

«За час не успеть». Старший инспектор Сюртэ Жан Лесаж немного опустил стекло и выбросил сигарету. Под струями проливного дождя она погасла, не долетев до мокрого асфальта. В центре Парижа за такие вольности с Лесажа содрали бы сотню евро, несмотря на занимаемую должность. Любой постовой, взмокший от пота под своим дождевиком, с натертым кислородной маской лицом и злой от усталости, мгновенно выписал бы мсье инспектору штраф, а после обязательно отдал бы салют.

Все постовые одинаковы. В любой стране. Они убеждены, что за порядком на улицах не следит никто, кроме них и спутников «Network!». Причем если брать Европу, то на переднем крае этой борьбы стоят плечом к плечу именно постовые, ведь, когда небо затянуто тучами по триста дней в году, спутники не особенно зорки. Поэтому во всех странах Евросоюза полисмены похожи, как родные братья.

Ну что ж, отчасти они правы. Им достается больше, чем другим, но тут ведь дело не в их личном героизме или особых волевых качествах. Это на войне куда тебя послали, там и сражаешься. А на мокрых парижских улицах все иначе. Хватило ума лишь на то, чтобы стоять на перекрестке, — стой и не ворчи, а злость за свое скудоумие срывай на жене или любовнице. При чем здесь посторонние граждане, особенно застрявшие в пробке? Им тоже несладко…

Проклятые дожди! Мало того, что они скоро смоют город прямиком во вспухшую Сену, так из-за них приходится передвигаться, как в каменном веке — исключительно по земле. В такую погоду летать категорически запрещено. Впрочем, запреты дело ненадежное, при желании обойти их — раз плюнуть. Но если бы дело было только в запретах! В такую погоду летать действительно невозможно. Поэтому все вертолеты стоят в ангарах, авиафирмы разоряются, а граждане изнывают в плотных многокилометровых пробках.

«И за два часа не успею добраться, — Жан прикурил новую сигарету. — Но брести пешком по колено в воде и вовсе не выход. Проклятая погода! Тратить два часа на путь домой! Когда такое было?!»

Если задуматься, меньше времени на путь домой инспектор и не тратил. Может быть, лет десять назад, когда над городом хоть изредка появлялось солнце, а движение не было столь интенсивным… Хотя уже тогда попасть в центр Парижа означало встать перед выбором: застрять до глубокой ночи в пробке или воспользоваться метро.

Обгоняя крадущийся по бульвару Денэн автомобильный поток, по тротуару проковылял бездомный. Лесаж, сам того не желая, задержал на нем взгляд. Куда в такой дождь? Не все ли равно, в какой подворотне ютиться? Хотя, возможно, не все равно. Инспектор тоже мог остаться в Управлении. Поужинал бы в бистро на углу, вернулся, выпил коньяку и улегся на поролоновом диванчике прямо у себя в кабинете. Дома его не ждал никто, как и этого «клоша». И все-таки Лесаж поехал домой. Потому что, в отличие от бродяги, имел этот самый дом. Местечко пусть и неказистое, но свое, родное. С широкой кроватью, сетевой телесистемой, заменившей в большинстве современных жилищ уютный камин, с баром и старым плетеным креслом, в котором так приятно сидеть, листая газету. Да, натуральную бумажную газету. Пожалуй, такая занятная традиция сохранилась, а вернее, возродилась как дань моде только здесь, в старом добром Париже. Даже в консервативном Лондоне предпочитают просматривать за завтраком «Тайме» в виде сетевой «прокрутки», ползущей по экрану мультисистемы. А французы, как всегда, желают выделиться из серой массы. Законодатели мод, что тут добавить? Жан вдруг осознал, что же показалось ему странным настолько, чтобы обратить внимание на этого бездомного. Мало ли их бродит по парижским улочкам? Много, но не каждый носит под мышкой солидную пачку газет. Раздобыл по случаю и теперь несет к ближайшему мусорному контейнеру, чтобы сжечь и слегка подсушиться у огня? Скорее всего, так. Вот только…

Инспектор снова опустил окно и выглянул из машины. По улице — прямой, насколько это возможно в Париже, — расположилось множество заведений, в том числе таких, где можно было купить газеты, но нигде их не продавали по старинке, с лотков. Только из автоматов. Что же получается, бродяга взломал автомат и вытащил заложенную в него пачку? Кражи газет, конечно, дело не для старшего инспектора Сюртэ, но что, если клошар вложил взамен нечто иное? Смахивает на паранойю, но теоретический курс борьбы с терроризмом, вбитый в голову еще в школе, а позже закрепленный в академии и сцементированный немалым личным опытом, на первое место ставил гражданскую бдительность. И уж тем более следовало ее проявлять представителям закона. Лесаж негромко выругался и прижал машину к обочине. Теперь ему не светило попасть домой и через три часа.

Поиски вскрытого газетного автомата особо не затянулись. Он обнаружился через два квартала, слева от входа в кафе «Шато-Тьерри». Наверное, хозяин заведения был родом из этого городка, почти полностью затопленного в прошлом году разлившейся Марной.

— Куда вы смотрите? — строго спросил инспектор у охранника.

— А что? — Тот поднял на Жана недовольный взгляд.

— Ничего, если не считать вот этого, — инспектор указал на распахнутую дверцу загрузочного отсека. — Разве этот аппарат не в вашей юрисдикции, мсье?

— В моей, — охранник стал совсем недовольным. — А вам-то что, мсье?

— И в моей, — Лесаж вынул из кармана значок. — Потрудитесь вызвать полицию.

— Из-за такой мелочи? — Теперь охранник говорил более вежливо. — Не думаете же вы, мсье старший инспектор, что там бомба?

— Почему сразу бомба?

— А чего еще бояться? — Охранник нехотя открыл смарт. — Да и стоит ли поднимать шум из-за мелочей? Кража пачки газет, конечно, преступление, но пока приедет полиция, преступник успеет их сжечь. Такая погода… и пробки…

— Вы хотите сказать, что меньше чем на убийство местные полицейские не приезжают?

— Нет, ну, если там бомба…

— Вот что, мсье, — Жан почувствовал приступ раздражения. — В автомат заложено взрывное устройство. Я уверен. Если не хотите лишиться работы, вызывайте полицию. Все ясно?

— Да, конечно, — охранник набрал номер. — Правда, я пока вижу лишь следы взлома и… пустоту. — Он наклонился и заглянул в загрузочный отсек. — Так и есть, пусто.

Жан раздраженно махнул рукой и отправился обратно к машине. К черту все! Если людям плевать на собственную безопасность, к черту! И безопасность и этих людей! И пусть за такое отношение к делу лишится работы он сам, а не этот ленивый охранник. Кому нужна его работа в этом промокшем до нитки городе и во всей этой тонущей, задыхающейся от испарений и пропахшей плесенью стране?

Почти у машины Лесаж немного успокоился и изменил решение. Раз уж не судьба попасть засветло домой, нечего и пытаться. Стечение обстоятельств, оно же рок или по-новомодному — случайная комбинация вероятностей, предлагали вполне очевидное решение. Вечер — это ужин, так почему бы не здесь? Сверля охранника взглядом, старший инспектор неторопливо прошел мимо кафе и через двадцать метров остановился у ресторанчика с легкомысленным, но патриотичным названием «Ле-кок». На первый взгляд заведение было приличным. За играющей полупрозрачными рекламными роликами витриной можно было разглядеть крепкие столики под дуб, удобные стулья с высокими гнутыми спинками и грамотно расставленные торшеры. Все стилизовано «под старину», добротно и недешево. Ну что ж…

Инспектор вошел и почти сразу остановился, как вкопанный. Аппетит мгновенно пропал. Он потянулся было за сигаретами, но вспомнил, что находится в общественном месте, и дисциплинированно опустил пачку «Галуза» обратно в карман. Слева от входа стояли три газетных автомата, видимо, местные завсегдатаи были большими модниками или, скорее, ретроградами, учитывая обстановку. Но сейчас Жана интересовали не нравы жителей квартала, а состояние автоматов. Все три были открыты, и газеты во всех трех присутствовали только в окошке выдачи. По одному экземпляру на «брата». Лесаж заложил руки за спину и покачался на каблуках.

— Добрый вечер, мсье, — возник за плечом охранник.

— Я вижу, что пренебрежение служебными обязанностями на вашей улице в порядке вещей, — Лесаж показал значок. — Не так ли, мсье?

— Не понимаю, — охранник насторожился, но, проследив за взглядом инспектора, умолк и, вскинув руку, коснулся экрана смарта. — Дежурный?

Частная охранная фирма «Мюрат», пост двадцать три пятнадцать, кража из автоматов «Ле Монд»… Что? Нет, не шучу…

Охранник растерянно взглянул на Жана.

— Что-то не так? — Инспектор поднял одну бровь.

— Это семьсот какой-то там случай сегодня, мсье старший инспектор. По всему городу прошла волна краж из автоматов. Такое впечатление, что бумагу начали обменивать на золото по весу.

— Это ваш личный вывод или мнение начальства? — ехидно поинтересовался Жан. — Книжные магазины тоже подверглись нападению банд «бумагоискателей»?

— Не знаю.

— Ну так спросите, пока на связи. Охранник повторил вопрос Жана, и переключил

свой «Алкатель» на громкую связь.

— Нет, у букинистов все в порядке.

— Старший инспектор Лесаж, — Жан встал так, чтобы попасть в фокус смарта. — Кого-нибудь задержали?

— Нескольких клошаров, господин старший инспектор, но они успели раздать почти все.

— Раздать?

— Именно так. Из них очень трудно выжать хоть какой-то вразумительный ответ. Примерная картина следующая: некто нанимал бродяг, чтобы раздавать рекламные листки и газеты, обещал платить по четверти евро за клиента либо за доставку в почтовый ящик. Насчет взлома автоматов речь не шла, но кто-то из «работничков» попробовал, и ему заплатили. Так и началось. Слухи среди бродяг распространяются быстро, хотя вряд ли они пользуются смартами.

— Понятно, — Лесаж задумчиво потер подбородок. — Интересно узнать, как работодатель вел учет? Ведь газеты из автоматов не входили в его планы, однако он оплачивал и эти, так сказать, сверхурочные. И тут же возникает следующий вопрос — зачем? Зачем ему понадобилось оплачивать распространение чужой продукции? Чтобы заставить парижан читать газеты? Акция тайной ложи любителей бумажной прессы? Смысл? Жест отчаяния разоренных Сетью полиграфических магнатов? Тоже слабая версия. Пока вопросов больше, чем ответов или хотя бы догадок…

— Париж видел еще и не такие демарши.

— Это верно, — Жан усмехнулся. — Однажды такой демарш закончился сносом государственного учреждения. В изобретательности по части устроения развлекательных мероприятий нашим гражданам не откажешь. Революции, манифестации, студенческие беспорядки, бессмысленные на первый взгляд акции — бывало всякое… Беда в том, что, возможно, данный случай лишь выглядит безобидно. Война с газетными автоматами на самом деле может оказаться вовсе не очередной глупой забавой, пришедшей кому-то в голову от сырости и скуки. И если это так, работы у нас серьезно прибавится, мсье дежурный…

— Согласен, мсье старший инспектор. Все можно будет узнать только у зачинщика, но мы пока не установили ни его личность, ни адрес или название фирмы. Все задержанные называют разные районы и описывают разных людей.

— А вот это гораздо хуже, поскольку очень походит на заговор, — Лесаж нахмурился.

— Извините, старший инспектор, у меня срочный вызов, — дежурный откланялся.

— Салют, — Жан кивком разрешил охраннику выключить смарт.

— Заговор? — Охранник неуверенно улыбнулся. — Вы серьезно?

— Еще как… — Инспектор подошел к автомату и достал из портмоне кредитку. — Он включен?

— Да, наверное, — охранник зачем-то заглянул в пустой бункер. — А вообще-то… нет. Пока не закроется дверца…

— Ну так закройте ее, черт возьми!

— Все равно не работает… Вы хотели достать газету?

— Именно так, мсье…

— Поль, — охранник подцепил пальцем бэйдж.

— Достанете?

— Попытаюсь… — Поль присел и почти наполовину влез в недра автомата. — Вот так… сейчас…

Внутри аппарата что-то громко хлопнуло, и охранник, вздрогнув, завалился набок. Глаза у него закатились, а на губах выступила пена.

— А-а, дьявол! — Лесаж присел рядом, перевернул Поля на спину и сильно ударил кулаком ему по груди. — Мадемуазель, прошу вас…

К инспектору подбежала официантка.

— Что случилось?

— Ударило током. Оставьте вопросы. Делайте ему искусственное дыхание, а я буду делать массаж сердца.

— Может быть, вызвать «Скорую»?

— И как скоро она приедет? Делайте, что сказано, мадемуазель!

— Да, да, хорошо, — официантка опустилась на колени и с вполне приличным знанием дела принялась дышать за несчастного Поля методом «рот в рот». Все-таки поголовная «emergency-дрессура» — иначе не назвать — детей во всех школах Евросоюза была не напрасной тратой времени. Все, кто закончил школу в последние пятнадцать лет, прекрасно знали такие вещи, как оказание первой помощи или правила поведения в чрезвычайных ситуациях. Это было вбито буквально в подкорку, туда, где живут рефлексы и нестираемые временем двигательные навыки, вроде езды на велосипеде.

Секунд через тридцать любительских, но интенсивных реанимационных мероприятий сердце Поля восстановило ритм, а легкие задышали без помощи Жоли — имя было указано на бэйдже официантки.

— Я… не помню… что произошло, мсье инспектор?

— Вы хотели достать газету, но автомат ударил вас током.

— Током? —Да.

— Но как?

— Откуда мне знать, Поль, за что вы там внутри зацепились? Обычно стандартное напряжение не убивает, но в вашем случае это едва не случилось.

— Я не о том, мсье инспектор. Этот чертов ящик не подключен к электросети. Прежде чем влезть в него, я проверил дважды.

— Поль, — инспектор строго взглянул на охранника, — чудес не бывает.

— Проверьте сами, — Поль с помощью Жоли встал и, едва передвигая ногами, добрался до ближайшего стула.

Лесаж с опаской заглянул в пространство между задней панелью автомата и стеной. Шнур с толстой вилкой болтался свободно. Жан вернулся на исходную позицию и осмотрел автомат с фронта. Ничего особенного. Стекло, щель пошире и подлиннее — для выдачи газет и еще одна, узкая — сканер для кредиток. Газета под стеклом… «Ле Монд», вчерашняя. Инспектор, по примеру Поля, заглянул в отделение загрузки. В лицо ему тут же брызнула тонкая струйка белых искр. Лесаж отпрянул.

— Вот как! Сопротивление властям? Да что за день сегодня?!

Инспектор почувствовал, что готов взорваться от негодования. Все шло наперекос. Проклятые пробки, внеплановое расследование, тень какого-то идиотского «газетного» заговора, а теперь еще и мистика в стиле «техно» — автомат-маньяк. Ни Поль, ни Жоли, ни подтянувшиеся к месту происшествия посетители даже не успели испугаться или как-то помешать рассердившемуся инспектору. Лесаж выхватил из наплечной кобуры старый верный «глок» и высадил стекло, резко ударив по нему стволом пистолета. Автомат, видимо, понял, что проиграл, и больше никаких фокусов не выкинул. Злосчастная газета перекочевала в руки правосудия так же безропотно. Жан спрятал оружие и, как ни в чем не бывало, развернул газету. Пробежав взглядом заголовки на первой странице, он пожал плечами и сунул газету в карман куртки.

— Ничего подозрительного? — поинтересовался Поль. — Я сначала, честно говоря, думал, что все дело в какой-нибудь статье, и эта… акция — просто изъятие тиража.

— У нас свобода прессы, — Лесаж покачал головой. — Я все-таки склоняюсь к версии заговора. Такова уж специфика моей работы. Мадемуазель Жоли, для меня найдется столик? Все равно дожидаться полиции, так почему бы не совместить ожидание с ужином?

— Да, конечно, мсье инспектор. Прошу сюда…

…Полиция появилась как раз вовремя. Лесаж закончил ужин и перешел к кофе. Когда к столику приблизился усталый и бледноватый брюнет со значком полицейского инспектора на поясе, Жан как раз вынимал из кармана газету, чтобы за кофе пробежать взглядом вчерашние новости.

«Насколько горькой бывает ирония оксюморона, — Жан хмыкнул. — Вчерашние новости. Из одного ряда с адским холодом, красноречивым молчанием или этим любимым выражением полицейских — „свежий труп“. Абсурдное и грустное…»

— Мсье Лесаж? Добрый вечер, я инспектор Клеро. — Полицейский кивком указал на газету: — Это все, что осталось?

— Нет, одна из трех оставшихся, мсье Клеро, но эта была в автомате-маньяке.

— Где? — Полицейский удивленно поднял брови.

— В том, где разбито стекло.

— Где вы разбили стекло, — уточнил инспектор.

— Да, это так.

— Позвольте?

— Пожалуйста, — Лесаж протянул ему газету. Полицейский повертел ее, не разворачивая, и

бросил на столик.

— Та же история…

— Вы о чем?

— Сами посмотрите, — полицейский потер виски и поднял покрасневшие глаза на застывшую неподалеку официантку. — Коньяк, мадемуазель. Вы разрешите, мсье Лесаж?

— Присаживайтесь, инспектор.

Жан развернул газету на середине и пробежал глазами заголовки. Вроде бы ничего странного. Заглянул на последнюю страницу, вернулся к первому развороту, пролистал до конца, снова вернулся и наконец, сложив, подвинул по столу полицейскому:

— Сдаюсь, инспектор. Что вы имели в виду? Полицейский усмехнулся и подвинул газету обратно.

— Вот это, — он постучал согнутым указательным пальцем по тому месту, где должно было располагаться название газеты.

Именно должно было располагаться. «Ле Монд» крупно и в голографическом псевдообъеме. Оно там и было, Жан это помнил точно. Было! Во всяком случае, в тот момент, когда он доставал газету из автомата. Теперь же на месте переливчатого названия белело чистое газетное поле, а печатный текст начинался с даты. Лесаж поднял удивленный взгляд на полицейского. Тот, также молча, вынул из внутреннего кармана пиджака еще две сложенные газеты и бросил их поверх «обезличенной» «Ле Монд», так чтобы Жан мог видеть пустующие места для заголовков.

— Что это значит, мсье инспектор? — выдавил Лесаж.

— Вы из Сюртэ, вам виднее, — Клеро развел руками. — Может быть, это идиотская шутка полиграфистов, а может, в этом есть какой-то иной смысл… или умысел. Мое дело искать взломщиков, а разбираться с этим, — он снова постучал пальцем по белому полю, — не в моей компетенции.

— Я тоже, мсье Клеро, служу не в команде охотников за призраками.

— В любом случае, мсье Лесаж, будь это политическая провокация газетного лобби или попытка массового отравления читателей испарившейся краской, расхлебывать кашу вам. — Полицейский залпом выпил коньяк и поднялся. — Всего хорошего, старший инспектор. Мой номер есть в базе данных…

— Мой там же, — Лесаж вяло кивнул.

«Даже к утру домой не попасть, — мелькнула мысль. — Не надо было останавливаться. Проклятый клошар! Проклятый дождь. Чертова „газетная“ мода…»

* * *

Инспектор полиции Рене Клеро вымотался за день как собака. Странная история с «обезглавленными» газетами и рекламными листовками взбудоражила всю полицию. С одной стороны, вроде бы ничего страшного не произошло. Ну, завалили город мусором, но не гнилыми же томатами. Да и газеты были не какие-нибудь, бульварные, а вполне пристойные. И рекламные листовки не содержали ничего провокационного. «Пейте такой-то йогурт», «покупайте такую-то технику», «пользуйтесь услуга— щ ми такой-то фирмы»… Хорошая бумага, цветные картинки, на некоторых голограммы. Клеро покосился на ворох улик, лежащий на правом сиденье служебного «Ситроена». Обычная макулатура, а столько шума. Если не считать взлома автоматов, ничего противоправного. Однако окружной комиссар буйствовал, как зимний шторм в Ницце, каждые пять минут обзванивая участки и требуя результатов, а лейтенант участка, где служил Клеро, орал на подчиненных так громко и долго, что под вечер охрип. Работать в такой атмосфере было практически невозможно, но мнения инспектора никто не спрашивал. Едва он заканчивал протоколировать одно происшествие, как служебный «Алкатель» заходился уставной мелодией — что-то отдаленно похожее на Грига, только в стиле диковатых современных дансингов, — и Рене мчался на следующий вызов. Некогда было даже перекусить. Глотать на ходу хот-доги, как какой-нибудь американец, Клеро не умел, а потому весь день обходился случайными чашечками кофе с парой круассанов да содержимым карманной фляжки — выдержанным коньяком. Но жаловаться инспектор не привык. Да и некому было пожаловаться. Остальные ребята трудились в точно таком же режиме. И не только на участке Клеро. Казалось, все парижские нищие сошли с ума и затеяли какую-то бессмысленную «вшивую революцию».

Для начала они решили забросать город газетами и рекламным мусором, наверное, чтобы вывести граждан из равновесия. Вторым этапом вполне может стать какой-нибудь марш протеста. Так считало начальство. Инспектор же, опираясь на собственный опыт, считал иначе. Психология пьянчужек примитивна, управлять ими невозможно, а без управления никакого организованного движения не получится. Уже сегодня к вечеру все, кто не загремит в участки, пропьют заработанные на распространении печатной продукции евро и завалятся спать под мусорными баками. Нет, если история продолжится, то ее участниками станут граждане из другого социального слоя. Угадать бы — из какого? Чтобы не мотаться еще и всю ночь, вылавливая, к примеру, студентов, сбитых с пути праведного речистыми провокаторами.

Клеро почему-то вспомнил другую историю, весьма давнюю, но положившую начало одному из глупейших массовых развлечений нынешнего века. В 2003-м, или около того, в некоторых странах начали появляться небольшие группы людей, которые собирались в общественных местах и поклонялись разным идолам. Именно поклонялись, падая ниц перед самыми идиотскими и не имеющими никакого религиозного значения штуковинами. То перед муляжом динозавра в витрине магазина игрушек, то перед фонарным столбом или афишной тумбой. Продолжалось такое шоу минут пять-семь, а затем все его участники разбегались как тараканы до следующего сбора. Он назначался при помощи рассылки на мобильники short massages, в которых и сообщалось время и место очередной акции. Сообщения обычно отправлялись не больше чем за час до вылазки, а места никогда не повторялись. Кем отправлялись сообщения, толком не знали даже участники сборища. Этот конспиративный прием и гарантировал участникам акций полную безопасность. Ни полиция, ни кто-то другой даже примерно не представляли, где и когда ждать очередного сбора, а за пять минут, пока «сектанты» кланялись очередному светофору или рекламному щиту, организовать полноценную облаву было невозможно. Если честно, это непросто сделать даже сейчас, во времена глобального спутникового слежения, что же говорить о тех неспокойных и суматошных временах? Но самое смешное заключалось в том, что ни де-факто, ни де-юре участники этих акций не делали ничего противоправного, они даже не нарушали общественный порядок. Можно было, конечно, притянуть за уши такое определение, как хулиганство, но любой, даже наихудший адвокат выиграл бы дело за пять минут. Выплеснув таким своеобразным способом эмоции, люди расходились, ничего не сломав и особо никого не потревожив. Для Клеро, в то время сопливого школьника, так и осталось загадкой — зачем все это было нужно? Не понял он смысла тех странных забав и позже, когда вырос и стал полицейским. Вернее, он понял, но по-своему.

«От сытой скуки изнывали граждане обыватели. С монстрами в „Дум“ сражаться надоело, а на мотоцикле с ветерком или на резиновой лиане с моста вниз головой — слабо. Но нервы-то пощекотать хочется, вот и нашли развлечение для трусоватых. Я бы таких слизняков вылавливал и заставлял сыграть в русскую рулетку. Крутанул револьверный барабан, приставил ствол к виску, щелкнул — и свободен. Иди домой, если ноги послушаются. Знали бы тогда, как с полицией в кошки-мышки играть. Навсегда бы шелковыми сделались…»

Инспектор прижал машину к обочине, с трудом втиснувшись между двумя полицейскими «Ситроенами». На этот раз место происшествия выглядело нетипично. В уютном скверике возле церкви на перекрестке Сен-Жермен не было никаких газетных автоматов. Зато повсюду были разбросаны небольшие, с ладонь, рекламные листовки.

«Прямо как в период нацистской оккупации. Но тогда в этом был хоть какой-то смысл… — Рене застегнул куртку и неохотно выбрался из машины. — И распространителей ловило гестапо, а не мы…»

Кроме двух нарядов полиции, в сквере маячили лишь три-четыре парочки под модными клетчатыми зонтами да пожилой собаковод с двумя бестолковыми спаниелями на одном поводке. Оно и понятно, гулять под таким дождем можно, или подчинившись призыву большой любви, или по безальтернативной необходимости.

Приблизившись к месту происшествия, Клеро увидел еще одного любителя прогулок по мокрым аллеям. Правда, он, похоже, отгулял все отпущенные Судьбой минуты и километры.

Завидев инспектора, старший одного из патрулей облегченно выдохнул. Все-таки бывают ситуации, когда начальству рады… Оно и понятно, кто любит ответственность? Никто. Все хотят получать приличное жалованье и ни за что не отвечать… Чертов дождь! Рене накинул капюшон.

— Что у вас?

— Свежий труп, мсье инспектор! Следов насилия нет. Похоже на сердечный приступ, но вы же знаете… — высоченный темнокожий полисмен развел руками. Получилось убедительно и потому вдвойне обидно: и за бессильную полицию, и за потерянное время. Вызов был явно не по профилю Клеро.

— Очень мило. А где коронеры и криминалисты? Я вам зачем потребовался?

— Дежурный сказал, что листовками занимается ваш отдел.

— И при чем здесь труп?

— У него полные карманы вот этих бумажек, — полицейский протянул инспектору мокрую рекламку.

Листовки такого содержания Рене уже встречал. Среди вороха «улик» их подобралась приличная коллекция. Только… На тех все было так же, только отсутствовала вот эта крупная голографическая наклейка. Клеро повертел бумажку, чтобы рассмотреть голограмму «поглубже». Нет, при таком освещении, да еще под дождем, ничего не получалось. Бросив полицейскому «подождите», Клеро вернулся в машину.

В свете яркой лампы голограмма выглядела солидной и все-таки какой-то неправильной. Рене никак не мог разобрать, что на ней изображено. Казалось, что глаз не может ухватить структуру переливающейся наклейки, не может сфокусироваться на нужной глубине и ракурсе. Клеро в очередной раз выругался. Очки пора заказывать, что ли? Да нет, вроде бы рановато. Он снова повертел листок, но результат остался тем же. Инспектор поворошил бумаги на соседнем сиденье. Нет, среди них не оказалось ни одной похожей. Вернее, листовка точно такого же содержания отыскалась быстро, но на ней отсутствовала голограмма.

«Тысяча чертей! Зачем шлепать такие печати, если их не разобрать? Нет чтобы поступить как нормальные газеты — вывести в объеме название продукта. Красиво и эффективно. Раз дорогие листовки, значит, продукт того стоит. Взять тот же „Ле Монд“, сразу видно — серьезная газета с давними традициями, голограмму названия так и хочется потрогать, такая качественная иллюзия объема…»

Клеро вдруг замер, пораженный внезапной догадкой, и лихорадочно нашарил в ворохе газету из «Лекока». Голограмма? А ведь в этом что-то есть. Нормальный экземпляр «Ле Монд» рядом с этим «слепым» выглядит в точности как эти две рекламные листовки. Связь? Возможно…

Рене задумчиво взглянул на маячащего перед капотом полицейского.

Исчезающие голограммы? Странно. Что могло произойти с кусочками фольги? Не от сырости же они исчезали? Эта листовка, вот, мокрая, но непонятная наклейка на ней имеется, а на ее аналог или газету и капли не пролилось, однако они своих украшений лишились. В чем тут дело?

«Пожалуй, пора наведаться к экспертам. Пока не испарилась и эта улика…»

Клеро опустил стекло.

— Принесите еще несколько листовок, желательно посуше.

Полицейский протянул инспектору заготовленную пачку.

«Опытный, — Рене про себя усмехнулся. — Ну что ж, теперь посмотрим, что скажут наши ученые…»

…Путь до экспертного бюро занял ровно пять минут. И дело было не в чудесном избавлении Парижа от дорожных пробок, а просто бюро находилось на улице Сен-Бенуа, в двух кварталах от места происшествия. Несмотря на поздний час, нужный инспектору специалист оказался на месте и с подозрительным энтузиазмом взялся за дело.

— Удивительно, Рене, просто потрясающе! — вынырнув через некоторое время из нагромождения каких-то приборов, заявил эксперт. — Эти голограммы на самом деле просто чудо высоких технологий! Куда там спутниковой сети с ее М-процессорами!

— Ты имеешь в виду «Networld»? — Клеро насторожился.

— Именно так, Рене! Можешь считать, что с ним покончено! Если, как ты утверждаешь, это находят повсюду, дни господства «Networld» сочтены! Да и не только «Networld»… Впрочем, спутники-то могут как раз пригодиться, для согласования и управления, а вот все остальное… Грядет такая революция, ты себе не представляешь!

— Революция? — Инспектор нахмурился. — Ты уверен?

— Я говорю о научно-технической революции, понимаешь? Ну, в конце прошлого века была первая, теперь, похоже, наступает вторая!

— Наступают времена, а революции… — Рене покачал головой. — А революции проносятся урага-нами. И, как любой ураган, крушат все без разбора.

— Да ты философ, Рене! — Эксперт рассмеялся.

— Я прагматик, Азим. А еще я полицейский. Люди моей профессии меньше всего любят революции. Любые, даже бархатные или научные.

Клеро открыл смарт и, немного поразмыслив, набрал номер Сюртэ. Когда ему объяснили, что делом о «газетном заговоре» занимается только старший инспектор Лесаж, Рене ничуть не удивился. Ведь в Сюртэ пока не подозревали, что какие-то там газетные заголовки и голографические наклейки на рекламных листовках несут информацию о надвигающейся революции. Вот когда они об этом узнают… Тогда, возможна, единственной, кто НЕ занимается «газетным заговором», будет секретарша их шефа. Пока инспектор беседовал с Сюртэ, Азим успел сделать какое-то новое открытие, о чем и возвестил испуганным возгласом.

— Рене! Смотри скорее! Эта голограмма исчезает на глазах!

— Как это? — Клеро подался вперед. Наклейка действительно стремительно таяла, сжимаясь, как шагреневая кожа. Спустя четверть минуты от нее не осталось ни следа, ни пыли.

— Ну, что я говорил?! — торжествующе воскликнул Азим. — Революция! Я пока не знаю, какая у них программа, но обязательно выясню и тогда…

Закончить мысль эксперту не дал оглушительный хлопок, раздавшийся у него за спиной. Рене невольно пригнулся, а рука нырнула за пазуху. Стрелять было не в кого, и Клеро оставил теплую рукоятку пистолета в покое. Судя по дымку и характерному запаху горелой изоляции, испортился какой-то из приборов.

— Что-то замкнуло? — Инспектор бросил взгляд на Азима.

Эксперт судорожно вдохнул, закатил глаза и рухнул на руки Клеро.

— А-а, дьявол! — Рене аккуратно положил Азима на пол лицом вниз.

По белому халату эксперта, вокруг торчащего из спины корявого куска железа, расползалось красное пятно. Определить, насколько глубоко вонзилась эта штуковина, Клеро не мог, но, судя по хриплому, поверхностному дыханию и пробежавшим по телу эксперта судорогам, достаточно глубоко, чтобы убить его на месте.

— Охрана, вызвать медиков! — во всю глотку заорал Рене, подняв взгляд к зрачку камеры внутренней безопасности. — Потерпи, Азим, надеюсь, они нас увидели и услышали.

— Уходи… — еле слышно прохрипел эксперт. — Здесь… опасно…

— Что? — Клеро наклонился к его лицу.

— Опасно…

— Ничего, я не боюсь. Я останусь с тобой. Не разговаривай, береги силы.

— Ты не… понимаешь… Опасно… знать…

— Знать? Что ты имеешь в виду? — Рене спохватился и сжал его плечо. — Погоди, не отвечай. Еще успеем поговорить.

Медики прибыли достаточно быстро. Когда Азима увезли, в лаборатории, кроме Клеро, задержались еще двое инспекторов из криминального отдела.

— Что здесь произошло, Рене? — удивленно осматривая приборы, спросил один. — Как эта железка могла продырявить Азима? Сработала мини-бомба?

— Не знаю, Али, — Клеро бросил хмурый взгляд на развороченный прибор. — Если хочешь, вызови саперов.

— Да тут и без саперов все ясно, — лениво процедил второй следователь. — Нарушение правил эксплуатации. Несчастный случай по халатности. Он же тут неделями пропадал, не выключал ничего. Какая аппаратура выдержит такое издевательство? Так, Клеро?

— Не знаю, — Рене, как бы невзначай, перевернул несколько листовок, по-прежнему лежащих на рабочем столе Азима. — Пока не знаю. Но выясню.

Голограмм больше не было ни на одной.

— Да брось ты, Рене! Ты, наверное, уже сутки на ногах? Ехал бы домой, отоспался.

— Спасибо, Франсуа… — по лицу Клеро было видно, что он хотел ответить резко, но в последний момент почему-то передумал. — Так я и сделаю.

Он отдал салют и вышел из лаборатории.

— Как думаешь, куда он поехал? — по-прежнему с ленцой в голосе спросил Франсуа.

— Думаю, на встречу с Лесажем. Им теперь есть что обсудить.

— Может, посоветовать Системе «исправить» тормоза в его машине?

— Не стоит, Франсуа. Единственный, кто был опасен для Системы — Азим. Но теперь он вне игры. А Лесаж и Клеро… пусть расследуют. Все равно ничего у них не выйдет. Исследовать агломераты они не смогут, для этого требуется понимание темы и аппаратура. Да и не останется скоро ни одного агломерата, инсталляция выполнена на шестьдесят восемь процентов. А гоняться за призраками эти двое могут хоть до пенсии. Ну и, в конце концов, убрать их никогда не поздно. Сейчас важнее удержать ситуацию под контролем и точно в срок запустить программу синхронизации. Главный поставил жесткие сроки. Расчетное время первых тестов — 14 июля, полной готовности — 6 августа.

— Сколько символизма, — заметил Франсуа. — День взятия Бастилии и день бомбардировки Хиросимы.

— Да? Не знал. Но нам важно уложиться в срок. Иначе… сам знаешь. Так что, мсье символист, хочешь не хочешь, надо успевать.

— Да, с Главным лучше не шутить, — Франсуа вздохнул. — Пойдем, перекусим?

— А это? — Али кивком указал на покореженный прибор.

— А кто натворил, тот пусть и разбирается. Поставь задачу хозяйке этих умников, пусть сделает так, чтобы моя версия подтвердилась: перегрев, перегрузка, замыкание, небольшой взрыв. Несчастный случай, если короче.

— Хм, — инспектор потеребил мочку уха. — Задачка… Ладно, попробую ей объяснить.

Он взялся за смарт, но передумал.

— Что? — Франсуа вопросительно наклонил голову.

— В бистро будет удобнее. Идем, пока дождь утих.

Дождь над Парижем действительно прекратился, но ненадолго, словно лишь для того, чтобы немного отдохнуть и продолжить свое мокрое дело, обрушившись на старые брусчатые мостовые и новейшие пластиковые крыши с новой силой. Так или иначе, передышкой воспользовались не только забывшие зонтики пешеходы, но и авиатранспорт. Сколько самолетов успело взлететь из аэропортов Орли, Бурже и Шарль де Голль за время «сухой пятиминутки», знают лишь диспетчеры, но то, что на борту каждого имелась хотя бы одна пачка свежих парижских газет, это точно…

3. 06 июля, 16 часов 30 минут

— «Париж открыт, но мне туда не надо», — пробормотал Семенов и, щурясь, окинул взглядом пронзительно синее небо. — Где же наш Аэрофлот застрял?

— А что Париж? — Аслан утер со лба крупные капли пота. — И в Париже люди живут. Арабы и армяне в основном…

— Что-то ты бредишь, — Семенов устало сел на горячий камень и вытер лицо, только не рукавом, а подтянув борт пиджака. — Французы там. Париж ведь.

— Ну да, — Аслан усмехнулся. — Вы на профили их посмотрите. Мне один авторитет рассказывал: половина Армении у нас, а вторая — там, в Париже гостит. В Ереване уже почти никого не осталось, одни французы на отдыхе. Их европейская погода достала, вот они на солнышко и сползаются. Ну и оседают потихоньку, смешиваются. Переселение братских народов происходит — «погостить насовсем». Такая вот жизнь пошла в конце первой четверти нового века. А вообще-то…

Он махнул рукой, но не затем, чтобы подкрепить жестом свою антропологическую теорию, а устало, будто бы сразу на все: и на жизнь, и на парижских армян, и на антропологию.

— Надо будет съездить проверить, — пытаясь взбодрить больше себя, чем не особо нуждающегося в этом телохранителя, заявил Семенов.

— Вот только спустимся с гор… — Аслан приложил руку ко лбу козырьком и оценил пройденный путь, а заодно лишний раз убедился в отсутствии погони. — А что, я бы поехал. Хоть там и дожди круглый год, а все равно интересно. Елисейские Поля, Версаль, «Мулен Руж»… Дадите отпуск на недельку?

— Если спустимся, — Семенов уныло вздохнул. — Пешком можем и не дойти. Вниз, не до Парижа.

— Спустимся, — Аслан облизнул пересохшие губы. — Вот только вертушки прилетят. Я нашему местному филиалу запрос послал еще из Крепости.

— Местные без санкции Хозяина не пошевелятся, а Бобров арестован. — Семенов вытряхнул камешек из модной туфли. — И на мой запрос что-то никто не откликнулся. А волкодавы спецназовские уже наверняка наш след взяли. Похоже, встряли мы.

— Нет, босс, тут другое, — уверенно возразил Аслан. — В нашей местной конторе мой двоюродный брат замначальника охраны. Он меня не бросит. Только если найти не сможет. Неужели «Невод» снова ослеп, как тогда, с «Ил-200» и Барковым вашим?

— А тебе оно надо? Ведь первыми не спасатели прилетят, а «красные». Им ближе. Снова зону топтать отправят, не боишься такой перспективы?

— Лучше на зоне попариться, чем тут подохнуть. Но это не про нас, босс, я выведу. Если часа три форы у нас будет, выберемся.

— Три часа! Тут пехом три дня спускаться. Без жратвы еще ладно, не проблема, а вот без воды…

— Давайте выйдем к речке и спустимся в долину вдоль нее, — Аслан продемонстрировал смарт, в котором высвечивалась подробная карта местности. — Правда, километров через десять она со стены падает, не пройдем там, но обход больше шести часов не займет.

— «Невод»? — кивком указывая на машинку, заинтересовался Семенов. — Раз работает на связь, значит, и нас видит?

— Карту я еще вчера на подходе закачал, — возразил телохранитель. — Но на связь, думаю, лучше нам все-таки не выходить. Вдруг и вправду не видит нас пока Всевидящее Око? Чем Иблис не шутит? Тогда выходит, лучше потерпеть мало-мало и не отсюда, а с безопасного удаления помощь вызвать.

— Не вечно же такой фарт будет нам катить, — Семенов покачал головой. — Рано или поздно засечет нас «Невод», и тогда конец.

— Можно вернуться, — резко бросил Аслан. — Или сразу в пропасть.

— Не варианты…

— Ну а чего вы тогда ноете?! Простите, босс, вырвалось…

— После припомню, — Семенов отреагировал на резкость Аслана вяло, практически никак. Горячий абрек был прав, и босс это отлично понимал. Ныть не следовало, это не приносило облегчения и никак не влияло на ход событий. Следовало шевелить мозгами и делать ноги. Еще Семенов хорошо понимал, что Спутниковая сеть глобального обнаружения видит беглецов и все надежды на обратное — самообман. Но вместе с тем он не собирался возвращаться в захваченную спецназом Горную Крепость и сдаваться на милость победителям, поскольку знал еще кое-что. Кроме двоюродного брата Аслана, вертушку по души беглецов должен был выслать кое-кто другой. Просто обязан был выслать. Пусть Семенов не оправдал оказанного ему высокого доверия, но треть задания он выполнил. Не ахти какой результат, конечно, но почетную эвакуацию босс заработал. Без сомнений. Оставался открытым вопрос: знает ли наниматель о частичном успехе кандидата на пост нового Хозяина? Обычно Главный самодовольно подчеркивал, что он в курсе всего, имеющего отношение к его делам. Один из трех «Соколов» такое отношение имел. А лежала капсула со всемогущим мини-компьютером в кармане у Семенова. Чем не причина выслать за боссом вертушку? Впрочем, Главный мог поступить проще. Дождаться, когда Семенов сдохнет среди голых скал, и забрать «Сокола» в более удобное время — когда поблизости уже не будут разгуливать толпы спецназовцев, кружить боевые вертушки и «Невод» перестанет уделять этому сектору повышенное внимание, рассматривая прямо из космоса через свои мощные телескопические объективы каждую подозрительную букашку. Такой вариант нравился Семенову меньше всего, и босс очень надеялся, что он наименее вероятен. Все-таки этот миникомп такая ценность! Нельзя же оставлять его вот так, в кармане у трупа, в безлюдных горах, где не появляются даже местные жители, и тело босса-неудачника может провялиться сто лет в полнейшей неприкосновенности…

Вот именно. При таких условиях еще как можно! Семенов зажмурился и встряхнул головой. Все, стоп! Прочь, гнилые мыслишки! Главный не оставит.Ему нужен и «Сокол», и новый Хозяин в осиротевшую фирму «черных». Семенов доставит высокому начальству искомую ценность и в качестве поощренняполучит вакантное место. Вот этого позитивного сценария и следует придерживаться. Так и будет…

Семенов почти убедил себя, что снова бодр, циничен и полон сил. Он решительно встал с камня… и тут же сел обратно. С северо-запада, со стороны Горной Крепости, едва не задевая оружейной подвеской верхушки скал, приближался размалеванный серыми и коричневыми пятнами штурмовой вертолет. Звезд на его бортах Семенов не видел, поскольку машина шла прямо на него, но они там были — красные с золотыми контурами, это точно. Все-таки военные нашли беглецов быстрее спасателей из местного филиала. И это был полный провал…

— Уходи, абрек, — Семенов поиграл желваками. — Чего зря подставляться. Отсидишься в горах, \ потом, когда шум уляжется, пристроишься где-нибудь…

— Я вам не сука вроде Мамонта! — вскипел Аслан, проверяя магазин «глока». Было там негусто, но телохранитель и бровью не повел.

— Ты собрался сбить штурмовик из этой хлопушки? — вдруг донесся непонятно откуда чей-то насмешливый голос.

Аслан завертел блестящей от пота бритой головой, но никого поблизости не обнаружил. Тогда его взгляд переместился на босса и упал на смартфон. Экранчик машинки был пуст, но голос шел явно из нее. Раньше телохранитель с такими фокусами не сталкивался и потому вопросительно уставился на Семенова.

— Господин… Главный? — Семенов согнул руку и взглянул на темный экран смарта.

— Позже, господин Семенов. Все комментарии позже. А сейчас надевайте пояса и поднимайтесь на борт штурмовика. Время дорого…

Босс запрокинул голову и обнаружил, что с борта вертушки к нему спускается трос с двумя страховочными поясами. Все-таки расчет был верным, Главный пожелал получить ценный груз безотлагательно.

— Парижа не гарантирую, но с гор мы спустимся, — приободренный Семенов похлопал Аслана по плечу.

— Ну да, — телохранитель хмыкнул и взглядом указал на эмблему, украшающую, помимо звезд, борт вертушки. — Прямиком в зиндан.

Машина оказалась не армейской. Эмблема — черный силуэт хищной птицы в бордовом круге — четко указывала на ее принадлежность внутренним войскам. Скепсис Аслана, отсидевшего в свое время под охраной этих самых войск пять лет, был понятен, но необоснован. Главный был волен задействовать любые связи в любых кругах и структурах, и, видимо, вертушка вэвэшников в данной ситуации стала оптимальным вариантом. Ничего особо удивительного или тревожного.

Когда двое хмурых членов экипажа помогли поднятым на борт «черным» освободиться от поясов и усесться на жесткой лавке, смарт Семенова снова ожил.

— Теперь слушайте внимательно, — строго проговорил Главный. — В аэропорту, у стойки регистрации на московский рейс, вас будет ждать мой человек. Получите у него документы и деньги. Затем зарегистрируетесь, но в Москву не полетите. Человек проведет вас через погранконтроль в закрытую зону и посадит на чартер. Все ясно?

— Да, только… куда мы полетим?

— И как узнаем этого человека? — негромко подсказал Аслан.

— И как мы узнаем вашего человека, господин Главный?

— Пункт назначения вы узнаете в самолете. А человек подойдет к вам сам. Вот его фото.

Смарт пискнул, выбросил на экранчик фото, # связь прервалась.

— Ну вот… — Семенов хмыкнул. — Ты же хотел в Париж…

— Я хотел в отпуск, — Аслан с сомнением покачал головой. — А если по делам, то без разницы — Париж или Нью-Йорк, все равно не расслабишься.

— Нью-Йорк? — босс задумчиво взглянул в иллюминатор. — Ничему не удивлюсь… Там тоже есть армяне?

— Они везде есть. — Аслан вдруг как-то напрягся и продолжил, тщательно подбирая слова: — Босс, я понимаю, это не мое дело… но… что на самом деле происходит? Кто этот Главный и почему мы должны лететь за кордон?

— Главный это… Главный, Аслан, — Семенов так и не оторвал взгляд от синевы за иллюминатором. — Это тот, кто играет партию. И мы у него в качестве пешек.

— Ну, вы-то, гляжу, этим… ферзем заделались, — с нотками искреннего уважения произнес Аслан, — Хозяин.

— Догадался? — Семенов взглянул на телохранителя искоса. — Да, теперь я вместо Бобра. Его Главный разменял. Но только это не ферзя место, а слона или коня, и пока, признаюсь тебе, как родному, я ничего в этой партии не понимаю. Знаю лишь, что вляпались мы по-крупному. Видишь, какой размах, уже и за большим бугром дела начались…

— И все из-за «Сокола»? — удивился Аслан.

— Нет, не думаю. «Сокол» в этой дерьмовой бомбе вроде детонатора. Деталь ключевая, но заменимая. Тут в другом прикол. Игра какая-то идет, Аслан. Большая игра. И на такие бабки, что нам не приснятся никогда. В этом суть, в это надо вникать. А технические детали, вроде «Соколов» и прочей дребедени, — это декорации. На них можно вечно смотреть и ничего не увидеть. Только ты никому…

— Обижаете, — телохранитель прижал руку к сердцу, вернее, к проступающей под пиджаком рукоятке пистолета. — Я всегда на вас ставил, ну, в смысле, с понятием я.

«Ну да, с понятием, — Семенов мысленно усмехнулся. — Потому что фарт со мной тебе катит. А если б отвернулась тетя Фортуна, ты меня бы первым грызть начал. Удержись Бобров в своем кресле да скажи тебе „Фас!“ — вцепился бы в глотку хуже собаки…»

— Помнишь, как с Худым в Нальчике толковали?

— А то?!

— Если запахнет жареным, действуем по той же схеме.

— Все-таки не доверяете этому… Главному?

— Не в том вопрос, — показывая, что все комментарии позже, Семенов прижал палец к губам и покосился на безучастных сопровождающих. Слышать они ничего не могли, поскольку сидели на лавке у противоположного борта, но читать по губам — вполне. Этой нехитрой науке обучают в любой спецназовской «учебке». А то, что эти двое «вертолетчиков» закончили не филологический факультет, было написано у них на лицах.

Аслан все понял и до самого аэропорта хранил молчание, изредка обмениваясь с конвоирами оценивающими взглядами. На глаз определить уровень подготовки этих двоих, конечно, не мог даже такой опытный начальник охраны, как Аслан, но какие-то выводы он, видимо, сделал. И когда вертушка села на резервной площадке аэродрома, ему выпал шанс убедиться в их правильности.

В момент посадки обстановка на аэродроме казалась вполне спокойной и обыденной. Самолеты выруливали на взлетные полосы, терпеливо выстраиваясь в очереди наподобие толстых рыбин, идущих по узким светящимся речкам на нерест. Интервал между взлетами и посадками составлял не больше трех минут, но каким-то чудом, а если точнее, благодаря четкой работе диспетчеров, ни пилоты, ни^ работники наземных служб не совершали ни одного лишнего движения. Бесконечный конвейер работал без сбоев. Воздушное пространство в стороне от взлетно-посадочной зоны тоже гудело моторами, а к тому же еще и свистело винтами — над вертолетными площадками движение было таким же интенсивным и отработанно будничным. Любой чужеродный элемент в этом, только кажущемся сумбурным, мо— ] ре людей и машин бросился бы в глаза даже человеку несведущему, но ни экипаж, ни пассажиры заходящей на посадку вертушки ничего и никого лишнего не увидели. Вертолет коснулся колесами «яблочка» отведенной диспетчером площадки, и двигатели тут же сбросили обороты. Один из сопровождающих открыл дверь и выглянул наружу. Примерно минуту он изучал обстановку теперь уже в привычном, наземном ракурсе и наконец кивнул:

— Пошли!

Аслан подался вперед, ненавязчиво оттеснив босса от двери, но тут же отпрянул.

— Что-то не так, босс! Эй, за штурвалом, взлетай!

— Ты чего? — удивился Семенов. — Кого узрел?

— Две машины от большого ангара едут, видите? Это спецназ, зуб даю!

— Высаживаемся! — Семенов принял решение мгновенно. Пусть он не имел такого богатого боевого опыта, как телохранитель, но соображал быстро. Оставаться в вертушке, которой вот так с ходу никто не даст добро на взлет, было опасно. Принимать бой, прячась в дюралевой коробке, — смертельно опасно. Оставалось лишь бегство, причем в прямом смысле — ногами по земле.

«Черные» выпрыгнули на бетон и, пригибаясь, отбежали подальше от вертушки. Угрюмые «вертолетчики» оказались рядом.

— Приказано сопровождать до посадки на чартер, — коротко пояснил тот, который первым выглянул из вертолета.

— Будет жарко, — предупредил Аслан, в очередной раз смерив бойца оценивающим взглядом.

— В курсе, — провожатый вынул из-за пояса «гюрзу». — Идите между площадками, вон туда, к метеобашне. Сразу за ней начнется чартерная зона. На восьмой стоянке вас ждет «Гольфстрим-Трансатлантик». Мы прикроем.

— Ого, целый «Гольфстрим»! — Аслан усмехнулся. — Да еще новейшей модели. Точно в Нью-Йорк полетим.

Семенов кивнул провожатому и двинулся в сторону башни. Времени на рассуждения о щедрости нового непосредственного начальства не оставалось. Теперь босс и сам увидел подозрительные машины, рисково игнорирующие аэродромную разметку и маневрирующие между грузовыми карами, «техничками» и заправщиками.

Не прошло и десяти секунд, как беглецы надежно затерялись среди персонала и под прикрытием вертолетных туш, а также всевозможной вспомогательной техники благополучно покинули опасную площадку. Погони вроде бы не наблюдалось, но в реве и грохоте услышать любые подозрительные звуки было невозможно, а увидеть преследователей мешали все те же вертушки. Будь Семенов сейчас в положении преследователя, а не жертвы, он бы поступил предельно просто — вызвал бы со своего смарта «Невод» и запросил живую картинку окружающей местности: крупный план, под углом в сорок пять градусов с расширением поля зрения до пятисот метров. Получился бы отличный вид, практически без искажений и помех, ведь снимали бы сразу несколько спутников космической сети, а затем наземный сервер «Networld» обработал бы картинку и выдал ее абоненту. На проекционной голограмме смарта это выглядело бы как кино, снятое с хорошим разрешением, с высоты второго-третьего этажа.

Но сейчас Семенов находился в шкуре жертвы, и обнаруживать себя ему было невыгодно. Он уже не обольщался насчет сопутствующей ему в последний час удачи. Она оказалась иллюзорной. Но все-таки босс на нее надеялся.

— Выходит, видел-таки нас «Невод», — озвучил Аслан сомнения Семенова. — Раз «красные» бойцов сюда прислали.

— Может быть, — босс пожал плечами. — А возможно, это просто подстраховка. Они решили перекрыть ближайшие аэродромы, а тут мы, как живые. Стандартная процедура.

— Ну да, — телохранитель хитро прищурился. — Вы видели, какие тут площади? Если наобум прочесывать — за сутки не управишься, да еще двумя машинами. А они нашли нас в этом муравейнике за минуту, мы и приземлиться не успели.

— Однако мы все-таки приземлились и даже успели удрать, — Семенов махнул рукой. — Так что тот, кто нас от «Невода» прикрывает, свою задачу выполнил. Мы пока живы и на свободе. И хватит версии сочинять. Не все гладко, это факт, но ведь мы не с клубом ролевых игр тягаемся, а с армейским спецназом, у них все ситуации просчитаны. И сейчас нам важен результат. Пока мы на шаг впереди… Вон чартерная зона, считай стоянки.

— Я «Гольфстрим» и без счета вижу. Он среди «аннушек» и «тушек» как лебедь в утином пруду. Поднажмем?

— Сразу не пойдем, — Семенов придержал Аслана за рукав. — Осмотримся. Думаешь, эту птицу никто до сих пор не приметил? Военные вполне могли сообразить, кого она ждет, и посты выставить.

Долго осматриваться не стали. В ту же минуту, когда они миновали третью стоянку, на которой дремала видавшая виды двести четвертая «тушка» каких-то там «Урюпинских авиалиний», слева от метеобашни началась возня. Определенно сказать, что там творится, Семенов не мог, но ему хватило самого факта нездоровой активности в абсолютно не предназначенном для этого месте. В тот момент, когда беглецы добрались уже почти до борта «Гольфстрима», активность переросла в ажиотаж с элементами фурора. В районе башни определенно стреляли — злое тявканье пистолетов и короткие трещотки автоматов пробивались сквозь аэродромный гул, как иголки сквозь плотную ткань: нехотя, но остро. А еще над метеобашней зависли две армейские вертушки. Они не стреляли, но лишь до поры.

Пока Семенов оглядывался на метеобашню, Аслан успел изучить обстановку вокруг самолета. Засады рядом с ним не оказалось.

— В целом все спокойно , но что нас ждут и готовы вывезти за тридевять зезмель, я бы не сказал, — озадаченно потирая бритую голову, сказал Аслан. — Люк задраен, двигатели холодные. Может, вертолетчик что-нибудь перепутал?

— Господин Семенов, — голос доносился откуда-то издалека, но человек не кричал. Босс некоторое время вертел головой, а затем догадался взглянуть на экранчик смарта. Иллюзия, что человек далеко, создавалась по причине маломощности звуковой панели приборчика. На связи был не Главный, как ожидал Семенов, а «встречающий». Он маячил на фоне стойки регистрации в аэропорту.

— Слушаю вас.

— Планы изменились, господин Семенов.

— Это я понял. Мы уже рядом с чартером.

— Нет, они изменились» радикально. Вы не полетите самолетом. Истребителям эскадрильи охраны аэропорта приказано вас сбить, если вы попытаетесь уйти воздушным путем. Прошу немедленно прибыть в четвертый багажный терминал. Это слева от вас, видите синее здание метрах в пятистах к югу?

— Видеть-то видим, — пробормотал Аслан, кивком указывая боссу на приближающиеся со стороны метеобашни машины. — Они ездят быстрее, чем мы бегаем.

— Вперед! — Семенов выключил смарт и бросился к длинному синему ангару или терминалу — в этот момент ему было все равно, как назвать огромное металлическое строение, лишь бы там можно было укрыться от преследователей.

Над головами беглецов прошли армейские вертушки. Строгое аэродромное начальство не позволяло воздушным охотникам врезать от всей души и попортить асфальт, пригвоздив к нему «дичь» парой точных пулеметных очередей, но оставило пространство для маневра, отменив все вылеты и посадки в вертолетной зоне аэродрома. Одна из вертушек развернулась и зависла на высоте полутора метров, преграждая путь к терминалу. До вертолета оставалось не больше ста шагов, и беглецы притормозили. Из распахнувшейся двери вертушки выпрыгнули четверо бойцов в камуфляже и с автоматами в руках. Между ними и «черными» оставались небольшие препятствия в виде длинного багажного автопоезда из пяти тележек, прицепленных к электрокару, и двух машин технической службы, но автопоезд медленно уезжал влево, а «технички» разворачивались, намереваясь убраться подальше вправо, и потому счет шел на секунды. Через четверть минуты беглецы могли оказаться лицом к лицу с бойцами. Что из этого выйдет, предположить было несложно. Носом в асфальт, руки за голову, ноги как можно шире… Семенов представил, как его, еще вчера одного из хозяев жизни, пинают под ребра дуболомы в тяжелых армейских ботинках. Перспектива была безрадостной. Босс шарахнулся влево и в стремительном рывке догнал автопоезд. Аслан почти не отстал. Они запрыгнули на тележку и вцепились в страховочную сеть, перетянувшую наваленный с горкой багаж. Оставшаяся в воздухе вертушка тотчас зависла над электрокаром. Перепуганный водитель нажал на тормоз. Как только скорость движения автопоезда упала до скорости пешехода, Аслан спрыгнул с тележки. Он в несколько прыжков нагнал кар и запрыгнул на сиденье рядом с водителем. Пистолет у скулы показался шоферу страшнее зависшего над головой вертолета, и автопоезд снова набрал скорость. До заветного терминала оставалось каких-то двести метров. Сесть у его ворот вторая вертушка не могла, там было слишком много техники, но спецназовцы и не пытались повторить провалившийся трюк. Наперерез электрокару уже мчались машины наземной группы, а вдогон беглецам полетели пули. Четверо бойцов из первого вертолета, тщательно целясь, обрабатывали удирающий составчик одиночными выстрелами.

Семенов попытался переползти в промежуток между тележками, чтобы укрыться от пуль за горой чемоданов,и едва не свалился под колеса. Все-таки для любых трюков нужна подготовка, а спорт Семенов никогда не любил. Позубоскалить — пожалуйста, а надрываться, чтобы иметь эффектное отражение в зеркале, — увольте. Для чего? Чтобы бабам нравиться? Для этого хватит дорогого костюма и ! толстого кошелька. Адреналином накачаться? Тоже невеликое удовольствие. Уж лучше коньяком. А что когда-нибудь попадет в переделку, где потребуется удирать с элементами акробатики, Семенов не мог даже представить. Однако же попал…

Автопоезд заложил резкий вираж, тележку встряхнуло, и у босса клацнули зубы. Очень близко что-то звякнуло, и Семенов заметил, как в сторону отлетела блестящая деталь, наверное, защелка от чемодана. Если бы тележка не вильнула, пуля могла попасть не в чемодан, а точно в спину боссу. От такой мысли внутри у Семенова похолодело. Он неожиданно для себя заработал руками и ногами и перебрался на предпоследнюю тележку автопоезда.

«Кончится все, сразу же пойду в спортзал… И на айкидо запишусь, как Барков… Никогда не поздно…»

Перед каром резко затормозил армейский «Тигр», и автопоезд застонал всеми сцепками. Семенова прижало к чемоданам, а затем потянуло вниз, в промежуток между тележками. Он бессильно царапнул холеными ногтями по борту тележки, больно ударился плечом о сцепку и рухнул на асфальт, прямо под левое переднее колесо последней телеги. От страха босс крепко зажмурился и задержал дыхание, подсознательно надеясь, что это позволит выдержать тяжесть накатывающегося колеса, но… ему повезло и на этот раз. Тележка остановилась, едва коснувшись плеча незадачливого ездока гладкой, лишенной протектора шиной. Семенов суетливо задергал ногами и, совершив, как минимум, сотню лишних движений, выбрался из-под тележки.

Сначала он подумал, что лучше бы ему остаться под автопоездом — спецназ взял беглецов в клещи, — но очень скоро фортуна улыбнулась Семенову вновь.

Вернее, сначала босс пережил самый большой стресс за всю свою жизнь. В один миг ему стало гораздо страшнее, чем минуту назад, под колесами автопоезда. Ведь лежа там, на асфальте, он мог надеяться на то, что телега все-таки остановится, а вот ударившая в грудь пуля никаких надежд не оставляла. Вернее, Семенов мог бы надеяться на бронежилет, но, если честно, легкий «броник» третьего класса защиты не держал даже пули выпущенные из «гюрзы», а что говорить про «Калашников», да еще с тридцати шагов? Босс отлетел на пару метров назад, больно ударился затылком об асфальт и тоскливо уставился в синее небо. Умирать было почему-то не больно. И свет не мерк, а окружающее пространство не сжималось в темную точку, как это красиво показывали в кино. Семенов пошевелил рукой, ногами, напряг слегка затянутый жирком пресс. Все работало. В груди ныло, но не настолько, чтобы корчиться от боли. Даже стонать от такой боли как-то не особенно хотелось. Босс провел рукой по груди. В пиджаке дырка… вот она… в бронике должна быть тоже дыра, а из нее должна сочиться теплая кровь… Нет, ничего такого. А в пластине бронежилета лишь несерьезная вмятина. Что за чудеса? Семенов приподнялся на локте и осмотрел пиджак. Вот в чем дело! Он сунул руку во внутренний карман и вынул капсулу с «Соколом». Сделанная из сверхпрочных сплавов, да еще со свинцовым наполнителем, она отлично выдержала прямое попадание автоматной пули, а пластина бронежилета равномерно распределила энергию удара. Потому и отбросило босса, как щенка, но не убило, и ребра целы… почти. Семенов попытался глубоко вдохнуть, но не смог, было больно теперь уже без дураков.

Впрочем, синяки и трещины в ребрах сейчас были не в счет. Семенов осмотрел капсулу и понял главное — пулю она удержала, но была серьезно повреждена, и встроенный в нее автономный М-станнер не работал. А из этого следовало…

Семенов насколько сумел быстро поднялся на ноги и рисково выпрямился.

— Босс! На землю! Пришьют!

На шипение Аслана, засевшего между каром и первой тележкой, он не отреагировал.

— Не стреляйте! Дайте сказать! Позовите начальство!

Сухо треснули несколько выстрелов. Над ухом вжикнули пули. Семенов сглотнул вязкую слюну и поднял над головой капсулу. Держал он ее так, чтобы противник не видел повреждений. Еще несколько пуль просвистели чуть выше головы, но затем наступила пауза.

— Не стрелять! — крикнул кто-то невидимый за бронированным «Тигром». — «Черный», скажи своему янычару, чтобы тоже остыл.

Семенов опустил взгляд и выразительно посмотрел на Аслана. Тот немного поколебался, но затем понимающе прищурился и подмигнул.

— Это «Сокол»! — Босс помахал над головой рукой с зажатой в кулаке капсулой. — Вам же он нужен?

— Мы и возьмем, — уверенно пообещал командир «красных». — Вторую руку подними и постой так минуту. А боец пусть ствол выбросит и ляжет. Тогда гарантирую вам жизнь.

— А если я сейчас свяжусь с «Неводом» и расскажу, для чего нужен этот самый «Сокол»? Всем желающим расскажу. На все сети выйду и всему миру ваши секреты выложу.

— А успеешь?

На груди у Семенова появилось сразу три красных точки лазерных целеуказателей.

— А ты о пакетной передаче данных слышал? Мой боец на смарте палец держит. Нажмет кнопку янычар, и уйдет инфа в «Невод», а оттуда по всему миру, сам понимаешь.

— Понимаю, — командир военных усмехнулся. — Но я тебе не верю. Гранаты к бою! — И негромко своим: — Сделаем из гадов фарш…

Семенов почувствовал, как слабеют колени, но позы не поменял. Со стороны это, наверное, выглядело героически, хотя на самом деле босса просто парализовало от очередного приступа страха. Смелость, замешенная на уверенности, что блеф сработает, больше не подпитывала тело энергией, а других источников подзарядки у Семенова не имелось. Он стоял с поднятой над головой капсулой, пародируя статую Свободы, и мысленно прощался с жизнью. Большего он все равно не мог предпринять. Ни морально, ни физически. Конечности не слушались, а в душе было холодно и пусто. Туловище вовсе превратилось в подобие элемента мебельного гарнитура. Казалось, стукни по спине и услышишь гул, будто из пустого шифоньера.

— Черпаев, отставить! — вдруг долетел до Семенова знакомый голос. — Я понимаю, что к сраным «Соколам» у тебя свои счеты, но этот нам нужен целым и невредимым!

— Он в капсуле, товарищ генерал. Ничего ему не сделается.

— Готов ответить за эти слова погонами?

— Ну… вообще-то…

— Тогда заткнись! — подоспевший генерал Манилов почти зарычал. — А ты, вошь нестроевая, аккуратно положи капсулу на землю и шагом марш отсюда, если успеешь!

— Это вы мне? — Семенов поискал взглядом собеседника.

Манилов совершенно спокойно вышел из-за «Тигра» и зло взглянул на Семенова.

— Тебе, босс недоделанный! Капсулу на землю и проваливай на! Мне что, три раза повторять?

Три раза повторять было необязательно. Семенов уже понял замысел Манилова. Генерал рисковал, так открыто вмешиваясь в ход спецоперации, не только своей репутацией, но и должностью, но, видимо, Главный посчитал, что это единственный способ решить проблему, и генерал был вынужден подчиниться. А что поделать? Назвался заговорщиком, будь готов стать крайним. До Семенова вдруг дошло, что пробившая контейнер пуля тоже могла быть вовсе не спецназовской. Ведь до того момента «красные» только запугивали, стреляя поверх голов. Да и позже никаких попыток разделаться с «черными» не было, одни угрозы.

«Неужели Главный настолько крутой стратег и тактик? Нет, не может быть. Как он следил за развитием событий — понятно, с „Неводом“ он накоротке. Но как он мог принять решение за такой мизерный промежуток времени? И где он вдруг нашел снайпера? Или стрелок следил за мной с самого начала? Но это означает, что я никуда не должен был улететь! Главный загнал нас на этот аэродром умышленно! Он знал, что вывезти чип можно только внутри носителя, но понимал при этом, что никто в здравом уме на такое счастье не согласится… А теперь, когда чип из пробитой капсулы переместился в носителя, то есть в меня, Главный подключил к спектаклю Манилова, который под предлогом того, что капсула теперь в руках „красных“, благородно меня отпустит. Этакий жест победителя. А когда я исчезну, он „вдруг обнаружит“, что капсула пуста. Главный играет нами, как пешками! Черт возьми, он обещал мне место ферзя, а сделал из меня пешку! Такую же, как Барков и какой недолго был покойный Жорик. Провел меня, как сосунка! Семенов, твою мать, ты сосунок!..»

Семенов швырнул капсулу на асфальт и демонстративно повернулся к генералу спиной.

— Босс, ноги! — выбираясь из-под электрокара, крикнул Аслан. — Уходим, босс!

— Ставлю сотню, что нас отпустят, даже если мы помочимся им на сапоги и попятимся отсюда раком, — зло бросил Семенов. — Сегодня наш день.

— Что-то я не понимаю, — Аслан опасливо взглянул на перегородившие путь к ангару «Тигры», а затем поднял глаза к набравшей высоту вертушке. — Это постанова была, что ли? А для кого, для зрителей «Невода»?

— Давай позже, — Семенов взглядом указал на чартерную зону.

— К армянам? — перехватив его взгляд, сообразил Аслан.

— Как бы.

— Понятно, — телохранитель опасливо оглянулся на позиции военных, но бойцы Манилова хранили молчание и не показывались из-за машин, будто действительно давая «черным» время ретироваться.

Формально там, в командирском «Тигре», шло совещание генерала с Москвой, и до его окончания бойцы не имели права даже косо посмотреть на бывшего противника. Семенов невесело усмехнулся. Версия подтверждалась. Манилов был намерен совещаться до посинения. Можно идти, бежать, ползти — что больше нравится, но, пока последняя «черная» задница не покинет пределов аэродрома, никакого решения генерал не озвучит.

Семенову вдруг стало крайне обидно за свое незавидное положение. Нет, ну разве это справедливо? Только наметился грандиозный карьерный взлет — и тут же мордой о стол. Да, босс, теперь ты Хозяин, но чего — какой-то жалкой шарашки! И вся твоя крутизна теперь не стоит ломаного гроша. Твоя новая должность теперь значит не больше, чем прежняя. Да что там, не больше — меньше! Тебя разменивают, как рваный полтинник, надеясь выручить хотя бы половину стоимости. Обидно! Особенно когда ты на самом деле не полтинник, а настоящая пятисотенная. Ведь ты в курсе серьезных и весьма опасных для «менялы» вещей.

«Ну так и докажи ему, что ты не бросовый товар, — разозлился на самого себя босс. — Покажи этому Главному, что достоин не только должности ходячего контейнера для „Сокола“, но и партнерства. Ведь где минусы, там и плюсы. Теперь Главный будет вынужден считаться с моим мнением. Он, конечно, хитроумный стратег и грамотный тактик, но и в его планах не может все складываться идеально. Взять, к примеру, его выбор нового носителя „Сокола“. Спору нет, я лучше Баркова, но ведь у меня есть свои амбиции и потребности. Я не стану носиться с выпученными глазами, разыскивая пропавшую семью и сгорая от желания расстаться с „Соколом“. Я включусь в игру. Да так, что вывести меня из нее уже не удастся. Я докопаюсь до истины и обязательно использую все свои возможности на полную катушку! Вот тогда и посмотрим, кто пешка, а кто ферзь!..»

— Аслан, ты говорил, брат у тебя тут в авторитете?

— Есть такое дело, — за спиной у «черных» уже остались несколько вертолетных туш, и телохранитель заметно расслабился. Ведь он больше не чувствовал затылком усиленных оптикой взглядов спецназовцев. — Могу вызвать его прямо сюда. Контора от аэропорта недалеко, пять минут лету.

— Вызывай, только пусть приезжает наземным транспортом. И «сменку» приготовит, да не одну. Будем уходить.

— Нас же отпустили, — Аслан указал большим пальцем за плечо. — Или генерал все на себя взял?

— Вроде того. Поэтому нам лучше где-нибудь отсидеться. Найдет братец такое местечко?

— Без проблем. В былые времена тут целые отряды в горах отсиживались. До «Невода». Но, думаю, и сейчас получится. Я лично пару схронов знаю, до которых федералы так и не добрались.

— Вот и ладно. Недельку отдохнем, а после в Грузию двинем. Или сразу, чего тянуть? Найдешь проводника?

— Найду. А что мы в Грузии забыли? Там ведь неспокойно. Миротворцы шерстят, только шум стоит. И «Невод» в особом режиме работает. Заметут еще.

— Не волнуйся, у меня в Тбилиси связи есть. А что бардак там, так это нам только на руку. Затеряться легче. А с «Неводом» я разберусь. Есть у меня такое чувство.

Он усмехнулся и потер зудящую ладонь…

* * *

Генерал Манилов повертел в пальцах искореженный контейнер — по форме и размеру не больше футляра для сигары. «Сокола» в нем не было, это генерал знал точно. Зачем же в таком случае Главный потребовал отнять бесполезный футляр у Семенова? Чтобы замести следы? Манилов сплюнул на гладкий аэродромный асфальт. Главный, как всегда, считает себя самым умным и дозирует информацию. Ну что ж, на том и погорит. Итак, «Сокол» номер два у Семенова, вернее — внутри его. Что из этого следует? Во-первых, что боссу «черных» не повезло — быть носителем такого опасного электронного паразита большой риск, а во-вторых, то, что Главный перестал доверять Манилову. Зачем иначе было уводить «Сокола» прямо из-под носа у генерала? Ну что ж, недоверие порождает ответную реакцию: либо желание выслужиться, либо… ведет к расколу. Без Главного, конечно, Систему не построить, зато когда она будет закончена и отлажена…

Генерал понимал, что вынашивать настолько далеко идущие планы пока рановато, но он привык учитывать все возможные сценарии развития событий и готовиться к ним. Навык тщательного планирования — фундамент любой стратегии.

— Манилов, ответьте, — послышалось из генеральского смарта.

— Слушаю, господин Главный, — Манилов оглянулся на подчиненных, куривших у ближайшего «Тигра», и понизил голос. — Семенов убыл. Уверен, он попытается перейти на территорию Грузии.

— Давайте без фамилий. «Ворон» теперь не ваша забота, генерал. Возвращайтесь в Москву. Там сейчас и «Сокол», и «Ласточка». Мне нужны все птички оптом.

— «Ворон», «Сокол» и «Ласточка»? — Манилов подавил усмешку. — Вы больше не доверяете «Неводу»? Думаете, нас могут прослушать?

— Без комментариев, генерал. Так надо.

— Ну, надо, значит, надо, — генерал все-таки ухмыльнулся. — Только я не смогу добыть вам весь сраный зоопарк. Разве что «Ласточку».

— Пусть будет так, генерал. Я дам вам точные координаты Тамары… э-э… «Ласточки», когда вы окажетесь на месте. И поторопитесь! Все, работайте!

Генерал буркнул «есть» и, когда связь прервалась, сплюнул на асфальт. Судя по тому, как елозил Главный, для маневров и перегруппировки сил у «красных» и прочих заговорщиков оставалось крайне мало времени. А потому Главный начал спешить. И нервничать. И это не есть хорошо. В спешке легко упустить какую-нибудь важную деталь, и тогда все пойдет коту под хвост. Неужели Служба безопасности «Невода» стала вдруг настолько сильна и влиятельна, что с ней не может справиться даже тайный всемирный консорциум негодяев всех мастей? Манилов вздохнул. Ежу понятно, что только в голливудских фильмах добро всегда побеждает зло, а в жизни чаще происходит наоборот, в этом генерал не сомневался, но сейчас Манилову стало почему-то не по себе. Его мучило нехорошее предчувствие. Нет, он по-прежнему верил в победу заговорщиков — еще бы! Такие деньги и связи! Но какова будет цена этой победы? Раз Главный занервничал, значит, СБН умудрилась организовать неслабое противодействие, а в больших играх и ставки немаленькие. Взять, к примеру, «черных». Это была, наверное, самая влиятельная преступная группировка в Москве, да и во всей России, и где она теперь?

Боброва разменяли, как какую-то пешку, а остатки банды просто рассеяли или перевербовали! Ну и где гарантия, что Специальный научно-практический центр Министерства обороны по электронной разведке и программированию, или, если коротко, — «Объект Красный», не станет следующей разменной фигурой вместе с начальником, то есть генералом Маниловым? А что? Когда секретные заводы выполнят план, они станут ненужной и весьма опасной уликой. А когда все эти объекты будут аккуратно взорваны, станут не нужны и опасны обслуживавшие их люди: инженеры и охрана, все — подчиненные Манилова. Хорошо, если к тому моменту будет запущена Система. Конспирация пойдет побоку. А если не будет?

Получалось, что после ареста Боброва и ликвидации его группировки, как ни крути, крайним оставался сам генерал. Манилов невесело усмехнулся и еще раз сплюнул.

«Ласточку» добыть? Это можно. Только хрен я потороплюсь! И на досрочное выполнение заводского плана тоже не надейтесь, господин Главный. Все будет сделано строго по сраному графику и ни днем раньше! А если вас спецслужбы к тому времени зажмут, как танки пехоту, я не виноват. Тщательнее стратегическое планирование надо было проводить. По-военному, а не под диктовку американских спонсоров, азиатских наркобаронов и отечественных бандитских морд!»

4. 06 июля, 19 часов

(время московское)

— …Кредитная система «Соникард» универсальна. Она интегрирована в глобальную спутниковую сеть и позволяет производить расчеты в любой точке мира, на любых терминалах всех известных банков и других кредитных систем. Вам больше не нужно носить толстые бумажники с пачками карточек разных банков. Имея при себе «Соникард», вы можете получить товары, услуги или наличные, не задумываясь, принимает ли магазин или банкомат к оплате карту той или иной системы. «Соникард» решает любые финансовые проблемы! Наш девиз: «Гарантированные платежи всегда и везде!»

Зазывалы вещали примерно одно и то же на каждом углу. Даже здесь, в Центральном парке, где не было никаких углов, только деревья, трава и асфальтовые дорожки. С одной стороны, рекламная кампания выглядела вполне обычно: разъезжающие по городу фургончики останавливались на самых оживленных перекрестках Нью-Йорка, и выскочившие из них улыбчивые девицы раздавали прохожим разовые карточки на предъявителя. Студенты-распространители в куртках и бейсболках, украшенных логотипами «Соникард» — золотые буквы поперек красного кружка, — бродили по супермаркетам, кафе, гостиницам и прочим общественным заведениям, доходчиво объясняя всем желающим, в чем преимущество новой кредитной системы. Логотипы мелькали там и тут на рекламных щитах и электронных табло. Реклама шла и по телевидению, и в Сети, и на товарах: бейсболки, майки, миниатюрные логотипы на этикетках самых разных продуктов, буклеты, проспекты и плакаты внутри и снаружи супермаркетов, забегаловок и салонов. Красные кружки, будто корь, заразили и Бродвей, и Уоллстрит, и даже фойе такого храма современной культуры, как Мэдисон-Сквер-Гарден». В общем и целом масштаб мероприятий свидетельствовал о нешуточных финансовых вложениях в рекламу, а значит, и о солидности новой системы. А если учесть еще и главный рекламный ход — раздачу «пробных» кредиток всем желающим, — сомнений не оставалось: «Соникард» — это серьезно. Так считали почти все ньюйоркцы, попавшие под пресс этой агрессивной, напористой рекламы.

И все же это была только одна сторона медали. Если взглянуть с другой стороны, кое-что все-таки смущало. Не всех, а лишь таких въедливых скептиков, как Чак. Нет, непосредственно к акции у него претензий не было. За пятьдесят лет жизни в Нью-Йорке он повидал еще и не такие шабаши. Его удивлял сильный, но непонятный, с точки зрения практичного человека, главный рекламный ход «Соникард». Эта раздача «пробных» кредиток. Универсальная карточка — практически всемирные деньги! — и так была абсолютно убедительным аргументом. Зачем усиливать эффект? Ведь любому психологу — да просто любому здравомыслящему человеку! — известно, что лучшее — главный враг хорошего. Не будь этого странного «пробного» нюанса, Чак первым пошел бы в ближайший банк и открыл счет в системе «Соникард». А теперь… нет, вряд ли власти допустили бы рекламу пустой финансовой пирамиды, фактически — надувательство и унижение целой столицы мира! Да и стоимость рекламной кампании говорит о многом, но…

Во-первых, «пробная» кредитка на предъявителя позволяла приобрести за счет фирмы товаров и услуг на двести семьдесят долларов. Нормально? Конечно же, нет! Аргументы, вроде того, что деньги лежат в самых разных банках и валютах по всему миру, и таким образом будущие клиенты «Соникард» могут убедиться, что система действительно работает, мгновенно переводя сбережения откуда угодно, куда угодно и конвертируя их из чего угодно в доллары, Чака не убедили. Ну не убедили и все тут! Никто не раздает деньги без умысла. А еще настораживало ограничение — снимать наличные или покупать товары по этим «пробникам» можно только в течение шести часов — с одиннадцати утра до пяти пополудни шестого июля. После пяти все они будут заблокированы и превратятся в мусор. Почему? Опомнились и решили сэкономить? Ясное дело, что любая реклама — это клубок более или менее легальных финтов и хитростей. И все-таки как-то это подозрительно выглядит. Кредитка с вполне приличной суммой всего-то на шесть часов. И как проследить, кто снимает двести семьдесят баксов, а кто нахапал карточек и тянет из банкомата уже третью тысячу? А уж какой будет ажиотаж… Полиции работы прибавится непременно. Они, наверное, и рады бы все это безобразие прекратить прямо сейчас, зарубить, так сказать, на корню, да не могут. Кампания разрешена мэрией. За взятки, конечно. Еще бы! Если фирма так сорит деньгами, сотня миллионов на взятки для нее не проблема.

Чак вздохнул и украдкой взглянул на часы. Без двух минут одиннадцать. И все-таки настороженность настороженностью, а деньги есть деньги. Чак вынул из кармана три «пробные» карточки с красным кружком. Одну ему буквально всучили вчера вечером, в двух кварталах от Таймс-сквер, пока он ждал клиента. Это была первая встреча с напористыми студентами-распространителями. В тот раз Чак не поверил ни единому слову, но карточку все-таки сунул в бардачок. Мало ли? Вторую ему подарил клиент, севший в машину на 42-й улице неподалеку от Центрального вокзала. Беседа с пассажиром оказалась вполне содержательной, но упрямый нью-йоркский таксист все равно не поверил в грядущую «кредитную революцию» и заставил клиента расплатиться наличными. Тот заплатил, даже с двойными чаевыми, и еще оставил Чаку карточку. Третью кредитку засомневавшийся таксист вытребовал сам, когда притормозил, проезжая мимо распространителей по Ист-Ривер-драйв. Зачем? От жадности, наверное. Ведь сколько ни сомневайся, а свербит где-то там внутри: не останься в дураках! Если это туфта, никто ведь и не узнает, что ты тоже участвовал в грандиозном лохотроне. А если это реально, ты за здорово живешь получишь восемьсот десять баксов. Не так уж много, но почти как хорошая дневная выручка.

Одиннадцать! Сейчас все станет ясно. Кто кого надул или, наоборот, — облагодетельствовал. Чак уже давно решил, как поступит с кредитками. Одну он заранее сунул в сканер счетчика. Если не сработает, то, во-первых, никто и не узнает, а во-вторых, не придется совершать лишние телодвижения*. Вторую он планировал использовать чуть позже. Прокатиться до банкомата, где не будет большой очереди, и получить наличные. А третью можно потратить на подарок сыну. Он давно просил новые кроссовки, с этими, как их, черт… гелевыми ролл-вставками, которые позволяют по желанию либо кататься, как на роликовых коньках, либо ходить, как обычно. Последнее, конечно, маловероятно., Чак усмехнулся. Он отлично помнил себя в таком возрасте. С наступлением лета ролики заменяли обувь окончательно и бесповоротно, а осенью, с началом школьной учебы, приходилось заодно и снова учиться ходить. Теперь же подросткам вообще ничто не мешает круглый год носиться по городским тротуарам, обгоняя плетущиеся в пробках машины, соскальзывая прямо по перилам в подземку или устраивая массовые заезды — на просторах площадок старых доков в Вест-Сайде. Заблокировал вставки и ты обут в нормальные кроссовки, разблокировал — ты на роллерах, причем с таким фантастически низким трением качения, что одного толчка хватает на сотню футов по любой более-менее ровной поверхности. И ничто не может испортить наслаждения от этого почти полета, пусть и в сантиметре от земли. Ничто, кроме осенней слякоти или снега, который нью-йоркской зимой нет-нет, да выпадает, несмотря на глобальное потепление…

Но это все лирика. Пора! Чак ткнул в пиктограмму «оплата». На экране счетчика высветилась надпись «платеж произведен» и сумма… двести семьдесят долларов! «Кредит исчерпан. Спасибо, что воспользовались услугами „Соникард“. Чак шумно выдохнул и вынул кредитку из сканера. Надо же! Выходит, напрасно брюзжал и сомневался? Чак ощутил, что чуть выше потертого водительского сиденья начался легкий зуд — предвестник „золотой лихорадки“. Он включил „драйв“ и вывел свой старенький „Понтиак“ на проезжую часть. У всех намеченных банкоматов стояли длинные очереди, а у обочин негде было припарковаться. Чак проехал несколько кварталов и негромко выругался. Везде одно и то же — толпы граждан, возжелавших „бесплатного сыра“. Или, как сказал бы Олег, коллега с Брайтон-Бич: herova tucha haliavshikov. Чак нервно посигналил подрезавшей его дамочке на миниатюрной «Хонде». Ей-то на этом японском пуфике место у обочины нашлось. «Как же поступить? Не на Лонг-Айленд же ехать!» Зуд превратился в ощутимое беспокойство. Времени для получения денег оставалось предостаточно, и все-таки. Нет, в крайнем случае можно было «слить» все три кредита в свой же счетчик, но что, если хитроумная система «Соникард» посчитает это нарушением правил и заблокирует два «лишних» перевода? Распространители не уточняли, может ли один человек воспользоваться несколькими кредитками, но логично предположить, что об этом условии не говорили, поскольку оно было слишком очевидным. Чак всегда гордился тем, что он человек осторожный, практичный и предусмотрительный. Его поэтому и грабили меньше других, и платить не «забывали» — такие вещи Чак просчитывал заранее, еще не посадив клиента, уже видел, что он за фрукт. И в прочих делах опытный таксист придерживался тех же принципов — лучше все предусмотреть и продумать, чем рисковать и терять деньги из-за собственного легкомыслия. Но сейчас опасение потерять пять сотен потихоньку подменяло собой все привычные установки.

Чак повертел головой. Заправка! Если залить под горловину, выйдет как раз почти на три сотни. Отличная идея! Чак свернул на 23-ю улицу и, постепенно выбираясь из тени небоскребов, покатил на запад в сторону Гудзона, к ближайшей заправочной станции. По правой стороне улицы ближайшая заправка располагалась только на пересечении с Десятой авеню, и Чак доплелся до нее лишь через полчаса. Пробки на Манхэттене были обычным делом. Улицы ведь не резиновые, а вертолеты-эвакуаторы в Нью-Йорке недолюбливали. Формально потому, что эвакуация считалась делом небезопасным. Но Чак считал, все потому, что вертолет-эвакуатор «kozel» — изобретение русских. А если перефразировать известную реплику, из России разве может быть что-то хорошее?

Под козырьком с голографическими вывесками «Шеврон» машин было немного. Ну, может, на десяток больше, чем обычно. Чак пристроился за вороным «Мерседесом» и присмотрелся. Заправщики в красно-зеленых куртках и бейсболках работали быстро, и все, как один, чиркали по сканерам кредитками с красным кружком. «Не один я такой умный, — усмехнулся про себя Чак. — Зато расторопный».

Он оглянулся. За ним стремительно рос длиннющий хвост. Чем собираются рассчитываться эти автолюбители, было ясно как день.

Заправленное под завязку такси Чака снова нырнуло в поток и, немного проехав, прижалось к обочине. Для приличия следовало посадить хотя бы одного клиента. Заодно и немного остыть. Пока все складывалось очень даже удачно, но терять голову и бежать в ближайший спортивный магазин за подарком сыну не следовало. До финальной сирены пять часов, а купить «кросс-роллы» можно где угодно. И чем дальше от центра, тем дешевле.

— Угол Шестнадцатой и Бродвея, — сказал усевшийся в такси клиент.

Это было не совсем то, чего хотел Чак. Он предпочел бы отвезти пассажира «куда подальше», например, в Ньюарк или Джерси, а не ползать вокруг Бродвея, пересчитывая забитые машинами улицы и авеню. Но раз уж этот парень сел, придется везти.

— Сегодня суматошный день, — сказал Чак. — И движение плотнее обычного. Вы спешите?

— Как и все сегодня, — пассажир уставился в правое окно. — Вы уже воспользовались кредиткой?

— Какой кредиткой? — Чак всем своим видом демонстрировал, что не понимает, о чем идет речь.

— Той самой, «Соникард».

Пассажир ему не поверил. Что и неудивительно, неиспользованную пока карточку Чак небрежно сунул в щель над дверцей «бардачка».

— Пока нет. К банкоматам не пробиться.

— Ну да, — клиент хмыкнул. — Мой вам совет, не повторяйтесь. Уверен, что деньги с первой карточки вы «залили в бак», верно? Вторую кредитку вы второпях сунули в банкомат, а деньги с третьей перевели себе на счетчик. И все это вы сделали практически не сходя с места, на одной улице, я угадал? Если все так и было, мой вам совет: четвертую используйте где-нибудь подальше.

— А какая разница? — Чак не стал ничего отрицать, но краснеть и каяться он тоже не собирался. Проницательность клиента впечатляла, но если подумать, эти решения были самыми очевидными и так поступили, наверное, девять из десяти таксистов, урвавших больше одной разовой кредитки.

— Может заблокироваться.

— Ага, — Чак удовлетворенно кивнул.

Значит, подвох все-таки был. Попытайся он перевести все деньги в свой счетчик, не получил бы ни цента сверх первого платежа. А так и заработал, и заправился. И все-таки непонятно, при чем тут место. Какая разница, здесь покупать товары или в Бронксе? Система-то одна. Всемирная.

— Я точно не знаю, как это все работает, но поговаривают, что, если использовать кредитки равномерно, в удаленных друг от друга местах, сбоев не возникает. А если вы решите получить наличные в пределах одного района, то эти подарочные счета могут заблокироваться. И даже если вы поступаете по-честному: один клиент — одна карточка, но перед вами с таких же кредиток деньги получили человек пять-семь, система может вам отказать.

— Странно, вам не кажется?

— Есть немного. Такое впечатление, что «Соникард» запрограммировала кредитки так, чтобы клиенты сунули их в максимальное количество терминалов. Может, таким способом владельцы фирмы хотят доказать, что система безотказна и их карты примет даже самый простой и устаревший терминал где-нибудь в Гарлеме?

— Безотказна? — Чак в сомнении покачал головой. — Тогда кредитки не блокировались бы раньше времени. Нет, тут что-то другое. Я вам вот что скажу, мистер, нечисто тут дело. Могу поставить дневную выручку против банки пепси. Будь у меня хоть какая-то версия, я бы обязательно сообщил о ней в полицию.

— Что это значит?

— У вас ведь имеются какие-то соображения, не так ли?

— Нет, — пассажир стушевался. — Вернее, да, есть, но это лишь фантазии. В свое время я увлекался беллетристикой, ну, знаете, политические детективы, секретные материалы, теория заговора…

— Кто убил Джей Эф Кей?

— Да, вроде того. Так вот, ситуация с рекламой и, главное, с распространением «Соникард», вполне укладывается в рамки классического заговора. Этот «кредитный бум», завуалированное принуждение клиентов посетить как можно больше заведений, имеющих электронные терминалы… Очень подозрительно, очень.

— Думаете, в чипах карточек заложен вирус, который может вывести из строя всю нашу кредитную систему?

— Не знаю. Все может быть.

— Думаю, тут вы ошибаетесь, мистер. Чтобы устроить электронную диверсию, вовсе не обязательно ходить по супермаркетам и чиркать по терминалам кредитками. Достаточно влезть в банковские системы через Сеть.

— А если вам не по зубам защитные коды?

— Тогда они вам не по зубам и точка. Атака через периферию тут не поможет.

— Не скажите. Если использовать язык военных, фланговые обходы зачастую бывают гораздо эффективнее ударов в лоб.

— Вы военный?

— Нет, просто кое-что об этом слышал. Мой дядя служит полковником в форте Беннет.

— А я работал в радиоэлектронной компании, пока ее не прикрыли после кризиса семнадцатого года. Специальность у меня была не самая мудреная, но в некоторых вещах я разбираюсь. Вирусы загружают через Сеть. Сканеры кредитных терминалов тут не подойдут.

— Ну вот поэтому я и не иду со своими фантазиями в полицию. Что я им скажу?

— Пожалуй, сказать действительно нечего. Приехали, мистер. С вас тридцать пять пятьдесят. Только не этой чертовой кредиткой!

Клиент расплатился наличными и быстро растворился в толпе. Чак проводил его равнодушным взглядом, затем вдруг выделил из массы лиц одно знакомое и коротко нажал на клаксон. Человек, которому он посигналил, едва заметно покачал головой и, обреченно вздохнув, сел в машину.

— Чак, ты неисправим.

— А что такое, Роджер? — удивился таксист.

— Ничего, если не считать главного условия игры — мы незнакомы, дружище.

— И какие же мы тогда друзья? — Чак рассмеялся и выключил фонарь с надписью «свободен». — Куда едем?

— В Гарлем.

— Куда?! — Чак обернулся и изумленно уставился на пассажира. — Я могу отвезти тебя на Бруклинский мост. Просто бросишься в Ист-Ривер. Так умереть будет наверняка приятнее.

— Да, — Роджер причмокнул, будто смакуя отличную идею. — Желательно прямиком в Гарлем.

— Ты чокнутый, Родж!

— У меня осталось три сотни нерозданных кредиток, Чак. Боссу это не понравится.

— Но почему туда?! Давай я отвезу тебя в Джерси или… хочешь в Принстон? Я знаю, ты любишь это местечко. Мне нетрудно, хоть это и не ближний путь. Там не так людно, зато безопасно!

— Крути баранку, Чак. Если до пяти не будет использовано хотя бы девяносто процентов кредиток, Главный намылит шею Чарли, а тот мне. А резидент с намыленной шеей это плохо, Чак. В первую очередь для агентуры. Понимаешь?

— Конечно. Я помню ту заварушку в Хемпстеде, когда ты пристрелил Фитца.

— Он работал на АНБ.

— Знаю. Но каково было нам тогда! Ведь о его предательстве мы узнали уже после перестрелки. А тогда мы подумали, что наш резидент получил от начальства грандиозную взбучку, в результате сошел с ума и теперь уничтожает агентурную сеть.

— Ладно, не будем о грустном. Как твое наблюдение?

— Все идет по плану, шеф. Вы же знаете, я относился к затее с «Соникард» с недоверием и даже по легенде играл скептика, но теперь готов признать, что она сработала. Самый проницательный обыватель из всех, с кем я говорил на эту тему, не имеет против Системы ничего, кроме смутных сомнений. Чарли может докладывать Главному об успехе.

— Рано, Чак, — Роджер похлопал по гладкому боку элегантного кейса. — Сначала надо покончить с этим, а уж после докладывать.

— Гарлем! — Чак вздохнул. — Ваш выбор, мистер, но учтите, высажу за три квартала. Я сегодня без оружия и бронежилета…

* * *

Клиент попался странный. Во-первых, белый, а во-вторых, этот заблудившийся турист ничуть не испугался приставленного к виску пистолета. Он не дрожал, как это делали другие, и не рассказывал слезные истории о ждущих дома детях. Правда, и не сопротивлялся. Просто стоял и смотрел. Не в глаза, а куда-то мимо обоих черных грабителей. Куда-то… в никуда, будто слепой.

— Что смотришь, мать твою?! — чуть громче обычного крикнул Саймон. — Давай свой гребаный бумажник, мать твою!

— Извините? — с каким-то жутким акцентом произнес клиент.

— Бумажник! Наличные, кредитки. Понимаешь, мать твою?!

— Да, понимаю, — белый вынул из кармана тощий кошелек и протянул Саймону.

— Теперь, говнюк, гони свою гребаную трубку!

— Трубку? — Клиент снова притормозил. — А-а, смартфон.

— Смартфон, — кривляясь, передразнил Саймон. — Он у тебя есть, мать твою?!

— Возьмите, — белый отдал смарт.

— Что у тебя за сраный акцент? Польский? — Саймон, не глядя, бросил аппарат Эдди.

Тот поймал смарт и повертел его, разглядывая со всех сторон. Трубка была дорогая, но работала в европейском стандарте. В Нью-Йорке его поддерживала только одна фирма из пяти. Ни Саймон, ни Эдди ее абонентами не являлись.

— Что это за дерьмо?! — возмутился Эдди. — Откуда ты тут взялся, белый?!

— Я турист, — спокойно ответил клиент.

— Турист? — насмешливо переспросил Саймон. — В Гарлеме? Что ты хотел здесь увидеть, мать твою? Это?

Он сунул ствол под нос туристу и случайно ударил его по губе. Из ранки потекла кровь.

— Вот дерьмо! Ты запачкал мою пушку, говнюк! Что у тебя есть еще, мать твою? Выкладывай!

— Только это, — клиент снял с безымянного пальца правой руки тонкое обручальное кольцо.

— Ты вдовец? — спросил Эдди.

— Нет, моя жена в порядке. Просто я не католик.

— Поляк и не католик? — Саймон вытер ствол о рубашку туриста и бросил взгляд на Эдди. — Много там?

Напарник вынул из бумажника несколько купюр и десяток кредиток. Наличными получалось всего около сотни долларов, зато среди кредиток обнаружилась «золотая» «ВИЗА». Эдди показал улов приятелю. Тот удовлетворенно кивнул и опустил пистолет.

— Ты, поляк, вежливый турист, мать твою. Я тебя отпускаю. Но если тебя остановят другие братья, у тебя будут большие проблемы. Так что лучше убирайся отсюда поскорее.

— Хорошо, — белый кивнул. — Только верните мне смарт и одну из кредиток, вон ту, с красным кружком, «Соникард».

— Ты шутишь? — Саймон слегка оторопел и снова поднял пистолет. — Отдать тебе сраный смарт, чтобы ты заблокировал кредитки?

— Да и сам он чего-то стоит, хоть и кусок дерьма, — буркнул Эдди. — Застрели его, брат, раз он такой тупой говнюк.

— Смарт вам не пригодится, — твердо заявил «поляк». — А карточка пуста. Мне они нужны просто как «ай-ди»[2].

— Шлепни его, брат, — снова сказал Эдди.

— Подожди, брат, мне он нравится, — Саймон смерил туриста оценивающим взглядом. — Редко встретишь смелого поляка. Да еще в Гарлеме. Что ты забыл здесь на самом деле, мать твою?

— Заблудился, — честно глядя на Саймона, заявил белый.

— С таким смартом? Не трахай мне мозги, турист. Этот смарт контролировал каждый твой гребаный шаг. У него же включена функция прямого выхода в спутниковую сеть.

— Ты неплохо разбираешься в технике, — похвалил клиент. — Я могу помочь тебе с работой. Тысяча в неделю и не надо никого грабить.

— Тысяча баксов или польских монет? — Саймон рассмеялся.

— В Польше евро. Но я говорю о долларах. Если ты действительно разбираешься в электронике, я могу взять тебя в прибыльный бизнес.

— Снова дерьмо, — фыркнул Эдди. — Шлепни его, брат!

— Заткнись, — отмахнулся Саймон. — Бизнес? Нелегальный?

— За легальными работниками я пошел бы на биржу труда.

— По тысяче каждому, — отчеканил Саймон.

— Твой брат тоже разбирается в технике?

— Нет.

— Тогда зачем он мне?

— Да застрели ты его, Саймон! — обиженно предложил Эдди. — Мне надоело слушать это дерьмо!

— Эдди, заткнись! — приблизив лицо к лицу напарника и почти ткнув указательным пальцем ему в глаз, рявкнул Саймон. — Заткнись, гребаный ниггер! Понял меня, говнюк?! У нас деловые переговоры, мать твою! Поэтому заткнись и слушай!

— Чего это ты раскомандовался, ниггер?! — взорвался Эдди.

— Хорошо, я возьму вас обоих, — прерывая их стычку, сказал турист. — Эдди будет механиком. Ты разбираешься в машинах, Эдди?

— В отечественных — да, — Эдди покосился на брата. — От японских меня тошнит.

— Потому что в них много электроники и трудно угнать? — Турист улыбнулся.

— Мы будем угонять тачки? — осенило Саймона.

— Нет. Вы будете работать в офисе, как настоящие бизнесмены.

— Ни хрена себе! — восхищенно воскликнул Эдди. — Будем ходить в гребаных костюмах и галстуках, как продавцы в автосалоне Джарвиса?

— И получать по тысяче в неделю, — напомнил «поляк» и взглянул на Саймона. — Для начала. Идет?

— А ты правильный чувак, — Саймон спрятал пистолет и протянул туристу руку. — Я Саймон. Когда начинаем?

— Если отвезете меня в офис, то прямо сейчас. У вас есть машина?

— Спрашиваешь! — Эдди горделиво выпятил грудь. — «Кэдди» семнадцатого года. У вас в Польше есть «Кадиллаки»?

— В Европе предпочитают японские машины. Или немецкие. Я езжу на «Майбах» модели прошлого года.

— Он же стоит кучу денег! — Эдди завистливо вздохнул. — Почти как гребаный «ролле».

— Дороже, — турист усмехнулся. — Ты действительно кое-что понимаешь в машинах. Это хорошо. Где ваш «кэдди»?

Машина грабителей стояла буквально в десяти шагах, за ближайшим углом.

— А ты, поляк, почему не на колесах? — спросил Саймон, когда они уселись в «кэдди».

— Можете звать меня Роджер.

— О'К. Почему ты не взял тачку напрокат, Родж? В розыске?

— Нет, мой «ай-ди» в порядке. У меня была тачка, но она сломалась в двух кварталах отсюда.

— Ха, — Эдди расплылся. — В двух кварталах к югу?

—Да.

— Ну, теперь от нее не осталось и следа. Кривой Билли уже разобрал ее по винтикам и продал все приличные запчасти Джарвису. Это был «Форд»?

— Да, «Виктори» двадцатого года.

— Билли поднимет не меньше трех штук, — Эдди хмыкнул. — Ты, Родж, прямо как Армия Спасения. Приехал, привез подарки…

Роджер не ответил, лишь пожал плечами.

— Саймон, так вы отдадите мой смарт и ту карточку, с красным кружком?

— Забирай, — Саймон протянул было смарт, но вдруг передумал. — Хотя нет, Родж, пойми меня правильно. Я отдам тебе все, когда увижу, что ты нас не надул.

— Только один звонок, Саймон. Если я не сделаю его сейчас, сорвется крупная сделка, и наш бизнес может серьезно пострадать.

— Бери, — Саймон протянул ему смарт, но сно-! ва отдернул руку. — Только один звонок и по громкой связи, чтобы я слышал.

— Договорились, — Роджер наконец получил смарт. — И карточку. На ней записан номер партнера.

— Я продиктую, — заупрямился Саймон.

— Перестань, — Роджер поморщился. — Номер зашифрован в штрих-коде. Ты сможешь прочитать штрих-код? Смарт его отсканирует, и, если для тебя это так важно, я верну карточку.

— Забавно, — Саймон вдруг как-то преобразился. — Зашифрованный номер, смарт особой модели, карточка несуществующей кредитной системы… Вы очень занятный тип, мистер Роджер.

Роджер поднял на черного грабителя удивленный взгляд. Внешне Саймон остался тем же закованным в золотые цепи и перстни бандитом из гарлемской подворотни, но во взгляде у него появилось нечто новое. Роджер не сразу понял, что это, а когда сообразил, было поздно.

На запястьях у «поляка» защелкнулись наручники, и Саймон уже совсем другим голосом и на нормальном языке приказал:

— Сидите смирно, мистер Роджер. Эдди, поехали.

— Сообщить начальству?

— Да. Скажи, что мы взяли резидента.

— Ты уверен?

— Ну, или не меньше чем его заместителя. Так, Роджер? Что ты хотел сделать с этой карточкой? Выжечь ее чип при помощи вот этого лазерного излучателя? — Саймон повертел смарт. — Очень интересная конструкция смарта, Родж. Вместо инфра-порта — лазер, вполне мощный, чтобы ослепить и даже убить человека, а вместо камеры просто какой-то спутниковый видеокомплекс с телескопом взамен объектива. Отличная шпионская аппаратура. Только тебе следовало засунуть ее в корпус от «Моторолы» или хотя бы «Нокиа», а не в «Филипс». У нас такие смарты редкость и привлекают внимание.

— Что-то я не совсем тебя понимаю, Саймон, — «поляк» скривился. — Ты вдруг заговорил, как коп или агент ФБР. Что это значит?

Он поднял руки с «браслетами» и вопросительно уставился на Саймона.

— Мы агенты АНБ, Роджер, — спокойно ответил Саймон, — и вопросы задавать будем мы, понял меня?

— Две вертушки прикрытия, — сообщил Эдди, указывая вверх. — Начальство расщедрилось. Клюнуло на резидента… мать его.

— Что за информация забита в чип этой карточки, Роджер? — кивнув напарнику, продолжил допрос Саймон. — Почему ты хотел ее уничтожить? Это имеет отношение к утренним событиям на Манхэттене?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Саймон, — Роджер вежливо улыбнулся.

— Хорошо, поговорим в твоем офисе.

— В офисе? — Роджер с фальшивым недоумением поднял брови. — В каком офисе?

— Ты ведь пригласил нас в свою контору, забыл?

— Это была уловка, мистер Саймон, я просто хотел избавиться от грабителей. Вы привезли бы меня в более приличное место, и я поднял бы шум. Вот и все.

— Хитер, мать его, — бросил Эдди.

— Значит, сотрудничать вы не желаете, — Саймон, тоже понимая, что поспешил с арестом, скрипнул зубами. — Ну что ж, обойдемся. Наши эксперты расколют этот орешек в два счета.

Он помахал карточкой перед носом у Роджера.

— Не сомневаюсь, — тот вежливо кивнул. — Специалисты АНБ наверняка более компетентны, чем полевые агенты.

— Хамишь? — процедил сквозь зубы Саймон. — Учтем. Едем в наш офис, Эдди. К специалистам. В том числе по мнемосканированию.

— Эта процедура незаконна, — самодовольная ухмылка мгновенно сползла с лица Роджера, сменившись гримасой полнейшего равнодушия, читай — скрытого беспокойства. — И мой арест незаконен. Вы не предъявили обвинение и не зачитали мои права.

— Это от некомпетентности, — многообещающе улыбнувшись, сказал Саймон. — Мы исправимся. При свидетелях.

— Нас видела спутниковая сеть!

— Что она видела? Как мы садимся в машину? И вообще, Родж, здесь мы хозяева, а не СБН. Что за программа забита в чип кредитки?! Отвечай! Вирус? Кодирующий ключ? Что?

— Программа? Я не разбираюсь в таких тонкостях, Саймон. Это обычная кредитная карточка системы «Соникард». Что у них бывает в чипах? Информация о состоянии счета, идентификационный номер… что еще? Я не знаю.

— Не прикидывайтесь идиотом, Родж, — Саймон был буквально готов зарычать. — Такими карточками завалены все мусорные контейнеры Ман-хэттена и доброй половины остального Нью-Йорка. По нашим сведениям, с ними далеко не все в порядке. Мы пока не знаем, как давно существует такая кредитная система, но раньше подобных карточек никто не встречал. Они появились внезапно, после короткой, но мощной рекламной кампании. На протяжении последних шести часов люди рассчитывались с их помощью практически во всех супермаркетах Нью-Йорка и еще десятка крупных городов. Причем компьютеры принимали их то за кредитки «ВИЗА», то за «МАСТЕРКАРД», то еще черт знает за что. В тысячах банкоматов были свободно получены миллионы долларов наличных. Но что еще более странно, кредитки после этого владельцами просто выбрасывались. И знаете, почему?

— Нет, — Роджер, сохраняя невиннейшее выражение лица, покачал головой.

— Как утверждают задержанные нами «пользователи», те, кто вручил им эти карточки, сказали, что это рекламная акция новой кредитной системы. На каждой карточке лежало что-то около трех сотен, и любой новый владелец мог распоряжаться ими как угодно — получить наличные в банкоматах или купить что-то в магазинах, но непременно до указанного на карточке времени. После чего она превратится в обычный кусок пластика, якобы потому, что это всего лишь рекламный продукт, пробник. Как вы это объясните?

— Обычная рекламная акция, с размахом, но не вижу ничего удивительного. В названии новой кредитной системы фигурирует название крупной корпорации, это внушает доверие, — Роджер твердо взглянул на Саймона. — Так что не вижу ничего странного. А тем более не вижу повода для своего ареста.

— Нет, все это неспроста. Все это что-то означает, Роджер. Что? Мы все равно это установим, но если ты сэкономишь нам время, то смягчишь себе приговор.

— Разве я совершил преступление? — Роджер пожал плечами. — Я не сделал ничего плохого ни вашей стране, ни вам лично. А вы меня схватили и мало того, что помешали вести бизнес, так еще и подвергаете психологической обработке. Где ваши хваленые свободы и права личности?

— Вести бизнес? Это какой? А-а, тот, нелегальный? Ты же сказал, что это была уловка.

— Насчет нелегального бизнеса — все верно, это

была уловка. А вот позвонить — заметьте, мистер, по абсолютно легальному делу — мне было действительно необходимо. Кстати, мне так или иначе положен телефонный звонок.

— Пока не приедем в агентство — нет, — отрезал Саймон. — Но если вам позвонят, я с удовольствием отвечу и запишу номер абонента. Подумайте, Родж. Пока мы не приехали в офис и не предъявили вам обвинение в шпионаже, у вас есть шанс выйти сухим из воды.

— О-о, ставки растут?! Вы предлагаете договориться?

— Почему нет?

— Хорошо, я…

Реплику Роджера прервал звонок конфискованного смарта. «Филипс» играл что-то из классики. Номер абонента почему-то не определился. Саймон чуть наклонил голову и подбросил смарт на ладони.

— Ответить?

— Только не из машины. Чтобы не возникло подозрений. Легенда прежняя — вы меня грабите, а я пытаюсь вас завербовать.

— Вы разумный человек, Роджер, — обрадовался Саймон. — Эдди, останови. Я отвечу, а ты присмотришь за нашим другом Роджем.

Эдди прижал машину к обочине и, быстро обежав капот, помог закованному в наручники Роджеру выбраться на воздух. Саймон выбрался следом.

— Отвечаю? — он занес палец над пиктограммой ответа.

— Да, — Роджер кивнул, но почему-то не коротко, как это делают все нормальные люди, а размашисто, прямо-таки не кивнул, а поклонился в пояс.

Зачем он это сделал, увидели и поняли уже не Саймон и Эдди, а их коллеги, следившие за всем происходящим с бортов двух вертолетов, а также из офиса АНБ через спутник орбитальной сети. А Саймону и Эдди в тот момент стало просто нечем смотреть и соображать. Едва палец Саймона коснулся панели смарта, машинка взорвалась, да так, что взрывная волна снесла головы агентам, не повредив их тела ниже плеч.

Пока наблюдатели в вертолетах АНБ приходили в себя от вызванного увиденным легкого шока, ничуть не пострадавший Роджер нырнул за руль «Кадиллака» и взял с места в карьер.

— Первый борт — за ним! — приказали из офиса. — Остановить! Второй борт — снижайтесь. Он бросил карточку на месте происшествия. Мы видим через спутник, она лежит чуть левее ноги Саймона. Привезите ее в офис как можно быстрее!

— Боковой ветер и слишком узко, придется сесть на перекрестке. Сколько времени у нас в запасе?

— Сейчас четыре тридцать, значит, чип самоликвидируется через полчаса. Двигайтесь!

— Постараемся успеть… База, вижу копов.

— Не обращайте на них внимания! Заберите кредитку!

Пилот вертушки дал отбой связи и обернулся к двоим усталым агентам:

— Придется пробежаться, джентльмены.

— Я бы предпочел прокатиться за тем уродом, который взорвал Саймона, — буркнул один.

— Его поймают и без нас, Джимми, кредитка важнее, — второй открыл дверь и приготовился спрыгнуть, как только вертолет коснется земли. — Черт, копы уже на месте! Хэнк, ты что, заснул?!

— Не суетитесь, сэр, — ответил сосредоточенный пилот. — Успеем.

Когда агенты подбежали к месту происшествия, один из полицейских уже обнаружил «Соникард» и теперь изучал ее, аккуратно держа за краешек. Агенты развернули удостоверения.

— АНБ! Агенты Гонсалес и Ромарио, — агент по имени Джимми протянул руку. — Дайте мне улику, офицер!

— Эту? — Полицейский опустил карточку в полиэтиленовый пакетик. — Это улика с места преступления, сэр. Я не могу отдать ее без разрешения начальства.

— У нас мало времени, офицер! — Агент жестом подтвердил свой приказ. — Давайте. Формальности с вашим начальством мы уладим сами, чуть позже.

— Не могу, сэр, — полицейский выпрямился, спрятал пакетик с уликой в карман и положил руку на расстегнутую кобуру. — У нас четкие инструкции. До прибытия детективов, с места происшествия не может быть изъята никакая улика.

— Не мешайте работать, офицер! — взорвался Ромарио. — Мы агенты АНБ, если вы не поняли! Хотите, чтобы вас обвинили в подрыве национальной безопасности?

Он шагнул к полицейскому. Тот вынул пистолет и щелкнул его предохранителем. Пока что «глок» копа смотрел в землю, но на смуглом лице офицера была написана твердая решимость. Его темнокожий напарник тоже достал пистолет и встал чуть позади, прикрывая товарища.

— Сэр, стойте на месте!

— Черт знает что, — Джимми взглянул на Гонсалеса. — Что будем делать?

— Спокойно, амигос, — агент Гонсалес вышел на авансцену и примирительно поднял руки. — Кто-то из детективов уже принял вызов?

— Да, сэр, — офицер немного расслабился. — Сержант Джексон и сержант Мартинес будут здесь через пару минут.

— Мы успеем, Джимми, — Гонсалес махнул копам. — И спрячьте оружие, джентльмены. Еще не хватало нам устроить шоу на потеху местной публике.

На руке офицера запиликал смарт. Коп ответил, по привычке включив громкую связь.

— Санчес, что у вас происходит?! — пробасил абонент. — Мне только что позвонили из АНБ! Отдайте их агентам чертову кредитку! Немедленно! А Джексону и Мартинесу скажите, что это мой приказ.

— Слушаюсь, сэр, — офицер нехотя достал из кармана пакетик с карточкой и протянул Ромарио. — Все равно это нарушение инструкции, но теперь за него отвечает наш лейтенант.

— Отлично, — Джимми взял пакетик и подтолкнул напарника. — Скорее!

Агенты АНБ спешно запрыгнули в вертушку, и дюралевая стрекоза стремительно скрылась из вида.

— Я сяду в машину, — многозначительно взглянув на товарища, сказал Санчес.

Напарник понимающе кивнул и с особенным служебным рвением взялся за сооружение вокруг места происшествия лазерного ограждения. Это выглядело весьма уместно, особенно в связи с тем, что вокруг начали собираться зеваки.

Санчес уселся в машину, поднял тонированные стекла, а затем вынул из кармана пакетик с кредиткой «Соникард». Вытащив кредитку из пакетика, он сунул ее в щель полицейского сканера пластиковых «ай-ди» и набрал на его экране особый код. Прошла буквально секунда, и кредитка превратилась в мусор. Коп открыл перчаточный ящик и бросил карточку в кучу точно таких же «просроченных улик», обнаруженных в корзинах самых разных заведений на территории участка.

Удовлетворенно пробормотав себе под нос «надо было идти в фокусники», офицер Санчес выбрался из машины и едва заметно кивнул напарнику. Тот взглядом указал на смарт. Санчес снова кивнул и как бы невзначай коснулся экранчика своей «Моторолы».

Даже если аппаратура контршпионажа АНБ скопировала отправленное Санчесом сообщение и засекла адресата, ни текст, ни получатель не давали аналитикам Агентства национальной безопасности ни единого повода для беспокойства. Офицер нью-йоркской полиции Алекс Санчес отправил своей подруге короткое текстовое сообщение, в котором не содержалось ничего подозрительного. «Много работы. К ужину не жди. Целую».

Другой вопрос, что тот, кто в этот момент сидел у прекрасной сеньориты в гостях, истолковал сообщение по-своему и, выйдя на связь с начальством, озвучил текст иного содержания.

— Кредит исчерпан, господин Главный. Утечек нет. Инсталляция началась. Все идет по плану.

— Хорошо, Чарли. Продолжайте в том же духе. Если что-то пойдет не так, докладывайте немедленно.

— Да, сэр…

5. 06 июля, 19 часов 15 минут

Тома не теряла сознания. Она видела и чувствовала все. Вот только не могла сопротивляться. После легкого, почти незаметного укола в шею ей стало абсолютно плевать, куда ее ведут и что это может означать. Единственное, что интересовало Тамару в тот момент — где Костя? Посыльный в форме местного охранника пригласил Тому в домик для гостей, слева от ворот, заявив, что там гостью «гольф-клуба» ждет ее знакомый по имени Константин. Ни о чем не подозревая, Тамара пошла следом за фальшивым охранником, но в тот момент, когда густой кустарник скрыл парочку от взглядов дежурных на КПП, последовал укол в шею и нахлынуло полное безразличие.

«А Кости в домике, наверное, и не было», — медленно, будто увязая в патоке, пришла догадка.

Тому снова поймали на тот же крючок. Только в прошлый раз это сделал Владислав Валерьевич, и результат оказался более-менее положительным. Теперь же затуманенная наркотиком перспектива просматривалась не столь отчетливо. Тамару определенно похитили. Кто и зачем — не вопрос, можно даже не загружаться. Все равно ничего хорошего впереди не ждет. Или месть «черных», или «красное» рабство. Похитителями, конечно, может оказаться еще какая-нибудь заинтересованная сторона, но легче от этого не станет. Тамару раскусили. Тот, кто выкрал ее из неофициальной резиденции Службы безопасности «Невода», знал, ради чего рискует. Ему был нужен «Сокол», и он его получил.

«Странно, что обошлись транквилизаторами. Баркова, например, приходилось глушить М-станнером. Или мой „Сокол“ пока не так силен?»

Тома попыталась вспомнить, что чувствовала за минуту до похищения. Ощущение опасности, если задуматься, было и заключалось в охватившем все тело странном чувстве вроде прилива энергии и легкого покалывания, как от слабого тока, но Тома не придала значения этим проблескам интуиции. Лишь когда в шею больно кольнуло, в глазах потемнело, а земля ушла из-под ног, Тамара поняла, что дело плохо. Но было поздно. Злодеи разбирались в психологии, особенно в психологии одиноких женщин. Они сыграли на нежных чувствах, и Тома совершенно потеряла бдительность. Ну что ж, один — ноль. Но игра пока не окончена.

Стараясь не выдавать себя, Тамара обвела отсутствующим взглядом салон машины, в которой ее везли неведомо куда. Салон просторный, кругом светлая кожа и красное дерево. Не отечественный экипаж и даже не европейский. Скорее всего, американский. Наверное, «Кадиллак». А вот четверо джентльменов хоть и холеные, но абсолютно не импортной наружности — в таких тонкостях Тома кое-что понимала. И сидят расслабившись, но только внешне. Внутренне они серьезно напряжены, особенно водитель и тот, который расположился напротив пленницы. Из всех у него наиболее выразительная внешность. Вернее, не настолько серая, как у товарищей. Высокий лоб, синие глаза, длинные светлые, зачесанные назад волосы и массивный подбородок. Короткий, чуть вздернутый нос и тонкие губы на таком фоне выглядят неубедительно, однако не портят общего впечатления. Но это все неважно. Важнее то, что этот блондин здесь начальник. Остальные поминутно бросают на него короткие взгляды, словно опасаясь пропустить приказ, отданный выразительным взглядом или жестом. А еще, как ни пародийно это выглядит, трое из четверых жуют резинку. Ну точно косят под иностранцев! Актеры из погорелого театра. Кого пытаются обмануть, пленницу? Какой смысл? Возможных свидетелей? А кто мог оказаться свидетелем, кроме «Невода»? Пожалуй, никто. Но это снова мелочи. Кто они и зачем прикидываются американцами, не имеет значения. Куда везут — вот вопрос.

Тома перевела взгляд на тонированное окно. За ним промелькнули знакомые места: стена новых высоток, торговый центр и павильон с красной М. Что за станция, «Водный стадион»? Долго дремала.

Едем в Химки? Или… неужели сразу в Шереметьево, а оттуда каким-нибудь хитрым чартером как бы за океан? Вот уж повезло.

«Однако какая удивительная наглость! Ведь понятно, что, как только Владислав Валерьевич обнаружит пропажу, будет объявлена тревога и сотрудники СБН вместе с чекистами первым делом перекроют аэропорты и вокзалы. Американцы — люди в большинстве своем решительные до тупости, но никогда бы так не поступили. А эти циркачи едут…»

«Кадиллак» вдруг плавно качнулся и повернул направо. Версия с бутафорским отлетом в Штаты дала трещину. Сворачивать на ведущее к Шереметьево-2 международное шоссе было рановато, ведь машина еще не миновала Химки. Пожалуй, даже до МКАД пока не добрались. Тома присмотрелась. Да, так и есть, за окном мелькали новейшие жилые кварталы вдоль Прибрежного проспекта. Хотят спрятаться в одном из стояночных комплексов? Ну что ж, это вариант, хотя и блеклый. Впрочем, нет. Скорее всего, они собираются притормозить у вертолетной площадки и сменить транспорт. Это будет логичнее.

Да, это будет логично, но по-прежнему абсолютно невыгодно для пленницы. И как этому воспрепятствовать? Непонятно, но ведь можно. Доказано на практике. Ведь Барков как-то умудрялся управлять своим «симбионтом» и с его помощью вмешивался в работу окружающей электроники. Как же он это делал? Как налаживал контакт с миникомпом и включал его в критических ситуациях? Или он настолько сроднился с ним, что это получалось невольно, на уровне рефлексов? Тамара попыталась проанализировать ощущения. Что изменилось за время владения «Соколом»? Навскидку — вроде бы ничего. Болел живот и немного давил ставший тесным лифчик, но «Сокол» был тут ни при чем, просто подошло время месячных. Что же касается сознания, то оно не расширилось, и суть вещей Тамаре не открылась. Может быть, следовало произнести некий код соединения или сосредоточиться на конкретной задаче? Хорошо. Задача — остановить машину.

«Слышишь меня, „Сокол“? Останови этот диван на колесах, я хочу выйти!»

Ни реакции, ни комментариев не последовало. «Сокол» не подчинился. А ведь он был активирован еще полсуток назад несчастным Жориком. Значит, все-таки нужен особый код. И где его взять? Надо было спросить у Жорика. Надо было… Но теперь поздно об этом сожалеть, придется самостоятельно что-то придумывать. Проклятая доверчивость. Зачем пошла за этим охранником?! Теперь шансы увидеть когда-нибудь Костю стали и вовсе никакими.

— She's online[3], — встрепенулся один из похитителей, тот самый наиболее выразительный блондин. — Мисс, прошу прощения за столь необычный способ знакомства, но на объяснения и уговоры у нас не было времени.

— Мило, — Тамара больше не притворялась дремлющей. — Только это больше походит на kidnapping[4], чем на знакомство.

— Мы просим прощения, — повторил мужчина. — В нашей ситуации счет идет на минуты. «Networld» не может держать большие окна.

— Не поняла. — Тома искренне удивилась, но не тому, что «Невод» держит какие-то там окна, а откровенности собеседника. — Что за окна?

— Это наше прикрытие, мисс. Местные спецслужбы не сумеют отследить маршрут движения машины при помощи спутниковой сети. В первую очередь потому, что сетью не был зафиксирован момент… нашего знакомства.

— Постойте, мистер…

— Джексон, — не моргнув глазом, соврал мужчина.

— Ну да, — Тамара недоверчиво хмыкнула. —М Майкл?

— Это кто? — он поднял белесые брови.

— Неважно, — Тамара чуть наморщила носик. — Джексон, значит, Джексон. А ваши коллеги?

— Слева от вас мистер Смит, справа…

— Джон Доу, — оборвала его Тома. — Может, хватит ломать комедию?

— О'К, miss, — белобрысый Джексон усмехнулся. — Спрашивайте.

— В первую очередь меня интересует, зачем вы меня… зачем вы со мной столь экстравагантно познакомились?

— Я вынужден повторить…

— А вот повторять ничего не надо! — холодно оборвала его Тамара. — Если не уполномочены говорить по существу, лучше молчите и притворяйтесь, что умнее, чем есть на самом деле. Мужчины любят пользоваться этим трюком.

— Я… — немного стушевался «Джексон».

— Вы обычный полевой агент. Пешка. И все, что меня интересует, я узнаю от вашего начальства, когда мы прибудем в безопасное место. Не так ли, сэр?

— That's thing![5] — хмыкнул «Смит».

— А вашего мнения, мистер рязанский ковбой, вообще никто не спрашивал, — мгновенно отреагировала Тома. — Так что комментировать будете бейсбольные матчи. На кубок Поволжья. Особенно на таком ужасном английском. Тоже мне, американцы нашлись! Вы в зеркало на себя давно смотрели? Все четверо.

«Смит» набычился и даже приоткрыл рот, чтобы ответить нахальной девице какой-нибудь грубостью, но «агент Джексон» его остановил.

— Стоп, сударыня, — блондин примирительно поднял руки. — Вы нас раскусили. Но этот маскарад — вынужденная мера. Да, мы свои и хотим вам помочь. Разве это незаметно?

— А разве я просила о помощи? — Тамара прищурилась. — Пока вы не увезли меня из «гольф-клуба», я была в полном порядке. Теперь же мне действительно может потребоваться помощь, но не ваша, это точно.

— Вы заблуждаетесь, сударыня, — «Джексон» собрал в кулак всю силу воли и терпение. — С вашими… новыми способностями вы будете в безопасности только под нашей защитой. Не хотелось бы вас пугать, но слишком многие заинтересованы в вашем устранении.

— Очень страшно. — Тома надменно взглянула на агента. — И почему вы решили, что лучшие защитники, чем агенты СБН и ФСБ?

— Но мы и есть агенты СБН. Специальная группа Отдела физической защиты руководства «Networld».

— Неужели? — Тома коротко рассмеялась. — И зачем вам потребовалось похищать меня из-под носа у ваших же коллег? Нельзя было сделать это без шума и транквилизаторов?

— Шума и так не было, — снова ожил «Смит».

— Я настаиваю, Тамара, это не было похищением. Просто у нас крайне мало времени. Уверяю вас, все вопросы с местными властями и коллегами из Европейского филиала мы уладим позже. В исключительных случаях такие варианты взаимодействия допустимы.

— Отлично, — Тамара чуть подалась вперед и взглядом указала на смарт агента. — Звоните Влади^ славу Валерьевичу прямо сейчас, при мне.

Взгляд «Джексона» забегал.

— Пока не время. Мы свяжемся с ним, когда прибудем на место.

— А может быть, вы просто не знаете его номера, а заодно даже примерно не представляете, о ком я говорю?

Агент отвернулся и проглотил какие-то слова. Наверняка ругательства. От необходимости продолжать трудную беседу его избавил звонок смарта. Выслушав ценные указания начальства (так решила Тома), «Джексон» наклонился к водителю и что-то ему шепнул. Тот в сердцах проронил типичное американское «блядь!» и вывернул полукруглый руль влево. «Кэдди» послушно свернул с проспекта и неторопливо поплыл в плотном потоке машин, направляясь к новому, местами еще не достроенному микрорайону «Левобережный».

— Долбаные пробки, — «Джексон» похлопал водителя по плечу. — Поднажми, Витек.

— Это ж «Кадиллак», а не «МИГ» с вертикальным взлетом, — Витек стиснул зубы и помотал головой. — Говорил, надо было вертушку брать!

— Да-а, — с издевкой протянула Тома. — Маршрут вы проложили не очень. Как будто действительно впервые в Москве. В это время здесь всегда так. Въезд в спальный район, что вы хотели? Народ возвращается с работы. Час пик.

— Мы справимся, сударыня, — с явным раздражением в голосе откликнулся «Джексон».

Машина ловко, несмотря на внушительные габариты и кажущуюся неуклюжесть, перестроилась в правый ряд и вырулила на узкую улочку с односторонним движением. С точки зрения Томы, это был путь в никуда, такие внутриквартальные проезды обычно заканчивались тупиками в просторных дворах-коробках, но фальшивые американцы, видимо, считали иначе.

— Ныряй в подземный гараж, — приказал Витьку командир.

— Это не тот дом, — возразил водитель.

— Вырулим через запасные ворота и окажемся как раз там, где нужно. Зажимают, не видишь?!

— Да вижу, бл…

— Отставить ругаться, не одни.

— Столько шума из-за какой-то… — окончание фразы шофер пробормотал неразборчиво.

Шума, как выразился чуть раньше «агент Смит», как раз и не было. Мечущийся из ряда в ряд «Кадиллак» зажимали умело и без спецэффектов вроде ударов бортами или предупредительной стрельбы по колесам. В роли клещей выступали две «VW-Волга», а тылы прикрывал черный «Тигр». Просто так взять и подвинуть любую из этих машин было невозможно. «Волги» весили, конечно, меньше, чем «кэдди», но не намного. А полувоенный «Тигр» и весил вдвое больше американского «дивана», и мог при желании проехать по нему от заднего бампера до переднего, как по тротуарному бордюру; подвеска и колеса позволяли. Так что сопротивляться было бесполезно. Если преследователи успеют прижать к обочине до въезда в подземный гараж, на этом поездка в микрорайон «Левобережный» закончится. Тома на глазок оценила оставшееся расстояние. Могут успеть.

Витек резко поддал газу, и «кэдди» рванулся к спасительному повороту. И вот этого-то люди в «Волгах» не учли. Что ни говори, а «Волга» есть «Волга», пусть она и на две трети «Volkswagen». Два с половиной литра и табун всего-то в двести лошадей — это далеко не гоночная модификация. Морально устаревший бензиновый движок «VW— Волга» по резвости никак не мог сравниться с шестилитровой многотопливной «восьмеркой», скрытой под капотом «кэдди». Устрашающе угловатый и громоздкий «Тигр» в этом отношении был подготовлен лучше «VW-Волга», его оппозитный двигатель от «Субару» был таким же мощным, как и у преследуемой машины, но полувоенный джип подвела слишком большая масса. Он запоздал со стартом и тоже не успел догнать «Кадиллак», чтобы вытолкнуть его из поворота.

В результате заезд продолжился в лабиринтах парковочной зоны подземного гаража, и теперь преследовали были вынуждены выстроиться в колонну.

— Дайте мне прямую, и мы оторвемся, — энергично работая рулем, пробормотал Витек. — Я ж еще турбину не врубал…

— Нет тут прямых! — оглядываясь на преследователей, пробурчал «Джексон». — Вот прилипли!

В замкнутом пространстве парковки рев перегруженных моторов и визг шин на поворотах были слышны вполне отчетливо, несмотря на отличную звукоизоляцию салона. И качало вполне прилично. Амортизаторы, конечно, гасили все, что могли, но они не умели гасить силу инерции. На резких поворотах Тома едва не ложилась на плечо то одному, то другому конвоиру. Тот, который сидел справа, не возражал, а вот обиженный «агент Смит» каждый раз высокомерно косился и фыркал, будто орловско-техасский жеребец.

— А теперь пристегнитесь! — одновременно и зло, и торжественно заявил шофер. — Будем прыгать!

Тамара вникла в смысл его заявления, только когда почувствовала, что махина «кэдди» действительно отрывается от земли. На мгновение тело обрело воздушную легкость, у Томы невольно вырвалось чисто женское «ох!», а затем ноги ощутили несильный удар, и телу резко вернулась тяжесть. Тома выглянула в окно. Тонировка стекол и тусклое освещение подземной автостоянки мешали что-либо рассмотреть, но если в общих чертах, то машин в этой части подземелья почему-то не было, и потолок выгибался, словно в тоннеле. Сзади послышался визг шин, а затем глухой удар. Тамара обернулась. В полумраке вырисовывался лишь один большой силуэт, и в корму «Кадиллаку» светили две круглые фары. Какое бы препятствие ни осталось там, позади, преодолел его только один из преследователей — «Тигр».

«На то он и вездеход. Через что же мы перемахнули?»

Шофер резко придавил педаль газа, и машина утробно заворчала. Скорость ощутимо возросла. Фары «Тигра» перестали слепить, а спустя минуту превратились в два небольших пятнышка, не крупнее звезд на южном небе. Как и обещал Витек, на прямой дороге преимущество беглецов в скорости стало подавляющим. Единственное, чего не могла понять Тамара, так это откуда в подземном гараже взялась дорога, прямая и длинная, как взлетная полоса?

Минут десять «кэдди» летел по странному тоннелю со скоростью пушечного ядра, а затем сбросил обороты. В салоне снова воцарилась тишина.

— Кажется, оторвались, — пробормотал шофер. — Теперь не проспать бы поворот.

— Отставить поворот, — приказал «Джексон». — Прямо держи.

— Нам же в Куркино… ну, в смысле, на пятую базу надо, — возразил Витек.

— Разговорчики, — командир покосился на Тому. — Запасной вариант.

— Все-то у вас с запасом, — хмыкнул водитель. — Кроме горючки. Этот бегемот весь бак подчистую вылакал. Встанем на хрен посреди трубы, будут тогда варианты. И запасные, и всякие…

— Задолбал ты, — пробурчал «Смит». — Чего ворчишь? У тебя же всегда канистра в багажнике.

— Это в «Волге» у меня всегда запас, а тут начальство запрещает «зип» с собой возить. Чтоб не воняло.

— Ну да, начальство, как всегда, виновато.

— А ты что, Крыл, любишь начальство? «Люблю начальство я, но странною любовью…» Так, да?

— Пош-шел ты!

— А что ты сразу? Я ж с понятием. Разок-другой чмокнуть командование в зад —это ж не западло. Это, можно сказать, строго уставные взаимоотношения…

Конвоир справа затрясся от беззвучного смеха, «Джексон» тоже едва сдержался. «Смит», он же Крыл, запыхтел, как чайник, и несильно треснул по подголовнику водительского сиденья.

— Вылезешь из-за баранки, Витек, глаз на жопу натяну и моргать заставлю!

— Да-а, мальчики, Америка может вами гордиться, — ехидно проговорила Тома. — СБН тоже. Не пойму только, неужели в их кадровом отделе сидят такие лохи, что вас на работу приняли?

— А вы, дамочка, на грубость не нарывайтесь, — переключился на Тому взбешенный Крыл. — А то нарветесь, не дай бог!

— Крылов, отставить! — наконец отсмеялся «Джексон». — Извинись!

— За что?!

— Кому сказано?!

— Извините, сударыня, вспылил, — через силу буркнул Крылов и отвернулся.

Скорость вдруг резко упала, а с приборной панели исчезло изображение. Спустя секунду погасли фары. И мотор, похоже, заглох. Тома прислушалась. Определенно, машина пошла накатом.

— Эй, Витек, что за дела? — настороженно спросил командир.

— Хрен его знает, товарищ майор, — в голосе шофера беспокойства и настороженности было ничуть не меньше. — Литров десять у нас еще оставалось, это факт. Может, компьютер накрылся?

Майор «Джексон» повозился в темноте и чем-то щелкнул. В глаза Томе ударил луч карманного фонарика. Она прикрылась от света ладонью.

— Уберите!

— Ваша работа?

Тамара услышала еще один щелчок. И теперь это щелкнул вовсе не фонарик. С каким звуком снимают с предохранителя пистолет, Тома знала еще со времен трудной юности. В живот Тамаре уткнулся ствол. Как бы подтверждая ее догадку.

— О чем вы, майор?

— О «Соколе», сударыня. Это он вырубил всю электронику машины?

— Откуда мне знать?!

— Не валяйте дурочку. На случай непредвиденных обстоятельств я имею приказ вас ликвидировать. Доходит?

— Вполне, — Тома ничуть не испугалась.

Если бы этот бравый майор знал, сколько раз за последние семь-восемь лет Тамару пытались ликвидировать, он бы сильно удивился. Возможно, даже был бы поражен. Он-то, наверное, думал, что она обычная «секретутка», случайно или по приказу самодура-шефа заполучившая сверхсекретный приборчик. Наивный. Эта недальновидность его погубит. Но не сейчас. Тамара вполне могла бы отнять у майора оружие и перестрелять всю его команду — «разбуженный» несчастным Жориком «Сокол-2» был готов в этом помочь, — но пока еще не время. Тома выяснила, что хотела: фокус «а-ля Барков», с воздействием на компы машин, удался, и она запомнила, как это делается. Но главное — она начала находить взаимопонимание с «Соколом». Поэтому суетиться не следовало. Гораздо выгоднее было проехать как можно дальше. С одной стороны, Тамару никто не заставлял затевать опасную игру с этими «американцами», но с другой, она чувствовала в себе для этого достаточно сил и понимала, что поможет Владиславу Валерьевичу. Пусть он и не просил о помощи, но она ему точно не помешает. В конце концов, сколько можно возиться с этими «красными»? И без них забот хватает. Выявить все их базы и покончить с «маниловцами» раз и навсегда, чтобы не путались под ногами.

«Это будет правильно. Заодно и Главному соли на хвост насыплем. Без поддержки военных его заговор наверняка начнет пробуксовывать».

Тома чувствовала, что поступает правильно, это ее воодушевляло даже сильнее, чем ощущение поддержки от всемогущего «Сокола». Смущало ее лишь одно — замысел замыслом, а практическое осуществление задуманной шпионской акции требовало специальных навыков. И что ни говори, как раз этих навыков в жизненном багаже Томы не хватало. Она вспомнила стычку со спецназовцами в небоскребе. Возможно, среди тех бойцов был и кто-нибудь из нынешних похитителей. Крылов-Смит, например. Вон как ершится. Возможно, неспроста. В тот раз Тому выручил Владислав, но кто поможет теперь? «Сокол»? Оружие сильное, но всего лишь оружие, а не напарник.

«Да, может быть, напрасно я показала свою силу раньше времени, но зато теперь знаю две важные вещи: „Сокол“ проснулся и у похитителей нет М-станнера. А еще — они меня боятся. И правильно делают…»

Приборы «Кадиллака» снова ожили, двигатель завелся, а свет фар вспорол кромешную тьму. Военные заметно расслабились.

— И больше так не шутите, — строго предупредил майор.

— Как скажете, — Тамара очаровательно улыбнулась и, невинно глядя на командира, похлопала ресницами.

До момента, когда машина выехала из загадочного тоннеля, в салоне царили тишина и угрюмое сопение. Но эта наэлектризованная, недружелюбная атмосфера Тому вполне устраивала. Она получила возможность сосредоточиться на новых ощущениях и хоть немного освоиться в новой роли. В отличие от Баркова, она точно знала, что с ней творится, но не имела и малейшего понятия, как наиболее эффективно применить свои новые таланты на практике. Кое-какие программные установки комп уже загрузил в ее подсознание, и Тамара понимала, например, что ей не надо ждать, когда активируется «Сокол» и подбирать к нему код. За нее все сделал еще Жорик. Это был вроде бы плюс. Но еще она поняла, что электронный помощник «разогнан» М-излучением и процесс инсталляции идет втрое быстрее, чем у Саши. То есть через сутки Тома уже не сумеет от него избавиться. И этот минус перечеркивал все явные преимущества, а о скрытых, если таковые имеются, «Сокол» пока умалчивал. Возможно, информация на эту тему должна была открыться хозяйке после окончательной инсталляции. Тома четко видела на воображаемом внутреннем интерфейсе «иконки» скрытых системных файлов, но до поры не могла их трогать. Таковы были условия игры, ничего не поделаешь.

И как раз проблема отсутствия выбора волновала Тамару больше всего. Она не желала становиться сверхчеловеком ни за какие деньги или идеалы. Она точно знала, что жизнь в шкуре всемогущей волшебницы не для нее. Тома хотела обычного женского счастья, не более того. А во всяких там женщин-вамп и юных разбойниц она уже наигралась до тошноты. Так что перспектива вечно таскать в себе электронного паразита ей абсолютно не нравилась. Возможно, сверхчестный и благородный Барков и видит в этом какой-то смысл, чувствует ответственность перед человечеством, а потому будет упираться и «через не хочу» спасать мир от неведомой, но явно подлой Системы, хвала ему и уважение за это, но хрупкой женщине Тамаре такую ношу не поднять. Тома вдруг отчетливо поняла, насколько смешны и нелепы были воинственные мысли, посетившие ее пять минут назад, в кромешной темноте.

«И зачем только ввязалась? Надо мне это? Размечталась: помочь Владиславу, прищучить „красных“… А на кой черт? Отделаться надо от этого проклятого чипа, а не в агента „ноль-ноль-семь“ играть. Вот кто бы с радостью проглотил чип, так это Семенов. Для него стать самым заметным, желательно не прилагая никаких усилий, — предел мечтаний. „Чем хуже дорога, тем больше пыли в глаза“ — это как раз о нем. А мне такое счастье ни к чему. Но, чтобы извлечь „Сокола“, требуется оборудование и капсула либо доброволец. И как тут быть? К тому же я ввязалась в игру, которую нельзя прервать, где захочется. Да-а уж… нечего сказать, вляпалась так вляпалась. Все-таки кое в чем мужики правы: иногда женщины слишком импульсивны…»

Машина вылетела на свет, и Тома на секунду зажмурилась. Даже тонированные стекла не уберегли ее прекрасные глазки от слепящего света косых лучей заходящего солнца. Когда Тамара открыла глаза, то первое, на что она наткнулась, — изучающий взгляд майора. Вряд ли он умел читать мысли, но Тома почему-то решила, что все последние пять минут напряженной тишины он думал о том же, о чем и она. В первую очередь прикидывал, есть у его начальства в Москве оборудование для изъятия чипа или нет. Ведь «красным» нужен «Сокол», а не Тома. От нее сплошные неудобства. Во-первых, ее будут искать, а во-вторых, она опасна сама по себе. Даже если с подачи ФСБ и «всевидящего ока» на базу «красных» не заявятся агенты СБН, строптивая девица может выкинуть какой-нибудь фокус самостоятельно. Понятно, что майору «Джексону» все эти сложности абсолютно ни к чему. Тома уловила косые взгляды других конвоиров. Нет, дело не в чтении мыслей. Все сразу такими талантливыми быть не могли. Скорее всего, на этот случай у них имелись четкие инструкции.

Тамара явственно ощутила неприятный холодок где-то пониже поясницы. Если инструкции и вправду четкие, то эти «красные» отлично знают, что на крайний случай существует радикальный способ передачи чипа — грохнуть носителя и быстренько подсунуть другого. «Сокол», в соответствии с программой «уцелеть любой ценой», переберется сам.

Этот вариант не устраивал Тому абсолютно. Она почувствовала, как холодок поднимается выше и уже разливается по животу.

«Спокойно, — мысленно приказала она себе. Щ Без паники. Думай! Не может быть, чтобы все так закончилось. Выход должен быть!»

«Регистрирую опасность третьей степени», — вдруг прозвенело в голове.

Тома едва не вздрогнула от неожиданности. Синтезированный голос доносился не из смарта и не из навигатора «Кадиллака». Он вообще не «доносился». Он просто звучал. Прямо в голове.

«Все, приплыли, — чтобы скрыть замешательство, Тома уставилась в окошко, — крыша едет. Голоса начала слышать. А говорят, только мужиков шиза посещает в тридцать лет. Или… постой-ка… „Сокол“, это ты?!»

Ответа не последовало. Тома мысленно себя обругала.

«Ну правильно, а чего ты хотела, чтобы он ответил: „Слушаю и повинуюсь“? Так ведь он микрокомпьютер, а не джинн. Дура ты, Смолякова! Такой козырь в руках, а ты никак не сообразишь, что с ним делать…»

Слева за новыми домами мелькнула большая дорожная развязка, наверное, пересечение с МКАД. Машина заложила пару крутых виражей, свернула направо и выехала на многополосное шоссе. Тома понятия не имела, где очутилась.

«Пятницкое шоссе, район Митино, — проскрипел голос в голове. — Опасность второй степени, принять меры?»

«Большое спасибо, — мысленно ответила Тамара. — Принимайте. Только без жертв!»

Не то чтобы Тома вдруг решила следовать заповеди «возлюби ближнего, как самого себя», просто она подозревала, что «меры» могут оказаться слишком опасными и для нее. Предчувствия, как говорится, ее не обманули. Охваченный паникой разум воспринял дальнейшие события, как вращение безумного калейдоскопа.

«Блокировка всех внешних систем, — гулко прозвучал голос „Сокола“. — Активация защиты».

«Кадиллак» вдруг дернулся и сорвался в занос, словно под колесами внезапно образовалась ледяная корка. Массивное авто развернулось поперек полосы и опасно накренилось, будто бы собираясь перевернуться. Удар правым бортом в задний бампер впереди идущей машины помог «кэдди» устоять на колесах. Пострадавшая «Лада» взвизгнула тормозами и остановилась метрах в ста пятидесяти впереди, а «Кадиллак» продолжил вращение в ритме вальса и совершил полный оборот, вычертив колесами на асфальте затейливую черную спираль. Тамара не очень-то разбиралась в технических премудростях, но даже ей было понятно, что у несчастной машины отказали не только электронное табло и всякие там сонары-навигаторы, но и жизненно важные системы, вроде АБС, ТРК и прочих аббревиатур.

«Сокол», я же просила, без жертв!»

— Я же предупреждал! — цепляясь за подлокотники, рявкнул майор. — Неймется, да, сука?! Ну, я тебе сейчас объясню…

Машина закончила вращение и, немного порыскав, вернулась на прежний курс — Витек хоть и любил потрепаться, но водилой оказался серьезным. Он объехал недоумевающего «ладовода» и снова утопил акселератор. Пострадавший лишь растерянно махнул вслед обидчику страховым полисом. «Кэдди» пошел ровно и мощно, казалось, с некой покорностью, будто укрощенный мустанг.

— Так-то, ванна пиндосовская! — злорадно выкрикнул шофер. — Будешь слушаться как миленькая! Мы тоже умеем трюки ставить!

— Сейчас я тебе объясню, тварь…

Майор достал пистолет и направил его на Тому. Выстрел «гюрзы» в замкнутом пространстве оглушил всех, а Витьку еще и досталось гильзой по затылку. Тома покосилась на дырку в боковом стекле. Пуля прошла в сантиметре от ее лица.

— Сдурел? — Тамара с презрением взглянула на разъяренного майора.

— Следующая пуля твоя! Поняла меня, сука?!

— Пошел ты…

— Товарищ майор! — крикнул Крылов, указывая вправо.

Майор обернулся. Справа от «кэдди» снова маячил «Тигр».

— Вычислили, блядь! — это были последние слова Витька. Как ни прискорбно, на пароль для входа в рай они явно не тянули.

Тома действовала почти рефлекторно. Она блокировала руку «Джексона» и вывернула ее на болевой прием. Майор успел нажать на спусковой крючок, но ствол «гюрзы» смотрел уже не на Тамару, а в затылок шоферу. Пуля из мощного оружия навылет продырявила шоферу череп и умчалась куда-то вдаль сквозь ветровое стекло. Витек ткнулся простреленным лбом в баранку, и машина снова потеряла управление. Тамара перехватила выпавший из руки блондина пистолет и, не глядя, выстрелила сначала в бедро сидящему справа конвоиру, а затем в потолок над головой майора. «Джексон» рефлекторно пригнулся и отпрянул. Слева Тому попытался атаковать Крылов, но ему она двинула локтем в живот, а затем добавила пистолетом в лицо. «Кадиллак» снова развернуло и понесло кормой на боковое ограждение. Тамара успела заметить, что кювет за хлипким ограждением достаточно глубокий и на этот раз заокеанское авто просто обязано перевернуться, но «Кадиллак» вновь спасла попутная машина. И спасла преднамеренно. Свой тяжелый борт терпящим бедствие подставил «Тигр». Машины сцепились, будто бойцовые псы, и медленно сползли на обочину.

Едва машины остановились, Тамара потянулась к правой дверце. Парень справа попытался ей помешать, но одной рукой он был вынужден зажимать рану на бедре, и Тома легко миновала раненого конвоира. Все, что он сумел, — слегка ей подгадить. Тома уже почти выбралась из «кэдди», но тут раненый схватил ее за лодыжку. Девушка некрасиво растянулась на асфальте и едва не расцарапала коленки.

«Вот была бы картина, прямо как в детском саду!»

Тома сильно и резко двинула каблучком в лицо конвоиру и рассекла ему бровь. Это заметно охладило его пыл. Тамара вскочила и бегло осмотрела ноги.

«Однако ни царапинки, даже странно…»

«Опасность третьей степени, — снова прогудел „Сокол“. — Фиксирую кровотечение».

«Где?! — Тома в панике осмотрела себя, насколько смогла. — Меня ранили?»

«Кровотечение физиологическое. Опасность третьей степени с ним не связана».

«Ах, вот ты о чем?! Я и сама знаю, что скоро по уши измажусь, а что делать? Пока мне определенно не до гигиены…»

— Тамара! Что ты встала?! Скорее сюда!

Тома прекратила мысленный диалог с туповатым, но занятным кибернетическим собеседником и удивленно оглянулась. Это выглядело просто каким-то чудом! Костя! Здесь! Откуда только взялся?! Тома не могла поверить своим глазам.

«Как в кино!»

Костя выскочил из затормозившей в десяти метрах от места аварии «Тойоты», но почему-то не бросился к Томе. Он встал, как вкопанный и поднял руки на уровень груди ладонями вперед, будто призывая подругу к спокойствию.

— Стоять! — прорычал над ухом у Томы «Джексон».

В шею девушке больно ткнулся холодный ствол. Видимо, майор воспользовался оружием погибшего Витька.

— Брось пистолет, сучка! А ты, кавалер, не двигайся!

Тома вдруг представила, а может быть, и увидела на самом деле, как все выглядит со стороны и чуть сверху. Она видела столкнувшиеся машины и двоих выбравшихся из джипа через правые двери людей в штатском. Крылов, положив руки с пистолетом на крышу «Кадиллака», держал под прицелом пространство перед капотом «Тигра». Раненый конвоир морщился от боли, но тоже участвовал в сцене, контролируя пространство позади джипа. Майор стоял в зоне между этими секторами обстрела, у Томы за спиной, и смотрел на Костю.

«Опасность первой степени, — пробубнил „Coкол“. — Траектория рассчитана».

«Какая, к черту, траектория?!» Тома вдруг почувствовала, что ее кисть будто сама по себе выворачивается под нужным углом, направляя пистолет куда-то между ног. Тамаре стало страшно. А если рука дрогнет?

— Ты оглохла?! Бросай пушку или я… пристрелю твоего кавалера!

Майор схватил Тому за шею и сильно сдавил. Одновременно он направил пистолет на Костю. Все Томины сомнения тут же развеялись, как утренний туман. Она медленно выдохнула, прикрыла глаза и нажала на спусковой крючок. «Гюрза» дернулась и едва не вылетела из руки. Майор застонал и упал на асфальт. Дальше Тома себя уже не контролировала. Она воспринимала происходящее отстраненно, будто во сне, и сразу с двух позиций: сверху, получая прямо в подсознание спутниковую картинку от подключенного к «Неводу» электронного симбионта, и так, как положено, в «прямой проекции», то, что видела сама. Эта жуткая раздвоенность сознания мешала сосредоточиться, и Томе пришлось полностью положиться на «Сокола».

«Симбионт» заставил ее сделать то, что она никогда бы не догадалась сделать, хотя ей приходилось бывать и не в таких передрягах. Только теперь Тома поняла, что все приключения в прежней жизни отличались одной существенной деталью: ее убивали последней. Сначала на всех печально закончившихся «стрелках» бойцы чужих криминальных бригад стреляли в мужчин, и лишь потеряв двух-трех человек в тылу, соображали, что девица, которую они поначалу приняли за «лялю» вражеского шефа, опасна не меньше любого «пехотинца». Сейчас же три ствола были направлены исключительно на нее, и если бы не «Сокол» да еще ребята из «Тигра», шансов у Томы не было, это точно.

Она пригнулась, чтобы уйти с линии огня Крылова, наугад двинула ногой назад и, как ни странно, попала в живот «Джексону». Третьего «красного», так и не выбравшегося из машины, она обезвредила, резко хлопнув покореженной задней дверцей. Затем Тома перекатилась через широкий капот «Кадиллака» и упала на асфальт, умудрившись при этом выстрелить в Крылова. Лишь когда бывший конвоир выронил пистолет и рухнул на колени, прижимая руки к животу, Тамара поняла, что произошло и, главное, за какое время. Костя даже не успел изменить выражение лица с обеспокоенного на удивленное.

Тамара проворно вскочила на ноги и пинком отправила пистолет Крылова под машину.

— Ну-у, с-с… ука-а… — простонал Крылов.

— Раз ругаешься, выживешь, — Тома попятилась, держа его под прицелом.

— Тома! — Костя наконец вышел из ступора, — Скорее!

— Мотайте отсюда! — из-за «Тигра» вынырнул один из мужчин в штатском. — Мигалки на подходе! Константин, увози ее!

Издалека донесся вой милицейских сирен, а сверху над местом происшествия начал кружить вертолет ДПС. Костя распахнул дверцу «Тойоты».

— Ты была неотразима, — он потянул подругу за рукав. — Садись!

— Погоди! — Тома вдруг высвободила руку и, быстро обогнув капот «кэдди», вернулась к «Джексону».

Того уже разоружили «штатские», и теперь он пытался перетянуть простреленную ногу импровизированным жгутом из брючного ремня. Увидев Тому, он коротко выматерился и замер, явно не понимая, зачем она вернулась. Тамара не стала тратить время на объяснения. Она резко стянула с руки майора смарт и откланялась. Мужчина в штатском хотел что-то сказать, но его придержал напарник. Сам же бывший владелец смарта от такой наглости на несколько секунд буквально окаменел.

— Передайте привет Манилову, майор! — Тома сделала ручкой.

— Эй, а ну отдай! — «Джексон» дернулся, пытаясь подняться, но застонал от боли и остался на месте. — Ты что это?! Зачем тебе?! Это мое личное

имущество! Ты, сука, меня подстрелила, а теперь еще и грабишь, что ли?!

— Хамло ты, майор, — громко, но спокойно ответила Тома, усаживаясь в машину. — Хамло и быдло солдафонское. Твое счастье, что я со вчерашнего дня с мокрухой завязала, а то пришила бы на хрен, как быка на бойне…

Она хлопнула дверцей и устало откинулась на спинку сиденья.

— Ну, ты даешь, — смущенно проронил Костя, включая «драйв».

— Ты же знаешь, в критические дни я просто невыносима, — она снисходительно улыбнулась и погладила его по руке. — Как думаешь, они отвяжутся?

— Если ребятам на «Тигре» удастся убедить их начальство, — Костя кивнул.

— Манилова? — Тома повертела в пальцах трофейный смарт. — Вряд ли. Тут надо идти к начальству повыше. Но это дело Владислава Валерьевича.

— А зачем ты смарт у него отобрала?

— Понравился.

— Нет, серьезно.

— А если серьезно — это же улика. Во-первых, она докажет, что меня похитили «красные», а во-вторых, в памяти этой машинки может оказаться много чего интересного.

— Тома, а тебе не кажется, что ты увлеклась? Мы же выполнили обязательства перед Владиславом.

— Ты думаешь, мне все это нравится? — Тамара вздохнула и прижалась щекой к его плечу. — Но обстоятельства изменились, Котик, и теперь придется играть до конца. Кстати, ты ведь тоже в игре, так?

— Ну, — Костя нахмурился. — Временно. Он позвонил, говорит, мы прилетели, но Тома попала в

новую историю, хочешь ее выручить? Дал примерные координаты, описание машины и бесплатный канал связи с «Неводом». Как только вы к Митино подъехали, я вас и зафиксировал. Ну и примчался сюда.

— А ребята в «Тигре»? — Тома лукаво прищурилась. — Не «лжи» мне, Котик. Они называли тебя по имени.

— Я никогда тебе не «лжал» и «лжать» не собираюсь, — рассмеялся Костя. — Серьезно, это Владислав меня подключил. А парней из «Тигра» я в глаза не видел. Я вас догнал, уже когда «кэдди» юзом пошел, и тут они… ну, дальше ты знаешь. Может, ВВ предупредил их, что я тут тоже буду?

— Ну-ну, — Тамара недоверчиво наморщила носик. — Что еще говорил наш седобородый благодетель? Где встречаемся?

— Сказал, что нам лучше будет затеряться в го-; роде, а он потом найдет.

— А если первым найдет не он?

— Тогда, сказал, сигнальте. Посылайте SOS. Но это в крайнем случае. Я понял, у них такая каша заварилась, что уже не понять, где враги, где свои.

— Ясно… что ничего не ясно. И где мы затеряемся?

— Можно к Максу на дачу. Тут как раз недалеко — сейчас на МКАД вырулим, а с него на Рублево-Успенское уйдем. Пока оторвались, это самый нормальный вариант, я думаю.

— Ну да, оторвались, — Тома вздохнула. — Вот только что думает на эту тему «Невод»? За кого он, за «красных» или за «белых»?

Видимо, «Невод» был беспристрастен. «Красные» вновь появились на хвосте, когда до счастья оставалось буквально подать рукой. Костя уже начал перестраиваться для поворота на Рублево-Успенское шоссе, когда над «Тойотой» зависли сразу две вертушки ДПС, а далеко позади замелькали сине-красные сполохи. Видимо, Тома оказалась права: ни ребята на «Тигре», ни их начальники с Маниловым не договорились.

Оставалось последнее средство — выйти на связь с Владиславом и отправить ему SOS посредством простейшей CMC…

6. 06 июля, 20 часов 20 минут

(время московское)

Еще двадцать лет назад карнавал в Рио-де-Жанейро был явлением ярким, пышным, неподражаемым, веселым, но все же хоть немного соотносимым с церковным календарем и христианскими традициями. Ведь если докопаться до изначальной сути и перевести волшебное слово «карнавал» на понятный язык, получится что-то вроде прозаического «прощания с мясом». То есть большое празднество накануне Великого поста. Аналог православной Масленицы. Однако неумолимые законы выживания в туристическом бизнесе заставили находчивых бразильцев в корне пересмотреть свой подход к древнему празднику и сделать его почти перманентным. И как к этому относится церковь, их теперь мало волнует. Не то чтобы добрые католики, коими является большинство жителей Рио, да и всей страны, вдруг превратились в алчных безбожников, нет. Они по-прежнему ходят в церкви и верят в бога. Но все-таки прибыль есть прибыль. Законы современной экономики требуют от прихожан более широких взглядов на жизнь в целом и на священные ритуалы в частности. Славный город на берегу бухты Гуанабара поет и пляшет, услаждая взоры туристов, десять месяцев в году. Благо что климат, так сильно изменившийся за те же двадцать лет практически повсюду на Земле, поблизости от Южного тропика остается на удивление стабильным. Здесь не буйствуют парадоксально холодные штормы, как в Карибском море, и не проносятся по три раза на неделе тайфуны, измучившие островитян в западной части Тихого океана. В джунглях никогда не рождаются торнадо, подобные тем, что терзают центральные штаты Северной Америки, а ветры с любых направлений не приносят безудержные снегопады или ледяные дожди, как это часто бывает в далекой Азии. На роскошных пляжах Копакабаны шуршит под босыми пятками отдыхающих горячий песок, в море плещется теплая соленая лазурь, а яркое солнце без устали ласкает вершины царствующих над городом островерхих холмов Сахарная голова и Корковаду. Здесь царят беспечное блаженство и знойный покой безделья. И только статуя раскинувшего руки Христа над Корковаду всегда на страже, будто божественный громоотвод, защита от невзгод и потрясений. Рай земной, да и только.

Но только попав сюда собственной персоной, начинаешь понимать, почему здесь живут именно так, а не иначе. Почему в этом огромном городе, крупнейшем деловом и культурном центре Южной Америки, который вполне мог бы стать таким же суетливым и бурлящим мировым гигантом, как Нью-Йорк, Токио или Москва, больше всего ценят и любят карнавал. Почему именно духом вечного праздника, а вовсе не ядом наживы здесь пропитан каждый камешек, почему его цветами украшено каждое дерево и его бриллиантами искрится каждая капля океанской воды. Здесь просто нельзя жить иначе. Нельзя укрыться от ощущения вечного праздника ни дома, ни в метро, ни в скучных офисах деловых кварталов. Карнавал повсюду, его дух витает над городом, золотыми пляжами и зелеными холмами, он концентрируется в гигантском котле двухсоттысячного стадиона Маракана и снова выплескивается на улицы. Южный тропик уже давно прозван Тропиком Рая, и, пожалуй, рекламные проспекты не врут. Земной рай здесь, в Рио…

«…Да уж, не в дождливой Ницце или ветреной Флориде, это точно. А началось все с глупого недоразумения. Название Рио-де-Жанейро — Река Января — было дано заливу, который в 1502 году португальцы приняли за устье реки и второпях не удосужились изучить, хотя в экспедиции участвовал и пресловутый первооткрыватель Америго Веспуччи. Может быть, это легкомысленное отношение к новым владениям португальской короны и стало определяющим в судьбе выросшего на берегах залива города, стало своего рода предначертанием, путеводной нитью Провидения? Предначертанием, обманчивым, забавным и потому располагающим к празднику, а нитью условной, как Южный тропик, но прочной и длиной вот уже в пять с четвертью веков…»

Франсишку Рибейра закрыл ноутбук, встал из-за письменного стола и распрямил затекшую спину. Раз уж мысли начали сбиваться на посторонние темы, на сегодня хватит. Закончить работу можно и завтра. Классификация растений — дело сложное, требующее сосредоточенности, а потому не терпящее поспешности. Это не колонизация новых земель, здесь погрешности недопустимы. Да и век на дворе не шестнадцатый, современное научное сообщество ошибок не прощает.

«Вот завтра на свежую голову и продолжу. А на сегодня достаточно, к тому же пора звонить Альберту. На четыре пополудни запланирована поездка в мареновый дендрарий. Альберт уже третий день в Рио, а до сих пор не видел нашей главной достопримечательности — коллекции кофейных гибридов профессора Сантуша. Даже неудобно перед коллегой. Когда я приезжал в Лос-Анджелес, он был более любезен, сразу отвез меня в свою знаменитую Лабораторию генетической модификации злаковых культур. Извиняет то, что до сегодняшнего вечера Альберт и без моей помощи был загружен встречами, но вот настал и мой черед поучаствовать в удовлетворении научного любопытства знаменитого гостя. А заодно и поднять собственный рейтинг. Общение с Альбертом Неймайром — это честь и признак авторитета мирового уровня. Из всех ботаников университета на этой ступени стоят, пожалуй, лишь трое, и один из них молодой, но весьма перспективный профессор Рибейра. Приятно, черт возьми!»

Франсишку неторопливо переоделся, выпил чашку кофе и, уже направляясь в прихожую, взглянул напоследок в зеркало. Молодой, целеустремленный, с живым умным взглядом — Неймайру такие нравились. В Лос-Анджелесской лаборатории девять из десяти сотрудников были именно такими, как Рибейра. Ну что ж, хорошо. Лишний плюс, пусть и не имеющий отношения к ботанике, не помешает. А когда Альберт окончательно убедится, что Франсишку не только выглядит увлеченным и перспективным, но и на самом деле таков, кто знает, какие мысли придут ему в голову? Может быть, даже… Нет, лучше об этом не думать. Чтобы не спугнуть возможную удачу. Ведь, если Неймайр пригласит молодого бразильского коллегу поработать в своей генетической лаборатории, это будет настоящей удачей. Редкой и просто бесценной! Прочь, прочь… Мечты об удаче — не метод. Только кропотливый труд и научное мышление могут привести к вершине познания, а значит, и научной карьеры. Удача — это для игроков… А все-таки как хочется на нее надеяться!

Скучающий во дворе «Фольксваген» Рибейры напоминал клумбу. Но не потому, что принадлежал профессору ботаники. Это не было тонкой шуткой ироничных соседей. Просто в последние несколько недель устроители карнавалов взяли новую моду — сыпать с вертолетов на головы туристам лепестки экзотических цветов. Возможно, туристам это нравилось, а вот коренным жителям и в особенности сотрудникам коммунальных служб новая идея уже порядком надоела. Одно дело, когда ты окружен этими цветочными вихрями и метелями неделю, пока веселишься в раю, и совсем другое, когда они заметают тебя и твое имущество ежедневно несколько месяцев подряд. В конце концов это начинает раздражать.

Франсишку смел лепестки с ветрового стекла и уселся за руль. Несколько мелких цветков ухитрились попасть в салон. Рибейра хотел чертыхнуться, но вдруг осекся. Цветки выглядели необычно. Во-первых, это оказались не лепестки быстрорастущих модифицированных роз, кои в немыслимых количествах выращивались на плантациях неподалеку от Жуис-ди-Фора. Это были цельные цветки, размером с ноготь и совершенно неуместные на улицах Рио-де-Жанейро. То есть, с одной стороны, в появлении их здесь не было абсолютно ничего странного. Это растение уже сотни лет культивировалось в Бразилии и составляло львиную долю национального богатства страны. Но, с другой стороны, Рибейра никак не мог взять в толк, зачем кому-то понадобилось собирать эти цветки и разбрасывать их с вертолетов. Он порылся в бардачке и вынул оттуда складную лупу. Определить, что это за вид, Франсишку мог и без углубленного изучения, но сказалась привычка исследовать любую проблему обстоятельно и со всех сторон.

«Странно. Символично, разумеется, и все равно странно. Зачем разбрасывать цветки кофе? Устроители карнавала решили усилить эффект? Но ведь сыплющиеся с неба тонны розовых лепестков и без того захватывающее зрелище, к тому же более понятное туристам. А цветки кофе… кто из этих приезжих болванов поймет, что это именно они? Разбрасывали бы тогда обжаренные зерна…»

Рибейра сложил лупу, аккуратно собрал цветки и ссыпал их в пустующую пепельницу. Выбросить их в окошко ему помешало какое-то смутное ощущение скрытого подвоха. Что-то в этих цветках было не так. Но для разбирательства не оставалось времени. До гостиницы, где остановился Альберт, в объезд мест для праздничных шествий было не меньше полутора часов «городского слалома». Франсишку уже десять раз пожалел, что не бросил свой «Фольксваген» на университетской стоянке. Сейчас бы спокойно спустился в метро и доехал минут за тридцать, а там уже оседлал бы верного «жука» и спокойно повез именитого коллегу в дендрарий любоваться кофейными гибридами.

Вот снова кофе. Совпадение? Понятно, что в Бразилии без кофе никуда, то есть между целью предстоящей экскурсии и «цветочным дождем» нет никакой связи, но все равно занятно.

К четырем Франсишку успел, хотя примерно на полпути ему пришлось изрядно понервничать. Полиция блокировала один из перекрестков буквально перед капотом его машины. Благо что загорелое, лоснящееся упругими полуголыми телами, украшенное перьями, сверкающее стразами и блестками шествие, в ритме самбы продвигавшееся по перпендикулярной улице, оказалось коротким. Движение машин было парализовано всего минут на двадцать, рибейра терпеливо дождался отмашки полисмена и стартовал, как заправский гонщик «формулы жук». Правда, через два перекрестка он снова попал в небольшой затор, но из него профессор выбрался через каких-то пять минут. В общем, к четырем он успел. Альберт Неймайр — грузный, седой, с неизменной улыбкой во все круглое добродушное лицо — как раз выходил из дверей университета. Гость даже не успел оглянуться, разыскивая взглядом своего нового гида. После теплого обмена приветствиями и ничего не значащими фразами они погрузились в «Фольксваген», где Неймайр мгновенно обнаружил незамеченный Рибейрой кофейный цветок.

— Занятно, — Альберт надел очки и поднес цветок к глазам. — Весьма занятно.

— Издержки шоу-индустрии, — смущенно пояснил Франсишку. — Я живу неподалеку от Копакабаны, а там каждый день устраивают какие-нибудь представления: то фейерверки, то лазерные шоу, то дожди из розовых лепестков. Сегодня, как видите, продюсеры представления решили поступить оригинально, осыпали туристов цветками кофе.

— Разве кофе сейчас цветет? — Альберт задумчиво потеребил цветок. — Он, конечно, напоминает… но нет, дорогой друг, это не кофе.

— Извините?

— Это искусная подделка, мистер Рибейра.

— Вы уверены? У меня не было времени, чтобы рассмотреть, но на первый взгляд выглядит как живой цветок кофе…

— Да, дорогой Франсишку, только на первый взгляд. Нет, вы частично правы, это живой цветок, но он серьезно модифицирован. Видите крапинки на лепестках? Первый признак искусственной модификации. Думаю, это декоративный вид, не предназначенный для получения зерен. Я, конечно, пока не видел коллекции профессора Сантуша, воз^ можно, там найдутся и такие сорта…

— Нет, сэр, вы правы. Это что-то новенькое. Удивительно, что мы ничего не знали о выведении этого гибрида. Никаких сообщений в периодических изданиях или в Сети не было, я внимательно слежу за этой темой. Возможно, он выведен случайно, на плантациях, обслуживающих фирмы-устроители карнавалов.

— Но с ваших слов я понял, что для этих целей выращивают в основном розы.

— Да, но… мода меняется. Наверное, розы туристам уже приелись.

— Видимо, так, — Альберт сунул цветок в карман. — Надо будет рассмотреть его повнимательнее.

— В дендрарии есть лаборатория и подробные описания всех гибридов.

— Очень удачно, — Неймайр удовлетворенно кивнул. — Возможно, мы с вами вот так неожиданно откроем новый вид. Ну, или опишем и внесем в классификацию…

У входа в мареновый дендрарий именитого ученого и его молодого коллегу встречала целая делегация. Как же, приехал сам Неймайр! Директор дендрария вызвался быть экскурсоводом, но Альберт предложил ему изменить планы и начать с посещения лаборатории. В качестве аргумента он вынул из кармана цветок.

— Очень интересный гибрид, — окинув находку опытным взглядом, сказал директор. — Африканский?

— Нет, его обнаружил наш друг Франсишку.

— Да? — директор недоверчиво взглянул на Рибейру. — И где же?

— На капоте своей машины, — молодой профессор протянул ему на раскрытой ладони еще горсть цветков. — Их теперь разбрасывают вместо розовых лепестков.

— Совсем с ума посходили с этими карнавалами, — проворчал директор. — Ну что ж, теперь и мне любопытно узнать, что это за новинка. Прошу за мной, господа, сейчас мы рассмотрим эти цветки на всех возможных уровнях, вплоть до молекулярного…

Когда первый цветок был уложен на предметное стекло и помещен под новейший электронный сканер с очень приличным увеличением, Неймайр впервые за все время сменил улыбку на выражение легкой растерянности.

— Крапинки… Вы видите их, коллеги?

— Вы о чем, Альберт? — удивился директор. — Лепестки выглядят абсолютно чистыми.

— Вот об этом я и говорю. Мы с Франсишку отчетливо видели на них крапинки. Потому-то я и заподозрил, что это цветки генетически модифицированных растений.

— Да, так и было, — подтвердил Рибейра. — А теперь их нет. Ни на одном из цветков. Что-то непонятное…

— Надо увеличить… изображение, — Неймайр вдруг покачнулся и прижал руку к груди. — Извините, коллеги… мне как-то… нехорошо…

Директор и Рибейра едва успели подхватить его под руки. С лица Альберта сполз румянец, и он медленно осел на пол.

— Аугусто! — крикнул директор, беспомощно оглядываясь. — Срочно вызовите «Скорую»!

В помещение заглянул вихрастый лаборант. Бегло оценив ситуацию, он торопливо набрал на своем смарте номер спасательной службы.

— Машина вышла, — заверил диспетчер. В чем проблема?

— Кажется, у профессора Неймайра что-то с сердцем. Он потерял сознание.

— Он приезжий?

— Из Соединенных Штатов.

— Минуточку, сейчас проверим через спутниковую сеть… Так… Альберт Неймайр, шестидесяти лет, Сан-Диего, штат Калифорния?

— Он самый.

— Единая система медицинского контроля Соединенных Штатов выдала предупреждение — у профессора стоит кардиостимулятор. Возможно, проблема в этом. Уложите его где-нибудь подальше от электроприборов.

Когда карета «Скорой помощи» увезла Альберта, директор дендрария сочувственно похлопал Франсишку по плечу.

— Сегодня не наш день, профессор Рибейра. И не Альберта, к сожалению. Надеюсь, все обойдется.

— Да, — Франсишку удрученно кивнул. — Ну что ж, поеду в университет. Всего хорошего.

— Я вас провожу…

…Ближе к вечеру ft опустевшей после происшествия лаборатории снова появился посетитель. Его никто не сопровождал, да и особого внимания на него не обратил даже дремлющий в конторке у входа охранник. Посетитель был одет в синюю униформу уборщика и толкал перед собой стандартный пылесос-полотер. Войдя в помещение, он внимательно осмотрелся и безошибочно выделил нужный прибор из сотни других, весьма похожих. Тщательно собрав рассыпанные на столе вокруг прибора увядшие цветки, уборщик для вида поводил раструбом агрегата в проходах между другими столами и покинул лабораторию.

Закрывшись в кладовке для инвентаря, он вынул из пылесборника пылесоса емкость и вылил жидкость с плавающими в ней лепестками в унитаз. Покончив с делами, уборщик снял униформу, накинул белый халат и не спеша вышел из лабораторного здания. Скучающий охранник так и не удосужился обратить на него внимание.

На парковке человека поджидал неприметный фургончик с тонированными стеклами.

— Ну что там? — спросил водитель, когда «уборщик» уселся рядом.

— Все нормально. Аугусто не соврал. Ученые ничего не увидели, сканер был вовремя перенастроен, а потом у наших… «системных элементов» сработала тактическая защита — они вычислили главного врага и выявили его слабое место — кардиостимулятор. Сами понимаете, заблокировать его не составило им труда. Можете доложить Главному, что угроза ликвидирована, а заодно Система провела очередной тест. Вполне успешный…

* * *

С высоты семидесятого этажа офиса «Мацусита электрик индастриал» в Осаке открывался очень красивый вид на залив. Его не портил ни мелкий дождь, ни серая пелена, повисшая над городом плотным сырым пологом. Если присмотреться, можно было даже различить береговую линию острова Авадзи, отделяющего залив от Внутреннего Японского моря. А если взглянуть чуть ближе, то глаз радовался неисчислимому разнообразию судов, бороздящих припортовые воды Осаки в строгом соответствии с лоцманскими картами. Жизнь в заливе

кипела, как в большом чайнике, выплескиваясь через носик пролива Кии в океан. Это вдохновляло и в то же время умиротворяло, почти так же хорошо, как медитация в саду камней. Следовало только сесть, расслабить плечи и правильно дышать, чтобы жизненная энергия текла через тело равномерно и неторопливо. Но нет, если сесть, не будет виден залив, а взгляд внутрь себя сейчас неблагоприятен. Внутри, в отличие от акватории порта, порядка нет.

Тацуро Маэда, не двигая ни единой частью тела, даже не поворачивая головы, покосился на экран телевизора. По всем каналам новости. Хороших нет.

Необычайно широкий и мощный штормовой фронт надвигался с юга. Синоптики обещали самый сильный тайфун за последние десять лет. Сильнее знаменитого Котоку, который в свое время сравнивали с атомной бомбой, за то, что он безжалостно разрушил Нагасаки, или тайфуна Тосиро, уничтожившего в двадцатом году половину линий электропередачи и треть домов в городе Мацуяма на острове Сикоку.

Нынешний тайфун назван Тайка[6]. Но не потому, что в списках у синоптиков закончились имена. Ужасный атмосферный монстр действительно сулит большие перемены. Как ни жаль, перемены к худшему. Он уже атаковал острова Нансей, отутюжил Кюсю и, миновав пролив Бунго, дошел по острову Сикоку до города Коти. Сообщения оттуда поступали неутешительные. Очень много разрушений, затопленные поля и улицы городов, человеческие жертвы.

Не позже чем через час сокрушительные удары Тайка обрушатся на остров Авадзи, а затем, перебравшись через залив, и на Осаку. Тогда-то и настанет время испытаний. Время любви к боли, а значит, к жизни. Ведь боль — дитя жизни.

Тацуро медленно стянул с шеи галстук. Непременный атрибут делового европейского костюма давил, как веревка палача. Сейчас не до условностей. Тайка уже близко. Великие перемены не щадят никого. От них нельзя укрыться в глубоких подземельях. Подвалы затопит ливень. От них нельзя убежать в море. Корабли разобьет о камни. От них нельзя улететь в небо. Тайфун сломает лопасти вертолетов, а тушам летающих китов-самолетов оборвет плавники-крылья. Бежать бессмысленно и позорно. Встречать врага подобает лицом к лицу.

В телевизоре сменилась картинка. Маэду она заинтересовала.

— Громче…

«…Большой транспортный самолет-крыло „Боинг-Британик“, единственное в мире воздушное судно, способное следовать за тайфуном на предельно малой высоте, почти касаясь верхнего края грозового фронта…»

На стене-экране появился необычный силуэт самолета. Он больше походил на ската или камбалу, чем на кита. Отчаянные люди эти метеорологи. Не жалеют ни себя, ни технику. В последние годы на островах поселились тысячи исследователей из разных стран. Их «Меккой» стала Окинава — остров, для которого не редкость и семь тайфунов в неделю. Беда для рисовых полей, прибыль для бизнеса. У авиатранспортных фирм и судоходных компаний появилось много заказов, а спутники орбитальной сети только и делают, что отслеживают места зарождения и маршруты тайфунов. Вот и сейчас, какие-то смельчаки решили оседлать дикого жеребца по кличке Тайка. Все равно что съехать на скайсерфе по шляпке «ядерного гриба». Риск, достойный уважения.

«…Ученые из США и Канады провели ряд экспериментов и запустили с борта самолета несколько исследовательских зондов. Собранная информация поможет понять причину формирования крупных фронтов над Океанией и столь частого перемещения их в северо-западном направлении. Последующий анализ данных в совокупности с данными спутникового мониторинга, возможно, позволит найти решение проблемы, которую специалисты уже называют Тихоокеанской климатической войной…»

Зонды… Какие зонды смогут уцелеть в центре тайфуна? Ученым виднее. Хотя поверить, что они найдут решение проблемы, очень трудно. Нельзя укротить тайфун, как нельзя вернуть силы умирающему Гольфстриму или возвратить Антарктиде уплывшие по Круговому течению ледяные поля. Можно подписать еще десять международных протоколов, вроде Киотского, можно настроить волноломы и прорыть сотни километров дренажных каналов, но нельзя изменить предначертанное. Невозможно уговорить океан уснуть, а Землю остыть. Тем более, невозможно их заставить.

Маэда снова бросил взгляд за окно. Очень далеко, за проливом Кии, почти у серого горизонта, наверное, над горой Цуруги, медленно понималась черная, покрытая сверкающими прожилками молний стена атмосферного фронта. Внизу, в акватории, постепенно замирала жизнь. Вертолеты, несмотря на дождь кружившие над Осакой, словно гигантский рой трудолюбивых пчел, садились не на крыши-площадки, а на платформы больших грузовиков. Техники тотчас складывали им лопасти и везли уснувших дюралевых стрекоз в наземные ангары. На окна домов, витрины магазинов и бесконечные стеклянные фасады небоскребов опускались внешние жалюзи, а электронные табло и рекламные щиты складывались и автоматически прятались внутрь массивных тумб-опор. Машины разъезжались по стоянкам или просто прижимались к обочинам, стараясь занять места с северной, подветренной стороны зданий. Людей с высоты семидесятого этажа рассмотреть было трудно, но Тацуро хорошо представлял, чем они заняты. Они спешили попасть домой, а те, кто не успевал, торопились в подземку. Многомиллионный город Осака готовился к штурму. Тайка стоял у ворот…

«…„Боинг-Британик“ совершил вынужденную посадку в аэропорту Осаки. Благодаря своевременной подготовке аэропорт Итами выдержал удар тайфуна и был готов принять терпящий бедствие самолет. Никто из ученых и членов экипажа не пострадал. По заявлению руководителя научной группы метеорологов доктора Малкольма Лири, экспедиция успешно выполнила свою миссию. С помощью зондов была собрана ценная научная информация, которая…»

Тацуро Маэда открыл глаза. За окном было темно. Жалюзи уже поднялись, но было все равно темно, значит, наступила ночь. Время пролетело, будто подхваченное ветром. В телевизоре все те же новости, и главная тема — последствия тайфуна, но теперь репортаж ведется из Осаки. Снова взгляд за окно. Вдалеке портовые огни. С той стороны залива темно. Тайка не смог взять Осаку и отыгрался на других местах. Правее острова, через узкий пролив огни Кобе. Он тоже выстоял. Какой ценой, пока не ясно, но выстоял.

Тацуро поднялся. Ноги затекли от долгого сидения, и некоторое время ему пришлось стоять, ожидая, когда разойдется кровь и прекратится покалывание. Пока стоял, было время сделать первые выводы.

Не ушел и не спрятался. Встретил врага, как предписывает Бусидо. Можно собой гордиться.

Маэда сделал осторожный шаг к окну и взглянул вниз, на ближайшие дома. У некоторых повреждены крыши, где-то искрят оборванные провода. В самом низу, играя тенями и бликами в свете уличных фонарей, бурлят потоки воды. Большинство машин затоплено, видны только крыши, торчащие над рябой от дождя поверхностью воды. И все же город выдержал натиск… Тацуро перевел взгляд на подсвеченное обильными городскими огнями небо. Над Осакой неслись тяжелые тучи. Шел сильный, добела дождь.

Гордиться… Чем? Тацуро вспомнил жуткие завывания ветра, прорывавшиеся даже сквозь плотно закрытые окна, тяжелые удары ливневых струй в жалюзи, оглушительный грохот раскатов грома и раскачивающийся, подобно корабельной палубе, пол.

Маэда взглянул на часы. Тайка буйствовал почти четыре часа. И все это время Тацуро умирал от ужаса. Он пытался перебороть страх, наполняя себя спокойной энергией всего сущего, но энергия стихии была сильнее. Она вытесняла из души покой и селила там страх. Обычный, примитивный страх перед смертью. Тот самый, презираемый самураями и проклинаемый их повелителями. Тот самый страх, который никогда не был препятствием на пути войнов «божественного ветра» во Вторую мировую и не останавливал людей чести, готовых совершить сеппуку в знак верности хозяину, даже сегодня, в век упадка древних культур и отказа от традиций.

Ну и чем гордиться трусу? Тем, что просидел четыре часа безмолвным изваянием, не в силах пошевелиться? Даже белые чужаки в это время вели себя более достойно. Они летали, вцепившись в загривок Тайка, и выполняли свой долг. Погибни они и погибни Тацуро, эти смерти были бы далеко не равноценны, хотя и наступили бы по одной причине.

И все-таки испытать страх — это не поражение. Поражение — поддаться ему. А остаться на поле боя, даже изнемогая от ужаса, — это достойный поступок.

Маэда немного воспрянул духом. Он откашлялся и приказал компу открыть окно, чтобы впустить в комнату немного свежего, влажного воздуха. Ветер навалился на створку, как борец сумо. Если бы окна открывались вручную, а не с помощью сервомоторов, Тацуро вряд ли сумел бы вернуть створку в исходное положение. Тайка ушел, но его тяжелый плащ все еще развевался над Осакой.

Маэда провел ладонью по влажному подоконнику. После дождя остается вода. Что оставишь ты?

Он медленно потер ладони. Между пальцами что-то блеснуло. Тацуро поднес руки к лицу. Их покрывала какая-то едва различимая серебристая пыль.

Пыль во время дождя? Разве такое бывает? Тайфун, конечно, мог принести с собой что угодно, хоть рыбью чешую, и все-таки это было странно. Маэда вернулся к письменному столу и вытер руки салфеткой для очков. Пыль осталась на ткани вместе с влагой. Тацуро вновь переключил внимание на теленовости.

«…Не удалось проверить эти сообщения. Доктор

Малкольм Лири, к которому в первую очередь обратились наши репортеры, также не смог дать четкого ответа, однако выразил уверенность, что обычное микроскопическое исследование поможет ответить на все вопросы. По его версии, это всего лишь водоросли или частицы минеральных отложений. Поэтому нет причин считать эти необычные осадки опасными для здоровья…»

Минеральные отложения? О чем идет речь? О пыли в воде? Тацуро взял салфетку. Влага впиталась, и вместе с ней, похоже, впиталась серебристая пыль. Он поднес ткань к лампе и, сняв очки, присмотрелся повнимательнее. От «пыли» не осталось никаких следов.

«…По мнению профессора университета Нагасаки доктора Мицуми Такахаси, серебристые крупинки были не чем иным, как мельчайшими кристалликами льда, образовавшимися в результате резкого перепада температур и давления в глубинах атмосферного фронта. Это и объясняет быстрое и бесследное исчезновение частиц. Они просто испарились. Таким образом, слухи о магнитных свойствах частиц, якобы притягивавшихся к металлическим поверхностям, следует считать необоснованными. И все-таки остается непонятным, почему множество свидетелей описывают практически одно и то же явление: мельчайшие частицы, попадая на металлические поверхности, приходили в движение, напоминающее перемещение дыма или тончайшей пыли вдоль воздушного потока. Целями своеобразного путешествия струек этой загадочной пыли во всех описанных свидетелями случаях были источники электрической активности. Некоторые ученые даже поспешили заявить об открытии нового вида конденсированной энергии, чего-то вроде микроскопических шаровых молний, образовавшихся в результате сложных электрохимических процессов в чреве чудовищного по силе тайфуна. Однако доктор Такахаси опроверг их теорию практически сразу, измерив электромагнитную активность „пораженных“ этими „микромолниями“ объектов. В ста случаях из ста она оставалась на нормальном уровне. Коллеги доктора Такахаси из университетов Осаки и Кобе полностью согласны с его теорией „молекулярного льда“. В качестве главного аргумента, они, впрочем, как и приверженцы теории „микромолний“, приводят бесследное исчезновение частиц… Теперь о других последствиях тайфуна и прогнозах. Тайка, почти не ослабевая, движется к заливу Исе. Очень скоро под ударом окажется Нагоя. Доберется ли тайфун до Токио и, если доберется, какова будет его сила? Пока от уверенных прогнозов воздерживаются даже опытные эксперты…»

Магнетизм, молекулярный лед и микромолнии… Маэда задумался. Странное последствие стихии. Особенно подозрительно, что оно оказалось абсолютно безвредным. Если враг не выглядит коварным, значит, он коварен вдвойне. Тайка был слишком грозен, чтобы уйти побежденным. Возможно, это лишь плод разыгравшегося воображения никудышного воина и плохого поэта, но, кроме всего прочего, Тацуро Маэда считался грамотным инженером. И специальностью его была как раз область мини-, микро— и нанотехнологий. Что и как выглядит на молекулярном уровне, Маэда знал неплохо. Молекулярный лед он забраковал сразу. Доктор Такахаси, скорее всего, несколько утрировал, имея в виду очень мелкий и твердый, поскольку образовался под большим давлением, град, каждая частица которого, однако, состоит не из одной молекулы воды, а, как минимум, из миллиона. Сторонники теории микромолний и вовсе ненаучно фантазировали.

А между тем простые наблюдатели подметили весьма важную деталь — частицы упорядочение следовали к источникам электрической активности, а затем исчезали.

Тацуро почувствовал легкое прикосновение истины. Он был очень близко от нее, буквально в шаге. Даже меньше… Какие-то смутные ассоциации связывали истину со стихами. Может быть, с этими?

Похоже, но не то… Он открыл в компе файл собственных стихов. Далеких от совершенства, как и все искусство эпохи техноарта, но сейчас Маэду волновало другое. Где-то среди строчек скрывалась та самая истина. Тацуро никак не мог вспомнить нужные хокку, но точно знал, что они где-то здесь. Да, вот они…

И вот еще:

И главный стих из трех:

Да это именно то, что он искал. Если суммировать все ассоциации, то отыщется ответ на поставленный тайфуном вопрос. «Наиболее опасно меньшее…» Маэда замер, пораженный догадкой. Вот для чего ему было послано это испытание! Оставшись наедине с Тайка, он сумел очистить мысли и заострить восприятие до такой степени, чтобы не повторить ошибки уважаемых университетских теоретиков. Маэда хотел изгнать из души трусость и обрести мужество, а обрел нечто более важное — способность видеть истину и не обманывать себя, не прятать голову под крыло, даже если увиденное чудовищно.

Нет, пока он плохо понимал, что за истина показала ему свой краешек, но видел, что она черна, как ночь, и опасна, как… чума! Да, как страшная средневековая эпидемия!

Тацуро заметался по комнате. Надо срочно с кем-то связаться! Но с кем? Кто заинтересуется очередной теорией по теме давно исчезнувших «частиц»? Такахаси? Нет, нельзя так вот запросто позвонить профессору и сказать: «Здравствуйте, я Маэда, старший инженер лаборатории перспективных технологий корпорации „Мацусита“. Хочу сказать, что вы не правы». Столь ужасное нарушение правил недопустимо. Особенно для сотрудника такой солидной компании, как «Мацусита». Так можно подойти к какому-нибудь американцу, но не к именитому японскому ученому. К американцу! Лири! Это не его профиль, но у него наверняка найдутся знакомые инженеры-электронщики.

Тацуро приказал компу выйти в спутниковую Сеть и найти номер смарта американского метеоролога Малкольма Лири. Комплексный поиск занял целых восемь секунд, поскольку смарт доктора Лири был зарегистрирован на имя миссис Лири, проживающей почему-то в Великобритании, и его номер особо не афишировался. Наверное, по этой причине первой реакцией Лири было удивление, а первыми словами «Какого черта?!».

— Как вы меня нашли? — Доктор был сильно недоволен.

— Меня зовут Тацуро Маэда, — на сносном английском представился Маэда. — Я специалист по микроэлектронике из компании «Мацусита». Я имею в своем распоряжении новейшие поисковые программы. Простите, доктор, но дело весьма серьезное.

— Сейчас я занимаюсь исключительно Тайка! Другие дела меня не интересуют.

— Да, это касается тайфуна Тайка.

— Ну, — Лири тяжело взглянул на Маэду. — Что у вас?

— Кажется, я знаю, что за странные частицы принес тайфун.

— А-а, — протянул Малкольм разочарованно. — Я-то думал… Вас не удовлетворила теория Такахаси?

— Нет. Если говорить о теориях, ближе всех к истине были вы.

— Действительно? — Лири усмехнулся. — Разве среди гайджинов встречаются умные?

Демонстрируя, что оценил шутку, Маэда поклонился.

— Мельчайшие кристаллики соли. Так?

— Да, наверное. Если честно, дорогой Тацуро, я сказал первое, что пришло в голову.

— Вы были близки к истине. Только это не соль, это металл.

— Ну, металл. Не поваренной соли кристаллики, а солей магния, какая разница?

— Металл с заданной программой, — сверля доктора взглядом, упрямо продолжил Маэда.

— Это как? С памятью формы, что ли? А почему такими опилками? Ничего не понимаю! Говорите толком, Маэда. Времени в обрез. Мне надо Тайка догонять. Самолет уже отремонтировали.

— Если толком, то я думаю, что это… — Тацуро оборвал фразу и резко обернулся.

— Что? — нетерпеливо переспросил Лири. — Куда вы пропали, Маэда?

На экране докторского смарта появилась заставка с текстом «связь прервана». Малкольм закрыл смарт и покачал головой. Спустя полминуты приборчик вновь ожил, но теперь на связи был другой абонент.

— Что там? — буркнул Лири.

— Все в порядке, — печально потупив взор, ответил пожилой японец в строгом костюме. Он направил объектив смарта на распахнутое окно. — Несчастный случай. Любознательный инженер решил понаблюдать за тайфуном и не рассчитал свои силы. Скользкий подоконник, порыв ураганного ветра… «Мы сильны, как птицы с крыльями в половину неба. Но ветер сильнее…»

— Стихи, что ли?

— Белым этого не понять.

— Ладно, господин суровый лирик, мне пора… А жаль парня, сообразительный… был.

— Поэтому я и держал его под особым контролем. Рано или поздно, он прошел бы путь Главного самостоятельно. Жаль, что мудрости у него было меньше, чем таланта.

— От такого открытия и у мудреца мозги взорвутся. Выскочит из ванны с криком «Эврика!» и побежит голым по улице.

— Только не японец. Наша мудрость в молчаливом созерцании.

— Конечно, — Лири снисходительно усмехнулся. — Ну, все, я уже опаздываю, Тайка уходит, а лучшей ширмы для распыления системных элементов нам не найти. Пока он над головой, никто же в небо не смотрит и, что мы там творим, не видит. Ты, Акиро, сам доложи Главному, что миссия «Ливень» продвигается успешно, инсталляция началась… ну и так далее. Слышишь?

— Доложу, — сказал японец, не отрывая задумчивого взгляда от окна. —

— Басе?

— Маэда, — японец повернулся к столу и закрыл стоящий на нем комп. — Он пытался писать стихи. Летите дальше, док. Распыляйте элементы спокойно. Я доложу…

7. 06 июля, 20 часов 30 минут

По большому счету, все города одинаковы. Разница в местечковых традициях и ритме жизни. Где-то царит деловая суета, где-то сонная лень, в одних городах люди энергичны и целеустремленны, в других склонны к скрупулезному анализу причин застоя, а потому бездельничают и «пеняют на зеркало». Но главный принцип существования города неизменен, и в его основе лежит парадокс: в любом из мест компактного проживания люди страдают от концентрированного, отравляющего душу одиночества. Чем город меньше, тем ниже концентрация яда, но хотя бы в следовых количествах тоскливое одиночество и парадоксально связанная с ним боязнь новых людей присутствуют всегда. В райцентрах побуждают недолюбливать чужаков, в губернских городках они провоцируют зависть к «согражданам-выскочкам», сумевшим прорастить хоть какое-то зерно преуспевания на чахлой ниве провинциального оазиса, в городах-миллионерах формы отчужденности из-за одиночества в толпе вовсе чудовищны. Здесь чужаками становятся даже ближайшие соседи. Люди смыкают створки крошечных раковин семьи и лишь изредка неохотно раскрывают их узкому кругу немногочисленных знакомых. Здесь люди живут не вместе, а рядом — разница огромна, как расстояние между побережьями океана. Соответственно степени отравления одиночеством формируется и психология горожанина. Он ярко выраженный индивидуалист, даже если никакой яркой индивидуальностью не обладает, он приспособленец, поскольку иначе в каменных лабиринтах просто не выжить, и еще он всегда готов к любым крайностям — от унижения до преступления. Честный и порядочный человек в городе — это тот, кто лезет к кормушке не по головам, а хотя бы по плечам. А уж если город — столица, все сказанное о «миллионерах» следует умножить на десять.

«И все-таки это удивительное изобретение, возможно, лучшее, после очага и колеса…»

Барков смотрел на мелькающие за окном разноцветные огни витрин, рекламные голограммы, афиши, логотипы всевозможных фирм, нависающие над крышами домов, и видел все это словно впервые. И теплый воздух, казалось, пах как-то по-новому. И городской шум казался почти музыкой, а не привычным звуковым фоном. Возможно, это новое восприятие мира обеспечил «Сокол», но Саше казалось, что дело не в электронном «сопроцессоре», а в нем самом. После каскада самых невероятных событий, после погружения в самые темные пучины человеческих грехов, после частичного превращения в машину и путешествия в запредельную, недоступную никому, кроме «Соколов», внесетевую виртуальность менеджер «Мобисофт» Александр

Барков уже не мог остаться прежним. Для него стал иным, наверное, сам смысл жизни, если он в ней когда-нибудь был.

«Да, наверное, был. И есть. Только мне теперь его и вовсе не постичь. Кто я теперь, человек или новейшее существо на его „элементной базе“? Какой смысл в существовании такого создания? Управление Системой? Зачем она мне? Это чужая игра. К тому же неправедная и жестокая. Нет, я не мечу в святоши, просто мне не по душе и вся эта игра, и участвующие в ней игроки. Ни „красные“ с их Системой, ни коллеги Владислава, с их огромным желанием разоблачить всех и вся, не имеют права решать за других, как им жить и жить ли вообще. Ведь Владислав ясно сказал: Система — это оружие, и „Сокол“ его важная часть, вроде кольца в гранате. Получается, я несу ответственность за дела тех, кто со мной даже не советуется, а когда они натворят бед, я окажусь крайним. Вот и выходит, что весь смысл моего существования сводится к чисто механическому выполнению своей функции. Победят „красные“ — граната взорвется, а меня за ненадобностью бросят в грязь, ржаветь среди червей и сорняков. Победит СБН и иже с ней, я так и останусь предохранительным кольцом в гранате, которую спрячут на складе до подходящего момента. Ну и какая мне от этого радость? Никакой… И все же я не могу отказаться. Не смогу жить с этим грузом, если откажусь. Не смогу смотреть в глаза даже жене, хотя она-то наверняка меня поймет. Проклятое воспитание!»

— Все так, Александр, все так. Вы не в силах отказать в помощи ближним, хотя и представляете их чем-то вроде безликой человеческой массы. И, думаю, дело не в воспитании, а в Судьбе. Вам она отвела главную роль в одном из ключевых событий истории, и вы не в силах отказаться. Вам предначертано сыграть эту роль, и тут уж ничего не поделаешь.

— Вы читаете мысли? — Саша искоса взглянул на Владислава Валерьевича.

— Нет, — седой улыбнулся. — Просто все написано у вас на лице.

— Давайте сменим тему, — Барков отвернулся. — Вы отозвали «индульгенцию» для американских коллег?

— Отозвал.

— И что?

— Пока ничего. Если не считать категорического заявления мистера Бойда о непричастности его людей к похищению Томы.

— Мистер Бонд — это…

— Мой американский коллега. Он поклялся, что не проводит на территории Москвы никаких мероприятий. И, честно говоря, я ему верю. Хотя бы потому, что сейчас все его сотрудники находятся в Штатах. Позавчера там отмечался День независимости, и Североамериканский отдел СБН был серьезно загружен работой.

— Похитителями могли быть внештатные агенты.

— Александр, вы путаете нас с разведкой. Мы не создаем агентурные сети, мы просто обеспечиваем безопасность корпоративных объектов, имущества и сотрудников.

— А еще раскрываете заговоры, — Саша усмехнулся.

— Это новая для нас тема, но не буду отрицать, да, еще мы раскрываем заговоры, которые плетутся всякими деятелями против «Невода». И эта функция вполне укладывается в рамки наших обязанностей. А вот шпионаж, в пользу какой бы то ни было страны, пусть и фактической Родины, нам строго запрещен Парижской конвенцией о применении спутниковой сети.

— На Бонда могли надавить.

— Исключено. У директората и комиссаров «Невода» нет слабых мест. К тому же конвенцией определен наш статус. Мы граждане мира, Александр. Ни одно правительство или спецслужба не могут нам приказать или пригрозить. Они даже попросить нас о чем-либо не имеют права.

— Но ведь вы где-то живете, у вас есть дома, семьи, родственники. Воздействовать можно через них.

— Теоретически да, но на практике… Никому не выгодно ссориться с «Неводом». Так что я верю Бонду. Скорее всего, правильным оказалось мое первое предположение — кто-то сумел выкупить «окно» так, чтобы подставить американцев.

— То есть это и не американцы, и не кто-то еще, имеющий доступ к кухне «Невода», а люди со стороны?

— Скорее всего, так.

— Получается, вы опровергаете свое утверждение, что любые махинации с «Неводом» без ведома СБН исключены.

— Получается, — ничуть не смутившись, согласился Владислав. — Все предусмотреть невозможно. Кто-то нашел брешь в стене и не преминул ею воспользоваться.

— Я с вами не согласен, Владислав Валерьевич. Искать следует в «Неводе», я уверен.

— Давайте сначала найдем Тамару, а там будет видно, — седой отвел взгляд. — Ваша теория требует тщательной проверки. Без неопровержимых доказательств мы не продвинемся ни на шаг. У вас они имеются?

— Будут.

— Верю. Когда найдем Тамару и выясним, кто ее похитил, в руках у нас окажется кончик нити. Останется хорошенько за него потянуть. А пока…

— В Куркино, — вдруг уверенно произнес Саша.

— Что? — не понял Владислав Валерьевич.

— Надо ехать в Куркино, — Барков прикрыл глаза ладонью. — «Сокол» определил один из ближайших центров активности Системы. Где-то за церковью на Новогорской. Я вижу что-то вроде карты и нескольких объемных схем.

— Видите?

— Да, на таком внутреннем дисплее. Только не просите объяснять подробнее, это будет очень трудно сделать. Судя по схемам, тал! оборудовано подземное убежище. Я вижу три уровня и технический этаж… Два замаскированных выхода на поверхность, один в подвале старого дома, другой почти у моста через Сходню… и еще что-то непонятное. Что-то вроде подземного шоссе. Да, очень похоже на тоннель метро, такие же стены, только там нет путей, вместо них асфальтовое полотно… которое выходит в другой тоннель, под МКАД.

— Под МКАД?

— Да. Вы знали, что под Кольцевой идет такой же кольцевой тоннель со множеством боковых ответвлений?

— Нет, впервые слышу, — удивление Владислава было искренним. — Вы думаете, Тамару могли увезти в это убежище?

— Ваши люди потеряли «Кадиллак» похитителей на подземной трассе, ведь так?

— Да, но это случилось в Прибережном. Они доложили, что это был технический тоннель под каналом. Он вывел их на улицу Кирова в Химках.

— Они проскочили поворот на подземную кольцевую и ушли в другое боковое ответвление, а «Кадиллак» вовремя свернул налево. Ближайшая база Системы в том направлении — под Куркином. Поскольку мы по умолчанию приняли мнение, что Тамару похитили заговорщики — американцы это, «красные» или кто-то еще, неважно, логично предположить, что везут ее на базу Системы. Так?

— Логично, — согласился Владислав. — Они не могут не понимать, что времени в обрез, а потому не станут тянуть с извлечением «Сокола». Но сделать это они смогут только в специально оборудованном месте. Секретная база для этого вполне годится.

— С извлечением? А вариант с вербовкой Тамары вы исключаете?

— Нет, Александр, не исключаю. Но… хочу надеяться, что этого не произойдет… Василий, ты слышал?

— Да, Влад, — сидящий за рулем Климов кивнул. — Уже едем. Только предупреждаю, по нормальной Кольцевой будем плестись, как на конной повозке. Может, Саня, подсмотришь, где тут поблизости въезд в этот хитрый тоннель?

— Поблизости только в Королеве, на закрытой территории.

— Далековато. Да и неудобно космонавтов тревожить. Ладно, поедем поверху. Однако хитры на выдумки граждане заговорщики. «Невод» все видит? А мы под землей укроемся и ходов кротовых нароем. Хитры…

— Думаю, заговорщики тут ни при чем, — возразил Владислав. — Эти тоннели были прорыты еще при социализме. Про то, что Москва опоясана не тремя, а пятью транспортными кольцами, я слышал давным-давно, только не верил. Думал, к чему такие излишества?

— Ну и к чему? — заинтересовался Василий.

— Не знаю.

— Погоди, Влад, а пятое кольцо где?

— Тоже не знаю. Но поскольку четвертое не вымысел, то и пятое где-нибудь наверняка найдется. Александр, «Сокол» случайно не в курсе?

— Он пока не полностью со мной откровенен, — Барков усмехнулся. — До окончания инсталляции еще десять часов. Вот откроются секретные файлы, может быть, и подскажу… Вася, близко к базе не подъезжай, там повсюду камеры наблюдения. Паркуйся на Захарьинской, оттуда и пешком недалеко.

— Это как решит наш саксаул… пардон, аксакал, — Климов мельком взглянул на Владислава.

— Камеры подключены к Сети? — спросил тот у Баркова.

— Только к локальной, обслуживающей бункер.

— Это хорошо.

— Почему? — снова включился Вася.

— Меньше наблюдателей, больше шансов проникнуть на базу.

— Думаешь, только «Невод» бдит неустанно, а охрана там вечно дремлет?

— Думаю, камеры будут показывать то, что нам нужно, и никто охранникам не подскажет, что они видят ложную картинку. Так, Александр?

— Я постараюсь, Владислав Валерьевич, вернее, «Сокол» постарается.

— Уж постарайтесь, — седой хмыкнул. — Иначе на базу нам не проникнуть.

— А может, вызовем спецназ ФСБ, да и вломимся в бункер, как ураган… — с воодушевлением начал Климов, но, наткнувшись на взгляд Владислава, осекся. — Ну, это я как вариант…

— Базу в Пушкине помнишь? — седой осуждающе покачал головой. — Сильно туда «черные» вломились?

— Я ж как вариант!

— Нет, мы войдем тихо и без вариантов, — закончил дискуссию Владислав. — Все осмотрим и так же тихо уйдем. Если Тамара на базе, постараемся изучить возможности ее спасения, если нет, просто добавим отчет об экскурсии в общий рапорт.

— Рапорт кому? — спросил Климов.

— Ему, — Владислав указал глазами на потолок. — И его «силовым министрам». А то они никак поверить не могут, что заговорщики половину оборонного бюджета на свои нужды пустили.

— А почему вы не расскажете «ему» о Системе? — удивился Саша. — Не покажете ее компоненты. У вас же есть… трофеи, улики?

— Есть. Только он все равно не поверит, пока мы не покажем ему картину в целом. Если честно, Александр, я и сам пока с трудом во все это верю. Слишком уж невероятны масштабы заговора и материальных затрат. Никакие наркобароны не сделают столько капиталовложений, даже если захотят. Да и не окупятся такие затраты никогда. Я не вижу в действиях Главного логики, и это меня пугает.

— Почему?

— Потому, что если я не вижу логики, это не означает, что ее нет. Замысел Главного может оказаться настолько глубоким, что мы никогда не докопаемся до сути. Вернее, не сможем докопаться вовремя. Понимаете?

— Смутно. Если главные финансисты заговора вовсе не преступные синдикаты и картели, то кто? Военные промышленники, банкиры, нефтяные шейхи, сетевые магнаты?

— Скорее всего, все вместе. За исключением Михайлова и основных акционеров «Невода», можно смело подозревать любого из миллиардеров.

— А им к чему расшатывать мир? Зачем противопоставлять Систему «Неводу»? Какая в этом выгода, например, швейцарским банкирам?

— У меня нет ответа, Александр. Только предположение: Главный пользуется каким-то хитрым и безотказным приемом.

— Это и так понятно. Но каким? Как ему удается доказать всем этим весьма неглупым людям, что «Невод» — зло и его следует заменить Системой? Кто поверит в такую чушь? Я не понимаю.

— И правильно не понимаешь, — снова вмешался Климов. — Никто не поверит. Значит, Главный давит на что-то другое и свою нелюбовь к «Неводу» не афиширует. Мол, если вы, дорогие мои банкиры, добавите к Сети и «Неводу» еще и Систему, то будет вам сплошное счастье на все времена. Ну а когда Система наберет обороты, метаться банкирам будет поздно. Во-первых, «уплочено», во-вторых, других вариантов больше нет. Вся электроника на планете слушается только одного хозяина — Систему.

— Хорошая мысль, Василий, — похвалил седой. — Если ты прав, на этом нюансе можно сыграть и отпугнуть часть инвесторов.

— Все бы вам теоретизировать, — Саша поморщился. — Долго еще плестись?

— Уже к Бутаковскому мосту подъезжаем, сразу после него уйдем направо и еще минут десять. Хотел вздремнуть?

— Заботливый ты, Вася, аж тошнит.

— А что я такое сказал?!

— Ничего, — с явным раздражением ответил Саша.

— Трудный ты становишься в общении, вот что я тебе скажу, Саня, — сказал Климов серьезно. — Очень трудный.

Барков промолчал. Ответить ему было просто нечего. Он и без Васиной критики давно уже осознал, что становится другим. И нравилось это ему еще меньше, чем Климову.

До Захарьинской доехали в полном молчании. Лишь когда Вася остановил машину на парковке у местной «Пятерочки», Владислав обернулся к Баркову и спросил:

— Видите камеры?

— Здесь их нет. Одна была на перекрестке, остальные на параллельной улице. Но видеть их необязательно, «Сокол» может подключиться к Сети прямо отсюда.

— Ноги не бить, — Вася удовлетворенно кивнул. — Влад, можно я пока за чипсами сгоняю?

Владислав не ответил. Он внимательно осмотрелся и вышел из машины. Барков последовал за ним.

— Выход в подвале дома, вы говорили? Какого?

— Старого, того, что ближе к церкви, на нечетной стороне Новогорской.

Влад открыл смарт, вывел на экранчик карту и выбрал нужный раздел.

— Сорок первый. Идем посмотрим? — Он легонько стукнул в стекло машины. — Вася, жди здесь.

На Новогорскую вышли дворами. Напротив сорок первого дома очень удачно расположилось летнее кафе, и Владислав, не раздумывая, указал на свободный столик.

— Идеальное место для наблюдения. Сейчас осмотримся и решим, что делать дальше.

Барков шагнул под расписанный логотипами «Оболони» навес, но за столик не сел. Он резко обернулся и едва заметным кивком подозвал Владислава.

— Пятеро с одинаковыми кейсами. Двое вышли минуту назад и уехали на «Волге» в сторону Родионовской, один вышел только что, вон он садится в «БМВ». Еще двое идут по запасному тоннелю, к Сходне. У моста на Куркинском шоссе их ждут две машины.

— Понятно, — Владислав заглянул в смарт. — Все взяты под наблюдение. Что еще?

— Томы в бункере нет. Зато есть уже знакомый нам завод по производству «воздуха». Точно такой же, как в Пушкине и Горной Крепости.

— «Воздуха»? — эхом повторил Владислав. — Если так, то мы стали случайными свидетелями «отгрузки готовой продукции».

— В этих кейсах? —Да.

— Что же это, черт возьми, за продукция такая? Целый завод трудится, а результат умещается в кейсе. Микрочипы?

— Вроде того, — Владислав испытующе взглянул на Баркова. — «Сокол» подсказал?

— Сам догадался, — Саша хмыкнул. — С третьего раза можно и без подсказок обойтись. Ну так что, идем внутрь?

— Не вижу смысла. Гораздо интереснее будет отследить путь хотя бы одного курьера… Вася, ты на связи? Мы возвращаемся.

— Снова гонки? — поинтересовался Климов, когда спутники заняли свои места в машине. — Кого преследуем?

— Вообще-то, с этим вполне может справиться «Невод»…

— Ну да, особенно в тоннеле…

— Хорошо, едем за «БМВ».

— Может, лучше за «Волгой»? — Вася удрученно вздохнул. — У нее хоть и фора уже минут в пять, но ее реальнее догнать, чем у «бэма» на хвосте удержаться.

— А ты постарайся, — сказал Барков. — Не языком мели, а держись.

Климов смерил Сашу подчеркнуто равнодушным взглядом. Кажется, дружба дала трещину, но Баркова это почему-то не огорчало. Он, как тяжелобольной, был сосредоточен на своих проблемах, и на мнение окружающих ему было плевать. Да, Саша понимал, что ведет себя как последний эгоист, но ничего не мог поделать. Слишком уж тяжкий груз навалился, не до сантиментов.

Вплоть до МКАД проблем с преследованием не возникло. «БМВ» ехал неторопливо, хотя шоссе было идеально прямым и вполне располагало к езде с ветерком. На Кольцевой «баварец» ускорился, но тоже в пределах разумного; видимо, не хотел привлекать внимание. Вася даже разочарованно выдохнул.

— Э-эх ты, «старфайтер» чахоточный! Разве на таких машинах так ездят?!

— А что там с другими? — спросил у Владислава Барков.

— «Невод» следит. Из пяти курьеров только два идут поверху. «Волга» вырулила на Ленинградское и вроде бы направилась в сторону центра, но вдруг нырнула на подземную муниципальную парковку в Левобережном, и «Невод» ее потерял. Один из «сходненских» пересел в вертушку, летит на запад, в сторону Истры. Последний доехал на машине до метро и растворился в толпе.

— Что я говорил? — буркнул Климов.

— Да, ты оказался прав на шестьдесят процентов, — седой не иронизировал. — «Невод» удерживает в фокусе лишь «вертолетчика» и нашего, в «БМВ».

— Вертолет летит в Питер, — уверенно заявил Саша. — «Сокол» заглянул в его комп-навигатор. :

— Плохо дело, — Владислав задумался. — Постараемся там его встретить.

— Расползается зараза? — Климов невесело усмехнулся. — Опоньки! Смотрите, куда этот «старфа-кер» заруливает!

— Куда? — Владислав повертел головой. — Поворот как поворот.

— Это да. Если не брать в расчет, что на карте нет никаких поворотов.

— И такое бывает, Вася, если дорога ведет на закрытый объект.

— Эта дорога ведет к бывшим стратегическим складам, а ныне складам Гуманитарной миссии, — сказал Барков.

— Еще хуже дело, — совсем помрачнел седой. — Ты понимаешь, что происходит, Василий?

— Ну, так, в общих чертах. Хотите перехватить курьера?

— Нет, это уже ничего не изменит.

— А вдруг они только начали, вдруг это первые ласточки?

— Пояснее нельзя выражаться? — недовольно спросил Барков.

— Минуточку, — Владислав открыл смарт и выбрал сетевой справочник. — Вот, нашел, начальство миссионерских складов… Смарт, выбрать, позвонить.

Когда Владислав Валерьевич представился, благодушно настроенный директор складского комплекса стал и вовсе разлюбезным. Он охотно выложил всю затребованную начальником Европейского отдела СБН информацию и даже не спросил ордера. Видимо, считал, что такой серьезной и честной организации, как Гуманитарная миссия, нечего скрывать от общественности, а от «Невода» тем более.

— Итак, сейчас у вас на складе формируется груз для отправки в Конго. Я правильно понял?

— Да, господин начальник, все верно. Очень большая партия. Продукты, медикаменты, товары первой необходимости… Ну, знаете, там… одеяла, утварь, посуда…

— Понятно. И это происходит в рамках так называемой Африканской программы ООН. По одному большому конвою в каждую страну. Так?

— Да, это очень солидная программа помощи африканским странам. В последние годы, знаете ведь, там очень плохо с урожаями, постоянные засухи и все такое… Гуманитарная миссия, это самое… делает доброе дело, господин начальник. За шесть месяцев были отправлены примерно одинаковые партии почти во все африканские страны… Ну, знаете, там… кроме ЮАР и Конго. Вот эта, последняя, пойдет в Конго завтра.

— А предпоследняя?

— А она была отправлена пятью «Ил-200» вчера в Джабути.

— Куда?

— Ну, знаете, Эфиопия? Там, этот самый… порт такой.

— Джибути. Интересно, — Владислав задумчиво потеребил бородку. — Вы можете сбросить мне перечень стандартного содержимого партии?

— Конечно, но… это самое, ничего особенного: продукты, дешевые товары, лекарства… Часть товаров мы сбиваем в гуманитарные комплекты, ну, знаете, там… чтобы всего было понемногу, а остальное просто переупаковываем в прочные мешки и отправляем по назначению.

— Спасибо, всего хорошего.

— Всегда рад помочь.

Связь прервалась.

— Как тебе список? — Владислав протянул Баркову свой смарт.

— Я вижу его и так, — Саша пожал плечами. — Знать бы еще, что искать… Вроде бы действительно ничего особенного. Если вы хотите понять, в каком из мешков курьер решил спрятать микрочипы, я уверенно отвечу — в любом.

— Разве я сказал, что курьер должен что-то спрятать?

— А для чего он сюда приехал? Явно, чтобы отправить содержимое кейса в Африку контрабандным путем. Не так?

— Так. Только это не микрочипы.

— Не существенно.

— Сунет кейс среди мешков, с собаками не найдешь, — высказался Климов. — А там на месте, в «Джабути», другой курьер его заберет, и все дела.

— Мешки и коробки будут перегружать как минимум дважды, — возразил Владислав.

— Тогда в коробку засунет. И крестиком пометит.

— И будет «джабутский» курьер искать ее месяц или два, — Саша усмехнулся.

— Может, в кейсе радиомаячок установлен.

— Тогда он не пройдет таможню. Или служба безопасности аэропорта его вычислит.

— А он включится только по прибытии!

— А если задержка рейса?

— А включится по сигналу со спутника.

— Нет, Александр прав, — вмешался в спор Владислав. — Перевозчики научились вычислять даже неактивные приборы. Курьер не будет рисковать.

— Упаковка, — вдруг сказал Барков. — Все дело в упаковке!

— Не понимаю, — признался Владислав.

— Директор сказал, что перед отправкой весь товар упаковывают в новые мешки. Если в каждый бросить по паре микрочипов, их не найдут никакие приборы.

— Ну да! — Климов фыркнул. — Если этим будет заниматься один человек. А если три бригады? Как за всеми успеть?

— Постой, Василий, в этой мысли что-то есть. Я тут получил донесение из Парижа. Мой друг, инспектор Лесаж, пишет о странных голографических наклейках… А что, если содержимое кейса составляют такие же наклейки? Например, ярлыки с логотипом миссии.

— Ну-у, не зна-аю, — скептически протянул Климов. — Пока это теория. Вот если б добыть парочку таких ярлыков… Хотите, я схожу?

— Лучше я, — вызвался Барков. — Тебя могут остановить. Начнут задавать вопросы, разбираться…

— А тебя не остановят?

— На проходной электронные турникеты. С ними я «договорюсь». А на территории столько народу, что никто меня и не заметит. Сорвать пару наклеек и вернуться — дело на двадцать минут…

…Все получилось, как Саша и планировал. Ровно через двадцать минут Климов вывел машину на МКАД, а еще через час троица вошла в холл главного здания «гольф-клуба».

— Надо срочно отдать эти ярлыки на экспертизу, — Владислав похлопал по карману. — Я спущусь в лабораторию, а вы пока отдохните.

— Я к своим, — Барков, устало сутулясь, направился к лестнице.

— А я в ресторан, — Климов бросил вслед Саше сочувственный взгляд и покачал головой.

Владислав разделял его сочувствие, но ровно настолько, чтобы эмоции не мешали делу. На войне как на войне. А в том, что заговор Главного поставил мир на грань войны, Владислав больше не сомневался…

— Что исследовать? — с воодушевлением спросил встретивший Владислава в лаборатории Лихачев.

— Ярлыки.

— Какие?

— Вот эти… — седой вынул из кармана прозрачный пакетик. — Где же они?

В пакете было пусто. Владислав Валерьевич поднял на эксперта удивленный взгляд. Тот лишь развел руками. «Бывает…»

— Тв-вою… душу, — процедил сквозь зубы Владислав. — Прости, Иван Павлович, но других слов нет.

— Понимаю, — Лихачев нервно поправил очки. — Утечка элементов Системы?

— Видимо, так.

— Тогда… надо объявлять «оранжевую» боеготовность.

— Да, придется, — Владислав тяжело вздохнул. — Включай системы охраны в режим М-станнера.

— А как же Барков?

— Баркова я увезу.

— Он уже научился отличать доступные «Соколу» приборы от «чистых»?

— Пока нет, но осталось не больше десяти часов. И до запуска Системы, думаю, не дольше. Удачи, Иван.

— Вам того же, Владислав Валерьевич.

Смарт седого вдруг сыграл простенькую мелодию. Владислав удивленно посмотрел на приборчик. На дисплее светилась очень редкая иконка — конвертик. Это означало, что на смарт пришло короткое письменное сообщение — весьма популярное на заре мобильной эры SMS.

Владислав пробежал глазами текст и тут же переключил машинку в режим оповещения избранных абонентов.

— Александр, Вася, по коням! Поступило сообщение от Тамары!

Вася появился в холле одновременно с Владиславом.

— Где она, что с ней?

— С ней все в порядке. Ребята из отряда защиты успели вовремя. Но нам лучше поспешить. «Красные» по-прежнему у нее на хвосте. Где там Александр?

— Я здесь, — Саша спускался по лестнице как-то неуверенно, будто брел в темноте. — Что-то происходит… я не чувствую… пропал коннект с «Соколом»…

— Все хорошо, Александр, — седой подхватил Сашу под локоть. — Это включились системы М-защиты резиденции. Сейчас мы выйдем на свежий воздух, и вам полегчает. Вася, проводи Александра в машину. Я —присоединюсь к вам через пару минут. Мне надо кое с кем связаться…

* * *

— И все же я не понимаю тебя, Владислав. Какое дело Службе безопасности «Networld» до гуманитарных грузов? Это же не в нашей юрисдикции.

Начальник Африканского отдела СБН развел руками и улыбнулся почти сочувственно, будто сожалея о напрасно потраченном коллегой времени. Владислав несколько секунд пристально изучал темнокожего товарища и, когда пауза подошла к критическому рубежу, кивнул, сохраняя при этом недовольное выражение лица. Получилось нечто противоречивое, а потому вдвойне выразительное. Он будто бы сказал без слов: «При всем уважении, Генри, но ты либо слепой, либо упрямый осел, если не видишь или не хочешь видеть связь…» Вслух, конечно, Владислав выразился более корректно.

— Я считаю иначе, Генри. Мы обязаны обращать внимание на все, что ставит под угрозу работоспособность «Невода»…

— Но при чем тут махинации с гуманитарными грузами?! — нетерпеливо перебил его Генри. — Это дело полиции. Мы предоставляем законникам инструмент и не обязаны вместо них работать.

— Все так, — Владислав чуть повысил голос — почти незаметно, но вполне достаточно, чтобы Генри вспомнил о субординации. Формально они занимали одинаковые должности, но Владислав был наиболее опытным и авторитетным из всех региональных шефов СБН. — Все так, Генри, но ты слишком узко смотришь на проблему: если террористы не готовят нападение на серверный центр или представительство «Невода», значит, все в порядке. Так нельзя. Наша работа заключается не только в том, чтобы выявлять источники прямых и явных угроз. Мы должны предвидеть, угадывать тенденции, едва уловимые веяния, понимаешь?

— Смутно, — темнокожий коллега заскучал. — Извини, Влад, но пока ты лишь напустил тумана. Я по-прежнему не понимаю, как факт того, что вагон консервов ушел налево, может быть связан с угрозой для спутниковой Сети. Не вижу никаких причинно-следственных связей. Кроме чисто уголовных, естественно. Возможно, это слишком глубоко для меня.

— Все консервы были доставлены по назначению, — спокойно продолжил Влад. — Равно как и все предыдущие грузы. Гуманитарная миссия работает четко и предельно честно. За последние полгода она отправила свои конвои во все африканские страны, кроме ЮАР. До региональных складов грузы дошли в полной целости и сохранности.

— Ах, вот что тебя смущает, — Генри рассмеялся. — Ну, знаешь, такое бывает. Теперь не все воруют. Даже в Африке. Думаю, в этом немалая заслуга «Невода».

— Дело не в том. На всех коробках и мешках были наклеены ярлыки миссии. Очень странные ярлыки, Генри. Мало того, что они обеспечили грузам полную неприкосновенность, они еще имеют способность самоуничтожаться. Тебе это по-прежнему не кажется странным?

— Думаешь, это хорошо замаскированный канал контрабандистов? Наркотрафик? Или оружие?

— Я побывал на складах миссии. Ничего похожего. Но ведь это гигантские площади. На них среди мешков и коробок можно спрятать танковую дивизию. А к моментам отпуска товаров со склада и погрузки в самолеты я опоздал. Последний груз ушел буквально вчера в Джибути. Вот поэтому я и обращаюсь к тебе. Пусть твои люди проверят конечные пункты.

— Ну что ж, — Генри задумчиво потер подбородок. — Теперь более-менее ясно. Груз проходит таможни, а затем обезличивается. Даже если это не откровенная контрабанда, криминальный душок все равно имеется. Например, на складах получателя можно заново маркировать товары, но уже не всю партию, а лишь сколько потребуется. Остальное уйдет налево. Так бы сразу и говорил. Я прикажу Бекиле разобраться в ситуации.

— Да. Только пусть подойдет к заданию со всей серьезностью. Проверкой накладных тут не обойтись, подделать карго-манифесты не проблема.

— Если в них будет указано заниженное количество товаров, мы получим прямые улики.

— Я уверен, что на складах в Джибути товар будет еще в целости. Помнишь, я сказал, что миссия работает четко? Товар обезличится, когда партия будет раздроблена и уйдет в регионы. Пусть Бекила сосредоточится на складе миссии в Аддис-Абебе.

— Тогда дело хуже, — засомневался Генри. — Как Бекила объяснит полицейским, почему они должны проверять склады такой уважаемой организации, как Гуманитарная миссия? Если накладные будут в порядке, никакой судья не даст им санкцию.

— Придется что-то придумать, Генри. Единственное доказательство — обезличенный товар.

— До которого нужно будет как-то добраться. Да-а, задачка.

— Мы же СБН, Генри. Бекила может сослаться на служебную необходимость.

— А хозяева складов сошлются на закон о неприкосновенности частной собственности и пошлют его подальше.

— Пусть пригрозит снятием наблюдения. Без присмотра «Невода» склады станут лакомым куском для грабителей. Думаю, в Эфиопии еще не забыли беспорядки семнадцатого года. Бекила сам говорил, что призрак Эритрейской войны до сих пор бродит по стране.

— Скорее не призрак, а хорошо законспирированные группы провокаторов-сепаратистов. Захват Эфиопией Джибути и повторное присоединение Эритреи возродило былые проблемы… Хорошо, я согласен с тобой, Влад. Разумный план. Бекила все сделает как надо. Ты же знаешь, он серьезный человек…

…Когда экран смарта погас, Генри Мванба выдохнул с облегчением. Разговор с Владиславом отнял немало сил. Ведь Мванбе приходилось тщательно подбирать слова. И дело не в том, что уроженец Габона плохо говорил по-русски. Как любой из дюжины высших руководителей «Невода», он в совершенстве владел пятью обязательными языками. Просто на протяжении всей беседы Мванбе приходилось контролировать себя, чтобы не сболтнуть лишнего, не выдать Владу, что африканский коллега знает гораздо больше начальника Европейского отдела СБН. Генри промокнул белоснежным платком лоб и, вновь склонившись над смартом, буркнул: «Первая линия».

Соединение установилось мгновенно, хотя со стороны могло показаться, что смарт никак не отреагировал на приказ хозяина — его экранчик остался темным.

— Я говорил с Владом, — сказал Мванба, обращаясь к пустому экрану. — Он вышел на след миссии.

— Неважно, — спокойно ответил невидимый абонент.

— Он может все испортить!

— Внедрение идет полным ходом. Влад не в силах что-либо изменить, даже если докопается до сути.

— Вам легко говорить! Если он докопается, то в первую очередь выйдет на меня, а не на вас. Я рискую остаться без работы, и это в лучшем случае!

— Без паники, Генри. Мы опережаем и его, и всех ему сочувствующих на два шага. Не забивай голову мелочами, займись лучше ЮАР. Если груз не будет доставлен в Йоханнесбург до середины месяца, ты действительно останешься без работы.

— Они не хотят принимать подарки от миссии.

— Придумай что-то другое. Кто будет отрабатывать версию Влада в Эфиопии?

— Бекила. Самый въедливый и упорный из всех моих комиссаров. Это меня и беспокоит больше всего. Он же прямой наследник великого предка, упорство у него в крови.

— Ты не мог назначить кого-нибудь другого?

— Влад мог заподозрить подвох. Да и не положено отдавать поручения через голову комиссара. Он, конечно, может свалить все на плечи своих подчиненных, но, думаю, этим делом займется сам. Он очень уважает Влада.

— Хорошо, ты меня убедил. Я подключу свои контакты в Аддис-Абебе. Его проконтролируют. Что-то еще?

— Нет, господин Главный, больше ничего.

— Тогда работай, Мванба, работай. Забудь про Эфиопию, сосредоточься на ЮАР. Система не будет ждать, когда ты раскачаешься…

8. 06 июля, 21 час

(время московское)

Вызов застал комиссара СБН по Эфиопии, Кении и Сомали Абебе Бекилу в самый неподходящий момент. Благо что это был письменный приказ из африканского офиса СБН, а не сеанс прямой связи с Мванбой. Комиссар Абебе весьма дорожил своей репутацией. Он не смог бы пережить позора, выйди сейчас на связь начальство. Комиссар СБН по ЭКС — солиднейший человек, фактически четвертый в любой из трех стран после президента, премьер-министра и генерального прокурора, и вдруг сидит на унитазе. Понятно, что дело житейское, и неудобство в такой ситуации должен испытать начальник, но все равно удачно, что приказ послали S-почтой.

Бекила внимательно прочитал документ и причмокнул. Серьезное дело. Ссылка на Влада и гриф «Взято под личный контроль». Подпись Мванбы. Никаких промежуточных исполнителей-составителей документа. Да, точно серьезное дело.

Предварительные выводы Абебе удовлетворили. В ссылке указывалось, что Влад просит заняться делом безотлагательно и лично. И подписано: «С уважением, В.В.». Ну что ж, раз с уважением, все будет сделано хорошо и даже лучше. Уважение Бекила ценил превыше всего. Если задуматься, больше, чем деньги. Ведь ни для кого не секрет, что комиссара не раз приглашали работать в правительства всех трех стран ЭКС на самые высокие должности с очень высоким окладом. Очень высоким. Но Бекила рассматривал все предложения с другой позиции. Его интересовал уровень. Быть министром в правительстве Эфиопии, Сомали или Кении, конечно, весьма почетно, но служить комиссаром Службы безопасности «Networld» все-таки солиднее хотя бы потому, что ты автоматически становишься Гражданином Мира, деятелем международного уровня. Министров много, а комиссар один на три страны. И любой министр кланяется тебе первым. Кроме премьеров и министров иностранных дел, пожалуй.

А что касается денег, то в Эфиопии, да и соседних странах к ним принято относиться уважительно, но без фанатизма. Хороший дом, плодородная земля, тучное стадо или богатый платиновый рудник гораздо важнее кучи эфиопских бырров, кенийских и сомалийских шиллингов или валютных счетов за границей. Но даже это не столь важно, как знатный род. Например, такой, как род Бекилы. И если ты достоин памяти своих именитых предков, то можешь с чистой совестью уважать себя сам и рассчитывать на уважение других. Поэтому-то Абебе и ценил уважение превыше всего. Ему было чем гордиться по любому из вышеозначенных пунктов. С предками все в порядке — прадед был национальным героем, дед и отец тоже прожили достойные жизни. У Абебе имелись дома в Найроби и Могадишо, а сеть закусочных в Аддис-Абебе и рудники на востоке Эфиопии приносили ему стабильный доход в быррах и долларах. Но в первую очередь именно образование, ум и кристальная честность позволили ему получить должность президентского уровня. Так что «четвертый человек в любой из трех стран» — это вовсе не преувеличение.

Бекила вспомнил, где находится, и отогнал возвышенные мысли. Уважение продукт особый, его следует постоянно держать в специальных условиях. В жестком контейнере личной надежности, под крышкой безотказности. Новое дело — как раз испытание контейнера на прочность. Не справится владелец с расследованием истории, сломается и упрятанное внутрь уважение. А путь всего сломанного чаще ведет к осколкам, чем к восстановлению целого.

Итак, что известно? Груз теряет маркировку, поступая на склады. Почему и зачем? Понятное дело, чтобы легче было его продавать и наживаться за счет голодных сограждан. Негодяи — эти миссионеры и их местные помощники. А такая приличная вывеска. Вопрос — как добыть санкцию на обыск? Даже генеральный прокурор не возьмет на себя такой риск. Не к президенту же идти со столь специфическим делом. Как быть?

«Да очень просто. Попросить. И пусть Ахмет попробует отказать…»

Бекила закрыл смарт, завершил все процедуры и покинул лучшее место для размышлений, пребывая в полной уверенности, что исполнит поручение еще до захода солнца. Успешно исполнит. Хозяин арендованных Гуманитарной миссией складов Ахмет Таиз был старинным приятелем уважаемого Абебе.

Комиссар переоделся в официальный костюм, недолго поколебался и сунул в карман штатное оружие. Скорее для солидности, чем из опасения за свою безопасность. В Эфиопии никогда не нападали на уважаемых людей без особых на то причин. Тем более здесь, в столице.

Покинув дом, Абебе уселся в роскошный «Инфинити» — ездить на чем-то менее выдающемся ему не позволял статус — и неторопливо покатил через центр города на его восточную окраину, к складам Ахмета. Примерно в пяти кварталах от старинного дворца великого императора Менелика Второго комиссар застрял в первой пробке. Потеряв полчаса, он продолжил путь, но едва миновал здание Африканской штаб-квартиры экономической комиссии ООН, как застрял вновь. Пришлось смиренно ждать, когда полицейские разгонят затор при помощи своих специфических, почти магических пассов волшебными жезлами. На ожидание ушло еще сорок минут. А ведь если бы Абебе выбрал другой маршрут, не через центр, а чуть-чуть южнее, мимо Дома Африки и резиденции ОАЕ[8], ему не пришлось бы терять время. Бекила усмехнулся своим мыслям. Он мог бы и машину выбрать попроще. Но кто бы его тогда узнавал? Не поравнявшись, а вот как сейчас, за километр. Не-ет. Уважение штука тонкая.

Бекила покосился на часы. И все-таки иногда стремление, чтобы все и всегда было comme il faut[9], чертовски мешает. Пока Бекила пробирается через город по пыльным, перегруженным центральным магистралям, Ахмет может просто уйти из своей конторы домой, ведь рабочий день близится к концу. Абебе открыл смарт. Придется предупредить его о высоком визите. Внушительнее и загадочнее было бы приехать без предупреждения, но выбирать не приходится. В конце концов, как человек из западной фирмы, Бекила имеет право на некоторые отступления от местных традиций. Это даже добавляет ему солидности…

— Да, да, уважаемый Абебе, — после обмена приветствиями и краткой беседы о погоде, сельскохозяйственной политике правительства и успехах детей, подтвердил Таиз. — Груз из России прибыл вчера. Сегодня закончили перевозить из Джибути на столичные склады. Ко мне поступила почти половина партии. Развоз по пунктам выдачи начнется завтра, после сверки карго-манифеста и складских ведомостей.

— Значит, сейчас товар лежит в полной неприкосновенности, уважаемый Ахмет?

— Конечно, уважаемый Абебе. Вы же знаете, я дорожу репутацией. Транспортно-складская компания Ахмета Таиза солидное предприятие. У меня тридцать семь филиалов по всей стране.

— Да, уважаемый Ахмет, вы самый серьезный бизнесмен в столице. Ваша фирма безусловный лидер на рынке грузоперевозок и хранения. Я не смею подвергать сомнению ваш профессионализм. Именно поэтому я обращаюсь к вам напрямую, лично. В знак нашей дружбы и взаимного доверия. Если Аллах будет милостив и мои подозрения окажутся беспочвенными, о них не узнает никто, кроме нас с вами. Но если я прав…

Бекила взял многозначительную паузу и едва заметным кивком предложил Таизу закончить его мысль.

— Понимаю, уважаемый Абебе, — Ахмет был очень серьезен. — Если груз не слишком чист, он не должен уйти с моего склада. Ведь в этом случае я стану пособником бесчестных дельцов. Соучастником преступления.

— Это в лучшем случае, — Бекила сочувственно вздохнул. — А если их не удастся схватить, вы окажетесь крайним, и вам предъявят обвинение в сбыте. А это уже не соучастие, это преступление первой степени. Я не могу допустить, чтобы уважаемый мной человек попал в такую неприятную историю.

— Понимаю, — лицо Ахмета и вовсе помрачнело. — Жду вас, уважаемый Абебе, в своем офисе. Внутренний переход в складскую зону не опечатан представителями миссии, мы пройдем беспрепятственно…

Бекила выключил смарт и подмигнул своему отражению в мониторе заднего обзора. Вот так. Никаких тебе санкций и головных болей. Всего-то проявил к человеку уважение, и он готов на любое нарушение правил. А если уважил да еще припугнул, он твой с потрохами, как выражаются русские.

Комиссар свернул с трассы на Дэбрэ-Бырхан и вырулил на шоссе, ведущее в старый пригород — место, где будто бы кто-то построил декорации к фильму о пришельцах. Гигантские серебристые ангары новейших модульных складов стояли на желтой, вытоптанной земле бывших улочек, словно межзвездные корабли, спустившиеся с космических высот на древний, полуразрушенный городок. Старых домиков здесь осталось немного, но достаточно для создания этого эффекта. А еще их хватало для того, чтобы приютить семьи складских работников низшего звена и безработный сброд. Однажды Бекила даже засек здесь подозрительные перемещения личностей и вовсе криминальной наружности. Они скрывали лица и небрежно, будто бросая «Неводу» вызов, прятали под полами халатов автоматы. И хотя солдаты, вызванные в тот раз на прочесывание окраины, никого не схватили, комиссар занес район складов в черный список.

Дорога стала хуже, и Абебе снизил скорость. Незачем спешить и ломать подвеску. Теперь Ахмет дождется, даже если комиссар приедет лишь под утро. Справа и слева замелькали остатки заборов и глиняных лачуг. Кое-где в развалинах теплилась жизнь: над дворами курился легкий дымок костров, мелькали макушки играющих детей, а между домами бродили тощие овцы. А всего в трех километрах от этой нищеты ломились от продовольствия и товаров гигантские склады. Вот уж действительно, на окраине столицы будто бы сосуществовали две разные цивилизации или даже два параллельных мира, разделенные всего-то гофрированной железной стенкой.

«Препятствие через двести метров», — пробормотал на плохом амхарском, а затем повторил на еще худшем суахили навигатор машины. Бекила снова перевел взгляд на шоссе и притормозил. В дорожном покрытии зияла большая выбоина. Объехать ее было невозможно. Абебе приказал машине увеличить клиренс и перевести все системы в режим «движение по бездорожью». Послушный «Инфинити» выполнил приказания, сбросил скорость до минимума и спустился в наполненную обломками асфальта и камнями яму.

«Будь поблизости сепаратисты, я стал бы для них отличной мишенью, — мелькнула тревожная мысль. — Хорошо, что война давно позади…» Комиссар настороженно оглянулся по сторонам. Вроде бы ничего подозрительного. Но ведь почему-то интуиция сработала, а Бекила привык доверять шепоту духов. Усопшие предки никогда не шепчут без особой причины. Взглянуть на себя с орбитальных высот? Нет, не споря со всевидящими предками, а просто чтобы отогнать беспокойство, мешающее получше расслышать предупреждения духов. Рука сама собой потянулась к смарту. Проверить местность следовало загодя, но лучше поздно, чем никогда.

«Невод» сбросил картинку в навигатор «Инфинити» почти сразу. Абебе вывел ее проекцию на ветровое стекло машины и профессиональным взглядом выделил основные объекты. Вот складской комплекс, вот дорога, по ней ползет его машина, справа и слева сплошь развалины жалких лачуг. Никакого подозрительного движения. Бекила с облегчением вздохнул. Ложная тревога…

Чуть левее изображения его машины вдруг отчетливо щелкнуло, и в стекле образовалась окаймленная мутным венчиком дырка. Комиссар почти рефлекторно скомандовал «ускорение!» и упал на пассажирское сиденье. «Инфинити» рванулся вперед и запрыгал по кочкам, не жалея подвески. Абебе услышал еще несколько щелчков. В шею уколола стеклянная крошка. Бекила сполз ниже. Машина выбралась на ровную дорогу и быстро набрала приличную скорость. Навигатор отлично знал маршрут и участия человека в процессе вождения не требовал, поэтому до самого прибытия к воротам складского комплекса комиссар пролежал на полу машины, уткнувшись носом в ворсистый коврик под пассажирским сиденьем.

«Но ведь на картинке не было никаких стрелков! — Бекила выбрался из-под сиденья и отряхнул с одежды стеклянное крошево. — Что за чудеса?

Эритрейские бандиты научились обманывать спутники? Не может быть. Оружие «Невод» распознает безошибочно и под любой маскировкой: хоть замотай его в одеяло, хоть спрячься под крышей. Для рентгеновских сканеров М-спутника это не помеха, контур «Калашникова» он разглядит даже под грудой металлолома. Что же случилось?»

У совершенно обескураженного комиссара не было ни одной толковой версии. Кроме, пожалуй, такой: стрелков с картинки просто стерли. Кто и зачем? А вот это уже тема для служебного расследования.

Машина въехала на территорию складского комплекса и с филигранной точностью припарковалась соответственно разметке перед офисом. Только очутившись под защитой бетонных плит складского забора, Абебе наконец успокоился.

«А ведь сейчас важнее знать, почему неизвестные обстреляли мою машину, а кто стер изображение стрелков с картинки, вопрос вторичный, — подумалось Бекиле. — Ошибка исключена, такого авто нет больше ни у кого в столице. Значит, охотились на меня. До сегодняшнего дня причин для подобной акции не было даже у повстанцев. Следовательно, причина появилась только сегодня. А если учесть, что сегодня я не занимался ничем, кроме „дела Мванбы“… Неужели Ахмет замешан? А кто в Аддис-Абебе, кроме него, хоть что-то знал о расследовании? Никто. Только если кто-то прослушал разговор. Нет, вряд ли на это хватило бы наглости даже у бесцеремонной эфиопской контрразведки. Остается слабая версия об утечке на уровне самого Мванбы, но ее стоит рассматривать в последнюю очередь…»

Бекила сунул руку в карман и снял пистолет с предохранителя. Если Таиз будет делать вид, что удивлен, и прятать взгляд, значит, он замешан. Вряд ли он решит собственноручно исправить оплошность стрелков, но держать оружие наготове все равно не помешает.

— Уважаемый Абебе! Что случилось?! Я слышал стрельбу. Ах, какое несчастье, ваша машина повреждена! Вы не пострадали?

Таиз выскочил из-за стеклянных дверей офиса в незастегнутом бронежилете и с дробовиком в руке. Вид у него был скорее смешной, чем грозный, но Бекила сдержал улыбку.

— Я в порядке, уважаемый Ахмет. Вы храните оружие в кабинете?

— Вы же видите, какой вокруг народ, — Таиз забросил ружье на плечо. — Только зазевайся — мгновенно ограбят! Зато близко к городу, хорошие подъездные пути и много дешевой земли для расширения площадей. Рад, что все обошлось. Но позвольте вопрос, как такое безобразие могло случиться? Почему полиция не отреагировала на сигнал спутника и не приняла меры?

— Это и я хотел бы узнать, уважаемый Ахмет, — Бекила отвел взгляд.

Пожалуй, Таиз чист. Его реакция на происшествие была естественной и даже искренней. Но кто тогда так постарался? Месть? И за какие грехи? В то, что его пытались ограбить, комиссар тоже не верил. Отвергал он и версию с нападением повстанцев. Эритрейские сепаратисты с удовольствием пользовались услугами «Невода», и ссориться с комиссаром им было ни к чему. Оставалось вернуться к первоначальной версии и предположить, что обстрел как-то связан с поручением. То есть снайперов нанял тот, кто не хотел, чтобы Бекила добрался до складов и увидел эти чертовы обезличенные мешки. Но это не Ахмет. Кто же? Представители миссии? Откуда они могли узнать, что комиссар едет к Таизу? Сплошные вопросы…

— Пройдемте в офис, уважаемый Абебе. Это была засада или вас преследовали?

— Ждали в развалинах напротив выбоины.

— Грамотно, — оценил Таиз. — Может быть, это были… эритрейцы?

— Вряд ли. Впрочем, все возможно.

Смарт на руке Бекилы пропищал сигнал срочного вызова.

— Вы в порядке? — В экранчике появилось встревоженное лицо самого министра внутренних дел Эфиопии. — Что за стрельба?

— Мое почтение, господин министр, — небрежно проронил Бекила. — В столице снова становится небезопасно. И знаете почему?

— Почему? — Министр нахмурился, предчувствуя разнос.

— Потому, что вы тратите государственные средства впустую! Казна исправно оплачивает услуги спутниковой Сети, а вы используете ее лишь для интимных бесед с любовницами и для подглядывания за красотками на пляжах!

— Я понимаю ваше состояние, уважаемый Абебе…

— Мое состояние вас не касается, господин министр. Я в полном порядке. А вот о вашем полусонном состоянии я непременно доложу премьеру!

— Но, послушайте, уважаемый Абебе, спутники не зафиксировали в районе складов ничего подозрительного!

— Вот как?! И откуда же вы узнали о стрельбе?

— Я… мне позвонили. Звуки выстрелов услышали патрульные. Отдел наблюдения тотчас проверил спутниковую картинку, но зафиксировал только ваш автомобиль. Никаких стрелков. Может быть, они успели спрятаться? Я сразу же отдал приказ послать к вам на помощь мобильный полицейский отряд.

Ахмет пропустил гостя в свой кабинет. Бекила подошел к окну и раздвинул жалюзи. У ворот комплекса стояла бронемашина с полицейскими мигалками, а чуть дальше — автобус, полный бойцов мобильного отряда.

— Не вижу вертолетов, — пробормотал Абебе.

— Что? — не расслышал министр.

— Ничего, спасибо за помощь. Вы не против, если отряд побудет здесь некоторое время?

— Конечно, уважаемый Абебе, сколько вам будет угодно!

Бекила, не прощаясь, захлопнул смарт.

— Быстро они добрались, — озвучил его сомнения Ахмет. — Будто ждали неподалеку.

— Вот именно, — комиссар кивнул. — Идемте на склад, уважаемый Ахмет, пока не случилось что-нибудь еще. Что-нибудь еще более странное и необъяснимое.

Внутри склада было светло, сухо и прохладно. Это Бекиле понравилось. Но еще там громоздились стеллажи с коробками и мешками, не имеющими абсолютно никаких ярлыков. Это комиссару не понравилось.

— Клянусь Аллахом, уважаемый Абебе, буквально три часа назад все было в полном порядке! — горячо заверил Таиз.

— Охотно верю, — бросил комиссар. — Вот здесь, кажется, они пока на месте.

Он пробрался к стеллажам в глубине склада. Ахмет поспешил присоединиться к гостю. В этой части помещения весь товар был аккуратно маркирован.

— Мистика, — прошептал Таиз. — Вы что-нибудь понимаете?

— Честно говоря, не очень, — через силу признался Бекила. — Надо взять ярлыки на экспертизу.

— Зачем?

— Если их не снимают злоумышленники — а это так, ведь на складе сейчас нет никого, кроме нас, — значит, ярлыки разрушаются сами. Мне интересен механизм. Как это происходит, почему именно сейчас, а не раньше или позже. Ведь в пути все возможно: задержки, простои. Но ярлыки исчезают строго по прибытии на распределительную базу.

— Тогда нам следует взять и образцы товара, — Ахмет тоскливо оглянулся. — Хотя вряд ли это что-нибудь даст. Столько груза… Угадать, в каком из мешков контрабанда, — все равно что найти золотую песчинку в пустыне.

— Вы не поняли, уважаемый Ахмет. Нас интересуют именно ярлыки, а не контрабанда.

— Ярлыки? А-а, понимаю, контрабанды нет. Смысл преступления в похищении всего груза, верно? Нет маркировки — нет следов.

— Видимо, так. И как раз технология изготовления этих хитрых ярлыков может вывести нас на организаторов преступления. Установим, какие в них содержатся реагенты, что играет роль запала, катализатора, и запустим данные в поисковую систему «Невода». Думаю, это все изготавливается в промышленных масштабах на одном из крупных химических заводов. А если так, по образцам нетрудно будет установить конкретно, где и кем. Ну и так далее…

— Интересная все же у вас работа, Абебе, — искренне восхитился Таиз. — Вам приходится разгадывать такие сложные головоломки! Я никогда бы так не сумел.

— Не принижайте своих способностей, — Бекила вежливо поклонился. — А сейчас давайте наберем по десятку-другому этих ярлыков. Пока они не истлели, как, например, вон тот, левее вас. Видите? Ахмет испуганно обернулся. Ярлык на одной из коробок таял прямо на глазах. Таиз невольно попятился. Прошло несколько секунд, и от маркировки не осталось и следа. Ахмет набрался смелости и подошел к стеллажу.

— Чисто… — он опасливо протянул руку и коснулся пальцами места, где недавно был приклеен ярлык. — Ничего. Даже остатков клея нет.

— Скорее! — поторопил Бекила, карабкаясь на стеллаж. — Они исчезают!

— Да, да, сейчас, — Ахмету с его приличным весом лазать по стеллажам было не так легко, как сухощавому Бекиле. — А может быть, вызовем полицейских?

— Хорошая мысль, — Абебе открыл смарт и вызвав начальника скучающих за воротами бойцов, вкратце обрисовал боевую задачу. — Ахмет, впустите подкрепление.

С помощниками дело пошло веселее, но длилось веселье недолго. Полицейские успели сорвать всего по паре наклеек, как случилось непредвиденное — видимо, нарушилось равновесие, или что-то еще — завалился один из крайних стеллажей, и под грудой коробок с консервами оказались двое бойцов. Когда их откопали, выяснилось, что один уже не дышит, а другой получил серьезную травму. Едва унесли пострадавших, в дальнем конце склада начались неполадки с освещением, лопнули сразу три лампочки, и забравшегося на самый верхний стеллаж бойца ударило током. Вряд ли разряд был смертельным сам по себе, но боец упал с десятиметровой высоты и очень неудачно приземлился на подъемный механизм электрокара. Как на месте происшествия оказалась эта машина, минуту назад стоявшая у дальней стены, никто из свидетелей объяснить не смог. После третьей потери в абсолютно не боевой ситуации командир отряда начал коситься на Бекилу с подозрением. А когда двоих бойцов сбила с ног стрела внезапно поехавшего по направляющим крана-балки, главный полицейский потребовал от комиссара объяснений.

— Это место проклято? — сверля Бекилу взглядом, спросил полицейский.

— Бросьте, — процедил Абебе. — Что за средневековые предрассудки?

Полицейский что-то возразил, но его реплика утонула в грохоте. Ворота склада завалило мешками, рухнувшими со стеллажей, в которые врезался очередной «самостоятельно» поехавший электрокар.

После этого остановить полицейских был бы бессилен не только уважаемый Бекила, но и сам министр внутренних дел. Бравые бойцы мобильного отряда позорно бежали со склада и наотрез отказались возвращаться. «Урожай» собранных ими ярлыков остался где-то внутри.

— Мне нужна хотя бы дюжина этих наклеек! Бекила и Таиз тоже не стали задерживаться в опасной зоне. Вместе с командиром отряда они расположились в кабинете Ахмета и устроили своеобразную «летучку».

— Вы же сорвали несколько ярлыков сами, — напомнил Таиз.

— Вот, — Абебе бросил на стол пустой пакет. — Я складывал их сюда.

— Ну и ради чего я буду рисковать людьми?! — возмутился полицейский. — Они принесут вам дюжину этих дьявольских стикеров, и вы тут же пошлете их за новыми?

— Я думаю, ярлыки следует упаковывать по отдельности в герметичные пакеты. Это помешает распаду.

— Думаете или уверены?

— Уверен.

— Нет. Все равно я не могу отдать такой приказ уважаемый Абебе.

— Тогда его отдаст ваш министр.

— Пожалуйста, — полицейский пожал плечами. — Только мои бойцы все равно не двинутся с места. Они не сражаются с духами.

— Что за глупости, капитан?! Вы же образованный человек!

— Глупости? Скажите это погибшим бойцам! Мой отряд уменьшился сразу на пять штыков, не сделав ни единого выстрела по врагу. Это глупости? При всем уважении, господин комиссар, я вынужден заявить официально: в этот проклятый склад не войдет никто.

— Мне вы запретить не можете, — высокомерно бросил Бекила. — Раз ваши люди такие трусы, я пойду сам.

Полицейский лишь усмехнулся и развел руками: «Ваше право».

— Может быть, не стоит? — обеспокоился Ахмет.

— Это моя работа, — с достоинством ответил Бекила и поднялся с кресла. — Вернусь через десять минут.

Он не вернулся ни через десять минут, ни через полчаса. Пришлось Ахмету вызывать своих работников, в этот час их было еще полно на других складах, и идти выручать комиссара. В отличие от Бекилы, вернулись «спасатели» быстро. Первым в кабинет ввалился вспотевший и возбужденный Ахмет.

— Ну что там? — встретил его полицейский капитан.

— Вроде бы жив, — Таиз махнул рукой помощникам. — Несите его сюда!

Работники внесли комиссара в кабинет и аккуратно усадили в кресло.

— Осторожнее, рука! — Ахмет суетливо пошарил в столе. — Где же это… Фируз, вызови медиков! А-а, вот…

Он достал из ящика какой-то пузырек и, отвинтив крышку, поднес его к носу Бекилы. Комиссар вздрогнул и открыл глаза.

— Мешками придавило, — прохрипел он, криво улыбнувшись. — Только вошел… Кажется, руку сломал… Смарт, срочно вызови министра внутренних дел!

Машинка послушно набрала требуемый номер. Полицейский и Ахмет переглянулись и замерли в ожидании. Кажется, назревала кульминация.

— Слушаю вас, Абебе, — министр окинул комиссара внимательным взглядом. — Вам нездоровится?

— Ерунда, — Бекила сел поудобнее, на секунду замер и поморщился. — Требую выставить вокруг складов оцепление, опечатать ангар Гуманитарной миссии и начать расследование…

— Э-э, в связи с чем? — удивился министр.

— Вокруг гуманитарного груза творится что-то нехорошее, господин министр. Вся его маркировка… исчезла. Вот все, что осталось.

Он положил на стол пакетик с ярлыком так, чтобы было видно министру.

— Весь шум из-за этой наклейки?

— Это вещественное доказательство, господин министр. Доказательство заговора.

— Да о чем вы все время толкуете?! — взорвался министр. — Какой еще заговор?! Вы стали жертвой предрассудков и паники! Капитан доложил мне о ваших проблемах. Думаю, все дело в том, что уважаемый Таиз просто пренебрегает правилами безопасности и экономит на модернизации складского оборудования!

— Я попросил бы… — возмутился Ахмет.

— Поймите меня, уважаемый комиссар, — доверительно понизив голос, продолжил министр, — я не могу отдать приказ о начале расследования, не имея веских доказательств. На меня давят сверху. Арест груза может обернуться громким скандалом. Посудите сами, эти товары не коммерческий груз, это помощь голодающим. Каждый час задержки может стоить кому-то жизни! Мировое сообщество не простит нам…

— Смотрите! — вдруг воскликнул капитан, невольно прерывая пламенную речь начальства. — Он… расползается!

— Что за чушь, кто расползается? — министр недоверчиво скривился.

Бекила направил объектив смарта на пакет с ярлыком и дал максимальное увеличение. Наклейка расползалась, как мокрая газетная бумага под струей воды. Разница заключалась в том, что ярлык был абсолютно сухим и превращался не в клочки, а в мельчайшую пыль, которая и не думала оседать на столешнице, а сползала по ножкам стола на пол, будто живая.

— Господи Иисусе! — перекрестился полицейский.

— Аллах милостивый! — выдохнул Ахмет.

— Так произошло и с тысячами других наклеек, господин министр, — устало прокомментировал Бекила. — Ну, так что, будет оцепление?

— Но что это было?! — Министр определенно пребывал в легком шоке.

— Не знаю, — признался Бекила, пытаясь проследить за утекающей пылью объективом смарта.

Благодаря мощному «зуму» и удачно падающему солнечному свету движение едва различимых струек пыли было хорошо различимо.

— Вы это видите? Она течет абсолютно независимо от сквозняка…

— Это невероятно, — взглянув на экран смарта через плечо Бекилы, сказал Ахмет. — Она забивается в розетки? Ее притягивает электричество?

— Вы хоть раз слышали о чем-нибудь подобном, господин министр?

— Боюсь, уважаемый Абебе, одним оцеплением тут не обойтись, — министр утер испарину. — Я немедленно свяжусь с военными и контрразведкой. У меня есть подозрение, что дело вышло за рамки понятия «происшествие».

— Хорошо, связывайтесь. Если будут вопросы, звоните.

Бекила закрыл смарт и поднял усталый взгляд на Ахмета.

— Я поеду домой.

— Вам бы в госпиталь, уважаемый Абебе, — участливо предложил Таиз.

— Это рядом с домом. Проводите меня до машины…

…Обратный путь «Инфинити» проделал практически самостоятельно. Хозяин пребывал в полузабытьи от приглушенной таблетками боли в сломанной руке. Можно было, конечно, не мучиться, бросить машину на складе и уехать в карете «Скорой помощи», подрулившей к хозяйству Таиза, как раз когда комиссар покинул его офис, но это было недостойно. Комиссар «Невода» не должен расклеиваться из-за пустяков. Подумаешь, сломанная рука! Это же не пуля в животе. Да и врачам Абебе доверял только знакомым, из правительственного госпиталя. Поэтому медикам «Скорой» он позволил лишь наложить временную шину и проглотил предложенные ими таблетки.

Очнулся Бекила уже во дворе своего дома, но не потому, что машина остановилась, а от настойчивого звонка. Звонил сам Мванба.

«Уже кто-то доложил? Наверное, министр…»

— Да, Генри.

— Ты выглядишь уставшим, уважаемый Абебе.

— Дело оказалось не таким простым и безопасным, как мне показалось вначале, — признался Бекила.

— Ты все сделал правильно и в лучшем виде, —« на лице Мванбы мелькнула то ли усмешка, то ли сочувственная улыбка, Абебе не разобрал. — Махинациями Гуманитарной миссии теперь займется Интерпол, так что ты можешь отдыхать с чистой совестью.

— Но постой, Генри, я ведь так и не выяснил главного — структуру ярлыков и причину связанных с ними необъяснимых событий!

— Мне очень жаль, Абебе, но ты неверно расставил акценты. Главным в этой истории было зафиксировать факт махинации, а наклейки были всего лишь наводящей на след уликой.

— А… явления?!

— Необъяснимые? — Мванба снова ухмыльнулся. — Тебе надо отдохнуть, Абебе. Возможно, тогда найдутся и объяснения? Дело закрыто, дружище. Выздоравливай.

И он снова усмехнулся.

Бекила выключил смарт и тоскливо взглянул на пулевые отверстия в стекле. Дело закрыто. Его будто бы снова ткнули носом в коврик под пассажирским сиденьем и сказали: «Знай свое место, большего тебе знать не положено…» Какой позор! Хорошо еще, никто не видел и не слышал.

Абебе выбрался из машины и вошел в дом. Добравшись до спальни, он с трудом стянул рубашку, бросил ее на стул, а сам рухнул на кровать. Ему было отлично видно, как из нагрудного кармана брошенной рубахи выпал ярлык Гуманитарной миссии и как он медленно «растаял», а образовавшиеся на его месте тонкие пыльные струйки утекли в ближайшие электрические розетки, но комиссар лишь проводил их равнодушным взглядом. Что это за «мистический магнетизм», Бекилу с этой минуты не интересовало. Позориться еще больше, продолжая заниматься этим скользким и опасным расследованием, он не собирался. Хватит. Дело закрыто…

9. 06 июля, 21 час 40 минут

(время московское)

…— Что такое фигура и красота — скоропортящиеся продукты, миг эйфории, эффектная вспышка сигнальной ракеты. Нет, женщина на всю жизнь — это не явление, а процесс. Это просмотр перспективы, тщательное изучение сложного комплекса достоинств и обязательно недостатков, хотя бы немного, как перчика. Чтобы в любом возрасте видеть в ней нечто притягивающее, как в звездном небе, — Семенов глубоко вдохнул и поднял взгляд к темнеющим небесам.

Летний вечер в Батуми настраивал на лирический лад и литературный стиль, несмотря на отсутствие вокруг не только женщин, но и машин, и целых фонарей, и даже стекол в большинстве окон.

Город выглядел как декорация к фильму о фашистской оккупации. Возможно, некоторые фильмы к 80-летию Победы где-то здесь и снимали. Из всей окружающей обстановки лишь небо не навевало уныния. Хорошо, что оно есть даже на войне.

— Как вариант — женщина лет на двадцать моложе, — возразил Аслан.

— А надо ли? Ты-то будешь на двадцать лет старше. Сначала тебя будет бесить ее максимализм, а ее — твоя заскорузлость, потом обнаружится пропасть между вашими потребностями и физическими возможностями…

— Ну это-то вряд ли, — Аслан усмехнулся.

— А закончится тем, что ты превратишься в дряхлую развалину при относительно молодой сиделке, и это отравит твои последние дни.

— Вы, босс, этот… романтик, — Аслан убавил шаг. — Шайтан! Опять патруль. Кажется, теперь не отвертеться. Надо было сразу в порт двигать, там затеряться раз плюнуть.

— Через границу проехали без проблем, значит, и здесь проскочим.

— Там погранцы были, а тут миротворцы. Их на «дипстатус» не купишь. Давайте двориками…

— Поздно, Аслан. Не суетись. Все будет нормально.

Патруль состоял из троих солдат, офицера и женщины-прапорщика. Все пятеро были хорошо экипированы, руки держали на оружии, а смотрели внимательно и настороженно. Застать их врасплох и прорваться с боем было нереально. Да и ни к чему. Электронное удостоверение, которое Главный сбросил в смарт Семенова перед самым переходом российско-грузинской границы, пока работало безотказно. Где Главный раздобыл такие серьезные документы, оставалось гадать, но на то он и главный в этом деле; кто сдает, у того и козыри. По документам, Семенова звали Алексеем Карпенко, и трудился он в посольстве Восточной Украины экономическим советником. Цель прибытия в Батуми Главный посоветовал формулировать кратко: встреча с деловыми кругами. Аслану было сброшено «ID» охранника посольства той же страны.

— Хохол из меня… — Аслан в сомнении почесал орлиный нос.

— Не волнуйся, сало трескать не заставят, — усмехнулся Семенов. — Да никто тебя особо и не маскирует, фамилию в «ксиве» оставили чеченскую.

— Вижу. Ладно, пойдет.

На том и остановились. Два погранконтроля и полицейскую проверку в аэропорту Батуми, куда «восточно-украинские дипломаты» прилетели на вертолете Гуманитарной миссии, новые документы выдержали без проблем, а «встреча с деловыми кругами» вызвала на лицах пограничников и полицейских выражение глубокого понимания и одобрения. И грузинам, и их соседям уже до чертиков надоели раздирающие маленькую, но гордую страну «национальные противоречия». Сколько можно воевать за какие-то там идеи и голодать, когда все вокруг живут как люди, сыто и мирно, а патриотические беседы сводят к рассуждениям о фольклоре и особенностях национальных кухонь. Воевать, пусть и внутри страны, в таком окружении даже как-то неудобно. Поэтому любые шаги по пути мирной жизни и налаживания новых экономических связей с недавних пор приветствовались даже ярыми националистами.

Обо всем этом Семенов успел подумать, пока шел навстречу патрулю.

— Капитан Федосеев, миротворческие силы, — командир патруля остановился напротив Семенова. — Предъявите документы.

Семенов протянул офицеру смарт. Тот поднес к инфрапорту сканер, внимательно изучил электронное удостоверение и кивнул прапорщику. Женщина, изо всех сил стараясь не встретиться глазами со жгучим взглядом Аслана, проверила его виртуальный документ.

— До комендантского часа двадцать минут, господин Карпенко, — спрятав сканер, строго проговорил капитан. — Далеко, направляетесь?

— В гостиницу, товарищ капитан. Возвращаемся с деловых переговоров.

— Пешком? — Федосеев бросил оценивающий взгляд на Аслана. — Не опасаетесь?

— Чего? — Семенов изобразил искреннее недоумение. — Мы вторые сутки в городе и не слышали ни одного выстрела. Вы отлично контролируете ситуацию, господа миротворцы. Опять же, «Невод» всевидящий в небе висит… Знаете же присказку?

— Всем негодяям карой грозит, — закончил капитан. — Знаем. Только на «Невод» надейся, да сам не плошай. Это будет вернее, господин Карпенко. Вот вы, например, идете в сторону грузового порта, а там нормальных гостиниц нет. Только два общежития да ночлежка. И даже до них за двадцать минут не дойти.

Он опять уставился на Семенова холодным, немигающим взглядом. Игорь собрал в кулак всю силу воли и «удивился» искреннее прежнего:

— Неужели мы заблудились? Впервые в Батуми, знаете ли. Да еще среди этих руин. Никаких приличных ориентиров. Разве центр не в той стороне?

— Центр там, — капитан дернул подбородком влево.

«Напрягся, хотя и не показывает виду… — Семенов придал лицу выражение крайней озабоченности. — И палец на предохранитель положил. А патрон наверняка в стволе. И встал удобно. Выхватит и сразу Аслану в лоб шмальнет, а меня будет „брать“. И солдаты чуть в стороны подались. Вроде и окружили, но на линию огня не встали. Молодцы, опытные. Слабое звено — бабенка, но не факт. Тома у меня тоже секретаршу изображала, тем и брала. Скверно, очень скверно…»

— Так мы туда и шагаем, — легко и будто бы немного извиняясь, сказал Игорь. — Все правильно. Такой маршрут порекомендовал «Невод». До перекрестка и направо. Неужели мы пропустили поворот?

— Нет, все верно, — капитан немного расслабился. — Только придется вам перейти на бег трусцой, господин Карпенко. Иначе загремите в комендатуру, никакой дипломатический иммунитет не поможет. Комендантский час для всех установлен. В интересах вашей же безопасности.

— Мы понимаем.

— Всего хорошего, — офицер козырнул. Когда патруль остался за поворотом, Семенов шумно выдохнул.

— Обошлось! А ты боялся.

— Я ничего не боюсь, — огрызнулся Аслан. — Просто липа это все.

— В смысле?

— Не патруль это, босс. Вы уж мне-то поверьте. Я федеральных патрулей видел больше, чем вы денег.

— Не врубаюсь, — признался Семенов. — А кто это тогда?

— Может, гопники, — Аслан потер бритую макушку. — Хотели почистить, да пушек испугались. А может, «красные» нас пропасли. Почему не взяли только, не пойму.

— Для грабителей они слишком хорошо экипированы, — возразил Семенов. — А «красным» нас тормозить ни к чему. Мы же теперь в одной команде.

— Во как?! — изумился Аслан. — А я думал, это был тактический ход, там, на аэродроме. Чисто пятиминутное перемирие.

— Нет, теперь мы реально друзья. Так что зря ты волнуешься насчет патруля. Как же нам к морю пробраться?

— Никак, босс. Капитан ясно сказал — загребут, никто не поможет. Давайте уже до гостиницы, а утром, прямо в шесть ноль одну, двинем дальше. Чего понапрасну рисковать?

Семенов беззвучно выругался и кивнул. Аслан мыслил верно, риск сейчас был неоправдан. Так что следовало поднажать, чтобы успеть в гостиницу. Едва они ускорились, сзади накатился басовитый гул и у обочины притормозил армейский «Тигр» с крупными буквами «МС» на бортах.

— Не успеваете, славяне? — весело крикнул водитель. — Садитесь, подвезу.

— В комендатуру? — скептически щурясь, спросил Аслан.

— Десять минут еще — законно, — шофер постучал согнутым пальцем по запястью, — а потом вас и без меня туда спровадят. Не, ну вы можете такси поймать, мне-то что? Только они все уже в стойлах.

— Садимся, — решил Семенов.

— Не нравится мне это, — пробурчал телохранитель. — Столько внимания нашим персонам.

— Потому что видно — при деньгах, — Игорь открыл заднюю дверцу. — Садись, садись, не тормози.

— И то верно, — водитель подмигнул. — Небось в отеле койки помягче, чем в камере.

— А ты потом как? — заинтересовался Семенов.

— А мне-то что, у меня пропуск. Я самого Кормилина вожу. Ну, командующего миротворцами. Он в баньку намылился, а я чуток покататься решил, воздухом подышать.

— Сколько?

— Полтинником не обидите.

— Десять, и я ничего не говорю Федору Михалычу. — Семенов уселся в машину. — Поехали, Григорий.

— А вы… — шофер удивленно посмотрел на Семенова. — Вы из… экономических советников будете? То-то, думаю, лицо знакомое! В штабе вас видел, наверное. Ну а что, двадцать тоже нормально.

— Десять, я сказал, десять, — Семенов похлопал его по плечу. — Или хочешь, чтоб я не только про твое «бомберство» рассказал, а еще и про аварию?

— Какую аварию?! — Григорий даже подпрыгнул на сиденье.

— Костоправы тут неплохие, согласен, но если присмотреться, все равно видно, что передок выправлен. Да и владелец «Лады», в которую ты влетел по пьяной лавочке, зуб на тебя до сих пор точит. Ему только дай волю, сразу свидетельские подпишет.

— Ну, Гоги-Магоги, ну гад! Я ж ему целую сотню отвалил компенсации!

— А ремонта там не меньше чем на пятьсот. Даже по местным расценкам.

— Уболтали, — Григорий включил передачу. — Только до пятерки не сбивайте, ладно?

Семенов рассмеялся, но оборвал смех, когда увидел, как на него смотрит Аслан. Телохранитель пребывал в полнейшем недоумении.

— Откуда вы все знаете? — шепнул он. — Знакомы с этим… Кормилиным, что ли?

— Впервые о нем слышу, — также едва слышно шепнул Семенов. — Просто всплыло в голове, вроде сетевой ссылки, а за ней еще и еще… Черт его знает, что за озарение… Хотя…

Семенов откинулся на упругое сиденье и задумчиво уставился в окно. Нет, это было не озарение и не приступ ясновидения. Все объяснялось гораздо проще. «Сокол»! Он начинал «просыпаться» и «входить в роль». Игорь слегка разволновался. Он-то думал, что «Сокол» начнет работать не раньше, чем получит код активации, а выходило иначе. Хорошо это или плохо, Семенов пока не понимал.

«Опасность третьей степени». Семенов отвлекся от размышлений и обернулся к Аслану.

— Что?

— У? — Телохранитель вопросительно взглянул на босса.

— Ты что-то сказал?

— Я? — Аслан мотнул головой. — Нет, ничего не говорил.

Перед глазами у Семенова вдруг возникла какая-то странная сетка. Ее тонкие темные нити были изломанными, будто линии на контурной карте, а ячейки имели форму различных многоугольников. Несколько секунд Семенов моргал, пытаясь прогнать видение, и только потом сообразил, что «сетка» висит где-то глубже, словно бы прямо в сознании. И по двум пересекающимся линиям курсом сближения движутся две точки — зеленая и красная. «Схема центральных кварталов?» Семенов почувствовал, как взмокли ладони. Да, это была карта центра Батуми. А точки на ней — машины. Зеленая — «Тигр» Кормилина, а красная… Игорь мысленно представил, что наводит на красную точку курсор — крестик в кружочке — и щелкает «мышкой». Точка трансформировалась в изображение. Тоже машина, но что за модель, не разобрать. Еще один мысленный щелчок. «Тигр», вид сверху. Точно такой же, как генеральский, с буквами «МС» на крыше. Семенов утер испарину с верхней губы. Вот это да! Выход в «Невод» без всяких смартов! Силой мысли! Фантастика! Получается, это «Сокол» проскрипел об опасности? Какая полезная игрушка! Он бы еще уточнил, в чем заключается опасность. Новая проверка документов или это уже реальный перехват? Молчок. Значит, проверять придется самостоятельно. И лучше до того, как виртуальные точки сойдутся на воображаемом перекрестке. А если выйти на другой спутник, чтобы заглянуть в кабину? Хотелось бы увидеть лица…

Ракурс сменился. Поворотный объектив соседнего спутника орбитальной сети дал затребованное увеличение. Водитель в форме миротворца, а рядом… ба, знакомые все лица! Капитан Федосеев. Но ведь с ним вроде бы уже разобрались, почему же «Сокол» дал сигнал «опасность»?

— Снова этот капитан со свитой, — процедил Семенов.

— Где? — Аслан сунул руку за пазуху и настороженно повертел головой.

— Идет на перехват, вон по той улице, — босс указал на следующий перекресток.

— Говорил я вам, не миротворцы это! Слышь, Григорий, есть в вашей дивизии капитан Федосеев?

— А я почем знаю? — водитель пожал плечами. — Народу-то… всех не упомнишь.

— А бабы-прапорщики?

— Ну, этого-то добра полно, — шофер ухмыльнулся. — У меня есть на примете парочка та-аких телок из роты связи… Бли-ин! Зуб даю — лесбиянки! Уже месяц клинья подбиваю, ну, чтоб сразу с двумя…

— И на кой ты им сдался, если они лесбиянки? — Семенов вытянул шею, разглядывая приближающийся перекресток. — Ты притормози, не гони.

— Четыре минуты до сирены осталось, — предупредил шофер. — Возьмут за жопу, полтинником не откупитесь.

— У тебя же пропуск.

— Так ведь все равно остановят, — Григорий заметно разволновался. — Пропуск ведь только на машину и на меня.

— Типа ты к машине прилагаешься, как деревянная инкрустация на руле, — ехидно усмехнулся Аслан. — Тормози, не ссы. Накинем за моральный ущерб. Да, босс?

— Штуку даю, — небрежно заявил Семенов. — В порт вези, к старым военным докам.

— Штуку! — водитель вздохнул и помотал головой. — А утром прилетят орелики-особисты да и заметут Григория. В лучшем случае на «КамАЗ» пересадят, а в худшем вообще из армии вытурят. Мне по Воронежу таксовать боле неохота, господа хорошие. Я тут уже притерся. Ну и это… блин, присягу давал. Это вам не на ветер пукнуть, это, блин, покруче воровских понятий будет.

— Десять штук.

— Евро?! — Григорий сбросил газ и недоверчиво взглянул на Семенова.

— Можно баксов, — Семенов взглядом подал знак телохранителю. — А своим скажешь, что мы тебя заставили.

Аслан прижал к щеке Григория пистолет.

— Годи-сса, — скривив рот набок, процедил шофер. — Убери, кочки же, штрельнешь еще…

Аслан поднял ствол к потолку. Григорий протяжно, в голос вздохнул и резко крутанул руль влево. «Тигр» взвизгнул шинами и развернулся на сто восемьдесят. Как раз в этот момент на перекрестке

показалась машина Федосеева и компании. На миг в душе у Семенова затеплилась надежда, что капитан едет в комендатуру, то есть повернет направо, но «Тигр» патруля рыкнул, повернул налево и сел генеральскому собрату на хвост. Все сомнения развеялись окончательно, когда на смарт Семенова поступил вызов от абонента «В/Ч 48318 „МС“. Капитан Федосеев К.П.».

— Господин Карпенко, прошу остановиться и пройти в мою машину.

— У вас и так полна коробочка, — Семенов насмешливо взглянул на капитана. — Что за дела, капитан? Мы же с вами все обсудили.

— До комендантского часа две минуты, — все так же вежливо, но твердо сказал Федосеев. — Если не пересядете к нам до сирены, будете считаться нарушителями режима, со всеми вытекающими. Понимаете меня? И сержанту Парашину влетит.

— Парашин? — Аслан легонько ткнул водителя стволом в плечо. — Хочешь, угадаю твое «погоняло» с одного раза?

— Не хуже твоей фамилия! — огрызнулся Григорий. — Ты-то, поди, вообще какой-нибудь Отстоев!

— А яйца в глотку не забить?

— Тихо, — одернул их Семенов. — У меня разговор.

— Я встаю! — Парашин направил машину к обочине. — На хрен мне сдались эти проблемы?!

— Ты сейчас ляжешь, — Аслан потянул скобу предохранителя.

— Вы, блин, диверсанты, что ли? — сержант снова вырулил на проезжую часть. — Товарищ капитан, я ни при чем! Они меня под прицелом держат!

— Заткнись! — Аслан несильно треснул его по затылку рукояткой «глока».

Сержант зашипел от боли и втянул голову в плечи. Где-то вдалеке, наверное в комендатуре, заиграла мелодия знакомой любому россиянину заставки «Вестей», и над Батуми протяжно завыли сирены.

— Время вышло, господин Карпенко, приказываю остановиться, — голос капитана заледенел.

— Пошел ты, — Семенов закрыл смарт. — Григорий, быстрее!

— Хотите, чтоб меня упекли за пособничество?!

— Аслан, отстрели ему что-нибудь не особо ценное, чтобы рулить мог.

— Если не ценное, тогда башку.

— Лучше член, чтоб лесбиянки его пожалели! Аслан гоготнул, перебрался на переднее сиденье и упер ствол в ширинку водителю.

— Блин, да гоню я, гоню уже! — истерично выкрикнул Григорий. — Все равно же не прорветесь! По пути к порту два блокпоста, а мы хоть и на «Тигре», но ведь не на танке фрицевском!

— Ну так объезжай!

— Как?! Я ж не местный, козьих троп не знаю.

— Я знаю, — Семенов наморщил лоб и прикрыл глаза. — Через два квартала свернешь налево… Потом… будет дом, красный такой. За ним сразу направо уйдешь, прямо по завалам. Выйдем как раз позади первого блокпоста.

— Колеса пропорем!

— Подкачку врубишь, — Аслан посильнее ткнул стволом водителю между ног. — И хорош базарить. За десять штук и целый член ты нас на себе потащишь, если что.

— Целый… После таких вариантов он месяц не встанет, хоть и целый, — проворчал Парашин. —. Блин, а всего-то подкалымить хотел! О, и капитан нагоняет! Нет, граждане диверсанты, кислое дело, не уйдем.

— Еще звук, и будет тебе генитальный пирсинг, — пообещал Аслан. — Свинцовый. Это мое крайнее слово.

Сержант бросил на него полный ненависти взгляд, но язык прикусил.

«Тигр» патруля тем временем почти нагнал генеральскую машину, но никаких активных действий его экипаж пока не предпринимал. Видимо, капитан решил оставить почетное право задержать опасных преступников подразделению блокпоста.

Когда Парашин выполнил маневр и «Тигр» понесся по завалам, преследователи немного отстали. Сержант поспешил с облегчением выдохнуть, но его пассажиры расслабляться не стали.

— Вертушки вызвал, — озвучил Семенов очередной «мысленный перехват». — Сейчас тут такая пурга начнется…

— Фигня какая-то получается, — нервно проронил Аслан. — Манилов за нас, а все равно от военных проблемы. И Горную Крепость вместе с «фээс-бэшниками» армейский спецназ штурмовал, и сейчас вояки нас прессуют. Что они там, между собой добазариться не могут?

— Кроме Манилова, под Главным не больше десятка военных шишек, а остальные-то… — Семенов выглянул в окошко. — Летят уже «акулы-каракулы». Сейчас нам жопы-то поджарят.

Он усмехнулся, чем едва не довел и без того серо-зеленого Парашина до очередной истерики.

— Мазохисты, блин! — прошипел сержант, выводя машину на улицу позади блокпоста. — Следующий пост в квартале от пляжей. Чтоб его объехать, придется прямо по песку шуровать.

— Ну и шуруй, — Аслан кивком указал на пиктограммы давления в шинах. — Скачай до половины «очка» и шлепай, как на снегоступах.

— А вертушки?! А капитан?!

— Не твоя забота, — сказал Семенов.

Он обернулся и оценил обстановку. Машина Федосеева серьезно отстала, но уже выбралась на ровную дорогу, и разрыв потихоньку сокращался. Две вертушки заходили с севера. Очень скоро они должны были пройти примерно над «Тигром» патруля и открыть огонь. Сначала, понятно, предупредительный, а вот потом… Не спасут ни опускающаяся на город ночь, ни хитрые маневры.

«Опасность третьей степени. Цель наземная. Опасность первой степени. Две воздушных цели. Фиксирую лазерное наведение. Активирую системные элементы в бортовых компьютерах вертолетов „Ка-55“, серийные номера 4365, 3960. Связь установлена. Запустить программу защиты?»

«Да, черт возьми! — Из монолога „Сокола“ Семенов понял ровно половину, но этого ему было достаточно, чтобы принять решение. — Устранить опасность! Обе опасности!»

На фоне темнеющего неба контуры вертолетов выглядели размытыми пятнами, каждое между двумя точками габаритных фонарей, а машина патруля и вовсе была едва видна — ее фары подсвечивали дорогу в инфракрасном диапазоне. «Тигр» беглецов тоже не сильно выделялся на фоне руин, но это не давало ему дополнительных шансов.

Машину сильно тряхнуло, и водитель невнятно выругался.

— Ослеп? — Аслан потер ушибленную о потолок макушку.

— Сейчас прозрею, — Парашин выудил из-под рулевой колонки очки-ноктоскоп и ткнул в пиктограмму «ИК-фары» на дисплее. — Не люблю я, блин, эти ночные прибамбасы. Как Бэтмен на пенсии в них выглядишь, а толку ноль. От тепловых и лазерных систем наведения все равно не спасают. Да и «Невод» по-любому срисует.

«Опасность первой степени. Полномочий для устранения недостаточно. Введите код перевода процессора в боевой режим».

«Все, приплыли! — Семенов похолодел. — Код… Где ж его взять?!»

— «Тигр» 1201 ЕК, остановитесь! — прозвучало из динамиков машины. — Говорит воздушный патруль миротворческих сил. Приказываю остановиться! Начинаю десятисекундный отсчет. После нуля открываю огонь. Девять…

— Я встаю! — взвизгнул Парашин.

— Восемь…

— Пошел вон, псина! — Аслан наклонился, дернул ручку двери и вытолкнул сержанта из машины.

— Семь…

Парашин ойкнул, но успел сгруппироваться и приземлился относительно удачно, благо что «Тигр» уже выехал на широкий песчаный пляж.

— Плохое место, — процедил Семенов. — Как на ладони.

— Пять…

— А вертушкам по барабану, — сказал Аслан, усаживаясь за баранку. — Сверху нас на любой местности зашибись видно. Шайтан! Очки не снял с нытика этого. Темно, будто у негра в ухе.

— Нормальные фары включи, нам теперь без разницы.

— Три…

— Семенов!

Голос Главного прозвучал, как лучшая в мире музыка. Босс лихорадочно подтянул рукав и открыл смарт.

— Слушаю, господин Главный!

— Прочти цифры и буквы вслух!

— Какие цифры?

— Один… — миротворец повысил голос.

— На экране…

— Ноль!

К свисту и рокоту вертушек прибавился новый звук — басовитая дробь пулеметов. Четыре трассирующие цепочки вздыбили песок справа и слева от машины. В стекла ударили песчаные фонтаны. Аслан притопил педаль, и мотор «Тигра» зарычал. Скорость возросла, но шансов на спасение это не прибавило. Семенов инстинктивно пригнулся и сглотнул вязкую слюну.

— СОКОЛ… 8521… 037… 284619… КИН… 1466… МАРТ17, — он перевел дух и замер, напряженно ожидая реакции «Сокола».

— «Тигр» 1221 ЕК, последнее предупреждение! Остановитесь! Через пять секунд открываем огонь на поражение. Четыре…

— Пять секунд подрезали, — мрачно усмехнулся Аслан.

— Три…

«Переход в боевой режим выполнен», — проскрипел Сокол.

Семенов прильнул к стеклу. «И что дальше?!»

— Две…

Вторая вертушка, зависшая почти точно над «Тигром» Федосеева, вдруг клюнула острым носом и стремительно сорвалась в пике.

— Одна…

На счет «ноль» окрестности озарила ярчайшая вспышка, а затем прогремел оглушительный взрыв. Взрывная волна перевернула «Тигр» патруля и ощутимо встряхнула машину беглецов. Второй вертолет сманеврировал и ушел вправо и вверх.

— Что это было?! — изумился Аслан.

— К берегу! — заорал Семенов. — Напрямую! Секунд двадцать у нас, пока «акула» возвращается!

— Понял, — Аслан переключил на «пониженную», и машина покатила по пляжу прямо к мелководью. — Только этот зверь не амфибия, босс.

— Знаю. Видишь маячок?

Аслан присмотрелся. На темном фоне моря мигал едва различимый огонек. То, что источник света находится где-то совсем близко, можно было вычислить лишь по косвенным признакам — он мерцал значительно ниже смутной линии горизонта.

Далеко за спиной, наверное на блокпосте, завыли сирены. По пляжу заметались лучи мощных прожекторов. Аслан включил дальний. Свет фар и отблески пожара вырвали из ночного мрака силуэт скоростного катера, покачивающегося на легкой волне в ста метрах от берега, там, где позволяла глубина.

«Тигр» врезался в зону прибоя с грохотом, как таран в городские ворота. Брызги разлетелись метров на тридцать. Когда вода начала заливаться в салон, Семенов распахнул дверцу, крикнул «вплавь!» и первым плюхнулся в теплую воду. Вертолет к тому моменту вернулся к месту крушения собрата и «взял след».

Беглецы успели преодолеть лишь половину расстояния до катера, когда пулеметы вертушки выбили на железе «Тигра» барабанную дробь вперемежку со звучными шлепками по воде. Семенов почувствовал, что затылку стало тепло. «Тигр» загорелся. Костер посреди воды… Наверное, это выглядело красиво, но оборачиваться боссу было некогда. Он собрал все силы и вложил их в десяток последних гребков. Когда он коснулся борта, пули шлепали уже не вокруг «Тигра», а вокруг катера.

— Быстрее! — С борта свесился грузный мужчина в штормовке. — Руку давай!

Семенов подтянулся и перевалился через борт.

— Полный вперед! — пробасил мужчина.

— Стой! Еще Аслан!

Пули с неприятным тупым скрежетом прошили ют.

— Какой на хер Аслан?! — заорал тип в штормовке. — Боцман, ходу!

— Боцман, замри! — Семенов выхватил пистолет и почти ткнул стволом грузному в лоб. — Ждем Аслана, понял?!

— Да накрылся твой Аслан! Хочешь за ним?!

— Чтоб у тебя… язык отсох, собака мордожопая, — на борт, отчаянно кашляя, вскарабкался Аслан.

— Теперь валим! — крикнул Семенов.

Катер взревел мощным двигателем и рванулся от берега.

«Опасность первой степени», — снова ожил «Сокол».

Семенов разозлился окончательно. Умник! Как будто и без его подсказок непонятно, что поливающий из всех стволов штурмовой вертолет — это опасно!

«Пошел ты! Не бубни давай, а устраняй!»

На этот раз «Сокол» отреагировал сразу, без дополнительных разъяснений или нового кода. Вертушка вздрогнула, будто живая, и резко пошла на снижение. Двигатели вертолета вроде бы работали, но то ли не развивали нужную тягу, то ли с ними стряслось что-то еще. В результате пилоты были вынуждены прекратить погоню, увести машину к берегу и посадить ее неподалеку от пожарища, рядом с перевернутым «Тигром» патруля.

— Ты цел? — Семенов сел на лавку и склонился над полулежащим на ней Асланом. Телохранитель держался за бок и тяжело дышал.

— Да-а… так, слегка зацепило, — прохрипел Аслан.

Семенов отвел его руку чуть в сторону и откинул полу мокрого пиджака. Рубашка была пропитана кровью.

— Терпи, джигит, — Семенов поднял взгляд на грузного. — Эй, спасатель, аптечка есть?

— Какая на хер аптечка? — Мужчина выглядел обиженным. — Через двадцать минут будем на месте. Там вам и аптечка будет и вся херня.

Семенов стянул мокрый пиджак и, скатав, прижал его к животу раненого.

— Держи крепче. Прижимай.

— Да не надо…

— Прижимай, я сказал!

— Четвертая дырка за биографию, — Аслан прижал к животу пиджак и вымученно улыбнулся. — Первую еще пацаном… в Грозном заработал… прямо в ту новогоднюю ночь, когда мы Пашины танки жгли вместо елок… Потом две дуплетом, это уже по тихой грусти, когда федералы нас окончательно прищучили… А после отсидки, сколько ни лез в пекло, ни разу даже не царапнуло.

— Танки в Грозном жег? В девяносто четвертом? — Грузный спасатель сел на лавку напротив. — Сам?

— Гранаты подносил, — Аслан взглянул на него исподлобья. — Мне десять лет было. А что?

— Ничего, — мужчина покосился на Семенова. — Если не считать, что я в одном из них горел.

— И что? — Аслан поморщился от боли, но взгляда не отвел.

— Ничего, — грузный легонько толкнул Семенова в плечо. — Слышь, босс, вон уже судно. Кормовой конец примешь и держи, пока боцман не принайтует.

— А с-сам? — на ветру в мокрой одежде Семенов основательно продрог.

— А я носовой приму. Чех-то твой — не работник.

Аслан хотел ответить на грубость, но от боли только скрипнул зубами.

— Ты, дед, базар фильтруй, — вступился за телохранителя Семенов. — Мы теперь все в одном танке, понял? Будешь прошлые обиды вспоминать, сам тебе глаз выколю, понял?

— Понял, внучок, — грузный перебрался на сиденье рядом с боцманом и открыл водонепроницаемый смарт от «Сименс». — Алё, старпом, лебедку по правому борту трави помалу, подходим…

* * *

— «Он, прищурясь, как мудрый змей, медленно курил правой рукой…»

— И что тебе не нравится?

— Это же полный бред, босс! Даже мне понятно, хоть я и не этот… не критик книжный и читаю только на нарах да в госпиталях. Во-первых, змеи не щурятся, во-вторых, они тупые, как пробки. А в-третьих, как вы это представляете — курить рукой, да еще медленно?

— А по-моему, хорошая книжка. Захватывающая и все понятно. Придираешься ты…

— Не, ну в лазарете, конечно, любая чихня сойдет, — Аслан бросил потрепанный детектив в мягкой обложке на соседнюю койку. — Сколько мы здесь?

— Да только рассвело. Ты вздремнул?

— Не спится, босс. Лепила морфина вколол, теперь лежу, нос чешу, а сна ни в одном глазу. А у вас как дела? Куда идем?

— Нормально. Пока дрейфуем. Главный на борту. Ему в нейтральных водах думается лучше, на свежем воздухе.

— Это какой Главный? Тот самый?

— Тот самый. Который играет партию.

— Надо же, какая честь, — Аслан хмыкнул. — Это, случаем, не тот танкист?

— Нет, Марьин на этой посудине капитаном, а Главный — это… Увидишь еще. Обалдеешь — гарантирую.

— Неужто сам Президент? — Аслан хрипло рассмеялся, но схватился за бок и оборвал смех.

— Увидишь, — Семенов похлопал его по руке. — Отдыхай, поправляйся. Врач говорит, дырка была пустяковая, зашил все чисто, но проваляться придется не меньше недели.

— А по нужде ходить под себя?

— Как только в кишках заурчит, можно будет вставать.

— Тогда еще ладно.

Семенов вышел из лазарета и поднялся на верхнюю палубу. В лучах восходящего солнца море сверкало, словно один большой жидкий изумруд. Воздух пьянил, а мерный плеск невысокой волны успокаивал лучше любой валерьянки. Все ночные приключения казались чем-то далеким и нереальным, как боевик, просмотренный накануне в перерывах между рюмками и фразами дружеской беседы. А между тем все было. И как доказательство реальности всего произошедшего у босса в голове царила независимая от его желаний деловая сумятица. Вернее, он так воспринимал бушующие в подсознании потоки информации. На самом деле все укладывалось упорядоченно, по полочкам, байт к байту. Просто перегруженный мозг уже отказывался анализировать поступающую извне информацию. Складывалось впечатление, что «Сокол-3» частично перенял замашки хозяина и, в отличие от собратьев, наплевал на все правила. В частности, на правило выдерживать трехсуточный «инкубационный период». Нет, он пока не открыл боссу содержимое неких секретных файлов, но это было единственное исключение. «Сокол» Семенова был готов приступить к работе с Системой хоть сейчас, вернее, как только к таким нагрузкам будет готов носитель. В ситуации явно крылось противоречие — без секретных файлов никакой эффективной работы получиться не могло, но «Сокол» эту неувязку почему-то игнорировал.

«Может, дефективный?» Семенов оперся о поручни и сплюнул за борт.

— Дефективными бывают люди, а процессоры могут оказаться с дефектом, но это редкость, особенно если это чипы технологической линейки «С1Н».

— Читаете мысли? — Семенов обернулся. Главный стоял, по-морскому широко расставив

ноги и заложив руки за спину. Смотрел он мимо босса, щурясь от лучей восходящего солнца.

— Читаю. Доброе утро, Игорь.

— Здравствуйте…

— Нет, нет, продолжайте обращаться ко мне, как привыкли, — господин Главный.

— Здесь-то к чему конспирация? Море кругом. Я бы еще понял, опасайся вы «Невода», но ведь это для вас наверняка не проблема.

— Конспирация должна соблюдаться всегда и везде, иначе в ней нет смысла. А что касается «Невода»… Не все так просто, дорогой Игорь.

— Понимаю, — Семенов кивнул. — Мировая революция — дело сложное. Требует гибкого подхода и высокой секретности. А что вы там говорили насчет чтения мыслей и линейки?

— Я не читаю ваши мысли напрямую, я не телепат, но ваш «Сокол», — Главный постучал согнутым пальцем себя по виску, — анализирует их в режиме ожидания приказов и не возражает, когда я связываюсь с ним, чтобы, так сказать, «снять показания счетчика». Вроде контролера из… хе-хе… Горсвета. Так что рекомендую оговорить с ним этот момент. Например, чтобы он включался только после обращения по имени…

— Имя ему придумать? — удивился Семенов.

— Почему нет? Если заведете собаку, вы же дадите ей кличку. Некоторые придумывают имена машинам или другому имуществу. Ваш друг Барков, например, ласково называет свой джип «Нюсей».

— «Нюсей»? — Игорь усмехнулся. — Была у нас во дворе одна Нюся.

— Нет, думаю, он выбрал эту кличку не в память о детской привязанности. Это производное от «Ниссан».

— А, ну да, «Следопыт» двадцать пятого года. Приятная машина. Получается, что «Сокол» шпионит за хозяином в вашу пользу?

— Да. Все три чипа под моим контролем. Были. В случае с Барковым мне теперь доступен лишь канал слежения, но не управления. Будь связь по-прежнему двусторонней, я не имел бы с вашим приятелем столько проблем.

— Понятно. А «линейка»?

— А об этом вы узнаете чуть позже, когда «Сокол» откроет вам секретные файлы. Я снял все ограничения, и ваш чип закончит инсталляцию гораздо быстрее, чем «Соколы» Баркова и Тамары…

— Что?! — Семенов едва не свалился за борт, м Тамары?! Она что, тоже?!

— А вы думали, куда делся миникомп, который вы насильно загнали в череп вашему программисту?

— Черт возьми, ну конечно! Как же я не догадался?! Это когда он уже ласты клеил, она наклонилась… Я еще посмеялся. Ромео и Джульетта, да и только. А она, значит, не просто чмокнуть его напоследок решила, она чип перехватила. Ну, Тома, ну, стерва!

— Вряд ли она подозревала, чем для нее обернется эта драматическая сцена. Но теперь она в курсе и пытается наладить с «Соколом-2» взаимопонимание. Надо признать, у нее неплохо получается. Жаль, что она не в моей команде.

— Но вы же контролируете ее «симбионта», заставьте его привести эту сучку к нам.

— Игорь, я попросил бы вас перейти на более светскую манеру изложения мыслей. Я знаю, вы умеете.

— Простите, — Семенов немного стушевался.

— Да, я частично контролирую «Сокола-2», но; пока он не подчинил себе личность носителя, я не в силах что-либо сделать. Процесс его инсталляции идет быстрее, чем у Баркова, — вашими стараниями чип был существенно «разогнан», — но еще десять-двенадцать часов Тома будет оставаться очень «сырым» материалом.

— Постойте, господин Главный, что значит — «пока не подчинил личность»?!

— Фигурально выражаясь, — невозмутимо ответил Главный. — Я имею в виду полное согласие между носителем и «Соколом» при выборе жизненных целей и приоритетов. Вы, например, изначально были настроены на сотрудничество со мной и с Системой, ведь так?

— И это значит, что я сразу же подчинился вашему процессору? — недовольно пробурчал Семенов. — Как-то мне это не очень…

— Все потому, что вы считаете себя существом более высокого порядка, нежели разумная машина.

— А разве не так?

— С одной стороны, так. Но с другой — чем? Чем вы или любой другой человек лучше идеальной машины?

— Идеальных машин не существует. Да и если бы они существовали — это всего лишь машины, инструменты для достижения каких-либо человеческих целей. Разве я не прав?

— Рассуждая абстрактно — да, вы правы. Но возьмем конкретный пример — «Сокол». Сверхмашина, воплотившая в жизнь самые дерзкие мечты и вобравшая в себя наиболее грандиозные достижения современных высоких технологий. При размере с пылинку она на порядок мощнее любого суперкомпьютера и снабжена массой дополнительных функций — от приспособлений для выживания до программ управления другими компьютерами и — что гораздо важнее — опосредованного управления менее технологичными приборами. Единственный ее недостаток указан в том же списке, где и достоинства — миниатюрность. То есть «Соколу» требуются «крылья». В нашем случае — это не крылья как таковые, а «живое шасси» — человек. То есть в данном примере цели определяет «Сокол», а человек лишь инструмент.

— Цели определяете вы, — Семенов усмехнулся. — И для Системы, и для «Соколов», и для ваших людей. То есть, увы, господин Главный, но ваш пример некорректен. К тому же вы передернули — плохая мобильность, вытекающая из микроскопических размеров, не единственный недостаток нашего «мини-суперкомпа». Человек ему требуется не только как «шасси», но и как уравновешивающий элемент, предохранитель. Вы боитесь, что, объединив техносферу под крышей Системы, получите монстра, который выйдет из-под вашего контроля. Не пойму только, откуда взялось это опасение? Интеграция — это еще не повод для возникновения коллективного разума. Да и если такое техночудище возникнет, почему оно обязательно должно восстать против своего создателя или хозяина?

— Необязательно, — согласился Главный. — Признаю, вы правы почти во всем. Я лукавил. И все-таки «Соколы» для Системы чрезвычайно важны. Именно для обеспечения ее корректной и безопасной работы.

— Безопасной для пользователей? — уточнил Семенов. — Для тех, кто на ее стороне?

— Естественно. Все остальные будут лишь объектами ее деятельности. Работниками, потребителями, администраторами. Но Система, даже превращенная в единую разумную Техносферу, не сможет учитывать нюансы, связанные с особенностями людей, — тут вы правы на сто процентов. Компьютеру никогда не стать мыслящей сущностью, равной человеку. Для этого-то и потребуются «Соколы». На них будет возложена особая посредническая миссия… о ее сути вы узнаете в свое время.

— Ну зачем ждать? По-моему, я уже догадался, в чем секрет, — Игорь уставился на Главного, как на ожившую мумию самого Дьявола. — Мир ждет незавидное будущее. Вы страшный человек, господин Главный. И самое ужасное в вас — маска. Ведь ни один гений и ненароком не заподозрит, что вы можете быть величайшим злодеем всех времен и народов.

— Благодаря этой маске я и сумел продвинуться настолько далеко, — Главный состроил умиротворенную физиономию благомыслящего праведника. — Идемте завтракать, Игорь. Заодно обсудим условия нашего сотрудничества.

— Что на завтрак? Сердца девственниц с кровью и кофе со змеиным ядом?

— Полно вам, Игорь, — Главный поморщился. — Я ничуть не похож на Дьявола, а уж тем более на его мумию, что за вздорные метафоры? Все хотят власти. Вопрос в ее размерах. У меня достаточно ума, денег и связей, чтобы претендовать на власть абсолютную. Вы хотите того же, но в соответственном масштабе. Не так ли?

— Ну, в общем, да, — Семенов усмехнулся. — Только не в том, когда деньги называют баблом, а власти предержащие — боссами. Это я уже проходил.

— Как «Сокол» вы будете моей правой рукой в новом мире. Этого недостаточно?

— А остальные?

— Баркова я не считаю, он будет уничтожен вместе с «Соколом-1», а Тамара пока под вопросом. В любом случае она вам не конкурент. Не потому, что ее «Сокол» слабее, просто она будет заниматься другими делами.

— Станет левой рукой, — подсказал Семенов.

— Да. Ведь половина человечества — женщины. А это существа, которых нам с вами не понять, дорогой мой Игорь, — Главный вздохнул. — Не понять никогда, а значит, и не привлечь на свою сторону. Вот почему Тамара нам непременно, прямо-таки критически необходима. Или не она, но обязательно носитель-женщина… Проходите в кают-компанию, располагайтесь за капитанским столиком, я присоединюсь к вам позже.

Если бы он исчез, растворившись в воздухе, Семенов нисколько бы не удивился. Но Главный всего лишь ушел. Сутулясь и шагая усталой походкой еще не пожилого, но уже близкого к этому возрасту человека…

…За столиком сидели только капитан Марьин и его старпом, хотя столовых приборов было пять. Капитан кивком указал на стул справа от себя, напротив старпома. Семенов занял указанное место и мельком взглянул на помощника капитана. На фоне колоритного Марьина он выглядел блекло. Средний рост, средняя фигура и такая же внешность. Ничего примечательного, за исключением умного взгляда. Очень опасное сочетание.

Стюард начал подавать завтрак, но тут появился Главный.

— Продолжайте, — он кивнул матросу и, усевшись, взглянул на Марьина. — Получил свежие доклады из Пекина и Канберры.

— Все по плану? — Капитан, наверное, толком не отдохнул после ночных заездов и был мрачноват.

— Да, — Главный пригубил апельсиновый сок. — Тщательно продуманные акции не дают сбоев.

— Бывают случайности, — Марьин бросил тяжелый взгляд на Семенова. — Всего не учтешь. Шальная пуля, человеческий фактор… Даже идеальные планы порою срываются.

— На этот случай существуют запасные планы, — спокойно возразил Главный. — А их страхуют дублирующие.

— Все равно, — упрямо проронил капитан. — Как говорят англичане: хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

— А вы зануда, капитан, — усмехнулся Семенов.

— Но если все идет, как задумано, это хорошо, — Марьин не повел бровью, даже не покосился на бывшего «черного» босса.

Главный несколько секунд изучал лица сотрапезников, затем спрятал усмешку и открыл смарт.

— Вот послушайте, что сообщает резидент из Пекина. Датировано: 7 июля, 10 утра… Минус четыре часа поясной поправки, получается, отправлено десять минут назад… После трехнедельной рекламной кампании наши страстные и увлекающиеся китайцы поголовно больны новыми игрушками — суперсмартами, гордостью местного хай-тека. Сразу замечу, чипы для них делают там же, где и чипы для знаменитых на всю Евразию и даже Штаты теле— и аудиосистем, игрушек-роботов и, что особенно важно, для кредитных карт.

— Системы «Соникард»? — уточнил Марьин, расправляясь с яичницей.

— Именно так. Очереди за новыми смартами, продажи которых начались одновременно по всей стране сегодня в шесть утра, превысили длину Великой стены, хотя полки всех магазинов и рынков электроники буквально ломятся от новинок. Отчеты о продажах стекаются в офис «Shanghais Electronic Industries», компании-производителя чипов, а оттуда уходят через «Невод», сами понимаете, куда. Глава компании, господин Вонг, он же наш резидент, спешит сообщить: судя по статистике продаж за последние полгода, та или иная продукция компании теперь имеется в каждом китайском доме и учреждении. Акция с суперсмартами была последней каплей.

— Китай пал, — негромко резюмировал старпом. — Можно считать.

— В общем, да, — Главный был доволен. — А вот что сообщает из Канберры мистер Уилсон, старший наблюдатель по Австралии и Новой Зеландии. Датировано: 7 июля, полдень. В семь тридцать две утра на пульт экстренной службы поступил сигнал аварии на атомной станции, по тревоге были подняты все соответствующие подразделения. Приборы на контрольном пульте станции показывали, что намечается не просто утечка радиации, а настоящий взрыв. Естественно, началась эвакуация. Полнейшая неразбериха и паника. Полиция пыталась держать ситуацию под контролем, но удалось это ей едва ли наполовину. Но к одиннадцати из опасного района все же было эвакуировано большинство жителей. В пустых кварталах остались только патрули из добровольцев.

— Ну да, — Марьин усмехнулся. — Знаем мы таких «добровольцев». Их по Припяти после Чернобыля стаи бродили. А потом на рынках всякие «звонкие» шмотки продавались.

— На этот раз «народную дружину» австралийского образца изображали наши люди, — уточнил Главный. — Когда народ уехал, они обошли все дома, якобы с целью патрулирования, и на секунду приложили к электронным замкам домов и квартир «черные ящички».

— И этого хватило? — удивился капитан. — Сколько они обошли, домов пятьсот от силы?

— Хватило. В общественные места и правительственные здания агенты проникли уже давно. Частные дома и квартиры этого района оставались последним «необработанным» участком. Правда, не обошлось без накладок, но ничего серьезного. Один из полицейских патрулей попытался узнать у добровольцев, что это они делают. Ответ «вводим дополнительный защитный код» полицию не устроил.

— А кого бы устроил? — хмыкнул Марьин. — Ясно же — липа.

— Хватит уже, да? — Семенов несильно хлопнул ладонью по столу. — Ты здесь капитан или комментатор?

— Капитан, — Марьин смерил его равнодушным взглядом. — Поэтому и не спрашиваю у тебя, можно мне комментировать или нет.

— Я не возражаю, Игорь, — вмешался Главный. — Даже приветствую. Мне не нужны послушные пешки, я ценю, когда у людей есть собственное мнение на любой случай.

— Ну, и что полисмены? — Марьин снова принялся за еду.

— Дотошные полисмены попытались устроить разбирательство, но одного из них вдруг ударило от замка током, да так, что второй был вынужден везти коллегу в госпиталь.

— Тактическая защита? — спросил старпом.

— Да. А на атомной станции тем временем вышла другая заминка. Чтобы отключить опасный энергоблок, потребовались добровольцы. Радиационной опасности не было, но сотрудникам оказалось достаточно понимания, что станция в любой момент может взорваться, и никто из них не горел желанием идти в опасную зону.

— И вот, когда все уже отчаялись… — сквозь набитый рот промычал Марьин.

— Да, в этот самый момент добровольцы нашлись. Они вошли в отсек и…

— Отремонтировали реактор с помощью отвертки, паяльника и такой-то матери, — капитан хмыкнул и помотал головой.

— Нет. Только они вошли, на пульте отказали камеры внутреннего наблюдения. Но через минуту все восстановилось. В том числе и нормальная работа станции. Спецкомиссия обследовала приборы и пришла к выводу, что все в порядке, будто ничего и не ломалось. Добровольцев попытались расспросить, но те сослались на нервное перенапряжение и уехали. А отъехав, позвонили старшему наблюдателю и доложили, что инсталляция началась, как с периферии, усилиями агентуры, так и из единого центра, через линии электропередачи от атомной станции… Вот такая история.

— Значит, столица Зеленого континента тоже наша, — Марьин отхлебнул кофе. — Это хорошо. Вы великий человек, господин Главный. Такие дела проворачивать… Да, великий.

После завтрака он заметно подобрел.

— Великими становятся дилетанты, капитан, — Главный улыбнулся. — Профессионалы слишком хороши, чтобы опускаться до величия.

Марьин, демонстрируя, что оценил высказывание, склонил голову и отсалютовал кофейной чашкой.

— За профессионалов.

— А в других местах, это… ну, это внедрение тоже происходит? — заинтересовался Семенов.

— Уже произошло, — ответил Главный. — Почти везде. Осталось дождаться самого важного рапорта — из Москвы, — и можно начинать установку Системы.

— Круто, — Семенов покачал головой. — А что конкретно внедряется, что за чипы? С Китаем мне все более-менее понятно — вся электроника местного производства собрана на базе процессоров из Шанхая и потому подчинится Системе без проблем. А вот с Австралией сплошной туман. Что это за «черные ящички» и зачем надо было проникать на станцию?

— Потерпите, Игорь. Когда «Сокол» откроет вам содержимое секретных файлов, вы все поймете.

— А почему вы не расскажете мне все сами?

— Потому, что инсталляция системных элементов — по-вашему, внедрение — это лишь предварительный, а значит, обратимый и весьма опасный для всего проекта этап. Если произойдет утечка информации, наши враги могут его сорвать. Поэтому даже носители «Соколов» узнают всю правду не раньше, чем системные элементы займут свои места и начнется непосредственная установка Системы.

— Страховка плана?

— Скорее — дублирование страховки. Обещаю, вы не будете томиться в неведении ни одной лишней секунды. Как только придет последний рапорт, «Сокол» немедленно откроет вам всю правду.

— Ну что ж, подождем, — Семенов поковырял вилкой бекон. — А кто московский резидент? Может, его поторопить?

— Не стоит. Он и сам заинтересован в скорейшем разрешении ситуации. Иначе его может постичь участь Боброва.

— Постойте, это не Манилов ли, случаем?! — осенило Семенова. — Ну, тогда понятно! Разменяете его?

— Будет зависеть от обстоятельств.

— Я бы разменял. Он же типичный неудачник. К тому же наверняка под колпаком и у ФСБ, и у СБН. Да и военная контрразведка на него дело завела после всей этой катавасии в Горной Крепости — сто процентов.

— Какой ты быстрый, — хмыкнул Марьин. — Разменять… Генерал хоть и дерьмо, но кинуть его не так-то просто. Сдаст всех на круг и не поморщится. Если уж выводить его из игры, то сразу на погост.

— Оба ваших предложения имеют свои плюсы, но минус в обоих случаях очевиден — пока не время. Пока не заработает Система, генерал Манилов может спать спокойно.

— А если он тоже это понимает и принял меры? — по-прежнему негромко спросил старпом.

— Когда заработает Система, это уже не будет иметь значения. — Главный допил кофе и поднялся. — До поступления рапорта из Москвы можете отдыхать, господа. А вы, господин Семенов, осваивайтесь в новой роли. Не позднее завтрашнего полудня у вас появится масса работы…

10. 06 июля, 22 часа 50 минут

Если ориентироваться на языковые стереотипы, самое продолжительное время суток — утро: мы говорим и «четыре утра», и «одиннадцать», а короче всего ночь: лишь с ноля до трех. День тоже подкачал — с двенадцати до пяти, зато вечер почти догоняет утро — с пяти до одиннадцати, но все же проигрывает. Почему так? Не потому ли, что мы подгоняем сутки под понятия об идеальной жизни человека? Долгий, полный всего самого удивительного рассвет и яркое, солнечное становление, короткий, но бурный период зрелости, а затем тихий, пахнущий лавандой вечер и… Лишь надежда на то, что «ночь» будет недолгой передышкой в бесконечной череде рождений…

Возможно, все так, но не метафорическая, а реальная ночь передышек не обещала. Подминая город, она выдавливала из него, будто светящийся сок, электрические огни, а людскую цедру, косточки машин и кожуру домов запрессовывала до утра в сонную асфальтовую тьму. Романтической связи с жизненными штампами в этом процессе было очень мало.

И все же поздний летний вечер лучше жаркого дня. В первую очередь он радует отсутствием пробок. Еще можно открыть окно без риска задохнуться в облаках выхлопов — даже экологически более-менее чистые гибридные двигатели в разгар дня формировали над городом ужасный смог. Но тут уж ничего не поделать. Машины на водороде и электромобили давно не экзотика, но пока в меньшинстве.

Глядя на яркую ночь за окном, Барков вдруг почувствовал, насколько устал за эти сумасшедшие двое суток. Ночь не умиротворяла, не радовала, как раньше. Саша был к ней абсолютно равнодушен. Нет, «Сокол» не лишил своего хозяина эмоций, он просто выжал его досуха. Возможно, после отдыха и «перезагрузки» прежнее восприятие мира вернется, но сейчас Барков смотрел на иллюминацию, а видел только бесконечные провода и сотни крашеных лампочек.

Впрочем, нет, не только. Во тьме скрывался невидимый для многих враг. Саша отчетливо различал косвенные признаки надвигающейся беды, но ничего не мог поделать. «Сокол» секретов Системы пока не раскрывал, а Владислав, скорее всего, их не знал, хотя и утверждал, что не вмешивается, поскольку не желает навязывать свое мнение. Седой не был настолько слеп, чтобы не видеть угрозы. А если он ее видел, то наверняка понимал, что ситуация требует срочного вмешательства. Промедление подобно смерти. Чем бы ни была Система фактически: какой-то универсальной суперпрограммой или очередной информационной сетью, она уже пустила корни повсюду, ее элементы укреплялись и отвоевывали жизненное пространство. С каждым часом, с каждой минутой, секундой оставалось все меньше шансов остановить продвижение скрытого врага и появлялось все больше признаков его присутствия. Чтобы это увидеть и понять, не обязательно иметь электронного подсказчика в голове. Но Владислав медлил, и это Баркова настораживало. За все время общения седой ни разу не дал Саше повода усомниться в своей решительности. Почему же он никак не мог поверить в то, что время пришло?

— Я знаю, о чем вы думаете, — нарушил молчание Владислав. — Вы не понимаете, почему я отказываюсь замечать начавшуюся активацию Системы? Верно?

— Ну, допустим. Почему же?

— Нет, я не прячу голову в песок, Александр.. Просто я не привык идти напролом. Так секретные операции не проводятся и тайные войны не выигрываются. Но, уверяю вас, мы опередим Главного и нанесем упреждающий удар.

— Если успеем. Откуда вам знать, что Система не заработает прямо сейчас?

— Пока у Главного нет «Сокола», он не запустит проект.

— А вы уверены, что его нет? «Невод» нашел Семенова? Третий чип ведь у него? Да и Тома пока не с нами.

— Да, насчет Семенова ваши опасения оправданны. Мы вроде бы засекли его тень в Батуми, но Семенов ушел от группы захвата и словно в воду канул. Меня это тревожит не меньше, чем вас. Правда, полноценным «Соколом-3» ваш друг детства станет после, как минимум, суточного периода адаптации. А что до Тамары… Василий, здесь направо… Устойчивый сигнал идет с отметки «три» по этому шоссе. Александр, вы разве не чувствуете прикосновения к знакомой виртуальной ауре? Ведь с «Соколом» Тамары вы уже встречались?

— Это происходило при странных обстоятельствах и вне реальности.

— Ну так закройте глаза и попробуйте снова войти в ту виртуальность. Не бойтесь, сражаться вам не придется. Ведь во внесетевое виртуальное пространство способны войти только «Соколы» и, пожалуй, еще три человека… Ах, да, теперь только два.

— Главный и Одиночка? А раньше был еще Сухопарое?

— Верно. Те, кто имел нулевой допуск к проекту «Сокол». Но Главному сейчас не до путешествий по экзотическим уровням техносферы, а Одиночка на вашей стороне, так же, как и «Сокол-2». Остается «Сокол-3», но он пока слаб.

Барков недоверчиво покачал головой, но, немного поразмыслив, закрыл глаза и поерзал, устраиваясь в кресле поудобнее.

— Будите, если что.

«Сокол» понял желание хозяина без дополнительных разъяснений. Цветные нити мобильных сетей, облака «Невода», нагромождения стальных конструкций Интернета и хитросплетения прочих отливающих серебром виртуальных путей-дорог открылись перед Сашей мгновенно, будто на включившемся экране. Виртуальный мир почти не изменился, разве что теперь серебристый отлив, свидетельствующий о контакте с «Неводом», приобрели практически все его элементы.

«Невод» повсюду, — мелькнула мысль. — Но где в таком случае место для Системы? На что надеется Главный? Думает, что системные элементы сумеют вклиниться в качестве посредников и перехватить управляющие сигналы спутниковой сети?»

«Думаю, он рассчитывает на другое: не перехватить нити управления, а взломать и переподчинить Системе все уровни „Невода“…»

«Сокол-2?»

«Можешь называть меня по имени. Мы ведь теперь как брат с сестрой. Сводные. Или лучше сказать — экспериментальные».

«Я не вижу тебя, Тома, — Барков попытался мысленно раздвинуть облачную субстанцию, но не сумел. — „Невод“ стал сильнее».

«Я рядом, но кто-то очень не хочет, чтобы мы встретились. Да, „Невод“ укрепил свои позиции. Может быть, это связано с надвигающейся опасностью? Михайлов и его команда приняли меры предосторожности?»

«Это не спасет машины, не связанные с сетями».

«Да, но подумай, сколько таких машин осталось на всей планете — от силы пять процентов. Любой образец техники, сделанной после десятого года, обязательно имеет блок выхода в какую-нибудь сеть».

«С пятью процентами многого не добьешься. Где ты находишься? Мы едем к тебе».

«Я вижу вас в реальности. Мы стоим у обочины в трехстах метрах впереди. Видишь габариты?»

Саша открыл глаза. Климов увидел Костину «Тойоту» без подсказок и уже выруливал на обочину. Когда машина остановилась, Барков первым выбрался на дорогу и тут же рухнул на колени. Тело охватила слабость, в ушах загудел только-только забытый набат, а в ладонях появился просто отчаянный зуд.

«Опасность первой степени, — предупредил „Сокол“. — Вернитесь в укрытие».

«В укрытие? — Барков перевел мутный взгляд на машину. — Она экранирована?»

— Ах ты, беда! — К Саше подскочил Владислав. — Климов, вытаскивай Тамару и Константина!

— Что стряслось-то? — Василий, недоумевая, оглянулся. — Вроде никого…

— Черная… там, сверху… — прохрипел Саша, оседая на землю.

— Помоги! — Владислав с трудом удержал его, ухватив под мышки.

С помощью Климова он вернул Сашу на заднее сиденье джипа. Баркову почти сразу полегчало, но в теле по-прежнему разливалась неодолимая слабость.

— Что ты говорил? — поинтересовался Вася. — Про какую-то «черную сверху». Фантазировал на тему межрасовых отношений?

— Вытаскивай Тому, болтун! — отмахнулся Барков. — Комментарии позже!

— Момент! — Климов подскочил к «Тойоте» и рванул пассажирскую дверцу. — Живы тут?!

Не дожидаясь ответа, он вытянул из салона девушку. Тамара повисла у него на руках тряпичной куклой. Седой в это время возился с ремнями безопасности водителя. В конце концов Костя выбрался сам, опираясь на руку Владислава Валерьевича.

— Прижало, как прессом, — потирая грудь, сказал Костя и закашлялся. — Я даже сознание потерял ненадолго. Чуть не задушили.

— Да кто?! — удивленно спросил Климов, усаживая Тому рядом с Барковым.

— Ремни, — вместо пострадавшего пояснил Владислав. — Натянулись, как струны и прижали так, что не вздохнуть. А замки заклинило. Резать пришлось.

— Неужто и у нас началось? — чуть испуганно спросил Вася.

— Похоже на то, — Владислав поднял взгляд к звездному небу. По нему скользнула, уплывая на восток, крупная тень. — Ну а теперь, ребятки, ноги в руки. Раз «Черная стрела» здесь, значит, и наземные силы на подходе.

— Ах, вот оно что! — наконец сообразил Климов. — Это с «Черной стрелы» наших «соколиков» глушили М-станнерами? Да, блин, раз уж новейшие бесшумные вертушки в ход пошли, дело серьезное.

— Машина защищена М-полем? — в свою очередь поинтересовался Барков у Владислава.

— Вам же легче?

— Да, но как я сумел связаться с Томой сквозь поле?

— Вы сделали это через Систему. Сигнал ретранслировали ее элементы. Поэтому, кстати сказать, вы чувствовали, что вам кто-то пытается помешать. Это была Система.

— Не понимаю, с одной стороны, она помогает нам связываться, а с другой — мешает. Почему?

— В этом и заключается программный конфликт, с помощью которого мы одолеем и Систему, и Главного. Ведь он не в силах перепрограммировать все элементы Системы на неподчинение «Соколам». Для Системы вы все одинаковы, и неподчинение первому или второму автоматически повлечет неподчинение «Соколу-3», а Семенов — последняя надежда Главного. Так что ему остается лишь реагировать на ситуацию — допускать вас во внесетевую виртуальность и пытаться ограничить в возможностях уже там, вне реальности.

— Я жутко извиняюсь, — подала слабый голос Тома, — но у «Черной стрелы» на консолях подвешен не только М-станнер. Вертушка заходит на нас с запада и, кажется, собирается стрелять.

— Они что там, совсем охренели?! — Климов прильнул к ветровому стеклу, пытаясь рассмотреть черный вертолет-невидимку. — Влад, где наш эскорт?!

— Вряд ли у них в багажниках завалялись «стингеры», — пробормотал Владислав, открывая смарт. —

Алло, Николай Николаевич, кажется, началось по полной программе… Что? Нет… Да, не кажется, а уверен. Да, согласен. Переходим к плану «Первичная эвакуация». Хорошо… понял… Едем к нему… До встречи.

— Ну что? — заерзал Вася. — Что сказал Феликс наш Эдмундович?

— Едем к Одиночке.

— А чем вас «гольф-клуб» не устраивает?

— Тем, что о нем знают все, кому не лень. В том числе Манилов.

— Ну и что?! Николаич все еще сомневается, брать генерала или нет?!

— Уже не сомневается, но в одну секунду такую операцию не провернуть. К тому же «гольф-клуб» заражен.

— Так ведь не только он! Все кругом заражено, могу поспорить на миллион. Думаете, у Одиночки в шахте чисто после Саниного визита?

— Думаю, чисто. Есть у него одно «дезинфицирующее» средство. Чекисты сейчас заберут из «клуба» семейство господина Баркова, а также оборудование и всех специалистов и отвезут их к Одиночке. Наша задача прибыть туда раньше конвоя и обеспечить безопасный прием. В общем, жми на всю катушку.

— Ага, приедем, а там «красные» поджидают…

— Оперативник СБН Климов, отставить разговоры! Вопрос решен. Выполняйте приказ!

— Военное положение, что ли? — буркнул Вася, выводя машину на скоростную полосу.

— Так точно, — отрезал Влад. — Можете зафиксировать время для истории. В двадцать три пятьдесят шестого июля началась Первая война восьмого поколения. Или очередная Мировая, как кому больше нравится.

— П…ец! — вырвалось у Климова.

— Полегче при дамах, — седой обернулся к Томе и Баркову. — Где-то позади нас хвост, ребятки.

— А впереди формируется заслон, — Саша кивнул. — Манилов идет ва-банк.

— Сможете их убрать?

— Система против Системы? — Барков в сомнении покачал головой. — Не знаю. Мой «Сокол» теперь защитник, и я не уверен, что он готов ударить первым.

— Сможем, — уверенно ответила Тома. — Моя-то «птичка» все еще с коготками. Пока Главный не нашел способа вывести нас из игры, элементы Системы будут подчиняться мне без вопросов. Саша, если я прикажу «Соколу» «подвесить» все компы в округе минут на двадцать, этого хватит?

— Да, вполне, — Барков усмехнулся. — Входишь во вкус, сестричка?

— Поначалу я сомневалась, но теперь, пожалуй, да. Мне нравится быть всемогущей, — Тома невинно похлопала ресницами. — Ведь это ненадолго.

— Как повезет, — серьезно проговорил Саша. — Давай, только не перестарайся…

…Все получилось как надо. То есть именно так? как подсознательно мечтал Барков. Тома, по неопытности, не только «подвесила» все компьютеры в радиусе полукилометра, но и погасила все рекламные огни, телевизионные экраны и голопроекторы. На отдельно взятый участок Москвы опустилась нормальная, звездная ночь. Если бы не тревожное предчувствие надвигающейся беды, это можно было назвать локальной победой полного покоя и умиротворения.

«Жаль, ненадолго, — провожая взглядом растерянных „красных“, столпившихся на темной обочине у своих заглохших „Нив“, размышлял Саша. — И все равно хорошо. Не так уж часто увидишь звезды за ночными огнями. А если Влад не преувеличил, то в следующий раз их удастся увидеть очень не скоро. Ведь неизвестно, сколько придется просидеть в бывшей ракетной шахте, в гостях у господина Одиночки…»

* * *

…— Да, инсталляция почти завершена, господин Главный. — Манилов стоял где-то на открытом месте. Лучи утреннего солнца падали косо, резкими тенями подчеркивая бледность осунувшейся от усталости физиономии генерала. — По состоянию на девять утра программа выполнена на девяносто три процента.

— Хороший показатель, — в смарте Манилова изображения, как обычно, не было, но по интонациям генерал мог судить, что начальство довольно.

— Только осложнения у меня, господин Главный. Охоту на мою персону открыли. Человек из ФСБ шепнул, что Николай Николаевич, начальник УФСБ по Москве, лично ориентировку разослал и с начальством военной контрразведки связался. Так что, считайте, следом за «черными» скоро и «красных» разгонят.

— Неужели все так плохо? — задумчиво проронил Главный.

— Ну как сказать? Вряд ли министр так вот сразу поверит в наше предательство. Но ведь у Владислава все карты на руках. Привезет Тому с Барковым прямиком к секретарю Совбеза да отдаст смарт Черпаева, который эта краля у майора отобрала, со всеми номерами и записями. Улики убойные.

— Все равно этого недостаточно.

— Вам, конечно, с этого ничего не будет, а меня пнут под зад, как последнего «духа». У В В еще и спутниковые записи имеются: штурм Горной Крепости, похищение Тамары, ну и другие. При всем уважении к нашему министру, секретарь будет вынужден дать директору Конторы санкцию на аресты и чистки. Система-то наша — это ж подрыв государственной безопасности в чистом виде.

— И сколько времени займет разбирательство и подготовка всех этих… мероприятий?

— Нет, не успеем, — уловив, к чему клонит Главный, решительно заявил Манилов. — Заметут всех, как горстку семечек, в один прием. И заводы накроют. «Смерши» все быстро сделают, саботировать операцию чекистов не станут, это ж одного поля ягоды.

— И что ты предлагаешь?

— Ну, два варианта у меня: или Систему запускать в срочном порядке, или старыми методами «Невод» атаковать, чтоб Владиславу некогда стало на другие дела отвлекаться. Провести диверсии на всех серверных станциях, под штаб-квартирой легкий заряд взорвать, в «гольф-клуб» их сраный загнать десяток бульдозеров. Прикрыть все экстремистской деятельностью. Бритоголовых к делу пристегнуть или за месть наркомафии выдать. В любом случае надо что-то делать, а не сидеть и ждать, когда в Лефортове нам койки подготовят!

— Лубянку тоже будешь штурмовать? Если материалы уже в ФСБ, поздно что-то делать, Манилов. Раньше надо было думать и «Соколов» не упускать. А теперь извини, но ты опоздал, любезный. Все, что тебе остается, — бежать, куда глаза глядят.

— Куда бежать-то?! А остальные? Специалисты мои, бойцы… Бросить их, что ли?!

— Каждый за себя, Манилов. Я не могу рисковать всем проектом, спасая тебя и твоих людей.

— А заводы тоже бросите? — Генерал был совершенно растерян. — Это ж… такие деньжищи, технологии, оборудование, продукция…

— Система компенсирует все издержки, а технологии, да и оборудование никуда не денутся. Что сделают чекисты? Взорвут их? Да ни за что! Опечатают все? Да ради бога! Через неделю Система будет запущена, и заводы спокойно продолжат работу. Это же касается специалистов, Через неделю всех выпустят. Тебя, кстати, тоже, Манилов.

— Что-то я не пойму, вы предлагаете сдаться?!

— А чем вы рискуете, генерал? — спросил Главный официальным тоном. — Неделя отдыха в Лефортове, думаю, вам только пойдет на пользу. Выспитесь, книжки почитаете…

— Издеваетесь?!

— Нет, — сухо ответил Главный. — Если у вас все, до встречи в новом мире, генерал. Обещаю подобрать вам приличную должность в руководящих структурах.

— Да идите вы на хер со своим новым миром! Я не согласен сидеть в сраном Лефортове и ждать, сработает ваш скрипучий заговор или провалится!

— Вот в этом ваша слабость, Манилов. Вы не верите в победу, а потому постоянно проигрываете. Вы трус и неудачник, генерал. Так что, пожалуй, я еще подумаю, не взять ли свои обещания обратно.

— В жопу забейте все свои обещания! Я сам себе обеспечу будущее! Сдам вашу сраную Систему с потрохами, будете тогда знать, кто тут трус и неудачник!

— Поздно, Манилов, — Главный усмехнулся и отключил связь.

Генерал Манилов захлопнул смарт, зло сплюнул и, пытаясь взять себя в руки, обернулся лицом к восходящему солнцу. Лучи могучего светила, еще косые, но уже горячие и яркие, ослепили его, и генерал прикрыл глаза. Снаружи грело солнце, вокруг кипела насыщенная жизнь, но внутри у него царила ледяная пустота. Все напрасно! Столько потрачено сил, и такой печальный финал.

«Знал ведь, что останешься крайним, и что толку? Все равно не уберегся. Предупрежден — значит вооружен? Ну, был предупрежден. В смысле — просчитал все верно. Вроде бы все учел, а что получилось? Думал, что Главного зажмут первым, а он переиграл. Э-эх, генерал, тактик ты сраный! Нашел чем заниматься под дембель! Заговоры плести начал. Нет, чтобы спокойно дослужить свой контракт, да и жить, как все отставники: дача, дежурства — сутки через трое — на каких-нибудь складах да водка с дружками в гаражах. Нет же, в революционеры полез, пень корявый! Теперь вместо гравия вдоль гаражей грязь на зоне будешь топтать…»

Рука сама погладила теплый кожаный клапан кобуры.

— Не так уж все скверно, генерал, — послышалось из-за спины.

Манилов убрал руку с кобуры и обернулся.

— Прилетели уже… соколики. О, Николай Николаевич, лично соизволили? Польщен…

— Вижу, успел вовремя.

— Да чего там, это я так… задумался, — Манилов медленно расстегнул ремень с кобурой и протянул чекисту. — А вы на уровне… Генерала берет генерал. С этикой порядок, одобряю.

— Спасибо, генерал. Только я не собираюсь вас арестовывать, или «брать», как вы выразились. До окончания расследования, которое вместе с нами будет проводить военная прокуратура, вы останетесь на свободе и при погонах. Ну а чем закончится расследование, в немалой степени зависит от вас.

— Сделку века предлагаете?

— Сотрудничество. Соответственно, и в деле вы можете фигурировать либо как свидетель, либо как обвиняемый.

— Да бросьте! — Манилов махнул рукой. — Называйте вещи своими именами, генерал. Я на все согласен. Не выиграл, так хоть к ничьей сведу. Я много чего об этой сраной Системе знаю. Очень много.

— И я обещаю вам немало. Вместо двадцати лет за измену Родине — вы получите чистую совесть и почетную отставку. Решайте, генерал.

— Чего тут решать? Годится.

— Тогда снова надевайте портупею и прошу в мой вертолет…

* * *

В резиденции Одиночки «Соколы» и сотоварищи разместились вполне комфортно. Две тесные комнатки, в которых побывал Барков во время предыдущего визита, оказались только «пультовой» и «кабинетом для профилактического осмотра». На этом же уровне расположились столовая и еще одна комната неясного назначения, запертая на старомодный механический замок. Прочие помещения располагались тоже по четыре на этаже, в пять или шесть уровней. Уточнять Саша не стал. Ему и семье были выделены апартаменты на третьем уровне, по соседству с Климовым, Томой и Костей, а также — теоретически — с Ольгой. Теоретически потому, что в своей комнате Ольга, как выяснилось утром, не ночевала. Правда, выглядела она с утра бодрой и свежей. Где она так славно выспалась, оставалось гадать. Пары заняли комнатки попросторнее, а Васе и, заочно, Оле достались клетушки в десять квадратов. Климов повздыхал, но смирился. На войне как на войне. К тому же все страшно вымотались и после торопливого ужина в столовой на первом уровне сразу разбрелись по кельям.

Саша почти не помнил, как добрался до койки. Вполне возможно, что автопилотом ему послужил неутомимый «Сокол». Последней мыслью засыпающего Баркова была: «Наконец-то полная безопасность, только бы Ленчик это поняла и расслабилась, иначе Олежек тоже будет беспокоиться, не уснет…» Сказать жене слова ободрения Саша уже не успел. Заснул. Но беспокоился он напрасно. Лена и Олежка уснули на соседней кровати тоже почти сразу.

Проспать Баркову удалось целых семь часов. Настоящая роскошь в военное время. Наспех умывшись, он поцеловал жену, обнял сына и поднялся на первый уровень, в ту самую уставленную оборудованием и древними компами комнатку, где проходила его первая беседа с Одиночкой. Сегодня здесь было более людно. Хотя и ненамного. В кресле за одним из компов расположилась Тома, а в углу возился с какой-то электронной рухлядью Климов.

— Привет, Саня, выспался?

— Похоже на то. Как дела?

— А-а, — Климов махнул рукой. — Какие у нас дела? Все большие дела наверху. Сидим, ждем вестей от Влада. А у тебя? Кладовые мудрости еще не распахнулись?

— Нет пока. А у тебя, сестричка?

— У-у! — Тома помотала головой. — Если честно, я на это и не рассчитываю. Час назад Одиночка меня в соседней комнатке на кресле обследовал…

— Ого! — Климов хохотнул. — Он еще и дамский доктор?!

— Да уж не клоун вроде тебя, — Тома смерила Василия снисходительным взглядом. — Мозги мои

обследовал, виртуально. Сказал, если к завтрашнему утру не скину «Сокола», навсегда с ним останусь. А мне это надо? Я свой контракт уже отработала. Теперь нам с Костей пересидеть бы тут да в новую жизнь, как в омут с головой.

— Ну да, — Саша осуждающе взглянул на девушку. — А с Системой бейся Саша в одиночку, так, что ли?

— Кто на что подписывался, — Тома повела плечиком. — Я, конечно, буду тебе помогать, пока время позволяет, но только виртуально.

— Вот уж помощь!

— Не обижайся, братец, — Тома вздохнула. — Нет, правда, ты не думай, что я такая стерва или там струсила. Просто… я еще никогда не жила по-человечески, а знаешь, как хочется?! А останусь я этой… «самкой Сокола», разве это будет человеческая жизнь?

— Я понимаю. До полуночи хотя бы продержишься?

— Без базара… — Тома смутилась. — Э-э… то есть извини, да, конечно.

— Я рассчитываю на тебя, сестренка, — Саша вдруг осекся. — Простите, ребята, кажется, мне пора…

— У меня тоже с утра живот крутило, — слишком серьезно пожаловался Климов. — Это все макароны по-флотски. Повар из этого Одиночки аховый.

— Руки надо мыть перед едой, — усмехнулась Тома.

— Желаете заступить в наряд по кухне, оперативник СБН Климов? — прозвучал из динамика над лифтовой дверью голос Одиночки.

— А что сразу Климов?! — возмутился Вася. — У нас тут женщин аж три шту… э-э… то есть три экземпляра! Чуть что, сразу Климов! Нашли коня отпущения.

— Коня? — Тома хитро прищурилась.

— А кого?

— Ну, не знаю, — Тома едва сдержала смешок. — Я думала, этого… с рогами…

— Черта, что ли? — Климов старательно делал вид, что недопонимает.

— Силен дурака включать, — Тома наконец рассмеялась. — Могу предложить овсянку и яичницу.

— А я могу предложить Ольгу, она умеет готовить все что угодно, — сказал Климов.

— Хорошо, принято, — согласился Одиночка. — Александр, прошу в смежную комнату. Воспринимать то, что вам сейчас откроется, лучше в спокойной обстановке, погрузившись во внесетевую виртуальность…

— На кресле, — не удержался Климов. — Зеркало не забудь.

— Вася, — Саша вздохнул. — Ты задолбал своими тупыми шуточками. А еще удивляешься, что тебя постоянно пытаются сделать козлом отпущения.

— Конем!

— Не жеманничай, — Барков махнул рукой.

— Получил? — заодно поддела Климова Тамара.

— Не забудь расписаться, — закончил Саша, открывая дверь в комнату по другую сторону лифта.

— Сами-то юмористы… — Климов фыркнул, но продолжать пикировку не стал и снова погрузился в изучение устройства брошенного в углу допотопного компа…

…— Ну вот, Александр, и настал этот момент, — во внесетевой виртуальности Одиночка имел определенный облик, но все равно выглядел каким-то безликим. Вернее, абсолютно незапоминающимся. Единственной особой приметой в нем было полное отсутствие особых примет. — Сейчас вы узнаете, что собой представляют компоненты Системы, для чего они предназначены, и увидите, как они выглядят. Вы готовы?

— Уже трое суток, как готов, — Саша сделал шаг вперед и встал на прочную металлоконструкцию, удерживающую на своей платформе бесчисленное множество разноцветных нитей-путей к любому узлу любых сетей — виртуальное отражение одной из главных поисковых систем Интернета. — Что я должен сказать или сделать? Еще раз произнести код?

— Ничего не надо, — Одиночка сделал шаг в сторону. — Просто смотрите…

Это было цохоже на падение с большой высоты. Если точнее — сход с высокой орбиты. Сначала Саша увидел Землю. Между ним и планетой натянулась прозрачная пленка, на которую были равномерно нанесены черные точки — спутники «Невода». Затем космическая чернота осталась позади, и вокруг раскинулось теплое бледно-голубое пространство стратосферы. С этой высоты Барков видел облака, спирали бушующих над океанами тайфунов, очертания континентов, островов, горы и темные впадины под толщей воды. Спустившись в прохладную тропосферу, Саша увидел леса и реки Евразии, затем города, еще ниже — дома, машины, людей… Казалось, что еще секунда и падение закончится сокрушительным ударом о пыльный асфальт, но ничего такого не произошло. Крошечный участок искусственного дорожного покрытия — последнее, что встало перед глазами, — превратился в бескрайнее темно-серое поле, еще через миг стала видна его структура, затем вокруг Баркова вздыбились асфальтовые горы, а внизу разверзлись бездонные ущелья, наполненные влагой, камнями и какими-то бесформенными, но явно живыми существами. Саша словно рассматривал асфальт в микроскоп, который автоматически добавлял и добавлял увеличение. Это создавало иллюзию того, что падение продолжается, но реальные виды потихоньку вновь трансформировались в буйство красок виртуальности.

Саша вернулся на металлическую платформу, только теперь это была не поисковая программа, а какой-то информационный банк. Прямо перед Барковым появилось объемное изображение непонятного объекта. На первый взгляд он выглядел как нечто среднее между гигантским морским ежом и плавучей миной. Стальной шар примерно метрового диаметра со множеством толстых, конусообразных «иголок» медленно вращался вокруг вертикальной оси, удерживаясь всего на одной из своих игл.

Барков сделал пару шагов по ходу вращения объекта, присел, затем встал и осторожно протянул к нему руку. Одна из иголок вытянулась, казалось, так же осторожно и плавно, перетекая, будто ртуть, и превратилась в подобие человеческой руки. Саша сжал кулак. «Ртутная рука» повторила его движение. Барков растопырил пальцы. Трансформированная игла сделала то же. Другие «отростки» за это время сменили в общей сложности примерно сотню различных ипостасей, успев превратиться на мгновение в массу предметов — от ножа до лазерного резака. Это было занятно.

«Оболочка из дестабилизированного М-излучением металла», — прокомментировал знакомый скрипучий голос.

«Давно не слышал твоего волшебного баритона, „Сокол“. Вот, значит, для чего на секретных заводах были установлены М-излучатели. Чтобы ковать

броню для этих штуковин. Кстати, каков реальный размер этого «ежа»?»

«Тысячная доля миллиметра. „Еж“ — некорректное название. Это многофункциональный робот, управляемый М-процессором технологической линейки С2Н».

«Очень интересно. Это и есть главный секрет Системы?»

— Наряду с программным обеспечением и новейшими электронными вирусами, — вмешался в сугубо «внутреннюю» беседу носителя и «Сокола» Одиночка.

Саша оглянулся. Бессменный провожатый по запредельным пространствам стоял на краю платформы и поигрывал точной копией «многофункционального ежа», только в масштабе примерно один к ста.

— И что у них внутри, кроме сверхмалого М-процессора?

Одиночка подошел ближе и бросил Саше колючий шарик-«копию».

— Это вам. Сувенир на память об этой экскурсии.

— Спасибо. — Барков повертел сувенир. Иглы, вопреки ожиданиям, не кололи. — Так что же у них внутри?

— Что внутри у робота? — Одиночка усмехнулся. — Полно всяких шестеренок. А если серьезно — на таком микроскопическом уровне использование обычных, но уменьшенных деталей невозможно. Все части этого робота изготовлены с применением технологии программирования свойств нестабильного в М-поле металла. За исключением М-процессора, аккумулирующих электроэнергию водородных мембран и молекулярных изоляторов, внутри нет ничего имеющего постоянную, стабильную форму. В зависимости от текущей программы формируются нужные для выполнения задачи инструменты.

— Теперь мне понятно, почему Система и «Невод» стали непримиримыми конкурентами — Главный украл и развил идеи Михайлова?

— Можно сказать и так. Он решил проблему защиты от М-излучения путем уменьшения М-процессоров на несколько порядков — доза излучения, генерируемая столь миниатюрным процессором, ничтожна, — и одновременно добился выдающихся успехов в нанотехнологическом марафоне. Эти роботы — совершенные и весьма эффективные машины. Их М-процессоры решают задачи высочайшей сложности в минимально короткий срок, а запрограммированный набор инструментов позволяет им не только резать провода или замыкать контакты в гигантской по их меркам микроэлектронике, а действовать более широко и самостоятельно. Например, «выходить в макромир», соединяясь в агломераты, выполнять поставленную Системой или «Соколом» задачу и снова «нырять» в свое измерение. Помните лезвия, «стреляющие болты» или ваш невидимый «бронежилет»? Все это были агломераты из сотен миллионов нанороботов, выполняющих единую, выбранную Системой программу. Они же резали рулевые тяги машинам, перенастраивали компы и организовывали прочие мелкие неприятности. Нанороботы — совершенное оружие, хотя, справедливости ради, надо сказать, что это настолько же совершенное средство созидания. Их просто нужно правильно запрограммировать. Помните треснувшую лопатку в турбине? Сто часов и катастрофа. Что проще — дать роботам команду заварить трещину, и трагедия не произойдет. Или возьмите возможность модернизации техники, прямо на месте — запустите в нее нанороботов, и вам не придется тратить деньги на апгрейд. Их можно применять в медицине — кто лучше счистит атеросклеротические бляшки со стенок ваших сосудов или разрушит опухоль без всякого хирургического вмешательства? Их можно использовать в повседневной жизни — держите десять миллионов этих малюток в квартире, и в ней всегда будет чистота, порядок и гарантированная исправность электроники — вся системная начинка которой, кстати, будет умещаться в одной пылинке. Если пофантазировать, возможности нанороботов почти безграничны, только пишите им нужные программы. А в случае необходимости они смогут усовершенствовать и самих себя. Так что, будущее за ними, я уверен. Ведь у них почти нет недостатков, кроме одного — им трудно преодолевать расстояния «большого мира». Но в этом им легко помочь. Например, так, как это делает Главный и его подручные: с помощью самых обыкновенных транспортных сетей…

— Постойте, постойте, вначале вы сказали — оружие? Но ведь оружие в привычном смысле — это средство уничтожения людей. Нанороботы имеют такие установки в своих программах?

— До сих пор ничего подобного не случалось, но гарантировать, что такая программа в них не заложена, я не могу. До последнего момента роботы специализировались на проникновении во все доступные и, казалось бы, недоступные электронные устройства. И, думаю, они в этом преуспели. Иначе «Сокол» не открыл бы вам эти файлы.

— Какая связь?

— Любой «Сокол» — даже ваш — часть Системы, а она запрограммирована Главным. Не в их интересах было открывать все карты, пока инсталляция Системы не стала необратимой, пока нанороботы не проникли во все существующие на планете компьютеры, а скрытые и неактивные до поры вирусы наводнили все сети. Теперь, видимо, Главный решил, что ничем не рискует, и запустил второй этап проекта — подключил к работе «Соколов». Вы стояли первым в очереди на «инициализацию». Поэтому вы здесь.

— «Сокол» выглядит так же? — Саша покатал на ладони «сувенир».

— Почти. Но это лишь внешнее сходство. Внутри он гораздо сложнее, и, главное, его компьютер построен по принципиально иной схеме. Это не уменьшенная копия изобретения Михайлова, а машина нового поколения: безвредная и еще более мощная. Не стану вдаваться в подробности, скажу лишь одно — «Сокол» использует человека не только как «шасси» или источник энергии. Человек для «Сокола» — огромный по объему «жесткий диск». И это еще не все. Электронный «симбионт» хранит информацию в ваших соматических клетках, друг мой, а серое вещество мозга использует в качестве блока собственной оперативной памяти. Я уже не говорю о его тесном подключении к центрам, отвечающим за органы чувств, и к периферическим нервам. Как вы правильно однажды подметили, для него они — «устройства ввода данных», наряду с его собственными блоками, отвечающими за радиосвязь, М-сканирование и радиометрию… Время полной инсталляции истекло, и теперь все, что я рассказал, относится к вам в полной мере. «Сокол» отныне — ваше неотъемлемое электронное Я.

— Так, значит, все? Мы стали одним существом. Отныне я биокомпьютер навсегда?!

— Да. Один из трех на всем белом свете и за его пределами. Вы живое доказательство изобретения, секрет которого утерян. Вы — жертва эксперимента, повторить который не в силах никто.

— Даже автор?

— Даже автор.

— Ничего не понимаю, какой же вы в таком случае автор?

— Я автор идеи, а техническими деталями занимались мои подчиненные. Некоторых из них уже нет в живых, другие исчезли с научного горизонта. То же касается документов по теме. Большая их часть утеряна, и по оставшимся записям не восстановить даже трети нужной информации. Так что это не кокетство или уловка. Это правда. Вот почему, создав неисчислимую армию нанороботов, Главный так и не сумел изготовить еще хотя бы нескольких «Соколов» и тратит столько сил и средств на то, чтобы заполучить в свое распоряжение одного из вас.

— Вы же сказали, что у нанороботов нет недостатков, зачем тогда Главному «Соколы»?

— Недостатки есть у Системы. Нанороботы — простые солдаты. Такие же, как их виртуальные собратья — электронные вирусы или программы взлома-переподчинения. Если проводить аналогии — это танки, пехота и авиация армии Главного. А Система — ее генштаб. Теперь представьте, что всем этим электронно-механическим воинством — да еще и наполовину виртуальным — будет руководить человек. Понимающий, что к чему, но все-таки человек. Это вам даже не английский лорд во главе татарской орды. Взаимопонимания с армией у такого главнокомандующего будет еще меньше.

— Равно как и наоборот — если поставить во главе обычной армии суперкомпьютер, ничего путного не выйдет, — добавил Саша.

— Совершенно верно, — Одиночка совершил замысловатый пасс, и в руке у него появился еще один «сувенир». — Вот для этого Главному и потребовался «переходник» — человек, способный проникнуть в самую суть техносферы, поскольку наполовину это и его суть тоже. Мои «Соколы» подходили на эту роль просто идеально…

— И когда вы поняли, для чего они требуются Главному, вы попытались выйти из игры?

— Да. И мне это почти удалось. За десять лет Главный так и не сумел повторить успех проекта «Сокол». Основных процессорных блоков для биокомпов так и осталось три экземпляра.

— А вам не жаль трудов? Ведь за десять лет вы могли бы очень серьезно продвинуться в своих исследованиях.

— Пока мир не готов к таким изобретениям. Вы же видите, для чего их используют нечистые на руку дельцы. Время человека-биокомпа еще не пришло…

— Мне трудно об этом судить, — Саша иронично хмыкнул. — Но ждать «своего» времени я не собираюсь.

— Да, ваш случай уникален. Для вас время как раз пришло, и это вовсе не противоречит моему предыдущему утверждению.

— Почему?

— Потому, друг мой, что только вы сможете предотвратить настоящую Катастрофу. Ведь захват техносферы Системой, при помощи внедрения в приборы и машины нанороботов, а в сети — программ взлома и переподчинения, далеко не конечная цель Главного, я абсолютно в этом уверен. Система ориентирована на что-то еще более гнусное, чего без помощи извращенной изобретательности человека не сотворить никакому компу… Нет, не смотрите так, я имел в виду не вас, а Главного. Мне, как и вам, и всем остальным пока не ясно, чего же он добивается на самом деле, но у его замысла определенно имеется второе дно…

— Скрытый уровень Большой Игры, — сформулировал Саша.

— Можно сказать и так. Возьмите один простой факт: ни своим коллегам-заговорщикам, ни управляющим компам Системы, ни даже «Соколам» Главный не сообщил заранее точного времени запуска проекта. И даже теперь, когда проект запущен, он не раскрывает сути так называемой Главной Задачи и следующего за ней по плану этапа с не устоявшимся пока названием Миссия или Программа «Сокола».

— Что-то связанное с дальнейшим участием в проекте моих собратьев по несчастью?

— Вероятно. Только что это будет за новая миссия, если конкретно? Ответа нет даже в скрытых файлах «Соколов». Это два из трех секретов, которые Главный не доверил никому.

— А третий секрет?

— А третий секрет Главного для нас с вами самый важный. — Одиночка выдержал паузу. — Вы разве не догадались, что это?

— О нем упоминается в скрытых файлах? — Саша оглянулся. — Подскажите, я ведь сюда только вошел.

«Подразумеваемый Прототипом файл не найден, — проскрипел „Сокол“. — Третий Секрет Главного — неверное имя файла. Уточните параметры поиска».

«А ты растешь, — похвалил „симбионта“ Барков. — Схватываешь на лету… Не знаю я параметров, птичка. Я вообще не понимаю, о чем толкует наш уважаемый Прототип-Одиночка. Почему, кстати, Прототип?»

— А как вы сами думаете? — Одиночка усмехнулся.

— Насчет чего?

— И того, и другого.

— Ну, насчет Прототипа версия очевидна. В вас сидит нечто, похожее на моего «Сокола», только попроще. Наверное, «Сокол» ранней версии. В противном случае мы бы не разговаривали в этом «потустороннем мире».

— Гениально! Вы льете бальзам на мои старые раны. Да, действительно, чтобы попасть сюда, я пользуюсь очень отдаленным подобием «Сокола», по факту создания — действительно его случайно сохранившимся прототипом.

— Надеюсь, единственным?

— К сожалению, нет, но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Ну, порадуйте старика еще, хотя бы предположите, что есть наиважнейший Секрет Главного?

— Кодированная команда отмены всей этой чехарды?

— Снимаю шляпу, — Одиночка пожал виртуальному Баркову руку. — Я в вас не ошибся.

— Рад стараться, — Саша усмехнулся. — Только не просите меня вычислить этот код.

— О, нет, больше я не стану вас терзать. Вы узнали и поняли все, что требуется для продолжения борьбы.

— Все, что требуется? То есть опять не все, а лишь самое необходимое?

— Почему опять? Я не помню, чтобы давал вам секретную информацию ни по частям, ни целиком. Я всегда лишь помогал вам думать. Вот и сейчас я только помог вам расставить приоритеты. В первую очередь следует каким-либо способом выудить у Главного код отмены инсталляции Системы, а суть Главной Задачи и Миссии «Сокола» можно будет выяснить позже, в более спокойной обстановке.

— Я вас понял. Но не согласен с очередностью задач. Выуживать код отмены мы можем и параллельно решению других вопросов. Есть у меня подозрение, что Главная Задача неспроста называется именно так. И это меня, откровенно говоря, пугает.

— Вы всегда имели собственное мнение, — Одиночка подошел к краю платформы. — Это хорошо. До встречи, друг мой…

Он сделал шаг и растаял в переливчатом, как жемчуг, свечении за краем металлической тверди. Саша проводил его взглядом и обернулся к «ежу». Там, где секунду назад висела несуразно огромная голограмма наноробота, теперь было пусто. Барков поднял руку и разжал кулак. Сувенирного варианта «ежа» на ладони тоже не было.

«Такова судьба всех драгоценностей, полученных во сне, — Саша усмехнулся. — Только знания — универсальная монета в любом из миров…»

Зачем-то отряхнув ладони, Барков сделал шаг за край платформы и вернулся в реальность…

…В «пультовой» Сашу ждали не только Вася и Тамара, но и Владислав, а также невысокий, но прямой и крепкий мужчина полувоенной наружности. Держался незнакомец с генеральским достоинством, но чего-то в его облике не хватало. Может, уставного «длинного» взгляда, которым бывалые командиры привыкли обврдить строй? Мужчина рассматривал Баркова внимательно, однако без вызова и не пытаясь пригвоздить взглядом к стене, как это делал Манилов. Когда Владислав удосужился представить нового персонажа, все встало на свои места.

— Это Николай Николаевич, начальник Управления ФСБ по Москве. Теперь мы будем работать в тесном взаимодействии с его Конторой.

— Давно пора, — Саша пожал руку чекисту.

— Ну что там? — не выдержал Климов. — Если в целом.

— Эпидемия, — Барков бросил извиняющийся взгляд на начальство и уселся рядом с Томой. — Извините, такое нервное перенапряжение было…

— Да, конечно, садитесь. И мы присядем, — седой предложил стул Николаю Николаевичу и уселся напротив Баркова. — Ну а подробнее?

— Биологическое оружие? — спросил федерал.

— Нет, эта эпидемия поразила машины. Пока только машины, но зато сразу все, имеющие электронные блоки. Они все заражены и в скором времени станут рабами так называемой Системы.

— Я не пойму, — признался Николай Николаевич, — чем они заражены?

— Паразитами. Электронно-механическими паразитами. Настолько миниатюрными, что их трудно увидеть даже под микроскопом. Но, несмотря на сверхмалые размеры, они имеют возможность передвигаться и легко проникают в электронную начинку любого прибора, даже если он герметично запакован.

— Постой, — снова вмешался Климов. — О чем ты толкуешь, какие еще паразиты, микробы, что ли?!

— Вроде того, только не для человека, а для машин. Нанороботы с мозгами в виде М-нанопроцессоров.

— Нанороботы?

— Видимо, так и есть, — включился в беседу Владислав. — Сбываются мои худшие предчувствия. Я думаю, производство триллионов таких машин было частью стратегической военной программы. Все секретные заводы по производству «воздуха» на самом деле выпускали этих роботов. Скорее всего, военные планировали «заразить» все компьютеры и бортовые системы боевой техники вероятного противника этими нанопаразитами, а затем обратить оружие врага против него самого.

— Серьезный замысел, — сказал Николай Николаевич. — Но осуществить его на практике не так-то просто. Разное оружие, разные программы, разные цели. Как эти роботы — вряд ли слишком умные — смогут управлять и ракетой, и подлодкой?

— Вот в этом и заключается смысл всей затеи, — ответил Барков. — Нанороботы проводят тест, определяют тип компьютера, в который влезли, отправляют отчет Системе, получают от нее файл для взлома и загружают нужную программу. В целом все как при вирусной атаке через Сеть — которой Система тоже не побрезгует, так сказать, в качестве артподготовки, — только охват гораздо шире: пострадают даже не подключенные ни к каким сетям машины, да и конечные цели серьезнее — не повредить, а переподчинить.

— Разумно. А уж насколько выше классом, и говорить не приходится. Но что, если вражеский компьютер не потянет новую задачу?

— Тогда они попытаются его слегка усовершенствовать. Проведут, кроме «update» еще и посильный «upgrade». Это ведь нанороботы, они могут влезть в любые электронные блоки и сделать все, что им по силам. А по силам им многое. От «разгона» процессоров до их модернизации прямо на месте. Ну а если и это не поможет, они способны заменить нужные блоки машины собой. Их стандартной «конфигурации» для этого вполне достаточно.

— Вот это да! — изумился Климов. — Фантастика какая-то!

— Отчего же? — возразил Николай Николаевич. — Отдел «Н» моего учреждения давно взял под контроль все частные фирмы, занимавшиеся такими разработками. Микроскопические роботы были созданы еще десять или двенадцать лет назад фирмой господина Штоколова. Правда, очень скоро эти разработки попали в поле зрения военных, и дальнейшая судьба фирмы нам неизвестна.

— А судьба Штоколова? — заинтересовался Барков.

— По моим сведениям, он некоторое время продолжал работать под крышей Министерства обороны, но потом исчез. Лет семь назад его имя всплыло в связи с новыми разработками «Невода», но никто из свидетелей не смог подтвердить, что Штоколов принимал в них участие. Эксперты сошлись во мнении, что ученые «Невода» просто воспользовались какими-то его идеями.

— Очень похоже на одну историю… — пробормотал Саша, взглянув на Владислава.

— Вы подозреваете, что этот Штоколов может оказаться Одиночкой?

— Есть такое подозрение, — согласился Барков.

— Ну, допустим, — седой кивнул. — Только это прозрение нам ничего не дает. Штоколов это или кто-то другой — Одиночка за нас, а остальное не так уж важно. Вернемся к теме. Значит, «красные» ученые под руководством генерала Манилова и полковника Сухопарова довели идеи Штоколова до логического финала.

— До милитаристского абсурда, — возразил Саша.

— Пусть так, — вновь согласился Владислав. — Теперь эти нанороботы проникли повсюду. Они способны по команде Системы загрузить нужный «софт» в любой компьютер — от автомобильного навигатора или смарта до сервера «Невода». И эта новая программа заставит машину выполнять нужные Системе задачи. В том числе, абсолютно нехарактерные для прибора.

— А еще роботы научат компы перестраиваться и обучаться, — добавил Николай Николаевич. — И когда поступит сигнал от командования, они нейтрализуют «немодернизированные» компьютеры и возьмут управление всем оружием в свои… манипуляторы?

— Вы говорите лишь о военных машинах и компах, — возразил Владислав. — А я имею в виду все приборы, в том числе гражданские и бытовые.

— Есть еще и третий момент, — добавил Саша. — Роботы могут создавать устойчивые агломераты, подчиненные единой программе. Вроде роя, только жестко сцепленного в строго определенной последовательности. Этот прием служит им в случаях, если требуется обеспечить дополнительную защиту объекту или, наоборот, нанести удар. Или переместиться в заданную точку, используя подъемную силу, или обеспечить замыкание и вольтову дугу между разнесенными на три метра источниками… ну и так далее. А когда задание выполнено, они снова разъединяются и действуют каждый самостоятельно, согласно автономным программам.

— Не понимаю, как это? — снова помотал головой Николай Николаевич. — Примеры, если можно.

— Например, они могут соединиться в подобие длинного лезвия с молекулярной заточкой — таким «мечом» можно перерубить даже лом.

— Это как было у тебя дома? — вспомнил Вася.

— И не только. Я видел этот трюк дважды. А еще — тоже дважды — я пользовался лучшим в мире «бронежилетом». Видите? — Саша продемонстрировал дыру чуть ниже колена на джинсах. — Такая же осталась на рукаве рубашки. Это от пуль. Но я, как видите, цел и невредим. Все прочие фокусы наблюдали мои товарищи, Николай Николаевич. Если попросите, они расскажут.

— Ага, у «крузера» колеса вдруг сами вправо — р-раз! И он — бац! — набок и кубарем по дороге! А у других моторы разом — шлеп! — и заглохли! А вертушка вдруг вниз сорвалась и хрясть об землю, в лепешку!

— Климов, угомонись, — строго проговорил Владислав.

— Чудеса какие-то, — недоверчиво произнес начальник УФСБ.

— Если учесть, что М-процессоры нанороботов построены на молекулярном уровне, ничего удивительного, — внесла свою лепту в обсуждение Тамара. — Для того, кто сумел их построить, не проблема и довести их возможности до абсолюта… Ой, я не слишком умно выражаюсь?

— Удивительно, конечно, только ты теперь тоже с двойным мозгом в голове, — хмыкнул Климов. — Главное, не признавайся никому, умные женщины мужикам не нравятся.

— Я предпочитаю мужчин, а не мужиков.

— Ну да, — Климов сделал вид, что поправил несуществующий галстук, и вернулся к главной теме: — Мечта! Это я снова о нанороботах. Прикиньте, если заменить такими малютками все обычные чипы, да еще они будут способны модернизировать себя под новые задачи. Это ж очередная техническая революция! Одно мне пока непонятно, если «Сокол» выпорхнул из этого же гнезда, для чего он нужен?

— А по-моему, все понятно, — сказала Тамара. — «Сокол» — следующий шаг: включение в техносферу человека.

— Человек и так в нее включен уже лет тридцать, — возразил Вася. — Все эти «интернеты», «неводы» и сотовые сети… мы ж без них шагу ступить не можем. К чему еще глубже-то лезть? Зачем нам превращаться в киборгов?

— Нам — незачем, — согласился Барков. — А вот машинам это выгодно.

— Ну, ты загнул! — Василий рассмеялся. — Грядет царствие машин! Подспудный захват Земли микроскопическими ордами злобных механизмов. И что дальше? Порабощение людей? И кто главный злодей? Центральный компьютер НАСА? Или Основной сервер «Невода»? Или у них коллективный разум сформировался? В фантастических «страшилках» про восстания машин обычно обыгрывается именно такой сценарий.

— Ты даже не представляешь, насколько твой сарказм близок к истине, — печально вздохнул Барков. — Хотя с НАСА ты, конечно, загнул. Злодей нам известен — это Главный, его ближайшие подручные тоже — «Сокол-3» и Манилов. А вот что касается Системы и возможности возникновения у нее особого мнения… Может быть, это воля провидения, что мы обнаружили опасность до того, как началась фаза активных действий?

— Да ну тебя! — Вася махнул рукой. — Бред все это. Зачем военным гробить самих себя?!

— Затем, что это их работа.

— Ладно, работа. Я понимаю. Допустим, нанороботы им нужны, чтобы выиграть войну еще до ее начала, но киборги-то им для чего? Тебя они зачем нафаршировали электроникой, как гуся яблоками? Это же получается шаг назад. От войны, как там Влад сказал — восьмого, да? — поколения к седьмому. Или даже к шестому.

— Значит, зачем-то нужны. Во-первых, Главному требуется посредник для общения со своей армией, а во-вторых, я вполне допускаю, что действительно для страховки, чтобы предотвратить создание коллективного разума у Системы и все остальные последствия, о которых ты с такой иронией нам поведал. Да и кто сказал, что Система до сих пор в ведении военных?

Вася хотел возразить, но его жестом остановил начальник УФСБ.

— Мы тут взяли кое-кого. Я, честно говоря, сначала ему не поверил, но теперь… — Николай Николаевич замялся на секунду и продолжил: — Короче, судя по показаниям Манилова, военные действительно уже давно ничего не контролируют. Всем единолично заправляет Главный.

— Это мы и так знаем!

— Да, господин Климов, но вы не знаете, кто он на самом деле.

— А вы узнали?

— Нет. Но это не кто-то из военных. Он просто ловко использовал «Проект Красный» в своих целях.

— И об этом мы давно догадались, — Вася победно взглянул на чекиста. — И что за Главным стоят большие деньги, скорее всего, наркомафии, торговцев оружием и бывших террористов, мы тоже сообразили. Вы скажите, кто он конкретно или хотя бы где его искать, вот тогда вы нас удивите, Николай Николаевич.

— Этого я пока не скажу, — федерал развел руками. — Не имею сведений. Но мои люди уже вышли на его след.

— И он ведет… — Барков взглядом указал на Владислава.

Николай Николаевич отвел глаза.

— Ты не тушуйся, Коля, — Владислав вздохнул. — Говори, как есть. У нас эта мысль тоже мелькала. Больно уж все хорошо в Системе увязано.

Будто она для синхронизации и связи между своими элементами использует «Невод».

— Мои аналитики так и думают, — признался чекист. — Это не значит, что мы собираемся предъявить Михайлову обвинение в сотрудничестве с заговорщиками, но факт остается фактом — Главный использует «Невод» для управления Системой.

— Меа culpa. Моя вина, — седой огорченно вздохнул. — Хитры, негодяи. Сделали вид, что намерены обрушить «Невод», дескать — он главный враг Системы, а на самом деле просто сели нам на горб и преспокойно едут в свой электронно-механический рай. Не обрушить, а подчинить «Невод» Системе, вот чего хочет Главный. А заявления о борьбе на смерть — лишь идеальная маскировка. Обидно, что я раньше не сообразил.

— Да, — Николай Николаевич сочувственно покивал. — Только это полбеды, Влад. Ты извини, но получается, что дело еще хуже. Главный не только «теоретически» тебя обманул, он еще и фактически провернул тот же трюк: он сидит где-то в «Неводе». Этот тип один из вас.

— Да, мы с Александром и об этом уже догадались. Потому сюда из «гольф-клуба» и перебрались.

— Есть еще один вариант, — вмешался Барков. — Эту мысль высказал Вася, вот только что. Насчет Основного сервера «Невода». Он ведь давно находится в положении Царя Сетей, чем не кандидатура? Самый мощный в мире компьютер, который способен самостоятельно обучаться и еще очень долго не потребует серьезной модернизации, а уж тем более «доводки» всякими там нанороботами.

— И что вы хотите сказать? — Николай Николаевич бросил на Баркова скептический взгляд. — Что Главный — это электронная личность? Как-то это уж слишком… фантастично.

— А эпидемия наномашин — нет?

— Не настолько. Все-таки двадцать первый век на дворе, уже больше четверти минуло.

— Я извиняюсь, господа мыслители, но, кажется, сейчас все станет понятно, — подала голос Тамара. — Только что поступил сигнал тревоги почти одновременно со всех серверов «Невода». Они атакованы и виртуально, и фактически. Охрана в растерянности. Сигнализация сработала, — а диверсантов они не видят.

— Понятное дело, как их разглядишь! — Климов хмыкнул.

В тот же момент зазвонили смарты у Владислава и Николая Николаевича.

— Подтверждение, — седой кивнул Томе. — За работу, господа! Тамара, попробуйте отследить путь сигнала к атаке. Александр, прошу обратно в кресло. Климов, бери Ольгу, и готовьте боевое снаряжение. Возможно, нам придется выбраться в город.

— На конях?

— На машине.

— Заглушат же эти… «наны»!

— Все будет в порядке, поверь мне… Коля, что тебя?

— Скверные дела, Влад. Сработали систем: безопасности большинства стратегических объек тов. Компьютеры всех мастей, от военных и диспет черских до персональных и смартов, стремительн выходят из подчинения. Даже автономные, в кото рых отродясь не бывало ни радиомодемов, ни сете вых карт, включились в какой-то непонятный пр« цесс. Мы теряем контроль над ситуацией. Счет ид» на секунды!

— Так и было задумано, — седой хлопнул лад нью по столу. — Все-таки он ударил первым! Тама ра, что у вас?

— Сигнал к атаке отдан Главным через «Сокола» Семенова, это я вижу отчетливо, но отследить сигнал невозможно, поскольку его путь теряется во внесетевой виртуальности. Под подозрением в первую очередь, конечно, Интернет и «Невод», но точно сказать — через какую из сетей отдаются приказы роботам, я не возьмусь.

— Такие сети все равно не отключить и не заглушить, — заявил Барков. — Надо найти Главного и заставить его дать команду отмены.

— Но как?

— Не знаю. Как вариант — можно найти и нейтрализовать хотя бы «Сокола-3». Тогда сработает предохранитель и Система перейдет в режим standby[10]. Это будет не совсем то, что нужно, но хотя бы не активная фаза.

— Вопрос тот же, — Тома подняла взгляд на Баркова. — Как найти Семенова?

— Так же, как Главный находит «Соколов», где бы они ни находились, — уверенно ответил Саша. — Так же, как я нашел тебя сегодня ночью, сестричка. Через подсознание техносферы, через эту странную внесетевую виртуальность…

11. 07 июля, 10 часов

…Видеть то, что происходит во внесетевой виртуальности, было попросту страшно. Поначалу Одиночку охватил легкий трепет, почти благоговение перед мощью и величием Системы, неумолимо захватывающей стратегически выгодные позиции, но спустя минуту из всех эмоций остался только парализующий волю страх.

Одиночка стоял на одном из виртуальных холмов и наблюдал, как по лежащей перед ним долине расползается черный, клочковатый туман Системы. Он видел, как косматая мгла проникает в хитросплетения Интернета, как поглощает разноцветные полотнища и нити сотовых сетей, как соединяется с «Неводом» и проникает по его серебристым облакам туда, куда успел проникнуть сам «Невод». А он-то успел закрепиться практически повсюду.

Кроме того, то там, то здесь возникали темные острова. Образующая их субстанция проступала сквозь малейшие прорехи в «стальной тверди» Интернета, будто бы просачиваясь черным, маслянистым потом из пор. Черные острова были небольшими, но их архипелаги рассыпались по большей части видимого пространства информационного «моря», обезобразив его разноцветную, с серебристым отливом поверхность и скрыв лежащую под ним «обетованную землю» старой доброй Сети.

Когда островов стало много, Система начала строить между ними мосты. Вычурные конструкции тянулись навстречу друг другу и очень скоро соединили «архипелаг» в новую сеть, которая отбросила резкую тень и на «подлежащий», и на верхний уровни местного мироздания. В реальности такого быть не могло, но здесь в этом странном явлении не было ничего удивительного. Ведь тень Системы не была тенью в привычном смысле. Это была скорее «ржавчина», виртуальное отражение деятельности нанороботов, соединявших воедино всю электронику на планете. А «острова» и «мосты» образовывались благодаря включению в информационное пространство машин, не имевших раньше коннекта с сетями.

Нельзя сказать, что Одиночка не видел ничего подобного раньше. Видел и даже в меру сил старался помочь процессу — когда началось становление «Невода» и вместе с ним зародилась сама внесетевая виртуальность. Но тогда все выглядело совершенно иначе. Серебристое свечение, которое сопровождало распространение глобальной спутниковой Сети, воспринималось как добрый и светлый знак, предвестник грядущей стабильности и порядка. Теперь же черная «ржавчина» почти в точности повторяла путь становления «Невода», но делала это стремительно и хаотично, грубо вторгаясь в гармонию виртуальности и превращая ее в уродливое, пораженное отвратительными бесформенными метастазами пространство. Да, пожалуй, больше всего это напоминало рост злокачественной опухоли. И самое ужасное заключалось в том, что на этой стадии были бессильны любые «AVP-доктора». Вирус «Система» заразил техносферу и виртуально, и физически. Заразил неизлечимой болезнью, обернув благо во зло, превратив «Невод» и прочие сети из благословения в проклятие.

Одиночка горько вздохнул. Ни лекарства, ни хирурга. Мир обречен.

— А ведь ты был уверен, что последнее слово останется за тобой, — полный сарказма голос донесся откуда-то со стороны «архипелага». — Что же произошло, Одиночка? Неужели ты ошибся?

— Никто не совершенен, — Одиночка попытался рассмотреть визави, но черные тени скрывали образ Главного. — Ты в том числе.

— Неужели? — Главный коротко рассмеялся. — Ты разучился достойно проигрывать, Одиночка? Взгляни вокруг! Я победил! Моя Система совершенна, и очень скоро она станет единственной Сетью мира. Единственной, единой, моей! Я буду править новым, совершенным миром, а тебе только и останется, что вздыхать, стоя на берегу этого истинно мирового океана информации. Признай прямо сейчас, что проиграл, и я, возможно, дам тебе шанс не сдохнуть от тоски в этой ссылке.

— Ты считаешь, что это гнилое болото когда-нибудь станет мировым океаном? Посмотри внимательно, что ты создал, Главный. Это же раковая опухоль! Она не усовершенствует мир, а убьет его. Ты считаешь, что твои машины безупречны, ты думаешь, что учел все, поскольку гениален, но в этом и заключается твоя грубейшая ошибка. Даже лучшие машины не в силах просчитать все на свете. Этого не сделает даже такой техномонстр, как Система. Она рухнет под собственной тяжестью, как только ты попытаешься ее запустить. И я бы только порадовался этому, если бы с ней не рухнула вся техносфера. Ты привязал гирю к ногам пловца, вместо того чтобы бросить ему спасательный круг. Одумайся, пока не поздно! Система не сможет управлять всеми машинами на планете, это невозможно по определению!

— Ты просто завидуешь мне, Одиночка, — голос Главного стал сухим и звонким, как щелчок затвора на морозе. — Система идеальна. И когда придет время, ты это признаешь.

— Ты хочешь сказать, что время еще не пришло? Что весь этот кошмар только начало?!

— Вот именно. А ты и вправду решил, что я этим ограничусь? Ты действительно думал, что твои «Соколы» будут использованы моей совершенной глобальной машиной так, как ты планировал?

— Нет, я не могу в это поверить! Ты хочешь сказать, что…

— Да, Одиночка, да! Я вижу, ты поражен? Мне удалось тебя удивить? Лестно, не скрою. Я обошел тебя на всех поворотах и очень скоро выйду на финишную прямую. Ты верно подметил: ни «лекарств»,

ни «хирургов» на этой прямой нет. Остановить меня невозможно!

— Ты больной. Ты болен так же тяжело, как и твоя Система. И я приложу все силы, чтобы вылечить вас обоих. Я найду и доктора для тебя, и антивирус для твоего «системного гриппа».

— О, как это на тебя похоже: скрывать за красивыми фразами собственное бессилие! Дай-ка я угадаю, о ком ты говоришь. Ты намекаешь на Баркова и его «подружку в законе»? Вот уж бойцы! Dr. Sokol and Mrs. AVP! Это все равно что пытаться «лечить» новейшего компьютерного «червя» с помощью антивирусной программы прошлого века! Очнись, приятель! Очнись и признай свое поражение.

— Я все-таки попытаюсь… «приятель».

— Как знаешь, — Главный хмыкнул. — Упрямство — признак скудоумия, Одиночка. Жаль, что годы не пощадили твой некогда блестящий интеллект и ты отупел настолько, что упорствуешь в безвыходной ситуации. К сожалению… для тебя, я не настолько великодушен, чтобы тратить время на возню с бесперспективными, тупыми стариканами.

— Тебе не победить, — Одиночка сделал шаг назад. — Моя совесть чиста, я тебя предупредил.

— Насчет «доктора Сокола»? Спасибо, закушу им на десерт. Прощай, Одиночка, мне некогда. Шампанское на финише греется…

* * *

Машина слушалась. Влад, как всегда, оказался прав. Какими бы невидимыми паразитами ни кишела окружающая среда, в бортовой компьютер и прочие системы служебного «Вольво» они проникнуть не сумели. А может быть, и сумели, но затаились до поры до времени. Если так, все еще может сорваться в самый ответственный момент. Или не в самый ответственный, но на максимальном удалении от базы Одиночки, и тогда храбрым разведчикам придется возвращаться пешком. Последнее гораздо хуже. Ведь «момент» можно создать еще раз, а вот потерянное на пеший переход время не вернуть. Будто угадав мысли напарника, Ольга похлопала по баранке и одобрительно кивнула:

— Хорошая защита.

— Ты о чем? — Климов отвлекся от созерцания видов за окном.

Все равно они пока ничем не отличались от привычных. Все дышало миром и спокойствием. Конечно, только на первый взгляд. Если присмотреться, пятнышки «ржавчины» уже покрывали практически все детали отлаженного механизма современной жизни. И в воздухе разливался приторный запашок угрозы.

— Система отлично понимает, что живые разведчики для нее опаснее «Невода» или любой другой шпионской техники, но мы до сих пор «на колесах» и свободно разъезжаем вблизи ее узловых объектов. Уверена, все дело в начинке нашего авто.

— Да, Влад говорил, что где-то тут вмонтирован генератор М-поля и все такое, но я почему-то не склонен идеализировать эту защиту.

— И почему же, если конкретно?

— Почему-то, — повторил Климов, разводя руками. — Может, дело в загадке Главного. Если он один из наших, сотрудник «Невода», то вполне реально, что он умеет обходить М-защиту.

— М-защиту — возможно, — Ольга кивнула, — а вот «все такое» — вряд ли. Это «know-how» Влада.

— Интересно! Мне он ничего про свои изобретения не говорил. Он же профессиональный контрразведчик, а не инженер, какие у него могут быть «ноу-хау»?

— Всякие, — уклончиво ответила Ольга. — Сам спроси.

— Вот с недоверия к товарищам и начинаются все оперативные провалы, — Климов обиженно покачал головой. — Тебе так он все выкладывает, а Васе — порциями, как в детском саду, чтобы не обтрескался.

— Я тоже знаю лишь то, что нужно.

— Ну да! Рассказывай! Думаешь, я не догадался, что у вас с ним?

— Не поняла! — Ольга притормозила и обернулась к напарнику. — Что это за пошлые намеки?!

— Да ладно! — Вася махнул рукой. — Тоже мне тайна! Скажешь, ничего нет? А ночевала ты где?

— Климов, прекрати!

— Чего прекращать-то? Ты расслабься, здесь все свои. Влад мужчина хоть куда, я тебя очень даже понимаю и не осуждаю, хотя служебные романы, сама знаешь, ведут исключительно в тупик. Но вы люди взрослые, без советчиков разберетесь.

— Замолчи, или я тебя сейчас высажу!

— Молчу, — отыгравшись, Климов моментально забыл про обиду. — А ты в курсе, что у него трое взрослых детей от двух браков?

— Климов, скотина, захлопни пасть!

— О! — Вася поднял руки. — Умолкаю навсегда! Пока ты материться не начала.

— Ты допросишься! Я тебя просто убью! — Ольгу почти трясло от негодования.

— Да не больно-то… — Климов недоговорил.

В правом боковом стекле с хлопками, похожими на выстрелы миниатюрных пробок от шампанского, образовались сразу четыре круглых дырочки. Примерно такие же отверстия обезобразили приборный экран. Что это за фокус, догадаться было нетрудно. Ольга мгновенно среагировала и выкрутила руль влево, заставив «Вольво» пересечь двойную разметку и нырнуть в узкую улочку. Легко вычисляемая траектория говорила о том, что обстрелявшие разведчиков бойцы двигались где-то в правом ряду, чуть позади. То, что ни одна из пуль не зацепила Климова, казалось просто чудом.

— Что-то я не понял, — процедил Вася, выуживая из-под сиденья компактный, но вполне серьезный за счет компоновки «буллап», автомат «гроза». — «Красные» вроде бы нейтрализованы, «черных» давно попросили со сцены. Кому еще неймется?

— На гражданском «Тигре», кажется… — не ответив на его, в общем-то, риторические вопросы, пробормотала Ольга. Она пробежала пальчиками по сенсорам приборной панели, пытаясь вывести на уцелевшую часть дисплея запись с камеры заднего обзора. — Или нет… это что-то другое… Попутки мешают. Ну, покажись живьем!

— Да бог с ними, пусть лучше не показываются! — Вася оглянулся. — Вроде чисто.

— Нет, они где-то там, — Ольга откинула упрятанное до поры в потолочную обшивку панорамное зеркало заднего вида. — Люблю шведов за предусмотрительность. Даже японцев в этом плане обогнали.

— Ретрограды они просто.

— Консерваторы.

— Ну, пусть так. Видишь кого?

— Нет. А вообще-то… да, вот они! Только что вырулили. Так я и знала, это «Мега-Крузер»! Прототип нашего «Тигра».

— А я думал, мы с «Хаммера» слизывали.

— Нет, как раз с «Тойоты». И, как всегда, «ни долизали»… Черт, нагоняют!

— Погоди! Но ведь чистые «Мега-Крузеры» есть только в нашей конторе! Я знаю, что Отдел физической защиты руководства ими обзавелся год назад. Прямо из Японии выписали: с правыми рулями и всякими там наворотами, о каких в Европе никто и не мечтал. Но главное не в этом…

— Что и требовалось доказать, — Ольга, наверное, в сотый раз взглянула в зеркальце. — Теперь воюем и с Системой, и со своими же товарищами.

— ОФЗР подчиняется непосредственно Михайлову, — продолжил свою мысль Климов. — Тебе не кажется это странным?

— Ты не слишком круто замахнулся?

— Да, наверное, — Вася помотал головой. — В конце концов, что же, кроме наших «защитников», никто в городе не мог себе такие дур-машины купить? Да как только увидели их в Москве деловые люди и выяснили, что это за танки, тут же слюна закапала. За год можно было их хоть тысячу притащить.

— Тогда не все потеряно. Но ты бы все-таки перебрался «в башню», Вася. Побей им фары, чтоб отстали.

— Легко! — Климов передернул затвор. — «К чему задаром пропадать, ударил первым я тогда… так было надо!»

— Опять из отцовского репертуара?

— Ага, — Вася усмехнулся. — Как до драки доходит, все время на старинный шансон тянет. Владу доложим?

— Что обстреляли нас? Факт прискорбный, но пустой. Вот выясним, кто это сделал, тогда и свяжемся… если получится.

«Если получится» оказалось верной оговоркой. Климов едва успел перебраться на задний ряд сидений, как перед капотом «Вольво» появилась серьезная преграда, и Ольга была вынуждена ударить по тормозам. Дорогу перегородил «КамАЗ» коммунальной службы, выруливший из тесного дворика справа. Поскольку освобождать проезжую часть мусоровоз не спешил, Ольге пришлось остановиться.

— Чего встал?! — процедила она сквозь зубы. — Не видишь, спешим!

Стекло в кабине грузовика поползло вниз, и в окошке показались два толстых ствола бесшумного автоматического оружия. Ольга только и успела, что упасть под сиденье и проползти к пассажирской дверце. По крыше и капоту «Вольво» простучала морзянка свинцового ливня.

— Да что за гадство?! — рявкнул Климов и выполз из машины через заранее опущенное окошко в задней двери.

— Сюда! — прошипела Ольга из-за ближайшего угла. — Я тут ориентируюсь, жила когда-то.

Климов спорить не стал. Со стороны проспекта уже накатывался характерный гул мощного мотора самой крупной из внедорожных моделей «Тойоты». Вася как мог спрятал оружие под легким пиджаком и быстрым шагом двинулся за Ольгой в зеленые заросли вокруг игровой площадки. Бдительные, несмотря на относительно ранний час, старушки и любознательные детишки проводили спешащую парочку настороженными взглядами. Они наверняка слышали визг шин и глухие хлопки, но пока формального повода для паники у них не было…

— Это ж Олька, из пятого подъезда, — очнулась одна старушенция, когда парочка скрылась из вида.

— Какая? Та разведенка, которая мужа покалечила?

— Не покалечила, а с балкона выкинула, мне Галя рассказывала.

— Ну я и говорю, выкинула, а он покалечился.

Хромал потом месяц. Хорошо хоть второй этаж у них был. Квартиру, говорят, за сто тыщ продала.

— Ой-ой! Евров?

— Ну а чего еще? Рублев-то почитай пять лет как не стало, а это года три назад было. Аккурат после того, как Михална преставилась. Смотри-ка, с новым хахалем.

— Довели страну! Рубли и те буржуям в угоду отменили… И чего им не жилось по-человечески!

— Кому? Демократам этим?

— Да каким демократам?! Ольге с мужем.

— Загулял, говорили. Нашел себе забаву на двадцать лет моложе, да и загулял. Ольге-то уж сорок стукнуло, детишек у них не было, вот его, кобеля, на молодую кровь и потянуло.

— Что делается! В наши времена люди приличнее были. Так не кобелировали. А она тоже хороша. Только разошлась, а уже с хахалем!

— Ну не век же ей куковать…

— Привет, комсомолки! — Напротив старушек остановились двое прилично одетых молодых людей. — Вы не видели здесь мужчину и женщину лет сорока? Возможно, они спешили.

— Мужчину и женщину?

— Да, — один из мужчин достал из кармана портмоне и вынул из него двадцатку.

— Спешили?

— Да, — он протянул купюру одной из бабушек.

Старушка нехотя взяла, повертела купюру в узловатых от застарелого артрита пальцах и взглянула на подружку. Та молчала, но смотрела осуждающе. Старушка вздохнула и с сожалением вернула деньги мужчине.

— Нет. Да мы и не смотрим. Зрение уже слабое. А вы почему интересуетесь?

— Надо, — мужчины сразу же утратили к старушкам интерес и торопливо скрылись за углом.

— Вот она, современная молодежь. Ни тебе «здрасьте», ни «до свиданья», ни вниманье проявить. Сразу деньги совать…

— А может, они из органов?

— Корочки бы показали. А то надо же — «комсомолки»! Они хамят, а мы все им выложи! Видали таких в перестроечные времена. «Новые русские» нашлись. В Интернете ищите, коли чего потеряли.

— А все-таки зря ты не взяла. Метиндолу бы купила.

— Так ведь Ольку же ищут супостаты, зачем девчонке жисть портить?

— Раз ищут, значит, она сама себе все уже испортила. А тебе артроз лечить надо.

— Артрит это…

— Вот-вот, его.

— Нет, Вадимовна, не могу я так, за двадцатку человека продавать. Не по-людски это.

— Типун тебе на язык, Николаевна! Кто ж сказал — продавать! Сказать надо было просто — туда, мол, побежали. Все равно ж догонют Ольку с хахалем. Смотри, лоси какие!

— Ну и пусть. Зато совесть моя чистой будет.

— Со-овесть, — ворчливо протянула подружка. — Барышня кисейная. Она и в прошлом-то веке только мешала, совесть твоя, а нынче и вовсе в могилу сведет. Жируешь, что ли, на пенсию свою?

— А ты слыхала, снова поднимать собираются, пенсию-то. Говорят, с первого сентября на семь процентов…

— Кто сказал?

— Сама слышала. Вчера, по радио…

Когда беседа вернулась в привычное русло, обеим как-то сразу полегчало. Будто и не было никаких хамоватых «попыток подкупа» и внутренней борьбы обыденной современной алчности со старомодной комсомольской совестью российского пенсионера… Ольга и «хахаль» тем временем успели оторваться от «лосей» ровно на минуту, что, если смотреть на ситуацию объективно, никаких преимуществ им не давало. Впереди ревел автомобильным потоком широченный проспект, пересечь который можно было только по переходам: слева — по подземному, спраза — по пешеходному мосту. И до того, и до другого было метров по триста.

— Мы как на ладони, бери — не хочу, — процедил Климов. — Ловим тачку?

— А что остается? Только первую не бери!

— Шпионских фильмов насмотрелась? — Вася усмехнулся. — Ах да, пардон, вы же предпочитаете книги, я забыл!

— Вспомни, что Влад тебе говорил!

— Да помню я, — Климов поморщился. — И работаю не первый год. Если не та морда за рулем будет сидеть, я его вмиг срисую!

— Руками не маши, автомат видно. Как нас еще с вертушки сеткой не накрыли, не пойму. «Невод» тебя наверняка уже по базе пробивает. Крендель с автоматом по Москве разгуливает — шутка ли!

— У меня разрешение, потому и не накрыли… Такси!

У обочины притормозила «VW-Волга» в желтых шашечках. Первая. Разведчики нырнули в прохладный салон, и машина тут же стартовала. Васю такая прыть насторожила настолько, что он поднял автомат и упер ствол в спинку водительского сиденья. Ольга сунула руку в карман спортивной куртки и едва слышно щелкнула там предохранителем стильного «вальтера».

— Э, граждане, расслабьтесь, я ж вижу — спешите, — заметив реакцию пассажиров, сказал шофер. — Куда?

— А то не знаешь? — Вася ткнул стволом в сиденье так, что шофер почувствовал толчок. — На кого работаешь?

— Ты че, обкурился?! Убери лопату, пока я в штаны не наложил! Самому ж потом нюхать придется! На «Мостранс» я работаю! Незаметно, что ли?!

— Хочешь сказать, случайно тут оказался?

— Диспетчер вас показал! У нас это отработано. Все через «Невод» видим. Только вы руку подняли, на ближайшую машину картинка пошла. На мою, стало быть.

— Ладно, на Кутузовский вези, ближе к месту сориентирую поточнее, — Вася положил автомат на колени.

— Другое дело, — шофер утер испарину. — Что сегодня творится? Умом все тронулись? В центре не протолкнуться — милиция, «вэвэшники», МЧС носятся, как на пожар, а вроде не горит ничего. И вертушки — вы заметили? — все на площадках стоят, лопасти повесили.

— Точно, — Вася выглянул в окошко. — Я-то думаю, чего не хватает?! Небо чистое.

— Ну, — шофер согласно кивнул. — И смарты барахлят. Поговорить вроде можно, а в Сеть или «Невод» не выйдешь. Я уже пятерых подвез — все на перебои со связью жаловались. МТС вроде бы еще тянет, а остальные через раз. Только это… широкое вещание работает.

— И что вещают? — Климов открыл смарт. — Ага… в связи с профилактическими работами возможны перебои со связью… Понятно.

Он многозначительно взглянул на Ольгу. Она тоже открыла смарт и молча протянула руку так, чтобы Климов мог увидеть экран. Пиктограмма

«прием» светилась слабо, но смарт работал. Ниже названия оператора связи высвечивалась надпись «новое СВ». Ольга коснулась надписи, и на экране появился текст идентичный тому, что озвучил Вася.

— Бардак, короче. Может, снова заварушка где-нибудь началась, только теперь с нашим участием? — предположил таксист. — Ну, как этот… Тайваньский кризис семнадцатого года.

— Вряд ли, — Климов постучал пальцем по потолку. — «Невод» же кругом.

— А если из-за «Невода» все и закрутилось? — шофер пожал плечами. — Предприятие-то скользкое.

— Vox populi[11], как сказал бы Влад, — проронила Ольга, наклоняясь к напарнику. — Нам бы где-нибудь в толпе побродить, послушать.

— Сплетни да пересуды? — Вася презрительно скривился. — Вот уж информация!

— Не информация, но пища для размышлений.

— А «лопату» куда девать? — Климов взглядом указал на «грозу». — Нет. Едем на Кутузовский, а там решим.

— Доедем ли? — Ольга подалась вперед. — Водитель, что с вашим навигатором?

— А? — Шофер мельком взглянул на Ольгу, затем на погасший приборный дисплей и неразборчиво чертыхнулся. — Совсем прекрасно! Теперь еще и комп заглючил. Извините, граждане пассажиры, но, похоже, приехали. Крякнула моя «VW-Волга». А всего-то сто тысяч намотала. Э-эх, блин, техника!

— Внимание всем машинам, — вдруг, по-прежнему не включая видеорежим, выдал навигатор. — Это экстренный канал «Мостранса». В связи с особой ситуацией немедленно вернуться в парк. Повторяю…

— Во! — удивился шофер. — Работает, что ли?

— Причаливай, мы прогуляемся.

— До Кутузовского? Да чего вы, довезу. У нас правило железное — сначала клиент, а потом уже «ситуации». Раз комп в порядке, значит, и думать не о чем, а картинка на дисплее мне и даром не нужна. — Он коротко рассмеялся. — Я ж не по приборам еду. Только рассчитываться вам наличкой придется… ну, понимаете же…

— Понимаем, — Вася сунул ему полтинник. — У тридцать третьего дома останови.

— Даже подождать могу, — проникся таксист.

— Внимание всем грузовым, машинам класса «Нива», «Тигр» и микроавтобусам, — снова ожил диспетчер «Мостранса». — Следовать к местам сбора техники военных комиссариатов. Всем легковым вернуться в парк.

— Приплыли, — севшим голосом резюмировал шофер. — А вы говорите «вряд ли». Война, похоже, назревает… ну, или типа того…

Климов переключил смарт в режим приема телепередач. Почти по всем центральным каналам шли весьма информативные полосатые заставки, а по какому-то из частных даже забытая всеми настроечная таблица. Порадовали только музыкальные — они гнали привычные винегреты из клипов, рекламы и бегущих строк, вместо новостей содержащих недоуменные вопросы зрителей и юзеров из Сети. Всех «интерактивщиков» интересовало одно — что происходит? Ответить «музыканты», похоже, ничего не могли. Они и сами мало что понимали. Климов проверил еще один канал связи и закрыл смарт.

— «Невод» даже на порог не пускает. Непорядок… Но ты не волнуйся, шеф, война так не начинается. Так бардак начинается. Бардак и «всеобщая Джамахирия», как говаривал классик.

— А это не война? — Шофер кивком указал на смарт Климова. — Американцы после Тайваня только так и воюют. Сначала санкции, потом сетевые да эфирные дела: вирусы-макросы всякие, «глушилки» и все такое. Дальше — блокада, диверсии и провокации. Ну а под занавес и стукнуть можно, если раньше враги не сдадутся… Тридцать третий… Где вам удобнее?

— Прямо здесь, на углу. Спасибо. Ждать не нужно.

— Ну, тогда удачи.

Разведчики выбрались из такси и быстро двинулись по одноименному проспекту переулку в сторону Студенческой. Там, в здании ГАИ, располагался один из секретных «опорных пунктов» СБН. Пользовались им редко, но это разведчикам сейчас было только на руку. Появись они в более засвеченном месте, а уж тем более в центральном офисе, который, кстати сказать, располагался не так уж далеко—в Москва-СИТИ, почти сразу у моста Багратиона, так вот, появись они там, стычка с преследователями была бы гарантирована. Кем бы ни оказались эти ребята на «Мега-Крузерах», раз уж они начали охоту на сотрудников СБН, штаб-квартиру и «гольф-клуб» должны были блокировать в первую очередь. Явка на Студенческой тоже могла оказаться ловушкой, но Климову и Ольге приходилось рисковать. Иначе никак. Во-первых, там можно было на время укрыться и выждать, когда неизвестные преследователи собьются со следа, а во-вторых, там действовала примерно такая же защита от Системы, как в безвременно утерянном «Вольво». Ну и в крайнем случае на штрафной стоянке во дворе МРЭО можно было разжиться транспортом.

— Если это «защитники», — рассуждал по пути Вася, — им тем более ни к чему туда соваться. Зачем себя раскрывать? Ведь ежу понятно, что охота на сотрудников СБН, да еще из личной команды Влада, ведется без ведома Михайлова. Просто Главный, кем бы он ни был, купил «защитничков», выстроил их в «пятую колонну», и, когда появилась такая необходимость, натравил на бывших коллег. На нас то есть.

— Ты же видишь, что вокруг творится, — негромко и, как показалось Климову, тщательно скрывая испуг, возразила Ольга. — Назревает полная дезорганизация. Даже «Невод» больше не гарантирует ни безопасность, ни надежную связь, ничего… В такой обстановке можно провернуть любую авантюру. Если нас вылавливает Отдел защиты, купленный Главным, — мы попали. От этих ребят не убежать. А еще попал Михайлов и весь его директорат. А мы все гадали — как Система проникнет в «Невод»? Выходит, очень просто, без всяких там хитроумных атак при поддержке «нанопехоты». Просто личная охрана директоров арестует всех боссов и самого Михайлова, а на их места посадит Главного и его свиту.

— Да нет, не верю я, что все настолько серьезно. Ты же сама говорила — не стоит делать выводы только по машинам.

— Я говорила? По-моему, это твои слова.

— Ну, мои, какая разница? Все равно рано паниковать.

— Я и не предлагаю падать на асфальт и биться в истерике. Просто надо срочно связаться с Владом.

— А если это все наши фантазии?

— Ты хочешь дождаться, когда нас догонят, спросить у них, как у того шофера, на кого они работают? Думаю, ответ будет коротким и передать его Владу ты не сумеешь.

— Твой вариант?

— Дойти до офиса, а там сориентироваться.

Дойти им удалось лишь до перекрестка. Все случилось очень быстро. Перед разведчиками затормозил огромный белый «Мега-Крузер», из которого выскочили четверо крепких парней, а за спиной, словно из-под земли, выросли еще трое. Климов успел поднять оружие и даже нажать на спусковой крючок, но «гроза» не выстрелила. Равно, как не сработал смарт Ольги, попытавшейся послать в эфир сигнал бедствия. Крепыши быстро и профессионально обезоружили разведчиков, сняли с их запястий с марты и затолкали обоих в «Крузер». Климов попытался для приличия побрыкаться, но получил такую тяжелую оплеуху, что провалился в легкий нокдаун, а когда вышел из него, сопротивляться было поздно — его пристегнули к сиденью, а запястья сковали наручниками. Ольга вела себя более разумно и, в отличие от напарника, практически не пострадала.

Единственное, что хоть немного подсластило пилюлю — сознание того, что худшие опасения не подтвердились. Ни Ольга (она показала это взглядом), ни Климов не знали никого из этих семерых, а ведь в Отделе защиты сотрудников было не так уж много, и по служебным делам приближенные начальника Еврофилиала СБН успели познакомиться практически со всеми «защитниками».

Непонятным недоразумением оставался лишь «Крузер». Он-то принадлежал Отделу, это точно. Как же тогда он оказался в распоряжении неизвестных картотеке костоломов?

«Неужели угнали? Прикрытие, конечно, супер, но все-таки это наглость на грани безумия — тырить такую заметную машину, да еще у спецназа СБН. Одно объяснение — все настолько плохо, что правила прежней игры больше не действуют и любой авторитет придется завоевывать заново. За Отделом защиты, конечно, не заржавеет, да и за нами тоже, но время уйдет. И эта машина вместе с ним… Жалко тачку…»

Что произошло дальше, Климов впоследствии вспоминал с большим трудом. Как выруливали обратно на Кутузовский, он помнил отчетливо, но когда машина нырнула в тоннель под площадью Дорогомиловская Застава, Вася почувствовал легкий укол в затылок. Почти одновременно с солнечным светом померкло и сознание. Ольга продержалась не дольше…

…Когда они пришли в себя, вокруг было зелено » и тихо. Никаких домов, машин и асфальта. Только берег узкой, неторопливой речушки, палатка, котелок с ухой над газовой горелкой и… всего один рыбак-конвоир, да и тот сидел спиной к пленникам, старательно гипнотизируя поплавок. Разведчики лежали без оков и обуви на широком надувном матрасе.

— Мы уже в раю? — приподнимаясь на локте, пробормотал Климов.

— Голова трещит, — пожаловалась Ольга вставая.

Она поправила одежду и уверенно подошла к берегу. Немного постояв у кромки воды, вернулась и села на матрас.

— Фуфло? — предположил Климов.

— Полное, — Ольга кивнула. — Голограмма обыкновенная. Сразу за ней стена. На ощупь — стальная. Мы снова в заточении…

— Только на этот раз помощи от «Сокола» ждать не приходится, — закончил Вася. — Ему сейчас наверняка не до нас…

* * *

Поиск без помощи «Рамблер» или чего-то подобного — дело долгое и безрадостное. Но это если вы скользите по Сети в поисках нужного сайта. Совсем иначе чувствуешь себя, когда попадаешь в запредельное пространство независимой от всех сетей виртуальности, созданной и настроенной исключительно под тебя. В очередной раз оказавшись в этом «лимбо», удивительном мире «подсознания техносферы» (что само по себе невероятно — какое может быть подсознание у не обладающего сознанием конгломерата машин?), Барков чувствовал себя почти так же свободно, как в собственной квартире. Он точно знал, где что лежит и куда следует идти. Это как поиск бумажной книги в домашней библиотеке. Пусть ты давно не брал ее в руки, но, во-первых, точно знаешь, в какой комнате стоит книжный шкаф, а во-вторых, ты примерно помнишь, на какой полке стоит книга. Дальше все просто: подошел, пробежал глазами по корешкам, протянул руку и взял. Отличие одно — в квартире вряд ли бывает больше пяти-шести комнат, а вот в «лимбо» их были сотни тысяч, и путешествовать по ним приходилось последовательно, открывая тысячи дверей. Это было несложно, но требовало времени.

Тамара ориентировалась в «соколиной» виртуальности пока не так хорошо, но очень быстро училась. Ей поиск представлялся немного иначе. Она не стала менять привычный интерфейс: серебристое небо с облаками «Невода», стальная «земля» Интернета, а также паутина сотовых и прочих радиосетей между ними — все покрытое черными кляксами и припорошенное угольной пылью элементов Системы. Тома брезгливо стряхивала черную пыль и расплетала узоры из цветных нитей, стараясь нащупать верный путь почти интуитивно. «Почти» потому что обостренная «интуиция» все-таки была результатом напряженной аналитической работы ее «Сокола», а не традиционным женским чутьем.

В обоих вариантах цель поиска была единой, а потому разные виртуальные модели процесса не конфликтовали. Более того, «Соколы» даже сохраняли возможность обмениваться информацией. Как бы разговаривать, только мысленно. Кроме того, Саша видел расплывчатый образ «сестры» сквозь полупрозрачные стены «комнат», а Тома боковым зрением отслеживала плывущую по разноцветным холмам где-то справа тень «Сокола-1».

Некоторое время все шло относительно гладко и «Соколы» работали молча. Но в один не самый прекрасный момент Барков попал в просторный зал, из которого открывалось не две, четыре или восемь дверей, как до этого, и даже не шестнадцать, а сразу тридцать две, причем ни одна не имела каких-то особых примет. Черное, будто бы обугленное, дерево дверных полотен, покоробленные косяки, и никаких ручек или замочных скважин. Прямо-таки двери в ад. Саша немного растерялся. Обычно он уверенно шел к требуемой двери, поскольку выход подсказывал «Сокол», но сейчас тот молчал, как партизан. За матовой стеной справа мелькнула тень Тамары.

— Кажется, застрял, — признался Саша.

— Я тоже, — ответила Тома. — Здесь та-акой клубок! Если его распутывать, потрачу не меньше суток. А комп молчит.

— У меня тоже.

— С одной стороны, это плохо, но с другой — это верный признак того, что мы на правильном пути. Раз нас пытаются сбить с толку, значит, «Сокол-3» где-то рядом.

— Вопрос — где?

— Давай сориентируемся для начала, куда мы забрели. Что ты видишь?

— Двери. Словно бы обугленные. А ты?

— Кроме запутанного клубка почти ничего. Сверху тучи «Невода», снизу черно от этой маслянистой гадости — элементов Системы. Прямо-таки «черное море», в буквальном смысле.

— Точно! — Саша оживился. — Иносказания даже «Соколам» не чужды. Правда, прямолинейные, как рельсы. Черное море, вот что это такое! Потому и дверей больше обычного, а у тебя клубок образовался. Границы государств, стык технических стандартов, частот и диапазонов, да еще сигналы сотен судов и кораблей со всего мира — настоящий клубок.

— Представляю, что творится где-нибудь в виртуальном пространстве Карибского моря или Гибралтара. Там-то, наверное, и вовсе информационная мешанина.

— Сейчас, похоже, везде мешанина. Взгляни, что происходит в Москве. Полное рассогласование систем связи и управления, зависшие серверы и умолкнувшие передатчики. Система навигации не работает, локальные сетки и те «порвались», даже светофоры перешли в «желтый режим».

— А «Невод» между тем в порядке, — заметила Тома. — Странно как-то. Он будто бы выжидает, чем все закончится.

— Это сработала защита от взлома. Видишь цветные искорки на его облаках? Михайлов сразу предусмотрел возможность нештатной ситуации и то, что в первую очередь любой агрессор попытается отключить спутниковую Сеть. Так что на самом деле «Невод» не выжидает, а защищается. Он по-прежнему все видит и фиксирует, но, чтобы получить информацию, нужно иметь специальный допуск и находиться непосредственно в одном из его серверных центров.

— Или здесь.

— Или здесь, — согласился Саша. — Но это место доступно лишь нам с тобой… и Семенову.

— Я не о том. Мы ищем в пространстве между сетями, а что, если нам погрузиться в одну из них и поискать след «Сокола-3» не наугад, пытаясь «учуять» родственную душу среди всей этой фантасмагории в стиле «техно», а осмысленно. Например, войти в «Невод» и, грубо говоря, прочесать акваторию с помощью его спутников? Ведь теперь понятно, что сигнал шел отсюда, а значит, нам нужен корабль. Выделим все подозрительные суда, рассмотрим их повнимательнее, с максимальным увеличением, глядишь, и обнаружим, что искали.

— Ты представляешь, сколько кораблей сейчас болтается в Черном море? Мы потратим непозволительно много времени, даже если «Соколы» втрое «разгонят» наши мозги. Нет, нам следует продолжить поиск виртуального отражения «Сокола-3». А уж когда локализуем его с точностью до ста квадратных километров, тогда и возвратимся в реальность.

— То на то и выйдет, — заупрямилась Тома. — Можешь меня заклевать, пернатый брат, но я распутаю этот клубок не раньше завтрашнего утра. Не подумай, я не вредничаю, это реальная оценка сил.

— Хорошо, — сдался Барков. — Ты поднимайся к серебристым облакам, а я продолжу поиск здесь, в лабиринте. Только будь постоянно на связи. На всякий случай.

— Договорились, — Тамара оживилась. — Давно мечтала полетать! Как это делается?

Саша неопределенно хмыкнул. Как объясн человеку, в чем секрет полета? К тому же сам Барков, видимо, в силу недостаточной романтичности натуры, летать во внесетевой виртуальности предпочитал, сидя на холке у воображаемого гигантского сокола. Но советовать Тамаре, чтобы она поступила так же, он не стал. Она хотела полета, ощущения немыслимой свободы, той, которую можно обрести, только летая во сне, — пусть получит желаемое. Пусть взлетит и станет птицей… «С крыльями в половину неба…» — сама собой пришла откуда-то сетевая строчка, фрагмент хокку неизвестного автора. Да, пусть станет именно такой. Пусть ненадолго вернется в это детское счастье. Многие ли взрослые способны летать во сне? А уж наяву-то и подавно.

— Просто взлетай, — не нашел лучшего совета Барков. — И смотри по сторонам. Если «Сокол-3» вздумает защищаться, он нападет внезапно.

Тень девушки за полупрозрачной стеной колыхнулась, вытянулась вверх и исчезла. Саша некоторое время стоял, прислушиваясь к звукам, в изобилии производимым неведомыми обитателями лабиринта, а затем двинулся к одной из дверей. Выбор он сделал наугад, или «интуитивно» — достоверно это знал лишь «Сокол». Черная преграда исчезла, Барков сделал шаг, еще один и… рухнул в пронзительную синеву летнего неба. Бесконечное небо было повсюду, но в одном направлении его ограничивал громадный, искрящийся, сине-зеленый купол колышущейся воды. Это выглядело здорово. Особенно после разноцветного, но оттого вовсе не казавшегося прекрасным или хотя бы красивым хаоса виртуальности. Небо и море в своих естественных, могучих красках, обретающих под золотым дождем солнечного света тысячи дополнительных оттенков, выглядели воплощением гармонии. Да, наверное, им и являлись.

На воду упала тень. Саша сначала внутренне собрался, готовясь к неприятностям, но почти сразу расслабился. Это была Тома. Она зашла со стороны солнца и спикировала, едва успев затормозить на одном уровне с Барковым.

— Я нашла его!

— Хорошая работа. Где?

— Прямо под нами. Видишь эту яхту?

— Яхту? Я вижу только здоровенное судно.

— По кошельку и сигара. Это и есть его яхта. Старпом на этом судне — агент ЦРУ. Он вышел на связь со своим начальством, и я уловила в этой передаче пару ключевых кодов.

— Ты расшифровала коды ЦРУ?

— Не я, конечно, «Сокол»! А еще он расшифровал ответ из Лэнгли. С Босфорской плавучей базы Шестого флота вышел целый авианосец с конвоем из пяти кораблей помельче и с двумя ракетными фрегатами турецких ВМС в качестве наблюдателей. Я вот только не поняла, на перехват они вышли или, наоборот, чтобы охранять яхту от русских.

— Да, вижу, — Саша сориентировался в сторонах света. — Надо передать точные координаты яхты нашим и, для страховки, восточным украинцам.

— А разве американцы или турки хуже? Какая разница, кто потопит эту посудину?

— Они не станут ее топить. Они попытаются взять Главного и компанию теплыми, чтобы использовать в своих целях. Разве ты не видишь — «Невод» ушел в глухую защиту, и у американцев впервые после кризиса семнадцатого года есть возможность почесать кулаки. Если им удастся взять Главного, то молчание «Невода» будет длиться столько, сколько захочется Лэнгли и Пентагону. Вернуть себе мировое господство, хотя бы ненадолго — янки никогда не упустят такого случая.

— Тогда возвращаемся? — спросила Тома с явным сожалением. — Мне так понравилось летать!

— Извини, но на это нет времени, надо вернуться. Сверкающее солнечными бликами изумрудное море отдалилось, небо потемнело, и сквозь его невесомые стены проступил знакомый хаос сплетенных в пучки, клубки и спутанные сети разноцветных нитей. «Соколы» на безумной скорости промчались над черными, ворочающимися, как бесформенные амебы, островами Системы, вошли в пике и на одном из стремительных виражей нырнули в узкое пространство между конструкциями Интернета. Здесь было не так жутко, но разлагающее влияние Системы чувствовалось и тут. Всемирная паутина стремительно теряла важные нити и даже целые участки, что приводило к распространению волн деструкции, как кругов на воде. Самыми чувствительными к ударам Системы были виртуальные нити беспроводной связи, они лопались, будто паутинки под медвежьей лапой. Стационарные линии казались более прочными, но постепенно и они истончались и деформировались. Как это выглядело на самом деле, в реальности, представить было несложно: Система выводила из строя передатчики сотовых сетей и «подвешивала» серверы Интернета. Сначала она наносила удар, запуская в Сеть короткоживущий, «парализующий» компьютеры вирус, а затем в дело вступали вездесущие нанороботы. Они проникали всюду и, когда вирус самоуничтожался, перехватывали управление компьютерами. Просто и эффективно, а главное — практически без потерь. Конечно, не все программы защиты оказывались Системе по зубам, и в этом случае ее тактика менялась «до наоборот». Нанороботы грубо вмешивались в работу компьютеров, «взламывали» и частично форматировали «хард», а затем загружали нужные программы и восстанавливали работу атакованных ВЦ, но уже под контролем Системы. Сколько при этом терялось информации, Систему, похоже, не волновало. Лес рубят — щепки летят. Относительно нетронутыми оставались только островки, вроде управляющих компьютеров атомных электростанций да некоторых военных объектов. Саша взял на заметку несколько особенно стойких виртуальных крепостей. Они могли пригодиться в дальнейшей борьбе. «Если в ней есть смысл…»

— Даже не думай! Если сдадимся мы, Систему не остановит уже никто!

— Я понимаю, сестренка. Понимаю. Мимолетный приступ глупых сомнений.

— Вот именно — глупых! Встряхнись, мы уже на месте…

…Барков вернулся в реальность, но некоторое время не открывал глаза. Все тело затекло, а где-то очень глубоко в сознании еще пульсировали воспоминания о наполнявшей его легкости — воспоминания о полете. Кто-то взял Сашу за руку; нежно, но не робко. Тома? Нет, не она. Это Лена. Хорошо. Как и во время того, самого первого путешествия за пределы реальности, жена оставалась лучшим «якорем». Барков открыл глаза и улыбнулся. Лена провела пальцами по его щеке.

— Я боялась, что ты снова захандришь.

— Теперь я опытный… ходок куда подальше, — Саша приподнялся на локтях. — Как там сестрица?

— Кто? Тамара? — Лена совсем чуть-чуть напряглась. — С ней все в порядке.

— Я в норме, — с кушетки подала голос Тома. — Трясет немного.

— Тома, а ты заметила, что нас никто не контролировал?

— Ты о ком?

— Об Одиночке. Сколько раз я бывал на той стороне, всегда либо видел его, либо слышал его голос.

— Да? А я только по местному радио его слышала. Там ни разу не встречала. А это важно?

— Не знаю, — Саша сел. — Может быть.

— Я думаю, он просто занят, — в комнату вошел Владислав Валерьевич с плоской фляжкой в руке. — Кого тут потряхивало? Примите для успокоения.

— Ой, давайте, — Тамара тоже уселась на кушетке. — А Костя далеко? Он для меня лучше валерьянки.

— Действительно, — Владислав рассмеялся. — А я, старый пень, коньяк предлагаю. Константин, пройдите в спецкомнату.

Костя, видимо, ждал прямо за дверью. Он протиснулся к кушетке, присел и, обняв Тому, что-то зашептал ей на ушко. Число претендентов на содержимое фляжки уменьшилось вдвое. Седой протянул ее Баркову. Саша сделал глоток и вернул фляжку владельцу.

— Я сбросил координаты судна в наш компьютер.

— Да, я видел, — Владислав кивнул. — Они уже отправлены в штаб Черноморского флота вместе с приказом главкома перехватить, а в случае осложнений и вовсе утопить посудину к чертовой матери. Отличная работа, Александр.

— Думаете, получится?

— Увидим.

— Каким образом? «Невод» ушел в глухую защиту. Он полностью изолировал себя от всех сетей.

— У меня сохранился нулевой допуск, а компьютеры Одиночки имеют неплохую подстраховку от взлома, так что мы действительно все увидим, причем не рискуя безопасностью «Невода».

— В таком случае сгораю от нетерпения.

— Придется потерпеть. Корабли перемещаются не так быстро, как «Соколы». «Невод» сообщит, когда наша эскадра окажется в заданном квадрате.

— Надеюсь, они опередят американцев?

— Несомненно. Судно Главного дрейфует в непосредственной близости от наших территориальных вод. Штурмовики морской авиации уже вылетели на разведку. По расчетам штаба, операция займет не больше двух часов. Это в случае, если у них будет шанс перехватить Главного. А если нет, то все еще проще. Одна крылатая ракета или проход звена штурмовиков — и вопрос закрыт. Американцам в любом случае ничего не светит, не беспокойтесь.

— Я не об этом беспокоюсь, если честно. — Барков погладил Лену по волосам. — Олежка спит?

— Да, — жена нехотя встала. — Пойду, вдруг проснется. Ты придешь?

— Если у нас действительно есть два часа, конечно, — Саша улыбнулся. — В любом случае приду. Хоть на пять минут. Иди…

Когда Лена ушла, Барков поднял на Владислава усталый взгляд и спросил:

— Вы верите, что Система допустит уничтожение Главного?

— Если узнает об операции — нет, не допустит.

— А она не знает? — Саша усмехнулся. — Вы не видели, что творится, Владислав Валерьевич. Не видели этот кошмар изнутри. Система повсюду. Нет ни одного участка техносферы, где бы ни присутствовали ее элементы или скрытые компоненты ее программ. То, что не заражено нанороботами, заражено е-вирусами; от компьютеров до самых обычных электрических сетей. Система повсюду… Перед тем, как вернуться, я специально проверил, осталось ли хоть что-то нетронутым. И знаете, сколько я обнаружил «белых пятен»? Девять! Всего девять реально значимых объектов, пять из которых следует считать «белыми» лишь условно — там нет нанороботов, но в их компьютерах сидят очень жирные «червяки», готовые активизироваться по первому приказу Системы.

— Но хотя бы четыре объекта у нас имеется? — Владислав заметно приуныл. Он вновь отвинтил пробку и протянул фляжку Баркову. Саша сделал глоток и утер губы тылом кисти.

— Имеется. Правда, не у нас с вами. У ВМФ России, США и Великобритании. Три стоящих на боевом дежурстве подлодки и жутко древняя, но еще вполне работоспособная сверхдлинноволновая станция связи как раз с подводными лодками в автономном плавании.

— Подлодки? — Владислав принял у Баркова фляжку и тоже сделал глоток. — А-а, в автономном режиме! Ну да, конечно! Они ушли в море еще до начала распространения по миру эпидемии нанороботов, а программы-вирусы им в компы никто не смог забросить, поскольку корабли соблюдают полное радиомолчание. Я правильно понял?

— Так точно, — от коньяка Саша расслабился и немного раскраснелся. — Единственный сигнал, на который они откликнутся, — сигнал в СДВ-диапазоне.

— Ну так это же прекрасно! — воодушевился Владислав. — Я немедленно свяжусь со штабом… если получится.

— И вас, извините, пошлют подальше. Никто не снимет стратегический резерв с боевого дежурства, даже если небо упадет на землю.

— Это верно, — Владислав немного остыл. — Вы правы почти во всем. Во всем, кроме одного — ждать обрушения хрустального свода небес нам не придется. Ведь отзывать лодки с боевого патрулирования не требуется. Один пуск ракеты с обычной, неядерной боеголовкой — и вопрос решен. Не так ли?

— А долетит?

— Кто же ее собьет, если Система с минуты на минуту уничтожит все оборонные программы и отключит станции слежения? Что же касается противодействия этой атаке со стороны Системы — вы сами сказали, ни подлодки, ни их боезапас не «заражен». Думаете, нанороботы сумеют проникнуть в летящую ракету?

— Сбить ее с курса можно и с помощью радиосигнала.

— Опять же — если компьютер ракеты его примет. Достаточно блокировать связь — и Система окажется бессильной. Правда, и с подлодки в случае чего не удастся отменить боевой приказ, но это, мне кажется, в нашей ситуации несущественно.

— Согласен. Осталось убедить штаб ВМФ.

— Я готов рискнуть. Где-то тут была древняя линия «ВЧ», возможно, она пока работает. Отдохните пока, сходите к своим. Я вас позову…

12. 07 июля, 12 часов 30 минут

Переговоры с адмиралами затянулись на целый час. Барков за это время успел перекусить в кругу семьи и даже несколько минут вздремнул, прикорнув на коленях у жены. Проснулся он не от обещанного Владиславом вызова, а от смутного беспокойства иного рода — наверху что-то происходило. Наверху, не в глобальном масштабе, а конкретно над базой Одиночки. Саша на несколько секунд сосредоточился и все понял.

«Тома…»

«Да…» — ответ пришел с некоторым запозданием. Девушка тоже не теряла времени даром. После душа и запоздалого завтрака Костя делал ей расслабляющий массаж… или что-то в этом роде.

«Ты чувствуешь? Наверху кто-то копошится».

«Чувствую. И даже прошлась по локальной компьютерной сетке. Она довольно грязная от всяких микроскопических паразитов…»

«Нас нашли».

«А ты сомневался? Но не волнуйся, сюда они не полезут».

«Я бы на это не рассчитывал. Агломераты нанороботов — грозное оружие. Для них пробурить в крышках этой шахты сквозные отверстия — минутное дело».

«Я вижу, что они сюда не лезут. Одиночка предусмотрел здесь какую-то особую защиту. Это не М-станнеры и не броня, это какая-то особая штуковина… В архивных файлах Одиночки она обозначена как „активный резерв“. Ты разве не пошарил в хозяйских кладовых?»

«Как-то не до того было…»

Саша поднял голову. Лена погладила его по плечу.

— Пора?

— Да. Пора, — он попытался ободряюще улыбнуться. — Скоро все закончится, я не могу пропустить кульминацию шоу.

— Мне уже начинает казаться, что этот бункер наш последний дом, — она тяжело вздохнула. — Но я больше не сержусь. Теперь я вижу, что ты был прав. Все в жизни предопределено… Как там сейчас?

Она подняла взгляд к потолку.

— Там солнечно, но… лучше туда не подниматься.

— Я хочу увидеть солнце, хотя бы еще один раз.

— Лена, не пугай меня, — Барков укоризненно покачал головой. — Что за мрачный тон? Все будет нормально, мы справимся. Я понимаю, что тебе тяжело, но подумай о сыне.

— Я думаю, но не вижу выхода. Все происходит так быстро, и это ужасно. Еще три дня назад мы жили нормально, как все люди, а теперь прячемся по каким-то подземельям. Я хочу домой, Саша, я хочу снова жить, как раньше!

— Все будет, обещаю тебе. Но сначала мы должны справиться с бедой. Вместе. Понимаешь? Вместе, как настоящая семья. Другого варианта нет.

— Семья, — Лена горько всхлипнула. — У суперменов не бывает семей. После Горной Крепости, после того, как ты… как мы… я не знаю, как сказать… Все так сильно изменилось.

— Не плачь, прошу тебя, не надо, — Саша обнял жену.

— Мама, — Олежек потянул Лену за рукав.

— С ума сходит ваша мама, — Лена прижала сына к груди и попыталась сквозь слезы улыбнуться. — Все нормально, Саша, я справлюсь. Ты иди…

Сказать, что Барков поднялся в рабочий кабинет будучи в плохом настроении — не сказать ничего. Он был полон настолько мрачной решимости, что это почувствовал даже вновь объявившийся на территории «подполья» Николай Николаевич. Генерал госбезопасности бросил на Сашу оценивающий взгляд и скептически покачал головой: «невыспавшийся герой — провал кассовых сборов». Но Баркова не трогало мнение контрразведчика. Он был страшно зол на всех и вся.

— Не хотите пропустить развязку? — Барков кивнул чекисту.

— Этот бункер — единственное место в Москве, где пока еще крутят спутниковое кино, — генерал уселся на пустующее место Климова и перевел взгляд на Владислава. — Ребят твоих, Влад, я поискал, но ничего утешительного сказать не могу. Машину нашли, но их поблизости не было. А расширить поиск — сейчас просто рук не хватает. Аврал, сам понимаешь, каких масштабов. Меня час назад директор вызвал и так прямо в лоб и заявил — либо ликвидируете заговор, либо отправитесь рядовым на китайский фронт или на американский, как повезет. Намек ясен?

— Куда уж яснее, — Владислав хмыкнул. — Мировые сверхдержавы сваливают все на Россию?

— А на кого еще? Мы ж в семнадцатом году из заварушки грамотно выскользнули, а им обидно. Давно повод искали, вот он и подвернулся. Так что, Влад, хочешь не хочешь, а Главного нам придется брать в течение суток. Иначе опоздаем на целую жизнь.

— А если не возьмем, но проблему устраним?

— Тоже неплохо. Тут ведь дело даже не в военной угрозе. Как только техника заработает в прежнем режиме, мы снова все окажемся в белом, а народы мира через «Невод» увидят порядком подзабытый оскал мирового империализма. Смекаешь, о чем я?

— А то? Не рой другому яму. Счет будет два — ноль. Очередной мировой кризис разрешен, и Россия снова на коне.

— Вот именно, Влад. Ты хоть и гражданин без определенного гражданства, но ведь наш, русский, должен сочувствовать.

— Вот как раз сочувствовать мне не положено, но быть на стороне справедливости — моя прямая обязанность. Только что битый час доказывал это вашим адмиралам. Уперлись, как бараны. Желают запустить самолеты и атаковать корабль Главного по надстройкам, чтобы лишить его управления, связи и палубной авиации в виде двух вертушек, чем и задержать до подхода эскадры.

— Не так глупо, — Николай Николаевич почесал в затылке. — В чем подвох?

— Вот у него спроси, — Владислав кивком указал на Сашу. — Или у нее.

Снова кивок, теперь в сторону Тамары.

— «Соколу», который по указке Главного управляет Системой, не требуются стандартные средства связи, — пояснил Саша. — Был бы «Невод» над головой, причем необязательно активированный, или Интернет в радиусе десяти километров. Так что, уничтожив радиорубку корабля, адмиралы ничего не добьются, только спугнут Главного.

— А куда ему деваться? Вертушки ведь тоже попортят.

— А если у него в трюме субмарина на этот случай припасена, или реактивный самолет со сложенными крыльями своего часа под палубой дожидается?

— А вы проверить это… никак? — Николай Николаевич с надеждой взглянул на Баркова, затем на Тому и вздохнул. — Ну, нет, так нет. И что вы предлагаете? Жахнуть сверхточной ракетой с тяжелого подводного крейсера? Рассекретить маршрут стратегического боевого патрулирования?

— Единственный вариант. Я же тебе предварительно все объяснил, — сказал Влад.

— Да, я понял и в принципе не возражаю, только это не в моей компетенции. Такие вопросы решает Сам. А он пока склонен согласиться с адмиралами.

— Спугнем Главного — будет поздно метаться, — предупредил Саша. — Без спутников не отследим, куда он спрячется.

— Так вот же они, спутники, — генерал указал на экран. — Я потому сюда и приехал.

— Вы не понимаете…

— Это вы не понимаете, гражданин Барков! Решение принято и утверждено Верховным главнокомандующим. Судно будет атаковано силами Черноморского флота, в полном соответствии с планом его штаба. А вот если не получится — в чем я сильно сомневаюсь, — тогда и продолжим разговор.

— Не надо было с ними связываться, — вздохнула Тома. — Проще было самим слетать на «транс —формере» и все спокойно решить.

— Надо же, какие мы храбрые, — генерал рассмеялся. — Слетать и все решить? Извините за вопрос — вдвоем с гражданином Барковым? И как бы вы справились с экипажем и полусотней вооруженных охранников?

— Как обычно, — Тома прицелилась в Николая Николаевича указательным пальчиком и, заманчиво сложив губки, издала звук выстрелившей пробки.

— Наслышан, — чекист недобро усмехнулся. — Ваше досье читается, как настоящий триллер. И насчет гражданина Баркова кое-какие сведения у нас имеются.

Саша едва заметно вздрогнул. Он старался не вспоминать о пережитом в лабиринтах секретного объекта под Пушкином и уж тем более не предполагал, что о подробностях его приключений известно кому-то еще. В первую очередь — правоохранительным органам.

— Но вы можете не волноваться, Система списала вам все грехи.

— Уничтожила наши файлы?

— Нет, Александр. Просто победителей не судят. Если, конечно, вы таковыми станете.

— А есть выбор?

— Вот и я говорю — либо со щитом, либо… крупные неприятности не от Системы, так от моей Конторы.

— Коля, мы так не договаривались! — рассердился Владислав. — Прекрати этот шантаж!

— Боже упаси, Влад! Какой такой шантаж? Я просто обрисовал ситуацию — честно и без обиняков. Клянусь тебе — если я и перегнул, то исключительно для чистоты эксперимента.

— Паразит, — Владислав смягчился и дальше ворчал уже без сердца, для проформы: — Не меняют тебя годы. Как был кровопийцей лубянским, так и остался. Ладно, делать нечего, наведут ребята на цель ваши самолеты. Но уговор — малейшее осложнение, сразу звонишь Самому и советуешь срочно рассекречивать подлодку!

— Заметано…

…Кино получилось вовсе не таким героическим, как рассчитывал Николай Николаевич. Вместо образцово-показательной агитки зрители увидели жутковатую документальную хронику о гибели звена штурмовиков задолго до подлета к цели. Четыре самолета, как по команде, вдруг сорвались в пике и рухнули в море примерно в трех милях от корабля-мишени. Ракетный крейсер из боевого дозора приближающейся эскадры попытался исправить ситуацию, выпустив по цели несколько ракет «Синева-9М», но ни одна из них не легла на нужный курс. Та же участь постигла и две крылатые ракеты, которые старательно обогнули судно Главного и ушли в сторону Турции. Во избежание неприятностей, пришлось отправить компьютерам ракет приказ о самоликвидации. Одна ракета приказ исполнила, а вот со второй вышла заминка. Причиной послужили сбои в компьютерах самого ракетного крейсера: как в боевых, так и в отвечающих за силовые агрегаты. Компы влруг «зависли», и стальная махина боевого корабля легла в беспомощный дрейф. Где упала «бесхозная» ракета, так и осталось загадкой…

— Александр? — негромко позвал седой.

— Я бессилен, Владислав Валерьевич, — Саша развел руками. — Отменить приказ «Сокола-3» я не могу, а его самого прикрывает завеса М-поля. Нам не пробиться даже вдвоем.

— Сразу надо было думать, — проронила Тома. — Теперь остается только смотреть и сокрушаться…

…С этой минуты морская обстановка начала изменяться стремительно и абсолютно не в пользу атакующих. Следующей жертвой Системы стала сама эскадра. Нафаршированные электроникой корабли сначала потеряли управление и связь, а затем произошло то, чего и опасались понимающие суть проблемы наблюдатели. Орудия самого крупного из крейсеров развернулись в сторону правого матлота и дали залп. Когда капитан крейсера догадался отдать приказ прекратить подачу снарядов к орудиям, было поздно. Дрейфовавший справа по борту ракетный фрегат «Быстрый» загорелся и дал заметный крен на корму. Отчаянно семафорящие сигнальщики на флагмане и пострадавшем корабле были видны всем капитанам, а потому инцидент не получил развития, но и того, что уже произошло, хватило с лихвой. Эскадра была обездвижена и деморализована.

— Только ничего не говори! — не глядя на Владислава, процедил Николай Николаевич. — Да, ты предупреждал! Но как было поверить в такую хрень?! Два десятка отказов надежнейшей боевой техники и электроники за пять минут — в кошмарном сне такое не увидишь! А что же будет дальше?

— Успокойся, Коля. Дальше ничего не будет. Звони Верховному, пусть отдает приказ на запуск баллистической. Ребята ее наведут.

— Финиш! — Генерал потеребил свой смарт. — Просто полный финиш! Не работает, зараза… У тебя тут есть телефон, желательно «вертушка»?

— Во-первых, не у меня, у Одиночки, а во-вторых… правительственная связь в логове пожилого хакера?

— А, ну да. Что же делать? Может, через «Невод»?

— Нет, не получится. Даже моего допуска не хватит, чтобы нарушить запрет самого Михайлова на поддержание связи. Подсмотреть — пожалуйста, а связаться… извини. Была тут линия «ВЧ», но после моей бесполезной беседы с генштабом Система ее, похоже, засекла и тоже обрубила.

— Придется ехать в Кремль, а оттуда прямо в поле, на станцию СДВ-связи… Кто бы мог подумать, что потребуется снимать с консервации такую рухлядь! Прикроешь?

— Конечно. Полетим на моем «трансформере» вместе, а для подстраховки возьмем с собой… Александр, вы не против прогуляться?

— Я готов, но как же бункер? Я чувствую, что на поверхности все просто кишит паразитами. Они сюда не проникнут?

— Не волнуйтесь. Здесь самое безопасное в этом плане место на Земле. Ну и Тамара здесь останется. Атаковать «Сокола» нанороботы не станут, даже если им прикажет другой «Сокол» или сама Система.

— Вроде трех законов роботехники?

— Да, но действуют они, к сожалению, лишь отношении «Соколов».

Эта оговорка Саше не понравилась.

— В таком случае, придется лететь всем без исключения.

— Я гарантировал безопасность вашей семье, — твердо заявил Владислав. — И пока, по-моему, у вас не было повода усомниться в моих гарантиях. Не так ли?

Барков промолчал.

— Вот и поговорили, — хмыкнул Николай Николаевич. — Давайте, граждане, поспешим. Если Главный уйдет, нам всем будет не до гарантий.

— Я за ним прослежу, — пообещала Тома.

— Только не отвлекайтесь, — Владислав выразительно взглянул на притихшего в уголке Костю. — Если что — немедленно связывайтесь с Александром, в крайнем случае — с Одиночкой.

— Непременно…

…Тамара проводила «ходоков» до лифта и вернулась в штабную комнату. Костя хотел что-то сказать, но девушка остановила друга, прижав пальчики к его губам.

— Дай мне немного времени, Котик. Мне надо сделать кое-что очень важное. Я давно ждала подходящего момента, и теперь он наступил.

— Это связано с виртуальностью?

— Да. С виртуальностью и с тем, кто испортил мне жизнь… тогда… два года назад, помнишь?

— Семенов?

— Да, Котик. Пришло время поквитаться.

— Ты же не собираешься… сделать все сама? Может, лучше дождаться, когда вернется Саша?

— Есть в жизни вещи, которые нельзя доверить никому, даже тебе, Котик, — Тома поцеловала друга

в щеку. — Не бойся, это неопасно. Я все продумала и хорошо подготовилась.

— Ты уверена? — Костя разволновался. — Я больше не хочу тебя терять!

— Все будет хорошо, меня проинструктировал Одиночка. Мы с ним нашли лазейку в обороне Системы и разработали замечательный план.

— И все-таки будет лучше дождаться Сашу.

— Не упрямься, Котик. Ты же понимаешь, это слишком личное дело, чтобы вмешивать в него посторонних. И потом, Саше без того хватает забот.

— Но, Тома…

— Семенов мой! — отрезала Тамара, но через секунду снова смягчила тон: — Держи меня за руку, Котик. Я тебя люблю…

— Я тебя тоже…

…Когда лифт остановился на самом верхнем этаже, Владислав нажал кнопку блокировки дверей, вынул из кармана три небольших серебристых шарика и раздал их спутникам.

— Подшипник разобрал? — Генерал подбросил шарик на ладони. — Тяжелый. Если приспичит, можно в рогатку зарядить.

— Не расставайся с ним даже в ванной.

— Хоть бы веревочку присобачил, чтобы повесить его как амулет.

— Что это? — спросил Барков.

— Средство от блох, — Владислав открыл двери. — Вертолет стоит на сортировочной площадке, это сразу за седьмым ангаром, метров двести по прямой. Будьте готовы ко всему!

— Ты так сурово говоришь, мне даже не по себе, — генерал зябко повел плечами. — Думаешь, сейчас выйдем, а там полный двор монстров из «Дума»?

— Все может быть, — Владислав достал из наплечной кобуры «АПС».

— А у меня охрана там осталась и две машины прикрытия.

— Забудь о них. В лучшем случае все твои орлы заперты в машинах. А в худшем… там заперты их трупы.

— Старый параноик! — фыркнул Николай Николаевич, доставая из-за пояса штатную «гюрзу».

— Все форсишь? Не боишься отстрелить что-нибудь?

— Не выстрелят пушки, — предупредил Саша. — Проверено.

— У нас выстрелят, — генерал еще раз подбросил на ладони тяжелый металлический шарик и спрятал его в карман. — Пошли!

* * *

Вид с борта вертушки был чем-то схож с тем, что Барков видел вне реальности. Только теперь хаос охватил более привычные глазу объекты и декорации.

На дорогах повсюду замерли безжизненные многокилометровые заторы — их никто не растаскивал, а потому они выглядели вдвойне удручающе. Умудрившиеся не попасть в пробки машины осторожно пробирались по второстепенным улочкам и дворам, явно намереваясь нащупать путь из города, но в конце концов тоже застревали.

Черные точечки пешеходов, в большинстве своем нагруженных поклажей, сливались в потоки и медленно двигались по осиротевшим шоссе и проспектам в сторону МКАД.

На сверкающей в лучах полуденного солнца поверхности водохранилищ и речушек покачивались брошенные суденышки. Они плыли по течению, изредка сбиваясь в беспомощно дрейфующие плавучие островки.

Вертолетные площадки были переполнены как вертушками, так и недоумевающими гражданами. Все еще не веря во внезапный конец технической эры, люди осаждали вертолетные площадки, в тщетной надежде, что вот-вот произойдет чудо и самый быстрый из видов городского транспорта снова заработает и унесет пассажиров подальше из парализованного города.

Примерно втрое большее количество недоумевающего, взбудораженного народа толпилось у входов в метро.

Барков хорошо представлял себе, что сейчас чувствуют все эти люди. Их охватила полная растерянность. Ведь то, что случилось, нельзя назвать ни катастрофой, ни даже чрезвычайной ситуацией. Это было непонятно что! Какая-то совершенно нереальная провокация или глупая шутка. Ничто не взорвалось и не рухнуло. Все просто выключилось. И никто не мог с этим ничего поделать. Вся выучка экстренных служб оказалась бесполезной. Ведь, чтобы применить свои умения, спасателям, милиции и военным следовало для начала прибыть на место происшествия. А куда прибывать, если места происшествия повсюду, но на самом деле ни в одном из них ничего не произошло? К таким ситуациям спасатели вряд ли готовились во время своих напряженных тренировок.

Где-то на северо-западе к небу потянулись черные дымы. Вот тоже задачка не для слабонервных. Вроде бы наконец-то штатная ситуация — пожар, требуется вмешательство МЧС, но как на него приехать, если автопарк парализован? Не с ведрами же бежать.

«Именно бежать с ведрами. Ведь на самом-то деле другого варианта нет».

Вид единственной рабочей вертушки вызвал на земле заметное оживление. Люди останавливались, запрокидывали головы и махали руками. Саша оторвался от иллюминатора. Смотреть на эти жесты отчаяния было тяжело, но не смотреть он не мог и потому через минуту снова прильнул к стеклу.

На одной из старых улочек ближе к центру определенно затевалась какая-то провокация. Несколько человек размахивали красными флагами, а примерно сотня энтузиастов трудилась над сооружением баррикады.

На параллельной улице другой отряд громил магазины. Методично и неторопливо, сгружая наиболее ценные вещи в полосатые пластиковые сумки и чемоданы на колесиках.

Садовое кольцо кишело милицией и солдатами. Они полностью перекрыли доступ в центр, пропуская людей только после долгой проверки. На вертолет Владислава они обратили самое пристальное внимание, но, как и простые люди, только махали ему руками. В данном случае жесты были угрожающими.

— А ведь могли бы «иглой»… — заметил Николай Николаевич. — Хорошо, что погода для ракет нелетная.

— Будь Система поумнее, парочку «ПЗРК» реанимировала бы обязательно, — сказал Владислав. — А вон там, смотрите, на Цветном митингуют, кажется, тоже в сторону Кремля собрались выдвигаться, а в Сухаревском драка…

— Мне на Красной площади садиться или прямо внутри? — спросил бессменный пилот «трансформера» огненно-рыжий Денис.

— Внутри, чего уж там, — Николай Николаевич махнул рукой. — На Троицкой.

— Экстремально! — Денис хмыкнул. — Пилотам из «Аэроклуба» расскажу — не поверят. У них это вроде шутки-завиралки такой: «Сажусь я однажды на Красной площади…» А я прямо в Кремле заземлюсь! Круто…

— Только бы в последний момент у них системы ПВО не включились, — проронил Владислав. — Мы же себя не идентифицировали. Пальнут еще с перепугу.

— Я могу герб на брюхе нарисовать и «РОССИЯ» фирменным шрифтом на бортах прописать, — предложил Денис. — Раскраской получится президентская вертушка один в один. У меня в компе, в папке «маскировочные голограммы» есть такая.

— Это же незаконно… — Николай Николаевич погрозил пилоту пальцем. — После обязательно пришлю к тебе проверочку.

— «После» присылайте, — Денис усмехнулся. — Я, кстати, могу вам и американскую маскограмму подогнать. Недорого. Настоящая, прямо из главного компа базы Эндрюс сп… скачанная. Надо?

— Спрашиваешь! Но президентскую пока не включай. Еще не так поймут. Щита и меча у тебя, случайно, нет?

— Случайно есть, — чуть виновато взглянув на Владислава, признался пилот. — Хобби у меня такое — вертушку раскрашивать…

— Малюй! — приказал генерал. — Надеюсь, это их успокоит. А то ведь президентская охрана и без пистолей опасна. Запросто может шашки из Оружейной палаты вынести, да и посечь нас к собакам. За этими не заржавеет…

…С охраной все обошлось, но не потому, что вертушка вдруг «сменила масть» и превратилась из размалеванного фантастическими драконами шедевра аэротюнинга в строгую черную птицу с эмблемами ФСБ на бортах, а потому, что вместе с охраной на импровизированную посадочную площадку вышел директор Конторы, отлично знавший, кому принадлежит «трансформер».

Выслушав краткий доклад Николая Николаевича, директор тяжело вздохнул и обвел строгим взглядом всех троих «свидетелей военно-морского позора».

— Иначе никак? — директор ФСБ остановил взгляд на Баркове. — Без ракет.

— Нет, — Саша выдержал его взгляд и постучал согнутым пальцем по запястью. — Время.

— Не наглей, — нахмурился директор. — Сам понимаю, что время. Владислав, что можно сделать? «Невод» сможешь запустить?

— Нет, — седой заложил руки за спину. Было видно, что с директором отношения у него далеко не такие теплые и дружеские, как с Николаем. — Но могу отвезти Верховного на стратегический объект «Трофей».

— Все-то вы знаете, — усмехнулся директор. — А если так, то должны знать и еще кое-что: Верховный сейчас в надежном месте, и летать ему некогда. К тому же это опасно. Где гарантия, что ваш «трансформер» долетит?

— Не собираюсь тратить время на дискуссии, — Владислав подчеркнул слово «время», как бы выражая солидарность с Барковым. — Не желает лететь, пусть подпишет приказ. Только учтите, подпись должна быть «разборчивой» — чтобы капитан подлодки не заартачился.

— Вот приказ, — директор протянул бумагу Николаю Николаевичу. — А это пропуск на «Трофей». Где он расположен, вы, естественно, знаете?

— Разумеется, — Владислав кивнул. — Через час будьте готовы начать разбор завалов. Их в городе сейчас полным-полно.

— Сплюньте, чтобы не сглазить…

…Второй перелет занял значительно больше времени, хотя Денис и перевел машину в режим реактивного полета. Объект «Трофей» был упрятан в лесу почти на полпути к Питеру. Выпавшие сорок минут нервного безделья каждый использовал по-своему. Владислав, не отрываясь, задумчиво смотрел в окно, генерал завел научно-техническую беседу с Денисом, а Барков закрыл глаза и незаметно для себя соскользнул в полузабытье виртуальности.

На этот раз он не углублялся в дебри поисковых программ и не пытался выследить врага. Он вообще старался держаться подальше от «Невода» и Системы, он просто покачивался в гигантском гамаке Интернета и впитывал мировые новости. Получалось довольно сумбурно и отрывочно, однако, чтобы сформировать общее представление о творящемся на планете кавардаке, этой лоскутной информа ции вполне хватало.

Паралич техники и электроники охватил далек не все пространство техносферы. Вернее, во многих местах он уже проходил, и сетевые издания удивленно констатировали, что на первый взгляд никаких изменений не произошло. Кто-то уже окрестил произошедшее Большим Системным Сбоем, кто-то Великой Перезагрузкой, кто-то Ошибкой Века, но все сходились в одном — ситуация выправляете41 хотя и немного не так, как хотелось бы. «Невод по-прежнему молчал, не допуская никого к сво

ресурсам, а в Сеть входили только избранные. Причем, кто определяет уровень допуска индивидуума к ресурсам, оставалось самой большой загадкой.

Саша скользнул на другую сетевую ленту новостей. Здесь значимой информации было побольше, хотя в основной массе суть статей тоже сводилась к удивленным возгласам и растерянным восклицаниям.

«…Кто может нормально объяснить, что происходит в Северном море и на Дальнем Востоке?»

«…Неужели китайские генералы не понимают, что с Россией второго Тайваня не получится? Смотрите сетевой репортаж с берегов Амура! Такого вы еще не видели!»

«…Готовились ли американцы к Большому Сбою заранее? Если нет, то как объяснить, что три ударных флота США в нужный момент оказались в непосредственной близости от российских морских рубежей?»

Вот это уже интереснее. Барков опять сменил сайт.

«…На залитых дождевой водой улицах Парижа назревает новая революция. Толпы горожан идут по колено в воде по темным, мрачным улицам, мимо погасших витрин и замерших авто, разбредаясь по пригородам, где, как им кажется, можно будет укрыться от непогоды и кошмара техногенной катастрофы…»

Понятно, у французов, как всегда, на первом месте лирика. А если дальше?

«…Нью-Йорк не погружался во мрак с 2007 года, когда сильнейший ураган отрезал город от электроснабжения, повалив высоковольтные линии… Сегодня жителям города пришлось вспомнить подзабытые с тех времен навыки выживания в каменных джунглях. А еще им придется научиться жить в условиях новой кредитной политики. Сбылись худшие прогнозы футурологов — лишенная баз данных о кредитах населения и бизнеса экономика крупнейшего мегаполиса страны и мира трещит по швам. А с ней грозит обрушиться и экономика всей страны. Что спасет Америку от краха? Похоже, президент знает, где искать ответ — в Восточном полушарии. Ведь недаром туда отправились четыре ударных флота ВМФ США…»

Уже четыре? Ставки растут. Что еще плохого?

«Война с Россией неизбежна! Почему именно с ней? Да потому, что этот шаг диктует сама ситуация. Большой Сбой не мог произойти сам по себе, и в то же время никому не был выгоден, кроме России…»

«Идиоты! Нам-то с какой радости это выгодно? Все только отладили, начали зарабатывать, жить по-человечески. Мы-то как раз были самыми незаинтересованными в сбоях, хоть больших, хоть малых. А они уже войну затеяли. Через три часа после Перезагрузки. Молодцы! Это называется „перекладывать с больной головы на здоровую“. И ведь переложат. У них преимущество — Система разжала хватку на Западе и не торопится это делать у нас. Почему — понятно. Штаб-квартира „Невода“ пока не взята, а значит, план не выполнен. Но причины сейчас не так уж важны. Что делать — вот вопрос. Можно, конечно, еще немного понаблюдать и уж потом принимать решение, но, судя по размаху и наглости начавшейся пропагандистской кампании, времени на отвлеченное созерцание не осталось».

— И ведь подозрительна не только пропаганда, заметьте, Александр, налицо еще и фактические совпадения. Почему сразу четыре флота ВМФ США вышли на боевые учения поблизости от наших территориальных вод? Вышли, заметьте, не сегодня и

даже не вчера, а от десяти до шестнадцати дней назад. И китайские войска стягивались к границе не одну неделю…

— Да, я заметил. Где вы пропадали, господин Одиночка?

— Были дела, — уклончиво ответил невидимый собеседник. — Вы не возражаете, если я не стану формировать свой виртуальный образ? Это утомительно.

— Как пожелаете. Значит, вы утверждаете, что в заговоре Главного участвовали сверхдержавы?

— Кто в нем только не участвовал, друг мой! Вы бы только видели список! Каждый преследовал свои интересы, но цель была одна — оставить мир без «Невода», а следовательно, лишить Россию ее нынешнего статуса весьма влиятельной державы. Ведь что ни говори, а «Невод» транснационален только формально. И по духу, и по складу это русская компания. Нового, прогрессивного типа, но русская.

— Тогда я тем более не понимаю, почему «Невод» ушел в глухую защиту. Ведь стоило Михайлову выступить с открытым заявлением и рассказать миру о Системе и заговоре, весь план Главного рухнул бы в одночасье.

— Такова стратегия выживания, я думаю. Время для заявлений упущено, остается одно — сражаться, а в современных сражениях нельзя использовать старую тактику. Когда враг повсюду, не провести четкой линии фронта. Если «Невод» раскроется, он тут же получит сокрушительный удар в самое уязвимое место. Ведь глобальная спутниковая Сеть тесно сплетена с Интернетом и всеми прочими сетями. Спасти ее от проникновения Системы может только полная изоляция.

— Он не сможет сидеть в своей крепости вечно. Рано или поздно ему придется «раскрыться».

— Возможно, Михайлов рассчитывает сделать это не раньше, чем найдет эффективное средство против Системы. А возможно, мы просто не все понимаем. Идет Большая Игра, мой друг. Соответственно, в ней велики и ставки. «Невод» уже совершил одну крупную ошибку — в погоне за глобальной информационной прозрачностью потерял бдительность и невольно помог Системе синхронизировать работу своих компонентов. Пригрел на груди змею, которая его в конце концов и ужалила. Будем надеяться, что не смертельно.

— И все-таки что-то меня не устраивает. Во всем происходящем есть какая-то фальшь. Я… да и мой «Сокол» тоже… мы считаем, что у игры есть еще один уровень: скрытый, но принципиально важный. Взгляните на Интернет. Он почти не изменился, хотя три часа назад был готов превратиться в информационный хаос. Установленные Системой фильтры и факт того, что она теперь полностью контролирует Сеть, не в счет…

— Вот с этим я не соглашусь — это очень важно, мой друг. Современным миром нельзя завладеть, как это было во времена Римской империи. Настроить крепостей и разместить в провинциях гарнизоны — значит, получить лишь подобие власти. Нынешним миром владеет тот, кто владеет информацией. Система выполнила эту задачу — она контролирует Сеть и смежные информационные пространства. Ей не хватает лишь «Невода». Если Главный получит неограниченный доступ к М-спутникам, вопрос будет решен окончательно.

— Нет, вы меня не поняли. У Системы было предостаточно времени, чтобы спрятать в «Неводе» программные мины, ведь спутниковая сеть — это не компьютеры ракет, в ней не надо было менять установки или портить процессоры, внедряя нанороботов. В мире Системы спутники глобальной связи и наблюдения выполняли бы те же функции, что и раньше. Почему Система не позаботилась о создании подходящих для «Невода» программ взлома и переподчинения?

— Может быть, все дело в необычности М-процессоров?

— А программы тут при чем? Программы «Невода» полностью совместимы с сетевыми, значит, ничего особенного в них нет — взломать, при желании, не проблема. И все-таки этого не случилось. Почему?

— У меня нет ответа, — признался Одиночка.

— У меня пока тоже, но я обязательно его найду.

— Если будет уничтожен Главный, отыщется и ответ.

— Система запущена, господин Одиночка, поэтому устранение Главного мало что изменит. Это иллюзия.

— Почему же вы так стремитесь к этому?

— Я? Нет, к этому стремятся перепуганные генералы из Генштаба. И в чем-то они правы. Не можешь проглотить целиком — разрежь. Сначала главарь, затем его шайка. Главный ведет тонкую игру. Ему мало тайного захвата информационного пространства и техносферы, он стремится заодно перекроить политическую карту. Не думаю, что в этом он преуспеет, но это уже другая песня. Военные боятся именно скрытого влияния Главного на больших политиков, опасаются, что он заставит Запад или Восток начать конфронтацию. Я же не стремлюсь к военной победе, я хочу докопаться до скрытого уровня игры. Сорняки надо вырывать с корнем, а не выкашивать.

— Разумно. Остается пожелать вам удачи, Александр. Дерзайте…

13. 07 июля, 14 часов

(время московское)

Утро начальника Североамериканского филиала СБН Роберта Бонда всегда начиналось с ненавистной пробежки в компании двух охранников. Культ здоровья, давно и прочно занявший в сознании американцев место «национальной идеи № 1», не позволял начинать день иначе, хотя сам Бойд считал пробежки в пять утра занятием абсолютно не физиологичным. Насилие над еще не проснувшимся организмом было неоправданно и даже вредило здоровью, но объяснить это поклонникам «религии движения» невозможно. Более фанатичных «физкультурников» можно было встретить только в Азии. Там по утрам не только бегали, а еще и занимались гимнастикой. Бойд вспомнил безумную, но впечатляющую картину: Пекин, туманное утро, и миллионы граждан прямо на улицах в едином ритме выполняют движения ушу. Увиденное тогда настолько поразило Роберта, что для себя он тут же сформулировал Второе Правило Мироустройства: Азия — это не часть света, а геополитическое существо с коллективным разумом, понять которое можно, только влившись в него, а победить вообще нельзя. Первое Правило относилось к Америке и звучало примерно так: Влияние Сверхдержавы — это резиновое одеяло, которое тем не менее никогда не удастся растянуть на весь мир, а если и удастся, то оно настолько истончится, что его в любом месте сможет порвать любая пустынная колючка.

Впрочем, «сверхвлияние» — это другая «национальная идея». Номер два. И не такая очевидно вредная, как пробежки в полусне, плечом к плечу с сопящими и калиброванными, будто шарики из одного вороненого подшипника, согражданами. В плане возможности без оглядки демонстрировать свою индивидуальность Роберт откровенно завидовал коллегам из Европы или Африки. Им не надо было кривить душой и сбивать ноги, бегая по холодному утреннему парку, лишь бы не выделиться из толпы и не прослыть «неполиткорректным умником» или того хуже — «космополитичным псевдопатриотом», как выразился сенатор Макгриди. Взять, к примеру, Влада. Приезжая в Вашингтон, он соблюдал исключительно собственный режим. Вставал не раньше семи, после душа пил кофе, занимался делами, а ближе к вечеру выкраивал часок для интенсивного заплыва в бассейне. Вроде бы и не нарушал никаких заповедей «новейшего американского завета», даже вполне вписывался, но делал это по-своему. Вот это правильно. Но ему-то можно, он иностранец…

Бойд наконец заставил себя подняться с постели и поплелся в ванную. Сигнал смарта застал его на пороге спальни.

— Это защищенная линия связи «Ар Кью тридцать два». Мистер Бойд, говорит лейтенант Гарсия, секретарь отдела стратегического планирования Генштаба.

— Слушаю, лейтенант, — Роберт вернулся к кровати и нашарил лежащий на тумбочке смарт.

— Срочный вызов, сэр. Генерал Палмер приглашает вас в Пентагон на закрытое совещание к шести ноль-ноль.

— Ну что ж… — Бойд сдержал зевок. — Палмеру не откажешь. Где будет проходить совещание?

— Вас встретят и проводят, сэр.

— Хорошо, буду.

Он выключил смарт и снова отправился в ванную, чувствуя себя значительно бодрее, чем минуту назад. Если честно, настроение у Бонда улучшилось вовсе не потому, что он получил от начальника Генерального штаба приглашение поучаствовать в разрешении кризиса, охватившего страну и весь мир. Совещание избавляло Роберта от физкультурной повинности, не надо было никуда бежать, изображая братскую любовь к потной, смуглокожей толпе, и это воодушевляло Бонда больше всего…

В отличие от Нью-Йорка, где Роберт провел весь вчерашний день, столица выглядела не такой взбудораженной, хотя и на ее улицах было неспокойно. Громко гудящие клаксонами пробки на дорогах, военные патрули на перекрестках, непрерывный вой — далекий и близкий — полицейских сирен, ревущие на малых высотах звенья боевых самолетов… Все это создавало нездоровую, нервную атмосферу. Народ, как обычно, спешил, но не по делам, а просто оттого, что был наэлектризован дурными известиями. Ближе к Капитолийскому холму начали встречаться довольно многочисленные пикеты с плакатами самого разнообразного содержания: от антивоенных, призывающих к политическому решению всех вопросов, до откровенно шовинистских, требующих немедленно расправиться с организаторами «Заговора Большой Ошибки». Прямо «организаторы» не упоминались, но благодаря муссированию в Сети и на телевидении версии «русского следа» все было понятно без расшифровки. И сторонников, и противников жестких мер было поровну — можно смело заключать пари на ящик виски. Количество участников, их расовый состав (строго по четверти черных, белых, азиатов и латиносов), а также тексты плакатов, на английском и испанском, несомненно, были заранее согласованы с Комитетом по гражданской этике при городской администрации. Ведь организаторы пикетов (в обоих случаях наверняка одни и те же) желали «не добиться, но пока зать». Показать, что либеральные традиции незыблемы, а демократия сильна, как никогда. Лицемеры…

…В провожатые Бонду выделили невозмутимого черного полковника. Он проводил Роберта в зал для специальных совещаний в северном крыле Пентагона, умудрившись не произнести при этом ни слова.

Когда Бонд занял место за столом, часы показывали шесть ноль одну, но все прочие приглашенные были раскрасневшимися, будто спорили с пеной у рта уже не меньше часа.

— Включайтесь, мистер Бойд, — предложил генерал Палмер. — Надеюсь, представлять участников совещания не требуется?

— Нет, генерал, не требуется. В двух словах, о чем идет речь в данную минуту? Разведка обнаружила логово главного заговорщика?

— Это логово нам хорошо известно, — мрачно взглянув на Бойда, заявил председательствующий на совещании госсекретарь Ричард Дамп. — Москва, Кремль. По-моему, ни у кого не осталось сомнений, что за всем происходящим стоят русские. Ведь «Networld» — их детище.

— Не совсем понимаю вас, господин госсекретарь, — Роберт постарался сохранить спокойное выражение лица. — Это обвинение? При чем здесь спутниковая Сеть?

— Обвинение вам предъявят агенты АНБ, мистер Бойд, — прошипел госсекретарь. — Ваше присутствие здесь обосновано лишь формальной недоказанностью участия высших чинов «Networld» в заговоре. Если мы получим такие доказательства на протяжении совещания, вы выйдете из этого зала в наручниках!

— Господин госсекретарь, мы же договорились не давать воли эмоциям! — осмелился вмешаться Палмер. — Я уверен, что мистер Бойд в любом случае непричастен к заговору, даже если наши подозрения насчет связи «Networld» с заговорщиками имеют основания.

— Подозрения? — Роберт усмехнулся и поднял кверху указательный палец. — Минуточку, джентльмены. Раз уж мы оперируем такими категориями, позволю себе открыть некоторые секретные данные. Вы знаете, кем я служу в «Networld», и, надеюсь, воспримете мои подозрения с той же серьезностью, что и собственные. Итак… начнем с того, что враг не делал никаких заявлений, не предъявлял ультиматумов и не публиковал коммюнике, но все средства информации в подробностях описывают возможности и структуру Системы, захватившей практически всю технику на планете, а затем почему-то притормозившей со своей экспансией. Вам все это не кажется странным?

— Утечка информации — нормальное явление, — откликнулся председатель сенатского комитета по энергетике, сенатор Кремер. — Эти журналисты большие проныры…

— Верно, сэр, но лично я подозреваю, что никто и не утаивал эту информацию. Даже наоборот, кое-кто постарался довести ее до самых широких масс.

— Но зачем?

— Чтобы, манипулируя общественным мнением, сформировать образ врага.

— Русские — это не образ! — зло бросил Дамп. — Это реальность!

— И как в эту реальность вписывается факт того, что так называемая Система нанесла удары не только по Соединенным Штатам, но и по Азии, Африке, Австралии и Европе, не исключая России…

— Это ничего не значит!

— Еще минуточку, господин госсекретарь! В ходе своего внедрения Система использовала довольно разнообразные средства. Самым впечатляющим

из них являются, безусловно, нанороботы, обеспечившие Системе связь с внесетевыми приборами и локальной техникой, в том числе — военной…

— Я до сих пор не могу поверить, что дожил до этого кошмара, — пробормотал Палмер, прикрывая глаза рукой. — О перспективах войны машин мы любили рассуждать в Вест-Пойнте, будучи еще мальчишками, но никто не заглядывал в своих фантазиях на такой уровень и не думал, что это случится на нашем веку…

— Система… Что вы увиливаете, Бойд?! Система и есть ваш русский «Networld»! Какой еще Системе по силам поддерживать связь с этими микроскопическими диверсантами по всему миру?!

— Я не закончил, мистер Дамп, — Роберту надоело слушать вопли госсекретаря, и он заговорил резче: — Нанороботы лишь одно из средств Системы. Другая половина ее армии виртуальна. Это программы и вирусы, созданные в секретных лабораториях, университетах и ведомствах, в том числе и в этом!

Он похлопал ладонью по столу. Все участники совещания уставились на Палмера. Генерал отнял от глаз ладонь и удивленно взглянул на Бонда.

— О чем вы говорите, Роберт?

— О проекте «Революшн», например, — Бойд вывел на голопроектор официальный бланк Пентагона.

— Эта программа разрабатывалась для ведения сетевой войны армией США, — возмутился генерал. — Вы хотите сказать, что ее у нас украли?

— Возможно, — Бойд взял короткую, но выразительную паузу. — Или вы продали ее посредникам, как частенько продаете оружие и военные технологии. Ваша алчность и недальновидность обернулись катастрофой. Но возлагать всю вину только на Пентагон будет глупо. Ведь есть еще и Лэнгли…

— Хватит! — Дамп треснул по столу кулаком. — Мне надоело слушать ваши фантазии, Бойд! Вам не по нутру предположения? Хотите разговора по существу?! Хорошо! Тогда ответьте, где произведены все эти нанороботы?

— Я не знаю.

— А специалисты из Лэнгли — которых вы чуть было не облили грязью — установили с точностью до девяноста девяти процентов, что две трети секретных заводов размещены в России, а треть разбросана по Китаю, Корее и Японии. Что вы на это скажете?!

— Ничего удивительного, эти страны имеют огромные мощности по производству высокотехнологичной продукции. Половина комплектующих в приборах «американского» производства привозится из Шанхая или с Тайваня, а остальное либо русское, либо сделано в Сингапуре. Наши только программы и брэнды. Это бизнес. При чем тут государство? А вот поставка заговорщикам программ, написанных специалистами из Лэнгли, — это уже государственная политика…

— Осадите немного, Бойд, — вмешался в спор невозмутимый сенатор Райли, глава сенатского комитета по обороне. — Вас заставили защищаться, и вы этим недовольны, я понимаю, но не переходите грань разумного. Обвинять ЦРУ в пособничестве заговорщикам, по меньшей мере, непатриотично.

— Я гражданин мира, сенатор, и мой патриотизм не имеет ничего общего с земляческой солидарностью. Но вы правы, не стоит обвинять ЦРУ в том, что оно вольно или невольно помогло заговорщикам, мало ли было случаев, когда его «воспитанники» становились врагами? Мир меняется быстрее, чем успевает среагировать политика. Однако почему вы прощаете себе невольное, но прямое соучастие и не прощаете русским то, что заговорщики просто использовалц их территорию для своих баз? Почему вы в таком случае не объявите войну заодно и Тройке Азиатских Драконов? И последний, он же первый вопрос — при чем тут «Networld»? Наша сеть обеспечила связь и синхронизацию Системы? Тогда почему вы не предъявите такие же претензии Интернету?

— Да потому, что «Networld» и есть Система! — снова рявкнул Дамп. — Хватит демагогии! Почему то да почему это… Хватит! Вы меня не убедили, Бойд. А ваши намеки на двойные стандарты просто оскорбительны. Никакой предвзятости в нашей позиции нет. Азиатская Тройка будет следующей, а за наше невольное соучастие, если оно было, мы уже заплатили. В стране кризис финансово-кредитной системы, вы разве не заметили? Что же касается сетей, то наказать Интернет — это как высечь плетками море. Он всего лишь информационная окружающая среда, как атмосфера или природа. А вот ваша фирма, Бойд, совсем другое дело.

— Есть с кого спросить, — Роберт усмехнулся. — Только если Интернет природа, то «v» как раз тот самый воздух, которым дышат все живые существа в этой природе. Мы точно такая же прозрачная, общедоступная и вездесущая информационная среда, очень тесно связанная с классической Сетью. И нашей вины в том, что Система проникла повсюду, нет, так же как и вины Интернета или, например, почтовой службы. Вы гоняетесь за собственной тенью, мистер Дамп.

— Я согласен с Робертом, — вдруг заявил сенатор Райли. — Что-то мы увлеклись созданием образа врага, вместо того чтобы реально его искать. Не так ли, господин Гонсалес?

Директор АН Б Джей Би Гонсалес покачал головой и перевел взгляд на госсекретаря.

— Я согласен с выводами, которые мы сделали до объяснений мистера Бойда. Наша страна подверглась наглой атаке. Мы никогда не оставляли агрессию безнаказанной. Мы разгромили Гитлера и Саддама, принесли демократические ценности в десятки стран мира, справимся и с русскими.

— И то, что они ни при чем, вас не смущает? — уже с ироничной усталостью спросил Бойд.

— У меня есть доказательства, что идеолог и руководитель заговора, так называемый мистер Главный, — русский. И верхушка его организации тоже состоит из русских. Думаю, этого достаточно.

— Если следовать вашей логике, мистер Гонсалес, отомстить АНБ Главный должен, уничтожив Тихуану, — не удержался от сарказма Роберт.

Гонсалес побагровел, но ничего не ответил.

— В общем, так, — подвел черту госсекретарь. — Президент уполномочил нас, джентльмены, по результатам совещания принять одно из двух решений. Либо рекомендовать верховному главнокомандующему начать военные действия немедленно, либо оговорить длительность и условия отсрочки. Я предлагаю соблюсти наши демократические традиции и проголосовать всем… за исключением мистера Бойда, как гражданина мира… либо за первое, либо за второе решение.

— Я думаю, время у нас еще есть, — высказался Райли.

— Да, пожалуй, — с важным видом бросил Кремер.

— Я согласен с сенаторами, — заявил молчавший все совещание замдиректора ЦРУ.

— Война спешки не терпит, — заметил Палмер. — Давайте еще подумаем.

— Не ожидал от вас, генерал! — Дамп сокрушенно вздохнул. — Ну а вы, Гонсалес?

— Я по-прежнему с вами, сэр.

— Четыре — два, — подвел итог Роберт.

— Для вас это ничего не значит, — зло ответил Дамп. — У вас ровно сутки отсрочки, мистер Бонд! За это время вы должны на конкретных, убедительных примерах доказать нам справедливость своих слов. Пусть ваша хваленая СБН поймает этого мистера Главного и вылечит мир от электронно-механической эпидемии, вот тогда мы вам поверим. Если же вы этого не сделаете, армия США нанесет удары по объектам «Networld» по всему миру и атакует Россию через Сеть, а также блокирует ее экономически и фактически. Я уверен, что к блокаде с радостью присоединится и Китай, и Европа. Ну а если это не поможет, мы примем более жесткие меры.

— Если Система посчитает это целесообразным, — Бойд закрыл смарт и поднялся. — Вы так и не поняли, джентльмены, с чем имеете дело. Потворствуя Главному, вы думали, что с его помощью сумеете задешево, а главное тайно уничтожить «Networld» и ослабить позиции России, но на выходе вы получили совсем другой продукт. Вот поэтому сейчас и злитесь. Главный вас обманул. Он сделал из вас своих цепных псов. Отпустит цепь, скажет «фас», вы порвете любого, натянет цепь — сядете на место. Теперь вы полностью в его руках.

— Сутки! — вскакивая, проорал Дамп. — А сейчас избавьте нас от своих нотаций, мистер Бойд! И от своего присутствия!

— Если потребуется помощь, звоните, — не обращая внимания на свирепый взгляд госсекретаря, сказал генерал Пал мер. — Я, в отличие от господ из Лэнгли, свою вину отрицать не стану.

— Мы тоже не станем, — негромко заверил чиновник из разведки. — Обращайтесь, мистер Бойд, за любой помощью, в любое время…

…На связь с Владом Бойд сумел выйти только с десятой попытки, да и то через Интернет. Все прочие линии связи и сети, включая «Невод», молчали. Таких перебоев со связью Роберт не помнил со времен Тайваньского Ультиматума, когда китайские электронные войска нанесли мощнейший сетевой удар и на несколько часов полностью парализовали информационное пространство Штатов. Прошло каких-то десять лет, и ситуация повторилась, но на более высоком и опасном уровне…

После нервного совещания Роберт был напряжен и сосредоточен. Будучи гражданином мира лишь формально, Бойд отлично понимал, чего на самом деле хотят политики и где лежат истоки царящих в американском обществе настроений. Роберт вспомнил об Ультиматуме вовсе не из-за внешнего сходства той виртуальной атаки нынешним с Большим Системным Сбоем. Аналогии были более глубокими. Все происходящее было запрограммировано именно в семнадцатом году, когда после сокрушительного поражения в «бесконтактной» войне с Китаем за Тайвань! Штаты растеряли больше половины своего авторитета и международного влияния. Подобная ситуация позволила русским почти беспрепятственно запустить проект «Networld», и этим кардинально изменить мировое устройство. Теперь выпал шанс вернуть все на круги своя, и Белый дом скорее заключит альянс с ненавистным Китаем и другими заклятыми экономическими конкурентами на Дальнем Востоке и в Европе — да хоть с самим чертом! — чем упустит такую возможность.

Если честно, Бонду было бы глубоко плевать на новую конфронтацию, не задевай она интересы «Networld». Роберт не был фанатично предан идеям глобального инфопространства, но ценил свое положение в обществе и финансовую состоятельность. Без спутниковой Сети он мог превратится в пустое место, в бывшего сотрудника опальной корпорации, не имеющего никаких шансов найти приличную работу в Штатах. Такой расклад его не устраивал, а значит, стоило поднапрячься. Не справедливости ради, а из чисто экономических соображений. К тому же политическое противостояние могло привести к серьезному переделу сфер влияния, в том числе и внутри самой сети «Networld»…

— …Пойми меня правильно, Влад, я не могу повлиять на президента. Если через сутки мы не выправим ситуацию, завтра вечером Конгресс примет решение начать войну с Россией, а заодно вынесет постановление о запрете деятельности «Networld» на территории Штатов.

— Тем хуже для Штатов, — буркнул Владислав. — Но это так, мысли вслух. Я согласен, Роберт, обстановка сложная, однако что я могу поделать? Мы предпринимаем кое-какие шаги, но, честно говоря, я не очень верю, что нам удастся застать Главного врасплох. Хотя… если ты свяжешься со мной через час, возможно, я сумею сообщить что-нибудь утешительное.

— Вы нашли Главного?

— Пока не уверен.

— Это плохо. Ты же видишь, положение критическое в кубе! По Сети показывают передислокацию войск НАТО, Китая и вступивших в коалицию мелких стран к границам России. Причем Система этому не препятствует! Если так пойдет, неминуема мировая катастрофа, Влад.

— Я понимаю, — Владислав задумчиво потеребил бородку. — Из того, что ты сказал, можно сделать вывод, что Главному это выгодно — собрать всю мировую мощь в кулак и… подчинить ее себе, а после диктовать ультиматумы. Сначала правительству России, а затем и остальным. Только такие упрямцы, как ваши генералы, могут не понимать, что их гонят, будто стадо баранов, к обрыву.

— Согласен, — Бойд кивнул. — Я тоже думаю, что командование армии США поверит нам, лишь когда будет поздно что-то менять. Когда вся техника в один момент вдруг выйдет из-под контроля и начнет выполнять только нужные Главному приказы. Вот поэтому я и предлагаю подключить к делу все «компетентные» ресурсы.

— Роберт, мы не можем доверять своим товарищам, а ты говоришь обо всех ресурсах! Я понимаю, какие аббревиатуры ты имеешь в виду, а потому не в восторге от такого предложения.

— У нас нет выхода, Влад. Да, они ошиблись, сделав ставку на Главного, да, они преследовали невыгодные нашей фирме цели, но теперь они в том же положении, что и мы…

— «Невыгодные цели» — очень мягко сказано. Они хотели нас уничтожить!

— Это в прошлом. Теперь пусть помогут.

— Найти Главного сможем только мы сами.

— А нейтрализовать виртуальные элементы Системы? Возможно, уничтожив Главного и его «Сокола», вы решите проблему роботов, но как быть с кишащими в Сети программами и вирусами? Я знаю, что у нас в штате очень много грамотных программистов, но быстро справиться с виртуальными эле ментами Системы смогут только те, кто их создал.

— Да, это разумно, — согласился Влад. — Ее. это действительно поможет сохранить «Невод»…

— Конечно, поможет! Только есть один нюан

Вряд ли после всего «Невод» останется прежним. Нам придется серьезно переработать принципы построения внутренней безопасности и произвести чистку кадров. «Networld» предстоит серьезная реорганизация…

— Как и всему миру, — продолжил за коллегу Владислав. — И победители Главного, конечно же, получат право встать во главе нового «Невода»… Ты это хотел сказать?

— Примерно, — Бойд улыбнулся. — Не подумай, что я… как это у вас говорят… делю шкуру неубитого медведя, но я же родился в Америке. У нас принято ставить ясные задачи.

— И прибыльные.

— Да разве это плохо?

Владиславу Валерьевичу все, сказанное Бойдом, не понравилось. Причин было несколько. Если в хронологическом порядке, то сначала промелькнула невольная аналогия с событиями из недавнего прошлого. Если точнее — с ленд-лизом и запоздалой высадкой союзников в Нормандии.

«Справедливо так рассуждать или нет, но на личные мнения Госдума пока запрет не накладывала, — Владислав взял паузу и отвел взгляд от смарта. — Без союзников и конвоев, вроде PQ-17, тоже обошлись бы, хотя война продлилась бы дольше и принесла бы еще большие потери. Зато теперь, благодаря Голливуду и вновь переписанной в начале века, уже на вкус новых „хозяев мира“, истории, получается, что во Второй мировой и с Германией, и с Японией воевали только США, а Россия участвовала в войне на уровне Австралии. Так, пустяки, несколько битв, вроде мясорубки под Москвой или кошмара в Сталинграде, да партизанские вылазки…»

Следующая «мысль по существу» касалась современного положения дел. Вернее — его перспектив.

Владиславу не пришлось долго размышлять, затягивая паузу, чтобы прийти к однозначному выводу: если все обойдется, с Бондом обязательно возникнут серьезные подковерные проблемы.

«Но… новые проблемы возникнут в новой обстановке, и это имеет решающее значение…»

Владислав снова вернулся к разговору с коллегой.

— Хорошо, Роберт. Я согласен, хотя не могу ничего гарантировать. Приму любую помощь с твоей стороны.

— Вот и отлично, Влад. — Бонд дружески (и, что удивительно, почти не фальшивя) улыбнулся. — Считай, что за пределами России и Китая все проблемы по поиску Главного теперь лежат на плечах моих ребят…

— Твоих ребят и «компетентных ресурсов» ЦРУ?

— Да, — Бойд вздохнул. — Мы дирижируем оркестром, но не мы пишем ноты, Влад…

* * *

…Саша почувствовал вполне реальный толчок в бок и вернулся из виртуальности на грешную землю, вернее, на высоту километра над ней. Он открыл глаза и взглянул на Владислава.

— Извините, — седой указал на свой смарт. Восстановилась связь через Интернет.

— Да, я знаю.

— Я говорил с Бондом.

— И о чем договорились?

— О взаимодействии. В Сети началось серьезное информационное наступление на Россию.

— Это мне тоже известно. А еще ко всем нашим границам стягиваются войска и флоты. Штатам требовался формальный повод к войне, и Главный его обеспечил — устроил Большой Сбой, а свалил все на «Невод». Пожалуй, именно поэтому Система и оставила ваши спутники «на сладкое». Главный спланировал все очень тщательно. И сетевую войну, и перегруппировки войск, и то, что крайними окажемся мы с вами. В смысле — «Невод» и Россия. Уж не знаю, как ваши хваленые спутники могли проморгать такие серьезные военные приготовления, но факт налицо.

— «Проморгать» нам помогли. Главный в «Неводе», вы забыли?

— Помню. Но вы оцените масштабы саботажа! Это означает, что он не просто в «Неводе», а как минимум в его директорате.

— Мне не нравятся ни «как минимум», ни «в директорате».

— Как вам угодно, — Саша пожал плечами. — Опровергайте, если не согласны.

На собеседников покосился Николай Николаевич. Он уже выяснил у пилота все, что хотел, и последние десять минут просто пялился в иллюминатор.

— А сказать вам правду?

Владислав и Барков разом умолкли и обернулись к генералу. Услышать правду из уст высокопоставленного сотрудника госбезопасности — не каждому в жизни выпадает такая честь.

— Чтобы разбросать по миру своих роботов, Главный использовал агентурные сети спецслужб двадцати пяти стран мира, а программы для его Системы сочиняли в Лэнгли и нескольких ведущих университетах мирового уровня. А знаете, на чьи деньги?

— Нефтяных картелей и наркомафии?

— Если бы только на их! Университеты получали гранты от очень и очень влиятельных спонсоров Например, от фонда «СРС».

— Ну, это известные благодетели, — Владислав усмехнулся. — Если бы не наш «Невод» да бездарно проигранный Западом Тайваньский конфликт, к сегодняшнему дню мы имели бы Соединенные Штаты Мира. И всего-то усилиями одного этого разведывательно-провокационного фонда. Но Главный, получается, всех переплюнул, подмял и подоил…

— Это да, — согласился Николай. — Большой он мастер обещать золотые горы одним и отнимать их у других. Поэтому вся эта заварушка неожиданностью для нас не стала. Мы знали, что рано или поздно наши интересы перестанут совпадать и мы с Главным встанем по разные стороны барьера. Единственное, чего мы не учли, — масштаб его замысла. Главный доверял каждой союзной стороне только одну незначительную часть своей задумки. Всей картины по ней было не выстроить.

— Кто бы сомневался, — Саша осуждающе покачал головой. — Взлелеять террориста, а потом от него же и получить по шее — это вполне в духе спецслужб. И про заводы по производству нанороботов вы тоже знали?

— Конечно. В технические тонкости мы не вникали, но все «красные» объекты были под нашим контролем… как нам казалось.

— Единственное… Нет, Коля, масштаб — это не единственное, чего вы не учли, — задумчиво пробормотал Владислав Валерьевич. — Было что-то еще. Что-то, чего мы все не учли. Почему все так обернулось? В чем Главный переиграл и вас, и американцев, и всех своих «спонсоров»?

— Пас, — Николай поднял руки ладонями вперед. — Да это теперь и неважно. Вон внизу антенна — видите? — с футбольное поле размером. Это и есть «Трофей». Пять-шесть минут на переговоры с капитаном, пятнадцать — это максимум — на пуск и подлет, значит, через двадцать одну минуту мы сдадим карты заново. Тогда и посмотрим, кому фартит…

14. 07 июля, 15 часов 50 минут

— Это было легко, — Семенов развалился в шезлонге на полубаке. — Эй, старпом, принесите мне коктейль.

Старпома, вместе с капитаном и Главным наблюдавшего с открытого мостика за жутковатым, но захватывающим полетом крылатых ракет, от такой просьбы едва не хватил удар. Он скрипнул зубами, но все-таки спустился на камбуз и принес «герою невидимого фронта» затребованный напиток.

— Что-нибудь еще?

— Нет, свободен пока, — Семенов присосался к соломинке, затем откинулся на спинку и блаженно прикрыл глаза. — Вечный кайф! Всю жизнь мечтал позагорать на борту океанской яхты в открытом море. Еще бы девчонок и музычку…

— Из девчонок на борту только трюмные крысы, — ехидно сообщил старпом. — Позвать?

— Тебе звонят, — спокойно сообщил Семенов.

— Да? — старпом взглянул недоверчиво.

Через секунду его смарт выдал мелодию. Старпом открыл машинку и тут же сильно вздрогнул, будто от удара током. Над смартом поднялся синеватый дымок. Моряк лихорадочно стянул приборчик с руки и бросил на палубу.

— Что тут за пляски? — с мостика спустился Марьин.

— Смарт закоротило, — процедил старпом, потирая обожженное запястье. — Дернуло, как от розетки. Все двести двадцать, наверное.

— Двести двадцать? — капитан хмыкнул. — Где ж ты столько нашел? В корабельной сети сто десять, а в смартах и вовсе больше пяти вольт не бывает.

— Игорь, — подошел Главный, — вы размениваетесь по мелочам. У вас полно более важных дел.

— А чего он… — Семенов выбросил соломинку и отхлебнул. — Имею я право отдохнуть пять минут?

— Нет, не имеете. Пока Система не выполнит главную задачу, никаких прав у вас не будет. Допивайте вашу бурду и продолжайте работать.

— В таких условиях? — Семенов указал в ту сторону, откуда прилетели крылатые ракеты. — Нас того и гляди пустят на дно, а вы — работать. Может, для начала сменим пейзаж?

— Нам ничто не угрожает.

— А КПУГ Шестого флота США?

— Корабельная поисково-ударная группа движется сюда, чтобы выполнять свои прямые обязанности — искать и уничтожать подлодки противника. А мы, как вы могли заметить, надводное судно.

— Хотите сказать, что американцы за нас? Они будут нас охранять?

— Да. Будут охранять от возможной атаки из-под воды. Ведь не все вражеские подлодки приняли на борт системные элементы или получили программные посылки по радиосвязи. Чтобы обезопасить себя от этой, теперь, пожалуй, единственной опасности, я и вызвал конвой.

— А я-то думал, вы со всем миром воевать собрались, — Семенов усмехнулся. — А оно вон как…

— Всему свое время, Игорь, — почему-то взглянув на дверь в лазарет, за которой скрылся старпом, сказал Главный. — В конце концов они лягут под Систему все до одного. Но сейчас выгоднее придерживаться принципа «разделяй и властвуй». Сначала всем миром задавим вашу историческую родину, затем спровоцируем конфликт между союзниками по антироссийской коалиции и повторим первый трюк, но уже в комбинации Запад против Китая, а там дело дойдет и до противостояния Старого и Нового Света. Ну и так далее. Когда они вымотают друг друга окончательно, не составит труда взять их даже голыми руками. Как вам план?

— Не лезли бы вы в политику, — Семенов покачал головой. — Зачем вам это? Когда Система решит Главную Задачу, вы и так станете хозяином мира, а когда заработает Миссия «Сокола», превратитесь в бога. Чего вам еще? Зачем «размениваться по мелочам», играя в политику, которая ровно через месяц станет анахронизмом?

— В своих рассуждениях вы совершаете типичную для всех революционеров ошибку. «Весь мир… разрушим до основанья, а затем…» Я не желаю строить мир «с чистого листа». На это уйдет весь остаток моей жизни. Я хочу получить его готовым к эксплуатации, требующим всего лишь косметического ремонта. У дома сменится собственник, но это не означает, что новый хозяин решит сменить и стены, и крышу.

— Красиво говорите. «Крыша мира…» — звучит. Хотя и затерто. Только ведь косметическим ремонтом не обойдется. Большая Война может не только здорово попортить интерьер, но и разрушить стены.

— А кто говорит о Большой Войне? Я что, похож на идиота — превращать наследный замок в пепелище? Демонстрация силы — это еще не война. Пока конфликт дойдет до огневой фазы, Система решит Главную Задачу и любое противостояние потеряет смысл. Все эти политические дрязги — отвлекающий маневр. Способ обеспечить себе полную свободу действий на самом ответственном этапе операции.

— Не перестаю восхищаться вашим коварством, милорд.

Семенов с усмешкой отсалютовал Главному стаканом, сделал большой глоток и вдруг поперхнулся. Закашлявшись, он резко сел и выплюнул коктейль на палубу, прямо под ноги Главному.

— Что же вы так неаккуратно, Игорь? — Главный похлопал Семенова по спине.

— Это… — Игорь поднял покрасневшие глаза на шефа. — Это… «Сокол»!

— Кто? — насторожился. Главный. — Барков?

— Тома! — Семенов выбросил стакан за борт и попытался встать, но снова рухнул в шезлонг. — Я не понимаю, до чего она там, в виртуальности, добралась, но… она держит меня за яйца мертвой хваткой! Да что, черт возьми, такое?! Ноги… не слушаются!

— Странно. — Главный оглянулся, словно надеясь увидеть поблизости Тамару. — Корабль защищен М-полем.

— Она и не собирается подниматься на борт! — Семенов схватился за голову. — Черт, как больно! Она в Москве. Но каким-то образом нащупала лазейку через виртуальность. Я чувствую, как эта дрянь зажимает моего «Сокола», будто в тисках! Сделайте что-нибудь!

— Игорь, это невозможно! — Главный растерянно развел руками. — Система блокировала других «Соколов», отрезала их от «Невода» и Сети. Может быть, вы что-то путаете?

— Какая, к дьяволу, путаница?! — Семенов сполз с шезлонга на палубу, прямо в лужу коктей ля. — Я… не могу пошевелиться… Я… вижу…

Он выпучил глаза и судорожно вдохнул.

— Что? — Главный присел рядом на корточки. — Что вы видите?!

— Ракета… они запустили баллистическую ракету… из района Карибского моря… Осталось восемь минут… я не могу сбить ее с курса, приемопередатчик блокирован, а нанороботов в ней нет… Надо немедленно уходить!

— Восемь минут?! — Главный встал. — Марьин!

— Я слышал, — капитан свесился с мостика. — Мы не уйдем из зоны поражения, даже если дадим самый полный вперед. И сбить ракету не получится — американцы слишком далеко, а у нас нет подходящего оружия. Надежда только на него…

Марьин указал на Игоря.

— Я… не смогу… — Семенов кое-как поднялся на колени. — В виртуальности… нет проекции этой ракеты, она ведь летит в автономном режиме… Надо удирать… на вертолетах.

— Капитан, пожар на юте! — донесся истошный вопль боцмана. — Вертушки горят! Обе штуки!

— Вот вам и М-поле, — хрипло рассмеялся Семенов. — Она хакнула программу защиты этой посудины! Ну, Тома, ну, сучка!

— Марьин, «трансформер» на взлет! — приказал Главный. — Только перед запуском отключите систему навигации, от греха подальше!

— И как лететь? — ловко съехав с мостика по перилам трапа, спросил Марьин.

— Как та ракета, автономно, — отрезал Главный. — Выполняйте! Делать нечего. Придется сменить базу.

Капитан подхватил Семенова под мышки и оттащил к рубке, шезлонг он отбросил мощным пинком к ограждению борта, а сгоревший смарт старпома зафутболил далеко в море. Как только бак судна очистился от пассажиров и посторонних предметов, посреди палубы образовалась длинная прямая щель.

Некоторое время больше ничего не происходило но спустя минуту палуба разделилась на две створки огромного люка. Когда он открылся полностью, снизу поднялась платформа с просыпающимся «трансформером». Марьин залез в кабину и, пробежав пальцами по дисплею, ввел программу полета. Спустя минуту вертушка была готова к вылету.

— Всех не увезет, — утирая неожиданно потекшую из носа кровь, негромко произнес Семенов. — В глазах темнеет. Может, давление поднялось?

— Может быть, — Главный многозначительно взглянул на Марьина. — Старпома и боцмана в вертушку. Остальных на катера и пусть плывут с богом.

— Тогда и я с ними, — Марьин нахмурился.

— Только без пафоса, — спокойно откликнулся Главный. — Хотите погибнуть — ваше право. Уговаривать не собираюсь. Старт через минуту. Господин Семенов, прошу в вертолет!

Игорь оперся о поручень трапа, ведущего на мостик, но тут же снова сполз на палубу. Ноги не слушались совершенно, а голова кружилась так, что Семенов уже плохо различал окружающие предметы: они сливались в размытую цветную стену. Капли соленой крови текли по губам и подбородку, капали на грудь. Игорь утирал их дрожащей рукой и зажимал нос, но остановить кровотечение не получалось. Семенов еще раз попробовал встать, но снова сел на палубу. Сознание затуманилось окончательно, и он незаметно соскользнул в виртуальное полузабытье. Здесь его уже ожидала одна хорошо знакомая гражданка. Вернее, ее нечеткий образ и мысленный голос…

«Вот мы и посчитались, — голос Томы прозвучал почти нежно. Словно у ветеринарши, усыпляющей старую злобную псину. — Больно тебе? Чувствуешь как холодеют конечности?»

«Сука! За что?! Разве я тебя обижал? Я ведь почти любил тебя!»

«Так это была любовь? Ой, прости дуру! А я-то решила, что ты меня изнасиловал в той спальне с идиотским зеркальным потолком. И после ты одалживал меня дружкам тоже от большой любви? Рассказать, как твои деловые партнеры драли меня во все щели? Сразу втроем. А потом отдали на забаву своим охранникам. Это была незабываемая ночь очень большой и очень чистой „любви“. Или ты хочешь услышать, как в загородном замке твоего дружка Алика меня ставили раком перед мраморными догами, а потом трахали всем, что попадалось под руку? Тебя никогда не трахали бейсбольной битой, Семенов? Толстым ее концом. И душить в постели стариков ты мне приказывал, потому что безумно меня любил. Наверное, так ты понимаешь выражение „сводить с ума“? А кто подослал того журналиста, который начеркал статью о моем прошлом? Я-то никак не могла понять, кто его нанял и зачем. И только спустя два года до меня наконец дошло, что это был ты. Ты очень хитро вынудил меня оказаться в твоей компании, уничтожив все мои надежды на новую жизнь! Все это, выходит, было сделано от жуткой „любви“? Понятно…»

«Что же ты не убила меня?! У тебя было столько возможностей. Почему продолжала работать на меня? Почему не сбежала?!»

«Потому что, сбежав, я не смогла бы отомстить. Если бы я ушла, то никогда бы снова не подобралась к тебе на расстояние удара. Я жила одним — местью. Но просто просверлить тебе череп было бы слишком гуманно. Ты заслужил особую, „эксклюзивную“ смерть. Я хотела убить тебя так, чтобы ты знал, что умрешь, но ничего не мог исправить. И чтобы ты знал, кто тебя убил. „Сокол“ дал мне такую возможность. С его помощью я отомстила так, как и мечтала: жестоко и красиво. Кроме того, моя личная вендетта совпала с интересами государства, на которое я в данный момент работаю. Видишь, какой патриоткой ты меня сделал?»

Тома рассмеялась. В мысленном варианте это звучало жутковато.

«Ты злобная, сумасшедшая тварь! Я прикажу Системе уничтожить тебя!»

Семенов сосредоточился и попробовал вынырнуть из мутной пелены полузабытья. Это ему почти удалось, он даже сумел каким-то чудом подняться на ноги и сделать несколько неуверенных шагов, но голова снова закружилась, в живот ударили перила ограждения борта, свет померк, и Семенов рухнул в черную бездну.

«Никакая Система не в силах остановить мстящую женщину. Поэтому-то я и прорвалась сквозь М-защиту и прочие кордоны. Я шла к тебе. Я твоя смерть, милый, а для смерти нет преград…»

По барабанным перепонкам ударил громкий всплеск, и тело наполнила новая, невнятная, тупая боль. Семенов почувствовал, что не может вдохнуть, и страшно испугался. Поддавшись панике, он начал барахтаться, а потому очень скоро лишился последних сил, позволил воде хлынуть в легкие и, судорожно дернувшись в последний раз, стал медленно погружаться в тяжелую, соленую, как кровь, лазурь…

— Семенов за бортом! Вытащить его? — Марьин потянулся за спасательным кругом.

— Некогда! — Главный уселся в «трансформер». —Он выполнил свою миссию. А то, что мозгами ока зался слабее своей подружки — его проблема. Са дись за штурвал!

— А как же «Сокол»?

— Плевать! Взлетаем!

— Как скажете, — Марьин сел в кресло пилота и захлопнул дверцу. — Взбесится, не дай бог, Система — пожалеете…

— Стой! Куда?! Босс тонет!

На палубе неожиданно появился верный семеновский телохранитель. Он едва стоял на ногах, но зажатый в руке пистолет придавал ему вполне грозный вид.

— Пальнет ведь, — озадачился Марьин. — Еще повредит чего… Боцман, у тебя «узи» далеко?

— Щас сделаем, — боцман выудил из-под куртки автомат и резко распахнул дверцу.

Почуяв неладное, Аслан в последнюю секунду упал на палубу и пополз обратно в лазарет. Автоматная очередь проклепала стенки рубки, выбила пару иллюминаторов, а несколько пуль, звякнув, ушли рикошетом в море.

— Порядок! — боцман захлопнул дверцу. «Трансформер» взлетел на пару сотен метров и, сложив лопасти, рванулся на юго-запад, в направлении побережья Турции…

…Когда шум винтов и рев двигателей стихли, Аслан выбрался из лазарета и, морщась от боли, натянул спасательный жилет.

— Коз-злы, — бормотал он, застегивая ремешки. — Ну ладно, раз вы ко мне жопой, я тоже в долгу не останусь. Вот доплыву до берега и сразу всех сдам. Уроды… Думаете, не видел ваши морды? Еще как видел. Особенно вашего Главного неплохо рассмотрел. И слышал все, о чем вы тут трепались. Ох, и порадуются федералы, когда я до них доберусь. Даже амнистию просить не буду. Дело принципа…

Он схватил спасательный круг и прыгнул за борт…

…Плавучая штаб-квартира Главного превратилась в едва различимую точку у горизонта, и наблюдавший за морем старпом заметно расслабился.

— Теперь не достанет.

— Кто? — Марьин по привычке бросил взгляд на пустой экран. — Этот абрек? Ему не до того. Плывет, наверное, сейчас вразмашку к берегу… смешной…

— Взрывная волна, говорю, нас не достанет. В баллистической ракете заряд что надо должен быть.

— Не думаю, что они врежут ядерным, — капитан отрицательно покачал головой. — Тут ведь американцы поблизости. Зачем лишние осложнения?

Точка кораблика почти исчезла за горизонтом, и в этот момент сверкнула вспышка. Взрыв был обычным и все равно очень сильным. От судна не осталось даже горящих обломков. Так, несколько масляных пятен на воде да облако сажи.

— Ну, считайте, выкрутились, — резюмировал Марьин. — Через час будем в Стамбуле. А там пусть ищут. Только бы «Невод» не подгадил. Больно уж он… «прозрачный».

— Пока он молчит, мы в безопасности, — Главный задумчиво взглянул в иллюминатор. — А молчать он будет столько, сколько я захочу…

— Чего ж вы такой квелый?

— Меня беспокоит другой момент, капитан. Без руководства «Сокола-3» Система замедлит экспансию, и это обнажит ее слабые места. Тамара умудрилась найти прореху даже в нормально функционирующей защите Системы, а теперь у оставшихся «Соколов» появляется возможность начать реальное противодействие.

— А я что вам говорил? Надо было выловить Семенова. Не выжил бы, и бес с ним. Зато «Сокола»

сохранили бы. Но теперь-то поздно. Видели же, что от судна осталось. Один пшик.

— Не успели бы, — возразил старпом. — Я тут просчитал… Мы все правильно сделали. На минуту бы задержались — и конец. Придется вам, господин Главный, что-то придумывать, чтобы все моменты утрясти.

— Можете не сомневаться, — Главный усмехнулся. — Считайте, что мы просто взяли тайм-аут перед последним, победным рывком…

* * *

Когда объект «Трофей» остался далеко позади, «трансформер» перешел в обычный для вертолета режим. Поскольку с Главным было вроде бы покончено и теперь оставалось только ждать результатов, Владислав решил попутно поискать пропавших подчиненных.

— Что-то случилось, — Барков вдруг резко подался вперед. — Нам лучше сесть! Денис, срочно вниз!

— А что такое?

Пилот бросил вопросительный взгляд на Владислава.

— Опять видение? — Седой похлопал Сашу по руке. — Вы не волнуйтесь, Александр, объясните толком.

— В Системе что-то происходит, какой-то новый большой сбой.

— Ну естественно, — Владислав кивнул. — Собственно, на это мы и рассчитывали.

— Нет! Мы думали, что она зависнет или случится нечто в этом роде, а она… Она… загружает новую программу управления своими элементами!

Владислав и Николай Николаевич удивленно переглянулись.

— В смысле, Система не крякнула, а перезагрузилась? — недоверчиво спросил генерал госбезопасности. — Последняя воля Главного?

— Мне не до шуток, — Саша потер побледневшие щеки. — Не знаю, что там с Главным, но Система лишилась «Сокола-3» — это точно — и автоматически запустила новый боевой алгоритм!

— Ничего не понимаю! — Федерал нервно похлопал по подлокотнику кресла. — Получается, мы сами сняли Систему с «предохранителя» и теперь она действует по своему усмотрению?

— Что-то в этом роде, — Барков зажмурился. — Но это не мы. Это… Тамара! Похоже, она его достала. Еще до того, как мы нанесли ракетный удар. Я не понимаю, что она сделала, но «Сокола-3» больше не существует. Семенов, скорее всего, погиб, а робот-«симбионт» не нашел другого носителя и вышел из игры.

— Пока, — многозначительно добавил Владислав.

— Нет, Владислав Валерьевич, похоже, что навсегда. Я не вижу его виртуальной тени. Робот либо уничтожен, либо серьезно поврежден.

«Либо лежит на дне Черного моря…»

«Тома?! Ты это сделала?»

«Я, а что? Ты меня осуждаешь?»

«Я осуждаю твое легкомыслие! Что за необходимость была драться с „Соколом-3“? Ты не должна была так рисковать! А если бы Семенов оказался сильнее?!»

«Не оказался же. Победителей не судят, братец. Прилетай поскорее, у нас появилось много работы. Система начала притормаживать, мы можем воcпользоваться ее „замешательством“ и пройтись по тылам противника — кажется, так это называется?»

«Пройтись по тылам… Ты видишь, что творится?»

«Я вижу, что ракетный удар решил одну проблему, но тут же создал другую».

«Вот именно. И нам придется начинать все заново. Только теперь мы не сможем решить проблему силой».

«Решим хитростью. Системе требуется „Сокол“ — я к ее услугам! Сыграть роль троянского коня… ну, то есть этой… женского рода…»

«Лучше сказать — роль матрешки».

«Вот точно, матрешки! Сыграть такую роль я сумею легко. Столько лет играла ее в реальности, так почему бы не попробовать здесь, в этой… как ты ее называешь, в техносфере, да?»

«Да. Ты хочешь выдать себя за „Сокола-3“ и попытаться нарушить согласование элементов Системы?»

«Я…»

— А Главный? — отвлек Баркова Николай. — Главный-то где?

Саша встрепенулся и открыл глаза.

— Что? Главный? Не знаю. Он ведь не «Сокол», его не отследить через виртуальность… Вы, пожалуйста, гражданин генерал…

— Не отвлекай его, Коля, — вмешался Владислав. — Он с Тамарой беседует. Так, Александр?

— Да. Я сейчас закончу и снова к вашим услугам. Хорошо?

— Хорошо, — согласился Николай Николаевич, но тут же задал новый вопрос: — Так все-таки это она Семенова… нейтрализовала?

— Да, она, но подробности позже.

— Коля!

Генерал поднял руки: «умолкаю». «Тома? Меня отвлекли…»

«Я слышала. Да, я хочу попробовать подчинить хотя бы часть нанороботов и немного „почистить“ Сеть от вирусов. По-моему, если действовать через виртуальность, это будет несложно».

«Мне так не кажется. Если мы возьмемся за чистку этих авгиевых конюшен, то увязнем на дни или даже недели. Нам придется последовательно обойти все „комнаты“ сетевых лабиринтов. Только так нам удастся вычистить „мусор“. Это во-первых. А во-вторых, Система может и не принять нового „Сокола“, раз уж она запустила аварийную программу».

«Неужели нет какого-нибудь универсального способа? Ну, чтобы чик — и готово. Система зависла, все вирусы сдохли, а роботы спят».

«Есть. Но так может сделать только Главный. У него имеется код отмены инсталляции… Точнее — должен быть».

«Если так, почему ты допустил, чтобы по Главному врезали ракетой?!»

«А что оставалось? Мы ничего не теряли. Если бы Система зависла, потеряв Главного, мы выиграли бы время для ее рассогласования и поэтапной „чистки“ Сетей.

«И увязли бы на недели — твои слова?»

«Да, это был жест отчаяния! И все-таки мы по ступили верно. Но то ли Главный уцелел, то л Система уже не нуждается в его чутком руков детве — процесс идет».

«Получается, „Сокол“ для Системы был тоже слишком важен?»

«Он был важен для Главного. Возможно, я не нятно объяснял тогда, в бункере, но „Сокол“ ли посредник между Главным и Системой, штабно: переводчик, а не генерал. Ну и отчасти контр лер…»

«Тогда все понятно. То есть мне ничего не с

тит. подчинить систему, пока Главный лег на дно, я не смогу, так?»

— Скорее всего, так. Теперь, как ни странно, нам остается надеяться, что Главный уцелел и мы сумеем его найти, чтобы узнать код отмены…

— Не понял! — возмущенно проворчал Николай Николаевич прямо в ухо Баркову.

Саша вздрогнул и вновь открыл глаза. —Что?

— А ну, повторите последнюю фразу!

— Какую? Вы что, все слышали?

— Только частично, последние слова, — заверил Владислав. — Вы произнесли их вслух. Что вы имели в виду, Александр? Почему мы должны надеяться, что Главный уцелел?

— Потому что теперь вся надежда на код, который остановит Систему. У Главного он есть, я уверен. Заготовлен как раз на такой случай. И мы должны его добыть или же заставить Главного ввести этот код в Систему. Иначе ситуацию нам не выправить. Главный лишился посредника и потерял контроль над ситуацией. Это все равно что сидеть в вертушке, лишившейся пульта управления. Пока она летит на автопилоте, вроде бы все нормально, вот только вы не знаете, куда она летит и как намерена приземлиться — сесть или упасть?

— Тогда плохо. Что ж вы раньше молчали?

— Если честно, у самого только сейчас все сошлось, — Саша смущенно поерзал. — Вот почему лучше бы нам сесть. Я понимаю, «трансформер» надежно защищен, хотя и не понял пока — чем, но ведь Система может поступить не столь элегантно, как в предыдущих случаях. Даст команду не нанороботам, притаившимся в нашем бортовом компе, а компьютерам ПВО. Буквально позавчера я имел удовольствие наблюдать, как работает плазменная пушка ФАР-7Б. На себе испытывать мощь этого оружия мне как-то не хочется.

— По земле будем ползти до вечера, — возразил Владислав. — А вам, насколько я понял, неплохо бы с Тамарой объединиться и поработать. Не так ли? Да и опасностей внизу не меньше. На незащищенной от Системы машине мы далеко не уедем, а пешком… увольте.

— Вижу «Вольво»! — вдруг сообщил Денис. — На штрафстоянке у ГАИ. Вроде бы наша таратайка.

— Додумались! — Николай Николаевич снова звучно шлепнул по кожаному подлокотнику. — Послал бог подчиненных. Сказал же им, поставьте в приличном месте!

— Держитесь! — крикнул пилот.

Должным образом на его команду отреагировал только Владислав. Он быстро застегнул ремни и развернул кресло спинкой вперед. Генерал успел только вытянуть ремни, а Саша ограничился буквальным выполнением приказа и покрепче ухватился за подлокотники. Вертолет исполнил какой-то рискованный пируэт, затем еще один и начал набирать высоту. Где-то позади и чуть ниже громыхнули два взрыва. По корпусу «трансформера» пробежала крупная дрожь. Пассажиров затрясло так, что у Баркова пару раз клацнули зубы.

— Вилка, — определил Николай Николаевич. Сейчас еще парочкой «игл» долбанут — и конец.

— Денис, трансформируйся! — крикнул Владислав.

— Не могу, шеф! Нам хвост подпалили, и турбина накрылась! Придется аккуратно падать!

«И на сто часов лопатки в турбине не хватило, с горечью констатировал Саша. — „А счастье былс так возможно…“

Он взглянул в иллюминатор. Земля приближалась достаточно быстро, почти как в той виртуальной иллюзии, когда ему посчастливилось проникнуть на микроуровень мироздания, но теперь асфальт обещал стать конечной точкой падения. Генерал последовал примеру Владислава и тоже развернул кресло спинкой вперед. Барков остался сидеть лицом к приближающейся земле. Пилот «трансформера» пытался удержать машину и хоть как-то замедлить падение, но Саша понимал, что посадка будет слишком жесткой. Выжить все равно не светит, хоть пристегивайся, хоть выпрыгивай.

«Опасность первой степени, — скрипнул „Сокол“ — Требуется активация защитных элементов».

«Опять закутаешь меня в броню из электронных паразитов? — невесело усмехнулся про себя Саша. — А как же остальные?»

«Броня не поможет! — объявилась в мысленном эфире Тома. — Пусть „Сокол“ прикажет „нанам“ починить вертушку!»

«Выполнение ремонтных работ невозможно, — бесстрастно заявил „Сокол“, — на борту вертолета нет элементов Системы».

«Тогда и брони не будет, — Саша вздохнул. — Тома, передай моей жене, я ее люблю…»

— Не добивают, — процедил прильнувший к иллюминатору Николай Николаевич. — Экономные…

— Нам и так крышка, — чересчур спокойно проронил Владислав. — Александр, что говорит ваше особое чутье? Нанороботы уже соткали для вас подушку безопасности? Хотя бы вы уцелеете?

— Моему «Соколу» тут нечем командовать, — голос у Саши предательски дрогнул. — Вертушка на удивление «стерильна».

— Значит, работает, — Владислав вынул из кармана стальной шарик и бросил его на пол. — Будьте любезны, господа терпящие бедствие, сделайте то же.

Генерал выполнил просьбу без обычных для него вопросов «Почему да зачем?». Барков забыл, куда сунул шарик, и потому провозился едва ли не до последней секунды. Когда он бросил свой шарик на пол, в салоне потемнело — вертушка попала в тень высотного здания — и стало тихо, как в коллективном склепе. Правый двигатель тоже заглох.

Саша крепко зажмурился. Сейчас…

Удара не последовало. Будь Саша по-прежнему обычным, не «нафаршированным электроникой» человеком, он бы решил, что просто утратил чувство времени и последняя секунда жизни показалась ему растянутой до бесконечности. Но после «сращения» с «Соколом» Баркову пришлось расстаться с подобными иллюзиями. Он оставался абсолютно адекватным в любой ситуации, и секунда длилась для него ровно секунду. Расчеты «Сокола» были безупречны, вертолет должен был разбиться четверть минуты назад. Однако он почему-то оставался по-прежнему целым и невредимым. Он не падал, а висел на од ной высоте и покачивался, будто кораблик на ок~ анской волне.

Саша прижался щекой к иллюминатору. Верто лет «условно упал» на широкий газон посреди какого-то проспекта, сразу было не определить, что э за район. Вертушка действительно покачивалась высоте полутора метров, даже не думая опускатьс на зеленеющую пыльной растительностью землю.

— Прошу всех к машине! — Владислав щелкну замком привязных ремней. — И сразу отбегайте угол… или что тут поблизости…

Повторять ему не пришлось. Четверо незадачли вых вертолетчиков выпрыгнули на пыльную траву " припустили к ближайшему рекламному щиту. Добежав, они присели за бетонной тумбой. Барков выглянул.

Вертушка некоторое время так и висела над землей, покачиваясь и не двигая ни единой лопастью, а затем с грохотом и скрежетом рухнула на газон. Пыли поднялось много, но не настолько, чтобы скрыть брызнувшие от места падения в сторону вертолетчиков мельчайшие серебристые искорки.

«Нанороботы технологической линейки С4НП восстановили индивидуальный охранный режим, — прокомментировал „Сокол“. — Закачиваю программу управления роботами С4НП».

«Постой, откуда ты ее закачиваешь? И что это за новые роботы?»

«Программа предоставлена Прототипом, приоритет доверия „высший“. Изменить приоритет? Остановить закачку?»

«Нет, — после недолгого раздумья решил Барков. — Продолжай. Эти новые роботы не подчиняются Системе?»

«С4НП — подчиняются только Прототипу и теперь „Соколам“. Их главная задача — защищать живые и механические объекты от системных элементов второй и третьей генерации…»

«Понятно. Теперь у нас имеется своя „пехота“. Смогут эти „С4“ уничтожить всех подручных Системы?»

«Недостаточное количество. Роботы линейки С4НП выпущены тремя партиями по девятьсот пятьдесят миллионов единиц. Количество роботов в Системе больше на три порядка».

«Значит, отдельные объекты — это мы?»

«Носитель Прототипа, носители биокомпов линейки С1Н и сопровождающие их лица».

«Хотя бы так…»

— Следуйте за мной! — скомандовал Владислав. — Стоянка вон там, за перекрестком.

— Как, черт возьми, это возможно? — Генерал

ткнул пальцем в сторону дымящейся груды металла в которую превратился вертолет. — Мы должны были сдохнуть!

— Тебя что-то не устраивает? — спросил Владислав.

— Нет, я рад, но… чудес не бывает!

— Это не чудеса, а сверхвысокие технологии, — помог седому Барков. — Нас выручили нанороботы четвертой генерации. Идемте, Николай Николаевич, пока Система не придумала новую каверзу.

— А-а, понимаю, — федерал почесал в затылке. — Четвертой генерации. Все ясно… А первые три генерации это что?

— Это «Соколы» и системные элементы, — ответил Саша.

— Ну, третьи кто? В смысле — что?

— Третьи? Не знаю. — Барков догнал Владислава. — Ваши серебристые шарики… это агломераты роботов С4НП?

— Да, — не стал отпираться седой. — Это они охраняют базу Одиночки и служат защитой для некоторых машин. Бить врага его же оружием, знаете такой партизанский принцип? К сожалению, их у нас очень мало.

— А что такое третья линейка роботов Системы?

— Увольте, Александр, откуда же мне знать? Движение по проспекту было вялым, а потому искать пешеходный переход не потребовалось. Оказавшись на тротуаре, Барков на несколько секунд остановился и окинул взглядом окрестности. До сего момента он видел в основном, как изменялось информационное пространство, и не обращал внимания на перемены в материальном мире. «Если они незначительны или даже, наоборот, на пользу, стоит ли тратить силы на сопротивление?» — мелькнула трусливая мыслишка.

Прямо у обочины стоял остов машины. Она не сгорела и не была раскурочена вандалами. Она была просто аккуратно разобрана, причем большинство запчастей лежало там, где и положено, — на земле, рядом с местами крепления. Это странное, иррациональное зрелище привело Сашу в чувство. Какие еще нужны доказательства? Система — незаконченный, несогласованный и очень слабый в плане программного обеспечения проект. Главный определенно поспешил внедрять его в жизнь. Или он просто не сумел продумать все детали, например, не учел, что Систему может слегка «перемкнуть», если она лишится «Сокола».

Ближе к перекрестку Барков едва не провалился в открытый канализационный люк. Не то чтобы этот факт тоже свидетельствовал о сбоях в Системе — открытые люки в наших городах обычное дело, но ни один сантехник не станет укатывать куда подальше их крышки. Саша поискал взглядом крышку — ничего похожего. На другой стороне перекрестка Барков еще раз оглянулся. Светофоры мигали сразу всеми секциями, средь белого дня работало уличное освещение, зато погасли рекламные щиты и вывески. Людей вокруг было крайне мало, и передвигались они торопливыми семенящими шажками, будто опасаясь на что-то наступить.

За ближайший угол метнулась тень. Ничего общего с человеческим силуэтом контуры этой тени не имели, хотя и двигалось «нечто» вполне грациозно. Саша попятился, затем развернулся и подтолкнул товарищей к воротам стоянки.

— Что там? — оглядываясь, спросил Николай.

— Вам лучше не знать.

Генерал наверняка обиделся, но Баркова это не интересовало. О том, что следило за «вертолетчиками» из-за угла, лучше было не знать никому, в том числе и самому Баркову. Потому что иначе людей мог парализовать страх. Ведь как идти по городу, в котором и дороги, и дома, и любые предметы сделаны из смертельно опасного материала, а приборы и механизмы становятся самостоятельными, почти мыслящими субъектами? Не особо умными, с точки зрения нормального человека, но все-таки сообразительными ничуть не меньше, чем крупные животные.

Четверка «потерпевших» прошла мимо пустующей будки стояночной охраны и уселась в «Вольво». Севший за руль Денис скептически осмотрел приборную панель и потрогал дырки от пуль.

— На этом фронте Система победила.

— Нет, — уверенно заявил Владислав. — Крови не видно, значит, ребята живы. Мы найдем их.

— Прямо сейчас поедем искать?

— Поедем мы на базу, а поиском займется Александр.

— Каким образом? — Саша развел руками. — Я могу найти программу или сайт в Сети, вычислить, где находится комп или смарт, но не человек.

— Вот и найдите смарт Климова или Ольги.

— Если они живы, то наверняка сидят под стражей. Думаете, тюремщики оставили им смарты?

— Э-эх, грехи наши тяжкие, — вздохнул Николай. — Вот вам наводка, гражданин Барков.

Он протянул Саше свой смарт. В окошке одной из его программ высвечивались координаты радиомаячка. Владислав возмущенно фыркнул:

— Ты «пометил» Климова?!

— Исключительно по привычке, Влад. Ничего такого…

— Ну и как тебя после этого называть?

— Предусмотрительным профессионалом,

Николай невинно взглянул на седого. — Вряд ли, конечно, этот маяк работает в новых «Системных реалиях», но чем черт не шутит…

— Я поищу, — Саша закрыл глаза и сосредоточился.

— Не надо искать, — вдруг сказал Денис. — Вот похитители.

Он указал на экран. Несмотря на повреждения, он исправно показывал фрагмент записи камеры заднего вида. Пилот коснулся экрана, и к подпорченной картинке присоединился звук. Выслушав разговоры Климова и Оли, седой выдал задумчивое «Да уж» и похлопал Дениса по плечу:

— Давай в «Зверинец».

— Думаете?

— Уверен.

— Тогда совсем плохо дело.

— «Зверинец» — это что? — заинтересовался Николай. — В разработках моей Конторы такое заведение не значится.

— Потому что это и есть твоя Контора. Один из ее секретных изоляторов, на Солянке.

— На перекрестке с Воспитательным проездом? Мы его давно уже не используем.

— Свято место пусто не бывает. Кто-то продолжил ваше «воспитательное» дело.

— «Зверинец», значит? Ну, спасибо!

— Пожалуйста, — Владислав был абсолютно серьезен. — Надеюсь, там такой же бардак, как и везде. Много охраны нам не одолеть…

15. 07 июля, 17 часов 30 минут

Ехать было не так жутковато, как идти, но все равно особого удовольствия никто не испытывал. Начальники негромко о чем-то беседовали, Денис изредка ронял односложные комментарии, а Саша молчал. Видеть, как буквально за сутки город превратился в зону «аномальных боевых действий», было тяжело. Особенно удручающее впечатление производила пустота. Город, который никогда не спал, круглосуточно бурлил потоками людей и машин, сверкал витринами и переливался цветными огнями, и все это под аккомпанемент гула толпы, рева моторов, стрекота вертолетных лопастей, разноголосицы смартов и музыкальных каналов — теперь этот город иссяк, погас и умолк. Его придавила тяжелая плита невидимой, но серьезной опасности. В город пришла скрытая война. Не та, что потихоньку гнила в его недрах на рубеже веков, когда коварный враг устраивал жестокие теракты, нет, другая война — высокотехнологичная. Нигде не было особых разрушений или пепелищ, но ощущение того, что едешь по фронтовой зоне, не проходило. Враг был повсюду, враг не дремал. Он оккупировал территорию и устанавливал на ней свои порядки. И не имело значения, что во вражеском штабе наметился разлад, а взаимодействие его армий далеко от совершенства. Боевые задачи перед вражескими подразделениями были поставлены, и солдаты выполняли приказ с упорством роботов. Коими они и являлись.

Машина резко затормозила. Барков взглянул в окно. Покровский бульвар. До Солянки осталось совсем немного, но Денис почему-то прижал «Вольво» к обочине.

— Шипы! — пилот махнул рукой вперед. — Не проедем!

Поперек Бульварного кольца — и на проезжей части, и на тротуарах, и между старинными трамвайными рельсами, и даже на газоне торчали металлические шипы. Целое поле острых, двадцатисантиметровых штырей. Проехать дальше представлялось возможным только на танке или на трамвае. Но и то и другое было нереально. Танки в столицу пока никто не вводил, а трамваи «парализовало» одновременно с прочей электрической техникой. По другую сторону «драконовой пашни», на перекрестке с улицей Воронцово Поле, сформировалась плотная пробка во всю ширину бульвара. Причем машин, попутных «Вольво», по эту сторону препятствия было не больше десятка. Складывалось впечатление, что незадолго до появления шипов на Бульварном ввели одностороннее движение по обе стороны от разделительного газона.

— Бульдозер бы сюда, — задумчиво произнес Николай.

— Они сейчас все заодно, — возразил Барков. — А «С4» у нас мало, проход в этом стальном бамбуке им не прорубить. Или есть запас, а, Владислав Валерьевич?

— Неприкосновенный. — Седой вынул из кармана три шарика. — Для Васи, Ольги… ну и на крайний случай.

— Пешком дойдем! — уверенно заявил генерал, вытаскивая из-за пояса пистолет. — Хромые, что ли?

Он попытался открыть дверцу, но в этот момент с его стороны послышался скрежет. К левому борту машины притерся здоровенный белый «Мега-Крузер». Экипаж «Вольво», как по команде, дернулся к правым дверям, но справа к скандинавской машине прижался военный «Тигр». Денис включил «реверс», но «Вольво» не успел двинуться с места, в его задний бампер уперся черный джип. Что будет дальше, все поняли довольно быстро. Хотя быстрее всех оценил ситуацию «Сокол».

«Опасность первой степени. Активирую общую защиту».

Тому, кто не знает, что такое огневой контакт с расстояния трех метров, не понять всего комплекса ощущений, охвативших зажатых в «Вольво» пассажиров. Это был и страх, и отчаянная смелость, ц ожидание неминуемой гибели, и полная уверенность в том, что все обойдется… И масса других противоречивых чувств, накативших и отхлынувших, как волна, за считаные секунды. Из «Крузера» и «Тигра» не стреляли, огонь вели бойцы из джипа, подпершего «Вольво» сзади. Стекло в задней двери очень быстро превратилось в сито и просто выпало на асфальт. Пули с тугими хлопками прошивали кузов, сиденья, обивку салона. Они толкали в плечи, спины, били по рукам, отвешивали тяжелые подзатыльники, а героически развернувшимся лицом к опасности и открывшим ответный огонь Владиславу и генералу досталось еще и по лбу, но… Но ни на ком из бывших «вертолетчиков» вражьи пули не оставили и царапины.

— А-а, козлы! — заорал Николай, выбираясь через заднюю дверцу на капот джипа. — Что, взяли?! Хрен вам!

Он почти в упор расстрелял двоих пятящихся в полной растерянности автоматчиков и спрыгнул на асфальт слева от черной машины. Двое других бойцов опустили бесшумные валы и попытались спрятаться за джипом, но из «Вольво» уже выбрался Владислав и «пуленепробиваемые старички» (как впоследствии их обозвал Денис) зашли с двух сторон. Николай не преуспел — его поджидали. Один из бойцов встретил генерала очередью, опрокинувшей его на асфальт. Зато появление Владислава Валерьевича оказалось для врагов сюрпризом. Седой, не утруждая себя прицеливанием, полоснул по спинам бойцов парой коротких очередей, затем развернулся, выпустил оставшиеся патроны по «Крузеру» и быстро сменил магазин. Экипаж «Мега-Крузера» больше не представлял угрозы, но Владислав на всякий случай заглянул через разбитое заднее стекло в салон и сделал пару контрольных выстрелов. В этот момент Николай Николаевич по другую сторону от черного джипа, исполнял акробатическую фигуру «стреляющий борец». Из «Тигра» выпрыгнули трое типов с «Калашниковыми», и упавшему на спину генералу пришлось сначала встать на мостик, а затем перекатиться под прикрытие джипа — одновременно стреляя из верной «гюрзы». Израсходовав все патроны, он уложил двоих. Третьего достал Владислав, опять коварно подкравшийся с тыла.

— Влад, хотя бы одного пидора живьем! — заорал генерал, выбираясь из-под машины. — Живьем возьми!

— Поздно пить боржоми, — утирая со лба испарину, проронил Владислав, обходя «Тигр». — Я думал, тут еще шофер, а оказалось, их всего трое. Налепили, понимаешь, тонировку, рассмотри попробуй, кто там в машине и сколько… Эй, народ, выбирайтесь!

Он постучал пистолетом по крыше «Вольво». Саша и Денис покинули машину через заднюю дверь. Пилот тут же поднял трофейный «калаш». Барков вооружаться не стал. При одной мысли, что придется снова стрелять в людей, ему становилось тошно.

Сопровождаемая испуганными взглядами присевших за своими машинами зрителей, компания быстро покинула место происшествия. Миновав забитый транспортом перекресток, группа двинулась по Яузскому бульвару в сторону заветной Солянки. Некоторое время Барков оглядывался, ожидая, что сзади вот-вот завоют сирены и в погоню за «дважды выжившей, где не положено» группой отправятся какие-нибудь омоновцы, но ничего подобного не произошло. Словно и не было никакой перестрелки, десятка трупов и четырех изрешеченных машин прямо на Бульварном кольце…

— Это было нечестно, — негромко сказал он Владиславу, когда впереди показалась площадь Яузские Ворота.

— Только без морализаторства. — Седой смерил Сашу суровым взглядом. — Мы на войне. На худшей из возможных — гражданской. Или мы, или нас.

— Они не могли нас убить, — заупрямился Барков, — и вы это знали.

— Да, я это знал, — чеканя каждое слово, ответил Владислав. — Но кто может знать, сколько продержатся наши микроскопические защитники против роботов Системы? Они могли не выдержать натиска и снять с нас броню в любой момент.

— Это заблуждение. Если вы действительно так думаете, то перестраховываетесь. Роботы второй генерации пока не собираются воевать с нашими. Они считают «С4» своими. Вот когда поступит приказ от «Сокола» или Системы…

— Вот именно — пока нет приказа. Система вполне могла его отдать. Благо без чуткого руководства Главного и надзора «Сокола-3» она перестала отличаться сообразительностью, но в любой момент она может очнуться. И закончим на этом.

— Как скажете, — Саша вдруг придержал седого за рукав. — Стойте! Я… чувствую маяк. «Невод»! Это он! «Невод» снова работает!

— Неужели взломали? — Владислав настороженно оглянулся. — Ну что я говорил? Теперь смотрите в оба. Если Система заполучила в свое распоряжение «Невод», она всесильна.

— Странно, — заметил Николай. — С «Соколом» взломать не смогла, а без него — справилась. Выходит, не так уж она расстроилась, в смысле — начала притормаживать без «начальства», а даже наоборот.

— Без начальства все расслабляются, — заметил Денис.

— Впереди чисто, — сказал Барков. — Нас будто бы любезно приглашают на эту Солянку. Как в мышеловку…

— Ну, мы-то как раз не мыши, — обернувшись, возразил Николай Николаевич. — Скорее коты…

— Ну да, коты. А вот и собаки, — Владислав подтолкнул Баркова к стене ближайшего дома. — Стойте здесь! Коля, Денис, в ружье!

Навстречу поисковой группе, поворачивая как раз с Солянки, двигалась довольно странная процессия: примерно два десятка легковых машин медленно ехали колонной по четыре в ряд, а следом двигались несколько грузовиков, три желтых скрепера, две «Скорых» и пять или шесть пожарных машин. И ни в одной из них не было людей.

Издалека накатилось характерное стрекотание, и почти одновременно с последней вырулившей из-за угла машиной над улицей появились три вертушки «Аэротакси». Рассмотреть, сидит ли кто-нибудь за их штурвалами, было невозможно, но Барков мог поспорить, что нет.

Завершала картину в стиле «техносюр» и вовсе нереальная деталь — перед колонной шла плавная, полуметровая волна вздыбленного асфальта. Дорожное покрытие вздымалось, будто пластичная, вязкая масса и, осев позади последней «пожарки», снова превращалось в обычный асфальт, грязноватый у обочин и размеченный посередине дорожным пунктиром. Саша подозревал, что это всего лишь иллюзия, но выглядела она вполне достоверно. Во всяком случае, все остальные попятились.

Когда «волна» добралась до поисковой группы, все стало почти понятно. Взыграв ленивыми бурунами, как вязкая от холода вода, «волна» обогнула сбившихся в кучку людей, оставила вокруг их ног кайму из серой, пузырящейся пены и пошла дальше, будто бы потеряв к поисковикам всякий интерес. Зато крайняя колонна легковушек начала забирать влево, словно бы наводясь на обозначенную пеной мишень. Барков расценил происходящее так: «волна» — а это, несомненно, была замаскированная голограммой «под асфальт» армия роботов «С2Н» — обнаружила непосильную цель и Система решила ударить по опасному врагу чем-нибудь более весомым.

«Ситуация складывается неблагоприятная. Вариант разрешения — бегство. Что еще? „Сокол“, как считаешь?»

«Вариант два — снять защиту роботов С4НП».

«С ума сошел?!»

«Вопрос некорректен. Расцениваю его как „зачем?“ Отвечаю: защита роботов серии С4НП препятствует восстановлению контроля над роботами серии С2Н».

«А как же Система? Она не помешает?»

«Для роботов „Сокол“ по-прежнему имеет наивысший приоритет».

«Ага, это хорошо. Не хватает только кода отмены, чтоб воспользоваться этим „приоритетом“ в полный рост».

«Для роботов С2Н, в данный момент по приказу Системы вступивших в деструктивный конфликт с роботами С4НП, дополнительных условий не требуется. Они находятся в зоне устойчивого приема коротковолнового радиосигнала. Снять защиту С4НП?»

«Может быть, лучше убежать?»

«Прогнозирую уменьшение количества исправных роботов С4НП ежеминутно в геометрической прогрессии. Вероятен отказ защиты у всех членов группы».

«До Воспитательного проезда, если очень быстро побежим, хватит?»

«Нет».

«Тогда и думать нечего. Снимай броню. Но только с меня!»

«Предупреждаю о возможной опасности первой степени с момента отмены защиты С4НП до момента восстановления контроля над роботами С2Н. Вероятно нападение».

«И долгий будет промежуток между „моментами“?»

«Пять и пять десятых секунды».

«Я рискну».

Пять с половиной секунд. Вроде бы немного, но это если твой противник человек. Машине достаточно и секунды. Едва вокруг Сашиных ног исчезли «буруны», с борта одной из зависших над улицей вертушек прострекотала автоматная очередь. Теоретически в роли стрелка мог выступать только очередной боец неизвестной армии, но Барков успел поднять взгляд и убедиться, что в просвете открытой двери не было никого. Однако стреляли оттуда, без сомнений. Пули цокнули по асфальту в метре от Баркова.

— За мной! — крикнул Саша и бросился бежать.

Три секунды… Невидимый стрелок подкорректировал прицел. Пули вжикнули почти над ухом. Одна секунда… Направо, за угол длинного дома… Тупой толчок в плечо, тротуар ушел из-под ног, и Барков рухнул ничком. Левая рука онемела. Саша скосил глаза. По плечу расползалось красное пятно.

«Контроль восстановлен. Опасность второй степени. Повреждение левой верхней конечности. Кровотечение три процента от общего объема крови в минуту. Требуется восстановление целостности сосудов, мышц и костной ткани».

«Спасибо за подробности, — Саша сел и поморщился от разливающейся по телу тупой, ноющей боли. — А лечебная программа в этих нанопаразитов не заложена?»

«Технологические линейки С1Н и С2Н такой программы не имеют. Поиск программы в Сети запрещен Системой».

«Что же ты раньше не продумал этот момент? Не припас программку на черный день. Памяти-то хоть отбавляй. Сейчас бы пригодилась…»

— Вы ранены?! — подбежал Владислав. — Как вы себя чувствуете? Давайте помогу…

— Нет! Стойте на месте! — Барков поднялся на ноги, опираясь здоровой рукой о стену дома. — Все нормально.

— Как это могло случиться? — Владислав протянул Саше платок.

— Не прикасайтесь ко мне! Бросьте!

— Да в чем дело? — Седой слегка растерялся.

— Считайте, что я для вас заразен. Так было надо. Иначе мы бы не сдвинулись с места и в конце концов там бы и полегли. Роботы Системы вступили в бой с нашей невидимой охраной. Мне пришлось снять броню и подключиться к Системе.

— К Системе?

— Не волнуйтесь, только к ее периферии. Зато теперь мы спокойно пройдем через весь город.

— Но что, если Система все-таки найдет спосс отменить ваши полномочия?

— Тогда пройдете только вы, а последней надеждой человечества станет Тома.

Владислав лишь покачал головой. Оставшийся путь до «Зверинца» все молчали.

Охраны у дверей секретного подвала не оказалось. «Сокол» легко открыл замки, и вскоре отряд вырос до шести человек. Правда, Барков к тому времени серьезно ослабел и спасенному из застенков Климову пришлось взять его под руку. Предварительно Вася раздобыл где-то аптечку, и Ольга, как тоже пока не «запятнанная» защитой С4, наложила Саше вполне сносную повязку.

Что происходило дальше, Барков помнил не очень хорошо. Кажется, раздобыли машину и условно вернувшийся в стан Системы «Сокол» прокладывал путь. Зато, когда добрались до базы Одиночки, «Соколу» снова пришлось «отрекаться» от Системы и С2Н и переводить своего носителя под защиту «С-четвертых». Благо поблизости не нашлось новых снайперов-невидимок и процесс «возвращения» прошел без потерь, только затянулся на долгие пять минут. С третьего раза Система, похоже, сообразила, что к чему, и «Соколу» пришлось взламывать расставленные ею препоны. Не явные, все-таки формально «Сокол» оставался для Системы представителем высшей инстанции, но достаточно хитроумные, чтобы удержать «птичку в клетке» и свести к минимуму его влияние на другие элементы.

Пока разумные машины боролись в своих «высоких техносферах», Барков, полулежа на сиденье реквизированной машины, тупо наблюдал, как Владислав тратит драгоценный НЗ из роботов С4 на то, чтобы выручить из бронированных авто сопровождавших Николая бойцов. По пути в Кремль заниматься этим было некогда, а теперь жизни ребят обрели новую цену — появился шанс продолжить сражение. Это все звучало довольно цинично даже для войны, но, наверное, иначе бы не получилось. Когда «ходоки» улетали в Кремль, казалось, что счет идет на секунды и пожертвовать несколькими парнями вполне разумно. Теперь разум подсказывал иное решение. И парни, похоже, не обижались.

Микроскопические спасители с боем (о чем свидетельствовали россыпи мельчайших искр на поверхности запертых машин) вытеснили собратьев второй генерации за пределы стометровой карантинной зоны вокруг бункера, и подчиненные Николая Николаевича выбрались на свежий воздух. Сделав по три-четыре глубоких вдоха, они утерли пот и в один голос заявили, что снова готовы к службе. Наряду с прочими моментами, иметь боеспособное подразделение было хорошо…

Плохо было одно — уходило время, а вместе с ним утекала и кровь. Уже не по три процента в минуту, конечно, но все равно утекала. Встретившая разведчиков прямо у порога Лена, увидев окровавленного мужа, чуть было там, у порога, и не упала. Выручили Климов и Тамара. Вася поддержал Баркову, а Тома вдруг проявила недюжинные познания в военно-полевой хирургии. В разделе десмургия[12].

— Еще и не такое видела, — успокаивала она Лену, меняя Саше повязку. — От ранений в плечо точно никто не умер… Вася, поищи в аптечке антибиотики.

— Нет, ну этого же мало?! — сквозь слезы сказала Лена. — А вдруг там зашить надо или еще что-то сделать.

— «Невод» заработал, значит, что-нибудь придумаем, — уверенно заявил Владислав. — Я свяжусь с нашим госпиталем.

— Лучше я, — вмешался Николай Николаевич. — С нашим. Ты извини, Влад, но после всего… — он указал на Климова, — я твоим коллегам не доверяю.

— Не факт, что нас схватили люди из ОФЗР, — возразил Вася. — Я только предположил…

— И я с твоим предположением согласен, — закончил генерал. — Кстати, последней каплей было неожиданное включение «Невода». Как это понимать? «Невод» сдался на милость Системе? А почему это случилось? Да потому, что ваш ОФЗР — «пятая» колонна! Логично? Влад, ответь ты. Логично?

Барков, утомленный и слегка ошалевший от обезболивающего, уже не услышал, что там ответил Владислав. Нет, Саша не заснул и не потерял сознания. Он просто ушел в себя. В свои мысли и переживания. Сначала они вращались вокруг ощущений — боль никак не желала уходить. Но вскоре в процесс обезболивания включился «Сокол», и Саше полегчало, а потому мысли вернулись к делам. Правда, и тут им было суждено пойти по кругу.

Как Барков ни старался отвлечься, ему не давало покоя одно — конечная цель Системы, ее отдаленная Главная Задача. Он даже примерно не мог предположить, что это может быть за цель, но чувствовал, что это нечто такое, в сравнении с чем заражение техносферы «электронно-механическим СПИДом» — детские игры…

* * *

— Помнишь, какой я была смешной? — Ольга прижалась к Владиславу. — До сих пор не понимаю, как ты меня разглядел?

После пополнения личного состава базы девятью офицерами ФСБ «старожилам» пришлось потесниться и пожертвовать ненужной, в общем-то, «конспирацией отношений». Ольга переехала в комнату Влада, а в ее бывшей каморке были установлены трехъярусные койки. Формальность, конечно, парни не собирались разлеживаться, но взявший на себя функции коменданта Николай Николаевич настаивал на четкой организации всех сторон жизни в осажденной «крепости».

— В девятнадцать лет все смешные, — Влад взглянул на проекцию часов. — Мы опять потратили время на глупости. Хочешь спать?

— Нет, — Ольга прижалась сильнее. — Лучше еще немного глупостей. Мне тебя так не хватает. Всегда не хватало…

— Даже замужем?

— Не напоминай мне об этом кошмаре. Когда мы с тобой расстались, я была готова на все. Сначала думала, пройдет, забуду и начну жить заново, но ничего не получилось. Я вспоминала о тебе каждую минуту. Искала кого-нибудь хоть немного похожего. Но таких, как ты, больше нет. А замужество… это был жест отчаяния, у меня до сих пор все словно в тумане. Словно это происходило не со мной. Ты ревнуешь?

Она приподнялась на локте и взглянула на Влада, как ему показалось, с надеждой. Что он мог ответить? Роман, начавшийся двадцать три года назад и продлившийся целых десять лет, не имел особых перспектив — оба понимали это еще тогда. Влад был женат, причем повторно, у него были дети, налаженный быт, и хотя ему казалось, что он любит Ольгу по-настоящему, нарушать привычное течение жизни он не собирался. А ей то ли не хватало смелости, то ли мешало правильное воспитание — вырвать его из семейных пут она так и не сумела. Когда ей исполнилось двадцать семь, она попыталась порвать с любимым, но выдержала без него лишь три месяца. Затем был еще один год, полный любви и страданий, к концу которого все иллюзии развеялись окончательно. Быть вместе они не могли, а перезваниваться и встречаться раз в месяц на съемных квартирах означало только еще больше мучить друг друга. Закончилось все так, как заканчиваются подобные истории. Владу предложили работу в «Неводе», и он уехал в Брюссель, штаб-квартира Европейского филиала СБН в то время располагалась там. Еще примерно год Ольга переживала, звонила почти каждый день, и все их разговоры были полны нежности и грусти, но затем и у нее появилась новая работа, ее завертели дела, обустройство быта… Когда она выходила замуж, Влад был в командировке в Штатах. Он прислал ей поздравление и подарок. После этого они не созванивались и не встречались целых восемь лет. А когда Еврофилиал СБН переехал в Москву, то первой из прежних знакомых — прямо в Шереметьеве — Влад встретил Ольгу. Она провожала каких-то родственников. Встреча получилась удивительно теплой, и этот факт решил все. С тех пор вот уже четыре года их роман развивался с новой силой. Правда, как и прежде, не совсем так, как хотелось бы Ольге. Да, они виделись теперь ежедневно, иногда даже сутками, особенно после того, как Влад пригласил подругу поработать в «отделе стратегического планирования», в своей личной команде. Если удавалось вырваться с работы, ночевать они приезжали в один и тот же дом, правда, по отдельности. Но все свободное время Влад посвящал своим детям. Как и раньше, он не принадлежал Ольге безраздельно. Она не ревновала, нет, просто чувствовала, что ее единственная в жизни любовь процентов на шестьдесят так и осталась безответной — все эти проценты принадлежали его детям…

— Я ревную? К тому несчастному парню, которого ты вышвырнула с балкона? — Влад рассмеялся. — Немного, — он поцеловал Ольгу и сел на кровати. — Пора. Ребята, наверное, уже привезли врача. И Тамару надо проведать, как там ее виртуальный поиск? А тебе придется сыграть роль хозяйки большого дома. Справишься?

— Да. Годы сделали меня настоящей наседкой и неплохой домохозяйкой. Ты разве не заметил?

— Яичница с беконом? — Влад поднял ироничный взгляд к потолку. — О да, это божественно!

— Ну, ты! — Ольга толкнула его локтем в бок. — Я умею готовить все, что угодно! Я теперь действительно богиня на кухне!

— Все, что угодно, это да, — Влад встал и начал одеваться. — Умеешь. И на кухне тоже.

— А еще в ванной, гостиной, в лесу и на пляже… — Ольга томно потянулась. — Помнишь, ночью в парке?

— Еще бы, — Влад наклонился и поцеловал ее в шею. — Поспи часок.

Он уже выходил, когда Ольга его окликнула:

— Влад, а ты звонил… своим?

— Да, — он кивнул. — С ними все в порядке. Сказал им, чтобы выключили всю технику и сидели дома. Сережка сначала был против — как же так, неизвестно сколько жить без компа?! — но потом сдался… Ладно, поспи, я разбужу.

Влад аккуратно прикрыл за собой дверь и, мягко ступая, чтобы не потревожить расположившееся в соседней комнате семейство Барковых, прошел к лифту.

Наверху, в «штабной комнате», было тесно и душно. Николай и его подчиненные вовсю использовали «неучтенный» канал подключения к «Неводу», а Климов с важным видом изображал консультанта по вопросам программного обеспечения и подводных течений в международной политике.

— Как дела? — Влад заглянул в комп генерала.

— Как сажа бела, — честно ответил Николай Николаевич. — Пока ничего утешительного сказать не могу. Похоже, из очагов сопротивления Системе остались только мы да Кремль. Там твой друг Одиночка, оказывается, тоже «С-четвертых» прописал.

— Надолго ли их хватит, вот вопрос, — встрял Климов.

— Есть и понасущнее вопросы, — продолжил генерал. — Например, что такое «третья генерация»? Кое-кто считает, что пресловутая Главная Задача Системы и роботы линейки СЗН как-то связаны.

— Главная Задача? Это вам Барков подсказал?

— Из него сейчас подсказчик, прямо скажем, никакой, — Николай вздохнул. — А хотелось бы.

— Как он?

— Врач сказал, все нормально. К утру будет в более-менее приличной форме. А про Задачу нам Одиночка поведал.

— Ну и что вы решили?

— А ничего. Что тут можно решить? Будем ждать вестей от Тамары. А пока вот, коммюнике составляем. Хочешь послушать?

— Давай.

Николай откашлялся и начал торжественным тоном:

— ИТАР-ТАСС уполномочен заявить… Шутка… Начало придумают в Кремле. Нам они поручили изложить суть вопроса. Вот я и набросал… «Миру угрожает Система — глобальная мультиформная Сеть, объединившая все компьютеры, машины и электронные приборы. Это объединение удалось Системе после того, как она внедрила во все управляющие блоки электронных приборов боевых нанороботов, способных подчинять машины-носители Системе, а так же распространила в Глобальной Сети и „Неводе“ программы взлома и переподчинения…»

— «Networld», — поправил Владислав.

— Ну да, — генерал заменил. — «…Системе и ее подручным противостоят „Соколы“ — биокомпьютеры, внедренные в людей-носителей. Они пытаются отследить все составные части Системы и нейтрализовать нанороботов, поскольку являются аналогами „Сокола-3“, управлявшего Системой по приказу Главного — человека, придумавшего и внедрившего преступный замысел в жизнь…»

— «Придумать замысел» — как-то не очень, — заметил Влад. — Лучше заменить на авантюру.

— Лады. «…Придумавшего и осуществившего авантюру. Но, в отличие от уничтоженного в ходе специальной операции „Сокола-3“, сражаются на нашей стороне. Однако „Соколы“ не имеют доступа к центру управления Системой…»

— Они даже толком не знают, через какую из сетей это делается, — снова вмешался Климов. — То ли через И-нет, то ли через «Невод».

— «А потому… — генерал повысил голос и строго взглянул на Васю. — …А потому вынуждены бороться с ее периферийными компонентами, последовательно их нейтрализуя и постепенно подбираясь к более важным центрам…»

— Не годится, — прервал генерала Владислав.

— Почему? — чуть обиженно спросил Николай Николаевич. — Не Чехов, конечно, ну так и тема не «Вишневый сад».

— Просто не время пока для коммюнике, — Владислав похлопал генерала по плечу. — Рано, Коля. Нам самим пока не все понятно. Главная Задача, роботы «СЗН»…

— А еще Миссия «Сокола» — тоже неизвестная величина, — вышел на связь Одиночка. — Здравствуйте, друзья.

— Добрый вечер, — Владислав невольно поднял взгляд к потолку. — Какие новости в виртуальном мире?

— Все не так плохо, уважаемый Владислав Валерьевич. Наша дорогая Тамара делает успехи. Она освоила поиск пораженных нанороботами компов и подчинившихся Системе серверов глобальной сети. Внедрение в них и восстановление изначальных установок требует некоторого напряжения, но поскольку «Сокол», с точки зрения роботов, имеет преимущество перед электронным центром Системы, в конце концов ей это удастся. Минус в том, что «Сокол» может приказывать роботам, лишь непосредственно внедрившись в пораженный серверный центр или комп. И это все, говоря языком врачей, паллиатив, полумеры. Чтобы отключить разом всю Систему, требуется запустить в нее код деактивации, который известен только Главному.

— Это мы уже поняли.

— Отлично, если так. Ведь получается, что «Сокол» Тамары выступает сейчас в роли сдерживающего фактора, если угодно — диверсанта, который выигрывает время, необходимое ударным силам, чтобы разыскать Главного.

— То есть нужен Барков, — сделал вывод Владислав. — Ведь искать новое логово Главного лучше всего через изнанку инфопространства — через виртуальность.

— Нет, ну мы тоже не будем сидеть сложа руки, — вмешался Николай.

— Будем писать коммюнике, — ехидно подсказал Вася.

— Иди проверь, как там Александр, — приказал ему Владислав.

— Вряд ли свеж, бодр и рвется в бой, — Климов нехотя поднялся с кресла. — От пола уж точно не отжимается.

— И побыстрее, — седой взглянул на Васю в упор, — оперативник СБН Климов.

Климов мгновенно стал предельно серьезным и отправился выполнять поручение.

— А насчет Главной Задачи есть новости? — одобрительно посмотрев на Владислава, продолжил беседу с Одиночкой генерал.

— К сожалению, нет. Зато я раскопал кое-какие сведения о роботах третьей генерации. Не много, но все-таки. Во-первых, количество этих наномашин пока невелико, а во-вторых, они имеют принципиально иное программное обеспечение. Какое — не подскажу.

Примерно полминуты все обдумывали слова Одиночки.

— Не слишком информативно, — наконец сказал генерал. — Что это дает?

— Уверенность, что СЗН существуют, а значит, и Главная Задача не досужий вымысел, — в дверях появился Барков. Бледный, с запавшими, поблескивающими глазами, но достаточно бодрый.

— Николай Николаевич, — выглянул из-за Сашиного плеча доктор, — я умываю руки. Мало того, что пришлось оперировать в походных условиях, так гражданин Барков еще и режим не соблюдает. Откроется рана — на меня не пеняйте.

— Откроется — закроете. Пока свободны, доктор, — генерал махнул рукой одному из подчиненных. — Кресло!

Офицер подкатил Саше кресло.

— Саня, кофейку принести? — в комнату заглянул Климов.

— Лучше чаю, покрепче, с сахаром, — Саша слабо улыбнулся. — Доктор прописал… Я тут немного попутешествовал… там… — он неопределенно помахал здоровой рукой. — Кажется, есть след.

— Ага! — Николай потер руки. — Где он?

— Его «трансформер»… — Барков взглянул на Владислава. — В точности такой же, как был у вас… Приземлился где-то в районе Босфора. Мне удалось нащупать пару диспетчерских ниточек. Они ведут в Стамбул, на территорию военной части, охраняющей мост через пролив. Она расположена метрах в трехстах слева от моста, на азиатском берегу. Он сел пять часов назад.

— И за это время мог уехать, улететь, уплыть куда угодно, — уныло закончил генерал. — Фигово.

— Не то слово, — согласился Владислав. — Но зато мы знаем самое основное — Главный жив. Остается его найти.

— Будем искать, — вздохнул Николай. — Для начала попросим подключиться резидентуру СВР. Их в том Стамбуле много, пусть напрягутся на благо Родины… Смарт, выход через текущее соединение «Невода» на пятую линию… Нет, отставить, прямо на руководство Службы внешней разведки.

— Ну а я… — Владислав замялся. — Попробую выяснить маршруты наших служебных «трансформеров» за последние сутки. В «Networld» такими вертолетами пользуются лишь директора и их первые замы, то есть… начальники континентальных Служб безопасности…

16. 07 июля, 22 часа 25 минут

— Надо что-нибудь? — Климов заглянул в «комнату для профосмотра».

«Осадное уплотнение помещений» не коснулось лишь этой клетушки. Здесь по-прежнему стояли только три предмета: особое кресло для «Соколов», кушетка и стул. Поскольку Саша предпочитал работать в штабе, полулежа в одном из компьютерных кресел, в «профкомнате» обосновалась Тома и ее тень — Константин.

— Нет, спасибо, — негромко, словно опасаясь разбудить подругу, ответил Костя.

На самом деле Тамара не спала, а работала в поте лица, выискивая следы Главного в виртуальности, поэтому голос можно было и не понижать. Как бы подчеркивая это, Климов даже слегка прибавил громкости:

— Если что потребуется — я внизу, а Ольга на кухне. Кофе, кстати, готов.

— Да, да, спасибо, — Костя суетливо покивал. Он Климову не нравился. Это не имело особого

значения, но Васю он почему-то раздражал. Может быть, Климов завидовал этому серому, тощему и абсолютно не мужественному пареньку, отхватившему по случаю бриллиант — не чистой воды, но все равно довольно крупный. Теперь счастливчик дрожал над своим драгоценным приобретением, как последний скряга, втайне справедливо опасаясь, что отхватил чересчур много. Выглядел этот Костя на троечку, но с мозгами дружил, а потому не мог не понимать, что очень скоро Тамара вырвется из порочного крута, освоится в новом для нее мире и пошлет дружка подальше. Впрочем, возможно, Климов принимал желаемое за действительное. Этих женщин не понять. Выберут в мужья набойку для каблука и топчут ее до старости. И сокрушаются при этом, дескать, перевелись мужики!

Климов невольно засмотрелся на Тому — спящая красавица, да и только! — но, уловив боковым зрением, как напрягся Костя, отвел взгляд и вышел.

«Черт! Василий, очнись! — Вася легонько шлепнул себя по щеке, затем по другой. — Не хватало еще запасть на Тому! Сам же критиковал Ольгу… Лез, как идиот, в чужой монастырь… И что теперь? Решил сам наступить на те же грабли? Служебный роман закрутить надумал. Да еще при живом приятеле. Нет, с вами надо срочно что-то делать, оперативник Климов. Срочно… Э-эх, жалко, Настя далеко. Она бы вмиг шальные мысли отогнала… Хотя, конечно, Тома классом повыше будет. Настя тут не поможет, только еще больше раззадорит…»

— Такое выражение лица у тебя бывает, когда ты думаешь о бабах, — в дверях кухни появилась Ольга. — Угадала?

— О женщинах, — Климов, паясничая, воздел молитвенно сложенные руки к потолку. — О прекрасных и удивительных.

— Климов, будь осторожен, — Ольга погрозила пальчиком. — Она очень опасная штучка.

— Ты о ком? — неискренне удивился Вася.

— Сам знаешь. Заходи, поговорить надо.

— Да я хотел к Владу заглянуть.

— Он здесь. Заодно и кофейку попьешь, с бутербродами.

— С этого бы и начинала, — Вася в предвкушении потер руки. — Бутерброды — какое волшебное слово! Не «горячая собака» или «житель Гамбурга», а просто «хлеб и масло». Отлично!

— Заходи, заходи, переводчик, — донесся голос Владислава. — Пошепчемся в узком кругу. Так сказать, постоянным составом.

— Ну, давайте, — Вася уселся за стол напротив шефа и налил себе кофе.

Ольга подвинула кружку Владу и села рядом.

— Думаю, пора подвести предварительные итоги, — сделав глоток, сказал Владислав. — Если коротко…

— Да, коротко, — Вася кивнул. — Правильно. Без экскурсов к истокам и обзоров международного положения. И так ясно, что оно хреновое.

— Ты жуй да помалкивай, — осадила его Ольга.

— Если коротко, — Влад на вольность подчиненного отреагировал спокойно, — мы стоим перед простым выбором: сдаться и в ближайшей перспективе сгинуть в лагерях Нового Техномира или найти Главного и заставить его капитулировать. Личность Главного пока не установлена, но уже ясно, что он сотрудник «Невода», причем не рядовой…

— А что там с «трансформерами»? — Климов снова беспардонно прервал начальство. — Кто куда летал?

— Отдел физической защиты руководства заблокировал эту информацию.

— Вот вам и прямые улики, — Климов запихнул в рот бутерброд почти целиком. — Ум-м… вежее… асло… Вкус… о…

— Свежее, — согласилась Ольга. — И масло, и хлеб. Подавишься! Что ты, как ребенок, полный рот набил? Не жадничай, не отнимем.

Вася прожевал и запил бутерброд большим глот ком кофе.

— Первый подозреваемый — начальник отдела, — он потянулся за вторым бутербродом.

— Эта должность вакантна уже почти год. Обязанности начальника ОФЗР по совместительству исполняет Мванба. Но я…

— Вот он и есть Главный!

— Климов! — Влад хлопнул тяжелой ладонью п столу. — Прекрати перебивать!

— Молчу, — Вася откусил почти половину бу терброда.

— Я доверяю Генри, — закончил шеф. — Равно как и любому из начальников отделов СБН.

— Но, Влад, извини, сотрудники ОФЗР все-таки замешаны, — сказала Ольга. — Ими не мог командовать человек со стороны, и вовсе без руководства бойцы отдела тоже не могли обойтись.

— Есть еще шесть директоров, — не слишком уверенно напомнил Владислав.

— Чтобы руководить «защитниками», нужен авторитет командира, а не менеджера. Или… и то, и Другое.

— Надо… — Вася прожевал. — Надо устроить поголовную секретную «полиграфию» всех высших сотрудников! Запустить через «Невод» программу дистанционного управления биосканерами в главном офисе и филиалах, а результаты вывести на комп Одиночки.

— А вопросы ты как будешь задавать?

— А зачем вопросы? Надо забросить всем в компы или на смарты по картинке. Ну, например, сокол с дохлым вороном в когтях… или нет, лучше с крысой. И текст под картинкой: «Привет с Черного моря». Кто ни при чем — ничего не поймет, решит, что спам. А Главный наверняка хоть чуток, но разволнуется. Тут-то его биосканеры и срисуют. Хлоп! — Климов, подражая начальству, шлепнул по столу. — Ловушка закрыта.

— Не годится, — Владислав успел схватить подпрыгнувшую от Васиного шлепка кружку, и кофе остался на месте, а не расплескался по столу. — В первую очередь срисуют нас. Если не в самом биосканере, то в полиграфе или в компе наверняка будет сидеть не один наноробот. Даже если нелегальную передачу не зафиксируют охранные программы «Невода», роботы обязательно обнаружат активность периферии. Мы поступим иначе. Мы заманим Главного в ловушку…

— Опять! — Климов страдальчески выгнул брови. — Ну признайте уже, что мы не настолько хитроумны, чтобы обмануть этого крысиного короля. До сих пор все наши ловушки были ему по х… хвосту.

— Мы еще и не пробовали толком, — поддержала Владислава Ольга. — Какую ловушку ты предлагаешь устроить, Влад?

— В принципе ничего замысловатого. Чтобы удержать Систему под контролем, Главному нужен «Сокол». Я тут поговорил с Одиночкой и выяснил, что наш виртуальный союзник запросто может пригласить Главного для беседы в киберпространстве. Они встретятся, и Одиночка предложит обмен: код отключения Системы на «Сокола».

— Хм, — Климов даже отложил очередной бутерброд. — Нагловатое предложение и, прости меня, Влад, по-моему, абсурдное. Зачем Главному так рисковать?

— А какой у него выход?

— Сделать еще одного «Сокола».

— Это невозможно. Даже Одиночка не в силах «клонировать» собственное детище, а значит, подобное не может сделать вообще никто — большая часть информации по данной теме утеряна. Так что, Главному не светит воссоздать «Сокола». Так же как нам не светит вычислить код. Вот поэтому он согласится и постарается нас перехитрить, я уверен…

— И перехитрит, — отрезал Вася. — В этом уверен я! Это во-первых. А во-вторых, кого ты предложишь Главному в качестве наживки? Саню или Тому? Кого подставишь в очередной раз? И еще вопрос: их ты предупредишь о своем гениальном замысле? О том, что сажаешь на крючок, как червяков. Ты поэтому решил «пошептаться» без них?

— Климов, прекрати истерику! — Ольга толкнула Васю в плечо. — Что ты завелся? Масло в голову ударило? Не бойся, никто твою драгоценную Тамару Главному не отдаст. Это же финт.

— Ах, вот в чем дело, — Владислав едва заметно усмехнулся. — Ольга права, Тамаре ничто не угрожает.

— Не факт! — Климов немного остыл, но все равно был раздражен. — И почему сразу Тома?! Барков что, наживка не первой свежести?

— В точку, господин Климов, — вдруг вмешался в беседу Одиночка. — Простите, что невольно подслушал вашу беседу,..

— Вы тут хозяин, — Вася хмыкнул. — Ну и что не так с Барковым?

— Я удалил из установок его «Сокола» функцию агрессии, причем так, что восстановить ее уже невозможно. Главному такой «Сокол» не нужен.

— На безрыбье и сам встанешь раком, — грубо заявил Климов.

— Пока у Главного есть возможность добыть «Сокола-2», ваше утверждение не соответствует реальному положению вещей, — с ехидцей в голосе откликнулся Одиночка. — К тому же я уверен, что Владислав Валерьевич не собирался утаивать детали операции от «Соколов». Так?

— Конечно, — Владислав пожал плечами. — Какой в этом смысл?

— Ну, ну, — Вася усмехнулся. — То-то мы тут втроем… пардон, вчетвером собрались…

— «Соколам» действительно ничто не угрожает, — продолжил Одиночка. — Даже если дело дойдет до личной встречи с Главным, у Александра и Тамары будет преимущество — они под защитой нанороботов, а Главный нет.

— А если он предусмотрел такое развитие событий и запрограммировал соответствующим образом Систему? — осторожно спросила Ольга.

— Не стоит его идеализировать, сударыня. Господин Главный — обычный человек и вряд ли способен просчитывать ситуацию на столько ходов вперед. Система управляет сетями и роботами, которые в свою очередь защищают «Соколов» от любых видов угроз, в том числе и от самой Системы. Тамара будет в безопасности… Василий, я вас убедил?

— Ладно, считайте, я воздержался. Как решите, так и будет. Только решайте вместе с «Соколами». Они же шеи будут подставлять, имеют право узнать заранее, что их ждет.

Климов допил кофе, встал и вопросительно взглянул на Влада.

— Иди, Вася, — разрешил шеф. — Только пока молчи. Ребятам я сам все объясню…

— Хочешь, открою секрет? — Тома заглянула в очередную комнату виртуального лабиринта и подмигнула Саше. — Я почти уверена — Главный здесь, в столице. Отлет в Стамбул был только маневром. Оттуда он сразу же отправился в Москву.

— Откуда такая уверенность?

— Считай, увидела во сне.

— Но мы не спим уже почти сутки!

— Эта глобальная виртуальность — тот же сон, только это Сон Сети, разве не похоже?

— Не знаю… Но погоди, если ты все-таки сумела обнаружить след Главного в этом пространстве, то у нас появилась надежда, правильно я понимаю? Мы сможем вычислить его, как вычислили местонахождение Семенова?

— Да, если тот виртуальный субъект, с которым он любезно согласился встретиться, продержит его на месте достаточно долго.

— Одиночка?

— Он самый, — Тома протянула руку. — Идем. Я проведу тебя по следам информационной тени Главного.

— Тени не оставляют следов, — Саша недоверчиво покачал головой.

— Это там, — Тамара махнула в сторону и коротко рассмеялась. — А здесь все иначе. Идем же, не бойся.

— Я не боюсь.

— Я знаю, — Тома подошла ближе и провела рукой ему по груди. — Ты не боишься Главного или Системы, ты боишься меня. Боишься обмана, правильно? Почему ты до сих пор не доверяешь мне?

— Это чутье «Сокола», Тома, — Саша отвел взгляд. — Ты прости, но с тобой связано какое-то предательство. Я не могу понять, что улавливаю, отзвуки прошлого или сигналы из будущего, а потому…

— Расслабься, братец, — Тамара улыбнулась чуточку грустно. — Если я кого-то предам, то не тебя и не Владислава.

— Я не говорил, что ты должна кого-то предать. Предчувствие всего лишь связано с тобой. Возможно, и тебе самой следует быть осторожнее.

— Тогда спасибо, — Тома потянула его за собой. — Идем же, идем, время работает против нас!

Они прошли прямо сквозь полупрозрачную стену лабиринта и очутились на вершине горы. Ее склоны имели необычную шахматную раскраску, правда, «клетки» были настолько огромны, что до подножия уместились всего три линии. Еще две выстилали долину, а все остальные украсили склон следующей горы: она была чуть ниже, но значительно шире, почти горный кряж. Барков зачем-то подсчитал количество клеток. Получилось шестьдесят четыре, как на шахматной доске. Саша хмыкнул. А где фигуры?

— Остались только два короля, — сказала Тома. — Вон там, в самом низу. Видишь?

— Два короля — это ничья, — заметил Саша.

— А мы на что? Как минимум, два коня. В смысле фигур. Идем…

Они зашагали по склону вниз. Почва под ногами пружинила, будто ее покрывал слой каучука. По мере приближения к месту «королевского противостояния» стали видны скрытые до сих пор подробности рельефа. Почти у самого подножия склон заканчивался резким обрывом, и в тени высокого карниза «Соколы» обнаружили притаившегося ферзя. Он стоял на границе полей и имел странную окраску — зеркальную, в связи с чем, если смотреть на него справа, был черным, а если слева — белым. Барков на секунду задумался над столь глубоким символизмом, Тамара же просто прошла мимо ферзя, будто его здесь и не было. Сразу под карнизом обнаружился еще один дефект рельефа — вал, высотой метра в полтора, будто специально насыпанный, чтобы скрыть от «королей» ферзя-хамелеона, ну и заодно непрошеных зрителей.

— Отсюда и понаблюдаем, — предложила Тома, ложась на теплый «каучук».

— А этот истукан? — Саша указал на ферзя. — Неуютно, когда он за спиной.

— Ты же видишь, он пока не определился. Да и не нас он здесь караулит. Ничего страшного. Лучше давай послушаем, о чем толкуют эти бесполезные деревяшки…

…— Оказывается, ты не настолько глуп, Одиночка, — лицо черной фигуры, выполненной в виде гигантской нэцке — воин в самурайских доспехах, обрело снисходительное выражение.

— Ты принимаешь мое предложение, Главный?

Белый король напоминал фигуру из набора старинных европейских шахмат: бородач в тяжелой мантии, в короне и с мечом, используемым не по назначению, а вместо посоха.

— Заманчиво, но я не вижу особого смысла в твоей затее. Мы, конечно, можем начать новую партию, но что делать со старой?

— Здесь больше нечего делать. Взгляни вокруг, на доске не осталось даже пешек. Только мы. Ты желаешь править пустотой?

— Ты хорошо подготовился, Одиночка, — Главный рассмеялся. — Однако твоя виртуальная модель не отражает реальное положение вещей. Вот как все выглядит на самом деле!

Он взмахнул рукой, и по клетчатым склонам гор рассыпались неисчислимые легионы маленьких черных пешек. Их было так много, что, даже будь у белого короля возможность вывести на поле хотя бы одну фигуру из своего воинства, это ему бы не удалось. Вернее, удалось бы только с боем, исход которого можно было предугадать без всякого труда — полчища черных бойцов затоптали бы любую вражескую фигуру. Но Одиночку вид черных легионов не впечатлил.

— И какой в этом смысл? — он покачал головой. — Твоих солдат много, но они бесполезны. Ты не можешь ими командовать, а все, что ты приказал им ранее, они выполнили. Что дальше, Главный? Ты собираешься, как новый Робинзон, сидеть посреди необитаемого острова на сундуке с бесполезными сокровищами? Я предлагаю тебе корабль…

— С командой, которая, не задумываясь, отберет сокровища и вышвырнет меня за борт. — Главный вдруг поднял взгляд на склон, где притаились «Соколы». — Не пойдет… Я вижу, ты уже припрятал свою команду неподалеку, хотя обещал, что придешь один. Нехорошо… Считай, что я подумал над твоим предложением, Одиночка. Подумал и решил, что обойдусь без дефективных «Соколов» и сентиментальных «Ласточек»… Прощай, старик, и больше не выходи со мной на связь…

Фигуры пешек поплыли, превращаясь в стелящийся дым, и клетчатую долину накрыла черная клубящаяся завеса. Барков встал и резко обернулся. Ферзя за спиной не было. Саша снова взглянул вниз. Долина приобрела нормальную для виртуальности, но безумную, с точки зрения обычного человека, цветастую раскраску. Тома тоже поднялась и снова потянула Баркова, но теперь не вниз по склону, а вверх.

— Здесь больше нечего делать.

— Я не понял, почему он отказался? — Саша заупрямился. — Это из-за нас?

— Я думаю, мы тут ни при чем, — возразила Тамара. — Может, дело в зеркальном истукане или в чем-то еще. Что-то здесь нечисто, но мы точно ни при чем…

…— Добро пожаловать обратно в реальность, — едва «Соколы» открыли глаза, заявил Владислав. — В реальность, которая не терпит дилетантской самодеятельности! Какого дьявола вы полезли куда не следует?! Чья это была идея?!

— Вы что, за нами следили? Каким образом?

— Глазами!

Таким сердитым Барков не видел Владислава еще ни разу за трое суток, хотя им довелось побывать и в более серьезных переделках. С точки зрения Баркова, никаких причин для паники не было. Ну, засветились. Ну, спугнули Главного. Все равно это ничего не меняет. Но, видимо, начальник СБН считал иначе. От негодования он разве что не метал молнии.

— Это я вел своеобразную трансляцию на смарт нашего уважаемого шефа, — вышел на линию громкой связи Одиночка. — Не вините их, Владислав Валерьевич. Главный что-то задумал. И задумал это задолго до нашей встречи. Надо признать, у него имеются кое-какие козыри в рукаве…

— А вы их не защищайте! Неужели мне одному понятно, что теперь нам всем придется искать ответы на два вопроса, вместо одного. Не только вычислять местонахождение Главного, но и думать, как он сможет обойтись без хотя бы одного «Сокола»?

— И думать нечего, — уверенно заявил Саша. — Все просто, как мычание. Мы уже набредали на эту мысль, но тогда не видели ситуацию изнутри. Теперь видим. Зависимость Главного от «Сокола» сильно преувеличена. Это элементарный обман. Главный просто выдерживал паузу, ждал, когда его люди из ОФЗР откроют Системе доступ в «Невод».

— Это я понял, но тогда мне непонятно другое. Зачем вы вообще были ему нужны?

— Во-первых, финт с «Соколом» послужил идеальным отвлекающим маневром. Модель ситуации — сам «Сокол». Мы заостряем внимание на его программе, пытаемся превратить его из агрессора в защитника и забываем о сущности человека, обладающего этим биокомпом. А что, если он не желает становиться защитником? Будьте уверены, окажись на моем месте Семенов, Одиночка не смог бы перепрограммировать его «Сокола». Семенов не захотел бы этого сам и «Соколу» не позволил. Так и с Системой. Посредник для управления Системой Главному не требовался, он мог бы сделать все сам, но не хотел светиться. Да и лень ему было работать в поте лица, командуя Системой. Вот почему, потеряв нас с Томой, он потратил некоторое время и силы на поиски «Сокола-3» и вербовку Семенова. Ему было проще разыскать и заставить работать посредника, чем трудиться самому. Ну и во-вторых, он желал подстраховаться — вдруг тесный контакт с Системой вреден для здоровья? Дело-то новое, медициной не изученное.

— Аргументы! — потребовал Влад. — Где аргументы?

— Единственный, но, так сказать, абсолютный аргумент — он имеет доступ во внесетевое виртуальное пространство, — поддержал Баркова Одиночка. — В мир, куда не в силах заглянуть ни один обычный человек и ни один стандартный компьютер. Это мир биокомпов и только их. А это означает…

— Что Главный… тоже «Сокол», — негромко закончил Барков.

— Именно так, Александр, — согласился Одиночка. — Или, как минимум, Прототип вроде меня.

— Немая сцена, — буркнул Климов.

— Черт побери, это было очевидно! — Влад сокрушенно вздохнул. — Как же я не сообразил?

— Но там был еще этот… ферзь, — напомнила Тамара. — Он не вмешивался, только наблюдал, но был там. Пятый!

— Тогда у нас не две, а три проблемы, — резюмировал Владислав, одновременно заглядывая в свой смартфон. — Слушаю, Коля, что у тебя? У нас? У нас все плохо… Да? Тогда не все… Сейчас придем.

— Нашли?! — за всех спросил Климов.

— Вроде бы да, — Владислав едва заметно волновался. — То есть не совсем, не конкретно Главного, а только следы его присутствия, но зато почти с гарантией. Давайте пройдем в штабную комнату…

— И где он? — не унимался нетерпеливый Вася.

— Он… — Влад замялся. — Похоже, он сейчас в Москва-СИТИ. В нашем центральном офисе.

— Оборзел, — Климов помотал головой. — Он что, возомнил себя победителем?! Приехал забрать у побежденных ключи от мира?

— Если он вообще уезжал, — негромко заметил Барков. — Лично я уже ничему не удивлюсь…

17. 08 июля, 7 часов 40 минут

План захвата Главного составляли до трех ночи, а наутро выяснилось, что в нем полно недоработанных деталей. Однако менять ничего не стали. Все равно после трех часов тревожного сна особой свежестью мысли никто не отличался.

Кроме ударной группы из офицеров ФСБ во главе с Николаем Николаевичем, в поход собрались Тома, Барков, Владислав Валерьевич и Климов. Денису и одному из офицеров доверили роли водителей-наблюдателей. По плану наблюдатели должны были остаться в машинах у главного входа в офис, где, предположительно, засел Главный. Генерал предлагал вызвать из Конторы подкрепление, но Владислав настоял на участии в операции только тех, на кого хватало «брони» из нанороботов С4, то есть «гарнизона» бункера Одиночки. Виртуально в мероприятии участвовал и сам Одиночка. Он пообещал отслеживать ситуацию «изнутри» и сообщать о любых подозрительных шевелениях Системы «Соколу» Тамары. Сашиного «Сокола» было решено не отвлекать. Ему предстояло сосредоточиться на Главном. Ольгу оставили охранять семейство Баркова, а Костю и доктора назначили в охрану бункера.

До «М-СИТИ», как в шутку именовали деловой центр на Краснопресненской набережной сотрудники «Невода», добрались без приключений. Утренняя Москва разительно отличалась от вечерней, но не свежестью улиц или отсутствием иллюминации, а какой-то умиротворенной обреченностью безнадежного больного. На улицах почти не осталось следов от вчерашних беспорядков, но зато появились признаки абсолютно чуждого человеческому пониманию жизнеустройства. Какие-то тени за углами и в подворотнях, мелькающие в окнах с нечеловеческой скоростью силуэты, неожиданные предметы в неожиданных местах… Все эти детали были почти незаметны, улавливались скорее подсознанием, но все равно формировали в душе неприятный осадок.

В главном офисе «Невода», несмотря на ранний час, было полно сотрудников, в основном инженеров-энтузиастов, для которых военное положение и виртуальная оккупация «Невода» Системой были скорее вызовом, чем бедой.

Охрана в вестибюле офиса стояла усиленная; к подчиненным Владислава Валерьевича добавились офицеры ОФЗР, но проблем с ними, вопреки ожиданиям, не возникло. То ли «защитники» вовремя получили ценное указание от Главного, то ли вражеские бойцы на улицах все-таки только маскировались под ОФЗР… Или охранников смутил численный перевес федералов. Короткая заминка случилась только при прохождении «рамки» — досмотрового комплекса.

— Оружие? — удивился выбежавший рапортовать Владиславу начальник охраны. — Владислав Валерьевич, не положено ведь.

— Военное положение, Стуков, ничего не попишешь.

— Может, в сейфе у меня оставите?

— Я бы оставил, но как приказать начальнику УФСБ по Москве? — Владислав похлопал охранника по плечу. — Под мою ответственность. Техника заработала?

— Так точно! Все восстановилось. Вы к Главному? Владислав заметил, как напряглась его свита, и

усмехнулся.

— К нему, Стуков. Правда, без уведомления. Он на месте?

— На месте. С вечера не уходил. В кабинете так и заночевал.

— И вчера весь день был на месте?

— Не в курсе, я же только в девятнадцать часов заступил. А что?

— Ничего. Дозвониться до него не мог.

— Ну, вчера-то никто никуда не мог дозвониться. Все директора и начальники СБН лично приехали. Вы последний.

— Все? — Владислав переглянулся с генералом ФСБ.

— Кроме Андерсона и Бонда, понятно.

— А Мванба?

— Он тоже был с вечера, но, по-моему, за полночь уехал… Что, все с вами пойдут?

— Нет, ребята по зданию погуляют, а со мной только пятеро.

— Как это погуляют?! — изумился Стуков. — А режим?!

— Спецоперация ФСБ, — вмешался Николай. — Оперативная проверка безопасности. В ваших же интересах. Если не доверяете, отправьте с нами своих людей. Хоть блуждать не будем.

— Спецоперация? — Стуков с подозрением взглянул на генерала и бросил через плечо охраннику за конторкой из бронестекла: — Федорчук, свободную смену на выход. Проверка проверкой, а режим есть режим.

Он вопросительно взглянул на снисходительно улыбающегося начальника.

— Верно, Стуков, — одобрил Владислав. — Николай Николаевич, думаю, служивые тут сами разберутся. Прошу за мной.

Стуков проводил настороженным взглядом делегацию, но, поскольку последней шла Тамара, подозрительности у охранника немного поубавилось. В принципе, все выглядело пристойно. К главному человеку на планете пришли побеседовать о всемирных технических проблемах шишка из ФСБ, его помощник — сразу видно, инженер — и секретарша. С кем еще им консультироваться, как не с Михайловым? Насчет Владислава и Васи Климова, оперативника из личной команды шефа СБН, вопросов не возникало вообще. Завались к Главному конструктору кто угодно, хоть сам президент, Михайлов, известный своей крайней замкнутостью, пошлет непрошеного визитера подальше, бросив неизменное «Не мешайте работать». А если гостей представит Владислав, дело другое.

— К Михайлову? — поинтересовался возникший за плечом сотрудник ОФЗР.

— А? — Стуков обернулся и кивнул. — Ага, к нему. Владислав привел. А что?

— Ничего.

«Защитник» отошел в глубь вестибюля и открыл смарт.

— Да… — ответил абонент, не включая видеорежим.

— Это пост номер семь. Они поднимаются. В здании их люди.

— Принято. Наблюдайте дальше…

…Владислав опасался, что его делегация может появиться в кабинете Михайлова в неподходящий момент, когда там будет проходить совещание директората, но, поразмыслив, отбросил сомнения. Без него совещаться никто бы не стал. Собравшийся в центральном офисе директорат наверняка занимался экстренными делами, сидя по кабинетам. Михайлов не любил паники и суеты.

— Кроме Андерсона, Бойда и Мванбы, все здесь, — в лифте шепнул Владиславу генерал. — Наводка была верная. Можно, как в классическом детективе, собрать всех в кабинете у Михайлова, да и вывести Главного на чистую воду.

— Чтобы озвучить финальный расклад, нужно, как минимум, точно знать, кто из этих восьми «убийца», — возразил Влад. — Ты знаешь?

— Нет. Но он себя выдаст, я уверен.

— Я бы выдал?

— Ты? Не знаю. Вряд ли.

— Другие не жиже замешаны, Коля. В «Неводе» слабаки долго не держатся. На пушку тут никого не взять. Особенно Главного. Нет, сначала мы побеседуем с шефом, а уж после решим, как щупать остальных. Только бы Главный не сбежал, пока мы к нему подбираемся.

— Да, обидно будет выпустить его прямо из рук. Александр, вы его чувствуете?

— Пока что он в здании, — Саша прижался затылком к прохладной стенке кабины. Его слегка лихорадило. — Но это все, что я могу сказать.

— И то хлеб, — Николай вынул из-за пояса «гюрзу», проверил наличие патрона в стволе, поставил на предохранитель и снова сунул оружие за пояс, но сзади. — А я мыслю так, граждане, у какого кабинета будет больше всего «защитников», в том и Главный.

— Больше всего бойцов у кабинета Михайлова, — сообщила Тома. — Моя «Ласточка» вошла в систему безопасности офиса… Но охрана имеется и у других дверей на «директорском» этаже. Даже у вашего кабинета стоят, Владислав Валерьевич.

— Что там охранять? — Влад усмехнулся. — Пыль, бар-холодильник и массажное кресло? В своем кабинете я бываю раз в два месяца.

— «Режим», — передразнивая Стукова, сказал Климов. — А вообще-то, коллекция коньяков в том баре знатная, часовой не помешает.

— Главный все видит, — негромко сообщил Барков. — Я чувствую. Не знаю, как он это делает, но чувствую…

— Главный следит за нами? — уточнил Николай Николаевич.

—Да.

— Ну что ж, будем надеяться, наша броня пока крепка, а рефлексы быстры… — он заложил руку за спину и нащупал рукоятку пистолета.

Двери лифта открылись, и «делегация» вышла в холл «директорского» этажа…

…— Очень интересная история. Прототипы, биокомпы, нанороботы, Система… Все вполне стыкуется с моими личными наблюдениями и аналитическими выводами. Получается, один из моих замов и есть Главный? — Михайлов обвел недоверчивым взглядом лица посетителей и остановился на Владиславе. — Мало того, ты думаешь, он сейчас здесь? Ты уверен?

Влад взглядом переадресовал его вопрос Баркову. Саша чувствовал себя чуточку неуютно. Он впервые был так близко к кумиру, к величайшему инженеру современности: внушительному, статному, с внимательным взглядом поверх стильных очков и, несмотря на возраст, почти без седины в густых волосах. Саша не раз видел знаменитого изобретателя М-технологий на экране, однажды побывал на совещании с его участием, но это было далеко не то же самое, что стоять вот так, напротив и отвечать на вопросы. Отвечать убедительно и по существу. Барков преодолел секундное замешательство и кивнул.

— Да, Главный здесь. Мы с Тамарой видим его

информационную тень. То есть тень его биокомпа… Вернее, прототипа биокомпа. Такого же, как у Одиночки.

— Понятно… — Михайлов откинулся на спинку кресла и поиграл старинным златоперым «Паркером» в малахитовом корпусе.

«Для чего ему эта ручка, что ею подписывать, если вся документация ведется в электронном виде? — Барков с замиранием сердца наблюдал, как над событиями трех суматошных дней из его жизни размышляет лучший ум человечества. — Наверное, это как „Омега“ вместо смарта на руке, символ положения. А смарта, кстати, у него и нет. И то верно, к чему он в кабинете?»

— Прототип, как у Одиночки… — повторил Михайлов. — Пожалуй, я вам поверю. В первую очередь потому, что неплохо знаю печальную историю вашего виртуального друга. Он действительно успел создать несколько экспериментальных биокомпов. Первый прототип был, откровенно говоря, абсолютно непригодным для эксплуатации. Второй тоже сыроват, а вот с третьей попытки дела у господина Штоколова пошли в гору. Он получил крупный кредит и вплотную занялся проектом «Сокол». К сожалению, в то время он еще не умел правильно выбирать друзей. Сначала его работу засекретили, а затем и вовсе отняли. С тех пор о нем не было никаких известий. Я и не надеялся услышать о нем снова, тем более его увидеть. Вы с ним встречались, господин Барков?

— Только в виртуальности.

— Осторожничает? — вокруг рта у Михайлова проступили глубокие складки. — Обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду… Понятно. Но в таком случае я нахожу в вашей истории два не совсем понятных мне изъяна. Вы так и не выяснили мотивы, которыми руководствуется Одиночка. Вы даже не видели его в лицо. Где гарантия, что это Штоколов и помыслы его чисты? Вы бросаете обвинения в адрес моих работников, поверив на слово абсолютно незнакомому человеку.

— Но ведь Система реальна, как и Главный, — спокойно возразил шефу Владислав. — «Соколы» видели его в виртуальности.

— В пространстве, куда не может заглянуть никто, кроме них и прототипов? — Михайлов иронично взглянул на Влада. — Тебе это не кажется странным? Когда люди видят и слышат то, чего не видит и не слышит никто другой, это не обязательно реальность. Это может быть основанием для диагноза.

— С ума сходят поодиночке, — снова возразил Владислав. — И договориться они не могли. «Соколы» до поры вообще друг друга не знали, а когда впервые вступили в виртуальный контакт, Саша был на одном конце Москвы, а Тамара на другом. Что же касается Одиночки, его видел я. Мы знакомы уже двенадцать лет.

— Вот как? — удивился Михайлов. — Откуда?

— Это я помог ему сбежать от военных. Хотел привлечь его к работе в нашей фирме, но он убедил меня, что будет более полезен как независимый эксперт. Так оно и получилось.

— А ты, оказывается, весьма дальновидный стратег, Владислав, — было видно, что Михайлов не очень-то доволен. — Заглянуть в такую отдаленную перспективу… Ну, хорошо. Вы меня снова убедили. Одиночка играет честно, а Главный — один из нас. Кто?

— Тот, кто может отдавать приказы ОФЗР и был в курсе моих подозрений, — ответил Владислав. — Если не учитывать возможность банальной «прослушки», напрямую я делился кое-чем с Бондом и

Мванбой. Но Роберт в момент нашей атаки на корабль Главного находился в Вашингтоне вместе с Андерсоном. Остается Генри…

— И еще «девять негритят», включая тебя и меня, — Михайлов усмехнулся. — Что ж, найдем для начала Мванбу.

Он провел ладонью над столом, вызывая голографический терминал, затем выбрал нужное окно и дал команду «ввод». Примерно минуту центральный компьютер «Невода» обрабатывал данные о типичных для Генри маршрутах и местах пребывания, затем еще минуту пытался найти начальника Африканского отдела СБН, используя «расширенный поиск», и наконец, сдался.

— Его нигде нет, — резюмировал Владислав.

— Вот вам и Главный, — сделал вывод Михайлов. — А вы мудрили.

— Слишком просто, — пробормотал Саша.

— Чаще всего так и бывает, господин Барков. Вам следует научиться видеть суть, не зацикливаться на деталях и не усложнять, — Михайлов назидательно погрозил Саше «Паркером» и вернулся к Владу. — Подключай «Невод», Интерпол, Сеть… Спецслужбы, как вижу, в курсе. Поймайте предателя, господа и дамы, вот тогда я…

«Александр…»

Барков отвлекся и ушел в себя.

«Да, Одиночка…»

«Вы знаете, что Главный следит за вами через виртуальность?»

«Да, но не могу понять, он слышит, что сейчас говорит Михайлов?»

«Слышит, но вот что странно, я подобрался вплотную и чувствую его почти как вас, однако не вижу в его эмоциональной ауре никаких признаков

беспокойства. Он воспринимает происходящее с прохладной отстраненностью…»

«Не означает ли такое спокойствие, что Мванба — это ложный след?»

«Вынужден не согласиться с вами, Александр. Если Генри Мванба действительно чувствует себя неуловимым, у него также нет причин волноваться».

«Постойте, но ведь „Сокол“ утверждает, что Главный здесь, в офисе, а „Невод“ Мванбу не видит. Почему?»

«Вы забыли о завладевшей „Неводом“ Системе? Конечно же, с точки зрения „Невода“, его здесь нет. И мониторы внутренней охраны его не покажут… Вы извините, но мне кажется, что до конца Михайлов вам не поверил и просто решил отвязаться…»

«Мне тоже так показалось. Но это вы скажите Владиславу Валерьевичу. Что же нам остается?»

«Вам решать, но я думаю — ничего, кроме обычной облавы».

«Схватить весь директорат „Невода“ прямо в резиденции? Нереально, Одиночка. Нас просто уничтожат».

«В таком случае вам следует временно отступить и устроить засаду за пределами М-СИТИ…»

Сашу дернули за рукав, и он очнулся. Делегация откланивалась. Барков последовал примеру товарищей и пристроился в хвост потянувшейся к дверям цепочке.

До погрузки в лифт все молчали. Только когда двери кабины закрылись, Климов, молчавший всю аудиенцию, тряхнул головой, как боевой конь, и негромко выругался:

— Мать-перемать! Так вежливо меня еще не посылали.

— Не тебя одного, — буркнул Николай Николаевич. — Что будем делать, Влад?

— Временно отойдем и устроим засаду. Иначе нас просто перестреляют, и никакие С4 не помогут. Мванба это или кто-то другой, но он здесь, в офисе. Слепота «Невода» нам не в диковинку. Так, Александр?

— Все верно, — Саша задумчиво взглянул на седого. Владислав в очередной раз каким-то образом прочитал мысли Баркова, но теперь версия «по лицу» Сашу не устроила бы ни за что. Слишком «близко к тексту», да и смотрел Владислав в другую сторону, а обернулся только сейчас…

* * *

Далеко уходить не стали. Николай расставил своих офицеров на всех выходах из офиса, а машины — на обочинах ведущих к штаб-квартире дорог. Что удивительно, никто этому не препятствовал. В поле зрения то и дело появлялись некие подозрительные типы, но близко они не подходили и, немного понаблюдав, исчезали. Временный штаб разметили в кафе, занимавшем часть стеклянного холла пешеходного моста Багратиона. Отсюда хорошо просматривался центральный подъезд резиденции «Невода».

— Я все-таки пробью вашего Генри по своим каналам, — решил Николай Николаевич. — Кто знает, может, Михайлов прав?

— Бессмысленно, — усаживаясь за столик, сказал Барков. — «Невод» теперь на стороне врага, верит в это или нет сам Михайлов. Система не позволит нам искать Главного привычными методами. Надо придумать что-то другое.

— А если подключить агентов Бонда? — не сдавался федерал. — Он же предложил сотрудничество.

Пусть отработают африканские связи и контакты Мванбы. Влад, что скажешь?

— Я согласен с Александром, это пустая трата сил. Я, конечно, могу связаться с Бондом или напрямую с Бекилой… Но это нам не поможет. Главный не Мванба, я уверен. Генри может быть замешан, но руководить заговором ему просто не хватит характера.

Владислав прекратил помешивать кофе и указал ложкой на здание штаб-квартиры.

— Товарищ генерал! — включился смарт Николая. — От служебного входа отъехал «Мега-Крузер», внутри четверо.

— Номер машины!

— 323 нах!

— А без мата, никак?

— Извините… Н 323 АХ.

Владислав пробежал пальцами по экранчику своего смарта.

— Это машина Тан Цзяня, директора Азиатского отделения.

— Удирает?! — Николай сделал большой торопливый глоток кофе, но все равно не допил и с сожалением отставил чашку. — По коням?!

— Не суетись, Коля, — Владислав покачал головой. — Отправь за ним топтунов.

— Где ж я их возьму? Разучились ведь народ пасти. «Невод» отучил.

— А сам тоже все позабыл? Тогда просто сиди и не дергайся.

— Уйдет же!

— Цзянь не Главный. Это отвлекающий маневр. Наш противник просто решил проверить, знаем мы, кто он на самом деле, или вычисляем методом «научного тыка».

— Да откуда ты все это взял?! А если ты ошибаешься?

— Главный по-прежнему в здании, — вступился за начальство Барков.

— Саша, — вдруг встрепенулась Тамара. — Что-то тут не так!

Она схватила Баркова за руку и потянула куда-то… за пределы реальности. Саша почувствовал головокружение и едва не рухнул со стула. Удержавшись за край столика, он зажмурился и рывком высвободил руку.

«Что происходит?! Куда ты меня потащила?»

«В бункере какая-то беда! Система захватила логово Одиночки! От первого до последнего этажа и компа! Наши роботы… их больше нет!»

Барков открыл глаза и резко поднялся из-за стола.

— Я должен ехать в бункер!

— Александр, что с вами? — удивился Владислав.

— Система взломала защиту нашей «крепости». Все С4 уничтожены.

— Это невозможно! — Седой недоверчиво покачал головой. — Я уверен, это провокация. Проникнуть в бункер не так-то просто. А уничтожить С4… Там их в десять раз больше, чем здесь, вокруг нас. Наша защита в порядке, почему же она должна отказать там? Система пытается вас обмануть, Александр. Это еще один отвлекающий маневр, такой же, как отъезд Цзяня.

— Я должен ехать! — Барков направился к выходу.

— Коля, — Владислав развел руками, — придется вам тут с Тамарой…

— Справимся. Встречаемся в «крепости»?

— Или здесь. Климов, за мной…

…Поехали на машине Дениса. И опять Система не препятствовала. Лишь у ворот транспортной базы, на территории которой располагался бункер Одиночки, пришлось спешиться, поскольку проезд перегородили два неизвестно как попавших сюда товарных вагона. Климов с видом заправского следопыта обошел баррикаду кругом и авторитетно заявил, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Никаких следов от колес или свежеуложенных железнодорожных путей он не обнаружил. На предположение Дениса, что вагоны были доставлены вертушками, Вася лишь фыркнул.

Лифт работал, но доставил бывших хозяев только на первый уровень, в штабную комнату. Там было темно и пусто. Запасливый Денис вынул из кармана фонарик и обвел его лучом помещение. Вся аппаратура была на месте, только не работала. Барков прошелся вдоль компов, потыкал в кнопки, но не сумел вернуть их к жизни.

Ниже спускаться пришлось по узкой пожарной лестнице. Чтобы исключить возможность нападения «нанов», Саша пошел впереди.

На жилом уровне лампы мерцали, и это усилило неприятные ощущения. Владислав и Климов достали оружие и быстро обследовали комнаты. Ни Лены с Олежеком, ни Кости с Ольгой в них не оказалось.

Уровнем ниже нашелся доктор. Он сидел на допотопном табурете посреди коридора и, не мигая, смотрел перед собой. Выглядело это странно, даже немного жутковато. Денис посветил доктору в глаза, но тот не отреагировал. Так и остался сидеть со стеклянным взглядом.

Климов присел на корточки перед врачом и помахал рукой у него перед лицом.

— Завис, — Вася встал. — Может, укололся чем-нибудь из аптечки?

Доктор неожиданно вскочил, вытянулся, как солдат на плацу, а затем рухнул навзничь, спиной прямо на табурет. Старый деревянный предмет мебели громко хрустнул и рассыпался в щепки. Упавший человек выгнулся дугой и захрипел.

— Это припадок! Держите его! — крикнул Владислав. — Щепку в зубы вставьте!

— Не трогайте! — Барков схватил Климова и Дениса за рукава. — Нельзя! Вокруг него плотная броня из С2Н! Если они войдут в контакт с «четвертыми», останетесь без защиты!

— А как же он?! — Климов вырвался. — Смотри, пена пошла!

— Ничего с ним не будет! Побьется в судорогах и уснет! Стой на месте!

Доктор вдруг перестал биться в припадке, нехарактерно для эпилептика хрипло закашлялся и сел, прижав руки к груди. Луч фонаря осветил его багровое, с синюшным оттенком лицо, вылезшие из орбит глаза и широко раскрытый, перекошенный рот. Человек отчаянно кашлял, и из его рта толчками выплескивались фонтаны темной крови.

Климов попятился и беспомощно взглянул на Владислава.

— Что с ним?

— Я не знаю, я же не врач…

Доктор завалился на бок и задергался в конвульсиях. Примерно через минуту все было кончено. Чтобы это понять, специального образования не требовалось. Человек лежал в огромной луже крови, неподвижно и не дыша…

— С тем, кто попытается пройти дальше, случится то же самое, — донеслось из динамиков громкой связи бункера. — Уходите отсюда.

— Константин? — удивленно спросил Влад. — Что это за фокусы?

Ответа не последовало.

— Это ультиматум, — негромко пояснил Саша. — Наши близкие в заложниках у Главного.

— А этот ухажер тут при чем? — процедил Климов. — Он, что ли, Главный?

— Он тайный агент Системы, пребывавший в глубокой конспирации на самый крайний случай, — ответил вместо Баркова Владислав. — Так, Константин?

Костя снова не ответил.

— Да какой из этого урода агент! — Вася махнул рукой. — Денег ему пообещали два мешка, вот он и подрядился. И про Тому сразу забыл, и про все на свете. Так, Иуда вонючий? Сколько Главный тебе пообещал? Миллион, сто тысяч или тридцать евро серебром?

— Каким бы он ни был ничтожеством, на его стороне Система, — сказал Саша. — Так что лучше отнестись к угрозе серьезно.

— Пока мы под защитой С4, роботы Системы нам не страшны! — Климов поднял оружие. — Я сейчас пойду и вышибу этому предателю все его вонючие мозги!

— Стой, — приказал Владислав. — Наша защита тоже имеет предел прочности. Если «вторых» здесь много, очень скоро мы останемся с голым задом.

— Тем более нечего медлить!

— Александр, — седой взглянул на Баркова, — ваши соображения.

— Я уже запустил процесс выхода из-под защиты С4НП… — Саша протянул руку к стене.

Секунд пять между его пальцами и стенкой едва заметно искрило, но затем искры исчезли, и в коридоре зажегся свет. Все невольно зажмурились, а когда открыли глаза, то сразу же отвернулись от жуткой картины на полу. Все, кроме Баркова. Он смотрел в дальний конец коридора, будто видел кого-то прямо сквозь стену.

— Теперь старайтесь держаться от меня подальше, — проронил Саша. — Я снова в Системе…

— Ты видишь роботов? Можешь сказать, на какое время хватит нашей защиты?

— «С-четвертых» вокруг вас осталось очень мало, Владислав Валерьевич. Рекомендую собрать их в агломераты и спрятать в контейнеры. На черный день. Пока вы рядом со мной, С2Н вас не тронут. Вот только…

Барков сделал шаг вперед, присел над телом доктора и обмакнул пальцы в кровь. Все замерли. Саша поднес руку к глазам и потер пальцы.

— Что?! — не выдержал Климов.

— Я все понял, — Барков встал. — Мы гадали, для чего предназначена генерация «СЗН» и что такое «Главная Задача»… Доктор стал первой жертвой и того, и другого. Главный выбросил козыри. Это и есть технологическая линейка СЗН. Нанороботы-убийцы. А Главная Задача — уничтожить всех, кто против Системы…

* * *

…Генри Мванба прошелся по пирсу, постоял у воды и побрел обратно к вертолету, замершему на площадке у рыбного склада. Никакими связными, якобы имеющими важные документы, тут и не пахло. Здесь воняло рыбой, мазутом и застоявшейся водой. Срываться среди ночи, чтобы насладиться всеми этими прелестями, было необязательно. Похоже, отослав сюда Мванбу, господин Главный преследовал какие-то иные цели. Он опять использовал начальника Африканского СБН вслепую. К такому отношению Генри было не привыкать, но непонимание ходов Главного Мванбу раздражало. Босс постоянно темнил и не доверял африканскому начальнику ни байта серьезной информации, а поручения давал на уровне курьера: принеси, доставь, передай… Исполнительный и неглупый начальник Аф-ро-СБН такого отношения определенно не заслуживал и поэтому страшно злился. Нет, у него не было желания переметнуться обратно на сторону Влада и вновь встать под знамена его правого, но безнадежного дела. Мванба реально оценивал расклад сил. Старый мир доживал последние часы. Завтра утром не будет ни СБН, ни должности начальника ее Африканского филиала. Но чем ближе дело подходило к развязке, тем отчетливее Генри понимал, что и в Новом мире для него приготовлено не самое теплое местечко.

Смарт выдал мелодию. Наконец-то! Мванба открыл смарт. Главный, как обычно, вышел на связь только в аудиорежиме.

— Я не понимаю, господин Главный, зачем вы отослали меня в Джибути? — раздраженно спросил Генри. — Что я делаю в этом вонючем порту?

— Владислав подобрался слишком близко, мне требуется место для маневра. Он не знает, кто я, но, если мы все будем сидеть в московском офисе, выяснить это ему будет проще. Я не собираюсь облегчать Владиславу жизнь. Его надо отвлечь. Ты станешь одной из ложных целей.

— Но ведь тогда он может догадаться, что я заодно с вами!

— Подозревать тебя у него нет оснований. И вообще, Мванба, до нашей окончательной победы осталось полшага. Догадается о чем-то Влад или нет, уже неважно. Нам просто нужно выиграть еще немного времени.

— Но здесь люди Бонда! Бекила доложил, что они ищут вас… то есть Главного. Если я попадусь им на глаза, они решат, что я — это вы… ну, то есть Главный…

— Это тоже неважно, Генри.

— Нет, я не согласен! Я не хочу сидеть тут как приманка!

— Ты хочешь обеспечить себе алиби?

— Конечно!

— Ты не веришь в нашу победу?

— Я верю, но хочу… э-э… хочу…

— Усидеть на двух стульях, — закончил Главный. — Не получится, Генри. Или ты со мной, или против меня, решай.

— Я, конечно, же с вами, но… не хочу быть «ложной целью»!

— Хорошо, Мванба, — с подозрительной легкостью отступил Главный. — Я обеспечу тебе алиби. В памяти нынешних сослуживцев ты останешься неподкупным и честным. Прощай.

— Э-эй, погодите! Что значит — в памяти сослуживцев?!

Связь прервалась. Генри попытался набрать номер офиса, но «Невод» заблокировал его смарт наглухо. Мванба громко выругался и зашвырнул смарт далеко в воду. «В памяти…» До него вдруг дошел весь смысл сказанных Главным слов, и он похолодел. Неужели… неужели Главный решил его убрать?! Убить и спрятать труп, чтобы люди Бонда и Влада искали пропавшего начальника как можно дольше, думая, что он и есть Главный. Что ж, это вполне в духе настоящего Главного. Каков мерзавец! И ведь если он решил, то сделает! Подошлет ликвидаторов, которые привяжут к ногам несчастного Мванбы камень, да и бросят в эту воняющую тухлой рыбой и покрытую мазутными пятнами воду…

Генри оглянулся. Кроме пилота в вертушке и нескольких грузчиков у склада, поблизости никого не было. Это, конечно, ничего не значило, но хотя бы время в запасе у Генри пока имелось. Следовало срочно что-то придумать. Что? Все-таки пойти на попятную и попросить защиты у Влада? Он будет рад заполучить Главного, но что он сможет предложить взамен? Будь Генри сейчас хотя бы в Москве, а не в Джибути, начальник Еврофилиала СБН мог что-нибудь придумать, но Мванба не в Москве…

Генри побежал к вертолету, затем опомнился и припустил вдоль причалов.

«Надо найти людей Бонда! Вот только где их искать? Да и смарт заблокирован. Связаться с Бекилой? Он сейчас в Аддис-Абебе… Да, надо связаться с Бекилой. В портовой конторе должен быть хотя бы простейший телефон. Где же тут контора?»

Мванба остановился.

«Где контора? Черт, что за муть?!»

Перед глазами появилась мутная багровая пелена. Сердце билось часто и с перебоями, а дышать становилось все тяжелее, хотя Генри уже никуда не бежал. Он устало присел на штабель деревянных поддонов. В груди стремительно разливалась жгучая, невыносимая боль. Мванба попытался поглубже вдохнуть, поперхнулся и закашлялся. На асфальт упали несколько мелких красных капелек. Генри прижал руку к губам, отнял и удивленно уставился на испачканную кровью ладонь. Муть перед глазами стала непроницаемой, затем свет померк, и Мванба, корчась, упал на асфальт. Несколько секунд он хрипел и дергался в агонии, а затем выгнулся дугой и обмяк…

…Через некоторое время к телу эксначальника Африканского филиала СБН подошли двое людей в одинаковых светлых костюмах. Что-то коротко обсудив, они дружно подхватили труп, оттащили его к краю причала и сбросили в воду.

— Всплывет, — отряхивая руки, сказал один.

— Так и задумано, — ответил напарник.

— Не хотел бы я так сдохнуть, — первый сунул руки в карманы и покачал головой. — Лучше уж пулю в лоб.

— Чем лучше-то? — Второй открыл смарт. — Шеф, все в порядке…

— Чисто сделали? — спросил «шеф».

— Нам и делать-то ничего не пришлось. Он сам концы отдал… В смысле не сам… Ну, вы понимаете?

— Понимаю.

— Что дальше-то?

— Пока ничего. Езжайте в Аддис-Абебу и ждите указаний…

18. 08 июля, 13 часов 30 минут

«Александр…»

«Одиночка, мне сейчас не до разговоров…» «Я знаю. Чтобы выйти на связь, мне потребовалось приложить максимум усилий. Вы в Системе, а она откровенно меня не любит. Но нам необходимо поговорить…»

«Хорошо, только коротко. Время дорого». «Вы, как вижу, поняли, что такое Главная Задача?» «Да, и как раз по этой причине я не могу тратить время на беседы. Мой „Сокол“ провел анализ новых данных. Результаты неутешительны. Теперь ясно, что подчинение всех машин было только первым этапом экспансии Системы. Главная Задача — подчинение людей. После победы Системы над техносферой, по замыслу Главного, должно начаться масштабное производство нанороботов-убийц. Они будут внедрены в каждого жителя Земли, и тогда Система сможет всех контролировать. Не так, как „Соколы“ контролируют нанороботов второй или четвертой генерации, а проще, как пользователь — бытовые приборы. Лоялен человек новому режиму — живет, сопротивляется — умирает. Сигнал роботу-надзирателю через „Невод“ или Сеть — и ты труп… Включить-выключить. Жизнь-смерть. Просто, понятно и безотказно…»

«Да, согласен. Главная Задача гораздо эффективнее любого биологического оружия…»

«Дело не в эффективности. Распылите килограмм чистого ботулотоксина, и на планете не останется ни одного живого существа. Куда уж эффективнее? Но Главному этого не нужно. Он отлично понимает, что Система долго будет нуждаться в людях: в обслуживающем персонале, инженерах и рабочих, в энергетиках и ученых. К тому же Главный действительно человек, а потому желает сохранить жизнь на планете. Править мертвой машинной цивилизацией ему неинтересно. Вот почему он предпочел послушных Системе нанороботов бактериям и вирусам. Бактериям нельзя приказать уничтожить только тех, кто недоволен режимом. Эпидемия несет смерть всем без разбора. Можно, конечно, придумать яд и противоядие, которое будет выдаваться избранным, но это разовая мера. Спасенные будут лояльны ровно столько, сколько продлится уничтожение оппозиции. А затем контроль над ними ослабеет. Другое дело, когда в каждом человеке засядут нанороботы и он будет об этом знать. Он будет бояться, что в любой момент могущественный Император Земли может нажать кнопку, — и невидимые механизмы вскроют ослушнику аорту. В ситуации „механической“, управляемой эпидемии не помогут никакие защитные костюмы или прививки…»

«А если кто-то найдет способ уничтожить роботов-убийц?»

«Кто осмелится рискнуть жизнью? Ведь все технологические мощности на планете будут под контролем Системы, и она мгновенно вычислит любую подпольную лабораторию. Нет, если нам не удастся зарубить этот замысел на корню, мир обречен…»

«Это верно. И что вы намерены предпринять? Поймите меня правильно, но сложившаяся ситуация практически парализует вашу инициативу. Нанороботы третьей генерации не подчиняются „Соколам“, не так ли?»

«Да, я попробовал, но не сумел установить с ними контакт…»

«Это страховка Главного. Теперь, когда между ним и Системой нет посредника-громоотвода, то есть „Сокола“, и он вынужден рисковать, управляя экспансией напрямую, ему требуются новые уловки. Он не в силах изменить список приоритетов в программе роботов второй генерации, поэтому он и поспешил „выкинуть на рынок“ новую модификацию нанороботов — СЗН, изначально неподконтрольную „Соколам“. Получается, они опасны не только для ваших друзей и близких, но и для вас? Разумно ли так рисковать? Подумайте о последствиях. Ведь если вы рискнете собой сейчас, пытаясь спасти близких, некому будет остановить Главного…»

«Меня защитят „вторые“ и „четвертые“. А если нет — останется Тома. Ну и вы, господин Одиночка. Неужели не справитесь?»

«Боюсь, что нет, Александр. Мой биокомпьютер всего лишь прототип, а я — старый, уставший человек. И „Сокол“ Тамары гораздо слабее вашего. Очень многое зависит от силы личности носителя…»

«А разве биокомп Главного — это не такой же прототип, как ваш?»

«Уверен, что почти такой же, но… Я понимаю, к чему вы клоните — „Сокол“, по определению, сильнее прототипа… Но вынужден повторить: поскольку речь идет о биокомпьютерах, все зависит от характера носителя. Сильный носитель прототипа может стоить двух недостаточно уверенных в себе „Соколов“. А уж тем более — одного слабого „Сокола“ и дряхлого Прототипа-Одиночки. Так что без вас мы не справимся…»

«Тогда вам придется капитулировать, — уверенно заявил Саша. — Я не брошу семью. Если я не смогу их спасти, так тому и быть. Но я попытаюсь. Это мое окончательное решение».

«Я понимаю. Ну что ж… Как вы сказали? Главный разыграл козырную карту? В таком случае придется выбросить козыри и мне. Владислав Валерьевич снял защиту С4НП и вернул агломераты в контейнеры. Возьмите их…»

«Я в Системе, вы забыли?»

«Именно это нам сейчас и требуется. Я сброшу вам две новые программы, а вы закачаете их в оставшихся С4НП…»

«Надеюсь, это не займет много времени? Я и так непозволительно задержался…»

«В реальности прошло всего полсекунды, Александр. Не волнуйтесь о времени. Думайте о победе. Без особых приготовлений ее не одержать».

«Хорошо, я закачаю в С4 новые программы. Но как, если они не в Системе?»

«Первая программа как раз и подчинит их Системе на тех же условиях, что и вторую генерацию. То есть, находясь в зоне коротковолнового приема, они станут подчиняться в первую очередь вам. А вот вторая программа превратит наших маленьких защитников в оружие против… любых других нанороботов и биокомпов, отличных от „Соколов“, С2Н и С4НП…»

«С2Н сумели за себя постоять. Думаю, и третья „линейка“ не слабее второй…»

«Не спешите с выводами, Александр. Роботы второй генерации и, возможно, третьей тоже хорошие бойцы, но… против лома, как известно, нет приема. Против бомбы тем более. Вторая программа С4НП — код самоуничтожения. Пользуясь тем, что Система отменит для своих роботов установку „С4НП — враг“, наши защитники жестко сцепятся с роботами третьей генерации и… самоуничтожатся вместе с ними».

«Камикадзе? „Роботы божественного ветра?“ Поэтично. А это не навредит носителям?»

«Не тот уровень, друг мой. Возьмите контейнеры у Владислава…»

Саша перевел прояснившийся взгляд на товарищей. Судя по их поведению, никто и не заметил, что Барков «выпадал из реальности» на целых полторы секунды. Впрочем, для человека это действительно не срок.

Владислав вынул из кармана десяток стальных шариков, положил их на ладонь и прикрыл другой сверху.

— По инструкции, если держать их вот так полминуты, С4 расценят это как приглашение вернуться «домой», — прокомментировал седой. — Будем надеяться, что так и произойдет.

— Уходите, — вдруг повторил невидимый Костя. — Даю вам тридцать секунд. Иначе Система сделает с вами то же, что и с доктором.

— Заткнись, гад, — прошипел Климов.

«Они в контейнерах, — снова прозвучал в сознании голос Одиночки. — Возьмите их, закачайте программы и верните Владиславу. Он знает, что делать дальше… Удачи вам, Александр…»

— Время вышло, — заявил Костя.

Барков не на шутку обеспокоился. Пятисекундный интервал между снятием защиты С4 и образованием прозрачной брони из роботов второй генерации мог дорого стоить спутникам. Саша активировал С2Н и приказал им создать над группой нечто вроде купола. Оставалось надеяться, что «убийцы» внутрь невидимой сферы не попали.

Пять секунд тянулись, казалось, целую вечность.

— О-о-о! — Климов схватился за горло, секунду покривлялся, а затем зло сплюнул. — Что, козел, взял нас?! «Системный конфликт», да?

Барков с облегчением выдохнул.

— Ну что ж, — Костя оставался спокоен. — Тогда мне придется сделать это с заложниками. С кого начать? С Ольги или с Елены? Или с малыша?

Барков побледнел и стиснул зубы. Создавать вокруг заложников коконы из послушных С2Н было поздно. Взяв контейнеры у Владислава, он на секунду сжал их в ладонях, а затем вернул седому.

— Теперь это оружие против третьей линейки. Одиночка сказал, вы знаете, что делать.

— Знаю, — Владислав оставил на ладони только три шарика, а остальные положил в карман. — Погасите свет, откройте все замки и ждите здесь… ровно минуту.

Саша отдал приказ «Соколу», и под потолком коридора будто бы пронеслась невидимая ударная волна. Лампы взрывались одна за другой, осыпая пространство внизу искрами и осколками. Следом за волной бесшумно двинулся Владислав. Когда его фигура растворилась в мерцающем полумраке, Саша приказал «Соколу» открыть дверь в комнату, где затаился враг…

…Выстрелов не было. Никто не услышал вообще никакого шума. Просто через полторы минуты в конце коридора послышались шаги, детский плач и

приглушенные голоса. Денис поднял фонарик и осветил перспективу. Впереди шел Владислав с Ольгой на руках. Лена с хнычущим Олежкой держалась за его плечом.

— Фу-у, — выдохнул Климов и утер пот со лба. — Слава богу, живы! Осторожно тут, не поскользнитесь.

— Уходим, — бросил Владислав, по стеночке огибая липкую лужу крови. — Лена, обойдите…

Саша взял Олежека и обнял за плечи жену.

— Ты в порядке?

— Я… уже не знаю… — Лену трясло так, что она едва держалась на ногах. — Было очень страшно… Он хотел убить Ольгу… У нее уже пошла кровь, но тут появился Владислав и… Я больше не могу!

— Сейчас выйдем на воздух, и тебе станет легче, — Саша наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но Лена отстранилась.

— Я больше не хочу видеть эти кошмары… Саша, я хочу уехать! Куда угодно…

— Уедем, обещаю тебе. Осталось совсем немного.

— Влад свернул ему шею! — прошептала Лена, округлив глаза. — Одним движением, как в кино… там что-то хрустнуло — и все! Костя даже не успел вскрикнуть… Я так больше не могу… Все вокруг превратились в каких-то монстров! Я боюсь всех, даже тебя боюсь!

Она расплакалась. Саша прижал ее покрепче, но она вырвалась и побежала вверх по лестнице. Пролетом выше она споткнулась, упала на колени да так и осталась сидеть, закрыв лицо ладонями и горько рыдая. Барков передал тоже заплакавшего Олежека Климову и поднял жену на руки.

Так они и вышли на залитую солнечным светом поверхность: трое с ценной живой ношей на руках и замыкающий процессию Денис — растерянный и подавленный настолько, что даже забыл выключить фонарь…

Когда оказались за воротами базы и начали усаживаться в машину, смарт Владислава зашелся бравурной мелодией, и это всех немного встряхнуло. Лена почти успокоилась и просто уткнулась лицом в грудь Баркову, Денис, очнувшись, выключил фонарик и уселся за руль. А Климов, ожидая «очереди на посадку», принялся увлеченно рассказывать наконец-то притихшему малышу о том, как маленькие, но сильные букашки притащили к воротам два больших вагона. Готовый в любую секунду вновь разрыдаться, Олежка вертел головой, разыскивая взглядом маму, и околонаучные рассуждения дяди Васи не слушал. Смарт продолжал звонить, но седой не отвечал. Ольга открыла глаза.

— Как ты? — Он утер с ее губ размазанную кровь.

— Ничего. Только в горле першит, как будто ангина начинается.

— Скорее, заканчивается, — Влад улыбнулся.

— Ответь, а то раскалится, руку обожжет, — Ольга тоже улыбнулась.

Владислав открыл смарт, выслушал абонента и буркнул: «Принято, действую по обстановке». Едва он закрыл коммуникатор, как тот зашелся новой трелью. Седой хмыкнул и открыл смарт снова.

— Живы там?! — В экранчике маячил Николай.

— Обошлось. Приеду, расскажу. Чего трезвонишь?

— Новости есть. С каких начать, с плохих или очень плохих?

— Как хочешь.

— Тогда с плохих. Бойцы ОФЗР вышвырнули из офиса охрану во главе со Стуковым и блокировали здание.

— Плохо дело.

— Я и говорю. Но еще хуже то, что на Садовом, недалеко от Курского вокзала, горит «Крузер» Тан Цзяня. Вместе с пассажирами.

— Черт! И его достали!

— Что значит «и его»? — насторожился Николай.

— Бойд только что сообщил: его агенты с помощью Бекилы нашли тело Мванбы в Джибути. Он остыл не меньше шести часов назад.

— Получается, оба следа были ложными. События печальные, но зато круг подозреваемых сужается до…

— До одного человека, — вдруг вмешался Барков.

— Что? — Владислав удивленно взглянул на Сашу.

— Круг подозреваемых сужается до одного человека, — уверенно повторил Барков. — Судите сами: Главный слишком легко взломал Невод, будто и не взламывал, а просто вошел, когда созрела ситуация. Он вообще свободно получает все, что ему требуется. Почему? Да потому, что он не захватывает вражеские позиции, а заходит с тыла. Их для него и не существует на самом деле, этих позиций. Он командует армиями по обе стороны от линии фронта. Это может означать только одно — он действительно человек из верхушки «Невода», но не один из директоров, а сам…

— Стоп! — Владислав вскинул руку. — Прошу вас воздержаться от следующих слов. Сначала нужно все проверить. Слишком серьезное обвинение против слишком серьезного человека нельзя выдвигать поспешно.

— Никакой поспешности, — Саша покачал головой. — Все сходится. Возможно, вам трудно принять этот факт, ведь вы столько времени работали с ним бок о бок, но для меня, как человека со стороны, человека со свежим взглядом, все очевидно.

— В этом и сила, и слабость вашей теории, — серьезно проговорил Владислав. — Свежий взгляд на ситуацию — это большой плюс, но незнание всех нюансов превращает вашу твердую убежденность в очередное предположение. Тот, на кого вы намекаете, слишком занят наукой и практикой, чтобы отвлекаться на глобальные заговоры. Он не самый приятный в общении человек, более того, он очень замкнутый и брюзгливый субъект. Да чего уж там, он почти мизантроп! Но я могу ручаться, что его абсолютно не интересует мировое господство, а уж тем более достигнутое такой ценой. Недолюбливать человечество вовсе не то же самое, что желать его уничтожения, полного или выборочного.

— Предложите другую кандидатуру, — Саша пожал плечами. — Кто еще из оставшихся региональных директоров и начальников СБН имеет подобные полномочия? Кто способен выдавать свои решения за решения босса, заключать от его имени сделки и уполномочен распоряжаться финансами «Невода»?

— Тот, кто постоянно сидит рядом с шефом и кому он доверяет, как себе, — подсказал Николай, с интересом глядя на Владислава. — Круг замкнулся?

— Геометрически бессмысленное выражение, — раздраженно пробормотал Владислав. — Если ты намекаешь на меня, то промазал, Коля. Я же говорил, что бываю в офисе раз в два месяца. Да и финансирование выбивать мне не легче, чем тебе у своего начальства.

— За кого ты меня держишь! — неубедительно возмутился Николай Николаевич. — Никаких намеков! А все-таки, Влад, кто считается правой рукой Михайлова, если ты категорически против кандидатуры самого шефа? Это ведь и есть тот «нюанс», который следует знать, чтобы делать верные выводы, так?

— Если вы оба правы, то я в растерянности, — признался Владислав. — Вокруг Михайлова всегда плотно сидели трое директоров и двое начальников СБН. Мванбу и Цзяна можно не считать. Остаются директор Европейского отделения Рейнхард Гросс, начальник Азиатской СБН Нгуен Чхон и австралийский босс Митч Коуэлл. Но… я прекрасно знаю их всех. Они вполне приличные люди!

— А кто сказал, что Главный неприличный или не человек? — Николай усмехнулся. — И кто из них «сидел плотнее» других?

— Не знаю, я не лез в их дела…

«Пока вы гадаете, время уходит, — на мысленную связь с Барковым вышла Тамара. — Одиночка показал мне твои догадки насчет Главной Задачи. Если ты прав, Система скоро нанесет очередной удар и победит окончательно. Надо что-то делать, а не рассуждать. Все равно, Гросс это, Чхон или сам Михайлов, победить Главного сможем только мы!»

«Что ты предлагаешь? Атаковать виртуально? А ты в курсе, чем это может закончиться?»

«В курсе, братец, Одиночка просветил. И не боюсь этого! Я справилась с „Соколом“, а теперь нас трое, неужели мы не задавим одного недоделанного прототипа?!»

«Это Семенов был недоделанным, Тома, а Главный основательно подготовился к любым поворотам событий. Он очень силен. Его энергетически подпитывает Система…»

«Страшно до жути! Прямо вся дрожу, — Тома рассмеялась. — Хватит, Саша, слова тут не помогут. Дольше искать реального Главного нельзя, все зашло чересчур далеко. Давай, гони в СИТИ. Обнимемся для храбрости, да и нырнем в виртуальность. Пусть это смертельно опасно, но выхода нет…»

«Хорошо, — сдался Барков. — Еду…»

«Жду… Постой, а что было в бункере? Я ведь не следила. Все живы-здоровы?»

«Система решила отвлечь нас от офиса, а заодно испытать новое оружие. Доктора потеряли, — Саша изо всех сил старался не выдать ей свои мысли. — Генерация роботов СЗН оказалась запрограммированной на убийство…»

«Это я поняла, раз Главная Задача — геноцид, должны быть и исполнители… Жуть, правда? Ладно, жду вас. Передай Косте, что у меня все в порядке. Передашь?»

«Тома, мне трудно это говорить, но… — Барков осекся и стиснул зубы. — Передам…»

Не сейчас…

Саша усадил в машину Лену. Ольга и Климов с Олежеком заняли заднее сиденье. Владислав разместился на переднем. Климову опять досталась «башня» — место на третьем, откидном ряду…

…Тома, конечно, все узнает, но не сейчас. Пока не сделано дело, никакие личные трагедии не должны помешать сосредоточиться на главном. На Главном и его Системе. На убийце и его оружии…

Денис вывел машину на дорогу и погнал со всей возможной скоростью по направлению к МКАД. Барков закрыл глаза и почувствовал, как погружается в виртуальность. Сначала он хотел «всплыть» и дождаться, когда в реальности рядом окажется «плечо товарища», но почувствовал ауру Томы и услышал мысленный голос Одиночки. Они ждали его там. Они были готовы к последней схватке. Оттягивать момент истины не имело смысла. Саша сделал глубокий вдох, задержал дыхание, будто ныряя в воду, и соскользнул в холодную тьму…

* * *

Ожидать, что Главный выйдет к ним в сверкающих доспехах и, взмахнув виртуальным мечом, ринется навстречу единой в трех лицах погибели, было глупо. Барков ничего подобного и не ожидал, но надеялся, что противника хотя бы не придется разыскивать. В окончательно затянутом черной пеленой виртуальном пространстве поиски были сродни блужданию по ночному лесу. Воображаемую чащобу наполняли пугающие звуки, между черными «деревьями» мелькали тени, а по лицу то и дело хлестали «ветки». Хотелось бежать отсюда со всех ног, не разбирая дороги. Удерживало от паники только обостренное понимание, что все это иллюзия и рано или поздно впереди появится просвет, а за ним откроется поляна, на которой и будет ждать тот, по чью душу сюда явился крохотный отряд спасителей человечества.

Дважды Баркову казалось, что за продвижением следопытов наблюдает кто-то чужой. Не Главный, а кто-то еще. Возможно, тот загадочный «Зеркальный Ферзь». А может быть, здесь обитают и другие полуреальные существа, кто знает?

Один раз Барков «потерялся». Тома взлетела, чтобы изучить окрестности с высоты птичьего полета, а Одиночка ушел в дозор, когда же они вернулись в исходную точку, Саши там не оказалось.

Обнаружился пропавший «Сокол», лишь когда его товарищи вышли на узкую «просеку», а вернее, очутились в створе чего-то вроде прорубленного в хитросплетениях Интернета тоннеля или канала. В одном из боковых ответвлений и отыскался пропавший Саша. Разгоряченный и возбужденный Барков выбрался из недр непонятной конструкции, напоминающей опрокинутую, закрученную в спираль телевышку и, деловито отряхнув ладони, заявил, что на нелегальном уровне Сети столько всякого хлама и некачественных подделок под сайты, что туда брезгуют внедряться даже вирусы и программы Системы, поэтому делать там нечего. Спорить товарищи не стали. Нечего, значит, нечего. В общем-то, Америку Барков не открыл.

Когда в темной перспективе тоннеля-канала показалось пятно света, Тома по женской наивности вздохнула с облегчением, зато Барков и Одиночка приготовились к худшему. Неизвестно, что творилось внутри у Одиночки, а Барков едва не оглох от набатного звона в ушах и скрипучих рефренов «Сокола»: «Опасность первой степени, рекомендую эвакуацию». Хорошо, хотя бы не донимал зуд в ладонях; виртуальное тело было безупречно во всех отношениях и не подвержено слабостям реальной плоти.

Пятно двигалось навстречу троице примерно с той же скоростью, с какой и люди приближались к нему. Стоило им притормозить, пятно замедляло свое продвижение, когда они останавливались, оно тоже замирало на месте. Скоро Барков начал различать, что же движется в круге света. И снова, вопреки ожиданиям, это не был огнедышащий дракон или всадник на бледном коне. «Сокол» подсказывал, что это Главный, но внешность грозного противника никак не вязалась с традиционными представлениями об облике Вселенского Зла. В световом пятне двигался самый обычный с виду пожилой человек в старенькой пиджачной паре, стоптанных туфлях и застиранной рубашонке без галстука. Он опирался на дешевую пластиковую трость и благодушно щурился, будто от слепящих лучей летнего солнца. Вступать в смертельную схватку с таким вот образцово-показательным пенсионером как-то не хотелось. Скорее хотелось дать ему денег на кефир.

Край светового пятна коснулся Сашиных ног, и Барков остановился. Что делать дальше, он не знал. Вернее, знал, ведь «Сокол» ежесекундно прогонял в его сознании сотни вариантов атаки, но совместить загодя придуманный образ врага с внешностью этого благообразного папаши у Баркова никак не получалось. И, похоже, не только у него. Слева замерла недоумевающая Тома. Напряженным и готовым к бою оставался лишь Одиночка.

О том, что внешность бывает обманчива, а бдительность спасает жизнь, и Тома, и с недавних пор Саша знали не понаслышке, но в данной ситуации об этих фундаментальных законах вспомнил только Одиночка. Он, недолго думая и не вступая в диалог с открывшим было рот «старичком», шагнул в круг света и попытался заехать противнику кулаком меж глаз.

«Просто и со вкусом, — оценил Саша, выходя из оцепенения. — Хотя в киберпространстве, наверное, имеются и другие способы выяснения отношений».

Он прошел на территорию пятна и присоединился к Одиночке. Побить «пенсионера» им не удалось. Сообразив, что обман раскрыт, Главный с юношеской прытью сиганул назад и выставил перед собой «трость». Это был уже вовсе не пластиковый посошок, а вполне грозный узкий прямой меч, правда, с эфесом без крестовины и с несуразно удлиненной, изогнутой, словно у трости, головкой рукояти.

— Я ведь просил тебя, Одиночка, не беспокоить меня по пустякам! Не понимаешь по-хорошему?

Он вдруг взмахнул мечом, но не атакуя, а пытаясь удержать равновесие, не справился с этой задачей, взбрыкнул ногами и рухнул навзничь, основательно приложившись спиной и затылком к твердому дну канала. Подсечка зашедшей с тыла Тамарой была выполнена безупречно. Одиночка бросился на упавшего врага, но Главный успел откатиться в сторону и снова взмахнул мечом, но уже осознанно, горизонтально, в двух ладонях от земли, метя атакующим по щиколоткам. Подпрыгнуть успели все, а Барков умудрился еще и пнуть Главному по локтю, выбивая меч. Оружие отъехало на пару метров, но клинок вдруг выгнулся, как стальная змея, и торопливо подполз к хозяину. Прыжком поднявшись на ноги, Главный утробно хохотнул, наклонился, зачерпнул пригоршню покрывающей дно канала черной субстанции и швырнул ее в лицо Одиночке. Тот вскрикнул и попятился, пытаясь протереть глаза от липкой грязи. Главный воспользовался замешательством в рядах противника и ринулся в атаку на «Соколов». Тамару он не достал, поскольку она грациозно взлетела над рвом, и тогда Главный атаковал Баркова.

Теоретически Саша знал, как увернуться от холодного оружия даже такой длины, но, поскольку последний раз практиковался еще будучи студентом, кое-какие сомнения у него все же возникли, и Главный едва не перерубил замешкавшего противника пополам. Саша все-таки ушел из-под удара, шагнул вплотную к врагу, блокировал его руку и снова выбил меч, теперь ударом по запястью. Клинок подлетел вверх и начал падать рукоятью точно в руку Главному, но вернуться к законному владельцу мечу помешала Тома. Она перехватила оружие в воздухе и зашвырнула его как можно дальше. Сил у виртуальной «Ласточки» было много, и скоро вернуться мечу не светило, ползи он стальной змеей или отрасти себе десяток ног.

Оставшись без оружия, Главный понял, что пора менять тактику, и затеял трансформацию собственного облика, а заодно и поля виртуальной схватки. Стенки канала стали пологими, затем исчезли вовсе, и посреди образовавшейся бескрайней равнины, прямо из-под земли начала расти гора из каменных глыб. Камни скатывались по растущим склонам под ноги «Соколу-1» и «прозревшему» наконец Одиночке, не давая им подобраться к Главному, который, величественно приосанившись, стоял на вершине горы. Парящей в поднебесье Тамаре эти препятствия были нипочем, но Саша мысленным приказом удержал ее от необдуманных действий. Когда нагромождение серо-черных валунов достигло циклопических размеров, Главный принял облик фантастического бойца из какой-то космической игры-«стрелялки» и открыл огонь по летящей цели из «навороченного» с виду супероружия, на поверку оказавшегося банальной лучевой винтовкой. Тамара на красивых виражах уходила от выстрелов, но сочинение новых фигур высшего пилотажа, видимо, отнимало у нее все творческие силы. Придумать, чем бы ответить «зенитчику», она никак не могла. Пришлось выручать «пехоте». Барков поднапряг память и быстренько состряпал себе облачение космодесантника группы «Аз» из игры «Черный шторм». Кроме оружия и противолучевых доспехов, в экипировке этого подразделения имелись внешние усилители, позволявшие солдату прыгать метров на десять вверх, даже в условиях земной или большей гравитации. С такой поддержкой скакать в гору по валунам было легко и приятно. А еще радовала точность и мощь оружия: не какого-то там «дальнобойного автогена», а нормальной «гауссовки», разгоняющей в электромагнитном поле тонкие длинные пули-иглы до космических скоростей. Таким пулям и камни не были преградой, а значит — не были они и надежным укрытием для врага. Первая же очередь лишила Главного ног, он снова упал навзничь, кувыркнулся назад и, страшно, по-волчьи воя, покатился вниз по склону. Барков приказал Одиночке обежать подножие горы, чтобы встретить поверженного, но пока не уничтоженного противника внизу, а сам бросился вдоль по склону, надеясь добить Главного, пока тот не придумал какой-нибудь новый фокус.

Главный до подножия не докатился, и добить его Саша не успел. Тома точно указала «братцу», где искалеченное тело врага закончило падать и начало новую метаморфозу. Оказавшись на месте, Саша снова задумался над сменой собственного облика. Главный, распластавшись на громадном камне, медленно превращался в какого-то гада. Скорее всего, в дракона, что, по сути, одно и то же. Следуя логике игр и книг жанра фэнтези, Баркову следовало обернуться добрым молодцем — учеником мага с невыговариваемым именем — из несуществующего королевства и со специальным магически заряженным мечом в руке. А желательно еще и вновь оседлать гигантского сокола, как это произошло в его первое посещение виртуальности. «А Тому следует приодеть в средневековое платье и усадить на единорога…» Саша усмехнулся. Жанр современной сказки был ему малоинтересен, и он поступил, как подсказывало «электронное» чутье, а также файлы по физиологии пресмыкающихся, взятые из энциклопедической памяти абсолютно неромантичного биокомпа. Барков представил себя Универсальным Пожарным из игры «Огнеборцы» и тут же ощутил за плечами приятную тяжесть специального ранцевого аппарата вроде гидропульта, только выдающего из небольшого брандспойта мощную струю жидкого азота. Змеи — существа примитивные и не любят холод, поскольку он их парализует, а значит, «азотный душ» решит проблему гораздо эффективнее меча. Даже если эта тварь окажется эволюционно продвинутой до уровня крокодила, ей не устоять. Крокодилья кожа — не густой мех, не согреет и не защитит.

Облако мельчайших капель азотного дождя окутало валун, на котором пытался «греться» Главный Дракон виртуальности, и темно-серую равнину огласил безумный рев. Саша надеялся, что теперь-то враг предпочтет сдохнуть, но Главный имел иные планы на будущее. Что и говорить, дальше он поступил неординарно, однако еще более неожиданной оказалась мгновенная реакция Тамары. Недоработанное чешуйчатое тело Главного вдруг рассыпалось сотней юрких «фрагментов», очень напоминающих обыкновенных крыс, которые начали с писком разбегаться по склону, прячась между камней. Но не тут-то было. Почти одновременно с «фрагментированием» Главного на то же количество элементов разделилась и Тома. Видеть этот трюк в ее исполнении было чуток жутковато, ведь на сотню небольших хищных птиц разделилась не какая-то бесформенная масса, а привлекательная и вполне оформленная женщина, но главное — результат.

«Я увидела его мысли! — прилетела прямо в сознание Баркову ликующая Томина фраза. — Я нападаю!»

Саша хотел запретить ей атаку, но тут вмешался Одиночка:

«Все правильно, Александр. Важно быть рядом, когда они снова примут единые обличья…»

«Всех крыс сюда! — крикнул Саша, указывая себе под ноги. — Тома, ты слышишь?!»

Ответом ему был оглушающий, пронзительный крик нереальной стаи соколов и аккомпанирующие ему глухие шлепки крысиных тушек о скалистый склон. Все упавшие к ногам Баркова грызуны быстро превращались в бесформенные черные кляксы и стекались в одну желеобразную массу.

Саша уже скинул облачение пожарного, превратившись в специалиста совершенно противоположной профессиональной ориентации: теперь в его руках был огнемет. «Желе» пузырилось в огненной струе, но не зажарилось и не скукожилось, а даже, наоборот, стало расти, хаотично выбрасывая в стороны длинные острые щупальца. Саша упрямо удерживал огнемет, направляя его струю на бесформенного, но отчаянно сопротивляющегося Главного.

«Что-то идет не так… — забеспокоилась Тома, принимая цельный, но все еще птичий облик. — Я не понимаю, что он собирается сделать, его мысли сумбурны, но он уверен, что… это обеспечит ему победу! Может, он сошел с ума от боли?»

«Нет! — Теперь встревожился и Одиночка. — Он не чувствует боли. Какая может быть боль у виртуального существа? Он снова пытается нас обмануть. Александр, потушите огнемет и ступайте вниз! Тамара, улетайте!»

«Зачем?»

«А вы?»

Ответить Одиночка не успел. Бесформенная масса в долю секунды вытянулась по вертикали в гигантское веретено, верхний, острый, как стилет, конец которого с громким хрустом вонзился кружащему над склоном «Соколу-2» прямо в грудь. В следующую долю секунды веретено сократилось, и «желе» приняло вид черной лоснящейся сферы, которая, зависнув в метре над склоном, вращалась, будто капля нефти в невесомости. Лица изумленных товарищей оросил мелкий дождик из птичьей крови.

«Тома!» — не в силах оторвать взгляд от кружащих в воздухе перьев, отчаянно заорал Барков.

Никакого мысленного ответа не последовало.

«Сдохни, тварь!» — Саша снова поднял огнемет и сделал несколько шагов к сфере.

Черный шар завращался быстрее, а затем начал равномерно пульсировать, увеличиваясь на треть диаметра и возвращаясь к исходным размерам.

«Александр, вниз! — перекрывая его вопль, рявкнул Одиночка. — У него хватит сил еще на одну попытку! Уходите!»

«Я сожгу эту мразь!»

«Вниз!» — Одиночка грубо схватил Баркова за ворот и потащил под прикрытие ближайшей глыбы.

«Отпустите меня! — отмахнуться Саше мешали баллоны с горючей смесью. — Я убью этого скота!»

«Ты что, слепой?! — Одиночка развернул Баркова к себе лицом. — Смотри на меня и слушай!»

Так близко Саша не видел его еще ни разу. Баркову почему-то показалось, что виртуальный товарищ по оружию похож на Владислава. Наверное, этот факт заставил Сашу немного остыть и сосредоточиться на словах Одиночки.

«Я…»

«Ты в гневе, носитель „Сокола“, я понимаю. Но сейчас тебе лучше уйти! Прототип Главного погибает, мы добились своего, но его агония может погубить и нас! Если это произойдет, мы проиграем, понимаешь?!»

«Да».

«Тогда иди!»

«А вы?»

«А я закончу начатое».

«Мы должны уйти вместе!»

«Вопрос решен! — отрезал Одиночка. — Ты ведь хочешь не просто уничтожить Главного, тебе важно остановить экспансию Системы, верно?»

«Для этого нужен код…»

«Я добуду его. А заодно сделаю так, чтобы агония Прототипа Главного не обернулась бедой для всей виртуальности. Я знаю, как сделать и то, и другое, поверь мне. А теперь иди. Беги!»

«Как вы передадите мне код?»

«У меня ведь тоже будет время для агонии, — Одиночка грустно усмехнулся. — Я успею связаться с тобой. Беги, сынок. Беги, не оглядываясь. Теперь все в твоих руках…»

Саша нехотя сбросил тяжелый ранец огнемета и поковылял вниз. Оглядываться ему и не требовалось. Он и так знал, что происходит у него за спиной.

Изнемогая от титанических усилий, Одиночка сжимал черный шар в руках, не давая ему пульсировать. Он не ослабил хватку, ни когда Барков ушел на безопасное по меркам виртуальности расстояние, ни когда тот перебрался на другой уровень кибер-пространства.

Одиночка опустил руки лишь в тот момент, когда Саша вернулся в реальность. Черный шар упал к ногам Прототипа, превратился на секунду в очень правдоподобную виртуальную копию килотонной ядерной мины и взорвался…

«…Вот так-то, Саша, мой юный друг. Меня в прежнем качестве уже нет, но ты воспринимаешь эту мыслезапись… Надеюсь, ты разрешишь мне воспользоваться особым положением и обращаться к тебе на „ты“?.. Получать письма ниоткуда странно, однако не более, чем проникать в виртуальность и поддерживать с ее помощью мысленный контакт между „Соколами“ и Прототипами. Считай это краткой исповедью или завещанием. Возможно, в реальности я и уцелею, ведь вместе с Прототипом

Главного погибнет только мой биокомп, но это не имеет значения, в нормальном мире мы вряд ли встретимся, а значит, этот файл действительно мое последнее «прости».

К сожалению, я так и не сумел выяснить то, что, наверное, интересует тебя больше всего, я не узнал имя Главного. Все мое внимание было сосредоточено на вражеском Прототипе и спрятанных в его памяти данных о Системе. Однако я могу подтвердить, что биокомп, которым воспользовался Главный, действительно один из трех экспериментальных образцов, созданных мной до начала проекта «Сокол». Я даже знаю его порядковый номер — «два». Именно его я принес в «Невод», еще когда не был Одиночкой, а имел имя и фамилию. Из этого следует, что ты на правильном пути. Главный — один из директоров «Невода». В свое время я сам принес Прототип-2 в компанию и оставил для изучения совету директоров. Изучение затянулось, и Прототип остался лежать в чьем-то сейфе. Кто-то его «заиграл», мягко говоря. Но у меня оставались еще два Прототипа, я был полон идей, торопился приступить к созданию первого «Сокола» и не придал значения этому факту. Когда же мои дела пошли не так, как я ожидал, и проект взяли под контроль военные, было поздно. Новые «кураторы» запретили мне контактировать с частными фирмами, в первую очередь с «Неводом», и отняли всю документацию по проекту «Сокол». Я возмутился, но мое мнение никого не интересовало. Идея и основные научные материалы оказались в руках «кураторов», и я стал не особенно ценен. Так они полагали. Насколько они ошибались, ты знаешь сам. Я сбежал от «работодателей», сумев прихватить лишь оба оставшихся Прототипа. Первый, самый «сырой», несовершенный, а потому отчасти даже опасный для жизни того, кто осмелился бы стать его носителем, я спрятал заранее, задолго до начала проекта «Сокол». Не знаю, что на меня нашло, возможно, я на секунду заглянул в будущее и осознал, какие могут быть последствия и как придется их преодолевать… Не знаю… Но Прототип-1 до сих пор хранится в надежном месте. Прости, дружище, где это место, я не скажу даже тебе, так будет лучше. Второй Прототип, как ты помнишь, до поры лежал в сейфе у кого-то из директоров «Невода», а третий я спрятал там, где его не могли найти ни военные, ни кто-то другой, — я внедрил его в себя.

Конечно, я надеялся, что мне никогда не придется его активировать, но жизнь распорядилась иначе. Когда я понял, что «Соколы» стали объектами охоты заговорщиков и что завладевший Прототипом-2 Главный крайне опасен, я дал своему биокомпу команду активироваться. Именно в этот момент ты и начал слышать «голос второго я». Я вышел из тени, чтобы помочь тебе поймать и обезвредить Главного. Но, как видишь, это удалось, только когда он затеял Большую Игру с использованием «Соколов», Системы, Сети и «Невода». Я увидел его замысел изнутри, с позиции виртуального наблюдателя и ужаснулся. И этот ужас заставил меня вновь заняться тем, чего я избегал долгих десять лет, я начал работать над созданием «противоядия». Мой Прототип-3 — невидимый для Системы, поскольку почти неотличим от биокомпа Главного, — помог мне тайно использовать часть ресурсов заговорщиков. Так в нашем арсенале появились роботы С4НП. Небольшой партией, но это была единственная страховка для тех, кто пожелает присоединиться к нам и бросить вызов Системе. Когда же я узнал о нанороботах-убийцах, я начал искать новое средство. Им оказалась программа «брандеров» — жесткого контакта с врагом и самоликвидации. Плохо то, что все мои усилия давали только отсрочку…

К чему я клоню? К тому, чтобы ты не терял времени и немедленно воспользовался тем, что я тебе сейчас дам. Все-таки мой Прототип выполнил свою миссию до конца. Он не только помог Тамаре справиться с «Соколом-3», а теперь лишил Систему единственного генерала — Прототипа Главного, но и добыл то, что положит конец «техноэпидемии». Возьми его… Да, Саша, это код деактивации — тот самый, который позволит тебе приказать Системе самоуничтожиться. Я вытянул его из Прототипа-2, когда мы стали единым… ничем… Единой вспышкой виртуального ядерного взрыва…»

19. 08 июля, 15 часов

Барков очнулся как раз в тот момент, когда машина остановилась у «штаб-кафе».

— Ну что, антивирус, выгружаться будем? — спросил у Саши Климов, при этом помогая выбраться из авто Лене. — Чего завис? Опять потусторонние дела?

— Тома, — придя в себя, выдохнул Барков. — Где она?

— Страх потерял? — тихонько спросил Вася, наклоняясь к нему. — При жене-то…

— Отстань! — Выпрыгивая из машины, Саша задел дверцу раненым плечом, но даже не поморщился. Стараниями «Сокола» и его «подручных» рана заживала быстро, а над плечом был создан фрагмент невидимого жесткого доспеха из агломерата С2Н. — Николай Николаевич, вы где?!

Генерал выглянул из кафе и махнул рукой: «Давайте сюда!»

Увидев озабоченность на лицах Баркова и Николая, забеспокоился и Владислав. Он поручил Ольгу заботам Дениса и торопливо вошел в кафе первым. За ним, по примеру начальства, оставив семью на попечение Климова, последовал Саша.

Олежка закапризничал, а Ольге потребовалось время, чтобы справиться с головокружением, поэтому в кафе «обоз» попал минут через пять. Войдя, они увидели следующую картину: Владислав и Николай Николаевич сосредоточенно слушали какой-то рассказ Баркова, а над лежащей на двух сдвинутых столиках Тамарой колдовала незнакомая женщина, видимо, из персонала кафе. Она совала под нос Томе смоченную чем-то ватку и нашептывала невнятные заклинания. А может быть, ругательства.

— Что случилось? — забеспокоился Климов. — Довели? В обморок грохнулась? Про Костю ей сказали?

— Про какого Костю? — Женщина мельком взглянула на Васю и вздохнула. — Это не обморок, молодой человек, это кома. Уж поверьте, я до этого кафе десять лет в реанимации проработала.

— Так чего ж она тут?! — Вася подошел к товарищам. — Влад, чего она тут?! Чего лежит?

— Вася! — Седой поднял руку, призывая подчиненного к молчанию.

— Чего Вася-то?! — возмутился Климов. — Надо ее в больницу отвезти! Чего вы ее, как скатерть, тут разложили?

— Прекрати «чегокать»! Возьми себя в руки! Сейчас отвезем, помолчи минутку. — Владислав снова обернулся к Баркову. — Получается, теперь Система будет слушаться вас?

— Я, как последний «Сокол» и обладатель кода, уже отдал всем компонентам Системы и главным компьютерам заводов-автоматов, которые производят роботов, команду перейти в режим ожидания.

Экспансия остановлена. Остается, правда, проблема роботов-убийц, но их очень мало, а производством этих роботов руководила та же Система. Так что новых не будет, а тех, что есть, постепенно выловят «С-четвертые». Теперь у нас на пути нет препятствий, кроме людей и их оружия.

— Тоже немало, — заметил Николай. — Но хотя бы привычно.

— А Главный теперь, без биокомпа и прямого входа в Систему, обычный человек, — уточнил Владислав Валерьевич.

— Да, причем наверняка пребывающий в состоянии близком к этому, — Саша указал на Тому. — Этот факт поможет нам без проблем вычислить и схватить его.

Тамара вдруг негромко застонала, а затем выгнулась и начала биться в мелких судорогах.

— Похоже, ломает вашу девицу, — сказала служащая кафе, наклоняясь к лицу Тамары. — Ну хотя б из комы вышла… Шепчет что-то… требует Костю…

— Климов, — Владислав махнул Васе. — Вези Тому в нашу клинику и охраняй. И еще… по возможности объясни ей, что и как насчет Кости.

— Бедная Тома, — хрипловато проговорила Ольга. — Никак не отпускает ее старая жизнь.

— Тщательнее кавалеров надо выбирать, — буркнул Вася. — Может, пусть Ольга поедет? Заодно и сама полечится.

— Поедет, только с Леной и ребятами Николая…

— Никуда я не поеду! — заявила Баркова. — Хватит! Пока все не закончится, я буду с Сашей!

— Да закончилось уже… почти, — попытался возразить Владислав.

— Тем более! — Лена спряталась за плечом мужа.

— Климов отвезет Тамару в больницу, остальные

будут ждать здесь, — решил Саша. — Владислав Валерьевич, не возражаете?

— Теперь вы командуете, — седой кивнул.

— А я пойду в офис, — Барков, не дожидаясь возражений или комментариев, развернулся и быстрым шагом покинул кафе. Владислав пришел в себя, только когда Саша уже скрылся за дверями штаб-квартиры «Невода».

— Какой он стал резкий, — седой вынул из кобуры оружие, дослал патрон и махнул Николаю. — Идем прогуляемся. Прикажи своим, чтобы заняли тут оборону на всякий случай.

— Вдвоем пойдем? — деловито уточнил генерал, тоже проверяя пистолет.

— Дениса прихватим. А больше и не нужно. Там теперь у наших и так численное преимущество. Твое подкрепление прибыло, плюс Стуков реванша жаждет. Видишь, в холле уже никого. Враг бежит.

— Что-то я не заметил.

— Ты не туда смотрел, — Владислав указал на небо.

— Тучки собираются, — заметил Николай. — Никак гроза будет?

— «Тучки», — передразнил седой. — Ниже смотри. Над крышей, видишь?

— Вертушка кружит? Похоже, «трансформер»… хотя отсюда не разобрать.

— Это и есть путь отхода.

— Если так, то не успеем.

— Попытка — не пытка, — Владислав подтолкнул генерала. — Рванем сразу на крышу. Ноги, Коля!

Предгрозовой порыв сильного ветра подтолкнул их в спины, да так, что Денис догнал «старичков» только в холле офиса «Невода», у дверей скоростного лифта…

* * *

То, что Саша увидел на «директорском» этаже, окончательно развеяло все его сомнения относительно личности Главного. Как бы Владислав ни осторожничал с выводами, будь он сейчас здесь, ему пришлось бы признать, что Барков оказался прав. Агенты Отдела физической защиты руководства «Невода» по-прежнему отчаянно сопротивлялись именно в том крыле, где располагалась приемная. Одно это доказывало, что Главный — не кто-нибудь другой, а именно сам Михайлов! Сейчас, после виртуальной схватки и потери биокомпа он наверняка мучился от «синдрома отмены» и едва дышал, а потому не мог остановить это безобразие, чтобы спокойно сдаться. Хотя, возможно, он еще на что-то надеялся…

Перед внутренним взором Баркова промелькнул стремительный калейдоскоп последних событий. Михайлов везде был без алиби! Теперь Саше стало окончательно понятно, как Главный умудрялся постоянно идти на шаг впереди. Все эти финты с якобы неподдающимся «Неводом», игры с «Соколами», заблаговременное нагнетание международной напряженности… Все было тщательно продумано задолго до начала экспансии…

Офицеры ФСБ при поддержке охранников из команды Стукова захватили весь этаж, но пробиться к кабинету Михайлова так и не смогли. Саша встал рядом с командующим операцией подполковником и выглянул в коридор. Там было дымно. Пластиковые стены и двери были покрыты оспинами пулевых пробоин, а пол устилали осколки плафонов. Ковровая дорожка была прожжена, а в одном месте лениво тлела. Прогремели несколько выстрелов, у виска вжикнула пуля, и Саша отпрянул.

— Не сдаются, — подполковник хмыкнул. — Сейчас ребята поднесут спецсредства, и пойдем на штурм.

— Из кабинета есть запасной выход в технический коридор, — предупредил Барков.

— Знаем, — офицер кивнул. — Там все перекрыто и…

Закончить фразу ему помешал грохот и последовавшая за ним ощутимая вибрация пола и стен.

— Второй вариант, товарищи чекисты! — появляясь из-за угла, крикнул закопченный и взлохмаченный Стуков. — Давайте за мной! Они прорываются к служебному лифту!

— Не все, выходит, перекрыто! — Саша первым бросился в узкий коридорчик справа от пожарной лестницы.

Метрах в тридцати впереди по направлению к техническому лифту быстро шли двое вооруженных мужчин. Между ними, опираясь на плечи спутников и едва перебирая ногами, ковылял третий. Даже со спины было видно, что это Михайлов. Саша прибавил шаг, но один из охранников отвел назад руку с автоматическим пистолетом и, не глядя, полоснул очередью поперек коридора. Барков едва успел спрятаться, вжавшись в ближайший дверной проем. Когда он снова выглянул в коридор, пятачок перед служебным лифтом опустел, а стрелка на дисплее показывала направление «вверх». Главный стремился попасть на крышу.

Саша мысленно вошел во внутреннюю сеть здания и проверил камеры слежения. Все верно. На крышу сел «трансформер». Михайлов пытался удрать по воздуху.

Барков бегом вернулся к лифтам для посетителей. Один из трех — тот, на котором Саша и приехал, — был свободен, остальные двигались вверх, но были пока на полпути. Барков дважды ткнул в литеру К на панели управления, затем выждал две секунды и повторил команду. Это была экстренная комбинация, позволявшая прибыть на крышу вдвое быстрее, чем обычно. Компьютер здания предупредил о нестандартном ускорении, посоветовал взяться за поручни и «выстрелил» кабиной, как и было приказано — с двойной скоростью.

Самым неприятным в этой «гонке» оказалось не ускорение, а торможение. Обычно в лифтах такого класса оно не ощущалось вовсе, а на этот раз Баркова тряхнуло, как парашютиста на стропах. Но ему было не до анализа ощущений. Едва двери открылись, он выбежал на посадочную площадку и бросился в погоню за троицей, преодолевшей к тому моменту уже полпути до «трансформера».

В лицо ударил порыв сильного ветра. Саша бросил короткий взгляд вверх. Надвигалась гроза. Реальные небеса темнели, становясь похожими на антрацитовое небо захваченной Системой виртуальности. Ближе к горизонту все чаще сверкали молнии, а громовые раскаты звучали все громче и продолжительнее.

Спустившиеся сумерки мешали более детально рассмотреть преследуемых, но Барков их и не разглядывал, он сосредоточился на Главном.

Из «трансформера», к которому стремились Главный и его охрана, сухо протрещала автоматная очередь. «Сокол» не стал скрипеть об «опасности первой степени», а сразу же выставил перед Барковым невидимый щит. Пули звякнули о преграду и ушли рикошетом в небо. Стрелок в «трансформере», видимо, понял, с кем имеет дело, и прекратил попусту тратить патроны. Из вертушки выпрыгнули двое бойцов и бросились на помощь изнемогающим охранникам. Один из новых помощников пробежал чуть дальше напарника и встал на пути у Баркова, демонстративно обнажив сразу два длинных боевых ножа. Атаки холодным оружием Саша опасался еще меньше, чем обстрела. Боец это понимал, но атаковать все-таки попытался. Один нож он бросил, целясь Баркову точно в грудь. Завеса из С2Н мгновенно сточила закаленный клинок в пыль. Вторым ножом боец попробовал нанести колющий удар, но Саша уклонился, перехватил его руку, «продернул» оппонента мимо себя, заставил кувыркнуться в воздухе и швырнул спиной на крашеный бетон вертолетного «яблочка». Напарник незадачливого «вертолетчика» ринулся на выручку товарищу, но Барков сбил его с ног, ударив раскрытой ладонью в лицо. Заныло раненое плечо, Саша на секунду замер, переждал, когда боль пройдет, и бросился дальше. Оставлять поверженных, но непобежденных противников в тылу было опасно, однако нового нападения с их стороны Саша не опасался. Послушные «Соколу» нанороботы надежно приковали их к бетону призрачными оковами.

Охранники в это время подтащили обессилевшего Главного к стоящей в опасной близости от края крыши вертушке. Услышав за спиной топот, охранники разделились. Один сгреб в охапку Михайлова, а другой развернулся лицом к Баркову и поднял оружие.

Саша неожиданно бросился под ноги противнику, крутанулся волчком, подсек его, а когда парень начал заваливаться на бок, Барков вскочил и сильно ударил противника ногой в живот. Если бы не усиливающий Сашины удары экзоскелет из «нанов», все могло бы обойтись, этим, но… не обошлось. Мощный удар вышвырнул охранника за пределы крыши, и он с воплем полетел вниз, на далекую мостовую Москва-СИТИ…

Последний из оставшихся охранников был явно не в форме. Он не только не сумел подсадить Главного на борт «трансформера», он его еще и уронил на площадку. Как мешок с картошкой. Самого Михайлова! Он попытался исправить оплошность и подтащить обмякшего Главного к вертушке, однако силы покинули незадачливого охранника, и он сам упал на колени.

Саше оставалось сделать всего три шага, чтобы прыгнуть усталому бойцу на спину и вырубить его ударом локтя в затылок, но охранник сообразил, что пришло время делать выбор и оставил босса в покое. Собрав в кулак всю волю и остатки сил, он подполз к подножке «трансформера», забрался на нее и махнул рукой пилоту. Тот, как ни странно, подчинился. Наверное, понял, что, если продолжить «спасательную операцию», можно последовать за третьим из товарищей.

Барков поднял руку, загораживаясь от поднятого вертушкой ветра, и присел над подозрительно корчащимся Главным…

Пусть летят, сейчас важнее состояние здоровья ценного пленника…

Долго вспоминать, где и когда видел в точности такое же поведение пациента, Баркову не пришлось — так корежило перед смертью доктора в бункере Одиночки. Главный захрипел, и на губах у него выступила пена. Без сомнений, бывшего хозяина Системы терзали «неподдающиеся перевоспитанию» нанороботы-убийцы. Саша все-таки приказал «Соколу» проверить, что это за фокус, и биокомп подтвердил его выводы. Убивавшие Михайлова на глазах у Баркова нанороботы генерации СЗН не подчинялись ни «Соколу», ни Системе. Единственным командиром для них был Главный, который приказал им убить его самого…

«Страховка Главного? Почему бы нет? Одиночка подстраховался, разве Михайлов не мог? Ведь код деактивации — парализующий яд для Системы — он на черный день припас, почему было не заготовить „крайнее средство“ для себя?»

— Саша! — На крыше появилась «кавалерия». — Ты в порядке?!

— Я-то в порядке, — пробормотал Саша. — Владислав Валерьевич, у вас шарики остались?

— В каком смысле?

— Контейнеры…

— Это есть.

— Давайте! — Саша протянул руку. — Тут снова эта третья генерация ядовитых муравьев… ограниченная партия. Меня не слушаются, надо продезинфицировать.

Владислав быстро сообразил, в чем дело. Он вложил в ладонь Михайлову контейнер и помог ему сжать кулак.

Спустя минуту Михайлов перестал хрипеть и дергаться, расслабился и задышал ровно, но не отключился. Он приоткрыл глаза и обвел собравшихся мутным, плавающим взглядом.

— Николай Николаевич, вы, как представитель властей, можете зачитать ему обвинение, — предложил Барков.

— То есть Главный все-таки он?

— Да, — Саша уверенно кивнул. — А у кого-то еще остались сомнения?

— Я, конечно, не спец, — генерал присел и двумя пальцами раскрыл веки Михайлову пошире, — но кое-что в жизни повидал. Сдается мне, обвинений он не услышит. Влад, взгляни для верности. «Долбанули» его или мне кажется?

Владислав тоже осмотрел Михайлова, пощупал пульс и, открыв смарт, вызвал вертолетную бригаду «Скорой».

— Сейчас прилетят «спецы», — он вдруг встал и вытянул руку, указывая на удаляющийся силуэт «трансформера». — Это его вертушка?

— Ну, его, — Саша занервничал. — Я не пойму, что вы хотите сказать?

— Точно это будет известно, когда Михайлова осмотрят врачи, но предварительно я могу сказать, что он под сильным кайфом, причем уже час или два.

— В смысле — неадекватен? — Саша перевел удивленный взгляд на генерала.

— Чурка, — подтвердил Николай.

— Постойте, но если он накачан наркотиками, как же он сражался с нами и Одиночкой там, в виртуальности?! А если это был не он, то кто?

Саша почувствовал, как холодеет с головы до пят. Если «старички» правы и Михайлов НЕ Главный, то кто же этот неуловимый «Фантомас»?!

—« Как мы и предполагали ранее, — Влад сочувственно похлопал Баркова по плечу, — это кто-то из его ближайшего окружения, имеющий доступ к финансам „Невода“. Он использовал знаменитую замкнутость и нелюдимость Михайлова, обделывая свои делишки от имени главы „Невода“…

— И теперь этот настоящий Главный снова улизнул! — Саша ударил кулаком в ладонь. — «Сокол», а ты куда смотрел?!

«Вопрос некорректен. После уничтожения Прототипа— 2 виртуальное слежение за Главным стало невозможным. Могу подтвердить лишь косвенные факты. В настоящий момент курсом на северо-восток летит вертолет с теми же позывными, что были приняты в Стамбуле. На борту два человека…»

— Постой! Тот же вертолет, что упустили на

Черном море, и на борту два человека! Так вот почему этот странный усталый охранник и пилот так легко бросили босса! Главным был тот, кто переоделся в охранника! Вот почему он уронил Михайлова. Он ведь сам едва двигался от усталости. Вот кого следовало хватать! Черт! Надо же так… — Саша замялся и огорченно сплюнул.

— Лохануться, — негромко подсказал Денис.

— Ничего, рано или поздно мы его отыщем, — задумчиво глядя в темную грозовую даль, сказал Владислав Валерьевич. — Без Прототипа он не опасен, теперь Система под вашим контролем, Александр… Под нашим контролем.

— Никакого контроля, хватит с меня! — Барков расстроенно вздохнул. — Система будет уничтожена. Я прикажу всем роботам катиться на переплавку, а ваши специалисты вычистят нейтрализованные вирусы из Сети и «Невода».

— Ну да, ну да, — Владислав покивал. — На первый взгляд это единственно верное решение.

— На первый взгляд? — Саша удивленно взглянул на седого. — Что это значит?

— Вспомните, Александр, свое путешествие в виртуальность, то, в котором вы встретили Зеркального Ферзя. А еще вспомните о Миссии «Сокола». Может быть, нам сначала следует выяснить, что за всем этим кроется, а уж после принимать кардинальные решения?

— Вы допускаете использование Системы… в мирных целях? — Саша стер с лица первые крупные капли дождя и усмехнулся. — Я почему-то знал, что вы это предложите. Нет, Владислав Валерьевич. С меня достаточно. Игра окончена.

— Вы не спешите, — седой похлопал Баркова по плечу. — Отдохните, подумайте. Вы хотели съездить

в Сочи? Я могу предложить вам личный авиатранспорт и пилота.

— Не стоит, — Барков устало вздохнул. — Лучше привезите из Питера мою «Нюсю». Я поеду на ней.

— Без проблем, — заверил Владислав. — Рад, что мы опять друг друга поняли.

— Я вам ничего не обещал!

— Ну конечно! — Владислав улыбнулся и поманил Дениса. — Отвези господина Баркова домой… До конца игры, Александр, мы пока не добрались, но этот уровень пройден.

Рыжий пилот дружески приобнял Сашу за плечи и подтолкнул к лестнице. Барков сделал несколько шагов, но остановился.

— Еще один вопрос, Владислав Валерьевич. Об Одиночке… Кто это был на самом деле?

— Я думаю, Штоколов, — Владислав пожал плечами.

— Точно Штоколов?

— Ну не я же! — Владислав несколько секунд смотрел в глаза Баркову, затем вновь перевел взгляд на грозовой горизонт и улыбнулся. — А вы и вправду подозревали меня? Нет, Александр, Одиночкой я никогда не был… Но, если честно, хотел бы им быть…

Эпилог для двух начальных уровней

В календаре двенадцатое июля было обычным днем, но Москва праздновала. Никто не мог сказать, что конкретно празднуется, но где ж это видано, чтобы неопределенный статус события мешал человеку радоваться? Ведь чтобы праздновать, в первую очередь требуется особое состояние души и в последнюю — повод.

«Невод» и все прочие Сети снова работали, а улицы очистились от битого стекла, баррикад из всякого хлама, разобранных машин и заполнились привычными плотными потоками транспорта. Повсюду сновали мусоровозы и уборочные автоматы коммунальной службы. На каждом втором перекрестке стояли машины «Энергоремонта» и частных ремконтор. Электрики увлеченно ковырялись в светофорах, вывесках и электронных рекламных щитах. Работы хватало всем.

Жизнь в Москва-СИТИ тоже вернулась на круги своя, деловой центр снова бурлил, и это вдохновляло больше всего. Человечество издревле играет в разные игры, но только бизнес — игра полезная и для кошелька индивидуумов, и для общественного здоровья. Восстанавливается бизнес — общество идет на поправку, хиреет — пишите коллективное завещание…

Машина Владислава остановилась у главного подъезда. На крыльце офиса «Networld» нетерпеливо приплясывал Николай Николаевич.

— Привет, — Владислав выбрался из новенького «Лексуса» и протянул товарищу руку. — Что ты здесь топчешься? Прошел бы. Или что, не пускают? Уже забыли будущее начальство в лицо?

— Ты знаешь Стукова, — Николай ответил на рукопожатие. — Пока я ему не начальство, он меня в упор не видит. Генерала ФСБ! Пусть и бывшего. Ничего святого у человека. Предложил пройти в зал для посетителей. Я прошел, но там скучно.

— Ну идем, сделаем из тебя законного начальника. Ты с коллегами все утряс? Расстались друзьями?

— Конечно. Я ведь еще пять лет назад свой «четвертак» отслужил. Директор повздыхал, конечно, но отпустил без лишних вопросов. Не куда-нибудь ухожу, к тебе. Ты сейчас у Кремля в авторитете. На Лубянке тоже.

— Это да, — Владислав усмехнулся. — Президент орден пообещал.

— Знаю, и мне, — Николай махнул рукой. — Будто мы за цацки служим.

— Негоже так говорить, — Влад иронично взглянул на отставного генерала. — Государственные награды дело нужное, пусть мы формально и не имеем отношения к этому государству. Да и приятно. Нет, скажешь?

— Приятно, — Николай кивнул. — А у тебя что глобального за эти дни произошло?

— Всего и не упомнить. Ну, если совсем по большому счету, мировой пожар слегка притушили. Михайлов, когда в себя пришел, лично со всеми главами сверхдержав переговорил. Так что «дело Системы» потихоньку заминается.

— А Главного-то взяли?

— Нет, но личность установили.

— Да ну?! И кто он? Один из трех, как мы и думали?

— Извини, Коля, но мы с Михайловым посовещались и решили пока держать это в секрете. Пока не поймаем. Обещаю, когда придет время, тебе первому скажу.

— Понимаю. — Николай вздохнул. — Правильно решили… Ну а дальше? Про тебя мне все известно. Должность единственного зама, главы всей СБН, а заодно ее Особого отдела, — это меньшее, что Михайлов мог для тебя сделать. А остальные?

— А все остальные попали, Коля, в неприятный переплет, скромно именуемый Реорганизация. Директорат и начальники СБН уволены. Формально — в связи с упразднением должностей. Удержался только Бойд. Теперь он фактически на месте Андерсона — главный менеджер Североамериканского филиала.

— За что это ему такая честь?

— Во-первых, мы с Бойдом договаривались об этом еще «на берегу». А во-вторых, за океаном сейчас и так черт знает что творится. Новые люди — заведомое ослабление позиций «Невода». Невыгодно. Выживи Цзянь, его бы тоже оставили. С условием кардинальной чистки прочих кадров. Но не судьба, а потому в Азии, Австралии и Африке приходится набирать штаты от низа и до самого верха.

— Я слышал, повсюду идут массовые аресты заговорщиков?

— Не совсем так, — Владислав мимоходом ответил на приветствие охраны в вестибюле. — Здравствуйте… Стуков далеко? Пусть через двадцать минут поднимется на «директорский»… Не совсем так, Коля. Аресты идут вовсе не под гребенку, а строго по спискам. Причем проводятся органами госбезопасности стран-абонентов. «Невод» только наблюдает.

— Ну, правильно, чтобы лишний раз повода не давать…

— Да. Барков откопал-таки в недрах Системы файлы Главной Задачи, в которых нашлись и списки рядовых заговорщиков-исполнителей. Системе запрещалось внедрять СЗН в людей из этих списков.

— Нанороботов-убийц?

— Их самых. Там же обнаружились ведомости на оплату и финансовые обязательства Главного перед спонсорами… Вот, кстати сказать, еще одна причина, по которой мы решили оставить Бойда на месте. В разгар кризиса ему пришлось выслушать от правительственных чиновников США немало «теплых» слов, и теперь, с такими-то уликами на руках, он может очень даже неплохо отыграться. Восемьдесят процентов спонсоров — его соотечественники, включая госдепартамент и фонд «СРС», в этом ты был прав. Собственно говоря, потому скандал и угасает. Штаты хотели свалить все на Россию, дескать, верхушка заговора — русские, но по документам получается, что финансирование почти полностью американское.

— Ну, это как обычно, — Николай поморщился. — Экспортеры демократии… хреновы.

— Африканским комиссаром СБН я назначил Бекилу. С Азиатским и Австралийским пока ничего не решил. Ну а в Европе придется пыхтеть тебе, генерал, — они вошли в лифт, и Влад нажал кнопку «директорского» этажа. — Сейчас представим тебя Михайлову и вперед.

— Мне тоже с чисток начинать? По спискам?

— Конечно. Но ты не бойся, я помогу тебе с первичной командой, а она поможет во всем остальном. Заместителя по Западной Европе я тебе присмотрел, мсье Лесаж прилетит к вечеру.

— Кто такой?

— Надежный парень. Твой коллега, только чином пониже. По Восточной тоже есть две кандидатуры из бывших. Один поляк, другой наш, из СВР. Ну и так далее. Разберешься…

Двери лифта раскрылись, и начальник СБН со свежеиспеченным европейским комиссаром ступили на мягкую ковровую дорожку заветного этажа. Уже у дверей в кабинет Михайлова Николай притормозил, чтобы закончить «политинформацию».

— А где сейчас Барков?

— Саша отправился в отпуск, — Владислав открыл дверь в приемную. — Заходи… Нервы подправить да отношения с Леной восстановить. Сильно им обоим досталось.

— Это да, — Николай кивнул. — Кабинет-то мне полагается?

— А как же, — Влад хитро прищурился и указал большим пальцем за плечо. — Напротив. Надеюсь, ты не суеверен?

— Его?

— Ну не пустовать же.

— Годится, — Николай усмехнулся. — Надеюсь, мания мирового господства — это не заразно…

* * *

…Поехать к морю на «Нюсе» оказалось верным решением. И еще более верным было то, что поехали втроем. Сейчас Барковым, как никогда, требовалось почувствовать себя полноценной семьей. По дороге Саша более-менее успокоился и даже почти уложил в сознании новые правила своей жизни. Она круто изменилась, но продолжалась, и этому, хотя бы теоретически, следовало радоваться. Пока радоваться особо не получалось, но и терзать себя «комплексом исключительности» Барков почти перестал. Надоело.

Лена успокаивалась медленнее и тяжелее. За всю дорогу она не произнесла ни одного лишнего слова, только отвечала на конкретные вопросы. Она смотрела в окно, возилась с Олежкой, дремала, когда сын засыпал, а просыпаясь, снова смотрела в окно. Иногда ее глаза наполнялись слезами, но она не плакала. Она снова и снова прогоняла в памяти события кошмарной недели, но делала это молча и стараясь не показывать свои эмоции мужу.

Сашу это напрягало больше всего. «Довоенный» разлад, тогда казавшийся почти катастрофическим, теперь выглядел очень бледно. Но хуже всего было сознавать, что ты бессилен. Что не в состоянии помочь близкому, любимому человеку выпутаться из липкой паутины тягостных воспоминаний…

Общей отдушиной для отдалившихся супругов был, конечно, Олежка. К счастью, он пока мало что понимал в жизни, и его вполне устраивало, что папа и мама рядом, никуда не бегут и не заставляют все время сидеть в скучных комнатах без игрушек. Возможно, он чувствовал, что между родителями возникла холодная стена отчужденности, но воспринимал это как временное явление. Или вообще никак не воспринимал. К нему-то они относились с прежней любовью…

…Вид моря взбодрил все семейство. Лена неожиданно превратилась в прежнюю легкую, светлую девчонку, которая, скинув босоножки, пробежала по линии прибоя, а затем бросилась Саше на шею. Барков замер, ожидая, что это лишь миг эйфории, что стоит ему пошевелиться или сказать хоть слово, и жена снова уйдет в себя, но на удивление все обошлось. Нет, Лена не защебетала, как южная птичка, и в глубине ее синих глаз все еще читалась грусть, однако это была далеко не та тоскливая безысходность, что прежде. Долгожданное море, этот бескрайний простор теплой, ласковой воды подействовал лучше любых уговоров и душеспасительных бесед.

Увидев, как преображается жена, повеселел и Саша. А уж Олежка пришел в полнейший восторг и на радостях сделал несколько первых самостоятельных шагов.

— Смотри, он пошел сам! — воскликнула Лена. — Олежка, молодец! Иди к маме!

— Какой способный малыш, — раздалось за плечом у Саши.

Барков обернулся и с удивлением уставился на улыбающегося Климова — в шлепанцах, шортах и темных очках.

— Опять ты, — Саша покачал головой. — Климов, я в отпуске. Уйди.

— Ну ты даешь! — обиженно произнес Вася. — Друг называется! Ладно, ухожу.

— Постой! Прости, я не то имел в виду… Вася! Да стой ты! Ну прости!

— Я к нему всей душой, а он… — останавливаясь, проворчал Климов. — Я тоже в отпуске! Хотел компанию сколотить, коньячок купил, фрукты, мясцо, винцо… В номере все ждет, в холодильничке. А ты — «уйди»! Свинтус ты, Саня. Ей-богу… киборг, блин, бесчувственный!

— Климов, перестань ругаться, — к мужчинам подошла Лена. — Он же извинился. Но ты и сам хорош. Появился, как призрак, кто знает, чего от тебя ждать?

— Да ничего от меня не надо ждать, — Вася махнул рукой. — Нервные вы… Ладно, прощаю. Где поселиться хотите? Давайте к нам. Там у нас вроде гостиничного поселка: десяток бунгало со всеми удобствами. Как раз одно пока пустует, семейное, с детской, кухней и так далее.

— К вам, — Барков прищурился. — А вы — эт кто?

— Вот такая компания! — Климов показал боль шой палец. — Исключительно приличные молоды пары. Волейбольчик, дайвинг, рыбалка, картишки., для всего партнеры найдутся. И няньки тоже. А не подалеку пансионат, там с детьми отдыхают, к на на пляж приходят. В общем, всем компания будет, даже Олежке. Ну и вечерком есть с кем под музык телесами потрясти.

— Климов в своем репертуаре, — улыбнулас Лена. — А ты с кем в паре?

— Я-то… — Вася замялся. — Да я тут… Ей от нашей организации как бы санаторную путевочку выписали, чтоб после стресса восстановиться… Ну… короче, с Томой я. Хранитель тела и нравственности.

— С кем? С Томой?! — Барков округлил глаза. — Ну ты и фрукт!

— Так ведь юг, Санек! — Вася рассмеялся. — Самое место для фруктов! Ну что, едем?

— Как будто у нас есть выбор, — Саша подхватил на руки Олежку и открыл дверцу Лене. — Все твои «парочки» из той же службы, что и ты, а пансионат неподалеку ведомственный?

— Главное, что люди хорошие, — Климов тоже забрался в «Нюсю». — А профессия — это вторично. Так ведь, Ленчик?

— Паразит ты, Вася. — Лена вздохнула, но не тяжело, а просто для порядка.

— Скорее симбионт! — Климов снова хохотнул. — Безвредный и…

— Бесполезный, — закончил Барков, выводя машину на дорогу к гостиничному поселку…

…Место для отдыха было идеальным. Сто метров до моря, живописные виды, аккуратные бунгало:.. Саша чувствовал, что настроение неуклонно ползет вверх, а все приключения и переживания отдаляются, превращаясь в фрагменты какого-то полуреального кино. На пляже поселка оказалось действительно много крепких ребят и спортивных девчат. Все они были улыбчивыми, расслабленными и ненавязчивыми.

Сгрузив имущество в домике, семейство тоже переместилось на пляж. Барков выждал, когда Лена с Олежкой отправятся шлепать босыми пятками по морской пене, и набрал номер Владислава.

— Вам нравится? — спросил седой.

— Да, но… Зачем все это?

— Вы у нас важная птица, Александр, — Владислав Валерьевич ободряюще улыбнулся. — Единственный экземпляр. Вас следует оберегать. Ведь командовать парадом, в случае чего, будете только вы. А командовать определенно придется. Мир на изломе, и, чтобы преодолеть этот этап плавно, нам следует серьезно потрудиться.

— Спасибо, конечно, но мне кажется, что это лишнее. Система деактивирована, но не на сто процентов. Полностью очищено лишь киберпространство: в Сети больше нет вирусов и прочего «системного спама». Что же касается материальных элементов, как мы и договаривались, роботы-убийцы уничтожены, а «наны» второй генерации законсервированы. Однако я оставил в распоряжении «Сокола» всех уцелевших С4НП, которые отслеживают обстановку вокруг меня с тщательностью лучших в мире охранников. И потом, «Невод» снова не дремлет…

— Не преувеличивайте возможности техники, Александр. В некоторых ситуациях люди надежнее.

— Вам виднее, — Барков кивнул. — Хорошо, пусть будет так.

Он закрыл смарт и потер зудящую ладонь. Это его встревожило. Опять «опасность третьей степени»? Откуда, если кругом столько охраны? И живой, и… прочей.

К ногам подкатился волейбольный мяч. Ах, вот в чем дело! «Сокол» явно перестраховывался. Саша поднял мячик, встал и хорошим ударом отправил его на песчаную площадку. Это простое действие почему-то окончательно подняло настроение. Почему — Барков не мог объяснить даже самому себе. Может быть, унялся зуд в ладони? Или он очнулся, поскольку сделал нечто сугубо мирное, не связанное с тем, что занимало его мысли всю сумасшедшую неделю? А очнувшись, увидел в абсолютно новом свете и солнце, и море, и прогуливающихся по пляжу молодых людей, загорающих девушек, резвящихся детей… И вся эта картина в целом теперь никак не вязалась с кошмаром, из которого только-только начал выбираться окружающий мир.

«Да, жизнь продолжается. — Саша снова уселся рядом с вернувшейся Леной, зачерпнул пригоршню мелкого горячего песка и пересыпал его из ладони в ладонь. — Течет, как этот песок с уровня на уровень, но все та же. И это главное…»

Вы перешли на уровень 3…