Джеймс Саманта

Скандальная невеста

Саманта ДЖЕЙМС

Скандальная невеста

Глава 1

Лондон, 1820 год

Знала бы она, какая судьба ее ждет она никогда бы его не поцеловала.

Но леди Виктория Карлтон, единственная дочь маркиза Норкастла, поступила именно так. Не потому, что ей взбрело на ум пошалить. О нет. На самом деле она искала выход из затруднительного положения.

Виктория была убеждена: единственное, что она может сделать, - это устроить скандал.

К сожалению, у нее было слишком мало времени. Только сегодня утром отец сообщил ей, что она должна до полуночи выбрать себе мужа. В противном случае он это сделает сам.

Он не шутил - Виктория поняла это сразу. Ее отец был сильно раздосадован тем, что она уже пропустила несколько светских сезонов. Виктория отвергала всех молодых людей, которые предлагали ей руку и сердце, и терпению маркиза пришел конец.

Вообще-то отец ее не был тираном, но когда светский лев рычит, лучше его не дразнить. И поскольку у Виктории в тот вечер не было никаких других приглашений, кроме как на бал к Ремингтонам, ей пришлось поехать туда. И именно на этом балу она должна выбрать жениха.

Бал ничем не отличался от других. В зале стоял гул голосов. Десятки пар кружились в вихре вальса. Бальный зал и примыкающий к нему салон были украшены огромными букетами розовых и красных роз. Резко повернувшись, Виктория вырвалась из рук своего последнего партнера и направилась к двери, выходящей на террасу. Там было не так много народу, как в бальном зале. Ей требовалось время, чтобы подумать. О Боже! Время, чтобы действовать, потому что до полуночи осталось всего несколько часов.

Кто-то коснулся ее руки. Девушка обернулась и увидела свою подругу, Софи Мэйфилд. Софи была на два года моложе Виктории. Она начала выезжать в свет в этом сезоне. С мольбой Софи смотрела на Викторию.

- Виктория, прошу тебя, не делай этого. Возможно, твой отец прав, и ты давно должна была выбрать мужа. Конечно, все понимают, что ты не замужем не из-за недостатка поклонников.

- Напыщенные дрозды. У них глаза загораются, когда они слышат о моем приданом. Ни с одним из них я не хотела бы провести остаток моих дней. - Ее светлые брови приподнялись.

Виктория начала выезжать на балы с большими надеждами. Она мечтала о том, чтобы поразить воображение какого-нибудь необыкновенно красивого молодого человека и чтобы он безумно в нее влюбился. Девушка была уверена, что за этим последует свадьба и всю оставшуюся жизнь они проведут в блаженном восторге.

У другой подруги Виктории, Фиби Таттингер, были такие же мечты.

Именно Фиби вскоре после появления в свете нашла своего принца. Она с первого взгляда по уши влюбилась в виконта Колина Пакстона. Виктория не завидовала счастью Фиби - нет, ничуть! Как могла она завидовать? Она никогда не видела свою подругу такой счастливой. Виктория не обращала внимания на слухи, что Колин сделал Фиби предложение из-за ее богатства. А Фиби действительно была богата. Виктория, как и ее подруга, была уверена, что Колин любит свою молодую жену.

Однако после свадьбы радость Фиби длилась недолго - меньше трех месяцев.

Боль пронзила Викторию. Она пыталась не вспоминать об этом.

Однажды подруги гуляли в Гайд-парке. Фиби только недавно поняла, что ждет ребенка. Они сели на скамью в уединенном месте. Оттуда открывался вид на дорогу, и они могли наблюдать, как представители светского общества прогуливаются с самодовольным видом и выставляют напоказ свои туалеты.

Мимо прошли мужчина и женщина. Было ясно, что джентльмен и дама влюблены друг в друга. Одной рукой дама опиралась на локоть своего спутника, другая ее рука покоилась в его руке. Несмотря на то что вокруг было много народу, они остановились и поцеловались, Фиби, смеясь, заметила:

- Должно быть, это воздух такой в Лондоне, Виктория. Все влюблены в эти дни.

Неожиданно она замолчала. Виктория пригляделась к паре, которая стояла напротив них.

Мужчина был Колин Пакстон.

Никогда в жизни Виктория не забудет выражения лица своей подруги. Она видела, как сердце Фиби разбилось на миллион осколков. Виктория оставалась с ней весь день, Фиби горько плакала, ее невозможно было утешить. Через два дня Фиби уехала. Колин остался в Лондоне со своей любовницей леди Мэриан Уинтер.

Вскоре Виктория потеряла счет любовницам Колина.

Последние несколько месяцев девушка почти не видела Фиби. Перемена, происшедшая с подругой, была поистине разительной. Она больше не выглядела жизнерадостной и бодрой. Ее глаза утратили блеск, а улыбка - прежнюю обворожительность.

- Послушай, Виктория, - сказала Софи. - Когда я думаю о твоих поклонниках, ни один из них не кажется мне ужасным. На этой неделе ты получила предложения еще от трех? Да? Что скажешь о виконте Ньютоне?

Виктория поморщилась:

- Он слишком высокомерен. Ненавижу таких.

- Ну тогда как насчет Роберта Шервуда?

- Он хам, Софи, и ты это знаешь так же хорошо, как и я.

- Остается еще младший сын лорда Даншира, Филипп.

- Невоспитанный и скучный, Софи. Я бы через месяц заснула на целую вечность. Что он хорошо умеет, так это усыплять. К тому же, говорят, любит играть в рулетку.

- Виктория, умоляю тебя, подумай хорошенько.

- Отстань, Софи. Я уже давно подумала.

- Но ты погубишь свою репутацию!

- Ну и что?

Софи вздохнула.

- Ведь это из-за Фиби, да? Но, Виктория, не все мужчины такие негодяи, как ее муж.

- Я прекрасно это знаю. Временами они бывают приятными собеседниками.

Виктория засмеялась. Наивная Софи. В первый сезон все девушки видят общество в розовом свете.

- Я хочу тебе напомнить, что ты только начала выезжать в свет. Я же теперь не такая наивная, какой была в свой первый сезон. Знаешь, сколько вокруг измен? Ты пока просто ничего не видишь. Это же театр, а не светское общество. Все лгут, лицемерят. Если ты богата, забудь, что такое любовь. Понятно, Софи? Я так не хочу!

- И поэтому ты никогда не выйдешь замуж? - Виктории так и не удалось убедить подругу.

Взгляд девушки затуманился.

- Я бы никогда не похоронила себя в деревне, как Фиби, - медленно сказала она. - А брак? Браки заключаются лишь для того, чтобы добиться денег, власти, положения или земли, может быть, чтобы произвести на свет наследника, может быть, для всего сразу.

- Но это значит, что ты проведешь жизнь в одиночестве, без мужа, без детей! Как же так?

Виктория ничего не сказала. Она не могла отрицать, что горький опыт замужней подруги ранил и ее душу- Девушка не хотела страдать, как Фиби, из-за предательства. Она не позволит ни одному мужчине использовать ее для собственной выгоды...

Больно сжалось сердце. Она так мечтала о любви! Настоящей, чистой, как у ее родителей. Любовь их была такой сильной, что Виктория ни разу ни на минуту в ней не усомнилась. Хотя прошло почти десять лет с тех пор как умерла мама, Виктория все еще помнила нежные взгляды и прикосновения, которыми обменивались ее родители...

Если ей когда-нибудь предстоит выйти замуж, то ее мужем должен стать человек, которого она будет любить достаточно сильно, чтобы доверять... Ах, но разве она может достаточно доверять, чтобы любить?

У девушки не было ответа. Она знала только, что не сможет жить, как Фиби. Безнадежно любить. И не быть любимой.

...Никогда не быть любимой...

Так жить она не будет. Она скорее останется старой девой.

Но теперь папа Виктории настаивает на том, чтобы она вышла замуж. Она не хочет ослушаться его! Но ничего не может с собой поделать. Если бы она оказалась замешанной в каком-нибудь скандале, то ее поклонники - настоящие и будущие - не захотели бы иметь с ней никакого дела. Что касается папы, наверняка он бросил бы попытки выдать ее замуж.

Теребя белый кружевной носовой платок Виктория обратилась с пламенной молитвой к небесам. "Прости меня, мама!" Ее бедная покойная мама будет в ужасе от того, что Виктория сделает. Однако она не видит другого выхода. Нужно найти джентльмена, который поможет ей осуществить ее план. Но кого выбрать? Кого попросить? В самом деле, она не может собраться с духом и подойти джентльмену, с которым уже знакома. Тогда это должен быть незнакомый человек, потому что у нее никогда не хватит мужества снова показаться ему на глаза. Виктория огляделась. Господи, должен же быть здесь кто-то...

Мимо прошел какой-то мужчина в элегантном черном костюме. Он был высок и широкоплеч. Виктория затаила дыхание. Ей показалось, что этот человек плод ее воображения, ее грез. Мужчина прошел на террасу и вышел в парк. Что-то встрепенулось в груди девушки. Лучшего момента не будет. Более подходящего мужчины тоже не будет. Пока все идет, как она задумала. К и полуночи она сумеет решить свою судьбу. Виктория повернулась к Софи. Та готова была расплакаться.

Виктория слегка сжала ее плечо.

- Не смотри на меня так, - мягко пожурила она подругу. - Со мной все будет хорошо, вот увидишь. Ты только должна выйти в парк через несколько минут и привести с собой кого-нибудь еще- И не забудь, ты должна изобразить ужас от того, что видишь.

- Мне не придется его изображать! - Софи широко открыла глаза. Виктория, когда я думаю, что ты собираешься сделать... броситься в объятия джентльмена...

- Ш-ш-ш. - Виктория выжала из себя улыбку и ущипнула Софи за щеку. Пожелай мне удачи, голубушка! - С этими словами девушка повернулась и выскользнула в парк.

Прошло какое-то мгновение, пока ее глаза не привыкли к темноте. Мужчина стоял, заложив руки за спину и слегка наклонив голову, пристально вглядывался в ночной мрак. Виктория направилась к нему, чтобы обратиться со своей просьбой. Незнакомец резко повернулся. Девушка остановилась.

Широко открытые синие, как сапфир, глаза Виктории поймали взгляд серых, как сталь, глаз незнакомца. А вдруг он не согласится? Ее сердце бешено колотилось. Наступил решающий момент, но Виктория не знала, что сказать. Не знала, что сделать.

Он заговорил первым:

- Если вы кого-то ищете, боюсь, вас ждет разочарование. Здесь, кроме меня, никого нет.

- О, едва ли я разочарована. Вы как раз тот человек, которого я искала.

Виктория покраснела, поняв, как безрассудно и дерзко прозвучали ее слова. Но она не могла оторвать взгляда от лица незнакомца. Виктория была высокой. Но он - на полголовы выше. К тому же s он был потрясающе красив. У него были черные брови, черные волосы и квадратный волевой подбородок, а глаза похожи на два кристалла с серебряным отливом. Юная леди подумала, что стоило бы ему лишь улыбнуться, и он стал бы неотразимым.

Незнакомец внимательно рассматривал ее. Хотя Виктория всегда гордилась своей способностью при любых обстоятельствах оставаться спокойной, во взгляде этого человека была какая-то строгость, которая смутила девушку.

- Неужели? - холодно ответил он. - Насколько мне известно, мы никогда не встречались.

- Да, -согласилась Виктория. - Мы не встречались.,-- Ее мозг лихорадочно работал. Как она сможет выполнить свою задачу, не представ перед ним бесстыжей девчонкой?

- Вы разыскивали меня, хотя вы не знаете, кто я?

- Да. Видите ли, я должна попросить вас об одолжении.

- Об одолжении? Просить об одолжении человека, которого не знаете?

- Именно так. Дело в том, что я нахожусь в такой ситуации, справиться с которой можно только с вашей помощью.

Незнакомец прищурил глаза:

- Как так?

Виктории хотелось повернуться и убежать, но она заставила себя улыбнуться.

- Мужчины тоже любят играть в азартные игры, не правда ли? Так вот моя подруга Софи... Мы поспорили. Вы понимаете меня? Я сказала, что запросто поцелую незнакомого человека. Она мне не поверила. Любезный сэр, не могли бы вы оказать мне услугу...

- Оказать вам услугу? Ведь мы не знакомы! не так ли? Вы не имеете представления, кто я, а я не имею ни малейшего представления, кто вы. Ну нет, лучше оставить все как есть. - Незнакомец язвительно улыбнулся. Словом, миледи, кажется, мне не стоит играть в ваши глупые детские игры.

Виктория уже поняла, что этот человек не беззаботный легкомысленный молодой прожигатель жизни. Прежде всего он был старше, и его манера держаться говорила о том, что он прекрасно знает чего хочет.

Викторию охватила сильная паника, когда незнакомец стал удаляться от нее. Он явно намеревался немедленно вернуться в зал.

- Подождите! - воскликнула девушка. -Умоляю вас, пожалуйста, не уходите!

Незнакомец резко повернулся и посмотрел на нее. Виктория съежилась.

- Милая девушка, - сурово сказал он, - пожалуйста, не усложняйте это...

Виктория так и не позволила ему договорить. Послышались голоса. Кто-то шел из зала. Хватит, она была вежливой, просила. Но теперь наступил момент взять дело в свои руки. Быстро, пока ее не покинуло мужество, она обняла мужчину и крепко к нему прижалась. Сильные руки сжали Викторию. Незнакомец хотел оттолкнуть ее. Но не тут-то было. Девушка запустила пальцы в его волосы, наклонила вниз его голову и быстро приподнялась на цыпочки.

Губы Виктории дотронулись до его губ. Она зажмурилась.

Девушке показалось, что весь мир пошатнулся и закружился. Сотня различных ощущений охватила ее. Рот незнакомца был нежным, а тело упругим. Юная леди боролась с весьма необычным желанием сильнее прижаться к нему. Она никогда не думала, что с ней может такое произойти.

Девушка почувствовала, что мужчина перевел дух, и поняла - он так же потрясен, как и она. Хотя незнакомец продолжал сжимать девушку, он уже не отталкивал ее. Странная дрожь пронзила Викторию. Она и не представляла, что целоваться - это так здорово. Сейчас она- испытывала огромное наслаждение. Губы Виктории сами собой раскрылись...

За ее спиной кто-то едва слышно вскрикнул от изумления... "Наверное, Софи".

Осознав, что они больше не одни, Виктория неохотно отстранилась от незнакомца. Вздохнув, девушка открыла глаза...

И встретилась с презрительным взглядом отца.

- О Боже, - прошептала она, Софи с широко открытыми глазами стояла позади маркиза Норкастла. Лорд Ремингтон также был здесь.

Незнакомец тоже повернулся к двери. Как ни странно, одна его рука оставалась на талии Виктории. Этим жестом он как бы хотел ее защитить.

- Дьявол,- выругался он. - Кто вы, черт возьми?

Отец Виктории гордо вскинул голову.

- Я маркиз Норкастл, - мрачно сказал он. - Я буду вам благодарен, если вы отпустите мою дочь!

Глава 2

Спустя три часа они втроем вошли в кабинет отца Виктории. Хотя лицо маркиза было спокойным, а губы плотно сжаты, она понимала, что он никогда не был так разгневан, как сейчас. Не в его привычках неистовствовать и кричать. "Было бы лучше, если бы папа рассвирепел!" - подумала Виктория.

Темноволосый незнакомец сидел рядом с ней. Только теперь она узнала, кто он. Майлз Грейсон, граф Стоунхерст. Виктория украдкой взглянула на него... О, она пожалела об этом! Его плечи казались твердыми, как скала, а лицо таким же холодным, как море.

Майлз Грейсон вел себя удивительно корректно и порядочно. Ее отец тоже не устраивал сцен. Он спокойно попросил графа поехать с ним в его городской дом, где они смогут обсудить то, что случилось.

Мужество покинуло Викторию. Она чувствовала себя, как ребенок, которого собираются наказать за какой-то проступок. Но ее поведение не назовешь детской шалостью. Ее застали, когда она целовала джентльмена. Это было неприлично. Виктория напомнила себе, что в ее намерения как раз и входило запятнать свою репутацию... Однако все получилось как-то ужасно нехорошо... Ей никогда не приходило в голову, что эту сцену увидит именно отец...

- Так вот, - начал маркиз Норкастл. - Я не буду просить ни одного из вас объясниться, поскольку совершенно очевидно, что вы делали. - Он обратил грозный взгляд на графа. - В высшем обществе полно молодых повес, которые флиртуют направо и налево и ничуть не беспокоятся о последствиях своего поведения. Я был убежден, сэр, что вы не относитесь к их числу. Вы благородный, уважаемый человек, о котором я был наилучшего мнения. Откровенно говоря, милорд, я потрясен вашим поведением.

Граф ничего не сказал. Но Виктория заметила, как одна его рука сжалась в кулак.

Потом наступила очередь Виктории выслушивать упреки отца. Его голос звучал сурово.

- Что касается тебя, Виктория, я не нахожу слов, чтобы выразить свое разочарование.

Девушка не могла заставить себя посмотреть на отца. Ей ни разу в жизни не было так стыдно.

- М-мне жаль, папа. Но ты прав. В высшем обществе действительно полно прожигателей жизни. И у меня нет никакого желания выходить замуж за одного из них.

Маркиз оборвал ее:

- Я бы никогда не позволил тебе выйти замуж за негодяя, Виктория. Но ты не должна остаться одинокой и...

- Я лучше буду старой девой, чем выйду замуж за человека, которому нужны только мои деньги. Именно это случилось с Фиби, ты прекрасно знаешь. Меня абсолютно не интересуют ни виконт Ньютон, ни Роберт Шервуд, ни Филипп Даншир. Вот почему я... я сделала то, что сделала. Я подумала, что они все откажутся от меня, когда услышат о том, что случилось. К тому же я думала, что ты решишь, что я неисправима, и оставишь попытки выдать меня замуж.

- Хм-м-м! - Маркиз поджал губы. Он повернулся к графу: - Вы хотите что-нибудь сказать, милорд?

Майлз не успел произнести ни слова - вмешалась Виктория:

- Уверяю тебя, папа, граф понятия не имел о том, что я собираюсь сделать!..

- Я вполне в состоянии говорить за себя, - оборвал ее граф. - Примите мои извинения, милорд. Мое поведение в отношении вашей дочери было весьма предосудительным. Кроме этого, боюсь, я ничего больше не могу предложить.

- Вот здесь вы ошибаетесь, милорд. - Маркиз забарабанил пальцами по столу. - Потому что я не считаю возможным так просто забыть случившееся.

В комнате воцарилась зловещая тишина. Виктория переводила взгляд с одного на другого. Отец и граф хмуро смотрели друг на друга. Почему Майлз Грейсон не согласился с ней? Почему он не сказал ее отцу, что не целовал ее - это она его поцеловала!

- Папа, - в отчаянии сказала Виктория. - Разве ты не слышал? Это я его поцеловала!

- Вы оба в этом участвовали. - Тон маркиза был язвительным. - Мне показалось, что граф совсем не возражает против твоего поцелуя. Или я ошибаюсь, милорд?

Майлз Грейсон превратился в статую: не произнес ни слова, не сделал ни единого движения.

- Ну что ж, отлично, - продолжал Норкастл. - Моя дочь скомпрометирована, и я не позволю этому скандалу разрастаться. - Маркиз устремил взгляд на дочь. - С тех пор как умерла твоя мать, у тебя было все, что ты хотела, Виктория. Я в тебе души не чаял. Ты была такой хорошей девочкой. Но что с тобой случилось? Почему ты отказываешься выйти замуж? Ты воротишь нос от одного поклонника, от другого. Я терплю. Вернее, терпел до сегодняшнего вечера. То, что ты сделала сегодня, - самая большая глупость. Мне кажется, ты даже не понимаешь, какими могут быть последствия. - Он перевел взгляд на графа. - А теперь, я полагаю, будет лучше, если мы поговорим с глазу на глаз, милорд. Виктория, будь любезна, оставь нас.

Ей не нужно было повторять дважды. Юная леди вскочила со своего места и убежала.

***

Майлз был взбешен. Он злился на себя, на маркиза, на его взбалмошную дочь. Грейсон принял приглашение лорда и леди Ремингтон только потому, что лорд Ремингтон был его крестным отцом. Но то, что он пошел на бал, оказалось большой ошибкой.

Граф редко ездил в Лондон, только по делам. Ему давно надоело бывать в свете - все эти вечера, напускная веселость, лицемерие. Он предпочитал уединение Линдермер-Парка - своего поместья в Ланкашире. Ему доставляло гораздо большее удовольствие общество фермеров, пастухов... и, конечно, малышки Хитер.

Господи, он должен был бы прислушаться к своему внутреннему голосу. Тогда ничего не случилось бы...

Маркиз прервал его размышления:

- У меня к вам предложение, милорд. Не хотите его выслушать?

На губах у Майлза появилось подобие улыбки.

- Право же, нет, - отказался он.

- Тем не менее, - ледяным тоном произнес маркиз, - вы его выслушаете. Майлз пожал плечами.

- Мое предложение очень простое. Я хочу, чтобы вы женились на моей дочери.

Эти слова стерли с лица Майлза даже подобие улыбки. Он воскликнул:

- Вы с ума сошли!

- Уверяю вас, что нет, милорд. Майлз опять превратился в статую, только говорящую. На его лице шевелились одни лишь губы.

- Я слышал, - язвительно сказал он, - как вы совершенно отчетливо сказали, милорд, что ваша дочь выезжает в свет уже в течение трех сезонов. Мне бы хотелось знать, почему ваша крошка не может найти человека, который пожелал бы на ней жениться?

Маркизу с трудом удалось сохранить самообладание.

- Будь я на вашем месте, я был бы более осторожным в выражениях, милорд. Оскорбляя мою дочь, вы оскорбляете меня. Несомненно, у вас есть глаза. Виктория - красавица и благопристойная девушка. У нее было много поклонников. Только за последние две недели я получил три письма с предложениями.

- В таком случае пусть один из ухажеров и женится на ней.

Маркиз откинулся на спинку кресла.

- Не они обесчестили ее, сэр. Это сделали вы.

Майлз чуть не ответил, что крошка не должна никого винить, кроме себя. Но когда он открыл рот, в его голове прозвучал голос: "Папа, разве ты не слышал? Это я его поцеловала!"

Эта девушка была удивительно решительной и необыкновенно привлекательной. А ее поцелуй... вызвал в нем ощущение бесконечной невинности... был слаще, чем спелые ягоды.

Майлз был поражен. Он не хотел этого. Желание настигло его в тот самый момент, когда встретились их губы. Странно, что он так внезапно ощутил сильное влечение к женщине. Ему захотелось крепко прижать ее к себе... Языком проникнуть в ее рот почувствовать ее тело... Но что-то остановило его. Возможно, это была ее невинность? Майлз не ожидал, что ему это так понравится. Он не предполагал, что захочет, чтобы ее сладкий поцелуй продолжался до бесконечности...

Майлз мог бы его прервать, прекратить в любой момент...

Граф сжал губы.

- Я признаю, что часть моей вины в этом есть. Но неужели вы действительно думаете, что я женюсь на ней?

- Я постараюсь быть кратким, лорд Стоунхерст. Если вы не женитесь, вы всю жизнь будете об этом жалеть.

- Это угроза, милорд? - спросил Майлз. Маркиз пожал плечами.

- Считайте как хотите. Я слышал, у вас есть дочь.

Майлз собирался послать маркиза ко всем чертям. Но при упоминании о Хитер он застыл.

- Хитер Дюваль. Это моя воспитанница. Она живет вместе со мной с раннего детства. Ее родители погибли. - Голос графа был спокойным. Но сердце его сильно забилось. Не может быть, чтобы маркиз знал...

Маркиз нахмурился.

- А, теперь я понял! - сказал Норкастл. -. Вы когда-то были помолвлены с леди Маргарет Сазерленд, не правда ли?

- И что из этого? - Слова прозвучали резко.

- Вы разорвали помолвку только за несколько дней до свадьбы, насколько я помню.

- Женитьба на Маргарет была бы ошибкой. - Майлз почувствовал, что его принуждают защищаться.

- Да, но мать Маргарет очень переживала. Я помню, как она рассказывала мне, что Маргарет ездила к вам в Ланкашир. Что, она не поладила с вашей воспитанницей, милорд?

- Это, маркиз, не ваше дело.

Маркиз не обратил внимания на тон графа.

- Кто, вы сказали, были родители этой маленькой девочки, граф?

- Я не говорил о них, - процедил Майлз.

- Хм. Странно, но во мне вдруг проснулось любопытство. Любопытство, вы понимаете, милорд?

От гнева у Майлза засверкали глаза. - Вы не имеете права! Я не потерплю, чтобы кто-нибудь совал нос в ее прошлое.

- Уважаемый граф, любопытство исчезнет, А. рели вы женитесь на моей дочери. -- Маркиз не отрывал взгляда от лица Грейсона. - Итак, милорд? Мы заключаем сделку?

Майлз вскочил. Будь проклят маркиз! Не может быть, чтобы он знал... Тем не менее он не должен рисковать. Маркиз в состоянии докопаться до правды. Майлзу все равно. Но этот подлец может испортить Хитер жизнь. Майлз никогда никому этого не позволит!

- Пусть будет так, - тихо проговорил Грейсон.

- Превосходно! - воскликнул маркиз. - Итак, я думаю, свадьбу сыграем как можно скорее.

Он поднялся, открыл массивную дубовую дверь и позвал дочь.

Виктория медленно вошла в кабинет. Она чувствовала себя так, как если бы вошла в самую мрачную темницу. Граф стоял у окна, скрестив руки на груди. Он не обратил на нее внимания. Что касается отца, на его лице было написано, что он доволен беседой с графом. Прямо как лев после сытного обеда.

- У графа для тебя новости, моя дорогая. Майлз Грейсон повернулся и отвесил ей поклон.

- Оказывается, нам надо пожениться, миледи. Я надеюсь, вы понимаете, что я не испытываю особого восторга по этому поводу.

Виктория изменилась в лице.

- Пожениться... - подавленно повторила она. - Нет, этого не может быть. Не может быть, чтобы вы этого хотели.

- Конечно, я не хочу. Но ваш отец умеет убеждать.

Виктория была поражена. Она посмотрела на отца.

- Папа, папа, пожалуйста, не заставляй меня это делать.

Маркиз покачал головой.

- Я предупреждал тебя, Виктория. Я предупреждал, но ты пропускала мои слова мимо ушей. У меня нет выбора.

Ужас охватил Викторию. Он прав. Она попала в ловушку. В ловушку, которую сама себе расставила.

И отец не шутил. Он сказал, что если она не выберет мужа в эту ночь, тогда это сделает он. Нет никаких сомнений в том, что отец полон решимости довести задуманное до конца. В эту же ночь.

В их городской дом вызвали приходского священника. Он встал перед мраморным камином, держа в руках Библию. Улыбаясь, пастор перевел сонный взгляд с одного мужчины на другого.

- Может, приступим, милорды?

Маркиз Норкастл кивнул. Граф подошел к священнику. Он даже не удостоил взглядом свою не-; весту, которая стояла в полумраке в глубине комнаты. Виктория подумывала уже, не сбежать ли ей. D о этот момент подошел отец и предложил ей руку. Я Идя рядом с ним, Виктория чувствовала, как будто ее подводят к краю могилы. Ей было страшно. Как могло такое случиться? Она выходит замуж за Майлза Грейсона, графа Стоунхерста. О Боже, она должна обвенчаться с человеком, которого до этого вечера никогда не видела...

Виктория украдкой взглянула на графа. Его лицо было каменным. Лучше бы он хмурился или кусал губы. Но нет. Полное спокойствие.

Она вообще не хотела выходить замуж и уж, конечно, не в эту ночь. И она никогда бы не пожелала, чтобы у нее была такая свадьба: в этой серой, унылой комнате в полночь... Отчаяние навалилось на девушку. Если уж это должно было произойти, она бы хотела, чтобы все было по-другому... Она бы подъехала к церкви в экипаже, запряженном четверкой лошадей. Она бы прошла по ковру в длинном, ниспадающем свободными складками атласном платье. Друзья и знакомые заполнили бы все скамьи в церкви. Софи застенчиво улыбалась бы лучезарной улыбкой, и Фиби тоже была бы там.

Виктория слушала слова священника как во сне. Она очнулась от своих мыслей, только когда ее рука оказалась в руке графа Стоунхерста. Девушке захотелось вырваться и убежать, но сзади стоял папа.

Потом сразу нужно было давать брачные обеты. Граф произнес свой обет быстро и отрывисто.

Виктория произнесла свой шепотом.

Часы пробили полночь.

Виктория завороженно смотрела, как граф снял со своего мизинца золотое с гербом кольцо и надел ей на палец. Кольцо было тяжелым... И на сердце у Виктории тоже было тяжело.

С последним ударом часов священник поднял голову.

- Объявляю вас мужем и женой, - произнес он нараспев. - Милорд, можете поцеловать невесту.

Глава 3

Когда Виктория почувствовала на себе взгляд Майлза Грейсона, ее охватила паника. Она попыталась вырвать свою руку, но граф не позволил. Ей стало неприятно, когда он обнял и прижал ее к себе.

Граф наклонил голову.

Он жадно впился в рот Виктории. Это был неистовый, страстный поцелуй. Так Викторию еще не целовали. О, время от времени она позволяла некоторым джентльменам невинный легкий поцелуй в губы - и при этом считала себя очень дерзкой!

Но этот поцелуй был другим. Виктория почувствовала безумный огонь его чувств, неистовство его страсти. Он хотел совратить ее - унизить... Задыхаясь, девушка отвернулась. Теперь она знала это наверняка. Граф поднял голову, и его глаза сверкали. Виктория готова была дать графу пощечину, если бы не услышала голос отца:

- Хочу предупредить вас, милорд. Хотя теперь Виктория ваша жена, не забывайте, что она моя дочь. Если вы будете дурно с ней обращаться вы узнаете, что такое мой гнев. И я обещаю, вы этому не обрадуетесь.

Граф поморщился.

- Милорд, едва ли я смог бы это забыть, - проговорил он, растягивая слова. - Надеюсь, вы простите наш поспешный отъезд. - Граф повернулся к Виктории: - Графиня, я предлагаю вам поторопиться. Велите горничной собрать ваши вещи. Нас ждет брачная ночь.

Широко открытыми глазами Виктория Посмотрела на своего отца. "Этого не может быть!" Майлз Грейсон не имеет права распоряжаться ее жизнью! "А тем не менее он распоряжается", - прошептал внутренний голос.

И они все это знают.

Вещи Виктории были быстро упакованы. Карета графа с шумом подъехала к дому. Взяв юную жену под локоть, граф повел ее на улицу. Но когда. он собрался помочь Виктории сесть в карету, та вырвалась.

Девушка бросилась к отцу, который стоял на ступеньках дома. Обняв отца, она прильнула к нему.

- Папа, - выдохнула дочь. - Я не могу этого сделать. Я не могу это вынести!

Отец погладил ее по голове.

- Ш-ш-ш, - прошептал он. - Все будет хорошо, Виктория. Я это знаю.

- Он такой злой. Такой холодный!

- Я понимаю, что ты чувствуешь, дитя. На самом деле он не такой. Боже правый, неужели ты думаешь, что я бы отдал свою единственную дочь злому и холодному человеку?

Боль пронзила грудь Виктории. В душе она знала, что отец желает ей только самого лучшего. Однако она не видела, что хорошего может принести этот брак.

- Виктория! - окликнул граф.

Девушка не сдвинулась с места.

Отец поцеловал ее в щеку, затем сжал плечо.

- Иди, Виктория, и помни: теперь у тебя есть муж, но я навсегда останусь твоим отцом и всегда буду тебя любить.

Виктория едва сдерживала слезы, но повернулась и пошла к карете с высоко поднятой головой.

В карете воцарилось гнетущее молчание. Виктория чувствовала на себе взгляд графа. Такой же мрачный и злой, как и он сам. Ей так хотелось распахнуть дверцу и убежать.

Вскоре карета остановилась у роскошного особняка из красного кирпича, расположенного на Гросвенор-сквер.

- Наше скромное жилище, графиня. Виктория заскрежетала зубами. Бессовестный! тип изводит ее и получает от этого огромное удовольствие. Она оттолкнула руку графа и вышла из кареты без его помощи. Дверь открыл сутулый дворецкий и проводил их в холл. Майлз произнес:

- Нельсон, познакомьтесь с моей женой, ее девичья фамилия леди Виктория Карлтон. Будьте любезны, проводите ее в желтую спальню.

Выражение лица Нельсона было таким же каменным, как у графа. "Кажется, я обречена жить среди статуй", - подумала Виктория.

- С удовольствием, сэр. - Дворецкий, наклонив голову, сказал: Пожалуйста, пойдемте со мной, миледи.

Не произнеся ни слова, Виктория проскользнула мимо своего ненавистного мужа.

Спальня, в которую ее привели, была прелестной. Ковер кремового цвета, на окнах - шторы из темно-желтой парчи. Покрывало, по цвету сочетавшееся со шторами, лежало на кровати. При других обстоятельствах Виктория восхитилась бы комнатой, но не сейчас.

Что сказал граф? "Нас ждет брачная ночь". Девушка затрепетала. Он ведь ничего такого не имел в виду? Нет. Конечно, нет. Наверняка граф не ждет, что она будет вести себя, как положено новобрачной. Или - Боже упаси! - делить с ним постель...

- Надеюсь, эта комната вас устраивает?

Виктория вздрогнула, быстро обернулась и увидела стоявшего в дверях мужа. Он прислонился к косяку двери. В руке у него был бокал вина. Граф выглядел свежим, красивым и элегантным, будто недавно встал.

Виктории очень хотелось крикнуть: "Комната устраивает, а вы нет!"

Она кивнула.

- Отлично. - Грейсон помолчал. - Вы не хотите пойти в гостиную и выпить вместе со мной? Виктория отказалась:

- Думаю, нет. Это была утомительная ночь!

- Утомительная ночь! Но вам удалось осуществить ваш план, не так ли? Я думал, вы захотите это отпраздновать.

- Отпраздновать? Не вижу повода для этого, - насмешливо сказала девушка.

- Оставьте, графиня. Это входило в ваш план, разве нет? Обманным путем заставить меня жениться на вас.

Виктория молчала, стараясь взять себя в руки и не наброситься с кулаками на мужа. Вдохнув побольше воздуха, она медленно произнесла:

- Все было именно так, как я сказала своему отцу, милорд. Я ни за кого не хотела выходить замуж и меньше всего за вас. В самом деле, это было единственное, чего я хотела избежать.

- И потому вы восхитительно шли напролом? Лицо Виктории пылало.

- Я признаю, что это была ошибка, милорд, за которую мы оба дорого заплатили. Я недооценивала своего отца. Но, вероятно, вы можете найти утешение в том, что имеете все шансы получить гораздо больше, чем я. Мой отец - богатый человек. Мое приданое составляет целое состояние. Могу представить, как вы будете праздновать. - Виктория опустила взгляд на бокал вина в руке графа и хмыкнула: - Вижу, вы уже празднуете.

Колкое замечание попало в цель. Граф так сильно сжал бокал, что Виктории показалось, он раздавит его.

Грейсон выпрямился.

- Кажется, сейчас самое время сказать вам, что я решил. Я предлагаю, чтобы мы жили под одной крышей столько, сколько потребуется для спокойствия вашего отца. Я не сомневаюсь, со временем вы сможете убедить его, что наш брак был ошибкой. Когда это произойдет, брак можно будет расторгнуть. И каждый из нас пойдет своей дорогой. Вы согласны?

- Вполне, - резко ответила Виктория. .- Да будет так, - сказал Грейсон. Он собирался уйти, но задержался. - Послушайте моего совета, графиня. На вашем месте я бы не стал навязываться ни одному джентльмену, а тем более целовать его, как вы поступили со мной в парке у Ремингтона. Мужчины, - у графа на губах появилось что-то вроде улыбки, - боюсь, что нельзя найти для этого вежливое выражение... Мужчины считают такую дерзость неприятной. - С этими словами он вышел.

От ярости Виктория потеряла дар речи. Она свирепо смотрела на дверь. Майлз Грейсон, граф Стоунхерст - самый гнусный и ненавистный человек на свете!

***

Это было объявлением войны.

Уязвлена ее гордость. Ей бросили вызов. Ее муж оскорбил ее.

О, она поступит, как он сказал. Они будут жить под одной крышей ради спокойствия ее отца. Но больше у них ничего общего не будет - ни общих трапез, ни общей комнаты.

Но если граф хочет заставить ее дрожать от страха, его ждет сильное разочарование.

На следующее утро девушка собрала всех слуг графа и представилась им... и затем немедленно велела подать карету. Ожидая экипаж, Виктория вертелась перед зеркалом и, завязывая тесемки капора, мурлыкала веселую песенку.

- Так охотно уходите из дома, графиня?

Виктория чуть не поперхнулась.

К счастью, она быстро пришла в себя, хотя у нее колотилось сердце и сильно кружилась голова. Граф считает ее дерзкой и наглой? Именно так она и будет себя вести. Поправив в последний раз тесемки капора, Виктория обернулась и одарила графа улыбкой, которая смягчила бы самое жестокое сердце. Но только не сердце ее мужа.

- Итак, Виктория? - Граф был одет во все черное. Она ощутила странный трепет внутри. Граф казался еще более высоким и худощавым. А лицо... Майлз Грейсон был настолько красив, что у девушки перехватило дыхание. В его взгляде промелькнуло неодобрение.

Виктория рассмеялась.

- Что я слышу?! - весело сказала она. - Неужели вы думали, что я запрусь в своей комнате и буду тихо страдать? Если это так, мне жаль вас разочаровывать.

Казалось, взгляд графа испепелит ее.

- Наоборот, Виктория, - неторопливо проговорил он. - Вы именно такая, как я и ожидал.

Не обращая больше на него внимания, Виктория вышла через парадную дверь.

Вскоре карета остановилась перед домом Софи. Когда дворецкий доложил о ее приезде, Софи отбросила вышивание и вскочила.

- Виктория! О, я очень сожалею... Я... я не знаю, как это случилось... твой отец пошел за мной и спросил, где ты. И вдруг ты оказалась там!.. Я так волновалась. Сегодня утром мама примчалась домой с новостью, что ты вышла замуж за графа Стоунхерста! Это тот, с кем ты была в саду? Это граф Стоунхерст? Я сказала маме, что она, должно быть, ошибается... Ведь она ошибается, правда?

Виктория упала в объятия Софи и разрыдалась.

Через день все только и говорили, что о женитьбе графа на леди Карлтон.

Виктория боялась, что ее станут презирать. В свете надменно смотрели на тех, кто совершал малейшую ошибку. Однако леди вздыхали от зависти; они считали брак Виктории и Майлза Грейсона необыкновенно романтичным. Что касается джентльменов, те только улыбались. Они прекрасно знали, что графу Стоунхерсту достался завидный приз - жена-красавица. И деньги.

Словом, отношение к Виктории не изменилось. Ежедневно продолжали поступать приглашения. Новоиспеченная графиня чувствовала себя незваной гостьей в доме мужа. Конечно, не из-за слуг потому что они стремились угодить ей. Нет, это было из-за Майлза. Виктория не могла забыть, что он еле терпит ее присутствие. И поэтому как можно чаще отлучалась из дома. В те редкие моменты, когда она сталкивалась со своим мужем, он был неизменно вежлив, но очень холоден.

Однажды утром Виктория сопровождала Софи к белошвейке на Бонд-стрит. Когда Софи и портниха ушли примерять платье, Виктория в дальнем углу рассматривала ленты для волос. В этот момент зазвенел дверной колокольчик. В магазин вошли две дамы. Одна была леди Кармикл, другая - леди Брентвуд.

Приветствие замерло на губах Виктории.

- Пожалуй, никогда в жизни я не встречала такого джентльмена, как лорд Стоунхерст, - говорила леди Кармикл.

Виктория внимательно слушала.

- Он такой обворожительный, - продолжала леди Кармикл, - и очень обаятельный.

- Вы правы, моя милочка, - сказала леди Брентвуд. - Мой муж хорошо знает его. Вчера вечером он сказал одному знакомому, что никого так не уважает и никем так не восхищается, как лордом Стоунхерстом. А Чарльз редко кого хвалит.

-- Что касается его женитьбы на леди Виктории Карлтон, многие мужчины предоставили бы ее самой себе, несмотря на запятнанную репутацию. Поспешность, с которой они поженились, лишь доказывает, что граф действительно благородный человек. - Она рассмеялась. - Не говоря уже о том, что он красив!

Виктория сжала губы. Красивый, да, чрезвычайно. Но обаятельный? Благородный? Они не пробовали жить с ним под одной крышей! Мало же они знают: этот мужчина - настоящий памятник. Каменный.

- Надеюсь, Виктория понимает, как ей повезло! - сказала леди Кармикл. Довольно странно, что она появляется в обществе одна, как будто и не выходила замуж! Моя Теодора всю ночь рыдала, когда узнала, что граф Стоунхерст женился.

Виктория вскинула голову. Ей очень хотелось сказать леди Кармикл: "Пусть ваша Теодора забирает своего графа!"

Но она промолчала. Дамы ушли, не заметив ее.

Но их слова не давали Виктории покоя. Неужели Майлза действительно так уважают в свете?

Виктория попыталась иначе посмотреть на своего мужа... И неохотно признала, что, насколько ей известно, он не был ни хамом, ни прохвостом. Майлз не слишком часто сидел за карточным столом. Виктория не слышала сплетен о его безрассудном и необузданном поведении. Он не пил. Если у Майлза и была любовница, то он вел себя так осторожно, что Виктория не могла ничего заподозрить. Оказалось, у ее мужа нет никаких пороков.

Вскоре Виктория начала чувствовать себя виноватой, потому что злость и недоброжелательность были не в ее характере. Почему они должны быть врагами? Однажды утром девушка решила попробовать помириться. Поддавшись внезапному порыву, она постучала в дверь комнаты Майлза. Тот откликнулся. Виктория открыла дверь.

И остановилась на пороге.

Очевидно, Майлз только что вернулся с прогулки. Его куртка валялась на кровати, смятая белая рубашка лежала рядом.

У Виктории пересохло во рту. Ее взгляд устремился на фигуру Майлза. Она никогда не видела мужчину в домашней одежде - ни отца, ни кого-нибудь еще.

Бедра Майлза казались невероятно узкими по сравнению с его плечами. Желто-коричневые бриджи облегали его ноги, четко обрисовывая каждый мускул. Но взор Виктории был прикован к тому, что находилось между этими как бы отлитыми из стали бедрами... выпуклость там намекала на мужественность. Если перестать ее обуздывать и освободить от скованности, то это в самом деле обещало бы зрелище, достойное созерцания...

Черт возьми, что с ней случилось? Ошеломленная такими дерзкими мыслями, Виктория подняла глаза и поняла, что его обнаженный торс смущает ее не меньше.

Плечи Майлза были поистине широкими. Темные волосы покрывали грудь и живот. У Виктории промелькнула мысль: "Мужская фигура может быть так красива?"

- Вам что-то нужно, Виктория?

Взгляд Майлза был холодным. Виктория старалась прийти в себя, молясь о том, чтобы он не заметил, как пристально она его рассматривала. Девушка быстро взяла себя в руки. Тем не менее она немного задыхалась, когда заговорила:

- Сегодня Ковингтоны дают бал. Я... я хотела узнать, не поедете ли вы со мной?

Ответ Майлза прозвучал весьма выразительно:

- Не принимайте меня за одного из ваших лондонских павлинов, которые с напыщенным видом ходят рядом, восхищаясь вами, графиня. Если вы хотите поехать, поезжайте. Но больше не беспокойте меня подобными глупостями.

У Виктории было такое чувство, как будто ей дали пощечину. Дурацкие, нелепые слезы обожгли глаза. И все-таки она справилась с разочарованием. Девушка вскинула голову и надменно взглянула на мужа.

- Как хотите, милорд, - и вышла из комнаты. "Как жаль, - думала Виктория, - помириться не получилось. Если он не захочет сам, здесь ничто не поможет".

В последующие дни Виктория каталась верхом в Гайд-парке, посещала дни рождения, званые обеды. Дамы продолжали сплетничать о ней. Когда Викторию спрашивали, где ее муж, она пожимала плечами и беспечно говорила:

- Надо время от времени отдыхать друг от друга. Кроме того, какой брак в наши дни можно назвать браком по любви?

Виктория никогда не чувствовала себя такой несчастной.

***

Часто рядом с Викторией бывал один мужчина, граф Антонио Дефазио из Италии. Куда бы она ни поехала, почти всегда там оказывался и он. Софи считала, что он до умопомрачения красив. Виктория . оглашалась с ней. Однако когда она смотрела в его темные, как полночь, глаза, то вспоминала другие глаза, цвета грозовых туч...

Это приводило ее в смятение и вызывало досаду.

Во всяком случае, Антонио был очень обаятельным. Он расхваливал золотистый цвет волос Виктории, ее белоснежную кожу, необыкновенный голубой цвет ее глаз. Он любил ухаживать. И, поскольку казалось, что муж Виктории не хочет иметь с ней ничего общего, эти комплименты были бальзамом для ее уязвленной гордости.

Виктория считала, что Грейсон не обращает внимания на то, как она проводит время. Но она ошибалась.

Майлз, оставаясь в тени, наблюдал за ней с растущим неудовольствием. Даже до той злополучной ночи у Ремингтонов он слышал сплетни о своей будущей жене. По его мнению, Виктория была светской дамой, которая жить не могла без поклонников. Майлз не мог не подумать о Маргарет Сазерленд, женщине, на которой он чуть не женился. Когда-то она была первой красавицей Лондона, и он пал жертвой ее красоты и обаяния. Он не будет таким глупым опять. Майлз стиснул зубы. Да, Виктория ничем не отличается от Маргарет. Она легкомысленна и тщеславна. И скорее всего эгоистична и капризна. Он никогда не покажет Хитер такой женщине.

"Ты осуждаешь без доказательств", - невольно возразил он себе.

Разве? Что еще ему нужно? Ведь они женаты почти две недели, и эта крошка не провела дома ни одного вечера!

Тем не менее граф вспомнил, как у Виктории хватило смелости сказать отцу, что она сама его поцеловала. Она пыталась его защитить. Это было благородно с ее стороны, она поступила великодушно...

Грейсон не любил Лондон. Обычно он жил в загородном имении. Маргарет нигде, кроме Лондона, не была бы счастлива. И Виктория тоже. Поэтому у них с Викторией нет будущего.

Именно эта мысль пронеслась в голове графа, когда он вошел в дом. Нельсон поспешил ему навстречу.

- Добрый вечер, милорд.

- Добрый вечер, Нельсон. - Граф отдал дворецкому перчатки и трость. АЗатем задал неизменный вопрос:

- Графиня дома? И услышал неизменный ответ:

- Нет, милорд.

- Ясно. А где она?

- Милорд, она говорила что-то о бале у лорда и леди Рейли.

В этот момент Майлз увидел на серебряном подносе визитную карточку. Он поднял ее и прочитал - "Граф Антонио Дефазио". Майлз затрясся от ярости. Он слышал, как имя графа передают из уст в уста - в сочетании с именем его жены!

- Граф был здесь?

- Сегодня днем, милорд. Они с графиней пили чай. И он сопровождал миледи на бал.

Итак, теперь эта крошка принимает своих поклонников в его доме! Стоунхерст проклинал все на свете: свою жену, ее поклонников, собственную глупость.

Вскинув голову, он сказал:

- Нельсон, прикажите подать карету.

Виктории было скучно как никогда. Играла одна и та же веселая музыка. Вокруг было море лиц. Девушка перестала их различать. А запах цветов вызывал отвращение. Если ей придется побывать еще на одном таком же ужасном вечере, она завоет.

Танцуя с Антонио, Виктория молилась о том, чтобы он отпустил ее. У нее болела голова и устали ноги. Единственное, чего Виктория сейчас хотела - это поехать домой...

Домой.

У девушки защемило сердце. Где теперь ее дом? Отец навязал ее графу, а граф охотно от нее избавился бы.

Танец закончился. Обняв Викторию за талию Антонио хотел увести ее из зала, но она осторожно высвободилась.

- О, вон там Софи! - воскликнула графиня. - Извините меня, граф, мне нужно с ней поговорить. - Виктория поспешила через весь зал к Софи.

Подойдя к подруге, она поцеловала ее в щеку.

- Ты появилась как раз вовремя, Софи. Антонио очень милый, но иногда он начинает надоедать.

- О Виктория, но он такой красивый, такой обаятельный. И он очарован тобой.

Виктория кисло улыбнулась и села в кресло.

- Конечно, на него приятно смотреть. Со стороны. Но он занят только собой, Софи. Софи мечтательно вздохнула:

- И все же я хотела бы быть на твоем месте... - Она обвела взглядом зал и неожиданно вскрикнула: - Виктория! Боже! Он... он здесь!

Юная графиня взяла бокал шампанского с подноса.

- Кто, голубушка?

- Твой муж!

Твой муж. Виктория чуть не выронила бокал.

- Дорогая, а что, если он видел, как ты танцевала с Антонио? Ты думаешь, он рассердится? Ты думаешь, он будет ревновать? Он идет сюда и... о Боже... Кажется, я передумала, я не хотела бы быть на твоем месте. Я могла бы поклясться... что он... ревнует.

Виктория взглянула туда, куда смотрела Софи. Майлз шел к ним. Но судя по выражению его лица, он вовсе не ревновал.

Стоунхерст, несомненно, был очень зол.

Глава 4

Однако когда Грейсон подошел к ним, лицо его было бесстрастным. Он поклонился.

- Виктория, я понятия не имел, что вы здесь. - Майлз обернулся к Софи. На четко очерченных губах играла умопомрачительная улыбка. - Кто ваша спутница, моя дорогая? - Виктория увидела, как в глазах Софи появилось мечтательное выражение, и чуть не застонала.

Девушка встала и дотронулась до руки подруги. От страха у нее дрожали колени. Но Виктория решила не выдавать себя. Она выдержала взгляд мужа.

- Милорд, это моя лучшая подруга, мисс Софи Мэйфилд. Софи, это мой муж Майлз Грейсон, граф Стоунхерст.

- Мисс Мэйфилд, я надеюсь, вы не возражаете: я хочу похитить свою жену. Можете себе представить, мы женаты почти две недели и еще ни разу не танцевали.

Майлз поставил бокал, который держала Виктория, схватил ее за руку и увлек в центр зала. Виктория, насупившись, смотрела на Майлза.

- "Женаты почти две недели и еще ни разу не танцевали", - повторила она. - Интересно, кто в этом виноват?

- Я вас слишком редко вижу, графиня.

- Милорд, - Виктория изобразила улыбку, - я могла бы то же самое сказать о вас.

Майлз предпочел ничего не отвечать. Девушка чувствовала на спине его руку. Он прижимал ее к себе - гораздо сильнее, чем позволяли приличия! Виктория была так близко к мужу, что у нее закружилась голова... "Нет, просто мы очень быстро кружимся", - сказала она про себя.

Именно в этот момент графиня заметила, что? они привлекают всеобщее внимание.

- За нами наблюдают, - прошептала она. -Ж Неужели мы дадим им новый повод для сплетен?

- Одним больше, одним меньше, моя дорогая, какая разница. - Голос Грейсона звучав почти сердито.

Но ни один мускул не дрогнул на его лице. "Hi как ему удается сохранять такое самообладание?" - подумала Виктория.

- Я считаю, графиня, - сказал Майлз, - что о поводах для сплетен мы можем поговорить дома. - И Стоунхерст повел жену к выходу.

Виктории вдруг расхотелось уходить. Она попыталась высвободиться.

- Но я пришла с...

Рука, обнимавшая талию Виктории, была подобна стальному обручу.

- Я знаю, кто вас сопровождал. Тем не менее вы уйдете со мной.

Кто-то похлопал Майлза по плечу.

- Извините, - произнес голос с сильным акцентом. - Но Виктория обещала следующий танец мне.

Девушка затаила дыхание. Майлз повернулся и посмотрел Дефазио в лицо, потом покачал головой и спокойно сказал:

- В таком случае боюсь, что вам не повезло, дружище. Потому что моя очаровательная жена обещала мне этот вечер, как и все остальные вечера.

Сильно покраснев и бормоча извинения, Дефазио отступил.

Виктория сжала губы. Когда они сели в карету она дала волю своему гневу:

- Я не помню, что обещала вам этот вечер, милорд. Ни этот вечер, ни все остальные.

- Позволю себе не согласиться с вами, графиня. Или вы так быстро забыли ваши брачные обеты?

Виктория замолчала. "Черт возьми этого человека, - в бешенстве подумала она. - Почему у него на все есть готовый ответ?"

Как только они оказались дома, Майлз провел ее в гостиную и закрыл двери. Не обращая внимания на Викторию, он снял пальто, размотал шейный платок и бросил их на спинку стула. Потом стал расстегивать рубашку. Виктория ничего не понимала. Не может быть, чтобы он... Да нет. Пожалуй, это нелепая мысль. Ведь Майлз не скрывал, что она не нравится ему.

Виктория села в кресло, обитое бархатом, а ее муж налил в бокалы вино. Он повернулся и посмотрел ей в лицо. У Виктории сильно билось сердце, потому что муж смотрел на нее очень странно.

В этот миг она почти могла поверить, что он ревнует... Но нет. Она ошибалась. "Статуи не умеют ревновать. Они вообще никаких чувств не испытывают". Майлз протянул жене бокал вина.

Девушка хотела отказаться, но граф резко произнес:

- Я предлагаю вам выпить этот бокал, графиня. Вам не удалось допить шампанское на балу, помните?

"Когда он говорит, начинаешь верить, что перед тобой все-таки человек, - подумала Виктория. -- Жаль, что он больше молчит. Хотя, может быть сегодня что-нибудь изменится?" ,

Майлз продолжал:

- У вас сегодня был гость, да? Виктория вздернула подбородок:

- Что я слышу, милорд? Неужели мне нельзя принимать гостей?

-- Конечно, можно. Но я бы хотел, чтобы вы мне рассказали, графиня, про сегодняшнего гостя. Кто это был?

Лгать не имело смысла - Грейсон уже знал.

- Граф Антонио Дефазио. Насколько я понимаю, вас много раз видели в обществе графа. Вам известна его репутация? Виктория слабо улыбнулась.

- Ну конечно. Антонио великолепно танцует. Он приятный и интересный собеседник. К тому же обаятельный кавалер.

- Вы знаете, что я не это имею в виду. Девушка пожала плечами.

- У мужчин бывают любовницы, а у женщин - любовники, - дерзко заявила она. - Так уж повелось.

- Может, и так, на это не для меня. - Вдруг Майлз оказался рядом с Викторией, заставил ее встать. Сильными руками он сжал ее хрупкие плечи.

- Последние несколько недель вы делали все, что вам заблагорассудится. Больше этого не будет. Я не позволю, чтобы ваше поведение позорило мое имя. Ваше имя, - подчеркнул граф.

Виктория возмутилась, но сдержала себя.

- О каком поведении вы говорите?

- То, что вы танцуете с графом Антонио Дефазио. Принимаете его в нашем доме, когда меня нет.

- В нашем доме? - насмешливо спросила она. - Это ваш дом, милорд.

- Он также и ваш, - возразил Майлз, - по крайней мере до тех пор, пока ваш отец не перестанет вмешиваться в наши дела. Виктория еле сдержалась, чтобы не закричать на мужа.

- Вы хотите еще что-то сказать, милорд?

- Да. Вы больше не будете танцевать ни с графом, ни с любым другим мужчиной.

- Ну, милорд. - Виктория усмехнулась. - Вы что, ревнуете? - Она издевалась. Но ей так хотелось услышать, что Майлз скажет: "Да, ревную". И помоги ей Господь - ей хотелось, чтобы граф обнял ее, хотелось почувствовать его страстные, обжигающие поцелуи. Забыть эти злые слова, и чтобы все остальное не имело значения.

О, все это не имеет никакого смысла! Она хочет избавиться от него, а он - от нее.

- Вы не ответили, милорд. Вы ревнуете?

- Конечно, нет. Глупо было так думать. Он оскорбляет ее.

Боже, помоги ей - он вонзил нож ей в сердце. Но она ни за что не покажет это.

- Тем не менее, - продолжал Майлз, - я говорю серьезно, Виктория. Я не позволю вам снова встречаться с Дефазио.

Виктория прищурилась.

- Вы запрещаете мне? - с милой улыбкой спросила она.

- Называйте это как хотите. Вы больше не будете видеться с ним. И больше не будете возвращаться домой на рассвете.

- На рассвете, - возмутилась девушка. - Я никогда не возвращалась на рассвете!

- И не будете.

- Вы не остановите меня!

- Думаю, что остановлю.

- Что вы сделаете? Запрете меня на ключ?

- Если это будет нужно. Вам нужна твердая рука, Виктория. Вы сумасбродная и безрассудная, и я больше этого не потерплю.

Графиня раскрыла рот от изумления.

- Вы считаете, что хорошо меня знаете? Ошибаетесь! - Она вырвалась из рук Майлза. Ее глаза сверкали. - Почему вас беспокоит, чем я занимаюсь и с кем я этим занимаюсь?

Майлз стоял перед Викторией как каменное изваяние.

- Нелепый вопрос, графиня. Я беспокоюсь, потому что вы моя жена.

- Жена, которая вам не нужна, - с горечью сказала девушка.

- Это не важно. Мы обвенчаны. И вы будете следить за своими манерами и тоном.

- Я не нуждаюсь в уроках хорошего тона, милорд. И уж конечно, не собираюсь брать их у вас!

- Я говорю серьезно, Виктория. Я не потерплю, чтобы вы ездили на балы с Дефазио! Графиня воскликнула:

- Да ваша воля, вы бы заточили меня в этом доме, чтобы я... я... заплесневела!

- Вы ошибаетесь, графиня.

Слезы жгли глаза. Виктория яростно вытерла их.

- Я уезжаю домой к папе, - объявила она. Девушка попыталась пройти мимо Майлза, но тот преградил ей дорогу. - Позвольте мне пройти!

Майлз схватил ее. От выражения его лица кровь стыла в жилах.

- Вы не уйдете, Виктория.

- Нет, уйду. Я уезжаю домой! Даже папа со мной так не обращался!

- А надо бы. Возможно, тогда мы не оказались бы в таком затруднительном положении.

Майлз не должен был так говорить. Он это понял в тот момент, когда слова сорвались у него с языка. Виктория побледнела. Какое-то мгновение у нее был такой вид, будто ее ударили. А затем она сделала то, чего граф никак от нее не ожидал. Она расплакалась.

Майлз ошеломленно смотрел на нее. Он был готов к тому, что Виктория ответит ему неистовой яростью, пренебрежением - всем чем угодно, кроме этого.

Она рыдала так, будто у нее случилось несчастье.

Майлз осторожно обнял ее, подвел к небольшой софе, усадил. Голова Виктории покоилась на плече Грейсона. Он сидел, убаюкивая ее. Граф не произносил ни слова, а только гладил ее по голове и прижимал к себе так, как если бы это была Хитер.

Вскоре его жена успокоилась.

- Ну, - ласково произнес Майлз. - Вы не хотите сказать мне, что случилось?

Странно, Виктория даже не попыталась отодвинуться.

- Это... все, - прошептала она. Он внимательно посмотрел на Викторию. Заплаканная, она была даже красивее.

- Все?

Виктория вздохнула, и ее теплое дыхание коснулось его щеки.

- Мне очень жаль, что я так рассердила папу. Я... я сожалею, что вовлекла вас в свою глупую затею. Но я это сделала, и... и теперь вы очень несчастны.

- Позволю себе не согласиться с вами, Виктория. Я считаю, что вы гораздо несчастнее меня.

Она улыбнулась. Это была жалкая улыбка, но тем не менее - улыбка.

Неожиданно девушка шумно вздохнула, высвободилась из его объятий. Виктория не могла поднять глаз.

- Просто я... я чувствую, что мне здесь не место. - По щеке покатилась слеза. Виктория прошептала: - Я... я знаю, вы меня ненавидите... Я погубила вашу жизнь.

- Немедленно прекратите. У меня нет к вам ненависти, графиня.

- Честно?

- Честно.

Майлз смотрел на Викторию. Лицо ее покраснело, глаза, все еще влажные от слез, сияли ярче, чем всегда, густые ресницы блестели. Господи, Виктория была прелестна. Однако он только что держал в объятиях отнюдь не ребенка. Майлз все еще чувствовал нежные женственные изгибы ее тела. Он внезапно понял, что ему снова хочется ее поцеловать. И даже больше.

Эти последние недели были сущим адом. От сознания, что Виктория спит под одной крышей с ним, Грейсон испытывал настоящие муки. Стоило ему войти в комнату и почувствовать запах ее духов, как он терял самообладание. Стоунхерст часами лежал без сна, изнемогая от страстного желания. Его сны были безудержно волшебными, как у юноши. Он давал волю своей фантазии.

В этих снах Майлз узнавал тело Виктории. Он чувствовал, как она оживает под его руками, губами и языком. Он дразнил ее соски, пока груди не от окликались на его ласку. Нежная ложбинка между ногами Виктории скрывала плоть, вспотевшую и влажную. И когда наконец он входил в нее, Виктория стонала. Господи, она была подобна теплому шелку вокруг его набухшего ствола.

Но Майлз представлял себе не только плотские удовольствия. Он воображал, как, обуздав страсть, он будет держать жену в своих объятиях всю ночь, пока она будет спать. Он страстно хотел проснуться рядом с ней, теплой и разрумянившейся ото сна, прижавшейся к нему.

Но он не стал бы навязываться ни одной женщине, не говоря уж о своей жене.

Поэтому Майлз скрывал свои чувства под маской холодности.

- Ни один из нас не попытался ничего изменить, - сказала графиня.

Майлз сознавал, что Виктория права. Он не был жестоким человеком, однако до сих пор вел себя отвратительно. Только сейчас Грейсон понял, что Виктория из-за него несчастна.

- Это верно, мы не очень хорошо знаем друг друга, - медленно проговорил Майлз. - Я признаю, что все эти последние недели вел себя недостойно.

- Я тоже.

- Нет. - Они посмотрели друг на друга, потому что сказали это одновременно. Стена непонимания рухнула.

- Ни я, ни вы не попытались сделать шаг навстречу, - продолжал Майлз. Но... может быть, попробовать сейчас?

"Это безумие. Это опасно. Она ничем не отличается от Маргарет", настойчиво звучало у него в голове. Они просто не подходят друг другу. И Господь знает, что не только они двое будут страдать. Ведь есть еще Хитер...

- Я хотела бы этого, милорд.

- И я тоже. Ваш календарь светских развлечений, графиня... Полагаю, он заполнен весь?

Тон Майлза был умышленно небрежный. Однако сердце его замирало.

- Он заполнен на всю следующую неделю, --ответила Виктория.

- Тогда, боюсь, ничего не получится. Я не знаю, как вас убедить освободить только один вечер - чтобы поужинать с вашим мужем. - Майлз дотронулся до руки Виктории. Она вздрогнула. Медленно, очень медленно граф сжал руку жены.

Виктория не сопротивлялась. Она посмотрела на их соединенные руки. Затем подняла голову и улыбнулась.

- Милорд, - тихо сказала она, - вы лишь должны меня пригласить.

Глава 5

Странно, что такая простая вещь, как ужин с мужем, могла вызвать волнение.

Уже много дней Виктория не чувствовала себя счастливой. Даже для своего первого бала она так тщательно не подбирала туалет, как для этого вечера. Девушка с трудом заставляла себя спокойно сидеть, пока горничная причесывала ее, укладывала волосы золотистым венцом на макушке. Платье Виктории было из бледно-голубого шелка с высоким лифом и глубоким декольте.

Наконец Виктория была готова. Когда она спускалась по лестнице, Майлз выходил из библиотеки. Увидев жену, он остановился. Виктория затаила дыхание, потому что его взгляд был устремлен вверх. Она боялась взглянуть на Майлза. И не могла удержаться. Виктория чуть не подпрыгнула от радости. Хотя муж не проронил ни слова, казалось, он восхищен ею.

Когда Виктория спустилась, Грейсон предложил ей руку. Девушка слегка коснулась пальцами его рукава.

В столовой Нельсон расставлял стулья. Граф что-то сказал лакею. Тот поспешно взял тарелку, серебряные приборы и бокал и поставил их слева от Майлза.

Виктория не смогла бы точно вспомнить, что она ела в тот вечер. Перед ней ставили блюда, потом их убирали.

За десертом юная графиня склонила голову набок и внимательно посмотрела на Майлза.

- Почему вы не были женаты?

- Моя дорогая, поправьте меня, если я ошибаюсь. Я женат.

Виктория сморщила нос.

- Вы знаете, что я имею в виду. Почему вы не женились раньше?

Темная бровь поползла вверх.

- Почему вы спрашиваете?

- Ну, - голос Виктории звучал серьезно, - потешу что для первого брака вы немного староваты. "Боже, что я болтаю!" - спохватилась она.

- Простите, я сама не знаю, что говорю. Я... я не хотела оскорбить вас, поверьте.

Майлз покачал головой.

- Все хорошо. - Он помолчал. - Это было несколько лет назад. Я был помолвлен и собирался жениться.

- Почему же не женились? - Это тоже вырвалось у Виктории само собой.

- Потому что так было нужно. - Хотя голос Майлза звучал беззаботно, лицо его опять словно окаменело. - После этого я ни разу не встретил женщину, на которой хотел бы жениться.

"И до сих пор не встретил", - с болью подумала Виктория. Он бы никогда на ней не женился, если бы его не принудили к этому. Викторию словно ножом по сердцу резанули. Почему ей так больно? Девушка не знала.

Ужин закончился, они поднялись из-за стола.

Виктория удивилась, но ей было приятно, когда Майлз пригласил ее сыграть в шахматы. И тогда все было забыто. Виктория всегда гордилась своим умением играть в шахматы. Отец научил ее этой игре. Но, как и ее отец, Майлз был сильным противником. И девушке пришлось постараться.

Майлз победил, но Викторию это не волновало. Впервые за много недель она провела такой;а приятный вечер.

Ближе к ночи Майлз проводил жену в ее комнату. У двери он остановился. Он стоял близко, так близко, что, если бы Виктория глубоко вздохнула, ее грудь коснулась бы его фрака. Она почувствовала странное стеснение в груди. Вечер прошел так хорошо, Виктории было безумно интересно, не последует ли за этим ночь, когда Майлз действительно сделает ее своей женой. И если это произойдет, как она будет себя чувствовать?.. Она боялась - о, не его, а того, что он сделает. И тем не менее девушка хотела этого.

- Виктория.

Она вздрогнула. Серые глаза смотрела на нее.

- Да? - выдохнула она. Казалось, в этот момент рушится весь мир.

Едва заметная улыбка появилась на губах Майлза.

- Я лишь хотел пожелать вам спокойной ночи, графиня. И - приятного сна.

С этими словами он ушел. Надежды Виктории рухнули. Чувствуя себя несчастной, девушка смотрела в темноту.

Теперь она получила ответ на мучивший ее вопрос..!

Неделя прошла тихо и спокойно. Ужин, затем шахматы. Иногда бокал вина в гостиной. Виктория отложила все приглашения, чтобы ужинать со своим мужем.

От одного его присутствия у нее все внутри переворачивалось. Майлз был так красив! Сильная шея, решительный подбородок, высокий лоб, чувственные губы. Его рот больше не был так сурово сжат, как в первые дни. Майлз улыбался нечасто, зато когда он улыбался...

Однако Виктории было недостаточно только находиться рядом с ним. Ей хотелось, чтобы он касался ее. Ей до боли хотелось, чтобы он так же крепко прижимал ее к себе, как в тот вечер, когда она плакала, ей хотелось еще раз почувствовать нежность и силу его объятий.

Что-то происходит. Что-то странное. Что-то чудесное. Что-то... невероятное.

Граф стал более дружелюбным. Он был вежлив, иногда поддразнивал Викторию. Но он больше не был холодным. С каждым днем Майлз относился к жене все нежнее. Виктория же хотела большего. Она страстно желала, чтобы Майлз обращался с ней как с женой... своей женой.

Но муж не стремился сблизиться с ней. Ее чары на него не действовали. И Виктория не знала, что делать. Она не могла забыть, что сказал Грейсон в ту ночь, когда они обвенчались: "Послушайте моего совета, графиня. На вашем месте я бы не стал навязываться ни одному джентльмену, а тем более целовать его... Мужчины считают такую дерзость неприятной".

Возможно, пора было сделать то, о чем она никогда и не думала. Соблазнить своего мужа.

Виктория любила кокетничать, но она представить себе не могла, что можно соблазнять мужчин. Обычно было наоборот.

Итак, каким образом женщина может соблазнить своего мужа?

Майлз отличается от тех мужчин, которых она знает. Он не проводит вечера в мужских клубах, не напивается, не играет в карты. Нет, он не самодовольный лондонский павлин.

Виктория должна сделать так, чтобы Стоунхерст не заметил, что его соблазняют. Она должна быть настойчивой, но не кидаться к его ногам. Утонченной светской дамой. Возможно, именно такая женщина нужна Майлзу.

Итак, однажды в полдень Виктория постучала В дверь его кабинета. Не дожидаясь, когда муж пригласит ее войти, девушка впорхнула в кабинет, как будто делала это сотни раз.

Граф сидел за огромным письменным столом из красного дерева. Он выписывал счета. Когда вошла Виктория, он поднял голову.

Было ясно, что Майлз удивлен ее приходом.

- Виктория, что вы здесь делаете?

Она подошла к нему.

- Я здесь для того, чтобы увести вас от нудной работы. - Виктория кивнула на бумаги. Ее голос звучал весело, по крайней мере она надеялась на это.

Грейсон откинулся в кресле.

- Интересно.

- Я подумала, что мы с вами можем взять экипаж. Я знаю восхитительное место за городом. Мы можем там позавтракать.

- Сегодня?

- Да.

- Почему? - В его голосе не было насмешки, только любопытство.

- Потому что сегодня чудесный день. Судя по выражению лица Майлза, девушка едва ли его убедила.

- И потому что я... я хотела бы провести его с вами. - И это она называет утонченностью! Виктория злилась на себя. Но отступать было некуда.

Майлз смотрел на Викторию. Никогда раньше она не замечала, чтобы он так на нее смотрел. В его глазах что-то вспыхнуло. Граф отложил в сторону перо, поднялся и подошел к жене. Сердце готово было выскочить у нее из груди.

Время для Виктории остановилось, ей показалось, что это мгновение длится бесконечно. Майлз открыл рот, собираясь что-то сказать.

Но в этот момент вошел Нельсон.

- Ваша светлость, приезжали от портного. Он спрашивает, можно ли ему заехать сегодня днем.

- Лучше завтра. - Сердце Виктории замерло в груди, потому что Майлз пристально смотрел ей в глаза. - Сегодня я занят.

***

Несколько часов спустя они отдыхали в тени раскидистого дуба после обильной еды, которую упаковала для них кухарка. Виктория сидела на мягком, расстеленном на траве одеяле.

Далеко впереди были видны маленькие домики. А за ними - лес. Виктория вспомнила: когда мама была жива, они часто приезжали сюда. Девочка сразу бежала в поле, рвала цветы и приносила букет маме.

Майлз лежал рядом с женой, приподнявшись на локте. Он снял шейный платок и сбросил куртку. В сапогах, плотно облегавших бриджах и белоснежной рубашке граф выглядел очень элегантно. Беседа, подобно протекавшему поблизости ручейку, была неспешной.

- Около Линдермер-Парка есть место, очень похожее на это, - тихо проговорил Майлз.

- Линдермер-Парк?

- Это мое поместье в Ланкашире.

- Ланкашир! Как это далеко от Лондона! Я не знала, что у вас там поместье.

- Я провожу там большую часть года. Обычно я приезжаю в Лондон примерно на месяц, по делам.

- Ну, я, конечно, понимаю почему. Временами Лондон становится очень утомительным. - Виктория поморщилась. - Летом здесь жарко. А зимой так тоскливо и холодно.

Майлз ничего не сказал.

- Итак, - беспечно продолжала она, - если бы вы сейчас находились в Линдермер-Парке, чем бы вы занимались?

Улыбка тронула губы Майлза.

- Вполне возможно, я бы скакал по полю в поисках пропавшей овцы. Виктория рассмеялась;

- Вы? Я не могу представить, как вы гоняетесь за овцой.

- А я представляю, как вы в шелках и лентах блистаете в свете и в вашу честь поднимают бокалы.

Голос Майлза был тихим и безрадостным, Виктория внимательно посмотрела на него.

- Майлз? Что случилось?

На его губах играла едва заметная улыбка.

- Ничего, Виктория. Не нужно беспокоиться. Виктория решила, что здесь что-то не так. По лицу Майлза нельзя было понять, в чем. дело. Но девушка чувствовала, что настроение мужа изменилось. Осторожно она дотронулась до рукава Майлза.

- Майлз, - тихо попросила она, -- если вас что-то беспокоит, я хочу, чтобы вы мне рассказали. Он взглянул на руку Виктории, затем ей в лицо.

- Вы действительно этого хотите, графиня? .- Майлз медленно приподнялся. - Что бы вы сказали, узнав, что я испытываю вожделение к своей жене сейчас? В этот самый момент.

На губах Виктории заиграла улыбка.

- Я бы сказала... вам больше не нужно испытывать вожделение.

Тут же Майлз заключил ее в объятия и крепко прижал к себе. Глядя на Викторию сверкающими глазами, граф спросил:

- Вы представляете, о чем выговорите? Вы представляете? Виктория провела рукой по его груди.

- Да, - прошептала она. - Да. Казалось, что прогремел гром. Майлз дотронулся губами до рта Виктории. И это было именно так, как она себе представляла. Его поцелуй был неистовым. Однако девушка испытала дивное ощущение. Она чувствовала его необузданную страсть, желание обладать ею. И она хотела этого. Сердце ее ликовало.

Она прильнула к мужу. Девушку охватила странная дрожь. У нее заболели груди. Тонкие мужские пальцы проникли за декольте. У нее чуть не остановилось сердце. Но Виктория не отстранилась.

Подушечкой большого пальца Майлз лишь слегка дотронулся до ее груди.

Виктории показалось, что в том месте, которого он коснулся, вспыхнуло пламя. Но теперь она знала, чего так страстно жаждет. Время остановилось, пока эти дьявольские пальцы дотрагивались и дразнили то один сосок, то другой.

"Майлз, - думала юная графиня. - О Майлз..."

Граф развязал тесемки лифа, и он упал с плеч, открывая округлую нежность ее груди. Грейсон в изумлении смотрел на Викторию, на розовую набухающую плоть, которую никогда не видел ни один мужчина.

Глаза Виктории были устремлены на мужа. Внезапно выражение его лица изменилось. Казалось, оно опять стало каменным.

- Нет, - тихо проговорил Стоунхерст. - Так не годится. Черт возьми, так нельзя! - И оттолкнул жену.

Виктория чувствовала себя так, будто ее ударили. Ошеломленная и смущенная, она медленно поднялась.

- Конечно, можно, - едва слышно сказала графиня. - Ведь мы женаты!

Грейсон стиснул зубы, опустив голову.

- Нам пора ехать, - произнес он. У Виктории дрожали руки, когда она пыталась завязать тесемки лифа. Он не хочет ее. Она поставила себя в глупое положение. Она бросилась в его объятия.

Наконец девушка была готова. Сухими глазами, в которых затаилась боль от невыплаканных слез, она посмотрела на мужа.

- Майлз, - очень тихо проговорила она; - .Майлз, пожалуйста, скажите мне...

- Мы уезжаем, Виктория. Мы уезжаем. Отчаяние охватило ее. Виктория бросилась к экипажу. Сердце ее разрывалось на части.

Пока ехали обратно, они ни слова не сказали друг другу, а когда вернулись домой, Виктория убежала в свою комнату. И там расплакалась.

Глава 6

Наконец Виктория обессилела от слез. Следующие несколько дней она избегала графа, - а может быть, он ее избегал? Только позже девушка поняла...

Майлз, конечно, хотел ее. Она даже не представляла, что его поцелуй может быть таким пламенным, а объятия - такими страстными.

Что-то его сдерживало. Но что это могло быть? Что? Другая женщина? Виктория не верила. Она не могла поверить.

Ее муж - спокойный, домашний человек. Заводить любовницу не в его характере. Может быть, он что-то скрывает? Какую-нибудь тайну? Нет, глупости. В таком случае почему только сейчас о"У, заговорил о своем доме в Ланкашире?

Это странно... а может, нет? Возможно, это только потому, что лишь совсем недавно исчезла стена непонимания между ними?

Однако стена опять возникла, такая же глухая, как и раньше.

Тем не менее Виктория решила, что она не будет сидеть дома и предаваться отчаянию. Однажды утром, когда принесли приглашение на бал, который устраивали лорд и леди Девон, графиня решила, что поедет.

В тот вечер ужин прошел в гнетущей обстановке. Однако юная леди заметила, что муж тайком бросает на нее взгляды. Но как только Виктория поднимала голову, он тут же отводил глаза. Один раз ей удалось застать его врасплох. И взгляд Майлза обжег ей душу.

У Виктории появилась надежда. Когда лакей убрал тушеного зайца, до которого она едва дотронулась, девушка постаралась изобразить на лице улыбку.

- Мы получили сегодня приглашение от лорда и леди Девон. Они устраивают бал в следующий четверг. Мне бы очень хотелось поехать.

Ответ Стоунхерста был коротким:

- Поезжайте!

Острая боль пронзила Викторию. Она больше не видела перед собой человека, который сжимал ее в объятиях, чьи губы покрывали ее рот страстными, необузданными, неистовыми поцелуями. "Опять статуя. Его что, заколдовали? Но я-то не волшебница. Я не смогу его расколдовать!" - в отчаянии думала Виктория.

Ее улыбка погасла. Она сцепила пальцы.

- Майлз, - тихо сказала она, - вы поедете со мной?

- Думаю, нет, Виктория. Вы любите балы, а я нет.

До конца ужина они молчали. Виктория, сославшись на головную боль, извинилась и, стараясь сдержать слезы, убежала в спальню. Она не могла уснуть, ходила взад и вперед по комнате. Одно было ясно... Так не может продолжаться. Они не могут вечно так себя вести.

Виктория подумала, что есть только один выход.

Молодая графиня слышала, как ее муж поднялся в свою комнату. Быстро, пока не струсила, Виктория постучала в его дверь.

Майлз открыл. Его брови поползли вверх от удивления.

- Что случилось, Виктория? - спросил он хриплым голосом.

Девушка впилась взглядом в графа.

- Можно войти?

Майлз хотел отказать. Она поняла это по тому, как вспыхнули его глаза. Все же он открыл дверь и пропустил жену в комнату. Она сделала несколько шагов, затем обернулась и посмотрела на мужа.

- Я не хочу быть назойливой, - быстро сказала она, - но я подумала, что мы можем... поговорить.

- Вас что-то тревожит, Виктория? Она нервничала. Майлз уже переоделся. На нем был халат темно-бордового цвета. Взору девушки предстала его обнаженная грудь. Ее охватила дрожь. Она поняла, что под халатом на нем ничего нет. И тут же промелькнула мысль: "Неужели Майлз спит обнаженным? Интересно, какой он? Волосатая грудь - это видно. А руки и ноги? И все-таки, наверное, без одежды Майлз такой же красивый, как и в своем самом элегантном костюме..." Виктория неуверенно заговорила:

- Я знаю, что наш брак начался неудачно. Но с некоторых пор - не так давно - мне стало казаться, что это не такая уж большая ошибка. - Виктория сделала паузу, но Майлз молчал. "Статуя, как же тебя оживить?" Виктория перевела дыхание и заставила себя продолжить: - В самом деле, Майлз, мне... мне казалось, что мы понимаем друг друга. Я... я думала, мы по-другому стали относиться друг к другу. Тот день... за городом, когда вы... вы меня поцеловали. Или, - голос Виктории звучал еле слышно, - вы забыли?

- Я стараюсь забыть, - резко ответил Майлз.

Все надежды Виктории рухнули. Она с трудом удержалась, чтобы с плачем не броситься вон из комнаты.

- Почему? Вы... вы так себя ведете, как будто стыдитесь того, что произошло.

- Этого не должно было произойти, Виктория. Неужели вы не понимаете?

- Нет, - сказала она с вызовом. - Нет! Почему вам нельзя желать меня? Целовать меня? Обнимать? Майлз, я... я не понимаю. - Голос Виктории прерывался. - Мне... мне хотелось, чтобы вы меня целовали, Майлз. Мне хотелось без конца ощущать ваши прикосновения. Я хотела... по-настоящему быть вашей женой. О Майлз, я... я думала, что вы тоже хотите быть моим мужем!

"Нет, это каменное изваяние ничем не разжалобить!"

- Вы забыли, Виктория. Если бы я не остановился, тогда нельзя было бы расторгнуть наш брак. Вы этого не понимаете?

Девушка смотрела на графа. У нее так дрожали губы, что она едва могла говорить.

- Так вот в чем дело! Вы все еще хотите расторгнуть наш брак?

Майлз ничего не сказал. Виктория упорствовала.

- Вы хотите расторгнуть наш брак, Майлз? Да?

В напряженной тишине она слышала, как бьется ее сердце. А Стоунхерст молчал.

- Да, вы хотите расторжения брака. Вы это хотите, но у вас не хватает мужества сказать мне. Посмотрите на меня, черт вас побери. - В ее глазах заблестели слезы. - Посмотрите на меня скажите мне!

Майлз взглянул на Викторию. Их взгляды встретились. У девушки замерло сердце... То, что она увидела в его взгляде, а вернее, то, чего она не увидела там, лишило ее самообладания.

Ему нет необходимости ей говорить. Все кончено, в отчаянии думала Виктория. Она ничего для него не значит. И никогда не значила...

Никогда не будет ничего для него значить!

Виктория бросилась прочь. Ее единственной мыслью было: "Бежать!" Ей никак не удавалось открыть ерь. Она дергала ручку, дверь не открывалась...

Он внезапно оказался рядом и дотронулся до ее руки.

- Виктория...

- Не прикасайтесь ко мне! - завизжала она, развернулась и накинулась на графа с кулаками. Неожиданно ее пыл иссяк. Виктория опустила руки. Оставьте меня в покое, - прошептала она. - Вы слышите, Майлз Грейсон? Оставьте меня в покое!

Дверь открылась. Девушка устремилась через холл в свою спальню. Она бросилась на кровать, сердце ее обливалось кровью.

Утром подушка Виктории была мокрой от слез.

Но больше она не плакала. Виктория думала: теперь она отвергнутая женщина, женщина, которая не будет снова себя предлагать. Нет, она не будет просить или умолять... У нее тоже есть гордость. И она не будет страдать.

Наступил четверг. Девоны давали бал. Пытаясь поднять свое настроение, Виктория сшила новое платье. И с большим удовольствием сообщила портнихе, что счет следует отправить ее мужу.

Виктория ожидала в вестибюле, когда подадут карету. В этот момент появился Майлз. Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на жену. Только несколько минут назад ее горничная сказала, что никогда не видела свою хозяйку такой обворожительной. Платье из белого атласа было прострочено серебряными нитями. Открытые плечи, очень смелое декольте.

Сердце Виктории учащенно забилось. Как ни было сильно ее отчаяние, она надеялась. И молилась. Каждую ночь молилась, чтобы Майлз разрушил стену между ними.

Но Грейсон лишь сказал:

- Уезжаете на бал, графиня?

Виктория сжала кулаки.

- Да. Если вы помните, нас пригласили к лорду и леди Девон. Вы сказали, что не поедете.

Майлз не ответил, но Виктории показалось, что он недоволен.

Она вздохнула.

- Вам не нравится, что я еду одна, Майлз?

- Вы не в первый раз едете. Почему же мне ;;должно не нравиться?

Но по выражению его лица было видно, что он думает иначе.

Какой-то бес вселился в Викторию. -Между прочим, - она мило улыбнулась, - пожалуйста, скажите слугам, что не нужно меня ждать. Вероятно, я вернусь очень поздно. Виктория ощутила какое-то мстительное удовольствие, увидев, как моментально изменилось выражение лица графа. Она заставит его снять маску равнодушия. Если не так, то иначе. И там будет видно, чья возьмет.

***

- Черт побери! - воскликнул Майлз и ото- шел от письменного стола. Последние несколько часов он просматривал счета. По крайней мере пытался это делать.

Майлз налил себе бокал портвейна. Несомненно, Виктория веселится как никогда. Майлзу не составило труда представить сцену, которая наверняка сейчас происходит на балу у лорда и леди Девон. Безусловно, его жена сидит в окружении полудюжины молокососов, которые жаждут ей услужить. А может быть, она с этим хамом, графом Дефазио!

Мысль о том, что Дефазио сейчас развлекается с Викторией, заставила Майлза стиснуть зубы. Он не мог обвинять этого льстивого итальянского распутника. Когда сегодня вечером графиня спускалась по лестнице, у Майлза было такое чувство, будто ему нанесли удар ниже пояса. Она выглядела восхитительно, и Майлзу захотелось попросить ее остаться. Но он заставил себя промолчать.

"Верно, ты глупый осел, - насмешливо сказал внутренний голос. - Она твоя. Так почему ты не с ней?"

Губы Майлза искривились. - Действительно, почему? - сказал он вслух. Ему некого винить, кроме себя. Он мог бы быть с ней сейчас, в этот самый момент. Он должен быть с ней. Более того, он хочет быть с ней.

Но это не так легко. Майлз не знал, как поступить. "Вы хотите расторжения брака, Майлз? Да?"

Боже правый, он не может сказать "да". Он не может сказать этого. Но как он скажет ей "нет"?

"Мне... мне хотелось, чтобы вы меня целовали Майлз. Мне хотелось без конца ощущать ваши прикосновения, я хотела... по-настоящему быть вашей женой. О Майлз, я... я думала, что вы тоже хотите быть моим мужем!"

Воспоминания о той ночи все еще преследовали Грейсона. Он все еще слышал ее голос, в котором звучали боль и страдание. И он не мог забыть, как Виктория пытается сдержать слезы.

У Майлза сжалось сердце. Он не хотел ее обидеть. Господи, если бы он только мог помириться с ней...

"Ты был уверен, что она легкомысленна и тщеславна, - напомнил он себе. - Но ты был не прав. - И ты это знаешь!"

Стоунхерст сжал бокал. Он был глупцом. Виктория - решительная, энергичная, даже немного своевольная, но не сумасбродная. И она очень наивная. И еще у нее такой же вспыльчивый характер, как у него.

Она не похожа на Маргарет. Нет, не похожа! t После случая с Маргарет Майлз настороженно относился к женщинам. И именно это сдерживало его. На карту было поставлено так много - слишком много, чтобы допустить еще одну ошибку.

Майлза охватило чувство вины, когда он поду- мал о Хитер. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как он уехал из Линдермер-Парка. Пора возвращаться домой, в Ланкашир. К Хитер. Конечно, он посылал письма и подарки. Но он знал, как сильно Хитер по нему скучает.

Майлз попал в замкнутый круг. Что ему делать с Викторией? Взять ее с собой в Линдермер? Или оставить здесь, в Лондоне? Все в Майлзе восставало против того, чтобы оставить Викторию в Лондоне. Но его жена не привыкла жить в глуши. И как же Хитер? Что Виктория подумает о ней? Это больше всего его беспокоило - он не мог допустить, чтобы Хитер снова обидели. Как это сделала Маргарет.

Ему нужно было рассказать Виктории.

Майлз взглянул на часы. Был двенадцатый час ночи. Бал сейчас в полном разгаре. Виктория еще очень не скоро вернется домой... Что это она сказала?

"Пожалуйста, скажите слугам, что не нужно меня ждать. Вероятно, я вернусь очень поздно".

Господи, она была так холодна... но не более холодна, чем он.

Вдруг Майлз испугался.

Неужели он ее потерял? "Ты глупец. Ты сам толкнул ее к этому негодяю Дефазио. И тебе некого винить, кроме себя".

Нет. Нет. Он не может ее потерять. И он не потеряет.

Майлз поставил бокал на стол, вышел в коридор.

- Нельсон!

Появился дворецкий.

- Да, милорд?

- Пожалуйста, распорядитесь, чтобы достали мой вечерний костюм. Я поеду на бал к лорду и леди Девон.

- Слушаюсь, милорд. - Нельсон исчез.

В помещении для прислуги заключали многочисленные пари.

Нельсон догадывался, что скоро выиграет довольно кругленькую сумму...

***

Викторию не волновало, рассердила она Майлза или нет. Однако спустя несколько часов на смену напускному безразличию пришло совершенно иное чувство. О, Виктория танцевала и смеялась, непринужденно беседовала и улыбалась. Но это был еще один скучный вечер. Молодая графиня сказала по секрету Софи, что осталась на балу только из-за нее.

Кто-то дотронулся до ее плеча. Это был граф Антонио Дефазио.

- Потанцуйте со мной. --Он подхватил Викторию и увлек ее В центр зал

- Я скучал по вас, дорогая.

- Да? -- "Кажется, я учусь превращаться в статую", - подумала Виктория. Она даже не улыбнулась своему кавалеру.

- Да, дорогая. Я никогда не чувствовал себя таким одиноким! Неужели вы не слышали, как мое сердце взывает к вам?

Одиноким? Какую чушь он несет! Должно быть, он думает, что она попадется на эту удочку!

- Ну, хватит обо мне. Где вы были все это время?

- Представьте себе, - Виктория говорила очень сдержанно, - я провела много восхитительных вечеров дома с мужем.

Граф засмеялся.

- Я могу сделать вас гораздо счастливее, чем он. - Дефазио крепче прижал ее к себе. - Я могу заставить вас забыть любого мужчину, Хотите, дорогая?

Виктория онемела. Как она могла считать этого человека обаятельным? Очевидно, этот хам убежден, что она лжет! Его надо проучить.

- Вздор, - убежденно сказала она. Граф заморгал:

- Извините?

- Вздор, - повторила Виктория. - Видите ли, граф, только один человек может сделать меня счастливой. И, конечно же, этот человек - не вы.

Виктория оставила своего партнера посреди бального зала. Ошеломленный, Дефазио смотрел ей вслед.

Девушка хорошо понимала, что ее поведение не заслуживает одобрения. Несомненно, ее имя будет у всех на устах до конца бала и весь следующий день. И все же это стоило сделать. Пусть Антонио научится разговаривать с дамами. Это не уличные девки. И Виктория улыбнулась сама себе.

Кто-то снова коснулся ее плеча. Думая, что это Антонио, графиня резко повернулась.

- Разве я не ясно сказа... - Слова застряли у нее в горле. Это был совсем не Антонио... Майлз?! В то же мгновение он закружил ее в танце.

- Вы не должны выглядеть такой потрясенной, графиня. - Взгляд Грейсона был хмурым, но в его голосе звучала радость. - Одному Богу известно, какую пищу для пересудов вы только что дали сплетникам. Мне бы не хотелось, чтобы у них был еще один повод посудачить.

- Вы как раз высказали мою мысль, милорд, - еле слышно отозвалась Виктория.

Она сгорала от любопытства - что же Майлз здесь делает?

Дефазио, набычившись, смотрел на них, потом повернулся к ним спиной.

- Надо полагать, у вас сегодня язычок острый, как бритва. Умоляю, не направляйте его против меня сегодня ночью.

Майлз склонил голову и поцеловал Викторию в шею.

- Сегодня ночью? - спросила она, слегка заикаясь.

- Да, любимая, - нежно сказал Майлз. - Сегодня ночью. - А затем он произнес слова, которые она никогда не надеялась услышать: - Вы были правы, графиня, я действительно ревновал, ревновал к Дефазио. Но недавно вы сделали один совершенно неправильный вывод. - Майлз посмотрел в глаза жене. - Я не хочу расторгать наш брак, Виктория. Ни теперь. Ни когда-либо в будущем.

Виктория будто приросла к месту. Неужели она грезит? Такого просто не может быть!

Граф поцеловал жену в щеку.

- Вы меня слышали, любимая?

Виктория смотрела на мужа. Его взгляд был таким любящим, его слова такими нежными. Девушка кивнула.

- Прекрасно, - тихо сказал Стоунхерст. А теперь давайте танцевать, голубушка.

Душа Виктории пела. И все же она не могла поверить.

- Вы... уверены? - спросила она.

- Конечно. - Майлз говорил серьезно. Но с Викторией творилось что-то невообразимое. Панический страх охватил ее. Ей стало трудно дышать.

- Почему, - еле слышно проговорила она,- Почему?

- Все очень просто, Виктория. Я ваш муж.

- Муж по принуждению, - неуверенно сказала она. - Вы сами мне это объяснили. Совсем недавно. Я... я противна вам.

Майлз крепче прижал жену к себе.

- Нет, графиня. Я никогда не считал вас противной. Никогда.

Но девушка не могла забыть обиду. У нее сердце разрывалось от боли.

- Какой тогда, если не противной? Вы не хотели иметь со мной ничего общего. Вы сказали;

"Так... так не годится".

- А что, если я был не прав? Что, если я был глупцом? Что, если я скажу, что хотел вас тогда? Что хочу вас сейчас? Что вы нужны мне?

Мир перестал существовать для Виктории. Она видела только Майлза. Его взгляд пылал. Его ноздри раздувались. Его губы шептали что-то. Только, Виктория не слышала слов. I

- Вы должны это доказать, -- прошептала она И Майлз доказал.

Они остановились. Майлз склонился к Виктории.

Граф целовал свою жену на виду у всех. Время для них остановилось. Виктория не в силах была пошевелиться. Майлз обладал необъяснимой властью над ней. Прикосновение губ этого мужчины казалось ей волшебным.

Когда Грейсон отстранился от жены, у нее кружилась голова.

В зале стало тихо. Музыканты перестали играть, а все взгляды были обращены на них.

Виктория не знала, смеяться ей или плакать.

- О Боже, - прошептала она и закусила губу. - Будет еще один скандал. Ее мужа это позабавило.

- К черту скандал. Мне бы очень хотелось убежать от этой толпы и увезти жену домой - если, конечно, она согласна.

Виктория подняла сияющий взгляд на графа.

- Я согласна, милорд. Я согласна.

Майлз прижал руку Виктории к своей груди.

- Тогда пойдемте, графиня, - произнес он. Они вместе подошли к дверям. Майлз вдруг остановился, взял два бокала шампанского у проходившего лакея.

Не обращая внимания на устремленные на них взгляды, он поднял бокал.

- За мою прекрасную жену, - во всеуслышание заявил Грейсон, - и за наш долгий и счастливый брак.

Майлз улыбнулся Виктории. Их захлестнула горячая, обжигающая волна. Но теперь слова Май прозвучали только для Виктории:

- И за ночь впереди...

Глава 7

Дверь спальни Грейсона тихо закрылась. Виктория остановилась посреди комнаты. Она одарила мужа улыбкой, но Стоунхерст знал, что она волнуется. От него не укрылось и то, что Виктория поглядывает на кровать. Майлз посмотрел туда, где над кружевами лифа Виктории видна была бархатистая кожа ее грудей. В нем забушевала кровь, воспламеняя его, возбуждая мучительное желание.

Но Майлз постарался сдержать себя. Он может подождать. Он должен подождать, потому что очень хорошо знает, что Виктория девственница. Он не хотел ее пугать.

Граф поднял руку.

- Подойдите сюда, - тихо сказал он.

Виктория подошла, протянула ему свою руку;

Она была холодна как лед.

Майлз провел пальцами под подбородком Виктории. Очень спокойно он сказал:

- Вы ведь знаете, чем это кончится, да? После этой ночи мы не сможем расторгнуть брак. Виктория не отрываясь смотрела на мужа.

- Я... я знаю, - прошептала она.

- И вы этого хотите? - Он внимательно всматривался в ее лицо.

Девушка дрожала, но взгляда не отвела.

- Да, - сказала она, задыхаясь. - Однако я все же хочу знать, милорд, уверены ли вы в том, что вы этого хотите.

Приведя Викторию сюда, Майлз понял, что он принял не одно, а два решения. Во-первых, он хотел по-настоящему сделать ее своей женой. Он так этого жаждал, что мог даже мысленно представить себе их близость. Что касается другого...

Майлз больше не мог скрывать правду от Виктории. Но он расскажет ей о Хитер потом, чуть позже. Потому что сейчас он хотел, чтобы эта ночь принадлежала только им двоим. И не желал больше ни о ком думать.

- Не сомневайтесь во мне, Виктория. Я сделал выбор, поэтому и приехал за вами. Я ни о чем не жалею и надеюсь, что вы тоже не будете раскаиваться.

Слабая улыбка тронула губы графини.

- Я уже давно знаю, чего я хочу, милорд. Я здесь... и я ваша.

Майлзу не нужно было больше слов. Он подхватил Викторию и понес к кровати. Положив жену на постель, Майлз прижал ее к себе, затем приблизил ее губы к своим. Как изголодавшийся на пиршестве, он упивался ее поцелуями. Пальцы его нежно перебирали волосы Виктории. Густые, Тяжелые и шелковистые, они ласкали его руки.

Майлз наконец оторвался от губ Виктории. Он стянул с себя смокинг, жилет и рубашку.

Грейсон заметил, как у Виктории широко открылись глаза. На ее щеках расцвел яркий румянец. Граф чувствовал нерешительность своей жены, но она уже начала расстегивать платье.

Стоунхерст задержал ее руку, покачал головой.

- Нет, - сказал он. - Позвольте мне.

Он снял с Виктории все, кроме сорочки, такой прозрачной, что под ней ясно были видны очертания ее тела. Майлз крепко прижал жену к себе, давая ей возможность привыкнуть к его телу, затем снова начал целовать ее.

Внезапно Виктория отпрянула и уткнулась лицом в плечо мужа.

Он погладил ее по голове.

- Что, Виктория? Что случилось? Она прерывисто дышала.

- О, я понимаю, это глупо, но... я... я же ничего не знаю. Я боюсь сделать какую-нибудь глупость. Вдруг я сделаю что-то неправильно?

Майлз поднес к губам руку Виктории.

- Не нужно беспокоиться, дорогая. Вы безупречны. Во всех отношениях. А сейчас, любимая, - Майлз положил себе на плечи руки Виктории, - мне бы очень хотелось, чтобы вы меня поцеловали.

Виктория подняла голову. Теперь в ее прекрасных голубых глазах светилось лукавство.

- Что такое, милорд? Вы сами сказали мне, что я не должна навязывать свое внимание джентльмену, не говоря о том, чтобы целовать его! Потому что мужчина находит такую дерзость неприятной. Или я что-то путаю?

Граф, нежно глядя на жену, улыбнулся.

- Мне кажется, я сойду с ума, если вы меня не поцелуете. Кроме того, я не просто джентльмен, я ваш муж. - Его улыбка погасла. - И ваш муж очень хотел бы заняться любовью со своей женой.

Глаза Виктории наполнились слезами, но она улыбалась. Майлз навсегда сохранит эту улыбку в своем сердце. Девушка крепко обняла его. Нежный влажный рот дрожал, возбуждая и маня его.

- А ваша жена хочет, чтобы вы больше не ждали, милорд, - тихо сказала юная графиня.

Виктория не сомневалась, что ей нужен только он. С беспредельной нежностью Майлз поцеловал ее. Виктория прижалась к нему. Она страстно желала познать все, чему он ее будет учить.

Вскоре сорочка Виктории, словно морская пена, лежала у ее ног. Она гладила Майлза по плечам, ощущала его напрягшиеся мускулы. Однако Грейсон не торопил ее. Он пальцами ласкал чувствительные вершины ее грудей до тех пор, пока они не затвердели, Майлз опустил голову и дотронулся языком до ее соска. Виктория чуть не задохнулась; когда Майлз взял в рот коралловый ободок соска и стал проводить языком по набухшей вершине.

Майлз ласкал живот Виктории, затем его рука опустилась ниже, заскользила по завиткам, словно что-то искала. "Ну конечно же, он не дотронется до этого места", - со страхом и волнением подумала Виктория. Она не хочет, чтобы он это сделал, потому что это позорно...

Но невероятное чувство охватило ее, когда кончики его пальцев затрепетали, едва касаясь влажных складок, окружающих жемчужный бугорок, вызывая в нем ощущение блаженства.

Виктория закрыла глаза и вцепилась Майлзу в плечи.

- О Боже, - едва слышно прошептала она,- Майлз, я не думаю...

- Все в порядке, любимая.- Его голос был хриплым. - Все, что я хочу, это доставить вам удовольствие.

Кровь бушевала в его жилах. Когда Виктория слегка вскрикнула, его плоть еще больше набухла и натянула бриджи так, что Майлзу стало больно.

Ресницы Виктории затрепетали. Палец мужа легко вошел в нее. Томление страсти глубоко всколыхнулось в ее чреве, когда Майлз слегка дотронулся до чувственных точек. Виктория стала двигать бедрами, как бы пытаясь обрести нечто неуловимое, приводящее в исступление. И это произошло. Казалось, ее тело напряглось и затем взорвалось в ослепительной вспышке экстаза.

Виктория, одурманенная и потрясенная, открыла глаза. Майлз скинул бриджи. Свет лампы осветил его тело, и кожа заблестела, как золото. "Майлз похож на самого Бога, - подумала девушка. - Такой же величественный и огромный".

Юная графиня слегка дотронулась до груди мужа. Он прерывисто вздохнул. Виктория отважилась коснуться кончиками пальцев его живота.

- Дотроньтесь до меня, Виктория, - произнес он хриплым шепотом. Взяв руку жены, Грейсон повлек ее туда, куда ему больше всего хотелось.

Прохладные пальцы Виктории обхватили его плоть. Она была огромной, горячей и разбухшей. Кончики пальцев проследовали до нежной, как бархат кожицы венца. Она удивилась: неужели что-то такое твердое, как сталь, может быть одновременно таким нежным. И как это, такое громадное, поместится в ней?

Дыхание Майлза участилось.

- Боже, Виктория! О Боже...

Затем он очутился между ее ног. Он навис над ней, его лицо пылало. Живот Майлза был твердым, как и его плоть. Один мгновенный огненный удар, и она рассталась с девственностью. Острие его страсти энергично пронзило ее и глубоко проникло внутрь.

Крик сорвался с губ Виктории. Над ней склонился Майлз. Ее бархатистое тепло сомкнулось вокруг его разбухшей плоти.

- Любимый, - пробормотала Виктория. Майлз целовал ее губы. Его голос был едва слышен.

- Вам больно, дорогая?

Виктория была потрясена. Но ее тело уступило легко. Боль стала лишь воспоминанием. Она покачала головой, молча подставляя свои губы... отдавая свое тело...

Свою душу;

Майлз целовал Викторию нежно, ласково. Его плоть оставляла лоно жены только для того чтобы стремительно вернуться. Удовольствие опьяняющее и дурманящее, охватило ее. Пламя страсти вновь всколыхнулось в ее чреве, пылая все жарче и жарче. Его руки поддерживали ее ягодицы, поправляя ее, когда она слепо искала... Поднимая ее, когда она, изгибаясь, готова была встретить его стремительный бросок...

Безумный ритм любовного танца. Бешено вращающийся мир. Стремительный поток. Бушующий огонь. Ураган, уносящий в никуда. Виктория вскрикнула. Майлз сделал последний пронизывающий бросок. Они застыли, тесно прижавшись друг к другу.

Напряжение его тела постепенно ослабевало. Майлз взял губами мочку уха Виктории.

- Как сладко, - прошептал он. - Очень сладко.

Неожиданно она заплакала.

Грейсон нежно вытирал слезы, которые катились по ее щекам.

- Виктория, Виктория, дорогая, что случилось? - Граф пристально глядел на нее. - Только не говорите, что я сделал вам больно!

- Не в этом дело. - Виктория спрятала лицо у него на груди. - Это из-за того, что я думала, будто вы не хотите меня. - Она опять заплакала и повторила: - Я думала, что вы не хотите меня;

я думала, что вы никогда не захотите меня!

Майлз понял все. Он обнял свою жену и крепко прижал к себе.

- Никогда не сомневайтесь в том, что я действительно хочу вас, любимая. Никогда не сомневайтесь во мне.

И в этот момент все сомнения покинули ее.

Глава 8

На следующее утро тихий стук в дверь разбуди. Стоунхерста. Он поднялся, потянулся за бриджами Подошел босиком к двери. Виктория сквозь coн слышала, что в комнате кто-то тихо разговаривает

Дверь хлопнула. Когда Майлз подошел к кровать его жена открыла глаза и сонным голосом спросила;

- Майлз? Кто это был? Что-то случилось? Граф хмурился. Он присел на край кровати, при гладил рукой разметавшиеся по подушке волосы Виктории. Потом наклонился и поцеловал ее.

- К сожалению, да, любимая. У меня есть поместье в Корнуолле. Говорят, в этом районе пронесся ураган. Разрушено несколько домов арендаторов и повреждена усадьба.

Виктория села, прикрыв покрывалом грудь - она все еще смущалась показываться Майлзу обнаженной, - и нежно дотронулась до его руки:

- Как это ужасно! Я очень надеюсь, что никто не пострадал.

- К счастью, все люди остались живы. - Майлз пристально посмотрел на Викторию. - Но дело в том, дорогая, что я должен сейчас поехать туда.

- Вы не хотите, чтобы я поехала с вами? Грейсон задумался.

- Лучше не надо, - наконец сказал он. - Это далеко и туда трудно добираться. А сейчас я даже не знаю, что встречу, когда приеду в поместье. Если усадьба сильно повреждена, где я вас поселю? - Он помолчал. - Вы будете меня ждать здесь?

- Конечно, - ответила Виктория.

Майлз криво улыбнулся, похлопал по покрывалу.

- Я имею в виду, любимая, - его взгляд потеплел. - на этом самом месте. Хотелось бы, чтобы вы были одеты как сейчас, или, вернее, раздеты, как сейчас.

Виктория покраснела. Майлз хмыкнул, потом пошел укладывать вещи. Виктория осталась в постели и лениво наблюдала за ним.

Наконец он был готов и подошел к жене. Она нежно обняла его.

- Возвращайтесь поскорее, - прошептала графиня,

Майлз прислонился лбом к ее лбу,

- Да, любимая, - прошептал он. - Постараюсь вернуться как можно быстрее. Они поцеловались.

Следующие несколько дней Виктория сидела дома. Она дождаться не могла Майлза. Но теперь она была счастлива. Брак не оказался катастрофой, как она боялась. Майлз дал ей почувствовать себя любимой и желанной. Она никогда не думала, что такое бывает. Теперь же замужество обещало ей все, о чем мечтала ее душа...

Как-то вечером Виктория вернулась от Софи. Нельсон встретил ее у парадной двери.

- Миледи, пока вас не было, - сказал он, - из Линдермер-Парка приезжал посыльный.

Виктория нахмурилась. А- Посыльный? - переспросила она. -- Я не смог поговорить с ним сам, миледи. Но ион оставил письмо для его светлости. Нельсон взял конверт с серебряного подноса и протянул его графине.

- Горничная, которой отдали письмо, сказала, что посыльному поручили доставить его как можно скорее, миледи. К сожалению, она забыла ему сказать, что его светлость уехали в Корнуолл. - Нельсон откашлялся. - Поэтому я подумал, что будет лучше, если я передам его вам, миледи. Если это важное дело...

- Да. Да, конечно. Спасибо, Нельсон. - Виктория улыбнулась и взяла его.

Наверху в своей комнате она положила письмо на бюро, сняла перчатки и шляпку и задумчиво посмотрела на конверт.

Стоит ли его открывать? Виктории не хотелось этого делать. Читать чужие письма очень нехорошо. Папа не одобрил бы такой поступок. Но с другой стороны, она супруга Майлза. И если в письме действительно что-то очень важное...

Вздохнув, Виктория взяла письмо. Будет лучше, если она его откроет. Минуту спустя печать была сломана.

Письмо оказалось коротким - всего несколько слов. Девушка пробежала их глазами.

"Тебя очень долго нет. Я ужасно скучаю по тебе. Пожалуйста, пожалуйста, приезжай домой. С любовью, Хитер".

Сдавленный стон вырвался из груди Виктории.

Эти слова были написаны аккуратным, летящим... и, безусловно, женским почерком.

"С любовью, Хитер". У Виктории остановилось сердце. "С любовью, Хитер".

- Как он мог так поступить? - прошептала графиня.

В голове пронеслось воспоминание о ночи любви. Господи, Майлз был таким милым. Таким нежным. Она была почти уверена, что не безразлична ему - далеко не безразлична. Что, возможно, он даже полюбил ее...

Что он ей говорил? Что любит? Что хочет быть с ней? Что она нужна ему? Все это ложь. Ложь.

Хуже этого могло быть только одно - она бы себя ужасно унизила, если бы сказала Майлзу, что любит его. Потому что она действительно его любит. Только теперь Виктория поняла, как сильно она его любит... Но она не могла вынести его предательства. Это было чересчур для ее израненной души. И Виктория приказала упаковать свои вещи и поехала домой к отцу.

***

Маркиз Норкастл был изумлен, когда его дочь с чемоданами появилась на пороге:

- Виктория! Боже мой, девочка, что это значит?

Виктория бросилась к отцу и залилась слезами. Постепенно он узнал всю историю. Как она влюбилась в своего мужа. Как только что обнаружила, что в его жизни есть другая женщина.

У юной графини дрожали губы.

- Глупо было надеяться, что у него, кроме меня, никого нет. Он даже говорил, что... - ее голос прервался, - что он любит меня. Папа, я поверила ему! А теперь, теперь я оказалась в глупом положении!

Маркиз вздохнул и погладил дочь по голове.

- Виктория, - медленно произнес он. - Я всегда учил тебя судить обо всем справедливо и без пристрастия, не так ли?

Виктория кивнула. Ее лицо еще хранило следы слез.

- В таком случае я прошу тебя быть сейчас справедливой, дитя. Пусть Майлз тебе все объяснит. Виктория отстранилась.

- Папа, не может быть! Ты... ты его защищаешь? Ты на его стороне?

Маркиз сделал неопределенный жест.

- Нет, конечно, нет! Но ты помнишь ту ночь, когда вы обвенчались? Я сказал тебе, что граф не такой бессердечный, как ты считала. Я был прав, да?

Виктория с горечью произнесла:

- Вчера я бы согласилась, папа. Но сегодня... все изменилось. Я считаю, что Майлз беспредельно жесток. Он держал меня в своих объятиях. И знал, что эта... Хитер ждет его в Ланкашире! Одно из Двух: или она его любовница, или, может быть, та женщина, на которой он собирался жениться. С самого начала он говорил мне, что хочет расторгнуть наш брак. Только ждал подходящего момента. - Глаза Виктории засверкали. - Мне... Мне все равно. Я придумаю, как от него избавиться! Маркиз нахмурился.

- Не пытайся никого обмануть, тем более себя. Ты любишь графа. Ты его любишь, иначе все это не имело бы для тебя никакого значения. - Норкастл внимательно смотрел на дочь. - Все, может быть, совсем не так, как тебе кажется, Виктория.

- Но зачем мне... - начала графиня и внезапно умолкла. Она прищурилась. - Что-то ты слишком его защищаешь! По-моему, тебе известно больше, чем мне.

- Нет. Я очень мало знаю. Хочу сказать только, что никогда бы не доверил свою дочь негодяю. w- И ты думаешь, что Майлз не негодяй?

- Да.

- Папа, ты предатель! Маркиз и бровью не повел.

-- Нет, дочка, я не предатель. Большего я тебе сказать не могу. - Он вздохнул. - Ты должна на время забыть о своих сомнениях, Виктория. Только Майлз может их рассеять. Поезжай домой. Поезжай домой и жди возвращения своего мужа.

- Но я не хочу возвращаться к нему! - воскликнула Виктория. - Я не хочу его видеть. Я... я хочу остаться дома!

Слезы текли по ее щекам. Маркиз говорил тихо и убежденно:

- Нет, Виктория. Это больше не твой дом. Ты - графиня Стоунхерст, и теперь твой дом там, где живет твой супруг. Сначала объяснись с ним. Но знай, дочка, если твои подозрения окажутся верными, я сделаю все, что в моих силах, чтобы расторгнуть этот брак. Потому что я не смог бы видеть тебя несчастной. Но сначала тебе нужно узнать правду.

У Виктории опустились плечи. Ее гнев угас так же внезапно, как и вспыхнул. Папа прав. Но от этого было ничуть не легче. Она поцеловала отца и вернулась на Гросвенор-сквер. И снова целая процессия слуг шествовала по дому с чемоданами в руках.

В ту ночь Виктория не могла заснуть. Ворочалась, обдумывая слова отца. К утру она уже знала, как поступит.

Папа посоветовал ей подождать Майлза. Ну и прекрасно. Ее муж очень неохотно рассказывал а Линдермере. И кажется, она знает почему. Воз- можно, это безрассудство. Возможно, ее догадки? ошибочны.

Но ей надо увидеть Хитер - женщину, которую она считает своей соперницей.

И Виктория отправилась в Линдермер. К утру следующего дня карета катила по холмам Ланкашира. Виктория никогда раньше не была здесь. Если бы у нее было хорошее настроение, она бы восхищалась живописным пейзажем. Карета свернула на длинную аллею и вскоре остановилась перед огромным каменным зданием.

Карету с гербом Стоунхерста заметили, и дюжина слуг выскочила из дома. Они выстроились неровной линией и улыбались.

Их улыбки застыли, когда из кареты вышла Виктория. Дэниел, кучер, протараторил:

- Жена его светлости, графиня Стоунхерст. Они с графом обвенчались в прошлом месяце.

Судя по тому, что у слуг от удивления открылись рты, для них это действительно была новость. Но они быстро пришли в себя, окружили новую госпожу, кланяясь и делая книксены. Они вели себя дружелюбно. Виктория воспринимала все как в тумане.

- Я рада познакомиться со всеми вами, - сказала она и, немного помолчав, добавила: - Миссис Эддисон, мне бы очень хотелось встретиться с особой, которая, я полагаю, живет здесь! Имя этой особы - Хитер. Вы не могли бы проводить меня к ней?

- Конечно, госпожа. Если вы изволите последовать за мной... - Виктория пошла за экономкой. Та поднялась по парадной лестнице и повернула направо.

Она остановилась у первой двери и постучала.

- Мисс Хитер? Вас хотят видеть. - Экономка повернулась к Виктории и зашептала: - Вам придется ее простить, миледи. К сожалению, она очень огорчена, что его светлость не приехали.

"Могу себе представить", - мрачно подумала Виктория. Когда экономка удалилась, молодая женщина подошла к двери. Несомненно, Хитер - красавица, потому что она ни с кем иным не может представить Майлза.

Виктория собралась с духом и смело вошла в комнату.

Единственная обитательница комнаты сидела на диване в углу. Она на самом деле была красавицей, черные как смоль волосы рассыпались по плечам, огромные, обрамленные густыми ресницами глаза... Она была подобна цветку, в честь которого ее назвали <Хитер (англ. Heather) - вереск.>.

Виктория была ошеломлена. Перед ней сидела девочка.

Глава 9

Виктории стало стыдно. Как она могла так плохо думать о муже? Однако теперь появилось еще больше вопросов. Кто этот ребенок? И почему Майлз никогда не упоминал о ней?

Вздохнув, Виктория улыбнулась;

- Здравствуй, Хитер! - тихо сказала она. - Можно войти?

Девочка заколебалась, потом кивнула. У Виктории защемило сердце, потому что в глазах маленькой девочки стояли слезы.

Новая хозяйка остановилась на некотором расстоянии, не желая еще больше расстраивать ребенка.

- Хитер. - Виктория склонила набок голову. - Ничего, если я буду звать тебя Хитер? Снова молчаливый кивок.

- Хитер, я понимаю, что ты ждала графа. Это ты прислала записку в Лондон, да?

Казалось, девочка не решается ответить, но затем опять кивнула.

- По правде говоря, я... я попросила миссис Эддисон написать ее за меня. Ее почерк гораздо лучше моего.

- А вместо графа приехала я, - сказала Виктория. - Хитер, мне очень жаль, что я разочаровала тебя.

Девочка провела рукой по щеке.

- Ничего. Просто я... я думала, что это папа.

Папа.

У Виктории голова пошла кругом. Итак, Хитер - дочь Майлза? Это новость. Он никогда не был женат, а может, был? Или этот ребенок незаконнорожденный? Однако сейчас все это было совершенно не важно. Потому что голос Хитер прозвучал так горестно, что Виктория ощутила внезапное желание крепко прижать девочку к своей груди и утешить ее.

- Ну, Хитер, твой папа приехал бы, если бы мог. Но, к сожалению, он уехал в Корнуолл. Там прошел ураган и разрушил его поместье. Как только он освободится, он вернется сюда, в Линдермер.

- Скоро, как вы думаете?

Голос Хитер прозвучал с такой надеждой, что Виктория чуть не рассмеялась. Но она знала, что смеяться нельзя, девочка может замкнуться в себе.

- Я полагаю, очень скоро. Мне кажется, ты не имеешь ни малейшего представления, кто я.

Впервые едва заметная улыбка тронула похожий на бутон розы рот девочки.

- Если честно, миледи, я не знаю.

- Так я и думала. - Виктория затаила дыхание и подошла поближе. Она присела на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу с маленькой девочкой. Хитер, твой папа и я обвенчались в Лондоне в прошлом месяце. Я Виктория, его жена. - Она говорила очень мягко. - У меня такое чувство, что я очень полюблю Линдермер, Хитер. И мне бы хотелось остаться здесь, потому что я очень хочу, чтобы мы с тобой лучше узнали друг друга.

Хитер не улыбнулась.

- Вы уверены в том, что хотите этого? - спросила она.

- Конечно.

- Но почему? Почему вы хотите, чтобы мы лучше узнали друг друга?

- Потому что я думаю, мы будем очень много времени проводить вместе.

- Леди Сазерленд не хотела быть со мной. Она хотела меня прогнать.

Улыбка на губах Виктории застыла.

- Леди Сазерленд?

- Да. Папа собирался на ней жениться - давно!

Леди Сазерленд... Итак, это та женщина, о которой он ей рассказывал, женщина, с которой ои собирался венчаться.

- Наверняка ты ошибаешься, Хитер. - Виктория старалась говорить беззаботно. -- Не может быть, чтобы леди Сазерленд хотела тебя прогнать.

- Она хотела, миледи. Она хотела. Она меня ненавидела.

Такие сильные слова... произнесенные таким юным созданием... Виктория поняла, что на долю девочки выпало слишком много страданий. Но не успела графиня и слова сказать, как Хитер отвела взгляд. Очень тихим голосом малышка добавила:

- Я слышала, как однажды леди Сазерленд разговаривала с папой. Она назвала меня калекой.

- Калекой? О Боже, почему...

И в этот момент Виктория поняла почему. Хитер встала с дивана и пошла по комнате.

Умная, красивая, обаятельная маленькая девочка... хромала.

Дойдя до середины комнаты, Хитер остановилась и повернулась. Она стояла и ждала. В глазах девочки светились непокорность и вызов.

У Виктории опять защемило сердце. Но молодая женщина не позволила себе жалеть Хитер, она подозревала, что та никогда не примет жалость. И поэтому Виктория не отвела взгляда от этих широко раскрытых глаз. Вместо этого .она подавила свой гнев против леди Сазерленд... и подавила боль в сердце.

Новая хозяйка протянула руку:

- Хитер, пожалуйста, подойди сюда. Маленькая девочка вернулась и встала пере Викторией.

- Хитер, я хочу, чтобы ты кое-что поняла Обычно я не беру на себя смелость судить о ком-то кого я не знаю, - а я признаю, что не знаю леди Сазерленд. Но по-моему, эта леди была совсем безмозглая, и ее следовало вывести на улицу и выпороть за то, что она посмела сказать подобную вещь!

Хитер вздохнула.

- То же самое говорил мне папа, - медленно произнесла она.

- Он молодец. Хитер, леди Сазерленд не имела права судить о тебе так сурово. Тем более она совсем не знала тебя. Хитер, я не допущу такую ошибку, потому что я совсем не похожа на леди Сазерленд. Меня ни в малейшей степени не волнует, что ты хромаешь. Мне было бы все равно, даже если бы весь мир хромал! А сейчас я бы хотела тебя кое о чем попросить, Хитер.

- Да, миледи?

Ей показалось или девочка действительно стала немного выше? С едва заметным огоньком в глазах Виктория погладила ее по плечу.

- Как ты думаешь, ты можешь это сделать для меня, голубушка?

Хитер закивала.

Виктории очень хотелось прижать к себе маленькую девочку, но она чувствовала, что пока еще рано.

- Знаешь, - решительно сказала Виктория, - давай сделаем вот что: спустимся вниз и попьем чай с печеньем.

С минуту Хитер неуверенно смотрела на нее. Потом наклонилась вперед.

- А мы можем попросить миссис Эддисон выложить лучшее серебро? спросила девочка шепотом.

- Отличная мысль, Хитер. Я рада, что ты об этом подумала!

Щеки девочки запылали.

- Папа говорит, что кухарка делает самый вкусный в Англии кекс с изюмом. Представьте, как раз сегодня утром она испекла такой кекс! Давайте попросим принести кекс с изюмом.

Виктория поднялась.

- Я умираю с голоду. Кекс с изюмом - это как раз то, что надо. Да ведь у нас будет званый чай!

Глаза у Хитер стали огромными.

- Званый чай? - выдохнула она. - Как у знатной дамы в Лондоне?

- Как у двух знатных дам из Линдермер-Парка, - рассмеялась Виктория и протянула руку. Хитер без колебания взяла ее.

***

- Без вас здесь происходили странные вещи, милорд. Из Линдермер-Парка прибыл посыльный с письмом для вас. Он сказал, что это очень важно, поэтому я отдал его миледи. Через час миледи упаковала свои вещи и уехала к отцу. Еще через два часа она вернулась, а на следующее утро отправилась в Линдермер. Я совсем ничего не понимаю, - сокрушался Нельсон.

Майлз сломя голову под проливным дождем мчался назад в Лондон. Он был измучен, промок до костей, и все его тело от головы до ног ныло от усталости. Единственное, что ему придавало силы, - уверенность в том, что Виктория ждет его. Но сейчас отчаяние сжало его сердце.

- Где письмо? - спросил Майлз. Нельсон откашлялся.

- Я полагаю, миледи взяла его с собой.

- Черт! - Майлз бросился вверх по лестнице. Но Нельсон оказался прав. Ни в его спальне, ни в спальне Виктории письма не было.

Грейсон стоял посреди комнаты. Он лихорадочно соображал. Можно, конечно, догадаться, что было в письме. Но Майлз боялся, что Виктория узнала о Хитер. Господи, он должен был давно сказать ей правду! Потому что теперь эта правда может обернуться для него крахом.

Через час Майлз отправился в Линдермер.

***

Несколько дней прошли спокойно. Виктория старалась лучше узнать Хитер... Но это также было время глубоких раздумий.

Виктория осознала, что она больше не та безрассудная девушка, которая любой ценой стремится избежать замужества. Потому что замужество поистине изменило ее. Или, если говорить более точно, любовь изменила ее.

Странно, она теперь хотела того, что раньше с презрением отвергала. Того, что раньше не имело значения...

И именно здесь, в Линдермер-Парке, Виктория сделала для себя настоящее открытие.

Она не хочет провести жизнь в одиночестве, как тогда заявила папе и Софи. Она желает иметь дом такой, как этот, - дом, который был бы наполнен жизнью, любовью и смехом. Ей хотелось бы иметь детей, растить их, лелеять и оберегать...

И ей хотелось бы все это делать вместе с Майлзом.

Ей казалось, что она ему не безразлична. Она даже думала, что он хотя бы немного любит ее... Виктория злилась на Грейсона. Она чувствовала себя так, словно ее предали! Было досадно, что муж не рассказал ей о Хитер. Можно было подумать, что он никогда не раскроет ей свою душу, не будет с ней до конца откровенным. Почему? Почему Майлз ей не рассказал? Этот вопрос постоянно мучил Викторию. Стоунхерст обожает Хитер. Это можно заключить из слов девочки. Сначала Виктория думала, что малышка - внебрачный ребенок Майлза. Но она узнала от миссис Эддисон, что Хитер - воспитанница Майлза; как и почему это произошло, еще предстояло узнать. Однако мало кто из мужчин взял бы на воспитание чужого ребенка, и, по мнению Виктории, это был необыкновенно благородный поступок со стороны Майлза. Виктория не могла представить, что граф стыдится Хитер из-за ее хромоты.

Напрашивался только один ответ: Майлэ не хочет, чтобы она знала о Хитер.

Неужели он так мало ей доверяет? Неужели он думает, что она не полюбила бы эту милую маленькую девочку, которая с таким волнением ждет, когда ее папа приедет домой?

Виктории было больно сознавать, что Майлз ее ни во что не ставит, что он не решается с ней делиться сокровенным. Но она попыталась подавить обиду и скрыть свое беспокойство. Ведь рядом была Хитер.

***

В тот памятный вечер Виктория и Хитер сидели в гостиной. Девочка прильнула к молодой женщине. Ее лицо было спокойным и безмятежным. Хитер и ее новая мама очень подружились за эти дни.

Для своих восьми лет Хитер была чрезвычайно смышленым ребенком. У нее также были способности к рисованию. В то же время она казалась слишком взрослой.

Малышка в эти дни училась - она училась доверять кому-то еще, кроме своего дорогого папы, причем доверять так же, как она доверяла ему.

Хитер очень любила, когда Виктория ей читала. Девочка с восторгом слушала истории, которые ей рассказывала юная графиня.

- Расскажите мне историю о скандальной невесте, - попросила крошка в тот памятный вечер.

Виктория подавила улыбку. Хитер никогда не надоедало слушать эту историю.

- Эта история о молодой женщине. Ее отец был маркизом. Подобно всем отцам, маркиз страстно хотел, чтобы его дочь удачно вышла замуж. Однако юная леди имела собственное мнение на этот счет. Видишь ли, у нее не было желания выходить замуж ни за одного из этих невоспитанных, пустых молодых людей, которые делали ей предложение. Если она должна выйти замуж, она хотела, чтобы ее мужем был человек, который любил бы ее. Но после нескольких светских сезонов она начала терять надежду на то, что такой человек вообще существует. А маркиз уже начал сердиться на дочь. Молодая леди об этом знала, но решила, что лучше прожить жизнь в одиночестве, чем выйти замуж за нелюбимого. И поэтому она решила совершить поступок, который всем показался бы неприличным.

Хитер прижалась к Виктории.

- Что сделала молодая леди?

- Она вышла за незнакомым мужчиной в сад и поцеловала его - можешь себе представить, она осмелилась его поцеловать! Но видишь ли, Хитер, эта молодая леди оказалась не такой умной, какой себя считала, потому что ее отец потребовал, чтобы она вышла замуж за этого человека. Незнакомец оказался графом. Итак, эта история кончилась тем, что молодая леди стала невестой. Однако как ты понимаешь - весьма скандальной невестой.

Хитер внимательно посмотрела на молодую женщину:

- А ее муж был красивый?

- О да, этот господин был так красив, что у нее сердце таяло от одного только взгляда на него! Но видишь ли, они оба были упрямыми и к тому же злились друг на друга за то, что их заставили обвенчаться.

- Они не любили друг друга, да?

- Сначала нет, крошка. - Голос Виктории стал нежным и мечтательным. Но ты знаешь, хотя это может показаться странным, кончилось тем, что молодая леди влюбилась в своего супруга.

- А он? Он полюбил ее? У Виктории защемило сердце. "Если бы я только знала! Если бы я только знала..."

- Да, лапочка, он безумно ее любил. - Виктория перестала улыбаться. Он ее любил, и они были счастливы всю жизнь.

Обычно Хитер сразу просила рассказать ей следующую историю. Но в тот вечер она молчала. Ее темноволосая головка низко опустилась. Виктория похлопала девочку по плечу.

- Что с тобой, малышка?

- Я никогда не выйду замуж, - сказала та. Девочка произнесла это так, словно была ясновидящей. Виктория нахмурилась.

- Хитер, дорогая, почему же ты...

- Леди Сазерленд сказала, что я всегда буду обузой для папы. Она сказала, что ни один мужчина не захочет взять меня в жены. Я... я слышала, как она это говорила.

Виктория заскрежетала зубами. Опять леди Сазерленд. Как охотно она задушила бы эту женщину!

- Хитер, - произнесла Виктория. - Мне казалось, мы говорили, что у леди Сазерленд нет мозгов. Девочка смотрела в пол.

- И все-таки она права. Я думаю, что никогда не выйду замуж. Мальчики в деревне всегда удивленно смотрят на меня. Они так смотрят, потому что я отличаюсь от других девочек.

Виктория крепко прижала к себе девчушку.

- Малышка, я знаю, ты можешь мне не поверить, но я говорю правду. Ты красивая маленькая девочка, и, когда ты вырастешь, ты станешь прелестной молодой девушкой. И однажды появится человек, который тебя очень полюбит, и вы будете счастливы, я тебе обещаю.

Медленно Хитер подняла головку. Ее лицо было мокрым от слез.

- Такими же счастливыми, как господин и леди в истории? - спросила она тоненьким голоском.

Виктория не выдержала, наклонила голову и прислонилась щекой к волосам Хитер.

- Да, - приглушенно ответила Виктория. Она с трудом могла говорить. Боль в ее душе была почти невыносимой.

Но девочка не должна увидеть, как тяжело у нее на душе. И Виктория заставила себя улыбнуться.

Малышка странно смотрела на молодую женщину.

- Знаете, - сказала она, - я все еще не поняла, как мне вас называть. "Миледи" звучит очень официально!

- А как бы ты хотела меня называть? С минуту Хитер размышляла.

- Ну, папа на самом деле мне не отец. Видите ли, я его воспитанница. Виктория кивнула:

- Да, мне это известно, дорогая. Миссис Эддисон мне рассказала.

- Однако, - задумчиво продолжала Хитер, - я называю его папой. - Она нахмурилась. - Моя мама умерла, когда я была очень маленькой. Миссис Эддисон и моя няня очень милые, но... - Ее голос прервался. Хитер открыла рот, как будто хотела что-то сказать, потом внезапно его закрыла.

- Да, голубушка, что ты хочешь сказать? Девочка вложила свою маленькую ручку в руку Виктории.

- Можно мне называть вас мамой? - прошептала она.

- Хитер, о Хитер, конечно, можно. - Растроганная, Виктория усадила малышку к себе на колени. Новая мама не могла сдержать слез. И не пыталась это сделать.

Внезапно хлопнула дверь. Виктория и Хитер одновременно повернули головы. Они были не одни. Кто-то еще находился в комнате...

И этот кто-то был Майлз Грейсон, граф Стоунхерст.

Глава 10

Виктория в изумлении уставилась на своего мужа.

- Папа! - закричала Хитер, соскользнув с колен Виктории. Но не успела девочка сделать и несколько шагов, как Майлз оказался рядом с ней, подхватил ее и подбросил высоко вверх.

- Моя черноволосая малышка. Как я по тебе соскучился!

Хитер засмеялась:

- Ты привез мне подарок?

На губах Майлза появилась насмешливая улыбка.

- Я привез тебе целый чемодан игрушек, крошка.

- Можно посмотреть?

Нежно глядя на девочку. Майлз поцеловал ее в щечку.

- Чуть позже, милая. - Он помолчал. -- Я вижу, ты познакомилась с моей женой.

Хитер оглянулась и застенчиво посмотрела на Викторию. Она затеребила пальчиками воротник Майлза и приблизила губы к его уху.

- Она сказала, что я могу называть ее мамой.

- Я это слышал, - тихо сказал он. Виктория отвела взгляд. Руки ее дрожали, кровь прилила к щекам. Что еще он слышал?

Когда наконец она нашла в себе мужество взглянуть на Майлза, она увидела, что тот странно смотрит на нее.

- Я бы хотел провести несколько минут с Хитер и уложить ее спать, произнес граф. - Вы подождете меня здесь?

Виктория кивнула. На большее в тот момент она была неспособна.

Папа и дочка ушли.

Виктория посидела немного, потом пару раз прошла взад и вперед по комнате и снова села. Внезапно перед ней оказался Майлз, и все произошло точно так, как Виктория рассказала в своей истории. Он был ошеломляюще красив, и ее сердце было готово выскочить из груди.

Майлз возвышался над женой. Усмехнувшись, он сказал:

- Должен заметить, Виктория, что меньше всего я рассчитывал застать вас здесь. Виктория подняла голову.

- Несомненно, - огрызнулась она. Со сверкающими глазами молодая женщина поднялась с места. Она вдруг вспомнила, как сердита на мужа. - Вы знаете, что вам привезли письмо из Линдермера?

- Да. Хотя не знаю, что там написано.

- Я не хотела читать, но Нельсон уверял, что оно очень срочное. Там было всего несколько слов. Что-то вроде... "Я страшно по тебе скучаю. С любовью, Хитер".

- И вы подумали, что Хитер - женщина, не так ли? Женщина, которая живет здесь, в Линдермере? Возможно, любовница? - Майлз ехидно улыбался. - Поэтому вы упаковали вещи и отправились к отцу?

- Вам смешно? - возмутилась Виктория. - А я вас видеть не хотела, Майлз Грейсон. Но папа опять защищал вас. Сказал, что в конце концов вы, возможно, не такой уж негодяй. Он ведь знал о Хитер, да?

Майлз стал серьезным.

- Да - и нет. Он знал, что она моя воспитанница. И только. - Грейсон вздохнул и провел рукой по волосам. - Виктория, это длинная история. Я понимаю, вы сердитесь на меня за то, что я не рассказал вам о Хитер.

- Да, я сержусь. Сержусь потому, что за все это время, что мы женаты, вы не сочли нужным рассказать мне о вашей воспитаннице. Как же так?! Когда сюда ехала, что только я себе не представляла. А когда выяснилось, в чем дело... я никогда так неловко себя не чувствовала! И я сержусь, потому что все то время, пока вы жили в Лондоне, этот бедный, заброшенный ребенок был здесь в одиночестве.

- Заброшенный? Полно, Виктория, вы преувеличиваете. Я никогда не забывал Хитер и никогда не забуду. Едва ли она была одна. В доме полно слуг. Они любят ее.

- Но ей нужны вы, Майлз. Ей нужен ее папа, и вам следовало быть здесь с ней! Коли на то пошло, ей... ей также нужна мама. Очевидно, вам ни разу не пришло в голову, что ваша жена могла бы быть такой мамой.

- Вы думаете, мне было легче? Я оставался в Лондоне из-за вас, Виктория. Потому что хотел быть с вами. Вот в чем заключается правда.

- Правда! - Виктория судорожно вздохнула. - Как мне вам верить, когда вы скрывали от меня правду! Вы не рассказали мне о Хитер! Как я могу доверять вам, если вы отказались доверять мне? Ведь вы не доверяли мне, правда, Майлз? Вы не сказали мне правду о Хитер, да?

Майлз побледнел.

- Да, - шепнул он. Виктория заплакала.

- Почему? - воскликнула она. - Почему вы мне не доверились? Неужели вы думали, что я рассержусь? Неужели вы подумали, что я не пойму? Неужели вы подумали, что я захочу ее прогнать, как эта ведьма леди Сазерленд?

Майлз вздрогнул, будто его ударили. И тогда она поняла...

- Так ведь, да? - Виктория чувствовала такую сильную боль, как будто ее сердце пронзили кинжалом. Она сказала прерывающимся шепотом: - Вы ... вы думали, что я похожа на нее...

Лицо Майлза стало серым.

- Вы правы, - произнес он безжизненным голосом. - Я действительно считал, что вы похожи на Маргарет. Видите ли, я о вас слышал до той ночи у Ремингтонов: красивая дочь маркиза Норкастла, ее руки добиваются очень многие, а она всем отказывает. Виктория, как мне объяснить?.. А затем мы обвенчались. Я знал, что вы не хотите быть женой... почему бы вам захотелось быть матерью, тем более матерью девочки, которая вам не родная... Я никогда не любил Маргарет, в самом деле не любил. Я хочу, чтобы вы это знали, Виктория. Я признаю, что был покорен ее красотой и обаянием. Я сделал ей предложение, поскольку думал, что Хитер нужна мать. Мне казалось, Маргарет может сделать нас счастливыми. Я... я считал, что поступаю правильно. Маргарет была из порядочной семьи. Но чем ближе был день свадьбы, тем сильнее меня мучили сомнения. Я понял, что она ограниченная и тщеславная. Но мне не с кем было посоветоваться. Я привез Маргарет в Линдермер, чтобы она познакомилась с Хитер. Виктория, она... ужаснулась, когда увидела Хитер. Маргарет так смотрела на Хитер, как будто девочка была... чудовищем.

По щекам Виктории катились слезы.

- Я это знаю, Майлз. Но вы должны были понять, что я на нее не похожа. Я... я никогда не могла бы быть такой жестокой! И тем не менее вы мне не рассказали. Вы не захотели поверить мне. Боже правый, а я, - истеричный крик сорвался с губ Виктории, - я думала, что вы меня любите!

Майлз схватил ее за руки. Виктория попыталась вырваться, но он крепко держал ее.

- Я люблю вас, Виктория, люблю, - с жаром сказал он. - Но я все же боялся, любимая. Вы должны это понять. Вы почти не бывали дома в первые недели нашего брака. Мне казалось, что жизнь для вас - это балы, званые вечера, поклонение глупых молодых щеголей, думал, что жизнь в такой глуши, как Линдермер, не принесет вам счастья. Я думал, что вы не можете быть счастливы со мной!

В голосе Майлза чувствовалась боль. .- Но прежде всего я должен был защитить Хитер. Я жил здесь, чтобы уберечь Хитер от сплетен и пересудов. Я не мог позволить, чтобы кто-нибудь насмехался над ней. Я не мог позволить, чтобы Хитер снова обидели так, как это сделала Маргарет! Виктория, в ту ночь, когда мы были вместе... Я знал, что вы другая, иначе не позволил бы этому случиться. Боже правый, я бы не захотел, чтобы это случилось. Но я этого желал, Виктория. Я так вас желал, что у меня все внутри болело. А потом, на следующее утро я собирался вам рассказать о Хитер, но за мной приехали из Корнуолла...

Майлз обнял дрожащую Викторию.

- Мне жаль, любимая. Мне так жаль. Когда я увидел вас с Хитер, я понял, что был не прав.

Виктория испытующе смотрела на мужа. В ere взгляде было столько боли, что у нее перехватило дыхание. Все будет хорошо в конце концов... Едва слышно всхлипнув, Виктория прильнула к Майлзу.

- Я хочу, чтобы вы знали все, любимая, как Хитер приехала сюда... все. Несколько лет назад недалеко отсюда перевернулся кеб. В нем ехали трое мужчина, женщина и ребенок.

Виктория подняла заплаканное лицо и посмотрела на Майлза.

- Хитер? - прошептала она. Майлз кивнул.

- Кучер и мужчина умерли сразу, мгновенно. Женщина протянула еще несколько дней.

- Это были родители Хитер? -- Думаю, да. Я знаю наверняка, что женщина была ее матерью. Я привез ее сюда, в Линдермер. - В голосе графа появилась странная нотка. - Виктория, никогда в жизни я не слышал подобной мерзости! Мать Хитер понимала, что она умирает. Она проклинала дочь. Говорила, что все случилось из-за нее.

У Виктории внутри все похолодело.

- Несчастный случай. Поэтому она хромает?

- Нет. Хитер повезло. Она легко отделалась. Но ее колено было изуродовано. Доктор сказал, что, возможно, это результат другого несчастного случая. Хитер была такой маленькой, что я оставил ее здесь, чтобы она поправилась. К тому времени как она выздоровела совсем, я знаю, это звучит странно, но я очень ее полюбил. И она теперь живет со мной.

Виктория потерлась щекой о плечо мужа.

- Это совсем не странно, - прошептала - она. - Я тоже ее полюбила.

Майлз крепче обнял жену.

- Я должен вам еще кое-что рассказать, Виктория. Хитер сирота. Но... думаю у нее нет богатых родственников. Одежда ее родителей была поношенная и неопрятная. Если бы я с ней расстался, не знаю, что бы с ней стало. Не мог же я отправить девочку в сиротский приют. И я солгал. Я взял над Хитер опекунство. Я сказал судье, что ее родители были очень большими моими друзьями, что ее отец - обедневший лорд из Франции - мать Хитер говорила мне, что ее фамилия Дюваль, - который женился на английской леди. Я сообщил, что они собирались переселиться в Англию и что, когда случилось несчастье, они ехали ко мне в гости.

Майлз коснулся щеки Виктории.

- Хитер считает, что она дочь французского аристократа и английской леди. До этого момента никто, кроме меня, не знал правды. Я готов отдать жизнь, чтобы сохранить эту тайну.

Виктория еле могла говорить.

- Почему? Почему вы мне рассказываете это? Почему сейчас?

- Потому что я доверяю вам, любимая. Я люблю вас, Виктория. Я вас люблю.

Она снова начала плакать. Майлз крепко прижал ее к себе.

- Ш-ш-ш, - успокаивал он жену. - Я не хотел так огорчать вас, любимая. Виктория робко улыбнулась.

- Все хорошо. Я плачу потому, что... я думала, что никогда не услышу от вас этих слов. Майлз бросил взгляд на губы Виктории.

- Никогда? А как насчет той истории, которую вы рассказывали Хитер? поддразнил он. - Господин действительно безумно любил свою супругу, не так ли?

- Это была просто... мечта, - призналась Виктория.

Майлз говорил невероятно нежно.

- Это не мечта, любимая. Я действительно люблю вас. Но мне нужно знать, в самом ли деле леди безнадежно влюбилась в своего супруга?

Виктория дотронулась до щеки Майлза. На ее губах блуждала мечтательная улыбка.

- О да, - прошептала она. - В самом деле, совершенно безнадежно...

Эпилог

Прошел почти год. Над широкими полями Ланкашира задули напоенные запахами весны ветры. Был конец мая. В этот теплый весенний вечер сумеречное небо окуталось багровой дымкой.

Виктория и Майлз большую часть года оставались в Линдермер-Парке. Новая хозяйка полюбила Линдермер так же сильно, как ее муж. В Лондон ездили редко. И хотя иногда Виктории хотелось послушать оперу или потанцевать на балу, именно здесь, в Линдермере, рядом с Майлзом, находилось ее сердце, надежды и мечты...

Виктория не могла представить себе никакой другой жизни... Никакой лучшей жизни.

В семье появилось пополнение. Теперь их стали четверо...

Беатриса Луиза Грейсон появилась на свет в конце февраля.

Сейчас Беатрисе исполнилось три месяца. Ее животик стал круглым и твердым, щечки - розовыми и пухленькими. Бледно-золотистые кудряшки покрывали ее головку, а глаза были синими. Ее дедушка гордо объявил, что она копия мамы.

Закончив кормить грудью малютку, Виктория провела рукой по золотистым волосикам дочери, а затем передала ее мужу.

Майлз запечатлел горячий поцелуй на крошечном лобике. Он рассмеялся, когда Беатриса одарила его солнечной мимолетной улыбкой - такова уж была ее натура. Майлз очень осторожно положил ребенка в колыбель. Хитер сидела на диване у окна и читала. Она нетерпеливо взглянула на Викторию.

- Можно мне ее покачать, мама? - попросила девочка. - И рассказать ей историю? Взгляд Виктории потеплел.

- Конечно, голубушка. - Улыбаясь, она поставила маленький стульчик рядом с колыбелью - для Хитер.

Когда девочка радостно улыбнулась Виктории, у той сжалось сердце. Ее самым горячим желанием было, чтобы когда-нибудь Беатриса стала такой же, как Хитер, потому что на всем земном шаре не было более прелестного ребенка. Виктория была счастлива, когда эта красивая темноволосая девочка называла ее "мама"...

Хитер протянула пальчик малютке. Беатриса зажала его в крошечном розовом кулачке.

- Послушай, Беатриса. Я расскажу тебе одну историю. Жила однажды молодая леди, по которой все в Лондоне сходили с ума. Но эта молодая леди... Я думаю, мы ее назовем Лавиния, да, Лавиния.

Беатриса уставилась на Хитер и внимательно слушала ее, как будто понимала каждое слово.

Губы Виктории изогнулись в насмешливой улыбке. Майлз, снисходительно улыбаясь, качал головой.

Хитер продолжала:

- Итак, Беатриса, Лавиния очень не хотела замуж. И она придумала, как сделать, чтобы от нее отстали. Можешь себе представить, Беатриса, Лавиния поцеловала незнакомца! Но видишь ли, ее план провалился, потому что ее папа потребовал, чтобы она вышла замуж за этого человека!

Держась за руки, Майлз и Виктория направились к выходу. В дверях они остановились, чтобы еще немного послушать.

- Скандальная невеста, которую насильно заставили выйти замуж за этого графа, не знала, что делать. Потому что, хотя граф был очень красивый, он был нехороший.

Майлз был ошеломлен.

- Красивый, да, - тихо согласился он. - Но нехороший? - Граф покачал головой. - Я не думаю!

В глазах Виктории плясали огоньки.

- Женщины... - Она развела руками. Беатриса стала зевать, и у нее начали закрываться глазки.

Хитер поспешила закончить:

- И поэтому, Беатриса, скандальная невеста Лавиния заставила нехорошего графа безумно влюбиться в себя...

Майлз заключил жену в объятия.

- Она в самом деле это сделала, - прошептал он, увлек Викторию в коридор и прильнул к ее губам.

Когда наконец Грейсон отпустил ее, на губах молодой матери появилась дразнящая улыбка.

- Ах, - игриво сказала она. - Однако скандальная невеста сожалеет кое о чем. Темная бровь Майлза изогнулась.

- И что же это может быть, графиня? Виктория обвила шею мужа руками.

- Знала бы она, какая судьба ее ждет, она бы поцеловала своего нехорошего графа гораздо, гораздо раньше...