Сандра Моран
Неотправленные письма
Посвящается Черри и Шерил,-
тем, кто никогда не сомневался.
Глава 1
Лоренс, Канзас, 1997 год
СТАРЫЙ, викторианской эпохи дом выглядел пустым и застывшим, всей своей темной массивностью прогибаясь вперед, навстречу городским огням. Как странно, вдруг подумала Джоан, уставившись в темноту, смотреть на него и знать, что Кэтрин – ее матери – больше нет внутри. Странно и почти сюрреалистично. Но, если бы она была честна с собой, то могла бы признать, что ощущала некое чувство облегчения. Разве не ужасно чувствовать облегчение от того, что твоя родная мать мертва?
Джоан опустила руки на руль, задумчиво глядя вдаль сквозь ветровое стекло. Она могла бы развернуть машину и уехать. Ей ничего бы не стоило заехать в городской отель «Элдридж» и снять там номер. Потом отправиться в их старый курительный зал и заказать выпивку. Она могла бы сидеть там и болтать с другими постояльцами, а затем, пройдя по старинному холлу, вернуться в свою комнату. Всем остальным она могла бы заняться позже.
Или, раздался в ее голове раздраженный голос матери, она могла бы заглушить двигатель, вытащить из багажника свои сумки и пройти в дом. Ее ждут дела, которыми, нравится ей это или нет, придется заняться, выговорила бы ей мать. Странно, как то, чему нас учат в юности преследует нас и во взрослой жизни, подумала она, заставляя себя заглушить мотор и вытащить ключи из замка зажигания. Ни к чему тратить деньги на гостиницу, когда есть место, где можно жить совершенно бесплатно. Ей предстояло проделать много работы в следующие несколько недель и было бы проще начать прямо завтра, с утра, не занимая себя дополнительными хлопотами с оплатой счетов, выпиской из гостиницы, а потом снова возвращаться через весь город сюда. К счастью, Лоренс был не таким уж большим городом, но все же со всеми этими снующими туда-сюда студентами и людьми, спешащими на работу, было бы практичнее остаться здесь. Прежде чем она могла бы передумать, Джоан бросила ключи в сумочку, нажала на кнопку, открывающую багажник и выбралась из машины.
Воздух был свеж и наполнен ароматом осени – когда-то, когда она жила здесь, это было ее любимое время года – и женщина улыбнулась, слушая шелест сухих опавших листьев под своими ногами, и направилась к багажнику за чемоданом. Она вытащила его, слегка кряхтя от натуги. Джоан понимала, что упаковала гораздо больше вещей, чем понадобилось бы на две недели, но по опыту ей было известно, что осенью в Канзасе лучше быть готовой ко всему. Теплое утро внезапно могло обернуться прохладным, а то и холодным полуднем безо всякого предупреждения.
Неся свой багаж по дорожке, ведущей к крыльцу дома Джоан не была готова к яркому свету лампочки, работающей от датчика движения, которая вдруг загорелась, ослепляя ее. От неожиданности женщина выронила чемодан и вскрикнула – «Ой!»
«Джоани?»
Негромкий голос донесся откуда-то справа, из темноты,. Это был скрипучий голос старой женщины и на какую-то долю секунды Джоан посетила безумная мысль, что он принадлежал ее матери.
«Я уже начала волноваться».
Джоан сконфуженно заморгала под ярким светом, когда понимание наконец настигло ее. Это была не ее мать, это была миссис Йоккум – соседка и, насколько ей было известно, единственная подруга матери.
Она прищурилась в сторону крыльца миссис Йоккум. «Здравствуйте, миссис Йоккум. Я вас не заметила».
«Я ждала когда ты решишься», - сказала пожилая женщина. «Ты так долго сидела в машине».
«Я не была уверена, что готова войти внутрь», - призналась Джоан, поднося ладонь к глазам в попытке защититься от ослепительно-яркого света. Ей удалось рассмотреть лишь очертание женщины, сидящей в одном из плетеных кресел, стоящих на крыльце. «Как вы поживаете?»
Миссис Йоккум тихонько рассмеялась. «О, можно сказать, что я в порядке». Она помолчала. «Без Кейт за соседней дверью довольно одиноко».
Джоан кивнула. «Да, понимаю...»
«Ты надолго собираешься здесь остаться?» - спросила миссис Йоккум.
«О нет», - ответила Джоан. «Всего на пару недель. Ровно настолько, сколько понадобится, чтобы навести порядок в доме и подготовить его для продажи».
«Значит, ты решила его продать». Это было скорее утверждение, чем вопрос. Миссис Йоккум вздохнула, без сомнения обеспокоенная тем, что скоро рядом с ней поселятся какие-нибудь чужаки.
«Да», - ответила Джоан. «У нас с Люком не получится присматривать за ним из Чикаго. А сдавать слишком хлопотно».
Миссис Йоккум хмыкнула, когда лампа с датчиком движения снова отключилась, погружая их в темноту.
Джоан чувствовала себя слегка дезориентированной. Разноцветные блики мерцали перед ее глазами. Она покачнулась.
«...дай мне знать если тебе что-нибудь понадобится», - донесся до нее голос соседки.
Джоан кивнула. Женщина уже чувствовала себя утомленной этим разговором. У нее разболелась голова и внезапно ей захотелось оказаться в одиночестве и спокойствии за дверями дома. Дома ее матери. Теперь - ее дома.
«Пожалуй, мне лучше пройти внутрь», - после небольшой паузы произнесла она.
Джоан неуклюже склонилась, подхватывая чемодан. Свет снова загорелся, но на этот раз она была готова к этому.
«Спокойной ночи, миссис Йоккум», - сказала Джоан и в несколько шагов преодолела оставшееся до крыльца расстояние, где снова оказалась в темноте.
Она слегка повернулась в сторону двора, откуда лился свет, ища в связке тусклый, стершийся от времени ключ от дома матери. Он легко вошел в замочную скважину. Женщина глубоко вздохнула, повернула его и открыла дверь. В нос ей тут же ударили знакомые ароматы материнского дома – Шанель №5, смешанный с лимонным освежителем воздуха и резкий запах недавно включенного отопления. Она чувствовала себя так, словно ей снова было семь... четырнадцать... девятнадцать лет.
Джоан прикрыла веки, позволяя темноте моментально поглотить и окутать себя. Она простояла так несколько секунд, прежде чем протянула руку вперед в поисках электрического выключателя. Ее пальцы сначала нащупали его панель, а затем и сам выключатель. Она помедлила, затем щелкнула им, освещая коридор ярким светом.
Все было точно так же, как и всегда. Слева - узкая деревянная лестница с темными отполированными перилами, стойка для зонтов – с четырьмя зонтами внутри; справа - старинное зеркало, под которым стоял невысокий узкий столик, с раставленными на нем искусственными цветами. Внезапно Джоан посетила мысль, что она должна сообщить о своем приходе.
«Какая глупость», - пробормотала она. Но все еще колебалась некоторое время, затем, наконец решившись, прошла в дом. Справа находился зал, где, когда был жив отец, они вдвоем смотрели телевизор или отдыхали на диване. Слева – гостиная матери, где та, когда не проводила время у живущей рядом миссис Йоккум, сидела, разгадывая кроссворд или писала письма.
У каждого из ее родителей было свое личное пространство в доме. Но когда отец умер, мать тут же заявила свои права на зал. Не прошло еще и суток с похорон, когда она попросила дочь помочь ей избавиться от телевизора. Сказать было легче, чем сделать, так как старый телевизор был огромен и тяжел. После нескольких безуспешных попыток сдвинуть его с места самой, Джоан наконец сдалась и попросила двух соседских мальчишек помочь ей вынести его во двор.
После этого панорамное окно стало главным центром фокуса в доме и мать сидела у него, покачиваясь в своем кресле-качалке и наблюдая за жизнью улицы и снующими туда-сюда соседями. Это стало одним из ее любимых времяпрепровождений. Джоан подошла с большому окну и выглянула наружу. Свет, горящий в комнате мешал разглядеть что-либо, кроме ее собственного расплывчатого отражения. Она принялась рассматривать себя. Ее глаза были темными и большими. И пустыми. А может так всего лишь казалось в отражении? Она моргнула и, отвернувшись, посмотрела на кресло-качалку. Наклонившись, женщина легонько провела костяшками пальцев по его спинке. Дерево было гладким. Прохладным. Успокаивающим. Она слегка толкнула его, наблюдая за тем как кресло начало медленно раскачиваться взад-вперед.
Джоан вновь подумала о своем решение остаться в доме. Ей очень захотелось выпить. Несколько секунд она стояла неподвижно, размышляя стоит ли ей вернуться в машину и поехать в центр города или просто подняться наверх и лечь спать. В любом случае, утро вечера мудреннее. Не так ли? Наконец, приняв окончательное решение, она глубоко вздохнула и, вернувшись к входной двери, где оставила чемодан, подняла его и направилась к лестнице, ведущей наверх.
СЛЕДУЮЩИМ утром Джоан стояла босиком у входа в гостиную и снова смотрела на кресло своей матери. Вчера она долго не могла заснуть, а когда ей наконец-то удалось задремать, сон был беспокойным, а сновидения обрывистыми и сюрреальными. К своему удивлению, она вдруг поняла, что ей не хватало всегда спящего рядом Люка, хотя обычно его храп жутко ее раздражал.
Люк.
Несмотря на причину ее отъезда, какая-то часть ее была рада тому, что ей удастся побыть наедине с собой. Ей нужно было время, чтобы подумать – время, чтобы решить, что она собирается делать со своим браком. Или тем, что называлось им.
Джоан покачала головой при этой мысли. Нельзя было сказать, что с Люком было что-то не так, по крайней мере, ничего значительного. Просто она его не любила. Она понимала, что, возможно, никогда не любила его. Их отношения основывались на обоюдной выгоде – им было удобно быть вместе. Они попросту влились в эти длительные отношения и в конце концов им уже не оставалось ничего, кроме женитьбы. И, если честно, в то время им казалось, что это было отличное решение. У нее была хорошая и постоянная работа. Хорошая квартира. И ей оставалось лишь добавить мужа ко всем этим достижениям. Затем детей. Хотя теперь, оглядываясь назад, она не могла понять почему ей вообще казалось, что ей нужен муж или дети.
Ответ был очевиден, хотя она не любила это признавать. По большей части, она сделала это только для того, чтобы доказать матери, что она самостоятельная, независисмая женщина.
«Похоже, я обыграла саму себя», - прислонившись к двери, пробормотала Джоан, видя парадокс ситуации. Она не хотела быть такой как мать, но какая-то часть ее понимала, что именно такой она и была. Это было ясно видно по ее действиям – и не важно как бы сильно она это не отрицала.
Джоан, как и ее мать, вышла замуж за человека, которого не любила. И, как и у ее матери, у нее были дети, которые заставляли ее чувствовать себя привязанной к жизни, которая казалась ей чужой. Она думала о той женщине, которой намеревалась стать в юности как о противоположности той, которой в итоге стала. Она мечтала быть настоящим юристом - адвокатом, а не просто специалистом в области права. Она мечтала жить в Нью-Йорке, вращаясь в кругах интеллектуалов и эклектиков, а не в Чикаго, мотаясь туда-сюда и развозя детей по их никогда не заканчивающимся школьным мероприятиям. Она должна была заводить бурные романы, вместо того, чтобы каждую ночь лежать рядом с храпящим под боком мужем.
Интересно, ее мать чувствовала тоже самое? Поэтому она всегда была такой раздражительной и холодной? Неужели она, как и Джоан, жалела о том, что не сделала другой выбор? А потом, как и она, просто смирилась? Ее мать никогда не говорила вслух, что не любила Клайда, но этого и не требовалось. Это было очевидно. В юности Джоан часто задумывалась о том, что же свело их вместе, почему они поженились? Конечно же, она слышала истории - о странном увлечении ее отца сестрами Хендерсон. И она знала, что ее мать была не первой женой отца, и даже не второй. Она была третьей из трех сестер.
Джоан ощутила внезапное желание просмотреть свадебные фотографии родителей. Она знала, что они были наверху, хотя не была уверена где именно мать хранила их. Скорей всего они должны быть либо в гостевой спальне, либо в шкафу матери, а может быть и на чердаке. Она пообещала себе поискать их, но только после того как выпьет кофе.
В кухне Джоан долго возилась со старомодной кофеваркой, которой пользовалась ее мать. Пока кофе-машина с треском и лязгом делала свою работу, женщина прошла в холл и достала из своей сумочки сложенный вдвое листок со списком дел, который она набросала после разговора с аукционистом. После описи мебели она намеревалась заняться книгами и одеждой. Но прямо сейчас ей нужно было решить в какой последовательности браться за работу. Эта задача внезапно показалась ей пугающей, особенно на пустой желудок.
Джоан вернулась в кухню и заглянула в буфет. В прошлый свой приезд – на похороны – она освободила холодильник и все, что там теперь оставалось это консервированные овощи и банка тунца. Придется довольствоваться кофе. Она осмотрела шкафчик в поисках самой большой кружки - на которой был изображен мультяшный персонаж Зигги, парящий в воздухе. Женщина насмешливо закатила глаза, наполнила чашку горячим напитком и вернулась в гостиную, где, несмотря на изначальное колебание, все же расположилась в кресле Кэтрин. Оно было удобным и она начала медленно раскачиваться, слушая его тихий скрип. Хотя ей было непривычно и странно сидеть в нем, но она все же не встала.
Джоан пила кофе небольшими глотками и смотрела во двор, усыпанный опавшими осенними листьями. Нужно собрать их. Она знала, что обычно мать нанимала кого-нибудь из соседских мальчишек для этой работы, но мысль выйти наружу и поработать на свежем воздухе самой казалась ей заманчивой.
«Наверное, это из-за того, что я пытаюсь отсрочить время перед работой тут», - тихо произнесла Джоан, допивая кофе и поднимаясь на ноги. Она знала, что пришло время начать. Женщина долила в чашку еще порцию свежего кофе и пошла в свою комнату, чтобы переодеться в джинсы и футболку.
Ее подход к работе был методичным - она начала с верхнего этажа, постепенно спускаясь вниз. Она провела инвентаризацию всего, что было в доме, кроме содержимого комнаты своей матери и закончила почти к закату. То, что она нигде не обнаружила фотографий означало, что они были в шкафу матери, а значит ей все же придется зайти в комнату, которую она так тщательно избегала все это время. Женщина вздохнула, вернулась к лестнице и посмотрела вверх, на закрытую дверь материнской спальни.
«Пора приниматься за дело», - сказала она, заставляя себя подняться по ступенькам. Когда Джоан опустила руку на дверную ручку, то с удивлением обнаружила что та дрожит. Она сжала кулак, пытаясь совладать со своими эмоциями. Комната матери всегда была запретной территорией для нее и судя по всему этот запрет все еще действовал, даже несмотря на смерть, по крайней мере, в ее уме. Джоан тряхнула головой и заставила себя отворить дверь.
Как обычно в комнате было чисто и аккуратно. Ее мать всегда любила порядок, каждая вещь у нее имела свое место. Кровать, в которой она умерла, казалось, была здесь лишней. Постель была убрана и на ней лежал лишь голый матрас. Джоан отвела взгляд, стараясь не пялиться на кровать и сфокусировала внимание на своей задаче. Если фотографии здесь, то они должны быть в шкафу. Она поспешно пересекла комнату и открыла створки шкафа. Она была не готова к ароматам, тут же атаковавшим ее. Шанель № 5. Хозяйственное мыло. И слабый запах пряных трав, которые мать имела обыкновение развешивать в мешочках у задней стенки шкафов. Это были запахи ее матери и на какое-то мгновение женщину захлестнуло оглушительное чувство... чего? Любви? Ностальгии? Потери?
Джоан тряхнула головой.
«Прекрати», - твердо сказала она себе.
В шкафу все было как и в комнате - аккуратно и упорядоченно. Одежда матери висела на пластмассовых вешалках. Коробки с обувью были сложены в одном углу полки, старые шляпные коробки в середине. В другом углу Джоан увидела коробки, которые искала - именно в них мать хранила фотографии. Она отодвинула вещи в сторону и уже собиралась взять коробки в руки, когда ее взгляд вдруг наткнулся на маленький, потрепанный чемоданчик, задвинутый в самый дальний угол шкафа.
Джоан видела этот чемодан всего лишь однажды. Ей тогда только исполнилось пять и уже было далеко за полночь. Она шла в ванную комнату, когда заметила луч света, падающий из приоткрытой двери материнской спальни. Девочка подкралась ближе и заглянула в щель. Тогда она впервые увидела Кэтрин в образе кого-то больше, чем просто матери и Джоан была заворожена представшим перед ней зрелищем.
Несмотря на столь поздний час, мать сидела на кровати все еще полностью одетая. Возле нее лежал раскрытый чемодан. Хотя Джоан не видела того, что было внутри него, но ей показалось, что мать гладила пальцами какой-то сложенный белый материал. Она хотела увидеть что это было, но женщина так и не вытащила его и не взяла в руки. Она только касалась его. Она сидела в таком положении, не двигаясь несколько минут - так долго, что Джоан уже стало скучно и она уже собиралась вернуться в постель. Но затем ее мать скользнула рукой глубже в чемодан и вытащила некий предмет, по форме напоминающий книгу. Джоан плотнее прижалась к щели, наблюдая за тем как мать отвернулась от чемодана и положила только что вынутый из него предмет себе на колени.
Это была шкатулка. Отполированная шкатулка из темного дерева.
Девочка зачарованно смотрела как мать легонько пробежала пальцами по блестящей крышке. Сгорая от любопытства, она с нетерпением ждала, когда же мать откроет ее, чтобы она смогла увидеть что же там внутри. Она нехотя оторвала взгляд от шкатулки и подняла его на лицо матери, когда услышала тихий всхлип. Женщина плакала, но не тем плачем, каким обычно плакала Джоан - разбрызгивая слезы и искривив лицо - лицо ее матери не изменилось ни на йоту, лишь слезы беззвучно капали из ее глаз и сбегали вниз по щекам.
Джоан никогда не видела свою мать в подобном состоянии и сейчас была очень напугана. После долгой паузы, которая показалась девочке вечностью, женщина расстегнула две верхние пуговицы на своей блузке и вытащила маленький серебряный медальон на тонкой цепочке, который всегда носила на груди. Женщина провела по его поверхности большим пальцем, затем откинула крышку и вытащила изнутри крохотный серебряный ключик. Джоан всегда было интересно что было в медальоне и втайне она надеялась, что там была ее фотография. Поначалу она испытала легкое разочарование от того, что ее мать так бережно хранила какой-то ключ, но тут же позабыла о нем. Возможно, - решила она, - настоящее сокровище находится внутри самой шкатулки. Может именно там ее мать хранит все записки, фотографии и рисунки Джоан.
Женщина вложила ключ в замочную скважину, повернула его и глубоко вздохнула, прежде чем поднять крышку и отрешенно уставиться вниз. Джоан переводила взгляд с лица матери на шкатулку и обратно. Теперь ее мать плакала еще сильнее и Джоан шагнула ближе в надежде увидеть что же являлось причиной того, что так расстраивало ее мать. Половица под ее ногой скрипнула.
Мать резко вскинула голову, ее глаза были опухшими и покрасневшими. Джоан замерла, пригвозденная к полу рассерженным взглядом матери. Женщина опустила шкатулку на кровать около себя, поднялась и подошла к двери. Джоан почувствовала как сжался желудок и в страхе отшатнулась, девочка разрывалась между желанием успокоить мать и убежать от нее. Она судорожно сглотнула, когда мать протянула руку и захлопнула дверь перед ее лицом.
Звук хлопающей двери эхом раздавался в памяти Джоан пока она пристально разглядывала чемодан. Она подняла его, удивляясь тому насколько легким он был, учитывая то, что его содержимое имело такую власть над ее матерью. Опустив его на пол, женщина вытащила коробки с фотографиями, а затем отнесла все вниз, за обеденный стол.
Джоан стояла скрестив руки на груди. Ее матери больше не было здесь и она не могла остановить ее. Она могла делать все, что захочет. Ее мать умерла. Женщина облизнула пересохшие от волнения губы и несколько долгих мгновений смотрела на чемодан. Она знала, что рано или поздно ей придется открыть его. В этот момент ее желудок недовольно заурчал. Она вдруг вспомнила, что с самого утра ничего не ела.
«Надо перекусить», - сказала она, радуясь тому, что смогла ненадолго отсрочить принятие решения. «А затем я займусь им».
ДЖОАН заперла входную дверь.
«Прекрасный день, правда?»
Она дернулась и обернулась, испуганная внезапно раздавшимся рядом голосом миссис Йоккум. Пожилая женщина сидела на крыльце, закутавшись в теплый мягкий свитер. Ее колени были укрыты шерстяным одеялом.
«Здравствуйте, миссис Йоккум», - поприветствовала ее Джоан. «Действительно, день сегодня великолепный».
«Напоминает мне о том времени, когда я была молода», - вздохнула миссис Йоккум.
Джоан улыбнулась и кивнула в сторону машины. «Я собираюсь съездить в супермаркет. Вам ничего не нужно?»
«Нет, нет. Хотя...» Она улыбнулась. «Мой сын привозит мне еду и все нужное на неделю. Но твоя мама обычно... ну...», - она подняла узловатую руку и жестом поманила Джоан поближе к себе.
Джоан пересекла двор и остановилась у лестницы. Миссис Йоккум наклонилась к ней. Так близко, что Джоан могла видеть катаракту, которая превратила некогда карие глаза миссис Йоккум в темно-мутные.
«Эван Вильямс», - прошептала миссис Йоккум.
Джоан непонимающе нахмурилась. «Кто?»
«Эван Вильямс», - снова повторила миссис Йоккум шепотом. «Блэк Лейбл».
Наконец до Джоан дошло что имеет в виду женщина. Она улыбнулась и облегченно выдохнула. «Ах, да, разумеется».
«Большой», - добавила миссис Йоккум. «Я могла бы съездить и сама, но не хотелось бы вызывать такси только из-за этого. Ты ведь понимаешь, да?»
«Конечно», - кивнула Джоан.
«Твоя мама была очень мила и всегда привозила его мне, когда выезжала в город», - добавила миссис Йоккум.
Джоан тихо фыркнула. «Не думаю, что Кэтрин можно было назвать милой».
«Я знаю, что ты чувствуешь, Джоани», - сказала миссис Йоккум. «Но у нее была трудная жизнь. Она сделала все, что было в ее силах, принимая во внимание все нюансы».
Джоан сжала губы в тонкую линию и кивнула. «Ладно, мне пора. Хочу вернуться прежде чем потемнеет».
Миссис Йоккум кивнула и откинулась на спинку своего кресла. «Если меня не будет на крыльце, значит я в доме. Я оставлю дверь открытой, просто заходи, не стесняйся».
ДВА ЧАСА СПУСТЯ Джоан сидела за обеденным столом своей матери, отодвинув недоеденный багет и пустую тарелку от супа на край стола. Вокруг лежали черно-белые фотографии. Некоторые из них она помнила еще с детства, но большую часть видела впервые.
Она пыталась разложить их по датам и событиям. Вот ее детские фотографии, вот снимки ее дедушек, бабушек и остальных родственников с обеих сторон семьи, и большое количество фотографий людей и мест, которые она никогда не видела. Она отложила снимки родителей и свадебные фотографии отца и теток отдельно.
Джоан внимательно рассматривала знакомые пожелтевшие снимки. Вилма - первая жена Клайда - была простой, но довольно симпатичной девушкой крепкой комплекции и с сильными рабочими руками. У них с Кэтрин были одинаковые глаза. На снимке молодой симпатичный Клайд напряженно стоял позади сидящей на стуле Вилмы, ее руки были сложены на коленях, а ноги скрещены и согнуты, почти запрятаны под стул. На невесте было простое белое платье, с пуговицами, застегивающимися спереди. Светлые волнистые волосы были подстрижены под «пажа» и спадали вниз к ее немного квадратной челюсти.
Джоан улыбнулась и отложила фотографию в сторону.
Следующими были фотографии со свадьбы Джинни. В отличии от студийного портрета с первой женитьбы Клайда эти были сделаны на улице. На первой они стояли рядом, хотя Джинни немного развернулась, так, чтобы показать свое свадебное платье в более выгодном ракурсе. На Клайде был тот же костюм, что и в прошлый раз, только теперь он сидел на нем немного по-другому – более плотно. И хотя лицо жениха было гладко выбрито, все же оно не казалось таким же чистым и юным как раньше. Он выглядел уставшим. Джинни же, наоборот, вся светилась. На ней было белое платье и шляпка с длинной фатой, спускающейся вниз по спине. Кружевной лиф с небольшим вырезом перетекал в свободного покроя платье длиною до середины икры. На ней также были белые чулки и белые туфли. Светлые волосы обрамляли лицо мягкими волнами. Она была прекрасна.
Джоан просмотрела еще несколько снимков и остановилась на том, где собрались все гости свадебной вечеринки. Этот снимок был сделан фотографом с другого ракурса и присутствующие на нем прищурились от бьющего в глаза солнца. Все, кроме Джинни – та счастливо улыбалась в камеру. Рядом с ней стояла Кэтрин, в роли счастливой подружки невесты, но теперь, глядя на эту фотографию Джоан видела, что, скорей всего, ее мать была не особа рада этому событию. Джоан сложила цифры в уме. Кэтрин в то время было лет шестнадцать. Или семнадцать.
Джоан вернулась к стопке фотографий родителей и вдруг поняла, что среди них не было ни одной фотографии с их свадьбы. Она бросила взгляд на чемодан. Может они внутри?
Джоан подняла чемодан за ручку и водрузила его на стол, в очередной раз удивляясь тому насколько он легок. Судя по всему он был достаточно дорогой вещью в свое время, но теперь выглядел старым, изношенным и от него веяло депрессией. Кожаная ручка была сильно потрепана и стерта от времени. В добавку к металлическим защелкам сверху, он застегивался еще и на кожаные ремни. Джоан потратила несколько минут, пытаясь расстегнуть их. Затем, сдавшись, пошла на кухню, и просмотрев несколько ящиков в поисках ножниц, наконец остановила свой выбор на остром кухонном ноже, который вполне сгодился бы для этой работы.
Она вернулась в столовую и перевернув чемодан разрезала один из ремней, игнорируя тот факт, что ее мать была бы в ярости от такого святотатства. Просунув нож под следующий ремень она разрезала и его. Все, что держало чемодан закрытым были тусклые и потертые ремни. Она провела подушечками пальцев по защелкам, затем надавила на них. Они с легкостью распахнулись. Она замерла, сделала глубокий вдох и откинула крышку чемодана.
Изнутри несло нафталином и запахом лежалых вещей. Джоан дважды чихнула и сморщила нос. Внутри лежала аккуратно сложенная женская одежда. Темная юбка и белая блузка, пожелтевшая от времени, лежали поверх других вещей. Она вспомнила ту ночь, когда застала мать гладящей какую-то белую ткань. Вероятно, это была она. Джоан протянула руку и провела ею по блузке. Она была хлопковая. Простого кроя. Женщина вытащила ее из чемодана и распрямила. Блузка была конической формы, с короткими рукавами. Она аккуратно отложила ее в сторону и взяла юбку. Ее пальцы нащупали что-то твердое под ней. Шкатулка.
Женщина отодвинула материал в сторону и увидела блестящее темное дерево. Шкатулка была в точности такой же, какой она ее помнила, может даже чуть блестящее. Джоан осторожно вытащила ее из чемодана. Изнутри донесся металлический звон. Сгорая от любопытства Джоан попыталась приподнять крышку, но та оказалась запертой. Она вспомнила медальон матери и крошечный ключик, который та хранила в нем. Ее похоронили вместе с ним. И теперь единственным способом открыть шкатулку был только взлом замка. Джоан вспомнила, что наверху, в спальне матери, видела несколько заколок-невидимок для волос. Взбежав по лестнице она быстро схватила несколько штук и вернулась в столовую.
«Интересно, нужно ли оставить наконечки?» - поинтересовалась она сама у себя вслух и пожала плечами. «Почему бы и нет?»
Джоан взяла шкатулку в руки и села в кресло. Подняв ее повыше в попытке найти лучший световой ракурс женщина снова услышала звякание внутри. Она нахмурилась, отвела упавшие на глаза волосы и вставила кончик шпильки в крошечную замочную скважину. Используя кончики указательного и большего пальцев она подвигала заколку из стороны в сторону. Безрезультатно. Может ее нужно повернуть как ключ? Она крепче обхватила невидимку и повернула. Ничего. Откинувшись на спинку стула Джоан задумалась. Может стоит скомбинировать оба варианта. Через несколько секунд заколка легко повернулась.
«Ух ты», - выдохнула Джоан, удивляясь, что способ сработал так быстро. Она наклонилась вперед и положила шкатулку на стол. Заколка для волос все еще торчала в ее замочной скважине. То, что находилось внутри этой шкатулки было причиной слез ее матери. Руки женщины дрожали, когда она, набрав в легкие воздуха, словно перед погружением в глубины океана, приподняла крышку шкатулки.
Джоан несколько секунд смотрела на представшие ее взору предметы, пытаясь понять их предназначение. Ключи – от старой машины. Пустая гильза от патрона, побитая фляжка серебряного цвета и небольшая стопка писем, перевязанных бело-зеленым плетенным шарфиком. Она нахмурилась. Ее мать плакала из-за этого? Странно.
Джоан взяла в руки ключи. Брелком был удлиненный пенни – сувенир, который часто продавали на карнавалах и в музеях. На монете было выгравировано : «САМЫЙ БОЛЬШОЙ ФОНТАН В МИРЕ: ВСЕМИРНАЯ ВЫСТАВКА. ЧИКАГО 1934». Было заметно, что сувенир не был изначально брелком, кто-то с помощью гвоздя и молотка выбил в нем отверстие, чтобы подвесить его на кольцо. Сами три ключа не представляли собой ничего интересного. Они были потертыми и отдавали старым металлом. Самый маленький ключ был медным и походил на ключ от дома. Два других были от автомобиля Шевроле.
Она положила их на ладонь, рассматривая. Тот ключ, который был побольше скорей всего предназначался для замка зажигания, тот, что немного поменьше открывал багажник и бардачок. Джоан снова перевела свое внимание на деревянную шкатулку и провела подушечками пальцев по тусклой фляге. В свое время она, должно быть, была невероятно хороша. Джоан приподняла ее и чувствуя тяжесть, встряхнула. Внутри раздался всплеск. Она отвинтила крышку, понюхала и в удивлении отпрянула. Виски.
«Ничего себе», - нахмурившись, прошептала женщина. Ее мать никогда не пила. Еще и гильза. Почему мать хранила ее? Насколько ей было известно, родители никогда не имели оружия. Все это было довольно странно.
Джоан взяла в руки связку писем. Шарфик, повязанный вокруг них был сплетен из тонкого, колющегося материала и от него веяло запахом старости и пылью. Она аккуратно развязала узел и высвободила письма из заточения, в котором они находились, похоже, уже довольно долгое время. Шарфик был похож на тот, который носила мать на нескольких фотографиях 50-х годов. Правда в то время он был белым, а сейчас его цветом было нечто среднее между бежевым и кремовым, с толстой зеленой полосой с края.
Стопка писем состояла из нескольких запечатанных конвертов. Конверты были незаполненны и, казалось, их никогда не открывали. Джоан догадывалась, что они были написаны ее матерью, но не были отправлены тому, кому предназначались. Она подняла одно из них на свет и увидела сквозь тонкую бумагу слабо отпечатанный оттиск крупного, но аккуратного почерка своей матери. Она разложила конверты веером, словно игральные карты – семь конвертов, каждый из них с несколькими листками бумаги внутри.
Джоан выбрала то письмо, которое показалось ей самым старым. Ей очень хотелось узнать какую тайну оно хранило, но в то же время она опасалась, что это станет вторжением в личное пространство матери. Женщина тихо рассмеялась. Ее мать мертва. Какая теперь разница? Не давая себе шанса передумать она взяла нож, просунула его острие под отгиб конверта и аккуратно его разрезала. Лист бумаги, лежащий внутри был заполнен на треть и выглядел так, словно его сначала смяли, а затем разгладили. Твердый, аккуратный почерк принадлежал ее матери. В верхнем углу стояла дата – 1947 год.
Э.., любовь моя,
Я сижу за своим письменным столом, смотрю в окно и думаю о том, что делаешь в данный момент ты. Я представляю как ты лежишь на одеяле в парке – книга на животе, фляга бесстыдно выглядывает из кармана. Солнце греет твое лицо и ты дремлешь. Я хотела бы притвориться, что ты смотришь сон обо мне, но, скорей всего, те времена бесследно прошли, и теперь все твои сны лишь о Дорис.
Я знаю, что между нами все кончено и что теперь у тебя другая жизнь, но я хочу, чтобы тебе было известно одно – я люблю тебя. Теперь я знаю это наверняка. Я знаю это безо всякого сомнения. И если бы тебе удалось забыть прошлое и дать мне хоть какой-то знак что у нас все еще есть шанс, я оставила бы свою жизнь здесь и примчалась бы к тебе в одночасье.
Вспоминаешь ли ты хоть изредка те дни, когда мы были вместе? Я – постоянно. Ты все, что у меня было и теперь, когда тебя нет рядом со мной, теперь, когда ты с ней – я не знаю как мне жить. Если бы я только вошла тогда в дом, упаковала свои вещи и положила бы их в твою машину. Если бы только я уехала с тобой до того, как Клайд вернулся домой с войны, ничего этого не случилось бы. Я мечтаю о тебе по ночам, я засыпаю с твоим именем на губах и вижу сны только о тебе – о твоих поцелуях, о тепле твоего тела. А затем я просыпаюсь с ним, храпящим около меня. И я ненавижу его. Иногда я ненавижу тебя. Ненавижу оттого, что теперь у тебя новая жизнь, жизнь, которая не включает меня. Наверное, мои слова звучат горько? Ревниво? Так и есть. Я ревную так сильно, что порой мне кажется, что когда-нибудь эта ревность окончательно поглотит меня.
Я люблю тебя. Люблю так сильно, что ничто другое в этом мире не имеет для меня значения. Я отказываюсь сдаваться и предавать нашу любовь, потому что теперь, когда тебя нет возле меня, мне ясно как день лишь одно – без тебя я ничто.
Джоан откинулась на спинку стула и посмотрела на письмо, зажатое у нее в руке. У нее не было никаких сомнений, что оно было написано ее матерью, хотя те эмоции и чувства, свидетельницей которых она только что стала совсем не были похожи на ту женщину, которую она знала. Кто этот загадочный «Э»? И что же такое произошло, что они... Она застыла, внезапно вспомнив год, которым было датировано письмо. Это было за семь лет до ее рождения, но уже после того как Кэтрин и ее отец поженились, а это означало... Джоан потрясенно ахнула. У ее матери была любовная связь на стороне.
Глава 2
Биг Спрингс, Канзас, 1929 год
«НУ ДАВАЙ, Кети», - проныла Джинни, кружась из стороны в сторону и поправляя свое платье. «Перестань уже дуться и помоги мне. Сегодня у меня особенный день, а ты его испортишь, если будешь продолжать в таком же духе».
Не оборачиваясь, чтобы взглянуть на сестру, Кэтрин кивнула с высоты подоконника, на котором сидела. Она наблюдала за тем как отец готовит машину, которая отвезет их в церковь на свадебную церемонию. Он был одет в свой лучший костюм, волосы зачесаны назад, хотя, с улыбкой отметила она, вихры на его седеющем затылке все равно упрямо топорщились. Он очищал салон их семейного автомобиля от пыли и грязи, которая могла бы пристать к подвенечному платью Джинни. Кэтрин знала, что ее отец, как и все остальные члены семьи, не понимал почему Джинни остановила свой выбор именно на Клайде. Но они все же приняли это замужество, как и сам Клайд, тем более в свете того, что девушка была беременна это был единственный вариант.
Словно почувствовав ее взгляд, отец глянул наверх и они смотрели друг на друга несколько долгих секунд прежде чем он поднял руку и помахал в знак приветствия. Он выглядит усталым, - подумала Кэтрин, возвращая жест.
«Кети», - голос Джинни ворвался в ее размышления. «Мне нужна твоя помощь».
Кэтрин вздохнула, бросила последний взгляд на отца и повернулась к сестре.
«Ты не столько нуждаешься в моей помощи, сколько хочешь, чтобы мое внимание всецело принадлежало лишь тебе».
«Твое внимание и должно принадлежать мне», - заметила Джинни. «Сегодня у меня свадьба. А в этот день все внимание должно быть только на невесте».
Кэтрин фыркнула.
«Только потому, что ты завидуешь...», - начала Джинни.
«Завидую тому, что ты намеренно забеременела, чтобы женить на себе мужчину, который тебя не любит?» - сказала Кэтрин. «Уж точно нет».
«Все было совсем не так», - возразила Джинни.
«Ага», - Кэтрин подошла к ней сзади и принялась застегивать маленькие пуговки.
В семнадцать лет она была уже намного выше и стройнее своей сестры. Она посмотрела через плечо Джинни на их отражение в зеркале. Они совсем не были похожи. Джинни была похожа на их старшую сестру Вилму. Пухленькие, маленького роста Джинни и Вилма унаследовали светлые волнистые волосы матери и ее же округлое лицо. Кэтрин была высока – даже слишком высока, считала она, с кудрявыми темными волосами и угловатым лицом. Единственной общей чертой у всех троих были зеленые глаза – кошачьи, как любовно называл их отец.
Кэтрин знала, что по сравнению с сестрами ее внешность была простой. У тех было все, чем восхищались в женщинах – округлости и женственность, наряду с мягким покорным видом. В сравнении с ними Кэтрин выглядела нескладной и долговязой. Платья всегда свисали с ее худой фигуры.
«Ты слишком худа», - постоянно твердила ей мать. «Тебе нужно перестать проводить все свое время за чтением этих книг и начать больше питаться. Кто захочет жениться на такой костлявой девушке как ты?»
«В таком случае хорошо, что я не хочу выходить замуж», - отвечала она. Это был ее дежурный ответ.
«Ты еще молода», - возражала мать. «Посмотришь, все еще изменится».
Кэтрин знала, что ее мать действительно верила в это. Но в своем сердце она понимала, что это не так. У нее не было никакого желания оставаться в Биг Спрингс, выходить замуж за Элберта Рассела или становиться женой фермера. Она хотела переехать в Канзас-Сити или Чикаго, и работать там в магазине или на фабрике. Она хотела повидать людей из разных мест. Она хотела жить.
«Закончила?»
Голос Джинни снова прервал ее мысли. Кэтрин дернулась, возвращаясь в реальность и быстро застегнула несколько оставшихся пуговок. Закончив, она отступила назад.
«Как я выгляжу?» - поинтересовалась Джинни.
Что-то в голосе сестры заставило Кэтрин поднять на нее глаза. Их взгляды встретились в отражении зеркала. Щеки Джинни горели, глаза были широко распахнуты. Несмотря на ее заверения в безумном счастье, Кэтрин показалось, что выглядела она совсем юной и жутко напуганной.
«Ты выглядишь великолепно», - сказала она, сама удивляясь своему внезапному порыву успокоить сестру. «Ты очень красива. Правда».
Джинни довольно улыбнулась, но тут же снова стала серьезной.
«Ты думаешь, Вилма не возражает?»
«Нет», - мягко ответила Кэтрин. «Думаю, что нет».
«Мне просто интересно... Думаешь, она наблюдает за нами с небес?» - спросила Джинни.
Кэтрин пожала плечами, но заметив обеспокоенное лицо сестры, улыбнулась. «Конечно. И я уверена она счастлива, что ты заботишься о Клайде».
«Я очень его люблю», - сказала Джинни, счастливо улыбаясь. «Я всегда его любила. А теперь и он меня любит. Только меня».
Кэтрин погладила Джинни по плечу. «Это замечательно, дорогая». Она взглянула на часы. «Наверное, нам пора спуститься вниз. Папа уже приготовил машину и, не забывай, - чем раньше мы окажемся в церкви, тем раньше ты станешь миссис Клайд Спенсер».
КЭТРИН казалось, что церемония длилась уже целую вечность, пока гости стояли под жарким полуденным солнцем в ожидании фотографа. Она терпеть не могла фотографироваться, хотя нельзя было сказать, что это происходило так уж часто. Девушка вздохнула и поморщилась, наблюдая за тем, как Джинни носится и воркует вокруг Клайда.
Кэтрин испытывала сочуствие к своему зятю. Насколько ей было известно тот был хорошим, порядочным мужчиной. Он всегда, сколько Кэтрин его помнила, любил ее сестру Вилму, а после ее смерти был безутешен. Они все были очень удивлены, когда он начал проводить так много времени с Джинни. Или, поправила она себя, Джинни стала проводить время с ним.
Кэтрин склонила голову набок. Она разболелась от комбинации яркого солнечного света и несмолкаемого гула смеющихся и шутящих с молодоженами гостей, пока фотограф готовился сделать снимок.
Казалось, на свадебной церемонии присутствовало все местное общество. Элберт Рассел поймал взгляд Кэтрин и улыбнулся. Она знала, что как только позирование для фотографии закончится, он сразу же постарается завладеть ее вниманием.
«Посмотрите сюда», - окликнул всех фотограф – мужчина с бледной кожей. «Все смотрят сюда и улыбаются».
Кэтрин глянула в его сторону. Стоящая позади Джинни слегка ее ущипнула.
«Улыбайся», - процедила она сквозь сжатые зубы. «Не испорть мой день, Кети».
Кэтрин сщурилась на солнце и заставила себя растянуть губы в подобии улыбки. Сегодняшний день обещал быть очень долгим.
«НУ КАК, не желаете прокатиться?» - обратился Элберт к Кэтрин и Эвелин, которые стояли в тени одного из огромных дубов, окружающих церковь. Он кивнул в сторону Говарда Льюиса, стоящего облокотившись на машину отца Элберта - самого богатого жителя их района. «Мы с Гови собирались покататься».
«Я не могу», - ответила Кэтрин, кивая в строну Джинни. «Подружка невесты и все такое. Я должна быть тут».
Элберт добродушно улыбнулся. «Может тогда попозже?»
Кэтрин проигнорировала Эвелин, которая улыбалась, опустив взгляд на свои туфли. Все знали, что Элберт был влюблен в Кэтрин и что его попытки ухаживания не приносили тех результатов, к которым он стремился.
«Не могу», - снова отказалась Кэтрин. «Мне еще нужно будет помочь сестре упаковать вещи и переселиться к Клайду».
Улыбка Элберта померкла. «Может как-нибудь вечером, на этой неделе? Мы могли бы прогуляться... или поехать в Лоренс».
«Может быть», - неопределенно пожала плечами Кэтрин.
Элберт вздохнул и наклонился ближе к ней. «Кети, почему ты это делаешь?»
«Ты знаешь почему», - ответила она.
Элберт нахмурился, но ничего не ответил. Она много раз объясняла ему, что не играет в недотрогу. Она просто не хотела давать ему ложную надежду. Он хотел жениться, а она планировала оставить Биг Спрингс и переехать в крупный город как только ей исполнится восемнадцать. И этот план не включал в себя мужа.
Эвелин как-то поинтересовалась у подруги почему та так безразлична к Элберту. «Он такой хороший, веселый и симпатичный. К тому же еще и богатый».
«Да», - согласилась Кэтрин. «Все так. И если бы я хотела выйти замуж и навсегда остаться в Биг Спрингс, возможно, я ответила бы ему взаимностью. Но, Эви, это вовсе не то, чего я хочу».
«Ты об Элберте или Биг Спрингс?» У Эвелин было спокойное открытое лицо, что делало ее мысли и эмоции совершенно прозрачными. И теперь ее выражение лица говорило о том, что она действительно обескуражена словами Кэтрин.
«О них обоих», - ответила Кэтрин.
Эвелин нахмурила брови.
«Это так плохо? Хотеть большего?» Кэтрин развела руки. «Я хочу повидать мир, я хочу заниматься чем-нибудь интересным».
«Но как ты справишься без мужа?» - спросила Эвелин. «Что ты будешь делать?»
«Найду работу», - просто ответила Кэтрин.
Эвелин выглядела пораженной. «Где ты будешь жить?»
«Наверное, сниму комнату», - ответила Кэтрин.
«Но зачем, если ты можешь выйти замуж и завести семью?» Эвелин наклонилась к Кэтрин и дотронулась до ее плеча. «Разве тебе не будет там одиноко?»
«Всегда можно найти чем заняться», - ответила Кэтрин.
«Уверена, что если бы ты попросила, Элберт отвез бы тебя в город». Эвелин сжала руку Кэтрин. «Может быть на ваш медовый месяц. Вы вдвоем могли бы ненадолго поехать в Канзас-cити. Или в Чикаго».
«Эви, я не хочу просто “ненадолго поехать” », - покачала головой Кэтрин. «Я хочу жить там. Я хочу гулять по улицам большого города, раcсматривать людей, быть его частью».
Эвелин покачала головой. «Не понимаю». Она помолчала, задумавшись о чем-то. «Но тебе следует быть осторожнее, иначе Элберт найдет себе кого-нибудь другого».
Ночью, лежа в постели, уже после того как Джинни устроилась у Клайда, Кэтрин задумалась о том, что же с ней было не так, раз она не мечтала о замужестве и детях, как другие ее ровесники. Она вспомнила реакцию Эвелин. Та была в недоумении. Почему такая девушка как Кэтрин, у которой были все шансы выйти замуж за такого видного парня как Элберт, хотела уехать в большой город совсем одна и искать там работу?
Это был резонный вопрос. Вопрос, который Кэтрин задавала себе не раз и на который всегда находила один ответ. Просто она стремилась совсем к другой жизни. Жизни, которая отличалась от той, которая могла быть у нее здесь.
Расстроенно вздохнув, Кэтрин перевернулась на бок и стала рассматривать тени от деревьев, падающие на стену под лунным светом. Она никогда не была такой как все остальные ее друзья и родственники. Они хотели спокойной и безопасной жизни, а она хотела.... Чего? Путешествий? Приключений?
«Это ненормально», - часто говорила ей мать. «Эта одержимость книгами и далекими странами заставляет тебя желать то, что ты не можешь получить. Тебе нужно больше общаться с друзьями, а не забивать свою голову местами, которые тебе никогда не суждено увидеть. Тебе семнадцать лет. Скоро ты окончишь учебу. Тебе стоит подумать об Элберте и о том как подарить мне внуков, а не о Египте и Париже, или куда ты там думаешь тебе нужно поехать».
«Мама, прошу тебя», - раздраженно отвечала Кэтрин. «Я не хочу выходить замуж так сразу. Тебе это хорошо известно».
«Женщина не может ждать слишком долго», - замечала мать, бросая на девушку оценивающий взгляд. «Сейчас ты молода и достаточно симпатична, но это все временное явление. Будешь долго ждать и всех достойных мужчин разберут».
Джинни не ждала, подумала Кэтрин, перебирая пальцами кружевную оборку своей подушки. Она добивалась Клайда с той же безжалостной решимостью, которую использовала всегда, когда чего-то хотела.
«Она ни перед чем не останавливается», - сообщила Кэтрин Элберту в тот день, когда Джинни объявила, что беременна и выходит замуж за Клайда. «Мне его жаль. У бедного парня не было не единого шанса».
Они прогуливались вдоль дороги, ведущей к дому ее родителей, и ненадолго остановились в тени деревьев. Элберт уселся на деревянный забор, окружающий дом, Кэтрин прислонилась к дереву. Несмотря на то, что до вечера было еще довольно далеко, какая-то ранняя лягушка вовсю распевала свою квакающую серенаду.
«Может это и так, но она действительно его любит», - заметил Элберт с ноткой сожаления и зависти в голосе. «Она хочет выйти за него... начать с ним новую жизнь. Ты не должна винить ее за это. Это вполне естественно».
Он улыбнулся и Кэтрин почувствовала тяжесть в груди, зная, на что он пытается намекнуть. Она опустила взгляд вниз, на свои туфли. Они были пыльными и ей внезапно захотелось начистить их до блеска.
«Только подумай», - продолжал парень. «Как только она выйдет замуж, следующей на очереди окажешься ты».
«Не думаю, что я в скором времени захочу замуж», - ответила она. «Я хочу...»
«Поехать в город, посмотреть мир. Я знаю. Но подумай об этом. Неужели ты действительно думаешь, что это случится – что ты уедешь в большой город? На что ты будешь жить? Как ты собираешься выживать там?» Он покачал головой и улыбнувшись посмотрел на нее. «Нет, ты выйдешь за меня. И у нас будет куча детишек». Он замолчал, видя выражение ее лица и быстро добавил. «Но если захочешь, мы можем поехать в Чикаго – только для того, чтобы посмотреть его».
Кэтрин почувствовала как сжался ее желудок.
Элберт спрыгнул с забора, приземлившись перед ней. Рукава его рубашки были закатаны, открывая гладкие сильные бицепсы, заигравшие под кожей, когда он сложил руки на груди. «Давай, Кети. Скажи лишь слово и я тут же сосватаюсь к тебе. Ты же знаешь, как сильно я хочу на тебе жениться. Черт, да это все знают».
«Элберт». Она помолчала. Его улыбающееся лицо потихоньку стало принимать знакомое раздраженное выражение. «Может не будем принимать каких-либо поспешных решений? Я еще не закончила школу. Да и ты тоже».
«Я знаю чего хочу. Но ты хочешь того, что тебе не принадлежит». Он раздраженно тряхнул головой. «С тобой что-то не так, Кети. Большинство девушек...»
«Я не большинство девушек», - оборвала она его.
Элберт сердито нахмурился и отвернулся. «Я знаю это, черт побери. Может, поэтому я тебя и люблю».
«Неужели этот разговор не может подождать?» - спросила Кэтрин. «Разве не можем мы просто проводить время вместе без обсуждения этого? У нас впереди вся жизнь, мы еще успеем поговорить об этом».
Элберт пнул ногой небольшой травянистый кустик, но ничего не ответил. Наконец он вздохнул и кивнул. «Наверное ты права». Он уставился вдаль, в ту сторону, где цвела роща и бежал ручей.
Высоко над ними пролетел ястреб.
«Я не говорю “никогда”», - наконец заговорила Кэтрин. «Я только говорю “не сейчас”».
Элберт вскинул голову, его лицо выражало такую радость и надежду, что Кэтрин испытала чувство вины, как только слова сорвались с ее губ. Это была чистая правда, успокоила она себя. Она не говорила «никогда». Но в глубине души девушка знала, что это были всего лишь пустые слова – она просто пыталась перестраховаться.
«Ну это уже что-то», - сказал вновь повеселевший Элберт. «Что скажешь, если мы отправимся в Лоренс и посмотрим что творится в большом городе?»
Она улыбнулась, хотя знала, что улыбка получилась вымученной, и кивнула.
«Все будет хорошо, Кети», - уверенно сказал он, провожая ее к родительскому дому. «Ты увидишь. Я не сдамся». Он широко улыбнулся. «Когда-нибудь ты станешь моей женой и я буду самым счастливым человеком на свете».
Глава 3
Лоренс, Канзас, 1997 год
ДЖОАН осторожно опустила письмо на стол и глубоко вздохнула.
«Вот так вот...», - выдохнула она.
Она задумалась о том кто бы мог быть этим загадочным «Э». Она не могла вспомнить, чтобы мать упоминала кого-либо, чье имя начиналось на эту букву. Женщина бросила взгляд на стопку фотографий. Может среди них находился и снимок «Э»? Ну конечно, если она так сильно его любила, у нее должно было быть его изображение. Джоан одолевало искушение просмотреть снимки еще раз, более внимательно. Ее мать имела привычку писать имена и даты с обратной стороны.
Женщина перевела взгляд на оставшуюся стопку из шести писем. Может, в них таилась какая-нибудь подсказка. Джоан внимательно изучала конверты, раздумывая над тем как лучше продолжить чтение – по порядку или начать с самого последнего? Наконец, решив, что стоит идти по порядку, она взяла следующее письмо и нож, с помощью которого собиралась распечатать его. В этот момент раздался телефонный звонок. Отложив предметы в сторону, Джоан направилась в кухню, чтобы ответить. Старый телефонный аппарат, который она помнила еще с детства, был привинчен к стене. Женщина сняла трубку и поднесла ее к уху.
«Алло?»
«Привет». Это был Люк. «Как дела?»
Джоан вздохнула. «Привет. Дела... идут. Как раз ими сейчас и занимаюсь».
«Ну смотри, не переусердствуй там».
«Как дети?» - спросила она. «Не доставляют тебе проблем?»
«Нет», - ответил Люк. «Мэтти делает уроки, а Сара наверху, в своей комнате».
«Хорошо», - сказала она. «Значит, ты справляешься с ролью одинокого отца?»
Люк рассмеялся. «Легко. По тому, что ты обычно говоришь, я ожидал, что будет намного труднее».
Джоан нахмурилась при этом замечании. «Попробуй позаниматься этим постоянно», - пробормотала она.
«Что?» - переспросил Люк. «Я не расслышал».
«Ничего, это я себе», - ответила Джоан. «С работы не звонили?»
«Ага», - голос Люка звучал рассеянно. Джон слышала звук работающего телевизора и шум футбольного матча.
«Что они сказали?» - спросила она.
«Вот черт!» - выдохнул Люк.
«Что случилось?»
«Грин Бей только что забили гол», - ответил Люк. «Отлично! Я продул двадцать баксов».
«Люк, что сказали с работы?» - снова переспросила она его.
«О, э-ээ... Бетти звонила. Сказала, что твой шеф дает тебе столько времени сколько понадобится. Он сказал, что в твое отсутствие тебя заменят Бетти и другие специалисты».
Джоан кивнула, уверенная в том, что Марк так и сказал, но слегка разочарованная тем, что ее так легко было заменить.
«Значит, у тебя все в порядке...» Люк замолчал. «Дерьмо! Медведи упустили передачу».
Джоан ожидала что он продолжит, но когда пауза затянулась, поняла, что муж просто смотрит игру.
«Ну ладно, пора прощаться», - сказала она, едва сдерживаясь, чтобы не показать ему своего раздражения. «Я тут разбираю мамины вещи, нужно продолжить».
«Угу», - рассеянно произнес Люк. «Ну ладно, мы здесь, если что-нибудь понадобится – звони».
«Обязательно», - ответила Джоан. «Поцелуй за меня детей».
«Хорошо. Пока», - сказал Люк.
Джоан открыла рот, собираясь ответить, но в телефонной трубке уже раздавались короткие гудки. Он отключился не дождавшись ее ответа. Женщина повесила трубку и опустилась на деревянный стул, стоящий рядом. Она смотрела на выцветшие занавески, и думала о том во что превратился ее брак. Когда они стали настолько безразличны друг к другу? Интересно, не это ли произошло когда-то с Кэтрин и Клайдом? Может быть это и подтолкнуло Кэтрин к любовной связи с «Э». Вспомнив о письмах, она вернулась в столовую.
«Сначала самые старые», - напомнила она себе, взяв в руки письмо и нож, которые отложила, когда пошла отвечать на телефон. Расположившись в кресле, она разрезала конверт и вытащив сложенные листы бумаги, развернула их и принялась читать.
1954 год
Душа моя, Э..,
Прошло уже шесть месяцев с твоей смерти – шесть месяцев без твоего смеха, без твоего прекрасного лица. Без тебя словно потухло солнце. Каждый день я думаю о тебе, мечтаю о тебе, жалею, что у меня не хватило смелости остаться с тобой. Если бы только я была достаточно храброй, этого бы не произошло, смерть не настигла бы тебя так рано. Но тебе ведь с самого начала было известно, что из нас двоих храбрости было не занимать лишь тебе.
Моя жизнь без тебя просто существование, попытка протянуть еще несколько часов, дней, месяцев. Я встаю, готовлю завтрак, убираю, отправляюсь за продуктами, готовлю и с нетерпением жду наступления ночи, когда я смогу погрузиться в милосердный сон. Это единственное место, любовь моя, где мы всегда вместе. Ты навещаешь меня каждую ночь. Порой мы разговариваем. Порой - занимаемся любовью. Самое сложное это отпускать тебя утром и снова тянуть долгие часы реальности до очередной ночи.
Вчера, когда я прогуливалась по улице, в моей голове внезапно раздалась мелодия нашей песни и вызвала настолько реальную картинку-воспоминание, что я не сумела сдержать слез. Закрывая глаза я вижу ее и сейчас, словно все это было вчера. Ты сидишь на большом камне и волны озера Мичиган тихо плещутся о берег. Этот звук очень похож на звук океана. Рукава твоей рубашки закатаны, в пальцах зажата сигарета и ты напеваешь какую-то песню. Помнишь ли ты тот день? Твой голос ужасен - ты совсем не умеешь петь, но для меня это самый прекрасный звук во всей вселенной. Разве не удивительно как малейшее воспоминание может вызвать настолько сильные эмоции?
Прошу тебя, знай, не прошло еще ни одного дня без того, чтобы я не сожалела о своей жизни, о сделанном выборе или о том факте, что это я виновата в твоей смерти. Твое убийство всегда будет на моей совести.
Любящая тебя всем сердцем, навеки твоя,
К.
Джоан неверяще уставилась на последние строчки письма. Почему убийство этого мужчины было на совести ее матери?
Она откинулась назад и протерла глаза. Все это навалилось на нее слишком неожиданно и это было сложно осознать. У матери не только был любовник, но он еще был убит и в этом каким-то образом была замешана ее мать.
Джоан посмотрела на содержимое шкатулки. Мать написала первое письмо в 1947 году. Это было датировано 1954-ым, что было незадолго до ее рождения. Женщина взяла следующее письмо и разорвала конверт, даже не заботясь о том, чтобы быть аккуратной как с двумя предыдущими. На нем стояла дата 1955.
1955 год.
Любовь моя,
Прошло уже больше года без тебя и мне кажется будто прошла целая жизнь. Я так потеряна без тебя. Я рыдаю, когда думаю о том сколько времени могла бы провести с тобой – время, которое я так бездумно растратила. У меня могла быть ЖИЗНЬ с тобой. А я сама от нее отказалась, выбросила, пытаясь удержать то, что никогда не могло сделать меня счастливой. Что никогда не было нужно мне. Я испытываю стыд от собственной глупости.
Теперь я мать. Какая ирония, правда? Я стала тем, кем мне казалось я должна быть – матерью, женой, и это делает меня только несчастной. Я заключена в темницу, которую построила своими собственными руками. Это мое наказание. Теперь я это понимаю.
В последнее время я редко сплю – не из-за ребенка, а из-за того, что когда я сплю я вижу тебя. Твои глаза, твою улыбку, твои губы, целующие мои. Я чувствую как ты занимаешься со мной любовью. Мне невыносима реальность, которая настигает меня после пробуждения.
Я не могу жить без тебя. А точнее – я не хочу жить без тебя. Меня все чаще и чаще посещает мысль о прерывании жизни, ведь тогда мы снова сможем быть вместе. Но я слишком труслива для этого. Я сделала свой выбор и в наказание должна жить с ним. У меня есть обязательства. У меня есть дочь.
Я ни на секунду не забываю о тебе. Однажды, любовь моя. Однажды.
К.
Джоан вздрогнула и перечитала письмо еще раз. Она была нежеланным ребенком. И хотя она всегда это подозревала, все же вот так прямо узнать, что ты являлся лишь бременем для собственной матери, было совсем другое дело. Бросив письмо на стол, она резко отодвинулась, царапая стулом деревянную поверхность пола. Она чувствовала как подступают слезы, но не позволила им пролиться.
«К черту тебя, мама. Ты не заслуживаешь моих слез». Кипя от злости, женщина оглядела комнату. «Я даже не хочу находиться здесь!» Она вздохнула, когда первоначальная злость схлынула. «Ты понимаешь это? Я никогда не хотела быть здесь», - тихо прошептала она.
Джоан встала и пройдя через холл распахнула входную дверь. Вечер был прохладным. Она сняла с вешалки куртку и вышла на крыльцо.
«Стерва», - пробормотала она, сбегая по лестнице и спеша к пешеходной дорожке. Она быстро шагала по улице, мимо студенческого общежития, засунув руки в карманы куртки и приподняв воротник, в попытке укрыться от холода. Так она прошла несколько жилых массивов, уставившись в никуда и потерявшись в своих мыслях.
Когда злость немного отступила, женщина начала обращать внимание на окружающий мир. Она смотрела на освещенные окна и людей, находящихся за ними. Одни смотрели телевизор, другие – ели, а некоторые делали и то и другое. Джоан нравилось это развлечение – быть снаружи и наблюдать за теми, кто внутри. Ее успокаивало то, что она видела. Обычная семейная жизнь. Домашний уют. Это напомнило ей о собственной семье, хотя они больше не устраивали семейных ужинов. Постоянная загруженность Люка на работе и дополнительные занятия детей давно не давали им собраться всем вместе.
А еще были и ее личные дела.
Джоан фыркнула с досадой. Она не знала почему ее так шокировала информация о том, что у ее матери был роман на стороне. Чем это отличалось от того, что было у нее с Марком? Она покачала головой, вспоминая целующего ее Марка, его темные глаза и кудрявые волосы, его руки на ее теле. Она не хотела заводить с ним отношений – по крайней мере сначала. Но проработав с ним над несколькими делами и проведя вместе много часов она узнала его лучше. И он ей понравился. Он был умен, внимателен и чуток. Он обладал теми качествами, которых не было у Люка. И он хотел ее. Что могло быть более возбуждающим?
Поначалу их отношения строились лишь на сексе и взаимной симпатии. Она легко признавала это. Но несколько месяцев встреч украдкой в отелях, машине или, если получалось, в его кабинете, привели к большему. Их связь переросла в нечто намного большее. Они даже обсуждали план развода со своими супругами, пока месяц назад Марк не стал отдаляться от нее. Их встречи становились все более редкими и, наконец, Марк признался, что его жена что-то заподозрила и пригрозила при разводе отнять у него детей.
«И ты считаешь, что я не испытываю точно такого же давления?» - задала тогда ему вопрос Джоан. «Думаешь я не беспокоюсь, что могу потерять детей?»
«Ты мать», - ответил ей Марк. «Они не заберут у тебя детей. Ну разве только если ты окажешься какой-нибудь сумасшедшей».
«И что мы будем делать?» - спросила Джоан.
«Нам нужно взять паузу пока все не устаканится», - ответил он. «Перегруппироваться. Придумать план действия».
«Я думала у нас уже был план действия», - заметила Джоан.
«Другой план действия», - сказал он.
И... всё. Он начал избегать ее на работе. И то, что раньше было лучшей частью ее дня превратилось в худшую. Она испытала облегчение, когда у нее появился предлог взять долгосрочный отгул на работе по причине заботы о материнском доме. И она не сомневалась что и он тоже.
Но это потому, что он не знал, - мрачно подумала Джоан. Он не знает.
Она тяжело дышала, поднимаясь по длинному изогнутому холму, который начинался за библиотекой и пролегал к бульвару Джейхак. Она не хотела думать о растущем внутри нее ребенке – или о том факте, что он, вероятнее всего, был Марка. Она переспала с Люком сразу же как у нее случилась задержка. Она надеялась, что зачатие произошло в довольно близкие сроки от этой даты, и если ребенок действительно был Марка тогда не будет никаких вопросов по поводу отцовства.
«Господи», - выдохнула она, достигая вершины холма. «Не помню, чтобы у этого холма был настолько крутой подъем». Она остановилась, тяжело дыша и согнувшись пополам, уперла руки в бедра, затем, оглядевшись, посмотрела вниз, на дорогу по которой поднялась. Ее мысли вновь вернулись к любовнику матери и письмам. Таинственность этого дела была неплохим отвлечением от ее собственных проблем.
«Должен быть кто-то, у кого я смогу все узнать», - сказала она вслух, поворачивая налево и направляясь в сторону кампуса. Насколько ей было известно, у матери не было близких друзей, кроме миссис Йоккум. Брат матери – Бад, все еще был жив, но они никогда не общались. Однако, он все равно мог бы обладать какой-нибудь информацией. Она знала, что сейчас он жил в доме престарелых в городе Топика и у него была болезнь Альцгеймера. Надо будет позвонить кузине Барбаре и узнать у нее его нынешнее состояние. Может быть он все еще в памяти. Топика находился всего в получасе езды отсюда. Может ей удастся его навестить.
А еще нужно дочитать остальные письма. Может быть, они подскажут ей кем был тот самый «Э» или объяснят, почему мать сделала тот выбор, который сделала и почему она всегда была такой холодной и отчужденной.
Женщина дошла до фонтана Chi Omega, который находился в самом конце кампуса. Рядом остановился бегун, позволяя своей лохматой черной собаке напиться воды и в свете ночных фонарей она увидела как он поднял руку в знаке приветствия. Она заставила себя улыбнуться в ответ, прежде чем развернуться и направиться обратно, к дому матери.
ДЖОАН была сбита с толку еще больше, когда закончила читать четвертое и пятое письма, датированные 56-57 годами. Похоже, Кэтрин писала по письму в год. Джоан распечатала оставшиеся письма и проверила даты. 1958 и 1959.
«Нужно составить хронологию», - сказала она, беря в руки блокнот, который использовала для описи имущества. Она открыла его на чистой странице и вписала имеющиеся даты и заметки к ним.
1912 – мама рождается
1931 – переезжает в Чикаго
193? – встречает «Э» (и начинается роман?)
1939 – мать и отец женятся
1947 – первое письмо
1954 – второе письмо (почему такой временной раздел?)
1955 – рождаюсь я / третье письмо
1956 – четвертое письмо
1957 – пятое письмо
1958 – шестое письмо
1959 – последнее письмо (почему?)
1977 – умирает отец
1997 – умирает мама
Джоан смотрела на составленную таблицу. Возлюбленным матери должен быть кто-то, кого она встретила пока жила в Чикаго. Но кто? Она вызвала в памяти истории и людей, о которых слышала в детстве. Никто не подходил. Она снова задумалась о датах. Почему Кэтрин снова начала этот ежегодный ритуал спустя столько лет после первого письма? И почему он так резко оборвался? Она тряхнула головой. Все это было очень непонятно.
«Это ничего мне не даст», - наконец произнесла она. «Мне нужно поговорить с Барбарой. Может Бад сможет объяснить какого черта все это значит».
Глава 4
Лоренс, Канзас, 1957 год
КЭТРИН вытерла руки тонким посудным полотенцем и оглядела кухню. Все было в порядке. Она мало что ненавидела так же сильно как вставать рано утром и мыть посуду или убирать то, что осталось с вечера. Удовлетворенная порядком она повесила полотенце на деревянную вешалку, сняла фартук, аккуратно сложила его и положила в шкаф. Закрыв дверцу, она выключила свет и пошла по темному дому.
Она со страхом ожидала этого весь день и наконец время пришло.
Женщина поднялась по лестнице в свою комнату. Джоани уснула около восьми часов вечера и она слышала глубокий ритмичный храп Клайда, когда проходила мимо его двери. Она улыбнулась, представив как держит подушку у его лица до тех пор пока храп не утихнет. Она представила каким будет его лицо, когда она уберет подушку. Интересно, оно будет красным или багровым? Его глаза будут закрыты или останутся распахнутыми?
«Ублюдок», - прошептала она и продолжила путь в свою комнату. Они с Клайдом не спали в одной постели с тех пор как родилась Джоан, и дле нее это было только облегчением. Она никогда его не любила, а та симпатия, которая была у нее к нему до зачатия Джоан давно превратилась в ненависть, и она знала, что это чувство было взаимным. Они оба были заключены в тюрьму, которую построили своими собственными руками, они оставались вместе только по необходимости и из желания каждого из них наказать другого.
Кэтрин не раз задумывалась о том, чтобы уйти от мужа, но понимала, что не сумеет выжить сама. А развод, учитывая все обстоятельства, станет только большим позором. И так они и жили – день за днем, год за годом. Она ухаживала за домом, а он зарабатывал деньги. А еще у них была Джоан. Несмотря на все произошедшее Клайд любил свою дочь. И если быть честной, она и сама признавала, что он был гораздо лучшим отцом, нежели она матерью. Он хотел Джоани. Она – нет, и если бы она ушла от него, то вся забота о дочери целиком легла бы на ее плечи.
Кэтрин отворила дверь в свою комнату и прошла внутрь, не зажигая света. Она позволила темноте поглотить себя, с ностальгией вспоминая те времена, когда стояла в такой же темной комнате – долгие настойчивые поцелуи, дрожащие пальцы, расстегивающие ее платье, каждый нерв ее тела натянут до предела. Она прижалась спиной к двери и поднесла пальцы к губам. Сердце бешено колотилось в груди и она прикрыла глаза, под давлением нахлынувших чувств. Вспоминать было еще труднее чем заставить себя забыть.
Несколько минут она стояла крепко зажмурив глаза, затем заставила себя пересечь комнату и подойдя к небольшому письменному столу, зажгла настольную лампу. Это была та самая лампа, которая была у нее еще с тех времен, когда она жила в Чикаго, ее теплый мягкий свет обычно успокаивал Кэтрин. Но только не в эту ночь. Женщина опустилась на стул под тяжким давлением того, что ей предстояло сделать. Наконец, найдя в себе силы она встала и подойдя к шкафу, вытащила из него старый потрепанный чемодан, запрятанный в самый дальний угол. С благоговейным трепетом она отнесла его к кровати.
Прошло три года с тех пор как она в последний раз взяла этот чемодан, его содержимое и свои воспоминания и спрятала в шкаф. Три года с тех пор как украли ее счастье. Она провела пальцами по кожаным ремням, застегивающими чемодан спереди. Она забрала этот чемодан с собой, когда уехала в Канзас-Сити с твердым намерением оставить Клайда.
Вздохнув, Кэтрин принялась расстегивать ремни, открывая чемодан. Слабый аромат лаванды исходил от находящейся внутри одежды. Она прижала дрожащую ладонь к верхнему предмету – белой хлопковой блузке. Она прохладно касалась ее влажной ладони.
Кэтрин провела рукой по аккуратно сложенному материалу и просунув руку глубже нащупала деревянную коробку, которая, как она знала, будет всё там же, и вытащив ее, бережно опустила на свои колени. Она провела рукой по гладкой отполированной поверхности. На секунду женщина вспомнила то утро, когда, проснувшись обнаружила шкатулку на прикроватной тумбочке.
Записка, прикрепленная к ней гласила: «Для тебя». Она села на кровати, прикрывая простыней свою наготу и взяла шкатулку в руки. Та оказалась легкой. Откинув крышку Кэтрин заглянула внутрь. Там лежал красивый расписной платок, а поверх него золотой медальон на тонкой изящной цепочке. Она ахнула. Он был прекрасен. Кэтрин осторожно прикоснулась к его узору – цветущей лилии, и вынув медальон из шкатулки, отвела руку назад, рассматривая его. Она открыла крохотный замочек с помощью ногтя. Внутри был спрятан маленький ключик, который, похоже, прилагался к шкатулке и фотография, на которой были запечатлены они вдвоем на Всемирной Выставке. Кэтрин сжала ключ в ладони и стала внимательно рассматривать крошечное изображение. Оно было аккуратно вырезано в овальную форму для того, чтобы поместиться в медальон.
Кэтрин улыбнулась, вспоминая тот день, ощущая солнце, греющее их плечи во время прогулки по выставке. Перед ними шла пожилая пара – дама с тростью и мужчина с закатанными высоко рукавами.
Это был великолепный день – им столько предстояло увидеть и сделать. А потом поздно вечером, после долгого пребывания на солнце, немалой дозы выпивки и волнения они поцеловались. В тот момент ей казалось, что она этого не ожидала, но теперь, оглядываясь назад, видела, что это было не так. Она ждала именно этого. Удивительно как много ты знаешь о том, о чем, казалось, не имел ни малейшего понятия. Или, поправила она себя, слишком напуган, чтобы признать. Тот поцелуй, теперь она это понимала, навсегда изменил ее, показал ей себя такой, какой она была, хоть и перевернул ее жизнь с ног на голову.
Кэтрин тряхнула головой, словно пытаясь прогнать воспоминания и вытащила из-под блузки висящий на шее золотой медальон. Он хранил тепло ее тела и она задумчиво потерла его поверхность большим пальцем. Сделав глубокий вдох, она подцепила ногтем крохотную задвижку. Внутри лежал ключик от шкатулки и фотография тех далеких лет.
«Мы были такие молодые», - словно удивляясь, мягко произнесла она, разглядывая свое совсем еще юное изображение. «Мы не имели не малейшего представления о жизни».
Кэтрин хотелось рыдать при мысли о том, какими они были и что она потеряла, но она заставила себя взяться за предстоящее ей дело. Вставив ключик в замочную скважину шкатулки, она повернула его и, услышав тихий щелчок, подняла крышку. Внутри все было точно так же, как и в прошлом году. И в позапрошлом, и за год до этого. Ключи, билеты в кино, гильза от патрона и небольшая стопка писем, обвязанная бело-зеленым шарфиком. На самом верху лежало прошлогоднее письмо.
Кэтрин легко провела пальцами по шарфику и письмам. Теперь это был единственный способ их общения. Отложив раскрытую шкатулку в сторону, она направилась к письменному столу. У нее оставалось два часа до полуночи. Женщина взяла дорогую бумагу и старую авторучку, села за стол и принялась писать.
1957 г.
Любовь моя, Э..,
Приближается полночь и я весь день ждала момента, когда смогу написать тебе – одновременно с радостью и страхом. Не могу поверить, что прошло уже три года. Кажется, будто все это случилось вчера, но в то же время будто прошла целая вечность.
Сегодня Джоан спросила меня почему я всегда такая злая. Думаю, она не понимает, что меня снедает не злость, а печаль и разочарование. Тебе бы не понравилась та женщина, которой я стала. Я не нравлюсь себе сама. Может, Джоани и права – я злюсь. И я срываю свою злость на тех, кто рядом, а в особенности – на ней. Я знаю, она всего лишь маленькая девочка, но я ничего не могу поделать. Как мне не связывать потерю всего, что было дорого мне в жизни с ее рождением?
Ты все еще посещаешь меня во сне и, по большей части, эти сны прекрасны – в них мы гуляем вдвоем, смеемся или вместе читаем. Но затем я просыпаюсь и это невыносимо, так как твой смех эхом отдается в моих ушах, а твой запах еще долго преследует меня. Тень твоего присутствия настолько реальна, что когда я понимаю, что это был всего лишь сон, что все это было не по-настоящему, я хочу рыдать. О, как бы мне хотелось вернуть тебя назад. Но это невозможно. Мне остается только молиться (не то что я все еще верю в Бога), что однажды мы снова будем вместе. И до того самого дня ты навсегда останешься моей единственной любовью.
К.
Кэтрин перечитала написанное. Это письмо ничем не отличалось от предыдущих, вдруг поняла она. Но, опять таки, разве существует много способов рассказать как ты невероятно жалеешь о принятых решениях? Каким еще способом можно выразить свое сожаление? Сколько еще есть способов для выражения горя? Ее глаза начали гореть, а к горлу подкатил комок. Женщина бросила взгляд за окно и увидела в нем свое блеклое отражение. Она выглядела постаревшей и уставшей. Она понимала, что время не было ласково к ней. Когда-то она была привлекательна, некоторые даже считали ее красивой. Но теперь она выглядела обычно женщиной, потрепанной временем.
«Ни к чему беспокоиться о том, чего уже не исправить», - сказала она, озвучивая часто повторяемую фразу ее матери. И она не могла ничего изменить – это ей было известно слишком хорошо.
Кэтрин вздохнула и внезапно услышала тиканье часов. Пора. Она аккуратно сложила лист и вложила его в конверт. Когда большие напольные часы внизу пробили очередные полчаса, она встала, подошла к шкафу и вынула шляпную коробку с дальней полки. Вернувшись к столу, она подняла крышку и достала изнутри бутылку виски и два маленьких стаканчика, которые хранила там специально для такой ночи. Она открутила крышку бутылки, разлила крепкую жидкость по стаканчикам и подняла один из них в тосте.
«За тебя, любовь моя», - произнесла она, смахивая слезы, которые не могла больше сдерживать. Поднеся стакан к губам, она опрокинула содержимое себе в рот. Кэтрин криво улыбнулась знакомому обжигающему вкусу, пока алкоголь проделывал свой путь от рта к горлу, затем к груди и наконец к желудку. Она взяла в руки второй стаканчик и высоко его подняла. «А это за тот день, когда мы наконец будем вместе».
Опустошив и этот стакан, женщина резко выдохнула. Она никогда не пила, исключением был лишь этот день – один раз в году, и уже чувствовала эффект от виски. Она подумывала о том, чтобы опрокинуть еще одну порцию, но решила все же воздержаться. Двух вполне достаточно, тем более учитывая то, насколько щедро она их наполнила. Кэтрин закрутила бутылку, спрятала ее в шляпную коробку и используя подол своей юбки вытерла стаканчики насухо. Она положила их рядом с бутылкой и вернула коробку на ее место в шкафу. Затем заклеила конверт с письмом и отнесла его к кровати. Остальные письма лежали аккуратной стопочкой, перевязанные шарфом. Она аккуратно развязала узел.
«Это то, во что превратилась моя жизнь», - сказала женщина, опуская новое письмо к его старшим собратьям. Она глубоко вздохнула и завязала новый узел. Этот ритуал был очень хорошо ей знаком, все до каждой мелочи. Написать письмо... поднять тост... положить письмо в шкатулку... запереть ее и спрятать ключ в медальон на груди...положить шкатулку в чемодан, а чемодан в угол шкафа до следующего года.
Кэтрин взглянула на часы. Была почти полночь. День приближался к своему завершению, не то, чтобы ее печаль как-то уменьшилась в связи с этим. Совсем наоборот, этот ежегодный ритуал делал все лишь сложнее. Но это было меньшее, что она могла сделать.
Женщина подошла к окну и прижалась лбом к его прохладному стеклу. Ее лицо горело, но она не была уверена, что было тому причиной – виски или ее эмоции. Она с тоской вспомнила то время, когда была молода и ничего не знала ни о любви, ни о страсти, ни о тяжести потери или о долге перед другими. Она отклонилась назад и открыла глаза. На нее смотрело ее собственное расплывчатое отражение.
«Трусиха», - горько прошептала женщина. Она зло глянула на свое отражение и оно ответило ей тем же. Кэтрин потушила свет. Отражение исчезло, но его обвинение все еще витало в воздухе.
Она смотрела в темноту. Глаза смотрели, но не видели остовов деревьев, потерявших свою листву. Когда-то осень была ее самым любимым временем года. Она обожала ее запахи, ощущения, и ту энергию, которая наполняла всех и все перед наступлением зимы. Особенно сильно она любила осень в Чикаго, гуляя по улицам с людьми, которые наслаждались свободой от удушающей летней жары. В воздухе, наполненной долгожданной прохладой витал дух надежы на новое будущее.
Чикаго. Уголки губ Кэтрин поднялись в слабой улыбке. Она переехала в Чикаго в 1931 году. Именно тогда и началась ее жизнь.
«Черт побери», - прошептала она, снова прижимаясь лбом к прохладному стеклу и позволяя себе наконец-то расплакаться. «Почему все должно быть так сложно?»
Глава 5
Чикаго, Иллинойс, 1932 год
«НОВЕНЬКАЯ», - тихо прошептала Клэр.
Они стояли за прилавком в ожидании двух покупательниц, которые осматривали несколько пар перчаток, пытаясь сделать выбор. Клэр кивнула вперед, в начало магазина и Кэтрин, которая наблюдала за тем как женщины обсуждают товар, перевела свое внимание на мужчину и девушку, которые стояли у главного отдела, недалеко от их секции.
Мистер Ансен, управляющий магазина, напряженно стоял и слегка склонившись водил рукой, указывая на разные отделы. Его темные волосы блестели от чрезмерно наложенного геля, что придавало им искусственный вид. Он возвышался над маленького роста девушкой с каштановыми волосами, собранными в аккуратный пучок на затылке. Ансен поднял руку в сторону отдела с женскими шляпками и что-то сказал. Девушка сосредоточенно кивала тому что он говорил, ее большие темные глаза изучали людей и обстановку вокруг. Она встретилась взглядом с Клэр, а затем с Кэтрин, которая слегка качнула головой в молчаливом приветствии.
«Она совсем молода», - снова прошептала Клэр. Кэтрин кивнула. «Но ей точно больше восемнадцати, раз она собирается здесь работать. И она не моложе чем была я, когда начала».
Клэр пыталась сдержать улыбку. «И посмотри на себя сейчас». Она подняла брови. «Невероятно испорчена. Вся наивность девушки с маленького городка безвозвратно потеряна».
«И все благодаря тебе», - сказала Кэтрин с легкой улыбкой.
«Ты была такой малышкой», - сказала Клэр. «А теперь ты пьешь и куришь и... я даже не хочу вспоминать Алекса».
Кэтрин бросила взгляд на задумчивое выражение лица Клэр. «Пожалуйста, не надо». Она снова повернулась в сторону мистера Ансена и девушки, но их там уже не было.
«НЕ УГОСТИШЬ одной?»
Кэтрин вздронула от неожиданно раздавшегося рядом голоса. Она стояла на углу Вашингтон и Рэндольф, наслаждаясь сигареткой и наблюдая за людьми, спешащими домой или по важным делам. Хоть они с Клэр и жили в одном меблированном доме, Клэр ушла вперед без нее, так как у Кэтрин были другие планы в городе.
Она обернулась в сторону говорившего и к своему удивлению, обнаружила, что это была та самая молодая девушка, которая разговаривала утром с мистером Ансеном. На таком близком расстоянии она казалась еще моложе, глаза еще больше. И они были карими, поняла вдруг Кэтрин - темно-карими. Девушка легко улыбалась ей, склонив голову набок и вопросительно изогнув бровь. Сигарета. Она просила сигарету.
«Да, конечно. Прости. Ты застала меня врасплох, я немного задумалась. Я...» Кэтрин смущенно рассмеялась и махнула рукой. «Неважно». Она протянула ей сигаретную пачку.
Девушка осторожно вынула одну. «Lucky Strike». Она засмеялась. «Лучше быть удачливым, чем милым», - процитировала она слоган рекламной кампании тех лет.
Кэтрин кивнула и протянула ей зажигалку. Девушка сняла одну из своих перчаток графитового цвета, щелкнула колесиком зажигалки и поднесла огонек к сигарете. Воздух наполнил маслянистый запах бензина. Она глубоко затянулась, задержала ненадолго дым в легких и медленно выдохнула.
«Спасибо», - сказала она сквозь облако дыма. «Ты понятия не имеешь как мне это было нужно». Она вернула зажигалку Кэтрин и снова натянула свою перчатку.
«Твой первый день, верно?» - спросила Кэтрин, убирая зажигалку в сумочку и закрывая ее. «Я помню свой. Он казался жутко длинным».
«Сам день был не таким уж плохим», - ответила девушка, делая вторую затяжку. «Ансен был большей проблемой. Кажется, он не умеет держать при себе руки».
Она склонилась вперед и протянула руку, словно направляя невидимого человека. «Только после вас, мисс Беннетт», «О, позвольте мне, мисс Беннетт». Мужчины постоянно пытаются воспользоваться моментом, прикрываясь при этом личиной вежливости. Ты заметила?"
Кэтрин молча смотрела на нее.
«Я Энни», - протянула руку девушка. «Энни Беннетт. Ты работаешь в отделе перчаток, верно?» Она несколько секунд разглядывала Кэтрин своими большими глазами. «А ты...?»
«Ох, прости». Кэтрин легко пожала руку девушки. «Я Кэтрин Хендерсон».
«Кэтрин Хендерсон», - с восторгом повторила Энни. «Какое прекрасное имя».
Кэтрин кивнула, не уверенная что такого восторженного было в ее имени, но вежливо улыбнулась в ответ на комплимент.
«Ждешь трамвай?» - спросила Энни.
Кэтрин покачала головой. «Нет, мне нужно кое-что купить и еще я хотела заглянуть в библиотеку - посмотреть новые книги. И вернуть эти». Она кивнула на холщовую сумку, лежащую под ногами.
Энни в очередной раз затянулась сигаретой и посмотрела на сумку. «Можно?» - спросила она сквозь дым.
Кэтрин нахмурилась, не понимая о чем она спрашивает.
«Твои книги», - сказала Энни. «Можно взглянуть что ты читаешь?»
«Ты любишь читать?» - спросила Кэтрин.
«Да». Энни засмеялась немного смущенно. «Я люблю расширять свои познания». Она помолчала. «Ты читала "О дивный новый мир", новую книгу Олдоса Хаксли?»
Кэтрин отрицательно покачала головой. «Нет. О чем она?»
«Она...» Энни задумчиво замолчала и сделала очередную затяжку. Она стряхнула пепел с сигареты, наблюдая как его подхватывает и уносит ветер. «На самом деле сложно описать. Действие происходит в будущем и массовое производство стало целой религией - в буквальном смысле. Общество производит даже людей - их выращивают на специальных заводах - человекофабриках. У них есть ученые и варвары и... О, она чудесна. Но сложно описать. Она немного противоречива».
«Звучит... интересно», - сказала Кэтрин.
Энни широко улыбнулась и снова кивнула на сумку у ног Кэтрин. «Так что ты в основном читаешь?»
«Я люблю романы», - сказала Кэтрин, удивляясь почему она смущена своим ответом.
«О... Любишь Бронте и Диккенса и все в этом роде?» Голос Энни звучал слегка разочарованно. Она замолчала и поднесла сигарету к губам. «Пожалуйста, только не говори мне, что ты романтичная натура, Кэтрин».
Кэтрин почувствовала себя уязвленной. «Нет. Не совсем. То есть, да, мне нравится хорошая любовная история, хотя кому нет?»
Энни рассмеялась. Звук был легким и кристально-чистым. «Мне нет. Они никогда не подают их так как должны. Любовь это не цветы и банальности. Она тяжела, запутана, кровожадна и... ну...» Она повела рукой, описывая круг. «Она драматична, да, но совсем не так как изображена в этих книгах с их мистер-Дарси-так и миссис-Грэхэм-этак».
«Ты кажешься довольно юной, чтобы знать что такое любовь, а что нет». Кэтрин попыталась понимающе улыбнуться, словно ей было известно то, чего не знала эта молодая девушка.
«О, ну знаешь...» Энни рассмеялась. «Ну так ты покажешь мне книги в своей сумке или мне нужно уличить момент, когда ты отвернешься и умыкнуть ее из-под твоего носа?»
Кэтрин взглянула на Энни. Хотя ее тон и был шутливым, она все же уловила таящийся за ее словами вызов. «Нет, я предпочитаю, чтобы ты думала все, что захочешь». Отказ был простым, но позволил ей почувствовать себя более уверенной.
Энни рассматривала ее несколько долгих секунд, ее карие глаза внезапно стали серьезными. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнула его и пожав плечами сделала последнюю затяжку и бросила окурок на землю. Используя носок своих кожаных туфель она придавила его. Затем выдохнула синевато-серый дым и подняла голову.
«Так и сделаю», - ответила она легко улыбаясь. «Еще увидимся?»
Кэтрин строго кивнула, неуверенная что только что произошло.
Энни повернулась, чтобы уйти и остановилась. «Знаешь, если ты хочешь прочитать любовную историю - реальную любовную историю - ты должна взять Великий Гэтсби». Ее голос был легким, но серьезным.
Оливковая ветвь? - подумала Кэтрин. Она кивнула и улыбнулась.
«В любом случае благодарю за Lucky», - сказала Энни, снова разворачиваясь и уходя вдаль.
КЭТРИН вбежала вверх по ступенькам библиотеки. Это было прекрасное здание в классическом стиле Ренессанс. Она запрокинула голову, изучая окна четвертого этажа. Хотя здание не было похоже на модные нынче небоскребы, у него были свои преимущества, которыми она не могла не восхищаться.
Девушка потянула на себя тяжелую, обрамленную бронзой дверь и оказалась в трехъярусном фойе с куполообразным потолком. Белый каррарский мрамор словно светился, и, как обычно, она остановилась, чтобы насладиться прекрасным зрелищем. Она прикрыла глаза и прислушалась к звукам, издаваемым зданием - отзвукам шагов; шепоту приглушенных голосов. Атмосфера здания требовала уважения. Она пожалела, что не пришла раньше - тогда она могла бы подняться в читальню на четвертом этаже и расположиться за одним из обитых кожей столов. Ей нравилось сидеть в затемненной комнате, наедине со своей книгой, но в присутствии людей, которые, как и она, были затеряны каждый в своем мире.
Вздохнув, она поднялась по мраморной лестнице на третий этаж и направилась к своей цели - в отдел заказов, расположенный под куполом из витражного стекла. Каким бы ни было ее настроение их цвета никогда не переставали удивлять ее, а также оказывать на нее успокаивающее действие.
Наконец она перевела свое внимание на абонементный стол. Одна из молодых женщин, стоящая за ним приятно улыбнулась ей. Вежливо кивнув, Кэтрин положила книги на стол и подвинула их к библиотекарю, которая взглянула на названия и тихо поинтересовалась. «И что вы о ней думаете?»
Кэтрин подняла бровь. «Что, простите?»
Библиотекарь постучала пальцем по верхней книге. «"Тайна греческого гроба". Как она вам понравилась?»
«Она была... хороша», - признала Кэтрин. «Конечно, не настолько, как Агата Кристи, но все равно довольно неплоха».
«Я слышала много хороших отзывов о ней», - сказала библиотекарь. «Хотя, я лично предпочитаю классические романы».
Она мило улыбнулась и Кэтрин вспомнила о своем разговоре с Энни Беннетт. Неужели Энни видела ее в таком же свете? Она улыбнулась и повернулась, чтобы уйти, но резко остановилась и развернулась назад. «Где я могу найти книгу "Великий Гэтсби"? К сожалению, я не знаю автора».
«Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Если не сможете найти ее в картотеке, спросите Нэнси». Она указала на симпатичную блондинку, стоящую у полок. «Вон она, в голубом платье».
Кэтрин кивнула и направилась к картотеке. Она легко отыскала карточку, и вписала в нее информацию и свои данные.
«Вы быстро управились», - сказала библиотекарь, когда Кэтрин вернулась к столу регистрации. «Заполните этот бланк и мы сейчас же доставим вам требуемые книги».
Кэтрин кивнула и склонилась, заполняя заявку. Закончив с одной, она заполнила другую на "Нортенгерское аббатство" и протянула оба листка библиотекарю.
Женщина улыбнулась, кивнула и опустила их в капсулу, которая передаст ее заявку по системе пневматической передачи служащим в книгохранилище, которые в свою очередь отберут книги и пришлют их обратно, на проверку.
ОБЛОЖКА интересная, подумала Кэтрин, когда библиотекарь протянула ей книги - в стиле "ар деко" с очень выразительными женскими глазами и губами, наложенными на изображение праздничного действа. Она провела рукой по обложке, изучая ее - внимательно осмотрела глаза, зрачки были оформлены в форме двух обнаженных женских тел.
«Боюсь, не лучшая его работа», - заметила библиотекарь, завершая процесс выдачи книг.
«Мне ее рекомендовали», - ответила Кэтрин.
«Ну она неплоха», - продолжила женщина, - «Просто другая. Думаю, эта вам понравится больше», - кивнула она на потрепанную обложку книги Джейн Остин.
«Уверена, они обе мне понравятся», - улыбнулась Кэтрин, принимая книги и опуская их в свою сумку.
«Срок две недели», - напомнила библиотекарь.
Кэтрин поблагодарила ее, повернулась, чтобы отойти и столкнулась с женщиной, стоящей позади нее. Она выронила сумку и отступила назад от неожиданности. «Ох, прошу прощения». Она смотрела в удивленные глаза Энни Беннетт. «Это ты».
«Я», - улыбаясь, ответила Энни.
«Ты преследуешь меня?» - выпалила Кэтрин. И тут же пожалела о своих словах.
Энни рассмеялась. «Ничего столь зловещего. Когда ты упомянула библиотеку, я вспомнила, что давно хотела почитать что-то новенькое. Вот и решила забежать и присмотреть что-нибудь для себя».
Девушка бросила взгляд на сумку, упавшую к ногам Кэтрин. «И что ты выбрала на этот раз?» Она подняла сумку и заглянула в нее прежде чем Кэтрин смогла запротестовать. «О, "Нортенгерское аббатство". Она подняла глаза на Кэтрин и улыбнулась. «Рада видеть, что ты не романтик». Ее тон был шутливым, но в нем проскальзывали и нотки сарказма.
Рассердившись, Кэтрин потянулась, чтобы забрать у нее сумку, но Энни уже вытащила вторую.
Она в удивлении посмотрела на Кэтрин. «"Великий Гэтсби"». Она казалась довольной. «Я удивлена».
Она улыбнулась - на этот раз искренне - и Кэтрин почувствовала как загорелись ее щеки от смущения, что ее застали с книгой, выбранной после вызова ее новой знакомой.
«С нетерпением буду ждать твоего вердикта», - сказала Энни. «Мы можем обсудить ее, когда ты закончишь».
Кэтрин сухо кивнула. «Значит, ты пришла за книгами». Она сама не могла поверить, что сказала такую глупость.
Энни опустила книги в сумку Кэтрин и протянула ей. «Да». По ее голосу было слышно, что происходящее ее забавляет. Она наклонилась вперед. «Не порекомендуешь мне что-нибудь?»
Кэтрин засмеялась и взглянула на свои часы. «Не могу. Я обещала Клэр быть дома к ужину».
Энни казалась заинтересованной. «Кто такая Клэр?»
«Вы не успели познакомиться», - ответила Кэтрин. «Она работает со мной в отделе перчаток. Она стояла рядом со мной, когда ты и мистер Ансен были в отделе - девушка в ситцевом платье. Мы живем в соседних комнатах, в меблированном доме».
Энни задумалась на секунду, потом улыбнулась. «Женщина постарше с рыжими, волнистыми волосами».
«Ну...» - протянула Кэтрин после нескольких секунд неловкой паузы.
«Тебе пора», - наконец произнесла Энни.
«Пора», - повторила Кэтрин. «Значит, увидимся на работе».
Глаза Энни вновь повеселели, а на губах заиграла легкая улыбка. «Да. Кажется, меня определят в обувной отдел. По крайней мере, так сказал мистер Ансен. Забегай поздороваться».
«Обязательно». Кэтрин потрепала сумку с книгами. «И спасибо за рекомендацию. Я с нетерпением жду чтения».
Энни улыбнулась. Той улыбкой, которая на этот раз коснулась и ее глаз. «Ну что ж», - махнула она рукой. «До завтра».
Глава 6
Чикаго, Иллинойс, 1932 год
ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ прежде чем Кэтрин снова увидела Энни. Она стояла, прижавшись спиной к зданию Сирс, подняв воротник до ушей. Ветер больше не нес свежесть осени, лишь холод наступающей зимы. Несмотря на погоду, она предпочитала курить снаружи в попытке избавиться от шумных людей.
«Есть еще одна?»
Это был голос, который, по какой-то непонятной причине, звучал в ее голове последние несколько недель. Только в этот раз он не был воспоминанием. Самая настоящая Энни стояла перед ней и смотрела на нее своими серьезными темными глазами.
Кэтрин вдруг с удивлением поняла, что была намного выше девушки. «Есть», - ответила она, протягивая ей пачку сигарет.
Энни вытащила одну и зажала между губ. Кэтрин начала искать зажигалку.
«Не надо», - сказала Энни, доставая свою. Повернувшись лицом к зданию и приподняв худые плечи в попытке закрыться от дующего ветра, она повернула колесико зажигалки. Она прикрылась сложенной ладонью и глубоко затянулась, прикоснувшись кончиком сигареты к огню. Подкурив, девушка защелкнула крышку зажигалки и опустила ее в карман своего пальто. «Я забыла свои сигареты. В следующий раз я угощаю. Обещаю».
Кэтрин махнула рукой, затянутой перчаткой. Той, которой держала сигарету. «Это не обязательно».
Энни улыбнулась и сделала глубокую затяжку.
Они курили в тишине. Кэтрин вдруг обнаружила себя рассматривающей образовавшуюся на тротуаре трещину. Она подняла глаза и увидела, что Энни разглядывает ее, деликатно держа сигарету между указательным и средним пальцами.
Энни отвернулась и медленно выдохнула дым тонкой струйкой. «Я рада, что встретила тебя».
«Я тоже», - ответила Кэтрин, и удивилась, осознав, что это была чистая правда.
«Ну как тебе понравился «”Великий Гэтсби”?» - спросила Энни.
«Совсем не то, что я ожидала. Она была...» - она замолчала, пытаясь подобрать подходящее слово. «Волнующа. И печальна».
«А ты не находишь, что жизнь бывает волнующей и печальной?» - спросила Энни с легкой улыбкой на губах.
«Нет», - ответила Кэтрин. «А ты?»
Энни разглядывала ее, все еще улыбаясь, но взгляд ее стал серьезным. «По большей части да».
Кэтрин удивленно моргнула.
«Но я оптимист», - продолжала Энни. «По крайней мере, где-то глубоко внутри».
«Что ты имеешь в виду?» - спросила ее Кэтрин.
«Я всегда надеюсь, что в конце концов все будет хорошо», - пожала плечами Энни. «Расскажи мне о своей подруге. Сесиль, да?»
«Клэр», - поправила ее Кэтрин.
«Точно, Клэр», - сказала Энни. «Расскажи мне о Клэр. Как вы подружились?»
«Это случилось здесь, на работе», - ответила Кэтрин. «Она взяла меня под свое крыло и помогала мне, когда я впервые оказалась в Чикаго. Даже не знаю что бы я делала без нее. Здесь все было совсем не так как там где я выросла».
Энни сделала очередную долгую затяжку. «И где это?» Она выпустила сигаретный дым через нос.
«Биг Спрингс, Канзас», - сказала Кэтрин.
«Ты из Канзаса», - удивилась Энни. «Ну тогда не удивительно, что Чикаго стал для тебя большой переменой. Почему ты решила приехать сюда?»
«Я хотела большего, чем мог предложить мне мой родной город», - сказала Кэтрин. «Я хотела чего-то другого, не просто выйти замуж и родить детей. Я не хотела становиться женой фермера. Я хотела повидать жизнь и сделать нечто большее». Она не могла поверить, что сказала все это, и не кому нибудь, а совершенно незнакомому человеку.
Энни кивнула, не сводя глаз с Кэтрин. Она стояла прижав левую руку к животу, правый локоть балансировал на левом запястье, сигарета зажата между двух согнутых пальцев.
«Понимаю. Отчасти именно поэтому я и оставила Арлингтон-Хайтс. Я хотела больше, чем он был в состоянии предложить». Она сделала паузу. «Да и я была больше, чем он мог вынести».
Она поднесла сигарету к губам, сделала глубокую затяжку и бросила ее на землю, придавив носком туфли. Выпустив из легких последнее облако дыма, она подняла взгляд на Кэтрин.
«Маленькие города не место для таких женщин как мы. Нам нужно больше». Она посмотрела на свои часы. «Мне пора возвращаться на рабочее место, но...» Она помолчала. «Сегодня вечером, после работы я иду в библиотеку. Не хочешь присоединиться?»
«Да. С удовольствием», - Кэтрин умолкла, удивляясь своей импульсивности. «То есть... Я имела в виду, что не успела ничего присмотреть после того как сдала предыдущие книги. Так что – да, мне нужно пойти».
«Давай встретимся на углу, хорошо?» - предложила Энни. «Там, где я увидела тебя в первый раз».
Кэтрин кивнула и затушила свою сигарету. Они развернулись и войдя в здание вместе, направились ко входу в магазин.
«ТАК ЧТО ЖЕ любишь читать ты?» - спросила Кэтрин, пока они шли по Стейт-стрит к Общественной Библиотеке Чикаго. Она не знала о чем заговорить, поэтому решила придерживаться темы их общего интереса.
«Мои вкусы довольно разнообразны», - ответила Энни. «Если честно, я читаю все, что привлечет меня в момент, хотя скорее всего ты не слышала о большинстве из этих книг. Я читаю много запрещенных книг, ну или по крайней мере, запретных для женщин».
«Что ты имеешь в виду?»
«О, ну знаешь...книги, которые заставляют женщин задуматься или начать думать. А еще книги, которые содержат в себе элементы сексуальности, потому как, упаси Боже, чтобы женщины осознали, что они могут быть сексуальными созданиями с той же свободой, что и мужчины». Ее тон был шутливым, но в ее словах проскальзывала реальная злость.
Кэтрин остановилась и в изумлении уставилась на нее.
«Что?» Энни притормозила и повернулась к Кэтрин. «О, мой Бог! Только не говори, что ты тоже веришь, что женщины не сексуальные создания?»
«Если честно, то я никогда об этом и не задумывалась. Но я не ханжа, если это то о чем ты думаешь». Она замолчала, не привыкшая обсуждать столь серьезную тему с малознакомыми людьми. «Я предпочла бы, чтобы мы говорили о чем-нибудь другом».
Энни кивнула. «Конечно. Я не хотела тебя смущать».
«Однако у тебя это получилось», - призналась Кэтрин. «Мы едва знакомы».
«Верно. Моя вина». Энни широко улыбнулась. «Обещаю держать свои мысли и коллекцию запрещенной литературы при себе, пока мы не узнаем друг друга лучше».
«У тебя действительно есть запрещенные книги?» - спросила Кэтрин. Она знала, что ее голос звучал шокировано.
«О, да», - ответила Энни, ее глаза озорно блестели. «Ужасная литература. Ничего кроме секса».
Кэтрин смотря на нее во все глаза, сделала шаг назад.
Энни опустила затянутую перчаткой ладонь на руку Кэтрин и наклонилась ближе. Кэтрин почувствовала ее влажное дыхание на своей щеке.
«Ты же понимаешь, что я тебя дразню, да?» - спросила она.
Кэтрин почувствовала как ее лицо зарделось. Энни шутила. И она ей поверила. «Вообще-то нет».
Энни изучала ее несколько мгновений, затем взяла под руку. «Я замерзла».
Кэтрин кивнула и они продолжили путь. Менее чем через пять минут они стояли перед библиотекой. Как обычно, Кэтрин оглядела здание и улыбнулась. «Это здание невероятно красивое. Мне нравится в нем все – мрамор, витражи, читальный зал». Ее глаза пробежали по высоким колоннам у входа. Она вздохнула, чувствуя на себе взгляд Энни. «Что?» Она чувствовала непонятное смущение.
«Ничего», - легко улыбаясь, ответила Энни. «Я просто... Нет, ничего. Давай войдем внутрь».
Они взбежали по ступенькам лестницы к главному входу.
«Я собираюсь сначала зайти в газетный отдел, а потом уже выбрать книги», - предупредила Энни. «Как насчет того, чтобы встретиться здесь... скажем, минут через тридцать?»
Кэтрин кивнула и задумалась чем же собралась заняться Энни, раз не хотела, чтобы она видела? Ей было интересно какие книги хотела выбрать Энни и не для того ли она предложила разделиться, чтобы не попасть под ее критику. Кэтрин тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Она не хотела чувствовать себя старой женщиной с ханжеским суждением.
Энни легко коснулась ее руки. «Если хочешь можешь пойти со мной. Я только хочу почитать новый номер Лондон Таймс, чтобы узнать что происходит в Европе, а затем просмотреть обзор книг Нью-Йорк Таймс».
Кэтрин с облегчением улыбнулась, но решила сделать вид, что ей совсем не было любопытно. «Все в порядке. Увидимся через полчаса».
Энни повернулась в сторону газетного отсека, но остановилась и развернулась к Кэтрин. «Где ты живешь? Я живу на Кензи и порой, если не очень холодно, люблю прогуляться пешком по мосту. Если ты живешь неподалеку, то мы могли бы пройтись вместе».
Это был почти, хотя не совсем, вопрос.
«Уэллс и Гранд», - ответила Кэтрин.
«Это всего в нескольких кварталах от меня», - обрадовалась Энни. «Может купим немного хлеба и сыра и поужинаем у меня, а потом я провожу тебя домой?»
Кэтрин кивнула. Она знала, что сегодня Клэр была на свидании с Ленни, а значит ей ни к чему было спешить домой к ужину.
«Мне нравится эта идея», - согласилась она.
«Отлично», - сказала Энни. «Тогда скоро увидимся».
«РАССКАЖИ мне что-нибудь о своем городе... Биг Спрингс», - сказала Энни, когда они прошли мост и направлялись к северной части города, по дороге остановившись у небольшого магазинчика, чтобы купить хлеб и сыр. «Звучит забавно».
«Это всего лишь небольшой фермерский городок», - ответила Кэтрин. «Раньше там находилась водяная станция для поездов, именно поэтому он так называется».
С реки дул пронизывающий ветер, однако, казалось, что Энни этого не замечала. Хотя она была права в одном - ее меблированные комнаты действительно находились всего в нескольких кварталах от Кэтрин.
«Значит, ты часто это делаешь?» - спросила Кэтрин сквозь онемевшие от холода губы. «Ходишь домой пешком».
«Да», - кивнула Энни. «Это позволяет сэкономить деньги и к тому же полезно размять ноги после неподвижного стояния на ногах целыми днями».
«Какой дом твой?» - спросила Кэтрин.
«Вон тот, напротив торгового комплекса», - сказала Энни. «Четырехэтажный».
«О, так близко», - воскликнула Кэтрин, когда они подошли к узкому четырехэтажному строению.
«Это не лучшее место для жилья», - сказала Энни. «Но и не худшее. Летом здесь хорошо, а когда я иду на работу передо мной открывается прекрасный вид на часовую башню».
Кэтрин кивнула, обрадовавшись, когда они наконец вошли в маленький коридор здания и поднялись по лестнице на третий этаж, в комнату Энни.
«Должна предупредить тебя, что мое жилище довольно скромное», - сказала Энни, отпирая дверь и приглашая Кэтрин внутрь.
В комнате было темно, она освещалась лишь огнями соседних зданий и светом уличных фонарей. Кэтрин прошла внутрь и стояла в ожидании когда Энни включит свет. Но вместо этого Энни прошла к небольшому столику и зажгла керосиновую лампу.
«Надеюсь, ты не против», - сказала она, поворачиваясь к Кэтрин. «Но я предпочитаю лампу, а не верхнее освещение».
Кэтрин кивнула и оглядела комнату. Мебель была разная - стол с двумя деревянными стульями, небольшой диванчик и кофейный столик, пара полок и кровать. Казалось, Энни не пыталась обжить или сделать комнату более уютной. Единственным украшением были как попало расставленные стопки книг. На самом деле книги были повсюду.
«Ты действительно любишь читать», - заметила Кэтрин.
«Ты кажешься удивленной», - сказала Энни, снимая пальто и бросая его на кровать. «Ты думала я просто пытаюсь произвести на тебя впечатление?»
«Нет. Я просто... не ожидала, что ты будешь настолько...» Кэтрин пожала плечами.
«Голодна?» - спросила Энни.
Кэтрин оторвалась от изучения комнаты и посмотрела на Энни. Та кивнула в сторону еды. Казалось, она находила ситуацию забавной.
Девушка захлопала глазами, не понимая, что она упустила. «Да». Она скинула с плеч пальто и аккуратно положила его на незастеленную постель.
Кэтрин повернулась к маленькому столику, на котором Энни разложила хлеб и сыр. Энни вытащила нож из стопки столовых приборов, стоящих рядом и начала нарезать снедь.
«Тебе помочь?» - спросила Кэтрин.
«Да нет, здесь не так уж много места для этого», - засмеялась Энни и махнула ножом в сторону одного из деревянных стульев. «Садись, пожалуйста». Она продолжила нарезать сыр тонкими ломтиками.
Это был острый висконсинский чеддер. У Кэтрин разыгрался аппетит при взгляде на него.
«Хочешь что-нибудь выпить?» - спросила Энни. «Я могу нагреть воды для чая или кофе. Еще у меня есть виски».
«Я буду то же, что и ты», - ответила Кэтрин.
«Тогда это виски», - сказала Энни. «Слава богу, что сухой закон отменен. Я рада, что нам не нужно ждать декабря как другим городам в этой стране». Она насмешливо закатила глаза. «Господи».
«Хм», - пробормотала Кэтрин, не уверенная какой реакции от нее ожидают.
Энни уложила ломтики сыра и хлеба на тарелку, поставила ее на стол и достала из шкафчика бутылку виски Canadian Club и два стакана.
«Я правда могу сделать тебе кофе, если хочешь», - снова предложила она.
«Нет», - отказалась Кэтрин. «Виски достаточно».
Энни разлила в каждый стакан по дюйму (2,5 см) янтарной жидкости и села напротив Кэтрин.
«Тост», - сказала она, поднимая свой стакан. Кэтрин повторила жест. «За новых друзей».
Кэтрин улыбнулась и чокнулась с Энни. «За новых друзей».
Энни подвинула тарелку к Кэтрин и та взяла ломтик сыра.
Энни откусила большой кусок хлеба и жуя, стала разглядывать Кэтрин. «Позволь мне подвести итог тому, что мне известно о тебе. Ты из маленького городка в Канзасе. Ты приехала в большой город, в поисках приключений и активной жизни. Ты работаешь в отделе перчаток в "Сирс и Роубак" и любишь читать детективные и любовные романы».
«Пожалуй это все», - сказала Кэтрин.
«О, Кейт, я в это не верю». Энни помолчала. «Извини. Можно называть тебя Кейт? Или ты предпочитаешь Кэтрин? Или Кети?»
«Моя семья зовет меня Кети». Кэтрин откусила кусочек хлеба. «Я начала пользоваться своим полным именем, когда переехала сюда, но я не против всех трех. Клэр зовет меня Кейт».
«О, реорганизация», - протянула Энни. «В этом и состоит вся красота переезда на новое место. Ты можешь стать всем кем только захочешь».
«А что насчет тебя?» - спросила Кэтрин.
«Я всегда была Энни», - сказала девушка. «Хотя на самом деле это мое второе имя».
«Правда?» - спросила Кэтрин. «А какое твое полное имя?»
«Оно слишком пафосно», - махнула рукой Энни.
«Скажи мне», - настаивала Кэтрин.
«Шарлотта Эннетт Грейсон Беннетт», - произнесла Энни. «Или просто Энни».
«У тебя четыре имени», - удивилась Кэтрин.
«Угу», - промычала Энни с набитым ртом.
Кэтрин задумчиво жевала. Шарлотта было красивое имя, хотя она не ассоциировала девушку с этим именем. Энни шло ей намного больше.
«О чем ты думаешь?» - спросила Энни, и Кэтрин поняла, что та снова изучала ее.
«Об именах», - ответила Кэтрин, чувствуя как загорелось ее лицо под внимательным взглядом девушки.
«Хоть розой назови ее, хоть нет», - процитировала Энни Шекспира и пожала плечами. «А ты из большой семьи? И остался ли у тебя дома парень?»
«Господи, столько вопросов», - улыбнулась Кэтрин и глотнув виски, резко выдохнула, пока он разливался теплом от пищевода к желудку. Теперь ей стало намного теплее. «Да, я из большой семьи, ну... достаточно большой. У меня есть... точнее, было, шесть братьев и сестер, но моя старшая сестра умерла при родах, и еще одна – Джинни – умерла, наступив на гнездо гремучей змеи».
Энни наклонилась вперед и опустила ладонь на руку Кэтрин. «Мне очень жаль. Вы были близки?»
Кэтрин покачала головой. «Нет. Вилма была намного старше меня, а Дженни и я... у нас были разные взгляды на многие вещи. Она вышла замуж за вдовца моей старшей сестры».
«Хм», - задумчиво хмыкнула Энни. «Это, конечно, странно, но с другой стороны я вообще не могу представить себя замужем, так что...» Она взяла очередной ломтик сыра. «А ты?»
Кэтрин пожала плечами. «Не особенно. Я ходила на свидания с парнями, но ничего... серьезного».
Энни кивнула. «Ты когда-нибудь думала о том, чтобы вернуться домой?»
Кэтрин задумалась над вопросом. Эта тема постоянно всплывала в разговорах с матерью. «Нет. Не уверена, что меня ждет там что-то интересное. А ты?»
Энни покачала головой и отпила очередной глоток виски. «Меня не очень-то и ждут дома».
«Можно узнать почему?» - спросила Кэтрин. «Если это не очень личный вопрос, конечно».
«Вообще-то я не хочу об этом говорить», - ответила Энни. «Это в прошлом, а мне хотелось бы обсуждать настоящее или будущее. Кстати говоря, ты видела что делают с Северным островом? Будет великолепная выставка. Не могу дождаться лета».
«Да, прогресс поразительный», - сказала Кэтрин, радуясь, что Энни сменила тему. «Говорят, там будет нечто невероятное».
«Нам нужно будет сходить», - сказала Энни. «Ты ведь собиралась пойти, да?»
«Да», - кивнула Кэтрин. «Мы с Клэр обсуждали это несколько раз. Мы можем пойти все втроем».
«Думаю будет весело, правда?» - сказала Энни.
Кэтрин представила как они втроем идут на Всемирную выставку и улыбнулась. Присутствие Энни добавит новых красок этому событию. Она на секунду задумалась о том, что об этом подумает Клэр, но поняла, что ей было все равно.
«Вообще-то», - сказала она, отпивая еще немного виски. «Думаю, так оно и будет».
Глава 7
Чикаго, Иллинойс, 1932 год
«КАКИЕ у тебя планы на Рождество?» - как-то поинтересовалась Энни в начале декабря, когда они стояли перед витриной с рождественскими сувенирами.
Пока осень переходила в зиму, а отношения Клэр с Ленни становились все серьезнее, Кэтрин начала проводить все больше свободного времени в компании Энни.
Кэтрин быстро поняла, что в отличии от Клэр, дружба с Энни не всегда была легка. Энни постоянно бросала ей вызов своим пренебрежением общественных норм. Но в то же время она была отчаянно преданна и чересчур честна - даже если то, что она говорило могло причинить боль.
«Поеду домой», - ответила Кэтрин, не сводя глаз с витрины. «А ты?»
«Скорей всего останусь здесь», - сказала Энни. «Я не расположена встречаться со своими родителями».
«Какая жалость», - сказала Кэтрин, тесненная детьми, желающими разглядеть выставленные товары поближе. Она в раздражении смотрела как они прижались к стеклу, оставляя на нем отпечатки своих носов и пальцев. Она с отвращением фыркнула. Энни рассмеялась.
Кэтрин искоса поглядела на нее и нахмурилась. «Что?»
«Ничего», - улыбаясь, ответила Энни. «Просто твоя любовь к детям очевидна».
Ее веселье только разозлило Кэтрин. «И когда ты собираешься рассказать мне о том, что случилось? Почему ты не общаешься со своей семьей?»
Улыбка Энни погасла. «Это неважно». Она отвернулась и начала идти прочь.
Кэтрин схватила ее за руку. «Прости, Энни. Я просто...» Она пожала плечами. «Учитывая то насколько ты открыта во всем остальном, тот факт, что ты не хочешь обсуждать это, говорит, что это действительно важно».
Энни пожала плечами, но отказалась встречаться взглядом с Кэтрин.
«Энни». Кэтрин шагнула вперед и встала перед ней. «Что случилось?»
«Они не одобряют моего образа жизни», - тихо сказала Энни. «И меня. Они отказались от меня».
Кэтрин нахмурилась, не понимая. «Что ты имеешь в виду? Это из-за книг?»
«Здесь нечто большее, чем просто книги», - сказала Энни. «Я... я правда не хочу об этом говорить».
«Энни», - начала Кэтрин.
«Прошу тебя. Мы можем обсудить что-нибудь другое?» Энни отвернулась к витрине.
«Тогда почему бы тебе не поехать на праздники со мной? В Биг Спрингс», - предложила Кэтрин после нескольких минут тишины.
Энни повернулась к ней, удивленная предложением.
«Еще один человек никого не побеспокоит», - продолжала Кэтрин. «Там будут все мои братья. И мои тети и дяди». Она схватила Энни за руку. «Будет весело. Пожалуйста, скажи да».
Энни улыбнулась, но ничего не ответила.
«Ну давай», - упрашивала ее Кэтрин. «Соглашайся».
«Ты уверена?» - наконец заговорила Энни. «То есть, разве ты не должна спросить разрешения у родителей?»
«Все будет в порядке», - ответила Кэтрин. «Тебе понравится. Я покажу тебе Биг Спрингс и познакомлю тебя со всеми. Моя семья поддерживает рождественскую традицию с елкой, чулками, а еще мы катаемся на коньках по заледеневшему озеру. Там собирается весь город. Тебе понравится, вот увидишь». Она взволнованно улыбалась.
«Звучит действительно неплохо», - признала Энни.
«Тогда пообещай, что поедешь», - попросила Кэтрин. «Я не приму отказа».
«Ну тогда да. Я с удовольствием поеду с тобой домой на Рождество». Энни колебалась. «Спасибо, Кейт. Ты понятия не имеешь каким ценным является для меня твое приглашение».
ХОТЬ Кэтрин и знала каким будет ответ, но все же написала в тот вечер письмо матери, спрашивая можно ли ей привезти с собой подругу. Ответ пришел на той же неделе.
«Моя мама говорит, что будет рада твоему приезду», - сообщила она Энни, когда они ели ланч в рабочей столовой. «И все остальные тоже с нетерпением ждут встречи с тобой».
Энни улыбнулась. «Я так волнуюсь. Ну-ка, напомни мне имена своих братьев».
«Самый старший – Арнольд», - начала Кэтрин. «Он женат на Нэнси Джин и у них пятеро детей. Мы не очень близки, но это из-за разницы в возрасте. Он фермер, как и мой отец. Следующий – Мейер, он парикмахер. Женат на Элеонор. Они живут в Лоренсе и у них трое сыновей. Потом Бад. На самом деле его зовут Гарольд, но все называют его Бад. Он женат на Эмили. Пожалуй, самые близкие отношения у меня с ним. Он тоже фермер. Но еще он разводит овец. У них четверо детей. И, наконец, Уилли. Уилли на несколько лет старше меня. Он работает на железнодорожной станции. Он женат на Сью и у них нет детей».
«А потом идешь ты», - сказала Энни, опуская ладонь на руку Кэтрин. «Единственная девочка».
«Единственная девочка из оставшихся», - поправила ее Кэтрин.
«Точно». Энни откусила кусок от своего сэндвича и задумчиво начала жевать. «И они были замужем за одним и тем же мужчиной».
Кэтрин кивнула. «Да, но не упоминай об этом перед семьей. Это щекотливая тема, так как Джинни вынудила его жениться на себе, притворившись беременной и...» Она замолчала, подыскивая слова. «В общем, лучше не поднимать этот вопрос».
Энни кивнула.
«И еще кое-что...» - быстро заговорила Кэтрин. «Я знаю, что мне не нужно об этом просить, но на всякий случай я хотела бы предупредить тебя. Пожалуйста, не говори им о том, чем мы тут занимаемся. Они не понимают моей жизни. И им бы не понравилось узнать, что я выпиваю, хожу на танцы или встречаюсь с парнями или... ну, все остальное. Они не одобрят».
«Ага-а», - протянула Энни и понимающе улыбнулась.
«Не говори так», - сказала Кэтрин, чувствуя как горит лицо. «Дело не в том, что я... мы не делаем ничего плохого. Просто они люди из маленького провинциального города. Добрые, но... ну ты понимаешь... во многом ограниченного мышления».
Энни нахмурилась. «Может, это не хорошая идея. Ты же знаешь какой я могу быть».
«Все будет хорошо», - сказала Кэтрин. «Просто делай как я».
«А Клэр знакома с твоей семьей?» - спросила Энни, откусывая очередную порцию сэндвича.
«Нет», - ответила Кэтрин.
Энни улыбнулась, словно радуясь такому ответу.
«Просто ей пока не выпадало такой возможности», - быстро добавила Кэтрин, не понимая почему она почувствовала внезапное желание подчеркнуть этот факт. «Я хотела бы, чтобы вы с Клэр познакомились поближе. Думаю, она тебе понравится».
«Но понравлюсь ли ей я?» - спросила Энни. «Мне кажется она не одобряет нашу дружбу».
«Правда?» - удивилась Кэтрин. «Почему ты так думаешь?»
«По тому как она на меня смотрит», - сказала Энни.
Кэтрин покачала головой, не желая признавать это, хотя на самом деле тоже это заметила. «Не думаю, что это так. Она никогда не говорила мне ничего подобного».
Энни пожала плечами. «Может она просто ревнует. В последнее время ты проводишь со мной много времени. Разве раньше ты не проводила все это время с ней?»
«Ну да», - признала Кэтрин. «Но не с тех пор как она начала встречаться с Ленни».
«Ленни», - повторила Энни. «Что ты о нем думаешь?»
Кэтрин замешкалась. «Он веселый. Много смеется».
«Это нельзя назвать похвалой», - заметила Энни.
«Просто он много пьет», - сказала Кэтрин. «И когда Клэр с ним, она тоже выпивает. Она совсем другая в его обществе».
«Они спят?» - спросила Энни.
«Энни!» - воскликнула Кэтрин. «Это тебя не касается».
«Значит, спят», - кивнула Энни. «Я совсем не удивлена».
«И что, даже если и так?» - вызывающе спросила Кэтрин.
«О, поверь, у меня нет с этим проблем», - сказала Энни. «Если это то, что тебя интересует, то я не против. Не суди, если сам не хочешь быть судим».
«Не судите, да не судимы будете», - поправила ее Кэтрин. «Евангелие от Матфея 7:1».
Энни подняла брови. «Ученица Библии. Значит, ты христианка?»
«Невозможно не быть христианкой там откуда я родом», - сказала Кэтрин. «Хотя я не настолько религиозна как остальные члены моей семьи - тем более, если это касается посещения церкви».
«Поэтому ты не одобряешь Клэр и Ленни?» - спросила Энни. «Потому что у них добрачный секс?»
«Энни». Кэтрин испуганно оглядела столовую. «Тихо!»
«Ой, перестань», - отмахнулась Энни. «Никому здесь нет дела до нашего разговора».
«Я просто не люблю сплетничать», - сказала Кэтрин. «Тем более о Клэр. Она моя подруга».
«Значит все дело в этом», - победно провозгласила Энни тихим голосом.
«Нет». Кэтрин выпрямилась. «Вовсе нет».
«То есть ты не против добрачного секса?» - спросила Энни.
«Давай не будем спорить», - сказала Кэтрин.
«Ты не ответила на мой вопрос», - сказала Энни. Ее глаза странно блестели.
«Если ты кого-то любишь, то это меньший грех, чем если ты делаешь это только ради удовольствия», - наконец сказала Кэтрин.
«А ты когда-нибудь...?» - спросила Энни.
«Энни, это не твое...»
«Так да или нет?» - настаивала Энни.
«Да», - сказала Кэтрин. «Да».
Энни удивленно моргнула и откинулась на спинку стула, выражение ее лица было странным. «Кто? Когда?» Ее голос почему-то прозвучал агрессивно.
«Его звали... зовут... Алекс, и мы встречались прошлой весной и летом», - сказала Кэтрин. «Хотя тебя это не касается».
«И что произошло?» - спросила Энни.
«О чем ты?» - не поняла Кэтрин.
«Почему вы расстались?» - спросила Энни.
Кэтрин пожала плечами и перевела взгляд с лица Энни на свою тарелку с супом.
«Я... он... у нас были разные взгляды на то, куда движутся наши отношения», - наконец сказала Кэтрин. «Вот и все. Почему ты вдруг так интересуешься моей личной жизнью?»
«Значит, это ты была инициатором расставания?» - спросила Энни.
«Если можно так выразиться», - сказала Кэтрин. «Но если честно, я не хочу это обсуждать. Не понимаю, почему тебе это так интересно».
«Ты моя подруга», - сказала Энни. «Я просто хочу знать тебя лучше».
«А что насчет тебя?» - спросила Кэтрин, желая увести разговор от себя. «Ты с кем-нибудь встречаешься?»
«Я хожу на свидания», - сказала Энни. «И у меня было несколько серьезных отношений. И прежде чем ты спросишь - да, они были интимными».
«Я и не собиралась спрашивать», - быстро сказала Кэтрин, чувствуя как заливается краской.
«Все в порядке. Я не стыжусь этого. Я считаю, что выражение сексуальности право, данное нам богом. И мне кажется, что мужчины этого попросту страшатся. Поэтому они называют тех из нас, кто пользуется своей сексуальностью шлюхами или твердят, что мы аморальны. На самом деле это глупость». Энни повысила голос. «Если мужчинам позволительно заниматься сексом без каких либо обязательств, тогда это должно быть позволительно и нам - безо всяких упреков и обвинений».
«Энни!» Кэтрин оглянулась по сторонам, надеясь, что никто не обращает на них внимания. «Тебя могут услышать».
«В этом нет ничего ужасного», - продолжала Энни. «Я сексуальна, но не легкодоступна. Я делаю что хочу и с кем хочу. Я владею ситуацией. Я принимаю решения».
Кэтрин неловко кивнула, надеясь, что речь Энни подошла к концу. Энни вызывающе смотрела на нее, словно ждала, что Кэтрин вот-вот начнет оспаривать ее точку зрения.
«Ну...» Кэтрин осеклась, не зная что сказать. Она отчаянно хотела сменить тему разговора. «Мы возьмем поезд до Лоренса. А Бад встретит нас на вокзале и отвезет домой».
Энни захлопала глазами.
«На Рождество», - пояснила Кэтрин. «Мы доедем до Лоренса на поезде. Ты сможешь полюбоваться сельской местностью. Ты когда-нибудь была в Канзасе?» Она не стала ждать ответа Энни. «Он совсем не такой каким его представляют. Там не только одни равнины, по крайней мере, не в нашей стороне. Там полно деревьев и холмов». Она помолчала, думая что бы еще добавить. «Его назвали так в честь индейцев Канза».
Она заставила себя замолчать.
Энни сузила глаза, но ничего не сказала.
Кэтрин вздохнула и, наклонившись вперед, тихо объяснила: «Послушай, дело не в том, что я считаю, будто ты не вправе выражать свое мнение. Просто мне кажется неуместным обсуждать подобные темы в рабочей столовой. На виду у всех».
«Ладно». Энни наклонилась вперед, повторяя позу Кэтрин. «Я не буду, но только если ты ответишь на один вопрос. Что думаешь ты? Женщины заслуживают тех же прав, что и мужчины, когда это касается секса?»
«Энни», - раздраженно выдохнула Кэтрин. «Я не знаю. Наверное... да... я думаю, что женщины заслуживают равных прав. Но я считаю, что никто, неважно женщины или мужчины, не должен практиковать добрачный секс на постоянной основе. Это грех».
«Забавно», - сказала Энни, ее голос все еще оставался тих. «Я никогда не подумала бы, что ты такая ханжа».
«Я не ханжа», - воскликнула Кэтрин, хлопая ладонью по столу. Сидящие за соседними столами повернулись и посмотрели на них.
Энни улыбнулась. «Прошу тебя, тише. Мне нужно заботиться о своей репутации».
«О, заткнись уже», - зло бросила Кэтрин.
Улыбаясь, Энни смяла бумагу, в которую был завернут ее сэндвич и не став дожидаться Кэтрин, отодвинула свой стул и встала.
Кэтрин удивленно взглянула на нее.
«Я с нетерпением жду встречи с твоей семьей», - сказала Энни, подмигнув ей. Она развернулась и вышла из столовой.
«ВЫ С ЛЕННИ куда-нибудь идете сегодня?» - спросила Кэтрин Клэр, когда они приводили в порядок один из прилавков, пострадавший от наплыва рождественских покупателей.
«Да», - ответила Клэр, широко улыбаясь. «Ленни запланировал для нас что-то особенное».
Кэтрин вопросительно подняла брови. «Особенное в смысле...?»
Клэр улыбнулась и пожала плечами. «Что-то романтичное».
«Я никогда не видела тебя такой», - заметила Кэтрин. «Ты действительно увлечена этим парнем».
Клэр аккуратно раскладывала перчатки по их цветам. Ее нежелание встретить прямой взгляд Кэтрин лишь подтверждало ее предположение.
«Ты влюблена в него?» - спросила Кэтрин.
Клэр пожала плечами.
«Влюблена! О, Господи». Кэтрин подалась вперед. «Он отвечает тебя взаимностью? Вы уже говорили об этом?»
«Разумеется, мы не говорили об этом», - призналась Клэр. «Ленни веселый и обаятельный. Но он не любит вести слишком серьезные разговоры. Он больше человек действия, чем слов, если ты понимаешь о чем я».
«Понимаю», - сказала Кэтрин.
«А чем собираешься заняться ты?» - спросила подругу Клэр. «Опять проводишь вечер с Энни?»
Кэтрин вскинула голову. Что-то в тоне Клэр напомнило ей о комментарии Энни, что Клэр ее не любит. Она задумалась о том как поднять эту тему.
«Что ты думаешь об Энни?» - наконец решилась она.
Клэр пожала плечами. «Она вроде ничего».
«Она тебе нравится?» - спросила Кэтрин.
Клэр промолчала, делая вид, что занята разложением перчаток на прилавке.
«Клэр?» - продолжала настаивать Кэтрин.
«Не то, чтобы она мне не нравится», - наконец заговорила Клэр. «Я просто... в ней есть что-то... что-то неправильное».
«О чем это ты?» - спросила Кэтрин. В ее голосе звучали оборонительные нотки.
«Она просто заставляет меня чувствовать себя... неуютно», - сказала Клэр. «И ты становишься совсем другой, когда проводишь время с ней. Я не могу объяснить это словами».
«Не думаю, что это так», - сказала Кэтрин.
«Ну как хочешь», - сказала Клэр. «Ты просто спросила мое мнение и я сказала тебе его».
«Ты тоже другая», - заметила Кэтрин. «Когда ты с Ленни, ты становишься совсем другой».
Клэр нахмурилась и посмотрела на Кэтрин со странным выражением лица. «Но это ведь совсем другое, правда?»
«Что ты имеешь в виду?» - спросила Кэтрин.
«Ну, мы ведь пара, так?» - осторожно сказала Клэр. «Я и Ленни. Мы встречаемся».
«И?»
«И между нами интимность, которая отличается от простой дружбы». Клэр коснулась руки Кэтрин. «Дело не в том, что мне не нравится Энни. Просто мне кажется в ней есть что-то, что не нужно тебе. Она слишком прямолинейна».
«Ты тоже прямолинейна и откровенна», - сказала Кэтрин. «И я изменилась, когда начала общаться с тобой. До встречи с тобой я никогда не пила. И не ходила в бары. Или... Алекс».
Клэр кивнула. «Ты права. Но я всегда действовала из твоих интересов. Я побуждала тебя стать проще и научиться получать удовольствие от жизни, но в то же время я старалась заботиться о тебе - держать тебя в безопасности. Я не уверена, что она будет делать то же самое. У нее совсем другой подход к жизни, она привлекает проблемы. И ей все равно как это отражается на других». Она сжала руку Кэтрин. «Я не хочу, чтобы она втянула тебя в то, в чем ты не будешь чувствовать себя комфортно. Она уже заставила тебя читать эти книги. А затем, не успеешь ты...»
«Я в порядке», - прервала ее Кэтрин. «Правда. И к тому же у меня ведь есть ты, верно? Разве я могу попасть в неприятности, когда рядом ты?»
Клэр улыбнулась, обняла Кэтрин за плечи и ласково прижала к себе. «Точно». Она поколебалась. «Может как-нибудь сходишь со мной и Ленни повеселиться и познакомишься с кем-нибудь из его друзей?»
«О, нет, Клэр», - отказалась Кэтрин. «Я не готова. Не после того, что случилось с Алексом».
«Я не говорю, что ты должна спать с кем-то из них», - сказала Клэр. «Я просто предлагаю тебе познакомиться. Расслабиться, повеселиться. Оторвись от своих книг хоть ненадолго. Ты не можешь вечно прятаться. Ну и что, если ничего не вышло с Алексом. Полно других парней, которые будут только рады узнать тебя».
В выражении ее лица было столько надежды, что Кэтрин сдалась. «Давай обсудим это после праздников. Может, когда я вернусь из Биг Спрингс?»
«Отлично», - сказала Клэр, и отпустила ее, когда в отдел вошли две покупательницы и направились к прилавку. «Я еще напомню тебе об этом обещании».
«НАДЕЮСЬ, ты не против разделить одну постель», - сказала Кэтрин, когда они зашли в узкую спальню и положили свой багаж. «Просто на Рождество здесь будут все, еще и вместе с детьми». Она улыбнулась. «Клянусь, я не храплю».
«Все в порядке», - сказала Энни, оглядывая комнату. «Значит, здесь ты выросла. Очень симпатично. Очень... похоже на тебя. Чисто. Просто. Аккуратно».
«В этой комнате было сделано столько планов», - задумчиво произнесла Кэтрин. Она подошла к окну и выглянула наружу. «Я сидела здесь и представляла что меня ждет жизнь, полная веселья и очарования».
«И все вышло так, как ты представляла?» - спросила Энни с нехарактерной для нее мягкостью, чем вызвала у Кэтрин улыбку.
«Ну не так очаровательно», - ответила Кэтрин, все еще глядя в окно. «Намного труднее... и сложнее. Но зато довольно насыщенно. Я не могла бы быть счастлива здесь. И даже не смотря на то, что большую часть времени я провожу на работе, я вполне довольна своей жизнью. Мне нравится моя независимость. Если бы я осталась здесь, то уже давно была бы замужней женщиной».
«В таком случае ты ничего не потеряла», - сказала Энни.
Кэтрин повернулась к ней, удивленная. «Разве кажется, что это то что я чувствую? Я вовсе не собиралась жаловаться. Я довольна своей жизнью».
«Я только имела в виду, что...» - начала говорить Энни, когда в дверях показалась мать Кэтрин.
«У вас все в порядке, девочки?» - поинтересовалась она. «Располагаетесь?»
Кэтрин кивнула.
Недда перевела внимание на Энни. «Ты такая худенькая, дорогая. Нам надо подкормить тебя немного». Она засмеялась и потрепала Энни по плечу, затем повернулась к дочери. «И тебя тоже, Кети. Боже, от тебя осталась одна кожа да кости».
Женщина драматично покачала головой и посмотрела на Энни.
«Я постоянно твержу ей о том, что мужчины любят женщин помясистей». Она показала на свои пышные формы. «Конечно, если бы она просто вернулась домой и обзавелась семьей...»
Энни взглянула на Кэтрин, но ничего не сказала.
«Элберт расспрашивал о тебе на днях», - продолжала Недда. «Он хотел знать когда ты приезжаешь. Он обещал, что обязательно будет на катке».
«О», - протянула Кэтрин. Она чувствовала неловкость от того, что мать затеяла этот разговор в присутствии Энни. «Я рассказывала Энни о нашем катке – как на нем собирается почти весь город».
Она повернулась, оглядывая комнату в поисках своего чемодана, позабыв, что оставила его около кровати. Затем кивнула в сторону их багажа.
«Нам нужно распаковаться», - обратилась она к Энни. «Потом мы спустимся и поможем тебе с ужином, мама».
Недда тепло рассмеялась. «Ни к чему спешить. Вы, девочки, вероятно, устали с дороги. Отдыхайте». Она подошла к двери и повернувшись к Кэтрин, улыбнулась. «Я рада, что ты снова дома, Кети». И вышла из комнаты.
«Твоя мама любит тебя», - сказала Энни, поднимая свой чемодан и относя его к кровати.
«Разумеется, любит», - рассмеялась Кэтрин. «Хотя порой она сводит меня с ума».
«Она беспокоится о тебе. Не всем так везет». Голос Энни был мягким, но тон оставался сухим.
«Ты думаешь о своей матери, да?» - спросила Кэтрин. «Мне жаль».
Энни кивнула, ее губы были сжаты в тонкую линию. «Наверное, это к лучшему». Она вынула из чемодана аккуратно сложенную ночную рубашку и несколько пар нижнего белья. «Куда я могу это положить?»
Кэтрин изучала напряженную позу подруги, желая сказать что-нибудь успокаивающее. Но на ум ничего не шло. «Ты можешь занять верхние полки, а я воспользуюсь нижними».
Энни подошла к комоду, открыла верхний ящик и сложила в него белье. Затем вернулась к кровати и принялась вытаскивать из чемодана остальную одежду.
«Энни», - мягко позвала Кэтрин, все еще желая дать ей понять, что понимает ее грусть.
«Ммм?» - не поднимая глаз, откликнулась Энни.
Кэтрин коснулась ее руки и Энни замерла. «Мне так жаль, что тебе грустно». Она опустила руку ниже, обхватывая и сжимая пальцы Энни. Несколько секунд они стояли не двигаясь. Наконец, Энни сжала руку Кэтрин в ответ и отпустила. Она неловко кашлянула и вернулась к разбору своего багажа.
Девушки раскладывали вещи в тишине. Закончив и спрятав чемоданы под кровать, Кэтрин обернулась к Энни.
«Что скажешь об экскурсии по настоящей, функционирующей ферме?» - легко спросила она.
Энни улыбнулась и Кэтрин поняла, что поступила верно, не став настаивать на разговоре о ее семье.
«Знаешь», - начала Энни. «Мне ведь приходилось бывать на ферме и раньше. Нельзя сказать, что я не сумею отличить корову от быка».
«О, отлично», - улыбнулась Кэтрин, кивая в сторону двери. «Значит у тебя не возникнет проблем, когда мы попросим тебя помочь подоить корову».
Энни рассмеялась, и Кэтрин поняла, что ее мрачность, чем бы ни была она вызвана, исчезла.
ВЕЧЕР прошел быстро. Они решили отложить осмотр фермы на завтра и спустились вниз, чтобы помочь Недде с готовкой. Кухня была теплой и уютной, наполненной ароматом жареного цыпленка и свежевыпеченного хлеба. Вернулся Лестер - отец Кэтрин - поцеловал жену и дочь, вежливо кивнул Энни и отправился мыть руки.
За ужином присутствовали только они вчетвером. Остальные члены семьи приедут в канун Рождества и останутся на все Рождественские выходные, объяснила Недда, когда они сели за стол и ждали, чтобы Лестер прочел молитву перед едой.
К тому времени, когда ужин был окончен, а посуда вымыта, Кэтрин и Энни валились с ног от усталости.
«У меня глаза слипаются», - пожаловалась Кэтрин.
Энни кивнула. «Это от всей этой прекрасной еды», - улыбнулась она Недде.
«Я помогу вам обеим набрать вес за считанные дни, вот увидите». Недда потрепала Кэтрин по руке. «Почему бы вам обеим не отправиться спать? Я все закончу и тоже пойду в постель. Даже твой отец уже спит». Она кивнула на диван, где сидел Лестер с раскрытой книгой на коленях. Голова его была запрокинута и тихое ритмичное сопение вырывалось из слегка приоткрытых губ.
Кэтрин улыбнулась, глядя на него. «Ты уверена?»
«Да. Идите», - ответила Недда. «У вас был насыщенный день».
Кэтрин вопросительно посмотрела на Энни. Та кивнула. Кэтрин подошла к матери, чтобы обнять ее и пожелать спокойной ночи.
«Спасибо, что позволили мне присоединиться к вам», - сказала Энни, когда Кэтрин отошла и Недда притянула в свои объятия и ее. «Вы не знаете насколько важно для меня быть здесь».
Недда махнула рукой. «Не спеши с благодарностью до тех пор пока не встретишь остальных членов нашей семьи». Она рассмеялась. «А теперь в постель. Обе».
Энни последовала за Кэтрин вверх по старой деревянной лестнице, которая скрипела под их ногами, пока они поднимались. Спальня была темна, и Энни ждала пока Кэтрин подойдет к ночнику и зажжет его. Его тусклый свет отражался в зеркале над трюмо.
«Если хочешь, можешь пойти в ванную первой», - предложила Кэтрин. Она подошла к большому дубовому сундуку, стоящему у подножья кровати и открыла его.
Она вынула оттуда толстое одеяло и закончила стелить постель как раз когда Энни вернулась из ванной.
Энни обхватила себя руками, дрожа от холода. «На какой стороне ты предпочитаешь спать?»
Кэтрин бросила на нее удивленный взгляд. «Мне все равно».
Энни кивнула и быстро скользнула под одеяло.
«Я совсем забыла какой холодной становится эта комната зимой», - сказала Кэтрин, когда вернулась из ванной. Она развязала пояс халата и кивнула на лампу. «Ничего если я потушу свет?»
Энни согласно кивнула.
Кэтрин выключила свет, быстро пересекла комнату и забралась в постель. Матрас слегка прогнулся, когда она скользнула под одеяло и устроилась поудобнее.
«Ты не замерзнешь?» - спросила она подругу. «В сундуке есть еще несколько одеял».
«Думаю, этого достаточно, нам только нужно согреться», - ответила Энни, вытаскивая руку из-под покрывала и проводя пальцами по его изысканному узору. «Какая красота». Она повернула голову к Кэтрин. «Это сделала твоя мама?»
«Моя мама, моя бабушка, я», - ответила Кэтрин. «Напомни мне завтра показать тебе то, что мы сшили на мое приданое».
«Ах, да, прекрасный принц Элберт», - сказала Энни. Кэтрин не видела ее лица, но слышала нотку веселья в ее голосе. «Значит, я правильно думаю, что он был твоим...?»
«Нет, ничего подобного», - быстро сказала Кэтрин. «Мы... ну, он хотел на мне жениться. Я же хотела переехать в Чикаго».
«И он тебя ждет?» - спросила Энни, переворачиваясь на спину. «Сохнет по тебе тут в Биг Спрингс и ждет пока ты не устанешь от большого, ужасного города?»
«Нет», - ответила Кэтрин. «Вовсе нет».
«Ммм», - хмыкнула Энни.
Кэтрин дрожала от холода, ожидая, когда же постель наконец прогреется.
«Холодно?» - спросила Анни.
«Мне всегда приходится ждать целую вечность пока постель согреется», - сказала Кэтрин.
«Иди, ляг поближе ко мне», - сказала Энни и, прежде чем Кэтрин смогла запротестовать, просунула руку под ее подушку.
Кэтрин застыла, но затем, чувствуя тепло, исходящее от тела Энни пододвинулась ближе к девушке.
«Все в порядке», - успокоила ее Энни. «Я не кусаюсь».
«Я знаю», - сказала Кэтрин. «Я просто не привыкла...»
«К чему?»
«Спать так рядом с кем-нибудь», - ответила Кэтрин. «Немного странное ощущение».
«Угу», - зевая, произнесла Энни.
«Но не для тебя, верно?» - спросила Кэтрин. Произнося эти слова, она слышала нотки упрека в своем голосе.
«Нет, не совсем», - сказала Энни. Ее голос был сонным.
Они лежали так несколько минут, затем Энни вдруг издала мягкий звук и перевернулась на бок, лицом к Кэтрин, ее рука все еще покоилась под подушкой девушки. Кэтрин чувствовала теплое дыхание на своем подбородке. Она спит.
По какой-то причине эта мысль заставила Кэтрин улыбнуться, и она замедлила свое дыхание, пытаясь попасть под ритм Энни. Расслабившись девушка повернулась на бок, спиной к Энни. Та пробормотала что-то неразборчивое, закинула руку на талию Кэтрин и прижалась к ее спине. Кэтрин застыла и уже собиралась убрать руку Энни от себя, когда услышала клокочущий звук у своего уха. Энни тихо храпела. Эта несочетаемость с образом девушки показалась ей настолько забавной, что она не смогла сдержаться и тихо рассмеялась, заставляя кровать закачаться. Она лежала так довольно долгое время, слушая тихое похрапывание Энни. Ее смех перетек в улыбку, и она позволила себе расслабиться в тепле Энни и погрузиться в сон.
«НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, что ты никогда не каталась на коньках», - сказала Кэтрин, когда они с Энни шли в сторону замерзшего озера, где собирались люди. Она несла в руках пару коньков, связанных между собой шнурками. Одна пара была ее, а другая принадлежала в детстве Баду.
«Что здесь удивительного?» - спросила Энни. «У нас в Арлингтон-Хайтс нет таких озер».
Впереди стояло несколько молодых парней из города, которые собирали щепки и ветки для костра. Другие подтаскивали к озеру большие ветви, образовывая круглую арену на его середине. В одном из них Кэтрин узнала Элберта.
«Так это трудно?» - спросила Энни. «Я о коньках. Трудно на них кататься?»
«Не очень», - ответила Кэтрин. «Просто нужно держать равновесие. Я уверена, что у тебя все получится».
Энни рассмеялась. Это был неподдельный смех юной девочки, и Кэтрин удивленно посмотрела на нее. Большие глаза Энни блестели от волнения, а щеки румянились от холода. Кэтрин вдруг поняла, что она была очень красива. Эта мысль вызвала у нее улыбку.
«Что?» - спросила Энни.
Кэтрин тряхнула головой, все еще улыбаясь. «Ничего». Она взяла Энни под руку. «Просто ты сейчас выглядела такой счастливой». Она сжала ее руку. «Я уже могу сказать, что мы побьем мальчишек».
Энни отмахнулась. «Я всего лишь хочу насладиться этим днем в компании с тобой. Я хочу, чтобы ты научила меня кататься на коньках».
«Научу», - пообещала Кэтрин. «А когда замерзнем - сядем у костра и будем пить горячий какао или кофе».
«Или что-нибудь покрепче», - добавила Энни.
«Ну», - задумчиво сказала Кэтрин, - «У кого-нибудь из мужчин должно быть что-то... и я знаю, что парни постарше обычно тоже что-то припрятывают. Но...»
«Нет», - прервала ее Энни, довольно улыбаясь. «У нас будет что-то покрепче». Она засунула свободную руку в карман пальто и вытащила маленькую серебряную флягу. Та ярко блестела в ее руке, затянутой красной варежкой.
«Энни», - выдохнула Кэтрин, но не сумела сдержать смешка. «Убери это. Если кто-нибудь увидит...»
«Никто не увидит, Кейт», - успокоила ее Энни, опуская флягу в карман. «Я спрячу ее в своей варежке. Я просто подумала, что это будет прекрасным дополнением к нашему какао».
«Ты невозможна», - покачала головой Кэтрин и Энни тихо рассмеялась.
Они продолжили путь к озеру под руку. Снег хрустел под их ногами. Лезвия коньков стучали друг о друга.
«Может я и невозможна, но зато хороша для тебя». Энни наклонила голову и улыбнулась Кэтрин.
«Не уверена, что это так», - усмехнулась Кэтрин. «Ты сводишь меня с ума чаще, чем должна бы».
«И это для тебя хорошо», - заверила ее Энни. «Признай это, Кейт».
Внезапно в плечо Кэтрин ударил увесистый снежок.
«Попалась», - раздался рядом мужской голос, за которым последовал смех.
Кэтрин раздраженно повернулась, но увидев нападающего, улыбнулась. «О, Господи, Элберт! Я так рада тебя видеть. Мама говорила, что ты будешь тут».
«Где еще я могу быть, когда ты в городе?» - сказал он, заключая ее в объятия, отрывая от земли и кружа. «Без тебя это место стало совсем скучным». Он опустил девушку на землю и взглянул в ее лицо. «Как так выходит, что с каждым разом ты становишься все красивее и красивее?»
Кэтрин почувствовала как загорелись ее щеки. «Не знаю». Она ощущала на себе изучающий взгляд Энни.
Элберт улыбнулся и перевел внимание на Энни, которая немного отошла в сторону. Глаза ее сузились, выражение лица не подавалось определению.
«Привет», - сказал он, отпуская Кэтрин и протягивая ей руку в перчатке. «Я Элберт».
«Элберт, это Энни». Кэтрин показала на Энни. «Энни, это Элберт. Мы росли вместе».
«Все гораздо серьезнее, чем это. Кети была первой девушкой, которую я поцеловал». Он улыбнулся, все еще стоя с протянутой рукой.
«Я много о тебе слышала, Элберт». Энни колебалась некоторое время, но затем протянула ему руку.
Кэтрин нахмурилась, не понимая почему Энни не торопилась принимать его рукапожатие.
«Не верь ни слову из этого», - сказал он, подмигнув ей.
«О, я так и делаю». Тон Энни хоть и был шутливым, также таил в себе нечто серьезное. Кэтрин перевела взгляд с лица Энни на Элберта и обратно. Казалось, он ничего не заметил.
«Ну, Кети», - сказал он, поворачиваясь к Кэтрин. «У нас все готово для костра и я как раз направлялся к машине за спичками, но я надеюсь мы еще увидимся и поболтаем».
«Я тоже». Кэтрин бросила взгляд на каток. «Эвелин здесь?»
«Пока нет», - сказал Элберт. «Но я знаю, что она уже в пути».
«Элберт, давай быстрее!» - раздался окрик кого-то из парней.
«Мне пора», - сказал Элберт, поворачиваясь и направляясь к ряду машин, стоящих на вершине холма. «Но мы ведь увидимся позже, да?»
«Конечно», - ответила Кэтрин. «Ты можешь помочь мне научить Энни кататься на коньках».
Элберт улыбнулся. «С удовольствием», - бросил он через плечо.
Девушки стояли и несколько секунд молча наблюдали за тем как Элберт прокладывает путь на холм. Энни отвернулась первая и начала идти к озеру. Кэтрин поспешила догнать ее.
«Он кажется милым», - наконец сказала Энни.
«Да», - кивнула Кэтрин.
«Значит, ты была его первым поцелуем?»
Кэтрин рассмеялась. «Да, но это было сто лет назад. Нам тогда было по десять».
«А после?» - спросила Энни.
«После чего?»
«После десяти?»
«Ну, конечно», - сказала Кэтрин, чувствуя неловкость от того куда движется разговор. «Мы встречались пока я не уехала в Чикаго».
«Угу», - хмыкнула Энни.
«Что?» - спросила Кэтрин.
«Ничего», - ответила Энни.
Кэтрин закусила нижнюю губу. Она видела, что что-то было не так, но решила не заострять на этом внимания. «Ну что, ты готова к своему первому уроку?»
Энни прищурилась, глядя на озеро. Несколько человек уже надели коньки и теперь рассекали по льду. Она нахмурилась. «Откуда вы знаете, что оно не треснет под таким большим количеством людей?»
«Это можно понять по цвету льда», - объяснила Кэтрин. «И мы катаемся на нем столько сколько я себя помню. И никто никогда не провалился. В любом случае там не так уж глубоко».
Энни не ответила.
«Все будет в порядке», - сказала Кэтрин, вновь соединяя их руки. «Пойдем и я все тебе покажу».
«НУ, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ?» - спросила Кэтрин, когда они уселись на одно из бревен, лежащих у костра. «Тебе понравилось?» Ее нос и щеки онемели от холода и она повернула лицо к огню, пытаясь отогреться.
«Да. Очень. Было так весело». Энни довольно засмеялась.
Как и в прошлый раз смех девушки вновь заставил Кэтрин взглянуть на нее. Темные глаза Энни сверкали, щеки и нос горели. Она счастливо улыбнулась Кэтрин и повернулась к огню. Прикрыв глаза, она откинула голову назад, позволяя жару окутать ее лицо и шею.
Кэтрин снова была поражена странной симметричностью этого красивого лица. Она обвела взглядом профиль Энни - прямой нос, круглые щеки, утонченные линии шеи и скул. Она словно смотрела на незнакомца и в то же время на того, кого знала очень хорошо. Девушка вдруг вспомнила как хорошо было лежать в кольце этих рук и ее желудок сжался. Она не могла понять почему.
Энни открыла глаза и поймала на себе взгляд Кэтрин.
«По тебе и не скажешь, что ты первый раз стояла на коньках», - поспешно сказала Кэтрин и отвернулась к костру. «Ты была великолепна».
«Спасибо». Энни склонила голову направо. «О чем ты думала? Только что?»
«Просто... Не знаю». Кэтрин пожала плечами . «Наслаждалась днем».
«А-аа», - протянула Энни.
Кэтрин чувствовала на себе внимательный взгляд Энни. Смущенная этим, она помахала Клайду Спенсеру, который смотрел на нее, только для того чтобы отвлечься. Увидев ее жест, мужчина улыбнулся и помахал в ответ.
«Кто это?» - спросила Энни.
«Это», - ответила Кэтрин и, улыбнувшись, встретила взгляд Энни, - «Клайд Спенсер». Она наклонилась к Энни и понизила голос. «Тот самый, который...»
«Был женат на обеих твоих сестрах». Энни внимательно посмотрела на темное лицо Клайда. «Он?»
Клайд стоял с другого края костра, его воротник был поднят, руки - в карманах темно-коричневого пальто. Он разговаривал с Элбертом и другими молодыми людьми. Время от времени мужчина бросал взгляд на Энни и Кэтрин, лицо его было задумчивым.
«Он неплохо выглядит», - сказала Энни. «Но учитывая то, что случилось с твоими сестрами, наверное, хорошо, что ты не следующая в его списке. Шанс на выживание кажется слишком малым».
Кэтрин бросила взгляд на девушку, пытаясь понять шутит ли она.
Энни улыбнулась. «Шучу-шучу. Но будь готова. Он идет сюда».
Кэтрин взглянула в сторону Клайда и быстро встала, чтобы поприветствовать его.
«Кети. Я слышал, что ты приехала домой. Бад упоминал об этом вчера, на станции. Рад видеть тебя, малышка». Клайд улыбнулся и обнял ее. «В прошлый раз, когда я тебя видел ты была совсем малюткой. А теперь только посмотри на себя. Такая взрослая».
«Да», - сказала Кэтрин, отступая назад, когда он отпустил ее. «Клайд, это моя подруга Энни». Она взяла Энни за руку и притянула ближе. «Мы работаем вместе в Чикаго. Она приехала, чтобы посмотреть местное Рождество».
Клайд повернулся к Энни, приветливо улыбаясь. «Такая маленькая, а?» Он протянул ей свою большую, обветренную руку. «Рад познакомиться».
Энни сняла варежку и пожала руку мужчины. Ее рука выглядела удивительно маленькой и тонкой в сравнении с его. Казалось, он тоже это заметил и поспешно, словно извиняясь, выпустил ее ладонь.
«Работал на тракторе». Он кивнул, словно это все объясняло и вернул внимание Кэтрин. «Не могу поверить какой взрослой ты стала. Ты немного напоминаешь мне Вилму, тем как ты двигаешься».
«Спасибо, Клайд», - сказала Кэтрин, замечая краем глаза как усмехнулась Энни. «Как ты поживаешь?»
«Да неплохо», - ответил он.
Повисла пауза и Клайд бросил взгляд через плечо на озеро, где разыгрывались активные действия. «Неплохая публика в этом году». Он наклонился. «Кажется, Элберт не потерял к тебе интерес. Он весь день говорил о вас двоих. Полагаю, сейчас он набирается смелости, чтобы подойти и пригласить тебя на каток. Или на прогулку». Он улыбнулся.
Краем глаза Кэтрин заметила как напряглась Энни. Она уже собиралась расспросить Клайда о его родителях, когда к ним приблизился Элберт.
«У тебя неплохо получалось», - обратился он к Энни, и кивнул на Кэтрин. «Но у тебя был самый лучший учитель». Он покраснел и смущенно прокашлялся. «Не хочешь покататься со мной?»
Кэтрин удивленно захлопала глазами: вопрос был адресован Энни.
«Если ты не против», - повернулся он к Кэтрин.
«Нет. Конечно, нет», - поспешно ответила та. «Почему я должна быть против?»
Энни посмотрела на Кэтрин, затем на Элберта. Она тоже казалась удивленной. Она снова посмотрела на Кэтрин и кивнула.
«С удовольствием», - сказала она Элберту, протягивая ему свою руку. «Но только обещай кататься медленно. Я пока не очень крепко держусь на ногах».
Элберт рассмеялся и взял девушку под руку. «Я буду очень осторожен», - сказал он, ведя ее на лед.
Клайд наблюдал как они отходят, затем посмотрел на Кэтрин. «Не хочешь покататься со мной? Я не очень хорош в этом деле, но мы могли бы сделать один или два круга».
«Нет, спасибо», - отказалась Кэтрин. «Я... Я просто хочу посидеть у огня и погреться».
«Я могу составить тебе компанию пока не вернется твоя подруга», - предложил он.
«Все в порядке. Спасибо. Ты очень мил. Думаю, я просто...» Она повела рукой, указывая на бревно и огонь.
Клайд кивнул, пожал плечами и отошел.
«ЭТО БЫЛО ТАК весело», - сказала Энни, когда они готовились ко сну.
Она без умолку болтала об этом с тех самых пор как они вернулись, очаровывая родителей Кэтрин своими яркими впечатлениями.
«Я и не подозревала, что будет так», - продолжала Энни, стоя около кровати и расчесывая волосы. «Я словно летала».
«Я рада, что тебе понравилось», - сказала Кэтрин, не сумев скрыть раздражения в голосе.
«В чем дело?» - спросила Энни. «Ты странно себя вела с тех самых пор как мы отошли от костра».
«Ни в чем», - натянуто ответила Кэтрин. «Просто я устала. Я рада, что ты хорошо провела время».
«Но...?» - продолжала допытываться Энни.
«Но... ничего», - пожала плечами Кэтрин.
Энни разглядывала ее несколько долгих секунд. «Это из-за того, что я каталась с Элбертом? Потому что если причина в этом...»
«Это не имеет ничего общего с Элбертом», - с нажимом произнесла Кэтрин. «Я рада, что ты каталась с ним все время. Кажется, вам было довольно весело вдвоем».
Кэтрин отвернулась от Энни и скинула свою одежду. Натянув ночнушку, она обернулась. Она чувствовала на себе взгляд Энни и немного погодя заставила себя поднять глаза на девушку.
Энни сидела на кровати, держа в руках расческу. «Я не заинтересована в Элберте, если это то, что тебя волнует».
«Меня это не волнует», - ответила Кэтрин, застегивая пуговицы на своей ночной рубашке.
«Ты значишь для меня намного больше, чем он», - тихо произнесла девушка.
Что-то в ее тоне заставило Кэтрин застыть - она перевела взгляд на Энни и увидела, что та все еще смотрит на нее. Она почувствовала как загорелось ее лицо, а сердце забилось, когда Энни опустила расческу на кровать, встала и подошла к ней. Кэтрин стояла не двигаясь. Через пару секунд Энни подняла руки и начала застегивать оставшиеся пуговицы на рубашке Кэтрин.
«Он только и делал что расспрашивал о тебе», - мягко сказала она, не отводя глаз от своей задачи. «Если тебе вдруг интересно».
«Не интересно», - сказала Кэтрин, хотя знала, что это была ложь.
«Ммм», - слегка улыбнулась Энни, аккуратно вдевая в ушко последнюю пуговицу. «А я переживала, что ты будешь ревновать».
Она придавила пуговицу пальцем, сглаживая ткань вокруг нее и держала ее так несколько секунд прежде чем отвести руку.
Кэтрин качнула головой и сглотнула.
Энни взглянула ей в лицо. «Хорошо». Она отступила назад. «Потому что если у кого и была причина для ревности, так это у меня».
Кэтрин нахмурилась. «Что ты имеешь в виду?»
Энни грустно улыбнулась. «Он безумно в тебя влюблен. Ты все о чем он говорил. И он провел большую часть времени смотря на тебя, хотя, вероятно, это тебе и так известно - ты смотрела на нас не отрываясь».
Она начала расстегивать свою блузку и Кэтрин быстро отвела взгляд, уставившись на расставленные на трюмо тюбики помады и баночки с кремом.
«Не понимаю о чем ты», - сказала она. Ее лицо пылало, это была очередная ложь.
Она слышала шелест одежды Энни, которая разделась и натянула ночнушку.
«Можешь смотреть», - сказала Энни.
Кэтрин не сводила глаз со стены, желая только одного - чтобы ее щеки поскорее остыли.
«В ревности нет ничего страшного».
«О чем ты?» - спросила Кэтрин, наконец поворачиваясь, чтобы взглянуть на Энни.
«Это естественно», - пожала плечами та. «И я чувствовала то же самое, наблюдая за вами двумя».
«Но ты же знаешь, что я не хочу быть с ним», - заметила Кэтрин.
«Это ничего не меняет», - просто сказала Энни. «Видя вас двоих вместе... Я испытывала чувство зависти».
Кэтрин раздраженно фыркнула. «Ну, тогда можешь забирать его, если хочешь. Мне нет до этого никакого дела».
Энни смотрела на нее несколько мгновений, затем рассмеялась.
«Что?» - спросила Кэтрин. «Почему ты смеешься?»
Энни покачала головой. «Просто...» Она снова рассмеялась. «Ничего. Просто... это так глупо. Весь этот разговор бессмысленен. Мы спорим о том, кто из нас не хочет Элберта больше».
Кэтрин молча смотрела на нее, затем тоже рассмеялась.
«Мне не нужен Элберт», - сказала Энни. Она подошла к кровати, опустилась на нее и похлопала по свободному месту, подзывая подругу к себе.
Кэтрин села рядом. Матрас прогнулся под их общим весом. «Ну, мне он тоже не нужен. И я не хочу снова жить здесь. Я просто...» Она помолчала. «Наверное, я действительно ревновала. Прости, если я была резка».
«Все в порядке. И ты меня прости». Энни взяла руку Кэтрин в свои. «Друзья?»
Кэтрин улыбнулась и сжала пальцы девушки. «Друзья».
Глава 8
Лоренс, Канзас, 1997 год
БАД НЕ БЫЛ похож на того каким помнила его Джоан. Возраст и болезнь сыграли свою роль, и теперь от некогда солидного мужчины осталась лишь сморщенная поникшая фигура. Он сидел в кресле, обложенный подушками и безучастно смотрел в окно. Его дочь Барбара сидела рядом, ее полная рука лежала на его пока он рассматривал птиц, прыгающих у кормушек. Джоан зашла в комнату и кашлянула.
Барбара подняла голову. «О, боже. Джоани». Она встала. «Я узнала бы тебя повсюду. Ты очень похожа на свою мать». Женщина заключила Джоан в объятия. Она была намного старше, чем помнила Джоан. И крупнее.
«Привет», - сказала Джоан, когда кузина наконец отпустила ее.
«Я так рада, что ты позвонила», - сказала Барбара. «И папа тоже. Правда, папа?»
Бад повернулся и посмотрел на Джоан без капли эмоции на лице.
«Это Джоани, папа», - попыталась объяснить ему Барбара. «Дочка Кети».
Бад непонимающе смотрел в пустоту, затем похлопал глазами и вернул взгляд на лицо Джоан. «Не обижайся, детка, но твоя мать была той еще стервой».
Барбара поспешно подошла к отцу и потрепала его по плечу. «Ну-ну, папа, ты ведь не серьезно». Она повернулась к Джоан и покачала головой. «Он не имел этого в виду».
«Разумеется, я имел в виду именно это. Эта женщина постоянно раскрывала свой рот только для того, чтобы сказать какую-нибудь гадость. И то как она обращалась с Клайдом». Бад печально покачал головой. «Непростительно».
Лицо Барбары покраснело, и она открыла рот, чтобы что-то сказать. Джоан рассмеялась. Барбара непонимающе переводила взгляд с отца на Джоан и обратно.
«Ты совершенно прав, дядя Бад», - сказала Джоан. «По большей части я и сама не очень-то и любила ее».
Бад поднял свои кустистые брови и снова оглядел Джоан. На этот раз, казалось, он точно знал кем она была и оценил ее почти что с одобрением. «Она была дерьмовой матерью».
«Она умела быть трудной», - кивнула Джоан. «Вообще-то именно о ней я и хотела с тобой поговорить».
Бад провел рукой по заросшему подбородку и покачал головой. «Тут не о чем говорить».
«Ну вообще-то это не так», - возразила Джоан. «Я нашла несколько старых писем в ее вещах и надеялась, что ты сможешь пролить свет на некоторые события, которые произошли в ее молодости - после того как они с отцом поженились».
Бад опустил взгляд на стол, затем посмотрел на Джоан. «Почему ты хочешь раскопать прошлое? Это ничего не изменит».
«Я разбираю мамины вещи», - объяснила Джоан, опускаясь на стул. «И у меня возникло несколько вопросов, которые я хотела бы уточнить – есть кое-что, что мне нужно понять». Она сглотнула. «Мне кажется, у матери был роман на стороне. Думаю, она встречалась с кем-то в Чикаго».
«О, да, это верно», - фыркнул Бад. «Мы не знали что происходит пока не стало слишком поздно».
«Ты можешь рассказать что произошло?» - спросила Джоан. «Ты единственный кто знает». Она опустила ладонь на его морщинистую руку. «Пожалуйста».
Бад медленно покачал головой. Джоан ждала.
«В этой истории нет ничего, кроме печали», - сказал Бад. «Тебе лучше оставить все это».
«Я не могу», - сказала Джоан. «Тебе не понять».
«Нет», - резко ответил он. «Это тебе не понять. Это не то, что нужно вытаскивать на белый свет. Оставь все в прошлом, там где оно и должно быть».
«Кто такой "Э" ?» - спросила Джоан. Ее тон был вызывающим, агрессивным и она понимала, что звучит в точности как мать.
Бад нахмурился и поднял на нее взгляд.
«Тот мужчина, с которым у мамы была связь... его имя начиналось на букву "Э", верно? И причина того, что она всегда была такой сердитой и недовольной была в нем? Потому что он умер, а она застряла здесь». Внезапно она почувствовала ярость. «Скажи мне».
Бад и Барбара вздрогнули от свирепости ее тона.
«Все не так просто», - наконец сказал Бад и вздохнул. «Все гораздо серьезнее».
«Так скажи мне», - сказала Джоан.
«Нет». Он повернул голову к Барбаре, которая стояла позади отца, опустив ладони на его плечи. «Я устал. Я хочу отдохнуть».
Барбара посмотрела на Джоан. «Послушай, Джоани, думаю, тебе лучше уйти».
«Но... нет...»
Бад поднял узловатую руку. «Я устал. Возвращайся в другой раз».
Джоан умоляюще посмотрела на Барбару. Та сочувственно пожала плечами.
Женщина вздохнула, принимая поражение. «Как насчет следующей недели? Пожалуйста, дядя Бад. Извини, что я рассердилась. Мне просто нужно узнать что произошло. Как умер "Э"?»
Лицо Бада побледнело. «Что ты сказала?»
«Я спросила как умер "Э"», - повторила Джоан. «Я знаю, что он умер. И я знаю, что мама чувствовала себя ответственной за это».
«Она была ответственна», - сказал Бад. «И это все, что я скажу». Он отвернулся к окну. «А теперь уходи».
«Можно я вернусь в конце недели?» - спросила Джоан.
Бад не ответил.
«Позволь мне поговорить с ним», - прошептала Барбара, обнимая Джоан на прощанье. «Я позвоню тебе позже и сообщу, когда ты сможешь придти». Она вернулась к отцу. «А теперь, папа, уложим тебя в постель».
Джоан, видя, что оставаться больше не было смысла и вышла из комнаты.
«ЗВУЧИТ так словно твой день был достаточно продуктивным», - сказал ей Люк вечером.
«И да, и нет», - сказала Джоан, накручивая телефонный шнур на палец. «Как дети?»
«Хорошо», - ответил Люк. «Сара с друзьями пошла по магазинам. О, и Мэтти сказал, что его футбольная команда устраивает распродажу печенья и что ты обещала что-то испечь?»
«Черт... да, обещала», - сказала Джоан. «В шкафу есть смесь для печенья. А в холодильнике должны быть яйца».
«Я не собираюсь делать печенья», - заявил Люк. «Я целый день развозил детей по их занятиям и теперь мне нужно немного поработать».
«Ну, не знаю тогда, что тебе сказать», - раздраженно бросила Джоан. «Я не могу приехать домой, так что тебе придется их испечь».
«А нельзя просто купить их в магазине?» - спросил он. «Это будет намного быстрее».
«И в два раза дороже», - заметила Джоан. «Не говоря уже о том, что весь смысл распродажи в том, что ты делаешь печенье сам. Если бы люди хотели купить магазинные, они бы так и сделали».
«Ты же знаешь, что большинство людей даже не ест то дерьмо, что покупается на этих распродажах», - сказал Люк. «Ты ведь не знаешь кто их трогал или не засунул ли какой-нибудь ребенок туда свои сопли».
«Это не серьезно, Люк». Джоан чувствовала знакомую злость, подступающую к горлу и заставила себя прикусить язык прежде, чем скажет что-то язвительное.
«Да, хорошо», - сказал он голосом, который больше звучал как голос обиженного ребенка, а не взрослого мужчины.
Повисла такая долгая пауза, что Джоан даже подумала, что он повесил трубку.
«Люк», - наконец окликнула она мужа.
«Да», - отозвался тот.
«Извини, я не сдержалась», - сказала она. «Просто сейчас я слишком эмоциональна из-за всех этих событий».
«Все в порядке», - ответил Люк. «Слушай, мне пора идти».
Он наказывает меня. Но вместо того, чтобы обсудить это с ним прямо, она только устало вздохнула. «Конечно. Тогда до скорого?»
«Пока», - сказал он. «Позже созвонимся».
«Козел», - прошептала Джоан, сгорая от желания вырвать телефон из стены и швырнуть через всю комнату. Вместо этого, она закрыла глаза и аккуратно опустила трубку на место.
Женщина прислонилась к стене. Через кухонное окно она видела задний двор миссис Йоккум. Полуденное солнце освещало пожелтевшие листья огромного дуба, размах которого простирался по территории обеих домов. Джоан помнила как они с Джонсоном - сыном миссис Йоккум - любили взбираться на это дерево, чтобы спрятаться от своих матерей. В этот момент задняя дверь дома миссис Йоккум отворилась и пожилая женщина начала спускаться по лестнице. В руках она держала пластиковый пакет с кормом для птиц. Джоан наблюдала за тем как старая женщина медленно начала рассыпать зерно по разным кормушкам, расставленным во дворе.
Джоан понимала, что ей лучше бы заняться описью имущества, но вместо этого бесцельно бродила по дому. Двадцать минут спустя она обнаружила себя стоящей в столовой и рассматривающей деревянную шкатулку матери и ее странное содержимое.
Женщина коснулась рукой тонкой ткани шарфа. Письма, которые она прочла были сложены по дате и лежали с края стола. Какая-то часть ее чувствовала вину за то, что прочитала их. Определенно, они не были предназначены для чьих-либо глаз, кроме таинственного «Э». Но, оправдывала она себя, как еще я могу узнать личность возлюбленного матери? Да и кого я обманываю? - призналась она себе. Я хотела прочитать эти письма.
Успокоив себя этими аргументами, Джоан взяла шестое письмо. Оно было датировано 1958 годом и начиналось так же как и другие.
Любовь моя,
Я провела весь вчерашний день эмоционально настраивая себя на сегодншнюю дату. По какой-то причине, теперь я одновременно и боюсь и предвкушаю каждую годовщину.
Сегодня я думала о подаренном тобой кольце. Из того антикварного магазинчика в Ла Салль. Я помню как долго рассматривала его с витрины. А через несколько дней оно было куплено. Тобой. Я была жутко расстроена, когда узнала, что его продали. А потом, в одно воскресное утро, я просыпаюсь и вижу тебя – твои руки сложены за головой и ты рассматриваешь меня. По утрам ты всегда выглядишь так мило. А затем ты целуешь меня в кончик носа и я чувствую как ты надеваешь кольцо мне на палец. Не произнося ни слова. Просто надеваешь и улыбаешься. В тот момент я чувствовала себя твоей женой больше, чем когда-либо буду Клайду.
Джоани уже четыре. Даже сейчас я могу сказать, что с ней будет много хлопот. Она ставит под сомнение все, что бы я ни сказала и изо всех сил сопротивляется всему, чего от нее ждут. Мне кажется в этом она похожа на тебя в детстве.
Я знаю, что звучу как заезженная пластинка, но я так невозможно скучаю по тебе, любовь моя. Все, что у меня осталось о тебе это воспоминания, да и те потихоньку начинают тускнеть. Теперь это только обрывки - воспоминания о твоей коже, твоем запахе, твоих губах. Господи, как же я любила твои губы и то, как они исследовали и ласкали мое тело.
Джоан покраснела, читая эти слова, не в состоянии представить свою мать в агонии страсти и не желая продолжать чтение. Она поморщилась и тряхнула головой, чтобы прогнать это видение, но оно тут же сменилось видением ее самой с Марком - его глаза, его темная кожа, мелкие волоски на костяшках пальцев, то как он ласкает ее.
Джоан прикрыла глаза и прижала пальцы к векам. Она избегала думать об этом уже несколько недель, но рано или поздно ей придется принять решение. Марк был не в курсе ситуации. И хотя она и думала о том, чтобы сообщить ему о беременности, но также понимала, что это не приведет ни к чему хорошему. На данный момент она даже не была уверена, что хочет его развода. А еще был Люк. Она не сказала о беременности и ему, хотя и переспала с ним сразу же, на тот случай, если он усомнится в отцовстве.
Дело было не в них, напомнила она себе. Дело было в том чего хочет она сама. Именно по этой причине она и приехала в Лоренс – обдумать то, что она будет делать дальше. В Вичите была клиника, в которой могли сделать аборт. Она могла бы поехать туда, провести эту процедуру и вернуться на следующий же день. Или она могла поехать в Канзас-сити. Черт, да она могла бы сделать это и в Чикаго, но почему-то ей казалось, что это было слишком близко к дому.
«Не сейчас», - пробормотала она, не желая пока принимать решения.
Джоан снова взяла письмо и вернулась к описанию кольца. Это что, было предложение? Если так, то ей стоило добавить его в свой список. Дата не была указана, но должно быть это происходило в Чикаго. Она мысленно поставила задачу проверить антикварные магазинчики, работавшие в Ла Салль в 30-е годы.
«Вот черт», - прошептала она. «Мне нужно как-то заставить Бада рассказать то, что ему известно».
Джоан открыла свой блокнот, ища номер телефона Барбары. Надо позвонить, хотя бы для того, чтобы извиниться за то, что произошло ранее. Она прошла в кухню, сняла телефонную трубку и набрала номер.
«Барбара, привет», - поздоровалась она, когда кузина ответила. «Это я, Джоани».
«Привет, Джоани», - ответила Барбара. Ее голос звучал настороженно.
«Послушай, я только хотела извиниться», - начала Джоан. «Я не хотела срываться. Просто... я вдруг узнаю, что совсем не знала свою мать. И мне кажется, что Бад единственный, кто может просветить меня».
«Понимаю», - сказала Барбара. «Но ты уверена, что действительно хочешь знать все? Может лучше оставить все как есть - помнить ее такой, какой она была».
Тон Барбары говорил о том, что она знала гораздо больше, чем говорила. Джоан нахмурилась и откинувшись на спинку стула, прислонила голову к стене.
«Что тебе известно?» - спросила она.
Барбара вздохнула.
«Я даже не уверена, что все это правда», - наконец начала она. «Папа болтает много ерунды, когда не совсем в себе. Он говорит.... дикие вещи».
«Что он сказал о маме?» - спросила Джоан. «Барбара, мне нужно знать».
«У него начался приступ, когда ты ушла», - сообщила Барбара. «Он принял меня за маму. Он продолжал твердить о том, что тетя Кети шлюха, как она изменила Клайду и что она заслужила то, что получила - они оба заслужили».
«Оба?» - переспросила Джоан. «Мама и "Э"?»
«Я не знаю», - ответила Барбара.
«Он говорил что-нибудь еще?» - спросила Джоан.
На другой стороне линии воцарилась тишина.
«Что?» - настаивала Джоан. «Что он сказал?»
«Не забывай, что он немного не в себе», - сказала Барбара. «Он постоянно что-то выдумывает - говорит вещи, которые не являются правдой. Он смотрит телевизионные шоу, а потом думает, что все это произошло с ним. На днях он говорил о том, как ему отстрелили палец в Корее. Он никогда не был в Корее».
«Что он сказал, Барбара?» - снова спросила Джоан.
Барбара вздохнула. «Он сказал, что они с твоим отцом убили кое-кого. Любовника твоей матери».
«Что?» - выдохнула Джоан.
«Возможно он просто увидел это по телевизору», - сказала Барбара.
«Скажи мне точно, что он сказал», - попросила Джоан. «Он упоминал какое-нибудь имя?»
Барбара снова вздохнула. «Он не называл имени. Он просто твердил "эта мразь". Он думал, что я мама и ему казалось, что он только что вернулся от Клайда. Он вновь и вновь повторял, что не хочет быть замешан в это грязное дело. Именно так он и выразился - грязное дело. Это все что я знаю».
«Я хотела бы еще раз с ним поговорить», - сказала Джоан.
«Знаю», - сказала Барбара. «Но мне кажется это не очень хорошая идея. Он не хочет говорить об этом. А ты ведь знаешь какими упрямыми могут быть Хендерсоны. Давай сначала посмотрим смогу ли я убедить его?»
Джоан вздохнула. Все же это было лучше чем ничего. «Спасибо, Барб».
«Нет проблем, дорогая», - сказала Барбара. «Послушай, мне нужно идти, но я позвоню, если он еще что-нибудь скажет. Хорошо? Пока».
Она отключилась прежде, чем Джоан смогла что-нибудь добавить.
«Проклятие», - тихо выругалась Джоан, вешая трубку. «Неужели больше никто в этом мире не завершает разговор вежливо?»
Глава 9
Чикаго, Иллинойс, 1933 год
«НЕ ЗНАЮ ЗАЧЕМ ты вообще пригласила ее с нами», - сказала Клэр, когда они подходили к дому Энни.
Кэтрин удивленно посмотрела на нее. «Она моя подруга».
«Она такая... не знаю.... шумная и непредсказуемая», - сказала Клэр. «Кажется, она любит выходить за рамки и ставить людей в неловкое положение».
«Это не так», - сказала Кэтрин. «Просто она еще молода. И она очень живая . Вот и все».
«Что-то в ней не так. И это никак не связано с возрастом или живостью. Это.... не знаю». Клэр пожала плечами и покачала головой.
«Нам не обязательно должны нравиться друзья друг друга», - сказала Кэтрин и добавила почти с вызовом. «Я тоже не в восторге от Ленни, но я все равно провожу время с вами двумя».
«Не так уж и много в последнее время», - возразила Клэр. «И вообще, это совсем другое. Мы с Ленни пара. Когда-нибудь мы поженимся».
«Угу», - буркнула Кэтрин.
Клэр резко остановилась. Кэтрин пройдя несколько шагов тоже остановилась и развернувшись, вернулась к Клэр.
«Что это значит?» - спросила Клэр.
Кэтрин закусила нижнюю губу, прежде чем встретила взгляд Клэр. «Просто я не уверена, что Ленни», - она замолчала, словно ища подходящее слово. «Так же вовлечен в эти отношения как ты».
Глаза Клэр вспыхнули негодованием. «Почему ты так говоришь?»
Кэтрин пожала плечами, ей не нравилось, что они говорили об этом на виду у всех. «Просто он больше думает о развлечениях, он не серьезный».
«Да, он веселый», - сказала Клэр. «И поэтому я его и люблю. Он не относится к жизни слишком серьезно».
«И это почему мне нравится Энни», - сказала Кэтрин. «Она относится к жизни серьезно».
«Как по мне так слишком серьезно», - сказала Клэр и продолжила идти.
«И что это значит?» - спросила Кэтрин, намеренно переадресовывая слова Клэр. Ей пришлось ускорить шаг, чтобы догнать подругу.
«Она кажется слишком серьезной», - повторила Клэр. «Или слишком... эксцентричной. Просто она кажется не той, с кем тебе нужно дружить».
Кэтрин качнула головой. «Я так не думаю. Она побуждает меня к действиям».
«И тебе нужно быть осторожной здесь», - тихо сказала Клэр. Она глубоко вздохнула, и повернулась к Кэтрин лицом. «Мне кажется у нее есть какие-то скрытые мотивы. И я не хотела бы, чтобы ты пострадала или... что-нибудь в этом роде».
«Пострадала? Каким образом?» - поинтересовалась Кэтрин, хотя не была уверена, что хотела услышать ответ на этот вопрос.
Клэр смотрела вдаль несколько долгих секунд, затем перевела взгляд на Кэтрин. Кажется, она не могла решиться стоит ли ей продолжать или нет. «Просто... я думаю, что тебе нужно быть осторожной. Мне кажется ее интерес к тебе...»
«Вот вы где», - прервал их громкий голос.
Девушки повернулись и увидели спешащую к ним Энни. Она была одета в бело-зеленое ситцевое платье с широким зеленым поясом. На голове - белая соломенная шляпка.
«Я подумала вы заблудились и решила рискнуть, в надежде, что вы пойдете этим путем и встретить вас на полпути». Энни тяжело дышала. Над ее верхней губой и на переносице блестели мелкие капельки пота. «День обещает быть жарким», - улыбнулась она. «Вы...?» Она резко замолчала, переводя взгляд с Клэр на Кэтрин и обратно. «Что-то не так?»
«Ничего», - уверила ее Кэтрин и улыбнулась Клэр. «Правда?»
«Да, ничего», - поспешно согласилась та. «Мы просто спорили по какой дороге будет лучше пойти».
«О, это просто. Нам нужно сесть в троллейбус, он как раз останавливается прямо пред входом выставки. Мы ведь хотим пройти по Аллее Флагов, верно?» - рассмеялась Энни.
«Клэр очень хочет», - улыбнулась Кэтрин.
Клэр улыбнулась в ответ так, словно ничего не случилось.
И если честно, подумала Кэтрин, кажется, она даже обрадовалась, что их разговор прервали.
«НУ КАК, ВЫ ВЗОЛНОВАНЫ?» - спросила Энни, когда они сошли с троллейбуса.
«О, да», - с улыбкой ответила Клэр. «Хотя они так долго работали над всем этим, что кажется нормальным видеть тут все эти строения. Жаль, что их разберут после выставки».
«Как здесь хорошо», - воскликнула Кэтрин с волнением в голосе. «Я никогда не видела ничего подобного. Нас ждет столько интересного!»
«Немного отличается от Окружной Ярмарки Биг Спрингс, а?» - поддразнила ее Энни.
«Вообще-то она называется "Франко-ярмарка округа Дуглас"», - приняла вызов Кэтрин.
(Франко-ярмарка - выставка, после закрытия которой покупатель может приобрести экспонат.)
«Это нечестное сравнение», - выступила Клэр в защиту Кэтрин.
«Я знаю», - сказала Энни. «Я просто шучу. Ты ведь поняла это, Кейт?»
Кэтрин кивнула и опустила ладонь на плечо Клэр, давая ей понять, что очень ценит то, что она заступается за нее, но это не было необходимо. Она улыбнулась подруге. «Итак, Клэр, чем займемся в первую очередь?»
Клэр поправила шляпку. Как и на Энни на ней было легкое летнее платье и шляпка. Она прищурилась под ярким солнечным светом и кивнула в сторону Аллеи Флагов. «Думаю, нам стоит начать оттуда».
Они посмотрели на два ряда развевающихся красных флагов и начали идти к бульвару. Вокруг сновали туристы и местные, разглядывая невероятные экспонаты. Аллея Флагов простиралась до самого здания Сирс и Роубак. Как и все остальные конструкции он словно излучал дух модернизма. Возвышаясь над всеми остальными павильонами вдали виднелся огромный 70-ти метровый термометр.
«О, Господи», - выдохнула Кэтрин. «Какие необыкновенные цвета!» Она указала на голубое здание с серым куполообразным сводом, и с примыкающими к нему высокими изогнутыми лопастями. Рядом с ним расположилось ярко-красное здание в китайском стиле, с золотой крышей-пагодой. Повсюду стояли строения с оттенками зеленого, голубого и желтого. «Это словно странный, невероятный сон».
Они пробирались сквозь толпу словно во сне, ошеломленные всей этой величественностью. Люди, разинув рты стояли и рассматривали павильоны и экспонаты. Кэтрин слышала как они обсуждали здание Chrysler Motors, стеклянную башню автомобилей или павильон Wonder Bread. По озеру курсировали катера с пассажирами.
«Нам нужно посетить павильон "Прогулка по небу"», - сказала Энни, когда они подошли к сектору из сети из кабелей, по которым двигались автомобили. «Это все о чем все твердят».
«Хм, ты только посмотри на очередь в него». Клэр выгнула шею, чтобы посмотреть на решетчатые подмостки по которым ездили машины в форме пуль, и из которых свешивались люди. «К тому же, вам не кажется, что это ужасно высоко? И я не уверена, что это безопасно».
«Я слышала один мужчина говорил, что там высота около двухсот метров», - заметила Энни.
«Клэр боится высоты», - объяснила Кэтрин. «Ты бы видела ее лицо, когда мы поднялись на крышу нашего дома, чтобы посмотреть фейерверк Дня Независимости в прошлом году».
«Все было в порядке, пока я не подошла к краю». Клэр посмотрела на девушек. «Вы можете пойти вдвоем».
«И оставить тебя одну?» - спросила Кэтрин. «Ни за что».
«Как насчет этого?» Энни указала на красное здание с куполообразной крышей, раскрашенной глобусом. В алькове над входом две фигуры динозавра стояли по бокам от огромного орангутанга, бьющего себя в грудь и размахивали хвостами. Надпись над животными гласила «Мир миллион лет назад».
«О, Боже. Это пропустить нельзя». Кэтрин огляделась. «Нам нужны билеты?»
Энни посмотрела на Клэр, которая пожала плечами.
«Надо узнать», - сказала Кэтрин. «И еще я хочу сходить в парк развлечений. Там много аттракционов. Женщина с работы рассказывала о невероятной карусели красного дракона».
«Мы сделаем все, что пожелает твоя душа», - пообещала ей Энни.
Кэтрин счастливо улыбнулась и поймала взгляд Клэр. «Мы должны делать то, чего хотят все. Клэр?»
«Я бы хотела посетить павильон Whiskey Hiram Walker», - сказала та. «Я слышала, что они устраивают дегустацию и я бы не отказалась попробовать».
Энни улыбнулась и взяла Клэр под руку. Кэтрин заметила, что та не отпрянула, но и не прислонилась к ней. Она напряженно стояла, словно терпела этот жест.
«Звучит отлично», - сказала Энни, предлагая другой локоть Кэтрин. «Думаю, глоток-другой поможет нам всем немного расслабиться».
После нескольких проб Hiram Walker, они направились к парку развлечений, болтая все более непринужденно и рассматривая по пути остальные павильоны. Кэтрин улыбнулась, когда Клэр рассмеялась очередной шутке Энни. Напряженность между этими двумя исчезла и Кэтрин решила не мешать и дать им шанс узнать друг друга получше. Она остановилась, наблюдая как люди поднимаются на аттракцион к горками. Он на огромной скорости промчался мимо нее с лязгом и визгом находящихся внутри людей. Девушка почувствовала легкое прикосновение к спине и, вздрогнув, обернулась. Рядом с ней стояла Энни.
«Где Клэр?» - громко спросила Кэтрин, и наклонив голову, посмотрела в ту сторону, где пару минут назад девушки стояли вдвоем.
«Она встретила каких-то знакомых», - прокричала в ответ Энни. «Они собираются пройтись вместе, и она сказала, что найдет нас позже».
Кэтрин скривилась. «Случайно, не Ленни?»
Энни кивнула.
Кэтрин фыркнула и отвернулась к аттракциону, наблюдая как тот пошел на второй круг.
«В чем дело?» - спросила Энни.
«Да ни в чем». Кэтрин тряхнула головой. «Просто мы утром говорили о Ленни и...» Она собиралась добавить «и тебе», но вовремя остановила себя. Она пожала плечами.
«Он тебе не нравится, да?» - заметила Энни. Это был даже не вопрос, а скорее утверждение.
Кэтрин поджала губы и повернула голову, чтобы взглянуть на Энни. Несколько секунд спустя она неохотно кивнула. «Не очень». Она вновь перевела свое внимание на аттракцион и открыла сумочку, чтобы достать сигареты. «Хочешь одну?» - спросила она, открывая пачку.
«Нет, спасибо», - отказалась Энни, открывая свою сумочку. «Не хочешь этого?»
Кэтрин повернулась к ней. Энни держала в руках ту же флягу, которую захватила с собой на каток. Она переводила взгляд с блестящей серебряной фляги на озорную улыбку Энни и обратно.
«Ты неисправима», - рассмеявшись, сказала она. «Не могу поверить, что ты принесла ее с собой, но, если откровенно, это меня совсем не удивляет». Она протянула руку за флягой, отдала Энни свою сигарету и повернулась к карусели. Стоя спиной к толпе, Кэтрин поднесла ее к губам. Разумеется, этот виски был не того качества, который они пробовали в павильоне Hiram Walker, но он все равно был хорош.
«Давай еще один», - громко сказала ей на ухо Энни. Кэтрин повернула голову и посмотрела вниз на Энни, которая прислонилась к ней. Та расплылась в улыбке и поднесла сигарету Кэтрин к своим губам. «А потом я покажу тебе сюрприз».
Кэтрин озадаченно посмотрела на нее. «И почему эти слова пугают меня, когда их говоришь ты?»
«Вероятно этому есть причина», - сказала Энни, делая глубокую затяжку. «Но, верь мне, будет весело».
Кэтрин сделала еще один глоток виски и вернула флягу Энни, которая даже не побеспокоилась о том, чтобы отвернуться от толпы, когда сделала большой глоток виски. Она изящно промокнула уголок губ указательным пальцем.
«Надо было надеть перчатки», - сказала она.
«Слишком жарко для перчаток», - заметила Кэтрин, разглядывая платье Энни. Ткань была легкой в отличии от плотного хлопкового платья Кэтрин, которое тяжело липло к ней в такую жару. «И для виски слишком жарко».
«Ну, эту задачу можно легко разрешить. Давай возьмем лимонад». Энни кивнула на стоящего неподалеку торговца напитками.
Они подошли к ларьку и заказали два лимонада. Холодный напиток окутал прохладой рот Кэтрин. Она улыбнулась и рассмеялась, когда Энни незаметно открутила крышку фляги и плеснула несколько капель в каждый стакан.
«Энни», - сказала она, полушутя-полусерьезно. «Если ты будешь продолжать в том же духе, я опьянею».
«Отлично», - сказала Энни. «Тебе нужно чаще расслабляться. Это освобождает душу. К тому же, мне кажется тебе это не помешает для нашего следующего приключения».
«Ах, да», - вспомнила Кэтрин. «Ты же обещала мне сюрприз».
«Да», - кивнула Энни. «Пойдем со мной».
Они шли несколько минут пока не достигли здания с огромной фотографией красивой блондинки, чье тело была закрыто большими белыми перьями.
«Салли Рэнд?» - выдохнула Кэтрин. «О, Энни, мы не можем туда пойти».
Энни рассмеялась. «Конечно, можем. Наши деньги ничем не отличаются от других».
«Дело не в этом», - сказала Кэтрин.
«Так в чем же?» Энни уперла руку в бедро и негодующе уставилась на Кэтрин.
«Дело в том», - прошипела Кэтрин, - «что Салли Рэнд танцовщица бурлеска. Это непристойно».
«О, хватит», - сказала Энни. «Она иллюзионистка. Могу тебя уверить, что она не обнаженна на самом деле. На ней телесный костюм».
«Что значит "телесный костюм"?» - спросила Энни.
«Костюм телесного цвета, который покрывает ее тело», - пояснила Энни. «Похоже на то, что она голая, но на самом деле это не так. И она с такой скоростью размахивает перьями, что тебе только кажется что ты видишь ее голой».
«И где же ты это слышала?» - спросила Кэтрин.
«Ее кузина моя подруга», - сказала Энни.
«Ее кузина?» - спросила Кэтрин. «Откуда ты знаешь ее кузину?»
«Это долгая история», - покраснев, ответила Энни. «Она из Хикори, Миссури».
«Кто?» - спросила Кэтрин. «Твоя подруга или Салли Ранд?»
«Ну, вообще-то обе», - сказала Энни. «Их настоящая фамилия Бэк».
Кэтрин взглянула на здание, а затем на афишу шоу. «Не знаю. Это не...»
«Ой, да ладно, пойдем», - сказала Энни и потянула ее ко входу. «Однажды ты с гордостью сможешь сказать, что видела танец Салли Рэнд на Всемирной Выставке Чикаго».
КЭТРИН ПРИШЛОСЬ признаться Энни, когда они шли домой в тот вечер, что та была права. «Это действительно было очень красиво». Она сжала руку Энни, которую держала не смотря на липкую жару. «И скандально». Тихо прошептала она себе под нос. «Ты уверена, что она не была голой?»
«Уверена», - сказала Энни.
Они шли молча и Кэтрин знала, что обе они слегка покачивались. Они мешали виски с лимонадом весь день и вся эта жара, волнение и алкоголь начинали оказывать на нее действие.
«Мне кажется, что я пьяна, мисс Беннет», - как ни в чем не бывало заявила она.
Энни рассмеялась. «Ну, тогда хорошо что мы уже дома».
«Да?» - тупо спросила Кэтрин и огляделась. Они стояли перед Merchandise Mart. Через дорогу находился дом Энни.
«Мы дома», - сказала Энни. «Ну, по крайней мере, у меня дома. Хочешь подняться ненадолго? Немного протрезветь прежде чем отправляться домой?»
Кэтрин обдумала предложение. Если она пойдет домой, то будет совсем одна в жаркой комнате. Она кивнула. «Почему бы и нет».
«У меня есть вентилятор», - сказала Энни. «Мы можем намочить ткань и повесить перед ним. Это помогает охладить помещение».
Они пересекли улицу и Энни толкнула большую деревянную дверь, ведущую внутрь. Она отворилась и как обычно Кэтрин почуяла ароматы жилого помещения и готовящейся еды. В подъезде и на лестнице стоял душный спертый воздух, пока они поднимались в комнату Энни. Девушка отперла свою дверь и пригласила Кэтрин войти.
«Хочешь что-нибудь выпить?» - спросила Энни, закрывая за собой дверь. «У меня есть виски».
«Думаю, на сегодня виски достаточно», - ответила Кэтрин и подойдя к окну, выглянула наружу. «Но от стакана воды я не отказалась бы».
Энни принялась шарить по одной из полок в поисках чего-то. Когда она повернулась к Кэтрин в руках у нее был графин и коробок спичек. «Мне нужно сбегать вниз за водой». Она вложила спички в руку Кэтрин. «Сумеешь зажечь свечи или лампу? И включи вентилятор. А я принесу влажную ткань».
Кэтрин кивнула и открыла коробок, доставая спичку. Она слышала как захлопнулась дверь и по коридору застучали шаги Энни. Вечерние сумерки превратили небо в оттенок сине-серого цвета и она стояла и словно загипнотизированная рассматривала снующих внизу людей. Вот разговаривая прошли мужчина и женщина. Мальчишки бросали друг другу мяч. Она не осознала до тех пор пока не услышала шум открывающейся и закрывающейся позади нее двери, что простояла в этой позе несколько минут.
Смущенная она схватила спичку, намереваясь зажечь ее. Ее пальцы, неповоротливые от эффекта алкоголя, не удержали спичку и та упала на пол. Она наклонилась, чтобы поднять ее и выпрямляясь, ударилась головой об угол стола.
Она выругалась и Энни поспешила к ней.
«Ты в порядке?» - спросила она, забирая спички из рук Кэтрин.
Девушка быстро зажгла свечу и наклонив лицо Кэтрин, принялась рассматривать небольшое рассечение на ее виске.
«Наверное решение перейти на воду все же было верным», - сказала она, подходя к шкафу и возвращаясь с куском марли. Она намочила уголок и прижала ткань к ушибу Кэтрин.
«Ничего страшного», - сказала она, нежно протирая рану. «Но наверное у тебя будет болеть голова».
Энни взяла лицо Кэтрин в ладони, внимательно глядя на нее. Кэтрин прикрыла веки, чувствуя прохладные пальцы на своем лице. Ее тело покачнулось. Она распахнула глаза, и увидела, что Энни пристально смотрит на нее. Как и всегда, когда Энни стояла так рядом и смотрела на нее таким взглядом, Кэтрин почувствовала себя странно. Ее пульс участился. Неожиданно комната стала казаться слишком тесной.
Кэтрин смотрела на нее, не в силах отвести взгляд. «Я...»
Энни опустила руку, в которой держала марлю, но ее другая рука осталась лежать на щеке Кэтрин. Она продолжала смотреть в глаза Кэтрин, ее дыхание было легким и поверхностным. Медленно она наклонилась ближе. Кэтрин чувствовала мягкое дыхание девушки на своей щеке. От нее слегка пахло сладким запахом табака и бурбона.
Кэтрин отклонилась назад. «Что...» - начала она, но поняла, что не знает, что собирается сказать.
Они смотрели друг на друга. Энни наклонилась вперед, слегка приподнялась на цыпочках и прикоснулась губами к губам Кэтрин.
Это даже нельзя было назвать настоящим поцелуем, рассеянно подумала Кэтрин. Это было легкое, мимолетное касание губ. Она резко вдохнула, чувствуя как зациркулировала кровь в ее голове, щеках, губах. Она ждала этого, поняла вдруг Кэтрин. Возможно, она даже хотела, чтобы это случилось. Она моргнула и Энни, лицо которой находилось всего в сантиметре от ее собственного, казалось, поняла. Ее ресницы казались невозможно длинными, когда она прикрыла глаза и притянула голову Кэтрин к себе. На этот раз поцелуй не был таким осторожным.
Кэтрин склонила голову на бок и приоткрыла рот. Она чувствовала нижнюю губу Энни на своей. Она чувствовала пальцы девушки на своем лице, челюсти, шее. Она тяжело задышала через нос и тихо мягко застонала. Энни увеличила давление на ее губы.
«Нет», - внезапно сказала Кэтрин, вдруг осознав что происходит и отстраняясь. Она отошла на два шага назад, ее ноги дрожали. Энни выглядела потрясенной. «Я не могу... Я не... Мне жаль».
«Кейт», - беспомощно произнесла Энни. «Я...»
«Ты не понимаешь», - сказала Кэтрин, качая головой и вытянув вперед руки, словно защищаясь. «Я не... такая».
Энни нахмурилась, но не ответила.
«Это был просто мимолетный порыв», - сказала Кэтрин. «Мы слишком много выпили. Это ничего не значило».
Энни моргнула и, казалось, задумалась над тем, что сказать. «Для меня значило».
«Энни, не делай этого», - сказала Кэтрин.
«Прости, но это правда». Энни шагнула вперед и Кэтрин отступила. «Я не планировала это, Кейт. Но мне не жаль, что я сделала это. Я хотела поцеловать тебя с того самого момента как увидела - в тот день, когда Ансен устроил мне тур по магазину и ты стояла за прилавком вместе с Клэр. Ты помнишь?»
Кэтрин почувствовала как заливается краской. Она очень хорошо помнила. Она помнила как увидела Энни, помнила ее внимательный взгляд. Неужели она чувствовала эту связь и тогда? Или каким-то образом поощрила это?
«Я не интересуюсь женщинами», - быстро сказала она. «Ты мне нравишься и я польщена, но...»
«Мне кажется это не так», - прервала ее Энни.
«Ты ошибаешься», - сказала Кэтрин, чувствуя жар на щеках. Ее тон был более резким чем она хотела. «Мне нужно идти».
«Останься», - попросила Энни. «Пожалуйста, останься. Я больше так не сделаю. Клянусь, я не хотела. Это просто случилось».
«Мне нужно идти», - повторила Кэтрин, поднимая руку к пульсирующему виску. Она слегка поморщилась. «Моя голова. Мне нужно позаботиться о ней».
Энни схватила Кэтрин за руку. «Кейт, прошу. Нам нужно поговорить».
«Нет», - вырвала Кэтрин руку. «Мне нужно возвращаться домой. Я выпила слишком много и моя голова раскалывается. Мне нужно пойти домой и поспать. К тому же, завтра у нас рабочий день».
«Я не хочу, чтобы наша дружба пострадала из-за этого», - сказала Энни.
«Этого не случится», - быстро сказала Кэтрин. Все что она хотела это покинуть комнату Энни и оказаться на свежем воздухе. Она взяла свою сумочку и поспешила за дверь.
ЖАРКИЙ ДЕНЬ наконец-то сменился прохладным вечером, когда Кэтрин выскочила из подъезда Энни и поспешила по тротуару в сторону своего дома. Ее мысли были в полном беспорядке. Энни поцеловала ее. Но Энни всегда была смелой и агрессивной. Ее поведение часто было шокирующим. Что больше расстроило Кэтрин так это то как она сама отреагировала. Она не только не остановила Энни, но и поцеловала ее в ответ. И ей нравилось это до тех пор, пока она не осознала что происходит.
Кэтрин прижала пальцы к губам. Они казались припухшими и удивительно чувствительными. Перед ней мелькнул образ Энни - ее невозможно длинные ресницы, щекочущие ее щеки, когда она прикрыла глаза и поцеловала ее во второй раз. Это было так приятно.
Но так быть не должно, подумала Кэтрин. То что случилось было ужасно. Это было неестественно. Правда? У нее закружилась голова при мысли о том, что сказали бы ее друзья - ее семья. Не об этом ли пыталась предупредить ее Клэр? В любом случае ей нужно было остановить это.
Кэтрин шла и размышляла над вариантами, которые у нее были. Она могла бы притвориться, что ничего этого не было - что она была слишком пьяна и ничего не помнила. Она могла бы свалить все на виски и дать понять, что такое никогда не повторится. Или она могла бы отдалиться от Энни, позволить дружбе превратиться лишь в легкое знакомство и никогда не позволить этому повториться вновь.
Вздохнув, девушка открыла дверь и поднялась по лестнице на этаж, который делила с Клэр и еще двумя женщинами.
Клэр открыла свою дверь и высунула голову. «Привет, детка. Ты пришла раньше чем я ожидала. Я думала вы с Энни все еще продолжаете веселиться».
Кэтрин залилась краской. «Я решила уйти пораньше. Выставка, жара... все это было слишком насыщенно». Она кивнула на ночнушку Клэр. «А ты почему не с Ленни?»
Клэр махнула рукой. «Они с парнями не собирались закругляться так быстро, и я решила пойти домой. Завтра на работу». Она улыбнулась и наклонилась вперед, чтобы поближе рассмотреть Кэтрин. «Ты уверена, что в порядке?» Она заметила ушиб на виске Кэтрин. «Что случилось с твоей головой? Ты упала?»
Признательная, что Клэр сменила тему, Кэтрин кивнула. «Это все жара». Она коснулась подбородка. «Я уронила кое-что и нагнулась, чтобы поднять, когда ударила голову. Ничего серьезного».
Клэр вышла в коридор и опустила ладонь на лоб Кэтрин. Она была прохладной на разгоряченной коже Кэтрин. Она подержала ее так несколько секунд, затем сосредоточенно кивнула.
«Ты действительно немного горяча», - сказала она, внимательно рассматривая Кэтрин. «Может нам действительно не стоило проводить столько времени на солнце». Выражение ее лица смягчилось. «Тебе лучше прилечь, и неплохо было бы принять прохладную ванну».
Кэтрин благодарно кивнула. Она подошла к своей комнате и чувствуя на себе взгляд Клэр остановилась и повернулась к ней. «Я знаю, что не часто говорю тебе это, но я благодарна за то, что ты такая хорошая подруга. Ты всегда заботишься обо мне и я очень это ценю. Я, правда, не знаю ,что бы делала без тебя все это время. Я не часто говорю тебе насколько дорожу тобой и нашей дружбой. Спасибо».
Клэр удивленно захлопала глазами, затем улыбнулась. «У тебя жар. И ты болтаешь чепуху. Иди возьми свои вещи, а я пока наберу тебе ванну. Она и хороший сон быстро приведут тебя в порядок».
НЕМНОГО ПОЗЖЕ, Кэтрин лежала в своей постели и смотрела в потолок, не в первый раз замечая, что штукатурка потрескалась. Ночь обещала быть бессонной и наполненной обвинениями и угрызениями совести, которые она не совсем понимала.
Вновь и вновь она прокручивала в голове события этого вечера - поцелуй, поспешный побег, сочетание радости и тревоги, которые она испытывала по дороге домой. Что она будет делать, в сотый раз задала себе вопрос девушка, когда увидит Энни на работе через несколько часов. Что скажет? Как себя поведет? Она уже думала о том, чтобы сказаться приболевшей, но решила, что это ничего не даст и лишь отсрочит неминуемое. Они должны все решить. Они просто выпили слишком много. Поцелуй ничего не значил. Она поприветствует Энни так, словно ничего не случилось. А если Энни начнет настаивать, тогда... она разберется с этим тогда.
Думая об этом, Кэтрин поднесла руку к губам. Они все еще были чувствительными. Она легко провела подушечками пальцев по нижней губе - точно как сделала Энни при первом поцелуе. Всего лишь мимолетное касание плоти. Она замерла, шокированная - она должна была чувствовать отвращение. Она чувствовала отвращение. Она прижала ладонь ко лбу, затем прикрыла глаза. Это было глупо. Ей нужно было встать, одеться и встретить Клэр, чтобы попасть на трамвай, следующий до работы. Но она продолжала лежать пока не услышала тихий стук в дверь и голос, зовущий ее.
«Кейт?»
Это была Клэр.
«Да», - отозвалась Кэтрин, откидывая одеяло в сторону и вставая с постели. «Минутку». Она взяла свой халат, набросила его и завязала пояс, затем подошла к двери и распахнула ее.
Клэр заглянула внутрь. «Как ты? Тебе лучше?»
«Намного», - ответила Кэтрин, заставляя себя улыбнуться. «Хотя, похоже, я проспала».
Клэр оглядела ее. «Ты ужасно выглядишь. Ты уверена, что все в порядке?»
«Да, да», - сказала Кэтрин. «Я просто немного задержусь. Дашь мне двадцать минут?»
Клэр кивнула. «Но если ты будешь готова за пятнадцать, мы сможем забежать в ту небольшую булочную на углу. Кажется, тебе не помешает перекусить».
«Отличная мысль», - сказала Кэтрин с большим энтузиазмом, чем чувствовала в себе. «Я встречу тебя внизу».
ЭННИ ЖДАЛА ИХ у магазина. Она неуверенно улыбнулась, когда девушки подошли ближе. Она выглядела так словно, как и Кэтрин, провела бессонную ночь.
«Привет, привет», - поприветствовала ее Клэр. «Тот еще денек выдался вчера, да?»
Энни кивнула и повернулась к Кэтрин. Хотя она улыбалась, в глазах ее читалось беспокойство.
Она хочет узнать мою реакцию, поняла Кэтрин.
«Даже слишком», - согласилась Энни. «Вы хорошо спали после солнца и всех этих впечатлений?»
«Я-да, но не уверена насчет бедняжки Кейт», - сказала Клэр, кивая в сторону Кэтрин. «У нее был жар прошлой ночью».
Энни переводила взгляд с Клэр на Кэтрин. «О, это плохо. Все... в порядке?»
Кэтрин понимала о чем она спрашивает. Она поколебалась, но все же кивнула.
«Мне намного лучше», - сказала она с натянутой улыбкой. «Не знаю что на меня нашло, но отдых немного помог. Возможно я слишком много выпила. Я не помню половины из того, что мы делали или видели».
Энни медленно кивнула. «Я рада».
Кэтрин понимала, что Клэр с интересом наблюдает за их разговором. Она вспомнила о прерванном предупреждении, которое та собиралась дать ей в тот вечер и испытала стыд. Теперь она без сомнения знала, что Клэр пыталась ей сказать. Она повернулась к ней с подчеркнутой беспечностью и вздохнула.
«Почему выходит, что рабочие дни тянутся так долго, а выходные пролетают так быстро, что мы даже не успеваем ими насладиться?»
Клэр рассмеялась. «Я не знаю. Но если мы не поспешим и не зайдем внутрь, нам не придется беспокоится о работе, так как ее у нас больше не будет».
КЭТРИН ПРОШЛА по коридору, ведущему от раздевалки работников к большим двойным дверям, которые разделяли общественные и внутренние помещения, и увидела Энни. Она, наверное, на перерыве, подумала она, когда Энни направилась к ней.
Кэтрин замешкалась.
«Уже возвращаешься?» - спросила Энни.
«Да», - ответила Кэтрин.
Они смущенно топтались на месте.
«Насчет прошлой ночи...»
«Нам надо поговорить...»
Они заговорили одновременно и тут же замолчали.
Кэтрин закрыла глаза и покачала головой. Она вздохнула и опустила ладонь на руку Энни. «Позволь мне».
Энни сжала губы и кивнула.
«Мне кажется, прошлой ночью произошло недоразумение. Слишком много волнения... слишком много солнца... и слишком много алкоголя». Кэтрин пожала плечами. «Я думаю это был всего лишь странный порыв, о котором мы должны забыть как о случайной ошибке».
Закончив свою речь она ждала согласия Энни.
«Я не хочу забывать», - наконец сказала та. «И я не собираюсь притворяться будто ничего не случилось. Это не так».
«Я не говорю, что ничего не случилось», - сказала Кэтрин. «Все что я говорю, так это то, что это была ошибка - просто двое друзей переполнились эмоциями».
«Переполнились эмоциями», - повторила Энни. «Может для тебя так и было, но я хотела поцеловать тебя».
Кэтрин захлопала глазами, не зная как ответить. «Выходит, ты...»
«Лесбиянка?» - подсказала Энни. «Да, наверное, так и есть».
Кэтрин отшатнулась. «Ну а я нет. Мне нравятся мужчины». Она испытывала почти панику. «И то, что произошло вчера вечером, не может повториться. Это никогда не повторится. Мы друзья и ничего больше».
Энни взглянула на девушку, ее глаза были большими и серьезными. «Это повторится», - сказала она тихим и мягким голосом. «Может не скоро, но повторится».
Кэтрин начала было протестовать, но Энни подняла вверх тонкую руку, останавливая ее.
«Кажется, ты забыла, что тоже поцеловала меня в ответ», - сказала она.
Кэтрин почувствовала как загорелось ее лицо и жар прокатился вниз к груди и рукам. «Этого никогда не будет».
Энни моргнула и резко выдохнула, ее глаза были наполнены болью. «Отлично».
Злость Кэтрин немного отступила. «Энни. Я хочу быть твоим другом. Я просто...»
«Отлично», - снова повторила Энни, на этот раз мягче. «Я все понимаю».
Кэтрин потянулась к руке Энни, но вовремя остановила себя. «Просто друзья».
«Конечно. Просто друзья». Энни встретилась взглядом с Кэтрин и тут же отвернулась. Повисла неловкая тишина.
«Ну ладно», - наконец заговорила она. «Мне нужно пойти в раздевалку, пока не кончилось время моего перерыва. Увидимся позже?»
Она улыбнулась и Кэтрин почувствовала облегчение. И грусть.
«Да», - устало произнесла она. «Увидимся».
Глава 10
Чикаго, Иллинойс, 1933 год
В ПОСЛЕДУЮЩИЕ НЕДЕЛИ Кэтрин мало видела Энни. По большому счету она даже была этому рада, так как у нее появилось время обдумать все, что произошло в тот вечер после выставки. Ее самым сильным страхом было то, что она хотела этого поцелуя. Но чем больше она об этом думала, тем больше убеждала себя, что это не так. Просто их близкая дружба сбила ее с толку. А тот факт, что она ответила на поцелуй был только инстинктивной реакцией. Она просто отреагировала. Самым важным сейчас было не позволить этому повториться.
Те несколько раз, что она видела Энни, были на работе или на бегу, когда они с Клэр приходили или уходили. Похоже, Энни уезжала на более раннем трамвае или просто ходила пешком. И, к облегчению Кэтрин, когда они все же сталкивались, разговор получался коротким и поверхностным. Кэтрин такая ситуация вполне устраивала. Клэр же видела все по-другому.
«Энни странно себя ведет, тебе не кажется?» - спросила она однажды, когда они ехали в трамвае домой.
Кэтрин притворилась удивленной. «Странно? Что ты имеешь в виду?»
Клэр пожала плечами. «Не знаю. Отстраненной. Ты ведь не думаешь, что случилось что-то серьезное?»
Кэтрин отвернулась к окну. Они проезжали мимо реки. Справа находилось здание центральной почты, построенное из красного кирпича и часовая башня. Внизу, у доков, потные грузчики разгружали паллеты с каким-то товаром. Ей подумалось, что у воды не должно быть так удушливо.
«Кейт?»
Она вздрогнула. «Что?»
«Я спросила - не считаешь ли ты, что случилось что-то серьезное?», - повторила Клэр. «С Энни. Ты не заметила, что она стала совсем худой и бледной?»
«О, уверена, она в порядке», - поспешно ответила Кэтрин. «Просто также страдает от жары, как и все мы».
«Она тебе что-нибудь говорила?» - не отступала Клэр. «Я знаю, что вы близки. Если бы она призналась, то только тебе».
«Мы не так уж близки», - сказала Кэтрин, продолжая глядеть в окно. «То есть, да, мы проводим вместе время, но она и я... ну... мы не обсуждаем личные дела. Не совсем. Мы ведь едва знаем друг друга».
Она чувствовала вину, что ей приходится врать, и словно говоря это она предает Энни. Но она не хотела, чтобы Клэр или кто-нибудь еще, заподозрил насколько близки они стали.
«Угу», - недоверчиво хмыкнула Клэр.
«Я думала тебя это обрадует», - сказала Кэтрин. «Я же знаю, что она тебе не нравится».
«Дело не в том, что она мне не нравится», - ответила Клэр. «Мне просто кажется, что она оказывает на тебя слишком большое влияние. И если быть честной, я беспокоилась, что она была заинтересована в чем-то гораздо большем, чем просто дружба, если ты понимаешь о чем я».
Кэтрин чувствовала на себе взгляд Клэр. Она чувствовала жар, поднимающийся по груди к шее, а затем к лицу. Ее уши горели. Интересно, казалась ли она виновной в чем-то? Она думала о том, как должна отреагировать на эти слова.
«Я никогда не замечала ничего такого», - наконец выговорила она.
Они ехали несколько минут в тишине и Кэтрин чувствовала, что Клэр хочет добавить что-то еще.
«Здесь так жарко», - сказала Кэтрин, маша рукой перед своим лицом. «Я постоянно горю и обливаюсь потом. Прошлой ночью мне с трудом удалось уснуть». Она отвернулась от окна и встретила взгляд Клэр.
«Да, очень жарко», - согласилась Кэтрин. Она колебалась. «Между вами что-то случилось? Вы поссорились?»
«Нет», - быстро ответила Кэтрин. «С чего ты взяла?»
Клэр пожала плечами. «Просто мне кажется, вы отдалились и не общаетесь так близко как раньше».
Отдалились, - подумала Кэтрин. Да, пожалуй это так. После их разговора в коридоре, она сделала все возможное, чтобы их встречи были короткими и всегда проходили в компании кого-нибудь еще.
«Нет, вовсе нет», - ответила она. «Просто эти несколько недель выдались слишком хлопотными».
Трамвай приближался к их остановке и Кэтрин махнула головой, показывая Клэр что им пора выходить. Клэр кивнула, поправляя свою сумочку и небольшой пакет, в котором она носила ланч. Клэр не стала дальше развивать тему, но Кэтрин знала, что это был не последний их разговор.
ДВА ДНЯ спустя Кэтрин открыла железную дверцу своего шкафчика в раздевалке, чтобы спрятать в него свою сумочку и заметила квадратный сверток из бумаги, перевязанный широкой лентой. Рядом стояли две женщины и о чем-то болтали, ни одна из них не заинтересовалась тем, что Кэтрин вынула сверток. Он был тяжелым и в нем не было ничего примечательного. Она разглядывала его некоторое время, уверенная, что он от Энни. Должен быть. Кто еще может оставить ей анонимный подарок?
Девушка развязала ленту дрожащими пальцами и разорвала бумагу. Конечно же, это была книга. В простой коричневой обложке. Она повернула ее, чтобы прочесть название. Колодец одиночества. Стук ее сердца отдавался в ушах, когда она перевернула первую страницу. Книга была напечатана в 1928 году, то есть, она была современной. Кэтрин оглянулась, с облегчением замечая, что женщины вышли. Она осталась одна.
Она быстро пробежала глазами заметку от автора. Похоже, книга была об английских женщинах - водителях скорой во время первой мировой. Она нахмурилась. Она не особенно увлекалась таким жанром, так зачем же Энни дала ей эту книгу? Судя по отсутствию печатей и надписей, книга не являлась собственностью какой-либо библиотеки, стало быть она была из личной коллекции Энни. Она перевернула страницу к первой главе, не обращая внимания на то, что ее перерыв уже был окончен.
Повествование начиналось с описания английского поместья и его хозяйки леди Энн Мортон. Кэтрин задумалась. Энн? Энни? Может в этом было дело? Она хотела читать дальше, но знала, что ей нужно вернуться к работе. Девушка осторожно завернула книгу в бумагу, положила ее в шкафчик и закрыла дверцу. Несмотря на охватившую ее тревожность, она осознала, что также ощущала и волнение от связи с Энни. Кэтрин пыталась держаться на расстоянии, но если быть честной, она скучала по своей подруге. Ей не хватало их близости, веселья и их тесной связи. Тот факт, что Энни оставила ей книгу говорил о том, что, вероятно, она тоже скучала по всему этому.
Кэтрин перехватила взгляд Энни, когда возвращалась в отдел перчаток и почувствовала как ее окутала странная нервозность. Она вдруг поняла, что намеренно прошла через обувной отдел - то, чего не делала уже несколько недель. Энни приветливо кивнула, но не подала никакого знака, кроме вежливого узнавания. Кэтрин улыбнулась в ответ и продолжила путь к своему посту.
Клэр бросила на нее взгляд и замерла, оглядывая ее более внимательно. «Ты в порядке?»
«Конечно. А что?» Кэтрин заняла себя тем, что начала поправлять товар на прилавке.
«Ты задержалась с ланча и выглядишь раскрасневшейся». Клэр пожала плечами. «Просто хочу убедиться, что все в порядке».
«Это все от жары», - нашла объяснение Кэтрин.
«Я знаю», - сказала Клэр. «Вчера мне пришлось подниматься около трех часов ночи, чтобы намочить свою старую ночнушку и повесить ее перед вентилятором, в надежде хоть немного охладить комнату. Я сидела на окне и мне было все равно видит ли меня кто или нет».
«Ну, нам остается только ждать осени. А это...», - она подсчитала в уме. «Еще два с половиной месяца».
Клэр засмеялась, но тут же приняла серьезный вид, заметив направляющегося к ним мистера Ансена.
«Дамы», - поприветствовал он их, остановившись у прилавка.
«Мистер Ансен», - ответили в унисон девушки.
Он коротко улыбнулся и повернулся, чтобы оглядеть отдел. Краем глаза Кэтрин заметила, что один из главных прилавков был в беспорядке. Его взгляд немедленно остановился на нем.
«Дамы», - сказал мистер Ансен, указывая на прилавок. «Я знаю, что к изменениям на предприятии непросто приспособиться так быстро, но как я уже говорил на собрании в прошлом месяце, корпоративная организация Сирс и Робак претерпевает изменения. Вы теперь не просто кассирши, вы теперь полноценные продавцы. И ваша задача в том числе заключается и в том, чтобы поддерживать порядок в отделе перчаток – витрины и прилавки должны привлекать как и женщин, которые покупают обновку себе, так и мужчин, которые заходят сюда, чтобы подобрать подарок. Или мне нужно напоминать вам об этом каждый раз?»
Обе девушки отрицательно покачали головой. Клэр незаметно толкнула ногой ногу Кэтрин под прилавком.
Ансен сложил руки на груди и заговорил терпеливым голосом. «Если мы собираемся оставаться лидерами продаж, тем более в такие сложные времена, нам важно не забывать о презентабельности и...», - он снова взглянул на прилавок, который был в беспорядке – «всегда оставаться опрятными. Мы больше не посылочная компания. Внешний вид наше все».
Он замолчал, по видимому размышляя над тем какой еще корпоративный слоган использовать, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
«Мы понимаем, мистер Ансен», - быстро заверила его Клэр. «И мы счастливы быть частью этого проекта».
«Рад слышать это». Он посмотрелл на Кэтрин и кивнул на злочастный прилавок. «Пожалуйста, займись им».
ПОЗЖЕ ВЕЧЕРОМ, после ужина с Клэр и недолгой прогулки по Гранд Авеню, Кэтрин села на кровать с книгой, завернутой в бумагу. Она незаметно спрятала сверток в своей сумке, когда они с Клэр собирались домой и хоть она и пыталась забыть о ней, всю дорогу до дома она ощущала ее присутствие.
Она должна быть от Энни, думала девушка, разглядывая сверток. Кто еще мог дать ей книгу? И название - Колодец одиночества... Пыталась ли она подать Кэтрин какой-то знак? Она снова вспомнила поцелуй и почувствовала знакомое волнение внизу живота. Все это не имело значения. Она смотрела на книгу, нервно покусывая заусенец на большом пальце. Ты ведешь себя глупо, сказала она себе. Чего ты ждешь? Это всего лишь книга.
Решившись, она потянула наспех завязанную ленту. Та легко подалась. Кэтрин раскрыла бумагу и снова изучила обложку, прежде чем открыла книгу и перевернула первую страницу. Шрифт был мелким и четким. Она сделала глубокий вдох и принялась читать.
Кэтрин отложила книгу, когда время приближалось к полночи, ее руки дрожали. История - по крайней мере то, что она успела прочитать - была не тем, чего она ожидала. Она началась с любовной связи и жизни викторианской пары и рождения их первого ребенка. Повествование приняло странный поворот, когда ребенок, который, как они были уверены будет мальчиком, оказался девочкой. По какой-то причине, пара назвала маленькую девочку Стивеном и пока она росла потворствовали ее безрассудству и своевольности. Хотя такой поворот и удивил Кэтрин, он не мог сравниться с тем шоком, который испытала Кэтрин, когда у Стивен появились романтические чувства к их горничной, и она начала одеваться в мужскую одежду, а затем влюбилась в американку - жену одного из своих соседей.
Сердце Кэтрин бешено колотилось. Это, поняла она, и было сигналом Энни. Она глубоко вздохнула. История была из ряда вон выходящая. Но в то же время, она заставила ее почувствовать... Что? Вероятно, это была одна из запрещенных книг Энни. Она без всякого сомнения была провокационна.
Кэтрин встала и принялась расхаживать по комнате. Она была уставшей и ее голова раскалывалась. Она хотела спать - отключить все мысли, которые в беспорядке бегали у нее в голове. Но она знала, что не сможет сделать этого, пока не поговорит с Энни.
Она посмотрела на будильник. Четверть первого. Она всерьез думала о том, чтобы пойти к Энни прямо сейчас и открыто поговорить с ней. Но что она скажет? Что она могла сказать? Обвинить ее в оставлении книги? Или в том, что она пыталась впутать ее в свои извращения? Или... что? Она покачала головой. Она не знала, что думать. Ей нужно успокоиться. Может, Клэр еще не спит? Но что она ей скажет? Как она могла объяснить ситуацию, не рассказав всё остальное?
Нет, решила Кэтрин, будет лучше просто лечь спать, попытаться уснуть. Но она знала, что это было невозможно. Ее взгляд упал на книгу. Если она не может спать, то может, по крайней мере, продолжить чтение, а когда закончит, она... что? Отдаст ее? Скажет, что давать ее было ни к чему?
Кэтрин не хотела читать книгу. Но, если честно, все же хотела дочитать ее. В глубине шкафа у нее была припрятана бутылка виски. Может, глоток-другой поможет ей заснуть. Или, может, придаст ей храбрости закончить книгу и решить, что делать.
Шесть часов спустя роман был дочитан, а бутылка виски значительно опустошена. Кэтрин чувствовала онемелость, от книги или от алкоголя, она не знала. Пока читала – она пила и курила, курила и пила. С виски, история, сюжет которой от скандально плохой становился все хуже и хуже, воспринималась легче. Отношения - если можно так их назвать - с американкой закончились отвратительно. Перверсия Стивен была раскрыта американкой, которая боялась оказаться в такой же ситуации сама. Стивен уехала в Лондон, написала успешный роман, а затем переехала в Париж, где продолжила писать и закрылась от общества. Когда разразилась первая мировая, она вступила в бригаду скорой помощи и вскоре влюбилась в коллегу-водителя Мэри. И хотя они жили вместе после войны, эти отношения тоже закончились плохо, когда Стивен притворилась, что у нее роман с другой женщиной, чтобы подтолкнуть Мэри в объятия мужчины по имени Мартин.
Кэтрин была поражена. Это была шокирующая история. И депрессивная. И неестественная. Она понимала, почему эта книга была под запретом. Она подошла к окну. Небо только начало светлеть. В другие дни это было любимое время суток для нее. Но после бессонной ночи, после употребления алкоголя и прочтения этой потрясающей истории, рассвет не вдохновлял ее.
Кэтрин сложила руки на груди. Она не знала что делать - как отвечать? Или не отвечать? Как будет лучше? Должна ли она все высказать Энни? Это навсегда расставит точки над и - что она не была заинтересована , что она не была такой как Энни. Или Стивен. Или остальные персонажи книги. Она посмотрела на раздражающий фактор. Она не хотела больше видеть его здесь.
«Я верну ее», - сказала она. Ее горло саднило, от усталости и выпитого виски. «Сегодня же. Не говоря ни слова. Я просто верну ей книгу. Или, может, оставлю ее в ее шкафчике».
Она обдумала варианты. Если она с холодным видом отдаст ее Энни, это скажет все. Но что если она устроит сцену? Все же будет лучше не делать этого на публике, решила она, хотя ее не привлекала идея встречи с ней наедине. Кто знает к чему это приведет? Нет, лучше всего будет просто оставить ее в шкафчике Энни.
Кэтрин задумалась, что ей стоит написать.
Дорогая Энни,
благодарю за книгу, но я не заинтересована...
Нет, она не хотела начинать так. Даже не написанным это предложение звучало двояко.
Дорогая Энни,
я прочитала книгу, которую ты мне одолжила и должна сказать, что в будущем я не хотела бы, чтобы ты...
Кэтрин нахмурилась. Опять неверный тон.
Дорогая Энни,
пожалуйста...
Мысленно она представила чистый лист бумаги с этим единственным словом, написанным черными чернилами. Пожалуйста... что? Она не имела понятия, что хотела сказать. Может, письмо было лишним. Может, в данной ситуации будет достаточным просто вернуть книгу, без всяких обсуждений и уведомлений. Ведь, не говоря ничего, можно сказать многое. И к тому же, разве она не все уже сказала? Она просто должна завернуть книгу, положить ее в ящик Энни и притвориться, что ничего не произошло.
Кэтрин повернулась к окну. Ей нужно взять себя в руки. Она открыла пачку сигарет, в которой оставалось всего несколько штук, и вытащив одну, зажала губами и взяла зажигалку. Рука девушки дрожала, когда она поднесла пламя к сигарете. Нервы, - подумала она, делая глубокую затяжку, задерживая дым в легких, а затем медленно выпуская его. Небо становилось все светлее. Она посмотрела на часы и вздохнула. Уже было пора собираться на работу. Ей понадобится много кофе сегодня. И много сигарет.
Она тихо курила несколько минут, затем затушила окурок в стеклянной пепельнице и повернулась к столу. Она протерла глаза, вздохнула и взяла книгу.
Кэтрин оглядела почти пустой отдел. Утро тянулось медленно, покупателей было всего несколько, да и те только рассматривали прилавок и похоже ничего не собирались покупать. Две женщины склонились над одним из больших круглых прилавков, их головы почти соприкасались, когда они рассматривали перчатки. Высокая женщина сказала что-то, что, видимо, было забавным, так как они обе рассмеялись. Женщина поменьше касалась руки другой женщины так, что это казалось почти интимным, - подумала Кэтрин. Она нахмурилась. Были ли они...? Могли ли они...? Она прикрыла глаза и тряхнула головой. Это все из-за книги. Она извратила ее мысли. Ей нужно поскорее избавиться от нее.
Поджав губы Кэтрин повернулась к Клэр, которая склонилась над коробкой, ища замену перчаткам шестого размера, которые она продала вчера. Работая, она напевала “Isn’t it Romantic”.
Кэтрин глубоко вздохнула. Сейчас было самое подходящее время. «Клэр. Не заменишь меня? Мне нужно в ванную. Кажется, у меня вот-вот начнутся месячные».
Клэр выпрямилась и повернулась к Кэтрин. «Конечно». Она понизила голос. «Тебе что-нибудь нужно? Мне кажется, в моем шкафчике ей все, что может понадобится».
Кэтрин покачала головой. «Все в порядке, спасибо. Я просто хочу убедиться, что буду защищена, когда они начнутся».
Клэр кивнула и потрепала Кэтрин по руке. «Я прикрою тебя. Ах, да, у меня есть аспирин, если он тебе нужен. Он в шкафчике, в моей сумке».
СЛУЖЕБНАЯ раздевалка была пуста, когда Кэтрин вошла внутрь. Это было то время дня, когда она знала, что никого не встретит. Она быстро прошла к стене из шкафчиков, открыла тот, на котором значилось ее имя и вытащила сумку, в которой была книга. Она аккуратно завернула ее в ту же бумагу, в которой та была изначала. Сверток был тяжелым. Страх быть пойманной отдавался в ее ушах бешено стучащим сердцем и раскалывающейся головой от сочетания недостаточного сна, виски и нервов. Она напомнила себе не забыть взять аспирин из сумочки Клэр.
Кэтрин оглянулась через плечо, пытаясь удостовериться, что все еще одна и осмотрела шкафчики, в поисках того, который принадлежал Энни. С самого начала они были расположены по алфавиту, но затем, с притоком новых и оттоком старых служащих, распорядок перестал соблюдаться. Шкафчик Энни Беннет был расположен между Эстер Стефенсон и Марис Тэлбот во втором ряду.
Кэтрин подошла к нему, открыла металлическую дверцу и спрятала книгу внутрь. Она начала закрывать шкафчик.
«Что ты делаешь?»
Разумеется, это была Энни.
Кэтрин прикрыла глаза и вздохнула. Энни должно быть увидела как она вышла из отдела перчаток и оставила свой пост, чтобы проверить в чем дело.
«Я возвращаю тебе твою книгу», - сказала Кэтрин, выпрямляясь, но не оборачиваясь.
«Какую книгу?» - спросила Энни. «Если не ошибаюсь, у тебя их несколько».
«Какую книгу?» - гневно выпалила Кэтрин. «Что значит какую? А ты как думаешь?»
Она развернулась, чтобы взглянуть на Энни, которая стояла у дверей. На ней было серо-голубое платье и ее руки были сложены на груди. Она выглядела более худой, чем раньше, заметила Кэтрин. И бледнее. Она выглядела так словно спала не больше самой Кэтрин.
Губы Энни были сложены в тонкую линию, один уголок слегка дергался. «Не знаю о чем ты».
Кэтрин смотрела на нее, чувствуя подступающую злость. «Да что ты? Ты думала я не узнаю? Прокрадываясь к моему шкафчику таким способом? И чего ты пыталась достичь этой дешевой дрянью? Ты думала, что если я об этом почитаю, то изменю свое мнение?»
Энни усмехнулась. «По-моему, леди уж слишком бурно протестует».
«Что?» - выплюнула Кэтрин.
«Ты слышала меня», - сказала Энни.
Кэтрин зло воззрилась на девушку, та же спокойно смотрела в ответ. «Мне кажется, я ясно дала тебе понять, что...»
«Что ты не заинтересована», - закончила Энни. «Я знаю. Что ты не такая. И это я знаю. Но скажи мне, что ты не прочитала книгу. Скажи мне, что ты не чувствовала себя обязанной прочитать ее, несмотря на твое отвращение ко мне... к тому, кем я являюсь. Похоже, тебе слишком хорошо известно ее содержание, так что не стоит притворяться, что тебе это так противно».
Кэтрин бросила на нее сердитый взгляд и покачала головой. «Как ты смеешь...»
«Можешь сколько угодно отрицать это, Кейт. Ты можешь говорить, что мы просто друзья, и что то, что ты прочла в этой книге было тебе омерзительно», - тихо и спокойно заговорила Энни. «Хорошо. Но ты знаешь так же хорошо как и я, что все это не так».
«Ты воспользовалась мной», - заявила Кэтрин.
«Ты поцеловала меня в ответ», - парировала Энни
«Ты не знаешь что говоришь», - разозлилась Кэтрин.
«Неужели?» Энни подошла вплотную к Кэтрин.
Кэтрин отступила, прижимаясь спиной к шкафчикам. Она чувствовала исходящий от Энни жар и думала, что та снова собирается ее поцеловать. Она ждала, с колотящимся в груди сердцем, но Энни просто смотрела на нее.
«Это ничего не значило», - вызывающе бросила Кэтрин.
«Ты можешь убеждать себя в чем хочешь, если это помогает тебе спокойно спать ночью». Энни наклонилась ближе и приподнялась на цыпочках, так, чтобы ее губы оказались у уха Кэтрин. «Можешь думать что хочешь, но я никогда не использовала тебя». Она развернулась и вышла за дверь.
ОЧЕРЕДНАЯ БЕССОННАЯ НОЧЬ, думала Кэтрин лежа в кровати и разглядывая теперь уже хорошо знакомые трещины на потолке. Она отбросила одеяло и лежала лишь в ночной рубашке, раскинув руки и ноги. Было слишком душно, чтобы спать - не то, чтобы ее мозг позволил бы ей уснуть и в обратном случае. Она была слишком напряжена. На секунду она задумалась о том, что сейчас делает Энни, спит ли она? Или лежит в своей узкой кровати, курит сигарету и, как и она, проигрывает в уме события сегодняшнего дня.
Кэтрин задумалась о том, что произошло - о споре с Энни и ее словах. «Ты сколько угодно можешь отрицать это, Кейт. Ты можешь говорить, что мы просто друзья, и что то, что ты прочла в этой книге было омерзительно. Хорошо. Но ты знаешь так же хорошо как и я, что все это не так».
Она была шокирована книгой. Она не хотела читать ее. Совсем. Или это не так? - спросил ее внутренний голос.
«Ты поцеловала меня в ответ», - сказала Энни.
Она была права. Кэтрин поцеловала ее в ответ. Но это был всего лишь рефлекс. Это то, что ты делаешь, когда кто-то тебя целует, - напомнила она себе. Ты целуешь его в ответ. Она целовала достаточно мужчин и это ничего не значило. Почему же этот поцелуй должен чем-то отличаться? Но даже задавая себе этот вопрос, она чувствовала волнение в груди и знала, что если быть честной, этот поцелуй был совсем другим.
«Это ничего не значило», - сказала она.
«Ты можешь убеждать себя в чем хочешь, если это помогает тебе спокойно спать ночью», - ответила Энни.
О, вот это ирония, - подумала Кэтрин. Она не спала, не могла спокойно спать, уже несколько недель.
Удивительно, как один неблагоразумный поступок, длящийся не больше минуты может все так изменить. В мгновение ока Кэтрин потеряла дорогого друга и начала подвергать сомнению все, что знала о себе. Она всегда отличалась от других. Она не хотела оставаться в Биг Спрингс. Она не хотела выходить замуж. Она не хотела следовать по тому пути, который ей предлагали. Но делало ли это ее одной из этих женщин?
Кэтрин видела множество таких людей в районе. Северный Чикаго был известен не только своими артистичными обитателями, но также являлся районом, где располагались главные меблированные дома, в которых проживали одинокие мужчины и женщины. Она не раз видела женщин, прогуливающихся в брюках или, что еще хуже, в мужской одежде. Они вызывали в ней лишь легкое любопытство и ничего больше. Они никогда ей не нравились. Они были пугающими. Но Энни не была похожа ни на кого из них. Она не важничала и не вела себя как мужчина. Да, она была дерзкой и самоуверенной... но совсем не мужеподобной. Тогда, как могло получиться так, что она была.... она даже не хотела произносить это слово.
Раздраженная, она перевернулась на бок. Несколько недель она пыталась притвориться, что поцелуя никогда не было - пыталась стереть его из своей памяти. Но сегодня... близость тела Энни, когда та ступила ближе и знакомый аромат лаванды и лосьона для тела, вернули все назад. Низ ее живота свело, а сердце забилось быстрее, когда девушка вспомнила твердую мягкость губ Энни. Она снова почувствовала на своих плечах ее руки и вспомнила как Энни склонила голову, прикрыв глаза невозможно длинными ресницами. Она резко дернулась. Оказывается, она дремала.
«Нужно раз и навсегда положить этому конец», - прошептала девушка, поворачиваясь на другой бок. И лучшим способом сделать это будет вычеркнуть Энни из своей жизни. Как только она избавит себя от ее влияния, эти мысли тут же испарятся. Она начнет с книг.
Хорошо, когда есть план, - подумала Кэтрин, поднимаясь с постели и набрасывая летний халатик. Она пересекла комнату, включила лампу, стоящую у кнжной полки, и начала изучать корешки книг. Энни была права - у нее действительно было несколько ее книг. Она начала методично снимать их с полки. Всего их было семь. Она положила их на стол и осмотрела комнату. У Энни была плохая привычка забывать вещи и взгляд Кэтрин наткнулся на несколько ее вещей - зонтик, зажигалку и авторучку. Она быстро собрала их и положила рядом с книгами.
Была суббота. Как только наступит утро, она сложит все в сумку и отнесет ее Энни. Это будет просто - она постучит в дверь, вернет вещи и объяснит что, подумав над ситуацией, решила, что их дружбу будет сложно поддерживать. Она будет вежлива, затем уйдет. Проблема будет решена.
Несколько часов спустя, стоя у дверей Энни Кэтрин не была уверена, что план был настолько хорош, каким казался недавно. Может лучше оставить сумку у дверей? Этим будет все сказано. Все остальное уже было обговорено вчера, ведь так? Чем меньше контактов, тем лучше. Она наклонилась, собираясь поставить сумку у двери, когда та внезапно распахнулась.
«Кейт?»
Кэтрин подняла голову, смущенная тем, что ее застали на месте преступления. Она быстро выпрямилась.
Энни была в халате, волосы распущены и растрепаны ото сна. За ней стояла высокая темноволосая женщина. Они обе смотрели на нее. Энни мельком взглянула на женщину и перевела взгляд на Кэтрин, слегка нахмурив лоб.
«Я пришла вернуть твои книги», - тихо сказала та.
Энни кивнула, но ничего не ответила.
Женщина усмехнулась. «Я уже уходила», - сказала она Кэтрин и обернулась к Энни. «Ты знаешь где меня найти».
Кэтрин наблюдала как она склонилась и легко коснулась губами губ Энни. Энни покраснела и кивнула, ничего не сказав. Женщина задержала взгляд на Кэтрин, затем прошла мимо и спустилась вниз по лестнице.
«Я просто хотела вернуть тебе книги», - повторила Кэтрин.
«Проходи», - пригласила ее Энни.
Кэтрин покачала головой. «Не могу. Мне нужно... встретить...» Она замолчала, посмотрела в сторону лестницы и снова перевела взгляд на Энни. «Кто эта женщина?»
Энни вздохнула, оглядела коридор и жестом пригласила Кэтрин войти внутрь. «Пожалуйста, заходи. Я не хочу беспокоить соседей».
Кэтрин переступила порог.
Энни закрыла за ними дверь и прошла в середину комнаты. «Не хочешь кофе? Или чай? Кажется, у меня оставалось немного чая».
Кэтрин опустила сумку с книгами на стол. Она заметила пустую бутылку виски, стаканы со следами губной помады, полную пепельницу и смятую постель. Она вдруг поняла, что эта женщина провела здесь ночь. Внезапно она разозлилась.
«Кто эта женщина?» - снова спросила она, к своему удивлению чувствуя нечто, что, абсурдно, но походило на ревность
Энни казалась смущенной. «Подруга». Она отвернулась, собираясь разлить кофе по чашкам.
«Подруга?» - переспросила Кэтрин. «И это все?»
Энни повернулась, удивленная. «Какое это имеет значение?»
«Никакого», - ответила Кэтрин. «Просто если ты собираешься бравировать и выставлять напоказ...»
«Если я не ошибаюсь», - прервала ее Энни, - «ты явилась сюда, в мой дом, без приглашения. С трудом можно сказать, что я чем-то бравирую».
Кэтрин смотрела на нее, не отводя глаз, затем, словно защищаясь, ответила «Я просто пришла, чтобы вернуть твои вещи».
«Ты уже говорила», - сказала Энни. «Спасибо».
Кэтрин поморгала, не зная как ответить, но все еще ощущая злость, заставляющую ее виски пульсировать от боли.
«Есть что-то еще, что ты хочешь мне сказать?» - наконец спросила Энни с легкой улыбкой на губах.
«Нет», - сказала Кэтрин. «Ничего».
«Правда?» - переспросила Энни. «Просто мне кажется, что ты обеспокоена тем фактом, что Марджи была здесь».
«Нет». Кэтрин смотрела на нее так, словно изо всех сил сдерживала ярость.
Энни кивнула.
«Это не так. Просто я нахожу странным, что ты провозгласила свою... что ты поцеловала меня... а затем...» Кэтрин пожала плечами.
«Но ты ведь не заинтересована мной больше, чем просто другом», - сказала Энни.
«Нет».
«И тот поцелуй ничего не значил для тебя. Не вызвал никаких чувств».
«Верно», - сказала Кэтрин.
Энни приблизилась к ней на достаточное расстояние, чтобы Кэтрин ощутила легкий аромат ее духов, виски и чего-то еще. Кэтрин заставила себя остаться на месте и не отступить.
«Так почему же тебя так волнует кто она?» - тихо спросила Энни, протягивая ей одну из кофейных чашек.
«Меня это не волнует», - пробормотала Кэтрин, принимая кофе и отворачиваясь в другую сторону.
«Хм», - хмыкнула Энни, отступая назад. В этом звуке было такое самодовольство, что Кэтрин снова почувствовала накатывающую злость. А выражение лица Энни, когда Кэтрин подняла на нее взгляд, лишь усилил ее.
«Я не такая как ты», - запротестовала Кэтрин. «Кажется, ты думаешь, что я хотела, чтобы ты поцеловала меня. Но это не так. И в любом случае, один поцелуй ничего не значит. Он не делает меня...»
Энни сложила руки на груди и усмехнулась. Этот жест только еще больше вывел Кэтрин из себя. Как смеет Энни стоять здесь и делать о ней выводы, когда она понятия не имеет о том кто она или чего она хочет?
«Я ухожу». Кэтрин с шумом поставила чашку на стол, не обращая внимания на то, что от резкого движения жидкость перелилась через край и забрызгала стол. «Я только пришла, чтобы вернуть твои вещи и попросить тебя оставить меня в покое. Сделав это, я могу уходить».
«Отлично», - сказала Энни.
Кэтрин подняла руку, словно пытаясь что-то добавить, но тут же опустила ее. Ее голова гудела. Комната была слишком тесной и душной. Ей нужно было срочно покинуть ее. Она шагнула к двери. Энни схватила ее за руку. Кэтрин развернулась. Энни обняла Кэтрин за шею, резко притянула ее лицо к своему и поцеловала - настойчиво и глубоко. Этот поцелуй совсем не был похож на тот неуверенный первый. Губы и язык Энни жадно исследовали рот Кэтрин. Кэтрин задрожала, когда Энни обняла ее крепче и прижала к себе с удивительной силой. Поцелуй был также хорош как и предыдущий. Лучше. Это слово отрезвляющим сигналом прозвучало в ее голове - лучше. Нет, не может быть. Невозможно.
«Хватит». Кэтрин отступила назад, задыхаясь. Она слегка покачивалась, как и сама Энни. Обе девушки тяжело дышали и Энни выглядела такой же запутанной, какой чувствовала себя Кэтрин. Она прикусила нижнюю губу и они смотрели друг на друга не отводя глаз.
«Мне нужно идти», - онемело произнесла Кэтрин.
«Нам нужно об этом поговорить», - сказала Энни.
«Здесь не о чем говорить», - отрезала Кэтрин, подносся дрожащие пальцы к своим припухшим губам. «Если я найду что-нибудь еще из твоих вещей я просто оставлю их в твоем шкафчике на работе».
Она развернулась и вышла за дверь.
Глава 11
Лоренс, Канзас, 1997 год
ДЖОАН ОТКИНУЛАСЬ НА СПИНКУ стула и тяжело вздохнула. Она прочла все письма, кроме последнего и все еще не приблизилась к разгадке того, что произошло с матерью и "Э". Слегка нахмурившись, она отвела выбившуюся прядь волос от глаз, завела ее за ухо и посмотрела на список пометок.
«Мне нужно выпить», - прошептала женщина, постукивая авторучкой по стопке бумаг.
Она бросила взгляд на часы. Было почти восемь. Винные магазины Лоренса должны работать по меньшей мере до десяти, - подумала она. Но хотела ли она ехать куда-то за бутылкой вина? И в любом случае мне не стоит употреблять алкоголь, - напомнила она себе. Ведь я беременна. Но она все равно собиралась избавиться от него, так какая разница? Или нет? Она покачала головой. Слишком много мыслей.
«Сфокусируйся на списке», - сказала она себе. «И если желание не пропадет, тогда сможешь съездить».
Джоан снова уставилась на свои заметки. Они ничего не говорили. Она в сотый раз пожалела, что Бад просто не рассказал ей то, что ему было известно. Или хотя бы не пролил свет на те годы матери, которыми она интересовалась. Она швырнула ручку на стол и устало потерла глаза. Все, что она почерпнула из писем было только то, что роман матери начался в Чикаго, когда она работала в Сирс в 30-х годах. Она ходила на Всемирную выставку вместе с "Э", который, судя по всему, любил читать, курить, ужасно пел, купил ей кольцо, которым она восхищалась с витрины антикварного магазина, а еще был великолепным любовником. Она снова вспомнила о Марке и о том, как его сильные руки ласкали ее тело. И посмотри куда это привело ее. Она погладила себя по животу. Интересно, ее мать не думала об аборте?
«Она была бы счастливее», - прошептала Джоан. «Она могла бы убежать с "Э", они читали бы книги и жили бы долго и счастливо».
Но она этого не сделала. Кэтрин осталась с Клайдом, родила дочь и, судя по всему, сожалела об этом выборе до конца своих дней. Она выполнила свои обязательства, не смотря на разбитое сердце. Но почему?
Джоан встала из-за стола и принялась расхаживать по темной гостиной. Она знала, что должна была начать работать над инвентаризацией и решить, что делать с вещами матери, но вместо этого она тяжело опустилась в материнское кресло-качалку и уставилась за окно. Как часто ее мать сидела здесь, окутанная темнотой, наблюдая за приездом и отъездом соседей? Она снова осознала, что было много вещей, которых она не знала о своей матери. В ее памяти Кэтрин всегда была отстраненной и холодной, не умеющей любить или проявлять какие-либо эмоции. Но все это было не так. Очевидно, ее мать была женщиной, которая была не просто любима, но и сама глубоко и страстно любила. Женщиной, которая приняла сложное решение и переносила его последствия. Может Джоан тоже стоит поступить так же?
Звонок телефона вырвал ее из тяжелых размышлений. Она ждала, когда включится и отговорит свое автоответчик, но затем вспомнила, что ее мать никогда им не пользовалась и находила его бессмысленным. «Если кто-то действительно желает поговорить со мной, он может перезвонить», - говорила она каждый раз, когда Джоан предлагала ей приобрести автоответчик. Это воспоминание вызвало у нее улыбку.
Женщина встала и пройдя в кухню, сняла трубку. «Алло?»
«Привет». Это был Люк. «Мы только что вернулись из пиццерии и дети хотели пожелать тебе спокойной ночи».
Джоан улыбнулась, приятно удивленная их вниманием. «Спасибо. Как у вас дела?»
«Все в порядке», - сказал он. «Чикаго на этой неделе играет дома, так что игра должна получиться хорошей».
«О», - протянула Джоан, не понимая при чем тут это. «А как все остальное, не считая спорта?»
«Хорошо», - ответил Люк, затем замешкался. «Так когда ты возвращаешься? Есть мысли?»
Вероятно, первоначальный энтузиазм присмотреть за детьми и недолго побыть ответственным родителем начал улетучиваться. Джоан вдруг поняла, что он позвонил не для того, чтобы дети пожелали ей спокойной ночи, а чтобы узнать когда она возвращается домой.
«По меньшей мере мне нужно еще пару недель», - сказала она, не уверенная так ли это, но желая помучить его неизвестностью того как долго еще ему придется быть ответственным за детей и дом.
«О, правда? Потому что я думал...»
«Я разговаривала с дядей Бадом», - прервала она его, не желая слушать, что она должна быть дома раньше.
«Правда?» – попытался проявить интерес он, но звуча при этом совершенно безразлично. «И как все прошло?»
«Довольно интересно», - сказала Джоан. «Его состояние постоянно меняется от нормального к плохому. Когда он плох, то начинает рассказывать странные истории. Он сказал Барбаре, что мо...»
«Эй, тут Сара», - оборвал ее Люк. «Она хочет поболтать с тобой».
Джоан слышала как он передал трубку.
«Привет, мам», - сказала Сара. «Я скучаю по тебе».
«Привет, солнышко», - поприветствовала Джоан дочь. «Я тоже скучаю по тебе».
«Когда ты вернешься домой?» - спросила Сара.
«Не знаю», - ответила Джоан. «Здесь еще полно дел с бабушкиным имуществом».
«Можно я приеду к тебе?» - попросила Сара. «С папой совсем не интересно».
Джоан тихо засмеялась. «Нет, детка. Прости, но у меня здесь много работы, а у тебя школа».
Сара драматично вздохнула.
«Но знаешь что я тебе скажу», - сказала Джоан. «Когда я вернусь, мы устроим девичник. Только ты и я. Хорошо?»
«Хорошо», - сказала Сара, в ее голосе все еще слышалась обида.
«Ты хорошо себя ведешь?» - поинтересовалась Джоан. «Как дела в школе?»
«Все нормально», - ответила Сара. «Дженнифер Фрейзер сказала всем, что ее родители разводятся, потому что ее маме нравятся девочки».
«О», - сказала Джоан, не зная как реагировать на эту информацию.
«Да», - продолжала Сара. «Тесса и Дон стали над ней смеяться, но мне кажется это нормально. Понимаешь?»
«Да», - ответила Джоан.
«Так я могу пойти ночевать к Дженнифер?» - спросила Сара. «Она пригласила меня, Лесли и Сару Эйч».
«Тебе нужно спросить у отца», - сказала Джоан.
«Он сказал спросить у тебя», - ответила Сара.
«Ну тогда мы с ним это обсудим, но не думаю, что это будет проблемой», - сказала Джоан. «Когда запланирована эта ночевка?»
«На пятницу», - сообщила Сара.
«Хорошо», - сказала Джоан. «Так как все остальное?»
«Все нормально», - сказала Сара.
Джоан ждала большего, но когда поняла, что никакой дополнительной информации не последует, открыла рот, собираясь задать другой вопрос.
«Ладно, мам, мне нужно идти».
«Хорошо, солнышко», - сказала Джоан. «Я люблю тебя. Удачного дня в школе».
«Спасибо», - ответила Сара. «Я тоже тебя люблю».
Джоан ожидала, что она вернет трубку Люку, но пару минут спустя поняла, что дочь просто повесила ее. Она стояла с телефонной трубкой в руках и думала что делать. Она могла бы перезвонить, но мысль о разговоре с Люком заставила ее изменить решение. Она просто положила трубку на место и вернулась в гостиную. Несколько половиц заскрипели под ее ногами, она остановилась и покачалась на самой громкой. Решив, что это просто старое дерево и ничего не нужно менять, она продолжила путь к большому панорамному окну и опустилась в кресло матери. Она смотрела в окно несколько минут, ничего не видя, затем откинула голову назад и прикрыла глаза.
Женщина подпрыгнула, когда неожиданно раздался стук в дверь. Должно быть, она задремала.
«Джоани? Ты здесь?»
Это была миссис Йоккум.
Джоан подошла к двери и зажгла свет на крыльце. Миссис Йоккум, стояла моргая от неожиданно вспыхнувшего света - маленькая фигурка в джинсах, в растянутом свитере с надписью University of Kansas и в голубой ветровке.
«Здравствуйте, миссис Йоккум», - сказала Джоан, открывая дверь и удивляясь тому, что соседка ее матери смогла найти ступеньки в такой кромешной тьме. «Все в порядке?»
«О, да, дорогая. Я просто...» Миссис Йоккум пожала плечами. «Мне просто захотелось с кем-нибудь поговорить. Хотя я не была уверена, что ты здесь, дом был такой темный. Но затем я вспомнила, что Кейт тоже так часто делала. Что мать, что дочь, да?»
Она засмеялась. Это звук был легким и музыкальным и на долю секунды Джоан представила женщину молодой. Она улыбнулась и включила свет в коридоре.
«Поговорить было бы неплохо», - сказала она и отодвинулась, пропуская миссис Йоккум в дом. «Проходите».
Медленно и осторожно миссис Йоккум переступила порог и прошла в коридор. Она огляделась на сторонам, затем подняла глаза на темный второй этаж.
«Как продвигается работа?» - поинтересовалась она.
«Понемногу идет вперед», - сказала Джоан. «Не хотите посидеть в гостиной?»
Миссис Йоккум заглянула в темную комнату и улыбнулась.
«С удовольствием. Мы с твоей матерью всегда сидели в гостиной у окна. Она зажигала свечи и мы сидели и болтали». Она замолчала и взглянула в лицо Джоан. «Мне нравится свет, исходящий от свечей, так красиво, даже не смотря на мое жалкое зрение».
Джоан улыбнулась. «Думаю я смогу найти несколько свечей, если желаете».
Миссис Йоккум сняла ветровку и бросила ее на спинку стула Кэтрин. «Кажется, они должны быть в нижнем ящике буфета».
Джоан с печалью осознала, что миссис Йоккум знала дом ее матери лучше, чем она. Она послушно направилась в столовую и открыла нижний ящик. Внутри лежали свечи, подсвечники и спички.
«Вы были правы», - крикнула она из кухни, беря несколько больших свеч и зажигая их. Она медленно прошла в гостиную, аккуратно держа перед собой свечи, пламя которых колыхалось от движения. Она поставила их на стол и выдвинув стул, села напротив миссис Йоккум, которая улыбалась в свете горящих свечей.
«Так романтично», - задумчиво произнесла она, прежде чем встретилась взглядом с Джоан. «Не в любовном смысле. Скорее в мечтательном - все словно укутано облаком воображения»
Джоан кивнула.
«Твоя мама часто говорила так», - добавила миссис Йоккум.
Джоан не сумела сдержать саркастичного смешка и миссис Йоккум улыбнулась. «О, я знаю, ты считаешь, что она была холодной и жесткой женщиной, но это не так. Просто она многое испытала на своем веку».
«Что вы имеете в виду?» - спросила Джоан, наклоняясь ближе. Она не подумала об этом раньше, но ее мать и миссис Йоккум были давними друзьми. Они дружили долгие годы. Джоан и сын миссис Йоккум – Джейсон - играли вместе, когда были еще совсем маленькими детьми. Может, миссис Йоккум сможет ответить на ее вопросы.
«Она многое пережила, жизнь не была к ней ласкова», - сказала миссис Йоккум. «А это может ожесточить любого человека».
Джоан нахмурилась, ожидая, что миссис Йоккум продолжит. Когда этого не произошло, она сказала: «Я знаю, что мама не любила отца».
Миссис Йоккум посмотрела на нее, но ничего не ответила.
«И мне кажется она любила кого-то другого», - сказала Джоан. «Она когда-нибудь рассказывала вам о своей жизни в Чикаго? В тридцатые годы?»
Миссис Йоккум смотрела на нее несколько долгих секунд, затем медленно кивнула. «Да».
«Она упоминала кого-нибудь?» - тут же спросила Джоан. «Кого-то, чье имя начиналось на букву "Э"?»
«Почему ты задаешь эти вопросы?» - спросила миссис Йоккум.
Джоан глубоко вздохнула и продолжила. «Я знаю, что у мамы был роман, когда она была замужем за отцом. Еще я знаю, что она не хотела меня... она не хотела ребенка».
Миссис Йоккум слегка нахмурила лоб. «Откуда ты это знаешь?»
«Я нашла шкатулку», - пояснила Джоан. «Деревянную шкатулку с нераспечатанными письмами. Завернутыми в шарф».
Миссис Йоккум выглядела очень удивленной. «С письмами?»
«Да», - поспешно ответила Джоан. «Любовными письмами. Они адресованы мужчине, чье имя начинается на букву "Э"».
Миссис Йоккум откинулась на спинку стула.
«Я знаю, что, возможно, не должна была читать их», - продолжала Джоан. «Но мамы больше нет и они казались важными. Вы знаете кто такой "Э"? Вы можете рассказать мне?»
Миссис Йоккум смотрела вдаль, о чем-то задумавшись. Затем, несколько долгих секунд спустя, она тяжело вздохнула. «Ты должна знать, что Кейт не хотела выходить замуж за твоего отца. Она сделала это только для того, чтобы спасти свою репутацию – и, возможно, чтобы поквитаться». Она грустно покачала головой и вернула внимание Джоан. «Столько всего пошло наперекосяк. После того, что случилось с Клэр... ну, во многом, это и стало точкой отсчета».
Джоан нахмурилась. «Кто такая Клэр?»
«Это девушка, с которой твоя мама работала в Сирс», - сказала миссис Йоккум. «Она заботилась о Кейт, когда та переехала в Чикаго». Она засмеялась. «Полагаю, она устроила ей веселую жизнь, но, в то же время, она приглядывала за ней. Она научила Кейт развлекаться».
«Что это значит?» - спросила Джоан, не в силах представить мать несерьезной.
«Твоя мама вела беззаботную жизнь», - сказала миссис Йоккум. «Она росла во время сухого закона, а переехала в Чикаго во времена великой депрессии. Она была одной из миллиона девушек, переехавших в большой город в поисках беззаботной и интересной жизни. Она не знала ни души в городе. Клэр позаботилась о ней, помогла ей найти жилье, познакомила с людьми».
«Так, Клэр... Не понимаю», - сказала Джоан, качая головой. «Какое это имеет отношение к "Э"?»
«То, что случилось с Клэр помогло твоей матери понять, что важно в жизни», - сказала миссис Йоккум.
«Что вы имеете в виду?» - спросила Джоан. «Что случилось с Клэр?»
«Это очень длинная история», - сказала миссис Йоккум, ее голос вдруг зазвучал устало. «И я обещала твоей матери, что никогда не расскажу ее тебе».
«Почему?» - спросила Джоан.
Миссис Йоккум некоторое время смотрела на пламя свечи. Затем вздохнула, но ничего не ответила.
«Миссис Йоккум, ее больше нет, а для меня это действительно важно. Прошу вас».
«Прости, Джоани, но я не могу», - сказала миссис Йоккум.
Джоан разочарованно вздохнула и потерла глаза. «Тогда что можете? Почему моя мама вышла замуж за отца, а не за того другого?»
«Все это так сложно, дорогая», - сказала миссис Йоккум. «Короткая версия состоит в том, что Кейт вышла замуж за твоего отца потому что она была в затруднительном положении, обижена, и напугана».
«Я не понимаю», - снова повторила Джоан.
Миссис Йоккум вздохнула. «Я знаю. Я только скажу, что в Чикаго произошло нечто из-за чего твоей маме пришлось вернуться домой. И она вышла за твоего отца потому что он был...», - она пожала плечами, - «Безопасен. У него всегда было какое-то влечение к девочкам Хендерсон... Вилма... Джинни... Кейт. Ну тебе это известно».
Джоан кивнула.
«Он положил глаз на твою маму задолго до того, как она это поняла», - продолжала миссис Йоккум. «Но Клайд был умен. Он знал, что она его не любила. Но он убедил ее, что их брак может быть взаимовыгодным. Это будет просто брак по расчету. А сердце Кейт было так разбито, что она согласилась. Она не осознавала, что он по-настоящему был в нее влюблен».
Джоан задумчиво кивнула. «Когда вы говорите про разбитое сердце... это значит, что "Э" разбил ей сердце?»
«Отчасти», - сказала миссис Йоккум.
«Но в какой-то момент они вновь сблизились», - сказала Джоан. «Так говорят ее письма».
«Да», - кивнула миссис Йоккум. «Но тогда у нее не было другого выхода. Только очень сильный человек может отказаться от своей настоящей любви. А твоя мама не была такой».
«И когда они снова начали встречаться?» - спросила Джоан.
«Когда твоего отца призвали работать на судостроительном заводе, во время войны», - сказала миссис Йоккум.
«Вторая мировая война», - произнесла Джоан.
Миссис Йоккум кивнула.
«Но как?» - спросила Джоан. «В то время мама была здесь. Она жила на ферме, в Биг Спрингс. И сдавала комнату квартиранту, на что и жила».
«Да», - подтвердила миссис Йоккум.
«Выходит, он приехал сюда?» - спросила Джоан.
Миссис Йоккум кивнула.
«Во время войны», - задумчиво произнесла Джоан. «И это продолжалось после. Пока она не забеременела мной?» Она замолчала, сверяя в уме даты. «Все закончилось из-за меня?»
«Нет», - сказала миссис Йоккум. «Все закончилось раньше. Но это не имело значения для твоего отца. Он был в бешенстве, когда узнал».
«Тогда почему она не оставила его?» - спросила Джоан.
Миссис Йоккум слегка пожала своими худыми плечами. «Она забеременела тобой».
Джоан нахмурилась. «Забеременела от моего отца?»
«Да», - сказала миссис Йоккум.
«После того как он узнал о романе», - сказала Джоан. «Выходит он знал, что она ему изменила. Он знал, что она любила кого-то другого. Но у них все равно была... близость?» Она покачала головой. «Это не имеет никакого смысла».
Она внезапно вспомнила как сразу же переспала с Люком, осознав, что забеременела и залилась краской. Она была рада, что комната была тускло освещена. Она смущенно поежилась.
Миссис Йоккум ничего не сказала и Джоан подняла на нее взгляд. Женщина сидела в тени и Джоан не видела выражения ее лица, но она чувствовала, что та ждет, когда она построит всю логическую цепь. И хотя она не хотела задавать этот вопрос, но чувствовала что у нее не было другого выхода.
«Мой отец действительно мой отец, верно?» - спросила она.
«Да», - мягко ответила миссис Йоккум.
«Значит, у них был секс», - сказала она.
«Да», - снова подтвердила миссис Йоккум.
«После того как он узнал о романе», - продолжала Джоан.
Миссис Йоккум кивнула. «В тот же день».
Джоан сузила глаза. «Что вы хотите сказать? Она сделала это для того, чтобы уверить его, что все было кончено или... что? Примирительный секс?»
Миссис Йоккум перевела взгляд на пламя свечи.
«Миссис Йоккум, пожалуйста, скажите мне», - попросила Джоан.
«Он...» Миссис Йоккум опустила голову и медленно покачала ею. «Не забывай, что он тайно любил твою мать».
Внезапное понимание того, что случилось прошибло Джоан, вызывая тошноту и головокружение. Ее пульс бешено отдавался стуком в виски. Она задрожала и глубоко вдохнула. «О, Боже. Это был не просто секс, да? Она не спала сним, чтобы удержать или помириться. Она вообще не хотела спать с ним».
Миссис Йоккум смотрела на нее добрыми ласковыми глазами. Она коснулась колена Джоан своей старой морщинистой рукой. «Дорогая...»
«Он заставил ее», - сказала Джоан. «Верно?»
«Джоани», - тихо сказала миссис Йоккум. «Ты должна понять».
«О, я отлично понимаю», - сказала Джоан. Она чувствовала злость, отвращение и смущение одновременно. «Неудивительно, что она меня ненавидела».
«Тому что он сделал нет оправдания», - сказала миссис Йоккум. «Он провел все эти годы влюбленным в нее, ожидая, когда она полюбит его в ответ. А когда он понял, что это никогда не произойдет, и когда он обнаружил почему этого никогда не будет, он был в ярости. Я даже не думаю, что он осознавал, что творит».
Джона тряхнула головой. «О, уверена, он хорошо знал, что творил».
Она помнила поздние споры и ругань родителей. И она хорошо помнила отцовский характер и жгучую боль от его ремня, когда тот порол ее за провинности.
«Он изнасиловал ее», - мрачно произнесла Джоан. Понимание захлестнуло ее с головой. «Неудивительно, что она меня ненавидела».
«Твоя мама никогда не ненавидела тебя», - быстро сказала миссис Йоккум. «Она ненавидела твоего отца и то, что он сделал с ней, что он забрал у нее... но она никогда не ненавидела тебя».
Джоан внезапно вспомнила, что Барбара сказала о том, что ее отец помогал скрыть убийство. Имело ли это какое-то отношение к смерти "Э"? Она хотела расспросить миссис Йоккум было ли той что-нибудь известно об этом, но поняла, что скорей всего женщина не станет говорить больше того, что уже сказала.
Они сидели в тишине.
«Что ж», - наконец произнесла миссис Йоккум, поднимаясь на ноги. «Мне нужно идти домой».
Джоан неуклюже встала, все еще находясь под впечатлением от того, что услышала, но желая знать больше.
«Можем мы еще поговорить?» - спросила она, пока миссис Йоккум надевала ветровку, ткань которой издавала шелестящий звук. «Может быть завтра?»
«Может попозже», - сказала миссис Йоккум. «Но я уже и так сказала тебе все, что могла, не нарушая при этом слова, данного твоей матери. К тому же, у тебя и так полно забот сейчас. Это может повременить».
«Нет», - сказала Джоан. «Уверена, что это не так».
«Ну», - сказала миссис Йоккум, касаясь руки Джоан. «Когда ты достигнешь моего возраста, ты поймешь, что жизнь - это игра в ожидание. Кажется мы постоянно чего-то ждем».
Они молча подошли к двери.
«Позвольте мне проводить вас», - предложила Джоан, зажигая свет и ища свои туфли.
«Не надо, дорогая», - отказалась миссис Йоккум. «Но спасибо».
Джоан наблюдала как миссис Йоккум осторожно спустилась по ступенькам и пошла к своему дому. Датчик движения сработал, когда она приблизилась к своему двору, тут же освещая ей дорогу ярким светом. Женщина повернулась и помахала Джоан прежде чем исчезнуть за закрытой дверью.
Вздохнув, Джоан выключила наружный свет, заперла дверь и прошла дальше в освещенную свечами гостиную. Она чувствовала себя потрясенной и сокрушенной тем, что узнала и разгневанной на отца. Может, тогда это не считалось изнасилованием, но это было именно им. И теперь она понимала почему мать так часто злилась на нее. И почему она так ненавидела отца. Но почему, если она вновь сошлась с "Э" она оставалась с Клайдом? Все это было очень запутанно.
Джоан опустилась в кресло матери и уставилась на пламя свечи, завороженная тем как оно танцевало и покачивалось. Она снова прижала ладонь к своему животу и задумалась о нежеланном ребенке, растущем внутри нее. Она была почти уверена, что поедет в Вичиту на аборт. Интересно, задумывалась ли Кэтрин об этом? Рассматривала ли она такой вариант?
Может, было бы лучше, если бы мать сделала аборт, - отрешенно подумала Джоан. Может тогда она была бы немного счастливее. Жизнь постоянно ставит нас перед выбором. И у нее был выбор, который она не спешила делать.
«Скоро», - пообещала она себе. «Скоро».
Глава 12
Чикаго, Иллинойс, 1933 год
КЭТРИН сидела на корточках среди рядов деревянных ящиков картотеки, рассматривая самый нижний с аккуратно сложенными бланками. Библиотекарь заверила ее, что книга, которую она искала - "Когда я умирала" - должна быть в этих списках, но ей никак не удавалось обнаружить ее номер.
«Черт», - выругалась она, складывая все карты и вновь начиная с начала. «Почему они делают это так... ага!» Девушка с триумфом достала разыскиваемую карту. Она повернулась, взяла бланк для заявки и, используя свое колено вместо стола, принялась списывать номер. Она слышала как кто-то кашлянул и подняв голову, замерла. Энни. Сердце Кэтрин ускорило свой бег, а низ живота свело. Она прикрыла ящик, встала и начала уходить прочь.
«Кейт», - прошептала Энни. «Пожалуйста».
Кэтрин не знала чего она ждала, но это единственное слово – «пожалуйста», остановило ее. Она остановилась и стояла спиной к Энни несколько долгих секунд. Ее грудь вздымалась и опадала, пока она пыталась восстановить свое дыхание.
«Просто...» Энни замолчала. «Просто выслушай меня».
Кэтрин обернулась и посмотрев в глаза Энни, была поражена тем, что увидела. Глаза Энни были такими же большими и темными как обычно. Но тот веселый свет, словно она внутренне смеялась над какой-то шуткой пропал и теперь ее глаза были пустыми, с залегшими под ними глубокими тенями.
«Ты преследуешь меня?» - прошипела Кэтрин и огляделась, чтобы проверить не смотрит ли кто на них. «Что ты здесь делаешь?»
Энни нахмурилась. «Я пришла взять книги. А потом увидела тебя». Она посмотрела на Кэтрин. «Нам нужно поговорить».
«Я не могу, правда», - сказала Кэтрин и посмотрела на часы. «Я как раз уходила. Мне нужно встретиться с...»
«Это глупо», - выдохнула Энни. «Ты избегаешь меня уже которую неделю. Почему?»
Кэтрин вскинула голову и посмотрела в глаза Энни, которые теперь были не только усталыми, но и злыми. «Ты знаешь почему».
Ее голос прозвучал громче, чем она намеревалась и она огляделась, пытаясь удостовериться, что никто не обращает на них внимания. К счастью, библиотека казалась довольно пустынной.
«Послушай», - продолжила она приглушенным голосом. «Я понимаю, что ты... ты...» Она замялась. «Но я не такая. И мне не нравится то, как ты на меня смотришь. Мне не нравится то, что я при этом чувствую».
Энни серьезно кивнула, точно так же как в тот день, когда Кэтрин впервые увидела ее стоящей с мистером ансено и внимательно кивающей на то, что он говорил ей. Выражение ее лица было непроницаемым.
«Энни», - начала Кэтрин более спокойным голосом. «Ты мне нравишься. Но только как подруга. Это все чем мы можем быть друг другу».
«Но...» - начала Энни.
Кэтрин подняла руку. «Это все, что может быть между нами».
Энни смотрела на нее долгое время, ее глаза были наполнены болью. «Я понимаю. Но что насчет нашей дружбы?»
Кэтрин вздохнула и взглянула на библиотекаршу, сидящую за круглым столом. Она не знала что сказать. Часть ее стремилась к Энни. Как к другу, уточнила она. Ей нравилось, когда они проводили вместе время – с Энни было так легко и просто, словно они являлись одним целым. Но большая часть ее боялась того, что могло случиться, если она продолжит общаться с Энни.
«Мы все еще друзья», - наконец сказала она. «Но ты должна пообещать, что то, что случилось больше никогда не повторится. И ты должна согласиться, что если мы будем проводить время вместе, то это будет или в компании других, или в общественных местах».
Она бросила взгляд на Энни. Та выглядела одновременно радостной и разочарованной, но заетм медленно кивнула, принимая ее условия.
«Мне только нужно твое слово, что мы не будем обсуждать...» - Кэтрин искала подходящее слово. Ничего не приходило на ум. «То, что произошло. Никогда».
Энни кивнула и протянула руку в знаке примирения. Кэтрин смотрела на нее, замечая длинные тонкие пальцы и узкую ладонь. Она хорошо помнила, как эти пальцы касались ее скул, нежно направляя ее лицо, пока Энни углубляла поцелуй. Она отогнала от себя это воспоминание и заглянула в глаза Энни. В глазах той светилось понимание реакции Кэтрин и несказанный вызов. Кэтрин гордо вздернула подбородок и протянула руку. Энни обхватила ее своей. Ее рука была сухой и теплой. Кэтрин знала, что ее собственная была влажной и, возможно, даже немного липкой.
Энни рассмеялась.
«Что?» - резко спросила Кэтрин, не понимая с чего это Энни так забавляет ее волнение.
«Ничего», - сказала Энни, качая головой.
«Скажи мне», - настаивала Кэтрин.
Энни сжала губы. Затем снова покачала головой. «Ничего». Она посмотрела на их все еще сплетенные руки.
«Я тебе не верю», - сказала Кэтрин, тоже опуская взгляд на их руки и тут же выдергивая свою.
Энни вздохнула. «Я просто давала себе обещание и мне показалась забавной его нелепость».
«И что это за обещание?» - спросила Кэтрин, сама удивляясь почему она так настаивает. Она знала, что ходит по тонкому льду и хоть часть ее и не хотела знать ответ на этот вопрос, большая часть желала именно этого. Она чувствовала на себе внимательный взгляд Энни и на секунду встретилась с ней глазами. Она была не готова к всплеску... чего? Она не знала как назвать это чувство. Волнение? Нервозность? Головокружение? Она моргнула, не в силах отвести взгляд.
«Я пообещала себе», - наконец сказала Энни, ее голос был тих и мягок, глаза неотрывно смотрели в глаза Кэтрин. «Что в следующий раз первый шаг сделаешь ты сама».
Кэтрин отшатнулась, словно ее ударили. «Разве мы только что не договорились не обсуждать это?»
«Да», - кивнула Энни. «Но ты сама настаивала, чтобы я сказала тебе о своих мыслях. Ты не можешь требовать и того, и другого, Кейт».
«Ничего не выйдет», - гневно сказала Кэтрин и отступила назад. «Совсем ничего». Она посмотрела на смятый в руке бланк заявки. Она совсем забыла, что держала его.
«Кейт...» - сказала Энни и потянулась к ней.
Кэтрин отбросила ее руку. «Пожалуйста, оставь меня в покое. Если ты действительно считаешь меня другом, просто оставь меня в покое».
Она развернулась и быстро зашагала прочь.
В ТОТ ВЕЧЕР Кэтрин сидела у себя и читала, когда в дверь неожиданно постучали.
«Кейт? Ты здесь?»
Это была Клэр. Кэтрин отложила книгу, которую читала, встала и подошла к двери. Когда она коснулась ручки, снова раздался громкий шепот Клэр.
«Кейт. Ты...?» Клэр испуганно моргнула, когда Кэтрин распахнула дверь. «Ты здесь».
Кэтрин улыбнулась и отодвинулась, пропуская подругу в комнату. «Конечно здесь. Где еще я могу быть?»
Клэр начала отвечать, но передумала и качнув головой, улыбнулась. Когда она оказалась в светлой комнате Кэтрин увидела лицо девушки. Ее глаза были красными и припухшими, словно она плакала.
Улыбка Кэтрин тут же сменилась обеспокоенным выражением лица. «Клэр, в чем дело? Что случилось?»
Клэр прошла по комнате, не поворачиваясь к Кэтрин. Она остановилась у стола и взяла книгу, которую читала Кэтрин. «Алиса в стране чудес. Ты привезла ее из дома?»
Не ответив, Кэтрин закрыла дверь и подошла к Клэр. Она наклонила голову и коснулась руки девушки. «Что случилось?»
Не глядя на подругу, Клэр пожала плечами и опустила голову. Кэтрин коснулась ее спины, но ничего не сказала. Через несколько секунд Клэр задрожала и Кэтрин поняла, что та плачет. Осторожно, она повернула девушку к себе и обняла. Рыдания стали громче и неистовее.
«Шшш», - прошептала Кэтрин. «Шшш...Все будет хорошо. Что бы это ни было, все будет хорошо».
«Нет... не... будет», - сквозь рыдания сказала Клэр. «Не будет».
«Это из-за Ленни?» - спросила Кэтрин. Она почувствовала кивок Клэр. «Вы поссорились?» Клэр снова кивнула.
«Ох, милая, ничего страшного», - попыталась успокоить ее Кэтрин. «Через несколько дней все уляжется».
«Не... уляжется», - всхлипнула Клэр. «Не уляжется».
«Что бы ни случилось, это не может быть так ужасно», - сказала Кэтрин.
Но вместо того, чтобы успокоить, ее слова заставили Клэр рыдать еще сильнее. «О, Кейт! Если бы ты только знала», - задыхаясь, сказала девушка.
«Знала что?» - спросила Кэтрин. «В чем дело?»
«Я...» Клэр глубоко вдохнула и выпрямилась. Затем встретила взгляд Кэтрин. Ее глаза были печальными. «О, Кейт. Я беременна».
Кэтрин не сумела сдержать удивленного вскрика. Из глаз Клэр хлынули слезы.
«Но как?» - спросила Кэтрин.
«А ты как думаешь?» - несчастно произнесла Клэр.
«Но... я думала, вы были осторожны», - сказала Кэтрин.
«Так и есть. Ну... в большинстве случаев. Он всегда прерывается, прежде чем...» Она всхлипнула. «Но несколько раз... О, Кейт, что мне делать?»
«Прерывается?» - спросила Кэтрин. «Но почему он не использовал..?» Хотя она не была такой опытной как Клэр, она понимала, что единственным способом предотвратить подобное было использование презерватива.
«Он не любит их», - сказала Клэр, снова всхлипывая и вытирая нос тыльной стороной ладони. «Он говорит, что с ними сложно что-либо чувствовать».
«Но Клэр...» - начала Кэтрин.
«Я знаю, знаю», - сказала Кэтрин, и сделала глубокий вдох, надув щеки словно перед погружением в воду. Она посмотрела за Кэтрин и медленно выпустила воздух из легких, ее щеки потихоньку сдувались и в какой-нибудь другой момент это выглядело бы забавно. Но не сейчас.
Кэтрин просто смотрела на нее, ожидая нового приступа плача.
«Шшш», - утешительно прошептала она, когда тело Клэр вновь забилось в рыданиях. «Все будет хорошо».
«Нет, не будет», - сказала Клэр. «Ты не понимаешь. Ленни в ярости. Он говорит, что я пытаюсь захомутать его - заставить жениться на себе. Он говорит... что я должна избавиться от ребенка».
«Клэр», - шокировано произнесла Кэтрин. «Ты ведь не собираешься это делать, да?»
«Я не знаю», - расстроенно сказала она. «Я не хочу ребенка... по крайней мере, не одна. А он ясно дал понять, что не собирается помогать. О, Кейт, я с трудом зарабатываю на себя. Я просто... я не могу завести ребенка».
«Ты могла бы пойти в один из тех домов», - предложила Кэтрин. «Для незамужних матерей. Ты могла бы родить его и отдать на усыновление».
Клэр отстранилась и грустно посмотрела на Кэтрин. Ее глаза были красными и мокрыми, из носа бежали сопли. Ее подбородок задрожал, когда она попыталась заговорить. «Я не могла бы сделать это. И к тому же, если я рожу, я навсегда потеряю Ленни».
«Потеряешь его?» - взорвалась Кэтрин. «Зачем он тебе нужен? Мужчина, который так поступает, да еще после того, что сделал сам, не достоин тебя».
«Ты не понимаешь», - сказала Клэр. «Я люблю его. Я не могу без него».
«Я думала, ты не хотела ничего серьезного», - сказала Кэтрин. «Я думала, он нравился тебе только потому, что с ним было весело и беззаботно. И что произошло?»
«Я люблю его», - просто сказала Клэр. «Я не могу потерять его».
Она умоляюще смотрела в глаза Кэтрин, словно прося ее о понимании.
Не зная что ответить Кэтрин покачала головой и беспомощно пожала плечами. «Я не знаю, что сказать. Что ты хочешь чтобы я сказала?»
«Я не знаю», - сказала Клэр. «Я... я не знаю».
Кэтрин почувствовала свежие слезы, проникающие сквозь ее блузку. Она ласково погладила девушку по голове. Они стояли так долгое время, пока Клэр наконец не успокоилась.
«Я хочу тебя кое о чем попросить», - сказала Клэр.
Кэтрин напряглась. Она знала, что Клэр это почувствовала.
«Я не могу сделать это одна», - сказала Клэр. «Я хочу, чтобы ты пошла со мной». Она схватила Кэтрин за руку и крепко сжала ее.
«Я...» - начала Кэтрин.
«Пожалуйста, Кейт», - прошептала Клэр, глядя на нее умоляющим взглядом. «Ленни говорит, что знает врача, который может это сделать».
«Клэр...»
«Он все оплатит», - быстро добавила Клэр.
«Оплатит?» - возмутилась Кэтрин. «Он обязан пойти с тобой. Он главный виновник этой ситуации».
Клэр опустила взгляд на свою руку, удерживающую запястье Кэтрин. «Он сказал, что может пойти, только он не знает как вести себя в таких случаях. Он не может смотреть на кровь или на плачущих женщин».
«Угу», - хмыкнула Кэтрин, раздраженно сжимая губы в тонкую линию.
«Пожалуйста, скажи, что пойдешь со мной», - попросила Клэр, снова разрыдавшись. «Я не думаю, что справлюсь сама».
Кэтрин вздохнула и притянула Клэр в свои крепкие объятия. Пока Клэр рыдала, она рассматривала их размытое отражение в зеркале. На секунду она задумалась как бы повела себя в этой ситуации Энни? Скорей всего, она нашла бы Ленни и сделала с ним то, что делают с быками в Биг Спрингс. Эта мысль заставила ее улыбнуться и она успокаивающе покачала Клэр в своих руках.
«Шшш», - прошептала она. «Разумеется, я пойду с тобой. Если ты примешь такое решение, я пойду с тобой».
Ее слова заставили Клэр расплакаться еще сильнее.
«Я отправлюсь в ад», - сказала Клэр. «Но я не могу сохранить его».
«Как давно ты знаешь об этом?» - спросила Кэтрин. «Ты точно уверена?»
«Точно», - сказала Клэр. «Я начала подозревать пару недель назад. А в последние дни мне становилось плохо по утрам. Вот почему вчера я так часто уходила на перерыв».
Кэтрин кивнула и вздохнула. «И не может быть, что ты просто съела что-то не то или...?» Она вопросительно подняла брови.
«Нет», - грустно покачала головой Клэр. «Я уверена».
«Не хочешь что-нибудь выпить?» - предложила Кэтрин. «Что-нибудь, чтобы успокоить нервы?»
Клэр кивнула и Кэтрин махнула в сторону стула. Клэр села, обняв себя за плечи и покачиваясь из стороны в сторону. Кэтрин смотрела на нее несколько секунд, затем вытащила из буфета бутылку джина. Вообще-то она предпочитала виски, но джин стоил дешевле. Она взяла два стакана и поставила их на стол.
«Двойной?» - спросила она, откупоривая бутылку.
«Тройной», - слабо улыбнувшись, сказала Клэр.
Кэтрин разлила жидкость по стаканам и поставила один перед Клэр. Та подняла его, осушила и скривилась.
«Ты пробовала джин?» - спросила Кэтрин.
«Конечно», - сказала Клэр. «Ты видела это сотни раз».
«Нет. Для..» Кэтрин махнула рукой на живот Клэр. «Ну, ты знаешь».
Клэр моргнула и ее лицо осветилось пониманием. Она опустила глаза и кивнула. «Я попробовала сразу же как узнала. Помнишь, как-то утром ты сказала мне, что я выгляжу так, словно провела веселую ночь? Ну, это было не так уж весело. Я целый час сидела в такой горячей воде, какую только могла вынести и выпила целую бутылку. Ничего не вышло, мне только стало хуже».
Кэтрин кивнула. «Еще есть таблетки. Ты помнишь Роуз Кокран из трикотажных товаров? Я слышала что она купила таблетки и..»
«Ленни спрашивал. Они не срабатывают». Клэр подняла руку. «И даже не предлагай мне прыгать с лестницы. Я скорее сломаю себе шею, а не потеряю его. А потом я буду одновременно и парализованной и беременной». Она покачала головой. «Это единственный выход».
Кэтрин тяжело опустилась на деревянный стул, стоящий напротив Клэр. Он заскрипел под ее весом и на секунду она усомнилась в его прочности. Она тяжело вздохнула.
«Кто этот человек, которого нашел Ленни для...?» Кэтрин подыскивала подходящее слово. «Для того, чтобы избавиться от него».
Клэр глотнула еще джина и пожала плечами. «Не знаю. Какой-то доктор, который делает это на дому».
Кэтрин изумленно уставилась на нее. «Это безопасно? Он хоть знает, что делает?»
«Ленни сказал, что его друг водил к нему свою девушку», - сказала Клэр. «Он не один из тех мясников, о которых говорят. Ленни утверждает, что он хороший специалист».
«Можно подумать он разбирается», - буркнула себе под нос Кэтрин. Она взглянула на Клэр. «Так когда ты собираешься пойти?»
«В субботу вечером», - безучастно сказала Клэр. «Ленни не сможет дать денег пока не получит зарплату, а она в пятницу».
Девушка взяла руку Кэтрин и сжала ее так сильно, что той показалась, что она сломается. Она взглянула на их соединенные руки и заметила, что костяшки пальцев Клэр были белыми.
«Я боюсь», - прошептала Клэр. «Я так напугана».
Кэтрин кивнула и опустила свободную ладонь на их сплетенные руки. «Ты не обязана делать это». Она поцеловала подругу в лоб. «Ты не обязана».
«Но мне придется», - прошептала Клэр и начала раскачиваться из стороны в сторону. «Придется».
ДОМ ДОКТОРА оказался на расстоянии не больше километра от их дома. И хотя было уже довольно темно и они находились не в самом безопасном районе города, они пошли пешком, так как знали, что на обратном пути им придется взять такси, а конверт с деньгами, который Ленни дал Клэр прошлым вечером, не включал в себя достаточной суммы, чтобы оплатить такси в оба конца.
«Это здесь?» - спросила Кэтрин, хмуро рассматривая дома. Она щелкнула зажигалкой и посмотрела на мятый листок бумаги, на котором был написан адрес. «Здесь не указаны номера. Здесь только улица и описание здания».
«Думаю, это здесь», - мрачно сказала Клэр. «Ленни сказал, что его друг говорил, что оно посередине». Она вздохнула и кивнула в сторону аллеи. «Нам нужно зайти с заднего входа. На дверной ручке висит полотенце. Ленни сказал постучать дважды, подождать, а затем постучать еще три раза».
Кэтрин поджала губы, кивнула и захлопнула зажигалку. «Ты уверена, что хочешь этого? Еще не поздно передумать».
В слабом свете окон, отражающихся от соседних домов, она видела очертание Клэр - темная мрачная фигура, нервно переминающаяся с ноги на ногу. Огоньки от света зажигалки все еще плясали перед ее глазами.
«Я не передумаю», - сказала Клэр. «Я не могу».
«Хорошо», - кивнула Кэтрин. «Тогда пойдем».
Она шагнула вперед и взяла Клэр под руку. Они обогнули угол и вышли на дорогу, которая пролегала между домов. Воздух там казался прохладнее и Кэтрин ощущала затхлый запах стоячей воды и чего-то гнилого. Клэр замешкалась, затем решительно шагнула вперед.
«Нам понадобится свет», - пробормотала Кэтрин, щелкая зажигалкой.
Ее пламя мало помогло в освещении. Они достигли середины дороги, остановились и Кэтрин повела зажигалкой в другую сторону. В нескольких метрах вперед и направо она увидела деревянную дверь, на ручке которой висело светлое кухонное полотенце.
«Похоже это здесь», - прошептала Кэтрин. Хотя голос ее был тих, звук отдался громким эхом. Клэр не ответила и несколько долгих секунд они просто пялились на полотенце. Где-то недалеко залаяла собака и Кэтрин слышала доносящиеся звуки музыки, играющей по радио.
Клэр глубоко вдохнула и подошла к двери. Она сжала руку в кулак и постучала дважды, затем подождала и постучала еще три раза. Кэтрин слышала как кто-то подошел к двери, загромыхал замок и дверная ручка повернулась.
Дверь распахнулась и Кэтрин увидела слабый свет, льющийся из одной из комнат в глубине дома.
«Миссис Уилсон?» - спросил мужской голос.
«Да», - сказала Клэр.
«Входите», - отозвался голос. «Быстро».
Он отворил дверь шире, пропуская их, затем запер ее на замок. Мужчина зажжег свет и Кэтрин захлопала глазами, моментально ослепленная.
«Так кто из вас миссис Уилсон?»
Кэтрин внимательно изучала мужчину. Он был высок, худ и у него было приятное лицо.
«Я миссис Уилсон», - сказала Клэр, делая шаг вперед. Она почти протянула ему руку, затем замешкалась и опустила ее.
Доктор был облачен в белую рубашку на пуговицах, рукава которой были закатаны выше локтя. Его темные брюки поддерживались подтяжками.
Мужчина тепло улыбнулся Клэр. «Приятно познакомиться». Он наклонил голову в подобии поклона. «Я доктор... Смит».
Он повернулся к Кэтрин в том же жесте. Рефлекторно Кэтрин повторила его движение, но не назвала своего имени.
Доктор Смит вернул своем внимание Клэр и внимательно ее оглядел. «Судя по всему, вы беременны несколько месяцев, да?»
Клэр кивнула. «Два или три, наверное».
«А точнее?» - спросила доктор Смит, его глаза все еще разглядывали ее живот.
«Скорее три», - призналась Клэр и смущенно взглянула на Кэтрин, которая сделала вид, что не удивлена этой новой информацией.
Доктор Смит кивнул и хрустнул пальцами, все еще не сводя глаз с Клэр. «Три немного сложнее. Он...?» Мужчина прочистил горло. «Вы уже чувствовали шевеление плода?»
Клэр отрицательно помотала головой.
«Это хорошо», - сказал он.
Медленные, методичные щелки пальцев доктора заставляли Кэтрин вздрагивать. Она посмотрела на его руки. Они были тонкими и нежными - тот тип рук, который она представляла мог бы быть у пианиста или кларнетиста.
«Вы сказали сложнее», - еле слышно спросила Клэр. «Насколько сложно?»
Она казалась мертвенно бледной под ярким светом кухни.
«Вам не стоит об этом беспокоиться», - сказал доктор Смит, переставая щелкать костяшками пальцев. Он повернулся к Кэтрин и снова улыбнулся. «Моральная поддержка?»
Кэтрин кивнула.
«Ну что ж...» Он снова взглянул на Клэр и вопросительно поднял брови. «У вас есть... деньги?»
Клэр кивнула и достала из сумки сложенный конверт. «Ленни... Мой муж передал это вам».
Доктор Смит улыбнулся и взял конверт. «Спасибо. Мне жаль, что приходится брать за это деньги, но, учитывая, что это незаконно...» Он пожал плечами, словно извиняясь. «Ну... вы понимаете».
Мужчина склонил голову и заглянув в конверт, пересчитал банкноты. «Хорошо. Кажется все в порядке. Проходите в мой кабинет, и мы начнем».
Клэр повернулась к Кэтрин и умоляюще уставилась на нее. «Ты ведь не бросишь меня?»
«Конечно, нет», - уверила ее Кэтрин.
Они проследовали за ним через кухню и комнату, где сидели и занимались шитьем женщина и две юные девочки. Никто их них не посмотрел на девушек и Кэтрин задумалась о том сколько раз они были свидетелями подобных сцен.
«После вас», - сказал доктор Смит, включая свет и придерживая дверь перед ними.
Комната походила на кабинет врача - с одной стороны стоял стол для осмотра, с другой находилась ширма, а у задней стены располагались стеклянные шкафчики. Перед окном, затянутым толстыми занавесками стоял письменный стол.
«Здесь я работаю днем», - объяснил доктор Смит. «Обычно я работаю по ночам... только в экстренных случаях».
Клэр вздохнула и кивнула. Кэтрин просто осматривала комнату.
«Можете зайти за ширму и раздеться», - сказал доктор Смит с профессиональной учтивостью. «Снимите только юбку и нижнее белье. Ни к чему раздеваться догола. Там есть крючки, на которые можете повесить одежду и простыня, в которую можете обернуться».
Клэр кивнула и зашла за ширму. Кэтрин последовала за ней и взяла ее сумку. Она опустила обе их сумки на стул, стоящий у стола и стала наблюдать как доктор раскладывает инструменты, которые состояли из стерильной маски, нескольких бутылок светлой жидкости, спринцовки и длинного изогнутого металлического предмета со странным концом.
Мужчина поднял голову, видя что она наблюдает за ним, и тепло улыбнулся. «Не хотите взглянуть поближе? Я буду рад объяснить что к чему».
Кэтрин поспешно покачала головой. «Нет, спасибо».
Он кивнул и повернулся, чтобы открыть ящик. Внутри лежали несколько аккуратно сложенных простыней. Он вытащил одну и расстелил ее на столе для осмотра.
Кэтрин слышала как позади нее раздевается Клэр.
«Кейт?» - позвала она. «Не поможешь мне?»
«Конечно», - сказала Кэтрин и зашла за ширму, где Клэр возилась с молнией на юбке.
«Позволь мне», - сказала Кэтрин, наклоняясь ниже, чтобы помочь подруге.
Клэр благодарно кивнула. Кэтрин расстегнула пуговицу и молнию и спустила юбку ниже, чтобы Клэр могла выйти из нее. Кэтрин принялась складывать юбку, пока Клэр снимала белье. Кэтрин обернулась и увидела, что Клэр неуклюже стоит полностью обнаженная в нижней части тела с намотанной вокруг талии комбинацией и быстро отвернулась. Она взяла простыню, перекинутую через спинку стула и не глядя протянула девушке.
«Я подожду тебя здесь», - сказала Кэтрин, не поворачиваясь к Клэр. Та взяла простыню и Кэтрин вышла из-за ширмы.
Доктор Смит в ожидании стоял у стола. Он надел белый халат и стоял потирая руки, словно желая вновь похрустеть костяшками.
Он рассеяно улыбнулся Кэтрин и посмотрел на ширму. «Она...?»
В этот момент из-за нее появилась Клэр.
«Миссис Уилсон».
Клэр стояла словно статуя, нижняя часть ее тела была закутана в простыню, глаза опущены, рука в перчатке крепко вцепилась в железную раму ширмы.
Неуместность перчаток бросилась в глаза Кэтрин и девушка наклонилась к Клэр. «Твои перчатки», - прошептала она.
Клэр взглянула на Кэтрин, затем на перчатки, затем снова на Кэтрин. Она непонимающе хлопала глазами.
«Не хочешь снять их?» - спросила Кэтрин, все еще шепотом.
Клэр покачала головой. Незаметно, она постучала пальцем по безымянному пальцу левой руки.
Доктор Смит наблюдал за их беседой, но ничего не сказал, и только улыбнулся, когда Клэр посмотрела на него.
«Я готова», - сказала она.
Он кивнул и шагнул назад, закрывая телом аккуратно разложенные инструменты.
«Пожалуйста, сюда», - сказал он, жестом направляя ее к столу.
Клэр подошла к нему и грациозно, не взирая на намотанную вокруг тела простыню, взобралась на стол.
«Отлично». Доктор Смит погладил ее по ноге. «Теперь, отклонитесь назад и лягте... Прекрасно». Он подошел к ней сбоку и слегка надавил на живот.
Кэтрин вновь обратила внимание на его тонкие пальцы. Его золотое обручальное кольцо мерцало в ярком свете, пока он ощупывал и осматривал Клэр.
«Хорошо. Я собираюсь проспиртовать руки и сделать внутренний осмотр». Он отвернулся и окунул руки в глубокую миску со светлой жидкостью, потом аккуратно вытер их полотенцем. «А сейчас», - он повернулся к Клэр, - «Пожалуйста, приподнимите ноги и раздвиньте их в стороны и мы сможем начать». Он сел на стул перед ее согнутыми ногами. «И, если можете, постарайтесь расслабить бедра».
Не желая видеть Клэр в таком уязвимом положении, Кэтрин отошла и встала у полки, заполненной разными медицинскими книгами. многие из которых были в идеальном состоянии и лишь несколько имели потрепанный вид, что говорило о том, что пользовались ими часто.
«Хорошо», - наконец сказал доктор Смит, поднимаясь. «Еще минутку и мы начнем».
Кэтрин повернулась и посмотрела на стол. Доктор Смит накрыл колени Клэр простыней так, что ее самые интимные места были скрыты от глаз. Кэтрин подошла и встала у головы Клэр. Несмотря на то, что в комнате было прохладно, Клэр обливалась потом.
Она посмотрела на Кэтрин со страхом в глазах. «Я так боюсь, Кейт».
Кэтрин вздрогнула, когда Клэр назвала ее настоящее имя и быстро взглянула на доктора, заметил ли он. Даже если и так, тот ни чем это не показал.
«Все будет хорошо», - сказала Кэтрин и отвела влажные золотистые локоны от лба девушки. «Все будет хорошо».
«Останешься со мной?» Клэр взяла ее за руку.
Кэтрин поколебалась, затем кивнула. «Если доктор Смит разрешит».
«Что разрешу?» - спросил тот, подходя к Клэр с другой стороны.
«Чтобы она осталась со мной», - сказала Клэр.
«Если она будет стоять там, где стоит, то не вижу проблем», - сказал доктор Смит и улыбнулся своей пациентке. «Хотя, вероятно, вы даже не будете знать об этом».
Он показал ей маску для дачи эфирного капельного наркоза.
«Буду», - сказала Клэр.
«Конечно», - сказал доктор Смит и приложил маску к лицу Клэр. «Я надену ее и капну несколько капель эфира, потом вы заснете. Когда вы придете в себя все уже будет закончено и мы поговорим о том, что вам нужно будет делать в последующие дни для полного восстановления».
Клэр глубоко вдохнула и кивнула. Она так крепко вцепилась в Кэтрин, что ей казалось, что та сломает ей руку.
«Тогда начнем», - сказал доктор Смит.
Он взял пипетку и капнул несколько больших капель в отверстие маски. Клэр не сводила глаз с Кэтрин, затем пару секунд спустя ее веки стали тяжелеть. Ее глаза закрылись, тело дернулось, а рука расслабилась.
«Так должно быть», - объяснил доктор Кэтрин, снимая и убирая маску. «Когда пациент подвергается воздействию эфира ему кажется, что он падает».
Он вернулся на стул перед согнутыми ногами Клэр, осторожно развел их в стороны и поправил простыню так, чтобы она располагалась выше колен. Со спокойной деловитостью он вновь опустил руки в спирт, высушил их и взял мудреный металлический инструмент. Кэтрин отвела взгляд и опустила его на руку, лежащую в ее собственной.
Работая, доктор Смит тихо напевал себе под нос. Кэтрин понадобилась несколько минут, чтобы узнать мелодию “Rock of Ages.” Она продолжала смотреть на руку Клэр, порой бросая взгляд на ее лицо. Боковым зрением она видела, что доктор Смит время от времени поворачивается и берет со стола очередной инструмент.
Звуки издаваемые его действиями были чмокающими и хлюпающими. В какой-то момент он выругался и схватил тазик. Кэтрин слышала хлюпающие звуки, пока он наполнял его содержимым утробы Клэр.
После того, что показалось ей вечностью, мужчина наконец встал, вымыл руки и снова проспиртовал их. Вытираясь, он повернулся к Кэтрин. Та вопросительно посмотрела на него.
«Я закончил», - сказал он и бросил использованное полотенце на таз с окровавленным содержимым.
«И все в порядке?» - спросила Кэтрин.
Доктор Смит помедлил, затем кивнул. «Да. Думаю, да».
«Думаете?» - переспросила Кэтрин.
Он вздохнул. «Процедура прошла не так легко как я надеялся. Но не стоит беспокоиться. Просто зародыш был больше чем я ожидал».
Доктор взял тазик и отнес его к стойке, где поставил перед стеклянными баночками с ватными шариками и другим медицинским инвентарем. Он вернулся к столу и заглянул под простыню.
«Но она будет в порядке, правда?» - спросила Кэтрин.
«Возможно кровотечение будет более объемным чем обычно, но, в любом случае, я считаю, что операция прошла успешно», - сказал он и взглянул на часы, стоящие на книжной полке. «Она скоро придет в себя».
Доктор убрал осветительный прибор от стола и осторожно распрямил ноги Клэр, затем накрыл ее простыней.
«Когда она придет в сознание, она может начать сильно дергаться или даже драться», - сказал он. «Это вполне нормально. Нам только нужно удостовериться, чтобы она не упала со стола».
Словно услышав его, Клэр тихо застонала и дернула головой.
Кэтрин посмотрела на подругу и сжала ее руку. «Милая», - сказала она на ухо Клэр. «Ты в порядке. Я здесь».
Клэр с трудом разлепила веки и задвигалась на столе. Должно быть движение причинило ей боль, потому что она вздрогнула и застонала.
«Клэр», - сказала Кэтрин, не беспокоясь больше о том, что использует ее настоящее имя. «Милая, все хорошо. Все закончилось. Я здесь».
Глаза Клэр распахнулись и она непонимающе оглядела комнату. «Где...? Это...?»
«Все закончилось», - снова сказала Кэтрин. «Ты в порядке».
Клэр попыталась привстать.
«О, нет, миссис Уилсон», - сказал доктор Смит, опуская ее в прежнее положение. «Вам нужно немного полежать». Он по-доброму улыбнулся ей. «Это довольно простая процедура, но сейчас вам нужно немного отдохнуть, а когда вы окажетесь дома, вам нужно будет оставаться в постели несколько дней». Он погладил ее по руке и заглянул в лицо. Выражение его лица было серьезным. «Вы достаточно пришли в себя? Могу я обсудить с вами то, что вам нужно будет делать в следующие несколько дней? Или нам стоит подождать?»
«Можете говорить», - сказала Клэр. «Ке... моя подруга поможет мне объяснить ваши указания мужу».
«Хорошо», - сказал доктор Смит, бросив взгляд на Кэтрин, чтобы удостовериться, что та согласна. «В следующие несколько дней вам следует избегать физической нагрузки. Никаких горячих ванн. Отдыхайте столько сколько можете и прикладывайте бутылку с горячей водой при болях или спазмах. И никакого супружеского долга несколько недель».
Кэтрин и Клэр кивнули.
«Кровотечение будет длиться несколько дней. И будут боли, похожие на те, которые вы испытываете каждый месяц при менструации». Мужчина замолчал, давая им возможность задать вопросы.
Он посмотрел в сторону ширмы, где лежала одежда и сумка Клэр и перевел взгляд на девушку. «Вы принесли с собой гигиенические материалы? Я говорил об этом вашему мужу».
Клэр с несчастным видом покачала головой.
«Ну, ничего», - спокойно сказал он. «Я дам вам ткань, которой должно хватить до того, пока вы не окажетесь дома».
Клэр кивнула.
«У вас есть какие-нибудь вопросы?» - спросил он, смотря на часы. Кэтрин задалась вопросом - а не ожидает ли он следующую пациентку сразу после них.
«Нет», - сказала Клэр.
«А что, если будут какие-нибудь осложнения?» - многозначительно спросила Кэтрин.
Клэр дернула головой в ее сторону, затем посмотрела на доктора. «Осложнения?»
«Их не должно быть, но если будут, вам, конечно, нужно связаться со мной», - спокойно сказал доктор Смит Кэтрин. «А если вы не сможете связаться со мной и вам придется отправиться в больницу... будет лучше если вы не станете упоминать моего имени».
«Осложнения?» - снова спросила Клэр. «Какие осложнения?»
Доктор Смит посмотрел на Клэр и погладил ее по плечу. «Самое опасное это если кровотечение не остановится. Небольшое кровотечение это нормально. Но если оно слишком обильное, тогда это опасно. Но я не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться». Он напряженно улыбнулся. «Вы уже можете подняться, так что я выйду из комнаты и вы можете начать одеваться». Он посмотрел на Кэтрин. «Не спешите. Просто откройте дверь, когда будете готовы и я вас провожу».
Он развернулся и быстро вышел из комнаты.
Клэр закрыла глаза и тяжело выдохнула. «Я так рада, что все кончено».
«Как ты себя чувствуешь?» - спросила Кэтрин.
«Словно меня долго били в живот», - сказала Клэр.
«О, Клэр», - прошептала Кэтрин. «Мне так жаль».
«Все кончено», - сказала Клэр. «Слава богу».
«Хочешь встать или тебе еще нужно немного отдохнуть?» - спросила Кэтрин.
«Я хочу домой», - сказала Клэр. «Я хочу пойти домой и лечь в свою постель. Ты поможешь мне?»
Кэтрин кивнула и помогла Клэр присесть. Она замерла, когда Клэр скривилась от боли.
«Все в порядке?» - спросила Кэтрин.
«Да», - ответила Клэр через пару секунд и опустила ноги вниз. «Поможешь мне спуститься?»
Кэтрин подставила ей руку и Клэр тяжело оперлась на нее, соскальзывая вниз. Она слегка покачнулась.
«Ты в порядке?» - с тревогой спросила Кэтрин.
«Буду через секунду», - ответила Клэр. «У меня немного кружится голова».
Она прислонилась к столу, набираясь сил. Затем, согнувшись, медленно направилась к ширме. Кэтрин шла рядом.
«Думаю, я смогу одеться сама», - устало сказала Клэр, опускаясь на деревянный стул.
«Я буду здесь, если тебе что-то понадобится», - сказала Кэтрин, отходя за ширму.
Пока Клэр одевалась Кэтрин бродила по комнате и осматривала содержимое стеклянных шкафов доктора Смита. В большинстве из них стояли склянки с различного цвета жидкостями и порошками.
«Я готова», - позвала ее Клэр.
Кэтрин обернулась и увидела, что Клэр стоит одетая и немного сгорбившись. Ее затянутые перчатками руки лежали на животе.
«Ты ужасно выглядишь», - сказала Кэтрин.
Клэр устало улыбнулась.
Кэтрин улыбнулась в ответ. «Я позову доктора Смита». Она открыла дверь и высунула голову в коридор. Тот стоял неподалеку и смотрел в гостиную, где сидели его жена и дочери. «Мы готовы».
Он кивнул, сказал что-то своей семье и подошел к ним. «Как вы себя чувствуете, миссис Уилсон?»
«Бывало и лучше», - призналась Клэр. «Но теперь, когда я на ногах, мне немного лучше. Только сильная слабость».
«Ну, это вполне ожидаемо», - ответил он, ведя их по коридору и через гостиную, где сидели его жена и дочери, которые как и в первый раз не подняли головы, и вывел девушек в кухню.
Как только они подошли к двери и Кэтрин взялась за ручку, доктор Смит выключил свет. Кэтрин открыла дверь и вышла на улицу вместе с Клэр.
«Как ты?» - спросила Кэтрин, когда они остановились у обочины. «Не лучше?»
Клэр кивнула и тяжело прислонилась к плечу подруги. «Да. Хотя я была бы рада поскорее оказаться в такси».
«Не уверена, что здесь их много», - сказала Кэтрин, обеспокоенно оглядываясь. «Может найдем место, где ты сможешь посидеть, пока я выйду на главную улицу и поймаю такси? А потом заеду за тобой?»
Клэр поморщилась и покачала головой. «Я лучше пойду домой пешком, чем буду сидеть здесь одна. Это не так уж далеко».
«Это в нескольких кварталах», - с сомнением сказала Кэтрин. «Доктор сказал никакой физической нагрузки».
«Не уверена, что это можно назвать нагрузкой», - сказала Клэр. «И чем раньше мы окажемся дома, тем лучше».
«Ну хорошо», - неохотно согласилась Кэтрин, протягивая ей руку. «Но если тебе станет хуже, ты тут же скажешь мне, обещаешь?»
Клэр кивнула.
У НИХ УШЛО сорок пять минут на то, чтобы добраться до дома и ни разу мимо них не проехало ни одно такси.
«Черт подери этого Ленни», - буркнула себе под нос Кэтрин, помогая Клэр подняться по лестнице.
«Он не виноват, что на улице нет такси», - слабым голосом ответила Клэр.
«Нет, но он виноват в том, что ты попала в эту ситуацию», - сказала Кэтрин. «И он виноват в том, что оказался слишком труслив, чтобы пойти с тобой или хотя бы организовать такси».
«Я не хочу говорить об этом прямо сейчас», - сказала Клэр. «Я просто рада быть дома. Я знаю, что мне нельзя принимать ванну, но я хотела бы немного помыться».
«Думаю, помыться ты сможешь», - сказала Кэтрин. «Принести тебе воды?»
Они стояли у дверей Клэр и Кэтрин искала ключ в ее сумке.
«Не сейчас», - отказалась Клэр. «Пожалуй, я пока прилягу. Я помоюсь после, когда немного отдохну».
Кэтрин кивнула и помогла девушке дойти до кровати, где та села и принялась развязывать шнурки.
«Позволь мне», - предложила Кэтрин, присаживаясь на корточки и помогая подруге.
«Я так утомлена», - сказала Клэр. «Думаешь это из-за эфира?»
«Возможно», - ответила Кэтрин. «А может от волнения. Или потери крови».
«Было много крови?» - спросила Клэр.
«Не знаю», - честно ответила Кэтрин. «Я не смотрела. Не могла».
Клэр кивнула и медленно подняла ноги на постель. «Можешь дать мне аспирин?» Она перевернулась на бок и закрыла глаза. «Он в пузырьке на комоде». Кэтрин принесла ей лекарство и налила стакан воды из кувшина на столе. Клэр открыла пузырек, высыпала на ладонь пять таблеток и протянула руку за водой. Она проглотила таблетки, запила и поставила стакан на прикроватную тумбочку. «Разбудишь меня через час, чтобы я сменила подкладку?»
Кэтрин кивнула и прижала ладонь ко лбу Клэр. Он был теплым. «Хочешь, чтобы я осталась?»
«Нет», - сказала Клэр и прикрыла глаза. «Если ты не против, я хотела бы побыть одна».
Кэтрин кивнула, вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь. Ее шаги были тяжелы, когда она шла к своей комнате. Оказавшись внутри она зажгла настольную лампу и устало опустилась на кровать.
«А ведь на ее месте могла быть и я», - тихо прошептала девушка, вспоминая Алекса. Правда, их отношения закончились почти сразу же как они перешли к интиму, но порой они изредка встречались и… . Она мимолетно подумала об этих неуклюжих и неловких встречах, чувствуя облегчение от того, что ей повезло избежать этой участи. Ей захотелось выпить. Ей нужно было стереть из памяти те картины и звуки, свидетельницей которых она только что была. И к своему удивлению, она вдруг поняла, что очень хотела поговорить с Энни.
«Чепуха», - буркнула она и встала, чтобы достать с полки бутылку джина. Стакан, которым она пользовалась утром, стоял на столе и она взяла его. Кэтрин плеснула в него немного жидкости и не выпуская бутылки из рук, выпила. Она вздохнула, когда жар алкоголя пробежал по горлу и достиг ее пустого желудка, и тут же снова наполнила стакан. Но вместо того, чтобы сразу выпить, она поставила бутылку на стол и взяла пачку сигарет.
Ее пальца дрожали, когда она сделала первую глубокую затяжку, наполняя легкие дымом. Она посчитала до десяти и медленно выдохнула. Действие напомнило ей об Энни и она снова взяла стакан. Через пару минут Кэтрин начала чувствовать действия алкоголя и сигарет. Она чувствовала себя спокойнее и ее мозг наконец-то перестал лихорадочно работать. Она затянулась в последний раз, затем затушила сигарету. Ее тело словно отяжелело и она вытянулась на кровати. Вопреки желанию, она вновь подумала об Энни. Что, - задумалась она, - сказала бы Энни обо всей этой ситуации?
Кэтрин проснулась с тревожным чувством, что оставила что-то незавершенным. Она в панике огляделась, прежде чем вспомнила, что они с Клэр ходили к доктору Смиту, и теперь Клэр отдыхала у себя.
«О, Господи, Клэр». Она взглянула на часы. Было уже почти два часа ночи. Девушка вскочила на ноги и поспешила за дверь. Коридор был темным. Она направилась к комнате Клэр, слыша как за соседней дверью храпит Дороти. Она остановилась у двери Клэр и тихо постучала.
«Клэр», - позвала она. «Ты не спишь?»
Когда ответа не последовало, Кэтрин открыла дверь и прошла внутрь. Клэр выключила свет и в тусклом свете уличных фонарей она видела лишь очертание темной фигуры на постели.
«Клэр», - снова сказала Кэтрин. «Проснись, милая. Я пришла проведать тебя».
Осторожно, не желая потревожить ее, Кэтрин подошла к кровати и опустила руку на лоб Клэр. Он был холодным... Пожалуй, слишком холодным. Она нахмурилась и опустила руку на плечо подруги. Осторожно встряхнула ее. Клэр не пошевелилась. Кэтрин снова встряхнула ее, на этот раз сильнее.
«Клэр?» - позвала она громче.
Клэр не отвечала.
Кэтрин включила настольную лампу и в ужасе уставилась на девушку. Клэр лежала на кровати, неуклюже раскинув руки и ноги. Ее руки и платье были залиты кровью. Темно-алое пятно разлилось по простыне под ее телом.
«О, боже! Клэр!» Кэтрин затрясла плечо девушки с новой силой. «Клэр! Клэр».
Клэр не отвечала.
«Нужно позвать на помощь». Она замешкалась. Она не могла оставить Клэр одну, не в таком состоянии. Может стоило позвать кого-то из соседских девушек. Она оглянулась в поисках сумки Клэр. Та лежала на столе. Кэтрин схватила ее и начала искать лист бумаги с номером телефона доктора Смита.
Кэтрин подбежала к двери Дороти. «Дороти. Дороти! Проснись!» Она постучала, сначала тихо, потом громче. «Дороти!»
Храп прекратился, и она с новой силой забарабанила в дверь.
«Дороти!»
Послышались приближающиеся шаги.
«Кто там?» - спросила Дороти.
«Это я, Кейт», - отозвалась Кэтирн. «Из соседней комнаты. Открой. Мне нужна твоя помощь».
Дороти открыла дверь и с опаской выглянула наружу. На ней была надета длинная ночная сорочка, а волосы были закручены в бигуди. Она сонно моргнула и протерла глаза.
«Что случилось?»
«Это Клэр», - сказала Кэтрин. «Ей нужен врач. Я не хочу оставлять ее. Не могла бы ты спуститься вниз, к Андерсенам, и позвонить? Это очень срочно».
Дороти непонимающе смотрела на не. «А что с Клэр?»
«Просто позвони по этому номеру», - сказала Кэтрин. «И попроси доктора Смита. Скажи ему, что начались осложнения..»
Она не могла назвать Дороти имя миссис Уилсон, так как это бы вызвало неудобные вопросы. Но не сказать было бы еще опаснее. Она снова подумала о том, чтобы самой спуститься вниз и позвонить доктору Смиту, но почему-то знала, что должна была оставаться с Клэр. Она прокашлялась.
«Скажи ему, произошло осложнение от той процедуры, которую он совершил раньше и у пациента обильное кровотечение», - сказала она. «Ты можешь сделать это? Скажи ему, что ему срочно нужно быть здесь».
Дороти кивнула. «Я только возьму халат». Она исчезла в темной комнате.
Кэтрин поспешила назад в комнату Клэр.
«Клэр», - сказала Кэтрин, присаживаясь на корточки у ее кровати и трогая ее лицо. Оно все еще было холодным. Хмурясь, девушка прижала ладонь к груди Клэр. Она едва дышала и Кэтрин с трудом ощущала медленное, слабое биение ее сердца. Надеясь, что поступает правильно, она подошла к шкафу и принялась искать одеяло. Ничего не найдя, она побежала к себе и схватила покрывало, которое ее мать настоятельно уговаривала ее взять с собой, когда она в последний раз была в Биг Спрингс. Дороти как раз поднималась по лестнице, когда она возвращалась назад.
«Я позвонила», - сообщила соседка, встречая Кэтрин у двери Клэр и заглядывая внутрь. Она не сумела сдержать вскрика, увидев Клэр в луже крови. «О, Господи, Кейт! Что...?»
«Что сказал доктор Смит?» - оборвала ее Кэтрин, отодвигая Дороти и проходя в комнату.
«Он... он сказал...» - начала Дороти.
Кэтрин укрыла Клэр одеялом и повернулась к Дороти. «Что он сказал? Что?»
«Он сказал, что нужно отвезти ее в больницу».
«Что?» Кэтрин развернулась и посмотрела на Дороти. «Он не сказал, что приедет?»
«Он сказал отвезти ее в больницу», - повторила та.
«Мы не можем отвезти ее в больницу», - раздраженно бросила Кэтрин. «Мы не можем двигать ее. Она потеряла слишком много крови. Иди перезвони доктору Смиту и скажи, что он должен приехать. А если не может сам, пусть порекомендует кого-нибудь, кто сможет».
Дороти кивнула и выскочила за дверь. Кэтрин вернула свое внимание Клэр. Дыхание девушки стало еще слабее.
«Клэр», - сказала Кэтрин, легонько похлопывая ее по щеке. «Проснись, милая. Ты можешь сделать это для меня?»
Клэр не пошевелилась.
«Пожалуйста, Клэр», - сказала Кэтрин. «Мы позвонили доктору. Он поможет тебе».
Время словно застыло, пока Кэтрин ждала возвращения Дороти. Она вскочила на ноги, когда та наконец показалась в дверях.
«Он дал мне номер другого доктора и я позвонила туда», - сказала Дороти, выгибая шею в попытке посмотреть на Клэр. «Он уже в пути».
«О, слава богу», - выдохнула Кэтрин.
«Как она?» - спросила Дороти. Ее круглое лицо румянилось от волнения и физического напряжения во время беготни вверх-вниз по лестницам. «Кейт, что случилось?»
«Это долгая история», - сказала Кэтрин. «Он не сказал, когда будет здесь?»
«Он сказал, что придет так скоро, как только возможно», - сказала Дороти. «Мистер и миссис Андерсон ждут его. Они хотели подняться, но я сказала им, что не стоит этого делать».
«Наверное, так будет лучше», - согласно кивнула Кэтрин.
«Мы можем что-нибудь сделать?» - спросила Дороти, подходя к другой стороне кровати.
«Не думаю», - ответила Кэтрин и присев на корточки у кровати принялась гладить Клэр по голове. «Все что нам остается это ждать и молиться».
Глава 13
Чикаго, Иллинойс, 1933 год
КЭТРИН ТИХО ПОСТУЧАЛА в дверь. Когда никто не ответил, она поднял кулак и постучала еще раз. Несколько секунд спустя девушка услышала звук приближающихся шагов и дверь распахнулась. Энни, одетая в ночную рубашку, с заспанными глазами и растрепанными ото сна волосами выглянула наружу.
«Кейт?» - она удивленно заморгала спросонья.
Кэтрин только кивнула, не доверяя своему голосу.
Энни нахмурилась и потерла глаза. «Что ты здесь делаешь? Все в порядке?»
Кэтрин покачала головой. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но тут же захлопнула. Она чувствовала подступающие слезы и знала, что сейчас вновь расплачется. Она судорожно проглотила застывший в горле комок и прошептала : «Клэр мертва».
Энни захлопала глазами и опустила взгляд на перепачканное кровью платье Кэтрин.
«Она мертва», - повторила Кэтрин, на этот раз громче. И разрыдалась.
«Проходи», - быстро сказала Энни и шире открыла дверь. Она отошла в сторону, пропуская Кэтрин в квартиру. «Садись».
Кэтрин прошла к маленькой кушетке и тяжело опустилась на нее, пока Энни искала свой халат. Она с тревогой на лице смотрела на Кэтрин, повязывая пояс, затем направилась к шкафу, где всегда хранилась бутылка виски. Возвращаясь назад Энни взяла кофейную чашку, которая стояла перевернутой и сохла на полотенце.
«Все остальное грязное», - объяснила она. «Пойдет?»
Кэтрин кивнула. Энни наполнила чашку наполовину и протянула девушке. Кэтрин тут же осушила ее, резко выдохнула и протянула руку за добавкой. Энни приподняла брови, пожала плечами и плеснула еще порцию алкоголя. Она подтащила один из деревянных стульев к кушетке и взяв пачку сигарет, предложила одну Кэтрин, но та отрицательно покачала головой.
«Я уже выкурила с десяток», - сказала она.
Энни кивнула, чиркнула спичкой по ножке стула и поднесла ее к сигарете, которая загорелась ярким огоньком, когда она затянулась. Она задержала дым в легких, затушила спичку и отклонившись назад, выдохнула.
«Что произошло?» - мягко спросила она.
«Она была беременна», - сказала Кэтрин, безучастно глядя в свою чашку. «Ленни не хотел, чтобы она рожала, и все устроил».
«Устроил?» - переспросила Энни.
«Встречу с доктором... чтобы она избавилась от него», - сказала Кэтрин. «Аборт».
Энни кивнула, но ничего не сказала.
Воцарилась тишина. Затем Кэтрин подняла голову. «Я умоляла ее не делать этого. Я сказала ей, что мы сможем справиться с ним вдвоем. Или, что она может отдать его на усыновление. Но Ленни настаивал».
Энни фыркнула. «Ну как обычно».
«Это было ужасно. Доктор даже не приехал, когда у нее началось сильное кровотечение». Кэтрин поднесла чашку к губам. «Он сказал, что будет небольшое кровотечение и боли, но это...»
Она покачала головой и ее глаза наполнились слезами, тело задрожало так сильно, что виски перелился через край чашки. Она сделал глубокий вдох и трясущимися пальцами поднесла чашку к губам, осушая ее.
«Было так много крови, Энни. Она не заканчивалась. Она была повсюду. Я должна была присмотреть за ней. Но я... я уснула. Когда я проснулась было уже слишком поздно». Кэтрин посмотрела на Энни умоляющим взглядом. «Я не могла остановить ее. Я не знала что делать и было слишком поздно».
Кэтрин склонилась вперед, обхватив голову руками. Ее тело снова сотряслось в рыданиях.
Энни затушила окурок и быстро подошла к ней. «Иди сюда». Она притянула Кэтрин в свои объятия. «Все в порядке. Шшшш. Все в порядке».
«Я должна была оставить ее и пойти за доктором», - прорыдала Кэтрин в рубашку Энни. «Это моя вина».
«Это не твоя вина», - сказала Энни. «Ты сделала все, что было в твоих силах. Если кого и стоит винить, то только Ленни и того мясника. Их всех нужно поставить к стенке и расстрелять».
«Я не хотела вести ее», - сказала Кэтрин. «Но она в любом случае намеревалась пойти, а я не хотела, чтобы она была там совсем одна». Она шмыгнула носом. «Это было так ужасно».
«Не думай об этом сейчас», - сказала Энни, покачивая девушку в своих руках. Она нежно поцеловала ее в макушку головы и заправила за ухо выбившуюся прядь. Кэтрин снова залилась слезами и Энни немного отстранилась. «Посмотри на меня». Она взяла заплаканное лицо Кэтрин в свои ладони. «Это не твоя вина. Ты поняла? Не было ничего, что ты могла бы изменить».
Глаза Кэтрин наполнились слезами, но она кивнула.
«Ты не могла остановить ее», - уверено сказала Энни. «И ты не могла ничего сделать, чтобы спасти ее».
Кэтрин открыла рот, собираясь опротестовать ее слова.
«Ничего», - повторила Энни.
Они смотрели друг на друга несколько секунд, затем Энни моргнула, отвела взгляд и взяла чашку Кэтрин. Долив виски, она протянула ее Кэтрин и поднесла горлышко бутылки к своим губам.
«Нам обеим не помешает выпить», - сказала она.
СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ первое, что почувствовала Кэтрин, проснувшись, было то, что она находится не в своей постели. Затем, что не может разлепить веки - они были слишком тяжелыми. Она подняла руку, чтобы протереть глаза и ощутила лежащее рядом теплое тело. Она застонала, пытаясь вспомнить каким образом снова оказалась в постели с Алексом. В прошлый раз она поклялась... она замерла, когда воспоминания вчерашнего дня стремительно атаковали ее.
Клэр.
Осознание случившегося вызвало у нее нестерпимую боль. Клэр умерла и она пришла к Энни. И у нее она и находилась сейчас. Она плакала и Энни напоила ее виски, большим количеством виски. Затем она умыла ее, помогла снять испачканное кровью платье и забраться в постель. Она была в постели Энни, а это значило, что тело, лежащее рядом принадлежит Энни. Ее сердце опустилось и она судорожно пыталась вспомнить что произошло после того как они легли. Они...?
Кэтрин присела и потерла глаза. Они словно были засыпаны песком. Она повернула голову к Энни. Та лежала на боку, на самом крае кровати. Она все еще была в халате. Кэтрин осмотрела себя - на ней была старая ночнушка, которая была слишком короткой для ее роста.
Внезапно ей стало очень стыдно. Она пришла к Энни за поддержкой. И после всего, что случилось между ними, Энни впустила ее... позаботилась о ней. А ее первой мыслью было не воспользовалась ли Энни ее состоянием.
«Эх ты», - укоризненно сказала она вслух.
«Что?» - сонно пробормотала Энни.
«Ничего», - ответила Кэтрин. Ее голова гудела от выпитого виски и она прилегла. Только прикрыв глаза она увидела Клэр в луже крови. Осознание случившегося словно ударило ее по голове. Клэр умерла. И это была ее вина, потому что она заснула. Она закрыла лицо руками и расплакалась.
Энни перевернулась. «Все в порядке», - сказала она хриплым ото сна голосом.
«Я только вспомнила, что случилось с Клэр», - прошептала Кэтрин.
«О, детка, иди ко мне». Энни перевернулась на спину и притянула Кэтрин в свои объятия.
На этот раз Кэтрин вовсе не беспокоило то, что могли означать прикосновения Энни, она лишь крепче прижалась к девушке и опустила голову на ее плечо. Энни вздохнула, тихо шепча успокаивающие слова в волосы Кэтрин, пока та не заснула.
Кэтрин открыла глаза и посмотрела на часы. Она проспала несколько часов и к своему удивлению обнаружила, что все еще находилась в руках Энни, обнимая ее за талию. Она пошевелилась и Энни что-то пробормотала и крепче прижала к себе. Это было приятно, - сонно подумала девушка. Она зарылась лицом в шею Энни и вдохнула знакомый аромат шампуня. Она чувствовала себя защищенной. Любимой.
Это слово эхом отозвалась в ее голове и она застыла, словно очнувшись и осознав что происходит. Она резко подскочила и смущенно села. Затем бросила взгляд на Энни, которая непонимающе мигала глазами.
«Прости», - сказала Кэтрин. «Я не хотела занимать всю кровать».
Она опустила взгляд, потом взглянула на Энни, которая наблюдала за ней со смешинками в своих карих глазах.
«Все в порядке», - наконец сказала она. «Я была рада, что тебе удалось заснуть».
«Скорее вырубиться», - сказала Кэтрин, потирая глаза. Она отвела выбившиеся пряди волос и, осознав, как, должно быть, ужасно выглядит, попыталась пригладить волосы руками. Она подняла взгляд и увидела, что Энни наблюдает за ней.
«Не помогает», - слегка улыбаясь, сказала Энни.
«Так плохо?» - спросила Кэтрин, не в силах отвести взгляд от глаз Энни.
Энни кивнула. «Но учитывая то, через что ты прошла, могло быть и хуже».
Кэтрин моргнула, вспоминая встречу с доктором и смерть Клэр. Ее глаза горели.
Энни опустила взгляд на свои руки и поджала губы. «Я не хотела спрашивать об этом вчера, но что дальше? То есть, я так понимаю они увезли тело... то есть, Клэр, в...»
Кэтрин кивнула. Смаргивая слезы, она судорожно проглотила застрявший в горле комок. «Уверена, ее семья займется всеми необходимыми организационными вопросами. Я... когда я узнаю больше... я...»
«Я хотела бы пойти на похороны», - сказала Энни. «Если ты не возражаешь».
«Конечно, нет», - поспешно сказала Кэтрин. «Мы могли бы пойти вместе».
«Я хотела бы этого», - кивнула Энни.
«Спасибо, что позаботилась обо мне вчера», - тихо сказала Кэтрин, не поднимая глаз. «После того как я себя вела, я не была бы удивлена, если бы ты выставила меня вон».
«Я никогда бы этого не сделала», - сказала Энни. «Ведь мы друзья».
Кэтрин взглянула в глаза Энни. «Я знаю. И если не знала этого раньше, то точно знаю теперь».
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Кэтрин встречала на вокзале родителей Клэр.
«Они были так растерянны и рассеяны, словно не понимали, что происходит», - рассказывала она Энни вечером, когда они сидели в квартире девушки и пили чай. «Отчасти от того, что никогда не были в таком большом городе как Чикаго. Но больше они казались... потерянными. Я хотела помочь им больше, но они не захотели этого».
«Наверное, они еще в шоке», - сказала Энни, отклоняясь назад и внимательно рассматривая Кэтрин. «Как ты?»
«Не знаю. Я чувствую себя... пустой». Кэтрин закрыла глаза и покачала головой. «Словно все произошедшее нереально. Я так устала. Все, чего я хочу это спать и спать. Но я пыталась поспать днем, однако, все, что я видела - Клэр, лежащую там, и кровь повсюду».
Она сдавила глаза подушечками пальцев.
«И знать, что ее комната, ее вещи, ее кровать всего в нескольких комнатах от моей», - устало произнесла она. «Понимание этого делает факт того, что она ушла навсегда, более реальным».
«Что ее родители решили с похоронами?» - спросила Энни.
«Они забирают ее домой», - сказала Кэтрин. «Как только коронер даст разрешение».
Энни кивнула. «Ты поедешь на похороны?»
Кэтрин покачала головой. «Ее родители попросили меня не делать этого. И они попросили меня передать мужчине, сделавшему это с ней, что его присутствие тоже нежелательно». Она вздохнула. «Они винят в случившемся всех тех людей, которых она знала в Чикаго».
Энни приподняла бровь.
«Они очень религиозны. Католики. Очевидно они не одобряли ее образ жизни». Кэтрин подняла свою чашку и подула на жидкость. Затем отставила ее, не сделав и глотка. «Я предложила помочь упаковать ее вещи, но они дали понять, что не хотят моей помощи. Была неловкая ситуация».
«Почему бы тебе не остаться здесь?» - предложила Энни.
Кэтрин моргнула и испуганно уставилась на нее.
«Всего на день-два», - продолжала Энни. «Пока они не уедут. Наверное, не уютно находиться всего в нескольких комнатах от них».
«Да», - признала Кэтрин. «Но я не уверена, что могу остаться здесь».
«Я не собираюсь воспользоваться ситуацией, если это то, чего ты опасаешься», - сказала Энни. И шутливо добавила. «Если, конечно, ты сама этого не захочешь».
Кэтрин залилась краской, вспоминая как проснулась рядом с Энни, обнимая ее за талию. Смутившись, она опустила взгляд.
«Я шучу», - мягко сказала Энни. «Я просто предлагаю тебе место, где ты можешь остановиться на денек-другой, чтобы не пересекаться с родителями Клэр. Меня здесь даже может не быть».
Кэтрин резко вскинула голову. «Что ты имеешь в виду?»
«Я могу остановиться у друга и оставить тебе мою комнату», - сказала Энни. «Ты можешь чувствовать себя как дома, отдохнуть, расслабиться...»
«Но где остановишься ты?» - прервала ее Кэтрин.
«У друга», - повторила Энни.
Кэтрин нахмурила лоб, вспоминая женщину, которая уходила от Энни в то утро, когда она принесла книги.
«Марджи?» - спросила Кэтрин. Она слышала напряженность в своем собственном голосе.
«Да», - кивнула Энни.
Кэтрин нахмурилась еще сильнее, и покачала головой, внезапно разозлившись, что Энни предлагает оставить ее наедине со своим горем, чтобы пойти и заняться.... чем они там занимаются с этой женщиной.
«Спасибо за предложение», - натянуто сказала она. «Но мне придется отказаться».
Энни нахмурилась. «В чем дело?» Ее лицо выражало неподдельное беспокойство. Она наклонилась к Кэтрин и легко коснулась ее руки.
«Ни в чем», - ответила Кэтрин, отстраняясь. «Я ценю твое беспокойство, но, пожалуй, я лучше останусь у себя».
Энни наклонила голову и сузила глаза. «Это имеет какое-то отношение к тому, что я сказала, что останусь у Марджи? Потому что...»
«Меня не касается то, что ты делаешь», - сказала Кэтрин, прикидываясь безразличной.
Энни задумчиво смотрела на нее, затем кивнула. «Хорошо. Но если ты вдруг передумаешь...»
«Не передумаю», - оборвала ее Кэтрин. «Пожалуй, мне пора уходить. Я очень устала. Эти дни были очень утомительными и я хочу попытаться отдохнуть».
«Кейт...» - начала Энни.
«Я в порядке». Она встала.
Энни тоже поднялась. Они неловко смотрели друг на друга несколько секунд, затем Энни притянула Кэтрин к себе. Кэтрин почувствовала как ее злость тут же улетучивается и позволила себе раствориться в объятиях девушки. Слезы не заставили себя ждать и она громко разрыдалась.
«О, Энни», - наконец выдохнула она. «Мне так жаль. Я не хотела грубить тебе. Ты была так внимательна ко мне. Просто я так устала и, мне кажется, что все это моя вина. Если бы я не уснула, Клэр могла бы быть жива».
«Нет, милая, это не так», - прошептала Энни. «Здесь нет твоей вины. Ты ничего не могла изменить».
Они стояли так долгое время – Кэтрин плакала, а Энни просто держала и укачивала ее в своих руках.
Наконец Кэтрин отстранилась. «Я испортила твое платье», - сказала она, утирая слезы и нос. «Прости».
«Ничего страшного», - ответила Энни. «И хоть сейчас это кажется невозможным, но со временем тебе станет легче».
Кэтрин шмыгнула носом.
«Ты уверена, что хочешь пойти домой?» - спросила Энни. «Ты правда можешь остаться здесь. Я могу сбегать к тебе и принести твои вещи».
«Нет, мне нужно пойти домой», - ответила Кэтрин. Она повернулась, взяла свою сумочку и открыла ее. Вытащив носовой платок, она, не церемонясь, высморкалась.
Энни наблюдала за ней с непроницаемым выражением дица.
«Увидимся на работе», - сказала Кэтрин, пряча платок в сумку, закрывая ее и направляясь к двери. «Спасибо за чай».
Энни последовала за ней и когда Кэтрин отошла в сторону, опустила руку на дверную ручку, но не спешила поворачивать ее.
«Ты уверена, что все в порядке?» - спросила она.
«Уверена», - ответила Кэтрин.
Энни кивнула, посмотрела на нее в течении нескольких долгих секунд, затем приподнялась на цыпочках и запечатлела легкий дружеский поцелуй на щеке девушки.
Кэтрин зарделась.
«Почему ты это сделала?» - спросила она, когда Энни открыла дверь.
«Потому что ты выглядела такой...» Она пожала плечами. «Печальной и разбитой».
«Так и есть», - призналась Кэтрин, желая, чтобы Энни снова ее обняла. Когда этого не произошло, она вышла и направилась к лестнице, слыша как за ней закрылась дверь.
«ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?» - спросила Кэтрин пару дней спустя, открывая дверь и видя на пороге Энни. «Разве ты не должна быть на работе?»
«Я сказалась больной», - сказала Энни, оглядывая босоногую Кэтрин в мятой одежде и с растрепанными волосами. «Я беспокоилась, что ты скучаешь по Клэр и решила прийти, чтобы составить тебе компанию».
Кэтрин печально улыбнулась. «Ты была права». Она подняла руку, показывая книгу. «Я пыталась читать, но, кажется, я прочитала один и тот же абзац раз двести и до сих пор не могу сказать о чем он».
Энни запустила руку в свою сумку и вытащила знакомую бутылку Уолкера. «У меня может быть средство решения». Она улыбнулась. «Если, конечно, ты меня впустишь».
Кэтрин округлила глаза и поспешно подалась назад, открывая дверь шире. «Прости. Я просто была так удивлена, увидев тебя. Я не хотела показаться грубой. Я... пожалуйста, проходи».
Энни переступила порог и направилась к столу, за которым Кэтрин ела или писала письма. Когда она прошла мимо, Кэтрин почувствовала аромат духов, которые продавались в их парфюмерном отделе. Он отличался от того, которым обычно пользовалась Энни и у Кэтрин промелькнула мысль не было ли это сделано специально для нее. Она моргнула, отгоняя эту абсурдную мысль. О чем ты думаешь, - пожурила она себя. Почему это вообще пришло в твою голову? Она закрыла дверь, и не оборачиваясь к Энни, постаралась взять себя в руки. Печаль по поводу смерти Клэр заставляла ее мыслить непредсказуемо. Она нуждалась в эмоциональной поддержке.
Кэтрин повернулась. Энни поставила бутылку на стол и начала расстегивать свое пальто.
«Позволь мне взять его», - предложила Кэтрин, подходя ближе.
Энни сняла пальто, стянула перчатки и протянула их Кэтриин. «Можешь просто бросить их на стул. Не стоит беспокоиться и вешать их».
«Это не составит мне труда», - ответила Кэтрин, направляясь к шкафу.
«Ты не против, если я воспользуюсь этим?» - спросила Энни.
Кэтрин оглянулась через плечо. Энни держала в руках две маленькие продолговатые баночки, которые Кэтрин привезла с собой из дома.
«Это не стаканы», - сказала она.
«Я знаю, и это не важно», - ответила Энни. «Они чистые».
Кэтрин пожала плечами. «Если хочешь». Она аккуратно повесила пальто и вернулась к столу, где Энни разливала виски в миниатюрные баночки.
Она протянула одну Кэтрин и подняла другую. «За Клэр».
Кэтрин подняла свой импровизированный стакан и чокнулась с Энни. «За Клэр». Она поднесла стакан к своим губам.
Виски теплом разлилось к ее желудку и она прикрыла глаза. Затем распахнула их. Энни сидела в кресле, стоящем под окном.
Кэтрин села напротив, на край кровати и, окинув взглядом комнату, вдруг поняла какой в ней был беспорядок. Постель не была заправлена уже несколько дней. Пепельница - забита окурками, повсюду раскиданы книги. Комната больше походила на квартиру Энни, чем на ее собственную.
«Прости, у меня такой беспорядок», - сказала она. «В последние дни мне было не до уборки».
Энни пожала плечами и наклонилась вперед, ее темные глаза были полны беспокойства. «Так как ты на самом деле? Ты не ходишь на работу и, если честно, выглядишь довольно паршиво».
«Я в порядке», - пожав плечами, ответила Кэтрин. «Устала. Грустна. Но я выйду на работу уже на днях». Она вздохнула. «Не могу себе позволить не работать. Просто мне нужно было немного времени... наедине с собой».
Она оглядела комнату.
«Тебе трудно находиться здесь?» - спросила Энни. «Ведь комната Клэр всего в нескольких шагах».
Кэтрин кивнула, чувствуя подступающие к горлу слезы и закрыла лицо руками.
«О, Кейт», - сказала Энни, поднимаясь. Она поставила свой стакан на подоконник и подошла к кровати. «Мне так жаль. Я не должна была говорить это».
Она села рядом и обняла Кэтрин, которая сжала голову руками.
«Прости», - сказала она, укачивая Кэтрин. «Я не хотела. Я не должна была напоминать тебе об этом».
Плечи Кэтрин тряслись в плаче. «Ты не напоминала мне. Это невозможно забыть. Каждый раз когда я иду в ванную и прохожу мимо ее двери, я думаю только об этом. Я проигрываю в своей голове все случившееся, пытаясь найти вариант, который мог бы все изменить». Она грустно вздохнула и отняла руки от лица. Смущенно вытерла нос. «Она заботилась обо мне, знаешь... Когда я переехала сюда. Она всегда беспокоилась обо мне. А теперь ее нет. Мне так одиноко».
Ее тело затряслось от очередного рыдания.
«Все хорошо», - успокаивала ее Энни. «Ты не одна. У тебя есть я и другие коллеги, которые беспокоятся о тебе. И твоя семья. Ты не одна».
Кэтрин подняла голову, ища взгляд Энни. Ее глаза и нос были мокрыми и красными.
Энни тихо засмеялась и вытащила из кармана платок. «О тебе нужно позаботиться». Она вытерла слезы с лица девушки. «Сморкайся», - сказала она, прижимая платок к носу Кэтрин.
Не смотря на свое состояние, Кэтрин засмеялась. «Я сама могу это сделать». Она забрала у Энни платок, вытерла нос и смяла его в руках. «Я постираю его и верну».
Энни слегка улыбнулась и кивнула, когда Кэтрин сделала глубокий вдох и наклонилась вперед, опустив голову и уперев локти в колени. Энни опустила ладонь на ее спину, нежно поглаживая ее.
«Я никогда не теряла настолько близкого мне человека». Кэтрин выпрямилась и посмотрела на Энни.
Энни понимающе улыбнулась, отводя выбившиеся пряди за ухо Кэтрин. Она задержала пальцы на щеке Кэтрин.
Кэтрин моргнула, чувствуя как учащается биение ее сердца. Она смотрела на Энни, не сводя глаз. Выражение ее лица с ласкового сменилось чем-то другим - чем-то, что Кэтрин видела раньше. Ее щека дернулась и Энни убрала руку. Она быстро встала и вернулась к окну.
«Странно, что ты не на работе», - сказала Энни, снова размещаясь в кресле. «Наверное, было трудно выбить выходные у Ансена?»
Кэтрин покачала головой. «Не очень. Кажется, он не знает как справляться с плачущими женщинами».
Энни кивнула. Она разглядывала янтарную жидкость в своем стакане, тихонько вращая его. «Я заходила несколько раз, возвращаясь домой с работы». Она не подняла головы. «Ты не отвечала на стук. Я не была уверена, что... Я не знала, ты хотела побыть одна или просто была обижена на меня». Она с осторожностью подбирала слова. «Мне показалась, ты разозлилась на меня, когда я предложила тебе остаться в моей комнате».
«Я была расстроена всем произошедшим», - сказала Кэтрин.
«Значит, ты не разозлилась?» - спросила Энни.
«Я просто хотела побыть одна», - сказала Кэтрин.
«О..» Энни посмотрела на Кэтрин и поднеся импровизированный стакан к губам, глотнула. «Но ты не ответила на мой вопрос».
«Я...» Кэтрин замолчала, не зная как объяснить то, что произошло, не уверенная, что сама понимала это. Она вздохнула. «Может немного».
«Почему?» - спросила Энни.
Кэтрин пожала плечами. «Я не знаю. Пожалуй, я чувствовала себя брошенной, так как ты собиралась оставить меня и пойти к Марджи». Она тряхнула головой. «Это не имеет смысла. Я знаю».
Энни отставила стакан на стол и снова присела рядом с Энни. «Я пыталась помочь. Я хотела, чтобы у тебя было место, где ты могла бы остановиться. Но еще я знала, что ты не чувствуешь себя уютно со мной из-за моей... из-за людей, с которыми я провожу время».
«Женщин, с которыми ты проводишь время», - подчеркнула Кэтрин.
«Женщин, с которыми я провожу время», - повторила Энни. «И я не хотела, чтобы ты беспокоилась, что я... думала, что я стану...» Она запнулась и прикусила нижнюю губу. Затем глубоко вздохнула. «Я не хотела, чтобы ты думала, что я собиралась сделать что-то, что будет не комфортно для тебя».
Кэтрин кивнула. «Нет, ты ясно дала понять, что для этого направлялась в другое место». Она была удивлена той горечи, что прозвучала в ее голосе.
Энни отстранилась, по-видимому тоже удивленная этим. «Ты спросила меня куда я пойду. Я сказала правду».
«Угу», - натянуто буркнула Кэтрин.
«Кейт, в чем дело?» - спросила Энни.
«Ни в чем», - ответила Кэтрин.
«Я не верю тебе», - сказала Энни. «Я пыталась... пытаюсь стать тебе хорошим другом. Но все что у меня выходит это только сердить тебя».
«Я грущу из-за Клэр», - сказала Кэтрин.
«Я знаю», - сказала Энни. «Но мне кажется здесь есть и нечто большее».
«Нет, ничего такого», - коротко ответила Кэтрин. «Я просто хотела бы, чтобы ты предложила остаться со мной, а не сбегать к Марджи. Вот и все».
Энни сжала губы и раздраженно качнула головой. «Чего ты от меня хочешь? Я хочу помочь. Но каждый раз как я думаю, что поступаю верно, так, как нужно тебе, выходит это не так. И я снова виновата, в обоих вариантах. Поэтому я спрашиваю тебя - что ты хочешь?»
«Я хочу...» Глаза Кэтрин жгли подступающие слезы. «Я хочу...» Она судорожно сглотнула. «Я хочу чтобы все стало как прежде».
Она согнулась, закрыла лицо руками и разрыдалась.
Энни обняла ее. «Шшш», - успокаивала она девушку. «Шшшш», - прошептала она в волосы Кэтрин. «Все хорошо. Все в порядке».
Они сидели так несколько минут, пока слезы Кэтрин не высохли и она не отстранилась.
«Кажется, я только и делаю что плачу», - сказала она и разжала кулак, в котором все еще был смятый платок Энни. Она громко высморкалась и попыталась, хоть и безрезультатно, вытереть слезы тыльной стороной ладони.
«Ты немного плаксива, это да», - сказала Энни, натягивая рукав и вытирая оставшиеся слезы с лица Кэтрин. Она нежно коснулась щеки девушки.
Сердце Кэтрин замерло на секунду, дыхание свело.
Энни услышала это и застыла. Она посмотрела в глаза Кэтрин и в этот момент Кэтрин поняла, что Энни собирается поцеловать ее. И, что самое странное, с удивлением осознала она, она хотела этого. Кэтрин приоткрыла губы в предвкушении, ее дыхание сбилось.
Энни продолжала смотреть на нее. «О, Кейт», - наконец сказала она шепотом.
Она обхватила ладонью лицо Кэтрин и нежно нежно погладила ее щеку большим пальцем.
Кэтрин видела мучительную борьбу, разыгравшуюся на лице Энни. Она наклонилась к ней. Энни приподняла подбородок Кэтрин и прижалась губами к ее лбу, затем отстранилась.
«Когда ты ела в последний раз?» - спросила Энни, ее голос звучал нейтрально и собранно. Она встала и подошла к столу.
Кэтрин смотрела на нее в недоумении, ее губы все еще были раскрыты в предвкушении так и не последовавшего поцелуя. Она моргнула и захлопнула рот, совершенно не готовая к волне злости вдруг нахлынувшей на нее.
«Я не голодна», - сказала она.
Энни повернулась и Кэтрин увидела по ее лицу, что она не просто почувствовала ее злость, но также и знала его причину.
«Кейт», - просто сказала девушка. «Ты должна понять».
«О, я понимаю», - отрезала Кэтрин дрожащим голосом, поднимаясь и подходя к окну. «Я все очень хорошо понимаю».
Она стояла спиной к Энни, руки сложены на груди, ладони сжаты в кулаки. Она чувствовала себя глупо и растерянно. За окном пасмурный день медленно сгущался такими же пасмурными сумерками. Она услышала тихое поскрипывание деревянных досок и почувствовала присутствие Энни прямо за своей спиной.
«Ты только что потеряла своего лучшего друга». Энни ласково коснулась плеча Кэтрин. «Ты страдаешь и находишься в шоке. Это не то, что тебе нужно прямо сейчас».
«Пожалуйста, не говори, что мне нужно, а что нет», - сердито бросила Кэтрин, зная, что ее слова звучат в точности как фраза одного из тех романов, которые так не любит Энни.
«Хорошо», - ровно ответила та. «Не буду. Я скажу тебе что нужно мне. Мне нужно быть честной с самой собой. Ты знаешь, что я к тебе чувствую, но я не хочу, чтобы это было так. Ты только что потеряла свою лучшую подругу и ты ранима. Ты ищешь утешения и я готова помочь, если это в моих силах. Но я не хочу, чтобы ты принимала решения, о которых можешь пожалеть, Кейт. И, если честно, сейчас я не могу быть тебе никем больше, чем просто другом».
«Отлично», - глухо сказала Кэтрин.
«Ты знаешь, что я права», - не сдавалась Энни.
«Думаю, тебе стоит уйти», - коротко бросила Кэтрин.
«А теперь ты пытаешь наказать меня за то, что я делаю так, как лучше для тебя», - сказала Энни, роняя руку с плеча Кэтрин.
«Так это ты делаешь?» - сказала Кэтрин, поворачиваясь к Энни. «Что лучше для меня?» Она насмешливо фыркнула.
«На тебя свалилось слишком много всего», - сказала Энни. «Тебе грустно, ты сбита с толку и тебе не нужно еще добавлять ко всему этому и меня...»
Кэтрин горько рассмеялась.
«Я беспокоюсь о тебе», - наконец сказала Энни. «И я хочу помочь тебе, но я не буду терпеть к себе такого отношения. Я никогда не отвергну тебя, но больше никогда не сделаю первого шага».
Она подошла к шкафу, сдернула с вешалки свое пальто, и направилась к двери.
«И, к твоему сведению, я знаю почему ты злишься», - сказала она, поворачивая дверную ручку. «И если бы ты была честна сама с собой, то тоже поняла бы это».
Глава 14
Чикаго, Иллинойс, 1933 год
Какой ужасный холод, - думала Кэтрин два дня спустя, устало шагая к остановке, от которой трамвай направлялся в центр. Утро было холодным и пасмурным. Ветер кусал ее кожу и раздул пальто, когда она остановилась среди других пассажиров. Трамвай опять опаздывал.
«Зима никогда не приходит вовремя», - громко пожаловалась женщина, стоящая позади Кэтрин.
«Как и лето», - ответил другая.
Кэтрин застыла при звуке знакомого голоса. Это была Энни. Она почувствовала как запылали ее уши, невольно подслушав разговор. «Теплее... работе... оставаться подольше в постели». Ее голос был тихим и игривым. Ее спутница засмеялась.
Кэтрин бросило в жар, она больше не ощущала холода. Сердце бешено колотилось в груди, и она смотрела прямо, пока те продолжали щебетать. Она хотела обернуться, чтобы увидеть с кем болтает Энни. Марджи? Она сузила глаза при этой мысли. Как смеет Энни приходить на эту остановку, зная что может повстречать Кэтрин. Неужели ее не волнует что она может почувствовать? Или она просто пыталась вызвать у нее ревность?
Кэтрин похолодела при этой мысли, понимая ее правдивость, и принимая ее. Она ревновала - просто и ясно. Но это было больше чем ревность к подруге, которая дружит с кем-то еще. То, что она почувствовала, услышав разговор Энни с женщиной было той ревностью, которую испытываешь к возлюбленному. Правда была неизбежна, не смотря на то, что она говорила или в чем пыталась убедить саму себя.
«... приготовлю вкуснейшую запеканку», - говорила женщина. «Приходи ко мне. Позволь мне приготовить тебе ужин сегодня».
Энни засмеялась. Этот звук был теплым и гортанным. Она что-то неслышно прошептала и женщина засмеялась в ответ.
Они собираются вместе ужинать, - подумала Кэтрин, снова чувствуя ослепляющую волну ревности. Она больше не могла находиться рядом с ними.
Она резко вздернула голову при звуке приближающегося трамвая.
«Наконец-то», - сказала спутница Энни.
Когда толпа ожидающих с радостью хлынула к трамваю, Кэтрин отступила в сторону, позволяя им пройти вперед. Энни и жещина - это была Марджи - прошли справа от нее. Кэтрин отвернулась в другую сторону. Краем глаза она видела как Энни подошла к трамваю и замерла, заметив Кэтрин. Сердце девушки ухнуло вниз и не сумев остановить себя, она повернулась и прямо встретила взгляд Энни. Они смотрели друг на друга. Энни слегка нахмурилась, взгляд ее карих глаз был непроницаемым.
Кэтрин хотела что-то сказать, но остановилась, не зная что именно это должно быть. Она представила несколько вариантов.
«Доброе утро?»
«Как ты?»
«Пожалуйста, прости меня. Я сказала все это только потому, что влюблена в тебя».
Внезапное понимание того, что эти слова были правдой - что она была влюблена в Энни - затмило все другие мысли в ее голове. Она моргнула, не в силах двинуться или заговорить, наблюдая за тем, как Марджи схватила Энни за рукав и потянула к трамваю.
«После вас», - сказал стоящий рядом с Кэтрин мужчина, его нос и щеки были красными от холода. Он протянул руку вперед, жестом приглашая ее взобраться на ступенькам трамвая. Она рассеяно моргнула, глядя на него и он снова повторил свой жест и слова.
Кэтрин покачала головой. «Я... спасибо, но... я... кое-что забыла». Ничего не видя перед собой, она развернулась и направилась в сторону реки. Позади нее трамвай издал сигнал, предупреждающий о своем отъезде и гремя и грохоча начал двигаться в сторону центра.
Кэтрин оказалась на работе с получасовым опозданием. Направляясь в комнату, где регистрировали время прихода, она прошла через обувной отдел и увидела Энни, раскладывающую туфли на прилавке. Она покраснела, вдруг осознав, что теперь все встало на свои места. Она почувствовала как быстрее забилось сердце у нее в груди и заставила себя поскорее пройти мимо.
Оказавшись в раздевалке, девушка сложила вещи в свой шкафчик и направилась в свой отдел. Снова проходя мимо обувного, она увидела что к Энни присоединился мистер Ансен и что-то говорил, жестикулируя и кивая. Кэтрин вежливо улыбнулась в их сторону, заставляя себя не искать взгляда Энни. Интересно, Энни смотрела ей вслед?
«Спасибо, что прикрыла меня», - сказала Кэтрин, заходя в отдел перчаток. Замена Клэр - полная девушка по имени Фрэнсин, была переведена сюда из отдела хоз.товаров. Она была милой, но совсем не такой как Клэр.
«Нет проблем», - весело улыбаясь, ответила та. «Обращайся, если нужна помощь. Что случилось? Проспала?»
«Нет», - сказала Кэтрин. «Пропустила трамвай. Знаешь, один из этих дней».
«О, да, знаю. Мой муж всегда говорит, что в такие дни меня не стоит даже ждать». Она рассмеялась и бросила взгляд на Кэтрин. «Тебе понравится Джесс. Он такой забавный». Она помолчала. «Эй, ты должна прийти как-нибудь к нам на ужин. Познакомишься и мы сыграем в домино или карты. Я сделаю мясной рулет».
Кэтрин вежливо улыбнулась. «О, спасибо, это так мило с твоей стороны. Но я не...» Она вздохнула. «С тех пор как умерла моя подруга Клэр, я пока не нахожу в себе сил на вечеринки».
Фрэнсин улыбнулась и погладила Кэтрин по руке. «Тогда знай, что предложение в силе до тех пор, пока ты не будешь готова. Я готовлю вкуснейший мясной рулет. Или, если предпочитаешь, могу сделать запеканку».
Упоминание запеканки напомнило Кэтрин причину ее опоздания, и она снова почувствовала удушающую ревность, растекавшуюся в ее груди. Девушка бросила взгляд в сторону обувного отдела. Она знала одно - ей нужно поговорить с Энни. И ей нужно выяснить, что у нее с Марджи. Вечером, - пообещала она себе, наклоняясь и доставая коробку с перчатками из-под прилавка, собираясь разложить их. Она поговорит с ней сегодня, и сделает это хотя бы для того, чтобы извиниться за свое поведение.
ЭННИ ПЫТАЛАСЬ ВЛЕЗТЬ В ПАЛЬТО, когда в раздевалку вошла Кэтрин. Служащие собирали свои вещи и обсуждали прошедший день или свои планы на вечер. Не зная как отреагирует Энни, Кэтрин не рискнула заводить разговор в их присутствии, но она также понимала, что у нее не будет шанса поговорить с ней наедине, если только они не уйдут одновременно.
«Или сейчас, или никогда», - тихо сказала она и глубоко вдохнув, шагнула вперед.
Энни повязывала черный шерстяной шарф вокруг шеи, стоя спиной ко всем. Кэтрин охватила паника при мысли, что она собирается сделать. Она легко коснулась плеча Энни дрожащей рукой.
«Мы можем поговорить?» - спросила она тихо, так, чтобы их никто не услышал.
Энни замерла и повернулась к ней. Ее темные глаза были настороженными.
«Пожалуйста», - попросила Кэтрин.
Энни замешкалась, затем кивнула. Она захлопнула дверцу шкафчика и направилась к выходу, где остановилась в ожидании, когда Кэтрин возьмет свое пальто и сумочку. Кэтрин видела как напряжены ее скулы, пока они шли через магазин, кивая и прощаясь с коллегами. Холодный воздух, встретивший их на улице заставил ее поежиться.
«Ненавижу это время года», - поспешно сказала она. «Просыпаешься - темно, возвращаешься домой - темно».
Энни кивнула, но ничего не добавила. Кэтрин указала на трамвайную остановку и они направились к ней.
«Не хочешь куда-нибудь зайти и выпить?» - спросила Кэтрин. «Мы могли бы сделать это здесь или поближе к дому».
«Вообще-то у меня нет времени», - сказала Энни. «Я обещала другу вместе пообедать».
«Марджи?» - натянуто сказала Кэтрин.
«Да», - кивнула Энни. «Марджи».
Кэтрин сердито смотрела на дорогу. Они были почти у остановки. Она не хотела начинать этот разговор в окружении стольких людей, но было ясно, что Энни не собиралась идти ей навстречу и оставаться наедине.
«Так ты... встречаешься с ней?» - спросила Кэтрин, ненавидя себя за этот вопрос, но не в силах сдержать желания знать. Они стояли довольно далеко от других пассажиров, так, что их не могли слышать, но довольно близко, чтобы успеть занять места, когда прибудет трамвай.
Энни вздохнула, пар от ее дыхания мерцал от освещения уличных огней. «Кейт, что ты хочешь?»
«Я хотела бы поговорить с тобой наедине». Кэтрин оглянулась. «Пожалуйста. Я хочу извиниться за то как себя вела и объяснить». Энни ничего не ответила. «Я могу прийти к тебе или мы можем пойти куда-нибудь выпить. Куда угодно. Ты можешь выбрать».
«О чем ты хочешь поговорить?» - спросила Энни.
«Я хочу поговорить о... нас», - тихо сказала Кэтрин.
«Нас», - с сарказмом в голосе произнесла Энни. «Нас в смысле... в каком именно смысле?»
Кэтрин колебалась, не уверенная что сказать и как вообще начать этот разговор.
Раздался сигнал трамвая, предупреждающего о своем приходе. Они стали в очередь. Трамвай был переполнен и им не удалось найти места рядом друг с другом.
Может это и к лучшему, - подумала Кэтрин, когда трамвай дернулся. Ей нужно было подумать. С того места где она сидела было видно лишь затылок Энни, покачивающийся от движения машины. Она действовала импульсивно, прося о разговоре с Энни, но не зная, что именно она хочет сказать. К тому времени когда они оказались у своей остановки, она все еще не знала.
Энни сошла первой и стояла на платформе, в ожидании Кэтрин. Ее полные губы теперь были сжаты в тонкую линию и Кэтрин не могла понять от раздражения или обиды.
«Прошу тебя, всего десять минут», - сказала Кэтрин. «Если честно, то я даже не знаю что хочу сказать, но если я не смогу выразить все в это время, ты сможешь уйти».
Энни подняла голову, встречая взгляд Кэтрин. Она прикусила нижнюю губу, задумавшись о чем-то, затем кивнула. «Десять минут. Потом я уйду».
К дому Кэтрин они подошли в полной тишине, прошли по коридору и поднялись по лестнице на третий этаж. Взгляд Энни задержался на двери, которая когда-то вела в комнату Клэр, но она ничего не сказала. Она подождала пока Кэтрин отопрет дверь в свою комнату и проследовала за ней внутрь. Кэтрин сняла пальто и шарф и обойдя комнату, включила небольшую настольную лампу. Энни осталась у двери.
«Можешь снять пальто», - предложила Кэтрин.
«Не думаю, что буду здесь так долго», - ответила Энни.
«Хорошо», - сказала Кэтрин, перекидывая пальто через спинку стула и поворачиваясь к Энни. Она нервно пригладила свое платье.
Энни наблюдала за ней, но ничего не говорила.
Она не собирается облегчить мне работу. Кэтрин кашлянула и уставилась в пол. «В прошлый раз, когда ты была здесь, я повела себя ужасно. Тогда я не понимала почему, или может понимала, не знаю, но я...» Она запнулась и подняла глаза на Энни.
Та безучастно наблюдала за ней.
«Мне так отчаянно не хватает Клэр», - сказала Кэтрин. «И хотя я и горюю, я вела себя так совсем не по этой причине».
Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, готовя себя к следующим словам. «Ты была права насчет того, почему я была зла. То, что я чувствую в твоем присутствии пугает меня. Я пыталась убедить себя, что не такая как ты - что мы всего лишь друзья. Но сегодня, когда я увидела тебя с Марджи, я поняла...»
Она тряхнула головой и повернувшись спиной к Энни, подошла к окну. Она прижалась лбом к холодному стеклу и попыталась сложить свои слова в связное предложение.
«Когда я увидела тебя с Марджи, и тогда, в первый раз, и сегодня, я разозлилась. Я ревновала». Она повернулась и прямо посмотрела на Энни. «И все еще ревную».
В тусклом свете глаза Энни были темными и непроницаемыми. Она смотрела на Кэтрин несколько секунд, затем отвела взгляд. Кэтрин слышала ее тихое дыхание, пока та рассматривала пол.
«Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь», - тихо попросила Кэтрин.
«Что ты хочешь чтобы я сказала?» - спросила Энни ровным голосом.
Кэтрин грустно посмотрела на нее, она хотела кричать: «Скажи, что любишь меня. Скажи, что она ничего для тебя не значит. Скажи, что все можно исправить».
Несколько долгих секунд в комнате стояла тишина. «Мне нужно идти».
«Я понимаю», - сказала Кэтрин. «Мои десять минут вышли».
Энни кивнула, но не сделала попытки сдвинуться. Кэтрин изучала стоящую перед ней девушку - ее маленькую фигурку, все еще закутанную в пальто и шарф, ее темные волосы, в тусклом свете казавшиеся почти черными, ее длинные ресницы. Она вспомнила как эти ресницы легко касались ее лица, когда Энни поцеловала ее в первый раз и почувствовала тяжесть в груди и в низу живота.
«Энни», - тихо прошептала она.
Что-то в ее голосе заставило Энни поднять голову. Ее темные глаза встретили зеленый взгляд Кэтрин и в течении нескольких секунд они просто смотрели друг на друга. Не отрывая глаз Кэтрин преодолела несколько шагов разделяющих ее и Энни и обхватила лицо девушки своими ладонями, слегка приподнимая его. Она видела как бешено пульсирует жилка на шее Энни, прямо над ее черным шерстяным шарфом и поняла, что девушка была в таком же состоянии, как и она сама.
«Прости». Кэтрин наклонила голову и легко и нежно коснулась губ Энни своими. Это было похоже их первый поцелуй, толькоо наоборот. В этот раз Кэтрин направляла лицо Энни. Это Кэтрин нежно раскрыла губы Энни кончиком своего языка. Это Кэтрин была инициатором и агрессором.
Энни потрясенно выдохнула, но не отстранилась. Поначалу она просто стояла опустив руки и позволяя Кэтрин вести. Но затем, когда поцелуй стал более глубоким, подняла руки и опустила их на плечи девушки. Кэтрин положила ладонь на затылок Энни, та издала тихий звук и крепче прижалась к ней. Тело Кэтрин загудело от этого контакта и она застонала в ответ.
Энни улыбнулась и, скользнув губами по щеке Кэтрин, остановилась у ямочки под ее ухом. Дыхание Кэтрин участилось и она откинула голову назад. Энни прошептала что-то неразборчивое в шею Кэтрин, и снова притянула ее лицо к себе. Кэтрин задыхалась. Она углубила поцелуй и опустила руки на лацканы пальто Энни. Расстегнув пуговицы, она спустила его с плеч девушки и оно с тихим шелестом упало на пол.
Энни застыла.
«Что?» - спросила Кэтрин, ее дыхание было сбивчивым, когда она отстранилась и заглянула в глаза Энни. «В чем дело?»
«Я не могу», - сказала Энни. Она выглядела потрясенной. «Мне нужно идти. Я уже опаздываю».
Кэтрин неловко и нехотя отступила назад. «Марджи».
«Да», - сказала Энни. «Я обещала быть дома к ужину».
Кэтрин почувствовала как напряглось от злости ее тело. «Дома». Это слово словно застряло в ее горле.
«Ты знаешь, что я имею в виду», - сказала Энни, наклоняясь, чтобы взять свое пальто.
«Значит ты...» Кэтрин не знала что сказать.
«Кейт...» - начала Энни.
«Не надо. Прошу тебя... не надо». Кэтрин отвернулась и подошла к окну, где стояла, сложив руки и притворяясь, что смотрит наружу. Она видела отражение Энни в стекле, лицо девушки было бледным и размытым.
«Ты должна понять, я не думала, что ты когда-нибудь...» - сказала Энни.
Кэтрин горько рассмеялась. «Я тоже». Она вздохнула. «Я знаю. Тебе нужно идти».
Размытое лицо Энни кивнуло в ответ. «Кейт...»
Кэтрин развернулась. «Что?»
Энни моргнула и прикусила губу, словно хотела сказать что-то больше, но не решаясь. «Увидимся завтра на работе».
Кэтрин отвернулась к окну, закрыла глаза, ожидая тихого щелчка закрывшейся двери прежде чем позволить себе расплакаться.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Кэтрин сделала все возможное, чтобы уйти с работы пораньше и не оказаться в одном трамвае с Энни и Марджи. Она провела большую часть вчерашнего вечера представляя этих двоих вместе. Ее преследовали видения того, как они смеются, разговаривают, ужинают, или как Марджи целует Энни. Разумеется, она не имела ни малейшего понятия каким образом это происходит между двумя женщинами, но учитывая ее опыт с мужским полом, она могла себе представить.
Кэтрин вздохнула и потерла глаза. Она не спала всю ночь, размышляя над тем, что произошло и пытаясь понять как быть дальше. Она не чувствовала себя отвергнутой, с удивлением поняла девушка. Реакция Энни только показала, что у той все еще были чувства к ней. Но она также была в отношениях с Марджи. И, если считать с первой встречи Кэтрин с Марджи, продолжалось все это уже довольно долго.
Девушка шла по улице пока не достигла небольшого кафе, куда они постоянно ходили с Клэр. После смерти подруги, она часто заходила сюда, представляя, что ждет ту с работы. Иногда она мысленно разговаривала с ней - подробно рассказывая о прошедшем дне. Сегодня она только хотела кофе и спокойствия. Теплота заведения и запах жареных яиц действовал на нее успокаивающе. Она села за стол и заказала кофе у изможденной официантки. Медленно попивая его, она снова вернулась мыслями к Энни. Целовать ее было так же хорошо, как она и помнила, или даже лучше. Ее поцелуи намного отличались от поцелуев тех парней, с которыми она встречалась. Намного мягче, нежнее и...
«Еще?» - спросила официантка.
Вздрогнув, Кэтрин подняла взгляд. Женщина держала в руках кофейник, ее тонкие брови были вопросительно подняты. Она выглядела такой же усталой, какой чувствовала себя Кэтрин.
Кэтрин посмотрела на часы и покачала головой. «Нет, спасибо, мне уже пора идти на работу».
Кэтрин открыла сумочку и вытащив несколько монет оставила их на столе. Она чувствовала себя тревожно, хотя не знала было ли это из-за кофе или ее чувств. Ветер подхватил подол ее пальто, когда она вышла на улицу. Его ледяной порыв заставил девушку вздрогнуть. Одним из тех недостатков, к которым она не была готова приехав в Чикаго, был ветер. Глаза защипало и она сморгнула набежавшие слезы. Кэтрин подошла ко входу и удивилась увидев Энни, которая стояла наклонив голову и обхватив себя руками. Она держала в пальцах сигарету. Казалось, она чего-то ждет.
Кэтрин шагнула вперед и быстро преодолела оставшееся расстояние до входа. Энни подняла голову и поймала ее взгляд. Словно рефлекторно она поднесла сигарету к губам в последний раз, глубоко затянулась и бросила ее на землю. Затем медленно выдохнула.
«Я хотела поговорить с тобой», - сказала она, когда Кэтрин подошла ближе. Изо рта вместе со словами вырывался табачный дым. «О вчерашнем вечере».
Кэтрин натянуто кивнула.
«Я не знаю что сказать», - вздохнув, призналась Энни.
«Знаю», - сказала Кэтрин, глубже засовывая руки в карманы своего пальто. «Я тоже». Она шагнула ближе. «Послушай, все это так ново для меня. Эти чувства, признание того, что я чувствую к тебе, что я чувствовала, когда...» Она тряхнула головой.
«Чего ты хочешь, Кейт?» - наконец спросила Энни.
«Я все еще пытаюсь понять это». Она помолчала. «У тебя с Марджи все серьезно?»
Энни подняла взгляд на Кэтрин. «Мы встречаемся уже некоторое время. Она мне нравится».
Кэтрин сжала губы и медленно кивнула. Она резко выдохнула, не заметив, что все это время не дышала в ожидании ответа, и кашлянула. «Ты чувствуешь к ней то же, что и...» Она замолчала, не желая знать ответа.
«К тебе?» - закончила Энни. «Нет. Но с Марджи я знаю чего ожидать. Я знаю, что она не считает это экспериментом и однажды не изменит вдруг свое мнение».
Это было больно услышать. «Как я».
Скулы Энни напряглись, но она ничего не ответила.
«Прекрасно», - выдохнула Кэтрин, пытаясь быстро проскользнуть мимо Энни.
«Кейт», - сказала Энни, хватая ее за руку. «Пожалуйста, послушай меня. Я хотела, чтобы мы поговорили как взрослые. Я хотела объяснить почему...»
«Твое объяснение было более чем понятным», - оборвала ее Кэтрин.
«Я хочу чтобы мы остались друзьями», - сказала Энни.
Кэтрин коротко рассмеялась. «Друзьями». Она закатила глаза. «Смешно, как все вдруг может поменяться, да? Не я ли недавно говорила тебе то же самое?»
Энни моргнула и криво улыбнулась. «Возможно, в этом есть доля иронии, но это вовсе не смешно».
Кэтрин вздохнула и задумалась. Дружба лучше чем ничего. И Энни призналась, что не чувствовала к Марджи того же, что к ней.
«Мы могли бы проводить вместе время», - продолжала Энни. «Как раньше, до всего этого».
«А что насчет Марджи?» - спросила Кэтрин.
Энни колебалась. «Нам не обязательно включать в это Марджи».
«Но разве это не будет неправильно?» - спросила Кэтрин.
«Нет», - ответила Энни. «У нас с ней отношения, а с тобой... дружба. Все четко и ясно. Веришь или нет, но я знаю разницу между этими двумя словами. И не сделаю ничего, чтобы подвергнуть опасности одно из них».
«И ты так в этом уверена», - сказала Кэтрин. В голове у нее формировалась новая идея.
«Да», - твердо ответила Энни.
Кэтрин смотрела на нее несколько секунд, а затем, точно так, как когда-то сделала в библиотеке Энни, протянула руку, закрепляя их договор.
«Хорошо», - сказала она. «Я согласна».
Глава 15
Лоренс, Канзас, 1997 год
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Джоан проснулась с чувством беспокойства и дезориентации. Ей потребовалось несколько секунд на осознание того, что она находится в доме своей матери - в своей детской комнате. Женщина перевернулась на спину и уставилась в потолок, пытаясь избавиться от смутного воспоминания последнего сна. Ей снилось как ссора с Люком заканчивается яростным, почти грубым сексом. Хоть и жесткий, он был совершен по взаимному согласию, и, странно, но довольно хорош.
Джоан потерла глаза.
У них с Люком никогда не было бурного секса. В последнее время у них вообще почти не было секса, - криво усмехнулась она. Так почему ей приснилось нечто настолько непохожее? Вероятно, это из-за разговора с миссис Йоккум. Она тряхнула головой, пытаясь выкинуть из головы картинку того как отец насилует мать. Он был вспыльчив, она это знала. И он мог быть жестким. Но могло ли это вылиться в изнасилование? Или, учитывая то, что они были женаты, он не считал это изнасилованием? Не оправдание, - напомнила она себе. Это никогда не может быть оправданием.
Тот факт, что Джоан была результатом этого действия, многое объяснял. Будучи матерью, она знала, что невозможно было не любить своего собственного ребенка. Но каждый день видеть напоминание такого ужасного действия... Поэтому для ее матери всегда было так сложно выражать свою любовь к ней? Возможно. Это объясняло и неприязнь матери к своему мужу. В этом свете неприязнь Джоан к Люку выглядела глупо.
Люк.
Джоан вздохнула и опустила руку на живот. Он еще был плоским, но по опыту она знала, что через несколько недель он начнет округляться. Что-то нужно было делать, и чем раньше тем лучше. Она перевернулась на бок и засунула руки под подушку. Интересно, что сейчас делает Марк? - задумалась она. Со своей женой? Скучает ли он по ней? Что бы он сделал, если бы знал, что она носит его ребенка? И беспокоил бы его тот факт, что она собирается избавиться от него?
Мысль о процедуре, которая оборвет единственную нить, связывающую ее с Марком, вызвала у нее грусть. Она не хотела делать аборт, но она и не хотела еще одного ребенка, так? Она представила бессонные ночи, грязные подгузники, постоянное кормление - все это было бы слишком, при наличии двух детей, о которых она уже заботилась. И еще ее беспокоил вопрос отцовства. Хотя она знала, что могла бы выдать этого ребенка за ребенка Люка, но что, если бы он пошел бы в Марка?
Нет. Она не такая как ее мать. Она не собирается рожать ребенка, которого не хочет. К тому же какой нормальный человек принесет новую жизнь в брак, который почти разрушен и к женщине, которая не хочет быть матерью. В здравом уме - никто.
«Я становлюсь чудовищем», - громко сказала она, с отвращением откидывая одеяло и спуская ноги на пол. Сегодня ее ждало много дел. Сначала она выпьет кофе. Затем позвонит в клинику, и назначит встречу с доктором из Вичиты. Как только дата будет назначена, она поговорит с аукционистом и узнает, сможет ли тот сам организовать продажу, если она будет отсутствовать.
В ожидании когда будет готов кофе, Джоан пошла в столовую и взяла последнее письмо и свой блокнот. В гостиной солнечный свет ярко лился из окна на кресло матери. Притянутая теплом, она опустилась в кресло и распечатала конверт. Письмо было датировано 1959 годом. Бумага была такая же как и в предыдущие разы. Она начала читать.
Любовь моя,
Прошло пять лет и я ни на грамм не приблизилась к твоей потери, я ощущаю эту боль так же остро, как и в тот день, когда у меня отняли тебя. У нас было так мало времени вдвоем.
Я никогда не говорила тебе это, но, мне кажется, я влюбилась в тебя в тот день, когда ты подошла ко мне и попросила у меня сигарету. В тебе было что-то, что заставляло меня жутко нервничать, но в то же время я была заинтригована тобой. Ты была такой прямой, и такой настойчивой. И ты могла бы до сих пор быть жива, если бы не вернулась ко мне, понимаешь ли ты это? Если бы не твоя настойчивость, у нас была бы наша "великая история любви" и так бы все и осталось. Она бы бережно хранилась в нашей памяти. Я никогда не смогла бы забыть тебя, но я могла бы жить дальше.
Я до мельчайших подробностей помню тот день, когда вышла на крыльцо и увидела как ты стоишь у машины. Я думала это фермер из соседнего дома пялится на меня. Но это была ты. Мое сердце остановилось в ту минуту и я поняла, что только дурачила себя, думая, что жизнь без тебя возможна. Вот так в один момент ты уничтожила и спасла меня - одновременно.
Сейчас я понимаю, что ошибалась во многих вещах. Я не должна была отпускать тебя в тот последний день. Я должна была схватить тебя и заставить выслушать. Я должна была сказать слова, которые теперь могу только написать - Энни, я люблю тебя и я не могу жить без тебя.
Джоан опустила письмо, не веря своим глазам. «Не может быть», - тихо прошептала она. Медленно, не торопясь она перечитала письмо еще раз. Все было так же как она поняла, ее мать обращалась к "Э" в женском лице, а в конце ясно написала Энни.
«Боже мой», - изумленно прошептала Джоан. «Моя мама была лесбиянкой».
«ДА, ЭТО ПРАВДА», - подтвердила миссис Йоккум.
Прочитав письмо, Джоан сразу же поспешила к дому миссис Йоккум, забарабанила в дверь и потребовала объяснить правда ли что за буквой "Э" на самом деле скрывалась женщина.
«Но как?» - спрашивала Джоан, все еще в шоке от новостей. «Когда? Я не понимаю».
«Входи», - ласково пригласила ее миссис Йоккум, тревожно поглядывая на улицу. «Слишком холодно, чтобы обсуждать это снаружи. Проходи, и я заварю чай».
«Я...» Джоан тряхнула головой, собираясь предъявить новые требования, затем вздохнула и повиновалась.
Молча она проследовала за миссис Йоккум через дом в кухню. Утреннее солнце тепло светило в окно, освещая комнату, которая вкусно пахла корицей и домашним хлебом.
«Я пеку», - сказала миссис Йоккум. «Твоя мама каждый четверг приходила на мои знаменитые булочки с корицей. Ты знала об этом?»
«Нет, не знала», - качнула головой Джоан.
«Она была той еще сладкоежкой», - сказала миссис Йоккум.
«Должно быть, это было единственное сладкое в ней», - вырвалось у Джоан прежде, чем она смогла остановить себя.
«Ох, Джоани», - сказала миссис Йоккум. «Ты не должна быть так строга к ней».
Джоан закатила глаза и пожала плечами, прежде чем опустить взгляд на знакомый хромированный кухонный стол. Она была удивлена, что миссис Йоккум до сих пор не сменила его, аккуратно проводя пальцами по его поцарапанной поверхности. Она улыбнулась, вспоминая те летние дни, когда они с Джейсоном забегали с улицы, чтобы сесть за стол и поесть печенья или фруктов.
«Садись», - сказала миссис Йоккум, ища что-то в ящике, стоящем у плиты. «Тебе кофе или чай?» Она повернулась к Джоан, которая стояла, опустив руки и сжав кулаки.
«Как вам удобнее», - ответила та.
«Ну, лично я предпочитаю горячий чай», - сказала миссис Йоккум.
Джоан рассеянно кивнула, ее мозг все еще обрабатывал невероятную информацию, что великой любовью всей жизни ее матери была женщина.
«И, конечно же, я думаю, ты не откажешься от булочки с корицей. Я как раз закончила с глазурью». Миссис Йоккум кивнула на поднос. «Правда вкусно пахнут?»
Джоан заставила себя вернуться в реальность. Она посмотрела на поднос. Горячий пар поднимался от выпечки, и ей пришлось признать, что их аромат действительно был великолепен.
«Очень вкусно», - согласилась она.
«Ну, тогда тебе еще нужно сказать, что на вкус они так же прекрасны», - сказала миссис Йоккум, наполняя чайник водой. «Я знаю, что сейчас многие используют микроволновые печи, но меня они пугают всеми этими кнопками и сигналами». Она зажгла газ и поставила чайник на огонь. «Я предпочитаю делать все по старинке - готовить на огне».
Старушка повернулась к Джоан и озорно улыбнулась. Несмотря на свое состояние, Джоан не смогла не улыбнуться в ответ.
«Садись», - снова попросила ее миссис Йоккум, кивая на один из старых виниловых стульев. «Снимай куртку и я отвечу на твои вопросы».
Джоан окинула себя взглядом и поморщилась. Она все еще была в пижаме. Прочитав письмо, она поспешила за дверь, остановившись только для того, чтобы натянуть ботинки и старую куртку матери, которую та использовала для работы во дворе. Она сняла куртку, повесила ее на спинку стула, и села.
«Расскажите мне об Энни», - попросила Джоан.
Миссис Йоккум взяла из шкафчика две тарелки и опустила их на кухонную поверхность у плиты. Она стояла спиной к Джоан, затем повернулась к ней.
«Твоя мама была непростой женщиной», - начала она.
«Это я уже поняла», - натянуто бросила Джоан.
Миссис Йоккум кратко кивнула, изучая лицо Джоан. «Знаешь, ты очень на нее похожа».
Джоан сжала губы в тонкую линию и пожала плечами.
«Ты злишься», - сказала миссис Йоккум, снова отворачиваясь к плите, чтобы разложить булочки по тарелкам. «Но тебе не следует судить ее, пока ты не узнаешь всю историю».
Узловатые руки миссис Йоккум тряслись в попытке удержать тяжелый нож, которым она разделяла булочки, и Джоан почувствовала как улетучивается ее злость. Миссис Йоккум не виновата в том, что у ее матери были секреты.
«Вам помочь?» - предложила она.
Миссис Йоккум рассмеялась. «О, нет, дорогая. Я справлюсь. Просто в моем возрасте все делаешь немного медленнее».
Джоан кивнула, наблюдая за тем, как миссис Йоккум разделила слипшиеся на подносе булочки и положила каждую на тарелку.
«Вот и все», - миссис Йоккум поднесла их к столу и поставила одну перед Джоан, а другую перед пустым стулом напротив нее. Она вернулась к плите, где свистел закипевший чайник и двумя руками подняла его и разлила воду по чашкам. Женщина разорвала чайные пакетики и Джоан услышала звон стекла и металла - миссис Йоккум делала чай.
«Сахар или лимон?» - спросила она.
«Ничего, спасибо», - отказалась Джоан.
«Точно как мать», - тихо рассмеялась миссис Йоккум, поднося чашки к столу.
Она достала из кармашка фартука две вилки и две ложки и наконец села на стул.
«Вот и все», - сказала она, поднося горячий напиток к губам. «Горячий чай и булочки с корицей осенним утром. Что может быть лучше?»
Джоан улыбнулась и подняла свою чашку. Она почувствовала запах виски, исходящий из чая еще до того как раскрыла губы для глотка. Она бросила внимательный взгляд на миссис Йоккум и та понимающе кивнула.
«Это что-то особенное», - сказала она.
Джоан кивнула и подула на чай, словно пытаясь охладить его. Хоть она и была расстроена, но виски в девять утра не был решением. «Итак. О моей маме».
«О твоей маме», - эхом отозвалась миссис Йоккум.
«Кем была Энни?» - спросила Джоан.
«Энни была... эх, с чего же начать...» - вздохнула миссис Йоккум. «Она была подругой твоей мамы».
«Подругой или любовницей?» - уточнила Джоан.
«И тем, и другим», - сказала миссис Йоккум после недолгого молчания. «Они подружились в Чикаго. Они обе работали продавщицами в Сирз».
«И там они и...?» - спросила Джоан.
Миссис Йоккум кивнула.
Джоан закрыла глаза и откинула голову назад. Она глубоко вздохнула, думая не выпить ли все же этот крепленный чай. «Как много вы знаете?»
«Большую часть, полагаю. Хотя мне ничего не было известно о письмах», - сказала миссис Йоккум.
Джоан открыла глаза и посмотрела на миссис Йоккум. «Вы когда-нибудь встречались с Энни?»
Женщина покачала головой. «В то время, когда она была здесь, они жили на ферме. Я приехала позже, уже после того как твои родители переехали в Лоренс».
«Что значит на ферме?» - спросила Джоан.
«Во время войны», - пояснила миссис Йоккум. «Она снимала комнату в доме твоей матери, когда твой отец был призван на помощь армии».
«Постойте. Энни была тем съемщиком?» Джоан рассмеялась. «Невероятно. Но если мама была лесбиянкой, зачем она вообще вышла за отца?»
Миссис Йоккум печально улыбнулась. «В то время все было совсем не так, как сейчас. Тогда все делилось только но то, что верно и не верно, естественно и нет. И это была проблема, с которой боролась твоя мама. Я подозреваю, что она вышла замуж за твоего отца, чтобы доказать, что она нормальная. Но в итоге...» Она грустно покачала головой. «Это только все усложнило и принесло проблемы всем участникам той истории».
Джоан хмыкнула. «Так как вышло так, что Энни оказалась квартиранткой?»
«Она отказалась сдаваться», - сказала миссис Йоккум. «Твой отец уехал работать на помощь армии, а она приехала и... осталась».
«И, как я понимаю, их отношения возобновились?» - спросила Джоан.
Миссис Йоккум кивнула.
Джоан откинулась на спинку стула и покачала головой в неверии. «Кто-нибудь знал о том, что происходит?» Она вспомнила слова Бада о том, что Кэтрин была шлюхой.
«О, нет», - поспешно заверила ее миссис Йоккум. «Они были осторожны. Твой отец, разумеется, узнал, но это было намного позже. Уже после того, как все закончилось».
Джоан смотрела на миссис Йоккум, затем опустила взгляд на булочку на тарелке, задумчиво ковыряя ее вилкой. «Когда отец узнал?»
«Это было...»
Они подпрыгнули от резкой трели телефона.
Миссис Йоккум поднялась на ноги и сняла трубку. Джоан заметила, что телефон был таким же старым, как и у ее матери, единственным отличием был лишь его золотистый цвет.
«Алло», - сказала миссис Йоккум в трубку. «О, здравствуй...» Она помолчала. «Хорошо... Да... Конечно... Я буду ждать снаружи».
Она повесила трубку и повернулась к Джоан, лицо ее было бледным. «Джейсон попал в аварию. Он в больнице, и мне нужно ехать».
«О, Господи», - воскликнула Джоан. «Что случилось? Хотите я отвезу вас?»
«Я не знаю деталей». Она кивнула на телефон. «Это была моя невестка. Она сейчас едет в больницу и подберет по пути меня». Она оглядела комнату, вероятно, не зная что нужно сделать. «Мне нужно приготовиться. Мы... мы можем продолжить позже?»
Джоан согласно закивала. «Конечно. Если я могу чем-то помочь, только скажите...»
«Ты такая милая девочка», - сказала миссис Йоккум. «Сейчас мне нужно только собраться. Ты сможешь найти выход сама?»
Джоан кивнула и направилась к двери. Она остановилась на крыльце, и посмотрела на дорогу. Где-то вдали работала газонокосилка. Она посмотрела на дом своей матери, затем в сторону кампуса. Неплохо было бы пройтись, подумала она и пошла домой, чтобы переодеться. Десять минут спустя женщина вышла на улицу, одетая в джинсы, футболку и легкую куртку. Она остановилась, позволяя прохладному воздуху окутать ее лицо и волосы, затем посмотрела на соседнюю дверь. Дом миссис Йоккум казался пустым, что значило, что та уже была на пути в больницу.
«Бедняга Джейсон», - прошептала Джоан, поворачиваясь и шагая по холмистой дороге, ведущей к кампусу.
Идя она пыталась выкинуть из головы все мысли, но как ни старалась, события последних двух дней продолжали крутиться в голове. Ее мать состояла в длительных любовных отношениях с другой женщиной. Она была изнасилована Клайдом. Ее мать потеряла любимого человека из-за... чего? Из-за рождения Джоан? Притязаний Клайда на свою жену? Культурных норм того времени? А потом Энни умерла и ее мать была оставлена с ребенком, мужем, и своими сожалениями. Все это было невыносимо печально.
Джоан попыталась представить как могла бы выглядеть Энни. Может, она видела ее на фотографиях матери, но не придала тогда этому значения. Интересно, может миссис Йоккум сможет помочь.
Джоан тяжело дышала взбираясь на холм. Самой трудной частью всегда был момент, когда достигаешь самого пика холма. Забавно, как это перекликается с жизнью. Она остановилась, уперев руки в бедра и пытаясь восстановить дыхание. По дороге сновали студенты, их лица выражали разные степени самопоглощения. Джоан вдруг почувствовала себя старой. Неужели я когда-то была так же молода? Она знала, что это было так. Она также знала, что когда-то, до замужества и детей, жизнь была довольно проста и незамысловата.
«Я хочу быть такой как ты», - сказала она, ни к кому не обращаясь. Молодая девушка в наушниках остановилась и отвела один от уха.
«Простите, вы что-то сказали?» - спросила она.
Джоан покраснела и смущенно рассмеялась. «Я... нет».
«А, ладно», - сказала девушка, пожав плечами и вернув наушник на место, опустила голову, вероятно избегая попытки встретиться взглядом с кем-нибудь еще, и продолжила свой путь.
Джоан наблюдала за тем как она отходит, как мимо спешат люди. Было довольно странно неподвижно стоять в этом потоке движения - словно она была невидима. Она задумалась. Что если она действительно была невидима? Или что если бы она исчезла? Что, если бы она продала дом матери и ее пожитки, собрала вещи и вместо того, чтобы вернуться в Чикаго, просто исчезла? Она знала, что это было вполне осуществимо – или, по крайней мере, не невозможно. У нее закружилась голова от этой мысли.
«Не могу поверить, что вообще думаю об этом», - прошептала Джоан, поворачиваясь и начиная спуск с холма. Она все равно обдумывала варианты. Если бы у нее был такой выбор, куда бы она отправилась? Кем бы стала? Чем бы занялась? Она подумала о детях. Оставить Люка не было для нее проблемой, но дети? И Марк... ну, Марк никогда и не принадлежал ей, так что ей не стоило беспокоиться об этом. А вот дети. Могла ли она поступить так? Могла ли оставить их на самом деле? И, самое главное, зачем ей вообще хотеть делать такое? Неужели она настолько несчастна, что готова была отказаться от своей жизни?
«Господи», - сказала она, нервно рассмеявшись. «Я точно как моя мать».
Внезапное понимание этого заставило ее остановиться. Вот так, наверное, и чувствовала себя Кэтрин.
Джоан посмотрела вперед, понимая, что находится всего в нескольких метрах от дома матери. Она смотрела на него глазами чужого человека. Она снова подумала о той ночи, когда застала мать у чемодана, оплакивающей очередную годовщину смерти Энни, и факт того, что она осталась в жизни, которая приносила ей лишь печаль, потому что так было правильно.
Джоан заставила себя преодолеть оставшееся расстояние до дома матери, но она не прошла внутрь, а просто опустилась на верхнюю ступеньку крыльца. На улице стояла полная тишина, лишь изредка прерывающаяся шелестом листвы. Столько всего вдруг встало на свои места. Ее мать не ненавидела ее. Она ненавидела свою жизнь и то, кем она позволила себе стать, выбрав жить ложью.
«Но я не должна повторять той же ошибки», - прошептала Джоан. «Я могу принимать решения и еще на поздно взять жизнь под свой контроль».
Это, вдруг поняла она, было первым шагом к прощению своей матери.
Глава 16
Чикаго, Иллинойс, 1934 год
КОГДА ЗИМА ПЕРЕДАЛА БРАЗДЫ ПРАВЛЕНИЯ В РУКИ ВЕСНЫ, жизнь Кэтрин наладилась и уже была не такой мрачной, как в первые месяцы после смерти Клэр. И хотя девушка все еще ужасно скучала по подруге, она пришла к принятию того, что изменить прошлое было не в ее силах. Ей просто пришлось принять это.
Впервые в жизни оказавшись совсем одна, Кэтрин проводила большую часть времени на работе или в библиотеке. Время от времени она ходила куда-нибудь со своими сотрудниками и даже однажды согласилась на ужин с Франсин и ее мужем. Единственным человеком, с которым она проводила существенное количество времени, была Энни. Как и раньше, они проводили время в разговорах, ходили по магазинам или обсуждали книги. Но теперь, вместо легкого товарищества былых времен, их общение несло в себе какую-то неловкость.
Словно по молчаливому согласию, они никогда не обсуждали отношения Энни с Марджи. Кэтрин знала, что они все еще встречались и понимала, что те события, о которых Энни упоминала вскользь, происходили в компании Марджи. Но Энни никогда не вдавалась в подробности, а Кэтрин никогда не расспрашивала. Она действительно не хотела знать. Сама мысль о том как они болтают, готовят ужин, или идут куда-нибудь выпить, была ей неприятна. Но она не шла ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала, представляя чем они занимались в другое время.
Кэтрин думала об этом в один воскресный день, когда она и Энни прогуливались у берега озера Мичиган. Ветер, дующий от воды был прохладным, но солнце и цветущие деревья вдохновили их на поиск места, где можно было посидеть и почитать. Слева от них было огромное колесо обозрения с всемирной выставки 1893 года, а справа - скоро открывающийся новый парк с экспонатами прошлогодней всемирной выставки. Многие экспонаты стали настолько популярны среди населения, что производители решили продолжить их использование и в этом сезоне.
«О чем ты думаешь?» - спросила Энни, отвлекая Кэтрин от ее мыслей. «Ты так долго молчишь».
Кэтрин почувствовала как загорелись щеки. «Я думала о прошлогодней выставке».
«А-аа», - протянула Энни, не требуя деталей.
В наступившей тишине Кэтрин вспомнила, что сразу после выставки Энни впервые поцеловала ее. Ей было интересно не думает ли Энни об этом же.
«Я думала о том, привлечет ли она столько же людей в этом году, как в прошлом», - быстро добавила Кэтрин.
«Уверена, что да», - рассеянно отозвалась Энни.
«Может нам стоит сходить», - сказала Кэтрин.
Энни скосилась украдкой на нее и улыбнулась. «Но только никакого лимонада».
Кэтрин улыбнулась. «Никакого лимонада».
«Так где сядем?» - спросила Энни.
Кэтрин задумалась и кивнула в строну купольной крыши планетария. «Там есть скамейки. И если мы подойдем ближе к воде, не должно быть слишком холодно».
Энни кивнула, и они направились по траве в сторону планетария. У склона, ведущего к воде, смеясь и болтая сидели несколько людей и ели. Темноволосая женщина, примерно возраста Кэтрин, сидела на расстеленном покрывале и задумчиво смотрела на воду. На коленях у нее лежала открытая книга.
«Надеюсь, мы не помешаем», - сказала Кэтрин, когда они присели недалеко, расстелив на земле свои куртки.
Женщина глянула в их сторону и снова уставилась на воду. «Нет, конечно», - сказала она, широко улыбаясь. Ее голос был низким и теплым. «Я просто смотрела на воду и думала».
«Здесь очень красиво», - согласилась Кэтрин. «Это то, что удивило меня в первую очередь, когда я переехала сюда из Канзаса - вся это вода. Я представляю, что именно так и выглядит океан».
Женщина повернулась, на ее лице было написано удивление. У нее были большие глаза, дымчато-зеленого цвета. «Ты из Канзаса? Я тоже. Откуда именно?»
Кэтрин рассмеялась и закатила глаза. «Не думаю, что ты слышала о нем. Это маленький городок в северо-восточной части штата».
«Уверена, что слышала», - ответила женщина. «Я из Лоренса».
Кэтрин улыбнулась. «Ты не поверишь, но я из Биг Спрингс».
«Только представь», - рассмеялась женщина. «Я точно знаю где это. Как же тесен мир».
«Я Кэтрин», - представилась Кэтрин, подходя к девушке и протягивая руку. «А это моя подруга Энни».
«Лилиан», - ответила та, пожимая руку и приветливо улыбаясь Энни, которая кивнула и помахала, но не подошла. Лилиан подняла бровь и снова вернула внимание Кэтрин.
«Так ты здесь живешь или просто гостишь?» - спросила Кэтрин.
«О, я живу здесь», - сказала Лилиан. «Я работаю в "Маршалл Филд"».
«Какое совпадение, мы работаем в Сирс», - радостно сказала Кэтрин и кивнула в сторону Энни. «Я в отделе перчаток, а Энни в обувном».
«Женская одежда», - улыбнулась Лилиан. «Сегодня у меня выходной. День выдался слишком прекрасным, чтобы оставаться дома, поэтому я взяла книгу и вот я здесь».
«Мы думали точно так же», - сказала Кэтрин. Она кивнула на книгу Лилиан. «Что ты читаешь?»
Лилиан подняла книгу так, чтобы Кэтрин увидела обложку. «Шерлок Холмс. Я люблю английские детективы».
«Я тоже», - с энтузиазмом сказала Кэтрин.
Энни недовольно вздохнула. Удивившись, Кэтрин повернулась, обнаружив ее рассматривающей траву, ее лицо явно выражало недовольство.
Кэтрин снова повернулась к Лилиан. «Я люблю интересные детективы, а вот Энни, например, предпочитает более авангардное чтиво».
«О, неужели?» - сказала Энни, с интересом поворачиваясь к Энни. «Что тебе нравится?»
Энни пожала плечами и подняла взгляд на Лилиан. Кэтрин заметила, что ее скулы напряжены, а поза оборонительна.
«Мне нравятся разные жанры и авторы», - сказала та, ясно давая понять, что не желает поддерживать разговор. «Трудно выбрать что-то одно».
«Ну, тогда мои вкусы слишком скучны в этом сравнении», - легко сказала Лилиан и повернулась к Кэтрин.
У нее красивые зубы, подумала Кэтрин, когда Лилиан улыбнулась ей.
«Ну, тогда мы не будем мешать тебе читать», - сказала Энни, когда повисла пауза.
Лилиан посмотрела туда, где сидела Энни. Куртка Кэтрин была расстелена рядом с ней.
«Вам не стоит сидеть на ваших куртках. Вы их испачкаете». Она похлопала рукой по свободному месту рядом с собой. «Здесь достаточно места для вас обеих, если желаете, можете присоединиться ко мне».
Она посмотрела на Кэтрин и вопросительно подняла брови.
Кэтрин почувствовала как по телу пробежала легкая дрожь, а лицо загорелось.
«Спасибо, это мило с твоей стороны», - сказала Энни, хотя ее тон говорил совсем об обратном. «Но я немного замерзла». Она поднялась, встряхнула свою куртку и надела ее. «Пожалуй, я еще немного пройдусь... чтобы согреться».
Она с вызовом смотрела на Лилиан. Между ними словно что-то пробежало и наконец Лилиан кивнула, почти незаметно.
Энни повернулась к Кэтрин. «Ты идешь?» Вся ее поза излучала нетерпеливость.
Кэтрин кивнула и вежливо улыбнулась Лилиан. «Похоже нам пора, но мне было очень приятно познакомиться с тобой».
«И мне», - протянула руку Лилиан. «Может я зайду к вам, когда мне понадобятся новые перчатки».
«Буду ждать», - ответила Кэтрин, возвращая рукопожатие.
Энни кашлянула и повернулась, собираясь отойти. Кэтрин наклонилась, подобрала куртку с земли и последовала за ней.
«И что это было?» - раздраженно спросила Кэтрин, когда они отошли на достаточное расстояние. Она слегка задыхалась, пытаясь попасть в быстрый шаг Энни. «Ты вела себя ужасно грубо».
«Она флиртовала с тобой», - со злостью ответила Энни. «Или ты этого не заметила?"Может я зайду к вам, если мне понадобятся новые перчатки"», - ехидно передразнила она Лилиан.
«Не знаю о чем ты говоришь», - сказала Кэтрин.
«Да неужели? Ты отвечала ей тем же». Она сжала руки. «О, я тоже люблю детективы. И я из Канзаса. Конечно же, я знаю где находится Лоренс».
«Энни», - сказала Кэтрин. «Пожалуйста, ты можешь идти помедленнее?»
«А то, как ты на нее смотрела», - продолжала Энни. «Это было отвратительно».
«Не понимаю о чем ты говоришь», - снова повторила Кэтрин. «Мы просто разговаривали».
«Разговаривали. Ага, как же. Наблюдать за вами было просто...» Энни тряхнула головой и пошла быстрее. «Может тебе стоит вернуться и взять у нее адрес. Спросить, не хочет ли она поужинать с тобой».
«Энни, остановись». Кэтрин схватила ее за руку.
Энни остановилась и повернулась к Кэтрин. Ее лицо горело, глаза раздраженно блестели. «Оставь меня в покое, Кейт». Она вырвала руку и отвернулась. «Просто оставь меня в покое».
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Энни не пришла на работу. Она не появилась и через день.
На третий день Кэтрин не могла больше находиться в неведении. После работы, вместо того чтобы отправится прямо домой, она пошла в магазин, где купила несколько банок куриного бульона и свежую буханку хлеба. Сложив все в свою сумку, девушка направилась к Кензи-стрит. Стоя напротив окна Энни, она некоторое время наблюдала за горящим в нем светом. На секунду Кэтрин задумалась о том, что скажет, если там будет Марджи. Мысль о ней заставила сердце больно кольнуть, но она сделала глубокий вдох и напомнила себе, что просто проведывает подругу, которая несколько дней не появлялась на работе.
«Сейчас или никогда», - тихо сказала она себе и толкнула тяжелую дверь, ведущую внутрь здания. Она остановилась у двери Энни и несколько секунд прислушивалась, пытаясь уловить звуки разговора или играющей по радио музыки. Ничего. Набравшись смелости, она подняла руку и постучала. В тихом коридоре этот звук прозвучал громким эхом.
«Кто там?» - спросила Энни приглушенным голосом.
«Это я», - мягко ответила Кэтрин.
Она услышала какое-то шуршание, а затем мягкие шаги Энни, прошествовавшей к двери босиком. Она ждала несколько секунд пока Энни открыла дверь и выглянула наружу. Ее глаза были красными.
«Я пришла проверить все ли в порядке», - сказала Кэтрин. «Девушка, заменяющая тебя, сказала, что ты заболела».
Энни поджала губы и кивнула. «Немного простудилась».
«Ты выглядишь ужасно». Кэтрин окинула взглядом ее растрепанные волосы, мятую одежду и воспаленные глаза.
Энни фыркнула. «Я чувствую себя ужасно».
«Я принесла тебе бульон». Кэтрин приподняла сумку. «Он консервированный, но я подумала, что мы сможем разогреть его на твоей плите».
Энни смотрела на нее несколько секунд, затем отступила в сторону и раскрыла дверь шире, жестом приглашая девушку пройти внутрь.
Комната была в полном беспорядке, на столе и на одном из стульев были разбросаны листки бумаги, исписанные неровным почерком Энни.
Энни быстро собрала их и сложила в верхний ящик комода. Она закрыла ящик и повернулась, выглядела она при этом очень смущенно.
«Бульон?» - спросила Кэтрин.
Энни кивнула. «Звучит неплохо. Я не так много ела в последние несколько дней. Просто спала и...» Она неопределенно пожала плечами.
«Мне так жаль, что ты заболела». Кэтрин подошла к столу и принялась выгружать продукты из сумки. «Где у тебя открывалка?»
Энни прошла к полкам и принялась рыться в коробке со столовыми приборами.
Кэтрин сняла свитер и закатала рукава рубашки. «Понадобится немного времени. Почему бы тебе не принять ванну, пока я все приготовлю».
Энни колебалась.
«Позволь мне пояснить», - твердо заявила Кэтрин. «Ты не поешь, пока не помоешься».
Энни оглядела себя и посмотрела на Кэтрин. «Ну хорошо"» Она подошла к шкафу, чтобы взять сменную одежду. «Я быстро».
Когда Энни ушла, Кэтрин открыла банки с бульоном и вылила содержимое в небольшую кастрюльку. Пока она ждала, когда он нагреется, она принялась искать нож среди столовых приборов Энни. Хлеб все еще был теплым и исходящий от него аромат, когда она отрезала несколько толстых ломтей напомнил ей о доме.
В ожидании Энни, Кэтрин слонялась по комнате, собирая разбросанные вещи и складывая книги. Ее взгляд несколько раз натыкался на комод и она с любопытством думала, что же такое писала Энни, что ей пришлось все спрятать. Это тебя не касается, - напомнила она себе, открывая окно. Весенний воздух прохладно защекотал лицо и она прикрыла глаза от наслаждения. Она все еще стояла так же, когда несколько минут спустя вернулась Энни.
Кэтрин повернулась. «Тебе лучше?»
Лицо Энни было румяно от горячей воды, волосы влажные и она была одета в старую, но чистую ночную рубашку и халат, в котором выглядела совсем юной. Кэтрин ласково улыбнулась и Энни кивнула.
«Я собиралась постелить свежую постель». Кэтрин кивнула на кровать, которую пыталась заправить. «Но не знала где ты хранишь ее и не хотела рыться в твоих вещах».
Энни бросила взгляд на комод. «Я меняла ее пару дней назад. И, если честно, я мало в ней спала с тех пор».
«О». Кэтрин вдруг осознала, что, возможно, все это время Энни провела у Марджи. «Не хочешь я смешаю тебе что-нибудь горячительное, коктейль или еще что-нибудь... для горла?»
«Нет»,- отказалась Энни и печально улыбнулась. «Это последнее, что мне нужно». Она села на край кушетки и посмотрела на Кэтрин. «За последнее время у меня их было слишком много».
«Так значит, это была не простуда?» - спросила Кэтрин.
Энни пожала плечами, но ничего не ответила.
«Ну, по крайней мере ты выглядишь лучше после ванны», - сказала Кэтрин.
«Я и чувствую себя лучше», - сказала Энни. «Пахнет очень вкусно. Я почти не ела последние несколько дней».
Кэтрин аккуратно разлила суп в две тарелки и поставила их на стол, где уже разложила ложки и тарелку с хлебом.
Энни села за стол. Поначалу она ела медленно, затем все с большей жадностью. Кэтрин болтала о погоде и о работе. Когда Энни закончила со своим бульоном, Кэтрин придвинула к ней свою тарелку, к которой сама не прикоснулась. Энни приподняла бровь.
«Я не голодна», - объяснила Кэтрин. «Возьми еще хлеба».
Она отрезала еще один ломоть и протянула Энни, которая с аппетитом принялась за новую порцию.
«Так что стало причиной твоей попойки?» - спросила Кэтрин. «Поссорилась с Марджи?»
«Что-то в этом роде», - уклончиво ответила Энни.
В повисшей тишине Кэтрин думала стоит ли ей выяснять подробности или нет.
«Так что, ты вернулась и поговорила с той девушкой? Лилиан?» - спросила вдруг Энни.
Кэтрин оторвалась от изучения хлебных крошек на тарелке и удивленно посмотрела на девушку. Большие темные глаза Энни внимательно изучали ее.
«Нет», - тихо ответила она. «Не вернулась».
«Почему нет?» - спросила Энни. «У тебя была отличная возможность. И она была более чем заинтересована».
Кэтрин пожала плечами и взяла пачку сигарет. Она долго закуривала, затем откинулась на спинку стула. «Я... Я не знаю. Просто не вернулась».
«Ты флиртовала с ней». Голос Энни звенел от злости.
Кэтрин почувствовала легкое удовлетворение от очевидной ревности Энни. «Мы разговаривали. Это всё».
«Нет, не всё». Энни сузила глаза. «Я видела как ты смотрела на нее. Ты посчитала ее красивой. Признай это».
Кэтрин вспомнила как обратила внимание на улыбку Лилиан, ее глаза, зубы. Она вздохнула. «Да, она была красива».
Энни фыркнула и принялась крошить хлеб в свой бульон. «Я так и знала».
Кэтрин хотела напомнить Энни, что она сама встречалась с Марджи, и то, с кем Кэтрин разговаривает или чьим обществом наслаждается, не должно ее касаться. Она хотела посмотреть как далеко заведет Энни ее ревность.
«Но совсем не такая красивая, как ты».
Рука Энни замерла, но она не подняла головы.
«И меня не тянет к ней так же, как к тебе», - продолжала Кэтрин.
Все еще склонившись над своей тарелкой Энни подняла глаза и встретила взгляд Кэтрин. Кэтрин скользнула рукой по столу и перевернув ладонь кверху раскрыла ее.
Энни колебалась, затем слегка провела по ней кончиками пальцев. Сначала только по пальцам, потом по ладони и к запястью. Она легко касалась подушечками пальцев тонких вен ее запястья и Кэтрин видела как бьется пульс под тонкой кожей.
Уголок губ Энни слегка приподнялся, когда она тоже это увидела. «Прости, я так ревновала. Хотя у меня нет на это права, я ревновала. Прости». Она подняла голову, пытаясь понять реакцию Кэтрин.
«Я понимаю», - сказала Кэтрин.
Энни кивнула, встала и обошла стол. Она опустила руки на плечи Кэтрин и обняла ее. Кэтрин чувствовала как бьется сердце Энни под тонким халатом и ночнушкой. Она обвила узкую талию Энни руками и положила голову на ее грудь. Они оставались в таком положении долгое время - Энни обнимала голву Кэтрин и гладила ее по волосам.
Наконец Энни отступила назад и зевнула. «Мне стало намного лучше».
«Мне тоже», - кивнула Кэтрин. «Ну, я должна позволить тебе отдохнуть», - сказала она после недолгой тишины. «Я просто...»
«Ты можешь остаться здесь», - выпалила Энни.
Кэтрин замешкалась. Она думала о том, что это могло значить. «А как же Марджи?»
Энни улыбнулась. «Я говорю только о сне. Уже поздно и тебе лучше не идти домой по темноте».
Кэтрин ощутила одновременно облегчение и разочарование. «Хорошо. Но мне не в чем спать».
«Я одолжу тебе что-нибудь. Или ты можешь спать в своей комбинации». Энни улыбнулась. «Обещаю не подглядывать».
Кэтрин рассмеялась. «Договорились».
Она чувствовала себя смущенно, когда пошла в коммунальную ванную, затем вернулась в комнату и выскользнула из своей одежды. Она забралась в постель пока Энни ушла в ванную, чтобы помыться перед сном.
Энни вернулась в комнату, заперла дверь, выключила свет и подошла к кровати. Кэтрин видела ее темный силуэт, высвечивающийся в тусклом свете уличных фонарей, когда она сняла свой халат и скользнула под одеяло. Они молчали, скованно лежа рядом.
Кэтрин была уверена, что Энни может слышать стук ее сердца и уже собиралась что-то сказать, пошутить, когда поняла, что дыхание Энни стало ровным и спокойным. Она действительно хотела лишь спать, разочарованно подумала девушка. Она перевернулась на спину и принялась изучать профиль Энни. Та лежала на боку, закинув одну руку за голову, а другую положив на грудь. Кэтрин улыбнулась. Она уже и забыла, что Энни всегда спит так - раскинувшись, словно кукла.
Очень осторожно, стараясь не разбудить подругу, она коснулась щеки Энни. Ее кожа была теплой и восхитительно гладкой. Она легонько провела пальцами от ее щеки к губам. Она вспомнила то ощущение, когда они прижимались к ее и тело ее тут же зазвенело. Кэтрин отдернула руку и перевернулась на другой бок, повернувшись спиной к тихо сопящей девушке. Энни с Марджи, напомнила она себе, откатываясь поближе к краю кровати и закрывая глаза. И ничего не изменится.
Проснувшись несколько часов спустя, Кэтрин не сразу осознала где находится. Свет уличных фонарей, пробивающийся в окно осветил знакомые очертания мебели Энни, а это означало, что теплое тело, прижавшееся к ней и разместившее голову на ее плече, а руку опустив на живот принадлежало Энни. Кэтрин улыбнулась и обняла ее, решив не упускать шанса подержать девушку в своих руках. Словно в ответ, Энни что-то неразборчиво пробормотала и еще крепче прижалась к ней, сонно сплетая свои ноги с ногами Кэтрин. Кэтрин выдохнула от этого прикосновения и попыталась выравнять свое дыхание.
Энни вздохнула и зарылась лицом в шею Кэтрин, легко целую ее кожу. Она что-то прошептала и лениво провела рукой от живота Кэтрин к груди, а затем к шее. Кэтрин задержала дыхание, когда нежные пальцы коснулись ее подбородка и сонные губы потянулись к ее губам в поиске поцелуя.
Кэтрин застыла, желая ответить, но не зная целует ли Энни ее или спросонья принимает ее за Марджи. Какой-то части ее было все равно, кем представляла ее Энни, если это значило, что она продолжит целовать ее так же. Но большая часть ее знала, что это было неправильно. Она заставила себя отстраниться.
«Энни», - тихо прошептала она.
«Тссс», - ответила та и перевернулась, оказавшись частично лежащей на Кэтрин, ее бедро оказалось между ног девушки, прижимая ее к кровати. Она начала медленно вращать бедрами. Кэтрин застонала и выгнулась ей навстречу. Она чувствовала улыбку Энни у своих губ. Энни склонила голову и страстно ее поцеловала. На этот раз ее губы не встретили никакого сопротивления. Энни застонала, скользнула рукой от шеи Кэтрин к плечу, а затем к груди. Это прикосновение заставило Кэтрин хрипло застонать.
Несколько мнут они целовались и касались друг друга, пока наконец Энни не просунула руку под одеяло и не задрала подол комбинации Кэтрин. Кэтрин вздрогнула от нежности прикосновения. Она выгибалась навстречу каждому движению, каждому поцелую, пока давление между ее ног становилось все сильнее. Все, что имело сейчас для нее значение это то, что Энни занимается с ней любовью. Кэтрин внезапно захотелось ощутить кожу Энни на своей. Она опустила руки и принялась стягивать с девушки ночную рубашку.
«Мне нужно почувствовать тебя», - прошептала она. «Сними это».
При звуке ее голоса Энни застыла.
Задыхаясь, Кэтрин открыла глаза и увидела что Энни ошеломленно смотрит на нее.
«Энни, в чем дело?»
«Я не могу сделать это», - тихо произнесла та. Она перекатилась на другую сторону кровати и села. Кэтрин быстро поправила свою комбинацию и тоже постаралась сесть. Глубоко вздохнув, она попыталась привести мысли в порядок.
«Из-за Марджи?»
Энни кивнула, это движение было едва заметно в тусклом свете. «В том числе».
«Но ты хочешь быть со мной». Тело Кэтрин трепетало. «Я знаю, что это так».
Энни потерла глаза и уронила голову на руки. «Все намного сложнее, чем тебе кажется».
«Так объясни мне», - потребовала Кэтрин.
Она прождала ответа больше минуты, затем спустила ноги с постели и опустилась перед Энни. В тусклом свете луны она видела темные, впавшие глаза Энни.
«Я влюблена в тебя», - сказала Кэтрин.
Энни попыталась отвернуться, но Кэтрин зажала ее лицо ладонями и заставила ее встретить ее взгляд.
«Кейт», - мягко произнесла она. «Не надо».
«Что не надо?» - спросила Кэтрин.
Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, прежде чем Кэтрин наклонилась и прижалась губами к губам Энни. Сначала та не отвечала. Но по мере того как Кэтрин увеличивала давление Энни все ближе притягивала ее к себе.
«Ты уверена?» - спросила Энни.
Кэтрин встала и стянула комбинацию через голову. Энни тихо выдохнула, жадно изучая тело Кэтрин. Она протянула руку и провела подушечками пальцев по животу Кэтрин и по выпирающему бедру. Затем оторвалась от своего созерцания и посмотрела в глаза Кэтрин.
«Уверена». Кэтрин села рядом с Энни и они вдвоем забрались под одеяло.
«Ты должна показать мне что делать... что тебе нравится». Кэтрин пыталась расстегнуть пуговицы на ночнушке Энни.
«Нам не следует этого делать», - снова сказала Энни.
«Тсс...»
СТОЯ ЗА ПРИЛАВКОМ и наблюдая как покупательницы выбирают перчатки, Кэтрин чувствовала себя одновременно утомленной и оживленной. Энни еще спала, когда она выскользнула из постели на рассвете, чтобы вернуться к себе. Они виделись, когда она проходила мимо обувного отдела, но не говорили.
Кэтрин чувствовала тяжесть в низу живота каждый раз, как ее мысли возвращались к Энни. Она также ощущала странные перемены в своем теле – то как облегала ее одежда, энергия в руках и ногах, когда она двигалась – все было по-другому. Она чувствовала прилив сил и, вдруг поняла она, поправляя свою юбку, была возбуждена. Это так отличалось от того, что она испытывала, когда спала с Алексом - все было намного мягче и медленнее, хотя и не менее настойчиво. Кэтрин задрожала от этих воспоминаний.
«У вас есть такие же, только черные?»
Кэтрин моргнула и подняв взгляд, увидела высокую, смутно-знакомую женщину, обратившуюся к ней. Она улыбнулась и у Кэтрин мелькнула мысль, что у нее очень красивые зубы.
«Лилиан», - удивленно произнесла она. «Как ты? Что ты здесь делаешь?»
«Я же говорила, что зайду, если понадобятся перчатки». Лилиан рассмеялась и развела руки в стороны. «И вот я здесь».
Кэтрин улыбнулась и опустила взгляд на прилавок. «К сожалению, черных нет, по крайней мере пока. Мы сделали заказ, но он не прибудет до следующей недели». Она задумчиво помолчала. «Но, вполне вероятно, ты сможешь найти их в "Маршалл Филд"».
На щеках Лилиан заиграли ямочки. «Возможно, но тогда у меня не будет шанса снова увидеть тебя».
Кэтрин встретила взгляд Лилиан. Она поняла что означала эта улыбка и против своего желания представила Лилиан обнаженной под своим телом. Девушка почувствовала как заливается краской. Неужели ночь в Энни навсегда изменила ее - изменила то, как она смотрела на женщин?
Лилиан наклонилась к прилавку и заговорила таким тихим голосом, что Кэтрин пришлось придвинуться, чтобы расслышать ее. «Я знаю, что могу показаться настойчивой, но я часто скучаю по Канзасу... Не то, чтобы я хотела вернуться туда, ты же понимаешь. Но я подумала, что было бы неплохо нам пойти куда-нибудь вдвоем, выпить кофе или перекусить и поговорить о доме. Готова поспорить, что у нас найдется немало обоюдных интересов».
Кэтрин замешкалась, вспомнив, что говорила Энни о том, что Лилиан флиртует с ней. Она приглашает ее на свидание или просто ищет дружеского общения? Она раздумывала над приглашением, затем задумалась, что на это сказала бы Энни. Ей бы это не понравилось. Но, опять таки, она не знала какие у них были отношения. Формально Энни все еще встречалась с Марджи. Эта мысль вызвала в ней отторжение. Должно быть, ее чувства отразились на лице, так как Лилиан коснулась ее руки.
«Я расстроила тебя, да?»
Кэтрин собиралась ответить, когда увидела Энни, стоящую у одного из прилавков. Она хмурилась, сдвинув брови и наблюдая за их разговором. Кэтрин быстро отдернула руку и улыбнулась в сторону Энни.
«Энни», - громко позвала она, махая ей рукой. «Ты ведь помнишь Лилиан, правда? Мы познакомились на прогулке в прошлые выходные».
Лилиан обернулась и улыбнулась Энни. «Привет. Вот решила подобрать себе новые перчатки».
Энни посмотрела на Лилиан, затем на Кэтрин. «Извините, если я помешала. Я только хотела узнать не хочешь ли ты пройтись домой пешком».
«О, какой удачный момент», - прервала ее Лилиан. «Мы с Кэтрин как раз договаривались об ужине. Ты можешь присоединиться к нам».
«Благодарю, это очень мило с вашей стороны», - сказала Энни, ее ледяной тон говорил совсем о другом. «Но я не могу. Вечером у меня назначена встреча». Она посмотрела на Кэтрин. «Но ты должна пойти. Мы можем поговорить в другой раз, Кэтрин».
«Энни», - начала Кэтрин.
Энни отвернулась и поспешила прочь.
«Она всегда такая грубая?» - спросила Лилиан.
«Нет». Кэтрин наблюдала за тем, как Энни теряется в толпе полуденных покупателей. «Просто она... это трудно объяснить».
Лилиан наклонилась ближе. «Ну, может у тебя получится сделать это во время ужина». Она улыбнулась. «Я приглашаю».
Кэтрин встретила ее взгляд и улыбнулась. «Я очень ценю твое приглашение, но мне нужно поговорить с Энни».
Лилиан повернулась в ту сторону, куда ушла Энни, затем перевела взгляд на Кэтрин. На ее лице было написано понимание. «Так значит это так. Я подозревала, но ты не можешь винить девушку за попытку».
«Я очень польщена», - сказала Кэтрин, беря ее за руку. «Правда, очень. Но я не могу».
На губах Лилиан заиграла легкая улыбка. Она выпрямилась. «Может в другой раз. Или если что-нибудь изменится?» Вопрос повис в воздухе и Кэтрин кивнула. «Ну ладно», - девушка подарила ей одну из своих блестящих улыбок. «Ты знаешь где меня найти».
«ЭННИ, позволь мне объяснить», - тихо сказала Кэтрин, когда они стояли перед шкафчиками в раздевалке. Был уже конец дня и Кэтрин еле успела перехватить ее, прежде чем та успела убежать.
«Кейт, не нужно ничего говорить», - угрюмо бросила Энни.
«Нет, нужно», - настаивала на своем Кэтрин. «Разве ты не видишь?»
«О, я все очень хорошо видела», - Энни захлопнула дверцу своего шкафчика, повернулась и зашагала к двери.
Кэтрин схватила свою сумочку и свитер и поспешила за ней. Она подождала пока они окажутся на улице, затем продолжила. «Ты выслушаешь меня? Что бы тебе не казалось, что ты "видела"... все было не так как тебе кажется».
Энни продолжала свой путь. «Отлично. А теперь, если позволишь, я пойду. Я уже опаздываю. И, видимо, ты тоже».
«Куда ты идешь?» - спросила Кэтрин, хотя была уверена, что прекрасно знает ответ.
«Это тебя не касается», - ответила Энни.
Кэтрин схватила ее за руку и резко дернула, останавливая. «А мне кажется наоборот». Она сглотнула и поспешила продолжить прежде чем решимость улетучилась бы. «Я хочу, чтобы ты оставила ее».
«Неужели?» - спросила Энни. «Ты действительно в этом уверена, учитывая тот факт, что у тебя есть и другие заманчивые предложения?»
Кэтрин изо всех сил старалась держать себя в руках. «Ты знаешь, что мне не нужна Лилиан. Или кто-нибудь еще. Мне нужна только ты». Она ослабила хватку на руке Энни. «Энни, я люблю тебя».
Энни закрыла глаза и вздохнула. «Ты говоришь так сейчас, но хорошо ли ты все обдумала?»
«О чем ты?»
«Задумывалась ли ты о том, что это значит? Думала ли ты о том, что скажешь своей семье... или Элберту... или людям в Биг Спрингс, когда те спросят тебя почему ты не замужем и встречаешься ли ты с кем-нибудь? Что ты будешь говорить, когда мужчины будут приглашать тебя на свидания? Ты вообще думала об этом?»
«С чего тебя это волнует?» - спросила Кэтрин.
«Ты сама говорила, что это... противоестественно», - сказала Энни. «Откуда мне знать, что ты не поменяешь своего мнения, если все усложнится? Я не хочу, чтобы моя жизнь была для кого-то просто экспериментом».
Кэтрин смотрела на Энни, не в состоянии поверить, что та настолько принижает их проведенную вместе ночь. «Ты правда так думаешь?» Она ждала ответа, но когда его не прозвучало, Кэтрин подняла руки вверх, принимая поражение. «Прекрасно. Если ты действительно так думаешь, то я не могу ничего сделать, чтобы изменить твое мнение. Может, вы с Марджи на самом деле принадлежите друг другу».
Не став дожидаться ответа, Кэтрин развернулась и пошла прочь.
ЧТО-ТО резко выдернуло Кэтрин из сна. Она услышала стук в дверь и принялась наощупь искать включатель настольной лампы.
«Кейт? Это Энни. Ты дома?»
Кэтрин взяла в руки будильник и посмотрела на табло. Половина третьего. «Иду».
Она отбросила покрывало и поспешив к двери, отперла ее.
Энни стояла в коридоре, ее темные волосы были растрепаны, одежда помята. Ее левая щека была красной и припухшей, словно она участвовала в драке. «Можно войти?»
Кэтрин шагнула назад, открывая дверь шире. «О, господи, конечно». Энни прошла внутрь и Кэтрин закрыла дверь и направила ее к кровати. «Садись».
Она подняла лицо Энни, рассматривая ушиб на свет. «Что случилось?»
Энни вздрогнула, когда Кэтрин осторожно коснулась ее щеки. «Марджи».
Кэтрин удивленно выдохнула. «Она ударила тебя?»
Энни покачала головой. «Дала пощечину. Дважды. По тому же самому месту».
Кэтрин нахмурилась. «Попробуем снять отек». Она подошла к кухонному шкафчику, чтобы взять миску и полотенце. Подумав, девушка также прихватила бутылку виски и одну из маленьких баночек от джема, которую Энни любила использовать вместо стакана. Она опустила все это на стол и включила свет. «Пойду наберу холодной воды для компресса. Если хочешь, можешь выпить».
Кэтрин пробралась по коридору к ванной, где наполнила миску холодной водой. Вернувшись в комнату, она обнаружила Энни сидящей на одном из деревянных стульев за столом. Стеклянная емкость была щедро наполнена виски. Она подняла голову и попыталась улыбнуться, когда Кэтрин вошла в комнату.
«Надеюсь, ты говорила серьезно». Она подняла посуду и глотнула виски. «Раньше... о том, что мы можем быть вместе».
Кэтрин поставила миску с водой на стол и взяла ладони Энни в свои. «Разумеется, я была серьезна».
Энни изучала ее лицо, словно ища какой-то намек на сомнение. Несколько секунд спустя она сглотнула и опустила взгляд на стакан с виски. «Я должна кое-что сказать тебе. Я не собиралась расставаться с Марджи, когда пошла к ней».
Кэтрин кивнула, отпустила руки Энни и взяла сложенное полотенце. Пока она ждала продолжения, которое, она была уверена, ей не очень хотелось слышать, она окунула ткань в холодную воду, выжала ее и снова окунула.
«Я спала с ней». Слова были тихими и почти неслышными.
Кэтрин резко выдохнула, прикусила губу и слегка покачала головой. «Что ты хочешь, чтобы я сказала?» Она выжала полотенце и протянула его Энни, которая прижала его к щеке.
«Я была зла», - сказала Энни. «Но все о чем я могла думать... во время этого... была ты и прошлая ночь».
Кэтрин подняла брови и фыркнула с сомнением.
«Потом я рассказала ей о тебе... о том, что случилось», - сказала Энни.
«И тогда она тебя ударила», - сказала Кэтрин.
Энни кивнула.
«Правильно сделала», - тихо сказала Кэтрин и протянула руку за компрессом.
Энни отдала ей его и взяла свой напиток.
Кэтрин опустила полотенце в холодную воду. Она слышала как Энни отпила виски, проглотила и поставила стакан на стол.
Кэтрин посмотрела на нее. Энни сидела, уставив взгляд в стакан, ее брови были нахмурены.
Словно почувствовав на себе взгляд Кэтрин, Энни посмотрела наверх и их глаза встретились. «Ты злишься?»
«Честно, не знаю», - сказала она, щупая полотенце. «Не знаю, есть ли у меня на это право». Она вытащила мокрую ткань из миски, выжала ее и протянула Энни. «В принципе, это я была третьей лишней».
Энни прижала компресс к щеке. Они сидели в полной тишине несколько минут - Энни хмурилась, уставившись в свой стакан, а Кэтрин проводила пальцем по глубокой царапине на деревянном столе. Она слышала как стрелки часов отбивают время. Энни бросила компресс в миску и Кэтрин подняла голову. Вода пролилась на стол. Кэтрин промокнула капли рукавом своем ночной рубашки.
«Ты действительно хочешь этого?» - вдруг спросила Энни. «Думала ли ты о последствиях? Тебе придется отказаться от привычной жизни».
Кэтрин сжала губы и пожала плечами. «Я много думала о том, что ты говорила».
«И?» - спросила Энни.
«И», - ответила Кэтрин. «Я запуталась».
Энни закрыла глаза и вздохнула. «Я так и знала».
«Нет, выслушай меня. Меня растили с верой, что это...», - она повела рукой, указывая на них обеих, «...грех. Что такие как мы отвратительны. Но я не верю в это. Я не могу ничего поделать с теми чувствами, которые испытываю к тебе. Я долго это отрицала. Но когда умерла Клэр, я многое поняла о себе. И одно из этих понятий было то, что я влюблена в тебя. Наблюдать все эти месяцы за тобой и Марджи, представлять, что ты делаешь, когда находишься с ней... Это сводило меня с ума».
Кэтрин сделала глубокий вдох и потянулась через стол, чтобы взять Энни за руку. Она ждала пока Энни не посмотрела на нее. «Это все не просто для меня. И я напугана. Я напугана тем, что будут думать люди, когда узнают - что подумала бы моя семья, если бы узнала об этом. И я не могу сказать, что этот страх не поглощает меня порой. Но я также влюблена в тебя. Просто влюблена».
Энни все еще смотрела на нее, ее взгляд был темным и серьезным. «И что мы будем делать?»
Кэтрин подняла руку и коснулась пострадавшей щеки девушки. «Мы не будем торопиться и вместе все решим. Но сейчас ты должна, если, конечно, тебе не очень больно, поцеловать меня».
Глава 17
Чикаго, Иллинойс, 1935 год
«НЕ ПОНИМАЮ, почему ты не можешь взять меня с собой», - сказала Энни, лежа на краю кровати. «Они знают, что мы друзья. Черт, я даже проводила Рождество в их доме».
Кэтрин подошла к зеркалу и, взяв бело-зеленое платье приложила его к себе, примеряя.
«Да», - рассеянно сказала она, оглядывая себя критичным взглядом.
«Что да?» - переспросила ее Энни.
Кэтрин опустила платье и повернулась к Энни, которая лежала на животе, подложив руки под подбородок и широко распахнув глаза, и наблюдала за Кэтрин.
«Да, они знают о тебе», - раздраженно сказала Кэтрин. «Но когда я говорю, что они знают о тебе, я имею в виду, что им известно о твоем существовании. Они знают, что ты моя подруга. Они не знают, что мы спим вместе обнаженные. И, поверь мне, если ты будешь там со мной, именно этого я и захочу».
Энни закатила глаза и перевернулась на спину. «Я не предлагаю тебе рассказать им о том, что мы встречаемся. Просто... они знают, что мы проводим вместе много времени, что мы вместе работаем. Не думаю, что они посчитали бы странным, если бы я приехала с тобой».
Кэтрин взяла темно-синее платье и повернулась к зеркалу. «Я не согласна с тобой».
«Почему?» - упорствовала Энни.
«Потому что, когда ты поехала со мной домой на Рождество, это было по причине того, что у тебя не было семьи, с которой ты могла бы отпраздновать этот праздник. Но поехать со мной сейчас, когда я собираюсь повидать родных и друзей, ну... думаю, это может показаться им странным». Она отвела взгляд от своего отражения и посмотрела на Энни.
Энни щипала заусенец на большом пальце. «Думаю, они были бы рады увидеть меня. Я понравилась твоей маме. Она сказала мне, что я могу вернуться в любой момент».
Кэтрин повернулась и посмотрела на Энни. «Это было до того, как ты начала спать с ее дочерью». Она улыбнулась. «Не думаю, что она была бы столь же гостеприимна, если бы знала это».
Энни протянула руку. Кэтрин подошла к кровати и взяв ее, переплела свои пальцы с Энни.
«Я хочу занимать бОльшую часть твоей жизни», - сказала Энни, легко покручивая тигровое кольцо, которое она подарила Кэтрин, увидев как та восхищается им с витрины магазина. «Я хочу чтобы это было серьезно».
Кэтрин сжала пальцы Энни. «Ты и есть большая часть моей жизни и у нас все серьезно. Только потому, что я еду домой одна не значит, что мы не...»
«Я хочу, чтобы мы жили вместе». Энни села, глядя на Кэтрин с серьезным выражением лица. «Мы вместе уже больше года. Разве не время начать строить совместную жизнь?»
«У нас и так совместная жизнь», - сказала Кэтрин.
«Это не совсем так», - настаивала на своем Энни. «Я хочу кажый день засыпать и просыпаться с тобой».
«Это давно так», - сказала Кэтрин.
«Я устала жить на два дома. Я хочу, чтобы у нас был один дом. Вместе».
«Энни», - начала Кэтрин.
«Я знаю, знаю». Энни вытянула свои пальцы из руки Кэтрин. «Что подумают люди? Не покажется ли им это странным? Мне надоели эти споры».
«Это только часть этого», - сказала Кэтрин. «Я просто не готова. Пока не готова».
Энни вздохнула. «Ты никогда не примиришься с этим». Кэтрин слышала раздражение в ее голосе. «Я знала это еще в ту первую ночь. Ты все еще цепляешься за свои мысли о гетеросексуальности. Ты все еще не уверена». Ее лицо горело от злости.
«Я уверена», - ответила ей Кэтрин. «Я люблю тебя».
«Но недостаточно сильно, чтобы двигаться дальше», - сказала Энни.
«Прошу тебя, не делай этого». Кэтрин снова взяла руку Энни в свои. «Послушай. Я знаю, что ты переживаешь по тому поводу, что я еду домой. Но у тебя нет никаких причин для беспокойства. Я хочу быть с тобой. И только то, что я пока не готова жить вместе, не значит, что я не чувствую обязательств по отношению к тебе или к нам. Я просто пока не готова отказаться от самостоятельности».
Энни внимательно изучала ее несколько секунд, затем улыбнулась. «Полежи со мной».
«Мне нужно собирать вещи», - возразила Кэтрин.
«Приляг», - снова сказала Энни и притянула ее на кровать. Она легко поцеловала ее в губы. «Я устала, что ты постоянно говоришь мне "нет"».
Кэтрин вздохнула и легла, опустив голову на плечо Энни. Энни поцеловала ее в макушку и они лежали так некоторое время, в полной тишине.
«И, скорей всего, тебе все равно не удалось бы отпроситься с работы», - прошептала Кэтрин.
«Тссс...»
«И, если честно, мне кажется, что если бы ты поехала со мной, все было бы слишком очевидно».
«Тссс....»
«Не думаю, что у меня получилась бы скрывать это», - сказала Кэтрин. «Как и тебе».
Не пытаясь больше заставить ее молчать Энни просто крепче обвила Кэтрин руками. Она прижалась к ней плотнее, слушая как ровно бьется сердце Энни под ее ухом.
«Я просто знаю, что ты будешь в компании людей, которые не знают о нас и не знают о тебе», - сказала Энни. «И я беспокоюсь, что если не буду там, ты станешь прислушиваться к ним и к их внушениям, что тебе пора выйти замуж, родить и уехать из Чикаго». Она легонько поцеловала голову Кэтрин. «Я не выдержу твоей потери».
«Ты не потеряешь меня». Кэтрин подняла голову и посмотрела на Энни.
Энни слабо улыбнулась. «Я боюсь, что это произойдет. Я представляю как ты идешь в церковь, видишь Элберта и решаешь податься на уговоры, не выдерживая давления».
«Ох, милая», - быстро сказала Кэтрин. «Этого не произойдет. Я люблю тебя».
«Ты беспокоишься о том, что думают люди». Ее тон был сухим.
«Ты несправедлива», - сказала Кэтрин. Она чувствовала как вскипает. «Я говорила тебе с самого начала, что у меня будут трудности с этим. Но я также обещала, что найду способ разрешить их». Она вздохнула, собираясь с мыслями. «Ты просто должна доверять мне и знать, что только потому что я поеду домой, только потому, что пойду в церковь и увижу Элберта, который, между прочим, женат, ничего не поменяет по отношению к тебе или к нам. Мне не нужно видеть тебя постоянно, чтобы помнить как сильно я тебя люблю».
Энни изучала лицо Кэтрин некоторое время. Кэтрин даже стало любопытно что она пытается в нем найти.
Наконец Энни улыбнулась. «Я верю тебе».
Она откинулась назад и раскрыла свои объятия. Кэтрин улыбнулась и легла рядом, положив голову на плечо Энни. Через несколько минут они крепко спали.
КЭТРИН сошла с поезда в Лоренсе и оглянулась, в очередной раз осознавая насколько ее жизнь в Чикаго отличается от жизни остальной ее семьи. Чикаго был большим, полным активности городом, жизнь в котором постоянно кипела. Но Лоренс, с его атмосферой маленького города, напоминал старого друга, который никогда не меняется.
«Ну разве ты не приятное видение».
Кэтрин подняла голову и увидела спешащего ей навстречу Бада. Он был одет в грязный комбинезон и рабочие ботинки. Из кармана выглядывали черные потертые перчатки.
«Бад!» Кэтрин бросила чемодан и поспешила к нему навстречу.
«Осторожнее». Бад пытался удержать ее на расстоянии руки. «Ты перепачкаешься».
Кэтрин махнула рукой и крепко обняла брата. «Это не важно. Я рада видеть тебя».
«И я рад видеть тебя, Кети», - как-то неуклюже выговорил он, отстраняясь. Он посмотрел на ее чемодан. «Всего один?»
Кэтрин улыбнулась. «Один». Она повернулась и пошла забрать его.
Бад поспешил опередить ее. «Я сам».
Кэтрин открыла рот, собираясь опротестовать его решение.
«Может в Чикаго и считается нормальным для девушки таскать тяжести», - сказал Бад, поднимая чемодан. «Но здесь это работа мужчин».
Кэтрин пришлось подавить в себе желание настоять. «Ну тогда ладно».
Бад кивнул, но ничего не ответил. Вместо этого, он махнул в сторону парковки, расположенной напротив вокзала и направился к ней. Кэтрин последовала за ним к старому пыльному грузовику. Это было еще одно напоминание, что она вернулась в провинцию.
«Сиденья немного грязные», - предупредил Бад, открывая пассажирскую дверь и доставая сложенный плед. Он улыбнулся, разворачивая его и расстилая на сидении. «Эмили настоятельно просила взять его с собой, чтобы ты не испачкалась».
Кэтрин улыбнулась. «Ты женился на хорошей женщине».
Бад согласно кивнул и отодвинулся, позволяя Кэтрин забраться в грузовик. Как только она расположилась, он положил внутрь чемодан и обойдя грузовик подошел к водительской двери. Дверь заскрипела, когда он распахнул ее и еще раз, когда закрыл. В салоне пахло бензином и грязью, вперемешку с резким запахом машинного масла, что заставило Кэтрин опустить окно, впуская воздух.
Они выехали с парковки и направились к Шестой улице.
«Ну как дела дома?» - спросила Кэтрин.
«Нормально», - ответил брат, не сводя глаз с дороги.
Кэтрин прождала несколько секунд, напрасно надеясь что он продолжит более подробно. Она попробовала подойти с другой стороны. «А как урожай?»
Бад нахмурился и потер подбородок. «Ну не так плохо, как у фермеров на западе, но непогода все усложняет». Он пожал плечами. «Но зато цены на то, что у нас есть повышаются».
«Сейчас везде трудно», - согласилась Кэтрин. «В городе все так дорого. Людям приходится сводить концы с концами».
Бад кивнул.
«Ты помнишь мою подругу - Энни... Девушку, которая приезжала со мной на Рождество несколько лет назад?» - спросила она, желая как-нибудь включить в разговор Энни. «Мы складываемся и готовим совместный ужин, чтобы сэкономить деньги».
Бад снова кивнул. «Самое лучшее в фермерстве это то, что ты растишь свою собственную еду. У нас нет чего-то большего, но, по крайней мере, это у нас есть».
Кэтрин кивнула, не уверенная просто ли он делает замечание или пытается на что-то намекнуть. Она ничего не ответила и только уставилась через грязное стекло на засеянные поля, бегущие вдоль дороги. Они уже проехали Лоренс и направлялись к Биг Спрингс. Вдруг девушка увидела парящего вдали ястреба. Она выгнула шею, чтобы лучше рассмотреть его и показала Баду. Тот кивнул.
«Ты наверное слышала, что Элберт женился», - сказал Бад, после недолгой тишины. «Напился до чертиков за день до этого. И говорил о тебе».
Кэтрин нахмурилась и повернулась к Баду. «Что значит говорил обо мне?»
Бад пожал плечами. «Говорил, что устал ждать тебя. Говорил, что с тобой должно быть что-то не так, раз ты предпочитаешь жить в городе одна, чем выйти замуж».
«И что ты ответил?» - спросила Кэтрин.
«Меня там не было. Я услышал об этом в магазине несколько недель назад. Просто хотел предупредить тебя, потому что мать вся взвинтилась из-за этого. Возможно, она будет настаивать, чтобы ты вернулась домой».
«Я не собираюсь этого делать», - уверенно заявила Кэтрин. «Я счастлива в Чикаго. У меня там друзья и работа и... Мне там нравится».
Бад пожал плечами и выехал на покрытую гравием проселочную дорогу. Когда они достигли первой из нескольких выбоин он сбросил скорость. «Просто хотел, чтобы ты знала чего ожидать».
Кэтрин вздохнула. «Спасибо. Пожалуй, я не удивлена. Наверное, я даже ожидала этого».
Он улыбнулся. «Выслушай, что она скажет и прими свое решение. Не знаю, что тебе там так нравится, но если это делает тебя счастливой...»
«Делает», - с жаром ответила Кэтрин и коснулась его руки. «Делает, Бад. Мне нравится самой зарабатывать на жизнь и делать то, что мне хочется, и когда хочется. Я не хочу возвращаться домой и выходить за Элберта».
«Элберт уже женат», - напомнил ей Бад.
Кэтрин вздохнула. «Да. Но ты ведь понимаешь, что я имею в виду, правда?»
Бад кивнул.
«Так ты меня поддержишь?» - голос Кэтрин казался умоляющим даже ей самой. «Если мама начнет давить, ты поддержишь меня?»
Бад виртуозно объехал яму, не сводя глаз с дороги. «Я не говорил этого. Но я также не стану выступать и против тебя. И Эмили тоже».
Кэтрин постаралась скрыть свое удивление. «Вы уже обсуждали это с ней?»
Бад кивнул. «Это она убедила меня. Я не говорю, что это правильно, но не могу сказать и обратное».
Кэтрин улыбнулась, но решила не отвечать, зная, что он смутится. Они ехали в тишине пока Бад не повернул к дороге, ведущей к родительскому дому.
«Тебе бы лучше найти время и навестить Эмили пока ты здесь», - сказал он. «Как-нибудь днем? Я знаю, что она хочет повидать тебя и показать тебе малыша».
Кэтрин кивнула, голодным взглядом оглядывая знакомые деревья и заборы. Она радостно улыбнулась, когда они объехали последний поворот и в поле зрения показался фермерский дом родителей. Она только собралась сказать Баду, что было очень приятно снова оказаться дома, когда увидела, как мать распахнула входную дверь и вышла на крыльцо. Она протирала руки своим фартуком.
«Наверное, услышала грузовик», - сказал Бад. «Она вся на иголках с тех пор как получила твое письмо, сообщающее о твоем приезде».
Кэтрин улыбнулась и опустила стекло, не заботясь о том, что пыль обволокла как всю ее, так и ее одежду.
«Мама, привет!» - прокричала она, высовываясь из окна и приветственно махая.
Женщина помахала в ответ, наблюдая, как Бад паркует грузовик рядом с домом. Она подождала пока уляжется пыль, затем поспешила к ним навстречу.
Кэтрин открыла дверь, спрыгнула на землю и обняла мать. Женщина крепко сжала ее в своих объятиях, покачивая из стороны в сторону. «Ты такая худенькая». Она отодвинула Кэтрин на расстояние руки, чтобы внимательно изучить ее. «Одна кожа да кости. Наверное, ничего там не ешь, да?»
Кэтрин рассмеялась. «Конечно же ем, мама. Я ем три раза в день».
«Ну так, выходит, этого недостаточно», - укоризненно покачала головой женщина.
«Дай ей хотя бы поздороваться, прежде чем начнешь ее доставать, мама», - сказал Бад, проходя мимо них с чемоданом Кэтрин. Он кивнул в сторону дома. «Я отнесу его наверх».
«Ох, уж этот парень», - сказала мать, когда тот поднялся по ступенькам и исчез за дверью. «Хорошо, что Эмили приглядывает за ним». Она многозначительно посмотрела на Кэтрин, которая проигнорировала намек и взяла мать под руку.
«Я так хочу пить», - сказала Кэтрин. «Каковы шансы что я смогу отведать немного домашнего лимонада?»
«Думаю, вполне высоки», - улыбнулась ее мать. «Иди присядь, а я пока налью тебе стакан. Я принесу один и для Бада, а затем мы все сможем посидеть и пообщаться».
ДЕНЬ ПРОМЧАЛСЯ быстро и к вечеру усталая Кэтрин уже давно была готова к постели. Она надевала ночную рубашку, когда в дверь ее спальни тихо постучали.
«Тебе ничего не нужно?» В комнату вошла ее мама со стаканом теплого молока в руках.
«Нет», - ответила она. «Спасибо».
Женщина улыбнулась. «Подумала, ты захочешь молока». Она протянула Кэтрин стакан. «Хотела спросить раньше, как твоя подруга? Та, которая приезжала с тобой в тот раз - Энни?»
Кэтрин почувствовала как загорелось ее лицо, надеясь, что это было не слишком заметно. «Она в порядке. Все еще работает в обувном отделе».
Мать кивнула. «Она показалась мне милой девушкой. Однажды она станет неплохой женой какому-нибудь парню».
Кэтрин вежливо улыбнулась.
«Кстати, раз мы уж об этом заговорили», - продолжала женщина, - «У тебя есть кто-нибудь особенный в Чикаго?»
Кэтрин поднесла стакан с молоком к губам, делая медленные глотки в попытке протянуть время перед ответом. Должна ли она солгать или сказать полуправду?
«Я провожу большую часть времени на работе или с Энни». Это не было ложью, как и не совсем правдой.
«И никакого молодого человека, который тебя бы заинтересовал?» - спросила мать.
Кэтрин подошла к комоду и взяла в руки расческу. Стоя спиной к матери, она провела ею по волосам, стараясь казаться бесстрастной. «Нет. Я очень занята».
Женщина сочувственно покачала головой. «Так значит ли это, что ты слишком занята и для гостей?»
Кэтрин развернулась. Ее мать широко улыбалась.
«О чем ты?»
«Ну, мы с твоим отцом уже все обсудили, но медлили, потому что хотели сделать тебе сюрприз, но я так взволнована, что не могу больше это скрывать». Женщина хлопнула в ладоши. «Я собираюсь поехать в Чикаго с тобой».
Кэтрин моргнула, не зная как реагировать. Часть ее была рада показать матери большой город. Но другая часть понимала, что ей придется полностью изменить образ жизни. Ей нужно найти способ связаться с Энни и убедиться, что та уберет все свои вещи из ее комнаты. И, с опустившимся сердцем вдруг поняла она, под надзором матери она не сможет проводить время с Энни - никаких домашних посиделок и встреч все то время, пока мать будет в городе. Ее сердце налилось тяжестью, но она отложила расческу и поспешила обнять мать.
«О, мам, отличная новость. Мы прекрасно проведем время вместе. Я покажу тебе город и познакомлю с девочками со своей работы. Ты надолго приедешь?»
«Ну, твой отец не сможет долго оставаться один, так что не больше недели», - ответила женщина. «Я просто поеду с тобой, посмотрю город, достопримечательности и вернусь домой до того, как здесь произойдет катастрофа».
«Прекрасно». Кэтрин взяла мать за руку и подвела ее к кровати. «Есть что-то, что ты обязательно хотела бы увидеть? Как жаль,что ты не приехала в дни проведения Всемирной выставки».
«О, детка, я всего лишь хочу посмотреть как ты живешь», - сказала женщина.
Вполуха слушая мать, Кэтрин начала мысленно составлять список того, что Энни нужно убрать из ее комнаты. Сигареты, виски, одежду Энни, книги и письма, которые они писали друг другу. Самым сложным будет связаться с Энни. Она не могла поехать в город, чтобы отправить телеграмму - она не смогла бы объяснить, что такое срочное ей нужно отправить в Чикаго и тем более кому. Она, конечно, могла бы отправить письмо, но тогда его нужно было отправлять немедленно, а завтра уже суббота.
«... увидеть все эти огромные здания», - говорила ее мать. «Я не хотела бы жить там, но, должна признаться, я с нетерпением жду того момента, когда смогу увидеть все это своими глазами».
«Ты обязательно всё увидишь», - пообещала ей Кэтрин. «Озеро Мичиган и центр... я все тебе покажу».
ЛЕЖА В ПОСТЕЛИ, Кэтрин думала о том, как отправить письмо Энни. Если она сможет передать его Баду, когда тот отправится в город, то оно дойдет до Энни вовремя. А если вдруг Бад поинтересуется почему письмо так важно, она скажет, что оставила беспорядок в комнате и хотела быть уверенной, что все будет чисто к приезду матери. Это определенно не было ложью.
Утром Кэтрин спустилась вниз и застала мать пекущей сладкий пирог. Она попыталась принять небрежный вид. «Мама, я могу одолжить у тебя лист бумаги? Мне нужно написать письмо».
Мать обернулась, ее лицо было слегка нахмурено. «Кому ты должна написать письмо? Ты только приехала».
«Я должна написать подруге, Энни», - сказала Кэтрин. «Я уехала в такой спешке. Моя комната осталась в беспорядке и я хотела попросить ее немного прибрать в ней».
Женщина взяла пригоршню муки и присыпала ею поверхность стола. Она положила тесто в середину и обсыпала мукой скалку. Затем бросила на Кэтрин взгляд через плечо. «Для этого нет никакой нужды. Я знаю тебя. Уверена, все не так плохо, как ты говоришь. Мы сами можем все убрать, когда приедем».
«Это важно для меня», - быстро добавила Кэтрин. «Я хочу чтобы все было идеально к твоему приезду. И я не хочу, чтобы ты помогала мне наводить порядок. Я хочу чтобы ты отдохнула и получила удовольствие от визита».
«Ну ладно, если ты уверена», - сказала мать, раскатывая тесто. «Бумага в гостиной, в письменном столе, там и все остальное, что может понадобиться. Ты можешь отправить письмо с Бадом. Он завтра едет в город, закупать семена. Но, правда, тебе не стоит так беспокоиться по этому поводу».
«Поверь мне, что стоит», - сказала Кэтрин, целуя мать в щеку. «Спасибо».
Глава 18
Чикаго, Иллинойс, 1935 год
«О, мой бог», - воскликнула Недда, когда они с Кэтрин спустились с поезда на платформу чикагского вокзала. «Здесь так много людей».
Кэтрин посмотрела на людей, спешащих с чемоданами и коробками. Железнодорожный персонал помогал людям спуститься и подняться на поезд, и женщины в дорожных костюмах и платьях, а мужчины в костюмах сновали повсюду. Она закрыла глаза и прислушалась к гулу поездов. В воздухе витали разные запахи - пара, одеколона, еды. Она улыбнулась. Она была дома, или, по крайней мере, почти дома.
«...не могу представить как тебе удается справляться со всем этим», - сказала Недда, пытаясь смотреть сразу во все направления. «Так много людей».
Кэтрин попыталась взглянуть на все это глазами матери и так как когда-то смотрела сама, впервые оказавшись в городе.
Она взяла Недду за руку и сжала ее. «Добро пожаловать на Центральный вокзал, мама. Здесь мы пересядем на другой поезд, который останавливается совсем рядом от моего дома. Но, если ты не против понести свой чемодан, то мы можем пройтись пешком. Это займет минут пятнадцать».
Недда задрала голову, разглядывая строение из стекла и металла. «Он такой огромный».
Кэтрин потрепала женщину по руке. «Подожди пока ты увидишь зал ожидания. Потолок в нем 8 метров в длину, а пол и колонны сделаны из мрамора».
Недда раскрыла рот, когда они вошли в зал ожидания. Она крутилась по сторонам, разглядывая стены, потолки, огромные витражные окна, гигантские часы. «Здесь все такое большое и красивое. Я чувствую себя не в своей тарелке».
«Все в порядке». Кэтрин взяла мать под руку и огляделась. «Правда же, здесь красиво? Ну, так что ты предпочитаешь - поезд или трамвай? Если мы поедем на трамвае у тебя будет шанс все рассмотреть».
«Я даже не знаю», - призналась Недда.
Кэтрин улыбнулась, вдруг почувствовав жалость к растерянной матери. «У тебя еще будет много времени посмотреть город. Давай возьмем поезд. Оставайся здесь с нашими сумками, а я обо всем позабочусь».
Кэтрин оставила мать и пошла купить билеты. Когда она возвращалась назад, то увидела, что та стоит на том же месте, где она ее оставила, с тревогой вглядываясь в проходящие лица. Она схватила мать за руку. «Мама, в чем дело?»
«Я просто...» - Недда покачала головой и неуклюже пожала плечами. «Я просто беспокоилась, что ты потеряешься или не вернешься».
«Ну, не буду скрывать, поначалу я действительно терялась в таком количестве народа. Это резкая перемена. Но ты привыкнешь». Она замолчала и посмотрела на часы. Четыре часа. Ей оставалось только надеяться, что Энни получила письмо и обо всем позаботилась. В любом случае, она не могла больше тянуть время. Она подняла сумки и кивнула в сторону их поезда. «Поедем домой».
«Он идет почти прямо к месту», - объяснила она, когда они расселись по местам. «Он поедет по городу, затем пересечет мост через реку и остановится недалеко от моего меблированного дома».
Поезд дернулся вперед и Недда повернулась к окну, когда они отъехали от станции. Кэтрин комментировала проплывающие мимо достопримечательности, пока они проезжали по городу, все это время придумывая что скажет, если Энни не успела получить ее письмо. Она скажет, что одолжила кое-что у Энни для поездки, примерила их, но так как ничего не подошло, она оставила их, чтобы отдать позже. А что касается сигарет и алкоголя... что ж, это придется выдумывать на ходу.
Они подъехали к своей остановке как показалось слишком быстро.
«Вот мы и на месте», - сказала Кэтрин, помогая Недде подняться.
Они вышли на платформу вместе со всеми пассажирами, но Недда двигалась намного медленнее остальных.
«Мам, ты в порядке?» - Кэтрин схватила багаж матери. «Поначалу все это кажется слишком ошеломительным».
«Это точно». Недда прижала руку к груди и глубоко вздохнула. Она посмотрела вверх на здания, которые окружали их. «Как ты дышишь здесь? Здесь столько...» Она сморщила нос и повела рукой. «Этот запах и все так близко друг к другу».
Кэтрин пожала плечами и попыталась сдержать улыбку. «Ты привыкнешь к этому. Как насчет того, чтобы отправиться домой и распаковаться?»
Пока они шли к дому, Кэтрин рассказывала матери о городе, магазинах, и соседях. Она сразу же поняла, что мать не особо была впечатлена красным кирпичным зданием, который она называла домом.
«Да, я знаю, что это не много», - оправдывалась Кэтрин, открывая дверь и пропуская Недду вперед. «Но за те деньги, что я плачу, это вполне приемлемо».
Кэтрин провела Недду по скрипящей лестнице и вниз по темному коридору к своей комнате. Возясь с ключами, она слышала за спиной дыхание Недды, которая слегка задыхалась после поднятия на несколько лестничных пролетов. Сейчас или никогда, подумала она, вставляя ключ в замок и отпирая дверь.
Комната была такой чистой, какой она ее никогда не видела. Энни сделала больше, чем просто прибралась - она начистила все до блеска. На столе стояла ваза с желтыми тюльпанами, несомненно сорванными в одном из ближайших парков. Кэтрин облегченно вздохнула, вошла в комнату и опустила чемодан на пол. Недда проследовала за ней.
«Я знаю, это немного, но зато это мое личное. Что скажешь?»
«Она такая маленькая», - сказала Недда, разглядывая скудную мебель. «Все эти огромные здания, и вдруг такая маленькая комната». Она с грустью посмотрела на дочь. «О, Кэти».
Кэтрин глубоко вдохнула и постаралась не обороняться. «Вообще-то это все, что мне нужно. В комнате достаточно места для книг и всех моих вещей. У меня есть место, где я могу готовить, а также ванная, она вниз по коридору. Для меня этого вполне достаточно».
«Ну, предполагаю, что ее не трудно держать в чистоте», - заметила Недда. «И как мило со стороны Энни принести для нас свежие цветы». Она перевела взгляд с цветов на Кэтрин. «Я увижу ее пока буду здесь?»
Мысль о встрече с Энни вызвала у Кэтрин трепет. Чтобы скрыть свою нервозность, она подняла чемодан матери, подошла к стулу, стоящему у шкафа и поставила его. Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Кэтрин обернулась и увидела, что Недда стоит перед окном и смотрит на улицу. «Так чем хочешь заняться первым делом?»
Недда посмотрела на нее и устало улыбнулась. «Если честно, я жутко утомлена. Я думаю, для начала распаковать вещи, а потом немного полежать».
Кэтрин кивнула. «Хочешь чего-нибудь выпить? Кофе? Чай? Воды?»
«Нет, спасибо». Недда махнула рукой. «Мне нужно только немного времени, чтобы набраться сил». Она огляделась. «Куда мне положить свои вещи?»
«Ну, вот шкаф». Кэтрин подошла к нему и открыла. Она вынула три деревянные вешалки. «А если тебе нужен ящик...» Она выдвинула один. Внутри лежали стопки бумаг, письма от Энни и книга "Колодец одиночества", которую Энни подарила ей на их годовщину. Кэтрин быстро захлопнула его.
«Мне не нужен ящик», - сказала Недда. «Я могу хранить сложенные вещи в чемодане. Мне только нужно немного места, чтобы повесить платья».
«Моя квартирка может и мала, но я не позволю тебе держать вещи в чемодане». Кэтрин подошла к шкафу и взяла с полки пустую коробку от обуви. «Я только освобожу один из этих ящиков». Она стала так, чтобы Недда не смогла увидеть содержимое ящика, которое она перекладывала в коробку. Затем задвинула коробку вглубь шкафа - туда, где Недда не нашла бы ее. «Вот и все».
Они несколько минут смотрели в пустой ящик, затем Кэтрин неуклюже отошла от Недды и присела на край кровати.
«Мы можем сходить на ужин в ресторан», - сказала она, когда Недда открыла свой чемодан и начала перекладывать вещи в шкаф. «Здесь неподалеку есть небольшое уютное местечко, куда я иногда хожу».
Недда покачала головой. «Я не хочу, чтобы ты тратила деньги на дорогой ужин ради меня». Она бросила взгляд на плиту и кашлянула. «Если конечно, ты действительно можешь готовить на этой штуковине».
«Ты будешь поражена тому, насколько она функциональна», - заверила ее Кэтрин. «Обычно я готовлю что-нибудь простое, но... ее вполне достаточно».
Раздался стук в дверь. Кэтрин посмотрела на Недду, подняла бровь и попыталась казаться спокойной, хотя знала, что это Энни. Она уже пересекла комнату, когда в дверь снова постучали.
Кэтрин глубоко вздохнула и отперла дверь. На пороге стояла сияющая Энни, прижимая к груди сумку с продуктами. Сердце Кэтрин чуть не выпрыгнуло из груди. Она хотела одновременно смеяться, плакать и обнимать Энни. Но больше всего она хотела поцеловать ее.
Энни улыбнулась. «Добро пожаловать домой», - громко сказала она, опуская руку на плечо Кэтрин.
Кэтрин почувствовала как загорелось ее лицо и затрепетало тело. Хотя Недда не могла видеть их, она быстро отступила от прикосновения Энни.
«Я подумала, что вы будете усталыми с дороги, поэтому принесла вам еды», - сказала Энни, подмигнув ей и входя в комнату. «Добро пожаловать в Чикаго, миссис Хендерсон». Она опустила сумку на стол. «Вы были так добры ко мне, когда я приезжала к вам, и я захотела отплатить вам тем же. Я решила что должна принести обед и поприветствовать вас как следует».
Недда поспешила навстречу Энни и притянула девушку в свои объятия, затем отодвинулась и скрупулезно оглядела ее. «Ты все такая же худая. Мы должны забрать тебя на все лето на ферму и хорошенько откормить».
«Я не против», - многозначительно сказала Энни и повернулась, чтобы улыбнуться Кэтрин. «Меня нужно откормить».
Кэтрин подняла бровь, но ничего не сказала.
«Спасибо, что прибралась тут», - сказала Недда. «Кети была в такой панике, когда узнала, что я еду с ней, а у нее беспорядок».
«Мне было приятно сделать это», - улыбнулась Энни. «Я, как и Кэти, хотела чтобы вам понравилось здесь». Она кивнула на открытый чемодан. «Похоже, вы только зашли».
«Да. Поезд немного задержался». Кэтрин подошла к сумке с продуктами и заглянула внутрь.
«Там ничего особенного», - сказала Энни. «Яйца вкрутую, сыр, и сэндвичи. И несколько банок супа».
«Похоже, это все чем вы и питаетесь, девушки», - пробормотала Недда, перекладывая вещи в ящик комода.
Кэтрин подождала пока мать повернется к ним спиной. «Спасибо за еду», - мягко сказала она. «Тебе правда не стоило беспокоиться».
Энни улыбнулась. «Я хотела сделать это».
Кэтрин посмотрела на нее, вновь борясь с желанием поцеловать девушку. Она бросила взгляд на Недду, затем посмотрела на Энни. «Я сбегаю к крану и принесу воды для супа».
«Я помогу тебе», - предложила Энни, поспешно снимая с полки кастрюлю и кувшин. Она протянула один из сосудов Кэтрин, второй оставила себе.
«Мы быстро, мам», - сказала Кэтрин, выходя в коридор. Энни последовала за ней, закрыв за собой дверь. Они шли по коридору в тишине, так близко друг к другу, что Кэтрин могла ощущать жар, исходящий от тела Энни, но не касаясь друг друга пока не оказались в ванной. Кэтрин открыла дверь и вошла внутрь.
«О, господи», - прошептала Энни, опуская кувшин в раковину и закрывая дверь. «Не могу поверить что ты наконец-то вернулась». Она стремительно подошла к Кэтрин, прижала ее к стене и притянула ее лицо к себе, крепко целуя. Она прижала свое тело к телу Кэтрин и углубила поцелуй, прерывая его только для того, чтобы прошептать имя Кэтрин.
Они тяжело дышали и Энни, не став тратить времени, скользнула рукой от шеи Кэтрин к ее груди. Кэтрин резко выдохнула.
«Боже, я так по тебе скучала», - прошептала Энни, борясь с пуговицами на блузке Кэтрин.
Кэтрин схватила руки Энни, пытаясь остановить их. «Энни, прекрати. Мы не можем».
«Конечно, можем». Энни притянула девушку к себе и накрыла ее рот поцелуем, заставляя молчать. Кэтрин чувствовала как ее покидает решимость, пока не вспомнила о Недде в нескольких метрах от них.
«Энни». Голос Кэтрин дрожал, когда она попыталась остановить руки Энни. «Нам нужно остановиться. Нас ждет мама. Мы можем попасться».
Энни озорно улыбнулась, высвободила из плена одну из своих рук, и опустила ее на талию Кэтрин, затем ниже.
«Энни, прекрати», - сказала Кэтрин, хотя и не сделала попытки убрать ее руку. «Мы не можем. Не сейчас». Она почувствовала как ее бедра выгнулись навстречу ладони Энни и резко вдохнула, когда Энни начала медленно ласкать ее. «Может, я провожу тебя домой или что-нибудь придумаем». Она закрыла глаза и против воли тихо застонала. «Энни, мы должны набирать воду».
«Кейт». Энни надавила сильнее и уткнулась лицом в шею Кэтрин. «Пожалуйста. Тебя не было целую неделю. Все что я хочу это немного времени наедине с тобой».
«Это не все, чего ты хочешь и ты это прекрасно знаешь». Кэтрин медленно выдохнула и заставила себя отвести руку Энни. Она засмеялась, слегка покачнувшись. «Нам нужно набрать воды. Мы и так находимся здесь слишком долго».
«Пообещай, что проводишь меня домой». Энни стояла между Кэтрин и раковиной. «Пообещай, иначе ты не покинешь эту комнату просто так».
«Энни», - тихо сказала Кэтрин. «Не угрожай мне».
«Это не угроза». Она лукаво улыбнулась. «Это обещание. Просто скажи, что проводишь меня домой».
Кэтрин хотела сказать "нет", но не могла. Вместо этого она только кивнула.
«Ну вот». Энни наклонилась и поцеловала ее в кончик носа. «Разве это было так трудно?» Она мило улыбнулась и отодвинулась, пропуская Кэтрин к раковине.
Кэтрин поставила кувшин под кран и открыла его. «Я не шучу, когда говорю, что мы должны быть осторожнее. Моя мама может и из маленького города, но она совсем не глупа. Она ничего не упускает из виду».
«Кроме того, чего не ожидает, Кейт». Энни обняла Кэтрин за талию и притянула к себе. «Ты всерьез полагаешь, что она может подумать о нас как о возлюбленных?»
Кэтрин вытащила кувшин из под потока воды и отвернулась, пропуская к раковине Энни. «Она хочет, чтобы я вышла замуж. И я уверена, она не упустит шанса разузнать больше о моей жизни здесь. Она хочет, чтобы я подарила ей внуков и поселилась где-нибудь неподалеку от дома. Ты не имеешь понятия под каким давлением я находилась всю эту неделю».
«А ты», - резко ответила Энни, - «не имеешь понятия как трудно мне было находиться здесь одной, не знать к чему они могут тебя склонить, беспокоиться, что ты передумаешь».
Кэтрин удивленно моргнула. Энни отвернулась от нее, напряженно стоя у раковины, выражение ее лица было серьезным. Кэтрин коснулась руки девушки. Она почувствовала как перекатился бицепс, когда она взяла кастрюлю за ручки.
«Я не собираюсь передумывать», - тихо сказала Кэтрин. «Я люблю тебя и хочу быть с тобой. И это ничего не сможет изменить». Она помолчала. «Я тоже напугана».
Энни повернулась к Кэтрин лицом, внимательно изучая ее. Затем вздохнула. «Я знаю. И это та часть, которая беспокоит меня больше всего».
Кэтрин поставила кувшин на крышку унитаза, забрала кастрюлю из рук Энни и поставила ее на раковину, затем крпко обняла девушку. Она чувствовала тепло тела Энни и медленное биение ее сердца, когда они слились в объятии. Она прижалась лбом ко лбу Энни и вдохнула аромат шампуня, исходящий от ее волос.
«О, детка», - прошептала она на ухо Энни. «Ты не...»
«Девочки, вы в порядке?» - раздался из коридора голос Недды.
Кэтрин резко отстранилась от Энни и неуклюже схватила кувшин. «Мы здесь, мама». Она распахнула дверь.
Недда стояла в центре коридора.
«Мы сплетничали о девчонках с работы и заболтавшись, совсем забыли о времени». Кэтрин почувствовала как загорелось ее лицо, надеясь, что в тусклом свете коридора Недда этого не заметит. Она вышла из ванной и подошла к Недде. Энни последовала за ней.
«Это моя вина, миссис Хендерсон», - сказала Энни. «Я не могла не рассказать эту историю Кэтрин».
Они втроем вернулись в комнату Кэтрин. Недда тяжело опустилась в один из стульев, пока Энни и Кэтрин готовили скромный обед. Энни протянула Кэтрин кастрюлю с водой и присела рядом с Неддой.
Кэтрин открыла банку с супом и вылила содержимое в кастрюлю с водой. Размешивая, она наблюдала за Неддой и Энни. Они обсуждали погоду в Биг Спрингс, а после Недда начала рассказывать подробности своей поездки в поезде.
Лицо Недды было оживленным. «... не могу поверить какое здесь все большое и грязное».
Энни рассмеялась. «Поначалу это шокирует. Но затем привыкаешь».
«Не думаю, что у меня вышло бы», - сказала Недда. «Но я хочу понять, что такого видит Кэтрин в этом городе, что желает и дальше оставаться здесь».
Энни улыбнулась и бросила взгляд на Кэтрин, которая улыбнулась ей в ответ и подняла брови. Кэтрин с удивлением и с удовольствием заметила как Энни в ответ покраснела.
«Я так рада, что у Кети есть ты, детка». Недда погладила Энни по руке. «Хорошо знать, что она здесь не одна и не проводит все свое время в одиночестве».
Энни положила ладонь на руку Недды и сжала ее. «Мы заботимся друг о друге. Вам не о чем беспокоиться».
Недда улыбнулась и откинулась на спинку кресла. «Энни, расскажи мне о себе. У тебя есть друг... кто-нибудь особенный?»
«Я...э... ну...», - начала Энни и опустила взгляд. «Да, есть кое-кто особенный». Она подняла голову и встретила взгляд Недды.
Кэтрин резко закашлялась. Энни и Недда взглянули на нее.
«Ты в порядке, Кети?» Лицо Недды выражало беспокойство.
Кэтрин постучала себя по груди и снова прокашлялась. «Что-то попало в горло». Она многозначительно посмотрела на Энни. «Мне нужно быть более осторожной». Недда бросила на нее странный взгляд и она задумалась не стало ли ее предупреждение Энни слишком уж очевидным. Для вида она покашляла еще немного и попыталась принять обычный вид. «Суп будет готов через пару секунд. Можете накрыть на стол?»
Обе женщины встали. Недда пошла за тарелками и ложками, Энни же убрала со стола цветы и подвинула к нему кресло. Недда начала накрывать на стол, пока Энни распаковывала яйца и сэндвичи. Когда они закончили, Кэтрин поставила на стол кастрюлю и разлила суп по тарелкам.
«Выглядит аппетитно». Кэтрин видела, что Недда пытается польстить Энни. «Спасибо, что была так внимательна к нам».
«Пожалуйста, мне это было только в удовольствие». Энни села на один из стульев.
Кэтрин отставила пустую кастрюлю на плиту и поспешила к столу. Она выдвинула стул, стоящий между Неддой и Энни и села.
«Кто прочитает молитву?» - спросила Недда, когда Энни взяла ложку и погрузила ее в свой суп.
«Я», - быстро вызвалась Кэтрин, толкая ногу Энни под столом.
Недда кивнула и протянула руки - одну через стол к Энни, другую Кэтрин. Энни кашлянула, отложила ложку и взяла руки Кэтрин и Недды в свои.
Кэтрин прикрыла веки и начала читать молитву.
«ИЗВИНИ за молитву», - сказала Энни чуть позже, когда они с Кэтрин направлялись к ее дому. «Я совсем забыла, что твоя семья это делает».
Кэтрин наклонилась к Энни. «Все в порядке». Они шли медленно, соединив руки.
«Думаешь, я нравлюсь твоей маме?» - вдруг задала вопрос Энни.
«Разумеется, да», - ответила Кэтрин. «Но тебе нужно быть осторожнее в своих разговорах о "кое-ком особенном". Можешь не сомневаться, что она вновь этим поинтересуется».
«Я знаю. Мне не следовало ничего говорить. Я просто не могла врать или скрывать, что есть кое-кто, в кого я безумно влюблена». Она сжала руку Кэтрин. «Это чувство такое огромное, что его невозможно удерживать внутри».
Кэтрин улыбнулась. «Представь каково мне было всю эту неделю дома. Все только и делали, что расспрашивали меня когда же я остепенюсь и есть ли у меня кто-нибудь в городе». Она сжала руку Энни. «Я ненавижу лгать».
«Я тоже», - сказала Энни, и вдруг добавила, - «А что если мы скажем правду?»
Кэтрин резко остановилась и выронила руку Энни. «Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь».
«Я не шучу», - сказала Энни. «Но я и не серьезно. Это было просто предположение в стиле "а что, если.."».
«Это плохая идея и не может быть никаких "что, если..."», - разгорячено выдохнула Кэтрин. «Большинство людей считает, что то, что происходит между нами противоестественно. Если они узнают, мы можем потерять работу, дом, нашу жизнь».
«И ты тоже относишься к этому большинству?»
«Ты же знаешь, что нет», - вздохнув, ответила Кэтрин. «Нам обязательно это обсуждать прямо сейчас? Эта неделя была такой долгой, как и этот день. Не можем мы просто... прогуляться?»
«Хорошо. Просто я...» Энни пожала плечами и снова взяла Кэтрин под руку. «Ладно».
Они прошли оставшийся путь к дому Энни в неловкой тишине. Когда они подошли ко входу, Энни развернулась и обняла Кэтрин за талию.
«Поднимешься?»
Кэтрин подняла взгляд на окно Энни, чувствуя искушение. Она хотела, но знала что случится как только они останутся наедине. Она покачала головой. «Не могу, мне нужно возвращаться. Мама будет беспокоиться».
«Она будет купаться, потом станет готовиться ко сну. Это займет достаточно времени». Энни притянула Кэтрин ближе. «Пойдем. Совсем ненадолго».
«Энни, я не могу», - протестовала Кэтрин.
Энни вздохнула, сжала руку Кэтрин и потянула ее в подъезд. «Можешь. Всего на секунду, чтобы мы наконец поприветствовали друг друга как надо».
Кэтрин позволила Энни затянуть себя внутрь здания и вверх по лестнице.
«Ну ладно», - прошептала она, когда Энни закрыла за ними дверь и притянула ее к себе в поцелуе. «Но только на секунду».
КЭТРИН вернулась домой намного позже, чем намеревалась.
Ее мать сидела на кровати, на коленях у нее лежала раскрытая Библия. «Я уже начала волноваться».
«Прости», - быстро сказала Кэтрин. «Я... мы только... заболтались и забыли о времени».
«Ну, я рада, что ты дома и в безопасности». Женщина внимательно посмотрела на Кэтрин. «Ты в порядке? Твое лицо пылает».
«Все в порядке». Кэтрин прижала ладони к щекам. Они действительно были горячи. Она ощутила аромат духов Энни на своих пальцах. «Просто я быстро шла».
Кэтрин переминалась с ноги на ногу под внимательным взглядом матери. Она посмотрела на стол, повернулась и подошла к комоду, чтобы взять свою ночнушку. Затем, взяв корзинку с мылом и лосьоном, направилась в ванную. «Я только помоюсь и переоденусь ко сну». Она быстро направилась к двери.
«Тебе понадобится полотенце», - подсказала ей мать.
Кэтрин остановилась и смущенно засмеялась. «Ты права». Она вернулась к шкафу и взяла с полки чистое полотенце. «Чуть не забыла. Поездки всегда действуют на меня так утомительно. К концу дня я уже ни на что не гожусь».
Взгляд Недды смягчился. «Иди, помойся и ложись спать. Нам обеим не помешает хороший крепкий сон».
Кэтрин улыбнулась и вышла из комнаты. К тому времени, когда она вернулась, женщина уже крепко спала.
«Боже, благодарю тебя за сегодняшний день», - устало подумала она, укладываясь в постель. «Пусть все останется также до конца недели».
МОЛИТВЫ Кэтрин были услышаны и все шло хорошо до самого последнего дня визита матери. Ей удалось взять отгул и на эту неделю, но в пятницу не нашлось никого кто смог бы ее заменить.
«Я буду в порядке», - заверила ее мать утром, когда Кэтрин в сотый раз поинтересовалась сможет ли она остаться одна. «Я только прогуляюсь до того парка. Немного забавно, когда приходится идти куда-то, чтобы посидеть и полюбоваться деревьями, но, как говорится, в чужой монастырь...» Она покачала головой и засмеялась. «Не могу дождаться того момента, когда расскажу дома как городские проводят время на свежем воздухе».
Кэтрин засмеялась вместе с ней. Хотя она и любила свою мать, но в глубине души была рада, что проведет один день без нее - даже если это и будет на работе.
«Я буду дома к шести», - сказала Кэтрин, открывая дверь. «А затем мы пойдем на ужин, чтобы отметить твой последний день в городе. В какое-нибудь уютное местечко. Может в центре города».
День промчался быстро, и Кэтрин снова вспомнила как наслаждалась своей жизнью, когда не находилась под неусыпным надзором матери.
«Я люблю ее», - сказала Кэтрин, когда они с Энни шли по Франклин Стрит Бридж. «Но я с нетерпением жду возвращения своей прежней жизни».
«Аминь», - улыбнувшись, подытожила Энни. «Так какие планы на сегодняшний вечер..?»
«Ужин в ресторане». Кэтрин замедлила шаг, чтобы они смогли дольше провести время вместе.
«Могу я тоже пойти?»
Энни несколько раз просилась в компанию Кэтрин и ее матери. И каждый раз Кэтрин находила причину для отказа. Она покачала головой. «Я хотела бы этого, но сегодня ее последний день в большом городе. Мы должны быть только вдвоем».
Энни резко остановилась и отошла к перилам моста.
Кэтрин тоже остановилась. Она видела по лицу Энни, что та была расстроена.
«Она завтра вернется домой и все будет по-прежнему», - попыталась успокоить ее Кэтрин.
Энни коротко кивнула. «По-прежнему в значении того, что тебе не придется притворяться что я не существую? По-прежнему, что мы продолжим жить на два дома и вести себя как обычные друзья? По-прежнему в том смысле, что тебе не придется стыдиться того, что о нас могут узнать твои родные?»
Кэтрин сузила глаза. «Послушай, Энни, я знаю, что ты расстроена...»
Энни фыркнула. «Я более чем расстроена. Я чертовски зла. Я устала от того, что ты не включаешь меня в важные события своей жизни. Это длится уже больше года, Кейт. Когда ты прекратишь бояться того, что подумают люди? Господи, ты даже не позволяешь мне провести время со своей матерью, притворившись друзьями. Как ты думаешь, что я чувствую?»
Кэтрин вздохнула. «Нам обязательно говорить об этом прямо сейчас? Меня ждет мама».
Энни развела руки. «Наглядный пример. Боже упаси, если ты опоздаешь и тебе придется объяснять, что ты проводила время со мной. Она может что-то заподозрить».
«Ты несправедлива ко мне», - сказала Кэтрин.
«Как и ты ко мне», - сказала Энни, разворачиваясь и направляясь в сторону дома. Кэтрин последовала за ней, и они шли в тишине до самого хозяйственного магазина, где разошлись не попрощавшись.
Кэтрин смотрела вслед Энни, пока та не свернула за угол и не растворилась вдали. Их разговор беспокоил ее. Она поборола желание догнать Энни и поговорить с ней. Глубоко задумавшись, она вошла в дом, поднялась по лестнице и открыла дверь в свою комнату.
Мать резко вскинула голову, когда Кэтрин переступила порог. Она сидела на кровати, которая была усеяна листками бумаги. Ее глаза были красными, а выражение лица шокированным.
«Мама?» - нахмурившись, окликнула ее Кэтрин.
«Как ты смеешь называть мое имя этим ртом, после того что ты им делала», - прошипела женщина.
«Я... я не...», - начала Кэтрин и посмотрела на бумаги. Она узнала почерк Энни. Она подняла руку. «Это не то, что ты думаешь».
«Все это время». Мать подняла кипу листков. «Все это время я думала, что ты просто своевольная и упрямая. Я думала, ты хочешь найти мужчину лучше тех, которые есть в Биг Спрингс. А теперь я узнаю, что ты никогда и не хотела мужчину, верно?»
«Мама...» Кэтрин покачала головой и подняла руки. «Все не так».
«О, я не слепая», - понимающе сказала ее мать. «Я прочитала чем вы занимаетесь с этой девчонкой. Мне тошно от этого, Кэтрин. Меня тошнит от одной мысли о том, что ты занимаешься такими вещами. И я лежала в этой постели». Она с отвращением посмотрела на кровать.
«Мама, пожалуйста, позволь мне объяснить». Кэтрин почувствовала как ее глаза застилают слезы. «Энни и я... мы...это...» Она покачала головой, не зная что сказать.
«Я всегда видела, что в вас было что-то странное», - сказала женщина. «Вы были слишком... близки друг с другом. Теперь я понимаю почему и это разрывает мне сердце».
Женщина уронила голову на грудь и разрыдалась. Она сжала кулаки, сминая листки бумаги. Кэтрин с трудом поборола в себе желание подбежать к ней, но не для того, чтобы успокоить, а чтобы спасти письма Энни.
«Почему ты это сделала?» - зло выкрикнула Недда сквозь слезы. «Почему ты предала Бога и его план для тебя?» Ее заплаканное лицо было красным и опухшим. Ее губы скривились в ухмылке и когда она заговорила, с ее губ полетела слюна. «Ты будешь гореть в аду, если не прекратишь эту мерзость сию же минуту!»
«Я не могу», - плача, воскликнула Кэтрин.
Ее мать скривилась. «Не можешь или не хочешь?»
Кэтрин несчастно затрясла головой, по ее щекам бежали слезы. «И то и другое. Я люблю ее». Она закрыла лицо руками.
«Может ты и не можешь, но я могу».
Кэтрин вскинула голову, чувствуя как сжимается ее сердце. Выражение лица ее матери было твердым и непоколебимым. «Что ты имеешь в виду?»
«Ты возвращаешься домой со мной», - сказала мать. «Ты оставишь этот город, полный греха и вернешься домой. Когда ты окажешься вдали от этой... женщины... и этой жизни ты сможешь искупить свои грехи и начать праведную жизнь».
«Я не вернусь назад», - качнула головой Кэтрин. «Ты не можешь заставить меня».
«Могу. И ты сделаешь так, как надо», - уверенно заявила ее мать. «У тебя есть выбор. Или она или твоя семья, потому что, я скажу тебе это прямо сейчас, если ты решишь выбрать эту жизнь... противоестественную жизнь... твоей ноги не будет в моем доме. Ты больше не будешь моей дочерью».
«Мама», - заплакала Кэтрин. «Пожалуйста. Прошу тебя, не делай этого. Ты не понимаешь. Я люблю ее».
«Это неправильно», - выплюнула ее мать и швырнула письма на пол. Кэтрин поспешила собрать их, но мать вскочила и придавила их ногой. «Нет!»
«Они мои!» - крикнула Кэтрин.
«Их нужно уничтожить».
Страх Кэтрин уступил место злости. «Эти письма принадлежат мне и я не позволю тебе уничтожить их». Она не узнавала свой голос. «У тебя вообще не было никакого права читать их. У тебя не было права рыскать в моих вещах».
«Я знала, что здесь что-то не так». Ее мать словно говорила сама с собой. «Я чувствовала, что с этой девчонкой было что-то не то. Я знала это с того момента, когда она приехала к нам на Рождество и знала это, когда она не помолилась перед едой. Она вовлекает тебя в свою грязную, противоестественную жизнь, которой живет сама». Она сжала кулаки. «И я не позволю этому случиться!»
«Это не тебе решать», - выдохнула Кэтрин.
«Ты возвращаешься домой со мной». Женщина с отвращением оглядела комнату. «Ты соберешь свои вещи сегодня же и завтра сядешь со мной в поезд. Все остальное можешь оставить здесь. Мне не нужно это в своем доме». Она посмотрела на кровать. «А по поводу этого...» Она схватила горсть писем и начала рвать их на части.
«Мама, нет!» Кэтрин подбежала к ней и схватила мать за руку, в попытке остановить ее.
«Не смей прикасаться ко мне», - резко сказала мать, вырывая руку из захвата Кэтрин и ударяя ее по лицу. Клочки бумаги выпали из ее руки и разлетелись по полу.
Кэтрин замерла в оглушительной тишине и медленно поднесла руку к своей щеке. Кожа горела.
«Я не позволю тебе разрушить свою жизнь этими омерзительными действиями». Голос матери повысился, когда она принялась топтать разбросанные по полу письма. «Ты не будешь такой!»
Кэтрин рванулась к ней. «Мама, остановись. Прошу тебя, хватит».
«Как ты могла так со мной поступить?» - выкрикнула ее мать, падая на кровать и рыдая.
Кэтрин смотрела на нее, не зная что сделать или сказать. «Мама, пожалуйста, не плачь. Прошу тебя».
Женщина подняла на нее взгляд и скривилась в презрительной ухмылке. «Я не могу даже смотреть на тебя».
Это было очень больно. Кэтрин колебалась несколько секунд, затем, одновременно чувствуя и стыд и злость, развернулась и направилась к двери.
«Ты идешь к ней, да?» - спросила ее мать. «Ты должна идти в церковь и молиться за спасение своей души».
«С моей душой не произошло ничего ужасного». Кэтрин распахнула дверь, не беспокоясь о том услышит ли кто ее слова или нет. «И нет ничего ужасного в том, чтобы любить Энни».
Она вышла в коридор, захлопнула за собой дверь, и поспешила вниз по лестнице и на улицу. Опустив голову она шла по улице видя лишь дорогу впереди себя и носки своих туфель. Ей нужно было добраться до Энни. Она должна была увидеть ее - обнять ее и удостовериться, что в их любви нет ничего постыдного и неправильного. Она повернулась к подъезду Энни и врезалась в человека, выходящего из него.
«О, простите», - воскликнула Кэтрин. «Мне так жаль. Я не заметила вас. Я...»
«О, боже, простите», - в то же время произнесла женщина. «Я...»
Они одновременно замолчали и уставились друг на друга.
«Кэтрин», - наконец выговорила Марджи. «Так неловко вышло».
Кэтрин моргала, не сводя глаз с бывшей возлюбленной Энни. «Что ты здесь делаешь?» Она посмотрела на окно Энни. Шторы были задернуты.
«Я...», - начала Марджи, но остановилась. Она тоже взглянула на окно Энни и глубоко вдохнула. «Я... ну, думаю, даже лучше, что все открылось, правда?»
«Что открылось?» - не поняла Кэтрин. Ее горло сдавило и она чувствовала, что знает, что собирается сказать Марджи.
«Ну...» - протянула Марджи. «Пока тебя не было, мы с Энни... ох, как же это сказать? Мы снова возобновили отношения».
«Нет», - сказала Кэтрин, качая головой. «Это неправда. Ты лжешь. Энни любит меня, а не тебя».
«Кэтрин», - сочувственно улыбаясь, сказала Марджи. «Мне жаль, что приходится говорить тебе самой, но... Энни говорит совсем другое. Или, по крайней мере, это не все, что она говорит. Да, она любит тебя, но ты не даешь ей того, что ей нужно».
Кэтрин покачала головой. «Энни никогда бы не...»
«Что никогда бы не?» Марджи опустила ладонь на руку Кэтрин. «Изменила тебе? Как когда-то поступила со мной из-за тебя?» Она улыбнулась. «Дорогая, именно это она и сделала. Она не совсем уверена, что ты действительно такая как мы. И, если честно, я тоже».
«Нет», - сказала Кэтрин. «Нет, это неправда. Она не сделала бы этого».
«Когда ты уехала, она была уверена, что ты не вернешься», - продолжала Марджи. «Мы встретились, чтобы выпить, одно за другим и вот... Ох, Кети, мне так жаль».
«Нет, не жаль», - сухо сказала Кэтрин. «Не сомневаюсь, что ты упиваешься этой ситуацией».
Марджи прижала ладонь к груди. «Это не так».
«Я не верю тебе», - сказала Кэтрин.
«Ну, тогда тебе лучше подняться наверх и самой спросить Энни», - сказала Марджи. «Должна предупредить, что она все еще в постели, так что придется немного постоять у двери». Она наклонилась к девушке и заговорщически прошептала, «Ты же знаешь, какой она бывает... после».
«Я ненавижу тебя», - выплюнула Кэтрин.
«Мне все равно», - пожала плечами Марджи. «Тем более в свете того, что случилось. Я только рада, что Энни наконец-то решила быть с настоящей лесбиянкой, а не с кем-то, кто просто играет в нее».
«Ты ничего обо мне не знаешь». Кэтрин выпрямила спину и высоко подняла голову.
«Не считаешь ли ты, что пора прекратить эти игры и позволить ей полюбить того, кто не будет стыдиться отношений с ней... и не будет прятать ее от посторонних глаз?»
«Я не... Нет». Даже произнося эти слова вслух, Кэтрин знала, что лжет. Она опустошенно вздохнула.
«Я так и думала», - усмехнувшись, сказала Марджи. «Ну ладно, мне пора бежать. Я просто забежала для быстрого разговора, если ты понимаешь о чем я». Она внимательно изучала Кэтрин некоторое время. «Слушай, если ты не против, я бы посоветовала тебе слегка привести себя в порядок, прежде чем подниматься наверх. Ты выглядишь ужасно».
«Ты ужасный, злобный человек», - сказала Кэтрин.
«Да», - согласно кивнула Марджи, аккуратно обходя Кэтрин. «Так и есть. И тебе бы хорошо помнить об этом на будущее».
Она ушла, не оборачиваясь, и Кэтрин пришлось сдерживать себя, чтобы не догнать ее и не схватить за волосы. Вместо этого, она глубоко вздохнула и посмотрела на окно Энни. Комната все еще была темной. Интересно, Энни правда спит? - подумала она. И действительно ли они в Марджи восстановили отношения?
Она покачала головой. Энни не сделала бы такого с ней. Она не поступила бы так с их отношениями. Но в то же время, она помнила как оттолкнула Энни, когда пришла домой, как держала ее на расстоянии все это время. Энни несколько раз хотела заняться с ней любовью во время визита матери и каждый раз Кэтрин отказывала ей. Слова Марджи эхом звучали в ее голове. «Не считаешь ли ты, что пора прекратить эти игры и позволить ей полюбить того, кто не будет стыдиться их отношений... и не будет прятать ее от посторонних глаз?»
Кэтрин положила руку на каменные перила и начала подниматься по лестнице. Она должна была поговорить с Энни - узнать правду. Но на середине пути девушка остановилась. Что, подумала она, я собираюсь ей сказать? Она пришла к Энни, потому что мать узнала об их отношениях. Ее мать предоставила ей выбор. И она пришла сюда, потому что выбрала Энни. Но что именно она выбирала?
Она вспомнила те случаи, когда Энни умоляла ее поселиться вместе - построить совместную жизнь. И она каждый раз говорила "нет". Почему? Что сдерживало ее? Было ли это оттого что она боялась или стыдилась? Может Марджи была права, предположив, что она не такая как Энни?
Кэтрин села на ступеньки. Страх Энни, ее обиды и неуверенность в чувствах Кэтрин – все это не беспокоило бы ее с Марджи, потому что та знала кем была. И в отличии от Кэтрин, она могла дать Энни то, что та хотела и в чем нуждалась, без всяких сомнений и отговорок со своей стороны.
«Это правда», - внезапно поняла Кэтрин. Даже если Энни и не была нечестна к ней, суть того, что сказала Марджи была правдой. Она почувствовала как ее глаза заволокло слезами, когда она поняла, что никогда не сможет дать Энни того, чего та хочет. И что это несправедливо, а сама она эгоистична.
Кэтрин встала и медленно спустилась по лестнице. Она снова взглянула на окно Энни, раздумывая над тем что делать - не в данный момент, а вообще. Она не могла быть той возлюбленной, которая нужна была Энни, также как и не могла быть той дочерью, которой хотела видеть ее мать. Пока она раздумывала как поступить, в окне Энни мелькнул огонек. Видимо, она зажигала одну из своих свечей или керосиновую лампу.
Девушка поняла, что ей нужно двигаться - уйти, прежде чем Энни выглянет в окно и увидит ее. Кэтрин взглянула в сторону своего дома. Она не могла вернуться туда, по крайней мере пока. Она решила направиться в центр города. Там была церковь, которую она посещала, когда только переехала в город. Может они могли бы принять ее. И она могла бы предстать перед богом и просить его прощения и молить о силе сделать то, что она должна сделать.
«Прощай, Энни», - прошептала она, бросая последний взгляд на светящееся окно. Прежде чем она могла бы передумать, девушка быстро развернулась и пошла прочь.
Глава 19
Лоренс, Канзас, 1997 год
ДЖОАН СИДЕЛА в машине и смотрела на воду. Озеро Клинтон было маленьким - всего лишь прудом по сравнению с озером Мичиган, но все равно оно оказывало на нее успокаивающее действие. Она вспомнила как часто, когда ссорилась с матерью, приезжала к дамбе и сидела, уставившись в воду. В то время она считала свою мать обыкновенной стервой. Но теперь она понимала, что та была просто несчастна и тяготилась проблемами, которые Джоан, будучи подростком навряд ли поняла бы. Она не была уверена, что могла сделать это даже сейчас.
Джоан попыталась представить каково это быть изнасилованной и родить ребенка, которого никогда не хотела. Миссис Йоккум была права - дело было не в том, что ее мать не любила ее. Она просто была ежедневным напоминанием того, что произошло.
Джоан закрыла глаза и откинула голову назад. Что если бы на ее месте была я? - подумала она. Она пыталась представить ситуация так, как пережила ее мать. Пятидесятые годы намного отличались от сегодняшних дней, это было репрессивное время. Она могла бы думать, что поступила бы по другому, но так ли это на самом деле? Она не жила в то время. И она никогда не любила так, как ее мать любила Энни.
Энни.
Звук ее имени все еще вызывал у нее смешанные чувства. И дело было не в том, что она не любила лесбиянок - совсем наоборот. В Чикаго у нее было несколько друзей нетрадиционной ориентации. Дело было не в этом. Дело было в том, что женщина, которую, как она считала, она знала, была совершенно другим человеком – женщиной, которая даже после смерти Энни продолжала писать ей любовные письма, наполненные такой страстью и тоской, что сердце Джоан сжималось от сострадания и ... ревности. Не от того, что Энни забрала всю любовь ее матери, но потому что сама она никогда не испытывала такой любви. У нее никогда не было Энни.
Джоан вздохнула и открыла глаза. Садящееся солнце отбрасывало лучи от воды и внезапно ей захотелось оказаться поближе к ней - искупать себя в обманчивых лучах теплого света. Она вытащила ключ из замка зажигания и открыла дверь. Воздух был прохладным.
Женщина осторожно перекинула ноги через ограждение и направилась к берегу. Спустившись к кромке воды, она остановилась и заслонила глаза ладонью от солнца. Волны ритмично и успокаивающе плескались о большие плоские камни у ее ног. Недалеко в воде качалась небольшая лодка, на которой двое рыбаков закидывали удочки, сворачивали их и вновь закидывали.
«Почему?» - вдруг сказала она вслух. «Почему я никогда так не любила?»
Она подумала о мужчинах в своей жизни. Она не любила Люка, по крайней мере, не так, как ее мама любила Энни. А Марк был всего лишь отвлечением от однообразия жизни - рутинной работы, готовки, и транспортирования детей с уроков на тренировки и на спорт. Марк был возможностью испытать какие-то чувства - хоть что-нибудь.
Она вздохнула и снова посмотрела на воду. Солнце почти зашло за горизонт и все вокруг нее - воздух, деревья, вода были окрашены багряно-медовым цветом.
«Я столько лет осуждала маму за то, что она не любила меня так, как я того хотела», - тихо произнесла она. «И в итоге узнала, что она ненавидела не меня, а себя».
В тот момент когда слова были произнесены, она поняла, что они были правдой. Какая ирония. И какая печаль. Она снова задумалась о том есть ли фотографии Энни среди остальных. Как она выглядела? Была ли она высокой или маленькой? Полной или стройной? Мужеподобной или женственной? И как она умерла?
Джоан посмотрела на часы. Была половина шестого - время ужина. Интересно, миссис Йоккум уже вернулась из больницы, - подумала она. И как ее сын? Джоан не видела Джейсона Йоккум уже несколько лет. В детстве они играли вместе и посещали одну школу, но так как Джейсон был на три года младше ее, они никогда не выносили свою дружбу за пределы своих дворов.
Она улыбнулась, вспомнив, что Джейсон был ее первым поцелуем. Это было летом 1966 года. Ей было одиннадцать, а Джейсону восемь. Они лазали под домом миссис Йоккум в поисках жуков для коллекции Джейсона. Джоан до сих пор помнила удушающий запах грязной земли и боль в коленях и ладонях, когда они ползали по земле. Под крыльцом висели грязные паутины.
«Посмотри на этого». Джейсон указал на большого паука, плетущего очередную паутину.
«Фу», - скривилась Джоан. «Противный».
«Нет. Он красивый. Смотри». В тихом голосе Джейсона звучало восхищение.
Джоан посмотрела, но не на паука. Что-то в голосе мальчика заставило ее взглянуть на него. Его темные кудри прилипли к взмокшему от пота лбу. Даже в тусклом освещении она видела его длинные ресницы.
«Ты красивый», - вдруг выпалила она.
Джейсон повернулся к ней и улыбнулся. У него была такая милая улыбка, что Джоан наклонилась и легко коснулась губами его губ. Он не отстранился, но и не ответил. Он просто принял поцелуй. Она отодвинулась и он улыбнулся ей.
«Зачем ты это сделала?» - мягко спросил он.
«Не знаю. Просто я... ты был таким...» Она пожала плечами. «Ты не возражаешь?»
Джейсон покачал головой. «Нет. Это было мило. Если хочешь можешь сделать это снова».
Джоан смотрела на него несколько секунд, затем наклонилась и снова поцеловала его. В этот раз он подставил ей свои губы и поцеловал ее в ответ.
«Ну что ты думаешь?» - спросила она, когда они отстранились друг от друга.
Джейсон пожал плечами. «Мило. Но я все равно не понимаю что в этом такого».
Джоан согласно кивнула. «Я тоже. Мы можем попробовать еще раз, когда станем взрослее».
Этого, конечно же, не произошло. К тому времени, когда Джоан начала ходить на свидания, ее внимание было обращено на парней ее возраста, а Джейсон казался ей еще ребенком. Но теперь, когда она сидела у озера, а Джейсон находился в больнице, она снова подумала о том поцелуе. Она решила, что ей стоит навестить его. Однако, это будет выглядеть довольно странно, - решила она. Джоан представила эту картину - как она заявится туда, где была его жена и вся семья. «Я?» - представила она этот разговор. «О, я жила по соседству. Просто меня вдруг настиг приступ ностальгии о моем первом поцелуе с вашим мужем. Как Джейсон?»
Джоан покачала головой. Это было глупо. Она просто попозже зайдет к миссис Йоккум и справится о его здоровье. А пока она будет там у нее будет возможность разузнать больше о матери и Энни. И, подумала она, глядя как солнце полностью скрывается за горизонтом, - если я уйду сейчас, то смогу заехать в магазин и купить что-нибудь на ужин для себя и миссис Йоккум. И может ей стоит зайти и в ликеро-водочный отдел.
К ТОМУ ВРЕМЕНИ, когда Джоан вернулась в дом матери, было уже совсем темно. Дом миссис Йоккум казался темным, что ее вполне устраивало, так как у нее было время на то, чтобы разогреть лазанью, которую она купила в магазине. Вздохнув, женщина опустила сумку с продуктами на пол и переложив бутылку в вином в левую руку, принялась открывать дверь.
Оказавшись внутри, она отложила продуктовую сумку, спрятала в холодильник бутылку вина, которое купила для себя и включила духовку. Пока та грелась, она сбегала к дому миссис Йоккум и оставила у ее двери бутылку виски и записку. Даже если она не вернется к ужину, Джоан знала, что из вежливости миссис Йоккум обязательно заглянет, чтобы поблагодарить ее. А значит у нее остается возможность узнать полную историю ее матери и Энни.
Духовка запищала и Джоан поставила блюдо с лазаньей внутрь и отступила на шаг, не зная чем заняться. Часы на стене пробили семь часов. Женщина вздохнула. Она знала, что должна позвонить домой, но если быть честной, то она не очень этого хотела. Она вспомнила о своих недавних мыслях об исчезновении и снова испытала чувство вины.
Джоан подумала о бутылке вина в холодильнике. Она купила его спонтанно, когда брала виски для миссис Йоккум, но чем больше она думала о нем, тем больше ей хотелось выпить. Она поморщилась. Пить будучи беременной было неправильно. Она знала это. Но все равно, подумала она, из-за одного бокала ничего не будет. Француженки постоянно делают это. Да и в любом случае какая разница? Она все равно собиралась в Вичиту. Она собиралась сделать аборт. Она уже приняла это решение. Так чего она переживает из-за одного бокала вина? Черт, да она может выпить всю бутылку. Но она все равно колебалась.
«К черту», - сказала Джоан, после нескольких минут размышления. Она купила вино, а значит, подсознательно знала, что выпьет немного. Ей нужно перестать волноваться и просто взять и откупорить бутылку.
Женщина подошла к холодильнику, достала бутылку и откупорила ее с помощью дешевого штопора, который она купила там же, в магазине. Аромат вина был насыщенным и глубоким. Она налила себе полный бокал и сделала глоток. Оно было вкусным и она отбросила в сторону чувство вины, прежде чем оно могло снова поглотить ее. Что сделано - то сделано. Она вздохнула, сделала очередной глоток, и направилась в гостиную. Кресло матери так и тянуло ее к себе.
Она села в него и начала медленно покачиваться. Вино и ритмичное движение расслабили ее и она окунулась в такое редкое для нее в последнее время спокойствие.
Резкий стук вырвал женщину из забытья. Она подскочила от неожиданности.
Джоан поспешила к двери, зажгла свет на крыльце и увидела перед собой миссис Йоккум. В руке пожилой женщины была записка, которую Джоан оставила у ее двери вместе с виски.
Джоан открыла дверь. «Привет. Я вижу вы нашли мою записку». Она кивнула на листок бумаги.
«Да. Спасибо». Миссис Йоккум улыбнулась. «И спасибо за подарок. Уверена, что он мне пригодится».
Джоан рассмеялась. «Я рада». Она кивнула в сторону кухни. «У меня в духовке горячая лазанья. Я подумала может вы не откажетесь от компании на ужин. Я думала о том, чтобы принести ее к вам, как только она будет готова».
Миссис Йоккум устало улыбнулась. «О, это было бы великолепно. Этот день был таким долгим». Она поморщилась. «Я еще ничего не ела после тех булочек утром».
«Так что произошло с Джейсоном?» - спросила Джоан. «Он в порядке?»
«Какой-то мужчина настраивал свое радио и, отвлекшись, въехал в машину Джейсона». Миссис Йоккум начала загибать пальцы, перечисляя травмы Джейсона. «У него четыре сломанных ребра, перелом руки и сотрясение мозга - из-за чего они пока оставили его в больнице».
«Я рада, что он в порядке». Таймер микроволновки запищал. «Кажется, лазанья готова. Может пойдете домой, переоденетесь, займетесь своими делами, а я приду где-то... минут через десять? Вам хватит этого времени?»
Миссис Йоккум кивнула и повернулась к лестнице. «Я оставлю дверь открытой, можешь не стучать, просто заходи, хорошо?»
«Хорошо, миссис Йоккум», - сказала Джоан.
«О, прошу тебя, называй меня Летти», - бросила женщина через плечо. Она взялась за перила и начала медленно спускаться. «Ты уже слишком взрослая, чтобы называть меня миссис Йоккум».
«Хорошо, Летти», - кивнула Джоан. «Увидимся через десять минут».
«НЕ ДУМАЮ, что смогу проглотить еще хоть кусочек». Джоан смяла бумажную салфетку и бросила ее на пустую тарелку.
«Было вкусно, не правда ли?» - сказала миссис Йоккум. «Не припоминаю, чтобы я когда-нибудь пробовала лазанью с баклажанами».
«Я купила ее в "Мерк"», - сказала Джоан. «Выбор был невелик - либо с баклажанами, либо со шпинатом. Я решила остановиться на баклажанах».
«Неплохой опыт», - тепло улыбнулась миссис Йоккум. «И было так мило с твоей стороны разделить его со мной. Спасибо».
«Пожалуйста». Джоан наклонилась вперед и взяла в руки стакан для сока, в котором было налито вино.
«Прости, у меня нет бокалов для вина», - сказала миссис Йоккум. «Обычно я его не пью».
«Все в порядке». Джоан поднесла бокал к губам и отпила немного вина. «Его вкус не меняется от того, во что оно разлито».
«Полагаю, ты права», - засмеялась миссис Йоккум.
«Я так рада, что с Джейсоном все будет хорошо. Должно быть, вы сильно испугались, когда позвонила его жена».
«О, Сьюзан ему не жена», - сказала миссис Йоккум. «Больше не жена. Они развелись. Я все еще называю ее невесткой, потому что... ну, это то кем она и является. Они расстались хорошими друзьями».
«Это хорошо». Джоан начало клонить в философию после вина. «Должна признаться, что с трудом представляю как это возможно. Очень сложно оставаться друзьями со своими бывшими».
Миссис Йоккум кивнула и отодвинула в сторону тарелку с недоеденной лазаньей. Она увидела, что Джоан наблюдает за ней и поспешно добавила. «Дело не в том, что она не вкусная. Просто в последнее время я ем довольно мало».
Джоан посмотрела на свою пустую тарелку и улыбнулась. «Ну, для меня это не проблема». Она подвинула вилки и ножи, не зная как поднять тему матери и Энни. Когда в голову не пришло никакого предлога она решила спросить прямо. «Миссис Йоккум, я...»
«Летти», - поправила ее пожилая женщина.
«Простите, Летти», - улыбнулась Джоан. «Просто я так долго называла вас миссис Йоккум, что теперь сложно так быстро приспособиться к вашему имени».
«Понимаю. Хорошо, что твоя мама воспитала тебя с уважением к другим». Миссис Йоккум улыбнулась. «Кети была ярым сторонником правил приличия».
«Ну не знаю», - сухо заметила Джоан. «Иметь гомосексуальную связь в тридцатые годы было не так уж прилично».
«Нет, не было». Миссис Йоккум засмеялась.
Джоан оглядела кухню. Она совсем не изменилась с тех пор как они с Джейсоном были детьми.
«У мамы такой же телефон», - хмыкнула Джоан. «Другого цвета, но точно такой же. Как долго вы живете здесь?»
«Мы переехали сюда в... дай бог памяти...» Женщина замолчала и задумчиво уставилась вдаль. «Чуть меньше сорока лет назад. Тебе было лет пять-шесть, а Джейсону два года».
«Кажется я помню тот день», - улыбнулась Джоан. «Помню как приехал грузовик со всеми вашими вещами. И грузчики переносили их в дом».
«Ты была совсем малышкой», - рассеянно сказала миссис Йоккум. «Я помню как ты стояла на крыльце и наблюдала за всем происходящим».
«Мама не разрешала мне подходить. Она сказала, что я буду только мешать».
«Она просто не хотела, чтобы ты пострадала, вот и все. Но я видела, что ты сгорала от нетерпения. Ты была такой упрямой малюткой».
Джоан улыбнулась воспоминаниям. «Меня съедало любопытство. Вы были так красивы. И очаровательны. Странно, но я совсем не помню вашего мужа».
«Ты и не можешь», - сказала миссис Йоккум. «Он умер незадолго до того как родился Джейсон».
«О, мне очень жаль», - тихо произнесла Джоан.
Миссис Йоккум махнула рукой. «Тогда мы ничего не знали об этих посттравматических синдромах. Единственное, что мы знали это то, что он так и не смог приспособиться к жизни после войны. У него была постоянная бессонница, кошмары, депрессия. Он много пил, чтобы заглушить всю эту боль и однажды, придя домой, я обнаружила его бездыханное тело. Он выстрелил себе в висок».
«О, боже», - прошептала Джоан. «Я не имела ни малейшего понятия».
«Это было давным-давно, дорогая». Миссис Йоккум потрепала Джоан по руке. «Но после этого я не смогла больше оставаться в Сан-Франциско. Там было слишком много воспоминаний». Она замолчала, задумчиво глядя в стакан с виски. «После рождения Джейсона я переезжала несколько раз. Но нигде не могла почувствовать себя дома. В конце концов мы остановились здесь. Лоренс стал тем местом, что я искала».
«Должно быть было очень трудно воспитывать Джейсона одной», - сказала Джоан. «В те времена было не так уж много матерей-одиночек».
«Порой, да», - согласилась миссис Йоккум. «Но Джон, мой муж, оставил нас достаточно состоятельными. Он был из богатой семьи. А когда Джейсон пошел в школу, я начала работать секретарем в одной из строительных компаний».
Она глотнула виски и одобрительно кивнула.
«Значит, вы никогда не встречали Энни», - сказала Джоан, продолжая разговор с того места, где они остановились утром.
Миссис Йоккум отпила еще немного из своего стакана и покачала головой.
«Но вы знаете, что с ней случилось, правда?» Джоан опустила локти на стол и подалась вперед. «То есть, вы знаете как она умерла? Письма мамы ничего об этом не говорят, но вы знаете, правда?»
Миссис Йоккум откинулась на спинку стула. На ее губах играла едва заметная улыбка пока она рассматривала Джоан. «Ты так похожа на нее – она тоже не могла успокоиться, пока не нашла бы ответов на все вопросы». Женщина широко улыбнулась. «Это вовсе не критика, даже если и звучит как оная». Она замолчала, словно подыскивая слова. «Ты хочешь знать о своей маме и Энни». Она встретила взгляд Джоан и кивнула, словно приняв какое-то решение. «Ты должна знать, что твоя мама любила Энни, но ей никогда не было уютно с этой часть себя - по крайней мере в обществе. Ее всегда беспокоило, что думают о ней люди, ее репутация. Особенно здесь, в Канзасе. В Чикаго она была свободна быть той кем хотела. Но здесь она всегда была женой Клайда, дочерью Недды, твоей матерью. Понимаешь? Она выбирала общественное мнение».
«Но этому была цена», - сказала Джоан. «Она стала жесткой и несчастной». Она покачала головой. «Вы не имеете понятия каково было расти в том доме. И несмотря на то, что говорите вы...» Она подняла руку, прерывая на корню протест миссис Йоккум. «Несмотря не то, что вы говорите, я знаю, что каждый раз когда она смотрела на меня, она гневалась. По крайней мере сейчас я знаю причину этого».
«Ты права», - согласилась миссис Йоккум. «Я не росла в том доме. Но я видела все, что происходит. И я знаю, что она говорила о тебе, насколько сильно она тебя любила. Просто у нее были сложности с выражением чувств».
Джоан поджала губы и выгнула бровь.
Миссис Йоккум рассмеялась. «Она тоже любила делать такое выражение лица».
«Так помогите мне понять». Джоан была настроена узнать что же все-таки произошло с Энни. «Энни снимала комнату у мамы, когда отец был на войне».
Миссис Йоккум кивнула. «Она жила на старой ферме вместе с твоей матерью, пока твой отец строил на юге военные корабли».
«И никто не находил это странным?» - спросила Джоан. «Мой отец не считал это необычным?»
«В то время многие делали все, чтобы только как-то прожить. Люди сдавали комнаты жильцам, семьи переезжали друг к другу, чтобы сэкономить деньги. Это было совсем другое время. Сегодняшней молодежи этого не понять. И, думаю, твой отец даже с облегчением принял тот факт, что на ферме был кто-то еще. Все-таки такое смутное время и одинокая женщина... ну ты понимаешь...» Миссис Йоккум многозначительно подняла брови.
«И что случилось, когда он вернулся домой?»
«Война закончилась в сорок пятом, и когда они получили известие, что он возвращается, Энни съехала».
Джоан кивнула и подняла свой стакан с вином, хоть и не сделала ни глотка. «Куда она отправилась?»
«Ну, они с Кейт знали, что не смогут оставаться рядом и быть врозь, поэтому Энни уехала», - сказала миссис Йоккум. «У нее было достаточно денег - она получила наследство после смерти родителей, и она отправилась путешествовать по Штатам».
«И их отношения закончились? Опять?»
«Не думаю, что можно сказать, что их отношения вообще когда-либо заканчивались на самом деле», - сказала миссис Йоккум. «Даже когда они были не вместе, они никогда не были с кем-то другим - по крайней мере по-настоящему. Пожалуй, что-то похожее произошло лишь однажды - когда твоя мама уехала из Чикаго и вышла замуж за Клайда. Это было единственное, что могло оттолкнуть от нее Энни».
Джоан нахмурилась. «Что вы имеете в виду? Зачем ей нужно было делать это, если она любила ее так сильно?»
Миссис Йоккум уставилась в стакан, думая над ответом. «Твоя мама думала, что не может дать Энни то, что ей нужно - что в конце концов ей не хватит смелости пойти против семьи и общества. Поэтому она решила освободить Энни. И единственным способом было переехать сюда и выйти за твоего отца. Она должна была навсегда оборвать их связь». Миссис Йоккум подняла взгляд на Джоан. «Однажды твоя мама сравнила Энни с наркотиком. Она сказала, что единственный способ завязать - резко оборвать все раз и навсегда».
Джоан смотрела на миссис Йоккум, не веря что они говорят об одном и том же человеке.
«Ты кажешься удивленной», - заметила миссис Йоккум.
«Да, немного. И еще я потрясена. Не знаю даже что и думать». Она замолчала, желая расспросить ее о признании Бада в убийстве, но не зная как заговорить об этом. Барбара говорила, что он многое сочинял. Но также был и пустой патрон. Она заговорила, аккуратно подбирая слова. «Моя мама когда-нибудь упоминала о стрельбе, что кто-то был застрелен или убит?»
Миссис Йоккум не сводила глаз с янтарной жидкости в своем стакане. «Почему ты спрашиваешь?»
«Возможно, это не имеет никакого значения». Джоан махнула рукой. «Просто когда я поехала повидать своего дядю Бада, он начал что-то говорить о том, что помог отцу убить кого-то. А в шкатулке матери лежал патрон...» Она пожала плечами. «Уверена, он просто болтал чепуху, но...»
«Что твой дядя рассказал о том что произошло?» - спросила миссис Йоккум.
«Не забывайте, что он болен и часто болтает ерунду, но он сказал, что мама не могла простить его и отца за то, что они сделали, чтобы защитить ее репутацию. Он больше ничего не сказал, лишь что не хочет пока больше разговаривать со мной».
«Твоя мама говорила, что у него Альцгеймер», - задумчиво произнесла миссис Йоккум. «Это ужасная болезнь, но часть меня считает, что он заслужил ее тем, что совершил».
Джоан поддалась вперед, ее взгляд пылал интересом. «Что вы хотите сказать?»
«История с убийством правдива», - наконец произнесла миссис Йоккум. «Но все это очень сложно. Очень, очень сложно».
Глава 20
Биг Спрингс, Канзас, 1942 год
Стоя в кухне, Кэтрин услышала шум мотора. Она нахмурилась и взяв со стола выцветшее посудное полотенце, вытерла перепачканные мукой руки. Гости здесь были редким явлением – особенно в это время дня. Направляясь в холл женщина мельком бросила взгляд в зеркало, чтобы удостовериться, что на лице нет муки. Она заметила что ей не помешало бы причесаться, но времени на это уже не было. Она подошла к стеклянной двери и выдохнула, узнав стоящую у пыльной машины фигуру.
Энни.
Она смотрела на нее несколько секунд. На Энни были надеты темные брюки и кремовая рубашка, ее волосы были длиннее чем тогда, когда она видела ее в последний раз и собраны на затылке в узел. Она выглядела намного худее чем помнила Кэтрин.
Они несколько долгих секунд не сводили друг с друга глаз. Что-то в животе Кэтрин сжалось и она изо всех сил впилась в полотенце, безуспешно пытаясь унять дрожь в руках.
«Что ты здесь делаешь?» - спросила она, сама слыша насколько слабо и напряженно звучит ее голос.
Энни покачала головой и печально улыбнулась. «Если честно – не знаю». Она опустила взгляд и, нервно переминаясь с ноги на ногу, облизнула губы и смущенно посмотрела на Кэтрин. «Я уехала из города. Решила отправиться на запад. Но перед этим мне захотелось повидать тебя». Она оглядела двор и снова посмотрела на Кэтрин, которая стояла как вкопанная, вцепившись в ручку двери. «У тебя тут красиво. И довольно... просторно».
Кэтрин кивнула, не доверяя своему голосу.
Энни прищурилась. «Так ты выйдешь? Я не стану кусаться».
Кэтрин судорожно сглотнула и медленно открыла дверь. Пыль, поднятая машиной Энни все еще витала в воздухе. Она вышла на крыльцо и впервые за пять лет оказалась лицом к лицу с Энни. Пульс ее бешено бился в запястьях, в висках и она пыталась успокоить свое дыхание. От нее не укрылся тот факт, что Энни испытывала те же трудности с самообладанием.
«Как Марджи?» – наконец спросила Кэтрин.
Энни моргнула при этом неожиданном вопросе и опустила взгляд в пол. Она глубоко вздохнула и, подняв голову, посмотрела на Кэтрин, ее взгляд был вызывающим. «Мы не вместе. Уже больше года».
«О...» Кэтрин кивнула. «Что ж, это... Мне жаль, что у вас ничего не получилось».
«Кейт», - мягко сказала Энни. «Ты знаешь, что ничего бы не вышло. Она просто была той, к кому я подалась после того как ты меня бросила. Ты единственная, кого я любила». Она помолчала и добавила. «И все еще люблю».
Кэтрин поджала губы и натянуто кивнула. «Чего ты хочешь? Почему ты здесь?»
«Потому что...» - начала Энни и осеклась. «Где Клайд?»
«Сейчас его нет», - быстро ответила Кэтрин. «Он в городе».
Энни шагнула вперед. «Могу я войти?»
«Что тебе нужно?» - снова спросила Кэтрин.
«Я хочу поговорить», - сказала Энни и подошла ближе к крыльцу. «Я хочу разговора, в котором ты отказывала мне целых пять лет».
Кэтрин чувствовала бегущий по ее телу адреналин и старалась не дрожать. «Я... не могу». Она полуобернулась к дому. «Мне нужно готовить ужин».
«Я помогу».
Кэтрин покачала головой. «Мне не нужна твоя помощь».
«Я помогу, а затем уеду», - продолжала Энни, словно не слыша отказа Кэтрин. «Мы можем готовить и говорить. А затем, если ты не захочешь больше меня видеть, я уеду».
Кэтрин посмотрела на нее, но ничего не сказала.
«Кейт», - сказала Энни. «Ты должна мне это. Должна мне этот разговор. А теперь, спустись ко мне, чтобы мы могли поговорить».
«Мы уже...» - начала Кэтрин.
«Нет, не уже», - оборвала ее Энни. «Ты обвинила меня в связи с Марджи, уехала в Биг Спрингс со своей матерью, и вышла замуж, даже не дав мне шанса объясниться. Ты отвергала каждую мою попытку связаться с тобой и, сдается мне, я заслуживаю знать причину этого».
«Ты знаешь». Кэтрин бросила нервный взгляд в сторону дороги и поспешив вниз по лестнице, остановилась перед Энни. «И не могла бы ты говорить тише?»
«Мы посередине богом забытой деревни», - закричала Энни. «Здесь на пятнадцать километров нет ни души. Никто не может услышать или увидеть меня. Или догадаться о твоей маленькой темной тайне».
Кэтрин сжала зубы и зло глянула на Энни. Та снова выбивала почву из-под ее ног.
«Ты знаешь причину», - снова повторила она.
«Нет. Не знаю», - сказала Энни спокойным голосом, но заметно раздражаясь. «Все что мне известно - это то, что ты говорила, что любишь меня, что мы планировали жизнь вместе. А затем ты обвинила меня в измене и разорвала со мной отношения с помощью чертового письма». Ее голос повышался с каждым сказанным словом. «Ты даже не предоставила мне шанса оправдать себя. Черт возьми, неужели ты считаешь, что я не заслуживаю хотя бы этого?»
«Я знаю», - произнесла Кэтрин слабым голосом, не глядя в глаза Энни.
«Так скажи мне почему», - потребовала Энни. «Потому что я не могу продолжать спокойно жить, не зная почему ты так поступила».
Кэтрин судорожно сглотнула. «Марджи...»
«Между нами ничего не было и тебе это хорошо известно», - сказала Энни. «По крайней мере должно было быть. Ты просто использовала ее слова как повод. Скажи мне настоящую причину того, почему ты взяла и сбежала. Ты сделала это из-за своей матери?»
Кэтрин вернулась воспоминаниями в тот последний день в Чикаго, когда она вернулась домой с работы и обнаружила, что ее мать просмотрела все ее письма - отвращение и разочарование на лице матери, когда та выставила ей ультиматум. Она закрыла глаза и сжала пальцами переносицу.
«То что было между нами не могло длиться долго», - наконец сказала она. «Я не такая как ты. И никогда не была».
«Продолжай обманывать себя».
Кэтрин открыла глаза и увидела. что Энни изучает ее, ее темные глаза были холодны.
«Я очень хорошо помню какой ты была». Голос Энни был низким и обольстительным. «Или ты хочешь, чтобы я тебе напомнила?» Она ехидно усмехнулась. «Твой муж знает об этом?»
Кэтрин застыла и бросив злой взгляд на Энни, указала в сторону дороги. «Думаю, тебе лучше уехать. Прямо сейчас».
«Он знает, что ты творила со мной?» - тихо спросила Энни, подступая ближе. «Как ты целовала меня? Ласкала? Он знает это?»
Она продолжала медленно приближаться к Кэтрин и наконец остановилась впритык к ней.
Не желая давать Энни удовольствия и отступать назад, Кэтрин твердо стояла на месте, хотя она чувствовала как бешено бился пульс на ее шее. Она знала, что Энни тоже это видела, потому что та медленно подняла руку и нежно провела подушечками пальцев по месту, на которое смотрела.
Кэтрин резко выдохнула, но не отстранилась.
Энни моргнула и подняла взгляд на Кэтрин. Та заставила себя встретить его. В глазах Энни больше не было злости. Они были полны печали. Несколько долгих секунд женщины смотрели друг на друга.
Энни завела выбившуюся прядь волос за ухо Кэтрин. «Ты правда хочешь, чтобы я уехала?» - тихо спросила она.
«Я... Да». Кэтрин заставила себя отступить на шаг, подальше от Энни. «Так было бы лучше». Она повернулась к лестнице, желая очутиться в безопасности крыльца.
Энни схватила ее за руку и потянула на себя. «Нет. Я ждала этого разговора пять лет. И сейчас ты выслушаешь все, что я хочу сказать».
Кэтрин опустила голову, закрыла глаза и повернулась к Энни. «Хорошо. Говори, что должна сказать, но, прошу тебя, давай побыстрее. Мне нужно готовить ужин. Клайд будет голоден, когда вернется».
Энни улыбнулась. «Кейт, я знаю, что Клайда здесь нет. Мне пришлось спрашивать дорогу сюда и я разговаривала с людьми в городе».
Кэтрин сжала губы в тонкую линию, но ничего не сказала.
«То, что сказала тебе Марджи было неправдой», - начала Энни. «Ни одно слово не было правдой. Она действительно приходила ко мне в тот вечер, но только для того, чтобы вернуть некоторые мои вещи». Она смотрела на Кэтрин, пытаясь уловить ее реакцию. Кэтрин молчала. «Я встретила ее в один из тех вечеров, когда ты уехала из города. Она сказала, что у нее оставались несколько моих книг и кое-какая одежда и спросила что с ними делать. Я сказала ей, что приду и заберу их, но она настояла что сама занесет их».
Кэтрин кивнула. «Хорошо. Я верю тебе».
«Единственное чего я не понимаю так это то, почему ты не сказала мне о ее словах», - сказала Энни. «Почему ты не поднялась ко мне в ту же минуту и не спросила меня в лицо? Почему ты отказала мне в шансе защитить себя? Почему ты не боролась за нас?»
«Это все очень сложно и запутанно», - сказала Кэтрин.
«Или ты хотела поверить ей», - сказала Энни. «Или притвориться, что веришь. Может ты просто искала повод, чтобы бросить меня».
«Ты не понимаешь», - начала Кэтрин.
«Тогда объясни мне. Объясни, почему ты приняла как должное какую-то выдуманную на ходу историю о моей измене, а затем уехала не сказав мне ничего и лишь оставив письмо, в котором сообщала, что изменила свое решение и что не могла дать мне то, что мне нужно?» Энни схватила Кэтрин за плечо. «Скажи мне».
«Она нашла твои письма», - глухо сказала Кэтрин.
«Что?» - непонимающе переспросила Кэтрин.
«Мама», - сказала Кэтрин. «Она просмотрела мои вещи, пока я была на работе. И прочитала твои письма. Она сошла с ума. Она поставила меня перед выбором - либо ты, либо моя семья».
Энни смотрела на нее.
«Я убежала. Я шла к тебе, когда...» Кэтрин осеклась и пожала плечами.
«Когда ты встретила Марджи», - закончила за нее Энни.
Некоторое время они смотрели друг на друга, не отводя взгляда.
«Все же в одном она была права», - наконец заговорила Кэтрин. «Может, она и солгала о ваших... отношениях, но она была права относительно того, что я никогда не смогла бы дать тебе то, что ты хочешь. По крайней мере не на долгое время. Ты хотела, чтобы мы вместе жили - чтобы у нас была одна жизнь на двоих. Тебе нужен был кто-то... кто был... таким же как ты».
«Ты...» - начала Энни.
«Нет. Не я». Кэтрин стояла выпрямившись и склонив голову.
«Хорошо», - наконец сказала Энни и шагнула к машине. «Наверное, мне не стоило приезжать. Просто я... мне нужно было знать». Она пожала плечами.
Кэтрин прикусила губу, удерживая рвущиеся наружу слова.
Энни вздохнула. «Я поеду».
Кэтрин кивнула, не поднимая головы, не желая, чтобы Энни видела ее слезы. Ее плечи затряслись.
«Кейт», - ласково произнесла Энни. «О, Кети. Что же мы творим?»
Кэтрин пожала плечами и качнула головой. Затем кашлянула, прочищая горло. «Я не знаю».
Энни нерешительно шагнула к ней. «Ты хочешь, чтобы я уехала?»
Кэтрин смотрела на нее, не отводя глаз. «Я...» Она покачала головой.
«Я ничего не предлагаю и не претендую, мы просто сядем и поговорим. Между нами столько всего, что осталось недоговоренным». Энни шагнула к ней, но не сделала попытки коснуться. «Как ты считаешь?»
Кэтрин сглотнула и снова кивнула. Энни осторожно коснулась ее руки. Та замерла, но не отстранилась. Энни склонила голову на бок и с улыбкой посмотрела на нее.
Взгляд Кэтрин смягчился и она кашлянула, прочищая горло. «Не хочешь войти? Я собиралась испечь пирог. Ты можешь помочь мне».
Энни широко улыбнулась и кивнула. «С удовольствием. Или...» Она колебалась. «Мы могли бы прокатиться в моей машине».
Кэтриин перевела взгляд с Энни на автомобиль и снова на Энни. «О, господи. У тебя есть машина! Когда ты научилась водить?»
Энни облегченно улыбнулась. «Когда купила ее. Мне пришлось попросить продавца показать мне как вывести ее с парковки».
Кэтрин рассмеялась. «И почему это меня не удивляет?»
«Так ты хочешь?» - спросила Энни. «Прокатиться».
Кэтрин вытерла слезы с щек и посмотрела на Энни, затем на автомобиль. Он казался более безопасным. Идти в дом, который она делила с Клайдом казалось неверным – это была слишком личная территория, если бы она была честна с собой. Но оставаться на крыльце было слишком публично.
«Звучит неплохо. Позволь мне только...» - начала Кэтрин, но тут же замолчала, осознав, что в доме не было ничего, что ей нужно было бы завершить, прежде чем уехать. Она только начала отсыпать муку для пирога в миску, а это может подождать. Не было никого, кого она должна была предупредить об уходе, и ничто не удерживало ее от того, чтобы просто забраться в машину Энни и отправиться в поездку.
Энни была хорошим водителем, с удивлением поняла Кэтрин. Она уверенно вела машину, положив одну руку на руль, другую высунув в окно, с зажатой между пальцев сигаретой.
«Я так удивлена, что у тебя есть машина», - снова сказала она, чтобы поддержать разговор.
«Когда я приняла решение об отъезде из Чикаго, я поняла, что мне понадобится машина», - сказала Энни. «Я решила немного попутешествовать по западному побережью».
Кэтрин почувствовала легкую зависть. В отличии от нее, Энни делала то, что хотела и когда хотела. «А что насчет твоей работы? Ты можешь позволить себе это?»
«Мои родители умерли», - просто сказала Энни.
Кэтрин коснулась ее плеча. «О, Энни, мне так жаль».
Энни бросила на Кэтрин взгляд и снова вернула внимание на дорогу. «Мне тоже». Она пожала плечами. «Но, похоже, даже дочь-извращенка лучше чем никто. Они оставили мне все свое состояние». Она горько рассмеялась.
«Как они умерли?»
«Ирония судьбы». В улыбке Энни сквозило сожаление. «Они попали в аварию по дороге ко мне». Она пожала плечами. «Хотя это совсем не удивительно. Мой отец был пьян в стельку - как обычно. Уверена, что он пытался таким образом придать себе храбрости для встречи со своей аморальной дочерью. В итоге он не справился с управлением и врезался в дерево».
Кэтрин сочувственно сжала плечо Энни. «Какой ужас. И именно тогда, когда вы могли наладить отношения».
«Такова моя доля. Но зато они оставили мне все свое состояние». Энни бросила быстрый взгляд на Кэтрин. «Я никогда не говорила тебе, но мои родители были из богатых семей. А отец еще и приумножил свое состояние во время сухого закона». Она усмехнулась. «Алкоголь это всегда деньги».
«Хочешь сказать, что твой отец был...» Кэтрин пыталась подобрать наименее оскорбительное слово.
«Это не то, что мы часто обсуждали», - сказала Энни. «Но у него были друзья... довольно сомнительного рода, это да».
«Ты никогда не рассказывала мне об этом», - сказала Кэтрин.
«А что говорить? Мы не были очень близки. Они не одобряли мой выбор и не были частью моей жизни. Но после того, как я порвала с Марджи, я написала матери и...» Она пожала плечами. «Появилась надежда».
«Выходит, теперь ты... Чем ты собираешься заняться?» - спросила Кэтрин.
«Отправляюсь в путешествие», - объявила Энни. «Долгое путешествие по стране, которое закончится в Калифорнии. А потом... кто знает, что будет потом?»
«И твой путь просто лежал через Биг Спрингс, Канзас».
«Нет». Энни поднесла к губам то, что осталось от ее сигареты и затянулась. Она задержала дым в легких, затем медленно выдохнула.
Кэтрин наблюдала за знакомым движением, чувствуя как подступает к горлу ком. Она повернулась и уставилась за окно.
«Прими мои соболезнования по поводу твоей матери», - наконец сказала Энни. «Как твой отец?»
«Он все еще живет на ферме», - ответила Кэтрин, не глядя на Энни. «Я отвожу ему еду каждые несколько дней, просто чтобы быть уверенной, что он ест что-то приличное». Она кивнула в сторону узкой дороги пролегающей справа. «Поверни здесь. У этого холма открывается великолепный вид».
Энни повернула машину к дороге, которая вскоре превратилась лишь в две глубокие борозды, оставленные колесами грузовиков, под которыми виднелась твердая коричневая земля. Энни сбросила скорость.
«Значит, у тебя нет детей?» - наконец спросила она.
«Нет», - просто ответила Кэтрин.
«Почему нет?»
«Это долгая история», - сказала Кэтрин, продолжая смотреть за окно на широкие луга. Когда они пересекли холм, перед их взором открылся великолепный вид – роща раскидистых тополей, затеняла собой небольшой пруд. Она кивнула. «Туда».
Энни подъехала ближе к воде и остановилась. Боковым зрением Кэтрин видела как Энни задумчиво проводит пальцами по рулю. Сама она притворилась, что поглощена видом воды.
«В конце концов нам все же придется поговорить об этом», - сказала Энни.
«Знаю, но не сейчас», - устало произнесла Кэтрин. «Давай просто...»
«Нет, сейчас». Энни развернулась к Кэтрин, нервно заламывая пальцы. Она глубоко вздохнула и поспешно заговорила «Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Калифорнию».
Кэтрин повернулась и уставилась на Энни.
«Я знаю как это звучит, но, прошу тебя, выслушай меня. У нас никогда не было шанса жить так как мы хотим. Но еще не поздно начать все сначала и быть вместе. Если тебе хватит смелости уехать со мной, мы сможем все исправить».
Кэтрин недоуменно покачала головой. «Ты сошла с ума? Ты понимаешь, что говоришь? Я не могу просто взять и уехать. У меня есть обязательства. Клайд на войне. Мой отец нуждается во мне. У меня...»
«Чепуха». Энни раздраженно посмотрела на Кэтрин. «Все это только только предлог и тебе это известно. Ты не любишь Клайда». Она фыркнула. «Ты вышла за него только потому, что тебя заставила мать. Или уговорила. Я знаю тебя, Кейт, и, поверь мне, я понимаю, что на самом деле ты не хочешь оставаться и дальше гнить в этом захолустном городишке».
Кэтрин распахнула дверцу машины и выбралась наружу, пылая от злости.
«О, нет, я не позволю тебе», - сказала Энни, выскакивая из машины. «Я не позволю тебе сбежать от меня в очередной раз».
«Оставь меня в покое», - прокричала Кэтрин, быстро направляясь в сторону пруда.
«Нам придется поговорить об этом, хочешь ты этого или нет», - заявила Энни, спеша за ней и спотыкаясь на неровной поверхности. «Вернись сейчас же».
«Нет!» - не останавливаясь, сказала Кэтрин. «Зачем ты делаешь это со мной? Я замужем. У меня своя жизнь, свои планы».
«Ты не счастлива». Энни спешила догнать ее. «Господи, да я увидела насколько ты несчастна в тот же момент, когда ты вышла на крыльцо».
«Ты ничего не знаешь», - коротко бросила Кэтрин.
«Когда дело касается тебя я знаю все», - ответила Энни, догоняя наконец Кэтрин и хватая ее за руку. «Ты можешь остановиться?»
Кэтрин резко развернулась лицом к Энни, она вся пылала от ярости. Ее глаза горели огнем, она сжала кулак и отвела его назад, словно собираясь ударить Энни.
Энни испуганно отступила назад. Ее каблук попал в ямку и она покачнулась. Она выгнула свое тело, пытаясь поймать равновесие, но не удержалась и рухнула наземь, тихо вскрикнув.
«Энни!» - воскликнула Кэтрин, ее злость как будто сняло рукой, когда она опустилась на колени рядом с девушкой. «Ты в порядке? Что-нибудь болит?»
«Моя лодыжка». Энни стукнула кулаком по земле и прошептала «Чертово захолустье».
«Ты можешь идти?» - спросила ее Кэтрин.
«А ты как думаешь?» - недовольно прорычала в ответ Энни.
Кэтрин подняла штанину Энни и осмотрела ее лодыжку. Та действительно выглядела красной и немного припухшей, но ничего серьезного заметно не было. Она посмотрела на девушку. «Все выглядит не так уж плохо. Ты сможешь дойти до машины?»
Энни посмотрела вниз на свою ногу и провела по ней пальцами. «Болит».
Кэтрин вздохнула и нежно коснулась ее лодыжки. «Я знаю, милая. Позволь мне помочь тебе дойти до машины. По крайней мере там ты сможешь присесть».
Энни приподнялась, мысленно отмерила расстояние до машины и кивнула. «Думаю, я смогу дойти до нее».
«Давай я помогу». Кэтрин встала и наклонилась, подхватывая Энни под руку и помогая ей подняться. Балансируя на здоровой ноге, Энни медленно поднялась, обнимая одной рукой Кэтрин за плечи. Кэтрин опустила руку на ее талию. Очень медленно они направились к машине, пассажирская дверь которой оставалась распахнутой все это время.
Кэтрин помогла Энни забраться в машину и вытянуть ноги на пассажирское сидение.
Как только Энни оказалась на своем месте, она взяла свою сумку и начала в ней рыться. «О, слава богу», - прошептала она, доставая портсигар, открывая его и вынимая сигарету. Затем предложила его Кэтрин.
«Я бросила», - отказалась та.
Энни выгнула бровь, достала еще одну сигарету и зажала их обе губами. Она щелкнула зажигалкой, уверенно подкуривая обе сигареты, затем протянула одну Кэтрин. Та рассматривала ее некоторое время, затем, решившись, взяла и глубоко затянулась. Женшина закрыла глаза, наслаждаясь забытым ощущением, затем, когда не смогла больше удерживать дым в легких, медленно выдохнула.
«Неплохо, да?»
Кэтрин открыла глаза и улыбнулась. «Да. Я бросила курить, когда вернулась сюда. Мама считала, что это неприлично».
«Угу», - хмыкнула Энни и повернулась к окну, чтобы сбросить пепел. «Она не позволила мне повидать тебя - когда я приехала сюда, получив твое письмо». Она сделала очередную затяжку. «Я не знала, что она нашла письма, но теперь я понимаю почему в ней было столько ненависти».
Кэтрин кивнула. «Я знаю. Я была наверху. Я все слышала».
«Ты не получила моих писем?»
Кэтрин покачала головой. «Мама уничтожила их».
Энни тихо фыркнула и с помощью указательного и большого пальцев сняла с языка листик табака. «Так кроме того факта, что твоя мама не хотела, чтобы ты меня видела, почему ты не дала мне шанса поговорить с тобой – понять, что произошло?»
Кэтрин задумалась над ответом. «Потому что причина не имела значения. И я знала, что если увижу или поговорю с тобой, я смогу потерять решимость».
«Выбросить меня из своей жизни», - сказала Энни.
«Освободить тебя, чтобы ты смогла найти кого-то, кто дал бы тебе то, что ты хотела - в чем ты нуждалась», - сказала Кэтрин.
«Этим человеком могла быть ты, Кейт».
«Нет», - ответила Кэтрин. «Я поняла что это не так, когда Марджи сказала мне все это».
Энни коснулась плеча Кэтрин. «Милая, это решение было принято на эмоциях от ссоры с матерью. Ты была расстроена. Она поставила тебя перед ужасным выбором. Конечно, ты бы думала именно так, а не иначе. Но ты ведь больше не... правда?»
Кэтрин ничего не сказала, лишь задумчиво разглядывала столбик пепла на своей сигарете.
«Скажи мне, что ты счастлива». Энни подвинулась ближе к Кэтрин.
«Я счастлива», - сказала Кэтрин, не поднимая глаз.
«Я не верю тебе», - быстро сказала Энни.
Кэтрин закатила глаза и с досадой тряхнула головой. «И зачем ты заставляешь меня говорить это, если отвечаешь, что не веришь?»
Губы Энни поднялись в улыбке и она пожала плечами. «Прости». Она помешкала, затем взяла руку Кэтрин в свои ладони. «То, что я сказала раньше... было серьезно. Я приехала сюда, чтобы дать нам шанс все исправить, и попросить тебя поехать со мной».
«Я знаю», - тихо сказала Кэтрин. «Думаю, я поняла это в ту минуту, когда увидела тебя».
«Так ты согласна?» Кэтрин слышала мольбу в голосе Энни. «Пожалуйста? Если ты беспокоишься из-за денег, тогда не стоит. У меня достаточно денег на нас обеих до конца жизни».
«Энни ...»
«Нет, выслушай меня», - оборвала ее Энни. «Твоя мать мертва. Твой отец может научиться готовить сам, а Клайд... Ну, Клайд есть Клайд. Я даже не хочу пытаться понять почему ты вышла за него, но я знаю, что это было не из-за любви. Ты любишь меня. Я знаю это».
«Люблю», - мягко сказала Кэтрин. «Но я не могу любить тебя так, как ты того хочешь. И я дала клятву Клайду. Он мой муж. Если я оставлю его это будет позор для всей моей семьи - позор для него. Будет огромный скандал. Я не могу».
Энни сморщила нос. «Оставь его. Мы можем сбежать вместе. Мы можем начать жизнь с чистого листа. Нашу жизнь. Вместе».
«Я не могу», - повторила Кэтрин. «И не стану. Я дала обещание».
Лицо Энни превратилось в камень. «Ты давала обещание и мне».
«Это совсем другое».
Энни фыркнула и сузила глаза.
«Ты знаешь, что это так», - настаивала на своем Кэтрин.
«Значит, ты отказываешься», - сказала Энни.
«Я вынуждена», - ответила Кэтрин.
«Отлично». Энни поднесла к губам почти сгоревшую сигарету, сделала последнюю глубокую затяжку и бросила окурок на дорогу. «Тогда нам нужно возвращаться».
«Энни», - начала Кэтрин, когда та убрала ноги с пассажирского сиденья и села за руль.
«Кейт, прошу тебя». Энни подняла руки, словно сдаваясь. «Давай забудем об этом. Я не могу заставить тебя делать то, чего ты не хочешь».
«Ты не понимаешь...»
«И не надо», - прервала ее Энни. «Это была глупая идея, и мне нужно было сразу это понять».
Она завела мотор. «Ты собираешься оставаться сзади или переберешься вперед?» - спросила она, не глядя на Кэтрин.
Кэтрин пересела на переднее сиденье. Энни смотрела вперед с каменным выражением лица.
«А как же твоя лодыжка?» - спросила Кэтрин.
«Она в порядке», - ответила Энни, заводя машину и выезжая на дорогу, которая вела в ту сторону откуда они недавно приехали. Она скривилась, когда машина несколько раз подпрыгнула на ухабах.
Кэтрин смотрела вперед, время от времени бросая взгляд на словно высеченный из камня профиль Энни. «Энни...»
«Не надо», - отрезала та. «Мне не следовало приезжать сюда».
Кэтрин прикрыла глаза, набираясь храбрости признать то, что было правдой. «Я рада, что ты приехала. И ты не ошибаешься относительно того, что я чувствовала... что чувствую... к тебе. Ничего не изменилось».
Энни ничего не сказала.
«Просто я не такая как ты», - сказала Кэтрин. «Я не смелая и не открытая и неспособна идти против всех. Я не такая сильная, какой должна быть, чтобы исполнить то, что тебе нужно». Она тяжело вздохнула и опустила взгляд на свои колени. Из подола юбки торчала нитка и она потянула ее.
Энни бросила косой взгляд на женщину и снова повернулась к дороге. «Что если бы тебе не нужно было уезжать отсюда?»
Кэтрин нахмурилась. «Что ты имеешь в виду?»
«Только это», - сказала Энни. «Что, если тебе не нужно было бы уезжать? У меня достаточно денег. Я могла бы снять комнату в Топике или в Лоренсе. Я могла бы найти работу секретаря или что-нибудь в этом роде».
Кэтрин почувствовала как сжалось ее сердце. Энни могла бы быть рядом с ней. У нее была бы возможность видеть ее в любой момент, когда только захочет. Она представила как они вместе ужинают, обсуждают книги, гуляют у реки. А также возможность всего остального. Женщина почувствовала как загорелось ее лицо при мысли о том, что она ее целует, обнимает, раздевает. Она почувствовала знакомую тяжесть внизу живота... и еще ниже. Кэтрин прикрыла глаза и тряхнула головой. Если Энни будет так близко это приведет только к еще большим проблемам. Или к катастрофическим последствиям.
«Это не сработает», - глухо прошептала она.
«Почему нет?»
«Потому что если ты будешь так близко...» Кэтрин представила что будет, если Клайд все узнает. Если ты будешь рядом... это все лишь усложнит».
«Как усложнит?» - настаивала на объяснении Энни.
«Подумай. Я замужем».
«Этот факт от меня не ускользнул». Энни пожала плечами и задрала подбородок вверх. «К тому же, то, где я выбираю жить зависит не от тебя».
Виски Кэтрин запульсировали. Она уже позабыла какой упрямой и раздражающей может быть Энни. «Почему ты делаешь это со мной? Ты понимаешь насколько тяжело мне...?»
«Тяжело?» Энни повернула машину к дому Кэтрин и нажала на тормоз.
От резкого торможения Кэтрин швырнуло вперед Она выставила вперед руку, чтобы не удариться.
«Хочешь поговорить о том, что значит тяжело?» Энни развернулась к ней, ее лицо пылало от злости. «Знаешь, что такое тяжело? Тяжело смотреть, как женщина, которую ты любишь убегает от тебя и выходит замуж за мужчину, который ей даже не нравится. Тяжело, когда она отвергает каждую твою попытку. Тяжело постоянно ставить себя в уязвимое положение только потому что ты не можешь представить - отказываешься представить - свою жизнь с кем-либо другим. Так что не смей говорить мне о том, что такое тяжело».
Она насмешливо фыркнула, тряхнула головой в отвращении, и снова завела машину. Она отвела ее назад и припаркавалась в том же самом месте, что и раньше. Отказываясь смотреть на Кэтрин, она заглушила мотор. Они обе молча глядели прямо перед собой.
«Энни...» Кэтрин вздохнула и повернулась, чтобы посмотреть на Энни. Энни, избегая ее взгляда, завела за ухо несколько выбившихся прядей. Кэтрин с восхищением смотрела на ее тонкие пальцы, вспоминая те ощущения, которые они дарили, касаясь ее. Она задрожала при этой мысли и неловко поежилась на сидении.
Энни глянула на нее и Кэтрин поняла, что от той не укрылась ее уязвимость - ее страсть. Энни моргнула и слегка нахмурилась. Ее злость исчезла. «Порой мне кажется, что я ненавижу тебя настолько же сильно, как и люблю. Ты знаешь это?»
Кэтрин кивнула. «Да». Она легко коснулась щеки Энни. Это должен был быть жест нежности, но в тот момент, когда ее пальцы коснулись теплой кожи женщины ее бросило в дрожь. Энни увидела ее реакцию и прежде чем Кэтрин смогла запротестовать, наклонилась вперед и прижалась губами к губам Кэтрин.
Кэтрин пыталась не отвечать на поцелуй, но когда Энни увеличила давление, ее тело откликнулось. Знакомое желание охватило все ее тело и ее охватил такой голод, что она знала, что заняться любовью с Энни было неизбежно.
«Господи, как же я скучала по тебе», - прошептала Кэтрин, когда губы Энни пробежали по ее шее и спустились вниз к ключице.
Энни выдохнула в нежную кожу и нетерпеливо вытянув ее блузку из-за пояса юбки, скользнула рукой по теплому животу вверх, к груди. Кэтрин тихо застонала. Секунды превратились в минуты, пока они целовались и ласкали друг друга, крепче прижимаясь телами. Энни потянула ее юбку и Кэтрин вдруг осознала, что с дороги их мог бы увидеть любой. Она отстранилась и попыталась усмирить свое тяжелое дыхание.
«Нам следует пройти в дом», - сказала она, делая паузы между каждым словом.
Энни моргнула и посмотрела в сторону дороги. «Ты же не собираешься передумать, нет?» - хрипло спросила она. «Если мы остановимся, чтобы пройти внутрь, ты ведь не передумаешь, да?»
Кэтрин покачала головой и глубоко вздохнула. «Я не смогла бы, даже если бы и захотела».
Энни молча разглядывала ее несколько секунд, затем провела подушечкой пальца по слегка припухшей губе Кэтрин.
«Пойдем в дом», - сказала Кэтрин, ее голос был хриплым от желания.
Энни оторвала взгляд от ее губ и посмотрела в глаза Кэтрин. «Если я зайду, то больше уже не выйду».
«Я знаю». Кэтрин протянула ей руку. «И я не буду просить тебя об этом».
Глава 21
Биг Спрингс, Канзас, 1945 год
«НЕ ЗАБУДЬ ОДЕЯЛО», - крикнула Кэтрин Энни, неся к машине корзину для пикника.
Энни выглянула из окна их спальни. «Здесь их пять. Какое ты хочешь?»
Кэтрин подняла голову и улыбнулась. «Возьми зеленое - то, которые мы брали в прошлый раз».
Энни исчезла в доме, только затем, чтобы появиться через минуту-другую. «Оно грязное. Может взять желтое?»
«Я ни за что его не отстираю», - ответила Кэтрин. «Как насчет клетчатого из твоей комнаты? Кажется, оно на кровати. Или в сундуке».
Энни кивнула и снова исчезла. Кэтрин задумалась о том, где может находиться одеяло, если его не окажется ни в одном из этих мест. Никто из них не был в той комнате с тех самых пор как они обставили ее как съемную комнату Энни.
Кэтрин была удивлена как легко все легло на свои места. После той первой ночи они решили, что будет легче, если они скажут всем, в том числе и Клайду, что Кэтрин взяла в дом постояльца. Многие женщины, чьи мужья были на фронте поступали так. И таким образом, решили они, они смогут жить вместе, не вызывая никаких подозрений. Кэтрин часто думала о том, не подозревает ли что-нибудь ее невестка Эмили, но та ничего не говорила, а Кэтрин была только рада не поднимать эту тему.
«Нашла», - сказала Энни, показываясь в дверях и держа в руках сложенное одеяло. Дверь за ней захлопнулась. «Так куда мы едем?»
Кэтрин улыбнулась. «Это сюрприз».
«Мы уже там бывали?» - игриво спросила Энни.
Кэтрин кивнула.
«Озеро Поттер?» Они часто ездили на это небольшое озеро, расположенное у кампуса Университета Канзаса. И хотя место было не безлюдным, там было очень красиво и они расстилали одеяла и лежали, что-нибудь читая.
«Нет», - ответила Кэтрин. «Забирайся».
Она открыла дверцу с водительской стороны и села за руль. Энни научила ее водить и хотя она не была так искусна в этом деле как Энни, ее можно было назвать достаточно уверенным водителем. Энни счастливо улыбнулась и заняла пассажирское место. Она бросила одеяло на заднее сидение рядом с корзиной для пикника, которую сложила Кэтрин, и сумкой, из которой торчала бутылка виски, которую Энни купила за неделю до этого.
«Вижу, ты взяла выпивку». Она кивнула на заднее сиденье.
«Ну, я подумала, что неплохо бы и отпраздновать», - сказала Кэтрин.
Энни нахмурилась. «Что отпраздновать?»
«Не говори мне, что ты не знаешь какой сегодня день, потому что мне известно, что это не так». Кэтрин бросила взгляд на Энни, которая изо всех сил пыталась принять озадаченный вид.
«Какой сегодня день», - задумчиво произнесла Энни. «Какой сегодня день...» Она покачала головой. «В голову не приходит ничего, кроме того, что три года назад в этот самый день я появилась на твоем пороге и сняла у тебя комнату». Она улыбнулась. «Или ты думала, что я забыла?»
«С тобой ни в чем нельзя быть уверенной», - сказала Кэтрин, заводя мотор и выезжая на дорогу. «Но я решила, что пикник в нашем любимом уединенном месте будет неплохим способом отпраздновать».
«Я знаю еще лучший способ отпраздновать». Энни подвинулась ближе и опустила ладонь на бедро Кэтрин.
Не сводя глаз с дороги, Кэтрин улыбнулась и сжала руку Энни, останавливая ее блуждание на полпути. «Уверена, что к этому мы еще придем».
«Мне нравится твой настрой». Энни сжала ее руку в ответ и откинула голову на подголовник сидения. «Что у нас в меню?»
«Жареный цыпленок», - сказала Кэтрин. «И маринованные овощи. А еще торт».
«Мммм», - протянула счастливая Энни, довольно прикрывая глаза. «Торт».
В последнее время Энни носила рспущенные волосы и теплый ветерок, задувающий в окно, разметал их по сторонам. Кэтрин бросила взгляд на Энни и снова подумала о том, какой глупой она была, думая, что сможет прожить без нее.
«Не могу поверить, что прошло уже три года», - сказала Энни, словно читая ее мысли. «Они так быстро пролетели». Она снова сжала руку Кэтрин.
«Я вчера думала о том же, и вдруг поняла, что почти весь мир сейчас борется и жертвует многим из-за войны. Но для меня эти годы были самыми счастливыми годы в жизни».
Энни улыбнулась и открыв глаза, увидела, что Кэтрин смотрит на нее. «Ты должна смотреть на дорогу». Она подвинулась ближе и опустила голову на плечо Кэтрин. «Мне не хотелось бы попасть в аварию до того, как мы отведаем наш торт».
«Ах, ты, сладкоежка», - с любовью сказала Кэтрин и опустила руку на колени Энни, где та оствалась до тех пор, пока они не свернули к озеру. Она улыбнулась, когда они проехали мимо того места, где Энни упала и вывихнула лодыжку.
«Чему ты улыбаешься?»
Кэтрин и не осознавала, что Энни наблюдала за ней все это время. «Я вспоминала тот день - как ты пыталась остановить меня и повредила ногу».
«И тебе пришлось вернуться и помочь мне», - сказала Энни.
«Вот только странно, что она потом даже не припухла».
«Да, это действительно странно».
Кэтрин бросила на Энни взгляд и в ответ получила полную раскаяния улыбку. «Я сейчас припоминаю, что тебя она совершенно не беспокоила после того как мы оказались в доме».
«Угу», - все еще улыбаясь, сказала Энни.
«Я всегда задавалась вопросом», - продолжала Кэтрин. «Насколько сильно ты на самом деле тогда пострадала».
«Что ты имеешь в виду?» - спросила Энни, невинно улыбаясь.
Кэтрин остановила машину у озера и выключила мотор. Она повернулась к Энни и подняла брови. «Я всегда думала не притворилась ли ты пострадавшей, чтобы остановить меня, а затем воспользовалась этим в своих интересах».
«Никогда», - весело ответила Энни, открывая дверь и выбираясь из машины. «Мне помогла восстановиться так быстро твоя замечательная забота».
«Угу». Кэтрин вышла из машины и открыла заднюю дверцу, чтобы вытащить корзину для пикника.
Энни подошла с другой стороны и взяла одеяло и бутылку. «Но тебе следует признать, что все вышло просто превосходно».
«Это да». Кэтрин кивнула в сторону высокого дерева почти у кромки воды. «Туда?»
Энни кивнула. Они прошли к затененному участку и Кэтрин стояла в ожидании, когда Энни расстелет одеяло. Тополиные листья шумели под дуновением слабого ветерка.
«Боже, уже так жарко, хотя пошла только первая неделя мая». Кэтрин села на землю и начала распаковывать корзину.
«Думаю, лето будет жарким». Энни прилегла и закрыла глаза. «Но все равно не так жарко как было в городе. Помнишь?»
«Я помню как однажды мы с Клэр возвращались домой», - сказала Кэтрин. «Это было как раз после того, как ты впервые поцеловала меня, и было ужасно жарко, а я была так расстроена и растерянна».
Энни повернула голову на бок. «Я тогда была раздавлена. Я так сильно была в тебя влюблена и так тебя хотела».
«Ты просто хотела переспать со мной», - сказала Кэтрин.
«Разумеется, и это тоже», - со смехом призналась Энни. «Но все же, это было нечто намного большее. Я хотела тебя с того самого момента, как впервые увидела на работе».
Кэтрин улыбнулась воспоминанию о тонких чертах лица Энни и ее темных-темных глазах. «Мистер Ансен показывал тебе магазин, а ты просто стояла там, слушая его и кивая».
«Я старалась не пялиться на тебя», - сказала Энни. «Честно. Ты понятия не имеешь как долго я пыталась поймать тебя где-нибудь одну. Слава богу, ты оказалась заядлой курильщицей».
Кэтрин засмеялась. «Ты ошеломила меня. Интересуясь моими книгами. Пытаясь шокировать меня своими феминистическими взглядами. Ты была такой...»
«Упорной», - продолжила Энни.
«Вообще-то я собиралась сказать настырной. Ты была агрессивной».
«Я знала, чего хочу». Энни пожала плечами. «И я также знала чего хочешь ты, хоть ты и боялась это признать».
«Это все было так ново для меня. Ты заставляла меня чувствовать себя...» Кэтрин тряхнула головой, не в силах подобрать слов.
Энни перевернулась на бок и подперла голову рукой. Другой рукой она легко коснулась ноги Кэтрин.
«Я люблю тебя, Кейт», - мягко прошептала она.
Кэтрин посмотрела на девушку, темные волосы которой растрепал ветер. Она осторожно намотала на палец одну из прядей. «Я тоже тебя люблю».
Энни разглядывала ее некоторое время. «Достаточно, чтобы уйти от него?»
Кэтрин вздрогнула и отвела руку назад, волшебство момента было утеряно. «Зачем ты это делаешь?» Она взяла пачку сигарет. «Почему именно сегодня?»
«Потому что я устала от хождений вокруг да около», - сказала Энни.
«Можем мы оставить этот разговор?» Кэтрин поднесла к губам сигарету и чиркнула спичкой. «На другой раз. Другой день».
«Кейт, война не будет длиться вечно». Энни присела и повернулась к ней лицом. «Ты слышала последние новости. Германия готова капитулировать. Клайд вернется домой. Тебе придется принять решение».
«Но не сегодня», - натянуто произнесла Кэтрин, делая очередную затяжку. «Не сейчас».
«Тогда когда же?» - не уступала Энни. «Давай сделаем этот день настоящим праздником. Давай он станет днем, когда мы решили навсегда остаться вместе».
«Энни...»
Энни отклонилась назад и засунула руку в карман. Абсурдная мысль, что она собирается сделать ей предложение, вдруг посетила Кэтрин.
«Я написала тебе письмо». Энни протянула руку, в которой был зажат сложенный лист бумаги. «Здесь написано все то, что ты запрещаешь говорить мне вслух».
«Энни...» Кэтрин покачала головой.
«Я хочу чтобы ты уехала со мной», - повторила Энни. «Сейчас. Сегодня. Или хотя бы завтра. Я хочу чтобы мы были вместе. У меня есть деньги. Я могу содержать нас. Мы может отправиться в Калифорнию или в Чикаго, куда ты только захочешь. Мы можем уехать и быть вместе. Мы можем найти работу и начать строить новую жизнь, нашу жизнь». Она замолчала и глубоко вздохнула. «Кейт, война скоро закончится. А когда это случится я не смогу делить тебя с ним». Она покачала головой. «А главное - не стану».
Кэтрин подняла руку вверх. Та заметно дрожала. «Я не могу принять такое решение в данный момент. Разве не можем мы просто насладиться нашим днем? Прошу тебя. Я обещаю тебе, что подумаю над этим».
Энни изумленно смотрела на нее, словно не веря своим ушам, затем посмотрела на письмо, все еще находящееся в ее руке. Она фыркнула и тряхнула головой.
Кэтрин коснулась ее запястья. «Пожалуйста?» Где-то вдали кричали куропатки. «Послушай, дело не в том, что я никогда об этом не думала. Как раз наоборот». Она вздохнула. «Я не могу думать ни о чем другом. И когда война закончится, я уйду от Клайда». Энни моргнула и вздернула голову, ища взгляд Кэтрин. Та кивнула. «Но это произойдет не сейчас. Я не собираюсь сбегать до того, как он вернется. Он заслуживает услышать это от меня. Я скажу ему, когда он вернется и устроится».
«Скажешь что?» - спросила Энни. «Явно не правду о нас».
«Нет», - быстро ответила Кэтрин. «Господи, нет. Я просто скажу ему, что люблю кое-кого другого и что хочу развода».
Энни просияла. «Правда? Ты правда это сделаешь?»
«Да». Кэтрин попыталась убедительно улыбнуться. «Я действительно собираюсь это сделать».
Энни внимательно изучала Кэтрин, вскоре ее восторженный взгляд сменился тревожным. «Ты не кажешься особенно счастливой по этому поводу».
«Это будет сложно», - сказала Кэтрин. «Я не жду этого дня с нетерпением».
«Но ты ведь не передумаешь, нет?» - давила Энни. «Ты не струсишь?»
«Нет», - коротко ответила Кэтрин. «Просто я не в восторге от того разговора, который меня ждет,вот и все».
Энни кивнула и сжала руку Кэтрин. Они долгое время сидели в полной тишине. Кэтрин смотрела на воду, а Энни на их соединенные руки. Наконец, Энни вздохнула и потянулась за бутылкой виски, стоящей позади них.
«Ну тогда нам есть что отметить», - сказала она. «Ты захватила стаканы?»
Кэтрин улыбнулась, обрадованная, что разговор окончен и принялась осматривать корзину в поисках двух стеклянных баночек, которые ей удалось захватить в Биг Спрингс из своей комнаты в Чикаго, когда Недда заставила ее оставить большую часть вещей там. Энни улыбнулась, увидев их.
«Тост». Она разлила добрую порцию виски в каждый из сосудов. «За нас и за то, что с сегодняшнего дня является нашим двойным праздником».
«За нас». Кэтрин стукнулась стаканом с Энни.
Они выпили и в ожидании посмотрели друг на друга.
«А теперь», - улыбнувшись, сказала Энни. «Давай попробуем тот торт».
«КЕЙТ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?» - спросила Энни несколько дней спустя, поднявшись по ступенькам на крыльцо и остановившись у кресла-качалки, на котором апатично покачивалась Кэтрин. Одной рукой она сжимала смятый лист бумаги. В другой держала стакан холодного лимонада.
«А?» Кэтрин резко вскинула голову, встречая обеспокоенный взгляд Энни.
«Что случилось?» - повторила Энни.
«Это письмо...», - ответила Кэтрин. «От Клайда. Он будет дома через пару недель. Теперь, когда Япония капитулировала, им больше не нужны корабли. Они закончат последний и затем он возвращается домой».
«Это ведь хорошие новости, верно?» - воодушевленно сказала Энни. «Мы наконец-то сможем начать жизнь вместе».
«Да», - рассеяно сказала Кэтрин.
«Кейт». Энни опустила ладонь на колено Кэтрин. «Ты ведь не передумала, нет?»
«Нет», - сказала Кэтрин, затем добавила более уверенно «Нет. Просто я... Это вдруг стало так реально».
«Что это?» - тихо спросила Энни.
«Это», - сказала Кэтрин, неопределенно разводя руки. «Что я должна сделать. Оставить Клайда».
Энни сузила глаза. «Конечно, это реально. Это всегда было реально». Она сжала колено Кэтрин. «Милая, ты не любишь его. И никогда не любила».
«Я знаю», - кивнула Кэтрин.
«Ты любишь меня». Что-то в ее тоне заставило Кэтрин поднять голову.
«Я знаю». Ответ прозвучал резче, чем она хотела.
«Тогда веди себя соответственно».
Кэтрин сжала зубы, борясь с желанием нагрубить. «Ты не понимаешь. Это сложно для меня. Я собираюсь оставить свою жизнь - покончить со всем, что я когда-либо знала, ради шанса с тобой - с нами».
«Оставить свою жизнь», - эхом повторила за ней Энни. «Не могу поверить, что ты это сказала».
«Ты знаешь, что я имею в виду», - поспешила добавить Кэтрин.
«Нет, вообще-то не знаю», - бросила Энни. «Если честно, то я думаю, что если бы ты действительно была так вовлечена в наши отношения как говоришь, это стало бы для тебя облегчением, а не тяжкой ношей. Ты была бы счастлива поскорее ее сбросить».
«Так и есть», - зло бросила Кэтрин и добавила мягче. «Так и есть. Но есть и другие обстоятельства. То, чего тебе не понять, так как ты не находишься на моем месте».
«А что насчет моего места, Кейт?» - горько спросила Энни. «Ты когда-нибудь задумывалась над этим? Я потратила три года своей жизни, оставаясь здесь, обманывая себя, притворяясь, что мы вместе - в доме твоего мужа, черт побери!»
«Энни, успокойся».
Энни встала и принялась нервно расхаживать по крыльцу. «Успокоиться? Ты хочешь, чтобы я успокоилась?»
«Ты слишком остро реагируешь».
«Я так не думаю», - со злостью бросила Энни. Она повернулась лицом к Кэтрин. «Кажется, я только что все поняла».
«О чем ты говоришь?» Кэтрин встала и поспешно подошла к Энни, заключая ее в свои объятия. «Почему ты так злишься? Ничего ведь не изменилось. Я все ему расскажу. Мы будем вместе».
Энни фыркнула, высвобождаясь из кольца ее рук. «Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза».
Кэтрин нехотя встретила ее взгляд.
Энни смотрела на нее несколько мгновений, затем вздохнула. «Я не верю тебе. Если подумать, то, наверное, я никогда тебе и не верила. Я хотела, очень хотела, но теперь, видя твою реакцию на его письмо...» Она покачала головой. «Теперь я все понимаю».
«О чем ты говоришь?» - спросила Кэтрин.
«Я думала, что смогу справиться с этим», - продолжала Энни, словно разговаривая сама с собой. «Я думала, что моей любви будет достаточно для нас обеих, что я смогу дождаться того момента, когда ты наконец почувствуешь, что наши отношения стоят жертв». Она подняла голову, прямо глядя в глаза Кэтрин. «Но до тех пор пока ты видишь это как оставление своей старой жизни, а не начало новой, у нас нет ни шанса». Она горько рассмеялась.
«Энни, перестань», - взмолилась Кэтрин. «Ты утрируешь».
«Правда?» - устало сказала Энни. «Я так не думаю».
«Я скажу ему», - уверяла ее Кэтрин. «Как только он приедет домой, как только устроится, я скажу ему».
Энни покачала головой. «И что делать мне, пока ты будешь выбирать наиболее подходящий момент, чтобы сказать ему? Ждать в Лоренсе? Уехать в Канзас-сити? Вернуться в Чикаго?» Она тряхнула головой. «Нет».
«Что ты хочешь сказать?» Кэтрин вцепилась в руку Энни. «Ты пугаешь меня».
«Я хочу сказать, что ты не уйдешь от Клайда. А даже если это и случится, то это разрушит наши отношения, потому что ты никогда не сможешь примириться со своим решением».
«Это неправда», - поспешила опровергнуть ее слова Кэтрин. Она попыталась притянуть Энни в свои объятия, но та оттолкнула ее руки.
«Кейт, это правда», - устало произнесла Энни. «И, думаю, я всегда это знала, просто не желала признаваться себе».
«Неправда», - настаивала Кэтрин. «Я могу заставить себя сделать это».
«Ну разве ты этого не видишь? Если тебе приходится заставлять себя...» Энни сжала губы и тяжело вздохнула. «Мне нужно уехать».
«Нет», - вскрикнула Кэтрин. «Нет, ты не можешь».
«Я поеду в Лоренс... Остановлюсь в Элдридже на пару дней». Голос Энни звучал спокойно. «Я не хочу, чтобы ты приезжала за мной. Мне нужно побыть наедине, чтобы все обдумать. И, думаю, тебе тоже».
«Не уезжай». Кэтрин знала, что ее голос звучит умоляюще, но ей было все равно. «Я люблю тебя. Я сделаю все, что ты хочешь, чтобы быть с тобой».
«В этом вся проблема. Ты должна делать то, что хочешь сама».
«Я хочу тебя».
«Но не достаточно сильно». Энни разочарованно пожала плечами и повернувшись направилась к двери.
«Энни», - заплакала Кэтрин. «Прошу тебя. Не делай этого».
Энни остановилась. Ее пальцы лежали на ручке двери. Кэтрин знала, что если она войдет внутрь - все будет кончено. Она ждала, молясь о том, чтобы Энни повернулась и заключила ее в свои объятия.
«Мне очень жаль», - наконец сказала Энни, открывая дверь и переступая порог. «Но я не могу остаться».
Глава 22
Биг Спрингс, Канзас, 1946 год
«КЕТИ?» - донесся до Кэтрин голос Клайда, за которым последовал звук захлопывающейся двери.
«Я на кухне», - откликнулась она, закрывая духовку и ставя кастрюлю на холодную поверхность. Комнату заполнил аромат свежевыпеченного хлеба.
Его шаги тяжело ступали по деревянному полу коридора, когда он направился к кухне. Кэтрин повернулась, когда муж вошел в комнату.
«Ты даже не можешь себе представить как сильно я соскучился по запаху свежего хлеба», - сказал он.
Кэтрин утомленно улыбнулась. Хотя он уже набрал несколько килограмм, которые потерял за время войны, но он все еще выглядел довольно худым. Мужчина медленно подошел к кухонному столу и уселся на один из старых деревянных стульев.
«Как прошла поездка в город?» - спросила Кэтрин.
Клайд наклонился вперед, упираясь локтями в стол. «Хорошо. Встретил в магазине твоего отца. Он сказал, что, может быть, заедет к нам на ужин».
Кэтрин взяла рукавицу и принялась вытаскивать хлеб.
«Я сказал ему, что ты приготовляешь жаркое», - сказал Клайд.
Кэтрин кивнула, борясь с желанием поправить его грамматику. Она сняла руковицу и отложила ее на стол, затем повернулась к Клайду, наблюдая за тем как тот просматривает почту.
«Есть что-нибудь интересное?» - спросила она, просто чтобы что-то сказать, а не потому что ее это действительно интересовало.
«Обычные счета», - вздохнув, сказал Клайд. Он подвинул стопку писем в середину стола. «Просмотрю вечером. Кофе остался?»
Кэтрин кивнула и подошла к шкафчику, чтобы достать чашку и блюдце.
«Встретил в городе одного из твоих старых друзей».
Кэтрин замерла с вытянутой к кофейнику рукой. Неужели Энни изменила свое решение? Она взяла кофейник.
«Правда?» Женщина пыталась казаться спокойной. «Кого?»
«Элберта», - ответил Клайд. «Он приехал из Канзас-сити, навещает свою семью. Сказал, что дела в автосалоне идут неплохо. Они собираются открыть еще один».
Кэтрин испытала разочарование. Она ничего не слышала об Энни с тех пор как нашла у двери ее письмо, на следующий день после их ссоры. В нем Энни признавалась в любви, но говорила, что ей нужно от Кэтрин больше чем та может дать. Я хочу любить глубоко, полно и в ответ получать то же самое, написала Энни. Кэтрин сразу помчалась в отель Элдридж, но только обнаружила, что Энни уехала. Она выписалась на рассвете.
«Это хорошо», - сказала Кэтрин, наполняя чашку и ставя ее перед Клайдом.
«У него получилось стать успешным человеком». Кэтрин слышала раздражение в его голосе. «Ты ведь не жалеешь, нет?»
«Жалею?» - недоуменно переспросила Кэтрин.
«Что не вышла за него замуж».
«Нет, конечно», - быстро сказала Кэтрин.
«Или что вышла за меня?»
«Нет», - солгала Кэтрин.
Клайд задумчиво кивнул и поднял чашку с кофе. Сделав глоток, он скривился: «Холодный».
«Я могу подогреть его», - предложила Кэтрин.
Клайд покачал головой. «Не надо. Пожалуй, пойду на поле и немного поработаю, пока твой отец не приехал». Он со скрипом отодвинул стул и поднялся. «Кстати, о твоем отце...» Мужчина засунул руку в передний карман своего комбинезона и вытащил помятый конверт. «Это передал твой отец. Его по ошибке отправили на старый адрес».
Кэтрин смотрела на зажатое в огромной руке Клайда письмо. «От кого оно?»
«Не знаю», - пожал плечами тот. «Возможно, от кого-то из твоих чикагских друзей, которые не знают, что ты теперь замужем».
Кэтрин взяла письмо и посмотрела на конверт со своим именем – девичьим именем –, написанным твердой рукой Энни. Ее рука задрожала и она быстро опустила ее, пытаясь скрыть свою реакцию.
Кэтрин перевела взгляд на Клайда, видя что тот задумчиво разглядывает ее. Пару секунд спустя он кивнул головой в сторону амбара. «Ладно, я пойду поработаю. Расскажешь мне вечером».
Он повернулся и открыл заднюю дверь, ведущую на улицу. Кэтрин слышала его удаляющиеся шаги и мелодию, которую он фальшиво насвистывал, направляясь к амбару. Она подошла к двери и смотрела ему вслед, и только удостоверившись, что он ушел, вернулась к столу и тяжело опустилась на освободившийся стул.
Трясущимися руками Кэтрин положила конверт на стол и разгладила его. На нем стояла печать Лос-Анджелеса. Она провела подушечками пальцев по буквам своего имени. Знакомый почерк Энни заставил ее сердце бешено биться. Часть ее хотела тут же разорвать конверт и прочитать то, что написала Энни. Другая же часть ее была жутко напугана. Ей понадобилось полгода на то, чтобы начать думать о чем-либо еще, кроме Энни. Она сказала Клайду, что была такой рассеянной от радости, что он снова был дома, но она подозревала, что тот не особенно поверил ее словам.
Кэтрин отдернула руку от письма и, сделав глубокий вдох, снова его коснулась. Всего несколько дней назад Энни держала его в своих руках. Она взяла его и аккуратно распечатала дрожащими пальцами. Вынимая из конверта сложенный лист бумаги она вдруг поняла, что неосознанно задержала дыхание. Она заставила себя выдохнуть и развернула письмо. Энни написала его на листке, который, казалось, был вырван из блокнота или дневника.
Дорогая Кейт,
надеюсь мое письмо застанет тебя в добром здравии. Как ты, наверное, уже заметила по маркам, пишу я из Лос-Анджелеса. Его называют городом ангелов, но если бы честной, я встретила здесь больше дьяволов чем ангелов. Ты не поверишь какая тут восхитительная погода и сколько кинозвезд. Они повсюду. Океан прекрасен! Я завела здесь несколько друзей и вполне счастлива своей жизнью - по крайней мере насколько могу, учитывая все обстоятельства.
Но пишу я не поэтому. Я пишу, чтобы сообщить теб,е что у меня все хорошо и что по пути в Чикаго я буду проезжать через Канзас-сити. Это долгая история и я не стану тебе докучать ею, но у меня есть кое-что, что принадлежит тебе и что я хочу вернуть. Это кое-что, что было у меня с тех самх пор... в общем, очень давно. Я буду в Канзас-сити 20 сентября. Если хочешь, мы могли бы встретиться в Лоренсе, хотя, если бы ты смогла приехать в Канзас-сити, мы могли бы сходить в театр или на мюзикл. Подумай над этим.
Скорей всего я останусь там дня на два. Если ты сможешь встретиться со мной, я буду очень рада повидать тебя. Я остановлюсь в Квортрейдж. Если ты сможешь отправить туда письмо, адресованное мне, со своим ответом и датой, когда мне тебя ожидать, если ты сможешь приехать, то я буду очень благодарна.
С любовью,
Энни
Кэтрин отрешенно смотрела на письмо и вспоминала тот день, когда они поссорились из-за письма Клайда, извещающего о его возвращение. Энни прошла в дом, упаковала свой чемодан и вынесла его к машине.
«Пожалуйста, не делай этого», - взмолилась Кэтрин, пытаясь забрать у нее сумку. «Ты горячишься».
Энни развернулась, лицо ее было каменным, губы сжаты в тонкую линию. «Я не горячусь. Я наконец-то вижу то, на что все это время закрывала глаза. Мы просто делали вид, что мы семья. А сейчас все это закончится. Я ничего не могу изменить. Но в моих силах изменить свою роль в этом». Кэтрин начала говорить, но Энни подняла руку и продолжила более громким и сильным голосом. «Я могу сидеть и ждать, наблюдая за тем как ты борешься с духом сообщить обо всем Клайду. И я могу ревновать, злиться, грустить». Она печально улыбнулась. «Но в итоге именно я стану тем, кто пострадает. Но, Кейт, я не хочу этого. Я не могу. Поэтому я принимаю сейчас это решение. Для себя... для нас обеих».
Кэтрин протестующе тряхнула головой.
«Но это не...»
«Именно так все и будет. А я не хочу ненавидеть тебя - что в конечном счете вполне может произойти». Она вздохнула и прижала ладонь к щеке Кэтрин. «Милая, я ничего не могу изменить. Твоя реакция на его письмо помогла мне понять это. Но я могу контролировать свои действия в этой ситуации».
«Не надо». Кэтрин схватила Энни за руку. «Все не должно быть именно так».
«Разве есть другой выход?» Энни грустно улыбнулась и приподнялась на цыпочках, чтобы запечатлеть прощальный поцелуй на губах Кэтрин. Он был похож на тот первый - такое же легкое касание губ губами. Энни отстранилась и нежно погладила Кэтрин по щеке. «Мне нужно идти».
И она ушла - и не просто, чтобы остановиться в отеле. Она исчезла и весь этот год Кэтрин заставляла себя вставать каждое утро, проживать очередной день и каждую ночь лежать рядом с мужчиной, которого она не любила. Ее жизнь превратилась в одну сплошную борьбу на выживание. Но теперь, радостно подумала она, Энни возвращается. И сейчас у нее есть шанс. Все что ей нужно это отправиться к ней.
Кэтрин посмотрела в сторону амбара. Она задумалась удастся ли ей поехать в Канзас-сити не объясняя причины отъезда. Но почему она не должна объяснять причину, вдруг подумала она. Почему она не может сказать Клайду, что ее подруга из Чикаго должна была приехать в город и что она хотела повидать ее? Это не должно быть секретом. Секретом будет то, что она собирается сбежать.
Женщина начала обдумывать свой план. Она могла попросить Клайда или Бада отвезти ее в Канзас-сити. Она упакует свой чемодан столькими вещами, сколько сможет унести с собой. Она скажет им, что Энни привезет ее обратно прежде чем уедет в Чикаго. А затем она просто напишет письмо, в котором объяснит, что она... что? Была несчастлива своей жизнью? Любила кого-то другого?
«Это все не важно», - прошептала она, поднимаясь по лестнице в спальню, которую она теперь делила с Клайдом. Порыв горячего ветра раздул занавески на окнах, когда она открыла дверь и подошла к зеркалу в полный рост. Она слегка наклонила его, чтобы свет падал лучше и отойдя на шаг, принялась разглядывать себя, пытаясь понять какой увидит ее Энни. Она вдруг с удивлением поняла, что не смотрела в зеркало несколько месяцев. Женщина в отражении выглядела намного старше своих тридцати пяти лет. Ее лицо было уставшим и в каштановых волосах проблескивали серебряные нити. Когда я стала такой худой?
«Я похожа на чучело», - прошептала Кэтрин, проводя рукой по своим выпирающим скулам и наклонилась к зеркалу, разглядывая тонкие морщинки, спрятавшиеся в уголках глаз.
Она задумалась о том, что подумает о ней Энни. Она представила как та выглядит сейчас - загорелая и счастливая в Калифорнии. Она видит кинозвезд и красивых людей. Кэтрин боялась, что по сравнению с этими гламурными красотками Лос-Анджелеса она будет выглядеть бледной копией женщины. Но у нее еще было несколько недель, чтобы привести себя в порядок. Первым делом ей нужно приобрести пару новых платьев. И ей нужно заставить себя больше есть. Если ей удастся набрать немного вес, хотя бы для того, чтобы лицо хоть немного округлилось - она будет удовлетворена.
«Это все поправимо», - прошептала Кэтрин, кивая своему отражению и отворачиваясь от зеркала. Она подошла к зеркалу и начала осматривать свой гардероб. Несколько платьев. которые она может взять. Нижнее белье. Она возьмет две пары обуви. Остальное можно оставить. Может позже, когда она устроится, то сможет попросить Клайда выслать их ей. Она знала, что он любил ее, но она также знала, что он понимал, что их брак был основан лишь на дружбе и обязательствах. Они договорились об этом, когда он попросил ее выйти за него замуж.
Это случилось через пять месяцев после того как она вернулась в Биг Спрингс. Клайд несколько раз был на ужине у них дома и они прогуливались по той самой дороге, по которой когда-то она гуляла с Элбертом.
«Окорок был очень вкусным», - сказал Клайд, пытаясь идти в ногу с Кэтрин. Его тяжелые ботинки поднимали пыль.
«Да», - согласилась Кэтрин.
«Твоя мама великолепный кулинар. А ты сама любишь готовить?»
Кэтрин покачала головой. «Не очень. У меня не было на это времени, когда я жила в Чикаго, а теперь...» Она пожала плечами. «Я помогаю маме, но большую часть делает она сама».
«Но ты умеешь готовить».
Кэтрин остановилась и повернулась к нему лицом. «Да, Клайд. Я умею готовить».
Он кивнул, не обращая внимания на резкость ее тона. «Как тебе нравится жить дома?» Кэтрин сузила глаза и Клайд добавил: «Я просто подумал, что наверное сложно снова к этому привыкнуть после того как ты так долго жила сама».
Кэтрин моргнула и отстранилась, удивленная тем, что в его тоне сквозило истинное беспокойство. «Пришлось привыкнуть».
«Я вижу, что ты не счастлива здесь», - мягко произнес он. «Ты всегда такая печальная. И одинокая».
Кэтрин сжала губы и безразлично пожала плечами. «Большинство моих здешних подруг замужем, имеют семьи. А я торчу на ферме с мамой и папой, не имея ни работы, ни денег, ничего своего».
Она сама была удивлена своей честности с ним.
«А что если бы тебе не нужно было находиться тут?»
«Я не могу вернуться в Чикаго...» - начала Кэтрин.
«Нет», - быстро добавил Клайд. «Я хотел сказать, если бы тебе не нужно было оставаться в доме родителей».
«Здесь нет никакой работы, которая помогла бы мне снять свое собственное жилье», - с горечью в голосе ответила Кэтрин.
«А если бы ты вышла замуж?»
«Замуж», - фыркнула Кэтрин. «Это последнее что мне нужно».
«Но что если бы это было не совсем настоящее замужество?»
Кэтрин непонимающе уставилась на него. «Что ты имеешь в виду?»
«Ну...» - протянул он. «Я знаю, что ты любишь кого-то другого».
Кэтрин открыла рот, чтобы спросить откуда ему это известно.
Он поднял руку, останавливая ее. «А я никогда не смогу полюбить никого так, как любил Вилму. И я подумал, что, если бы мы поженились - не потому, что мы любим друг друга, но потому что это будет хорошо для нас обоих?»
Кэтрин поняла, что выражение ее лица, должно быть, было изумленным, потому что Клайд быстро добавил: «Просто... выслушай меня».
Кэтрин вздохнула, кивнула и отступила назад, прислоняясь к железному забору.
«Я знаю, что ты не любишь меня», - сказал Клайд. «Но я знаю, что нравлюсь тебе. И я буду относиться к тебе с уважением. Я не буду много пить или бить тебя. Мы будем хорошей компанией друг для друга. Я совсем одинок и мне нужен кто-то, кто сможет позаботиться о моем доме, будет готовить и убирать».
«Так найди себе домработницу», - резко бросила Кэтрин, не сумев сдержаться.
Клайд строго смотрел на нее несколько секунд. «Это поможет тебе покинуть материнский дом. И принесет тебе статус». Он посмотрел на Кэтрин. «Я знаю, что все считают тебя старой девой, но тебе необязательно ею оставаться. Я могу все исправить. И у тебя будет свой дом».
«Я не старая дева», - зло бросила Кэтрин. «Женщинам необязательно выходить замуж, если они этого не хотят. Я могла бы выйти замуж. Я сама решила не выходить».
«И ты можешь сделать еще один выбор», - сказал Клайд. «Ты будешь свободна до тех пор, пока будешь оставаться верной мне».
Кэтрин вздохнула и покачала головой. «Я ценю твое предложение, но я тебя не люблю. А не хочу выходить замуж за того, кого не люблю».
«Любовь не обязательна», - настаивал на своем Клайд. «Мы ладим. Мы могли бы стать друзьями».
«А что относительно... других вещей?» - спросила Кэтрин, не потому что собиралась подумать над его предложением, просто ей было любопытно.
«Других?» - нахмурившись переспросил он.
«Других», - с нажимом произнесла Кэтрин.
«О», - он смущенно улыбнулся. «Это. Ну...»
«Я не хочу детей». Перед глазами Кэтрин промелькнула картина из прошлого, когда они с Энни стояли перед витриной Мэйси и Энни шутила над ней по этому поводу.
«Я тоже». Клайд сдвинул на затылок свою шляпу. Его лоб покрылся испариной. Он бросил взгляд на Кэтрин. «Я не говорю, что у меня нет желаний или потребностей, но если ты согласишься, я не так уж часто буду требовать от тебя этого – только, чтобы поддерживать наши отношения. И я обязательно позабочусь о том, чтобы у нас не было детей».
Кэтрин смотрела на него, пытаясь представить Клайда своим любовником, его потное тело, лежащее на ней. Она вспомнила как это было с Алексом. И Энни. Ей стало тошно.
«... хорошо для нас обоих», - продолжал говорить Клайд. «Я предлагаю тебе просто подумать об этом».
«Но я не люблю тебя», - снова сказала Кэтрин, на этот раз мягче.
«Тебе не обязательно любить меня, чтобы выйти за меня замуж», - сказал Клайд. «Я приму все, что ты сможешь предложить».
И принял.
Они поженились, быстро вступили в супружеские отношения и продолжили жизнь, основанную на товариществе. Кэтрин не была счастлива, но и несчастной тоже не могла себя назвать. Она уехала из материнского дома и Клайд был верен своему слову касательно супружеских обязанностей. Это не было приятно, но и не было так уж и ужасно. Это просто... было. И этого было достаточно - по крайней мере до того дня, пока на ее пороге не появилась Энни и заставила ее снова слушать, чувствовать, признать правду.
Кэтрин разглядывала одежду, которую выбрала для поездки в Канзас-сити. Она понятия не имела для чего Энни едет в Чикаго, но когда они окажутся там, она найдет работу. Она начнет зарабатывать деньги и сможет купить себе все, что пожелает. Все будет также как и раньше, только в этот раз она будет жить с Энни. Они будут жить вместе и строить свою жизнь.
«ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО НЕ ХОЧЕШЬ, чтобы я вернулся за тобой?» - спросил Клайд, останавливая грузовик перед входом в отель.
«Уверена». Кэтрин взяла с сидения свою сумочку, Клайд опустил свою большую ладонь на ее руку.
«Я рад, что ты встречаешься со своей подругой», - мягко сказал он. «Но я буду по тебе скучать. Есть кое-что, что я хотел бы обсудить с тобой, когда ты вернешься».
Кэтрин с опаской посмотрела на него. Они никогда не обсуждали свои чувства и его слова заставили ее почувствовать себя неуютно. Она сглотнула, кашлянула, прочищая горло и заставила себя натянуто улыбнуться. «Веди осторожно».
Он смотрела на нее несколько секунд, затем убрал руку. Кэтрин видела, что Клайд хотел добавить что-то еще, но он только кивнул. Она взялась за ручку.
«Я буду скучать по тебе», - снова сказал он, когда она открыла дверь.
Кэтрин замешкалась, затем сделала целое шоу, громко открывая скрипящую дверь и притворяясь, что не слышит его слов. Она быстро вышла наружу и вытащила из кузова чемодан, стараясь не испачкать свое платье. Она поставила его на тротуар и повернувшись, захлопнула дверцу, отозвавшуюся пустым металлическим звоном.
«Увидимся в воскресенье». Она знала, что это было ложью, но ей нужно было что-то сказать. Клайд кивнул и завел мотор. Кэтрин подождала когда он отъедет, прежде чем поднять руку в прощальном жесте. Делая это, она думала об Энии - находится ли она внутри, наблюдает ли за ней?
«Слава богу», - прошептала она себе под нос, глядя как машина отъезжает от отеля. Она подождала, пока та исчезнет вдали, затем подняла чемодан и вошла в холл отеля. Ее ноги дрожали в предвкушении встречи и ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться.
Приемная была симпатичнее, чем она представляла - учитывая экономность Энни. Кэтрин огляделась, ее глаза пробежали по отполированному дереву, блестящей стойке регистрации, рядам стульев, на которых сидели люди. Она нигде не заметила темной головы Энни и ее волнение переросло в тревогу. Женщина развернулась и оказалась лицом к лицу с гостиничным носильщиком
«Я могу вам помочь?» - спросил он.
«Я... нет», - быстро ответила она. «То есть, да».
Он улыбнулся и склонил голову на бок.
«Я кое-кого ищу. Женщину. Она остановилась здесь».
Он кивнул и указал в сторону регистрации. «Уверен, если вы спросите...»
«Все в порядке», - раздался сзади голос Энни. «Я та, кого она ищет».
Кэтрин почувствовала как замерло ее тело. Ее сердце бешено колотилось и она заставила себя глубоко вдохнуть, прежде чем медленно повернулась и посмотрела в лицо, которое преследовало ее весь этот год.
Энни ласково улыбнулась ей и посмотрела на носильщика, все еще стоявшего рядом.
Молодой человек кивнул на багаж Кэтрин. «Отнести его в ваш номер?» - спросил он Энни. «Или вы въедете в отдельный?» Он посмотрела на Кэтрин.
«Я...» Кэтрин посмотрела на Энни, ища подсказки.
«Мы сами справимся», - сказала Энни, учтиво кивая носильщику.
«Конечно», - ответил тот, отступая.
«Привет», - мягко сказала Кэтрин, когда он ушел. Она смотрела в темные глаза Энни, чувствуя как подкашиваются ноги.
«Я рада тебя видеть, Кейт», - тихо сказала Энни.
«Ты выглядишь... прекрасно», - сказала Кэтрин, оглядывая загорелую кожу Энни и темные волосы, собранные на затылке в узел. «Калифорния пошла тебе на пользу».
Энни смотрела на Кейт. Ее взгляд хоть и был отстраненным, но в нем явно читался голод. «Ты тоже хорошо выглядишь. Хотя, твоя мама сказала бы, что ты слишком худа».
Кэтрин тихо рассмеялась. «У моей матери на все находилось свое мнение». Она коснулась рук Энни, которые были сложены на животе. «Я столько хочу тебе рассказать. То, на что у меня не было шанса в прошлый раз».
Энни кивнула, но вместе того, чтобы ответить на касание Кэтрин, посмотрела на ее чемодан. «Похоже, ты решила остаться на день-другой, да?»
Кэтрин нахмурилась при этом замечании. «Да. Но сначала я хотела поговорить с тобой. Мы можем пойти в твою комнату?»
Энни покраснела. «Вообще-то я уже зарезервировала для тебя комнату. На случай если ты захочешь остаться».
«О», - произнесла Кэтрин. «Я думала...»
«Твой номер 307». Энни опустила руки и вытащила ключ с брелком в форме бриллианта. «Он вниз по коридору от моего».
«Хорошо», - медленно произнесла Кэтрин.
«Пойдем». Энни повернулась в сторону лифта. «Мы можем поговорить там».
Удивленная и слегка сконфуженная, Кэтрин последовала за ней.
Они молча поднялись на лифте на третий этаж, все это время Кэтрин украдкой кидала взгляды на Энни. Выйдя из лифта Энни повела ее по широкому коридору к двери с номером 307 и вставила ключ в замок. Кэтрин заметила что ее рука слегка дрожала, пока она пыталась справиться с ним.
«Позволь мне». Кэтрин потянулась к ней, ее пальцы слегка коснулись пальцев Энни, когда она забрала у нее ключ и открыла дверь.
Комната, хоть и оказалась маленькой, была благоустроенна. Кэтрин кивнула Энни, пропуская ее вперед. Оказавшись внутри, Энни опустила чемодан на столик и напряженно повернулась к Кэтрин, которая стояла у кровати.
«Хороший номер», - наконец сказала Кэтрин.
Энни мельком оглядела комнату и опустила взгляд, уставившись в пол.
«Это глупо», - наконец сказала Кэтрин. Она быстро подошла к Энни и заключила ее в свои объятия. Физический контакт заставил ее тело задрожать. На Энни же эффект казалось подействовал по другому. Поначалу она напряженно стояла в руках Кэтрин. Но минуту спустя она вздохнула подняла руки и обняла Кэтрин за талию. Почувствовав ее уступчивость, Кэтрин крепче прижала женщину к себе и та в ответ зарылась лицом в ее шею.
Они стояли так несколько минут, ничего не говоря, не двигаясь, только дыша ароматом друг друга.
Наконец Энни отстранилась. «Нам нужно поговорить». В первый раз за день она прямо встретила взгляд Кэтрин.
Кэтрин кивнула. «Я знаю».
«Хочешь что-нибудь выпить?» - спросила Энни. «У меня в комнате есть бутылка виски».
«Ну конечно есть», - дразняще улыбнулась Кэтрин.
Энни поколебалась, затем нехотя улыбнулась. «Разумеется, есть». Она подошла к двери. «Я быстро».
Как только Энни ушла, Кэтрин опустилась на кровать и тяжело выдохнула. Ее голова гудела и она прижала к вискам пальцы, пытаясь прогнать боль. Она не слышала как в комнату вернулась Энни и испуганно вздрогнула, когда, открыв глаза, увидела ее перед собой, наблюдающую за ней.
«Одна из твоих мигреней?»
Кэтрин кивнула. «Я...» Она пожала плечами. «Я находилась в напряжении с того самого момента как получила твое письмо». Она попыталась улыбнуться. Когда Энни не ответила, она встала и подошла к своему чемодану. «Я привезла наши баночки».
Кэтрин чувствовала на себе взгляд Энни пока открывала сумку и доставала стеклянные сосуды. «Странно, что ты такая тихая. Обычно тебя на остановить». Она подошла к маленькому столику, опустила на него сосуды и протянула руку за бутылкой.
«Я сама», - сказала Энни, отвинчивая крышку. Кэтрин видела, что ее руки слегка дрожали, когда она разливала по доброй порции алкоголя в их импровизированные стаканы. Она осторожно поставила бутылку на стол и повернулась к Кэтрин, протягивая ей один из стаканов.
«За что пьем?» - спросила Кэтрин.
Энни пожала плечами. «За... перемены». Она отсалютовала стаканом в сторону Кэтрин и быстро осушила его.
Кэтрин еще не успела сделать глоток, когда Энни налила себе вторую порцию.
«Что?» - спросила Энни, посмотрев на Кэтрин и увидев, что та разглядывает ее.
«Я хочу знать что происходит». Кэтрин опустилась на один из двух стульев. «Я знаю, ты злишься... или злилась. Но почему ты ведешь себя так официально? Я тоже нервничаю, но нам необязательно вести себя так».
«Вообще-то обязательно», - ответила Энни, садясь на стул напротив нее.
«Нет», - глубоко вздохнув, сказала Кэтрин. «Не обязательно. Мы можем все исправить». Она потянулась к руке Энни, но остановила себя на полпути. «То, что произошло на ферме... Я поступила неправильно, я должна была уехать с тобой».
Энни собиралась прервать ее, но Кэтрин подняла руку, останавливая ее. «Нет, мне нужно сказать это. Ты можешь сказать что угодно, когда я закончу, но сейчас позволь мне продолжить». Она набрала в легкие воздуха, затем медленно выдохнула. «Когда ты уехала, я думала моя жизнь закончилась. Ты приняла решение и не дала мне шанса сказать что-нибудь или доказать, что ты ошибаешься. Несмотря на то, что ты думала, я не собиралась оставаться с Клайдом. Но когда ты уехала, у меня не осталось выбора».
Энни смотрела на нее и Кэтрин заставила себя не отвести глаз. «Я была так зла на тебя. Мне было больно. Но никогда, ни на одну секунду, я не переставала любить тебя. Я никогда, с того самого дня, когда впервые увидела тебя, не переставала любить тебя». Она замолчала и снова глубоко вдохнула. «Я ухожу от Клайда. Сегодня. прямо сейчас. Все, что я беру с собой, находится в этом чемодане. Ты все, что я когда-либо хотела и мне плевать, что думают по этому поводу другие. Я хочу построить свою жизнь с тобой».
Кэтрин замолчала, смотря на Энни и пытаясь понять ее реакцию на эти слова. Она с удивлением обнаружила, что Энни выглядела пораженной - так, словно ее ударили обухом по голове. Она взяла ее руки в свои и сплела их пальцы.
«Я говорю это без всякого сомнения. Я отправлюсь с тобой туда, куда ты захочешь - сделаю все, что ты захочешь. Я найду работу. Мы снимем вместе квартиру. Мы будем готовить друг другу завтрак, а по воскресеньям устраивать пикник в парке». Она сжала пальцы Энни и заглянула в ее глаза. «Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Только с тобой. Я могу сделать это. Я могу дать тебе то, что тебе нужно, то, чего ты хочешь. Я могу любить тебя так, как ты того заслуживаешь».
Энни сидела раскрыв рот и смотрела на нее в изумлении. Она попыталась что-то сказать, но из горла не выходило ни звука. Она бросила взгляд на их сплетенные руки и до боли сжала пальцы Кэтрин. Затем подняла голову. По ее щекам бежали слезы.
«О, детка». Кэтрин взяла ее в свои руки. «Тссс, не плачь, пожалуйста. В чем дело? Я думала, ты будешь счастлива услышать это. Я думала... В чем дело?»
«Я не могу», - сквозь тяжелые рыдания сказала Энни. «Я приехала, чтобы сказать тебе это. Я ... Ох, Кейт...»
Страх охватил все тело Кэтрин и она вся сжалась, борясь с желанием отстраниться. Ей даже не приходило в голову задать вопрос, ответ на который теперь был очевиден. «Ты встречаешься с кем-то другим».
Энни кивнула, но ничего не сказала.
«Ты встретила ее в Лос-Анджелесе?»
Энни кивнула и шмыгнула носом. «Ее зовут Дорис. Она танцовщица. Вот почему мы возвращаемся в Чикаго».
Глава 23
Лоренс, Канзас, 1997 год
«ЗНАЧИТ, МАМА рассказала вам эту историю?» Джоан с любопытством подалась вперед.
Миссис Йоккум поднесла стакан к губам и осушила его. Опустив стакан на стол, она посмотрела на бутылку "Эван Уильямс".
«Хотите, я принесу ее вам?» - спросила Джоан.
Миссис Йоккум улыбнулась и кивнула. «Думаю, еще один стаканчик мне не повредит. Тем более с этой историей».
«Настолько все сложно, да?» - спросила Джоан, подходя к столу и наливая порцию алкоголя в стакан миссис Йоккум.
«О, должна признаться, так оно и есть», - сказала миссис Йоккум.
Джоан подошла к холодильнику и наполнила свой бокал вином. «Я хочу услышать ее». Она закупорила пустую бутылку и бросила ее в мусорное ведро.
Миссис Йоккум несколько долгих секунд рассматривала янтарную жидкость в своем стакане. «Твоя мама приняла решение оставить твоего отца ради Энни. Единственное, что она не поняла так это то, что Энни хотела повидать ее для того, чтобы навсегда поставить точку в их отношениях и сказать, что все кончено».
«Но я думала, их отношения закончились, когда Энни уехала после окончания войны», - сказала Джоан.
Миссис Йоккум подняла вверх указательный палец. «И да и нет. Энни уехала потому что думала, что твоя мама никогда не уйдет от твоего отца. Энни была человеком, который хотел или все, или ничего. Поэтому когда она решила, что твоя мама не оставит твоего отца, она выбрала ничего. И она продолжила жить дальше».
«У нее появилась другая женщина», - сказала Джоан.
Миссис Йоккум кивнула. «Танцовщица. Дорис».
Джоан тихо повторила это имя. Оно упоминалось в одном из писем матери.
«Вот почему Энни ехала через Канзас-сити», - продолжила миссис Йоккум. «Они жили в Лос-Анджелесе. Дорис не удавалось получить работу в кино, поэтому, когда ей предложили работать на сцене Чикаго, она согласилась. Дело в том, что она была родом из Канзас-сити и они решили заехать в город, чтобы она могла навестить свою семью».
Джоан удивленно откинулась на спинку стула.
Миссис Йоккум поднесла стакан к губам и глотнула виски.
«Значит, Энни переезжала в Чикаго вместе с этой женщиной, Дорис», - сказала Джоан. «И они остановились в Канзас-сити, чтобы она повидалась с семьей, а Энни могла бы... что? Ткнуть Кэтрин в это носом? Поставить жирную точку?»
«Скорее последнее», - сказала миссис Йоккум. «Она сказала, что должна что-то вернуть твоей матери. Но, мне кажется, на самом деле она хотела попрощаться с ней».
«Что она хотела вернуть?» - тут же спросила Джоан.
«Кольцо», - ответила миссис Йоккум. «Кольцо из тигрового глаза, которое Энни купила для твоей матери, когда они жили в Чикаго. Твоя мама увидела его в витрине антикварного магазина, когда они гуляли, и Энни тайком вернулась туда и купила его. Когда твоя мама уехала из Чикаго со своей матерью, она прислала его Энни по почте».
«Почему она не вернула его, когда они были вместе в Биг Спрингс?»
«Почему люди делают то, что делают?» Миссис Йоккум встретилась взглядом с Джоан и пожала плечами. «Может она хотела вручить ей его как некий символ, когда Кейт оставит Клайда. Или, возможно, она понимала, что этого не произойдет и хотела сохранить его как память». Она многозначительно посмотрела на Джоан. «Трудно отпустить то, что ты так сильно любишь, даже если это всего лишь идея».
Джоан заерзала в кресле от проведенной параллели ее собственной жизни. «Значит, она встретилась с мамой, чтобы вернуть ей кольцо и сказать, что все кончено». Она представила разочарование и боль матери, когда та поняла, что было слишком поздно. «И что было потом?»
«Ну, разумеется, твоя мама была раздавлена», - сказала миссис Йоккум. «Она ехала к ней решительно настроенная на новую жизнь, но вместо этого была отослана назад, в старую, без всякой надежды спаси то, что потеряла».
Джоан подняла свой бокал с вином. «Все это очень грустно».
«Да», - кивнула миссис Йоккум. «Но, возможно, теперь тебе понятно, почему твоя мама была такой, какой была».
Джоан пила вино и размышляла над словами миссис Йоккум. Это действительно объясняло многое в поведении матери. Внезапно ее посетила мысль.
«Но вы говорили, что отец узнал о романе». – сказала она. «Вы говорили, что он... что произошло убийство».
«Да». Миссис Йоккум посмотрела на настенные часы.
Джон проследила за ее взглядом и с удивлением обнаружила, что шел уже одиннадцатый час. И хотя она хотела знать больше о том, что случилось, она также понимала, что после такого тяжелого дня и стресса, вызванного аварией Джейсона, миссис Йоккум нуждалась в отдыхе.
«Пожалуй, мне пора уходить».
«Извини, детка», - сказала миссис Йоккум. «Порой я совсем забываю о том, что стара, пока организм не напомнит мне об этом сам».
Джоан улыбнулась. «Может продолжим наш разговор завтра? Я могу отвезти вас в больницу, если вы захотите повидать Джейсона. Я и сама хотела бы с ним встретиться. Прошло уже столько лет с тех пор как мы видились в последний раз».
«Это было бы прекрасно. Уверена, он будет очень этому рад».
Джоан оглядела кухню. «Вам пора ложиться. Может мне сначала прибраться тут? Вы не должны проснуться утром и заниматься всей этой посудой».
«Точно как мать». – засмеялась миссис Йоккум. «Да ну ее, эту посуду. Это совсем не сложно. Я просто ополосну ее сейчас, а утром вымою».
«Тогда я заверну вам лазанью?» - предложила Джоан.
«О нет, не надо», - махнула рукой миссис Йоккум. «Ты должна забрать ее с собой. Я не буду ее есть. Это было угощение, но... возьми ее с собой».
«Хорошо». Джоан взяла свою тарелку, вилку и стакан для сока и отнесла их в мойку. «Тогда, я зайду утром? К десяти - половине одиннадцатого?»
«Отлично», - ответила миссис Йоккум.
ВЕРНУВШИСЬ В ДОМ МАТЕРИ, Джоан опустилась на ступеньки крыльца и уставилась в темную даль улицы. Каково это любить кого-то так сильно, так полно и глубоко, что ты можешь отдать все, ради того, чтобы быть с этим человеком, думала она. Что чувствовала ее мать, когда Энни сообщила ей, что все было кончено? Ей было неприятно, когда Марк прекратил их отношения, но ей не было так уж больно от этого. Да, они планировали оставить своих супругов, но это не было настоящей любовью - такой, которая была у ее матери с Энни. Джоан с болью осознала, что ничто в ее жизни не изменится. Она собиралась оставаться замужем за Люком и дальше вести свою скучную неинтересную жизнь. Тот факт, что она была беременна тоже ничего не менял, так как она даже не думала о том, чтобы сохранить этого ребенка.
Она снова задумалась над тем, почему ее мать не сделала аборт. Ведь даже в пятидесятые годы это не было так уж сложно.
Наказание.
Это слово прозвучало так ясно, словно кто-то поизнес его вслух. Мать родила ее не потому, что хотела ребенка. И осталась в браке без любви не потому, что так было нужно. Оба эти поступка были сделаны в наказание себе. Джоан вдруг поняла, что таким образом мать себя наказывала. Но почему? За то, что любила женщину? После прочтения писем, которые мать написала Энни, она была уверена, что причина была не в этом. За измену? Она покачала головой. Нет. За причинение боли Энни? Возможно, но все указывало на то, что именно Энни была инициатором окончания их отношений. Скорей всего, причина была в убийстве.
Джоан задумчиво глядела вдаль, борясь с искушением вернуться к дому миссис Йоккум, постучать в дверь и потребовать рассказать ей всю историю до конца. Она посмотрела на дом миссис Йоккум. В кухне все еще горел свет и словно почуяв ее мысли, пожилая женщина неожиданно подошла к окну. Джоан знала, что наблюдать нехорошо, но не могла отвести глаз и внимательно смотрела как миссис Йоккум исчезла и снова появилась у окна. Губы пожилой женщины шевелились, словно она с кем-то разговаривала – или с собой. Может, она пела, подумала Джоан, борясь с желанием прокрасться к ее дому и посмотреть с более близкого расстояния.
Она заставила себя отвернуться и подняв голову в небо, начала разглядывать звезды. Они не предлагали ей никаких ответов. Она бросила взгляд на дом миссис Йоккум и чуть не подпрыгнула, увидев, что та стоит у окна и смотрит прямо на нее, силуэт ее миниатюрной фигурки был освещен светом комнаты.
Хотя она не видела лица миссис Йоккум, Джоан подняла руку и помахала ей и после недолгого колебания женщина ответила ей тем же. Они оставались в этом положении несколько секунд, затем Джоан опустила ладони на колени и с легким стоном поднялась на ноги. Когда она подошла к двери своего дома, она обернулась на окно миссис Йоккум. Свет уже был выключен, но Джоан чувствовала что миссис Йоккум все еще стояла там, наблюдая за ней.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО миссис Йоккум распахнула дверь прежде, чем Джоан успела постучать.
«Я почти готова», - сказала она, поворачиваясь и поспешно возвращаясь на кухню. «Я поставила курицу в духовку, нужно ее выключить».
Джоан прошла в прихожую. То ли игра света, то ли запах дома миссис Йоккум напомнили ей об одном летнем дне, когда они с Джейсоном были детьми. Они были на улице, играли и обливаясь водой и когда забежали в дом, их тела были мокрыми и грязными, к ногам и рукам прилипла трава. Ее мать сидела на кухне с миссис Йоккум – они пили лимонад и разговаривали, когда Джейсон поскользнулся на полу и сильно ударился головой о ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Обе женщины поспешили в комнату на плач Джейсона и испуганный вскрик Джоан.
«О, милый, ты в порядке?» Миссис Йоккум опустилась на колени перед сыном и принялась осматривать его повреждения.
«Джоан, что я тебе говорила о беге в доме», - бранила девочку Кэтрин, пока миссис Йоккум покачивала Джейсона и шептала ему успокаивающие слова. «И посмотри на себя, ты принесла грязь и траву на чистый пол миссис Йоккум. Ты точно такая же, как твой отец».
Резкий голос матери и нелестное сравнение с человеком, которого, как знала Джоан даже в том возрасте, женщина ненавидела, заставили ее зарыдать еще сильнее.
Миссис Йоккум выгнула шею, чтобы посмотреть на Джоан и повернулась к Кэтрин. «Кейт. Не могла бы ты принести немного льда для шишки на его голове?»
Как только Кэтрин исчезла на кухне, миссис Йоккум подняла руку и подозвала к себе Джоан. Когда девочка присела рядом, миссис Йоккум обняла ее за плечи и притянула к себе.
«Все в порядке, милая. Меня не беспокоит трава и грязь на полу. Ведь дом для того, чтобы в нем жили, правда?» Миссис Йоккум улыбнулась и поцеловала Джоан в макушку. «Главное, чтобы вам было весело. Чуть позже мы можем вместе навести здесь порядок».
Джоан прижалась к теплому телу миссис Йоккум, наслаждаясь чувством близости. «Я правда такая как мой отец?» Картины того как он порет ее или ругается с матерью промелькнули перед ее глазами.
«Нет», - успокаивающе сказала миссис Йоккум. «Нет. Ты такая же высокая как он, но это ведь хорошо». Она улыбнулась. «Ты хорошая девочка. Никогда не думай иначе».
Джоан думала об этих словах, пока ждала когда миссис Йоккум выключит свою духовку и соберет вещи.
«Как давно ты не видела Джейсона?» - спросила пожилая женщина, возвращаясь в комнату. Она держала в руках темную куртку и шелковый плетенный шарф.
«Я как раз думала об этом утром, одеваясь», - ответила Джоан. «Кажется, последний раз был незадолго до того как я вышла замуж».
«В таком случае, ты, наверное, и не узнаешь его». Миссис Йоккум надела куртку и повязала на шею шарф. «Тем более сейчас, когда он начал ездить на этих железных конях».
«На мотоциклах?» - спросила Джоан.
«О, слава богу, нет». Миссис Йоккум рассмеялась. «Велосипеды. У него своя группа, вместе с которой они ездят на своих велосипедах по всей стране. Они делают это все выходные». Она покачала головой. «А затем все отправляются в пивную, где распивают пиво». Она рассмеялась. «Все эти крутые велосипеды... В моем представлении велосипед должен быть с толстыми шинами и корзиной впереди – а не эти хрупкие штуки, которые можно поднять двумя пальцами».
Джоан рассмеялась. «Я сто лет не ездила на велосипеде. Наверное, с самого колледжа».
«Что ж, возможно, Джейсон начнет тебя уговаривать снова начать, так что будь готова». Миссис Йоккум бросила взгляд в зеркало и поморщилась. «Старость ужасная вещь. Я всегда пугаюсь, когда вижу смотрящую на меня из зеркала старуху».
Джоан приблизилась и стала позади миссис Йоккум. Наклонив голову, она принялась разглядывать свое собственное отражение. «Я понимаю вас».
«Ты выглядишь прекрасно». Миссис Йоккум встретилась с ней взглядом. Ее собственные глаза были наполнены печалью. «Ты похожа на свою маму».
«Вы уже говорили это раньше». Джоан нахмурилась и придала лицу строгое выражение. «Я этого не замечаю, только если сделаю так».
«Может ты не хочешь замечать этого», - сказала миссис Йоккум.
Джоан ничего не ответила и повернулась к двери. Она дождалась когда они окажутся в машине и направятся в больницу, прежде чем поднять тему, которая не давала ей покоя со вчерашнего вечера.
«Вы можете рассказать мне об убийстве?»
Миссис Йоккум глянула на Джоан и вернула свое внимание на дорогу.
«В коробке с письмами к Энни лежала гильза от патрона. Из писем мне известно, что Энни умерла и я знаю, что дядя Бад думает, что помог кого-то убить». Джоан сглотнула и продолжила. «Мне нужно знать правду, Летти. Дядя Бад и отец убили Энни?»
Глава 24
Биг Спрингс, Канзас, 1954 год
КЭТРИН СПЕШНО ЗАШЛА в темный дом. В этот раз репетиция хора длилась довольно долго и к тому времени, когда все закончилось, все поделились новостями и она отвезла Эмили домой, а потом поболтала с Бадом... вечер приблизился к своему концу.
«Кейт?» - донесся с кухни голос Клайда.
«Это я», - утомленно произнесла она, снимая шляпку и направилась к кухне, где муж скорей всего сидел, занимаясь счетами. «Извини, я задержалась. Репетиция оказалась слишком долгой, а затем я разговорилась с...»
Она резко остановилась, войдя в комнату и увидев, что Клайд сидит развалившись в кресле. На столе перед ним стояла полупустая бутылка виски и пустой стакан.
«Что случилось?» - спросила она. Его лицо пылало яростью. Он поднял свою огромную руку, показывая ей смятый лист бумаги. «Клайд, что? Кто-то умер? Ты в порядке?»
«Что случилось?» - повторил он заплетающимся языком, тыча бумагой в ее сторону. «Почему бы тебе не сказать мне что случилось».
«Я не знаю», - сказала она, искренне не понимая в чем дело и шагнула ближе, чтобы посмотреть что же его так разозлило.
«Чушь собачья», - бросил он, со стуком прихлопывая ладонью лист бумаги к столу и разглаживая его. «Ты очень хорошо знаешь что это».
Тело Кэтрин застыло в холодном страхе, когда она взглянула на лист и узнала свой почерк. Это было письмо – одно из тех, которые она написала, но так и не отправила Энни после их встречи в Канзас-сити. Как он их нашел? - подумала она.
«Клайд», - начала она. «Это старое письмо, которое...»
«Мне плевать сколько ему лет», - прорычал Клайд. «Я хочу только знать правда ли это?»
Кэтрин испуганно смотрела на него, не зная что сказать.
«Это... правда?» Его глаза пылали яростью. «Ты правда шлялась пока я был на войне?» Он резко вскочил на ноги. «Ты встречалась с кем-то другим? Ты действительно не выносишь меня и не можешь находиться рядом со мной?» Он угрожающе навис над ней.
«Клайд, сядь», - напряженно сказала Кэтрин. «Если ты позволишь мне все объяснить...»
«Мне следовало это понять», - сказал он с отвращением. «Фригидная сучка». Он повернулся, пошатываясь подошел к столу и опустился в кресло. Подняв свой стакан, он осушил его одним махом. И тут же наполнил снова.
«Ты не понимаешь», - сказала Кэтрин. «Это не то, что ты думаешь».
«Да неужели?»
«Нет», - оправдывалась Кэтрин.
«Кейт, я знаю». Он покачал головой. «Я всегда знал. Твоя мать сказала мне еще до того, как мы поженились. Наверное, я просто считал, что это пройдет – что это была просто юношеская влюбленность». Он мрачно глядел в стакан и говорил, словно самому себе. «Мне не следовало быть таким дураком».
Он опрокинул очередной стакан и посмотрел на нее жестким взглядом.
«Все это время я думал, что ты была счастлива. Я думал, что хоть немного дорог тебе. Но теперь... Теперь я знаю, что ты ненавидишь свою жизнь и ненавидишь себя. Ты никогда не была мне верной женой». Он зло тряхнул головой. «Все эти ночи я лежал возле тебя, желая тебя, а ты лежала и думала о... меня выворачивает от этой мысли».
Кэтрин выпрямила спину и сжала губы. «Когда мы поженились...»
«Я ждал, когда ты захочешь меня», - оборвал он ее, его глаза странно блестели. «Но я больше не собираюсь этого делать. Я возьму то, что принадлежит мне, это мое право как твоего мужа. Ты моя жена». Он ткнул себя пальцем в грудь. «Моя жена».
Он резко встал, опрокидывая стул и двинулся на нее.
Кэтрин повернулась, пытаясь убежать в другую комнату или наверх в спальню, где она могла бы запереться на замок.
Клайд схватил ее за руку и больно дернул, разворачивая к себе лицом. «Сегодня ты будешь вести себя как моя жена», - прорычал он, наклоняясь к ней.
«Нет!» - крикнула она, отворачивая от него свое лицо. «Ты пьян».
«Да!» - прорычал он, ударяя ее ладонью по лицу. «Сегодня ты моя и дашь мне то, что я хочу или, клянусь богом, я тебя убъю».
«Нет!» - закричала она. «Мы договорились...»
Он схватил ее за волосы и дернул ее голову вниз. Она боролась, изо всех сил пытаясь увернуться от него, но он был сильнее, грубо накрывая ее губы своим ртом.
«Стой спокойно», - сказал он, твердо держа ее голову в своих руках и просовывая язык ей в рот.
«Прекрати!»
Она пыталась кричать, но он продолжала яростно и жестко целовать ее. Она почувствовала его возбуждение, когда он прижался к ней. Он положил одну руку на ее грудь и сжал ее, с силой щипая сосок через тонкую ткань ее платья и бюстгальтера.
«Пожалуйста, не надо», - просила она, когда он прижал ее к стене и опустил руку вниз, к своей ширинке. «Прошу, не делай этого».
Мужчина утробно зарычал, но ничего не сказал.
«Клайд...»
«Я сказал тебе заткнуться!» - заорал он, перестав возиться со своей ширинкой и снова ударяя ее по лицу.
«А-ах», - воскликнула она от боли.
Он схватил ее за плечи и как куклу швырнул ее на пол. «Заткнись!»
Кэтрин зарыдала, но ничего не сказала, когда он расположился между ее ног, задрал ее юбку и разорвал на ней нижнее белье.
«Ты моя», - прорычал он, грубо входя в нее. «Моя».
Он повторял это слово вновь и вновь, с каждым новым движением, приносящим раздирающую боль, пока наконец не выдохнул и в облегчении рухнул на нее.
Кэтрин ждала несколько минут, затем попыталась выбраться из-под его тяжелого тела.
«Нет», - прошептал он, удерживая ее. «Я еще не закончил».
«НЕ ВЫПУСКАЙ ЕЕ», - сказал Клайд Эмили на следующее утро.
Кэтрин стояла у окна в спальне, где она забаррикадировалась, после того как Клайд отключился. Она стояла так, чтобы ее не было видно тем кто стоял снаружи, но откуда она сама могла наблюдать за тем, что происходит внизу. По тому что ей было видно, Кэтрин сделала вывод, что Клайд привел Эмили для того, чтобы та присмотрела за ней, пока они с Бадом куда-то отправятся.
«Что бы она тебе ни говорила, ни в коем случае не выпускай ее. Она моя жена и будет так, как скажу я. Понятно?»
Кэтрин увидела, что Эмили кивнула и посмотрела на Бада.
«Делай как он говорит», - сказал тот неукоснительным тоном.
«Это будет легко», - сказал Клайд. «Она заперлась в спальне, но все равно...» Он посмотрел на Бада, который кивнул. «В доме достаточно еды. Мы вернемся через пару дней».
Эмили переводила взгляд с Клайда на своего мужа и обратно. «Куда вы едете?»
«Это тебя не касается», - грубо отрезал Бад. «Просто удостоверься, что она не сбежит».
Эмили нахмурилась, но ничего не сказала. Несколько секунд спустя она сложила руки на животе.
«Это может показаться жестоким, но мы делаем это ради ее же блага». Клайд замолчал и посмотрел на окно спальни. Кэтрин быстро спряталась, чтобы он ее не заметил. «Она пыталась навредить себе», - услышала она. «Она кинулась с лестницы. Она не совсем в себе, если ты понимаешь о чем я. Она сочиняет истории о том как все хотят причинить ей боль. Вчера ночью она даже начала кричать, что я пытаюсь избить ее».
Кэтрин выгнула шею, выглядывая во двор. Клайд снова повернулся к Эмили.
«Мы попытаемся найти доктора в Канзас-сити, который сможет приехать сюда и помочь ей», - сказал Клайд.
Бад, стоящий около Эмили, кивнул.
«Но разве не лучше отвезти ее туда?» - спросила та. «То есть, разве так будет не проще?»
«Она не совсем в себе и мы не сможем посадить ее в грузовик», - сказал Бад. «Клайд боится, что она навредит себе».
Кэтрин нахмурилась, расстроенная тем, что ее брат с такой легкостью принимает всю эту чушь.
«Просто приглядывай за ней», - сказал Клайд. «Мы вернемся через несколько дней и, надеюсь, привезем с собой доктора».
«На это действительно нужно столько времени?» - спросила Эмили.
«Может и нет, но нам придется долго их уговаривать, пока кто-то согласиться приехать сюда», - сказал Клайд.
Клайд опустил руку на плечо Эмили и устало улыбнулся. «Спасибо тебе, Эмили.Ты не знаешь как трудно все это было. Я так переживаю за нее, но я знаю, что ты позаботишься о нашей девочке».
«Обязательно», - сказала Эмили. «С ней ничего не случится. Я обещаю».
КЛАЙД И БАД вернулись четыре дня спустя, выглядя усталыми и изможденными. Кэтрин наблюдала из своего окна как они выбрались из грузовика и направились к дому. Оба мужчины выглядели так, словно не спали все это время.
Эмили выскочила им навстречу. «Удалось что-нибудь найти?»
«Нет. Мы повидали всех докторов Канзас-сити, но все бесполезно. Мы даже были в Чикаго и Сент-Луисе. Они только предлагали поместить ее в дом для умалишенных». Клайд грустно покачал головой. «Я не поступлю с ней так. Она должна быть здесь, со мной – с нами. Сейчас ей как никогда нужна семья».
«Вы выглядите уставшими», - сказала Эмили.
«Напрасно только ездили. Но, по крайней мере, мы попытались». Клайд помолчал. «Как она?»
Эмили пожала плечами и вздохнула. «Она почти не выходила из комнаты, только в туалет. Я носила ей еду, но она едва прикоснулась к ней».
Клайд опустил голову и деланно вздохнул. Его притворство только увеличило злость Кэтрин. «Спасибо, что побыла с ней». Он повернулся к Баду. «Не знаю как ты, но мне нужно поспать. Спасибо за помощь».
Бад кивнул и наклонился, поднимая чемодан Эмили. «Ты знаешь где нас найти, если что-нибудь понадобится». Он направился к своему пикапу, припаркованному под одним из больших тополей во дворе.
Клайд подождал пока они отъедут, затем повернулся и посмотрел на окно спальни. Не желая прятаться Кэтрин выпрямила спину и прямо посмотрела ему в лицо. Он моргнул несколько раз, потом потер рукой шею. Он стоял так некоторое время, словно раздумывая над чем. Наконец, решившись, направился к дому.
Кэтрин услышала его тяжелые шаги на лестнице и подошла к двери спальни.
«Кейт? Я знаю, что ты здесь».
Кэтрин отказалась отвечать.
Он постучал.
«Уходи», - сказала Кэтрин.
«Кети».
Кэтрин с вызовом сложила руки на груди.
«Ладно, не важно. Я только хотел тебе кое-что отдать».
«У тебя нет ничего, что я хотела бы», - выплюнула Кэтрин.
«Думаю, ты ошибаешься», - сказал он. «Впусти меня».
«Уходи», - снова повторила Кэтрин несчастным голосом.
«Либо ты впустишь меня сама, либо я вышибу эту дверь», - отчетливо сказал Клайд.
Кэтрин смотрела на дверь несколько секунд, затем шагнула к ней и повернула ключ в замке. Она приоткрыла дверь и выглянула в щелку.
«Открой ее нормально», - спокойно сказал он, словно пытаясь успокоить дикое животное. «Я не причиню тебе боли. Ты моя жена. Я люблю тебя».
«Чего ты хочешь?» Она не спешила исполнять его требование.
Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд. Клайд засунул руку в карман брюк, затем протянул ее ей, его кулак был сжат, костяшки пальцев опухшие и побитые.
«Протяни руку», - сказал он.
Она взглянула в его лицо и не увидела ничего, что говорило бы о том, что он собирается причинить ей боль. Очень осторожно она протянула руку. Клайд расположил свой кулак над ее ладонью и очень медленно разжал пальцы. В ее ладонь упала пустая гильза. Она была еще теплая от его ладони. Кэтрин непонимающе посмотрела на нее, затем перевела взгляд на заросшее лицо Клайда.
«Я просто хотел дать тебе знать, что твоей «любви» больше нет. Бад был со мной и может подтвердить, что это правда. И я говорю тебе это, потому что мы в последний раз обсуждаем эту ситуацию. Но запомни одно...» Он схватил Кэтрин за подобородок и резко дернул ее лицо вверх, так чтобы она посмотрела ему в глаза. «Если ты еще раз перейдешь мне дорогу, тебя ждет такая же судьба».
Кэтрин смотрела как он развернулся, прошел по коридору и спустился вниз. Она опустила взгляд на гильзу в своей руке и почувствовала как сжалось ее сердце. Она думала, что они с Бадом поехали пить, но ей и в голову не могло прийти, что они поедут в Чикаго и найдут Энни.
Наверное, он блефует. Клайд не мог бы убить женщину, нет? Она почувствовала как по ее телу пробежал холод при понимании того, что пять дней назад она думала, что он не способен и на изнасилование, или вообще на какую-нибудь жестокость. Она разглядывала гильзу, понимая что совсем не знает мужчину, за которого вышла замуж, как и то, чего от него следует ожидать. Она медленно закрыла дверь и заперла ее на замок.
Кэтрин подошла к зеркалу и принялась рассматривать свое отражение. Синяки от ударов приобрели желтовато-зеленый цвет. Она прикоснулась пальцем к самому большому из них и тут же поняла, что все, что сказал Клайд являлось правдой. Ее глаза наполнились слезами, сердце сжалось от невыносимой боли. Она упала на кровать, свернулась в клубок, прижимая колени к груди и разрыдалась.
«Энни», - тихо прошептала она, раскачиваясь из стороны в сторону. «Энни. Энни. Энни».
Глава 25
Лоренс, Канзас, 1997 год
«Отец и дядя Бад убили Энни?»
Вопрос повис в воздухе, миссис Йоккум смотрела вперед, не отвечая.
Джоан ждала. Она дала себе слово ничго не говорить до тех пор, пока миссис Йоккум не скажет ей то, что она хочет знать. Так прошло несколько долгих минут – Джоан вела машину, миссис Йоккум размышляла.
Наконец миссис Йоккум тяжело вздохнула и повернулась к Джоан. «Из уважения к твоей матери я не совсем была честна с тобой. Но прошлой ночью я много об этом думала и, не смотря на желание твоей мамы, мне кажется, что будет несправедливо утаивать это от тебя. Я скажу тебе все, что ты захочешь узнать».
Впереди показалась больница. Джоан включила левый поворотник и заехала на парковку для посетителей. Припарковав машину и заглушив мотор, она поняла, что, несмотря на свое желание узнать правду, она вдруг почувствовала страх.
Джоан повернулась к миссис Йоккум. «В течение одной недели я узнала, что моя мама была лесбиянокй, отец – насильником, и что, скорей всего, он и мой дядя были убийцами». Она покачала головой. «По сравнению с этим, мои проблемы кажутся мне не такими уж и значительными».
Миссис Йоккум нахмурилась. «У тебя проблемы?»
Искреннее беспокойство, прозвучавшее в голосе женщины и отразившееся в ее глазах, чуть не обрушило фасад, под которым скрывала свои чувства Джоан. Она опустила взгляд, чувствуя как подступают слезы. Она кашлянула. «Я не могу сказать вам. Если я начну говорить, то не смогу сдержать слез. А если начну плакать, то не уверена, что смогу остановиться».
Миссис Йоккум подняла узловатую руку и нежно сжала запястье Джоан. Под старческой кожей вздувались вены. «Все так плохо?»
Джоан кивнула.
«Детка, расскажи мне, что происходит», - мягко попросила ее миссис Йоккум. «Может я смогу тебе помочь».
«Даже не знаю с чего начать», - хрипло ответила Джоан. Она в раздраженни развела руки. «Я не люблю своего мужа. У меня был роман и теперь я беременна от другого мужчины. Я записалась на аборт, и все чего мне хочется это сбежать от этой жизни. Как мать я ничем не лучше мамы. Я такая же как она». По щекам женщины потекли слезы.
«Ох, милая моя». Миссий Йоккум отстегнула ремень безопасности. «Иди сюда». Она раскрыла объятия и притянула к себе Джоан. «Тссс. Все хорошо. С тобой все в порядке. А твоя мама... было много того, что ты не знала... не могла знать. Но мне кажется время настало». Она вздохнула и посмотрела в сторону больницы. «Сейчас мне нужно идти, но если сегодня вечером ты будешь свободна, я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать».
Джоан выпрямилась и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Она посмотрела на припаркованный перед ними серый фургон, затем кивнула.
«Хорошо», - сказала она, затем после недолгого колебания, добавила. «Послушайте, я знаю, что говорила, что хочу повидать Джейсона, но я не уверена, что готова к этому прямо сейчас. Но я могу заехать забрать вас позже или...»
«Нет», - отказалась миссис Йоккум, берясь за ручку. «Я могу вызвать такси или Сьюзан отвезет меня домой». Она медленно выбралась из машины, затем наклонилась и сказала: «Мы поговорим когда я вернусь домой. Обещаю».
Она захлопнула дверь, помахала и медленно пошла к зданию больницы. Только когда она оказалась внутри, Джоан завела машину и выехала на дорогу. Некоторое время она бесцельно ездила по улицам Лоренса, разглядывая новые здания, которые появились в городе за то время, что она не была в нем. И в конце концов она развернулась и поехала к городскому кладбищу.
Она ехала по изогнутым дорожкам пока не оказалась у могилы матери. Кэтрин всегда говорила, что не хочет быть похоронена на семейном кладбище в Биг Спрингс, там же, где был похоронен Клайд. Вместо этого она выбрала для себя место на кладбище Лоренса.
Джоан сидела в машине и рассматривала могильный камень матери. Он тоже был выбран заранее, хотя она видела его впервые с тех пор как его установили. Надпись была простой и лаконичной: Кэтрин Хендерсон Спенсер, 27 декабря, 1912 – 20 сентября, 1997. Земля все еще лежала бугорком на ее могиле, не успев рассыпаться. Рассматривая надгробный камень Кэтрин вдруг заметила, что соседний с матерью камень был его точной копией.
Джоан выбралась из машины и принялась рассматривать соседнюю могилу. Земля была засеяна травой, и судя по всему, там никто не был похоронен, хотя по земле у изголовья обоих плит, можно было понять, что установлен он был тогда же, когда и материнский. «Интересно...» Она нахмурилась. «Могла ли она приготовить его для меня?»
Она внимательнее оглядела камень. На нем не было никакой подсказки кому он мог принадлежать. Может ей удастся узнать это в администрации кладбища? Она могла бы притвориться, что хочет купить это место для себя. Это не должно вызвать никаких подозрений. Какая дочь не хотела бы быть похоронена рядом со своей матерью? А если окажется, что мать купила его для нее, ей и не придется притворяться удивленной.
Джоан вернулась к машине и повела ее к административному зданию кладбища. Женщина, сидящая за деревянным столом регистрации поприветствовала Джоан, когда та вошла внутрь. Она была примерно ее возраста с темно-каштановыми волосами.
«Доброе утро», - поздоровалась она. «Чем могу помочь?»
Джоан заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому освещению офиса. «Я хотела бы купить место рядом с могилой матери».
«Конечно», - сказала женщина. «Скажите имя вашей матери».
«Спенсер», - ответила Джоан. «Кэтрин Спенсер».
Женщина записала имя на листке бумаги и повернулась к компьютеру. Ее пальцы с идеальным маникюром забарабанили по клавиатуре. «И какое место вас интересует?»
«Могила сразу справа от нее», - сказала Джоан.
Женщина вбила в компьютер еще какую-то информацию. «Ох, мне очень жаль, но это место не продается». Она повела мышкой, опуская страницу ниже. «Совсем недалеко есть место, которое можно купить. Оно не так близко, как это, но...»
«Я правда очень хочу то, что рядом с мамой», - прервала ее Джоан. «Вы не можете сказать мне кому оно принадлежит? Я хотела бы связаться с этим человеком и узнать не согласится ли он продать мне его».
Женщина повернулась к Джоан и с сожалением улыбнулась. «Мне жаль, но я не могу разглашать эту информацию. Она конфиденциальна».
«Разве эта информация не в открытом доступе?» - быстро сказала Джоан. «То есть, технически, это же земельное владение, разве нет?»
«Ну да, но...» - начала женщина.
Джоан решила воспользоваться ситуацией. «Есть здесь кто-то, у кого вы могли бы узнать точно?» Она попыталась выдавить из себя несколько слез. «Мы с мамой были так близки. Мы не могли находиться вдали друг от друга слишком долго... и... мы хотели бы оставаться вместе и после смерти». Она наклонилась вперед и легко коснулась руки женщины. «Прошу вас».
Регистратор смотрела на нее, затем вздохнула. «Позвольте мне узнать у администратора, если это возможно. Можете подождать здесь?»
«Конечно».
Женщина поднялась и исчезла за дверью. Джоан посчитала до пяти, тихо встала со своего места и наклонилась над стойкой регистрации, пытаясь заглянуть в компьютер. Она слышала приглушенные голоса регистратора и еще какой-то женщины за дверью, пока рассматривала информацию на мониторе. Открытая страница содержала информацию о могиле матери. Джоан заметила еще одно свернутое окно. Кинув быстрый взгляд на дверь, за которую вышла женщина, она наклонилась и щелкнула по второму окну.
Не веря своим глазам, Джоан смотрела на имя появившееся на мониторе.
«О, господи», - прошептала она. «Это миссис Йоккум».
ДЖОАН ПОСПЕШНО ВЫСКОЧИЛА из административного офиса, все еще находясь в оцепенении. Она не удивилась, когда регистратор сообщила ей, что не может раскрыть эту информацию. Джоан прошептала что все понимает и тут же распрощалась.
«Миссис Йоккум», - сказала она, направляясь к машине. «Какого черта ее могила делает рядом с маминой?»
Она села в машину и завела мотор. Они были лучшими подругами, это она знала, но это не объясняло почему они решили купить совмещенную могилу, только если... ее мать и миссис Йоккум стали любовницами?
Она выехала с кладбища. Внезапно в ее ушах раздался резкий скрежет и какая-то сила выкинула ее на пассажирское сиденье. Джоан вскрикнула, когда ее голова ударилась об приборную панель и закричала, когда ее тело вывернулось, вдавливаясь грудью и боком в руль. В течение нескольких следующих минут стояла полная тишина.
«Боже, леди, вы в порядке?» - раздался рядом мужской голос.
Джоан повернула голову и нахмурилась, увидев фигуру, заглядывающую в разбитое стекло со стороны водителя. Широко распахнув глаза, мужчина в тревоге смотрел на нее. Она оцепенело моргнула, чувствуя острую боль в левом глазу. Подняв трясущуюся руку, она вытерла слезы и уставилась на перепачканные кровью пальцы.
«Вы в порядке?» - снова спросил мужчина. «Мне так жаль. Я не успел затормозить. Вы так неожиданно выехали... Господи, вы в поряке?»
Джоан кивнула и вздрогнула от боли. Она схватилась за дверную ручку и неловко потянула дверь на себя. Ничего не произошло.
«Вы не сможете выйти с этой стороны», - сказал мужчина. «Дверь повреждена. Вам нужно попробовать с другой стороны. Вы можете двигаться?»
«Я...» Джоан чувствовала себя пьяной. «Мне нужно выбраться отсюда».
«Почему бы вам просто не подождать», - предложил мужчина. «Полиция и скорая уже в пути. Просто оставайтесь на месте».
«Я не могу остаться». Джоан начала ползти к соседней двери, превозмогая боль. Она вдруг осознала, что не пристегнула ремень безопасности. «Они выпишут мне штраф».
«Леди, оставайтесь на месте», - повторил мужчина.
Джоан слышала звук приближающихся сирен. Она из последних сил подалась вперед и открыла дверь. Все ее тело ныло, когда она выпрямилась и медленно выбралась из машины. Сирены становилисб все громче.
«Я в порядке», - сказала она мужчине, который подбежал к ней. «Все хорошо. Мне только нужно...» Она жалобно посмотрела на него. «Мне нужно... прилечь». Она подалась вперед, борясь с белым облаком, окутывающим ее мозг.
«Все хорошо», - сказал мужчина, подхватывая ее. «Я вас держу».
«ДЖОАНИ?»
Голос доносился до нее откуда-то издалека. Джоан попыталась открыть глаза, но обнаружила, что ее веки слишком тяжелы для этого.
«Джоани? Детка, проснись».
Джоан вдруг почувствовала панику. Она не знала где находится. Она хотела подвинуться, сесть, бороться, но не могла. Ее руки и ноги были тяжелыми и неподвижными.
«Кажется, она приходит в себя». В этот раз голос был мужским. «Я позову медсестру».
«Джоани, дорогая, все хорошо. Ты в безопасности. Мы здесь, рядом с тобой».
Голос был знакомым. Голос пожилой женщины. Ее мать? Эта мысль показалась ей неправильной, но... Она с трудом разлепила заставила губы.
«Мам?»
«Все хорошо, милая», - снова раздался тот же голос. «Мы с тобой. Ты в больнице. Люк здесь».
«Люк?» - прохрипела Джоан. Говорить стало легче, хотя она все еще не могла открыть глаза. «Мама?»
Она услышала тихий смех.
«Нет, солнышко», - прозвучал ответ. «Это Летти. Летти Йоккум. Твоя соседка».
«Миссис Йоккум», - повторила Джоан. С этим именем было что-то связано, ей нужно было поговорить с миссис Йоккум о чем-то... о чем-то важном. Она снова попыталась разлепить веки. Они словно склеились. Она сделала усилие прежде чем ей удалось приоткрыть глаза.
«Добро пожаловать назад. Меня зовут Салли».
Она никогда раньше не видела эту женщину, хотя, судя по ее голубому халату, та была либо врачом, либо медсестрой. Она ласково улыбнулась Джоан и повернулась к аппарату, пищащему рядом с ее кроватью.
Джоан несколько раз открыла и закрыла глаза прежде чем сумела удержать их открытыми, затем огляделась.
Люк стоял с одной сторны кровати, чуть позади миссис Йоккум, которая сидела на стуле и держала ее за руку. Она повернула голову, смотря на них и они оба ей улыбнулись. Движение вызвало в ее голове боль и она поморщилась.
«... ваше имя?»
Джоан заставила себя повернуть голову и сконцетрировать внимание на Салли. Она спрашивала ее имя.
«Джоан», - хрипло сказала она.
«А фамилия?»
«О’Коннор». Джоан сглотнула. «Можно мне немного воды?»
«Конечно», - кивнула Салли. «Через пару секунд я принесу вам немного льда. Только позвольте мне сначала задать вам несколько вопросов, хорошо? Вы можете сказать какой сегодня день?»
Джоан прикрыла глаза и попыталась сконцетрироваться. «Моя голова раскалывается».
«Я знаю», - сказала Салли. «Вы сильно ударились головой. Знаете какой сегодня день?»
Джоан задумалась. «Это тот же самый день, когда я попала в аварию?»
Салли кивнула.
«Вторник».
«Отлично», - сказала Салли. «Скажите, что вы помните последнее?»
Джоан нахмурилась и попыталась вспомнить. Она была на кладбище. И уезжала, когда в нее врезался автомобиль.
«Я выезжала на дорогу и другая машина врезалась в мою», - сказала Джоан. «Там был мужчина, который помог мне выбраться из машины».
«Все верно. Очень хорошо». Салли потрепала Джоан по ноге. «Пойду принесу вам лед». Она повернулась, отодвинула занавеску и вышла из палаты.
«Привет, детка», - тихо произнес Люк, подходя ближе и беря ее за руку. «Как ты себя чувствуешь?»
«Извини», - ответила Джоан. «Голова очень болит».
Он кивнул и вяло улыбнулся. «Тебе повезло. Я слышал, что машина в ужасном состоянии. Но это ничего», - тут же добавил он, - «Мы купим новую».
«Как сильно я пострадала?» - спросила Джоан.
Люк бросил взгляд на миссис Йоккум. «У тебя сотрясение, сломан нос и несколько ребер и...» Он снова посмотрел на миссис Йоккум, которая кивнула ему. «И ты потеряла ребенка».
«Ребенка...» Джоан прикрыла глаза.
«Джоан, почему ты не сказала мне, что беременна?» - спросил Люк.
«Я... у меня не было шанса со всеми этими делами и смертью мамы...» Джоан замолчала - смерть мамы, кладбище, могила. Она открыла глаза и посмотрела на миссис Йоккум. «У вас могила рядом с маминой».
Миссис Йоккум посмотрела на Люка, затем на Джоан. «Я должна оставить вас наедине», - произнесла она, поднимаясь на ноги.
«Нет», - попыталась остановить ее Джоан. «Мне нужно знать почему...»
«Джоан», - прервал ее Люк. «Ты можешь поговорить с ней об этом позже. Сейчас тебе нужно отдохнуть. Ты... тебе нужен отдых».
«Но...» - беспомощно начала она, когда миссис Йоккум вышла из комнаты.
Люк подождал, когда они останутся вдвоем, прежде чем присесть на край кровати. «Джоан, почему ты не сказала мне о беременности?»
Джоан закрыла глаза, меньше всего на свете желая обсуждать это сейчас. «Я не знаю, Люк. Просто...» Из ее глаз хлынули слезы.
«Но ты знала, да?» - мягко спросил он.
Джоан думала солгать, но затем вздохнула и кивнула. «Знала».
Люк молча поднялся и подошел к окну. «Врач сказал, что срок был три месяца».
Джоан смотрела на него, но ничего не сказала. Было понятно, что он уже произвел подсчет.
«В тот месяц меня почти не было в городе. А когда я вернулся, мы не...» Он вздохнул и потер рукой подбородок. «Поэтому ты мне не сказала, да?»
«Люк», - начала Джоан.
В комнату вошла Салли. «Вот и я». Она поставила голубой пластиковый кувшин и два стакана на столик у кровати Джоан. «Воды или льда?»
«Льда, пожалуйста», - сказала Джоан, радуясь ее появлению.
Салли протянула Джоан один из стаканов. «Я вернусь через несколько минут и измерю ваши показатели. А пока отдыхайте».
Джоан благодарно кивнула, откинулась на подушки и закрыла глаза. Когда она открыла их, Люк все так же неподвижно стоял у окна, спиной к ней, и смотрел в темноту.
«Я только хочу знать был ли он моим». В его голосе звучала злость.
Она долго не отвечала, затем прочистила горло. «Нет. Он был не твой».
«Тот парень с работы?» - наконец спросил он.
«Да», - призналась Джоан.
Люк зло усмехнулся, его плечи напряглись. «Ты любишь его?»
«Нет».
Он резко обернулся и посмотрел на нее. «Тогда почему..?»
«Послушай», - резче, чем собиралась ответила Джоан. «Дело не в тебе. И не в нас. Это было из-за меня». Она осторожно прикоснулась к своей голове. «Это было то, чего хотела я. Не ты. Не дети. Не работа. Чего хотела я сама».
Глаза Люка зло блестели, когда он посмотрел на нее. «И что я теперь должен делать?»
«Не знаю. Здесь есть дела, которыми мне нужно заняться – мне нужно о многом подумать». Она с сожалением встретила его взгляд. «Дело не в тебе».
«И...?»
«Мне нужно время», - сказала она и добавила мягче. «Думаю, тебе нужно вернуться домой».
«Вернуться домой», - фыркнул он. «Значит, просто поехать домой и оставить тебя здесь».
«Да».
«Это из-за Марка?» Она слышала ревность в его голосе. «Он здесь или... Он остановился с тобой, в доме твоей матери? Поэтому ты не звонила?»
«Нет. Между нами все кончено». Она вздохнула. «Мне просто нужно... время – время, чтобы понять кто я и что я делаю в этой жизни».
«Ты жена и мать», - сказал Люк. «Ты помощник юриста. У тебя жизнь в Чикаго... с нами».
«Я знаю». Джоан прикрыла глаза. «Но может я не хочу этого больше».
«Чего именно?» - спросил Люк.
Джоан открыла глаза, встретила его взгляд, и покачала головой. «Я не знаю».
«Невероятно. Это просто невероятно». Люк зло подскочил к стулу, схватил свою куртку и направился к двери. «Не звони ни мне, ни детям до тех пор пока не решишь чего хочешь. У тебя есть неделя». Он поднял палец. «А если к тому времени я не услышу тебя, то можешь вообще не возвращаться домой».
Он развернулся и вышел за дверь.
ДЖОАН ПРОСНУЛАСЬ и увидела сидящую рядом с ее кроватью миссис Йоккум.
«Ты проснулась», - сказала та, гладя ее по руке. «Ты спала как ребенок».
Джоан попыталась присесть и тут же сморщилась от боли.
«Хочешь я позову медсестру?»
Джоан покачала головой. «Думаю, я справлюсь сама». Она снова приподнялась и наконец устроилась в более удобном положении.
«Мне жаль, что ты потеряла ребенка», - наконец заговорила миссис Йоккум.
Джоан сжала губы, кивнула и закрыла глаза. Она не хотела говорить о ребенке. «Почему у вас могила рядом с маминой?» Она открыла глаза. Миссис Йоккум подняла голову. «Вы были любовницами?»
Миссис Йоккум опустила взгляд, когда она снова подняла голову в ее глазах стояли слезы. «Мы обрели счастье довольно поздно. Я очень любила твою маму».
«Вот откуда вы так подробно знаете то, что произошло с моим отцом и Энни и все остальное», - сказала Джоан. «Мама рассказала вам».
«Здесь нечто большее, но да, ты права. Я умоляла ее рассказать тебе все самой, но...» Она пожала плечами.
Джоан смотрела на нее несколько долгих мгновений, пытаясь представить свою мать и миссис Йоккум вместе.
«Я не понимаю», - наконец сказала она. «Когда это началось? Вы уже были вместе, когда мы с Джейсоном были детьми?»
«Да», - кивнула миссис Йоккум.
«Так что это было... это было нечто вроде восстановления для мамы?» - спросила Джоан. «Вы оплакивали мужа? Вам обеим было одиноко?»
Миссис Йоккум улыбнулась. «Нет, ничего подобного».
«Тогда что?»
Миссис Йоккум отвела взгляд от Джоан, разглядывая медицинскую аппаратуру. Она глубоко вздохнула. «Джейсон не мой сын. По крайней мере, биологически».
Джоан нахмурилась, не понимая какое отношение имеет ко всему этому происхождение Джейсона. «Я не понимаю».
«Мать Джейсона умерла почти сразу же после его рождения», - сказала миссис Йоккум. «Я пообещала ей, что если что-нибудь случится, я возьму Джейсона и воспитаю его как родного».
Глава 26
Чикаго, Иллинойс, 1959 год
ЭННИ ОСТАНОВИЛАСЬ в дверях квартиры, просматривая почту - не то чтобы она действительно ожидала письма. Единственной, кто мог ей написать была Дорис, но и это было невозможно, так как та находилась сейчас в свадебном путешествии.
«Нэнси, ты дома?» - позвала она из коридора.
Ответа не последовало, хотя Энни показалось, что она услышала какие-то звуки, исходящие из спальни Нэнси.
«Нэнси?» Энни направилась к спальне. Она слышала тихий шум, который обычно издавал Джейсон, играя в своей детской кроватке. Она осторожно толкнула дверь.
Нэнси лежала на боку. Джейсон сидел в своей кроватке и грыз деревянную ложку, которая в последнее время стала его любимой игрушкой. Энни улыбнулась малышу, тихо подошла к его кроватке и с любовью отвела темные кудри с его лба. Он посмотрел на нее своими огромными карими глазами и протянул ей свою ложку.
«Нет, спасибо», - прошептала она, качая головой. «Нет, спасибо, малыш».
Она посмотрела на лежащую Нэнси и перевела взгляд на мальчика. Нэнси много спала последние несколько месяцев. У нее началась депрессия после рождения Джейсона. Энни со своей стороны принимала участие в жизни женщины и ее сына, беря на себя многие обязанности по дому.
«Твоя мама опять спит?» - прошептала она. «Может тогда ты пойдешь со мной в гостиную и немного поиграешь?» Энни вытащила мальчика из кроватки и тот радостно засмеялся. Энни повернулась, чтобы посмотреть не разбудил ли шум Нэнси. Та даже не шелохнулась. Присмотревшись, Энни увидела что та странно неподвижна.
«Нэнси?» - громко окликнула ее Энни.
Она слышала панику в своем голосе.
«Нэнси. Нэнси, проснись!» Она осторожно опустила Джейсона в кроватку и поспешила к постели подруги. Как только она коснулась плеча Нэнси, ей сразу стало понятно, что та мертва. Она отпрянула.
«О, господи», - выдохнула она. «Черт!»
Женщина оглядела комнату в поисках объяснения. Все было как обычно, пока она не опустила взгляд и не увидела бутылку джина и маленький аптекарский пузырек. Он был пуст. Она перевела взгляд на застывшеее лицо Нэнси. Позади нее Джейсон лепетал что-то на своем детском языке.
Энни знала, что ей нужно вызвать полицию, но она боялась что может случиться с Джейсоном в этом случае. Она взглянула на малыша. Ей могут разрешить заботиться о нем, но что если нет? Она нахмурилась, вспоминая разговор, который завела Нэнси неделю назад. Она готовила ужин, а Нэнси сидела за кухонным столом. Они болтали о погоде, когда Нэнси вдруг неожиданно сказала «Энни, я хочу чтобы ты что-то для меня сделала».
Удивленная взволнованностью ее тона, Энни отложила нож и повернулась к подруге. «Конечно. Что-то случилось?»
Нэнси вздохнула и провела пальцем по металлической обивке стола. «Я не знаю». Она смущенно рассмеялась. «Может и ничего. Просто я так устала. Мне кажется, со мной что-то не так».
Энни подошла к мойке, ополоснула руки и присела около женщины. «Милая, в чем дело?»
Нэнси искоса глянула на Энни и снова опустила взгляд на свои руки. «С тех пор как родился ребенок...» Она беспомощно пожала плечами. «Я чувствую себя так, словно из меня вытекла вся жизнь».
«Я знаю». Энни сжала руку Нэнси. «Но это нормально. Тебе просто нужно сходить к врачу. Он поставит тебя на ноги».
Нэнси неубедительно засмеялась. «Думаю, ты права». Она помолчала. «Но что если это что-то серьезное?» Она подняла глаза на Энни. «Обещай мне, что если со мной что-то случится, ты не позволишь ему вырасти без матери».
Энни моргнула. «Не говори так». Она снова сжала руку Нэнси. «С тобой все в порядке».
«Нет, не в порядке», - возразила Нэнси. «И мне нужно быть уверенной, что ты позаботишься о Джейсоне».
«Нэнси», - тихо сказала Энни, заглядывая ей в лицо. «Ты позаботилась обо мне, когда мне не к кому было обратиться. Ты приняла меня такой, какая я есть и ты ни разу не осудила меня. Вы двое моя семья, и я обещаю, если что-нибудь случится, я не допущу, чтобы Джейсон остался сиротой». Она улыбнулась. «Но ничего не произойдет. Ты просто немного подавлена, вот и все».
«И обещай мне, что никогда не расскажешь Эду, что у него есть сын», - продолжала Нэнси.
«Я не скажу». Энни покачала головой.
«Обещай мне». Лицо Нэнси было охвачено страхом.
«Я обещаю», - сказала Энни.
«Спасибо», - мягко сказала Нэнси, прикрывая веки. «Большое спасибо».
«Есть что-то, о чем ты мне не говоришь?» - спросила Энни подругу.
Та открыла глаза и улыбнулась. «Нет. Вовсе нет».
Но определенно что-то было, подумала Энни, двигая ногой пустой пузырек. Нэнси планировала свою смерть уже тогда. Позади нее лепетание Джейсона переросло в громкий плач. Она поспешила к кроватке. Маленький мальчик протянул к ней свои пухлые ручки и она взяла его на руки.
«Шшш», - успокаивающе прошептала она, целуя его в голову. «Все в порядке. Все будет хорошо. Нам только нужно решить что делать».
Энни нежно качала его на руках, ходя по комнате. В голове у нее начала зарождаться идея. Она быстро вернула Джейсона в колыбель и пошла в гостиную, где, как она знала, Нэнси хранила бумагу. Она взяла один лист бумаги и конверт. Авторучка лежала тут же. Если она собиралась сделать это, то нужно было поторапливаться и сделать все до того как она вызовет полицию, до того как передумает. Женщина вернулась на кухню и села за стол. Она подумала, затем сняла с ручки колпачок.
Тем, кого это касается:
Я, Нэнси Луиз Йоккум, находясь в ясном уме и твердой памяти, выражаю свое последнее желание в этом завещании. В связи с отсутствием кровных родственником, я завещаю следующее:
Шарлотта Эннетт Беннет, я оставляю на твое попечительство, как мы договаривались ранее, моего сына - Джейсона Аллена Йоккум. Он хороший мальчик и я знаю, что ты любишь его как родная мать. У меня нет семьи и я уверена, что ты позаботишься о нем даже лучше, чем смогла бы я.
Джейсон Аллен Йоккум, я оставляю тебе все свое имущество, включая медаль святого Кристофера, принадлежащую моему отцу. Он носил ее во время войны и она сберегла его. Надеюсь, она сделает то же и для тебя. Я люблю тебя, сынок, и я хочу, чтобы ты знал, что я глубоко сожалею о том, что не смогла стать свидетелем того как ты растешь и становишься мужчиной, каким, я уверена, ты станешь.
Всем, кто читает это - пожалуйста, выполните мое последнее желание в соответствии с написанным.
Нэнси Луиз Йоккум
Энни поставила на документе дату больше девяти месяцев назад. Затем она нашла другую авторучку и подписалась своим именем, как свидетель, и добавила еще одну подпись под именем Эндрю Стрэттона. Закончив, она откинулась на спинку стула и посмотрела на бумагу. Она пыталась изобразить почерк Нэнси, но не была уверена насколько хорошо ей это удалось. Она пожала плечами. Это все что она могла сделать. Осторожно она сложила письмо, положила его в конверт и отнесла в спальню, где оставила его на прикроватном столике. Джейсон, который к этому времени перестал плакать, с любопытством смотрел на нее.
«Ну что ж», - сказала ему Энни. «Дело сделано. Пора вызывать полицию и ждать решения». Она подошла к кроватке и взяла малыша на руки. Он заерзал в ее руках и ее глаза наполнились слезами. «Мы остались вдвоем, дружок», - прошептала она, крепко прижимая его к себе. «Две сироты. Но мы не одни. Обещаю, пока я буду жива, у тебя всегда будет семья».
«Я ЗНАЛА, что она беспокоилась о своем здоровье», - сказала Энни полицейскому детективу. «На прошлой неделе она говорила, что собирается пойти к врачу. В последнее время она была такой усталой. Рождение Джейсона отняло у нее все силы».
Детектив, представившийся как Лоренс Риддл, кивнул и что-то записал в свой блокнот. «Как вы познакомились с миссис Йоккум?»
«Мы вместе работали», - сказала Энни. «А потом, когда я искала жилье, она предложила мне съехаться с ней. Она собиралась рожать, и я помогла ей до и после рождения ребенка».
Энни посмотрела на тело Нэнси и заставила себя прослезиться. Риддл неловко поежился, глядя куда угодно, но не на нее. «Она казалась вам печальной?»
«Она...» Энни сглотнула и пересадила Джейсона с одной руки на другую. «Да. На прошлой неделе она снова заговорила о Джейсоне и напомнила мне о моем обещании усыновить его, если с ней что-нибудь случится. Она говорила, что очень утомлена. Она сказала, что ей кажется будто с ней что-то не так».
Риддл кивнул и снова что-то записал в своем блокноте.
«Она покончила с собой, да?» - Энни попыталась придать своему голосу удивление
«Все указывает на это», - признал детектив. «Пустой аптекарский пузырек и алкоголь...» Энни заплакала и он коснулся ее плеча. «Она позаботилась о том, чтобы ее последнее желание не осталось без внимания».
«Последнее желание?» Энни удивленно посмотрела на него.
«Она оставила его на тумбочке. Возможно, вы его не заметили, но оно лежало так, что сразу бросалось в глаза. Многие люди оставляют предсмертные записки. Она не оставила, но завещание только подтверждает то, что она сделала». Он засунул руку во внутренний карман своего форменного пиджака и достал конверт, содержащий торопливо набросанную Энни подделку.
«У нее были какие-нибудь враги, о которых вы знали?» - спросил Риддл. «Я не думаю, что это убийство. Но нам нужно проверить все факты».
«Я понимаю», - кивнула Энни, целую Джейсона в макушку. Она сделала вид, что задумалась, затем покачала головой. «Я не могу вспомнить ничего такого».
«А что насчет отца ребенка?» - спросил Риддл.
«Не думаю, что она сама знала кем он был», - соврала Энни.
Риддл кивнул. «Что вы можете сказать о родителях мисс Йоккум?»
«Они оба мертвы», - ответила Энни. «Она была единственным ребенком. Это у нас с ней было общим».
Риддл опять что-то записал и повернулся к кровати, чтобы взглянуть на бездыханное тело Нэнси. Работники из судмедэкспертизы готовились его забрать.
«Парни...» - остановил их Риддл.
Они выпрямились и отошли от кровати.
Мужчина повернулся к Энни и ласково улыбнулся. «Вам не стоит это видеть. Может, пройдем в кухню, где и закончим наш разговор?»
Энни посмотрела на застывшее тело Нэнси и мужчин, стоящих рядом с носилками и кивнула.
«А что будет с Джейсоном?» - спросила она, когда они сели за кухонный стол.
«Ну, это решать не нам, но мне кажется, что ее желание может быть удовлетворено. Нам нужно подождать официального объявления причины смерти, но, как я вижу, сомнений в суициде нет. Есть заверенное свидетелями завещание, которое некому оспорить». Риддл поднял конверт с завещанием и пожал плечами. «Вы хотите взять ребенка?»
Энни решительно кивнула. «Я присматривала за ним с того дня как он родился. Он мне почти как сын - если вы понимаете о чем я».
«Конечно», - понимающе кивнул Риддл. «Не думаю, что у вас будут какие-то проблемы в этом случае».
Энни облегченно вздохнула и наклонив голову, поцеловала Джейсона, заснувшего на ее руках, не смотря на активное движение в квартире. Риддл захлопнул свой блокнот и положил его на стол, поверх поддельного завещания. Он вытащил визитную карточку из кармана и протянул ее Энни. Затем сложил руки на столе и посмотрел на Энни с Джейсоном.
«Ну что ж...» - наконец сказал он.
Энни подняла на него глаза и он грустно улыбнулся ей.
«Я очень сочувствую вашей потере». Мужчина взял блокнот и неловко поднялся на ноги. «Я с вами свяжусь».
«Спасибо», - хрипло сказала Энни, борясь с приступом слез. Она судорожно сглотнула и тоже поднялась на ноги. Риддл, который наблюдал за ней со смешением неловкости и жалости, неуклюже погладил ее по плечу.
«Я сам найду выход», - сказал он и быстро развернувшись вышел прежде, чем она успела что-либо сказать.
Санитары уже унесли тело Нэнси и с уходом Риддла квартира стала тихой и пустой. Энни оглядела кухню и бесцельно прошлась по гостиной, затем направилась в спальню Нэнси. Ее больше не было, и Энни снова осталась одна.
Глава 27
Лоренс, Канзас, 1960 год
КЭТРИН СТОЯЛА у мойки перед окном и рьяно вымывала противень от прилипших остатков запеканки. Она слышала как по двору бегала Джоан, играя в какую-то игру, которая заключалась в том, что она со всей прыти мчалась в конец двора, а затем медленно возвращалась, чтобы снова повторить то же самое.
С тех пор как два месяца назад их соседи съехали, Джоан не с кем было играть и она начала придумывать свои игры - игры, которые в основном состояли из того, что она бегала или ползала по земле с длинной палкой, которую оназывала своим ружьем «Браун Бесс». Это была отсылка на одну из ее самых любимых историй о Даниэле Буне. Кэтрин улыбнулась. Джоан была умным ребенком - это было понятно с самого начала, и Кэтрин часто оставляла дела, чтобы почитать ей. В результате чего Джоан знала наизусть все истории о Даниэле Буне.
Возможно, это было не заметно, но Кэтрин гордилась своей дочерью. Она знала, что ее считали суровой женщиной - холодной матерью. И наверное так оно и было. Но после изнасилования и убийства Энни что-то в ней изменилось. Женщина словно потеряла способность чувствовать. Она пыталась любить Джоан. И она любила Джоан. Но как она ни старалась, каждый раз, глядя на свою дочь, она вспоминала о той ночи, когда та была зачата и что было отнято у нее в тот день.
Поначалу Кэтрин не верила, что Клайд убил Энни. Она не думала, что он мог совершить такое. Хотя раньше она тоже не думала, что он способен на изнасилование. И она считала, что таким образом он пытался наказать ее. Но разговор с невесткой расставил все по своим местам.
Кэтрин пошла повидать Эмили в середине дня, зная что в это время Бад не бывает дома. Эмили открыла дверь только спустя нескольких минут настойчивого стука и вышла на крыльцо, не приглашая Энни в дом и глядя на нее со смесью отвращения и презрения. Она держала на руках ребенка.
«Что ты здесь делаешь?» Эмили бросила опасливый взгляд на дорогу. Она покачала на руках сына - Сета и зашептала ему что-то успокаивающее.
«Эмили, я не знаю, что сказал тебе Бад, но...» - начала Кэтрин.
«Бад рассказал мне все», - натянуто произнесла Эмили.
«Тогда, прошу, скажи мне, что случилось когда они уехали», - попросила ее Кэтрин. «Я должна знать правда ли это. Они действительно убили...?»
«Я не понимаю как ты можешь смотреть на себя в зеркало», - оборвала ее Эмили. «Клайд хороший человек, а ты... Кети, как ты могла?»
«Ты не понимаешь», - начала Кэтрин.
«О, нет, я все хорошо понимаю», - зло бросила Эмили. «Ты просто не могла оставить все в прошлом, да? Нет, тебе надо было посмеяться над единственным мужчиной, который согласился женится на тебе, чтобы спасти твою репутацию». Она с гримасой отвращением покачала головой. «Они сделали то, что должны были. Никто никогда не сможет найти тело». Она посмотрела на Кэтрин и тихим, полным ярости голосом добавила «Я ненавижу то, что ты заставила сделать моего мужа - теперь он должен жить с этим до самого судного дня. Пожалуйста, уходи и никогда не приходи больше в этот дом. Тебе здесь не рады. Может Клайд и решил оставить тебя с собой, но нам это делать необязательно».
С этими словами Эмили развернулась и вошла в дом, захлопывая за собой дверь.
Кэтрин стояла как вкопаная. Некоторое время спустя она повернулась и ничего перед собой не видя, вернулась к грузовику. Маленький луч надежды, который она хранила в сердце, что все это было лишь обманом - потух. Энни была мертва.
Три недели спустя она обнаружила, что беременна.
Кэтрин не хотела Джоан. Но она даже не думала о том, чтобы сделать аборт. После того, что случилось с Клэр, эта мысль была ей невыносима. А когда Клайд, который после изнасилования теперь часто требовал исполнения супружеских обязанностей, узнал, что она беременна, у нее не оставалось выбора. Во всем этом не было вины Джоан. Кэтрин понимала это. Но эта ситуация и тот факт, что она вынуждена была родить ребенка, заставляли ее смотреть на дочь другими глазами. Она хотела любить Джоан, но что-то внутри нее было сломано. Любовь теперь была для нее лишь словом.
Кэтрин отошла от мойки, устав от чистки и еще больше от темных мыслей, которые преследовали ее целый день. Она взяла кухонное полотенце и начала вытирать насухо руки, затем резко замерла, вдруг осознав, что уже давно не слышит бега Джоан мимо окна.
Она выглянула из заднего окна, затем и из переднего. Голос Джоан раздавался со стороны улицы. Она поспешила к входной двери и увидела, что Джоан стоит на тротуаре и разговаривает с какой-то женщиной, которая держит на руках маленького темноволосого ребенка. Женщина стояла к ней спиной, хотя Кэтрин видела как та внимательно кивает на то, что ей взволнованно рассказывает Джоан.
Женщина сказала что-то Джоан, а затем пошла к машине, припаркованной с другой стороны улицы. Джоан наблюдала как они уходят, затем, когда маленький мальчик помахал ей на прощание, она подняла руку и помахала ему в ответ. Когда они сели в машину Джоан повернулась и увидела, что Кэтрин стоит на крыльце. Поняв, что скорей всего ее ожидает выволочка, она медленно направилась к дому.
«Что я тебе говорила про разговоры с незнакомыми людьми», - резким голосом сказала Кэтрин, как только девочка поднялась по ступенькам. «Ты понятия не имеешь кто эта женщина. Она могла запросто увести тебя с собой».
«Извини», - робко сказала Джоан.
Кэтрин вздохнула и сказала уже намного мягче. «Так что она хотела?»
«Она хотела знать кто я и почему я играю сама по себе», - сказала Джоан. «Я сказала ей, что Джули и Сара раньше жили рядом, но потом съехали».
«Джоани, ты не можешь делиться такой информацией с людьми, которых ты не знаешь». Кэтрин старалась звучать не слишком жестко. «Это был ее сын?»
«Его зовут Джейсон и ему два года».
«И это все, что она хотела?» - с подозрением спросила Кэтрин.
«Она спросила сколько мне лет». Джоан широко улыбнулась. «И еще она поинтересовалась красива ли моя мама так же, как я».
Кэтрин сузила глаза и глянула за дверь. Машина все еще стояла под деревом через дорогу. «Джоан, ты должна меня слушаться. Я не хочу, чтобы ты разговаривала с ней и с кем-нибудь еще, кого ты не знаешь. Ты поняла?»
Джоан кивнула. «Да».
«Что да?» - переспросила Кэтрин.
«Да, поняла».
ЭННИ СИДЕЛА в машине и смотрела как маленькая девочка идет к дому. Она почувствовала как опустился ее желудок, когда в окне показался знакомый силуэт Кэтрин. Она из последних сил сдерживала желание побежать к дому и схватить ее в свои объятия. Она взглянула на Джейсона, который радостно ей улыбался.
Она с удивлением обнаружила, что у Кэтрин есть дочь. Она испытала приступ тошноты при мысли о том, как это могло произойти. Однако, сказала она себе, у тебя был шанс, но ты выбрала вернуться в Чикаго с Дорис. Было ясно, что жизнь Кэтрин продолжалась дальше, без нее. Это казалось невероятным, но теперь у них обеих были дети. Маленькая девочка - Джоан, казалась очень резвым ребенком, объясняя Энни свою игру и почему играет одна. Ее друзья переехали. Энни снова посмотрела на соседний дом. Было слишком сглупо надеяться на то, что он все еще не был продан.
«Ты хотел бы жить в настоящем доме?» – обратилась она к Джейсону, который смотрел на нее, не понимая что она говорит, но желая ее порадовать.
«Дерево». Он указал пальцем на большой раскидистый клен перед пустым домом.
Энни улыбнулась. «Да. Дерево. Скоро это будет наше дерево. Как только мы узнаем кто владелец этого дома и сколько он за него хочет».
«Дерево», - снова сказал Джейсон.
Энни прижалась губами к его голове, затем завела машину. Мотор заревел и она быстро выехала на дорогу. Она знала, что первым делом ей нужно найти адвоката и заключить сделку на покупку дома, все остальное лишь детали.
«МАМА!» - ПОЗВАЛА ДЖОАН.
Кэтрин слышала как хлопнула входная дверь. Нахмурившись, она поспешила из кухни.
Джоани резко притормозила. «Мама, знаешь что! Знаешь?»
«Джоани, сколько раз я тебе говорила не бегать в доме и не хлопать дверьми?» - устало произнесла Кэтрин.
«Прости». Девочка опустила голову.
Кэтрин вздохнула, в очередной раз напоминая себе, что Джоан была лишь маленькой девочкой, полной энергии. И в том, что Кэтрин была утомлена или что у нее болела голова, не было ее вины. Она попыталась смягчить выражение лица.
«Так, что там было такое срочно, что ты бежала по дому как дикий индеец, чтобы сообщить мне?» - спросила она.
«О, мама», - снова разволновавшись, воскликнула Джоан. «Какие-то мужчины носят вещи в соседний дом. Я видела их. И я снова видела ту женщину - и маленького мальчика».
Кэтрин выгнула шею, выглядывая за дверь. Там действительно стоял грузовик. «Ты разговаривала с ней или с ее мужем?»
Джоан покачала головой. «Ты сказала мне не делать этого».
Кэтрин моргнула и удивленно посмотрела на свою дочь. «Хорошая девочка». Она ласково погладила ее по плечу.
Джоан засветилась при этой похвале. «Можно я посмотрю? Я не буду подходить близко».
«Сейчас время ланча», - напомнила Кэтрин. «Может после».
«Но я хочу поиграть с Джейсоном», - сказала Джоан. «Пожалуйста».
«Джоан». Кэтрин чувствовала, что начинает терять терпение. «Иди помой руки перед едой».
Джоан сузила глаза и сложила руки на груди, ее выражение лица сейчас очень напоминало Кэтрин свое. Женщина едва сдержала улыбку, несмотря на свое раздражение. Она разглядывала свою дочь несколько секунд, затем смягчилась.
«Хочешь я почитаю тебе после ланча?» - предложила она. «Мы могли бы почитать про Нэнси Дрю».
Джоан неопределенно пожала плечами.
«В любом случае, тебе нужно съесть ланч». Она кивнула в сторону кухни. «Сэндвич с ветчиной и овощи. И будь осторожна с крошками, я только что подмела».
Джоан исчезла на кухне, а Кэтрин подошла к двери и стала наблюдать за новыми соседями. Та самая стройная женщина, которую она видела с Джоан раньше, стояла на крыльце соседнего дома. На ней все так же были солнечные очки, только в этот раз ее темные волосы были собраны в хвост.
Кэтрин видела лишь ее профиль, когда она сказала что-то одному из грузчиков и указала на диван, стоящий на тротуаре. Что-то в том, как она стояла и двигалась, заставило Кэтрин подумать об Энни. Ее сердце больно дернулось. Это обманчивое видение случалось с ней и раньше. Сразу после смерти Энни, Кэтрин не могла выйти из дома без того, чтобы не увидеть в каждой проходящей женщине Энни - ее сердце наполнялось радостью, а потом тут же ухало вниз, когда она понимала, что эта женщина не Энни, и совсем не похожа на Энни. Поначалу это приносило ей надежду, но теперь только боль. Она заставила себя отойти от двери и вернуться на кухню, где ее дочь тут же принялась в красках рассказывать о женщине, мебели и ее сыне.
Джоан засунула в рот последний кусок сэндвича и встала. «Можно мне теперь пойти на улицу?»
Кэтрин забавляла настойчивость дочери, хотя она старалась не показывать этого. «Да. Но оставайся на крыльце или во дворе и не мешай новым соседям или грузчикам». Она посмотрела на Джоан и добавила. «Я говорю серьезно».
Джоан кивнула, отодвинула стул и спокойно вышла из кухни. Кэтрин слышала, что как только она оказалась за дверью то тут же помчалась по коридору. Входная дверь хлопнула. Кэтрин вздрогнула и прижала пальцы к вискам. Сегодня всякий шум казался ей слишком громким - типичный показатель надвигающейся мигрени. Она знала, что к вечеру будет лежать в кровати с холодным компрессом на лбу. Клайду самому придется готовить ужин себе и Джоан.
Мысль о муже заставила ее нахмуриться. За все годы, с момента убийства Энни и рождения Джоан она перекинулась с ним всего несколькими словами. Их объединяла не только нелюбовь друг к другу, но и то, что она нуждалась в его финансовой поддержке, а он в том, чтобы кто-то заботился о его доме и дочери. Даже когда они переехали в Лоренс, они говорили лишь то, что было нужно для организации переезда. Ужин проходил в холодной тишине до тех пор, пока Джоан не научилась говорить и теперь она заполняла ее своими рассказами о прошедшем дне.
Кэтрин продолжала массировать виски. Это будет ужасная мигрень, подумала она. Возможно, ей даже придется выпить лекарство, которое выписал ей доктор Томпсон на тот случай, когда боль станет невыносимой.
Она вздохнула и поднялась на ноги. Может, ей лучше отправиться в свою комнату. Она прошла по коридору и остановилась на лестнице, собираясь позвать Джоан в дом. Она выгнула шею и посмотрела на крыльцо. Джоан нигде не было видно.
«Черт», - тихо выругалась она, выходя на улицу. Джоан сидела в траве и играла темноволосым мальчиком. «Джоани. Разве я не сказала тебе не отходить от дома?»
«Не ругай ее, это моя вина».
Этот голос она не могла перепутать ни с кем.
Кэтрин дернула головой в сторону женщины, стоящей на соседнем крыльце. Впервые она увидела ее лицо. Женщина смущенно улыбнулась, сняла солнечные очки и опустила их в карман своего комбинезона.
Кэтрин почувствовала как отхлынула от лица кровь и поднесла к губам дрожащую руку. Женщина выглядела точно как Энни. Она смотрела как та быстро сбежала по ступенькам и поспешила по траве к дому Кэтрин. Знакомые темные глаза смотрели в ее, когда женщина поднялась на крыльцо и остановилась перед ней.
«Здравствуй, Кейт», - мягко сказала она.
Кэтрин неловко отступила назад и слегка покачнулась. «Что это?» Она тревожно переводила взгляд с лица женщина на дорогу и обратно. «Кто вы?»
«Это я», - сказала Энни.
«Ты не настоящая», - запинаясь, проговорила Кэтрин. «Это... это какая-то жестокая шутка. Это Клайд нанял вас, чтобы причинить мне боль, да?» Энни нахмурилась и протянула к ней свою руку. Кэтрин отбросила ее. «Не прикасайтесь ко мне». Она смотрела на женщину, которая выглядела точно как Энни, все ее тело тряслось. Боль в голове увеличилась и она почувствовала слабость в коленях.
«Кейт». Энни странно на нее смотрела. «Я знаю, это неожиданно, и могу представить как ты злишься, но...»
«Кто вы?» - снова спросила Кэтрин.
«Это я», - сказала Энни и добавила намного тише: - «Энни».
«Этого не может быть». Шум в ушах Кэтрин становился невыносимым. Она покачнулась, борясь с наступающей на нее темнотой. «Ты мертва».
Губы Энни дернулись. «Мертва? Нет, конечно – хотя, может, именно этого ты и желала после нашей последней встречи, но нет». Она покачала головой. «Я очень даже жива».
«Нет». Кэтрин затрясла головой. «Клайд убил тебя. У меня есть гильза, подтверждающая это».
Энни непонимающе смотрела на Кэтрин. «Я не видела Клайда с тех пор, когда мы катались на коньках в 32 году». Она нахмурилась.
«Нет», - дрожащим голосом сказала Кэтрин. «Он узнал о нас. Он нашел письмо, которое я написала тебе. Они с Бадом отправились в Чикаго. Они убили тебя».
Энни снова протянула руку и коснулась Кэтрин. Та вздрогнула, но не оттолкнула ее. Она знала это прикосновение. Это была Энни. Гул в голове начал потихоньку затихать.
«Милая, послушай меня. Никто не находил и не убивал меня. Я в порядке». Она посмотрела на Джейсона и Джоан, играющих вместе, затем на соседний дом. «Я знаю, что должна была рассказать тебе, должна была связаться с тобой прежде чем переезжать сюда. Но я подумала, что если ты узнаешь, что это я, ты откажешься. Я думала, что ты не позволишь мне быть рядом с тобой, поэтому...» Она пожала плечами и улыбнулась.
Кэтрин смотрела на нее. Энни неловко замялась, затем шагнула ближе. Кэтрин слышала знакомый запах шампуня и аромат, который мог принадлежать только Энни.
«Слушай, я понимаю, что это сейчас не место и не время, но мне нужно тебе о многом сказать». Улыбка Энни погасла и она стала серьезной. «Я люблю тебя, Кейт. Я всегда любила тебя. И я больше не могу жить без тебя. Я знаю, что ты замужем за Клайдом. Я знаю, что у тебя есть дочь и я не стану это разрушать». Она судорожно сглотнула и глубоко вздохнула. «Я не ожидаю, что мы станем близки. Я просто хочу... мне нужно... быть рядом с тобой. Ты и Джейсон вся моя семья и я больше не откажусь от тебя. Я позволю тебе установить рамки. Все чего я прошу это позволить мне быть частью твоей жизни».
Кэтрин моргнула и вдруг поняла опасность ситуации. «Ты не можешь оставаться здесь. Если Клайд увидит тебя, он не станет обманывать меня, что убил тебя, он правда это сделает. Тебе нужно уехать. Куда-нибудь в безопасное место». Она в тревоге посмотрела на дорогу. «Энни, ты не можешь жить здесь. Если он тебя увидит...»
«Кейт, успокойся». Энни взяла ее за плечи и легонько встряхнула. «Послушай меня. Никто никого не убьет».
«Но Клайд знает о нас», - сказала Кэтрин. «Он...»
«Клайд даже не узнает кто я. Он видел меня всего однажды, да и то я была вся закутана в зимнюю одежду. К тому же...»
Кэтрин в страхе смотрела как к дому медленно приближается старый грузовик Клайда.
Энни широко распахнула глаза и посмотрела на Кэтрин.
«Тебе нужно спрятаться», - спешно сказала Кэтрин.
«Нет», - твердо ответила Энни. «Я не собираюсь прятаться и я не собираюсь уезжать. Больше нет. Я все улажу».
Клайд выбрался из грузовика и направился к дому. На нем был грязный рабочий комбинезон и шляпа. В одной руке он нес черную металлическую коробку для ланча. Он прищурил глаза, поднимаясь по лестнице на крыльцо.
«Здравствуйте», - приветливо сказала Энни.
Клайд посмотрел на нее, затем бросил взгляд на Кэтрин.
«Я ваша новая соседка», - представилась Энни, протягивая руку. Он взял ее в свою и коротко пожал. «Я Летти Йоккум, а это мой сын – Джейсон». Она кивнула туда, где играли Джоан и Джейсон.
«Леди», - сказал он, наклоняя голову. «Приятно познакомиться. Я Клайд Спенсер и, кажется, вы уже познакомились с моей женой Кейт».
«Да», - просто сказала Энни. «И с вашей дочерью Джоан. Она очень милая».
«Спасибо». Клайд улыбнулся. «Она еще та озорница». Он посмотрел на грузчиков, заносящих оставшиеся вещи в дом. «Муж слишком занят, чтобы заняться этим самому?»
«Я вдова», - сказала Энни.
«О... мне очень жаль». Он посмотрел на свои потертые ботинки, затем взглянул на Кэтрин. «Я только заехал, чтобы забрать кое-какие вещи. Гидровлический шланг лопнул. Нужно ехать в хозяйственный магазин и покупать новый». Он посмотрел на Энни и снова склонил голову в полупоклоне. «Что ж... Было приятно познакомиться».
«Взаимно».
Он улыбнулся, открыл дверь и прошел в дом.
Кэтрин уставилась на Энни.
«Видишь?» - мягко сказала Энни, улыбаясь. «Он меня не узнал».
Кэтрин моргнула и прошептала. «Ты совсем сумасшедшая. Со временем он может догадаться».
«Кейт, послушай меня». Энни взяла ее под руку и отвела от двери. «Я позволила тебе уйти один раз, и это была самая большая ошибка в моей жизни. Я не совершу ее вновь. Мне плевать узнает ли он меня, постарается ли убить или... все остальное. Я хочу быть рядом с тобой и ты не можешь остановить меня. Ты можешь не замечать меня. Ты можешь притворитьсяЮ что меня здесь нет, но я никуда не уйду». Прежде чем Кэтрин сумела бы ей возразить, она повернулась и спустилась вниз по лестнице. «Ты знаешь где меня найти, если захочешь поговорить», - бросила она через плечо.
КЭТРИН ЛЕЖАЛА на кровати с холодным компрессом на лбу. Мигрень отступила, но теперь боль сменилась мыслями, лихорадочно бегающими в голове. Только одно слово имело значение - Энни. Она почувствовала как забилось ее сердце при этой мысли. Энни не была мертва. Она была жива и все еще любила ее, все еще хотела ее. Она задрожала от восторга, оцепенения и волнения.
Впервые за эти годы Кэтрин позволила себе подумать о ночи изнасилования. Клайд сказал, что знает о ней - что мать сказала ему, и он все равно женился на ней, чтобы спасти ее репутацию. Впервые она задумалась о том, что же на самом деле рассказала ему мать. Она вдруг поняла, что он не казался расстроенным, когда Энни стала их постоялицей, пока он был на войне. Он даже был рад, что у них таким образом были дополнительные деньги. Он также отвез ее повидать Энни в тот день в Канзас-сити, в день, когда она планировала бросить его и сбежать с Энни. А сегодня он вообще не узнал ее.
«Он не убил Энни, потому что он и не знал о ней», - прошептала Кэтрин. «Почему я не поняла этого раньше? Как я могла быть такой глупой?» Тогда кого Клайд и Бад убили, если действительно убили? Или они только сказали это, чтобы причинить ей боль? Она покачала головой, вспоминая свой разговор с Эмили и утверждение, что никто не сможет найти тело.
Кэтрин встала и подошла к окну. Свет лился из одного из окон на втором этаже в доме Энни. Наверное, она распаковывает вещи. Или, подумала она, может она ждет ее. Она посмотрела на часы на ночной тумбочке. Уже было далеко за полночь. Клайд и Джоан уже давно спят. Женщина тихо подошла к шкафу и надела блузку и комбинезон. Она бесшумно спустилась по леснице и вышла за дверь. Она подошла к крыльцу Энни.
«Я уже думала, что ты не придешь», - раздался из темноты тихий голос.
Кэтрин присмотрелась и увидела Энни, сидящую на крыльце в кресле-качалке. «Я...» Она помолчала. «Мне жаль о том как я себя повела днем. Столько всего произошло, и...»
«Иди сюда», - сказала Энни.
Кэтрин медленно поднялась по ступенькам.
Энни перестала раскачиваться.
Кэтрин встала перед ней. «Не могу поверить, что это на самом деле ты».
Энни взяла руку Кэтрин и легко сжала ее, лаская пальцем ее мягкую кожу. Кэтрин чувствовала тепло прикосновения и нежно погладила Энни по щеке другой рукой. Она обхватила ее лицо и провела пальцами по ее губам.
Энни вздохнула и Кэтрин почувствовала знакомый трепет тела. Она подошла ближе, когда Энни встала. Их тела находились в сантиметре друг от друга и Кэтрин ощущала аромат виски, исходящий от Энни. Это был сладкий и очень знакомый запах.она улыбнулась.
Они стояли так несколько минут, дыша одним воздухом, затем Энни притянула к себе лицо Кэтрин. Кэтрин закрыла глаза, когда Энни легко поцеловала ее лоб, ее щеки и, наконец, ее губы. Кэтрин вздохнула и крепче прижалась к ней. Она приоткрыла рот, впуская в себя язык Энни и вздохнула, когда поцелуй стал более требовательным.
«О, господи», - прошептала Энни, когда они прервались, чтобы глотнуть воздуха. Она погладила Кэтрин по спине и провела ладонями от ее рук к плечам. «Я так скучала по тебе. Я...»
Кэтрин заставила ее замолчать, прижавшись к ней в очередном страстном поцелуе.
«Потом», - тихо прошептала Кэтрин. «Мы поговорим потом». Она прижалась всем своим телом к Энни и была награждена тихим стоном. Она наклонила голову, чтобы снова ее поцеловать, но Энни остановила ее.
«В дом», - прохрипела она. «Давай зайлем в дом».
Кэтрин кивнула и позволила женщине провести ее по темному коридору первого этажа.
«Твой сын...» - сказала Кэтрин.
«Спит как убитый». Энни потянула ее к лестнице. «А если и нет, мы все равно закроем дверь на замок. Сегодня нас ничто не сможет остановить».
Глава 28
Лоренс, Канзас, 1997 год
ДЖОАН НЕДОВЕРЧИВО смотрела на миссис Йоккум.
«Вы Энни?»
Миссис Йоккум кивнула.
«И все это время, все эти годы, вы...»
«Да», - мягко сказала миссис Йоккум.
«Поэтому вы знает все так подробно». Джоан покачала головой. «И отец ничего не подозревал?»
«Нет. Уверена, он так никогда и не узнал кто я и какие у меня были отношения с твоей мамой - в прошлом или в настоящем». Миссис Йоккум покачала головой. «Я не знаю, что сказала ему твоя бабушка, что он решил жениться на твоей маме, но я не думаю, что это было как-то связано с нашими отношениями. Полагаю, он думал, что причина была в безответной любви Кэти к Элберту Расселу. Это парень, с которым когда-то встречалась твоя мама».
«И вы... как вы... я не понимаю», - сказала Джоан. «Когда она узнала, что вы живы и все еще любите ее, почему она не ушла от него? Почему она осталась с ним, если ненавидела его и любила вас?»
«Потому что я не позволила ей сделать это». Миссис Йоккум засмеялась. "Забавно, правда? После стольких лет настаивания на том, чтобы она перестала беспокоиться об общественном мнении, именно я настояла на том, чтобы она осталась с твоим отцом до тех пор, пока ты не вырастешь и не покинешь дом. То же самое касалось Джейсона. Это больше не касалось лишь нас двоих. У нас были дети. И вы были главным приоритетом».
Джоан в удивлении покачала головой.
«Она любила тебя», - сказала миссис Йоккум. «И она гордилась тобой».
Джоан откинулась на подушку и закрыла глаза. «Не думаю, что сейчас она чувствовала бы то же самое, миссис Йоккум. Моя жизнь сплошное разочарование».
«Летти», - поправила ее миссис Йоккум.
«Летти», - повторила Джоан и открыла глаза. «Почему не Энни?»
Миссис Йоккум коротко улыбнулась. «Когда я переехала в соседний с вами дом, я решила, что будет лучше начать все с чистого листа. И имя Энни могло навести твоего отца на подозрения. Летти - сокращение от моего настоящего имени Шарлотта. Шарлотта Эннетт Беннет".
«И вы были любовью всей жизни моей матери», - тихо сказала Джоан.
«А она моей», - добавила миссис Йоккум. «Мы прошли сложный путь, но в конце концов обрели свое счастье».
Джоан сглотнула, рассматривая женщину, которая была возлюбленной матери и ее соседкой на протяжении долгих лет. Миссис Йоккум смотрела на нее темными, печальными глазами.
«Если отец и дядя Бад не убили вас, тогда кого же они убили?» - спросила она. «Бад сказал, что они кого-то убили».
«У меня нет никаких доказательств, но мне кажется они убили Элберта Расселла».
«Парня, с которым встречалась мама?» - нахмурилась Джоан. «Думаете, моя бабушка рассказала отцу о нем?»
Миссис Йоккум кивнула. «Мы с твоей мамой много об этом говорили. И так случилось, что Элберт Расселл пропал в это же время, когда по словам твоего отца и произошло убийство».
«Пропал?» - повторила Джоан.
Миссис Йоккум кивнула. «Элберт владел несколькими автосалонами в Канзас-сити. Он был очень успешным бизнесменом, но в то же время он был связан с некоторыми преступными элементами в Канзас-сити. Ходили слухи что он имел дела с Ником Чивелло и его группировкой - и еще что у него был крупный игорный долг. Когда он исчез все решили что в этом замешана мафия».
«Но вы считаете, что это отец убил его?» - спросила Джоан.
«Да», - ответила миссис Йоккум. «И только из-за разговора, который был у твоей матери с тетей Эмили. После того как я переехала сюда, твоя мама пошла поговорить с Эмили. Она притворилась, что раскаивается и что хочет загладить вину. В итоге она разузнала, что тело закопано на семейной ферме Клайда. Большая часть его собственности была покрыта густой растительностью, и мне кажется, именно там и похоронен этот несчастный парень».
«И как вы поняли, что это был Элберт?»
«Эмили ни разу не назвала имени, но она использовала местоимение "он" и все складывалось», - сказала миссис Йоккум.»Клайд всегда ревновал твою маму к Элберту. И если твоя бабушка переделала историю в то, что Кэтрин была влюблена в него... вся становится ясно...» Она пожала плечами.
«Вы с мамой никогда не пытались найти тело?»
Миссис Йоккум покачала головой. «О, нет. Было лучше оставить все как есть. Ничего уже нельзя было изменить. Да и если слухи были правдивы, даже если бы твой отец и Бад не нашли его первым, уверена, Чивелло в конце концов сделал бы то же самое».
Джоан ошеломленно молчала.
«Ну ладно, дорогая, тебе нужно отдохнуть». Миссис Йоккум встала и направилась к двери. «Я знаю, что мне не нужно это говорить, но если тебе что-нибудь понадобится, я всегда рядом».
Джоан кивнула. «Спасибо, Летти. Как вы доберетесь до дома?»
«На такси», - сказала миссис Йоккум. «Может, заеду по пути в ликеро-водочный. Заодно куплю бутылку вина для того случая, когда ты вернешься домой».
Джоан засмеялась, глядя как женщина исчезает за дверью. Как только женщина осталась одна, она откинула голову на подушку и закрыла глаза. За несколько часов произошло так много событий. Люк узнал об измене. Ребенок умер. Миссис Йоккум оказалась Энни. А отец, возможно, убил невинного человека.
«Полагаю, все тайное рано или поздно становится явным», - тихо прошептала она. «И нам остается только мириться с последствиями».
ДЖОАН ОСТОРОЖНО выбралась с заднего сиденья автомобиля, остановившегося перед домом ее матери и поблагодарила водителя, который подбежал, чтобы помочь ей. Она подождала, когда он отъедет, прежде чем направиться к ступенькам крыльца. Она посмотрела на дом миссис Йоккум и увидела, что та стоит у окна и наблюдает за ней. Джоан подняла руку и помахала ей, но не остановилась. Миссис Йоккум тоже не вышла из своего дома.
Оказавшиь внутри, Джоан остановилась в коридоре и закрыла глаза, как в тот первый день, вдыхая знакомый аромат матери. На этот раз этот запах вызвал в ней не раздражение, а грусть. Ей было грустно за мать и за себя.
«Мне так жаль, мама», - тихо сказала она, проводя рукой по отполированным перилам. «Я столько всего не знала».
Джоан вздохнула и медленно поднялась по ступенькам наверх, в ванную. Ей нужно было принять душ. Она открыла воду и принялась осматривать в зеркало свое тело, пока вода грелась. У нее было несколько крупных синяков на теле, пара глубоких порезов на лице и руках и ей было трудно дышать. В остальном она выглядела также как и до аварии. Женщина опустила ладонь на свой плоский живот и повернулась боком. Ничего. Она чувствовала себя так, словно этого никогда не было - словно она и не была беременна. Она ждала, что в ней проснется чувство потери. Или вины. Но ничего этого не было. Тогда она ступила в горячую воду и начала мыться.
Двадцать минут спустя, закончив с водными процедурами и переодевшись в выгоревшую футболку, джинсы и пуловер Джоан медленно спустилась вниз. Она стояла на предпоследней ступеньке, когда раздался тихий стук в дверь. Через стеклянную вставку на двери она видела фигуру миссис Йоккум.
Джоан открыла дверь.
«Подумала что тебе это пригодится». Миссис Йоккум протянула бутылку белого вина. «Я собиралась оставить ее на крыльце, но потом решила, что ее могут украсть». Она улыбнулась и повернулась, чтобы уйти. «Не хочу беспокоить тебя. Я только...»
«Не хотите зайти, выпить со мной?» - быстро сказала Джоан.
Миссис Йоккум выглядела удивленной, но довольной. «Думаю, я могу остаться на один бокал».
Джоан неловко отступила назад, пропуская в дом миссис Йоккум. Они прошли на кухню. Джоан открыла вино и разлила его по бокалам. Затем протянула один миссис Йоккум и кивнула в сторону гостиной.
«Как ты себя чувствуешь?» - спросила миссис Йоккум, когда они расположились в креслах, все еще стоящих перед окном.
«Побитой», - ответила Джоан. «И ошеломленной».
«На тебя столько всего свалилось».
Джоан кивнула. «Так вы и мама... вы были счастливы?»
«Полагаю настолько, насколько могли быть». Миссис Йоккум отпила глоток вина и расслабилась в кресле. «Нам понадобилось много времени, чтобы все устроить. Когда умер твой отец, все стало намного лучше, хотя я бы хотела, чтобы мы могли жить вместе».
«Тогда почему вы этого не сделали?» - спросила Джоан.
«Мы обсуждали это». Миссис Йоккум уставилась в свой бокал. «Но твоя мама не хотела, чтобы ты знала, а я не могла это скрывать. И, если честно, мы уже привыкли к тому времени. Мы просто оставались то у меня, то у нее. Жили на два дома».
Она отпила еще вина и дрожащей рукой поставила стакан на стол.
«Она умерла в моих руках». Голос миссис Йоккум был хриплым от нахлынувших эмоций. «Мы были наверху, в постели. В ту ночь мы не спали допоздна, разговаривали. Мы много смеялись в ту последнюю ночь. А когда я проснулась утром, ее уже не было». Карие глаза женщины наполнились слезами. «Оставить ее здесь было самым сложным решением в моей жизни. Но я знала, что это то, чего она хотела бы. Поэтому я поцеловала ее на прощание, оделась и обставила все так, словно она умерла одна, во сне. Я спустилась вниз и вызвала полицию. Я сказала им, что беспокоилась о своей соседке и воспользовавшись запасным ключом, вошла в дом и нашла ее наверху, в постели». Ее плечи затряслись и она разрыдалась.
«О, Летти... Энни». Джоан встала и не обращая внимания на свои раны притянула женщину в свои объятия. «Мне так жаль».
«Я любила ее», - прорыдала миссис Йоккум. «Я знаю, что она была сложным человеком, но я любила ее больше, чем ты можешь представить. Последние годы не были безоблачными для нас, но я ни за что не променяла бы их на что-нибудь другое».
Джоан держала в своих руках любимую женщину матери, пока та не перестала плакать. «Я принесу вам салфетку».
Джоан осторожно поднялась на ноги и медленно направилась на кухню, где оставила набор салфеток несколько дней назад. Коробка лежала на столе рядом с пачкой писем, которые написала ее мать Энни, когда думала, что та мертва. Она аккуратно собрала их и уложила в конверты и вместе с салфетками понесла в гостиную.
«О, спасибо, дорогая». Миссис Йоккум вытащила салфетку и промокнула глаза. «Нет ничего хуже слез старой женщины».
Джоан подождала пока миссис Йоккум приведет себя в порядок, прежде чем положить стопку писем на ее колени.
Миссис Йоккум подняла голову и заглянула в ее лицо.
«Она написала их вам», - просто сказала Джоан. «Мне жаль, что я прочитала их раньше вас».
Миссис Йоккум провела узловатыми пальцами по верхнему конверту. «Спасибо. Она никогда не говорила мне о них. Ты не знаешь как важно...»
«Думаю, что знаю». Джоан изо всех сил боролась с подступающими слезами. «Я никогда никого не любила так, как вы с мамой любили друг друга». Она покачала головой. «Никогда. А я очень этого хотела бы».
Миссис Йоккум кивнула. «Люк?» - спросила она после недолгой паузы.
«Нет», - сказала Джоан. «Если быть честной - нет. Я не люблю его. Он говорит, что сможет простить мне измену, но, откровенно говоря, я не хочу, чтобы он это делал».
«А твои дети?»
«Я люблю своих детей», - горячо сказала Джоан. «Все произошедшее... узнав о вас, маме и отце я поняла, что любая мать может совершить ошибку. Но быть ребенком значит уметь простить ее». Она покачала головой и прикрыла глаза. Затем открыла их и посмотрела на миссис Йоккум, которая наблюдала за ней.
«Значит, ты возвращаешься в Чикаго».
Джоан слышала разочарование в ее голосе. Она кивнула. «Мне нужно завершить некоторые дела. Но я больше не представляю себя там». Она коротко улыбнулась. «В Лоренсе хорошие школы. И Университет Канзаса славится своей юридической кафедрой». Она пожала плечами. «Мне еще нужно многое обдумать, но одно я знаю точно - я больше не могу сидеть и наблюдать за своей жизнью со стороны».
«Думаю, твоя мама гордилась бы тобой», - улыбнулась миссис Йоккум. «Ты наконец-то обретаешь контроль над своей жизнью. А это то, чего она всегда желала для тебя».
«Не знаю насколько бы она гордилась», - наконец сказала Джоан, счастливо улыбаясь. «Но точно знаю, что разочарована она бы не была».
Конец