Она улыбнулась ему, а он, увидев издали эту улыбку, почувствовал, как ласковое тепло разлилось в груди. И так было всегда.

Она появилась на свет тринадцать лет назад, и с тех пор Роджер относился к девочке как к сестре, которой у него никогда не было, всегда и во всем был ее защитником. Она же отвечала ему по-детски непосредственным обожанием.

Роджер Дебре стоял на краю залитого ярким летним солнцем сада в имении герцога Бэзилдона и не мог отвести взгляд от девочки, сидевшей на каменной скамье под ветвями плакучей ивы. Легкий ветерок шевелил тонкие, похожие на струйки воды, гибкие зеленые ветви. Блайд всегда напоминала Роджеру изящную, яркую бабочку. Его психея, ведь именно это слово древние греки использовали для обозначения одновременно и бабочки, и души.

Сегодня ей исполняется тринадцать лет, и она покидает мир детства, подумал Роджер. Совсем скоро она превратится в молодую девушку, и множество поклонников будут добиваться ее руки.

Роджер Дебре, молодой герцог, обладающий вторым по величине состоянием в Англии, мог позволить себе все, что только его душа пожелает. А эта девочка с их самой первой встречи нравилась ему больше всего на свете.

Он наслаждался видом великолепного ухоженного сада герцога, удивительной гармонией старых деревьев, коротко подстриженных газонов, многоцветных клумб и сидящей на скамье девочки.

Сегодня он подарит своей психее первый взрослый подарок и поделится с ней радостной новостью – он скоро женится. О, Роджер не мог дождаться минуты, когда сообщит ей это известие.

В этот момент Блайд заметила его и улыбнулась. Ее лучезарная улыбка, словно магнит, потянула его к ней.

– Я знала, что ты придешь, – обрадованно произнесла Блайд.

– Леди Блайд, самый пышный цветок в этом божественном саду не может сравниться с вами. – Роджер церемонно поклонился и поцеловал ей руку.

Его комплимент вызвал легкий румянец на ее щеках, и это не осталось незамеченным Роджером.

– Как дела у нашего придворного орла? – спросила, в свою очередь, Блайд, назвав Роджера тем прозвищем, которое дала ему сама королева Елизавета.

– Твоя улыбка сделала мой день еще прекраснее, – ответил Роджер и тоже улыбнулся. – Откуда ты узнала, что я приеду? Может быть, ты умеешь предугадывать будущее?

– О, я использовала лишь свою наблюдательность, милорд, – улыбнулась Блайд и, кокетливо наклонив голову набок, добавила: – Ты еще ни разу не пропустил мой день рождения.

– Так сегодня твой день рождения? – Глаза Роджера расширились в притворном удивлении. – О Господи, как я мог забыть о таком знаменательном событии?

Блайд рассмеялась тонким серебристым смехом.

– Садись рядом со мной. – Она томно посмотрела на него из-под длинных ресниц.

Роджер про себя усмехнулся: он понимал, что она оттачивает на нем свое женское очарование, но ничего не имел против этого. Он опустился рядом на скамью и невольно залюбовался точеным профилем девочки, обрамленным длинными, сверкающими, как антрацит, локонами. Его ноздри ласкал тонкий аромат розовой воды. Да, Блайд действительно очень красива, и он убьет любого наглеца, который посмеет ранить ее сердце!

– Ты хочешь, чтобы я умерла от нетерпения, ожидая твой подарок? – спросила Блайд и бросила на Роджера еще один взгляд, который, по се мнению, должен быть соблазнительным.

Роджер едва удержался от смеха и, придав лицу многозначительное выражение, ответил:

– Моя дорогая психея, видимо, очень торопится стать настоящей леди.

– Психея?

– Психея по-гречески значит «бабочка». Ты всегда казалась мне яркой, прекрасной бабочкой.

– Психея к тому же означает «душа», – с видом знатока добавила Блайд.

Ее слова удивили Роджера, но тут он вспомнил, что Ричард Деверо, герцог Бэзилдон, настоял на том, чтобы его дочери получили мужское образование.

– А в математике ты разбираешься так же хорошо, как и в греческом? – усмехнувшись, спросил Роджер.

– Не хуже Архимеда, – с вызовом ответила Блайд. – Когда-то мы были с ним знакомы. Скажем так, в прошлой жизни.

На этот раз Роджер не смог удержаться от смеха.

– Иногда ты говоришь странные вещи.

Блайд повернулась к нему лицом и обеими руками ухватила за плечо. В ее глазах был откровенный восторг.

– Угадай, какой подарок сделал мне папа?! – воскликнула она.

– Новое украшение?

Блайд отрицательно покачала головой.

– Лошадь?

Блайд скептически улыбнулась.

– Сдаюсь, – шутливо произнес Роджер. – И что же он тебе подарил?

– Корабль! – восторженно выдохнула Блайд и мечтательно прикрыла глаза. – Красивый корабль.

– Корабль – переспросил Роджер, не веря своим ушам. Что тринадцатилетняя девочка будет делать с этим кораблем?

– Папа отдал мне один из кораблей и лицензию на торговлю шерстью и зерном при условии, что я буду давать ему еженедельный отчет о делах, – объяснила Блайд. – Я назвала корабль «Паларда» в честь одного восточного божества. Папа сказал, что если мое дело будет приносить доход, то на следующий день рождения он подарит мне еще один корабль.

Роджер невольно нахмурился: похоже, получение прибыли было для отца Блайд самой главной заботой. О чем только думает герцог Деверо? Неужели он не знает, что сотни людей будут обречены на разорение и голод, если эта девочка не сможет справиться со своими новыми обязанностями?

– Что-то не так? – с тревогой в голосе спросила Блайд, и Роджеру ничего не оставалось, как только дружески похлопать ее по руке.

– Нет, просто меня удивил подарок твоего отца.

– Конечно, он весьма необычный, – улыбнулась Блайд. – Думаю, твой подарок понравится мне больше.

Роджер молча достал бархатную коробочку из кармана сюртука.

– С днем рождения, моя маленькая бабочка, – сказал он, наклонился и поцеловал Блайд в щеку.

– Благодарю вас, милорд, – смущенно промолвила она, нерешительно дотрагиваясь до коробочки.

– Открывай.

Роджер не спускал с девочки глаз, зная, что этот подарок должен произвести на нее впечатление.

– Святые угодники! – воскликнула Блайд, подняв крышку бархатной коробочки.

Внутри ее лежало ожерелье, представлявшее собой массивную золотую цепь с крестом Вотана. (Вотан – то же самое, что Один, одноглазый бог мудрости в германо-саксонской мифологии. – Примеч. пер.) Сам крест был выложен бриллиантами и аметистами, а в центре сверкал кроваво-красный рубин.

– Это ожерелье достойно самой королевы, – тихо прошептала Блайд, и ее глаза засверкали ярче аметистов, украшавших крест.

– Разреши мне.

Роджер достал ожерелье и надел его на Блайд. Она встала и, взяв Роджера за правую руку, вдруг неожиданно спросила:

– Теперь ты скажешь мне о помолвке?

– Откуда ты узнала?

– Женская интуиция.

– Откуда в тринадцатилетней девочке столько женских достоинств? – шутливо покачал головой Роджер.

Блайд гордо улыбнулась, а затем, немного смутившись, доверительно прошептала:

– У меня уже началась менструация. А это значит, что я теперь настоящая женщина.

Роджер был ошарашен этим неожиданным и слишком откровенным признанием. Он встал и, стараясь скрыть свою растерянность, сообщил:

– Леди Дарнел приняла мое предложение и согласилась стать моей женой. Сейчас она в доме, наносит визит твоим родителям.

– Дарнел Ховард? – немного растерянно переспросила Блайд, и ее голос предательски дрогнул.

Роджера поразила такая резкая перемена ее настроения: всего мгновение назад она порхала от счастья, словно бабочка в райском саду, а сейчас в ее глазах блестели слезы. Господи, что он будет делать, если она расплачется?

– Ты не можешь жениться на Дарнел Ховард! – выкрикнула Блайд. – Ведь это я люблю тебя!

Ее лицо исказилось, словно от боли. Роджер обескуражено смотрел на Блайд, не зная, как повести себя. Он знал эту девочку с самого рождения, но никогда не видел ее такой расстроенной. Как же он мог проглядеть ее детскую влюбленность?

Блайд приблизилась к нему вплотную.

– Я всегда любила тебя, – сквозь слезы проговорила она.

– Я – взрослый мужчина, мне двадцать пять лет, – попытался успокоить ее Роджер, – а ты еще совсем ребенок.

Она отшатнулась, словно он ударил се по лицу.

– Когда мне было пять лет, ты пообещал дождаться, когда я превращусь в женщину, и жениться на мне, – с обидой в голосе произнесла Блайд.

– Но это было сказано в шутку, – почти простонал Роджер. – Пустые, ничего не значащие слова, сказанные для того только, чтобы доставить удовольствие прекрасному ребенку.

Это объяснение заставило Блайд окаменеть от горя.

– Я никогда не забуду, что ты предал меня, – зло процедила она сквозь зубы и отвернулась.

– Блайд, я действительно люблю тебя, но как брат, как дядя… – Роджер замолчал, осознав, что этими словами еще сильнее ранит девичье сердце.

Словно ища поддержки, он посмотрел вверх: на небе сгустились тучи, заслонив собой солнце, и ветви ивы затрепетали, подхваченные внезапным сильным порывом ветра.

– Дорогая моя, я совсем не хотел причинить тебе боль, – попытался сгладить ситуацию Роджер.

Блайд резко повернулась и протянула к нему руки:

– Тогда оставь ту женщину и женись на мне.

– Я люблю ее, – развел руками Роджер. Он не знал, как ему объяснить ситуацию влюбленной в него тринадцатилетней девочке.

– Дарнел Ховард не достойна тебя! – в отчаянии прокричала Блайд.

Роджер почувствовал, что их разговор становится все более неприятным. Однако ссориться с Блайд ему совершенно не хотелось, поэтому он произнес твердым тоном:

– Я люблю Дарнел Ховард и женюсь на ней. Свадьба назначена на октябрь.

– Ты будешь жалеть об этом всю свою жизнь, – так же твердо произнесла Блайд и запустила пустой коробочкой из-под ожерелья прямо ему в лицо.

Роджер прижал руку к ушибленной щеке. Ему было больно не столько от удара, сколько от раны, нанесенной в сердце дорогим для него существом.

Он смотрел вслед убегавшей Блайд и думал о том, что она никогда не простит его и не одарит более своей солнечной улыбкой. Тяжело вздохнув, Роджер достал носовой платок и вытер со щеки кровь. Вновь налетевший порыв ветра качнул ветку ивы, и она, словно в отместку, хлестнула его по другой щеке. Роджер повернулся и медленно зашагал к дому.

Рыдая, Блайд добежала до берега Темзы и остановилась, чтобы перевести дух.

Ее единственный возлюбленный собирается жениться на другой женщине!

Как она будет жить, не видя его и зная, что он принадлежит другой? Жизнь без возлюбленного казалась ей невозможной.

Блайд посмотрела в сторону дома. До сих пор она была убеждена, что они с Роджером созданы друг для друга. Неужели он не понимает этого? Они любили друг друга на протяжении многих жизней, и вот Мать-Богиня вновь свела их вместе. Слезы вновь неудержимым потоком потекли из ее глаз. Словно почувствовав ее настроение, небо над ее головой потемнело, а ветер стал дуть с новой силой.

Мужчина, которого она любит, полюбил другую женщину.

Рыдания сотрясли худенькое тело Блайд.

– Не плачь, сестренка, – раздался над ее ухом знакомый голос. – А то дождь пойдет.

Блайд подняла голову и сквозь слезы посмотрела на свою одиннадцатилетнюю сестру Блисс, которая ласково гладила се по руке.

– Ты не хочешь, чтобы я плакала? – спросила Блайд. Блисс кивнула.

– Иногда слезы помогают очистить душу, – сказала Блайд, чувствуя, что от нежных прикосновений сестры ей становится легче.

Блисс посмотрела на сгущающиеся облака:

– Пойдем спрячемся под ивой. Ее ветви укроют нас от дождя.

Девочки взялись за руки и поспешили под гостеприимную сень дерева. Блайд первой забралась на нижнюю ветку и помогла влезть на дерево сестре. Прячась за густыми ветвями, девочки стали наблюдать за тем, что происходило возле дома. Лорд Роджер помогал леди Дарнел сесть на лошадь, а герцог Ричард и леди Кили стояли рядом.

Блайд поднесла указательный палец правой руки сначала к губам, потом к сердцу и прошептала:

– О древняя ива, впитавшая силу земли, поделись со мной этой силой, чтобы я могла наслать заклятие.

Она указала пальцем на красивую брюнетку, сидевшую верхом на лошади.

В ту же секунду на сад герцога налетел настоящий ураган. Ударил гром, сверкнула молния, и на землю низверглись потоки дождя.

Леди Дарнел закричала и принялась натягивать на голову капюшон своего летнего плаща; герцог и герцогиня Бэзилдон поспешили укрыться в доме.

– Это ты сделала?! – удивленно воскликнула Блисс. Блайд многозначительно улыбнулась сестре и кивнула.

Блисс восторженно захлопала в ладоши:

– Леди Дарнел похожа на мокрую мышь. Но, думаю, маме не понравится то, что ты использовала для этого свою силу.

Блайд закрыла глаза и едва слышно прошептала:

– Благодарю тебя, древняя ива, за то, что ты поделилась со мной своей силой.

Спустя несколько минут дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Девочки увидели, что из дома вышла их мать, леди Кили, и решительно направилась прямо к иве.

– Я же тебе говорила, – испуганно прошептала Блисс. Блайд прикусила нижнюю губу: вид матери не сулил ничего хорошего.

– Слезайте немедленно! – скомандовала леди Кили и, когда девочки оказались на земле, добавила, обращаясь к Блисс: – Мне нужно поговорить с твоей сестрой наедине. Отправляйся в дом.

– Ты всегда отсылаешь меня, как только начинается самое интересное, – обиженно надула губки Блисс, но послушно направилась к дому, не дожидаясь очередного приказания.

– Использование волшебного дара по такому пустячному поводу может рассердить Мать-Богиню, – сказала леди Кили, обращаясь к старшей дочери.

– Извини меня, – Блайд опустила голову, – но Роджер… Она готова была снова разрыдаться.

Леди Кили присела на каменную скамью и позвала дочь:

– Иди ко мне, дорогая.

Блайд села рядом и уткнулась лицом матери в плечо.

– Ты говорила, что Роджер будет моим, что священные камни поведали тебе о нашей судьбе. Неужели ты не знала, как все случится на самом деле?

– Быть друидом – значит обладать знанием. – Леди Кили поцеловала дочь в лоб. – В момент твоего зачатия ветер прошептал мне имя твоего суженого, и это было имя Роджера. Доверься мне, дорогая.

Блайд верила матери безоговорочно.

– Расскажи мне еще раз эту историю, – попросила она.

– Давным-давно все летающие создания собрались на большой совет, – начала свой рассказ леди Кили. – Они решили, что их королем будет тот, кто сумеет взлететь выше всех, и не важно, будет ли это птица или насекомое. Конечно же, сильный, орел обогнал всех и начал быстро подниматься прямо к солнцу. Он воспарил выше остальных и объявил себя королем всех летающих тварей. Но он не знал, что мудрая бабочка спряталась в его перьях. Она неожиданно выпорхнула наружу и поднялась на дюйм выше орла. «Посмотрите вверх, крылатые твари, – пропела она. – И поприветствуйте вашу королеву». Но бабочка не привыкла летать так высоко и вскоре начала стремительно падать вниз. Тогда орел, удивленный женской мудростью бабочки, протянул крыло и подхватил ее.

– С тех пор орел и бабочка вместе правили небесной стихией, – продолжила Блайд, которая знала эту историю наизусть. – Сильный орел и мудрая бабочка, его душа, все время рядом.

– Роджер – придворный орел королевы, а ты – его мудрая бабочка, – заключила леди Кили, заставив Блайд наконец-то улыбнуться. – У меня есть подарок для тебя, – добавила она.

– Как красиво! – восхищенно воскликнула Блайд, разглядывая золотое кольцо с выгравированной на нем бабочкой, сидевшей на крыле орла.

– Ты и Роджер будете вместе, – пророческим голосом произнесла леди Кили, – и не думай о Дарнел Ховард.

– Я люблю тебя! – Блайд нежно обняла мать.

Леди Кили взяла в руки крест Вотана, висевший на груди дочери, и, перевернув его на обратную сторону, сказала:

– А вот и доказательство моих слов.

Блайд взглянула на надпись на кресте: «Я выбираю тебя».

– Но зачем Роджер написал эти слова на моем ожерелье, если собрался жениться на Дарнел?

– Мать-Богиня иногда выбирает странные пути, – пожала плечами леди Кили. – Но ты обязана верить в нее. Не сомневайся, однажды Роджер станет твоим. Написав эти слова, он сам выбрал свой путь в жизни.

Блайд почувствовала успокоение в душе. Мужчина, которого она любит, обязательно будет принадлежать ей, и только ей. Мать-Богиня предопределила их судьбы.

– Хочу напомнить тебе, что нельзя вызывать силу ветра без крайней на то необходимости, – продолжила леди Кили строгим голосом. – Ты поняла меня?

Блайд согласно кивнула.

– А бросать коробку в лицо человека, который сделал тебе подарок, крайне невежливо, – добавила герцогиня. – Злоба – это грех.

– Я напишу Роджеру и принесу свои извинения, – пообещала матери Блайд.

– Когда напишешь письмо, отдай его мне, и я пошлю его в замок Добре. – Леди Кили встала со скамьи и, немного помолчав, добавила: – Ты не увидишься с Роджером до того момента, когда ваши жизни сольются в одну.

С этими словами она направилась обратно в дом. Блайд прижала руку к кресту Вотана. Теперь она твердо знала, что им с Роджером суждено быть вместе.

«Я выбираю тебя».

Эти слова эхом отозвались в ее сердце, душе и разуме. На лице девочки появилась счастливая улыбка. О да, придворный орел и его душа, его бабочка, будут парить в небесах до скончания времен, ведь ее мать видела это, а все, что видела мать, всегда сбывалось. Всегда!

Ветер затих, и сад снова погрузился в летнюю дрему. В душе Блайд опять воцарился покой.

Глава 1

Апрель 1594 года

Изнемогая от усталости, Роджер Дебре распахнул дверь в свою спальню. Путешествие из его родового поместья Идсн-Корт было долгим и утомительным, но он успел приехать в королевский дворец к началу праздника Святого Георгия, который устраивала сама королева Елизавета. Но прежде чем выйти в свет, ему необходимо было принять горячую ванну и сделать пару глотков виски.

– Ты уже вернулся? – раздался голос очаровательной брюнетки, вертевшейся перед зеркалом.

Роджер снял шляпу, взглянул на жену и, ничего не ответив, подошел к столу, налил себе стакан виски и залпом осушил его. Затем он повернулся к Дарнел, которая продолжала стоять перед зеркалом, словно была не в силах оторваться от своего очаровательного отражения.

– Думаю, ты побил все рекорды скорости, добираясь сюда из Винчестера, – сказала она. – Елизавета, должно быть, наградит тебя за это.

– Извини, что так расстроил тебя, – ответил Роджер, наливая себе второй стакан. – Видимо, из-за меня тебе придется перенести очередное ночное свидание.

Дарнел Дебре изобразила на лице недовольную гримасу, по тут же переключила внимание на служанку, державшую шкатулку с драгоценностями. Она достала из шкатулки изумрудное ожерелье, приложила его к своей обнаженной шее, но потом небрежно бросила украшение обратно. Выражение се лица было таким серьезным и напряженным, словно судьба всего человечества зависела от того, какое ожерелье она наденет нынче вечером. В конце концов она остановила свой выбор на бриллиантах.

– Я хочу переодеться, – сказал Роджер. – Отошли служанку.

– Оставь нас, – распорядилась Дарнел, обращаясь к стоявшей рядом девушке.

– Мне следует дождаться вашего возвращения, миледи? – спросила она.

Дарнел посмотрела на Роджера долгим и многозначительным взглядом, а затем сказала:

– Нет, сегодня я вернусь поздно.

Служанка поклонилась и вышла из спальни. Роджер снял сюртук и бросил его на кровать. Его жена тем временем продолжала прихорашиваться перед зеркалом.

Когда-то давно он был уверен, что любит ее больше жизни. Каким же он был наивным! Сразу после рождения дочери Роджер понял, что Дарнел вышла за него исключительно из-за денег и высокого положения. Она сделала все, чтобы их брак превратился в настоящий ад. Хуже всего было то, что ее бесконечные любовные похождения порочили имя Дебре.

– Это платье слишком короткое, – заметил он. – Ты хочешь выглядеть сегодня вечером как потаскушка?

– Не груби мне, – фыркнула в ответ Дарнел. – Разве тебе не все равно, что на мне надето?

– Когда-то было не вес равно, – тихо проговорил Роджер.

– Ха! Настолько не все равно, что ты велел ювелиру сделать такую романтическую надпись на моем обручальном кольце: «Моему другу»!

Похоже, тон его голоса не произвел на нее никакого впечатления.

Роджер вымученно улыбнулся:

– Я тысячу раз объяснял тебе, что ювелир перепутал и сделал не ту надпись. Эта была адресована Блайд Деверо в день ее рождения. Кроме того, с тех пор я купил сотню новых украшений.

– Меня больше не интересуют твои объяснения.

– Я в этом не сомневаюсь.

Дарнел резко отвернулась от зеркала и быстрыми шагами подошла к мужу вплотную.

– Почему ты уже столько лет игнорируешь меня? – с укоризной спросила она.

– Потому что предпочитаю менее изъезженные дороги, – холодным тоном ответил Роджер.

Дарнел подняла руку, чтобы дать мужу пощечину, но он быстрым движением перехватил се запястье.

– Не заставляй меня применять силу, – предупредил он.

– А ты не заставляй меня верить в твои пустые угрозы, – с наигранным безразличием ответила Дарнел. – Пусть все при дворе считают тебя бесстрашным орлом, но я знаю тебя гораздо лучше других. Ты и комара не сможешь убить.

– Любой может стать жестоким, если его спровоцировать, – проговорил Роджер и отпустил руку жены.

Она бросила на него презрительный взгляд, но на всякий случай отошла в противоположный угол спальни.

– Миранда и миссис Хартвелл чувствуют себя в Иден-Корт прекрасно, – неожиданно сменил тему Роджер. – Миранда мечтает о том, чтобы мы все втроем провели это лето в поместье, как настоящая семья.

Дарнел молча посмотрела на мужа.

– Ты помнишь нашу дочь Миранду? – спросил он.

– Этим летом я не поеду в Винчестер, – сказала Дарнел. – Я решила сопровождать королеву в ее официальном путешествии по стране.

– Ты почти не видишься с Мирандой, – продолжал Роджер. – И это лето ты проведешь в Иден-Корт.

– Нет! – решительно отрезала Дарнел. – Может быть, следующее лето.

– И кто же этот счастливчик? – с издевкой в голосе спросил Роджер. – Эдвард де Вер? Дадли Марголин? Или один из моих родных братьев?

– Любой из них лучше, тебя, – язвительно заметила Дарил. – Но настоящая леди никогда не выдает своих тайн.

– Ты не настоящая леди.

В ответ на это оскорбление Дарнел лишь махнула рукой:

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет любовниц?

– Я не храню обет безбрачия, – ответил Роджер. – Тем не менее приготовься провести лето со мной и Мирандой в Винчестере. Я могу появляться при дворе и при этом навещать нашу дочь пять раз в неделю. В последний раз ты сильно расстроила ее: она так ждала твоего приезда.

– Я уже сказала, что отправляюсь в путешествие с королевой. Моя дочь поймет меня, – проговорила Дарнел, сделав ударение на слове «моя».

Фраза, брошенная женой, насторожила Роджера. Он бросился к Дарнел и схватил се за руку.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «моя дочь»? Дарнел улыбнулась: ей было приятно хоть чем-то досадить мужу.

– Миранда моя, потому что она вышла из моего тела. А что до отца… – Она пожала плечами. – Я уже была беременна, когда мы повенчались. Ее отцом мог быть кто угодно.

– Ты лжешь! – закричал Роджер.

– Неужели?

В порыве гнева Роджер схватил жену за горло. О, как легко было сломать се тонкую шейку и заставить эту женщину умолкнуть навсегда!

– Мне не хочется пятнать мою честь твоей смертью, – презрительно произнес Роджер, разжимая руку. – Миранда похожа на меня. Признайся, ты ревнуешь ее ко мне. Ты так ненавидишь меня, что готова очернить собственную дочь. Но если ты уделишь ей хоть немного внимания, она будет любить тебя не меньше, чем меня.

– Ты прав только в одном – я действительно тебя ненавижу, – сказала Дарнел и направилась к двери. – Не жди меня сегодня ночью, муженек. Я собираюсь танцевать до утра.

– Танцевать для тебя означает миловаться с любовниками?

Вместо ответа Дарнел с грохотом захлопнула за собой дверь.

Роджер налил себе еще виски и, подняв бокал, как для тоста, прошептал:

– За то, чтобы эта стерва ушла навсегда из моей жизни.

Спустя час Роджер Дебре уже входил в главный зал королевского дворца, где королева Елизавета принимала гостей. В углу зала играли самые лучшие музыканты Англии, пол был устлан дорогими коврами, а центр освобожден для танцующих.

Пажи, дворецкие, многочисленная знать смотрелись словно экзотические цветы или птицы причудливых расцветок. Бархат и шелка, золото и драгоценные камни гармонировали с роскошным убранством. И только

одетый во все черное Роджер выделялся среди всего этого великолепия словно мрачное пятно.

Неожиданно он заметил еще одного мужчину в черном сюртуке. Это был его наставник Ричард Деверо, который беседовал со своей женой, леди Кили.

Роджер поднял руку в молчаливом приветствии и направился к ним. Не успел он сделать и пяти шагов, как кто-то схватил его за руку. Он обернулся и увидел красивую рыжеволосую женщину, которая игриво смотрела на него небесно-голубыми глазами.

– Рада снова видеть вас при дворе, милорд, – кокетливо улыбнулась Рода Беллоуз, одна из любовниц Роджера.

– Благодарю, миледи. – Роджер склонился над ее рукой. – Как поживает ваш муж? – спросил он игривым тоном.

– Бедняга Реджи так устал, что уже ушел домой, – улыбнулась Рода и, понизив голос, добавила: – Мы можем встретиться позже.

– Я только что примчался из Винчестера, чтобы увидеть ваше очаровательное личико, – сказал Роджер. – К сожалению, мои силы тоже на исходе. Может быть, перенесем нашу встречу на завтра?

– Хорошо, но вы представить себе не можете, как огорчили меня, – ответила леди Беллоуз.

– Я огорчен еще больше. – Роджер улыбнулся и добавил: – Мне нужно поговорить с Деверо, и после этого я сразу отправлюсь спать.

– Тогда до завтра, – произнесла леди Рода и удалилась. Роджер продолжил свой путь, но тут его окликнула леди Сара Ситуэлл. Ей было тридцать семь лет, но она сохранила девичью свежесть и все еще привлекала молодых мужчин. Роджер состоял с ней в интимной связи.

– Как мило, что вы появились сегодня здесь. – Он поцеловал леди Саре руку. – Современная мода позволяет наслаждаться видом вашей груди, миледи, – добавил он, задержавшись взглядом на низком вырезе ее платья.

– Вы придете на приватный ужин в мою спальню? – спросила леди Сара, польщенная его комплиментом.

– Не соблазняйте меня, – томно протянул Роджер. – К сожалению, я только что из Винчестера и ни на что не способен. Мы можем перенести ужин на завтра?

– Конечно, но вы лишаете меня приятного общества, – надула губки леди Сара.

– Миледи, я тронут вашим вниманием.

Роджер еще раз поцеловал ее руку и, надеясь, что больше ни одна женщина не отвлечет его, направился прямо к герцогу и герцогине Бэзилдон.

– Вы превратились в настоящего ловеласа. – Леди Кили шутливо погрозила Роджеру пальчиком. – А я еще помню, как вы были застенчивым пажом, который тратил деньги на шпанские мушки.

– Вряд ли я тратился на них больше, чем придворные дамы, – заметил Роджер, склоняясь над рукой герцогини. Затем он пожал руку герцогу и спросил: – Как идут дела в вашей торговой компании?

– Превосходно. В последнее время она приносит все больше и больше доходов, – ответил Ричард Деверо. – Вы не составите компанию леди Кили, пока я потанцую с королевой?

– С огромным удовольствием.

Когда герцог удалился, Роджер сказал, обращаясь к герцогине:

– Я был удивлен, увидев вас здесь.

– Я всегда посещаю королевский праздник Святого Георгия, – заявила леди Кили. – Таким образом пытаюсь искупить то, что не отправляюсь с королевой в летнее путешествие.

– С тех пор как родилась Миранда, я каждое лето провожу с ней в Винчестере. Вы тоже не путешествуете с королевой из-за детей?

– Да, – подтвердила герцогиня. – Мы с мужем уезжаем в Уэльс, к моему брату, потому что я не могу надолго расставаться с детьми.

Роджер понимающе кивнул. Насколько эта женщина отличалась от его жены!

– А вы не хотите потанцевать? – спросил он.

– Я предпочитаю побеседовать. Мне кажется, сейчас вам не помешает дружеское участие.

Роджер вздохнул. Как она догадалась о его печали?

– У вас встревоженный вид, – произнесла леди Кили, словно прочитав его мысли.

Роджер посмотрел на танцующие пары. Его жена только что поменяла партнера и теперь флиртовала с Эдвардом де Вером, графом Оксфордским.

– Роджер, что вас беспокоит? – спросила леди Кили.

– Мне не следовало жениться на ней, – ответил Роджер, указав глазами на жену. – Она позорит мое имя. Из этого союза не вышло ничего хорошего.

– А как же Миранда?

– О, я живу ради моей девочки. Но жена совсем не заботится о ней.

– Уверена, Дарнел любит своего ребенка, – заметила леди Кили. – Внешность бывает обманчива.

Роджер кивнул и снова посмотрел на жену. Неожиданно на него накатила волна гнева: де Вер нагнулся и поцеловал Дарнел в шею.

– Простите… – Роджер ринулся вперед через толпу.

– Не устраивайте прилюдного скандала, – бросила ему вслед леди Кили, но было уже поздно.

С мрачной усмешкой на лице Роджер двигался вперед, расталкивая танцующие пары.

– Праздник закончен, – сказал он, приблизившись к жене, и схватил ее за руку, не обращая внимания на Эдварда де Вера. – Мы немедленно возвращаемся к себе.

– Не собираюсь этого делать! – воскликнула застигнутая врасплох Дарнел. – Я отказываюсь идти с тобой куда-либо.

– Ты сейчас же уйдешь отсюда, – зло проговорил Роджер.

– Нет! – вскричала Дарнел и неожиданно ударила мужа по лицу.

Выведенный из себя этой выходкой жены, Роджер схватил ее за горло.

– Как я был бы рад, окажись ты в могиле, а не в нашей супружеской постели! – проговорил он ледяным тоном и отшвырнул от себя Дарнел прямо в объятия графа Эдварда.

– «Пока смерть не разлучит нас», – язвительным голосом напомнила она слова супружеской клятвы. – Не забывай об этом, дорогой муженек.

– Я был бы рад, дорогая женушка, если бы Господь разлучил нас как можно скорее.

С этими словами Роджер вышел из зала и быстрым шагом направился по коридорам дворца. Он непременно должен избавиться от своей похотливой жены. Провести еще несколько десятков лет, исполняя роль мужа последней потаскушки, было выше его сил. А ведь когда-то он верил в силу любви. Увы, он слишком поздно понял, что это лишь пустой звук.

Эдвард де Вер, Дадли Марголин… Господи, даже его родной брат был любовником его жены.

Вернувшись в свою комнату, Роджер налил полный стакан виски и выпил обжигающую янтарную жидкость жадными глотками.

Почему судьба так жестока к нему? Его мать умерла, когда ему было всего пять лет, а отец никогда не замечал его. Долгие годы он терзался оттого, что никто не любил его, и, когда встретил Дарнел Ховард, призрак любви забрезжил перед ним. Ее темные глаза, казалось, светились любовью, но на самом деле все было не так.

Роджер отяжелевшей походкой подошел к двери и запер ее. Затем опустился на кровать, стянул сапоги и откинулся назад, прикрыв глаза рукой. Он думал о разводе. Утром он добьется аудиенции у королевы Елизаветы и попросит у нес разрешения развестись с Дарнел. Вряд ли королева откажет ему в этой просьбе. После того как он станет свободным, ни одна женщина не приблизится к нему. Все, что ему нужно, – это любовь дочери.

Успокоенный этими мыслями, Роджер погрузился в сон.

– Откройте дверь, Дебре. – Громкий голос и стук в дверь мгновенно разбудили его. – Именем королевы, откройте!

Роджер рывком поднялся на кровати. Что могло случиться? Он бросился к двери и отпер ее.

– Вы один? – спросил Эдвард де Вер, явно удивившись виду полуодетого Роджера.

Тот кивнул в ответ и заметил, что за де Вером стоят пять вооруженных стражников во главе с Ричардом Деверо и Уильямом Сесилом.

– Что вам угодно? – спросил Роджер, стряхивая с себя остатки сна.

– По приказу ее королевского величества, королевы Елизаветы, вы арестованы, – объявил де Вер. – Одевайтесь.

– Я арестован?! За что?! – изумился Роджер.

Граф Оксфордский выглядел чрезвычайно серьезным.

– По подозрению в убийстве, – ответил он.

– В убийстве? – округлил глаза Роджер.

– В убийстве вашей жены, Дарнел Ховард, – пояснил де Вер.

Роджер не поверил своим ушам.

– Дарнел мертва? – спросил он.

– Одевайтесь поскорее, если не хотите, чтобы я отправил вас в Тауэр полуголым, – ничего более не объясняя, выпалил де Вер.

Роджер окончательно растерялся.

– Что происходит? – спросил он, обращаясь к своему другу, герцогу Бэзилдону.

– Прости, – ответил Ричард. – Кто-то задушил Дарнел.

В глазах у Роджера потемнело. Всего несколько часов назад он на глазах у многих людей схватил свою жену за шею и угрожал убить ее.

– Я верю, что вы невиновны, – вступил в разговор Уильям Сесил. – Mы с Ричардом займемся этим делом и найдем настоящего убийцу.

– Ты не задержишься в Тауэре надолго, – добавил Ричард и, повернувшись к де Веру, сказал: – Я сам доставлю арестованного.

Натягивая сапоги, Роджер думал только об одном: кто еще мог желать смерти Дарнел?

В середине июля солнце палило немилосердно, и единственным прохладным местом в саду герцога Бэзилдона был укрытый в густых ветвях ивы уголок с каменной скамьей. Именно туда отправились две молодые девушки, чтобы устроить себе небольшой полуденный пикник.

– Скоро День святого Свитуна, – сказала Блайд Деверо своей младшей сестре. – В этот день бог Ветра определяет погоду на весь год.

– Думаю, нас ждет теплая зима, – добавила Блисс. – Сейчас жарко, как у черта в пекле.

– У черта в пекле, – повторила Блайд и невольно улыбнулась. – Маме не понравится, если она услышит такое, выражение. Настоящие леди должны следить за своей речью.

– А еще она говорят, что нельзя доверять мужчине, у которого слишком близко посаженные глаза, – вставила Блисс, – а также остерегаться молодых людей с ямочкой на подбородке.

– И есть много овощей, – назидательным тоном произнесла Блайд, подражая речи-матери. Девушки весело захихикали.

– В горах Уэльса сейчас, наверное, прохладно, – мечтательно протянула Блисс. – Не понимаю, почему мы не можем поехать туда?

– Папа отправился в путешествие вместе с королевой, чтобы расследовать смерть леди Дарнел, – ответила Блайд. – Бедный Роджер сидит в Тауэре уже целых три месяца.

– Но папа уже два дня как вернулся, – заметила Блисс. – Мы вполне могли бы уехать.

– Пока мы доберемся до Уэльса, придет время возвращаться в Англию, – объяснила Блайд.

– Я рада, что ты не стала женой Роджера, – сказала Блисс, беря сестру за руку. – Кто знает, вдруг это ты лежала бы сейчас в могиле.

– Уверена, Роджер не имеет никакого отношения к смерти жены, – уверенным тоном произнесла Блайд.

– Может быть, – вдруг оживилась Блисс. – Скоро сентябрь и тебе предстоит стать одной из фрейлин королевы. Ты рада, что уедешь?

– Мне не хочется покидать вас, но это даст возможность как-то помочь Роджеру.

Блайд накрыла ладонью крест Вотана, который не снимала последние пять лет.

– Но ты можешь подвергнуть себя опасности, – продолжала Блисс. – Если Роджер действительно невиновен, то это означает, что по коридорам дворца бродит убийца.

– Обещаю быть очень осторожной.

В этот момент из дома выбежали шестеро младших Деверо и бросились через лужайку к сестрам.

– Мы хотим играть в каравай, – объявила четырнадцатилетняя Аврора, имея в виду традиционную игру во время праздника урожая, который устраивали в Уэльсе.

– Еще рано играть в каравай, – заметила Блисс.

– Обычно мы устраиваем игры в начале августа, – добавила Бдайд.

Четырехлетний Адам, единственный сын герцога, уткнулся носом в плечо старшей сестры и потребовал:

– Тогда расскажи нам сказку.

– Да, да, сказку! – в один голос закричали одиннадцатилетние сестры-близнецы, Саммер и Отсм.

– Ну пожалуйста, – присоединилась к остальным восьмилетняя Хоуп.

Дети расселись прямо на траве и с надеждой взирали на старшую сестру. Блайд улыбнулась, глядя па их широко распахнутые глаза и черные кудри, такие же, как у нее. Только младшая Блейз унаследовала от отца медный цвет волос и зеленые, как изумруд, глаза.

– Леди Блайд! Леди Блисс! – раздался крик мажордома Дженнингза. Девушки оглянулись и увидели, как он спешит к ним. – Герцог и герцогиня ждут вас в кабинете немедленно!

– Обеих? – уточнила Блайд. Дженнингз кивнул:

– Остальные дети тоже должны вернуться в дом. Время дневного сна.

Блайд, войдя в кабинет, в удивлении замерла в дверях, увидев, что ее ожидают пять человек.

За столом сидел ее отец; Рядом с ним расположился лорд Берли, советник королевы. Дедушка Роберт, герцог Ладлоу, отец ее матери, сидел в кресле напротив. Вторая жена дедушки, Чесси, и леди Кили стояли у окна.

– О дорогая, как я завидую твоей молодости! – воскликнула леди Чесси, увидев Блайд.

– Чесси, прошу тебя, – остановил ее герцог Роберт.

– Я просто не могу сдержать эмоций, – улыбнулась герцогиня.

Блайд и Блисс присели в реверансе, приветствуя собравшихся.

– Дорогая, наверное, начну я? – спросил герцог Ричард, глядя на свою жену.

Та ободряюще улыбнулась ему.

– Как ты знаешь, Роджер Дебре уже три месяца заключен в Тауэре, – начал герцог, обращаясь к Блайд. – Недостаток свидетельств не дает ему возможности предстать перед судом. В то же время королева Елизавета не может выпустить его на свободу, боясь вызвать волну недовольства.

– Я придумал, как помочь королеве освободить Роджера, – вступил в разговор лорд Берли. – Однако для выполнения этого плана нам нужно заручиться твоим согласием.

– Я сделаю все, чтобы помочь Роджеру, – без колебаний ответила Блайд.

Герцог Ричард переглянулся с женой. Леди Кили подошла к дочери и обняла ее за плечи.

– Если тебе что-то не понравится в нашем плане, – сказала она, – я прошу тебя немедленно отказаться. Мы отнесемся к этому с пониманием.

Блайд почувствовала, что краснеет, и молча кивнула.

– Ты хочешь выйти замуж за лорда Роджера? – спросила ее леди Кили.

– Вы хотите, чтобы я вышла за него замуж? – удивленно переспросила Блайд.

– Роджеру нужна невеста, отец которой одновременно пользовался бы влиянием при дворе и уважением среди жителей Лондона, – пояснил лорд Берли. – Увидев такое проявление доверия со стороны герцога Деверэ, королева сможет освободить Роджера, не опасаясь чьего-либо осуждения. Блайд едва понимала, о чем идет речь. Наконец-то сбылось пророчество ее матери! Орел и бабочка снова будут пазить вместе в бескрайнем небе. На лице Блайд появилась счастливая улыбка. Леди Кили тоже улыбнулась, словно прочитала мысли дочери.

– Мне кажется, она слишком молода для Роджера Дебре, – попытался было возразить герцог Ладлоу. – Он старше ее на двенадцать лет.

– Старый конь борозды не портит, – перебила мужа леди Чесси. – Возьми нас с тобой. Тебе уже шестьдесят два, а мне только что исполнилось сорок.

Блайд и Блисс хитро переглянулись между собой и едва не прыснули от смеха: последние лет пятнадцать их бабушке исполнялось сорок каждый год.

– Для любви возраст не имеет значения, – произнесла Блайд, и все повернулись в ее сторону. – Я с радостью выйду за Роджера, – добавила она, стараясь голосом не выдавать своего нетерпения. – Но как же мое место фрейлины?

– Блисс только шестнадцать, и она слишком молода для этой роли, – заметил герцог Ричард.

– Мы с мужем будем ее покровителями и защитниками, – объявила леди Чесси. – Кроме того, Блисс очень умная молодая девушка. Не так ли, дорогая?

– Если какой-нибудь мужчина захочет поцеловать меня, я скажу: «Нет-нет-нет». А если он это сделает, то получит от меня пощечину, – с жаром произнесла Блисс.

Услышав это, Блайд улыбнулась, герцог Ричард закатил к небу глаза, а леди Кили недоуменно пожала плечами.

– Хорошо, – наконец произнес герцог. – Но я не могу сказать, что очень рад этому решению.

– Значит, все решено: Блайд выходит замуж за Роджера, а Блисс занимает ее место королевской фрейлины, – подытожил лорд Берли, поднимаясь с кресла. Затем, обернувшись к герцогине, он добавил: – Свадебная церемония должна ныть очень пышной. Весь Лондон должен увидеть, что Ричард верит в невиновность Роджера настолько, что отдаст за него свою дочь.

– Собор Святого Павла подойдет? – спросила леди Кили. Лорд Берли кивнул и, направляясь к двери, сказал:

– Ричард, нам нужно немедленно отправиться к Роджеру, чтобы сообщить ему новости.

– Встретимся внизу через пять минут, – ответил герцог Ричард королевскому министру. – Мне нужно поговорить с дочерью наедине.

– Пойдем, дорогая, – сказала леди Чесси, увлекая за собой Блисс. – Наша главная задача – подобрать для тебя гардероб. Но, учитывая, что у меня безупречный вкус, ты можешь полностью довериться мне в этом вопросе.

Герцог Ладлоу направился вслед за женой и внучкой.

– Папа, чем ты хочешь заняться? – спросила леди Кили, обращаясь к нему.

– Моим шестидесятидвухлетним костям нужно как следует отдохнуть, чтобы выдержать натиск сорокалетней жены, – хитро усмехнулся герцог. – Хочу немного поспать перед обедом.

– Ты действительно уверена, что хочешь выйти за Роджера? – спросил герцог Ричард, оставшись с женой и старшей дочерью.

– Да, но… – Блайд вдруг осеклась.

– Что «но»?

– Смогу ли я продолжать контролировать мою торговую компанию и корабли? – спросила Блайд. – Замужняя женщина не должна иметь своей собственности.

– Дорогая, ты истинная дочь своего отца, – улыбнулся герцог и поцеловал дочь в щеку. – Мы составим брачный договор, в который внесем все, что ты захочешь. Роджер Дебре не в том положении, чтобы диктовать свои условия.

– Тебя выбираю я, – прошептала Блайд, вспомнив, что было написано на кресте, который когда-то подарил ей Роджер. – Выбор, который он сделал пять лет назад, наконец-то нашел его.

– Ты права, – сказала леди Кили, обнимая дочь за плечи, – но недавно мне приснился тревожный сон. Тебя ждет счастье рядом с парящим орлом в обители ветров, но опасайся темного солнца.

– Роджер – это парящий орел, Винчестер – обитель ветров, – в задумчивости произнесла Блайд. – А что такое темное солнце?

– Ты сама должна узнать это.

Блайд была уверена, что ее любовь поможет ей справиться с любыми препятствиями, которые могут возникнуть на пути их с Роджером счастья.

Глава 2

-Ваша взяла, – произнес Роджер, бросив карты на стол, посмотрел на королевского капеллана и Уильяма Кингстона, констебля Тауэра. Эти двое только что выиграли у него кучу золота. – Никогда не думал, что святой отец может так преуспеть в азартных играх, – язвительно заметил он.

– На все воля Божья, – тоном смиренника произнес капеллан.

– Аминь, – добавил Кингстон.

– Да вы просто пара жуликов! – воскликнул Роджер, изобразив на лице наигранное возмущение. – Если королева продержит меня здесь еще немного, то вы превратите меня в нищего. – Он улыбнулся и налил себе виски.

– К чему жалеть о горсти монет, когда у вас горы золота, – назидательным тоном произнес капеллан.

Хотя камера Роджера отличалась от дворцовых покоев, однако по сравнению с другими помещениями Тауэра выглядела совсем не плохо: пол был застелен ковром, в углу располагался камин, а в центре комнаты стояли стол и три стула. Спальня была на втором этаже, и в нее вела винтовая лестница.

– Есть какие-нибудь новости от Бэзилдона? – спросил Кингстон.

Роджер отрицательно покачал головой. Дарнел была мертва. Наверняка убийцей был кто-то из ее многочисленных любовников, однако именно он, Роджер, сидел за это преступление в лондонском Тауэре. Хуже всего было то, что он уже три месяца не виделся с дочерью. Он боялся, что Миранда решит, будто он, как и ее мать, забыл о ней. Роджер очень скучал по дочери. Частенько он вспоминал о том, как рассказывал ей сказки и целовал перед сном.

– Что сейчас происходит при дворе? – спросил он, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

– Ее величество все еще путешествует по стране, – ответил капеллан.

– А двор всегда там, где королева, – добавил Роджер.

– Именно так, – согласно кивнул священник.

Все трое принялись молча изучать карты. Неожиданно послышался звук шагов. В следующее мгновение дверь распахнулась, и в камеру вошли лорд Берли и герцог Бэзилдон.

– Милорды. – Ричард встал из-за стола, остальные игроки последовали его примеру.

– Джентльмены, – поприветствовал всех лорд Берли.

– Вижу, эти два мошенника решили облегчить ваши карманы, – с улыбкой заметил герцог Ричард, протягивая руку поочередно констеблю и капеллану.

– Джентльмены, нам необходимо поговорить с Дебре с глазу на глаз, – сказал Берли.

Кингстон и капеллан поклонились и ушли. Дождавшись, пока за ними закроется дверь, Роджер убрал со стола карты и предложил:

– Милорды, пожалуйста, садитесь.

Лорд Берли устало опустился на стул и спросил:

– Сколько золота вы им проиграли?

– Немало, – уклончиво ответил Роджер, чувствуя себя провинившимся школьником.

– Эти пройдохи вытрясают золото из богатых узников с незапамятных времен, – смеясь, сказал Ричард Деверэ. – Помню, восемнадцать лет назад они выиграли у меня небольшое состояние.

– Что вам удалось выяснить при дворе? – спросил Роджер, не в силах больше сдерживать любопытство.

– Ничего. Убийца был очень осторожен, – ответил Ричард.

– Черт побери! – Роджер ударил кулаком по столу. – Как смогу восстановить свое честное имя, сидя здесь взаперти?

– Спокойнее, Дебре, – нахмурился лорд Берли. – Настоящий мужчина никогда не выставляет напоказ свои эмоции.

– Если только он не находится среди друзей.

– Вот как? – Лорд Берли вопросительно приподнял бровь. – Скажите, а вы можете быть уверены в том, что окружающие вас люди действительно относятся к вам с искренним дружелюбием?

Берли был совершенно прав: Роджер не мог с уверенностью сказать, кто в действительности является его другом, а кто – нет.

– Вижу, вы согласны со мной, – заметил лорд Берли. Роджер кивнул и посмотрел на улыбавшегося герцога.

– Итак, вы приехали в Тауэр, чтобы сообщить мне это? Или вам стала известна дата моей казни?

– Никакой казни не будет, – заверил его Ричард. – Это просто дружеский визит.

Роджер с сомнением посмотрел на пожилых джентльменов: вряд ли они приехали сюда только для того, чтобы пони даться.

– Ваш брат просит меня разрешить ему помочь в расследовании, – продолжал Ричард. – Хотя мне кажется, что ни он, ни ваша невестка не слишком беспокоятся о вас. В любом случае я не хочу принимать его помощь.

– Седрик и Сибилла? – искренне удивился Роджер. – Мой брат и его жена, пожалуй, самые благочестивые люди в Англии. Конечно, за исключением лорда Берли, – с усмешкой добавил он.

– Благочестие – добродетель, – ворчливо произнес лорд Берли. – Однако предосторожность никогда не помешает. Вам следует прислушаться к мнению Деверэ.

– Я бы не доверял другому моему брату, Джеффри. Он всегда любил приволокнуться за женщинами.

– Как любит говорить моя жена, внешность бывает обманчива, – сказал герцог Ричард.

– Ваша жена – мудрая женщина, – согласился лорд Берли.

– А мои дочери так же мудры, как и их мать, – дополнил его Ричард и снова повернулся к Роджеру. – Седрик совсем не похож на вас.

– Он похож на отца, – с грустью произнес Роджер. – А мы с Джеффри – на мать.

– Я никогда не встречался с ней.

– Я тоже почти не помню ее: она умерла сразу после рождения Джеффри.

Герцог переглянулся с лордом Берли и неожиданно сменил тему разговора:

– Как вы думаете, де Вер был сильно расстроен, когда узнал, что в ту ночь вы вернулись в Лондон?

– Вы считаете, что де Вер мог убить Дарнел? – ответил вопросом на вопрос Роджер.

– Уде Вера кишка тонка, – брезгливо поморщился лорд Берли. – К тому же он труслив, так что его можно исключить из списка подозреваемых.

Весь этот разговор показался Роджеру абсолютно бессмысленным, так как они не раз перебирали возможных кандидатов в убийцы. Однако он хорошо усвоил уроки герцога Бэзилдона и не стал выказывать свое нетерпение. Но и выступать в роли марионетки в руках своих именитых друзей ему тоже не хотелось.

– Что ж, господа, я рад вашему визиту, – проговорил Роджер, разливая по стаканам виски. – Хочу провозгласить тост за моих самых близких друзей, за вас. Не хотите отобедать со мной?

Его наигранная беспечность вызвала у Берли и Деверэ понимающие улыбки.

– Он умеет держаться, – заметил вслух лорд Берли. – Кажется, у него еще есть шанс выкарабкаться. Кто из пас расскажет ему о плане? – спросил он, обращаясь к Ричарду.

– Только после вас, – улыбнулся герцог.

– Мы придумали, как вытащить вас из Тауэра, – начал лорд Берли. – Ее величество одобрила наш план. Роджер насторожился:

– Объясните, о чем вы?

– Необходимо показать, что в вашу невиновность верит человек, который пользуется уважением не только знати, но И простого народа, – пояснил лорд Берли. – И если такой человек отдаст вам в жены свою дочь, это поможет отвести от вас все подозрения в убийстве Дарнел.

– Никаких жен! – резко произнес Роджер. В его голосе слышались нотки озлобленности.

– Но, Роджер…

– Повторяю, никаких жен.

Роджер встал и подошел к окну. Холодность отца и измены жены, казалось, навсегда отбили у него желание верить в такое иллюзорное чувство, как любовь.

– Моя старшая дочь вскоре обвенчается в соборе Святого Павла, – продолжил Ричард.

– С кем? – не оборачиваясь, спросил Роджер.

– С вами.

– Но Блайд еще ребенок, – возразил Дебре.

– Ей уже восемнадцать.

– Я сказал – нет.

– Но почему?

Роджер резко обернулся и с горечью сказал:

– Сначала обручальное кольцо, потом свадьба, а потом – жизнь как в аду. Связывать себя узами брака через несколько месяцев после смерти Дарнел кажется мне более чем опрометчивым шагом.

– Женитьба на Блайд – это единственный способ вырваться из тюрьмы, – заметил Ричард. – Кроме того, моя дочь совсем не похожа на Дарнел.

– Да, она милое дитя, – согласился Роджер. – Но все равно мой ответ – нет.

– Значит, вы согласны провести в Тауэре сорок лет своей жизни? – спросил Ричард.

– Что вы хотите сказать? – встревоженно спросил Роджер.

– Увы, вас не смогут просто так выпустить отсюда, – пояснил лорд Берли. – Надеюсь, вы помните, что угрожали убить Дарнел в присутствии всего двора и самой королевы?

– Тогда пусть ее величество разрешит мне предстать перед судом, – рассерженно бросил Роджер.

– Но мы верим в вашу невиновность и сумели убедить королеву, что для суда над вами нет достаточных доказательств, – спокойным тоном продолжил лорд Берли. – Елизавета опасается скандала и готова пойти нам навстречу. Женитьба на дочери Деверэ – единственный для вас способ выйти из тюрьмы.

– Вы хотите обрести свободу и получить возможность самостоятельно расследовать это убийство? – спросил Ричард. – Мы с Берли сделали все, что могли. Или примите нашу помощь, или оставайтесь в заключении.

Роджер в отчаянии схватил себя за волосы.

– Вы говорили об этом с самой Блайд? Или вы хотите силой заставить ее выйти за меня?

– Блайд всегда высоко ценила вас, – ответил Ричард. – Она тоже верит в вашу невиновность и хочет вам помочь.

Роджер тяжело вздохнул. У него был выбор: жениться или сгнить в Тауэре. По сути дела, никакого выбора у него не было.

– И когда же состоится церемония, дорогой тесть? – спросил он с нескрываемым сарказмом.

Ричард усмехнулся, подошел к Роджеру и пожал ему руку:

– Мы с Блайд приедем к вам через две недели и подпишем брачный договор.

Одиннадцатого сентября вы покинете Тауэр и отправитесь в собор Святого Павла, где состоится церемония венчания. После нее вы будете совершенно свободны.

– Однако вы не сможете вернуться ко двору без особого приглашения ее величества, – заметил Берли, поднимаясь со стула. – Сначала королева хочет убедиться, что ваше освобождение не вызовет негативной реакции. Но, думаю, уже к Рождеству вы вернетесь во дворец.

– Я благодарен вам за помощь, – с чувством произнес Роджер, пожимая лорду руку. – Простите, что сначала так отнесся к вашему предложению. После пяти лет брака с Дарнел… – добавил он, обращаясь уже к Ричарду.

– Я понимаю, – перебил его герцог. – Клянусь, все будет в порядке.

Роджер кивнул, хотя в глубине души сомневался, что все действительно будет в порядке.

– Я хотел спросить вас кое о чем, – сказал он.

Деверэ с интересом посмотрел на него.

– Я проверял счета своих компаний по торговле шерстью и зерном, – продолжил Роджер. – Недавно они понесли большие убытки. Мой управляющий сообщил, что у нас появился анонимный конкурент – некая торговая компания, которая сбивает цены.

Ричард улыбнулся:

– Я приложу все усилия, чтобы выяснить личность этого торговца.

– Благодарю вас, милорд. И еще, купите от моего имени красивое обручальное кольцо для Блайд. Я оплачу расходы.

– Договорились, – ответил Ричард и вместе с лордом Берли вышел из камеры.

Роджер подошел к окну и через несколько минут увидел, как его посетители пересекают тюремный двор. Он закрыл глаза и снова вздохнул. Хотя мысль о новой женитьбе казалась ему сумасбродной, предложенный план имел явные преимущества: Роджер получал возможность вернуться ко двору, найти настоящего убийцу и восстановить свое доброе имя.

Но какую выгоду получит от этого брака Блайд Деверэ? А если се действительно заставили согласиться стать его женой?

Роджер попытался представить, как теперь выглядит Блайд, но перед его мысленным взором появилась лишь тринадцатилетняя девочка, которая когда-то была влюблена в него. Он открыл глаза и в этот момент заметил женскую фигуру в красно-черном плаще, мелькнувшую в окне второго этажа расположенного напротив здания.

Неприятный холодок пробежал по спине Роджера. Он узнал эту женщину, портрет которой много раз видел в королевском дворце: Анна Болейн, давно умершая мать королевы.

Роджеру вдруг показалось, что он слышит ее голос, примем так близко, словно она стояла где-то рядом: «Остерегайся темного солнца».

Тебя выбираю я…

Блайд надела крест Вотана и подошла к зеркалу, чтобы оценить, как он будет смотреться с ее платьем из голубого шелка. Что скажет Роджер, когда увидит ее теперь после пятилетнего перерыва? Будет ли он сравнивать ее со своей погибшей красавицей женой? Рад ли он, что женится на Блайд, или опять отвергнет ее любовь?

У друидов первый день августа считался самым благоприятным для венчания или помолвки. Блайд надеялась, что это древнее поверье окажется верным. Завоевать любовь Роджера будет непросто, и ей понадобится помощь древних богов.

Блайд выглянула в окно: солнце еще не достигло зенита. Они с отцом должны были отправиться в Тауэр только к обеду, значит, у нее еще есть время, чтобы выйти в сад и попросить Мать-Богиню укрепить ее силы и мужество. Блайд повязала на талию черный кожаный пояс, на котором висел небольшой кинжал в золотых ножнах, украшенных самоцветами, взяла мешочек с магическими камнями и направилась в сад, к своему давнему другу – плакучей иве.

Спрятавшись в густых ветвях, она высыпала на ладонь шесть камней: изумруд, авантюрин, рубин, аметист, янтарь и черный обсидиан, и принялась выкладывать из них магический круг. Затем она начертила кинжалом магическую фигуру, соединяющую камни, и произнесла заклинание:

– Приветствую вас, боги Земли, Воздуха, Воды и Ветра. Святой Свитун, мой хранитель, прошу тебя, помоги мне достичь моей цели. Благослови мой союз с Роджером Дебре и соедини нас вместе узами любви.

Блайд три раза обернулась вокруг себя и, встав лицом к солнцу, подняла вверх руки.

– Освети мой путь, надели меня способностью видеть, слышать и чувствовать. Великая Мать-Богиня, помоги мне увидеть то, что сокрыто от непосвященных глаз.

Блайд закрыла глаза и через мгновение услышала голос. Он звучал в ее голове: «Одинокий орел парит высоко над облаками. Вдруг с земли к нему устремляется бабочка. Орел подхватывает ее на свое крыло, и они летят далеко за горизонт, в бесконечность…»

Блайд знала, что так оно и будет, что Мать-Богиня благословила их союз с Роджером.

– Благодарю тебя, великая Мать-Богиня, – прошептала Блайд, – за то, что поделилась со мной своей мудростью.

Она собрала камни и направилась в дом. – Я искала тебя, – сказала леди Кили, увидев дочь на пороге.

– Я колдовала, – призналась Блайд.

– Отдай мне пояс и камни, – с улыбкой произнесла леди Кили и протянула руку. – Не думаю, что Роджер или отец одобрят твое колдовство.

Леди Кили спрятала магические предметы в кармане своего плаща, и в этот момент вниз спустился герцог.

– Ты готова, моя девочка? – спросил он.

Блайд кивнула. Сегодня она должна была соединиться с мужчиной, которого любила всю жизнь, поэтому ей не терпелось поскорее поставить подпись под брачным контрактом.

– Дорогая, ты уверена, что не хочешь поехать с нами? – спросил герцог жену.

– Я не могу покинуть дом, – ответила леди Кили. Герцог взял дочь под руку, и они направились к пристани, где их уже ждала вместительная лодка.

– Ты – мой первый ребенок, и я не хочу насильно вести тебя к алтарю, – сказал герцог, пристально посмотрев дочери в лицо. – Ты уверена, что хочешь выйти замуж?

– Да, папа, – лучезарно улыбнулась Блайд. Герцог удовлетворенно кивнул.

– Но я хотел сказать тебе одну вещь.

– Какую?

– Жизнь меняет людей, и Роджер Дебре уже не тот, кого ты знала. Боюсь, тот молодой человек, с которым ты рассталась пять лет назад, уже не существует.

Улыбка исчезла с лица Блайд.

– Ты хочешь отговорить меня?

– Нет, но боюсь, что твои ожидания могут не оправдаться.

– Я люблю Роджера и верю, что моя любовь поможет залечить его раны, – уверенно произнесла Блайд. – Верь мне, потому что я видела это.

– О, вижу, твоя мать научила тебя всем этим древним обрядам, – улыбнулся герцог. – Не рассказывай об этом Роджеру. Сомневаюсь, что он поймет. Скоро твой муж вернется ко двору, и тебе нужно будет следить за своими словами и поступками.

– Папа, я всегда слежу за этим, – заверила Блайд и нежно сжала руку герцога в своей. – А я смогу продолжать контролировать мою торговую компанию?

– Блайд, я вижу, что сумел повлиять на твое отношение к жизни, – рассмеялся герцог. – Не беспокойся, я замаскировал этот пункт среди нескольких десятков других, вошедших в брачный контракт.

Путешествие до Тауэра, казалось, длилось целую вечность. Движение на Темзе было оживленным: множество лодок и барж двигались по ней в обе стороны. Наконец Блайд с отцом добрались до Лондонского моста. А вскоре показались и серые стены Тауэра. Едва сдерживая волнение, Блайд сжала в руке крест Вотана.

Лодка причалила рядом с башней Святого Фомы у Трей-торз-Гейт, или Ворот Предателей. Через них проходили самые мрачные преступники, например Анна Болейн. Некоторым из них удавалось позже выйти на свободу, но большинство навсегда исчезало в застенках Тауэра.

– Теперь я понимаю, почему мама так не любит это место, – с испугом в голосе проговорила Блайд. – Мне кажется, что вокруг витают замученные души.

– Да, но не стоит пугать себя, – ответил отец. Навстречу к ним вышел капеллан. Он пожал герцогу руку и слегка поклонился Блайд.

– Насколько я понимаю, вскоре мы будем скучать без общества сэра Роджера, – заметил священник, не скрывая своего разочарования.

– Вы с Кингстоном быстро найдете другого несчастного богача и растрясете его карманы, – с усмешкой заметил Ричард.

– Бэзилдон, вы на нас наговариваете, – улыбнулся в ответ капеллан и повел посетителей на второй этаж.

Блайд нервно облизнула пересохшие от волнения губы. А вдруг Роджер не будет рад ей? Как она будет жить с человеком, который не сумеет полюбить ее?

Войдя в камеру, она увидела перед собой незнакомого мужчину.

– Кингстон, старый пройдоха! – радостно воскликнул герцог при виде незнакомца.

– Бэзилдон! – усмехнулся констебль. – Роджер еще наверху. Хотя нет, он уже спускается.

Блайд повернулась и увидела спускавшегося по винтовой лестнице Роджера. Он был таким же, каким она его помнила: высоким, стройным и необыкновенно красивым. Единственное, что в нем изменилось, так это выражение лица. Его губы были плотно сжаты, а Блайд привыкла видеть их в приветливой улыбке.

Когда взгляд его голубых глаз задержался на ней, Блайд заметила, как на лице ее любимого появилось выражение удивления. Видимо, он ожидал увидеть перед собой вполне взрослую женщину, а не девочку-подростка. Но уже через мгновение Роджер придал своему лицу бесстрастное выражение.

Блайд совершенно не удивило это, она тысячи раз видела, как умело прячет свои мысли и чувства ее отец. Роджер шагнул навстречу, и Блайд почувствовала, что ее щеки заливает румянец.

– Ты стала такой взрослой, – произнес Роджер, наклоняясь к ее руке.

Блайд молча кивнула: она почувствовала, что у нее вдруг пропал голос. Святые угодники, Роджер решит, что она полная дурочка. Сможет ли она сравниться с утонченными светскими дамами, с которыми он привык общаться при дворе?

Но, заглянув Роджеру в глаза, Блайд мгновенно забыла обо всех своих страхах. Она увидела в глазах любимого затаенную боль, которая была такая же осязаемая и тяжелая, как каменные плиты у нее под ногами.

– Вы принесли брачный контракт? – спросил Роджер у герцога, резко отвернувшись от Блайд.

Ричард кивнул:

– Вы хотите сразу перейти к делу?

– Сначала я хочу поговорить с Блайд с глазу на глаз, – резким тоном произнес Роджер.

– Мы можем выйти, – предложил капеллан.

– Не стоит беспокоиться, – покачал головой Роджер. – Мы с Блайд поднимемся наверх.

Блайд растерянно посмотрела на отца, и Роджер, похоже, по-своему истолковал ее нерешительность.

– Не бойся, девочка, я оставлю дверь открытой. Ты будешь в безопасности.

– Милорд, вы не так поняли… – попыталась объясниться Блайд.

– Неужели? – Роджер скептически приподнял одну бровь.

Блайд вздохнула и направилась вслед за ним по винтовой лестнице наверх. Их первая встреча оказалась совсем не такой, какой она представляла себе в своих мечтах. Было совершенно очевидно, что Роджер относится к предстоящему браку весьма отрицательно.

Войдя в спальню, Блайд увидела большую кровать с пологом, стоявшую у окна, и пушистый ковер, лежавший напротив встроенного в стену камина.

– Очень милая комната, – сказала она, чтобы хоть как-то начать разговор.

– А тюрьма – райское местечко, – скривил губы Роджер.

– Прости, я не хотела… – виновато произнесла Блайд.

– Прошу тебя, садись, – перебил ее Роджер.

Так как стульев в комнате не было, Блайд подошла к кровати и села на краешек. За эти пять лет, что они не виделись, Роджер превратился для нее в незнакомца. Он все еще оставался привлекательным мужчиной, а она… она уже не была ребенком. Через несколько недель они станут мужем и женой. О Господи, они будут делить кровать, похожую на эту.

От этих мыслей щеки Блайд вспыхнули еще ярче.

– Ты совсем не обязана выходить за меня замуж, – холодным тоном произнес Роджер, словно подслушал ее мысли.

– Я хочу этого, – твердо сказала Блайд.

– Ты хочешь стать женой человека, которого обвиняют в убийстве? – спросил Роджер и посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты невиновен! – с жаром воскликнула Блайд. Роджер опустился рядом с ней на одно колено.

– Может быть, герцог заставил тебя согласиться на наш рак? – спросил он вкрадчивым голосом.

– Отец никогда не решился бы на такое, – ответила Блайд и, протянув руку, дотронулась до едва заметного шрама на левой щеке Роджера, – Тебя били? – спросила она.

Этот вопрос удивил Роджера.

– Нет. Почему ты об этом спрашиваешь?

– У тебя на щеке шрам.

В главах Роджера появились знакомые Блайд смешинки.

– Это твоя отметина. Помнишь, как бросила в меня коробочкой от ожерелья?

– Прости, – растерянно промолвила Блайд.

– Я уже давно простил тебя, – произнес Роджер, поднимаясь с пола. – Кроме того, ты оказалась права.

– Права в чем?

– Тогда ты сказала, что я буду жалеть о браке с Дарнел, – ответил Роджер и отвернулся, всем своим видом показывая, что не хочет продолжать разговор на эту тему. – Наверное, нам пора спуститься вниз.

Герцог Ричард уже разложил на столе брачный контракт. Чернильница и перо тоже были наготове.

– Перейдем к делу? – улыбаясь, спросил герцог.

Роджер молча подписал договор, даже не потрудившись прочитать его. Затем свои подписи поставили Блайд и два свидетеля – капеллан и констебль.

– Вы принесли кольцо? – спросил Роджер, обращаясь к герцогу.

Ричард молча достал из кармана сюртука небольшую коробочку и протянул ее Роджеру. Он открыл коробочку и, улыбнувшись, надел кольцо на палец невесты.

– Миледи, вы всегда напоминали мне ее.

Блайд взглянула на свою руку и поняла, что их брак обречен быть счастливым: на ее безымянном пальце было надето кольцо, украшенное золотой бабочкой, крылья которой были выложены из драгоценных камней. Да, она навсегда останется его бабочкой, его психеей, его душой!

– Очень красиво! – восхищенно произнесла Блайд, глядя словно зачарованная на кольцо. – Я буду хранить его вечно.

– Женщины умеют хранить золото и драгоценности, – со злостью в голосе проговорил Роджер. Потом, спохватившись, добавил: – Не обижайся на мои слова, девочка. Мне не везло с женщинами, и я был против второго брака.

Блайд нашла в себе силы не показать, как сильно обидели ее слова Роджера, но удержаться от ответного выпада она все же не смогла.

– Милорд странным образом благодарит меня за мою доброту.

– Доброту? – удивился Роджер. Блайд гордо вскинула голову и сказала:

– Не мне нужен этот брак, чтобы обрести свободу. Произнеся эти слова, Блайд в ту же секунду пожалела об этом. Господи, она только что оскорбила любимого человека. На его грубость нужно было ответить любовью и пониманием.

– Туше, миледи, – поклонился в ответ Роджер. Блайд попыталась сгладить ситуацию и предложила:

– Я могла бы навещать тебя до свадьбы.

– Не утруждай себя! – отрезал Роджер.

– Нам пора возвращаться домой, – вмешался в разговор Ричард.

– До сентября, миледи, – холодно произнес Роджер. Блайд кивнула в ответ и направилась к двери.

– Кстати, вам удалось выяснить имя того торговца? – спросил Роджер, обращаясь к герцогу. – Судя по последним цифрам, я терплю из-за него большие убытки. Как только я окажусь на свободе, то обязательно разберусь с этим мошенником.

Ричард в замешательстве посмотрел на дочь, а затем перевел взгляд на Роджера.

– Что за торговец? – спросила Блайд.

– Это мужские дела, – уклончиво ответил Роджер. Блайд повернулась к отцу и спросила у него:

– О ком он говорит?

– Об анонимном владельце торговой компании, занимающейся торговлей шерстью и зерном. Она появилась около четырех лет назад, – пояснил Ричард.

Блайд подошла почти вплотную к Роджеру и, прямо глядя ему в лицо, сказала:

– Этой компанией владею я.

– Ты? – Роджер посмотрел на Блайд так, словно у нее вдруг выросла вторая голова.

– А в чем проблема? – спокойно улыбнулась в ответ Блайд.

– Ты сбиваешь мне цены, – проговорил Роджер, зло блеснув глазами.

– Здесь нет ничего личного. Это всего лишь вопрос выгоды.

Роджер помрачнел. Блайд показалось, что он едва сдержался, чтобы не ударить ее. Однако он вдруг неожиданно улыбнулся и объявил:

– Девятнадцатого сентября моя проблема будет решена. Теперь уже Блайд испытала желание залепить ему пощечину, однако она в ответ лишь улыбнулась:

– Сомневаюсь в этом, милорд.

– Когда я стану твоим мужем, я…

– Вы ничего не сделаете, – перебил Роджера герцог. – Согласно брачному договору, Блайд будет продолжать контролировать свою компанию.

– Это не имеет значения, – невозмутимо продолжил Роджер. – В день свадьбы ты поклянешься повиноваться мне, – сказал он, глядя на Блайд, – а я прикажу тебе не сбивать мои цены.

– Спасибо за предупреждение. – Блайд изобразила на лице вежливую улыбку и, повернувшись, быстро вышла из камеры.

Брак, семья – это одно, думала она дорогой, но дело не имеет ничего общего с понятиями любви, чести и повиновения. Она сумеет предпринять необходимые меры, чтобы обезопасить свою компанию от Роджера.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил Ричард дочь, когда они подошли к пристани.

– Роджера терзает душевная боль, – ответила Блайд. – Как ты думаешь, он поправится?

– Благодаря твоей любви и терпению он снова станет самим собой, – ответил герцог и нежно обнял дочь за плечи.

– Я люблю тебя, папа, – с чувством произнесла Блайд.

– А я тебя, моя милая. Расскажи, что ты намерена сделать, чтобы помешать Роджеру?

– Пока не знаю, – призналась Блайд. – Для начала хочу, чтобы ты попросил о помощи отца Гриндала. Сделаешь это?

– Щедрые пожертвования церкви всегда творят настоящие чудеса, – усмехнулся Ричард. – Мне кажется, я уже слышу, как трещит по швам торговая компания Деверэ.

– Ты ошибаешься, папа, – грустно улыбнулась Блайд. – Это боевые кличи битвы за цены.

Глава 3

-Интересно, как на это среагирует Роджер?

– Одному Богу известно, – проговорил герцог Ричард. – Но мне кажется, он не будет слишком раздосадован тем, что ты перехитрила его. У него нет выбора.

Блайд с отцом стояли в небольшой комнатке при входе в собор Святого Павла. Они прибыли на церемонию заранее, чтобы не угодить в толпу зевак, собравшихся поглазеть на двух самых известных сынов Англии – Ричарда Деверэ и Роджера Дебре.

Блайд заметно нервничала, ведь через несколько минут отец проведет ее к алтарю и отдаст мужчине, который совсем ее не хочет. Полюбит ли Роджер ее когда-нибудь?

Одно она знала точно – мужу никогда не заставить ее бросить торговую компанию, потому что проводить дни напролет в пустых светских развлечениях не ее удел. Блайд сомневалась, что сумеет найти свое место при дворе. Ее мать редко бывала там, но от этого лишь чувствовала себя по-настоящему счастливой. Кроме того, чем реже Блайд будет появляться во дворце, тем меньше шансов, что будет раскрыто ее поклонение языческим божествам.

В то же время Роджер был светским человеком и одним из фаворитов королевы. Если же Блайд не сможет соответствовать ему, то вскоре он наверняка начнет пренебрегать ею.

Эти мысли тревожили Блайд, но она сумела сохранять на своем лице безмятежное выражение и выглядела настоящей принцессой в подвенечном платье своей матери – шелковом, розового цвета, украшенном вышивкой и речным жемчугом. Однако на этом ее образ благочестивой дочери английского герцога заканчивался и уступал место мятежной язычнице. С одобрения матери Блайд не стала надевать фату и собирать волосы в прическу, и теперь они черным каскадом спускались по се спине, а на ее груди сверкал драгоценный крест Вотана.

В руках Блайд держала небольшой букет цветов апельсинового дерева, окутывавших ее своим ароматом и символизировавших невинность и плодородие, потому что цветы и плоды на апельсиновом дереве появлялись одновременно.

Вдруг до слуха Блайд донеслись восторженные крики толпы, собравшейся перед собором.

– Что там происходит? – встревоженно спросила Блайд, обернувшись к отцу.

– Видимо, приехал Роджер, – улыбнувшись, ответил Ричард.

– Такая популярность свидетельствует о том, что он не виновен в… – Блайд осеклась, не желая навлекать упоминанием об убийстве темные силы на предстоящую церемонию.

– Мои люди и люди Деверэ смешались с толпой, чтобы подзадорить остальных, – сказал отец. – Так что не удивляйся, когда увидишь, что мы бросаем монеты простолюдинам.

В этот момент дверь медленно открылась и внутрь вошел герцог Ладлоу. Он поцеловал свою внучку в щеку и сказал:

– Дорогая Блайд, твоя красота напомнила мне тот день, когда я вел к алтарю твою мать.

– Спасибо, дедушка, – поблагодарила Блайд.

– Дебре уже ждет у алтаря, – сообщил герцог. Блайд повернулась к отцу:

– Папа, я люблю тебя и всегда буду любить.

– И я тебя очень люблю. – Ричард обнял дочь за плечи. – Как быстро летят годы! Не успел я и глазом моргнуть, как ты превратилась в настоящую женщину.

– Я буду очень скучать без тебя, – проговорила Блайд, ее глаза наполнились слезами.

– Но дом Дебре расположен по соседству с нашим, ободряюще улыбнулся герцог и поцеловал дочь в щеку.

– Папа, как ты думаешь, я смогу завоевать любовь Роджера? – спросила Блайд, чувствуя, как ее охватывает настоящая паника.

– Роджер Дебре всегда любил тебя, но он еще не понимает этого. – Герцог подмигнул дочери. – Твоя мать видела это, а она никогда не ошибается.

– Кажется, ты тоже начинаешь видеть правду, – улыбнулась Блайд.

– Не стоит заставлять Роджера ждать, – произнес Ричард и направился к выходу, держа дочь за руку.

Войдя в собор, Блайд увидела там всего несколько человек.

– А где все гости? – шепотом спросила она отца.

– Прости, дорогая, но Роджер пока не пользуется популярностью среди знати, – ответил герцог. – Сюда пришли только те, кто не боится за свое положение при дворе. Помни, что церемония устроена для того, чтобы успокоить простых людей.

Блайд понимающе кивнула. В самом деле, главное то, что через несколько минут они с Роджером будут связаны навеки.

– Кто пришел с нашей стороны? – вновь спросила Блайд отца.

– Граф Эссекский и сэр Френсис Дрейк, – ответил он.

– О, ты пригласил героя всех морей, – не смогла сдержать улыбки Блайд. – А кто представляет Роджера?

– Лорд Берли, два брата Роджера и его невестка. Блайд продолжала медленно двигаться по почти пустому собору. Ей всегда казалось, что у старшей дочери одного из самых важных людей Англии должна быть пышная свадьба, но в действительности все оказалось совсем иначе. Да, совсем не такая церемония рисовалась ей в мечтах! Блайд старалась ничем не выказать своего разочарования и спокойно смотрела на жениха, ожидавшего ее у алтаря.

Роджер тоже смотрел на Блайд, внимательно изучая ее с головы до ног, но его лицо совершенно ничего не выражало – ни радости, ни огорчения.

Приблизившись к алтарю, Блайд поцеловала отца и заняла свое место рядом с женихом, напротив отца Гриндала.

– Где твоя фата? – шепотом спросил Роджер. – По обряду ты должна быть в фате.

Блайд не поверила своим ушам: человек, только что покинувший тюрьму, где оказался по подозрению в убийстве»« собственной жены, вдруг проявляет такую щепетильность в соблюдении свадебного обряда!

– Невеста может надевать все, что захочет, – так же шепотом ответила Блайд. – Я иду по стопам моей матери.

– Что ты хочешь этим сказать?

Блайд собралась было ответить, но тут священник кашлянул, таким образом привлекая к себе внимание. На его лице было написано явное неодобрение, ведь новобрачные начали ссориться прямо перед алтарем.

– Дети мои, готовы ли вы дать друг другу священные клятвы? – спросил отец Гриндал.

Роджер и Блайд согласно кивнули.

– Я не позволю тебе помыкать собой, – хрипло прошептал Роджер.

– И я не позволю, – ответила Блайд достаточно громко для того, чтобы услышали и священник, и гости.

– Возлюбленные мои, – продолжил отец Гриндал, жестом приказывая им замолчать, – мы собрались здесь перед лицом Господа нашего, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…

Блайд перестала слушать святого отца: она всегда недолюбливала христианские обряды. По ее мнению, Бог не мог обитать внутри холодного каменного здания. Высшее существо, в которое она безоговорочно верила, было женщиной и жило в полном единении с природой.

Тем временем герцог Ричард вложил руку Блайд в руку Роджера. Отец Гриндал посмотрел на жениха и сказал:

– Милорд, повторяйте за мной…

Роджер повернулся к невесте и отчетливо начал повторять слова клятвы:

– Я, Роджер, беру тебя, Блайд, в жены, чтобы быть с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности, здоровье и болезни, пока смерть не разлучит нас. Обещаю любить тебя и заботиться о тебе перед лицом Господа нашего.

Блайд лучезарно улыбнулась своему возлюбленному и тоже стала повторять слова клятвы.

– Я, Блайд, беру тебя, Роджера, в мужья, чтобы быть с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности, здоровье и болезни, пока смерть не разлучит нас. Обещаю любить тебя и заботиться о тебе перед лицом…

– Подожди! – неожиданно перебил ее Роджер.

Блайд испуганно посмотрела на него. Неужели он заметил ее оговорку, которую она сделала специально? Что ж, это не принесет ему никакой пользы.

– Что случилось, милорд? – спросил отец Гриндал.

– Прошу прощения, но она забыла самую важную часть клятвы, – ответил Роджер.

– Какую же, сын мой?

– Послушание!

Блайд поджала губы, когда услышала смешки гостей у себя за спиной.

– Я, Блайд, беру тебя, Роджера, в мужья, – повторила она более суровым тоном, – чтобы быть с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности, здоровье и болезни, пока смерть не разлучит нас. Обещаю любить тебя, заботиться о тебе и слу…

Она осеклась, судорожно пытаясь сообразить, как выйти из сложившейся ситуации.

– Дитя мое, – обратился к ней священник, – и слушаться тебя перед лицом…

– И слушаться тебя во всем, кроме того, что касается моих кораблей и моей торговли! – выпалила Блайд и, повернувшись к Роджеру, добавила: – Милорд, примите такую клятву или можете быть свободны.

Она ожидала, что Роджер взорвется от гнева, но он лишь испытующе посмотрел на нее и кивнул в знак согласия. Лицо невесты просияло улыбкой облегчения.

– Перед лицом Господа нашего, – закончила свою клятву Блайд.

– Кольцо, милорд, – распорядился священник.

Роджер протянул ему кольцо, которого Блайд еще не видела, – три переплетенные полоски золота с выгравированными на них сердечками.

– Этим кольцом я обручаюсь с тобой, – произнес Роджер и надел кольцо на палец левой руки Блайд. – И клянусь любить тебя во веки веков.

Роджер и Блайд опустились перед священником на колени.

– А теперь помолимся, дети мои, – сказал тот, нервно отирая со лба пот. – О Господь наш всевышний…

Блайд облегченно вздохнула: ей удалось сохранить свое дело без особых трудностей. Теперь оставалось завоевать любовь Роджера, и тогда орел и бабочка будут парить в поднебесье до скончания веков. Погрузившись в мысли о том, как добиться благосклонности супруга, Блайд не услышала окончания церемонии, но, почувствовав, что Роджер поднимается, тоже встала с колен. Она повернула к нему лицо, ожидая поцелуя, но Роджер сделал вид, что не понял этого, и направился к своим друзьям и родственникам.

Первой к новобрачным подошла леди Кили. Смахнув слезы счастья, она поцеловала дочь и зятя, а затем сказала:

– Когда я увидела Блайд в подвенечном платье, то поняла, что состарилась.

– Для меня вы навсегда останетесь юной девушкой из Уэльса, которую Бэзилдон взял в жены девятнадцать лет назад, – улыбнулся Роджер.

– А ты навсегда останешься для меня юным пажом, который помогал похитить меня из королевского сада, – рассмеялась в ответ герцогиня.