Сергей Бадей

Душа Ардейла

                                                                                   

Глава 1.

Отец с лязгом сбросил инструменты в ведро, стоящее у наковальни:

- Конец работе на сегодня, сынок! Устал?

Барат, с большим трудом распрямил, нывшие плечи и со стоном, обозначавшим облегчение, уронил большой молот на утрамбованную землю внутри кузницы.

- Ну, и куда это ты молот бросил? - сердито заметил отец. - На кузнице должен быть идеальный порядок! Причем, заметь: то, что понимают под порядком женщины, это совсем не порядок! На кузнице каждая вещь должна находиться на своем месте!

Барат недовольно поморщился, но перечить не стал. Поднял молот и отнес его к стене, возле которой стоял деревянный верстак, с выложенными на нем различного рода железками.

Отец сбросил фартук и прошагал к большой кадушке, стоявшей в углу. В ней была вода для умывания после работы. Шумно фыркая и ухая, отец с удовольствием начал смывать дневную копоть и грязь. Барат с гордостью на него смотрел. Приятно осознавать, что твой отец - крепкий, умелый и уважаемый в деревне кузнец. А мастер, какой! Несколько раз его пытались сманить более богатые соседи. И плату предлагали заманчивую. Отец отказался, и никуда не поехал. Сказал, что еще его дед завещал жить здесь и здесь же умереть. А деда он чтит. Да и было за что!

Дед отца, Малис, пришел в деревню из Стольного града. Был он там кузнецом в княжьем войске. Мечи ковал, кольчуги, наконечники для стрел и копий. Знатный кузнец был. Особо славились его мечи. Владел он мастерством таким, что и не всякий гном мог с ним сравниться. Да случилась с Малисом история печальная. Приглянулся статный и могучий красавец-кузнец дочери боярина ближнего Патраса. Стала она хаживать в кузницу. Да зачастила туда. Знамо, дело молодое, да и девка была пригожая. Что там у них с Малисом произошло, дед никогда и никому не рассказывал. Только Патрас, узнав о том, пошел с челобитной к князю. Негоже мол, чтобы простой кузнец, да с его дочерью! Навет Патрас на Малиса возвел нешуточный. Чуть ли не в измене его обвинил. Жаль князю было терять такого кузнеца, да понимал, что не жить Малису, если оставить его в граде. Вызвал он Малиса к себе и повелел уйти тому глухой ночью от Стольного града подальше. Осесть где-нибудь в глуши и более в граде не появляться.

Вот так и появился в Опаденихе кузнец Малис. Построил себе дом, а на другом берегу и кузницу сладил. Вот тогда-то и оценили жители деревни какое им богатство привалило. Владел кузнец искусством необычайным. За что не брался, все ладилось. Железные изделия, выходящие из-под его молота, славились прочностью и долговечностью. Ножи, сработанные кузнецом, долго не затуплялись, и сломать их было мудрено. Обучен он был искусству гномьему ковать металл. Где и как - неведомо. Передал он искусство сыну своему Кересту. А уж Керест обучил секретам мудреным Турота, отца Барата. Кузнец Турот пользовался большим авторитетом среди деревенских жителей. Славился справедливостью и умом. Ходили к нему за советом. Сам староста уважительно кланялся ему при встрече. Была у мастера и слабость небольшая. В свободные минуты ковал клинки для мечей. Непростые те клинки были. Называл технику ковки - "Слоеным пирогом". Вот ей-то и обучал теперь сына. Так и пора пришла! Вырос сынок-то.

Только не был похож Барат на отца. Совсем не был. В семнадцать весен вымахал на голову выше. Выделялся среди остальных и беловолосой головой. Нет, не альбиносом он был, да простят мне столь ученое слово. Черные брови да синие глаза на лице смотрели на окружающий мир пытливо. Среди остальных парней найти его не составляло труда. Все невысокие, черноволосые. Один Барат среди них, белобрыс и высок. Задирать его опасались, несмотря на непохожесть. Особенно после того, как Пека, деревенский хулиган и задира, после неудачной шутки остался без двух передних зубов. От быстрого и сильного удара кулаком, не ожидавший этого, Пека не стал искать калитки в заборе, а прошел насквозь, причем спиной вперед.

Причина такой непохожести проста. Барат был неродным сыном Турота. Единый не дал детей Туроту и жене его Сайне. Так бы и остались без наследника, да случилась одна история.

Как раз семнадцать весен назад год выдался урожайным. В осеннем лесу - благодать! Что грибов, что ягод лесных уродило! Ну, как же, рядом с лесом жить и не пользовать его? Вот и ходили деревенские бабы и девки в лес, за дарами лесными.

Толпой они ходили, потому, как лес велик был, по хребту Срединных гор, в аккурат, от северных равнин до жарких краев доходил. И водились в том лесу звери разные. Какие для человеков неопасные, а какие очень даже опасные. Как толпой идешь, то, может, и не тронет, а как в одиночку… Бывало, ушел один за ограду. Рык, крик, и нету человека. Вот так, толпой, и опасности меньше. И пару мужиков с собой брали, чтобы в случае чего, мужики смогли защитить.

В тот день недалеко они зашли. Как раз до старого тракта, что из-за гор шел по перевалу.

Давно по этому тракту никто не ходил. Неудобен он был, да и опасен в некоторых местах. Южнее еще один перевал был, не в пример удобнее. Там и шли караванные пути.

На тракт вышли и остолбенели. Застали следы боя. Бой был жестоким и беспощадным. Лежали убитые со страшными ранами. Видно было, что тех, кто ранен был - добивали. Одеты были богато, что женщины, что мужчины. И все они, как один, были с белыми волосами. Мертвые синие глаза убитых безжизненно смотрели в небо, как будто видели там души, беспощадно вырванные из этих тел.

Один из сопровождавших баб мужиков опрометью кинулся в деревню. Знамо, подмогу позвать. Позвать и старосту с писарем, дабы бумагу сложить про случившееся. Второй, приготовив на всякий случай оружие, метнулся по окрестностям, дабы изучить местность и следы, если найдутся таковые.

Ох, не зря он это сделал, не зря! Нашел в шагах пятидесяти еще одного убиенного. Три толстых черных стрелы торчали у него из спины. Однако видно было, что смертельно раненный полз он от места побоища подальше, и тащил корзину, богато изукрашенную, пока смерть не остановила его. А в корзине мужик нашел дитя малое. Живым дитя то было. В пеленках, в которые ребенок был замотан, одно слово нашли, красными нитками вышитое - Барат.

Вот и решили Турот и Сайна принять его за сына, раз Единый своих детей не дает. Так и вырос Барат, называя тятей и мамой, чужих по крови, но таких родных по сути, людей.

- Пошли сынок! Мать еды наготовила. А вечером снова за тот клинок возьмемся. Вон, купец Шарук за меч, что мы на прошлой седмице выковали, тридцать золотых заплатил, а этот клинок еще знатнее будет. А деньги, парень, они никогда лишними не бывают.

Турот ухватил рубаху, не одевая ее, закинул на плечо и вышел из кузницы. Барат вытерся ручником, и, довольно пофыркивая, зашагал за отцом. Усталость, конечно, была, как без нее-то? Но усталость приятная. Размышляя о том, что не продешевить бы, Барат вспомнил купца.

Купец Шарук приезжал в деревню раз в седмицу. Привозил припасы хозяйственные, ткани градские, соль, то, чего в Опаденихе не достать было.

Привел он как-то коня своего к кузнецу. Подкова на одном гвозде держалась. Глаз купеческий остер. Увидел клинок на верстаке и в раз оценил качество. Стал Шарук торговать меч у Турота. Поначалу цену небольшую давал. Да не на того напал! Турот простаком не был, торговаться умел и любил. Не зря сам в град несколько раз ездил, а там не зевай! Долго они торговались, до хрипоты, до покраснения лиц. Вертели клинок то так, то этак. Ругались. Несколько раз, плюнув на ладони, собирались скрепить сделку, снова передумывали. Странно они вместе смотрелись. Богато одетый тощий купец и мощный, голый до пояса в разводах копоти, Турот. Наконец сторговали клинок за сорок золотых. Деньги немалые. Да только был уверен Турот, что в граде купец намного дороже этот клинок продаст. Доброе оружие и ценится дорого.

Барат перенял у отца страсть к оружию. Вернее, страсть к клинкам добрым. Вот так, вдвоем они ковали их. Отец мастером, а Барат подручным. Отец учителем был, а сын - учеником. А что? Да и прибыток от того был знатным. Подворье кузнеца было одним из самых богатых в Опаденихе. Разве что, у старосты, крепкого хозяйственного мужика, да у писаря, побогаче были. Но, то другое дело, как они это богатство наживали.

Сайна накрыла стол под навесом. Уж больно в доме жарко было. Крынка холодного ядреного кваса, запотевшая боками, стояла в центре стола. Хлебина была нарезана толстыми ломтями. В мисках глиняных, обожженных, разрисованных замысловатыми узорами, парила наваристая, одуряюще вкусно пахнущая, похлебка. Зелень, само собой, и соль в солонке. На отдельном блюде, завлекающе блестела поджаренными боками курица.

Отец с сыном степенно уселись за стол. Работники! Сайна залюбовалась ими. Какие у нее красивые мужчины! Оба крепкие, широкоплечие. Она уже давно не обращала внимания на светлые волосы сына. Роднее их у Сайны не было. По Барату вон, уже девки сохнут, а ведь ему едва семнадцать оборотов сравнялось. И при деле парень. Искусство кузнечества ему хорошо дается. Отец хвалит. Это очень хорошо! Вон деревенские парни, силу девать некуда, в разные истории влипают по дурости. А ее сын не таков! Добрый муж для какой-нибудь девушки растет. Глядишь, и ее внуками порадуют.

Пока мечтала, мужчины поели.

- Пошли! Сегодня еще пару раз сложим, а потом и за ковку можно приняться, - отец, вытирая рот чистой тряпицей, поднялся из-за стола. - Почти готов металл. Я тебе покажу, как надо кромку обрабатывать. Это дело, брат, очень тонкое.

Барат торопливо поднялся, и, дожевывая на ходу, двинулся вслед за отцом. Вот это хорошо! Уследить за точными и ловкими руками отца во время работы сложно. А тут он сам будет показывать. Это другое дело! Когда отец объясняет, все становится ясным и понятным. Правда, нырять с жаркого дня, в еще более жаркую кузницу не очень-то и хотелось, но дело того стоило. К тому же, он сам избрал для себя это ремесло. Хотелось быть таким же мастером, как и Турот. А может, и превзойти его. Хотя такое, по мнению Барата, было невозможно.

- Учти! - пояснял Турот на ходу. - "Слоеный пирог" - искусство очень тонкое и древнее. Тут надобно не только много раз металл складывать, но и за нагревом следить. И перекаливать не вздумай. Загубишь металл. Он должен быть мягким и, подобно шелковой ткани, накладываться слой на слой. Это он потом приобретает гибкость и прочность. Он становится таким прочным, что выгни его дугой - не сломается! О качестве ковки мастеру расскажут разводы, что ты видел на лезвии мечей. Они же и подскажут, сколько слоев кузнец наложил. Чем больше слоев - тем качественнее меч. Но тем более сложно было этот клинок и сделать. Вот погоди, разберусь с работой-то, повезу тебя в Стольный град. Там ты увидишь работу других и сравнить ее с нашей работой сможешь. Да и цену там дают настоящую, за настоящую вещь. Погуляем на ярмарке, сынок, купим мамке обновы, да и себя не обидим! Вон тебе новые сапоги надо бы прикупить. На зиму нечего одеть. А еще хочу взглянуть, что это за новинка такая - арбалет? Говорят, что далече стреляет и целиться с него, вроде бы, удобнее.

- Это как? - не понял Барат. - Что тут можно придумать? Лук, он и есть лук. Чем этот арбалет от лука отличается?

- Вот это я и хочу посмотреть, - заявил Турот. - Говорят, что там тетиву не надо сдерживать. Мол, какой-то крючок нажал, оно само и стреляет. Бред, конечно! Нет, сам посмотрю и решу. Быть может, там, что и по металлу можно будет сделать.

И снова в тот день отец с сыном работали допоздна. Размерено бухал молот Барата, тонко постукивал молоточком Турот, указывая, куда бить и с какой силой.

Светило ушло за горизонт, оставляя за собой быстро темнеющее небо. Проклевывались яркие точки звезд, набирающие силы, по мере ухода солнца. Ночь опускалась на село.

А молот все бил и бил. Ибо работали отец с сыном над страстью, увлечением своим. И тут время бессильно.

Глава 2

Размеренно качая меха, Барат смотрел, как в горне набирало силу свечение бруска металла, предназначенного для клинка. Отца позвали к старосте, что-то там такое случилось, что необходимо было его присутствие. Свечение набирало силу. Цвет прошел превращения из серого в багровый, потом алый, и перелился в оранжевое яростное свечение.

Присматриваясь к заготовке, Барату, вдруг, показалось, что он увидел контур клинка изумительной красоты. Всмотрелся…Контур исчез. Досадливо встряхнув головой, отвел глаза, но… Краем глаза снова уловил силуэт. Резко вернул взгляд и замер. Вокруг бруска металла тонким контуром просматривался изящный и хищный клинок. Он был едва виден, но он был!

Для верности, Барат несколько раз сморгнул, но контур не исчез! Где-то в глубине сознания зародилась тихая музыка. Она была очень ритмичная. Она звала, что-то требовала, о чем-то молила. Музыка набирала силу. И с ней, вместе, набирал силу, становился все более отчетливым, контур меча.

В голове гремели мощные аккорды этой изумительной и совершенно незнакомой музыки. Непонятно откуда, в руках появились щипцы и молот. Совершенно не осознавая окружающий мир, Барат подхватил брусок и положил его на наковальню. Аккорды подсказывали ритм ударов. Звенящий гром молота органично влился в звучащую музыку. Дальнейшее Барат помнил смутно. Сознание ускользнуло от него. Его тело и голову наполнял мотив, который и руководил происходящим. Он все бил и бил молотом, подчиняясь ритму, который звучал в его теле. Который просил, молил, требовал, указывал и подбадривал. Откуда-то Барат знал, что каждый удар получается точным и выверенным, он бил как надо и куда надо.

И, неожиданно, все закончилось. Музыка стихла и ушла. Барат стоял над наковальней, отходя от только что испытанного неистовства, и тупо рассматривая готовый клинок, лежащий на наковальне.

В дверях кузницы стоял отец. Неизвестно, сколько он там уже торчал. На лице отображалась крайняя степень изумления. Он широко открытыми глазами смотрел то на Барата, то на клинок. Было понятно, что в его голове роятся сотни вопросов, которые сводятся к одному, самому главному - КАК?

"И что я ему скажу?" - устало подумал Барат. - "Я же сам ничего не понимаю!"

Но, вопреки ожиданиям, отец задавать вопросы не спешил. Турот, молча, подошел к наковальне и принялся рассматривать клинок. Вдруг, он вздрогнул. Брови его изумленно поднялись еще выше, хотя, казалось, что дальше было некуда. Барат тоже опустил взгляд на меч. С мечом творилось что-то странное, невозможное! Барат почувствовал, что его волосы встают дыбом, тело мгновенно охватило каким-то жаром, а потом выступил холодный пот. Прямо на глазах, рукоять затягивалась матово отсвечивающей, внезапно появившейся, кожей. Нарастала гарда, вытягиваясь в трилистник на концах. Отец ухватился за меч и поднял его вверх, рассматривая его. Внезапно его лицо искривилась в гримасе боли и усилия удержать меч. Не получилось! Меч вырвался и, сверкнув серебряной змеей в воздухе, упал на пол. Турот, побледнев, зажимая глубокий порез на руке, с восторженным ужасом смотрел на меч. Губы Турота шевелились, он что-то неслышно шептал. Барат метнулся в угол за чистой водой и материей, промыть и перевязать рану. Турот, как будто, даже не заметил крови, текущей из пореза.

- Сараташ! - наконец, хрипло выдавил из себя Турот. - Дед мне рассказывал, но я не верил. Думал, что это сказки.

Барат, затягивая последний узел на повязке, обеспокоенно взглянул на отца. Он чувствовал себя, как бы виноватым в том, что произошло.

- Наверное, он будет стоить дороже сорока золотых, - желая подбодрить отца, сказал Барат.

- Ты не понял! - покачал головой Турот. - Это Сараташ! Меч с душой! Его не продать и не подарить. Возьми его!

Барат нерешительно посмотрел на меч. Как-то не очень хотелось брать в руки этот клинок. А вдруг, и его так же резанет.

- Да не бойся! Ты же его выковал, - нетерпеливо сказал Турот. - Он - твое творение. Как он может сделать тебе что-то плохое?

Барат наклонился и тронул рукоять пальцем. Ничего не произошло. Парень осторожно поднял клинок. Тот вел себя смирно. Барат, затаив дыхание, рассматривал творение своих рук. Длиной в два локтя, обоюдоострый клинок постепенно сужался по всей длине, превращаясь в острейшее жало. Внезапно, середина лезвия почернела. Острые края, напротив, стали белыми, с голубоватым отливом. У Барата сложилось стойкое убеждение, что меч мурлыкнул от удовольствия, что, наконец-то, его подняла с пола хозяйская рука. Все существо Барата охватило теплое чувство любви и преданности.

Турот бросился к верстаку и, схватив какой-то брусок, положил его на наковальню.

- А теперь, рубани по нему! Да сил не жалей! - азартно бросил он Барату, поглаживая повязку на раненной руке.

Барат возмущенно уставился на отца:

- Да я же на нем так зазубрину сделаю!

- Если это Сараташ, то не сделаешь, - отмахнулся Турот. - Давай!

Барат с сомнением посмотрел на брусок, а потом на меч в руках. Очень не хотелось портить такой красивый клинок, к тому же первый, выкованный им самим. Турот в нетерпении смотрел на сына.

"А, ладно! Попробую, но не в полную силу" - решил Барат, и, размахнувшись, опустил меч на брусок. Он ожидал отдачи от удара, в руки. Даже зажмурился, но ничего, кроме легкого сопротивления движению меча, не почувствовал. Он мог бы продолжить движение, но именно эта легкость движения, его удивила и остановила. Барат осторожно раскрыл глаза и посмотрел. Отец стоял с выкаченными глазами. Видно было, что такого не ожидал даже он. Барат перевел взгляд на меч. Увиденное поразило его. Меч рассек брусок, и до половины вошел в наковальню, разрезав ее так же легко, как и брусок. Он мог бы и развалить наковальню надвое, если бы Барат продолжил движение.

Отец шумно выдохнул воздух из легких:

- Ну, ты даешь! Дед и это рассказывал мне. Я все никак не мог поверить, что такое возможно. Верно, пока не увидишь своими глазами, в это поверить сложно.

Барат осторожно потянул меч на себя. Вопреки его ожиданиям, скрежета не раздалось. Меч вышел легко и мягко.

- Па, я так и не понял, что происходит? - Барат растерянно смотрел на Турота. - Расскажи мне, что это?

Турот, взмахом руки указав Барату на табурет, сам умостился на краешке верстака.

- Подожди! - попросил Барат. - А как же твоя рана?

- Уже не болит, - улыбнулся отец. - До твоей свадьбы обязательно заживет.

Турот подумал и начал свое повествование:

- Мне рассказал это мой дед, Малис. Он много чего знал и умел. Никто не знал - откуда, а сам он не рассказывал. Искусство наше кузнечное, он передал твоему деду, моему отцу. Ну, и через меня, тебе оно пришло. Так вот, дед рассказывал мне, что там, далеко на севере, - Турот махнул рукой в сторону гор, - живет племя, называющее себя ардейлами. Живут ардейлы в лесах. Замкнуто живут. Не любят они чужих. В лесах у них целые города имеются. Строят их так, что лес не страдает. Они любят лес, ну а лес, как водится, любит их.

Турот взял плошку с водой и, в два глотка, опустошил ее.

- Дед рассказывал, что волосы у этих людей белые, как снег, - Турот многозначительно посмотрел на белокурую шевелюру Барата. - Живут они богато. Товары их высоко ценятся в других землях за качество и надежность. А еще, более высоко, ценятся их воины. В сече ли, или в лучном бою, ардейлы превосходны, а в лесу, так и непобедимы. Но не любят они выходить из своих лесов. Единицы за все время становились под знамена других властителей. Таких можно было пересчитать по пальцам, и двух рук было бы более, чем достаточно. И каждый из них стал легендарным воином! Даже пословица была такая: "лучше встретиться с сотней воинов диких племен Таш, чем с одним ардейлом, да еще в лесу!".

- Таш, это те, что за горами? - спросил Барат

Отец кивнул головой, и лицо его на мгновение помрачнело. Он немного помолчал и продолжил:

- Но не этим славился народ Ардейла. Изредка среди них рождались чудо - кузнецы. Могли они делать замечательные мечи. Мечи с душой. Называлось это искусство - Сараташ. Меч, созданный ими, служил только своему хозяину, подчинялся только ему, и никто не мог взять его в руки, не лишившись руки, а то и головы, за самоуверенность. Если умирал хозяин, то умирал и меч, рассыпаясь в прах. Ценились эти кузнецы, ох и ценились же! Но мог быть только один кузнец в стране ардейлов. Если рождался второй, его убивали тут же.

- Почему? - спросил Барат, ошеломленный рассказом отца.

Турот пожал плечами:

- Не знаю. Рассказываю то, что слышал.

- А как они узнавали, что ребенок может стать таким кузнецом?

- Барат, ты что, не слышал, что я тебе сказал? Я рассказываю то, что слышал от деда, не более того.

Отец посмотрел на меч, лежащий на коленях Барата. Барат опустил голову, вновь любуясь совершенством клинка. Погладил его и попробовал остроту режущей кромки.

- Па, но он же, совершенно тупой! - Барат снова изумленно смотрел на меч, - я попробовал пальцем, но даже не порезался, Как он смог перерубить брусок и наковальню?

Турот усмехнулся:

- Я вижу, ты так и не понял до конца, что такое меч с душой. Он не может поранить своего хозяина, даже легко! Он вообще не может нанести вред хозяину. Ты можешь рубить им любую часть своего тела, и ничего тебе не будет. С таким же успехом ты можешь рубить себя подушкой. А вот если кто-то другой попробует притронуться к твоему мечу…! Я еще очень легко отделался!

Турот осторожно побаюкал перевязанную руку.

- Но вот, что я тебе скажу: тебе будет лучше не выставлять его напоказ, - продолжил Турот, понизив голос. - Это ни к чему хорошему не приведет. Не любит наш народ того, что ему не понятно. Если не понятно, то опасно. Спрячь его, пока. Я пойду к Ребану-воину. Поговорю с ним. Может быть, он возьмется обучить тебя во владении мечом. На него можно положиться. И никому ничего лишнего не скажет. То, что ты из народа Ардейла, у меня не вызывает уже никаких сомнений. Но мне плевать на это! Ты - мой сын. И я буду защищать тебя, пока жив.

Свой новоприобретенный меч, бережно завернутый в старую рубаху, Барат аккуратно засунул за верстак. Он слабо представлял себе, что с ним надо делать. Конечно, меч хорош, но зачем он деревенскому кузнецу? Это боевое оружие и оно пристало скорее воину, и воину нерядовому. Барат представлял себе себя в суконных штанах и рубахе навыпуск, босого и с этим мечом в руках. Картина получалась что-то не очень героическая.

А отец стал еще внимательней и требовательней присматриваться к работе сына. Заставлял по нескольку раз переделывать работу, пока не получалось то, что по мнению отца, было близким к идеалу. На ворчание Барата, он невозмутимо отвечал, что кузнец, смогший выковать ТАКОЙ меч, не может себе позволить халтурную работу. Да Барат и сам понимал, что надо стремиться стать лучшим. Ну, если не лучшим, то одним из лучших, это уже точно!

Но вот свободного времени оставалось все меньше и меньше. Когда Барат изредка проходил по селу, друзья звали вечерком выйти прогуляться, Девушки озорно цепляли его, когда он проходил мимо. Сайна вечерами ворчала, что де, старый дурень совсем парня загоняет. Когда парню гулять, как не сейчас? Разве это дело, пропадать с утра до вечера на кузне? Парню уже восемнадцать скоро. Самое время, погулять, да женку себе присматривать. Турот молчал, но каждый день загружал Барата работой так, что тому голову поднять было некогда.

А тут-то, к отцу и зашел Ребан-воин. Прихрамывая на покалеченную в боях ногу, он, молча, прошел в дом. Там они втроем (Ребан, Турот и крынка крепчайшей медовухи) провели несколько часов к ряду. О чем они говорили Барат, конечно догадывался, но о чем договорились, не знал.

Ребан-воин вышел из дома, его лицо было слегка размякшим и, как показалось Барату, подобревшим. Внимательно, прищурив глаза, он рассматривал, стоявшего у колодца, Барата.

- А что, похож! - сказал Ребан, вышедшему вслед за ним Туроту. - Я один раз ихнего посла видал, правда, тот пожиже будет, но определенно похож. Ладно, Турот, подумаю я. Годы мои уже не те, но попробовать охота. Если он хоть вполовину способен на то, что о них рассказывают, то…

Отец, тоже уже не весьма крепко стоящий на ногах, кивнул.

- А попробуй Ребан, попробуй! Это Сараташ! Точно говорю тебе.

Глава 3

Утром следующего дня, Ребан уже стоял у кузни, когда туда пришли Барат с отцом. Вот, вроде бы, не молод уже был Ребан, а чувствовалась в нем сила немалая, что многим и более молодым была непостижима.

Ночью Барат вспоминал все, что слышал об этом человеке.

Ребан двадцать лет прослужил в дружине князя. Состоял в пеших мечниках. Именно ими и славилась дружина князя. Две сотни сорвиголов, не боящиеся смерти, мастерски владеющие мечным боем, без страха вставали на пути врага, что конного, что пешего. И могли они остановить врага, отбросить назад. Ибо каждый из них владел клинками, как продолжением рук. За заслуги ратные, повелел князь именовать мечников гвардейцами. Что слово сие значит, не объяснял, сказал только, что в землях просвещенных так именуют лучшие войска. Великой честью было стать одним из гвардейских мечников. Ребан эту честь заслужил. Даже более того! До сержантских нашивок дослужился. А сержант в дружине - это звание не малое. Всегда с рядовыми, всегда среди них. Жизнью одной он с ними живет. Из одной миски похлебку глотает. Кому, как не ему командовать десятком вверенных ему бойцов? Знает и сильные и слабые их стороны. Кого спереди поставить, отбивать удары копий, кого чуть оттянуть для мечного боя с такими же бойцами, а кого и тыл прикрывать, дабы своих сзади враг коварный не порешил. А сержант должен уметь все! И спереди встать, и мечами помахаться с врагом, и прикрыть ребят, аки отец родной. Везде должен успеть!

Все бы ничего, да в одном из боев в пограничье, сцепились два десятка мечников с сотней темных из племен Таш. Стрелы, что в гвардейцев летели, Ребан и еще три бойца, мечами поотбивали. Мастерами были, однако, и не такое могли. Потом Таш хотели их конной атакой опрокинуть. Куда там! Один боец удар сабли отбивает, второй, тем временем, коням ноги сечет. Захлебнулась и эта атака. А там из леса ударили основные силы дружины князевой. Всадники Ташевы, не в пример всадникам Стольным, легче броней, да и быстрее. Однако коль всадник из дружины набрал ход на коне своем мощном, то остановить его мудрено! То, что осталось от сотни Ташевой к окончанию боя, смела конница мимоходом, как муху на столе прихлопнула. А вот Ребану в той сече не повезло. Конь степняка, падая, ударом копыт раздробил ногу Ребану. Устал сержант, не среагировал вовремя. Хорошо побратимы прикрыли, не дали супостату порубить командира.

Раздробленная нога, несмотря на усилия целителей, срослась плохо. Вот так и вышел в отставку Ребан-воин. Повелел князь, за заслуги его, выделить ему землю, какую Ребан пожелает, за счет казны княжеской поставить ему дом и податей с Ребана не брать до конца жизни его, а даже, как бы и наоборот, платить ему пенсию, как ветерану заслуженному. Вернулся Ребан туда, откуда родом был, откуда молодым парнем в войско княжеское подался. Дом ему поставили и земельным наделом не обидели. Однако отказался Ребан от надела. Семьи не завел, а одному ему и пенсии на жизнь хватало. Вот так и ходил он по деревне, смущая взглядом пристальным и тяжелым жителей. Слыл нелюдимом и пользовался страхом и уважением односельчан.

- Ну, показывай свою железку! - властно приказал Ребан Барату, поздоровавшись с Туротом.

Барата покоробило от пренебрежения, проскользнувшего в тоне Ребана, но он, молча, полез за верстак, доставая меч, завернутый в рубаху.

Когда Ребан увидел "железку", его глаза на мгновение удивленно расширились. Он покачал головой и внимательно посмотрел на Барата. В его взгляде даже проскользнуло уважение.

- Сам выковал, говоришь? Хорош! Ничего не скажу, хорош! Ну-ка, дай его мне!

Ребан протянул руку к мечу. Барат буквально услышал, как зарычал меч в руках, и отрицательно замотал головой.

- Что такое? - не понял Ребан. - Жалко, что ли?

- Он рычит! - хрипло сказал Барат и прокашлялся.

- Кто рычит? - не понял Ребан. - Парень, ты часом не перегрелся? Или еще не проснулся?

- Ребан, - вмешался Турот, - ты хоть помнишь, о чем мы говорили? Или я тебе рубца не показывал? Хочешь без руки остаться? Если парень говорит, что меч рычит, значит, он рычит. Просто ты не слышишь, ибо тебе не дано! А когда услышишь, то поздно будет.

- Но я же, должен его измерить! Как я в дереве смогу замену сделать?

- А зачем в дереве? - удивился Барат. - Какую замену? А как же мой меч?

- А затем, чтобы мы, пока я тебя учить буду, живы остались. Да к тому же, и целы. Поначалу надобно на деревянных подобиях обучаться. Как я тебе приемы боевые показывать буду? Да если я настоящим мечом буду работать, то мало что от тебя останется! А если ты за свой ухватишься, то сам себя порешить можешь!

- Ну, не тот это случай! - покачал головой Турот. - Сараташ хозяину плохого не сделает. Но в том, что надо замену сделать, ты прав. А вот, что я советую: пусть Барат держит свой меч двумя руками, а ты со своей бечевкой колдовать будешь.

- Сам ты бечевка! - пробурчал Ребан, - это измерительный прибор!

- Измерительный…, чего? - прищурился на него Турот.

- Прибор! Деревня, - хмыкнул Ребан. - Научное слово! В граде слыхивал. Мудрый человек его говаривал, как чего непонятно было.

- Научное? Ну-ну, - иронично улыбнулся Турот.

Пока Барат держал клинок, прижав его к наковальне обеими руками, Ребан старательно возился вокруг него с бечевкой, завязывал узелки на кончиках и в месте, где была гарда, что-то бормотал, хмыкал и покачивал головой.

- Через седмицу, вечером, приходи! - буркнул Ребан, выходя из кузницы. - Буду ждать. Посмотрим, что из тебя получится.

Эх, хорошо, когда речка Быстрица протекает у самой кузницы! Барат разбежался, прыгнул и, с криком "Ух!", врезался в холодную воду реки. Вынырнул, мотая головой и разбрызгивая мокрыми волосами капли воды. Быстрое течение понесло его вдоль берега. Яростно работая руками и молотя ногами, Барат начал выгребать против течения к берегу. Не хватало еще оказаться над омутом, в котором, если верить деревенским бабкам, жил сам Сом Сомыч. Сом Сомыч рисовался старухами, как чудище, здоровенное, с пастью жабы и с усами приказчика купца Тратуша. И засасывает это чудище свою жертву целиком. Только водоворот на том месте остается.

Не то, чтобы Барат верил в эти сказки, но все же не рисковал плавать над омутом. Очень может быть, что в сказках бабок и есть доля правды. Все же видел один раз Барат, как плыл по тому омуту селезень. Плыл, а потом пропал. Как ни бывало его!

Плаванью Барата научил отец. Деревенские плавать не умели, и заходить далеко в воду побаивались. На водные изыскания Барата смотрели искоса, считая это никому не нужным чудачеством. Не знают они, как прекрасно, после трудового дня в раскаленной кузнице, нырнуть в прохладные воды реки! Смыть с себя пот, грязь и усталость.

Выбравшись на берег, Барат постоял, подставляя теплому солнцу то один бок, то другой, давая телу возможность обсохнуть. Ах, да! Сегодня надо идти к Ребану. Седмица прошла, и Ребан передал через отца наказ прийти. Интересно, чему он сможет научить? Нет, чему - оно ясно! Мечом махать. А вот каково оно?

Ребан еще раз обошел вокруг Барата, придирчиво рассматривая его со всех сторон.

- Руки длинны - это хорошо! - бормотал он. - Мах должен быть широким, мускулы плеч и предплечий, да и сами руки крепки. Это тоже хорошо. Но закрепощены они. А вот это - плохо! Придется разрабатывать связки. Впрочем, для твердых ударов подходят. Гибкости мало… Реакцию надо будет развивать. Хм, взгляд, как у телка, мягкий. Взгляд воина должен быть быстр и жесток. А так, материал, хоть и сыроват, но неплох, неплох…

- Ты хоть понимаешь, для чего сюда пришел? - внезапно строго спросил Ребан у, опешившего от неожиданности, Барата.

- Учиться, - выдавил из себя Барат.

- Чему учиться? - напирал Ребан.

- …?

- Убивать учиться! Защищать свою жизнь учиться! Выживать учиться! Понял!

Барат подавленно кивнул головой.

- Ничего, еще поймешь! - покровительственно похлопал его по плечу Ребан и хитро прищурился. - А когда поймешь, то проклянешь тот день и час, когда согласился на это. Не всяк выдержит то, что тебя ожидает. Может, еще передумаешь, а? Вон, калитка открыта. Поворачивайся и иди. Держать не буду!

Желание повернуться и уйти было сильным, но Барат представил себе лицо отца, и что он скажет, когда узнает о малодушии Барата. Желание уйти сразу исчезло. Барат сжал зубы, и, затвердев скулами, смело взглянул в насмешливые карие глаза Ребана.

- Я пришел учиться мастер! Прошу тебя научить меня владению мечом.

Ребан некоторое время, молча, вглядывался в синие глаза Барата, словно что-то читая в их глубине, в самой душе парня, потом медленно кивнул:

- Ну что же, ты выбрал. Стой здесь! Я сейчас. - Ребан повернулся и вошел в свой дом.

Вот уж не ожидал Барат, что учеба начнется таким образом. В его представлении, Ребан-воин сразу покажет ему, как рубить, колоть и защищаться. Но то, с чем столкнулся Барат в начале обучения, очень мало напоминало картины, которые он себе рисовал в воображении. Стоять несколько часов неподвижно с деревянным мечом, поднятым на уровень груди, со свинцовыми накладками для тяжести. Зачем? А зачем эти круговые вращения кистями рук? Зачем эти утомительные занятия, когда надо изгибаться под немыслимыми углами? Особый ужас вызывали упражнения, когда Барат пытался сесть на шпагат. Ребан называл это мучение "растяжкой" и со всем пылом садиста, заставлял распластываться Барата.

Каждый день, едва солнце начинало заглядывать в дверь кузницы, отец прекращал работу и выразительно кивал Барату на дверь, иди, мол! И Барат шел, передвигая натруженными ногами, зная, что сейчас ему предстоит еще более утомительное занятие. Свободного времени совсем не осталось. На молодежные посиделки и танцы под веселую музыку просто не было сил. Стоя с мечом в вытянутой руке, Барат с тоской слушал веселый девичий смех и возгласы деревенских парней. Но какое-то ожесточение уже овладело им. Ему нравилось испытывать свое тело на прочность, изгибать, непривычные к таким упражнениям, мускулы. Барат не считал себя слабым. Какая слабость, если каждый день махать тяжеленным молотом? Бить точно туда, куда постукивал молоточком отец, рассчитывая силу удара и угол наклона? А Ребан заставил поколебаться его уверенность в своих силах. Ноги затекали от многочасового стояния в одной позиции, плечи ломило, рука с мечом неумолимо тянула вниз. Опустить, отдохнуть! Но Ребан, который, казалось, занимается своими делами, совсем не обращая внимания на мучения Барата, был, на самом деле, всегда готов заметить малейшую неточность в выполнении упражнения. В самый неожиданный момент, когда Ребан вроде бы и смотрел в другую сторону, раздавалось его ворчливое замечание:

- Ну, куда твою руку повело? Я тебе что, это показывал? Кончик меча выше! Да не кривись ты! Это еще цветочки. Ну, живенько, встал так, как я показывал! И не вздумай сачковать! Учти, я все вижу.

Сайна только головой качала да, втихомолку, ругала Турота и Ребана за издевательства над мальчиком. Попыталась один раз укорить Турота, но нарвалась на такую гневную отповедь, что больше не рисковала.

А Барат заметил, что молот, как будто, стал легче и послушнее. Не требовалось больше предельного напряжения для выверенного удара. Все получалось легче и увереннее. Походка Барата тоже стала иной. Если раньше он передвигался, тяжело шагая, как и положено кузнецу, после трудового дня, то теперь его шаг стал легким и плавным. Движения стали более экономными и отточенными. Для Барата это было не так заметно, но Турот это заметил, и, с еще большим уважением, стал относиться к урокам Ребана.

А Ребан, тем временем, постепенно стал менять характер тренировок. Он уже больше заставлял Барата крутить длинный металлический стержень, перехватывая ладонью его посредине. Причем заставлял делать это, попеременно, то правой, то левой рукой. Наблюдая за Баратом, Ребан одобрительно кивал.

- Ты одинаково свободно работаешь и правой и левой рукой! Это очень хорошо! - заметил Ребан Барату, во время короткой передышки. - Значит во время боя, ты будешь более вооружен, чем твои противники.

- Чем вооружен? - удивился Барат. - Меч-то, один!

- А руки - две! - хмыкнул Ребан. - Повредят одну, перекинешь меч в другую - значит, больше шансов выжить!

Глава 4

Лето стремительно катилось к завершению. Осень начала набирать свои права. Дни становились все короче. На траве по утрам нет-нет, да появлялись серебристые полоски утренних заморозков. Заготовка припасов на зиму занимала умы деревенского люда. Зима - это очень серьезное испытание! Овощи и мясо в погребах, корм скоту, дрова заготовить. А одежда? Чтобы было в чем ходить в морозы лютые. Готовую, можно заказать Шаруку, купцу, что из города приезжает, так ведь деньги нужны. А где их взять? Значит надо продать тому же Шаруку что-нибудь. Просто что-нибудь, Шаруку не нужно. Шарук брал шкуры зверей, убитых охотниками и ценную древесину горного тарталя. За один ствол тарталя можно было одеть всю семью. Да что там одеть! Можно жить безбедно год, а то и боле. Уж очень ценилась древесина этого растения. Красивые переливы перламутра вызывали восторг мебельщиков. Ночью, когда так темно, что ничего не видать, слабое свечение мебели из тарталя, дает возможность ходить по комнате, не натыкаясь на другие предметы обстановки. Да только найти горный тарталь трудно, а срубить, и подавно! Растет на скалах, куда без специального снаряжения, да еще и с топором, забраться, ох как сложно! Но находились счастливчики, которые не только находили, но и умудрялись срубить. Нечасто такое бывало, очень нечасто! Но коли уж случалось, то этот день становился счастливым для всего рода, ибо он становился богатым, и рассказы об этом случае передавались из поколения в поколение.

- Барат, я сегодня беру два топора, пойдем, нарубим на зиму деревья, - Турот туго затянул ремень и повернулся к сыну.

- Я не пойду, - глухо ответил Барат, опустив голову к столу, за которым сидел, не решаясь посмотреть в глаза отцу.

Турот выпрямился и строго посмотрел на сына:

- Почему?

Сайна прекратила возиться у печи. Она не обернулась, но по напрягшимся плечам, можно было определить, что она с напряжением прислушивается к разговору. Турот заметил, как на мгновение гримаса боли исказила лицо Барата.

- Я не могу, - Барат нервно сжал кулаки и поднял голову.

- Объясни, сын! - Турот подошел к столу и, опершись на него руками, пытливо смотрел на сына.

- Они живые! - вдруг, неожиданно для себя, выпалил Барат. - Когда их рубят - мне больно! Как будто топором мне по телу рубят.

- А как зимой у печи теплой сидеть, тебе не больно? - сердито отозвалась Сайна, поворачиваясь к мужчинам.

- Подожди Сайна! - повелительно сказал Турот. - Тут вопрос серьезный! Если это то, о чем я думаю, то мне понятно это нежелание. А когда деревья тут пилим, тебе не больно?

- Нет, - мотнул головой Барат.

- Му-гу! - Турот захватив ладонью нижнюю губу, задумчиво покосился на Сайну, потом снова обратился к Барату:

- А ты пробовал понимать деревья?

- Ты что старый, совсем умом тронулся? - ахнула Сайна. - Как же их понимать, коли они не разговаривают?

Турот только грозно засопел. Сайна испуганно замолчала. Она хорошо за эти годы запомнила, что когда Турот издавал такое сопение, ему лучше не перечить.

- Мне кажется, что понимаю, - пожал плечами Барат. - Только это все, как-то медленно…

- Что медленно? - поднял брови Турот.

- Ну, думают…, или говорят медленно, - Барат пытался найти правильное определение. - Вернее, не говорят, а чувствуют… Я не могу объяснить, это как-то сложно.

Турот в раздумье смотрел на Барата. Потом его лицо оживилось:

- А давай кое-что попробуем? Пошли во двор!

Турот, широко шагая, стремительно подошел к воротам. За ним спешили, непонимающий, что задумал отец, Барат и Сайна, которую заинтересовало поведение мужа.

Турот вышел за ворота и остановился у старого дуба. Он похлопал ладонью по его коре и указал рукой на одну из ветвей.

- Вон, видишь эту ветвь? - Обратился Турот к Барату. - Она неправильно растет и не нужна ему. Попробуй пообщаться. Попроси его избавиться от этой ветки.

- Как пообщаться? - Барат с удивлением посмотрел на отца. - Я их чувствую, но я же, с ними не разговариваю!

- А ты попробуй! - настаивал Турот.

Барат пожал плечами, но все же, приложил ладонь к шершавой коре старого дерева. Сначала ничего, но потом он почувствовал легкую дрожь потоков, протекающих по мощному стволу. Он увидел мысленным взором все переплетение жизни могучего гиганта. Да, ветка, о которой говорил отец, выпадала из этого узора. Ну, не вязалась она с ним. Через некоторое время в воображении Барата сформировался новый узор, в обход этой ветви. Проявились новые пути движения потоков. Питание ветви блокировалось, она отмирала прямо на глазах. Барат это видел мысленно, а Турот наблюдал непосредственно. Турот увидел, как листья на ветке засыхали и, отрываясь от веточек, плавно заскользили вниз. Ветвь дрогнула и начала падать. Турот понял, что она сейчас рухнет прямо на, стоящего рядом с деревом, Барата. Турот, прыгнув, захватил Барата за пояс и рванул его в сторону. Грохот упавшей ветви совпал с испуганным возгласом Сайны.

- А стать так, чтобы тебе не грозила опасность, ты не мог? - Турот укоризненно смотрел на Барата.

- Прости, па, я не подумал, - Барат виновато улыбнулся отцу.

Турот еще раз покачал головой и повернулся к дубу. Картина, представшая его взору, поражала. Место, из которого ранее росла ветвь, было чистым, как будто там ничего не росло ранее. Свежая кора начала покрывать этот малозаметный шрам.

- Да! - Турот запустил пятерню в свою шевелюру. - Кому рассказать, так не поверят. Объяснить, как это получилось, ты, конечно, не можешь?

Барат отрицательно помотал головой. А как объяснить ощущения? Какими словами передать те чувства, что он ощутил, влившись в организм растения? Получилось то, что получилось.

Зимы в Пограничье суровы и снежны. Опадениха окружена снежными, неприветливыми лесными массивами. Пробиться через снеговые завалы - дело трудное. Долгими зимними ночами, часто слышен вой белых волков, наглеющих с каждым днем. Уже замечены они были у крайних домов деревни. Скот, в испуге шумел. Хозяева только надеялись на крепость запоров и крыш сараев, в которых содержался скот.

Турот распахнул дверь кузницы, выйдя подышать свежим, морозным воздухом, и замер. Перед ним, оскалившись, стоял здоровенный белый волк, еще пара кружилась неподалеку. Барат, почуяв неладное, заглянул через плечо отца во двор кузницы. Мгновенно оценив опасность, ухватил свой меч. Волк уже подобрался перед прыжком, когда между ним и добычей возникла фигура с мечом, кромка которого сияла голубым яростным светом. Турот не успел ухватить сына, когда тот промчался мимо его.

Барат чувствовал, как его клинок завибрировал, желая схватиться с неведомой опасностью. Руки слились с рукоятью меча в единое целое. Барат был готов к бою с волками. Да, с волками, потому, что пара, кружившая неподалеку, уловив появление людей, бросилась в их сторону.

Вожак недолго думал, прыгнул, целя в горло Барата. Коротко свистнул меч, оставляя за собой, сияющий голубым, след. Барат сделал шаг в сторону, пропуская мимо себя обезглавленное тело. Тут же меч пошел вверх, рассекая снизу второго, подбежавшего, волка. Без перерыва, описав шелестящую дугу, клинок вошел в тело третьего, пытавшегося в прыжке сбить Барата с ног.

Турот, выскочивший из кузни с топором в руках на помощь сыну, растерянно замер, рассматривая поле боя.

- Да, сынок. Ребан научил тебя хорошо, - наконец выдавил из себя Турот.

- Ребан, пока, еще не учил меня ударам, - возразил Барат, стряхивая с меча тушу волка. - Это как-то само получилось. Он вроде сам тянул меня за руку.

Барат с уважением посмотрел на свой клинок.

Турот покачал головой:

- Тогда, он спас тебе жизнь! Дай ему имя, раз уж он так непрост.

- Может "Волкобой"? - Барат вопросительно взглянул на отца.

- Дай Единый, чтобы он только волков и бил, - скептически хмыкнул Турот. - Но у нас, в Пограничье, к сожалению, не только волки водятся. Имя клинка должно быть не длинным, красивым и личным. Например: "Клык дракона". Чем не имя?

Барат в мыслях покрутил предложение отца. Нет, что-то не то! Не вяжется с его клинком это имя. О! Вот лучше, наверное - "Синий огонь"! А если коротко, то просто Огонь. О своих размышлениях Барат тут же рассказал Туроту. Теперь настала очередь Турота перекатывать имя, мысленно, так и этак. Наконец он кивнул, соглашаясь. Имя нормальное, да и меч-то Барата, значит, и называть ему. Довольный Барат тщательно вытер клинок, хотя он и так был чист, завернул Огонь в рубашку и бережно уложил его на свое место.

В кузницу набилось, почитай, все мужское население деревни. Рядились, что делать. Купеческого каравана давно уже не было, волки держат осаду. Вон, у Каррота, в сарай прорвались, две телки задрали.

- Чтобы волки в человеческое жилье заходили, такого раньше не было, - скрипуче вещал Сарсут, старейший житель Опаденихи. - Это не к добру! Что-то надвигается.

Совсем стар Сарсут стал, глаза уже плохо видят. Старческие узловатые пальцы сложены на ручке клюки. Ноги тоже уже ходить отказываются. Память еще не плоха, да кому передать мудрость, за эти годы накопленную? Молодежь вон, своим умом живет. Свои шишки набивает, на них, своих, и учится. А ведь Сарсут многое мог бы порассказать. Помнит он тех, кто уже давно ушел. Помнит трех человек, что в медвежьих шкурах из леса вышли, помнит набеги лихих воинов племен Таш, помнит и пожар, спаливший всю деревню и лес на две версты вокруг. Но, никто слушать не хочет.

- Надо охотникам собраться, - выдвинул предложение Покар, староста деревни. - Всем скопом на волков выйти, научить, что к нам соваться нельзя!

- Да? Так они и будут ждать, пока толпа охотников на них пойдет! - скептически хмыкнул Каррот. После потери скотины, и последовавшей за этим тяжелой сцены, что устроила ему жена, Каррот пребывал в плохом настроении. - Они в это время с другой стороны нападут!

- Пусть охотники на группы поделятся, с разных сторон и ударят! - предложил Ребан. - Тактика мелких групп, она всегда себя оправдывала, что против людей, что против зверей.

Барат напряженно внимал происходящему. Его впервые позвали на совет, да и то, за заслуги. О том, что он, шутя, порубил трех волков, уже два дня гудела вся деревня.

Мужики еще поспорили немного, но альтернативы предложению Ребана не нашли. На том и порешили. Потом произошло разделение на группы, уточнение задач каждой из них.

Утром Ребан встретил Барата, стоя на крыльце. В руках Ребан держал непонятный длинный предмет. Его-то он и протянул Барату. При ближайшем рассмотрении, это оказались ножны, но какие! Тщательно сработанные из тонких деревянных пластин, обшитые вычерненной волчьей шкурой, яркими блестками сияли заклепки, набитые замысловатым узором. Недоумение Барата вызвала система ремней, прикрепленная к ножнам. Ребан с улыбкой смотрел на восторг молодого парня. Право слово, как ребенок, с новой игрушкой! Да и то, посудить, так игрушка и есть. Только для детей одни игрушки, а для взрослых - другие, взрослые. На недоуменный вопрос Барата о ремнях, Ребан ответил, что меч, если он не двуручный и не длинный, удобнее носить за спиной. Не мешает и выхватывать удобнее, да и замахиваться, что характерно, не надо. Ребан помог закрепить ножны так, как надо. Огонь мягко скользнул в новый дом. Барат расправил плечи, прислушиваясь к ощущениям.

Накануне Барату пришлось потрудиться. Да и не только ему. Волки, видимо, тоже провели совет и решили на нем уничтожить людей, мешающих им, волкам, добраться до сладкого мяса внутри сараев. Всей стаей белые волки вечером вошли в деревню. Их встретили охотники. Пылающие факелы освещали страшное поле боя людей и зверей. Огонь не пугает белых волков. Почему? Никто не знал. Всех зверей огонь пугает, а волков нет. На острие группы охотников находились Барат с Огнем в руках и Ребан-воин с двумя парными клинками, которыми он владел в совершенстве. Именно они и приняли на себя первый удар волчьей стаи.

Барат едва удерживал меч в руках! Тот рвался в бой, с яростным гудением. Гудение, само собой, слышно было только Барату. Зато голубое сияние у клинка, видели все.

Во главе волчьей стаи двигались четыре мощных самца. В их глазах мелькали отражения факелов. Губы их морщились, обнажая устрашающие клыки. Они стелились над сугробами, не проваливаясь в глубокий снег. Отставая на несколько метров, за вожаками двигалась основная масса стаи. Барат, напрягая глаза, насчитал голов сорок.

Голубой высверк Огня не остался незамеченным волками. Самцы остановились, глухо порыкивая. Ребан, прихрамывая, сместился вправо. Его клинки были опущены вниз остриями. Руки были обманчиво расслаблены.

Самый мощный вожак неожиданно бросился на Ребана. Это послужило сигналом для остальной стаи. Барату стало не до того, чтобы смотреть по сторонам.

Отскок в сторону, удар сверху вниз…, поворот…, принять стойку…, снова уход с линии прыжка, удар острием… Время спрессовалось в единый миг, заполненный свистом клинка, мимолетными, зафиксированным зрением, оскаленными волчьими мордами, предсмертным визгом разрубленных тварей.

Стае пришлось пройти сквозь мясорубку, устроенную двумя защитниками. Прорвавшихся, совместными усилиями, добивали охотники деревни. Волки дорого отдавали свои жизни. Много рваных ран перевязали женщины после боя.

Глава 5

Барат пришел в себя внезапно. Только что кипела яростная схватка, и, вдруг, все закончилось. Он стоял на истоптанном снегу, среди кровавых луж и туш убитых волков. Остервенение боя начло проходить. Навалилась усталость. Вокруг были слышны негромкие разговоры, стоны, изощренная ругань мужчин. Как ни странно, у Барата не было ни царапины. Ребан тоже обошелся без серьезных ранений, благодаря изумительному владению клинками. Хотя, одежда была разодрана в нескольких местах. У Барата на левом сапоге был оторван каблук, которым он, сгоряча, пытался отодвинуть в сторону смертельно раненого волка. Издыхающий волк не замедлил вцепиться в сапог. Остаток боя Барат провел с босой ногой. Рванувшись, он оставил в пасти волка, вместе с каблуком, всю подошву.

Барат чувствовал удовлетворение меча боем. Ремни сбруи нигде не жали. Она на удивление ловко сидела на плечах Барата. Видно было, что Ребан постарался и, обладая точным глазомером, все тщательно подогнал под фигуру парня.

- Ты вчера хорошо орудовал мечом! - похвалил Ребан. - Многие удары были выполнены, хоть и не совсем идеально, но правильно. Где ты научился им? Я ведь тебя еще не учил таким приемам.

Барат почувствовал, как стало жарко щекам. Да, Ребан не учил ударам, но Барат тайком подсматривал за упражнениями учителя, а потом, наедине с самим собой, старательно повторял увиденное.

- Я смотрел, как это делаешь ты, - неуверенно сказал Барат.

Брови Ребана поползли вверх.

- Ты уловил технику ударов? Ты меня удивил! - Ребан покачал головой. - Да и сам я вижу, что пришла пора учить тебя технике боя - ударам, блокам, контрударам. Это будет тяжелая наука, но она стоит того, чтобы ее изучать. Я знаю, что когда-нибудь ты уйдешь отсюда. Там, в далях далеких, тебе эта наука пригодится. Ты не сможешь здесь усидеть. Не такой ты человек.

Барат не хотел убеждать Ребана, что никуда он не собирается. Что работа с отцом в кузнице, ему очень нравится, и менять ее на какие-то дали, Барат не собирался. Просто ему нравилось работать с мечом, ощущать в руках сильного и верного друга. В результате тренировок, тело стало гибким, а силой его Единый и так не обидел. Ощущение силы и ловкости тоже было приятным.

Барат не знал, что Ребан, встречаясь с Туротом за кружкой эля, горячо говорил:

- Это необычный боец будет, Турот, ох, необычный! Понимаешь? Он, шутя, схватывает и выполняет то, на что у меня уходили месяцы и годы упорных занятий. Мальчишка, как будто, родился с мечом в руках.

- А кузнец, какой! - Турот кивал головой. - Это все кровь ардейлов, говорю тебе, кровь ардейлов себя знать дает!

- Пусть идет в дружину к князю! - гнул свою линию Ребан. - Там он может такую карьеру сделать, что тебе и не снилось! Деньги лопатой грести будет!

- Не пущу! - гневно стучал кружкой по столу Турот. - Талант кузнеца загубить не дам!

- Да что он с таким мечом дома делать будет? - рычал в ответ Ребан. - Он воин, и воин прирожденный!

- Мечом пусть владеет, но место его тут, на кузнице! - упрямо стоял на своем Турот. - Ты же видел меч! Он его своими руками выковал! Не дядя подарил! А ты хочешь такой талант погубить. А если он погибнет, в какой битве? Да Сайна мне ввек не простит! Я, сам себе не прощу! Его нам Единый дал! Дал не для того, чтобы мы его погубили. Он мой сын! Пусть не похож! Отец не тот, кто дал жизнь, а тот, кто поднял на ноги, человеком сделал!

- Так ты что, хочешь, чтобы он здесь, в захолустье жизнь прожил? - сердито спрашивал Ребан. - Парень на многое способен! Наша деревня для него тесна! Понимаешь?

Турот задумался. Действительно, то, что у Барата возможности великие - понятно. Что тесно ему тут будет, тоже ясно. Сейчас - так нет, а потом давить на него стены будут. Рваться душа в дали непонятные начнет. Но не хотелось отпускать его! До боли не хотелось. А Сайна? Она же костьми ляжет на пороге, но не отпустит!

Турот щедро отхлебнул из кружки браги, сморщился и, выхватив наугад из миски соленый огурец, смачно им захрустел.

- Ладно, Ребан, - решил схитрить он. - Пока об этом рано говорить. Пускай малец тут пока повертится. Научится чему еще. А там, видно будет. Захочет идти, держать насильно не буду. Ты учи его хорошенько мечом орудовать. Гоняй побольше! А я уж на кузнице, ему голову поднять не дам! Чтобы дурь юношеская в голову не лезла!

- Ну, и что это ты только что изобразил? Я тебя что, так учил? - Ребан поднялся со ступени крыльца, на которой только что сидел и, прихрамывая, подошел к Барату, - Смотри! Движение плоскости клинка, при веерной защите, должно быть строго параллельно земле. С одновременным поворотом тела, линия не должна меняться. Ты окружаешь себя кольцом из стали твоего клинка! Все, попавшее в это кольцо, должно быть перерублено! При хаотическом движении, возможно невольное парирование, движение прерывается, и ты оказываешься в уязвимом положении. Давай еще раз! И ускорь движение! Клинок, при этом, должен становиться туманной полосой.

Тяжело дыша, Барат с досадой смотрел на своего мучителя. Как можно ускорить движение на рыхлом снегу, с тяжелыми металлическими колодками, привязанными к ногам, и свинцовыми накладками на лезвии деревянного меча? Бросить бы все, и уйти в кузницу! Там отец что-то новое задумал. Сказал, что его, Барата, помощь пригодится. Да нет, не получится. После обеда время принадлежит Ребану, и с этим ничего поделать нельзя! Отец ясно дал это понять.

Тяжелое дыхание вырывалось изо рта и срывалось белым облачком за спиной. Барат несся по зимнему лесу, выполняя задание Ребана. Надо добежать до сопки и вернуться назад до того, как сгорит, тщательно отмеренная Ребаном лучина. Огонь уютно устроился в ножнах на спине. По ощущениям, Барат мог бы назвать его состояние дремотой. Ладно подогнанные, ремни не мешали бегу. Если бы не утяжелители на ногах, Барат легко сбегал бы туда и обратно. Зачем Ребан их вешает? Говорит, что потом Барат все поймет и оценит. Потом - это потом! А сейчас Барат воспринимал такие действия, как проявление очередного самодурства учителя.

Какое-то движение слева, захваченное краем глаза. В лесу всякое может случиться! Барат насторожился, готовый в любой момент выхватить меч, слегка повернул голову в сторону замеченного движения.

Волк! Обычный серый брат. Даже еще не волк, а волчонок. Стелется параллельно бегу Барата, лукаво кося глазом на человека. Эх, красиво бежит! Конечно, ему на ноги тяжеленные железяки не подвешивают!

Бежать стало, неожиданно, легче. Снег уже не так мешал. Барат радостно рассмеялся и ускорил темп. Волчонок, в ответ, радостно взвизгнул и, тоже, ускорил свой бег.

Барат очень любил бывать в лесу. Лес воспринимался как большой, добрый и верный друг, готовый принять, защитить и спрятать от любой опасности. То, что в лесу бывает нечисть, воспринималось Баратом философски. Паразиты бывают везде и у всех. Просто надо уметь защититься от них.

Встречи с нечистью Барат не боялся. Огонь бы его предупредил, как это уже бывало. Вон, неделю назад Барат бежал по распадку, когда Огонь за спиной проснулся и тревожно завибрировал. Одновременно с этим Барат ощутил поток темной, злой силы из-за куста, заваленного хворостом и прикрытого лапами, растущей рядом ели. Не теряя времени, Барат одним движение выхватил Огонь, отпрыгивая в сторону от куста, и разворачиваясь лицом к источнику опасности. Хворост разлетелся в стороны, и из куста выскочило существо. Красные глаза злобно смотрели не весь мир. Толстые передние лапы венчали острейшие когти. Задние лапы были короче передних, поэтому казалось, что существо передвигается, присев. Не останавливаясь, тварь попыталась прыгнуть, имея целью славно подзакусить человеченкой. Барат одним движением рассек веревки удерживающие груз на ногах, и мешавшие двигаться. В момент прыжка темной твари, он снова резко сместился и отмахнулся от нее Огнем. Жаль! Не сильно достал. Царапина. Но что это? Царапина быстро ширилась, обнажая темно бурую плоть. Тварь взревела, рванулась и попыталась заграбастать Барата лапами. Точнее, левой лапой с длиннющими когтями. Ну, и осталась без лапы! Барат зорко следил за врагом. Когда тварь, завывая, свалилась на снег, Барат подскочил к ней и, взмахнув мечом, отделил уродливую голову от туловища. В момент прыжка, нечисть еще пыталась достать Барата целой лапой, но зацепила лишь штанину, мигом разорвав ее на всю длину. За штанину Барат получил нагоняй от Ребана по полной программе, когда приволок к хижине Ребана голову твари и утяжелители с остатками веревки.

- Это кустобный жорж! Ты понимаешь это, или нет? У него когти ядовитые! Если бы ты, голова, два уха, присмотрелся к ним, то увидел бы, что там есть канавки для яда. А если бы он до тебя дотянулся? Лежали бы там две тушки. А мой труд? Мои нервы, что я на тебя потратил? - сердито кричал Ребан, раскрасневшись от гнева. - Ты же знаешь, что нельзя подходить к зверю, пока не убедился, что он сдох! Героизм проявить захотелось? Бери деревяшку, стоишь до первой звезды! И что бы с места не сходил!

Сопка приближалась. Волчонок, весело подпрыгивая и вывалив розовый язык, мчался вровень с Баратом. Барат подбежал к Дубу с наметенным у его основания сугробом. Сугроб уже был перерыт предыдущими набегами, но желудей под снегом было еще очень много. Желудь нужен был, как символ, что Барат тут побывал. Барат в очередной раз нырнул в сугроб, энергично заработал руками и выудил желудь. Порядок! В том же темпе, бег в обратном направлении. Волчонок принял правила без возражений и помчался с не меньшим энтузиазмом обратно. Снова заснеженный лес, снова мелькают засыпанные снегом деревья и кусты по сторонам. Легкий скрип снега под ногами и шумное дыхание усталого Барата.

На окраине леса Волчонок остановился, не желая бежать дальше. Барат остановился тоже. По его прикидкам времени еще было достаточно. Он внимательно осмотрел своего добровольного сопровождающего. В глаза бросилась невероятная худоба животного. И как е него только сил хватало бежать? И не только бежать, а явно, получать от этого удовольствие? Надо бы зверюгу поощрить и поддержать. Барат рванул к домику Ребана. Волчонок остался на опушке, только смотрел вслед Барату, не делая никаких попыток уйти или побежать следом.

Барат вихрем промчался мимо Ребана, который был удивлен бодрым бегом подопечного, рванул дверь ледника, в котором хранились запасы мяса и, выхватив из-за голенища нож, отхватил от туши приличный кусок. Не тратя времени даром, Барат бросился к лесу. Ребан его не окликнул, только внимательно посмотрел вслед, перевел взгляд в направлении бега и увидел стоящего на окраине леса волчонка. Понимающе кивнул и, буркнув что-то себе под нос, снова склонился над парой снегоступов, приводя их в порядок.

Волчонок внимательно смотрел на приближающегося Барата, черный нос вдруг заходил ходуном. Учуял мясо! Барат присел перед ним на корточки, протягивая кусок. Волчонок осторожно шагнул, не сводя глаз с Барата, аккуратно ухватил подношение. Мясо исчезло мгновенно!

Барат ласково улыбнулся:

- Я буду звать тебя Вольфом.

При звуках человеческого голоса, Вольф напрягся, но с места не сдвинулся. Барат говорил негромко. Волчонок, казалась, прислушивался и все понимал.

С тех пор, каждый день, Вольф поджидал Барата на опушке и сопровождал его в пробежках. К лету от худобы его не осталось и следа. Пышная серая шубка сменилась на более скромную - летнюю. Сильный и красивый зверь теперь скользил по лесу, вровень с бегущим человеком.

Глава 6.

Вот так, в занятиях и трудах, прошла зима.

Травник месяц - самое лучшее время! Отшумели весенние ручьи. Лес оделся в яркую молодую зелень листвы. По утрам оглушительно звенели птичьи голоса. Деревенские знахарки занимались сбором целебных растений, цветом лесных трав и деревьев. Белые волки ушли вглубь лесов, и, по крайней мере, до следующей зимы, была надежда их не увидеть более. Странные и страшные звери! Где находились их летние берлоги, не знал никто.

А Ребан уже начал давать Барату уроки непосредственно по самому бою. Атаки, контратаки, блоки сыпались в жадную, быстро все схватывающую, память молодого кузнеца. Сначала сам Ребан показывал прием. Он проводил его быстро, потом медленно, объясняя, как и зачем должен двигаться клинок. После этого, наступала очередь Барата. Он до одури повторял все показанные движения своим деревянным подобием меча, слушая критические высказывания старого воина. Но и этого было мало! Все новое Барат потом еще долго тренировал в одиночестве своим Огнем. Для этого он уходил вглубь леса, в сопровождении только Вольфа, радостно встречавшего Барата на некотором расстоянии в лесу. Вот там, на небольшой, облюбованной еще в прошлом году, полянке, Барат крутил меч, шлифуя полученные знания.

Турот морщился, видя, что Барат уделяет все меньше времени кузнице, но безропотно отпускал его, надеясь на скорое окончание курса обучения. Сам же уговорил! И ничего тут не поделаешь. А с другой стороны, работа сына вызывала уважение у Турота. Сделанное Баратом, носило явный признак мастерства. Уже никто не мог различить где работа самого Турота, а где Барата. Но вот попыток создания чего-то необыкновенного, у Барата больше не было. Работал он в кузнице, если можно так сказать, без "огонька".

Барат устало опустился на траву, положив клинок рядом с собой. Мышцы натружено ныли, но ныли приятно. Удовлетворение наполняло душу молодого парня. Наконец-то, блок с переходом в прямой колющий удар получился! А сколько пришлось с ним повозиться? Ребан долго не мог разъяснить суть этого приема Барату. Потом были затруднения с разбором его. Медленно, по разделениям, он не получался. Вся суть и была в том, чтобы его проводить быстро, молниеносно!

Барат откинулся на спину и, заложив руки за голову, умиротворенно посмотрел в небо, следя за большим кучевым облаком, что медленно и величаво проплывало над лесом.

Вольф, вернувшийся к другу, расположился рядом. Ему было жарко, вываленный язык часто подрагивал. Но вся его поза выражала немедленную готовность присоединиться к любым действиям Барата. На время тренировок человека, Вольф благоразумно уходил в лес. Барат, когда начинал кружиться в танце "клинка", ничего вокруг не замечал. На это уже обратил внимание Ребан, требующий от ученика, чтобы тот, как бы ни был занят боем, видел все вокруг! И такое видение уже начало приходить. Но пока слишком недолгое. Впрочем, у Ребана в запасе имелось немало навыков, как и чему научить.

Внезапное рычание Вольфа, заставило обратить на него внимание. Барат быстро перевернулся на бок, настороженно повернул голову в сторону волка, определяя, что могло вызвать такую реакцию у друга. Вольф напряженно смотрел в сторону села. Его уши прижались к голове, поднялась и наморщилась верхняя губа, обнажая белоснежные великолепные клыки. В горле клокотало глухое рычание. Что же вызвало такое поведение у Вольфа? Никогда ранее он не показывал такое отношение к поселению людей.

Барат напряженно попытался проникнуть взглядом сквозь чащу деревьев, отделявшую его от ближайших домов. Само собой, ничего увидеть не смог. Уж слишком густо росли растения. Чуть подняв глаза, увидел еще одно облако, медленно наползавшее из-за деревьев. Облако черного дыма, поднимающееся со стороны деревни.

Несколько мгновений Барат всматривался, не желая верить своим глазам, но облако густело и не собиралось исчезать. Ясно было, что там что-то горит! Пожары были бичом поселений. Уж слишком легко огонь охватывал высохшее за многие годы дерево стен домов. В такие моменты все, и стар и млад, бросались тушить пожар. Странно было, что не слышен набат, которым сзывали народ в таких случаях.

Лихорадочно подхватив меч, Барат вскочил на ноги и бросился в сторону деревни. Лес, как будто, сам расступался, давая дорогу Барату. Вольф подорвался на ноги и бросился следом за парнем. Барат мчался к дому. Душу наполняло какое-то тяжелое предчувствие. Он уговаривал себя, что ничего страшного, это просто пожар, но сердце заходилось и сжималось болью.

Выскочил на опушку и бросил взгляд на деревню. Резко остановился, не веря тому, что увидел. В глаза сразу же бросилась картина пылающей кузницы. Но не только ее поедало пламя. На том берегу речушки тоже горят дома! Да что же там такое творится?

Барат рванулся к зданию. Он, прикрывая лицо рукой, попытался заглянуть в середину кузницы. Никого! Тогда домой! Быстрее!

Скатился к воде. В три прыжка преодолел поток воды, несущийся рекою. Вскарабкался по косогору вверх. Вот и дом. Языки пламени лижут крышу! Что же такое? Никто не тушит! Что происходит?

Барат, тяжело дыша, вбежал во двор. Первое, что увидел - отец, лежащий навзничь…

Он был мертв. Остекленевшие глаза безучастно смотрят в небо. Страшная рана на груди. Лужа крови, расплывавшаяся под спиной. Рука, бессильно сжимающая топор. Барат перевел взгляд дальше. Три фигуры, склонившиеся над Сайной… Болезненный предсмертный вскрик матери.

Гулкая тишина, наполнившая голову, рукоять клинка сама оказалась в руке, полыхая голубым огнем. Волна ярости, охватившая Барата, подхватила его и понесла к черным фигурам. Ярость и боль, боль от разом поломанной жизни, от потери родных ему людей, затуманили голову. Черные даже не успели обернуться, среагировать, как сталь Огня настигла их. Три мертвых тела рухнули на землю двора.

Рыча от боли и отчаяния, Барат развернулся. Несколько, одетых в черную одежду, фигур вбегали во двор, держа в руках обнаженные изогнутые мечи. Один из нападающих остановился, поднял короткий изогнутый лук и быстро выпустил стрелу в Барата. Тело среагировало само! Недаром Ребан отрабатывал с ним до изнеможения этот прием! Свистнул меч в руке Барата - стрела отлетела, отбитая плоскостью меча. И тут же, зазвенел, загудел, запел, яростно вступив в бой, Огонь. Саму сечу Барат так и не запомнил. В памяти остались обрывки от того боя…Разлетающиеся, как будто их сделали изо льда, осколки вражеских мечей,…гортанные крики, вопли и стоны врагов, которых достала сталь клинка Барата,…голубые блики Огня,…тянущиеся за лезвием, капли крови очередного врага.

Сам того не осознавая, Барат прошел в танце смерти всю деревню. Неведомое доселе чувство вело его за собой. Оно управляло им. Оно заставляло его наносить удары, которых не учил, которых не знал даже Ребан.

Барат не знал, сколько врагов он убил. Он убивал всех черных воинов Таш, которых встретил на пути. Они сами выбегали навстречу Барату, а значит, и своей смерти. Меч в его руках жил своей жизнью. Он исполнял свой танец - танец боя! Выписывая невиданные фигуры, разносил в дребезги клинки врага и, с наслаждением, вгрызался в их тела, лишая жизни.

Так Барат дошел до дома Ребана. Это был единственный дом, пространство вокруг которого уже было усеяно трупами в черных одеждах. Сам Ребан лежал ничком на земле перед крыльцом. Из спины торчало несколько стрел с черным оперением. Двое стрелков с луками в руках обернулись на появление Барата. Они даже успели вскинуть луки. Но это было и все, что они успели сделать. На немыслимой скорости, в прыжке, Барат дотянулся до них. Один, ухватившись руками за живот, кулем осел на месте. Голова второго далеко отлетела вглубь двора…

…Первыми стали пробиваться к сознанию звуки. Щебет птиц, шелест ветра в кронах деревьев, шумное сопение Вольфа, пытающегося влажным носом поддеть, опущенную в траву, голову Барата. Левая рука, бессильно вцепившаяся пальцами в землю, непросохшие слезы на щеках, боль в сердце. И ненависть к тем, кто это все отобрал у него.

Барат почувствовал в правой руке рукоять Огня. Она жгла ему ладонь. Меч, как будто, поддерживал, подбадривал его, требовал не отступать и бороться.

Барат медленно поднял голову. Вольф радостно заскулил. День уже перевалил за полдень. Как Барат оказался здесь, среди леса, он не помнил. Поднялся с земли, постанывая от боли в плечах. Осмотрел себя. Да, одежда оставляла желать лучшего. Порванные в нескольких местах штаны и рубашка, пятна крови на них. Странно, что нет ни одной раны, учитывая ту страшную рубку в деревне.

Снова нахлынула, леденящая сердце, тоска и боль потери. Как жить дальше? Что делать дальше?

Вольф, вдруг, насторожил уши, глядя в лес, потом зарычал. Таким предупреждение пренебрегать не стоит! Но что там насторожило серого друга? Барат забросил Огонь в ножны, и мигом вскарабкался по ветвям стоящего рядом высокого дерева, на самую верхушку. Вид открылся перед ним далеко не радостный. Вдали вился черный дым от сожженной деревни, а вблизи… Вблизи он увидел ненавистные черные балахоны, пробирающиеся по лесу в его, Барата, сторону. Слишком много! Не справиться! Как они узнали, что он здесь? Впрочем, это не важно!

Барат поспешно спустился вниз. Надо бежать! Куда? Конечно к горам! Куда же еще? Таш - жители степей и равнин. Они не знают леса так, как знает его Барат. Леса, где черные должны уступать ему во всем. Они не смогут настичь его в лесу. Или смогут? Ведь как-то же смогли определить, где он…Все равно! Надо оторваться от них!

Барат быстро спустился с дерева и помчался по лесу. Барат побежал, так, как и учил Ребан, как много раз до этого, размеренно, сразу взяв хороший темп. Даже высокий гортанный крик за спиной не сбил его с ритма. Утяжелителей на ногах нет. Попробуйте, догоните! Тело рванулось в сторону, пропуская мимо себя свистнувшую черную стрелу, с глухим стуком вонзившуюся в ствол ближайшего дерева.

Яростные крики за спиной указали на то, что воины Таш увидели его и бросились за ним в погоню.

Барат не сразу понял, что выбрал ошибочный путь. Он бежал вдоль небольшой, но бурной речки. По сторонам угрюмо вздымались скалы. Крутые склоны их не давали возможности подняться. Вольф-то сразу ушел в сторону и исчез из видимости, еще в самом начале бега. Да впрочем, он и не нужен был разъяренным степнякам. Жажда мести и смерти наглого мальчишки, убившего столько их сородичей, подстегивала их, а неприступные склоны давали надежду, что месть удастся.

Барат лихорадочно искал взглядом место, где он сможет подняться наверх. Там лес, и именно там - спасение. Как же он сразу не сообразил, что этот путь не тот, которым ему надо было бежать? Если бы он взял чуть правее, то там воины Таш не смогли бы его догнать. Взгляд Барата напрасно шарил вокруг. Он всюду натыкался на неприступные стены.

Выскочив за поворот, Барат невольно остановился. Тупик! Ущелье заканчивалось водопадом, падающим с высоты большого дома. И взобраться по камням наверх не представлялось возможным. Хотя, нет! Вон там, выступ, за который можно ухватиться.

Барат рванулся вперед и, прыгая по мокрым камням, попытался добраться до спасительного выступа. Нога соскользнула с мокрого камня, сильная боль заставила вскрикнуть. Барат упал и с тоской посмотрел на выступ, до которого так и не дотянулся. Боль в ноге не проходила, что заставляло предположить самое худшее. Крики врагов приближались. Постанывая от боли, Барат дополз-таки до выступа. Нет, не взобраться! Зато под выступом есть выемка. Вытащив меч из ножен, Барат протиснулся в эту выемку и приготовился дорого продать свою жизнь. Больше одного воина сюда не сунутся. Напрягает то, что у Таш есть луки, но тут уж как получится.

Глава 7

Крики стали громче. В них слышались какое-то безумие, охотничий азарт и желание убивать. Барат стиснул зубы и глубоко вздохнул. Эх, жаль, что так получилось! Видать, так было угодно Единому. Не пришлось отомстить за смерть родных людей полной мерой. Осталось только подороже продать свою жизнь. Огонь, соглашаясь, полыхнул в его руке синим пламенем.

Когда Барат уже был готов увидеть появление самого прыткого из преследователей, за спиной раздался легкий скрип. Барат не успел осознать, что происходит, как его крепко ухватили за плечи и руки. Вслед за этим последовал сильный рывок и падение в темноту. Снова легкий скрип и наступила тьма.

Впрочем, тьма была недолгой. Послышались быстрые сильные удары камня об камень. Вспыхнул факел, выхватив из темноты растрепанные волосы, сосульками спадающие на лоб, маленькие глазки, нос картошкой и пышные усы с, не менее пышной, бородой.

- Ну, что? Кого вы выловили там? Показывайте! - пророкотал бас владельца факела.

Вспыхнуло еще несколько факелов. Один из них бесцеремонно был поднесен к лицу Барата.

- Человек?! - лицо искривилось в брезгливой гримасе, - Я думал что-то стоящее! Стоило ли ради него подвергаться опасности? Решено же, что людям оставить надо людское! Пусть они себе кромсают друг друга! Нам-то, что до этого?

- Не спеши с выводами Тархрет! - раздался голос рядом с Баратом. - Посмотри на его шевелюру!

- Ха! Мало ли среди людей мальчишек с белыми волосами? - скривился тот, кого назвали Тархретом.

- А меч? Посмотри на него! - настаивал сидящий рядом с Баратом. - Ты можешь сказать тоже самое и о клинке?

Тархрет сделал пару шагов, присматриваясь к мечу в руке Барата.

- Ну, вижу. Добрая работа, - вынужден был признать он. - Но до нашей, все равно, не дотягивает! Какого горного духа, тебе приспичило вытаскивать этого парня?

- А то, что он может светиться синим, это как тебе?

Рука Тархрета потянулась к затылку.

- Светится, говоришь? - задумчиво пробормотал он. - Странно.

- Тебе такой комплект ни о чем не напоминает? - настаивал собеседник Тархрета.

- Да, напоминает кое-что, - вынужден был признать Тархрет. - Уж не хочешь ли ты, Брамур, сказать, что он из…

- Не спеши с выводами! - резко прервал Брамур. - Но меч сам по себе очень необычен. Надо, по крайней мере, узнать, откуда он у мальца. Да, и сам малец откуда? В этих местах, таких, отродясь, не водилось.

Барат опустил взгляд на свой меч. Странно, но он уже не светился! И вообще, парень ощущал спокойствие и умиротворенность, исходящие от Огня. Как будто, Барат попал в спокойное и мирное место, где ему ничего не угрожало. А вот нога болела, и болела все сильнее. Барат даже застонал от острого приступа боли.

- Эй, да он же покалеченный! - заволновался Тархрет, - Что толку с покалеченного человека? Пусть даже и с необычным мечом. Может, все же выкинем его наверх, когда те уйдут? А меч можно и себе оставить. Разберемся на досуге.

- Что? Да ты на меч внимательней посмотри, каменная твоя душа! - сердито забасил Брамур.

- Я уже сказал - добрая работа. Дай-ка его сюда! Посмотрю сейчас внимательнее.

- Сам бери, если тебе руки не дороги! - замотал головой Брамур. - Я рисковать не хочу.

Тархрет постоял, молча, поглядывая то на Барата, то на меч в его руке.

- Ты хочешь сказать…, - голос Тархрета дрогнул. - Что это тот самый? Откуда такое может быть?

- Ручаться не буду, но очень похоже. - отрезал Брамур, наклоняясь над ногой Барата и осторожно снимая с нее обувь. - А откуда…, вот этого ты никогда не узнаешь, если выкинешь мальца!

Брамур как-то неосторожно пронес руку над лежащим Огнем. Тот среагировал мгновенно, предупреждающе зарычав. Брамур тут же быстро отдернул руку. Он что, слышит? Барат с удивлением посмотрел на Брамура.

- Эгей, парень! А у тебя проблемы! Нога, кажись, того! Фьють! - присвистнул Брамур.

- Так отруби ее, к горному духу! - посоветовал кто-то из темноты.

- Нет! Слишком простое решение! Тут, пожалуй, лекарь нужен! - рассудил Брамур. - Я лучше тебе чего-нибудь отрублю. Особенно, если окажется то, о чем я думаю.

- А о чем ты думаешь? - насторожился Тархрет.

- А о том, чем думаешь ты, - хмыкнул Брамур в усы, поднимаясь на ноги.

- Ну чего, паря! Пойдем! На меня обопрись, и пойдем, - Брамур протянул руку Барату, помогая ему встать.

Только поднявшись, Барат смог осознать, насколько отличается он от этих подземных жителей. При всем, притом, что это были, несомненно, взрослые люди, о чем свидетельствовал бас, широченные плечи и мощные руки, они едва достигали ростом до пояса Барата. Да и люди ли это? Широкие плечи делали их похожими на копны сена, которые оставались на полях после уборки хлебных зерен. Но в руках у тех копен сена не было устрашающего вида секир и увесистых молотов, да и рук не было. Пышные бороды и усы делали этих карликов похожими друг на друга, как братьев.

- Ну, ты и дылда! - восхитился Брамур, задирая голову на Барата, который уперся макушкой в потолок туннеля.

Барат кое-как закинул Огонь в ножны, покачнулся на одной ноге и тяжело оперся на плечо Брамура. Тот даже не вздрогнул.

- Мешок с рудой, так потяжелее будет, - ответил Брамур на вопросительный взгляд Тархрета. - Вот только, по нашим-то туннелям, ему очень трудно брести будет.

- А ну, братья, подхватили этого человечка! - скомандовал Тархрет. - Взяли! Понесли!

Барат почувствовал, как его снова ухватили за здоровую ногу, за плечи, руки, и, шаркая множеством ног, толпа сопящих карликов его, Барата, куда-то потащила по подземным переходам.

Барат, даже несмотря на острую боль в ноге, с изумлением оглядывался по сторонам. Скудность освещения факелов, все же позволяла ему увидеть кое-что. Такого ему даже присниться не могло.

Короткие ножки не мешали гномам. Процессия неслась по подземным коридорам, на впечатляющей скорости. Удивляло, что низкие, по меркам Барата, потолки прохода ни разу не помешали движению. Карлики, как будто чувствовали, где надо опустить Барата, а где приподнять на удобную для них высоту.

Постепенно на протяжении туннеля стали появляться ответвления. Появились и освещенные места, что позволяло рассмотреть еще больше подробностей. Шары желтого цвета висели, то тут, то там. Появились и другие жители, тоже карлики, между прочим. Каждый из них занимался каким-то своим делом. И ни одной женщины! Все бородатые и усатые. Одетые в крепкие, на взгляд Барата, одежды. Кто-то что-то тащил. Кто-то что-то ремонтировал. Раздавался стук, громыхало железо.

Тархрет на бегу, что-то выкрикивал, отдавал распоряжения. То один, то другой из группы, тащивших человека, отпускал свою ношу и отрывался в сторону. На освободившееся место, сразу же пристраивался другой. Барат боялся, что его уронят, но карлики действовали очень слаженно. Это поражало, но скорей всего, эти операции были отработанны до автоматизма. Видимо, не только Барата приходилось им такать таким образом.

Процессия вихрем пронеслась по коридорам и остановилась перед проходом, завешенным плотной тканью. Брамур тихонько подошел к ней, осторожно заграбастал пятерней материю и, отодвинув ее в сторону, просунул туда голову.

- Эй! Лекарь! Спишь что ли? - услышал Барат его хриплый шепот.

- Кого там горные духи принесли? - раздался в ответ густой бас. - Опять кому-то на голову свод обрушился? Сколько раз говорить, чтобы железные котелки на голову напяливали! Не пойду я туда! Сюда это тело доставляйте! Так и быть, смерть я засвидетельстцую.

- Ты не шуми! - ласково посоветовал Брамур. - Ты мне лучше скажи: ты человеков пользовать умеешь?

- А? - раздалось в ответ. - Видать, это тебе на голову свод упал! Ты гляди, сам пришел! Живой! С чего это ты, старая кирка, человеками заинтересовался?

- Ну, значит надо, если спрашиваю! - недовольно прогудел Брамур.

- Человеки - существа слабые и недолговечные, - категорически прозвучало из-за ткани. - Поэтому их пользовать бессмысленно, все равно помрут!

- Но ты-то можешь? - не отставал Брамур.

- Я все могу! - ткань зашевелилась, и на пороге появился еще один карлик. - Чего ты ко мне пристал с этими человеками?

- Не с этими, а с этим - подчеркнул Брамур, жестом показывая на Барата.

- Человек? - удивленно выдохнул лекарь.

- Да я же тебе, Портрат, об этом и толкую! - оскалился в улыбке Брамур.

- В каком штреке вы его откопали? - обернулся к Брамуру Портрат.

- Он нам на голову свалился! - вмешался Тархрет, - думали ценное что, а оказалось…!

Все карлики дружно загоготали. Видимо, Тархрет сказал что-то очень смешное.

- Так там бы и оставили, - посоветовал Портрат. - Чего сюда его приволокли?

- Да, есть кое-что, что заставило, - неопределенно сказал Брамур.

Ну, давайте! Тащите его сюда! - повернулся к занавесу Портрат. - Посмотрю, что тут можно сделать. Только за успех не ручаюсь! Помрет, значит на то воля Горного Хрусталя.

Чуть не сорвав занавес, сопящая группа карликов занесла Барата в пещерку. Пещерка была ярко освещена. Было тут два крепких каменных стола, три больших, каменных же, сундука. Из отверстия в потолке, прямо в пристроенную под ним, вычуренную чашу лилась прозрачная вода. Куда вода девалась из самой чаши, было загадкой, но пол вокруг чаши был сух. На одном из столов лежало какое-то полу разобранное приспособление, которым, по всей видимости, Портрат и занимался в момент прихода делегации с больным.

- Занавеску задерни! - распорядился Портрат, повелительно махнув рукой на свободный стол, положите, мол, туда.

Он, не спеша, подошел к Барату и уставился на его ногу. Остальные столпились за его спиной, шумно сопя, и подталкивая друг друга локтями.

Портрат остановился, заложил руки за спину и, подняв голову к потолку, застыл.

- Чего стал? - заинтересованно спросил Брамур.

- Жду! - рявкнул лекарь. - Когда вы все отсюда вымететесь! Ввалились, принесли неведомо что, наследили, занавеску чуть не сорвали! Вы что, тут поселиться решили?

- Дык, интересно же! - нерешительно сказал Брамур.

- ВОН! - заревел Портрат.

Топот множества ног, выметающихся из пещерки карликов, послужил ему ответом.

Портрат снял куртку, повесил ее на спинку стула, прошел к чаше, тщательно вымыл руки. Все это он делал не спеша, обстоятельно.

- Ты парень, сбрую свою сними! Поди, неудобно в ней лежать! Снимай-снимай! Не пропадет! У меня ничего, никогда не пропадает, - прогудел он, обращаясь к Барату.

Морщась от боли, Барат зашевелился, расстегивая ременные пряжки на груди. Портрат подошел к нему и наклонился над распухшей ногой. Что-то пробормотал. Одной рукой взялся за ступню, второй за голень.

- Как у тебя с голосом? - неожиданно поинтересовался он, обращаясь к Барату.

- Что? - не понял Барат.

Портрат, крепко ухватившись за ступню и голень, неожиданно и сильно дернул.

От резкой и сильной боли Барат заорал.

- А ничего голос! - отметил Портрат. - Сильный и громкий. Ну, все-все! Больше дергать не буду. Теперь не будет так болеть.

- Ты что, хрыч старый, зарезал там его? - раздался из-за занавески голос Брамура.

- Рано его еще резать! - откликнулся Портрат. - Пусть еще погуляет, жирку накопит.

Хохот с наружи послужил свидетельством его остроумия.

Портрат открыл один из каменных сундуков и начал вынимать из него какие-то предметы, выставляя их на стол. Боль и вправду стала спадать, но лодыжка распухла и покраснела. Вот местный лекарь достал какой-то горшочек и начал рассматривать его на свет. Барат удивленно сморгнул. Горшочек-то прозрачный! Портрат заметил его удивленное выражение и хитро усмехнулся:

- Что, раньше не видел?

- Нет, - мотнул головой Барат. - Как вы смогли сделать прозрачный горшочек? Выточили из цельного горного хрусталя?

- Это парень, не хрусталь. Деревня! Это новомодное изобретение нашего подгорного народа - стекло называется! Кварц, ну и, еще кое-какие добавки. Да что я тебе объясняю? Ты, поди, и слова-то такого не знаешь!

Это прозвучало обидно. Ну, не знал Барат такого слова, ну и что? Тем временем, Портрат снял плотно пригнанную крышку и, засунув в горшочек толстый палец, зачерпнул приличный кусок мази.

- Не дергайся! - благодушно пробасил он. - Я тебе сейчас лапу смажу. Мазь боль и опухоль снимет. Еще побегаешь, шишки об потолки набьешь.

- Почему набью? - не понял Барат, прислушиваясь к ощущениям в ноге.

- Да потому, что на таких, как ты, наши потолки не рассчитаны! - захохотал Портрат. - А ты к этому не привычный.

- Эй! Лекарь, ну что там? - донеслось из-за занавески.

- Вам что, горном задницы припекло? - свирепо отозвался Портрат. - Куда вы торопитесь? Материал хрупкий, надо не спеша, вдумчиво лечить.

- Нужно, раз спрашиваю! - сварливо отозвались голосом Тархрета.

- Ладно, - махнул рукой Портрат, - забирайте его, торопыги! Сейчас наложу повязку, чтобы нога не двигалась. Только несите осторожно! Ему надо пару дней поваляться в кровати.

За занавеской установилось озадаченное молчание.

- Это же какая ему кровать нужна? - задумчиво пробурчал кто-то.

Глава 8.

Впрочем, кровать подгорный народ соорудил очень быстро. Когда Барата внесли в пещерку, предназначенную для него, тут же пара карликов принесла какие-то детали, из которых быстро собрали ложе. Только место, предназначенное для лежания, было длиннее обычного и скреплено оно было посередине непонятным образом. Сверху положили два толстых мата, бросили подушку, и на все это свалили Барата.

- Отдохни покуда! - бросил Брамур, выходя. - Поспи, что ли. Потом и поговорим.

Он повернул что-то на стене, у входа. Шар, освещавший пещерку, медленно погас.

Барат, измученный дневными переживаниями, уснул практически мгновенно. Снова перед ним вставали сцены пережитого дня. Он опять бежал через лес, задыхаясь, стремясь успеть, и снова не успевал. Он рубил врагов, рыча от ярости. Огонь, синим росчерком, проходил по рядам врагов, шипя и плюясь синими же искрами. Те что-то кричали, корчились и падали на землю. Все новые и новые черные враги набегали на Барата. Они хватали Барата за руки и ноги, причиняя боль раненной ноге. Барат выдирался из рук врага и снова махал Огнем, разя направо и налево. Вот перед ним выскочил закутанный в черные тряпки воин, с его плеча свисало несколько связок белых тонких костей. Барат точно помнил, что он один раз его уже зарубил! Именно после этого, черные, как будто, взбесились. Но снова, Барат отчаянным ударом поразил этого врага. Воины Таш отчаянно завыли, и бросились на Барата. Наверное, поэтому, они так старательно его преследовали. Подождите, какое преследовали, если сейчас идет бой! Или они его настигли? Воин вдруг заревел басом:

- Да проснись же ты, сумасшедший!

Барат подскочил и сел на кровати. Несколько карликов, постанывая, поднимались с пола. Прямо у кровати, прижав ладонь к лицу, стоял Тархрет, изумленно и с досадой пялящийся на Барата одним глазом.

- Ну, ты и развоевался! Это же надо! Мы впятером не могли тебя удержать. Силен ты парень!

- Ну, и ничего удивительного! - воскликнул, заходя в пещеру, Брамур. - Если это тот, о ком я думаю, то и вдесятером его было бы не удержать!

- Да что ты заладил: "Тот, о ком я думаю, тот, о ком я думаю"! - повернулся к нему Тархрет. - Этот тот, о ком ты думаешь, мне вон какой фонарь повесил! Можно в штрек без лампочки идти!

Брамур внимательно рассмотрел лицо, убравшего руку, Тархрета и захихикал:

- Красавец! И как ты объяснишь другим это украшение?

- Не твоя забота! - насупился Тархрет.

- Я не хотел, - несмело попытался оправдаться Барат.

- Еще не хватало, что бы ты хотел! - буркнул Тархрет, выходя и знаком показывая остальным, чтобы они следовали за ним.

Брамур проводил их взглядом, потом прихватил стоящий рядом табурет и придвинул его к кровати. Взгромоздился на него и уставился Барата хитро прищуренными глазами.

- А теперь парень, ты мне ответишь на несколько вопросов.

- А потом вы меня выпроводите наверх? - задал вопрос Барат.

- А ты этого хочешь? - спросил Брамур пытливо.

- Не знаю, - Барат тяжело вздохнул. - Там меня очень ждут. Те, черные.

- Да уж, - понимающе усмехнулся Брамур. - И чем же ты их так раззадорил, а?

- Они напали на мою деревню. Убили моих родителей, Ребана… Они всех убили!

- А тебя значит, не убили, а?

- Нет, - мотнул головой Барат.

- А почему?

Барат только пожал плечами, вместо ответа.

- А твои родители, они были похожи на тебя?

- Что значит, похожи на меня? - вскинулся Барат. - Я с ними всю жизнь прожил! Они были мне самыми родными!

- Я спрашиваю, внешне они были похожи на тебя? - терпеливо расспрашивал Брамур.

- Ну, нет…, не очень, - задумался Барат.

- То есть волосы у них не были такими же светлыми, как у тебя?

- Нет, - мотнул головой Барат. - Не были. Я вообще один, с такими волосами.

- Так я и думал! - Брамур удовлетворенно потер руки. - А как же так получилось, что ты один такой там оказался?

Барат вынужден был снова ответить пожиманием плеч. Турот и Сайна так и не собрались ему рассказать историю его появления. Все откладывали. Барат догадывался, что она есть, но с вопросами предпочитал не приставать.

- Ты об ардейлах что-нибудь слышал? - с интересом спросил Брамур.

- Отец рассказывал, да и Ребан что-то такое говорил.

- Ребан? Это кто?

- Мой учитель. Он учил меня владеть мечом, - перед глазами снова встала картина усыпанного трупами двора и Ребан, лежащий с мечами в руках. Она была настолько яркой, что Барат даже застонал.

- Не раскисай парень! - сочувственно прогудел Брамур. - То, что было, не вернешь. Надо жить дальше, раз живой остался. Так что ты слышал об ардейлах?

- Ну, что они живут в лесах, на севере. Что они могут хорошо воевать, - Барат наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что же еще рассказывал отец.

- Значит, ни камня из отвала ты не слышал! - подвел черту Брамур. - А меч-то, откуда он у тебя?

- Сам выковал, - буркнул Барат, уязвленный предыдущей фразой Брамура.

- Сам выковал? - косматые брови Брамура поползли вверх. - Так ты еще и кузнец, оказывается?

- Да какой я кузнец? Вот отец, тот - да, кузнец! А я только учился.

- Не прибедняйся! - заулыбался Брамур. - Раз такой меч смог выковать, то кузнец. А ну-ка, покажи мне его!

Барат потянулся к ножнам, и протянул их Брамуру.

- Нет-нет! - даже замахал руками Брамур. - Ты в своих руках покажи! Знаю я про такие клинки. Наслышан. Он, случайно, не из тех, что без пальцев может оставить?

- Ой! Прости! - смутился Барат. - Я как-то не подумал.

- Зато я подумал! - пробурчал Брамур, рассматривая меч, который засверкал в руке Барата.

Он приблизил лицо к клинку, не рискуя, однако, трогать его руками. Огонь раздраженно завибрировал в руках Барата.

- Ого! А ему не нравиться! - воскликнул Брамур. - Ишь, капризный, какой!

- Ты его чувствуешь? - удивился Барат. - Его никто не чувствовал из наших, деревенских.

- Мне ли, кузнецу, его не чувствовать? - хмыкнул Брамур. - Ого! А металл-то не простой! Сколько слоев, какая ковка?

Барат замялся. Он-то сам не помнил. Тем более, когда ковал сам клинок, он уже ничего не соображал, подчиняясь тому чувству, что захватило его без остатка.

- Что? Не знаешь? - возмутился Брамур. - Эх ты! Такие вещи надо знать! Это же не руду таскать! Там большого ума не требуется. Кузнечное дело - тонкое и точное! Тут в совершенстве требуется знать, сколько, чего, в какой последовательности. Слова, само собой, нужные, в нужный же момент сказать. Только тогда знатный металл получится, и изделия из него тоже качественные будут. Даже странно, что у вас, олухов деревенских, такой клинок вышел.

- Да чего ты ругаешься?! - взорвался Барат. - Я тогда, когда ковал, ничего не соображал! Я сам не понимаю, что тогда меня захватило! Больше ни разу такого не было.

- Ну, ты, ладно, - примиряюще пробурчал Брамур. - Успокойся и выздоравливай. Потом посмотрим. В кузнице у меня, покумекаем. Надо же! Захватило! Ничего, думаю, разберемся. И никто тебя выкидывать наверх не собирается. Не звери мы, чай! К тому же, кузнеца! Да умеющего такое ковать!

- А вы кто? - не выдержал Барат.

- Мы - Подгорный народ! - гордо изрек Брамур.

- Подгорный? Не слышал о таком, - задумался Барат.

- Ты о гномах слышал? - возмутился Брамур. - Дылда деревенская!

- Так вы гномы?!

- Мы не любим, когда нас так называют! - насупился Брамур. - Подгорный народ - да!

- Отец говорил, что вы уже давно ушли и исчезли!

- Еще чего! - загремел Брамур. - Исчезли? Твой отец что, все знает? Может ему кто из богов, что-нибудь, на ушко шепнул?

- Каких богов? - оторопел Барат. - Есть только один - Единый!

- Это у вас, у человеков, - отмахнулся Брамур. - Да и то, там сам Горный дух ногу сломит, не разберешься. Вон у черных, что за тобой гнались, какой-то Ханым-Сара, да и у некоторых других - свое. Не будем об этом. Так вот, мы здесь испокон веков живем, в дела других не лезем, только наблюдаем. Ну, там, иногда и приторговываем. Побудешь у нас - сам увидишь.

- Так что же получается? - не понял Барат. - Вы от людей прячетесь, и дела вам до нас нет, а мне, человеку, разрешаете остаться и все увидеть?

- Ну, видишь ли, - замялся Брамур. - Мы не только от людей скрываемся. Жизнь у нас такая. Короче, тут есть некоторые моменты. Ты заинтересован остаться здесь и чему-то научиться, а мы заинтересованы в тебе.

- А что вам от меня надо? - насторожился Барат.

- А вот это, увидим в процессе! - решительно сказал Брамур. - Мы, конечно, добрые и все такое, но и выгоду должны иметь. И чую я, что выгода может быть не малая.

На следующий день, Барат проснулся в кромешной тьме. Со сна, было, запаниковал, но быстро вспомнил прошедший, насыщенный событиями день. Осторожно пошевелил ногой, потом уже решительней. Не болит! Но вздохнуть с облегчением не получилось. Внезапно нахлынула острая тоска по тому, чего уже не вернуть. Перед глазами всплыли лица родных ему людей. Поочередно, сменяя друг друга, отец, мать, Ребан. Снова перед глазами вставали картины схватки. Заворочалась ненависть к черным, заворчала жажда мести…

Легкий шум привлек внимание Барата. Мягко открылась дверь, и, в слабоосвещенном проеме появилась характерная фигура гнома. Разгорелся источник света под потолком.

- О! Ты уже проснулся! - Портрат, довольно потирая руки, приблизился к, зажмурившемуся, от внезапно яркого света Барату. - Как себя чувствуешь?

- Вроде нормально, - Барат сел на кровати и отдернул одеяло с ноги.

- Угу, нормально, говоришь? - Портрат, крепко ухватив ступню Барата, внимательно ее разглядывал. - Ну что же. Опухоль спала. Не болит?

Барат отрицательно покачал головой.

- Очень хорошо! - прогудел Портрат. - Тогда сейчас придет Брамур. Он и займется тобой дальше.

- А почему Брамур? - поинтересовался Барат.

- А потому, что ему нужен человек-кузнец, сотворивший такой меч, - пробурчал Портрат. - Вот он и будет, заботится о тебе.

Портрат неожиданно хихикнул.

- Да он никогда ни о ком не заботился за всю свою жизнь! - пояснил Портрат в ответ на недоуменный взгляд Барата.

- Ты что это обо мне рассказываешь, кирка старая? - возмутился Брамур, заходя в комнату.

- А что, неправда? - лекарь воззрился на вошедшего с праведным гневом.

- А тебе все не дает покоя мое холостое положение! - хохотнул Брамур.

- Жениться - это долг каждого порядочного подгорного мастера! - воинственно задрал бороду Портрат.

Барат понял, что спор этот возникал уже не в первый раз, и этот раз, определенно, не был последним.

- Успею я еще жениться, - отмахнулся от Портрата Брамур. - Давай парень! Надевай свои ремни и пошли, надо подкрепиться.

Барат неожиданно понял, что он не имеет ни малейшего понятия, какое сейчас время суток. Может быть утро, а может быть уже и день. А голод уже давно напоминал о себе урчанием в пустом желудке. Прихватив ножны с Огнем, он двинулся за Брамуром к выходу из пещеры.

Глава 9

Да. То, что Барат увидел за этот день, было для него, в определенной мере, шоком. Мир, в котором он оказался, коренным образом отличался от его, привычного мира. Конечно же, непомерная масса камня над головой вызывала желание поскорее выбраться на свежий воздух, но это вскоре прошло, вытесненное новыми впечатлениями. Пользуясь случаем, Барат жадно впитывал в себя новые впечатления и знания.

Брамур повел Барата по длинным коридорам. По ширине, коридоры Барата вполне устраивали, а вот по высоте… Мда, не все совершенно в мире гномов! Эта мысль пришла в голову Барата, после очередного соприкосновения его макушки с потолком. Но постепенно, по мере продвижения к центру поселения, потолок стал уходить вверх, да и проходы стали значительно шире…

- Поберегись! - закричали впереди.

Брамур, ухватив Барата за рукав, шарахнулся к стене. Мимо них пронеслась тележка, в которую было запряжено какое-то низкорослое животное. На передке тележки, чуть согнув ноги, с натянутыми вожжами в руках стоял гном…, простите, подгорный житель.

- У вас всегда так гоняют? - спросил Барат, ошарашено глядя в след тележке.

- Нет, конечно! - буркнул Брамур, продолжая движение. - Это у нас лихач завелся - Тартактар, кусок горной породы ему на голову! Был нормальный работник, а как тележку дали, так вся степенность пропала. Носится, как будто ему горном задницу прижгло. И как до сих пор во что-то не врезался? Остается только удивляться.

Барат внезапно остановился, пораженный увиденным. На глаза ему попался маленький гномик. Вернее, ребенок. Такой же, как человеческий, но маленький. В отличие от старших, бороды и усов у него не было. Любопытные глазенки на маленьком темнокожем личике, так и стреляли по сторонам. Его за руку вел старший гном… Постойте, гном ли? Фигура более тонкая, чем у гнома мужчины. Борода более жидкая, тщательно заплетенная в три косы. В эти же косы вплетены разноцветные ленточки, кокетливо заканчивающиеся бантиками. Да и грудь…! Это же женщина! Гном-женщина! Так вот почему, по слухам, гномов рожают сами шахты! Если различия между мужчинами и женщинами сведены к минимуму, то у таких слухов есть почва.

- Ну, и чего ты стал, как колона? - вывел Барата из ступора бас Брамура. - Что такого ты увидел?

- Нет-нет! Ничего! - спохватился Барат, не зная, как отнесется Брамур к его мыслям.

- Ну, ничего, так ничего, - пробурчал Брамур, придерживая Барата, и мощной дланью направляя его в левый проход. - Вот здесь питаются холостяки! Запоминай! Ты ведь еще не женат, а?

Брамур гулко захохотал, довольный своим остроумием.

Они оказались в небольшом зале, пространство которого занимали два длинных стола и табуреты. Брамур вразвалку направился к отверстию в стене.

- Давайте завтрак на двоих! - Рявкнул он в отверстие. - И поживее! Мы торопимся! Да, и кровара побольше!

Дверь, рядом с отверстием, заскрипела и распахнулась. В проеме стоял гном в засаленном фартуке, с поварешкой в руке.

- Это, с каких пор ты в двух лицах, а? - сварливо обратился обладатель поварешки к Брамуру. - И с какого горного духа, ты вдруг заторопился? Кровар ты и так ведрами хлещешь!

- Мы - это я и вот он, - Брамур ткнул оттопыренным большим пальцем за спину, указывая на Барата. - У нас, действительно, на сегодня много работы.

Гном с поварешкой уставился на Барата. Его косматые брови поползли вверх.

- Человек!? Здесь!? Это что же такое произошло, что Тархрет человека решился сюда впустить?

- А вот это - не твоего ума дело! - моментально ощетинился Брамур. - Значит, надо было! И я с ним хожу потому, что так надо. Ты нам есть давай!

Пробурчав что-то нелестное о нынешних руководителях и временах, гном исчез за дверью. В глубине отверстия затарахтело, и в проеме появились две миски с кашей, две кружки, в которых парил какой-то напиток, металлическая тарелка с кусочками черного хлеба и две ложки.

- Налетай! - радостно предложил Брамур, выставив еду на стол. - Кто хорошо ест, тот дольше молотом махать может! Чует мое сердце, что и тебе и мне этого удовольствия предстоит немало.

Поев, Брамур устроил для Барата экскурсию по своему городу. А то, что это город, сомневаться не приходилось. Причем, город с многочисленными жителями, отлично обеспеченный и великолепно замаскированный в горах. Хозяйничал в этом городе народ деятельный и трудолюбивый. А уж смекалке, изобретательности и настойчивости гномов можно было только позавидовать.

- Курхан-Старотс! - с заметной гордостью, назвал свой город Брамур.

Барат видел вещи, которые с трудом укладывались в его, медленно распухающей от обилия впечатлений, голове. Чего стоил, к примеру, странный механизм. Длинное жерло, с неимоверной силой, выбрасывало струю воды, которая дробила камни и куски породы. Этим механизмом сосредоточено управлял гном, с напяленным на голову котелком. Что-то ритмично ухало, и длинные кишки прикрепленные к механизму, сами собой извивались и подпрыгивали, проталкивая воду к жерлу.

Или целый каскад круглых горшков с решетчатым дном, расположенных друг над другом. Причем, ячейки каждого последующего горшка, были меньше предыдущих. Все эти горшки были закреплены на одной планке. В верхние горшки засыпали породу, потом сверху на них лилась вода. Два гнома с азартом крутили какие-то рукояти, и вся система горшков тряслась, как в лихорадке. Когда все промывалось, эти гномы бросались к горшкам и начинали там рыться, как курицы в кучах навоза, в поисках вкусных червячков. Только тут искали совсем другое. На глазах у Барата, один из гномов радостно вскрикнув, вытащил большой камень, переливающийся всеми цветами радуги. Раркулин - редчайший драгоценный камень, как пояснил Барату Брамур. За такой можно было выторговать у верхних людей очень много чего. Чего именно торговали, Брамур разъяснять не стал.

- А вот и моя кузница! - Брамур с гордостью распахнул дверь в помещение, заставленное разнообразными приспособлениями. - Ну, как тебе?

Барат зашел вслед за Брамуром и, с любопытством, осмотрелся. Да, такого оборудования он еще не видел! Брамур выжидающе смотрел на Барата, хитро прищурив один глаз, понимая, что для обычного деревенского парня все, что здесь было, представляло диковинку. Нет, разобраться кое в чем, все же можно было. Уж наковальню, молоты, молотки и молоточки, ни с чем не спутаешь. Да и горн с углями, Барат сразу узнал. Но остальное! Вот тут, можно было, и запутаться и удивляться. Горн был двойной. Приводился в движение системой рычагов, силой воды, протекающей по специальным трубам, причем, в то время, пока один растягивал меха, другой - сжимал. Таким образом, обеспечивался постоянный поток воздуха. Над всем этим зиял раструб огромной вытяжки, вытягивающей запахи и гарь из помещения. Куда потом девался этот дым, оставалось только гадать. По верстакам аккуратно были разложены клещи разнообразных размеров, вспомогательные инструменты, тигли, кувшинчики с различными химикатами. На кувшинчиках были нарисованы руны, обозначающие содержимое.

Но не это было основной гордостью Брамура. Он подошел к дальней стене и эффектным жестом отдернул занавеску. Барату открылась огромная коллекция разнообразного искусства ковки. Чего тут только не было? Конечно, что первое бросалось в глаза, так это оружие. Клинки - блестящие, бросающие искры отсветов от ярких светильников, укрепленных по бокам, и включившихся, как только отошла в сторону занавесь. Были среди них и аспидно-черные, и чернотой этой, создающие атмосферу угрозы только одним видом своим. Кинжалы - прямые и изогнутые, с прекрасными насечками и травлеными узорами по клинкам. Секиры - одинарные и двойные, излюбленное оружие подгорного народа. А доспехи?! Это же каким мастером надо быть, чтобы создать подобное чудо?! Шлемы с арабесками, брамицы - маски, закрывающие лицо во время боя, кирасы… О! А поножи, латные перчатки, слепящие глаза острыми бликами? Глаза у Барата разбегались от всего многообразия и великолепия, представшей перед его глазами коллекции. Каждое изделие хотелось взять в руки и часами рассматривать, щупать и ощущать.

Брамур, довольный реакцией Барата, широко улыбался. Пока Барат, с замиранием сердца, рассматривал коллекцию, Брамур подошел к еще одной ширме. Он вдруг стал необыкновенно серьезным. Аккуратно отодвинул тяжелую материю. В нише, которую скрывала ширма, находился полный доспех, выкованный с необыкновенным мастерством.

Барат изумленно замер, несколько долгих минут не в силах что-то произнести.

- Ух, ты! - наконец, выдохнул он. - Красотища!

- Синее Пламя, - с гордостью сказал Брамур.

- Хорошее название, - кивнул головой Барат. - Только, где же тут хоть что-то синее?

- Нет, деревня - она и есть деревня! - гнома даже затрясло от возмущения. - Метод так называется! Метод ковки. Понял? Это древнее искусство гномов!

- Нет, - мотнул головой Барат. - Я о таком методе не слышал.

- А о чем ты слышал, в своем селе? - бушевал Брамур. - Если у вас такого не слышали, то это еще не значит, что его нет.

Брамур надул губы, резко повернулся, отошел в угол и там сел на крепкий табурет, отвернувшись от Барата.

Он что, обиделся? Вот так, по-детски? Барат озадаченно почесал затылок.

- Брамур, ты это…, ну, извини, что ль, - Барат тронул Брамура за плечо.

- Там не хватает одного предмета, - не оборачиваясь, пробурчал Брамур. - Я думал, что с твоей помощью смогу выковать его.

- Не хватает? - удивился Барат.

На его неискушенный взгляд, доспех был полным и совершенным.

- Там нет главного - секиры, - пояснил Брамур. - А без секиры, воин гномов таковым считаться не может. Но к такому доспеху, и секира должна быть необычной. Она должна быть ему под стать.

Барат молчал, пытаясь осмыслить сказанное Брамуром. Тот пытливо и с надеждой всматривался в лицо молодого парня.

- Почему ты думаешь, что я смогу это сделать? - испуганно спросил Барат.

- Не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле! - насупился Брамур. - Это у тебя за плечами что болтается? Свой клинок ты же смог выковать?

- Так это меч! - растерянно защищался Барат. - Это же не секира! Я не умею делать секиры. И потом, он же слушается только меня…

- Ковать я тебя научу! - нетерпеливо прервал Брамур. - Конечно же, ковка Подгорного народа, это тебе не то, что жалкие потуги людей. Но, если ты ардейл, то сможешь этому научиться. Я надеюсь, что сможешь. Это простым людям такое не по зубам. Не подвластно им это искусство. Ты обещаешь, в обмен на обучение, попробовать потом выковать секиру мне?

В темных глазах гнома было столько яростной надежды и веры в чудо, что Барату стало несколько неудобно. Но было еще сказано нечто невероятное! Барат не верил своим ушам. Сам гном, кузнецы этого народа славились по всем землям, обещает его научить кузнечному делу! Как славного прадеда Барата, Малиса. Правда, сомнения относительно возможности выковать оружие, которое бы слушалось не его, у Барата, оставались. Ну да, не попробуешь - не сделаешь.

- Я постараюсь, - внезапно охрипшим голосом сказал Барат. - А ты и вправду научишь меня своему искусству?

- Научу, - пообещал Брамур. - Но только не "синему пламени".

Брамур замялся, из-под косматых бровей виновато моргнули карие глаза:

- "Синее пламя" я и сам не умею. Это надо идти в Каргерт. Там у Гран-гленда Мартрехта надо просить. Может он согласится, а может, и нет. Это величайший мастер нашего народа. Только он хранит секреты этого искусства. Он не выбрал еще наследника, которому передаст свои знания. Ну, да ничего! Еще определится. Какие его годы?! Всего лет пятьсот…Быть может, и мне повезет.

Брамур поднялся и аккуратно задернул штору, закрывая великолепие в нише. Погасли светильники, и в кузнице установилось ровное, не раздражающее глаз, освещение.

Глава 10

И началась учеба Барата. Брамур оказался учителем нетерпеливым и горячим. Сколько громов и молний обрушивалось на бедную голову Барата! И не сосчитать. Любой жест, любая ухватка вызывала ливень критики, который Брамур эмоционально обрушивал на человека.

- Ну, кто так держит? - ревел он. - Не заготовка должна тобой командовать, а ты ей!…Что это ты делаешь? Это ты называешь добрым ударом? От этого удара и комар не соизволит подохнуть. Ты что, забыл, как надо работать большим молотом?

Но, не смотря на это, дело начало постепенно двигаться вперед. Перед Баратом открывались все новые и новые тайны и горизонты кузнечного дела. Он жадно впитывал в себя все наставления и советы Брамура. Он раз за разом повторял заданные упражнения, стараясь не расстраиваться от едких замечаний мастера.

Но истинное восхищение Барата вызывало мастерство самого Брамура. Казалось, металл в его руках становился мягче и податливей глины, и мастер мог делать с ним все, что хотел. Пусть Барат и владел искусством многослойной ковки, но по сравнению с тем, что показывал Брамур, это было убого.

А присадки к металлу? Оказывается, они существовали у гномов в величайшем многообразии. При помощи этих присадок можно было добиться самых, казалось бы, несовместимых свойств металла. Надо ли говорить, что эти присадки хранились гномами в величайшей тайне? А добавление других минералов при ковке? Никель, хром и тому подобные добавки. Огромное значение имели и температурные режимы. А закалка? Можно закаливать в простой воде, а можно и не только в воде. Все зависит от того, что ты хочешь получить в итоге. Были даже такие методы, о которых Брамур говорил исключительно шепотом, и боязливо оглядываясь.

Все эту науку постепенно и начал постигать Барат. Он пропадал в кузнице у Брамура целыми днями. Будь его воля, то он бы и ночами работал, но тут Брамур был строг.

- Хорошая работа, парень, требует и хорошего отдыха! - наставительно басил он, для убедительности подняв вверх заскорузлый указательный палец. - Ну, о вкусной и здоровой пище забывать, не стоит. Откуда же нам силы для такой работы брать? Если ты будешь только работать, то мы скоро отнесем то, что от тебя останется в какой-нибудь заброшенный штрек, да там и прикопаем. А это, никуда не годится! Я для чего тебя учу? Вовсе не для того, чтобы ты свалился от истощения!

Несколько раз Барата навещал Тархрет. Ему была интересна судьба "спасеныша", как он называл Барата. Его визиты всегда сопровождались громоподобных хохотом и жизнерадостными пожеланиями, типа: "Ну, чего ты тут? Еще не зачах? Нет? Ну, ничего! Я этого типа бородатого знаю! Скоро из тебя Брамур все соки выжмет, тогда и отбросишь копыта! Гы-гы-гы!"

Барат воспринимал эти высказывания спокойно, только улыбаясь в ответ. А вот Брамура эти высказывания почему-то выводили из себя. Он воинственно топорщил бороду в сторону шутника, супил брови и начинал воинственные действия в виде перепалки. Обычно канонада сводилась к полной победе Тархрета. Он утверждал, что мнение Брамура яйца выеденного не стоит, так как тот не женат. Неженатый гном считаться мастером не может именно потому, что он не женатый! Из этого Тархрет делал неожиданный вывод: "Если ты, Брамур, не мастер, то пацаненка, ты непременно загубишь! Срочно женись! Может быть, тогда и будет какой-то толк".

Обычно после такого вывода, у, багрового от возмущения, Брамура отбирало речь. Он только открывал и закрывал рот, сипло хрипя, размахивал руками в ответ на "железные" доводы Тархрета. Барат в эти мгновения только с опаской следил за его руками, особенно, если в этих руках было чего-нибудь тяжелое. Но Тархрет хорошо знал грань, которую переходить не следовало, если он не желал это чего-нибудь тяжелое поймать. Обычно он, хихикая себе под нос, быстренько испарялся из кузницы в самый напряженный момент. После таких визитов, Брамур долго ругался, разбирая по косточкам своего оппонента, плевался и с особой въедливостью разбирался с работой Барата.

Надо сказать, что постепенно количество критических замечаний начало убывать. Брамур все чаще только молчал и одобрительно сопел, внимательно следя за работой Барата из-под кустистых бровей, и даже иногда удовлетворенно кивал при особо удачных действиях ученика.

Да и Барат сам чувствовал, что его мастерство постепенно возрастает. Ему уже с равным успехом давались совершенно разные работы. От массивных деталей для крупных механизмов гномов, до очень тонких и точных миниатюрных украшений. Да-да! Оказывается украшения из драгоценных камней и металлов у гномов - удел кузнецов. Только таких мастеров называли ювелирными кузнецами. Надо сказать, что это разумно. Кузнец, таким образом, постигал широчайший спектр работ, и мастерство его становилось только выше и изощреннее. Надо ли говорить, что Брамур также являлся одним из ювелирных кузнецов, причем, из самых лучших. Это искусство он со всем пылом своей неистовой натуры тоже преподавал Барату.

Брамур неслышно зашел в кузницу. Да и мудрено его было услышать. Шипенье надуваемого горна и стук молота в руке Барата успешно заглушали все посторонние звуки. А Барат наслаждался любимым делом. Он получал огромное удовольствие от чувства власти над раскаленным металлом. По его желанию, металл приобретал различные формы. Те формы, что возникали в его воображении. Металл уже тек и изменялся по малейшему желанию Барата.

Брамур долго, молча, наблюдал за работой. Кустистые брови шевелились, глаза цепко ухватывали мельчайшие детали процесса, губы шевелились, что-то произнося про себя. Наконец, Брамур не выдержал и громко прокашлялся, привлекая к себе внимание Барата. Барат оглянулся на кашель. В его глазах светился восторг и что-то еще, чему Брамур не смог найти названия. Как бы не сама магия!

- Ты, парень, уже прилично работаешь, - довольно прогудел Брамур. - Пора переходить к более сложным вещам. То, что ты пока делаешь - это так, детские забавы. Ими любой сопливый кузнец может овладеть.

- Сложным вещам? - недоуменно переспросил Барат.

- Ну, да! К сложным вещам, - передразнил Брамур. - У тебя что, проблемы со слухом? От грохота уже хуже слышать стал?

Барат, привыкший уже к характеру Брамура, только пожал плечами. Брамур, вздохнув, придвинулся к Барату:

- Я говорил с Советом Курхан-Старотса, - таинственно сообщил Брамур.

Кузнец замолчал, многозначительно двигая бровями.

- И что? - устало спросил Барат.

- А Совет дал согласие на твою поездку в Каргерт и разрешил написать сопроводительное письмо Мартрехту.

- Зачем? - машинально спросил Барат.

- У тебя что, в голове кусок горной породы, вместо мозгов? - рассердился Брамур. - Или ты уже все, что я тебе рассказывал, забыл? Ты помнишь, кто такой Гран-гленд Мартрехт? Пошли собираться, мальчишка! Завтра с утра выезжаем. Надо хорошенько выспаться.

- И как вы, гномы, разбираетесь здесь, где ночь, а где день? - спросил Барат, откладывая молот и клещи на рабочий стол.

- Ох, уж эти люди! - вздохнул Брамур. - Тут решается дело, которое может поломать вековые устои, а его интересуют такие мелочи! Поживешь с мое, научишься разбираться.

Честно говоря, Барата не особо волновали вековые устои гномов. Так что, факт их ломки не вызывал у него душевных терзаний, подобных мучениям Брамура. Гораздо более, его заинтересовало сообщение о предстоящем путешествии. Интересно, каким образом они будут добираться до столицы Подгорного народа. Барату не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь видел, как гномы путешествуют. Нет. Конечно, по слухам, их послы присутствовали в столицах государств. Гномы свою выгоду не упустят. В эти города, от Торговых пещер, послы добирались, как и все - поверху. Их тщательно охраняли крупные отряды воинов. Но чтобы гномы по поверхности перемещались в свои города, такого не было. А между тем, связь между их городами, несомненно, существовала.

Утром на вопрос Барата о завтраке, Брамур решительно замотал лохматой головой:

- Поедим, когда прибудем на место, - он немного помолчал, в задумчивости, и неожиданно добавил, впрочем, очень тихо. - Поедим, если будем в состоянии поесть…

Что-то такое было в этих словах, что заставило насторожиться Барата. А Брамур, тем временем, засунул руку в карман и извлек оттуда несколько комочков какого-то материала. Он печально на них посмотрел, потом отобрал две штучки и протянул их Барату. Барат непонимающе взглянул на протянутые ему комочки.

- Ну чего уставился? - нетерпеливо спросил Брамур. - Бери, пригодятся!

Барат нерешительно взял комочки. Они были достаточно мягки и походили на клубочки тонких нитей, плотно переплетенных между собой. Ну, и кто бы сказал ему, для чего это предназначено? Барат недоуменно пожал плечами, засунул комочки в карман и зашагал следом за учителем.

Они достаточно долго шли по коридорам и туннелям. Барат понял, что Брамур держит путь в дальнюю часть города. Там он, кстати, еще ни разу не бывал. Как-то не выкроил времени на это. В каком-то, особо темном, туннеле дорогу им преградили два гнома в полном вооружении. Брамур протянул им пергамент с рунами, вытащенный из-за отворота куртки. Один из гномов внимательно начал его рассматривать. Второй, не менее внимательно рассматривал Брамура и Барата. Пауза затягивалась.

- Ты что, знакомые руны ищешь? - наконец, не вытерпел Брамур. - Чего руду лопатишь?

- Порядок должен быть! - прогудел в ответ страж. - Вот тут обозначено, что ты с учеником. Где ученик?

- Тебе что, породой глаза засыпало? - взъярился Брамур. - Вот он! Перед тобой стоит.

- Это человек! - заревел в ответ страж. - А как человек может быть учеником? Чему, вообще, можно научить людишек?

Вот эти вопросы Барату очень не понравились. Где-то внутри, вспыхнула обида и злость. Огонь, почувствовавший гнев Барата, в ножнах на спине, завибрировал и даже зарычал. Видимо что-то изменилось в обличье Барата, так как страж отскочил от него, выставив секиру перед собой.

И Брамуру тоже не понравились эти вопросы. Он привык к своему ученику за время, проведенное в городе гномов. Он знал, на что способен Барат и глубоко зауважал человека, несмотря на то, что сам был гномом.

- Это не твое дело, Этур Трандерик! - жестко и раздельно заговорил Брамур. - Если я взял в ученики человека, то сделал это с разрешения Совета, и не тебе решать, может он быть учеником, или не может. Я доложу Совету о том, что тут произошло. И не надейся, что эта выходка сойдет тебе с рук, как сходили предыдущие. А сейчас, выполняй свой долг! Открывай дверь!

Стражнику, хоть это ему и не очень нравилось, пришлось подчиниться. Видимо, он хорошо знал Брамура. Когда Брамур начинал говорить таким тоном, это значило, что он очень сердит, и в скором времени может последовать взрыв. В этом случае самое безопасное место находилось в противоположном конце города, и то, его нельзя было бы назвать полностью безопасным.

Дверь открылась, и взору Барата предстала большая пещера. Прямо от входа, вглубь пещеры уходил дощатый настил. Он вел к площадке, у края которой прилепилось какое-то металлическое корыто. Брамур деловито протопал к нему, достал непонятные комочки и запихал по одному в каждое ухо. Он быстро достал еще и котелок, нахлобучил его на голову и залез в это корыто.

- Ну, чего встал? - пробурчал он Барату, усаживаясь на лавочку внутри корыта и начиная возиться с какими-то ремнями. - Садись на второе сиденье! Времени мало. И так уже задержались! А путь-то, неблизкий!

Барат подошел и осторожно заглянул в металлическое нутро. Мда! Если по ширине это корыто и подходило, то по длине - никак!

- Не забудь пристегнуться! - обернулся к нему Брамур и, вдруг, громко заржал.

Барат, пыхтя, боролся со второй ногой, пытаясь ее втиснуть на место. Нога не лезла! Брамур вылез наружу и наклонился над Баратом, что-то крутя сильными пальцами. Щелчок, и сиденье отодвинулось назад, освобождая необходимое пространство для ноги. Барат со вздохом облегчения умостил вторую ногу. Ну и что, что колени торчат выше ушей? Зато, весь поместился! Брамур наклонился, доставая из-под задницы Барата систему кожаных ремней.

- Так надо! - ответил он на недоуменный взгляд Барата.

Брамур, хмурясь, начал застегивать ремни на груди парня. Тот никак не мог понять, что же сейчас будет и каким образом продолжится их путешествие.

Брамур снова забрался на скамейку впереди, повозился со своими ремнями и, обернувшись, спросил:

- Готов?

- К чему? - удивленно взглянул на Брамура тот, пытаясь поплотнее надвинуть свой котелок на голову.

- А вот к чему! - рыкнул Брамур и потянул за выступающий рычаг.

Глава 11

Поверхность пола перед корытом, вдруг, отошла в сторону. Что-то заскрежетало, лязгнуло. Корыто, которое оказалось ничем иным, как тележкой, резко дернулось, натужно скрипя, двинулось вперед. Потом, внезапно, набирая скорость, тележка ухнула, по двум металлическим направляющим, вниз. Все, что было у Барата в середине и ниже, очень быстро перебралось поближе к голове. Рот открылся в безмолвном крике. Нежелание Брамура завтракать стало очень ясным и понятным. Более того, это решение оказалось очень верным! Барату удалось сделать глотательное движение, и в его уши ворвался чудовищный грохот металлических колес по, металлическим же, рейкам. Он, изогнувшись неимоверным образом, судорожно вытащил из кармана комочки, данные ему Брамуром, и поспешно затолкал их в уши. Их экипаж вылетел на вираж. Барата притиснуло к краю и сильно придавило. Сбоку и внизу мелькнули отблески чего-то алого. Барат обеспокоено взглянул туда и широко открыл глаза. Внизу кипела лава! Кровь Земли! Оттуда пахнуло на мгновенье нестерпимым жаром. Или это только показалось?

Тележку нещадно болтало из стороны в сторону. Она, то влетала в темные туннели, то взмывала вверх, то проваливалась вниз. Барату открывались изумительные картины подземных пещер, конечно, когда хватало освещения, чтобы их рассмотреть.

Несколько раз тележка, выехав на ровную поверхность, начинала замедлять ход. Но в этих местах, неизменно возникала пара сосредоточенных гномов. За специальные скобы, наваренные впереди тележки, цепляли крюки и тележку начинали тянуть вверх какие-то, визжащие и скрипящие механизмы. Гномы внимательно смотрели, как работают эти хитрые штуки. Когда тележка выталкивалась наверх, один из этой пары дергал за какой-то рычаг, и снова начиналось головокружительное движение.

"Так вот как гномы путешествуют между своими городами!" - мелькнуло в голове у Барата. Встречный ветер бил в лицо. И это несмотря на то, что впереди высовывались широченные плечи Брамура. Время от времени вытирая слезящиеся от ветра глаза, Барат, с неослабевающим любопытством вглядывался в открывающиеся ему картины. Величественные сталактиты свисали с потолков. Навстречу им устремлялись с пола, не менее грандиозные, сталагмиты. Стены некоторых пещер вспыхивали искрами всех цветов радуги, едва на них падал малейший луч света. В некоторых пещерах светились своим светом, красным, синим, зеленым, вкрапления камней. Раза два, их выносило из-под земли на свежий воздух. Один раз это было в горах. Они проскочили между двумя скалами. Второй раз, опять-таки в горах, по узкому ажурному мостику проскочили над глубоким ущельем. Далеко внизу мелькнула узенькая лента воды, и снова бесчисленное чередование пещер. Неожиданно, из левого бокового коридора вынырнула еще одна пара стальных змей и пристроилась рядом. Потом еще и еще. Скорость ощутимо упала. По сторонам туннеля Барат начал замечать жилища гномов, освещенные коридоры. Брамур, обернувшись к Барату, что-то прокричал, но за грохотом колес, Барат не разобрал, что именно. Впрочем, и так было ясно, что они приближаются к конечной точке грохочущего путешествия. Вот возникла какая-то площадка. Тележка медленно вкатилась на нее. Подъехали на странных животных два гнома. Они накинули лямку, привязанную к животным на крюк тележки, и протащили ее (тележку) к помосту. Выдвинулась часть помоста, и путешественники, с трудом разгибая застывшие члены, выкарабкались на него.

- А как они доставят ее обратно? - спросил Барат, вынимая из ушей глушащие комочки и осторожно переминаясь на, потерявших от долгого сидения чувствительность, ногах.

- Доставят! - хохотнул Брамур и грозно пообещал:

- И нас доставят!

Барата, при мысли о новом подобном путешествии, явственно передернуло.

Великий Каргерт - столица Подгорного народа. Сосредоточие всего того, что свято для всего гномьего племени. Именно здесь расположена резиденция короля Трухтаргета. Именно здесь расположены посольства людей, и сольфаров, которые, по слухам, могли устроить зиму в самых жарких местах и согреть округу в самых суровых и снежных краях. Именно здесь можно было увидеть высокомерных и невозмутимых послов эльфийского народа.

Такого муравейника Барату еще не приходилось видеть в своей жизни. Он был оглушен, ослеплен и подавлен. Множество народа бродило по коридорам и туннелям города. Все было освещено так, что иногда становилось больно глазам.

Сразу, как только они вышли из зала сообщений (именно так гномы называли станцию тележек), Брамур захотел показать Барату столицу. Желание гнома было понятно. Он гордился своим народом и тем, чего его народ достиг. Он хотел, чтобы Барат смог оценить это и проникнуться благоговением. Но Барат, если и мог оценить, то благоговением проникаться не спешил. Уж такая у Барата была натура. Да и ошеломление, полученное после путешествия, давало о себе знать. Многие детали просто ускользнули от внимания парня.

Брамур повлек Барата за собой, на ходу показывая достопримечательности и рассказывая о них. Первым делом они пошли на площадь Рудокопа. Брамур только хитро щурился, предвкушая. Он не ошибся в своих предвкушениях. Они вышли из коридора в огромную пещеру. Посреди ее стояла грандиозная скульптура, изображающая гнома-рудокопа. Он стоял в робе и в рабочем колпаке, надетом на голову. В одной руке у него была зажата кирка, а в другой, поднятой вверх, фонарь. Пол, вокруг скульптуры, был тщательно вымощен каменными брусками, плотно подогнанными друг к другу. Освещение площади было, не то чтобы ярким. Везде были расставлены ажурные скамеечки, на которых отдыхали посетители площади. Но не скульптура была главной достопримечательностью, а фонтаны. Да-да! Именно фонтаны поразили воображение Барата. Он были, казалось бы, хаотично разбросаны, но все же, какая-то система в их расположении была.

Фонтаны выбрасывали струи воды, подсвеченные разноцветными фонариками. Эти струи замысловато переплетались, образуя красивые узоры.

Некоторые фонтаны были выполнены в виде горок из камней, и вода тихо журча, скатывалась по камням вниз. На камнях рос мох и какие-то очень маленькие приземистые деревца, в которых Барат с удивлением признал обычные деревья, но только уменьшенные в несколько раз. Как гномы умудрились это сделать? Судя по виду, этим деревьям не один десяток лет!

Был и фонтан, на струях которого плясал маленький разноцветный шарик. Шарик постоянно находился в подвешенном состоянии, поддерживаемый одновременно несколькими потоками, вырывающимися из сопел внизу.

Барат долго бродил между фонтанами, рассматривая их. Не было одинаковых фонтанов на всей площади. Как пояснил Барату Брамур, вода играет в жизни гномов очень большую роль. Ко всем своим функциям, вода является еще и защитницей от страшных подземных существ под названием Раш. Эти существа не терпели воду и старались места, где была вода, обходить по своим подземным путям стороной.

Потом наступила очередь дворца короля Подгорного народа. Хотя гномы народ свободолюбивый, и преклонение перед чинами у них не в ходу, все же совсем без этого они обходиться не могут. В принципе, королем мог стать любой гном, доказавший, что этот высокий пост ему по плечу. То есть, этот пост был выборным, но пожизненным.

Дворец располагался в отдельном подземном зале. Из Каргерта к нему вели три широченных туннеля. Еще один туннель вел к дворцу от верхних ворот. И если туннели от города особых изысков по части обороны не имели, за исключением башенок у входа и выхода, то туннель от ворот был образцом фортификации. Весь он был усеян бойницами и нишами для метательных машин. В отличие от других тоннелей, этот туннель был извилистым, и за каждым поворотом незваных гостей поджидали коварные сюрпризы. Впрочем, ход, который вел от верхних ворот в город, был не менее оборудован орудиями смертоубийства.

Барат, разинув рот, рассматривал это творение Подгорных мастеров. Посреди огромной пещеры находилась скала. И вот в этой скале и был вырублен дворец. По сторонам большой площади находились, выполненные с изумительным мастерством, скульптуры, изображающие гномов. Гномы были заняты повседневными делами, обыденными, но от этого не становившимися менее важными для процветания. Тут были и рудокопы, и кузнецы, и погонщики. Были гномы, занятые приготовлением пищи и напитков. Были гномы, лечащие своих собратьев. Конечно же, особое место занимали воины. Гномы с арбалетами и у метательных машин. Пешие гномы в панцирях, прикрывшиеся щитами и с секирами наготове.

Барат двинулся было к воротам, у которых стояло двое гномов в полном доспехе, хмуро посматривающие по сторонам. Брамур ухватил Барата за руку:

- Эй, парень. Ты куда это собрался?

- Ну, так, посмотреть… - Барат остановился, и непонимающе смотрел на Брамура.

- Чего посмотреть? - Брамур, уперев руки в бока, насмешливо смотрел на Барата. - Там у нас король сидит. Не хуже, но, впрочем, и не лучше прочих. Во-первых: тебя туда не пустят. А во-вторых: на кой он тебе сдался? У нас тут свое дело есть. Ты случайно не забыл об этом? Пошли! Мы и так уже много времени потратили на эти прогулки.

Брамур решительно повернулся и двинулся в один из туннелей, не обращая внимания, на сбивчивые заверения Барата в том, что он такого еще не видел, и ему хочется, как можно ближе, рассмотреть скульптуры.

Снова начались утомительные переходы по коридорам, улицам и улочкам столицы. Барат думал, что он, за время пребывания в Курхан-Старотсе, привык к большим количествам гномов. Это он ошибался. Вот в Каргерте, действительно, было много всех представителей этого славного народа. Толпы на улицах просто физически давили на Барата. Ему, возвышавшемуся над всеми, постоянно казалось, что море голов колышется вокруг него. А гул голосов звучал надоедливым шумом, от которого начинала побаливать голова.

Но Брамур уверенно двигался вперед, усиленно работая локтями и распихивая встречную толпу. Барат следовал за ним, совершенно не представляя - куда.

Гран-гленд Мартрехт стоял памятником себе. Одной рукой он опирался на рукоять большого молота, а вторая покоилась на наплечнике полного доспеха, возвышающегося рядом с ним. С другой стороны доспех подпирало два гнома подмастерья, чтобы этот долбаный доспех, чтоб его так и этак, не грохнулся в дорожную пыль.

Мартрехту эта процедура, повторяющаяся уже вторую неделю, до смерти надоела. А куда деваться? Надо запечатлеть в веках его гордый профиль. Это, знаете ли, Указ короля. Удостоился на старости лет!

Король решил проявить заботу о выдающихся мастерах, видите ли. Кто-то, шибко умный, нашептал ему на ухо, что он, таким образом, поднимет свой авторитет.

Что думал об этом Указе сам Мартрехт, состоит сплошь из непереводимых и непечатных слов, но вслух он этого, конечно же, не излагал. И вот так, каждый день, он вынужден стоять и потеть, а этот хлюпик - художник, из человеков, высовывая от старания язык, его тут изображает.

Мартрехт настолько осоловел в своей парадной одежде, что не заметил, как подошли двое любопытствующих. Один из них, черты лица, которого, показались гран-гленду знакомыми, вразвалку проковылял к художнику и стал рядом с ним. Оттопырив нижнюю губу, он несколько раз переводил взгляд с Мартрехта на полотно и обратно, сравнивая оригинал с изображением. Художнику, который попытался, было протестовать, мол, мешают создавать шедевр, Брамур, а это был именно он, буркнул несколько слов, после которых протесты мгновенно затихли.

"Что за нахал!", хотел, было возмутиться Мартрехт, но узнал, наконец, своего бывшего ученика, выросшего в доброго мастера.

- Брамур! Тысячу раскаленных углей тебе за шиворот! Какими судьбами? - радостно взревел Мартрехт.

Радостно - еще и потому, что можно было под благовидным предлогом оборвать это утомительное занятие - позирование.

- Здоров учитель! - не менее радостно заревел в ответ Брамур. - А что это тут? Почему этот лохматый смотрит на тебя, а рисует другого?

- Как это другого? - заволновался Мартрехт. - Ты это кого, морда, рисуешь?

Мартрехт поспешно спустился с крыльца, направляясь к художнику, который, онемев от возмущения, уставился на Брамура.

Брамур еще раз критически взглянул на работу:

- Хотя, что-то похожее есть. Вот шлем на доспехе, к примеру.

- Неправда ваша! - вдруг завопил художник, срываясь на визг. - Что вы понимаете в искусстве? Я лучший художник двух городов!

- Я не понимаю в искусстве!? - оскорбился Брамур. - Ах, ты ж, мазилка несчастный! Я, если хочешь знать, лучший в Курхан-Старотсе кузнец по золоту!

- Подожди! - отстранил, готового кинуться в драку Брамура, Мартрехт. - Дай я посмотрю…Так…Да нет, вроде ничего. Ты смотри, человек! Указ короля - это тебе не фунт гвоздей! Тут старание нужно и добросовестность.

- Ух, ты! - восторженно удивился Брамур. - Так это тебя по Указу малюют. Уважаю!

- А то! - приосанился Мартрехт. - Я же тут самый крутой кузнец. Для самого короля доспех выковал! Вот он и решил меня увековечить. Вот даже из человеческого города маляра выписал. Вроде бы ничего мажет, но медленно. Посмотрим, что из этого получится.

- Искусство не терпит торопливости! - напыщенно изрек художник, воинственно выставив в сторону Брамура, измазанную красками, жидкую бородку.

- Вот тут ты прав! - покладисто согласился Брамур. - Поспешишь - гномов насмешишь!

- У нас говорят - людей! - поправил художник.

- Да людей-то насмешить легко! - небрежно отмахнулся Брамур. - Им палец покажешь - уже ржут, как эти, их скакуны. А вот Подгорный народ по пустякам не смеется.

Мартрехт, похлопав художника по плечу, заявил, что на этот день работа закончена. Тут же раздался грохот металла. Это развалился доспех. Гномы подручные слишком буквально поняли заявление учителя. Рев, который исторгла луженая глотка Мартрехта, заставил их опрометью кинуться подбирать ценные составляющее доспеха.

- Ну что? - Мартрехт радостно облапил за плечо Брамура. - Раз уж ты здесь, то, наверное, уже готов воспринять высокое искусство "Синего пламени"?

- Я-то - нет, - тяжело вздохнул Брамур, отстраняясь и показывая толстым пальцем на, стоящего неподалеку, Барата. - А вот он - да!

Мартрехт некоторое время недоверчиво смотрел на Брамура, потом медленно перевел взгляд на Барата. Брови старого кузнеца поползли вверх, потом опустились и сошлись к переносице.

- Ты что, поиздеваться надо мной решил? - необычно тихим голосом спросил он. - Ты кого мне привел?

Мартрехт набрал полную грудь воздуха и рявкнул:

- Ты человека привел! Ты решил передать человеку наше древнее и тайное искусство?! У тебя, когда котелок начнет варить?

Глава 12

Брамур, наверное, ожидал именно такую реакцию. Даже, коре всего, он специально так и сказал, что бы насладиться реакцией старого мастера. Хотя, какой он старый, подумал Барат, глядя на бушующего гран-глена.

А Брамур, ухмыляясь, смотрел на Мартрехта, ничуть не смущенный проявлением гнева своего первого учителя. Барат же чувствовал себя не в своей тарелке. Очень уж эмоционально, на его взгляд, высказался гном, хотя некоторые слова из его высказываний, Барат так и не смог понять.

- Узнаю своего учителя! - хохотнул Брамур. - Опять, не разбираясь, начинает горны раздувать.

- Да что тут разбираться? - уже несколько тише заговорил Мартрехт. - Ты знаешь, что нам за такие штучки будет? Да и с какой стати, мы будем делиться нашим искусством? И с кем? С людьми!

- Да приглядись к нему внимательно, учитель! - не вытерпел Брамур, - он тебе никого не напоминает?

Мартрехт угрюмо, из-под бровей некоторое время рассматривал Барата.

- Ну, и кого он мне должен напоминать? - осведомился он у Брамура. - Человек, он и есть человек.

- Ты на его волосы посмотри!

- Лохматые волосы, - подумав, изрек Мартрехт. - Видать, давно не стригся. Так это не ко мне. Это к цирюльнику надо!

- Рост и цвет волос, тебе ничего не говорит? - настаивал Брамур.

- Рост и цвет волос не разговаривают! - отрубил Мартрехт. - Заканчивай с намеками ко мне подъезжать!

- Об ардейлах слышал? - насупился Брамур, огорченный недогадливостью учителя.

Мартрехт молчал, переваривая информацию и примеряя ее на стоящего перед ним сконфуженного Барата.

- Похож! - наконец, буркнул он. - Ну и что?

- Меч покажи! - распорядился Брамур, обращаясь к Барату.

Барат не стал медлить. Когда Брамур распоряжался таким тоном, надо было сразу же и быстро выполнять его распоряжения. Свистнул, просыпаясь Огонь, выхваченный из ножен. Синие всполохи пробежали по лезвию.

Мартрехт приглушеною охнул. Брамур расплылся в довольной улыбке.

- Брамур, скажи мне, - слабым голосом пробормотал Мартрехт. - Это то, о чем я думаю?

- Одни горные духи знают, о чем ты думаешь, - подкинул, явно наслаждаясь видом старого мастера, Брамур.

Мартрехт, вдруг охрипшим голосом, распорядился:

- Быстро ко мне! Да спрячь ты клинок, голова безмозглая! Не хватало еще, чтобы кто увидел. Если слухи пойдут, у нас могут быть крупные неприятности. Такие крупные, что тебе и не снилось.

Он суетливо затолкал гостей в проем двери, выглянул наружу, повертел ею во все стороны, убеждаясь, что сценка перед крыльцом не вызвала ненужного интереса, и плотно притворил дверь.

Брамур и Барат, ошарашенные непонятным поведением Мартрехта, молчали, недоуменно глядя на него.

- Этого не может быть! - Мартрехт уперся руками в стол, в упор, рассматривая Барата. - Я видел тело последнего мастера своими глазами. Есть только один меч с душой, и он у их Предводителя. За последние двадцать лет не появилось ни одного нового клинка! И тут появляешься ты…! Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться?

- Чем? - глупо спросил Барат.

- Много чем! - туманно ответил Мартрехт. - Ну-ка! Покажи его еще раз.

И снова Огню пришлось покинуть ножны. Мартрехт внимательно начал его рассматривать. Он даже вплотную приблизил лицо к лезвию, пытаясь рассмотреть структуру стали, но в этот момент Огонь рыкнул, недовольный таким бесцеремонным осмотром, и Мартрехт испуганно отпрянул.

- Да. Это он, - вынес, наконец, вердикт кузнец. - Подумать только! Мастер клинков - сопливый мальчишка. И этот мальчишка у нас! Недаром говорят, что такой может быть только один! И главное - живой! Это притом, что ардейлы убивают второго кузнеца, едва он появляется на свет. А уж своего они берегут, как зеницу ока. Понять не могу, как ты очутился так далеко от своего народа? И клинок… Клинок как ты смог сотворить? Как это у тебя получилось, ты, конечно же, не знаешь?

Барат отрицательно помотал головой.

- Тогда, как же ты можешь нас этому научить?

- Боюсь, что этому нельзя научиться, - вклинился Брамур. - Это, как дар от рождения. Он один только может такие делать.

- Тогда, с какой стати мы должны учить его искусству "Синего пламени"? Если мы не можем получить ничего взамен. - Недоуменно поднял на Брамура взгляд Мартрехт.

- Взамен мы можем получить несколько секир и мечей с душой, - ответил тот, пожимая плечами. - Мне кажется, что это равноценная замена. Теперь этот мастер не у ардейлов, а у нас.

- Каким образом? Если он сам не знает, как это он делает? - осведомился Мартрехт.

- А за каким горным духом мы сюда приехали? - огрызнулся Брамур.

- Действительно! За каким? - прищурился на него Мартрехт.

- Да чтобы разобраться с этим!

Некоторое время Мартрехт сидел, задумавшись, изредка поглядывая на Барата и теребя свою бороду пальцами.

- Эту тайну Ардейлы хранили очень тщательно. Когда Мастер начинал работу над клинком, он уходил вместе с тем, для кого это делалось, на несколько дней. Эти несколько дней, никто не мог даже близко подходить к кузнице. Воины ардейлов выстраивались вокруг нее и бдительно следили за этим. Они уничтожали все, что пересекало невидимую границу. Даже птиц и насекомых! Правда, ни птицы, ни насекомые в это время туда не совались, как будто знали. Даже пищу, перед тем, как ее передать в кузницу, тщательно проверяли и оставляли на специальном месте. Мастер сам выходил за ней и забирал ее.

Мартрехт замолчал и тяжело вздохнул.

- Вот и все, что я об этом знаю. Не много, правда?

- Значительно больше, чем знаю я, - отрезал Брамур. - Ну, а ты что скажешь, парень?

Барат пожал плечами:

- Мне об ардейлах рассказывал отец. Он называл это искусством сараташ. Создание клинков с душой. Как это делалось, он, конечно же, тоже не знал.

- А об этом, - Мартрехт ткнул пальцев в сторону Огня. - Ты, что можешь сказать?

- Тоже немного. Я просто долго смотрел на заготовку, а потом, вдруг, увидел клинок… Ну, каким он должен быть. А потом не помню… Какая-то музыка звучала…, я ковал…, а молот, вроде, сам знал, куда бить…, и как.

- Очень понятно! - саркастически заметил Мартрехт. - Вот только не хватало водить к тебе толпу музыкантов, когда ты будешь работать. Да и молота у меня такого нет, чтобы знал куда и как бить. Эх! А я бы от такого не отказался.

- Но, одно понятно, - Брамур, подперев голову рукой, уныло водил пальцами по поверхности стола. - Для создания клинка, необходимо присутствие того, для кого он делается.

- А мне вот не понятно! - повернулся к нему Мартрехт. - Почему ты так думаешь?

- Так, когда Барат делал свой клинок, рядом никого не было, вот он и сделал его для себя.

Некоторое время все переваривали эту мысль.

- Больше ты ничего не пытался сделать? - прервал молчание Мартрехт.

- Нет.

Снова повисла тишина.

- Ладно! - решил, наконец, Мартрехт. - Сейчас поедите, отдохните с дороги, а завтра начнем мудрить - что, да как. Я сам над этим думать буду. И смотрите мне! Чтобы об этом клинке ни одна живая душа не знала! По крайней мере, пока.

Мудрить, как-то особо не получалось. На следующий день (и как это гномы умудрялись разделять их?), два гнома и Барат, сразу после завтрака, направились в кузницу. На художника, который попытался, было заявить свои права на время Мартрехта, тот так грозно рыкнул, что бедняга рванул в сторону, горестно причитая на ходу о том, что тут не понимают искусства.

Барат напрасно тужился, пялясь на раскаленную заготовку, она, проклятая, никак не реагировала, лежа на наковальне. Как только не пытались пробудить дремавшие в Барате необычайные возможности гномы. Они требовали вспомнить все, что тогда побудило его выковать клинок. Гномы выходили, оставляя его одного, чтобы в точности воспроизвести то состояние, но ничего не помогало! Не помогли и музыканты. Мартрехт пригласил их из соседней таверны. Они во всю наяривали на своих инструментах, вдохновленные щедрой оплатой, на которую не поскупился кузнец. Брамур только вздыхал, видя подобное расточительство, но перечить не смел.

Барат сидел на табурете подавленный, избегая смотреть на Мартрехта и Брамура. Крупные капли пота, от усилий что-то вспомнить такое этакое, усеяли лоб. Брамур с сочувствием глядевший на него, набрал в кружку воды и протянул Барату.

В момент, когда рука Барата коснулась кружки, что-то произошло. Как-то изменилась заготовка. Барат замер, так и не притронувшись к воде. Надо ли говорить о том, что оба гнома моментально заметили изменение, произошедшие с Баратом.

- Что? - жадно спросил Брамур, убирая кружку в сторону.

Легкое марево, окутавшее заготовку, исчезло. Барат тряхнул головой, и снова потянулся за водой. Брамур разочаровано снова протянул ему кружку. И снова, едва Барат коснулся металла, что-то с заготовкой начало твориться. "Так, кажется, понял!" - пришла мысль Барату. Он жадно выпил воду и отдал кружку Брамуру, не сводя взгляда с пышущей жаром заготовки. Брамур протянул руку, забирая емкость, но Барат, неожиданно, выпустив кружку, с необычайной силой ухватил Брамура за руку.

В тот же миг заготовка изменилась. Проступили призрачные контуры, в которых безошибочно угадывалась секира. Снова Брамур услышал тяжелые аккорды почти забытой музыки. Его уже ничто не интересовало! Он держал за руку Брамура и впитывал в себя что-то такое. Брамур даже не пытался вырваться из тисков, в которые превратилась рука Барата.

А Барат весь отдался ритму. Его не волновало, что кто-то сидит и смотрит на то, что он делает широко открытыми глазами и, не менее широко, открытым ртом. Музыка звала, требовала, молила. И вскоре ей набатом начал вторить молот. Время от времени, Барат хватал заготовку и разогревал ее в горне, но необычно, а как-то частями. То есть раскалялась только та часть, над которой он работал. Как это получалось, пожалуй, Барат сам не смог бы пояснить. Но вот получалось! И снова гремел молот…

Все! Работа закончена. Барат тяжело рухнул на табурет, жадно хватая воздух пересохшими губами. Пот градом стекал по лицу, шее, груди. Руки дрожали и вибрировали.

В кузнице повисла тяжелая тишина. Мартрехт пораженно всматривался в лицо Барата, а Брамур, не отрываясь и не моргая, уставился на лезвие великолепной секиры, лежащее на наковальне.

Внезапно, Брамур судорожно вздохнул. Мартрехт перевел взгляд на него, а потом на наковальню. Лезвие менялось! Нет, не форма лезвия, которое было выковано идеально, а внешняя его часть. На блестящей поверхности начал медленно проступать черный, сложнейший узор. Точно такой, какой украшает с незапамятных времен ворота в Курхан-Старотсе. Никто не может его воспроизвести в точности, настолько он сложен. И вот этот сложнейший узор красуется на лезвии секиры. Медленно растет рукоять из неведомого материала, покрываясь при этом узором из блестящих кружочков и звездочек. Ближе к окончанию, рукоять покрылась шершавой, очень удобной для держания и ударов кожей. А может и не кожей. Может просто чем-то похожим на нее. Гномы зачарованно смотрели на это чудо.

Барату же было не до чудес. Он был полностью истощен и опустошен. Казалось, что он отдал часть себя за время работы, и не малую часть!

Брамур нерешительно оглянулся на Мартрехта. Тот мотнул головой:

- Это твое! Он тебя прочувствовал, а не меня, или кого-то еще.

Брамур гулко сглотнул и, поднявшись, осторожно подошел к наковальне. Нерешительно протянул руку, отдернул, снова протянул. И, вдруг, решившись, схватил секиру за рукоять, поднял ее, и замер, вслушиваясь в себя. Постепенно его лицо расползлось в совершенно счастливую улыбку, раздвинув бороду губами и встопорщив густые усы.

- Я его чувствую! Я его слышу! - потрясенно прошептал он. - Это просто чудо! Это магия!

Несколько взмахов секирой, во время которых было только слышно шипение разрезаемого воздуха.

- Она же легкая, как перышко! - вдруг, восторженно рявкнул Брамур.

Он перехватил СВОЮ секиру и прижал к груди. Мартрехт заметил, как по лезвию полыхнули чисто-белые всполохи. Старый мастер снова перевел взгляд на Барата и встретился с взглядом синих глаз, в которых плавилась бесконечная усталость.

- Ты, это… Иди, отдохни что ли, парень.

Барат с трудом встал, слегка покачнулся, упрямо нахмурил брови и твердо шагнул к выходу. Мартрехт слегка придержал его за локоть:

- Это… Ну…, Ты извини. Я… Ты мастер! Да… Иди! Я научу тебя "Синему пламени".

Барат устало кивнул ему и пошел к выходу.

Глава 13

Мартрехт наблюдал за Брамуром. Тот совсем ошалел от своего нового приобретения. Ну, где это видано? Солидный мастер, а ведет себя, как мальчишка! Что это за танцы в обнимку с секирой? А эти прыжки и взмахи? Что за ухарские вопли? Надо бы прекратить это безобразие!

- Эй! Ты что, совсем голову потерял? - рявкнул Мартрехт. - Прекрати это непотребство! У нас проблема, если ты еще этого не понял. И проблема не из легко разрешимых.

Брамур, наконец-то, остановился и непонимающе уставился на Мартрехта.

- Какая проблема? В чем?

- А ты не понимаешь?

Брамур отрицательно покачал головой. Мартрехт тяжело вздохнул.

- Грядущая война, для тебя достаточно существенная проблема?

- Война? С кем? - моментально стал серьезным Брамур.

- С кем? С Ардейлом!

Брамур замер, с непонимающим видом.

- А с какой стати им с нами воевать?

Мартрехт красноречиво махнул рукой в сторону ушедшего Барата.

- Это же - ардейл.

- Ну и что?

- Это их мастер. Ради его одного может такое начаться, если они узнают, что и сказать страшно. А ты знаешь, какие они воины. Боюсь и подумать, чем может такая война закончиться.

Брамур присел на табурет, поставив секиру на пол.

- А какое они имеют отношение к нему? Нет, ты не спорь! - остановил он Мартрехта, уже открывшего, было, рот, чтобы заговорить. - Ты подумай. Ну, какое они имеют право, претендовать на этого паренька? Что они для него сделали? Успешно прошляпили и потеряли его? Чуть было не погубили? Воспитали-то его люди. Вырастили его они же. А от Таш спас его кто? Мы его спасли! И искусству ковки мы его обучили. Не ардейлы, а мы! Да и он не горит особым желанием попасть к своим ардейлам. Я с ним столько переговорил и передумал. Веришь? Он ни разу о своих сородичах не вспомнил. Нет, Мартрехт, не имеют они прав на него. Не имели и не имеют!

Мартрехт, слушая Брамура, задумчиво жевал губами. С одной стороны, Брамур прав. Заслуги в том, что Барат жив, у ардейлов - никакой. Но с другой стороны, парень ведь все-таки ардейл! А Ардейлы своего мастера потеряли. А нового, насколько знал Мартрехт, у ардейлов не было.

- Слушай, Брамур, давай не будем раньше времени раздувать горны, - наконец предложил Мартрехт. - Пойдем к королю, расскажем, заодно и покажем кое-что. Мужик он правильный. Сам из кузнецов. Надо как-то определиться с пареньком. Не век же его здесь прятать!

- Ты как хочешь, но я свою секиру показывать буду! - решительно сказал Брамур. - Я покажу ее королю и объясню, что это для нас означает. И я докажу, что ардейлы свои права на него прошляпили.

- А я о твоей секире и говорю, - невозмутимо пояснил Мартрехт. - Пока парень отдыхает, пошли. Он теперь долго отсыпаться будет. Такие напряжения без последствий не проходят. Ему отдохнуть надо.

- А нас он примет, король-то? - осведомился Брамур, поднимаясь и подхватывая свою новоприобретенную секиру.

- Примет! Меня Трухтаргет принимает без доклада.

- Мне почему-то кажется, что еще несколько таких секир нам совсем не помешают!

Король Подгорного народа - Трухтаргет, пожилой массивный гном, задумчиво рассматривал лежащую на столе секиру Брамура.

Сначала он недоумевал, чем вызван приход Мартрехта. Да, они были добрыми друзьями еще до того, как Трухтаргета избрали королем. Да и потом, Трухтаргет, переодевшись обычным гномом, выбирался из дворца и они, с Мартрехтом, славно проводили время в одном из многочисленных кабачков, которыми так славился Каргерт. И Трухтаргет наделил Мартрехта правом беспокоить его в любое время без доклада. Но Мартрехт этим правом не злоупотреблял и избегал визитов во дворец. То, что он сам пришел, могло означать только одно: что он пришел с чем-то важным.

Трухтаргет не ошибся. Он с немалым изумлением выслушал историю попадания к гномам мастера ардейлов. Это могло показаться нереальным, но вот секира. Вот она лежит на столе перед ним. И она реальна! Трухтаргет чувствовал силу, которая струилась по смирно лежащей секире. Он примерно представлял, в какую страшную силу она может обернуться, прикоснись к ней кто-то чужой.

Король сразу сообразил, какими выгодами может обернуться пребывание Барата в его владениях. Да, это может вызвать конфликт с ардейлами. Но ардейлам совсем необязательно знать, что Барат живет и работает во владениях гномов. Для короля выгоднее была точка зрения Брамура. То, что у них оказался такой кузнец, можно, да и нужно, использовать с пользой для своего народа. А что же касается воинских талантов белоголовых, то может быть в своих лесах они и сильны. Но вот, в глубинах земли, где гномы хозяева, еще неизвестно, на чьей стороне сила! Пусть попробуют сюда сунуться! Пусть пройдут по коридору Смерти! И потом преодолеют три хирда Рыжебородых, личной гвардии короля.

А такие секиры гномам, ох, как нужны! Вон, на юге, обстановка та еще! Хреновая, прямо скажем, обстановка. Черные племена Таш совсем обнаглели. Того и гляди в пределы Курхан-Тароша прорвутся. А сколько вреда они могут этим прорывом нанести? При одной мысли об этом, король поморщился. Может быть, послать туда пару хирдов для надежности? Да и катапульты не помешает. Порыв допустить нельзя! И вообще, надо поставить этих зарвавшихся людишек на место!

Король кивнул своим мыслям.

- Я хочу увидеть вашего мастера! - прогудел он. - Тогда и приму окончательное решение. Пока особо не мелите языком. Мартрехт, пусть он у тебя поживет. А ты, Брамур, можешь забирать свою секиру. Хороша! Ох, хороша!

Мартрехт поклонился, впрочем, не особо низко. А Брамур быстро подхватил свое оружие. Он просто не мог с ним расставаться надолго.

- Так! "Синему пламени" учи! Разрешаю. - Трухтаргет, прошелся по залу, раздумывая. - На совесть учи! Ты это можешь. И вот что я вам скажу, гленды мастера: этот парень нам нужен. Очень вовремя он у нас появился! Мы просто обязаны воспользоваться его талантом. Но, насколько я знаю, такие вещи могут создаваться раз в два года. Не чаще. Мастеру именно столько надо, чтобы восстановить свои силы и способности. Короче, завтра приведите его. Я сам хочу на него посмотреть.

Барат с удивлением рассматривал гран-гленда Мартрехта. Мастер был очень торжественен и важен. За ним переминался с ноги на ногу Брамур, тоже одетый необычайно торжественно. Чем это вызвано?

- Красивый камзол, - попытался сделать приятное учителю Барат.

- Может быть, - неопределенно отозвался Мартрехт. - А вот тебя мы, во что одевать будем?

Барат посмотрел на свою одежду. Она у него была одна, на все случаи жизни. Конечно, он старательно ее выстирывал, и делал это часто, но вид уже был не тот, что раньше. Да и о каком виде можно говорить, обсуждая рабочую одежду? От частой стирки, цвет ткани приблизился к серому, хотя раньше был приятного коричневого оттенка. А штаны, так вообще стали похожи на мешковину, в которую крестьяне заворачивали домашнюю утварь, прежде чем положить ее в сундук. Одни лишь ботинки, которые Ребан-воин подарил ему на восемнадцатую годовщину, имели нормальный вид и готовы были служить своему хозяину и дальше.

Брамур, заметив замешательство Барата, сочувственно хмыкнул. Он корил себя за то, что озабоченный идеями использовать способности Барата, не обратил внимания на внешний вид ученика. А ведь мог бы!

Мартрехт, оттопырив нижнюю губу, прищурившись, рассматривал Барата.

- Брамур! Ты чего в дверях застыл? - наконец, соизволил сказать он. - Быстро сбегай за портным Трухрахом! И пусть возьмет с собой все необходимое!

- Мастер! - с обидой заметил Брамур. - Я ведь уже не ученик! Негоже меня посылать, коль ученики есть!

- Ты что, думаешь, Трухрах на них взглянет? Думаешь, он их послушает? Для него не имеет значения, чьи ученики. Главное, что они ученики, а значит не стоят его внимания. Или ты прикажешь мне за портным бежать?

- А зачем бежать? - искренне удивился Брамур. - Можно и сходить. Раз такое дело, то пойду.

- Нет Брамур! Тут в пору бежать. Забыл, что нас завтра ждут?

- Ох, ты ж, котелок дырявый! - хлопнул себя по лбу Брамур.

- То, что он у тебя дырявый, я заметил давно, - ехидно подковырнул его Мартрехт. - Еще во времена твоего ученичества. Тоже мне мастер! До сих пор залатать его не удосужился.

Брамур, не отвечая на подколку Мартрехта, развернулся и исчез в дверях.

Барат недоуменно уставился на Мартрехта.

- Ну, чего уставился? - заметил тот его взгляд. - Король разрешил тебя обучать, но сначала, желает на тебя посмотреть.

- Король? - оторопело переспросил Барат. - Зачем?

- А вдруг ты ему понравишься, - хмыкнул Мартрехт. - Да не бойся ты! Что стал, как колонна? У нас Король хороший, свой. Не то, что у некоторых.

Кто такие некоторые, Мартрехт уточнять не стал.

Пока Барат переваривал новость, в дверь вошел, вернее, вплыл образцово- показательный гном. Из-за его плеча озабоченно выглядывал Брамур. По тому, как одобрительно кивнул Мартрехт, Барат понял, что вошедший и есть ожидаемый мастер Трухрах. А по тому, что мимо вошедших мастеров, бочком проскользнул еще один гном с охапкой тканей и лекалами под мышкой, торчащими из кармана камзола ножницами и ежиком иголок, воткнутыми в шов на плече, Барат сообразил, что это по его душу.

Он вскочил на ноги и поклонился гному, который его оценивающе рассматривал.

- Ты этого хочешь одеть? - повернулся Трухрах к Мартрехту.

- Я могу одеть тебя, могу одеть вон того торопыгу, - он небрежно кивнул в сторону Брамура, который только фыркнул в ответ. - Но тебе не кажется, что фигура этого человека не соответствует современным веяниям моды?

- Я с модой по этому поводу не советовался, - благодушно прогудел Мартрехт. - Но вот одеть этого парня необходимо. Ему предстоит встреча на высоком уровне. На самом высоком! И как знать, быть может, оно будет замечено. Ну, если ты постараешься, конечно. У тебя есть возможность блеснуть. Но о том, что ты его одевал, лучше на стороне не рассказывать. И твоего помощника, это тоже касается.

- Я не болтаю о своих клиентах, - буркнул Трухрах, продолжая осмотр. - О моих клиентах лучше всего говорит одежда, которая их преображает в соответствии с модой.

- Да-да! - торопливо согласился Мартрехт. - Вот и преобразуй этого парня.

- Надеюсь, ты догадался приготовить стремянку? - язвительно осведомился Трухрах.

- Зачем? - удивился Брамур, пробираясь в угол, где стояло кресло, которое он облюбовал.

- Брамур, ты как был, так и остался невеждой в великом искусстве одеваться! - обличительно выпалил Трухрах, гневно махнув рукой. - Как я буду измерять эту дылду?

- А на табуретку стань! - ехидно посоветовал Брамур, развалившись в кресле и с удовольствием наблюдая начинающийся спектакль.

Мартрехт укоризненно покачал Брамуру головой и повелительно крикнул своим подмастерьям, чтобы они принесли требуемое из кузницы.

То, что потом началось, Барат иначе как пыткой, назвать не мог. Он был вынужден стоять, пока мастер с помощником кружились в непонятном танце вокруг него, яростно спорили о какой-то Вилемской линии, стандартном и нестандартном покрое, постоянно упрекая Барата за то, что он имел несчастье, родится человеком - а не гномом.

В помещение, к этому времени, набились еще несколько тружеников, вернее тружениц, которые кокетливо тряся бородками и хихикая, с неимоверной скоростью сшивали куски ткани, которые с объяснениями им подбрасывал мастер и его помощник.

Брамур хмуро наблюдал за тем, как вовсю нарушается распоряжение короля о секретности.

Барат стоял перед зеркалом и с интересом рассматривал отражение.

Он как-то не уделял особого внимания своей внешности. А что? Ну, умыл лицо, ополоснулся после работы, пригладил пятерней волосы, почистил зубы и все. Что еще надо? Когда волосы отрастали до такой степени, что начинали мешать, Барат их безжалостно отрезал длинным ножом Брамура, наточенным до такой степени, что им можно было на лету разрезать пушинку. Этим же ножом Барат брил пушок бороды, начинавший проявляться на его лице.

Но сейчас, стоя перед зеркалом, он осознал, как изменился за последнее время. В зеркале отражался крепкий, атлетического сложения блондин. Синие глаза уверенно смотрят на мир. Черные брови контрастируют со светлыми волосами, но это ничего. Так выглядят все ардейлы, как объяснял ему Мартрехт.

Сшитый мастером Трухрахом камзол плотно обтягивает мощные плечи. Штаны облегают ровные крепкие ноги и прячутся внизу в ботфорты с неширокими раструбами. С сапогами пришлось поволноваться. Вызванный уже Трухрахом, мастер наотрез отказался делать сапоги в авральном порядке. Степенный, пожилой гном твердо, не повышая голоса, заявил, что скоро только крысы плодятся, а он, уважаемый мастер, привык работать очень качественно и тщательно. Это, как все присутствующие понимают, занимает время, а значит, сапоги за день, мастер делать даже не берется.

К счастью, у мастера нашлись уже готовые сапоги, которые он сделал для какого-то заезжего дворянина-человека, но тот не успел их выкупить. Полез в какой-то заброшенный штрек, где его породой и завалило. А сапоги остались. И пришлись Барату точно в пору.

Когда работа по обеспечению Барата костюмом была закончена, Брамур собрал всех, и, грозно нахмурив брови, предупредил, чтобы языком, где попало, не болтали.

- Это самый верный способ, чтобы все узнали, - с досадой, тихо пробормотал Мартрехт.

Глава 14

Барат обернулся на двоих мастеров, которые, сидя в креслах, с удовлетворением созерцали результаты трудов своих праведных. Мартрехт, правда, был не очень доволен. Кровопускание было учинено все-таки его кошелю. А гномы славятся своей прижимистостью и неохотой отдавать деньги.

- Ну что ж, - с удовольствием потирая ладони, изрек Брамур. - Этого парня не стыдно и Властителю показать!

- Но дорого! - буркнул Мартрехт.

- Но не стыдно! - воинственно повернулся Брамур.

Мартрехт промолчал. Он все еще осматривал Барата. Сейчас, в новой одежде, Барат стал тем, кого он, Мартрехт, знал как ардейлов. Когда Барат был в своей простой одежде, это не так бросалось в глаза. Там, наверху, людские женщины сами на шею вешаются таким красавцам. Даже остроухие не пользуются таким успехом. Правда остроухие, где-то там, за степями черных племен и горами сольфаров. Говорят, что между ними и ардейлами много общего.

Мартрехт встал и сделал красноречивый жест. Пошли, мол, чего время зря терять?

Барат встал, нервным движением одернул полы камзола, и, пригнувшись, вышел из жилища Мартрехта.

Трухтаргет, король Подгорного народа, восседал на каменном троне в Зале Малых Приемов. Честно говоря, трон был очень неудобен. Высечен из цельного камня Келтальской породы. Холодный, как и все, что из Кельталя. Трухтаргет избегал ситуаций, когда приходилось на него взгромождаться. Но тут от этого было, по разумению короля, никак не отвертеться. Все-таки, представитель людей, более того - ардейлов, с которыми все старались поддерживать хорошие отношения. А представителей людей все и всегда принимали только в зале Малых Приемов.

Трухтаргет поправил венец (еще одна головная боль, жал в висках, зараза!) и вперил грозный взгляд, в стоящих перед ним двух гномов и человека. А этот молодой ардейл, как там его,…Барат, выглядит внушительно. Никакого сравнения с их послом. Тот хлипковат, на взгляд короля. И высокомерия, так свойственного этому народу, за этим парнем не наблюдается.

Взгляд Трухтаргета опустился на руки Барата, в которых тот держал ножны с Огнем.

- Ну, подойди ближе, молодой Мастер, - предложил король.

Барат, получив чувствительный толчок в спину от Брамура, сделал несколько шагов в сторону трона. Король встал, облегченно вздохнув. Официальная часть, можно сказать, закончена, пора переходить к деловой.

- Показывай, что там у тебя! - распорядился Трухтаргет, направляясь к столу, над которым висело сразу два ярких светильника.

Барат нерешительно оглянулся на командира телохранителей, который подозрительно сопел носом под его локтем, внимательно отлавливая каждое, даже мельчайшее, движение.

- Я позволяю! - король заметил колебания Барата и командира охраны. - Возможно, Подгорный трон возьмет под свою руку этого мастера. Я не вижу опасности от его действий.

Командир протестующее засопел, но, все же, сделал шаг в сторону. Один из телохранителей, по его знаку, поднял арбалет и взял Барата на прицел. Барат, молясь, чтобы у этого гнома выдержали нервы, аккуратно потянул Огонь из ножен. По краям, освобожденного клинка проскользнул голубой всполох. Командир телохранителей восхищенно вздохнул. Еще бы! Кому как не ему, прошедшему множество схваток, не оценить такое оружие. Да оно не свойственно его народу, но в бою нет возможности выбора. Выбили секиру, а такое случалось, воюй тем, что попало под руку. Человеческие мечи, в таких ситуациях, не раз спасали командиру жизнь.

Барат аккуратно положил меч на стол перед королем. Брамур, часто задышав, вытащил из-за пояса свою секиру, и тоже, сделав шаг вперед, опустил ее рядом с Огнем Барата. Секира заиграла белыми огнями. Командир рыжебородых тихонько застонал от зависти.

- Да. Впечатляет! - произнес король, обозревая лежащее перед ним оружие. -…А это что такое? Что это они делают?

Между тем, на столе произошло что-то непонятное. Между мечом и секирой начался обмен всполохами. Как будто они вели между собой разговор. Присутствующие, замерев от изумления, наблюдали эту своеобразную беседу. Обмен световыми сигналами прекратился так же внезапно, как и начался.

- И что? - кашлянув, спросил король. - Это всегда так, когда они встречаются?

- Э-э-э! - Брамур почесал в затылке. - Честно говоря, это их первая встреча. Мы, как-то, раньше не устраивали им таких. Когда было устраивать? Мою голубку только вчера выковали.

- Да? - король весело приподнял правую бровь. - И о чем, говорят эти сполохи?

- Может, они обмениваются знаниями? - задумчиво почесал бороду Мартрехт.

- О чем? - хмыкнул Трухтаргет. - О том, как сподручнее рубить головы? Или о методах заточки?

- Мой Огонь точить не надо, - осмелился заговорить Барат, - достаточно протереть мягкой тряпочкой. Ему это нравится.

- Он тебе что? Сам сказал? - изумился Трухтаргет.

- Нет, просто я так чувствую его.

- Я тоже свою голубушку чувствую, - вмешался Брамур.

Рука короля автоматически потянулась к тому месту, которое издавна чешут, дабы стимулировать мыслительную деятельность, но наткнулась на венец. Трухтаргет, с досадой сдернул его со своей шевелюры, и положил венец на сиденье трона.

Он наклонился над оружием, лежащим на столе и начал пристально его рассматривать, что-то бормоча себе под нос и одобрительно кивая головой.

- Ох, Хороша!…Очень хорошая работа! - наконец, вынес свой вердикт король. - Я думаю, что надо будет сделать такое же оружие каждому нашему военачальнику, командиру телохранителей и командирам хирдов…

- Кхм! - кашлянул Мартрехт, прерывая построения грандиозных планов.

- Ты хочешь что-то сказать? - повернул к нему голову Трухтаргет.

- Да тут есть…, некоторые сложности, - нерешительно сказал Мартрехт.

- Какие? - брови короля поползли к переносице.

- Я видел, каков этот парень после работы, - уже решительнее заговорил Мартрехт. - Это выпивает из мастера столько сил, что потом он совсем никакой. Вот после создания секиры для Брамура, я очень сомневаюсь, что он сможет что-то сделать в ближайшие месяцы. Мастер ардейлов делал одну вещь в два года. А последний их мастер, так и не смог ничего отковать после меча своего Владыки.

Король вопросительно повернулся к Барату. Тот, прислушавшись к себе, вынужден был кивнуть головой. Действительно, его передернуло только от одной мысли, взяться за ковку нового оружия. Он не чувствовал в себе той силы, что толкнула его на такую работу. Нужно время. Но как Мартрехт смог это узнать? Барат вопросительно взглянул на старого мастера. Тот правильно понял вопрос, стоящий в глазах Барата.

- Я, парень, уже немало прожил, - негромко сказал Мартрехт, подойдя к Барату и похлопывая его по руке. - Таких орлов, как ты, мне, конечно, встречать не доводилось. Но что такое вспышка озарения, мне известно. Да что там говорить! Сам ее испытывал не раз. После этого - всегда, как пустая порода. Ни сил, ни желания!

- И какой тогда от него нам прок? - с горечью спросил Трухтаргет.

- Какой? - переспросил Брамур. - Уже одна секира есть! Она остается у нащего народа. Через несколько месяцев (ну, может, год) мы получим еще одну с душой. И этот мастер - наш. Мы его задницу из огня вытащили. Он с нами живет. Он наше искусство изучает. Он с нами и останется.

- Ты думаешь, что Ардейлы не узнают об этом? - продолжал хмурить брови Трухтаргет.

- Даже, если и узнают, какие у них права на него? - воинственно выставил бороду вперед Брамур. - Что они для него сделали?

- Да что вы говорите о нем, будто он вещь бессловесная! - вмешался Мартрехт.

- Действительно! - спохватился Трухтаргет. - Барат, ты что на это скажешь?

- Я не знаю своего народа, - медленно проговорил Барат. - Я не встречал никого из Ардейлов. Я вырос среди обычных людей, а искусству научился у отца и у вас. И вы меня спасли от черных Таш. Я в долгу перед Подгорным народом. И как бы ни повернулась моя жизнь дальше, я это буду помнить всегда.

- Правильно мыслишь! - довольно кивнул головой Трухтаргет.

- И ведь дело не только в этих орудиях убийства с душой, - подхватил Мартрехт. - Он мастер справный. И обычные вещи из-под его молота выходят на славу. Сам видел и оценил.

- Значит так, и решим, - заключил король. - Барат отныне находится под нашей рукой и пользуется всеми правами, наравне с Подгорным народом. Закончи его обучение гран-гленд мастер!

Трухтаргет хотел сказать еще что-то, несомненно, важное и значимое. Но, вдруг, замер прислушиваясь.

Барат услышал топот ног. Кто-то бежал по коридорам изо всех сил в направлении королевских покоев. Топот быстро приближался. Командир телохранителей быстро извлек свою секиру и, сделав соответствующий знак своим, переместился, занимая позицию между дверью и королем. Барат и Брамур быстро подхватили свое оружие и встали по обе стороны от Трухтаргета.

В зал влетел запыхавшийся гном с каким-то свитком в руках.

- Твое величество! - заревел он еще с порога. - На нас напали! Курхан-Тарош…! Черные прорвали внешние пределы!

- Что?! - Трухтаргет сжал кулаки, - немедленно послать туда два…, нет! Три хирда на помощь! Выбить черных из пределов! Я чувствовал! Нет! Я знал, что они обнаглеют! Но на столько…?

- Твое величество! - Брамур сделал шаг в сторону Трухтаргета. - Пошли и меня с ними! Проверим, это оружие. На что оно способно.

Трухтаргет повернулся к Брамуру, несколько секунд мерил его разъяренным взглядом, потом кивнул головой. На лице его появилась зловещая улыбка, не предвещавшая ничего доброго его врагам.

- Иди! Проверим, - решительно сказал он.

- Меня тоже пошлите! - внезапно, даже для себя самого, вырвалось у Барата.

Перед внутренним взглядом снова возникли сцены резни в Опаденихе. Снова душу захлестнули боль и ненависть.

- Нет, - мотнул головой Трухтаргет. - Мы не можем рисковать тобой. Останешься здесь.

- Твое величество! - горячо взмолился Барат. - У меня свой счет к ним. Не волнуйтесь за меня! Меня обучал искусству боя сам Ребан-воин.

- Кто такой, этот Ребан? - сердито повернулся к нему Трухтаргет, не привыкший, чтобы ему перечили.

- Он долго служил у князя в гвардии. Он был сержантом пеших мечников.

Видимо, Трухтаргет слышал о таком отряде. Это можно было определить по его лицу. Его брови взлетели вверх, губы поджались, и он несколько раз многозначительно кивнул головой.

- Рубаки-гвардейцы? Я слышал о них. Лихие воины! А ну, покажи, как ты мечом можешь!

Огонь, в руке Барата радостно заурчал. Барат крутанул им один раз правой рукой, перебросил в левую, крутанул ею, а потом показал несколько связок, которым обучал его Ребан. Огонь превратился в смазанный, шипящий круг, бросающий вокруг себя яркие синие всполохи. Он порхал в руках Барата, яростно рубя воздух. По мере разогрева связок рук, движение Огня все ускорялось. Казалось, что в зале ожил Синий Цветок (так гномы называли легендарные голубые алмазы, которые, по рассказам, составляли огромные розетки, и которые никто еще не находил). Свист рассекаемого воздуха вторил каждому движению Барата. Время от времени раздавался какой-то хрустальный звон.

Командир телохранителей выдохнул, вспомнив, что дыхание надолго задерживать нельзя. Вот это мастерство! Не зря об Ардейлах рассказывают легенды.

На короля, видимо, это тоже произвело должное впечатление. Раздираемый противоречивыми чувствами, он долго молчал, обдумывая ситуацию.

- Хорошо! - наконец, решился он. - Отправишься вместе с Брамуром. Брамур! Под твою ответственность! Если хоть волос упадет с головы парня… А что я тогда с тобой смогу сделать?

Король немного постоял, раздумывая, что он сможет сделать с владельцем такой секиры. Ничего не придумал, расправил плечи и тряхнул головой.

- Мы, Подгорный народ, не любим воевать. Мы - труженики. Но если нам мешают трудиться, то горе тем, кто посмел это делать! У нас каждый труженик - воин! Эти наглецы забыли, с кем они имеют дело? Ничего! Самое время им об этом напомнить. Идите! И возвращайтесь с победой.

Глава 15.

Сорак-Таш, горячил своего скакуна, нетерпеливо посматривая на укрепления Курхан-Тароша. Когда уже эти шукеры откроют ворота? Его сотня уже готова начать бой, а ворота все еще закрыты. Крики и шум с той стороны усилились. Но вот створки дрогнули и стали медленно приоткрываться.

- Приготовились, дети волка! - рявкнул Сорак-Таш, выхватывая свой черный клинок, заговоренный лучшим шаманом, стойбища скорпионов, Хухленом.

Взвизгнули выхватываемые воинами клинки. Сотня, проверенная во многих набегах и драках, была выдрессирована в лучших традициях. Дикие и необузданные всадники не слушались никого, кроме сотника. Но сотника они слушались беспрекословно!

Когда ворота открылись настолько, что можно было уже ворваться за укрепления, Сорак-Таш пришпорил скакуна и рывком, вырвавшись вперед, повел сотню в атаку.

Сотня, с диким визгом и свистом, сорвалась на галоп и, все больше набирая скорость, черной змеей устремилась в ворота цитадели гномов.

Ворвавшись в ворота, Сорак-Таш увидел кипящую схватку. По всему двору шукеры яростно рубились с приземистыми фигурами гномов. Эти коротышки не хотели уступать. Им непонятно было, что это бесполезно! Ничего! Сейчас прославленная сотня Сорак-Таша покажет им всю бесполезность этого занятия. Взвизги воинов, крики, свист клинков, лязг оружия, стоны и хрип умирающих - вот музыка боя, сладостная для ушей настоящего воина! Убить всех! Ворваться на плечах отступающего врага в его последний оплот и захватить его! А потом грабить! Собрать столько добычи, что и увезти трудно! Сорак-Таш не сомневался, что сейчас это и произойдет.

Через двор спешила алла (десяток) шукеров, с тяжеленным бараньим лбом в руках. Сорак-Таш сделал знак, хорошо понятный его рубакам. Они обеспечили путь для тарана. Раздались мерные удары в последнюю преграду на пути к сокровищам гномов.

Вот он, долгожданный треск! Еще немного…!…Вот оно! Сорак-Таш снова пришпорил скакуна, пытаясь проскочить в образовавшуюся брешь.

- Йо-хех…!

Прямо перед ним стояли три построения коротышек. О! Эти очень сильно отличались от тех, которые умирали там, во дворе. Щиты полностью закрывали, стоящих в строгом ряду, воинов. На плечах щитоносцев лежали копья, которые крепко держали гномы второго и третьего рядов.

Но не это удивительно! Настораживало другое.

Перед всеми построениями, на выступе, стояли две фигуры. В одной из них безошибочно можно было определить еще одного гнома. А вот вторая была непонятной. Высокий и, видимо, очень сильный воин. Всю его фигуру скрывал доспех с необычным синеватым отсветом. Впрочем, такой же, только меньше, был и на гноме. В левой руке высокий держал щит, не очень большой, но сразу видно - крепкий, а в правой - меч, необычные синие всполохи на клинке которого, вселили в сердце Сорак-Таша неприятные предчувствия. На белые отблески секиры, Сорак-Таш как-то не обратил внимания, посчитав их отблесками света. А зря! Очень зря…!

…Они успели прибыть, в то время как черные уже разбивали укрепления внутренних пределов. Воины быстро, но без суеты, выстроились в три боевых построения - хирды. Барата Брамур потащил за собой на переднюю линию.

- Не надо нам стоять в одной шеренге с остальными, - пробурчал он. - Когда начнется самое веселье, там некогда будет разбираться, кто свой, а кто чужой. Мы не обучались воевать в хирде, а значит, и нечего туда соваться.

Ворота уже трещали от сильных ударов с той стороны.

- Наверное, своими лбами лупят, - со знанием дела изложил свои соображения Брамур. - Готовься, паря! Сейчас начнется самое интересное.

Несколько гномов, натужась, удерживали плечами створки ворот, закрытых на засов. Засов, на взгляд Барата был хлипковат. В прорезях брамицы Барат видел, как по знаку одного из гномов, все отскочили от ворот и бросились в разные стороны. Еще удар, и створки ворот, медленно, как-то нехотя, завалились внутрь, вырванные вместе с коробкой. В проем начали протискиваться пешие и конные черные, ненавистные, враги.

- Эх, - прохрипел рядом Брамур, - сюда бы еще три десятка с арбалетами!

- Раньше надо было думать! - буркнул Барат, поудобнее перехватывая Огонь.

Новый доспех пришелся в пору, хотя Мартрехт высказывал сомнения. Мол, для каждого надо ковать отдельно. Для кого ковали этот доспех, так и осталось загадкой. Подошел, и ладно. С непривычки, Барату было в нем неудобно. Но деваться некуда! Без доспеха его не хотели брать.

Внимание Барата привлек один из конных варваров. Он с обнаженным, черненым клинком в руках внимательно вглядывался в построения гномов. По богато украшенному наряду, можно было определить, что это не рядовой воин.

В этот момент, вал, нападающих, визжащих и что-то кричащих черных, накатился за боевые построения гномов. Как-то сразу стало не до наблюдений.

Хирд гномов и так-то непросто прорвать, а тут еще Барат и Брамур служили этаким волноломом. Меч и секира произвели ужасающее опустошение в рядах нападающих. Причем, не имело значения, пеших или конных. На хирды накатывались уже ослабленные и беспорядочные остатки основного потока.

Ненависть и злость на черных куда-то ушла. Барату казалось, что он выполняет тяжелую, но необходимую работу. Несколько стрел, которые с громким стуком по доспеху, объявили о своем прибытии, бессильно упали к ногам. Стрелы не страшны "синему пламени", даже выпущенные из арбалетов гномов. Огонь, синим, блестящим веером, мелькал в руке. Все, как учил Ребан. Этот прием он так и называл - "веерная защита". Единственное отличие - это то, что меч ходил не горизонтально, а по большим диагоналям. Щит почти не приходилось применять. Огонь не встречал сопротивления. Казалось, что Барат им машет, отрабатывая очередное задание Ребана. Рядом радостно вопил что-то нечленораздельное Брамур, нанося размашистые удары своей секирой, которая временами превращалась в, сияющий и сеющий вокруг хозяина смерть, круг.

Обескураженные такой встречей, Таш откатились назад, оставляя на каменном полу множество трупов. Предводители хирдов что-то гортанно прокричали. Остальные воины гулко откликнулись, и хирды пришли в движение. Раздался слаженный топот ног. Стена щитов и грозных копий двинулась на воинов Таш.

Обескураженные такой горячей встречей, черные образовали давку в дверях, стараясь как можно быстрее покинуть это страшное место, вырваться под открытое небо, на широкие просторы равнин, где уже им, воинам степей, не было равных.

Сорак-Таш одним из первых вырвался из страшной пещеры. Теперь он старался организовать наличные силы шукеров для встречи сил гномов. Слава Темным богам, сил хватало! Судьба тех Таш, кто остался в пещере, его не волновала. Коротышкам тоже надо будет выходить через ворота. Сотню шукеров, вооруженных арбалетами с тяжелыми черными болтами, Сорак-Таш поставил прямо перед воротами. Гномов встретит слаженный залп сотни болтов, устоять перед которыми еще не удавалось никому!

Остаткам своей сотни Сорак-Таш приказал, совместно с остальными шукерами, врываться в бреши, которые проделают стрелки, и рубить. Рубить направо и налево, не жалея и не снисходя! Только так можно вселить страх в сердца защитников и победить.

Во внутренних пределах с черными было покончено, Потерь практически не было. По лицам бородачей, Барат видел, что те очень довольны этим обстоятельствам. Но одновременно на лицах читалась скорбь по тем собратьям, кто сложил свои головы, защищая город. Читалась там так же и желание отмстить за смерть защитников, желание преподать черный достойный урок, чтобы впредь было неповадно нападать на поселения Подгорного народа.

Теперь надо было очистить внешние пределы. Но для этого надо было пройти через ворота и снова образовать несокрушимое построение. И тут то, что раньше было достоинством, становилось преградой. Это ширина ворот! По нескольким тяжелым черным болтам, которые влетели в проход, становилось понятно, что черные вооружены основательно. Стрельбы велась не прицельно. Оно и ясно! Со света в темноту не очень-то прицелишься.

В темноте прохода из площадки тележек раздался шум. Несколько пыхтящих гномов пытались протолкнуть тяжелый стреломет. Стреломет - новое произведение вечно ищущей творческой мысли гномов. Хитроумный механизм подавал стрелы (болты) в казенную часть, откуда выстреливались большой силой и скоростью. Длинная направляющая обеспечивала высокую точность стрельбы. Один гном наводчик, ухватив руками длинные рукояти, направлял ливень стрел на цель. Двое гномов выполняли наиболее тяжелую работу - что было силы, крутили вороты механизма. Именно он обеспечивал скорость. Впрочем, гномам было не привыкать к тяжелой работе.

Брамур, хрюкнул от возбуждения и подскочил к тем, кто вытаскивал стреломет из прохода.

- Что вы копаетесь, как горные улитки? - напустился он на гномов, ворочающих тяжелый механизм. - Направляйте стрельбу в ворота!

- А чего там стрелять? - удивился один из гномов.

- А в того, кто там, против ворот стоит и сюда постреливает! - огрызнулся Брамур. - Давай-давай!

Отрывистая команда командиров, и несколько гномов выстраивают конструкцию защиты. Их щиты плотно прижаты друг к другу. Толщина щитов становится несокрушимой стеной на пути стрел черных. Еще несколько воинов приходят на помощь тем, кто толкал стреломет. Тяжелый механизм, буквально на руках, переволокли и установили напротив выхода из пещеры. За щитом, стрелок мог устроиться и прицелиться. Громыхая металлическими коробками, появился еще один гном. Он шустро проскочил к стреломету и пристроил одну коробку к подающему механизму. Брамур объяснял по дороге устройство и принцип стрельбы стреломета Барату. Насколько понял Барат, стрелы в коробке были закреплены на особой ленте. Когда выстреливалась стрела, происходил сдвиг, и на место выстрела подавалась следующая. Тот же гном поднял металлические щиты, прикрывающие стрелка и двух гномов, вращающих вороты.

- Ну, сейчас пойдет потеха! - пробурчал Брамур, азартно сжимая в руках полыхающую белыми всполохами секиру.

Раздалась еще одна команда, и гномы, составляющие щит, рассыпались по своим местам. Яростно закрутились вороты стреломета. Гном стрелок, удерживая направляющую за рукояти, что-то прорычал и направил град стрел, летящих с большой скоростью и силой, в проход.

Крики, раздавшиеся с той стороны, показали, что потеха таки пошла. Брамур и Барат заняли позиции по бокам входа. Прижавшись к холодным камням, они ждали, когда стреломет прекратит работу. Последняя стрела улетела, и стрелок замахал руками, показывая, что стрелы у него в коробке закончились. Снова к стреломету бросился гном со второй коробкой в руках, но Барат и Брамур не стали ждать. Одновременно они бросились в проход, яростно рубя, сунувшихся было с другой стороны, шукеров. Дружный топот за спиной подсказал Барату, что хирды двинулись за ними, и он еще быстрее замахал Огнем. Тут уж особого искусства владения мечом и не требовалось. Расчистить путь и укрепиться у выхода, давая возможность хирдам выйти из зева пещеры и встать в боевые порядки. Звеня доспехами, металлическая река начала вытекать на открытое пространство, спешно выстраиваясь в боевые порядки. Раздалась новая команда, и щиты первой линии грохнули, опускаясь на пол. Бойцы первой и второй линий нагнулись, и, над их головами, брызнули в разные стороны болты из арбалетов третьей линии.

У Таш не оставалось ни единого шанса. Началось спешное отступление, скорее похожее на паническое бегство. Барату запомнилась картина: водоворот бегущих закрутил всадника в богатых доспехах и вынес его из прохода.

Сорак-Таш, не имея возможности управлять своим скакуном, обернулся и, в бессильной злобе, погрозил кулаком проклятым коротышкам, которые, непонятно как, смогли переломить ход битвы и отбросить лучшие силы черных Таш. Победа, которая, казалось, уже была в кармане, была вырвана у Сорак-Таша этими непонятными двумя воинами с сияющими мечами в руках. Такими разными на вид, но такими одинаковыми в ярости боя. Что-то он слышал о таком оружии. Надо будет разобраться, если он останется жив после такого поражения. Совет племен бывает очень жесток в таких случаях.

Глава 16.

Барат, стянув с головы шлем, огляделся. Везде лежали убитые и раненые. Разгромленные механизмы гномов и дымящиеся руины зданий - это еще одни следы визита Черных. Откуда-то появился и народ гномов, ранее прятавшийся, кто, где мог. Были слышны причитания, стоны, крепкие ругательства в адрес Темных богов, которым издавна поклонялись племена Таш.

Воины свежих подразделений спешно занимали места, прикрывающие проход в Курхан-Тарош. Предстояло приложить немалые усилия, чтобы восстановить тут мирную жизнь и былое процветание. Вот именно этим воинам предстояло остаться здесь, чтобы обеспечить эту самую мирную жизнь. Два переправленных из столицы стреломета, установили в ключевых точках по обе стороны прохода. Над ними сразу же натянули плотную ткань, предохраняющую от лучей жаркого солнца и защищающую от дождей.

Барат, после длительного пребывания в подземельях, чувствовал себя необычно. Казалось, что он ранее сдерживал дыхание, что своды пещер давили на него, а теперь появилась возможность вздохнуть полной грудью под, почти забытым, голубым небом. Да вот только, воздух-то пах дымом и кровью.

А Брамур метался по всему разгромленному поселению. Он распоряжался и командовал, яростно спорил с командирами хирдов, что-то втолковывал бургомистру и орал на мастеровых. По мнению Барата, Брамур взвалил на себя полномочия, которых ему никто не давал. Странно, но гномы почему-то его слушались, не особо возражая и споря.

Наконец, довольно отдуваясь и устало смахивая пот со лба, Брамур подкатился к Барату.

- Нам надо вернуться в Каргерт, - озираясь по сторонам, сообщил Брамур. - То, что мы здесь победили, короля, конечно же, известили, но нам нужно подробно отчитаться. Особо ждут от нас описание свойств нашего оружия.

Брамур любовно погладил свою секиру. Барат осмотрел лезвие своего Огня и остался доволен. Ни капли крови, ни одной зазубрины. Огонь излучал довольство и готовность продолжить славную рубку. Да уж, во время схватки, ни одно лезвие врага не замедляло смертельные взмахи. Ничто не могло противостоять клинку. Только сейчас Барат начал осознавать, насколько страшным могло стать оружие, окажись оно в преступных руках. Нет, он был уверен в себе и Брамуре, но ведь и ранее были кузнецы, способные создавать такое оружие. Быть может, есть кто-то, владеющий таким. Хотя, нет. Помнится, что был разговор. Вроде бы, один такой клинок есть и он у Властителя Ардейлов. Насколько Барат понял, Ардейлы были небольшими любителями покидать свои леса.

Барат шагал за Брамуром, стараясь подстроить свой широкий шаг под скорость продвижения напарника. Снова стены почти ощутимо давили со всех сторон. Как же хорошо было на вольном воздухе!

Хмурые гномы подкатили тележку. Если сюда мчались на больших, рассчитанных на несколько десятков человек, то сейчас была маленькая. Такая же, как и та, на которой Барат с Брамуром прибыли в столицу обучаться искусству ковки "Синего пламени". Мартрехт сейчас только начал обучать Барата этому искусству.

Барат снял кольчугу и шлем, уложил их на заднее, третье, сидение. Туда же воткнул ножны с мечом. Сам же плюхнулся на второе сиденье, удивляясь терпению Брамура, который во всем боевом гордо устроился впереди. Вот ведь, какое же тщеславие у гнома! Ведь неудобно же, а все равно терпит.

Тележка ухнула вниз, набирая скорость. Снова начался головокружительный полет в темных туннелях. Впрочем, не совсем темных. На этом пути часто встречались просветы. Тележка их проскакивала, постукивая на стыках рельс.

Барат оглянулся и с беспокойством заметил, что меч, вследствие постоянных дерганий и раскачивания тележки, высунулся наружу настолько далеко, что мог быть потерян по пути. Барат повернулся, стараясь достать рукой до поклажи, но ремни мешали. С досадой, расстегнув ремни, Барат привстал, дотягиваясь до ножен. Но тут произошло непредвиденное.

Тележка вылетела на очередной крутой вираж. Ее резко мотнуло в сторону, и Барат, даже не успев сказать - "мама!", почувствовал, как могучая сила вырвала его из мчащейся тележки. Он мог бы быть расплющен об стенку туннеля, но этого не произошло. По счастливому стечению обстоятельств, его вынесло в один из проемов в стене. Барат мельком увидел удаляющуюся дыру в ярко освещенной солнцем стене скалы. Полет перешел в падение. Барат успел сгруппироваться, но, все равно, встреча с каменистой поверхностью была очень не мягкой.

Барат покатился вниз по склону. А склон-то оказался не маленьким. Да еще и каменистым. Создавалось впечатление, что все камни выстроились на пути Барата вниз. Впрочем, сознание покинуло Барата уже после третьего удара об встречный камень. Так что окончания спуска достигло только тело Барата, без участия сознания.

Солнце безучастно освещало бессильно лежащего молодого парня, в ободранной одежде, с неестественно вывернутой рукой, всего в кровоподтеках. У лица медленно набиралась лужица крови из разбитой головы.

Боль… Взмахи руки, вооруженной мечом…, перекошенные животным ужасом лица черных…, синие всполохи на лезвии…, черные жала клинков, стремящиеся достать Барата…, снова боль. Достали…? Широкая улыбка Брамура… Единый, почему же так больно…?

Барат застонал и открыл глаза. Что с ним? Где он? На миг охватил ужас, что он ослеп, но постепенно тьма рассеялась. Он увидел прямо над собой закопченную балку потолка. Тело, время от времени охватываемое приступами боли, все же чувствовало, что он лежит на чем-то мягком, совсем непохожим на твердую каменистую поверхность. Блики огня плясали на потолке. Пришло понимание, что он находится в каком-то помещении.

Что же произошло? Постепенно события стали проявляться в памяти. Да, победили. Потом повозка гномов, куда он укладывал свои доспехи…, бешеное скольжение по туннелям…, рукоять Огня, к которому тянется рука…, отстегнутые ремни…, рывок тележки…, полет…, удар об землю. Огонь! Он остался там!

Барат попытался крикнуть, но из горла вырвался только хрип. Горло было пересохшее, язык был деревяшкой, не желавшей особо стараться, что-то произнести. Потрескавшиеся губы едва шевельнулись.

Но, тем не менее, этот слабый хрип-крик был замечен. Кто-то слева от Барата зашевелился. Послышалось журчание воды. Барат попытался повернуть голову в сторону источника звуков, но сильная боль пресекла его попытку. Послышались шаркающие шаги. В поле зрения Барата возникло худое старческое лицо. Подслеповатые, выцветшие глаза близоруко щурились. Седые волосы окаймляли обширную плешь. Жидкие усы и борода были так же, совершенно седы.

В приоткрытый рот Барата закапала вода, милосердно смочившая губы, язык и горло.

- Ну, что? Очнулся сынок? - проскрипел старческий голос. - Здорово тебя поломало!

- Где я? - с трудом шевельнул губами Барат.

- У меня. Где же еще? - покивал головой старик. - В моей хижине. Повезло тебе, однако. Если бы мне не привелось быть у скал, ты бы был уже в другом месте. Пожирателей мяса тут хватает. Не пойму! Откуда ты там взялся? Да еще в таком состоянии.

- Я упал, - прохрипел Барат.

- Со скал!? - старик недоуменно покрутил головой. - И жив остался? А на скалы ты как попал? Они же неприступны, что с той, что с этой стороны!…Ты лежи, не дергайся! Успеем еще обо всем этом поговорить. Когда немного в себя придешь. Вот! На-ка, выпей отварчику.

Человек приподнял голову Барата одной рукой, поднося ко рту его плошку с какой-то жидкостью. Барат глотнул и скривился. Горечь напитка была ужасающей.

- Ты не кривись - не кривись! - прожурчал старик. - Самое то, при всяких повреждениях. А их у тебя ох, как много! Сплошной синяк, вот кто ты был.

Лицо старика качнулось из поля зрения. Барат снова услышал шаркающие шаги.

- Да, и зови меня дядюшкой Тоболтом, - донеслось до Барата. - Самого-то, как звать?

- Барат, - отозвался парень.

Усталые глаза сомкнулись, и Барат снова провалился во тьму беспамятства.

Как выяснилось позднее, у Барата были переломы левой руки и ноги. Многочисленные ушибы и ссадины по всему телу, а так же, сильно разбита голова на затылке. Как сказал дядюшка Тоболт: "Не удивительно, что после такого удара и сам мозг был потрясен".

Барат никак не мог понять, каким образом этот тщедушный старик смог притащить его в свою хижину и взвалить на помост, служивший ему ложем. На все эти вопросы следовал туманный ответ: - "Мне помогли". Кто помог и каким образом, старик не спешил рассказывать.

Дядюшка Тоболт рьяно взялся за излечение Барата. Постоянно заставлял пить какие-то горькие, как полынь, настойки, тошнотворные варева. Аккуратно менял повязки на лубках сломанных конечностей.

Особо смущало Барата отсутствие возможности ходить по нужде. Со сломанной ногой-то. Но Тоболт был слишком слаб, чтобы помочь ему выбраться из дома. Приходилось мириться с тем методом, который был предложен дядюшкой и неимоверно смущал Барата.

Так или иначе, но дела постепенно пошли на поправку. Ушибы не болели, а синяки, продержавшись на теле ужасающими бордовыми разводами, постепенно сошли и благополучно рассосались. Молодой организм Барата не желал долго болеть и быстро восстанавливался.

Дядюшка Тоболт одобрительно сопел, рассматривая, освобожденные от лубков, руку и ногу Барата.

Вечера проходили в длительных беседах с дядюшкой. Вернее, Тоболт вещал, а Барату приходилось слушать. Надо сказать, что Тоболт знал очень много. Оно и не удивительно. Дядюшка Тоболт, в свое время, был одним из самых ученых людей королевства Двух Рек. Он, в молодости, жадно поглощал знания, даваемые ему в университете. Так как Тоболт был родом из очень зажиточной семьи, то ему хватало средств, которые ему выделял отец, на обучение. Вот эти-то знания и привели Тоболта сюда. Он несколько лет назад смог убедить местного короля в необходимости организовать экспедицию в места, где от основного хребта Срединных гор отходили на запад Эльфийские горы. Место это было дикое и неизученное. Дремучий лес делал его еще и труднопроходимым. Вот понесла нелегкая Тоболта сюда. И то сказать, выгода от этой экспедиции великой могла быть, кабы она успешно завершилась. Немало мест исследовали Тоболт и его люди. Нашли запасы богатые руд разных. Однако в лесах межгорья сгинули все люди. Тоболт и сам не знал, как он жив-то остался. Однако остался. Возвращаться в королевство ученый не смог. Не с кем было, а самому, и Тоболт это прекрасно понимал, не по силам такое предприятие было. Пришлось здесь осесть. Обустроился. В этом ему помогли все те же неизвестные помощники. На вопрос Барата, старик, непонятно улыбаясь, туманно пообещал его как-нибудь с ними познакомить, попозже.

О своих же скитаниях, Барат особо не рассказывал. Только и сказал что, был в гостях у гномов, да и вывалился из щели в скале. Тоболт с сожалением заметил, что взобраться туда, откуда Барат выпал, не представляется возможным, чем очень расстроил Барата. Впрочем, Барат решил сам проверить это утверждение старика, когда немного оправится, наберется сил и сможет снова рассчитывать на свою силу.

Наконец, настал день, когда старик предложил Барату подняться и перебраться на деревянный стул, стоящий у очага.

Барат с сомнением покачал головой. От длительного лежания, ноги ослабели, и Барат не был уверен, что сможет добраться до стула в нынешнем состоянии.

Тоболт правильно понял колебания Барата.

- Двигаться надо! Это для твоей же пользы. Но, подожди сынок. Я сейчас кое-кого позову. Поможем тебе.

Глава 17

Старик вышел за дверь. Барат услышал мелодичный свист. Некоторое время ничего не происходило. Потом Барату почудился какой-то рык. В приоткрытую дверь слышен был негромкий разговор, шаги. Дверь открылась, и, в сопровождении Тоболта, вошел мужчина мощного сложения. Косолапо ступая, он подошел к Барату.

- Куды его? - прогудел мужчина, оглядываясь на Тоболта.

- А на стул, Косолап, на стул. Вон у очага стоит, - ласково проговорил Тоболт.

Косолап ловко подхватил Барата, и, как будто не чувствуя приличного веса молодого парня, легко перенес его к стулу. Усадил, заботливо поправил положение тела Барата. Отошел, пристально его рассматривая.

- Что такое Косолап? - заинтересованно спросил Тоболт.

- Та шо-то в ем, такое есть, - промычал Косолап. - Шо-то знакомое, но никак не могу понять, шо.

- А, ну вспомнишь, скажешь, - торопливо просеменил к столу Тоболт.

Косолап еще постоял, всматриваясь в Барата, потом, молча, повернулся и вышел. Дядюшка занялся приготовлением очередной "отравы", именно так называл его микстуры Барат. Сам же Барат, облокотившись на спинку стула, который, скорее можно было назвать даже креслом, с удовольствием ощущал, что его тело начинает приходить в норму.

Прошло еще несколько дней. Барат уже просто не мог валяться дальше. Он постоянно старался делать какие-то упражнения, которые ему давал дядюшка Тоболт. Утром он, в который уже раз, попросил у Тоболта разрешения выйти из хижины. Старик поколебался, внимательно рассматривая Барата и, наконец, кивнул, решившись. Снова, по его зову, появился Косолап. Он, заботливо поддерживая Барата, вывел его на крыльцо.

Во дворе оказалось, что имеются еще персонажи. Барат обратил внимание на двоих человек. Один - высокий мужчина с длинным унылым лицом, голенастый. Длинные руки заканчивались лопатообразными ладонями. Второй - невысокий, с раскосыми зелеными глазами. Его тело было обманчиво расслаблено, но чувствовалось, что в любой момент оно готово превратиться в стальную пружину.

Оба, с интересом, рассматривали Барата, появившегося на крыльце дома.

- Сохатый и Куцый - представил их Тоболт. - Косолапа, ты уже знаешь.

Так вот кто помогал Тоболту перетаскивать Барата в хижину. Барата несколько удивила эта троица. Почему он никогда не видел их раньше? Неужели дядюшка Тоболт не пускал бы их к себе в хижину? Или они живут во дворе? И что за странные у них имена?

- Вижу-вижу! - покивал Тоболт. - У тебя появились вопросы. Всему свое время, мой юный друг. Пока только могу сказать, что по некоторым причинам, им больше нравится свежий воздух. Не так ли, ребятки?

Все трое дружно что-то пробормотали, типа, мол - да, нравится, и вообще, так даже лучше.

А Барату в голову пришла одна мысль. Он понимал, что не стоит вызывать Косолапа каждый раз, когда ему захочется выйти из дома. Окинув взглядом деревья, он попросил помочь ему подойти к одному из них. Тоболт пожал плечами, а Косолап, поддерживая Барата, протопал к выбранному им дереву. А Барат не зря попросил. Ему нужны были костыли. На первое время, пока он окончательно не выздоровеет. И вот одна из веток очень подходила ему в качестве таких подпорок. Ломать ее Барату очень не хотелось. Вспоминая те мирные, почти стершиеся из памяти дни, когда еще были живы дорогие его сердцу люди, Барат вспомнил и тот опыт с деревом, когда смог уговорить дуб отбросить мешавшую ему ветку. Почему бы не попросить дерево и на этот раз?

Барат приложил ладонь к теплой коре. Расслабился, проникая сознанием во внутренний мир дерева. Он снова почувствовал внутренний ток сил, сознания коснулись какие-то вялые мысли растения. Этот клен был очень доволен тем, что ему хватает влаги и соков земли, что солнце греет его кору, что вчера местный дятел выковырял и унес жука, надоевшего и больно грызшего "четвертую" веточку. В общем, клен находился в хорошем расположении духа.

Барат настроился на приглянувшейся ему ветке. Сначала клен не мог понять, что от него требуется. В сознании Барата, соединенном с кленом, начали проскакивать желтоватые искорки удивления. Потом, когда клен уяснил, что покушаются на его ветвь, появились красные токи возмущения и протеста. Барат постарался дать понять, что никто не будет грубо ломать ветку, просто просят помочь. Потекли синие токи размышлений и колебаний. Барат добавил свое видение решения вопроса. Кажется, клен согласился.

На голову стоящего рядом Косолапа, посыпались засохшие мелкие веточки и листья. В контуре появились новые пути прохождения соков. Выбранная ветвь все больше темнела. По ней проскакивали последние струйки, формирующие ее окончательный вид.

- Отойди! - попросил Барат Косолапа, не открывая глаз, готовясь к завершающему действию.

- Чего? - не понял Косолап.

Понимание пришло сразу и сверху, когда на Косолапа, грохнулся готовый костыль. Косолап взревел. Его рев постепенно принимал другую тональность. Барат встревожено открыл глаза и обернулся. То, что он увидел - заставило его прижаться спиной к дереву. Перед ним сидел настоящий медведь и обиженно ревел, обхватив передними лапами большую башку.

- Тебе же сказали - отойди! - захохотал Куцый.

Сохатый странно искривил губы. Их его нутра, вдруг, вырвался какой-то икающий звук. Только потом Барат понял, что это Сохатый так смеется. К хохоту этих двоих присоединилось старческое хихиканье Тоболта.

- Косолап, перестань реветь! - отсмеявшись, крикнул Тоболт. - Неужели эта ветка смогла тебя так сильно ударить?

Изумленному взору Барата предстала обратная трансформация. Косолап снова обращался в человека. Нельзя сказать, что зрелище было очень приятным, но познавательным. Большего всего Барата поразило то, что на преобразившемся Косолапе, была снова одежда. Барат не мог представить себе, что одежда, одетая на оборотне, тоже трансформировалась, вместе с носителем.

Барат и раньше слышал об оборотнях. Уж чего-чего, а таких рассказов в Опаденихе, родном селении Барата, хватало. Но в основном, речь шла о волках.

Косолап, ворча и потирая загривок, поднял ветку с земли. Костыль получился на славу. Пусть и корявый слегка, но крепкий и удобный. Барат, опершись на него, сразу почувствовал себя значительно уверенней.

Первым делом, он проковылял за кустики. Ну, это дело житейское. Ничего с этим не поделаешь.

Расположившись за грубо сколоченным столом, отставив чуть в сторону костыль, Барат с большим аппетитом поглощал кашу, сваренную Тоболтом. Сам же, Тоболт, сидя рядом, рассказывал, как появились с ним рядом, прирожденные оборотни - медведь, лось и рысь.

Вообще-то, первым появился медведь. В то время дядюшка Тоболт был еще достаточно молод и крепок. Проходя по лесу, он услышал испуганный рев. Любопытство (читай страсть к познанию) всегда было его бедой. Вот и сейчас он не вытерпел и пошел на звуки.

Зрелище, открывшееся перед ним, заставило его действовать активно.

Медвежонок вскарабкался по небольшой сосенке на самую верхушку и, отчаянно цепляясь за тонкие веточки, ревел во всю глотку. Не мудрено, снизу к дереву подползал Большой ядозуб, крупная ядовитая змея, которая отличалась неукротимой агрессивностью. Она бросалась на всех, кто имел неосторожность подойти к ней слишком близко. Взобраться на сосну к медвежонку, для нее не составляло бы труда. А чем это окончится, догадаться было немудрено.

В начале, Тоболт ожидал, что вот-вот появится мать медвежонка, большая медведица. Что при этом произойдет, Тоболт не знал и не прочь был понаблюдать за этим поединком. Как-то же медведи справлялись с такими неприятностями? Но время шло, ядозуб начал подниматься по сосне, а медведица все не появлялась. И не слышно ее было.

Дело принимало опасный для медвежонка оборот. Тоболт подхватил с земли здоровый сук и, размахнувшись, сильно его послал в поднимающегося по дереву гада. Попал очень удачно. Ядозуб, поднявшийся уже до половины ствола, тяжело рухнул вниз. Раздраженно зашипев, он поднял верхнюю часть тела над травой, выискивая наглеца, посмевшего помешать ему.

Наглец прятаться не стал. Поудобнее перехватив свой посох, Тоболт смело зашагал на ядозуба. Уж что-что, а за несколько лет проведенных в этом лесу, Тоболт научился справляться с подобными ситуациями.

Бросок ядозуба Тоболт успел отбить концом посоха, и тут же, изо всех сил ударил ядозуба по голове другим концом. Оглушенный ядозуб рухнул на траву. Тоболт, не тратя зря времени, вытащил нож и вонзил его у основания головы змеи.

"Хороша добыча!" - радовался Тоболт, - "Шкура ядозуба - ценное приобретение. А медвежонок? А медвежонок сам слезет".

Не спеша, Тоболт освежевал большую тушу змеи. Медвежонок, действительно, слез сам. Но то, что потом произошло, заставило Тоболта вытаращить от удивления глаза. Медвежонок неожиданно обернулся в замызганного мальчугана в поношенной изорванной одежонке.

Теперь-то было понятно отсутствие медведицы. Раньше Тоболт не верил в то, что рассказывали об оборотнях, считая это сказками придуманными народом. Никак это не сочеталось с научными данными, на которые привык полагаться ученый.

А мальчонка-то оказался прирожденным оборотнем, имеющим две ипостаси: медведя и человека.

Тоболт позвал его, но мальчуган попятился и спрятался за ствол дерева, осторожно наблюдая за ученым.

Когда Тоболт, нагрузившись добытой шкурой ядозуба, направился домой, мальчуган, хныкая, побежал за ним.

Для не знавшего радости отцовства Тоболта, было чрезвычайно трудно взять к себе этого мальчугана, но и бросить его в лесу не хватило духа. Так и появился у Тоболта Косолап, который со временем вырос в могучего хозяина леса.

Вот именно Косолап, через некоторое время, и привел двух своих собратьев по несчастью - Сохатого и Куцего.

Оказывается, в редких деревнях, которые строили в тех местах люди, очень боялись оборотней. Их изгоняли из деревень, где они жили, в лес. Каким образом дети прошли огромное расстояние по лесу, полному опасностей, оставалось только гадать. Таким образом, на руках Тоболта оказалось три малолетних оборотня. Сколько он намучался, возясь с ними, трудно и сказать. Но потом, когда ребятишки подросли, плоды забот и тревог оказались сладки. Медвежья сила Косолапа, острые копыта Сохатого, клыки и когти Куцего не раз и не два спасали жизнь Тоболта. Он привязался душой к своим воспитанникам, да и они отвечали ему той же монетой.

Утомленный общением с деревом, Барат жадно хлебал похлебку, пока Тоболт рассказывал ему историю появления у него помощников. Косолап все это время поглядывал на Барата, морща лоб в раздумии.

- О! - вдруг, сказал он. - Вспомнил!

- И что же ты вспомнил? - заинтересованно спросил Куцый, выбивая сладкий мозг из доставшейся ему косточки.

- Что в ем такое есть. Ну, знакомое.

- Только не говори, что это твой родной брат, выпавший из люльки, когда ты уходил! - Куцый, наконец, добрался до мозга и с огромным удовольствием его оприходовал.

- Не! Он похож на тех, что там, за хребтом. Ну, тех, что тебя пугнули, когда ты к Сохатому стал подкрадываться.

Куцый даже поперхнулся. Видимо, воспоминания были ему не очень приятны, его глаза сузились. Он даже раздраженно зашипел. Барат увидел, как в приоткрытом рту Куцего на мгновение выросли и снова уменьшились клыки.

- Ардейлы? - с жадным интересом спросил Барат.

- Откель я знаю? - пожал могучими плечами Косолап. - Они ж не говорили, кто они, они только нашего Куцего шуганули.

- Ардейлы, говоришь? - Тоболт задумчиво оглаживал рукой бороду. - Слыхивал я о них, да. Скорее всего, это о них Косолап говорит. Интересный, но скрытный народ.

Барат кивнул головой. Ему интересно было, что же такое - Ардейлы? Тем более, что все неустанно убеждали, что это его народ.

Глава 18

Барат полностью восстановился, когда в воздухе уже закружили "белые мухи". Снег усеял лес и окружающие его горы. Благодаря заготовленным еще с осени запасам, маленькая колония не испытывала проблем с едой. Да и Куцый с Косолапом обеспечивали свежим мясом всех.

Барат, восстанавливая кондиции, добросовестно повторял все упражнения, которые давал ему раньше Ребан. Синего Огня, о котором Барат вспоминал с тоской, при нем не было. Приходилось обходиться грубой имитацией. Палка, с привязанным к ней грузом, заменила клинок. Мысль о создании кузницы приходила, и не раз, в голову Барата. Но, и это было понятно, всякий раз его останавливал здравый смысл. В этих условиях создание кузницы было бы невероятно трудным делом.

Тоболт оказался хорошим скорняком. Он ловко сшивал шкуры, снятые со зверей, на которых успешно охотились оборотни. Конечно же, перед этим следовал сложный процесс подготовки шкур, и создания ниток из жил. Ловко орудуя шилом и ножами, Тоболт долгими вечерами восседал у пылающего камина, рассказывая Барату поучительные истории. А знал их Тоболт немало.

Легонько поскрипывал снег под ногами в унтах. Барат бежал по пути, который он сам себе назначил…Вот здесь, за этим заснеженным дубом, повернуть направо, и по пригорку вверх…Пропетлять среди молоденьких елей, стараясь не задеть ни единой ветви… А вот тут, надо пригнуться, чтобы не стукнуться головой об низко растущие ветки ясеня.

Барат добежал до конечной точки и остановился передохнуть перед обратной дорогой. Короткий день уже подходил к своему окончанию. Сгущались сумерки, и, как настороженно отметил Барат, в воздухе запахло опасностью. Он еще не осознал, в чем она заключалась, но то, что она была, чувствовалось.

С разных сторон чудилось какое-то движение среди заснеженных стволов деревьев. Приглушенные шорохи. Временами проскальзывали какие-то скулящие звуки. Барат осторожно попятился к стволу сосны, росшей неподалеку от него. Пусть хоть спина будет прикрытой. Но что делать? Голыми руками не очень то отобьешься от неведомой напасти.

Торопливо осмотревшись вокруг, Барат увидел обломанную толстую ветку, выступающую из снега. Он торопливо подскочил к ней и, вырвав из снежного плена, обломал лишнее. Получилась, хоть и корявая, но приличная дубинка. Ухватив ее наперевес, он снова придвинулся к сосне. Вовремя!

Зажглись в наступающей темноте зеленым светом глаза окруживших его животных. Стая волков, причем очень приличная, кружила возле его сосны. Чем плотнее темнота окутывала лес, тем ближе подходили звери к одинокому человеку, прижавшемуся к стволу дерева.

Внезапное рычание, раздавшееся справа, заставило Барата быстро отмахнуться в ту сторону. Толчок в руки дал понять, что его дубинка достала нападавшего хищника. Об этом же свидетельствовало короткое скуление. Звери в предвкушении завыли, подходя все ближе.

Если они бросятся всем скопом, то ему не выстоять. Это Барат понимал ясно. К тому же, он не так хорошо видел в темноте, которая все больше наступала. В ней хищные силуэты волков терялись. Их выдавали только глаза, горящие зеленым голодным светом.

"Эх! Где же мой Огонь?" - с тоской подумал Барат, обреченно сжимая комель дубинки замерзшими пальцами. Как будто отвечая на его мысли, вдали разнесся свистящий звук, приближающийся с каждым мгновением. Волки настороженно замерли, повернув морды в сторону источника звука.

Барат увидел как среди деревьев несется что-то похожее на стрелу, полыхая синим огнем. Да это же его Синий Огонь! Барат с радостным удивлением узнал свой меч. Руки выронили дубинку, выхватывая из воздуха рукоять вновь приобретенного меча. Как он здесь оказался? Об этом Барат старался не думать. Вот теперь другое дело! Уж чем-чем, а мечом он орудовать умеет!

Огонь не только добавил Барату уверенности, он еще и послужил осветительным факелом. Сияния его клинка хватало на то, чтобы увидеть ближайшее пространство.

Барат внимательно осмотрелся. Да, волков было немало. А прямо перед ним стоял могучий вожак волчьей стаи. Оскалив клыки, он, пригнувшись, готовился прыгнуть на человека. Но почему-то медлил.

Может быть, его смутил Огонь, полыхающий синим светом во тьме? Очень может быть! И правильно! Настоящий вожак должен с настороженностью относится к таким делам. Но почему этот волк с такой жадностью принюхивается к Барату?

Неожиданно вожак повалился на спину и, радостно поскуливая, повернул морду к Барату. В этот момент пришло узнавание. Вольф! Ведь это его маленький волчонок Вольф. Впрочем, какой же он маленький? Вон, в какого зверя вымахал. Даже успел стать вожаком стаи.

- Вольф? - осторожно позвал Барат.

Какой-то из волков не вытерпел и прыгнул с левой стороны, на Барата, целясь ему в горло. Но Вольф, изогнувшись немыслимым образом, выпрыгнул нападающему наперерез, сбил в прыжке, повалил на снег и, с грозным рычанием, оскалил клыки. Волк, над которым возвышался Вольф, униженно поджав хвост, попятился.

Остальная стая не высказывала очень уж большого желания подзакусить человеченкой. Судя по упитанным фигурам зверей и пышным шубам, зимняя охота была достаточно удачной для стаи. Ничто так не поднимает авторитет вожака, как его сила и сытая жизнь под его руководством.

Барат, с Огнем в руке, двинулся в обратный путь. Стая волков дружно тронулась за ним. Наравне в Баратом, трусил мощный самец, вожак этой стаи. Вольф снова нашел его, как нашел его и Синий Огонь.

Невдалеке от хижины дядюшки Тоболта, Вольф что пробурчал, прощаясь, и повернул в сторону, уводя свою стаю вглубь леса.

Барат уже в одиночестве подбежал к жилищу. У порога торчал Куцый. Он беспокойно принюхивался, его глаза горели желтым светом.

- Что такое? - поинтересовался у него Барат.

- Стаей пахнет, - отозвался Куцый. - Не нравится мне это.

- Думаешь, нападут? - из-за двери сарая показалось длинное лицо Сохатого.

- Если голод доймет, то могут, - кивнул Куцый.

- Эти не нападут, - сообщил Барат. - С этими я договорился.

- Что?…Как? - удивленно повернулся к нему Куцый.

- У меня знакомство там есть, - хмыкнул Барат, заходя в дом.

- Знакомство? - повернулся от камина дядюшка Тоболт. - Это с кем ты успел уже познакомиться, мой молодой друг?…И что это у тебя в руках?…Ого! Я жду объяснений.

- Это мой меч, - Барат с гордостью продемонстрировал дядюшке клинок. - Синий Огонь!

- Впечатляет! - дядюшка проковылял к Барату и с интересом начал рассматривать меч. - Синий Огонь это потому, что он светит синим светом? Где ты его нашел? Судя по всему, это необычный клинок. Как он дался тебе в руки? И что ты собираешься с ним делать дальше?

- Как это что? - удивился Барат. - Этой мой меч!

- Ты что, воин? - удивился Тоболт. - Вот уж не думал, что твои занятия с палкой - это занятия воина. Ты же говорил, что ты кузнец?

- Я - кузнец, - кивнул Барат. - Но я и воин. Меня обучал Ребан. А Ребан был сержантом у княжеских мечников.

- Вот уж, не думал, что можно сочетать такие разные занятия, как кузнечество и бой, - озадачено проговорил Тоболт. - Но почему ты решил, что этот меч будет слушаться тебя в бою?

- Да потому, что это мой клинок, - сердито отозвался Барат, которому начала надоедать эта куча вопросов. - Потому, что я его выковал.

- Когда? - попытался сесть мимо табурета дядюшка.

И сел бы, если бы его в последнее мгновение не подхватил Косолап, молча слушавший этот разговор.

- Еще до того, как попал к гномам, - пояснил Барат.

- Но как он попал к тебе? - спросил дядюшка и покачал головой. - Кажется мне, что ты не все рассказал о себе. Вот что решим: я тебе сейчас дам ужин, а ты нам расскажешь все, без утайки.

Пришлось Барату повторить свой рассказ. Впрочем, о некоторых тонкостях он все же умолчал. Ну, зачем посторонним знать о секретах мастерства гномов? Или о том, как устроена их оборона?

Оборотни не очень внимательно слушали его рассказ. Их не интересовали какие-то вещи, о которых они не имели представления. Они принимали только то, что было здесь и сейчас. О прошлом и будущем они не беспокоились, резонно полагая, что это не важно. Будет день - будет и пища.

А вот Тоболт слушал с большим вниманием. Он уточнял некоторые вопросы, которые казались ему непонятными, выпытывал детали, удивленно хмыкал и восторженно мотал головой.

- Это же неоценимый материал! - радостно пояснил он свой интерес. - До сих пор, никто не знал о жизни Подгорного народа! Каких только слухов и легенд не ходило об этом. А ты все это видел своими глазами! Так значит, у них женщины тоже бородаты? Ха-ха-ха! И ты считаешь, что их это красит? О-хо-хо! Уморил ты меня, нечего сказать…Но, подожди!…А что это ты говорил о приспособлениях их лекаря? Что это за флаконы?

- Да откуда я знаю, - пожал плечами Барат. - Меня только удивило то, что они прозрачны. Лекарь сказал, что их сделали из какого-то склетла,…или стекла?

- Угу! - глубокомысленно кивнул Тоболт. - Надо будет это все записать.

- Нет! - воскликнул Барат. - Раз уж гномы не хотят об этом рассказывать, то пусть это останется их тайной. Я тебе рассказал об этом только потому, что вряд ли ты сможешь передать это другим.

- Эх! - тяжело вздохнул Тоболт. - Вот тут ты прав. Хотя…, Мои парни уже выросли. Вот ты тоже выздоровел. Может быть, все же, стоит попробовать отсюда выбраться? Нам-то всего ничего! Перебраться через пару хребтов, да по лесам пройти прилично. У меня столько материала накопилось, ты себе и представить не можешь!

- А ты уверен, дядюшка, что им там будет хорошо? - кивнул на клевавшего носом Косолапа, Барат. - Да и меня что в людской муравейник не тянет. Мне бы снова к гномам вернуться.

- А вот этого я тебе обещать не могу, - мотнул головой Тоболт. - В том-то и дело, что они в своей скрытности все сделали так, что к их дорогам не проберешься. Вот как раз в городе, ты бы смог с ними встретиться. Насколько я знаю, там находится их посланник. Да и посольство Ардейла, тоже находится в городе.

- Не хочу! - угрюмо отозвался Барат. - Почему они обо мне не знают? Как получилось, что я вырос в другой семье, среди другого народа, который и стал мне родным? Кто в этом виноват?

- А тебе не кажется, что ответы на эти вопросы ты сможешь найти только там? - спокойно отозвался дядюшка Тоболт. - Сидя здесь, ты ничего узнать не сможешь. Потом ты решишь, как тебе быть дальше. Но для этого надо пойти в город…А что касается моих ребят, то, быть может, ты и прав. Они к городу привыкнуть не смогут. Я и не буду пытаться их к этому принуждать. А вот помочь добраться до него, они могут. И сделают это. Потом они вернутся сюда. Они выросли уже и смогут обойтись без меня.

- А как же им быть? - озаботился Барат. - Они же тут в глуши будут. А как же семья?

- А я чем им смогу помочь? - пожал плечами Тоболт. - Тут уж, как Единый повернет. Нет, надо идти, пока я еще ходить могу. Завтра же начнем собираться. А по весне и тронемся. Да, ты со своей стаей разберись! Не дело, что они тут обосновались. Дичь распугают, как мы жить будем? То-то охота у Куцего и Косолапа в последнее время не ладится.

- Не распугают, - усмехнулся Барат. - Вообще-то, можно даже вместе охотиться. Есть у меня один план. Только пусть Сохатый подальше от них держится. Волки запах страха чувствуют очень хорошо.

- Какой план? - удивился старик, но потом понятливо кивнул. - Ну, да! Ты же - ардейл. Говорят, они умеют с животными общаться.

- Брешут! - добродушно отозвался Барат. - Просто мы с Вольфом давно друг друга знаем. Вот и научились понимать. А с другими волками я и не пытался договариваться. Они на меня рычат и спешно от меня уходят.

Глава 19

- Туда далеко идти, - Сохатый почесал лохматую голову пятерней. - А весной там, в горах, лавины часты.

- За хребтом земли Ардейлов, - добавил Куцый. - Охоты там не будет. Они не позволят. Как бы нас самих не прибили.

- И к людям идти что-то нет охоты, - вздохнул Косолап. - Они нас не любят.

- Это - да, - согласно кивнул Тоболт. - Так я же вас и не прошу с нами в город идти. Помогите через горы перевалить, а там уж - мы сами. Вот Барат мне, старому, поможет. А вы возвращайтесь сюда.

- Как тебе охота с волками? - с интересом спросил Барат Куцего.

- Это ты хорошо придумал, - кивнул Куцый. - Вольф - очень умный вожак. Я уж думал, что он, как и мы, из оборотней.

- Вчера они загоняли, а мы уже принимали, - присоединился Косолап. - Трех кабанчиков заломал! Поделились честно.

- Ну да! - хмыкнул Куцый. - Кабанчики же не знали, что ты там берлогу решил устроить.

- Берлогу? - удивился Тоболт. - Зачем тебе берлога, Косолап?

- Да так, - смущенно переминаясь с ноги на ногу, отозвался Косолап. - Оно-то, конечно, незачем. Но, вот что-то меня тянет. Как в медведя оборачиваюсь, так сразу же берлогу тянет соорудить. Не дело медведю зимой не спать.

- Таких шатунами называют, - ввернул Сохатый.

- Во-во! - кивнул Косолап. - И шатать меня сразу начинает. Ты, Барат, волков с собой заберешь?

- Это, как они сами решат, - пожал плечами Барат. - Но к людям они, конечно же, не пойдут.

- Пусть здесь остаются! - предложил Куцый. - Как-нибудь поместимся.

- Посмотри! - Тоболт отложил нож и протянул Барату ремни с ножнами. - Ты так хотел?

Барат подхватил сбрую и внимательно ее осмотрел.

- Да. Вот теперь здесь…и здесь, надо сделать застежки, - Барат ткнул пальцем в нужные места. - Ну, это уже я смогу и сам. Тогда будет гораздо удобнее одевать ножны.

- А я вчера коллекцию минералов упаковал, - вздохнул Тоболт. - Все, конечно же, не смогу унести. Я только самое ценное туда засунул. Хотя, там все было ценное.

- А кто тот мешок понесет? - заинтересовался Барат. - Я вчерась ваши труды взвешивал. Самое то, врагу на голову их опускать! Не встанет! А ведь еще запасы и скарб, какой-никакой, надо будет тащить. Да по лесу, а не по прямой дорожке.

- Но, это же - достояние науки! - возмутился Тоболт. - Мой труд о природе кварцидов, переворачивает все представления, которые бытовали до сих пор! А рассуждения о строении гор? Это же шаг вперед! И ты мне в этом очень помог, кстати. Я не забуду об этом. Но сначала, надо донести мои труды до светоча знаний, нашей академии.

- Труды донесем, - заверил Барат. - А вот с минералами, надо будет еще разобраться. Не волнуйся дядюшка! Если я до гномов доберусь, мы тебе любые минералы натаскаем.

- Да откуда вы знаете, какие минералы мне нужны? - сердито бурчал Тоболт, шаркая растоптанными чунями к печке. - Вот тут они все. Подойди, посмотри! Запомни! Смотри, не перепутай! Вот эти два очень похожи, но строение у них разное. Вот,…видишь?

Барат с умным видом кивнул, вертя в руках два ничем непримечательных камня. Хоть убей, никаких различий он не заметил.

Весна заявила о себе радостной капелью с деревьев и подснежниками, высыпавшими на согретых солнцем бугорках. Барат, осматривая сложенные мешки и тюки, готовые к походу, только тяжело вздыхал.

Ну, конечно, тут часть продуктов, которые по пути съедят. Но все же, слишком много того, что придется ему тащить потом самому. Дядюшку Тоболта Барат в расчет не брал. Дай Единый, что бы хоть как-то сам дошел.

Вчера Барат долго сидел бок обок с Вульфом. Он сам не знал, как это получается, но отлично понимал своего друга. Вульф платил ему той же монетой.

Волки решили проводить Барата и помочь маленькой экспедиции в пути. Конечно же, клинок Барата, сила Косолапа, клыки и когти Куцего обеспечивали надежную охрану. Но вот с охотой могли возникнуть проблемы. И тут стая быстроногих и могучих волков могла быть, как нельзя более, кстати.

К тому же, недалеко от хижины Тоболта была еще одна волчья семья. И уже несколько раз возникала грызня из-за мест охоты.

- Я готов! - возникнув на пороге хижины, заявил дядюшка Тоболт. - Ну, что? Двинемся в сей нелегкий путь? Где ребята?

Барат, поднявшись, громко свистнул. Из недалекой гущи выметнулся Сохатый и побежал к дому. Его сопровождал молодняк волков. Еще в сущности щенки, весело подвывая и тявкая, окружали Сохатого, делая вид, что хотят укусить его за длинные голенастые ноги.

Потом из леса, не спеша, вышли Косолап и Куцый. На плече Косолапа лежала косуля, которую только что затравили серые охотники.

- Уходим! - буркнул Барат, закидывая на плечо один из мешков и пробуя, насколько легко выходит Огонь из ножен. - Разбирайте поклажу!

- Вьючьте мне на спину! - предложил Сохатый, преобразуясь.

Волчата шарахнулись в разные стороны. Они-то хорошо знали, что с острыми копытами лося лучше не шутить.

Пока Барат с Куцым прилаживали вещи на спине Сохатого, Косолап завернул мясо в мешковину. Хоть это и претило Барату, но он понимал, что рысь и медведь нуждаются в мясе. Да и волки, если следующая охота будет неудачной, тоже должны чем-то подкрепиться.

Барат же, в последнее время как-то охладел к мясной пище. Ему больше нравились каши, готовить которые, был мастером дядюшка Тоболт. Ну, еще мог съесть рыбу, которую с большим искусством вылавливал Косолап в ближайшей речке.

Процесс ловли происходил несколько своеобразно. Косолап выходил на лед. Долго и придирчиво изучал место. Потом собирался с духом и подпрыгивал. Конечно же, он это делал в своей медвежьей ипостаси. Веса медвежьей туши хватало на то, чтобы проломить лед над омутом, в котором устраивалась на зимовку рыба. Да и шум при этом происходил изрядный. Оставалось только оглушенную рыбу выбросить наверх. Что Косолап, поревывая от холода воды, и делал с большой сноровкой. Течение и глубина медведя совершенно не смущали.

Порядок движения был разработан заранее, долгими зимними вечерами. Вперед рванулись молодые быстрые волки из стаи Вульфа. Он были разведчиками. В их задачу входило определить самый удобный путь и проверить безопасность дороги.

Впереди основной группы, не спеша, трусил Вульф. Принюхиваясь к следам, оставленным его молодыми волками, он уверенно вел за собой всех остальных. Его неотлучно сопровождали две молодых волчицы, которые, как понял Барат, были его фаворитками. Следом тяжело ступал Сохатый, нагруженный многочисленным скарбом, который не пожелал оставлять Тоболт. Барат твердо решил, что бросит часть этого груза на том месте, до которого его довезет Сохатый. За Сохатым и шли Барат с Тоболтом. Косолап, в виде медведя, трусил рядом. Куцый, то исчезал в чаще леса, то появлялся и короткими прыжками сопровождал людей. Все это окружала остальная стая Вульфа. Надо сказать, что такой порядок был незыблемым на всем протяжении пути. Даже в горах старались его придерживаться.

- Вот тут и передохнем, - предложил Барат, стряхивая с плеч порядком надоевший ему мешок с кухонной утварью. - Завтра перевалим через хребет, и начнется спуск в долину. Так ты говоришь, что там земли ардейлов, Куцый?

Куцый кивнул, растягиваясь на теплой подушке мха, освещенной лучами заходящего солнца. Вульф коротко провыл, призывая своих волков.

- Ну, привал, так привал, - довольно сказал изрядно уставший Тоболт. - Косолап, разводи огонь! Ужин будем готовить. Барат, тебе, как всегда, каши?

Раздался шум, и из-под кучи пожиток вылез растрепанный Сохатый.

- А дождаться пока разгрузим, ума не хватило? - сердито поинтересовался Барат. - Как теперь во всем этом разбираться?

- Так пока вы разгрузите, с ног свалиться недолго, - оправдывался Сохатый. - Дядюшка, у тебя, что в тех мешках, каменья?

- Не каменья, а коллекция, дурья твоя башка, - сердито отозвался Тоболт. - Результат разумных трудов.

- Которую потом мне придется тащить на своем горбу, - вздохнув, сообщил Барат.

- Это, да! - крякнув, присел рядом с ними Косолап. - Тяжелые мешки, однако. Ничего! Ты паря сильный, справишься!

- Я-то, справлюсь, - хмыкнул Барат. - А вот все остальное придется тащить дядюшке. Он как? Справится?

Косолап долго смотрел на кучу. Потом на дядюшку, смотревшего туда же.

- Сумлеваюсь я, - наконец, вынес вердикт Косолап. - Уж больно дядюшка хлипкий.

- Вот и я о том же, - вздохнул Барат.

- Но, как же быть? - заговорил Тоболт. - Это же плоды многолетних изысканий, раздумий и озарений.

- Кому они будут нужны, если ты под этой кучей загнешься, не дойдя до города? - резонно заметил Куцый.

- Мне кажется, что этот вопрос все же можно решить, - внезапно осенило Барата. - Мы все это в определенном месте запрячем, а потом вернемся за ними.

- Угу! Котелок варит, - оценил Косолап. - Слышь, дядюшка?

- Да-да! Это будет, пожалуй, самое удачное решение, - торопливо закивал Тоболт. - Главное, потом найти это место.

Вульф, прислушивавшийся к разговору, презрительно чихнул.

- Это он, что имеет в виду? - обернулся к Барату дядюшка.

- Это значит, что ты можешь довериться мне, - пояснил Барат. - Я это место и ночью найду.

Тихонько потрескивал костерок. Над отрогами гор повисла полная луна. Вторая еще не появлялась. К небу взвился, неожиданно, чистый высокий вой. Постепенно к нему присоединились еще, и еще голоса волков, несших стражу. Вся стая приветствовала свою небесную подругу.

Косолап заворочался и пробормотал что-то нелестное о ночных певцах. Барат улыбнулся. Ему не спалось. Он сидел у костра и помешивал прутиком золу. На душе было немного тревожно.

Город. Что это означает? Барат хорошо запомнил города Подгорного народа. Он запомнил массу горожан, наполнявших его улицы и улочки. Но, наверное, города людей должны как-то отличаться от городов гномов. Хотя бы тем, что строиться им приходилось не под землей. А как же там обороняться от охочих до набегов племен Таш?

Барат даже повертел головой, не в силах представить себе, каким это образом удается.

Тоболт говорил, что там живет посланник Подгорного короля. Надо будет как можно скорее связаться с ним. Трудно представить себе, как переживал Брамур потерю своего ученика.

Помнится, что Тоболт говорил, что там же есть посланники Ардейла, загадочного народа Эльвов и Сольфаров. Об этих народах, вообще, ходит множество слухов и легенд. Но никто толком ничего рассказать не может. Ну, это и понятно. Где же еще быть посольствам, если не в столице, Станрии? Там расположен дворец местного короля, Рауха II.

При мысли об Ардейле, у Барата что-то тоскливо екнуло в груди. Но он досадливо от этой мысли отмахнулся. В конце-то концов, он никак, кроме внешних признаков, с этим народом не связан. Почему он должен думать об этих людях?

Нет! Он твердо решил, что его жизнь будет связана с гномами. Они проявили к нему интерес и заботились о нем. Они помогли ему в трудную минуту, спасая его жизнь от верной смерти. Они обучили его искусству кузнечного дела, позволив узнать свои секреты. Им и должна быть отдана его верность.

Волчий хор все так же воспевал ночное светило. Он совершенно не мешал Барату раздумывать о будущем. Но вот остальные думали иначе.

Куцый приподнялся на локте. Некоторое время он выжидал, думая, что волки наконец-то образумятся. Но хор набирал силу и выходил все на новые и новые высоты. Куцый вскочил на ноги и рявкнул так, что эхо долго еще гуляло по горам.

- Дайте поспать, серые! Завтра нам еще топать и топать.

Глава 20

- Земля Ардейлов, - вздохнул Косолап, глядя вниз. - Тут надо быть осторожным. Ох, не любят они, когда их правила кто-то посторонний нарушает!

- А по их землям долго идти? - поинтересовался Барат, стоя рядом. - Волкам есть нужно. Им без охоты никак!

- Нам бы вон, до того перевала добраться! - указал Косолап рукой. - Денька два придется быть очень осторожным и бдительным, пока до места не доберемся. Там-то они нас уже трогать не станут.

- Так, быть может, без остановок? - предложил Барат.

- А дядюшку ты на закорках понесешь? - хмыкнул Косолап. - Он не подюжит такую дорогу сразу.

- Это - да, - вздохнул Барат.

- Ну, что тут у вас? - спросил, подходя к ним Сохатый.

Он тяжело отдувался, после трудного подъема. Но вид имел достаточно бодрый, в предвкушении легкого спуска вниз, в долину. Впрочем, когда Сохатый взглянул на спуск, его лицо, и без того вытянутое, вытянулось еще больше.

- Эй! А в прошлый раз спуск, вроде бы, был не таким крутым.

- Камнепад был, - пояснил Косолап. - Вон, видишь, каменья как лежат? Ничего! Спустимся!

- Ага! Тебе легко говорить, - уныло вздохнул Сохатый. - Тебе груз тащить не надо. И, вообще, лось - это тебе не горный баран! Чего это меня по горам заставляют бродить?

- Сам вызвался! - безжалостно напомнил Косолап.

Спуск в долину оказался не менее трудным, чем подъем. Риск вызвать камнепад заставлял напрягаться и внимательно смотреть, куда ставишь ноги. Каждый раз, когда неосторожно задетый камень начинал катиться вниз, люди замирали, настороженно вслушиваясь в стук катящегося камня. Но, обошлось.

Волки неслышными тенями растворились в окружающей зелени. Тяжело отдуваясь, Сохатый затребовал передышки, которая и была немедленно ему предоставлена. Рысь одним прыжком взлетела на низко растущую ветку и только едва дергающаяся листва указывала путь следования Куцего.

- Сейчас отдохнем и пойдем дальше, - пообещал дядюшка Тоболт, копаясь в своем мешке. - Может, и пронесет.

- Не уверен, - отозвался Барат, вскакивая на ноги.

Из куста выбежал волк, и коротко рыкнул. Вульф настороженно всматривался в кусты.

- Надо уходить! - Барат рывком забросил на плечо походный мешок. - Там люди.

- Ардейлы? - встревожено спросил Тоболт, затягивая узел на мешке.

- А кто еще тут может быть? - осведомился Барат, взваливая груз на спину Сохатого.

Косолап, преобразовавшись в громадного бурого медведя, поднялся на задние лапы. Он поводил лобастой башкой по сторонам, пытаясь определиться с запахами.

- Там твои сородичи, - спрыгнул с ветки Куцый. - Меня они не видели, но в эту сторону поглядывают.

- Веди! - повернулся к Вульфу Барат.

Вожак, понятливо кивнув, двинулся в сторону, противоположную той, откуда прибежал волк разведчик.

Снова потрескивал костерок, волнами распространяя вокруг себя тепло. Измученный тяжелым переходом, похрапывал дядюшка, устроившись у корней гигантской сосны.

- Странно, что ардейлы нас не обнаружили, - задумчиво проговорил Барат.

- А я так ничего странного и не вижу, - отхлебывая из чашки горячего отвара, отозвался Куцый.

- Почему? - настороженно повернулся к нему Барат.

- Это же лес ардейлов, так? - хмыкнул Куцый.

- Ну?

- А ты кто? - улыбнулся Куцый. - Ты и есть тот самый ардейл.

- Ну, и что? - все никак не мог взять в толк Барат.

- У тебя, видимо, после перехода котелок не варит, - огорчился Куцый. - Лес тебя за своего считает, дурья твоя башка! Вот и не дает остальным сигнал.

- Но вы-то не ардейлы? - не унимался Барат. - Ну, хорошо. Допустим, только допустим, что я ардейл. Хотя, я не уверен в этом. Сколько бы мне об этом не твердили, я все равно сомневаюсь. Так вот, я - ардейл. А вы?

- А мы с тобой, - буркнул Косолап, прислушиваясь к разговору. - И потом, мы ничего плохого лесу не сделали. Не успели. То есть, ардейлы знали, что тут кто-то есть, но сигнала, что это "чужой" не получали.

- Да уж, - поежился Куцый. - Представляю, что от нас осталось бы, получи они этот сигнал.

- Так значит, нам повезло? - сделал вывод Барат.

- Еще и как! - кивнул Куцый. - Видел я, что ты со своим клинком вытворяешь. А тут таких куча. И пусть у них мечи не светятся, как твой, но работают они ими не хуже. И что бы ты там не говорил о своих сомнениях, я ардейлов видел, и не раз. Так вот: ты - вылитый ардейл!

- Все равно они чужие для меня, - буркнул Барат.

- Ой, парень! Не спеши! - покачал головой Косолап. - Пройдем этот перевал и расстанемся. Но вот что я тебе скажу: не торопись решать, кто тебе свой, а кто - чужой. Жизнь, она по-всякому вертит. Вот взять, к примеру, нас. Родители наши, односельчане. Вроде как, свои? А что?…А то, что они нас чуть не прибили. В лесу, малыми несмышленышами оставили на погибель. А ведь, свои! И вот дядюшка Тоболт. Он, вроде как, чужой нам был тогда. А ведь, подобрал! И научил нас жизни. И теперь он нам, ближе самых близких "своих". Понимаешь, о чем я толкую?

Барат кивнул, но тут же, воинственно вздернул подбородок.

- А Таш? Ты что хочешь сказать, что и они могут стать своими?

- Но ардейлы на твою деревню не нападали, - парировал Косолап. - Я же не говорю, что все чужие должны стать своими!

Скучна и однообразна деревенская жизнь. И жизнь деревушки Полтар ничем от таковой не отличалась. Но сегодня случилось то, что даст пищу разговорам на многие вечера вперед.

Где-то к полудню, появились из леса два человека. Изможденный старик и молодой, могучий парень. Оба несли за спинами походные мешки, туго набитые чем-то. Да еще у молодого торчала из-за плеча рукоять меча. Одеты они были хоть и в добротную, но видавшую виды, одежду.

Подойдя к деревенскому старосте, старик спросил:

- А скажи-ка, милейший, к Станрии путь куда дальше будет?

- А? - несколько ошарашено отозвался староста.

- Столица, в каком направлении? - перевел молодой, досадливо поморщившись.

- А! - сообразил староста. - Дык, вам в город надоть!

- Да, - сказал молодой. - Куда нам идти?

- А кто вы такие будете, люди добрые? - осторожно поинтересовался староста.

Места вокруг Полтара были глухие. Хоть и спокойно было, но нет-нет, а появлялись люди недобрые, от правосудия скрывавшиеся. Года два назад одного такого в сараюшке обнаружили, да заперли там же. Хорошая тогда награда из города пришла! За деньги тогда новый молельный дом поставили, да ограду вокруг деревни выправили такую, что любо-дорого!

- Научная экспедиция Академии наук естественных, его королевского величества, Рауха II, - надменно оповестил старик. - Правда, когда, лет двадцать назад, мы проходили к горам, состав был совсем другой. Но, раз руководитель имеется, то состав, в общем-то, и не важен.

- Ага! - кивнул староста, слегка окосев от такого количества ученых слов. - А этот-то, чего с оружием? Одежонка у него, не воинская, а оружие носит.

- Охранник это, - втолковывал старик. - Одежда за двадцать лет поизносилась. Вот что было, то и одел.

На площади уже собирался народ, заинтересовано поглядывавший на пришельцев. Несколько дюжих мужиков с топорами держались поблизости, готовые по первому знаку старосты приступить к задержанию.

- Дык, ему-то самому лет двадцать и есть, - прищурился староста. - Когда же это он охранником стать успел? Да и вид у него не наш, какой-то. Виданное ли дело, волосья белые, аки снег?

- Ты об ардейлах слышал? - хмуро поинтересовался молодой, сбрасывая мешок к ногам. - Как они выглядят знаешь?

Молодой одним слитным движением выхватил клинок и сделал вокруг себя, сияющий голубыми отсветами круг.

- Ась? Ардейлы? - прошамкал, стоящий позади старосты, деревенский знахарь. - Слыхивал я о таких. Видать, не видал, а слыхивал…

Знахарь опустился на вкопанную рядышком лавочку, удовлетворенно вздохнул и расслабился.

- Что ты слыхивал? - повернулся к нему староста.

- Чего? - вздрогнул знахарь, поднимая голову. - А! Об ардейлах? Есть такой народ… Только далеко он обитает. Во-он, за теми горами. И волосья у него, действительно, белые. Ты парень, не из их будешь?

- Угадал, - кивнул парень. - Ты, староста, скажи своим мужикам, чтобы с топорами не шутили! Могут без топоров остаться, а особо ретивые и без рук. Мы в столицу идем, а не из нее бежим.

- Успокойся Барат, - старик положил ладонь на плечо парня. - Осторожность деревенского люда похвальна.

- Места тут такие, - развел руками староста. - Ротозейничать нельзя. Всяко могет быть.

- У вас тут переночевать можно будет? - осведомился старик. - Мы заплатим. А завтра, поутру, дальше пойдем.

- А чего же, нельзя? - пожал плечами староста, делая знак мужикам, чтобы те убрали топоры. - Есть гостевая изба. Там и переночуете. Можно и без денег. Но, ежели, на нужды общества, что решите подкинуть, то благодарные вам будем. Это, да!

Староста шел впереди, указывая дорогу. А за ним, в окружении почетного эскорта его односельчан, шли путники. Даже знахарь увязался за ними, насколько возможно для старика, быстро передвигая своими ногами.

- О-о-о! - вздыхал дядюшка Тоболт. - Впервые за долгие годы, сидеть на нормальном табурете, за нормальным столом. Спать на нормальной кровати… Это непередаваемо!

Тоболт ласково поправил кончик тощей подушки, лежавшей на таком же тощем матраце.

- Как по мне, так у тебя дома было лучше, - не согласился с ним Барат. - И постель мягче была. Да и стол, хоть и качался, но выглядел внушительнее.

- Тебе не понять! - покачал головой дядюшка. - Цивилизация! Пусть и деревенская, но все же! Я так давно этого не видел!

Дверь заскрипела. В проеме появилась голова молодого паренька.

- Староста спрашивает: чего кушать будете?

- Да, что дадите! - бодро отозвался дядюшка. - И воды бы, помыться.

- А! Это мы могем! - согласился посланец и исчез.

- Вот! - указательно поднял палец Тоболт. - Отдохнем в нормальных условиях. Надоело спать вполглаза и вздрагивать при каждом неожиданном шорохе!

- Дядюшка! - даже поперхнулся Барат. - Это кто же спал вполглаза? Ты?

- Ну, я-то стар уже, - поправился Тоболт. - Но я тебя имел в виду.

- Я не вздрагивал, - отозвался Барат, открывая дверь.

За дверью раздался грохот. Что-то рухнуло, послышался плеск разливаемой воды.

- Я же тебе говорил, не подслушивай под дверью! - громыхнул голос старосты. - Что за дурень!

В ответ послышались невнятные оправдания давешнего паренька.

- А ведь у цивилизации есть и обратные стороны? - хмыкнул Барат, весело поглядывая на дядюшку Тоболта.

Глава 21

О том, что столица уже близка, говорила разъезженная дорога, частые встречные на пути, фермерские хозяйства по сторонам. На двух путников никто, собственно, не обращал внимания. По настоянию дядюшки Тоболта, Барат забрал волосы неким подобием косынки. Именно такие немудреные головные уборы носило большинство наемников, надевая шлемы лишь тогда, когда начинался бой. Да и рукоять Огня, торчащая из-за плеча, только подтверждала эту версию. Только вот непонятно было, зачем этому наемнику сопровождать невзрачного старика?

Оказывается, у дядюшки Тоболта сохранились деньги еще с тех времен, когда он отправлялся в экспедицию. Как он умудрился их сохранить во всех перипетиях своей жизни? Дядюшка об этом не распространялся. Но теперь эти деньги очень пригодились. Останавливаясь на постоялых дворах, путники могли себе позволить и хорошо есть, и неплохо спать. Правда, после одного неприятного инцидента, когда у Тоболта пытались отнять деньги, практику останавливаться в разных комнатах пришлось прекратить.

Это было на вторую ночь. Хорошо, что Барат вышел по нужде в этот момент. Непонятная возня за дверью Тоболта привлекла его внимание. Удар ногой распахнул эту дверь и две неприятные личности, обернувшиеся на шум, предстали перед глазами Барата. Дальше действия развивались как бы и без участия сознания молодого воина. Наука Ребана дала себя знать, а тело четко выполнило все, что в данном случае требовалось. Один из нападавших слабо шевелился у стены, пробить которую головой ему так и не удалось. Вторым, совершившим краткий, но содержательный полет со второго этажа вниз, занялась челядь постоялого двора. Толстый хозяин причитая, что это ограбление позорит его постоялый двор, подбадривал челядинов не жалеть этого "урода". Но не насмерть! Его еще надо передать страже для показательного суда.

С тех пор, Тоболт брал комнату на двоих.

Наконец, вдали показались стены славной Станрии, столицы Королевства Двух Рек. Вот как раз одна из этих двух рек и преграждала путь к городу. У моста, ведущему на ту сторону реки скопилось порядочное количество телег и людей.

- Ну, ничего не изменилось за то время, что меня не было, - буркнул Тоболт, начиная протискиваться к мосту.

Барат двинулся за ним, удивляясь неожиданной прыти, которую старик проявил, протискиваясь между желающими переправиться на другую сторону реки.

Причина скопления была ясной и простой. Всех, кто хотел перейти на ту сторону проверяли стражники. Хоть процедура и не была особо долгой, но время занимала. Осмотреть груз, окинуть строгим взглядом сопровождающего этот груз и поиметь плату за переход по королевскому мосту.

Распоряжался всем процессом полный сержант. О том, что он сержант, свидетельствовал шеврон на правом рукаве форменного кителя, пышные усы и командирский голос, которым он отдавал все распоряжения. Весь его вид выражал служебное рвение, некоторую усталость и удовлетворение сбором средств, немалая часть которых уйдет в его карман лично. Конечно, делиться с офицером придется, но тут уж никуда не денешься.

- Следующий! - распорядился сержант, провожая взглядом только что осмотренную телегу с тюками прошлогоднего сена на ней.

Тоболт совершил героический рывок и первым шагнул за выставленные рогатки. Барат решительно раздвинул стоящих перед ним людей и присоединился к старику. Раздавшиеся было недовольные комментарии, быстро стихли, при виде рукояти Огня. Наемников в королевстве побаивались. А парень очень уж на наемника смахивает. Да и решительный взгляд синих глаз из-под темных бровей, не вдохновлял на слишком уж громкие возмущения.

- А вы кто такие? - осведомился сержант, разочаровано рассматривая путников.

Раз груза нет, то придется взимать плату только за людей. А она (плата) в этом случае четко определена. А значит, дохода с этих двоих не предвидится.

- Я - Тоболт Лоранский, - высокомерно представился дядюшка. - Глава экспедиции Академии естественных наук. Возвращаюсь из нее. Немедленно пропустить меня и моего сопровождающего!

- Что-то я не слыхивал о таком, - недоверчиво прищурился сержант. - Я тут поставлен проверять, и всяким словам не очень-то доверять.

- А это тебе знакомо? - дядюшка шагнул к сержанту и что-то ему показал, отогнув ворот рубашки.

Сержанта, как будто, подбросило пружиной. Он вытянулся в струнку и, выпучив от усердия глаза, рявкнул:

- Так точно! Проходите вашсокродие!

Тоболт удовлетворенно кивнув, сделал знак Барату и двинулся по мосту.

- И что это было? - поинтересовался Барат, догоняя дядюшку.

- Ай! Не морочь себе голову! - отмахнулся Тоболт. - Я же говорил тебе, что родом из благородного семейства Лоранских. А это означает, что я являюсь членом тайного совета. Что это такое, я тебе рассказывать не буду, сам не очень-то знаю, а вот то, что он пользуется уважением немалым - это ты сам видел. А на шее у меня знак специальный. Такой не подделать. И говорит тот знак, что я, действительно, член этого совета.

- Однако! - даже повертел от неожиданности головой Барат. - А с виду и не скажешь, что ты такая важная шишка.

- Погоди! - заулыбался старик. - Вот в мой дом придем, посмотрю, как ты там запоешь.

По сторонам мостовой высились двухэтажные дома. Конечно, не такие фундаментальные, как у гномов. Что отметил про себя Барат, но все же, достаточно основательные. От центральной улицы, по которой двигались путники, отходили в разные стороны узкие улочки. Углубляться в них Барату что-то не хотелось. Да и запашок оттуда шел, далекий от приятного. Барат поморщился.

- Что, не нравится? - заметил это Тоболт. - Ничего не поделаешь.

- Если твой дом один из этих, - угрюмо заметил Барат. - Я предпочел бы жить в лесу.

- Это бедная часть Станрии, - пояснил дядюшка. - Мой дом расположен за стеной. Там находится дворец Его величества и кварталы благородных семейств. Поверь мне, там таких запахов нет.

Тем временем, путники подошли к стене центральной части города. Снова повторилась процедура прохождения проверки у ворот. На Тоболта и Барата стража посматривала с подозрением, но, после демонстрации знака Тоболта, все же пропустила их за ограждение.

Вот тут вид, действительно, поменялся. Дома имели опрятный вид. Запахи, неотвязно преследовавшие Барата, исчезли. Между домами и деревьями были натянуты гирлянды разноцветных флажков и фонариков. Столики таверн под разноцветными полотнами, были выставлены на улицу. За ними располагались отдыхающие люди. Неспешно прогуливавшиеся прохожие, дополняли эту атмосферу праздника, который только что миновал, или приближался.

Тоболт целеустремленно шагал дальше. Похоже, что он снова узнавал те места, в которых родился и вырос.

- Ага! - бормотал он. - Лавка одежд Саламаха все еще стоит на этом месте… А вот это что-то новое… Я вот так, сходу, и не могу признать этот торговый герб…

- Кто пропустил сюда этих оборванцев? - неожиданно прогремел гневный голос.

Барат оглянулся на, свирепо взиравшего на них, господина. Широкий пояс, высокие сапоги, перчатки обтягивающие кисти рук, щегольская шляпа набекрень. Камзол пестрел белоснежными кружевами, выпирающими из всех, даже казавшихся невозможными, мест. На вид, лет под сорок.

- Это кого вы назвали оборванцами, милейший? - моментально среагировал Тоболт. - Я ведь могу эти слова воспринять, как оскорбление. Я, Тоболт Лоранский, к вашим услугам! Или вы хотите сказать, что я не имею права ходить в таком виде, в каком мне заблагорассудится? Я уже стар, но вы можете скрестить мечи с моим спутником. Он достойно может вас наказать за оскрбление…

- Я, благородный Сильвер Каспаччо, скрестить мечи с каким-то наемником? - возмутился господин. - С какой это стати?

- Вы назвали нас обоих оборванцами, - ухмыльнулся Тоболт. - Вы, должно быть, знаете, что среди некоего народа есть только благородные семейства…Барат, друг мой, снимите головную повязку!…Значит, оскорбление прозвучало и в адрес этого юноши. Я, пожалуй, уступлю ему первому очередь сразиться с вами.

Сильвер в немом изумлении взирал на белоснежные волосы Барата, рассыпавшиеся у того по плечам. Барат, подыгрывая Тоболту, невозмутимо засунул головную повязку в карман и извлек из спинных ножен Огонь.

- Прямо здесь, или отойдем в иное, более удобное, место? - поинтересовался он.

- Ар-ар-дейл…, - пробормотал Сильвер, бледнея прямо на глазах. - Но, я же, не знал, господа! Вы очень удачно изобразили этаких оборванцев… Конечно же, если это вам не очень понравилось, то я приношу свои извинения…

- Извинения приняты, благородный Сильвер, - степенно проговорил Тоболт и повернулся к Барату. - А как вы, мой юный друг?

Барат в некотором затруднении взглянул на старика. Он уже настраивался на поединок, который казался ему неизбежным. Внезапно прозвучавшие извинения и то, что они были приняты, Барата несколько обескуражило. Тоболт едва заметно кивнул ему.

- Извинения приняты, - повторил Барат вслед за Тоболтом, и услышал вздох облегчения, невольно вырвавшийся у Сильвера.

- Как-то это непонятно, - сказал Барат, когда они отошли на приличное расстояние от места конфликта. - Я думал, что сейчас будет бой.

- Бой? - удивленно откликнулся Тоболт. - Сразу видно, что вы не жили в столице, мой друг. И, как человек благородного происхождения, я не мог среагировать по-другому. В худшем случае… Я подчеркиваю, в худшем случае…Мы бы договорились о том, где встретятся наши секунданты, обговорить условия боя. Но, я не зря попросил тебя снять повязку с головы. Скрестить меч с ардейлом рискнет только сумасшедший, или отчаянно храбрый человек. Сильвер не производит впечатления, ни того, ни другого. А устраивать поединки в день моего прибытия в столицу, не входило в мои планы. Да и поединщик из меня, сам знаешь, не очень…А то, что ты вытащил сразу меч, посреди улицы, его испугало не на шутку! Ха-хах-ха!

Окружающий вид снова изменился. Теперь Тоболт и Барат двигались среди особняков знати. Прохожих стало значительно меньше. На путников, конечно же, обращали внимание, но попыток выяснить - кто, что и откуда, не возникало.

- Сюда! - Тоболт решительно повернул направо. - Во-он, видишь? Здание желтого камня, в окружении стройных тополей?…Это мой дом!…Единый! Как долго я в нем не был! Как же я скучал за ним! Ускорим шаг, мой друг, ускорим!

Тоболт, казалось, не замечая тяжести походного мешка, поспешно засеменил к указанному особняку. Барат широко зашагал за ним, удивляясь про себя неожиданному открытию. Вот такой невзрачный и простой старик, внезапно, оказался знатным вельможей. Это было потрясающе. То, что Тоболт обладал широкими знаниями во многих областях наук, не вязалось с представлением о богатом благородном владельце такого особняка.

Участок, находившийся за высокой, ажурной, металлической оградой, содержался в идеальном порядке, несмотря на длительное отсутствие владельца. Ограда была аккуратно покрашена.

Тоболт остановился у калитки и нерешительно протянул руку к вычуренной цепочке, свисавшей с левой стороны от калитки.

Его рука несколько подрагивала от волнения. Вот он глубоко вздохнул и дернул за цепочку. Где-то в глубине дома ударил колокольчик. Его мелодичный звон едва достиг слуха Барата. Некоторое время ничего не происходило, но вот показался пожилой человек, приближающийся к калитке. Он хмурился, рассматривая неожиданных посетителей. Не делая попыток открыть калитку, человек остановился и спросил:

- Чего вам, люди?

Глава 22

Тоболт, прищурившись, внимательно вглядывался в лицо вышедшего.

- Матур? - нерешительно произнес он.

- Откуда ты знаешь мое имя? - удивился человек. - Разве мы знакомы, оборванец?

- Надо же, - печально обернулся к Барату дядюшка. - Собственный дворецкий обзывает меня оборванцем. Наверное, мы действительно выглядим не очень. Хотя, мне почему-то казалось, что все с нашими нарядами в порядке.

- Как это я могу быть твоим…? - начал Матур, но прервался, с изумлением рассматривая Тоболта. - Не может этого быть! Мы уже давно оплакали вас, мой господин. Вы ли это? Или, быть может, это ваш призрак явился нам?

- Что!? - взревел дядюшка. - Я - призрак!? Ну, это уже слишком! Кем меня только не называли, за эти годы, что прошли. Но это чужие люди! Кое-кого я все-таки смог простить. И надо же, под конец моих скитаний, собственный дворецкий, у дверей моего собственного дома, называет меня сначала оборванцем, а потом уже и совсем низводит до положения призрака! А не боишься ли ты, что этот призрак сейчас прикажет высечь тебя на заднем дворе?

- Господин! - Матур опустился на колено. - Мы рады видеть вас в вашем доме!

- Встань, мой друг! - Тоболт ласково опустил ладонь на плечо слуги. - Я не сомневался в твоей преданности. Но, мы устали после долгого пути. Распорядись подготовить воду, еду и две кровати. Именно в такой последовательности. Да! И не забудь об одежде для меня и этого молодого воина. В чем-то ты прав, и эти тряпки, служившие нам одеждой, не очень-то соответствуют Тоболту Лоранскому и его благородному другу.

- Несомненно, мой господин! Все будет сделано, мой господин! Все слуги будут счастливы слышать, что наш господин снова с нами. Никому из нас не хотелось бы, чтобы у нас был новый хозяин.

- Какой это, новый? - Тоболт даже остановился от известия. - Откуда тут взяться новому хозяину? Вроде бы, у меня наследников не было.

- Ах, господин! - печально вздохнул Матур. - Было бы наследство, а наследников всегда найдется целая куча. Вы же знаете!

- Не знаю, и знать не желаю! - решительно отрезал Тоболт. - Хотел бы я посмотреть на того, кто рискнет заявить права на мой дом и мои владения. Барат, друг мой, ты не откажешься защитить, с мечом в руках, достояние твоего старого друга?

- Э-э-э…, - нерешительно протянул Барат.

- Согласен! - снова двинулся вперед Тоболт. - Ты не наемник. Но у нас есть правило, что поединщика может заменить его прямой наследник. А именно тебя я хочу сделать этим наследником. Впрочем, не переживай очень. Вряд ли кто-нибудь рискнет объявится, раз уж я снова здесь. Так что, дело может ограничиться всего лишь парочкой не очень умных голов.

- Мда, - все же смог выдавить из себя Барат.

- Я так и знал, что ты не откажешься! - обрадовано отозвался дядюшка Тоболт.

- А на счет наследника, ты не погорячился, дядюшка?

Барат с изумлением рассматривал внутреннее убранство коридоров, по которым они шли. Все вещи были не то, чтобы роскошными, но очень добротным и, видимо, дорогими. Везде царил идеальный порядок. Полы блестели, стены и потолок были чистыми и сверкали свежей побелкой. В нишах стояли доспехи рыцарей и какие-то вазы. В одной из ниш, на маленькой алой подушке покоилась сверкающая корона, прикрытая большим стеклянным колпаком.

- А кому же мне это оставлять? - вновь остановился Тоболт и возмущенно уставился на Барата. - Я же уже один раз сказал, что наследников у меня нет. А Короне оставлять это все, я не намерен. Поверь мне, это все не будет тебе лишним! Я не знаю, как сложится твоя дальнейшая судьба. И вот это наследство будет гарантией того, что она, по крайней мере, будет безбедной. У тебя всегда будет собственная крыша над головой и достаточное количество монет в кошеле.

- Но…, - начал было, Барат.

- О! В этом не будет ничего сложного, - замахал на него рукой Тоболт. - Я просто усыновлю тебя и объявлю своим официальным наследником.

Дядюшка немного помолчал и растроганно хлюпнул носом.

- И быть может, род Лоранских не пресечется. Ибо у нас с тобой есть родство. Хоть и не крови, но душ - это точно!

Барат снова было попытался воззвать к благоразумию Тоболта, но тот прервал его.

- Не обсуждается! - Тоболт решительно взмахнул рукой. - И, к тому же, я еще не собираюсь в фамильный склеп. А наследником ты станешь только после моей смерти.

Весть о возвращении хозяина молнией разнеслась по всему дому. Везде воцарилась праздничная суета. Несколько молодых слуг рысью отправились на рынок, обеспечить все на стол. Тоболт разумно, уезжая в экспедицию, дал распоряжение денежному дому выделять определенную сумму денег на содержание своего хозяйства. Именно это позволило ему, вернувшись, найти все на своих местах. Ну, и, конечно же, преданность слуг, во главе с Матуром, что особо растрогало Тоболта.

Дядюшка, распаренный, покрасневший, и даже помолодевший, восседал в грандиозном кресле, благостно потягивая из кубка какое-то совсем уж умопомрачительное вино из собственных подвалов.

- Сколько раз я видел во сне этот момент, - пояснил он Барату. - Вот уж не думал, что это сбудется и наяву. Нет уж, мой друг. Я больше не сорвусь в какую-нибудь экспедицию. Годы мои уже не те. Перейду на преподавательскую практику в Академии. Надо окунуться в светскую жизнь. Раньше она меня не прельщала, а сейчас можно уделить этому свое время…Матур! Каковы суммы на моем имени в Денежном доме Ратобы?

Матур, аккуратно подлив в бокал дядюшки вина из бутылки, которую держал в руке, поднял глаза к потолку, вспоминая.

- …Мне помнится, что когда я получал субсидию в последний раз, речь шла о пятидесяти тысячах монет.

- Вот! - Тоболт удовлетворенно поднял указательный палец. - Да на такие деньги можно снарядить десяток экспедиций!…Все-все! Никаких экспедиций! Каковы твои планы, Барат? Что ты собираешься сделать в первую очередь?

Барат, было, открыл рот, но Тоболт не дал ему слова.

- А в первую очередь, мой юный друг, надо отметить наше возвращение в объятия цивилизации. Далее, узаконить наши намерения…Что это у тебя изменилось так лицо? Я понимаю, бюрократия - это тяжко! Но другого пути нет. Тебе, как моему законному наследнику, еще не раз придется в этом убедиться. И махание твоим мечом тут не поможет. Тут важны иные принципы, и я тебе о них поведаю.

Тоболт сделал еще один глоток вина и, задумчиво пожевав губами, изрек:

- Знающий это механизм человек, может достичь многого.

- Но дядюшка! - взвился Барат. - Я как-то по-другому представлял свое будущее!

- Что мы знаем о будущем? - поднял бровь Тоболт. - О, я, конечно, слышал о ясновидящих, но не верю в эти сказки. Они бормочут что-то такое, что и не поймешь сразу. А когда что-то происходит, все восклицают: - "Вот видишь, а ясновидящий об этом и говорил!". Чушь!

- Но…, - начал Барат.

- Знаю! Ты хочешь встретиться с гномами, - нахмурил брови Тоболт. - Но поверь мне, одно дело, когда говорят с человеком благородным, и совсем другое, когда с оборванцем без роду и племени.

- Я не оборванец! - возмущенно отозвался Барат. - И род мой в Опаденихе…был.

- Ты же сам говорил, что твои были тебе не родными, - напомнил Тоболт. - А откуда ты туда попал? Да и род деревенского кузнеца не впечатляет. То ли дело, род Лоранских!

- Так ведь, и он мне не родной, - подпустил шпильку Барат.

- Когда будет соответствующая бумага, - вновь поднял палец Тоболт. - Об этом никто и не пикнет. А если кто-то все же рискнет, то, как Барат Лоранский, ты можешь порубать нахала на капусту. И это будет по правилам. Короче, не спорь со мной! Сделаем именно так!

- …установленным указом Его величества, Соринтара Второго, от житня месяца, числа девятого, года восьмого от начала правления…

Высоченный, но худющий тип, в богато расшитом камзоле, монотонным голосом бубнил текст документа. Суть с самого начала ускользнула от сознания Барата. Так как очень хотелось спать от этого монотонного жужжания, то Барат и не пытался эту суть снова поймать.

С самого утра заседать в кабинете Тоболта в обществе адвокатов и юристов, которых созвал, по указанию Тоболта, Матур. Смотреть на эти постные лица и пытаться понять, о чем, собственно, речь. Это было выше сил Барата. Но, вспомнив уроки медитации, которой обучал его Ребан, Барат, все же, героически высидел на этом собрании, сохраняя каменное выражение на лице.

- …признать выше рекомого Барата законным наследником рода Лоранских со всеми, полагающимися сему роду, привилегиями и званиями. А также, ввести во владение землями и хозяйствами, кои сему роду принадлежат.

Чиновник закончил читать и положил бумагу на стол.

- А сейчас, требуется скрепить сей документ вашими подписями, благородные господа.

- Ну, вот, - растрогано поднялся Тоболт. - Рад приветствовать тебя, сын мой!

- Э-э-э…, - нерешительно отозвался Барат.

- Да-да! Отныне ты мой законный наследник и сын. О! Не надо меня благодарить…А вас, господа, я благодарю! Вы свободны! Мой дворецкий с вами рассчитается…Матур, позаботься!

Барат растеряно смотрел на свитки бумаг, лежащие на столе кабинета.

- Вот наш герб! - повернулся к нему Тоболт, протягивая лист. - Я закажу тебе перстень с нашим гербом. Его отпечаток будет иметь официальную силу подписи.

- Да, перстень я и сам выковать смогу, - отозвался Барат. - Я не понимаю, зачем все это?

- А ты чего хотел? - удивился Тоболт. - Это, мой мальчик, необходимая процедура. Слова только тогда имеют необходимую силу, когда подкреплены соответствующим документом!

- Я думал, что они подкреплены вот этим, - похлопал ладонью по рукояти Огня Барат. - Во всяком случае, меня так учили.

- Мечом, конечно, тоже, - кивнул Тоболт. - Но не во всех случаях им можно воспользоваться. Поверь мне, бумага бывает иногда действеннее острого клинка.

Тоболт просеменил к окну и выглянул в него.

- Завтра я наведаюсь в альма-матер. Ты не забыл, где мы оставили все свои припасы? Нам ведь предстоит за ними вернуться.

- Не забыл, - буркнул Барат.

Его совсем не вдохновляла дорога, в которую приходилось отправляться снова.

- Ну, зачем тебе эти припасы? - печально спросил он Тоболта.

- Как ты не понимаешь! - повернулся от окна Тоболт. - Там же коллекция кварцидов! Это открытие! Я его сделал, но его надо подкрепить соответствующими материалами.

- Так ведь, есть записи! А камни можно и тут где-нибудь собрать, - не унимался Барат.

- О Единый! Да я собирал ту коллекцию несколько лет! - поднял глаза к потолку дядюшка. - Ну, за что мне такое наказание? Почему так получается, что если человек хорошо машет мечом, то он совершенно ничего не смыслит в науке? Нет совершенства в этом мире! Горе мне… А ты собирайся! Коллекция должна быть здесь!

Глава 23

Мощный, обнаженный до пояса, в толстом кожаном фартуке, мужчина нетерпеливо смотрел на Барата.

- Что понадобилось благородному господину здесь? - в басе кузнеца явственно проскользнула насмешка. - Тут, знаете ли, грязно. Не дай Единый, одежку запачкать можете.

- Мне необходимо выковать перстень, - Барат с любопытством озирал помещение кузницы. - А грязь меня не особо пугает.

- Выковать перстень? Так это вам надо к золотых дел мастеру. Здесь имеют дело с грубым железом.

- Странно, - нахмурился Барат. - У Подгорного народа все кузнецы,…ну, или почти все, могут работать и с украшениями. Я не думал, что тут как-то иначе.

- А тут, оказывается, иначе, - хмыкнул кузнец. - Постой! А откуда ты знаешь порядок, установленный у гномов? Ты что, там бывал?

- И не раз, - улыбнулся Барат.

- Надо же, - покачал головой кузнец, еще раз окидывая взглядом крепкую фигуру Барата, затянутую в добротную новую одежду. - И что? Быть может, ты и на кунице у гномов побывал? Хотя, это вряд ли. Они к себе никого не пускают.

- Значит, для меня сделали исключение, - развеселился Барат.

- Вот как? - кузнец жестом отпустил двоих подмастерьев, с интересом прислушивающихся к беседе. - Похожа их кузница на мою?

- Мало, - хмыкнул Барат. - Твоей кузнице до них далеко.

- Моя кузница лучшая в городе, - обижено прогудел кузнец.

- Боюсь даже и представить тогда, как выглядит худшая, - кивнул Барат. - Можно добавить еще один горн, согласовать его с первым, и будет гораздо эффективнее поддув.

- Странный ты человек, - кузнец запустил пятерню в густую шевелюру. - Одет, как местные благородные, а чем-то все же от них отличаешься. Вот и про горн говоришь. А никто из благородных даже не знает, как он называется…Ну, ладно! Могу я тебе подсказать матера, что с перстнями может подсобить. Он тут недалеко живет…А что там еще у гномов есть? Вот со вторым горном - хороша мысль!

- Много чего еще есть, - Барат усмехнулся. - Мне бы инструмент, а с перстнем я и сам справлюсь. Можешь организовать? Вот тогда, за работой, и расскажу еще кое-чего.

- Ты!? С перстнем!? Сам!? - кузнец ошарашено таращился на Барата. - Да ты хоть знаешь, за что берешься?

- Знаю! - невозмутимо отозвался Барат. - Так как, обеспечишь?

- Ну-ну! - кузнец помотал головой, недоверчиво (в который уже раз) рассматривая Барата. - А какие тебе материалы еще нужны будут?

- Если что и будет нужно, то я у гномов возьму, - отозвался Барат, вгоняя кузнеца в еще больший ступор.

Барат шел по улицам, с удовольствием взирая по сторонам. Его вид не привлекал внимания. В том смысле, что сейчас он не очень-то и отличался от общепринятого. Тщательно вымытые накануне волосы, были повязаны шелковой повязкой, концы которой, по последней моде, спадали на правое плечо. Широкополая шляпа, лихо сдвинута чуть набекрень. Отлично подогнанная одежда подчеркивала его атлетическую фигуру. То есть, если его вид и привлекал внимание, то женского общества. И смотрели на него совершенно с другими мыслями.

А направлялся Барат к королевскому замку. Именно там, рядом с ним, располагалось посольство Подгорного народа. Великий представитель Подгорного короля Трухтаргета, гран-гленд Корхарт, жил и принимал посетителей прямо в своем представительстве. Именно к нему-то и направлялся Барат.

Мощное строение гномов нельзя спутать ни с чем иным. Сразу можно было сказать, что здание представительства стоили гномы. У входа маялось два приземистых организма. Они широко зевали, даже не пытаясь прикрыть рукой эти зевки. Рыжие бороды выдавали в них гвардейцев из сотни Рыжебородых. О том же свидетельствовали и двойные секиры, на которые эти воины небрежно опирались.

При появлении Барата, который явно направлялся в представительство, рыжебородые подобрались, зевать перестали и выжидательно уставились на пришельца.

- Куда? - почти вежливо спросил один из воинов.

- Туда, - отозвался Барат, зная, как следует говорить с этими рубаками.

- Чего там те надо? - присоединил второй гном свой голос.

- Дело к Корхарту есть, - коротко отозвался Барат, останавливаясь.

- А у него к тебе дело есть? - поинтересовался первый страж.

- Сразу появится, как только узнает, кто к нему пожаловал.

- И кто же к нему пожаловал? - осведомился страж, подозрительно рассматривая Барата.

- Барат - кузнец, - отрекомендовался Барат.

- Сомневаюсь я, что это его заинтересует, - хмыкнул бородач. - У нас и своих кузнецов хватает.

- Страхарат, ваш командир, тоже сомневался, - нахмурился Барат. - А потом пришлось ему поверить.

- Откуда ты знаешь нашего командира? - насторожился первый гном.

- Встречались мы с ним, когда я у короля Трухтаргета был, - отозвался Барат. - Меня гран-гленд Мартрехт представлял.

Стражи переглянулись. Один из них обернулся и дернул за рычаг, выглядывающий из стены у входа. В глубине здания послышался звук, похожий на перезвон колокольчиков.

- Чего трезвоните? - раздался грозный бас.

На крыльцо выплыл еще один рыжебородый. На плече его красовался значок сержанта.

- Вот этот, - ткнул пальцем в сторону Барата один из стражей. - К посланнику просится. Грит, что надо. И посланнику от него тоже, что-то надо. Командира нашего знает. Кузнецом Баратом назвался.

- Знавал я одного Барата, - сержант вперил грозный взгляд в прибывшего. - Да только сгинул он в туннелях. Брамур Сияющая Секира чуть рассудка от горя не лишился. Там, вообще, история темная. Если ты на этом решил сыграть незнакомец, то ты, явно, с головой не дружишь.

- И с Брамуром я тоже хотел бы встретиться, - кивнул Барат. - Соскучился я по нему.

- Ну, смотри! Ты сам напросился, - зловеще улыбнулся сержант. - Пошли! Заметь, у тебя еще есть шанс убежать. Мои парни даже не будут за тобой гнаться.

Барат только безразлично пожал плечами. Сержант круто развернулся и зашагал вглубь помещения, даже не оглядываясь, уверенный, что Барат следует за ним.

У гномов не принято разводить бюрократические игры. Они не приемлют почитания рангов и важности. Если ты на своем месте, то ты это заслужил. Значит, ты на этом месте сможешь выполнить ту работу, которую оно предполагает. Посланник Корхарт исключением не был. Он в этот момент не занимался каким-либо важным делом, не присутствовал у короля на приеме и не проводил важное совещание. Он занимался любимым делом.

У каждого есть свои увлечения. Большие, или маленькие. Они, порой, совершенно не относятся к основной работе. Но вот, поди ж ты, влекут к себе с непонятной страстью. Ну, непонятной окружающим. И у Корхарта было такое увлечение. Он создавал миниатюру.

Дворец короля Трухтаргета уже был почти готов. В настоящий момент Корхарт трудился над площадью перед дворцом. Тут еще много чего требовалось сделать. Особые затруднения вызывали фонтаны, которые, по мнению Корхарта, должны были быть действующими. А это означает, что придется заниматься системой труб. Да и как прокачивать через нее воду? Фонтан - это вам не фитюлька. Кое-какие соображения, конечно, были, но их еще надо было воплотить…

Стук в дверь заставил Корхарта поморщиться. Кого еще там горные духи принесли?

- Чего там стучаться? Заходи! - громко распорядился он.

- Гран-гленд, тут к вам визитер, - доложил вошедший сержант дежурного хирда охраны. - Из человеков.

- Чего ему надо? - Корхарт поднялся из-за верстака и, вытирая руки куском ткани, подошел к сержанту.

- Дело у него какое-то есть, - Сержант таинственно оглянулся по сторонам и хриплым шепотом добавил:

- Кузнецом Баратом назвался.

- Врешь!

- Да не сойти мне с этого места! - побожился сержант.

- Сгинул тот кузнец, - простонал Корхарт. - Как есть, сгинул. Выдернули его горные духи из тележки. После такого, не живут. Не иначе, как самозванец. Ну, я его на чистую воду выведу! Где он?

- В приемном зале, - браво вытянулся сержант.

- Сейчас буду, - пообещал Корхарт. - А вы за ним в оба глаза смотрите!

Барат с любопытством оглядывал убранство приемного зала. Впрочем, убранство было типичным для помещений Подгорного народа. Узкие окошки завешаны тяжелыми портьерами, раздвинутыми в данный момент так, чтобы пропускать хоть немного света с улицы. Вдоль стен стояли танкетки массивные и низкие. С потолка свисало огромное сооружение, в котором Барат определил люстру. Многочисленные рога ее расползались по всему потолку зала. Не иначе, как была какая-то хитроумная система ее зажигания.

По четырем углам зала торчали рыжебородые стражи с арбалетами. Они, сопя от усердия, держали Барата на прицеле. Как бы чего не вышло. Впрочем, раз рыжебородые, то опытны.

Неприметная дверь за креслом посланника отворилась, и в зале появился сам. Сопровождал его давешний сержант. Одет был Корхарт по-простому. Камзол поверх белой рубахи с расстегнутым воротом, штаны подпоясаны ремешком из выделанной кожи с орнаментом и заправлены в невысокие сапожки.

Корхарт, не спеша, прошел к креслу и сел в него, вперив испытующий взгляд в Барата.

- Шляпу сними! - спокойно распорядился он, закончив осмотр. - И повязку тоже не забудь!

- Зачем? - поднял брови Барат.

- Ты назвался именем, которое предполагает особые черты у обладателя его. Вот я и хочу на эти черты взглянуть. Что же это ты без оружия сюда приперся? Или нет его у тебя?

- Есть, - смущенно хмыкнул сержант. - Только я приказал его в прихожей оставить. Негоже, чтобы он сюда с клинком заходил.

- Да? - Корхарт хмыкнул. - Ану, скажи кому, чтобы его оружие сюда принесли!

- Стойте! - вклинился Барат. - Если вам жизнь этого воина не дорога, то, конечно, можете его послать. Только он не принесет. Он уже больше ничего принести не сможет. Нечем носить будет.

- Э-э-э…, - протянул Корхарт, уставившись на белые волосы Барата, которые рассыпались по плечам, освобожденные от повязки. - Что ты имеешь в виду? Откуда у тебя этот меч?

- Сам его выковал, - спокойно сообщил Барат. - Я не зря называюсь своим именем.

- Покажи мне его, - внезапно осипшим голосом попросил Корхарт. - Если это так, то… То, это так!

Барат повернулся, вышел в прихожую и вернулся, неся в руках ножны с Огнем.

Синие всполохи ударили в разные стороны, едва клинок был вытащен из ножен.

- А куда тот меч делся? - зачаровано глядя на Огонь, спросил Корхарт.

- Так это он и есть, - спокойно сообщил Барат.

Корхарт поднялся со своего кресла и поклонился Барату.

- Добро пожаловать домой! Я сейчас же сообщу эту замечательную новость. Ты пока сможешь пожить здесь. У нас тут есть свободные покои. А сейчас мы будем обедать. Заодно, ты и расскажешь свою историю. А праздновать мы будем позже. Я знаю, по крайней мере, двух глендов, которые сразу же помчатся сюда, как только услышат о твоем появлении.

- Да у меня есть, где жить, - отрицательно качнул головой Барат. - Я ведь теперь не просто Барат - кузнец, а Барат Лоранский.

- Это ты когда успел? - хлопнулся на свое место, сраженный новостью Корхарт. - Слышал я, что Тоболт Лоранский вернулся, но о тебе речи не было.

- А сам он не вернулся бы, - сообщил Барат. - В этом я ему помог. Ну, и еще кое-кто.

- А! - понимающе кивнул Корхарт. - Вот он тебя за это и…, отблагодарил, да?

- Нет, - отрезал Барат. - И не будем разбираться в этом деле. Прими, как есть!

Глава 24

Барат неожиданно осознал, что вынужден полностью подменить Тоболта в роли придворного и дворянина. Дядюшка Тоболт, после возвращения Барата с грузом, блестяще справился со своей задачей. Он представил новоявленного наследника королю, на первом же приеме.

Барат качнул головой, вспоминая странные взгляды, которые бросали на него другие дворяне, присутствовавшие на том мероприятии. Не то, чтобы они были презрительными или вызывающими. Нет. Они были скорее удивленными и ошеломленными. Только вот, непонятно чем?

Волосы, которые и могли бы вызвать такие эмоции, были тщательно заправлены под церемониальную повязку. Среди дворян Барат видел молодых дворян, рост которых не уступал его росту. Ну, да. Такой крепкой фигуры, как у него, Барат не встречал. Но это не могло быть поводом для такого поведения. Скорее всего, удивление было вызвано выбором Тоболта, наконец, решил Барат. Действительно, редко бывало такое, чтобы наследником называли людей со стороны, тем более, непонятного происхождения. Но король, посовещавшись с советниками и пэрами Геральдической палаты, громогласно заявил о том, что признает право Тоболта Лоранского на такой выбор.

Нельзя сказать, что это принесло Барату облегчение. Жизнь стала значительно труднее. Как молодой дворянин, он был обязан овладеть некоторыми науками, без которых дворянин обойтись не мог.

В список входило искусство придворной речи. Барат после первых же занятий понял, что его речь была настолько же далека от идеала, как и искусство одеваться, которое тоже числилось в списке необходимых наук. Танцы доконали юношу с первых же па. Нет, сами па довались ему легко, но вот только, он не мог их совместить с музыкой.

Не совсем разбираясь в том, что такое придворные танцы, Барат решил обучаться им так же, как обучался искусству фехтования. Отсюда и пошли все его сложности. Привыкнув еще с уроков Ребана к тому, что движения ногами должны быть молниеносны и четки, Барат не мог их замедлить в угоду музыке, которая предполагала плавные и медленные формы. Тем более, что музыки, как таковой, во время обучения танцам, как раз и не было.

Пока нанятый учитель выполнял начальную фазу, Барат, уже проделав весь комплекс, стоял гордый своим успехом. Увидев бешенный темп, в котором перемещались ноги Барата, учитель танцев схватился за сердце. Стоило большого труда объяснить молодому парню смысл танца. Но даже и после этого, Барату было неимоверно трудно сдерживаться и медленно перемещаться по залу.

Короче, на него навалился весь груз, который все остальные осваивают с самого детства.

Тоболт счел, что его миссия в этом отношении выполнена, и с головой ушел в науку. Разложив в своем кабинете камни и записи, он целыми днями, кутаясь в теплый шамон, проводил какие-то изыскания. Верный Матур обеспокоенно следил за тем, чтобы хозяин вовремя поел и попил, с трудом укладывал его спать, вытаскивал его на прогулки. На прогулках Тоболт шагал по аллеям, не обращая ни на что внимания, погруженный в свои мысли. Если бы не твердая рука дворецкого, задающая верное направление, то и неизвестно, куда бы он так ушагал.

После седьмицы, проведенной таким вот образом, Тоболт вырядился в странную мантию и отправился в Академию. Вернулся он оттуда, сияя от счастья, и объявил, что отныне он один из высочайших преподавателей. Его изыскания ученые мужи Академии восприняли с восторгом.

Барат все никак не мог взять в толк, как горстка камней, к тому же недрагоценных, может вызвать такие чувства.

Посещать многочисленные рауты и балы дворянства у Барата не было особой охоты. Не нравились ему эти взгляды, которые на него бросали многие присутствующие. Холодные, расчетливые. Их не могли скрыть приторная вежливость и показное дружелюбие присутствующих. Еще бы! Молодой наследник одного из знатнейших родов королевства. Да еще и не дурен собой! Да еще и свободен от уз брака! Великолепная пара для дочери, племянницы, падчерицы и т.д. (нужное подчеркнуть). Будь это прямое и открытое оскорбление, то Барат знал бы, что делать. Но за взгляды и лукавые беседы на поединок не вызовешь. Поэтому Барат, несмотря на причитания дядюшки, решительно перестал посещать такие события. Но так появилось время для решения своих вопросов, чему Барат был даже рад.

Первым делом он нанес визит посланнику Подгорного народа, которому, как считал Барат, он кое-что должен.

- …Так, где ты, гришь, пропадал все это время? - смачно хрустя печеным хлебцем, поинтересовался Корхарт и шумно отсербнул горячей похлебки.

- Так там, где меня выкинуло, и пропадал, - пожал плечами Барат.

Есть он не хотел, но за стол сел, составив проголодавшемуся посланнику компанию.

- Да там, если хочешь знать, все обшарили, когда искали твое тело, - загоготал Корхарт. - Никому и в голову не могло прийти, что ты в то отверстие улетучился! Да и то! Там же с другой стороны скалы. По ним скатиться, так костей не соберешь! Специально так туннели проводили, чтобы любопытные не лезли. И как ты жив остался, ума не приложу?

- Если бы не Тоболт, то, быть может, и не остался, - покачал головой Барат. - Это он меня нашел и выходил.

- Ну, за это ему будет особая благодарность и награда нашего народа, - многозначительно шевельнул бровями Корхарт. - А вот то, что ты в местное дворянство полез, не одобряю. Ты же наш кузнец! Что тебе там делать?

- Я сам решаю, что мне делать и когда! - неожиданно вырвалось у Барата.

Корхарт застыл, не донеся ложку до рта. Потом медленно ее положил в тарелку.

- И как же это понимать? - тихо осведомился он.

- Ну, не мое это - жить в подземельях, - чувствуя себя крайне неловко, пояснил Барат.

- А как ты в тех подземельях оказался, ты не помнишь? - прищурился Корхарт.

- Я о своем долге перед Подгорным народом помню…

- Помнишь? Это очень радует, что память у тебя хорошая! А то, что король взял тебя под свою руку, ты помнишь? Что Брамур и Мартрехт тебе искусство тайное передали, ты помнишь? А то, что ты, в первую очередь - кузнец, ты не забыл?

Корхарт, прекратив есть, рывком поднялся из-за стола. Гнев его был очевиден. Нос покраснел, мощные кулаки то сжимались, то разжимались. Он набычился, стоя перед Баратом, и сердито смотрел ему в глаза.

- Так мне что, навеки засесть в подземельях и носа не казать наружу? - в свою очередь рассердился Барат. - Да, я - кузнец! И смею надеяться, неплохой. Да, искусство мне дали вы. Так ведь, я и не отказываюсь.

Барат напротив Корхарта. Тот вынужден был задрать голову, глядя на Барата снизу-вверх.

Стук в дверь прервал столь содержательную беседу.

- Ну, кто там еще? - свирепо рыкнул Корхарт.

- Гран-гленд! Тут к тебе еще один визитер, - сообщил, просунув голову в проем двери, сержант.

- Гнать в шею! - распорядился Корхарт и ткнул пальцем в Барата. - Хватит с меня и этого визитера.

- Гран-гленд, мне кажется, что это срочно, - не сдавался сержант.

- С каких это пор я должен прислушиваться к тому, что тебе кажется? - повернулся Корхарт.

Сержант рысью подбежал к Корхарту и, прижав к его уху губы, что-то прошептал. Корхарт не сразу осознал, что ему было сказано. Потом его глаза расширились, губы вытянулись в трубочку, и он ошеломленно выдохнул:

- Врешь, сто кусков пустой породы тебе в глотку!

- Клянусь Великим Алмазом! - истово поклялся сержант.

- А этому что здесь понадобилось…?

Корхарт запнулся и подозрительно уставился на Барата.

- А скажи-ка мне парень, ты случайно к своим родственникам не заходил, по дороге сюда?

- Каким родственникам? - удивленно спросил Барат.

- Да, к таким же белобрысым, как и ты сам.

Барат молчал, недоуменно глядя на Корхарта.

- Мда! - вздохнул Корхарт. - Вижу, не заходил. Так чего же этот посланник ко мне наведался?

Дружное молчание Барата и сержанта вряд ли можно было счесть ответом на этот вопрос.

- Вы правы, - скривился Корхарт и распорядился, обращаясь к сержанту:

- Не поговоришь - не узнаешь. Я буду в Зале Малых совещаний. Туда его веди!

Корхарт двинулся было к выходу, но задержался.

- А ты, не уходи! Наш разговор еще не закончен.

- Полномочный посланник народа Ардейл при короле Королевства Двух Рек, Раухе Втором, колхэйм Тарат, - громогласно возвестил сержант от входа.

Корхарт учтиво сделал три, предписанных протоколом, шага навстречу неожиданному гостю. Тарат, так же прошагав к Корхарту, раскланялся с самым любезным видом.

- Если ты не с объявлением войны, то прошу к столу, - сделал широкий взмах рукой в сторону столика и двух кресел Корхарт.

- О! До войны еще дело не дошло, - изогнулись в тонкой улыбке губы Тарата. - Посему, приму твое предложение, уважаемый гран-гленд, с удовольствием.

- Бокал калемаса нашему гостю и кувшинчик кровара - мне, - распорядился Корхарт.

- Это что же такое в твоих Ардейлских лесах должно было издохнуть, чтобы ты, впервые заметь, решился навестить меня в моей берлоге? - крякнув после первой чашечки кровара и смачно закусив ее моченым яблоком, поинтересовался Корхарт.

- Ты, как всегда, вежлив, - иронично улыбнулся Тарат. - Быть может, я как раз и решил восполнить столь досадное упущение?

- Да, ну? - удивился Корхарт. - Что-то мне подсказывает, что ты не совсем искренен.

- Ты прав, - лицо Тарата внезапно стало очень серьезным. - Есть один вопрос, который не дает мне покоя.

- Излагай! - сделал широкий жест Корхарт. - Правда, не совсем понятно, каким это образом может касаться моего народа. Но, если я смогу тебе в чем-то помочь, то помогу, конечно.

- Естественно, это только слухи, - начал Тарат, пытливо глядя на Корхарта. - Но слухи мы тоже не должны обходить вниманием.

- И что? - прищурился Корхарт.

- Говорят, что у одного из вашего народа появилась интересная секира.

- Пхе! - презрительно скривился Корхарт. - У нас, что не секира, то и интересная. Я вот свою тебе как-нибудь покажу. Очень интересный экземпляр!

- Корхарт! - строго сказал Тарат. - Дело слишком серьезно! Это секира с душой. Мне ли объяснять тебе, что это означает?

- А что это означает? - простодушно удивился Корхарт. - Да, я слышал о такой секире. Ну, и что? Позволь тебе сказать еще несколько деталей, раз уж речь зашла об этом. Секира сия принадлежит кузнецу Брамуру. Очень хороший кузнец!

- Я хотел бы взглянуть на этого кузнеца, - непреклонным тоном заявил Тарат.

- Ты чего, гномов никогда не видел? - поднял брови Корхарт. - Можешь на меня сейчас полюбоваться. Я - типичный гном. А для вас, людей, мы все на одно лицо.

- Ты хочешь сказать, что это Брамур - гном? - впился взглядом в лицо Корхарта Тарат.

- Типичный, - невозмутимо подтвердил Корхарт, наливая себе еще чашечку кровара.

- Этого не может быть!

- Ты уж мне поверь! Я лично с ним знаком, - заверил Корхарт. - Гном!

- До сих пор существовал только один клинок с душой, клинок нашего правителя - Воющий Ветер, - заговорил Тарат после небольшой паузы. - Кузнец, создавший его… Короче, его уже нет среди нас. Я своими глазами видел его тело. Больше у нашего народа нет Великого кузнеца. И тут появляется еще одно оружие с душой. Его не может сделать никто, кроме Великого кузнеца! И Великий кузнец не может быть никем иным, кроме как из нашего народа!

- Ну, я бы не стал так уж категорически это утверждать, - хмыкнул Корхарт. - Быть может, это перст судьбы. У вас пропало, а у нас появилось. Скоро Брамур Сияющая Секира будет здесь. Ты сам сможешь посмотреть на его секиру, имя которой он принял. Только посмотреть! Руками трогать, я ее тебе очень не рекомендую.

Глава 25

Сказать, что Барат был ошарашен приемом - это ничего не сказать. Он же сам пришел на встречу. Какие еще могут быть претензии? Чего это Корхарт на него так ополчился? Кажется, посланник говорил, что скоро должен прибыть Брамур? Вот и хорошо. Когда прибудет, к нему у Барата будет несколько вопросов, а пока…

Барат встал и решительно зашагал к выходу. Дежурный сержант загородил ему дорогу.

- Куда это ты направился, парень?

- Домой, - буркнул Барат. - Освободи дорогу!

- Породой уши заложило? Тебе что гран-гленд велел? Остаться здесь и ждать его. Вот и жди!

- Даже так? - недобро прищурил глаза Барат. - Передай гран-гленду, что Барат - кузнец, быть может, и остался бы. А вот Барату Лоранскому - недосуг. Освободи дорогу, служивый! Передай посланнику, что я буду ждать весточку о прибытии Брамура у себя.

Стражник нахмурился. Он одним движением снял с крючка на поясе боевой молот и многозначительно покачал им.

- Я привык выполнять указания начальника, - сообщил он.

- Это тебе он начальник, - Барат ласково улыбнулся. - А мне - так, просто дядя. Улавливаешь? Не заставляй меня обнажать мой клинок. Скандал с попыткой задержать благородного в вашем посольстве никому не нужен. Я ведь все равно выйду.

Сержант нерешительно взглянул на рукоять Огня, выглядывающую из-за плеча Барата.

- Вот-вот, - кивнул Барат, верно поняв этот взгляд. - Когда будет возможность, просто поинтересуйся, что может сделать мой Огонь. И заодно, спроси, как мы с Брамуром, вдвоем сдерживали напор воинов Таш. А сейчас у меня нет времени. Пропусти!

Сержант, недовольно нахмурился, но сделал, все же, шаг в сторону. Барат ему кивнул и зашагал дальше. Часовые на выходе не шевельнулись, когда Барат прошел мимо них.

Барат быстро шел к особняку с твердым намерением узнать, как можно больше об ардейлах. Он уже успел оценить богатство библиотеки дядюшки Тоболта. Если в ней покопаться, неужели там не найдется чего-то по этому вопросу?

А вот не нашлось. Нельзя сказать, что Барат не очень тщательно перерыл все стеллажи с книгами и фолиантами. Как раз - наоборот! Он несколько дней кряду провел в библиотеке. В глазах уже рябило от всевозможных названий, голова трещала, но Барат перебирал и перебирал книги, внимательно выискивая нужные сведения. Несколько раз в библиотеку заглядывал озабоченный Матур, с вопросом: не желает ли молодой господин перекусить? Молодой господин лишь отрицательно качал головой, упоенно потроша очередной том.

Наконец, в библиотеке материализовался Тоболт, которого вызвал, встревоженный необычным поведением Барата, дворецкий.

Тоболт, заложив руки за спину, покачивался на ногах и скептически рассматривал гору книг на полу.

- Стремление к познаниям, конечно, похвально, - заметил он. - Но в разумных пределах. Никто принятие пищи и сон не отменял. Что ты тут творишь, сын мой?

- Ищу, - коротко ответил Барат.

- Ну, это несложно угадать, - кивнул Тоболт. - Быть может, ты мне еще и скажешь, что именно?

- Я хочу знать о народе, который мне приписывают. Я хочу узнать что-нибудь об ардейлах.

- Угу! - сообщил Тоболт, осторожно пробираясь к Барату, среди разбросанных книг. - Вот что мы сейчас сделаем. Ты со мной пойдешь обедать. Пока мы будем заниматься столь необходимым делом, слуги наведут тут порядок. А потом мы, за бокалом доброго вина, и поговорим на эту тему. Только я бы тебе советовал не особо переживать по этому поводу. У тебя уже есть народ, к которому ты законно принадлежишь. Вспомни о том, что ты - Барат Лоранский. То есть, база есть, и человеком без рода и племени тебя никто назвать не посмеет.

- Но ты же знаешь, что это не так, - уныло проговорил Барат, потерев усталые глаза пальцами.

- Это раньше было не так, - значительно поднял палец Тоболт. - А теперь это так, и только так! Это положение закреплено указом Его величества. А дальше - это уже на твое усмотрение.

Проходя в столовую, Тоболт отдал необходимые указания Матуру, попросив его еще, и пригласить какого-то господина Латаска, сразу же после обеда.

- Наслаждайся, Барат, - попросил Тоболт, озабочено поглядывая на, погруженного в раздумья, Барата, который совершенно не замечал вкуса еды. - Я надеюсь, что после обеда, некоторые вопросы станут нам более понятны.

- Что? - очнулся Барат, сфокусировав взгляд на дядюшке. - Каким образом?

- Я хочу познакомить тебя с одним достойным человеком, - довольно ухмыльнулся Тоболт. - Он был Королевским лесничим. О! Не просто лесничим, а Королевским. Это один из дворянских титулов при Его величестве. Но Латаск соответствовал этому титулу, как нельзя более. Пожалуй, нет в королевстве леса, который он бы не знал, как пять своих пальцев. Сейчас он уже стар, но память его пока еще не подводит.

- Зачем? - заинтересовался Барат.

- Я его знавал еще до того, как отправился в экспедицию. Он был уже немолодым, но достаточно крепким человеком. И представь мое удивление, когда я его встретил в Академии. Я его сразу же узнал. Он сейчас руководит заготовкой материалов для Древесных дев. Это мы так называем ученых, что занимаются природой и травами.

Тоболт мелко захихикал, считая это название очень остроумным.

- Но я пока не вижу связи, - нетерпеливо сказал Барат.

- Не спеши! - заявил дядюшка, откидываясь от стола на спинку кресла. - Связь проста. Он долгое время провел в местах, где проходит границы с Ардейлом. И он интересовался этим народом. Если кто-то что-то об этом знает, то это он!

Латаск оказался крепким стариком. Есть тип людей, которым трудно дать какой-то определенный возраст. Латаску с равным успехом можно было бы дать и пятьдесят, и шестьдесят а то и восемьдесят лет. Седые волосы ежиком топорщились на его голове, из-под кустистых бровей на мир смотрели светло-серые глаза. Лицо человека не привыкшего к городской жизни, обветренное и темное. Только добротная одежда выдавала то, что это не простой человек.

Латаск, не спеша, с достоинством посмотрел на Тоболта от порога комнаты.

- Ты хотел встретиться со мной, Лоранский?

- О, да! Проходи и присаживайся! Сейчас Матур принесет кувшинчик твоего любимого Огненного цветка.

- Ты даже знаешь, что я люблю? - скупо улыбнулся Латаск. - Значит, тебе что-то от меня нужно. Странно! Ты же знаешь, что я не занимаюсь каменьями.

- Что ты, что ты! - даже замахал руками Тоболт. - Речь пойдет совсем не об этом. Просто мы хотели бы, чтобы ты вспомнил некоторые вещи. Кстати, позволь тебе представить моего сына! Барат Лоранский.

Латаск уже прошел было к креслу, но остановился и повернулся к вскочившему Барату.

- У тебя есть сын? - удивился Латаск. - Когда это ты успел? Мне помнится, что ты недавно вернулся из экспедиции. Хм, взрослый сын. Успел набедокурить? Теперь понятно почему ты не появлялся так долго. И кто же та несчастная, которая его воспитывала в одиночку…?

Латаск с любопытством посмотрел на Барата, и его лицо мгновенно стало очень серьезным и внимательным.

- Подожди! Что-то я не могу понять. Ты говоришь, что это твой сын?

- Совершенно верно! Вот даже указ, согласно которому, это признается фактом.

- Не дури мне голову! - потребовал Латаск, присаживаясь в кресло, но все так же не сводя взгляда с Барата. - Если парень снимет повязку с головы, я смогу тебе рассказать забавную историю о том, что ты просто не можешь быть отцом этого паренька. Тебя надули, мой друг.

- Никто меня и не пытался надуть, - усмехнулся Тоболт. - Я усыновил его, согласно всем указам и уложениям. Это мой законный наследник.

- Вот даже как? А ты знаешь, из какого народа кровь течет в его жилах? По крайней мере, половина?

- Я даже полагаю, что это не половина, - спокойно отозвался Тоболт. - Барат, сынок, сними повязку. Полагаю, что уважаемый Латаск желает увидеть цвет твоих волос.

Барат сдернул повязку. Волосы рассыпались по плечам. Все это не очень нравилось парню, но намеки на то, что Латаск что-то знает такое, о чем неведомо остальным, сдерживали готовое прорваться раздражение.

Тихонько охнул Латаск.

- Не может того быть!

- Чего не может быть? - удивленно приподнял бровь Тоболт.

- Чистокровный ардейл у тебя дома! И он сидит сейчас передо мной! Ты говоришь, что он твой названный сын?

- Не названный, а законный, - улыбаясь, поправил Тоболт.

- Как это получилось? - потребовал объяснений Латаск.

- Я могу тебе рассказать эту трогающую душу историю. Но нам бы хотелось кое-что услышать и от тебя.

- Что именно? - Латаск поднес слегка подрагивающей рукой бокал с напитком ко рту.

- Ты же, насколько мне известно, интересовался этим народом? Поделись своими знаниями.

Латаск чуть не поперхнулся.

- Да что я могу тебе рассказать, если у тебя на руках настоящий ардейл? Это ты мне можешь много чего рассказать!

- Так получилось, что Барат в раннем младенчестве оказался сиротой и рос в обычной человеческой семье…

- Но это невозможно! Дети этого народа никоим образом не могут покинуть земли Ардейла. Это очень строго карается. Поверь мне!

- Но это же, произошло, - нахмурился Тоболт. - Перед тобой живое доказательство моих слов. Он ничего не знает о своем народе. А ты, интересовался им. Можешь с нами поделиться своими знаниями?

- Я могу рассказать то, что знаю, - кивнул Латаск. - Правда, я сразу скажу, что часть того, что я знаю, смахивает на обыкновенные сплетни. Но я не мог, по известным причинам, проверить их правдивость. Но сначала скажи мне, этот парень не проявлял какие-нибудь необычные способности?

- О, их хватает! - рассмеялся Тоболт. - Но сначала бы мы хотели узнать то, что знаешь ты.

Латаск, не отрывая взгляда от Барата, глубоко задумался.

- Что-то тебе мешает начать рассказ? - живо поинтересовался Тоболт.

- Что? - Латаск, вырванный этим вопросом из своих мыслей, повернул голову к дядюшке.

- Я спрашиваю, почему ты молчишь?

- Есть некоторые обстоятельства, - тихо сказал Латаск. - Дело в том, что я знаю и такое, чего ардейлы никак допустить не хотели бы. И эти знания, огласи я их, могут стоить мне жизни. Я хоть уже и стар, но почему-то очень хочу еще пожить.

- Мы можем поклясться, что то, что ты нам тут расскажешь, никто не узнает, - торжественно пообещал Тоболт.

- Тут сидит настоящий ардейл, - хмыкнул Латаск. - Конечно же, никто из ардейлов об этом не узнает! Ты издеваешься надо мной? Да он первый свернет мне голову!

- Я могу тоже пообещать, что сохраню все в тайне, - поднялся Барат. - И не сделаю тебе, уважаемый Латаск, ничего во вред.

- Попробую поверить, - Латаск пытливо посмотрел на Барата. - Если ты действительно не жил среди них, то быть может, и не воспримешь мой рассказ слишком радикально.

Латаск немного помолчал, собираясь с мыслями, потом тихо начал делиться тем, что знал сам.

Глава 26

- Много разного говорят об этом народе. В том числе и то, во что ни один здравомыслящий человек и не поверит. К примеру: что этот народ не рождается, как обычные люди. Рассказывают: прямо из недр гигантского серебристого клена, что стоит посреди их города, выходят уже взрослые и сформировавшиеся ардейлы. Чепуха! А то, что это так, подтверждает достаточно большое количество полукровок. Уж они-то вышли совсем не из деревьев…Хм.

Латаск, прихлебнул из своего бокала, смачивая горло.

- Но то, что этот народ обладает рядом необычных умений - это факт. Они живут значительно больше обычных людей. И живут они в удивительной гармонии с природой. Они берут что-то от леса. Это понятно. Но берут они только то, что им необходимо. И что-то, в свою очередь, лесу дают. Говорят, что они могут с деревьями разговаривать. Не знаю, насколько это правда.

- Я бы не назвал это разговором, - задумчиво сказал Барат. - Скорее, я чувствую дерево и понимаю, что ему требуется. И я немного могу управлять этим деревом.

- Как интересно! - даже подскочил на месте Латаск. - Теперь я понимаю, почему их леса выглядят таким образом.

- Ты бывал в их лесах? - заинтересовался Тоболт.

- Я бывал рядом с их лесами, - уточнил Латаск. - Я не решился пересечь границу их земель. Какое-то странное нежелание охватывало меня каждый раз, когда я хотел это сделать.

- Вот-вот! И у меня было то же чувство, - подхватил Тоболт. - Если бы не мои сопровождающие, я, быть может, и не пошел той дорогой.

- Ты шел через земли ардейлов? - поразился Латаск. - Почему ты мне об этом сразу не сказал?

- Мы зацепили их самым краем. Нам нужно было проскочить до горного хребта, за которым уже было королевство.

- И они вас не обнаружили? Очень странно!

- Ничего странного, если учесть происхождение парня, - мотнул головой в сторону Барата Тоболт. - Но ты продолжай-продолжай!

- Ну, есть еще некоторые свойства. То, что они непревзойденные воины, ты и так знаешь. То, что они стрелюют без промаха, почти, как народ эльвов, из той же области. Я, кстати, не исключаю, что в них есть частица крови эльвов. Но самое главное свойство - это Великие кузнецы. Нет, не просто кузнецы, а Великие кузнецы.

- Если можно, поподробнее об этом, - насторожился Тоболт, обменявшись взглядами с Баратом.

- Не можно, - скривился Латаск. - Я сам толком не знаю, что это такое. Говорят, что этот кузнец может ковать совсем уж запредельные вещи.

- Ты говорил: кузнецы, - вмешался Барат. - Почему ты говоришь сейчас - кузнец?

- В том-то и дело! - воскликнул Латаск. - У них может быть одновременно только один Великий кузнец!

- А второго они убивают, - горестно покивал Барат. - Так и рассказывал мне мой отец.

- Да, - согласился Латаск. - Именно так. Почему? Не знаю.

- Пока ты не сказал ничего крамольного, - заметил Тоболт. - Есть что-то еще, что ты можешь нам рассказать?

- Вот тут мы и подходим к некоторым вещам, - кивнул Латаск. - Народ Ардейла живет очень замкнуто. Они-то могут выходить из своих земель, но никто посторонний не может зайти к ним без их разрешения. Браков с другими людьми они не заключают. И я, кажется, могу объяснить это…

- Ты же говорил, что там есть полукровки? - удивленно поднял брови Тоболт.

- Именно! Я общался и наблюдал за ними. Ни в одном из них нет и следа тех способностей, которыми обладает один из их родителей! То есть, от смешения крови утрачиваются свойства ардейлов.

- Но так нельзя! Каждому народу необходим приток свежей крови! Иначе народ вырождается.

- Ну, судя по внешнему виду этого Лоранского, - мотнул головой в сторону атлетической фигуры Барата Латаск. - Это пока не стало проблемой.

- Я хотел бы услышать, что ты можешь еще нам сказать, - напомнил Тоболт.

- То, что сейчас у ардейлов очень сложный момент, - таинственно понизил голос Латаск. - По-моему, такого у них еще ни разу не было!

- Поясни! - потребовал Тоболт.

Латаск тяжело вздохнул и боязливо оглянулся по сторонам, как будто, рядом стояли те страшные ардейлы, готовые отрубить ему голову за откровения. По крайней мере, один ардейл рядом с ним сидел, но он-то как раз этого делать, ни за чтобы не стал.

- У них сейчас нет Великого кузнеца, - торжественно сказал Латаск.

- И что? - удивленно спросил Барат.

- Вот теперь я верю, что ты не жил среди своего народа, - вздохнул Латаск. - Иначе бы ты знал, что это означает. По слухам, это конец народа Ардейла! Если исчезнет Великий кузнец, то и народ весь погибнет. То, что случилось с кузнецом, ардейлы до сих пор хранили в глубокой тайне. И даже попытка сказать об этом вслух, каралась ими беспощадно.

- Все равно, не понимаю! - упрямо пожал плечами Барат. - Ну, умер кузнец. И что тут такого? Зачем держать это в тайне?

- Да то, что Великий кузнец не успел передать свой дар наследнику! Потому, что и наследника-то нет. Наследник рождается в нужный момент. Ардейлы навсегда потеряли возможность творить свои кузнечные чудеса.

- Но как это произошло? - нетерпеливо спросил Тоболт.

- Я только могу рассказать то, что я слышал от других, - предупредил Латаск. - Я не знаю, насколько это соответствует истине.

- Так и рассказывай! - попросил Тоболт.

- Могут Великие кузнецы ковать какое-то странное оружие. И этот кузнец выковал его для правителя Ардейла, Скарата Ноэля. И очень захотелось иметь такое же оружие брату Скарата, Парату. А надо сказать, что такое оружие Великие кузнецы могут ковать очень редко. Говорят, что раз в десятилетие…

Барат иронично хмыкнул.

- Я рассказываю, что слышал, - среагировал Латаск. - Быть может, и реже даже. Но стал просить Парат, чтобы и ему такое же оружие выковали. Мол, он военачальник и ему такое оружие нужнее. Я не знаю, как они смогли уговорить кузнеца взяться за эту работу. Но только раздались удары молота в кузнице, как в нее ударила молния. И это среди ясного неба, на котором не было ни одного облачка! Молния поразила кузнеца. А кузница сразу же занялась ярким пламенем. Еле-еле успел выскочить из нее Парат. Кузница сгорела дотла. Все сгорело, даже инструменты. Но тело кузнеца огонь не тронул. Так и лежал он посреди выжженной кузницы, глядя в небо мертвыми глазами. И не стало с тех пор Великого кузнеца у ардейлов. И случилось это лет двадцать назад.

- А народ Ардейла пока еще не исчез, - улыбаясь, заговорил Тоболт. - С чего бы это?

- Вот уж не знаю, - пожал плечами Латаск.

- Ну, что же? Тайну за тайну? - поинтересовался Тоболт. - Сынок, принеси свой меч. Только учти Латаск, эта тайна тоже из разряда тех, что попахивают смертью.

Барат быстро принес Огонь.

- Покажи-ка его во всей красе! - распорядился Тоболт.

Латаск коротко охнул, когда во все стороны от клинка прянули синие отблески света.

- Вот о каком странном оружии шла речь, - явно наслаждаясь моментом, сказал Тоболт. - Речь шла об оружии с душой.

- Но откуда он у вас? - пораженно спросил Латаск.

- Ну, ясно же! Его выковал для себя Барат.

- Вот вам и ответ, - пробормотал старик.

- Ответ на что? - нахмурился Барат.

- Ответ - почему не может быть второго кузнеца.

Латаск встал и осторожно, не прикасаясь, начал рассматривать, пышущий синим, клинок.

- Сколько тебе лет? - поднял он глаза на Барата.

- Двадцать один год минул, как меня нашли.

- Вот вам и ответ, - повторил Латаск. - Я так понимаю, что год дается на существование двух кузнецов одновременно. Потом один из них должен умереть. Только в одном случае это не действует. Когда один кузнец передает другому свое искусство.

- Но мне никто ничего не передавал.

- Вот именно! - воскликнул Латаск. - Поэтому Великий кузнец Ардейла и погиб. Я только не могу понять, откуда ты взялся? И почему тебя не убили сразу же после рождения?

Пришлось Барату рассказать свою историю. Вернее, рассказать то, что он запомнил по рассказам родителей.

- Я не могу сразу так сказать, что было на самом деле, - задумчиво пробормотал Латаск, после рассказа. - Напрашивается только одно объяснение.

- Желательно, чтобы еще и напрашивалось желание поделиться с нами этим объяснением, - нейтрально добавил Тоболт.

- Нет-нет! Я еще должен подумать над этим.

- Ты сейчас удивительно похож на моих студиозов, - сердито заговорил Тоболт. - Они, видите ли, ответ знают, но по каким-то резонам, делиться своими знаниями со мной не желают. Хотя, какой резон в том, чтобы получить неудовлетворительную оценку, ума не приложу!

- Но я-то не студиоз, - отозвался Латаск.

- Вот именно! Но если ты оставишь свои догадки при себе, то может так статься, что одним "неудом" ты не отделаешься.

- То есть? - нахмурился Латаск.

- Гномы в курсе дела, - хмуро сообщил Тоболт. - Вернее, они знают - кто Барат. И были бы не прочь поиметь с этого выгоду. И не мне тебе рассказывать, что от всех остальных знающих и догадывающихся, стараются при этом избавиться.

- Ты имел неосторожность рассказать о себе гномам? - поразился Латаск. - Да как они тебя выпустили после этого из своих загребущих лапок?

- Они меня спасли от смерти, - заступился за гномов Барат. - И клинок они сами узнали. А Брамур и Мартрехт взялись меня обучать "Синему пламени".

- Ну, да! Чтобы еще сильнее привязать к себе, - кивнул Латаск. - Так они тебя обучили?

- Пока еще нет, - пожал плечами Барат. - Не успели. Я раньше выпал.

- Ну, это твое счастье. Если бы они тебя обучили этим своим штучкам, то уже не выпустили бы из своих подземелий ни под каким соусом.

- Брамур мой друг, - воинственно поднял подбородок Барат. - Я ему секиру сделал. А он мне доспех подарил.

- Доспех он ему подарил, - скривился насмешливо Тоболт. - Да ты понимаешь, что за такую секиру можно приличное королевство купить? И безбедно в нем властвовать до конца дней своих. Эх, сынок-сынок! Как это прекрасно - молодость и вера в друзей!

- Хм, - вмешался Латаск. - А о пользе нас, людей, подумать не стоит? Почему в споре гномов и ардейлов мы остаемся в стороне? Или он зря стал Лоранским?

- А что? - откинулся на спинку кресла Тоболт, и внимательно посмотрел на Барата. - Это тоже мысль! Делаешь клинок Его величеству, и все претензии гномов и ардейлов - по боку! Делаешь еще десяток клинков… Латаск, клинок их правителя один, или еще там есть?

- Насколько я знаю - один.

- Делаешь еще десяток клинков, и даже ардейлы не рискнут к нам сунуться.

- Зато, тогда мы сунемся во все, во что только можно, - пробурчал Латаск. - Да с таким оружием мы станем непобедимы! А ты знаешь, какие аппетиты у наших воевод?

- Я больше никому ничего не буду ковать! - твердо сказал Барат. - Во всяком случае, пока не разберусь во всем этом. И думаю, что этот разговор мы должны сохранить в тайне. А с гномами я решу. Скоро прибудет Брамур. Я поговорю с ним. Силой они меня удерживать не станут.

- Ты в этом уверен? - прищурился Латаск. - Слишком уж большой ты куш для них.

- Я бы выделил слово "слишком", - с нажимом сказал Барат. - Я ведь не только ковать умею. Ты сам говорил о том, какие мы воины. Так вот, можешь мне поверить, я - воин!

- Он - воин! - очень серьезно подтвердил Тоболт, с гордостью глядя на названного сына.

- А ардейлы? - не мог успокоиться Латаск.

- О то, чего они не знают, им и не повредит, - беспечно ответил Тоболт. - Я уверен, что гномы не проболтаются. По крайней мере, пока у них будет надежда заполучить парня себе.

Глава 27

Барат задумчиво рассматривал деревянную заготовку, которую он делал, как макет будущего перстня. Ясно, что это должен быть владычный перстень со щитком. Вот тут и тут надо будет предусмотреть литники и выпоры на форме. Вот только не ясно еще, в каком виде делать изображение на щитке. Нет, ясно, что это должна быть камея, выпуклое изображение, которое Барату давалось лучше всего. Но что именно?

Барат тяжело вздохнул. Тоболт требует, чтобы там было изображение горы Лоран, откуда, собственно, и появился сам род. Барату хотелось, чтобы перстень нес более определенное обозначение владельца. Но какое? Меч, имея в виду Синий Огонь? Волк, вспоминая Вольфа? Или, быть может, дерево? А если все вместе? Ой-ей-ей! Тут уже не перстень, а целый щит надо будет делать.

Осторожный стук в дверь прервал его размышления. В проеме появилась голова Матура.

- Тут вам послание, молодой господин, - сообщил дворецкий.

- Послание? От кого? - обернулся Барат.

- Не могу знать, - чувствовалось, что Матур недоволен этим обстоятельством. - Посланник не изволил представиться, и сразу же поспешно скрылся, вручив мне сие послание.

Барат поднялся и подошел к дворецкому. Он взял плотно сложенный лист с заклеенным печаткой сгибом.

- Быть может, не стоит его вскрывать? - обеспокоился Матур. - Кто его знает? Появление наследника у старого господина не может радовать других. Это может быть покушением. Известны такие случаи.

- Вот уж кого я меньше всего могу подозревать в этом, - усмехнулся Барат, рассмотрев оттиск печати. - Брамур прибыл! Наконец-то!

Барат поспешно развернул письмо. Брамур сообщал, что благополучно добрался до Станрии и остановился у посланника Корхарта. Мягко журил Барата за то, что он не понимает ситуации, и просил о встрече. Встречу, что естественно, Брамур предлагал провести в посольстве.

Барат уже стряхнул несуществующую пылинку на шляпе перед тем, как ее одеть, когда появился Тоболт.

- Куда это ты собрался, позволь тебя спросить? - удивился он, рассматривая принаряженного Барата.

- Брамур прибыл! - радостно сообщил Барат. - Хочет встретиться со мной.

- Подожди! - остановил его Тоболт. - Давай по порядку. Откуда ты знаешь, что это Брамур?

Барат, вместо ответа, протянул Тоболту послание. Тот долго вчитывался в каракули Брамура, шевеля губами, потом поднял глаза и укоризненно посмотрел на Барата.

- Разве можно быть таким доверчивым, сын мой? Как это письмо попало сюда?

- Его принес посыльный.

- Ты его видел? Он ничего не должен был передать на словах?

- Его видел Матур.

Тоболт повернулся к дворецкому и вопросительно поднял брови.

- Мне это и самому показалось подозрительным, господин, - отозвался Матур. - Посланник только передал мне послание и сразу же удалился, не отвечая на вопросы, которые я пытался ему задать.

- Ну, что он мог ответить, если ему поручили только передать послание? - удивился Барат.

- Мне кажется, что это попахивает ловушкой, - подозрительно сообщил Тоболт. - Почему посланник человек? У них что, гномов не хватает в посольстве?

- Но печатка!

- Ее можно подделать. Ты себе даже не представляешь, насколько легко это происходит. Матур, как выглядел посыльный?

- Высокий, худощавый человек, лет тридцати пяти, - добросовестно вспомнил Матур. - Волосы скрыты повязкой до бровей. Правильное лицо. Синие глаза. Он только взглянул на меня, и потом больше глаз не показывал. Но я запомнил.

- Синие глаза? - задумчиво пробормотал Тоболт. - И это притом, что у большинства нашего народа глаза карего цвета, и лишь изредка, в основном в северных провинциях, серого. Тебе это ничего не напоминает, Барат?

- А что это мне должно напоминать? - осведомился Барат.

- Ты в зеркало когда смотрел? И заметь, волосы были скрыты повязкой, как это делаешь ты.

- Ты хочешь сказать, что это был…?

- Именно!

Матур слабо ахнул.

- Но как это возможно? - удивился Барат. - Откуда они узнали обо мне? И какой смысл?

- Хотел бы я знать, - хмуро заметил Тоболт.

- И я тоже хотел бы знать, - раздался хрипловатый голос от дверей. - Простите благородный Тоболт, но дверь не была заперта, и я позволил себе войти. Перед этим я послушал ваш разговор. Вы уж простите великодушно, но это моя специальность, подслушивать и подглядывать. Разрешите представиться, начальник департамента безопасности короны Его величества, Миртран Залесский.

- Час от часу не легче! - охнул Тоболт. - Чем мы могли заинтересовать тайную полицию?

- Фи! - поморщился Миртран. - Это не достойно благородного человека! Департамент не является тайной полицией. Вернее, эта область не является основной нашей функцией…Вы не пригласите меня в дом? Или мы и дальше будем вести нашу беседу на пороге?

- Вы уже у меня в доме, - сварливо заметил Тоболт. - А зная ваш департамент, я удивлен, что вы меня спрашиваете. Обычно вы действуете более бесцеремонно.

- Ну, что вы! - едва заметно улыбнулся Миртран. - Это когда дело касается врагов короны, или ее безопасности, то мы не выбираем средства. Тут же пока, слава Единому, до этого дело еще не дошло. Но попахивает уж очень многозначительно.

- Проходите, уважаемый Миртран, - повернулся Тоболт. - Матур! У нас гость.

- Уважаемый Миртран чего-то желает? - невозмутимо поинтересовался Матур.

- Только одного. Чтобы нас никто не беспокоил. Ваш дом, конечно, окружен моими людьми. Но они расставлены с несколько иной целью.

Это замечание не добавило красок радости на, и без того унылом, лице Тоболта.

- Никто не сомневается в вашем праве, уважаемый Тоболт, - благодушно говорил Миртран. - Тем более, что оно подкреплено указом Его величества. В конце-то концов, мы же не звери! Все понимаем. Вы отсутствовали около двадцати лет, потом появляетесь с юношей примерно такого же возраста и желаете сделать его своим наследником. Ну и что, что он на вас не очень-то и похож? Может быть, он в мать удался. Что, учитывая направление, не вызывает особого удивления. В общем-то, это дело житейское. Бывали и случаи куда более оригинальные. Вы уж мне поверьте!

- Так я все же не понимаю, чем вызвано ваше появление тут, уважаемый Миртран? - сердито поинтересовался Тоболт. - Я даже соглашусь с тем, что Барат больше похож на его мать.

- Вы торопитесь, уважаемый Тоболт, - укоризненно покачал головой Миртран. - А ведь то, чем мы сейчас занимаемся, скорее в ваших интересах. Появление среди нас полукровки, само по себе, ничего особого не означает. Как уже выяснилось, люди, имеющие в жилах кровь ардейлов, ничем от остальных, кроме внешности, не отличаются…Даже и не знаю, радоваться ли нам по этому поводу, или печалиться. Но факт остается фактом…Как я уже говорил, мы не только тайная полиция. Мы держим под присмотром и представительства иностранных государств.

Миртран, с видимым удовольствием, глотнул из высокого бокала вино, предложенное Матуром.

- И что? - тихо спросил Барат, уже догадываясь, что его визит в посольство гномов не остался без внимания.

- Да-да! - покивал ему Миртран. - Именно после вашего визита к гномам началось нечто странное. Вы не подскажете мне, что вас связывает с этим народом?

- Просто я крепко подружился с одним из них, - осторожно подбирая слова, пояснил Барат. - Но волей случая нам пришлось расстаться, причем, против моей воли. Я хотел навести справки о своем друге.

- Дружба с гномом? - поднял брови Миртран. - Это нечто новое! Обычно у гномов вызывает дружеские чувства то, что может принести выгоду. Какую выгоду они хотели получить от вас, юноша?

- Ничего подобного! - возмутился Барат. - Он спас мне жизнь. И мы, действительно, подружились!

- Гном спас жизнь человеку?! - удивление Миртрана было неподдельным. - Это неслыханно! Вы меня очень заинтересовали. Особенно, в свете последних событий.

- О каких событиях идет речь? - насторожился Тоболт.

- Вот об этом я и веду речь, - многозначительно поднял палец Миртран. - После визита этого молодого человека, началось подозрительное шевеление среди наших посланников. Начнем с того, что практически одновременно с ним, в посольство гномов нанес визит посланник Ардейла. Замечу, что это в первый раз за все время его пребывания при дворе. Как вы понимаете, это мы не могли не заметить.

- Совпадение! - уверено сказал Барат.

- Вы так думаете? Хорошо! А то, что посланник Подгорного народа известил нас о том, что должны прибыть несколько гномов в посольство? И одновременно с этим, аналогичное известие приходит от ардейлов? Это тоже совпадение? А то, что зашевелились эльвы, которые очень ревностно относятся к народу Ардейла? Даже сольфары, по имеющимся у меня сведениям, чем-то обеспокоены. А ведь до вашего визита, мой юный друг, все было очень спокойно.

- Ума не приложу, - простодушно развел руками Барат.

Начальник департамента некоторое время сверлил его взглядом, который Барат выдержал стойко. Ну, не рассказывать же ему, в чем дело. Почему-то Барат был уверен, что тайну своего умения надо приберечь. Осталось только порадоваться, что Огонь в ножнах лежит в его комнате…

Кстати о комнате! Что это за грохот только что там раздался? Барат и Миртран вскочили одновременно.

- Я сам разберусь, уважаемый Миртран! - решительно остановил начальника департамента Барат.

Миртран огорченно присел, а Барат ринулся в свою комнату. Незнакомый человек лежал на полу. Рана нанесенная ему не оставляла сомнений, что это был рубящий удар. А висящий над ним в воздухе Огонь, не оставлял сомнений и в том, чем этот удар был нанесен. Это что же получается? Пока начальник с ними вел разговоры, кто-то незамеченным пробрался в дом, и попробовал познакомиться с Огнем, не зная о его свойствах? Барат торопливо выхватил Огонь из воздуха и засунул клинок в ножны, валявшиеся до этого на полу. Он лихорадочно оглянулся, в поисках места, где можно припрятать меч. Ничего не нашел и в отчаянно посмотрел на Огонь. Меч, как будто понял, что от него требуется. Он медленно растаял в воздухе. То есть, Барат чувствовал, что держит его в руках, но не видел! Вот это - да! Барат быстро закинул его за спину и громко крикнул:

- Тревога! Слуги! Срочно позовите сюда господина Миртрана!

В особняке поднялся переполох. Топот множества ног по коридору. Дверь в комнату Барата распахнулась и на пороге возникли Миртран и Тоболт, которые вытаращились на труп незнакомца. Тоболт поднял голову и вопросительно посмотрел на Барата. Барат, едва заметно, отрицательно повел головой. Брови Тоболта удивленно поднялись, и он обвел комнату взглядом в поисках меча. Не нашел и снова вопросительно взглянул на Барата. На этот раз Барат успокоительно опустил веки.

Миртран их молчаливого диалога не заметил. Он хмуро рассматривал тело.

- Вы говорили, уважаемый Миртран, что дом окружен вашими людьми, - язвительно заговорил Тоболт. - А как здесь оказался незамеченным этот человек?

- Почему незамеченным? - пожал плечами Миртран. - Просто это тоже мой человек. А вот как здесь оказался кто-то еще, нанесший этот смертельный удар моему парню, и куда он делся…? Это еще предстоит выяснять. Ну, это моя головная боль, уважаемый Тоболт. Я сейчас пришлю людей, они здесь все осмотрят и приберут. Сейчас я вынужден откланяться. Но я думаю, что у нас еще будет встреча. Слишком уж все запутано и настораживающее. За вами теперь будут присматривать, вы уж не обессудьте!

Глава 28

- И что же вы хотели нам сообщить, уважаемый Миртран? - Его королевское величество, Раух второй, откинулся на спинку трона, изрядно утомленный после совета королевских министров, где он председательствовал.

- Есть некоторый вопросы, ваше величество, которые я хотел бы обсудить с вами в приватной обстановке.

- Отлично! - король живо поднялся с трона.

Он был, собственно, очень рад такому обороту. Трон не отличается большой комфортностью. Только положение короля заставляло Рауха просиживать на нем достаточно долгое время. Поэтому предложение главы департамента он воспринял с едва скрываемой радостью и облегчением.

- Пройдем в мой рабочий кабинет, уважаемый Миртран!

Миртран поклонился и последовал за Раухом, который уверенно двинулся в сторону своего кабинета.

Достаточно молодой король (право, разве можно считать пятьдесят с хвостиком лет преклонным возрастом?), волею судеб оказавшийся на троне Королевства Двух рек, считался прогрессивным и мудрым властителем королевства. Унаследовав корону от отца, погибшего на охоте в результате несчастного случая, он получил на руки государство с ворохом проблем. Только решительные действия помогли сломить ситуацию. И при этом, Раух второй проявил себя наилучшим образом. Умный и жесткий (при необходимости) правитель, собрал вокруг себя людей преданных без лести, умелых и знающих. Взойдя на престол в двадцать с небольшим лет, король, за прошедшие три десятка весен, смог поднять и несказанно укрепить свое королевство. С его государством вынуждены были считаться все. Столица Станрия стала центром финансовых, культурных и дипломатических потоков. Иметь связи с королевством сочли нужным не только владыки людей, но и другие народы. Даже лихие племена Таш вынуждены были присмиреть после того, как коронные войска преподали им несколько жестких уроков. Но вся эта махина, под названием, Королевство двух рек, требовала массу времени и сил от короля.

Вот и сейчас. Начальник департамента безопасности короны явился. Наверняка, что-то важное. Иначе не рискнул бы тревожить. Ну, раз уж такого разговора не избежать, то лучше провести его в более удобной обстановке. В отношении Миртрана Раух себе иногда такое позволял. Слава Единому, в этом человеке он был уверен, как в себе. Проверен и не единожды.

- Что случилось, Миртран? - спросил Раух, расстегнув камзол, повалившись в кресло и налив себе бокал легкого вина.

- Пока еще ничего, ваше величество, - Миртран остался стоять, хотя одной из привилегий его рода было разрешение сидеть в обществе венценосных особ. - Но может. Это связано с молодым наследником Лоранским. Уж больно многозначительные закручиваются вокруг него силы.

- Молодой Лоранский? Как же - как же! Помню этого полукровку. Мы полагаем, что это незаконнорожденный сын Тоболта.

- Поначалу и я так полагал, - вздохнул Миртран. - Но события, которые накручиваются вокруг этого парня, заставили меня более пристально вникнуть в эту ситуацию.

- И что же это за события?

- К нему, внезапно, проявили большой интерес гномы и ардейлы. Это не может нас не насторожить, Ваше величество.

- Ну, ардейлы, принимая во внимание некоторые черты молодого Лоранского, еще понять можно. Наверняка имела место какая-то интрига. Это уже твоя забота Миртран. Но причем тут гномы?

- В том-то и дело, Ваше величество! Молодой Лоранский утверждает, что они спасли ему жизнь. Слыханное ли дело, гномы спасают жизнь человеку? Чем вызвано такое, несвойственное этому народу, великодушие? И еще вопрос возникает. Где это произошло? За двумя хребтами, насколько мне известно, кроме диких племен, народов не имеется. А Тоболт Лоранский именно туда направлялся с экспедицией. Что интересно, явился он уже со стороны Ардейла.

- Так, это меня заинтриговало, - король отставил бокал и жестом велел Миртрану присесть в кресло напротив. - Что тебе удалось узнать?

- Произошло несколько вещей, на первый взгляд, не значительных, - начал Миртран, послушно присаживаясь в кресло. - Но если сложить их в единое целое, то проявляется интересная картинка. Во-первых: Ардейл потерял своего Великого кузнеца. Информация очень секретная и не проверенная. Только слухи. Но то, что не возникает нового оружия у Ардейла - это факт! Уж наши-то маги, по вашему указу поселенные у границы с этим народом, хорошо чувствуют такие вещи. В последний раз возмущения такого рода были зафиксированы двадцать лет назад.

Во-вторых: гномы спасают человека и даже (это уже совсем необычно) начинают проявлять к нему дружеские чувства. Отметим при этом, что человек имеет несомненное ардейлское происхождение.

В-третьих: когда этот человек появился здесь, начались активные шевеления как у гномов, так и у ардейлов. Мало того. Зашевелились эльвы и сольфары!

И наконец, в тот день, когда я решил нанести визит Лоранским, произошли некоторые загадочные события…

- Загадочные? - поднял бровь Раух. - И это говорит начальник департамента безопасности короны?

- О! Несомненно, это временное состояние, - поправился Миртран.

- И что же это за события?

- Молодому Лоранскому пришло послание, якобы от его друга из гномов, с приглашением на встречу. Послание наверняка подделанное. Этот…, некий Брамур, в списках посольства не значится. Но, что интересно, он должен на днях сюда прибыть. Далее, послание принес не гном, что было бы естественно, а личность удивительно похожая на ардейла. Но, как выяснили мои люди, это был не ардейл. Повязка скрывала не только волосы, но и уши! Наблюдение за особняком Лоранских было установлено еще с утра, и мы смогли проследить за этим мнимым посланником. Он направился в представительство эльвов!

- Очень интересно! Продолжай!

- Один из моих людей забрался в комнату молодого Лоранского. Очень ловкий мошенник…, был!

- То есть?

- Он погиб! Причем, никто не видел, как убийца забрался в дом, и как его покинул! Рана нанесена несомненно мечом. У трупа на правой руке вывернуты и сбиты два пальца. Как это произошло?

- Твои выводы, Миртран? - нахмурился Раух.

- Я, конечно, пока еще ручаться не могу…, - замялся Миртран.

- Миртран! - это уже прозвучало жестко и по-королевски непреклонно.

- Я считаю, что Барат Лоранский - чистокровный ардейл, - вскочил на ноги Миртран. - Более того, он как-то связан с Великим кузнецом Ардейла. Не знаю пока, как и чем, но нутром чувствую. Он, к тому же, уже посещал кузнеца Макруса, и заказал у него комплект инструментов для золотых дел. А Ардейл является нашим соседом.

- Что означает "Дело Короны". Не так ли? - поднялся из кресла король. - Глаз с парня не спускать! Ты отвечаешь за него головой, Миртран. И раскрути все неясности! Даю тебе все полномочия. Если ты прав, то нам предстоит увлекательнейшая игра под названием - Большая политика! И мы не должны быть проигравшей стороной!

Барат аккуратно провел бархоткой по законченной матрице перстня. Именно то, что он и хотел! Меч, расположенный горизонтально, над вершиной горы Лоран. Неизвестно, правда, насколько гора похожа на настоящую, но то, что меч - вылитый Огонь, это точно.

Барат с удовольствием потянулся и взглянул в окно, выходящее на улицу. То, что он увидел, заставило его пружинисто вскочить и броситься к двери. Он пронесся мимо остолбеневшего Матура, рывком распахнул дверь и с радостным ревом обхватил приземистую широкоплечую фигуру.

Фигура ответила не менее радостным ревом и не замедлила воспользоваться своим положением. У обычного человека, после таких объятий, пришлось бы по пальцам считать целые кости.

- Брамур! - Барат радостно хлопнул гнома по плечу. - Наконец-то, ты появился! Ну, нечего стоять на улице! Проходи в дом!

- А ты парень неплохо устроился, - Брамур с некоторым удивлением рассматривал особняк. - Вот уж, не ожидал, что вылететь в дыру бывает порой так выгодно. Быть может, еще разок так попробуешь? Глядишь и королем где-нибудь станешь, если костей не переломаешь, да шею не свернешь.

- Матур! У нас сегодня праздник! Это мой спаситель - Брамур! Я о нем тебе рассказывал. Как только Тоболт вернется из Академии, будет праздничный ужин. И не возражай! Я этому мастеру многим обязан.

- Да я сыт! - запротестовал, было, Брамур.

- К возвращению хозяина вы, несомненно, проголодаетесь, - заверил его Матур. - Я и не собираюсь возражать, молодой господин. Я горячо благодарен господину Брамуру за то, что он сделал для вас. Все будет исполнено в лучшем виде.

- Спасибо, Матур!…Пошли ко мне в комнату! Там поговорим, - Барат потянул Брамура за руку.

- Могли бы ступеньки и пониже сделать, - закряхтел тот, топая за Баратом вверх по лестнице. - И зачем людей тянет устраиваться повыше? Вы же от земли отрываетесь! Силу ее не можете принять.

- Зато сверху больше видно, - парировал Барат. - Вот и людей начальника тайной полиции тоже видно. Они стараются не отсвечивать, но это у них плохо получается.

- Тайной полиции? - встревожился Брамур. - Этого нам еще не хватало! Что ты такое натворил?

- Я - ничего. Просто в этой комнате нашли мертвого сыщика… А нечего было к Огню лезть!

- А где он, кстати? - с любопытством поинтересовался Брамур. - Ты бы знал, как все переполошились, когда он исчез. Мы же не могли его из тележки забрать! Рычал, как Горный дух, на нас.

- И что? - заулыбался Барат.

- А вместе с тележкой и отнесли к Мартрехту, на хранение. А потом смотрим, твоего клинка и след простыл.

- Здесь он. У меня за спиной… Ты чего?

Брамур остановившимся взглядом пялился за плечи Барата, где проявился на миг и снова исчез Огонь.

- Так это моя секира тоже так может? - наконец, осведомился он слегка дрожащим голосом.

- Наверное, - пожал плечами Барат. - А она где?

- Вынужден был оставить в посольстве, - неохотно отозвался Брамур. - Гран-гленд Корхарт, хрыч подгорный, запретил ее брать в город. Говорит, политическая обстановка под угрозой.

- Кстати, о Корхарте, - нахмурился Барат. - Мне очень не понравилось, как он себя вел, когда я пришел к нему.

- А уж как мне не понравилось, когда я пришел к нему! - скривился Брамур. - Но он посланник Короля, сто кирок ему в седалище! Гран-гленд. Это даже не гленд. Я, так вообще, удивляюсь, как это он тебя отпустил?

- А я - Барат Лоранский, - усмехнулся Барат, протягивая Брамуру почти готовый перстень. - Да и Огонь был при мне.

- Подожди! - Брамур сурово взглянул на Барата. - Ты что, готов был его обнажить против братьев?

- Нет, конечно! Но они-то об этом не знали, - хмыкнул Барат.

- Так ты решил уйти к людям? - печально спросил Брамур. - Почему не к своим?

- А я о "своих" много знаю? - отозвался Барат. - Пока то, что я слышал о них, не вызывает у меня особого желания. Тем более, что они хотели меня убить в раннем младенчестве. И если я выжил, то вовсе не от того, что они не старались.

- У нас ты бы был в полной безопасности, - задумчиво прогудел Брамур.

- Это-то при ваших низких потолках? - иронично прищурился Барат. - Шутишь?

Глава 29

- Несомненно, мой повелитель, гномы что-то знают. Я также подозреваю, что и люди короля Рауха имеют какие-то сведения. Посланные вами специалисты должны вот-вот прибыть. Как только они тут появятся, я сразу же дам им все необходимое.

Клохэйм Тарат прижал ладонь к груди и коротко поклонился. Изображение правителя, висящее над сплетением Связующих ветвей, ответило коротким кивком.

- Мы недовольны, Колхэйм, - послышался тихий голос. - Постигшее наш народ несчастье перестало быть тайной. Грозное предостережение о том, что наш народ уйдет с последним Великим кузнецом становится явью. Нам грозят со всех сторон. Конечно же, мы свысока смотрим на попытки таких несчастных, как Таш, люди, или сольфары. Им не по зубам наши твердыни, а искусство их воинов не идет ни в какое сравнение с нашими. Но есть еще эльвы! Эти остроухие практически ни в чем нам не уступают. И не далее, как вчера, они позволили себе заявить о своих правах на наши земли. О, конечно, не в открытую. Но весьма прозрачно.

- Я понимаю, повелитель, - еще раз поклонился Тарат.

- Я повторюсь, Колхэйм, - продолжил Скарат Ноэль. - Видящие Суть утверждают, что есть в этом мире еще один Великий кузнец. И вполне возможно, что все неясности, вставшие перед тобой, как-то связаны с этим утверждением. Тем более, ты должен разобраться с этим! И если есть хоть один шанс, что мы сможем найти этого кузнеца, мы обязаны им воспользоваться. И еще одно, Колхэйм. Нам терять нечего. Если кто-то встанет на нашем пути, мы спустим на него весь наш гнев и отчаяние. Мы выйдем из наших лесов, и миры содрогнутся. Пусть это будет последняя битва, но она будет славной. Хотя, я, в отличие от своего брата, очень не хотел бы, чтобы до этого дошло.

Изображение, с легким звоном растаяло. Тарат тяжело вздохнул. В том, что клубок тайн имеет место быть, Колхэйм не сомневался. Но как его распутать?

Несомненно, гномы обладают какой-то информацией. Уж слишком многозначительно и недопустимо вольно разговаривал с ним этот коротыш Корхарт. Да и появление секиры с душой у одного из гномов вызывает определенные мысли. Ну, не верится, что это гномы смогли такое сделать! Качественные доспехи - да! Добротное оружие - сколько угодно! Но не магия! Не свойственна гномам магия. Тем более - высшая магия Леса и Земли. Что-то Корхарт говорил о прибытии этого гнома с секирой? Ах, да! Он, должно быть, уже здесь. Необходимо напомнить об обещании, показать мне этого секирщика.

Тарат решительно направился к выходу. Подчиняясь его короткому жесту, с крючка спланировала ему на плечи церемониальная накидка посла Ардейла.

Гей-го! Поднимем кубки выше!

Гей-го! И эль течет рекой,

Гей-го! Кто нас не слышит,

Должно быть, тот - глухой!

Гей-го! Налей бокал полнее!

Гей-го! И эля не жалей!

Гей-го! Мы всех сильнее!

Дадим врагам взашей!

Слаженный рев двух здоровых глоток раздавался из распахнутого окна особняка Лоранского. Этому реву вторил дребезжащий тенорок хозяина этого особняка. Музыкальным сопровождением служил грохот кубка об стол. Брамур, от полноты чувств, не мог удержаться. Барат искренне порадовался, что в последний момент попросил Матура заменить стеклянный бокал латунным.

- Это весьма похвально, что вы ведете разработки таким образом, Брамур, - отдышавшись, вернулся к прерванной беседе Тоболт. - Но ведь, есть же пустая порода! Никуда она не денется. Как вы с ней поступаете?

Брамур сфокусировал глаза на лице Тоболта.

- Ну, до чего же вы, люди, любопытные! Хочешь, я тебе устрою возможность посмотреть? Вот сам и определишься, чего с ней делают.

- Не советую, - явственно произнес Барат. - Застрянешь там ты, дядюшка. И, вообще, то, что гномам хорошо, то человеку - смерть.

- Это кто гномы? - насупился Брамур. - Мы - Подгорный народ! Но, в остальном ты прав. Вот взять, к примеру, грортлейн. Ну, если он, конечно, правильный. Так вот. Ваш эль и ваше вино - это, по сравнению с ним - пойло! Но вам его неземной, а я бы даже сказал: подземный, вкус не доступен. Мгновенно подковы откинете. А вот мы - можем наслаждаться! Гы!

Брамур щедрой рукой плеснул себе в бокал вина из кувшина, и одним глотком отправил его содержимое в горло.

- Гуляем! - сообщил он Тоболту, который остолбенело взирал на него.

Матур возник на пороге и нерешительно посмотрел на Тоболта.

- Что такое?

- Там прибыл посланец из представительства Подгорного народа, - сообщил Матур. - Ему срочно требуется господин Брамур.

- Никуда я не пойду! - заявил Брамур, нахмурившись. - Передай этому посланцу, что я сейчас как раз определяю достоверность Барата Лоранского. Он это, или…ик… не он.

- Никак не возможно, - спокойно сообщил Матур. - Он требует немедленно.

- Ах, он требует? - грозно взревел Брамур. - Ну, я ему сейчас покажу, что значит - немедленно!

- Брамур, успокойся! - попросил Барат. - Вдруг, там, действительно, что-то важное.

- Что может быть важнее встречи двух старых друзей? - патетически воскликнул Брамур.

- Только дело государственной важности, - подсказал со своего места Тоболт.

- А?…Да!

Брамур пошлепал ладонями вокруг себя, вспомнил, что секиры с ним нет, и, затянув ремень на животе, направился к выходу.

- Я быстро! Вернусь, и продолжим, - сообщил он, выходя.

Барат пошел проводить Брамура. Ну, и как бы, не запутался друг.

У крыльца торчал дежурный стражник, освещенный двумя фонарями, свисающими по сторонам входа. Рыжая борода тщательно заплетена в три косы, надраенный нагрудник, секира на плече. Вот только весь образ распался, когда на крыльце, в обнимку друг с другом появились Брамур и Барат. Посланец вытаращил глаза, узрев, с кем обнимается гном.

- Ну, чего это гран-гленду Корхарту не спится? - воинственно выставив бороду в сторону посланца, осведомился Брамур.

- Дык, это…, - тыча пальцем в сторону Барата, забормотал гном. - Ардейл, это!

Брамур повернулся к Барату и подозрительно его осмотрел.

- Ну, да!…И что?

- Дык…! - вынес окончательное суждение посланец.

- А вот это уже, не твоего ума дело! - решительно отрезал Брамур. - Пошли!

Тарат сумрачно смотрел на гнома, которого ему представил Корхарт. Тут уж ни с кем не перепутаешь. Типичный гном. Но вот секира в его руках! Светящаяся своим белым светом, отбрасывающая отблески на окружающее пространство. И то, ни с чем несравнимое ощущение жизни, которой жило это оружие. Тарат хорошо запомнил чувства, которые он испытал при виде оружия предводителя.

Он тогда явился к нему, представиться по случаю назначения посланником в Королевство Двух Рек. Сила Древа вознесла его к вершинам Дворца Жизни. Скарат Ноэль стоял на открытой площадке. Он, заложив руки за спину, задумчиво смотрел на открывающуюся перед ним картину города. Города, необычного, с точки зрения человека, но родного для всех ардейлов.

Да разве назовешь обычным город, где все дома были выращенными? Где невозбранно могли произрастать все виды растений, коими были так богаты леса. Где по улицам, цепи открытых лужаек, бродили звери, наравне с жителями города. Где так упоенно окутывала магия Леса и Жизни каждого, кто жил в этом месте.

Рядом с правителем, просто в воздухе висел его меч. Единственный меч с душой. Это все, что осталось от Великого кузнеца, успевшего создать только это оружие и погибшего страшной смертью, когда он начал ковать меч для брата правителя, Парата Ноэля.

Вот именно тогда на Тарата нахлынули непередаваемые ощущения, который испытывает каждый ардейл, сталкиваясь с оружием, обладающим душой. Оружием, созданным искусством Сараташ. По канонам искусства, такое оружие должно было сразу же быть поименовано. Конечно же, и меч предводители имел свое имя. Воющий Ветер, свободно висел в воздухе, бросая изредка вокруг себя розоватые отблески. Тарат чувствовал и видел мощь его, он ощущал настроение клинка, он ощущал его, как живое существо.

И вот вновь эти ощущения. Только это уже не меч. Это секира в руках низкорослого гнома, которая воспринимается, как оскорбление каждому ардейлу. Тарат еще раз убедился, что гном не мог создать такого оружия. Это под силу только Великому кузнецу, который, что вызывает оторопь, вздумал создать оружие для гномов.

- Это не ты создал! - обвиняюще заявил Брамуру Тарат.

- А ты кто такой, чтобы я тебе давал отчет? - сварливо спросил гном.

- Я полномочный посланник народа Ардейл, - высокомерно представился Тарат.

- Да хоть сам предводитель! - огрызнулся Брамур. - Мне-то что? Я, между прочим, сам кузнец не из последних.

- Откуда у тебя это оружие?

- Это ты о Серебряной, что ли? - Брамур ласково погладил секиру. - Не сомневайся, не украл. Ее нельзя украсть.

- Вот это-то и вызывает удивление. Как оружие нашего народа могло оказаться у тебя?

- Ты, белобрысый говори, да не заговаривайся! - возмутился Брамур. - Это оружие моего народа! И создано оно в наших пещерах!

- Но, не ты же его создал? - ухватился за слова Брамура Тарат.

- А вот это уже никого не касается! - вмешался Корхарт. - Оружие наше - по праву. И мы им владеем. И это еще не все, что мы надеемся получить.

- Так, значит, я прав? У вас в руках кузнец Ардейла? - вскричал Тарат. - Как вы его захватили? Откуда он, вообще, мог взяться? Отвечай мне, именем Ардейла! Ты сейчас говоришь не с посланником, а со всем народом!

Повисла тяжелая тишина. Брамур повертел головой по сторонам, недоуменно пожал плечами и осведомился:

- Ну, и где же народ?

- Он будет здесь, и очень скоро, если ты не ответишь мне, - зловеще предрек Тарат.

- Так, посланник, ты нас не пугай, - хмыкнул Корхарт. - Быть может там, в своих лесах вы и сильны, но под землей мы вам можем крепко накостылять. Под землей мы хозяева. Да, есть у нас кузнец. Но вы пока прав на него не имеете. Мы его спасли, мы его выучили и мы должны с этого поиметь выгоду в полной мере. А вы никаким боком к этому не причастны. Насколько я знаю, как бы даже наоборот, вы его пытались прикончить в раннем младенчестве.

- Так вот оно что! - застонал, схватившись за голову, Тарат. - Так значит, это был Второй! Вот почему погиб Великий!

- Ну, я так полагаю, что он уже на Второй, а Первый, - ухмыльнулся Брамур. - И друзьями он считает нас, а не вас.

- Значит, - пробормотал Тарат, - Альтеры добились своего. Они смогли каким-то образом спасти своего сына.

- Что ты там бормочешь? - подозрительно осведомился Корхарт. - Учти, тут твои заклинания не будут иметь силы. Это наша территория.

- Я не читал заклинаний, - поднял голову Тарат. - Я немедленно сообщу правителю, что наш кузнец у вас. Я не сомневаюсь, что решение будет принято.

- Только учти, что торговля лучше войны! - посоветовал Корхарт, назидательно подняв палец. - А мы поторгуемся. В этом ты можешь не сомневаться.

- Эй! - повернулся к нему Брамур. - Он мой друг!

- Вот! А друзей мы просто так не продаем. Дорого друзья стоят! Гораздо дороже, чем просто человек, - покивал Корхарт.

Глава 30

- Мало того, что ты так и не смог вытащить этого человека из дома, так еще и насторожил его. Так ты отрабатываешь нашу милость?

Высокий эльв сумрачно смотрел на стоящего перед ним.

- Мне просто помешали, высокородный господин, - угрюмо сообщил тот. - Этот слуга очень подозрителен.

- Подозрителен! - передразнил эльв. - Да как тут не быть подозрительным, когда ты имеешь такой вид? И я засомневался бы, даже зная тебя… И тем более, зная тебя, я бы не пошел! Зачем ты нацепил эту повязку? Что это за белые локоны торчат из-под нее?

- Я не хотел, чтобы меня узнали.

- Кто? Кто здесь знает тебя?

- Но тайная полиция разослала поисковые листы.

- Да таких поисковых листов великое множество. Если тебя и будут искать, то никак не здесь, а в тех местах, где ты позволил себе пошалить. Сними это безобразие!…Так, а что это с твоими ушами?…Великий демиург! Ты посмел изображать из себя эльва?!

- Ну, что было под рукой…

- Негодяй! Они и понятия не должны иметь, что мы тут как-то замешаны. По крайней мере, пока этот мальчишка не окажется в наших руках.

- Но я не могу понять, зачем он нам?

- Он дорог не нам, Скарулет. А вот ардейлы, ради того, чтобы заполучить его, готовы на многое. Если верить нашим источникам, а я им верю, этот парень имеет что-то общее с пресловутым Великим кузнецом. И сейчас он вышел из-под защиты недоросликов. Самое время захватить его.

- Откуда вам это известно?

- Золото мой друг, золото. Оно порой может творить чудеса почище магии. Во всяком случае, информацию за него можно приобрести. Главное - дать правильную цену. А ты нам только что, испортил всю игру.

- Простите мой господин! - Скарулет виновато опустил голову.

- Простить? - эльв недоуменно поднял брови. - Мы простим только в том случае, если ты непременно исправишь то, что натворил. Иначе тебя ожидает встреча с милым деревцем. И от нас ты скрыться, как от местной тайной полиции, не сможешь.

- Каким деревцем? - испугано поднял голову Скарулет.

- А как ты думаешь, что растет за Зеленой стеной? Ты, глупец, еще пытался туда проникнуть. Мы бы и не стали тебе мешать, если бы ты нам был не нужен. Там произрастает хищное дерево Мамулан. Да от тебя бы даже косточек не осталось бы. Кальций очень полезен для корневой системы. И поверь мне на слово, еще один раз ты допустишь ошибку, и ты станешь поживой для этой милашки.

- Нет-нет! Я все сделаю, мой господин! - Скарулет клятвенно прижал руки к груди, умоляюще глядя на эльва.

- Ладно! - эльв кивнул. - Будешь действовать только по моим указаниям. И упаси тебя Демиург, что-то напутать. Иди! Я тебя потом позову.

Пятясь задом и непрерывно кланяясь, Скарулет покинул комнату.

- Мда, вот с кем приходится работать, - нахмурившись, пожаловался эльв потолку.

- Ты так уверен, что он не подведет нас? - раздался голос, и из-за незаметной портьеры появился еще один эльв. - По-моему, он слишком глуп.

- Для того, что я наметил, его хватит, Нарантэль, - вежливо поклонился ему высокий эльв. - А потом мы от него просто избавимся. Он всего лишь человек.

- Смотри, Салантэль, мы не може6м себе позволить еще одного сбоя.

- И все же, Нарантэль, я считаю, что его следует уничтожить. Тем самым мы сведем народ Ардейла на одну ступень с остальными людьми. После того как они утратят свое преимущество, их будет очень легко изгнать с наших земель.

- Ты считаешь, что наш Повелитель глупее тебя? - нахмурил брови Нарантэль.

- О, нет! Конечно же, нет! - торопливо ответил Салантэль. - Я просто высказал свое мнение.

- Мнение высказывает Повелитель и Совет Леса, членом которого я, как глава службы безопасности Леса, являюсь. Ты же должен выполнять уже принятые решения. Причем, выполнять в точности. Мы, кстати, рассматривали этот вариант.

Нарантэль, опустился в глубокое кресло, поддернув полы длинного зеленоватого кафтана.

- В том-то и дело, что уничтожением этого мальчишки мы ничего не решим. Мы не отнимем у Ардейла, ни его умения воевать, ни ту магию, которой они (как это ни горько признавать) владеют. Узнав о гибели своего сородича, а я не исключаю такую возможность, они еще больше обозлятся. Ты себе можешь представить, каково нам будет, если придется воевать с противником, который нам ни в чем не уступает? А в искусстве ближнего боя, так даже превосходит нас.

- Но лес…

- Так же послушен им, как и нам! - оборвал Салантэля Нарантэль. - Наши маги особо подчеркнули, что мы не должны недооценивать противника.

- Но если он действительно имеет какое-то отношение к Великим кузнецам, то не усилим ли мы Ардейл еще больше?

- Усилим, - спокойно кивнул Нарантэль. - Но перед этим выторгуем себе то, что считаем нужным. А сильный Ардейл станет надежной преградой перед людьми, на дороге к нам.

- Изящно, - поджал губы Салантэль. - Я не рассматривал эту проблему с такой стороны. Отлично! Я приложу все усилия, чтобы наш план сработал.

- …И раз,…и два! - свист клинка, разрезающий воздух. -…И три!

Древний доспех, ровно разрезанный наискосок, с грохотом валится на пол.

Барат растеряно остановился. Вот как раз это не входило в его планы. Кажется это железо принадлежало еще прадеду Тоболта Лоранского.

- О Единый! Что вы наделали господин!? - отчаянно заголосил Матур, прибежавший на шум.

- Успокойся! - поднял ладонь, останавливая стенающего дворецкого, Барат. - Сейчас повесим его, приладим. А всем можно говорить, что именно в этом доспехе и погиб славный предок.

- Да в том-то и дело, что он умер от старости в окружении многочисленной родни и домочадцев, - вздохнул Матур.

- Многочисленной родни и домочадцев? - удивленно повернулся к Матуру Барат. - А куда все это воинство делось? Почему так оказалось, что я оказался единственным наследником?

- Эльвы! - еще печальнее вздохнул Матур. - Господин - единственный из Лоранских, кто уцелел после их нападения. Известие, что род Лоранских продолжится, конечно же, не доставит им радости.

- Надо же! - Барат почесал затылок. - А мне Тоболт ничего об этом не рассказывал. Почему?

- Должно быть, не хотел бередить старые раны, - вздохнул Матур. - И что теперь нам делать с доспехом?

- Да восстановлю я его. Ничего и незаметно будет, - отмахнулся Барат. - Не забывай, что я кузнец!

- Я ничего не забываю. А вот вам, молодой господин, стоило бы забыть! Не уместно благородному человеку, коим вы являетесь, заниматься ремесленничеством.

- Ковка оружия и доспехов - это и есть самое благородное дело! - выпрямился Барат. - Простой кузнец не способен это делать. У гномов только глендам разрешено такое. А гленды там, что-то вроде наших вельмож у короля. Собери сейчас все в узел! Я тотчас же пойду в кузницу. Хорошо, что Брамур тут. Он мне поможет, если что.

Барат живо заскочил к себе в комнату и натянул соответствующее одеяние. Камзол для деловых визитов подошел как нельзя лучше! Ничего лишнего, разве что вот это дурацкое жабо! Барат с удовольствием его рванул и отшвырнул кружева в угол комнаты…Так! Меч в ножнах за плечи… Да! Еще повязку на голову. Не стоит показывать прохожим свое происхождение.

- Я скоро буду! - крикнул он, выходя на крыльцо.

Страж-гном подозрительно осмотрел Барата. Особое внимание он уделил свертку. Потом долго не мог взять в толк, чего это железо, причем, не лучшего качества, приволокли сюда. И зачем этой дылде нужен гленд Брамур?

- Ты сколько уже здесь служишь? - не выдержал Барат.

- Я вчера прибыл, - гордо отозвался гном. - Нас так просто не провести!

- Да не проводи, а позови! - сердито заговорил Барат. - Своего командира позови. Он-то, надеюсь, здесь уже не первый день и меня знает.

- А чем ты докажешь, что ты это ты? - многозначительно прищурил один глаз стражник. - Быть может, пока я командира звать буду, ты какую гадость учинишь?

Барат озадачено почесал пятерней затылок. Вот ведь! Он оставил Огонь дома, чтобы не отсвечивать артефактом. Ну, да! Он может быть невидимым. Но в том-то и дело, что тут есть маги, которые такие вещи очень хорошо чувствуют. Вместо него, на поясе болтался фамильный меч, который ему преподнесли на церемонии усыновления. Конечно, не идет ни в какое сравнение с лучшими клинками, но тоже неплох. Смирившись с тем, что Огонь не всегда можно было взять с собой, Барат уделил достаточно внимания овладению и этим клинком.

- Давай я тебе оставлю свое оружие и пройду, - предложил Барат стражу.

- Не положено! - строго отозвался гном.

Он хотел сказать еще что-то, но его лицо дернулось, и он ничком рухнул к ногам Барата. Барат увидел длинную стрелу, вошедшую в щель между шлемом и доспехом. Через мгновение он уже стоял с мечом наготове, лихорадочно обозревая окрестности. Какой-то человек, быстро убегал в сторону от посольства. Барат бросился за ним.

- Стой! - выскочил незнакомцу наперерез еще один стражник.

Но он тут же, захрипел и тоже опустился на мостовую. Убийца оказался очень ловким типом. Рукоять кинжала, вонзенного в горло стражника, не оставляла в этом сомнений.

Незнакомец добежал до реки и спрыгнул с мостика на тропинку, вьющуюся вдоль берега. Побежал по ней.

Барат бросил сверток, который ему мешал, и, перепрыгнув через перила, помчался вслед за ним. Как бы ни быстр был убийца, но Барат начал его нагонять. Встретиться с ним лицом к лицу Барат не боялся. Пусть сейчас в руке и не Огонь, но доказать в любую минуту, что клинком владеет отлично, Барат был готов.

По сторонам дорожки начинался лес. Барат ускорился. Если незнакомец затеряется в лесу, его найти будет сложно. Убийца как раз проскочил между двумя толстыми деревьями и запнулся. Сделав еще несколько шагов, на заплетающихся ногах, он рухнул лицом вниз. Дернулся несколько раз и затих.

Барат резко затормозил. Быстрые взгляды по сторонам не дали информации. Он осторожно, держа клинок наготове, начал подходить к телу.

- Правильно! - раздался мягкий голос.

Из-за одного из деревьев появилась высокая гибкая фигура.

- Он мог только притвориться с тем, чтобы ты подошел к нему поближе. А потом быстрый удар кинжалом, и ты перестаешь быть проблемой. Но в данном случае это не так. Он мертв. И убил его я.

- Зачем? - выдохнул Барат. - Он должен был дать ответ за смерть двух гномов, которых он только что убил.

- Ай-яй-яй! - покачал головой незнакомец. - Этого я не знал. Но, так или иначе, он все же, ответ за их смерть дал. Этого негодяя звали Скарулет. А как зовут тебя, юноша?

- Барат Лоранский, - поклонился Барат, чувствуя, что незнакомец не простой человек.

Впрочем, а человек ли? Неправдоподобно зеленые глаза, белоснежные волосы, стянутые широкой тесьмой на голове. Удивительно правильные черты лица, невозможные для человеческого.

- А вы кто? - вырвалось у Барата.

- Зови меня Салантэль, и ты не ошибешься, - изящно поклонился незнакомец.

- Эльв? - удивленно уточнил Барат.

- Ты что-то имеешь против эльвов? - поднял бровь Салантэль.

- Вы уничтожили всех родных моего приемного отца, - выпалил Барат.

- Ты в этом уверен?

- Мне так сказали.

Салантэль укоризненно покачал головой.

- Посмотри сюда!

Эльв перевернул труп на спину и сдернул повязку с головы убийцы.

- Видишь? - Салантэль указал на белые волосы, рассыпавшиеся по земле. - Обрати внимание на уши! Они остры так же, как и у меня, но это всего лишь подделка.

Быстрое движение мечом, и парик отлетел в сторону.

- Как видишь, это всего лишь человек, принявший облик эльва. Не такие ли "эльвы" нападали на предков достойного Лоранского? Я немало прожил здесь. Нам убивать Лоранских не было смысла. А вот банда, которую возглавлял этот бандит, вполне могла это сделать.

- У него теперь не спросишь, - сердито сказал Барат.

- Я только выполнил свой долг, - пожал плечами эльв. - Он был приговорен нами к смерти, я исполнил приговор.

- Ладно, - Барат вздохнул. - Я пойду. Теперь придется объясняться с гномами. Пошли со мной! Ты подтвердишь, что я не виноват в смерти их стражей.

- Нет, - качнул головой эльв. - И тебе не советую. Гномы нас недолюбливают. Они не поверят. И тебе не поверят.

- Но почему же? Я приведу их сюда и покажу…

- Что? - приподнял снова бровь эльв.

Барат, застыв, рассматривал место, где только что лежал труп Скарулета. Сейчас там уже никого не было.

- А где? - ткнул пальцем в направлении места Барат.

- Его уже поглотила Мать-Земля. - улыбнулся эльв.