ГОРИ ВО ЛЬДАХ

Когда я попаду в ад

Я там замерзну

Потому что во всей Вселенной

Нет места горячее моего дома

Где серебряные драконы падают с неба

И танцуют на руках ветра

Я пришел в мир случайно

Но я за него умру

Потому что во всей Вселенной

Нет места лучше моего дома

Рингил Джайнис, отрывок из дневника.

Пролог. Все мы же и Рингил, или единица в числителе.

–Помощь идет, мальчик, – сказал тяжело раненный мужчина. Перед тем, как умереть на руках мальчика с наполовину седыми волосами. Рингил не знал, как копировать людей, поэтому оставил его у дороги. Его не волновал результат очередной локальной стычки людей, бывших, несмотря ни на что, всего лишь рабочим материалом для непредельщиков. Помощь не была нужна никому в этом мире, задолго до того, как они попали сюда. «В этой жизни нам больше ничего не поможет», – припомнил Рингил слова отца. Если папуля что-либо и любил, так это конкретные описания конкретных ситуаций. Впрочем, сыну не удалось получить аналогичный опыт после пробных мытарств в человеческом обществе. Мнение касательно людей так и не изменилось. Но Рингил не любил подолгу перебирать свои воспоминания, поэтому он щелкнул кнопкой плеера и погрузился в мир воя и скрежета, который успокаивал выжженную дотла душу любого хейтера. Ненависть стала смыслом его жизни задолго до рождения. Да и в мир он пришел не то чтобы ребенком. Скорее уже подготовленным к жизни – хоть и не совсем той – демоном. «Хотя сколько во мне от того демона? Столько же, сколько и цветов в городе проклятых[ 1 ]», – невесело усмехнулся он, клевеща на свои кровные сорок процентов. Отец не мог похвастаться таким достижением. Правда, до мамули в этом вопросе было далеко. Но – кто вообще считает? Не здесь этим стоит гордиться – или наоборот... Нигде не стоит, и лишь здесь – не принято.

Рингил сошел с дороги примерно через километр, углядев впереди смутное облако пыли – вероятно, обещанную помощь. Зачем пугать несчастных, уверенных в том, что их жизни нужны им самим, а не кому-то еще? Да, Рингил осознанно причислял себя к потребителям этого стада лет с пяти, когда впервые был вытащен сестрой на охоту. С кровью вампира сделать ничего нельзя, а если она в тебе есть, то рано или поздно ты выйдешь ловить еду. Ну, конечно, на самом деле вполне можно перестроиться, но так лениво... Время от времени отлавливали и выпивали людей все его знакомые частично вампиры. Кроме отца. Вначале он казался Рингилу странным, каким-то не от мира сего, но кодекс хейтера позволил ему сделать вывод, неясно, насколько достоверный, но все же вывод, – о том, что папочка – первостатейная сволочь, маньяк и садист, прививающий себе отвращение к миру, изображая из себя настоящую лапочку. Возможно, в большом мире он и ведет себя, как полагается хейтеру, или по крайней мере демону, но здесь почему-то поступает так, будто ему только в прошлом году навязали душу. С получением вывода этот вопрос больше не беспокоил Рингила, по крайней мере до получения новых данных. А сейчас юный хейтер просто шел домой – из дома. Из общаги третьего прихода в общагу пятого. В гости к матери, которую давно не видел. С тайной надеждой, что она проснется хоть на несколько секунд. Что успеет хоть что-то сказать...

«Интересно, узнает ли меня мама?» – подумал Рингил. За свою жизнь ему редко везло настолько, чтобы увидеть Наоми Джайнис в здравом уме. В основном приходилось сидеть у ее места на восьмом Пепелище и следить за движением блекло-зеленых глаз с вертикальными зрачками, пытаясь уловить момент, когда оно станет осмысленным. Чаще ничего не получалось, но иногда удавалось поймать нежный взгляд, а пару раз с серых губ Наоми слетали бесконечно дорогие слова… Несмотря на искреннюю преданность идее хейтеров, Рингил все же разрешал себе любить мать… и отца тоже, хотя конкретно в этом вопросе он не мог подобрать соответствующую допустимую классификацию чувства. С мамой было проще – обычная темная любовь, чувство допустимое и дозволенное, прививающее нужную степень отвращения к жизни. А что делать с абсолютно недопустимым для хейтера чувством восхищения, которое без какого-либо внимания к этому факту завладевало Рингилом уже очень давно? Что делать с накатывающим время от времени желанием бросить все и стать если не рядовым сотрудником Департамента Сил Хаоса, то хотя бы Хранителем, творить то, что можно определить как добро, без тошнотворного ощущения пакостности происходящего? Чтобы наносить добро и причинять пользу, нужно быть внутри сволочью высшего калибра. Даже хуже, чем папочка. С которого пример брать все равно не удается – торчит вечно неизвестно где... Уже год, как не виделись. Почти год.

Хотя Пейнджел и смог купить себе относительную свободу, большая часть заслуги, давшей ему право на ту жизнь, которую он вел, принадлежала не ему. Наоми Джайнис подарила хейтерам явленный ей способ полной и окончательной смерти, ранее недоступной демонам Хаоса. Ценой собственного рассудка ей удалось нарушить один из глобальных законов, и суть этого метода ухода из жизни стала ценой свободы для ее дочери – и для нее самой. Ну, и кое-какие крохи милости хейтеров достались простому парню по имени Пейнджел, эльфу-вампиру, которого угораздило вовремя влюбиться в капитально упавшую с дуба непредельщицу. Остальное было, в общем, делом техники, так как естественно проистекало из уже произошедших событий. Только вот Пейнджел не учел, что одним из первых заявку на использование нового способа подаст его родной сын. Рингил не знал точно, что именно натолкнуло его на такой подвиг с хейтерской точки зрения. Из второго поколения хейтеров, из тех, кто родился или вырос на этой земле, он был не единственным идейным самоубийцей. Если точнее, пока что одним из троих.

–Что скучаешь, подвезти, может? – раздалось над ухом. Рингил посмотрел вверх. На редкостно крупном чокаме, принявшем форму единорога, сидели две девчонки. Определение условное донельзя. Если Нора Лойе и была в какой-то степени не только демоном, но и человеком, то о ее спутнице такое сказать мог только самоубийца, причем не идейный. Веледа была сенгарийкой – частично. Естественно, еще на какую-то часть она была простым демоном Хаоса, но примерно четверть ее генов были абсолютно неизвестны Рингилу, да и вообще кому бы то ни было, разве что ее родителям, хейтерам с незапамятных времен. Из всех известных Рингилу языков (в смысле, ему было известно об их существовании) Веледа вслух говорила только по сенгарийски и на Истинной Речи. Рингил же с трудом, причем с большим, понимал только ИР. Все его познания в сенгарийском ограничивались парочкой нецензурных ругательств. Поэтому с Веледой он разговаривал только телепатически, не желая учить новые способы общения. Впрочем, не он один. Велка давно привыкла общаться именно таким образом, причем обычно ее собеседники даже не замечали, как именно велась беседа. Не стоит думать, что у юной сенгарийки не было ничего примечательного, кроме языка. На внешность тоже полагалось бы обратить внимание. Волосы девчонки переливались всеми оттенками зеленого цвета, плюс белый и черный. И не дай Хаос вам ляпнуть при ней о том, что разные глаза – это некрасиво! Особенно если один из них – красный, а второй – желтый, причем цвета все время меняются местами. Дополним описание зеленой мини, черным топиком (оба предмета одежды скорее напоминали размерами ленты для волос) и условно белыми сандалетками на шнурках.

Второе явление женского рода – второе не по значению, добавим, – обладало уникальной семейной историей. Папочкой Норы был добрейшей души маньяк и садист со стажем, некрофил-самоучка, бывший толкинист и настоящий член средиземской (учтите, светлой!) команды с 1115 этажа. Впрочем, говорили, что мама Норы, Элга Лойе, полюбила его не за это. Расшифровав значение своего имени на эльфийском языке (пламенная) Нора решила – соответствовать! Перекрасила волосы в ярко-рыжий, сделала качественное колорирование, отредактировала форму ушей и начала вести жесткую борьбу за права демонов эльфийского происхождения. На почве этой мании она и столкнулась с Рингилом, который, в отличие от нее самой, подпадал под вышеуказанное определение. И столкнула парня на свой путь. Норе никто не мешал вести ее малую войну, ее родители руководствовались хейтерским кодексом во всех жизненных вопросах, включая воспитание детей. А конкретно в этом пункте кодекс рекомендует предоставлять потомкам возможность самим возненавидеть этот мир. Если у них не получится – применять репрессии вплоть до получения нужного результата, но не в том случае, если родителям этого хочется. Потому что тогда они сами станут нарушителями кодекса и будут вынуждены искупать свое кратковременное заблуждение, заключающееся в получении удовольствия от окружающей среды. И именно благодаря тому, что Евгений Лойе с трудом останавливал руку на полпути к ремню, Фронт Освобождения Эльфов в лице троих демонов процветал. Третьим был отнюдь не Рингил, а избравший своей резиденцией восьмое пепелище незнакомый ему представитель мужского рода. Больше Рингил ничего не знал о третьем идейном самоубийце своего поколения. Веледа, к слову говоря, собиралась стать четвертой исключительно из-за того, что это было последним, чего она хотела от жизни.

–Зафиг? – кратко ответил вопросом Рингил. – Твой Боливар троих не вынесет.

–Во-первых, не Боливар, а Феанор, а во-вторых, он на троих и рассчитан, – тут же возразила не читающая книг (кроме околосредиземской литературы) Нора. Этот факт от нее не зависел, так как читала она все, что подворачивалось под руки, просто ничего другого ее папуля дома не хранил. Рингил знал, что в некоторых вопросах Нора попросвещенней его будет, так как сам он читать учился по граффити, в изобилии встречавшихся возле любой хейтерской общаги. Кроме пятого прихода, но это исключительно из-за отсутствия там стен. Зато в пепле попадались основательно покоцаные книги. Содержание и форма читаемого, кстати, повлияли не только на лексикон, но и на почерк юного хейтера. Хотя и не в худшую сторону, так как его теперь без перерыва приглашали создавать эскизы для новых стенных росписей.

–Все равно, – Рингил пожал плечами, демонстрируя полную хейтерскую убежденность в своей неправоте. Из такого состояния собеседника рискнул бы выводить разве что ненормальный. Или Нора Лойе.

–Не, ну ты вообще. Идет, блин, в пятый приход, подворачивается, блин, под ноги, мешает, блин, проехать, садиться, блин, отказывается, дорогу, блин, не уступает…

–Без блинов можно? – коротко бросил Рингил. – Если твой чокам не в состоянии меня обойти…

–Можно, блин! – Нору заклинило. – А какого Моргота он должен тебя обходить и в кусте царапаться, он-то не хейтер, блин!

–Ладно, уговорила, – Рингил занял место между Веледой и Норой. Единорог двинулся дальше, уже немного медленнее. По дороге Нора не переставала сыпать новостями, никому, даже ей не интересными:

–В восьмом приходе лифт оборвался, троих придавило, они в шахте в домино резались. Вот козлы, а? Он пять лет как на соплях болтался, все ж знали. Нашего полку прибывает, на этой неделе записалось еще восемьдесят шесть демонов, и все в девяностый приход, идиоты, позарились на местную общагу, ну, те растущие развалины, ты знаешь. Я чего в пятый приход еду, там места уже перераспределять начали, не сделаешь мне табличку?

–Нет, – не слушая ответил Рингил, но потом очнулся и с мощным зевком поправился. – То есть да, конечно. Я по той же причине шел, в принципе. А разве в общаге девяностого прихода был лифт?

–Не был, а есть, – возразила Веледа. – Только не всегда, она же самоперестраивающаяся. Кстати, моя мамуля туда переезжает, там на воротах классные цеплючие розы…

–Да, она ж ненавидит, когда на воротах катаются, – подтвердила Нора. – А они скрипучие?

–Три года не смазывались, – хихикнула Веледа. – Представляю ее лицо…

Кодекс хейтера – в миру делай то, чего не любят окружающие, в доме – то, чего не любишь сам. Или наоборот. Короче, в первую очередь стремись к балансу между твоей ненавистью к миру и его ненавистью к тебе.

–Слушай, а как там твоя сестра, Рингил? – не поворачиваясь спросила Нора.

–Нормально, «Путь» уже закончила, теперь пытается устроиться в аналитичку, – Рингил мысленно улыбнулся. Веледа, будучи не в курсе дела, расхохоталась.

–От скольких команд уже отмазалась? – по существу уточнила Нора. Она знала, что Алара, старшая сестры Рингила по отцу, не могла обычным образом попасть в аналитический отдел, просто подав заявление. Ей приходилось доказывать свою профнепригодность в каждой команде, куда ее пытались устроить ничего не понимавшие в сложной хейтерской жизни бывшие преподаватели.

–От пяти, пока что, – Рингил вздохнул. На нем сестра повадилась проверять методики вызывания отвращения у работодателей. Поэтому он еле вырвался из ее личного дома, откуда и шел, в принципе. – Осталось еще много. Бедная Алара, кто ее заставлял так хорошо учиться?

Веледа снова прыснула. Уж ее-то никакой хейтерский кодекс не заставил бы заняться образованием. Да и вообще какой-либо местами полезной деятельностью. Кроме заведомо вредной.

–Я точно запишусь, уже решила, – наконец озвучила она немного интересовавший Рингила выбор. – Надоело быть просто шокершей, нужно заняться чем-то поинтереснее.

–Теперь понимаю, что там случилось, в пятом приходе, – скрипнул зубами Рингил. Клыки опять росли, надо папуле поставить на вид, ведь это он делал сыну оболочку. – Решили, что склепа не хватит на всех, вот и придумали эту повторную регистрацию. Я свою табличку уже сделал, хочешь посмотреть?

Нора протянула руку назад и взяла прямоугольный предмет. На небольшой золотой пластинке ломаными, но читаемыми буквами значилось «Рингил Джайнис».

–Ничего, красиво, – Нора вернула табличку. – Мне такую же, если можно. Феанор, чего застрял? Я тебя что, не кормлю? Оставь растение в покое! Вот замонал, не может долго в одной форме без привыкания, – ласково сказала Нора, похлопав чокама по шее. Когда движение возобновилось, она повернула голову:

–Эй, пуся полосатая, если уж держишься за меня, блин, так держись за талию, а не выше.

–А какая разница? – Рингил тут же последовал указанию, но хотел знать, зачем. Почти восьмилетний хейтер мало что знал о видах отношений, в которые можно вступать посредством оболочек. Один-два. Не больше. Вот про структуры, хоть и теоретически большей частью...

–Да никакой, просто так удобнее, – Нора могла бы просветить его, но не захотела. Все-таки одиннадцать лет есть одиннадцать лет... И просвещение уже раз закончилось не слишком хорошо.

–Ну хорошо, – Рингил все равно ничего не понял, но решил применить полученные знания на практике. – Пуся зеленая, слышала, за талию держаться удобнее. Подними руки на пять сэмэ, если не трудно.

Веледа фыркнула и убрала ладони с Рингиловой задницы. Хоть она и была его ровесницей, знала о физических взаимоотношениях полов намного больше. Сенгарийцы не являлись людьми примерно в той же степени, что и демоны, если не больше. В одной из разновидностей реальностей они захватили все обитаемое пространство, пользуясь численным и моральным преимуществом. В Департаменте частично сенгарийцев считали хорошими ответственными работниками и даже не догадывались, что девяносто девять процентов тех, кто относит себя к этой расе – хейтеры самой худшей разновидности.

Чокам продолжал продираться по условной дороге между населенными людьми пунктами. Где непредельщики набрали столько материала для экспериментов – Рингил не интересовался, но очень многих на его месте взволновал бы факт такого плотного повторного заселения адаптированной реальности. Естественно, хейтеры к этому разряду не относились... Нора решила сменить тему:

–Ты знаешь, зря не согласился во «Врата» пойти, они неплохо вписываются в твою систему работы над собой.

–И что там такого интересного? – вместо Рингила влезла в разговор Веледа. – Образование – это слишком большое зло, мне мнение о мире до такой степени менять не надо.

–Меня туда уже звали, – Рингил понял не все из речи сенгарийки. – Пси, не надо. И без этого доживу сколько там получится. Зачем время зря тратить, а?

–Кому зря, кому не зря, – Нора стукнула Рингила по съехавшей в запретные пределы руке. – Когда еще придет то время, а жизнь можно успеть прожить и весело, хейтерский кодекс не запрещает! У нас в этом году такие приколы были, то есть не совсем у нас, в параллельной группе. Прикинь, темные взяли «Золотого ангела»! Это ж беспрецедентно!

–И за какие грехи? – Рингил знал, что «Золотой ангел» – это престижная премия в области нетрадиционного искусства. Знал, кстати, от Алары... Как-то позастревало в голове.

–За большие и толстые! – Нора не переставала развлекаться, посвящая единственного понимающего ее демона в хитросплетения веселой жизни учащихся «Врат истинной Тьмы». – Прикинь еще раз, Мэл из параллельной группы, ты ее знаешь как Мэлис, исполнила партию лучше оригинала! И если ты думаешь, что Истребительницы, то крупно ошибаешься! Что они сделали из «Еще раз, только с чувством», это просто непередаваемо было, если ты соображаешь, о чем речь…

–Не совсем, – честно признался Рингил. – А кто это, как его, «Гремлина» взял?

–Фини, то есть Финве, причем абсолютно честно, ты бы видел рожу Рейзо, когда ему вручили приз! Она же чуть мозгами не съехала окончательно, и искры метала из глаз, представляешь? Ну, не все истинному Контеровщина, пора бы и снять розовые очки. Таланты подрастают – просто мама не горюй, я сама б хуже не спела, хоть и не парень. Что это на дороге валяется?

Последнюю фразу поняла и Веледа, попытавшаяся заглянуть сквозь двоих знакомых сразу. А на дороге валялся вроде бы труп. Некрупный, подростковый. Рингил, как единственный представитель мужского рода, под взглядами двух хейтерш полез расчищать дорогу. Труп оказался еще живым и даже дышащим. Просто неимоверно грязным, но даже не поврежденным. Рингил засомневался в его принадлежности к людскому роду.

–Это наш, – через несколько секунд опознав храпящее тело, сказал он. – Одна знакомая тебе личность его не так давно обратила, а с собой не забрала, гадость такая. Я его в кусты тащить не буду, вдруг запомнит?..

–Ладно, экстремальный вариант, – Нора спрыгнула со спины чокама, параллельно сотворяя кувшин с водой. Причем даже с кубиками льда, для повышения эффективности. Водой она облила мешающего пройти демона, надеясь в глубине души, что он попытается-таки обвинить ее в издевательстве над собой. Как ни странно, вода не подействовала. Только разве что в том плане, что фэйс паренька стал малость почище. Впрочем, ненадолго, так как парень повернулся чистой половиной лица в образовавшуюся грязь и восстановил статус-кво. Но за короткий период Нора успела опознать жертву своего педагогического таланта.

–Рик, встал немедленно! – во все горло заорала она. Грязный демон зашевелился в луже. Потом медленно поднялся на колени, вытряхивая из волос лед.

–Зачем подняли? – пробормотал он. Как выяснилось, лежал он на кучке пустых бутылок, заставляя завидовать своей выдержке. Нора подняла одну из емкостей и безошибочно определила:

–Светлая настойка на дохлых мышах, – она улыбнулась и зашвырнула бутылку в куст. – Как ты это пьешь, когда даже светлые не все могут?!

–От такой жизни, – Рик встал, опираясь о куст. – Я из отстоя выхожу, оставьте меня в покое.

–Оставим, когда дорогу очистишь, – Рингил уже занимал место на чокаме. Рик пожал плечами и полез в двухсантиметровый проем в кустах. Нора провела свое домашнее животное через стеклянно-пластиковый завальчик и тоже запрыгнула на спину.

–Бедный, – прокомментировала она. – И зачем Мэл его обратила?

–Я знаю? – ответил риторическим вопросом Рингил. – Случайно, как все в этом мире делается.

–Все-таки жалко парня, – Нора обернулась на укладывавшегося обратно на дорогу демона. – Мог бы на тысяча сто пятнадцатом работать, а вместо этого здесь валяется.

–Да кому он нужен на том же тысяча сто пятнадцатом? – Рингил был уверен, что Нора сама все понимает.

–Мало ли на что может сгодиться? Хотя бы отчеты в архив носить, – хихикнула Нора. Насколько Рингил смыслил в департаментской жизни, лучше уж настойку на дохлых мышах по кустам глушить бутылками, чем заниматься предложенной ерундой. Но соображение он оставил при себе.

–По мне – так у нас все равно лучше, – сказал он. Велка понимающе улыбнулась. Нора нахмурилась. Свое будущее она пока что связывала с Департаментом Сил Хаоса, но хотелось бы параллельно еще и с Рингилом. К сожалению, как-то не получалось. После последних событий – особенно... Нехорошо тогда получилось, Нора не спорила, но некоторое охлаждение отношений было неизбежным. Огонь и лед – идеальная пара для хейтерских отношений, и как обычно только в теории. На практике стоило поспешить со спасением. Да и со своими чуйствами что-то сделать. А так получилось – «я налево, ты направо». Ни хейтерских отношений, ни темной любви… Поторопились они, что ли? Детство вспомнили… Не вовремя. Если уж расти, так не возвращаться на полдороги. Но – демоны предполагают, а располагать получается не всегда...

–Ты думаешь, что тебе удастся ни разу не оказаться по-крупному замеченным? – Нора была твердо уверена, что от явления народу даже Рингил не отмажется. Когда-нибудь да засветят. Ведь появляется же кое-где...

–Уверен на двести процентов, – заявил хейтер. – Раз еще есть шанс остаться неизвестным, надо за него держаться всеми конечностями. Пусть Великими считают себя те, кому делать нечего, а мне и так плохо. Пока что.

–Как хочешь, – притворно согласилась Нора. – Каждый должен быть несчастлив по-своему.

–Или же приносить несчастье оригинальными методами, – Рингил цитировал кодекс. – Мэлис широкими шагами идет к нашей цели, никому не кажется?

–Такими темпами ей осталось лет десять, – Нора не смогла заставить себя улыбнуться – к счастью, этого и не требовалось. Никто не смотрел. Мэл, как поняли они с Велкой, была старшей сестрой Рингила по матери. Уяснили они это, как оказалось, правильно – ибо Пейнджел серьезно поговорил с ними, запретив доносить знания до ушей его единственного сыночка. Причина выглядела достаточно серьезной – Мэлис Крэш и Рингил должны были оставаться в полном неведении относительно своих родственных отношений в первую очередь для того, чтобы оставаться в относительной безопасности. Мэл обладала чем-то очень нужным слишком многим личностям, что также должно было оставаться в секрете. Чтобы эти самые нуждающиеся не выяснили случайно, где шляется решение всех их пожизненных проблем. А также не узнали, где можно поймать красивый, полосатый со стрессовой сединой, ключ к этому решению. Нора понимала, что у хейтера не может быть таких знакомых, через которых на него или на нее можно было бы надавить… А вот семья – это уже святое. В таком случае сразу и не скажешь, будет ли шантажируемый прицельно плевать на факт нахождения родственника в опасной для психического здоровья ситуации, вломит шантажисту или все-таки пойдет на компромисс. Так что, как резюмировал получасовые рассуждения на тему психологических аспектов ситуации Пейнджел, лучше детям пока не знать, кем они друг другу являются.

–Одного демона она точно расстроит, даже если сделает это прямо сегодня, – голос Рингила чуть дрогнул – или это лишь показалось Норе?

–Кого ты имеешь в виду? – как можно более естественно спросила она, хотя контроль за голосом давался нелегко.

–Я говорю о Сулмор, – Нора буквально спиной ощутила четкий смешок, не проявившийся в словах. Возможно, его и не было вовсе… Но желание оглянуться и убедиться в этом пришлось давить слишком сильно. – Единственное, что она не ненавидит в этом мире – Мэлис. Даже если сама не догадывается об этом.

–Ты все еще общаешься с ней? – категоричный запрет даже на мысли о Мэл Рингил принял, но связь с Ангмарской поддерживать продолжал. Он вообще был единственным, кому позволялось называть имя этой девочки вслух.

–Редко, – с интонацией «и давай закроем эту тему» ответил Рингил. – Ты, например, можешь видеться с ней чаще.

–Ангмарская – не такой демон, чтобы с ней можно было просто так говорить. Тем более теперь, когда она стала настолько популярной, – в чем уступает лишь Мэл и Миранде. Но Миранде остался лишь год до выхода во взрослую жизнь, и нельзя отрицать, что вскоре ее забудут… Конечно, останется легенда, часть длинного эпоса «Врат истинной Тьмы», но легенду не отловишь в коридоре, с ней не пересечешься на занятиях… А вот с Мэл, с Сулмор и со всеми прочими влезшими в это дело еще можно. И можно будет еще лет шесть, в среднем. Но мало кто осмелится запросто подойти к кому-то из них, а если и хватит самообладания, то только на попросить автограф.

–Все равно, какая, к Контеру, разница! – в голосе Рингила прозвучал слабый оттенок раздражения. – Приехали, Нора.

–Рингил, помоги слезть, – Велка подала руку уже спрыгнувшему мальчику. Тот даже слишком галантно для хейтера выполнил просьбу. Хотя отлично знал, что это чудо в состоянии слезть само и не нуждается ни в чьей помощи – если не считать психиатра. Хотя, конечно, любой желающий эту помощь оказать потом сам бы оказался перед перспективой сойти с ума или поработать украшением ближайшей поверхности. Нора просить о помощи даже не рискнула, потому что слишком боялась нарваться на приличествующий ответ – а то, что его не получила Веледа, ничего не значило.

Пятый приход «радовал» глаз своим видом. Так, как может это делать только некогда геометрически правильный, а теперь немного расплывчатый по контуру круг серого песка. Несмотря на неплохую защиту от ветра и дождя, нарушения четкости границы избежать было нельзя. Поэтому никто и не думал заботиться о ее сохранении. Рингил несколько раз легонько шваркнул ногой, поднимая тучки пыли, чтобы убить время, требовавшееся чокаму Норы для трансформации в здоровенного феникса. Оперение новой формы слегка отливало золотом, что ясно намекало на взросление животного. Ранее имитация цвета была ему недоступна. Феникс немедленно вспорхнул в небо, радуясь жизни и свободе.

От дверей склепа тянулась с виду недлинная очередь. Правда, если прикинуть соотношение длины и скорости продвижения, то результаты получались совершенно неутешительные. Похоже, на регистрации опять стоял известный своими успехами в области доведения окружающих до озверения Форнэдель. Рингил пристроился в конце очереди, пропустив девушек перед собой. Чтобы не поднимать лишнего шума, положенного по кодексу. Просто демон немного устал от соблюдения хейтерских законов. К тому же, формально он все равно был прав – можно было спокойно влезть без очереди, размахивая маминым авторитетом, но ведь не полез же... Хейтер-мученик, идейный самоугнетатель. Рингил несколько раз прокатил в мыслях эту формулировку. Потом прикрыл глаза, спасаясь от пыли, поднятой ногами самоубийц, торопившихся в ту же очередь. Вообще-то вполне можно было отлучиться по главной цели – пойти посидеть у мамы, но это желание уже оставило хейтера. Вообще-то это было совершенно нормальным...

Темное пятно на границе серого круга привлекло внимание Рингила только потому, что случайно попало в поле его зрения. Вообще-то даже на таком расстоянии можно было определить, что это стопроцентный шокер, примерно Нориного возраста. Вероятно, девчонка, хотя с конкретной оценкой не стоило торопиться. Еще несколько шагов... Рингил глубоко вздохнул. Конечно, как же иначе... Мальчик вышел из сомкнувшейся за его спиной очереди и пошел навстречу шокерше. На втором шаге самообладание подняло белый флаг. Рингил побежал, огибая матрасы пофигистов. Ускорилась и девочка...

Их встреча походила на столкновение двух звезд. Правда, роль разнопланового излучения сыграла все та же серая пыль.

–Сулмор, – прошептал Рингил, нехотя отпуская хейтершу.

–Ангмарская, – поправила девочка. – Здесь демоны. Что это ты так обрадовался?

–Я просто устал, – хейтер отвернулся, чувствуя затылком вопросительный взгляд черных звериных глаз. «Сулмор... Тьма моя... Тьма», – пролетела мысль, режущая сознание, как острое лезвие. От того, что творилось в голове Рингила, любой другой демон уже давно сошел бы с ума. Но рожденные хейтерами иначе и не могут – если их попытаться привести к реальной жизни, они найдут способ вернуться к себе, в свой личный ад.

–Я тоже, – Ангмарская протянула руку и убрала с лица Рингила упавшие пряди, заправив их за уши. – Будем отдыхать вместе. А за чем ты там стоял?

–Забыл, – вот и привилегия пригодится... Хейтер встряхнул головой, возвращая волосы на место, и побежал к регистрационному столу. На уговаривание Форнэделя времени тратить почти не пришлось. Показав очереди средний палец, регистратор пропустил Рингила в склеп, затем записал в книгу номер того места, на котором особенно смотрелась золотистая табличка. Место это было совсем рядом с тем, которое выбрала для себя Мэлис. Всего-то год назад, даже чуть меньше. Выйдя из склепа под аккомпанемент гудения очереди, Рингил пошел обратно к Сулмор. Игнорируя девчонок, стоявших в очереди.

Нора недовольно проводила взглядом удалявшуюся от склепа парочку. Ну на Контера этому мальчику понадобилась Ангмарская? И зачем она вообще заявилась сюда?

–Единица на троих делится с остатком, – произнесла Велка. – Остаток – это Мэлис. Сухой остаток.

–Мысли подслушиваешь? – Нора покосилась на сенгарийку.

–Да, – Велка пожала плечами. – В кодексе написано, что можно. Ты бы его дочитала, в конце концов...

–У меня такое впечатление, что мне это не поможет, – Нора глубоко вдохнула воздух пятого прихода, пропитанный усталостью и пофигизмом. – Ты же видишь, что меня не Мэлис интересует.

–Вижу, – Веледа бесцеремонно ткнула в спину замешкавшегося хейтера. – Интересует тебя исключительно ее младший братишка.

–Что также не противозаконно.

–Тогда ты себя неправильно ведешь, – Велка моргнула. – Он бежит по краю, и ему давно на все наплевать, начиная с себя. Во всяком случае, он хочет себя в этом убедить. С ним нужно разговаривать, его нужно все время ранить словами, до тех пор, пока наша ледяная звездочка не решит, что с него хватит. И тогда он примет от тебя все. Понимаешь?

–Ты так пробовала? – со смесью злобы и растерянности спросила Нора.

–Норочка, естественно, – губы сенгарийки расплылись в нехорошей улыбочке. – Нужно чаще приезжать. Я бы на твоем месте бросила школу и переселилась сюда. Тогда сама бы все поняла и выучила на опыте. Я с Рингилом часто разговариваю, иногда и до такого доходит, но я вечно пережимаю. А вот Ангмарская в этом деле специалист.

–Слушай, ты не знаешь, где он свой дневник держит? – Нора вдруг подумала, что Велка может сказать что угодно, а вот сам Рингил никогда себе не врет. – С собой носит, в карманном измерении, или где-то в реале, на вызове?

–Под матрасом у матери, – Веледа снова толкнула стоявшего перед ней мужчину.

–Конечно, ты эанитского не знаешь, – и Рингил мог спокойно делать записи при Велке. Хотя Нора и сама видела дневник хейтера – страницы полуабстрактных стихов, написанных эанитской трилинейкой. Впрочем, весь абстракт из них испарялся, как только удавалось верно расшифровать несколько обозначений. Некоторые из стихов Рингила отрывками попадали на стены приходских общаг, но только знавшие его лично могли понять, о чем в них шла речь.

–Очередь, Норка, – Велка бесцеремонно растолкала чужие мысли.

–Ага, Велик, – место Нора Лойе смотреть не пошла. Просто расписалась после номера. Веледа отняла у Форнэделя немного больше времени. Не так много, чтобы сгореть от нетерпения в ожидании. Место, где находился матрас Наоми Джайнис, девочки знали.

Наоми лежала там же, где и обычно, с закрытыми глазами, ничем не отличаясь от соседей-пофигистов. Когда Нора запустила руку под матрас, женщина даже не вздрогнула. Хейтерша уже было подумала, что Велка просто прикололась, но в руку ткнулась толстая тетрадь в переплете из пыльного картона.

–Читай в переводе, – потребовала Веледа. Она стояла на шухере, по собственному почину.

–Подожди, – Нора раскрыла дневник на середине. – Вот, это точно о ней...

Перевод эанитских стихов всегда получался откровенно прозаическим – особенность языка... Но переводились они легко и адекватно.

Сегодня ко мне пришла тьма.

Я принял ее, и даже попробовал полюбить.

Почему-то я выбрал такое спасение

Из череды не менее вероятных.

Она причинила мне боль –

Не больше и не меньше, чем надо.

Это ее достоинство –

Она знает, когда остановиться.

И я не боюсь делать больно ей.

Меня все еще делят на части,

Но ей я хочу принадлежать целиком.

Мне кажется, что я нашел свою тьму,

Свою дозволенно-темную любовь…

Но зачем мне такой подарок?

Зачем я могу понадобиться ей?

Не проще ли отпустить ее и забыть навсегда?

Для меня осталось так мало вечности…

Тьма моя, зачем ты не ошиблась?

Ради этой горько-сладкой боли

Я рискую сломать тебя!

Сегодня ко мне пришла тьма.

Почему я не могу найти сил, чтобы прогнать ее?

Нора закрыла тетрадь и положила не место. Рингил никогда не писал в своем дневнике неправду. Значит, Веледа была права, когда объясняла мотивы его привязанности к Сулмор. Ну что же, если он действительно так желает... Ангмарская здесь не навечно. И уже хорошо, что Рингилу хочется быть с ней. Значит, он будет стремиться как можно дальше от нее, когда отдохнет. В конце концов, он все еще хейтер. А силы прогнать свою тьму у него будут. Нора Лойе попробует в этом поклясться...

–Пожалуйста, – ответила на ее мысли Велка. – Я отойду в сторону.

–Ты не станешь претендовать на Рингила?

–Подруга мне важнее, чем треть друга, – Веледа присела на край матраса. – Мэлис неплохо с ней поработала. Смотри, глаза открывает...

Действительно, женщина на матрасе приподняла веки и осмысленно посмотрела на девочек.

–Где Рингил? – тихо спросила Наоми.

–Сейчас подойдет, – Нора чуть напряглась, посылая вызов. – Мы пойдем, ладно?

–Нет, останьтесь, – от взгляда этих блеклых зеленых глаз становилось не по себе, и дело было далеко не в том, что зрачки Наоми были вертикальными. – Пейнджел сказал мне, вы обе знаете...

Девочки синхронно кивнули. Из воздуха выпал Рингил – один, без Ангмарской. Выпал – потому, что хейтер сразу приземлился на колени. Наоми приподняла с матраса руку. Рингил оборвал движение на середине, бережно поймав ладонь матери.

–Будь осторожен, – прошелестела Наоми – эанитский язык, состоящий для непосвященных ушей в основном из шипения и урчания, был очень удобен для общения на последнем издыхании. – Я не хочу потерять и тебя...

–Спасибо, мама, – Рингил поцеловал руку, которую держал, нежно уложил ее обратно и поднялся на ноги. – Я только подозревал...

Губы Наоми сложились в слабое подобие улыбки, затем женщина закрыла глаза и вернулась в свое обычнее состояние.

–Что ты там подозревал? – осведомилась Нора.

–Кое-что насчет папы, – ответил Рингил. – Он все-таки сказал маме, куда собирается...

–И куда? – успела спросить Нора до того, как заметила, что Велка усмехается. – Что, ты знаешь, да?

–Знаю, – Веледа посмотрела на место, на котором только что стоял Рингил. – В настоящее время Пейнджел Джайнис находится где-то у непредельщиков. Не находишь, что это у них семейное?

–Однозначно, – согласилась Нора Лойе. Велка тем временем вкратце сообщила ей, с какого перепугу отца Рингила могло туда понести. В конце концов, ей говорили, что Пейнджел собирается достать где угодно стационарный нормализатор для жены. Взамен того, который сломался через три месяца работы. Что там разладилось, Пейнджел так и не понял, поэтому решил спереть новый. И исчез. Естественно, оставить события на самотек его сын не смог. Отрицательный ответ на вопрос об участии в затевавшейся авантюре знаменателя вышеобсуждавшейся дроби даже не поднимался... Вот так обстояла ситуация на ненормальный день, по совместительству бывший третьим днем каникул во «Вратах истинной Тьмы»...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДОМА, КАК В ГОСТЯХ...

Вот уже два дня я наслаждалась бабусиным гостеприимством. Я – в смысле Мэлис Крэш Джайнис Величайшая, самый умный, сильный и вообще совершенный во всех смыслах демон, возраст – десять лет, рост – метр пятьдесят три, произведение свободной от соблюдения законов компании непредельщиков, с прошлого года возглавляющее оную. Бабуля моя тоже относится к указанному разряду демонов, в иерархии стоит ступенькой ниже меня... Итак, в реальности непредельщиков стояло умеренное лето, никто не вонял бордюрной краской и не пытался припрячь чужие драгоценные персоны к пересаживанию цветов или восстановлению орбиты, каковой беспредел имел место быть там, где располагалась моя горячо обожаемая школа. Здесь на меня смотрели, как на живого синтегийского аватара, предоставили самую удобную жилую комнату (я так и не выяснила, кого из нее выгнали) и даже не пробовали будить раньше полудня. Короче говоря, хоть пиши сочинение на тему «Каникулы в реальном раю». Хорошо, что нам такое не задают, после того случая, как по проверенным опусам учащихся раскрыли кучу правонарушений и случайно обнародовали какое-то сверхсекретное дело. Нечего было рекомендовать демонам писать правду, Лариса Кузьминична (история эта упорно ассоциировалась с именем куратора младших курсов, несмотря на то, что никто точно не знал, не было ли все дело очередной не совсем реальной школьной хохмой)...

Я взлетела над кроватью и раздернула шторы усилием мысли. Стало светло, значит – уже имеет смысл вставать. Щелкнула клавиша музыкального центра, колонки выпустили на волю какой-то зажигательный пауэр. Ну, я уже всем просигналила «Мэлис проснулась!», так что можно и одеваться. Майка и шорты висели на стуле. Так, как я люблю – в смысле как попало, чтобы брать удобнее. Любимые черные босоножки висели на вбитом в пластиковую стенную панель гвозде. Гвоздь вбили по моему приказу, мне тяжести телекинезом с утра поднимать влом. Нагибаться тем более...

За дверью стоял почетный караул, в составе трех непредельщиц младшего возраста и звена. Девушки почтительно склонились перед моей совершенной персоной, а затем вытянулись по стойке «Смирно».

–Культмассовые мероприятия на сегодня намечены? – осведомилась я. Старшая из девушек (для удобства мне подобрали троих с разными прическами), обладательница двух черных косичек, отчеканила:

–Нет, ваше совершенство!

–Тогда пошли купаться, – я двинула к выходу. Где он находится и как до него быстрее добраться, мне объяснили в первый же день. – Людей на пляже нет?

–Отдать приказ, чтобы убрали? – уточнила старшая.

–Сами убегут, Джерри, – я гордилась тем, что запомнила имена сопровождающего персонала. Некоторые книги по управлению окружающими рекомендуют. А у моих почетных караульных были очень простые имена. Двух других девчонок звали Саша и Дейзи. А может, Дэзли[ 2 ] – с моей точки зрения, разницы никакой. Хоть Контером назови, только не... хм. Только в шефы не продвигай, короче, ибо обойдусь три раза. Мне места главы непредельщиков за глаза хватает, хоть оно и чисто номинальное...

О том, что я из себя представляю в непредельском аспекте, за исключением того, что являюсь местным творением, мне думать не хотелось. В конце концов, всех сложившееся положение устраивает, народ без меня найдет чем заняться... Может, выбить кому-нибудь из ребят отщепенскую лицензию[ 3 ] в порядке реформ? Так ведь не поймут же... Каким бы хорошим ни был устав, составленный из моих идей, в этот монастырь с ним лучше не соваться. Нет, дело не в том, что народ не примет – примут и будут восхищаться, но кто-нибудь обязательно вздохнет и подумает, что менять хорошее на лучшее – бред. А менять нелегальное положение на нормальное – бред в кубе. Поэтому я ничего не меняю и не сижу над блокнотом, придумывая допустимые для народа улучшения, а прусь купаться к тому водоему, что расположен ближе всего. Случайно это океан... Правда, его название меня интересует в нулевой степени.

–Ваше совершенство, а они не уходят, – скромно, даже краснея от собственной смелости, сообщила мне Саша – блондинистое коротко стриженое существо с неадекватными цвету волос мозгами. Адекватных в непредельщики не берут. По определению.

–Ну и ладно, их проблемы, – я остановилась, чтобы снять босоножки. Пляж был песчаным и очень чистым – а факт, что к воде сползлось несколько смелых людей, еще не делает из места помойку.

То, что у воды сидели именно люди, я определила достаточно быстро. Во-первых, демоны на пляж ходят исключительно редко. Во-вторых, кучу еды они с собой при этом не берут. Кстати, еда у людей была с раздачи – когда наша процессия поравнялась с тремя разложенными полотенцами, я заметила, что на бутылках с чем-то темным нет этикеток. Раздачи устраивали склонные к благотворительности хейтеры, и городские жители к такому привыкли. Непредельщики предпочитали просто оставлять где надо кучи жрачки, но иногда и их пробивало на приколы... Например, в честь моего приезда (в смысле, на следующий день, из-за временной разности я прибыла поздно вечером) устроили культмассовое мероприятие, то есть пригласили по-хорошему кучу одаренных людей и устроили концерт[ 4 ]. Участников потом отпустили с оплатой в натуральной форме. Непредельщики тоже умеют заниматься благотворительностью... Так что смерть большинству местных жителей не грозит. Равно как и все, что не в интересах хозяев реальности.

Люди проводили непонятными взглядами девчонку в шортах, сопровождаемую тремя серьезными девушками. Вероятно, решали, нужно ли убегать отсюда, пока чего-нибудь не началось. Не обращая внимание на возможную реакцию компании, я сотворила прямо на песке большой зеленый ковер (куда удобнее полотенца), на который сбросила одежду, оставшись в одном купальнике. Черном, цельном, точно по размеру.

–Надеть пляжную форму, – обратилась я к сопровождающим. – Контакты с населением по форме «дружелюбие». Возражения есть?

–Нет, ваше совершенство, – на меня смотрели влюбленные глаза. Три пары. Интересно, что эти девчонки на самом деле обо мне думают?

–Тогда я пошла, – не дожидаясь, пока сопровождение приведет себя в соответствие с приказом, я пробежалась по песку и ворвалась в воду, подняв кучу брызг. Плавать я так и не удосужилась научиться, но всегда можно смухлевать при помощи грамотного применения силы. Девушки уже поставили на ковер магнитофон. Надеюсь, вкус и интуиция их не подведут... Надежда оправдалась – музыка оказалась вполне подходящей для отдыха, легкой, но недостаточно противной, чтобы плеваться.

Люди оказались достаточно смелыми, чтобы подойти к моему сопровождению. Повинуясь моей инструкции, девушки вели себя вполне доброжелательно. Так что я решила выпустить их из-под присмотра и погрузилась в более приятное занятие.

Купалась я примерно часа полтора. Времени, разумеется, я не чувствую, но неточно сказать могу. Когда я выбралась на берег, отжимая по дороге волосы, там уже гудели без меня. Ну, конечно, сказано это сильно, ведь на мое появление сразу последовала реакция в виде построения по линеечке. А потом в легендах напишут, как Мэлис Крэш непредельщиков строила... Правду напишут, конечно. Такая уж я гадость с задатками тирана, уравновешенными только ленью.

–Вольно, – я подвинула одного из парней с края ковра. Человек отскочил, как ужаленный, давая мне место не только сесть, но и лечь. Девушки вернулись на свои места. – Ну что, ребята, мы такие страшные, да? – я решила обратиться не к тому нервному товарищу, который прыгал.

–Здесь вы не страшные, – ответил один из двоих оставшихся и отставил пустую бутылку. – По крайней мере, вы не убиваете ради веселья, как другие.

–Что? – я еле поймала челюсть. То ли нас с кем-то спутали, то ли... И тут я вспомнила охоту, на которую ходила с Рингилом, когда была здесь в прошлый раз. Человек был прав... Если бы я случайно не обратила того парня, мы просто убили бы его.

–Ничего, – парень покосился на своих спутников, один из которых заигрывал с рыжей Дейзи, а второго уговаривали успокоиться на два голоса. – Я ведь могу спросить тебя... Кто ты, девочка?

–А тебе интересно? – я заметила, как насторожилось сопровождение. – Какая разница? В своем мире ты так же приставал бы с расспросами к ребенку, да?

–Возможно. Я был не старше тебя, когда меня сюда притащили, – парень сдернул пробку с попавшей под руку бутылки. – Среди вас раньше было куда меньше детей...

–Люди могут различать нас и хейтеров? – вполголоса удивилась Джерри.

–Конечно, вы же одеваетесь по-разному, – отпарировал человек. – Демоны...

–Совершенная, вам нравится его наглость? – поинтересовалась Саша.

–Наверное, – хотя, если честно, это была скорее не наглость, а такая безрассудная смелость. Этому парню не шло быть человеком. – Ты хотел знать, кто я? Так вот, я – предводитель отряда демонов, которые затащили тебя в этот мир. Доволен?

–Я должен изумиться или как? – хмыкнул он. – Может быть, у вас как раз дети и правят, или ты только выглядишь ребенком... Мелочь, я видел, что творят те, вторые, причем в любом возрасте...

–Мелочь, значит, – вообще-то обращение не было обидным. Его с успехом юзали и у нас во «Вратах истинной Тьмы», обращаясь к младшим товарищам. – И что творят детки хейтеров?

Не то чтобы мне было так уж интересно... Просто захотелось узнать то, о чем Сулмор, например, могла бы и не рассказать... О чем я могла исключительно догадываться.

–Значит, вы их так называете... У нас в банде, в городе, жил один такой. Сначала он нас защищал, помогал во всем, – где-то с месяц. А потом просто взял и ушел, – человек хмыкнул. – И сдал нашим соседям нашу точку... С потрохами.

–Они просто хотят, чтобы их ненавидели, – впрочем, это единственное, что я понимаю касательно хейтеров. Несмотря на то, что наизусть знаю суть их религии. – Бзик такой. Наверное, ему не понравилось, что вы его приняли.

–Ага, такого выгонишь... Все терпели. Но это еще ничего – в другой компании, где я болтался, рассказывали про пацана, который вот так же пришел и начал народ жрать... В смысле кровь по ночам пил. Нескольких до смерти загрыз. А что ему сделаешь-то? – парень ополовинил бутылку. – Раз пришел, то хоть вешайся, разбегаться бесполезно... Взрослые беспредела не устраивают, по крайней мере. А хуже всего – когда несколько приходят... Я разучился бояться, маленький демон.

–Обратить тебя за это, что ли? – у меня все еще не прошло до конца хорошее настроение, а одним демоном больше, одним меньше... Вечная все стерпит. Особенно то, о чем не узнает. – Или домой подбросить? Надеешься ведь, что обломится чего-нибудь?

–Честно? Надеюсь, – люблю честных. Просто обожаю... И что делать-то, чучело ты всесильное в квадрате? Это я себе, естественно. Хоть и копалась у себя в мозгах, чтобы перенастроиться, а все равно не могу спокойно относиться к людям.

–И что же мне делать? – я обращалась на сей раз к своему сопровождению. Девушки вполне могли бы подыграть или посоветовать – не должно же им мешать благоговение передо мной...

–А что хотите, совершенная, – подала голос Джерри. – Материал не уникальный, младшего персонала много не бывает...

–Слышал? – человек, враз протрезвев, решительно кивнул. Двое остальных уставились на меня. Один – с ужасом, второй – настороженно. – Если вы тоже хотите, сказали бы вслух... Отдыхать не дают, – я легла головой к магнитофону и напялила на лицо вытащенную из воздуха черную панаму. – У меня каникулы или что?

Хорошо же, блин, неделька начинается... Точно, нужно пустить в мозги профессионала, чтобы перестать быть спасителем для всех подряд. В конце концов, на репутацию аватара я, в сущности, уже наработала. С учетом того, что и не стараюсь им становиться. Просто так уж повезло по жизни, что влипаю в одну историю за другой, причем чаще всего это – совершенно чужие дела... А что поделаешь, если в нашем мире всесильный демон всегда найдет себе работу по силам, приключение на пятую точку и две одинаковые кучи – славы и неприятностей? Проверено на себе...

Я знала, что девушки вполне могут разобраться сами. Бабуля наверняка скажет что-нибудь в духе того, что меня нужно отпускать погулять, когда в каком-нибудь отделе персонала не хватает – приведу в два раза больше, чем взяла с собой. Только не надо из этого делать привычку. В следующий раз я просто отдам приказ зачистить местность перед пикником, а то совсем ерунда получится.

Солнце просвечивало панаму, создавая качественную, как в планетарии, иллюзию звездного неба. Магнитофон мурлыкал что-то попсово-успокаивающее, в голове боролись два желания – еще поплавать и поспать. Наверняка совсем рядом произошло уже допущенное моей жалостью обращение... Все-таки создание я нежное, чувствительное, и людей рядом со мной в идеале быть не должно. Совсем.

Желание окунуться вторым заходом победило. Примерно на третьей песне. На удвоившееся сопровождение я даже не оглядывалась. Выше я этого дела или ниже, отвечаю за что-то или нет, но у меня, Контер побери, законные каникулы. К которым я отношусь не хуже, чем любой ученик любого учебного заведения. И нужно очень постараться, чтобы испортить мне отдых... Ведь все проблемы демонов, как ни крути, делятся на три разряда: «в общем не проблемы», «не мои проблемы» и «вообще не проблемы». Причем для настоящего демона все происходящее как с ним, так и вокруг, попадает в третью категорию... Нет, смешной я все же демон. Человеческие дети, наверное, в процессе подобного отдыха набирают полные карманы... Чего там на море можно найти? Ракушки, наверное, или обкатанные стеклышки. А я, блин, чучело всемогущее, сотрудников для непредельской организации нахожу. То, что никто не собирается объяснять новообращенным истинную расстановку сил в мире демонов, было понятно без объяснений. И я не собиралась протестовать против этого.

Вернувшись на мелководье, я встала в полный рост и вытряхнула из ушей воду вместе с непрошеными мыслями. Небо над головой нахмурилось, явно получив на это мое молчаливое соизволение. На дождь я обычно редко обращаю внимание, но в принципе он мне нравится настолько, что я почти никогда не прикрываюсь от него защитным полем. Хотя для такой мелочи давным-давно был придуман незатратный щит-зонтик. Куда более удобный, чем обычные сотворяемые зонтики, которые иногда используют прикалывающиеся демоны. Первая дождинка осторожно приземлилась на мое плечо. Я двинулась в сторону берега, по дороге оглашая окрестности звуками собственного командного в кавычках голоса.

–Сворачиваемся, народ, сворачиваемся, океан никуда не денется! – к счастью, мораль среди народа не упала ниже уровня моря. Не успела. Следы разгула моментально дематериализуются, я ловлю летящие в меня майку и шорты и возвращаю босоножки на мокрые ноги...

Дождь провожал нас с берега даже слишком ласково, причем без малейшего моего вмешательства в природные процессы. Наверное, без меня науправлялись погодой для собственного удобства и неудобства – кандидатов хватает как среди хейтеров, так и среди непредельщиков.

«И все-таки это привычка, – решила я, когда мы переступили порог занятого нашей организацией здания. – Или привычка считается с третьего раза? Ладно, проверю – если следующую поездку сюда начну с обращения людей, значит, все-таки привычка. А пока что будем считать это совпадением».

Бабуле я решила ничего не говорить. С устройством троих новообращенных демонов вполне могла справиться одна Джерри, но я послала всех своих сопровождающих. Устраивать. Вернувшись в комнату, я включила тот же жизнерадостный пауэр, начало истории про изумрудный меч, к слову говоря, и уселась на подоконник. Свесив ноги наружу. Конечно, мою персону мог увидеть кто угодно, включая хейтеров из местной общаги, на которую окно выходило, но мне было, грубо говоря, наплевать на неисчезающе большую вероятность данного неприятного события. И почему «грубо говоря», когда этой самой грубостью я и занималась? В смысле, некультурно поплевывала в пространство между прижатых к стене ступней, пытаясь без жульничества попасть на внешний подоконник, зачем-то прицепленный к окну тремя этажами ниже. Иногда получалось. Правда, следы попадания рассмотреть не удавалось – подоконник был мокрым.

Дождь исчез с улицы вместе с нами – мы вошли в здание, а он просто прекратился. Мне показалось, что в данный процесс кто-то вмешался лично. Кто-то вошел в город, не намереваясь мокнуть под дождем. И этот кто-то шел сейчас по улицам, мокрым, но не вымытым, через узкую полоску «чистого города» – нейтральной территории между владениями хейтеров и непредельщиков, в которой избегали селиться люди. И мне почему-то казалось, что я смогу увидеть его из окна и встретить.

Когда показались на горизонте, то есть выползли из-за угла, прижимаясь к стенам, четыре фигурки непонятно-знакомого вида, я чуть не навернулась со своего места. За спиной разливалась песенка про землю бессмертных, а смертный демон сидел, вцепившись в раму для верности, и рассматривал крадущихся детей. То, что это были дети, я увидела сразу. А когда они вышли на светлое место, даже поняла, какие именно.

Сначала я узнала Велку – таких волос больше нигде не встретишь, кроме как в сенгарийской реальности. А какого конкретного Контера прирожденным диверсантам с невероятно благородной кровью ходить пешком? Тем более, в таком неудобном костюмчике неприличного вида. Будь они хоть трижды хейтерами.

Вторым в поле узнавания попал почти родной затылок Рингила (товарищ повернулся спиной к цели пути, чтобы, вероятно, выдать цэу народу). Почти родной – потому что от моего он отличался исключительно количеством нервной седины. У меня ее нет совсем, а если появится – вытравлю нафиг. Хотя, думаю, не появится – мои нервы подходят даже не для игры на них, а для танцев экстремалов-извращенцев.

Две остальные фигуры опознались легко – одна по аналогии и логичному предположению, что рыжим хайром в этой компании может светить только Нора, эльфийский правозащитник и моя однокурсница, если у меня может быть такое понятие, так как учусь я хрен знает на каком курсе, конкретика зависит от предмета. Зато точно знаю, что следующий учебный год обещает быть шестым. Номер два же вызвал еще одно серьезное потрясение моего неустойчиво сидящего организма. Сулмор. Принцесса Ангмарская. Моя соседка по комнате, хейтерша, действительно собиралась отправиться на каникулы в эту же реальность, но вот пересечься мы как-то не планировали. Вернее, я думала, что она приедет сюда, когда меня уже не будет, но получилось как всегда...

В мою голову стукнула бревном мысль о конспирации. Бревном – потому что весь имевшийся ментальный арсенал был уже израсходован на приведение меня в мыслящее состояние. Я оттолкнулась от подоконника и кувыркнулась в комнату, не особо беспокоясь, как конкретно приземлюсь. В смысле, на что и чем. В результате приземлилась я на спину, но удачно. Затем я очень осторожно выглянула в окно. При помощи смещенной точки зрения. Вроде бы не заметили... Да уж, позорю я свое звание...

Рингил до сих пор считал меня рядовым хейтерским составом, и это обстоятельство могло серьезно подпортить мне отдых. Ведь, увидев меня в обществе непредельщиков, мальчик мог подумать не о том... И не то, что надо. И даже полезть освобождать. И вляпаться по уши, что уже даже не предположение, а чистая логика. Конечно, я могла спокойно приказать не трогать юного хейтера даже пальцем, не то что выстрелом из КСки, но даже Контер не скажет, что бы начал в таком случае подозревать Рингил. Мозги у него, между прочим, работают очень даже неплохо. И плакала вся моя маскировка.

Обозвав себя хреновой конспираторшей, я вернула точку зрения на место и вышла в коридор. Там стояла, вытянувшись у стены в струнку, Джерри. Вот же чувство долга у демона...

–Ваше совершенство? – коротко осведомилась она.

–У меня дело к Эанис, Джерри, – в таких случаях лучше действовать через бабулю. Если ее успеют найти. А для меня здесь успеют сделать все, нужно только вовремя приказать. Я уже говорила, что мне это нравится? Если бы еще и ответственности при этом никакой не было, вообще изумительно. Но до меня эта мерзкая сторона существования в качестве номинального главы непредельской организации не доходит, вся рутина оседает на бабуле и моем втором заме – Нейрии. А она, между прочим, один раз уже спасла мою бесценную для общества жизнь, так что есть за что доверять демону, есть...

–Мэл, и что за дело? – или Джерри успела телепатически связаться с начальством, или мне просто везет. – Тебя опять планировка не устраивает?

–Бабушка, – наверное, у бабули какой-то эксперимент не ладится. – У нас на горизонте проблема в количестве четырех штук.

–Мне уже доложили, – так вот почему Эанис так быстро появилась... Конечно, понимает демон, что от меня скрывать такие вещи бесполезно. – И что ты хочешь, чтобы мы с ними сделали?

А вот тебе, Мэлис, и ответственность привалила... Хотя ерунда это, конечно, а не ответственность. Сейчас решим...

–Можете их просто не пустить сюда? – не настолько сильно я хочу видеть лучшую подругу, чтобы отдавать приказ о поимке. – Полный комплект защитных мер: от перемещения внутрь здания, от проникновения иными способами... Только вреда не причиняйте.

–Будет сделано, – Эанис, копируя кого-то из департаментской истории, отдала честь левой рукой. – Не понимаю только, что они здесь забыли... Не тебя, случайно?

–Нет, – твердо ответила я. – Может, им просто поразвлечься хочется. Понравилось в прошлый раз.

–Я им дам «прошлый раз», – похоже, Эанис вспомнилось что-то нехорошее, совершенное моими «спасителями». – Не волнуйся, ничего им не сделают.

–Вот и хорошо, – конспирация конспирацией, друзья друзьями, а родня – родней...

–А если мы их случайно поймаем? – ехидный вопрос со стороны бабули оказался очень уместным. Если ребятам дадут беспрепятственно убежать, но сделают это слишком явно, кто-нибудь из четверых может заподозрить неладное. Причем ладно, если Сулмор поймет, что здесь сижу я, хотя это тоже не дело... Но если к народу придут другие идеи?

–Бабушка, – протянула я. – Если они дадут себя поймать – тогда тащите сюда, потом разберемся, что с ними делать. Но я не думаю, что они так легко дадутся.

–Надеюсь, ты только что не оскорбила нашу организацию, – ах да, новое неизвестное... Авторитет непредельщиков должен быть на высоте...

–Да что ты! Просто... ну, – в пробитую последней мыслей дыру влетело, ехидно помахивая хвостом, предвидение. Эанис не зря провела реорганизацию кадров. – Двоих вы поймаете, как минимум...

–Видишь, – на меня посмотрели с умилением. Ну, вижу. И вариантов масса. Блин, Рингил... От меня здесь ничего не зависит.

–Потом организуем плановый побег, – бабуля, похоже, не против. Рингил ей не нужен, благо есть я. В смысле, готовый финальный продукт эксперимента по получению всесильного демона. Промежуточные модели могут быть свободны. Это Дэз планировала что-то там улучшить, используя нас обоих, а Эанис разделяет мое мнение на этот счет. В смысле, лучшее – враг хорошего, а времени у нас еще много. – Именно организуем, а то у вас в прошлый раз много чего полетело, помню.

–Ну, почти все восстановили, – бабушка скривилась. Похоже, что-то все-таки потеряли с концами. Наверное, последние рекорды в какой-нибудь игре... Или особо гениальные мысли, которые должны были украсить научную работу...

–Я и не отрицаю, но лучше было бы заранее спасти все, а только плановые архивы, – и какая я умная, просто диву даюсь.

–Хорошо, отдам соответствующий приказ... А кого из них у нас получится поймать? – как бы между прочим уточнила бабуля.

–Мальчика – в любом случае, на девчонок вероятности одинаковые, – честно отчиталась я. Видение было подробным. Редкость – такой чистый прием без камней. – Контер побери всех неизлечимых героев...

Сказала это первой все-таки я... Похоже, мне свойственно постепенно забывать свою недавнюю клиническую принадлежность к этой же категории примечательных личностей. Хотя демон с мозгами неизлечимым героем по идее быть не может... Но ведь Рингилу-то никто в наличии мозгов не отказывает, ибо небольшая проблема с крышей не в счет (хотя с моей точки зрения там уже проблемы даже не с крышей, а с чердаком), а героизм с мягким знаком у этого хейтера просто врожденный. Равно как и магнит на разнообразные неприятности. Мне в голову постучалась очередная идея, используя временный паралич критического мышления. Она была связана с Рингилом. Вернее, с состоянием малоценного хейтерского здоровья. Не столько психического, сколько физического. Энергоструктура у мальчика на честном слове держится, непонятно, как он вообще умудряется до сих пор не замечать своих проблем. Хотя, зная хейтеров в целом и Рингила в частности, могу предположить, что, во-первых, своей силой он не настолько часто пользуется, во-вторых, все неприятные ощущения наверняка сваливает на непредельщиков, а в-третьих, – не хочет заморачиваться, раз уж все равно решил помереть. Хм... А мне стоит тогда ему помогать или сначала побеспокоиться, чтобы работа не пропала? Ну, ладно, у меня целая организация есть, а чужой труд не так жалко...

–Кстати, – бабушка хитро прищурилась, – ты хочешь посмотреть на то, как мы будем проводить операцию?

Может, вам еще поруководить? Хотя... А что в этом такого-то?

–Хочу, – конечно, никакого излишнего энтузиазма... Но действительно, не все же лазить в ближнее будущее! Можно и настоящее в реальном времени посмотреть.

–Ты уверен, что твой отец здесь? – вопрос всплыл просто потому, что великолепной четверке (домашних животных на дело решили не брать) было нечего делать. Внутрь периметра они пролезли без проблем, но на этом везение закончилось. Пришлось прятаться от кишащих вокруг непредельщиков в непонятного назначения конструкции из ломаных бетонных плит. На всякий пожарный четверка замаскировалась несколькими незасекаемыми в принципе полями. Авторства половины компании, имеющей образование.

–Да, – Рингил взглянул поверх сплетенных пальцев на задавшую вопрос Нору. – Еще вопросы будут? Я не идиот, чтобы вести вас сюда, не проверив.

–Откуда ты знаешь, что тебе не подсунули фантомник? – конечно, Сулмор была права... Но Рингил слишком хотел верить в свою правоту. И еще доверял собственной силе.

–Смысл был фантомник так закрывать? – резковато ответил хейтер. – Да знаю я, что они обо мне все знают... Но с какого перепугу я мог им понадобиться сейчас?

–Ты им всегда нужен, – Велка придвинулась ближе и начала развивать теорию о том, что непредельщики, упустив Мэлис, зациклились на доступной модели, а теперь, когда им в руки попала качественная приманка... и так далее. Ангмарская закатила глаза, впервые пожалев, что это незаметно. Большей чуши нельзя было и придумать, но Веледа не находилась в курсе дела. Говорить же о том, как в действительности выглядят отношения Мэл с непредельщиками, было бы большей глупостью...

–Велка, слушай сюда, – Сулмор втиснулась между автором и жертвой брехни. – Какого Контера они тогда раньше не спохватились? Нет, думать же надо, или как?

–Или как, – сенгарийка недовольно отодвинулась. – Паранойя не помешает.

–Ангмарская, – чертившая что-то на земляном полу Нора подняла голову. – Ты думаешь, что они не собираются ловить Рингила?

–И опять обо мне в третьем лице, – хейтер демонстративно отвернулся.

–Если бы я была в этом уверена так, как Велка, ты бы здесь не сидел, – Сулмор подумала, что лучше не дотрагиваться пока до обиженного. В присутствии двух претенденток на эту же незаурядную личность на подобное могла бы решиться только неидейная самоубийца. А Ангмарская принцесса и идейной становиться не собиралась. В отличие от остальных присутствующих. – Нет, они и без тебя могут обойтись, я так думаю. Может, просто ждут, пока Мэл вырастет...

Сказанная версия больше всего напугала автора. А ведь действительно – время для непредельщиков не в счет. Сейчас они втираются в доверие к Мэлис, помогают, учат... Что им, кстати, делать легко и просто. А потом? В конечном итоге найдут способ уговорить ее на то, что будет нужно уже нелимитированным. И все... в смысле, все будет кончено с тем Департаментом, который есть сейчас. Если, конечно, именно это нужно непредельщикам. Сказать об этом Мэл? Высмеет наверняка. Непредельщики с момента изгнания Дэз ведут себя так, что заподозрить их в двойной игре можно, но доказать нереально. С тем же успехом можно сказать, что они совершенно искренни в своем желании подчиняться собственноручно созданному лидеру. Хоть это и абсурд с точки зрения любого здравомыслящего демона...

–А ведь ты права, – негромко ответил Рингил. – Мэлис для них ценнее. Насколько ты для нее важна?

–Ну, минимально ненавидимый объект, – Сулмор без проблем подобрала хейтерский синоним к слову «лучшая подруга». – Ты хочешь сказать, что...

–Да. Я об этом только сейчас подумал, – с точки зрения Рингила все, конечно, естественно. Та самая наполовину разумная паранойя, которую неплохо было бы привить лично Мэл... Все лучше, чем безоговорочное доверие к кому попало.

–Нет, они не могли заранее знать, что я здесь, – если им захочется увидеть Мэлис, ей просто позвонят. – Так что я сейчас сбегать не стану.

–Но обещай мне, что в случае чего постараешься не попасть к ним в лапы, – Нора, услышав это, скривилась. Ангмарская постаралась не заметить.

–Обещаю, – Сулмор легко дался ответ. В конце концов, один намек на Мэл – и хейтершу бы отпустили. А вот Рингила и остальных... Разве что по личному приказу Мэлис Крэш Джайнис... Кстати, куда она собиралась на каникулы? Только бы не сюда же...

То, что между непредельщиками и мировым злом в этой реальности всегда ставился знак равенства, никого не заставляло задуматься. Нужно же хоть к чему-то приравнивать эти не до конца осмысленные понятия. Впрочем, для живущих в одной реальности двух групп демонов в данной практике имелась крупная доля правды. Мирное сосуществование в принципе слишком напрягает в плане постоянного ожидания гадости от соседа и, соответственно, потребности сдерживаться до того момента, когда пакости перейдут границу разумного. А между такими разными по общему менталитету и составу группами – и вовсе невозможно. Проще сразу начать войну, хотя бы холодную, или честно признаться себе в ее существовании...

Чтобы исключить необходимость перерасхода энергии и времени сотрудников, для наблюдения за периметром, как мне с гордостью пояснил управляющийся с этим хозяйством симпатичный демон, использовались самые передовые ментальские технологии. Большая часть здания была охвачена стационарным наблюдением, меньшая – периодическим. Дежурные на нижнем этаже и изображавшие охрану свободные демоны были предназначены не для фактического сохранения режима безопасности, а для наведения шороху на хейтеров. Непредельщики все-таки предпочитали отпугивать своих врагов, а «захваты демонов для опытов» были, если не считать редкие закидоны Дэз, всего лишь умело поддерживаемым мифом. Это мне рассказала уже Эанис. Попадавшихся хейтеров старались просто напугать, чтобы в следующий раз не лезли куда не надо. В сущности, причин не верить у меня не было – конечно, должны были быть перегибы на местах, но без них просто нельзя. Даже люди не могут обойтись, насколько я помню из истории... А о демонах и говорить нечего.

Короче говоря, мне пообещали показать качественное шоу. Реальным оно должно было показаться исключительно моим отлавливаемым друзьям. Главное – не попасться им на глаза, пока они будут сидеть в плену... Хотя нет, Сулмор такого пренебрежения не заслужила. Я решила, что объясню ей все как можно скорее, если она попадется. Ангмарская поймет, надеюсь... Очень надеюсь. Ибо мне с ней еще жить в одной комнате, да и друга терять – не дело...

–Мэл, ты задумалась? – Эанис положила руку мне на голову, но тут же переместила на мое левое плечо, заметив, что я отвлеклась от мыслей.

–Да, – ответила я. Судя по всему, бабуля собиралась вести операцию из того же места, откуда мне предстояло за ней наблюдать. За операцией, естественно, хотя можно было и за бабулей. Все же я не смогла бы правильно командовать народом – такому рукамиводителю, как я, лучше положиться на толкового, достойного доверия зама. Последняя мысль определенно принадлежала мне самой, потому что с собой я иногда бываю честной до конца, и воспоминания о моем пребывании на руководящей должности любого плана мне отнюдь не льстят. Правда, я дико не люблю, когда мне напоминают о моей некомпетентности посторонние демоны. Так что свой внутренний голос от чужого отличу хотя бы по отсутствию раздражения.

–Не волнуйся, ничего такого страшного с ними не случится, – бабулины пальцы выстукивали на моей плечевой кости довольно-таки переносимый ритм. Для чужой привычки. – Вот если бы мы их не сразу опознали, тогда что-нибудь могло произойти. Или если бы народ решил выслужиться перед тобой, не ставя меня в известность...

–Я все понимаю, – жизнь моих друзей под угрозой не оказалась бы, а вот психическое здоровье – возможно. Если бы я вовремя их не заметила.

Я, кстати, сидела в кожаном кресле на колесиках, вполне вписывающемся в обстановку центра наблюдения с кучей экранов. Эанис стояла рядом, а местный правитель копался в настройках. Определенно, мне не хватало то ли семечек, то ли попкорна. Скорее всего, первого, и синтегия советует...

Бабушка наконец-то убрала руку. Я задавила несерьезную мысль о семечках, так как на экране прямо передо мной задрожали опалесцирующие разводы, становясь все прозрачнее. Как будто просвечивали чью-то защиту...

–Значит, лезем в подвалы, так? – ментальская камера давала неплохой панорамный обзор. И звук. В настоящий момент говорила Нора. – Народ повыпускаем...

–Руки чешутся в электронике поковыряться, – конечно, у сенгарийцев свои заморочки...

–Там, кажется, утихло, – Сулмор, вероятно, сейчас смотрела за стены. – Пошли?

–Пошли, – согласился Рингил.

Я покосилась на бабушку. Наверняка именно она и отдала команду сымитировать конец тревоги... Я почему-то подумала, что в книгах, которые читают светлые, мое поведение могли бы обозвать предательством. Хотя какое это, к Контеру, предательство? Даже те же светлые не запрещают мешать друзьям совершать крупные, никому не нужные ошибки. Типа вторжения в центр непредельской организации в целях устроить там пакость... В конце концов, как я еще могу поступить? Самой выйти к ним, похерив все, что только можно? Не смешите мои босоножки, они и так в истерике. Мне уже десять лет, а далеко не пять...

Бабушка явно сейчас была не здесь с ментальной точки зрения. Хотя, возможно, ее глаза и были на связи с экранами... Ей можно было бы любоваться – если бы мне пришло в голову изобразить королеву, рожденную повелевать, я бы взяла за образец именно эту свою прародительницу. Пусть у моей бабушки голубой была не кровь, а кожа, других более подходящих сравнений для нее нельзя было найти... Маму Контера за ногу, да ведь я только что позавидовала собственной бабуле – из-за того, что не унаследовала от нее ничего, кроме полосатых волос. Ну, может, еще форма губ похожа... И еще потому, что мне бедной без включения абсолютной привлекательности совершенно не на что надеяться в плане личной жизни. Поручить, что ли, моим подчиненным архиважное дело по созданию для меня нового облика? Нет, я этим вопросом давно маюсь, но переделывать себя – это все-таки признаваться миру в том, что ты решила под него прогнуться. А вот фигу... Если я захочу, моей внешности будут завидовать просто за то, что она – моя. И вообще, кто мне сказал, что нестандарт вышел из моды?

Успокоив таким образом свои левые мысли, я вернулась к экранам. Непредельщики вели себя грамотно – чем ближе подпустишь жертву к месту грядущего содержания, тем меньше ее придется тащить... Зверские у меня какие-то мысли, хоть в общем и правильные. Разница между «жертвой» и «будущим VIP-узником» лежит в пределах филологических погрешностей...

Я не ожидала увидеть ничего похожего на экшен-сражение. Все-таки моих друзей должны были задавить по крайней мере количеством... Нора и Велка, чего я и ожидала, смотались с поля боя, пока внимание непредельщиков сконцентрировалось на Рингиле и Сулмор. Ангмарская и ее минимально ненавидимый мальчик показали самый настоящий класс... Но, как бы с запозданием, на парочку легло отключающее силовое покрывало – щадящий вариант, намного гуманнее КСки, как мне объяснил вполголоса повелитель камер и экранов. Вероятно, в такой технике он тоже разбирался.

–Вот и все, – бабуля вернулась к нам. – Я приказала развести их по разным уровням. Принимаешь?

–Правильно, – я кивнула. – А мне не показали, куда рванули те две...

–Их выпустят за периметр, но шкодить по дороге не позволят, – Эанис улыбнулась мне. – У тебя есть какие-то планы? По лицу вижу, что есть...

–Бабушка, ты еще скажи – по ушам...

Я уточнила, куда поместили Сулмор, после чего немедленно направилась в указанном направлении. Я должна была извиниться перед ней лично, до того, как она напридумывает себе большую кучу всяких гадостей о непредельщиках. Потому что, опоздай я с явлением, и вся эта куча была бы автоматически перенесена на меня. За все хорошее.

Я знала, как выглядели камеры, используемые для содержания демонов... От аналогичных, предназначенных для другого содержимого, они ничем не отличались, кроме системы блокировки силы... Облицованная пластиком коробка, одна стена состоит из видимых (для удобства) голубоватых лучей решетки. Решетку я отключила сразу, как только точно установила личность усаженного в угол демона. Хм, меня в похожем случае просто бросили на пол – значит, предполагается, что действие силового покрывала заканчивается быстрее.

–Ангмарская, – позвала я, не переходя границу камеры. Сулмор шевельнулась. Я тщательно проследила за этим движением – если бы моей подруге было больно, кое-кто бы получил мощный выговор с занесением в грудную клетку. К счастью, она вела себя, как будто просто просыпалась.

–Мэлис? – выражение лица хейтерши за секунду поменялось раз пять минимум, но остановилось на радостно-тревожном варианте. – Ну, Контер побери, закон подлости в действии...

–Причем тут подлость? – я присела на воздух. Почему-то мне показалось, что лучше сесть заранее. – Рассказывать надо, куда собираешься... А то я все время буду узнавать от бабули, что ее подчиненные поймали мою лучшую подругу! – я решила не рассказывать, что сама следила за процессом поимки. Лучше недоговорить, чем ляпнуть что-нибудь двусмысленное и обидеть хейтера. – Ты так и будешь там сидеть?

–А можно выйти? – Сулмор встала на ноги и неуверенно покинула камеру. – Блин... Взяли только меня?

–Нет, еще кое-кто лопухнулся, – я не стала уточнять, кто. – Слушай, зачем вы вообще сюда полезли?

–Да так, спасательная операция, – принцесса почему-то замялась. Я про себя оценила операцию по спасению объектов экспериментов как редкостный идиотизм последней стадии. А кого еще отсюда спасать, собственно? Не меня же...

–Ангмарская, ты что, не понимаешь, что здесь теперь сидят не такие идиоты, как раньше? – я постаралась говорить без лишней назидательности. – Народ твердо намерен работать, а не терпеть выходки хейтеров...

–Так, получается, – Сулмор медленно выдохнула. Дальше последовал длинный монолог, в котором из приличных слов встречались исключительно предлоги и союзы. Меня обвинили во всех непростительных грехах, начиная с привнесения порядка куда не следует. И заканчивая продажей самой себя непредельщикам.

–Ведьмачка! – я редко обращалась к хейтерше таким образом. Обычно это «вежливое» прозвище использовали демоны, пострадавшие от разбойных нападений моей подруги, но недостаточно глупые, чтобы называть ее в лицо нежитью. – Они меня создали, чтобы на меня работать, что в этом такого?

В конце концов, нас могли и слушать... Я подумала об этом в последний момент.

–И они тебе важнее, чем я? – Контер побери, и как прикажете на это отвечать?

–Я о таких вещах не думаю, и думать не буду, если две важные для меня группы демонов постараются не пересекаться, – отчеканила я.

–Не мы первые начали, – прошипела Сулмор. – И мы закончим это дело, несмотря ни на что, Мэл.

–Выпустить подопытных и поковыряться в технике? – уточнила я.

–Мэлис, ни Контера ты не поняла, – Ангмарская сплюнула. – Мы собирались вытащить отсюда конкретную личность. Отца Рингила, ты же его помнишь...

–А все остальное замутить для прикрытия? – до меня дошло не сразу... Но все же доползло. – То есть, как отца Рингила? Что он здесь делает?

–Полагаю, лежит в одной из таких клеток... Или деятельно участвует в одном из экспериментов, – голос хейтерши ушел в довольно-таки ледовитую область. – А как будто ты не знаешь!

–Если ты думаешь, что мне докладывают о каждой, – я проглотила слово «ерунда», – короче, обо всем, что здесь происходит, то ты немножко ошибаешься, – в сущности, ничего и не изменилось... Ну, подкорректируем количество освобождаемых...

–Ладно, – похоже, Сулмор тоже что-то удержала при себе... Но я не стала уточнять, что. – Кого они взяли? Рингила?

–Да, – интуиция у нее есть, не отнимешь... А также логика. – С ним все будет в порядке...

–Если не будет, я тебя...

–О вашем моральном праве меня убить, принцесса, я подозреваю, – с серьезной интонацией ответила я. – Тем не менее, я...

–Мэлис, не пори горячку, – хейтерша на вид уже пришла в норму. – Я скорее себя убью. Когда ты его выпустишь?

–Скоро, только кое-что срежиссируем, – призналась я. – Чтобы получилось естественно. Ну, и сама видишь, выясню у бабули насчет его отца... Нет, это называется, стоило решить, что у меня скучные каникулы...

–Мэл, а ты сбеги с нами, – неожиданно предложила Ангмарская. – Тебе же заняться нечем будет, наверное...

–Почему нечем? Хотя, – я была вынуждена признать правоту хейтерши. К тому же, мне никто не помешал бы вернуться обратно – каникулы большие...

–Ну? – меня поторопили.

–Гитарки гну, – привычным (после событий прошедшего учебного года) словосочетанием ответила я. – Договорюсь с бабулей. Пошли в мою комнату, Ангмарская.

Я переместила нас довольно-таки точно – прямо в центр свободного пространства, имеющегося в моем помещении. Бабулю не пришлось искать – она стояла у дверей.

–Мэл, познакомь бабушку с подружкой, – с улыбкой сказала Эанис.

–Это Ангмарская, бабуля, – я проверила: Сулмор не слишком сильно скривилась, но проверить я успела только внешне...

–Добро пожаловать, – Эанис взялась было за ручку двери, но опустила руку. – Чувствую, Мэл, что у тебя ко мне разговор...

–Есть такое дело, – нет, лучше не при принцессе...

–У меня к тебе, кстати, тоже... Давай минут на пять смотаемся в мой кабинет. Ангмарская не против? – Сулмор кивнула.

–Я не буду выходить, если вы об этом, – недостаточно грубо для хейтера добавила она.

–Вот и отлично, – бабуля взяла меня за руку и довольно-таки резко дернула сквозь пространство. В свой кабинет, а точнее – на задвинутый шкафом диван, прикрытый качественной защитой от лишних ушей, на котором мы с ней уже разговаривали в день моего приезда. – Знаешь, у тебя хорошая подруга, Мэлис, – с ходу начала Эанис, не дождавшись отстоя пыли, поднятой нашим перемещением.

–Знаю, – согласилась я. – Лучше и быть не может...

–Я думаю, она о тебе очень беспокоится, – бабуля заложила ногу за ногу и откинулась на спинку дивана, отгоняя параллельно пыль. – Откуда только берется... Кажется, убираю... Короче, я ее понимаю. У нее, думаю, есть родители?

–Отец – человек, – бабушка угадала... Я и сама на эту тему думала. – Мать – истинная, послала семью на...

–Ну вот... Значит, со временем поймет, – Эанис прекратила воевать с пылью за полным отсутствием противника и посмотрела мне в глаза. – Со временем. Семья есть семья, Мэл, даже если это не все осознают. Не торопи свою подругу...

–Она зовет меня с собой, – я подумала, что бабушка и так все слышала... Но зачем что-то от нее скрывать? Так даже лучше...

–И я не против, – Эанис пожала плечами. – Тебе надо развлекаться, Мэл, когда выпадает такая возможность. Радость нужно есть большой ложкой, а лучше – черпаком, так воспоминания ярче остаются... Черпак ты в любом случае не забудешь. А если выпадает пакостный период, его надо принимать по чуть-чуть, разбавляя всем, что в параллели есть хорошего. Глядишь, и закончится до того, как успеет испортить настроение... Да и в памяти не останется ничего особенного. Согласна?

–Согласна, – в бабулиных словах было много умного и приложимого к реальной жизни. – Бабушка, а что насчет родителя Рингила? Ты ведь слышала...

–И уже пробила данные. В этом центре никого похожего нет, – по-моему, ответ был честным... И не просто потому, что бабушка мне врать не станет... В конце концов, она может и не знать. Как многого не знаю я сама. – Конечно, можно еще камеры перепроверить, но для этого время нужно...

–Кстати о камерах... Как там Рингил? – вдруг Сулмор спросит... Да и мне самой интересно, что с полосатиком.

–Нормально. Очнулся, нацарапал на стене художественное матерное слово и готовится к самому худшему, – Эанис потянулась. – Хороший мальчик... Правда, думаю, если мы с ним ничего не сделаем, он обидится. До сих пор ведь считает, что он для нас много всего значит...

–Бабушка, а я могу на него посмотреть... на расстоянии? – Ангмарская могла и не поверить тому, что я скажу со слов бабули.

–И подружке показать можешь... Я, конечно, в ваши дела не лезу, но что-то у них есть... Не ревнуешь? – Эанис хитро подмигнула.

–Сулмор к Рингилу? Бабуля, ради Хаоса! – предположение было абсолютно смехотворным. – Не смеши мои босоножки...

–Я на всякий случай спросила... Должна же я знать, как живет моя внучка, или ты так не думаешь? – меня по-родственному приобняли.

Рингил подправил кривовато получившуюся линию на выцарапанной букве «а». К счастью, в кармане завалялся значок с иголкой, которой можно было оставить неглубокие царапины на пластике. Например, матерно охарактеризовать захвативших хейтера в плен непредельщиков. Больше с непредельщиками ничего сделать было нельзя, к сожалению. Пока что.

Рингил без проблем прикинул свои шансы на освобождение. В целом картина выглядела обнадеживающе... Если девчонки остались на свободе, конечно же. А куда более вероятное воздействие непредельщиков на собственно пленника можно было и не брать в расчет. Что он, маленький, что ли, чтобы заранее в рукав хныкать? Восемь лет уже прожил в этой реальности... И у непредельщиков третий раз в гостях за последние четыре года. Привык, так сказать...

–А кто это тут у нас такой сидит, на весь мир обиженный? – за убийственно ровными линиями решетки стояла, принципиально говоря, старая знакомая Рингила. Еще по первому разу... Возможно, из всех непредельщиков только к этой блондинке с неестественно-фиолетовыми глазами хейтер относился так же спокойно, как и ко всему окружающему миру. Ненавидел, конечно, но тихо.

–Давно не виделись, Айрис, – Рингил встал с пола, опираясь о стену. – Не скажу, что рад видеть...

–Конечно, не скажешь, – Айрис улыбнулась и отключила прутья. – Пошли, чудо хейтерского производства...

–На процедурки или поговорить? – съехидничал Рингил. На ехидство силы у него всегда хватало. В любой ситуации... а то, что ноги подкашиваются, так это остаточные явления. Хейтер не боится: хейтер ненавидит.

–Первое, заинька, – блондинка плавно наклонилась и взяла мальчика на руки. – Да, совсем плохо дело...

–Все нормально, – обиженный помощью хейтер попытался возразить, но не успел. Женщина мягко прижала его к себе, как маленького ребенка.

–Успокойся, не нужно сопротивляться, – шептала Айрис, настраиваясь на неполное слияние структур[ 5 ]. Она искренне надеялась, что таким образом дает маленькому хейтеру шанс понять противоположность его ненормального предмета веры. Рингил, конечно, не назвал бы ощущение душевного тепла и нежности пыткой (разве что моральной), даже с учетом того, что исходило оно в качестве агитации от непредельщицы, но такая «любовь» ему казалась... слишком незначительной. Да, приятное чувство, но не более того... Хейтер мог спокойно отказаться от права испытывать подобные ощущения. Даже идейный самоубийца... Хотя, возможно, уходить из жизни, отнимая такое же право у кого-то еще, было бы интереснее. У кого оно могло быть? Наверное, у мамы... А может, и у Сулмор...

Рингил окончательно отключился, успев решить про себя, что время уходить для него пока еще не настало. Наверное.

–Бабуля, отпусти, – я выпуталась из рук Эанис. – Мне нужно его увидеть. На всякий случай. Вдруг какой перегиб на месте случится...

–Не волнуйся, я отдавала только четкие приказы, – взгляд бабушки точно только что отправился в другое место... Конечно, она ведь знает, где здесь что находится! – Он в полном порядке, мы только хотим кое-что уточнить. Твоя подруга точно захочет смотреть на процедуру диагностики?

–Это же секундное дело, – я, конечно, еще никого не начала подозревать, но была к этому готова.

–Мэлис, ты же видела, какая у него структура? – в общем, видела... Если бы это кто-то делал, лично бы руки халтурщику пообрывала... Но у природы рук, к сожалению, нет. Разве что приделать и сразу оборвать. – А твоя подруга об этом знает?

–Ну, в общем, – я замялась. Действительно, было из-за чего стесняться... Я не могла точно вспомнить, рассказала ли Сулмор об этом деликатном аспекте положения дел. Рингил вполне мог скрыть от Ангмарской подобную мелочь, с него станется...

–Я хочу тихо проверить, что там изменилось с прошлой коррекции, – вот теперь бабуля смотрела уже на меня. Если честно, этим зеленым глазам хотелось доверять. – Он до конца не прошел, если ты не знаешь...

А у меня не хватило наглости предложить помощь... Единственная серьезная проблема, угрожающая здоровью демона – нарушение структуры энергообмена, и с этой точки зрения место, в котором образно пребывает Рингил, смотрится крайне неприглядно... Если я правильно помню.

«Отлично, уже в обморок падаешь, как девчонка, – ехидно прокомментировал пришедший в себя раньше внутренний голос. – Правильно тебя позорным итогом великой идеи называли...»

«Это – остаточные явления, – возразил себе Рингил. Самокритика – вещь хорошая, но иногда градус зашкаливает. – А называли меня так...»

На этом месте хейтер остановился. Напоминать себе самому лишний раз, когда именно отношение окружающих единомышленников к тебе изменилось – нехорошим словом попахивает... А заниматься этим, сидя непонятно где с закрытыми глазами – вдвойне идиотизм.

Бывший позорный итог великой идеи осторожно огляделся, для чего пришлось поднять веки. Чуть-чуть – вокруг было слишком светло и бело. Плюс слепил обычный для небольшой рабочей комнаты непредельщиков интерьер – технологические штучки, предназначенные для вещей, о которых лучше не догадываться. Знакомая обстановочка... Сказал бы «до боли», да слишком уж несмешно получится. Рингил посмотрел на удерживающие собственное тело фиксирующие ремни и занялся активным изгнанием из оперативной памяти видений прошлого, вылезших наружу под притяжением близкого окружения...

Неприятные эпизоды упорно отказывались убираться на законное место. Хотя уже само появление Айрис в принципе означало, что на сегодня все может обойтись без особых ужасов...

–Очнулся? – голос доброжелательно настроенной непредельщицы прозвучал откуда-то из-за спины. – У меня для тебя одна новость...

–Хорошая или плохая? – Рингил с гордостью отметил, что голос у него почти не дрожит.

–Сам решай, зайка, – Айрис вплыла в поле зрения, удерживая на ладони плоское основание сложной голограммки, легко узнаваемой с первого взгляда. Схема энергоструктуры...

–Пси за помощь в настройке баланса моего отношения к миру, – как вы к хейтеру без информации, так и хейтер к вам... Рингил не понимал, о чем могла бы идти речь... То есть, две-три версии он бы, конечно, выдал без проблем. Но вот оказалась бы среди них близкая к реальному положению дел – еще вопрос...

–А умереть ты хочешь с настроенным балансом? – непредельщица присела на воздух рядом с креслом, установив голограмму так, чтобы сидящий в нем хейтер все видел. – Малыш, я тебе поражаюсь...

–В чем дело? – Рингил уставился на голограмму, пытаясь понять, его ли это схема или бедного хейтера пытаются нагло обдурить. Честно говоря, разбирался он в таких вещах очень слабо, но все-таки со скрипом узнал несколько раз виденную картинку. – Не знаете, как мы умираем, так не язвите на эту тему...

–Как демоны умирают, я знаю, – Айрис рассекла ногтем несколько связей, и голограммка осыпалась наподобие карточного домика. – На схеме это выглядит так... Ты в последнее время часто напрягался?

–Нет, – а что считать «напряжением»? По заказу пятнадцатые уровни не ломал, кажется...

–Значит, так, – непредельщица восстановила голограммку, – слушай сюда, пожалуйста. Я так думаю, что умереть ты собираешься, когда захочешь сам. Но у тебя есть все шансы не пережить любого выхода за пределы среднедемонических возможностей.

–Что? – Рингил неожиданно понял: Айрис не шутит. – Ну, пси вам большое, гады...

–Благодарить будешь, когда я это исправлю... Если получится, – непредельщица, похоже, обиделась. – И мы, между прочим, тебя таким не делали! Если бы я над тобой работала, ты бы нормальным получился...

–Подтверждаю, – как в комнату вошла новая непредельщица, Рингил не заметил: кресло стояло спинкой к двери. Эту женщину он раньше не видел... Хотя, возможно, просто не запомнил – среднепотолочно-привлекательная шатенка не относилась к тем, кого можно с ходу выделить в толпе и запечатлеть в памяти. Новоприбывшая прошла мимо пленника, заняла позицию за спиной Айрис, оперлась на ее плечи. – Этот демон способен творить только нормальных и стабильных существ. Я – пример... Кстати, тебе просили передать – не трогай его. Великое и Полосатое лично займется программированием нормализатора...

Айрис запрокинула голову, вопросительно посмотрев в серо-зеленые глаза шатенки. Та с многозначительной улыбкой подмигнула и убрала руки за спину.

–Если есть желание поговорить – не при объекте, – добавила шатенка.

–Нет у меня никакого желания, – Айрис встала и повернулась к собеседнице, протянув ей пластинку. – Эми, она вот это видела?

–Видела, – кивнула Эми. – И сразу же связалась со мной, потому что с тобой бесполезно разговаривать. Оставь его здесь, создательница моя, и жди указаний от нашего возлюбленного начальства.

–Знает же, кого посылать, – Айрис положила основание голограммы на маленький столик и последовала за шатенкой. Свет непредельщицы за собой не погасили, что хейтеру не слишком понравилось. Хотя Рингил не пребывал в настроении, позволяющем замечать все нюансы окружающей обстановки. Оставленная в стратегической точке голограмма притягивала взгляд, заставляя даже неискушенный в подобных областях знания мозг убеждаться – до саморазрушения этой структуре остались считанные... Дни? Годы? Часы?

Глубоко внутри забилась отчаянная, истинно-хейтерская мысль – удовлетворить жажду саморазрушения, вырваться из наложенных непредельщиками пут, умереть свободным – пусть и в сердце их трижды проклятой крепости... Наплевать на все планы, последний раз огорчить мироздание – ведь есть те, кто будет плакать над его телом...

Да, есть. Сулмор, мама... Мэлис... Нора и Веледа, возможно – Алара и отец... А хотелось бы умереть за весь мир демонов, во имя чего-нибудь великого, чтобы не только непредельщики возненавидели посмертно Рингила Джайниса, чтобы...

–Ну, смотри, Мэлис, – бабуля развернула в воздухе изображение, самую честную разновидность из возможных: одностороннее пространственное окно. Полосатик сидел в удобном кресле, во избежание эксцессов надежно закрепленный ремнями. Мне сразу же не понравилась нездоровая бледность Рингила. Хейтер почему-то впился ногтями в подлокотники, до крови прикусил губу...

–Что вы с ним делаете? – я была готова прибить бабушку за ложь... Но вовремя увидела, что Эанис поражена не меньше меня.

–Мэл, я сейчас, – коротко бросила она, перемещаясь к страдающему демону. Окно осталось несвернутым, Эанис понимала, что я захочу быть в курсе всего происходящего.

Рингил не учился визуализировать задачи силового плана, но ограждение, мешавшее ему использовать собственное опасное могущество, представил грамотно – как стену. Из колючей проволоки под током низкого напряжения... Который избирательно смертелен...

Хейтер едва приступил к разборке защитного ограждения, как оно изменилось, превратившись в резиновый барьер. Рингил открыл глаза, уже зная, что может увидеть только помеху собственному самоубийственному плану... и увидел – лицо, не раз снившееся в кошмарах.

–...! – выругался хейтер, но малая громкость произнесенного свела к минимуму удовлетворение от оскорбления.

–И тебе пожалуйста, – раздраженно ответила непредельщица. – Сейчас я тебе скажу кое-что такое, что, надеюсь, отобьет твое желание покончить с собой... Твоя девчонка у нас, ты понял?

–Которая из трех? – Рингил попробовал сыронизировать, чтобы не показать, какую боль ему причинила эта новость.

–Темненькая, – изящная голубая рука непредельщицы отстегнула крепление, удерживавшее голову хейтера. – Конечно, она тебя в случае чего не заменит. Но мы здесь не один эксперимент проводим, так что применение найдется... Не дергайся! – женщина, которой в сознании Рингила соответствовали одни неприличные выражения, надела на шею мальчика шнурок с маленьким кусочком сверхплотного энергата, после чего аккуратно выпростала из-под шнурка патлы и спрятала портативный нормализатор под рубашку. Кулон приятно холодил кожу, помогая удерживаться на грани между больным подсознанием и реальностью.

–Отпустите ее, – Рингил поймал обеспокоенный взгляд непредельщицы не без труда – женщина старалась не смотреть в глаза пленника. – Я...

–Ты больше не будешь покушаться на собственную жизнь? – тонкие темно-голубые губы изогнулись в ироничной улыбке. – Малыш, хочешь, я тебе кое-что скажу? Соглашайся на нашу помощь, пока тебе дают выбор...

Поединок взглядов длился не более секунды. Уступили – серые глаза... Рингил опустил голову, пользуясь оставшейся крошкой свободы.

–Я согласен, – голос прозвучал неожиданно глухо. – Только ее не трогайте.

Безвыходных ситуаций не бывает. Бывают ситуации, ни один выход из которых не устраивает... Наверное, все-таки правы были те, кто говорил о позорном итоге. Неправильный он хейтер...

Бабушка не слишком хорошо настроила звуковое сопровождение, но и картинка давала ясное представление о происходящем. Эанис все-таки смогла уговорить Рингила принять помощь от тех, кого он считает врагами... Да, не перестаю удивляться дипломатическому мастерству собственной предкини. Хотя я при желании могу не хуже, наверное... Если воспользуюсь собственным голосом, а точнее – его аномальным свойством. Ну что я за существо такое – неизлечимый читер, всесильное чучело, которое ничего не может сделать, как все нормальные демоны... Только используя то, что поднимает меня над остальными.

Эанис настраивала программу нормализатора – чуть ли не ту самую, которую в свое время составила я... Неплохо получилось, неплохо, не зря в меня еще и это заложили. А вообще – смысл мне копаться в себе, когда я все равно не смогу до конца понять, есть ли во мне хоть что-нибудь свое собственное? И откуда ему взяться в создании непредельщиков, своему-то? Как сделали, так сделали, не время считать, что именно отдали на откуп случайного выбора...

«Люблю хейтеров: каждый – готовая пыточная камера в себе, достаточно только вовремя сказать слово или промолчать – и они уже такого себе дорисуют, что даже я бы испугалась», – сказанные давным-давно, правдивые при всей своей отвратительной смысловой нагрузке слова голубокожей непредельщицы звучали в голове, как будто кто-то нарочно дергал за готовые струны, настроенные в тон с сознанием Рингила. Он раньше не знал, что можно лежать в энергатовом гробике нормализатора, сохраняя полную ясность рассудка. Это было даже интересным – чувствовать, как приходит в соответствие с придуманной нормой энергетическая структура... Как будто срастаются одна за другой разорванные нити паутины, растянутой над пропастью и удерживающей неправильного хейтера на зыбкой грани между существованием и исчезновением. «Люблю хейтеров: их больше ничем так нельзя ранить, как любовью... Я не позволяю себе ненавидеть – только тех, кто действительно заслужил мою ненависть»

За эти слова можно было бы убить... Но Рингил еще не успел попросить у матери научить его такому занятному ремеслу... Наверняка это было просто, не сложнее, чем убить себя.

Энергат, прикасавшийся к телу, казался раскаленным льдом – поток лечащей энергии обжигал, как прямой солнечный свет. Боли как таковой не было – в состоянии надсознания, когда непонятным ощущениям соответствовали не те символьные сочетания, можно было чувствовать что угодно, не понимая до конца, что именно успел пережить за промежуток времени неясной длины. Это не походило ни на сон, ни на видения, вызываемые нечистой кристалкой – и хейтер так и смог понять, хочет ли он немедленной остановки происходящего или вечного продолжения...

Закончив с программированием, Эанис вернулась ко мне. Судя по всему, ждала она явно самого худшего. Только я подумала, что ругать бабулю в данном конкретном случае не за что. Все идет по плану, причем даже по моему...

–Хорошо, что он сам согласился, – вслух подумала я. – Только вот что я сейчас Ангмарской скажу...

–Постоять у тебя за спиной в качестве поддержки? – усмехнулась бабушка.

–Нет, с подругой я сама поговорю, – на всякий случай отказалась я. Все-таки Сулмор непредельщиков не любит, ей сначала объяснить надо, за что я бабушке доверяю. Вообще-то – за то, что она меня не подводила пока что ни разу... А я как-то доброжелательно настроена ко всем, кто мне помогает, причем без неприятных последствий.

Ангмарская действительно сдержала слово насчет невыхода из комнаты. Когда я вернулась туда, Сулмор сидела на моей кровати и без явного внимания слушала одну из самых длинных песен, имевшихся на диске, заряженном в музыкальный центр.

–Он в норме? – без предисловий спросила меня хейтерша, привстав с места.

–В нормализаторе, – грустно скаламбурила я, скорее рефлекторно, чем намеренно. – Он согласился, Ангмарская, не смотри на меня, как чокам на энергию...

–Они не смотрят, они сразу едят, – сквозь зубы ответила Сулмор, плюхаясь обратно. – Что с ним, Мэлис?

–Ничего такого, что нельзя было бы исправить, он очень вовремя решил рискнуть свободой, – я бесстрашно села рядом с неконтролируемым демоном, уповая то ли на высшую справедливость, то ли на нашу противоестественную для хейтера и синтегиста дружбу. – Ангмарская, все будет хорошо...

Хейтерша отвернулась, я догадывалась, что сейчас она поспешно проглатывает все эпитеты, которые вполне справедливо могли бы приложиться ко мне любимой. Справедливо с точки зрения такого неординарного существа, как по уши влюбленная хейтерша.

–Мэлис, – наконец разродилась Ангмарская печатным словом. – Я тебе потом все скажу...

–Хорошо, – согласилась я. Откладывание разговора было, в принципе, добрым знаком – мне давали время на то, чтобы пробовать объяснить ситуацию. Но Сулмор по-прежнему дрожала от внутреннего напряжения. То, что это вообще можно было заметить, давало повод для размышлений. Впрочем, все было понятно и без них – моя подруга могла на словах не дергаться из-за моей причастности к непредельской организации, пока положение дел не изменилось. Это я могла без особого труда играть две-три роли, опираясь на память и стараясь не выходить из необходимого образа. Для настоящего хейтера никакой игры не было, была, наверное, функция... Да, именно функция, предписывающая Ангмарской вести себя в данной реальности определенным образом. Само по себе – момент проблемный, а в сочетании с прочими обстоятельствами – просто причина для заклинивания мыслительной деятельности.

–Ничего хорошего, – прошипела Сулмор. – Ни сейчас, ни потом... ты его убиваешь своей жалостью...

–Я его спасаю, Ангмарская, – я решила, что можно сказать правду. – У него очень нестабильная структура. Так уж получилось... Он смертный, как и я...

Констатация факта попыталась заставить меня поразмыслить над ней, но у меня не было времени отвлекаться, все ментальные резервы были заняты на более важном фронте – сохранения добрых отношений с лучшей подругой.

–Все идейные – смертные при желании, – не поняла меня Сулмор, и это ее замечание сбило меня с начавшей вопреки всему образовываться мысли. – Или ты имеешь в виду что? Подожди, Мэл... Ты сама видела?

–Сама, – подтвердила я. – Ангмарская, ну скажи, что я еще должна была делать? Я же знаю, что с тобой будет, если он это самое...

–Мэлис, – меня на секунду стиснули хейтерские руки, плохо разбирающиеся в том, как следует обнимать в качестве благодарности, зато хорошо знающие, как душить. – Блин... Слушай, с ним точно больше ничего не сделают?

–Нужен он... нам, – я решила не разочаровывать тех, кто наверняка нас слушал. – У нас я есть... Предназначение выполнено, можно и на себя поработать.

Я решила, что Сулмор поймет, почему я пользуюсь именно этими местоимениями. И точно – выражение лица хейтерши, вначале недоуменное, сменилось отражением определенного понимания. Раунд игры был, похоже, окончен в мою пользу.

Странное дело – я понимала, что играю, только когда две игровые сферы пересекались. Наедине с бабушкой я могла бы вести себя практически естественно... Да и если бы могла поручиться, что нас не слушают, тоже не мучалась бы при подборе слов... наверное. Даже с учетом того, что Ангмарская – хейтерша нетипичная, и в нормальной обстановке о ее хейтеризме аспекте можно быстро забыть, здесь она была одновременно моей подругой и частью хейтерской реальности. В отличие от моей бабули, которая отдельно от реальности непредельской не воспринималась. Я подумала даже, что Эанис практически не покидает этот мир, потому что другой жизни для себя не видит. Но моей бабушкой она от этого быть не перестает... хотя родство физическое от сознательного отличается своей неотносительностью. Моя дружба с Ангмарской все время болтается на паутинке, меняя свой вес, и есть такая мерзкая вероятность, что когда-нибудь у паутинки кончится предел прочности. Сейчас паутинку все время примеривается оборвать один симпатичный хейтер младшего возраста. Не нарочно, он даже не знает о том, что бывает такое понятие – дружба. Наверное...

–Понимаю, – наконец подтвердила Сулмор. – А его отец?

–Его здесь нет, судя по отчетности, – честно ответила я. – Бабушка лично проверяла.

–Тогда он здесь, – тихо, почти неразборчиво возразила Ангмарская.

–Что – переспросила я.

–Говорю – он здесь, Рингил сам определял, – через все защитные поля, между прочим... а мы могли и не успеть. Все-таки я понимаю бабулю, которая хотела бы, чтобы он оставался под присмотром.

–Здесь так здесь, отдам приказ отпустить, что ты так волнуешься? – я немного разозлилась. – Ничего с ним не сделают. Он ведь обычный демон, что с ним случиться вообще может?

–Может, – отрешенным эхом отозвалась Ангмарская.

Сулмор вспомнила, что ей рассказали Нора и Велка тогда, во время разработки операции по спасению Мэлис... Всего лишь год назад непредельщики были определенными врагами и извергами, а теперь... Теперь они подчиняются Мэл. Формально. И мир еще не перевернулся. Может быть, потому, что на самом деле ничего не изменилось? Или просто не нужно паниковать раньше времени...

Рингил будет жить благодаря этим самым извергам и уродам моральным... Нет, благодаря тому, что Мэлис вовремя отдала приказ. Мэл знает, как можно значить для кого-то... Нет, быть значимым объектом – так правильнее. Знает по себе. И, наверное, догадывается, что на той стороне связи – нечто такое, чем нельзя рисковать, нельзя позволять лопнувшей ниточке хлестнуть по этому нематериальному месту... Просто потому, что боль будет слишком сильной, чтобы жить с ней. Жить, как раньше.

И это думает хейтерша... А почему бы хейтерше не думать о том, как спасти целый мир? Если его не спасти, некого будет ненавидеть, некому будет смотреть в глаза и читать там прыгающие строчки, состоящие из многократно повторенного слова «шок». И некого будет просить лгать, да и лгать будет некому... Что сейчас обязательно, потому что хейтер не может творить красоту с такой маленькой дозой шока, как это делает Сулмор Ангмарская. Если научиться, если рисовать так, чтобы картины слепили и оглушали – тогда получится признать их своими. Но даже память Раэнах не содержит эпизодов, пригодных для этой великой цели. Можно выпросить у Мэлис копию любой жизни, но ничего не получится... Разве что – в который раз разочароваться в ком-то из великих.

Нет, Сулмор Ангмарская не станет больше опираться на чужую жизнь. Только на свои глаза. И на Мэлис – если кто и заслуживает отражения на полотнах, в которых шока меньше, чем гениальности, так это она. А может, с нее можно нарисовать и настоящий портрет шока. Если получится передать все разом – и скуку, и усталость, и решимость играть собой в пересекающиеся ролевые игры, в каждой оставаясь настоящей... Потому что Мэл не притворяется, а становится тем, кого собирается сыграть. Принцессой ли непредельской (кстати, хороший ответ на очередной наезд в стиле «Принцесса ты Ангмарская»), подругой ли хейтерской, хейтершей идейно смертного направления, героиней неизлечимой на службе у Вечной... Хотя какая тут служба. Сулмор вспомнила, как Вечная смотрела на это создание непредельских кривых ручек... Настороженно смотрела. Словно знала что-то такое, чего хейтерша, прожившая в одной комнате с этим чудом природы столько лет, понять не могла.

Конечно, на месте Вечной бояться Мэлис естественно. А на месте подруги полосатого всесильного чуда? Да нечего бояться, просто нечего и все. Потому что ни один демон не тронет хейтера, чтобы повлиять на синтегистку. Потому что никто не поверит, что некая Сулмор Ангмарская дорога некой Мэлис Крэш Джайнис. А сама Мэл никогда не поднимет руку на подругу. Разве что в состоянии аффекта – но в целях избежания подобного исхода надо всего лишь предупреждать и брать обещание каждый раз, когда собираешься сказать что-нибудь опасное для собственного здоровья.

–Да ничего с ним не будет, напугают и отпустят, чтобы другой раз не лез, – Мэлис перебила мыслительный процесс хейтерши уверенной фразой. – У нас почти что пошел второй год следования идеалам демонизма. На деле.

–А если кто-то эксперимент проводит? – Сулмор не понравилась эта легкая уверенность. Нужно было кое-что рассказать Мэлис относительно того, как ее спасали. Относительно подслушанного на дежурстве в том числе.

–Ты что? – непонимающие серые глаза увеличились раза в полтора. – Ангмарская, не пори горячку, у нас все законно, разве что нелегально... Кстати, объясни мне все-таки, чего он-то сюда полез, насчет вас я уже поняла, спасатели-профессионалы...

Не «любители»... Да, Мэлис знает, когда стоит поставить акцент.

–Он хотел нормализатор спереть, стационарный, – открытым текстом ответила Сулмор. – Тот сдох, который был...

–Блин, ну как обычно, – я все понимала. Особенно относительно того, почему демонам надо усложнять себе жизнь. Без этого неинтересно. И даже не скажешь себе – мол, надо было... Не надо потому что. Совсем ничего не надо менять. Вредно для психического здоровья реформатора, у народа своя любимая инерция, без которой они жить не могут.

–Пси за понимание, – вздохнула Ангмарская. Да, сложно продолжать выполнять определенную функцию, когда видишь игру со стороны. Но хейтер по жизни нетипичный и в такой ситуации не потеряется. – Мэл, сколько мы времени потеряем?

–Сейчас, – я связалась с бабулей и задала вопрос. – Часов шесть... Программа сложная, – запоздало отреагировала я на смесь ойканья с резким вдохом. Похоже, дошло до конца...

–А что с девчонками, еще не полезли на приступ? – теперь успокаивали меня, обратный эффект... Ну, все правильно, Сулмор умеет адаптироваться не хуже меня, просто иногда ей что-то мешает.

–Полезут – мне скажут, – ответила я хейтерше. – Займемся чем-нибудь, Ангмарская? Пока время есть?

–А чем мне тут можно заниматься, Мэл? – в общем, вопрос в лоб. Контрольный. Не по камерам же нам сейчас ходить...

–Ну, не знаю, – я задумалась. – Думаю, тем, что не разозлит народ... Здесь компы есть, вообще-то, могу приказать, чтобы один сюда притащили. Или два. Устраивает, принцесса ты Ангмарская?

–Приказывай, – Сулмор не совсем уверенно улыбнулась. – Принцесса ты непредельская...

Ощущение с большой буквы «О» начало ослабевать, позволяя захваченному им демону различать отдельные оттенки воздействий, производимых восстанавливающими энергетическими импульсами. На этом уровне восприятия большинство чувств казались неприятными. Все-таки в нормализатор не нужно ложиться, сохраняя способность сознавать происходящее, даже если заставляют. Рингил шевельнулся, поморщившись от дополнительных прикосновений энергата. Хейтер не был уверен, что программа завершилась, но лежать просто больше не мог.

Как и в прошлый раз, крышка легко подалась, стоило немного надавить. Нормализаторы стационарного типа не отличаются разнообразием в конструкции. Сев, Рингил убедился, что в комнате никого нет... К сожалению, положение изменилось буквально через минуту.

–Рановато вылез, – голубокожая закрыла за собой дверь. – Как себя чувствуешь?

Хейтер, ответил, как именно. Выражение не так уж сильно соответствовало действительности. Все же определенный прилив сил имел место быть. Но Рингил считал, что все обстоит именно так, как он сказал – в субъективном плане.

–Настроение плохое? – непредельщица подмигнула сидящему мальчику. – Вылезай, потом доправим, что нужно. Крови не хочешь?

–А есть? – Рингил уже наполовину находился снаружи. – Или издеваетесь?

–Есть, – женщина вытащила из воздуха полный стакан, запотевший снаружи. – Холодная, правда. Но могу и выделить опытный объект, если хочешь.

–Слушайте, не стройте из себя хорошего демона, – хейтер без колебаний отпил из стакана, полагая, что хуже уже не будет. Модулирующие поведение импульсы куда проще наложить вручную. – Я же помню, какой вы были...

–Я тебе хоть что-нибудь во зло сделала? – рассердилась непредельщица. Рингил улыбнулся, скрыв это очередным глотком. Кровь была действительно слишком холодной, но демону это не мешало.

–Да, – коротко ответил он, на секунду оставив стакан. – Перечислить?

–Обойдусь, – женщина негромко вздохнула. – Только хейтер может так долго дуться по совершено ерундовому поводу...

–Поиск пределов всемогущества – тупое занятие, – Рингил подумал, что проще объяснить по аналогии. – Сколько бы вас злила эта ерундовая фраза?

–Нисколько, потому что я знаю, сколько всего было создано на нашем бесполезном пути, – отпарировала непредельщица. – Ты хочешь со мной поспорить? Пойми наконец, что я далеко не такой ужас с кошмаром, какой ты меня рисуешь.

–Чтоб я вас рисовал! – воображению Рингила сразу же предстало нечто жуткое, паукообразное, в виде чего вполне можно было аллегорически изобразить голубокожую. Если бы была подходящая поверхность и хотя бы шариковая ручка...

–Образно выражаясь, – терпеливо продолжила женщина. – Ты ведь нас всех ни за что ненавидишь...

–Три раза ни за что, – хейтер допил кровь и поставил стакан на ближайшую поверхность. – Вы нашу семью в покое никак оставить не можете, меня лично достали уже...

–И еще ты нам жизнью обязан, – закончила непредельщица. – Да, понимаю, за это нас всех убить мало...

–Вообще-то я говорил вот об этом! – Рингил оттолкнул руку, потянувшуюся к его волосам, и отступил на шаг. – Хватит меня лапать...

–Да, – женщина задумалась на секунду, – а это уже проблема...

–Которая проблема? Что у вас половина работников – педофилы? – съязвил хейтер, заходя за один из приборов, чтобы оставить между собой и непредельщицей какое-то препятствие.

–Не надо смотреть сразу с этой точки, – голубокожая, впрочем, продолжала хмуриться. – И к тебе далеко не половина приставала...

–Мне одной Айрис хватило! – Рингил продолжал выдерживать повышенный тон, не чувствуя осуждения... По крайней мере, ему давали высказаться... а для хейтера орать естественно.

–Не путай неудовлетворенный материнский инстинкт с педофилией, – непредельщица оставалась на месте. Но мальчик не собирался выходить. И так видно и слышно...

–Ладно, не путаю, а вам что от меня надо? – Рингил нервным движением убрал волосы за уши. Возможно, голубокожая была в чем-то права, когда спрашивала, что сделала во зло... И в прошлый раз... то есть в позапрошлый, в прошлый увидеть своими глазами ее не удалось, Мэлис только сказала, что приходила и помогла... Вывела из бреда, если точнее. А в позапрошлый раз именно эта непредельщица приказала отменить испытания, еще и спорила со Смертью... Хейтер вспомнил, как валялся беспомощной тушкой на крыше, бормоча бессвязные для других строчки – в позапрошлый раз или все-таки в прошлый? Нет, в первый, точно в первый, – тогда спорили над его головой две непредельщицы, и одна говорила, что Рингил для них слишком ценен, чтобы позволить ему умереть, а вторая, Сильвер, – что ей плевать, главное, чтоб результаты были. – Кроме того, что обычно...

–Мне? Тебе об этом рано знать, – женщина не пошлила, разве что с точки зрения особо извращенного хейтерского сознания. – Сколько тебе сейчас, восемь?

–Восемь, кажется, – осторожно согласился хейтер, не понимая, к чему клонит непредельщица. – А причем тут возраст, если конкретнее?

–Боюсь, это еще сильнее тебя обидит, – женщина устроилась на воздухе. – Просто я подумала, что, если бы ты попал к нам раньше, сейчас... Впрочем, неважно.

–«Ослепить счастьем, чтобы использовать – вполне в ее стиле, и я бы предпочел все-таки честный подвал и боль, чем годы обмана и крушение собственного мира», – процитировал Рингил, чуть изменив голос. Это было, конечно, попыткой лягушки придушить аиста, как на старом плакате, но непредельщица заметно вздрогнула.

–Качественно тебя твой папочка настроил, ничего не скажешь, – Эанис укололи слова, брошенные ей в лицо сыном Пейнджела. Действительно, внук удался в собственного отца, – та же принципиальность и упертость в хейтерской степени. И естественней некуда, что больше этого мальчика в другую веру не обратить – даже не из-за сволочизма Дэз, которая не интересовалась дальнейшей судьбой своих орудий и ступенек на пути к власти. Обвинять некого, кроме себя самой... Ну что же, не получится прямо, вывезет кривая – и вывезет, вполне возможно, туда, куда надо. Главное – сохранить доверие одной конкретной всесильной внучки, а все остальное принесет она сама – на пресловутом блюдечке... С каемочкой неприличного цвета.

–Да, это он мне рассказал, и про себя, и про маму, – уже своим голосом подтвердил Рингил. – В общих чертах... А вы ведь – та самая безымянная, которая?..

–Ты хочешь, чтобы я ответила утвердительно? – Эанис не знала, что именно мог открыть ребенку Пейнджел. Логика подсказывала, что касательно Мэлис хайрастый недоумок должен был умолчать, иначе мальчишка узнал бы сестру... если бы можно было вломиться сейчас в эту голову, в прикрытую такими родными полосатыми волосами память, выстроить линию не на предположениях, а на истине! – Извини, я не понимаю, о чем ты говоришь. Безымянная, которая... что? У меня, вообще-то, есть имя, я называла его в прошлый раз в присутствии твоего тела... Возможно, ты не слышал, но это уже не мое дело.

–Значит, не та, – Рингил вздохнул, то ли с облегчением, то ли с досадой...

Хейтер не знал, что заставляло его связывать мучительницу отца с собственной врагиней (врагиней ли? Или наоборот, одной из наиболее доброжелательно, хоть бы и из каких-то своих интересов, настроенных непредельщиц?). В мыслях это всегда была одна и та же демонесса, а в реальности? Пейнджел не показывал сыну ни капли собственных воспоминаний, да и рассказывал очень уж отрывочно. Когда снисходил до разговора на неприятную для себя тему.

Интуиция, конечно же, могла подвести – если эта была интуиция, а не случаем поставленная самому себе установка. Возможно, следовало пока что притвориться, что веришь этой непредельщице, но хейтеры плохо умели притворяться. За честность ненавидели сильнее, чем за ложь.

–Повторяю вопрос, кем я не являюсь с твоей точки зрения? – непредельщица не отступала. – Ты имел в виду историю жизни своего отца, так?

–Так вы к этому причастны? – все-таки... Рингил не хотел иметь ни одного повода для доброго отношения к непредельщикам. Ни одного...

–Я об этом знаю, – уклончиво ответила женщина. – О том, как демон, считавший себя человеком, получил незаслуженную помощь от наших специалистов и увел за собой одну из нас, когда вспомнил, кем является... Ты считаешь, что твой отец должен был до сих пор жить среди людей, как один из них?

–Что? – хейтер схватился за свое прикрытие. Он прекрасно помнил, что именно рассказывал Пейнджел о своем приключении... О том, что восстановили память ему именно непредельщики, не было обронено и слова...

–Ничего. Он настаивал, что является человеком, а тем временем на энергоплане дошло до перестройки энергоматрицы – кстати, до этого у нас был только один такой случай, если тебе интересно. И тот парень сохранил способности, а у твоего папочки их отрезало полностью, даже от подсознательного контроля. Да без стрессового компонента там вообще нечего было восстанавливать, большинство утверждало, что нужно разрушить оболочку... Но тогда пострадала бы память, – это звучало, как лекция, хоть и слегка эмоциональная, от участника событий... Рингил подумал, что лучше было бы не знать таких подробностей. В изложении отца все было простым и понятным – беспредельщики обрадовались, что заполучили демона для опытов, да еще и временно плохо соображающего, запытали полученный материал до состояния полной невменяемости, и если бы не Наоми, которая помогла ему бежать, Пейнджел остался бы подопытной крысой непредельщиков. Все – как в азбуке, просто и понятно, и отлично врисовывается в схему... Нет, нельзя так думать, эта голубокожая просто дурит мозги ценному образцу! Нельзя верить непредельщице. Вот этой конкретной...

–Вы лжете, – тихие слова разорвали поток сведений. – Мой отец просто жил среди людей...

–Я могу показать тебе тот день, когда он попал к нам, – женщина смотрела на Рингила с невероятно противной по ощущениям жалостью. «Поддельной жалостью, – подумал хейтер. – Она умеет создавать похожие на настоящие эпизоды памяти и хочет использовать это против меня».

–А я не стану смотреть, – наотрез отказался Рингил. – Я знаю, что вы, беспредельщики Контеровы, сделали тогда. И мне достаточно того, что я знаю. Я понятно выражаюсь?

–Понятнее некуда, – непредельщица вздохнула. – Вам, хейтерам, все равно, правы вы или нет, только бы не расставаться со своей любимой и ненавистной убежденностью... Не так ли?

–Не лезьте в вопросы, в которых не смыслите, – отбил очередной выпад против своей религии хейтер. – Целее будете...

–Ты мне угрожаешь? – женщина рассмеялась, с той же неистребимой жалостью... Неужели не понимает, что с ним такие шутки не пройдут? Или просто сочувствует хейтеру, как любой не знающий толк в прелести этого мировоззрения демон? Но ведь она знает, и знает слишком хорошо, просто живет так, что не может применять это знание с пользой для себя... Если не записывать в разряд пользы вред, причиняемый другим – бессистемно и безграмотно, между прочим.

–Я вас предупреждаю, – даже сейчас, когда на руках не осталось козырей, даже такой мелочи, как собственная жизнь, Рингил не собирался сдаваться. Хейтеры не могли не идти до конца, особенно если знали, чем грозит достижение цели... В данном случае грозило оно некоторой перестройкой отношений с жизнью и приходом в норму схемы понимания происходящего. Не более того... Если не расшифровывать с другой стороны.

–Знаешь, я совсем не могу с тобой спорить, – непредельщица встала и двинулась в сторону мальчика, заставив его попятиться и вжаться в стену. Конечно, в любом случае можно было избежать соприкосновения, особенно если демонесса собиралась обойти прибор, а не пройти насквозь...

–Так и не спорьте, – Рингил уже прикидывал возможные пути отступления. – Я не позволю вам сделать из меня то, что хотите лично вы. Я – это я...

–Да не дергайся ты так, – женщина остановилась. – Что ты от всех одного и того же ждешь? Не терпится начать активную жизнь?

–Не ваше дело, – стена была холодной и нескользкой, – следовательно, помочь никак не могла и опираться на нее было противно. Хейтер отодвинулся от противного проявления окружающей среды, постаравшись не сильно уменьшить расстояние между собой и не менее противным демоном. – Вы что, всерьез думали меня этим смутить?

–Да ты сам себя смущаешь сильнее, чем все окружающие, – непредельщица пожала плечами. – Наследник Контера... Рано в тебе это проснулось, теперь до конца будешь мучаться... Анекдот ходячий – абсолютно привлекательный хейтер... Как жить будешь, а? Это сейчас не все реагируют, а лет через пять никто мимо пройти не сможет... Я тебя предупреждаю, если ты не понял, – голубокожая развернулась и направилась к двери. Поспешно восстанавливая щит неверия, Рингил вновь привалился к стене. Он не то чтобы осознал, что за будущее ему только что предсказали, максимум – на подсознательном уровне... и этого хватило. – Я не садистка, Рингил Джайнис. Поэтому и предупреждаю... Начинай готовиться.

Выросший в реальности хейтеров мальчик знал о Контере только причину объявления оного высшей сволочью всех времен, символом негативного и противного, да и то не четко, и еще, по большому секрету, степень собственного родства с этим символом. Но Рингил был не настолько невежественным демоном в некоторых аспектах жизненного, как могло показаться. Определение «абсолютная привлекательность» он знал. Только никогда не думал о нем применительно к себе самому. Впрочем, с точки зрения хейтера, особенно идейного, в самом понятии таился некий вызов... Идейную часть оно даже облегчало, а остальному не сильно и мешало.

Последним словам непредельщицы можно было верить, так как они не могли быть ложью. И пользы никакой в них не было – для нее... Если голубокожая думала, что Рингил потребует избавить его от проблемы, то она сильно просчиталась. Идейные хейтеры не боятся проблем, они ими пользуются... Наконец-то отлипнув от стенки, Рингил почти без надежды подошел к двери и дернул ручку, зная, что сейчас над ним должен ржать какой-нибудь кретин-непредельщик, сидящий у экранов наблюдения. Кретина хейтер возненавидел по факту, заранее...

Дверь открылась. Открылась, позволив увидеть хорошо освещенный белый коридор, не испорченный неприглядным видом непредельщиков, которые могли бы проходить по оному. Можно было бы даже сказать – путь к свободе... Только для демона, временно лишенного способностей и связанного обязательством. Это могло бы прозвучать слишком претенциозно... Если бы он думал о таких словах. Хейтер знал, что шанс выпадает один раз. Особо тупым – дважды, но чаще все-таки – один раз. Поэтому Рингил вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь, и двинулся по коридору. По старому обычаю – налево, так как все равно не запомнил, откуда его принесли.

Рингил ни на что не надеялся. Он просто пользовался тем, что случайно подвернулось под руку. В конце концов, просто по статистике один раз в этот день должно было повезти... Главное – четко разобраться, что именно считать везением, а что – обычными проявлениями повседневности... И надеяться. А если надежда с хрустом хрястнет об колено, тоже неплохо – хорошее топливо для ненависти на дороге не валяется. Как мертвые люди...

Рингил не знал, почему вспомнил того мужчину, которому позволил умереть спокойно, решить, что последний долг уже отдан... Вспомнил, и все. Белый коридор пустынно завивался, изламываясь на стыках измерений – конечно, в здание напихали куда больше, чем могло бы влезть по проекту, это же непредельщики, для них любое ограничение – обыкновенный вызов и не более того. Или, точнее, обыкновенные ворота для тарана. И мозгов у них не больше, чем у тарана...

Хейтер на рефлексе вжался в стенку, в излом измерений – из непримечательной двери вышли двое, парень и девушка, разговаривавшие на повышенных сплошными терминами. Термины были такие, что матюки перед ними бледнели до стенного оттенка. Судя по всему, парочка Рингила либо не видела, либо вообще ни Контера не замечала, заблудившись сознаниями в недосягаемых непосвященному эмпиреях. Пропустив непредельщиков мимо себя, хейтер выскользнул из излома и чесанул по коридору дальше. На правильность выбранного направления ему было по-прежнему чхать три раза. Свобода – вещь вообще-то тяжелая, от нее задыхаются... Потому что свободен ты, пока бежишь, а когда тебе по лбу дверью дали и остановили – уже нет...

Конечно, дверь Рингил заметить успел. И по лбу не получил – просто затихарился за открывавшейся на девяносто без малого градусов доской на петлях, стараясь не попасться на глаза выходящим. Потому что вероятность была, и очень уж не хотелось – обратно... Но выходить никто не собирался – дверь немедля захлопнули изнутри. Хейтер оглянулся и продолжил движение.

–Показалось, – я приказала двери захлопнуться.

–А что, если там кто-нибудь сейчас валяется со свежеприобретенной шишкой на лбу? – Сулмор размяла пальцы. – Еще партию?

–На другой карте, эта уже примелькалась, – я повернулась к своему компьютеру. Зрелище было неутешительным – я проигрывала три-два, и была точно уверена, что даже на ничью рассчитываю зря. – Если бы валялся, то мы бы уже о себе много нового услышали. Как зимой, когда малявки на ведре гадают...

–Когда разливают воду на дороге и становятся рядом? – переспросила Ангмарская. Я кивнула. – Ну, ты в общем права. Карту на случайный выбор?

–Ага, – иногда на случайностях мне удавалось прокатывать. Дома, ясен дуб, а здесь как-то не прет, даже стенки нагло отказываются помогать. Интересный парадокс – здесь я родилась, а в реальности «Врат» живу. Так где я дома, а где – в гостях? Есть такое хорошее высказывание, насчет того, что дом, мол, это там, где сердце... И куда его тогда засунуть? Эх, мейплифцам повезло – у них не город, а сказка, причем любой из более чем сотни, там не жаль лишний и крайне левый орган прикопать... И объявить – мол, живу я тут, и тут мой дом навеки.

Карта развернулась ну совершенно неизвестная мне лично... Хотя, судя по вздоху Сулмор, она это произведение неизвестного мэпмейкера тоже видит впервые. Жалко, что на экране часов нет – не знаю даже, сколько уже играем. Плохо будет, если в разгар драчки бабуля влезет с новостью, у Ангмарской только-только настроение над нулем поднялось.

–Мэл, не спи! – так, понеслась... Ну ладно, сегодня мой день и победа моя же... Это если я правильно поняла, до какого места диска добрался музцентр, включенный в качестве звукового сопровождения. Иногда попадает к месту. Но редко. Только что был такой кромсач под сугубую лирику... Но все равно веселее, чем вызывать мою троицу и гонять их за колонками, потому что мне их элементарно лень творить.

Окно выплыло навстречу как-то непонятно – его было видно не дальше двух метров, опять, вероятно, неудержимо флюктуировало пространство, искаженное усилиями непредельщиков, но окно было настоящим, оно выходило на незагаженный город и даже уголком демонстрировало хейтерскую общагу. И оно было открыто. Одна проблема – располагалось оно слишком высоко для лишенного способностей демона. И неизвестно было, как далеко от здания будет держаться блок. Вполне возможно, что фиг допрыгнешь. Ближайшие подоконники виднелись тремя этажами ниже – никакой пользы, один вред, в том числе и в декоративном плане. Хотя с точки зрения хейтера вполне нормально... внешне. А вот в функциональном вопросе бесполезно совершенно.

Рингил присел на подоконник – внутренний, бесполезный, – и прижал ладонь к влажной внешней стене. В спину дул нагловатый ветер, и ему отвечал мягким жжением кусочек энергата на шее... Костыли для безрукого, не больше и не меньше, и не лечит, и мешает...

Чья-то шкодливая рука некогда вбила в стену гвоздь. На этот ржавый кривой памятник безумию хейтер повесил шнурок с нормализатором. Хотя хотелось выкинуть вниз... Только энергат не разбивается, как стекло или лед, он может воткнуться в щербатый асфальт, и кому-то просто придется задействовать телекинез, чтобы подобрать нужный прибор. Вот и все.

В центре груди защемила пустота. Именно пустота – ощущение дикой бесполезности, ненужности и тщетности всего происходящего. Включая жизнь хейтера Рингила. Нормальное чувство для идейного самоубийцы, глядящего вниз с высоты.

Рингил соскользнул с подоконника – не туда, куда захотелось, а обратно в коридор. Просто стало интересно, сколько еще получится пройти незамеченным. Чтобы идти с пользой, хейтер выбрал новое направление – в сторону поверхности земли. Вдруг следующее попавшееся окно окажется таким же незащищенным? Рингил помнил, что Сулмор остается заложницей, он не был эгоистом, но думал, что как раз сейчас можно пустить все на самотек. Порыв ветра нагнал хейтера на лестнице, и пустота сменилась прохладной свежестью, чистотой – по сути, то же самое, только с другим акцентом...

Лестницы в этом здании вели вроде бы туда, куда нужно было... Именно что «вроде бы»... Там, где по всем расчетам полагалось находиться первому этажу или же выходу наружу, наблюдалась исключительно голая стенка. Перед стенкой стояла обычная мятая жестяная урна, набитая бычками, которые кто-то не стал дематериализовывать из лености или желания нагадить. Желание Рингил в общем понимал – только не было ясно, зачем гадить там, где этого никто не видит. Может, чтобы не убрали? На всякий случай хейтер потратил пару минут, осторожно простукивая стены. Потайной двери не нашлось. Рингил поставил ногу на ступеньку, собираясь возвращаться, но вовремя услышал чьи-то шаги.

Прятаться было особо некуда – разве что под последний пролет... Хейтер затихарился в этом ненадежном убежище, даже не надеясь, что неизвестная личность пройдет мимо. И в своем отсутствии излишнего доверия к судьбе он был прав.

Демон сбежал по лестнице, не прикасаясь к перилам. Рингил оценил это как дикий грохот – вполне приемлемый, конечно, но только для тех, кому не терпится посильнее возненавидеть этот мир, а причин для этого и так хватало. С горкой... Неведомый курильщик, кстати, оказался представителем мужского рода – по походке было понятно, а уж когда в поле зрения хейтера попали ноги и край длинного белого халата, пришла окончательная ясность. К счастью для Рингила, смолящая личность вниз не смотрела. Вероятно, концентрировалась на куримом.

Куримое воняло, как... в общем, такого хейтеру еще нюхать не приходилось. Правда, Рингил успел вовремя прикрыть нос рукавом, чтобы не закашляться и не выдать собственное местонахождение. Конечно, рано или поздно (если не попадется по дороге Сулмор) пришлось бы попасться кому-нибудь из непредельщиков, но не этому же извращенцу! Единоверцем, например, тайным, этот непредельщик оказаться просто не мог – не потому, что тайных хейтеров не бывает, а потому, что их не бывает среди беспредельщиков...

–Ну и сволочи, – констатировала наблюдаемый факт Нора. Факт состоял в том, что территория непредельщиков, на которую они не так давно легко проникли (и затем не в полном составе сбежали) при желании могла быть качественно закрытой, а в данный момент данное желание цвело и пахло. В образном смысле слова, но от этого было не легче. Сейчас девчонки, чудом спасшиеся от нелимитированных, сидели в одном из домов на нейтральном пространстве и любовались в выбитое окно на мельтешение защитных полей и их живых генераторов. Непредельщики их не искали, но соваться к ним прямо сейчас было бы большой глупостью. Большей, чем уже поимевшая место быть.

–Согласна, просто уроды, – подтвердила Велка. – А я говорила, что он им нужен! Все еще...

–Накаркала, – не думая отреагировала на напоминание Нора. – В общем, влипли мы по уши и даже глубже. Что делать будем?

–Ну, обратиться нам не то чтобы не к кому, – сенгарийка отвела взгляд от непредельской территории. То же самое сделала и рыжая хейтерша, посчитав, что лучше смотреть на подругу, а не на уродов и сволочей. – Мои родаки не в счет, конечно, а твои нам в прошлый раз помогали...

–Раз на раз не приходится, – отклонила предложение Нора. – Хотя можно попробовать, если совсем не к кому будет в ноги падать...

–В ноги можешь упасть сестре Рингила, она это дело любит, – Велка подмигнула. Нора недопоняла:

–Мэлис, что ли?

–Аларе, дурилка картонная, где ты Мэл откопаешь посреди каникул? Шансов меньше, чем на уговорить мою мать...

–Твою мать никто и не предлагал, – Нора на секунду задумалась. – А насчет Алары тоже лучше молчать. Взрослый демон, ей брат давно уже по первичному половому, так сказать... Ты еще Рика предложи...

–Так, мы сейчас до маразма договоримся, – Веледа села на кучку кирпичей. – Значит, родителей вычеркиваем, родственников Рингила вычеркиваем... И имеем лысого Контера.

–Можно выбирать выражения? – Нора почувствовала, как ее начинает разбирать идиотский смех, совершенно не приличествующий ситуации. Истерика в действии... Детальное представление процесса имения на пару выбритого налысо Контера. Двадцать второй шеф почему-то похож не на свои учебниковые фотографии, а на кого-то другого, но все равно узнаваем.

–Фантазия у вас, Норка, – Велка краем зацепила чужое сознание и списала себе видение. – На дело употребите, будьте любезны...

–Употребим, – Нора наконец-то успокоилась. – Употребим, Велик... В общем, тихо – я думать буду...

Извращенец, отбивая непонятный ритм тяжелым ботинком, докурил вонючую сигарету и забычковал в стену. Рингил мысленно расслабился, полагая, что сейчас это чучело уйдет и можно будет вылезти... Конечно, закон подлости был против такого благополучного исхода.

–А кто это у нас тут сидит? – непредельщик опустился на корточки и заглянул под лестницу. – Ты думаешь, я не слышу, как ты дышишь?

–Странно, что я вообще дышу, – хейтер даже в проигравшем состоянии не собирался смиряться с ситуацией. Пусть гад-беспредельщик не радуется, что нашел утраченное сокровище. – Наши и то такую дрянь не курят...

–Ваши – это кто? – непредельщик протянул руку под лестницу, явно намереваясь выковырять «сокровище». Рингил предпочел вылезти сам, демонстративно избегая лишних прикосновений.

–Будто ты не знаешь, – хейтер уже собирался ответить, но внезапно в полосатую голову пришла мысль. Касалась она того, что не все беспредельщики знают, чем занимаются остальные. И еще затрагивала призрачный шанс на спасение...

–Сплюнь три раза, чтобы я еще знал, чем идеалисты занимаются и что смолят, – почти сорвалось... Рингил послушно сплюнул. Секунда свободы – и то кристалка. – Ты же одно из их золотых деток?

–Один, – пойми его тут... Про эксперименты он говорит или про обычных непредельских отпрысков...

–Знаешь, а с первого взгляда не скажешь, что пацан, – беспредельщик снова потянул лапы к Рингилу. Хейтер попытался снова уклониться, но не получилось. Поймали за плечо и придавили к стене. Для удобства непредельщик присел на воздух. – Эх, с ума бы сошел, знай заранее, что у нас начнется... Для досуга тебя привезли, а, стеснительный ты наш?

–Да, – Рингил подумал, что расспросы – для чьего досуга, для какого досуга и так далее, – закончатся плохо. Мало ли что имел в виду непредельщик и мало ли что должны понимать с полуслова «золотые детки».

–Повезло тебе... С Повелительницей, совершенством нашим, общаться будешь... Или ты уже общался, поэтому здесь и сидел? Скажи дяде, напугала тебя наша Совершенная? – мозг хейтера и так работал на предельной мощности. Кого имеет в виду этот демон? Впрочем... неважно. Задача-минимум сейчас выполнима и без этих сведений.

–Да, – застенчивость изобразить несложно.

–Вот и меня она пугает. Ее только люди не боятся, потому что для людей она слишком далеко за порогом. Знаешь, как слишком сильная боль – нервы сгорят раньше, чем до мозга дойдет, – это Рингил-то не в курсе? Хотя в теории это знают все. Хейтер осторожно кивнул. – Ну вот... Создали повелителя на свою голову, теперь думаем, как жить будем... Ладно, тебя это краем цепляет, причем левым. Ругать-то не будут, что сбежал?

–Нет, – ругать вряд ли будут. Безымянная, у которой на самом деле есть имя, не будет – она сделает вид, что понимает... Айрис не будет – скорее пожалеет и обзовет дурачком.

–Тогда, может, со мной пойдешь? Посидишь пока у меня в кабинете, в игрушки поиграешь? – а вот это идея...

–Пойду, – рука, удерживавшая Рингила у стены, отодвинулась. Непредельщик встал и взял мальчика за плечи. Чтобы не потеряться при мгновенном перемещении, ежу понятно... Переместились они действительно в типичный рабочий кабинет. Причем кабинет теоретика – компы есть, моделирующая техника тоже, а ничего практического не наблюдается.

–Садись, – непредельщик отодвинул от одного из компьютерных столов кресло на колесиках. – Я смотрю, у тебя оболочка сложная... Может, чего-нибудь хочешь? Есть там, пить... Я сделаю, – доброжелательное отношение незнакомого непредельщика не пробудило у Рингила никаких подозрений.

–Крови можно? – поинтересовался хейтер, щелкая по одному из ярлычков на рабочем столе.

–Кристалки в смысле? – уточнил непредельщик, роясь в шкафу.

–Нет, обычной, – Рингил поставил сложность на максимум. – Человеческой. Можно эльфийской.

–Хорошо, сейчас будет, – стакан появился на столе, в безопасных сантиметрах от клавиатуры. Хейтер протянул свободную от мышки руку и взял кровь, не отрываясь от отстрела наводнивших экран противников. Рингил уже играл в похожую игру, в одном из приходов... Пока не погнали от компа. Здесь гнать бы не стали... Хейтер поставил маленький плюс в воображаемую графу «отношения с миром», но баланс это не изменило совершенно.

Рингил ополовинил стакан и отставил его на то же место, откуда брал. Ну, почти на то же... тем более, рука беспредельщика немедленно протянулась над плечом и закончила маневр. Хейтер поставил игру на паузу и поднял голову. Рингил не заметил, как к нему подошел непредельщик. Не следовало так увлекаться игрой... Хотя, не пренебрегать же возможностью получения маленькой дозы положительных эмоций, чисто ради разнообразия... Демон не должен так поступать, даже если он и относится к хейтерам.

–Нормально? Ты группу не сказал, – для того, чтобы интересоваться такими мелочами, нужно быть вампиром в большей степени... Рингил улыбнулся, надеясь успокоить непредельщика. В сознании затрепетала почти невозможная надежда, шанс на миллиард – уговорить доброжелательного демона вывести гостя за пределы территории, на которой действует блок, чтобы контроль слетел. А потом – вернуться за Сулмор. – Камень с души...

Ладонь беспредельщика снова заняла место на плече хейтера. Мог и на спинку положить... И вообще, зачем следить за тем, как гость отстреливает виртуальных гадов? Хотя... некоторым нравится. А хейтерам, по большей части, обычно плевать, кто стоит за спиной. Конечно, если не нужно срочно разозлиться. Тогда любая мелочь идет в строку.

А вот это уже хуже... Частичное слияние, начальная стадия... Конечно, может быть, это было простое выражение одобрения, но Рингил решил не рисковать.

–У меня структура нестабильная, – предупреждающим тоном, не прерывая игры, сообщил мальчик. – Не надо сливаться...

–Извини, – контакт немедленно разорвался. – Я не посмотрел.

–Ничего страшного, – прикончив особо въедливого врага, Рингил нажал на сохранение и снова потянулся за стаканом. Пока сохранялось, допил. Мысленно порадовался, что этот источник энергии отключить невозможно... Даже с учетом хейтерской техники. Лучше иметь резерв... Тем более, энергия ненависти требует одномоментного выхода, а ломать защиту сейчас нельзя. Раз уж пришлось отказаться от нормализатора, лучше поддерживать себя в относительной норме... Рингил подумал, что начал рассуждать, как нормальный демон, и улыбнулся собственным мыслям. Впрочем, когда играешь роль, нужно немножко верить в собственное притворство. Или нет, – в то, что ты не играешь. Про игру нужно помнить, но не верить. Все-таки сложно для хейтера, даже для идейного самоубийцы...

Мышка выскользнула из внезапно ослабевших пальцев. Рингил не заметил, как сполз в мягкое, лишенное ощущений, беспамятство.

Непредельщик потянулся к упущенному грызуну (мысленно) и щелкнул на сохранение. Вряд ли это могло кому-то понадобиться, но этика есть этика... Особенно геймерская. Затем он занялся «гостем» – отнес на диван и устроил поудобнее. После чего про себя обругал «Идеал» – именно тех, кто возглавлял данный проект. Диктаторы... Ничего от них не скроешь. Честно попросил разрешения – и только грязью облили, плюс пригрозили припомнить нецелевое использование материала... Хотя это даже тем товарищам, которым не хватало виртуальных стрелялок, не поставили на вид. Простили. Экономия закончилась, ресурсов море и океан, осталось всего две преграды... Начальство с гипертрофированной фобией и... ценные модели. Конечно, ценные. С такой структурой... Живая пометка «так больше не делаем»...

Или нет? Сканировать пацана точно не запрещали. Непредельщик потянул на себя ящик стола и вытащил ручку с встроенным матричным сканером. Посмотрим, что у него там такого уникального, что пальцем трогать нельзя, особенно непарным... А забирать готового к транспортировке моделя почему-то не спешат...

Спустя несколько секунд непредельщик понял, как ему показалось, почти все. Модель действительно оказался уникальным. Непонятым осталось лишь то, как он умудрился дожить до своего возраста... Мальчик был, по сути, сложноорганизованной «бомбой» – его нестабильная структура (да и матрица) сразу объясняли знающему демону, что это создание способно решительно на все, но только один раз. На кое-что разряда помельче, впрочем, при условии поддержки и немедленной помощи – несколько раз, и то с большим риском для жизни... Но в принципе мальчишка, построенный с нарушением все возможных и невозможных законов, мог бы победить Совершенную – ценой собственной жизни, но – крамольнейшая мысль! – мог. Иных возможностей непредельщик не увидел и не смог себе представить. Он считал, что знает больше, чем средний член организации, и полностью доверял собственным выкладкам.

Итак, предназначение мальчики было выяснено. Но оставались еще мелкие вопросы – в основном они касались безопасности много знающего демона... Эанис, от страха даже имя вспомнилось, не особо любит тех, кто в курсе ее планов. Конечно, убить не убьет, на такое способна только Совершенная, она же Идеал хренов, она же дите сущее... Не факт, что не выполняет приказы лично Эанис и той, второй... Имя номер два вспоминаться отказалось. Вместо этого вспомнился страшный день пришествия Идеала, причем в подробностях... Непредельщик усилием воли попытался остановить рванувшие на выход ноги. Получилось – после напоминания о том, что Эанис и так знает, кто поймал ее сбежавшую ценность.

Кстати о ценности... Еще один внимательный взгляд, брошенный на модель, добавил маленькую крупинку сведений в имевшуюся кучу. Мальчишка чем-то смахивал на Совершенную, разве что был намного красивее... Интересное кино, вернее, реальность... Значит, их делали по одному образцу, золотых детишек...

–Он здесь? – женщина, вошедшая в кабинет, не являлась Эанис... Зато она являлась той самой соправительницей номер два, чье имя вылетело из дурной непредельской головы... Женщина быстрым шагом миновала застывшего от страха подчиненного и направилась к мальчишке. – Эанис велела спросить – сделать что-нибудь ты успел?

–Нет, – непредельщик замотал головой, из последних сил надеясь, что обойдется без копания в памяти. Женщину, впрочем, удовлетворил отрицательный ответ. Вторая заместительница Совершенной подняла демоненка с дивана и покинула помещение, оставив непредельщика думать о возможном применении ставших известными ему сведений. Допустим, большая часть их являлась умозаключениями, но логичными ведь, логичными...

Рингил открыл глаза и тут же закрыл, не выдержав знакомого света. Его все же поймали, и наверняка при этом не последнюю роль сыграл непредельщик, которому не стоило так доверять... А может, дело вовсе не в непредельщике... Хотя нет. Все беспредельщики являются гадами и сволочами, единственное исключение зовут Наоми Джайнис и она от них, гадов и сволочей, сбежала. Хейтер уперся ладонями в крышку нормализатора. Та сдвинулась... Значит, никто не собирался запирать Рингила в лечебном приборе... А могли бы. Ну, пронесло, значит пронесло... Высунув голову, хейтер огляделся и понял, что некоторые ошибки беспредельщики все же учли. Например, разместили хрустальный гробик в стандартной камере. Поправка, не совсем стандартной – выбравшись из нормализатора, Рингил первым делом проверил лучи решетки. Они оказались отталкивающими, а не режущими. Идейному самоубийце, даже давшему слово, не оставили ничего опасного...

Хейтер грустно рассмеялся и прислонился к стене – не потому, что не мог стоять на ногах, а потому, что захотел взглянуть на расположенные дальше по коридору камеры. Та, что была напротив, оставалась свободной, а вот дальше, возможно, были занятые... Делать Рингилу все равно было нечего, а надежде всегда полагалось отбрасывать коньки в последнюю очередь... Даже когда оная выделяется хейтерам.

–Полный разгром, – удовлетворенно заключила я, растирая левую руку, застывшую в форме мышки, и рассматривая монитор. – С каким счетом я теперь веду?

–Да все уже, победила, – отмахнулась Сулмор. – У меня другое в голове, Мэл... Сколько мы уже здесь сидим, а про Рингила ни слова...

–Сейчас разберемся, – и в самом деле, нехорошо вышло... Но раз поперла такая пруха, грех было останавливаться... Я напрягла мозги, вызывая бабулю. Эанис откликнулась быстро, практически немедленно... На мой вопрос, касавшийся одного седого-полосатого хейтера, последовал ответ, что Рингил практически на полпути к свободе. В смысле, переведен в место, откуда и планируется начать побег, и приведен в относительный порядок. Затем у меня спросили, не передумала ли я насчет того, чтобы покинуть гостеприимных непредельщиков, потому что если нет, пора бы уже задуматься над собственной легендой... У Ангмарской своя уже была, благодаря моей бабушке, а вот у меня...

Я всерьез и надолго задумалась. В принципе, можно было изобразить проникновение снаружи... Все-таки очень не хотелось даже частично раскрывать свое совершенство перед отдельным хейтером. Тут не только мое реноме становилось на кон...

Чтобы выкроить время, я поинтересовалась Пейнджелом. Обнаружили ли его, и если да, то в каком состоянии? Эанис повинилась, что в этом месте планов пока что зияет некоторый пробел, и пообещала немедленно доложить, когда обнаружит, чем его закрыть...

–Ну что? – нетерпеливо обратилась ко мне хейтерша.

–Ничего, – я вкратце изложила содержание нашей с бабушкой беседы и свою идею.

–Мэл, я бы лучше не предложила, – звучит искренне... Значит, пора мне на выход. А Ангмарской, соответственно, в камеру. Хорошо, что Рингил доверяет Сулмор и не станет рыться в ее памяти, а то пришлось бы еще и организовывать фальшивые воспоминания... Дело само по себе нехитрое, но подделку с силой Рингила распознать не проблема, даже высококачественную... Как все-таки доверие упрощает жизнь!

–Короче, принцесса, учите роль, – я увернулась от тяжелого взгляда. – Ну что такое, Ангмарская?

–Ничего, – по слогам ответила мне хейтерша и отвернулась, пробормотав параллельно нечто вроде «потом поговорим». Потом так потом... Может, демону не терпится сказать мне что-то ласковое касательно моих родственников и соратников. Так, чтобы они не слышали. А я, естественно, находилась в слабой позиции. Потому что «хейтерша Мэлис» не может при демонах развеивать исконно хейтерские заблуждения в непредельском больном вопросе.

Уже можно было радоваться так хорошо и логично предсказанной мести. В смысле, предсказанию радоваться, а не назревающему сложному заданию в рамках другой игры... Хотя ничего сложного не будет – придется всего лишь подтверждать вышеупомянутые заблуждения, одновременно поднимая жуткую репутацию непредельщиков на свойственную ей высоту.

То, что подсказало Рингилу заняться осмотром соседних камер, только что на сто процентов подтвердило собственную правоту. В четвертой камере справа (по противоположной стене, естественно) точно кто-то парился... Во-первых, решетка там была включена на полную, а не маячила бледным призраком спящего режима. Во-вторых, в просматриваемом углу наблюдалась чья-то нога. Босая, в синих лохмотьях – предположительно джинсовых.

–Эй, – негромко позвал хейтер, следя за обнаруженной ногой. Нога не отреагировала. – Вас что, все до такой степени достало? – чуть громче повторил Рингил.

Нога сдвинулась в непросматриваемый сектор. До острых ушей хейтера донесся немелодичный звон. Что ж, по крайней мере, там сидел не труп. Просто кто-то до такой же степени неразговорчивый...

–Слушайте, вам что, так сложно со мной поговорить? – попробовал еще раз достучаться до необщительной личности мальчик. – От чего я вас отвлекаю, в конце концов?

На этом месте пришлось заткнуться. В пространстве коридора появилась знакомая до боли (или, скорее, до отвращения) личность. Та самая, с голубой кожей и неизвестным именем... Рингил отшатнулся вглубь камеры. Имела место быть слабая, дохлая надежда на то, что самовольный выход из нормализатора не будет замечен. Вообще-то хейтер был готов прямо сейчас улечься в концептуально-практичный прозрачный гробик и прикрыться крышкой. Несмотря на все побочные эффекты.

–Мне так жаль, – донеслось из коридора. Рингил инстинктивно дернулся, полагая, что обращаются к нему. Но, судя по всему, у безымянной с именем были и другие интересы...

–Поимей свою жалость, – услышав это, мальчик похолодел. Слишком уж знаком ему был этот голос... Правда, раньше в нем не было таких интонаций. Сейчас на привычную усталую наглость наслаивалось что-то похожее на обреченность. Нетипичную. Горькую...

–Ты ведешь себя как специалист в области нетрадиционных отношений, – ехидно прокомментировала непредельщица. – Нужда заставила?

–Я тебя убью, – и никакой хейтерской уверенности... Огрызается от бессилия, как человек... Рингил сжал кулаки, вспомнив, что и сам пока что может лишь угрожать.

–Попробуй... Хорошая расплата за спасение жизни, по-моему, – опять эта же ложь, что ли?

–Я мог бы жить и без вашей помощи, – снова звон... Эти любители антуража что, в цепи его заковали? – Не понимаю...

–Зачем было лезть с помощью к мазохисту? Типичная врачебная ошибка – решить, что пациент знает, что значит «быть нормальным» и согласен в этом вопросе с врачом, – сдержанный смех. – А также с остальным цивилизованным миром.

–Кем ты меня считаешь? – с упором на первое слово.

–Ты знаешь ответ, – шелест мнущейся материи. – Повторяю, мне очень жаль... Но я сохраню это в своей памяти. Думаю, нам еще удастся встретиться...

Еле слышный стон... Рингил кинулся к решетке, забыв о всякой осторожности. И встретился взглядом с выпрямляющейся голубокожей.

–Я разрешаю тебе это помнить, – она улыбнулась почти ласково. – Ты все равно не поймешь...

Непредельщица исчезла, не дожидаясь реакции на свой поступок. Рингил выдохнул сквозь сжатые зубы. Слова все равно было поздно искать. Да разве нашелся бы в них смысл?

–Папа, – позвал хейтер, не боясь разбить тяжелую, серую тишину коридора. – Папа!

Молчание.

–Мэлис, у меня хорошая новость, – Эанис просочилась сквозь дверь, ловко вклиниваясь в зависшую между нами паузу. – Я его нашла.

–Отлично, – я потянулась. – Ангмарская! В камеру! Разучивать благодарственную речь!

–Мэл, ты у меня еще получишь, – не стесняясь моей бабули прошипела Сулмор. Да, я уже вошла в роль – а это значит, что мне пора сажать язык на поводок. Во избежание серьезных моральных травм у окружающих.

–Ага. Получу. Большую и тяжелую благодарность, – моя поддельно-хейтерская ипостась может быть очень жестокой... Я знаю. Но и непредельская не лучше! – Бабушка, надо доработать систему автоматической регистрации... А то у нас бардак получается...

–У нас всегда был бардак, – бабуля, похоже, мое предложение оценила... Люблю быть полезной! – Что ж, давно пора рушить традицию...

–Эй, великие реформаторы, – принцесса подошла к Эанис и обратилась, похоже, к ней, – так что мне конкретно делать?

–Пошли, сейчас объясню, – бабуля покровительственно положила руку на плечо Ангмарской. – Мэл, я так понимаю, что ты уходишь?

–У меня есть одна идея насчет прикрытия, – я тоже могу кое-что придержать... Особенно не до конца оформившуюся мыслю. – В общем...

–Удачи, – Сулмор махнула мне свободной рукой. Все-таки она на меня не так уж и сильно обиделась... А если я ошибаюсь, то узнаю об этом очень скоро.

Я решила переместиться «транзитом через третью точку», как это формулируют отдельные знакомые мне хейтеры. В конце концов, нельзя выглядеть для девчонок роялем, внезапно выскакивающим из кустов! Не поверят... В общем, правдоподобная игра требует жертв. Первая – время... Надеюсь, других не будет.

–Придумала? – Веледа Сенгарри нехотя отвлеклась от детального просмотра заимствованных воспоминаний (следует отметить, что эти воспоминания принадлежали ранее демону старшего активного возраста), чтобы услышать результаты Нориной мыслительной деятельности. Велка была уверена в наличии хотя бы одной готовой идеи... Но Нора лишь подняла взгляд с замусоренного пола их укрытия.

–Мне кажется, что нам вообще никто не поможет, – мрачно сказала она. – Правда, ясновидец из меня хреновый...

–Ты серьезно? – сенгарийка не поверила...

–Велка, серьезнее некуда! Ну представь сама, что мне отец скажет... Хотя он сейчас на задании, – Нора подняла глаза к потолку, что-то подсчитывая. – А мама к непредельщикам не пойдет. Ей жизнь и здоровье дороже баланса ненависти... Даже если бы папа был на месте, она бы его не пустила, как в прошлый раз... И вообще, откуда ты знаешь, что мама нам с тобой память не сотрет сразу после обращения за помощью?

–Это уже скорее про мою, – прокомментировала Веледа последнюю фразу. – Хотя... Не станет размениваться, просто пошлет.

–Ну вот, сама видишь! Не к Вечной же нам идти...

–И лазейку в защите, на людей рассчитанную, они уже закрыли, – Велка вздохнула. Раньше эту «дырку» юзали все подряд... Но только после прошлогоднего спасения двух хейтеров ее наконец заделали, перестроив всю защитную систему. – Нора, а что, если ты к ним пойдешь и попадешься? Тогда твоя мамочка поможет?

–А твоя? – обиделась на предположение Нора.

–Я не знаю, поэтому тебя спрашиваю, – Веледа повернулась к оконному проему. Непредельщики больше не напоминали муравьев, суетящихся на гнезде, но их по-прежнему было много. И плохо видно – из-за установленных защитных полей. – Мы с мамой последний раз я не помню когда виделись...

–Ну, если так ставить вопрос, – Нора, как идейная самоубийца, не могла найти логичных причин для отказа в самопожертвовании. Цель, конечно, мелковата... Но при желании можно вписать в историю, что речь шла о спасении демонического сообщества, а это уже определенно не мелочь...

–А как иначе? – Велка поправила шнурки топика. – Ладно, есть еще вариант – подождать немного... Может, успокоятся...

–Ты там тенденцию видишь? – Нора встала с места, чтобы тоже полюбоваться на непредельское логово.

–В принципе, – беспредельщиков явно не волновал факт наблюдения. Они занимались своими делами... Выполнившие общественный долг сразу уходили внутрь здания. – А еще я вижу, что они только с этой стороны защиту вешают...

–Точно? – эльфозащитница принялась внимательно рассматривать непредельскую недостройку, меняя режимы просмотра.

–Открытый вход остался, – подтвердила Велка. – Они издеваются...

–Пошли в третий приход, – Нора потянула подругу за руку в сторону лестницы. – У меня тут мысля нарисовалась...

В качестве «третьей точки» я выбрала собственную комнату. Там я оставила пропуск в хейтерскую реальность – по идее он не был мне реально нужен, но правила игры требовали... Переодевшись в короткую кожаную юбку и позаимствованный у Ангмарской ни разу ей не надеванный топик-ленточку, я напялила любимые босоножки и, нацепив дурацкую фитюльку, я перемахнула через подоконник и полетела к дереву, возле которого располагался портал. Хейтеры должны знать, когда я прибыла к ним...

Меня выбросило на то же семнадцатое пепелище, что и в прошлый раз. Может, чуть дальше от третьего прихода... Впрочем, закономерности вариативного перехода меня не интересовали. Я – хейтерша Мэлис, и осколками Хаоса, испещрившими жизненное и историческое полотно, интересуюсь лишь тогда, когда они важны для дела ненависти. Нет, слишком завернутое и красивое определение. Можно сказать проще и грубее. Нафиг, ибо нефиг. Например.

Расшвыривая ногами стеклянный песок, я шла к третьему приходу. Именно шла, а не бежала. Я еще ничего не знаю – правильно? Все идет по плану, естественно...

Серый простор внезапно резанул глаз цветным вкраплением. Рыжим и зеленым... Слишком быстро, не правда ли? А, все равно...

–Нора? – сомневающимся голосом спросила я, ускоряя шаг.

–Мэлис? – ответный крик сотряс Пепелище. Оба вкрапления кинулись мне навстречу, задевая друг друга руками. Я притормозила – и так врежутся, если подумать. Без вопросов...

Врезались. Я устояла – не хватало еще в песке изваляться, и так мое отношение к миру балансирует на необходимой грани... Еще чуть-чуть – и стану хейтером в самом деле. А столько силы прямо сейчас мне не надо. Потом – может быть...

–Мэл, это чудо! – прокричала мне Нора прямо в ухо. Я отшатнулась.

–Где чудо? – я постаралась, чтобы в интонации просквозило недовольство. – Что тебе на голову упало?

–Кирпич, – эльфозащитница стряхнула с волос ржавую пыль. Я выражалась в образном смысле...

–Не волнуйся, мне ничего не падало, давай я расскажу, – Велка, до уха не достававшая, говорила телепатически, как обычно. Поэтому ее было слышно нормально и на уши ничего не давило. – У нас тут проблемы, а ты очень вовремя...

Меня посвятили в уже известный мне вопрос, с подробностями технического плана и многочисленными отсылками к Контеру, но без лишней эмоциональности. Начинаю любить... то есть ненавидеть сенгарийцев в меньшей степени. Мне с ними, если не надоест, еще долго шляться. Надо думать в хейтерском стиле. На всякий пожарный. Хоть мои мысли никто и не прочтет... Хоть официально я – идейный хейтер, и могу плевать на условности.

–Поняла, – выдохнула я, дослушав Веледу. – Я попробую помочь...

–Пси заранее... Мэл, ты ведь ясновидящая, – ушибленная Нора влезла в разговор. – Ты знала?

–Нет, – какое обоснование пропало! И что я раньше не подумала? – Не знала. Просто приехала... Портал выкинул здесь...

–Пошли в общагу, – сенгарийка потянула меня к недонебоскребу. Ясен дуб, бессмысленно сразу лезть к непредельщикам... Даже с моей силой. Сначала будем думать, план составлять, шанс прикидывать... Нора и Велка – хорошие девчонки, но незачем им знать обо мне больше, чем они уже знают.

В третьем приходе я отметилась, как полноправный хейтер. Имела право... Девчонки потащили меня в общую комнату на втором этаже, где занимали угол с двумя матрасами. Туда же немедленно подтянули третий – для меня.

–Мэл, они издеваются, – пожаловалась Нора. – Оставили вход свободным, как будто ничего не случилось... Прошло столько времени... Здесь нас никто слушать не хочет, народ собрался мирный, межсезонье все-таки, в девяностом и то мест навалом...

–Понимаю, – я жестом прервала речь стукнутой хейтерши. – Не усугубляй свое отношение к миру, его тебе и так, чувствую, испортили...

–Мэлис, ты ни Контера не понимаешь! В прошлый раз...

–Между прочим, Нора, насчет того, что было в прошлый раз, она понимает, – отстраненно сообщила информацию к размышлению Велка. – Рингил не умрет, если мы подумаем, прежде чем идти за ним. И никуда его не переведут, я думаю...

–Мэл, посмотри, – от просительной интонации свело зубы. Отлично, вот теперь и воспользуемся даром... Без камушков обойдемся.

–Не переведут, – уверенно сказала я. – Ни его, ни Ангмарскую...

–Слушай, раз видишь... что там с его отцом? – ну не проси ты так, Нора, нормально скажи... Хейтерша ты или кто, блин горелый?

–Жив, – я достоверно изобразила окончание видения. Эанис ничего мне не говорила про Пейнджела. Только то, что нашла... Что может означать многое. – Мы их вытащим, Нора. Обещаю тебе...

Я имела все права обещать. Я знала, как закончится спланированное заранее дело. Возможно, кто-нибудь мог бы сказать, что я поступаю некрасиво... Но моя совесть не торопилась выходить из комы, а в таких делах я слушаю только ее. Спокойствие непредельщиков важнее, чем очередной изгиб на моей отсутствующей душе. Намного важнее. Если учесть, что от него зависит...

Рингил умолк, так и не докричавшись до отца. Сразу же стало хреново – если так долго не отзывается, то что с ним сделали? После стирания памяти, которое позволяла себе Велка, например, никаких побочных эффектов не проявлялось. Но Веледа вытирала только короткие, минутные промежутки...

Мальчик забился в угол, обхватил руками колени. Казалось, будто сверху навалили грузовик песка, взятого на Пепелище – было трудно дышать, в глазах темнело... Возможно, следовало влезть в нормализатор, но Рингил не хотел принимать от непредельщиков ничего – в особенности доброго! Не умрет в любом случае, уже подлечили...

Снова шаги по коридору... Хейтер чуть повернул голову. И порадовался, что сидит. Два непредельщика вели, придерживая за плечи, Сулмор. Темные глаза встретились взглядом с серыми. Всегда сложно было прочесть настроение хейтерши по этим черным звездам, только если она не злилась – тогда в глубине сверкали рыжевато-алые молнии.

Сейчас Сулмор была спокойна. Бледное лицо казалось воплощением безмятежности. В глазах не читалось и следа осуждения... Это показалось Рингилу подозрительным – мало ли что могли применить к ценной заложнице... Вероятно, сейчас ее привели, чтобы лишний раз показать – ничего не случилось. Непредельщики держат слово...

Парни переглянулись, обмениваясь мыслями. И вдруг толкнули Сулмор сквозь прутья решетки. Девочка не удержалась на ногах, Рингил еле успел подхватить ее – хорошо, что начал подниматься раньше...

–Привет, – сказала хейтерша, обнимая его, – чуть иначе, чем просто для того, чтобы встать на ноги.

–Здравствуй, тьма моя, – выговорились слова с трудом. Может, и не стоило бросаться ими перед этими кретинами, но Сулмор этого осторожного мнения не разделяла. Она легонько коснулась губами лица Рингила и повернулась к непредельщикам. Те молча испарились. Вероятно, прочли во взгляде девчонки нечто такое, против чего лучше не лезть.

–Ты как? – повернувшись, хейтерша сразу же заметила нормализатор, который, понятное дело, было сложно не заметить...

–Нормально, жить можно, – интересно, они не рассказали Сулмор, что силой отодвинули от него смерть, невозможную для нормального демона? Могли рассказать, кстати... Подонки. Тему перевести надо, и срочно. – Я отца нашел...

–Где? – она завертела головой, разглядывая пустые камеры.

–Там, – Рингил указал на горящие прутья. – Я видел, как к нему приходила непредельщица и слышал, как он с ней говорил.

–Хорошо, что он рядом, – легкая улыбка... Уверенная, а не рожденная хрупкой надеждой.

–Два чуда? – этот шифр понимали только в их компании, Рингил имел в виду Нору и Велку.

–Три, – хейтерша показала для точности три пальца. – Мэлис доберется сюда. Если два чуда ее найдут, мы здесь не засидимся.

Ангмарская чувствовала некоторую неловкость, подыгрывая в непредельской игре. Но ради Мэлис нужно было вести себя именно так. Только ради Мэлис – всякие там мировые равновесия могут пойти к Контеру. В неприличное место.

Сулмор не знала, что заставило ее нагло, при демонах, поцеловать минимально ненавидимого мальчишку. Захотелось, и все. Она не ортодокс, чтобы делать нечто прямо противоположное. Отношения с миром и так испорчены дальше некуда.

–Мэлис? Они все же решили ее выманить, – Рингил долбанул кулаком по стене. – Сулмор, мы как раз об этом и говорили!

–Не волнуйся, я думаю, что у них ничего не получится, – ясновидение никакими ограничениями не отрежешь...

–Уверена? – в серых глазах плескалось беспокойство. Ангмарская даже почувствовала, как глубоко в подсознании вскипает ревность. Рингил и Мэлис – одинаково дорогие ей демоны, и знак плюса между ними ставить – бессмысленное дело, нет никаких предпосылок для веры в такую ерунду! Понятно еще – злиться можно на Норку и Велку, которые никак не могут отлипнуть от чужого мальчика, как будто застолбили его за собой... Контер их знает, как к ним на самом деле относится Рингил, такие темы они всегда обходили за километр. Но за Мэлис он просто беспокоится, не более того...

–Абсолютно, – Сулмор прошептала это на ухо хейтеру, еле удерживаясь от того, чтоб не поцеловать его еще раз. Что-то постоянно толкало девочку к этому решению.

–Знаешь, мне рассказали, – Рингил словно почувствовал что-то не то, – кое-что про меня... Ты знаешь, что означает – «наследник Контера»?

От Норы и Велки это еще можно было скрывать... И то лучше сказать, если время выпадет... Рингилу не понравилось, как вела себя Сулмор. И ей это тоже не нравилось. Было бы нечестным держать при себе объяснение.

–Знаю, – она отстранилась. – Тебя так обозвали? Или здесь тоже водится эта погань?

–Погань? – переспросил хейтер. Кажется, непредельщица вкладывала в понятие другой смысл...

–Ну, кретины, которые на его завещание молятся, спят и видят Контера на месте шефа, – начала объяснять Сулмор. Так вот... Значит, сказанное голубокожей было обычным издевательским наездом на непонимающего ребенка. Значит, непредельщица любит смеяться над теми, кого считает глупее себя... Сволочь...

–Я просто это услышал... Здесь, – не хватало еще при минимально ненавидимом объекте распространяться о том, как облажался. Правда, насчет абсолютной привлекательности предупредить все же нужно. Это не было частью наезда – хотя бы потому, что действие ее было заметно невооруженным глазом. Сулмор никогда так себя не вела.

–А, понятно, – хейтерша кивнула. – Подожди, ты говорил, что это про тебя сказали?..

–Я не так выразился, – за языком следить надо. – Просто к слову не то вспомнилось. Понимаешь, я, оказывается... Анекдот ходячий – абсолютно привлекательный хейтер!

Сулмор вздрогнула и сделала короткий шаг назад. «Значит, она что-то в этом смыслит», – отстраненно подумал Рингил.

«Как Мэлис, – ударом зажглось в голове Ангмарской. – Вот почему они похожи... Наверное, это закладывали во всех моделей, стандартом... А Рингилу еще и от отца что-то передалось... Все ясно».

–Ты не анекдот, – выдавила хейтерша. – Тебе просто немного не повезло...

«Мэл при желании щитом закрыться может, надо будет ее попросить объяснить, как правильно ставить, – шок прошел, сменившись деловой активностью. – Хотя Мэлис сильнее действует...»

Сулмор видела, как выглядит ее подруга с включенной абсолютной привлекательностью и без защитного рассеивателя – крупнокалиберный гранатомет по поражающей способности уступал на порядок. С учетом того, что хейтерша не забыла поставить отражатель.

Рингил же просто притягивал, как мощный электромагнит... Может, с возрастом это качество проявится еще сильнее? Тогда надо срочно начинать отгонять прилипал, не хватало еще до конца жизни делить...

«До конца жизни?» – Ангмарская спохватилась. Ей еще и одиннадцати не было, а уже такие идеи появляются... Причем ничего зазорного в них не заметно. Ни на первый взгляд, ни на третий... Наверное, так бывает, когда рано попадается на пути кто-то, с кем хотелось бы больше не расходиться. Надо будет у кого-нибудь из старших девчонок спросить, у Миранды вот можно...

–Тьма моя, – Рингил что, думает, что обидел ее? Да какая, к Контерам собачьим, разница, что там он унаследовал!

–Рингил, все нормально, – Сулмор положила руку на плечо хейтера. – Ничего не изменилось.

–Правда? – все еще не верит...

–Абсолютная, – Ангмарская вспомнила, что недавно сопровождало такое же утверждение... и не сразу почувствовала, как Рингила трясет. Мелкой дрожью, словно от озноба или сильного стресса. Недолечили или...

Сулмор, возможно, больше интересовалась результатами трехмерного морского боя, когда их курсу преподавали основы первой помощи, но кое-что в голове отложилось. Ангмарская принцесса потянула минимально ненавидимого объекта на себя, прижала к собственной оболочке и зашептала что-то ободряющее. Рингил подчинился...

Именно это ему сейчас и было нужно – проявление защищающей, обороняющей любви, без всяких дополнительных энергетических моментов. Было дело – экспериментировали они с Норкой на эту тему, но это больше на поединки походило... Велка то же самое словами делала без особого напряга... Энергетические и словесные баталии требовали подготовки и силы, а вот это тепло можно было принимать только от слабости...

А наезды беспредельщицы Айрис здесь рядом не валялись! То, чем увлекалась эта извращенка, от действий Сулмор отличалось, как грязь от родниковой воды. И даже сильнее.

Рингил вдруг подумал, что было бы очень интересно совместить Нору, Велку и Сулмор в одном демоне. Почему-то влетевший в сознание непрошеный образ напоминал Мэлис...

От несуразных мечтаний хейтера оторвали прозаические звуки, доносившиеся из-за пределов их камеры. Кто-то вполголоса, но с двойным чувством крыл последними словами мир в целом, непредельщиков в частности и себя за компанию. Все паскудное чувство, державшее Рингила в плену, немедленно отступило на задний план. Хейтер осторожно освободился от рук собственной тьмы и прокричал в коридор:

–Пап, ты как там?

–Я? – уточнили из коридора. – Никак! А ты что здесь делаешь, интересно?

–Вообще-то за тобой пришел, – Рингил потащил Сулмор за собой к решетке. Несмотря на безошибочно определенный голос, хотелось увидеть отца. Для полноты впечатления...

–И кто ты после этого? – под сопровождение металлического звона Пейнджел, похоже, нашел способ посмотреть в глаза сыну. Бледное лицо, обрамленное алыми волосами, появилось в поле зрения маленьких хейтеров. – Рингил, я бы и сам выбрался...

–Ты здесь больше полугода уже сидишь! – хейтер-сын ощутил прилив сил. – Как-то медленно выходит...

–Сколько? – потеряв от неожиданности равновесие, Пейнджел провалился за край стены, но довольно-таки быстро вернулся. – Позавчера ушел...

–Тебе только что память стерли, я слышал, – обрадовал сын отца.

–Сволочи, – с чувством прошипел Пейнджел и замолчал. Судя по видимым фрагментам, он осматривал себя на предмет повреждений.

–Что же с ним делали эти полгода? – тихо и злобно спросила Сулмор – похоже, у пространства. Ответа не последовало. Спрашивать имело смысл у той непредельщицы с голубой кожей. И только.

Мы занимались активным обсуждением плана. В смысле, девчонки выдвигали предложения, а я с умным видом соглашалась или опровергала слишком откровенную чушь. В конечном итоге мне удалось продвинуть большую часть предложений, входивших в заранее продуманную непредельщиками схему.

Схему эту мы с бабулей построили, исходя из нескольких основных допущений. Первое – меня не должны были видеть в рядах освободителей. Быть там мне никто не запрещал. До Норы и Велки это допущение дошло без вопросов – обе они согласились, что, увидев меня, непредельщики отреагируют неадекватно и вся идея пойдет в мягкое место. Далее, освобождение не должно было выглядеть слишком уж позорным для собственно непредельщиков. И никто из моих подчиненных не должен был пострадать. То есть, они нам не должны были попасться по дороге... но так, чтобы это не выглядело вопиющим разгильдяйством и губошлепством.

С допущением номер два было сложнее изначально. Положим, с камерами слежения проблем возникнуть было не должно – я могла спокойно ломануть пароль и подкорректировать изображение. На всякий случай пароль мне сказали. И попросили не менять – а то народ обидится. Но хакерскую деятельность я могла поизображать без проблем.

Ненамного сложнее было с дежурными. Большинству можно было бы без вопросов отвести глаза. Остальных – усыпить. Самым же сложным фактором оставался случайный. Мало ли кому взбредет в голову по своей инициативе шляться в районе предполагаемого маршрута... К счастью, выяснилось, что Велка умеет стирать память, не особо беспокоясь о последствиях.

–В общем, подвожу итог: мы должны справиться, – я потянулась: в процессе обсуждения пришлось сидеть в не слишком удобной позе. – На мне силовая и маскировочная деятельность, на тебе, Нора, сканирование окружающей среды...

–И на мне в случае чего уборка... Только я не понимаю, зачем это вообще делать, – Велка поскребла зеленый затылок. – Мэл, объясни популярнее... Ты же в маскировке будешь.

–Во-первых, чем позже они узнают о нашей пакости, тем лучше. Во-вторых, ты что, хочешь спровоцировать очередной конфликт? – это было третьим допущением. Что конфликт никому нафиг не нужен... А если начнется поисковая операция (или, не дай Хаос, погоня), хейтеры этого просто так не оставят.

–Так весело же, – начала Веледа, но оказалась в меньшинстве. Нора этого мнения не поддерживала.

–Повеселимся в другой раз. Выходим из здания и сразу смываемся в каком-нибудь непредвиденном направлении...

–В смысле, к тебе домой? – спросила Велка.

–А может, к тебе? – отпарировала эльфозащитница.

–Нет, ну можно и ко мне, – сенгарийка развела руками. – Мать сейчас в девяностом... Если мы там появимся после прошлогоднего, из нас такие красивые отбивные сделают, что непредельщики могут пойти погулять...

–Эх, не в теме ты совсем, – Нора наклонилась, как бы собираясь сообщить что-то секретное, но только для видимости. – Мы там очень ко времени тогда смотались... Привидения сказали, что мы спешили, так что пролетела наша гадость налево...

–Блин. Надо повторить тогда, – Веледа размяла пальцы. – Ну что за наказание...

Сенгарийка вытащила из воздуха баночку лака и принялась восстанавливать нарушенную красоту, заодно травмируя обоняние всех окружающих демонов.

–Значит, отправляемся в девяностый приход и сидим там, – подытожила Нора. – По родственному праву, без предупреждения...

–Как скажете, – у меня от хейтерских реалий уже голова кругом шла. – Девяностый так девяностый. Мгновенное перемещение, надеюсь, не отменяется?

–Ну, – Нора заскребла в затылке, копируя недавний жест Велки. На матрас посыпалась кирпичная пыль. – Не знаю...

–Вообще-то мир уже нас достаточно довел, – я вошла в хейтерский образ. – Думаю, можно. И тем более можно ребятам...

–Кстати, можно будет повыпускать остальных? Чисто для маскировки? – просьба Велки чуть не довела меня до бешенства. Хорошо, что я уже была не в непредельской роли.

–Мы же договорились – о том, что мы сделали, должны узнать в последнюю очередь! – прошипела я. – И ничего не ломать без необходимости! Они же сразу тревогу объявят...

–Неинтересно как-то получается, – все же не заткнулась неугомонная сенгарийка.

–Мы можем тебя там оставить, – парировала я. – Тебе сделают очень весело... Откорректируют отношение к миру на всю оставшуюся жизнь!

–Велка, в другой раз развлечешься, ладно? – поддержала меня Нора. – Когда ничего зависеть не будет...

–Да прикалываюсь я, – глаза Веледы махнулись цветами. – Никого не выпускаем, ничего не ломаем, прям как ваши на экскурсию в центр ходят...

–Это что, самая насущная проблема? – наконец сформулировал ответ Пейнджел. – Мне и так впечатлений на две жизни хватает. Даже на три. Вечных. И тебе, сынок, кажется, тоже...

–А мама мне сюда лезть не запрещала! – по-детски оборвал отца Рингил. – Ты что, думаешь? Я обязан сидеть и ждать, пока они тебя выбросят, а мама...

–Тихо, – одним словом обрезал дискуссию Пейнджел. – Дома договорим. Если время будет.

Даже на фоне наступившей тишины чьи-то неуверенные шаги, вряд ли принадлежавшие «трем чудесам», были едва слышны. Так не ходят те, кто чувствует свое полное право на перемещение по данному пространству. Но и крадутся с целью совершить что-нибудь скрытно от глаз общественности – иначе. Точнее всего эту походку можно было охарактеризовать: «Кто-то в последней стадии депрессии идет делать что-то такое, чего ему делать не хочется, но надо».

Депрессивную личность первыми увидели дети. Личность эта не сразу была причислена к мужскому полу. Мешали длинные волосы и великоватый халат, как правило, носимый в качестве униформы женской половиной младшего персонала.

–Ты его знаешь? – шепотом поинтересовалась Сулмор у Рингила.

–Первый раз вижу, – так же ответил юный демон. И добавил: – А что, я здесь должен каждого таракана в лицо знать?

Личность вздрогнула, явно услышав некрасивое сравнение. Впрочем, хейтерам, как правило, все равно, зацепили они кого-то неумышленно или нет. Даже нет – если получилось зацепить без желания, хейтер только обрадуется. В большинстве случаев...

–А я ничего такого и не утверждаю, – Ангмарская изучающе посмотрела на непредельщика. – Просто интересно, чего оно сюда приперлось...

–Какое вам дело? – глухо спросила личность, не отрывая взгляда от пола. – И ночью при луне мне нет покоя...

–Что, ночь уже? – Сулмор занялась подсчетом часов. По всему выходило, что до ночи время еще есть.

–Классику читать надо, – назидательно произнес непредельщик и выпрямился, позволив гравитации убрать с лица вуаль волос. – Ах да, вам еще рано, – лицо, повернувшееся к детям, было молодым – причем не модно-подростковым, а просто молодым и даже в чем-то человеческим. Такие лица бывают у недавно обращенных, особенно у тех, до кого так и не дошло, зачем их вообще обращали. Дали бы умереть спокойно... «У Рика было точно такое же лицо, – отстраненно подумал Рингил. – Что, этого тоже не доели?»

–Что нам рано? – Ангмарская приготовилась запомнить название. Чтобы потом найти и прочесть.

–А тебе не все равно? – непредельщик продолжил движение и вошел в поле зрения Пейнджела. Естественно, по закону относительности произошло и обратное.

–Привет, – без малейшей капли яда поздоровался взрослый хейтер. – Как жизнь, как карьера?

–Пап, так ты его знаешь? – немедленно, не дав опешившей личности ответить, влез в разговор Рингил.

–Это твои? – ухватился за возможность перевода темы непредельщик. – А мы пили за то, чтоб нас этой чашей обнесли...

–Парень мой, а девчонка – нет, – поправил Пейнджел.

–Все равно не сбылось, – непредельщик грустно улыбнулся. – Меня пока боги уберегли... Кстати, как они там?

–Именно что там... Здесь их уже нет. В хорошем смысле. Вернулись они, в общем, домой, – дети пока что в разговор не встревали. Ждали удобного момента.

–Повезло, дождались, – отреагировал непредельщик. – Ты помог?

–Частично, – раздался звон – вероятно, хейтер хотел показать процент участия. – Можешь с меня этот реквизит убрать? Разговаривать неудобно.

–Конечно, – непредельщик подошел ближе и сосредоточенно замолчал. Через секунду тишину нарушило короткое непечатное слово.

–Это я ругаться должен, – внес исправление Пейнджел. – Эх ты, волшебник-недоучка... Может, у меня с этой майкой память была связана какая? Тренируйся, а то еще на девушке какой-нибудь проколешься – вот весело будет...

–Девушки в восторге, – мрачно сообщил непредельщик. – Те, которым не все равно... Ладно, я чувствую, тебя эта тема не волнует...

–Вот только скажи, что никогда не волновала, и я тебе через решетку голову отвинчу, – предупредил хейтер. – И скажу, что так и было.

–Я сам скажу, что так было, – в голосе непредельщика прорезалась эмоция, смахивающая на активное демонстративное безразличие. – Ангел, я себя всю жизнь вел, как идиот. И как назло, мне постоянно подворачиваются возможности еще и еще раз сглупить...

–Здесь не трибуна, а ты – неважный оратор, – оборвал непредельщика Пейнджел. – Ты думаешь, что должен меня выпустить?

Ангмарская мысленно дернулась. Если этот непредельщик действительно пришел сюда за этим... Интересно, ему приказали или это его личная инициатива? Весело будет, если они выйдут навстречу Мэлис с ее спасательным отрядом... Знает ли вообще Эанис что-нибудь об этом парне?

–Именно что думаю, – непредельщик снова уставился в пол. – Я не могу просто оставить тебя здесь, Ангел. Если бы я тебя не увидел...

–Вот не ври, а? Когда мы были людьми, ты отлично умел скрывать то, что хотел, – голос хейтера зазвучал зло. – Кажется, я здесь уже полгода торчу... И ты только сегодня это узнал?

–Клянусь чем хочешь, что пришел сюда просто спрятаться от них! Полгода, ты сказал? – даже дети видели, как внезапно расширились его глаза. – Я не знал... Поганое время...

Он замолчал и взмахнул рукой, отключая прутья решетки. Пейнджел немедленно выскочил за исчезнувшую границу.

–Слушай, ты ведь не обязан здесь торчать, – хейтер покосился на наблюдающих детей. – Выпусти и их, и пошли с нами... Я тоже виноват, что не подумал за тобой вернуться...

–Плюнь и разотри, мне не так хреново, как кажется, – еще один взмах свернул решетку со второй занятой камеры. – Просто депрессия. А лечиться я отказываюсь, потому что знаю, как они лечат...

–Так ты остаешься? – переспросил Пейнджел. – Ты что, мазохист?

–Я демон, – непредельщик усмехнулся. – И до сих пор не могу к этому привыкнуть. Этого недостаточно?

–Нет, Контер тебя забери! – хейтер от души встряхнул депрессивное создание. – Очнись, мать твою! Что тебя вообще здесь держит?

–Да ничего, – так же отстраненно ответил непредельщик. – Меня нигде ничего не держит. Я могу вообще домой уйти... В тот день, когда меня забрали. Вот смешно будет...

–Так, ты идешь? Или останешься здесь и вызовешь охрану?

–Папа, да пошли уже, – Рингил подошел к отцу. – Не время его доставать... Времени нет.

–Сына, – папа освободил одну руку и взял юного хейтера щепотью за ухо. – Подружку в охапку и дуй отсюда на предельной скорости. Я здесь уже раз эту поганку депрессивную оставил – результат видишь?

–Вижу, – Рингил фыркнул, вывернулся и действительно рванул. На предельной скорости. По пути схватив свою девчонку за руку.

–Я никого не вызову, – уверенно сказал непредельщик. – Ангел, иди скорее... Они даже не узнают, что это я вас выпустил...

–Ты кретином все-таки стал или притворяешься? – Пейнджел попытался сдвинуть непредельщика с места. – У тебя же полное право есть на то, чтобы уйти отсюда! И раньше было... Мне из-за этого и не пришло в голову за тобой возвращаться!

–Пошли, – депрессивный вздохнул и сдвинулся с места. – Потом объясню. Тебя даже команда профессионалов не смогла переспорить, куда мне...

Касательно «экскурсии в центр», с которой сравнила наш великий освободительный поход сенгарийка, можно было сказать одно: Велка местами попала в цель. Именно так я на экскурсии по центрам и хожу. В смысле, вместо экскурсий сплошные походы по делам случаются... Или один поход как статистический материал не котируется? Ладно, какая, собственно, разница...

Перед экскурсией (опять же без разницы, как называть такую прогулку с конкретной целью) всплыло еще несколько идей касательно обстоятельств и вариаций. В смысле, Нора предложила не ломать щиты, а войти через главный вход. Замаскировавшись. И взяв с собой постороннее подставное лицо, которое, с точки зрения эльфозащитницы, отвлечет на себя дежурящих там демонов настолько, что мы спокойно пройдем до ближайшего места, откуда можно вломиться в систему. Аргументировано это было тем, что щиты народ ставил лично и некоторые могут быть замкнуты на автора. И вообще, нет резона лезть с той стороны, где все закрыто, когда есть сторона, где все открыто. Я популярно намекнула на возможность ловушки и получила столь же популярный ответ – этот чертов главный вход не закрывают во время любых шухеров, потому что сквозь него пройти фактически невозможно, если не знать коды переходника. Которые, мол, только я смогу выяснить. Так что не будут нас там ждать никоим образом, или я уже мозгами двинулась на почве паранойи.

Вообще-то подозрением в паранойе меня оскорбить было сложно. Правда, как синтегистку первой линии, а не хейтершу. Так что пришлось внимательно изучить идею Норы и в связи с большинством голосов «за» принять. Как рабочую.

Я пыталась возразить, уцепившись за «постороннее лицо» как за слабое звено плана, но только выяснила, что: а) такое лицо на примете уже есть и б) за температуру его желания нам помочь отвечает лично Нора. На этом мои возражения закончились. Пока мы ждали возвращения эльфозащитницы с отвлекающим посторонним лицом (а ждали мы, кстати говоря, в самом слабо посещаемом хейтерами месте – «чистом городе», и мой уровень ненависти к порядку успел заметно вырасти), я украдкой связалась с бабулей и доложила о смене планов. Эанис обрадовала меня самостоятельно проведенной узниками коррекцией расписания. К счастью, хоть Велка и заметила мой шок от этого сообщения, но поверила моему объяснению. Я сказала, что у меня было очередное видение...

Нора появилась сразу после этого, держа в охапке горящего желанием помочь демона. При виде этой личности я остолбенела. Он, значит, до сих пор здесь болтался? Сразу вспомнилась неумышленно прикушенная при еде губа и веселенькое путешествие в пятый приход...

–Рик любезно согласился нам помочь, – язвительно усугубила ситуацию Нора. – Знакомиться нам незачем, уже виделись... Здороваться тоже не обязательно...

–Раз не обязательно, так не теряй время, – разморозилась я. – Пошли...

Я изо всех сил старалась не думать о своем прошлогоднем просчете, так нагло вылезшем на тьму демонскую... В смысле, уже вечерело, когда «постороннее лицо» ввалилось в открытый согласно давнему договору вход. Изучая реакцию непредельщиков на отвлекающий фактор, я невольно задумалась, сколько раз народу хотелось положить, наложить и накласть на этот самый договор. Хейтеры, согласно своему вредному характеру, не могли не бойкотировать мирные переговоры до того, как непредельщики не согласились принять их условия... Полагаю, что под давлением Феникс. А теперь, стоит плюнуть в любой из пунктов, даже в самый абсурдный, и будет хай до местных небес. И неизвестно чем кончится, ибо такого подарка судьбы, как война с непредельщиками с очередным порядковым номером, хейтеры ждут давно. Это непредельщикам больше делать нечего, только ввязываться в конфликт без надежды на завершение...

Меня толкнули и на два голоса сообщили, что, во-первых, хватит наслаждаться видом, и, во-вторых, пора вспомнить, на какого Контера мы сюда приперлись. Я согласилась, что не стоит медлить, и оторвалась от своих мыслей.

Втроем, упакованные в маскировочные иллюзии и многослойную невидимость, мы пробрались сквозь существенно поредевшие ряды праздно шатавшихся и к сожалению для себя занимавшихся делом в данном конкретном месте личностей. В нашу сторону никто и не смотрел, все взгляды были прикованы к выпендривающемуся хейтеру. При этом народ изо всех сил пытался изобразить индифферентность... Естественно, что им было не до бдительности...

И репутацию этих непредельщиков (одно название!), которых можно легко провести детской по сути и авторству выдумкой, мне придется блюсти... Да уж, если мы еще и напоремся на полдороги на самостоятельно сбежавших спасаемых, то хейтерское восприятие непредельского кретинизма останется на том же уровне. По-моему, изменять его – бесперспективное дело, и надо было раньше об этом подумать, чтобы было что возразить бабуле...

Я накрыла нас еще одним дополнительным полем, искажающим перемещающиеся точки зрения. Раз уж в систему контроля такие вещи входят, надо думать и о них. Пусть незнающие личности опять шипят что-то на тему паранойи, а другие незнающие личности громко думают, что это уже совсем на нет сводит всяческий интерес. Сенгарийка сравнила нашу «экскурсию» с купанием в ванне в водолазном костюме. Интересно, откуда у личности, живущей здесь с рождения, такие человеческие разговорные метафоры? Громкие мысли немедленно прекратились, теперь Велка возмущалась тихо, про себя... Можно было при известном расслаблении не слышать.

Итак, мы пересекли оговоренную договором границу «открытой территории». К счастью, сигнализация, которая стояла здесь, нас не замечала в упор. Но в этом была заслуга исключительно моя – кто-нибудь послабее не прошел бы. Не профаны делали...

Велка сунула мне в руку высокотехнологичную хреновину, изготовленную ее собственными демоническими ручками. Я установила подключение и принялась усиленно оправдывать репутацию великого хакера...

–Команда идиотов, – поправил товарища Пейнджел. И обратился уже к детям: – А вы не лучше. То вперед забегаете, то назад летите... Ладно, Рингил, ты у нас самоубийца, причем идейный, а девчонку свою ради какой идеи подставляешь?

–Папа, ну ты и сволочь, – с некоторой гордостью ответил сын, крайне редко видевший отца, изображавшего хейтера. Причина тому была, и вполне серьезная, – сложно демону, хейтеризм пославшему далеко и надолго, притворяться тем, кем давно не является. Другое дело, что не объяснишь никому, почему на самом деле изменился... Да и себе не ответишь, если глубже копнуть.

–Согласен, – за Пейнджела ответил непредельщик. Уже не бесцветным голосом, а вполне даже с интонацией. – Редкая сволочь, поискать надо таких... А, Ангел? Я прав?

–Прав, – выдохнул бывший хейтер. – Ты никого здесь не видел, когда к нам шел?

–А тут никого и нет, – это было сказано громко, так, что по запутанным лабиринтам хейтерского подземелья отправилось гулять эхо. – Ногами не ходят, в смысле...

–Только ты ходишь, потому что в стенах застреваешь, – Пейнджел намеренно поддел старого друга, чувствуя, что тому требуется стимул для прихода в нормальное состояние.

–Застреваю, – спокойно согласился непредельщик. – И что? Я здесь вообще застрял. Ангел, кто тебе сказал, что меня отсюда выпустили бы? Я же знаю кое-что... ценное. Давно знаю.

–Что? – речь шла не о конкретном знании, которое не замедлило выйти в эфир. Вопрос был скорее крайней степенью удивления. В свое время Пейнджела вполне конкретно убедили в том, что оставленному среди непредельщиков другу ничего не грозит. Даже невыездное положение.

–Вот что, – закончил перечень известных секретов непредельщик. – Да ладно тебе, я и сам виноват... Надо было тебе раньше это сказать, а я на модель положился. Мне потом объяснили, что у нее свои шкурные интересы были. Да и не мог я так сразу с вами рвануть, всех бы запалили... Думал, потом вернетесь...

–У меня тоже проблем было выше крыши, – хейтер перебрал все события, навалившиеся высокой волной. Не находилось как-то времени на возвращение... А потом пришла спасительная мысль о том, что бывший друг сориентировался сам, не идиот же он, в конце концов, и идеей беспредельщиков вряд ли заразился... Или нет? – И мою жену просьба не оскорблять...

–Ну ты попал, – непредельщик хмыкнул и покосился на внимательно слушавшего мальчишку. – Ладно, твое горе, ты с ним и живи. А вот туда поворачивать не надо...

–Кто тут работает? – Пейнджел убрал ногу из проема и придержал детей, по инерции мчавших туда же. – А тем более ногами ходит... Раньше не мог сказать?

–Я думал, ты сам место узнал, – нехорошо улыбнулся бывший друг. – Пошли быстрее, я покажу, где можно срезать без неприятных видов по дороге...

Данное бабуле слово я выполнила. Ничего не сломала, в смысле, – при желании прежня настройка восстанавливается за секунду. Что и будет сделано, как только я дам отмашку о завершении операции. Действительно, немного похоже на дайвинг в ванне или на игру с читами... Но я по жизни – неизлечимая мухлячка, мне не привыкать к обманам такого рода. Не привыкать... Для порядка я влезла в совершенно секретный список кодов и переписала его в память маленького удобного девайса. Список я знала и так. Дали списать в мою собственную память. Но народу тоже надо видеть доказательства своей возможной сопричастности...

–Есть, – я отсоединила провод. – Пошли – теперь только от глаз надо прятаться.

–Мэлис, я всегда знала, что ты – гений, – дождалась, хейтеры комплиментят... Комплиментируют...

–Думаешь, что я этого не знаю? – я скривилась в вампирской улыбочке и встала с пола. – Пошли уж...

Прикрытие добросовестно продолжало откровенный выпендреж, нисколько не напоминающий, впрочем, о неестественности. Товарищ, похоже, получил прямую установку оторваться по полной. За все прошлое и грядущее. А также настоящее. Непредельщиков в помещение набилось столько, что приходилось между ними лавировать... От искушения переписать лица и скинуть бабуле челюсти сводило. И руки чесались. Набирают идиотов и еще чего-то хотят, я просто ничего не понимаю... Эти энтуазисты вообще на что-то способны, кроме как ржать над «долбанутым хейтером»? Не удивлюсь, если ничего ценного в своей жизни они так и не создали... И не помогли создать. И ни в чем другом не отличились...

Оторвавшись от чисто непредельских организационных мыслей только у переходника, я набрала код нужного мне этажа и завесила аппарат в положении стабильного окна. Естественно, так, чтобы это осталось незаметным для тех, кто должен был следить за ценным прибором... Хоть я и была уверена, что они смотрят совсем не за тем, за чем обязаны. Зла не хватает, сколько бабуля сил угробила на эту организацию, а как было сборище излишне вольных личностей, так и осталось. Впрочем, из демонов ничего иного и собрать нельзя – даже подыскав общую захватывающую идею, цель и задачи. Тот же Департамент по сути представляет собой еще более прикольное образование, на одних традициях держащееся...

Конечно, я следила за тем, чтобы никто не заметил срабатывающего сигнала о перемещении (хрен отключишь, в схеме копаться надо), но думать мне это не мешало. О тщете всего сущего, между прочим, если в общем говорить... Помешало мне совершенно другое – а именно, врезавшиеся в меня сквозь защитные поля Рингил и Сулмор.

–Мэлис! – полосатик только что на шею мне не кинулся. Ангмарская непонимающе уставилась на своего минимально ненавидимого демона.

–Где Мэлис? У тебя глюки? – успела спросить она, но я уже перенастроила маскировку, так что упрек в галлюцинациях немедленно перерос в краткий намек на последствия нехороших шуток. В виде недосчитываемых зубов.

–Это не шутка, – я с некоторым облегчением отметила наличие на заднем плане Пейнджела... а вот сопровождавший его демон мне знаком не был, поэтому вызвал разумную настороженность. – Сейчас и вас никто видеть не будет... Я окно оставила, пройдем обратно, а там до свободы метры останутся. Только вот это что за личность, можно вопрос? – я ткнула пальцем в спутника красноволосого демона.

–Мой друг, – бескомпромиссным тоном отрезал взрослый хейтер, вызвав расширение глаз у младших коллег. Я тоже неодобрительно фыркнула, но решила отложить полномасштабные разборки на потом.

Окно работало как надо, а я-то надеялась хоть на мелкие трудности... Эх, не судьба... Я начинаю понимать хейтеров с их нелюбовью к стопроцентно удачным планам – действительно, скучно до чрезвычайности... даже захотелось скинуть маскировку, когда мы проходили мимо ржущих ослов, мнящих себя достойными членами организации по превышению пределов.

Как только мы вышли за пределы здания, «друг» Пейнджела сделал попытку рвануть обратно, но Рингилов папаша ему помешал.

–Стоять, Слава, – спокойно приказал неправильный хейтер.

–Сигнализация не работает, – я только сейчас увидела, что на хейтерского «друга» повешена серьезная нематериальная оповещалка о недозволенных перемещениях, и сейчас эта хрень пытается докричаться до принимающего сигнал устройства, но сквозь мою защиту не пробивается. Легким движением мысли я ликвидировала вредное приложение. – Мы в девяностый собирались, кажется... Нора, отзывай отвлекающего, с нами пойдет.

–Почему в девяностый? – спокойно поинтересовался спасенный папочка Рингила. Я смерила его взглядом – раз такой неправильный хейтер, мог бы для разнообразия поблагодарить... А уж потом задавать дурные вопросы.

–Не хотите в девяностый – валите куда хотите, – по-хейтерски грубо ответила я. – Хоть обратно...

–А ведь нормализатор я так и не захватил, – похоже, кое-кому срочно захотелось вернуться. Неизвестный мне демон, названный Славой, многозначительно хмыкнул, очень похоже копируя Дэз. Знал, что ли? И на меня как-то очень любопытно смотрит... Определение «непредельщик» у парня только что на лбу не написано, интересно, в курсе ли он вообще насчет моей непредельской роли? Если да, сейчас будет некрасивый капец моим играм.

–Хочешь, сгоняю? У нас всегда лишние найти можно, – если непредельщик о чем-то и догадывался, то предпочел промолчать. – Герой-добытчик...

–Нет, – категорично запретил Пейнджел. – Я не собираюсь снова тебя оставлять...

–Я схожу, – пока тут скандал не устроили прямо у непредельского здания... Надо было раньше договориться с бабулей, чтобы оставили одну штуку... Хотя, может, и оставили, но народ за собой по коридорам не потащил, а вовремя вспомнить оказалась не судьба...

–Мэлис, ни в коем случае, – хором запретили мне все, кроме непредельщика. Слава лишь с непонятным выражением лица посмотрел на здание, из которого мы вышли. Я не могла точно сказать, разгадал ли он меня... Не все непредельщики еще видели меня лично. Надеюсь.

–Народ, только не надо коллективно сходить с ума, – продолжила Сулмор, закончив требуемую по роли фразу, произнесенную вместе со всеми. – Конечно, Мэлис никуда не пойдет, но она может вытащить нам что угодно из-за непредельской защиты. Я права?

На меня уставились пять пар глаз. Ангмарская демонстративно отвернулась. Из здания вышел «отвлекающий» и спокойной походкой направился к нам, делая вид, что идет куда-то дальше.

–Права, – действительно, вот о самом очевидном и не думаешь... Например, о том, что с моей точки зрения никаких преград нет и быть не может. Как сильнейший демон этой реальности, я устанавливаю для себя любые законы. – Держите.

В воздухе между отцом Рингила и Норой повис большой прозрачный гроб с поблескивающей панелью управления на боку. Обыкновенный нормализатор. Неправильный хейтер перехватил у меня нужную вещь почти сразу же.

Похоже, кому-то из младших хейтеров надоело ждать. Я почувствовала, что меня захватывает силовой линией, как и всю нашу компанию. Спустя одно несобытийное мгновение[ 6 ] мы уже стояли в заросшем дворе девяностого прихода. За нашими спинами мерзко скрипели ворота с коваными розами, перед нами красовался сухой фонтан.

–Вас здесь можно оставить? – спросил отец Рингила, перехватывая огромный кристалл нормализатора поудобнее. – Ничего не устроите?

–Устроим обязательно, – Рингил прошел к фонтану и сел на бортик, спиной к нам, ногами в грязную чашу. – Ты лучше за своим... другом присматривай...

Юный хейтер осуждающе фыркнул. Велка и Нора, не сговариваясь, рванули сесть рядом с ним, но Сулмор их опередила. Я решительно отвернулась от любовного параллелограмма, не желая превращать его в пентаграмму... даже в собственном подсознании. И так после той установки проблем не обобраться было... Чем я думала, когда случайно свела в одну кучу этого пацана, Рианона, Контера и Ника Лару? Точно не головой, и очень хорошо, что Мира отгрызла от этого списка хотя бы последний пункт.

–Обойдусь без твоих порицаний, – неправильный хейтер испарился, оставив нас одних. Обращенные (Рик и Слава), казалось, даже этого не заметили. Они с одинаково потерянными лицами (выражение несильной эйфории, наблюдавшееся на фейсе Рика, исчезло сразу после переноса) разглядывали мрачную общагу девяностого прихода. Я вспомнила факт из истории, касавшийся приходской нумерации. До переселения «приходами» назывались образовывавшиеся по углам коридоров общинки хейтеров. Нестойкие, в основном составлявшие их демоны были связаны только тем, что пришли в ближайшую точку сбора хейтеров (отсюда и название). Сюда, в эту реальность, хейтеры отправлялись именно такими общинками – и нумерация получалась просто хронологически порядковой.

Позже часть приходов объединилась под одним номером – они изначально выбрали близко расположенные здания, так что объединение было относительно логичным. Другие сохранили свой номер даже в составе объединений. Появилось и несколько новых приходов – места было много, хватало всем.

Наиболее известные приходские общаги переполнялись народом каждое лето. Молодым народом, но частично и старым... Общага девяностого прихода была самой известной, и ни один нормальный непредельщик ни за что не сунулся бы сюда, где точно оказался бы в ощутимом меньшинстве. Впрочем, меня эта аксиома не касалась. То есть абсолютно.

Общага девяностого прихода была переполнена и сейчас, но особенности здания не выдавали этого. Дом казался архитектурно безумной пустыней, хаотически красивой и заброшенной напрочь. Последнее получалось само собой. Хейтеры не собирались следить за зданием больше, чем было нужно... А зданию были нужны не тонны цемента, кирпичей и досок, а всего лишь жертвы. Жертвы приносились регулярно, и привозились сюда в виде платы за жилье приезжающими хейтерами. Дом рос от удовольствия. Количество не занимавших лишнего места призраков увеличивалось. Количество архитектурных излишеств, достопримечательных и обжитых, тоже.

На данный момент общага представляла собой местами пятиэтажный дом, облагороженный внешне витражами, статуями и растениями – в основном хищными и ядовитыми, такой уж у дома характер. На одной из хорошо видных статуй голову заменяло осиное гнездо. У другой рожа была настолько зверской, что оригинал мог бы стать худшим хейтером года – хотя бы по уровню неприязни, испытываемой к нему миром в целом.

Площадка с фонтаном (кстати, изнутри его почему-то видно не было), за мелким исключением в виде нас пустовала. Пустота эта была кажущейся – настолько, что в нее мог бы поверить только кто-нибудь, слишком подверженный вере в иллюзии. Вряд ли это настроение-состояние было создано случайно – оно должно было бесить и бесило, на что явно рассчитывали спрятавшиеся хейтеры.

Впрочем, уже не спрятавшиеся. Из сухих на вид кустов вышло нечто зеленоволосое – если смахнуть пыль, то получилось бы весьма интересное создание в стиле взрослой Велки. За женщиной, след в след, шел черный волк – крупный и облагороженный кожистыми крыльями, сложенными на спине. Глаза волка, ярко-золотые, смотрели на какой-то объект за моей спиной... Обернувшись, я поняла – на Велку. Волк смотрел как-то очень занятно – так смотрят на свое творение, произведение искусства, а не на мелкого хейтера женского рода...

Незаметное движение – и с четверенек поднялся темноволосый мужчина, сложенный крепче, чем большая часть современных демонов. Да и волосы у него были чуть короче, чем считалось модным. А глаза остались прежними – золотыми и огромными, и это выглядело, я бы сказала, красиво... В общей сумме.

Скрипнули от ветра ворота, женщина поморщилась и шепнула мужчине что-то на незнакомом мне языке. Велка, до этого не отводившая глаз от Рингила, вздрогнула и обернулась. А потом бросилась к мужчине, пронзительно свиристя на весь двор.

В общем, до меня дошло – встреча отца с ребенком в полном смысле этого слова, и ничего больше, радоваться надо, короче говоря, только не мне. Я – посторонний хейтер, блин, и меня чужие хейтерски-семейные отношения не волнуют... И хейтерски-межличностные (это я взглянула на фонтан) тоже. Лучше на Нору смотреть, как она завистью исходит, на фонтан пялясь. Или на крадущихся к воротам обращенных. Или просто на здание...

У меня нет родителей. После каждого слова точка. Или восклицательный знак. Два.

И вообще – мы такую операцию провернули, а отметить забыли. Жаль, хейтеры не боятся спугнуть удачу. Не должны такой ерундой заморачиваться, так сказать... Кодекс не позволяет.

Следующей мыслью была очень простая: с какого Контера я вообще сюда потащилась? У непредельщиков было веселее, причем намного... Называется, повелась на доводы Ангмарской...

Я отошла немного в сторону от центров радостных событий и присела на кстати выросшую у границы газона скамеечку. Каникулы в родной реальности продолжались просто превосходно. В таких кавычках, что нарисовать проблематично.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КОГДА ОГОНЬ ХОЧЕТ ПОГАСНУТЬ

–Слушай сюда, – Рингил обращался явно ко всем нам, но в единственном числе, так что мы поняли и сгрудились в кучку. – В общем, я тут, девчонки, одну идею воплотил в словах...

–А я думала, нарисовал, – вздохнула Нора. Солидарно с ней скрипнуло ее древнее кресло. Мы сидели в башне – крайне фешенебельной части общаги девяностого прихода. Солнце, просвечивая сквозь пыльный витраж, окрашивало наши лица в интересные тона – Нору в красный, Велку в зеленый и Рингила в оранжевый. Я предусмотрительно села в тень, а Сулмор копалась в углу.

–Ничего-ничего, ты и пишешь круто, – поддержала коллегу Велка. – Надеюсь, раз в жизни получилось в рифму?

Рингил заметно покраснел (а может, просто сдвинулось солнце).

–Мало что в рифму, так еще и петь можно! – сквозь зубы бросил хейтер. Я заложила ногу за ногу и не стала торопиться с комментариями. Все-таки я слышала, как поет Рингил. И слышала, как он читает свои стихи. Правда, в бреду... Но все равно ехидничать было не над чем.

–Спой, – Ангмарская вытащила на цветной витражный свет желтую гитару с оборванной струной, кем-то забытую в этом веселом в кавычках месте. Мы торчали здесь не первый день – Велку на какой-то предмет пытали родители, периодически отпуская, Рингил почему-то не хотел уматывать, принцесса и Нора не собирались расставаться с полосатиком, а я – с Сулмор. Было нам скучно, выла от нас вся общага, включая привидений... Так что сейчас я описываю краткий миг тишины и спокойствия.

Рингил взял гитару, провел рукой, восстанавливая струны, и взял на пробу нестройный аккорд. Этажом ниже кто-то заорал, на грани визга и вопля. Получился неплохой камертон.

–В общем, я это по следам недавних событий написал, – кратко предварил выступление хейтер. – Впервые в жизни пробую не на родном, так что...

–Пой уже, – замахала руками Велка. – Я хочу слышать слова под музыку, так хоть кажется, что в них смысл есть...

Рингил снова провел рукой по струнам (кстати, поражаюсь его музыкальному дару – на том синтезаторе, который я видела в его руках в свое время, любой дебил сыграет, а вот на традиционном инструменте, да еще импровизируя...), извлекая вполне терпимую мелодию – к слову говоря, я поняла, что «рваность» звуков подобрана специально...

I’m living

And it is enough

I’m real

And I still can love

But what is it for

When world’s going mad?

Or maybe it’s normal…

That’s what I forget!

Nothing will make me to tell

Why I have chosen the hell

I feel it’s paradise

I burn in ice![ 7 ]

Слова были простыми, даже слишком, но силы в них было вложено столько... и смысла – не меньше. Для тех, кто знал, о чем, собственно, поется сейчас...

I‘m falling

And think that I fly

I’m going

Mad or it’s alike

And maybe I’m right

When lying myself

So it is my fight

It ceases in death

Nothing will make me to tell

Why I have chosen the hell

And please don’t tell me lies

I burn in ice![ 8 ]

Даже Велка ощутимо присмирела. Кстати, у меня сложилось впечатление, что Рингил, исполняя свое произведение, смотрит то на нее, то на Нору... Мы с Ангмарской оставались вне охвата, но пение действовало и на нас.

I’m feeling

That you won’t regret

Self-killing’s

Not egress, but a break

Don’t ask where I am

I haven’t decide

Someone says it’s hell

It’s my paradise!

Nothing will make me to tell

Why I have chosen the hell

My fingers look like fries

I burn in ice![ 9 ]

Я бы не сказала, что Рингил прилично разбирается в деле песнетворчества, но результат был несомненно достигнут. Нора прикусила согнутый палец, Велка внимательно разглядывала что-то несуществующее на полу... Снизу прилетело ругательно-восхищенное вербальное выражение одобрения. Там тоже слушали.

–Ты про энергат? – я не ожидала этого вопроса от Ангмарской. Хоть и сама могла спокойно задать...

–Если ты насчет льда, то да, – ответил хейтер и немедленно увел дискуссию в сторону близкой, но другой темы. А именно – высказанного в песне отношения к реальности. Рингила занимало, нормально ли оно для идейного самоубийцы... Нора и Велка немедленно влезли с комментариями на тему (причем параллельно настаивая на том, что надо бы обсудить и отношения Рингила с адресатом песни), а я высказывать свое компетентное мнение отказалась.

Мне было скучно, о чем уже упоминалось... И товарищ полосатик сильно мешал со скукой бороться. Почему? Да потому, что постоянно болтался рядом с Ангмарской, не позволяя поймать ее за рукав и пошантажировать на тему «сейчас сбегу к непредельщикам, будешь знать!»... Сбежать без шантажа я не могла. Не согласно моральным принципам, конечно, за отсутствием таковых, а просто потому, что развлечение моей бесценной персоны средствами непредельской организации было отложено на крайний случай. На самый крайний... Ну, не могло же случиться так, чтобы хейтерам вообще нечем было развлечься, кроме непредельщиков!

Творческие достижения в качестве развлечения подходили, но эффект от песни, как я с сожалением отметила, оказался недолгим. Не дольше, чем от подлянки, подстроенной соседям по общаге. Подлянку оценили все, кроме соседей, но на следующий же час нам опять стало скучно, а окружающий народ уже принял меры предосторожности.

Поскольку Сулмор все не выходила из Рингиловского поля зрения (что было мудро – рядом бродили злобные хищники Нора и Велка), напарниками меня по подлянке оказались обращенные. Они, хоть и казались взрослыми, были совсем не против хоть как-то развеяться. Во всяком случае, мне так показалось, а проверять я не стала.

Несчастные обращенные шарахались от призраков и населявших общагу демонов, но к жертвам относились сочувственно, поэтому я подбросила Рику идею насчет освободить кого-нибудь из будущей пищи. Освобожденный (и рванувший на предельной скорости за границу поля зрения) взнос принадлежал нашим ближайшим соседям, и внести его они еще не успели. Подлянка, как я уже говорила, вышла та еще. Соседи пытались заставить обращенных поймать замену, но парочка рванула под мое крылышко, и я объяснила возмущенным хейтерам, что хрен они нас отсюда выпрут, а больше угрожать, по сути, и нечем... Так что мы будем вести себя так, как нам того хочется. А остальным предоставляется уникальная возможность использовать нас для коррекции своего отношения к миру...

Рингил повелся на провокацию и объяснил, что песня адресована образу собирательному, женского рода, и собран этот образ из нас четверых. Плюс частично использована какая-то беспредельщица. Почему-то Ангмарская не обратила внимания на такую хорошую личность для скидывания всех нелицеприятных упоминаний... В смысле, она смутилась (редкость страшная, то есть – чем реже она это будет делать, тем лучше) и забормотала, что никогда не называла эту реальность адом...

–Я называла, – Велка пошевелилась. На ее лицо лег свет, прошедший через красный лепесток. – Ад и есть, причем рукотворный. Я с людьми разговаривала, это их мнение, конечно, но мне оно нравится. По крайней мере, если это ад, то отсюда стоит уходить – за победами, за властью... Значит, там, где стоит волчье время, лучше, чем здесь. А если это рай, как считает Рингил, то его надо защищать, сохранять и удерживать в неизменности. Потому что лучшего места не найти...

–А я не отрицаю, что хочу остаться здесь, – Рингил отставил гитару. – Я и здесь найду себе тех, кто будет меня ненавидеть после смерти. Беспредельщики точно будут, я им зачем-то живым сдался. И вы будете...

–Нас мало, – я не смогла сдержаться, видя, как лицо Сулмор принимает беспомощное выражение. – Мало и может стать меньше. Я смертна, как и все идейные самоубийцы, Ангмарская – и так хейтер, а беспредельщики... Может, они только обрадуются, когда исчезнет кто-то вроде тебя. Потому как сразу получат возможность заняться созданием модели, лишенной ошибок. Как ты думаешь?

–Ты у них этого набралась, – Рингил фыркнул. – Нет, Мэл, я не собираюсь отсюда уходить. Здесь действительно все идет так, как это нужно мне...

–Тебе никто не предлагал уходить, – я дернула плечом, стараясь, чтобы жест выглядел по-хейтерски небрежным. – Я говорю, что тебе нужно искать тех, кто будет помнить тебя долго. Где – твое личное дело... А то мы уйдем – и все. Ты же кодекс читал?

–«Погибший в безвестности все равно что не погибал», – буркнул цитату хейтер. – Ладно, найду еще кого-то. Может, среди людей? В последнее время их не особо трогают, а влезть в человеческую легенду интересно...

Рингил усмехнулся, почему-то последние слова он говорил, глядя на меня. Я услышала его недовысказанную мысль – хейтер действительно хотел бы войти в легенду, пусть даже человеческую. Я подумала в ответ, что в человеческие легенды попадало много демонов из тех, кто выполнял в мирах задания или просто отдыхал, но мало кто может похвастаться тем, что его образ не перекорежили до неузнаваемости. Рингил промолчал, то ли проигнорировав исходящую от меня информацию, то ли просто решив показать, что ему все равно, искорежат его или нет. Лишь бы ненавидели за факт смерти. Его и что-то еще.

–Мэлис, как ты думаешь – я бы смог выбросить из этого мира беспредельщиков? – блин, некоторые как спросят, до конца жизни не проикаешься... – Убрать их...

–Думаю, что нет, – и убить бы смог только одного, если честно... В смысле, одного демона. Я помнила все, что могло бы пригодиться в этом разговоре, но сейчас тщательно скрыла память. По понятной причине. – Да и вопрос – это разве не изменило бы твой лучший из миров?

–Не знаю, – Рингил уставился в пыльный потолок. – В любом случае, мне еще не раз придется сгореть во льду, прежде чем понять что-то. Может, и пытаться не стоит...

Рингил не понимал, почему не может просто сказать о вещах, которые мешали ему жить – так мешали, что и для ортодоксального хейтера хватило бы этого стимула, чтобы изменить что-то в своем существовании. Изменить к лучшему, естественно. Или отплатить миру за все нехорошее...

Нет, просто об этом сказать было нельзя. Не было ничего простого и ясного – с каждым днем все становилось еще сложнее, чем казалось когда-то. Казалось бы, все можно легко разложить по полочкам и остановиться на этом – вот враги, вот друзья, которые будут помнить, вот цель, за которую стоит погибнуть... А стоит присмотреться, и сразу видишь, что враги почему-то не желают считать себя врагами, друзья сами ищут, кто бы их запомнил, и заслужили уход и память с ненавистью не в меньшей степени... Цель же – бессмысленна. И никто не станет помнить идиота за соответственный поступок.

Что ж, простых слов как-то не удавалось подобрать, пришлось обходиться сложными предложениями и, в конечном итоге, нести страшную чушь. Нести с таким видом, чтобы неуместным казалось обстебать сказанное... Даже для тех, кто без проблем может придраться к словам пострадавшего от беспредела...

Речь, конечно, о Мэлис. Вот, сидит спиной к свету с лицом страдалицы и думает, что б такого ответить. Почему-то все пытаются понять и принять то, что приходится нести, а ей – лишь бы придраться, унизить, спустить с небес и не останавливаться, пока оппонент не окажется под плинтусом. Идеальная хейтерша, прекрасная и жестокая, причем жестокая и к себе...

Мэлис явно не волновали всякие там взгляды. А было бы интересно посмотреть, как она отреагирует на Контеров дар – вдруг решит, что можно отложить собственную смерть ради того, чтобы помнить о том, что когда-то жил такой парень по имени Рингил Джайнис – вспоминать каждый раз, пересчитывая шрамы на сердце...

Рингил еле заметно улыбнулся – адресно, в сторону Мэлис, стараясь не зацепить полупробудившейся силой остальных девчонок...

Я заметила, что хейтер чему-то улыбается – и задумалась, чему именно. Явно не по поводу последних слов – Рингил, кажется, мазохистом не был, так что вряд ли предвкушал неизбежное очередное попадание в руки непредельщиков. Может, просто смеется над выспренностью собственных слов? Понятно, когда символизм напихан в песню, там ему место, а вот в непринужденной хейтерской беседе – вряд ли. Не думаю, что даже те идейные хейтеры, кои упокоились в пятом приходе, позволяли себе подобные слововыверты.

А в голове все громче звучала привязавшаяся песенка, только что исполненная товарищем улыбающимся хейтером. Первые строки – первые четыре, если точнее... И почему-то казалось, что насчет возможности любить, до сих пор оставшейся у автора, оный автор хотел рассказать именно мне. Донести, так сказать...

Рингил показался мне похожим на мое отражение в зеркале – не обычном, а том, которое могло при желании отразить мой абсолютно привлекательный вариант облика. Конечно, чтоб на меня, и собственная сила действовала... есть предохранители. Есть, да не про данную честь... Потому как природа очарования, исходящего от хейтера, была похожа на мою, но ни о каком отражении и речи не шло.

Мне захотелось одновременно двух вещей. В первую очередь – взять мелкого товарища за шиворот, встряхнуть и спросить, понимает ли он вообще, что творит... Потому как четвертой невестой в гареме этого вампирчика быть как-то не хотелось даже по игре. Не ссориться же с Ангмарской, в конце концов... Для жизни, может, и не опасно, а вот для здоровья определенно неполезно.

А ссориться придется, если я прямо сейчас последую второму велению отсутствующей души и обниму это невероятное создание природы. Потому как хочется, и хочется со страшной силой – прижать к груди, сказать, что никто его больше пальцем не тронет без моего ведома, разогнать крутящихся вокруг девчонок и попросить еще раз спеть, что угодно, но только мне...

Зачем он вообще это делает? Если понимает, конечно... да нет, без желания так не притягивают, этому гаденышу определенно хочется, чтобы я... блин, да еще пара секунд – и я его при всем гареме расцелую! Зеркальный щит, такой, как Сулмор ставила... Все, отсекло. Теперь главное – вытащить его из комнаты, потому как чистить фэйс при всем народе так же чревато, как и обниматься...

–Рингил, пошли, – я встала и двинула к двери – полуоткрытой, висящей на кажущихся сломанными петлях. Дверь эта обожала пыльно хлопать, а еще – придавливать конечности... Башня не зря считалась элитной частью общаги.

Хейтер отложил инструмент и встал. Похоже, реакция на абсолютную привлекательность проявлялась незамедлительно... Но Мэлис явно не собиралась терять голову, так что нельзя было быть уверенным ни в чем.

За дверью на сей раз оказался уходящий в никуда коридорчик. В зависимости от желания дома он заканчивался тупиком или огибал весь дом – отличительной особенностью этого места была невозможность попасть из него туда, куда нужно. Значит, возвращаться придется кружным путем... Что ж, иногда выходит лучше, чем задумывалось...

–Мэлис, – начал Рингил, пытаясь сообразить, на что может рассчитывать. И незамедлительно получил ответ – от оплеухи удалось уклониться не без труда. – Ты что?

–С ума сошел – так на меня действовать? Тебе девчонок мало? – значит, она понимает, в чем суть привлекательности... Точно, ведь ее, кажется, тоже делали беспредельщики... Но в ней никакой привлекательности нет...

Рингил присмотрелся к боевой подруге, соседке по предпоследнему плену и спасительнице... Да, сходство между ними было чисто внешним. Хейтера тянуло к Мэлис не из-за конкретной силы-проклятия, а по более абстрактной причине. Противоположности, как водится, притягиваются, и Рингила тянуло к мощным натурам – сильным, как Сулмор, жестоким, как Веледа, непреклонным, как Нора...

Мэлис олицетворяла то, чем блистали все три девчонки, а еще она не поддавалась на провокации, отчего становилась, так сказать, желанней...

–Да нет, даже многовато, – несмотря на все то, что связывало хейтера с тремя девочками, он, в принципе, мог бы обменять их троих на одну Мэлис... Только в этом было сложно признаться самому себе. Сложно – но не сейчас. – Тебя бы хватило...

–Прости, а меня ты спросил? – в серых глазах Мэл, так похожих на его собственные, сверкнули недобрые искорки. – Может, я уже морально готовлюсь к смерти, а ты мне мешаешь... И вообще – ты о девчонках подумал?

–Я спрашиваю сейчас, – Рингил прибавил обаяния. – И какое тебе до них дело?

–Я не хочу, чтобы моей смерти радовались, – как сложно говорить на языке чужой логики... Если в хейтерской модели мира я еще ориентируюсь, то уж модель идеалистов, предельно простую... не понимаю. Не понимаю и все тут. Нет, конечно, если посмотреть по деталям, то все ясно – своя смерть подается как причина для усиления горя и ненависти в мире, необходимо умереть так, чтобы ненавидели не столько тебя, сколько причину твоей смерти, остающуюся жить... Основателем был явно кто-то типа Ника Лары, точно желал отомстить посмертно...

–Ты правда думаешь, что моей будут радоваться? – ну вот, хоть думать начал, буся полосатая... Конечно, когда он вот так улыбается, хочется потакать ему во всем, как котенку, который грызет тебя за ногу – но так мило... И рука, протянутая оторвать и отшвырнуть подальше, – гладит. Скрытый мазохизм, конечно, в худшем своем проявлении.

–Не знаю, – если вот так будет себя вести – вздохнут с облегчением, причем многие... А может – и обрадуются. Например, тому, что больше некого спасать из горящих льдов и прочих неприятностей. – Скажи, ты думаешь, что я могу это решать? Все зависит от того, когда ты умрешь, как, что сделаешь напоследок, чего не закончишь, сможешь ли правильно подать народу обстоятельства... Тут можно сидеть и думать без передыху, можно в легенды влезать с ногами, можно на пиар до самого конца работать и все равно точно ничего не скажешь. Поэтому мы и ищем тех, кто нас будет помнить и ненавидеть, кажется...

–Но ведь тебе будет плохо, если я умру, – не вопрос, утверждение... И верное, до жути верное... Действительно, будет. Хоть и не как хейтеру, в целом...

–И меня тебе достаточно? – вообще-то уже говорил, что хватило бы, но в другом контексте... Блин, как же все сложно – будь у парня хоть желание героем стать, можно было бы разобраться, но Рингил считает, что ему хватает одной этой реальности.

–Если бы ты не уходила – тогда да, – как удар под дых, если честно... Я внимательно посмотрела в глаза, жутко напоминающие мои собственные, и прочла там за абсолютно Контеровским обаянием... страх за себя.

Мне стало смешно. В последний раз я смеялась так, когда после двухчасового наблюдения за сложнейшей партией в какую-то дико заумную игру выяснила, что поставлено на кон... Два товарища сражались за полнейшую фикцию, какую-то реальностную реликвию, которую проще было скопировать, чем разводить бой. И если бы народу хотя бы было интересно играть, а выигрыш был несущественным – нет, их интересовал именно результат! Помнится, вместе со мной тогда повеселились многие, включая Сулмор. Ангмарская, в присущем шокерам стиле, сделала сотню копий вожделенного приза и раскидала их по комнате, умыкнув оригинал. За оригиналом к нам потом приходили, но получили дулю. Так, кажется, этот несчастный артефакт и валяется у Сулмор под кроватью... или под столом.

В общем, ситуация очень напоминала ту, давнюю. Только в роли ненужной фикции с высоким статусом выступала моя жизнь, которой ровным счетом ничего не угрожает. В смысле, если я не захочу, а я не захочу точно. Жизнь у меня на много лет вперед запланирована... Местами плотно. И планы эти мне нравятся.

А кое-кто ведь из кожи вон лезет, чтобы позволить мне жить дальше. Готов на меня свою смерть в качестве предохранителя повесить. Или влюбить в себя. Что меня больше устроит...

–Я не уйду, – блин, тут иначе не ответишь, хоть этого ответа и ждут с нетерпением... Может, добавить горечи? – Не уйду, пока ты существуешь. Но я не смогу ненавидеть тебя за твою смерть бесконечно, моя цель для этого слишком близко...

Заумью на заумь, доумью на доумь – так и надо отдельных хейтеров бить...

Можно считать, что я победила – хотя бы по очкам.

–Понятно, – Рингил уставился в пол. – Что ж, прости за этот разговор... Мне казалось, что тебя тоже тянет ко мне...

–Не до такой степени, – сорвалось с языка честное высказывание. Да, если бы на горизонте не маячило трио личностей, коим я обязана, то есть мир обязан, а я – опосредованно, или не будь у меня совести, моих чувств к Рингилу хватило бы. И случилось бы то, что я когда-то видела в давних глюках...

Рассказать ему, что ли, про эти глюки? Про радугу, обрывающуюся в пропасть, про то, как я могла бы стать диктатором? Про будущее, которого не будет – потому, что я тогда не осталась с непредельщиками? Не позволила Дэз дать мне даже краешка власти... Дождалась официальной передачи заслуженного места и заняла его формально, но по своему желанию.

–Понятно, – повторил Рингил, развернулся и пошел в сужающийся конец коридора. На полпути пространство разомкнулось и пропустило хейтера в себя. Я осталась одна, с противным ощущением, будто что-то сделала не так.

Хотя, по сути, я была абсолютно права.

«Кажется, с ней я шел по радуге, – давние сны обычно не тревожили Рингила – даже повторяющиеся и назойливые, но один конкретный можно было подогнать под жизнь. И объяснить. – С Мэлис – похожей на меня внешне и совершенно чужой внутри...»

Сон этот последний раз соизволил посетить спящего хейтера очень давно, уже после первого расставания с коллегой. И закончился он не падением с радуги, а иначе – Мэлис ушла по своей дороге, а он пошел за ней... Дорога после того, как Мэл проходила по ней, обрушивалась в пропасть, а он все шел и шел – цепляясь за колючки и режущие грани скальных выступов, стараясь остаться незамеченным...

Конечно, она не хочет, чтобы Рингил шел за ней. Шел с ней – так вернее... Наверное, надо было предлагать раньше – но раньше была другая новизна, другая тьма... Раньше была Сулмор, которая казалась ближе и проще для понимания. Она до сих пор рядом и до сих пор остается его тьмой. С того дня... Сулмор даже ранить не хочется. Это подходит под категорию любви, в принципе подходит. А Мэлис... Ее хочется провоцировать, хочется быть рядом – и хочется, Контер побери, хочется принадлежать ей. Быть своего рода вещью – потому что она достойна такой вещи, как и достойна смерти, уже давно достойна... Да, будь у Рингила такая слава, он забыл бы и о своей тьме, и о тех двух, что сопровождают с детства...

Нет, для нее даже славы мало. Пока мало. И пока что ее не нужно держать у края – может, нужно просто быть рядом, когда она сорвется...

Наверное, поэтому изменился и сон. Они могли упасть вдвоем – он и Мэлис. Могли умереть там, у беспредельщиков. А теперь непонятно – чем все кончится. Мэл идет к своему краю, а он идет за ней, не зная, оборвется ли раньше сам...

Глупостью было думать, что его смерть удержит ее от ухода. Мэлис – величайший демон, уже Величайшая, и она нашла много демонов, способных помнить и ненавидеть. В крайнем случае она просто передаст память о Рингиле кому-то еще – так можно...

Хейтер прижался лбом к пыльным тканевым обоям. Все начиналось так легко и несложно – даже пленником быть проще... А приходится возвращаться к одному и тому же – к желанию уберечь Мэлис от того, что считается высшим счастьем, высшим достижением, шагом за рамки возможного, – от того, о чем сам мечтает.

Хейтеризм считают сумасшествием. Рингил знал это, хоть и не видел ничего «нормального». И «выздоравливать» совсем не хотел. Чужая логика могла бы обосновать необходимость спасения Мэлис, но она же изменила бы весь привычный мир. Правильнее было бы принять непонятное желание за еще один повод для ненависти, равно как и странный отказ Мэлис... Скорее, даже не отказ, а всего лишь предположение. Честный ответ – если бы исходные изменились, изменился бы и результат.

Когда-то Рингилу казалось, что он видит во сне себя. А на самом деле это была она, Мэлис... Сны даются для того, чтобы сновидцы потом ненавидели себя за то, что не поняли их.

Рингил шагнул в стену. Девяностый приход позволял демонам использовать дороги своих призраков. Призраки тоже не возражали – а идти в стене было быстрее, чем искать путь сквозь хитросплетение открытых переходов. Рингил хотел выйти к тем, кого оставил, чтобы поговорить с Мэлис. Законы кодекса позволяли – в таком смятенном состоянии нет смысла ухудшать собственную жизнь. Она и так является неплохой пищей для ненависти.

Ненависть была всегда. Она родилась раньше Рингила и всегда заявляла права на него. Он родился хейтером – значит, принадлежал ей. Принадлежал, конечно, так, как хотел сам. То есть – целиком и полностью, вместе со своей жизнью и всем, что можно было бы принести в жертву этой силе. Ненависть давала силу, но кто-то должен был использовать ее так, чтобы отдать больше взамен. Это было бы справедливо и логично. Во всяком случае, настолько, насколько в мире вообще существуют отвлеченные понятия справедливости и логики.

Взрослые хейтеры не относились к ненависти серьезно. Они в лучшем случае ловили баланс, как Алара, но большей частью занимались еще и собственной жизнью. Рингил видел, как демоны привносят в жизнь дурацкие правила и законы, ограничивают все, что можно, позволяют себе злиться по мелочам, но все это пахло игрой. Пока не вмешивались беспредельщики. С ними все превращалось в мультиплеерную версию все той же игры...

Опять же от взрослых Рингил слышал что-то о пустоте. Это была сложная теория, которая, возможно, была ошибочной. Создатель кодекса о том, что за всем стоит пустота, не писал. Он писал о том, что миром движет ненависть, и все построено на ней. А еще – что Хаос умеет ненавидеть, и сила, которая притекает к хейтерам, является отголоском подлинной мощи Хаоса.

Последнее проверить было сложно. Рингил понимал, откуда приходит его собственная сила – ненависть была только ключом. Но другие тоже пользовались могуществом ненависти... Они брали. А Рингилу брать было нечего, получается – он своей природой был назначен отдающим.

Ненависть и темная любовь сейчас разрывали его на части, и он знал, что ненависть победит. Не сразу, конечно – он сделает так, чтобы его уход был подлинной жертвой... И все-таки, если бы Мэлис ответила иначе, можно было бы отложить... Отложить уход навсегда.

Гром не грянул, перекрытия не посыпались... Рингил высунулся из стены, отметив, что практически дошел, и снова вернулся к мыслям. Конечно, Мэлис не могла предложить им обоим жить. Не в ее это стиле, строго говоря. И не в ее стиле, конечно, отнимать законную добычу у ненависти и Хаоса...

Рингил знал, что смерть не приведет его в тот Хаос, где находятся все пострадавшие от рук первых, а так же сами первые и Феникс. Эту часть истории большинство народа знало, и знало неплохо, поэтому до детей какие-то кусочки информации о Департаменте долетали. Все идейные самоубийцы, пока что не решившие присоединиться к своим коллегам в склепе, особо подчеркивали в разговоре с новичками, что из окончательной смерти вернуться нельзя.

Он не знал, что его мать именно из этого и вернули... А если бы узнал – не поверил бы. Обязательно докопался бы до глубинной подоплеки и остался при своем мнении.

Смерть – это способ заставить остальных ненавидеть жизнь. Главное – умереть вовремя и правильно, оставив после себя побольше тех, кто умеет помнить. Лучше всего, конечно, демонов... Нет, сошли бы и люди, на худой конец... Вообще-то Рингил хотел бы, чтобы его помнили демоны, но коллеги-хейтеры для этого и впрямь подходили слабо. А покидать свой дом, лучшую реальность из всех существующих, он не хотел. В этом вопросе Рингил был радикальнее Велки – та всего лишь не хотела появляться в адаптированных реальностях и Департаменте. То есть, появляться, конечно, можно было – при сильной необходимости. Но работать на Департамент потомственные хейтеры не собирались. В крайнем случае, конечно, можно было бы использовать одну идею, но возможность защитить всех демонов разом подворачивается нечасто, и хейтеров к ней не допустят. Хотя бы потому, что не знают, когда в голову идейного самоубийцы стукнет прекрасная идея совершить акт самоуничтожения – до того, как задача будет выполнена, или все-таки после. Оба варианта имели свои преимущества с хейтерской точки зрения. Оба считались допустимыми. А просчитать, в каком случае количество разъяренных демонов будет большим, можно и без калькулятора...

Из-за стены, слева, доносилось чье-то пение. Рингил прислушался. Пел один из обращенных – различать их хейтер так и не научился. Конечно, они говорили на разных языках, да и внешне различались всем, за исключением длины волос, где разница была минимальной. Но смысла в близком ознакомлении с парнями, один из которых вообще был беспредельщиком, а второй – неизвестно чем, Рингил не видел.

–...на реке, за кормою – боль, главное – сыграть ключевую роль, кровью от стигмат напоить цветы ждущих перемен... Главное – взлететь, ну и пусть, что вниз... что такое смерть, что такое жизнь?[ 10 ] – песня оборвалась вместе с соскочившей у кого-то струной. Гитары, которые были в ходу у народа, обожали устраивать такие подлянки. Поэтому продолжен концерт был незапланированным матом. Рингил не стал заглядывать в комнату. Просто пошел дальше.

Я шла по коридору, рассматривая развешанные по стенам картины. В основном они принадлежали дому – деревянные рамы с потрескавшейся позолотой, тяжелые краски, лица, в которых можно было узнать местных призраков... Но попадались и исключения, явно согласованные с владельцами – например, одна из традиционных на вид картин оказалась плакатом «Колыбели», который кто-то скопировал на холст. Скопировал не без таланта – на оригинале столько крови не было... Меня картинки, конечно, не волновали. Но стоять рядом с этим произведением искусства было неприятно. А должно было бы изображать заинтересованность... что, кстати, для хейтеров выражается в быстром уходе подальше. Обычно...

Поскольку на мне не было зримых причин выравнивать рухнувший баланс (в этом случае хейтеры, как известно, поступают строго насупротив кодексу), я спокойно свалила. Необходимость игры еще не начинала меня напрягать – играть я могу долго и без особых последствий. Да и оглядываться на окружающих, включая гипотетических, можно было и поменьше – меня могли спокойно заловить за самым вопиющим поведением, но при этом даже не подумать о чем-то плохом... Как правило, хейтеры не так уж строго смотрят на то, как постулаты кодекса выполняет идейный самоубийца – а наличие своего места под потолком склепа в пятом приходе однозначно относит меня в эту категорию...

Итак, подлянок со стороны народа по всем приметам не ожидалось. Зато сподличал дом. Выведя меня и Рингила одновременно к одному и тому же месту. И это притом, что я возвращаться не особо и хотела.

–Судьба – повод ненавидеть мир сильней, – бросил в сторону, не намереваясь попасть в меня, эльфенок. – Не верю, что ты шла за мной.

–Правильно делаешь, – верной репликой ответила я. Безупречно верной – только реакция на нее была несколько нетипичной. Казалось, я только что ранила кого-то прямо в надежду... Смертельно. Рингил скользнул в дверь. Я подавила желание все же последовать «совету» дома и провалилась сквозь пол. Пусть полосатик сам объясняет народу, чем мы вдали ото всех занимались, а я... Я могу и обращенных найти.

Обращенные нашлись легко – по звуку. То есть, по звуку мата – «хлебанные струны» мог клясть только один из них. Тот, которого обратила я...

–Ну что, какие проблемы? – поинтересовалась я, вваливаясь в помещение. Относилось оно, похоже, к разряду непопулярных – обычная комната без изысков типа приходящего ночевать призрака или сложного характера мебели. Обычные, явно постороннего происхождения стулья. И одна гитара в состоянии, близком к смерти. Гитару я подлечила без лишних жестов, отчет о других проблемах подождала пару секунд, но так ничего и не услышала по существу. – Рик, это вы инструмент довели или так было?

Из нестройного гула, все же раздавшегося в ответ, можно было заключить что угодно – от попытки самообороны от инструмента до попытки самообороны при помощи инструмента, но я в целом поняла, что народ просто попытался самостоятельно починить некстати сломавшуюся гитару, а результат малость не рассчитал. Про опасность, исходящую от необученных демонов, нам во «Вратах» все уши прожужжали, включая среднее...

–Хвалю за инициативность, – с издевательской интонацией сказала я. – Ну, учитесь...

Обращенный номер два, чье имя у меня вечно необратимо вылетало из головы (сам так и не сподобился положить в нужное место, а по всем чужим мозгам искать идиоток нет!), изображая очередное вмешательство судьбы, взял попробовать инструмент. Блин, музыкальный вечер какой-то получается... Или сейчас не вечер? Тут не знаешь, когда проснешься и когда заснешь – идеальный отдых...

В общем, я вышла, так и не дождавшись жалоб и предложений. Зато получила в спину песней...

–Когда вдоль дорог зачахнут ржавые фонари, когда сиреневым станет снег, – ни о былом, ни о том, что будет, не говори – скажи, о чем ты плачешь во сне[ 11 ]...

Дальше я тоже слышала, но не так запомнила, как прочувствовала... Знаете, странное ощущение – когда сам чинишь свое орудие пытки, правда? Я даже посочувствовала Кирстен... Помнится, я ее тоже зацепила песней – но у меня особая возможность, влияние голосом... А тут зацепили именно слова, в которых не было по сути ничего особенного...

Но слова песен (ввиду хренового музыкального слуха я запоминала ритм и мелодию именно по ним, так и привыкла обращать внимание на текст, и только в последнюю очередь – на музыку) действовали на меня и раньше. Иногда – заставляя вот так замирать посреди дороги, вслушиваясь в болезненно прекрасные сочетания, иглами прорывающие броню на чувствах. Бывало не раз, что касание иглы вызывало желание сесть и написать что-нибудь.

Музыка... Кажется, в этот день идея послушать и попеть захлестнула всю общагу. Даже когда я вышла в полузасохший сад, звуки не оставили меня. На ветру дрожало плохо закрепленное стекло той самой оранжереи, мешая крупной ржавой осе пролететь в щель. Звуки оскорбленного жужжания и стеклянного дребезжания сливались в один тонкий мотив холодного хейтерского чувства – на грани скуки и слишком огромной свободы. Свободы, равнозначной той, которую получает существо, проломившее тонкую скорлупку воздуха, окружающую родной материальный центр событий. Вокруг пространство, внизу – клад неразобранных мыслей, слов, обрывочных и полных ситуаций... И где-то далеко точно такие же сокровищницы, для разбора которых потребуется не одна жизнь, даже в СВЗ.

Поэтому такая свобода и называется хейтерской – она доступна лишь тем, кому не мешает собственная жизнь, оковы повседневности и цепи своих собственных желаний. Не каждый возненавидит себя – и никто потом не воспользуется новообретенной свободой. Почти никто... Ведь цели у такой свободы нет, а если и найдется – то не выдержит испытания на прочность. Жить же бесцельно могут немногие.

Например, я. Поиск смысла моей жизни был вопросом, поставленным не мной, но лишь передо мной. И я, если честно, так и не нашла на него ответа. Можно сказать даже честнее – не особо и искала. Пророк озадачил, а в целом я к нему, смыслу, не так уж и горячо отношусь. Сам проявится, наверное...

Оса наконец-то разминулась со стеклом, протиснула в щель свое толстое тело, практически красное между черными полосками, вместо привычного желтого. Мутации, они и в реальности хейтеров... Из оранжереи, в которой точно кто-то проживал, вырвалась пара слабых звуков – какой-то шелест и тихий шепот. Я не стала просвечивать грязные стекла, а пошла дальше по едва заметной тропинке. Их здесь было много – длинных лент примятой травы, сухой или свежей, исчезающих в стенах кустов – где раздвинутых, где внешне нетронутых. Даже хейтеры, бывает, проходят сквозь преграды, не разрушая их. А может...

Я коснулась жесткой ветки, и та отодвинулась, с какой-то радостной готовностью ее поведение скопировали соседние, открывая проход. В конце серо-коричневого коридора из мертвых на вид кустов победно зеленела яркая лужайка, центр которой отмечал фонтан – работающий, в отличие от украшавшего вход. Рядом с фонтаном стояла девушка – из привидений дома, полупрозрачная и довольно-таки красивая, похожая на голографическое отражение фонтанной статуи.

На коленях у воды сидела еще одна представительница прекрасного пола – но уже человек. Похоже, очередная приносимая дому жертва. Приношение выглядело добровольным – взгляд призрака не нес в себе приказа, человеческая девушка сама собиралась утопиться в нагретой солнцем воде. Я вернулась под плетеную крышу из веток, не желая мешать нормальному обряду. В конечном итоге, никто из жертв не умирал полностью – им было уготовано посмертие в роли части дома. Не самая худшая судьба для жителей этой реальности, ничуть не хуже выступления в роли подопытного материала или объекта хейтерского издевательства. А дорога на свободу для тех, кто собран здесь, почти нереальна – к сожалению. Поэтому, думаю, они в этом аспекте счастливей меня – никакая свобода проще, чем полная... Другие вопросы встают, более решаемые. И другие ограничения, в целом преодолимые.

–Ты уверена? – Ангмарская принцесса не считала, что настало самое лучшее время для того, чтобы покидать комнату. Мэлис куда-то свалила на пару с Рингилом, причем все обстоятельства ситуации ясно намекали на то, что доверие к отдельным полосатым демонам готово было самоликвидироваться за бессмысленностью. Сулмор едва сдерживалась, чтобы не рвануть за остальными, и предложение, поступившее от Норы – «Сходить в одно место, пока я не забыла» – показалось по меньшей мере неуместным.

–Они надолго, – развела руками рыжая эльфозащитница. – Послушай, коллега, если ты собираешься крутиться поблизости от Рингила, тебе стоит укрепить нервы...

–Как будто ты не ревнуешь, – чуть передвинула стрелку шокерша. – Ко мне, к Мэлис, к Велке...

–Обязательно в третьем лице? – зеленые волосы чуть шевельнулись, но сидевшая спиной к остальным Веледа оборачиваться не собиралась. – Да, мы с Ри – минимально друг друга ненавидим, и что с того? Вы с Мэлис – разве не так же чувствуете?

–Что? – выплюнула вопрос Сулмор. За такие намеки правильнее всего бить морду... Мэлис всегда была лучшей подругой Ангмарской – еще до того, как принцесса решила стать хейтершей. И даже если она сейчас зачем-то ушла вместе с Рингилом... это еще не повод думать про нее всякие гадости...

Ангмарская вспомнила все подлянки, которые неумышленно (да нет, все-таки не нарочно) устраивала ей Мэлис. Да, они были, но, с другой стороны, заканчивались относительно благополучно, и все всегда получалось очень хорошо обоснованным... В конце концов, откуда вообще возникла эта паникерская мысль о Мэл и Рингиле? Если учесть, как он на нее смотрел... может быть, они вышли, чтобы договориться так больше не делать?

Оправдав в своих глазах Мэлис, при этом не подумав, как это выглядит со стороны (а выглядело, как ни странно, именно подтверждением идеи Велки, минус грязный подтекст), Сулмор перешла в наступление, не дожидаясь ответа.

–Еще раз услышу что-то подобное про Мэл...

–Здрасте пжалста, – зеленая прическа снова колыхнулась. – Какие мы правоверные. Прямо ортодоски. Кажется, мыслеобразным говорю, непонимания быть не должно в теории... Мы с Рингилом типа почти что брат с сестрой, родились одновременно, хоть фактически я старше, росли вместе, поскольку его папочка сынка повесил на мою маму...

–А, так ты в этом смысле, – от черного ангмарского сердца немного отлегло.

–Между прочим, знаю я, кто такие предположения отрицает, – уже вслух добавила Веледа, используя один из известных себе языков. Ангмарская этот язык тоже знала – достаточно, чтобы понять смысл сказанного.

–Так вот почему ты его так понимаешь, – скривившаяся Нора перехватила инициативу на себя, что уберегло Велку от взрыва Сулмор. – «Сестра», блин...

–Не утверждаю, – Велка снова перешла на мыслеобразный. – Кстати, вы куда-то собирались...

–Да, точно...

Почему Нора так быстро остыла, Ангмарская не поняла. Все-таки для хейтерши такое поведение было очень странным. Полагалось как минимум затеять среднюю разборку, с использованием если не силы, то хотя бы предметов обстановки. Похоже, у девчонок были какие-то свои причины. И связывало их нечто более сильное, чем разобщающий фактор в лице Рингила.

–Пойдем, – Норка дернула Сулмор за рукав платья. – Если я забуду, мы туда не попадем.

–А Мэлис? – уже скорее для проформы спросила принцесса. Вопроса ждали...

–Пусть поговорят, – сквозь зубы выдохнула эльфозащитница. – Все равно мы их не поймаем, раз сразу за ними не вышли.

–Здесь все хейтеры реальности при желании могут спрятаться, – прокомментировала Веледа, не двигаясь. – При желании дома, конечно...

Велка так и осталась на месте – то ли медитировать на предмет разборок с балансом, то ли ждать предполагаемого возвращения. Нора ничем не показала недовольства именно этим фактом, так что Ангмарской стало ясно: несмотря на всю неоднозначность ситуации, к Веледе Сенгарри эльфозащитница Рингила не ревнует. Договорились, что ли? Интересно, а сам полосатик хоть в курсе?

Рингил всю свою жизнь был существом нехорошим – до такой степени, что даже в устах хейтера это переставало звучать комплиментом. Он никогда не останавливался на нужном расстоянии, перейдя порог – и поэтому редко успевал скрыться. Но вместо того, чтобы подучиться теории шокинга, решил стать идейным самоубийцей, чтобы пользоваться каждым случаем невольного мученичества. Так Рингил возвысился в своих глазах... Но другие глаза, черные и настолько большие, что цвет их белка до сих пор оставался неустановленным, увидели в мелком хейтере нечто большее, чем мнил о себе он сам.

Возможно, Сулмор было свойственно несколько преувеличивать достоинства мальчишки, в которого она так неожиданно влюбилась. Но даже если смотреть на голые факты – Рингил ни разу не поставил свою веру против общего блага. Ни разу возможность стать предметом общедепартаментской ненависти при посредничестве беспредельщиков не пришла ему в голову. Непредельщики, конечно, были для хейтеров врагами и воплощением вселенского зла, если не хуже, но хейтерская логика и тем более вера могли при необходимости толкнуть и на большее. Рингил был единственным хейтером, в использовании которого нелимитированные были серьезно заинтересованы. Они могли спокойно предложить ему обмен...

–Предлагали, – оказалось, что все это время Нора просматривала ее мысли. Ангмарская чуть не взвилась под потолок широкого коридора, обшитого красными панелями. – И правда отказался... Как и твоя Мэлис... Правда, подробностей я не знаю...

–Когда? – Рингил не так уж много скрывал... Правда, и не хвастался – сообщал сведения как бы между прочим, и все...

–А, один специалист по нашей психологии, три года назад, – Нора вздохнула. – Именно в такой формулировке. Мол, сделаешь для нас кое-что и умрешь, всеми ненавидимый. Только он, как и ты, ошибся в корне...

Последняя фраза прозвучала с пренебрежением, свойственным только идейным хейтерам и только тогда, когда они разговаривают со своими бессмертными коллегами.

–В котором корне? – холодно осведомилась Сулмор. Ситуация была странной и неприятной с точки зрения хейтерши, редко пользующейся подворачивающимися возможностями для усиления своей ненависти к миру. Ненависть, присущую Ангмарской принцессе, усиливать было совсем не обязательно. Она существовала отдельно и имела множество ненадуманных причин.

–Ты никогда не думала, почему мы стремимся быть героями? – вопросом на вопрос ответила Нора, останавливаясь и разворачиваясь. – Почему я спасаю тех, кого большинство считает всего лишь разновидностью рабочего материала? Почему Мэлис не пользуется своей силой во зло, хотя ей ничто не мешает?

«И правда и не мешает, – всплыла хмурая мысль, немедленно защищенная по полной программе – тупить меньше надо, для чего Мэлис ставила эту защиту? – И творит она, что хочет... Лишь бы это не закончилось чем-то неприятным для нее самой. И действительно обосновывает с точки зрения блага, общего и личного...»

–Мэлис просто не хочет работать на беспредельщиков, – но работает. Только не хочет, чтобы об этом знали. – А твой психоз...

–Я просто выбрала для себя идею, за которую мне не будет бесполезно умереть, – в глазах Норы что-то блеснуло. Что-то, напоминающее слезы. Или – очень маленькую искорку сумасшествия. – Хейтер, заполучивший в свое сознание метод саморазрушения, делает все, чтобы этот смертный дар возненавидели, поэтому всегда уходит на пике славы...

–Тебе до него далеко, – Сулмор подхватила промелькнувшую в разговоре нить. Ангмарскую вызвали на разговор-дуэль, и следовало относиться к происходящему как к провокации.

–Я хотела бы жить долго, чтобы с гарантией остаться в памяти, – слезы исчезли, словно их и не было. – Потому что просиять ярко мне не дано. Ты знаешь, можно сделаешь и так, и так, это у кого как получается...

–До этого места я не дочитала, – отступление. Шаг назад. – Но тебе точно не представится случай сверкнуть. Один уже был, и он засекречен...

–Я знаю, поэтому я еще жива, – Ангмарская подумала, что все же немного утратила практику. Нора теснила ее по всем фронтам. – Но я все еще надеюсь, и поэтому не бросаю вашу с Мэлис компанию.

Оружие сложено. Сулмор почти услышала, как слова ударились о паркет с благородным звуком, присущим мечам из хорошей стали.

–Рингил никогда не хотел стать кем-то вроде Контера. Не спорю, среди наших коллег есть те, кому другого и не надо, но Хаос справедлив и никогда не даст им шанса, – продолжила Нора, одновременно сворачивая в боковой коридорчик. – Только они – не настоящие идейные самоубийцы. Они – настоящие идиоты...

Следующий поворот вывел юных демонесс к неширокой лестнице. Снизу доносилась резкая, рваная музыка, в некачественной записи, но слова разобрать можно было. Неизвестный исполнитель задавался вопросом – с какой стати он все еще любит кого-то, если ненавидит все связанное с этим любимым. Эту песню в последние дни крутили довольно-таки часто, в разных комнатах... Кто-то определенно принес ее с собой.

–Я поняла, – Ангмарская кивнула. – Наше благородство...

–Не «наше», – Нора перепрыгнула через провалившуюся ступеньку. – Не хейтерское, если ты об этом. Можно знать кодекс наизусть и продолжать быть сволочью. Кодекс, ты знаешь, позволяет выбирать... Нет, ты не относишься к тем, кто физически не способен жить иначе, чем я, Рингил, и даже твоя Мэлис... Иначе не спрашивала бы.

Нора все время отвлекалась на то, чтобы напомнить себе придуманный заранее повод, но Сулмор не спрашивала, зачем ее вообще потащили куда-то. Похоже, заранее решила, что причина будет надуманной.

В целом, Нора Лойе была с этим мнением согласна. Ей хотелось просто поговорить с Ангмарской – убедить в том, что Рингилу далеко не все демоны подходят в качестве пары. «Его тьма», о чувствах которой он так заботился, к подходящему разряду не относилась. В этом Нора была уверена. Не из-за ревности, совсем нет... Рингила нельзя было не ревновать, но так же сложно было игнорировать тот факт, что поводы к этому он создает помимо своего желания. Малыш мог считать, что нашел свою тьму, нашел девчонку, которая будет ненавидеть его, когда он умрет, но до самого конца – сходить с ума от любви... Только вот Сулмор соответствовала лишь его представлению о таком демоне. На самом деле Рингил нуждался в другом – но никогда не понял бы этого сам. Так решила Нора Лойе...

–Так вот, Ангмарская, ты делаешь типичную ошибку шокера, – этот разряд хейтеров эльфозащитница ненавидела сильнее всего. – Считаешь, что можно, например, отдать жизнь за сторону, которую ненавидишь, и это будет правильно. Ортодоксы тоже думают, что это возможно. Только вот с приходом смерти кое-что изменилось. Мы начали уходить навсегда и уносить свою ненависть с собой. Если кто-то из нас будет творить зло, кто будет плакать о нем потом, кто будет ненавидеть его за уход, а не радоваться тому, что он не успел чего-то испортить?

–Не думаю, что об этом что-то написано в кодексе, – наконец сказала пустую фразу Сулмор, сходя с последней ступеньки. Да, формально фраза была верной.

Назойливая песня запустилась с начала.

–Мы стараемся не приносить радости в самом финале, – Нора постаралась, что по ее лицу и интонации можно было понять, как противно разжевывать очевидное. – Никому. И поэтому...

–И поэтому точно знаете, когда уйти – вовремя, чтобы отравить радость победы, – неожиданно закончила Ангмарская. В ее жутких глазах проскочила синяя молния. – Я поняла.

«Она не безнадежна, – подумала Нора. – Но теперь все станет сложнее...»

–И не смягчить горечи поражения, – на всякий случай добавила она. – Я поминала Контера – кто его ненавидит? На деле – парочка лично пострадавших, не больше... А вот повернуть в самом конце дело так, чтобы твоя смерть стала ключом к победе твоего дела... Сложно, конечно.

–Практически невозможно, – Сулмор о чем-то задумалась. – Здесь невозможно...

–Нет, возможно, первый из нас так и умер, – наверняка Ангмарская не знает этой истории... Для этого надо быть хейтером с рождения, да еще и прожить полжизни в пятом, восьмом или третьем приходе... Сама Нора в привилегированную часть общества вошла случайно, ее родители появились здесь лишь после завершения малоизвестного конфликта... Просто так уж получилось, что в восьмом приходе было не очень много детей. – Его смерть предотвратила по-настоящему крупномасштабную войну. Войну демонов, здесь, в этой конкретной реальности. Было дело в пятом приходе... Мы таким образом заставили беспредельщиков поверить, что умеем убивать. А потом, когда выяснилось, что это была деза, уже не было смысла продолжать конфликт. Так что, блин, видишь – не невозможно...

Нора распахнула стеклянную дверь. Та красиво сорвалась с петель и проехалась по грязному кафелю, но никого и ничто не зацепила.

–Интересные у вас идеи, – Ангмарская вошла в оказавшуюся за дверью оранжерею. Грубо говоря, таким должно было быть назначение этой постройки. Но из растений здесь росли только хищные лианы. Одна из таких немедленно потянулась к гостям, избалованные плотоядные давно привыкли, что все входящие их кормят. – Какая лапочка...

Мохнатый цветок напоминал пасть крупной собаки – по размерам и форме, только глаз и носа по понятной причине не наблюдалось. «Пасть», пока закрытая, ласково потерлась о тыльную сторону ладони. Сулмор сотворила шматок мяса и положила в раскрывшийся рот – совсем не растительный с виду, красный и зубастый. Цветок довольно зачавкал, двигая пушистыми светло-зелеными челюстями...

–А где твое животное бродит? – спросила Ангмарская, не отрываясь от кормежки. Хорошо – мясо было вещью знакомой. Еще с тех времен, когда в первый раз гостила дома. Папочка расстарался, такой стол забабахал... Потом, конечно, Сулмор объяснила, что – не обязательно, дочка может и не есть вовсе, для оболочки не нужно. – Когда он в последний раз прилетал?

–Позавчера, – хмуро ответила Нора. – Опять застрял в одном облике. Ты размораживать умеешь? А то переходный возраст, то-се, сначала, блин, летает и светится, потом сгореть решит...

–Мэлис умеет, мы с ней это уже делали, – правда, с блэквиндом, но понятия близкие. – Нора, ты мне их хотела показать?

Лианы изогнулись в демонстрационной форме. Их, видимо, часто фотографировали на память.

–Не просто показать, – Нора что-то шепнула одному из цветков. Растения немедленно зашевелились. Ангмарская отвела взгляд от бессмысленного на вид кипиша и уставилась на здоровенную осу, лезущую в щель. Оса была раскрашена под Мэлис, то ли от природы, то ли каким-то бездарным приколистом. Насколько знала Сулмор, насекомых Мэл не слишком любила, особенно таких, кусачих... Что не мешало ей взять от ос самое лучшее, например – умение незаметно для себя жалить окружающих. Хейтерское умение, строго говоря. Не всеобщее, ортодоксально-шокерское, но сколько-то-там тысяч или даже миллионов хейтеров не могут быть не правы. Совсем уж не правы, в смысле. Некогда завербовавший маленькую Ангмарскую принцессу товарищ увлекательно объяснял саму суть учения, дыша на ребенка легким перегаром... Лично вручил копию кодекса, такую простую и понятную книгу...

Простую. И понятную. Мэлис за неделю вот выучила – правда, Ангмарская чувствовала, что в этих рядах подруге и место. Только вот – ряды, конечно, не выдержат. Потому что Мэл ничего не стоило бы при желании сесть и переписать весь кодекс – так, чтобы учение захватило весь Департамент. Однажды Сулмор приснилось это в кошмаре... Как юная дробь прекрасная Мэлис, размахивая символами, архетипами и убедительными фразами, обращает демонов в хейтеризм, доказывая предметно, что все необходимое только в нем и содержится, и вообще – для демонов Хаоса более правильной религии нет и быть не может. Последнее Ангмарская знала сама, и была полностью уверена, что это истинное убеждение. И точно не заблуждение. Но... Наверное, есть демоны, которые должны оставаться в заблуждении, потому что истина для них вредна.

Сулмор продолжала время от времени интересоваться мыслями Мэлис на предмет измены синтегийской религии. Не всерьез, как бы в шутку, но – прощупывать стоило. Если бы Мэл решила всерьез заняться чем угодно, это что угодно очень скоро перепугало бы всех... Или – перевлюбляло в себя.

–Ну, так что там? – оторвавшись от напоминающего насекомого, сейчас чистившего лапки на стекле, переспросила Ангмарская. Нора повернулась, держа в руках несколько черных блестящих семян и остатки бывшей коробочки.

–Посадить бы возле нашего корпуса, – с легкой улыбкой произнесла идейная самоубийца. – Или парням подарок сделать...

–Не вопрос, – семена были сложены в мелкий пространственный карман. – Пацанам и подарю... И, кстати о птичках, – сквозь грязную крышу что-то сверкнуло.

–Именно что о птичках, – Нора потерла руки. – Феанор, скотина, к ноге!

Чокам стрелкой – точнее, бешеным метеоритом, – упал с небес, пробив дырку в крыше. Закурлыкал, вынуждая отшатываться, убегать к стенам лианы. И сел на подставленную руку.

–Тяжелый? – поинтересовалась Сулмор, протягивая ладонь к светящейся птице. Да, облик ему слишком уж понравился – даже энергообмен начал перенастраивать.

–Очень, – Нора, однако же, держала руку прямо. – Как это менять?

–Ну, мы делали так...

Резкий удар – энергетический всплеск отрезвляет, сбивает настройки – а потом восстанавливаются первичные... С первого раза не вышло – слишком быстро чокам пришел в себя, хоть и сорвался на пол...

–Блин! – Нора принялась спешно залечивать царапины от огненных когтей. – Что ты творишь?

–Не творю, тут ничего творить не надо, – Сулмор напряглась, цепляя неустойчивые связи. Так, теперь – рвануть на себя... Клюется, сволочь!

–Подержать? – пальцы Норы скользнули в золотые перья.

–Ага, – кивнула Ангмарская. Феникс снова расплылся, потеряв цвет и очертания, превратился в трехмерный меловой рисунок... Методика могла показаться жестокой, но эффект был налицо. Спустя несколько минут в руках хейтерш билось бесформенное бело-прозрачное облако, готовое по команде принять любой облик. Нора вытащила из кармана несколько прозрачных осколков, завернутых в своеобразный пакет из защитного поля. Облако посмотрело на неплотный энергат мгновенно отращенными обиженными глазами, затем вытянуло туманное щупальце и сгребло лакомство, предназначенное для энергетических форм жизни. Нора уничтожила ненужное поле.

–Пси большое, – сказала она, забирая все облако себе. Чокам спрятал все дополнительные малосущественные органы, но было ясно, что клубится он как-то раздраженно. – Для твоего же блага...

На благо питомцу было наплевать, начхать и накласть все возможные для отращивания конечности. Он мог это даже не телепатировать, хоть такая возможность общения у чокамов была, пусть и в очень урезанном виде.

Сулмор подумала, что чокам идеально иллюстрирует понятие непонимания. Это его хозяйка и Ангмарская знали, как неправильно для низших энергетических форм жизни застывать в одном состоянии, а сам носитель гордой клички Феанор наверняка полагал, что в глубоком перерождении нет ровным счетом ничего вредного. И, возможно, даже думал, что не существам, закостеневшим с какой-то стати в одном облике, учить юного чокама.

Конечно, демоны всегда видят разницу между оболочкой и существом, на то они и высшая из форм жизни... Тело – это только символизирующий что-то носитель, который почему-то сейчас немодно менять...

Ангмарская снова заметила, что ее мысли вылезли из-под защиты. Но было поздно.

–Правильно думаешь, для них, – Нора пошурудила рукой в облаке, – стать чем-то определенным так же плохо, как для нас осознать себя людьми. Ты бы с этим бывшим беспредельщиком поболтала – он при желании такого натрепать может на эту тему... Про Пейнджела натрепать, – рыжая хейтерша почему-то осеклась.

–О том, как он среди нелимитированных мучался? – Ангмарская задумалась. Эта история была не то чтобы обязательной – так, бродячий сюжет из жизни демона, ставшего для хейтеров чем-то вроде героя. Пейнджел был известен в третьем приходе, среди старожилов, понимавших, за какие заслуги могут отжалеть целый шкаф. Был известен в пятом – среди тех, кто тусовался у склепа, конечно, но кое-что можно было узнать даже у вышедших в себя пофигистов. А это уже не слабая известность...

В основном все истории можно было объединить с вычетом подробностей и получить сухой остаток, гласивший следующее: хейтер по имени Пейнджел пришел в эту реальность в числе первичной кучки третьих прихожан, возглавил их, когда речь зашла о захвате непредельского здания, за что и был награжден. Затем он же каким-то образом загремел в плен к беспредельщикам, смог бежать вместе с одной из их «моделей», отбить ее, когда за своим имуществом пришли владельцы...

–И подарить нам, идейным хейтерам, искусство умирать навсегда, – закончила Нора. Ангмарская обругала себя за нездоровое отсутствие паранойи. Мало ли что можно прочитать в мыслях, когда не пользуешься прикрытием? Мэлис ругала, а сама... Сулмор глубоко надвинула щит, намереваясь больше не выпускать на свободу свои размышления. – Ангмарская, это правда, только не вся. Я из папочки кое-что вытрясла, так вот – обопрись на что-нибудь, а то равновесие потеряешь, – беспредельщики Пейнджела поймали не просто так, а потому, что он себя человеком считал. Мрачная история... Помнишь, в прошлом году мы с ним за людьми ходили? Так вот, он с этими людьми несколько месяцев жил, а когда их схватили безлимитчики, пошел за компанию...

–Бывает, – конечно, если он действительно мозгами сдвинулся и не знал, что может откосить от поимки на законных основаниях... Ничего героического и ничего особенного. Просто редкое сумасшествие и непреодолимые обстоятельства...

–И, кстати, когда он бежал, то и их вытащил, – закончила рассказ Нора. – Представляешь, блин?

–Представляю, – а Мэлис этим же людям куда лучше помогла. Взяла и договорилась, чтобы их домой вернули... Хотя у Мэл был выход на Вечную, а обычные демоны этим похвастаться не могут. Особенно хейтеры, которые до сих пор вне закона... В смысле, те, которые здесь живут. Закон их не трогает, но и не защищает – и защищать не собирается. Особенно от непредельщиков, с которыми никогда никто открыто не ссорился. И уж совсем никогда и никто не нападал первым. Кроме хейтеров, конечно... Но они – не в счет.

–Ну вот... Да что я говорю, у тебя отец – человек. Как и у меня, только у меня обращенный... Ты можешь понять, если надо, – Нора встряхнула чокама. – Хватит обижаться...

Облако наконец-то вняло уговорам и сжалось, превратившись в крупного бело-рыжего кота. Кот сверкнул зелеными глазами, спрыгнул с рук хозяйки и важно направился гонять лианы.

–Понять, что значит быть человеком? – переспросила Сулмор. Строго говоря, теоретически хейтерша в этом ориентировалась. Собственного отца она иногда... ну, думала, что понимает. Не хотел он становиться демоном, и все тут. Бывает ведь, что какая-нибудь идея оказывается такой большой, что в голову не помещается. Особенно если голова принадлежит взрослому ограниченному человеку. Взрослые на обращение вообще редко соглашаются. А если их случайно обращают, так долго депрессию не покидают, что привыкают к ней навсегда. Большая часть Скитальцев, говорят – вот эти, случайные. Им ведь сила совсем не нужна, разве что на очень благое дело...

Так вот, конечно, если ты уже привык жить определенным образом, например – править куском земли в какой-то реальности, то предложение войти в другой мир тебя может испугать. Потому что здесь ты король, а там будешь одним из миллиардов. Или сколько там демонов вообще? Почему-то этим делом Ангмарская никогда не интересовалась. И так ясно, что много и фиг сосчитаешь.

Если поставить человека лицом к звездному небу и рассказать о многомерности его собственной вселенной, а потом добавить, что таких реальностей – учетные единицы учетных единиц, если не больше... Ребенок заинтересуется, подросток захочет проверить, а взрослый вспомнит, что у него на столе ужин стынет. И бумаги, отложенные на вечер, лежат не разобранные. А завтра на работу, потому что кто-то должен ее, работу, делать. Мало кого можно действительно заинтересовать, выхватить из череды унылых дней – даже те, кто говорит, что им все осто... в смысле, надоело окончательно и бесповоротно, на самом деле далеко не все так думают. И далеко не все способны верить.

Люди – существа странные. Их надо не понимать, а принимать как есть. Или поступать по-научному – вывести программу человеческой логики и исходить из нее. Мол, в таком-то случае они поступают так-то, и почти всегда отказываются прыгать в пропасть, даже если им отрастить крылья за спиной. Потому что сложно им поверить в эти крылья после скольких-то лет человеческой жизни.

–Ну, попробовать, – Нора уставилась на чокама, кажется, нашедшего взаимопонимание с хищным растением. – Хотя это, конечно, как спать в ластах, стоя и в гамаке... Папа так выражается...

–Спать или что-то другое делать? – хитро прищурилась Ангмарская. Если беседа опять сползает в сторону словесной дуэли...

–Папа говорит – спать, – Нора не была настроена снова вести поединок. Да, идейные хейтеры – это неправильные хейтеры... что бы они там о себе ни думали. – Он о том, как человеком был, вспоминать... терпеть ненавидит. Мол, жил в двинутом на все крыши городе, где был чуть ли не единственным нормальным человеком, с тех пор и комплексует. Хотя всем бы такие комплексы – он свою команду чуть из песочницы не вывел, только за счет специализации и держатся... а универсалиться они не хотят, потому как фанатики...

–Понимаю, – чисто человеческое поведение, фанатеть от очень узкого сектора вещей... И позволять своему фанатизму отражаться на работе. Только потому, что уже можно... Это поведение обращенных, конечно. По статистике – большинство перестарков в песочнице именно к этой категории и принадлежит. Это Сулмор уже специально выясняла. Потому что в песочницу лезть все равно понадобится, так лучше знать заранее некоторые нюансы. Ну, типа того, что не стоит каждому, кто больше пяти лет просидел в одной команде, соболезнования выражать. Может, он специально. Может, всю жизнь мечтал и еще не наигрался... Конечно, исключений в этом вопросе процентов сорок, но это в целом, и это чаще кочующие личности. – Слушай, у твоего папочки мой знакомый работает... Выпускник этого года...

–Это тот истинный? – видно, слухи доходили. – Работает. И неплохо. Папа его на год взял... Жалеет, что не на дольше, хотя с испытательным сроком и намахинировал... И что?

–А ничего, – Ангмарская усмехнулась. Ближайшее стекло порадовалось, что уже не способно отражать. – Просто интересно, почему твоего папу гением называют...

–Во-первых, заслужил, – с гордостью ответила Нора. – Во-вторых, имеет демон право, чтобы его сокращали так, как он хочет...

–На любое лево есть свое право, – глубокомысленно заключила Сулмор. Судя по поведению Норы, отдаление от случайно зацепленной темы Пейнджела ее обрадовало... Странно. Неужели думает, что заспинные беседы о нелицеприятных моментах прошлого кого-то могут зацепить? Или считает, что отдельных Ангмарским принцессам лучше не влезать в историю, касающуюся строго идейных самоубийц, своим острым носом идеальной формы?

Весело, ничего не скажешь. И это происходит, когда речь идет о демоне, фактически ответственном за обращение их обеих в последнюю нормальную религию... Не копать – полтора метра...

А вот хочется. Порыться.

–Нора, так его беспредельщики загребли просто за компанию, за прошлые заслуги или как интересный случай в практике? – выдала Сулмор все родившиеся версии.

–Я же говорю, что он сам пошел, – огрызнулась эльфозащитница. – Все знают, что сам...

–Нестыковочка, – вслух подумала Ангмарская. Но пояснять не стала... и так было очевидно.

Рингил протиснулся в дверь, ради разнообразия решившую заесть, и встретился взглядом с двумя неяркими огнями – красным и зеленым. Солнце удачно передвинулось, бросив новые отблески на лицо Велки, и отражение отравленных витражным стеклом лучей замерло на дне ее разных зрачков.

–А все смотались, – не моргая, с тем же пугающим своей неподвижностью лицом передала она. Именно передала, не разжимая губ.

–Куда? – Рингила картина не испугала даже в первую секунду. Веледа просто знала, как изобразить максимально ужасающее зрелище на подручном фоне, но потакать ей, наверное, не стоило.

–Не знаю, – теперь отсвечивающий бледный манекен пожал плечами, превратившись в знакомую жутковатую по замыслу фигурку. – Ри, слушай сюда, к тебе вопрос будет...

–Слушаю, – Рингил опустился на одну из расхлябанных табуреток. Вес хейтера мебель выдержала – возможно, потому, что оболочка много не весила. Ровно столько, сколько должно весить заморенное голодом тело... Хейтер не делал попыток изменить свой облик в этом моменте.

–Тут такое дело, у меня на родине, – Веледа подалась вперед. – Мама говорит, будет заваруха, а заварухи она не до такой степени ненавидит, чтобы туда ломануться. Говорит, мол, мне туда стоит смотаться... Ну, ты знаешь...

–Знаю, – Рингил непроизвольно закатил глаза. О том, что творилось на родине Велки, он имел самое слабое представление, но кое-что в голове застряло. Из более чем редких рассказов Веледы и особенно ее матери, которую звали просто Сенга. Рингил знал, что это не имя, а урезанная часть титула. Но иначе мать Велки не называл никто, даже ее муж...

Итак, Сенгар. Странный мир, где много очень разбавленных полукровок, процветает жестокость и расовая нетерпимость... В целом, место, где можно было бы, допустим, прославиться. На свержении тиранического режима, например, выехать...

–Ага, вот об этом и речь, – глаза Веледы равномерно пожелтели. Бабуля моя того, собирается к предкам отправляться... А я, типа, законная наследница и все такое... Так выехать можно, что просто полный ... получится...

Сложное слово, переданное по цензурным соображением многоточием, кто-то изобрел за шесть лет до этого разговора, и в экстазе изобретательства нанес на стену восьмого прихода. Слово полностью отражало отличное настроение обсценного лингвиста-новатора. А то, что он за это слово огреб, наверняка восстановило баланс. Ибо нефиг писать в темном углу, где небольшой детский контингент может почерпнуть новое знание лишь с подсветкой.

–И ты выедешь? – Рингил улыбнулся. То ли от воспоминаний, то ли просто так... Велка вздрогнула и закрутила головой, словно отгоняя что-то.

–Не знаю еще, одной не хочется... Потому что некрасиво получается – я только недавно, получается, в идейных, а уже что-то нарыла... Конечно, для тебя это мало, но лишний раз сгореть...

–Сгорю. В лучшем виде, – Рингил представил себя жертвой на алтаре – вначале образно, имея в виду алтарь идеи, а затем по-настоящему. Можно и не умирать, просто пострадать... Умереть еще найдется время, место и причина. Конечно, это не ясновидение, а так, предчувствие... Не обладающее высоким коэффициентом достоверности. – Лишний раз отмечусь. Ты ведь потом, в случае чего...

–День памяти, но не выходной[ 12 ], – Велка не выдержала и улыбнулась. – Мне серьезно хочется с тобой на пару это провернуть.

–На пару? А остальные? – Рингил немного удивился. Тут такое дело наклевывается, что мог бы и еще кто-нибудь подвалить, пострадать... Отметиться, так сказать.

–Что остальные? – Веледа состроила недовольную гримасу и отвернулась. Ее профиль немедленно накрылся зеленым пятном света. – Нора с моим миром не знакома, Ангмарской там делать нечего, а для Мэлис это слишком мелко... Для тебя тоже, но Мэл – официально Величайшая... Ты понимаешь...

–Понимаю, – Рингил помрачнел. Величайшая... Конечно, ей нечего делать в обычной реальности, о которой в официальных, так сказать, кругах мало что знают. Не потому, что она сдаст тайну. Мэлис не способна на это, как и любой идейный самоубийца...

Внезапно в олову Рингила пришла странная мысль, связанная с предназначением Мэлис. Неужели оно настолько огромно, что ей все еще рано уходить? Или она просто видела и знает, когда ей придется уйти? Все возможно. Логичное следствие из этой посылки, легко объяснявшее отказ Мэлис, заставляло сознание сжиматься от боли. Нематериальной.

«Я не уйду, пока ты существуешь...»

Конечно, это стимул жить и искать настоящую идею, стоящую своих жертв... Рано или поздно идея найдется. Только покажется ли она, как положено, дороже, чем все остальное?

–Нет, поразвлекаться я ее могу пригласить, все-таки у них с Норкой каникулы, – Велка встала и подпрыгнула – так, чтобы зависнуть у самого стекла, в переплетении искаженных витражом лучей. – Мэл здесь скучает, а развлекается она не так размашисто, чтобы нельзя было рискнуть так называемой прародиной... Если ты этого действительно хочешь, можешь ей рассказать...

Велка была великолепна. Лучи образовывали вокруг ее угловатого тела ореол ложной божественности. Мысли ее звучали громче, чем обычно, подделкой под глас с небес – в общем, это были дешевые трюки, не обдурившие бы даже человеческих детей. И были они, трюки, всего лишь читаемым символом.

–Я не знаю, чего хочу, – честно признался Рингил. – Нет, конечно, я свалю туда с тобой... Кстати, когда?

–В том-то и дело, – Велка спланировала обратно в ветхое кресло и уселась, заложив ногу за ногу. Спинка, на которую неожиданно надавило чуть меньше тридцати килограммов, запротестовала громким скрипом. – Бабуля все собирается, собирается, но никак не соберется...

–А каникулы конечны, – Рингил не разделял радости от этой мысли, но не закончить не мог.

–Вот именно, – Велка согнулась, пошарила рукой на полу и нашла то, что искала – баночку черного лака. – Тебе я сказала заранее, а их – не знаю, надо или не надо расстраивать. По кодексу вроде надо, но когда – фиг поймешь. Кажется, я в нем совсем разбираться перестала... Надо бы попрактиковаться...

–По дороге от третьего к пятому какая-то людская заварушка была, – припомнил Рингил. Просто чтобы сдать хоть дохлую информацию взамен. – Может, пока там пошататься? Не думаю, что нас еще ищут...

–Нас и не искали, – Веледа изобразила на ногте неровную полосу, восстанавливая покрытие. – Проследили, куда мы дернули, и все. Даже не собираются засекать, куда мы отсюда двинемся...

–Ты уверена? – Рингил подумал, что в таком случае происходящее нельзя назвать словом, синонимичным чему-либо разумному. Сидеть и киснуть впятером, не считая двух недодемонов, когда можно... ну хотя бы в человеческие разборки влезть. Не прославиться, так хоть развлечься. Сбежать от мыслей, постоянно лезущих в голову и заставляющих делать Контер знает что. Например, улыбаться знакомым с детства девчонкам...

Велка уронила на пол кисточку вместе с баночкой. Старый паркет немедленно принялся впитывать ее содержимое.

–Уверена, – очень сдержанно сказала она, поднимая остатки лака. Рингил еще раз некрасиво обругал себя, перечислив содержимое трех памятных стен восьмого прихода. – Послушай, я у Мэлис спрашивала. Она сказала – хвостов нет... Только...

–Ну ты еще опять перестрахуйся! – в прошлый раз паранойя получилась вполне к месту, хоть и смысла не поимела... А в этот раз, кажется, Рингил был сам виноват.

–И перестрахуюсь, – Велка провела носом сандалетки по застывающей луже. – Я понимаю, у меня дома развлекаться, где беспредельщиков нет и быть не может... А здесь, тем более возле пятого прихода... Ты бы еще к третьему предложил наведаться. Не дразни змей, пока они спят...

–Мне еще рано, – завершил пассаж Рингил. На полу медленно возникала абстрактная картинка с весьма непривлекательным содержимым. – И тебе тоже...

–Я же говорю, что не знаю, – Велка раздраженно размахнулась и выкинула полузавинченную баночку в окно, лишив витраж одного из стекол. – И ты тут еще...

–Что сразу я? – вина была налицо, но одно – признать про себя... И совсем другое – рассказать вслух о своем Контеровом даре. – Кажется, ты мне за себя выйти зажень предлагала...

–Пять лет назад! Ну у тебя и память, – Веледа снов заговорила вслух. – Мы же совсем детьми были...

–Мы и сейчас не выросли, – отпарировал Рингил. – Если формально...

–Формализм – то, что нас губит, – Велка встала и подошла к дырке – послушать, как снизу кто-то кроет последними словами кидающихся несмываемым лаком уродов. На паркете осталось несколько абстрактных следов. В руках появилась баночка, совершенно идентичная первой, хейтерша невозмутимо принялась заканчивать макияж. – И нас, и весь остальной мир... Мы себе даже представить не можем, что нам на самом деле доступно...

–Представляем и используем, – не согласился Рингил. Он знал, о чем говорит: его сила сама по себе была отличным доказательством...

А Мэлис, кстати, сильнее... Нет, не думать, не стоит... Лучше вспомнить какую-то «совершенную», которую упоминали беспредельщики. Судя по словам того демона, который позволил поиграть в его комп, она теперь управляла всем... и, похоже, была неравнодушна к мелким демонам. Извращенка, что ли? Хотя о каком извращении может идти речь, если...

Услужливо прыгнуло в память давнее воспоминание, связанное не с Мэлис, но с Норой. Конечно, тогда речь шла не столько об извращении, сколько об эксперименте...

Восьмой приход. За год до памятного плена.

Два экспериментатора притаились среди кустов, для надежности закутавшись в поле невидимости, которое поставила старшая из них, пару дней назад окончившая первый курс «Врат истинной Тьмы». Чтобы не влезли и не помешали...

Рингил отлично помнил, на что это было похоже. Страх в квадрате и любопытство в кубе... Никакого предвкушения – в конце концов, для хейтеров нет запретных тем. И каждый сам решает, когда переходить от теории к практике.

–Или мы это делаем сейчас, – Рингил потер почему-то замерзшие руки. Энергия была не при чем – сила в маленьком хейтере всегда хлестала через край, – или я разворачиваюсь и ухожу к Велке...

–Или-или? Ты слишком нерешителен, малыш, я чувствую каждую секунду нашей разности, – поддела его Нора, несмотря на то, что боялась не меньше. Наверняка – не меньше. В конце концов, инициатором выступил именно он, а Норка всего лишь согласилась, заявив, что обладает нужным опытом. – Действуй, ты же сам хотел...

–Ну, хорошо, – Рингил перевел дыхание, мысленно задавил попытавшийся проснуться здравый смысл и произнес церемониальную фразу: – Я согласен вступить с тобой в хейтерские отношения, как то дозволено кодексом. Теперь довольна?

–Ага, – Нора кивнула. – Сейчас узнаем, что это значит. Так, давай сюда руки.

Нора явно видела начальную фазу отношений. Но Рингил очень сильно надеялся, что этим ее опыт не ограничен. Переплетя пальцы рук с Рингиловыми и подняв их над головой, Нора закрыла глаза. Рингил мысленно хмыкнул и сделал то же самое. Как выяснилось, вовремя. Его тут же накрыло как бы волной, которой была – Нора. Она давила, пытаясь смести якобы неожиданную преграду в лице живого сознания. Рингил мысленно отгородился от нее, поступив согласно подсказке логики. Хейтерской. Подсказки эти пошли почти сразу – из подсознания...

Тогда Нора пошла в наступление иным способом. Перед внутренним взглядом Рингила предстала стена огня. Пламени. Горячего, ощутимого, почти настоящего – огонь слегка потрескивал, тянулся к хейтеру... У него даже перехватило дыхание, хотя демон Хаоса может спокойно существовать и без воздуха. В вакууме... Это подало неплохую идею, и Рингил мысленно преобразился, превратившись в ледяную звезду. Свет и холод. И никакого воздуха... Огонь исчез, не в состоянии побороть эту трансформу сознания. Но Нора сдаваться не собиралась. Она превратила свое сознание в молот, гигантский звездный сокрушитель. Рингил, без всякого сознательного желания, превратился в меч и поразил то, что стояло за молотом. Вслед за этим не последовало ничего, вроде бы ничего, – а потом Рингила охватило незнакомое раньше чувство. Очень близкое к экстазу ненависти, который он раз уже вызывал у себя – ради пробы. Но это быстро кончилось, и прочувствовать до конца так и не получилось... Рингил вышел из непонятного состояния и услышал чей-то слабый стон с нецензурной загрузкой. Открыв глаза, он увидел, что Нора давно отпустила его ладони и валяется на траве, прижимая руку к ноге.

–Я тебя прибью, но это было нечто, – наконец членораздельно высказалась она, заканчивая регенерировать. – Ты вовремя перехватил ассоциативный ряд, я не ждала от ребенка…

–Два года, Нора, всего два года разницы... и я провел жизнь здесь, а не в адаптированной реальности на папочкиной дэлони. Или где вы там жили? – стыда Рингил не чувствовал. И не собирался уточнять, что не два года, а почти три. Уж она-то знала, на что соглашается...

–Не твое собачье дело, – ответила Нора, поднимаясь на ноги.

–Я не собака, – обиделся хейтер. – И вообще, что ты там несла про ассоциативный ряд?

–Ну ты даешь, классику не один раз пролистывать надо, – Нора снова потерла ногу в районе колена. – По диагонали. Могу процитировать, от какого предмета вы, товарищ Рингил, получили свое имя.

–Валяй, – махнул рукой Рингил. Рука болела, на ней явственно выделялись следы ногтей. Чужих. Интересно, так и было надо? Или все же поверхностное слияние пошло наперекосяк? В книгах этого нет, отца фиг поймаешь, чтобы спросить, а Сенга сама не слишком разбирается – у них с мужем другие методы. Более физические...

–Короче, если мне не изменяет память, если бы изменяла, давно б рога отросли, один настырный эльфийский король с интересным именем, на фингал похожим, после разорения Белерианда, кстати, была я там с папой, классная заваруха, с сильного стресса, вызванного хреновым положением дел, поперся в Ангбанд стучаться с криком «Моргот, выходи, подлый трус», и не надо меня поправлять, сама знаю, что он там орал, еще лучше вас, так как вас тама не было. И вот эта гадость эльфийской породы, в принципе неплохой местами, а то бы я за их спасение не взялась, аж семь раз умудрился засандалить ниже пояса своим мечом аватару десятой ветки. Мало ему было, так он еще несчастному больному валару в ногу свой клинок засадил. Так вот, по имени этого самого клинка тебя и обозвали, звездочка ты наша ледяная. Не советую именем светить в родном Департаменте, вся десятая ветка тебе морду бить полезет, а ты у нас должон здеся мазохиста корчить, а не тама. Усек? – Нора плюнула жвачкой в ближайшее дерево и полезла за новой. – А если серьезно, то тебе можно какое угодно имя носить, здесь синтегистов нет и не будет, хоть земля тресни, хоть у беспредельщиков энергия отрубись. Кстати, хорошая идея – обесточить одну их станцию. Не хочешь?

–Заметано, – последние слова удалось понять... Остальное как-то прошло мимо ушей, хоть и отпечаталось в памяти... Рингил стер с тыльной стороны ладоней следы Нориных ногтей. Регенерация прошла, как всегда, в замедленном темпе. – Когда?

–Когда узнаю, которые из них от внешних генераторов питаются, – Нора уже погрузилась в вычисления. – Велку тоже надо бы пригласить, сенгарийцы классно с техникой дружат…

–Велки это не касается, – Рингил хмыкнул, продолжая думать о том, что только что испытал. – Ее техника боится...

В тот раз диверсия так и не дошла до логического финала – воплощения в жизнь... Ну, оказалось, что так беспредельщикам не подгадить... Только изнутри.

А опыт они так и не наработали. Наверное, Норка все-таки испугалась... Так их хейтерские отношения и пошли...

Так и пошли – одно название... Нора была уверена, что Рингил рискнул и с Велкой попробовать... Но безвредная идея – провести сложный ритуал, «дуэль образов», с которого начинают слияние старшие хейтеры, состоящие в отношениях, – рядом не стояла с другой.

Идеей подгадить беспредельщикам.

Рано или поздно Рингил додумался бы сам, конечно... Услышал бы про отца, например... Мазохиста из себя юный хейтер действительно корчить любил. А тут еще и нелимитированные под боком, можно воспользоваться шансом...

Правда, пошел он тогда не из восьмого прихода. Из третьего. И все-таки – в то время, когда в реальности оказался хоть кто-то интересующийся его судьбой...

На этом здравый смысл и закончился.

Хотя не факт, что он вообще был. Нора вспомнила, каково было принять импульс-поражение, ощутить удар изнутри, из собственного сознания... Даже силы реверсировать не хватило – только и удалось, что заговорить, выплескивая со словами тревогу... Нести всякую чушь, строго говоря. Ведь Рингил не читал ничего, кроме кодекса и настенной росписи, – ну разве что еще руководства к некоторым играм. Одно время была у него такая слабость, Нора помнила... Но – делась куда подальше после того пленения.

Многое исчезло в том же направлении. Рингил не хотел признавать, что изменился – просто говорил то, что можно было с трудом расшифровать, получив просьбу отвалить и не совать клюв в чужую короткую жизнь. Ибо обладатель этой жизни твердо намерен оную сократить.

Стать идейным хейтером Рингилу посоветовала тоже Нора. И даже не посоветовала, а столкнула на свою дорогу – с предельной силой...

Несмотря ни на что, Нора не хотела считать, что ошиблась. Признавать свои ошибки демоны ненавидят, и делают это лишь в большом горе. Или, если взять конкретно хейтеров, – тогда, когда нужно...

А Рингил... Он и так был не совсем хейтером, и колебался между шокингом и пофигизмом – а Алара, на правах старшей сестрички, все пыталась сманить его к ортодоксам... Нора представила, каким бы в этом случае стал юный хейтер, но не смогла.

Отец Норы тоже был нетипичным хейтером, хоть и не до такой степени, как Пейнджел и Рингил... Вообще-то, эльфозащитница рано поняла, что «типичный хейтер» – это вымирающий вид, и проще их, типичных, не искать. А принять то, что вокруг в основном яркие личности, от сияния которых ослепнуть можно. Такое уж поколение родилось.

А особенно ярко блестят темным блеском Сулмор и Мэлис. Велка – ладно, у нее в последнее время что-то не ладится с самоопределением...

Мэлис, конечно, сестра Рингила. С ней все ясно – особенно Норе, которая этот немаловажный факт держит при себе. Хорошо, что никто пока не задался вопросом – почему эти двое так похожи... Вряд ли дело в клиническом идиотизме или установке – скорее всего, то, что Мэлис нравится Рингил, мешает ей думать на эту тему.

Приятно сознавать, что у Мэл в чем-то нет шансов. Потому что у Рингила слово «сестра» рифмуется (мысленно) только с неприятностями. И в крайнем случае тайну вполне можно будет открыть... Вряд ли Пейнджел считает, что ее можно сохранить навечно. Не от его сына...

Главное, чтобы секрет не всплыл совсем уж не вовремя. И совсем не в той компании. Мало ли как Мэлис к этому вопросу отнесется – далеко не всем сознанием Нора склонялась к тому, что полосатую демонессу удастся таким ерундовым поводом отклонить от не тех мыслей в адрес Рингила. От Мэл можно ждать чего угодно, и она все равно поступит так, как ты даже не пробовала думать.

В этом плане Сулмор чуть более предсказуема. Но ей не стоит давать хвостов, способных привести к истине. Потому что... Нора не представляла, как такое может быть, ведь любящий хейтер и так – редкость, большая, чем нормальный. А хейтер, скрывающий под «минимальной ненавистью» две любви сразу...

Нора вздохнула, покосившись на Ангмарскую. Та только что обронила краткий комментарий к общеизвестной истории Пейнджела.

–Да никаких нестыковок, – возразила Нора. – Они же его вынудили практически. Он думал, что людей таким образом спасет...

Сулмор расхохоталась так, что стекла зазвенели, а из ближайшего гнезда полезли потревоженные осы. Покрутившись под потолком, насекомые нехотя полезли обратно. Возмущение возмущением, а кусать было пока что некого.

–И разве это смешно? – Нора даже чуть обиделась. Конечно, людей она не считала достойными спасения, но никогда не отказывалась, когда ей предлагали помочь человеку. С обращением или с протемнением – неважно. И старалась всегда выполнить просьбу качественно.

–Да нет, – Ангмарская посерьезнела. По крайней мере внешне. – Просто...

–А еще наполовину человек, – взяла назидательный тон Нора. – Вот наверняка даже пальцем не шевельнешь без сценария, когда вырастешь...

–А вот и шевельну! – Сулмор определенно разозлилась. Черные глаза сверкнули знакомыми молниями. – Даже если совсем без пользы... Кого спасать?

–Может, еще поспорим? – в своей правоте Нора была уверена. Не этому черному созданию с условно человеческой наследственностью (ровно настолько, чтобы на правду не обижаться) выступать на данную тему... Ей даже в голову не придет выбрать живое существо, выкрасть, спрятать дома... Мэлис еще, может быть, сообразит, – если будет обязана вышеупомянутому существу, например, а вот эта демонесса...

–Цель покажи! – Сулмор таки распалилась. Нора мысленно пожала плечами. Попытка не пытка... Лишний раз убедиться в собственной жестокости и негуманности демону не помешает. Не всем же быть идейными мучениками. Некоторые всю жизнь в шокерах прогуляют и не подумают меняться...

Нора попыталась вспомнить, куда можно было бы пойти попричинять добро, но в голову мысли что-то не собирались заглядывать. Конечно, девяностый приход не был самым лучшим местом для сбора обычно бесполезной информации. Люди обходили его стороной... А срывать жертвоприношение еще раз Норе и в голову не пришло. С ее точки зрения, судьбе тех, чьи жизни забирал голодный дом, могли позавидовать все остальные жители реальности. И то, что сделала Мэлис в компании с двумя обращенными, тянуло не на освобождение, но на хулиганство. Нормальное с точки зрения хейтеризма, конечно. Известные личности время от времени просто обязаны творить безобразия, иначе их перестанут ненавидеть. Правда, Пейнджел, в вопросе популярности превосходивший большинство единоверцев, этим правилом пренебрегал... Но его оберегала от сильной любви именно известность и привилегии, положенные ввиду оной. Хейтерский кодекс однозначно позволял почитать тех, кто совершал абсолютно благие дела – им полагалось предоставлять нечто такое, чему будут завидовать все окружающие. Логично и разумно...

–Покажу... Велку надо спросить, она тут лучше ориентируется, – Нора думала, что шокерша все же откажется от пари. Скажет, например, что прикалывалась... Но Ангмарская серьезно кивнула. Ну... ее личное дело, пробовать или нет. – На что спорить будем и как именно?

–На интерес, – Сулмор хищно оскалилась. Да уж, только пользу наносить с таким лицом и можно... Нора даже мысленно улыбнулась, представив, как от Ангмарской разбегаются люди, испуганные до состояния душевной чесотки... Хотя, конечно, в этой реальности народ на что только не насмотрелся, и пятки чесать не станет за ненадобностью. Тут у каждого душа замерла на старте, готовая ломануться куда подальше... Беспредельщики не следят даже за тем, чтобы материал сам себя не уничтожал. Мелкие войнушки идут постоянно, и причин у них море... Правда, заканчиваются они чаще всего однообразно – приходят нелимитированные и сгребают материал. Оставшийся. Нора знала, что так бывает, – и понимала, что именно предложит шокерше.

–Как скажешь, – пожала плечами рыжая хейтерша. – Значит, так... Здесь где-нибудь точно есть место, где хреново живут люди. В смысле, не в окрестностях этого прихода, а за городом. Лезем туда и творим, что подсознание подскажет. А потом я тебе сообщу глубину твоего аморального падения...

–И что, если не получится? – блики на черных полушариях глаз явственно напомнили лезвия. – Если ты увидишь, что я могу и ненормально?

–В пределах кодекса? – добила Нора. Ведьмачка ощутимо подавилась, но резко кивнула.

–Четко в пределах кодекса, потому что ты просто овалареешь! – отчеканила Ангмарская. – Можем еще кого-нибудь в массовку взять... Чтоб тебе не одной...

–Одна проблема – нам выходить запретили, – Нора решила не сдаваться. Но шокерше, похоже, было уже все равно.

–Да кому мы уже нужны? – беззаботно махнула рукой Сулмор. За рукой немедленно попыталась спрятаться плеть лианы, за которой бежал чокам. Вернее, уже летел – возвращение кайфа от возможности менять облик не заставило себя долго ждать. При всем своем шокеризме какое-то дело эта нежить знала... И училась неплохо. Пересекаться на занятиях двум хейтершам почти не приходилось, но во «Вратах» все знали всё... Если вообще хотели, конечно. «Врата» были местом, где все зависело лишь от желания что-то знать, это в «Пути» нужно было прикладывать усилия, чтобы в результате загрузить в голову то, что потребуется в жизни, а не посторонний мусор.

Нора вспомнила Алару и ее давние жалобы на процесс обучения, неизменно завершавшиеся глубокой мыслью о том, что другие учебные заведения и близко так не подходят для хейтеров. Возможно, именно из-за примера Алары дочь почтенного хейтерского семейства и устроила дома скандал, требуя у светлого отца отправить ее во «Врата» – память не содержала однозначного ответа. Но становиться кем-то вроде дочери Пейнджела Норе никогда не хотелось. Учиться же она, напротив, хотела. Истинная мать и обращенный отец – не лучшая комбинация, чтобы произвести на свет прирожденно одаренного демона. Только сугубо среднего... А средней Норе никогда не хотелось быть. Или, того хуже, обходиться самостоятельно приходящими умениями... Конечно, если все время торчать в реальности, где удается сражаться с окружающими демонами, то сила развивается неплохо, но... Нудное это дело. Ограничивать себя одной реальностью – не для демона Хаоса. И насчет Рингила Нора тоже думала, что чушь он несет про «лучший мир» – просто пока сам верит. Может, от Велки наслушался. Или просто ничего пока не видел, кроме этой реальности и Департамента, да и то мельком. Нет, обходиться мелочами невозможно... Жизнь, даже максимально сокращенную, нужно набить подробностями и приключениями...

Только когда делишься своими идеями с любимым демоном, получается ерунда.

На лицо набежала тень. Нора подняла голову и увидела, как по стеклу крыши медленно растекается черная лужица.

–Думаешь, это знак? – с непонятной интонацией поинтересовалась Сулмор. Неясно, чего было намешано больше – ленцы или хейтерского презрения...

–Думаю, Велку кто-то довел, – вздохнув, ответила Нора Лойе. – Это ее лак...

–Ты используешь, – Веледа спорила скорее по инерции. Рингила она видела если не насквозь, то почти... В целом, он был для нее полупрозрачным – как любой хейтер, более или иначе сумасшедший, чем она сама.

Велка знала, что сошла с ума, возможно, еще при рождении. Мать рассказала ей, как прошло это знаменательное событие – хотя в никогда не протемнявшемся сознании демона сохранились обрывки воспоминания. Веледа Сенгарри появилась на тьму склепа в пятом приходе, а точнее, материализовалась, держа за руки Рингила. Ближе и роднее могут быть лишь близнецы.

Девочка училась использовать свою силу, глядя на Рингила – к нему могущество приходило само, вместе с идеями по применению... Вместе они учились читать, разбирая надписи на стенах восьмого прихода. Вместе изводили местных жителей...

Рингил, конечно, не всегда был рядом. Иногда в общагу приходил Пейнджел, чтобы ненадолго забрать ребенка с собой. Возвращался минимально ненавидимый хейтер всегда выбитым из колеи... Но с истинно хейтерской нелюбовью к себе продолжал пользоваться каждой возможностью, чтобы посидеть возле матраса биологической матери. Тайны из этого Рингил не делал.

Да, с матерью Велки, Сенгой, он родства никогда не чувствовал, но такой задачи никто не ставил. Дети, обитавшие в общаге прихода, были предоставлены сами себе – достаточно было лишь отметиться в том, что еще существуешь. Никто не занимался воспитанием – разве что некоторые ортодоксы, срочно нуждавшиеся в коррекции баланса или считавшие, что такая помощь нужна маленьким комкам грязи, крутившимся под ногами.

Хейтеры редко сходятся вместе ради рождения детей. Заниматься слиянием – от желания или чаще от нежелания – можно и так, чтобы не доходить до апофеоза. Как именно – Велка видела не раз... А вот Рингила эта ерунда не интересовала. Он одно время выяснял детали настоящего слияния, хотя бы начальной стадии, но потом перестал думать и об этом. Велка легко поняла, в чем было дело.

Попробовал. Не понравилось.

Или понравилось. Слишком сильно, чтобы не мешать правильно относиться к жизни. Слишком сильно, чтобы продолжать ненавидеть...

Полупрозрачный. С ясным, как день, желанием ненавидеть. С таким стремлением, которого вполне можно было бы бояться. С силой, равной которой Веледа не видела в жизни.

Но Рингил умел и любить. Он любил реальность, где появился на свет. Любил так, что это уже становилось ненормальным. С точки зрения Велки – ненормальным втройне. Реальность эта была страшным, искаженным отражением ада... Понятие это Веледа и Рингил подцепили у знакомых Пейнджела, людей, вместе с большой кучей других понятий. Людей можно было не понимать в целом, но отдельные слова они вполне могли объяснить – хотя бы потому, что сами их сочинили.

Ад. Хреновое место, хреновое время, говоря мягко. Для всех демонов настало недоброе, волчье время, и то, что хейтеры успели, укрылись в своем мире, ничего не значило. Они принесли с собой все, что могли принести, потому что не бежали от себя. Для хейтеров неправильно, нелогично – бежать от плохого. Покинуть навсегда можно только место, где тебе хорошо, чтобы не возвращаться и травить сознание воспоминаниями...

Велка отлично знала кодекс. Но перестала его понимать, получив дар смертности. В принципе, она и подозревала, что так будет – но смерть была последним, чего могла желать сенгарийка. Простая логика подсказывала взять в голову то, чего боишься больше всего на свете. Возможность самоуничтожиться, исчезнуть, никогда не появиться... Остальные демоны считали это счастьем и наградой, высшей из возможных... Даже Рингил мечтал о том, чтобы заслужить смерть.

Веледа боялась исчезнуть, как могут только люди. Люди, неполноценные существа, материал... Сенга называла их «не ри», и не одобряла того, что дочка общается с ними... Не одобряла тихо, не вмешиваясь, – все-таки мать Велки была хейтером. И не могла не принимать то, что дочь с ней не согласна. Не могла не использовать...

–Ты знаешь мою силу, – Рингил улыбнулся. Снова... Опять – так, что сердце потрескалось. И трещины пошли дальше – по груди, по рукам, потянулись к мозгу... Раньше он не улыбался так – только вернувшись в третий раз из плена, начал... Больно же, невыносимо больно, и ощущения никак не отключить...

И покрытое трещинами тело, похожее на кусок мяса, застывший в жидком азоте, тонет в ртутно-серых глазах, теряется среди едва заметных искорок, падает на самое дно... Из трещин рвется огонь, похожий на кислоту, и с ним возвращается способность действовать – но не контроль... Желание приходит извне, но, смешиваясь с горьким черным огнем, меняется...

Велка швырнула в окно занимающей руки баночкой, лишив витраж еще одного элемента. Затем решительно, со скоростью молнии, рванулась к застывшему от неожиданности Рингилу и впилась во все еще искривленные губы. Свеженакрашенные ногти проткнули ткань рубашки на плечах хейтера, добираясь до кожи. Стремление причинить ответную боль было сильным как никогда, и Велка просто не могла сдерживать себя.

Ненависть, которой была пропитана сенгарийка, казалась ей слишком естественной для того, чтобы разбавлять ее другими чувствами. Умом Веледа понимала, что давно отказалась от мысли присвоить Рингила, что даже подтвердила это вслух... Да и не собиралась никогда, по сути дела, разве что смеха ради, не полагаться же на него в вопросах достижения власти – это несерьезно... Он же неуправляем...

Пальцы ощутили теплую кровь, и это стало очередной понятной телу командой. Крайние линии структуры, изломившись невероятным образом, рванулись в чужую оболочку. Велка прервала поцелуй и чуть двинула головой – чтобы слой размазавшейся помады почти коснулся ушной раковины.

–В этом ты весь – тебе бы только гореть, а если резать – то до кости, крови тебе мало... Вампир, сволочь остроухая...

Злобное шипение и сенгарийский язык придавало словам непередаваемую окраску и остроту. Запах крови, смешанный с резким химическим ароматом лака, щекотал ноздри. Велка тряхнула головой, отшвыривая массу волос на спину, влево, чтобы освободить шею.

Пальцы расслабились, ладони соскользнули по кровавой смазке вниз, по лопаткам и до пояса. Рингил всегда казался хрупким – но, ли-рне-го-рал[ 13 ], сколько в нем было силы...

–Во-первых, я половину не понял, во-вторых, мне больно, – попробовал отговориться полосатик, но инстинкт сработал сам – сенгарийка ощутила на коже прикосновение тонких клыков и позволила им вскрыть один из крупных кровеносных сосудов, расположенных согласно стандарту для оболочек...

Одна из форм телесного слияния. Везде написано, что слияние структур начинается с физического катализатора, главное – правильно его подобрать... Для неглубокого слияния их до Контера...

Велка не хотела делать то, что делала. Для нее малейшее приятное ощущение, вызванное взаимопроникновением структур, было лишь спусковым крючком для очередной боли, поводом для всплеска ненависти... Но – хейтерам приходится делать то, что им не нравится.

Но – только ненависть, достигшая определенного уровня, могла помочь справиться с наваждением.

Пусть он напьется пламени... Так надо – и, ли-рне-го-рал, он сам этого хотел!

Велка была уверена, что Рингил знает, зачем заставляет ее так поступать. Если даже не понимает до конца – все равно так надо. Ему самому.

Во рту стоял вкус озона, словно он не выпил крови, а втянул разряд сильной энергии... Рингил пробовал пить кровь демонов, те же пофигисты позволяли, например... Но такого не было никогда.

«Ты и абсолютную привлекательность на сенгарийцах никогда не испытывал, – ехидно подсказал внутренний голос. – Стыдись, ты же девочку выжрал, как батарейку...»

–Велка... Я не хотел, – кроме растерянности ничего не осталось... Только растерянность – и доселе не знакомое чувство переполненности энергией. Сенгарийка опустила голову, и из-под вуали волос прозвучало несколько очень знакомых слов – из Истинной Речи. На букву «м» большей частью, однокоренных с именем Мэлис... И одно ругательство – сенгарийское...

Отстранившись от облагодетельствованного хейтера, Велка направилась к самому прочному из имевшихся в наличии кресел, куда и рухнула. Кресло протестующее скрипнуло, но выстояло. Сейчас от окружающей среды не требовалось обычной враждебности...

–Конечно, ты не хотел, – наконец была высказана громкая мысль. – Предупреждаю – еще раз так мне улыбнешься, получишь сначала в рыло, а поцелуй – сверху.

–Я это уже не контролирую, – к сожалению, слова были правдой. Ну, отчасти... Вообще-то можно было напрячься чуть сильнее, но слишком уж сложным делом это было. К тому же, все время так и подмывало выпустить силу на свободу – иногда даже при совершенно посторонних демонах. Что могло быть чревато, хотя взрослые хейтеры, конечно, в теории сдерживаться умели... Ну, или при необходимости обходиться людьми, благо они в реальности есть, а значит – и в схему мироощущения как-то вписываются... Насильственно при необходимости. Что ж, естественная для вампира вещь – делить мир на жертв и конкурентов...

–Я тоже, – сквозь зеленую занавесь волос сверкнул золотой искрой глаз. – Думаешь, мне хотелось? Да, сволочь ты этакая, я давно на тебя не претендую! Плевать мне на наше чокнутое поколение, я себе из старших кого-нибудь найду... Дома!

–Так ты не хочешь, чтобы я с тобой ехал? – ну вот, теперь из-за этого идиотизма шанс срывается... Не очень-то и хотелось... То есть, хотелось, конечно, но, как говорится, у всех здесь есть дом, где можно реализовать то же самое...

И если для нее «дом» – реальность, где она никогда не появлялась... Что ж, так тому и быть. Следовало ожидать... Глаза иногда надо разувать и понимать, что одну из минимально ненавидимых тобой личностей капитально настраивают на конкретный поступок, и она уже не против... то есть, против, конечно, ежу ясно, но глубоко внутри себя – за. Потому что все эти разглагольствования о том, что и в реальности хейтеров можно что-то там сделать, все нежелание уходить куда-то еще – не настоящее все это, не как у самого Рингила... Подделка, за которой прячется совсем другое стремление.

–Хочу, – на сей раз блеск был красным. А так – Велка, похоже, сосредоточилась на приведении себя в порядок. Да уж, собой тоже надо заняться, а то кончится некрасиво...

Рингил с трудом запустил регенерацию, уже настраиваясь на то, что шрамы на плечах останутся надолго. Так ему и надо, конечно, правильно Велка поступила... Но почему она среагировала так? Наверное, потому, что из всех демонов здесь она – единственный настоящий хейтер... Прирожденный. И если его ненависть родилась одновременно с ними обоими, то ненависть Велки ждала ее еще с момента зачатия...

–Реально, хочу... Ну, не одной же мне туда переться? Пусть хоть кто-то из демонов поприсутствует, и желательно не мои родители, будь они неладны...

–Тогда я буду с тобой, – Рингил шагнул к Веледе, но понял, что поторопился. Движение заставило двинуться присохшую к мясу ткань. – Но ты мне рубашку должна будешь...

–А что такое? Это ж кровь, ты ее разве не удалишь? – ага, подколки пошли, оправилась... Мол, вампиры должны разбираться в том, чем отстирывать одежду после ночных похождений... Да нет, они просто аккуратные...

–Кровь я бы отстирал, но не твой лак, – к Контеру эту силу, откуда и взялась, к Контеру... Просто посмеяться хочется! – Ты же его специально таким делаешь...

–Пси, что напомнил, – на полумрак комнаты явилась третья банка лака.

–Слушай, тут и так уже небезопасно огонь зажигать, – нет, только в ступор пусть не впадает...

–Взвейтесь кострами, синие ночи, – вяло ответила Велка. – Да ладно, ну что ты заладил? Дай мне в себя прийти наконец!

Волосяная вуаль разделилась, открыв проблесковые маячки глаз. Рингил подумал, что беспокоится все же зря – не так уж и много забрал...

Снизу прилетела усилившаяся по причине начавшегося вечера музыка. Все то же однообразие, что и обычно – уцепятся за слово «ненавидеть» в песне и крутят, пока диск не сотрется до основания... В последние дни особенно тяжело бывает...

–И рубашку все-таки сними, ей уже давно пол мыть надо... и то страшно, – вынесла вердикт хейтерша. – Как бы в пыль не разлетелась...

–Стриптиз, – прокомментировал Рингил, покорно снимая с себя древность. Ранки на плечах заболели намного сильнее, но боли демон ничем не выдал. Тормозная регенерация была вещью, к которой просто привыкнуть. Разве что заимствованную силу использовать...

Полить раны спиртом было бы приятнее. Сила Велки сохранила свою особенность – пламя, оно всегда остается пламенем. Даже если придать ему черно-зеленый цвет и вселить в оболочку...

–Натуральный, – согласилась Веледа и дематериализовала рубашку. На пол упал папин портрет... Да, кстати, где он шляется? Больше недели уже не слышно... Неужели опять к беспредельщикам залетел? С него станется. – Совет на будущее – перед взрослыми так не рискуй... Ты ж хрен откажешься, если что...

Рингил помрачнел, вспомнив беспредельщика с компьютером. И Айрис до кучи. Да уж, взрослые хренеют круче, им возраст позволяет...

–Держи, – на пол, рядом с подсохшим лаком, спланировало нечто черное. Оказалось – аналогичная рубашка, только из чего-то искусственного и тонкого... И без карманов... Подумав, Рингил пристегнул камею к шнурку, на котором висел пропуск. – Можешь не радоваться, я уже в порядке...

Вопреки смелому заявлению, Велка не торопилась вставать. Да и остатки огня, зализывающие плечи, иссякали не так уж и быстро. Рингил нарочито медленно застегнул новую рубашку, старясь, чтобы дрожь в пальцах осталась незаметной. Боль стекала вниз по рукам, вызывая озноб.

–Я правда не хотел, – серые глаза внимательно изучали пол, словно под ним происходило нечто интересное, а не просто терзался хрипатый динамик, оставленный в одиночестве, кричащий об одном и том же...

–Да что ты заладил? Не хотел, не хотел... Я и обидеться могу! – фыркнула Велка. – Ну что, будем играть с огнем, в смысле с нелимитированными? Ты говорил, между третьим и пятым...

–Что между третьим и пятым? – поинтересовалась Нора, едва просунула голову сквозь дверь. Да, прекрасно некоторые хейтеры относятся к вопросам неиспользования силы без надобности...

«А сам-то», – кратко высказался внутренний голос. Разговорчивым он в принципе не был, да и прорезался не каждый день, но говорил одни гадости, то есть правду...

–Между третьим и пятым приходами какая-то людская заваруха, – ответил Рингил, мысленно радуясь, что запах лака забивает все, а ран на плечах не видно – ну, почти... В стадию шрамов точно уже вошли. Хотя лечиться чужой силой – это дело для более преданного идеям мазохизма демона... Руки до сих пор дрожат, хотя все должно бы было пройти. – Если еще не закончилась. Велка предлагает поразмяться. Я ничего страшного не вижу – беспредельщики там искать не станут, а отсюда нас скоро просто попросят...

–Что вы тут делали? – вслед за Норой тем же методом преодоления дверей воспользовалась Сулмор. Они что, уходили вместе?

–Да ничего особенного, – Рингил проследил за взглядом Норы, стараясь не взглянуть случайно ей в глаза. Только на этой демонессе он еще не опробовал свой проклятый дар... и, честное слово, не надо! Она и так к нему странно относится. А окружающие это называют хейтерскими отношениями... Ну, если буквально расшифровывать...

Нора смотрела на Сулмор так, будто они как минимум о чем-то поспорили.

–Мы хотим заварушку с участием людей устроить, – на сей раз роль повторяющей взяла Велка, так и не вставшая с места. Но в остальном она даже близко не подавала вида, будто что-то не так. – Скучно... Мне скучно. А он, – Рингил ощутил обжигающий взгляд, – не против, наверное, ангелам в раю тоже невесело...

–Велка, блин, ну ты иногда как скажешь, – Нора прыснула, но было заметно, что и повод для радости у нее другой, и то, что примешалось к мелкому счастью, изрядно его отравило. – Тебе меньше надо с людьми общаться...

–Сенгар прекрасный, и от кого я это слышу? – кресло ощутимо скрипнуло. Рингил не стал оборачиваться, он и так знал, что Велка смотрит на него. И говорит – мысленно. – А в целом, по тебе видно, что ты здесь тоже киснешь... Эй, Ри, к тебе вопрос – там одни люди дурью маялись или твои остроухие родственники тоже?

–Откуда я знаю? – Рингил на секунду задумался. Вообще-то, среди материала «остроухих родственников» было немало. И встречались они где попало, хоть обычно и не попадались в городах. – Найдем – тебе оставлю...

–Я тоже иду, – Сулмор то ли связывалось с кем-то мысленно, то ли что-то обдумывала. Но уже решила. – Попробую кое-что...

Толпа, однако... Самая натуральная толпа набралась. Интересно, как шифроваться-то такой кучей? Впрочем, не от него же ждут тактических идей, это пусть Велка отрывается, ей в жизни пригодится. А Нору и Сулмор, наверное, еще не учили... И если Норка может, почти к месту, вспомнить эпизоды из буйной юности и свои подвиги на благородном поприще чьего-то там спасения, то у его тьмы нет даже такого опыта... Вряд ли Сулмор тратила время на внедрение в мелкие кучки беспредельского материала... Не с ее прекрасным лицом заниматься этим делом...

Кусты раскрывались с такой готовностью, будто им заплатили за заманивание меня в гущу. Я шла уже с полчаса, но пока что не набрела на выход, а поворачивать мне не позволяла гордость. Да и, возможно, я двигалась совершенно правильно – а в других местах меня ждало нечто неприятно отличное от зеленого, пряно пахнущего покоя, пронизанного ломкими солнечными лучами.

Возможно, дом решил вырастить на свободном месте лабиринт, полагая, что такое украшение ему пойдет. Что ж, использовать карту моих перемещений в качестве основы – неплохая идея... Никто не выберется.

Я уже прикинула мысленно, скольких жертв потребует новое дизайнерское излишество, как вдруг кусты закончились, и я оказалась у края пологого склона, похожего на зеленую дорожку для боулинга. В дальнем конце кеглями выстроились высотки, одно из щупальцев мертвого города... Неужели девяностая общага отъела себе столько места? Да, прикол получается... Меня выставил дом, которому я не причинила никакого вреда. Нет, я, конечно, вернусь... Но сначала нужно хотя бы попытаться понять, не стоит ли за неприязнью живой общаги что-то еще...

«Привет, Мэлис, – зов бабушки коснулся моего сознания легко, словно на волосы сел мотылек. – Гуляешь? Еще не заскучала?»

«Как сказать, – неуверенно начала я, – вообще-то тут нудновато, но лучше, если я буду здесь развлекаться, уж очень накладно получается...»

«Да ничего страшного, у нас информация не пропала, а от этого хейтера я и сама была рада избавиться, – мысли пришли с намеком на смешок. – Представляешь, лично стерла ему память за полгода, чтобы он не заподозрил, что мы его на самом деле пальцем не тронули... Что он там домыслил, не расскажешь?»

«Молчал в холст, – и о том, что ему память стирали, тоже... Ну, он же почти сразу смотался. – Неплохо придумала, бабуля...»

«Мэл, если ты думаешь, что там что-то ценное было, то я тебе эту память сама перепишу, – да нет, ничего я не думаю, я знаю. Знаю, что мне эта память не нужна даже сильнее, чем законному владельцу. – Так будешь возвращаться? Я могу, если хочешь, организовать «погоню»...»

«Спасибо, обойдусь, – перебила я бабулины мысли. – Здесь много хейтеров. Кончится некрасиво... Да и со мной все, а не одна Сулмор...»

«Как прикажете, Совершенная, – бабуля явно была в духе. Что-то удалось? – Слушай, Мэлис, тут за городом материал крупно передрался. Я уже думала посылать своих, но хочу сначала спросить – ваши туда влезть не собираются? Не хочу делать ничего лишнего, пока ты в этой реальности...»

«Не знаю, – подумала я. – Могу уточнить...»

«А, если ты их хотя бы спросишь, сразу полезут, – похоже, бабуля уже приняла решение в пользу бездействия. – Тем более, раз вы там скучаете...»

«Бабуль, можно вопрос? – я внезапно вспомнила обращенного – не своего, а второго. – Тот парень, которого мы с собой увели – он ничем важным не занимался? Не хочу хозяйство разорять...»

«Одним меньше, тремя больше... Да материал он раньше сортировал, а потом балду гонял, – ну, я так и поняла, что не сперла у непредельщиков ничего ценного. У моих непредельщиков, что бы это ни значило на самом деле. – Обычный обалдуй, обратили его когда-то случайно, а остаться у нас он сам захотел...»

«Так ты его знаешь?» – бабуля историю каждого непредельщика так хорошо не расскажет... Значит, принимала участие?

«Его – знаю... Но сколько у нас еще таких – даже представить страшно, – похоже, действительно случайно знает. Может, отчет о непреднамеренном обращении подписывала. – А что, ты боишься, что он тебя сдать может? Тогда брать не надо было... Да ладно, успокойся, он не может знать, в нормализаторе дрых после неудачной попытки получить уровень... А всех, кто тебя знает в лицо, я с твоей дороги сама убрала. Можешь не спохватываться...»

«Бабуля, я и не думала, что ты такое проворонишь, – Эанис и правда во всем разбирается куда лучше меня. Вот она на своем месте сидит, а мне здесь делать нечего. – Я, может, и вернусь... Но сначала разберусь с материалом, хорошо?»

«Желаю повеселиться», – прощальная мысль вызвала в памяти лицо бабушки, украшенное четкой улыбкой, словно особой короной... А когда я улыбаюсь, трескаются зеркала. Можно даже не смеяться... Вместо смеха получается банальное ржание пополам с визгом. Обычно я не комплексую по этому поводу, но рядом с бабулей себя все, думаю, чувствуют людьми. Среди женщин она – примерно то же, что и Контер среди мужчин, за вычетом абсолюта, которого у нее нет. Но абсолютная привлекательность – это нечто вроде наркотика, которым можно походя травануть любого, а добиться того же эффекта без химии – уже достижение... Кожу, что ли, в синий перекрасить, чтобы стать симпатичней? Ага, и глаза в зеленый. И зрачки исправить. Все равно ржать будут – если демонесса что-то в себе исправляет, это сейчас считается за признание в собственном несовершенстве...

А я, Контер меня... того, хоть он вряд ли грешит инцестом, особенно с праправнучками... короче, я – Совершенная. И это надолго, если не навсегда. Разве что я рискну когда-нибудь в отдаленному будущем завести детей... Нет уж, этого я точно делать не буду, пока мне хотя бы лимон не стукнет. В чем-в чем, а в этом вопросе демоны прошлого были правы... Хотя в настоящее время количество демонов растет именно за счет ошибавшихся...

Совершенная я все-таки... Интересно, если сейчас взять и завернуться в абсолютную привлекательность, добавив себе лет семь, что-нибудь изменится? Если учесть, что меня никто не видит...

За экспериментом дело не стало. Но я не успела понять, чувствую ли какую-то разницу, поливая окружающий мир собственным совершенством. Потому что в поле моего зрения вошел – точнее, вполз – представитель слабого мужского пола. Представитель едва держался на ногах, а склон холма определенно принимал за отвесную стену. Был он молод, остроух и вымотан до предела – а еще я ощутила четкий запах старой крови. Неужели меня вывели прямо к нужной точке? Где девяностый приход и где третий? Что-то тут не то...

Быстро вызывая в памяти давно забытый урок биологии, я подбежала к падающему и не дала ему еще и приложиться об землю. Пожалуй, даже хорошо, что я сейчас прибавила себе возраст, так удобнее... И кто говорит, что эльфы легонькие? Нет, конечно, я при необходимости хоть дом подниму, но когда вот так неожиданно падают на руки, каждый килограмм чувствуешь. Даже если это килограммы костей.

Мдясь, тут лучше щит пока не ставить – позволим бедному эльфенку, который наверняка раза в три старше меня, пялиться на красоту. Где-то я читала, что им придает сил свет – но солнце почти село, вон там, на горизонте, путается в дырчатых пальцах-домах... Значит, придется светить самой.

Ну вот. Глазки уже не закатываются. Рассмотрел, что за чудо ему помогает. А я уже помогаю – тут ничего сложного нет, достаточно просто запустить регенерацию да подлить светлой силы... Норка бы меня сейчас видела, убила бы за узурпацию ее любимого занятия.

Да, похоже, у меня тут не один гость... там, внизу, кто-то очень не хочет входить в город, но внимательно присматривается к следам. Тремя парами глаз. На расстоянии чувствую – люди. Прибить, что ли? Троих я приказала обратить, троих могу убить, и справедливо, и расход небольшой... Бабуля разрешила мне развлекаться, и я могу делать все, что захочу... Реальность может не принадлежать мне юридически, но фактически она моя по праву силы.

–Убить этих подонков? – пусть принимает решение тот, кому я помогаю. Я люблю, когда меня просят о чем-то, чего я не могу решиться сделать сама. Это снимает к Контеру всяческую ответственность.

–Да, – ну вот, разрешили... Я прищелкнула пальцами – картинный жест, для того, кто смотрит. На самом деле просто отдаешь приказ – мысленно. И земля раскрывается, принимая в себя неугодных личностей. Ей плевать, кто там в ней лежит, отпускать не станет... И выкопаться не даст. Я знаю, как делать «зону сжатия»... Людей можно убивать весьма разнообразно... А я не зря расплевалась с общей магией.

–Сделано, – я позволила себе улыбнуться. – И что перворожденного сюда занесло, если мне можно любопытствовать?

–Вам все можно, – эльф скатился с моих коленей и попытался встать. – Вы ведь из повелителей этого мира...

–Берите выше, – я рассмеялась – почему бы и не сказать правду? Почему бы и не позволить кому-то оценить мой смех под дурманом Контерового дара? – Я повелеваю ими... Но лишь формально, вы понимаете... Приказов не отдаю, да и знать о них не хочу...

–А по вам и не скажешь, что вы можете отвечать за то, что здесь происходит... Красота не может быть преступной...

–Ну, это как сказать, – при звуках смеха товарищ не морщился. Значит, и впрямь действует. Завершаем эксперимент...

Странно, но превращение ослепительной красавицы в страшную девчонку эльфа не шокировало. Самообладание просто потрясающее...

–У повелительницы хорошее настроение, – я выпрямилась и отряхнулась. – Поэтому она переспрашивает дважды...

–Меня занесли сюда мои ноги, потому что мне было все равно, куда идти, – да, теперь понятно, откуда у Рингила пристрастие к швырянию высоких слов... Наследственное.

–Повелительница может помочь, – я намеренно не оформила это как вопрос. И даже не как предложение. Пусть парень решает сам, что ему нужнее, помощь или быстрая смерть. Не то чтоб у меня было такое большое желание убивать всех, кто тянет резину, но лучше, чтобы собеседник так думал.

Повелительница, надо же... Обрастаю титулами, как пластинка в насыщенном растворе – кристаллами. Нет, парень прав, мы и правда повелеваем этим миром, и имеем право делать все, что хотим. И это не к одной реальности относится. Когда Хаос и собственная сила дают разрешение, не пользуются им только... только те, кому это сто лет не надо. Каждый черпает столько свободы, сколько может выпить. Нет – сколько решается зачерпнуть...

–Повелительница хочет развлечься? – да, похоже, парню просто нечего терять. От чего он убежал, собственно? Наверняка за его спиной все уже сгорело, а заново искать себе место в мире, где по-настоящему правят демоны, мало кто хочет...

–Повелительница предлагает выбрать, – я развернулась и подала знак живой стене. Кусты расступились, открывая дорогу – на сей раз своды были выше, недвусмысленно намекая на возможность последовать за мной. – И ты не можешь знать, на что я способна...

Он все-таки пошел, хоть и колебался с минуту. Я приказала кустам прекратить морочить мне голову, и тропа стала прямой. До дома оказалось совсем близко – хоть я и раньше подозревала, что дело в пространственных искажениях. Дом не мог не научиться от нас нашим фокусам...

Развлечения ради я просмотрела мысли следующего за мной эльфа. Оказалось – не зря копалась... Кто бы мог подумать, что за городом все еще верят в посмертное существование? В смысле, в то, что сюда попадают умершие... Ну и бардак же у них тогда творится в мозгах, сколько лет уже живут, и до сих пор не заметили разительного несходства реалий со своими священными книгами... Или в загородные поселения влетели люди, верующие в то, что ад похож на адаптированную реальность?

С эльфа-то взятки гладки, он как раз считает, что за свою жизнь ничего лучшего не заслужил... Обратить его, что ли, пополнить ряды хейтеров? Им мазохисты как раз нужны... Хотя нет, на Контера мне руки пачкать? Нора же есть, с ее сумасшествием... Кстати, было бы неплохо убрать ее с дороги Сулмор. Ангмарская заслужила своего Рингила в единоличное пользование... Принцесса вообще много чего заслужила, я-то понимаю...

Может быть, сон с прогулкой по радуге зря не сбылся? Может быть, я была бы изумительной шефиней, лучшей из возможных и последней? Может быть, со мной мазохист Рингил обрел бы настоящее счастье, а его смертные подруги добились бы своей мечты? Нет, я не перехожу дорогу тем, кого уважаю и люблю.

Зелень расступилась, открывая прекрасный вид на общагу девяностого прихода. Я выбросила из головы левые мысли о том, чего не случилось. Это все Контерова привлекательность, от нее сходят с ума или забиваются в угол с зеркалами... Или бросаются в смертельную опасность, не зная о собственной смертности...

Я не о себе, конечно. О Рингиле. Хотя он и зная способен натворить чего угодно.

–Это – замок повелителей? – хм-м, и что ответить?

–Нет, их врагов, – если считать повелителями непредельщиков и если лишний раз поперчить кашу в чужой голове. – Я вовсе не из тех повелителей, но им на вас совсем чихать, а мы можем и помочь...

–Вас много? – каша, она каша и есть. Кем он нас считал, валарами? Хотя фиг поймешь, из какого он мира, эльфы по общей численности людям слабо уступают...

–Нас очень много, – я вошла в ближайшую дверь, придержав ее за собой. Только бы дом парня за жертву не принял. С него станется... хотя он сыт. Сегодня уже обряд проводили. Вот и призраки не повылазили встречать...

Народ взял пример с привидений. Конечно, какая-то музыка играла, неопровержимо свидетельствуя о том, что общага лишь кажется опустевшей. Источников было минимум три, но только два из них играли одно и то же. Третий звенел полурасстроенной гитарой, похоже, моего обращенного опять учили петь и играть. Звуки стекали по лестнице, как вода, вырвавшаяся за пределы раковины. Они и ощущались как вода – а может, дело было в ауре дома, сытого и довольного жизнью...

Лестница не занималась извращениями – она просто вела вверх, не думая разделяться на пролеты или поворачивать. Где-то в общаге был даже лифт – все-таки ввысь она тоже росла, – но и лестниц было предостаточно. Конечно, они имели обыкновение исчезать и появляться по собственной воле. Призракам было все равно, а хейтерам – тем более... Вот и эта – появилась, отзываясь на мое желание. Хотя ежу ясно, что в доме не было и не могло быть длинного пенала, предназначенного исключительно для замкнутой прямой диагонали, ощетинившейся ступеньками.

О похожих домах любил рассказывать один из наших преподов – в одном из таких он обустроил себе неплохое пристанище, но пользовался другой техникой. Этот дом заложили люди, но подлинную силу он обрел при демонах...

А ведь и непредельщикам здесь было бы совсем не тесно. Но они на материал смотрят иначе. Поэтому и не стали соваться куда попало – говорят, кажется, что в городе есть и другие проклятые места, но там совсем не интересно. Нечисть – это тоже своего рода материал, незачем лезть к ним с попытками наблюдения...

Лестница кончилась, приведя на крохотную площадку с люком в потолке. Я внимательно посмотрела на эту подлянку, подумала, что вот так и становятся хейтерами года, и мысленно сдвинула защелку. Я стояла не точно под люком, поэтому на меня не обрушилось ничего, за исключением проклятий. Велка – настоящий хейтер, хотя бы в области лексики. Хотя тут любой демон матерился бы без передыху... С другой стороны, нефиг сидеть на люке. Жизнь обожает устраивать подлянки, а дому, который уже почти десять лет населяют хейтеры, в этом плане фору давать не надо, сам справится.

В квадратную дыру уставились три пары глаз. Вернее, две пары – глаз. И одна – страшных черных гляделок, которые использует сознание Сулмор для визуального наблюдения над происходящим вокруг... Пока я гуляла, все собрались в кучу, весело... Они что, всегда за моей спиной сползаются? Ну и фиг с ними, Контера жалко, инжир – нет... Вот не интересно мне, что тут творилось, хотя, судя по одному запаху – кого-то съели и перекрасили что-то объемное. Вампир всегда учует кровь, даже если ее меньше, чем того вампирского процента. Вот чья она была – уже не скажу...

–Нора, принимай клиента, – я подпрыгнула и влетела в люк, намеренно оставив на совести эльфа – хвататься за немедленно протянутую хрупкую детскую ручку или бежать... Лестница уже давно исчезла, еще когда Велка сверзилась – кстати, Веледа все еще материлась и даже не собиралась двигаться с места. Подумать только, сколько в поэтичной и прекрасной Истинной Речи может быть ругательств – правда, звучат они красиво. Сразу видно, где Веледа треплется на родном языке, а где – на благоприобретенном. По языкам можно неплохо определить, где раньше тусовались хейтеры, создавшие приходы. Восьмой явно вначале нашел себе место где-то в песочнице, там, куда я не ходила. Да и Ангмарская вряд ли появлялась в том углу – не так уж много команд специализируется на истинно-темном варианте. А узкие универсалы языки до такой степени не учат...

В целом, учить их и не обязательно. Понимать окружающих можно очень просто – встроенный переводчик на мыслеобразный у нас у всех есть, а передать мысли так, чтобы собеседник их понял и при этом думал, что мы разговариваем вслух – так вообще раз плюнуть. Мы, демоны, такими мелочами даже не заморачиваемся... Языки прилипают к нам просто по жизни, потому что с их помощью можно рассказывать анекдоты, составлять каламбуры и, самое главное, писать... Мыслеобразный письменный сложен неимоверно, да и компьютерный шрифт для него до сих пор не придуман. Более миллиарда одних основных понятий, пара лимонов надстрочных знаков... И разница часто заключается в одной точке. Нет, это я, конечно, немного утрирую, все-таки сходный класс понятий отображается кляксами одной формы, но закраска внутри – действительно куда сложнее, чем то, в какую сторону ложноножки загибаются. Выучить его, конечно, можно, – есть специальные книги, где к каждой кляксе прикреплена полоска ментоленты с полным спектром возможной заливки и смыслами оной. Я так и учила... Есть вещи, которые приходится читать в оригинале... Пророчества первых, например.

Но здесь пророчества не в чести, как, впрочем, и книги в целом. Хотя ортодоксальные хейтеры и могут, правя баланс, засесть в угол с учебником, все остальные читают и пишут на стенах. И не мыслеобразными кляксами, а теми буквами, которые выучили раньше.

–Велка, тебе помочь? – спросила я, как только мат утих, и получила возможность сравнить богатство темноэльфийской обсценной лексики с аналогичным качеством сенгарийской. Перевес лег на сторону последней – интересное местечко этот Сенгар... Даже корни слов почти не повторяются.

В конце концов демоночка встала, отряхнула свои веревочки от опилок, в которые рассыпался при падении стул, и протянула руку, словно не могла взлететь сама. Я рассудила, что оказание помощи будет более шокирующим, чем наглый отказ, и втянула легкое создание на чердак. Люк немедленно захлопнулся и слился с полом, словно его и не было. Надо полагать, в следующий раз откроется под другим стулом...

Нора действительно занималась клиентом, негромко поясняя ему что-то связанное с расстановкой сил. Я не вмешивалась и даже не слушала, а вот Сулмор и Рингил почему-то очень активно внимали. Впрочем, это их личное дело...

–Мэлис, – как обычно, по Велке было не понять, говорит она вслух или мысленно. Похоже, все-таки второе – напрягаться и переводить было незачем. – Я хочу у тебя кое-что спросить...

–Точно хочешь? – сыграла в хейтера я.

–Это твоей цели касается, – Веледа поправила волосы и заглянула мне в глаза. Платформы она не носила, так что диагональ получилась очень даже косая. – Чего тебе хватит?

–Когда хватит, я почувствую, – почти честно ответила я. Будь я настоящим хейтером, получилось бы и совсем честно. Я знаю, что буду нужна еще Контер знает сколько раз и он же в курсе, кому, так что даже с хейтерским правом на уход предпочту обождать. Департамент не обойдется.

–Все так говорят, – поморщилась Велка. – Или называют такую ерунду, за которую и умирать-то противно... Наверное, я ошиблась...

–Когда стала спрашивать меня или когда решила стать идейной? – уточнила я. Кстати. Причина Велки мне была совершенно не понятна.

–Все равно. Назад дороги нет, – назад нет дороги из хейтеров, но это – такое глупое суеверие. Мне Ангмарская объясняла. Мол, в свое время, чтобы предотвратить исход взрослых хейтеров, запустили слух, что с уходящими случается всякое такое... Мол, хейтеризм вечен, как сумасшествие... На самом деле речь идет всего лишь о психологии. За годы ненависти к окружающему миру демон привыкает к ней. И к тому, что мир его пинает... А прекращать выдачу пендалей всего лишь из-за того, что кто-то там сменил мировоззрение, жизнь не намерена. Вот и получается, что проблемы никуда не деваются, а отношение к ним меняется. Конечно, со временем жизнь у отказников входила в норму, только об этом умалчивали, ведь причиной как первого, так и второго обстоятельства оказывалось одно и то же – смена рода занятий.

Другое дело, что в хейтеры как раз и идут те, кому больше менять нечего и не на что. Всегда шли. Есть такой разряд демонов – все им обрыдло, все из-за дальтонизма кажется одинаково серым и блеклым... Обвинить самих себя отваживаются не все, но, как правило, на собственную персону народ тоже направляет не одну батарею ненависти. На мир, впрочем, направляется не меньше. Баланс, однако.

Кроме того, нельзя забывать и о той мощи, которую может дать ненависть. Привыкание вызывает, кстати, но слабенько, так что никем не запрещается. Энергию можно выжать откуда угодно, а грамотный хейтер, имея лишь себя, может обойти тех, кто привык к другим источникам... Конечно, наоборот переучиваться сложнее...

–Зато вперед есть, – только и сказала я, решив не доносить своих соображений до хейтерши. Велка мне в целом нравилась – такая вся из себя Дестра в миниатюре, в хейтерской маскировочной окраске...

–Есть-то она есть, но такая...

Зеленоволосый страшок прикрыл оба глаза и уставился куда-то сквозь меня.

–А что такое, проблемы какие-то? – почему-то проявила участие я.

–Да уже никаких, – Велка дернула плечом. – Пси большое. Вперед, говоришь? И самой надо понимать, когда?

–Ну, от меня зависят, – и не знают об этом... Если бы знали, конечно, надо было бы, по хейтерской логике, того... Но хейтерский кодекс однозначно говорит о недопустимости безвестности. Вот когда меня рассекретят, тогда и начнутся вопросы...

–Пси огроменное! – меня в порыве чувств чмокнули в щеку. Я попыталась стереть отпечаток черных губ, но получилось не слишком качественно. Размазалось... Вот же блин! Сильнейший демон с помадой справиться не может... Кончики пальцев окутало мягким серым туманом, щеку чуть заметно обожгло. Вот и все. И больше никаких следов.

Чего она от меня ждала, ответа на какой вопрос искала? Вряд ли это было лишь шуткой, сейчас Велка точно серьезна – настолько, что пристает с вопросами именно ко мне...

И, все-таки, что я ей ответила? Как она поняла этот ответ?

Захочет – расскажет. Может, мне совсем и незачем знать. Личные проблемы хейтеров, которые мне даже не друзья – так, поучаствовали вместе в двух инсценировках спасения...

Я зря согласилась на деятельное участие во второй. Бабуля права – мне нужно возвращаться, а теперь это уже не сделаешь просто так. Народ скучает, и народ выберет между заварушкой материала и моим исчезновением... Сначала нужно оторваться от этой компании, а сделаю я это не раньше, чем решу, что Сулмор я уже не нужна. Пока Ангмарская принцесса не привязала к себе своего хейтерского принца...

И неважно, что меня не просили помогать, а посланник любви из меня, как из лома скальпель. Неважно, что я сама слишком тепло отношусь к полосатику. Слишком уж мы похожи, и слишком нас тянет друг к другу. Поэтому и нужно находиться рядом, чтобы не потерять ни одной мерзкой черточки, не забывать, что Рингил все-таки хейтер, а хейтерам нужно быть вместе. Настоящим, а не поддельным. Поддельный хейтер рядом с настоящими слишком быстро перестает притворяться и меняется, а мне меняться нельзя. От меня, как я ответила Велке, зависят. И, наверное, будут зависеть, если мне ясновидение не изменяет...

Норка уже разобралась со своим эльфом, и народ, чувствую, уже выбрал себе сторону, на которой сыграет. Присоединиться? Ради интереса сыграть против всех?

Это даже скучнее компьютерных игр, но возвращаться пока нельзя. Придется пользоваться тем, что есть. И соглашаться с тем, что предлагают...

–Мэлис, ты с нами?

–С вами... а куда я денусь, Нора? – ну, вот и решено...

Выломались мы из дома всей кучей. Не знаю, что там собирались делать остальные, а я шла исключительно «за компанию»... И спрашивать о плане не хотела. В любом случае, во главе меня не поставят (попробуют – отмажусь). А тому, кто идет развлекаться, правила без надобности...

–Раньше здесь поезда ходили, – это Рингил над ухом разжужжался, но говорит он с Ангмарской, а не со мной. Мы идем к воротам, осталось буквально несколько шагов по двору. Обрывком чьей-то мысли прилетает нежелание увидеть кого-то, кто может случайно появиться и загнать нас обратно в дом. – Не совсем здесь, но рядом... Мы с Аларой успели, съездили на последнем, специально, когда сюда ехали, набились в кучу жертв, нас еще чуть не перепутали, так смешно было... А назад – уже на крыше. Помню, мне еще сестра тогда рассказывала, как они с каким-то ее минимально ненавидимым...

–У твоей сестры был кто-то минимально ненавидимый? – Сулмор закономерно удивилась, я мысленно поддержала.

–Давно было дело, – Рингил усмехнулся, не забыв отвернуться от Ангмарской. Я выдержала его улыбку спокойно – то ли кончилась Контерова сила, то ли не просыпалась она от таких детских по сути улыбок. – Ей лет семь было, а ему – вроде двенадцать... Он тоже в «Пути» учился, был отличником, уже в таком возрасте пятый уровень имел...

–В «Пути» и пятый? – это уже не выдержала я, забыв, что не должна была слушать. Рингил воззрился на меня не без удивления, но ответил:

–«Путь» он не закончил.

–Извините, – я провела мелкую рокировку, вклинившись между Велкой и эльфом. Здесь было тише...

–«Путь» он не закончил, – Рингил проводил глазами Мэлис и отвернулся, как только она частично скрылась за преградой в лице Веледы. Похоже, Мэл разговор и впрямь заинтересовал слишком сильно... Честь «Врат»? – Но и к вам, тьма моя, не перешел. Лайл – так его звали – был одним из первых, кто получил от моего папочки дар смерти.

–И что, он сразу же убил себя, чтобы его помнили как единственного светлого с уровнем? – было заметно, что Сулмор намерена свести все к шутке. Рингил подумал, стоит ли рассказывать историю целиком, и передумал. Все-таки не кажется, что его тьме нужно срочно ухудшить настроение, скорее наоборот...

–Нет, таким идиотизмом он не занимался. Просто сгинул где-то в реальностях, – уже с восьмым уровнем, любезно поставленным непредельщиками... Нестандартным методом, которым даже при первых, наверное, не пользовались... Но тьма не обязана знать вещей, которые Алара возбужденно шипела на ухо младшему братишке. Сестричка была просто создана для того, чтобы владеть кем-то, чтобы пить чужую боль, но у нее была хорошая учительница... Мать сестры Рингил почти не видел, но примерно знал, чему от нее можно научиться... Отец рассказывал...

Кстати, хорошо, что он все еще не появился, а то накрылась бы затея медным тазиком... Рингил нырнул в заросли – уже не живые, досюда власть дома теперь не дотягивалась, общага не занимала бесполезных территорий. Сулмор последовала за ним. Впереди, незаметная в слабом освещении, маячила спина Велки.

–Но там его помнят? – его и здесь помнят... И будут помнить. Может, он даже до сих пор живет, но рядом с креслом в склепе стоит пустой пыльный ящик с именем...

–Должны, – только и сказал Рингил. – Так вот, раньше здесь были рельсы...

–И они здесь есть, – послышался хруст. – Скажи, у меня судьба такая – их ломать?

–Мэлис, здесь просто кислотные дожди постарались, – похоже, впереди все приняли к сведению. А вот за спиной, кажется, все-таки хотели подробностей.

–Рингил, а что ты будешь делать? – дурью маяться, конечно. В смысле, постарается пострадать, насколько это вообще возможно... Как шутил один из знакомых отца, праведные мазохисты попадают в ад...

Нора почему-то была против того, чтобы прыгать. Опять ушиблась о кодекс, возможно... Или не нарыла в голове своего нового подопечного ничего ценного. Хотя и выясненного хватило с лихвой для определения действий...

–А ты? – резко перевел стрелку хейтер.

–По обстоятельствам, – это значит, что у Сулмор тоже нет четкого плана. Нора предложила влезть в кучу (свидетель утверждал, что основная заваруха творится строго по ночам) под покровом темноты и дальше пусть каждый действует в своих интересах. Велка сделал вид, что понимает – ага, если речь идет об интересах Норы, то они общеизвестны, а что собирается делать сама наследница сенгарийского престола, неясно. Возможно, просто смотреть на войну в миниатюре...

С запозданием до людей доходят флюиды враждебности... Если, конечно, дело именно в том, что эту реальность делят демоны, с которых кое-кто и берет пример. Тоже начинают делить клочки, в которые впиваются когтями, начинают кидаться на тех, кто случайно занял место рядом и отказался сразу уходить... Места много, много больше, чем нужно, а о жизни тем, кто оказался здесь, можно не беспокоиться, но... наверное, это нормально для всех людей – грызться даже там, где это бессмысленно. У демонов хоть небольшая цель была... Хоть над победами и сейчас тянет посмеяться, смеются все про себя. Важно не ничтожество выигрыша, важно участие и важна мелкая гордость... Важно не взять, а отобрать. Принцип превыше всего...

Холодный ветер вырвался откуда-то справа, хлестнул по спине – и в грудь сразу же шарахнула почему-то мокрая ветка. Неужели Нора просто взяла и воспользовалась короткой дорогой, чьим-то чужим переходом? Неумышленно, главное. Да еще и окружающих прихватила...

Здесь был дождь – несильный, но холодный для лета. Земля под ногами расползалась, как слизь в подземельях... Да, на этом сходство окружающей среды с нижним ярусом восьмого прихода заканчивалось, но все равно вспомнилось... Сверху льет, впереди что-то горит, и на фоне неподвластного воде огня мечутся вопящие фигуры. Просто ностальгия просыпается...

–Обстоятельства появились, – отметил Рингил. – Идем?

–Летим, – это уже сказала Мэлис. А первой рванула в огонь и дождь Нора со своим эльфом. Наверное, чтобы показывал, куда лезть со спасением...

–Не тормози, – в запястье с когтями вцепилась Велка. – Подвези...

Вряд ли ей правда требовалась помощь... Но отказ почему-то показался неуместным.

Я не ожидала, что народ и правда полетит. Хотя Нора могла хоть на своем домашнем животном верхом появиться. К сожалению, Феанорушка куда-то смотался и с нами не отправился, так что у нас отобрали возможность для сравнения реакции. Во всяком случае, ни моей материализации у горящей стенки, ни высадки летучего десанта никто просто не заметил. Своих проблем хватало...

Я запоздало навесила на себя несильную защиту. Просто так, для спокойствия Ангмарской, а то мне потом каждую царапину припомнят в тройном объеме. Да и парочку лишних ожогов мне как-то в качестве украшений заполучить не хочется...

От всего горящего отвратительно воняло чем-то вроде бензина, кто-то реально подготовился к поджогу, даже в город смотаться не поленился... Рядом шмякнулось прогоревшее бревно, открыв неплохой вид на внутренность бывшего дома. Живых там уже, похоже, не было... Жалко. Хотя нет, что-то на последнем издыхании было...

–В горящую избу войдет, – процитировала я один из синтегийских апокрифов и вошла в огонь, неся с собой специально созданное поле обратного хода времени. На ограниченном участке можно баловаться, даже в адаптированных реальностях...

Из огня восстал стол и участок пола, вихрь времен закружил и умиравшее под обломками тело, уничтожая следы пламени. Оказалось, что я спасла ребенка – что-то маленькое, остроухое и пока еще неопределенного пола. Закрыв спасенное существо собственным полем, я взяла его за шкирку и потащила прочь из горящего дома. Сверху на нас шмякнулось бревно, скользнуло по краю поля и рухнуло, рассыпавшись искрами. Существо в моей руке не переставая хныкало, вряд ли веря в то, что теперь будет жить. Что ж, Нора сможет устроить у себя дома целый зоопарк, если захочет...

Какая-то скотина попыталась в меня выстрелить – слева прилетела пуля, справа – болт. Отскочили от поля они одновременно. Я презрительно посмотрела на обоих стрелявших, но не стала ничего делать – в конце концов, они не знали, что я появлюсь на линии огня. Оказывается, за городом пользуются оружием – неужели при чистке реальности что-то проглядели? Или народ с собой занес? Или... какие-нибудь хейтеры смеха ради подкинули?

Впрочем, не мои это проблемы. Мне бы вот это хнычуще-ноющее куда-нибудь сплавить... А для этого нужно выйти из кучи, а то ходишь, как по съемочной площадке, только камер не хватает...

Над ближайшей еще горящей крышей пролетело что-то черное – вероятно, Сулмор или Велка. Рядом рухнула стена, и прямо по огню прошла Нора, выводя за собой худую остроухую девчонку. За ними вышагивал тот товарищ, которого я притащила в общагу, таща на себе еще что-то спасенное. К спасательной операции, на мое удивление, подключилась и Ангмарская – я чуть не уронила то, что держала в руке, когда увидела краем глаза, как Сулмор оказывает помощь какому-то бесчувственному телу. Бывает же...

Я отвлеклась на мелкий, острый и блестящий фактор, которым меня с достойным иного применения упорством тыкали в спину. Мне просто стало жалко хорошей работы неизвестного кузнеца – затупить же можно, еще бы в камень потыкал...

–Чего тебе? – спросила я, разворачиваясь. Несчастный ножик улетел в подножную грязь. Уронивший последнее оружие перемазанный и воняющий паленым мальчишка задрожал и шлепнулся на пятую точку. – Нет, убивать я тебя не собираюсь. Что ты там несешь? Демон? Ну, демон, дальше что?

Прочесть мысли заикалистого человека было несложно. Проще, чем дослушать до конца слово, застрявшее где-то в районе гланд.

–Пшел вон отсюда, – доброжелательно порекомендовала я. Да, никогда не думала, что ползать на этом месте, да еще и задом, можно с такой скоростью... Хотя жидкая грязь способствует. Нож я подбирать не стала – пусть остается в счет возмещения. Правду наш историк про людей говорит... Иногда. Когда уверяет, что других таких (подставьте любой ругательный эпитет, относящийся к потере совести и разума) нигде не найти. Припереться, сжечь деревню, устроить бойню всеми подручными средствами... И чего, собственно, ради? Хоть раз причина прозвучала? Развлекается у нас народ, вот и все... С нас пример берет, с демонов...

Как будто мы им такие примеры подавали, честное слово! Я сориентировала мозг на поиск живого – так, в одном из домов имеется погреб... К Контеру огонь, а то прицеп перепугается...

Кстати об огне. Мне эта иллюминация малость опротивела... Если уж дождь и идет, то почему так слабо действует? Придать ему нужные свойства – дело секунды. Ну вот, теперь воде плевать на то, что за химию подмешали в этот проклятый бензин. Будет гаснуть, хотя пользы с того и мало.

Под аккомпанемент таких мыслей и чьи-то нецензурные крики я подошла к сливающейся с землей крышке, мысленно поднимая ее. Как и предполагалось – нечто живое, но почему-то не остроухое. Странно. Ладно, я не расистка... Я любой материал спасаю.

–Вылезай, – скомандовала я. Пацан, не старше того, который только что в грязи дорожку проделал мягким местом, ехидно посмотрел на меня, демонстрируя веревки на запястьях. Я скорчила не менее издевательскую рожу, уничтожая оные к Контеровой матери. Теперь спасенному ничто не мешало покинуть тюрьму, которая временно стала для него убежищем.

–Спасибо, – ошалело поблагодарил пацан. Я навесила на него защиту, чтобы не терять заработанные очки, и всучила охрипшую от нытья ношу.

–Выход – там, – я махнула рукой и собралась было продолжить свое безнадежное дело. В смысле, по скорости я точно не могла равняться на товарищей, намеренных глубоко отпечататься в чужой памяти. Но, по крайней мере, я не выбивалась из общей массы, а превзойти никого и не хотела...

–Простите, – я обернулась. Ну да, просто так сбежать оно не может... Оно считает, что меня еще не поблагодарило...

–Послушай, каждое лишнее слово, которое ты мне скажешь, может стоить кому-то жизни, – попробовала понятнее сформулировать я.

–А мне все равно, – нейтрал-пофигист, красота какая... Похоже, даже если я уточню, чья это будет жизнь, разницы в реакции не последует.

А малявку все-таки не выпускает, хоть та и орет, как школьное радио в те дни, когда кому-то приходит на ум мысль организовать вещание... Вероятно, во мне она еще что-то родное чувствовала... Хотя – что?

–В смысле, ты хотел бы, чтобы я тут всех уничтожила, включая твоих сородичей и тебя лично? – пацан многозначительно кивнул. – А вот фиг тебе...

–Почему? – эх, так хочется в ответ вспомнить нечто условно круглое и многослойное...

–Потому что я людей не убиваю, – а вот принципиально, только жить моей принципиальности до следующего соответствующего занятия... Но я на каникулах, школу поминать даже наедине с собой неприлично... – Я никого не убиваю.

–Неужели так бывает? – бывает еще и не то... Интересно, он правда считает, что я притворяюсь ребенком? Ну, я и измениться могу... Так, что кое-кто просто подавится. Могу, но не буду.

–Демоны не всегда убивают, – а если я не выведу эту помеху отсюда, он мне будет виснуть над отсутствующей душой, надоедая от невозможности реализовать суицидальную наклонность. – Иди за мной...

Этот приказ прилипчивое существо не проигнорировало. Потащилось хвостом – до того места, где заканчивались потухшие костры домов. Дождь уже стихал, закончив свое предназначение. Было ясно, что скоро тучи разойдутся, а небо рассыплется стандартнейшим набором звезд.

Для начала я отобрала у пацана охрипшее до полунемоты существо. Это все-таки оказалась девочка. Я порылась в своей памяти и вытащила воспоминания из очень раннего детства, когда я еще не училась во «Вратах», но меня уже воспитывали. Занимался этим бесполезным делом демон-синтегист, который привил мне вкус не только к положенным для нашей ветки семечкам, но и некоторым другим съедобным вещам. Демонам есть не обязательно, но от пищи тоже можно получать энергию, не говоря уже об удовольствии. Поэтому я помнила вкус многих съедобных вещей, включая и конфеты. Одну такую – большую и карамельную – я сотворила, чтобы занять малявку. Стало намного тише, но проявился фоновый шум – крики и визги большей частью.

–Ну вот, я позволила остальным спасать тех, кто еще нуждается в этом, – я усадила малявку к ближайшему дереву и прикрепила к нему – чтобы больше метра не отползала. – Мне показалось, что ты хочешь со мной поговорить... Объяснить что-нибудь, например... Я видела, как ты обрадовался, когда я тебя спасла, но потом тебе стало все равно – почему?

–Я не буду отвечать, – парень покраснел так, что даже я, со своим почти полным отсутствием теневого зрения, рассмотрела.

Что ж, меня это заинтриговало. Я не люблю копаться в чужих мозгах, но любопытства ради – отчего бы и нет?

Да, хорошо, что на прошлых каникулах я скопировала для продажи одну пошлую книжку, иначе меня могло бы и шокировать увиденное в бесхитростной голове пацана. Надо же, блин – стать объектом чистой эльфийской платонической любви...

Этот факт, кстати, пацана и смущал больше всего. Он знал, что эльфы той породы, которая была расселена в этой части реальности, любят только один раз в жизни. И убивать существо, ставшее ему другом, своим отказом не хотел. Сложностей в личной жизни парню было достаточно, но в дело вмешались как обитатели эльфийской деревни, так и люди, возмущенные самим фактом. Эльфы пошли по близкому и знакомому им пути, вспомнив, что отсутствие человека должно означать и отсутствие проблемы, связанной с ним. Люди же решили ликвидировать на корню всю остроухую заразу скопом. Мол, мало что у черта на рогах живем, так еще и эльфы детей соблазняют...

Ситуация оказалась бы комичной, если бы не сопровождалась такой тратой материала... ладно, гибелью больших человеческих и эльфийских жертв. Конечно, пацан был уверен, что за неправильную ориентацию его друга уже успели ликвидировать, вот и забыл о радости, когда понял, что его со мной нет. Кстати, самое главное, образ несчастного влюбленного в точности совпадал с тем товарищем, который примчался просить у меня помощи... В смысле, в итоге все-таки попросил он меня, и не важно, чего он хотел на самом деле...

–Ладно, тогда я не скажу тебе, что он жив и сейчас ищет тебя, – пацан превратился в мини-версию недавно полыхавшего пожара, поняв, что я все узнала. – Постарайся дожить до встречи. Я помогу.

Велка соскользнула с руки, оставив несколько царапин. Впрочем, Рингилу уже было все равно, сколькими новыми особыми приметами украсилась его оболочка. Или украсится в ближайшем будущем – демон не видел нужды в том, чтобы прикрываться полем. Огонь не пугал юного хейтера – не больше, чем непременная перспектива смерти, от которой его отделяло лишь два препятствия. Семья вместе с Сулмор и внутренняя убежденность в том, что миссия Рингила еще не выполнена. Второе значило также, что нет смысла тратиться на самозащиту – незавершенный путь в какой-то мере оберегает сам по себе... Не то чтобы об этом было сказано в кодексе, но сам хейтер в абсурдное предположение верил. Зная, что оно абсурдно, и даже не предполагая, что очень похожим образом верят синтегисты – превращая абсурд в истину.

Никого из демонов рядом не было – Велка уже скрылась за ближайшей завесою дыма, Нору и Сулмор, не говоря уже о Мэлис, Рингил давно потерял из виду. Вокруг, правда, были люди – и люди эти были настроены враждебно по отношению к любой остроухой нечисти, что не пытались скрыть.

Остроухая нечисть увернулась от не слишком меткого выстрела, чуть не лишившего демона половины прав на вышеупомянутое прилагательное. Интересно, честно ли пользоваться силой, когда все считают, что ты безоружен и следовательно – легкая мишень? Кодекс не запрещает...

С ладони сорвался вытянутый ромб из темного пламени, накрутил на себя несколько спиралей настоящего огня и ударил в оружие, которое держал в руке человек. Агрессор немедленно отшвырнул плавящийся комок металла.

–Прав тот, кто стреляет последним, – прокомментировал свое достижение Рингил. Заимствованная сила рвалась наружу, воспользоваться ей было проще, чем не пользоваться вовсе – и визуальные эффекты от сознания почти не зависели.

–Последним, говоришь? – прошипели из-за спины. В до сих пор нывшее плечо вцепились чьи-то жесткие пальцы, виска коснулся холодный металл. – Тогда это буду я...

–Не уверен, – Рингил развернулся, слишком быстро, чтобы человек успел спустить курок, но недостаточно сильно, чтобы освободиться от хватки. Хейтер хотел не этого. Он, сам не понимая, почему, добивался встречи двух взглядов – своего и убийцы.

Вокруг было достаточно огня. Еще одна яркая искра проскочила незаметно.

«Значит, люди до такой степени нестойки?» – подумал демон, как-то слишком отрешенно для столь важного заключения... Рингилу было все равно, какие именно чувства он вызвал – хоть они и коррелировали с характером подонка, а значит – человек не преминул швырнуть эльфенка в грязь и в настоящий момент пытался разорвать Велкин подарок, черную рубашку... Одной рукой. Вторая все еще была занята оружием, дуло прижималось к щеке символом якобы существующей власти...

Огненные стены вокруг показались Рингилу кусочком прошлого – пусть на сей раз огонь был лишь декорацией, а не образом... Воздух был наполнен болью и ненавистью, страхом и яростью, идеальное окружение для хейтера, и не важно, что хейтер на самом деле – мальчишка, умение ненавидеть для которого – вынужденная норма, а на самом деле...

Рингил не знал, чего хочет теперь, когда проверил свое подозрение. Он мог в любой момент вывернуться, использовав силу, мог просто переместиться в другое место, где не будет этого рычащего вооруженного животного, неудачно ударенного Контеровой силой... Но почему-то попытки сопротивления пресекались подсознанием, а сознание не видело ничего страшного в том, чтобы повременить... В конце концов, обстоятельство было не хуже прочих возможных, и по нему тоже можно было посмотреть...

Сердце – комок раскаленного льда – треснуло. Или это рухнуло рядом горящее бревно? Но боль под ребрами была настоящей... И желание-нежелание ничего не менять...

–Ты что творишь? – Ангмарская появилась на фоне огненной стены внезапно, и грязная тяжесть на груди исчезла. Рингил приподнялся, чтобы увидеть, как связанная силовым жгутом жертва его проклятия падает в ближайшую лужу. Локоть скользнул по земле, равновесие решило взять срочный отгул. Хейтер с той же отстраненностью понял, что ему, оказывается, хреново, и хреново уже давно. Просто понять как-то не получалось...

–Я ничего, – Рингил запрокинул голову, пытаясь увидеть черные глаза своей тьмы. – Сулмор...

–Что с тобой? – хейтерша опустилась в грязь и переложила голову Рингила на колени. Демон задумался, пытаясь сформулировать ответ. Дело было в чем-то непонятном – может, в выпитой энергии Велки, а может – в Контеровых воспоминаниях... Или в Контеровом, уже буквально, даре-проклятии.

–Ничего... хорошего, – наконец выдохнул хейтер. Оболочка была в порядке. А вот структура, латаная беспредельщиками... Заглядывать в себя Рингил в принципе немного умел, но особого смысла не видел. Чтобы помочь себе без нормализатора, нужно знать слишком многое, а юный хейтер даже нормализатор не смог бы запрограммировать.

Все же он посмотрел. И увидел – черные следы на золотой паутине, срастающиеся со структурой осколки чужой силы – вряд ли это было нормальным, чернота избирательно пропускала сигналы и порождала свои – паразитические.

«Я скопировал это у Велки или вырвал? – родилась в сознании паническая мысль. – А может, спроецировал на себя? В любом случае, это уже не получится убрать... Придется ассимилировать...»

–Может, я Мэлис позову? – голос Сулмор оставался обеспокоенным, тьма наверняка изучала ту же картину... Вернее, то, что можно было рассмотреть через щит, который Рингил снимать не собирался. Пока что. Тьма может обидеться, если поймет, что именно случилось. А Мэлис наверняка расскажет ей...

–Зачем? – хейтер попробовал шевельнуться. Тело в принципе отвечало на мысленные команды. Сейчас, когда все было спокойно – по крайней мере в радиусе метра. Одно наличие Сулмор рядом экранировало от чужих эмоций и спасало от своих мыслей – или не своих, но все равно опасных. – Мэлис...

–Есть Мэлис, и этого достаточно, – темные глаза чуть прикрылись веками. – Она разберется...

–Тьма моя, – контакт взглядов – вполне достаточно... Раз уж наследство Контера не при чем, хуже не станет. – Сейчас со мной все будет хорошо...

Мэлис прошла совсем рядом, но Сулмор ее уже не увидела.

Серые глаза – цвет тумана, цвет легендарных птиц печали – не ее родины, но легенды изучают на истории, и что-то западает в память... Серый – неполированный металл, грозовые тучи, дым...

В глазах Рингила скрывались глубины, в которых можно было утонуть и затеряться навсегда. Ангмарская уже не в первый раз попадалась на эту удочку.

Серый. Темно-серый. Цвет магнита.

С неба хлынуло с новой силой. На сей раз огонь, служивший фоном для сцены, подчинился воде. Дым и вонь прибило к земле.

Сулмор отмечала это, но лишь на дальней грани сознания. Даже пари, заключенной с Норой, больше не волновало ее.

–Рингил, – принцесса едва узнала собственный голос. – Я не хочу, чтобы ты лгал, успокаивая меня... Я хочу знать...

–Тьма моя, – и снова – то же обращение, от которого кажется, что из сердца, сквозь спину, пробиваются крылья. – С этим никто не справится, кроме меня самого. И от этого я не умру...

–Не от этого, – рефлекторно поправила Сулмор. И, обретя вновь способность смотреть по сторонам, отметила как Нору, явно ничего не заметившую – та просто прошла мимо, вместе со своими спасенными, – так и очередную сволочь, намеренную кинуться на сидящих в грязи детей. Ангмарская принцесса уже готова была испепелить подонка, но вспомнила о гуманизме и свалила его рядом с уже обездвиженным.

–Собираешь коллекцию? – Рингил попытался сесть. Сулмор помогла ему, безотчетно заметив, что на сей раз он не стремится к прямому контакту взглядов. – Зря я пошел... Не хотелось без тебя...

–Без меня? – уточнила Ангмарская.

–Да, – просто ответил Рингил. – Если бы ты не пошла, я тоже готов был остаться. Все равно, делать здесь особо нечего.

Казалось, что на сей раз он говорит правду. Казалось слишком правдоподобно, слишком сильно – чтобы не верить.

–Пойдем, тьма моя, – Рингил собрался было подняться, но пошатнулся так, что чуть не рухнул на Сулмор. Хейтерша, впрочем, устояла. – В смысле, ты ведь мне поможешь?

–Конечно, – вздохнула Ангмарская. Вести Рингила было совсем не тяжело – по сути, его можно было и нести... Все легче, чем выносить его закидоны.

Невыносимых демонов не бывает. Бывают узкие проемы... А здесь вполне хватает пространства – даже с учетом заполняющих его идиотов.

Ну что за паскуда подсунула людям оружие? Думать же надо не только о том, как бы насолить беспредельщикам, но и... а, Нора права была – у кого в родне нет людей, Контера с два поймут, почему так прикалываться нельзя. Сами люди тоже не поймут, что против демонов стреляющие игрушки бесполезны. Так вот и будет палить в упор, не замечая, что все пули очень удобно укладываются в свободную руку...

–Сулмор, красиво издеваешься, – смешок возле уха был таким теплым, что Ангмарская чуть не пропустила очередной летящий кусочек человеческой смерти. – На вторую ступень тянет...

Хейтерша слегка задумалась. В принципе, на вторую ступень переходить было давно пора – не в том смысле, чтобы переселяться навсегда в эту реальность, конечно... Но обязательности в этой идее вовсе не было. Хейтер второй ступени мог это сделать и выключиться из общественной жизни, перейдя к издевательствам над себе подобными, так было сказано в кодексе... Только вот сказано там было много всего. Вторая ступень для пофигистов становилась последней – они выходили из отстоя только для того, чтобы сменить место. Конечно, они ненавидели мир до такой степени, что не хотели иметь с ним ничего общего, но не хотели давать повода миру относиться к ним сами иначе.

Раньше, когда хейтеры еще жили в самом Департаменте, существовала куча поговорок про лежачих пофигистов – мол, если такое устроилось под дверью, проще передвинуть дверь или просто уйти... Или – «лежачих не бьют руками – только ногами»... Агрессия пофигистов устраивала намного больше, так как соотносилась с кодексом. Для тех, у кого не было желания противостоять миру своим бездействием, существовали иные пути... А у пофигистов, получивших свою мечту и расписавшихся за нее, больше не было нужды в том, чтобы продолжать развитие.

Вторая ступень для ортодоксальных хейтеров значила достижение невероятного доселе баланса. Поговаривали, что именно немногочисленные демоны, взошедшие на нее, и дописывали кодекс. А потом... О дальнейшей судьбе постигших свое учение ортодоксов ходили невнятные слухи.

Для тех, кто считал ненависть источником энергии, второй ступенью становилось то состояние, в котором ненависть начинала поддерживать их жизнь. Источник ничуть не хуже и не лучше прочих. И пусть эти хейтеры говорили, что их учение превосходит все прочие, потому что до него нужно дольше идти... В любом случае, кодекс не превозносил ни один из возможных путей.

Идейные шагали только в смерть – раньше во временную, теперь в постоянную. И одним шокерам вторая ступень не сулила тупика. С нее они могли шагнуть куда угодно. Для того, чтобы перейти, достаточно было проникнуться ненавистью, превратить ее в любимое оружие и обожаемую реакцию от мира, достаточно было научиться отталкивать и издеваться... Но шокеры не могли всегда вести себя одинаково, поэтому им позволялась и темная любовь, и даже нежность – то, чего не ожидали от хейтера.

Конечно, все это нужно было чувствовать глубоко внутри себя. Но чужие советы не стоило так уж безапелляционно отвергать. Если другой хейтер говорит, что ты научилась инстинктивно выбирать самый издевательский способ защиты – он может быть и прав.

–Значит, буду тянуться, – Сулмор щелчком, как надоедливую осу, отбросила от себя стрелу. Смятые пули давно валялись где-то в грязи. Не такой уж и большой была эта деревенька-декорация – осталось лишь выйти, не забывая следить за спиной... Хотя все стрелявшие успели сделать это лишь раз, прежде чем легли мордами в землю, их могло быть намного больше. В конце концов, демоны пришли не считать людей...

Если бы не пари, Сулмор наверняка перебила бы агрессоров. Поднять руку на ребенка – мерзко, кем бы ни был тот, кто решился на подлость. Хуже может быть только использование детей – если, конечно, у этого средства нет значительной и абсолютно правильной цели...

Овалареет ли Нора, узнав, что Ангмарская вместо бойни устроила мирный... как бы так выразиться... процесс украшения ландшафта? Скорее всего, да... А что тут сложного – взять и просто сдержаться? Если для рамок образа хейтера это – невероятный выпрыг? Если единичный или редкий случай, конечно... Потом нужно вести себя правильно, так, как подсказывает ненавидящее сознание...

Но Сулмор и так знает, что для нее правильно. Ненавидеть мир – и сильнее всего ту, что создала ее, не думая о последствиях. Мамуля не хейтер, ее можно ненавидеть так сильно, как хочется... И верно – следить за Мэлис, чтобы не творила глупостей, потому что нельзя до такой степени ненавидеть мир, чтобы желать его уничтожения. Еще потому, что Мэлис не заслужила того, чтобы устроить по наивности какую-нибудь гадость и потом страдать. А она может, ведь многие вещи понимает ошибочно...

Все остальное, за исключением Рингила, заслужило только ненависть. Не минимальную...

–Паскуда! – Ангмарская развернулась вовремя, чтобы уберечь Рингила от ножа, брошенного, как некоторые выражались, остроухим соплеменником... Вот же сволочи, они же видят, куда кидаются! – Дрянь неблагодарная!

Сулмор не то чтобы злилась... Скорее, считала необходимым умеренно обложить нехорошего товарища, уже осознавшего глубину своей неправоты. Умеренно – именно потому, что очень уж хотелось выложить весь известный запас хейтерской лексики. В конце концов, перед кем красоваться? Рингил и так знает больше, а кидающаяся сволочь половину поймет в лучшем случае.

Неблагодарная личность, кстати, осознала свою неправоту – во всяком случае, скрыться с места своего преступления поторопилась. И успела – когда Сулмор перешагнула воображаемую границу деревни.

–Так что насчет второй ступени? – снова спросил Рингил. – Тьма моя, ты даже меня шокируешь...

–Значит, ты прав, – Ангмарская оглянулась. В целом вокруг было темно, но теневое зрение у Сулмор всегда было отменным, играло свою роль строение глаза. Она видела все даже четче, чем когда дождь еще не убрал из окружающей среды вонючее освещение. Ну и не стоит забывать о рентгеновской составляющей нормального демонического зрения.

Было видно, что делает Велка – впрочем, в личные дела других хейтеров без особой нужды лучше не влезать... Нора с претендентами на роль членов ее коллекции находилась где-то на другом конце пожарища, а Мэлис – так сказать, на третьей вершине треугольника. Если в качестве первой брать саму Ангмарскую, а не крайне занятую Велку... которой, кстати, с такими занятиями самая дорога в беспредельщики, и то не факт, что возьмут.

Смотреть на чужое личное занятие, особенно если занятый демон не маскируется, никто не запрещает. А вот рассказывать об этом совершенно не обязательно...

–Сколько мы материала беспредельщикам спасли, – похоже, Рингилу пришла в голову очередная требующая разделения мысль. – И ведь даже «пси» не скажут...

–Хотел бы, чтобы сказали? – «вторая ступень? Ну, смотри на вторую ступень шокеризма, раз уж так хочешь...»

–Нет, конечно, – Рингил попытался отклеиться от Сулмор, но ничего не вышло. Другой опоры рядом тоже не было. – Но все равно неприятно...

–Плюнь на беспредельщиков, – посоветовала Ангмарская. Ей показалось, что на издевку Рингил отреагировал слишком болезненно. Но Сулмор уже понесло, поэтому она добавила: – Раз тебе так уж нужна благодарность, пойдем всех развяжем...

–Не надо, – хейтер ощутимо вздрогнул, словно неожиданно коснулся чего-то холодного. Ангмарская вспомнила, в каком виде нашла Рингила, и задумалась – может быть, произошло что-то еще? Может быть, ей только показалось, что зазевавшийся и отчего-то почувствовавший себя плохо демон оказался легкой добычей для человека? Ходили слухи, что среди людей кто-то распространял КСки...

–Кто-нибудь из них в тебя стрелял из болеизлучателя? – быстро спросила Ангмарская. Рингил повернул голову, так, чтобы видеть ее глаза.

–Вроде нет, – ответил хейтер, чуть помедлив. – В меня уже стреляли, так что я бы заметил...

«Контер и все валары скопом! А если ты лжешь? И зачем тогда? Рингил, иногда я понимаю тебя еще хуже, чем когда ты разглагольствуешь о своей будущей смерти... Хорошо, что меня тебе недостаточно, и хорошо, что ты не знаешь, как ты мне на самом деле дорог... Если для того, чтобы ты жил, мне придется тебя отталкивать, я... я постараюсь... Только не знаю, как долго будет получаться – даже на второй ступени... Ты большая сволочь, Рингил, и именно поэтому тебя невозможно не любить! Только все равно не понять, хочешь ли ты этого...»

–Когда ты со мной был? – Мэлис подкралась незаметно... Что ж, за ней никто не следил. – Ангмарская, что тут у вас было? Этого героя опять пытались наградить высоким званием посмертно, а он не дался из скромности?

–Да ничего особенного, – эта попытка отцепиться от опоры увенчалась успехом, но Рингил оставил руку на плече Сулмор – вероятно, на всякий пожарный. – Ничего смертельного. И за такую мелочь я все равно умирать не собираюсь...

«Демон предполагает, а судьба за всех смертных располагает, – уловила Сулмор мысли Мэлис. – Если бы он хотя бы в линейной истории значился... Проверить по книге Молнии стоит, когда вернемся...»

«Мэлис, Лайтин о хейтерах не писал», – ответила Ангмарская с некоторым раздражением. Ясновидящая зараза и впрямь обошла вниманием эту часть жизни департамента – как, впрочем, и многие другие. Первые, конечно, не были так категоричны, но и они мало смыслили в том, что писали о хейтерах... Наверное, часть демонов решило уйти в эту категорию именно из желания выйти из-под диктата линейного будущего. Мэлис идейку стоит подкинуть, если время будет... Сейчас – нет.

«Ну и ладно, – Мэл нахмурилась – лишь мысленно. Вслух она сейчас спокойно цитировала какую-то главу из кодекса, соглашаясь с тем, что спасать с целью остаться в памяти нужно как-то иначе. – Насчет излучателей у вас почему вопрос встал?»

Сулмор вкратце обрисовала ситуацию, не вдаваясь в малозначащие подробности.

«Если попали из маломощного – мог и не почувствовать, – сформулировала ответ Мэлис. – А с его структурой проще простого от мелкой дозы свалиться чуть погодя... Только, думаю, он все равно против того, чтобы я его осматривала...»

Я была на волосок от того, чтобы плюнуть и уйти обратно к непредельщикам. Называется, сходили поразвлекаться! Этот магнит для неприятностей, как всегда, успел понацеплять на себя все, что в принципе можно поймать среди людей. В КСку я не то чтобы верила, но противоречия в этой версии не было. Когда полосатика и меня отловили прошлым летом, то шарахнули со всей силы. Тут просто ничего почувствовать не успеваешь – мгновенно идет перегруз всех каналов поступления информации. Я, конечно, о себе – у Рингила, возможно, ценная деталь ака сознание перегорает раньше, спасая плавкие предохранители...

В общем, удар где-то в сотню единиц болезнен и определенно ощутим, в отличие от более мощных, которые могут повергнуть в отруб без предисловий. А слабый укус той же второй модели мало что ощущается с нюансами, так еще и аукается с продолжением. И это – у тех, чья структура легко восстанавливается, а не пользуется первым же шансом разлететься наподобие карточного домика.

Конечно, портит всю идею предположение о том, что таких излучателей здесь быть не должно... Впрочем, здесь вообще не должно быть оружия. И если в городе за этим следят, то здесь, похоже, пустили на самотек все, что только можно было. Ну, я бабуле вломлю... по административной линии. Пусть уберет из реальности все, что помогает материалу самоликвидироваться...

Хотя в этом может иметься смысл. Материал можно было спокойно сложить в остановленное время, и целая реальность не понадобилась бы. Значит, все вольногуляющие товарищи играют роль генного бассейна, так сказать. Естественный отбор, естественное скрещивание, поиск интересных результатов... ладно, не буду учить бабушку работать.

Тем более, тут без бабушки проблем хватает. Своих подопечных я скинула Норе, пусть разбирается и устраивает остроухим и круглоухим личную жизнь – чувствую, ей это понравится, не зря же именно в ее доме я скопировала ту книжечку с веселым шахматным названием... А вот с демонами посложнее будет.

Я осторожно скользнула взглядом по структуре Рингила. Мдясь, как говорится, причем полный. Если мне не изменяет мой склероз, такой картины в принципе быть не должно – во всяком случае, не у демона...

Но у Рингила все может быть. В том числе и странные, словно чужие кусочки связей и переходов, вплавленные в общую сеть, встроенные на те места, где и должны проходить – в нормальной для него структуре, если так можно выразиться. Пересадка структуры – товарищи, это сильно и технологически, по-моему, недостижимо... Если не вспоминать, как плохо я знаю своих подчиненных.

«Ангмарская! – просигналила я. – Хватит терзаться. Может, это наши сделали...»

«Что?» – немедленно прилетел вопрос с интонацией полного офигения. Я прислала в ответ картинку.

«Может быть, его вылечили таким образом, – добавила я. – Добавили самостоятельно активизирующиеся связи, чтобы укрепить структуру. Я у бабушки подробностей не спрашивала, ты знаешь...»

«Пси, обрадовала, – от Сулмор повеяло холодом. – Вот и иди к своей бабушке...»

«Разрешаешь? – я неподдельно обрадовалась, хоть и понимала, что в данном идиоматическом посыле мной заменили то ли общедепартаментский отрицательный символ, то ли особо нелюбимых Ангмарской валаров. – Ангмарская, учти, я не могу это классифицировать, знаний не хватит, но вреда от такой надстройки не будет. Ухом чую. Средним...»

«Хоть пятой точкой, – огрызнулась хейтерша. – Мэлис, я понимаю, тебе неприятно, когда я лезу в твою стройную схему мировоззрения...»

«Раз понимаешь – будь любезна не трогать мою бабушку, – когда у хейтеров наступает просветление, нужно ловить момент. – Ни руками, ни мыслями. И не так, чтобы я это замечала. У меня больше родственников, достойных уважения, нет. Так что при мне, пожалуйста, воздержись...»

«Ладно, если ты одобряешь ее методы, – хейтеры умирали, но не сдавались... Правда, эта поговорка относится к идейным. – И, кстати, Рингил с тобой уже в третий раз соглашается. Хоть следи за тем, что несешь для маскировки...»

Я слегка обиделась. Все-таки не каждый может своей интертрепацией хейтерского кодекса прикрываться во время беседы, причем делать это почти сознательно... Я – опытный демон, я привыкла одновременно отвечать преподу и мысленно подсказывать совсем другую тему проплатившим помощь пишущим...

А что со мной соглашаются – так это нормально. Я чушь по определению нести не умею, такой уж родилась (и если бы мать Рингила не порылась зачем-то в моих мозгах, с рождения была бы в этом уверена, но с личности, пока валяющейся в отрубе, взятки гладки).

–Я хочу умереть именно за этот мир, – просветленности лица и тона мог позавидовать любой этернист, почтенный правом беседовать с живым кумиром. Договорились, называется. В смысле, достукались... Меня сейчас Сулмор пристукнет и будет права, лишний раз слушать планы Рингила ей явно противно...

–Желаю удачи, – с языка сорвалось, все-таки я маскируюсь под хейтершу... Ангмарская медленно побледнела до недосягаемых высот ультрафиолета. Я сочла необходимым ретироваться – но в процессе реализации плана стратегического (или тактического?) отступления налетела на Нору. У той было такое выражение лица, как будто она только что проводила взглядом влюбленную парочку, уходящую в сторону восходящего солнца... Ну да, я не так уж и глубоко влезла в память хейтерши, просто подцепила красивый кадр... А солнце действительно поднималось. И, следя за медленно расцветавшим небом, я как-то основательно послала все окружающее. Не потому, что запутанные отношения в любовном параллелограмме не стоили ни Контера по сравнению с величием природы, конечно же. Скорее – из-за того, что я не считала себя вправе вообще лезть в эти дрязги, пока меня не приглашали специалистом. Пока что Ангмарская в моей помощи не нуждалась, не говоря уже о двух других девчонках – хейтер скорее применит в качестве жилетки кодекс, чем другого хейтера...

И вообще, во всем виноват Рингил. Так что я буду в упор любоваться на несравнимое с ним восходящее солнце и мысленно клясть ту модель, которая стала его, Рингила, матерью. И даже не позаботилась о том, чтобы оградить его от возможных в будущем последствий. Не сразу же она отключилась, не так ли?

А ведь я так и не попробовала задать парочку естественных вопросов. Например, уточнить, какого неприличного слова беглой модели потребовалось лезть мне в голову... То есть, конечно, вполне возможно, что у этой беглой, которую я лечила, с моей матерью просто идентичные параметры. Так я пока что считаю, и тогда все начинает укладываться в схему. Мои родители отказались от меня, бабушка была вынуждена подчиниться Дэз, уверенной, что мне не место среди непредельщиков... Наверное, так, ведь я никогда не расспрашивала подробнее. А модель, которой было поручено меня сдать во «Врата», подстроила мне подлянку и сбежала к хейтерам... Вполне непротиворечивая история, даже незачем спрашивать бабушку, так ли все произошло. Она и так сделала все, чтобы я могла вернуться не по сценарию Сильвер, а во всем блеске славы...

Как вот сейчас восходит солнце. Здесь никто не двигает его по своей воле, не принуждает поворачиваться быстрее и маленький планетный шарик... Это никому не нужно...

Хотела бы я быть никому не нужной. Если бы от меня ничего не зависело, я могла бы жить и умирать, когда захочу. Я могла бы вымыться в вихре Хаоса и стать бессмертной, как все демоны. Я могла бы не думать о своих друзьях – потому что у меня их не было бы, ни одного...

От пожарища тянуло кислым, как и от моих мыслей. Мне срочно нужно было что-нибудь, чтобы развеяться... Любая задача.

Но в мире не было ничего, кроме восходящего солнца. Все еще – восходящего.

Все умиротворение, порожденное решением интересной задачи, продержалось в сознании Норы очень недолго. Его хватило всего лишь на дорогу через пожарище, мимо обезвреженных людей... Трупов среди них почти не было, и Нора уже начала сознавать, что проиграла спор, когда увидела Рингила... Рядом с Ангмарской.

Лицо Норы застыло неподвижной маской. Демонесса поняла, что произошло, пока она занималась любимым делом. Кто-то осмелился поднять руку на Рингила.

И рядом оказалась только Ведьмачка. Нежить.

И снова сама Нора втравила того, кого любила, в неприятности – которые могли закончиться и самым худшим...

«Это была моя идея, – холодный голос в голове говорил бескомпромиссно и жестоко. – Моя идея от начала до конца. Я привела его к идейным самоубийцам. Я натравила его на беспредельщиков. Я всегда приносила ему только горе – и куда больше, чем он мог бы вынести... Я хуже Велки, та по крайней мере всегда рассчитывает нагрузку... Во всем случившемся – только моя вина...»

Голос хейтерской совести, хриплый от постоянного разгрызания твердого камня, заглушал и слова Ведьмачки, и попытки Рингила свести все к шутке и собственному промаху. Мэлис подчеркнуто притворялась, что ее здесь нет. Велка отсутствовала на самом деле...

–И что здесь происходит? – лишь этот, знакомый с детства голос, казавшийся сейчас символом силы, отогнал призрак совести. – Развлекаемся?

Пейнджел тоже был недоволен. Но его недовольство было неправильным, и это можно было бы спокойно пережить. Он был взрослым, и мог только не одобрять поступки детей, ведь хейтерам не разрешалось мешать своим детям быть свободными...

–Развлекаемся, пап, – Рингил умело казался здоровым и целым. Не видь его Нора несколькими минутами раньше... Да, пожалуй, поверила бы. – И, кстати, беспредельщиков нигде что-то не видно... Мы специально ушли особой дорогой...

–Сынок, ты настоящий хейтер, – сквозь зубы, словно оскорбление, бросил Пейнджел. Нора задумалась над тем, где до сих пор торчал этот невозможный демон... Интересно стало даже, заметил ли он, как мирно они прекратили резню? Нет, взрослые видят только то, что хотят...

–В той же степени, что и ты, – отозвался Рингил. – Что тебя задержало, папочка? Были какие-то проблемы? Или тебе настучали о нашем отсутствии?

–Настучали, – повторил Пейнджел. С какой-то полынной горечью в голосе. – Я не хотел возвращаться. Не хотел – потому что ты...

–Потому что я хочу, чтобы ты был рядом. Все правильно, – Рингил отвернулся. Теперь он смотрел на Нору – и улыбался. От этой улыбки хотелось уйти куда-нибудь и запустить программу самоуничтожения. А еще хотелось – Нора испугалась этого желания – подвесить Рингила на цепи и ждать, пока он не начнет кричать.

Потому что именно кричать он сейчас и хотел. Но вместо этого – улыбался.

«Я так и буду решать за него, – подумала Нора Лойе. – Если мы будем рядом, я буду тащить его за собой в любой огонь, в любую пропасть – мне будет казаться, что ему это нужно... А если меня не будет рядом, его поведут другие. И однажды он не вернется оттуда, откуда возвращаются демоны. Потому что ему действительно нужна дорога, с которой не сможет вернуться он сам, и только нам нужно, чтобы он не уходил... Но кому хватит сил, чтобы удержать его, чтобы не позволить сбежать – ведь он просто пошлет тех, кто не дает ему умереть... Рингил, я понимаю тебя, и Велка понимает, но я вечно теряю чувство грани. Я буду решать и дальше, я не могу иначе... Не могу, пока живу. А право уйти я еще не заслужила...»

Когда пламя хочет погаснуть, оно гаснет. Когда устает сражаться...

Нора знала, что еще не заработала права активировать программу. Но – желание осталось, и глубоко внутри девочка знала, что уже решила. Ненависти одного демона, насильно прикованного к жизни, ей хватило бы. Только вот никак не получалось придумать в деталях план, за который так ратовала интуиция. Одной головы было мало, с Велкой делиться не хотелось – еще перехватит инициативу... Ангмарская, как оказалось, была полна неожиданностей в большей степени. Оставалась...

Да. Оставалась Мэлис. Но к ней нужен подход. С ней нужно вести себя как можно осторожней. Но про нее ходят кое-какие слухи...

Нора никогда не пробовала сидеть на двух стульях сразу, только вот рассказываемые народом истории давали небольшой шанс выкрутиться. Говорили, что Мэлис умеет делать репликантов. Точные копии демонов. Что ж, энергии Мэл не занимать, да и умения тоже. А обманывать можно – кодекс не запрещает. Да и вообще, ради благой цели можно все. А если обман вскроется – что ж, Норе все равно, будут ли ненавидеть ее копию.

Рингил продолжать молчать. Его отец – тоже. Немая сцена, как иногда пишут в книгах. Каждый считает, что ему все понятно, и каждый ошибается...

«А я тоже ошибаюсь, – Нора мысленно вздохнула. – Но я хочу погаснуть. Ради одного демона, который стоит намного большего, но я не могу отдать ему ничего, кроме собственной жизни и собственного страха...»

Молчание разбила Велка, в образе крылатого волка приземлившаяся между отцом и сыном. Встряхнувшись, девчонка вернула себе прежний облик и поправила сбившуюся одежду.

–Моих родаков не видел? – спросила она у Пейнджела. Кровавый Ангел разморозился и кивнул. – Отлично... Они меня звали?

–Звали, – похоже, отец Рингила не понимал, в чем дело. – Просили передать...

–Ясно. Рингил, ты, кажется, хотел...

–Я его одного никуда не пущу, – встряла Ангмарская. Нора не заметила, как высказала что–то в этом же роде. Мэлис промолчала, ограничившись несколькими шагами. Теперь она стояла как раз между Ведьмачкой и Норой, словно знак смешивания.

–А, собственно, куда собираетесь? – поинтересовался Пейнджел. Велка раздраженно выдохнула. По ней было видно, как ей не хочется ничего объяснять...

ЧАСТЬ 3. ЧЕРНОЕ ПЛАМЯ, ЧЕРНЫЙ ЛЕД.

Ну вот на нас и свалились развлечения. Полным ковшом. Или черпаком, как бабуля и советовала. Впрочем, не думаю, что она имела в виду благое дело под названием «восстановление династической справедливости в Хаосом забытой реальности». Которым собирались заниматься Велка и Рингил на пару – до пролета розовой птицы Обломинго. Нет, родители Велки не передумали насчет своего нежелания составить дочери компанию. Да и полосатика отговорить от поездки Пейнджел не смог, хоть и пытался. Кстати, я присутствовала при этом. Рингил молчал, пока отец не сказал ему, что кое-кто хотел дождаться пробуждения матери. Ответ, шарахнувший в красноволосого вампира, был достоин хейтера последней ступени – если я не путаю ничего, система все-таки куда более запутанна, чем в свое время излагал мне полосатик...

Рингил сказал, что его все равно не удосужатся позвать, благо прецедент был. С этого момента молчал Пейнджел, а говорил его сын. О том, что его тошнит от отдельных папаш, корчащих из себя хейтерских принцев, о том, что превзойти в преданности идеям ненависти кое-кто может уже только самого себя... На этом месте Рингил заметил, что я слушаю, и заявил Пейнджелу, что меня возьмет с собой. Отказываться я не стала – собственно, я и пришла спросить, можно ли мне присоединиться. Теперь, когда объявили, в чем дело.

Кроме меня и Рингиловского гарема, на полосатика повесили обоих обращенных. В порядке личной отцовской мести, как сказал гордый сын худшего представителя вампирской и эльфийской наций. Мой обращенный, поговорив с Велкой, наполнился энтузиазмом. Я не слышала, чего она там наговорила Рику, но явно пообещала что-то очень нужное.

Бывший непредельщик, Слава, полез с вопросами почему-то ко мне. И спросил – могу ли я отпустить его за пределами реальности. Мол, если надо, он будет с нами все время, будет выполнять любые приказы – и просит взамен только свободу. Я сказала, что научу его прыгать по мирам, но не добавила, что лучше бы он смотался от нас сразу. Просто не хотелось мешать планам Пейнджела – если они у него были.

Рингилу даже такая охрана могла бы помочь. Поэтому я провела последние дни перед отправкой (народ задержался на неделю), обучая обращенных. Самому простому использованию энергии – ставить поля с заданными свойствами, творить и копировать предметы, перемещаться и перемещать предметы... И приказывать – приказывать и желать. Технология, которую называют читерской. Я сама ей почти не пользовалась, но научить могла. У Рика получалось и нормально получать желаемое, а вот Слава научился только отдавать приказы реальности. Я дала ему разрешение, но ничего не объяснила – парню необязательно знать, что я же могу и отобрать это право. Глобальные законы, которые установили еще первые, дают сильнейшему демону в реальности возможность отменять чужие желания. Но вряд ли Слава окажется когда-нибудь в одном мире с каким-нибудь еще демоном. Так что – пусть не учится тому, чему не хочет учиться...

Я не могу понять людей, не желающих становиться демонами. Могу попробовать, но вряд ли пойму. А вот демон, не желающий признавать себя демоном – это уже интереснее. Слава говорил, что обратили его против воли, что он никак не может определиться – кто он такой или что такое... Я обрадовала парня, сообщив, что демоном он останется навечно, но вести себя как демон не обязан. Нельзя потерять силу, которую до конца не освоил – можно пользоваться только необходимым, как делают те же хейтеры. Только они и в этом себя ограничивают. Если с их точки зрения это логично смотрится.

В день перед отправкой ко мне пришла Велка. Я как раз стояла в коридоре и слушала, как Славка в очередной раз учит Рика играть на гитаре, вместо того чтобы учиться более полезным вещам. Но прерывать обращенных я не собиралась – в любом случае свой первый потолок они уже обстучали головами и пробивать не решились.

Веледа попросила у меня звездный кристалл. Рассказала ей, конечно же, Нора. О том, что происходило на выпускном жертвоприношении в этом году, еще долго будет судачить вся школа... Некоторые уже удосужились сделать верные выводы, между прочим.

Собственно, с выполнением просьбы проблем никаких не было. Я связалась с бабулей и спросила, нет ли у нее лишних блескучек определенной формы. Оказалось – кристаллов у непредельщиков было очень много. И звездные тоже имелись. Один мне могли хоть сейчас переместить прямо в руки. Я сказала Велке, что у меня есть один дома, храню с того дня, когда украла у препода, но могу отжалеть. Веледа поверила. И задала закономерный вопрос, ответа на который знать по причине недоученности не могла.

Я объяснила ей, как с помощью кристалла подчинить себе реальность. Сенгарийка слушала так внимательно, как могут только заучки. Я даже успела удивиться тому, что Веледа еще остается хейтершей... А потом она сказала, что проведет ритуал, как только получит трон и корону. Императорскую. И я поняла, что хейтерская логика – это как сумасшествие. Вечное.

Насколько я успела выяснить, народ сочинил сценарий, не уступавший творениям аналитички – на коллективное творчество меня не позвали, конечно, но я и впрямь ничем не смогла бы помочь. Сенгар был, судя по всем сведениям, странным миром, никогда не подвергавшимся помощи демонов. Цитирую Велку, кстати...

Да, Сенгар у нас темой по истории не был. И сенгарийцев до Велки я не видела – в смысле, близко. В Департаменте, в кафешке, попадались демоны со странными волосами, но кем они были – я не уточняла. Может, и зря – мир-то оказался более чем интересным. И определенно стоящим того, чтобы там побывать – не будем уточнять достойность цели...

Короче, развлечения неделю пробалансировали на наших носах, и точнехонько в день отправки мы оказались в них по уши. В развлечениях и приключениях...

–Круто у вас тут, – Ангмарская уставилась в темно-сиреневое небо. Часом назад оно было серно-желтым. Часом тому назад семеро демонов ступили на каменистую землю Рьегара – с этой планеты по сценарию планировалось начать. Сценарий Сулмор не понравился, но Велка сказала, что его все-таки разрабатывали жители этой реальности... Конечно, Ангмарская не замедлила уточнить вслух, когда именно родители второй принцессы сбежали из своего мира, но здесь вторая ступень сыграла не слишком хорошо. Велка уставилась на ехидничающую хейтершу своими разноцветными глазами и сказала, что именно поэтому начальный сценарий составлен так осторожно. Сулмор плюнула и согласилась повиноваться сумасшедшей идее сумасшедшей Велкиной мамы.

Рьегар. Окраина империи. Планета, обжитая по производственной необходимости. Место, откуда можно начать путь... По мнению Сенги.

Сквозь темные очки небо казалось глубже, чем было. Насыщеннее... Словно бархатная бумага. На его фоне застыли металлические конструкции промышленных роботов. Эта картина была достойна того, чтобы быть нарисованной – но в ней недоставало шока. Пришлось бы долго искать мнимого автора для собственной работы... Ангмарская спрятала вздох сожаления по умершей в зародыше задумке под маской восхищения.

–Да, красиво, – Велка вновь взялась за свои фокусы. Ее голос слышали те, кому она разрешала – хотя здесь так прикалывались всей компанией. Если не говорить долго и не поднимать головы, не видно, что разговор идет на ментальном уровне. Кто присматривается к губам говорящего ребенка?

Веледа тоже носила темные очки. Подлинными иллюзиями для маскировки своего облика воспользовались только Мэлис и Рингил – они сделали свои волосы спектрально-оранжевыми. Кстати, Рингилу пошло больше...

«После этой заварушки он будет принадлежать мне, – подумала Ангмарская принцесса. – Сенгар получит свою императрицу, а Норе я просто предъявлю мое желание...»

Тогда, сразу после того, как эльфозащитница признала свое поражение, у Сулмор не хватило времени на формулировку. Желание – когда оно только одно – нужно выверять побуквенно... С учетом чувства юмора того, кто обязан тебе. Иначе получишь совсем не то, что хочешь.

–Сюда доходят хоть какие-то новости? – в принципе, Сулмор была несправедлива... и знала это. Но сбором информации она и впрямь не занималась – с момента появления в этой реальности и до того, как Велка вернулась, чтобы занять свое место за этим столиком, Ангмарская не сделала ничего – только надела очки. Столик резервировал Рик – из двоих взрослых только он уже мог нормально сыграть в сенгарийца. Второго взрослого увели с собой Мэл, Рингил и Нора. В качестве прикрытия.

–Императрица мертва, и до ее похорон обязанности правителя выполняет моя тетя Лиис. Хотя прав у нее никаких и нет, – Веледа хмыкнула. Вслух, а не мысленно. – Через двадцать дней грянет такая буря... Как раз в ее центре и должна появиться я. Но о моем пришествии, я думаю, станет известно заранее...

–И как это связано с идеей осторожности? – Сулмор вложила в последнее слово двойную дозу презрения. Она понимала, что в этой компании что-то может грозить только двоим – и одна из них понимает это достаточно, чтобы прикрыть второго. Хотя второго будут прикрывать все.

–Осторожность, о которой говорила моя мать, проистекает из ее нежелания устраивать кровопролитие. Во всяком случае, она не хочет иметь ничего общего с необходимым насилием. А мне ясно, что совсем без крови не обойтись, – Велка приоткрыла губы и провела по зубам языком. – Наконец-то я нашла...

–Нашла что? – приступ кровожадности для Велки был совершенно нормальным, а вот эта откровенность...

–Больше всего на свете я боюсь вырасти, значит – мне пора становиться взрослой, – над столиком зажглась лампа. В углу оправы очков Веледы вспыхнула зеленая искорка. – Благо я могу выбирать... Скажи, принцесса, как бы ты поступила на моем месте?

Сулмор представила себя занимающей место отца – ничего менее далекого от реальности представить было нельзя, отец был бессмертным, хоть и человеком... Но представить было можно. Например – если бы отца не получилось уберечь...

–Так же, – Велка не ждала сейчас согласия, наверняка сейчас под стеклами ее глаза расширены и меняются цветами с невероятной частотой. – Пришла бы и заявила свои права на трон.

И не важно, что на самом деле этот ответ заставляет принцессу Ангмара мысленно смеяться – чуть горьковато, но все же смеяться. Ибо слишком уж гротескно получается... Впрочем, можно списать нарисовавшуюся картинку в папочку «потенциальные сюжеты» – если получится, конечно, придумать способ впихнуть туда нужную долю шока. Папочка, слава Хаосу, безразмерная...

–Важно не просто прийти и заявить: «Здравствуйте, я ваша императрица!», – Веледа достаточно быстро справилась с шоком и перешла к изложению своего плана. – Конечно, у нас есть методика срочной добычи доказательств, но без подготовки получится малость неправильно. Во-первых, надо довести тетю до опрометчивых действий. Пусть все увидят, что из нее правитель, как...

–Из дерева водолаз, – Сулмор припомнила любимую фразочку Мэлис. – Понимаю. Она просто еще не успела наработать отрицательный имидж.

–С тобой приятно иметь дело – все понимаешь, – Велка усмехнулась. – Так вот, коллега, во-вторых... Во-вторых у нас стоит необходимость заронить в народ идею моего существования. Ты же, полагаю, и это понимаешь?

–Ага... О существовании Сенги они хоть знают? – Ангмарская мысленно перелистала сценарий... Да, похоже, кое-кто не так уж и хорошо осознавал местные реалии... А кое-кто другой с определенной целью притворялся, что собирается следовать чужим указаниям.

–Кстати говоря, мою мать зовут Тьенга. Ладно, у папы фифект фикции, но какого шельега[ 14 ] все повторяют за ним? – Веледа облагодетельствовала пол императорским плевком. – Ладно, не суть важно. У меня идея на уровне озарения – кстати, дошло оно до меня недавно...

–Озаряй, – Сулмор пожала плечами.

–Про маму они знают, если тебе интересно... И ее идею насчет того, что кое-кого в нашем мире больше нет, я эксплуатировать собираюсь. Но с одним отступлением от плана. Я это назвала бы «Операция «Пролиферация»»... То есть, в целях усиления демонстративности и стимулирования хаоса мы разделимся и тряханем империю с четырех концов, – Велка показала пальцами что-то смахивающее то ли на нетривиальный нецензурный жест, то ли на иллюстрацию к своим словам. Как именно интерпретировать стыковку двух знаков «виктория», Ангмарская сходу не придумала, поэтому решила не реагировать никак. – У нас тут такая массовка подобралась... В смысле, актерский состав. Ты – настоящая принцесса, Нора, если отучится блины по поводу и без повода поминать, тоже сыграет... Мэлис опять же, тут до меня слухи дошли, играть умеет... А какую я роль подобрала Рингилу...

–Он хоть знает? – Сулмор ощетинилась. С Веледы сталось бы зачислить любимого полосатика Ангмарской в плановые жертвы. Намек на Мэл Ангмарская решила оставить без внимания – как ни крути, речь наверняка шла об успехе «Бешеных Тараканов», слухи о коем просочились даже сюда.

–Пока нет. И лучше будет, если не узнает. А то обидится, что ему самая безопасная ниша достается... Ты ему, главное, не ляпни, а то откажется... Суть-то в чем? Законы у нас дебильные. Наследуют трон у нас по порядку. И порядок такой – старшая дочь императрицы, старшая дочь старшей дочери и так далее – в общем, младшие на что-то могут надеяться, только если старшая помрет бездетной, – Сулмор едва сдержала зевок, этот протокол она уже слышала. И оригинальное изложение его не красило. – Или – если из детей старшей останутся только мальчики... В общем, роль прынца нашему с тобой предмету темной любви пойдет как нефиг делать... Потому как тетя захочет за него незамедлительно выйти...

Ангмарская подавилась. Этот аспект вопроса она как-то не запомнила.

–Сама? – уточнила на всякий случай Сулмор.

–Ага. Прикинь на пальцах – Лиис едва-едва двадцатка стукнула, детей у нее нет, тетка она у меня единственная, а инцест у нас в законах совершенно конкретно предписывается. Все дети основной наследницы, имеющие несчастье представлять мужской пол, должны принадлежать родственницам. Чем старше отпрыск, тем ближе родственница. В таком вот акцепте, – Велка в очередной раз удивила Ангмарскую, продемонстрировав недюжинное знание нехарактерных для хейтерского общества метафор. Причем метафоры эти обычно говорились на понятном языке и вслух, разбавляя гладкое мыслеизвержение. – Да она с него пылинки сдувать будет, если поймает – прямой пропуск на трон по камерам не валяют. Еще напомню один такой веселый закончик – кровь представителей императорской семьи может проливать только сама императрица. Конечно, зачет задним числом работает на полную катушку, у нас вокруг престола такие бойни бывали, что офигенеть можно... Выживший в кровавой баньке загребает права и моет руки...

–А почему она и его просто не убьет? – Сулмор все-таки имела все основания беспокоиться. Уговорить Рингила поставить личный щит сложнее, чем подвигнуть на это дело Мэлис...

–Потому что непрямых наследниц еще до хрена – это раз. То, что Лиис подсуетилась сейчас, мало что значит. Прав у нее нет, повторяю для наших гостей из другого мира... И факт номер два – ты забываешь, кто у меня папа. Даю справку – он все-таки сын лиигарского короля, а не собачье растение. Думаешь, кому-то хочется портить отношения с лиа? – Велка сперла из-под носа у все это время хранившего молчание Рика стакан с водой и уставилась туда, то ли высматривая возможный утопший мусор, то ли просто для удобства сосредоточения. – Конфликт-то никуда не делся, так и висит на грани взрыва... Для полного счастья, я ж схему мышления нашей семейки понимаю на генетическом уровне. У мамы кредо «отвалите от меня, я свое уже нашла», а у тети «дайте мне таблеток от жадности, и побольше»... За одиннадцать лет сенгарийцы меняются слабо... Пятой точкой чую – на Лиигар тетя начнет облизываться, как только ей покажется, что империя у нее уже на тарелке.

Велка осушила стакан и отставила пустую посуду подальше. Пора было приучаться удовлетворять потребности оболочки другими способами.

–У лиа наследование идет именно по мужской линии, такие вот заморочки... И не кивайте мне, коллега, не надо. Я все просчитала – стоит Рингилу признаться, кем он якобы является, и относиться к нему будут, как к большой банке с нитроглицерином, – к счастью, мозгов, чтобы понять это, у полосатика не хватит... К большому счастью...

Кончики пальцев закололо. Странное ощущение, похожее на проходящее онемение. Так теперь ощущалось приближение Рингила – связь установилась на слишком четком уровне...

Что ж, за все надо приплачивать. За шанс занять нижнюю ступеньку, все преимущество которой – в удобстве... За шанс немного поразвлечься напоследок – ибо канитель затянется надолго, раз уже Мэлис согласилась помочь... А зря – куда веселее было бы провести один ритуал, смысл которого заключается в прямом единении с реальностью... После Рингила Велка уже ничего не боялась. Но – у Мэлис нашелся лишний кристалл. А значит – в реальность не нагрянет отряд демонов и не будет повода послать все по известному адресу – куда-нибудь подальше, например – Контеру на шельег. Но – не судьба. А за судьбу уже почти уплачено, только непонятно, где плата и где результат в круговерти будущего одиночества, будущей ограниченной власти, будущей жизни...

–Здравствуй, тьма моя, – Рингил здоровался с Ангмарской, и Веледа поняла, что абсолютно не ревнует. Каждому свое. Кто-то интуитивно умеет вести по краю, а кто-то находится рядом с самого рождения...

–Полчаса назад виделись, – Ведьмачка улыбнулась, наглядно демонстрируя возможности второй ступени шокинга. Что ж, кто не торопится – тот не успевает... а также не спотыкается и не ждет открытия дверей, но это уже частности, относящиеся к другой принцессе. К самой Велке.

А сама Веледа Сенгарри отлично помнит, как какой-то знакомый Пейнджела – из демонов разнообразия ради, – рассказывал о тупиках хейтеризма, о которых народ слишком быстро научился забывать, и о высоком хейтерском предназначении. Тогда Велка отсеяла информацию, как ненужную – но теперь местами начала принимать на веру. Да, хейтеризм – это тупик, из которого есть одна дорога – вверх. Но взлететь оттуда сможет как раз не каждый. Скорее уж рискнут развернуться и уйти, плюнув на возможные последствия...

Велка не собиралась ни уходить, не взлетать. Оставаясь в глубине души правоверным хейтером, девочка хотела передохнуть и подготовить себе плацдарм – на всякий случай. Власть ее все-таки интересовала, и неплохо было бы потренироваться на родной реальности сотню-другую лет. Возможно, сейчас время и меняет все быстрее, чем раньше, но проходить ему ничто не мешает. Это как волны – медленно или быстро они катятся, не так важно для того, кто на них смотрит и будет смотреть, пока из песка не покажется что-нибудь интересное.

Воевать с Вечной, да и, возможно, с ее преемницей – поговаривают, что недолго Крэш просидит на своем кресле, и еще кое-где неосторожно просыпают намеки на то, что замена готовится, – не тот у Веледы калибр, прямо сказать. Зато на смену крупным фигурам всегда приходит мелкота, на смену добрым и обожаемым личностям – те, от кого все мечтают поскорее избавиться... Не факт, что в свое время на шефском кресле не воссядет личность, которую все будут готовы сменить хоть на Дестру. Не факт, что Дестра согласится.

Не факт, что совершенно случайно рядом не окажется юная и прекрасная (для потенциальных желающих примазаться – туповатая и неопытная) Веледа, обладающая прекрасным официальным статусом Хранителя реальности (Мэлис сказала – обеспечит). Не факт, что объявятся более подходящие кандидатуры... В общем, если сидеть на берегу реки, рано или поздно мимо проплывет труп врага. Для хейтера, ненавидящего ждать – потрясающая программа действий А если стать частью организации – в той минимальной степени формальности, которую еще можно стерпеть, – то рано или поздно вылезешь наверх. Может, Мэлис и не знает, насколько Хранители популярны, а от достоверных источников Велке стало известно, что в последнее время относятся к ним ничуть не хуже, чем к рядовым сотрудникам. А стать наместницей в реальности, где водятся демоны... Конечно, имя той же Энриэйни Най-Шаттар, действующей повелительницы огней, мало кому известно. Но те же беспредельщики – знают. И определенные связи коммерческого плана поддерживают. В принципе, связана она очень и очень со многими – и что-то не кажется Велке, что получаемая в обмен на крупные партии энергокристаллов информация лежит мертвым грузом в запасниках достопочтенной Най-Шаттар... А еще Веледе определенно кажется, что Энриэйни совсем не прочь тоже как-нибудь взять и влезть на шефское место. Вот только узнает достаточно...

Кстати о кристаллах – хорошо, что у Мэл нашелся лишний, а то пришлось бы еще раз лезть к беспредельщикам, а они злые и мстительные... Могли бы и поездку испортить. А так все в шоколаде...

Думать имперским масштабами, оказывается, совсем не трудно... Главное, не позволять размерам проблем кружить тебе голову. А вовремя останавливаться на повороте Велка умела всегда – вопросы появлялись, когда своевременное действие могло потребовать обоснования. Обычно обоснования требовали не действия, а те, кто не понимал ни сути проблемы, ни своевременности поступка.

Что ж, желающие загореть под ядерной вспышкой есть всегда, и только среди демонов их может быть столько...

–Послушай, Рин, – Веледа сконцентрировалась на здесь и сейчас, оставив теории и предсказания на потом, – я придумала, что мы будем делать...

Все демоны – братья, просто большинство из них – сестры... А если отвлечься от философствований, то получалось, что Рингила откровенно забавляла предложенная Велкой идея. Сенгарийка была справедлива – все имеют право на свою долю риска, кроме разве что сопровождающих. Подробности плана были раскрыты, когда к компании присоединились остальные – с небольшим взносом в виде информации. Фактически, всем следовало разлететься на шесть сторон – с той лишь оговоркой, что компаний получалось все же четыре. Рингил очень хотел отправиться по запланированному маршруту в гордом одиночестве, но мнение пришлось резко сменить. Кроме папочкиного знакомца, бывшего беспредельщика, в компанию навязывалось существо, которому Рингил отказать не смог бы при всем желании. И даже при нежелании – том самом, которое так важно для всех хейтером. Ибо в этой ситуации лишком уж хотелось вспомнить об известных послаблениях, дозволенных идейным хейтерам.

Мэлис. Мэлис, согласившаяся лететь с ним – без жребиев и прочей чуши, просто сказавшая, что хочет...

Подарки судьбы нельзя выбрасывать – тем более ей самой в лицо. Обидеться, знаете ли, может. И пусть в результате подарок может оказаться очень дорогой покупкой... Он того определенно стоит. Хотя бы на те несколько минут, на протяжении которых кажется подарком.

Хейтеризм сам по себе похож на сумасшествие, поэтому хейтеры не боятся ненадолго сходить с ума. И Рингил не испугался странного ощущения – словно в спину ударила огромная волна, – которое пришло с одним простым предложением.

–Не возражаю, – только и ответил он, забыв лишь нормальную издевательски-кривую улыбку. Но вряд ли кто-то следил за мимикой. Из обладающих правом голоса согласных было трое – если причислять к согласным воздержавшуюся Велку. Горячо, просто-таки созвучно своему имени протестовала Нора... а Сулмор молчала очень многозначительно, но как-то вынужденно, словно в глубине отсутствующей души понимала правоту Мэлис. Хотя сам Рингил не понимал, в чем Мэл может быть правой. Конкретном в этом случае, конечно же – но ведь Мэлис почти не ошибалась...

Впрочем, протест ничего не значил. Велка не собиралась менять своего мнения, а оно было крайне простым. Нора и Сулмор должны были действовать сами по себе. Второго сопровождающего будущая императрица забирала с собой. Впрочем, Контер с ним.

Они вышли под темно-фиолетовое небо – кстати, очень даже красивое, такой цвет определенно смотрелся бы в качестве заливки для радужной оболочки... Но внешность менять не требовалось – Велка объяснила, что любой из их пятерки отлично вписывается в понятие о наследнике двух венценосных семей, причем она из этого списка еще самая, по сути, не похожая.

Для желающих разъяснений чуть раньше была даже выдана краткая справка о сенгарийской генетике – мол, красные глаза у потомков лиа вообще жуткая редкость, а серые у них же встречаются чаще, чем в Департаменте отдельные прославленные имена (чаще – только желтые). Зеленые же волосы у Велкиной матери – памятка от отца-консорта, а так императорская фамилия в основном как раз спектрально-рыжая. Но попадаются и однотонные вкрапления...

Так, молча, лишь размышляя про себя, они дошли до здания порта, словно притворялись незнакомыми. Но возле табло, отображавшего номера ближайших рейсов, компания остановилась всей кучей.

Первой ушла на корабль Нора, за ней почти сразу отправились Велка с Риком, помахав остальным и пожелав веселого отдыха.

Рингил нервно вздохнул, надеясь, что этого не заметила Сулмор – его тьма, его принцесса, его все... после Мэлис. В произошедшее минуты назад просто не верилось. Бывает так, что случается что-то настолько хорошее, что и сразу не принимаешь, и потом сном считаешь... И только спустя много времени понимаешь – да, было. Понимаешь тогда, когда уже все изменится.

–Тьма моя... Желаю поразвлечься в свое удовольствие, – Рингил шагнул к Сулмор, сжал ладонью ее руку, подержал немного и отпустил. Словно бы нехотя. Возможно, стоило сейчас поцеловать ее, но хейтер не знал, чем обернется этот жест сейчас, когда под кожей дремлет Контеров яд. Конечно, планы легко ломать, и если Сулмор вдруг передумает, решит пойти с ним вместо Мэлис, ничего особо не изменится... Но...

Всегда путается в мыслях это слово. Но – не хочется упускать шанс оказаться рядом с Мэлис, но – невозможно забыть последний разговор, но – не верится, что такие вещи можно решить раз и навсегда...

Но – невозможно отравить собой существо, которому ты дорог и без Контерова проклятия, отравить так, чтобы навсегда привязать к себе. Невозможно. Вся суть Рингила противилась этому. Вот Нору он бы так смог привлечь к себе, только – не хочется. Велку – не нужно, да и подло получится, с учетом ее планов. Мэлис... Жаль, что нельзя. Жаль, что не поведется. Настолько жаль, что тянет пробовать и пробовать, раз за разом, отговариваясь сотней придумываемых причин... Тянет – как тянуло взглянуть в глаза тому человеку. Это страшное притяжение – и оно было сильнее даже такого могущественного демона, каким считал себя Рингил.

–И я желаю тебе, – Сулмор не снимала очков, а голос ее умел совсем не отражать эмоций. И Рингил без труда заставил себя поверить, что они расстаются только ради веселья. Что она совсем не волнуется... И из глубины сознания пришла совсем несвойственная хейтеру идея, прыгнула на язык, не дожидаясь осмысления...

–Не волнуйся за меня, ради тебя я буду осторожным...

Кажется, глаза Сулмор раскрылись так широко, что показались из-под очков.

–Присмотри и за Мэлис, – через силу выдохнула она что-то, долженствующее быть остротой. Рингил утвердительно кивнул.

–Обязательно присмотрю. Тьма моя, мое время еще не пришло, и ты это знаешь... Поэтому через двадцать дней мы встретимся и вместе вернемся домой, – то есть, в реальность хейтеров, но разве тот мир – не дом для всех хейтеров? Для Рингила – дом. – До встречи.

–До встречи, – Сулмор улыбнулась, и в сердце хейтера словно кто-то дернул за струну.

Он смотрел вслед своей тьме, пока та не исчезла за дверью. И только потом повернулся к Мэлис.

–Будешь за мной присматривать? – хмыкнула она, почему-то копируя Дэз. – Рингил, я куда меньше тебя хочу умереть здесь. Но – раз уж ты пообещал Ангмарской...

Рингил молча набросил на Мэлис защитное поле.

Итак, мы остались втроем – три билета, купленных на сотворенные Велкой деньги, сейчас лежали в кармане длинного плаща Славки. Впрочем, рядом с билетами располагался документ, в котором бывший непредельщик именовался Глором Шиином, сенгарийцем, выходцем с одной из окраинных планет империи. Мы с Рингилом в документе значились племянниками-близнецами, следующими с предъявителем (официальным опекуном) на Сенгар. Для верности документ все-таки был сделан поддельным. Но очень высокого качества.

По замыслу Велки, мы должны были принять на себя основной удар. Я – сыграть собственную смерть, а Рингил – отбыть в плен. Другого способа обеспечить демону безопасность на протяжении всего нашего отдыха в этой реальности Веледа не видела. Естественно, Рингила в детали не посвятили. А меня – посвятили частично. Сначала. Ибо якобы имелся шанс, что меня убьют не сразу. Я возмутилась, сказав, что держать язык за зубами умею, и получила-таки кусочек информации. Сулмор и Нора должны были играть принцесс-самозванок, при необходимости открывая надежным лицам, что действуют от лица настоящей наследницы трона. Сама Велка собиралась использовать Рика, чтобы слить преданным Лиис спецслужбам информацию о существовании двух детей Тьенги. В общем, суть игры заключалась в том, чтобы заставить Лиис гоняться за мной и Рингилом. Велка же тем временем спокойно добралась бы до места и появилась в урочный день, чтобы при всем народе скинуть с трона родную тетю и сесть на законное место. Вроде бы все просто и ясно. Только вот что-то Веледа все-таки недоговаривала, и меня это немного злило.

Если роли Норы и Ангмарской мне были бегло описаны (одна из них должна была мутить воду на Сенгаре, вторая – по всей империи), если свою роль я выучила не хуже хейтерского кодекса, то о своей Велка не сказала ничего определенного. Кроме того, что собралась появиться не в одиночку, а в большой компании, чтобы не акцентировать внимание на собственной силе. К могуществу демонов здесь не привыкли, хотя о какой-то вариации оного слышали. Жившая на одной из планет империи раса лиа представляла собой скопище слабых полукровок, примерно того же плана, что и менталы второго типа. Лиа жили замкнуто, межрасовые браки были страшной редкостью – хоть и не запрещенной. Оборотни-лиа, к которым принадлежал и отец Велки, имели высокий статус второй разумной расы в пределах этой вселенной (впрочем, критерий разумности здесь был очень странным), так что их существование было ограничено только их собственными законами и намерениями. По словам Велки, среди сенгарийцев попадались и демоны-полукровки, не имевшие родственников-оборотней, так что какая-то зараза из департаментских (или Скитальцев) здесь в свое время погуляла. Но – несильно. О существовании Департамента Сил Хаоса местные демоны не подозревали, пока не попадали туда после биологической смерти.

Положение дел по меньшей мере странное, с моей точки зрения. Сенгарийцев я в пределах Департамента не встречала, но слышала о них не меньше, чем о любой расе, достаточно прилично представленной полукровками. Даже если допустить, что по месту рождения себя называли и лиа, все равно получается ненормально. К счастью, для размышлений у меня должно было остаться много времени.

–Кажется, нам на посадку пора, – прервал мои мысли Слава. Его слова доносились до меня слегка искаженно: Рингил переборщил с назначение щита, и тот отсекал еще и львиную долю звуковых раздражителей.

–Ну, пошли, дядя, – я усмехнулась, произнося соответствующее сенгарийское слово. Была причина. Звучало это слово именно как «брат отца», без лишнего смысла. Мой отец был истинным первого типа, и братьев у него быть не могло. Но играть я умею, и отсутствие необходимости петь свою роль мне никогда не мешало.

Мы, конечно, пожмотничали – не разорилась бы компания-перевозчик, так что незачем было брать эконом-класс. Но, собственно, и шиковать было незачем. В жизни знание интерьера типовых сенгарийских кают не пригодится. Так что, открыв дверь врученной в обмен на билет ключ-карточкой, я лишь негромко фыркнула. Убожество, открывшееся нашим глазам, было таковым лишь с точки зрения обычного сенгарийца, не прозябавшего большую часть жизни на окраине империи. Все пластиковое, дымчато-серое, на стене справа от двери панелька с кучкой кнопочек и экраном в пол-ладони, прямо напротив – подделка под иллюминатор, при необходимости работающая в качестве телевизора... За возможность выбора записей из корабельного архива следовало доплатить, и Слава выложил всю положенную сумму в холодную лапку синеволосого сенгарийца, живо напомнившего мне о Рейзо. Для эконом-класса все излишества существовали отдельно, за дополнительную плату. В число излишеств входила и еда – вот за нее мы платить не собирались.

Вертлявое синеволосое существо выскользнуло в дверь, которую Славка немедленно закрыл.

–Интересно получается, господа и дамы, – сказал бывший непредельщик, щелкая дополнительным замком. – Вы вот тут судьбу целого мира решать собрались...

–И что? – высказалась «дама», в смысле я. «Господин» уже принялся перебирать при помощи пульта список доступных развлекалок. Меня это поведение, кстати, слегка удивило. Смотреть сенгарийскую видеопродукцию я собиралась и сама, с целью более глубокого изучения местной жизни, но зачем это могло понадобиться Рингилу?

–И то. Дети вы, вот что, – а сам взрослый? Я ощетинилась.

–Может, и дети, но я уже дважды решала судьбу всех миров, и второй раз – вот с ним, – я умело воспользовалась неровным полем, чтобы не дать Рингилу услышать ничего лишнего. – Так что – имеем право. И лево.

–Всех миров? – я уже подумала, что мне придется рассказывать подробнее, но Славка лишь вздохнул. – Верю. Ты бы смогла...

–Вы обо мне что-то знаете? – конечно, бабушка заверяла... Но демоны идиотами не бывают и умозаключения делать обычно умеют.

–Догадываюсь. Но я хочу быть свободным, а не мертвым, – Слава отвел взгляд. – Никак я не научусь привыкать. Так до конца ни во что и не верю, как будто на самом деле лежу дома в кровати... Или у богов в доме. Или там – в саркофаге из стекла... Мэлис, ты правда обещаешь?

–Закончим эту комедию – и вали на все миллион с гаком сторон, – паникер Контеров. Сейчас бы его отправить и иллюзию повесить, и то проще было бы. Но – что-то не тянет. Что-то интуиция против. – Приказывать – научу. Что ты за эзотерику читал, что у тебя нормально представлять не получается? В той жизни, имею в виду...

–Не помню, может, чего и читал... Булгаков – это у вас эзотерика? – так, а вот теперь мне хоть признавайся, что в этом плане у меня пробел... В знаниях.

–В некотором смысле, – сказала я. Незачем распространяться. – Как у нас на психологии обращенных говорили, самые нормальные демоны получаются из тех, кто фэнтези читал и в ролевки играл.

–Я не ролевик, я реконструктор... бывший, – повинился Славик.

–Ну вот... Значит, сейчас будешь реконструировать... Рингил, что ты там машешь? – я повысила голос, пробивая щит.

–Кино с ограничением по возрасту, – объяснил и впрямь активно жестикулировавший хейтер. – Дай документ, номер введу...

–Как называется? – по одному себе известной причине спросил Слава.

–«Не ри», – озвучил на двух языках Рингил. Правильно, понятие «ри» само по себе слишком сложное, а тут еще не знаешь, в каком контексте употреблено. В общем оно означает разумную расу или представителя таковой. А под этот критерий подходят только сами сенгарийцы и лиа. Остальные – так, говорящие животные, неспособные слиться с избранниками Вечности. Слиться в прямом смысле слова – чтобы с последствиями в виде детей. Вот такая у сенгарийцев религия – если Велка не врет. А Велку я пока на лжи не ловила.

–Держи, – похоже, Славка не понимает, что Рингил ему сейчас показал свое уважение. Мог бы стащить из кармана документ... Хоть мальчишка и хейтер, а с силой обращаться умеет всего раза в два хуже меня. – Мэлис, вместе смотреть будем?

–А, чего уж там... Давай, – и мы устроились возле экрана. Пришлось сесть на среднюю кровать (места для спанья представляли собой незакрытый с одной стороны квадрат), причем неудобно: боком. Вероятно, в середине комнаты можно было выдвинуть какую-то мебель для сиденья или просто использовать жесткий столик, занимавший сейчас это место, но нам было пока что все равно.

Фильм оказался неплохо снятым и волне заслуживающим своего ограничивающего грифа. Секса в нем было больше, чем в шокерской общаге, если считать плотность по времени. Но при всем при этом порнухой фильм не был – а был он историей о том, как можно ошибаться, как вредно влюбляться с первого взгляда и о том, что главное все-таки не внешность, а сущность. Вот такие вечные нравоучительные ценности, которые заполняют художественные произведения исключительно в реальностях. А у нас каждый на своих ошибках учится. Потому что нет однозначного запрета на связь с кем-то конкретным.

Впрочем, еще неизвестно, что лучше. Вот и герой фильма сначала страдал оттого, что не мог найти свою любовь, потом – стал страдать потому, что она оказалась рабыней... И под конец, когда собрал деньги и купил ее для себя, понял, что такая она ему и не нужна вовсе.

–Интересно, типична ли подобная трагедия для сенгарийского общества? – спросила я нарочито сухо у Славки, который явно полфильма пропустил через себя. – Послушай, ты демон или кто? Давай, отвечай, эзотерик Контеров...

–Не знаю... Наверное, это как в моей родной реальности зоофилия... Мерзость, – Слава вздрогнул. – Все эти извращения – мерзость.

Я уловила в глазах Рингила нехороший блеск. То ли это шалило освещение, давно требовавшее регулировки, то ли хейтер нашел слабое место у спутника. И не нужно кивать на идейность – любой хейтер сделает стойку на возможность подколоть демона, вынужденного торчать рядом. И никакая идейность настоящему хейтеру помешать не сможет.

–На чье место ты себя ставил? – ладно, если у Рингила наклевывается развлечение – я не стану мешать. Продолжим наши психологические опыты – благо теперь есть время. – Девушки или парня?

–Не знаю, – выгадывает время? Но это как раз неплохо. Пусть ищет правильные ответы, потом научится анализировать без моей помощи...

Не знаю, почему мне вообще захотелось дать этому бывшему непредельщику нечто большее, чем тупое умение приказывать реальностям. Не в плане силы – в плане психологии. Наверное, из чистой вредности. Из меня психолог, как из дерева водолаз...

–Полагаю, обоих. Потому что до сих пор не можешь забыть о своей человечности...

–Мэл, сбиваешь послевкусие от фильма, – Рингил нарочито лениво зевнул. – Я раньше такого не видел, а тут ты со своей ерундой...

–Я тоже не балдею от таких зрелищ, – в некотором плане я кривила отсутствующей душой. Не то чтобы не балдею, просто принимаю как нечто должное. За время учебы я поняла, что нет произведений, которые были бы вымышленными – где-то их сюжет непременно воплощается в жизнь. В другой реальности, в другом времени, с какими-то незначительными отклонениями – но воплощается. И не потому, что произведение было написано – просто от любого события исходят своего рода волны, как от камня, брошенного в воду. Наиболее восприимчивые личности способны уловить волну на любом событийном и временном расстоянии. Хотя, вообще-то, чем оно больше, тем больше шансов на успех. «Волна», исходящая от события, на определенном временном и пространственном расстоянии дробится на кусочки, которые концентрируются и обретают большую пробивную силу... Во всяком случае, нам так рассказывали, добавляя при этом, что наглядные примеры дают куда меньше понимания механизма событийного отражения, чем четкие формулы – которых практически нет. Ибо воплощение событий, описанных в «художественном» произведении и обратный процесс – заморочки из области вероятности. И можно быть твердо уверенным только в том, что они происходят постоянно. Так что странно ждать от любого произведения чего-либо кроме достоверного отражения реальных вещей – конечно, в рамках цензуры и формы.

–А зря, – я глянула на Рингила по-новому. – Интересно же. Начинаешь многие вещи понимать...

–Можно подумать, раньше ты не понимал, – фыркнула я. – Слав, подожди. Сейчас я с этим извращенцем малолетним разберусь...

«Я не извращенец, – Рингил перешел на мысленную речь. – Просто интересуюсь. Конечно, ты уже все знаешь...»

«Конечно, в теории, – не стала отрицать я. – А у тебя пробелы были?»

«Ну, кое-какие... Мэл, а зачем ты к этому демону пристала? Пусть сам взрослеет...»

«Контер его знает. Наверное, мне слишком сильно не хочется, – хейтерская отмазка. Всегда прокатывает. – Баланс устанавливаю...»

«Так тебе сюда все-таки хотелось, – съязвил полосатик. – И почему бы? Наверное, поэтому и со мной расстаться не можешь...»

«Больше никто за твою сестру-близнеца не сойдет, – пояснила я. – А развлечься мне и правда хотелось. Сколько мы там в общаге сидели – и пофигист бы взвыл...»

«Представляю очередную достопримечательность девяностой общаги – воющих от скуки пофигистов… Мэлис, мы так похожи…»

«Похожи. В этом и состоит суть Велкиного плана… Чтобы все выглядело правдоподобно, – когда на нас наедут, особенно. – Ты хочешь потратить время до ближайшего нападения на просмотр местной порнухи?»

«А какая разница, чем вдохновляться перед героической гибелью? – похоже, у Рингила был свой взгляд на грядущие события. Но разубеждать его было нельзя. – Кстати, Мэл, а когда это будет?»

«Не знаю, – Велка сказала, что пару дней можно не дергаться, все-таки мгновенно сведения не расползаются… Но сказала она это мне, и разглашать не просила. – В любом случае, когда начнется, мы это заметим. И я не считаю, что разницы совсем нет…»

«Ладно», – Рингил вздохнул и добавил уже вслух:

–Посмотрим что-нибудь еще. Типичное для сенгарийского общества, – вот Контер малолетний, даже мой голос скопировал… Почти в той же тональности. – Смотри сюда – «Лианская война: Хранитель Силы». Часть первая.

–Исторический фильм? – вскинулся Славка. – Включай…

Рингил не успел нажать клавишу – воспроизведение запустилось само. По приказу Славика, похоже. Да, точно...

–Молодец, – сухо отметила я. И тут же мой взгляд приковала потрясающей красоты панорама, открывавшая фильм. На спецэффекты народ не поскупился…

Музыка, сопровождавшая взрывы (неплохо выкрутились товарищи – здесь в вакууме звуки не распространяются, все правильно, так вместо тишины сделан качественный саундтрек), мне понравилась страшно. Гений делал – и, кажется, на чем-то вроде того синтезатора гибридного, на котором Рингил играть умеет…

–Узнаю папочкину руку, – восхищенно прокомментировал хейтер. – Мэлис, а я еще думал, к чему он…

–Тихо, – шикнула я. Взрывы закончились – камера опустилась сейчас из космоса на поверхность планеты, где показывала страшные разрушения. Мелодия не прерывалась – дикая, надрывная, она показывала ощущения сенгарийца, видящего этот кошмар, и это было ясно даже мне, с моим отсутствием слуха. Последние звуки слились с чем-то, похожим на звук оборванной связи… Темнота. И вполне симпатичное лицо какого-то сенгарийца…

–Это, по ходу, его сон был, – снова полез с пояснениями хейтер. Я мысленно сплюнула.

–Ты раньше смотрел? – вполголоса спросила я. Рингил мотнул головой. – Ну и нам не мешай…

–Тебе же баланс надо править, – ехидно заметил юный хейтер. На меня напали смутные сомнения в том, что мне удастся нормально посмотреть кино… Сомнения оказались правы. Рингил, молчавший во время просмотра высокоинтеллектуальной нравоучительной порнухи, на втором фильме откровенно отрывался. Задумываясь про себя лишь на немногочисленных романтических моментах – которых оказалось даже слишком много, но недостаточно для того, чтобы обеспечить тишину. Сенгариец-провидец оказался настоящим магнитом для дам – которых, по ходу фильма, просто боялся. Впрочем, там таких актрис подобрали, что главгерой на их фоне смотрелся Контером, заглянувшим на вечеринку младшего непредельского состава.

На середине фильма я не выдержала переизбытка комментариев, мешавших мне понимать сюжет (а особенно сюжетную линию, связывавшую Ньиса – он же главный герой, – с императорской дочкой), и начала комментировать сама. Все подряд. От спецэффектов и музыки до социальных взаимоотношений. Особенно качественно пострадала от моих комментариев «магическая» практика ордена, который создавал для победы над грядущим врагом товарищ главгерой.

–Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет… Получается, они выкачивают силу из рабов, – причем непонятно, как именно… Как будто на эти сцены кто-то очень хотел налепить ярлык «дети, не повторяйте это дома». Не первая уже сцена, где за спецэффектами ни Контера не видно. – Но, получается…

–А я понял. Этот орден весь состоял из демонов-полукровок, – наконец-то родил полезный комментарий Рингил. Причем полезность фразы ошарашила меня очень серьезно. – Мне Велка рассказывала. Мэл, я правильно угадал?

–Правильно, – на интонационный окрас сил не хватило. Ну, Велка, ну… Блин, если цитировать Нору. Хотя, конечно, формально она все равно права. Даже если отставить в сторону то, что Вечная в любом случае будет смотреть на мою протекцию, а не на ситуацию.

Полукровки. В количестве, вполне вероятно превышающем, например, население Мейплиф. Конечно, кому-то может показаться, что несколько тысяч демонов – это не только не проблема, но и вообще не объект для обсуждения. Нас миллиарды, в последнее время только за счет рождения прибавляется ежегодно… нет, точно не скажу. Знаю, что много, но сколько именно – не помню. Не говорят что-то точных цифр. Ладно, неважно… Дело не в этом. А в том, что наличие в реальности полукровок в большом объеме уже немного меняет статус этой реальности. Я на секунду отвлеклась от фильма, нить сюжета которого и так уронила, и проверила один маленький параметр реальности. Да, этот мир пребывал в закрытом состоянии уже тысячи лет. Не расщеплялся… Кто-то когда-то формально поступил, придя в один конкретный мир. И не снял положенную по инструкцию блокировку на расщепление, уходя. А это в свое время требовалось делать только в том случае, если в мире оставался потомок или обращенный.

Если не забывать о том, что та же инструкция требовала при первой возможности эвакуировать причину блокировки, или хотя бы сообщать о ее существовании, получается очень весело. Особенно весело было, полагаю, неизвестному формалисту. От судьбы Рейвена, ставшего причиной умножения количества Мейплифов, товарищ уберегся, но если о его фокусах станет известно сейчас… Крэш Вечная на разнообразие смотрит куда серьезнее, чем на ветхие правила…

Впрочем, это будут его, а не мои проблемы. Вероятно также, что проблемы будут у сенгарийского общества – ибо весьма существенно пошатнется его религиозная опора, а именно – чувство, так сказать, исключительности… И я надеюсь, что Велка эти проблемы решит – потому как именно на ее худые плечики они и лягут, как только Вечная даст добро на Хранительство. А в случае ее неуспеха… Ну, тут два сценария. Либо Крэш вздохнет и спросит меня, чем я думала, когда сватала ей хейтера на ответственную должность. Либо Вечная просто применит санкции к Велке, а Велка прилетит ко мне мстить. Второго я боюсь больше.

–Вот подонки, – высказывание Славки заставило меня отвлечься от мыслей до того, как я продумала третий вариант развития событий, в коем Крэш проявляла свой известный пофигизм. – Значит, когда у нас проблемы…

–Да? – я изобразила активного слушателя, на всякий случай все же приготовившись выдать очередной хейтерский перл.

–Нет, ты смотри, – Слава ткнул в экран. – Сначала орден им войну предотвратил, потом в качестве пугала послужил, а под конец их всех взяли и сослали на отдельную планетку. Чтоб не мозолили глаза. Вот в моей стране так с ветеранами, мне дед рассказывал…

–Подонки, – я решила просто согласиться, не блистая хейтеризмом. – Слава, а ты что сделал бы? Не с ветеранами, а вот с этим орденом? Наверное, устроил бы рядом с властью, чтобы типа джедаев были?

–А что? Нормально было бы, – Славка фыркнул. – А ты про джедаев знаешь?

–Напомни мне, чтобы я тебя в заповедник к ним сводила, – если не сразу решишь смотаться. – Но не в этом суть. Ты думаешь однобоко. Императорам Сенгара такая сила под рукой не нужна была совсем. Потому что конфликты типа лианского каждый год не прилетают, а с мелкими проблемами можно разобраться, не вселяя страха. То есть, конечно, страх тоже нужен, но не такой. Не перед чем-то преувеличенно непонятным. Они же, все вот эти товарищи со своей силой, отделены от общества. Если тот же джедайчик может где угодно родиться, то ли-енговцы свое могущество передавали исключительно своим детям. Настоящие ли-енговцы, а не те, кто к этому ордену просто примазался…

«Скорее даже наоборот – полукровки примазались к ордену, чьи практики могли дать им ключ к своей собственной силе», – зашептали мне в левое ухо. Я мысленно выругалась. Ну кто их звал, антисоветчиков каменных? Я раз в жизни порадовалась, что умею логичные умозаключения делать по художественным фильмам…

–Примазавшихся никуда не посылали, кстати, – похоже, хейтеру стало скучно. – Мэл, а ты, кажется, лучше Велки знаешь… Или она тебе все это рассказала?

–Это логическая экстраполяция, – с посильной помощью мозговых протезов работы Аккарти. Чтоб ей в Хаосе сейчас икнулось. Хотя, кажется, первые камушки не сами делали… Ничего, пусть все равно икает, Хаосу встряски такого масштаба не повредят.

–А без мата? – так, похоже, хейтер мне сейчас сделал огромный комплимент.

–Без мата? Ну, догадалась я. В общем, правильно та императрица поступила – убрала народ подальше, причем зуб даю, что с красивой легендой в нагрузку, – благодарю тебя, правый антисоветчик, за то, что я от этого хлама (в смысле, зуба неизвестной рептилии с реликтовым слоем пыли) никак не избавлюсь. – На всякий случай – вдруг лиа опять взбухнут…

–А вы с Велкой думаете одинаково, – и как прикажете это переводить? Как комплимент или как ненавязчивое указание на то, что Рингил ничего не понимает, но ничего при этом не забывает? А вспомнить товарищ может что угодно и когда угодно... И, как всегда, окажется, что он, гадюка, все знал с самого начала, просто молчал в тряпочку...

Не люблю я своих подсказчиков. Иногда как сказанут... Просто стыдно за них становится. Вроде бы Рингил меня не подводил в такой степени, чтобы настолько злобно о нем отзываться.

А может, камушки просто намекают. Например, на то, что не такой уж спокойной будет эта поездочка, а неприятности начнутся задолго до предписанного планом Велки инцидента...

–Послушай, это же настоящие фотографии, – конечно, уважаемый обращенный, подделок не держим. «Ле’трийя» действительно разбилась, и на ее борту были двое... Только вот тела уже не подлежат опознанию. Никаким из известных науке способов. Но на всякий случай на месте катастрофы оставлено кое-что, способное служить доказательством...

Подобрать нужный по параметрам корабль и получить нужные материалы – дело, с которым можно справиться до конца дня. Конечно, все каналы поступления информации пришлось тщательно зачистить, но Велка решила не оставлять кровавого следа. Так, подчистка памяти. Где надо – компьютерной, где надо – сенгарийской.

–Да, настоящие. История к ним будет приложена ненастоящая, – Веледа Сенгарри смерила взглядом своего напарника. Что ж, взрослые иногда бывают на что-то нужны. Например, как сейчас – чтобы впарить дезу одной личности, хорошо знакомой матери. Редкостная крыса по имени Тьисс – мало что продался Лиис с потрохами, так еще и до этого успел отличиться. Именно Тьисса в свое время поставили во главе поисков принцессы-предательницы...

Собственно, он до сих пор возглавлял эти поиски, так никогда и не прекращавшиеся. И, по идее, должен был накинуться на очередной след, как дурная собака. Пусть даже следу почти девять лет...

«Ле’трийя» – корабль, некогда принадлежавший Тьенге Сенгарри, лишенной титула за любовь к принцу лиа... Корабль, послуживший лишь раз и сразу проданный – наверняка у Тьисса есть эта информация, но один нюанс он определенно упустил. Корабль, сменив несколько владельцев, в конце концов пропал в одной из аномальных зон. Согласно записям, на его борту были двое – мужчина и беременная женщина. И мужчина был – лиа.

Велка понимала, что ей очень повезло с этой давней историей. Но демону не повезти не могло – особенно демону, который уже почти стал повелителем реальности. Так что никакой случайности не было – одна сплошная закономерность. И желание, резонирующее по временной линии.

В любом случае, призрачных следов после себя мать и отец оставили столько, что сыскарь до сих пор в них копается. А выяснить, куда они ушли на самом деле, никто из сенгарийцев не смог бы в принципе. Даже если бы и вышло – последовать за ними...

Велка тряхнула головой, отшвыривая подальше непрошеные мысли. В этом настоящем ее родители решили считаться мертвыми. И этого достаточно, чтобы перестать о них думать.

–Ты точно знаешь, что делаешь? – да кто это может точно знать? Но кривая должна вывести, и логика не дает придумать возражение...

–Да. Я отвожу глаза тем, кто не должен засечь меня раньше времени. И ты мне в этом помогаешь.

–Учти, я в этом ничего не смыслю, – Рик коснулся клавиш, покрывавших не слишком привычную для большинства демонов (не говоря уже о людях) клавиатуру – выпуклый диск. – Хорошо, что хоть ты понимаешь, что мы творим. Значит, как оно у вас пишется?

Велка продиктовала по буквам короткое послание. Прочитавший его ри наверняка решил бы, что с ним хочет связаться обычный охотник за вознаграждением. Естественно, не желающий светить своим именем.

–А теперь вот это мы кладем в конверт, – Велка сорвала тонкую защитную пленку и заклеила клапан. – И ты вручишь его этому идиоту в кепочке...

–Откуда ты знаешь, что он в кепочке? – Рик блеснул зелеными глазами. Велка понадеялась, что черные очки делают ее лицо невозмутимым.

–Потому что я его вижу. Он сидит в аналогичном заведении через дорогу и сейчас читает твое письмо, в котором ты таки налепил четыре ошибки...

–Набирать неудобно, – а это, кстати, называется «отмазка»...

–Ничего, и так сошло. Вставай и иди. Я тут посижу, – Велка задернула себя тонким пологом незаметности. – Говорить ничего не надо, просто отдашь конверт.

Несколько секунд Рик все же потратил на колебания, но потом с преувеличенно тяжелым вздохом встал и двинулся к выходу. Велка провожала обращенного взглядом по производственной необходимости, но в принципе у такой слежки могли быть и другие причины. Рик был вполне симпатичным – высокий, русоволосый, зеленоглазый, он наверняка был привлекательным и до обращения – а кровь Мэлис лишь разбудила в подростке все лучшее, что только можно было найти. А нашлось не так уж и мало.

К сожалению, Рик мало в чем разбирался. Но и возражать не пытался. Он просто соглашался с предложениями, за которыми не видел ничего страшного. Если видел – то вначале переспрашивал... Он хотел найти хоть какое-то занятие в этой жизни, и в первую очередь – покинуть пределы непредельской реальности. Велка могла читать Рика, как открытый файл, и не гнушалась этой возможностью. Контролем, впрочем, тоже. Ибо нефиг пускать на самотек важные моменты – но и самой в них лезть не стоит. Велка ненавидела менять внешность – в основном потому, что ни Контера ей сделать с собой не удавалось. Слишком уж целостно юная хейтерша воспринимала себя, слишком уж сильно была привязана к устрашающей оболочке... А на иллюзию не хватало координации. Нет уж, лучше так – смотреть со стороны, мысленно находясь рядом. У каждого демона – свои методы.

Рик молчал, как и было приказано – возможно, Тьисс и начал что-то подозревать, но виду не подал. На конверт сыскарь набросился жадно, словно внутри была крупная сумма денег. Фотографии, кое-какие сохранившиеся документы – все, что могло намекнуть на ложность следа, стерто навсегда, Веледа Сенгарри концов не оставляет...

Главного, конечно же, еще нет. Координат, точнее говоря. Их Тьисс получит, лишь выплатив положенное вознаграждение. А то, что он обнаружит на месте катастрофы... В сущности, Велка собиралась вовлечь давнего маминого противника в веселую игру «иди за стрелкой». И стрелки уже были расставлены. Все, кроме последней – но о последней позаботится Ангмарская. И в самом конце стрелки укажут на Мэлис и Рингила. Все идет по плану...

Велка вздохнула. Да, все шло четко, и было предусмотрено даже невозможное, и на стороне Веледы Сенгарри (пора привыкать к титулу, давно пора) стоял весь мир с недемоническим везением в придачу... Плавание в ванне с аквалангом, вот как это называется. Велка встала и перечеркнула улицу несколькими отводящими завесками. Хватило бы и одной, но перестраховываться надо до конца. Последняя завеска легла точно за спиной Рика, уже входившего в помещение.

«Исполнил?» – потом все же придется отучаться от любимого способа вести разговор, но сейчас все еще можно говорить мысленно. Пусть и об очевидных вещах.

«Ты же видела, – Рик подошел к своему месту, но садиться не торопился. – Будем ждать?»

«Нет смысла. Он – перестраховщик, – как и сама Велка, но это не важно. – Полагаю, письмо мы получим завтра. И уведомление об оплате – тоже. Между прочим, за сведения, могущие навести на местонахождение моих родителей, полагается кругленькая сумма... После того, как я ее увеличу, мы купим корабль... Да, именно купим, и чем меньше мне придется изготовить фальшивок, тем лучше. Это уже практически моя империя...»

«Я, конечно, до колледжа не дожил, – Рик усмехнулся, – но кое-что понимаю. И куда мы полетим?»

«Естественно, туда, куда не летают регулярные рейсовики, – неважно, в каком возрасте этот парень попал в реальность хейтеров, но логика у него прихрамывает время от времени. – В империи есть такие места...»

Наверное, если бы их сейчас видели, кто-нибудь удивился бы, – что общего у привлекательного парня, с натяжкой похожего на сенгарийца, и совсем маленькой девчонки в черных очках, скрывающих лицо? Он походил скорее на раба, сопровождающего хозяйскую дочь – но на окраинных планетах мало кто владел такой роскошью, как рабы. А детей богатых родителей охраняли свободные сенгарийцы. Если им вообще позволяли покидать дома.

Велка не стала брать Рика за руку – незримая связь, созданная с помощью силы, была действенней и не вызывала лишних ассоциаций. Со стороны казалось, что они вовсе и не вместе – но казалось бы лишь тем, кто может смотреть через поля с особыми свойствами.

Как всегда – перестраховка. Даже у себя дома...

Впрочем – это еще не дом. Но – остались считанные дни.

Нора сбежала с наклонной дорожки-трапа и глубоко вдохнула, впитывая пропахший озоном воздух космопорта Сенгара. Над огромным полем не было ничего, кроме неба – все правильно, это же самый верхний ярус огромного города... Хейтерша оглянулась на корабль – такой маленький на фоне большинства серебристых и черных металлических туш... Скоростной рейс, без остановок и задержек – всего один длинный прыжок, и вот уже корабль зависает над тонкой пластинкой взлетного поля. Интересно, как выглядит Сенгар из космоса? Обзорных экранов в салоне не было... а точку зрения Нора сместить не рискнула.

Столица... Планета-столица. Интересно, город покрывает ее полностью или только частично? Нора не выдержала и побежала к краю – конечно, там было довольно-таки высокое ограждение, но состояло оно из решетки. Да, какая-то не очень толстая арматура, очень часто стоящие вертикальные прутья – и одна поперечина, на самом верху.

Нора изучала решетку, потому что за ней, казалось, ничего не было. Но в какую-то секунду зрение перестроилось. И юная хейтерша увидела...

Город тянулся до горизонта, но походил он скорее не на столицу в ее общепринятом понимании (а понимание Норы не так уж и сильно отличалось от той схемы осознанного восприятия, которую привил ей родной отец), а на экспозицию музея скульптуры.

Не сразу пришло осознание: огромные статуи – это части зданий; где-то – оригинальная форма, где-то – элемент конструкции, где-то – просто украшение... С такой высоты они выглядели особенно величественными – отсюда их можно было воспринять целиком, и с расстояния, исключающего отвлечение на незначительные детали.

Город не был освещен – туда еще не добрались лучи местного солнца, а искусственных источников почему-то не было заметно – возможно, их уже отключили... Но все равно, панорама захватывала любое сознание сразу и целиком. Даже сознание демона, кое-где уже побывавшего...

Не так уж много миров она видела. Не так уж много и знала...

–Ты что, прыгнуть хочешь? – грубый голос полоснул по ушам. – Жить надоело?

–Нет, – Нора вдруг поняла, что сейчас отвечает вовсе не этому рабочему, а самой себе. Одна из проблем нашла решение, хоть и слегка парадоксальное.

Нора Лойе больше не хотела умирать. Никогда. Ни за что. Она будет жить – и жить будет именно она сама, а не какая-нибудь копия...

–Ну у тебя и нервы, – Нора наконец позволила себе рассмотреть говорящего с ней сенгарийца. Это была женщина, правда, с очень уж низким голосом, практически мужским. И она была одета в костюм, полностью нивелирующий половые признаки. Если бы лицо и шея были чем-нибудь закрыты, Нора вполне могла решить, что перед ней – мужчина.

У сенгарийки были спектрально-желтые волосы, с градиентом через довольно-таки непривлекательные оттенки коричневого. Средней длины, мятые – возможно, из-за того, что она только что сняла шапочку.

–Нормальные, – Нора пожала плечами и позволила себе почувствовать легкую прохладу поля. Похоже, для этой погоды ее синий свитер и длинные расклешенные брюки вполне подходили, а ведь она руководствовалась не метеосводкой, а страничкой модного сетежурнала...

–Принеси мне удачу, малышка, – женщина усмехнулась и закашлялась, затем сплюнула сквозь решетку, на просыпающийся город. – Тебе жить еще хочется – пусть хочется и мне...

–Сделано, – без тени улыбки произнесла Нора и пошла прочь от края пропасти. За спиной демонессы кривились событийные линии, реагируя на приказ об исполнении желания.

Хейтерше не было нужды придираться к формулировке. Она решила дать этой женщине то, о чем та на самом деле мечтала и в вероятность чего втайне верила. Большего подарить нельзя никому.

Это был своего рода залог на будущее, укрепивший ее собственную веру.

В конце концов, можно сделать что-то хорошее существу, которое навело тебя на правильную мысль. Пусть и слегка революционную.

Что-то было в самом воздухе этой сумасшедшей планеты, что-то, заставлявшее любить сам факт своего существования... Да, Сенгар был пропитан чувствами – и одним из главных было всеобщее чувство жизни как выигрыша в какой-то великой лотерее, а не нудной данности.

Странная планета. И странный обычай. Но... поздно искать неприличные оправдания. Решение принято. Да, оно может показаться трусливым и неправильным, но глубоко внутри себя одна юная хейтерша знает, что хочет выйти из игры. С шумом и треском. Возможно, оставив за плечами дохлую оболочку-копию. Или репликанта – если удастся договориться с Мэлис, а если та будет против – всегда можно поискать руководства по такой работе в сетях. И уговорить кого-то еще.

Закончив с самоубеждением, Нора обнаружила себя в кабине лифта, направляющейся куда-то вниз. Судя по горящим индикаторам – на какой-то из местных транспортных уровней. Таких уровней было пару десятков – остальные этажи этого знания были заняты под другие назначения. В основном коммерческого характера.

Лифт остановился, двери с противным писком, напомнившим Норе об учебе, разошлись в стороны. Транспортный уровень оказался обыкновенным монорельсовым вокзалом – впрочем, монорельс, проходящий на сорокаэтажной высоте, представляет собой весьма интересное зрелище. Особенно изнутри вагона. За проезд Нора, не озабоченная экономическим процветанием Велкиной родины, заплатила копией стандартного жетона.

Судя по пролетающему за окнами виду, воздушные виды транспорта в столице явно проигрывали всем прочим. На уровне вагонной крыши дома огибала не самая высокая автострада, и параллельно с ней, чуть выше, пролетали разнокалиберные транспортные средства на непонятных двигателях. О своей необразованности в области авиастроения Нора уже успела по-хейтерски эмоционально (а посему нецензурно) подумать. Надо же было ограничивать себя и зацикливаться только...

Вагон пронесся мимо одной из особенно примечательных статуй, изображавшей молодого сенгарийца, пытающегося прикончить огромного крылатого волка. На занесенной вверх руке воинственного товарища клинком возвышалось небольшое здание. Определенно культового назначения. Над культовым сооружением кружили то ли непонятные черные птицы, то ли местная разновидность летучих мышей. В общем, город с этой движущейся точки обзора в целом можно было охарактеризовать как смесь воинствующей готики с лучшим кошмаром того неприметного товарища, который пытался преподавать ученикам «Врат» основы реальностной физики. Однако, Сенгар не был сном... Он существовал, и этот факт оглушал далеко не один раз. Город преподносил внимательным зрителям потрясение за потрясением. В основном вибрация травмировала чувство прекрасного и органы восприятия архитектурной культуры. Местная школа строительного дизайна, как спустя несколько остановок решила Нора, определенно была укомплектована хейтерами, для которых девяностая общага выглядела слишком уж мелкой и незначительной...

В любом случае, циклиться на реальностях с близким к папиной специализации кодом точно не стоило. Ведь можно было так и умереть – ни разу не увидев этот невероятный город... И полагать вершиной потрясабельности свой родной населенный пункт или вообще одну из общаг...

Привыкнуть к поражающим видам Нора смогла лишь где-то через час, когда состав пассажиров в вагоне сменился раза три, а сам поезд повернул обратно. Естественно, на второй взгляд Сенгар казался почти таким же ошеломительным, но сама юная демонесса хотя бы смогла вспомнить, зачем вообще сюда прилетела. У нее было совершенно конкретное задание в рамках сценария Велки...

Но для его выполнения вначале нужно было собрать немного информации. Поэтому Нора, проверив вагон на наличие таковой и не обнаружив ничего, кроме рекламы и неработающего экрана, решила выйти.

Стоило юной хейтерше ступить на длинную узкую площадку, тянувшуюся вдоль одного из наименее примечательных зданий, и она тут же поняла, что первое впечатление оказалось ошибочным. Все здание было усижено каменными статуями каких-то крупных летучих существ, до чрезвычайности уродливых. Неожиданно одна из этих зверюг сорвалась со своего места, расправила крылья и бросилась прямо на рыжую девочку в синем свитере...

«Мы демоны, а ведем себя, как люди какие-то, – Ангмарская фыркнула про себя. – Правила игр, сценарии, интриги... Велка, наверное, все-таки помешалась...»

Сулмор поддела ногой пустую упаковку из-под чего-то неопознанного. Ветер подхватил мусор и понес дальше по улице – туда, где за белыми решетчатыми воротами, похожими на ладони гигантского скелета, темнел дом, похожий на общагу девяностого прихода после приличного ремонта. Хотя, конечно, этот дом выглядел куда скромнее. Только технологическое оснащение во много раз обгоняло общагу – но девяностый приход не нуждался в сигнализации, электроограде или видеокамерах.

А это здание нуждалось. Потому что его назначение было очевидным даже для тех сенгарийцев, кто не умел читать.

Во дворе, на серой раздолбанной асфальтовой площадке, по кругу ходили дети – примерно того же возраста, что и сама Ангмарская: вероятно, на прогулку вывели одну группу. В центре круга стояла женщина среднего возраста с небольшим компьютером в руке. Второй рукой администраторша (Сулмор мгновенно причислила сенгарийку к тому же разряду, который включал в себя преподавателей «Врат») держала стилус, которым тыкала в экран. Какая-то процедура, явно предусмотренная программой образования данного учреждения.

Один из мальчишек, только что смирно державший руки за спиной, внезапно кинулся прочь из круга, по пути превращаясь в серого с подпалинами волка. В отличие от Велки – безо всяких крыльев. Животное рванулось к воротам, и уже должно было огрести разряд...

Ангмарская разорвала контакт в цепи. Она была хейтершей, но не любила бессмысленной жестокости. Особенно по отношению к детям.

К тому же, сюда она пришла с четкой и ясной целью... Поставленной сценарием Велки. И цель эта предусматривала совершенно конкретные действия.

К счастью, разводить антимонии и не требовалось. Когда волк форсировал ворота, к этой же преграде ломанулись все остальные детки. Администраторша от изумления уронила на асфальт свое чудо техники.

Хорошо, что здесь нет других подобных учреждений. То есть, конечно, интернатов полно, но полукровок содержали только здесь. Теперь осталось устроить несколько несчастных случаев и подкорректировать кое-какие данные. Ну и, наверное, дать этим ребятам что-то вроде свободы, а то их переловят – да и перестрелять могут. Конечно, они по сути демоны, но рано умирать полукровкам нельзя. Не рекомендуется...

Ангмарская принцесса собралась и позвала разбегающихся детей. Мысленно. Хейтерше еще ни разу не приходилось контролировать такую кучу народа, но здесь перебирать варианты было незачем. Нужно было действовать.

Это было похоже на совместное написание контрольной – только рядом не было Мэлис, обычно работавшей за мозговой центр. Это было похоже на тренировки – но только похоже, так что Сулмор могла с твердостью сказать, что приобрела новый опыт. Возможно, очень полезный.

Приказы не нужно было даже отдавать вслух. Готовность повиноваться тому, кто честно превосходил их по силе, была заключена в каждом из освобожденных. Готовность мстить плескалась в их крови.

Ангмарской повезло – с этой ксенофобской планетой, с этими маленькими полукровками... Скорее всего, Веледа знала все заранее, поэтому и включила в сценарий именно такую операцию прикрытия. Идея была в целом хорошей... А то, что в ней чувствовалась какая-то мелкая неправильность, относилось совсем не к главному.

Да, надо было хоть дома потренироваться... хотя вряд ли опыт работы с большой массой людей что-то дает, когда речь идет о демонах. Наоборот – да, может помочь, потому что возможности расширяются пропорционально.

Но времени на самые полезные советы не было – Ангмарская не умела возвращаться в прошлое. Пришлось принимать командование, распределять силы, четко ставить условия... И при этом нужно было действовать и самой, потому что есть вещи, которые чужими руками не делаются.

Всю нужную информацию, включая план здания и коды, Сулмор вытряхнула из перепуганной администраторши. Часть детей немедленно направилась выручать своих сотоварищей, остальные – нейтрализовать взрослых. Эти демоны были совершенно необученными, но отдать команду на создание поля-щита смогли сразу же. Так же легко Ангмарская разослала по своей временной армии сведения о том, как увеличить физическую силу и скорость. Примерно половина тех, кто занялся своими недавними преподавателями, приняла волчью форму, и вот это Сулмор уже не понравилось. По мысленным связям был отправлен приказ оставить хоть часть администрации в живых – для того, чтобы кое-что вписать в их память.

С той женщиной, которая сейчас стояла в ступоре посередине площадки, хейтерша уже поступила подобным образом, врисовав в ее мысли скелет воспоминаний о паре якобы воспитывавшихся в этом заведении полулиа, подготовленный заранее. Естественно, «помнить» преподавательница должна была Мэлис и Рингила. Последнее воспоминание в строю касалось того, что парочку «близнецов» забрал некий сенгариец, буквально за несколько дней до происходящих сейчас событий.

Ребята не заслужили, чтобы их искали так же тщательно, как и фальшивых наследников. Впрочем, Ангмарская уже решила, что не будет выпускать этих демонят из поля зрения. Раз уж кого-то пришлось взять под крыло, так бросать теперь на полпути нельзя.

И все-таки это – игра. Для демона, умеющего пользоваться своими возможностями, не составляет труда насадить справедливость, не отступая от сценария. Нет ничего сложного в том, чтобы убить всех, кто мешает в процессе...

Так же легко, как несколькими минутами назад – картонный комок, Сулмор поддела носком туфли отгрызенную руку. Вокруг было много крови и кусков плоти, но войско еще держало себя в руках и лапах. Все, что произошло в коридорах дома, было лишь праведной местью, к которой хейтерша не могла не отнестись с пониманием.

Рапорты об исполнении приказов приходили по обратной связи без задержек. Ангмарская чувствовала себя центром паутины, каждая нить которой вела к исполнителю – но и сама она была лишь исполнителем в рамках сценария, построенного Веледой.

Маленькая хейтерша была гением. И вполне подходила для той роли, которую приберегла для себя. Приятно играть в игру, продуманную кем-то вроде Велки – даже рядовым исполнителем. Лишь бы не жертвой.

Сулмор встретилась взглядом с одним из своих солдат. Черный волк отвлекся от своей мести, чтобы поприветствовать своего вожака. Жертва была еще жива, но достаточное количество будущих «живых свидетелей» уже было собрано в одной из комнат на втором этаже. Их и не должно было быть много... Иначе пришлось бы подготовить более подробную раскладку ложной памяти, а не полагаться на то, что каждый дополнит «скелет» сходными обстоятельствами.

Ангмарская чуть напряглась, раскидывая новую сеть. Нельзя было упускать остальных демонов. В этом доме их было чуть больше сотни – разных возрастов, примерно одной силы. Необученных. Диких, если можно так выразиться. Но – контролируемых. Настоящая армия – подарок для полководца.

К сожалению, Сулмор не могла назвать себя достаточно опытной в этой области. Но она умела учиться.

Отворив дверь, на которой расплывалось непривлекательное пятно (впрочем, алых брызг и пятен здесь было достаточно, чтобы впоследствии попробовать отразить эти коридоры в какой-нибудь картине – достаточно шокирующей. Хотя на вкус хейтерши получилось бы не слишком удачно. Настоящий шок лежит где-то за гранью изображения светловолосого ребенка с окровавленными руками, только что бывшими лапами волка. Конечно, можно нарисовать и этого полулиа, только что пробежавшего мимо... Но – банально получится), Сулмор вошла в комнату, где по ее приказу не тронули ничего. Пара перевернутых стульев не в счет – отсюда кого-то выволокли...

Ангмарская вернула один из предметов мебели в нормальное положение, не прикасаясь к нему, и поставила его на место, чтобы сесть за стол. Непривычная круглая клавиатура не ввела демонессу в замешательство – в принципе, ей все равно было, на чем печатать. Основную массу информации все равно следовало ввести иначе – напрямую. Велка объяснила – как. Сулмор в принципе не слишком хорошо общалась с компьютерами – своего, например, у нее не было вообще. При необходимости можно было воспользоваться машиной Мэлис – своенравной разумной электронной тварью. Большинство познаний принцессы, связанных с техникой, находилось в графе «тактика и стратегия игр».

Но, играя с вероятностями (хоть это и своего рода читерство), можно сделать все, что нужно, и не обладая специальными знаниями. Главное – знать нужный результат и потом все проверить...

Тонкие белые пальцы легли на претенциозные пурпурные клавиши, но ни одного нажатия не последовало. Ангмарская пожелала, чтобы на этой машине (а также на всех, связанных с оной) возникли все необходимые документы, касающиеся мнимого пребывания в приюте сенгарийцев по имени Мэлис и Рингил. Образы официальных бланков, заполняющихся строчками, пролетели где-то за веками. Жесткий диск машины удовлетворенно зашуршал.

Очнувшись, Сулмор проверила вначале свое войско (все собрались внизу, готовые покинуть здание), затем – компьютер. Повинуясь демону, машина развернула картотеку. Соответствующие записи находились на своих местах, документы выглядели так, будто их никто не трогал с тех пор, как в обоих досье появились записи о передаче ребят под опеку сенгарийца по имени Глор Шиин, ближайшего родственника.

Счастье, что документацию здесь ведут только в электронном виде. Именно на этой планете... Хотя для Велки этот аспект основного смысла не имел – можно было легко подделать и бумаги. Просто для этого пришлось бы продлить пребывание на негостеприимном шарике под названием что-то-там-гар.

А это место Ангмарской не понравилось. Совершенно.

Выключив машину, Сулмор направилась к будущим свидетелям. Действуя в некоторой степени самостоятельно, ребята отобрали наименее паскудных представителей преподавательского состава, так что работать с перепуганным до смерти коллективом было совсем не противно. Относительно. В принципе, копаться в любых мозгах неприятно, лишь некоторые демоны находят в этом свою прелесть.

Закончив с нанесением ложных воспоминаний на нормально-обрывочную память сенгарийцев (почти ничем не отличающуюся от человеческой), хейтерша приказала каждому из обработанных лично собрать мозаику, после чего занялась коррекцией последних, наиболее жутких воспоминаний. Причиной бунта Ангмарская, чуть помедлив, обозначила жестокое обращение с учащимися.

Выйдя из комнаты, принцесса услышала, как за ее спиной возводят баррикаду из мебели. Окончательно очнуться сенгарийцы должны были чуть позднее.

Сулмор послала по нитям своей паутины приказ: выходить. У принцессы уже был план – ребят следовало передать Веледе. А пока о них может позаботиться и Ангмарская...

Рингил растянулся на своей, поперечной полке. В паре сантиметров от макушки располагалась голова Мэлис, и это обстоятельство не давало расслабиться. Впрочем, хейтер умел притворяться.

Ничегонеделание в приятной компании – тоже своего рода пытка. Ведь того, что действительно хочется, сделать как раз не дадут... Будут сплошные совместные просмотры хороших фильмов, дегустация извращений местной пищевой промышленности... Рингилу казалось, что он никогда столько не ел. Собственно, можно было и отказаться, но Мэл сказала, что нужно маскироваться под нормальных живых сенгарийцев.

И фильмов он столько никогда не видел. И даже не подозревал, что его отец в этой реальности считается легендой – звездой среди композиторов, работавших на кинематограф... Звездой, сиявшей всего сезон. Но так, что память осталась та еще...

Рингил не осуждал отца за желание отдохнуть и оторваться в неадаптированной реальности. Собственно, права на самореализацию у хейтеров кодекс не отнимал – пока это право не нарушает баланс. А Пейнджел был... в общем, позволить себе он мог многое.

Странно было ожидать от отца именно сидения у матраса Наоми Джайнис. Сам Рингил позволял себе эти встречи не слишком часто. А Пейнджел был официальным вербовщиком, его носило везде и всюду... не могло не носить.

Кто-то должен быть уверен в том, что количество хейтеров будет расти, хотя это никому и не нужно.

Демон потянулся, коснувшись пальцами ног ступни Славы, и решил встать. Все равно спать уже не хотелось... Сев на полке, Рингил уставился на безмятежно дрыхнущую Мэлис. Отношение хейтера к прекрасной коллеге по мировоззрению осталось практически прежним – понаблюдав за Мэл в спокойной обстановке, он понял, что не ошибся.

Она и правда шла по вершинам, которые многие считали недостижимыми. Но когда-нибудь цепь великих свершений закончится и Мэл станет нечего делать... Возможно, она построит для себя еще несколько вершин. Возможно – решит, что можно заканчивать.

В этот день Рингил хотел бы оказаться рядом с ней. Хотя бы так, как во сне...

Одно и то же видение приходило много раз, и каждый раз врезалось в память... Рингил украдкой взглянул на свои руки, пытаясь найти на них следы порезов от жесткой травы и острых каменных граней. Но на бледной коже вырисовывались только старые шрамы, тонкие и незаметные – для тех, кто не знал, где искать.

Этой корабельной ночью хейтер снова карабкался по скалам, силясь не упасть с осыпающейся тропы – и не упустить из виду идущую на несколько шагов впереди Мэлис. Она не оборачивалась и не прилагала особых усилий – казалось, что тропа из последних сил подстраивается под ее ноги. И, не выдержав напряжения, – сползает в пропасть огромными ломтями, чтобы больше никто не прошел этой дорогой...

Пальцы чуть заметно ныли – в них жила тень ночного напряжения. А тенью сна казалась сама жизнь.

Интересно, снится ли эта тропинка самой Мэлис? И если да, то... обернется ли демонесса когда-нибудь, чтобы посмотреть, кто идет за ней?

Мэл пробормотала что-то невнятное и повернулась к стене, параллельно натягивая на голову одеяло. Кодекс требовал устроить побудку, но Рингил просто встал и принялся рыться в маскировочной сумке. Там лежали сенгарийские шмотки, в которые полагалось одеваться ежеутренне. От того, что обычно носил хейтер, тряпки отличались исключительно новизной и фасонными мелочами. Поэтому Рингил, не боясь нареканий, надел Велкин подарок. Возможно, появлявшееся при этом ощущение уверенности и было чистым самообманом, но подобные оценки хейтера не особо волновали.

Со дня на день должна была произойти запланированная Веледой атака на корабль с целью захвата или уничтожения двух малолетних претендентов на престол. В кавычках претендентов, только, конечно же, власть до самого конца не догадается, за что и вокруг чего ее обвели. Велка сказала, что сама точно не знает, как именно попытается обезвредить свою угрозу Лиис. Мол, убийство и пленение равновероятны. Велке Рингил доверял, и поэтому каждый день начинал с моральной подготовки к нападению. План действий был прост – прикрыть Мэлис, по возможности прикрыться самому и не дать нападающим понять, что те, кого они считают племянниками узурпаторши, на деле – сильнейшие демоны.

«В случае огня на поражение достоверно изобразить смерть, – эту фразу Рингил почерпнул из какого-то сценария, который ходил еще в восьмом приходе по рукам в качестве развлекательного чтива. – Или вначале изобразить несмертельное ранение, а потом действовать по обстоятельствам...»

Пальцы привычно потянулись к тому месту, где обычно находился папин портрет. Брать камею сюда Рингил не стал, но привычку из чемодана выложить нельзя. И память об отце – тоже. Особенно если уезжаешь туда, где все утверждают, будто знают его куда лучше тебя...

Пейнджела действительно или знали везде, или не знали вообще. Он никогда не совершал большого количества поступков – так, единицы... Но это были поступки, которыми потом принято было размахивать годами. Если мир не менялся.

Но, наверное, отец предпочел, чтобы его не превращали в кумира. У хейтеров не должно быть каких-то общих примеров для равнения – только те, кого можно ненавидеть за известность. А известными становятся от большого везения – или невезения. Как кости лягут.

С этим выражением у Рингила была почему-то связана странная картинка – падающий скелет, навстречу которому неотвратимо двигалось дно огромной бетонной чаши. Почему-то результат падения все никак не удавалось разглядеть – чаша разворачивалась в зеленый стол, и по нему с тоскливым стуком раскатывались пластиковые кубики. С пустыми гранями.

–Не спится? – с постели Славы донесся легкий скрип. – Куда собрался?

–Никуда, – и правда, смысл был ходить? На корабле были зоны, предназначенные для общения пассажиров, и Славка пару раз водил туда опекаемых «племянничков», но там было скучно, и походы по общей договоренности отменили. Все равно, свою глубинную миссию – дать отдельным козлам поковыряться в багаже и документах, – поход выполнил.

–Иди сюда, – этот несуразный незаконченный демон приподнялся на локте и хлопнул второй рукой возле подушки. – Садись. Поговорим.

Славика Рингил не боялся. Бывший беспредельщик выглядел чем-то априори безвредным, неспособным даже думать о такой вещи, как причинение боли или вызов страха. Ему можно было улыбаться, не думая о том, что постоянное выражение растерянности на лице вдруг сменится чем-то иным...

Юный хейтер сел на указанное место, сдвинув простыню. Слава, наоборот, лег – чувствовалось, что у него это – привычная поза, в которой мозги хоть как-то терпимо работают.

–Знаешь, когда ты вот так, в профиль, то страшно на своего отца похож, – ничего нового. Схожести этой Славка поражался часто, и вообще – для него это был какой-то спусковой крючок. Как кнопка, которую нужно нажать, чтобы запустить механизм воспоминания.

–А что поделаешь? Генетика, – Рингил позволил себе усмехнуться. – Тут, если не постараться, всегда копия получается.

–Но ведь мог же и в мать удаться, – судя по взятому направлению, разговор обещал перетечь в привычное русло. – В смысле, не только волосы...

Рингил накрутил на палец прядку временно перекрашенных волос. Вместо привычной седины в них теперь поблескивали нити бледного золота, и было их меньше, чем недавно – белых прядей. Нора тогда сказала – перенапряжение. Реакция оболочки на стресс. Может быть, Нора учила это в своей школе. Мэлис вот тоже не удивилась, когда увидела. Кажется.

Хейтер внезапно вспомнил, как увидел ее в первый раз. Не во сне – наяву, на первом этаже общаги третьего прихода, в темной комнате, где регистрировали прибывших... Тот день с утра казался необычным, он был пропитан предчувствием чего-то наступающего...

Но перемены всегда рушатся на голову неожиданно. Рингил не ожидал того, что ему поручат разбираться с новенькой – невероятно разумной, понимающей такие аспекты хейтеризма, которые ставили в тупик самого потомка героя... Рингил не ожидал того, что началось с появлением Мэлис.

Бывают вещи, которые должны происходить. С ними – страшно, жутко, больно, но без них вся жизнь становится бессмысленной. И кажется, что умереть – легко и просто, да только – не за что умирать.

У Мэлис были точно такие же волосы, как и у его матери. В остальном – ничего общего. Мэлис была созданием непредельщиков... и ненавидела их за это. Она была величайшей... хотя нет, в день их встречи – лишь Великой.

Она могла быть для кого-то всем миром. И даже не заметила бы этого.

Идеальная хейтерша.

–У меня ее структура, – Рингил наконец отпустил прядь. – Если ты понимаешь, о чем я.

–Понимаю, – было заметно, что экс-беспредельщик разбирается в вопросе на уровне новорожденного. – А характер у тебя отцовский...

–Ничего общего, – эту идею Слава пропагандировал опять-таки не впервые. Если лицевой профиль Рингил еще был готов считать копией Пейнджеловского, то насчет психологического оставался непреклонным. Хотя Славик был не первым, кто высказал такую идею. Мать Алары, например, говорила, что в Рингиле воплотились те качества Пейнджела, от которых он избавился после плена у непредельщиков. Впрочем, Джей редко говорила что-то по делу. Хотя было интересно представлять папу в молодости своей собственной копией... Не более того.

–Не скажи. Что-то есть... Хотя ты, наверное, не стал бы человека спасать ценой собственного рассудка, – вообще-то стал бы. Если бы понадобилось... Себя Рингил особо не ценил, а вот в судьбу немного верил.

–А он разве знал, на что идет? – юный хейтер уже успел узнать, что его отец в свое время пострадал от импульса плохо настроенной КСки. Окажись демон, потерявший память, среди своих, – через пару дней уже бы все вспомнил и не мучался. Но его подобрали люди – и за несколько недель превратили в человека.

Конечно, они не знали, что делают, и действовали без каких-либо намерений. Их Рингил почти не ненавидел. А вот демонов, приходивших к этим людям, подкармливавшим их в обмен на зрелища, но так и не заметивших, что в человеческом обществе загибается их герой... Жаль, Славка не знал предприимчивых товарищей из седьмого прихода поименно, иначе Рингил убил бы гадов лично, плюнув на последствия...

Может, глупо винить хейтеров за то, что они даже не посмели заподозрить великолепного Кровавого Ангела в том, что среди людей тот не ведет свою игру, не отдыхает, а медленно превращается в одного из них... Но кого-то обвинить нужно было обязательно.

Потому что именно из-за невнимательных демонов и неосведомленных людей Пейнджел (тогда еще не Джайнис) попал к беспредельщикам. Которые...

Нет, вряд ли они его лечили, не может быть того, чтобы та голубокожая говорила правду. Вероятно, ставили эксперимент. Но отец Рингила смог сбежать, увести с собой Наоми Джайнис – и плодом их несчастливого союза как раз оказался один вредный мелкий хейтер. Что уж тут говорить о таких мелочах, как совершенно новая возможность погибнуть навсегда, которую так ждали идейные самоубийцы?

Впрочем, об этом Слава не знал. Бывший беспредельщик вообще ничего интересного не помнил после того, как отказался убегать с Пейнджелом. В организации Славик занимался чем-то таким, о чем рассказывать не хотел вообще.

–Я опять не понимаю, – брови Славки поползли по направлению к двери.

–Если бы я знал результат, то мог бы и не на такое пойти, – пояснил Рингил. – Бывают такие моменты в жизни, когда срочно нужно за что-то пострадать. Нет идеи – пригодятся и люди. Правда, я не знаю, что за причина была у моего папы. Может, ты ему просто понравился.

Слава почему-то не спросил «в каком смысле», хотя этот вопрос к бывшему беспредельщику явно в мысли заглянул сразу же.

–Я тебе уже говорил, что ни Контера он мне не рассказывает, – продолжил хейтер. – Историю собственной семьи приходится узнавать из легенд и свидетельств очевидцев. О тебе я вообще ничего не знал. И тут вдруг оказывается, что...

–Что у твоего отца есть друг-непредельщик, – Славка закатил глаза, – а у вас оба этих слова – ругательства, если я правильно запомнил.

–Не то чтобы... Моему отцу друзей иметь можно. А беспредельщиком ты же не по своей воле был, – Рингил невольно улыбнулся. Хейтерам не полагалось понимать окружающих, вернее, это не вменялось в обязанность. Но вот этого демона он понимал. Не то чтобы полностью, конечно, но частично. Когда шаг за шагом становишься кем-то бывшим, а однозначного настоящего, не говоря уже о будущем, нет, хватаешься за каждую щепку – и начинаешься на ней устраиваться. Потому что не веришь, что впереди будет еще что-то. А щепка – занозистая, держаться все труднее, но каждый раз, когда рядом показывается берег, тебе кажется, что это – мираж.

–Но я все равно хочу уйти, – вот этим Слава отличался от хейтеров. Тем, что мог все-таки взять и отважиться, бросить то, за что цеплялся... А не придумывать философию, оправдывающую страх перед свободным плаванием.

Хотя страх этот уже оправдан. Но тот, кто осмелится действовать, все узнает сам.

–То, что ты уйдешь, ничего не значит, – Рингил позволил себе ступить на скользкую и ломкую тему. О жизни демонов, не ненавидящих все и вся, он знал не так уж и много. Конечно, в любом случае больше, чем обращенный, несколько лет промучившийся в изоляции. – Мэлис тебе рассказывала про Скитальцев? Ну, демонов, которые живут в реальностях... Найти их очень сложно, – хейтер обошел сложный вопрос определения «реальностного хвоста[ 15 ]» и двух видов поиска – по блокировке и по настройкам[ 16 ], так как с трудом представлял, как проводят эти процедуры, хоть краем уха о них и слышал. – И, по сути, они находятся вне закона. В смысле, закон о них знает, – Рингил пропустил «кажется» и «обычно», – но, пока они не появились в Департаменте или в реальностях под его контролем, ничего с ними не делает. Они не возвращаются, только если им это совсем уж невыгодно. А так – прибегают обратно... Из чистого интереса. И всегда интересуются – как оно там, дома... Наших среди них нет, сам понимаешь...

–Ты полагаешь, что я однажды решу стать частью этого «Департамента»? – суть Славка, очевидно, уловил. – Знаешь, я уже пробовал работать на организацию, целей которой не понимаю. Мне не понравилось.

–Никогда не зарекайся, – Рингил вздохнул. Конечно, он понимал, что не ему стоит бросаться наставительно звучащими фразами. Но, если бы жизнь сделала действительно крутой поворот... В общем, Департамент мысленно никогда не исключался из числа возможностей. – У тебя вечность впереди. А возможность убить себя ты у нас не выпросишь.

–Я и не хочу умирать, – теперь для подчеркивания своего настроения использовав воздух Слава. – Я еще не понял, что с жизнью делать. Но теперь я, по крайней мере, свободен. То есть, буду свободен...

–От беспредельщиков ты уже свободен, – заметил Рингил. – Причем навсегда, если сам не решишь вернуться...

«К своим девушкам» хейтер опустил. Славик не был подходящей мишенью для подколок. Среди нелимитированных женщины всегда представляли из себя большинство. Неудивительно, что любой парень пользовался там успехом.

–Вот уж в чем точно зарекаюсь, – рука Славы сжалась в кулак. – В ту реальность я больше ни ногой. Понимаешь, малыш, есть кошмары, которые и так всю оставшуюся вечность будут сниться...

–Понимаю, – Рингил хотел улыбнуться. Не вышло. Всплыли из памяти его собственные визиты к беспредельщикам. Особенно – первый...

Только вот эти кошмары во сны приходили очень редко. Сны юного хейтера оставались полигоном для странных видений-прозрений, смысл которых никогда не удавалось разгадать до самого конца.

Зато по их мотивам получалось писать неплохие стихи. Рингил, правда, как мог оттягивал момент фиксации видения на бумаге – после этого оно начинало приходить нерегулярно, и в конце концов воплощалось в жизнь...

Истинно хейтерское ясновидение. Ничего не понятно, и злит страшно. Сначала потому, что невозможно разгадать, что предвидел, а потом – оттого, что оказываешься идиотом. Раз за разом.

–Если бы я тогда оказался рядом, – похоже, Слава подумал о том же временном периоде. – Но я ничего не знал...

–Я тебя не виню, – смешно даже... В день поимки среди тех, кто обнаружил мелкого хейтерского диверсанта, как раз был дядя Рингила. Один из. А сейчас Славка выступает в роли поддельного дяди... У жизни странное чувство юмора. – Ты все равно ничем не помог бы. И ничего особенного со мной не сделали. Кажется, Мэлис и то сильнее пострадала...

Ложь, конечно, но очень убедительная. Со временем воспоминания качественно блекнут. Почти все. Например, о том, какой силы боль сопровождает взлом высокоуровневого барьера, Рингил уже и не помнил. Только мог бы с уверенностью сказать, что почувствовать ее практически невозможно.

А вот другие воспоминания остаются навсегда Например, то, как выглядела Мэлис, Рингил вряд ли забыл бы когда-нибудь. Он обвинил ее в предательстве – и получил под нос доказательства того, что не так все было просто...

Хейтер не спрашивал Мэл о том, что случилось с ней на самом деле. Хватало примерных представлений.

Мэлис, словно чувствуя, что о ней упомянули и усиленно думают, изменила позу, а точнее – раскинулась по всему доступному пространству спальной полки. Рингил невольно уставился на толстые белые шрамы, украшавшие правую руку хейтерши. И через секунду понял, что Славик смотрит туда же.

–А мне говорили, что на демонах все раны затягиваются мгновенно, – Слава почему-то коснулся груди.

–Мы с Мэл – исключение, – пояснил Рингил. – Вроде бы единственное...

–Ага, – Мэлис открыла глаза. – Ну сколько можно трепаться над ухом? Могли бы и мысленно пообщаться...

Закончить мысль хейтерше не удалось. Долго ожидаемое событие начало совершаться, как то обычно бывает, внезапно и без предупреждения.

–Интересно, этот твой Тьисс уже нашел ту дорожку из хлебных крошек, которую мы ему оставили? – поинтересовался Рик, щелкнув кнопкой на панели корабельного синтезатора. – Тебе, полагаю, не надо...

–Не стоит, – согласилась Веледа. – Я не люблю есть. Как думаешь, когда я стану императрицей, этому будут сильно удивляться?

–Я не знаю ваших законов, – демон вытащил из открывшейся ниши тарелку с острым цветным месивом и решительно воткнул в середину ложку. – Но не думаю, что тебе стоит выделяться.

–Может, ты и прав, – хейтерша вздохнула. – А насчет твоего вопроса... Я очень удивлюсь, если Тьисс еще не взял ребят. Прошло достаточно времени.

–Почему вы не поддерживаете связь? – Рик говорил невнятно, потому как параллельно жевал.

–Я не хочу, чтобы Мэлис знала, куда я лечу, – прямо ответила Велка. – Она узнает, конечно, но чем позже, тем лучше. Это для ее же пользы...

–Ваши заморочки, – демон фыркнул и отправил в рот новую порцию. – Мне-то ты скажешь? Или только на месте? Я вообще сомневаюсь, что ты точно знаешь...

–Координат никто точно не знает, они засекречены, – Велка покосилась на экран, отображавший звездную карту. – А точнее – потеряны. Но я найду Тьенг, даже если мне придется перерыть все подходящие системы.

На этом корабле, весь экипаж коего состоял из двух демонов, название цели прозвучало впервые. И ничего не прояснило.

–Что это за сокровище такое, Велка? – Рик улыбнулся – как формулировке, так и вкусу блюда.

–Это не просто сокровище, – в красном глазу Веледы блеснуло что-то похожее на безумие. – Тьенг – это планета. Планета, на которой живет огромное количество полукровок. Я думаю, что им пора вспомнить, кому они должны служить.

–Они будут служить тебе? – Рик сосредоточился на ложке. – Или любому, кто покажется им сильнее?

–Когда-то их предки служили моим... Половине моих, – уточнила Велка. – Вторая половина их боится до дрожи. Но насчет силы ты прав – ее всегда можно использовать.

Вернее, всегда можно дать ключ к силе. В любом полукровке получится разбудить полноценного демона – надо только рассказать ему о том, что в принципе демонам доступно. Ответ – слово из трех букв. Всё.

Планета, именем которой часто называют одного из детей императрицы. Память, которая дремлет в крови – двойной ужас и двойное восхищение...

Веледа знала, что за оружие собирается распаковать. Знала, что оно может оказаться неисправным – но есть поломки, которые можно легко убрать.

В любом случае, это не основной план. А всего лишь самый удачный – если оценивать возможные последствия.

–Ты так никому и не рассказала? – Рик собирал по тарелке остатки блюда. – Как бы проблем не набралось...

–Все знают ровно столько, сколько нужно, – Веледа усмехнулась. – Больше всех – Рингил. Достаточно, чтобы можно было рассказать... если что. Только он не расскажет.

–Слушай, – демон отодвинул пустую посуду, – насчет Рингила...

–Он мне ближе брата. И вряд ли кто-то понимает его так хорошо, как я, – Велка коснулась шеи, словно нащупывая шрам. – Он хочет сыграть ту роль, которую я ему дала. Да, кто-нибудь взрослый и сильно желающий помочь «бедному ребенку» никогда бы ему не позволил. Да, Рик, этот мальчишка – стеклянная шпага, но заворачивать его в вату – просто оскорбление в адрес того, что он хочет символизировать. Того, чем он хочет быть, Контер побери!

Велка уставилась на руку, которой только что ударила по столу так, что с него упала тарелка – к счастью, дном вниз. Да и посуда была пластиковой.

–Ты его с собой не путаешь? – Рик невозмутимо нагнулся, поднял мусор и сунул в утилизатор. – Хотя, конечно, тебе лучше знать...

–А тебе достаточно знать, что Рингил – не угроза для результата операции. Конечно, если бы я хотела сделать все просто, что мне никто не был бы нужен. Но мой народ не должен считать меня сверхъестественным существом, явившимся...

–Прямиком из преисподней, куда отправили твоих родителей. Я помню. Хотя мне кажется, что для рождения этого мнения хватит одного взгляда на твое лицо, – Рик скривился. – Если посмотрит сенгариец со средним воображением.

–Не волнуйся. Моя рожа при желании станет здесь эталоном красоты. При моем желании... И вообще – ты ни одного нашего храма не видел, – Велка фыркнула. – Или видел? Ты вроде бы смотришь новости...

–Видел, – демон вздохнул. – У вас там много икон висит... Все стены расписаны такой мерзятиной...

–Не оскорбляй искусство моего народа, – Веледа усмехнулась краем губ. – А главную икону заметил?

–Нет. А там нарисовано что-то в твоем стиле? – в зеленых глазах засветилось хулиганское любопытство.

–Это всегда зеркало. В металлической раме с традиционной надписью, – императрица Сенгара медленно опустила веки, пряча за ними безумные цвета своих радужных оболочек. – Бывает – увеличивающее, иногда – немного искажающее... Но чаще – обычное зеркало. Каждый бог ри создан по их образу и подобию. И похож на каждого из нас. Я – ри. Значит, во мне нет ничего, что могло бы отвратить от меня взгляды.

–А я и не говорю, что есть, – Рик внимательно посмотрел на девочку. На очень взрослую девочку... На существо без возраста – наверное, все-таки так было бы вернее. – Ты красива – только красота это демоническая до последней капли...

–Пси. Мне никто никогда не делал таких комплиментов, – Велка провела пальцем по зеленым ресницам. – Потому что демоны знают, что такого понятия не существует.

–Я все равно так и не понял, что значит быть демоном.

Ее глаза открылись. Сейчас, когда он сидел, а она стояла, их лица находились на одном уровне. Велка чуть нагнула голову влево. Узкий зрачок сжался почти до состояния линии.

–Ты поймешь, – негромко сказала она. – Обязательно поймешь. У тебя будет для этого время.

–Лиерала? – Сулмор уже просто привыкла отзываться на это имя. Не хуже ее собственного, да и подтекст куда приятней. Хотя здесь настоящее имя и расшифровывается скорее всего как-нибудь иначе... А это – своего рода кличка. Какое-то там по счету наименование одного из божеств местного пантеона, защитницы несправедливо обиженных... Во всяком случае, именно с этим понятием слово было связано в памяти того из детей, кто первым запустил это обращение в обиход. – Куда мы полетим?

–На Сенгар, – честно ответила принцесса Ангмара. – А вы думали, я вас обманываю?

–Нет, – светловолосый мальчик, один из тех, кого Сулмор не удосужилась увидеть за делом во время обоих недавних боев, покачал головой. – Просто хотел уточнить. Я знаю координаты, ты в этом знаке ошиблась...

–А поправку на сдвиг? – Ангмарская насмешливо хмыкнула. Может, она и не разбирается в межпланетных перелетах за рамками теории, преподанной на занятиях, но учить себя всяким недорослям не позволит. – Мы захватили этот корабль не для того, чтобы кто-то его угробил, введя координаты, подсмотренные в игровом фильме!

Мальчишка смутился. Хейтерша не почувствовала даже тени стыда. Чего стыдиться – того, что она пытается сделать из этих жертв местного законодательства небольшое армейское подразделение? Интересно, что делала бы на ее месте Мэлис? Позвонила бы бабуле и попросила пристроить кучку бесхозных полукровок? Вполне вероятно...

–Ты много знаешь, Лиерала, – это прозвучало комплиментом. Сулмор криво улыбнулась, стараясь смотреть в сторону. За годы общения с Мэлис она натренировалась улыбаться так, чтобы трескались все окружающие отражающие поверхности. Потом Мэл начала понемногу разучиваться, а вот хейтерша осталась при своем умении.

–Меня учили, – на техноартефактах была целая тема по полетам, и Ангмарская от возможности потренироваться не отказалась. Конечно, сенгарийских пассажирских кораблей в парке симулятора не было, но это не выглядело преградой. – Посторонних на корабле больше нет?

–Последнего выкинули, богиня, – сообщил еще один полукровка. – Можно взлетать...

–Нет, – Сулмор нажала на несколько клавиш – последовательно – прислушалась к чему-то и передвинула небольшой рычаг на два деления. – Вот теперь – можно. Хотя кто-нибудь на моем месте включил бы обзор. И выставил пассажиров из кабины...

–Мы сядем, – да, их всего двое... А кресел – три. Но по сути с этим корытом можно справиться в одиночку – если ты родился демоном, разумеется.

–Не испытывайте мою доброту, – Ангмарская плюхнулась в капитанское кресло – слишком большое для ребенка, естественно. Ремни пришлось оставить без внимания – в конце концов, пристегнуться силовыми линиями для порядка можно куда надежней. – Ладно, садитесь. Сенгар нас не ждет, но мы припремся...

Этот сумасшедший день – на протяжении которого им приходилось то изображать примерных детей, потерявших экскурсовода, то вновь преобразовываться в боевой отряд под командованием демона, – кажется, заканчивался. Сулмор не предполагала, что провести через город группу разновозрастных детей так сложно. Подопечные приюта были не настолько надежны, чтобы серьезно дробить компанию. Да, принцесса объяснила им, что за содеянное им ничего не грозит, что они смогут обрести настоящую силу и свободу обрели уже сейчас... Но чем дальше, тем меньше они верили. Подсознательно.

Впрочем, ими еще можно было управлять. Сопротивляться по-настоящему они еще не умели.

Обзор Ангмарской не требовался. Для тех демонов, кто уже натренировался сживаться с техникой, нет ровным счетом никаких проблем с тем, чтобы повторять этот фокус по мере необходимости. Главное – грамотно формулировать желания, остальное покоренный агрегат сделает сам.

А еще это куда зрелищней, чем быстро вспоминать застрявшие в мозгу последовательности действий.

Сулмор больше нравилось управлять живыми существами, но биокораблей в местном порту не нашлось. Хотя не исключено, что в империи они были – религия сенгарийцев не запрещала таких экспериментов. Впрочем, Сенгар в курсе истории реальностей не значился, так что предположения свои принцесса опирала на ту информацию, которую выдала Велка.

Хм. Императрица Веледа. И она действительно этого не хочет? Что-то подсказывало Ангмарской, что дело заключается совсем не в священном нежелании. И не в тех мотивах, о которых так распиналась маленькая стервочка. На первое время обоснование подходило, но сомнения не возникнуть не могли...

Легко обойдя взлетавших рядом (движение здесь было довольно-таки интенсивным, и диспетчеры определенно исходили на удобрения...), Сулмор вышла на прямой курс, позволявший покинуть атмосферу и границы, за которыми можно было увеличивать скорость. Связь еще должна была работать...

–Скажи что-нибудь матерное, – Сулмор включила микрофон возле одного из мальчишек и активировала канал связи с портом. – Пусть знают, что это – наших рук дело.

–Вы получили по заслугам, так что не задавайте вопросов, – гордый полученным заданием полулиа перебил пытавшихся начать переговоры представителей местных властей. – Никто не имеет права безнаказанно издеваться над детьми, – иначе они однажды отомстят любым доступным способом. Судя по блеску глаз этого мальчишки, возможностью высказаться он просто наслаждался. – Мы больше не принадлежим вам, мы стали слугами Лиералы, а вы можете идти на шельег! – полукровка хлопнул по выключающей клавише и повернулся на своем кресле. – Ваше приказание исполнено, богиня!

–Не переходи на «вы», – Ангмарская усмехнулась. – Хоть я и принцесса, в церемониях нужды нет...

–Я так и думал! – второй мальчишка ударил кулаком по подлокотнику. – Ты – настоящая принцесса, а Лиис захватила твой трон, да?

–Лиис незаконно занимает чужое место, – уклончиво ответила Сулмор, заканчивая регулировать автопилот. – И это продлится недолго. Остальным можете рассказать, если хотите.

Мальчишки не повзлетали с мест – похоже, им хотелось узнать подробности. Но вопросы они задавали очень осторожно. Тот полукровка, который не получил возможности обругать власть, взял инициативу на себя.

–Ты хочешь использовать нас? – он понизил голос. – Но мы ничего не умеем, из нас там не делали суперсолдат или что-то в этом роде, просто издевались...

–Вас в том числе, – хейтерша развернула кресло так, чтобы мальчишки видели ее лицо. – Помните, как мы победили?

Инициативный мальчишка улыбнулся, второй – сначала поморщился.

–Я слышал ваш голос, – тихо сообщил он. – Вы говорили мне, как поступать. Я вас даже не видел, но...

–Это называется прямым управлением, – пояснила Сулмор. – Паучьим методом. Но не суть важно... Ребята, что вы знаете о положении на Сенгаре? Из новостей, фильмов...

–Что старшая дочь императрицы сбежала с лианским принцем, и это чуть не кончилось войной, – развел руками более разговорчивый. – Про это два фильма сняли.

–Три, один цензура запретила, – поправил второй. – Где их убивали в конце. Недавно запрет сняли, ты еще тогда в карцере сидел, когда показали...

–Так вот, их действительно убили, – перебила Ангмарская. – Но не сразу. Тьенга и Гарт успели завести ребенка. Настоящую наследницу. Сейчас Лиис, конечно, хочет устранить эту преграду...

–Мы понимаем, – мальчишки кивнули. Синхронно – как и убивали... Сулмор вспомнила их отклики – да, она не видела, как они это делали, но чувствовала отдачу от приказов. Они были отличной парной командой.

–Но я знаю кое-что о силе детей двух народов, – не стоит раскрываться полностью... Но этих ребят все равно нужно потренировать. А потом пусть решает Велка – это ее подданные. – То, что умею делать я, доступно вам всем. Вы можете этому научиться.

–А мы можем сражаться, как рыцари Ордена Истины и Силы? – разговорчивого полукровку, похоже, интересовали какие-то из героев местной истории...

–Можете, – подтвердила хейтерша. – Вы теперь все можете. Мое дело – научить вас в это верить.

–Как ты меня нашел? – Нора встряхнула то, что держала в руках. К счастью, вблизи не наблюдалось прохожих, способных разглядеть, какую неопределенную пакость взяла на руки девчонка в модельном наряде. Посадочная площадка была вообще достаточно пустынной, вряд ли кто видел, как со стены спикировало уродливое архитектурное украшение, меняя в процессе облик. Сейчас чокам выглядел комком протоплазмы – естественно, это была всего лишь условность, настоящий состав оболочки был другим, менее тривиальным. И комок этот был во власти чувств, обрывки которых Нора улавливала руками.

Обида. Нежелание оставаться в одиночестве. Недоверие к самому себе. Радость от того, что удалось найти путь, найти хозяйку...

Чокам был слишком предан своей маленькой хозяйке, чтобы оставаться в реальности, где ее не было. Причем надолго. Он начинал скучать в мире, где не было никого, кроме боязливых, хоть и вкусных, людей, и разных по характеру демонов. Некоторые его кормили, но большинство только ругало.

И вот он решил путешествовать по следу Норы, впервые в жизни прыгнув в незнакомую реальность – но ему повезло. Он следил за хозяйкой, пока она не осталась одна...

–Чудо мое, – Нора прижала чокама к груди. Тот дернулся и принял стабильную форму – сжавшись до размеров маленького зверька с нелепыми круглыми ушами. Похоже, местного популярного домашнего животного. Хейтерша высоко ценила умственные способности своего питомца – маскироваться он умел отлично. И никогда не притворялся чем-то таким, чего не видел рядом с собой. Нора покосилась на ближайший рекламный щит – там был нарисован точно такой же зверек на руках симпатичной женщины. Реклама зоомагазина.

Чокам негромко свистнул. Он чувствовал, что хозяйка им довольна.

Не выпуская питомца из рук, Нора вошла в стеклянную дверь-вертушку. Вертушка была тугой, наверное – чтобы ее не крутило ветром. Дальше был лестничный пролет, покрытый ковровой дорожкой – из какой-то жесткой искусственной ткани. Наверное, чтобы посетители вытерли ноги, прежде чем окажутся внизу, в огромном зале. Таких лестниц, спускавшихся в помещение, было несколько. Некоторые вели и ниже – возможно, там было продолжение магазина... нет, торгового центра. Нора знала это понятие, но никогда не представляла себе такого переполненного вещами помещения. То есть, не совсем вещами, здесь были еще и сенгарийцы – хейтерша помнила, что они от людей отличаются куда сильнее ее любимых эльфов. И были... да, именно люди. В ошейниках – часто очень красивых. Люди носили за сенгарийцами их покупки.

Ах да – здесь все, кто не относится к ри, могут существовать лишь в статусе чуть выше животного. Нечто среднее между предметом обстановки и забавной игрушкой. Сенгарийцы страшно похожи на демонов в этом плане... Правда, демоны все чаще оказываются на позициях гуманизма, хоть это и страшно смешно. Здесь об этом даже анекдотов не рассказывают.

Нора спустилась по ступенькам и принялась шарить взглядом по залу в поисках информации. В основном попадалась все-таки реклама, а также разные не имеющие для демона ценности штучки... Наконец хейтерше удалось найти информационное табло. Помимо рекламы, там крутили новости. И сейчас показывали Лиис Сенгарри, женщину, которая слишком хотела стать императрицей.

«А ведь мы сейчас на одной планете», – поняла-вспомнила Нора, увидев фон за плечами Лиис – гигантские статуи. Женщина, которой не суждено было править, казалась одной из них – только раскрашенной и умело притворяющейся живой. Сквозь церемониальное выражение лица пробивалась злорадность.

Лиис была похожа на Нору куда сильнее, чем на мать Велки. Оранжевый спектр ее волос растворялся в закатном фоновом небе, и было непонятно, какая у нее на самом деле прическа. Это была запись, а не прямая трансляция – вчерашняя запись...

Лицо женщины показали крупным планом, и хейтерша поняла, в чем заключается главное отличие. В глазах. Ярко-красные, они смотрели хищно, словно выцепливали из окружающего мира то, что еще не принадлежало владелице – чтобы взять, захапать, присвоить и никому не отдавать.

Не очень опасный противник. Такая навредит сама себе куда сильнее, чем могут в сумме все демоны, слетевшиеся сюда. Велка могла просто подождать, и никакого десанта уже не понадобилось бы.

Феанорчик, случайно притиснутый рукой, молча, но недовольно заворочался. Нора ослабила хватку и подумала, что Веледа все-таки права. Лиис была существом, которому власть давать не следовало ни в коем случае. Вернее, стоит дать ненадолго, пусть народ увидит наглядно, чем это заканчивается, а потом прийти и изобразить из себя спасителя. Спасителем быть всегда лестно, да и для идейного самоубийцы это – красивая вершина карьеры. Только Велка вряд ли остановится, иначе не старалась бы так.

Существо, которое для Норы было минимально ненавидимым (после Рингила) не первый год, хейтерша элементарно не понимала. Велка жила по какой-то странной схеме, и сейчас к этой схеме совсем никак нельзя было подобрать ключ, пользуясь стандартными понятиями кодекса.

Теперь Норе казалось, что и раньше она подбирала только видимость ключа. И еще она была почти уверена, что они с Велкой таки руководствовались разными редакциями кодекса. Который обе так и не дочитали, что бы они на этот счет ни говорили вслух.

Собственного чокама понять проще, чем существо, которое раньше чуть не называла подругой.

Нора отвернулась от экрана, не собираясь прямо сейчас анализировать полученную информацию, и подошла к прилавку, на котором были разложены разные блестящие штучки. Украшения. Хейтерша взяла одно кольцо, желтое, с неровным куском камня. Камень был тревожно-красным, и в огранке явно не нуждался – хотя нет... Он не был на самом деле выломан из породы, его долго обрабатывали, придавая вид случайного обломка, выгодно обтачивая крошечные грани – и все это для того, чтобы перещеголять природу в деле, которое того не стоило. Имитация ненамеренности. Кольцо было велико. Демоночка положила его обратно и взяла другое, серебристое. Это вполне удачно село на средний палец. На ноготь смотрел вершиной плоский и длинный треугольник – металлический, украшенный мелкой цветной россыпью. Через секунду россыпь согласованно посинела. Похоже, колечко подстраивалось под цвет одежды. Нора вытащила из кармана несколько купюр и сунула в руку молча ожидавшему рядом продавцу. Тот немедленно разморозился и принялся отсчитывать сдачу, внимательно рассматривая деньги. Кольцо оказалось дорогим. Нора мстительно подумала, что за эту авантюру, а в особенности за скучную роль, Велка ей еще и не столько должна.

Хейтерша попробовала представить себе, как именно будет выполнять свою часть предназначения. Где вообще в этом мире можно найти тех, кто поверит в существование настоящей наследницы?

Край глаза обожгло неоновой надписью. В ближайшей стене обнаружился вход в помещение, занятое чем-то идентичным компьютерному клубу – понятию из лексики отца. Точка платного общественного доступа в местную сеть.

Есть здесь уже есть недовольные, то в сети они определенно должны найтись. Сделав это заключение, Нора направилась к обклеенным плакатами дверям.

В нашу каюту кто-то намеревался войти. Это было ясно даже мне, хотя я только что вынырнула из сна, в котором бродили предательски синтегийские образы. Из сна меня вытащили беспардонно болтавшие спутники, и я только начала сообщать им данные о глубине их общего морального падения, как сразу же услышала возню за дверью. Дверь мы качественно закрыли, но возможность открыть ее снаружи существовала.

–Кто там? – громко спросила я, видя, что помощи ждать бесполезно. Слава завис, а Рингил определенно занялся процессом предвкушения. – Что-то случилось?

Из-за двери официальным тоном ответили, что корабль находится на поверхности планеты из-за неполадок, и пассажирам предлагают перейти на другое корыто, которое пойдет по тому же маршруту. Ага, так мы им и поверили... Пусть не думают, что мы тут национальной обувью хлебаем национальное же блюдо... Мы должны вести себя, как положено конечному пункту цепочки. То есть – оказывать сопротивление.

–Рингил, Славка, мы тут дождались... Так что вставайте и действуйте, а не ведите себя, как подсадные утки, – прошипела я и громко добавила: – Дайте одеться!

К счастью, у моих спутников не случилось рецидива трепологии (она же логорея острая). Рингил молча спрятал за пояс единственный складной нож и встал рядом с дверью, а мы со Славиком занялись именно тем, на что выпросили время. Как-то неприлично драться в одной майке – хотя, не спорю, удобно, но удобство тут не главное. Вдруг в группе захвата найдутся извращенцы?

–У вас как с боевыми искусствами? – вполголоса поинтересовалась я у Славы. – Сымитируете в случае чего?

–Сымитирую... Кан-киро оршанского разлива, – непонятно ответил демон и решительно застегнул брюки. – Рингил, открывай!

Дверь отъехала в сторону, открывая великолепный вид на малокомплектную группу захвата. Хотя и эти трое были явным перебором с точки зрения здравого смысла, не подозревающего о существовании демонов Хаоса.

Славик жестом велел нам спрятаться за его спину и одновременно выбил из рук одного из вторгающихся на личную территорию подонков нацеленное оружие. Такой скорости подонок явно не ожидал. Коллега подонка взвизгнул словом «ли-енг», и им же подавился, прикусив язык после удара снизу в челюсть. На стороне Славки была скорость демона и теснота помещения. На стороне оставшегося целым противника – передатчик, по которому этот гад успел хлопнуть.

Что ж, по крайней мере, они понимали, что мы будем сопротивляться. Иначе пришлось бы подставиться.

–За мной! – скомандовал Слава, выбегая в коридор. Мы с Рингилом почесали согласно приказу – прямо навстречу бегущему вооруженному отряду. До выстрелов дошло не сразу – прошедший мою подготовку демон весьма убедительно имитировал какое-то боевое искусство, расшвыривая первые ряды – пока в куче не нашелся кто-то, кому было все равно, куда стрелять. Такого потрясающего имитирования ранения я еще не видела. Слава определенно где-то видел то, что может сделать разряд из оружия подобного типа (биоразрушающее, не слишком мощное) из тела, напоминающего стандартное человеческое.

Он упал на пол так, чтобы я видела его закаченные глаза. Для окружающих Славик был мертв. Для меня – временно отдыхал. И сейчас я должна была к нему присоединиться.

Конечно, я сопротивлялась – одному из захватчиков глубоко прокусила руку, стараясь не выдвигать клыки сверх нормального лианского уровня. А другому, мужского рода, отбила кое-что ценное. Впрочем, ему бы это все равно не пригодилось – исполнителей в таких делах чаще всего убирают. Рингил, судя по воплям подонков, тоже отличился...

Я ждала немедленной смерти, но у нападавших были иные планы. Нас с полосатиком втащили в какое-то помещение – похоже, развлекательную точку, – и зафиксировали на стульях. Я видела лишь отражение Рингила в погасшем экране и понимала, что он видит мое.

Вокруг меня зашумело неумелое, но очень сильное защитное поле. Хейтер выполнял свои обещания – он был намерен сделать все, чтобы я выжила. Он обо мне заботился...

–Мэлис? – я оторвала глаза от отражения Рингила, которому только что подмигнула, и посмотрела на произнесшего мое имя. – Девчонка, ты не знаешь, с кем тебя связала жизнь? Твой благодетель затеял опасную игру...

–Я знаю, – свой смертный приговор надо подписывать лично. Я отвернулась, снова уставившись на отражение Рингила. Так похоже на мое собственное... Только намного красивее. – А вы держите на мушке ту, кому должны повиноваться.

–Я подчиняюсь императрице Лиис, а не потомку предательницы своего народа, – выплюнул мой собеседник. Затем стащил головной убор и зачем-то сжал в руке. – Я никогда не хотел убивать детей. Но ты уже не ребенок...

–Мне говорили, – я гордо вскинула голову, надеясь походить на бабушку – пусть эти исполнители запомнят меня как императрицу, облеченную если не властью, то величием. – Вы предали закон и правящую кровь, когда довели до смерти мою мать. Я не стану с вами говорить, Тьисс Линн. Вы хотите меня уничтожить – делайте это...

–Нет! – крик Рингила был настолько искренним, словно меня собирались убить на самом деле. Он вырывался из наручников так, как делал бы это ребенок, не обладающий силой, но намного упорнее. Я увидела, как с его запястий закапала на грязный ковер кровь.

–Я это сделаю, – Тьисс (я прочла имя в его мозгу) снова нахлобучил свою кепочку и вытащил из-за пояса странное оружие. У других исполнителей были одинаковые, стандартные модели, а вот эта хреновина... Пришлось на всякий случай ускориться, чтобы посмотреть, чем оно выстрелит. – Императрица...

–Да? – я улыбнулась. На заднем плане кто-то ударил по лицу Рингила.

–Ты слишком молода, малышка, – Тьисс погладил меня по щеке стволом своего оружия. Голубоватый металл был чуть теплым, словно из него уже стреляли. Хм... Нет, все равно лучше удерживать ускорение. Мало ли что...

Я успела поймать суть действия этой хреновины. Она была чем-то вроде маленького плазмомета. Ну, я достаточно насмотрелась на ожоги во время занятий, чтобы изобразить их достоверно. И смерть от шока я тоже изобразить смогла.

Очень точная иллюзия. Преподаватель был бы мною доволен – если бы не усмотрел в результате насмешки над своим внешним видом...

Мою концентрацию ломал только крик Рингила – Хаос, как он играл... Далеко за пределом нашей школьной самодеятельности. Ему поверил бы кто угодно, а не только эти подонки. Но убедить нужно было именно их.

Я смотрела сквозь иллюзию на то, как сенгарийцы пытаются обездвижить демона, которого принимали за ценный приз. В конце концов Рингил позволил им это, сымитировав потерю сознания. Я послала ему ободряющий мысленный импульс – без слов, просто выражение уважения дробь восхищения. И получила точно такой же ответ.

Для Рингила начиналась самая интересная часть игры. Я сомневалась, что у него хватит терпения не торопиться с демонстрацией Контерового дара. А значит, исполнителям предстоит веселенький перелет...

У меня же теперь развязаны руки. Достаточно дождаться «избавления от тел» и можно присоединяться к кому угодно. Интересно, нас запихнут в установку для уничтожения отходов ил выкинут в космос?

–Доказательства понадобятся Императрице, – отлично, они что, нам еще и доставку на Сенгар организуют? Не люблю реальности, которые я плохо представляю в трех измерениях. Добираться каким-то образом все равно понадобится.

К сожалению, в качестве «доказательств» Тьисс использовал кусок моей оболочки. Естественно, я не собиралась позволить ему действительно вынимать из моей груди сердце, но без особых проблем создала у него и окружающих иллюзию того, что орган был извлечен. Я его клонировала. Если псу Лиис действительно понадобился такой интересный сувенир, зачем мешать? Вспомнив свои знания, я вложила в копию органа определенную материализуемую информацию – любой сенгарийский медик должен был увидеть обычное, стандартной формы и размера детское сердце, обладательница которого погибла от шока, вызванного ожогом. Из чистой вредности я запрограммировала присутствие в тканях императорских генов. Ну, или того, что здесь использовали для оценки... В общем, анализ показал бы мое родство с матерью Велки. Но – на этот счет была мелкая договоренность, – не отцом. Велка не собиралась появляться в разгар новой Лианской войны. А таковая началась бы, узнай правитель Лиигара о том, какая судьба якобы постигла его потомка.

Забрав «мое» сердце, Тьисс ушел. Исполнители, все еще остававшиеся в комнате, последовали за ним. Мне надоело лежать, изображая непривлекательный труп, и я встала – естественно, оковы для меня не значили ничего. Обойдя следы крови Рингила, я вышла из комнаты, собираясь отыскать Славку. На него я напоролась сразу же – демон лежал не там, где его подстрелили, а прямо за дверью – тоже лишенный сердца. Я задумалась на тему того, традиция ли это сенгарийская, аналог контрольного выстрела, или просто зверская личная инициатива Линна... Особой разницы не имелось, но мне было интересно...

–Очнись, можно не притворяться, – обратилась я к Славе. Тот поднял голову, до сих пор мертво свисавшую на грудь, и не слишком завернуто выматерился. – Блин, совсем забыла, как выгляжу...

–Вот именно, – Славик приложил руку к груди, вспоминая, как оболочка выглядела раньше. Похоже, он отдал свое настоящее сердце – но демону, не проклятому смертностью, такая рана не вредит, если не нанесена собственноручно. – Мэлис, ты уверена, что они ушли?

–Возвращаться никто не собирается, – тем временем я стряхнула иллюзию. – Не чувствую. Или нас здесь оставят просто так, или сожгут корабль... Наверняка он не в имперской собственности.

–Может, стоит оставить куклы? – для тех, кто сюда придет? Подложить твердые иллюзии? Здравая мысль, конечно... Но напрягаться нет смысла. Я почувствовала движение корабля – судя по всему, нас направляли в сторону ближайшей звезды. Значит...

–Проверять никто не будет. Пошли отсюда, – я направилась к нашей каюте, полагая, что вещи никто не выносил. – Похоже, пора нарушить режим эфирного молчания...

«Нора! – сигнал рыжей хейтерши был наиболее близок и не глушился усилиями владелицы, поэтому я поймала ее первой. – Рингил на месте, в смысле – в пути... К тебе можно присоединиться?»

«Не вопрос, – хейтерша определенно была чем-то занята, но не настолько, чтобы это мешало беседе. – Хочешь – я импульс поймаю... Или вы своим ходом?»

«Своим ходом мне уже надоело, – честно призналась я. – Сейчас вещи соберем...»

«Не торопитесь, у меня тут перестрелка, – по линии пришла картинка. – Только вас с вещами и не хватало. У вас сколько времени?»

«Часа два, – я тоже прислала картинку, только что снятую со смещением точки зрения. С пририсованным пунктиром курсом корабля. – Но можем задержаться и дольше, если надо. Поучу Славку жить при высоких положительных температурах»

«Хоть при низких отрицательных, – похоже, Нора только что промазала. – Я скажу, когда можно будет ко мне подвалить...»

Когда план, списанный из учебника, срабатывает тютелька в тютельку, как-то сразу обретаешь давно утерянное доверие к учебному заведению. Или хотя бы к автору учебного пособия, кропотливо собиравшему наиболее вероятные из простых приемов стабилизаций.

На то, чтобы найти в местной сети закрытые для обычных пользователей места, а затем отсортировать от найденного ерунду вроде тайн спецслужб, движения экономических потоков, мест тусовки банальных хакеров, небанальных преступников и порнухи, Норе понадобилось несколько часов. Ерунды оказалось много. Но и сеть откровенных оппозиционеров, возмущавшихся властью еще со времен молодости Велкиной бабушки (фанатичной приверженицы политики кнута, ежовых рукавиц и прочего БДСМа), в конце концов отыскалась. Дальше все было делом техники – выяснить место и время ближайшей сходки, явиться во всей красе, пообещать остолбеневшим борцам за свободу дать каждому по потребностям...

Ну, в учебниках говорилось и о том, какие могут возникнуть проблемы. Например, в лице работников силового ведомства, накрывших явку... К счастью, Нора стрелять умела и любила не настолько, чтобы нарочно отказываться от этого развлечения.

Мэлис вышла на связь как раз тогда, когда «посланница от принцессы» с увлечением занималась двоеборьем – бег с препятствиями плюс стрельба на поражение. Верных слуг Лиис Сенгарри Норе жалко не было.

Уворачиваться от выстрелов необходимости не было. Да и препятствиями для демона вокруг не пахло – исключительно условными... Рыжая демонесса оторвалась от края площадки и, придерживая Феанора свободной от лазерника рукой, перелетела многоэтажную пропасть. Затем обернулась в сторону преследователей, чуть не загремевших в преодоленную девочкой в синем свитере преграду, и продемонстрировала им оскорбительный жест. Сенгарийский – оттопыренный согнутый мизинец. Дам среди идиотов, рискнувших побежать за вооруженной малолеткой, не наблюдалось, а жаль – Нора знала еще и вторую версию жеста.

Мизинец преследователи разглядели отлично. С той стороны пропасти понесся мат, заставляющий радоваться уже тому, что этот участок городского пространства оказался нежилым. Так сказать, промзона... Если вернуться к папиной лексике.

Норка хмыкнула, параллельно сравнивая отцовские высказывания с тем, что неслось из-за спины (стоять на месте демонесса не собиралась). Получалось, к сожалению, не в папину пользу. Евгений Лойе, известный на всю песочницу под прозвищами Гений и НеГений, был в глубине души махровым интеллигентом. А также некропедозоофилом, но это уже по слухам, которые он сам лично и распространял, вооружившись самоучителем для извращенцев и садистов (одним из дочкиных учебников). Впрочем, смысл для такого поведения у папочки был. Вся команда «Последний рубеж» являлась, как он говорил, по сути небольшим компактным дурдомом, совмещенным с бардаком и Шаолиньским монастырем (что это за монастырь и какой у него устав, Нора спрашивать стеснялась, а искать самостоятельно по сетям не доходили руки), всех обитателей которого долго били по голове содержимым книжного шкафа Е. Лойе. Причем по лицу и открытыми страницами, чтобы лучше запомнили содержание. Так что у руководителя просто обязано было иметься соответствующее хобби, жена-хейтерша и дочка-хулиганка. Впрочем, Нора не считала, что ее завели исключительно для полноты образа.

Увлекшись воспоминаниями, хейтерша чуть не забыла, что нужно было, во-первых, откинуть сообщение Мэл, и во-вторых – догнать уже ставших своими экстремистов. Приоритеты были определены верно, поэтому пространство пронизало «добро» на перемещение с координатами в универсальной четырехмерке.

Мэлис, ведущая за ручку своего «сопровождающего для маскировки», появилась почти мгновенно. Слава, груженный зачем-то вещами, не сбрасывая отягощения, принялся оглядываться по сторонам. Сильно напоминая Норе в процессе одного из папиных подчиненных.

–Все замочены, – бодро доложилась хейтерша. – А кто не замочен, тот сейчас об этом сильно жалеет.

Доклад испортил Феанорчик, вылезший из-под мышки. Чокам явно хотел размяться – и возражать ему Нора не стала, отпустив мгновенно принявшего форму местной летучей нечисти домашнего зверя в полет.

–Вот Гагарин, – с восхищением произнес Славка. – А ты его зачем с собой взяла?

–Сам увязался, – пояснила Нора. – Ну, временные граждане сенгарийской империи, морально готовы к встрече с желающими стать гражданами сенгарийской республики?

–Давно не была на экскурсии в дурдоме, – Мэлис косо улыбнулась. – Велка тебя не похвалит за поддержку слишком явной оппозиции...

–Да все уже улажено, – заверила боевую подругу Нора. – Они согласны на конституционную монархию.

–А когда увидят Велку, согласятся на диктатуру и деспотию, – подытожил Славик, заставив хейтершу подумать несколько лучше об умственном развитии сопровождения. «Друг» Пейнджела Джайниса, похоже, умел поблескивать цинизмом и логикой. Неплохой навык...

–Увидят они не Велку, а Мэлис, – план не хуже любых других. – Я, блин, все-таки на принцессу не похожа...

Нора усмехнулась, вспомнив, как ее папа однажды высказался на этот счет. Что, мол, принцессы в реальностях, а у демонов исключительно чертенята получаются. А мама потом папе сказала, что это его собственные черты так воплотились, потому как с ее стороны ничего такого быть не может.

–А то я против, – Мэлис, похоже, уже предвкушала. У нее ноздри раздувались, как у какого-то животного, только не так сильно. – Так даже лучше будет. Они-то меня мертвой будут считать...

–Еще не считают, – поправила Нора. – Время же относительное... Пока долетят...

–Я сказала – будут считать, – отрезала Мэлис. – Мы ждем Ангмарскую и Велку. Готовим почву. Чтобы нашу принцессу тут встретили овацией на весь город...

–Боюсь, не получится, – усмехнулась хейтерша, прикинув размеры Сенгара. – Город-то с Департамент размером...

–Не суть важно, – между спорящими опустился чемодан. – Я уже задолбался так стоять. Мы куда-нибудь идем?

–Конечно, – Нора мысленно попыталась прикинуть маршрут. Получилось только приблизительно, все-таки большую часть карты города она еще не изучила. – Вон туда. Там остановка должна быть.

–Что значит – не верю? – Сулмор повысила голос. – Все могут. И ты тоже можешь. А будешь возражать – выброшу в шлюз.

–Не надо, – маленькая светловолосая девочка сжалась в комок. – Я жить хочу...

–Жить вы все будете вечно, – хейтерша обвела глазами зрителей воспитательного процесса. – В это и верить не надо.

–Но ведь все умирают, – возразил один из мальчишек. Ангмарская так и не научилась запоминать их по именам и лицам. Как-то не получилось – даже того, который назвал ее Лиералой. Они теперь все так говорили. И воспринимались как общность – как клетки организма или детали машины. Некоторые нужно было ремонтировать, приводить к стандарту...

–Лиа не умирают, – объяснила Ангмарская. Историю Сенгара она знала со слов Велки, но то, что все лиа – демоны, в голове зацепилось. – И вы не можете умереть. Кто в это не верит?

Поднялось несколько рук. И одна – из маленького клубочка со светлыми волосами.

–Хорошо, я сейчас вам все докажу, – «в основном то, что учитель из хейтера никогда не получится». Сулмор могла придумать только один способ – использовать личный пример. Но окружающие полукровки, которые еще частично считали ее богиней, могли и не повестись...

Идея с выходом в открытый космос нравилась самой Ангмарской. Когда еще представится возможность погулять меду звезд?

Может, они и были достаточно смелыми, точнее глупыми, чтобы не верить, но приказам подчинялись. Даже не дожидаясь включения контроля.

Ангмарская никогда особенно не любила детей. Особенно своих ровесников. Вот и к этим ребятам – максимум привязалась. Как к кому-то, кого нельзя бросить просто так. Но для того, чтобы они стали самостоятельными, их нужно было учить.

Внутренняя дверь шлюза отошла в сторону. Блондиночка всхлипнула. «Лиерала» внимательно посмотрела на нее, надеясь, что ее черный взгляд может в ком-то пробудить сомнение. По отношению к фактам, затверженным на урокам. И, естественно, веру в то, что «богиня» говорит правду.

Ангмарская четко придерживалась инструкции, за вычетом того, что вместо скафандров обрядила детей в индивидуальные защитные поля. С одной маленькой оговоркой... Сулмор вовремя вспомнила, как Мэл тренировала обращенных. Правда, там был не вакуум, а бассейн... Точнее, пруд, совмещенный временами с фонтаном.

Слезы у неверующей малявки высохли почти сразу же. Во всяком случае, когда хейтерша оторвалась от окружающего пейзажа (звезды, звезды, пыль космическая, туманность вдалеке, опять звезды – кучкой), то заметила, что все висящие на силовых линиях (чтобы не отстать от корабля) дети успокоились и наслаждаются видом.

«Ну вот, у кого еще возражения остались?» – поинтересовалась Сулмор у своих опекаемых.

«Это ты нам помогаешь, – отозвался один мальчик. – Как тогда...»

«Ты в это веришь?» – осторожно спросила Ангмарская. И получила утвердительный ответ. Значит, можно было начинать...

Поля вокруг тех, кто уже поверил в свою безопасность, Сулмор осторожно перестала поддерживать. Но они остались на месте – теперь каждый из детей защищал себя сам, собственной верой. Хейтерша это чувствовала. И еще – что ее не считают жестокой. Больше не считают. Перековались...

Проблем с обращением к собственной силе у ребят больше не возникало. Достаточно было показать любой прием. Один из мальчишек вышел за обшивку, не пользуясь больше шлюзом, и переправил название корабля на имя богини.

«Лиерала» приближалась к Сенгару. Правда, все-таки медленно – сказывались качества корабля и выбранный маршрут. Сулмор не сомневалась, что прибудут ее воины как раз вовремя. Вести с передовой ее и не интересовали – хватало собственного ясновидения.

А еще Ангмарская надеялась, что остальные развлекаются куда качественнее ее самой. Особенно Рингил. И Мэлис. Что ей не приходится заниматься чем-то скучным и привычным по «Вратам». Хейтерша теперь знала, какая это страшная нагрузка – учить большую кучу народа... Впрочем, учителей своих заочно уважать не начала – они-то работали с уже готовыми детьми.

Рингил как раз развлекался. Причем очень старательно. Изображать шок он мог, не особенно контролируя себя. Шарахаться от каждого сенгарийца, как от нелимитированного, дрожать, имитировать страх... С этим никаких проблем не было.

А еще хейтер старался каждому, якобы случайно, заглянуть в глаза. Здесь это было совершенно безопасно. И вообще – он же не улыбался при этом? Просто смотрел...

Реакции были такие, что хоть статистику веди. От одного взгляда – ну, даже если учесть, что именно эта компания думала о своем маленьком узнике. Кстати, на условия содержания жаловаться не стоило, непривычная для хейтера роскошь вкупе с излишеством четко пометила буквально все отведенное помещение. Похоже, именно для него эта каюта и была приготовлена – заранее. А потом оттуда вынесли вещи, с помощью которых можно было причинить себе вред. Не сразу – сначала пришлось, глядя в объектив камеры (где находилась аппаратура слежения, Рингил определили, как только его внесли в помещение) пару раз провести столовым ножом по запястью. Влетели двое, очень быстро, нож отняли, один хотел дать по морде, второй не позволил.

Эти как раз первыми и прокололись – натолкнулись на «затравленный» взгляд. Изображать его было легко, хотя раньше хейтер и не практиковался – точнее, старался не допускать. Зато теперь отрывался на все сто... Тот сенгариец, который собирался отвесить «самоубийце» раздраженно-воспитательную оплеуху, сжался, потеряв процентов десять роста, и утопал за дверь. Второй дернулся и попытался погладить «принца» по голове. Рингил не дался.

В основном именно такие реакции и получались. В ком-то просыпалась жалость, кто-то боялся... Многие отказывались приходить второй раз, хейтер подслушивал разговоры... Корабль медленно превращался в дурдом. А Рингил прилежно играл единственного пациента, который на самом деле страшно заразен, но никто об этом не знает.

Хейтер мысленно усмехнулся. Конечно, до конца полета осталось не так долго, как хотелось бы, но здоровые члены экипажа на Сенгар прибудут в виде меньшинства.

Старательно уставившись отсутствующим взглядом в зеркало, за которым здесь, в ванной, спрятали оборудование для съемки (мало ли – вдруг августейший пленник решит утопиться), Рингил раздевался. Право на самостоятельное мытье он отстоял с трудом. Разыгранные спектакли тянули на высшую награду – так упорно сопротивляться, не выходя из роли, мало кто смог бы. Смиряться в мелочах «принц» не собирался, а обрабатывать его целенаправленно и не пытались, предпочитая потакать. И так под присмотром. Причем оперативным.

Одежду, за исключением рубашки, хейтер сложил в чистку. В конце концов, эта кодла должна была считать, что их тщательно охраняемый груз всю жизнь провел в приюте, а там наверняка определенные навыки вбивают усиленно и на уровень подкорки. Буквально причем. Если фильмы не врут.

А вот Велкин подарок Рингил принципиально держал при себе. Не потому, что боялся за вещь – с сотворенными предметами нежничать было совсем не обязательно. Просто... ну, надо было чудить по мелочи.

Аккуратно разложив черный шелк на пластиковом кубике закрытой чистки, хейтер продемонстрировал себя зеркалу в полный рост и перешагнул край ванны. Настоящей. На расход воды здесь, похоже, смотрели сквозь пальцы. Или просто синтезировали по мере надобности, вникать в подробности все равно смысла не имело.

Кстати, вода была горячей. Такой, что заныли шрамы на плечах, казалось бы, надежно залеченные. Похоже, структура еще помнила. Погрузившись по шею, Рингил рассмотрел себя, пользуясь водой как экраном – часть, скопированная у Велки, вросла в сущность демона очень надежно, но по краям уже начала растворяться. Выглядело это красиво – черно-зеленая сеть в золотом сплетении. Невежество хейтера во многих областях науки[ 17 ] не позволяло судить, плохо это или хорошо, но в общем все, кажется, склонялось к последнему.

По крайней мере, стремления испытать насилие демон пока не ощущал. Нет, не в том смысле, что не нарывался... Но в ступор не впадал, по крайней мере не помимо собственного желания. И был уверен, что в случае чего справится с ситуацией. Правда, цену этой уверенности устанавливать не стал бы. Западло всегда приходит без предупреждения.

Только вот хейтеров это никогда не останавливало.

Рингил умело (для делавшего это третий раз в жизни демона) намылил волосы и подумал, что с развлечением они все-таки угадали. Где и когда еще выпадет такой шанс понять, от чего именно положено отказываться в жизни? Возможно, отец был прав, когда говорил, что хейтерами нужно становиться, во-первых, от хорошей жизни и во-вторых, пожив этой жизнью лет двадцать минимум.

Как многие любители пофилософствовать, Пейнджел Джайнис сам своим рекомендациями следовать и не думал.

Смывая пену, Рингил думал о том, кем оказывался его отец для разных групп – людей, демонов, даже сенгарийцев. Шум воды способствовал течению мыслей. Итак, отец, что было аксиомой, являлся существом строго отрицательным. Но – в годы столкновения с беспредельщиками он стал героем, сумев сплотить третий приход и дать бой. Но – он сумел не сломаться под давлением тех же беспредельщиков. Но – позволял себе...

Впрочем, то, что разрешал себе творить Пейнджел в реальностях, вписывалось не в рамки возражений, но в совершенно иную графу. Что-то отец искупал этим блистанием. Возможно, свое нежелание быть известным. Или же, будучи шокером, полагал, что так и обязан себя вести...

Хейтер решительно отжал волосы и встал во весь рост, чтобы достать полотенце. То ли перегретая оболочка подвела, то ли мыльная вода, но в результате «принц» совсем не царственно грохнулся на пол, по пути приложившись о край ванны обеими ногами. Ввиду крайнего везения встреча лба с напольным покрытием знаменовалась только непрезентабельным звуком, легко описываемым словосочетанием «тупой удар». До образования очередного будущего шрама не дошло.

В принципе, Рингил мог бы встать и сам, но помощь прибежала, спотыкаясь друг о друга и матерясь, быстрее, когда в голове еще позванивали колокола. Похоже, о мелкой личной свободе можно было забыть...

А дальше было весело. В том смысле, что кучу взволнованных возможной потерей мужчин разбавила сенгарийская женщина. Звали ее Артили, была она начальницей корабельной медслужбы и, насколько прочел в ее мыслях хейтер, не смотрела на пленника как на своенравное, но важное существо, сознание которого никого не волнует. Похоже, в империи существовали специалисты, способные при помощи должной обработки сотворить из любого сенгарийца то, что прикажут. Во всяком случае, такая мысль в сознании Артили мелькала.

Врачиха начала с того, что выгнала ко всем отрицательным персонажам местного фольклора лишних свидетелей. Немного подумав, Рингил решил сыграть, что ей доверяет, поэтому относительно честно, хоть и очень негромко, ответил на вопросы касательно самочувствия, лишь каплю преувеличив. А вот следующий вопрос поставил хейтера в тупик.

–Ты действительно хочешь умереть? – за этой фразой стояло особенно сложное сплетение чувств. Артили уже насмотрелась в глаза своего пациента, поэтому преобладало в сплетении желание спасти ребенка-узника любой ценой. Причем спасти не обязательно от смерти, хотя опять же в основном мысли были посвящены этому. Врачиха, похоже, вначале хотела понять, способен ли мальчик принимать такие тяжелые решения. Собственная судьба, ожидавшая ее в случае гибели огромной ценности, похоже, волновала Артили в наименьшей степени.

–Да, – Рингил решил ответить искренне. Хотя бы поначалу. – Но это глупо. Я люблю, – намеренная «оговорка», – сестру, но знаю свою роль. Мне рассказали, кто я такой.

–Малыш, ты все еще думаешь, что сможешь что-то сделать? – а вот и причина вскрылась... Странная черта – отчаиваться перед лицом силы, – была присуща и сенгарийцам.

–Я полагаю, что нас не слушают, – Артили кивнула, и Рингил продолжил: – Я не всегда буду ребенком. Сестра хотела бы, чтобы я жил. Я не могу перечить ей, леди. Поэтому постараюсь жить, пока слышу голос ее сердца.

Похоже, убедить в своей ненормальности сочувствующую медработницу Рингилу удалось... А, возможно, и в том, что уже раз подвергался гипнотическому программированию. Естественно, играть это было куда проще, чем притворяться «нормальным» ребенком.

Хейтер улыбнулся Артили, мысленно приказывая ей оправдать не существовавших программаторов. Пусть считает, что только обработка позволила мальчишке пережить смерть единственной и любимой сестры.

–Странно, неужели у них совсем нет связи? – Велка погладила пальцем край приборной панели. – Ну, я не читер, я только учусь...

Динамики чирикнули какой-то странной нотой, не имеющей аналога в природе. «Снег» на экране сменился изображением поверхности планеты, на орбите которой застыл корабль Императрицы.

–Почти голая, почти безжизненная, – прокомментировал Рик открывшийся вид. – Как там Слава говорил...

–Людей вижу, – Веледа приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо сидящему обращенному. – А вот сенгарийцев... Похоже, на поверхности они не живут, что ж, следовало ожидать...

–Почему? – Рик оторвался от крошечных фигурок на экране и обернулся, чтобы посмотреть в лицо Веледе.

–Тьенг насквозь изъеден шахтами, там можно пол-Сенгара поселить, если, конечно, ногами уминать, – императрица усмехнулась. – Так, технологическое присутствие у нас засекается, не от этих же оборванцев... Да и чувствую я своих, их здесь много... Рик, слезь с места, я сейчас попробую на связь выйти, а твою морду народу видеть совсем не обязательно.

–Уверена? – чуть не обиделся демон. Велка закатила глаза и шлепнула рукой по чистому месту на панели. Пластик подался, словно обычное для сенгарийских компьютеров управляющее устройство в виде мягкого экранчика. Экран же перед Риком заполнился вначале помехами, затем какими-то прыгающими кадрами, и наконец показал обставленную в темно-серых тонах комнату, в композиции коей царила огромная трехспальная кровать.

–Что за порнуха? – шепотом поинтересовался спутник императрицы. Вопрос относился к содержимому кровати – несмотря на скупое освещение, было ясно, что все спальные места на этом аэродроме заняты. – Ты мне про шведские семьи не говорила...

–Сам хотел, – Веледа пожала плечами. – Будешь говорить от моего имени. Сядь прямо, держи спокойную рожу и говори уверенно. Переделать телевизор в ретранслятор я смогла, теперь твоя очередь напрячься.

–А ты уверена, что их стоит беспокоить? – Рик ткнул пальцем в экран, а точнее – в кровать. – Я бы не стал на твоем месте.

–Ты – на своем месте, и я тебе разрешаю решать, – Велка направилась к соседнему креслу. – Ты – демон, Рик. Демоны не боятся ошибок и не мучаются излишними чувствами. Если они не важны для политики, конечно. Хочешь ждать конца этой, как ты сказал, порнухи – жди. Когда решишь действовать, я включу экран на передачу.

–А... Ну, как мне называть того, с кем я должен говорить? – обращенный решительно придушил выползшую наружу слабость. Если эта девочка хочет, чтобы он вел себя, как настоящий демон... то ее следует слушать.

–Полагаю, просто Тьенгри. Эта планета имеет особый статус, и ее жители не являются подданными моей империи... после мерзкого поступка Аскрины, – императрица криво усмехнулась, демонстрируя, что только что высказала будущую «официальную версию». – Моя дальняя прародительница боялась тех, кто был верной опорой трона, так что я не знаю, чего именно она от них потребовала в качества дополнения к этой свободе, но насчет титула я уверена.

–Я запомню, – Рик покосился на экран, но происходившее там изменилось не сильно. Разве что теперь было очевидно: все трое под одеялами – мужского пола. Нелицеприятное зрелище, за запись коего в отдельных реальностях можно было получить кругленькую сумму, окончилось спустя несколько минут, и к этому моменту Рик уже был готов. В смысле, уже сформулировал несколько фраз.

Сконцентрировавшись на надевавшей черный халат фигуре, обращенный махнул рукой. Рядом с экраном засветился сиреневый индикатор, которого не так давно просто не было.

–Я хочу говорить с Тьенгри, – твердым по возможности голосом заявил демон.

–Я – Ньер Тьенгри, – парень в халате сел на край кровати и закинул ногу за ногу. Похоже, он совершенно не удивлялся происходящему и не испытывал ни малейшего смущения от того, что за ним могли наблюдать. – С кем имею удовольствие общаться?

–Мое имя – Рик, – начал обращенный, и, повинуясь едва слышному шепотку в ушах, послушно закончил, – Сенгарри. Консорт.

На сенгарийском это понятие звучало чуть иначе, и значение имело емкое – «муж правящей императрицы». Рик ощутил прилив изумления. Быстрый взгляд на Велку подтвердил, что авторство подсказки принадлежало ей. Веко над желтым глазом ненадолго опустилось вниз.

–Надеюсь, это не только имя, – Ньер фыркнул. Было заметно, что в слова незнакомца он не слишком-то верит. – Сенгар мертв, и повелеваю им я.

–После столетий лжи истина поначалу звучит беспомощно, – мысленная поддержка продолжалась. – Сенгар жив, и жива империя, лишь ее верные слуги всеми забыты и заключены здесь. Мы пришли освободить вас и пригласить занять приличествующее Ордену место...

–Гладко говоришь, консорт, – Рик отметил, что высокопарные фразы ничем не зацепили собеседника. Узкое хищное лицо Ньера просто-таки дышало подозрением. – Но к гласу разума я не могу не прислушаться. В сказку о том, как Сенгар стал Тьенгом, я и сам верю слабо. Империя пасть не могла, даже если бы лиа...

–Лиа не победили, – подхватил Рик. – Война закончилась, едва начавшись. И в том заслуга твоих предков.

–Я так и думал, – глаза цвета замороженного чая (во всяком случае, так казалось при этом освещении и в этом масштабе изображения) отразили понимание, и демон понял, что говорит с, возможно, самым трезвомыслящим сенгарийцем в этом гадюшнике. А ориентация разумного существа, с которым предстоит заниматься исключительно политикой, – дело десятое. – Что случилось с империей, если возникла нужда в нас, узниках Тьенга?

–Ничего такого, что не было бы вам по силам исправить, – экран перед Риком погас, и он понял, что Велка взяла инициативу на себя. – Императрица Сенгара приветствует владыку Тьенга.

–Императрица, – заглянувший через плечо Велки Рик увидел, как Ньер опускается на одно колено перед экраном. Даже с учетом всех обстоятельств и формы одежды выглядело это отнюдь не насмешкой. – Магистр счастлив вновь служить вам...

–Скольких может выставить орден? – демон подумал, что Веледа и так знает состав населения планеты. Интересно – она испытывает Тьенгри или тут скрыт другой смысл?

–Полторы тысячи, – в голосе Ньера прозвучало сожаление. – И триста женщин. Остальные жители Тьенга к Ордену относятся лишь формально и к активным действиям не способны. Но при наличии должного количества рабов-источников...

–С тем, чтобы открыть вам путь к принадлежащей вам силе, проблем не будет, – Велка впилась глазами в экран. – Я серьезно отношусь к стоящей перед нами задаче.

–Могу ли я все же ее узнать? – а парень концентрации не теряет, молодец...

–На моем троне сидит мусор, Магистр Тьенгри, – Веледа усмехнулась. – Мусор, подобный той куче, что трусливо избавилась от ваших предков. Я недовольна подобным положением дел.

–Ясно, – Ньер вернулся на кровать. – Полагаю, эта причина является основной...

–При желании я могла бы и не использовать вас, – голос Велки зазвучал тверже. – Но выбрала именно путь, на котором смогу исправить несправедливость, совершенную моей прародительницей.

–Действительно, – Тьенгри вздохнул. – Позвольте заметить лишь, что я хотел бы получить...

–Все, что вы хотите получить, магистр, давно вами заслужено, включая и гарантии на это, – Веледа слегка улыбнулась. – Мне вы можете верить. Если же вами владеют вполне понятные сомнения, то я не стану требовать слепого доверия. Если вы того пожелаете, нас свяжут узы, кои еще почитаются святыми...

–Один консорт у вас уже есть, – напомнил Ньер. Рик понял, что просто недооценил интеллект этого парня.

–Второй, – подчеркнула императрица. – Вам я обещаю место первого. Причем от обязанностей, налагаемых этим титулом, вы будете освобождены. Не думаю, что они привлекли бы вас, Магистр...

Тьенгри усмехнулся. Обращенный почувствовал, что между двумя сенгарийцами протянулась прочная нить взаимопонимания. Линия, которая не имела отношения к бывшему человеку Рику, только что осознавшему: а ведь парня на той стороне экрана не нужно учить быть демоном...

«Не завидуй, – эхом отдалось в голове. – Зато тебе уже не нужно объяснять, что ты – демон...»

Демоны могут управлять реальностью, просто существуя в ней. А нам зачем-то взбрело в голову играть по ее правилам. Правила – дурацкие...

Примерно так можно было в трех предложениях сформулировать мои мысли, касавшиеся нашей части задания. Теперь – нашей. Нора, похоже, наслаждалась своей ролью «запрограммированного ребенка», хотя я не сказала бы уверенно, что суть роли была понята верно. Рыжая хейтерша определенно не читала мысли тех, с кем нам пришлось работать. А в оных главным членом нашей маленькой команды считали Славку – по праву возраста. Пришлось его инструктировать, что лично меня не обрадовало. Нет, этого обращенного было легко научить нужным словам, да и умение играть роль у него было где-то в крови. Но я очень не люблю миры, где детей считают существами второго сорта.

Хотя, наверное, я неверно выразилась. Ко мне относились совсем не так. Сопровождавшие мой образ эпитеты можно было выразить одним словосочетанием – «управляемое средство». Не второй сорт, а высший... Приятно чувствовать себя в знакомой роли, Контер побери! Сенгарийцы на месте непредельщиков, трон империи вместо кресла шефа... Весело. Играть в себя, изменив декорации, мне еще не приходилось.

А если учесть, что корректировка обстановки позволяла принимать решения, недоступные совестливому демону... Да, происходящее можно было назвать развлечением.

–Вы не считаете использование дрессированных ри неприемлемым? – на заднем плане, пока я складывала в кучку мысли, кто-то упорно доставал вопросами Славку. – Все же это дети, хоть и полукровки...

–Я сам из таких, и не нужно учить меня морали, – Славик выпрямился в своем кресле, изображая оскорбленного. – А также границам толерантности и прочей чепухе. Да, я был против детской эксплуатации, но меня никто не спрашивал. Есть задача, решение которой требует неприемлемых действий. Решить ее необходимо. По сути, я здесь не главный, я – просто один из исполнителей.

–Не хотите принимать на себя ответственность? – вот же въедливая личность попалась...

–А вы хотели бы? И поймите меня правильно, я готов ее нести. Только отвечает здесь все же императрица. И просьба не цепляться к словам, я сказал именно то, что хотел сказать.

–Да, Лиис идеально походит для развешивания дохлых ши’лей[ 18 ]... Я понимаю, что ваша маленькая наследница не будет оправдываться лично. Вы станете героем, Глор...

–Я? Я исчезну. Героями будете вы и ваша команда. Гарантирую всем выжившим медаль за заслуги перед императорской фамилией и народом...

Слава научился легко разбрасываться обещаниями и кусочками правды. Что ж, ему здесь жить не придется. А Велка не говорила, что собирается уничтожить своих невольных помощников. Скорее всего, будут именно награды – возможно, даже с извинениями. Эта часть операции на мои плечи не ляжет. Уже легче.

–Все же у вас есть совесть, Глор...

–У меня есть чувство самосохранения, Тарис. Знаете, официально меня вообще не существует. И для этого, поверьте, есть причина.

–Полагаю, нет смысла спрашивать, кем вы были раньше, – въедливая сенгарийка оказалась все-таки той самой Тарис... По голосу таких, как она, опознать невозможно – они всегда говорят чуточку иначе. Сейчас – доверительно, с примесью блефа, который смотрится особенно беспомощно. Интересно, Славка тащится от намеков на свое прошлое, которые одна из ведущих голов в незаконной революционно-оппозиционно и так далее по списку на три страницы деятельности пытается сейчас придумать? Или, возможно, подогнать к личности внезапно возникшего товарища с большой стопкой козырей в руках факты, которые одно неприличное растение знает как попали в поле зрения пламенных борцов за все подряд и даже близко не относятся к правде?

–Возможно, вы это знаете, – я права. Тащится. Все-таки удалось из боящегося своей тени обращенного сделать что-то похожее на демона. Или потеря сердца действует как педагогический прием?

–Может быть, – все на том же плане (надо ли говорить, что я вообще притворялась спящей? Причем в другом месте, чтобы без проблем предаваться изучению некоторой специфической сенгарийской литературы) зашуршали бумагой. А может, пластиком. Компьютерам здесь, в империи, кстати, на высшем уровне доверяли не только самые безобидные данные... Значит, секретность и впрямь запредельная. Или же... Я зарубила на корню желание еще и подсмотреть происходящее. Славик справится сам, мой же ученик, в конце концов! Хотя учитель из меня... но результатов я добиваться все же умею. – Вы его знаете.

–Я – знаю. Как и большая часть образованных ри. Криан Дэшьерз, кажется, слишком яркая звезда для того, чтобы не быть заметным...

Я чуть не прыгнула до потолка, представив реальную перспективу, только что открывшуюся перед нами, воплотителями плана Велки. Местный псевдоним Пейнджела как часть нашей с Рингилом легенды был бы превосходен. Поделиться, что ли, с «братом» идеей? Правда, сначала еще надо придумать, как именно ее приложить к ситуации. Ну, в любом случае, время подскажет. А просто так я отреагировать на выраженную в имени идею не смогла бы. Тут определенно ясновидение порылось.

Итак... Что будет, если на свет выплывет правда об отце полосатика? Здесь говорить о Криане, он же Пейнджел и он же легенда местной культурной жизни, можно спокойно. Совершенно не важно, кто приложил известный орган к появлению наследницы престола, наоборот – для среднего сенгарийца родство с правящим кланом лиа далеко не плюс. А уж если взять не абстрактного среднего, а кипящих вокруг нас крайне левых... В реалиях Сенгара именно эту группировку всегда отличало резко неприязненное отношение к «вторым ри».

Дэшьерз, кстати, по легенде своей был частично лиа, но ввиду распространенности подобных доказательств причастности народа оборотней к разумным существам на них смотрели вполне терпимо. Интересный двойной стандарт (собственно, именно про это я сейчас и читала под аккомпанемент диалога Славы и Тарис). Лиа слишком напугали когда-то Сенгар, чтобы стать просто братским народом. И тот изумительный кавер «Белого флага», который прозвучал в просмотренном мною фильме, Пейнджел использовал не просто так. Хоть и выдал за свое... Лиа были зверями. Но они были и ри. Единственными братьями во всей огромной Вселенной. Предустановленная двойственность.

Интересно, знай сенгарийцы о том, что лишь кровь демонов позволила лиа соединиться с ними и доказать свое место в Великом Замысле, передумали бы они насчет этих существ, полжизни живущих в образе крылатых или бескрылых волков? Да нет, думаю, ничего не изменилось бы. Критерии, которыми мыслит обычный сенгариец, заданы его религией. А в ней все четко – есть разум, есть животное. И замыслом богов разум сливается с разумом, будто река с рекой, а животные... Когда-то разум был дарован самому достойному и чистому виду.

Сложно читать политико-религиозный морализм. Но раз уж попалось в руки...

–А вот это вы не узнаете? – все-таки мое любопытство победило. В поединке с силой воли оно всегда выигрывает. А тут еще и очень неподатливый абзац попался. Я передвинула точку зрения, чтобы увидеть, что же там демонстрируется Славке.

Показывали обложку к какому-то носителю информации. На вид тривиальную графику – лиа в оборотневой форме со странной тоской во взоре пялился на сидящего за решеткой то ли сенгарийца, то ли раба... Пояснительных надписей не было. Зато ввиду наличия мелких дополнительных картинок по краям (какие-то кадры, газетные вырезки, все ужатое до невозможности, хоть с лупой рассматривай) и размера надписи поверху изображения было сперва сложно понять, кто из персонажей находится в клетке, а кто – посмотреть пришел. В общем, типичная сборная солянка из разряда «Героическим трудом мы построили дурдом». То есть, нарисовали. И главное – с подтекстом.

–Шельег, – очень натурально прошипел Славик. – Простите, я обычно при дамах не ругаюсь...

–В отличие от наших узколобых противников, я умею смотреть в корень, – направленностью и остротой зрения Тарис явно гордилась.

А я и не заметила, кто нарисован за прутьями... Ракурс не тот или выражение лица? В принципе, тут действительно зрение нужно иметь, хм, недюжинное. Интересно, дизайн обложки – дело рук Пейнджела?

–Я мог бы отрицать, знаете ли, – правильно, можно и сдаться. В определенный момент тянуть резину становится неинтересно. И ее просто отпускают – чтобы по кому-нибудь стукнуло.

–Или могли бы сказать, что кто-то использовал изображение, отдаленно похожее на ваше. Да, я отлично вас понимаю, Глор. Или, да позволено будет мне сказать... Дэшьерз?

–Он был моим братом, – я почти ощутила, как выдохнул Славка, прежде чем сформулировать ответ. – Даже ближе, чем просто братом.

–Когда в наследство достается долг, его приходится платить, – эту сенгарийскую поговорку я уже где-то видела. Или слышала.

По-моему, Славика можно было уже поздравлять – причем с цветами. То ли он эмпат и ловит мои идеи, то ли все же научился быть демоном – не суть важно. Главное – результат.

«Грандиозность лжи не имеет значения, когда цель начинает оправдывать средства, – Нора мысленно прикинула, нельзя ли тиснуть это высказывание куда-нибудь в раздел афоризмов на одном из форумов омнисети. – Или лучше звучит: «Ложь на ложь дает в итоге чуть-чуть правды и большой взрыв?» Хотя до взрыва пока не дошло, но Лиис уже сидит на горе из пороха и зажигает сигарету...»

Фактически самозваная императрица сидела на троне, изображая иллюстрацию к новостям. С экранов несли нечто настолько беспардонное, что поверить в эту «официальную версию» рискнул бы разве только дебил в последней стадии монархического экстаза. Процент оных в населении Сенгара был, вероятно, непозволительно велик, если студию еще не снесли.

С другой стороны, несомая диктором чушь была на руку Велке. Более чем на руку.

–...намеревались использовать мальчика в качестве донора генетического материала, чтобы позволить запрограммированной надлежащим образом девочке пройти тест на право наследования. К сожалению, использованное бессовестными заговорщиками дитя спасти не удалось, но сын Тьенги Сенгарри находится в безопасности и прогноз касательно его выздоровления благоприятен. Из достоверных источников мы выяснили, что члена императорской семьи укрывали в одном из сиротских приютов, превращенном в питомник программируемых детей. Методы дрессуры были настолько жестоки, что дети подняли бунт – к сожалению, после того, как мальчик и выбранная беспринципными подонками для их заговора девочка были увезены оттуда. Остальные дети до сих пор не найдены, есть следующие версии...

Нора щелкнула клавишей. Воображение пресс-секретарей Лиис покоилось на недосягаемой высоте. Им бы в Департаменте работать, в том отделе, где сценарии для работы пишут...

Рыжая хейтерша позволила себе отвлечься, представив, как закончит «Врата» и будет работать на куда более почетной работе – среди тех, кто воплощает чужие придумки в жизнь. А потом, если повезет, можно будет стать вольным специалистом, работать без сценария, самой ставить цели... Можно будет просто писать «хейтер» в анкетах, не заморачиваясь с тем, насколько близко ты находишься к тому, чтобы умереть за какую-то идею. Можно будет даже продолжать заниматься своим хобби – но уже в больших масштабах, в целых реальностях...

Нора больше не видела в таких мечтах ничего предосудительного. Сенгар ли изменил ее жизнь, показав воистину невероятную перспективу, или просто пришло время немного повзрослеть сообразно с тем, насколько пришлось вырасти, – не суть важно. Блин, да совершенно не важно...

–...Рингил Сенгарри, единственный сын трагически погибшей Тьенги, займет законное место первого супруга императрицы Лиис. В связи с этим возникает любопытный казус, связанный с законами наследования лиа. Фактически Рингил является наследником престола Лиигара, как сын Гарта, и его положение в империи не препятствует ему в свое время стать повелителем лиа. Возможно, мы живем во время объединения двух ри в наконец-то единую...

«А делать далеко идущие выводы можно, и не имея мозга, – Нора усмехнулась экрану, на котором сейчас шла реклама. Больше тысячи каналов – залог того, что хоть на одном не окажется Рингила в том или ином виде. – Объединение состоится в любом случае... Велка не дура, чтобы пренебрегать такой возможностью...»

И в целом, если бы не Велка... Прозрение пришло бы позже. Или не пришло бы вообще – кто сказал, что радугу и вправду нельзя поймать руками? Можно... только вот что с ней потом делать, если раз уже упустила? И умеешь только упускать...

Подарить кому-то Рингила – это вариант мести. А остаться у него в памяти и одновременно ненадолго уберечь несчастного от самоубийства можно только одним способом. Неважно, насколько он жесток.

Но вначале нужно закончить игру. Пусть это всего лишь игра... Пусть она ничего на вид не меняет... Она уже изменила все, что нужно.

–Смотришь? – на сей раз Тарис говорила своим «мужским» голосом. Голосов у нее было больше, чем доступных цветов волос и глаз. В смысле, красок и цветных линз. Нору почти сразу заинтересовало, помнит ли эта женщина, какой родилась на свет, и понимает ли, что для демонов, запоминающих другие параметры внешности, ее маскировка – пшик.

Что Тарис делала в тот день в порту, хейтерше было до лампочки. Может, теракт планировала. Может, информацию отправляла. Не суть важно...

–Смотрю, – Нора ничем не показала своего узнавания. – Информация... Лиис с ума сошла, если думает, что ей кто-то поверит. Нужно было больше скрыть.

–Тебя хорошо натаскали, – сенгарийка вздохнула. – А ты и правда принесла мне счастье, Нора.

–Приносить удачу, – «особенно всяким террорастам», – я тоже умею.

–Мэлис будет хорошей императрицей, – ну и что на это отвечать прикажете? Нора неопределенно мотнула головой. – Скажи, а ведь ты и правда могла оказаться на ее месте?

–Вы верите пиарщикам Лиис? – отвечать вопросом на вопрос хейтерша научилась давно. – В день коронации фальшивка на трон не сядет. Там будет настоящая императрица. Я сказала вам именно это и не соврала ни в одной букве. И «настоящая» не значит «генетически подкорректированная».

–Я даже не верю, что это возможно, – Тарис усмехнулась. Норе этот смех не понравился. Похоже, заговорщица не только верила в манипуляции с генами, но и связывала с ними минимум один провалившийся план. – Послушай, тебе не хочется стать нормальным ребенком?

–Я вас такой не устраиваю? – притворно удивилась хейтерша. – Кажется, вы не так давно хвалили меня. В стиле зачитываемого вслух некролога, конечно...

–Да... Тебя очень хорошо натаскали, – Тарис направилась к выходу. – Прости, если смутила. Просто Глор...

–Свои обещания мы выполним, – Нора пожала плечами и снова переключила канал. – Верить не обязательно. Этим вы нас тоже не смутите.

«Разве что Славку, – хейтерша мысленно хмыкнула. – За языком не следит, корчит из себя хрен знает кого... Интересно, это идея Мэлис была? Хотя, конечно, язык Пейнджела – это тоже явление природы из разряда экстраординарных. За свою жизнь здесь он дал столько интервью, что нормальный сенгариец задумался бы, над вопросом – когда эта звезда по специальности работает? Есть демоны, которым нравится перед незнакомыми людьми раскладывать историю своей жизни в адаптированном виде, потому что, блин, она от этого начинает выигрышно звучать!»

Нора полагала, что даже изложение ее собственной истории способно вдохновить кого-то лишенного доступа к силе на восхищенные вздохи. Но это же причина, чтобы садиться за модифицированную автобиографию?

Убедившись, что подсматривающих личностей вокруг не наблюдается, а телевизор служит надежным прикрытием от звука, хейтерша позволила себе расхохотаться вслух. Она представила объем печатной продукции, которую можно выдавить из жизни любого среднего демона, за вычетом крайностей типа старейших членов Департамента (никакой бумаги не хватит) и работников аналитического раздела (один производственный роман). Даже с учетом того, что некоторые представители населенных реальностей ловят не касающиеся их сведения об операциях Хаоса в других реальностях, причем не медлят с изданием «придуманных», а на деле лишь творчески обработанных историй... В общем, картина апокалипсическая.

Вероятно, Пейнджел Джайнис о таких вещах никогда не думал. Хорошо, что он не стал распространяться о своих подвигах в полном объеме. О своей семье он вообще понарассказывал такого, что по сравнению с этим бледнела оригинальная история. Вероятно, расстроенный наличием огромного количества братьев, способных превратить это святое по сути слово в новое ругательство уровня «человека», Пейнджел исключил их из своей жизни как факт. У Криана Дэшьерза был только один брат, и тот сводный. Причем с ним была связана некрасивая история, на которую Пейнджел с удовольствием многозначительно намекал. А может, и без удовольствия – кто его знает, шокера нетипичного... О жене он, естественно, умалчивал – но до того многозначительно, что на роль тайной возлюбленной кумира можно было и впрямь вписать хоть Тьенгу.

Подкинуть, что ли, Славке идею – заняться письменным творчеством? Если учесть, что это чудо обращенное реально собирается домой... Это даже за разглашение не сочтут. После того случая с Вечной (когда ее случайно проведенная операция обнаружилась в совершенно другой реальности описанной в книге) проверок не ведут. И так ясно, что пересеклись два бесконечных множества. Дословно. Совсем не редкость. А кто там что за идею на самом деле подал – не Департамента проблема.

Нора еще раз усмехнулась и переключила канал, на сей раз попав на самую смешную из дезновостей (а как еще называть вслух и официально излагаемую дезу?). О вредных слухах. Мол, по городу откуда-то расползлась информация насчет того, что дочка у Тьенги все-таки была, и ее вовсе не убили, прикрыв это преступление ложью, а солгали дважды. Далее идеи не видевших вырезанного сердца сенгарийцев разнились – одни полагали, что Тьисс не смог поднять руку на законную императрицу и позволил ей уйти, другие – что ввиду известности методов Императорского Ши’ля вместе с настоящим мальчиком была отправлена подставная девочка-смертница. А настоящую императрицу, мол, следует ждать – и она обязательно появится, чтобы навести порядок. Весь спектр мнений скопом объявлялся вредным и не соответствующим действительности – наверняка у заговорщиков на телевидении были свои люди, потому что такое отрицание могло только подтолкнуть весь Сенгар к размышлению на запрещенные темы.

Хейтерша зевнула и выключила телевизор. Потом снова включила – уже на том канале, где ограничивались исключительно музыкой. Сенгарийское искусство Норе нравилось. Дрыхнувший все это время на шее у хозяйки любимец поднял голову и прислушался. После чего занялся потреблением эмоций – тоже своего рода энергия... Хейтерша подняла руку и погладила чокама. Тот немедленно начал переливаться разными цветами от удовольствия, пользуясь отсутствием свидетелей.

Рингил тоже наслаждался имперским искусством, но в несколько ином аспекте. Он обозревал изнутри императорский дворец, пытаясь параллельно сохранять на лице невозмутимое выражение. Красота и величественность этого места, от коих некоторые гигантоманы в области скульптуры и архитектуры могли бы строем пойти вешаться, хейтера трогали, впрочем, слабо. Но вообще – трогали, что само по себе было удивительно. Особенно интересной была стенная роспись...

Но не многосюжетье вышеупомянутой мешало полосатику держать морду лица кирпичом, а собственные достижения. Экипажу корабля от Рингила досталось порядком – под конец путешествия большинство сенгарийцев готовы были за малыша кому угодно глотку перегрызть. Меньшинство, пострадавшее несколько сильней и не в ту сторону, ликвидировал лично Тьисс, не дожидаясь приказа. Линн не умел любить в полном смысле этого слова, но его легендарная преданность бывшей императрице и Лиис определенно повалялась где-то рядом. В результате с точки зрения Тьисса Рингил казался самым ценным подарком любимой хозяйке. И в данном случае хозяйка, кажется, мнение разделяла.

Об этом хейтер подумал, когда увидел Лиис. Ненавистная тетушка Велки отнюдь на смотрела на него как на придушенную крысу или иную ценную с точки зрения питомца добычу. Собственнический взгляд красных, как у старшей сестрички, глаз мог быть истолкован только в одну сторону.

–Так это ты, – выдохнула Лиис, приседая рядом с Рингилом – не настолько близко, чтобы тот мог сделать что-то непредвиденное, но для одного оружия эта дистанция была достаточной. Хейтер холодно улыбнулся. Эффект не заставил себя долго ждать. – Такой милый мальчик, жаль, что тебя нужно сначала вылечить...

–Лечить его уже начали, – реплика Тьисса была проигнорирована. Императрица нетерпеливым жестом подозвала кого-то из своей многочисленной свиты. Кто-то, оказавшийся высоким привлекательным мужчиной в блестящей униформе, протянул Лиис тонкий, древний на вид обруч с темным камнем. Украшение немедленно было надето на голову Рингила. И оказалось великоватым.

–Так, теперь иди сюда, – женщина подтолкнула мальчика к центру узора, украшавшего зал. – Формальность, чистая формальность...

Над глазами что-то вспыхнуло, хейтер от неожиданности заморгал, на секунду почти утратив зрение. Затем понял, что светится камень в обруче – а вместе с ним и сложный узор из каких-то перекрученных спиралей, ломаных линий и непонятных фигур. Зеленый свет горел еще минуту, после чего поблек, оставив только фосфены – вероятно, на недолгую память всем присутствующим. Даже тем, кто предусмотрительно зажмурился.

Рингил почти сразу понял, что это была за фишка. Проверка на происхождение – самая обыкновенная, с положенными спецэффектами. Похоже, Велка на этот счет подстраховалась, снабдив фальшивого принца чем-то нужным для прохождения теста. И забыла об этом сказать...

–Убедились? – хейтер сложил руки на груди.

–Да, – рассеянно произнесла Лиис. – И лианская кровь... А почти незаметно. Тебе сколько лет?

–Девять, – вовремя вспомнил о необходимости прибавить два неполных года (Велкина придумка, опять же) Рингил. Годы Сенгара, они же стандартные имперские, от стандартных департаментских отличались буквально на пару дней. – А вам какое дело?

–Не хами супруге, – императрица хищно улыбнулась. – Свадьбу совместим с коронацией. Успеете к тому времени подлечить, чтобы эксцессов не было?

–Да, – кивнул бывший в курсе хода «лечения» Тьисс. Рингил мысленно усмехнулся. Поскольку именно коронацию и собирались срывать, насчет будущей супружеской жизни можно было не волноваться. Лиис тем временем приказала кому-то из свиты составить документ о разрешении законного опекуна на заключение брачного союза несовершеннолетним. Для чего вновь обратилась с вопросом к «племяннику» – на сей раз касательно имени. Представившись, хейтер выяснил, что и здесь обзывается значаще. А также поэтично – что-то вроде «сияния чистого разума». Перевод собственного имени окончательно развеселил демона.

До церемонии оставалось еще немного времени – хейтер пробовал считать, но сбился с непривычки. И это время вполне можно было провести с пользой...

Надо же знать, без чего именно живешь. Ну, и о папе кое-что узнать – чтобы потом сказать в лицо, если понадобится...

А Лиис таки оказалась из крепких орешков. Наверное, потому, что натура увлекающаяся – по поводу всего интересного сразу вспыхивает, присваивает и успокаивается, если отнимать не собираются. Касательно империи она уже тоже успокоилась – отсюда видно. Можно даже мыслей не читать.

Поручив Тьиссу сдать «будущего консорта» врачам, Лиис как-то очень быстро утихла. Даже не отреагировала на попытку какого-то члена из свиты напомнить про «слухи о самозванках». Вторая попытка в том же исполнении натолкнулась уже на непонимающе-злобный взгляд. Мол, не лезьте с ерундой...

Похоже, девчонки реально разошлись... Здесь, кажется, должна была работать Нора – позвать ее, может, спросить, как дела на революционно-пропагандистском поприще? Может, она и насчет Мэлис в курсе...

А может быть, что Мэлис тоже здесь, на самом Сенгаре. Но звать Мэлис – это как-то неправильно...

«Сулмор, – мысленно произнес хейтер, отключившись от происходящего вокруг. – Как ты там?»

«Нормально, – Ангмарская как раз расписывала очередной план действий по прибытии на Сенгар. Планов накопилось уже столько, что их можно было использовать по любому из назначений бумаги. Во всяком случае, часть уже валялась по коридорам в виде самолетиков. – Мой легион уже практически готов. Я тут Велке подарок приготовила, ей, полагаю, любой полудемон сгодится?»

«У нее и спрашивай, – похоже, Рингил к финальной части плана тоже не был приобщен. – От себя приглашаю всю твою армию на мою свадьбу. Планируется в день коронации...»

«Что и следовало ожидать, – Сулмор мысленно усмехнулась. – Фантазии у Велкиной тети – никакой. Ты мне можешь планы дворца скинуть? Окружающих посканируй, никуда лезть не надо...»

«Не вопрос, – отказываться полосатик не стал. – Только информации много будет. Тут такая площадь, что беспредельщики перевешались бы от зависти...»

«Да уж, – согласилась хейтерша, начиная раскладывать по порядку кусочки сведений. Получалось с трудом – для удобства Ангмарская принялась строить прямо на готовых планах иллюзорную трехмерную модель – естественно, в малом масштабе. – У папы по сравнению с этим – спичечный коробок. Кстати, ты ко мне домой не хочешь заглянуть?»

«Не знаю, – честно ответил Рингил. Честность прямо сквозила. – Нора говорит, что синтегисты десятой линии меня за одно имя побьют, а ты живешь на арене их священной истории...»

«Как ты красиво говоришь, тьма моя, – Сулмор действительно понравилась формулировка. – Да нет, у нас там десятая линия не появляется, я все-таки позже живу, чем им интересно. Серьезно, приезжай. С папой познакомлю...»

«Хватит шутить, – похоже, идея хейтеру не понравилась. – Тьма моя, у тебя там скучно ведь совсем...»

«Что да, то да, – не стала перечить принцесса. – Ладно, тогда не надо. Или попрошу отца специально для нас что-нибудь устроить. Рингил, пошарь там по ближайшей технике... у меня модель неполная получается. Ты ведь умеешь?»

«Относительно, – требуемая информация все же пошла. – Правда, компьютеры после этого восстановлению не подлежат. Мы с Велкой так прикалывались. А что твой папа может организовать?»

«Ничего особенного, – Сулмор пришлось признать поражение. – Ты такое дома можешь устроить на материале...»

«Ладно, потом обсудим, тьма моя, – за этим последовал своеобразный мысленный смайлик – мелкий заряд позитива. – Скоро встретимся...»

«Тогда до встречи», – похоже, у полосатика появилось другое занятие. Ангмарская посмотрела на готовую модель и создала еще один чистый листок. Планы нуждались в срочной переделке.

–Мы не должны этого помнить, – Ньер говорил даже слишком убедительно. Рик никак не мог задвинуть на задворки сознания мысль о том, что этот извращенец, политик и будущий коллега по шведской семье ему искренне нравится. Они были почти ровесниками, но Тьенгри уже окончил университет своей жизни, став профессиональным режиссером чужих судеб. – Все эти поколения мы были Сенгаром. Мы были тем, что от Сенгара осталось. Мы не примем потери своего одиночества. Ты можешь подарить нам прозрение без боли?

–Могу, – Велка кивнула. Она сидела на кромке пульта, чтобы смотреть на собеседника чуть свысока. – Я могу подарить твоему народу новую иллюзию. Я сохраню вашу избранность и подарю вам другой дом, где ничего не напомнит об одиночестве и страхе. Никто не вспомнит о том, что боль была святой.

–Да, уничтожь Тьенг, – выдохнул Ньер. – Довольно боли – что святой, что не очень... Мы слишком долго ее умножали только ради проверки собственной силы.

–Вы не знали иного ключа, – Веледа пожала плечами. – Когда открываешь дверь своего дома, совсем не важно, чем ты при этом пользуешься. Я помогу тебе заглянуть в себя и найти там подлинный источник – хотя, конечно, если ты предпочитаешь своих братьев...

–И это тебя не шокирует? – Рик прикинул суть вопроса. Да, для среднего сенгарийца – более чем скандал. Ри и не ри сочетаться с вещественным результатом не могут. По определению невозможно. От Велки новоиспеченный демон знал, что примесь Хаоса смывает все генетические границы.

–Об этом знаем только мы, – глаза императрицы полыхнули желтым. – Для всех они останутся твоими рабами. Или, если пожелаешь, будут названы законными братьями. Или кем сам захочешь. Любители копаться в грязном белье никогда не произнесут правду – она никому не нужна. Я не намерена ломать положение дел в империи. Тем более что положение с не ри там вполне приемлемое, не то, что у вас. Сюда уже летит транспортник, я его вызвала, как только ты согласился.

–Меня это не удивляет, – Тьенгри вздохнул, на секунду позволяя собеседнице и свидетелю увидеть, насколько он устал. Усталость от неожиданностей всегда проявляется одинаково – неспособностью удивиться. – Веледа, я отдаю тебе то, чем владел по праву наследования, просто чтобы ты сделала то, на что у меня не хватит решимости. Как ты это сделаешь – мне все равно. Какую сказку ты расскажешь – тоже. Я отдаю тебя себе не потому, что не знаю, что с собой делать, и не понимаю, что делать с нами. Я вижу в тебе последнее решение. Вот и все.

–Ты не ошибся, – насколько помнил из рассказов Велки Рик, «последним решением» именовали в сенгарийской мифологии нечто вроде мессии. В переносном смысле так звали Аскрину, предательницу своих самых верных подданных. В прямом – не сохранившуюся в истории девушку, некогда возжегшую на Сенгаре пламя истинной веры. По преданиям, именно она придумала заменить одну из икон зеркалом и своим даром убеждения привела весь народ к невиданным высотам самоуважения. Сенгар-ри стали воистину народом-избранником творца, нацией, свободной в творчестве, стремлении к небу, внутренней силе... Открытие силы боли пришло потом.

–Я не ошибаюсь, – магистр Ньер сверкнул глазами. – Уже два года как не ошибаюсь. Не имею такой возможности. Хоть здесь и орбита Тьенга, но закон распространяется и сюда. Пока что.

–Я о другом, – теперь у Велки были фамильно-красные очи. И они горели темным пламенем, как бы пошло это ни звучало. – Насчет последнего решения. Назрело время именно для этого. Для новых истин, новых откровений и нового поворота. Я хотела бы, чтобы кто-то не умеющий ошибаться был рядом со мной.

–Не слышал слов разумнее даже от женщин втрое старше тебя, – усмехнулся Тьенгри. – Кажется, я все-таки поставил на победителя. Хоть правила и знаю смутно.

–Правила просты, – Велка соскользнула со своего насеста, и на секунду Рику показалось, что она стала старше – не в три раза, но в два – точно. Причем по сравнению с носимой в последнее время личиной. Веледа не скрывала перед Риком, что ей даже не девять, а семь лет от роду. Почти восемь. – Вы спасете Сенгар. Исправите то, что до сих пор считаете слабостью своих предков. И вернетесь в изменившийся мир. Правду нельзя глотать одним глотком, на это способен лишь тот, кто уже привык к сомнениям. Мы на самом деле будем перекраивать историю, вырезая то, что не заслуживает памяти. А ты мне в этом поможешь.

–Я согласен, Веледа, – Рик подавил желание протереть глаза – было какое-то несоответствие в том, как именно Ньер целовал руку императрицы. Несоответствие позы, пропорций...

–Я знаю, некоторые говорят, что любая память бесценна, – Велка продолжала говорить, словно давая нужный комментарий к уже сказанным словам. – Но память о лжи оскорбительна для правды, даже если выглядит красивой сказкой. Сказки нужно переписывать. Рик!

–Да? – отозвался наконец присутствовавший при представлении... игре... диалоге двух равных... В любом случае – безмолвный доселе свидетель.

–Прими вызов от корабля. А я хочу попробовать себя в амплуа сказочницы. Ньер, ты принадлежишь мне как супруг. Позволь мне затронуть разум твоих ри.

–Ты не сделаешь дурного, Веледа, – Тьенгри слегка вздохнул. – Весь этот мир уже принадлежит тебе, но от этого он ведь не стал хуже?

–Он будет мне принадлежать, – успел услышать Рик перед тем, как подключился к другому разговору. Велка знала, что вызов поступит, заранее. Впрочем, для демона в этом не было ничего удивительного.

Отец Рингила был откровенным плагиатором. В этом я удостоверилась, когда услышала в его обработке ту самую песню, которая некогда (прошлым, кстати, летом) заставила меня покинуть непредельщиков. Правда, чтобы вернуться спустя некоторое время, потому что сенгарийские технологии – само собой, а кровное родство и прямая выгода – отдельно. Кстати, о технологиях. Велка, похоже, сделала шаг вперед по сравнению с остальным своим народом. Здесь программирование при помощи текстов с наложенными импульсами осуществлялось на за один раз, а на протяжении месяцев. Зато и получалось более стойким – хотя, конечно, тексты там писались специально, а обрабатывали не сильнейших демонов, а в худшем случае полукровок.

Мы готовились к дню коронации – большому празднику и большому, так сказать, бою. Я отлично понимала, что получится все равно банальная большая свалка из разряда «смешались в кучу все и вся». Но пока молчала – вплоть до того момента, когда услышала зов Велки. Хейтерша отдала четкий приказ, которому не было ни смысла, ни права противиться. В конце концов, раз уж мы начали играть в ее игру и по ее правилам, так не перед финалом же расшвыривать фигуры.

Меня использовали в качестве точки связи, я не возражала, хоть и нагло зацапала себе также роль аналитика. Опошленное сие слово в данном случае значило нечто иное. Я, так сказать, работала в роли одновременно третейского судьи и склеивателя концов нескольких деталей, выточенных независимо друг от друга и без единого чертежа.

Склеивать пришлось много. Сулмор, выползшая на связь чуть позже, притащила ворох корректив, с которым можно было копаться до второго пришествия первых. По сути дела, Ангмарская сваяла план, предполагавший собственное единоличное участие. Велка через меня передала похвалу (я к этой ехидной фразе приклеила восхищение наследственностью) и сказала, что сама идея неплоха. Плохо то, что автор не подумал, чья игра играется и чья песня, говоря иносказательно, поется.

Но спустя несколько долгих перебранок у нас таки получилось сгенерировать оптимальный план, который я через Славку передала своим заговорщикам. Их неслабо шокировало то, что я вовсе не имела отношения к правящему дому. Согласно новому плану, следовало сообщить им, что в качестве отвлекающего маневра с генетической подкладкой был использован именно Рингил. По совместительству – действительно сын Криана Дэшьерза. Это была уже, конечно, не деза, но видоизмененная правда. В переводе, как пошутил Славик.

Кстати, о переводе говоря. Традиция с выдачей значащих имен здесь существовала почти в том же виде, что и у нас, так что Пейнджел на самом деле просто подобрал аналог. Только не имени, а своего хейтерского прозвища.

Уже закончив с планом, мы наконец-то связались с Рингилом. Ключевой роли он не играл, ему было предназначено быть чем-то вроде статиста или подвижной декорации – так сказать, стандартное занятие для спасаемой принцессы. В данном случае принца, хотя различие в данном случае минимально.

Полосатик не стал делиться с нами своими переживаниями. Просто сказал, что давно так не развлекался. За что Велке было высказано одно большое пси, за сам факт приглашения. И одно маленькое – за роль. Маленькое, впрочем, Веледа отказалась принимать, сказав, что больше на эту никого нельзя было бы посадить. Разве что из меня парня сделать.

Рингил попросил не предупреждать заранее о моменте появления на церемонии. Мол, хочет сохранить элемент риска. В этот момент взорвался вулкан имени тов. Ангмарской – при мысленной связи эмоции доходят до собеседников быстрее, чем демон успевает их придержать. Если заранее не готовиться к возможному исходу событий. Я даже предусмотрительно отключилась от линии – благо уже перестала быть центром. Для этой цели на втором этапе переговоров Велка использовала моего обращенного, Рика. Вернее, по сути принадлежал он уже ей – и меня это обрадовало. Бывшему человеку сложно найти свое место в жизни, и обративший должен ему помогать. Как только место окончательно найдено – помощь окончена. Можно сгружать камни с отсутствующей души. В моем случае – стряхнуть песок.

Подключилась я к беседе тогда, когда стихия отгремела, а Рингил поклялся, что на церемонии будет молчать, словно бы Лиис была непредельщицей. При всей своей условности согласие супруга, хоть и формальное, церемония включала. Велка утверждала, что до этого места ритуал дотянуть не даст, и вообще появиться мы можем и раньше, но так выйдет драматичнее. Ангмарская утверждала, что о драме можно будет позаботиться, когда наш отдых будут экранизировать. Я не вмешивалась, понимая, что права голоса не имею.

И тут хейтер сбросил в тихий омут беседы вторую бомбу, переполошив всех участвующих демонов – кроме Рика, который просто с нас угорал. Во всяком случае, мне так показалось. Впрочем, как оказалось, Рингил смог последовать сценарию, даже не зная о существовании этой его страницы.

Рингил знал, как именно отразился на беседе коллег его рассказ. На таком пике ощущений юный хейтер за все время пребывания во дворце (к сожалению, контакты были ограниченными, но процесс дурдомизации окружения шел и здесь) еще не оказывался. Неудивительно, что никто из девчонок не знал об этом – ударение грязью в лицо на международной (межимперской) арене политотношений в средствах массовой дезинформации не афишировалось. В новостях просто чуть меньше стали трендеть о великом единении.

На деле ни о каком единении пока не могло быть и речи. Жизнь мелкого «наследника» охраняли только две вещи. Распиаренность персоны и поддельная родословная. С материнской линии. Ах да, еще и привлекательность – хотя зацепить окончательно фальшивую императрицу не получилось.

Лицо Лиис в тот момент, когда хейтер назвал имя своего отца, относилось к воспоминаниям, которые мечтают иметь многие, но очень редко хотят сохранить их действительные владельцы. Гримаса заслуживала общемировой книги рекордов.

Изображая нечто среднее между ленью и апатией, Рингил ради завершения эффекта сообщил, что его никто и не спрашивал о том, кто на самом деле был отцом детей Тьенги. И что спросить надо было до того, как греметь об успехах. А валить с больной головы на здоровую – отнюдь не показатель большого ума.

Рекорд по охренелости, изображаемой одним отдельно взятым лицом, был побит. Но планы касательно коронации и свадьбы не изменились. Обычай никто не отменял. Правда, Лиис пообещала будущему супругу не слишком счастливую и не слишком длинную жизнь – на что хейтер отреагировал скептической улыбкой. И продолжительным взглядом глаза в глаза.

После этого интенсивность «обработки» была усилена, а частота встреч с императрицей уменьшилась. Хотя Рингил подозревал, что ее таки проняло до конца. Пусть даже в рамках желания обладать ради факта обладания. Суть от этого менялась не сильно.

Это Рингил от коллег скрывать также не стал. После заявления Сулмор потребовала от Велки убить тетю – желательно быстро и с гарантией. Веледа с ехидностью невыясненной ступени сообщила, что еще не знает, является ли демоном сама Лиис – ибо есть некоторая вероятность. Предложение тьма юного хейтера немедленно забрала обратно.

Разговор состоялся прошлым вечером. Сейчас был день, для всех окружающих состоящий в основном из суеты. Сам Рингил был огражден от творящейся вокруг деятельности своим отдельным расписанием. Но не нужно было быть демоном, чтобы ощутить в воздухе то состояние спешки, неразберихи и мнимой занятости, которое быстро сбивает с ног любого непричастного к Основной и Великой Цели. Бракосочетание – событие, которое не раз повторяется в жизни, но это не оберегает его от превращения в шумный и торопливый процесс, который зачастую затягивается до состояния «когда это все закончится?». И это у простых смертных (бессмертные к вопросу относятся значительно проще)! Естественно, что императорская свадьба готовилась шумнее, суетнее и соответственно куда менее организованно, чем следовало ждать. Похоже, Лиис вообще было все равно, во что превращается исполнение ее приказа по дороге к результату.

И что уж говорить о коронации, которая вообще случается с большинством предназначенных для нее особ всего раз? В общем, масштаб организованной паники во дворце был предсказуем и ощутим. Даже сквозь стены.

–Это был последний сеанс, – сообщила операторша. – Я хочу проверить, насколько ты... То есть тебе...

Операторов меняли часто. Эта конкретная вообще была новенькой. Но запрещение смотреть в глаза субъекту еще не внесли в инструкцию. С логикой и кривой обучаемости у сенгарийцев было плоховато. Причем у всех, за исключением Велки. Естественно, таково было мнение Рингила.

Запинки в речи были всего лишь первым признаком. Оставалось только улыбнуться. И нужные результаты теста уже заносились в соответствующие графы, пока пациент занимался чем хотел. Например, читал пропущенные мимо ушей части внушения, чтобы хоть частично знать, впечатление чего создавать.

Дворец неощутимо содрогался от волн людей, проносившихся сверху вниз. Многие лишь создавали видимость деятельности, остальные разрывались межу противоречивыми инструкциями разноуровневого руководства. Напряжение то и дело прорывалось – особенно часто в комнате, где утверждался сценарий действа.

Да план штурма и то свели без таких страстей... насколько сам Рингил знал. Лиис потребовала, чтобы церемония транслировалась максимально широко – и, кстати, за право трансляции было неплохо заплачено независимыми каналами. Многие затраты на церемонию удалось отбить...

Слушать происходящее на сотни этажей вверх и вниз было куда интереснее, чем читать различную чепуху, предназначенную для запоминания. Не отвлекаться хейтер не мог – слишком расслабился за последние дни. Кстати, за это Рингил себя периодически поругивал. Ведь был же уверен, что не поддастся. Ведь семь лет жил без всяческих излишеств... даже не знал, для чего они нужны...

Хейтер успокоился, лишь ощутив холодную волну, поднявшуюся с нижней границы сердца. За это развлечение наверняка придется расплатиться. Возможно, он пропустил пробуждение матери. Возможно, на церемонии что-то пойдет не так. И он все-таки дождется своего праздника в календаре как посмертной награды.

Но что тогда будет с Мэлис, если игра зайдет слишком далеко? Что устроит Сулмор? Нет, о себе придется заботиться. И все-таки не избегать развлечения, благо оно очень скоро будет доступно.

Улыбнуться в камеру. Попасть на запись, которую увидит каждый сенгариец. Это будет круче, чем просто получить свой день. Стать незаживающей раной в сердце сотен миллиардов реальностников, которые больше никогда не смогут его увидеть, исчезнувшим кумиром... На секунду Рингил понял своего отца. Жить, зная, что где-то куча народа ненавидит мир за твое исчезновение, за то, что ты не успел сделать больше... Да, это достойно хейтера. В данном случае любовь не умаляет ненависти, а служит для нее топливом и катализатором одновременно. Конечно, использовать засеянную таким образом реальность без постоянных визитов сложно, но Рингилу это никогда и не требовалось. Своей силы было достаточно. Для отца же, шокера с вариациями, наверняка был ценен факт, а не обстоятельства и тем более не конкретный результат.

Рингил понадеялся, что не спровоцирует слишком сильной волны. Достижение достижением, а злить Велку вредно для здоровья. Психологического в том числе. Хотя – Веледа всегда найдет способ использования любого воздействия. В свою пользу. Бывали прецеденты...

Мальчик вышел из комнаты, отстранил пробегавшего мимо не ри – рыжего, как Нора в кубе, и так разряженного, что ошейник почти не бросался в глаза. Экзотика, причем дорогая. На каждом шагу встречается, куда ни плюнь...

–А, наш маленький принц, – за рабом, как оказалось, шел Тьисс. – Лиис тебя требует...

–И какого шельега она послала тебя? – этому сенгарийцу Рингил хамил в лицо все чаще.

–Она меня не посылала, – Линн грубовато тряхнул хейтера за плечо и натолкнулся на очередной взгляд, подкрепленный снисходительной улыбкой. – Идем...

Рингил снова улыбнулся. Сила действовала все качественнее... Возможно, со временем ей можно будет пользоваться с нужной целью, а не ради развлечения. Все-таки это своего рода извращение для хейтера – получать удовольствие от жизни...

–Чего ты от меня хочешь? – переспросила Мэлис. Нора вздохнула и повторила:

–Сделай мою копию, ты умеешь, – второй раз просьба прозвучала ехидно. – Это я и сказала. Мэл, не отпирайся, все «Врата» в курсе...

–Исключительно та часть, которая полагается на источник ОЛС, – не сдавалась Величайшая. – Какой-то демон брякнул, и все верят... Ты еще послушай, что они про жертвоприношение несут!

–Два ученика скормлено Хаосу, – подтвердила Нора подозрения Мэлис касательно того, что отдельные хейтеры неразборчивы в использовании источников. – Мэл, я уже передумала умирать, понимаешь? Мне нужна копия с разрушенным сознанием, а не нормальный клон, иначе я бы вышла через маму на кого-нибудь из Мейплиф...

–Ну вот, и с моим... Что ты сказала? – Мэлис тряхнула головой, напомнив Норе Рингила. В сущности, это было нормально – они были братом и сестрой, хоть и не знали этого. – Нет, повторять не надо. Думаю, это у меня получится. Но зачем?

–Я хочу спасти жизнь Рингила, – объяснила хейтерша. – Если он будет считать, что я мертва и умерла только для него, а весь мир не знает... Ну и потом, я все-таки проспорила Ангмарской. Не спрашивай, что именно.

–И не спрашиваю, – отмахнулась Мэл. – Ты уверена, что Рингила это удержит надолго?

–Год, два... Может, лет пять, – Нора пожала плечами. – Он уже на краю, Мэлис. Отчасти я поставила его туда. Признаю свою вину – меру, степень, глубину... Мэл, неважно, сколько конкретно он проживет. Если он доживет до того дня, когда поймет, что смерть – это, – хейтерша сделала неопределенный жест. Она не смогла бы подобрать правильное определение тому, что поняла сама, думая на эту тему. – В общем, это не то, что ему действительно нужно. И если он доживет до того, чтобы это понять, то ему больше не понадобятся лишние стимулы.

–И память о тебе, полагаешь...

–Такой стимул, Мэлис. Ты сделаешь это или нет? – Нора начинала терять терпение. Сколько можно распинаться перед коллегой? Мэлис не выглядит ревнителем традиций, она уважает чужое мнение даже слишком для хейтера... Неужели она откажет?

–Сделаю, – Мэл сплюнула на пол местным вариантом жвачки. – Слышишь, сделаю. Но поклянись мне в одном, Нора...

–В чем? – Нора Лойе готова была пойти на многое. Не на все, конечно, но кое на что – точно.

–Если эффект будет обратным, и Рингил... ну, ты поняла... В общем, – Мэлис глубоко вдохнула, выдержала паузу, явно параллельно формулируя что-то цензурное, – я тут не при чем. Это наша тайна. Если все выгорит – можешь рассказывать кому угодно и что угодно, я не обижусь.

–Заметано, – Нора протянула Мэлис руку. Жест был принят.

«Как ты там, Ангмарская?» – голос Мэл возник в голове очень не вовремя. Сулмор как раз тренировала одного из своих детей – с обретением силы они начали слегка противиться контролю, и до дня «икс» эту проблему желательно было бы решить.

«Не дождешься, – огрызнулась принцесса. – Что там у вас творится? Все готово?»

«Да, и самое прикольное – нам даже не нужно вести отсчет, – Мэлис мысленно усмехнулась. – Шизики с местного телевидения делают это за нас. Кстати, мне что-то начинает нравиться этот мир. А тебе?»

«Я мало что здесь видела, – а уж тем более не увлекалась местным телевидением. Впрочем, Мэлис простительно. – Может, потом приобщусь... что, поверила?»

«Вторая ступень, – мысленно хмыкнула Мэл. – Ангмарская, я читала кодекс. А вот ты, кажется, не дочитала...»

«Мэлис, может, все-таки перейдешь в хейтеры?» – это предложение давно стало частью игры. Обычно оно значило, что Мэлис Крэш Джайнис несколько зарвалась. Именно так лучшая подруга хейтерши его и воспринимала.

«Обойдешься. Ангмарская, о чем вы спорили с Норой?»

«Просто на желание. Я пожелала, чтобы она отлипла от Рингила. А что, ее так зацепило, что она готова покончить с собой?»

«Не совсем, – Мэлис грустно усмехнулась. – Но она расстроилась. И плакалась мне. Кажется, хейтером она быть перестанет...»

«Что неудивительно, – есть хорошие новости, которые многое искупают. – Пси за новости, Мэл».

«Пожалуйста», – на этом связь оборвалась. Любит Мэлис так – свяжется, переведет разговор не в ту степь, забудет, что спросить хотела, и еще разозлится. Ничего, вспомнит – снова свяжется.

–Ребята, – Сулмор посмотрела в ждущие ее действий разноцветные глаза полулиа, – сейчас я научу вас строиться паутиной осознанно. Если у вас не получится – каждый пойдет учить свою позицию в плане. Весомая мотивация?

–Да, Лиерала, – нестройным хором отозвались «ребята». Нет, все-таки кое-что Ангмарская принцесса умеет...

Зачем нужно было приманивать целый флот, Рик догадывался. Зрелищность в первую очередь. Давящая сила должна быть очевидной. И опасность ее – понятной...

–Сколько по следам этой истории будет домыслов – уже дух захватывает, – Велка появилась рядом бесшумно, несмотря на то, что тренировалась носить церемониальное платье. Кроме пышности, наряд отличался редкостной способностью к шуршанию. В качестве реакции на малейшее движение. – И ведь я совершенно не умею проводить атаки. Сулмор умеет, в теории, но никогда не тренировалась на практике. Придется таки тебе...

–Шельег! – Рик не сразу понял, что сказал. Не говоря уже о том, кто именно это сказал. Вырвалось вот. – Я что, умею?

–Нет, но ты знаешь, как! – ага, знает. Три раза знает. Фильмов насмотрелся, пока дома жил, комиксов начитался... выросло дитятко очень не сразу. И выросло в большого кретина. Который потом купил какой-то дряни вместо нормальной наркоты, когда захотел попробовать, что это – глюки ловить... И словил – пустой город, зашуганных по углам людей, монстров... Радовался еще – мол, натуральные «Тараканы в голове», попалась такая фанкнижечка незадолго до судьбоносного решения. Там тоже наркота была прикольная, но ее на компьютерные диски наносили, и геймеров в игру переносило...

А его перенесло в мир, где правили демоны. Не возражавшие, когда их так называли. Не успело перенести, как сам большой кретин стал одним из этих, не возражающих. Это потом он понял, насколько сильно ему повезло.

–И кто тебе это сказал? – сопротивление вышло вялым. Против Велки, когда она уговаривает, выстоять невозможно.

–Понимаешь, мне же не теория нужна, – пояснила императрица. – Мне нужно зрелище. Чтобы народ хором офигел и кинулся небо на камеры снимать. Чтобы всех зацепило. Защитить корабли я и сама могу, а вот поставить... Нужен кто-то, кто хоть что-то видел. Так что командование на тебе.

–Принимаю, моя повелительница, – Рик усмехнулся. Да, веселое получается дело, конечно. И в точности по некоторым любимым романам из жанра космической фантастики, если их скрестить еще и с фэнтези. Если ту жуткую реальность опустить...

Имеется герой, которого перетащило в другой мир. Где этот герой получил по списку силу, армию и руку прекрасной принцессы. И ведь рассказать кому – так и напишут. Правда, скажут, что плагиатить Гамильтона – прошлый век...

–Ага, вот оттуда можно, – и ведь в голове копается, как в своем компьютере. – Рик, ну ты сам решишь, правильно? Я все равно не видела.

И упорхнула. Была – и нет. В помянутых произведениях после такого полагалось, кажется, садануть кулаком по стене возле иллюминатора, за которым переливалось бы звездное небо. Или по подлокотнику капитанского кресла, если память не путает. Здесь под руку подвернулся исключительно участок стены. И то подходить пришлось.

Что ж, вспомнить прошлое для демона вроде бы не проблема... Учимся быть собой, Рик Джонс. То есть, главнокомандующий Рик Сенгарри...

День «икс» наступил, как обычно наступают такие дни, одновременно ожидаемо и неожиданно. Вообще-то мы встречали его уже во второй раз. Первый был ночью, в тесной компании, рассеянной в пространстве (но уже куда менее существенно по фактору расстояния). Исключенный по собственному желанию Рингил участия не принимал, поэтому никаких проблем не возникло. Еще раз уточнили расстановку фигур на позициях, тихо похихикали над классическим построением кораблей для ментальной атаки и тем, что из него сделал мой обращенный. Проверили наличия коридора для прохода корабля с десантом Сулмор. Порадовались за хейтершу второй ступени и ее достижения в области дрессировки полулиа.

В общем, прошло все до того мирно, что я заподозрила неладное. И неладное поимело место быть с утра на нашем с Норой участке. К счастью, начавшийся бунт (надо было лучше следить за Славкой. Рано обрадовались, что у него мозги прорезались) удалось подавить в зародыше. Излишне говорить о том, кто этим занимался. Кроме меня некому – Нора разбиралась со своим зверем. Она очень хотела влететь в историю верхом на своем Феаноре, и, собственно, никто не был против. Кроме Феанора. Зверье привыкло к тому, что его носят на руках, кормят там же и вообще – обленилось до неприличной степени.

К счастью, крупные проблемы на этом закончились. Я подцепила своих ребят (нечего было торопиться с присягой, скажу прямо) на легкую паутину с обратной связью и повела на точки – снимать охрану на входах с немедленным замещением. Подготовительные работы орбитального плана лежали на Славке, и их он как раз не завалил. Наверное, достаточно перестраховаться, вручив самую простую часть работы, чтобы в результате все прошло как по маслу. Главное, чтобы облеченный доверием не подумал, зачем вообще было мудрить, когда все гости из космоса нашпигованы классными специалистами по дистанционному запудриванию мозгов... Славик не думал, и в данном случае это оказалось весомым плюсом.

Собственно, жалела я лишь о том, что мне не дали помахаться лично в маскировке под Вечную на стратегически важной точке. Наверное, я все-таки заразилась от некоторых хейтеров суицидальными стремлениями, а от некоторых сенгарийцев – адреналиновой зависимостью. Любовь к выпендрежу у меня была своя...

И все же со стороны товарищей имел место некоторый сволочизм касательно моей роли. Подумаешь, полосатика спасать... Хотя надо думать, что тут сыграло роль нечто вроде здравого смысла. Кроме меня, никто эту звезду контерообразную со сцены не унесет. Не тот формат... А оставлять это, принципиально не пользующееся щитами, полосатое недоразумение под угрозой – по меньшей мере неразумно.

Именно об этом я и думала, пробираясь по коридорам дворца и шепотом матеря архитектора вместе с основоположником самого распространенного на Сенгаре стиля. Снаружи это до невероятия красиво, не спорю. А внутри... Кошмарный сон и неликвидная геометрия. Охрана! Да сюда три армии могли бы пройти и между собой не пересечься, не то что зацепить систему безопасности... Впрочем, это в том случае, если бы каждую армию вел командир-демон, даже с моими отрицательными лидерскими задатками. Хотя почему сразу отрицательными? Паутину вот держу, никого еще из моих не пристрелили, Славка тоже под контролем – рядом топает, щит держит... не зря держит. Все-таки местных охранников научили...

Мокасином щи хлебать их научили. Помнится, выражение это я подцепила на младших курсах, и к ситуации оно подходит идеально. Неужели сложно понять, что если никак не можешь попасть в двух нарушителей с полутора метров, то это не у тебя руки трясутся, а на них неизвестная тебе защита!

–Слава, это ты перехватил его мозг? – для очистки совести спросила я и ничуть не удивилась отрицательному ответу. Честный ты наш... Ну, будем полагать, что эту тушку, ныне валяющуюся в отключке (мы вообще мало убиваем, у нас идеология – щадить невольных прислужников преступного режима) сюда взяли по протекции. – А надо было...

–Хорошо, как скажешь, – да после того, что я ему утром устроила, надо вытягиваться во фрунт и орать: «Так точно, Величайшая!» Ладно, в любом случае юноше подобное умение (в смысле, орать к месту) может и не пригодиться. А нервы еще понадобятся. Но все равно...

–Поясняю для особо одаренных, в том числе альтернативно, – начала я и заметила, что нас обступает куча заинтересованных лиц. Альтернативная одаренность на них читалась невооруженным глазом. – Захватил?

–Конечно, – Славка невозмутимо пожал плечами. Моя школа. Даже гордость какая-то образуется...

–Сотри у каждого последние десять минут памяти, – а мне меньше отвлекаться надо... Хотя ничего непоправимого не случилось. Или...

–Ты же умерла, – ошарашенно сообщила мне очень знакомая личность. Похоже, поторопилась я с похвалами. – Вы умерли...

–Так что, если привидения, так уже и на праздник нельзя? – поинтересовалась я с некоторой ехидцей. – Этому не стирай, сам сдвинется. Пошли.

Невидимость я на нас накинула лично. Просто очень хотелось свободно рассмеяться. Не думая о том, кто там смотрит и слушает. А то развелось тонких натур, по закону подлости стремящихся туда, где их сплющат максимально.

Паутина на месте, все узлы в целости и сохранности, за время смехопятиминутки ничего не произошло, кроме того, что мы опять заблудились в этих Контеровых переходах. Архитектора надо обязательно повесить... допустим, за шею. Хотя он наверняка уже помер без моих пожеланий...

–Если свернуть сюда, то выгадаем десять минут и три секунды, – под моим уничтожающим взглядом обращенный явно навсегда зарекся шутить. – Насчет минут точно...

Последовав за Славиком, я вышла к очередному лифту. На планируемом маршруте его не было, но возвращаться было уже совсем тупо. На уровне остроты ближайшего угла... В смысле, лифтовая шахта была ради разнообразия шестиугольной, выпендрился кто-то. Мне в замкнутом пространстве, по идее, должно было стать не по себе, но обошлось. Я не имею в виду, что у меня после приключений прошлого года клаустрофобия, просто демоны к лифтам очень неоднозначно относятся.

Впрочем, проблем не возникло – кабина сорвалась вниз только тогда, когда мы уже вышли. Похоже, поехавший крышей товарищ бегал туда-сюда с целью помешать нашему появлению – в своеобразной манере, присущей отрицательным талантам.

–А у меня так в жизни было, – прокомментировал Славка полет кабины в глубины. – Вот не думал, что еще раз случится...

–Закон парности, – умно сказала я и наконец обратилась к плану здания. Похоже, на главное событие мы спокойно успевали. И паника оставалась строго локализованной. Пока Линн Тьисс занимался охотой за привидениями, задуманное продолжало выполняться.

Итак, все в императорском дворце Сенгара было готово смешаться, а руководила процессом (или хотя бы очень хотела так думать) лично Нора Лойе. Наконец-то переставший упрямиться чокам упорно поднимал хозяйку к месту будущих событий. Для психологической достоверности и красоты хейтерша выбрала своему транспортному средству соответствующий облик – редкого, полулегендарного животного... Скульптурные изображения этих тварей в столице встречались повсеместно.

Результат имел два перепончатых крыла, четыре мощные лапы с длинными когтями и насекомоидного типа голову – фасеточные глаза, длинные усики, мощные челюсти. Все, включая голову и исключая крылья, было покрыто чешуей – согласно вкусам Норы, ярко-рыжей с переходом в золото.

Нора знала, что ее видят, но использовать невидимость было излишне. Мифический вид Феанора и выбранный самой хейтершей костюм превращали их обоих в зрелищный элемент запланированного шоу. В смысле, запланированного официально.

Церемония должна была пройти на полуоткрытой площадке, и на все ее открытой части было не продохнуть от украшений и репортеров, не говоря уже об охране. В числе последних не имелось внедренных агентов, что соответствовало общей задумке. Надо же с кем-то красиво подраться, в конце концов. Как сказала Велка – чем больше мордобоя, выстрелов и крови, тем более возвышенно в результате выглядит история спустя энное время. А перевороты вообще должны выглядеть именно так. Чтобы потом все трижды хорошо думали, прежде чем плохо посмотреть на новую власть. Веледа была права.

Чокам, мерно взмахивая крыльями, шел вверх. Достаточно неспешно, чтобы не вызывать лишних подозрений и дать время на раздумья. Роль Норы заключалась в обезвреживании Лиис, и девочка понимала, что идея была сковырнута не с потолка. Именно рыжая хейтерша никогда не перестаралась бы. А если что – так все равно же помирать... Фиктивность смерти имеет значение только для субъекта, суть для мира неизменна. Прегрешения спишут. Велка точно спишет. Подруга все-таки...

Может, стоит получить пару ранений? Так, для достоверности... Или сдохнуть для тренировки? А, пусть идет как идет!

«Готовность номер один, – прозвучало в голове. Ангмарская, ну конечно... Проверка революционной бдительности. – Твой выход – первый...»

«Помню, – ладно бы Велка координировала... Но нет, она свою роль репетирует! И фиг с ней. Хай думает тогда, что ее подруга реально решила сдохнуть. И это будет уже просто гадость. Потому что Веледа явно намерена плюнуть на идеалы... И пусть плюет. Ее личное дело. – Когда выходить будешь, просьба поаккуратнее, блин...»

«Конечно, – Сулмор мысленно усмехнулась. – Я вхожу через минуту после тебя. Должна же я поучаствовать в апофеозе...»

«А потом будет визит императрицы на поле боя, – Нора почувствовала, что мрачные мысли куда-то уходят. – Велка, блин, это нечто... И главное – она искренне уверена, что нам нравится!»

«Ну, я как раз развлекаюсь, – ну, блин, вторая ступень в действии! – Всю жизнь о таком мечтала. Причем именно в чужом мире. В своем как-то не тянет».

«Велка у нас ненормальная, – уже радостно подытожила Нора. – Ну, я почти на позиции... Не отвлекай, слушать буду...»

С выбранной хейтершей позиции открывался неплохой вид на торжественную церемонию. Правда, находилась девочка далековато от эпицентра событий, но это было поправимым недостатком для любого образованного демона.

Согласно инструкции, момент коронации можно было пропустить. Наличие Велки в любом случае делало процедуру нелегитимной даже после официального завершения. Законы Сенгара на этот счет высказывались вполне однозначно. А вот бракосочетание столь быстрого обратного хода не имело. Конечно, императорской волей можно было расторгнуть любой брак, а этот так и вовсе аннулировался бы из-за нарушения обряда... но насчет него было принято решение – не допустить самого факта...

Нора вслушалась в течение церемонии. Так, сейчас будет клятва Лиис, потом ей вручат регалии... Камеры не отрывались от действия. Рингила введут чуть позже. И если ему не дадут побывать в прямом эфире, он обещал устроить нечто...

Интересно, все монархи Сенгара произносили эти слова с таким безразличием? Неужели никто не слышит, как формально относится к своей клятве «императрица»? А может, вся церемония – просто формальность... Это же не эльфийская империя, в самом-то деле... С эльфами все намного проще, пока они чистокровные...

Собственно, никто не запрещает продолжить заниматься своим хобби. Осталось совсем чуть-чуть до свободы, до возможности самой решать, чем заняться – безо всякого кодекса... Может, в синтегисты пойти? Там вроде просто... Хорошая религия. Во что хочешь, в то и веришь, и если веришь правильно, то тебе помогает... Может, и проклятие хейтеров получится снять, если оно вообще есть. Мама вот утверждает, что это просто эффект такой...

Изящная корона опустилась на голову Лиис. В соответствии с обычаем империи обруч императрица надевала сама, приняв из рук троих ри. Судя по всему, представителей от армии, главенствующей церкви и какого-то правительственного советника. Или министра? Нора никогда не разбиралась в политике как в теории, не применительно к конкретной истории, а Сенгар во «Вратах» не изучали.

–Во исполнение законов да будет проведен обряд венчания, – ну, началось, можно сосредотачиваться...

Рингил был готов к выступлению, несмотря ни на что. Играть обработанного и дальше было совершенно не обязательно. Хотя бы потому, что появилась куда более значимая причина для конкретных поступков. Мысленным усилием заставив себя успокоиться, хейтер смело улыбнулся в жадные объективы камер, показывавших его выход к алтарю. Миллиарды ри видели его сейчас. И все они сейчас чувствовали себя крайне неловко оттого, что Рингил собирался сочетаться браком с их императрицей. Чтобы развеять сомнения народа (вдруг кто-то наивно решил, будто все происходит по воле сочетаемого), хейтер чуть подкорректировал выражение лица, заставив отразиться на нем поочередно усталость, страх перед неизбежным, грусть... Это показывали. Это записывали. И – еще одну улыбочку. Со всеми продуманными оттенками. Улыбку обреченного, но все же готового на все...

Проняло даже операторов. Ну, странно было бы, если бы не получилось... Продолжаем фарс, только бы времени хватило...

–Императрица изъявляет желание последовать закону своих предков и сохранить кровь своей семьи в чистоте, – ритуальной фразой ответила Лиис на вопрос священника. – Властью, принадлежащей мне, я заключаю брак с сыном моей сестры.

–А согласен ли сын Тьенги исполнить закон предков, сохранив в чистоте кровь своей семьи?

–Я сохраню кровь в чистоте, если не стану смешивать ее с кровью этой женщины, – ну, хоть сказать дали. Теперь можно бить четче. – Согласия на этот брак я не даю. Благодарю, что спросили... Сестра моя, забери меня!

Сигнал подан... Ну все, покатилось... Здравствуй, Мэлис...

Последнее Рингил подумал особенно громко. Ибо Мэл стояла прямо перед ним, невидимая для окружающих, и закутывала несостоявшегося консорта в защитное поле. Мгновение – и мимо пронесся рыжий вихрь, сбивая Лиис с ног, а корону – с ее головы. С тоскливым звоном провожаемый камерами обруч покатился в сторону балкона, а вокруг тем временем разверзлось короткое, но крайне интенсивное побоище. Можно даже сказать, что спрессованное – упаковать столько событий в короткий период времени можно только используя заранее подготовленный качественный план. Кто-то заорал, видя, как в небе выстраиваются клинья боевых кораблей – этот крик отличался от прочих содержательностью и тем, что автор искренне тронулся крышей. Рингил запоминал все урывками еще и потому, что вырывался – он не хотел уходить раньше времени, а Мэлис явно настроилась исключить полосатика из зрителей и участников прямого эфира, пока камеры отвлечены на другое.

А потом Лиис выдралась из-под тяжелого Нориного чокама и кинулась на нехотя отступавшего к выходу несостоявшегося супруга. Кажется, у нее тоже открылись течи в крыше под воздействием сочетания событий. Но на пути императрицы встал Славик – он остановил Лиис так легко, словно удерживал всего лишь котенка.

–Шепнула бы я ей на ухо «Отдай мое сердце!», да лень, – прокомментировала Мэл, у которой, похоже, тоже образовалась причина задержаться. И даже проявиться – временно, пока никто не смотрит и не записывает. – Рингил, пошли отсюда... Велка же лично просила...

–Мэл, я просто так не хочу, – воспротивился хейтер. – Пусть меня хотя бы зацепит, а то смысла нет сбегать...

–Как скажешь, – скорее всего, Мэлис за сегодня основательно достали, потому что просьбу Рингила она таки исполнила – как только в зал ввалились с одного направления остатки дворцовой стражи, а с другого – слаженная команда, в действиях которых невооруженным глазом читалось, что управляет ими лично Ангмарская (еще до появления на сцене собственно Сулмор, которая сразу же подняла корону и завертела на пальце). Славка, обнаружив наличие извилин, прикрылся императрицей. Рингил прикрываться не собирался – он нарочно подставился под выстрел сделанной Мэл прорехой в поле и с громким матом рухнул на пол. То ли Мэл просчиталась, то ли таки надо было заблокировать ощущения, то ли это было такое неотъемлемое свойство местного оружия, что боль совершенно непропорциональна ранению... В общем, корона полетела обратно на балкон, а Сулмор – к пострадавшему. Пока Ангмарская бежала, Рингил успел взглядом, подкрепленным несколькими оформленными мыслями, попросить Мэлис не распространяться насчет авторства идеи. Идеальная хейтерша демонстративно отвернулась – видимо, ей уже было все равно.

Норка тоже бросилась на защиту, причем вместе со своим зверем. Под прикрытием Феанора и совершилось-таки отступление. Славик остался вместе с императрицей, но насчет бывшего беспредельщика Велка не давала инструкций.

Держась рукой за ожог на предплечье, Рингил сосредоточенно повторял недавно слышанный от Веледы монолог с вариациями, а сам при этом думал, как кто-либо из участников подобных событий потом умудряется подробно о них рассказывать. Тут ведь даже с нормально-фотографической памятью демона проще свихнуться, чем перезапоминать все детали – кто кому чего сказал и кто какой конечностью махнул. А если кто-то после такой заварухи точно называет количество прозвучавших выстрелов – то верить ему нельзя. Скорее всего, потом посчитал или просто придумал.

Хотя, конечно, шипение Норы, в которую тоже попали (а прикрываться надо!) и выражение лица Сулмор (хорошо, что она одновременно командовала своими малолетними коммандос, а то было бы в сто раз хуже) – это не запомниться не могло. То, что бой на фоне закончился еще до того, как вся компания просочилась в дверь – тоже запомнилось.

Ну, не была рассчитана психика местных бойцов на атаку малолетних полулиа. Не потому, что кому-то там претило палить в детей, а потому, что в них попасть невозможно. Ангмарская поле навесила, естественно. Или сами – их же тренировали, самородков...

В целом, отступление прошло по плану. Основному, Велкиному. А мелкие обстоятельства особого значения никогда не имели, по мнению юного хейтера.

Отсутствующую душу и развитую хейтерскую гордость Рингила грел тот факт, что его ранение таки кто-то успел зафиксировать. Может, еще похороны получится разыграть... Хотя вряд ли Велка согласится, конечно.

А Велка тем временем вступала в пределы дворца. Вернее, саму границу, очерченную кромкой балкона, она пересекла на руках Ньера и Рика. Но сошла с них почти сразу – Рик увидел корону и решил подобрать, а для такого дела руки должны быть свободными. Да и не слишком прилично на чужих плечах возвращаться домой, хоть и дом этот видишь впервые в жизни. По своему дворцу нужно ходить своими ногами.

Легким движением носка Веледа Сенгарри отбросила мешавшую пройти руку и двинулась сквозь утихнувший не до конца кровавый ад. Туда, где обращенный держал ее преступную родственницу. Интересно, это правда, что императорская фамилия состоит исключительно из латентных демонов? Тогда Лиис не стоит убивать... Но историческая правда требует. Что ж, возьмем живой, а с казнью разберемся позже. Можно будет отложить под предлогом отсутствия других наследников...

Велка улыбнулась в жерла уцелевших камер. Пришествие состоялось, пора бы приступать к осознанию...

–Объяви как положено, – вполголоса отдала демонесса приказ Ньеру. Тот сосредоточился, крупное кольцо на указательном пальце левой руки засветилось...

–Императрица Сенгара Веледа! – загремело под потолком зала. Акустика здесь была неплохая, а если силу приложить... Отлично, посторонние личности уже ретировались, остались только рядовые исполнители, и до них явно уже начало доходить. Впрочем, и до проигравшей стороны тоже. Особо отмороженных успели ликвидировать и обезвредить. Остальные сейчас опускаются на колени... Такой слаженности даже на тренировках нельзя добиться.

Велка покосилась на «коронационную команду» – недееспособны... Ну что ж, всегда бывают накладки. Да и так только лучше.

Конечно, в приличных местах вначале убирают зал. Но кто назвал Сенгар приличным местом, тот сильно ошибся. Здесь, в этом зале, мертвые тела были столь же традиционным убранством для коронации, как и цветы.

Веледа подняла руку, срывая с воротника платья Лиис микрофон. Так будет проще. Тетя, похоже, лишилась дара речи. Ну и прекрасно... Хотя нет, ее блокирует Слава.

–Молодец, – шепнула Велка и пристегнула микрофон на подобающее место. – Я, Веледа Сенгарри, дочь Тьенги Сенгарри, по праву крови и старшинства восхожу на престол Сенгара, принадлежащий мне со дня смерти предыдущей властительницы, и клянусь править справедливо, ведя свой народ к победам и процветанию, до самого последнего вздоха. Моя жизнь принадлежит Сенгару столь же всецело, как Сенгар принадлежит мне, да будет так всегда, пока светят звезды над мирами империи, пока бьется мое сердце...

Клятва длинная, пафосная и глупая, но произносить ее нужно так, чтобы от искренности ломило зубы у всех свидетелей. Народу нравится думать, что правитель заботится о каждом. Что ж, теперь действительно начнется эра справедливости. А также процветания и побед. В распоряжении новой императрицы достаточно демонов, чтобы принести полное и абсолютное счастье...

Похоже, Ньер знает этот ритуал. Хорошо, не придется отвлекаться... Да, вас двоих хватит, ребята...

Веледа протянула руки, принимая корону от своего главнокомандующего и будущего духовного отца империи. Нашедшие Истину и Силу вернулись. Об этом можно объявить и чуть позже. Хотя неплохо бы и сейчас.

–Императрица изъявляет желание заключить брак с присутствующими здесь Ньером Тьенгри, Великим Магистром ордена Нашедших Истину и Силу, и Риком, отныне Сенгарри, – вот насчет него пускай гадают. – Властью, принадлежащей мне, да будет этот брак заключен...

«От нас согласия не требуется?» – мысленно поинтересовался Рик.

«Вы не императорской крови. Отказаться может только принц, – пояснила Веледа. – Если очень хочет провести свою жизнь в целомудрии».

Велка опустилась на трон – он был рассчитан на взрослую правительницу, но нужно совсем немного сил, чтобы смотреться не играющим ребенком, а значимой фигурой. Ньер и Рик заняли свои места – Магистр за левым плечом, главнокомандующий за правым. Ни один насмешник не осмелится улыбнуться, видя эту картину.

Императрица Веледа позаботилась об этом.

–Глор Шиин, мой верный воин, подойди ко мне, – позвала демонесса обращенного, как только перевела дух. В свершенность событий нужно еще поверить, и для этого требуется время. Допустим, секунд пятнадцать. Они прошли.

–Ваше задание выполнено, императрица, – Слава заставил Лиис встать на колени. Он все еще держал оружие нацеленным на изменницу, словно это что-то решало. Даже если Лиис – латентный демон, за ее спиной нет даже пары дней практики. А Славика обучала сама Мэлис. – Прикажете покарать ничтожество, пытавшееся узурпировать вашу власть?

–Ее судьба будет решена позже, – Велка наклонилась вперед, пытаясь прочесть что-нибудь за гранью алых глаз тети. Если просочиться за блок...

Сознание Лиис, и впрямь латентного демона, было источено и истощено. Один образ главенствовал над прежними, населявшими мысли ранее. Стремление к власти, желание управлять чужими стремлениями – все желания преклонялись перед одним.

Лиис была влюблена в Рингила, и это чувство отравило ее. Она была уничтожена в тот момент, когда полосатик отказался принимать ее волю. Все остальные составляющие катастрофы прошли мимо сознания Лиис.

Рингил разорвал ее сознание и похитил сердце. Что самое смешное, он вряд ли догадывался, что сотворил.

Веледа была права, когда отказалась от полосатика. Даже от хейтерши этот шаг потребовал всего мужества... А теперь, когда императрица перестала верить в ненависть, любовь к Рингилу могла быть подавлена только одним. Видением того, к чему приводит поклонение этому невозможному демону.

Но все равно сложно убедить себя в том, что сжатые пальцы упираются в подлокотники трона, а не в худые плечи. Здесь слишком сильно пахнет кровью.

–Церемония завершена, – этих слов ждали. А условия выполнены – те, кто лишь фиксировал события, живы. Это только выглядит чудом.

Последняя улыбка в камеры. И пора начать думать насчет официальных заявлений. Их должен сочинять кто-то другой, не та команда, что работала над этим раньше. Ибо они несли чушь... Хотя можно проверить работу и исправить, если что... Не годится начинать вторую расправу сразу после первой...

Веледа обвела взглядом свои легионы. Подарок Норы, подарок Сулмор... Полулиа следует передать ли-енговцам, пусть учат друг друга. Остальные заслужили награду соответствующих размеров – придумаем по ходу дела...

–Кажется, тут многовато мусора, – сообщила Велка вполголоса, глядя на усеивающие пол тела. Ее услышали все – микрофон все еще работал. – Моим верным воинам не стоит находиться среди него... И мне тоже. Мертвых рассортировать, раненым оказать помощь... Глор, идем за мной.

Отдав распоряжения, Веледа слезла с трона и направилась к выходу. Она хорошо изучила схему расположения помещений дворца.

Слуги не решались подойти к ней. Императрица покинула зал, сопровождаемая лишь своими мужьями и тем воином, что взял в плен Лиис Сенгарри.

У меня наблюдалось то состояние, которое именуют по-простому откатом с отвалом башки. Когда побеждаешь слишком легко, возникает своего рода эйфория с толикой ощущения неудовлетворенности. А потом накатывает нежелание делать что-либо еще. И оставшиеся мелкие проблемы вызывают сплошное раздражение.

Раздражал меня в данный момент Рингил. Лично. Лежал на какой-то разновидности низкой мягкой мебели и дико раздражал.

Иллюзия, превращавшая его в сенгарийца, понемногу развеивалась, волосы превратились в прежний триколор. Черно-рыжий с проблесками седины. Похоже, Рингил уже смирился с тем, что его роль отыграна.

На аналогичной хреновине, напоминающей обезноженный диван, валялась Нора. Тоже изображая раненую. И если у Рингила была в самом деле замедлена регенерация, то рыжая хейтерша прикалывалась. Ей было не хуже, чем мне. Только в симпатичной голове Норки бродили странные мысли. Она думала о нашем с ней договоре. Нора от своего мнения не отказалась, придется-таки ваять для нее безмозглого клона. Копию, лишенную сознания, если точнее. В любом случае, эта авантюра должна немного осадить Рингила. Может, чуть реже будет жизнью рисковать.

Ангмарская, сидевшая рядом с полосатиком при полном попустительстве Норы (между этими двумя все, похоже, уже решилось), прожгла меня злобным взглядом. Нет, ну я опять во всем виновата. Встать, что ли, да уйти отсюда? Или просто вылечить Рингила, чтобы перестал дурью маяться? Не совсем, совсем тут даже непредельские психологи не помогут, а на данный момент... А то так валяется, что аж завидно.

Кто-то понюхал мою ногу в районе лодыжки. Я не дернулась, успев напомнить себе, что среди нас находится чокам Норы. Пинать домашнее животное при хозяйке как-то не слишком вежливо, а объедать меня он не станет. Наелся...

Я опустила взгляд и немедленно встретилась им с полиловевшими глазами чокама. Обожрался Феанорушка, невооруженным глазом заметно. Когда вокруг столько источников энергии, эмоций и просто жизненных сил, не жрать чокам не может. Они вообще останавливаться не умеют, потому что никогда не верят, что энергия будет поступать и после. Такие милые зверьки...

Но момент пикового насыщения превращает любого чокама в тушу, жаждущую исключительно ласки и отдыха. Я позволила зверюге влезть на мой диван и немедленно ощутила наполовину ревнивый, наполовину благодарный взгляд Норы. Конечно, ей собственная зверушка только мешала бы серьезно думать.

–Тьма моя, – я прислушалась к словам Рингила, полагая, что он сейчас будет сваливать все на меня, – мне давно не было так хорошо... Я чувствую себя героем...

–Да ты и так герой, Рингил, – на лице Сулмор было крупными буквами указано точное описание гроба, в котором она видела всю нашу операцию. Просто только я так хорошо знала Ангмарскую, чтобы прочесть...

–Когда я смотрел на них, я понял, каково это – оставаться в истории... Тьма моя, я так благодарен Велке за эту репетицию, – Рингил картинно попытался приподняться и застонал. Демонстрация была рассчитана не на нас. Велка зачем-то притащила сюда свою тетю.

«На Контера?» – мысленно спросила я у императрицы.

«Она должна увидеть, как Рингил «умрет», это часть плана», – пояснила Веледа.

Я состроила на лице гримасу скорби и обняла Нориного чокама. Животное, сохранявшее свою мифологически крупную форму, прижалось ко мне, одновременно вжимая меня в спинку дивана. Я порадовалась ее наличию – иначе пришлось бы или падать, или ощупать спиной все декоративные неровности стены.

Рингил играл просто божественно, словно много раз наблюдал умирающих. Во всяком случае, смерть от тяжелой раны он точно видел, причем вблизи. Ангмарской, отлично знавшей, что происходящее – лишь инсценировка, и то стало плоховато. Она встала и ушла, освободив место, которое немедленно позволили занять Лиис. Несостоявшаяся повелительница Сенгара упала на колени рядом с ложем хейтера и прижалась губами к тыльной стороне его ладони.

–Это только твоя вина, – голос Велки был модулирован особым образом. Я расслышала в нем те элементы, которых некогда не заметила в простой песне... Похоже, Веледе Сенгарри не нужно было собирать тот аппарат, воздействие которого некогда заставило меня временно покинуть непредельщиков. Она и сама могла не хуже. – Сын Криана Дэшьерза был моим верным последователем, я любила его как брата, но твои слуги отняли его у меня. Твоя прихоть подставила его под этот выстрел.

Велка могла говорить что угодно. Основное сообщение заключало в себе ломающий – а, точнее, доламывающий смысловой импульс. Жестоко по отношению к и так практически павшему врагу...

Рингил «последний» раз выдохнул, одновременно обвиняюще посмотрев в глаза Лиис. Я видела все со слишком неудобного ракурса, не сообразив вовремя сдвинуть точку зрения, но зато вид на лицо Лиис мне открывался потрясающий. Я позволила себе позлорадствовать – между прочим, именно эта женщина приказала своему прислужнику вырезать мое сердце... А сейчас не может даже сообразить, что именно я, в высшей степени живая, ржу в шею чокаму. Внешне смотрится как плач, разумеется...

–Лиерала слишком редко обращает свой взор на землю, – а пафоса сколько... Велка явно намерена уморить меня смехом. – Но сегодня она воздала тебе сполна за греховную жажду власти...

–Что мне до Сенгара, когда мертв мой любимый? – Лиис повернула искаженное болью лицо к императрице. Я подавилась то ли смешком, то ли шерстью чокама. – Убей и меня, я не побоюсь смерти, лишь бы догнать его за гранью!

–Извращенка, – губы Велки исказились в улыбке. Лучшего моего образца. – Ты будешь жить. Мне нужна наследница. Временная. Которую никто не рискнет посадить на трон. И каждую минуту твоей жалкой жизни ты будешь помнить, как Рингил Дэшьерз умер на твоих руках. Мэлис!

Я вытерла выступившие от смеха слезы и отпихнула назойливое животное. От меня, похоже, требовалось закрепить в мозгу поверженной Лиис установку, препятствующую самоубийству. Ну, это я сделать могу...

–Я приказывала убить тебя, – Лиис побелела еще сильнее. – Линн предал меня?

–Нет, – я улыбнулась в том стиле, который всегда пагубно отражался на близрасположенных зеркалах. Веледу я явно переиграла. – Он остался верен тебе до конца. Что вовсе его не оправдывает...

–Ты воскрешаешь мертвых? – бывшая императрица молитвенно сложила руки. – Верни его, я согласна на все, только...

–Я? – Велка снова усмехнулась. – Я не Лиерала.

Установку я тем временем закрепила, и у меня появились ресурсы для обдумывания вопроса – куда теперь свернет игра?

–Вечный вопрос справедливости – кто может убивать тех, что заслуживают смерть? Право принадлежит той, что может воскресить убитых напрасно, – похоже, Ангмарская цитировала какое-то сенгарийское священное писание. – Когда боги возмущены поведением кого-то из своих избранников, они сходят на землю Сенгара.

Они явно сговорились заранее! Но тогда и ранение Рингила – часть спектакля... а Сулмор злится на то, что все произошло по-настоящему! И как всегда, на меня проще свалить... сволочи.

Ангмарская грациозно склонилась над своим хейтером и картинно поцеловала его. Интересно, не было ли все придумано ради этого момента? Хотя вряд ли – целовалась эта парочка и раньше. Я покосилась на Нору и поняла за один взгляд, что рыжая хейтерша уже смирилась. В следующий взгляд я постаралась вложить побольше уважения.

«Я согласна умереть ради него, – мысленно откликнулась Нора. – Пусть и не по-настоящему...»

«Отказаться и остаться жить намного сложнее, – ответила я. – И страшнее. Жаль, что ты не попадешь в эту легенду так, как заслуживаешь...»

«Я больше не гонюсь за дешевой славой, – рыжая хейтерша тихонько вздохнула. – Мэл, я смотрю на эту чокнутую блондинку и вижу себя. Будущее, от которого я себя спасла самой дорогой ценой, которую только могу заплатить. О ней Рингил хотя бы думает...»

Нора имела в виду Сулмор, и я не могла не согласиться. Настоящий сенгариец не мог бы так принять воскрешение от своего настоящего бога... Я задумалась – а существуют ли вообще боги Сенгара, и немедленно получила ответ от Велки:

«Нет. Это чисто психологический феномен. В известном смысле каждый из нас носит в себе своих богов... В смысле, в кризисной ситуации верующий сенгариец может открыть в себе достаточно силы, чтобы счесть себя воплощением бога. Стресс активирует дремлющую демоническую сущность – вас этому учили, Мэл...»

«Ты могла бы быть одной из наших лучших учениц», – польстила я действующей императрице.

«Я уже сказала – лучше быть дважды мертвой, чем тратить время на то, что тебе никогда не пригодится. Наличие богов в моем мире – это хотя бы не праздно волнующий меня вопрос... Но я не собираюсь тебе объяснять, во что действительно верю. Я все еще хейтер – отчасти...»

«Все мы – своеобразные хейтеры, – грустно усмехнулась я, рассматривая сцену воскрешения с каким-то отстранением. Странно – когда я смотрела на сценическую игру наших противников по «Гремлину», испытывала больше чувств. Хотя и там, и здесь имела места обыкновенная игра. – И все – хейтеры только отчасти. Велка, ты хотя бы честнее прочих...»

–Рингил, – неверяще прошептала коленопреклоненная Лиис.

–Он вернулся к жизни, чтобы стать спутником Лиералы, – торжественно объявила самая честная хейтерша. – Было бы неверно позволить тебе остаться с ним. Даже то, что я позволяю тебе видеть это – милость...

–Я повинуюсь тебе, Веледа, – экс-императрица склонила голову. – Боги и сама справедливость на твоей стороне. Ты старше меня, дочь Тьенги...

Я помогла Рингилу встать – Ангмарская намеревалась уйти отсюда вместе с ним, а мне тоже опротивело происходящее. Я никогда не ломала подобным образом никого – разве что Дэз, но с ней случай был особым.

Вероятно, для Велки Лиис была чем-то подобным. Ее плоть и кровь, что всегда усиливает противостояние...

–Ты прекрасно играла, Лиерала, – я не упустила случая поддеть хейтершу, когда мы покинули поле зрения и слышимости. – Все того стоило...

–Пси большое, – ах, ну да, мы тут вторую ступень осваиваем... Если тебя издевательски похвалили, издевательски согласись...

–Стоило, стоило, – подтвердил Рингил, поглаживая пальцами свежий шрам. – Я никогда так не развлекался...

–Будешь являться перед своими ребятами, богиня? – я решила продолжить игру, зная, что иначе меня просто не поймут. Одна конкретная полосатая личность.

–Нет, они все поняли сами, – Ангмарская чуть приподняла правый уголок губ. – У них все будет хорошо. Даже можно сказать – прекрасно...

–Я за них рада, – кривизна моей отсутствующей души приближается по сложности к траектории шаровой молнии. – А знаешь... жаль, что эту операцию нельзя записать в число достижений официально.

–Об этом жалеют все, кто развлекается на каникулах, – Сулмор потянулась, словно сбрасывая напряжение после долгой игры на компьютере. – Мэл, тебе-то это не мешает. Твои достижения и так засекречены...

–Никто не говорит, что это мне нравится, – но так будет и впредь. А мысль, кстати – взять и потребовать у Вечной занесения этой операции в мой будущий послужной список. Говорят, некоторым такие уступки делают. Конечно, официально каникулярная практика не одобряется, но не в тех случаях, когда результат превосходит средний по Департаменту... Ах да, Велка хочет еще стать Хранительницей... Надо будет смотаться за кристаллом.

Но если ее внесут в реестр, то и у нас не будет никаких проблем с легализацией. Это всегда превращается в дополнительные очки, когда речь идет о приеме на работу...

–А моя сестра впервые участвовала в подобной хрени в семь лет, – вклинился в паузу Рингил. – Так что мы все перед ней тормоза...

–Наверное, хрень была меньшего масштаба, – вяло возразила Сулмор. – И у нас это не первый раз, тьма моя.

–Ангмарская, в многопланетной империи – впервые, – поправила я. Нефиг задаваться. – Не говоря уже о том, что мы давно не развлекались по мелочам.

–Ты даже меня способна обломать, – с некоторым уважением признала принцесса.

–Профессионализм нельзя посеять, – пафосно произнесла я и рассмеялась. – Вы – самые посвященные. Что у нас сейчас на повестке дня?

–Ты свободна, – Ангмарская махнула рукой. – Так что, если куда собираешься...

–Собираюсь, – хватит протирать здесь стенки. Я кое-что обещала Велке... и кое-что обещала Норе, но это уже потом. – А вы?

–А что нам тут делать? На всей протяженности макровселенной нет места лучше нашего дома, не так ли? – ой, боюсь я, что пафос – вещь архизаразная. Хотя я уже слышала эти слова. – До встречи, Мэлис...

–Она состоится быстрее, чем ты думаешь, – сообщила я опустевшему пространству, прежде чем покинуть дворец Веледы. История продолжалась...

Достать кристалл не составило особого труда. Достаточно было всего лишь изложить просьбу бабуле. Естественно, у непредельщиков с реальностью огней прочный договор с момента открытия оной. И кроме кровавых кристаллов, огни поставляют некоторое количество прочих. В том числе аналогов того, который я последнее время носила и собираюсь носить дальше в пределах реальности «Врат» – все-таки это подарок Лоста, да и очень удобная вещь в целом... не говоря уже о том, что больше никто не сможет с ним нормально управляться. Моя кровь оросила звездный кристалл на церемонии, а никого сильнее среди тех, кто последовал моему примеру, не было и быть не могло.

Я уложила чистый кристалл в квадратный плоский футляр. Не хватало еще порезаться и испортить хорошую вещь. Хотя мне и могли дать еще один такой же кристалл, рисковать не следовало.

Возвращение на Сенгар было секундным делом – я запомнила координаты точки, с которой стартовала. Велка обнаружилась где-то рядом – нужно было только сосредоточиться и прислушаться... Самая большая сложность относилась к процессу выбора момента появления. Велка была не одна.

–Как видите, я исполнила все обещания, – говорила хейтерша. – Минимальной кровью. Если я не преуменьшаю, никто из сражавшихся на моей стороне не погиб. Я скорблю по ошибавшимся сенгарийцам, но они сами сделали свой выбор и правильно оставить их наедине с последствиями этого выбора.

–Они знали, что вы грядете, императрица, – произнес незнакомый мне голос. – Вы милосердны...

–Я справедлива. Лиерала избрала меня потому, что я знаю разницу между жестокостью и воздаянием. Все получили по заслугам... или получат. Сомнения в моей справедливости, в моих словах – это ошибка. Просто напоминаю.

–Мы постараемся не ошибаться...

–Идите. У меня осталось еще одно дело. Входи, Мэлис...

–Ты знала, что я там? – я проводила взглядом удаляющиеся спину. В зале остались лишь участники нашей кампании. По лицу Славы было заметно, что ему не терпится свалить, но он не мог сделать это без разрешения. – Церемония планируется публичной?

–В узком кругу, – Велка произнесла это даже слишком серьезно. – Ты, я, мои мужья... Названый брат Пейнджела не хочет участвовать...

–А я просто жду тебя, – встретившись взглядом с давно исцелившейся Норой, я поняла, что меня действительно ждут. В отсутствие Рингила решимость рыжей демонессы возрастала в геометрической прогрессии. Хозяйку поддержал негромким урчанием чокам – я ему, кажется, тоже приглянулась, причем по чисто психологической причине. Эти зверюги обладают прекрасной памятью на добро. Зла, кстати, почти не помнят. – Не хочу, чтобы ты зря теряла время на своих каникулах.

–Не назвала бы возможность потренировать свои возможности потерей времени, – в начале свободных месяцев всегда так кажется. А вот в конце очень тянет повернуть время вспять. – Будешь присутствовать?

–Нет, – значит, она останется здесь... Может, воспользоваться случаем?

–Тогда не трать напрасно свое время – на ожидание. Помоги Славке вычислить реальности, куда он сможет вписаться, тебе будет проще – у тебя же папа из похожей, – если я не ошибаюсь относительно него...

–С расхождением в седьмой и десятой цифре, – я угадала. – Думаю, ты права, мне и правда будет проще. Иди...

Вчетвером мы погрузились на какое-то транспортное средство (снаружи я его не видела, а внутри, кстати, не было окон) – похоже, место, куда собиралась направиться Велка, было не из тех, куда можно переместиться по косвенным ориентирам.

Я наконец-то получила возможность оценить первого «мужа» императрицы – Ньер сидел как раз напротив меня в узком салоне, наши колени почти соприкасались. А значит, и в глаза можно было заглянуть без особого труда... Он не отводил взгляда, было заметно, что меня не считают кем-то, от кого можно уклониться. Странное, ленивое разрешение на изучение было дано...

Я погрузилась в темные глаза Магистра, в эмоциональный слой его памяти – мне не были нужны подробности, я хотела лишь составить впечатление об этом демоне. Чем он так привлек Велку? Только ли политическим решением был этот союз?

Скорее всего, да... Странность Ньера ощущалась с первого взгляда, и чем пристальнее его рассматривали, тем более непонятным он казался. Вряд ли Веледу можно было привлечь этим. Похоже, Магистр не знал ничего о понятии «любовь», хотя кто-то испытывал к нему это чувство... кто-то, занимавший в сознании демона уровень даже не домашнего животного, а удобного и привычного живого оружия. Ньер был расчетлив, но логика его во многом лежала в параллельной плоскости – относительно нормальной. Он казался религиозным, но религия эта была направлена вовнутрь и выросла на останках зрелой иронии. Велка в системе координат этого странного демона пребывала на недосягаемой высоте идеала – инаковости и неправильности, возможно. И я согласилась бы с ним – она даже из рядов хейтеров умудрялась выпирать на порядок.

–Ты немногим отличаешься от меня, – шепнул Ньер. Похоже, он тоже пробовал изучать ту часть меня, что не была прикрыта щитами. Хотя я ими здесь и не пользовалась...

–Может быть, – частично я готова была согласиться. Возможно, в мире Магистра я такой бы и выросла. Жестокой, не подозревающей о существовании возможности сожалеть о своих поступках... Этот демон сожалеть точно не умел. – Только у меня совесть есть.

–Я стараюсь просто не совершать ошибок, – или рассматривать свои действия, распиная их на иной шкале? Внезапно я спохватилась, поняв, что здесь шкала действительно совсем другая. Вернее, просто отличная от моей, серьезно извращенной...

–Если получается, я тебе завидую, – я отвела взгляд в сторону, притворившись, что рассмотрела что-то интересное на глухой багровой стене. Стены были мягкими и упругими. И надо сказать, что движение совершенно не ощущалось. – Где вы намерены совершить обряд, императрица?

–Там, где есть доступ к стихиям, – Велка протянула руку, и я поняла, что она хочет взять кристалл. Не было смысла держать его при себе, поэтому я положила футляр на ее ладонь. – Здесь не так уж и много подобных мест.

–Можно было выбрать и другую планету, – по мере удаления от точки проведения ритуала любовь реальности к демону не ослабевает.

–Нет, я хочу сделать это здесь, – ну, я и не сомневалась, что на родине духа это делать проще. С точки зрения психологии и в некотором смысле мистики. Хейтеризм не отменяет суеверий...

–Ваше право, императрица, – не подколоть я физически не могу. Слишком вжилась в роль хейтера...

–Он красивый, – никто и не спорит. Кристаллы энергата затмевают любые драгоценности. В некотором смысле они – живые существа...

Мы вышли из остановившегося вагона (снаружи он выглядел как гладкая капсула) на пространство, выглядящее открытым. На первый взгляд. На второй можно было понять, что мы находимся на дне гигантской ямы. Впрочем, осматриваться и дальше не было необходимости.

–Подходит, – кратко охарактеризовала я окружение. – Вы знаете, что делать, императрица...

Жестом я показала вышедшим вслед за нами парням, что подходить к Велке не надо. Церемония вообще не требовала свидетелей, их наличие не имело никакого значения. Главным свидетелем становилась сама реальность.

Веледа отошла от нас недалеко, так что мы прекрасно видели, как она опустилась на колени и воткнула звездочку в землю. А затем резко опустила ладонь – я непроизвольно ахнула, поняв, что именно она делает. Но восстановить самообладание мне удалось быстро – настолько, что я чуть сдвинула точку зрения, чтобы удостоверится, что кристалл пробил руку Велки насквозь.

Бывшая хейтерша зашептала какие-то слова, напыщенностью не уступающие сказанным на церемонии шестого выпуска... А, возможно, и превосходящие. Императрица брала на себя управление реальностью, брала силой – но эта реальность ждала именно силы. Она ждала жертвы – и на незримый алтарь ложились убеждения. Ложилась боль. Ложилась любовь. Она жаждала решительности. Реальность получила свое...

–Мое истинное венчание! – выкрикнула Велка, и небо над нашими головами разорвала алая молния. Веледа Сенгарри подняла руку, пронзенную звездным кристаллом – грязь и кровь впитывались в него, чистый голубой свет залил фигурку, детские пропорции которой не помешали бы никому назвать ее величественной.

Я ощутила, как меняется мир вокруг – реальность напоминала теперь верную по определению супругу, искоса поглядывающую на абсолютно привлекательного гостя. Что ж, я не претендую на власть здесь. Веледа имеет все права.

Она достала из ладони готовый амулет. Остатки крови втянулись в сияющую синь.

–Мэлис, ты не предупредила, что это будет так, – взгляд Велки был более чем пугающим, но опускать глаза я не собиралась.

–Сюрприз, императрица, – я усмехнулась. – Приятный сюрприз. К тому же, я не знала всех тонкостей – на моей церемонии было очень много разделивших...

–Я не подумала, – не представляла, что этот демон умеет смущаться. – Разделившие... это неплохая мысль, но уже поздно...

«А ты уверена, что они слабее тебя?» – мысленно поинтересовалась я.

«Ты считаешь, что твой обращенный может быть сильнее?»

«Я считаю, что ты правильно сделала, не став рисковать».

–Мы не хотим принимать на себя излишнее бремя, – похоже, Рик, ты искренен в своих словах. Что ж, не так мало демонов, ненавидящих власть... А тех, кто ее любит, но добровольно ограничивает рамками, в пределах коих способен управиться, еще меньше.

–Мне и так есть чем заняться, – похоже, Ньер решил, что и от него ждут ответа. – Ты знаешь, чего я хочу, Веледа.

–Тьенг будет уничтожен, как только его покинет последнее живое существо, – твердо сказала Велка. – Я уже отдала этот приказ. Мэлис... тебе никуда не надо?

–Не волнуйся, у меня проблем с твоей регистрацией не будет, – какие проблемы.. если работаешь через Вечную? – Даже твоего присутствия не понадобится. Просто подтвердишь, если что...

А еще надо успеть сделать Норке безмозглую копию. В смысле, чтобы на результат хейтерского самоубийства похоже было. Пожалуй, вначале я все же разберусь с рыжей хейтершей – если она уже оказала мне услугу по пристройству Славика. Почему-то мне казалось, что она сумела уложиться в срок.

Потом я наконец-то смогу вернуться к обдумыванию культурной программы на каникулы. Насыщенное событие у меня уже было, можно расслабиться...

Эпилог. Сокращение знаменателя.

Рингил пропустил между пальцами мягкий рыжий локон. Волосы мертвых демонов не тускнеют. Каждый, кто лежит в этом склепе, выглядит задремавшим ненадолго... Даже тот, кто смотрит сквозь полуприкрытые веки на ряды саркофагов из своего кресла.

Первая жертва – вечное звание. Последняя – временное, но Нора не получит и его. Для всего мира она жива...

«–Нора? – после возвращения из реальности, куда удалось пристроить Славика (он, кажется, очень просил найти мир, где отсутствовала бы пара распространенных личностей) хейтерша вела себя, мягко говоря, странновато. Почти проигнорировав его, Нора рассказала Сулмор о своем путешествии, о том, как сложно откопать реальность, не захваченную мощными информационными потоками... Потом рыжая хейтерша ушла, назначив встречу. И вот – пришла, молчит...

–Уже да, – наконец отозвалась она, не отрывая взгляда от носков своих зеленых туфель. – Хотя ты хочешь увидеть другую...

–Что ты имеешь в виду? – холод охватил сердце демона за секунду до того, как он услышал ответ.

–Твоя подруга умерла. Она поручила мне передать тебе ее последние слова и ее тело. Я – копия, Рингил. Ты – единственный, кто знает это...

–Идентичная? – «это – плохая шутка? Нора, как ты могла?»

–Не совсем. Меня изготовила Мэлис по просьбе Норы. Нора сказала ей, что хочет уйти из дома и поискать реальность, где можно в полной мере отдаться избранному делу. Мэлис поняла. Но она не смогла сделать настоящего шокера, поэтому я скоро перейду в синтегизм. Так попросила Нора. Чтобы тебе не было больно видеть меня...

В голосе копии прозвучал отголосок каких-то чувств. Рингил засек его бездумно, на осознанный анализ речи сил не хватало.

Она умерла... умерла для него...

–Какие слова? – это всего лишь копия. До полноценного демона ей еще нужно развиться...

–Я занималась не тем, чем должна была. Я потеряла то, что действительно было значимо. Мне хватит твоей ненависти, Рингил, – хорошо цитирует, сволочь... Рингил впился ногтями в ствол стоявшего рядом дерева (разговор проходил невдалеке от пятого прихода – с той стороны, где мутантные кусты сливались с лесом. Теперь в нем будет одним деревом меньше...

–Я буду ненавидеть ее, – выдохнул он.

–Для меня нет ничего ценнее в этом мире, чем ты, – все же закончила копия. Хейтер закрыл глаза.

Зачем? Она была частью его жизни... Она была первой, кто был с ним, первой, кто спас... Она была...

–Тело? – еще один глухой выдох.

–Она хотела, чтобы ты сам уложил его в ее саркофаг.

Мягкий звук падения – похоже, из развернутого пространственного кармана. Это хорошая копия, она знает и умеет все, что надо...

–Она любила меня? – Рингил не понял, зачем задает этот вопрос. И так было слишком больно – думать, говорить, жить...

Он возненавидел эту боль. Возненавидел Нору. Отдавать долги – обязанность хейтеров...

–Нора Лойе? Во мне нет такой памяти... Сейчас я должна попрощаться с тобой и забыть этот разговор.

–Попрощаться навсегда? – он с трудом заставил себя открыть глаза и посмотреть на копию. Та играла сорванным листком. Совсем как оригинал. Те же жесты. Та же пластика. Она осваивается...

–Мы больше не будем встречаться лично. Но, если хочешь... ты знаешь, как выйти на мой палантир.

«В тебе есть память... Но ты не хочешь меня обманывать. Подсовывать суррогат. Я должен держать себя в руках, когда решаю».

–До свидания, – уронил Рингил и поднял на руки пустую оболочку Норы Лойе.

Форнэделю он сказал, что Норе в самый неподходящий момент позвонили насчет очередного обращения. Поэтому заготовленную «куклу» для наглых претендентов на чужое место пришлось укладывать лично Рингилу.

«Мазохистское желание порепетировать» регистратор склепа не мог не прочесть. Поэтому больше вопросов не было... »

Он не мог заставить себя опустить крышку. Не мог оторваться от мертвой оболочки.

Рингил любил Нору Лойе. Не так сильно, как свою тьму, Сулмор... Но ему все еще было больно. Хотелось, выйдя из склепа, завыть – так, чтобы переполошился весь приход, включая пофигистов...

Но было уже нельзя.