Максим Волосатый

Антидот к паранойе

Эта книга создана в рамках проекта Crowd Fantasy

Соавторы и участники:

Андрей Коновалов

Максим Акульшин

Пришествие

– Сереж, ты чего? – молодой парнишка с испугом отодвинулся от приятеля, выставляя вперед руки, как будто отталкиваясь от него.

– Да скучно тут у вас, – круглое веснушчатое лицо его собеседника, губастого, улыбчивого парня вдруг превратилось в уродливую, злобно щерящуюся оскаленными зубами маску. Скрипуче каркающий голос заставил первого парнишку сделать еще пару шагов назад. – Ничего он не может, слабак. Не-ет, мне пора. Пора…

– Сереж, ты что? Что случилось?! – парнишка совсем ничего не понимал. Ведь только что нормально с ним разговаривали. Ну, да, Серега сегодня с утра немного странный…

«Странный» Серега тем временем еще больше растянул губы в презрительно ухмылке:

– Жди, я еще вернусь. Тогда и попляшем. Таиксана!

Оскалившись, он развернулся … и в три шага оказался возле ограждения транспортной линии, по которой сплошным потоком неслись наземные боты.

– Вниман…, – ожили предупреждающие динамики системы безопасности, но Серега как будто их и не заметил.

Рукой оттянув один из тросов, отгораживающих линию от пешеходной зоны (как это он сделал?!), не меняя выражения лица, Серега неуловимым движением нырнул между ними. Миг – и он уже стоит рядом с несущимися ботами. Из окон на него с изумлением и испугом смотрят пассажиры. Шипят сквозь зубы ругательства водители, система безопасности уже начинает принудительно замедлять скорость потока. Но поздно, слишком поздно…

Шаг вперед… И тупой нос одного из ботов украшается как по волшебству возникшей вмятиной. Темное тело мелькает в воздухе и ударяется об ограждающие тросы, которые мгновенно становятся податливыми. Тут система трафик-безопасности сработала мгновенно: поймав датчиками непредусмотренное программой движение и сопоставив их с данными о нарушении периметра, система тут же ослабила натяжение канатов и приняла летящее тело Сереги, бережно приняв его, спеленав и аккуратно опустив на землю.

* * *

Пауза замершего мира. Тишина ужаснувшегося бытия. Медленно летят мимо боты, ветер плавно гонит по земле какой-то кусок бумаги, скорбно кивают ветвями деревья, выстроившиеся в карауле вдоль трафик-линии. Замерший в шоке парнишка, завороженно глядит на спеленатый канатами бесформенный комок, который только что был Серегой. Веселым, беззаботным, живым…

Но вот жизнь опять взяла свое. Скорость рывком вернулась в картину мира. Боты, ревя двигателями, понеслись дальше; ветер унес бумагу; деревья, словно отдав салют, вновь распрямились, шумя буйной листвой. И только молодой парень все так же неподвижно глядел на обмотанное канатами тело приятеля. Но вот пошевелился и он. Заторможенным движением парнишка поднял голову, осмотрел редких прохожих, тоже еще не успевших ничего понять, и … столкнулся взглядом со вжавшимся в стену невысоким мужчиной в просторной груботканой одежде первых поселенцев. Лицо мужчины было белее снега.

– Это не я, – расширив глаза, прошептал парнишка. – Это не я…, он сам… Сам…

Мужчина также медленно, не сводя с парнишки взгляда, помотал головой.

– Он сам! – парня вдруг прорвало. – Я ничего не понял! Он сам прыгнул туда! …

Мужчина, замер, словно не в силах сдвинуться с места. Где-то над ними вдруг раздалась сирена воздушного милицейского патруля, автоматически вызванного системой безопасности. Яркий патрульный бот завис в паре метров над местом происшествия и тут же выстрелил вниз темным комком кокона первой помощи. Сгусток пены упал на скрюченного Серегу, облепил его и окостенел внешней коркой, предохраняя поврежденное тело от любых дальнейших воздействий, сберегая его для возможной терапии в регенерационной камере. Только бы он был жив…

С зависшего бота вслед за коконом выпрыгнули три фигуры в милицейской полуброне. Коротко пшикнули амортизаторы скафандров, компенсируя энергию прыжка, и патрульные тут же рассыпались в разные стороны. Один направился к пострадавшему, второй – к ближайшему блоку аварийной системы, а третий, судя по знакам отличия на скафандре, – начальник, подошел к вновь замершему в шоке парнишке.

– Ты видел, что произошло? – негромко, чтобы не пугать, поинтересовался патрульный.

– Он сам туда прыгнул, – одними губами, не переводя остановившийся взгляд, прошептал парень. – Мы разговаривали…, он вдруг лицо сделал… и пошел туда… А там боты… А он…

– Сам пошел? – негромко, даже как-то буднично, поинтересовался патрульный.

– Сам, – закивал парень. – Сам. Я и понять ничего не успел, а он вдруг «скучно у вас», и пошел. А потом…

Парня вдруг затрясло.

– Тихо, тихо, – успокаивающе поднял руку патрульный. – А чего, говоришь, он сказал?

Милиционер специально говорил ровным, спокойным голосом, как будто ничего не произошло, успокаивая, парня и давая хотя бы внешним его рецепторам сигналы о том, что все закончилось, он жив, все нормально (ну, если не учитывать тела в спас-коконе).

– Он? – рецепторы парня упорно не желали соглашаться с идеей патрульного. Они только-только начали осознавать произошедшее. – Он сказал, что тут скучно, а потом крикнул что-то, и … туда.

Парень вытянул дрожащую руку в сторону трафик-линии.

– А что крикнул? – даже как-то дружелюбно поинтересовался патрульный.

– Токсана…, тойкана…, – замялся парень.

– Таиксана, – вдруг раздался хриплый голос, полный затаенного страха. – Он сказал «Таиксана».

– Салат? – удивился патрульный, поворачиваясь в сторону нового участника разговора, мужчины, одетого в просторную одежду первых поселенцев. «Старообрядцев», как их еще называли. – Он говорил про ваш фирменный салат?

– И, похоже, он его слишком много съел, – от информблока аварийной системы вернулся еще один патрульный. – Так много, что в голову излишки ударили. Датчики показывают, что парень на самом деле сам прыгнул на бот. Только как он умудрился раздвинуть тросы ограждения?

– Жив, – от кокона подал голос третий милиционер, пряча в один из кармашков прибор, которым он снимал показания с затвердевшей спасательной пены. – Кокон показывает, что парень жив. Вызываю медиков.

И он забубнил что-то в микрофон шлема.

– Жив? – удивился вдруг «старообрядец», изумленно распахивая глаза, в которых заплескался страх.

– А что не так? – тут же насторожился старший патруля. – Не должен был быть?

– Да нет, – смешался вдруг «поселенец». – Я просто… Ну, он сильно ударился…

Патрульный хотел было сказать еще что-то, даже рот открыл, но вдруг замолчал, по-прежнему гладя на «поселенца». Нет, не на «поселенца» – сквозь него.

Старший патруля замер на секунду, потом вдруг дернулся, и его глаза изменились. Стали смотреть как-то по-другому. Так, как будто он только что узнал что-то новое. Важное. Значимое…

– Жив, – теперь и он произнес это слово с каким-то даже удивлением. – Надо же… Крепкий попался… Но все равно он ничего не умел…

– Таиксана, – прошептал вдруг «поселенец», медленно, шаг за шагом, отползая от патрульного.

Взгляд старшего стал задумчивым. Теперь он как будто просматривал что-то внутри своей памяти.

– Но тут все-таки лучше, – пробормотал он. – Нет, определенно, этот лучше.

– Василич, – позвал его один из патрульных. – Мы тут закончили, медики будут через…

– Господин лейтенант, – надменным голосом вдруг поправил его старший.

– Чего? – не понял тот.

– Звание мое забывать не надо, господин сержант, – ледяной взгляд старшего пронизывал починенного как будто насквозь.

У того брови полезли вверх.

– Ты чего, Василич? Тоже салата переел?

– Господин лейтенант, – еще раз с нажимом повторил старший.

– Как скажете, господин лейтенант , – патрульный переглянулся с третьим милиционером.

– Если закончили и все данные с камер безопасности и унибраслета свидетеля собрали, то ждем медиков, – тем же надменным тоном приказал лейтенант, – передаем им пострадавшего и отбываем. У нас много дел.

– Каких дел, Василич? – не понял третий патрульный и тут же поправился, натолкнувшись на ледяной взгляд. – В смысле, господин лейтенант.

– Разных, – взгляд старшего опять устремился куда-то вглубь себя. – Разных. И кстати, а где этот, «старообрядец» который?

– Ушел, – патрульный оглянулся. – А что, надо найти?

– Не надо, – барственно махнул рукой лейтенант. – Тут и так все ясно, а сделать он все равно ничего не успеет.

– Что не успеет? – патрульный опять переглянулся с напарником. Теперь в их взглядах была тревога. Со старшим явно творилось что-то странное.

– Неважно, – мотнул головой лейтенант. – О, вот и медики.

Воздух завибрировал от пронзительного воя сирены неотложной помощи, пронизывающего тугие сплетения транспортных узлов.

Высыпавшие из прибывшего бота санитары споро погрузили уже отвердевший кокон с покоящимся в нем «Серегой» и отбыли. За несколько минут до них стартовал милицейский патруль. На месте аварии уже вовсю работала ремонтная бригада дорожников, восстанавливающая целостность системы безопасности, а за углом ближайшего дома все так же стоял и не мог отдышаться «поселенец». Прохожие по очереди подходили к нему, предлагали помощь: видно же – человеку плохо; но он только мотал головой и твердил только одно слово:

– Таиксана. Таиксана. Таиксана.

Прохожие отходили, подозрительно оглядываясь. И правда, странный он какой-то. При чем тут салат? Ну, да ладно. У них, «старообрядцев», свои правила, своя кухня.

* * *

– Таиксана! Евлампий Егорович, – невысокий мужчина в просторной груботканой одежде первых поселенцев, наплевав на приличия, перепрыгнул через невысокую живую изгородь, и влетел в просторный двор дома стоящего посреди прячущегося на окраине леса хутора. – Это случилось! Это произошло! Евлампий Егорович, таиксана! Он появился!

– Что? Постой, Пафнутий, подожди, что ты несешь? – пожилой мужчина с окладистой бородой, что-то мастерящий во дворе дома, сидя на широкой скамье возле стола, развернулся к появившейся в воротах фигуре.

– Таиксана, – названный Пафнутием мужчина, судорожно глотая воздух, как после быстрого бега, остановился, опершись на стол, за которым сидел пожилой Евлампий Егорович. – Все, как в истории описывается. Безумный взгляд, пренебрежение к живущим, смена тела…

Пафнутий оперся на стол обеими руками.

– А самое главное, Евлампий Егорович, он меня узнал!

– Подожди, Пафнутий, не торопись, – Евлампий Егорович огладил бороду. – Кто «он»? Как он мог тебя узнать? Кого «тебя»?

– Да я не знаю! – почти взвизгнул мужчина. – Но он со мной говорил, как будто знал, что я про него знаю.

Копающийся во дворе неподалеку мальчишка лет шести бросил свое занятие и с удивлением воззрился на Пафнутия. Картина была и в самом деле удивительной: в этом доме не кричали и не суетились. Здесь всегда ходили медленно, говорили чинно и негромко. А тут на тебе…

– Он парнем был, – сбиваясь и сглатывая пересохшим горлом, попытался объяснить Пафнутий. – А потом сказал, что ему скучно и прыгнул на трафик-линию. Почти насмерть, но не насмерть. А он, как и написано было, прыгнул в лейтенанта милицейского… А тот на меня посмотрел… Ну и…

– Так, – благообразный Евлампий нахмурил брови и решительно поднялся со скамьи, явно поняв из рассказа Пафнутия больше, чем тот успел сообщить. Он поднял голову и посмотрел на циферблат больших часов, висящий над входом в дом. – Время городских новостей. Пошли, послушаем. Если ты прав, то сейчас мы услышим много нового…

Много им услышать не удалось, но и того, что было, хватило, чтобы брови Евлампия Егоровича сошлись на переносице и больше не расходились.

– … две странных попытки самоубийства, – вещала с экрана витранса симпатичная ведущая. – Молодой человек, его имя по просьбе следствия не разглашается, проникнув через ограждение трафик-линии № 27, попытался покончить жизнь самоубийством, бросившись под идущие боты. А через несколько часов начальник передвижной патрульной группы милиции, осматривавшей место этого происшествия, выстрелил себе в лицо из табельного импульсного излучателя…. Странное совпадение… Оба остались живы… Следствие продолжается, обрастая новыми подробностями … Будем держать вас в курсе событий…. Необычное заявление сделал начальник лейтенанта, пытавшегося покончить жизнь самоубийством.

Прослушивание новостей прервал резкий, требовательный сигнал ком-центра. Евлампий Егорович тревожно глянул на Пафнутия.

– Центральный? – нахмурился он.

Пафнутий почувствовал, как ноги начинают слабеть.

– Евлампий, – над ком-центром появилось трехмерное изображение такого же благообразного мужчины. Только борода у него была не такая густая. – Срочный сбор, Совет Старейшин собирается немедленно.

– Что случилось? – подался вперед Евлампий.

– «Белое место» ожило, – рубанул с экрана мужчина. – Неординарная активность. Что-то произошло.

Евлампий оглянулся на экран витранса, по нему уже шли другие новости.

– Я, кажется, знаю, что, – медленно проговорил он. – Это Таиксана. Пора начинать эвакуацию.

– Что?! – вытаращил глаза мужчина. – Что ты сказал?! Ты уверен?!

– Я бы очень хотел ошибиться, – Евлампий Егорович сглотнул. Потом сделал вдох и собрался. – Все, еду. Бот готов, буду через полчаса. Да, и выясните пока, где эти, туристы, которые тут были. Говорил же я Захарию…

Он сжал губы, решительно отключил вызов и посмотрел на Пафнутия.

– Собирайся. Вернусь с Совета, мы уезжаем.

И вышел. За его спиной Пафнутий медленно опустился на стул.

Глава 1

– Шойс, у тебя там, это… пахнет чем-то. Шойс… Ой, – Степан Донкат, вертя головой по сторонам в поисках странного запаха, зашел на кухню и замер, как вкопанный.

– Привет, – развернулось к нему огромное белое облако, увенчанное высоченным белоснежным колпаком. Блеснула массивная серьга в ухе, свернула белозубая декстеровская улыбка. Обилие белого цвета превращала Шойса Декстера в какого-то суперположительного персонажа, наподобие небесного создания, снизошедшего на землю. То бишь, на орбитальный астероидный поселок.

Только небесные создания они, того…, немного постройнее будут. И не с такими рожами разбойничьими…

– Привет, – прогудел Декстер и развернулся обратно к плите. – Очень вовремя ты пришел, помогать будешь.

– В чем это? – подозрительно поинтересовался Степа. Как правило, подобный тон у Декстера означал много-много работы. Для его, Декстера, блага, естественно.

– Ассистент нужен, – не оборачиваясь, значимо прогудел сакс. – Одному, чую, не справиться.

Степа оглядел кухню, заваленную всякими сверкающими … инструментами, по-другому не скажешь, предназначенными для приготовления еды, и озадачился.

Картина и в самом деле ординарной не выглядела. Видеть бывшего капитан-коммандера дальней разведки, наемника одного из самых известных частей космической пехоты Сакс-Союза, в роли повара было не то, чтобы непривычно, а как-то… Ну, вы себе представьте матерого волкодава, обряженного в розовую парчу с кучей всяких стразиков, паеточек и всего такого прочего, марширующего семенящим шагом на тоненьком поводке. Вот что-то такое и вырисовывалось.

Но это на первый взгляд. А если задуматься… Степа пожал про себя плечами: хотя, в принципе, все логично. Коспеховское прошлое Шойса Декстера осталось позади, а ныне он трудится (на пару с самим Донкатом) совладельцем одного из самых известных орбитальных баров Изюбра, головной планеты восьмого про-слоя РФМ, Российской Федерации Миров. Так что тут все вполне вписывается в рамки текущей деятельности. Так что и с другой стороны все выглядело не таким уж и неправильным.

Сгусток солнечной энергии по имени Шойс Декстер мелко жить не умел в принципе. Его до сих пор помнило добрых пять сотен бойцов, с которыми он воевал. И с остальными вещами в жизни сакса выходило похоже. Если бар – то их «Мамкин валик», названный в честь знаменитой прически космических пехотинцев уже давным-давно входил в пятерку самых известных орбитальных заведений Изюбра подобного типа, и неуклонно приближался к вершине. Если «окультуриваться» – то только лучшие музыкальные группы в этой половине галактики и самые модные ныне художники. Про проблемы, с ними связанные, помолчим, ладно (описано в романе «Все прелести Технократии»)? Виртуальный мир и уникомповские игрушки? Да легко. Самые сложные игры – насквозь за месяц. А из галанета еще и вытащим самостоятельную электронную личность и заставим ее с нами дружить. Что еще…? Да что угодно.

Теперь вот неугомонный сакс, полтора месяца назад поспорив с их со Степой приятелями, загорелся кулинарией. И не просто кулинарией, а чтобы с подвывертом. Потому как и приятели не простые: как-никак владельцы, «Вершины Мира» одного из лучших ресторанов поверхности Изюбра. Как тут ударить в грязь лицом, не удивив их чем-то на самом деле необычным?

– Ассистент, говоришь, тебе нужен? – Донкат еще раз оглядел кухню.

На плите дымится огромная кастрюля, на центральном столе громоздится гора овощных очистков. Повсюду валяются остатки каких-то упаковок, контейнеров. В углу выстроились парадом стройные ряды каких-то баночек, баночулечек, баночаточек…

И, что самое интересное, умнейший кухонный автомат, способный все это делать самостоятельно и мгновение ока, в процессе приготовления не участвовал вообще, будучи почти скрыт от глаз какой-то кучей пакетов.

– Угу, – прогудел своим басом Декстер, не отвлекаясь от какого-то священнодействия, происходящего на плите.

Под его руками что-то бурлило, взбулькивало, исходило ароматным паром. Сакс бросил в кастрюлю щепотку чего-то белого, и его варево вдруг зашипело, поднялось и тут же опало. Степа даже хихикнул от пришедшего в голову сравнения.

– Шойс, – решил он тут же поделиться своими наблюдениями. – Ты сейчас на какого-то колдуна похож. Который волшебное зелье варит.

– А что? – гордо подбоченился Декстер, отвлекаясь на секунду от готовки. – Процесс приготовления по-настоящему вкусного блюда – это всегда волшебство.

Он, не выпуская из правой руки дымящегося половника, левой подхватил внушительного вида нож и начал водить им в воздухе, как будто рисуя магические знаки.

– Так что можешь считать меня волшебником, вышедшим из сказки, – завывая «волшебным» голосом, сообщил он.

– Из какой сказки? – недоверчиво сощурился Донкат.

Декстер, разведя руки с половником и ножом в стороны и становясь похожим на сбежавшего из зоопарка носорога в поварском колпаке, довольно осклабился.

– Из доброй, конечно.

Степа критично оглядел маньяческого вида тесачище, зажатый в лапе сакса.

– Выгнали? – понимающе поинтересовался он. – Главного героя отравил?

– Иди ты…, – возмутился было Шойс, но тут за его спиной, на плите что-то ядовито зашипело, и Декстер, забыв об обиде, бросился спасать свое творение, вернее, варение.

– Шойс, – Донкат начал разгребать пакеты, скрывающие кухонный автомат. – А с ним не проще было бы? Опять же и ассистент не нужен.

– Не трогай, – предостерег его сакс. – Настоящее блюдо должно быть приготовлено только своими руками. Тогда оно будет нести в себе отпечаток творца. И только тогда получается настоящий вкус.

– То есть все, что мы ели всю жизнь до этого – это было ненастоящим? – не поверил Степа.

– Мы говорим об искусстве, – Декстер, не отвлекаясь от помешивания, приподнял над головой половник. С него немедленно сорвалась зеленоватая капля и украсила плечо сакса пятном неправильной формы.

– Так ты теперь будешь все свое время посвящать искусству очистки овощей? – уточнил Степа. – Странное увлечение.

– Ты будешь посвящать, – мстительно поправил его Декстер. – А я буду радовать вас непревзойденным вкусом превосходных блюд.

– И не надейся – фыркнул Донкат. – Я эту вонь терпеть не буду. И кстати, а что на самом деле это воняет?

– Это? – Шойс завертел головой. – Это сыр.

– Сыр? – не поверил Донкат.

Но тут небольшой таймер рядом с Декстером издал противный писк, и сакс встрепенулся. Подхватив лежащую рядом крышку, Шойс накрыл ею свое варево и переставил его на край плиты. Отлив часть в какую-то миску, Декстер оставил, наконец, кастрюлю в покое, а сам занялся засыпанием в миску различных накрошенных и замоченных ингредиентов, стоявших тут же. Периодически он поднимал голову и сверялся с документом, выведенным на небольшой экран уникомпа, висящий над плитой перед его глазами. Декстер был настолько поглощен процессом, что Степе стало даже жалко его прерывать, выясняя про сыр и запах. Никуда они не денутся. Подождут.

Он достал сигарету, уселся поближе к одной из вытяжек, чтобы не добавлять сигаретного дыма к влажному туману, путешествующему по громадной (как и все в доме Декстера) кухне, и стал получать удовольствие от зрелища.

А посмотреть было на что. Шойс Декстер, оправдывая свой позывной-прозвище «Кабан», который к нему прилепился еще во времена наемничества, огромной (не толстой, но здоровой) тушей ворочался над плитой, беспрестанно что-то досыпая, помешивая, растирая и поминутно сверяясь с таблицей на экране. Непрерывное бубнение гулким Декстеровским басом перекрывало шум работающих вытяжек, да и всей остальной техники заодно.

Процесс и вправду походил на священнодействие, и под конец сигареты Степа все же не выдержал.

– Шойс, – позвал он, выпуская струю дыма в вытяжку. – А как у тебя вяжутся уникомповские документы на стене и «отпечаток рук творца» при приготовлении блюда? Это что значит, автомат для очистки овощей использовать нельзя, а электронные таблицы – можно? Неправильно. Если уж решил «вернуться к корням», будь любезен пользоваться старинными носителями. Ты про бумажные книги слышал?

Он хихикнул про себя. Оказалось, совершенно напрасно.

– Это следующий этап, – провозгласил Декстер, что-то ожесточенно размешивая в миске. – У меня пока времени нет для личного путешествия в хранилища, а выбирать кулинарные манускрипты по галанету – это как-то моветон. Тут надо все руками пощупать. Почувствовать дух времени, так сказать.

Степе стало нехорошо. Путешествие за бумажными кулинарными книгами как-то плохо укладывалось в его картину жизни. Тут Декстер, кажется, перебрал. А ведь с него станется…

Тем временем, сакс, закончив свое камлание, с торжествующим видом повернулся к Степе, держа в руках полную ложку.

– Вот попробуй, что получилось, – расплылся он в улыбке.

Донкат недоверчиво глядя на сияющего сакса, аккуратно потянул немного густого супа из ложки.

– Вкусно? – довольно улыбнулся сакс.

– Гадость! – Донкат, в прямом смысле наплевав на чистоту кухни, раскрыл рот и часто-часто задышал, пытаясь погасить пожар, полыхнувший во рту. – Фу, ты меня отравить решил, как главного героя твоей сказки?

Степа завертелся на месте, не в силах терпеть жжение. В рот как будто бросили раскаленный уголь.

– А ты и есть главный герой той сказки, – невозмутимо подписал эпитафию Декстер.

– Спасибо, – не оценил шутку Донкат, отчаянно и безуспешно пытающийся соскрести остатки соуса с языка.

– Что это, Шойс?

– А что? – сакс засунул себе в рот оставшуюся ложку. Полную.

Степа даже на секунду позабыл про свою проблему, ожидая, как Декстер будет превращаться в огнедышащего дракона. Он, наконец, разобрался, что это за сказка, и про кого она.

И… и ничего. Декстер с задумчивым видом покатал во рту свой химический боеприпас. Степу замутило.

– Да уж, немного перебрал я с чили, – посетовал Декстер и зачем-то полез в холодильник.

– Держи, – Шойс протянул Степе небольшую бутылочку с молоком.

– Это еще зачем? – покосился на него Степа, но бутылку все же взял. Ему сейчас что угодно шло, только бы не так горело во рту.

И, как ни странно, помогло. Молоко сгладило режущую боль и как будто даже охладило горящий язык. Правда, чуть погодя, ощущения начали возвращаться вновь. Донкат поспешно присосался к бутылке.

– М-м? Му-мм? – вопросительно промычал он, тыча пальцем в ложку, которую Шойс все еще держал в руке.

– Это? – сакс пожал плечами. – Это разведенный соус гуакамоле.

– Гуака…чтоле? – ради такого случая Степа даже забыл про жжение во рту. Тем более что молоко, как ни странно, помогло.

– Гуакамоле, – повторил Декстер. – Это рецепт такой древний. Просто туда чили можно класть, а можно не класть.

– А чили, это что? – насторожился Степа.

– Это то, от чего ты тут прыгаешь, – любезно объяснил сакс. – Перец такой.

– А где ты его взял?

– Где-где, – удивился Декстер. – На поверхности.

Он ткнул пальцем в пол, хотя, по справедливости стоило тыкать в стену: Изюбр находился по правую руку от висящего на геостационарной орбите астероидного поселка.

– И все остальное, тоже? – Степа начал что-то подозревать.

– А как же, – фыркнул сакс. – Готовить из вакуумных продуктов, это…

– Знаю, знаю, – замахал руками Донкат. – «Тогда оно не будет нести в себе отпечаток творца». Ты лучше скажи мне, а все остальные продукты ты тоже с поверхности привозишь?

– Зачем «привозишь»? – удивился Декстер. – Один раз съездил, выбрал, что мне надо, потом сами привозят. Как будто не ты у нас закупки контролируешь.

– Ничего себе, – удивился Степа. – А, может, их еще и выращивать самому надо? Ну, что бы уж совсем везде ты своими «отпечатками творца» наследил?

– Ты уж до полного-то идиотизма не доходи, – попросил его Декстер.

Степа озадачился, разглядывая заваленную всякой всячиной кухню и стараясь понять, где, по мнению Шойса, должна проходить грань этого самого «идиотизма».

– Так, а воняет-то у тебя что? – вспомнил он, потихоньку избавляясь от пожара во рту.

– Я ж говорю – сыр, – терпеливо пояснил Декстер. – Я его сделал и поставил готовиться.

– В смысле, «сделал»? – Степа, родившийся и выросший на орбитальных станциях, искренне считал, что все молочные продукты – это результат пищевых технологий, вызревающий в одних и тех же автоматах, наподобие того, который стоял перед ним. Только плотность у них разная и вкусовые добавки. Хотя, наверное, для большинства орбитальных станций галактики это так и было. А оказывается, вон оно как… – Сам порошки, что ли смешивал?

– Какие порошки? – не понял сакс. – При чем тут порошки?

– Ну, из которых сыр делается, – неуверенно пояснил Степа, начиная медленно подозревать, что мир может быть устроен несколько сложнее, чем он предполагал еще пару минут назад.

– Сыр делается из молока, – пояснил Декстер. – Или у тебя есть другая информация?

– Нет, ну понятно, что из молока, – фыркнул Степа. – Он же молочный продукт.

– Ага, с этим разобрались, – удовлетворенно кивнул Декстер. – А до этого?

– До этого? – вот тут у человека по имени Донкат, проведшего детство и юность в космосе, начинались системные пробелы в осознании мира. – До этого он, наверное, был частью молока.

– Логично, – поджал губы Декстер. – Пока мыслишь правильно. Тогда я по-другому спрошу: а молоко откуда берется?

– Откуда-то из коровы, – на сём биологические познания Степы исчерпались, и сакс это почувствовал.

– Не «откуда-то из коровы», – а коровы его дают.

– Ага, – развеселился Донкат. – Приносят каждый день в копытах и передают погрузчикам. А те сразу на орбиту.

– Ну, до погрузчиков там еще как до соседнего про-слоя, – не согласился Декстер. – Коров еще подоить надо.

– Чего с ними сделать? – удивился Степа. В орбитальном лексиконе «доить» означало начать получать энергоснабжение с только что запущенного источника.

– Та-ак – Декстер снял колпак и взлохматил смоляную шевелюру и без того пребывающую в художественном беспорядке. – Начинаю лекцию о базовом устройстве мира. Первое: молоко дают коровы, которые живут на поверхности. И чтобы получить это молоко, его надо выдоить из коров, этим занимаются специальные люди и для этого у них есть специальные приборы. О, – вдруг запнулся он. – А ты, часом, не про то молоко говоришь, которое на станциях замкнутого цикла пьют?

– А есть еще какое-то? – удивился Донкат.

Сакс закатил глаза.

– Э-э, это не совсем молоко, – пояснил сакс. – Можно сказать, что это вообще не молоко. Это набор химических соединений, по структуре и питательным свойствам очень близкий к молоку. Но не молоко.

– А написано «молоко», – не поверил Степа.

– На орбитальных контейнерах знаешь, что иногда написано разными хулиганами? – состроил рожу Декстер. – А на самом деле там руду возят.

Он оглянулся на плиту.

– Короче, поверь: молоко живое и молоко, производимое на орбите – два разных продукта. И сыр, я имею в виду настоящий сыр (который, кстати, подается и в нашем баре), можно делать только из живого молока. Чем я и занимаюсь. Но для него нужна закваска.

– Это она воняет, – догадался Степа.

– Ну, наверное, – пожал плечами Шойс. – Только я не стал бы уж совсем говорить, что «воняет». Ну, есть небольшой запах от скисшего молока и сычуга.

Донкат даже не стал отвлекаться на новое слово. И без него было достаточно.

– Небольшой запах? – удивился он. – Я бы сказал, что ты там пару-тройку врагов на части разделал и под кроватью забыл. Недели две назад.

– А-а, ты про это, – догадался Декстер. – Не, это не сыр. Это гарум .

– А это еще что? – вздохнул Донкат. – Опять взрыв желудка?

– Да ты понимаешь, – принялся объяснять Декстер. – Я рассудил, что, не освоив кулинарию наших корней… Ну, того, к чему люди, как вид генетически предрасположены, никогда настоящим поваром не станешь…

– А ты хочешь стать настоящим поваром? – прищурился Степа, но Шойс проигнорировал вопрос.

– Поэтому начать я решил с кухни Древнего Рима, слышал о таком?

– Слышал, – Степа решил не вдаваться в детали.

– Умница, – умилился Декстер. – Но у них в кулинарии как-то совсем все просто, и я решил взять только соус.

Донкат пожевал губами, вспоминая недавний пожар.

– Ты вообще, я смотрю, специалист по соусам.

– Так они любое блюдо шедевром сделают, – пожал плечами сакс. – В общем, это соус на основе рыбы.

– Тухлой, – уточнил Степа, демонстративно вертя носом.

– Засоленной, – поправил его Декстер. – И оставленной выдерживаться на пару месяцев.

– Что? – возопил Донкат. – Так ты собираешься всю эту бодягу длить пару месяцев?

– Кхм, – откашлялся в кулак Декстер. – Вообще-то, я планировал готовить несколько дольше. Мне это просто нравится. А что до сроков приготовления, то некоторые блюда выдерживаются и подольше. Например, один из сыров так вообще не раньше чем через полтора года готов будет. Я просто хочу доказать, что на орбите тоже можно…

– Стоп, – Степа выставил вперед руки. – Дальше не продолжай. Потому что если ты сейчас скажешь, что вместо управления баром, доведения до конца всех наших задумок, вечеринок, праздников, да и просто ведения нормального образа жизни ты собираешься сидеть тут, чистить овощи и варить свои зелья, отравляя орбитальное пространство, то я прямо сейчас звоню Эльвире Семеновне Ассендорф, помнишь еще такую? Она еще по совместительству твоя невеста…

Сакс скривился, показывая смешную шутку. Степа удовлетворенно кивнул.

– … и говорю, что ближайшие полтора года она будет жить в доме, пропахшем тухлой рыбой. Она, соответственно, берет под мышку уже мою невесту, Селену Дмитриевну Коваль, пару плазменников, и вот тогда, Шойс, мы еще посмотрим, что ты каждое утро будешь есть на завтрак. Я так думаю, что кашу из автомата. И это еще в лучшем случае.

– Не переживай, – ухмыльнулся Декстер. – Гарум я только вчера сделал и сегодня же вниз оправлю, потому что его на солнце надо выдерживать…

Донкат с трудом подавил рвотный позыв, представив себе результат этого «производства». И тут же вскинул брови. О! Точно!

– А кстати, Шойс, а ты время видел?

Сакс повернулся к витрансу, в углу которого светились цифры орбитального времени, синхронизированные с временным поясом поверхности Изюбра, над которым висел поселок, и замер.

– Ой. Не рассчитал.

– Вот и я так подумал, – сокрушенно покачал головой Степа. – Они тут будут через минут двадцать. Ты не забыл, что пригласил нас всех на экскурсию и обещал нечто неординарное?

Он подозрительно посмотрел на Декстера.

– Только не говори, что это будет экскурсия на молочную ферму или рыбное хозяйство.

– Ну-у, – протянул Декстер, – не совсем, чтобы на ферму…

– Вешайся, – посоветовал Степа. – Прямо сейчас. Тогда я еще как-то смогу объяснить, почему в доме пахнет тухлятиной. Во всех остальных случаях твой сыр будут доедать уже другие. Селена с Элечкой настроены на романтический вечер, и одеты будут соответственно.

Сакс сглотнул и обвел глазами захламленную кухню.

– Поможешь убраться?

Глава 2

Дом напоминал разворошенный муравейник. Кто-то нес какие-то тюки, кто-то гремел на кухне посудой, кто-то носился с горой подушек, не зная, куда бы ее пристроить. Это бы все очень напоминало обычный переезд, если бы не страх на лицах людей, если бы не суетливость движений, не прикрикивающие мужчины то и дело поглядывающие на часы и не Евлампий Егорович Турухтанов, уже почти восьмой час сидящий перед включенным ком-центром, отдающий приказания, распоряжения, команды, наставления…

– Евлампий Егорович, – в комнату заглянул запыхавшийся Пафнутий. – «Полевики» привезли. Вам сюда доставить?

– Да, Пафнутий, – задумчиво кивнул Турухтанов.

Пафнутий не успел выйти, как дверь вновь открылась, и в комнату вошел, сверкая новеньким покрытием «Полевика», молодой мужчина, катящий за собой на мягкой платформе прямоугольный транспортный короб.

– Евлампий Егорович.

– Здравствуй, Матвей, – Турухтанов оторвался, наконец, от ком-центра. – И рад тебя видеть, и … даже не знаю что.

Он с невеселой улыбкой оглядел вошедшего мужчину. Вид Матвея настолько диссонировал с окружающей обстановкой, что казалось, он пришел сюда из другого мира. И в каком-то смысле, так оно и было. В противоположность неброскому, добротному, где-то даже архаичному убранству дома, мужчина щеголял блеском полевой облегченной полуброни, стоящей на вооружении космоштурма.

В отличие от убээса, предназначенного для ведения боевых действий в составе подразделений, комплект облегченной индивидуальной защиты, КОЗ012, «полевик», как его прозвали космоштурмы, для драки «стенка на стенку» не подходил совершенно. Тонкие гибкие армитоновые пластины «полевика» с изоляционной пропиткой, защищающей от разрядов импульсников, заряда плазмы уже не выдерживали. Но им и не надо было. «Полевик» был предназначен для другого. Короткие схватки в переполненных помещениях. Уличные стычки. Захват пленных. То есть операции, где принципиальным фактором была скорость, а защита шла лишь сопутствующей функцией. Хотя, если не стрелять по «полевикам» из плазмы, то и защита у них тоже была вполне на уровне. Еще одним его преимуществом была мимикрирующая маскировка, позволяющая бойцу до определенной степени сливаться с окружающим пейзажем. Но сейчас, чтобы не зря не расходовать батареи, эта функция была отключена, и Матвей представал эдаким рыцарем в сверкающих доспехах.

Среднего роста, плечистый, он никак не походил на остальных бородатых и степенных мужчин, которых можно было встретить на хуторе. И дело даже было не в том, что в отличие от остальных, лицо Матвея было гладко выбрито, а волосы подстрижены коротко. Дело было в движениях. Матвей двигался так, как будто броня «полевика» не была для него обыкновенной одеждой, не доставляющей никаких неудобств. Мало того, он умело и с удовольствием пользовался всеми преимуществами, которые предоставляли усиленные экзо-мускулы легкого скафандра.

Без видимых усилий закатив транспортировочный короб в комнату, Матвей поднял забрало шлема и расплылся в улыбке.

– Еще раз здравствуйте, дядя Евлампий. Вот, принимайте одежду. Теперь без нее никуда. Вам, так особенно.

– Да, какой я тебе «дядя», – Турухтанов с усилием поднялся из-за ком-центра, потер поясницу. – Все не повзрослеешь, Матвей.

– Ну не «старец Евлампий» мне же вас называть, – чуть улыбнулся Матвей. – А про «повзрослеешь» я даже и не знаю, что сказать. Каковы, по-вашему, критерии взросления?

– Ответственность, – вздохнул Турухтанов. – Хотя, сынок, сейчас у тебя ее будет выше головы. А про «старца», – он усмехнулся, – ты прав. Я, к счастью, до старца еще не дожил.

Он посмотрел Матвею в глаза и посерьезнел.

– И теперь даже не знаю, доживу ли.

– Доживете, – уверено пообещал Матвей. – Если успеем провести всю эвакуацию, как положено, – доживете. Сейчас «Белое Место» хоть и активно, но входить туда можно безбоязненно.

– А потом? – напрягся Турухтанов.

– Кто знает, – пожал плечами Матвей. – Я могу чувствовать только его состояние. Общаться – это не по моей части. Но в любом случае, там будет лучше, чем здесь, это я могу точно сказать.

– Все так плохо? – подобрался Евлампий Егорович. – Еще смерти были?

– Восемь, – из глаз Матвея ушла легкость. – Не смертей, но попыток самоубийства. И, что характерно, все остались живы. Мало того, кроме двух самых первых случаев, тех, с парнем, бросившимся под боты и пытавшегося застрелиться лейтенанта милиции, все остальные уже в полном порядке. Ничего похожего в архивах не было.

– Разрушения?

– Нет, – поджал губы Матвей. – Ничего схожего с прошлыми событиями.

– Так, может, все не так уж и плохо? – во взгляде Турухтанова появилась надежда.

И тут же погасла: Матвей покачал головой.

– Нет, дядя Евлампий, я говорил с одним из них. Таиксана попал на министра связи всего Пепла, я чувствую.

– Блокирует связь? – теперь Евлампий Егорович напоминал охотящегося хищника.

– Вряд ли, – не согласился Матвей. – Как он может ее заблокировать один? Да и зачем? Что мы можем сейчас сказать? «У нас десять попыток самоубийств, никто не погиб, но мы чувствуем Таиксану»? Пришлите к нам, пожалуйста, несколько штурм-флотов, чтобы … сделать что? Глупость получится. И в прошлые разы нам никто не поверил, а в этот, так тем более.

– Пока все не случится, а потом уже поздно будет, – задумчиво проговорил Турухтанов. И вскинул голову. – Но ведь были же те, кто поверил.

– Были, – согласился Матвей. – И мы отправили сообщение. Они сказали, что вышлют специалистов, чтобы они разобрались на месте.

– Какое «разобрались»?! – вскинулся Турухтанов. – Тут на самом деле нужны уже штурм-флоты. Они представляют, сколько сейчас на Пепле сосредоточено людей, оружия? Крайний контра-слой государства… За нами только космос…

– Представляют, – еще раз тяжело вздохнул Матвей. – И именно поэтому им нужны факты. А без них – к нам прибудут только специалисты.

– Тут уже недавно были «специалисты», – Евлампий Егорович с неожиданной агрессией посмотрел на Матвея. – С твоей, кстати, подачи. И не они ли все стронули?

– Могли и они, – Матвей бестрепетно встретил взгляд Турухтанова. – Но только «белое место» однозначно показало на них обоих. Да и толку с запоздалых раскаяний? Нам надо думать, что делать сейчас.

– Эвакуация, – веско произнес Турухтанов. – Полная эвакуация по всем правилам. Ты не застал последнюю вспышку, а ее помню, хоть и был тогда мальчишкой.

Он с силой потер лицо руками, оставляя на нем красные полосы.

– Эта дрянь косила всех подряд. Люди гибли по несколько десятков человек за час. И каждый перед своей смертью готовил ее для других. И тоже тогда никто не верил. А потом…

Он замолчал, глядя перед собой остановившимся взглядом.

– Только бы он в космос не вырвался…

И почти сразу очнулся.

– Короче, давай сюда твою броню. И подгони там всех, чтобы побыстрее шевелились. Попробуем спасти хотя бы тех, кого сможем. И проверь запасы антидота…

Как бы конструкторы ни старались сделать «полевик» максимально удобным в повседневной жизни, навык в обращении с ним иметь все же было необходимо.

Кушетка перед большим экраном витранса жалобно скрипнула, когда облаченный в полный комплект Турухтанов, не рассчитав усилия, со всего размаха плюхнулся на низкое сидение. Одна из ножек предательски хрустнула, и всю конструкцию повело вбок. Никто даже внимания на это не обратил. Все взгляды были прикованы к выпуску новостей.

– … По всему Пеплу прокатилась ничем не объяснимая волна техногенных катастроф, в большинстве своем вызванная человеческим фактором, – сообщала с экрана диктор.

– Не в большинстве, а только человеческим фактором, – мрачно поправил диктора Турухтанов. – Внимательнее надо быть.

Диктор, естественно, его не услышала.

– … выход из строя блоков управления энергетическими системами, сбои в работе трафик-систем, управляющих как наземными, так и воздушными потоками. Перебои с водоснабжением…

– Ищет, где ущерб будет максимальным, – тихо прокомментировал Матвей.

– … практически каждая катастрофа сопровождается человеческими жертвами. На данный момент количество погибших составляет тридцать шесть человек, количество раненых, по последним данным превышает триста восемьдесят человек.

– Почему они не показывают топографическую схему? – возмутился Матвей. – Ведь сразу можно же понять, куда он направляется. Если в сторону армейских складов…

Он замолчал.

– … тогда оттуда надо бежать как можно скорее, – мрачно закончил за него Турухтанов. – И зачем они будут это сообщать? Чтобы паника началась? Так это одно из условий, к которому он должен стремиться.

– Евлампий Егорович, – влетел в комнату какой-то парень, – экстренный вызов.

– Принято, – Турухтанов включил ком-центр.

– Ето я, – донесся из ком-центра хриплый мужской голос. Изображение не появилось. – Тут какие-то люди. Хотять сюды, к нам, типа.

– Ни в коем случае, – вскинулся Турухтанов. – Это частная территория. При пересечении периметра – огонь на поражение. Никого. Ни милицию, ни военных, никого… Слышишь меня?

– Слышу, – отозвался голос. – Я ж им и говорю, что нельзя. А они хотять и хотять.

– Огонь на поражение! – металлическим голосом приказал Турухтанов. – Если прорвутся – все тут погибнем. Все, выполнять.

– Есть, – притихшим голосом отозвался мужчина.

– И еще, – к ком-центру подошел Матвей. – Ерофеич, ты в следующий раз представляйся, ладно?

– Буду, – прохрипел динамик и отключился.

Матвей развернулся к Турухтанову.

– Вот в таких случаях, дядя Евлампий я и вспоминаю, что вы были полковником космоштурма.

– Тогда еще вспомни, как выполняются приказы, – Турухтанов поднялся с покалеченной тахты. – И бегом на выход. Все, дальше ждать не можем. Что не собрано, уже не соберем. Отдавай команду на погрузку в боты. Уходим.

– … и только что к нам поступило сообщение о еще одном происшествии, – голос диктора витранса вдруг прорезал разговор. – На территории одной из частей космоштурма, дислоцированной на территории Осташинска, произошел мощный взрыв. Данные о погибших и пострадавших уточняются. В связи с произошедшим, департамент внутренних дел Пепла просит граждан сохранять…

Турухтанов переглянулся с Матвеем, нахмурился и резко мотнул головой в сторону выхода. Матвея вымело из комнаты.

– … Мы будем держать вас в курсе событий, – любезно сообщила с экрана диктор.

Турухтанов выключил витранс.

* * *

– Назад! – металлический голос, усиленный громкоговорителем, разнесся над дорогой, проложенной ровно посередине огромного, теряющегося в туманной вечерней дымке поля. – Это частная территория. Никого не пустим. Перейдете линию, будем стрелять.

– Они имеют право? – высокомерно поинтересовался у спутников плотный мужчина в дорогом тканевом костюме, совершенно непрактичным в этом месте и на этой планете. Мощный бот, в котором сидело несколько человек, замер на краю поля.

– К сожалению, да, – неуверенно подтвердил сидящий рядом с пилотом мужчина, одетый в форму пограничного контингента космоштурма. – Хотя, я еще ни разу не видел с их стороны такой агрессии. Но стрелять, если нет ордера, они могут. Да и вооружение у них есть. Я всегда еще думал, зачем оно им?

– Что за вооружение? – поинтересовался высокомерный мужчина.

– Станковые плазменники, предназначенные для организации обороны, – пояснил пограничник. – Есть еще передвижные системы ПВО.

– К чему они готовились? – мужчина приподнял бровь.

– Мне сложно судить, – откашлялся пограничник. – Но, судя по всему, нам не стоит пытаться пересечь границу частных владений. Помимо плазменников у них есть еще очень неплохие юристы.

– И как далеко отсюда они находятся, по-вашему? – надменный мужчина пристально вгляделся в стремительно темнеющую даль.

– Километр, может полтора, – пожал плечами пограничник. – А может и больше. Дальность плазменников позволяет.

– Пилот, полметра вперед, – скомандовал мужчина в костюме. – Мы ведь еще ничего не нарушаем?

Бот, ведомый опытной рукой пилота, медленно сдвинулся вперед, почти вплотную приблизившись к невысокому столбику с информационной табличкой, оповещающей, что далее начинается частное владение общины… И тут же метрах в десяти перед ним вспух оранжевый шар плазменного взрыва. По лобовому стеклу бота забарабанили дымящиеся комья земли.

– Назад! – резко приказал пограничник и тут же, словно извиняясь, посмотрел на мужчину в дорогом костюме. – Прошу простить, но со «старообрядцами» на самом деле что-то случилось.

Он попытался неуклюжей шуткой сгладить неловкость.

– Наверное, переели своего салата, этой, как ее…, таиксаны.

Мужчина впервые за весь разговор перевел взгляд на пограничника и тот почему-то мгновенно вспотел, хотя кондиционеры в боте работали вполне исправно. Было что-то жуткое в этом взгляде.

– Таиксаны, говорите? – в глазах мужчины зажглись непонятные огоньки. – Ну, пусть тогда едят ее дальше. Пока…

И, не дав пограничнику испугаться еще сильнее, дотронулся до плеча пилота.

– Разворачиваемся. Поехали обратно. У нас еще куча дел.

Сидящие в салоне мужчины, не принимавшие участия в разговоре, удивленно переглянулись с пограничником. Какие дела? За окном бота окрестные поля все больше и больше заволакивались уже даже не вечерней – ночной мглой. О каких делах речь?

– Слышь, Ерофеич, – позвал сидящего в сиденье наводчика пожилой мужчина одетый, как и все на хуторе, в груботканые штаны, рубашку и куртку. – А может, зря мы с ними так, а? Хорошие ведь люди.

– Не зря, – Ерофеич ответственно, как положено по инструкции, всматривался в экран радара. – Турухтан просто так языком болтать не будет. Сказано, пришло время, проснулся Таиксана, значит, так оно и есть. А энтот гад запросто может с человека на человека скакать, что твоя блоха. Только глазом глянет – и все, пропал человек. А выйти ему оттуда, из головы, то есть, – никак, кроме, как, значит, через смерть того, в ком он сидит. Потому Турухтан и сказал никого не пускать. Потому и мы снимаемся, да к Белому Месту идем, там у Таиксаны власти нет.

– Да Турухтан-то откуда знает? – фыркнули из темноты.

– А ты прежде чем языком-то болтать, – обозлился вдруг Ерофеич, – историю бы Пепла-то почитал. Кому и не знать про Таиксану, как не ему. Это же его дед в последний раз его обратно загонял. Как есть загнал и внукам, нам то есть, заповедовал. Ни-ни. Салат по рецепту делать и каждый день есть, сколько сказано. А буде появится кто похожий – тут же бежать в Белое Место. А эти, – Ерофеич с превосходством кивнул в сторону, куда улетел бот, – ежели забыли завет, то путь сами и разбираются, коли голова не дорога…

И, словно в подтверждение его слов, где-то далеко на горизонте, там, где начинался город, столбом встало зарево, и тут же долетел глухой звук взрыва.

Караульные переглянулись, блеснув в подступающей тьме белками глаз, и еще крепче ухватились за рукоятки плазменников. Похоже, Евлампий Егорович Турухтанов не зря слушал своего деда…

Глава 3

Декстера спасло чудо.

Вообще-то чудом это счел только сам Декстер, но все же это было лучше, чем многообещающее мрачное молчание, которое воцарилось в «Тарантуле», огромном боте Шойса, когда он стартовал с поверхности.

Декстер вообще-то слыл мастером неожиданных приятных сюрпризов, которые он мог как фокусник в цирке вытаскивать практически из-за уха. Чего только стоили его приглашения на северные водопады Изюбра, которые многометровыми каскадами с грохотом низвергались в скрытые пеленой водной пыли ущелья. Или горные озера, замершие посреди молчаливой торжественности вековых скал. Или насквозь просвечиваемые вечерним солнцем лесистые холмы средней полосы, сбрызнутые хрустальными каплями родников. Каждая такая поездка становилась незабываемой. И в каждом случае Декстер продумывал любую мелочь, вплоть до туалетных принадлежностей и переносных кроватей, если кому-нибудь вдруг захочется вздремнуть на свежем воздухе.

Но в этот раз почти патентованное Декстеровское чувство прекрасного, кажется, дало сбой.

И все было бы ничего, но вот в программу посещения рыбной фермы, на которой разводилось более двухсот редчайших и вкуснейших видов рыб, моллюсков и другой живности, собранных со всей галактики, помимо наблюдения за этими существами, обедом с тройной переменой главных блюд и еще кучей всяких интересностей, входила еще и рыбалка. Если брать, например, Степу, то он вообще, как человек, лишенный этого развлечения в детстве, питал к ней особую страсть, но страсть эту разделял с ним только сам Декстер. Что касалось Селены, то это уже было просто вежливое терпение. А вот Элечка вообще, сбитая с толку рассказами Декстера о «восхитительном ужине» (он, кстати, не соврал ни капли – ужин был и вправду восхитительно вкусен), не учла, что собственно принятие пищи может быть совмещено с пребыванием на открытом воздухе. То есть, на берегу живописного озера. Ну, и оделась соответственно. А Декстер, и так выбивавшийся из графика со своей готовкой, решил, что переодевание займет слишком много времени (и тут он тоже был абсолютно прав), и решил, что «сойдет и так».

Не сошло…

Выделенный им в поддержку служитель фермы-заповедника с каким-то сожалением оглядел одетых как на парад девушек, сочувственно посмотрел на Декстера и начал экскурсию.

Прогулку в вечерних туфлях по берегу разделенного на множество естественных бочажков озера девушки еще как-то пережили. Брызги от ударов хвостов экзотических монстриков, содержавшихся в открытых вольерах, – тоже. Правда, уже с трудом. Но вот сама рыбалка, где приходилось копаться в наживке и уворачиваться от бьющихся на берегу трофеев, превратилась уже в некое подобие революционной площадки. А последующий ужин на открытом воздухе, хоть и проходил в живописнейшем месте на берегу озера, но все же требовал несколько иных навыков, нежели умение укладывать на колени салфетку. Да еще и истекающая соком только что приготовленная рыба, подаваемая на свежем озерном ветру…

Началось все с того, что заляпанная жиром салфетка вырвалась из рук Декстера и приземлилась ровно на новое, недавно выбранное Элечкой платье…

Дальше надо продолжать?

А всего-то и надо было, что одеть походные костюмы. И жизнь заиграла бы совсем другими красками. Шойс и вправду подготовился на «отлично». Но увы, увы. … Обманутые ожидания.

В итоге в бот все грузились в полном молчании, потому что Элечка никогда не устраивала Декстеру сцен на людях, Селена была слишком деликатна для высказывания недовольства человеку, который лез из кожи вон, чтобы им понравилось, а Степа… А Степе все и так понравилось. Но признаться в этом он не рискнул. Потом как-нибудь, попозже…

Посадочная тишина сменилась тишиной полетной. Селена украдкой оценивала повреждения, нанесенные маникюру и новым туфлям, Элечка с олимпийским спокойствием античной богини рассматривала жирные пятна на платье, Степа курил, стараясь, чтобы дым не летал сильно по салону и не мешал никому, а Декстер вел «Тарантул», подчеркнуто внимательно прислушиваясь к каждому сообщению трафик-диспетчеров. Его еще ждал дома развал на кухне (до конца они с Донкатом убраться так и не успели) и остаточный запах оставленного на рыбной ферме «гарума». А ведь был еще и сыр…

В общем, вечер «задался», что и говорить.

И вот в этой-то ситуации и раздался вызов гала-связи, показывающий, что Декстеру звонят откуда-то аж из другого слоя.

– Мистер Декстер, вам поступило сообщение из четвертого про-слоя РФМ, – мягким голосом сообщила автоматика бота. – Примете его сейчас, или сохранить на базовом ком-центре?

– Сейчас, – немедленно схватился за возможность хоть как-то разрядить обстановку несчастный сакс.

– Как вам будет угодно, – согласился автомат, и над консолью ком-центра «Тарантула» появилась небольшая трехмерная фигура представительного мужчины, одетого в белоснежные поварские одежды.

– Уважаемый господин Декстер, – начал мужчина, обращаясь почему-то к сидящей на пассажирском сиденье Элечке. Нет, понятно, что это запись, но выглядело довольно забавно. – Конкурсная комиссия Всероссийского фестиваля «Кулинарная Ойкумена» рассмотрела вашу заявку на участие в конкурсе и имеет честь сообщить вам, что ваше предложение рассмотрено, и вы приглашаетесь к участию в очередном отборочном этапе конкурса, который пройдет в Шестом про-слое Российской Федерации Миров. Детали участия вы можете узнать из сопроводительного письма. Мы будем рады видеть вас участником фестиваля. Благодарю.

Фигурка церемонно поклонилась Элечке и растаяла в воздухе.

– Заявка на участие, Шойс? – вопросительно подняла бровь Элечка прежде, чем сакс успел издать торжествующий рев, от которого несомненно полопались бы стекла в боте. Вообще-то таким тоном задают вопросы типа: «а не хочешь ли ты, милый, немедленно совершить сепукку?», но Декстера с хорошего настроения сбить было трудно. Уж если он решил, что все хорошо, держите его семеро, шестеро уже не удержат.

– Да, да, да, – Декстер сжал огромный кулачище и затряс им перед носом. – Я знал, что им понравится.

– А что именно им должно было понравиться? – подозрительно поинтересовался Степа. Судя по тому, что он видел на кухне у Декстера, неведомые члены комиссии сильно рисковали. Хотя, если судить по сообщению, вроде, пронесло.

От Степиного тона даже Элечка перестала хмуриться.

– О-о, – поднял палец сакс. – Это было что-то.

– И когда-то, – уточнила Элечка. – Причем мне ты об этом не сказал.

– Сглазить боялся, – признался Декстер, сделав большие глаза. – Но теперь-то можно.

Он перебросил на панели несколько тумблеров, вбивая маршрут и передавая управление автомату, и начал большим медведем выбираться из кресла.

– Все в каюту, – возвестил он, пробираясь между креслами. – Праздновать будем.

Вообще-то в таком настроении, которое витало в боте, скорее уместно было о чем-нибудь скорбеть, нежели праздновать, но Декстер имел обыкновение в хорошем настроении заражать своей неуемной энергией всех окружающих. А после получения сообщения это самое хорошее настроение начало извергаться из него, как лава из вулкана.

– Элечка, солнце мое, – заполнил кабину бота густой бас Декстера. – Ты сожалеешь о платье? Забудь. Без него тебе гораздо лучше, – и, не давая ей даже вставить ничего уничижительного, рассыпал щедрым жестом: – Ты знаешь, где именно будет проходить «Ойкумена»? О нет, ты не знаешь. Это же четвертый про-слой. Планета называется Девана. Никому ничего не говорит?

Во взгляде Элечки появилась легкая задумчивость. Она остановилась. Ну, не то, чтобы совсем уж остановилась, но во всяком случае, она уже не была похожа на ледяную амазонку, готовую немедленно проткнуть сакса копьем.

Степа скосил глаза направо, на Селену. На ее лице поселилось схожее выражение в смысле: «ну, а почему собственно-то бы и нет?». Донкат с трудом удержался от смешка. Ай да Шойс, ай да Декстер. Одним движением превратил поражение в победу. И, что самое главное, ловкость рук и никакого мошенничества. Селена вынырнула из задумчивости и поймала взгляд Степы.

– Как скажешь, любимая, – нарочито чувственно повел бровями он.

– Это ты сейчас иронизировать решил? – невинно поинтересовалась Селена.

– Куда уж тут еще иронизировать, – фыркнул Донкат. – Путешествие в один из галактических центров моды. Более ироничным я еще не был.

– А я еще и календарь проверил специально, – Декстер как огромный мультяшный медведь с невинным видом начал вдруг рассматривать потолок кабины. – Там в это время три показа моды будет проходить.

Степа разве что аплодировать не начал. Шойс Декстер не зря остался в живых после двадцати с лишним лет наемничества в постоянно воюющей «Лунной Дороге». Он ничего не оставлял на волю случая. И каждое свое мероприятие он планировал, как боевую операцию. С разведданными, путями наступления, отходов, поддержкой с воздуха и подвозом боеприпасов. И, судя по всему, конкретно этот бой он тоже собирался выиграть. Хотя, почему «собирался»? Он его выиграл.

– Там будет три таких платья, – Шойс указал на жирное пятно на подоле Элечки. – Или пять. Так что, едем?

– Шойс, вот ты знаешь, за что я тебя люблю? – и ледяная маска Элечки треснула. Она просто не могла не треснуть.

– За то что я сильный и красивый, наверное, – осклабился сакс, посверкивая всем великолепием многочисленного пирсинга. – А еще умный и запасливый.

Он открыл заднюю часть салона, которая являлась небольшой каюткой, в которой обычно начинались празднования, если не было сил терпеть до дома. До этого она была закрыта – отмечать нечего было. Теперь есть. Сакс развернулся, послал воздушный поцелуй Элечке и подмигнул Селене.

– Правда, тебе тоже нравится моя идея?

Он перевел взгляд на Степу.

– Ну, тебя не спрашиваю, ты и так в восторге.

– Паразит, – Донкат, фыркнув, пропихнул Декстера в каютку. – Есть свою кулинарию сам будешь.

– Смотри, – пообещал в ответ сакс. – Еще упрашивать будешь. А я не дам…

– Да куда ты денешься, – фыркнул Степа, помогая вылезти из кресел девушкам. – Чей еще желудок способен с этим справиться?

Стоящая уже на порожке каюты Элечка демонстративно попыталась отчистить жир с подола платья и Шойс решил не развивать тему дальше.

Космос, он большой. И пустой. Чего в нем лететь-то, если все трафик-каналы четко прописаны, орбита изъезжена вдоль и поперек и с маршрутом до дома автомат справится ничуть не хуже любого пилота. Ну, медленнее, понятно, но так им и спешить-то некуда.

Огромный, пригодный хоть для пространственного десантирования в составе подразделений космоштурма декстеровский «Тарантул» неспешно плыл себе в орбитальном пространстве Изюбра, ведомый автопилотом. А в небольшой каютке, Декстер, разлив по бокалам кому что нравится (девушкам – вино, себе со Степой – пива), благодушно откинулся на подушки диванчика, вдумчиво повествуя, как он дошел до жизни повара-конкурсанта.

– У них для этого целая процедура разработана, – вещал сакс, неспешно отхлебывая их бокала «Цефей VV» (по их со Степой единодушному мнению, лучшее пиво в этой половине обитаемой галактики). – Участнику высылается комплект анализаторов, которые считывают все параметры блюда. Ну, там вес, цвет, запах даже. Да там море пунктов вплоть до температуры подачи и, естественно, самого вкуса. Потом специальная программка это все аккуратно упаковывает, систематизирует и отправляет в жюри. Ну, а дальше начинается собственно отбор.

– А они не разорятся на этих анализаторах? – Степе, как ответственному за коммерческую составляющую их совместного бизнеса, стал интересен денежный вопрос. – Это ж сколько народу-то хочет участвовать по галактике…

– Так они же не бесплатно их высылают, – Декстер отер с губ пену и потянулся за сигаретой. – Заявку оплачиваешь, тогда и получаешь. Да и сам конкурс не бесплатный. Призы денежные – только первой сотне.

– На какое-то мошенничество похоже, – чуть нахмурился Донкат.

– Ну, мошенничество тут будет, только если сам конкурс не состоится, – пожал плечами Декстер. – Но тогда это будет больше похоже на воровство. Вот только «Кулинарной Ойкумене» уже лет сто пятьдесят. И еще ни разу она не срывалась. Да и меня никто туда не тянул. Я их сам нашел, сам захотел участвовать, вот мне правила и рассказали. Хочешь – посылаешь заявку. Не хочешь – сиди дома, радуй домочадцев.

– А тебе славы захотелось? – тонко улыбнулась Элечка. Степа с Селеной тоже не удержались от усмешек: общественное признание было одним из немногих слабых мест Декстера. Хотя, и остальные слабости почти в полном составе тоже присутствовали прямо тут. Боты: свой «Тарантул» Шойс холил и лелеял. Женщины, вернее Женщина: Элечка. И друзья, на данный момент представленные Селеной и Степой.

Не хватало только последнего пункта – оружия, но в случае с Декстером никогда нельзя было быть уверенным до конца. У старого милитариста, до сих пор мучающего Донката регулярными вылазками на необитаемые астероиды в полном боевом оснащении (полностью снаряженный убээс, плазменник, импульсник и дневной комплект боеприпасов), запросто могло быть припрятана в том же «Тарантуле» пара станковых или зенитных излучателей.

– При чем тут слава? – оскорбился Декстер, как будто его в каннибализме пытались обвинить. – Просто искусство не должно лежать под спудом.

– В преклонении перед собой любимым тебя, конечно, не упрекнешь, – многозначительно почесал бровь Степа. – У тебя его и так через край.

– Но-но, – покачал толстым пальцем Декстер. – Я попрошу… А для чего я все это готовлю, как не для искусства? Поесть на этом шарике, – он ткнул рукой за борт, где неспешно плыл голубоватый Изюбр, – я всегда найду. Да так, что вкусно будет не только мне, но и всем вокруг.

Он сделал затяжку и его взгляд умчался в дали галактики, скрытые загадочными туманностями.

– Я творчества хочу, – поведал он. – Полета души. Потому что только оно придает жизни смысл.

Декстер вернулся обратно на борт «Тарантула».

– И в отношении вас – тоже. Ну, согласитесь, вам же было бы гораздо менее интересно общаться со мной, если бы не было всех моих увлечений.

– Да как тебе сказать, – Степа опередил обеих девушек, собравшихся, похоже, поахать в ответ на проникновенную речь сакса. – В половине случаев я бы с огромным удовольствием поскучал бы дома…

Он вздохнул.

– А в другой половине… Да, ты, наверное, прав. Наша жизнь не была бы такой полной, – и тут же хитро прищурился. – Ты только в будущем постарайся почетче отделять эти половины друг от друга.

Декстер в ответ на это ехидство прицелился в него взглядом.

– Нет, я чувствую, мне однозначно надо на этот конкурс ехать. Если уж наша штатная зануда говорит, что не против моего нового увлечения, то я просто обязан там победить.

– Гад, – Степа несильно пнул Шойса под столом под аккомпанемент смеха девушек.

Так они и поехали дальше. За бортом стыл в своей ледяной вечности космос, расцвеченный сверкающими кристаллами звезд, а в одной небольшой коробочке по имени «Тарантул», ползущей по его бесконечному полотну, полным ходом шло веселье. Вечер, похоже, исправился окончательно.

Да еще и впереди столько интересного ждет…

Глава 4

– Это они, они во всем виноваты!!! – плотный мужчина с хорошо поставленным голосом бросал фразы в собравшуюся толпу, как камни в озеро.

И точно так же, как и от брошенных камней, от этих злых фраз по толпе начинали расходиться круги. Поначалу это был просто легкий шелест. Говорок. Повторение. Обсуждение. Но постепенно этот говорок начинал перерастать во все более и более громкий гул. Люди поворачивались друг к другу, что-то друг другу доказывали, объясняли. С чем-то соглашались, с чем-то нет. Как водится, у заявленных тезисов тут же нашлись как ярые сторонники, так и противники. И вот в некоторых местах обсуждение уже начало переходит в яростный спор. Кто-то кого-то взял за грудки. Кто-то кого-то толкнул. То тут, то там начали вспыхивать потасовки, грозящие перейти в массовые драки. Милицейские наряды в матовой городской полуброне прорезали толпу достаточно легко, добираясь до ближайших стычек, но их становилось все больше и больше, тем более, что в самый центр толпы патрули не шли. Это и опасно и бесполезно: с каждым разом люди все менее охотно расступались перед патрульными, все больше проявляя сочувствие к спорящим и все меньше помогая милиции. У каждого была своя точка зрения на лозунги, бросаемые с трибуны плотным мужчиной, и милиция, не принимающая ни одну из сторон в разгорающемся с каждой минутой споре, вызывала все большее раздражение.

И вот уже кто-то хлопнул по спине проходящего мимо патрульного. Тот отмахнулся, и бузотер схватился за плечо. Толпа ответила недовольным гулом. Вот еще один отчаянный со всей силы врезал сзади по шлему озирающемуся патрульному …, и спрятался за спинами соседей. Патрульный резко развернулся, встретился глазами с кем-то ухмыляющимся (как же, наваляли этому индюку) и, недолго думая, двинул по нему бронированным кулаком. Несильно, просто чтобы показать, что не надо стучать по голове милицию при исполнении…

Ответом ему была безудержная ярость. Как так?! Невиновного?! Кулаком?! Ах ты гад!!!

– Они нас всех тут так, броней по лицу, – вдруг раздался чей-то тонкий голос. – Бей его!

И патрульный скрылся под валом тел. Психология толпы – штука страшная и не всегда предсказуемая.

Понятно, что опыта у милиции в разгоне стихийных волнений не было. Ну когда, скажите, такое было на спокойном Пепле? Но коллеги все же отстояли патрульного, вырвав его из-под груды тел: городская броня защищает достаточно неплохо. Вырвали, вытащили из толпы и замерли на краю все больше и больше распаляющегося людского мора, пока не рискующего в открытую броситься на бронированный строй. Тонкая серая цепочка, огораживающая закипающий котел.

– Слышь, Сашка, – позвал стоящего рядом с ним плечом к плечу коллегу один из патрульных, зажав рукой микрофон шлема. – Мало нас. Если разом бросятся, не удержим.

– И что предлагаешь? – так же, прикрыв микрофон, отозвался Сашка. – Больше-то не будет. И так все здесь, только дежурных оставили. Уходить нельзя никак. Только уйдем, тут такое начнется… А потом по всему городу… Ты посмотри, они все как с ума посходили. Кто ж знал, что такое начнется? Что это с ними?

А над головами волнующихся летели и летели лозунги, все больше распаляющие собравшихся на площади людей. И по мере усиления гула на площади, эти лозунги становились все более и более странными и необоснованными. Но их, похоже, уже никто не слушал. Важна была лишь тональность…

– Это при попустительстве федеральных сил начались эксперименты с Белым Местом! Это из-за них у нас гибнут лучшие люди! Сколько руководителей нашей планеты покончило уже жизнь самоубийством?! Сколько техногенных катастроф произошло?!

По толпе пошла очередная порция волн. Ситуация и вправду становилась все серьезнее. Один за другим кончали жизнь самоубийством руководители планеты самого разного уровня. Про рядовых граждан даже новостные каналы уже перестали упоминать. Тут счет шел на сотни. А еще каждый день происходили все новые и новые катастрофы на узлах связи, энергетических подстанциях, военных и милицейских базах, продовольственных складах. То главный инженер центральной принимающей станции одного из городов запрется в пункте управления и снимет аварийную защиту со всех блоков. То кто-то из офицеров прорвется на склад боеприпасов и, перестреляв караул, взорвет себя посреди стеллажей с боеприпасами. Причем до этого никто и предположить не мог, что эти люди хоть как-то недовольны своей жизнью. Да и руководители Пепла тоже не умирали просто так. Перед смертью каждый их них обязательно отдавал ряд странных, а иногда даже страшных приказов, которые еще больше усиливали неразбериху, постепенно охватывающую весь Пепел.

Мир, казалось, сошел с ума. Люди не знали, что делать, куда бежать. Каждую минуту этот ужас мог произойти с тобой и твоими близкими. Это сводило с ума.

И вот на этом фоне и начали появляться странные личности, которые брали слово на стихийно возникающих митингах. Они появлялись в разное время, в разных местах. Между собой их не связывало ничто. Мало того, они не брались из воздуха – каждый их них был до этого обыкновенным, зачастую даже уважаемым человеком. Профессоры, учителя, инженеры, чиновники.

Но при всей внешней несхожести их неизменно роднило одно: они все до пены у рта ненавидели федеральное правительство. Призывали не подчиняться ему, жить своим умом, своей жизнью. Какой конкретно, правда, не говорили, но для митингов это и не надо. Тут редко кто задумывается о жизненных процессах целиком. Толпа мыслит простыми категориями. Вперед – назад, влево – вправо, бей – хвали, долой – да здравствует.

Сейчас на площади происходило схожее действо. Представительный мужчина уже дошел, похоже, до стадии истерики. Его голос повышался, повышался и теперь уже больше походил на лай. Но, самое страшное, что вместе с его истерикой, повышался градус настроения толпы. Стоящие в оцеплении милиционеры заволновались. На планете в последние дни уже не первый раз отмечались вспышки насилия, происходившие после подобных митингов. А помощи ждать неоткуда – у коллег из соседних районов и городов те же самые проблемы. Им тоже не выделить ни человека в помощь. Надежда оставалась только одна – как раз на всеми проклинаемый федеральный центр. Один-два полностью укомплектованных поверхностными подразделениями штурм-флота наведут тут порядок за неделю, опыт есть. Но, как ни странно, помощи не было. Штурм-флот сектора, примчавшийся на помощь при первых же сигналах о происходящих волнениях, продолжал все так же висеть на орбите, как будто сознательно давая разгореться пламени серьезных беспорядков. Что происходит?

А выступающий тем временем дошел до высшей точки кипения. Его ненависть била уже через край.

– Это они! Они!!! Они позволяли убивать наших детей!!! Это им плевать, как мы тут живем! Им наплевать на все, лишь бы было все в порядке на их Земле! Но мы не подчинимся! Мы не будем исполнять их волю…

Милиционер опять посмотрел на коллегу.

– Сашка, что это с ним? Я же его знаю. Он же всю жизнь в нашем универе преподавал. Нормальный был дядька. Чего он несет, какие дети? Что нам федералы сделали?

– Не о том думаешь, – процедил Сашка, внимательно и цепко осматривая толпу перед собой и все чаще ловя на себе взгляды, полные ненависти. – Думай о том, как бы их оттеснить. Они, похоже, сейчас на нас бросятся.

Оцепление, видя нарастающую агрессию, подобралось, приготовилось. В том, что сейчас начнется что-то нехорошее, не сомневался уже никто. Площадь, цепочка милиционеров, да и весь остальной город замерли в ожидании бури. Ждали только какого-то сигнала. И только на трибуне все еще бесновался представительный мужчина.

Но, несмотря на грядущую бурю, на площади были и те, кто не принадлежал ни к одной из сторон. За углом одного из домов собрались в кружок пятеро мужчин, облаченные в уже принявшие цвет окружающих зданий «полевики». В центре кружка стоял шестой: плечистый, гладко выбритый мужчина с короткой стрижкой, только что опустивший забрало шлема и включивший все системы полевой брони. Коротким взглядом проверив уровень зарядки батарей импульсника, он выставил силу разряда на минимум, снял предохранитель и вытащил короткую, чуть изогнутую трубу из креплений на бедре. Остальные пятеро повторили его движения.

– Что дальше, Матвей? – подал голос один из пятерки.

– Дальше? – Матвей оглядел стоящих вокруг. – Дальше ждем, пока все закончится, он отойдет от толпы, и действуем, как было установлено. Задача – взять его живым. Еще раз повторяю, только живым. Турухтан говорил, что как только человек умирает, Таиксана переходит на другого. Причем в этот момент он умеет выбирать того кто ему нужен. То есть, если он поймет, что мы пришли за ним, то перепрыгнет на кого-нибудь невзрачного и будет сидеть тихо-тихо, пока мы не отвалим. Так что все помните конечную цель: взять живым и живым довезти до Белого Места. И вот там, когда его будут окружать только те, у кого есть иммунитет, тогда и можно будет его отправить обратно. Не раньше. Все понятно?

Пятерка закивала шлемами.

– И, кстати, – вспомнил Матвей. – Все нашей таиксаны съели, сколько нужно?

Еще пять кивков.

– Опять напоминаю, – Матвей серьезно прошелся взглядом по напряженным лицам. – Это теперь наше главное оружие. Десятки лет все подшучивали над «старообрядцами» и нашим «салатом», который мы из нашей прихоти готовим …

Он скривился, показывая свое отношение к подобным шутникам.

– … а это не салат, хоть все и считают его нашей блажью. Это противоядие против него, – Матвей мотнул головой в сторону заходящегося криком на трибуне мужчины. – В честь него и названное. И мы не придурки, которые в приметы заигрались, мы хранители. И одежда у нас изготавливается из тех материалов, которые дают дополнительную защиту. Теперь понятно?

Пятеро мужчин смотрели на него, не отрываясь. Все, что он говорил, им было известно и так. Но сейчас, возле площади, на которой одна за другой исполняются давние пророчества и предсказания, вся эта информация наполнялась новым, жутковатым в своей реалистичности смыслом. Матвей тем временем, убедившись, что его слушают внимательно, продолжил.

– И пока концентрация противоядия достаточная, ни один из нас под действие чужой Таиксаны не попадет. Шлемы открыли, руки мне показали.

Бойцы безропотно выполнили приказание, открыв забрала шлемов и сняв по одной перчатке. Матвей внимательно просмотрел белки глаз и ногти на руках у каждого.

– Все в порядке, – удовлетворился он. – Но помните. Прием антидота каждый час. Потеряли, или закончился – тут же выходите из операции, пусть даже бой вокруг, иначе может быть хуже. Вышли – и сразу на базу. Там тоже домой не пустят, пока не примете антидот – на входе дадут. И смотрите друг за другом. Белки глаз и ногти должны иметь зеленоватый оттенок. Внимательно друг на друга посмотрите и запомните. Как только цвет уходит – тут же следующая порция.

Он замолчал.

– У меня все. Вопросы?

– А ты? – несмело поинтересовался вдруг один из бойцов. – Ты почему не ешь?

Все тут же посмотрели на абсолютно чистые белки глаз Матвея, в которых не было и намека на салатовую зелень, которую придает нужная концентрация антидота, приготовленного в точном соответствии со старым рецептом, передаваемым еще от дедов и прадедов.

– А меня ни наша, ни чужая таиксана не берет, – нехорошо ухмыльнулся Матвей. – Боится. У меня своих тараканов хватает.

– Повезло, – позавидовал кто-то.

– Как сказать, – пожал плечами Матвей и отвернулся, выглядывая из-за угла на площадь, где раздался какой-то особенно сильный вопль. – Все, разговоры закончили. Начинаем ждать, пока он выйдет. Без команды даже двинуться не смейте. Все, начали.

Но дождаться им было не суждено…

– Мы не будем подчиняться ничьим приказам! – голос выступающего на трибуне человека уже начал переходить в ультразвук. – Потому что мы ненавидим их! и будем уничтожать, как бешеных собак!

Градус разогрева толпы был уже таким, что ей было уже все равно, что говорят с трибуны. Толпа ждала приказа. И он, похоже, не собирался заставлять себя долго ждать.

– И мы… мы… мы…, – мужчина набрал в грудь воздуха для последней команды, вытянул вперед руку, указывающую на редкую цепочку милицейского оцепления и…

Выпущенная из соседнего с площадью здания ярко-голубая игла импульсного разряда, отчетливо видимая в неподвижном воздухе, в мгновение ока миновала площадь и с характерным треском впилась в грудь мужчины, разрывая грудную клетку.

Не выдержали нервы у милицейского снайпера, понявшего, что толпа сейчас начнет убивать его коллег? Или сорвался какой-то идеологический противник, не менее взвинченный, чем те, кто стоял на площади? А, может, это был просто обыкновенный человек, доведенный до отчаяния творившимся вокруг и не видящий другого способа прекратить это безумие? Вряд ли это имело значение.

К упавшему мужчине тут же бросились люди из его окружения, закрыли упавшего своими телами, хотя это уже не имело ни малейшего смысла.

Толпа на площади замерла на мгновение, а потом над площадью вознесся дикий переливистый крик:

– Бе-е-е-ей!!!

И толпа хлынула.

Не важно куда, не важно кого… Сказано – бей. И толпа пошла бить. Первой на ее пути оказалась тонкая цепь милицейского оцепления. Враг был найден.

Рев обезумевшей толпы. Удар, другой, третий. Короткая очередь из милицейского импульсника – и вал тел накрывает в одно мгновение ставшие одинокими матовые бронекомплекты милиции. Минута – и оцепления больше нет. Запрет снят, контроля нет, а враг – есть. Враг, который все время сидит внутри каждого. Твой личный страх.

И рычащая толпа, громя все, что попадается на пути, потекла, дробясь реками, ручьями и ручейками по улицам города, в одночасье превратившегося в смертельную ловушку.

– Нет, только не это! – Матвей, сжав зубы от злости, отпрянул из-за угла и привалился к стене, как только разряд их импульсника, разворотил грудь выступавшему мужчине.

– Что, командир? – подались вперед бойцы.

– Назад! – отлепился от стены Матвей. – Бегом к боту, уходим отсюда. Быстро!

И, подавая пример, первым рванул по уходящей вниз от площади улочке.

– Что случилось, командир? – раздался в наушниках оставшегося активным скафандра голос.

– Таиксану убили, – стараясь не сбить дыхание, сообщил Матвей. – Ушел все-таки, гад.

– Так, а нам-то какая разница? – не понял голос. – Ну, одного убили, так к другому он пришел. Мы того, другого и возьмем.

– Возьме-ем, – передразнил его Матвей. – Кого ты возьмешь? Как его определить, пока он сам не покажется? У него на лбу не написано. Пока делать что-то не начнет, никак не понять, где он и в ком?

– Так мы тут его подождем…, – начал, было, голос и осекся.

– Сам… понял…, что глупость… сказал, – выплюнул Матвей между вдохами, набирая все большую и большую скорость. – Тут мы … только смерти … дождемся. Пятеро … в «полевиках» …, значит, точно федералы. Первыми нас … постараются … положить. Да и трупов тут сейчас столько будет…

Он добежал до небольшого, похожего на милицейский бота, и стукнул по кабине, идентифицируясь и открывая замок кабины.

– Внутрь! – скомандовал он. Пятерка споро полезла в бот. Матвей стоял, держа под прицелом импульсника улицу. Внутрь он запрыгнул последним, когда один их бойцов уже запустил двигатели.

– Сейчас по всему городу начнутся погромы, беспорядки, – Матвей с сожалением смотрел из набирающего высоту бота. – И могут начать убивать вообще всех, кого попало. Тут и найти Таиксану будет непросто, и довезти проблема. Если еще на нас самих охоту не начнут. А то, что захотят – сто процентов. Нет уж, – он вздохнул, – придется нам опять в засаду садиться, включать оборудование и начинать отслеживать, где он в следующий раз объявится.

Бот без опознавательных знаков поднялся в воздух и полетел прочь от очередного города, охваченного неизвестным безумием.

– Убили, убили, убили! – на разные лады повторяли голоса вокруг заполненной людьми трибуны.

Представительный мужчина лежал на импровизированной трибуне. Лужа крови вокруг него уже стала настолько внушительной, что стоящие вокруг начали потихоньку раздаваться в стороны, чтобы не стоять в ней. И только три человека: телохранитель, коллега-единомышленник (?) и какой-то странный тип из Ахтанова, столицы Пепла (вокруг косились на него, поговаривая, что он как раз и может быть агентом федералов), не отодвинулись, продолжая рассматривать что-то на убитом. Перебрасываясь короткими фразами, они указывали друг другу на какие-то детали, как вдруг «странный тип» дернулся, замер на мгновение и согнулся, как будто ему внезапно стало плохо. Но прежде чем кто-либо успел поинтересоваться, что с ним, он поднял голову.

Секунду смотрел перед собой, а потом медленным, как будто изучающим взглядом обвел столпившихся людей. Медленно выпрямился.

– Они думали, что убили его, – тяжелым, нарастающим с каждой секундой голосом начал он. – Думали, что остановили наш гнев…

Стоящие люди подались назад, настолько тяжелым был взгляд мужчины и настолько жутковатым его голос.

– … но они ошиблись, – он опять обвел взглядом стоящих. – Наше дело невозможно убить. Нас много. Нас сотни и тысячи. И мы пойдем до конца. Хотя бы для того, чтобы эта жертва, – он кивнул на лежащего, – и многие другие не были напрасными.

Мужчина торжественно поднял руки к нему в непривычном жесте, заставив всех остальных невольно выпрямиться, и вдруг … улыбнулся уродливой, злобно щерящейся оскаленными зубами улыбкой.

– Таиксана, – прошептал он и погасил улыбку.

– Мы победим! Впере-е-е-ед!!! – заорал он, не опуская рук, и все еще не отошедшая от митингового угара площадь ответила ему глухим ревом.

Глава 5

Звезды замерли сверкающим рисунком на черном полотне космоса. Бескрайняя чернота простиралась от края до края, сколько хватало взгляд. Если лежать и смотреть вверх, то казалось, что на свете не существует ничего кроме этой завораживающей пустоты.

Кто-то, может, и не видел в этом ничего особенного, мало ли того космоса в галактике, но Донката, с детства привыкшего к черному куполу космоса над головой, эта картина бесконечного мироздания притягивала всегда. Он мог так сидеть часами, наблюдая за неспешным шествием созвездий.

Точно такую же картину, поражающую своей бескрайностью, он мог видеть и в других местах, но это было немного не то. В боте ты всегда краем глаза видишь кабину, дома – у тебя всегда есть какие-то дела, о которых ты помнишь, и которые не дают тебе полностью оторваться от бренной плоти пространственных объектов и улететь в манящую даль. На поверхности планет такой картины вообще не увидишь.

И только тут, на гала-люксе, совершая путешествие, в котором за тебя уже все подумали и решили, ты можешь по-настоящему расслабиться, отдавшись на волю обволакивающей тебя пустоты и растворяясь в черной безбрежности.

Путешествие на Девану занимало четверо суток, сейчас шли только вторые. Спешить было некуда, волноваться не о чем, и Степа с наслаждением валялся на обзорной террасе гала-люкса, накрытой прозрачнейшим куполом, не скрывающим ни капли окружающего звездного великолепия. Рядом на шезлонге расслабленно потягивала коктейль Селена. Напротив устроились Элечка с Декстером. Красота, одним словом.

Декстером? Он сказал «с Декстером»? Откуда-то справа раздался знакомый голос с не менее знакомыми интонациями. Степа с сожалением оторвался от звезд, сел и со стоном откинулся обратно на спинку шезлонга. Бокал с пивом, правда, при этом из рук он не выпустил.

– Только не это… Кто пустил Шойса в бар?

– А что такого в походе в бар? – не поняла Селена, полулежащая рядом.

Сидящая напротив Элечка только улыбнулась, не открывая глаз.

– Да особенного-то ничего, – пояснил Степа. – Но это если бы он туда по делу пошел.

– А сейчас он зачем туда пошел? – не поняла Селена, оборачиваясь и высматривая массивную фигуру сакса, стоящую возле стойки и о чем-то увлеченно беседующую с барменом.

– Я так понимаю, на охоту.

– Какую охоту? – моргнула Селена.

– За мозгом, – любезно пояснил Степа. – Он его высасывает и утаскивает с собой в качестве трофея.

Он достал сигарету и собрался прикурить.

– Ты думаешь, что он там с барменом про звезды разговаривает? – усмехнулся Степа. – Ни за что. Шойс ему сейчас рассказывает, что «Цефей VV» подается при температуре от восьми до девяти градусов, а не семь-десять, как допускается для остальных сортов янтарного пива.

– Думаешь? – Селена присмотрелась к Декстеру, тычущему пальцем в пустую кружку.

– Уверен, – Степа добыл зажигалку из кармана. – А тот ему доказывает, что на холодильнике стоит ровно восемь с половиной градусов.

Селена улыбнулась, глядя, как бармен указывает куда-то вглубь бара.

– А дальше? – Элечке тоже стал интересен вольный перевод разворачивающейся у стойки пантомимы. Она открыла глаза, села попрямее на шезлонге и посмотрела на Декстера, настойчиво показывающего на что-то, что находилось позади бармена, прямо под его пятой точкой.

– А Шойс ему рекомендует засунуть себе в задницу эти тупые Сэйелгардовские холодильники, – Степа сосредоточенно прикуривал, не глядя по сторонам. – Потому что они и в нормальном-то режиме, пф-пх, дают градус-полтора погрешности, а если им вовремя не сделать профилактику то – до трех. А пять градусов для Цефея…,

У барной стойки сакс увлеченно тряс растопыренной пятерней.

– …, это полное убийство вкуса.

Декстер провел большим пальцем себе по горлу.

Судя по испуганному лицу бармена, тот на полном серьезе приготовился умирать вместе с переохлажденным Цефеем. Ну еще бы, с такой-то будкой, как у Декстера ругаться. А ругаться Шойс умеет. Опыт, знаете ли…

– А еще фирменные бутерброды у них…,

Селена с Элечкой дружно уставились на сакса, распахнувшего лежащее на стойке меню и торжественно показывающего бармену на один из пунктов.

– …, полное, извините, дерьмо, и есть их невозможно.

Декстер зажал ладонью рот, как бы сдерживая рвотные позывы.

– Потому что дикайдоху не держат под прессом дольше, чем двадцать минут, она от этого становится горьковатой.

Сакс скривился, и девушки дружно фыркнули. А Степа, выпустив аккуратное колечко дыма, продолжил нейтральным тоном.

– И нечего тут рассказывать, что все вопросы к кухне…

Палец Декстера заметался перед лицом бармена, который, как болванчик поворачивался вслед за ним. Туда-сюда, туда-сюда.

– … нам нужна качественная еда, а не эта субстанция. Ясно? Повторить заказ.

Издалека донесся хлопок ладони сакса о барную стойку.

– Ну, вот как-то так, – Степа поднял свой бокал с пивом и сделал глоток. – А теперь он наведается на кухню, чтобы лично убедиться, не нарушается ли процесс приготовления блюда. И, если честно, то мне их жалко.

– Я на кухне, – донеся голос Декстера, отпустившего, наконец, бедолагу бармена. – Посмотрю, что и из чего они там собираются готовить… Что смешного?

– Ничего, милый, – напутствовала его Элечка, сдерживая улыбку. – Иди, посмотри, мы тут о своем болтаем, о женском.

– Это надолго, – предупредил Степа. – Он еще захочет лично поприсутствовать на самых ответственных моментах, а в итоге сам сделает нам ужин и в каюту принесет, – он немного помолчал и пожал плечами. – Кулинар.

– Так, может, нам сразу в каюту пойти? – Селена села на шезлонге. С Лизой поболтаем.

– Хорошая идея, – Элечка тоже оторвалась от созерцания созвездий. – Степа, ты как?

– Я еще минут десять посижу, – Донкат поднял почти полный бокал. – Допью, посмотрю, чтобы Шойса никто не обижал, а сам он никого в бифштекс не превратил, и тоже к вам присоединюсь. Филу привет.

– Передадим, – кивнула Селена и легко поднялась с шезлонга. Чмокнула Степу в щеку и пошла под руку с Элечкой, теперь уже на самом деле болтая о своем, о женском.

Степа проводил ее взглядом, улыбнулся и с наслаждением вновь откинулся на спинку. Жизнь хороша. Еще бы только Шойс и вправду никому голову не оторвал, а то какие-то подозрительные звуки из кухонного блока уже начали доноситься. Хотя, это их проблемы.

– Можно? – Степа постучал по стеклу ком-устройства каюты.

Каюта Декстера с Элечкой была ровно на одну комнату больше, чем Степина и Селены, но все преимущества от этого заключались только лишь в чуть большей гостиной, потому что третью комнату торжественно занимали все те принадлежности для готовки, которые до этого громоздились на кухне Декстера. Сакс решительно отмел любые возражения, относительно возможности использовать инструменты, которые могли предоставить организаторы конкурса. «Настоящий мастер никогда не унизится до использования чужих кастрюль и ножей», – торжественно возвестил он в свое время, начисто проигнорировав Степино ворчание по поводу завышенной самооценки. Декстер вообще не признавал неуверенности в себе и окружающих. Его принцип был прост и неизменен: «Не можешь – сиди дома и даже в бот не садись. А если уж начал, то ради второго места не стоило и с дивана подниматься». Нынешняя ситуация, на его взгляд, ничем от прочих не отличалась. Поэтому на Девану ехал как минимум лауреат «Кулинарной Ойкумены» и то только в случае предвзятого судейства.

Степа перед самым вылетом решил пошутить. Он критически осмотрел багаж сакса и скептически заметил, что дипломы-то наверняка будут выдаваться без рамки, а Декстер ее не взял. Пошутил и сам испугался энергии, с которой Шойс озадачился данной проблемой. К счастью, времени было мало, и ничего Декстер не добыл, хотя до сих пор периодически страдал по этому поводу.

Но сейчас Декстера в каюте не было, а были Селена с Элечкой, сидящие напротив включенного экрана витранса, с которого на них смотрела улыбающаяся девушка с длинными распущенными волосами цвета спелой ржи, одетая в какое-то платье, больше подходящее героине какой-нибудь сказки. Хотя, если вдуматься, она и была персонажем сказки. Технологической.

– Лиза, добрый вечер, – поздоровался Донкат, входя в каюту.

– Привет, Степа, – улыбнулась девушка. – Рада тебя видеть.

– Я тоже, – Донкат прошел к выключенному уникомпу. – А Фил где?

– Он куда-то в соседний про-слой отправился, – беззаботно отозвалась девушка с экрана. – Сказал, что будет через пять минут.

Для стороннего наблюдателя диалог выглядел полной чушью. Какие пять минут при путешествии из одного слоя галактического рукава в другой? Но только если не знать, что Фил, он же Улисс, он же Ул, в не таком уж и давнем прошлом был никем иным, как типовым многофункциональным комплексом с разведывательно-диверсионными функциями ТМК-РД «Улисс-3». Проще говоря, огромным полностью автономным боевым крейсером с искусственным интеллектом: ан ом, от саксовского «artificial nature».

Правда, в ходе ряда метаморфоз собственно тело крейсера он потерял, и теперь представлял собой исключительно уникомповскую личность, существующую как-то и где-то на просторах галанета (Степа до сих пор в упор себе не представлял, как и где). Что, правда, никоим образом не мешало ему оставаться милягой-парнем, боевым другом Шойса Декстера и внештатным сотрудником ФАФ – Федерального Агентства по исследованию проблем Фотосферы РФМ. (подробнее – в романе «Аватарка из Созвездия Дикобраза»). В общем, все сложно, и Степа предпочитал не заморачиваться, а воспринимать Фила и Лизу (физическое состояние которой было аналогичным Филовскому, только способ обретения несколько отличался), как самую обыкновенную человеческую парочку. Ну, подумаешь, нет у них тел, и что с того? Каждый развлекается, как умеет.

– И давно сказал? – поинтересовался Степа, активируя уникомп.

– Как раз пять минут назад, – улыбнулась Лиза.

Фил был личностью пунктуальной (электронное нутро обязывало, что ли?), и как раз к моменту включения экран уникомпа осветился мягким жемчужным светом и сквозь него проступил силуэт аристократичного юноши в сверкающих рыцарских доспехах. Этот образ Фил выбрал давным-давно и с тех пор ему почти не изменял.

– Ровной связи тебе, о таинственное создание, – поприветствовал его Донкат. – Все ли мирно на просторах галанета?

– И тебе полных бокалов, – величественно отозвался юноша. – Благодарю, все мирно в королевстве моем. А когда я смогу лицезреть еще одного моего друга? Все ли у него благополучно?

– Друг твой вскорости быть обещался…, – велеречиво начал Донкат, но не удержался и прыснул, услышав драматичный шепот Селены: «…не зря Шойс в пиве сомневался. Этим двоим больше не наливать».

– В общем, он пошел совершенствовать навыки кулинарии, – сообщил Степа и, решив, что все чересчур академичен, добавил. – Ужин ему не понравился. Решил взять приготовление в свои руки.

– Иногда я жалею, что лишен некоторых функций человеческого организма, – позавидовал Фил. – Интересно было бы попробовать.

– Ты думаешь? – Донкат приподнял бровь. – Это мы выясним позже. Когда все усвоится.

– Расскажешь? – попросил Фил.

– Если буду в состоянии, обязательно, – пообещал Степа, оглядываясь.

К кулинарным способностям Декстера со скептицизмом относился один он. Что Элечка, что Селена, вдохновленные проведенными не раз и не два «дегустациями», уже видели себя вместе с Шойсом на пьедестале почета с лавровыми венками в руках. И только Донкат упорно не желал признавать за саксом гениальность в плане кулинарии.

– А что может случиться? – удивился Фил.

– Случаи разные бывают, – пожал плечами Степа. – Ладно, Шойс придет, сам все расскажет. А ты лучше выдай мне страшный секрет, о чем там наши девушки шепчутся?

Он оглянулся на Селену с Элечкой, которые что-то увлеченно обсуждали вполголоса, прильнув к экрану витранса, с которого общалась с ними Лиза через встроенную камеру.

– Девушки? – изображение рыцаря на секунду замерло, это Фил отлучился посмотреть, о чем идет беседа. От витранса тут же донеслись возмущенные возгласы, и изображение вновь ожило. Рыцарь усмехнулся. – Слушай, они, по-моему, опять про магазины разговаривают.

– Ну, это как раз ожидалось, – улыбнулся Степа. – Ничего необычного. Не куда-нибудь едем – на Девану.

– Кому как, – на экране Фил поправил нарисованный шлем. – Если Селену с Элечкой я еще хоть как-то понимаю, – он понизил громкость звука и наклонился вперед. Степа тоже подался поближе к экрану, – то поймай меня сторожевик, я никак не могу себе в базах данных найти ответ на один вопрос: Лизе-то зачем все эти поездки по магазинам? Что она там себе может найти? Новую операционную систему с сиреневыми окошками? Так это ей не туда…

– Э-э, брат, – рассмеялся Степа. – До терабайт оперативки дожил, а простых вещей не понимаешь. Это ж женщины. У них перемещение по магазинам заложено в саму суть их программы. Она, если можно так сказать, на этом и построена. Убери этот пункт, и не будет у нас женщин. А походить, посмотреть, что сейчас модно?

– У нас, у галанетовских личностей, – Фил не без изящества прикоснулся нарисованным бронированным кулаком к вычурной кирасе, – в этом сезоне модна конфигурация баз данных, позволяющая…

– Только Лизе это не говори, – прервал его Степа. – А то ты не только магазины по сети будешь искать, но еще и рисовать ей новые одежды в точном соответствии с последними веяниями галактической дизайнерской мысли. В каждом секторе, своими, к слову. Чтобы она на экране смотрелась не «деревенской девкой, только из грузового бота вылезшей, а нормальным человеком, который живет в цивилизованном мире».

– Из личного опыта цитата? – осклабился Фил.

– Это собирательный образ, – поведал Степа. – Но и из него в том числе. Так что лучше расслабься и дай возможность им самим устать от покупок.

– А такое бывает? – удивился Фил. – Не думаю. У Лизы трафик качается, будь здоров.

– Поверь, иногда случаются и такие чудеса.

Донкат, наконец, уселся в кресло перед уникомпом, но посидеть больше двух секунд, у него не вышло. От входной двери раздалась заливистая трель сигнала, который, судя по непрерывности, прижали чем-то объемным. Степа даже задумываться не стал чем именно.

– Ужин пришел, – дружно обрадовались девушки, включая почему-то и Лизу. Хотя, казалось, она-то тут при чем?

С места, правда, никто не сдвинулся. Все трое дружно посмотрели на Степу. А тот, состроив невинную физиономию, с великолепным спокойствием перевел их взгляды на уникомп, указав пальцем на сияние, разливающееся от доспехов Фила. Тот развел руками.

– Пожалуйста.

И тут же входная дверь отъехала в сторону, открыв … заставленные всякой всячиной поднос и корзину. Между накрытыми крышками блюд и гор фруктов задорно торчали горлышки бутылок.

– Ура-а! – хором обрадовались девушки.

Степа подумал и тоже присоединился к общему веселью. Правда, когда восторженные возгласы поутихли, осторожно поинтересовался.

– Шойс, а там точно нет отрубленных голов нерадивых барменов, глаз плохих поваров или еще чего-нибудь подобного?

И тут ему же пришлось уворачиваться от диванной подушки, метко запущенной Селеной.

– Шойс, не слушай его, – повернулся она к саксу, аккуратно опускающему все это великолепие на стол. – Он просто завидует.

– И не подумаю, – Декстер улыбнулся своей фирменной белоснежной улыбкой. – Я знаю.

– И что тут такого? – подбоченился Степа. – Да, завидую. Но есть все равно буду, ибо хочется.

– А никто и не против, – Декстер встряхнул затекшими руками и повернулся к витрансу. – Привет Лиза. А где твой похититель душ?

Степа, было, повернулся к уникомпу, но Фил уже исчез.

– Здесь, – на экране витранса рядом с девушкой появился рыцарь. – Здравствуй.

– Привет-привет, – гулко обрадовался сакс. – Присоединитесь к нам?

Он обвел рукой заполненный едой стол. Повисла пауза. Улыбки Лизы и Фила стали несколько неестественными. Степа нахмурился: что вдруг стало с Декстеровским чувством такта?

– Ты это так пошутил? – осторожно переспросил Фил.

– Ха, – возглас у Шойса получился похожим на выстрел из плазменника. – Ничуть. И я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Наоборот.

Он полез в карман и вытащил тонкую палочку накопителя информации.

– Я просто решил, что раз уж всем нравится, как я готовлю…, – он повернулся к Степе, услышав его не совсем деликатное покашливание в кулак. – Опять завидуешь?

– Что ты, – сделал невинные глаза и брови домиком Донкат. – И в мыслях не было.

– Ну-ну, – сакс вернулся к Филу. – Так вот, если все едят и хвалят, то было бы совершенно несправедливо не дать и вам попробовать.

– Это как? – скептически скривился Фил. – В разъемы уникомпа понапихать?

– Не совсем, – пирсинг на лице сакса собрался в лукавую усмешку. – Я еще не знаю, что именно получится, но попробовать стоит. Не зря же эти ребята, – Декстер кивнул куда-то вперед по ходу корабля, – ею через полгалактики пользуются.

– Оценочная программа «Ойкумены» для блюд. Та самая, которую тебе выслали, – догадался Степа. – Точно, там же все параметры блюд в цифру трансформируются. Шойс, да ты гений.

– А я тебе что всегда говорил? – расправил плечи сакс. – Ну что, будем пробовать?

Он многозначительно потряс накопителем.

– Однозначно, – воодушевился Фил. И тут же почему-то смешался. – Шойс, послушай, а эта твоя программа, она только на еду распространяется. А в плане … ну … это … короче, выпить есть?

– Без вопросов будем пробовать, – заверил его Декстер.

И тут же расхохотался вместе с Донкатом, глядя на легкий подзатыльник, который отвесила светлому рыцарю хрупкая девушка.

– Ай, – схватился за шлем Фил. – За что?

Справившись со смехом, Степа толкнул Декстера в бок и указал на сохранивших во время этой сцены абсолютную серьезность Селену с Элечкой.

– Шойс, как ты думаешь, а почему они не смеются?

Сакс многозначительно поднял палец.

– По-моему, они о чем-то догадываются…

Глава 6

– Атака, – коротко выплюнул динамик над сиденьем водителя и тут же автоматика бота, настроенная на уклонение от обстрелов, швырнула бот вправо.

Шестеро мужчин в кабине бота легли на бок в своих сиденьях, удерживаемые креплениями.

– Атака! – продублировал сообщение автомата пилот. – Матвей, нас атакуют!

– Вижу, – подвешенный на креплениях сиденья Матвей тем не менее продолжал набирать команды на выдвинутом пульте управления системами дальнего обнаружения и орудийного комплекса.

За стеклами пронесся мохнатый шар плазмы, автоматика моргнула, справляясь с помехами, и бот выровнялся. Шесть голов слитно мотнулись вслед за его движениями. Перед Матвеем коротко пискнул экран, выводя несколько подсвеченным красным точек.

– И них активна система обнаружения низколетящих целей, – сообщил он. – Четыре огневых точки. Садимся.

– Куда? – не понял пилот.

– Вниз, – пояснил Матвей. – Прямо вниз. На первую же подходящую площадку. По наземным целям НВО не работает, это не артиллерия.

– А что им мешает накрыть нас артиллерией? – угрюмо пробурчал пилот, но все же повел бот на посадку.

– Наведения нет, – пояснил Матвей. – Да и нет у них, в Синем Озере артиллерийских систем, не стоят там воинские части. А даже если они их и получили как-то, то на таком расстоянии, да еще через лес, – Матвей показал вниз, на лесной массив, быстро приближающийся к идущему на посадку боту, – их радары нас не возьмут. А дальнее наведение артиллерии идет через орбитальные группировки. Но их федералы перекрыли.

– Откуда знаешь? – поинтересовался кто-то из сидящих сзади.

Он не стал язвить. Раз спрашивают, значит, на самом деле не знают, кто такой Матвей Делягин. Для них он по-прежнему остается всего лишь племянником одного из самых уважаемых старейшин. Хотя, откуда им знать? В мирное время его занятие никого не интересовало, да и не могло интересовать. Воинская служба для общины, в сущности, дело бесполезное. Матвея вообще отправили служить только лишь потому, что так требовали заветы оставленные даже не легендарным Федором Александровичем Турухтановым, дедом дяди Евлампия, которому последнему выпало загонять Таиксану обратно в небытие, из которого тот выполз опять. Нет, даже не им. Требование в каждом поколении иметь в общине как минимум одного специалиста по боевым операциям восходило еще к самым первым поселенцам Пепла. Тем самым, которые на долгих сорок лет остались в изоляции как раз из-за жуткого явления, по имени Таиксана. И кто знает, может, именно это требование и не позволило этой заразе до сих пор выбраться с космос? Хотя, кто об этом сейчас знает и помнит? Живущие на Пепле никогда не относились к хранящим давние правила «старообрядцам» всерьез. Быть может, потому, что никаких доказательств не осталось, а, может, и еще почему. Ведь ни в одном из трех случаев в руки взять было нечего. Доказательства. Где доказательства? Нет. Да и давно это было.

И только потомки тех, кто лично противостоял загадочному безумию, кто сам, от своих отцов и дедов слышал о том, что может произойти, если они не будут готовы, только они еще берегли давние знания. Ну, и, наверное, еще все-таки федералы. Иначе ничем не объяснить их нелогичное с точки зрения обывателя Пепла поведение. Которое вполне укладывалось в понятие «карантин».

Матвей посмотрел назад. Соответственно, никто из его спутников, ни о чем подобном не догадывался. Жизнь в общине вообще текла медленно и неспешно. Зачем задумываться? Есть правила – исполняй. Кто их придумал – не твоего ума дело. Не хочешь исполнять – весь мир тебе открыт. Община – не рабство. Но вот только уходить почему-то никто не спешил. Страшно. Остаться без рода, без семьи, без поддержки. Да и зачем? Чем имеющаяся-то жизнь плоха? Всего-то и надо, что исполнять поручения старших. Ну, так это ты будешь везде делать.

Сидящая в боте пятерка как раз и была из таких, «послушных». Заповедано трети мужчин послужить в силовых департаментах и уметь обращаться с оружием – пошли, поработали, вернулись домой. А кто, зачем, почему – не их головная боль. Сам, Матвей, кстати, со схожими мыслями улетал с Пепла. А теперь их собрали вместе, выдали командира, и отправили искать непонятно кого. Что ж, надо искать.

Но вот только Матвея эта ситуация не до конца устраивала. Сейчас ему не нужны были простые исполнители. Для выполнения этой задачи, ему требовались горящие глаза и думающие головы. Потому что ждать, пока жестокая реальность придет в соответствие с пророчествами, и все сами убедятся в верности заветов, это … неразумно. Когда оно, это соответствие, придет, будет поздно. И, хотя бы исходя из этого, их нужно было просвещать. И начинать надо было с малого.

– Откуда знаю? – усмехнулся Матвей. – Про штурм-флот «Харон» слышал?

– Как не слышать, – фыркнули сзади.

Еще бы, самый известный космический флот галактической империи РФМ.

Войны между государствами в их время были редки: дорого это, знаете ли. Но когда в государство входит пара десятков тысяч планет (пусть и еле-еле освоенных, откуда людей-то брать?) то в этом государстве каждый единый галактический день что-то да происходит. И зачастую именно «Харон» оказывается первым, кто является на место событий. Отгоняет врагов, удерживает позиции, оказывает помощь. И именно у его космоштурмов, тяжелой галактической пехоты Федерации, был самый богатый опыт по наведению порядка на поверхности планет. Кто знает, может, и сейчас крейсера «Харона» находятся над ними.

Матвей задрал голову, как будто на самом деле надеялся увидеть ползущие по небу точки кораблей. Ведь они там есть, точно есть. Но помочь ничем не могут. Таиксана – это внутреннее дело общинников, и им придется справляться с ним самим, в одиночку. Потому что альтернатива уж больно страшна.

– Так вот оттуда и знаю все, – Матвей указал на небо. – Штурм-флот «Харон», командир второго отдельного поверхностного штурм-батальона майор Делягин. В отставке.

Пятерка зашевелилась. Переглянулась. Ну, тогда – да, тогда понятно.

– То есть, не накроют, – подытожил пилот.

– Без орбиты – нет, – подтвердил Матвей.

– А чего тогда федералы молчат? – поинтересовались сзади.

– А что ты хочешь, чтобы они сделали? – невесело усмехнулся Матвей, но развить мысль не получилось. Бот приземлился на поляне посреди леса, пропустив над собой еще один метеор плазменного заряда, выпущенного по ним из города.

– К машине, – скомандовал Матвей, выпрыгивая из открытого люка десантным прыжком.

Лес встретил его свежим ветром и шелестом листвы обступивших поляну деревьев. Красиво, но ничего не видно, что вокруг творится. Жаль, «полевик» не убээс, универсальный бронескафандр космоштурма, тот вообще маленький крейсер. Первое, что делает высадившееся подразделение – это организует систему наблюдения и ориентации. В убээсах предусмотрены радары.

Но чего нет, того нет. После того самого периода сорокалетней изоляции общине специальным распоряжением губернатора слоя было разрешено приобретать легкое вооружение, благодаря чему у них и были «полевики» и боты подобные этому и даже станковые плазменники с переносными системами ПВО. Однако, на оружие, пригодное для ведения полноценной войны, типа штурм-ботов и убээсов разрешение не распространялось. Частную армию иметь было нельзя. Хотя, сейчас очень бы пригодились некоторые системы, к которым Матвей привык на службе.

– Выставляем датчики, – скомандовал он.

Что ж, придется обходиться тем, что есть.

Двое из пятерки тут же начали распаковывать комплект «видока», облегченного радара, как раз и предназначенного производить разведку в условиях, когда убээсы не работают, разряжены или недоступны.

Матвей задрал голову. Что ж, в любой ситуации есть свои плюсы. С одной стороны деревья мешают, а с другой – маскируют и позволяют установить поисковый модуль на них самих, экономя драгоценный заряд батарей, и не тратя его на удержание модуля в воздухе.

Темное веретено поискового модуля «видока» с крючьями-крепилками по бокам взлетело выше деревьев и опустилось точно на верхушку одного из них.

– Есть сигнал, – тут же доложил пилот, настраивающий модуль.

– Принято, – отозвался Матвей. – Непрерывное наблюдение. Смена по номерам каждые полчаса.

– Есть смена по номерам каждые полчаса, – кивнул пилот, как раз и бывший первым номером в пятерке.

– Вольно, – разрешил Матвей. – Напоминаю, что мы ждем бот, удаляющийся от поселения больше, чем на двадцать минут полета. Оператор блока – приступить к работе, остальные, можно перекурить.

И, подавая пример, первым откинул забрало шлема и достал сигарету. Из не занятой четверки курящих было двое, но оставшиеся не ушли, а затоптались рядом, явно собираясь спросить о чем-то. Ну, еще бы. Что солдату делать на привале? Выбор невелик: есть, спать, курить либо языками чесать. Ах да, забыл – проверять снаряжение и готовить его к бою. Но тут Матвей решил не зверствовать: полную проверку он устроил еще перед самым вылетом, сорок пять минут назад. Рано еще, не успели ничего накосячить. Хотя, в таком деле на сто процентов уверенным быть нельзя. От дурака еще защиты никто не придумал. Но это потом, а пока и в самом деле можно покурить и заодно рассказать бойцам, что их ждет. А то и в самом деле, информации у них ноль – слишком быстро развивались события.

– Если кто хотел что-то спросить, спрашивайте, – разрешил Матвей, удобно устроившись на полусогнутых ногах «полевика».

Неизвестно, изначально так конструкторы задумали, или просто так совпало, а умные солдатские головы додумались использовать, но пластины бедер и голени полевой брони могли складываться таким образом, что получалась жесткая конструкция, позволявшая бойцу сидеть в скафандре, как в кресле. Очень удобно, если хочешь присесть и отдохнуть, а негде.

Матвей, отдохнуть всегда был не прочь, исповедуя древний армейский принцип: «можешь сейчас есть – ешь, можешь спать – спи, курить – кури, потом не будет». Удобно устроившись на «полевике», он выпустил дым и с усмешкой стал наблюдать, как четверка пытается повторить его позу. Надо отдать им должное, справились все быстро.

– Прямо сигарный клуб у нас получается, – пошутил он, глядя на рассевшихся вокруг бойцов. – Ну, и кто что хотел спросить?

– Матвей, – подал голос один из некурящих, настороженным взглядом поглядывающий на командира. – Скажи, а почему они нас обстреливать начали? С чего вдруг. Что, по Пеплу уже летать нельзя?

– Похоже, что да, – вздохнул Матвей. – Теперь в каждом городе будут свои законы. Наступает вторая стадия.

– Стадия чего? – не понял боец.

– Развития Таиксаны, – пояснил Матвей. – В описаниях, которые есть у старейшин, четко прописаны все этапы, по которым идет развитие Таиксаны после появления. Первая – это дестабилизация ситуации на планете. Нарушение систем энергоснабжения, систем коммунального хозяйства, создание соответствующего эмоционального фона. Протестного фона. Когда после неразберихи и дезориентации, населению указывается общий враг, который логично вписывается в причины возникновения тотального хаоса. В нашем случае – это федеральный центр. Не заботится, Белое Место раздражает своими экспедициями, ничего не делает… Ну, а дальше говори, что хочешь, все равно спорить не с кем. Тем более что федералы скованы по рукам и ногам.

– А почему? – забыл про сигарету один из курильщиков. – Чего они ждут?

– Ничего они не ждут, – тоскливо вздохнул Матвей. – Они просто-напросто не имеют права спускаться.

– Почему?

– Почему? – взгляд Делягина потяжелел. – Да именно потому, что они как раз и знают, что есть Таиксана.

– Знают? – не поверил боец. За ним загудели все остальные. – И ничего не делают?

– Не делают, – повторил Матвей. – Потому что не имеют права.

Он обвел взглядом возмущенные лица.

– Вы видите, что на Пепле творится? – бойцы чуть притихли и закивали, по тону Матвея понимая, что не все так просто, как кажется. – Сколько народа друг друга поубивало? Сколько катастроф вызвано? Они же, те, которых Таиксана поймал, они себя не жалеют. Им все равно. У них одна цель – умереть, и как можно больше нагадить перед смертью. А если добраться до оружия – так еще лучше.

На лицах бойцов начало проступать понимание. Непростое понимание.

– Именно, – подтвердил их догадки Матвей. – А теперь представьте себе Таиксану за орудиями штурм-крейсера. Или на мостике в качестве капитана.

Молчание, повисшее в воздухе, лучше всего было описать словом «угрюмая».

– Получается, что мы совсем одни? – медленно проговорил боец, который первым начал задавать вопросы.

– Не совсем, чтобы одни, – пожал плечами Матвей. – Федералы, конечно, будут сюда людей посылать, но это будет не армия, которая потом может против них же повернуться. Это будут узкие специалисты в каких-либо вопросах. Федералы будут помогать, без вопросов, но только нужно иметь кого-то, кому помогать. Так что с этой точки зрения – да, мы одни. И если мы, конкретно мы (я не беру такие же группы, еще неизвестно что они могут, умеют и будут ли делать), не справимся, то больше не справится никто.

Что тут сказать? Ничего. Четверка притихла. Курящие досмаливали сигареты, некурящие смотрели в землю. Иногда ответственность бывает слишком тяжела.

Где-то вдалеке за лесом, в стороне, где их ждал город, что-то глухо бухнуло. Еще раз. И еще. Над верхушками деревьев встало зарево.

Бойцы, все так же молча, посмотрели на Матвея. Тот прикрыл глаза, подтверждая. Конечно, это их «клиент», больше некому.

– Что на радаре? – позвал наблюдателя Матвей.

– Пока все так же, – отозвался тот. – Ботов дальше десяти минут от города не наблюдается.

– Внимательнее, – посоветовал Делягин. – Судя по всему, скоро появится. Он тут уже все, что хотел, сделал.

– Есть.

– А вторая стадия? – обреченно поинтересовался все тот же боец, который спрашивал про то, почему их начали обстреливать. – Ты говорил, про несколько стадий развития Таиксаны.

– А вторая, вон она, – Матвей махнул рукой в сторону недальнего города. – Разобщение. Этап, когда каждый город, образование, да или просто хоть отдельно стоящая база стараются, как они думают, оградить себя от сумасшествия, творящегося вокруг. Мобилизация, расконсервация стратегических запасов, вооружение жителей и выставление внешних границ, за которые не допускаются чужаки. С течением времени эти границы охраняются все более и более жестко, потому что любой человек, пришедший извне, может принести беду. На этом этапе Таиксана старается как раз путешествовать между городами, чтобы все появляющиеся проблемы и были связаны именно с пришельцами. Прилетел – взорвал что-нибудь, пусть даже без особых разрушений, пересел на другого – и в следующий город, творить то же самое.

– А зачем ему это?

Матвей посмотрел на разгорающееся зарево, встающее над лесом. Повернулся к бойцу, посмотрел ему прямо в глаза и веско, роняя слова, как камни, ответил.

– А чтобы перевести ситуацию в третью стадию. Которая называется «гражданская война».

– И что тогда будет? – спросил кто-то.

– В прошлый раз, – Матвей повел плечами, как будто ему стало зябко, – благодаря деду Евлампия Егоровича Таиксану локализовали на время в одном из городов и федералы успели вывезти в планеты процентов тридцать жителей. Из оставшихся погибла половина.

Глаза четверки полезли на лоб. А Матвей, как будто не замечая их ужаса, продолжал.

– А в самый первый раз Таиксана добрался до поверхностной базы штурм-флота и они начали «наводить порядок» своими силами. Кончилось все уничтожением восьмидесяти пяти процентов населения Пепла.

Он невесело усмехнулся.

– Не смотрите на меня так. В то время Пепел только открыли, и все население не превышало ста тысяч, включая базы штурм-флота и ФАФ. И, кстати, именно они-то Таиксану тогда и остановили. Если бы их базы не было, погибли бы, наверное, вообще все.

– А что такое ФАФ? – осторожно поинтересовался один из бойцов, до этого не произнесший ни слова.

– Ах да, – чуть покривился Матвей. – Вы же их не знаете. ФАФ – это аббревиатура, которая расшифровывается, как «Федеральное Агентство по исследованию проблем Фотосферы».

– Ученые? – не поверил боец.

– Не совсем, – поднял уголок рта Матвей. – Вернее, и ученые тоже. Их основное занятие – необъяснимые явления в галактике. Все, что не может быть объяснено с точки зрения современной науки.

– Колдуны, ведьмы? – попытался пошутить кто-то.

Матвей перевел на него взгляд, и шутник заткнулся.

– Можно сказать и так, – чуть качнул головой Делягин. – Но я бы предпочел посмотреть на эту проблему несколько с другой стороны. О скольких вещах мы, я имею в виду человечество, не знали, выходя в галактику? Да ничего мы не знали. Мы вообще думали, что мы одни во вселенной. И тут на тебе. Одни болги чего стоят.

– Ага, – хохотнул боец. – Вот уж явление, так явление. Под них точно надо отдельную контору создавать.

Вместе с ним засмеялись и все остальные.

Человек вообще и солдат в частности так устроен. Не может он долго страдать. Вернее, может, конечно, но для этого нужна веская внешняя причина. А если как раз ты и идешь разбираться с этой самой причиной, то долгое страдание тут как-то не в тему. Вот поэтому бойцы и схватились за первую же возможность, чтобы хоть немного разгрузить накачанное всякими ужастиками сознание. И болги на роль мишеней подходили как нельзя лучше.

На протяжении всей своей земной истории люди смотрели на звездное небо, гадая, а есть ли там, на небе еще кто-нибудь разумный? Какие они эти инопланетяне? Злобные и кровожадные, или прекрасные и величественные? Не угадал никто.

Первые же «соседи» по галактике, которых обнаружили люди, начав массовое расселение по новым мирам, оказались … придурками.

Галактические шакалы, воры, разбойники, пираты. Бездомные бродяги космоса. Ветхие корабли, абсолютно неэффективной конструкции (у землян, только что вышедших за пределы солнечной системы, технологии оказались на порядок лучше). Отсутствие морали. Практически полная непредсказуемость действий. Постоянные нападения на обжитые миры. Отсутствие контактов. Любой крейсер космоштурма любого государства первым делом старался уничтожить корабль болгов, поскольку разговаривать с ними не о чем (поверьте, все очень старались, не вышло). Ресурсы, за редким исключением, им были неинтересны, люди неинтересны ни в каком виде. Единственное, что представляло для них ценность в мире людей – это энергоносители и преобразователи звездной энергии. При нападении они неизменно похищали все возможное оборудование центров переработки звездной энергии. Оставшееся разрушали. При этом случаи использования человеческих технологий или оборудования на кораблях болгов отмечено не было никогда.

В силу отсталости и ненадежности технологии кораблей и вооружения, опасность болги могли представлять разве что для окраинных миров Авангарда, где нет толком ни армии, ни оружия. Пепел сам когда-то, на заре своей «человеческой» истории столкнулся с этой проблемой. Правда, благодаря штурм-флоту сектора (Пепел сразу вошел в состав РФМ, минуя стадию Авангардов), эту проблему удалось решить почти сразу.

Тем более, что на Пепле тут же разместили поверхностную базу штурм-флота.

– Болги, это только пример, – поддержав шутку короткой улыбкой, продолжил Матвей. – Таких явлений в галактике – пруд пруди. Змеи те же…

Со змеями вообще была отдельная история. Вторая разумная раса, найденная в галактике, она оказалась и последней на данный момент. Да и «найденными» их можно было назвать лишь условно. Разумные пресмыкающиеся, обитающие в обособленных мирах рукава Лебедя. Крайне закрытая раса. О них до сих пор было неизвестно практически ничего. Корабли, попадавшие в район Кольца Змея, как называлась область, где обитали разумные пресмыкающиеся, исчезали бесследно, и комментариев никогда не предоставлялось. Но при этом агрессии никакой, представители змеев спокойно посещали все государства. Правда, без видимых внешних причин. Торговлю они не вели, культурного обмена – ноль, занимались только посещением исторических объектов и внешне бессистемной покупкой товаров за валюту государств. Одному КосмоБогу известно, где они ее брали.

– … а ФАФ создавалась, как организация, которая будет работать там, где как раз серьезные ученые будут кривить лицо и хохмить, как вы сейчас.

Бойцы попритихли.

– Смена, – подал вдруг голос наблюдатель возле «видока». – Полчаса прошло. Номер два, на пост.

Один из слушателей с видимым сожалением распрямил сочленения «полевика», поднялся и направился к радару. Его место тут же занял «наблюдатель».

– Так вот, – продолжил Матвей, дождавшись, когда новый участник расположится напротив него, достанет сигарету и будет готов слушать. – Все, до чего не доходят руки у ученых, все это собирает ФАФ. Что-то само препарирует, что-то отдает по принадлежности на Землю или еще куда. Но если вы с чем-то в галактике непонятным столкнетесь, будьте уверены – ФАФ тут как тут. И, кстати, ко всем планетам, где есть «Белые Места», они относятся очень внимательно.

– Да? – удивился только появившийся «номер первый». – А что в них такого?

Он пропустил вступительную часть и очень хотел поучаствовать в разговоре. Матвей усмехнулся про себя. Он его где-то даже понимал. Как и всех остальных в пятерке.

Деревенские жители, что взять? Весь опыт их жизни вне общины заключался в недолгой службе в милиции или призывной армии Пепла. С галактикой, в ее внешнем проявлении они столкнулись впервые. И тут на тебе – штурмфлоты, ФАФ, древнее пророчество Таиксаны, Земля, галактика та же… Им иногда даже интересно становилось принимать участие в операции, хотя любой человек со стороны вряд ли найдет там хоть что-то развлекательное. А этим хоть бы что. А чего такого? Община в безопасном месте. Таиксана не в первый раз приходит, ничего, все живы до сих пор. А что до других людей на Пепле, ну, так они и до этого не очень их интересовали. Все равно община мало пересекалась с остальным населением Пепла.

Опасно? Ну, да. Но так и признание общины дорогого стоит. Да и вообще, не их это дело, задумываться. Старейшины уже обо всем подумали, Матвея им выделили, об остальных позаботились. Все хорошо, все правильно. Им теперь всего лишь надо пойти и сделать то, что приказывают.

Матвей им даже иногда завидовал. Ему бы кто приказал что-нибудь конкретное и на сто процентов правильное. Но увы…

– Это для нас в «Белом Месте» нет ничего особенного, – усмехнулся Делягин. – Мы туда и на рыбалку, бывает, ходим. Подумаешь, привидится что-нибудь. Эка невидаль. Тем более что мы там и прятаться будем в случае чего…

Он переменил позу: мышцы затекли.

– А для остальной галактики «Белые Места» – это аномальные зоны, от которых непонятно еще чего ждать. Я сам не знаю точно, но поговаривали, что ФАФ оттуда столько понатаскало, что за планетами, где они есть, настоящая охота идет.

– А как они, эти ученые тогда, в самый первый раз, Таиксану остановили, да еще если он оружие от военных получил? – очнулся от своих раздумий четвертый боец.

– Всей истории я не знаю, – развел руками Матвей. – Вернемся, спросишь у Турухтанова, если все еще интересно будет. Но в общих чертах было как-то так.

На Пепле тогда было четыре поселка и две базы: вояки и ФАФ. ФАФ тогда только открыли «Белое место» и тут же посадили туда свою базу. Точно не помню, но в прикрывали их что-то около батальона космоштурма (собственного фафовского, понятно) и несколько тяжелых штурм-ботов. То есть, как ты понимаешь, вооружены они были ничуть не хуже военных. А Таиксана как раз на тех и попал. Базу взбаламутил, организовал несколько атак со стороны гражданских – и понеслось. Вояки выжгли три поселка и пошли к последнему. Но тут фафовцы разобрались, что к чему, и начали сами воевать.

– А почему их-то Таиксана не тронул?

– Ха, – улыбнулся Матвей. – Еще не поняли? База ФАФ стояла возле самого «Белого места», а туда Таиксане хода нет. А чтобы не спрашивали следующий вопрос, скажу сразу. Рецепт нашей «таиксаны», салата, которые теперь по всей галактике знают, только готовить толком никто не умеет, тоже был изобретен именно тогда. И вот благодаря ему ФАФ и смогла победить. Ну, как победить, – Матвей замялся. – Просто четвертый поселок вместе с военными накрыли с орбиты штурм-крейсера, а фафовские космоштурмы просто туда пришли и зачистили тех, кто остался. Тогда Таиксану и взяли.

Он вздохнул.

– Евлампий Егорович рассказывал, что ему дед говорил, которому говорил его дед, что тогда из поселка пятеро остались. Среди них Таиксана. Он говорят, орал, как сумасшедший. Прыгал на космоштурмов, его убивали, он прыгал на другого… Жуткое, короче, зрелище. В итоге его в Белое Место дотащили и там кончили.

– Так, если четвертый поселок крейсера накрыли…, – севшим голосом спросил «пилот», – Так это получается…

– Это получается, – безжалостно закончил за него Матвей, – что пятнадцать процентов выживших – это база ФАФ и поселок их обеспечения.

Матвей обвел взглядом притихших бойцов.

– Так что на будущее учтите: если придется иметь дело с ФАФ, имейте в виду, эти ребята воевать умеют. И вооружены они ничуть не хуже армии, а иногда и лучше.

– А почему, кстати …? – начал кто-то, но Матвей не дал продолжить, краем глаза заметив, как напрягся наблюдатель возле экрана «видока».

– Да потому что они с утра до вечера имеют дело с такими же проблемами, как у нас, – скороговоркой выдал он, стараясь закончить разговор. – И у них в галактике таких таиксан по пять на дню. Поэтому и штурм-флот у них свой. И «Харон» мой тоже у них на посылках половину времени мотается. Так что, если кого оттуда увидите, примите к сведению – бойцы знатные.

Он легким текучим движением, вызвав зависть на лицах подчиненных, поднялся из сидячего положения.

– Что там, Денис?

– Еще три минуты и какой-то бот выйдет из двадцатиминутной зоны.

Сидящая четверка, услышав его прогноз и глядя на напряженное лицо Матвея, тоже начала подниматься.

– Сколько ботов за все время выходило из десятиминутной зоны? – Матвей посмотрел по очереди на номера первого и второго.

– Ни одного, – покачали головой оба.

– Подъем, – Делягин захлопнул забрало шлема. – По машинам. Взлетаем.

– А если не он? – после короткой лекции об устройстве окружающего мира пятерка вообще и пилот в частности начал поглядывать на Матвея со значительно возросшим уважением. – Вдруг это просто человек решил съездить в соседний город?

– Словить пару плазменных зарядов? – вопросом на вопрос ответил Матвей. – Помнишь, как нас тут встретили? Или ты думаешь, что в других городах ситуация чем-то отличается? Нет уж, у этого «путешественника» цель одна – перебраться в другой город. А у нас – другая: не дать ему это сделать. И если получится, – Матвей стоял уже возле бота, – то все наше приключение тут и закончится. К счастью. Все, «видок» подхватили, и в бот. Стартуем.

Глава 7

Тот ужин Шойса был великолепен. По крайней мере, Фил так заявлял. Очень громко. Селена с Элечкой и Лизой разделяли его восторги целиком и полностью. Степа помалкивал, но уплетал почти собственноручно Декстером приготовленные полу-пирожки, полу-бутерброды за обе щеки. Вышло и вправду вкусно, чего греха таить.

А самое интересное, что у Декстера сработала и еще одна идея. Пресловутая программка, высланная организаторами «Ойкумены» оказалась просто кладом.

– Шойс, ты гений, – ожил монитор стоящего рядом со Степой уникомпа.

– И тебе доброе утро, – поздоровался с монитором Степа. – Как почивалось?

– Сам такой, – отбил иронию Фил. – Я в отличие от некоторых работал.

– Угу, базы данных «Ойкумены» взламывал, – Степа потянулся в кресле. – Не иначе.

Утро не сказать, чтобы было сильно ранним, но из всей четверки на ногах был только Степа. Нет, проснулись уже все, но в вертикальном положении пребывал он один. Девушки лежали где-то на косметических процедурах, положенных на гала-люксе (иначе за что столько денег за билет платить), Декстер на два уровня выше баламутил бассейн, а Донкат решительно плюнул на все и сбежал пить утренний кофе с сигаретой, наплевав на здоровый образ жизни, правильное питание, полноценное развитие личности и тому подобные лозунги. Очень хотелось просто посидеть в тишине. Запах кофе, дымящаяся сигарета, первая с утра, тишина просыпающегося гала-люкса, что еще надо для наслаждения и состояния гармонии?

Ну и конечно – собеседник. Правда, не такой возбужденный. А Фил явно с утра был более чем бодр. Хотя, какое утро у электронных личностей? А, правда, интересно, как у него проходит смена суток, и проходит ли вообще?

– Фил, кстати, давно хотел спросить…

– Там такие вещи нереальные, – Фила снедали другие страсти. – Ты не поверишь.

– Поверю, – зевнул Степа. – Иначе, зачем мы туда едем?

Вот интересно, почему пока ты один и в тишине, ты бодр свеж и готов к свершениям, но как только рядом появляется кто-то, еще более бодрый, появление которого, по идее, должно придавать энергии, тебе тут же хочется спать, как будто ты с Морфеем не виделся недели две?

– Это я даже не знаю, как описать, – возбужденный голос никак не соответствовал величественному аристократичному юноше в рыцарских доспехах, пытающемуся жестикулировать на экране. – Там такая куча новых ощущений…

Степа усмехнулся. Ну, вот и нашлось развлечение и для сухой уникомповской программы. Хотя, по правде, назвать Фила «сухим» можно было, только имея очень большую предвзятость. Его неуемная энергия, сравниться с которой могли только протуберанцы Декстера, требовала постоянного созидания, и Фил почти все свое время проводил (по крайней мере, из его рассказов следовал именно такой вывод) на просторах галанета в поисках чего-то нового, интересного, необычного. А огромнейшая база «Кулинарной Ойкумены», битком набитая оцифрованными вкусами всевозможнейших галактических блюд, как раз очень походила под определение того «чего-то». Так что интерес Фила был вполне закономерен. Вот только утренний Степа – это было не совсем то, что могло соответствовать этой волне солнечной энергии. Вот Декстер из бассейна вернется – пусть он и разбирается. В конце концов, чей это друг?

Донкат вздохнул. Если совсем по-честному, то и его тоже. Как минимум на ту половину, которая появилась у Фила после из визита на Блазар, где он оставил свое бренное железное тело и окончательно превратился в духа гала-сети.

– Все перепробовал? – Степа сделал глоток почти остывшего кофе.

– Да ты что, – махнул рукой в бронированной перчатке рыцарь. – Там столько информации, что мой трафик рухнет. Мне пару месяцев там все пробовать, не перепробовать. Тем более, что я ж не как в ресторан туда пришел.

Юноша хитро улыбнулся из шлема с поднятым забралом.

– А как куда? – не понял Степа.

Фил заговорщически огляделся по сторонам, хотя видеть его могли только автоматические сторожевики систем безопасности корабля.

– Как в погреб, – почти шепотом сообщил он.

Донкат моргнул, представив себе рыцаря в сверкающих доспехах, лезущего в погреб. А если еще добавить к этому образу электронную сущность этого рыцаря, только что начавшееся утро, и черноту космоса вокруг, то картина выходила совершенно замечательная. Степа помотал головой, отгоняя глюки. Их еще не хватало.

– Поясни, – попросил он.

И вправду, немного комментариев тут не помешало бы.

– Я не хочу прорываться через сторожевиков каждый раз, когда мне приспичит покушать, – Фил почесал бровь закованным в виртуальное железо пальцем. – Вернее, получить удовольствие. Кушать-то мне не надо…

Степа с трудом удержался от комментариев, что последнее замечание было особенно ценным.

– А стащить всю базу данных я не в состоянии, она огромная, мне ее просто девать некуда, нет у меня помещений такого размера.

Степа опять представил себе рыцарский замок где-то на просторах галанета, в котором все комнаты и коридоры битком забиты виртуальными продуктами, взятыми в качестве трофеев в неравном бою с ордами диких сторожевиков. Продуктов много, между ними ходить не получается, а на вершине самой высокой башни сидит прекрасная Лиза, спустив косы (или что там полагается спускать прекрасным дамам) и ждет, пока Фил не перетаскает все это богатство в погреб.

Представил, перемножил это все на звездное полотно космоса вокруг… И как-то ему нехорошо стало. С таким мыслями ему на другой конкурс надо, не на кулинарный…

– А там столько всего можно попробовать…, – мечтательно закатил глаза Фил. – Мм-м.

– И как ощущения? – Степе стало интересно.

– Обалдеть, – признался Фил. – Эта программка, просто чудо. Мало того, что она все тонкости деталей и оттенков передает, так я еще на ее базе себе рецепторы прописал. Ты не представляешь, это что-то.

Степа на секунду включил воображение, и ему на самом деле стало даже немного завидно. Только представьте: постоянный доступ к кулинарным шедеврам галактики, и никаких ограничений по вкусу, количеству, совместимости. Заманчиво?

– Кофе? – предложил он, вспомнив о бренном мире.

– С удовольствием, – осклабился Фил. – За спиной рыцаря тут же появилось огромное кресло, поддерживающее общую стилистику средневековья, а по правую руку вырос небольшой столик с кофейником и изящной чашкой.

Не снимая латных рукавиц, Фил налил себе дымящегося напитка и чуть приподнял чашку в сторону Степы, как будто салютуя.

– Твое здоровье, – откликнулся Донкат и достал еще одну сигарету.

Фил сделал глоток и восхищенно почмокал губами.

– Прелесть, – поведал он и доверительно добавил. – Вот такие вещи, типа кофе и яичницы с беконом, я себе напрямую в базу закачал, чтобы каждый раз не бегать.

– И закуску не забудь, – посоветовал Донкат. – А то тоже каждый раз таскать замучаешься. Кстати, а что в итоге вы решили с этим делом?

Он выразительно щелкнул себя по горлу.

– Ничего не получилось, – вздохнул рыцарь на экране. – Вкусовые ощущения передаются в полоном объеме, но вот удовольствия нет. Там коллекция вин богатейшая, но у меня их пробовать получается только как оттенки вкуса. Еще одно новое блюдо, не более. Обидно, прикинь?

– Да уж, – посочувствовал Донкат. – Стоять перед ящиками вина и не мочь ничего с них получить. Но с другой стороны, а что ты хотел? Алкоголь – это же яд. То есть мы сознательно травим себя. А тебя чем травить? Да и где рецепторы?

Чашка кофе вдруг замерла в руках рыцаря.

– Ну, рецепторы как разы написать без проблем, – задумчиво проговорил он, – А вот насчет яда, тут надо крепко подумать.

– Ты это…, – начал, было, Степа, но мысль развить не получилось.

Дверь каюты отошла в сторону и в гостиную вошла волна энергии.

– Кофе? – пророкотал заряженный утренним бассейном Декстер. – Это хорошо. Еще есть?

– Есть, как не быть, – Степа поднял кофейник. – Присоединяйся.

– С удовольствием, – сакс плюхнулся в кресло с другой стороны стола и уникомпа. – Что пьем?

– У Фила, – Степа нагнулся к монитору, обнюхал его и определился, – стопроцентная арабика. А у меня, – он заглянул в кофейник, – бурда какая-то.

– А, Фил тоже тут, – Декстер переехал с креслом так, чтобы видеть экран. – Привет. Уже наслаждаешься?

– Да как тебе сказать, – рыцарь на экране задумчиво посмотрел на чашку, которую держал в руке. – Вкус есть, а удовольствие все же не то. Но Степа меня натолкнул на одну интересную мысль.

– Я надеюсь, никакого членовредительства? Спасибо, – Декстер принял чашку с кофе от Донката. – А то вы смотрите, у нас через три часа прибытие.

– Интересно, – Степа окинул экран уникомпа оценивающим взглядом, – а какой член Фил себе может повредить, и как?

– Случаи, знаешь ли, разные бывают, – благодушно прогудел Декстер. – Но, тем не менее, имейте в виду: по приезду я вас выгоню сразу, мне к конкурсу готовиться надо.

– Куда это ты нас выгонишь? – удивился Степа.

– На Девану, – пояснил Декстер. – Мне надо определиться с программой конкурса, разобрать вещи, подготовить ингредиенты. А вы будете мешаться у меня под ногами, давать умные советы и вообще отвлекать. Так что я вас сразу отправлю по магазинам, а то потом сам конкурс в три этапа, за ним награждение, праздник. Времени может и не остаться.

– А с совестью как дела обстоят? – поинтересовался Степа.

– Нормально, – отмахнулся Декстер. – Все компенсирую.

– И как? – оживился Донкат. – Фил, ты слышал? Фил?

– Угу, – как-то невнятно пробурчал Фил, задумчиво разглядывая что-то внутри своей чашки.

– Чего «угу»? – не понял Степа. – Нам с тобой придется вдвоем отдуваться.

– Степ, – рыцарь, наконец, оторвался от созерцания нарисованной кофейной гущи. – А ты сможешь поначалу сам с ними походить?

– Что?! – вот тут Донкат проснулся моментом. – Это что такое?

– Да понимаешь, – Фил поднял на него глаза. – Мысль у меня одна появилась. Нужно срочно проверить. Я быстро. Думаю, даже успею к началу вашей прогулки. Ну, может быть, совсем на немного задержусь. Справишься сам?

– Ты издеваешься? – хмуро поинтересовался Степа. – Конечно, справлюсь, чего там справляться, и с кем? Но вопрос-то не в этом. Они-то будут удовольствие получать, а я, как дурак, буду таскаться следом в одиночку.

– Я помогу, – как будто принося клятву, прижал руку в бронированной груди Фил-рыцарь. – Обещаю. Но только могу немного задержаться. Потерпишь?

– Подонки…, – начал Степа.

– О, вы все уже здесь, ура, – в проеме открывшейся двери стояли обе только что получившие все возможные процедуры девушки. – А Лиза где?

– Будет, – пообещал Фил. – Уже тут.

Сбоку от него начал проступать силуэт девушки со светлыми распущенными волосами.

– Ну все, я пошел.

– Куда это ты пошел? – успевшая загрузиться Лиза придержала Фила за рукав.

– Идея одна есть, Степа объяснит, – рыцарь чмокнул девушку в щеку и рассыпался сверкающим конфетти.

Лиза перевела вопросительный взгляд на Донката, который как раз закончил пить кофе.

– Понятия не имею, – пожал плечами тот. – Сказал, что хочет проверить одну идею, которую я ему дал. Какую – загадка.

Он поскреб себе голову.

– Да и откуда тут идеи?

– А еще Степа сказал, что он с вами по магазинам пойдет, а то ему интересно, – предательски осклабился Декстер, и все возмущение Донката потонуло в радостных возгласах.

Степа посмотрел на четыре довольных лица и вздохнул.

– Чего уж там, пойду. Собирайтесь.

Селена одарила его поцелуем.

– Степа, ты лучший.

Глава 8

Летящий в пространстве вокруг ласковой звезды голубоватый шарик Деваны был красив и сам по себе, но основное очарование второй по номеру (но не по значимости) планеты четвертого про-слоя галактической империи РФМ заключалось далеко не в нем. Очаровательную природу, живописные пейзажи и незабываемые закаты можно было найти в любом уголке галактики. И бесконечные вереницы кораблей, сплошным потоком забивающие трафик-каналы на подходе к планетной системе везли сюда миллионы пассажиров вовсе не для любования природой, хотя и на поверхности Деваны были созданы все условия для более чем комфортного пребывания. Основной целью посещения Деваны была … тада-да-да-ам… Ее Величество Мода.

Можно было сколь угодно долго рассуждать о том, почему да как главный центр моды РФМ оказался так далеко от основных идейных каналов, неизменно замыкающихся на матушку-Землю. Можно было поднимать документы, придумывать причины, выяснять пути, которыми довольно заштатная в свое время планета приобрела статус одной из столиц галактического мира моды, но факт оставался фактом. Именно здесь, на орбите милого голубоватого шарика сейчас рождались самые блестящие идеи, волнами расходящиеся по всей галактике и неизменно отдававшиеся сладкой дрожью в сердцах любого существа женского пола.

Именно слова дизайнеров Деваны определяли вид, состав и форму тех «бесценных» тряпочек, в которые будут обряжаться самые искушенные модницы не на одной сотне планет по всей галактике. Центров, подобных Деване, было всего еще только три на все обитаемые миры: азиатская Тан-Миньсу, саксовская Эмабайен и едино-европейская Паталья. И каждая из них обладала схожим действием на женские умы и сердца.

Степа обычно описывал это состояние одним словом: «паралич». И теперь, стоя на прозрачной террасе гала-люкса, медленно текущего в общем потоке таких же кораблей, он с ироничным сожалением смотрел на три замерших лица (два человеческих, одно уникомповское), которые с восхищением смотрели на великолепие, раскинувшееся у их ног. Хотя, великолепием это мог назвать только ярый приверженец урбанизации и технократии.

Но если Степина ирония была адресована замершим в предвкушении девушкам, то сожаление целиком и полностью относилось к нему, любимому. И дело было даже не в том, что он тут остался единственным, кто не испытывает никого священного трепета перед ближайшим будущим, нет. Проблем крылась совсем в другом.

Сотни и сотни тысяч покупателей, ежемесячно прибывающих на Девану, обслуживали тысячи различных кораблей от пространственных ботов и прогулочных яхт до огромных, схожих с небольшими естественными спутниками планет шикарными трансгалактическими лайнерами, в сравнении с которыми даже гала-люкс, на котором они путешествовали, выглядел буксиром на фоне штурм-крейсера. С таким потоком пассажиров и кораблей не справится ни одна атмосфера. Пусти их всех на поверхность – и через несколько лет Девану можно смело заносить в список планет, непригодных для жизни в связи с нестабильным климатом. Штука мерзкая и, к сожалению, уже опробованная на ближних к Земле слоях рукава Ориона.

Еще только зарождающиеся галактические империи, только получив в свое распоряжение новые миры, об экологии девственных планет заботились в последнюю очередь. Перед глазами правителей стоял технологический прорыв и промышленные рывки, способные вывести стремительно развивающиеся государства на лидирующие позиции в новом мироустройстве. Какие там взгляды в будущее, какие экологи, биологи и инженеры по терраформированию? Будущим империям нужны были заводы, полезные ископаемые, склады, промышленные и военные базы. И как можно дешевле.

Всю инфраструктуру тут же опустили на поверхность только что освоенных планет и начали наращивать производство, формируя плацдармы для последующих бросков по галактическому рукаву. Но никакое движение вперед невозможно без транспорта. Доставка производимых продуктов, снабжение миров, перемещение войск и специалистов. По мере расширения империй нагрузка на первые миры возросла многократно. И вот тут-то мать-природа и ответила наглецам, наплевавшим на базовые принципы экологии.

Огромное количество орбитальных стартов и приземлений так испоганили хрупкие экосистемы планет, что уже через несколько десятков лет изменения стали необратимыми. Заводы и месторождения редких элементов, понятно, никто не бросил, но постоянно жить на поверхности испоганенных планет стало невозможно. Только вахтовые смены в тяжелых погодных условиях.

И некогда цветущие миры превратились в грязный, непригодный для жизни индустриальный пояс вокруг к тому моменту уже бережно сохраняемой Земли, служа вечным напоминанием о том, как безответственность и жадность может изменить привычный уклад жизни.

А вот уже дальше, начиная с третьего слоя, картина была совершенно иной. Первый и второй освоенные слои научили людей внимательнее относиться к местам, где они собирались жить, тем более что по мере включения в империи новых и новых миров человеческие ресурсы истощались все быстрее. На вновь открытых планетах зачастую просто некому было работать. И теперь любой новый мир в первую очередь окружался орбитальным кольцом из всевозможных технологических модулей, от громадных преобразователей солнечной энергии до мастерских орбитальных ботов, и только потом начиналось обустройство поверхности.

Девана и так исключением не являлась, а тут еще вмешался и фактор моды.

Степа вздохнул, осматривая бесконечные потоки огней гала-люксов, прибывающих и убывающих с орбиты Деваны, плотный панцирь из всевозможных технологических комплексов, покрывающий почти всю орбиту планеты, светящиеся гирлянды и гроздья торговых баз. Здесь, как нигде, человек мог себя почувствовать маленькой песчинкой мироздания, мелким винтиком в гигантской машине великих империй, все дальше и дальше раскидывающих руки по безбрежной галактике.

Сотни и тысячи кораблей вершили свое мерное шествование по неожиданно ставшей маленькой и тесной звездной системе, являющейся наглядным примером торжества инженерной мысли человека.

А стоящий на прозрачной террасе гала-люкса Степан Донкат, глядя на весь этот гимн технологической мощи, старался убедить свою заботливо выращенную в тиши Изюбра мизантропию в том, что ни чего страшного не происходит. Все в порядке, все хорошо. Подумаешь, несколько суток непрерывного бега по нескончаемым торговым комплексам. И не такое бывало. В его жизни случались вещи и пострашнее. Например, не такой уж и давний сброс на поверхность без бота, в одном убээсе.

Степа вздохнул. Хотя, тут, как посмотреть. Предложи ему сейчас кто-нибудь выбор, неизвестно, чем бы все закончилось. Но выбора (к счастью? к сожалению?) ему никто не предлагал.

Мало того, если он только заикнется о том, что шопинга не будет, его тут же на террасе и оставят, вмятого в какую-нибудь переборку. И, наверное, будут правы. Должны же девочки хоть иногда веселиться? А то им, бедным, так мало развлечений в жизни выпадает…

– Кхм, – Донкат прочистил горло, привлекая внимание девушек. – Так что, мы сразу по приезду в магазины, или пообедаем сначала?

Вы думаете, кто-то привлекся? Не-а.

– Эля, смотри, – Селена, как будто и не услышав Степиного покашливания, указала на гигантскую светящуюся вывеску, приветствовавшую всех, кто входил в пространство Деваны. Вывеска представляла собой огромное улыбающееся белоснежной улыбкой женское лицо, сохраняющее всю мимику живого человека. Создавалось полное впечатление, что с тобой разговаривает какой-то великан, невидимый в черноте космоса. И опять, понравилось всем, кроме Степы. Он даже оглянулся. Ему одному кажется, что этот огромный рот собирается их съесть? Да, похоже, что так. Пассажиры гала-люкса, вышедшие полюбоваться панорамой орбиты Деваны, которая сама по себе уже стала туристической достопримечательностью, все, как один увлеченно обсуждали огромное лицо и бесчисленные облака светлячков-ботов, простирающиеся вокруг. А дальше… Дальше кроме железного панциря торговых комплексов не просматривалось ничего вообще. Комплексы заслоняли собой не только голубоватый диск Деваны, но и сам космос, пряча от глаз ненужные сейчас созвездия и туманности. Вот так-то, вздохнул про себя Донкат, кто сказал, что космос это бесконечная пустота? Ничего подобного. Орбита Деваны как раз и служила более чем наглядным доказательством того, что любая пустота, даже космическая, заполняется на счет «раз» всего лишь по желанию одного слабого и беззащитного существа, которое называется «женщина». Донкат опять иронично хмыкнул. И пусть хоть кто-то, глядя на этот пейзаж, попробует сказать, что миром правят мужчины.

Мысль не порадовала, и он решил взяться за дело энергичнее.

– Короче так, слушаем сюда, – Степа попытался скопировать командные интонации отсутствующего Декстера. – Определяю. Располагаемся в гостинице, потом обед, после обеда выдвигаемся по комплексам.

Хоть бы одно лицо к нему повернулось, кроме проходящего официанта.

– Я в каюту, – возвестил он, отчаянно пытаясь сохранить лицо.

– Да-да, Степочка, – донеслось от Селены. – Спасибо. Ты собирайся пока, мы подойдем.

Донкат плюнул на чистый пол террасы и пошел в каюту. Путешествие обещало быть незабываемым. Нет, Декстер точно не расплатится.

* * *

– «Галерея» или «Облако»? – Элечка сверилась с путеводителем, выведенным на информационный экран, расположенный перед глазами пассажиров в орбитальном такси. – Сель, Лиза как вы думаете?

– Что ближе?

Да уж, если сами страждущие девушки не могут выбрать, куда направиться в этом море плавающих в пустоте шаров, кубов, параллепипедов и гораздо более сложных конструкций, то что же его-то ждет? Донкат сделал глубокий вдох и постарался не злиться. По крайней мере сейчас. У него еще будет масса поводов…

– «Галерея», – сверилась со схемой Элечка. – «Облако» специализируется на обуви, а нам сейчас нужна одежда. Причем не просто одежда, а для выхода на природу. Что-нибудь простенькое, но элегантное.

Она покосилась на ни в чем не повинного Степу, вынужденного отдуваться за оставшегося в гостинице Декстера, хотя сакс готовил то свое «рыбное» путешествие исключительно в одиночку. Донкат тайком вздохнул. Да уж, поторопился он с выводами насчет неумения ориентироваться. Девушки, такое ощущение, чуть ли не родились на этой орбите. Степа посмотрел назад, на загруженное покупками багажное отделение орбитального такси.

И ведь, что самое пакостное: ни Декстера, ни Фила. Сакс сразу же засел в номере, колдуя над своими поварешками, кастрюльками и сковородками; тут не подходи. Очень удобная причина. Хотя Степа подозревал, что хитрый здоровяк просто нашел повод, чтобы увильнуть от походов по магазинам, а сам сейчас сидит, покуривает сигары и тихо хихикает, представляя, какой задницы он счастливо избежал. Ладно, вернемся, еще поговорим с ним. А вот Фил… А Фила просто не было. Нигде. Он не отвечал ни на один запрос, не прозванивался Лизой, не реагировал ни на какие пароли и коды. И даже волшебная формула вызова этого электронного джинна, посредством запроса его страницы в «Вакууме», самой крупной социальной сети РФМ, не приносила ровным счетом никаких результатов. А вот это было уже странно. Напряглась даже Лиза, которая незримо сопровождала их по всем магазинам, кочуя с одного рекламного экрана на другой. Хотя пока не до той степени, когда следует бить тревогу.

А вот Степа как раз – до той…

– Девушки, – оно попытался придать голосу максимальную доброжелательность. – Это у нас последний пункт маршрута, да? Выбираем одежду для пикника – и все?

На него посмотрели как на имбецила. Даже Лиза, участвовавшая в разговоре, сидя в углу экрана с картой, тихо хихикнула, окончательно хороня надежды Степы на благополучное возвращение домой.

– Нет, милый, – разговаривала с ним Селена точно, как с дурачком. – Это только четвертый комплекс. Мы еще не смотрели вечерние платья, сумочки и что-нибудь на пляж.

– И в офис, – раздался с экрана голос Лизы.

– Ах, да прости, – поправилась Селена, коротко улыбнувшись экрану, и вернулась к Донкату. – И еще надо посмотреть, в чем сейчас ходят в офисах крупных компаний. Надо же Лизе знать, как одеваться.

– Зачем ей-то? – удивился Степа и тут же прикусил язык, но было поздно.

– Ты хочешь сказать, что Лиза теперь должна всю жизнь выглядеть как героиня древних баллад? – в голосе Селены отчетливо лязгнул передергиваемый затвор.

Степа сейчас хотел только одного: развернуться и домой. Даже ужинать не надо – дайте выспаться. Но заявлять это сейчас, было по меньшей мере неразумно. И он сделал единственное, что мог – промолчал.

– Спасибо, милый, – Селена все же оценила его жертву. – Я обещаю, мы недолго.

Донкат закатил глаза.

Многопроклятая Степой «Галерея» представляла собой огромное колесо, подсвеченное и украшенное неимоверным количеством огней, из-за чего на подлете к ней создавалось стойкой впечатление, что ты падаешь на какую-нибудь звезду. В ступице этого колеса сидела администрация комплекса, многочисленные «спицы» служили парковочными штангами для ботов покупателей, а вот в ободе и располагались все те «пещеры с сокровищами», ради которых и прибывали сюда толпы людей со всей галактики. Многоуровневая изогнутая труба, терялась в темной бесконечности космоса, даря ощущение нескончаемого счастья женской половине галактики и повергая в беспросветную депрессию мужскую. Стони и сотни магазинов, лавочек, супермаркетов и салонов, заполняли огромную площадь «Галереи», не оставляя посетителям ни единого шанса уйти отсюда с пустыми руками. Ибо, по мнению Степы, только законченный идиот способен прийти в этот переполненный грешниками ад и не купить ничего. Потому что возвращаться сюда еще раз… Брр-р. Донкат нехорошо ухмыльнулся. Он придумал достойное наказание для прогульщика Декстера. В следующий раз он заставит его поехать с девушками одного. Да-да, именно так. А Фила… Ну, ладно, для того тоже что-нибудь изобретем.

– Степа, нам туда, вон он, – Селена указала на ничем не отличающийся от остальных магазин, и Донкат послушно (ему уже было абсолютно все равно) направил пассажирскую платформу вниз. За точную ориентировку стоило благодарить Лизу. Именно она, пользуясь своими возможностями электронной сущности, безошибочно находила нужный им магазин, мгновенно просеивая (а, может, они еще на гала-люксе все скачали и просмотрели?) через свои фильтры огромный объем информации и точно подбирая им именно тот магазин, который нужен. Что бы они делали, если бы Лизы не было, Степа себе даже представить боялся.

По «Галерее» покупатели передвигались на шустрых платформах, летающих по центральному стволу, где движение было организовано по принципу орбитальных каналов: в середине скоростные линии, а по мере приближения к стенкам скорость принудительно снижалась автоматами. За отдельную плату, как и в остальных торговых центрах галактики, покупатели могли арендовать специальные полностью экранируемые от внешнего шума платформы повышенной комфортности, где помимо удобных, мягких сидений, были еще широкие экраны навигации вместо простых поисковиков, и даже мини-бары для особо страждущих. Степа, было, обрадовался, найдя такой на их платформе, но, наткнувшись на ледяной взгляд Селены, вздохнул и приготовился молча умирать на фронте шопинга. Попал, так попал, терпи уж. Но чтобы он…, хоть еще один только раз…, когда-нибудь…, где-нибудь… Да ни в жизнь.

Платформа послушно замерла возле указанного магазина и девушки начали высаживаться.

– Ты с нами? – обернулась Селена, и Степа покрылся холодным потом. – Но если не хочешь, посиди. Как тебе захочется.

Донкат заверил, что ему очень сильно захочется посидеть, правда-правда, и закупочный десант высадился в магазин. Впечатление усиливалось еще и тем, что (давайте не будем забывать) Селена Дмитриевна Коваль по должности все же премьер-специалист ФАФ, регулярно участвующая в полевых (равно: «боевых») операциях. Так что сравнение с десантом тут все же имеет право на существование.

Но в этот раз пусть воюют без него. Поймав через прозрачную витрину взгляд Селены, которая уже прикидывала, как будет смотреться на ней какая-то блузка, Степа поднял вверх большой палец и изобразил наисчастливейшую и наифальшивейшую из улыбок, закивав, как игрушечный болванчик. Селена весел фыркнула в ответ, показала ему язык и скрылась в глубине магазина, стараясь не отставать ни от Элечки, ни от скользящей по рекламным щитам Лизы.

Донкат проводил ее взглядом, облегченно вздохнул и полез за сигаретой. Что-то как-то ему не здорово. Все-таки почти шесть часов уже летают. Перекурить да подремать бы.

Глава 9

Подремать получилось. И даже неплохо. Минут двадцать. Только вот пробуждение вышло несколько странным.

Открыв глаза, Степа первым делом подумал, что шестичасовая пытка под названием «пройтись по магазинам» сыграла с его сознанием злую шутку. Уже кошмары начинают сниться. Вернее не совсем кошмары, а так, странные картины, которых не может быть на самом деле.

Собственно, разбудили его возмущенные и испуганные возгласы, раздающиеся и магазина. Еще не проморгавшиеся с дремы глаза отметили поспешно отбывающие платформы каких-то посетителей, а потом, наконец, сфокусировались на рекламном плакате, занимающем почти половину прозрачной витрины. Когда они парковались, нанесенный прямо на стекло плакат демонстрировал различных красавиц в постоянно меняющихся одеждах. Но сейчас ним явно было что-то не так. Что именно Степа еще не понял, слишком сладка была дрема. А тем более, что тут и понимать было нечего.

– О, привет, Фил. Наконец-то. Где тебя носило? – Степа зевнул и только сейчас заметил, некоторую странность… – Э-э, а что это с тобой? Генерирующие модули видеосигнала барахлят?

– С-степа, др-руг, – изображение юного рыцаря на стекле витрины моргнуло, пошло рябью, но тут же восстановилось.

Степа присмотрелся внимательнее. Э-э, а с Филом точно что-то не так. И сильно «не так».

Сверкающие доспехи вечно юного аристократичного юноши как-то поблекли, пошли неопрятными пятнами. Ножны с небрежно торчащим оттуда не до конца вставленным мечом сдвинуты чуть ли не на задницу. Плюмаж на шлеме висит грязной тряпкой. Забрало испачкано чем-то темным. Да и стоит Фил как-то не очень ровно. Изображение плывет, моргает.

– Фил, что случилось?! – первой мыслью Степы была атака. Фил залез куда-то не туда, и его здорово потрепали. И как бы не достали и сейчас.

– Фил, давай ко мне, в унибраслет, – сонливость слетела с Донката со скоростью пикирующего штурм-бота. – Я тебя отрежу от центральной системы, и выпущу потом. Сейчас Декстера оповещу.

– Точ-чна, – почему-то обрадовался Фил. – С-скажи ему. С-скажи, што его идея – класс. Ты не пав-веришь…

Изображение на прозрачной витрине моргнуло, пропало на мгновение, и появилось вновь. Еще более мутное, чем прежде. Что-то в его поведении показалось Степе странно знакомым. И через мгновение его брови изумленно полезли вверх.

– С-степа, с-скаж-жи им, – электронный рыцарь махнул назад плохо прорисованной рукой, на которой не хватало латной перчатки. – Чево они? Я т-только паш-шутить хотел, ну пддумаешь поменял коды на кассе. И чо?

Брови Степы дошли до крайней точки и там спустили крепления челюсти, которая с грохотом рухнула на пол платформы.

– Да ты бухой, – не веря своим глазам, выдавил из себя Степа. – Пыль ты космическая, ты же пьяный!

– Й-а? – поинтересовался юный рыцарь пытаясь найти что-то у себя за кирасой. – Н-ну да. Я же тебе и пыт… пытаюсь рас-сказать. У мен-ня пол-лучилось.

– Что у тебя получилось, чудо? – Донкат не знал смеяться ему или плакать. – Внутри магазина моргал свет, что-то звенело, кто-то возмущался, доносился перестук женских каблуков и недовольные возгласы.

– П-лучилась сделать себе выпить, – лицо рыцаря расплылось в блаженной улыбке. – Я теперь тоже, как нормальный человек…

– Фил, нормальный человек не устраивает переполох в первом попавшемся магазине, да еще тогда, когда внутри его девушка.

– Лиза! – обрадовался Фил. – Она тут?

– Нет, пыль космическая, она не тут, – съязвил Степа. – Она там, в магазине. Вместе с Селеной и Элечкой. Они там покупали что-то. А ты им все удовольствие испортил. Теперь жди реакции…

– О-о-о, – сожалеющий вопль Фила можно было хоть сейчас в учебники по искренности заносить. – Правда? А я не хоте-ел. Прос-стите.

– КосмоБог простит, – пьяный рыцарь на витрине магазина уже начинал раздражать. Пассажиры с проезжающих ботов, с удивлением наблюдающие эту картинку, уже начали показывать на него пальцами. Того и гляди, появится служба безопасности. Что он им будет говорить? «Извините, у нас тут уникоповская личность напилась?» А, кстати, это выход, тогда их квест по магазинам закончится очень быстро. Хотя, в отличие от КосмоБога, Селена ему не простит. – Фил, давай закачивай свои выступления. Я правда рад, что ты нашел себе выпить, но давай мы эти эксперименты будем проводить в другом месте.

– З-заканчивай? – искренне удивился Фил. – Как з-заканчивай, оно же только–только начало действовать? Я погулять хочу, пов-веселиться.

А вот на этом моменте Степе стало совсем нехорошо. Он бросил отчаянный взгляд на дверь …, и с облегчением увидел выходящих из магазина Селену и Элечку с пакетами в руках. Ну, наконец-то, Степа выдохнул, первый раз за этот потерянный для жизни день ему повезло. А потом представил себе сцену, которая сейчас развернется и ухмыльнулся.

– Что смешного? – Селена с недовольным видом закинула покупки в багажный отсек платформы. – Там у них вся система полетела. Я почти ничего не успела купить.

– Да? – пробормотал Донкат и обернулся, рассматривая внушительную горку пакетов. – Ну, хоть что-то…

– Твоя ирония здесь совершенно не уместна, – Селена залезла на платформу и приняла не меньшую горку от Элечки. – Может, еще раз сюда приехать придется.

Степа содрогнулся, но тут же взял себя в руки, его ждало представление.

– Лиза, что там у вас случилось? – он посмотрел на монитор поисковика, на котором проступило изображение юной девушки.

– Не очень понятно, – пожала плечами она. – Какой-то странный сбой, я даже не могла понять откуда он взялся. Только что было все в порядке, а потом – р-раз и все. Причем не сломалось ничего, просто система начала в случайном порядке менять профили и транзакции. Что там у них случилось?

– Я знаю что, – Степа с трудом сдерживал улыбку.

– Да-а? – с лица Селены можно было писать образ «подозрительность». – И что же?

Элечка с Лизой тоже посмотрели на него.

– Поздоровайтесь, девочки, – Степа показал большим пальцем направо, на витрину.

Три лица повернулись за его пальцем.

– Приве-ет, – на рекламном экране изо всех сил улыбался и деревянно махал рукой, на которой не хватало двух пальцев, мутный юноша в несвежих доспехах, вытянувшийся в струнку (ну, по крайней мере, он старался).

– Ул, что с тобой? – Лиза исчезла с монитора платформы, чтобы через мгновение появиться рядом с юношей. Подставив плечо, она попыталась поддержать его, обхватив за талию. Фил умильно посмотрел на нее сверху вниз, расплылся в улыбке и чмокнул в макушку.

Селене с Элечкой, как более опытным в таких делах, хватило одного взгляда.

– Что с ним? – ровно поинтересовалась Селена.

Это не было вопросом в чистом виде. Скорее предложение прокомментировать.

– Не смотри на меня так, любимая, – рассмеялся Степа. – Не я ж ему наливал. Сам где-то раздобыл. Я, правда, плохо себе представляю электронный алкоголь, но он говорит, что это сработала идея Декстера.

– Угу, – задумчиво произнесла Элечка. – Декстера, значит.

Степина душа возрадовалась. Возмездие Шойсу за то, что он оставил его одного в условиях, приближенных к боевым, было уже близко.

– Ул, что с тобой? – не успокаивалась на экране Лиза. – Тебе плохо?

– Лиза, – позвала ее Элечка. – Ты не переживай так, ему не плохо, ему хорошо.

– Да? – изумилась Лиза и перевела взгляд на Фила. – Ул, это так?

Фил, глядя сверху вниз на Лизу, пьяно улыбнулся и кивнул, отчего забрало на шлеме захлопнулось, глухо лязгнув о крепления. До Лизы начало что-то доходить.

– Так ты не болен?

Фил изо всех сил замотал головой. Причем видно было, что мотал он изо всех сил, но картинка запаздывала, и движения выходили плавными и нечеткими.

– Он пьян, – пояснила Элечка. – Хотя я никак не понимаю, как он это умудрился сделать.

– Пьян? – Лиза отпрянула от Фила. – Ты… ты…?

– П-прости, дев-вочка моя, – пошатнулось изображение рыцаря. – У мен-ня для тебя нич-чего не ос-сталось, но в след.ющий раз – аббзательно.

Он изо всех сил хлопнул себя рукой по груди, подтверждая серьезность намерений. Лиза, судя по лицу, не знала плакать ей, или смеяться.

– Так. То есть, тебе хорошо…, – начала Элечка, решив все-таки сделать, наконец, хоть что-то, но Фил не внял интонациям, звучащим в ее голосе.

– Храшо, – подтвердил он и доверительно сообщил. – И я хотел, чтобы и вам было храшо.

Он показал куда-то назад, на магазин.

– Я пош-шутить хотел. Как думаете, палучилась?

– Так это был ты? – распахнула глаза Лиза.

– Я, – гордо сообщил Фил. – Там вс-сего-то настройки нуж-жно было паменять…

– Получилось, – Степа, сдерживая рвущийся наружу смех, полез за сигаретами.

– Тебе смешно? – обвиняюще посмотрела на него Селена.

Донкат только руками развел. А что тут еще скажешь?

– Здорово! – обрадовался Фил. – А х.тите, еще чево пакажу?

И, опередив дружный вопль «Не-е-ет!», исчез с рекламного экрана. Три девушки и Степа дружно завертели головами, пытаясь найти Фила. Степа нашел первым…

– Ой, – он гулко сглотнул.

– Приве-е-ет, – раздался громкий голос откуда-то сверху. Все, не только Селена, Элечка и Лиза, но и огромное количество покупателей, оказавшихся рядом, задрали голову, чтобы увидеть неимоверных размеров рыцаря в расхристанных доспехах, красующегося на огромном рекламном щите. – Всем приве-ет. Как я вам, а?

– Охрененно, – пробормотал Степа, демонстративно закрывая лицо руками и подглядывая за происходящим в щелочку между пальцами. Ой, что сейчас будет…

На щите рядом с рыцарем вдруг возникла хрупкая девушка, которая обхватила его за плечи и попыталась повести куда-то в сторону. Рыцарь упирался. В изумленной толпе послышались понимающие смешки.

Донкат столкнулся с молящим взглядом Селены.

– Степа, сделай, что-нибудь.

Что тут сделаешь? Ну, ладно, попробуем. Донкат начал набирать код на суперфоне. Секунда, другая…

Рыцарь на рекламе вдруг нахмурился, прислушался и начал хлопать себя по бокам, как будто искал что-то. Нашел…

– Да, С-степа, дорогой, – возвестил он на весь торговый комплекс. – Слуш-шаю. Как я тебе, здорово, да?

– Обалдеть, – Донкат закрыл глаза, прикидывая, сколько времени потребуется службе безопасности, чтобы его вычислить по сигналу суперфона. Хотя, может, у Лизы получится прикрыть его от следящих программ. Фила просить было страшно… – Слушай, у нас тут проблема.

– Проблема?! – загрохотал под потолком рыцарский голос. – Я решу любые проблемы. Я…

– Не сомневаюсь, – торопливо проговорил Степа, стараясь перебить Фила, пока он е начал сообщать всей Деване имена, фамилии и ид-номера суперфонов. – Но помощь нужна быстро. Лиза с тобой?

Огромная фигура рыцаря, фокусируя зрение посмотрела на все еще пытающуюся сдвинуть его с места девушку.

– Со мной, – отрапортовал он собравшейся толпе. – Она всегда со мной.

– Отлично, – кивнул Степа. – Бери ее под бок и прыгай ко мне в суперфон. Это срочно и бегом. Времени нет, мы уже стартуем.

– Да мы потом вас догоним, – рыцарь решительно приобнял девушку и в наблюдающей толпе раздались одобрительные возгласы. – Что мне расстояния, если рядом моя любовь?

Возгласы в толпе стали громче, чаще и одобрительней.

– Не пойдет, – помотал головой Степа, хребтом чувствуя, как истекают последние секунды до его идентификации службами безопасности. В существование самостоятельной электронной личности не поверит никто, а вот то, что картинка была связана с сигналом его суперфона, доказывается на счет «раз». – Мне еще очень нужен твой совет. Причем совсем срочно. Ты можешь помочь? Или под бухлом ты уж уже не в состоянии соображать?

– Я?! – раздалось с экрана громовое возмущение Фила. – Я не в сст.янии? Д.. я трезв, аки голубь.

Разросшаяся уже до более чем приличных размеров толпа встретила это заявление громким смехом.

– Иду, уже иду, друг, – сообщил Фил и наконец-то исчез с экрана вместе с Лизой.

Собравшиеся зрители проводили «актера» бурными аплодисментами.

– Эля, старт, – приказал Донкат, глядя, как на экране его суперфона проступают два изображения. Одно четкое, Лизино, и другое: мутное, небрежное, принадлежащее некогда блестящему аристократичному рыцарю. – И очень быстро. Не хватало еще, чтобы нас тут повязали. Представляешь, что он устроит?

Больше ничего Элечке говорить было не надо. Платформа стремглав понеслась вперед, Лиза по просьбе Степы занялась подчисткой хвостов (еще не хватало, чтобы кто-нибудь вычислил, что Фила и его ид-кодов на самом деле не существует), а сам Степа, размяв шею, приготовился сочинять историю, которая займет раздухарившегося «рыцаря» до прибытия в гостиницу. Авось к тому моменту он подостынет, да и вдвоем с Декстером будет проще с ним справиться.

Степа улыбнулся про себя: а что, вовсе и неплохо вышло кстати. Теперь с Филом и пить можно, а заодно и девушки без вопросов остановили свой безумный бег по магазинам. И не то, чтобы без вопросов, а даже с готовностью. Спаситель, одно слово…

– Спасибо, Фил, что пришел, – Степа абсолютно искренне обрадовался изображению рыцаря на экране. – Ты настоящий друг…

Глава 10

Декстер смеялся. Нет, не смеялся – ржал. Он хохотал так, что вокруг начали позвякивать все его кулинарные приспособления, приготовленные к завтрашнему конкурсу. Начиная от ножей и заканчивая внушительными кастрюлями. Он утирал слезы и пытался отдышаться, но получалось плохо.

Обычно Шойс умел заразить своим настроением всех окружающих, но сейчас единственным, кто осмелился разделить с ним игривую тональность, был Фил, хихикающий с экрана витранса. Ну, еще Степа благодушно улыбался, глядя на все это представление, но его пик веселья остался где-то на пути от «Галереи» в гостиницу.

А зато три валькирии, которым испортили поход по магазинам, отнюдь не собирались присоединяться к счастью Декстера, обнаружившего нового собутыльника. Скорее, наоборот. Впрочем, самого Декстера это, похоже, не волновало.

– Фил, где ты взял электронное бухло? – восхитился сакс, поймав перерыв между взрывами гомерического хохота. – Я тоже хочу.

– Т-тибе нельзя, – значимо сообщил Фил с экрана витранса. Его электронные «ноги», или что у него там было, держали уже плохо, и он соорудил себе на экране нечто вроде трона. Правда, как и во всем остальном, пространственная ориентация его подвела, и «трон» получился несколько кривоватым, но это были мелочи. Пока стоит, и ладно. – Тебя эта штука не воз-зьмет. Это же не просто бухло. Это с-специальная прграмма, я ее отла-аживал, настра-аивал, кучу времени убил.

– Вот чем всегда отличался Фил Парельски, – поведал Декстер невольным зрителям, – так это нестандартными решениями. Из любой ситуации выход найдет. И никакие катаклизмы это не изменят. Верно, Фил?

– А то? – вяло махнул рукой рыцарь, восседающий на скособоченном троне. – Али мы не мыслящие существа?

– А основной отличительной чертой мылящего существа мужского пола, – значимо поднял палец Декстер, – является способность найти что-нибудь выпить в любое время суток, в любой точке пространства и в любом состоянии.

– Даже в газообразном, – съязвил Степа.

– Ну, строго-то говоря, его состояние описывается, как направленное движение заряженных частиц, – фыркнул сакс, все еще борясь с остатками смеха. – Но это всего лишь еще раз доказывает, что он существо мыслящее. Потому как кто-то, а он нашел себе уникальное решение. В том смысле, что у него бухло вообще всегда с собой.

– Ты знаешь, – Степа чуть притушил веселье и присмотрелся к Филу, который уже дошел до стадии исполнения песен «для души». С экрана витранса начали доноситься переливы электронной музыки, перемежаемые невнятным бормотанием. Видимо, новообретенный рецепт еще и основную память выбивал: слова у Фила не вспоминались. – Несмотря на всю веселуху, сейчас это скорее пугает. Прикинь, у тебя всегда с собой полная бутылка, в которой содержимое не кончается никогда, да еще и меняется по твоему желанию?

Спросил и чуть опять не рассмеялся: такое блаженство проступило на лице Декстера.

– Так, мальчики, – на этом месте Эльвира Семеновна Ассендорф поняла, что толку от этой компании не будет, и решила взять процесс в свои руки. – Это все, конечно, замечательно, но не кажется ли вам, что все эти шутки зашли слишком далеко?

– Нет, – лаконично и емко отозвался Декстер. – Не кажется. Поверь мне, это только середина процесса. Он сейчас еще к девушкам приставать начнет, я его знаю.

– А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее, – подалась вперед Лиза, которая все это время молчала, пребывая в некотором расстройстве мыслей. В принципе, Степа ее понимал. Алкогольное опьянение электронной личности – факт не ординарный, с какой стороны ни посмотри. И что ним делать – тоже неясно. Самое время впасть в задумчивость. И только очередные подвиги, на которые вскорости потянет Фила, как-то стимулируют активизацию мышления.

– Ничего криминального, – успокоил ее Шойс. – Фил у нас однолюб, поэтому испытывать приставания придется исключительно тебе.

– А есть еще варианты? – удивилась Лиза.

– Нет, – это уже включился Степа, благодаря Селене прекрасно знающий как далеко, как быстро и по какой необычной траектории сможет зайти женская мысль о гипотетической супружеской неверности. – Никаких вариантов не было, нет и быть не может. Отстаньте от человека. Ну выпил лишнего, ну расслабился. С кем не бывает. Нет более с непривычки: сколько лет он даже не нюхал ничего крепче ГСМ?

– Точ-чна! – обрадовался на своем «троне» Фил, которого начало пробивать на жалость к самому себе.

Степа понимающе посмотрел на Декстера. Судя по всему, алкогольное удовольствие перешло свой пик. Песни, жалость к себе любимому… Теперь осталась ностальгия, потом тоска, немного бодрости и баиньки. Главное, чтобы не потянуло на очередные подвиги. А то как потом его ловить?

– Шойс, – Элечка присоединилась к взгляду Донката. – Давайте вы его как-нибудь успокоите. Потому что то, что он устроил в «Галерее»…

Сакс с огромнейшим трудом подавил гадскую ухмылку.

– Ладно, только нам потребуется Лизина помощь, – кивнул он. – А то я не представляю, как мы его спать укладывать будем.

Он посмотрел на раскрасневшуюся Лизу, занимающую экран уникомпа, и она тут же перетекла на витранс, оказавшись рядом с раскачивающимся Филом.

Декстер переглянулся со Степой, и посмотрел на умильно улыбающегося Фила, пытающегося неверной рукой приобнять Лизу из положения «сидя».

– Слышишь, тело, – командным голосом позвал он. – Вечеринка заканчивается.

– Уже? – изображение Фила пошло рябью. – Я только вес-селиться начал. Вы ч-что со мной не в-выпьете?

– Не, Фил, не пойдет, – включился Степа. – У Шойса завтра с утра конкурс. Ему готовиться надо.

– Н-не проблема, – помятый юноша попытался схватиться за меч, который висел с дугой стороны. – Счас я сгоняю, пошарим у них на сервере и перенесем конкурс. Скока надо? Дня т-три н-нам хватит пабухать?

– Нет! – хором заорали все пятеро, правда, каждый из своих соображений.

Девушки совершенно оправданно боялись за хрупкое равновесия мира Деваны, которое (при таком-то трафике) этот новоявленный «террорист» может угробить как нечего делать. Декстер, который и так минуты считал до своего запланированного триумфа, понятное дело, ждать не мог. А Степа, оравший громче всех, приходил в совершеннейший ужас от одной только мысли, что магазинная пытка растянется еще на три дня.

– Мало? – искренне удивился Фил и с гордостью понимающе закивал. – Понима-аю. И уважа-аю. Мужчины!

– Лиза, – отчаянно позвал Донкат. – А как ограничить доступ с витранса в сеть?

– Уже, – коротко отозвалась она. – Я основные пути запаролила, но он сломает, он же у нас диверсант.

– Точна! – гордо возвестил Фил. – Чо хочешь с-сломаю.

Он откинулся на спинку «трона» и завел разухабистую песню про подвиги каких-то вирусов и червей. Видимо, сказывался образ жизни.

– Шойс, – Степа посмотрел на сакса. – А в жизни как его обрубить?

– Ком-блок вытащите, – посоветовала вдруг Селена, и Степа переполнился гордости за любимую. Вот у нас женщины какие. Штурм-бот на ходу разберут…

Селена посмотрела по очереди на Шойса и Степу и вздохнула.

– Отвертку дайте.

В звенящем и сверкающем багаже Декстера было много всякого железа, но отвертка нашлась далеко не сразу, будучи предметом не первой необходимости для приготовления пищи. За время, пока искали, Фил уже успел исполнить еще пару композиций, исчерпал свой репертуар и теперь явно подумал, чем бы еще заняться.

– Эт-та чево? – углядел он Селену, приближающуюся к витрансу с отверткой в руках.

– Клизма, – подал голос Степа. – Очистительная.

– Никаких клизм мне не надо, – запротестовал Фил и усиленно заморгал, явно пытаясь перебраться с витранса на другой носитель. Моргания стали чаще, но вдруг прекратились.

– А-а-а-а! – раздался с экрана рыцарский вопль. – Замуровали! Не дамся! Все назад, не подходить!

Фил вскочил на ноги, пошатнулся, выпрямился и стал нашаривать сбившуюся перевязь меча. Изображение на витрансе вдруг заскакало, пошло волнами, внутри приемника что-то зашипело, зажужжало. Неизвестно, до чего бы он дошел, но тут Селена, как раз пытающаяся отвинтить внешнюю крышку вдруг испуганно отпрянула от проскочившей искры, и Донкат в один прыжок оказался у экрана.

– Тихо! – рявкнул он так, что даже ухмыляющийся Декстер рефлекторно выпрямился в своем кресле.

– Степа, – пожаловался Фил, – меня тут замуровали. Выйти не могу.

– Никто тебя не замуровывал, – сейчас Донкат и близко не напоминал расслабленного плейбоя, измученного походами по магазинам. – Там Селена, которая пытается тебе помочь. А ты тут истерики устраиваешь. Если из-за твоих фокусов ее хоть одним разрядом ударит…

Степа надвинулся на экран, и даже сквозь мутящееся сознание до Фила начало доходить, что дело серьезно.

– Да я что? – он даже отодвинулся и как будто немного «протрезвел». – Я ничего, я только хотел…

– Ждать, – лязгнул Степа. – Пока она не закончит, ни одного движения. Еще не хватало, чтобы с ней что-то случилось. Все модули постираю.

– Есть, – ошарашенно моргнул рыцарь, поднимая забрало.

За ним, правда, ничего не оказалось кроме черной пустоты, из которой на Донката смотрели два часто моргающих небесно-голубых глаза. От такого зрелища Степа даже немного сбился.

– Спасибо, милый, – промурлыкала Селена, распрямляясь. – Ты меня защищал. Это было так романтично.

Она подкинула руке небольшую микросхему.

– Вот и все. Теперь наш друг будет там сидеть, пока не протрезвеет.

– Всегда пожалуйста. Если на кого наорать, это в любой момент. – Степа вернулся к образу сибарита. – А неплохо иметь дома механика-электронщика.

– Не знаю, – Селена чмокнула его в щеку. – У меня никогда его не было.

– Э-эх, – укоризненно начал было Донкат, и вдруг остановился, вопросительно подняв брови. – Слушайте, а как он трезветь будет?

– Точно, – Декстер слез с кресла. – Фил, а как оно выходить будет?

– А…? – Фил и так не страдал сейчас излишней скоростью мышления, а тут его и вовсе заклинило. – А я н-не помню… Это же программа. Она к-как вирус. Я ее запус-стил, она сама и работает. Что-то пускает, что-то останавливает… Я –нне помню. Она н-на основе твоей прогрммки рботает. И вкус дает почувствовать и запах…

Он явно начал выпадать обратно в свое состояние, но тут уже подключилась Лиза.

– Ул, подожди, – она до сих пор звала Фила старым именем, оставшимся еще со времени, когда он был боевым организмом. – А как заканчивается действие программы?

– А-а, никак, – развел руками рыцарь. – Не помню, не знаю… Я должен был сам ее прекратить…

– Та-ак, – протянул Декстер. – Теперь еще одна проблема.

Хрупкая девушка в средневековых одеждах вдруг голыми руками раскрыла латную кирасу рыцаря, как дверцу в буфете.

– Не проблема, – заявила она, вглядываясь куда-то внутрь. – Я уже вижу, что это такое. Вытащить ее можно, только надо, чтобы он не дергался.

– И что делать? – подался вперед Декстер.

– Э-эй, – Фил попытался заглянуть себе за спину. – А что там прохс… происс… проихсодит?

– Он должен стоять, не двигаясь, – попросила Лиза.

– Понял, – козырнул на саксовский манер Декстер и посмотрел на рыцаря. – Фил, слышишь меня? Замри.

– Ага, – рыцарь зафиксировал голову на развороте. – И чево дальше?

– Голову можешь повернуть, – смилостивился сакс. – Тебя Лиза сейчас подлечит, только ты стой ровно.

– А я не могу, – пожаловался Фил.

– Придется, – пожал плечами Декстер. – А чтобы было не скучно, расскажи-ка Степе про наш первый бот. Помнишь его?

– Ага-а, – расплылся в улыбке Фил, – Мы его звали «Клякса»…

Рассказчиком Фил был неплохим, но развернуться ему не дали. Он только и успел, что дойти до описания первого боевого вылета на «Кляксе», как его забрало с лязгом захлопнулось, руки опустились, фигура потемнела, сложилась и превратилась в темный шар, мерно пульсирующий на каким-то чудом уцелевшем «троне». Из шара донесся мерный бубнеж, очень напоминавший неоконченный рассказ про «Кляксу».

– Ой, – моргнул Степа. – Лиза, так должно быть?

– Не совсем так, – вздохнула хрупкая девушка, выпрямляясь и вытирая руки, как механик, завершивший наладку двигателя. – Но по-другому у меня не получилось. Он очень сложную программу запустил. Прямо настоящее опьянение с отравлением всего организма и тому подобным. Полностью убрать ее я не смогла, пришлось просто закончить ее действие в конечной точке и добавить таймер. Чтобы завершить ее без потерь, надо время. Я программу поставила на утро, а его на минимальную функциональность. Проснется, я ему все покажу и расскажу. А теперь все. Можно меня выпускать. Пока он отдыхает, мы посмотрим, что там купили, да, девочки?

Селена тут же начала с энтузиазмом устанавливать на место ком-блок.

– Видал? – Донкат перевел потрясенный взгляд на Декстера. – Вот это настоящая женщина. Мужика вырубила, мол, пусть до утра поспит. А я пока с покупками разберусь. Сильно, да?

– Хорошая, кстати, идея, – задумчиво протянула Селена.

– За что? – возмутился Степа.

– Прости, – Селена взяла его за руку. – Я пошутила. Не хочешь с нами посмотреть, что мы купили?

– Нет, спасибо, – Донкат торопливо выпрямился. – Я лучше Шойсу помогу… ну, там, в подготовке к завтрашнему…

– Как скажешь, – Селена пошла к Элечке, которая уже начала распаковывать принесенную с собой горку пакетов.

За примериванием, прикидыванием и оценкой (Степа, Шойс, посмотрите, не слишком длинно…? … а так…?) незаметно прошел весь вечер.

В углу, на экране витранса, тихо булькал на своем электронном языке какую-то песню превращенный в шар, но до конца так и не побежденный Фил. Девушки обменивались впечатлениями, Декстер расписывал Степе процедуру завтрашнего конкурса. Идиллия, одним словом.

И только когда все уже начали расходиться, Донкат вдруг вспомнил.

– Слушайте, а мне вот интересно: а у электронных личностей похмелье бывает?

– Завтра посмотрим, – невозмутимо отозвался Декстер. – Заодно и узнаем. Ну что, спокойной ночи?

– И не подумаем, – заверил его Степа, обнимая Селену. – С тебя завтрак.

Глава 11

Красная точка на дисплее радара вертелась, как сумасшедшая. Скулы Матвея, сидящего за пультом управления огнем уже начали напоминать булыжники. Злая судорога не позволяла разжать зубы, но каждый неточный выстрел из орудий неизменно позволял юркому противнику отрываться все дальше и дальше. Повторять маневры уклонения его было бессмысленно, да и, если честно, невозможно. Пилот, «номер первый» боец в пятерке, попробовал, было, и почти сразу же чуть не уронил бот на землю. Слишком маневренным был убегающий аппарат. А, может, просто пилот там сидел на порядок лучше.

Матвей покосился на своего бойца, неотрывно следящего за все больше и больше отрывающейся точкой. Хороший он парень, исполнительный. Но только класс и навыки не заменишь ничем. Тот, в боте Таиксаны, мог себе позволить, сохраняя энергию для разгона, обрубить все двигатели, почти рухнуть на землю, уходя от плазменного шара, а потом рвануть вперед, оставляя далеко позади потерявших ход преследователей. Да и что взять с общинного бота? Модель-то у них армейская, но именно что – модель. До настоящего штурм-бота этому надежному корытцу – как до ближайшей звезды. Вроде, и не очень далеко, а не дойдешь, и все тут. Вот и приходится на ходу изобретать новые трюки.

– Десять секунд до полного заряда, – деревянным голосом доложил пилот.

– Принято, – ровно отозвался Матвей. – По достижению – залп. Приготовиться.

– Есть приготовиться. Залп по достижению.

Каждый выстрел из плазменника заставлял их снижать скорость, забирая мощность у двигателей на пополнение оружейных батарей. Вообще-то, правильно говорить «орудийных», но на орудия эти пукалки, установленные на гражданской версии армейского штурм-бота не тянули. Ни калибром, ни режимами стрельбы. Максимум, на что они были способны – построить заградительную сеть. Матвей, прищурился, наблюдая за очередным вывертом противника. А вот ее, кстати, сейчас попробуем.

– Коррекция, – проговорил Матвей в микрофон шлема. – Два залпа. Сеть и одиночный. Приготовиться к резкому снижению мощности.

– Есть два залпа, – напряженно отозвался пилот.

– Три, два, один… Полная мощность.

И Матвей … подождал. Не стал стрелять. Потому что на том конце, судя по всему, тоже сидит пилот, немало полетавший на штурм-ботах. И характеристики орудий подобного класса знающий прекрасно. В последние разы он реагировал на выстрелы практически мгновенно, как будто до секунды знал время залпа. Хотя, так оно и было. Мощность заряда вычисляется элементарно по окружности плазменного шара. Интервал между залпами, необходимый системе для восстановления, тоже никакая не тайна. Матвей ругнулся про себя. Да уж, практику воздушного боя он зря подзабросил. Нельзя было сразу показывать максимальную производительность. Ну, да чего уж теперь…

Но … ждем. И правильно. Убегающий бот секунду сохранял прежний курс, а потом все же рыскнул чуть в сторону, как будто не смог сдержать движения. Ага, Матвей довольно искривил стиснутые губы, нервы-то тоже не железные. Ждал? Не-ет, в этот раз никаких стандартных действий.

– Прибавь, – попросил он пилота.

Это должно немного сбить противника с толку. На максимуме скорости почти никто не стреляет: прыжок напряжения после выстрела слишком сильно отдается в системах, могут полететь страхующие модули. Ну, так и мы и не будем стрелять. Пока. Минут эдак …цать. Все равно до города еще час полета, не меньше.

Гудящие двигатели вывели бот на максимум скорости и цифры на дисплее, показывающие расстояние до искомого объекта, начали медленно уменьшаться. Слишком медленно, так что полезного тут ничего нет, за оставшееся время догнать не получится. Но убегающие-то не могут быть уверены в этом на сто процентов. Мало ли что припрятано в рукаве у противника. Стрелять перестали, молчат, маневры не исполняют. Чего хотят?

Чего, чего? Матвей еще сильнее сжал зубы. Таиксану. Хотим взорвать этот ваш бот к такой-то матери, чтобы даже молекул не осталось. Но крайне желательно, чтобы хоть кто-то выжил. Иначе придется делать жуткую гадость: ловить невинного человека, и… Нет, об этом даже думать не хотелось. Тем более, что бот впереди, похоже, понял их тактику и тоже перестал вертеть в воздухе петли, перейдя на прямой, как стрела полет. Собственно, вот и все. Задачка простая. Оба летят, и догоняющий не успевает достать противника до момента их вхождения в зону поражения орудий города, куда они направляются. Хотя, какой там город – разросшийся поселок горнопроходчиков. Но это и минус. Ребята там суровые, к опасностям относятся философски. В смысле, а подать их сюда, эти опасности… Да и проходческое оборудование несложными манипуляциями переделывается в достаточно мощное оружие, способное походя разнести объект вплоть до полноценного штурм-бота. У него только одна проблема – точность на дальних и средних дистанциях плохая. Ну, так это как раз на руку именно Таиксане. На подлете поуворачивается, а потом сам под заряд подставится. И – здравствуй новая жизнь. А у Матвея такой возможности нет, поэтому придется доставать этого гада раньше.

– Первый, внимание, – Матвей счел, что пауза чересчур затянулась. Расслаблять никого не надо. – По команде сброс скорости, и готовность к падению мощности по заявленной ранее схеме.

– Есть сброс скорости по команде и готовность к маневру, – доложился пилот.

Матвей решил долго не ждать.

– Три, два, один. Стоп!

Гул двигателей перестал быть надсадным, и Матвей вжал в консоли рычаги управления огнем. Громкий скрежет отправляющихся вперед плазменных зарядов, и двигатели вообще перестают быть слышны. Бот как будто утыкается в резиновую подушку, и начинает медленно, с натягом выравнивать просевшую траекторию.

Но восемнадцать маленьких зарядов, раскинутых наподобие сети, которые только что ушли вперед, это еще не все. Зацепят, и ладно. Но, скорее всего, у убегающего бота хватит маневренности, чтобы увернуться от сети. В последнем усилии, но хватит – пилот там неплохой.

А вот следующий трюк, который собирался показать Матвей, знали единицы. Он его и сам, считай, случайно увидел. Причем показывал ему этот трюк не свой пилот, а кто-то из саксовских наемников, которых они прижали на одной из планет. Помнится, они тогда чудом уцелели…

– Первый, внимание, – бросил Матвей. – По моей команде полностью убрать тягу. И потом по команде включить.

– А-а-а… Есть, – все же справился с изумлением пилот.

Матвей осклабился за забралом шлема. А вот сейчас хорошо, что его бойцы такие послушные и такие неопытные. Любой нормальный пилот за такое предложение послал бы его подальше. И вправду, выстрел типа «сеть» забирает из батарей практически всю энергию. Все, что дальше – это медленный и ровный полет. Без всяких фокусов. «Сеть» вообще предназначена только для работы несколькими ботами по наземным целям и только в сопровождении прикрытия. Потому что на некоторое время стрелки остаются полностью беззащитными. А уж вести огонь, продолжая движение – это чистой воды безумие, не хуже таиксановского. И это правильно…

Но саксы давным-давно (сейчас вообще кажется, что это было вечность назад) на «живом», и очень убедительном примере показали тогда еще старшему лейтенанту Делягину, что конструкторы не зря запихивают в машины несколько больше, чем заявляют. И батареи штурм-ботов – не исключение. А наемникам Космический Устав Сакс-Союза не писан.

Нельзя, говорите? Матвей прикинул высоту: вроде, должно хватить. Ну, заодно и проверим.

– Убрать тягу на счет «три», – скомандовал он. – Один, два… Три!

Бот замер.

Матвей впился глазами в дисплей, где красная точка, с неимоверным трудом, но все же выворачивалась из-под накрывающей ее сети. Что ж, этого следовало ожидать. Они тоже тогда выскочили из-под саксовского удара. Почти…

– Н-на, – Матвей вжал кнопку управления огнем, и бот содрогнулся от невиданной ранее наглости. Одна из носовых пушек отправила в полет небольшой сгусток плазмы. Все, на что хватило опустошенных батарей. Которые теперь никак не могли обеспечить боту поступательное движение. Пусто-с…

– А…, – только и успел квакнуть пилот, ошеломленно рассматривая вспыхнувший перед ним сигнал полного разряда батарей. До минимума, на котором можно летать – две минуты. А до поверхности – двадцать секунд…

Ну, все. Дальше, кто как сможет.

Матвей с каким-то даже злорадством полюбовался на побелевшие лица соратников.

«Пять, четыре, три, два, один…», медленно шевелились его губы.

– Тяга! – рявкнул он, вырывая пилота из созерцания пролетающей перед глазами недлинной жизни.

Тот, судя по очумевшему взгляду, мало что соображая вокруг, автоматически прижал рычаг скорости …, и бот, наглядно показывая пустую болванку вместо батарей, вдруг прыгнул вперед.

Вообще-то, прыжком это можно было назвать только по сравнению с полной неподвижностью, но все равно усилия, выданного «нулевыми» батареями, хватило, чтобы «полет камня» в исполнении бота превратился в слабое движение вперед на предельно низкой высоте.

– Курс держим, – орать Матвей уже не орал, но голос все равно приходилось повышать. – Внимание на экран.

Он и сам посмотрел на дисплей радара, и…

– Есть поражение объекта. Догоняем.

Пятерка встрепенулась. Смерть постучалась в лобовое стекло бота, но никого не нашла и решила зайти в другой раз. А пока она где-то бродит, неплохо было бы заняться делами.

– Как? – выдавил пересохшим горлом пилот, не забывая, правда, подхватывать с каждым мгновением выравнивающийся и набирающий скорость бот. – Как это получилось?

– Ноль приборов – это не ноль жизни, имейте на будущее в виду, – Матвей все решил сжалиться над не нюхавшими настоящего выхлопа бойцами. – Автоматика рассчитана и на дураков в том числе. Даже если вы обманете ограничители, все равно аварийный запас остается. А на штурм-ботах ограничители обманываются, если на пустых батареях сделать залп через десять секунд. Слишком мала сила заряда, чтобы ее могли учитывать датчики на ходу. В спокойном режиме – сколько угодно, а на ходу у них появляется погрешность. Так что теперь вы знаете один из старых трюков…

– Космоштурма? – благоговейно поинтересовался кто-то сзади.

– Нет, – покачал головой Делягин. Как бы ему ни хотелось поддержать имидж «Харона», все же чувство справедливости восторжествовало. – Это мне ребята из «Лунной Дороги» показали. Саксовские наемники.

– А вы с ними вместе воевали? – уважительно покосился пилот.

– Примерно, – хмыкнул Матвей. – На одной войне. Они свою часть воевали, мы свою.

– А-а…, – что-то поняли для себя сидящие сзади.

– За объектом следим, – Матвей ткнул пальцем вперед, и пилот послушно уткнулся в дисплеи. Остальные вытянули шеи, пытаясь разглядеть впереди падающий бот.

Тот, правда, падать собирался-собирался, да так и не собрался. Ковыляя раненой птицей, словив по касательной последний заряд, небольшой аппарат все же мог еще лететь, чем и занимался по мере сил.

– Достанем, – Матвей присмотрелся к цифровым прогнозам на экране. – Где-то за двадцать минут до города возьмем.

– А, может, того…, подбить? – воодушевленный недавним спасением пилот рвался в бой.

– Не надо, – покачал головой Делягин. – Нам он живым нужен. А на калеченом боте его прижать проще. Поближе подойдем, там решим, что будем делать.

И как сглазил. Небо впереди прочертила ярко-зеленая линия энергетического разряда.

– Атака! – не своим голосом заорал подпрыгнувший от неожиданности пилот. – Их атакуют! Кто это?

– Проходчики, – Матвей вцепился в дисплей радара. – Это разряды туннельных пушек. Точность у них никакая, без реперов на глаз наводятся, а вот дальность ого-го. Как бы и нас не достали.

И тут же зеленая линия возникла прямо по курсу движения бота. Положительно, Матвею сейчас надо молчать. Да и всем им…

– Мимо, – как в насмешку произнес пилот.

Еще два разряда. Один перед убегающим ботом, второй – вдоль кабины штурмовика. Автоматика засвистела и заахала на все голоса, показывая степень опасности. Дисплей перед Делягиным, казалось, сошел с ума. Еще прочерки зелени, и еще…

– В Таиксану попали!

Как ни странно, первым кувыркнувшийся впереди бот заметили сидящие сзади.

– Есть, – губы Матвея изогнулись в хищной ухмылке. – Теперь нам туда. Только бы успеть.

Лучше бы он молчал….

Бух.

Больше всего это было похоже на камень. На огромный булыжник, со всей силы врезавшийся в скулу бота. Аппарат свернуло на бок с такой силой, что все сидящие, пристегнутые ремнями, заболтались в своих креслах, как тряпичные куклы.

Вззззззииииииууууу. Та-та-та-та. Да-дад. Да-дад. Да-дад.

Каждая система бота тут же сочла своим долгом заявить о поражении и повреждении. Свет к кабине моргнул, погас, загорелся вновь. Опять пропал. Бот затрясся, как будто его тащило по огромным колдобинам на поверхности.

– По-па-да-нн-ие, – вытолкнул между клацающими зубами пилот.

– Вижу, – зло плюнул в ответ Матвей. – Спасибо за подсказку.

Он вцепился руками в кресло, стараясь хоть на мгновение собрать вместе болтающиеся по всей голове мысли. Собрал.

– Убрать тягу! Свободное падение! Экспресс-тест!

– А? – умно отозвался пилот.

– Мать твою, тягу убери! Оранжевая кнопка справа! Аварийная оценка!

– А-а-а, – сообразил, наконец, тот.

Вырубив двигатели и отправив бот в еще один свободный неуправляемый полет (Матвей, чувствуя подступающие к горлу внутренности, даже нашел в себе силы ухмыльнуться: а что вы думаете, это и есть воздушный бой), пилот со всей силы врезал по широкой оранжевой кнопке экспресс-теста.

Все дисплеи тут же прочертила полоса бегущих цифр. Единая система оценки работоспособности систем. Делягин сжал кулаки: только бы хватило высоты. Нет, они не разобьются, система сама оценивает расстояние до поверхности и, если критично, включит автопилот. Но тогда она не сможет адекватно восстановить боеспособность. Ведь далеко не каждое попадание в бот ведет к неустранимым повреждениям. Броня у штурмовиков очень неплоха, а защита – не вооружение, на гражданские версии ботов ставится в полном объеме.

Бот тряхнуло, и падение прекратилось, сменившись ровной тягой.

– Поверка закончена, – металлическим голосом произнесла система. Дисплеи вновь обрели цвет и жизнь.

Хотя, не все. Матвей бегло просмотрел панель. Н-нда, не лучший вариант. Но, ничего, до падающего бота Таиксаны дотянем. Тем более что система обнаружения не пострадала.

Чего, правда, нельзя сказать о вооружении и двигателях. С обеими носовыми пушками можно попрощаться. Из двигателей работает только один, с трудом обеспечивающий хоть какое-то движение. Аэродинамика кончилась….

Да уж. Это уже не штурм-бот. Что именно, Матвей так и не придумал, но на это и времени не хватило.

Ярко-зеленая линия. Еще одна. Ну, ничего ж себе у них зарядов. Да и откуда? До городка проходчиков еще двадцать минут лета?

– Вниз! – заорал Матвей, представив себе еще одно попадание. – Идем понизу! Тянем, сколько сможем!

Удар!

– Нисколько не сможем, – упавшим голосом доложил пилот. – У нас правого борта нет.

Дисплей перед Матвеем печально высветил схематичный вид бота, у которого не хватало правого носового окрылка, вырванного почти до середины корпуса.

О долете речи уже и не шла. Выжить бы при падении.

Неплохие стрелки у проходчиков…

Глава 12

– Подтянись, – Матвей притормозил, дожидаясь бойцов.

Один, два, три… И все. Приземление превратило его пятерку в тройку. К счастью, трупов нет, но поломались двое сильно – бот упал носом правой стороной. Как раз тем местом, где не осталось окрылка со встроенными системами аварийной посадки. Итог: минус пилот – «номер первый», и «номер четвертый».

Их затащили поглубже в лес, поставили «полевики» на режим «поддержание жизни», при котором умная броня погружает пострадавшего в медикаментозный сон, способный сохранить тело до помещения в регенерационную камеру, и активировали спасательные маячки, настроенные на приемники в общине. Через несколько часов за ними прилетят. Волноваться особо нечего, в рег-камерах и не таких поправляют, а противника вокруг не наблюдается.

А вот с остальным дело обстояло гораздо хуже: теперь вместо шести бойцов по лесу бежало лишь четверо. Маловато. Хотя, кто знает, сколько народу осталось в упавшем боте. Может, там вообще никого нет.

– Давай, давай, – подгонял Матвей.

На забрале бота все отчетливей проступала схема местности, на которой лежал бот Таиксаны. Значит, они на самом деле уже близко. «Полевик» не убээс, его системы вдаль не работают. Они максимум рассчитаны на пару кварталов в городе. Так что раз уже видна схема, значит, остался где-то километр. Нет, даже меньше. В лесу больше помех, сигнал рассеивается. Значит, метров пятьсот.

– Стоп, – скомандовал Делягин, когда последний из тройки подтянулся в спину второму номеру.

Тройка остановилась. Даже под броней было видно, как тяжело дышат бойцы. Матвей и сам с трудом переводил дыхание. Марш-бросок выдался непростым. Хорошо еще, что их бот все же по инерции пролетел вперед и упал всего километрах в трех от объекта.

Кросс в броне по лесу то еще удовольствие, а тут еще и не самый чистый участок попался, с овражками, буреломами и зарослями густого кустарника. Но «полевики» выручали. Создаваемые для перемещения по предположительно разрушенному городу, с лесными завалами они тоже справлялись неплохо, позволяя экономить силы.

Однако, «полевики» «полевиками», а гнал Матвей оставшуюся тройку нещадно (и так время потеряли, обеспечивая безопасность раненых), поэтому на подходе сил почти не осталось. Никто, правда, не жаловался. Все понимали, что если вынесенные за пределы города караулы проходчиков (а никем другим эти стрелки быть не могли) доберутся до упавшего бота первыми, то все страхи и жертвы были напрасны.

– Стоп, – Делягин перевел дух. – Забрала поднять, правые перчатки снять. Глаза и ногти к осмотру.

Бойцы, все так же тяжело дыша, распрямились, поднял и забрала, отстегнули перчатки и послушно вытянули руки вперед.

Матвей прошелся перед каждым, посвечивая перед собой фонариком, встроенным в рукав.

– Норма, – отпустил он первого.

– Норма, – хлопнул по плечу второго.

– А ты когда последний раз принимал таиксану? – Делягин внимательнее присмотрелся к ногтям отстающего третьего бойца. Коротко остриженные ногти с заусенцами щеголяли разводами разной интенсивности зеленого. Матвей посветил парню в глаза – та же картина. – Ну?

– Перед посадкой, – неуверенно пожал плечами тот.

– Принять сейчас, – Матвей повернулся к остальным. – Вы тоже, раз время есть.

И первым раскрыл походный карман на бедре «полевика», подавая пример. Тройка тут же защелкала замками таких же карманов.

– Не забывать, – Матвей с аппетитом оторвал кусок темно-зеленой с медовыми прожилками пластины. Ему необычные свойства брикета были ни к чему, но и сам по себе продукт был неплох. Бодрил не хуже энергетиков. – Сейчас бы мы пошли, красавцы…

– А почему тот Таиксана боится этой, нашей таиксаны? – один из бойцов махнул рукой с зажатой в ней спрессованной пластиной. – И почему они одинаково называются?

– Точно не знаю, – пожал плечами Матвей. – Об этом лучше спрашивать старейшин. Но я слышал что-то вроде того, что как раз этот рецепт и появился в ту самую, первую вспышку. Откуда его выкопали и кто – непонятно. Но только как раз те самые ребята из ФАФ, помните, про которых я рассказывал…?

Бойцы закивали.

– Вот они потому и смогли Таиксану взять, потому что вот это, – Матвей показал на брикет, – является противоядием. Он кстати, первоначально в таком виде и делался. Это уж потом его начали в пищу добавлять и наш салат из него готовить.

Он улыбнулся.

– Потому никто в галактике и не может воспроизвести оригинальный рецепт салата, что туда добавляется именно вот эта штука, – Делягин опять поднял брикет. – Только обработанная особым образом. Так сказать, экспортный вариант.

Бойцы заулыбались. Рецепт «таиксаны», знаменитого на всю галактику салата, придающего сил и реально очищающего организм от целого ряда вредных веществ, являлся визитной карточкой Пепла. Причем община никак не рекламировала себя в этом аспекте, отдав все лавры правительству и снабжая его лишь ингредиентами в виде брикетов. Эдакая хитрая тайна.

– Готовы? – Матвей расценил улыбки, как свидетельство восполнения сил. – Тогда заглатываем все до конца и пошли. Времени у нас мало.

В ответ согласно чавкнули три рта и клацнули три забрала. Делягин оглядел небольшой строй.

– Так, ребятки. Идем тихо, импульсники на минимум. Стрелять пока только по ногам. Полное радиомолчание, говорю только я. Все понятно?

Три кулака стукнули в шлемы. Тройка молча отдала честь, показывая выполнение команды.

– Ну и молодцы, – Матвей развернулся и, не говоря больше ни слова, нырнул в лес.

Чего зря болтать? Все уже двести раз переговорено, а конкретно будем смотреть по месту. Тем более что время действительно поджимает.

Он ошибся: время не поджимало. Оно просто-напросто кончилось.

Четверка прошла метров триста, схема на забрале шлема уже отчетливо показывала упавший бот и минимальную двигательную активность рядом с ним. Шевеление раненых? Успели?

И тут же на дальнем краю схемы обозначилось движение. Вдалеке между деревьями замелькали огни переносных фонарей. Караулы проходчиков? Матвей едва сдержал стонущее ругательство: ну заче-ем? Вы же сами огораживаетесь от чужаков. Добить раненых? Ну, ни фига себе вы кровожадные. Да и не поможет вам это никак.

Он дернул челюстью, включая в шлеме сканирование частот. У почти тут же в уши ворвались переговоры идущих по лесу.

Ш-ш-ш-ш.

– … вижу. Бот лежит, но непонятно, есть ли там кто-нибудь…

Ш-ш-ш-ш.

– Смотри внимательнее, они могут прятаться…

Ш-ш-ш-ш.

– Буду. Кто-то перемещается…

Ш-ш-ш-ш.

– Добей, никого не оставлять. Это может быть опасно…

Делягин горько скривил губы, слушая эти разговоры. Нет, ребята. Это как раз тот самый случай, когда вознаграждается именно милосердие. А жестокость возвращается стократно. И сейчас вам придется это объяснить. К сожалению, при помощи все той же жестокости. Потому что нормальную речь вы не воспримете.

Сохранив настройки горнопроходчиков, он еще одним движением челюсти вернулся на общий канал группы. Пока молча.

Идущие следом бойцы, конечно же, тоже увидели мелькающие фонари впереди, но все же продолжали идти за командиром, доверяя его чутью. Шаг, еще, еще. До искусственно созданной падающим ботом просеки оставалось не больше тридцати метров. Матвей сознательно не пошел по ней, чтобы не выставляться на всеобщее обозрение, да и идти по поваленным деревьям гораздо сложнее, чем по обыкновенному лесу.

На забрале отчетливо рисовалась пятерка патрульных, но самих проходчиков Матвей пока не видел. Мешали накрывающие лес вечерние сумерки. Он дернул челюстью, проверяя канал противника.

Ш-ш-ш-ш.

– Слышь, старшой, вижу тело…

Ш-ш-ш-ш.

– Огонь! Не жди, оно может на тебя броситься…

И тут Матвей неожиданно увидел его… Коренастый крепыш в милицейской полуброне стоял на краю поляны, глядя на лежащее перед ним тело. Вот он поднял импульсник…

Делягин вскинул оружие, прицел «полевика» привычно отметил выбранную цель… И два выстрела прозвучали одновременно.

А ч-черт, как неудачно.

Лежащее на земле тело выгнулось дугой, и тут же на него рухнул его незадачливый палач. Два трупа. Первая кровь, пролитая Делягиным на Пепле. А сколько ее еще будет, если они не поймают Таиксану…

Но Матвей не стал страдать по этому поводу: времени не было.

Резким рывком перебросив канал на свою группу, он рявкнул в микрофон, уже не заботясь о сохранении секретности.

– Огонь на поражение! Четверку снять. Лежащих не трогать.

И замер, не принимая участие в ожесточенной перестрелке, которая тут же вспыхнула между готовящимися к вечернему сну деревьями…

Но не от страха или в замешательстве. Вовсе нет. Для него наступало время работы. Той самой, для которой его сюда и направили. Той самой, для выполнения которой его и отправляли учиться в лучшую военную школу сектора. Той самой, к которой всегда была готова вся его семья.

Матвей прикрыл глаза. Наученное тело, повинуясь вбитому почти в спинной мозг рефлексу, повело его по сложной траектории, сбивающей прицел противника и не позволяющей подставиться под выстрелы. «Командирский ход», как шутили в космоштурме. Движение, при котором командир, находясь на поле боя, все же находится как бы вне схватки, объективно оценивая ход боя, в любой момент имея возможность прийти на помощь любому из бойцов. Хотя сейчас это умение Делягину нужно было совсем для другого.

Ноги несли его по кругу, а сознание привычно соскользнуло в тонкую прослойку мира, в которой предметы начинали казаться совсем другими, нежели они были на самом деле. Так учил его отец. А того – дед. Того – его отец и дед.

Поначалу Матвею это казалось глупостью. Потом забавой. Еще позже – признаком элитарности, знаком избранного. Потом, в академии космоштурма, – опять глупостью. Но только сейчас он, наконец, понял, что это было всего лишь прелюдией. И настоящее предназначение его способностей начиналось только здесь.

Матвей искал.

Напрягая внутреннее зрение, почти ломая себе глазные мышцы, он высматривал полуприкрытыми глазами того единственного, кто должен выделяться из общей картины мира, ломая привычное восприятие своей непохожестью. Матвей Делягин искал Таиксану.

И не видел.

Не было вокруг ничего не обычного. Деревья все так же стояли огромными мохнатыми столбами, величественными в своей неподвижности. Вечерний воздух переливался всеми цветами, мерно покачивая бытие на своих волнах. Несуразные точки метались по площадке, бросая друг в друга яркие бесцветные черточки выстрелов. Вот одна из смазанных фигурок вдруг заметила самого Матвея и подняла руки, явно намереваясь выстрелить. Не надо так делать.

Фигурка еще только начала движение, а Матвей уже нажимал на спусковой крючок плазменника. Короткий бесцветный проблеск – и фигурка валится на теплую землю, а Матвей идет дальше, до боли в голове вглядываясь в окружающие его мир. Где же ты? Где? Неужели они ошиблись, и весь этот полет – ошибка?

Нет! Не ошибка.

Потеряв троих, патруль проходчиков (вернее, оставшиеся двое) вдруг сдал назад и резко пропали из зоны видимости. Убежали? Еще бы. Полуброня не идет ни в какое сравнение в «полевиками», шансов у них не было изначально. Но времени на осмысление действий проходчиков не осталось.

Таиксана понял, что попал в ловушку. И одно из лежащих на земле тел пассажиров бота, до этого, надо полагать, успешно прикидывавшееся мертвым, вдруг поднялось и рванулось вслед убегающим проходчикам.

Вот он! Теперь Матвей и без его бега видел рваное, постоянно меняющееся тело, свое инородностью разрывающее гармоничную картину мира. Овальное яйцо, по которому то и дело проскакивали странные, чуждые глазу разводы, быстро достигло края поляны, почти выйдя из зоны поражения общинников. Но Матвей не зря носил звание майора космоштурма. Тяжелая бронированная пехота штурм-флота «Харон» воевала столько, что выбор правильной позиции в бою у его офицеров разве что в анализе крови не просматривался.

Еще до того, как Таиксана решил, что пришло время показать себя, Матвей увидел небольшой разрыв в пересекающихся зонах поражения тройки его бойцов. И вовремя сместился, перекрывая этот разрыв.

Так что теперь ему всего лишь оставалось поднять импульсник и дать длинную, не оставляющую никаких шансов очередь.

Тгр-тгр-тгр-р-р-р-р.

Бегущее тело рухнуло во весь рост, срубленное непрерывной полосой острых энергетических игл.

Ну, теперь не дать ему уйти и спрятаться. Где у нас раненые? Куда он пойдет? Этот? Вроде нет.

Матвей аж присел, отдавая все, что есть, глазам, всматривавшимся в упавшее тело, над которым вдруг заклубилась неопрятная дымка. Она прянула вбок, покружилась над лежащим. Поднялась. Так, этот – труп. Сдвинулась дальше, к следующему. Тот же результат. Еще. Еще. Еще и еще.

И тут Матвей понял, что ситуация пошла по худшему сценарию. Выживших не осталось. Вернее, осталось, но вот только выжившие были общинниками. Против них у Таиксаны не было ничего.

Так и есть, неопрятная дымка попыталась обволочь одного из бойцов Делягина. Матвей даже импульсник поднял, на случай если все же древняя защита не сработает. Но она сработала. Дымка отскочила от человеческой фигуры, как будто обжегшись. Ага, не нравится? Еще одна попытка – и еще один ожог. Третий, последний. Нет, не получается. И теперь остался только один выход.

– Ну, давай, я жду, – ощерился Матвей, глядя на устремившееся к нему грязноватое облачко.

Он ждал чего угодно. Оскаленной пасти, удушающего безумия, боли, рвущей на части помутившееся сознание. Но ничего подобного не произошло. Неопрятный туман обволок Матвея, чуть придвинулся, проверяя, не обожжет ли его и это сознание, и как-то даже радостно придвинулся, заставив Делягина судорожно сжать зубы, ожидая атаки.

– Привет, – донесся вдруг из тумана спокойный мужской голос.

– А? – Матвей был готов к чему угодно, кроме дружелюбного приветствия.

– Привет, говорю, – повторила дымка. Между ее клубов вдруг начало проступать грубо начерченное лицо. Сразу и не понять, мужское, или женское. Нет, скорее, мужское.

– Э-э, здравствуй, – справился, наконец, с ошалевшей головой Матвей.

Вообще-то, здороваться с противником не есть самое разумное действие в бою, но Матвей плохо себе представлял, что он может в данной ситуации сделать еще. Тем более что задача у него стояла заполучить Таиксану к себе. Ну, можно сказать, что он его заполучил. И чего теперь с ним делать? Что там говорили старейшины?

Но в голове было пусто. До ужаса, до черного отчаяния пусто.

Видимо, все-таки придется разговаривать.

– Что…? Что ты хочешь? – выдавил из себя Делягин.

Ответ его не сказать, чтобы ошарашил…

– Спрятаться, – поведало ему лицо.

Ошарашила его общая интонация ответа. Таиксана не пытался проникнуть в его голову, не хотел замутить сознание. Он как будто просто просил о помощи.

– Я хочу куда-нибудь спрятаться, – повторило лицо, и в дымке как будто кто-то пожал плечами. – Мне некуда деваться в этом мире. Ты мне поможешь?

– Вряд ли.

Очень хотелось потрясти головой, только это, скорее всего, не поможет. Что он говорит? Ему же наоборот надо… Проклятая пустота в голове.

– Почему? – изумился сидящий внутри дымки. – Что плохого я тебе сделал?

– Как тебе сказать, – озадачился Матвей. – А все то, что ты устроил на планете, это не считается?

– А ты-то тут при чем? – Таиксана, казалось, откровенно не понимает, о чем речь.

– Я тут живу, – оскалился Делягин. Воспоминание о произошедшем придало сил и уверенности в своей правоте. – И я не хочу, чтобы это мир исчез.

Стоп, Матвей, не так, не то! Тебе же надо с ним наладить контакт.

– А он и не исчезнет, – дымка опять пожала плечами. – Он останется. Исчезнут те, кто не умеет тут жить. Зачем они тебе? Ведь сказано же: «остаются только мыслящие существа, ответственные за…»

– Командир! – мощнейший удар в плечо и тут же еще один – в бок.

Грубо прорисованное лицо смазалось, утекло в сторону. Дымка взвилась испуганной птицей, пропала в вечерней дали, освобождая картину мира, на которой темными столбами проступили вечерние деревья. Это опять была поляна. Подбитый бот, сломанные человеческие куклы. Матвей ушатом холодной воды ощутил на себе четкость бытия. Вот только почему ему не дали договорить?

Ответ пришел почти мгновенно.

Тгр-тгр-р-р-р-р. Тгр. Тгр.

Вечер запрыгал вокруг спятившим стробоскопом. Сгустившиеся сумерки сменялись флуоресцентными вспышками разрядов импульсников и тут же возвращались вновь. Вот они отпрыгнули опять. Справа полыхнуло маленькое солнце: в одно из деревьев врезался заряд плазмы. «Как хорошо, что у них нет убээсов», мелькнуло в голове у Матвея, «в момент накрыли бы». И тут же его подбросило на ноги. У кого у «них»? Кто стреляет? Куда делся Таиксана?

Бок прострелило болью и Делягин перевел взгляд вниз, на землю. На небольшую воронку, оставшуюся на месте, куда воткнулась острая стрела импульсного разряда. Туда, где он только что лежал.

– Командир! – это «номер второй». – Уходим. К проходчикам подкрепление подошло.

– Так быстро? – не поверил Матвей и тут же выругал себя за идиотский вопрос.

Быстро, медленно, какая разница? Они уже тут и стреляют.

– Таиксана?! – Матвей, забыв о противнике, повернулся к бойцу.

По лицу того было отчетливо понятно, что внятного ответа не будет.

– Черт, – Делягин попытался сделать шаг. Нога не слушалась. И болела зверски.

– Командир, справа!

Вопль был таким, что Матвей, забыв о боли, крутанулся на месте, чтобы метрах в тридцати от себя обнаружить двух проходчиков в полуброне, как будто вывалившихся из-за высокого куста.

Несмотря на обступившую темноту, лица обоих были отчетливо видны. Один, нахмуренный здоровяк, поддерживал второго, которого как будто свалил внезапный приступ. Матвей не успел даже подумать, о том, что он, кажется, догадывается, что это за приступ…, как проходчик поднял голову. И на Делягина вдруг глянули до ужаса знакомые уже глаза, как будто перенесенные с того «дружелюбного», грубо прорисованного лица.

Проходчик увидел, что Матвей заметил его … и вдруг улыбнулся. Улыбнулся Матвею, как старому доброму знакомому.

Делягин сам не понял, что его дернуло, но импульсник в его руках, мгновенно нарисовав на забрале красную точку прицела, выдал короткую точную очередь. Проходчик завалился назад с развороченной грудью. Ну, еще бы. Милицейская полуброня на импульсник и не рассчитывалась.

Напарник убитого мгновенно поднял свое оружие, прицелился было …, и тут же согнулся в странном приступе.

А когда он распрямился, на Матвея глянули уже практически родные глаза, в которых теперь плескалась… обида. Прячущийся в новом теле Таиксана, как будто опять спрашивал Матвея: «за что ты со мной так?».

Здоровяк выпрямился во весь рост опустил зажатую в руке изогнутую трубу импульсника и встал в открытую, откровенно подставляясь под выстрелы.

Нет, не издеваясь. А-а…, как будто не желая драться.

Матвей напрягся. Вот оно. Вот то, чего он ждал. Нет, теперь нельзя… больше нельзя проявлять агрессию.

Он точно так же встал во весь рост, опустив оружие, и тут же скривился от боли в ноге. В грубо прорисованных глазах стоящего напротив человека появилось понимание. Проходчик-Таиксана чуть изогнул губы в донельзя странной усмешке, коротко кивнул, наклонив голову всего на несколько миллиметров, … и исчез между тенями деревьев.

В темноте, там, куда он ушел тут же раздался голос, призывающий остальных сместиться вправо и усилить огонь на том направлении.

Раздавшийся после этого залп, выкосивший не один квадратный метр густого леса, заставил Матвея крепко задуматься. Судя по плотности огня, проходчики в караул выделили не меньше взвода. Причем вооруженного весьма прилично. Тут им никаких убээсов и не надо, просто массой зарядов задавят.

Но если это так, то тогда получается….

– Уходим, командир, – бойцы Матвея поняли его неподвижность по-своему. И не были так уж неправы.

Двое подхватили тут же скривившегося от боли Делягина под руки и потащили куда-то вглубь лесной черноты, а третий, как заправский разведчик из космоштурма, пошел сзади, внимательно обшаривая отход стволом настороженного импульсника.

– Уходим, – прошипел правый «носильщик» через поднятое забрало. – Слишком много их тут. И злые. Найдут – сразу кончат. Откуда они взялись? До города еще лететь и лететь.

– Вынесенные караулы, – засипел в ответ Матвей, с каждым шагом все больше и больше понимая, что рана у него ни разу не легкая. Ногу дергало, жгло и одновременно обдавало жутким холодом. – Дальние дозоры. Если у них с живой силой, вооружением и транспортом все в порядке, то мера более чем правильная. Скрытно к городу не подойдешь.

– Да ему и не надо, – зло бросил боец слева. – Он уже там. Теперь эти дураки сами хлебнут полной мерой…

– Эти «дураки», – сквозь заполняющую мир боль все же нашел в себе силы ответить Матвей. – Это… такие же люди… как мы с тобой. Ты еще недавно с ними … пиво в кабаках пил…

– И что, теперь меня убивать можно? – не согласился боец.

– Убивать … никого нельзя, – прохрипел Матвей.

– Проклятый Таиксана, – боец нашел, куда слить свои страх, раздражение, боль. – Все из-за него. И чего только ему от нас надо?

– Ты знаешь, – Матвей сглотнул. Ему еще только тошноты не хватало. – Я тут с ним только что пообщался, и теперь даже не знаю, что и думать….

– С кем «с ним»? – не понял помощник.

Но узнать всю правду ему было не суждено. Идущий справа боец попал ногой в темноте в какую-то яму, и начал медленно заваливаться, таща за собой остальных.

– Держись, командир, – попытался, было, предупредить его второй номер, но было поздно. На пути Матвея неожиданно возникла какая-то коряга, со всей силы врезавшая его по ноге…

Боль! Яркие искры ночного фейерверка, непонятно откуда взявшегося посреди леса. Гулкие голоса… И темнота, мягким одеялом, укутавшая Делягина.

И тишина. Тут же, правда, сменившаяся до боли знакомым голосом.

Глава 13

Оказалось, что похмелье – вещь, не подвластная ни времени, ни химии, ни физике и ни какой-либо другой, известной человечеству науке.

И электронные личности, пребывающие по выражению Шойса в состоянии «направленного движения заряженных частиц», ему подвержены точно в такой же степени, как и простые смертные. И с теми же ощущениями…

Во всяком случае, Фил, которого Декстер со Степой дружно решили поднять пораньше, описал свое состояние в весьма доходчивых выражениях, так и не поменявшихся за века и века «дружбы» человека и алкоголя.

Сцена, кстати, с утра была та еще. Два тела, на цыпочках крадущиеся к витрансу, чтобы проверить, не проснулся ли еще «сэр рыцарь».

И замершие в дверях женщины, олицетворяющие собой воплощения милосердия.

– Может, дадите человеку поспать? – Элечка уперла руки в бока.

– Степа, представь, что это тебя с утра вот так будят, – выражение лица стоящей рядом Селены к слову «умиротворение» никакого отношения не имело и близко.

– Шойс, – застигнутый врасплох Донкат посмотрел на Декстера. – Поправь меня, если я ошибаюсь. Это те самые женщины, которые вчера были готовы всех разорвать за испорченный шопинг?

– Видимо, да, – Декстер внимательно оценил подкрепление, прибывшее на помощь Филу. – Такое ощущение, что за ночь у них сменились какие-то настройки.

Он успокаивающе махнул рукой.

– Ничего страшного, не переживайте. Фил вообще не спит в нашем понимании. Соответственно, и разбудить его не получится.

С затемненного экрана витранса, прерывая готовых высказаться женщин, вдруг донеслось невнятное бормотание, бульканье и шипение. Из членораздельных выражений разобрать можно было только некоторые расхожие ругательства.

– Вот, – обрадовался Декстер. – Я же говорил.

Четверка бросилась к витрансу. На нем, полностью подтверждая слова Шойса, уже красовался юный рыцарь, ожесточенно ковыряющийся где-то у себя в карманах. Рядом с ним, сложив на коленях руки, как пай-девочка, сидела незнакомая девушка в строгом офисном костюме. Темная юбка, пиджак, светлая блузка, туфли на каблуках.

– Э-э, доброе утро, – поздоровался сакс, постепенно узнавая в девушке Лизу.

– Привет Шойс, привет, Степа. Девочки, у нас все нормально, можно выпускать, – Лиза поднялась на ноги.

Селена тут же направилась к витрансу, на ходу доставая из кармана плату ком-блока.

– Фил, – позвал Степа. – Фил, ты жив?

Уже снова четко прорисованный рыцарь поднял юное лицо без единой морщины и складки.

– Ага, – просипел он еле слышным голосом. – Почти.

– Фил? – чуть нахмурился Декстер. – Ты как?

– Спасибо, хреново, – юноша на экране перестал копаться в карманах и открыл какую-то дверцу у себя на бронированном воротнике. До этого Степа ее не видел.

– А что у тебя с голосом?

– Речевой модуль и голосовой регистр выбило, – хрипло прошептал Фил и неестественно вытянул шею, рассматривая что-то в открытой дверце. Увидел, захлопнул.

– Эта его программа, – пояснила Лиза, – она на самом деле похожа на вирус. Фил пошел по пути подобия. Алкоголь воздействует на рецепторы, и его «алковирус»…

– Я назвал его «Мист», – подал сипящий голос счастливо улыбнувшийся Фил. – Помнишь, Шойс?

Декстер кивнул, а Степа вспомнил входящее в рацион космических пехотинцев Сакс-Союза ужасное пойло под названием «Гэлэкси Мист», отчаянно любимое Шойсом, и ему стало нехорошо. Если Фил соорудил себе нечто похожее, то ему и в самом деле сейчас должно быть очень хреново.

– Я не знаю, чего он туда намешал, – Лиза правила и без того идеально сидящую юбку. – Но все, что положено было отравить при опьянении, он отравил. А теперь лечится.

– Это несправедливо, – пробурчал с экрана Фил. – У нормального человека оно все само по себе проходит. А я должен сам заново прописывать все поврежденные блоки.

– Зато выздоровление в данном случае зависит только от тебя, – резонно заметил Декстер. – А в моем, например, случае придется ждать и страдать.

– Вот страдать у меня как раз получается, а все остальное – не очень, – Фил поскреб шлем с плюмажем, с которым так и не расстался.

– Ты бы оболочку сменил, – посоветовала ему Лиза, проводя рукой по своему обновленному костюму. – Гораздо меньше усилий тратится на поддержание.

– Не выйдет, – вздохнул Фил. – Это же не просто украшение.

Он постучал по доспехам и тряхнул головой, опуская забрало. Правда тут же схватился за многострадальную часть тела и поднял забрало опять, явив миру кривящееся от боли лицо.

– Тут и защита, и связь и еще куча всего, – он осторожно, чтобы не расплескать боль, помотал головой. – Нет уж, так привычнее.

– То есть ты всегда будешь выглядеть, как сбежавший из музея робот? – невинно поинтересовалась Селена.

Степа сгреб подбородок в кулак, сдерживая улыбку. Он уже ясно видел, что ожидает Фила в ближайшем будущем. Вчерашнее трехстороннее бдение вечером над модными покупками начало давать свои плоды. Визит на Девану можно считать состоявшимся. Теперь осталась мелочь, типа Декстеровского конкурса. А кстати…

– Шойс, а времени сколько? Мы не опаздываем?

Декстера подбросило.

– А? – завертел он головой, выискивая часы. – Уф, все в порядке. Чего пугаешь? Час на завтрак, полчаса на сбор, и час на то, чтобы доехать.

Донкат посмотрел на посерьезневшего сакса.

– А не мало? Пробки.

– Ты думаешь? – заволновался Декстер.

– Конечно, – Степа распахнул глаза. – Знаешь, сколько мы вчера времени потратили, чтобы добраться…?

– Степа, – хихикнув, осадила его Селена. – Прекрати издеваться.

Декстер набычился.

– Ты…, – начал он, но развернуться ему не дала Лиза.

– Так, ребята, – она посмотрела с экрана на Декстера со Степой. – В вашем присутствии у Фила падает скорость операций. Давайте вы пойдете, поедите, а потом вернетесь, и тогда уже будете готовиться. Ладно?

Хоть предложение и было адресовано мужчинам, но ответа Лиза явно ждала от женщин. И они не подвели.

– Ладно, – Селена и Элечка одновременно взяли под руки Донката и Шойса и направились к выходу.

– Фил, – позвал через плечо сакс. – Ты через час будешь готов.

– Буду, – неожиданным фальцетом отозвался тот. И тут же добавил почему-то басом. – Куда я денусь?

– Все, – Лиза перевела экран витранса в режим ожидания, как будто опустила занавес. – Вам пора завтракать. Конкурс скоро.

….

– Ух ты, а где Шойс?

Такого Степа не ожидал. Нет, он, конечно, же понимал, что конкурс большой, что участников много, места для них тоже требуется будь здоров. Но чтобы столько…

– И зачем нам сюда надо было приходить? – Донкат обалдело рассматривал теряющуюся в дали площадку. Хотя, какую там площадку… Площадь. Поле. Полигон. Ровные ряды мини-кухонь, уходящие вдаль, казалось, взяты из какого-то странного сюрреалистического клипа. Сверкание начищенных приборов, многоголосый гул, заполняющий все вокруг, аура торжественности, праздничности. И запахи… Море, океан самых разнообразных запахов, витающих в воздухе.

Неимоверных размеров орбитальный комплекс был целиком отдан под конкурс. Сейчас Донкат в полной мере мог оценить соответствие размеров происходящего внизу действа его названию. Действительно: меньше чем на «Ойкумену» это не тянуло.

Необъятных размеров комплекс был освобожден от всего, что его заполняло до этого (интересно, а что это было? не меньше, чем, центр для ГалаЭкспо, надо думать), и превращен в гигантский амфитеатр, где зрители в принципе не могли увидеть ничего из происходящего вокруг. И зачем тогда тут зрительские места?

– Ой, смотрите, как удобно, – Элечка повернулась к Степе с Селеной, указывая на широкий экран, установленный на передней панели их ячейки. Рядом с экраном были прикреплены какие-то маски. – Это для наблюдения за происходящим.

– Мы с таким же успехом могли посидеть в номере, посмотреть все по витрансу, – Донкат скептически оглядел странную конструкцию.

– Не могли, – Селена примерила одну из масок. – Ой.

– Что такое? – поднял бровь Степа.

– Здорово как, – она протянула ему маску. – Попробуй.

Донкат недоверчиво приложил ее к лицу. А и вправду здорово придумали. Из маски отчетливо слышался необычный, но очень приятный запах.

– Ага. Неплохо. – Элечка быстро разобралась в предлагаемом оборудовании. – Вот тут в меню выбираешь любого участника и можешь следить за ним на экране. Или нескольких. Или в группе. Или несколько групп.

– И одновременно слышать запахи, – Селена радостно указала на маску. – Здорово.

– Кхм, – Степа тоже заинтересовался. – И правда. А что, интересно. И где у нас Шойс?

– В меню посмотри, – посоветовала Элечка, указывая на экран.

– И под каким соусом? – хохотнул Донкат. – Под этим, как его… гукамо… гуале?

– Если ты имеешь в виду тот химический боеприпас, то Шойс называл его «гуакамоле», – подсказала ему Элечка.

– Тебя он тоже пытался отравить? – посочувствовал Степа.

– Было дело, – улыбнулась Элечка. – Попробуй, найди его в списке.

Донкат потянулся к вынесенному пульту экрана, вмонтированному в кресло. Та-ак, та-ак, та-ак. Ага, список участников. Ага, восьмой про-слой.

– Вот он, – Степа ткнул пальцем в кивдратик выбора, и на экране возникла богатырская спина сакса, по которой скакал иссиня-черный хвост волос: Шойс сноровисто раскладывал по столу свои «инструменты». Надо было знать Декстера, чтобы понять, насколько серьезно он отнесся к этому конкурсу. Потому что свою буйную гриву он принципиально никогда не убирал ни в какую прическу, объясняя это тем, что в шлеме убээса ему будет неудобно. И неважно, куда он при этом собирался: на тренировку, или на светский раут. Не хотел, говорил, привыкать.

Но, как понял Степа, на этом конкурсе, вариантов не было. Или колпак на голову и убирай волосы, чтобы не сыпались в блюдо, – или милости просим в амфитеатр, нюхать чужую готовку через маску. И Декстер смирился.

– Шойс, – Степа постучал по экрану, тщетно пытаясь найти микрофоны на экране. – Шойс, привет, слышишь нас?

– Не слышит. Тут нет двусторонней связи, – в углу экрана нарисовалось дополнительное окно, в котором стояли под руку какие-то мужчина и женщина.

Степа секунду соображал, что это за комментаторы, а том вдруг узнал в мужчине…

– Ой, Фил, это ты, что ли?

– Э-э, да, – Фил неуверенно оглядел себя с ног до головы. – Нравится?

Степа прищурился. Обтягивающий сюртук по последней моде. Степа не далее, как вчера видел такой на интерактивном манекене в одном из магазинов. Прямые узкие штаны с отливом, лаковые туфли. Шейный платок. Брошь (?!) на лацкане. Нет, сказать нечего, очень все стильно, во вкусе Лизе не откажешь…

– Н-ну, как тебе сказать, – Донкат помялся. – Классный прикид… А мужские такие бывают? Ой.

Остренький кулачок Селены воткнулся ему в бок.

– Тихо ты. Мы вчера весь вечер выбирали…

Так во-от оно что. Вот откуда ветер дует… Тогда понятно.

– Ага-а, – Фил принялся сдирать с шеи платок. – Я же говорил. Это не одежда, это попугайское оперение какое-то.

Под его руками платок начал трансформироваться в армейскую кепку. Фил тут же нахлобучил ее себе на голову. Следующей ему под руку попалась брошь, которая почти мгновенно превратилась в нарукавную повязку с двумя карманами и какими-то торчащими оттуда брикетами.

– Степа, – обиженно повернулась к нему Селена. – Ну и что ты наделал? Мы целый вечер потратили, чтобы привести его в божеский вид.

– А что я? – развел руками. – Я что видел, то сказал.

Он оценивающе посмотрел на Фила, добравшегося до туфель, которые уже начали превращаться в высокие горные ботинки, и нехорошо ухмыльнулся.

– Вы подождите, это его еще Декстер не видел.

Фил на экране содрогнулся и начал трансформироваться с удвоенной скоростью.

– Ну понятно, – судя по тону Элечки, во вчерашнем выборе «костюма» она принимала более чем активное участие. – Для вас с Шойсом ничего лучше убээса не существует. И любую новинку первым делом надо обхаять, чтобы потом вечно ходить, как только что уволившиеся космоштурмы.

– А что тут плохого? – не понял Степа.

Вернее, он понял. Сразу же, как только произнес эту фразу. Вот только глянул на три лица, повернувшиеся к нему, и сразу понял…

– А ты…, – начала было Селена… Но тут пришло спасение.

– Добрый день, дамы и господа…, – на встроенном в стену экране появилось еще одно окно, из которого вещал… Фил? Он ведь уже переоделся…

Степа моргнул и все-таки определился. Нет, к счастью, это не Фил. Это ведущий конкурса. Но одет мужчина был точь-в-точь, как только что уличенный в странном выборе Фил. Полное соответствие, вплоть до вида броши. Степа кашлянул, спинным мозгом чувствуя прожигающие его насквозь взгляды девушек.

В поисках поддержки Донкат посмотрел на экран и незаметно указал Филу на нового персонажа. Тот в ответ сделал безумные глаза и замотал головой.

– Кхм, – многозначительно откашлялась Селена.

Степа вернулся на экран.

Ведущий, посверкивая брошью, изливал с экрана потоки радушности и благожелательности.

– Мы рады приветствовать вас на пан-галактическом конкурсе «Кулинарная Ойкумена», проводящемся один раз в стандартный земной год. На нашем конкурсе будут соревноваться представители практически всех государств, входящих в галактику…

– Степа, – позвал его с экрана Фил. – Глянь, теперь нормально?

Донкат посмотрел на обновленного Фила. Ну, вот. Это уже гораздо лучше. Небольшой перебор в строну функциональности, но ничего. Лучше так, чем как … этот, с экрана.

А ведущий тем временем разливался соловьем.

– … вы сможете даже насладиться полноценным вкусом приготовленных блюд. Для этого вам всего лишь надо выбрать в пункте меню понравившееся блюдо, и оно будет вам представлено, как в виде программного обеспечения посредством нашей новейшей системы «Гурман-4», которую вы наблюдаете рядом с экранами, так и в виде готового продукта, который наши курьеры доставят вам прямо в вашу ячейку. Или в гостиничный номер. Или в любой уголок галактики по вашему выбору. Мы гарантируем, что блюдо сохранит все вкусовые качества, необходимые…

– А неплохой бизнес, кстати, – когда начинались вопросы денег, Степины уши начинали автоматически настраиваться на разговор.

– Да ладно тебе, – одернул его Фил, красуясь уже с дисплея, расположенного на кресле. – Я тебе сам все потом расскажу, покажу и дам попробовать. Ты лучше скажи, теперь я нормально выгляжу?

– Да все в порядке, не переживай, – отмахнулся Степа, но все же решил не бросать друга. – О, неплохо.

С маленького экрана на Донката смотрел уже какой-то диверсант. Ну, или на крайний случай, проводник по экстремальным маршрутам.

Плотные широкие штаны болотного цвета заправлены в высокие горные ботинки на шнуровке. На такую же, как и штаны, просторную куртку сверху надета жилетка-разгрузка со множеством карманов, каждый из которых был набит до отказа. Степа даже думать не стал, что именно Фил туда запихнул. Наверняка какие-нибудь боевые программы, которые он будет применять в первую очередь. Шейный платок остался, но теперь это был не декоративный ошейник, а полноценный треугольный походный шарф, из которого при необходимости можно соорудить массу полезных вещей. На голове так и осталась армейская кепка, которая в реальной жизни при случае держит удар немногим хуже стального шлема. По периметру кепки шел ряд внушительных железных клепок. Еще один непонятный аксессуар.

Ну, и довершали образ чернющие матовые очки, за которыми не просматривалось вообще ничего, просто два черных провала, и такие же черные перчатки без пальцев, украшенные прихотливым серебристым узором.

– Э-э, – Степа не знал даже, что сказать.

– Ну, как? – Фил очень не хотел оставлять недавний образ.

– Э-э, ты знаешь, – Степа украдкой оглянулся на девушек. – Ну, Декстер точно одобрит. Мне тоже нравится, а вот что тебе Лиза скажет…

– Да не то, – отмахнулся от предупреждения Фил. – Я про другое спрашиваю: не слишком размазня?

– Не слишком, – твердо заверил его Степа. – Даже более чем. Очки, например, лишние.

– Это еще почему?

– Очень трудно общаться, когда смотришь в два черных пятна, – признался Степа.

– Это прицелы, – обиделся Фил. – Вывешенные так, чтобы я в любой момент мог их использовать.

– Зачем они тебе сейчас? – фыркнул Степа. – Конкурентов Шойса отстреливать?

Ведущий, тем временем добрался до кульминации.

– … Итак, дамы и господа, вот-вот раздастся сигнал, знаменующий начало увлекательнейшего трехдневного марафона, в течение которого мы с вами сможем насладиться непревзойденными шедеврами высокой кухни, создаваемыми прямо на ваших глазах лучшими мастерами галактики…

– Степа, Фил, помогите настроиться так, чтобы мы видели лицо Шойса, – Элечка повернулась к экрану. – Фил?

– … в течение первого дня вы увидите лучшие рецепты супов, которые только были придуманы за всю историю человечества…

– Ой, – это до монитора добралась Лиза. – Фил, что это?

– … второй день – основные блюда, третий день – десерты…

– Вот так я теперь буду выглядеть, – проводник-диверсант на дисплее подбоченился.

Секундная пауза, за которую Филу предлагали успеть одуматься, была прервана (Степа усмехнулся – пронесло) все тем же ведущим, который все-таки добрался до конца описания условий конкурса и начал громкий отсчет последних секунд.

– Десять, девять, восемь…

– Фил, – разбор полетов было решено отложить на попозже, сейчас горело другое. – Настрой, пожалуйста, лицо Шойса.

– Есть, – Фил соскользнул с экрана одним движением, как будто вживаясь в новый образ.

Изображение на экране сместилось, поплыло, передвинулось по кругу, и перед камерами возникло напряженное лицо Декстера, смотрящего куда-то вверх.

– … пять, четыре, три…, – гремело под сводами комплекса.

Фил сдвинул камеру чуть назад, чтобы видеть всего сакса, застывшего у плиты. Перед ним в безупречном порядке были разложены ингредиенты, необходимые для приготовления его конкурсного блюда. Степа язык сломал, пока научился его выговаривать. Ведь, вроде, ничего сложного, а каждый раз все равно не выговаривается правильно. Вот опять: буайбес, буйюбес…? Нет, нет так: буйабес, вот как правильно.

Степа легонько откашлялся. Ну, да, именно так и написано под картинкой. Это для тех, правда, кто читать умеет. А еще там прописано все, что есть у Декстера на столе. Отдельно приборы, отдельно продукты. Какая-то кастрюля, сверкающая начищенным боком. А что это там у него? Ну-ка, что говорят титры? Охлажденный рыбный бульон? А-а, вот что он там готовил, пока Степа погибал под грузом шопинга.

– … два, один! … Прощу вас, господа!

Степа оторвался от экрана, переключив все внимание на сам зал, где открывался непередаваемый вид.

Глава 14

Начало конкурса. Феерия белоснежных одеяний. Радуга запахов. Стройные ряды поваров, выверенными движениями создающие те самые шедевры, о которых говорил ведущий.

Интересно, это у Донката глюки были, или к некоторым из участников, которые не заявляли ограничения в доступе, можно подойти и вживую посмотреть, как они работают?

Нет, не глюки. С разных сторон на белоснежный, подсвеченный сполохами пламени конфорок холст конкурса потекли разноцветные ручейки. Это зрители спешили воспользоваться возможностью полюбоваться на работу мастеров.

А что кто готовит? Селена с Элечкой неотрывно смотрели на экран, и соваться к ним было, по меньшей мере, неразумно. Степа потянулся к монитору на кресле и вздрогнул: с дисплея на него смотрел какой-то тип в черных очках.

– Фил, тьфу, пыль ты космическая, – выдохнул Степа. – Сними нахрен свои очки, сил нет, на тебя смотреть.

– Нормально, – Фил потихоньку обживал новый облик. Движения стали уверенней, четче, даже резче. Ни дать ни взять, суперагент. Хотя, а кто он и есть-то на самом деле? Внештатный сотрудник ФАФ, как и сам Степа. Верный раб Птаха-Соловья.

«Суперагент» вместо того, чтобы снять очки, поправил их, чтобы сидели поудобней.

– Чего хотел?

– Пива, – обозлился Донкат. – Разносишь?

– Ты это пошутил, или заказать? – не понял Фил.

– А можно? – идея оказалась очень привлекательной.

– А почему нет? – Фил замер на мгновение. – Все, готово. Еще чего?

– Все желания исполняешь? – ухмыльнулся Степа.

– По алкоголю – да, – новая улыбка Фила был под стать образу: ровная, без изъяна, стена белоснежных зубов. – Выпьем?

– Нет уж, ну тебя…, – перепугался Донкат. – Я еще со вчера не отошел. Мне хватит. Давай, я сам как-нибудь…

– А меня под штурм-боты, значит, бросаешь – укоризненно блеснули черные очки.

– Я про конкурс хотел узнать, – Донкат решил не развивать тему дальше. – Поможешь?

– Не вопрос, – на дисплее рядом с Филом появилось меню управления. – Что надо?

– Хочу посмотреть, сколько еще народа готовит ту же отраву, что и Шойс. Он долго кричал, про возврат к корням, и как все должны будут оценить древние рецепты. Да и вообще, интересно же знать, что народ любит делать.

– Пожалуйста.

Степа еще говорил, а на дисплее уже разворачивался огромный список блюд, выставленный участниками в качестве конкурсных заявок. Донкат попытался просмотреть хотя бы начало и бросил. На всей первой странице он не нашел ни одного знакомого слова. Нет, врет, одно есть… Даже два – «следующая страница».

– Э-э, давай про буйабес посмотрим, – предложил он.

Посмотрели…

– Фил, это сбой программы? – Степа присмотрелся к монитору. – Или во всей галактике нашелся еще только один сумасшедший, рискнувший приготовить эту штуку?

– Похоже, что так, – Филу на осмысление времени не требовалось вообще. – Давай-ка глянем что это за тип. Ого!

– Чего? – подался вперед Донкат.

– Наш Шойс по мелочи не работает, – присвистнул Фил, проигнорировав Степино «это не новость». – Конкурент по этому блюду у Декстера только один, но зато какой.

На дисплее появилось лицо пожилого сухопарого мужчины, украшенное изящной бородкой.

– Я хочу такую же, – тут же отреагировал Фил и над шейным платком на подбородке у него появилось новое украшение.

– А тебе идет, – Степа даже оторвался от созерцания конкурента. – Только ты теперь на злодея какого-то похож. Усиков еще не хватает.

– Пусть знают, – многообещающе проронил Фил, хотя совершенно непонятно, кто и что должен был знать: круг общения Фила Парельски, или, если угодно, ана ТМК «Улисс-3», жестко ограничивался небольшим количеством друзей и коллег. Но, тем не менее… На верхней губе Фила проступила узкая черная полоска ухоженных усов, еще больше усиливая его сходство с мультяшным злодеем.

– Так, а кто это, Фил? – напомнил Степа, указывая на экран.

– А, это? – Фил вернулся в реальную жизнь. – Это ни много, ни мало, победитель прошлого конкурса. Перфилий Титович Манпольский. Известный ресторатор, кулинар, экстремал, кстати.

– Мы все тут немного экстремалы, – пробормотал Степа, прикидывая, пойдет на пользу Декстеру родство рецептов с таким мэтром, или наоборот. – Какой нормальный человек по своей воле сюда полезет?

Он присмотрелся к тому, как на основном экране Декстер со свирепым лицом, на котором застыла положенная по случаю публичного выступления улыбка, препарирует несчастных креветок, с которых начал приготовление. Внушительных размеров креветки в его руках четко делились на три части – головы, мясо, панцири. Причем, в отличие от голов, панцири сакс не выбрасывал, а складывал аккуратной горкой на тарелочке.

– Можно мне маску? – попросил Степа.

Селена сняла с крепления и передала ему маску, через которую тут же хлынул поток запахов. Правда, ничего вкусного Донкат пока там не нашел. Водяной пар, перец, разогретое масло, какие-то травы… Интересно, а как они имитируют настоящие запахи? Еще одна программа?

– Фил, – позвал он. – А можно меня на маску того, Манпольского, переключить?

– Лови, – пар в маске сменился другим паром. Ничуть не менее пресным. И то же масло, те же приправы.

Степа пожал плечами.

– Давай обратно на Декстера.

Стук, стук, стук. На экране Декстер, орудуя огромным ножом, разделывал несчастных креветок, теперь уже разрезая оставшиеся тушки вдоль. Здоровенный тесак казался гильотиной в руках сакса. Но вот, креветки кончились.

Декстер поднял голову, увидел перед собой камеру и попытался дружески улыбнуться. Если бы Степа не знал, чем он там занимается, он бы, наверное, отшатнулся. С экрана на зрителей смотрел только что перерезавший горло всем жителям лесной деревни людоед.

– Привет, Шойс, – с очаровательной улыбкой махнула экрану рукой Элечка.

– Он не слышит, – пробормотал Степа.

– Я знаю, – через плечо, отозвалась Эля.

Из динамиков донеслось громкое шипение, как будто лесной людоед не удовлетворился одними деревенскими и решил добыть себе еще и дракона. На практике это всего лишь Декстер добавил в разогретое в кастрюле (?) масло отложенные панцири креветок и еще какую-то горку приправ. Судя по запаху (после пары лет владения баром Степа все же научился различать приправы): чеснок, лук и фенхель. Прикрыв сеточкой разлетающиеся брызги, он стал жарить в кастрюле всю эту смесь, периодически встряхивая ее, что-то помешивая и поминутно туда заглядывая.

– Фил, – позвал Степа.

Похмелье у Фила кончилось, и соображал он быстро. На экране в кресле тут же появился «конкурент». Если смотреть отвлеченно, он делал то же самое. Только у него креветки были маленькие.

Декстер тем временем, не прекращая манипуляций с кастрюлей, потянулся к чему-то красному, стоящему особняком среди ингредиентов. Степа скользнул глазами по титрам. А-а, томаты. Консервированные, свежие и томатная паста. Ну и зачем ему столько всего разного? А у «конкурента» что? Только паста и свежие. Угу, сказать Шойсу? Правда, как это сделать? Да и не послушает он. Степа бы точно не послушал. Ну, ладно, посмотрим.

Декстер тем временем засыпал в кастрюлю все приготовленные томаты, перемешал и продолжил жарить (или варить?) периодически заглядывая внутрь. Наконец, он удовлетворился увиденным и, ласково (как ему казалось), улыбнувшись в камеру, потянулся к заготовленной с дома кастрюле, в которой, как следовало из меню на экране, находился охлажденный рыбный бульон из шести видов свежей рыбы.

Декстер постепенно, небольшими порциями влил бульон в кастрюлю…

Степа воткнулся в маску с запахами. А ничего себе, кстати… Вкусно. У Донката даже слюнки потекли. Или это от голода?

Шойс тем временем убедился, что в кастрюле все порядке, убавил огонь, накрыл кастрюлю крышкой и многообещающе поднял в камеру палец, показывая, что переходит к чему-то еще. Степа фыркнул про себя: что, людоед еще одну деревню в лесу нашел?

Он скосил глаза на маленький экран. Там происходило то же самое. Сухопарый «мэтр» тоже оставил в покое основную кастрюлю и взялся за яйца.

А Шойс? Шойс, судя по запаху, резал чеснок. Хотя слово «резал» тут не очень подходило. Декстер, безуспешно пытаясь сохранить благожелательное выражение лица, крошил все тем же ужасающего вида тесаком некую массу перед собой, постепенно превращая ее в пасту.

Закончив, он счистил все во внушительную ступку, добавил пол-ложки соли и начал перетирать все не менее внушительным пестиком. Он это делал с таким ожесточением, что со стороны становилось понятно, что этот белый дядька ни разу не повар – он мельник.

Но вот, сакс, наконец, удовлетворился результатами «помола», выложил все в отдельную миску и взялся, как и «мэтр» на другом экране за яйца. Два желтка отправились в ту же миску, и пришла очередь совершенно замечательного прибора, который смотрелся в руке сакса немногим более органично, чем, скажем, розовый бантик, например. Зажав в своей лапище венчик, Декстер принялся взбивать массу в миске ничуть не менее энергично, чем до этого в ступке, периодически капая туда оливковым маслом.

Но надо было отдать Декстеру должное: его размашистые и сильные движения все же были на удивление точны и аккуратны. Степа даже одобрительно поджал губы, глядя с какой точностью сакс не дает ни одной капле вылиться из наружу.

Фил сместил камеру, и стало видно, как смесь в миске потихоньку загустевает. Декстер, дойдя до одному ему ведомого момента решил, что уже можно, и начал не капать маслом в миску, а лить его тонкой струйкой, не переставая помешивать.

Наконец, полученный результат его удовлетворил. Согнав с лица озабоченное выражение, он блеснул в камеру теперь уже своей фирменной улыбкой в тридцать шесть белоснежных зубов, залихватски подмигнул и отставил миску в сторону с многообещающей гримасой. Улыбнулся еще раз, проверил кипящий на плите суп и продемонстрировал в камеру несколько кусков белого хлеба. Поставил на еще одну конфорку большую сковороду, налил в нее масла, включил духовку, расположенную под плитой и принялся нарезать куски хлеба.

Степа перевел взгляд на маленький дисплей: там «метр» плавными движениями перетирал в что-то ступке. Надо думать, то, с чем только что покончил Шойс.

Степа задумался.

– Фил, слушай, а ты можешь найти Шойса там, внизу?

На дисплее в кресле, потеснив «мэтра» появилась схема зала с амфитеатром. На ней алели две точки. Первая – они сами в ячейке для зрителей, а вторая – в глубине огромного прямоугольника – Шойс.

– А туда можно?

Фил сверился с заявкой сакс.

– Можно. Декстер доступ не ограничивал.

– Ура, – Степа подпрыгнул на кресле. – Девушки, я вниз, к Шойсу. Кто со мной?

Вопреки его ожиданиям, никто горячего желания не высказал, пришлось отправляться в одиночку.

И только внизу, пробираясь между тесно расставленными блоками мини-кухонь, Донкат понял, почему…

Рядом с ним раздалось отчаянное шипение, и более-менее приличный Степин костюм атаковало облако ядовито-желтого пара. Увернуться он успел, но только для того, чтобы столкнуться взглядом с отрубленной головой какой-то огромной рыбы смотрящей на него тусклыми, расстроенными глазами. Голова двинулась вперед, явно намереваясь даже после смерти мстить проклятым поварам. Степа танцевальным движением прянул вперед и посмотрел на щупленького коротышку, орудовавшего топориком для разделки мяса. Перед коротышкой лежала уже вторая такая же рыбина. Удар – во все стороны брызгает кровь, и еще одна голова отправляется в путь, не удерживаясь на поверхности стола.

Донкат решил поскорее отсюда убраться.

Ага, как же. Оттуда-то он убрался… Он не учел другого: вся площадь, на которой работали участники конкурса представляла собой один сплошной аттракцион под названием «А ну-ка, увернись».

Брызги раскаленного масла, летящие во все стороны куски внутренностей, пар и мучные облака… Все это плотной пеленой накрывало ворочающуюся в комплексе огромную толпу, превращающую кучу съедобной всячины в гораздо меньшую кучу, но все более съедобную и несомненно более вкусную. Правда, сам процесс…

Пш-ш-ш-ш.

Степа прыгает вбок. Зря. Там начинает работать мясорубка, щедро одаряя окружающее пространство брызгами крови и ошметками мяса. Два быстрых шага вперед. Опять неверное решение. Перед Донкатом оказывается здоровенный верзила, который на всем замахе опускает какой-то молоток, отбивая кусок мяса. Почти балетный разворот – и Степа еле уворачивается от невысокого старичка, с видимым усилием переставляющего полную до краев кастрюлю с варевом отчаянно изумрудного цвета. Глаза старичка расширяются – и Степа проскальзывает мимо него, почти втыкаясь в паренька, осторожно льющего кипящее масло со сковороды в большую кастрюлю, надо которой клубится ароматный дым. Он еле успел его обтечь…

Секундная пауза. Вроде, больше никто не собирается его ничем обливать и никуда не макать. Можно передохнуть… И тут Степа заметил висящую перед собой камеру, которая, надо думать, транслировала все его перемещения на экраны витранса. Вернее, на экран.

– Фил! – на Степин вопль обернулись аж трое. – Ты, гад, все это время передавал мои прыжки?

– Я тебе потом дам посмотреть, – с наручного ком-фона, поставленного на громкоговоритель донеслось злорадное хихиканье. – Девушки восхищаются твоим мастерством и аплодируют. Это цитата.

Донкат хотел ответить, где и в каком виде он желал бы наблюдать эти аплодисменты, и что он с ними сделает, как только доберется, но не вышло. Он только было собрался открыть рот, как ближайшая духовка распахнулась сама собой, и из нее начало выезжать какое-то блюдо, просто искрящееся раскаленными брызгами масла. Пришлось срочно ретироваться. Кому-то повезло…

Ближайшие десять минут прошли в тех же ритме и темпе, больше подходящих для полосы препятствий космоштурма, нежели для зрителя кулинарного конкурса, но в итоге Степа, ведомый Филом, все же увидел впереди массивную фигуру Декстера в уже изрядно утратившим свою белоснежность одеянии повара. И почти даже не испачкался. Подумаешь, пара капель.

– Шойс, привет тебе, привет, – громогласно возвестил Степа.

Сакс резко развернулся с лопаточкой в руке… Ой, все-таки испачкался.

– Здорово, – Декстер, судя по улыбке, был очень рад его видеть. Соскучился? Или опять помощник нужен? Степа оглядел теперь уже бесповоротно испачканный костюм, и решительно плюнул на него. И ладно. Он сюда удовольствие пришел получать, или как?

– Шойс, тебе привет от девочек, – Донкат указал на повисшую перед саксом камеру. – Мы все видели.

– И как вам? – осклабился Декстер.

– Жуть, – поведал ему Степа. – Но мне уже хочется попробовать. Ты, кстати, в курсе, что кроме тебя этот твой буйбекс готовит только один человек?

– Буйабес, – поправил его сакс. – Нет, не в курсе. А кто?

– Перфилий Титович Манпольский, – сообщил Степа. – Слышал про такого?

– Ничего себе, – присвистнул Декстер. – Последний победитель конкурса. Вот это я дал. Конечно, слышал.

Он подбоченился.

– И это лишний раз подтверждает правильность моего выбора.

Он хотел добавить еще что-то, но тут пискнул таймер на духовке и Шойс бросился доставать противень с хрустящими золотистыми сухариками. Достал, аккуратно поставил на плиту и послал воздушный поцелуй в камеру. Та в ответ качнулась в воздухе вверх-вниз.

– Это мне Элечка ответила? – воодушевился сакс.

– Не думаю, – фыркнул Степа. – Скорее, это Фил отправил тебе поцелуй обратно.

– Я с мужиками не целуюсь, – заявил Декстер, и принялся сгружать сухарики в изящную мисочку.

– Ну, не знаю, не знаю, – пропел Степа. – Фил у нас теперь такой красавчик… Глянь.

Он сунул Декстеру под нос ком-фон, на дисплее которого красовался бравый диверсант с бородкой и усами. Но против всех ожиданий, сакс лишь мазнул взглядом по дисплею.

– А, на ностальгию потянуло, – отвернулся он, как будто не увидев ничего нового.

– А то, – донеслось с дисплея.

– Поясните, – Степа чуть нахмурился.

– Сэлендж-Крайс, – бросил через плечо Декстер. – Третья планета Гипируса. Одна сплошная электронная аномалия, убээсы глючило, как азиатские уникомпы, – не одеть. И мы месяц там вот в таком виде по джунглям прыгали. Только Фил себе льстит с этой бородкой. У него на самом деле борода редкая и светлая. Он там через месяц больше на козла был похож, грязного и вонючего, нежели на героя-любовника. Впрочем, как и все мы.

– Это аллегория, – обиделся из ком-фона Фил.

– Угу, – колыхнулся от смешка Декстер. – А еще вместо шарфа у тебя был кусок порванного парашюта и ты всех уверял, что так гораздо стильнее.

–У тебя суп не убежал? – невинно поинтересовался Фил. – А то девушки передают, что твой собрат по буйабесу уже сливает?

– Да? – заволновался сакс, оглядываясь по сторонам. – А сколько времени?

Степа только пожал плечами.

Декстер, наконец, нашел таймер, благодарно кивнул в камеру и принялся пропускать суп через сито, переливая его в другую кастрюлю.

– А что из этого надо есть? – заинтересовался Степа, вытягивая шею и рассматривая неаппетитную горку креветочных панцирей, перемешанную с какими-то красноватыми ошметками. Что там было-то? Лук-помидоры?

– Все, – загадочно ответил Декстер и принялся добывать из этой кучи панцири, ловко действуя ложкой и своими толстыми пальцами. – Сейчас увидишь.

Панцири, наконец, отправились в помойку, а оставшуюся массу Декстер запихнул в ту же ступку и начал перетирать, несмотря на все так же сиротливо стоящий рядом кухонный комбайн. Видимо, сакс все еще не избавился от своих мировоззрений, относительно «руки творца» и всего такого прочего. Хотя, на взгляд Донката, Шойсу надо было отдать должное: его производительность от комбайновской если и отличалась, то не сильно.

– Ух, – Декстер закончил и вытер вспотевший лоб белоснежным рукавом. На рукаве остались темные разводы. – Все, подготовительный этап закончен.

– А это был подготовительный этап? – тоскливо переспросил Степа. – Это сколько же мне тут еще сидеть?

– Недолго, – успокоил его сакс. – Полчаса максимум.

– Спасибо, утешил, – Степа критически оглядел правую штанину, на которую только что брызнуло что-то красновато-желтое с соседнего блока.

– Ну, чем богаты, – развел руками Декстер и принялся возвращать в самую первую кастрюлю растертую субстанцию из ступки, заливая ее только что слитым бульоном.

Закончив, он поставил кастрюлю на плиту, прибавил огонь и принялся бросать туда веточки фенхеля.

– Фуф, еще двадцать минут, – выдохнул он. – А я пока красоту наведу.

Он переложил давешний полученный соус в отдельную плошку, украсил ее веточкой зелени и поставил рядом миску с сухариками.

– Ну как? – Декстер обернулся к Степе, явно ища поддержки.

Степа откашлялся и сделал невинное лицо.

– Слов нет, чтобы выразить восхищение, охватывающее меня при виде этих двух безмерно прекрасных мисочек с жареным хлебом и субстанцией, напоминающей майонез, – благоговейно произнес он, глядя на сакса.

– Урод, – Декстер потряс половником. – Ну, подожди, придет время, попомнишь.

– Нет, ну а что ты хотел? – рассмеялся Донкат. – Чтобы я сказал что? Сухари с майонезом – что тут такого? Аккуратно положенные в мисочку? Ну, да. Дальше-то чего?

– Буйабес никак нельзя подавать без крутонов с чесночным майонезом айоли – наставительно произнес Декстер. – Макание их в суп, это неотъемлемая часть трапезы.

– Фантастика, – распахнул глаза в фальшивом восхищении Степа. – Жуть. И дальше что? Суп-то где?

– Иди ты, – обиделся сакс. – Будет тебе суп.

Он отвернулся, бормоча себе под нос что-то типа «художника обидеть всякий может».

– Дядя художник, – подергал его за полу поварской куртки Степа. – Не обижайся. Я же не про твою готовку говорю. Я про то, что тут пока только крутоны твои и соус. А очень хочется попробовать само блюдо. Пахнет-то очень вкусно.

– Подожди еще, когда полностью приготовится, – падкость на лесть была одной из слабостей Декстера. Он о ней прекрасно знал, но, по общему мнению всей компании, не уделял проблеме должного внимания. В результате, его очень часто можно было вернуть в хорошее настроение, добавив в голос пару-другую килограммов меда. – Осталась еще, так сказать, основная шлифовка.

Декстер указал широким жестом на приготовленные креветки и куски рыбы, ожидающие своего часа. Степа не стал уточнять, что есть «основная шлифовка» в понимании сакса, а просто молча жал, пока истечет время, выставленное на таймере, пока Декстер убирался на столе. Ожидание скрашивали лишь комментарии Фила, который мотался туда-сюда, передавая приветы от девушек.

В положенное время таймер подал сигнал, и Декстер приступил к последнему этапу своего священнодействия.

В кастрюлю, исходящую ароматным паром отправились шафран, апельсиновая цедра и сок. Сакс четким, отработанным, почти боевым движением прибавил огня, заставив забурлить бульон, потом убрал огонь до минимума и принялся сгружать в кастрюлю разрезанные креветки и куски заранее нарезанной рыбы. Опять прибавил огня. Дождался, пока закипит, еще раз выставил на самый маленький и повернулся к Степе.

– Ну, теперь пять минут потушить, и все.

Сакс потер руки. Степа в нетерпении повторил его жест.

– И будем пробовать?

– Щас тебе, – осадил его Шойс. – Сначала судьи должны снять образцы и отправить на оцифровку. Потом идут дегустаторы. И только потом можно есть. Но ты не переживай, скоро уже все закончат.

Степа огляделся. И правда, большинство конкурсантов, как будто подчиняясь неслышимой команде, тоже заканчивало приготовление, распрямляясь со счастливыми лицами, переглядываясь с соседями и зрителями.

– Но я бы хотел, чтобы вы все вместе попробовали, – попросил Декстер.

– Позвать их сюда? – не понял Степа.

– Нет, – Декстер покачал головой. – Я потом все упакую и принесу в ячейку.

– В смысле, поваренок больше не нужен? – рассмеялся Степа.

– Ну, что-то типа того, – улыбнулся сакс. – Но если хочешь, можешь остаться.

– Нет уж, я, пожалуй, пойду, – Степа вдруг вспомнил, что в ячейке его ждет заказанное Филом пиво. – У меня там есть, чем развлечься перед едой.

Он сделал шаг назад.

– Мне оставь, – глаза Декстера зажглись огнем понимания.

– Всенепременно, – заверил его Степа и начал проталкиваться сквозь потихоньку редеющую толпу зрителей. Видимо, он не один вспомнил про пиво…

Как и прогнозировал Декстер, появился он только через час. Здоровенная фигура сакса ввалилась в ячейку, и в комнатке сразу стало тесно. Теснота объяснялась еще и тем, что с собой Шойс притащил огромный термоконтейнер, в котором исходила паром та самая уже знакомая Степе кастрюля.

– Ух ты, Шойс, – одновременно обрадовался и удивился Донкат. – Ты ее с собой забрал? А как же конкурсная дегустация?

– Так уже, – пророкотал Декстер, расставляя принесенные с собой тарелки на как раз для этого предназначенном столе, выдвигающемся из пола ячейки. – Дегустаторы прошли, жюри попробовало, образец им передали. Цифровая версия снята, организаторы заявляют, что могут по «цифре» потом воссоздать практически идентичное блюдо. Все в норме.

– Так уже и цифровая версия есть? – удивился Степа.

– Есть, – донесся вдруг из витранса голос Фила, минут двадцать назад пропавшего вместе с Лизой в неизвестном направлении.

Все тут же повернулись в их сторону. На экране диверсант-спецназовец в сопровождении Лизы тащил точно такой же термоконтейнер, который стоял рядом со столом.

– Уже сделали, – сообщил Фил. – Быстро работают.

Он поставил контейнер, прорисовал на экране стол со стульями, предложил сесть Лизе и повернулся к зрителям.

– Правда, еще в свободный доступ не выложили, поэтому пришлось попотеть.

– Ты стащил что ли? – восхитился Декстер.

– А то, – ухмыльнулся Фил. – Где наша еду не добывала?

Он залихватски плюхнулся на стул.

– Только защита у них, я вам скажу… Не у каждой планетарной обороны такая.

– Красавец, – присоединился к одобрению Степа. – Так вы с нами будете дегустировать?

– Это вы с нами будете дегустировать, – наставительно поправил его Фил.

– Неважно, – улыбнулся Степа. – Ну, что начали? Шойс, скажи тост.

В отличие от Фила со Степой, Лиза, Селена и Элечка сообразили, что пиво не является лучшим сопровождением супа, поэтому озаботились заказом легкого белого вина, бутылка которого (первая, понятно) сейчас стояла на столе.

Сакс взялся разливать вино по бокалам.

На экране витранса Фил, было, заикнулся, что им тоже можно было бы… Так, для вкуса… Но его тут же начали останавливать всей компанией. Он для вида поупирался, но не выдержал напора и отказался от этой мысли. Декстер тем временем справился с вином.

– Ну что, – он поднял бокал. – С почином? Я буду очень рад, если вам понравится. Один день прошел, впереди еще два. Посмотрим, кто в итоге на каком месте окажется. Начнем?

Он аккуратно тронул бокал Элечки, отозвавшийся тонким хрустальным звоном и поднял палец, прося еще секунду внимания.

– Только гуляем несильно, – попросил он. – Нам всем еще завтра сюда приходить.

И добыл еще одну хрустальную ноту, теперь уже из бокала Селены. Степа улыбнулся и поднял свой бокал.

Атмосфера праздника удалась.

Глава 15

– … проснулся?

Голос, раздавшийся в темноте, был знаком настолько, что Делягин не сразу соотнес его с окружающим миром.

Только что он ковылял через лес, поддерживаемый бойцами, говорил с Таиксаной, убивал. И тут на тебе… Нет, этому голосу просто не было места в темном лесу.

Но этот голос, был. А вот леса-то как раз и не было.

Взгляд уперся в знакомый потолок медблока общины, в котором Делягин, однажды провел пару дней после неудачного похода по северным рекам, и Матвей понял, что некоторая часть неуклонно текущей снаружи реки жизни все-таки прошла мимом него.

Так, ладно, придется быстренько восстанавливаться. Потому что, судя по лицу Турухтанова, ничего хорошего за время, пока он тут валялся, не произошло.

– Здравствуйте, Евлампий Егорович, – поздоровался Матвей. – Проснулся.

– С тобой все в порядке? Ничего не болит? – участливо поинтересовался Турухтанов. – Как бок?

– Бок? – Матвей откинул одеяло. – При чем тут бок? Меня в ногу зацепило.

– Не совсем в ногу, – Евлампий Егорович огладил бороду. – Попали в бок. Я уж не помню этих мудреных медицинских терминов, врачи потом сами расскажут, но еще бы полчаса-час, и спасать было бы некого. Наши регенерационные камеры больше для сохранения приспособлены. Из клинической смерти вытаскивать не могут.

– Я знаю, – задумчиво проговорил Матвей, вспоминая отнимающуюся ногу, взгляд Таиксаны, то, как он их отпустил. Он поднял глаза на Турухтанова. – Сколько я здесь?

– Третьи сутки пошли, – ровно сообщил тот и добавил, отвечая на неизбежный следующий вопрос. – С ребятами твоими тоже все в порядке. Всех забрали, все живы.

– Это хорошо, – кивнул головой Матвей и задумчиво нахмурился. – Значит, третий день…

Турухтанов терпеливо ждал.

– И что произошло за это время? – вынырнул из своих мыслей Матвей.

– Ничего хорошего, – ожидаемо вздохнул Евлампий Егорович. – Вторая стадия поражения планеты в полном разгаре. Зоны поделены, все оружие привезено и роздано населению (в смысле, кто что смог утащить, тот и получил), тяжелые системы приведены в боевую готовность. Штурм-боты в воздухе, патрули по периметру всех городов. Со стороны федералов – полный карантин.

– Стреляли?

– Они – почти нет, – покачал головой Турухтанов. – По ним – пытались, непонятно, правда, зачем. В итоге системы орбитального ПВО на планете подавлены. Тех, кто стрелял – сразу разнесли, не считаясь с потерями, остальных – после предупреждения.

– Связь? – брови Матвея начали сходиться на переносице. Как ни странно, но голова соображала, да и вообще чувствовал он себя очень неплохо. Хотя, чему тут удивляться, рег-камера не только конкретную рану лечит, она по всему организму проходится. – Что со связью?

– Все оборудование, включая орбитальное, федералы держат в прежнем режиме, – пожал плечами Евлампий Егорович. – Связь-то зачем рушить? Общаться-то им надо. Хотя на местном уровне уже начали отключать федеральные сигналы, чтобы ничего не просачивалось. Плюс постоянные диверсии. Скоро будем общаться только по направленному лучу.

– Таиксана? – понимающе спросил Матвей.

– Скорее всего, – кивнул Турухтанов. – Кому еще, кроме него выгодна изоляция?

– Продовольствие? – продолжил выяснение обстановки Матвей.

– Может, покушаешь, кстати? – при упоминании продовольствия Евлампий Егорович вспомнил о еде и подкатил откуда-то сбоку столик, уставленный тарелками. – Тебе сейчас надо.

– Не надо, – помотал головой Делягин. – Я в полном порядке, поесть успею. Что с продовольствием?

– Как и должно было быть на этой стадии, – вздохнул Турухтанов, – все хуже и хуже. Таиксана переключился на склады, фермы, крупные магазины. Плюс мародеры, естественно.

– Создает условия для нападения анклавов друг на друга? – Матвей сел на кровати. Пора вставать, нечего разлеживаться.

– Да, – коротко согласился Турухтанов. – Подготовка к третьей стадии.

Повисло молчание. И Турутанов и Матвей прекрасно понимали, что после начала гражданской войны ловить Таиксану уже практически бессмысленно. Но как же быстро все происходит.

Делягин встал с кровати, прошелся по комнате, проверяя, как работает тело. Судя по ощущениям, все на самом деле в норме. Он развернулся к наблюдающему за ним Евлампию Егоровичу.

– Надо пытаться пробовать еще?

– Надо, – кивнул тот. – Пока еще есть время.

И внимательно посмотрел на Матвея.

– Твои ребята сказали, что ты перед тем, как свалиться, говорил что-то про разговор с Таиксаной. У тебя получилось?

– Получилось, – Матвей вспомнил события трехдневной, вернее, терхвечерней давности. – Все, как вы и говорили. Он просил, чтобы я помог ему спрятаться.

– А ты? – взгляд Турухтанова стал пронзительным.

– А я не смог, – Матвей посмотрел прямо в глаза старейшине. – Понимаете, не смог. Я вообще ничего не соображал, кроме того, что его надо убивать. И убил.

Последние слова Делягин произнес даже как ты с вызовом. И тут же сник.

– В первый раз… А потом он тут же перешел на другого, и я не смог…

Его голос упал до шепота.

– Не смог его убить. А он взял и отпустил нас. Увел нападавших в сторону…

– Так это же хорошо, – на лицо Турухтанова вернулась жизнь. – Это же замечательно, Матвей. Никто из посланных не может и близко таким успехом похвастаться. Ты сделал именно то, что нужно было сделать. Первый этап: знакомство и установление эмоционального контакта. Ты все сделал правильно. Теперь при встрече у тебя есть большой шанс, что его удастся говорить пойти с тобой, и… Матвей?

Евлампий Егорович прервал себя на полуслове, встал и подошел к Делягину, который вдруг замер, глядя в небольшое оконце передвижного медблока. На улице моросил мелкий дождь, закрывая серой пеленой все вокруг. Кроме грузового бота, стоящего почти вплотную к блоку, и мокнущего рядом с ним караульного не было видно почти ничего.

– Что с тобой? – Турухтанов положил руку Матвею на плечо.

Делягин развернулся. Долгую секунду он глядел куда-то сквозь собеседника, но потом все же заставил себя посмотреть в глаза Турухтанову.

– Евлампий Егорович, – Матвей сглотнул. – А вы можете представить, что мне страшно?

И он тут же продолжил, не давая возникнуть паузе, как будто боялся осуждения.

– Страшно не идти туда, не ловить его, не убеждать, что надо идти со мной. Даже умереть не страшно.

Он напрягся.

– Страшно не справиться с ним. Не понять, когда он станет мной. Не смочь избавиться от него, когда придет время. Не смочь загнать его в угол. Страшно взять и привести его сюда.

Если смотреть со стороны, то по-хорошему Матвея Делягина отсюда надо бы отправлять прямиком в клинику неврозов. Шутка ли? Здоровенный мужик, майор космоштурма. Спецподготовка, тренировки, вся информация, какую только могла предоставить община. И на тебе: «мне страшно, что я не справлюсь». Обрыдаться еще только осталось.

Но Турухтанов только мягко улыбнулся, выслушав это сбивчивое признание.

– Прочувствовал, да? – понимающе спросил он. – Вот так, говорят, оно и бывает. Сам не испытывал, КосмоБог миловал, но дед рассказывал, что у него аж ноги тряслись поначалу. Чуть, говорил, не плакал, как ребенок.

– Да я знаю, что что-то похожее может быть, – Матвей стиснул зубы. – И все равно боюсь. Не объяснить.

– И не надо, – успокоил его Турухтанов. – Путь все идет, как идет. Само куда-нибудь свернет. Новую попытку я тебе предлагать пока не буду. Захочешь, сам придешь.

– Как бы поздно не было, – проворчал Матвей. – Когда захочу.

– Ну, будет, так будет, – пожал плечами Евлампий Егорович. – Городом больше, городом меньше…

– Издеваетесь? – мрачно посмотрел на него Делягин.

– Не без того, – грустно улыбнулся Турухтанов. – Но и давить тут нельзя. Еще не хватало, чтобы ты и в самом деле не справился. Вот тут у нас представление будет.

Он отошел от все так же стоящего перед окошком Матвея и тронул рукой столик с едой.

– А вообще-то тебе сейчас поесть надо и отдохнуть нормально, чтобы голову в порядок привести.

В коридоре раздались легкие шаги. Евлампий Егорович вдруг хитро усмехнулся и кивнул на дверь.

– И лучше способа, чем этот, для мужика еще не придумали.

Дверь открылась и на пороге возникла медсестра в белом халате.

Пауза.

– Евлампий Егорович…, – выдавил из себя Матвей, чувствуя, что краснеет, как мальчик.

Еще одна реакция «типичная» для космоштурма. Да что происходит?

– А что? – натурально удивился Турухтанов. – Или я не прав?

Он повернулся и окинул аппетитную медсестру оценивающим взглядом, который более логично вписался бы в образ оголодавшего лесоруба, нежели в образ одного из Совета Старейшин общины. Под его взглядом медсестра приобрела розоватый оттенок.

– Так, девушка, – строго начал Турухтанов. – Тут у нас есть один герой, – он кивнул на Матвея, который уже не знал, куда и деваться от такой «заботы», – которому для выполнения задания нужна свободная голова и отдохнувшая душа. А у него все наоборот.

Медсестра удивленно моргнула, с трудом соображая, что от нее хотят.

– И поэтому, – Турухтанов, сохраняя абсолютно серьезный вид, начал «постановку задач». – Ему сегодня очень нужно женское внимание. Сеанс терапии, так сказать, я доходчиво излагаю?

Медсестра только ресницами хлопнула. Здрассьте вам, сходила проверить больного… Матвей был готов со стыда провалиться сквозь землю.

– У него с утра полевой выход, он будет общину спасать, – Евлампий Егорович, не меняя выражения лица, огладил бороду. – Так что я на вас надеюсь. Он как боец, десятерых стоит, и необходим нам, как воздух, поэтому утром должен быть, как новый. Задание чрезвычайной важности. С самой Земли интересовались. Понятно?

Медсестра перевела взгляд на Делягина, и вдруг к ужасу Матвея ее глазах появилась заинтересованность.

– То-то, – Турухтанов тоже уловил ее «правильное понимание» ситуации. – Занимайтесь. Утром приду, проверю.

И как-то вот так прям сказу вышел, закрыв дверь. Матвей затравленно (вот уж не думал никогда, что будет, э-э, опасаться оставаться с женщиной в одной комнате) посмотрел ему вслед и перевел взгляд на девушку.

На ее лице было большими буквами написано слово «добросовестность». Медсестра медленно поставила поднос на стол. Матвей сглотнул.

– Э-э, а зовут-то тебя хоть как?

– Нина, – четко, почти по-военному представилась медсестра, и Матвея начал разбирать смех….

Задержавшийся у двери Турухтанов услышал доносящиеся из комнаты раскаты хохота, перемежающиеся звонким девичьим смехом, удовлетворенно кивнул, ухмыльнулся себе в бороду и степенным шагом направился к дежурному фельдшеру, предупредить, что Делягину после очередного терапии нужен полный покой, не трогать. Сестру он уже озадачил на дежурство, и ее к работам не привлекать.

Евлампий Егорович расплылся в улыбке. Ха. Задание государственной важности, а что вы хотели?

* * *

Утро выдалось замечательным. Умытое вчерашним дождем солнце вспомнило о прямых обязанностях и начало более чем активно просыпаться, как будто соскучилось за день по работе. Бело-голубое небо без единого облачка, обещающее жару, радостно подставилось под восходящее светило, обещая всем и каждому полноценный заряд бодрости и хорошего настроения.

Матвей задрал голову, приветствуя восход, и широко улыбнулся. Хорошее настроение у него уже было.

Прямоугольный модуль передвижного командного пункта стоял прямо в центре поселения, возникшего на границе аномальной зоны вокруг Белого Места. Вдалеке была отчетливо видна стена тумана, который не в силах разогнать ни один ветер. У большинства населения Пепла это место вызывало безотчетный страх, или, по крайней мере, разумную опаску, но общинникам эти страсти были недоступны.

Чего бояться, если ты с детства бродишь по этим местам, и лучшая рыбалка, она как раз там, в тумане. Белое Место, это не просто аномалия. Оно умное. Оно как зеркало. И если ты туда суешься весь напряженный насупленный, увешанный оружием и прочими железяками, то ничего кроме напряжения, страха и пугающих образов ты оттуда не вынесешь. Ну, а если удочку на плечо, садок в руку, и айда на рыбалку, то там, в тумане сто-о-олько интересного.

Эту нехитрую истину каждый мальчишка общины уяснял с детства. Тем более, что взрослые если о чем и предупреждали, относительно Белого Места, так это о том, что его беречь надо и уважать. И даже если потерялся, не надо орать, как сумасшедший и бегать кругами – настройся на дом, попроси помощи и в ней тебе никогда не откажут.

Так что Матвей, как и все остальные в общине, видел в близкой стене тумана только помощь.

Может, поэтому все на Пепле их и сторонятся?

За философскими раздумьями, навеянными золотящимся светом неподвижного утра, Матвей и сам не заметил, как взялся за ручку двери КП.

– Доброе утро, – Делягин вошел в полумрак, подсвеченный несколькими мониторами расставленными на столах и развешанными на стенах.

– Ну, и как все вчера прошло? – Евлампий Егорович Турухтанов, сидящий в большом центральном кресле, оторвался от экрана уникомпа и потянулся за ярко-оранжевой кружкой с остывшим чаем, стоящей справа. – Хотя, можешь не отвечать, и так все вижу. Опять на человека стал похож.

– Не поверите, – фыркнул Матвей. – В шашки играли весь вечер.

– Шашки? – не донес до рта кружку Турухтанов. – Я вообще-то другой приказ отдавал. Обоим.

– Такие вещи по приказу не делаются, – рассмеялся Делягин и невинным тоном добавил. – А потом не в шашки.

– Ну вот, а ты говоришь, не делаются по приказу, – Турухтанов сделал отложенный глоток.

– И что теперь, как офицер космоштурма я обязан жениться? – поинтересовался Матвей.

Евлампий Егорович поставил кружку на стол и оценивающе оглядел стоящего Делягина.

– Я всегда верил, что только женщина может привести мужика в божеский вид, – авторитетно констатировал он. – Правда, и вывести из него – тоже запросто.

Уникомп пискнул, принимая какое-то сообщение, Турухтанов на мгновение отвлекся, просматривая информацию.

– А как офицер космоштурма, пусть и в отставке, – он закрыл сообщение и посмотрел на Матвея, – ты обязан сегодня же вылететь в Птичью Лапу и попробовать довести до конца то, что так неплохо начал.

Турухтанов помолчал.

– Если, конечно, ты чувствуешь себя в силах.

– Чувствую, – коротко кивнул Матвей. – Вчерашнее прошло. Теперь справлюсь.

– Ну и отлично, – Евлампий Егорович спрятал улыбку в бороде и очередном глотке чая. Кофе и любые другие энергетики он не признавал в принципе. – Тогда посмотри установочные данные, поговори с ребятами, и отправляйтесь, время дорого.

Турухтанов вывел на один из экранов схематичный рисунок … солнца. Хотя, не совсем солнца. На концах лучей у него были изображены какие-то кружки с надписями. Еще она точка с надписью была на центральном круге.

Матвей присмотрелся, но сразу понять не получилось. Он перевел взгляд на Евлампия Егоровича:

– Это что?

– Схема передвижения Таиксаны за последнюю неделю, – пояснил Турухтанов.

Он нажал какую-то клавишу и рисунок ожил. По лучам «солнца» медленно побежала цветная змейка, чертя окружность вокруг центральной точки с надписью «№230585-П» и по очереди пробегаясь по всем лучам туда-обратно.

– Видишь? – Евлампий Егорович встал из-за стола и подошел к схеме, комментируя картинку. – Начиналось все вот тут.

Палец старейшины показан на центральный круг.

– Это – федеральная база внутренних войск.

– Которая в Степном Море расположена? – уточнил Матвей.

– Именно, – подтвердил Турухтанов. – Так вот, визит Таиксаны туда был одним из первых. Диверсии на энергостанции и пункте гала-связи.

– Если он хотел одной диверсией лишить федералов связи, он глубоко ошибался, – криво ухмыльнулся Делягин.

– Он не диверсант, – тяжело посмотрел на него Турухтанов, и Матвей по набрякшим векам старейшины вдруг понял, что пока он в медблоке «в шашки» играл, на КП шла напряженная работа.

Словно в подтверждение его мыслей прошипела входная дверь, и в помещение вошел еще один член Совета Старейшин, Андрей Геннадьевич Момотов, степенный дородный мужчина, отвечающий за финансы общины. Делягин встал и поздоровался с вошедшим.

– Садись, Андрей, если не срочно, – попросил Турухтанов. – Ввожу Матвея в курс дела. Подскажешь, если что. Не срочно?

Момотов качнул головой и уселся за стол с противоположной стороны, чтобы никому не мешать.

Турухтанов вернулся к схеме.

– Он не диверсант, – повторил Евлампий Егорович. – Он полуразумный вирус сумасшествия, который живет по своей программе. И программа эта повторяется раз от раза. Просто у нас еще вакцины против него нет. Так вот, – он ткнул пальцем в схему. – Таиксана каждый раз ищет сильнейшее сообщество на планете. И когда он его находит, – палец Турухтанова уткнулся в базу федералов. – Он начинает его обкладывать со всех сторон, создавая кольцо отчуждения.

– Последовательные происшествия во всех населенных пунктах вокруг базы? – понял Матвей.

– Именно, – кивнул, соглашаясь, Турутанов. – Смотри логика какая: вот семь поселков вокруг федералов, расположенных по, так называемому «первому поясу».

Турухтанов очертил пальцем вокруг точки с номером.

– Дальше второй пояс, – палец старейшины начал прикасаться к концам лучей «солнца». – Это населенные пункты, расположенные подальше. Кстати, столица тоже тут.

Евлампий Егорович невесело усмехнулся и указал на одну из дальних точек.

– У Таиксаны своя столица, – подал голос Момотов.

– Угу, – Турухтанов вздохнул. – Так вот, на втором этапе развития Таиксана делает круг, каждый раз удаляясь к очередному населенному пункту, совершая там какое-то действие, еще больше дестабилизирующее обстановку, и возвращается к следующему городу или поселку, расположенному в «первом поясе».

– Загоняет людей к федералам? – понял Матвей.

– Вот что значит космоштурм, – повернулся к Момотову Турухтанов. – Я долго соображал.

Он вернулся в Делягину.

– Именно так. Ну, по крайней мере, это видится, как наиболее вероятное развитии событий.

– Так это и правильно с точки зрения логики, – пожал плечами Матвей. – Федералы не могут отказать населению, они будут стараться принять и разместить всех. Неизбежны проблемы, нестыковки. Потом там устраивается несколько терактов, возникает паника, федералы начинают наводить порядок. Короче создаются все условия либо для бунта, когда толпа захватывает вооружение; либо для жесткого подавления беспорядков, а дальше возглавить этот процесс – дело только техники. Остается вопрос – какую конечную цель он преследует? Ведь не захват же галактики.

Турухтанов медленно пошел к своему креслу. Сел в него, взял в руки кружку с остывшим чаем, с отвращением заглянул в нее, но все же сделал глоток.

– Не знаю, – он устало пожал плечами. – Есть разные версии. Но все, что происходило в истории до сих пор, говорит о схожести Таиксаны именно с болезнью. С вирусом, если точнее. Заканчивающимся для инфицированных смертью. И я думаю, что он будет поражать всех, до кого доберется и до тех пор, пока будут подходящие для него носители. То есть, люди.

– Есть еще несколько версий, – подал голос Момотов. – Но они из разряда общей логики. Например – зачистка плацдарма для вторжения в галактику кого-либо…

Матвей нахмурился. А, кстати, на самом деле похоже.

– Или он сам и есть этот самый «кто-то», – продолжил Момотов. – И каждый раз пытается создать себе условия для размножения как раз с последующим захватом галактики.

Матвей неопределенно пожал плечами. Эта версия выглядела менее правдоподобно. Хотя, он же космоштурм. Ему всегда будет казаться более вероятным силовой вариант.

– А что думают наверху? – невесело скаламбурил Делягин, ткнув пальцем в потолок. – Губернатор слоя? Земля? ФАФ?

– Примерно то же самое и думают, – Турухтанов поставил кружку. – Нет ни у кого четкого понимания ситуации. Вернее, есть, но она касается того, что должны делать мы…

Уникомп издал короткий писк.

– А мы и так делаем, что можем, – Матвей вспомнил вчерашний разговор. – И, кстати, Евлампий Егорович, вы только что сказали, что у меня сегодня выход. И какой приказ будет?

– Угу, – Турухтанов читал пришедшее сообщение, и ответ получился невнятным. Но вот, он закончил. – А? Прости, что ты сказал?

– Я спрашивал, есть ли для меня сегодня задание? – повторил Матвей. – Вы только что говорили…

– Да-да, я помню, – кивнул головой Турухтанов. – Говорил.

Он еще раз глянул на экран, поскреб бороду, криво ухмыльнулся и задумчиво произнес.

– Вот тебе жизнь. Только что твое задание было, и уж нет.

– То есть как? – не понял Матвей.

– То есть, оно изменилось, – Турухтанов вдруг принял какое-то решение. – Сначала я думал отправить тебя еще раз попытаться поймать Таиксану, вдруг получится, но вот тут у меня, – он показал на уникомп, – только что пришло сообщение, что к нам идет помощь.

– Помощь? – одновременно оживились и Матвей и Момотов. – Какая?

– Радуйтесь, – сообщил Турухтанов тоном, которым объявляют о смерти всех родственников одновременно. – К Пеплу направляется «Харон».

От этого заявления Момотов приободрился, а Матвей наоборот, нахмурился и бросил на старейшин сумрачный взгляд.

– И где тут радость? – поинтересовался он. – Я бы удивился, если бы «Харон» сюда не пришел, вот это была бы новость. А так, если у нас ничего не получится, он замечательно отработает по площадям на поверхности, и после этого Пепел можно будет заново терраформировать. На жилых пространствах-то уж точно.

Повисла пауза. Момотов сообразил, что радоваться пока рано, Матвей угрюмо молчал, понимая, что ситуация с каждым днем становится все хуже и хуже, а Турухтанов молчал потому…

А Евлампий Егорович Турухтанов молчал просто так. Сидел, нахохлившись в своем кресле, и глядел куда-то вглубь экрана уникомпа, как будто ища правильный ответ между его микросхемами.

Пазу вышла долгой. Очень долгой. И первым не выдержал Матвей.

– А вот…

– Вы знаете…, – Турухтанов оторвался от экрана и начал говорить одновременно с ним.

– Извините, – осекся Делягин, но Евлампий Егорович как будто его и не слышал.

– Вы знаете, чем больше я смотрю на действия федералов, – под глазами Турухтанова вдруг залегли глубокие тени. Матвею вдруг пришла в голову мысль, что Евлампий Егорович гораздо старше, чем он всегда привык про него думать. И не спал гораздо дольше, чем хотел это показать. Турухтанов, как будто подтверждая мысли Матвея, на секунду прикрыл глаза руками. – Тем больше я осознаю, что в этот раз картина со стороны выглядит гораздо неприятнее, чем когда бы то ни было.

– Конечно, – пробормотал Матвей. – Сколько в прошлые разы народа и оружия было на Пепле, и сколько в этот раз? У нас только наземных военных баз четыре штуки. А еще космоштурм, спасатели и орбитальная группировка постоянного базирования.

Турухтанов опять как будто его не услышал.

– … Транспорты, орбитальные госпитали, инженерные комплексы, – перечислял он. – Вы не находите, что как-то много наверху собралось кораблей, предназначенных для гражданских?

Матвей о количестве кораблей на орбите вообще понятия не имел, но это сейчас и не требовалось. Из высказывания Евлампия Егоровича вывод следовал только один.

– Вы хотите сказать, что Земля готовится полностью эвакуировать Пепел? – поразился Делягин.

Пауза. Тяжелая пауза. Еще одна. Которая уже за этот разговор?

– Я думаю, что федералы не исключают такое развитие событий, – медленно проговорил Турухтанов. – Они будут пытаться исправить ситуацию столько, сколько это будет возможно, но на определенном этапе плюнут, и вывезут всех, кого смогут куда-нибудь в карантин. Проверить, не принесли ли мы туда Таиксану. Рисковать, выпуская его в космос, они не будут.

– А сколько будет длиться этот карантин?

Ничего другого Матвей не смог из себя выдавить. Ни ужаса охватившего его от мысли, что его дома больше не будет. Ни страха перед тем, сколько из них сможет добраться до этого карантина (наверняка федералы будут ждать до тех пор, пока тут вообще все не начнет полыхать). Ничего этого он не спросил. Только один вопрос.

– Сколько? – Турухтанов поднял на него взгляд. – Ты, правда, хочешь услышать этот ответ?

Матвей вдруг понял, что нет, но выбора не осталось.

– Думаешь, сорок лет? – переспросил пустоту Евлампий Егорович, отвечая на невысказанное предположение, и Делягин вдруг понял, что означала сорокалетняя изоляция первых общинников. И откуда она взялась…

– Сорок лет один раз уже было, – горько покачал головой Турухтанов, подтверждая худшие опасения. – И ничего не вышло. Тут может речь пойти о нескольких поколениях…

Матвей почувствовал, что предположений на сегодня слишком много. Чересчур. Еще ничего не решено. Ничего не понятно. «Харон»? Ну, так ему и положено тут быть. Таиксана? Нет уж, еще не вечер. Еще есть время.

– Евлампий Егорович, – Матвей начал выбираться из апокалиптических прогнозов. – Давайте не будем рассчитывать сейчас вероятности. Слишком много переменных. Время еще есть. Будем пробовать. Может, еще и ФАФ чем поможет. Вы же говорили, что у них есть специалисты.

– Говорил, – усмехнулся Турухтанов, медленно стирая с лица обреченность. – Мало того, ФАФ собирается их сюда прислать.

Он кивнул на экран уникомпа, где все еще висело сообщение с орбиты.

– И ты прав, время еще есть. Таиксана даже еще не подошел к завершению второго этапа.

– Вот, – оживился Матвей. – Так давайте еще будем пробовать. И я пойду, и остальных отправим…

– Хорошо, – согласился Турухтанов. – Только надо четко понимать, куда ты пойдешь, и что будешь делать. В этот раз я не буду тебе ставить задачу поймать его. Поговори. Просто поговори с ним. У тебя ведь один раз получилось. Постарайся понять, чего он хочет. И скажи, что мы готовы ему это дать.

Он поднял руку, предупреждая вопрос Матвея.

– Я не знаю, что он у тебя попросит, и попросит ли вообще что-нибудь. Но я уже сейчас готов сказать ему, что мы согласны. Ты понял?

Матвей прищурился, начиная понимать.

– Переговоры, – поднял палец Турухтанов. – Нам надо хотя бы начать говорить с ним. Войти в любой, хоть как-то упорядоченный и предсказуемый процесс.

– Через два часа буду готов…, – сообщил Матвей, и вдруг, выстроив всю цепочку событий, зло выплюнул, глядя перед собой. – А ведь всего этого бы не было, если бы не те туристы…

– Не торопись, – остановил его Турухтанов. – Они ни при чем.

Он посмотрел на возмущенное лицо Матвея и поправился.

– Вернее, конечно же, это с них все началось, но они не виноваты. Ты же помнишь их, их допустило само Белое Место. И еще…

Он потер руками лицо, опять вернув под глаза темные круги усталости.

– Может быть это и хорошо, что получилось именно так.

– Хорошо? – не поверил Матвей. – То, что творится, это хорошо?

– Хорошо, – неожиданно подал голос промолчавший весь разговор Момотов. – Ты представь, что было бы, если Таиксана вышел бы лет через сто. Когда Пепел бы стал полноценными миром с мощнейшей инфраструктурой. С военными базами, научными институтами. С ежедневным огромным трафиком на орбиту и обратно.

Злость Матвея неожиданно улеглась, уступив место нехорошему ознобу. Он представил…

– И если ты сейчас думаешь, что ужасно, что это бремя выпало вам, вашему поколению, – тихо произнес Турухтанов. – То поверь мне: прыгнуть в бот и отправиться искать Такисану, это благо.

Евлампий Егорович вышел из-за стола, подошел к сидящему Делягину и наклонился над ним так, что почти касался его лица. Глаза в глаза.

– И только на секунду представь, что все наоборот. Ты не летишь, не ищешь, не стреляешь. Ты решаешь, кто и куда летит. Рассчитываешь, хватит ли тебе сил отбиться и хватит ли тебе еды, чтобы накормить общину. Хватит ли тебе энергии и лекарств. Ты посылаешь людей выполнять твои поручения. И они справляются. Или не справляются, и ты посылаешь их вновь. И ждешь. Ждешь, ждешь, ждешь, ждешь…, – последние слова Турухтанов прошипел почти по-змеиному. – И ничего не можешь сделать, потому что у тебя не хватает информации. И ты опять сидишь и ждешь.

Матвей не отшатнулся только потому, что некуда было. Он еще раз представил. И опять ему стало худо.

– А есть еще более страшный вариант, – Турухтанов, видимо решил, что Матвей недостаточно мотивирован. – Подумай о том, что все это делаешь не ты. Не ты, а … твой сын.

А вот тут Делягина накрыло по полной.

Через секунду Турухтанов это понял.

– Прочувствовал, – мягко поинтересовался он.

Матвей с натугой кивнул.

– Ну, тогда тебе пора в поля, – Евлампий Егорович с трудом разогнулся и, как будто и не было всего этого разговора, неспешно пошел к столу. – Даю тебе час на подготовку. Не больше.

– Есть, – козырнул Матвей и почти строевым шагом отправился на выход. На сегодня тайн мироздания с него хватит. Он лучше чем-нибудь простеньким займется. Пленением разумного вируса, например.

– А про туристов ты еще, может, и услышишь, – догнал его ехидный голос Турухтанова на пороге.

Но Матвей решил не оборачиваться. Все, ему и одной это задачи хватит за глаза. А приедут… Делягин мрачно усмехнулся.

Что ж, пусть приезжают. Их встретят.

Тур-ристы, так их…

Глава 16

– Ну что? – шепотом поинтересовалась Селена у стоящего возле двери в ячейку Степы.

– Сидит, – тихо вздохнул тот и посмотрел на замершего возле смотрового стекла Декстера. – Страдает.

– И что будем делать? – тем же шепотом поинтересовалась Селена.

– Пока не знаю, – пожал плечами Донкат. – Элечка не вернулась? Она говорила, что что-то там придумала?

Селена покачала головой.

– Тогда ждем, – развел руками Степа. – Ему высидеться надо.

Саксу и в самом деле надо было высидеться. Потому что переварить такой удар в одночасье было сложно. Даже для такого неисправимого оптимиста, как Шойс Декстер.

Провал. Фиаско. Катастрофа. Ужас, трагедия и кошмар. Ожидания, даже не обманутые, а обломанные, растоптанные и уничтоженные.

Как Декстер рвался узнать результаты первого дня… Это надо было видеть. Он и сам не спал толком, и никому не дал утром поваляться в кровати. Даже Фил, и тот не выдержал и, отмазавшись какой-то мифической профилактикой, смылся подальше, пока Шойс огромной фурией носился по гостинице, изводя роботов-автоматов и подгоняя всех, чтобы ели быстрее.

Они прилетели на «Сиксту», как назывался комплекс, где проходил конкурс, чуть ли не самыми первыми и потратили еще почти час на то, чтобы дождаться публикуемых и по древней традиции вывешиваемых сначала в бумажном варианте результатов.

Они, конечно (кроме Декстера), подозревали, что первое место занять будет сложно, но это было не главным. К участию во втором туре допускалась ровно половина участников, чьи блюда более всего впечатлили жюри.

И, попробовав вчера приготовленный Дестером и тающий во рту буйабес, Степа, и девушки не без основания рассчитывали найти его имя где-то в первой трети списка. Затаенные чаяния самого Шойса, первым делом начавшего изучать десятку лучших, все тактично не комментировали.

Спускаясь пальцем все ниже и ниже, Шойс мрачнел на глазах, а вместе с ним начали мрачнеть и все остальные, потому что ни в первой десятке…, ни в первой четверти…, ни в первой трети…

Шойса не было в первой половине списка вообще.

Но, самое страшное, что это был еще не конец.

– Предпоследний?

Это было единственное слово, которое Степа, Фил и девушки услышали от сакса, и с того момента, он не поднимался с сиденья в ячейке, откуда наблюдал за деловитой суетой второго дня, разворачивающейся внизу.

Степа полагал, что смотровая ячейка – это не совсем правильное место для потерпевшего поражение конкурсанта, но все его робкие предложения переместиться куда-нибудь в более подходящее место, наталкивались на мертвое молчание. Декстер, как будто впал в кому. Не помогали ни Элечка, ни Селена с Лизой, ни Фил со Степой, ни все они вместе взятые.

Сакс молча слушал их предложения, кивал в ответ на бодрые речи, а потом вновь отворачивался к стеклу и замирал.

На руке шевельнулся ком-фон. Степа посмотрел на дисплей.

– Ну что? – с экрана на него смотрел диверсант в темных очках.

– Ничего, – покачал головой Донкат. – Сидит.

– Жаль, – качнулись очки. – А, может, его как-нибудь силой увести?

Донкат посмотрел на внушительную тушу сакса, сидящую в кресле.

– Вряд ли, – вздохнул он. – Я даже в нормальном режиме с трудом смогу сдвинуть его с места. А если он еще и упрется, то это вообще будет нереально. А бороться с человеком в его состоянии – это глупость.

– Ну, да, – Фил пожал плечами. – Тогда я даже представить не могу, что с ним еще делать.

– Очки сними, – посоветовал Степа.

– Да дались тебе мои очки, – возмутился Фил. – Сколько раз тебе говорить, это функциональная программа?

– Из-за твоей функциональной программы, – обозлился Степа, – разговариваешь не с человеком, а с монитором. Невозможно серьезно относиться к существу, которое смотрит на тебя двумя черными дырками.

– Ну и не смотри…

– Тихо, мальчики, – рядом с диверсантом на дисплее возникла офисная леди с безупречным макияжем. – Не ссорьтесь. Там Элечка нашла какое-то решение, просит помогать ей по мере сил. Ну, или, по крайней мере, не лезть в разговор.

Степа хмыкнул, несмотря на свое раздражение. Очень типичный для Элечки подход.

– И где она?

– Шойс, тут с тобой один человек хочет познакомиться, – ответ пришел практически сразу.

Декстер даже не шелохнулся, но если он думал, что в этот раз у него получится сохранить свое страдальческое молчание, то он ошибся.

Дверь ячейки распахнулась и на пороге возникла точеная фигура Элечки, как всегда выглядящей так, как будто она собралась на церемонию вручения национальных премий на самой Земле. Идеальная прическа, выверенные аксессуары, тщательно подобранные цвета туалета.

– Я полагаю, он сможет немного просветить тебя по поводу причин, из-за которых ты оказался на этом месте. Там все не так просто. Шойс, поздоровайся с гостем.

Элечка отошла в сторону, и на пороге появился немолодой сухопарый мужчина. Одетый в какое-то невообразимое одеяние, больше всего напоминающее оранжево-персиковое облако. Степа даже опешил немного, но тут же взгляд наткнулся на изящную, тщательно уложенную бородку и все встало на свои места.

– Познакомьтесь, – произнесла Элечка командным голосом, прожигая спину никак не реагирующего Декстера. – Перфилий Титович Манпольский.

Сакс вздрогнул. Степа нахмурился. Вообще-то это несколько жестоко вот так вот обращаться со страдающим человеком. Хотя… Элечка Шойса чувствует. Может, и выйдет из этого что-нибудь путное. О, уже вышло.

Сидящий возле окна Шойс пошевелился, повел плечами и медленно повернулся, явив миру и друзьям каменное лицо.

– Это и есть наш якобы неудачник? – бархатным голосом спросил Манпольский.

В глазах Декстера появилась искра заинтересованности.

Гость тем временем подошел к саксу, по пути одарив всех присутствующих приветливой улыбкой, и протянул руку.

– Манпольский, – еще раз представился он. – Перфилий Титович.

– Шойс Декстер, – чтобы не выглядеть невежей саксу пришлось встать, и это уже было более чем достойным прогрессом по сравнению с неподвижным страданием минутой ранее.

– Рад познакомиться, – Манпольский еще раз одарил Селену с Элечкой лучезарной улыбкой, от которой обе девушки расцвели, как розы под теплым дождем.

Степа чуть нахмурился. А дядя-то, видно, не дурак не только в готовке. В отношениях с женским полом у него явно тоже все в порядке. Вот только не надо свои умения тут демонстрировать. Психологической помощи Декстеру более чем достаточно.

Однако, у Манпольского были на этот счет свои соображения.

– Эльвира Семеновна посвятила меня в некоторые подробности сегодняшнего утра…, – начал Манпольский, несколько свысока поглядывая на сакса.

Декстер при этих словах съежился и сделал какое-то движение, как будто собрался усесться обратно.

– … но уверяю, вас, в этом нет абсолютно ничего страшного или необычного, – заканчивал фразу Манпольский уже для Элечки. – Это совершенно нормальное явление для участника, впервые прибывшего на конкурс.

Еще одна улыбка, адресованная по очереди Элечке и Селене. Девушки радостно улыбнулись в ответ. Степа напрягся еще больше.

– По совету Эльвиры Семеновны, – еще одна улыбка, да он достал уже тут веселиться, – я попробовал ваше вчерашнее творение, – Манпольский прошел к стоящему столу и уселся, непринужденно закинув ногу за ногу. – И, надо сказать, меня оно впечатлило.

Декстер заинтересованно повернулся за ним. Степа нахмурился. Ну еще бы, похвалили его, посмотрите. А то, что его девушку тут клеят в открытую, это Декстера не волнует. Ну-ну, посмотрим.

– Прекрасно, – одобрительно поджал губы Манпольский. – Я бы посоветовал добавить еще и крабов, но и без них получилось очень и очень неплохо.

– Вы так думаете? – откашлялся Шойс, оживая на глазах.

– Абсолютно, – повел рукой Манпольский. – И поверьте мне, молодой человек, вам еще предстоит покрасоваться на первых строчках рейтинга.

Декстер сел совсем прямо. Ну, еще бы. Когда чемпион говорит тебе, что у тебя все хорошо, тут, знаете ли, прибавляется сил.

– Кофе? – вспомнил Декстер.

Манпольский посмотрел на часы, не без труда добыв их из-под широкого рукава.

– Пожалуй, – согласился он, ласково улыбаясь девушкам.

– А что со мной было не так? – за своими страданиями Декстер не замечал чересчур сладких улыбок, рассыпаемых вокруг гостем.

– О, это весьма распространенная вещь на конкурсе, – Манпольский свысока посмотрел на сакса, сделал движение, как будто хотел потрепать его по плечу, но, видимо сопоставив его размеры со своими, передумал. – Видите ли, мой друг, конкурс, это отдельный мир. Со своими обитателями, правилами, законами, приличиями… Спасибо, – он принял чашку кофе из рук Элечки, нежно улыбнувшись в ответ.

Декстер опять не отреагировал, списав все на общую куртуазность гостя, а вот Донкат, не обремененный правилами конкурса и жестокой необходимостью похвалы, не выдержал, громко откашлялся и пересел практически вплотную к саксу.

– И мне кофе, – возвестил он.

Вышло грубо и не очень уверенно. Селена с Элечкой посмотрели на него, как на капризного ребенка.

– Пожалуйста, – перед ним появилась чашка с кофе, но выглядело это как приказ «пей, молчи и не мешай».

– Спасибо, – Донкат взял чашку и посмотрел на беседующих.

Манпольский, впрочем, уделил его демаршу внимания не больше, чем статической помехе на витрансе.

– … вы же понимаете, Шойс, что любой появившийся участник прежде всего будет должен доказать, что он является приверженцем «Ойкумены», что он будет изо всех сил стараться продвигать ее интересы, – Манпольский отпил из чашки, округлил глаза в неподдельном восхищении и благодарно кивнул Элечке, показывая глазами на чашку. Та расплылась в ответной улыбке.

Вкусно да? Степе очень захотелось вылить свой кофе прямо на нежно-персиковое одеяние этого индюка. Кофе варил автомат, который ничем не отличался от любого другого. Ничего особенного в нем не было. А вот эта игра во всеобщее восхищение его уже начала задалбывать.

– Хороших поваров много, – продолжил вещать поставленным голосом Манпольский. – Но не каждый из них достоин быть отмеченным в списках победителей «Ойкумены». Вы же понимаете, везде есть свои правила. Организаторам интересны люди, благодаря которым идея «Ойкумены» будет жить и развиваться дальше. Им интересны преданные творцы, яркие личности, образы. Поэтому каждый новичок первым делом проходит через процедуру «последнего места». И по традиции, чем большее внимание он к себе привлекает, тем ниже место этого новичка. Так что ваше предпоследнее место я лично рассматриваю как некоторый успех. Конечно, в следующий раз вы вряд ли сможете рассчитывать на призы, но, я полагаю, что ваше продвижение будет уже более значительным, – он еще раз улыбнулся теперь уже Селене, и Степе захотелось немедленно его убить. – А через несколько конкурсов…, кто знает, быть может, вы потесните на пьедестале и меня.

Очередная улыбка отправилась в сторону Элечки. Причем с каждым разом эти улыбки становились все более и более сладкими. Степа даже оглянулся: интересно, он это только один видит? Похоже, что так.

Сакс, как зачарованный, кивал головой в такт льющимся речам, уже видя себя в списках награжденных где-то лет через пять-шесть. Элечка с Селеной умилялись душке-мэтру. Лиза, похоже, полностью разделяла их восторг. Фил…

Стоп, а где Фил?

Степа поднялся, отошел от беседующих и набрал на дисплее код вызова Фила. Дисплей моргнул, и на нем появилось лицо в угольно-черных очках.

– Ты где? – негромко поинтересовался Донкат.

– Отдыхаю, – лаконично сообщил Фил. – Тут пока ловить нечего.

– Он уже достал, – пожаловался Степа, кивая на гостя. – Сидит тут, с женщинами перемигивается.

– Терпи, – посоветовал Фил. – Пока Шойс решения не услышит, будет его потрошить.

– О, – сообразил Степа. – Так надо его подтолкнуть.

– Подтолкни, – согласился Фил.

– Пойду, – Степа повернулся, было, к беседующим, но задержался немного и легонько постучал по ком-фону. – И, Фил, слышь, очки сними, убили они уже меня.

С ком-фона донеся стон, и лицо исчезло. Степа направился к столу. Там уже царила полная идиллия. Манпольский усадил обеих девушке рядом с собой и вещал, не затыкаясь. Судя по заинтересованным лицам слушателей, ему было, что рассказать.

– … но вы, как новички, естественно, приехали сразу на головное мероприятие. И, хотя, сам факт того, что вас сюда допустили, уже говорит о многом, это все же не совсем правильно. У «Ойкумены» есть еще очень много промежуточных конкурсов, в которых как раз и зарекомендовывают себя все новые участники, желающие на деле доказать серьезность своих намерений. Три-четыре квалификационных этапа, и можно выходить на уровень, подобный этому, – Манпольский кивнул на смотровое окно, за которым уже вовсю шли приготовления ко второму этапу.

Он допил кофе и изящным жестом протянул чашку Элечке, прося наполнить ее вновь. Про ласковую, уже почти родственную улыбку, сопровождавшую этот жест, говорить, естественно, уже не приходилось.

– Спасибо, – он принял чашку обратно, коснувшись при этом руки Элечки. Степа сделал глубокий вдох и постарался не выпускать пар. Ничего-ничего-о-о, подождите…

– И кстати, – продолжил Манпольский, – следующий подобный этап состоится не далее, как через месяц. Если вы хотите, я могу посодействовать вашему участию. Я думаю, что в следующий раз ваше выступление будет гораздо успешнее. Хотите?

– Да, наверное, – глаза Декстера зажглись жаждой реванша.

– А какие блюда наиболее востребованы в этом сезоне? – Степа не дал никому развить сладкую тему. По его мнению, сахара здесь и так более, чем достаточно. – Ну, чтобы мы понимали, на чем следует сконцентрировать усилия. Или выбранный Шойсом курс на возвращение к корням верен?

– М-м… И да и нет, – театрально закатил глаза Манпольский. – Классика, естественно, всегда была и будет актуальна.

Он одобрительно посмотрел на девушек.

– Но тут тоже есть свои тонкости, – «мэтр» изящно отпил из чашки. – Видите ли, классические рецепты имеют множество вариантов, и их разнообразие вносит некоторую … э-э, неопределенность, скажем так, в определении наиболее достойного из них. Соответственно, и оценки жюри могут разниться в зависимости от того, кто именно представляет данный рецепт.

– Другими словами, – Донкат в упор посмотрел на Манпольского, – в нашем случае буйабес Декстера и ваш не могут соревноваться изначально?

– Ну, что-то в этом роде, – сочувствующе вдохнул тот. – Но это неизбежность, поверьте. Организаторы стараются по мере возможности сохранять традиции, заложенные еще при основании. Поэтому для мастеров, которые присоединяются к нам в первый раз, – Манпольский чуть поклонился, но почему-то в сторону Селены, – я бы рекомендовал выбирать что-нибудь более современное, ну, или, так скажем, более актуальное или же более модное.

– И что модно в этом сезоне в галактике? – заинтересовалась Селена.

– О, на данный момент есть два вполне конкретных направления, которые почти гарантированно выведут вас в первую половину списка участников, откуда открываются уже совершенно другие перспективы, – начал перечислять Манпольский. – Первое – это использование рецептов, содержащих бойджу. Если вы не знаете, то бойджа…

– Мы знаем, что такое бойджа, – стараясь сильно не хамить, перебил его Степа. – На этом можно не заостряться. Так, и что с этими рецептами?

Манпольский посмотрел на него, как на вдруг заговорившую табуретку.

– Это сейчас одно из самых ярких течений в галактике. Причем уже известные рецепты наподобие всем известного айтоди, – на этом месте Степа еле удержал улыбку: да уж кому-кому, а ему это блюдо было известно более чем хорошо (описано в романе «Переговорный процесс»), – настоящие мастера стараются не использовать. Это считается признаком неспособности открыть что-то новое.

Манпольский сделал еще один глоток и как будто сожалеюще посмотрел по очереди на Элечку и Селену, скорчив расстроенную гримасу.

– Как правило, люди, ищущие подобные рецепты, оправляются за ними сами, выискивая их в самых необычных местах.

– Например? – всунулся Степа, которому очень хотелось получить хоть какую-то конкретику.

– Если брать из последних примеров, то можно припомнить…, – Манпольский закатил глаза, искусно удерживая паузой внимание. – Ну, хотя бы … таиксану. Салат, рецептом которого обладает одна очень закрытая община на Пепле, планете, если я не ошибаюсь, шестого контра-слоя. Этот рецепт старались добыть все, кто не лень, но по каким-то своим причинам, связанным с местными верованиями, – Манпольский сделал нарочито большие глаза, показывая свое ироничное отношение к суевериям каких-то аборигенов, – члены общины отказываются его раскрывать. Но, надо отдать им должное, воспроизвести этот рецепт тоже ни у кого не получилось.

– А второе направление? – не успокаивался Степа.

Мэтр, наконец, удостоил его пристального внимания. Но, похоже, только для того, чтобы понять, как его правильнее игнорировать. Поняв, что вопрос закончен, он повернулся … к Селене. Донкат набрал в грудь воздуха и решил, что еще чуть-чуть, и этот демарш станет для престарелого ловеласа последним.

– Суть второго пути, – Манпольский как будто и не заметил надувшегося Степу, – заключается в том, что на конкурс представляются вполне традиционные блюда.

Он сделал присоединяющий жест в сторону Декстера, который тут же закивал головой, как будто эти традиционные блюда они обсуждали как минимум часов пять. Надо же, как человек умеет к себе расположить. Хотя, что там Декстера к себе располагать-то? Он никогда в жизни не давал себе труда фильтровать речи всяких подхалимов. За него всегда делал это Степа. Но сейчас, похоже, Степин фильтр оказался не у дел: Манпольский продолжал разливаться соловьем.

– … но вся изюминка заключается в том, что в этих вдоль и поперек изученных рецептах все, абсолютно все ингредиенты, заменяются на совершенно непривычные людям составляющие.

Он отставил чашку, как будто полностью захваченный рассказом, и начал активно жестикулировать, не забывая поглядывать на девушек.

– Ну например, традиционная паэлья, – Манпольский оглядел слушателей, приглашая их оценить «известность» и «традиционность» блюда. Не получилось. Все четверо смотрели на него непонимающими взглядами, и только Декстер пытался отобразить у себя на лбу мыслительный процесс.

Не дождавшись реакции, но ничуть этим не смутившись, Манпольский продолжил.

– Привычные куриная грудка, свинина и кальмары с креветками в новом рецепте заменяются на мясо калакта с Зевлонии, дипрака с Денера и хвостатых зипингов с Виктара соответственно. Вы понимаете? – очередная порция стеклянных глаз. Степа, например, если что и понял, то только то, что они с Шойсом все еще безмерно далеки в их «Мамкином валике» от идеального ресторанного меню.

Манпольский вздохнул.

– Неважно. Просто поверьте мне на слово. Все остальные продукты тоже берутся с других планет. Фоска, заменяющая лук, – с Дриллинга, копанне вместо чеснока – с Жиммеля и так далее. Но главной особенностью всех этих блюд является одно.

Он победно оглядел слушателей, как будто придумывал эту тенденцию исключительно сам.

– Изюминкой тенденции является то, что вы никогда не сможете отличить, какие именно продукты были заменены.

– Правда? – удивилась Селена.

– О да, – Манпольский томно повернулся к девушке и как бы невзначай по-дружески накрыл ее руку своей, обольстительно заглядывая ей в глаза. – И если вы позволите, сегодня же вечером, на ужине, который я устраиваю для своих друзей, я это вам докажу. М-м, что вы думаете по этому поводу?

Степа грохнул кофейной чашкой об стол. Все, этот индюк доигрался. Нет, к сожалению, еще не до мордобития, но до завершения своего монолога в этой комнате – точно.

– Но вся эта тенденция – это всего лишь плагиат, благодаря которому неспособные придумать ничего нового и выходящие в тираж гранды кулинарии пытаются доказать всему миру, что они еще ого-го, не так ли? – не давая возможности ни Селене ни Элечке возвысить голос в защиту расфуфыренного хлыща пошел в атаку Степа. – И настоящую ценность по-прежнему представляют только новые рецепты.

Донкат уперся взглядом в зрачки не готового к такому повороту Манпольского и начал накачивать агрессию.

– И мастером по-прежнему может считаться только тот, кто умеет готовить либо однозначно вкуснее всех, либо тот, кто придумал что-то оригинальное. Так?!

– Ну-у, что-то в этом роде, – ошеломленно кивнул Манпольский.

– Отлично, – удовлетворился Степа. – Я услышал все, что хотел.

И, спиной чувствуя поднимающуюся волну недовольства и возмущения, поторопился окончательно добить потерявшегося «мэтра».

– А вам, я бы порекомендовал пойти и подготовиться к очередному «честному» этапу конкурса. Времени до начала осталось десять минут.

Маноплький заполошно добыл из широкого рукава часы, бросил на них встревоженный взгляд и резво вскочил, теряя значительную часть своего вальяжного имиджа.

– О да, на самом деле, я вынужден вас покинуть, время не ждет, позвольте мне…

Степа не поленился обойти стол и поддержать разволновавшегося ловеласа под локоть.

– Откланяться, – закончил он за Манпольского, сжимая руку «мэтра» чуть выше локтя, как его учил в свое время Декстер, когда был еще коспехом в отставке, а не распускающим сопли телом в белом колпаке, сползшем набок. – Позвольте, я вас провожу.

И, не обращая внимания на слабые трепыхания жертвы и не оформившийся до конца протест слушателей, повлек нежно-персиковое облако к выходу.

– Я надеюсь, мы еще увидимся, – только и смог проблеять совершенно не готовый к такому повороту событий «мэтр», тщетно пытаясь углядеть из-за плеча Донката кого-нибудь из девушек.

– Несомненно, – отчеканил Степа, взглядом обещая, что грядущая встреча будет более чем «теплой», и от души врезал по клавише закрытия двери.

Пластиковая стена отрезала растерянного Манпольского, прервав зарождающийся поток уверений, объяснений и еще чего-то столь же «искреннего». Донкат отвернулся от двери.

– Степа, – возмущенно начала Селена, первая сообразив, что происходит. – А тебе не кажется…

– Не кажется, – терпение Степы иссякло. – Ничего мне не кажется. Я просто уверен, что тут нам делать больше нечего. Ни слова, – остановил он Селену. – Позвольте мне вам напомнить, что мы ехали сюда вовсе не затем, чтобы ходить по магазинам, не затем, чтобы слушать разных вяленых героев-любовников и не затем, чтобы страдать по несбывшимся надежам.

Его палец уперся в Декстера, который вообще не собирался ничего говорить.

– Мы ехали сюда поддержать Шойса на выступлении. Выступление окончено, пути дальнейшего развития определены. Никаких ужинов со сладкими перезрелыми знаменитостями не будет. Я не хочу больше смотреть, как он вьется вокруг моей невесты, поглаживает ее руки и прикидывает, куда бы ее с подругой еще затащить…

– Степа, – расхохоталась Селена. – Ты что, подумал, что мы…, что он…

Элечка рассмеялась вместе с Селеной, а вот Шойс – наоборот. Судя по лицу, ему только что пришло в голову, что у недавней беседы могли быть и не только просветительские цели.

– Я подумал только о том, – Донкат не разделил женского веселья, – что следующим пунктом нашего путешествия может быть только удаленный мир, где мы сможем найти действительно необычный рецепт. Тот самый Пепел, о котором тут так пренебрежительно вещал этот индюк – подойдет.

Он перевел дух.

– Хотя, если честно, то и эта идея мне не нравится. Есть в ней что-то нехорошее, а что – не могу понять.

– Э-э…, – подал голос сбоку Декстер.

– Поедем, конечно, – кивнул ему Степа. – Я же уже сказал, не вздыхай. Но только прямо сейчас.

На смотровой стене вдруг ожил экран витранса.

– И, это…, – на экране проявилось лицо диверсанта в очках. – Я бы тоже Степу поддержал. А то я тут полазил немного… Неприятные тут сторожевые программы… Короче, мне тут больше делать пока нечего. Появлюсь, когда выйдете из сектора.

Он несколько нервно оглянулся.

– Поехали, – определил Степа, пользуясь общим замешательством.

Как ни странно, его послушались. Девушки начали пониматься, оглядываясь, не забыли ли они чего. Слушавшая весь разговор с ком-фона Селены Лиза тоже куда-то пропала. И даже Декстер не стал спорить. Выбравшись из-за стола, он, как и девушки, осмотрелся, проверил все ли у него на месте, и подошел к витрансу.

– Фил, – позвал он, уже нажимая кнопку выключения.

– Чего? – донеслось с гаснущего экрана.

– Ты когда в следующий раз появишься, – попросил сакс темнеющий экран. – Очки смени, ладно? Не идут они тебе. Да и разговаривать тяжело…

Проклятья Фила заглушил сардонический хохот Степы.

Глава 17

– Шойс, – позвал сакса Донкат, стоящий возле панорамного окна пассажирского лайнера, на котором они летели к Пеплу, и рассматривающий голубоватый шарик планеты, лежащий прямо по курсу. – Ты мне иногда напоминаешь героя из старых земных сказок.

– Это еще почему? – несильно удивился подошедший Декстер, дожевывающий на ходу какой-то бутерброд, утащенный в местной столовой.

Да уж, пассажирский внутрисистемник – это вам не гала-люкс. Ни тебе халатов в ванной комнате каюты, ни самой ванной комнаты, к слову. Вместо нее – выдвижная кабинка экспресс-дезинфекции метр на метр. Про кухню и говорить не приходилось. После утонченной изысканности атмосферы «Ойкумены» местные блюда, приготовленные автоматами исключительно из полуфабрикатов, первое время вызывали просто отвращение. У Декстера-то точно. Но, как ни странно, именно Декстер первым же и адаптировался к ним, регулярно добывая из программ автоматов блюда одно другого экзотичнее и уверяя всех, что они «очень и очень неплохи, знаете ли».

Вот и сейчас он с удовольствием соорудил себе невероятных размеров бутерброд и бродил с ним по всему кораблю, стараясь скрасить последний час перед прибытием.

– Ты думаешь, что я такой же сильный и красивый? – Декстер откусил от все еще внушительной оставшейся части бутерброда добрую половину и задвигал челюстями. – Или ткой фже вежучий?

– Мне сложно говорить о везении человека, занявшего предпоследнее место на конкурсе расслабленных разгильдяев, – Степа увернулся от кулака сакса. – Но вот то, что ты, как было в какой-то сказке, просто нарываешься на невыполнимые задания – это точно.

– Ты, если внимательно присмотришься, – Декстер, наконец, справился с откушенным куском, – то вспомнишь, что в той сказке у героя все получилось.

– Так я ж и не говорю, что он не справился, – ухмыльнулся Степа. – Просто он работал, чтобы какой-то приз получить серьезный. Ну, там, жену, или полцарства. А мы ради чего в эту глухомань полезли?

Вопрос был не праздный. Шестой контра-слой РФМ располагался почти в самом конце рукава Ориона. Противоположный конец рукава, если смотреть от Изюбра. Даже при условии комфортного перелета на гала-люксе, путешествие выходило не из рядовых. А тут еще и пассажирский внутрисистемник.

– Привык с комфортом путешествовать? – Декстер засунул себе в рот остатки бутерброда. – Расслабился?

– А почему бы мне и не расслабиться? – удивился Донкат. – С чего ради этот экстрим? Планета, судя по описанию, так себе, я тут ознакомился на досуге. Достопримечательностей никаких, кроме этой самой общины. Да и странностей полным полно.

– И какого рода? – не понял сакс.

– Посмотри сам, – Степа подошел поближе к панорамному иллюминатору и указал на медленно приближающуюся планету. – Узор из черных точек видишь?

– Угу, – сакс прищурился. – Штурм-флот какой-то. И чего? Это ж почти пограничная зона. Ну, база у него тут, что такого?

– Да ничего, – пожал плечами Степа. – Просто не люблю я планеты, над которым шутрм-флоты висят. Просто так их нигде не дислоцируют. А тут еще и «Белое Место» есть.

– О да, – нарочито понимающе закивал Декстер. – С «Белым Местом» у вас с Селеной отдельные отношения.

Это было чистой правдой. Собственно, само знакомство Степы Декстера и Селены как раз и произошло на Бойджере, планете, где располагалось одно из самых загадочных явлений в современной галактике. «Белые Места» были разбросаны по галактике, почти в равной мере доставшись каждой из галактических империй. Что они собой представляли на самом деле, ученые спорили до сих пор. Аномальные зоны? Средоточия неизвестной науке энергии? Выходы в параллельные миры? Опорные пункты древних цивилизаций? Предположений была масса. Одна только ФАФ прорабатывала (как подозревал Степа) не менее десятка версий, но точно не знал никто.

Хотя, как сказать… Им, например, с Селеной вполне хватило того, что «Белые Места» наделяли каждого из них своей, особой силой. Селена начинала без помощи каких-либо приборов врачевать (по-другому не скажешь) людей, а Степа… А Степа вообще превращался в волшебника из тех самых сказок, которыми он только что подначивал Декстера. Превращение дерева в железо, пластика – в еду, вино – в воду и наоборот. Что тут добавить? Только то, что все эти способности появлялись у них только тогда, когда «Белые Места» проходили так называемую «фазу активности», а сами Степа с Селеной находились в непосредственной близости от них. Еще одно неизученное до конца явление.

Но сейчас «Белые Места» молчали, и об экстра-способностях можно было забыть. Собственно, Степа предпочитал о них вообще не вспоминать, а то тут же налетят разные «ученые» под погонами и дав-вай исследовать. Нет уж, он как-нибудь без волшебства проживет.

– Забудем про наши с ними отношения, – решительно открестился Степа. – Мне более чем хватило всех наши приключений, больше никаких паранормальных явлений, спасибо. Мы летим за рецептом, и только.

– Ты каждый раз это говоришь, – расплылся в нехорошей улыбке сакс.

– Сглазишь – убью, – пригрозил Степа. – Мне в кошмарных снах и Соловья хватает, еще и тебя туда?

– А Соловей-то тут при чем? – окончательно развеселился Декстер.

– Ни при чем совершенно, – Степа не знал даже, что и говорить. – При чем может быть замначальника техдепартамента ФАФ? Который, к слову, нас с тобой, как внештатных сотрудников, курирует непосредственно.

– И пусть курирует, – развел руками Декстер. – Тебе хоть раз с ним скучно было?

– Ты что курил? – Степа нарочито внимательно присмотрелся к саксу. – Тебе правда, нравится работать по заданиям нашего друга-шефа? Или это ты не от него не так давно по всей галактике бегал?

– Не сравнивай, – покривился Декстер. – Тот случай вообще отдельный. Соловей, считай, тогда нас вообще из петли вынул.

– А кто нас туда засунул? – вкрадчиво поинтересовался Степа. – И в позапрошлый раз тоже?

– Если намерен выкатить мне счет, – выпятил грудь Декстер, – то, валяй, не стесняйся. Самое время.

– Да я не про то, – досадливо покривился Донкат. – Мне просто очень не хочется, чтобы эта поездка превратилась в нечто подобное.

– А что может случиться? – искренне удивился сакс. – Нам нужен только рецепт. И мы тут же рвем когти домой.

– Обещаешь? – прищурился Степа.

– Честное коспеховское, – гулко бухнул себя кулаком в грудь Декстер.

– Ну, смотри…

Закончить Степа не успел: вдалеке послышались женские голоса и из-за поворота коридора появились Селена с Элечкой, о чем-то увлеченно беседующие.

* * *

– А почему это общинники такие закрытые? – поинтересовался Степа у водителя, всматривающегося в показания приборов на панели прогулочного бота.

Путешествовать по чужой планете наугад было абсолютно неразумно, поэтому Декстер еще на корабле озадачился поиском кого-нибудь, кто мог бы помочь им сориентироваться в местном быте. Благо, долго искать не пришлось. Судя по данным в открытых источниках, туризм являлся одной из значимых статей дохода Пепла. Довольно рядовая, в сущности, планета, тем не менее, все же смогла заинтересовать окружающие миры некоторыми своими особенностями. Собственно, этих «особенностей» было всего две: Белое Место и локальная достопримечательность – таиксана.

Предприимчивые губернаторы Пепла, в свое время один за другим, последовательно стали рекламировать «невероятные» свойства местного салата, рецепт которого тщательно оберегался относительно небольшой группой людей, замкнуто живущих неподалеку от Белого Места и называющих себя «общиной». Просто общиной, без какой-нибудь конкретизации или намека на таинственность, специальные обряды или принадлежность к какому-нибудь верованию. Просто группа людей, которые жили вместе на протяжении многих и многих лет. По одной из версии – это были потомки самых первых колонистов, прибывших на Пепел что-то около ста пятидесяти лет назад и прошедших весь нелегкий процесс колонизации.

Степа мельком просмотрел историю планеты: что-то у них там не ладилось постоянно. В истории Пепла значился сорокалетний период изоляции почти сразу после заселения, гражданская война еще где-то лет восемьдесят назад и пара еще каких-то военных операций. Для Донката, с недоверием относившегося к любым формам вооруженных столкновений, это уже само по себе было аргументом в пользу того, что неплохо было бы и домой собраться пораньше, но Декстер просто отмахнулся от Степиных предупреждений, а девушки… А что девушки? Элечка, естественно, поддерживала Шойса, а Селена, к ужасу Степы еще и обрадовалась.

«Степа, ты представляешь, у них тут на Пепле как раз этнографическая экспедиция ФАФ работает», – глаза премьер-специалиста этого самого ФАФ по вопросам исследования Белых Мест горели огнем познания, любопытства и еще чего-то, чего именно, Степа так и не смог разобрать. «Там наши, начальником там Соня Шадская, представляешь?!»

Донкат не представлял. И не собирался… Его вообще напрягало все, что было связано с оперативно-полевой деятельностью ФАФ, в котором он сам стараниями Соловья (привет, Сергей Петрович, вам горячий) числился неким внештатным «силовым консультантом». На практике это означало формулировку типа: «у нас проблемы с неонятными явлениями, надо пострелять. Поехали, поможешь. И Шойса прихвати». Тьфу.

«Да чего ты такой бука?», – веселилась Селена. «Доберемся до них, они нам всю историю на блюдечке выложат, мы с Сонькой сто лет не виделись, но баба она классная». После таких формулировок Степе только и оставалось, что хмуриться и надеяться, что в этот раз все обойдется. Тем более что присутствие на планете «своего» человека резко повышало шансы получить загадочный рецепт, который как раз и являлся одним из краеугольных камней продуманной рекламной стратегии для привлечения туристов.

«Только у нас на Пепле». «Невероятные свойства…». «Вы будете поражены…». Подобные лозунги были первым, что видел любой человек, который хотел узнать хоть что-нибудь о Пепле. На взгляд Степы, ничего особенного тут не было: подумаешь очередное блюдо, в состав которого входит бойджа. Да, бойджа – штука необычная и загадочная. Да, у нее есть ряд замечательных особенностей, от нейтрализации алкоголя до повышения мужской силы (это Степа на себе проверил, хи-хи). Но устраивать целую кампанию, основываясь на одной только бойдже, которая, к слову, встречается на всех планетах, где есть Белые Места… Не знаю, не знаю.

Но ведь работало. Не сказать, что орбита Пепла была забита транспортами с туристами, но определенная слава в пределах окружающих слоев рукава Ориона у него была. И они сами, кстати, тоже входили в число прельстившихся.

Степа вздохнул и вернулся в прогулочный бот, нанятый Декстером на несколько дней, который нес их как раз к Белому Месту, неподалеку от которого работала экспедиция ФАФ.

– А почему это общинники такие закрытые?

– А они и не закрытые, – пожал плечами пилот, молодой парень, лет двадцати. – Живут себе и живут. К ним приехать – запросто. Только что там делать? Обыкновенные поселки, со всем своим. Подстанции, фермы, магазины. Ничего особенного. Закупать они мало что закупают, стараются все сами производить. Ну и производят, даже одежду сами делают, – он пожал плечами, – непонятно, правда, зачем. Она у них хоть и натуральная полностью, но какая-то такая… страшненькая. Но они говорят, безопасная.

– Безопасная? – насторожился Степа. – Они чего-то опасаются? Сектанты?

– Да не-ет, – рассмеялся парень. – Они нормальные. Просто у них какие-то правила есть, что-то им там заповедано предками. Ждут они чего-то. И когда это чего-то придет, они должны быть готовы. И таиксану, кстати, они для этого и придумали.

Степа посмотрел на Декстера и нахмурился. Тот в ответ сделал невинные глаза и показал рукой, как они подбирают что-то и тут же улетают. Донкат с сомнением покачал головой.

– А чем их рецепт отличается от остальных? – продолжил допрос Степа.

– Не знаю, – пожал плечами пилот. – Но отличается. Наша таиксана – она вкусная, но у них она вообще особенная.

Это было первым напрягом Степы на планете. Едва спустившись, он углядел в ближайшем же ресторане соответствующий пункт в меню и осторожно возрадовался, решив, что Шойс тут же выпотрошит шеф-повара, и их путешествие продолжится, но теперь уже в обратную сторону. Увы. Если бы все было так просто, смысла лететь в такую даль не было бы никакого, достаточно было посмотреть материалы из галанета.

Декстер, конечно же, отработал качественно. Шеф-повар был разве что не препарирован. Но ничего приятного не случилось. Рецепт, подаваемый в этом ресторане (как, впрочем, и почти во всех остальных ресторанах Пепла), был обычным салатом, какой можно найти по всей галактике. Для дегустации «той самой» таиксаны пришлось добраться до более крупного города, где за сумасшедшие деньги им все-таки приготовили (вернее – принесли уже приготовленный) салат, являющейся законной гордостью Пепла.

И вот тут Степа, наконец, смог понять, за что платят такие деньги, для чего на Пепел прилетают аж из соседних слоев и почему этот, казалось бы, банальнейший салат, так ценится знатоками.

Первые минуты за столом царила тишина. Вторые, кстати, – тоже. И только потом начали появляться первые «отзывы». Описать? Ну, как это описать? Вкусно. Невероятно. Потрясающе, восхитительно… Еще? А чего еще? Еще можно только добавить, что Шойс Декстер, прикончив свою порцию в мгновение ока, тут же заказал еще, причем с таким выражением на лице, что становилось понятно: он с этой планеты без рецепта не уедет.

Степа даже немного развеселился. Ну все, теперь на Изюбре появится новая игрушка: таиксана в «Мамкином Валике». Чтобы Шойс да не ввел такое новое блюдо в свое меню? Ни в жизнь. Так что смотрите внимательнее, господа, на ваших глазах рождается легенда.

– А почему тогда ее не делают все, раз их рецепт гораздо вкуснее? – не успокаивался Донкат, не давая пилоту пуститься в пространные рассуждения о красотах окружающего мира.

– А общинники никому рецепта не дают, – сообщил пилот, пожимая плечами. – Так что кто как сам увидит, тот так и делает. Этих рецептов на Пепле штук сто. Я, кстати, могу подсказать одно место, где…

– А почему они его не дают? – это присоединился к разговору Декстер, которому были уже совершенно не интересны никакие другие рецепты, кроме того самого, от которого у него еще минуть двадцать на лице блуждала довольная улыбка охотника, обнаружившего, наконец, место лежки редкого и ценного зверя. – Деньги свои считают? Эксклюзив берегут?

– Может и эксклюзив, – опять пожал плечами пилот. – А, может, и еще что… Ну, там верования их, или еще чего. Я не знаю. Просто не дают, и все. Да вы ж туда все равно поедете, вот и спросите.

– Угу, – согласился Степа. – Спросим, обязательно спросим. А вот там впереди, это не база экспедиции?

Он показал рукой вперед, где на опушке живописного леса, на берегу неширокой реки располагался группа небольших аккуратных, словно нарисованных домиков.

– Она, – кивнул пилот. – Приехали.

Он посмотрел на домики долгим взглядом, и вдруг улыбнулся какой-то странной улыбкой. Степа бы предположил в этой улыбке изрядную долю похоти, только причем тут похоть к полевой экспедиции?

Через пять минут он понял, к чему.

Глава 18

Место, в котором располагался лагерь, было больше похоже на детскую картинку. Милый лужок, тихая река, аккуратный, как будто ухоженный лес. Поселения вообще располагались в живописных местах. А почему бы и нет? Человечество уже давно было не способно обеспечить плотное заселение отрываемых планет. Научная экспансия шла с такой скоростью, что зачастую обнаруженные пригодные для жизни планеты годами ждали свои первых жителей. При обнаружении еще одного мира, который может быть заселен, государства, как правило, ограничивались регистрацией, выставлением маяков, рассказывающих о том, что планета входит в состав той или империи, и занесением его в список «очередников» на заселение. Не более. Первые же колонисты могли появиться на планетах, как уже говорилось, и через несколько лет. Скорость принятия решения о включении того или иного мира в число обитаемых напрямую зависела от полезности планеты, важности с точки зрения астрополитики и многих других факторов.

И поэтому удивляться, что в первую очередь люди выбирали наиболее привлекательные с точки зрения комфорта миры, а в них – наиболее привлекательные места для поселения, не приходилось. И Пепел тут никаким исключением не являлся.

Пилот посадил бот, выпустил пассажиров, и сам с удовольствием выпрыгнул из кабины. Видно было, что он не только был тут за своего, но и горел желанием пообщаться с местными.

Местные, правда, особого энтузиазма при виде гостей не выказали. Но, и никакого отторжения – тоже, хотя Степа немного опасался: все-таки режимный объект ФАФ.

Ничего подобного. Несколько человек, бродящих по территории, только мазнули взглядом по приземлившемуся аппарату, приветственно махнули руками, видно, пилот тут на самом деле был частым гостем, и вернулись к своим делам.

– Нам туда, – парень уверенно показал на центральный домик, над которым развевалось два флага – российский, и флаг с эмблемой ФАФ: небесно-голубое полотно с цаплей, держащей камень в поджатой лапе – символом неспящего любопытства.

Но, несмотря на внешнюю расслабленность, система оповещения на базе работала. Они не успели пройти и половины пути до центра, как дверь домика распахнулась и на пороге появилась женская фигура.

Степа подобрался, краем глаза заметив, как то же самое сделал справа Декстер. Про пилота и говорить не приходилось: он просто-напросто пошел строевым шагом, как на параде. Степа и сам не мог сказать, что так приковало его внимание и заставило подобрать живот и развернуть плечи. Вроде, женщина, как женщина. Ни особой фигуры, ни особой красоты… Но все же… что-то… Так бывает. Идет по улице женщина, идет себе и идет. Ничего не делает. А вдоль всего ее пути выстраивается частокол мужских взглядов. Большинство мужиков и отчета себе не отдают, но все же раз, два, три да мазнут взглядом, машинально выдергивая из толпы ее фигуру, походку, поворот головы. А если она еще остановится перед тобой и спросит что-то…, да все равно что: сколько времени, или, там, где ближайший ботпаркинг…? Обычно в таких случаях наступает паралич.

А? Что? Я? Да, туда. Да-да, все правильно. Что? Время? Да, конечно… А, ну, это…

Это потом паралич сменяется запоздалым сожалением непонятно о чем. То ли об ушедшей женщине, то ли об ушедшей смелости, то ли о том, что вообще никогда не приходило… Да уж…

Вот и сейчас происходило нечто подобное. Степа и сам не понимал, что его вздернуло. Женщина? И подумаешь. Сколько их вокруг? Он после Селены вообще никого вокруг не замечал, и эту не собирался. Так почему же он, как и Декстер автоматически начал расправлять плечи, стараясь шагать попрямее?

Фу ты, напасть. Донкат ссутулился, даже ногами стал загребать. Потом представил себя со стороны, обозлился, мысленно плюнул и пошел, как мог. Идите вы все.

– Сонька! – когда до темноволосой женщины, стоящей на крыльце, оставалось метров пятнадцать, из-за Степы вылетела Селена и бросилась вперед.

– Селька! – женщина спорхнула с крыльца, и они закружились, обнимаясь.

Наобнимавшись, они повернулись к остальным.

– Познакомься, – Селена показала на Элечку. – Это и есть Эля.

– Привет, – улыбнулась Соня. Нормально так улыбнулась, без вывертов, которые бывают, когда встречаются две женщины, не обделенные мужским вниманием. Ну там, без медовых улыбок, без сканирующих взглядов сверху вниз и обратно. Просто поздоровалась.

– Привет, – так же открыто улыбнулась Элечка. – Рада увидеться вживую.

Степа только сейчас сообразил, что они не в лесу живут. Конечно же, у них была масса времени, чтобы поговорить по ком-фону.

– А это мой Степа, – Селена чуть обняла Донката и у того внутри залилась теплая волна. – Я тебе говорила. А это Шойс, Элечкин жених.

– Шойс, Степа, это Соня Шадская, моя так сказать наставница когда-то была.

– Да давно уже, – весело отмахнулась Соня и протянула руку. – Очень приятно.

– И нам, – Степа почувствовал, что неловкость потихоньку начинает исчезать.

Судя по лицу Декстера, его тоже отпустило. А вот пилота – нет.

– Кхм, здравствуй, Софья, – донеслось сзади.

– О, мой поклонник тоже здесь, – Шадская углядела, наконец, пилота за обширной спиной Декстера. – Привет и тебе. Опять страдать приехал и меня в гости звать? Не дождешься.

Сзади раздался страдальческий выдох. В принципе, Степа его понимал. Был бы он холостой, тоже бы расстраивался.

Тем временем Соня опять посмотрела на Степу с саксом.

– Донкат и Декстер, говорите, – задумчиво произнесла она. – Ну-ну, наслышана-наслышана, про ваши подвиги на Технократии, как же.

– Она тогда немного не успела к вам, – пояснила Селена. – Сергей Петрович тогда всех с Белых Мест согнал, кого не накрыло, отправил к вам. Соня просто не успела.

– И хорошо, что не успела, – у Степы не было желания ворошить ту историю. – Нечего там было делать.

– Ну, вам виднее, наверное, – фыркнула Шадская, но, видно, поняла, что тема не приносит удовольствия, и перешла к делу. – Ладно, про жизнь вечерком поболтаем, у нас сегодня как раз выходной, побудете, посмотрите на наш быт, с народом пообщаетесь. Может, и расскажете чего… А пока давайте-ка рассказывайте, чего вас в наше болото занесло? И чего конкретно от меня надо?

Она осадила сунувшегося, было, вперед пилота прогулочного бота.

– А ты, Дима, тут остаешься, и без возражений. Если надо, я и сама слетаю, – она посмотрела на его лицо и сжалилась. – А вечером, как и всех, ждем тебя в гости, так уж и быть. Свободен.

– Ура, – пилот исчез в мгновение ока, чтобы у Шадской не было шанса передумать.

Степа тихо фыркнул ему вслед: любовь, однако.

– Ну, ребята, давайте, рассказывайте. Вам, кстати, не в Белое Место надо? А то и это можем.

Она проницательно посмотрела на Степу.

А того вдруг непонятно почему включило. Сколько раз потом он проклял свою любопытствующую браваду…

– А почему и нет? – он посмотрел на удивленные лица спутников. – Ну, интересно. Вот Шойсу, значит, можно на край света за своим увлечением лететь, а мне крюк на полчаса – нет. Где справедливость?

– Нету, – «обрадовал» его Декстер. – И не будет. Мы по делу, помнишь? Сам говорил. Твое слово.

– Мое слово, – согласился Степа. – Хочу – даю, хочу – обратно заберу. Определяю: в Белое Место едем.

– Как скажешь, – пожал плечами сакс.

– Хорошо, – легко согласилась Соня. – Тогда сначала туда завернем, оно ближе, а потом – к общинникам. Только предупреждаю – просто не будет.

– Где наша не договаривалась, – залихватски блеснул улыбкой Декстер. – Поехали.

* * *

По мере приближения к «Белому Месту» жизнерадостная природа превращалась в нечто несуразное. Деревья становились бледнее, нелепее. Их искривленные ветки тянулись во все стороны, презирая законны природы, физики, и … чего там еще положено? Сухие, как немощные руки, ветки росли вверх, вбок, и даже вниз, судорожно подрагивая редкими скрученными листьями. Ровная, сухая почва понемногу уступала место то и дело хлюпающей под ногами жиже, из которой гнилыми зубами выступали поросшие неопрятным мхом кочки…

Стоп. Донкат моргнул, и мир опять заполнился солнечным светом, чириканьем птиц, шелестом листвы, шорохом шагов спутников.

Степа поежился от странного чувства и вдруг затряс головой. Подождите…

Это все осталось там, на Бойджере. Это же был его первый (и единственный) раз, когда он попал в Белое Место. Это тогда все было именно так. А сейчас?

Степа осмотрелся вокруг. А сейчас все в порядке. Они почти пришли. Метрах в ста впереди висела стена сливочно-белого тумана. Вот оно – Белое Место.

Бот ФАФ с нарисованной на борту цаплей остался позади. Электроника возле Белого Места работать отказывалась категорически, но это было нормально. Впереди уверенной походкой шла Шадская, сзади, аккуратно ступая, двигались девушки. Замыкали процессию Декстер и один из экспедиционных спецов ФАФ.

Ничего страшного вокруг не было. Это не Бойджер – это Пепел. Но тогда откуда эти видения? Откуда это странное сосущее чувство? Не страх, нет – ожидание.

Да, именно так. В воздухе вокруг как будто разлили ожидание. Там, впереди, в тумане был кто-то, или что-то, что смотрело на них. Смотрело и радовалось. Чему?

– Ты чего вертишься? – донесся сзади голос Декстера. Естественно, сакс из всех присутствующих лучше всего знал, как Степа себя ведет в тяжелых ситуациях. Читай – как он трусит. Трусит? Степа задумался. Нет, так сказать нельзя. А тогда что?

– Не знаю, – Степа широко развел руками, чтобы идущему сзади саксу было видно. – Понять не могу.

– Группа, стой, – скомандовала вдруг Шадская.

Она остановилась и повернулась к Степе.

– Рассказывай.

Донкат поежился. Он не очень умел по-деловому разговаривать с красивыми женщинами. Селена и Элечка – исключение. Но пришлось настроиться.

– Не знаю, – Степа пожал плечами и посмотрел через плечо Сони на туман. – Неуютно как-то. Но не страшно. Скорее, непривычно. Как будто нас ждет кто-то.

– Может, не пойдем? – оглянулась Соня.

Степа проследил за ее взглядом.

Впереди, как и тогда, на Бойджере, лежал на земле пирог из тумана, закрывая собой все вокруг. Молочно-белые струи внутри него лениво текли в разных направлениях, иногда ускоряясь, иногда замирая на месте, хотя ветра не было и в помине. Донкат всмотрелся в неспешное течение сливочных волн, и ему вдруг захотелось просто подойти, потрогать, прикоснуться к ним. Интересно, а они такие же, как те, на Бойджере?

Он делал шаг вперед.

– Нет, давайте подойдем. Просто посмотрим, и ничего больше.

– С тобой все в порядке? – подозрительно вгляделась в его глаза Шадская.

– Степа, все хорошо? – откуда-то сзади вылез Декстер.

А Донкату вдруг на самом деле стало хорошо. Так хорошо, как давно уже не было. Легко и беззаботно. Все проблемы, которые были, как-то сами собой отодвинулись на задний план. Сейчас Степа мог все. Летать? Пожалуйста. Возводить города и поворачивать вспять реки? Да сколько угодно.

– Все прекрасно, – Степа улыбнулся саксу счастливой улыбкой и еще даже успел мельком удивиться, чего это он так напрягается, как вдруг понял, что они пришли. Вот так вдруг вот взяли и, не сходя с места, пришли.

Донкат изумленно моргнул. Как это он так не заметил? Все пространство перед ними было залито жемчужным светом. Причем, его не только что включили. Он был здесь все это время. А они как-то подошли и не заметили. Нет, какой же он недогадливый. Это не они пришли, это туман пришел к ним сам.

Они стояли на краю тумана.

Того самого. Молочного. Как в давних Степиных снах. Вот сейчас из него появится кто-то. Степа замер в ожидании… Предвкушении… Ну же. Ну!

Никого. Тишина, молчание. Опушенные листвой ветви деревьев, тянущиеся в сливочную дымку. Сонная трава на ровной, уходящей в туман поляне, над которой стелется белая пелена. Неподвижные камни, окутанные плотной ватой струящихся спиралей молока. И шесть фигур, замерших на краю белой стены.

– Вот и пришли, – Степа заворожено вышел из-за спины Сони и подошел к стене.

Протянул руку. Стена отпрянула. Донкат замер, повернулся к стоящему Декстеру и улыбнулся.

– Оно. Все как в прошлый раз. Не хочет со мной знаться.

– В прошлый раз мы сами к ней в гости напросились, – Декстер подошел поближе. – А так – да. Все, как в тот раз.

Туман вдруг потек вперед. Вокруг мгновенно воцарилась тишина. Ватная белизна погасила все звуки, не осталось ничего. Только медленно перетекающие с места на место волны тумана, сменяющие друг друга в мерном покачивании.

– Э-эй, – Степа пропустил одну из волн сквозь пальцы. – Остальных-то не надо прятать.

Ноль реакции. Донкат напрягся. Сделал шаг в сторону, в которой должен был стоять Декстер. И тут же на него наткнулся. Всего два шага. Надо же, а не видно вообще ничего.

– Ты тут? – прогудел сакс.

– Нет, я уже улетел домой, – фыркнул Степа. – Надоели вы мне.

– Понял, – покладисто кивнул Декстер. – Это не ты, это твое изображение. Мне оно просто снится, а так я сижу на своей кухне и думаю, как приготовить…

– Таиксану, – радостно закончил за него Степа.

Туман как будто бы взбили огромным венчиком. Клубы и волны молочной дымки свились в тугие спирали, завертелись в безмолвной карусели. Их течение стало резким, рваным. В глубине пелены как будто что-то заворочалось, сдвинулось. Порыв неощущаемого ветра сбил неподвижно висящую стену, кинул ее вбок, вернул на место.

– Шойс, что это? – напрягся Степа.

– Ну, ты нашел, кого спрашивать, – процедил сквозь зубы сакс, точно так же напряженно наблюдая за безумной пляской клубов тумана. – Главного специалиста по туману? Это вы с Селеной у нас знатоки…

– Селена, – Степа рванулся в сторону, но был перехвачен железной лапищей Декстера.

– К-куда? – сакс подтянул его поближе. – Стой спокойно. Еще не хватало и нам потеряться. Селена не хуже тебя знает, что делать. У нее рядом подруга из ФАФ, Элечка, и еще один специалист. Разберутся, что делать. А не разберутся, мы поможем. Только нам самим сначала надо выяснить, что происходит.

Да уж, Степа бы тоже не отказался понять, что происходит. Вспомнив весь свой опыт общения с этим туманом, он постарался проникнуть взглядом через молочную стену, приподнять непроницаемый полог, попросить неведомо кого, чтобы туман стал прозрачным, позволил увидеть происходящее в нем.

Попросил. В ватной стене между вспучивающимися клубами вдруг начало проступать чье-то грубо начерченное лицо. Сразу и не понять, мужское, или женское. Нет, скорее, мужское. Глаза, начерченные несколькими небрежными штрихами, были закрыты. Брови нахмурены, как будто лицу снился нехороший сон. Вокруг лица медленно, неспешно, как будто показывая, что никуда оно деться не может, проявились четыре столба. В отличие от лица, каждая деталь этих столбов была выписана с превеликим тщанием. Степа разобрал даже прожилки на каком-то листе в орнаменте.

Что это? Ничего похожего в прошлый раз он не видел. Тогда в тумане были фигуры, люди (ну, почти люди), которые пытались ему что-то сказать, чем-то помочь, от чего-то защитить. А вот спящее лицо Донкат видел впервые.

– Ты кто? – он сам не понял, что его толкнуло.

Ему бы молчать и молчать, ведь раз показался, значит, рано или поздно скажет, зачем, но Степа никак не был готов к молчанию.

Лицо открыло глаза…

Ничего там страшного не было. Вообще. Была только радость. Но такая, от которой Степа сам не заметил, как попятился. Шаг, другой, третий…

– Шо-ойс!

Сакс пропал, как провалился. Тишина. Молчание. Неподвижность мира, на котором картонными аппликациями медленно перемещаются клубы тумана. И грубо прорисованное лицо с глазами, полными радости, от которой хочется зажмуриться, убежать, зарыться с землю и не видеть эти нарисованные нарочито небрежными штрихами зрачки, которые, кажется, проникают в голову, в душу, с саму суть жизненной силы.

– Ты пришел…, – мама дорогая, оно еще и разговаривает. И разговаривает тоже радостно. Как будто брата встретил.

Степу передернуло. Ничего себе родственничек. А где остальные? Те, которых он видел в прошлый раз? Или в каждом Месте живут свои обитатели?

– Ты пришел, – нарисованный рот почти не шевелился, но, тем не менее, создавалось полное впечатление живого лица. – Я рад. Ты поможешь мне?

– Я? – опешил Степа. Вот тебе и здрассьте, не успел на планету попасть, так, пожалуйста – вербуют в помощники инфернальных личностей. Хотя, почему сразу «инфернальных»? Обыкновенное лицо. Не красавец – не урод, не злой – не добрый, не мужчина – не женщина, не человек – ….

Ай!

Лицо и вправду не было похоже на человеческое. Как он сразу-то не заметил?

– Кто ты?

– Таиксана, – шевельнулись нарисованные губы.

– Салат? – удивился Степа.

Лицо на секунду замерло.

– Я не знаю, про что ты говоришь, – мерно произнесло оно.

Вот те на, опешил Степа. Здесь что, много этих таиксан?

– Ты мне поможешь?

Ну вот, опять. Съездил на экскурсию, называется. Степа чуть оглядываться не начал. Нет уж, пошли они, эти приключения вместе с ностальгией куда подальше. Не успел зайти в Белое Место, уже припахивают помогать каким-то духам.

– Чем я тебе помогу?

– Отпусти меня, – попросило лицо.

А вот уж нет. Донкат аж вздрогнул. Если любопытствующая поездка в Белое Место была просто шалостью, необязательным штрихом к расслабленному образу отпускника, то любая помощь непонятным созданиям, в которых и специалисты-то толком ничего не понимают, будет верхом идиотизма. На это запудренных Степиных мозгов все же хватило.

– Э-э, а я не могу, – Донкат сделал ма-аленький шажок назад. Похоже, пора отсюда сваливать. Рассказать обо всем Шадской – пусть она сама разбирается. Это как раз по ее зарплате вопрос.

– Отпусти меня, – это ему кажется, или картинка сдвигается вслед за ним? – Мне плохо.

– Бывает, – Донкат стал пятиться быстрее. – Но я-то что могу сделать?

Да где же край этого облака? Где Шойс? А он вообще, в ту сторону идет?

Донката пробрала нехорошая дрожь.

– Ты можешь, ты можешь, – лицо почему-то перестало шевелиться вообще, но голос не умолкал. Наоборот, он звучал все громче и громче. – Ты часть…

Вот спасибо, теперь он еще и часть. Интересно было бы узнать какая. И чего? Ежась от накатывающего страха, Степа все же попытался пошутить, хотя бы и для самого себя. Ирония иногда, знаете ли, помогает. Иногда…

Не в этот раз.

Лицо перестало говорить. Вместо этого перед Степой, сменяя один другого, вдруг начали появляться странные образы.

… поле. Большое поле. По которому медленно течет людской поток, заканчивающийся в странном мерцающем провале. Нет, не людской…

… неприветливый чужой мир (откуда он это знает?). Резкий ветер гонит по небу низкие грязные тучи. Камни и бесплодная растрескавшаяся земля…

… где-то далеко раздаются раскаты грома. Нет, это не гром, это те, с которыми лучше не встречаться. Они тут были первыми. И не желают видеть новых гостей. Надо уходить…

… горечь и злость. Иссушающее чувство бессилия. Ты ничего не можешь сделать. Ни-че-го. Ничего? …

… Степины губы растягиваются в злорадной усмешке. Непривычная рука в странной перчатке медленно оглаживает небольшой, чуть подсвеченный изнутри шар, сотканный из нереальных, плывущих под взглядом линий. Подарок. Если уж мы ничего не можем сделать с вами, то, может быть, вы сами это сделаете? Улыбка становится шире и злорадней, рука в перчатке ныряет внутри шара и тот вспыхивает ярким, где-то даже приятным светом. Рука выныривает обратно, и на шаре начинает проступать … грубо прорисованное лицо, принадлежащее непонятно кому: не красавец – не урод, не злой – не добрый, не мужчина – не женщина, не человек – …

Не человек…?

Степа переводит глаза на руку в странной перчатке, и сознание вдруг услужливо подсказывает, что это вовсе и не перчатка…

– А-а, – вскинулся Донкат.

– Ты поможешь мне? – о, оно опять разговаривает. – Мне нужно спрятаться, вернуться.

Лицо никуда не делось. Наоборот, оно подплыло почти вплотную. Так, что Степа мог видеть каждую завитушку орнамента на столбах, ограничивающих его.

– Что тебе надо? – вот, самый правильный вопрос. Куда ему еще дальше-то прятаться? Дальше Белого Места не убежишь.

– Помощи, – нарисованные глаза маячили почти у самого лица Донката. – Ты знаешь, ты умеешь, я вижу. Ты делал это.

– Я? – Степе искренне захотелось привести пару выписок из галактических официальных реестров, где русским по белому написано, что он, Донкат Степан Афанасьевич, никогда в жизни не помогал никаким нарисованным лицам, живущим в Белых Местах. Вот правда-правда, честное слово.

Показалось, или по лицу скользнула тонкая усмешка. Оно еще и иронию понимает?

– Я ничего не делал.

Ответа не случилось. Вместо него перед Степой возникла другая картинка.

Переливающаяся всеми цветами радуги пелена перегораживала вход в какой-то тоннель, уходящий в необозримую даль. Ой, а не эта ли дорога виделась Степе в недавних грезах, навеянных последней «картиной»? Похоже. Донкат присмотрелся внимательнее, оценивая диспозицию.

Что-то неправильное было в этом тоннеле. Ну, не то, чтобы неправильное, но не такое, каким кажется на первый взгляд. Точно. Ведь это не сама перегородка светится. Сверху перегораживающей тоннель мембраны лежал какой-то узор из светящихся линий, который и удерживал мембрану в одном положении. А вот уже за мембраной бродили мерцающие точки, от которых и исходили эти нереальные голоса, бродящие в голове у Донката. Вот опять… [1]

– А-ах, – с натужным грудным выдохом вынырнул из насильно всплывших воспоминаний Степа. Да, лицо оказалось право. Это уже было. Он уже видел схожий рисунок мироздания. Там, далеко, в мире и времени, о которых он старался не вспоминать без крайней необходимости. Та история на Технократии все еще была слишком жива в памяти. И слишком пугала. До сих пор.

– Ты поможешь мне?

Да ты достал. Донкат набычился. Еще одно бездомное творение чужой вселенной? Опять лезть в эту кашу? Нет уж, хватит.

– Нет, не помогу, – решимости в его голосе хватило бы на троих. Перед глазами, как вживую стоял уходящий вдаль жемчужный тоннель, в котором исчезал … кто? – С меня хватит.

– Спасибо, – прошелестел вдруг голос неподвижного лица и грубо прорисованные глаза вдруг оказались у самого Степиного лица. Придвинулись еще. И пропали… Вместе с окружающим миром. Оставив только удивленное сожаление: что на этот раз он сделал не так?

Глава 19

– Степа! Степа! – вокруг качался свет. Обыкновенный такой свет. Дневной.

Донкат вздрогнул и очнулся. Он стоял (!?) там же, где они и остановились. Никуда не ушел, ничего не сделал. Вот только тумана вокруг не было. Он опять красовался вдалеке, переливая свои молочные изгибы.

– Живой? Ф-фух, – рядом шумно выдохнул Декстер. – Не пугай.

– А я пугаю? – голос, вроде не дрожит.

– Несильно, – успокоил его сакс. – Просто не надо больше двадцати секунд стоять с закрытыми глазами. В данном антураже напрягает. А так – все нормально.

Степа вслушался в голоса, раздающиеся вокруг. Элечка, Селена, Шадская…. Негромкий говорок фафовского спеца…

– Где я? – Степа обернулся через левое плечо, но никого не увидел. Лес и лес. Он не без основания ожидал головокружения после «общения с духами». Ан, нет. Ничего подобного. Тело с головой слушались, как обычно. Как будто ничего не было. А, может, и вправду ничего не было? Просто привиделось что-то в тумане? Нарисованные лица между столбами, картинки из прошлого? Донкат развернулся обратно. – Что случилось?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Декстер, как-то подозрительно быстро успокаиваясь. – Ты на мгновение пропал, а потом туман сдал назад. Секунды три прошло на все про все. И вот они мы стоим. Никто толком даже испугаться не успел.

Сакс, указывая, лукаво скосил глаза направо. Донкат повернулся за его взглядом. А-а, девушки в той стороне…

– Степа, ты как? – поинтересовалась Селена, не двигаясь с места. Только голову повернула.

Донкату даже обидно немного стало. Как так? Он тут с грубо нарисованными лицами общается, чуть на волю кого-то из Белого Места не выпустил, и никакого уважения к его переживаниям.

– Нормально, – махнул рукой он.

Селена тут же удовлетворилась и повернулась к Элечке, помогая поправить сбившийся на сторону небольшой рюкзак, с которыми передвигались они все.

– Ну что? – Шадская закончила осмотр своих и попутчиков. – Все в порядке? Внутрь пойдем?

Она показала на стену молочного тумана, безмятежно переливающуюся вдалеке.

Селена залихватски тряхнула каштановыми кудряшками, Элечка посерьезнела лицом, Декстер повел плечами, готовясь.

А вот Степе чего-то расхотелось уже попадать внутрь этого сливочного пирога. Страх? Да, страх. И что? Он не хочет больше никого освобождать. Не потому что злодей, а потому что со странными явлениями должны разбираться специалисты, а не туристы.

Где-то глубоко-глубоко внутри раздался гнусненький смешок. Это проснулся маленький «советчик», живущий в каждом человеке. «А кто тут специалист по общению созданиями Белых Мест», ехидно поинтересовался он, «не ты сам, а?».

«Я», согласился Степа, «только я в отпуске».

Внутренний «советчик» залился хохотом и пропал. Степа вздохнул. Ну, да. Он и есть такой специалист. Только рассказывать этот бред не хочется. Да и что рассказывать-то? Он что, сделал что-то? Да ничего. А глюки – они и есть глюки. Нет уж, он пока помолчит – за умного сойдет, а если хоть что-то начнет происходить, вот тогда и расскажет.

Так и что делать? Степа напрягся. Идти внутрь не хотелось категорически. Надо подумать, как это сказать.

Он уже почти открыл рот, почти начал говорить, уже начал выдыхать…

– Назад! – резкий окрик Шадской заставил его проглотить заготовленные слова.

Группа замерла на месте.

– Уходим, – Шадская подняла обе руки и начала показывать отход. – Сегодня не получится.

Степа посмотрел на туман. Ровной спокойной стены больше не было. Такие спокойные до этого клубы молочной белизны больше не плавали, перетекая один в другой, даря успокоение взгляду. Сейчас они клубились, как чадный дым над горящей свалкой, с той разницей, что цвет этого дыма был другой. Хотя…

Донкат присмотрелся. В белизне тумана появился какой-то странный оттенок. Серый. Нет, не серый – грязный. Это что, из-за него?

– Софья, скажите, так раньше было? – Степа встревожено повернулся к Шадской.

Потому что если это из-за него, то пора бить тревогу…

– Не переживайте, – успокаивающе махнула рукой она. – Не в первый раз.

– Точно? – подозрительно переспросил Степа.

Шадская посмотрела на него с каким-то странным выражением. Сожалением, неприязнью? Нет, с разочарованием. Типа, надо же, какой нервический типаж. А рассказывали-то, рассказывали. Да Донкат, да Декстер…

Степа вздохнул про себя. Да, уважаемая, так и рушатся иллюзии. А теперь, по законам жанра вам надо посмотреть на Декстера…

Шадская перевела оценивающий взгляд на сакса. А у тебя, приятель, тоже нервишки шалят? Шойс в ответ мило улыбнулся, показывая белоснежные зубы, и пожал плечами. Мол, ничего не знаю, ничего не понимаю. Разочарованный вздох Шадской удалось подавить, а вот сочувствующий взгляд, адресованный Селене и Элечке – нет. Да-а, уж, девушки, не повезло вам. А с виду, вроде, нормальные мужики…

Степа чуть не расхохотался, несмотря на все свои сомнения и страхи.

– Точно, – успокоила она Донката. – Это явление, которое иногда случается. Никаких особых последствий оно за собой не влечет, но нахождение внутри Белого Места и рядом с ним в это время не рекомендуется.

Она чуть прищурилась.

– И, если мне не изменяет, память, это типично для всех Мест, разве нет?

Степа чуть улыбнулся.

– Наверное. Я не специалист.

И почти услышал тот стук, с которым рухнул на землю его рейтинг. Что ж, так бывает. А вы что думали? Ладно, пора заканчивать валять дурака. Его тут и так выше крыши. В конце концов, они сюда зачем ехали? За Белым Местом? Никак нет. У них четкая задача стоит, вот ее и надо выполнять. А про нарисованные лица пока помолчим. Если будет происходить что-то необычное – расскажем. Нечего. А то еще оставят тут как подопытного кролика: с Шадской станется заложить их Соловью …

– Отходим, – скомандовала Шадская, и группа гуськом потянулась обратно.

Экскурсия закончилась.

* * *

– Это и есть община? – бас Декстера с легкостью перекрывал шум двигателей идущего на снижение бота.

– Именно, – Шадская и не подумала обернуться. После Степиной «робости» возле Белого Места ее отношение к Степе с Шойсом изменилось разительно. Теперь она к ним относилась как к двум большим детям. Снисходительно и немного свысока. Степа только диву давался. Надо же, какая суровая дама. И решительная какая… – Я привезла вас к одному из Совета Старейшин общины, который наиболее лояльно относится к посетителям. Постарайтесь найти с ним общий язык.

– А чего он любит? – Декстер решил выяснить местные предпочтения.

– Лучше спросить чего он не любит, – поправила его Шадская. – Евлампий Егорович Турухтанов, как любой начальник не любит, когда его отвлекают по пустякам. А как общинник он еще очень не любит, когда пытаются залезть в их внутренние дела.

Коротко и ясно.

Декстер почесал нос.

– Понятно.

Степа бы не отказался узнать, что стало понятно саксу, но он решил немного подождать с расспросами. Декстер почему-то замолчал, и остаток полета общались только девушки, обсуждающие какие-то свои дела.

Но все заканчивается. Бот мягко приземлился неподалеку от группы задний, компактно стоящих на опушке небольшого леска. Прошипела крышка люка, и гости по одному начали вылезать из кабины, вертя головами в надежде понять, куда их занесло. Понять, правда, получилось не очень хорошо. Дома и дома, поле и поле. Ничего примечательного. Ну, что ж, посмотрим что внутри.

Аккуратные бревенчатые домики, выстроенные вокруг внушительного центрального двора, были милы, но не более. Чистые дорожки, ухоженные клумбы. Две женщины, наблюдающие за несколькими играющими малышами. Степа прикинул: судя по количеству домов, живет тут человек двадцать, не больше. И что они делают? Он завертел головой, пытаясь увидеть результаты проживания живущих тут людей. Животноводческая ферма? Возделанные поля? Нет, вроде. Ничего похожего на сельскохозяйственную деятельность в пределах видимости не наблюдалось. Какой-нибудь заводик? Тоже не просматривается. Среди домов не было ни одного, способного вместить в себя производство. Да и выглядели они все насквозь жилыми. Кроме двух. Но там совсем вряд ли будут размещать производство. Ни посадочных площадок для грузовых ботов, ни складских ангаров для сырья и готовой продукции. Просто отдельно стоящие дома.

Центральное здание на «хуторе», как обозвал его про себя Степа, неизвестно где подхвативший это словечко, выглядело типично административным. Строгие окна, за которыми просматривается разная офисная техника, простой вход без всяких мелочей, которые отличают жилой дом, типа ковриков, фонарей и прочих украшений. Явно не мастерская.

А вот ко второму дому, выделяющемуся и ряда уютных строений, Донкат присмотрелся повнимательнее. Ровная, почти квадратная коробка, с минимум окон. Да, окна тоже украшены раскрашенными наличниками, но на функциональном здании с внушительным набором антенн на крыше, выглядело это все несколько гротескно. Вывод? Ни разу это не жилое здание.

Степа даже усмехнулся про себя. Надо же, какой наблюдательный. Умница. Ну, и дальше что? А дальше просто: это какой-то узел связи. Скорее всего, учитывая статус проживающего здесь старейшины, – командный пункт.

Степа повернулся к Декстеру.

– А в пристройке – ПВО-шный плазменник, – негромко сообщил смотрящий в ту же сторону сакс. – Ребята готовятся оборону держать?

– А не слишком сильно для отдельного хутора? – углом рта поинтересовался Степа. – У него же отдельное энергоснабжение быть должно.

– А с чего ты решил, что его нет? – Шойс указал на заросший травой неприметный бугор на окраине хутора, из которого нелепыми низенькими грибами торчали нашлепки вентиляции. – Полная самостоятельность. Вынесенный разведывательно-огневой пункт с функциями электронного противодействия. На антенны посмотри, это «Горизонт-12», они штурм-ботам помехи могут ставить и крейсера путать. Так что на первое время им хватит, пока людей вывезут, а потом либо помощь подойдет, либо – лесом-лесом. Проход-то готов.

Степа присмотрелся. Да уж. При внимательном взгляде становилось понятно, что к неведомой войне община подготовилась хорошо. Все здания «хутора» стояли таким образом, что по хрупким с виду галереям и террасам, соединяющим дома, можно было без проблем скрытно перейти к самому краю леса. В котором наверняка, раз уж тут все так серьезно, много еще чего понапрятано. От подземного тоннеля, до (чего уж там) замаскированных штурм-ботов.

Донкат по-новому оглядел мирный «хутор». Н-нда уж, вот тебе и кулинары-сектанты. Интересно, от чего они берегутся? И тут же мысленно надавал себе по любопытным рукам. Тьфу, тьфу, тьфу. Чур его… Неинтересно и не будет. Им тут ни во что ввязываться не надо. Хватит и этого, нарисованного, там, в тумане. Все, никаких разведок. Рецепт схватили и бежать. Домой, домой…

За всеми этими мыслями Степа взбодрился и поднял голову. Оказывается, они уже пришли.

– Нам туда, – вошедшая на площадку посреди хутора Шадская показала на слегка огороженный растительной изгородью просторный двор перед одним из домов. Не на главное здание, и не на пункт связи.

Степа с саксом, усмирив свои милитаристские изыскания, повернулись вслед за ее рукой. Дом, как дом, ничего особенного. Правда, несколько побольше, чем все остальные.

Посреди двора, если эту открытую площадку можно было так назвать, стоял вкопанный в землю массивный стол, покрытый замысловатым резным узором. Вокруг стола стояли какие-то широкие то ли стулья, то ли скамьи, на одной из которых сидел пожилой мужчина с окладистой бородой, одетый просторную груботканую одежду. Бесспорно качественную, но по фасону не напоминающую ничего из виденного Степой в последнее время. Длинная куртка, широкие штаны, расстегнутый ворот.

Перед мужчиной на столе был расстелен какой-то чертеж, разложены детали какого-то прибора, и он, поминутно сверяясь с чертежом, осторожно по очереди вставлял эти детали в общую схему. Для Донката, в понимании которого ремонт чего-либо заключался в замене поврежденных блоков, это упражнение выглядело неким шаманством. И в самом-то деле. Чего это он? Схемы и агрегаты собирают на роботизированных заводах. Причем делают их так, чтобы установить их мог даже десятилетний мальчишка. А создавать их самому, да еще сидя в холстинной одежде на лавочке за деревянным столом посреди леса… Это … Шаманство это и было, как по-другому назвать? Ну, или разве что этот мужик коллекционер. Хотя, на коллекционера он не сильно похож. Изобретатель? А чего? Может, кстати, и быть. Тем более что выражение лица у него как раз соответствующее. Задумчивое и недовольное.

Мужчина как раз вернулся к прибору. Он вытащил из него деталь, нахмурился, глядя на нее, попытался пристроить в другое место, озадачился и вновь уткнулся в чертеж. Что-то у него не выходило.

– Здравствуйте, Евлампий Егорович, – громко поздоровалась Шадская, пройдя живую изгородь.

Мужчина поднял голову, посмотрел на вошедших и расплылся в улыбке.

– Здравствуй, Сонечка. Рад тебя видеть.

Он поднялся из-за стола, бросил сожалеющий взгляд на прибор и накрыл его чертежом.

– Здравствуйте, – поприветствовал он остальных. – Чем обязан?

– Это мои коллеги из ФАФ, – отрекомендовала всех разом Шадская. Познакомьтесь, Евлампий Егорович.

Она по очереди представила всю четверку и показала на мужчину.

– Познакомьтесь господа, Евлампий Егорович Турухтанов, член Совета Старейшин общины Пепла.

Когда положенные фразы были произнесены, Турухтанов, огладив внушительную бороду, указал на стоящие вокруг стола сидения.

– Прошу, располагайтесь.

Он отодвинул в сторону недособранный прибор, для чего ему пришлось на несколько секунд открыть его. Взгляд Декстера тут же зацепился за железо, и стал задумчивым.

Широкие сиденья оказались неожиданно удобными. Степа устроился поглубже и приготовился смотреть спектакль. Судя по глазам этого Турухтанова, разговор легким не будет. А Декстеру так нужен этот рецепт…

Так что представление обещает быть интересным. Спешите видеть: непреодолимая сила против несокрушимого препятствия. Эх, сюда бы еще пива и чего-нибудь вкусненького…

– Итак, – старейшина оглядел гостей и остановился на Шадской. – Чем обязан визиту столь представительной компании?

– Помощь нужна, Евлампий Егорович, – коротко сообщила Софья. – Мои коллеги сейчас в отпуске и наша просьба никак не связана с их деятельностью, но…

Она замялась, явно не зная, как высказать просьбу. Степа чуть нахмурился. Н-нда, судя по тому, как мнется явно не привыкшая к нерешаемым проблемам Шадская, задача стоит не из простых.

Турухтанов коротко хмыкнул, явно подумав о том же.

– Помочь, Сонечка? – предложил он, ухмыляясь в бороду. Его усмешка Степе очень не понравилась.

Шадская благодарно кивнула.

– Ну, тут все просто, – улыбка постепенно уходила из глаз старейшины. – Смотреть у нас нечего, кроме Белого Места, а в нем вы получше нас разбираетесь, поэтому просьба, да еще и такая, которую враз не выскажешь, может быть только одна. Рецепт таиксаны. Я прав?

Шадская кивнула, и Степа еще больше напрягся. Да уж, похоже, рецепта им не видать. Слишком неуверенно шел разговор с их стороны и слишком спокоен был хозяин. Он не ошибся.

– Извините, господа, но рецепта я вам, как, впрочем, и кому бы то ни было, не дам.

Вот так коротко и ясно. Что там говорила Шадская про то, что хозяин не любит зря тратить время?

За столом начинало висеть молчание. Начинало, да не начало.

– Седьмой блок на ПЖК-07 «Линия» никогда не встает на место так, как показано в инструкции, – неожиданно подал голос Декстер.

Степа удивленно поднял брови. Что это с Шойсом? Шок от расстройства? Остальные гости тоже переглянулись.

Но Турухтанов явно понял из высказывания сакса больше.

– И что с ним делать?

Он автоматически кинул взгляд на прибор, укрытый чертежом. А-а, вон оно что…

– Переходник, – пояснил сакс. – Надо взять переходник. Только не стандартный для плазменников, а возьмите лучше от пассажирского бота. Любого. Там блок управления вертикальным движением идентичен по разъемам. Потому что если взять от двенадцатого ручного, то он у вас вылетит через два часа непрерывной работы. А родной блок, даже если вы его все-таки вставите – через полтора часа. Это стандартная ошибка для энергетических комплексов ПВО. Они удешевлялись и облегчались в расчете на то, что войска больше полутора часов подряд оборону не ведут – как правило, при наступлении регулярной армии привлекаются слишком большие силы, чтобы система работала дольше. Через девяносто минут комплекс либо подавлен, либо отбил атаку, и помощь пришла. Поэтому и ресурс непрерывного действия и маленький – никто не учитывал при разработке его продажу частным лицам. Но зато он легкий, дешевый и подавляется сложно. Поэтому его с таким удовольствием и покупают все, кто не лень.

Сакс усмехнулся.

– А РФМ продает. Потому что все равно мало кто знает про эту его особенность.

Турухтанов пожевал губами.

– Что ж, спасибо, – он бросил еще один взгляд на спрятанный прибор. – Только это все равно не стоит рецепта…

Он хотел добавить еще что-то, но Декстер не дал.

– Перекрытия энергокомплекса замаскированы плохо, – монотонным голосом сообщил он. – Выпуск вентиляции идет не под углом, поэтому на визорах все точки сразу видны как яркие круги. Соответственно, подавляются в первую очередь. Их надо располагать под углом, чтобы они указывали на более защищенные участки, а лучше – на отражатели…

И пошло…

Поначалу Степа даже слушал. Слышал и дивился про себя. Интересно, а когда это Декстер успел столько увидеть и понять про оборону «хутора»? Или это все стандартные ошибки, которые совершают все и всегда? А, не важно.

После десяти минут высыпания на голову невозмутимого общинника мудреных и специальных терминов, Донкат отключился от процесса. Все равно половина из того, что говорит Декстер, непонятна совершенно, а остальное – специфика данного места. Да и вообще, ему без надобности организация обороны отдельно взятого поселения, расположенного на поверхности. А если возникнет нужда – тот же Декстер и поможет.

Мысли, аналогичные Степиным, похоже, овладели всеми. Девушки заскучали, но продолжали хранить молчание. Тут просматривалось две причины. Во-первых, раз Декстер разливается соловьем, значит, ему это надо, а во-вторых – уж больно внимательно прислушивается к словам сакса общинник.

Степа даже поначалу воодушевился. Неужели Шойс нашел способ уговорить этого кадра? А потом внимательнее присмотрелся к выражению лица старейшины, и понял, что дело дохлое.

На лице Турухтанова отчетливо читалось сожаление и досада. Причем не злая досада, а такая, как будто ему было очень неудобно перед Декстером. Ну да, ну да… Видно было, что Турухтанову очень хотелось слушать и дальше. Советы Шойс давал качественные, а вот помощи не получит все равно. Отсюда и досада с сожалением.

– …вот, – закончил свое выступление Декстер. – Что скажете.

Турухтанов вздохнул. Степа вздохнул вместе с ним. Облом-с.

– Я очень благодарен вам за консультацию, – Евлампий Егорович старался говорить как можно ровнее. – Но, поверьте, открыть вам процесс изготовления не в моих силах…

– Не вопрос, – беспечно махнул ручищей Декстер, отметая любые проблемы. – Судя по организации обороны, в остальных местах у вас творится то же самое. Я могу проехаться по всем точкам, проверить, выдать рекомендации. Если требуется разрешение вашего руководства, тоже не беда. Наверняка, в центральном комплексе тоже найдется пара-тройка вещей, которые можно улучшить. С моим опытом…

– Извините, мистер Декстер, – негромко, но очень твердо прервал его Турухтанов. – Но, боюсь, вы меня неправильно поняли. Мне не требуется никакая санкция руководства в этом вопросе. Я, если так можно выразиться, сам часть этого руководства. А относительно рецепта нашего знаменитого салата, поверьте, мы не пытаемся остаться единственными обладателями рецепта…

А вот на этом моменте Донкат навострил уши. Как так? А к чему тогда вся эта секретность? Турухтанов вдруг посмотрел на него и ответил на плохо скрываемый Степин скептицизм.

– Дело не в таиксане, как таковой. Этот рецепт до сих пор не открыт не только потому, что его скрывают. Дело в самой технологии.

– Для нее требуются настолько специфические знания? – Донкат демонстративно недоверчиво обвел взглядом простую обстановку «хутора».

Турухтанов усмехнулся.

– Ну, можно сказать и так. И как раз вы являетесь теми людьми, которые могут легко проверить все мои слова.

Он сделал приглашающий жест.

– Ваша организация обладает всей необходимой информацией.

– ФАФ? – этот вопрос вырвался одновременно у троих.

Декстер, Степа и Шадская удивленно посмотрели на старейшину.

– Именно так, – с улыбкой кивнул Турухтанов. – Вы можете поинтересоваться внутри вашей конторы, и, если у вас будет необходимый допуск секретности, то все получится…

Степа нахмурился. Вот так вот, значит…

– … ну, а если нет, значит, и я буду бессилен вам помочь. Я тоже связан определенными обязательствами.

Донкат посмотрел на сакса. На лице того отчетливо читалась мысль: «вот мы идиоты».

– Вот мы идиоты, – не стал держать ее в себе Декстер. – А ведь с самого начала могли запросить ФАФ, и не переться никуда. Ясно же было…

Он осекся. Степа открыл, было, рот, и тут же его закрыл. С рецептом точно облом. Если способ приготовления какого-то салата секретится на уровне ФАФ, то ни для каких внештатных сотрудников исключения делаться не будет. Чем они такие особенные? Наверняка, не раз и не два уже все желающие пытались узнать… Хотя, чем черт не шутит. Надо будет поинтересоваться при случае. Но не сейчас.

Турухтанов вздохнул.

– Поэтому, я прошу меня извинить, но помочь я вам не смогу ничем.

Вот тут Декстера, наконец, догнало. Он, наконец, понял, что путешествие не задалось. Не все в мире решается напором и личным обаянием. Сакс сгорбился за столом, как будто у него кончился заряд батарей. Турухтанов, с сожалением смотрел на него. Над столом висело молчание.

Декстер оперся руками о стол, собираясь вставать. Разговор был окончен.

Степа оглядел примолкший стол, остановился на сгорбленном Декстере и … улыбнулся. Не зря же их двое. И побеждают они тоже вдвоем. Поэтому, когда пушки сакса замолкают, наступает черед других действий. Степиных. Дипломатия называется. Искусство договариваться.

Донкат присмотрелся к Турухтанову. Ты сожалеешь, мой любезный друг? Тебе неудобно, что ты получил больше, чем отдал? Ты хочешь хоть как-нибудь загладить свою вину? Да пожалуйста.

– Евлампий Егорович, – откашлялся Степа. – Вы позволите?

– Да? – повернулся к нему Турухтанов.

– А вы не можете сделать нам небольшое одолжение? – Степа выразительно покосился на Декстера, связывая воедино сожаление старейшины и предоставленную консультацию. А что? Самое оно: сначала впихнуть товар, который не просили, а потом договариваться об оплате. Классика. – Ничего такого, что может пойти в разрез с вашими пониманиями о секретности и безопасности.

– Да? – приглашающе поднял бровь Турухтанов. Лаконичен, ну и правильно. Если не понимаешь, о чем говорят, то или посылай подальше, или говори поменьше. Собеседнику надо, вот пусть он и вещает.

Степа улыбнулся про себя. Это, конечно, правильно, но работает не стопроцентно. Бывают, знаете ли, случаи… Инициатива, она далеко не всегда наказуема.

– Видите ли, Евлампий Егорович, – Донкат сел прямо и посмотрел в глаза Турухтанову. – Причина нашего интереса довольно проста. Шойс Декстер…

Степа показал рукой на потихоньку оживающего сакса. Ну еще бы, тот не первый день Степу знает, и прекрасно разбирается в его интонациях. А интонации у Степы сейчас были самые что ни на есть деловые. Он обговаривал условия соглашения, и никак иначе. Причем (хи-хи), свою часть они с Декстером уже выполнили.

– … Шойс Декстер увлекается кулинарией. Причем увлекается настолько серьезно, что одной из его основных задач на сегодня является победа в конкурсе «Кулинарная Ойкумена», слышали о таком?

Турухтанов сделал неопределенное движение, показывая, что, мол, да, что-то слышал.

– Так вот, – продолжил ободренный Степа. – И для этого ему, как вы понимаете, нужны редкие, или даже уникальные рецепты. Но…, – он сразу сделал паузу, чтобы не пугать хозяина, который сейчас начнет говорить, что он уже все объяснил. – Но рецепт, с которым будет выступать Шойс не обязательно должен быть тем самым оригинальным рецептом таиксаны. Понятно, хочется, но не все желания в жизни из разряда исполнимых.

Вот тут Степа замолчал и молчал долго, давая информации уложиться в голове собеседника. Пусть обдумает, покрутит, пусть придумает пару вариантов или даже контраргументов, не важно.

– И мы прос…, – начал после паузы Степа, но Турухтанов вовсе не был диковатым отшельником. И титул старейшины носил не зря.

– Вы хотите, чтобы мы дали вам больше, чем остальным, – опередил он уже готового разлиться соловьем Донката. – Я правильно понял вашу мысль?

Теперь уже он посмотрел на развернувшего плечи обнадеженного Дестера, более чем недвусмысленно показывая, что Степина хитрость про втюханный товар не является супер-оригинальной идеей.

– С вами неинтересно, – искренне рассмеялся Степа. – Я только собрался речь произнести…

– Не надо, – ухмыльнулся в бороду Турухтанов. Видно было, что ему приятно оказаться проницательным.

Степа мысленно подарил себе еще один промежуточный приз. Пока все идет, как задумано. Ну, теперь остался последний шаг, который должен сделать хозяин. И в зависимости от того, все ли правильно Степа сказал до этого, ответ будет положительным или отрицательным.

Ну.

– Мне сложно представить, что мы можем вам рассказать из того, чего не рассказали остальным, – пожал плечами Турухтанов.

Та-ак, это не совсем то, что мы ожидали. Ладно, раз сам не можешь придумать, придется тебе подсказать.

– Один шаг дальше, чем все остальные, – обезоруживающе улыбнулся Степа. – Всего лишь один шаг. Пусть наш рецепт не будет похож ни на один другой в галактике. Мы, конечно, можем начать расспрашивать ФАФ, но это будет не то. Ничто не сравнится с живым наблюдением за работой мастера.

И Турухтанов сдался.

– Хорошо, – решился он и Степа тут же бросил предупреждающий взгляд на сакса, а то с того станется заорать так, что с окрестных деревьев листва облетит раньше осени. – Хорошо, вы сходите на один шаг дальше. Тем более, – он бросил быстрый взгляд на Шадскую, – что никому больше этого сделать все равно не удастся, потому что тут нужно разрешение представителя ФАФ.

– Мое? – удивилась Софья. – А как я могу кому-то разрешать или запрещать общаться с вами?

– О-о, – поднял палец, Турухтанов. – Тут случай несколько особенный.

Шадская пожала плечами.

– Пожалуйста, можно сказать, почти дала.

– Считаем, что можно, – улыбнулся Турухтанов и тут же показал, что хозяйственник в нем не умер и не собирается. Он вернулся к Степе и Декстеру. – Мы договоримся, но в этом случае я тоже попрошу вас еще об одной услуге.

Степа понимающе кивнул. Конечно же, да. Отжать еще пару пунктов перед заключением контракта – это святое, как без этого? Никакого удовольствия не будет.

– Договоримся, – пообещал он. – Когда приступать?

– Да хоть завтра, – развел руками Турухтанов. – Процедура повторяется каждый день.

– Ура, – коротко обрадовался Степа. – Тогда давайте же готовиться. Чего зря время терять?

– Давайте, – согласился Турухтанов, вылезая из-за стола. – Только учтите сразу. Я не очень верю, что вы вынесете какую-то полезную информацию из вашего визита.

– Мы постараемся, – проникновенно заверил его Декстер.

– Как скажете, – пожал плечами старейшина. – Тогда я предлагаю вам гостевой дом и вечером приглашаю на ужин. Софья вам покажет. Всего хорошего.

И он неспешной походкой отправился в дом.

Глава 20

Лист медленно, планируя и раскачиваясь, падал вниз. Хороший такой лист. Красивый. Большой. Пластиковый. С крыши…

– Назад! – Матвей прянул за угол, скорее почувствовав, чем увидев вспышку плазменника.

Стрелок за углом, в принципе, решение принял правильное. Раз достать их из-за угла не получается, то нужно придумать что-то другое. И взорванная крыша, осыпающая группу разорванными осколками перекрытия, подойдет, как нельзя лучше.

Грохнул взрыв.

– К стене! – Матвей вжался в стену ангара, напряженно вглядываясь с нависающий над ними кусок кровли.

Держался он на честном слове, грозя каждую секунду рухнуть вниз. А кусок-то – здоровенный. Если попадет – размажет по асфальту, как жука. Вот зараза, и не двинуться никуда. Благо хоть их еще не окружили. При случае можно отойти, попробовать затеряться в развалинах.

Делягин бросил взгляд назад. Туда, откуда они пришли, оставив и замаскировав бот с комплектами «полевиков». Сейчас бы они очень пригодились. Матвей вздохнул. Хотя, это не факт. От падающих кусков крыши «полевик», может, и защитит, а вот от двуногих зверей, заполнивших некогда спокойный и тихий город под названием Птичья Лапа, – вряд ли, скорее, наоборот, натравит. Слишком много разного оружия оказалось в городе. И откуда оно только взялось?

Над головой оглушительно грохнул взрыв. Еще один заряд из плазменника ударил в и без того развороченную крышу дома. Хорошего дома, уютного. Когда-то, всего пару десятков дней назад, тут жили люди. Где они? Что с ними?

Висящий над головой лист кровли с пронзительным скрипом поехал вперед. Мгновение полета – и удар. Во все стороны полетели осколки пластика. Ну, наконец-то. Стрелок, сам того не желая, оказал им услугу. Теперь они могли передвигаться.

Матвей тут же бросился к углу. Вовремя. Через перекресток уже бежало несколько фигур с оружием в руках. Добивать спешите? Сейчас добьете.

Высунувшись на мгновение из-за угла, Матвей дал длинный разряд, перечеркивающий дорогу как раз на пути бегущих. Слепящая молния из импульсника вспорола покрытие дороги. Брызнули осколки, осыпая нападающих. Первый из бегущих не успел остановиться и пересекся с яркой чертой. Короткий вскрик, тут же превратившийся в протяжный вопль боли.

Матвей высунул из-за угла небольшое зеркальце, входящее в комплект «полевика». Двустороннее зеркальце предназначалось как раз для боев в городе. Панорамная картинка с одной изогнутой части давало увидеть широкую картинку того, что находилось за углом, а четкое изображение с обратной стороны помогало вести прицельный огонь, не высовывая головы из укрытия.

Делягин всмотрелся в чуть искаженную картинку. Ага, удачно. Нападающие, поняв, что стрелок из плазменника все-таки не до конца решил проблему, подхватили вопящего раненого и потащили обратно. Матвей, глядя на их суету, только вздохнул. Да уж, воины те еще… Ну кто так тащит? Вдвоем развернулись спинами к противнику и бегут, даже не глядя назад. Никого в прикрытии. Надеются, что он не решится выстрелить? Оптимисты, так их. Нет, с одной стороны, как раз сейчас все правильно. У него не стоит задача убивать. Но в другой раз им вряд ли так повезет.

Ладно, это их проблемы. Кто-то, а он-то точно не будет учить их воевать. Но и убивать без причины он тоже не будет. Мало того, Матвей каждый раз, поднимая импульсник, помнил, что перед ним никакой не враг. Это просто люди. Обыкновенные люди, которые еще пару недель назад спокойно жили в своем уютном мире.

Правда, в то же самое время, глядя, с каким остервенением эти люди палят друг в друга (и в него с командой, кстати, – тоже), он изумлялся до глубины души: как за такое короткое время все эти обыватели превратились в жаждущих крови волков? Ведь и стрелять-то толком не умеют, а поливают от пуза, не глядя по сторонам, да еще и лыбятся при этом. Надо же, дали хомякам в руки оружие и сказали «можно»…

Неужели же они все уже инфицированы Таиксаной? Да не может такого быть. Тот от силы несколько десятков человек в городе «приголубил», и пошел себе дальше. Матвей помрачнел от этих мыслей. Потому что вывод из всего этого напрашивался только один: это они сами. Это они такие. Это им хочется стрелять. Это они сами придумывают себе страхи. Сами боятся всех вокруг. Сами ждут нападения. И сами готовы убить, только чтобы не реализовался их страх о нападении.

Нет, сейчас-то они уже защищаются. Но сначала… Кто первый выстрелил? Кто первый убил? Кто закричал, что можно бить того, кто покажется чужим? Кто решил, что теперь все можно?

Делягин помотал головой, отгоняя не нужные сейчас мысли. Спокойно. Там просто люди. Это не они все начали. Они защищаются. И у него нет задачи убить их всех. Ему просто надо пройти.

– Командир, накроем, пока они не очухались? – рядом привалился к стене один из приданной тройки.

В этот раз Матвей выбирал людей сам. Из двух десятков добровольцев подошло только трое. Бой в городе – штука особенная. Тут масса не всегда важна. Мало того, лишние неподготовленные люди, только помешают и задержат. Тем более, что ему не надо никакие здания брать штурмом. У него задача простая: дойти и наладить контакт. Поэтому Матвей взял с собой только тех, кто имел опыт силовых операций в городе. Двое бывших милиционеров: Иван и Олег, и … их идейный «оппонент», так сказать: Дима. Юность у Димы выдалась бурной. Проблемы с милицией возникали у него постоянно и если бы не община, сидеть бы Диме где-нибудь на уютном астероиде, отрабатывая заслуженное наказание.

Но Турухтанов лично уверил Матвея, что парень исправился, одумался и готов послужить на благо общины, и Делягин согласился. Турухтанов в людях ошибался редко, а опыт уличных стычек и скрытного перемещения по городу у Димы был более чем богатым. Матвей подумал, поговорил с парнем, посмотрел в его глаза. И решился. Не было в парне злобы. Ухарство было. Энергии – через край. А злобы не было.

– Ну, накроем из всех стволов – и вперед, а? – это как раз Дима-то и был.

– Некого накрывать, – Матвей вглядывался в отражение, стараясь найти подсказку. – Они попрятались. Улицу они простреливают, так что пробежаться не получится.

Дима посмотрел на небольшую улочку, начинающуюся на той стороне перекрестка.

– Да уж, зря мы «полевики» оставили. А другой дороги нет?

– Нет, – Делягин не переставал смотреть в зеркало. – Вернее есть, но там ты помнишь, что творится.

Да уж, на параллельных улицах, которыми можно было пройти к центральной площади, где собирались горожане, желающие решить, как нужно жить дальше, творился форменный хаос. Милиции как таковой в городе уже не было, за порядком не следил никто, и толпы мародеров, тут же появившихся непонятно откуда (Матвей не уставал удивляться: это что, те же самые жители?), громили все, что попадается под руку. Любой прохожий автоматически становился целью. Не из алчности – для профилактики.

И, поскольку параллельные улицы до всех этих событий были оживленными торговыми магистралями, изобиловавшими магазинами, то теперь именно там и было больше всего личностей, желающих сжать то, что сеяли другие.

– А про «полевики» не сожалей, – Матвей убрал зеркальце: все равно никакого движения пока нет. – Одно дело: четыре вооруженных мужика по городу идут своей дорогой. Тут дважды подумаешь, связываться ли. А совсем другое – четверо в «полевиках». Однозначно, либо военные, либо милиция. Что делать будут?

– Огонь из всего что есть, – криво и невесело ухмыльнулся Дима и вздохнул. – Понятно.

Матвей с неудовольствием посмотрел на подчиненного. «Понятно» Диме было уже раз в пятый, но он все равно продолжал пробовать командира на «слабо».

– Матвей, – Олег, один из милиционеров, пока они разговаривали, отошел к невысокому домику, стоящему неподалеку, заглянул за него и теперь призывно махал рукой. – Посмотри.

Делягин, проверив, не простреливается ли путь, подошел к нему.

– Там пролом в доме, видишь? – Олег показал на длинное здание, перегораживающее путь в другой квартал. – Поверить надо. Если сквозной, можно будет перекресток обойти.

Матвей присмотрелся. Да уж, пролом, нечего сказать… В невысокое трехэтажное здание, собранное из стандартных керамоблоков, как будто долбили огромным тараном. Края внушительного пролома были ровными и обугленными. Явно кому-то лень было обходить, и он решил проложить себе новый путь посредством плазменника.

Опять. Делягин чуть не выругался. Ну, вот откуда, скажите, откуда в небольшом городе, где отродясь никаких воинских частей не стояло, взялось такое количество плазменников? Или выездная распродажа была?

Да уж, преддверие гражданской войны штука страшная. Хотя, сам Матвей до сих пор не понимал, как спокойная планета за несколько недель могла превратиться в полыхающий ад. Неужели же это так просто, взорвать изнутри любое общество?

Сотня непонятных взрывов, пару сотен митингов с провокационными заявлениями, стрельба по милиции и военным – и все? Дальше мы все сделаем сами? И, самое главное, для чего?

За дальним домом вдруг мелькнуло несколько теней. Матвей присмотрелся. Мужчина средних лет, держа наперевес полицейский разрядник, сопровождал женщину с двумя детьми, довольно грамотно прикрывая их передвижение. Несколько секунд, и они скрылись за углом.

Делягин грустно проводил их взглядом. Вот, в принципе, и ответ. Попробуй подойти сейчас к ним. Первым делом получишь разряд, потом они попытаются убежать. И только потом они будут думать о том, кто и зачем хотел с ними поговорить.

Страх. Вот что является топливом для всего этого безумия, творящегося на планете. Страх за себя и за близких. Страх и неверие в окружающий мир. Когда ты не можешь быть уверен, что завтра не взорвется твой дом. Что проходящие по улицам люди не попытаются тебя ограбить или убить. Что мир, в котором ты живешь, по-прежнему будет жить по понятным и удобным правилам. Что они вообще остались эти правила. И что все те организации, которые в свое время ограничивали тебя в некоторых действиях, будут ограничивать и всех остальных.

Да уж, Матвей перевел тоскливый взгляд на пустынную улицу. Нечего сказать, в этом вопросе Таиксана сыграл грамотно. Череда катастроф на коммунальных объектах – и пожалуйста, напряжение и страх в домах. Очень трудно быть спокойным, когда в доме нет воды, света и некуда, пардон, сходить в туалет. Ряд взрывов на армейских базах – и все военные автоматически начинают рассматривать любого человека, как потенциального диверсанта. Они и своих точно так же рассматривают, но пойди, объясни это простым людям. Еще один камешек в стену неверия: как же – федералы огородились заборами и плазменниками, и плевать им на всех остальных.

А, самое интересное, что это почти правда. Федералы тоже боятся. И тоже ни в чем не уверены. Клин между людьми? Клин, конечно.

Следующий шаг? Милиция. Что для Таиксаны перескочить с одного на другого – ничего особенного. Пять-шесть случаев, когда сотрудник милиции немотивированно открывает огонь по мирным жителям – и готово. И даже очень желательно, чтобы этого милиционера еще и убили за это. Прямо там, на месте. И настроение создать соответствующее, и заодно на другую личность перейти.

Делягин еще раз посмотрел вслед ушедшим мужчине с семьей. Да уж, позиция у Таиксаны выигрышная, дальше некуда. Ни о ком заботиться, никого прикрывать не надо. Беречь нечего, а каждая новая смерть играет на тебя, еще больше показывая всем вокруг, что мир катится в пропасть. А до кучи еще разграбить пару складов в оружием – и готово. Схема проста.

Схема? Матвею вдруг пришло в голову, что все действия Таиксаны, что в рамках отдельного города, что в рамках всей планеты, строятся по одному и тому же сценарию. Как будто он выполняет написанную программу. Надо бы проверить, кстати. Потом, если получится. Но, не сейчас. Сейчас времени нет, он и так слишком долго тут стоит, как памятник. Бойцы уже переглядываться начали.

– Ты прав, – Матвей оторвался от своих «философских» размышлений. – Надо проверить. Если там есть выход, то пошли. Проверь по карте еще раз.

Олег кивнул, заглядывая в навигатор, а Делягин повернулся к остальным и махнул рукой, подзывая бойцов к себе.

Дима с Иваном подтянулись, стараясь не отдаляться от стены.

– Да, там есть проход на соседнюю улицу, – Олег поднял голову от навигатора. – Как раз выходим за два квартала до точки.

– Угу, – Матвей коротко задумался.

Точка, куда они намеревались попасть, была одним из центральных рынков Птичьей Лапы. Обычное место в обычное время. Сейчас – нет. Судя по тому, что они уже тут видели, – городской рынок в данный момент представляет собой некое подобие лобного места, куда стекаются наиболее агрессивные, хорошо вооруженные и (как подозревал Матвей), наиболее тупые представители анархичной толпы, которая уже который день превращала еще недавно такой милый и ухоженный городок в руины. И, самое главное, Матвей искренне не мог понять, для чего им это надо?

Хотя – вот он и шанс понять. Осталось только добраться.

– Так, – определился Матвей, оформив, наконец, в голове краткосрочный план. – Проход видите?

Он указал на пролом, найденный Олегом. Иван с Димой одновременно кивнули.

– Нам туда, – Делягин постарался быть краток. – Обходим перекресток и попадаем как раз за два квартала до рынка. Если все, нормально пройдет…

Он чуть запнулся. Если все пройдет «нормально», то они как раз и попадут в самое пекло, где «нормального» нет ничего. Но, собственно, они именно туда и стремились.

– …Если все нормально пройдет, то нам до цели останется минут десять.

– А он точно там? – поинтересовался Иван. – А то выйти-то мы выйдем, но тогда будем такой мишенью, что бежать придется долго.

Иван знал, что говорил. Кому как не милиции разбираться в настроениях и поведении толпы.

– Может, и не там, – честно признался Матвей. – Но, во-первых, выбора все равно у нас нет. Где мы его будем ловить по городу? А, во-вторых, где ему еще появляться, как не в самых людных местах? Ему бояться нечего: чем хуже для того носителя, в котором он в данный момент сидит – тем лучше. А в-третьих, – Матвей помялся. Как бы это поконкретней объяснить людям? – В третьих, я его чувствую. Там он где-то. Это точно.

Вся троица уставилась на Матвея со странным выражением. Матвей свои способности с одной стороны не афишировал, а с другой – и не прятал. Вот в итоге и ходили по базе про него слухи один другого краше. Куда выведет кривая человеческой фантазии – не угадать, поэтому сейчас во взглядах подчиненных Матвей читал довольно разнообразную гамму чувств. От некоторой робости (Дима) до восхищения (Иван). Что радовало – не было ни капли недоверия.

Ну, а раз так, то самое время двигаться, и так они уже тут потеряли почти час.

– Двинулись – Матвей показал на пролом. – Чем дольше стоим, тем хуже. Олег первым, я вторым. Потом Иван. Дима, как самый молодой и шустрый – последний. Каждый следующий стартует, когда идущий перед ним пройдет две трети пути. Все ясно?

Он дождался трех кивков и показал на пролом.

– Тогда стартуем. На счет три. Один, два – три!

Обошлось без приключений. Обстреливать на коротком свободном участке их никто не стал, и все четверо без проблем начали пробираться через зияющую в доме дыру. Это со стороны казалось, что пролом ровный, а когда пришлось по нему идти, резко выяснилось, что все гораздо сложнее.

Пол был усеян обломками стен и мебели. Матвей, пробираясь между двумя кусками чего-то, бывшего в недавнем прошлом, судя по ступеням, лестницей, зацепился взглядом за ногу, торчащую из-под обломка. Вздрогнул, но тут же выдохнул: это была нога куклы. Большой, в рост ребенка, но куклы. И все же Матвея неприятно царапнуло изнутри: раздавленная кукла живо напомнила о еще не так давно текущей тут мирной жизни. Жизни, в которой было место игрушкам, туристам, неторопливым закатам и беседам. Просто жизни, которую в одночасье поломало неведомое создание, пришедшее из ниоткуда.

Матвей сжал зубы. Неужели же это так просто? Несколько взрывов, череда самоубийств чиновников и специалистов, десяток брошенных в толпу лозунгов – и страх, животный страх овладевает населением городов, заставляя крушить все вокруг, попирать веками устоявшиеся нормы и правила? И ведь никто никого не заставляет. Это они сами… Сами люди в одночасье вдруг решили, что мир ополчился на них, и поэтому теперь можно все, что, по их мнению, может помочь сохранить им свои жизни.

Идущий первым Олег добрался до края пролома, осторожно выглянул – и поднял руку. Опасность.

Матвей неслышно подтянулся к нему и выглянул через плечо. По улице, водя стволами армейских импульсников, двигалась четверка мужчин, прикрывающая стайку детей в сопровождении трех женщин. Несколько мальчишек и девчонок в возрасте где-то от семи до двенадцати лет испуганно жалось к стенам домов, пробираясь по захламленной улице. Тут, учитывая количество обугленных остовов ботов, боевые действия велись в полную силу. Сопровождающие их женщины, судя по обтрепанной одежде, дома не были уже очень давно. Спокойными и уверенными они не выглядели. Да и мужчины, двигающиеся ровно по простреливаемому центру улицы, явно не тянули на профессионалов. Скорее всего, просто обыватели, вышвырнутые из своих домов волной страха и насилия. Потерявшие все, разжившиеся где-то импульсниками, и теперь отчаянно пытающиеся найти на спятившей планете место, где они смогут перевести дух. Но, если принимать во внимание направление их движения (куда ж вы в самое пекло-то? неужто карты города не знаете?), это им вряд ли удастся.

И тут же, словно в подтверждение мыслей Матвея, прямо перед настороженной четверкой вспух шар плазменного взрыва. Незнакомцев спас один из остовов ботов, в изобилии разбросанных по улице. Плазменный шар в полете задел один, стоящий прямо на пути мужчин, и тут же рванул прямо в воздухе. Взрыв получился эффектным, громким, но относительно безобидным. Грохот, волна жара, частичная дезориентация, но в целом ничего страшного. Гораздо хуже было то, что бравая четверка так и не поняла, откуда по ней стреляют. Беспорядочная стрельба из импульсников во все стороны яснее ясного показывала, что к боевым действиям эти четверо мужиков отношение имели весьма опосредованное. В смысле, в армии-то они, конечно, служили, но это было давно и скорее всего, неправда.

Матвей чуть не зажмурился, глядя как импульсные разряды чертят пунктир над головами вжавшихся в стену детей и женщин. Он уставился на ближайшего стрелка. Мать твою так, куда ж ты смотришь? Вон же из-за угла торчит тупой нос транспортного бота, переделанного под легкий броневичок (когда только успели?).

Движение справа. Матвей повернул голову. Та-ак. С другой стороны улицы из-за угла медленно высовывался точно такой же нос. Похоже, ребята в ловушке. А они сами? Что делать? Оставить эту группу на произвол судьбы, или попробовать отбиться вместе? Обходить? Далеко. Но это все же лучше, чем драться непонятно с каким противником. А люди? В Матвее проснулся майор космоштурма.

Его присяга давалась давно, но на то она и присяга, что ее нельзя просто так забыть. Он присягал защищать жизнь граждан, и никто при отставке с него эту обязанность не снимал. Вот только в ботах, блокирующих улицу с двух сторон, сидят такие же граждане РФМ. Ну, майор. теперь тебе осталось определить, а кто из них больше граждане РФМ?

Делягин посмотрел на свою тройку.

– Мысли есть?

Молчание. И правда, тут выбор непрост. Олег с Иваном люди опытные, служба в милиции, она дает немало, и перед выбором ставит часто. Что лучше? Попытаться спасти сейчас этих детишек с женщинами (ну, и мужиков заодно), имея шанс ввязаться в серьезную драку, после которой придется убегать из города и провалить задание, или оставить все, полагаясь на судьбу? Если не остановить Таиксану сейчас, этим ребятам все равно не жить, равно как и большинству населения Пепла.

Проблему решил … Дима. Его многомудрые размышления не обременяли. Он привык жить по законам улицы, а их можно критиковать сколько угодно, но в одном им не откажешь: они четко регламентировали – позволь вершиться несправедливости, и получишь хаос и смерть. Не сейчас, так потом. Но получишь точно.

– Командир, детишек бы убрать оттуда, – Дима, ни на секунду не допуская мысли, что Матвей бросит беззащитных, поудобнее перехватил плазменник и чуть сместился, выбирая позицию. – А то когда по нам палить начнут, как бы их не задело.

Матвей моргнул, и секундное колебание исчезло. И вправду, нахрен РФМ нужны такие граждане, которые запросто готовы вести огонь по женщинам и детям?

– Иван, – определился Матвей. – Беспокоящий огонь по тылу.

Делягин указал на подбирающийся сзади бот.

– Чтобы они две минуты даже носа не высунули.

Матвей развернулся к остальным, поднимая плазменник и проверяя заряд.

– Так, а у нас две задачи. Первая, – он высунулся из-за стены, рассматривая бот. – Строенный залп, чтобы с одного раза вынести этого красавца, потому как второго нам не дадут. И вторая…

Матвей вздохнул, глядя, как неумело прячутся за сгоревшими ботами вооруженные мужчины.

– … не попасть под огонь этих кадров.

Троица коротко хохотнула. Матвей постарался спрятать раздражение: смешного тут не было ничего, но сбивать настрой смысла не было. Делягин посерьезнел.

– Огонь по команде.

Ну, и, естественно, без приключений не обошлось. Причем, что тоже естественно, прилетело оттуда, откуда не ждали.

Отработали четко. Матвей, припомнив космоштурмовское прошлое, дал Диме с Олегом выстрелить первыми, а сам отправил заряд плазмы с полусекундным опозданием. Старый прием, позволяющий ручным плазменникам выбивать бронированные цели. Два первых заряда перехватила активная защита бота, и, отработав по сдвоенному взрыву, взяла паузу на восстановление энергетического потенциала – традиционный недостаток всех подвижных оборонительных комплексов, спаренных с орудийным блоком. И вот тут в бот четко вошел выстрел Матвея, вскрывший легкую броню, как консервную банку. Путь свободен.

Сзади тоже все было путем. Иван стрелял с короткими промежутками, не давая засевшим в «заднем» боте ни открыть огонь, ни высунуться, чтобы отработать ручными плазменниками. Тут тоже все было штатно.

А вот «защищаемые»… Нет, понятно, что никто из засевших на улице мужиков не разобрался (да и не разбирался), кто, куда и откуда стреляет. И понятно, что первый же их залп пришелся по четверке Матвея (ну, естественно, в кого еще стрелять, как не в того, кто тебя защищает? угрозы-то нет). Это как раз было ожидаемо. А неожиданностью стало то, что как только пробитый бот полыхнул огнем, обе замученные и оборванные женщины, которые только что беспомощно прикрывали своими телами детей, синхронно извлекли из своих лохмотьев импульсники (и хвала всем богам, что не плазменники), и, подтолкнув детей вперед (надо же, так быстро успели сориентироваться, учитесь, мужики), дали точный сдвоенный залп по пролому, откуда торчала голова Димы. Интересно тому, видите ли, стало, а как там «беспомощные» жертвы?

Матвей еле успел отдернуть его от края, как две голубоватые молнии импульсов выгрызли приличный кусок стены, шрапнелью каменных осколков осыпав Диму.

– Это тебе вместо спасибо, – язвительно прошипел Матвей, убедившись, что с парнем все в порядке. – И на будущее учти, что служба «светлого рыцаря» вознаграждается далеко не всегда. Это, скорее, так, хобби.

– Учту, – Дима высунул полглаза из-за стены. – А мы за ними пойдем?

Матвей тоже аккуратно выглянул на улицу. Н-да, это проблема. Группа «спасенных» явно нарывалась на неприятности. Вместо того, чтобы нырнуть в первый попавшийся переулок и выйти из зоны, на глазах становившейся все более опасной, четверо мужчин со странным упорством свернули в сторону городского рынка. Не самое, скажем так, безопасное место в городе.

– Может, мы чего не знаем? – озадачился Матвей, посмотрев на Диму.

Тот пожал плечами.

– Ладно, – Делягин принял решение. – Добиваем оставшийся бот, и за ними. Быть может, Диме еще представится шанс сказать «пожалуйста». Ну, на счет «три».

Глава 21

– Ходу, ходу! – Делягин подгонял хромающего Олега, периодически постреливая через плечо из ручного импульсника. Практической пользы в этой стрельбе не было никакой, но беспокоящий огонь все же пока сдерживал преследователей.

Добить «тыловой» бот не получилось. Сидящие в нем мгновенно сориентировались и сдали назад, за угол. Высыпавшие стрелки мгновенно определили, откуда ведется огонь, и вот тут выскочивший на улицу Матвей остро пожалел, что они не стали придерживаться первоначального плана, а пошли в обход через этот проклятый пролом.

До ближайшего перекрестка было метров сто, сзади ведут огонь как минимум из шести стволов, а задача, стоящая перед их группой даже не начала выполняться. А куда денешься?

В итоге через сто метров, пару потраченных обойм к плазменнику и поцарапанную ногу Олега они все-таки свернули за угол и вышли на улицу, в конце которой виднелась городская площадь.

Вот только подойти к ней они должны были скрытно, в добром здравии и с максимально полным боекомплектом. А что на выходе? А на выходе погоня за плечами, полное отсутствие возможностей для маневра и хрен знает что впереди. Замечательно. Лучшую диспозицию для городского боя и придумать нельзя.

– Кажется, отстали, – Дима развернулся на ходу, просматривая конец улицы через прицел плазменника.

– Сложно сказать, хорошо это, или плохо.

Матвей всматривался в площадь впереди, и то, что он там видел, ему не нравилось. Большое открытое пространство было заполнено людьми. Нет, не до краев, свободного места оставалось довольно много. Но людей все равно было гораздо больше, чем Матвею бы хотелось. Но тут уж выбирать не приходилось. И из-за преследователей (а, кстати, чего вдруг они отстали? увидели конкурентов?), и из-за Таиксаны – для того, чтобы поймать его, когда он будет один, требовалось как минимум знать, а когда и где он будет один. А для этого опять же его надо было найти. В общем – присутственные места обойти не получится. Но вот конкретно это место было уж как-то чересчур присутственным. Но выбора уже не было.

– Оружие убрать, – скомандовал Делягин. – Раз эти отстали, то и нам нечего светиться с плазменниками наперевес.

Это, кстати, одно из правил выживания в анархистски настроенной толпе. Тут с оружием каждый первый, и носят его открыто. Но вот держать в руках готовый к бою ствол не рекомендуется категорически. Считай, открытое сообщение: «а вот я в вас стрелять сейчас буду». Ну, или свидетельство того, что ты тут чужой и всего боишься. Выбирайте, что больше нравится.

Матвею не нравилось ничего из предложенного, поэтому на площадь должна выйти уверенная в себе группа бойцов. Да, может, не местная, но точно не собирающаяся ни с кем конфликтовать. По крайней мере, до тех пор, пока ее не трогают.

– Группа, стой, – Делягин выбрал для остановки подворотню какого-то дома, изрядно потрепанного недавними событиями. Заглянул во двор, убедился, что он пуст (ну, или, по крайней мере, жильцы попрятались достаточно хорошо) и коротко распорядился: – Забрала поднять, руки и глаза к осмотру.

Ну, естественно, зелень противоядия практически ушла у всех.

– Принять брикет.

Пока народ усиленно проталкивал в пересохшие горла сухие комки брикета, запивая его водой, Матвей выдавал последние инструкции.

– Запоминаем. Наша задача – ни в коем случае не спасение обижаемых, не драка с местными и не восстановление общественного и конституционного порядка. Все осознают?

Жующая троица жестами заверила его, что, мол, да, осознают.

– Отлично, – кивнул сам себе Матвей. – Слушаем дальше. Наша задача – поиск Таиксаны. Наиболее нестандартно ведущая себя личность – скорее всего и есть наш клиент. Главный горлопан, истерящий посреди толпы – тоже может быть. Цель нашей группы – поговорить с ним. Вернее – это моя цель. А ваша задача – обеспечить мне эту самую возможность поговорить. До стрельбы желательно не доводить, но отсечь окружающих на несколько минут (любым способом) просто необходимо. Да, – он чуть усмехнулся, – только пожалуйста, «любым», кроме такого, после которого нас будут убивать всей толпой. Вторая часть нашей задачи состоит в том, чтобы вернуться на базу. В идеале – вместе с Таиксаной.

Вот на этом месте с лиц бойцов сползли ухмылки. Все то, что сейчас говорил Делягин, им доводилось не раз и не два. И на базе перед выходом, и в транспортном боте, и на марше. Но одно дело слушать о том, что случится когда-то, а совсем другое – осознавать, что через полчаса ты имеешь реальный шанс попутешествовать в компании жутковатого существа, которое в одиночку поставило на уши еще недавно такую спокойную, мирную и безопасную планету. К чести бойцов надо отметить, что перспектива беседовать с этим самым существом посреди огромной агрессивно настроенной толпы их не пугала совершенно.

– Уяснили? – Матвей обвел взглядом бойцов.

Три сосредоточенных кивка.

– Отлично, – Делягин высунулся из-за угла, осматривая улицу. – Так, вроде, все чисто. Ну что? Двинулись.

Народу на площади в самом деле могло бы быть и поменьше. Даже странно для текущей ситуации. Глядя на бродящих по площади людей, можно было подумать, что тут проводятся народные гуляния. Правда, это если игнорировать обилие оружия, которым тут были увешаны практически все. Даже женщины, которых оказалось неожиданно много, щеголяли разномастным вооружением, добытым неведомо откуда. Да уж, вот тебе и тихий провинциальный городок Птичья Лапа. Сюда что, отставных космоштурмов по пенсионной программе переселяли? Теперь, при взгляде на это обилие амазонок, те две женщины, открывшие прицельный огонь по Диме, уже не вызывали такого изумления.

Матвей шел первым, стараясь не пересекаться курсами с наиболее агрессивно выглядящими группами. Для начала неплохо было осмотреться, и поэтому путь четверки Делягина пролегал по периметру площади. Матвей изо всех сил прислушивался, стараясь понять: это нормально, что тут столько народа собралось, или что-то намечается?

Ответ пришел неожиданно.

– Тоже пытаетесь угадать, что они скажут? – невысокий плотный мужчина с архаичным огнестрельным автоматом на шее остановился в нескольких шагах перед Матвеем.

Троица за спиной Делягина напряглась, но, к счастью, резких движений делать не стала.

– И да и, нет, – Матвей постарался говорить как можно спокойнее и увереннее. – Ничего нового тут не скажут, но хоть послушать, что народ-то думает по поводу всего этого. Да и поспокойнее тут, чем на окраинах.

– Поспокойнее, – фыркнул мужчина. – Скажете тоже. Не местные что ли?

Матвей напрягся. Статус чужака ему сейчас не нужен был ну никак.

– Не часто в центр выбираемся.

Когда не знаешь, как себя вести, говори, как можно меньше. Собеседник сам тебя выведет на нужную тему. И мужчина не подвел.

– Да и правильно. Нечего тут делать. Я и сам редко сюда хожу. Больно опасно стало по улицам бродить, – он посмотрел вдаль, куда-то за край площади, словно ожидал увидеть, как неведомая опасность появляется из-за домов. – Но сегодня можно и прийти было. Чай, не каждый день федералы к нам в гости наведываются. Может, и скажут чего умного. А то развели тут, понимаешь, ни тебе выйти, ни тебе…

Он явно настроился на осуждение политики федерального правительства, которое «не только эту кашу тут заварило, а вообще никакого внимания не уделяет…», но Матвей не дал ему уйти от главной темы.

– И как прийти-то все не побоялись, – закинул Делягин пробный шар, жестом показывая остальным, чтобы взяли под наблюдение территорию вокруг.

Мужчина тут же клюнул.

– Так тут сейчас не побоишься, потом вообще не подойти будет, – подмигнул он, переходя на «ты». – Кому тут нужны федералы-то? Одни проблемы от них. Видишь, у нас даже бабы за оружие взялись? Во, как. А бабы-то у нас ого-го…

Матвей вспомнил тот сдвоенный выстрел по Диме и вынужден был согласиться: бабы в Птичьей Лапе действительно смотрелись «ого-го». Хотя как раз сам факт наличия большого количества вооруженных женщин его, как специалиста по локальным городским операциям, напрягал весьма и весьма. Толпа вооруженных женщин в качестве противника – это откуда-то из области кошмаров и фобий. Но был тут и условно положительный момент: за всю историю наблюдений Таисана еще ни разу не воспользовался сознанием женщины. Не может контролировать? Над этим стоило поразмыслить, но явно не сейчас.

Мужчина тем временем с удовольствием излагал свою точку зрения на происходящее.

– Ну сам посуди, что он нам может предложить? Защиту? Так они уже назащищались. Где космофлоты? Наверху? Боятся?

Он выпятил челюсть, как будто висящий на орбите «Харон» боялся лично его. Матвей спрятал невеселую ухмылку. Мужчина продолжил.

– Навести порядок? Так они ж сами у себя его навести не могут?

– Эвакуация? – предположил Матвей, чтобы перевести разговор в более конструктивное русло. Не получилось.

– Какая эвакуация?! – возмутился мужчина. – Что, бросить все, что годами наживали?

Он обвел рукой стоящие вокруг площади здания.

– Да ни за что, пусть сами эвакуируются. Без них справимся.

Матвей мог бы ему немало рассказать о том, как они будут «справляться сами» с Таиксаной, но не стал. Глупо.

Так, этот кадр, похоже, сказал все, что знает. Пора заканчивать. И тут, как по заказу над площадью разнесся звук мощных динамиков. Собравшихся просили уделить вниманию оратору.

Это было самое то, что Матвею и надо было: поглощенные выступлением люди не будут присматриваться к чужакам. Отлично. Делягин пошел, куда звали, поманив за собой бойцов.

Посреди площади стояла импровизированная трибуна, на которую забирался какой-то человек. Матвей попытался, было, настроить фильтры шлема от милицейской полуброни (их он разрешил брать – в таких щеголяла половина города), чтобы оптика считала лицо и прогнала его через распознаватель, то тут человек выпрямился, обводя взглядом собравшуюся толпу, … и распознаватель оказался не нужен. Знакомое чувство заставило Матвея скользнуть взглядом в тонкие материи, … и перед его глазами, уже смотрящими по-другому, предстал уже виденный неопрятный туман, обволакивающий стоящего на трибуне.

Таиксана нашелся.

Вот только радости это Делягину не прибавило. Он хорошо помнил последнюю встречу с Таиксаной в городе. Тогда пришлось убегать. И вряд ли сейчас что-то поменяется. А значит, надо искать пути, по которым Таиксана будет уходить. Только бы это не было обставлено слишком драматично, с кровью и жертвами. Хотя, надежды на это мало, вряд ли Таиксана пришел сюда и собрал полгорода только для того, чтобы поздороваться.

Нехорошее предчувствие заставило Матвея подобраться.

– Командир? – ближе всех стоящий Иван тут же оказался рядом. – Нашел?

– Вон он, – Матвей коротко кивнул в сторону трибуны. – Только не взять никак. И мало того, чует мое сердце, какая-то гадость еще приготовлена…

Договорить он не успел. Таиксана начал свое выступление, и все самые худшие прогнозы Делягина тут же сбылись.

– Люди Птичьей Лапы, – динамики хрипели и давали помехи, но слышно было все равно хорошо. Одурманенный Таиксаной оратор поднял обе руки в воздух. – Слушайте меня.

Матвей, охваченный нехорошим предчувствием, начал оглядываться, и потихоньку выбираться из толпы к краю. Если начнется заварушка, половина жертв будет из-за давки. На трибуне тем временем началось выступление.

– Я, представитель федерального правительства…, – человек сделал паузу и неожиданно закончил словами, которые никак не надо было сейчас говорить. – Заявляю вам, что все действия, которые вы предпринимаете – незаконны.

Толпа замерла в изумлении. Он что, дурак? Что он несет? А оратор не останавливался.

– Вам предписано сложить оружие, освободить все занимаемые помещения и проследовать в точку, которую я вам укажу для посадки на транспортные корабли федерального правительства для эвакуации за пределы Пепла. Домой вы уже не вернетесь.

Очевидный идиотизм высказывания лишил дара речи всю площадь. Произнесенные слова были настолько абсурдны, что ни у кого не нашлось даже, что ответить. Так бывает: когда сталкиваешься с сумасшедшим, всегда требуется некоторое время, чтобы осмыслить тот бред, который он несет. А выступающий с трибуны человек был хуже сумасшедшего – он знал, зачем он это говорит.

Чувство неотвратимой беды накатило на Матвея внезапно и захватило его полностью.

– Забрала закрыть! – каркнул он, продираясь через толпу на открытое пространство. – Системы в боевой режим.

К счастью, тройка бойцов послушалась без промедления. Коротко клацнули замки шлемов… И время кончилось.

Взрыв прогремел тогда, когда перед Матвеем оставалось всего пара человек до свободного пространства.

Секунда паралича. Площадь на секунду замерла, не в силах осмыслить происходящее, а потом взревела. Вопли, крики, визги, стоны раненых – все смешалось в один звуковой вал, накрывший пространство на котором колыхалось людское море. И тут, покрывая треском разрядов всю эту какофонию, ударил импульсник. Площадь превратилась в ловушку.

Матвей обернулся. На месте импровизированной трибуны опадал огненный шар. Таиксана ожидаемо не стал жалеть очередное тело, с легкостью пожертвовав им ради следующего шага, приближающего его к намеченной цели. Вот только откуда у него взялись импульсники? И кто из них сейчас стреляет?

Но ответы на эти вопросы пришлось отложить. Попавшие в ловушку люди обезумели. Толпа, страшная в своей панике, начала метаться из стороны в сторону. Люди бежали, падали, сталкивались, усугубляя и без того немалый хаос. Недалеко от Матвея кряжистый мужик вскинул оружие и открыл огонь в ответ, найдя место, откуда вели огонь.

Выстрел. Неподалеку падает стрелок (а-а вот ты, гадина), только что расстреливавший группу женщин. Все кончилось? Как бы не так. Бегущий Матвей краем глаза зацепил несоразмерное общей картине движение. Что это? Еще один мужчина, с плазменником в руках вдруг споткнулся на ходу, замотал головой, как будто стряхивая наваждение, замер на секунду, … и вдруг поднял голову. На его губах играла странная усмешка, глаза неподвижно смотрели в одну точку, и Матвей вдруг понял, откуда берутся эти стрелки, крушащее все вокруг.

Делягин опять скользнул в мир тонкой материи. На бегу, уворачиваясь от мечущихся перед ним людей. И увидел. На сей раз это была не овальная капсула, покрывающее все тело. Всего лишь грязная дымка вокруг головы мужчины с плазменником. Видимо, для короткого действия, Таиксане хватало и этого. Мужчина улыбался.

Выстрел. Еще один. Еще и еще. И тут Таиксане ответили. Несколько зарядов разорвали стрелка почти напополам. Грязный туман взвился вверх, на секунду замер, выбирая жертву – и вновь упал. Обволакивая очередную жертву. Еще один мужчина замер на мгновение, пытаясь вытрясти из своей головы незваного гостя. Не справился, … и поднял оружие, улыбаясь довольной, хищной улыбкой. Выстрел, выстрел, выстрел – и ответ. И все начинается сначала.

Все этой действо со сменой носителей не заняло и тридцати секунд. Секунд, которые подарили Матвею его бойцы, неимоверными усилиями сдерживающие мечущихся вокруг людей.

И тут Таиксана их заметил. Нет, скорее всего он заметил не именно их, а просто четырех бойцов, которые посреди всеобщей паники сохраняли самообладание. Неплохие кандидатуры для очередной жертвы. И грязный туман, оторвавшись от очередного развороченного ответным огнем тела, ринулся на ближайшего к нему – на Олега.

И вновь повторилась картина, уже виденная Матвеем в лесу, недалеко от поселка шахтеров. Туман жадно обволок голову Олега – и отпрянул, как будто обжегшись. Иван – та же картина. Дима – то же самое.

И грязный туман повернулся к Матвею. Проступило грубо прорисованное лицо.

– Это ты…, – как будто начерченные небрежными штрихами губы, проступающие на клубящемся лице, чуть шевельнулись, констатируя факт. – Рад встрече.

– Я бы тоже порадовался, – Матвей изо всех сил старался не проявлять агрессию. Нет, только не сейчас, не сейчас. – Но тут слишком … шумно.

– Так было надо, – тела у дымки не было, но Делягин мог поклясться, что Таиксана пожал плечами.

– Для чего надо? – вот оно. Вот точка поворота разговора. Ну, не упустить… – Чего ты добиваешься? Что ты хочешь получить? Может быть, я смогу тебе помочь?

– Ты? – клубящаяся дымка на долю мгновения замерла. – Да, ты можешь помочь.

– Отлично, – Матвей разве что плечи не расправил. – Тогда пошли отсюда, поговорим где-нибудь. Нам есть что предложить.

– Пойдем, – согласился Таиксана. Матвей не верил своим ушам. Что, все так просто? – Мы пойдем с тобой вместе. Я хочу все увидеть твоими глазами.

– Моими? – нет, к такому повороту событий Матвей готов не был. – Но ты не можешь это сделать.

– Могу, – нарисованное лицо как будто усмехнулось. – Если ты сам этого захочешь. Ты ведь хочешь?

– Э-э, да, – Матвей судорожно пытался придумать, как вывернуться из этой ситуации. – Но чтобы тебя выслушали, мне нужно быть рядом, и самому говорить с тем, кто будет слушать.

– Это не обязательно, – клубящаяся дымка опять застыла на мгновение. – Я хочу уйти отсюда, и это получится. Они помогут, они услышат, они знают, они зовут и они ждут… Ты мне поможешь?

Туман приблизился, обволок голову, стало душно, как перед грозой.

– Мы идем? – грубо высеченные из тумана глаза вдруг проявились прямо перед лицом Делягина. – Что ждешь?

Удар в бок, опрокинул Матвея. Кто?! Это оказался Дима. Из обезумевшей толпы вдруг вывалился окровавленный человек, с импульсником в руках и, не глядя и не раздумывая, открыл огонь. Голубоватые молнии разрядов веером разлетелись в сторону, и если бы Дима не сбил Матвея с ног, тому пришлось бы несладко.

Но окровавленный не думал останавливаться. Шаг, другой, и стрелок оказался прямо рядом с Матвеем. Вороненый срез ствола армейского импульсника смотрел прямо в забрало шлема Делягина. Шлемы от милицейской полуброни, конечно, тоже могут выдержать прямой выстрел. Но…

Секунда размазалась на целую вечность… И тут грязная дымка, окутывающая Матвея, вдруг метнулась вверх, и окутала голову окровавленного стрелка. Мужчина деревянно мотнул головой, замер…, и выпустил оружие, глухо звякнувшее на каменных плитах площади.

– Так лучше? – поинтересовался из дымки Таиксана.

– Гораздо, – Матвей одним движением, оказался на ногах и взял окровавленного стрелка на захват, обездвиживая его.

– Мы взяли его, уходим! – надсаживаясь, крикнул он троим бойцам, перекрывая вой толпы. – Доставить живым любой ценой.

– Это он? – Олег отшиб в сторону какого-то паренька, освобождая проход, ведущий на площадь. Все-таки мужикам надо походить под погонами. Прививает, знаете ли, некоторые полезные навыки.

Каково бы ни было удивление троицы, но приказ есть приказ, и пока Дима хлопал глазами, Олег с Иваном сначала рванулись вперед, создавая коридор в толпе, а только потом начали задавать вопросы.

– Он, – подтвердил Матвей, таща окровавленного мужчину за уверенно пробивающими себе дорогу бойцами. Дима прикрывал их со спины.

Пленник неожиданно разогнулся, поймав момент, когда Делягин на шаге чуть ослабил хватку. Движение вышло неожиданно сильным, Матвей не смог удержать. Окровавленное лицо оказалось прямо перед забралом шлема. На него одновременно глянул два лица – человеческое и вылепленное из тумана. Жуткое зрелище – Делягин вздрогнул.

– Это то, о чем мы договаривались? – человек шевелил губами, но звук в голове Матвея возникал от того, что говорил Таиксана.

– Мы пока ни о чем не договаривались, – Делягин делал шаг вперед, стараясь увлечь за собой пленника. Тот, вроде, и не сопротивлялся, но сдвинуться с места получилось с большим трудом.

– Но ты хотел мне помочь, – в голосе Таиксаны не было эмоций. Он просто выяснял диспозицию.

– Это и есть помощь, – древнее ты там существо, или нет, но для того, чтобы справиться с навыками майора космоштурма, требуется нечто большее, чем клубы воображаемого тумана – Матвей рывком заломил руку пленника, заставив его согнуться, и пинком отправил согбенное тело вперед. – Ты хотел освободиться и спрятаться? Мы тебе поможем.

– Да, но прежде чем мне будет можно уйти, – голос пленника, перебирающего ногами в неудобной позе, тем не менее оставался ровным (или это только Матвей его слышит?). – Мне нужно исполнить то, для чего я существую. Меня освободили, мой долг будет исполнен, но я не могу уйти в одиночку.

– Освободили? Долг? В одиночку? – Делягин впервые слышал о каком-то там долге Таиксаны. В его понимании, да и в понимании всей общины, Таиксана всегда был чем-то вроде смертельного вируса, которые необходимо вылечить, пока он не заразил всю галактику. – И что тебе нужно сделать для того, чтобы вернуться туда, откуда ты пришел?

– Уходите отсюда, – ровно, как будто он не шел через обезумевшую толпу с заломленной рукой сообщил Таиксана. – Это не ваш мир. Вы чужие тут. Вы должны освободить его.

– Почему? – Матвей даже остановился. Слышать ультиматум от стихийного бедствия, противостоять которому готовилась вся община с самого момента основания, было дико. Это что, условия соглашения? Так с ним можно договариваться? – Что мы делаем плохого?

– Это не ваш мир, – повторил Такисана. – Вы должны уйти. Или выпустите меня. Но я не уйду в одиночку. Так надо.

– Кому надо? – Матвей вернулся в бренный мир. Так это что получается, есть кто-то, кто регулярно заваривает эту кашу? Ну, гады, давайте, пообщаемся. – Кто тебя послал?

Злость заставила Матвея еще сильнее заломить руку пленнику, хотя конкретно этот человек, чье тело использует Таиксана, ни в чем не виноват. Но он все равно уже покойник. Несправедливо, но это правда.

– Никто, – спокойно отозвался Таиксана. – Я существую, чтобы все было правильно. И сейчас ты мне мешаешь. Отпусти меня. Я пока не нашел второго. Один был, а второго нет. Ты не хочешь им стать?

– Нет, – Матвей толкнул пленника вперед. – Не хочу. И нам все-таки придется поговорить. Ты пойдешь с нами.

– Не пойду, – помотал опущенной головой пленник. – Отпусти меня, я не сделал тебе ничего плохого.

Матвей сжал зубы.

– Сделал. Это моя планета. И я тут жил. Хорошо жил. А теперь ты хочешь все разрушить.

– Но вам все равно надо уйти, – голос Таиксаны напоминал голос терпеливого учителя, объясняющего не очень сообразительному ученику прописные истины. – Или отпустить меня. Вы жили в чужом месте. И теперь пришло время кому-то уйти. Уходите, или помоги мне найти второго. И отпусти меня, мне не надо туда.

Он попросил, как будто речь шла о начинке конфет: эту не надо, дай, пожалуйста, вон ту.

– Зато нам надо, – Делягин старался как можно быстрее уйти с площади, на которой может произойти что угодно. Только бы успеть. В развалинах можно будет осмотреться, на край вызвать подмогу. Ради такого приза община может и все имеющиеся боты выслать. В общем, вытащат. Только бы выбраться с площади.

– Не отпустишь? – все так же спокойно и деловито уточнил Таиксана.

– Извини, нет, – Матвей счел разговор законченным.

– Как знаешь, – Таиксана – тоже.

Пленник вдруг рванулся совершенно немыслимым движением. Ломая сустав, разрывая связки, оставляя руку болтаться повисшей тряпкой. Рывок, и Матвей держит в руках кусок мяса на кости, слегка связанный с остальным телом. Силища у пленника оказалась неимоверной. Еще рывок, – и выпрямившийся Таиксана тянет Делягина за собой в сторону. Перед ним вырастает Дима, который прикладом импульсника со всего размаха бьет в лицо пленнику. Человек от такого удара должен заваливаться назад, но это не человек – Таиксана продолжает двигаться вперед, огибая Диму и оказываясь перед каким-то мужиком с ошалевшими глазами, который тычет во все стороны стволом огнестрельного автомата. Матвей пытается оттянуть, таща пленника за свободно болтающуюся руку, но это бесполезно, Таиксана придает тому нечеловеческую силу.

– Это я! – Таиксана замирает перед мужиком. – Это я их всех убил. Мне это очень понравилось.

– Ты?! – взгляд мужика приобретает сосредоточенность и наливается ненавистью. – Так это был ты?!

– Да, – кивает Таиксана. – Как они кричали… О, это было нечто.

– Гадина! – ствол автомата в руках мужика поднимается вверх.

– Нет!!! – Матвей осознал, наконец, что сейчас будет. – Это не он. Он просто так говорит. Он со мной всегда был.

– Так вас было двое?! – ненависть затопила все сознание мужика, теперь с ним говорить бесполезно. – Убью!!!

Отпустив одну руку, Делягин начал поднимать импульсник. Только бы успеть, только бы он не смог выстрелить.

– Дима, вали его!

Но крик Матвея опоздал. Так же, как и его выстрел. Обезумевший от ненависти мужик начал стрелять, даже не подняв до конца оружие. И свинцовая струя из допотопного автомата прострочила тело пленника от колен до головы. Секунда – и Матвей уже держит за руку труп.

– Не-е-е-ет!!! – две голубоватые молнии, выскочившие из импульсников Делягина и Димы одновременно воткнулись в стрелка, завалив его на месте. Но было поздно.

Перед вторым зрением Матвея пронеслось облако грязного тумана, начавшего выбирать себе новую жертву. И он выбрал…

Стоящий неподалеку мужчина, одеты в полевую армейскую форму, вдруг знакомо замотал головой и, очнувшись, вытянул руку, указывая на Матвея.

– Это они! Это они все устроили! Я видел, как они взрывали. Бей их!

Бред чистейшей воды, но психология толпы штука странная и страшная. Ей много не надо. Покажи цель, и скажи, что избавившись от нее, ты остановишь это безумие – и толпа пойдет за тобой.

Так и получилось.

– Командир, у нас проблемы, – Олег пятился, выставив перед собой импульсник и затравленно глядя на медленно выстраивающийся перед ним фронт из озлобленных и перепуганных людей. Где-то за их спинами надрывался Таиксана.

– Это они! Я видел! Бей их!

– Командир, уходим, – это Дима.

– Шанс есть, – Иван потянул за собой Матвея. – Метров десять, не больше. Ну, командир?

– Бегом, – Матвей вынырнул из оцепенения. Все обломилось, а чертов Таиксана даже пострадать не дал. – На счет «раз». Старт!

И они побежали. Даже стрелять не стали…

….

– Так говоришь, в руках его держал? – в очередной раз устало повторил Турухтанов.

– Так точно, – Матвей приложил к скуле ледяной пакет.

Болело зверски. Они еле ушли с площади. Таиксана сработал отменно, разбираться было поздно, и за ними рванули чуть ли не все, кто был на площади. Этот марш-бросок через полуразрушенный город Матвей запомнит на всю жизнь. Трески разрядов, грохот взрывов, падающие обломки и бег. Даже не бег, а бегство. Почти паническое, изматывающее, с постоянным чувством погони за плечами. Не останавливаясь ни на мгновение, они добрались-таки до бота, хотя даже Делягин уже к этому моменту плохо осознавал окружающую реальность. Но успели. Почти без потерь. Если не считать вывихнутую руку Димы и тот обломок стены, рухнувший на Матвея с Олегом. Олегу, шедшему первым – ничего, только с ног сбило, а вот Матвею пришлось по полной программе проверить крепость полуброни. Сама броня выдержала, а вот шлем треснул, смявшись. Иван с Димой несколько минут тащили оглушенного Матвея на себе. Но обошлось. И вот теперь Делягин сидел перед Турухтановым и скупо отчитывался за проваленную операцию.

За время, пока Матвей болтался в Птичьей Лапе, Евлампий Егорович, казалось, постарел лет на десять. Мешки под глазами, серое лицо, усталый взгляд.

– Так точно. Еще бы пару минут, и мы бы его сюда притащили.

Делягин вздохнул. Самое гадкое – это сожалеть о несбывшемся. Поправить ничего уже нельзя, а настоящее и будущее отравить – запросто. Турухтанов как будто услышал его слова.

– Не кори себя, – посоветовал он. – Это шальной случай. Разовый шанс. И неизвестно еще, как бы все обернулось. От тебя тут мало что зависело. Понятно, что если бы получилось, было бы полегче, но есть, как есть, и надо идти дальше.

– Так а некуда идти, – обреченно глядя в пол, выговорил Матвей. – Меня больше всего гнетет именно это. Ладно, не получилось. Но теперь вообще непонятно где его искать, а он, похоже, начинает разыгрывать новую карту. Только к чему он начинает подтягивать эвакуацию?

– А вот это как раз понятно, – невесело усмехнулся Турухтанов. – «Харон» готовится к высадке и эвакуации, вот Таиксана и начинает прогонять эту тему по городам, чтобы народ не верил.

– Ничего не понимаю, – нахмурился Матвей. – Ему же наоборот выгодно, если он сможет пробраться на орбиту.

– Конечно, – согласился Евлампий Егорович. – Только организованная эвакуация и вынужденная – это две большие разницы. Одно дело, когда ребята из «Харона» будут принимать людей по всем правилам. В оборудованных зонах, с соответствующей проверкой, не спеша, под охраной. А другое – когда народ придется загонять в транспорты силой, или еще хуже – придется гоняться за ними по городам, потому что они не верят федералам и прячутся от них. Чуешь, какие возможности открываются?

– Чую, – обреченно согласился Матвей. – А что, все так плохо, что начинают эвакуацию?

– Ну, плохо, не плохо, – чуть пожал плечами Турухтанов, – а решение принято. Может, кстати, как и для того, чтобы чуть поторопить нашего друга и сбить ему распорядок действий. Вдруг запаникует? Начнет ошибки делать. С тобой-то он чуть не прокололся.

Матвей посмурнел. Лишнее напоминание о неудаче радости не добавляло.

– Не раскисать, – качнул головой Турухтанов. – У тебя еще будет шанс все поправить.

– Да? – Делягин уже настроился, что это его выход – последний, и сделать больше ничего нельзя. – Еще одно место, куда можно съездить?

– И да, и нет, – в глаза Евлампия Егоровича на мгновение вернулась веселость. Он хитро прищурился. – У ФАФ на орбите появились спецы по Белым Местам, и не исключено, что и по Таиксане. Завтра прибывают. Твоя задача – прикрытие и максимальное содействие. Помотайтесь по городам, посмотрите, что, где, как. Ну, и мы еще ориентировками поможем. Тем более, что ФАФ сообщило, что в этот раз они будут по новой схеме действовать.

В глазах Матвея появилась надежда.

– Правда? А по какой?

– Тайна сия великая есть, – открестился Турухтанов и посерьезнел. – А ты больше про дело думай, лучше выйдет. Если у вас получится, глядишь, и никаких новых схем придумывать не надо будет.

– А что за спецы-то, – запоздало поинтересовался Матвей. – Да еще так быстро. Что неподалеку были?

– Ну, как тебе сказать, – вдруг ни с того ни с сего замялся Турухтанов. – Можно сказать, что и были.

Делягин внимательно присмотрелся к Евлампию Егоровичу и в его душу начали закрадываться самые черные подозрения.

– Только не говорите мне, что эти спецы…

– Смирно, майор! – в голосе Турухтанова вдруг прорезались ледяные нотки. Матвея выпрямило в кресле, несмотря ни на какие ушибы. – Ты мне тут будешь еще условия ставить?

– Никак нет, – Делягин разве что честь не отдал, уж больно по-генеральски выглядел усталый Турухтанов. – Выполню любой приказ.

– То-то, – удовлетворился Евлампий Егорович, вновь превращаясь в немолодого усталого мужчину. – Кто прилетит, тот прилетит, и воевать будете вместе.

Он замолчал и вдруг усмехнулся.

– А перед выходом я бы тебе еще раз рекомендовал пройти курс «шашколечения». Видишь, как оно в прошлый раз хорошо получилось-то, чуть Таиксану не поймал. Глядишь, завтра еще чего нужного сотворишь? Иди, иди, попробуй. Дело-то молодое.

И вдруг совершенно неожиданно расплылся в нарочито скабрезной ухмылке.

– Да и Нина интересовалась, как там результаты лечения?

А самое интересное, что порозовевший Делягин после нескольких секунд натужного соображания, что ответить, пришел к выводу, что … идея-то отличная. Хм, шашки? Хм, Нина? Да так, глядишь, и привыкнуть можно.

Глава 22

Из соседней комнаты доносилось грустное позвякивание. Это Декстер расстроено перебирал свои кулинарные приспособления. Лауреатство в «Кулинарной Ойкумене» откладывалось на неопределенное время, а что может быть печальнее несбывшейся мечты? Только несбывшаяся мечта, которую ты держал в руках и не смог воплотить.

– Страдает? – поинтересовался зашедший в каюту Степа у Элечки, сидящей в кресле и что-то рассматривающей на экране уникомпа.

– Медленно идет на поправку, – вынесла вердикт Элечка. – Этап бесцельного расшвыривания кастрюль и стенаний в духе «мне никогда не быть …» и «зачем мне все это было надо» миновал. Теперь идет стадия ностальгического раскладывания по местам.

– Ого, – усмехнулся Донкат. – Так, глядишь, скоро и готовить начнет.

– И не надейтесь, – в двери появился Декстер с огромной шумовкой в руке. – Раз моя стряпня никому не нужна, то и готовить смысла нет. Что толку стараться, если тебя не ценят?

– Шойс, – скривился Степа. – А можно без драматизма?

Он состроил скорбную физиономию и передразнил сакса.

– Никто меня не любит, никто меня не ждет, никто не поцелует и виски не нальет. Так что ли?

– А хоть бы и так? – набычился Декстер.

– Ой, вот только не надо, – Донкат выставил на стол объемистый бутыль. – Виски (и заметь, очень неплохой) тебе налью я, поцелует Элечка, любят тебя все, а насчет ждать…

– Никто меня нигде не ждет, – упрямо не хотел выходить из образа страдальца Декстер. – Все прогоняют и обманывают. И даже ФАФ.…

Сакс задрал голову к потолку каюты и погрозил ему кулачищем.

Расстройство Декстера объяснялось очень просто, двумя пунктами: а) ему никто не соврал, и б) ему не разрешили нарушать инструкции.

Не соврал ему Турухтанов, когда заявлял, что ничего нового в производстве легендарного салата он не увидит.

– … а я-то думал, что ради своих сотрудников…

А не разрешило нарушать инструкции руководство ФАФ в лице начальника слоя, к которому обратилась Шадская. Тот запретил вывозить с Пепла любые образцы готового продукта, который и придавал любому блюду те самые непередаваемые вкусы. И мало того, толстый намек Декстера на близкое знакомство с Сергеем Петровичем Соловьем только ухудшил ситуацию. Отказ стал категорическим и официальным, исполненным в виде письменного распоряжения.

Это стало последней каплей в принятии Декстером решения о прекращении кулинарной деятельности раз, навсегда, окончательно, бесповоротно, ни за что больше, пошло оно все подальше, и т.д. и т.п. В общем, страдания сакса длились весь полет от Пепла до ближайшего транспортного узла. То есть до настоящего момента.

– Расслабься, Шойс – посоветовал Степа, оглядываясь в поисках стаканов. – Посидим сегодня, поболтаем, а завтра с утра пересядем на гала-люкс, а там-то у тебя настроение поправится.

– С чего вдруг? – ворчливо поинтересовался сакс, тем не менее внимательно рассматривая принесенную бутыль.

– Да просто сколько можно уже страдать? – пожал плечами Донкат. – Подумаешь, на конкурсе не победил? Да и хрен с ним. Мы-то знаем, как здорово ты готовишь, и…

– Еще раз скажи это, – прищурился сакс.

– Ладно, ладно, – примиряюще поднял ладони Степа. – Говорю: я признаю, что Шойс Декстер, также известный в галактическом сообществе, как «Кабан», является очень хорошим поваром и может заткнуть за пояс любого обладателя белого колпака. И ему не надо для этого никаких дополнительных ингредиентов в виде странных зеленых брикетов, за которыми к тому же приходится лететь через полгалактики.

От этого признания заслуг сакс начал надуваться как воздушный шарик, и Донкат немного перевел дух. Он на протяжении всего полета всерьез опасался, что Декстер в какой-то момент взорвется, пошлет к черту все запреты и соберется обратно, добывать эту несчастную таиксану. Пусть даже и путем вооруженного грабежа и планетарной контрабанды. Что, в первый раз, что ли? (В самом-то деле, подумаешь, всего делов – нарушение галактических законов; действительно – не в первый раз (описано в романе «Аватарка Дикобраза»)). Но вот тогда это будет проблема, потому как в этом случае Степану Донкату придется его сопровождать, а возвращаться в Белое Место Пепла Степе не хотелось категорически. На это были свои причины, которыми Донкат предпочел ни с кем не делиться. Даже с Селеной. Хотя, как он подозревал, это ему еще аукнется. Но это будет потом.

Ну, во всяком случае, он так думал… А сейчас? А сейчас у них намечалась пьянка и, похоже, выправление настроения у Декстера. А раз так, то любые проблемы подождут. Тем более, что возвращаться назад не придется. Ф-фух. А то как вспомнит, так вздрогнет…

……….

– Еще раз хочу обратить ваше внимание, – Евламний Егорович Турухтанов уже в который раз пытался донести до Декстера понимание того, что грядущий ритуал не продвинет ни на йоту возможности сакса в производстве таиксаны.

Он так часто это повторял, что поверил даже Степа, который по жизни старался не принимать аксиомы и идти своим путем. Но тут, похоже, и в самом деле ничего не обломится. Но попытка-то не пытка.

– Еще раз хочу обратить ваше внимание на то, что ритуал проводится регулярно, вмешиваться в его течение нельзя, и повторить результаты у вас не получится.

Евлампий Егорович посмотрел в ясные глаза сакса, глядя в которые становилось кристально ясно, что тот не верит ни одному слову, и вздохнул.

– Что ж, идите.

Цепочка людей потянулась в сторону стены белого тумана.

Собственно, если бы не они, то в дежурном ритуале изготовления «той самой» таиксаны не было ничего загадочного и мистического. Равно как и ничего сложного.

По рассказам Турухтанова, заранее приготовленную смесь, рецепт которой не являлся секретом в принципе (его знал весь Пепел и вся галактика), спрессованную в брикеты, относили в Белое Место и … выкладывали в конкретной точке, которую определяли общинники. Принцип определения они сообщить отказались категорически. Но это не суть. А суть заключалась в том, что после нескольких минут пребывания в этой точке смесь и приобретала те самые легендарные качества и свойства, которые так ценились знатоками.

Все. Никакой романтики, никаких загадок и тайн. Облом и финиш. Но сакс продолжал верить. Верить, несмотря ни на что, и ждать, непонятно чего. И вот, час пробил.

– Двинулись, – немолодой общинник, как и все они, с окладистой бородой, показал рукой на туман, неподвижно висящий впереди, и неспешно зашагал по узкой тропинке.

Его напарник (как было сказано, смена – всегда двое) тронулся за ним. Следом двинулась Шадская, потом Элечка, Декстер, Селена и замыкал процессию Степа, которого уже начинали подгрызать сомнения по поводу нужности данного мероприятия.

Туман принял их, как родных. И даже не стал отстраняться от Степы, как это он обычно делал. Цепочка уверенно шла вперед, и судя по всему, Белое Место не испытывало по поводу гостей никаких негативных эмоций – видимость была отличная. Никаких тебе пряток, жмурок и потеряшек. Даже как-то странно.

Идущая позади общинника Шадская вопросов лишних не задавала. А зря по мнению Декстера, который изнывал позади Элечки, из-за узости тропы будучи не в силах провести допрос с пристрастием. Но тем не менее. Бодливой корове Бог рог не дает, поэтому путешествие происходило молча и неспешно. Последний пункт, кстати, очень сильно расстраивал Степу, который был вовсе не прочь побыстрее закончить все мероприятия и рвануть домой. Что-то напрягало его на этой планете, но что именно, он так и не смог сформулировать. Просто не нравилось.

Минута, другая, третья. Маленький отряд свернул уже три раза. Местность не менялась, туман – тоже. И вот когда Степа уже был готов начать отпускать язвительные шуточки, потому как бродить в облаках в полной тишине занятие для людей с очень крепкими нервами, а вовсе не для изнеженных владельцев ресторанов, туман раздался в стороны, и шутить Донкату резко расхотелось.

Перед группой лежал путь. Не дорога, а именно Путь. Широкое полотно, уходящее вдаль. Обрамленные в начале колоннами обочины лишь подчеркивали величие открывающейся картины. Путь уходил за горизонт, неведомо как пронзая все Белое Место, и теряясь в зыбкой дали, сквозь которую просачивался неясный свет. Создавалось четкое ощущение, что этот Путь уводит тебя в другие миры. Туда, где не действуют привычные законы мироздания, куда не дойти пешком, не добраться на боте, не долететь на крейсере. Туда, где все твои мечты становятся реальностью.

Донкат замер с открытым ртом, ловя каждое мгновение появившегося Пути.

– Степа? – тронула его за рукав Селена.

– Красиво, – заворожено прошептал Донкат. – Тебе тоже нравится?

– Что нравится? – озадачилась Селена. – Очередная порция тумана?

– Да нет же, – моргнул Степа. – Дорога. Путь. Посмотри, вот же она. Не видишь?

– Нет, – напряглась Селена. И напрягалась она по теме. Если Степа был так сказать, любителем, человеком, чьи способности позволяли ему устанавливать контакты с Белыми Местами в галактике, то Селена Коваль числилась полноценным сотрудником ФАФ. И на Белых Местах она как раз и специализировалась. И это было весьма странно, что Степа видит этот Путь, а Селена – нет.

– И что ты видишь? – ревниво поинтересовалась она.

– Тихо, – поднял руку остановившийся общинник, шедший первым.

Степа заткнулся. Замолчали все. Наступила тишина, усугубляемая туманом. То есть вообще ничего было не слышно. Ни одного звука.

И вот, в этой тишине, посреди абсолютного безмолвия вдруг, одна за другой начали появляться картины. Непонятные и бессмысленные, странные и причудливые. Они танцевали по краям Пути, не пересекая его. Порхали между колонн, украшая и без того совершенную перспективу.

Проводники-общинники медленно сняли заплечные мешки с грузом и начали вытаскивать из них темно-зеленые брикеты. Они укладывали их ровно на линии, с которой начинался Путь. Степа облегченно выдохнул – значит, не один он видит эту дорогу с колоннами. Он сделал шаг вперед… И неожиданно оказался прямо рядом с ними, на краю Пути. Сзади сдавлено охнула Селена. Проводники обернулись. В их глазах появилось напряжение.

– Сюда нельзя, – насупился шедший первым.

– Да я и не хотел ничего такого, – попытался объясниться Степа, но слушать его никто не стал.

– Назад, – приказал общинник.

Степа послушно сделал шаг назад, справедливо ожидая, что окажется рядом с Селеной. Ничего подобного. Его шаг оказался обычным шагом. Он всего лишь чуть отодвинулся от двоих общинников. Да что такое? Пришлось сделать еще несколько шагов назад. Степа подошел к Шадской. Та, смерив его странным взглядом, чуть подвинулась, давая проход по тропе…

И тут Путь ожил. Между колоннами сгустилась дымка, и на Донката глянуло уже знакомое грубо прорисованное лицо. Не красавец – не урод, не злой – не добрый, не мужчина – не женщина, не человек – ….

Ай! Это он! Как его? Как он себя там звал? Тикасан? Да нет же. Таиксана. Точно так же, как салат. Да?!

– Это ты? – улыбнулись губы, и Степа вдруг понял, что остался один. Что?! Опять?! Да сколько можно? Вопреки здравому смыслу, подсказывающему, что сейчас самое время заорать в голос от страха, Степа решил обозлиться. А поскольку воевать в чужом месте (давайте еще уточним – в чужом Белом Месте) с коренными обитателями было не очень правильно, то у Донката как-то сам собой попер сарказм.

– Это ты?

– Нет – поджал губы Степа. – Не я. Это тень несбывшихся надежд.

– Хорошо сказано, – над губами открылись два глаза. А что, их только что не было? Странно как-то. – Ты знаешь, о чем говоришь.

Приятно, конечно, вот только Степа понятия не имел, за что его хвалят.

– Не моих надежд, – покачал он головой. – Чужих. Но они имеют шанс сбыться.

– И это правильно, – голос существа стал похож на порыв ветра. – Надежды должны сбываться. И ты тот, кто поможет им в этом.

– Я тоже так думаю – согласился Степа. – Поэтому давай их сбудем побыстрее, и по домам, а?

– Спасибо, – ни к селу, ни к городу отозвался голос. – Ты снова помогаешь мне. Я этого не забуду.

А вот тут Степа все-таки испугался. Потому как от неосознанной помощи неведомым существам, встречающимся в Белых Местах, ничего положительного ждать не приходилось.

– Э-э, а давай не будем торопиться, – сдал назад Донкат. – А то мало ли что? Давай сначала обсудим все, посоветуемся со старшими. У тебя есть старшие?

– Есть, – согласился голос. – Они есть. Они ждут. Ждут, пока я не скажу, что уже можно. Можно прийти. И тогда они придут. Или я приду. Вот только мне надо найти второго.

А вот на этом месте уже не требовалось никакой интуиции, чтобы понять, что пора не только притормаживать, а вовсе даже и останавливаться. Стоять, как вкопанным. Или вообще – бежать отсюда как можно быстрее. Потому как за помощь неведомым «старшим» в прибытии в этот мир можно не просто огрести по полной, а вообще головы лишиться. И причем – четко по делу.

– Я – пас, – громко заявил Донкат, нашедший, наконец, свою линию поведения. Быстрый бег. Самое правильное, что сейчас можно предпринять. – Я никаких старших звать не буду, помогать тебе не буду, я сам по себе, ты сам по себе.

– Да? – удивилось лицо. – А почему?

– Что почему? – не понял Донкат.

– Почему ты тогда сюда пришел? – искренне не поняло существо, как будто у Степы тут в принципе не могло быть никаких дел, кроме помощи странным нарисованным лицам. – Ведь ты же можешь.

– Погулять пришел, – Степа пятился все сильнее и сильнее. – Просто шел мимо. Дай, думаю, загляну. И заодно тебе поесть принес. Вон, внизу лежит, угощайся.

Как ни странно, лицо приняло Степино заявление за чистую монету.

Клубы тумана, образующие его упали вниз, обволокли аккуратно сложенные общинниками брикеты, и тут же отпрянули, как будто обжегшись.

– Я не ем это, – в голосе существа послышались обвиняющие нотки. – Ты тоже будешь мне это носить?

– Тоже? – не понял Степа. – Так ты…

И тут до него дошло.

– Так это ты делаешь этот салат?

– Что? – теперь пришла очередь существа не понимать, о чем речь. – Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Ты каждый раз пробуешь эту штуку? – уточнил Донкат.

– Я каждый раз надеюсь, что придет кто-нибудь, кто сможет мне помочь, – прошептали нарисованные губы. – Но они всегда приносят только это.

Лицо вдруг пошло волнами, как будто в лужу бросили камень.

– И тут пришел ты. Первый. Я нашел тебя.

– Спасибо, я не тот, – вот от этой чести Степа решил отпираться изо всех сил. – Очень жаль, но помогать я тебе не буду, звать никого не буду, и вообще я тут на секунду и уже ухожу.

– Ты боишься, – прошелестел ветер. – Это нормально.

– Да, – Степа всегда знал для себя, что лучше быть живым трусом (ну, или хотя бы вслух признаваться в этом), чем мертвым героем. Или, что еще хуже – героем, который совершил какую-то глупость. – Боюсь и поэтому ни во что ввязываться не буду. Всего хорошего.

Из тумана на него вдруг бросилось какое-то щупальце. Оно мгновенно обвилось вокруг него и …

– А-а-а-а!!!

Даже не раздумывая, Степа схватился руками за щупальце … и совершенно без усилий разорвал его на несколько частей. Посмотрел на тающие в руках обрывки, перевел взгляд на все еще висящее в воздухе лицо, и бросился бежать.

– Ты первый, – донеслось ему вслед. – У тебя получилось. Спасибо Я точно этого не забуду.

– Ты с ума сошел? – ворчливо поинтересовался Декстер, на чью могучую грудь вдруг рухнул Степа. – Ты чего на людей бросаешься?

– А! Шойс! – Донкат с трудом соотнес разбойничью рожу сакса с исчезнувшим грубо прорисованным лицом. – Это ты!

– Нет, – печально покачал головой сакс. – Это не я. Это тень несбывшихся надежд.

– Что? – Степа пошатнулся. – Что ты сказал?

– Тень несбывшихся надежд, – ворчливо повторился Декстер. – Ни хрена у нас не получилось.

– Что, не сделали брикеты? – не понял Степа, хотя в голове у него крутился совсем другой вопрос.

– Сделали, – вздохнул Декстер. – Все, как обычно.

Он невесело ухмыльнулся.

– И я, естественно, ничего не увидел и ничего не понял.

– Все как обычно? – переспросил Донкат, которого сейчас волновали гораздо более неприятные вещи, чем неполучение Декстером какого-то там рецепта. – Точно?

– Точнее не бывает, – сакс колыхнулся всем телом, исторгнув очередной вздох. – Все уже собираются, а у меня как не было рецепта этой таиксаны, так и нет.

По окружающему туману как будто бы прошел порыв ветра. Неподвижная молочная стена вкруг пошла волнами, клубами, завихрениями.

– Уходим, – донеся издалека голос Шадской. – Тут сидеть не надо. Все, что могли, мы все сделали.

– Да ни хрена мы не сделали, – поджал губы сакс. Он посмотрел на Донката. – Степа…

– Даже не думай, Шойс, – замотал головой Степа. – О чем бы ты ни хотел попросить, этого делать нельзя. И не потому, что запрещено. Шойс – это Белое Место, тут любой косяк выходит таким боком, что лучше сразу застрелиться.

И он запоздало припомнил свое собственное недавнее выступление. И уже вовсе было открыл рот, чтобы сообщить, но …

– Все, двинулись, – донесся голос Шадской. – По процедуре тут нельзя задерживаться после ритуала.

– Софья…, – Степа только хотел спросить, видел ли еще кто-нибудь это нарисованное лицо.

– Все вопросы потом, – отрезала Шадская, с неудовольствием глядя на беспокойного туриста, коим в ее сознании представлялся Донкат.

– Понятно, – вздохнул он. – Как скажете, госпожа командир.

И они тронулись.

Ну, и, естественно, потом никто ни о чем не спросил, потому как Шойс страдал, Шадская вертела носом, Селена переживала по поводу того, что Степа с Декстером обидели ее подругу, Элечка беспокоилась за Шойса. А Степа что? Крайний? Ему что, больше всех надо? Не-а. Он и не спросил. И теперь то странное происшествие висело за плечами, напрягало и давило. А Степа не любил ходить напряженным. И он постарался убежать от этого места как можно дальше и как можно быстрее. Ну, и возвращение домой представлялось наилучшим вариантом. И тут было даже хорошо, что этот Пепел находится на другом конце рукава. Просто замечательно.

……….

– Все, я удовлетворил твое страдание? – поинтересовался Степа, обнаружив, наконец, бокалы для виски, и сворачивая голову бутылке.

Декстер шумно вздохнул.

– Если не можешь получить то, что хочешь, получай то, что можешь, – он поднял стакан, предложенный Степой. – Но если то, что ты получил, тебе не понравится – выкидывай это к черту и занимайся делами, которые приносят удовольствие.

Сакс решительно опрокинул в себя стакан. Степа переглянулся с Элечкой и чуть качнул головой. Нет, на выздоровление это не похоже. Бравурность Декстера, с которой он заявлял о том, что все закончено и возврата к прошлому больше нет, яснее ясного показывала, что вирус кулинарной славы все еще продолжает путешествовать по организму сакса.

Ладно, Степа внутренне собрался. Хорошо же. Сейчас я тебе устрою чистку. Избыток алкоголя иногда помогает от тараканов в голове. Не любят они его. Потому как, если на следующий день тебе запредельно хреново, то ни на какую кулинарию места в голове не останется, а уж на тараканов – тем более.

Ну, во всяком случае, Донкат искренне на это надеялся.

– Выпьем, Шойс, – Степа отчетливо понимая, что ввязывается в безнадежное дело (перепить Декстера с его габаритами и опытом – нереально), но чего не сделаешь ради друга. Ну, и ради того, чтобы больше никогда не возвращаться в одно странное место, где ждет кого-то на помощь странное грубо прорисованное лицо в начале Пути.

– Выпьем, Шойс.

– Выпьем, – первая порция вошла, судя по всему, неплохо, и сакс решительно придвинул к Степе пустой стакан. Тоже хочется почистить голову? Ну что ж, на ловца и зверь бежит.

– Давай, – улыбнулся Степа. – Чтобы готовилось в удовольствие. Я не ошибаюсь. К нашему приезду у тебя там какой-то сыр должен был поспеть, нет?

– Точно, – поднял вверх толстый палец сакс. – Я совсем про него и забыл за этими дурацкими конкурсами. А ты еще не знаешь, что у меня припасено для…

Элечка выразительно посмотрела на экран уникомпа, на котором отображалось лицо юной девушки с распущенными волосами. Девушка понимающе улыбнулась, бросила взгляд куда-то вбок и прижала палец к губам.

– Только Филу не говори, – предостерегла она.

А где-то далеко-далеко грубо прорисованное лицо открыло глаза и начало с удивлением осматриваться вокруг, как будто впервые видело этот белый туман. Странно, но оно точно помнило, что кто-то тут был…

Глава 23

Степе было плохо. Ну, не совсем, чтобы плохо, а так, неумеренно хреново. Выпито-то вчера было ого-го сколько. Самое то для неучастия в активной жизни. От каюты внутрисистемника до каюты гала-люкса он доберется, а дальше ни-ни. Зря что ли они вчера с Декстером развлекались? А кстати, интересно, Шойсу сейчас так же хреново? Если да, то задача минимум выполнена.

Степа вознамерился, было, встать и выяснить, но получилось только сесть. Потому как сразу после подъема организм обозвал его последними словами и сотрудничать отказался. Категорически.

Договориться не получилось, и Степа сдался. Лежать без дела и смотреть в потолок, оказывается, тоже очень неплохо. Своего рода медитация. Баланс между небытием и похмельем.

И этот процесс так увлек его, что когда в поле зрения появилось чье-то смутно знакомое лицо, Степа только вяло отмахнулся.

– Уйди, не видишь, я страдаю.

– Вижу, – отозвалось лицо. – А я как раз и пришел, чтобы придать твоим страданиям законченность. Прогуляться не хочешь?

За такое наглое предложение Степа сейчас и Декстера бы послал, не задумываясь, что уж говорить про какие-то там смутно знакомые лица?

– Тебя выслать, или сам исчезнешь? – поинтересовался Донкат, философски сравнивая ощущения до и после высказывания. Вроде, после ругани немного полегчало.

– Сам не исчезну, – заверило его лицо. – А будешь ругаться, я шефу передам все слово в слово, и не говори, что я тебя не предупреждал.

Лицо состроило хитрую физиономию, и Степа попытался вспомнить, кто это мог быть таким наглым? Не вспомнил, лень было.

Ага, тогда поинтересуемся.

– А шеф у нас кто? – на спине лежать надоело, и Донкат начал переворачиваться на бок.

– Степа, – укоризненно произнесло лицо, меняя выражение с хитрого на сострадающее. – Ты только больше никому такие вопросы не задавай, ладно? Потому как кроме меня, никто такие шутки у нас не понимает. Это в природе соловей – птичка певчая. А у нас Сергей Петрович – Птах стреляющий. С обеих рук. И вообще, просыпайся, давай, Родина зовет.

– Со-ло-вей, – по слогам пробормотал Степа, заканчивая маневр по переворачиванию на бок. – Пом-ню та-ко-го, он еще нам гово…

– А!!!

Оказывается, что организм у него еще ого-го. И ресурсов в нем немеряно. Степу подбросило на кровати, он выпрямился, сфокусировал зрение и уставился на Кирилла Пеннека, в космоштурмовском миру Пенька, позывной у него такой.

– Ты?! – вот тут Степе не похорошело. – Сгинь, нечистая.

Он попытался отмахнуться от видения нечеткими движениями.

– Тьфу, уйди, отстань, изыди, и …, – нас сем запас заклинаний для изгнания нечистой силы закончился, и Донкат на полном серьезе стал припоминать выученные когда-то для прикола симптомы белой горячки. Нет, все, поря завязывать с пьянками, привидится же такое…

– Фу, фу, я сказал, – во, еще вспомнилось одно средство.

Однако привидение на все Степины ухищрения реагировало слабо. Вообще не реагировало, если честно.

Сидящий в гостевом кресле Пенёк, терпеливо пережидающий припадок, демонстративно подпер рукой подбородок.

Степа еще несколько секунд моргал, пытаясь соотнести никак не вяжущееся с реальностью появление офицера по особым поручениям при заместителе начальника управления технического департамента ФАФ Сергее Петровиче Соловье, или по-другому – при полковнике Птахе.

– Это вправду ты? – Донкат протянул подрагивающую руку, как будто хотел потрогать Кирилла.

– Да ты сдурел, что ли? – Пеннек, славящийся живостью характера, в этот раз решил не веселиться. – Вы что, так нажрались вчера, что света белого не видите? Ты тут чертей гоняешь, Декстер обещает Элечку через дверь пристрелить… Что у вас произошло?

Степа представил себе состояние Декстера, при котором он будет способен угрожать Элечке, и ему стало реально плохо. Что ж они такого вчера пили-то под конец?

– Чо, правда, кха? – Степа прочистил пересохшее горло. – Шойс обещал пристрелить Элечку?

– Не, – успокоил Пенёк. – Обещал пристрелить меня, а Элечку просто проигнорировал.

– Ф-фух, – Степа облегченно выдохнул. – Ты что пугаешь? Твою мать…

– То есть, вы меня не рады видеть, – горестно уточнил Пенёк.

– Кирилл, пойми меня правильно, – Донкат осторожно сел на кровати и спустил ноги на пол (вроде, пока все получается). – Я тебя люблю, как брата. И готов встречать хоть по пять раз на дню…

Он медленно встал, проверил работу вестибулярного аппарата и неспешно побрел к другому гостевому креслу, а то неудобно получается как-то: разговаривать с гостем лежа – это моветон.

– … но ты понимаешь, какая штука выходит, – Степа добрел до кресла и с удовольствием уселся в него. – Почему-то каждое появление (что тебя, что Соловья) неминуемо влечет за собой какие-то приключения, которых (оглядываясь назад) я бы с огромным удовольствием избежал. А получить тебя еще и на похмелье… Ну, короче, ты понимаешь.

Во время всего Степиного выступления Пенёк понимающе кивал, внимательно выслушивая все страдания, а в нужных местах еще и делая большие глаза. Степа присмотрелся к нарочито преданному лицу Пенька и оборвал себя.

– Что, очередная задница?

Пеннек молча зажмурился и кивнул.

– Скотина ты, – с чувством произнес Степа. – Тебе бы так…

Вместо ответа Пеннек протянул Донкату невесть откуда взявшийся стакан с подозрительно зеленоватой жидкостью.

– Что это? – прищурился Степа.

– Пей, – посоветовал-приказал Пеннек. – Шеф сказал, должно помочь. Какая-то суперсекретная разработка.

– Он мысли что ли читает? – Степа принял стакан и начал внимательно разглядывать содержимое. Что-то ему стремно как-то было принимать суперсекретную разработку ФАФ против похмелья. Нет, то что она сработает, сомнений не было, но вот сам путь достижения… Все-таки ФАФ не только научная, а еще и военизированная организация…

– Нет, он развед-информацию анализирует, – Пенёк чуть подтолкнул донышко стакана. – Пей давай, шеф вас уже второй час на орбите ждет.

– Твою мать, – с чувством выругался Степа и одним махом, как прыгая в ледяную воду, опорожнил стакан.

Ощущения вышли те самые, которых Степа и боялся. По внутренностям как будто бы прошлись жесткой щеткой. Голову выпотрошили, промыли, прополоскали, высушили на ураганном ветру, кое-как засунули внутренности на место и привинтили обратно на плечи, причем, как-то не очень попадая в резьбу.

Но в целом получилось. Через некоторое время Степан Тимофеевич Донкат, внештатный сотрудник ФАФ, был полностью готов к исполнению поручений и заданий. Хотя отчаянно этого и не хотел.

– Ну, здравствуй, – он протянул руку Пеньку. – Теперь можно и поздороваться.

Тот смотрел на него с каким-то суеверным ужасом.

– Оно сработало, – неверяще выпучил глаза Пенёк. – Ты жив.

– То есть ты, скотина, подсунул мне непонятно что? – возмутился Степа и начал оглядываться в поисках чего-нибудь, чем можно запустить в собеседника.

– Не, очень даже понятно, – закивал Пеннек. – Но просто я в первый раз вижу, чтобы эту гадость не из ложечки принимали в течение получаса, а залпом. Силен ты, бродяга.

На возмущение у Степы сил не было.

– Ладно, паразит, – слабо ухмыльнулся он. – Я тебе еще припомню. Все, сейчас пожую чего-нибудь, и пойдем Шойса поднимать.

– На «Павлине» покормят, – отмахнулся Пенёк. – Пошли быстрее, а то шеф на самом деле не радуется уже два часа как. Время, время. Он уж было предлагал вашу посудину на абордаж брать, чтобы не ждать пока в порту пристыкуетесь.

– Еще и «Павлин». Что все так серьезно? – Степа встал и порадовался абсолютной свежести и бодрости ощущений. Надо будет попросить у Соловья еще такого снадобья, великолепная штука.

– Еще как, – Пеннек тоже поднялся и озабоченно глянул на часы. – Пошли, на ходу поздороваемся.

Полчаса и два стакана волшебной жидкости спустя (Степа тоже решил поиграть в скотину и не стал рассказывать Декстеру порядок приема антипохмельного препарата), Степа с Шойсом внимательно рассматривали, знаменитые антенны командирского крейсера.

Штурм-крейсер ФАФ «Павлин» носил свое название не только из-за чьей-то любви к миру орнитологии. Он относился к классу «ОУВ», оперативное управление войсками, и нес на себе более чем внушительный набор оборудования, позволяющий осуществлять любой вид связи в практически любом уголке галактики. А схожесть с прототипом из мира птиц ему придавали приемо-передающие антенны трансляторов, которые в развернутом состоянии и в самом деле напоминали павлиний хвост.

Сейчас они были развернуты во всю ширь, и Пеннек со Степой и Декстером могли наблюдать эту красоту на обзорных экранах посыльного бота, который забрал их прямо с внешнего трапа внутрисистемника и теперь нацеливался на разверстый люк в брюхе крейсера.

Собственно, в боте присутствовали не только Степа и Декстер. На задних сиденьях с комфортом расположились Селена с Элечкой. Возмущаться не пришлось никому, поскольку на сей счет имелись более чем недвусмысленные распоряжения Соловья. А также Степа сильно подозревал, что на грядущем «совещании» не обойдутся без еще одного участника. Того самого, который может на них присутствовать исключительно виртуально.

И точно, едва предводительствуемая Пеннеком четверка ступила на палубу «Павлина», как на руках Степы и Декстера ожили коммуникаторы.

– Мужики, – смотрящий с экранов рыцарь в сверкающей броне, казалось, только что покинул покои в своем замке и собирается в крестовый поход. Начищенный двуручный меч наголо лежит на плече, над шлемом с поднятым забралом развевается шикарный плюмаж, герб на кирасе сверкает всем многоцветьем красок, которое только способен передать экран уникомпа. Красота, да и только.

– Мужики, чего стряслось? Меня вызвали чуть ли не по боевой тревоге предпоследнего уровня.

– И похмелиться не дали? – остро переживая недавнюю процедуру, поинтересовался Декстер.

– Дали, – гордо сообщил Фил. Он в последнее время настолько активно экспериментировал со вновь обретенной способностью (тестовая программа «Кулинарной Ойкумены» нашла неожиданное применение) воспринимать алкоголь, да и любые другие вкусы, что даже Лиза потихоньку начала жаловаться Селене и Элечке, прося их воздействовать на Фила через Степу и Шойса. Ну, а похмелье, естественно, являлось непременным атрибутом употребления алкоголя, поэтому этой особенности Фил уделял отдельное внимание. Похоже, даже разработал отдельную программу для него. Хотя, убейте, Степа никак себе не мог вообразить, что из себя должно представлять похмелье электронной личности.

– Сами не знаем, что случилось, – честно сообщил Степа. – Нас так же выдернули, ничего не сказав. А мы вообще-то в отпуске.

– Шефу только не ляпни, – через плечо посоветовал Пеннек. – У него сейчас чего-то совсем настроение не для шуток.

– А что, было когда-то другое? – саркастически поинтересовался Донкат, но, наткнувшись на предупреждающий взгляд, сдал назад. – Ладно, ладно. Я понял.

– Пошли, – поторопил Пенёк. – Там все расскажут.

Пришлось поторопиться.

Кабинет командира за время, прошедшее с того времени, как Степа был здесь в последний раз, не изменился ничуть. Та же массивная мебель и тот же хозяин.

Донкат улыбнулся про себя. Сергей Петрович тоже практически не изменился со времени их последней встречи. Тот же немногословный космоштурм в немалых чинах. Не чурающийся самостоятельных сбросов на поверхность, способный лично руководить боевой операцией, но по долгу службы вынужденный все больше и больше времени уделять кабинетной работе. Что, впрочем, нисколько не отразилось на его внешнем виде. Соловей оставался неизменно подтянут, собран и готов к любым неожиданностям. Хоть сейчас в штурм-бот, и – в бой. А лысый, без единого волоса, череп и толстая, ухоженная черная коса на затылке, предохраняющая голову от удара специфическим выступом шлема убээса при сбросах, лишь подчеркивали его принадлежность к касте, которую он и не думал прятать.

Хотя, нет. Отличия были. Донкат осмотрелся и понял: сейчас тут не было атмосферы ироничной легкости и уверенности, которая неизменно сопровождала полковника Птаха, или Сергея Петрович Соловья, как его предпочитал называть Степа. Хотелось надеяться, что просто не было на нее времени.

– Ну наконец-то, – Соловей поднял голову. – Вы что, с другого конца галактики летели?

Донкат поднял бровь, глядя на Пеннека. Видеть шефа техдепартамента ФАФ в таком настроении ему еще не доводилось. Даже когда вокруг все горело и взрывалось, а в выпотрошенном крейсере заканчивались последние запасы воздуха, Соловей иронизировал и подтрунивал над приятелями, как будто ничего не случалось. А тут на тебе… Пенёк молча поджал губы, чуть пожал плечами и показал глазами на шефа: мол, смотри, сейчас все расскажут.

– Пантомимы будете устраивать в другом месте, – от Соловья не укрылись эти переглядки. – Сейчас дело.

Он указал на ряд кресел, выстроившихся вдоль длинного стола, занимавшего половину кабинета, и включил экран видеотранслятора, на котором немедленно появился рыцарь в сверкающих доспехах: Фил тоже проникся всеобщей деловитостью и исполнительностью.

Когда все расселись, Соловей подошел к столу, оглядел собравшихся, … и взял длинную паузу, в течение которой Степа остро прочувствовал, насколько ему не хватало прежнего Соловья. Э-э-э, господа, да что происходит-то, в конце-то концов? Мир начал потихоньку меняться? Это звезды и планеты могут поменять свои траектории и орбиты, а Соловей не может быть злым не по делу.

– Что, перепугались? – вдруг улыбнулся Соловей своей привычной усмешкой, и Степа прямо физически почувствовал, как созвездия начинают возвращаться на свои тысячелетиями поддерживаемые координаты. Соловей еще раз оглядел сидящих за столом. Сам уселся во главе и чуть устало покачал головой.

– Ладно, давайте, рассказывайте, что вы там опять натворили? «Харон» опять по вашей милости уже полгалактики отмахал.

Глава 24

– То есть мне сейчас будут предъявлены обвинения в организации всех этих беспорядков в планетарном масштабе?

За прошедшие несколько часов собравшиеся в кабинете Соловья успели выслушать все версии произошедшего на Пепле, рассмотреть все варианты … и прийти к выводу, что без участия Степы тут дело не обошлось.

– Не говори ерунды, – поморщился Соловей. – Что, где-то висела табличка «Не будить паранормальные сущности!»? А ты ее не увидел? Рано или поздно он все равно бы проснулся. Но сейчас мы хотя бы знаем, что именно послужило толчком к его пробуждению.

– Но я не делал ничего, что могло бы его разбудить…, – Донкат осекся. – Хотя, то щупальце… Точно, это из-за него.

– Это сейчас не суть важно, – полковник сделал короткий жест. – Все равно сравнивать пока не с чем, в истории общения с Таиксаной не зафиксировано ничего похожего. С ним вообще никто не общался до этого. И он ни с кем не контактировал. Так что начинать все равно будем с нуля. Поэтому готовьтесь.

– А в прошлый раз? – Степе стало интересно. – Вы говорили, что с момента его первого пробуждения была еще одна вспышка безумия. Как справлялись тогда? Потому как я понимаю, что карантин, как в первый раз сейчас не вариант, правильно?

– Правильно, – сдержанно кивнул Соловей. – Но в прошлый раз общинники тоже справились сами. Просто для этого все происходящее квалифицировали как внутрипланетный бунт, имеющий целью отделение планеты от РФМ, подогнали штурм-флот и разнесли на хрен все, кроме базы ФАФ. Ну, а дальше общинники методом исключения и вычислили его среди оставшихся в живых. Но сейчас говорю сразу – не пройдет. Слишком много людей живет уже на Пепле. Убийство такого количества не санкционирует никто.

Степа поежился. Соловей специально выставлялся жестким циником, чтобы показать уровень, до которого дойдут принимающие решение чины, если ситуация выйдет из-под контроля. И уровень этот не радовал совершенно.

– В общем, опять спасать ни много, ни мало, а планету, – вздохнул Декстер. – Сколько можно? Надоело.

Соловей остановил на вальяжно развалившемся саксе тяжелый взгляд, и Декстер тут же подобрал распущенное пузо.

– Виноват, – он ровно, демонстративно на глазах Соловья, расставил перед собой пустые стаканчики из-под выпитой воды, прихватив и пару Степиных. Показывал организованность, так сказать. – Спасать, так спасать. Конечно же. Сделаем, что можем.

Соловей вздохнул и уже начал, было, отворачиваться, как сакс намекающе кашлянул.

– Кхм, Сергей Петрович, просьбу можно?

– Просьбу? – уточнил Соловей. – То есть ты меня будешь просить, чтобы я что-то для тебя сделал?

– Н-ну, – протянул сакс. – Не только для меня, для всех.

– Ты и твои «все», – фыркнул Соловей, нарочито медленно и по очереди глядя то на Степу, то на экран витранса, где красовался рыцарь в сверкающей броне, – мне очень крупно должны еще с Блазара. Нет? Не помните? Я тогда для вас не один мир спас…

– Вне сомнения, – сделал примиряющий жест Декстер. – По гроб жизни и все такое. Но, а просьбу-то можно? В случае если победим этого самозванца, там ведь уже не будет смысла так жестко контролировать распространение этих брикетов, м? Ну, та таиксана, которая салат…

– И чего? – Соловья сейчас волновала судьба галактики не меньше, и разбираться с брикетами какого-то салата ему точно было недосуг.

– Можно мне будет пару штук забрать с собой?

– Шойс, – Соловей внимательно и значимо посмотрел на сакса. – Я понятия не имею если честно, про что ты говоришь, но знаю совершенно точно, что если вы там НЕ победите там, то твой салат уже вряд ли будет актуален ближайшие пару столетий. Ну, а в случае победы …, – Соловей помолчал, обдумывая решение, а потом, видимо, понял, что тратит слишком уж много времени на какой-то салат с каким-то саксом, и кивнул. – Хорошо, пару брикетов сможешь забрать.

– Йес-с! – Декстер потряс в воздухе кулачищем. – Мы его сделаем. Ну, куда надо двигаться?

Соловей недоверчиво посмотрел на воодушевившегося сакса, что-то для себя понял и одобрительно покивал головой. Потом перевел оценивающий взгляд на Степу: мол, а тебе случайно не надо пару брикетов чего-нибудь схожего, чтобы жизнь показалась интересней? Донкат коротко качнул головой. Не-а, спасибо, у меня комплект.

– Сергей Петрович, – подал вдруг с витранса голос рыцарь.

– Да, Фил, – Соловей повернулся к нему.

– А что будет, если Степа не сможет его вернуть обратно? – рыцарь повертел бронированной перчаткой в воздухе. – Ну, или не только Степа, а все остальные тоже?

– Будем эвакуировать планету, – коротко и четко лязгнул Соловей. Видно было, что он уже закончил работу над этим вопросом и любые затяжки только раздражают его. – Тех, кого сочтем нужным.

– А кого не сочтем? – тихо поинтересовался притихший вдруг Декстер. Он, как бывший наемник прекрасно понимал, кого сочтут нужным эвакуировать военные, исходя из ограниченности транспортных ресурсов.

– Те останутся и будут разбираться с Таиксаной сами, – взгляд и голос Соловья потяжелели. Степа еще раз отметил, что таким Сергея Петровича он еще не видел. Сейчас он как никогда был похож на полковника Птаха.

– Сорок лет? – деловито уточнил Фил, сверяясь с какой-то подсказкой. – Период карантина?

– Сколько надо, столько и будут разбираться, – даже по тону было понятно, что Соловей заканчивает разговор. – Фил, к чему эти вопросы? Специалисты будут давать рекомендации, если это потребуется. Но чтобы максимально упростить всем жизнь, давайте вы там победите по-быстрому, и я всех по домам отправлю.

– Да, надо думать, мы одни идем на планету? – деловито уточнил Декстер. – Девушки отправляются домой?

– Что? – в один голос, с одной интонацией (ровно-ледяной) поинтересовались Селена и Элечка.

Соловей улыбнулся чуть ли не в первый раз за этот разговор и показал подбородком на девушек. Его улыбке обзавидовался бы Мефистофель.

– Сам разбирайся. Но я не против их участия в операции. Тем более что рекомендации Шадской в отношении госпожи Ассендорф и госпожи Коваль смотрятся значительно лучше профессиональных рекомендаций господ Декстера и Донката.

Глухое урчание, зародившееся в глубинах Декстеровского организма, было побеждено коротким взглядом Элечки.

– Шойс, я не оставлю вас на поверхности, зная, что вы можете оттуда не вернуться в течение ближайших сорока лет, – она тонко улыбнулась и добавила. – Оставлять тебя на планете, полной женщин на такой срок я не готова.

И сакс сдался (и попробовал бы он не сдаться), вытребовав только обещание, что Элечка никуда не будет выдвигаться с наземной базы ФАФ без него.

Ну, а Селене не требовалось даже этого. Степа прекрасно понимал, что оставить не у дел специалиста по Белым Местам невозможно в принципе. Тем более что аргументы Элечки точно так же использовались и Селеной.

– Сергей Петрович, – Степа пожелал оставить последнее слово за собой. – А если все же дойдет до эвакуации, то как она технически будет происходить?

Соловей потер безупречно выбритый подбородок.

– А вот этого тебе лучше не знать, – кривовато улыбнулся он (ну, хоть улыбаться начал). – Потому как если до этого дойдет, мало никому не покажется.

Он помолчал и задумчиво повторил.

– Да уж, лучше тебе не знать, – пожевал губами и добавил как бы про себя. – Да и мне – тоже.

И очнулся.

– Все, давайте, выметайтесь, вас уже ждут. Вся необходимая поддержка на поверхности будет оказана, люди подготовлены. Информация по предыдущим разам – у Кирилла.

А люди на самом деле оказались подготовлены. И еще как.

….

– Держимся, – голос пилота был ровен сух. – Входим в зону аномалии Белого Места. Убээсы все проверили? В случае чего, отстреливаю без предупреждения.

Вот как Степа любил такие заявления – не передать. Вовремя он про убээсы вспомнил, нечего сказать. Штурм-бот ФАФ входит в плотные слои атмосферы, тряска начинает вынимать душу, впереди Белое Место, где никакая автоматика не гарантирует стабильной работы, а этот кадр напоминает про проверку универсальных бронескафандров, убээсов. А ничего, что на ходу ее проводить запрещено? Они сейчас интегрированы в единую сеть штурм-бота, и тестовая программа просто-напросто не запустится. Ну и нахрена напоминать? Скучно, что ли?

Сидящий в соседней десантной ячейке Декстер наклонился к Степе и воткнулся своим шлемом в Степино забрало, чтобы не выходить на общую частоту, да и вообще не плодить лишних помех в эфире, мало ли что…

– Дрожишь? – белозубая улыбка сакса светилась даже через затемненное бронестекло шлема. – Не дрейфь, можно подумать, в первый раз. Выше нос, солдат.

– Укушу, – пообещал Степа. – И сам ты солдат. Сколько раз тебе говорить, что я не солдат и не буду?

– Столько, – гулко хохотнул в своем шлеме Декстер, – сколько мы будем с тобой вместе сбрасываться. Ты уже опыта набрался, столько не у каждого космоштурма будет. И каждый раз возмущаешься. Не надоело?

– Надоело, – многозначительно согласился Степа. – Всё, это крайний раз. После этого …

– Дд-д-д-д, йаа-а-а-а-а, д-д-д-д, – выдал вдруг он. Это штурм-бот вошел в атмосферу, и началась немилосердная тряска. Лучше, конечно, чем у отдельно взятого убээса, в прошлый раз такого натерпелся… Но все равно приятного мало.

– … после этого раза напишу заявление, пусть меня Соловей из ФАФ увольняет. Не хочу больше мир спасать.

– Хочешь, страшную тайну открою? – сакс и не думал гасить свою улыбку. – Для внештатных сотрудников не предусмотрено системы увольнения. Из цепких лап Соловья еще никто не уходил.

– Сс-с…, да-д-д-а…, з-з-з.., хеш…, ра-за-за…, – малоцензурный ответ Степы потонул в очередном приступе тряски. Судя по всему, поверхность уже близко. Ф-фух, кончилась.

– На девушек посмотри, – посоветовал Декстер, игнорируя Степины проклятия. – Ведь не шелохнутся.

– Ага, – неудачно съязвил Степа, – как живые сидят.

И тут же получил бронеперчаткой по скуле шлема. Несильно, но сигнально.

– Кончай ерунду мести, – вот теперь улыбка Декстера погасла.

– Ладно, понял, – все равно сочувствия тут не дождешься. Степа замолчал, но пострадать в одиночку ему так и не дали.

– Ты лучше прикинь, кто нас там встречать будет, – предложил сакс. – И подумай, что мы им говорить станем. Не заявишь же: «здрассьте, где у вас тут кадр, которого мы недавно разбудили?». Тогда Соловью точно придется вторую партию специалистов высылать.

А вот тут Степа и вправду задумался. А в самом деле, кто их встречать-то будет?

* * *

– А не угробятся они? – Матвей задумчиво рассматривал низкое небо, по которому ползли серые облака. – Все же практически на краю садятся. А Белое Место – это не космодром.

– Предложи выбор, – ворчливо отозвался Турухтанов, стоящий сбоку от Делягина. – Покажешь точку вне Белого Места, всех туда направлять буду.

– Кхм, – согласился с ним Матвей и замолчал.

Евлампий Егорович тоже не горел желанием продолжать разговор. Наступила тишина. Шесть человек: Матвей со своей последней троицей и Турухтанов с личным секретарем, молча ждали, пока орбитальный штурм-бот не доставит на поверхность Пепла легендарных специалистов ФАФ, которые будут спасать планету. Матвей их одновременно и ждал, и нет. С одной стороны, ему очень хотелось получить эдаких всемогущих дяденек, которые одним махом избавят его (да и весь Пепел заодно) от этой дикой проблемы, которая грозила уничтожить уже, похоже, вообще все население планеты.

Утренние сводки не радовали вообще никак. Собственно, ими по большей части и объяснялась обреченная угрюмость Турухтанова. Таиксана вошел-таки в свою третью стадию – на планете начали воевать все со всеми. Каждый час наблюдатели докладывали о новых очагах боестолкновений. В ход уже пошло тяжелое вооружение.

А с другой стороны Матвей четко понимал, что чудес не бывает. И если бы у ФАФ были такие спецы, то все было бы решено уже давно. И как бы не в прошлое пробуждение Таиксаны. А раз не решили, значит, и спецов нет. А это в свою очередь означает, что Матвею предстоит еще один раунд бесцельного брожения по планете только теперь в компании с какими-то мифическими «специалистами». Короче, ничего хорошего.

– Вон они, – доложился глазастый Дима, который старался, как можно чаще применять аппаратные способности «полевика». Сейчас, например, он настраивал систему наблюдения на дальних расстояниях. Матвей не препятствовал, наоборот, поощрял, как мог. «Полевик» штука умная, и чем полнее ребята его будут использовать, тем лучше.

– «Жаба», – определил Матвей, разглядев в сером небе до боли знакомый силуэт. Ну, что же, у нас одним штурм-ботом прибавилось. Это плюс.

– А почему прибавилось? – не понял Дима.

– Потому что планета на карантине, – пояснил стоящий неподалеку Олег. – Еще не понял, что ли? С поверхности на орбиту ничего не пустят, пока мы Таиксану не угробим.

– А если не угробим? – глаза Димы начали становиться все больше и больше.

Матвей невесело усмехнулся. Н-да, как раз Дима-то и понимает, насколько это сложно – угробить Таиксану.

– Не переживай, – Делягин постарался влить в парня уверенность, которой у него самого не было и в помине. – Не в первый раз. До этого справлялись как-то и сейчас справимся.

Дима замолчал. Поверил? Вряд ли. Ну, хоть не истерит, и то хлеб. Матвей задрал голову, рассматривая спускающийся штурм-бот. Да-а, давно он на таких не летал. ТШБ-26 «Анура», в просторечии космоштурмов – «Жаба».

Снижающийся бот больше всего походил именно на лягушку. Вернее, как раз на жабу из-за многочисленных наростов плазменников, испятнавших его бока и днище. Клыкастую жабу: из «пасти» бота торчали два толстенных ствола, напоминавших бивни.

А так – ну вылитая жаба, приготовившаяся к прыжку. Относительно тонкая и плоская морда плавно перетекала в массивную корму. Даже как будто просматривались сложенные лапы, обрисованные прихотливыми изгибами внешних люков.

– Хорошая штука, – заворожено выговорил Дима, когда огромная туша штурм-бота зависла неподалеку и начала медленно снижаться.

Белое Место тут же показало свой норов. Из недалекой стены тумана выстрелило тонкое щупальце, обвившее бот, и его полет стал неустойчивым, рваным, вот-вот упадет…

Но – нет. Щупальце как будто в изумлении вдруг отпрянуло, на секунду замерло, вернулось обратно, как будто принюхиваясь, и втянулось обратно. Бот выровнялся, а стена недалекого тумана пошла волнами, странными картинами и сводящими с ума завихрениями, на которые невозможно было смотреть. Но бот сел беспрепятственно.

– Что это, Евлампий Егорович? – Матвей тихо, чтобы не показывать подчиненным свою неосведомленность, поинтересовался у Турухтанова.

– Не знаю, – так же тихо отозвался тот. – Но видно, что-то или кто-то ценный для Места в этом боте есть. Видишь, не стало оно его трогать.

* * *

Бот перестало трясти и Степа, было, наивно понадеялся, что пронесло.

Ага, как же. Тут если и пронесет, то вовсе не в том смысле.

Мир вдруг окутала странная дымка, и Степа неожиданно потерял из виду десантную палубу штурм-бота, Декстера, да и все остальных тоже. Перед его глазами возникла бесконечная равнина, залитая зернистым светом, скрадывающим детали и придающим ландшафту мягкость, спокойствие и даже какую-то умиротворенность.

Их коллективную маму… Опять?! Нет, только не это. Хотя, это как посмотреть. Они сюда, собственно, зачем едут? За Таиксаной. А он где живет? Правильно, в Белом Месте. Хотя, это было слишком просто – не успев приземлиться, разобраться с этим кадром, и, не касаясь поверхности – домой. Степа даже усмехнулся, представив такое развитие событий.

И ему тут же ответили. Зернистый свет затанцевал, по нему прошла рябь, и вдалеке замерцали еле видимые глазу искорки. Степа присмотрелся, что, вам тоже смешно? И вправду, забавно. А еще чего-нибудь покажете?

Показали. В глубине пространства проступила неясная овальная фигура. Что-то в ней было знакомое. Где-то Степа это уже видел. Где-то? Да не «где-то», а на Бойджере.

Донкат вздрогнул. Что, опять? Хотя, может, он зря подпрыгивает? В тот раз эти видения были более чем дружелюбными. Вдруг и в этот раз помогут?

Но открывшаяся картинка на помощь походила мало. Степа снова стоял в начале Пути. Того самого Пути, который он видел не так давно. Тут, на Пепле.

Ну, да, все логично. Если считать, что их выкладки верны, то где-то между этих витых колонн и обитает Таиксана. Отсюда он и сбежал. Степа присмотрелся. И что? Нет, спасибо, вам ребята, конечно, но что вы сказать-то хотите?

Порыв ветра прошелся волнами по полотну зернистого света, как будто досадуя на Степину непонятливость. Уходящий вдаль Путь стал четче, контрастнее. Где-то вдали, где он должен был заканчиваться, промелькнули неясные силуэты. Промелькнули и пропали, появились вновь, как будто высматривая чего-то.

– Что еще один бездомный скиталец? – до Степы, наконец, дошло. Он фыркнул совершенно неподобающе. – И этого домой отправить? Ну, таким макаром мне скоро можно будет контору открывать «Степан Донкат – перемещение между параллельными мирами. Верну домой потерянную сущность. Недорого».

Взметнувшаяся вверх светлая дымка показала, что шутку оценили. Надо же, а у них тоже юмор есть.

– Ладно, –  вальяжно согласился Степа. – Где там ваш скиталец? Давайте его сюда, отправлю.

А вот это было лишним. Зарываться всегда плохо, а в случае с паранормальными объектами, так тем более. По безмятежной картине мира прошлись когтями. На светлой дымке появились параллельные рваные дыры. Путь сморщился, превратился в зияющую разверстую пропасть, из которой на Степу глянула голодная бездна.

– Понял, понял, – Донкат осознал, что чрезмерное ерничество до добра не доведет. – Искать? Привести в створ и отсюда отравить? Это правильно?

Дымка улеглась. Изображение не выправилось, но рваться на куски перестало. Светлая даль начала тускнеть, съеживаться, пропадать. Не зло, не пугая, просто, как будто заканчивая показ.

– Э-эй, – Степа попробовал остановить неведомого подсказчика. – А как я его буду в Путь-то засовывать?

Не услышали. Изображение продолжало таять. Секунда, другая, и Степу окутала мрачная тьма.

– Куда?! – Донкат рванулся вперед и воткнулся во что-то твердое, угловатое и очень неприглядное на вид. Не порадовался. – Ты кто? Опять монстр?

– Ну, иногда меня называют и так, – через забрало убээса на Степу смотрела разбойничья рожа Декстера. – Но ты можешь звать меня «дядя Шойс».

Сакс (это в него воткнулся Степа, рванувшись вперед) придержал Донката за плечи.

– Ты чего? Таблеток от турбулентности переел? Чего на людей бросаешься? Мы тут чуть с поверхностью не поздоровались, а его корежит.

– Потому и не поздоровались, что меня корежит, – поведал Степа.

– Оп-па, – Декстер посерьезнел. – Увидел чего?

– Инструкции получил, – Степа откашлялся. – По возвращению домой блудного создания. Еще один на мою голову.

– На нашу, – многозначительно поправил его сакс. – Ну, рассказывай, чего делать надо?

– Найти этого кадра и вернуть на место, – сообщил Степа. – Туда, где я его в первый раз увидел. В начало Пути.

– Гениально, – восхитился Декстер, подождав мгновение, не скажет ли Степа еще чего-нибудь. – А про спасение детей и женщин там ничего не было? Или про то, как мы будем организовывать эвакуацию, например? Ну, или хотя бы, намек, где нам его искать? Нет? Ну и ладно. И так все свежо и своевременно. А мы-то, дураки, сидим, голову ломаем, ловить этого кадра, или нет? А может, вообще оставить все, как есть?

– Да иди ты, – обозлился Степа. – Я что, в библиотеку ходил? Что показали, то знаю.

– Роскошно, – Декстер по инерции продолжал ерничать, но интонации поменял на более деловые. – То есть нового тебе ничего не сказали.

– Одобрили, так сказать, общую миссию, … ац, – Донкат клацнул зубами – пилот штурм-бота, стараясь как можно быстрее приземлиться, не стал нежничать при посадке. – Так что как минимум, наши действия не будут противоречить настрою Белого Места.

– Угу, – одобрительно поджал губы сакс. – Уже, надо сказать, неплохо. Теперь с народом обсудить, и можно двигаться. Давай, выгружайся, посмотрим, кого нам там выделили в усиление. Еще одну порцию бородатых?

* * *

Плечистый общинник, встречающий их на выходе из штурм-бота, бородатым не был. Собственно, он и общинником-то не выглядел. Гладко выбритый, с точными, уверенными движениями, он больше походил … да на космоштурма он походил, вот на кого. Недаром Декстер, нутром чуявший подобные вещи, еще с момента рукопожатия стал чуть ли не принюхиваться к нему, за малым не начав ходить кругами и заглядывать под хвост, как собака при знакомстве.

Ну, с этим Степа решил разобраться попозже, а сейчас его ждал другой персонаж.

– Здравствуйте, Евлампий Егорович, – Донкат как мог, постарался изобразить радушие.

– Здравствуйте, Степан, – Турухтанов неспешно подал руку. – Лично с вами рад встретиться снова, но вот повод оставляет желать лучшего.

«Знает», понял Степа, глядя в усталые глаза старейшины.

Турухтанов как прочитал Степины мысли.

– ФАФ прислало мне аналитическую справку по произошедшему, – голос у Турухтанова, однако, усталым не был. – Так что я примерно в курсе, что и почему произошло.

Донкат напрягся.

– Сразу скажу, – Евлампий Егорович посмотрел Степе в глаза, – радости по поводу произошедшего я не испытываю, но понимание того, что рано или поздно это все равно бы случилось, у меня есть. Понятно, что я бы предпочел, чтобы это случилось как можно позже и не со мной, но … – старейшина еле уловимо вздохнул. – Меня с детства приучали, что вопрос «а почему я?» – это один из самых неправильных вопросов. Поэтому все ресурсы, которыми мы располагаем – в вашем распоряжении.

– Я бы тоже не отказался задать кому-нибудь похожий вопрос, – Степа постарался попасть в тональность разговора. – Но меня тоже никто не спрашивает. Ни сейчас, ни тогда.

Турухтанов чуть усмехнулся, и у Степы немного отлегло от сердца. По крайней мере, прямо сейчас никто не собирается его четвертовать.

– Добро пожаловать на Пепел снова, – Турухтанов сделал приглашающий жест за спину, где ждали пассажиров три больших поверхностных мобиля.

Заметив взгляд Донката, Евлампий Егорович пояснил.

– Поедем по земле, потому что Белое Место – не лучшее пространство для ботов. Чудо еще, что вы приземлились без приключений.

И, не дожидаясь ответа, повернулся к остальным встречающим.

– Пойдемте, я представлю вас вашей группе сопровождения.

С представлением вышло совсем просто. Пока Степа наводил мосты к Турухтанову, Декстер уже успел «принюхаться» к сопровождающему, и, судя по отстегнутым забралам, торчащим из шлемов сигарам и неспешному разговору между двумя видавшими виды бойцами (это видно уже даже по посадке скафандров), «принюхиванием» остался доволен.

– Степа, познакомься,  – сакс, стоя вполоборота сделал приглашающий жест. – Матвей Делягин, штурм-батальонный майор, «Харон». Сейчас выясняем, не пересекались ли где-нибудь в прошлой жизни.

Космоштурм развернулся к Донкату и протянул руку с отстегнутой перчаткой.

– Матвей.

– Степан, – Донкат пожал протянутую руку. Рукопожатие оказалось ожидаемо крепким. – Вы нас будете сопровождать по планете?

– Да, – кивнул Матвей, разглядывая что-то в Степином лице.

– Что не так? – Донкат развернулся, демонстративно осматривая убээс. – Хвост с рогами отстегнулся?

– Расслабься, – посоветовал сакс, не вынимая сигары изо рта (судя по всему, они уже успели пройтись по теме их прибытия). – Уже проговорили. Ну, накосячили и накосячили. Сами и поправим. Кто ж знал?

Судя по взгляду, которым одарил Степу Матвей Делягин, он так не думал. Ну, или думал, но все равно не радовался тому, что именно Степа разбудил этого Таиксану.

– Я ничего не косячил, – Донкат отвердел скулами. – На меня напали, я отбился. Если кто-то думает иначе – его проблемы.

Майор космоштурма продолжал смотреть на Степу. Молча. Торчащая изо рта сигара исходила ароматным дымом. Степа тоже молчал. И тут Матвей усмехнулся.

– Мне сложно говорить за всех, – Делягин вытащил сигару изо рта. – Но я имел удовольствие общаться с Таиксаной, и могу точно сказать: выбора он не оставляет.

– Выбора? – Степа постарался усмехнуться в ответ, надо все же соответствовать общему настрою, а иначе никакого контакта точно не будет. Хотя, улыбаться не хотелось, совершенно. – Выбора он точно не предлагает. Иначе бы мы тут все сидели, и салат ваш жевали, пивом запивая.

– Кстати, о салате, – поднял палец Матвей. Краем глаза Степа заметил, как сделал стойку Декстер, никоим образом идею получения рецепта не оставивший. Кулинар, так его…

– Что не так? – чуть нахмурился Донкат. Любые дополнения к уже озвученному плану всегда вызывали у него настороженность. Не беспочвенно, надо отметить.

– Перед любым выездом за пределы общины вам будет необходимо принимать определенное количество таиксаны.

– Приобщиться что ли? – фыркнул Декстер, выдохнув немаленький клуб сигарного дыма. – Чтобы тоньше чувствовать?

– Чтобы вообще ничего не чувствовать, – повернулся к нему Делягин. В его голосе не было и тени юмора. – Это, если можно так выразиться, антидот. Если у вас нет иммунитета к тому, кто там бродит, – Матвей кивнул себе за спину, явно имея в виду все, что лежало за пределами Белого Места, – то без препарата я вас не выпущу.

– А что будет? – поинтересовалась Селена, подтянувшаяся к стоящим.

Делягин повернулся к ней. Непонятно, что он хотел увидеть, но убээс, из которого смотрела на него Селена, все же расположил бывшего космоштурма к деловому общению.

– Заражение, – коротко отрубил он. – Таиксана сможет забраться к вам в голову, и в этом случае мне придется вас убить.

Он сделал жесткую паузу и чуть смягчился.

– А мне бы этого очень не хотелось.

Селена улыбнулась, показывая, что шутка прошла, а Степа ощутил укол ревности. Еще не хватало. Понятно, что никаких шансов у майора нет, а все равно неприятно.

– А как мы будем его искать? – он постарался вернуть инициативу разговора.

– А вот это я бы предложил обсудить в другом месте, – вступил в разговор Турухтанов, до этого молча наблюдавший за процедурой знакомства. – Мы и так слишком долго пользуемся гостеприимством.

Он кивнул на клубящийся неподалеку белый туман. Все повернулись за ним. На молочной стене вспухали странные картины, сменяющие одна другую, сдвигающиеся вправо и исчезающие, чтобы дать место новой абстракции. Степа углядел в этой смене образов намек на необходимость поторопиться, хотя это могла быть и игра воспаленного сознания. Но в любом случае, начать что-либо делать было не лишним. Время, знаете ли.

– И вправду, давайте двигаться, – согласился он с Турухтановым. – Нам еще искать этого вашего Таиксану.

Он посмотрел на Делягина.

– У вас есть предположения, где мы можем его найти?

Глава 25

– Да чтоб тебя, – Декстер отпрянул за угол дома.

И тут же край стены, из-за которой он выглядывал, вспух оранжевым шаром плазменного взрыва. Взрывной волной сакса отшатнуло на несколько шагов. Был бы он без убээса, пришлось бы госпитализировать. А так – несколько шагов, короткое проклятие – и Декстер, засунув в кобуру на бедре импульсник, выхватил изогнутую трубу плазменника.

– Не пройдем, – заявил он на общей волне. – Там «двенадцатый» в качестве огневой точки в баррикаду вмуровали. Укреплен хорошо, даже плазмой не возьмешь.

«Двенадцатый» – это атмосферный бот тактической огневой поддержки. Серьезная проблема для отряда из двойки убээсов и четырех «полевиков». Похоже, и вправду придется искать обход.

Декстер высунул ствол за еще дымящуюся воронку в углу дома и, не глядя, отправил вдоль по улице короткую очередь.

– Чтобы не расслаблялись, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд подтянувшегося Степы.

В ответ тут же прилетел еще один заряд плазмы. На сей раз неточно – взрыв грохнул в стене напротив, проделав приличную дыру в хилой стене одного из коттеджей между которыми лавировали Степа с Декстером и Делягин со своей тройкой.

Да уж, тут расслабишься. Эта вылазка была четвертой по счету. В первые три у них не вышло ничего. В смысле, вот совсем ничего. Сообщения о появлении Таиксаны в населенных пунктах не подтвердились. Каждый раз их команду встречали до крайности озлобленные ополченцы, открывавшие огонь сразу, как только небольшой отряд появлялся в зоне досягаемости. М-мда, «третья стадия», про которую без устали твердил Матвей, проявлялась во всей красе. На планете воевали все со всеми. До этого огневых контактов удавалось избегать, они просто уклонялись и проходили стороной, стараясь добраться до очагов нездоровой активности, о которых сообщали наблюдатели (безуспешно, правда). А в этот раз они что называется «попали».

Городок Силайка сам из себя ничего особенного не представлял, но в десяти километрах от него располагалась резервная база космоштурма. Склады МТО, ремонтные ангары для ботов, полигон, ну и, естественно, запасы оружия на случай, если частям космоштурма придется разворачиваться на поверхности.

Частей космоштурма охваченный безумием Пепел так и не дождался, «Харон» молча висел на орбите, блокируя планету, а вот новоявленным частям «самообороны» эти запасы пригодились весьма и весьма. Окраинные планеты – это не изнеженная метрополия, жители которой далеко не всегда с восхищением относились к идее срочной службы, предпочитая отдавать эту почетную обязанность кому-либо другому. На дальних планетах служить приходилось практически каждому. И, соответственно, когда в руки более-менее подготовленных людей попадает такое количество оружия, то соблазн навести вокруг порядок банальной силой становиться более чем велик. Ну, они и наводили. Как могли.

Могли по-всякому, но получалось почему-то всегда так, что агрессия зашкаливала. Хотя, чего можно ждать от людей, мир которых превратился в филиал сумасшедшего дома всего лишь за несколько недель? Когда любой чужак (тут уж Таиксана постарался) воспринимался как прямая угроза.

И Силайка был не исключение. Мало того, именно Силайка и был одним из тех городков, на которые в ближайшее время и будет сделан основной упор. Почему? …

– Ма-а-ама моя, – Декстер коротко выглянул из-за угла, тут же отскочил в сторону и вдруг рванул подальше от угла, увлекая за собой Степу, Матвея и всех, до кого смог дотянуться. На общей волне забухал его голос. – Бегом, бегом, БЕГОМ!!!

Сзади бухнуло. Сильно. Степа на ходу обернулся и чуть не присвистнул. Угла дома, за которым они прятались, больше не было. А, судя по стремительно кренящейся стене – дома тоже больше не было. Декстер сообразил вовремя.

– Вот объясните мне, – раздалось в наушниках пыхтение сакса. – Вот на кой черт на поверхности нужно хранить «Жабы», а?

– Там «Жаба»? – удивился на бегу Матвей. – Они у нас, на Пепле, были?

Он заметил узкий трехсторонний проход между задними стенами домов, полускрытый брошенным грузовым ботом, и жестами показал – «туда». Шестерка втянулась в проход. Только Степа чуть замешкался, пролезая в неширокую щель между ботом и домом, успев удивиться, как толстенный Декстер проскочил тут в одно мгновение.

– Если не было, то значит, они тут быстренько производство организовали, – пропыхтел сакс, вертя головой, чтобы понять, куда они попали. Ничего особенного – узкий Т-образный проулок между сдвоенным коттеджным участком и двумя поменьше. Улица прикрыта грузовиком, второй выход упирается в подступающий почти вплотную лес, ответвление выводит к еще одному сдвоенному участку. Эдакая перемычка между маленькими владениями. Делягин тут же отправил по бойцу в каждое направление, посмотреть на предмет путей отхода, а Декстер добыл из жесткого кармашка на боку убээса небольшой, пыльного цвета, шарик на длинном шнурке, опутанный тонким проволочным каркасом. СДН-2 «Око» или в просторечии «Глаз» – сферическая камера, которую можно выбросить за угол, чтобы она транслировала происходящее там. Приборчик, предназначенный для боев в узких коридорах пространственных станций, абордажей и боев в городе. Для получения нормальной картинки с него требовалась определенная сноровка (уж кто-кто, а Декстер ею обладал), но как незаметное средство слежения за перемещением противника неприхотливый приборчик был более чем неплох.

– Маскируемся, – сакс пригляделся к полученной картинке и шустро втянул «Глаз» за шнурок обратно. – Матвей, ставь своих.

Делягин тут же, прихватив одного из бойцов, присел в узком проходе, Декстер плюхнулся прямо за ними, жестом показав Степе: «лежать». Донкат тоже растянулся, не задавая лишних вопросов. А чего тут задавать? Убээсы всем хороши, кроме массы, но все же для скоротечных боев в городе они не предназначены. Тут «полевики» выступают гораздо лучше. И правду: два присевших вместе «полевика» со стороны стали похожи на груду каких-то коробок, сваленных в неиспользуемом проходе. Если не сканировать целенаправленно, и не отличишь. Да если и сканировать – мимикрирующее покрытие «полевиков» до определенной степени защитит от сканеров. Так сейчас главное – это спрятаться за двумя силуэтами, перегораживающими проход.

Сакс замер, Степа повторил за ним. По улице, откуда они только что свернули, пролегла тень чего-то огромного. Степа даже чуть поежился – зрелища напоминало постановку какого-нибудь ужастика: ты сидишь в ненадежном укрытии, а по улицам рыщет огромное чудовище. В поисках тебя.

Чудовище и не заставило себя ждать. В узкой щели между домами показалась сплюснутая морда бота, украшенная «бивнями» орудий. «Двенадцатый», внешне напоминающий «Жабу» медленно пробирался по узкой улочке, как усами поводя антеннами сканеров активного поиска. Мгновение нереальной тишины – и «голова» бота, украшенная антеннами, прошла переулок.

Ф-фух, пронесло. Декстер тронул за ногу Делягина и жестом попросил открыть забрало. Обернулся к Степе, повторил жест.

– Связью не пользоваться, – предостерег сакс. – У «двенадцатого» активный поиск каналов связи включен постоянно. Даже если не расшифрует, то врежет по источнику активности сразу. Словно в подтверждение его слов с улицы донесся грохот взрыва: бот подавил какую-то найденную цель.

– Замерли, – скомандовал сакс и по-крабьи начал отползать в короткий проулок, не просматривающийся с улицы.

Там он повертел головой, осматриваясь, потом захлопнул забрало и зафиксировал убээс в полусидящем положении. Степа узнал эту позу – сканирование пространства. Убээс – это маленький крейсер. У него автономных функций до черта и больше. И вот одну из них Декстер сейчас и использовал. Пассивная разведка. Все энергоресурсы скафандра сакса сейчас были направлены на отслеживание активности в окружающем пространстве. Любой. Радио-, энергетической, статических полей – все, что угодно. Набрав информацию (пяти минут более чем достаточно), бортовой аналитический блок убээса выдавал короткую справку об окружающем мире, снабжая ее предварительными рекомендациями по ближайшим действиям. Понятно, что на рекомендации не самого сильного уникомпа, встроенного в скафандр, полагаться можно с большим трудом, но наиболее очевидные вещи он все же прогнозировал сносно. Ну, а дальше своя голова на плечах – воюют не уникомпы, а люди.

Пять минут прошли в напряженной тишине. Только с улицы периодически доносился рокот двигателей далеко не ушедшего «двенадцатого» и откуда-то издалека периодически долетали отзвуки стрельбы. Причем, судя по звуку, работало что-то серьезное – похоже, космоштурмовские склады разграбили полностью. Хотя, кто и с кем в этом малюсеньком городишке мог воевать для Донката, например, оставалось загадкой. Эту Силайку за час можно пешком насквозь пройти – какие тут серьезные боевые действия? Да еще третий день.

– В общем, ясно, – Декстер очнулся от своего информационного «анабиоза». – Отсюда надо уходить. И срочно.

– Уходить? – на лице Делягина отразилась довольно противоречивая гамма чувств.

Нет, понятно, что и этот выход простым не ожидался, но чтобы уходить, так толком и не разобравшись в ситуации…

– Да, – Декстер распрямился после неудобной позы. – Уходить и по-быстрому. Мне связь нужна, а тут нам даже пискнуть не дадут. Вокруг два «двенадцатых», «Жаба», да и просто народу шарится не сосчитать. Накроют, как только в эфир выйдем, или нос высунем.

Он оценивающе посмотрел на лес, виднеющийся в конце переулка.

– А там мы куда выйдем?

– Подожди, Шойс, – вступил Степа, который тоже не до конца был готов вот так вот резко менять планы. – Комментарии хоть какие-нибудь дашь?

– Дам, – с готовностью поведал сакс. – Кучу комментариев. Вот только выберемся отсюда, и сразу дам.

– Нет уж, так не пойдет, – уперся Донкат. – Если уйдем, так неизвестно еще, сможем ли обратно вернуться.

– Не сможем, – заверил его Декстер. – Сразу тебе говорю. Но нам и не надо. Мы уже все увидели и все поняли. Если успеем сделать, как я задумал, они сами к нам придут. И Таиксана с ними.

– ???

– Матвей – Декстер в упор посмотрел на Делягина. – Пошли бойца проверить глазами, куда нас этот лес выведет. Задача – добраться до точки, где нас сможет подобрать наша «Жаба».

Делягин посмотрел на Декстера долгим взглядом, но все же кивнул, сакс не выглядел идиотом.

– Олег, – через плечо позвал он. – Проверь, куда нас выведет этот лес?

И повернулся к Декстеру, справедливо ожидая теперь уже более осмысленных высказываний. Сакс удовлетворенно кивнул.

– Теперь по делу, – он проводил взглядом скрывающегося в зарослях Олега и, вернувшись к слушателям, ткнул бронированным пальцем себе за спину. – Там идет полноценная зачистка этого городка.

Матвей нахмурился, это было ясно и до этого. Но промолчал.

– Ищут не нас, – уверенно продолжил сакс. – Поскольку четкая граница боестолкновения, проходящая через весь город, все еще сохраняется. Отчет в файле.

Декстер протянул руку, прося физического контакта. Степа прикоснулся внешним портом на запястье убээса, предназначенного как раз для случаев, когда связь недоступна, либо опасна, к такому же порту на запястье Декстера. Делягин повторил его движение – «полевики» синхронизировали с убээсами еще перед выходом, связав всю шестерку в единую информсеть.

В правом верхнем углу экрана у Степы тут же заморгал индикатор принятого сообщения. Донкат дернул глазом, отдавая мимикой распоряжение принять файл, и на экране забрала спроецировалась карта Силайки, разделенная цветом на две неравные части. Одна из частей, заметно меньшая, приходилась на направление, где был указатель «РСК-11» (Резервные Склады Космоштурма). И линия, разделяющая два цвета, была испещрена медленно перемещающимися точками. Ничего принципиально нового – та же картинка, что и разведка с «Харона» передавала.

– Квадраты – поверхностные боты, кружки – убээсы, – прокомментировал Декстер карты для Степы и бойцов Делягина, справедливо полагая, что они не вдруг разберутся в этой «живописи». – Обратите внимание на направление общего движения.

Донкат присмотрелся. И правду, практически все силы были стянуты именно к линии, которая, собственно, вполне заслуженно уже могла называться «линией фронта».

– Война продолжается, – коротко сообщил Матвей.

– Именно, – согласил Декстер. – И нам наплевать, кто там с кем сейчас воюет. Меня интересует только одна вещь: покидало ли за эти три дня окрестности города и базы космоштурма хоть одно транспортное средство?

– Ты хочешь сказать…, – сообразил Степа.

– Да, – не дал договорить ему сакс. – Хочу сказать, что в эту Силайку мы прилетели только из-за того, что тут ни с того ни с сего начались более чем активные боевые действия. Которые не прекращаются уже третий день.

– Вернее, прекращаются, но тут же начинаются снова, – прищурился Делягин. – Все это время. Раз за разом. Не останавливаясь. Хочешь сказать: наш клиент?

– Ага, – осклабился Декстер. – Не повезло ему: и планету оставить нельзя, и город с базой не бросить – надо раскачивать ситуацию. А вокруг тем временем – передышка.

– Ненадолго – «оптимистично» сообщил Степа. – Как только он отсюда вырвется…

– А вот если до нашей «Жабы» вовремя доберемся, то и не вырвется, – оскалу сакса позавидовал бы иной тигр. – Еще комментарии нужны?

– Нужны, – Степа все никак не мог уловить, где, собственно, само решение проблемы. Он перевел взгляд на Матвея, и тот уже собрался, было, ответить…

Но тут из кустов в конце переулка вывалился Олег, и все внимание Делягина с Декстером досталось ему.

– Это лесополоса, – коротко и четко начал докладывать Олег. – За ней небольшое озеро. Берега лесистые. Уйти сможем, но с другой стороны, похоже, тоже лесополоса, и она неширокая. Что там – не видно, но слышно боты и стрельбу.

Дружный треск импульсников, донесшийся с улицы, подтвердил его слова. Декстер с Делягиным озабоченно оглянулись на выход из переулка. Очень уж неудобная нычка: не облава, так обороняющиеся сюда точно забредут.

– Двинулись, – решил Матвей. – Если ты уверен в своей идее, надо двигать. Все равно, если за четыре часа ничего не сделали, то тут либо ночи ждать, либо уходить.

– Ночь ничего не изменит, – мотнул головой сакс. – Да и Таиксана ночью, скорее всего, тоже будет спать, не человек, что ли?

– Тогда пошли, – решил Матвей. – Донкат, Декстер – прикрываете.

– Есть, – для разнообразия Степа решил не выступать. Все равно все уже решили, а задерживать группу неправильно.

* * *

– Дай мне, – так до конца и не выбравшийся из убээса Декстер, как был, в кирасе скафандра полез к пульту связи.

– Задавишь, кабан, – просипел прижатый к переборке Степа.

– О да, – злодейски ухмыльнулся сакс, не переставая протискиваться к пульту. – «Кабана» Декстера еще помнят на просторах галактики.

– А с «Хряком» Декстером они еще не знакомы? – огрызнулся Степа, которому наплечники убээса уже начали вдавливать ребра. – Еще немного, и у тебя все шансы.

– Не дождешься, – сообщил сакс и, наконец, прорвался к креслам пилотов.

Бесцеремонно выгнав из кресла второго номера, который, не имея возможности выбраться из кабины, пристроился к стене в крайне неудобной позе, Декстер уселся на его место, натянул гарнитуру связи и защелкал настройками на ходовом экране.

Первый пилот покосился на это безобразие, но ничего не сказал, сакс при всей его внешней неуклюжести, действовал предельно аккуратно и в управление «Жабой» не лез.

Штурм-бот подобрал их полчаса назад после скучного, без приключений и перестрелок, но очень долгого и утомительного марш-броска за пределы Силайки, где, похоже, начиналась очередная  заварушка. Ну, и ладно, ну и хорошо. Декстер по пути объяснил, в чем заключается его идея, поэтому сейчас Степа был даже рад событиям, не позволяющим Таиксане отвлечься от происходящего в городе. Жестоко, конечно, но тут уж не до выбора: число жертв «третьей стадии» росло не по дня, а по часам.

– Птица на связи, – доложились вдруг динамики. – Здесь Пенёк. Прием.

Степа улыбнулся: слышать официальный голос Пеннека по рации было непривычно. Декстеру смешно не было.

– Здесь Кабан, – сообщил он в гарнитуру. – Нужен Первый. Просим санкцию на проведение операции. Привет.

– И тебе не кашлять, – решил все же не сваливаться в полный официоз Пенек. – Первый в минутном доступе. Говори, что надо. Все пишется и ему передается.

– Принято, – Декстер откашлялся. – Прошу организовать огневую блокаду с орбиты города Силайка и базы РКС-11. Зона поражения – круговая по периметру. Расстояние – тридцать километров от границ населенных пунктов. Поражение – сплошное. Любой движущийся объект. Закрыть вход и выход. Через полосу отчуждения не должен перебраться никто.

Пеннек помолчал пару секунд.

– Объект точно там? – коротко поинтересовался он.

– Высокая вероятность, – сакс предпочел сохранить деловую лаконичность. – Девяносто пять процентов.

Кирилл замолчал еще на несколько секунд.

– А другого выхода, кроме уничтожения города нет? – спросил он, наконец.

– Не-е, – расплылся в улыбке сакс. За его спиной заулыбался Степа, и где-то сзади хмыкнул Делягин. – Ты слишком хорошо про меня думаешь. Я уже старый для мясорубки. Мы не будем их убивать.

Он взял почти театральную паузу.

– Мы хотим их накормить. Кулинар я, или нет?

Глава 26

– Вот оно тебе надо было, а? – Степа переступил с ноги на ногу.

– А то? – фыркнул Декстер. – Ты прикинь, какая практика? Ну когда я еще смогу накормить почти одновременно сорок тысяч человек? А реклама? Не забудь про фото, по всему бару развесим.

– Ага, и по всему Изюбру, – не удержался от сарказма Донкат. – И на орбите рекламные паруса растянем. «Неподражаемый Декстер своими руками оделяет страждущих».

– Про деликатес не забудь, – серьезно поправил его сакс, не отвлекаясь от основного занятия. – Не чем-то там непонятным оделяет, а «той самой» таиксаной. И пусть тогда хоть кто-нибудь определит меня на предпоследнее место.

Степа искоса глянул на Декстера. О-о, как все запущено-то. Вообще-то про рекламные паруса на орбите Изюбра – это была шутка. И подобная реакция Шойса не сильно прогнозировалась. Хотя, …  а что? С него станется. Видать, та неудача на «Ойкумене» задела Декстера куда глубже, чем кажется.

– Я пошутил, Шойс, – осторожно сообщил Степа.

– Я тоже, – хохотнул сакс. – А ты вправду подумал?

Он развернул свою фирменную тридцатидвухзубную белоснежную улыбку к Степе.

– Кто тебя знает? – пожал плечами Донкат, не расслабляясь раньше времени. В случае с общественным признанием про Шойса ничего заранее не скажешь.

Как выяснилось, правильно не расслаблялся.

– А про рекламную кампанию, это ты, кстати, хорошо придумал, – вдруг одобрительно закивал Декстер. – И вправду надо будет подумать на эту тему. Ты ведь еще и запись ведешь?

– У Соловья попросишь, – открестился Степа. – Когда все закончится.

Он осмотрел бесконечную вереницу людей перед карантинным пунктом.

– А закончится оно нескоро.

– Н-да, – Декстер тоже посерьезнел. – Тут еще пахать и пахать. Ладно, давай дальше.

Идея сакса на первый была простой, прямой и бесхитростной, как лесной нож, входящий в комплект выживания убээса. Накормить всех салатом до полного «не могу», и тем самым отделить агнцев от козлищ. Вернее, от козлища. Вредного такого козлища. По имени Таиксана.

«Харон» не подвел. Вокруг неприметного города Силайка и примыкающей к нему резервной базе космоштурма воздвиглась невидимая стена, перебраться через которую не получилось ни у кого. А пытались. После громогласного объявления через закинутые в город ретрансляторы о том, что территория блокирована, и покидать ее запрещается под угрозой физического уничтожения, несколько ботов с разными промежутками времени хотели вырваться из охваченного боями города. Кто там был, уже неважно. Степа старательно гнал от себя эти мысли, но они все равно возвращались. Были ли это обычные граждане, не поверившие в то, что космофлот, призванный их защищать, откроет огонь по гражданским судам, или это Таиксана, не жалея заемных тел, раз за разом проверял крепость принятых решений? Выяснить это сейчас не представлялось возможным. Да и потом вряд ли. Доказать наличие мистического вируса в голове у тех, кто сидел в этих ботах невозможно. Да и неважно это. Конец у всех был один: сдвоенный крейсерский залп с орбиты – и на месте «нарушителей» остается только груда расплавленного и покореженного металла. Когда Декстер предложил это Соловью, Степа решил, что он ослышался. Но замначальника техдепартамента ФАФ явно знал о происходящем больше, чем они, и поэтому скорость принятия решения удивила даже автора идеи. Сакс только брови поднял, когда ответ на его кажущееся бредовым предложение пришел всего через несколько минут. Соловей только поинтересовался исходной информацией, которой располагал Декстер при принятии решения. Аналитики «Павлина» обработали ее очень быстро, и через час после первого сеанса связи атмосферные штурм-боты «Харона» уже сбрасывали ретрансляторы, из которых непрерывным потоком шла информация о предстоящей операции.

Тут тоже ничего сверхъестественного не было: федеральное правительство разъясняло происходящее (в адаптированной версии, разумеется) и объявляло так долго ожидаемую эвакуацию.

Из официальных разъяснений следовало, что планета столкнулась со вспышкой неисследованной ранее бактериологической инфекции, и в связи с этим город подлежит тотальной эвакуации после непродолжительного карантина. Что именно там плели пропагандисты ФАФ, Степа не вникал, ему хватало сути. А суть была такова, что вариантов несчастным жителям предлагали немного: либо эвакуация после обследования на предмет вредных бактерий и вирусов с непродолжительным карантином, либо добро пожаловать в мир иной вместе с городом, который планировался к полному уничтожению с последующей зачисткой.

– Давай, запускай следующую партию, – Декстер выбросил досмоленную до фильтра сигарету, заканчивая короткий перерыв, и махнул рукой старшему из космоштурмовского конвоя, обеспечивающего порядок при прохождении карантина.

Нет, понятно, что уничтожать целый город – занятие то еще, да и не планировал никто, если честно, этим заниматься. Но звучало все более чем угрожающе.

А на самом деле расчет Шойса строился на том, что Таиксана, в чьем бы теле он ни находился, вряд ли обладал информацией относительно возможностей «Харона». Одно дело громко заявить, мол, вот мы сейчас тут все уничтожим, и совсем другое – осуществить это на практике. Разрушение города залпами крейсеров с орбиты вовсе не гарантировало полное и безусловное уничтожение всех оставшихся жителей, это вам скажет любой космоштурм, хоть раз участвовавший в боевых операциях. Все равно где-то да останется подвал, щель, овражек в парке или еще что-либо подобное, где останутся уцелевшие. И также нет никакой гарантии, что зачищающие город подразделения космоштурма найдут спрятавшегося человека. Но, как уже говорилось, надежда была на то, что Таиксана этого знать не может. Тем более, что в альтернативе он получал более чем серьезную возможность вырваться на орбиту. Ну, по крайней мере, должен был так думать. Декстер отдельно настоял, чтобы ретрансляторы детально описали процедуру карантина. И как можно громче донесли до всех, что никаких специальных сверхъестественных действий предприниматься не будет. Медицинское обследование и бактериологический контроль. Всего лишь. Осмотр и анализы – ничего больше. Слышите, господин из ненашего мира? Никаких экстрасенсов, сплошные врачи. Все для вас. Только выбирайтесь, пожалуйста, наружу. А то мы уже задолбались за вами бегать по всей планете.

– Сюда, пожалуйста, – Декстер показал первому из партии, запущенной в карантинный блок, на стол, уставленный мисками и тарелками. Кряжистый старик, степенно вошедший в помещение, подозрительно посмотрел на сакса.

– Именно так, – Декстер постарался вложить в свою людоедскую улыбку максимум обаяния. – Первым этапом мы просим вас принять вот это.

– Что именно? – старик не сдвинулся с места, рассматривая тарелку, стакан с водой и лежащий рядом с ними странный плоский брикет зеленого цвета.

– На ваш выбор, – с утра Декстер еще источал радушие, сказывалась выучка владельца бара, но сейчас, ближе к вечеру, даже его железная выдержка начинала сбоить. Его улыбка стала больше напоминать оскал, а единственным желанием, сквозящим в его глазах, стало запихать как можно быстрее все приготовленное в глотки эвакуируемого населения «ма-а-аленького» городка. Но увы, увы. Приходилось терпеть. Сам придумал, сам и мучайся. Инициатива в армии гарантированно возвращается к автору.

– Салат, стакан или этот кирпич? – старик явно был настроен на добрую ссору. Во всяком случае, его голос звучал все более и более сварливо, а глаза, смотрящие из-под кустистых бровей, прямо-таки излучали недовольство.

Степа украдкой посмотрел на сакса. Декстер сощурился и набрал в грудь воздуха.

– Давайте я вам чуть-чуть объясню, – все же сакс уважал старость. Был бы тут кто другой, добром бы дело не кончилось, но со стариком Шойс решил не связываться. – Вот это, – сакс широким жестом обвел стол, – является непременным условием прохождения карантина.

– И что? – явно нарываясь на ссору, перебил его старик.

– А ничего, – Декстер вдруг успокоился. Просто успокоился, и все. Перегорел? – Не съедите предложенное – не выйдете отсюда. Просто, да?

– А если…

– Не если, – сакс не стал длить ссору. – Не едите, не проходите карантин. А начнете бузить…, – Декстер сделал знак, и стоящие по углам карантинного блока космоштурмы в полной боевой (читай в убээсах) подняли импульсники.

К счастью (его), дед внял. Помолчал секунду и двинулся к столу. И уже на подходе, просто так, чтобы не подчиняться насилию молча, проскрипел:

– По ретрансляторам ничего такого не говорили.

– Не говорили, – усмехнулся сакс. – Но оно есть. Давайте, не задерживайте других.

И в самом деле, не говорили. Степа усмехнулся про себя, глядя, как дед выбирает между сухим, но небольшим брикетом концентрата «общинной» таиксаны, который предлагалось запивать водой, и невероятных размеров тарелкой, полной деликатеснейшего салата. Того самого, который являлся законной гордостью Пепла.

Не только не говорили, но еще и скрывали как можно тщательнее тот факт, что никаких других процедур, кроме кормления таиксаной, не предусматривалось.

Карантинный блок был вынесен как можно дальше от фильтрационного лагеря, принимающего жителей Силайки небольшими порциями. Периметр лагеря усилено патрулировали космоштурмы, облаченные в убээсы с ясно различимой желтой маркировкой бактериологической защиты. «Кандидаты», прошедшие кормление без последствий, выходили из блока так, чтобы их не было видно из лагеря и тут же отправлялись в транспорты, откуда доставлялись сразу на орбиту, пока из глаз и ногтей не ушла спасительная зелень, гарантирующая их «незаразность». Дорого и неудобно, но безопасность дороже.

И пошла рутина.

– Следующий, – разрешительно махнул рукой Декстер после того, как дед, выбрав все же брикет (на тарелке и вправду было неимоверное количество приготовленного салата – это для тех, кто никак не может протолкнуть в горло сухпай, бывает), начал жевать, запивая водой и его не начало ломать и корежить.

Хрен его знает, как себя повел бы «их» Таиксана при соприкосновении с этим салатом, но Степе с Шойсом почему-то казалось, что он должен будет реагировать именно так.

Вообще, со стороны все выглядело несерьезной шуткой. Подумаешь – взять и накормить людей салатом. Делов-то. Но на практике все оказалось гораздо сложнее.

Сорок тысяч человек (именно столько числилось в населении Силайки) за один день, небольшими группами, под пристальным наблюдением «докторов» с импульсниками? Накормить неслабыми порциями? И не расслабиться ни на секунду? (Из чувствующих Таиксану только Степа и Матвей – девушек единогласно решили не брать)

Ага – задача, легче не придумаешь. Сегодня, к примеру, был уже пятый день этой «салатной» пытки. И только Декстер все еще старался находить в этом удовольствие, поскольку лично принимал участие в процессе каждой порции салата. Кулинар, тудыть его в дюзу…

Нет, никакой необходимости в присутствии Шойса не было и в помине. Общинники, во главе Турухтановым справлялись прекрасно. Но Декстер не был бы Декстером, если не постарался получить моральную сатисфакцию за те отказы, которые он насобирал, будучи простым туристом, возжелавшим получить легендарный рецепт.

Вот и ходил Шойс по спущенному с орбиты полевому кухонному блоку, заглядывая в каждую миску, периодически подключаясь на разных этапах в процессу приготовления и выспрашивая все и всяческие тонкости. В нормальной бы жизни ему, может, и не рассказали бы всех уловок, но пойди, откажи руководителю операции. А уж что-что, а проводить допросы настроенных на сотрудничество сакс умел.

В итоге он настолько овладел искусством приготовления таиксаны, что случись тут комиссия из «Кулинарной Ойкумены», первый приз Декстеру был бы гарантирован. Донкат сильно подозревал, что Шойс теперь способен приготовить этот салат (да будь он проклят, зараза) ночью, после трехдневной пьянки, болея гриппом и будучи дважды контуженным.

Но, кажется, к исходу пятого дня начал уставать и он.

– Покурим? – устало предложил Степа, провожая взглядом очередную одну группу «очищенных», выходящую из блока. День сильно клонился к вечеру, поток людей и не думал заканчиваться, сил не было совсем, и сейчас вся эта их затея казалась полнейшей глупостью. Ну в самом-то деле, где были его мозги, когда он на это соглашался? Салатом всех кормить. Противоядием от паранормальной личности. Бред, согласитесь? А Соловей куда смотрел? А общинники? Коллективное помешательство, иначе не назовешь. Ну какого Таиксану они тут могут поймать?

– Давай, – согласился сакс. Былого задора в его голосе уже не было. – Хоть какое-то разнообразие.

– Мы вышли, – оповестил Донкат Матвея. – Минут пятнадцать.

– Лады, – согласился тот. – Следующих я приму.

И махнул рукой, показывая конвойным, чтобы заводили очередную партию.

На улице уже вечерело. Тихий закат обволакивал все вокруг, вдалеке негромко шумел лагерь беженцев, с дугой стороны доносилось басовитое гудение двигателей орбитальных транспортов – очередная порция «очищенных» отправлялась наверх.

Степа щелкнул зажигалкой, прикурил, с наслаждением затянулся и привалился спиной к стенке блока.

– Шойс, – позвал он.

– Ум-м? – отозвался сакс, сосредоточенно раскуривавший свою сигарету.

– А какой-то ты подозрительно красивый стал в последнее время, – Донкат начал присматриваться к разбойничьей роже Декстера.

– Но-но, – сакс демонстративно сделал маленький шаг назад. – Ты, это, поосторожнее с эмоциями, Элечка тебя не поймет.

– А зря, – Степа выпустил струю дыма. – К тебе если внимательно присмотреться, то знаешь, что можно увидеть?

– Ну? – криво ухмыльнулся сакс. – И что?

– Да то, что цвет лица у тебя ненормально здоровый, – укоризненно объяснил ему Донкат. – Глазки белые, ногти розовые.

Декстер тут же уставился на свои пальцы, как будто их стало в два раза больше.

– Ты хочешь сказать…? – начал он.

– Ты когда последний раз ел наш салат? – Донкат сделал еще одну глубокую затяжку.

– Сил моих больше нет, – проникновенно поведал ему сакс. – Уже в горло не лезет. Наелся.

Степа недоуменно поднял брови.

– Шучу, – «сдался» Декстер. – Просто забыл, прямо сейчас и пойду. Только докурю.

Он показал зажатую в пальцах только что прикуренную сигарету.

– Нет уж, – Степа остановил его жестом. – Никаких «прямо сейчас». Хрен его знает, что там сейчас происходит. Вот выйдет очередная партия – и перед следующей зайдем. И вообще, Шойс…

– Понял, понял, – сакс традиционно плохо воспринимал роль пойманного на горячем. – Подожду и приму. Не надо меня тут экзекуции предавать.

– Чему придавать? – не понял Степа.

– Неважно, – Декстер махнул рукой. – Важно то, что очень скоро я опять стану зелененьким и добреньким.

Он скорчил рожу.

– Да, я не говорил тебе, что большое количество таиксаны способствует повышению мозговой активности, нет? Умнее можешь стать.

– Если таким же умным как ты, – Степа оценил, сколько осталось до фильтра курить, – то я столько не съем.

– Это комплимент, или наоборот? – не понял Декстер.

– Крайняя степень восхищения, – Степа щелчком выкинул бычок. – Все, выбрасывай. Вон народ уже выходит, нам бы успеть до следующей партии.

– Да ладно, – сакс оценивающе посмотрел, как из задней двери карантинного блока выходят мало что понимающие люди, с удивлением глядящие на всего лишь двух встречающих их бойцов в полевой форме, без брони, которые указывали направление дальнейшего движения.

Контраст был более чем разительным. До карантинного блока – огромная, со всех сторон простреливаемая территория, патрулируемая неслабым количеством вооруженных до зубов и бронированных дальше некуда солдат. Грозные предупреждения, ожидание в карантинном лагере и напряженная атмосфера.

И дружелюбные, с импульсниками в кобурах, а не в руках, бойцы, рассказывающие, как надо двигаться, чтобы попасть на транспорты – после.

– Давай, двигаем, – Степа подтолкнул Декстера в спину. – Ты за эти дни еще не насмотрелся?

– Иду, – сакс полез внутрь карантинного блока.

– Ну? – тут же раздался изнутри его командирский рык. – И что они тут делают?

Ответ Степа расслышал плохо, но, судя по не очень уверенным интонациям, кто-то где-то накосячил. Донкат ускорился: в таких «мероприятиях», как у них, любые проблемы могут запросто оказаться катастрофическими. Лучше бы поприсутствовать.

И что тут?

Массивная туша сакса застыла прямо перед проходом, мешая рассмотреть происходящее. Но Степа все же протиснулся слева, чтобы прикрыть сектор в случае чего. Декстер почувствовал и чуть сместился в сторону. Донкат тут же принял еще левее, чтобы иметь свободу действий.

Хотя, на первый взгляд, никакого драматизма не было.

– В чем проблема? – прогудел Декстер, глядя на тщедушного мужичка, стоящего посреди блока и воинственно выдвигающего вперед мелкий скошенный подбородок.

– Никаких проблем нет, – мужичок постарался выпятить хилую грудь, чтобы выглядеть посолидней. – Но мы желаем знать, что тут происходит. В конце концов, мы имеем на это право.

Степа вздохнул. Право? Право-то вы имеете, но вот только с его реализацией наблюдаются определенные трудности. Он еще раз глянул на тщедушного. Будет ли Соловей учитывать голос этого товарища при принятии решения по проблеме? Вряд ли. Принцип меньшего зла?

Да уж, зла тут столько, что в какую сторону ни пойди, все равно кончится именно им. И принимающему решение уже все равно, за что именно он будет нести ответственность. Жертвы и есть, и будут, и появятся еще. Да еще в таком количестве, при котором Соловью на самом деле без разницы, что больнее. Его задача – убрать проблему. А проклинать федералов (и ФАФ в частности) будут что за десять тысяч, что за тысячу, что за сотню трупов – одинаково. Потому Соловей и дал им карт-бланш.

Степа помрачнел взглядом, глядя на мужичка. Интересно, он это понимает? Сомнительно. И даже наоборот. Хилый «правозащитник» принял сожалеющую паузу за принятие к сведению его аргументов и раздухарился еще больше.

– Я не соглашусь ни на какие процедуры, пока мне не объяснят, что тут происходит, – заявил он, смело глядя на Декстера, как стоящего к нему ближе всего.

Оставшиеся люди из запущенной группы, почувствовавшие момент, негромко (пока) зашумели. И вправду, и в самом деле, ну в конце-то концов… Ведь им обязаны объяснить что происходит. Граждане они РФМ, или нет?

Хилый оратор, почувствовав поддержку, даже подбоченился. Ну, не орел ли?

Декстер коротко глянул на Делягина.

– Матвей, а кто запустил группу без перерыва?

Степа напрягся. А и правда, почему очередная группа чуть не смешалась с предыдущей? Это же прямое нарушение карантинной процедуры.

Делягин, тоже уже одуревший к вечеру пятого дня, казалось, только осознал проблему. Короткий взгляд на старшего конвоя, тот переадресовывает его «вратарю», запускающему группы.

Боец виновато пожал плечами: да, косяк. Прокололся.

Степа напрягся еще больше. Как-то много косяков одновременно. Запущенная в карантин раньше времени группа, бузящий «правозащитник». Что еще воспоследует? Ох, как-то нездорово это все.

«Правозащитник» тем временем решил, что ближайшее море ему уже даже не по колено.

– Я буду говорить с вашим командиром, – гордо заявил он, делая шаг вперед.

«Вперед» в данном случае означало – в сторону выхода. Конвой напрягся, поднимая импульсники, настроенные на полицейский режим (парализация – и только, никакого членовредительства, ни-ни; еще не хватало выпустить наружу того, за которым так долго гонялись).

И тут терпение Декстера кончилось. Пятый день, как-никак.

«Оратор» даже не понял, что случилось с его горлом. Просто в него внезапно перестал поступать воздух.

– Понятие «карантин», – огромная лапа сакса обхватила шею «правозащитника» полностью, как фиксирующий воротник, – означает, что в пределах данной территории действуют только положения противоэпидемиологической инструкции. Никаких законов тут нет и быть не может. А тот, кто собирается нарушить эти положения, рассматривается как потенциальная угроза, и подлежит дезактивации наравне с бактериями-возбудителями. Тебе ясно?

Терминология Декстера не выдерживала никакой критики, но сдавливающая горло лапа и бешеный взгляд, вмещающий в себя всю измотанность последних дней, которую сакс нашел, наконец, куда слить, говорили сами за себя. Желание отстаивать гражданские свободы и демократические ценности у тщедушного оратора должно было испариться прямо на глазах, но тот явил неожиданную стойкость.

– Вы не посмеете, – полузадушенно прохрипел он и попытался вывернуться из железного захвата, попутно пытаясь пнуть сакса ногой. – Я отказываюсь есть эту вашу гадость до тех пор, пока мне не объяснят, что происходит.

Декстер от такой наглости поначалу опешил, потом раздулся, как воздушный шарик…, и вдруг резко успокоился. Повернулся в Степе и выразительно посмотрел на него. Перевел взгляд на Делягина.

Степа подался вперед. Неужели?! Попался? План Декстера сработал?! Донкат непроизвольно сделал шаг вперед. Матвей с другой стороны комнаты так же на автомате повторил его движение.

Степа присмотрелся внимательнее. Характерной дымки вокруг головы, о которой рассказывал Делягин, не было, но уж больно нестандартно вел себя этот тщедушный мужичок. Спорить в карантине с разъяренным контролером декстеровских размеров можно было только по большой глупости: рык сакса вразумил бы самого отъявленного придурка. Продолжать упорствовать в данной ситуации можно было только попав в отчаянную ситуацию. Когда тебя поймали в ловушку, например. Хотя… Сейчас-то уже поздно трепыхаться, приятель…

Совсем поздно. Конвой, насмерть заинструктированный на предмет подобной ситуации, среагировал штатно, мгновенно взяв на прицел композицию из «правозащитника» и нависающего над ним Декстера. Это тоже проговаривалось. Пусть лучше Шойс попадет под выстрел парализатора (ничего, он здоровый, оклемается), чем искомый «клиент» получит возможность сбежать. Выстрелом из импульсника, выставленного в режим «парализация» убить почти невозможно. Почти – это потому, что импульсник все же боевое оружие, и если получить разряд висок, спасти, конечно, будет сложно. Но для этого нужно стрелять практически вплотную, даже метра уже достаточно, чтобы отделаться всего лишь головной болью, а тут гораздо больше. И уж тем более, что кому-кому, а ничуть не растерявшему былых навыков Декстеру помощь в этой ситуации не требовалась вовсе.

Одним движением сакс переломил незадачливого «правозащитника», обездвижив его в момент. Это был даже не милицейский захват – это прием из арсенала дальней разведки наемников «Лунной Дороги». А тем плевать на дальнейшую судьбу языка – главное, чтобы дожил до начала допроса.

«Оратор» распростерся на полу, придавленный коленом Декстера, судорожно пытаясь вздохнуть, и даже не помышляя о сопротивлении. Финал был уже ясен. Охрана, воспылав радостью, начала медленно опускать стволы импульсников: даже если обездвиженному пленнику и удастся вырваться, то опасности он ни для одного из космоштурмов не представит, да и оружия у него нет – куда он денется?

И Степа тоже поверил. На короткое мгновение. Но поверил. Но расслабился. Хотя, знал, что этого делать нельзя.

А Матвей не расслабился. Тоже как раз потому, что знал, что этого делать нельзя.

Но это не помогло. Никому.

Стоящая на входе группа людей, ожидающая своей очереди на карантин, вдруг заволновалась. Их можно было понять. Шутка ли: завели в какой-то барак, избивают, валят на пол, целятся из импульсников. Что дальше-то будет?

– Что происходит? – немолодая женщина, стоящая в первом ряду, возмущенно всплеснула руками. – За что вы его так? Что он сделал?

– Да, – поддержал ее протолкавшийся вперед юноша. – Он всего лишь хотел узнать, что с нами будет. Он ни на кого не нападал.

– Назад! – ближний к ним конвойный космоштурм резко поднял ствол.

Еще бы, пять дней изматывающего «кормления», еще столько же, если не больше впереди – и только что найденный «клиент». А тут кто-то пытается помешать. В такой ситуации осуждать бойца было сложно.

– Назад! Встать на место!

Резко, зло, но кто же знал?

Почувствовавший поддержку пленник вдруг трепыхнулся под саксом. Конвой встрепенулся, все стволы разом нацелились на него… Женщина сделала шаг вперед, конвойный тут же повернул ствол в ее сторону.

– Ты что делаешь?! Это же женщина! – юноша оттеснил возмущенную «жертву произвола», оказавшись почти перед бойцом. Тот тут же воткнул ствол почти в лицо парню. Вот-вот выстрелит.

Едва уловимая пауза, до отказа наполненная напряжением.

А потом юноша спокойно, даже как-то буднично, взялся рукой за ствол импульсника, повернул голову, уткнувшись в срез виском…, и со всей силы врезал космоштурму ногой по голени, заорав каким-то нечеловеческим голосом:

– Ого-о-о-онь!!!

Разбирая позже этот случай, Степа никому даже высказать ничего не мог. Что тут сделаешь? Вырывающийся от сакса пленник, до предела накаленная ситуация, палец на спусковом крючке, агрессивно настроенная группа людей, и жесточайшие инструкции, требующие любой ценой не допустить освобождения пойманного «объекта».

Кто же мог предположить тогда, что «объект» не тот?

Из-за того, что ствол был плотно прижат к голове юноши, рефлекторный выстрел конвойного был почти не слышен. Приглушенный треск, короткая вспышка вокруг головы юноши – и бездвижное тело падает на пол.

– …мать, – только успевает прошептать Делягин.

– Назад!!! – конвойный еще не понял, что произошло. Для него это всего лишь ЧП с не прошедшим карантин. Плохо, но не смертельно. Хуже было бы, если бы он пропустил этого кадра к «объекту».

– Черт! – это Декстер еще не до конца понял, что именно произошло, но неправильность случившегося уже оценил. Оценил и напрягся.

– Шо-о-ойс!!!

А Степа понял. Понял, что произошло и что произойдет. Понял и испугался. Испугался так, как не пугался уже давным-давно. Испугался, и только потом, вторым зрением, увидел, что боялся не зря. Увидел, как от распростертого на полу тела юноши воспарило небольшое грязно-серое облако, которое на секунду замерло, словно выискивая себе жертву, а потом рванулось к центру комнаты. Туда, где от обездвиженного тела «правозащитника» (тудыть его в дюзу) начинал вставать с колена бывший космический пехотинец, наемник из дальней разведки, капитан-коммандер Шойс Декстер по прозвищу «Кабан». Который забыл (или не счел нужным) вовремя принять очередную порцию одного из самых редких деликатесов обитаемой галактики. И у которого не было иммунитета против зловещей сущности, нашедшей себе, наконец, достойную оболочку.

– Шо-о-ойс!!!

Глава 27

Первым среагировал Матвей. Все-таки, звание майора в космоштурме абы кому не давали. Пока Донкат орал, Делягин молча, как и положено настоящему хищнику, прыгнул вперед.

Декстер еще мотал головой, как многие и многие, виденные Делягиным до этого, принимая в голову нового хозяина, а Матвей уже врезался в массивную фигуру, стараясь ударить как можно больнее, чтобы отправить Декстера в нокаут. Убивать его сейчас категорически нельзя, но и оставлять в сознании такого бойца было непозволительной роскошью.

Удар. Нет, Шойс Декстер был в отставке только на бумаге. Отразить удар Матвея так, как это сделал сакс, настоящий отставник не смог бы. Для этого требовались постоянные тренировки и постоянные рефлексы, которые поддерживались исключительно ежедневным участием в боевых операциях. Или это Матвей себе льстил, и его удары далеко не так смертоносны, как он сам себе рисовал?

Ответ на этот вопрос пришлось отложить.

Прыгнувший на сакса Матвей долетел и ударил. И даже попал. Почти. Декстер, в глазах которого появилось какое-то новое, не виданное раньше выражение злорадства, не стал отбивать летящий в лицо кулак. Наоборот, он сильно подался вперед, встречая удар и подставляя под внушительный кулак Делягина свою щеку.

Степа, было, ахнул внутри, но тут же где-то внутри как будто бы сами собой всплыли уроки того же Декстера, который раз за разом терпеливо объяснял неразумному тогда еще офисному жителю Степану Донкату основы рукопашного боя.

– Запомни, – долбил сакс, подаваясь вперед на Степу, который наносил удар, который попросил показать Декстер. – Человек – не машина. Он не зачищает всю траекторию удара на своем пути, он бьет по конкретной точке в пространстве, собирая все усилия в последний момент. В противном случае никаких драк дольше двух-трех ударов просто бы не было сил бы не хватило.

Сакс встречал Степин кулак своей грудью, никак не закрываясь, но Степа сам чувствовал – удар не удался.

– Видишь? – Декстер тут же обозначил свой удар, сдержав кулак в миллиметре от лица Донката. – Я всего лишь разместил момент контакта чуть раньше, чем ты ожидал, и у тебя уже не хватило времени изменить точку приложения усилий. Видишь? Удар уже и вполовину не такой сильный.

Да, действительно, задуманный Степой удар не только не причинил саксу сколь-нибудь видимого вреда, но даже не остановил его продвижение ни на мгновение.

– Так-то, – удовлетворенно скалился Декстер. – Главное – не бояться получить по морде. Лучше сейчас и не так сильно, чем позже, но по полной программе.

И вот сейчас Шойс Декстер (вернее то, что от него осталось) вновь продемонстрировал весь свой талант рукопашника.

Кулак Матвея врезался в подставленную щеку Декстера, но так же, как и кулак Донката когда-то давно, не причинил саксу практически никакого вреда. Голова Шойса повернулась (не мотнулась от удара, а именно повернулась) пропуская удар по касательной, а зато правая рука Декстера уже летела вперед, ребром ладони встречая горло Делягина. В отличие от смазанного удара Матвея, сакс знал, когда и куда собирается бить: Матвей только и успел, что наклонить голову вперед, защищая шею.

Удар ребра ладони сакса пришелся ему в челюсть прямо в основание зубов нижней челюсти. В ямку между нижней губой и подбородком.

Нокдаун сразу. И как бы не нокаут на несколько минут. Попал сакс неплохо.

Делягин молча рухнул на пол к ногам распрямившегося сакса.

– Огонь!

Нет, это не Степа скомандовал. Степа все еще продолжал тупить, ошалело разглядывая внезапно сошедшего с ума Декстера. Это скомандовал конвою Декстер (!) – показывая рукой на … Донката.

– Огонь!

Какое счастье, что конвой поразило такое же временное слабоумие: они никак не могли взять в толк, каким образом ситуация в секунду изменилась до неузнаваемости. Только что они готовы были праздновать поимку «объекта», и вдруг на тебе… Труп гражданского, бросивший добычу Декстер и валяющийся без сознания Делягин.

И приказ об открытии огня.

– Огонь!

– Шойс, ты с ума сошел? – это все, что смог выдавить из себя Степа, глядя в странные, горевшие безумным светом глаза сакса.

И тут же увидел, что Шойса больше нет. Именно увидел. То самое второе зрение, открывающееся у него как прихоть Белого Места, четко, как на экране витранса, нарисовало ему грязную дымку вокруг головы Декстера. В мутных разводах проступало то самое, нарисованное грубыми мазками лицо, которое он видел тем, в начале Пути.

– … приплыли, – только и смог выдавить из себя Степа. – То есть ты меня угробить собрался?

Ирония была сейчас более чем не уместна, но, как ни странно, нарисованное на грязном тумане лицо скривилось, как будто приняло неуклюжую шутку.

– Огонь! – еще раз рявкнуло существо, секунды назад бывшее Декстером.

– Это «объект»! Взять его! – кривая ухмылка «тумана» сорвала что-то в голове Степы.

Он с кристальной ясностью осознал, что дело плохо. И не просто плохо – а ужас как хреново. Абстрактный Таиксана, бегающий где-то по планете и устраивающий локальные апокалипсисы – это одно, а вот конкретно Шойс Декстер с тараканами в голове, отдающий приказ об открытии огня по Донкату – совершенно другое. Цинично, некрасиво – но это так. Своя рубашка не просто ближе к телу – она, собственно, и есть тело. Потому что если кто-то добрался до нее, то дело совсем швах: оборона пройдена.

– Он сел в голову Декстеру! – надсаживаясь, заорал Донкат. – Не упустите его! Огонь!

На лицах охраны появилось смятение.

– Он перескочил с Матвея на Донката! – в точности повторяя интонации Степы проорало существо с лицом Декстера.

Степу пробила дрожь. Видеть, как Декстер (это все равно все еще Декстер, несмотря на тварь в его голове) пытается его убить, было жутко.

На полу пошевелился Матвей. Все же крепкий мужик оказался. И новому Декстеру пришлось отвлечься.

– Он Матвея сейчас убьет! – Донкату, к счастью, хватило соображения, чтобы найти главное в складывающейся картинке. Стволы охраны начали поворачиваться к Декстеру.

Но тварь оказалась вовсе не так проста. Склонившийся над Делягиным сакс не стал делать агрессивных жестов, а наоборот, заботливо поддержал голову Матвея.

– Он жив! – лицо сакса выражало искреннюю озабоченность. – Этот хочет его убить.

На охрану было больно смотреть. Проблема вот она, решение принимать надо, а решения нет. Труп юноши, перепуганные гражданские, лежащий Делягин и два полномочных специалиста ФАФ, обвиняющие друг друга.

Здоровяк Декстер, облаченный в "полевик" (убээс смотрелся бы в этой ситуации более чем гротескно, а броня все равно нужна) подхватил на руки слабо шевелящегося Матвея.

– Срочно! Его нужно отсюда убрать! – Декстер с Делягиным на руках поднялся на ноги и двинулся в сторону выходы. Неохраняемого выхода! За дверью два космоштурма, которые совершенно не в курсе происходящего. Что они подумают, увидев специалиста ФАФ с космоштурмовским майором (пусть и бывшим) на руках, кричащего о том, что в блоке остался «объект»?

И тут в светлую голову Степы забралась не очень чтобы блестящая, но вполне себе живая идея.

– Валите нас обоих! Нет, всех троих! – Донкат постарался вложить в голос максимум убедительности. – Валите троих – и в карантин. Пусть спецы ФАФ потом разбираются! Да огонь же, что вы стоите?!

На лицах конвоя проступило облегченное понимание. И вправду, решение неплохое. Изолировать всех троих, из которых один точно «объект», а там пусть спецы ФАФ с орбиты сами разбираются. Импульсники охраны начали резво подниматься, разбирая цели.

Вот он, момент истины. На лицо Степы выползла злорадная ухмылка. Ну что, нарисованный красавец, сыграем?

Тварь решила не играть. Декстер рванулся вперед, закидывая тело Матвея себе на спину. Движение вышло быстрым и четким. Мгновение – и тело сакса, прикрывающееся Делягиным, оказалось возле самой двери. Еще чуть-чуть, и будет поздно.

– Ого-онь! – изо всех сил заорал Донкат. – Не упустить!

Сдвоенный силуэт уже закрывал выход, когда охрана, наконец, решилась открыть огонь. Треск импульсников заполнил помещение. В носу защекотало: разряд импульсника всегда сопровождается характерным запахом.

Голубоватые нити разрядов перечеркнули карантинный блок и заплясали вокруг выбирающегося сакса. Дверь выхода распахнулась одновременно с залпом конвоя. Сложно сказать, попали ли они в Декстера, но то, что Делягину гарантировано несколько часов «отдыха» – совершенно точно. Тело Матвея задергалось под жалящими разрядами и почти тут же замерло. Сдвоенный силуэт вывалился за порог, дверь захлопнулась.

Промежуточный занавес.

– Твою мать! – Степа, молясь всем богам, чтобы у охраны хватило соображения не отрывать по нему огонь (уже ведь определились, кто есть кто), прыгнул на выход. За стеной слышался голос сакса, что-то рассказывающий охране. Не-ет, Донкат мысленно застонал. Только не это, еще не хватало попасть под разряд импульсника на выходе. Эта тварь им уже такого наболтала…

Вот и дверь. Удар. Ан нет. С той стороны дверь оказалась привалена чем-то тяжелым и сдвинулась всего лишь на пару сантиметров.

Чем-то? Ни фига не «чем-то», а вовсе даже «кем-то». В маленькую щели Степа увидел кусок форменного космоштурмовского ботинка. Матвей? Или уже охранник. Да отрывайся же ты.

Дверь, наконец, поддалась. Степа рывком распахнул ее и прятался за косяком, ожидая выстрела. Но снаружи молчали. Донкат аккуратно высунулся, стараясь понять, что произошло. Повезло? Н-нда, это как посмотреть. Таиксана решил больше не искушать судьбу, играя в игру «а ну-ка переубеди охрану». Это долго и без гарантий. Тварь в образе Декстера пошла по наиболее простому пути. Загораживающее дверь тело принадлежало одному из конвойных, сопровождавших тех, кто прошел карантин. Чуть поодаль валялся парализованный Матвей, навалившись массой на второго конвойного. Таиксаны не наблюдалось.

Картина в общем ясна. Вырвавшийся «Декстер» с раненым Делягиным на плечах, подозрений в адекватности не вызывал. Ровно до тех пор, пока не подошел на расстояние удара. А потом стало поздно.

Степа поискал глазами импульсники охраны. И, естественно, не нашел. Сбежавшая тварь прихватила их с собой.

Донкат выскочил наружу. Куда? Куда он мог побежать? И тут же чуть не засветил себе в лоб за глупость. Как куда? К ботам, конечно. Главная задача Таиксаны – выскочить за карантин и добраться до орбитальных транспортов. А уж там…

У Степы похолодели руки. А уж там он разгуляется по полной. Вне пределов карантина никто антидотом не накачивался. Нет, может, и ели, но точно не все и, скорее всего, не до нужной концентрации. Да кто ее вообще знает, эту концентрацию? А если он доберется до пилотов…

Донкат рывком развернулся к конвою, смотрящему на него во все глаза.

– Сообщить…, – начал он, и заткнулся. Язык дальше не повернулся.

Потому что если охрана поднимет тревогу… То что произойдет?

Степа спинным мозгом прочувствовал ситуацию. Вот сейчас «Декстер» забирается в бот и полным ходом рвет когти в направлении окопавшихся возле Белого Места ребят из «Харона» и ФАФ. Что ему надо? Ответ прост – свободные от антидота головы. А перескочить в них он может, только избавившись от текущего «носителя», то бишь, от Декстера. Избавившись? Какая обтекаемая формулировка. Не избавившись – убив сакса. А ведь там не просто космоштурмы «Харона» – там Селена и … Элечка. Элечка, которая костьми ляжет, но не даст разнести на молекулы Шойса Декстера, даже будучи на сто процентов уверена, что в его голове сидит чужой.

А что будет, если он поднимет тревогу? Декстера постараются перехватить, не повредив, но Таиксана это прекрасно понимает. И ему, в отличие от «принимающей стороны» нет необходимости беречь нынешнее тело. Вовсе наоборот, как только бот с Декстером доберется до расположения «Харона», Таиксана постарается сменить тело. А путь тут только один – смерть Шойса либо от выстрелов караула, либо – самоубийство. Второе еще и предпочтительнее – никто не увидит, как грязно-серая дымка отправится путешествовать по расквартированным подразделениям, выискивая новую жертву.

Степа сглотнул. А если не объявлять тревогу?

Тогда все то же самое, только у этой твари будет свобода маневра и запас по времени.

Донкат чуть не подпрыгнул: а чего он тогда ждет? И почему он до сих пор тут?

Это рассказывать долго, а в реальном времени прошла всего секунда-другая. Степа уткнулся взглядом в подбежавшего конвойного.

– Объявить общую тревогу, – почти прокричал он в лицо оторопевшему молодому парню с импульсником в руках. – План «В». Оповестите ФАФ.

Он выдернул оружие из рук ошалелого конвойного (какое счастье, что тот совсем запутался – отдал без вопросов), и выскочил за дверь, гигантскими прыжками помчавшись в сторону площадки, на которой садились транспортные боты, перевозившие «отстрелявшихся» жителей Силайки.

Чертовы размышления на пороге: ничего умного придумать не удалось, а драгоценные секунды потеряны.

Поворот – и перед Степой появляется утрамбованная площадка, посреди которой огромным сундуком торчит армейский транспорт. Один! Если «Декстер» успеет на него забраться, реализуется худший сценарий. Успеет? На краю площадки припадающая на правую ногу массивная фигура (все-таки в него попали на выходе) машет руками, созывая к себе всех, кто находится в пределах видимости. И те идут… На выдохе Степа вытолкнул сквозь зубы короткое ругательство. Ну куда? Куда, мать вашу? Даже ему, убежденному некомбатанту ясно, что служба войск похерена на корню. Ну как можно собираться всем караулом в одном месте при действующем боевом расписании? Вот в таких случаях и становится понятно, что Уставы пишутся кровью. Кровью расслабленных придурков.

Если они еще и антидот забыли принять, а импульсники у них в боевом, а не в парализующем режиме, то кровь тут будет точно.

Степа заорал, наплевав на сбитое дыхание. Только бы привлечь внимание и сбить темп Таиксане, заставив того торопиться и делать ошибки. Да, то есть, нет, и еще раз – нет. Да – импульсники у караула были в режиме парализации, нет – они не забыли принять антидот, и опять – нет, заставить паниковать Таиксану у Степы не вышло.

Потому что если бы хоть что-то из указанного было не так, то и действия лже-Декстера были бы иными. А так он, убедившись, что преследователи в лице Степы не успевают, охрана, как и положено, накачана противоядием по самые брови, но при этом не до конца прониклась ответственностью момента (еще бы, пятый день подряд держать бдительность на одном уровне затруднительно), деловито собрал вокруг себя весь (ох как хочется надеяться, что «почти» весь) караул, и так же деловито разрядил от бедра импульсник по кругу. Шесть человек свалились в пыль пустыми мешками.

«Декстер» воровато глянулся на набегающего Донката и, подхватив один из импульсников взамен разряженного бросился к транспорту.

Степа уже задыхался. Спринт выдался почти истерическим, Донкат отыгрывал секунды, но лже-Декстер уже скрылся в недрах транспорта.

– Донкат, связь, – прорычали вдруг наушники голосом Пеннека.

– На хер, – Степе не хватало воздуха, поэтому что вложилось в короткий выдох, то и сказал.

– Что происходит?

Нет, отмазаться не получится.

– Мы нашли «объект», – Степа постарался совместить фразы с выдохами. – Он вырвался и сел на Декстера. … Я преследую, … Шойс в транспорте на парковке. Держите его. Он жив, … не убивайте ни за что.

До транспорта остался десяток метров, и Степе пришлось сбросить скорость: нарваться сейчас на выстрел из парализатора будет верхом невезения и глупости.

– Шойс говорит то же самое, – в голосе Пеннека слышалось нешуточное напряжение.

Ну, на это есть что ответить.

– Ну так валите нас обоих, на базе разберетесь, – выплюнул Донкат даже с каким-то облегчением. –  Все, конец связи, иду в транспорт.

Пенек, видимо, что-то понял, потому что замолчал. Степа подумал и оставил канал связи открытым. Мало ли что…

Ствол за угол транспорта. Затем осторожно голову. Никого. Шаг вдоль борта. Ничего и ничего. Трап не поднят. Не получилось, или не стал заморачиваться? А, может, не знает как? Да нет, чушь. Декстер, и не знает, как водить атмосферные транспорты?

Тогда что? Ловушка? Или до сих пор не справился с пилотами? А они внутри?

Вот и трап, ведущий в грузовой трюм. Внутри пусто. Дверь, ведущая в кабину, просматривается, но закрыта. Ладно, входим.

Донкат мягко, как учил тот же Декстер (вот, блин, ирония) вошел в трюм, ловя взглядом каждое шевеление. По правой стороне борт гладкий, углов и грузов нет, можно идти, не боясь нападения сзади. Вот и пойдем. Степа прижался к стене и медленно двинулся вперед, стараясь выцеливать одновременно дверь и противоположную стенку, вдоль которой лежали какие-то ящики. Они низкие, за ними сильно не спрячешься, но тут лучше поберечься. Все равно спешить уже некуда: другого транспорта в округе нет, а тревога объявлена, и за Таиксаной уже пошла охота по всему прилегающему району. Транспорт на прицеле у орбитальных крейсеров, наземных станций, да и вообще у всего, что есть на Пепле. Шутка ли – локализовали проблему, из-за которой все это и началось. Теперь уже не упустят. На самый край, Сергей Петрович Соловей с Пеннеком смахнут скупую мужскую слезу, погладят по голове Селену с Элечкой, утешая, и распорядятся разнести несчастный транспорт к такой-то матери на мелкие молекулы. Что поделать – принцип меньшего зла. Не про него ли Степа недавно рассуждал? Вот и пришло время опробовать его на собственно шкуре.

От этих мыслей по спине Донката пробежал нехороший холодок. А не зря ли он сюда сунулся? И тут же Степа обругал себя последними словами. Какой зря? Тут цена вопроса – ни фига не поимка Таиксаны – этого зверя они уже поймали, с общинников пирожок в счет оплаты. А он тут для того, чтобы отставной наемник Шойс Декстер не превратился в разрозненное молекулярное облако, а вернулся домой, продолжая радовать себя и окружающих кулинарными изысками. Черт бы их побрал… А все из-за жажды славы. Туда ее, к кулинарным изыскам.

Тьфу, Донкат чуть головой не замотал. Нашел о чем и когда думать. Сейчас главное войти в дверь к пилотам. Вот она, кстати.

Степа протянул руку, чтобы взяться за ручку…

И тут разверстая пасть транспортного отсека, взревев приводами, начала закрываться. Судя по скорости – в аварийном режиме. Рев приводов дополнился ревом разгоняющихся двигателей транспорта – похоже, Таиксана в лице Декстера разобрался с пилотами бота.

Железный лязг закрывающейся двери – и пол под ногами начал мелко дрожать: бот готовился к старту. Вой двигателей усилился, вышел на максимум – и Степа потянул ручку двери на себя: когда еще атаковать эту мразь, как не на старте? Все внимание поглощено приборами, глядишь, и пропустит атаку.

Рывок за ручку – и ничего. Заперто.

Степа так расстроился, как будто эта запертая дверь была самой главной проблемой в его жизни. Хотя, в каком-то смысле, так оно и есть. Ну, по крайней мере, у нее есть куча шансов стать последним расстройством. Тьфу, пакость, вот лезет же в голову всякая ерунда.

Выгнав из головы пораженческие настроения, Донкат постарался думать спокойно. И тут же пришло решение. Хотя, в этом случае не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы его найти.

Скудное освещение трюма с трудом позволило найти переключатель на импульснике. Мощность заряда регулировалась отдельным блоком, расположенным не очень удобно. И то сказать, в бою, как правило, этот параметр часто настраивать не приходится, вот конструкторы и запихнули управление куда подальше. Но, к счастью, долго искать не пришлось.

Степа передвинул регулятор на максимум и прицелился в дверь, стараясь не сильно шататься – стартующий бот мотало неслабо.

Разряд. Голубая молния исчезла в замке. Еще один. Еще. По косяку. Туда, где должны быть петли. Да что ж она не открывается, там же уже клочья от замка остались? Степа озадачился. Рывок за ручку. Еще один. Черт, не открывается. Ему что, по винтику эту дверь разносить?

Бот тряхнуло на воздушной яме, и дверь как-то странно вздрогнула на разболтанных петлях.

Степа вдруг стало стыдно. Эм-м, да. Иногда неплохо помнить, что двери могут открываться в разные стороны. Ну? Есть!

Плюнув на стыд, и рывком распахнув дверь, Степа оказался в коротком коридорчике, в конце которого виднелась еще одна дверь, уже совершено точно ведущая в кабину.

Теперь остался последний бросок.

Донкат прицелился в замок двери, за которой сидела тварь, убивающая Декстера…

Подождите, а, может, тут тоже надо просто потянуть? Нет, не отрывается! А опять толкнуть?

Ворвавшийся в кабину Донкат воткнул ствол импульсника в бронированный шлемом «полевика» затылок существа, которого он знал как «Декстер».

– Замри, падла!

Глава 28

– Ты уверен? – голос Декстера ничуть не изменился от того, что в его голове поселилась мерзкая тварь. Это был все тот же Шойс. Те же уверенные движения, то же спокойствие, та же ирония.

– В чем? – моргнул Степа, сбитый с толку спокойствием сидящего в кресле пилота.

– В том, что ты хочешь, чтобы я замер.

Черт, и вправду, а что он хочет, чтобы Декстер сделал? Н-да, как-то он не подумал об этом. Степа готовился к бою, к стрельбе, к рукопашной той же. Но никак не к спокойному разговору, как будто они просто путешествуют в одном боте.

Это требовало времени на осмысление.

Как ни странно, но Таиксана дал его Степе.

– И что ты собираешься делать? – молчать дальше не было смысла.

– Лететь, – пожал плечами Декстер-Таиксана.

– Куда?

Твою мать, как Донкату не нравилось вот такое течение разговора. Степа просто кожей ощущал, как его ведут в направлении, которое выбрал не он.

– На базу, – в голосе сидящего явственно слышалась легкое превосходство.

– Там тебя ждут, – не нашел ничего умнее Донкат.

– Я знаю, – чуть усмехнулся Таиксана, все так же не оборачиваясь и, казалось, не испытывая ни малейшего неудобства от ствола, воткнутого в затылок. – Или ты предлагаешь что-то другое?

– Нет, не предлагаю, – раздражение все же помогло Донкату нащупать нить и тональность разговора. – Меня вполне устраивает база. Там мы точно сможем нормально пообщаться.

– А что нам мешает поговорить здесь?

Что-то в голосе Таиксаны не понравилось Степе, но что именно, он пока сказать не мог.

Рев двигателей потерял свою надрывность – бот закончил разгон и вышел на крейсерскую траекторию.

– Говори, – теперь Донкат вел разговор, и к нему постепенно начала возвращаться уверенность. – Я тебя слушаю.

Ох зря. Тот же Декстер миллион раз предупреждал…

– А ты помнишь, что я тебе говорил про то, как надо наставлять на людей ствол? – спокойно, без перехода и смены интонации и ритма, поинтересовался Декстер-Таиксана, перебрасывая какой-то тумблер на панели управления.

Степа потерял целых полсекунды на то, чтобы отогнать образ вернувшегося в нормальную жизнь Декстера (как-то привычно и буднично он это все спросил), и еще целых полсекунды на то, чтобы идентифицировать тумблер, который перебросил Таиксана. А это был автопилот…

Мягким, очень декстеровским движением сидящий в кресле Таиксана вдруг развернулся, чуть толкнув головой ствол, и Степа до деталей вспомнил, что именно имел в виду псевдо-Декстер, спрашивая про наставленный ствол.

«Никогда не упирай ствол в гладкую, скользкую поверхность», долбил ему сакс во время одной из тренировочных вылазок. «Это работает только тогда, когда при нажатии стволом образуется ямка, из которой он не выскочит». Шойс упирал срез ствола в вещмешок, показывая, какой именно должна быть «ямка», из которой ствол не выскочит.

«В противном случае, если ты воткнешься, например, в полуброню, то получишь вот такой результат», Шойс неуловимым движением поворачивался, и ствол Донката, соскальзывая с брони, оказывался смотрящим куда-то вбок, а сакс подходил вплотную и обозначал удар, который, в его исполнении мог запросто закончить любую драку.

Поздно вспомнил. Сейчас произошло то же самое. Все-таки Таиксана сохранял у своих жертв все их навыки и умения, иначе бы он просто не выжил бы.

Декстер-Таиксана всего лишь повернул голову влево и чуть наклонил ее назад. Ствол импульсника тут же соскользнул со шлема, уставившись в лобовое стекло, а обманчиво массивная туша уже выворачивалась из кресла. Одним движением сакс скользнул в проход и тут же вырос перед Степой, наваливаясь на него всей массой.

Донкат потратил еще одну драгоценную долю секунды, чтобы сдержать выстрел, и не устроить локальную катастрофу, выбив напрочь все управление ботом.

Утратив личность, «Декстер» навыков боя в ограниченном пространстве не потерял ни капли. Первый удар пришелся в коленное сочленение «полевика», и Степа начал заваливаться набок, судорожно пытаясь нащупать опору в тесной кабине. Под руку попалось кресло второго пилота. Второй удар как раз и выбил эту руку, и Донкат рухнул на пол, больно приложившись боком обо что-то твердое. Рука оказалась придавлена его же собственным телом, а развернуться не получалось. Сакс тут же уселся сверху, придавив коленом вторую свободную руку, и почти полностью обездвижив Степу. Даже приводов «полевика» не хватало, чтобы из этой позиции скинуть с себя тяжеленную декстеровскую тушу. И трепыхающемуся Степе оставалось только одно.

– Пенёк, он напал на меня, – заорал Донкат, благодаря всех богов за то, что он додумался не отключать канал связи.

– Понял, – голос Пеннека был напряжен до предела. – Держись.

И тут же:

– Шойс, что ты делаешь?

– Поговорить хочу, – Таиксана, судя по всему, уже наплевал на инкогнито и игру в загадки. Он больше не прятался. Да и бессмысленно на самом-то деле уже: на базе все расставят по своим местам. – Всего лишь поговорить.

Он скинул перчатки и начал возиться с замками шлема на шее Степы.

– Он снимает с меня шлем, – пропыхтел Донкат, безуспешно пытаясь вывернуться из-под придавливающего его тела сакса.

– Шойс, зачем это тебе? – не успокаивался Пенек. – Давай со мной поговорим.

– Давай, – не прекращая расстегивать шлем Донката, согласился Таиксана-Декстер. – Говори.

– Мы готовы дать тебе все, что ты хочешь, – Пенек в лучших традициях милицейских переговорщиков начал увещевать сакса. Ровный голос, успокаивающие интонацию.

Не сработало.

– У меня было все, что я хотел, – Таиксана справился, наконец, с одним из замков. – Вы меня этого лишили.

– Пошел ты, – Степа сделал еще одну отчаянную попытку вывернуться из захвата. Ему это почти удалось. Но «почти» не считается. Сакс удержал свой захват.

– Но нам все равно есть, что обсудить, – Пеннек произнес последнюю фразу, как-то странно, как будто отвлекшись и смотря куда-то в сторону.

Таиксана не обратил на это никакого внимания.

– Обсуждай, – он принялся за второй замок, зафиксировав голову Донката так, что у Степы хрустнули шейные позвонки.

– А ты можешь на секунду отвлечься? – чуть недовольно поинтересовался Пеннек, как будто капризная женщина выговаривала невнимательному мужу. – Я не могу так разговаривать.

– Не разговаривай, – лаконично отозвался Декстер-Таиксана.

Под его пальцами щелкнули застежки второго замка, шлем слетел, и Степа потерял  голос Пеннека. По ушам ударил шум двигателей, работающих на повышенных оборотах. Странно, автопилот же управляет. Откуда неэкономичный режим?

Таиксана принялся стаскивать шлем уже с себя. Зачем? Что он собирается делать?

Двигатели бота взревели еще сильнее, и Степа почувствовал, что транспортник начинает ускоряться. Автопилот включил ускорение? Для чего?

Тут за лобовым стеклом мелькнула огромная тень, и Степа понял, куда смотрел при разговоре Пенёк, и почему автопилот начал ускорение.

Декстер, еще тот, нормальный Декстер, когда-то рассказывал Степе о таком фокусе, как пространственный абордаж. Эта редкая и сложная штука применялась тогда, когда физической сохранностью личного состава, находящегося на борту атмосферного судна можно были пренебречь, или когда внутри не было никого, о ком можно было бы заботиться. Другими словами, когда груз был важнее людей.

Для этого маневра обычно использовались «Жабы». Просто потому, что для успешного проведения абордажа масса и мощность атакующего судна должна быть выше, чем у атакуемого, а тяжелее и маневреннее «Жабы» придумать что-либо сложно.

Суть маневра была проста. На ТШБ-26 «Анура» навешивалась система из огромных мощных магнитов, которые намертво приклеивали атакуемое судно к «Жабе», и штурм-бот отправлялся на захват. Поражающий фактор тут заключался в трех моментах. Во-первых, «стыковка» судов осуществлялась в максимально жестком варианте (запас прочности у «Жаб» позволял – они двести очков вперед любому атмосфернику дадут). В итоге удар получался таким, что незадачливый экипаж, попавший под абордаж, размазывался по боту так, что иногда ничего больше и не требовалось. Во-вторых, между магнитами на «Жабу» навешивались заряды направленного взрыва, вскрывающие борта, как консервную банку, а потом распыляющие внутри любое вещество, какое посчитают нужным командующие операцией: от ядовитого газа до дисперсной взрывчатой смеси в точно рассчитанной небольшой концентрации (при его детонации экипаж, который не был достоин выживания, превращался в желе внутри своих скафандров). И в-третьих – врезавшись, приклеившись и распылив все, что было нужно, «Жаба» полным ходом начала вести захваченное судно на посадку. Оч-чень жесткую посадку. Такую, при которой все, кто имел глупость выжить после первых двух воздействий, на некоторое время полностью лишались возможности сопротивляться. В конце концов, можно ведь и отключить магниты метрах эдак в пяти над поверхностью. Чтобы высадившийся с «Жабы» десант имел как можно меньше проблем…

Вот, судя по всему, сейчас ребята из ФАФ и проводили похожую операцию, решив, видимо, что счастье целой планеты стоит переломанных костей и сотрясенных мозгов двух нахальных кадров, которые (если уж совсем честно-то) и являлись первопричиной всех несчастий.

Степа даже умудрился коротко вздохнуть про себя. Что ж, все честно. Почти.

А потом злорадно ухмыльнулся, глядя прямо в глаза Декстера (черт, они даже не поменялись никак).

– Что съел? – осклабился он.

– Пока нет, – коротко качнул головой Таиксана, снимая шлем.

Ох, как не понравилось Степе выражение его лица. Ох, как не понравилось…

Тень за лобовым стеклом уже заполнила собой все пространство. Секунда не больше…

– Но сейчас попробую, – голова Декстера наклонилась вперед, лоб коснулся лба Степы.

– Только не говори, что мы будем целоваться, – нервно хихикнул Донкат, не придумав ничего умнее.

– Нет, – Таиксана остался неподвижен. Его глаза уставились прямо в глаза Степы. – Целоваться не будем, но не исключено, что тебе понравится. Да, скорее всего … Точно… Понравится.

– Нет, – пискнул Донкат, но это ничего не изменило.

Глаза Декстера превратились в два огромных озера. Глубоких, завораживающих озера. Они росли, ширились, заполняли собой окружающий мир. Это больше не были глаза сакса. Теперь через эти озера на Степу смотрело какое-то другое существо. Древнее, мудрое, могучее. Страшное…

И Донкат испугался. Испугался и заорал. Заорал так, что, казалось, голосовые связки больше никогда и ничего не смогут выдавить из себя – они отдали все, что было.

– Не бойся, – в глубинах озер проступило лицо. Знакомое лицо, нарисованное грубыми мазками. И оторвать взгляд от этого лица не было никакой возможности. – Я же тебе говорил, что не забуду твоей помощи.

Тень за лобовым стеклом транспортного бота заполнило собой весь окружающий мир. Мелькнули обводы «Жабы» – и транспортник сотряс страшный удар: ФАФ все же решило не рисковать. Два слившихся в одно тела в кабине пилотов вылетели в короткий коридор, но так и не разомкнули объятий. И даже вспрыснутый через пробоины газ (абордаж шел по классическому сценарию) не смог оторвать их друг от друга.

– МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ, – звучало в голове у Степы. – ВМЕСТЕ, ВМЕСТЕ, ВМЕСТЕ…

Все это время Донкат орал. Орал, не останавливаясь ни на секунду. Он не хотел быть вместе с этим всеобъемлющим страхом. И только удар о поверхность, венчающий абордаж, смог все же вырвать его из цепких объятий древнего ужаса и заставить замолчать. Или это Таиксана сам его отпустил?

Но Степа уже не мог ответить на этот вопрос – его поглотила непроглядная ночь.

Глава 29

Прихотливый узор, плавно струящийся перед глазами, завораживал. По-хорошему. Как в доброй сказке. Перетекающие одна в другую линии сменялись неведомыми цветами и диковинными пейзажами. Порывы мягкого ветра сменяли струи летнего дождя.

Степа смотрел на эту красоту и наслаждался. В последнее время ему так редко удавалось отдохнуть. Просто отдохнуть. Ни о чем не беспокоясь, ничего не решая, никуда не торопясь. Красота, одним словом. Так бы и жил здесь.

Степа вздохнул полной грудью… И вскрикнул от боли.

Действительность навалилась на него со всех сторон, сжимая в своих тисках не хуже Декстера давеча.

Декстера! Шойс! Таиксана! ТАИКСАНА!!!

Донкат, наплевав на стреляющую где-то в ребрах боль, рванулся вперед. Сам плохо понимая, куда он рвется. Он только помнил, что на месте оставаться нельзя ни в коем случае. Съедят.

Почему именно съедят, а не убьют, к примеру, он тоже плохо помнил. Тело реагировало само.

Рывок. Режущая боль. И … ничего. Он как был, так и остался стоять на месте. Только узор перед глазами перестал быть добрым. Он стал теперь каким-то … обиженным, что ли.

– Это не тебе, – попытался успокоить его Степа, даже не отдавая себе отчет, что разговаривает с клубами тумана. Видно, это уже рефлекс. Раз туман – значит, Белое Место. Ну да, этот туман как раз на тот и похож. Подождите… Степа всмотрелся в как будто принявшие извинения клубы тумана (теперь они вновь резвились, меняя одну картинку на другую). Похож? Он бы сказал, что они одно лицо. В смысле – на одни … э-э-э, … клубы. Стоп. Так это что, Белое Место?

Памятуя о зверской боли в ребрах, в этот раз Донкат рваться не пойми куда не стал. Если это Белое Место, то он уже, так сказать, отбегался. Хотя, узнать поподробнее, где он и что происходит, не помешало бы. Так, в плане общего развития.

Степа сделал шаг. Оп-па, а это еще что такое? К его ноге была привязана какая-то веревка, уходящая в туман. Он попробовал пойти по ней, выбирая руками слабину, но прошел всего пару шагов, упершись во что-то наподобие деревянного плетня. Это что-то новое в репертуаре. До сих пор за Белым Местом такого не водилось. Что происходит, в конце-то концов?

Степа оглянулся и ошалело вытаращил глаза, столкнувшись взглядом с … Декстером (!). И тут его накрыло. Он вспомнил все. И карантинный блок, и сошедшего с ума сакса, и погоню, и драку в кабине пилотов, и абордаж… А вот дальше почему-то он ничего не помнил.

– Шойс, – сам не зная зачем, лелея идиотскую надежду, вдруг позвал Степа. А вдруг?! Это же Белое Место.

И сработало. Декстер повернулся к Донкату, поднял на него глаза … и спросил совершенно нормальным голосом:

– Степа, что это?

– В смысле? – не понял Донкат. Он настолько не надеялся услышать нормального Шойса, что когда тот заговорил, Степа оказался просто не готов.

– В смысле, где мы, что мы тут делаем, как мы сюда попали, и что это за хрень у тебя и у меня на ноге? – знакомые сварливые интонации Декстера были настолько родными, что Степа чуть не прослезился.

– Да мы… Шойс. Да тут…

– Эй, у тебя все в порядке? – сакс, похоже, совсем не помнил последние события.

– У меня? – при воспоминании о том взгляде в транспортнике навернувшиеся на глаза Степы умиления высохли в момент. Он угрожающе набычился. – У меня? В порядке? О, да, у меня все в порядке. Не считая того, что ты не так давно собирался меня убить, расстрелять всех, кого поймаешь, и в итоге сбежать куда-то на краденом транспортнике, оставив за собой валяться половину карантинного конвоя…

Он остановился, чтобы набрать в грудь воздуха, и мстительно добавил, глядя на сакса, уронившего от удивления челюсть на грудь.

– А еще ты ко мне целоваться лез.

– Да ну, – не поверил сакс.

– Вот тебе и «да ну», – вытаращил глаза Степа. – Чистая правда. И жениться предлагал.

– Только Элечке не говори, – нарочито испуганно огляделся Декстер и вдруг посерьезнел. – Ладно, это все хохмы. А то произошло на самом деле? И что все это значит?

Он с силой подергал за веревку, привязанную к ноге. И удивленно поднял брови. Как ни странно, ему ответили: веревка задергалась у него в руках.

– Опа, – Декстер всмотрелся в туман. – А я-то сижу, думаю, кто это у нас тут развлекается?

Живой туман вдруг взвился вверх, открыв Степе то, что, похоже, сильно и не пряталось, просто у Белого Места свои приколы. Метрах в двадцати от их с Декстером «загона» стояла весьма представительная компания.

– Сергей Петрович, – возмутился Донкат, разглядев старшего в композиции. – Это за что нас так?

– Да, господин полковник, – Декстер присоединил свой бас к Степиному возмущению. – Как-то это все не очень хорошо выглядит.

Соловей, или сейчас, похоже, полковник Птах, стоящий в окружении доброго десятка космоштурмов личной охраны и такого же количества специалистов ФАФ, оставил их реплики без внимания. Облаченный в форму ФАФ с неизменной цаплей, древним символом любопытства на рукаве, Соловей монументально стоял в середине компании и внимательно наблюдал за Степой и Декстером. С выражением лица бывалого вивисектора, как определил его Донкат.

– Сергей Петрович? – вопросительно повторил Степа и вдруг заткнулся. Из-за плеча одного из охранников Соловья выглядывала никто иная, как … Селена. Степа чуть сместил взгляд право и, естественно, тут же нашел и Элечку. Лица обеих девушек счастливыми назвать было трудно. Скорее заплаканными и скорбящими. Степа в первый раз в жизни видел заплаканную Элечку. Зрелище … душераздирающее, надо сказать. А если еще учитывать повод… «По ком звонит колокол?» – вспомнилось Степе.

Донкат не отрывал взгляда от Селены. Ну, что ты? Ну, не плачь. Мы с Шойсом любую гадость зажарим, съедим и переварим. Не надо.

– Шойс, – он дернул углом рта. – Ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Не-а, – абсолютно искренне признался сакс. – Но я так думаю, нам сейчас все расскажут.

И вправду, Соловей решил не длить эту двусмысленную паузу. Но (что Степе оч-чень не понравилось) было видно, что начинает он этот разговор с большим трудом. Хотя, и сохраняя хорошую мину в виде командирского юмора.

– Шойс, Степа, – поставленный голос Соловья было слышно прекрасно. Тем более через усилитель. – Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, господин полковник, – за всех доложился Декстер. – Несколько расстроены из-за холодного приема, но в целом все более чем неплохо.

– Ничего, потерпите, – отмахнулся Соловей. – А как себя чувствует ваш общий друг?

Степа очень хотел сделать вид, что не понял, о ком речь, но его спас Декстер.

– Вы про Таиксану? – громогласно вопросил сакс. – Мы искренне надеемся, что плохо. Но можем и ошибаться. А что, мы что-то сделали не так?

– Да как вам сказать, – Соловей потер подбородок как бы в задумчивости. – Я всегда говорил, что вы очень хорошие специалисты…

Он провел рукой по лицу, как будто стирая что-то.

– Но иногда вы слишком рьяно исполняете полученные задания.

Степа почувствовал какую-то неуютность в районе копчика.

– Совершенно невозможно с ними работать, – пожаловался Соловей кому-то из массовки. – Я им приказал добыть и изничтожить Таиксану, а они вместо этого нашли мне еще одного.

Он повернулся к Декстеру со Степой.

– Ничего не припоминаете?

Донкат молча покачал головой. Начинали сбываться худшие его опасения.

– Хорошо, – вздохнул Соловей.

Из-за плеча Птаха выступили две фигуры, явно принадлежащие к спецам ФАФ. Почему-то Степе они очень сильно не понравились. Он не смог бы объяснить, почему именно, но что-то глубоко внутри него прямо-таки сжалось от ненависти к этим двум. Спецы уставились на них с Шойсом, и по позвоночнику Степы прокатилась теплая волна.

Соловей еще раз вздохнул и позвал, глядя куда-то поверх голов сакса и Донката. – Таиксана! Ты слышишь меня?

В ужасу Степы, его голова против воли повернулась в сторону Соловья, тело само сделало несколько шагов вперед, руки легли на стоящую перед ним «изгородь», и тут же отдернулись, как будто обжегшись.

– Я слышу.

Степа чуть без всяких шуток не навалил в штаны, когда услышал, что его горло само по себе начало разговаривать. А он при этом не мог сделать ничего.

– Я слушаю тебя.

А еще было до ужаса странно и страшно то, что Декстер точно так же, как и Степа стоял возле своей «изгороди» и говорил те же слова в унисон с Донкатом. Эдакий дуэт получался. Вот только дуэт этот выступать перед зрителями не собирался ни разу, а говорил их голосами тот, за которым вот уже столько времени охотилась вся ФАФ.

– О чем ты хотел меня спросить? – сдвоенный голос Декстера и Донката был точно так же странен и страшен.

За спиной Соловья Селена зашмыгала носом. На Элечку тоже было больно смотреть. Да уж, с обещаниями приготовить этого гада на завтрак Степа явно поторопился. Хотя, еще не вечер.

– Ты точно не хочешь вернуть нам то, что забрал? – Соловей выталкивал слова с огромным трудом. Видно было, что это разговор дается ему непросто.

– Зачем ты спрашиваешь вопрос, на который ты давно получил ответ? – Степа с Шойсом переглянулись и синхронно пожали плечами, как будто удивляясь. Донкат не отказался бы уточнить, чему именно. Хотя, нет, не хотел. Наверняка это какая-то пакость, а пакостей на сегодня более чем достаточно.

– Я нашел то, что искал, – хором сообщили Соловью Донкат с Декстером. – Я нашел и я уйду.

– Навсегда? – чуть оживился Соловей.

Хор Донкат-Декстер промолчал.

– Навсегда? – в голосе Соловья появилась угроза. – Ты не вернешься?

Степа, отрезанный от собственного тела, удивился, сидючи, так сказать, в партере: опаньки, а что, Сергей Петрович Соловей у нас может угрожать Таиксане? Интересно-интересно. А поподробнее можно?

Оказалось, что можно, вот только Донкат вряд ли хотел это слышать.

– Я не обладаю этой информацией, – дуэт Степа-Шойс опять явил синхронность мнений. – Я взял то, что мне было нужно, и сейчас я уйду. Определять срок возвращения не в моей власти.

– А в чьей? – Соловей подался вперед.

– Я возьму то, что мне надо и уйду, – заверили Соловья Степа с саксом, не давая ответа на вопрос. – Сейчас не вернусь.

И тут же попросили:

– Отпусти их. Мне уже можно идти.

– Изыди, – Птах-Соловей устало махнул рукой. – Я тебя вызову, когда понадобишься.

Это было неприкрытое нахальство. Таиксана должен был ответить и он ответил. Степа немедленно взял себя руками за горло и начал душить.

– Непременное возвращение не является моим безусловным желанием, – сообщил Соловью Декстер, оставшийся временно в одиночестве.

Донкат с каким-то даже отстраненным интересом наблюдал за ощущением удушья, которое он себе организовывал собственными руками.

– Изыди, – повторил Соловей, устало прикрывая глаза. – Ты заберешь их.

Руки опустились, и к Степе ушатом ледяной воды вернулись чувства и ощущения. Неприятные ощущения, надо сказать. А Таиксана пропал. Исчез, как не было.

– Урод …й, – прохрипел он, стараясь прогнать хоть немного воздуха через помятое горло. Надо же, как он сильно перехватил-то его. – Скотина, кха-кха.

С сипением он разогнулся и оперся на деревянную ограду. Чего тут Таиксана боялся?

– Степа, ты жив? – поинтересовался Декстер из своего загона.

– С трудом, – Донкат начал растирать передавленное горло, но тут же бросил это занятие – очень больно. – Ты понимаешь, что происходит?

– Угу, – фирменная улыбка Декстера так и не появилась. Сакс задумчиво потеребил серьгу в ухе. – Похоже, мы с тобой подхватили этот вирус, но на нас он действует как-то по-особенному.

– Сильно по-особенному, – прохрипел Степа. – И мало того, этот вирус, как я понял, отпускать нас не собирается.

– А когда это он кого отпускал? – удивился издалека Декстер. – Нам еще повезло, что мы до сих пор живы.

– А вот с этим проблемы, – Степа показал на скорбящую «группу поддержки» с Соловьем во главе. – Тебе не кажется, что наш любимый командир нас уже списал? Уж больно физиономия у него сострадающая.

– Мне гораздо меньше нравятся физиономии Селены с Элечкой, – Декстер всмотрелся в стоящих. – И еще то, что к нам никто не хочет приближаться.

Сакс потряс «плетень», который перегораживал ему путь на выход из зоны тумана.

– Что это за загородки? И на хрена нам веревки на ногах?

– Точно, – Степа нагнулся и подхватил веревку, привязанную к ноге. – Какого хрена она тянется к Соловью, и тут же забор стоит. Я чего-то не понимаю?

– Мы много чего не понимаем, – нахмурился Декстер. – А более того, ты, наверное, еще не понимаешь того, почему мы с тобой до сих пор стоим тут, и не сделали даже шага к нашим, а?

Донкат опешил. А ведь верно. За все это время они не предприняли ни одной попытки, обойти хлипкую загородку и вернуться к стоящей неподалеку группе.

– Что за черт? – изумился Степа. – Ты прав. А давай-ка двигаться.

– Давай, – мрачно согласился Декстер. – Попробуй. Я уже.

Степа удивленно воззрился на сакса. Что это с ним? Ну, ладно, пробуем. И… Ну… Ничего. Он не смог сделать ни шагу. Тело просто-напросто не шло. Что происходит? Ведь он же хочет идти вперед. Ну! Никак. Нереальные ощущения.

Он поднял руку, проверяя, работает ли она. Рука поднялась. Донкат потер лицо, похлопал в ладоши. Поднял ногу, опустил ее. Все в порядке. Он повернулся: а назад? Назад, в туман шлось замечательно. Шаг, другой, третий. Веревка, привязанная к ноге, вдруг натянулась. Что? Степа повернулся. Ага, теперь обратно. До «плетня» дошел без проблем. Так, теперь обходим. Оп-па…

А вот тут опять началось. Ни одного шага в сторону сделать не удалось. Тело вновь отказалось выполнять приказы. Ну-ка, а назад? Да, получается.

Донкат посмотрел на сакса, внимательно наблюдавшего за его перемещениями.

– Все понял? – помрачнел Степа.

– Угу, – подтвердил Декстер. – В туман можно, домой – никак.

–Да-а-а, – протянул Степа. – И что бы это значило?

– Спросим? – предложил сакс, кивнув в сторону Соловья.

– Придется уж, – Донкат посмотрел на замершую в отдалении группу, и прокричал (как-то далековато они расположились; боятся заразиться?). – Сергей Петрович, прокомментируйте.

Соловей поправил гарнитуру усилителя на щеке.

– Сложно все, Степа, – донесся его голос через динамики громкоговорителя. – После вашей драки в транспортнике Таиксана приобрел способность присутствовать в нескольких индивидуумах одновременно.

Донкат похолодел. Так вот что значили те манипуляции, которые проделывал с ним Таиксана в боте. Он переглянулся с Декстером. Ох как хреново-то…

– Но это еще не все, – выражение лица Соловья на расстоянии разобрать было трудно, но напряженный голос говорил сам за себя. – Теперь он, похоже, может перемещаться между сознаниями без предварительной смерти носителя.

– Вирус, – пробормотал Степа. – Он стал настоящим вирусом.

– Но есть два плюса, – «подсластил» пилюлю Соловей. – Для перемещения между сознаниями, оба участника, и носитель и инфицируемый должны находиться в состоянии очень сильного стресса. Почти паники. Иначе не получается.

Соловей откашлялся.

– Вы пробовали…

Ага, то есть в бессознанке они еще и учудили чего-то. Совсем замечательно.

– А второй плюс? – Донкат хотел крикнуть, но перехваченное горло выдало только неверный фальцет. Страшно, черт побери.

– Таиксана стал общаться, – Соловей вытянул руку, указывая в их сторону. – Вы сами видели.

– Видели, – вступил в разговор Декстер. Его бас в отличие от Степиного голоса не пострадал. Во всяком случае, на слух. – И что нам предлагается сделать? Совершить сепукку?

Повисло молчание. Степа увидел, как Селена уткнулась в плечо стоящей рядом женщины. Шадская? Стоящая рядом Элечка закрыла лицо руками. Ой-ей-ей, кажется, Степа догадался…

– Таиксана хочет, чтобы вы пошли с ним, – сообщил Соловей деревянным голосом. – И, если честно, мы не можем ему воспрепятствовать…

– Да и не очень-то и хотим, – тихо закончил за него Декстер. – Потому как хрен его знает, что он учудит, если отказать.

– Так просто отдать исследуемый материал? – усомнился Степа. Спокойно так усомнился, без истерики.

Так бывает. Человека всегда пугает неизвестность. Очнулся в тумане, привязанный за ногу, перед тобой «плетень», а вдалеке не желающий подходить командир и рыдающая невеста. Есть чему испугаться. А тут – раз, и все тебе объяснили. И отпустило.

Степа даже ухмыльнулся. Все стало как-то менее ужасно. Противник понятен, диспозиция ясна. А то, что расклад не в их пользу, ну так это мы еще просмотрим. Сбрасываться в одном убээсе с орбиты на поверхность, когда за тобой гоняется родная контора, к примеру (описано в романе «Аватарка Дикобраза»), гораздо хуже. Сейчас по крайней мере, ФАФ горит желанием помочь. Или не горит? Степа задрал голову.

– Сергей Петрович, – проорал он, – а поддержка у нас будет?

Даже на расстоянии стало видно, как осклабился Соловей. Что, легче стало? Ну, так да, мы эту кашу заварили, нам и расхлебывать. Только патронов подкиньте.

– А то, – у Соловья даже голос поменялся. В него вернулась его обычная ироничная растяжечка. – Первая помощь уже оказана.

Он поднял руку, в которой держал … веревку. Степа посмотрел на свою ногу. Н-да, как это не похоже на патроны.

– Удавиться, в смысле, предлагаете? – Декстер тоже после разъяснений стал смотреть на мир попроще.

– Нет, – покровительственно сообщил Соловей. – Для этого у меня другая припасена. Опробуете по возвращению. А это для того, чтобы мы вас не потеряли в тумане.

Донкат переглянулся с Декстером.

– А что, с нами кто-то пойдет? – ну, так бы сразу и сказали.

– Не столько «с» вами, сколько «за» вами, – пояснил Соловей. – Таиксана дал понять, что ему все равно, но вот только я не готов пока рисковать людьми. Двух зомби мне более чем достаточно.

– А мы-то переживали, – проворчал сакс себе под нос. И спросил уже громко: – А отправление когда?

– Не знаю, – честно ответил Соловей. – Таиксана сам определяет. Мы ждем. Все готово. Еще вопросы есть?

– Есть, – Степа как школьник на уроке поднял руку. – А если мы…

И тут его отрубило. Все, время вышло. Непонятно, чего так долго ждал Таиксана, но теперь все зависело только от него.

Донкат в некотором смятении (ну не было у него привычки наблюдать со стороны, как твое тело двигается само) смотрел, как синхронно с ним разворачивается Декстер. Лицо сакса, обычно подвижное, сейчас не выражало ничего. Пристроившись плечом к плечу, друзья монотонно зашагали в туман. Степа хотел, было, повернуться, посмотреть, кто там за ними идет, но тут же прочувствовал ограниченность маневра. Его «хотение» уже не значило ничего.

Что характерно, ощущения у него остались. Он чувствовал свое тело так же, как и всегда. Вот чуть натирает ногу веревка (интересно, почему Таиксана не снимает ее?), вот на лице ощущаются капли тумана (сейчас он просто туман, безо всяких вывертов), вот нога попала в какую-то ямку и чуть подвернулась (больно, кстати). Чувства остались теми же. А вот управление перешло к другому.

– Шойс, – чисто из академического интереса позвал Степа. Вдруг ответит?

Не-а, не ответил. Никакой «ментальной» связи им не выдали.

– Таиксана, – а этот отзовется?

Тоже ноль реакции. Донкат на мгновение примерил на себя ощущения тельца, которого ведут на заклание. Правда, тому легче, он не соображает, что будет. Но зато за ним следом не идут спецы ФАФ, которые при удачном стечении обстоятельств, все же способны развернуть ситуацию в положительную сторону. Степа невесело хмыкнул про себя: это если захотят. И тут же отогнал эти мысли. Что за чушь? Все, никаких страданий, только дело. По сторонам смотри, придурок.

Правда, по сторонам смотреть получалось так себе (куда Таиксана голову повернет, туда и смотришь), да и наблюдать было особенно нечего. Туман Белого Места с пройденными метрами не изменялся ничуть.

Тишина, звук собственного дыхания и плотный молочный туман вокруг. Обыкновенный туман. Никаких картинок, никакого отторжения – вообще ничего. Аж обидно: в прошлые разы хоть узнавали.

Тело Степы начало поворачивать и синхронно с ним (правое плечо вперед) начал поворачивать Декстер. Ровная поверхность кончилась, пошли какие-то кочки, поросшие карликовыми кустами. Идти стало неудобно. Тропа сузилась, и Декстер теперь шел прямо перед Степой. «Пнуть бы», подумалось Донкату. Не из шалости, или по глупости, а просто для того, чтобы вновь почувствовать себя единым целым, а то как-то грустно сидеть запертым в своей собственной голове. И полностью еще непонятно, куда и сколько идти. А интересно, Таиксана знает, что за нами идут спецы ФАФ? Знает, не может не знать. Так, получается, ему наплевать? От этих умозаключений Степа начал потихоньку впадать в легкую панику. Ну, такую, совсем легкую.

Но долго пострадать не удалось. Окружающий мир неуловимо изменился, и Степа вдруг начал узнавать место, по которому они шли. Не вспомнить, где именно, но то, что он тут уже был – это точно.

Ну, и вывод? Был бы Донкат властен в своем теле, хлопнул бы себя по лбу, а так пришлось только виртуально шипеть. Знакомое? Дятел. Знакомый пейзаж в Белом Месте на Пепле у него может быть только один – тот самый Путь, где он впервые встретил Таиксану. Тот самый, на который намекали загадочные личности при приземлении возле Белого Места. Ага, то есть это означает, что план по возвращению блудного сына он пока выполняет. Что ж, уже плюс. Глядишь, и с этой стороны помогут.

Хотя, это как посмотреть. Нематериальные сущности, обитающие в Белом Месте, запросто могли при «планировании операции» списать Степу, так сказать, «на боевые» – и все. Ну, и Декстер до кучи попал под раздачу.

Ох, нехорошо все это как-то. Донкат заворочался внутри сознания. Скорей бы уже пришли, что ли?

И тут они, как по заказу, – пришли.

Идущий впереди Декстер остановился, как вкопанный. Степа попытался любопытно высунуться у него из-за спины, и рассерженно зашипел, в очередной раз обломившись. Но Таиксана ему помог. Тело Донката почти строевым шагом вышло из-за застывшего сакса и пристроилось тому плечо в плечо. Видно, в прошлой жизни этот разумный вирус был не чужд армейскому строю. Степа тут же привычно проклял всю это военщину (все зло от них).

А потом присмотрелся к тому, что их ожидало. А то, что это ожидало именно их, сомнений не вызывало: вряд ли кто-нибудь еще соберется сюда пожаловать ради эдакого фейерверка. Картина, открывшаяся Степиным глазам, завораживала.

Путь по-прежнему существовал. Мало того, сейчас, он, походу, репетировал торжественную встречу дорогого гостя. Ну, или торжественные проводы (ага, съязвил Степа сам себе: в последний путь, тьфу, тьфу, тьфу).

Между колоннами мерцали сверкающие нити, опутывавшие все пространство наподобие паутины, или, скорее – ткани, настолько ровным и четким был рисунок. Уходящая вдаль дорога светилась ровным мягким светом, словно заверяя потенциального путешественника в абсолютном комфорте, который ждет его впереди. В начале Пути возвышался камень, больше похожий на невысокую трибуну для выступлений. Настолько похожий, что Степа чуть озираться не начал, высматривая готовящихся ораторов.

Так, ну и чего тут нам приготовили?

Однако задуматься, или хотя бы приготовится, Степе не дали. Короткий строй, состоящий из него и Декстера, двинулся вперед, к трибуне.

Все Степины попытки хоть как-то повлиять на происходящее пропали втуне. Мало того, даже клубы тумана, проплывающие возле его лица, начали ластиться, словно пробуя его на вкус. Бр-р-р, мерзкое сравнение. Но тем не менее. Отчаянный вопль Степы, обращенный к туману (он дошел даже до такого) услышан не был. И даже более, туман как будто бы подталкивал Донката вперед, к … жертвеннику (!), вот как называется этот камень в начале пути.

Степа понял. Так вот зачем Таиксане потребовались их тела. Ну ни хрена себе. Нет, конечно, почетно, своей жизнью оплатить билет для затерявшегося в иных мирах ужастика, но Степа все же предпочел бы отказаться от этой чести.

К сожалению, его никто не спрашивал.

Два тела мерным шагом подошли к небольшому камню и обхватили его с двух сторон. Обхвата хватило как раз так, что лоб Декстера опять уперся в голову Степе.

Потекли мгновения ожидания непонятно чего.

Мгновения текли, текли и текли, а вокруг не происходило ничего. Степе начало казаться, что прошла уже целая вечность. Неподвижность стала нестерпимой.

– Твою мать, ну опять он целоваться ко мне лезет, – пожаловался Степа сам себе просто для того, чтобы не молчать: ожидание становилось невыносимым. – Точно, все Элечке расскажу.

– Расскажи, расскажи, – раздался вдруг голос Декстера. – Она оценит.

– Шойс! – если бы Степе вернули тело, он бы вздрогнул. – Ты разговариваешь?

– Ага, – сварливо подтвердил сакс. – А еще читаю, считаю и писать умею. В других обстоятельствах показал бы, но сейчас, извини. Придется обождать.

– Я не про то, – поправился Донкат.

– А про что? – дурацкая поза и не менее дурацкая ситуация, в которой они оказались, добродушия саксу явно не добавили.

– Да иди ты, – разозлился Степа, – со своими приколами. Я тебя спрашиваю, ты что, освободился?

– Ты издеваешься, что ли? – удивился сакс. – Стоял бы я тут…

– А тогда почему мы говорить можем?

– Откуда я знаю, у него спроси, – Декстер показал глазами за спину Степе.

Донкат честно попытался повернуться, естественно, не преуспел, зато увидел за спиной Декстера очень занимательную картинку. На мерцающей ткани, драпирующей пространство между колоннами, явственно проступало грубо нарисованное лицо, трансформирующееся наподобие клубов тумана. Те же перетекания из одного состояния  в другое, та же смена форм, та же зыбкость образов. Лицо менялось, превращалось, но удивительным образом каждый раз оставалось неизменным.

– Ты про это? – Степа показал глазами на лицо.

Декстер открыл рот, но сказать ничего не успел – пространство вокруг заполнил звон. С каждой секундой становясь все громче и громче, он заполнял весь мир. Проникал в каждую клеточку тела, заставлял голову звенеть в унисон, выбивая из нее все мысли, чувства и эмоции.

Поначалу Степа терпел, потом начал рычать от боли, потом, кажется, заорал. Перед ним корчился от таких же болей Декстер. Но звон не прекращался. Ткань, затягивающая колонны напряглась, пошла волнами, переливами. Нарисованное лицо напряглось, съежилось – и вдруг открыло глаза (оказывается, все это время, они были закрыты) и впилось взглядом в Степу.

Вот тут он совершенно точно заорал. Взгляд нарисованных глаз был нестерпим. Они жгли, выворачивали наизнанку, уничтожали и распыляли. Боль была адской, но сознания Донкат так и не потерял. Поэтому момент, когда «представление» подошло к концу, он прочувствовал каждой клеточкой настрадавшегося тела.

Ткань с нарисованным лицом вдруг оторвалась от колонн, взвилась в воздух … и упала на жертвенник.

Степа даже испугаться не успел. Переливающийся всеми цветами холст обволок Донката с Декстером, скользнул по ним, коснулся камня … и вдруг влился в него, как струя воды вливается в кувшин.

И наступила тишина…

Глава 30

В молочно-белом тумане, почти скрытые его клубами, обнимая камень, похожий на жертвенник, неподвижно стояли два тела. Одно побольше, другое поменьше. Вокруг царили тишина и покой. Только слабо мерцала в тумане уходящая вдаль дорога, в начале которой и стоял этот «жертвенник».

Четыре человека, осторожно выбирая лежащую на земле веревку, подошли к камню и остановились метрах в десяти, напряженно наблюдая.

Одно из тел шевельнулось, четверка напряглась, всматриваясь и вслушиваясь.

– Твою … мать … через … дюзу…, – донесся приглушенный голос. – Шойс, ты жив?

Большое тело тоже пошевелилось.

– Нет, – хрипло прогудело оно надтреснутым басом. – Я умер и теперь пожру любого, кто попытается вынести мне мозг. Ты хочешь это сделать?

– Я бы тоже с удовольствием умер, – прохрипел Донкат, постепенно осознавая окружающую реальность. – Но, походу, нам такого счастья не обломилось. Эк…

Он дернулся, пытаясь разогнуться, но у него ничего не вышло.

– Эк…, – еще одна попытка. Тоже безуспешно. – Шойс, что происходит?

– Хрен его знает, – прогудел сакс, также безрезультатно пытаясь разогнуться. – Я не могу от него оторваться.

– Я тоже, – сообщил Степа. Попыхтел еще немного и сдался. – Это что, шутка такая? А где Таиксана.

И тут он сообразил.

– О, Шойс, так мы можем двигаться. Мы свободны!

– Ну как сказать, – парировал сакс. – Свободны от чего?

– Хрен знает, – честно признался Степа. – Но, по крайней мере, теперь я хоть могу двигать своими руками и ногами.

– Ага, – согласился сакс. – В пределах этого камня. И что будем делать?

– Степан, Шойс, – донеслось вдруг до них.

– О, – обрадовался Донкат. – Кавалерия прибыла. Шеф нас не забыл. Эге-ге-е-ей! Мы тут!

– Видим, – сообщили из тумана. – Что произошло?

– Что произошло?! – Декстер, как выясняется, был все же сделан не из железа. Каким бы ни было терпение бывшего наемника, но и у него, как выясняется, есть предел.

Следующие пару минут были посвящены красочным описаниям произошедшего,  а также вынесению характеристик  Таиксане, Пеплу, ФАФ вообще, Соловью в частности и прибывшей группе «спасения» отдельно.

– Ясно, – несколько ошарашенно сообщил голос, когда поток красноречия сакса иссяк.

Степа мог понять эту ошарашенность. Сколько они уже общаются с Декстером, но сейчас даже он пару новых слов узнал. Да уж, видно этот разумный вирус крепко достал Шойса.

– Что вам ясно? – поинтересовался Декстер. – Вы так и будете стоять и смотреть?

Действительно, что бы там ни произошло, а Таиксаны в окрестностях не наблюдалось напрочь. Так что было самое время начинать сматываться, мало ли что и откуда может прилететь.

– Да, извините, – спохватился глосс. – Мы сейчас.

Четыре тени поспешили из тумана к замершим вокруг «жертвенника» друзьям… И тут же отскочили назад, вздрогнув от сдвоенного вопля.

– Назад!!!

Решение об эвакуации было, мягко говоря, поспешным, если не сказать ошибочным. Таиксана, если и ушел, то оставил после себя нехилый такой подарочек.

Как только первый из четверки спасателей приблизился на расстояние пяти метров, жертвенный камень, к которому намертво были прикреплены Степа с Шойсом, стал стремительно нагреваться. Температура выросла за секунду, и поэтому сдвоенный вопль, которым наградили спасателей Декстер с Донкатом, был больше воплем боли.

– Не подходите, – прохрипел сакс, отдышавшись. – Эта хрень нагревается мгновенно. Нас чуть не спалило.

– И что делать? – спросил кто-то из тумана.

– Думать, – торопливо ответил Степа, на долю секунды опередив Декстера, готового еще раз охарактеризовать пятиминутной речью умственные способности спасателей. Все же не стоило больше их поливать такими выражениями, одного раза было вполне достаточно. – Давайте смотреть, что имеем, и думать, как отсюда выбираться.

Примерно через сорок минут «смотрения» и «дум» выяснилось, что выбираться отсюда некуда и никак. Проклятый камень, к которому оказались прикованы Степа с Шойсом, не давал делать ничего, мгновенно раскаляясь при любой попытке утащить его, или сдвинуть с места.

А, нет, поправка – не при любой. В одном направлении двигаться было все же можно. Но этот вариант Донкат и Декстер пока даже рассматривать не хотели. До поры… Но, кажется, эта пора все-таки пришла.

– Скотина, – с чувством произнес Степа, глядя на гладкую поверхность камня. – Вот же урод.

– А ты хотел, чтобы он просто поколдовал в нашем присутствии, а потом мирненько сдернул по своим делам? – ехидно поинтересовался Декстер, который перегорел злостью минуту назад.

– Да, – согласился с ним Степа. – Именно так я и хотел.

– Ни хрена, – вздохнул сакс. – Не выйдет. Этот кадр нас тут не просто так приковал к камню. Он, похоже, теперь сидит внутри него, – сакс кивнул на «жертвенник», – и ждет, пока мы его доставим по назначению.

– И где это назначение? – поинтересовался Степа.

– Где-то там – качнул головой сакс в сторону, куда уходил мерцающий в тумане Путь. – По крайней мере, это единственное направление, при движении по которому нас не пытаются поджарить.

– Угу, – мрачно согласился Донкат. – И что теперь делать?

Саксу потребовалось целых три секунды, чтобы выговорить решение.

– Идти туда, – медленно, сквозь зубы выдавил он. – Других вариантов не видно. Потому как тут нас либо поджарят, либо мы с голоду сдохнем. Или, скорее, от жажды.

Резон в словах Декстера был. Любые попытки вторгнуться в круг, радиусом где-то пять метров от «жертвенного» камня вызывали его мгновенный разогрев, и, как следствие, более чем негативную реакцию пленников. Ни подойти, ни подползти, ни пробежать, ни передать что-либо на палке, или веревке. Полная изоляция. Ну – или добро пожаловать на сковородку.

– Так что, идем? – Декстер не любил долго тянуть с принятием решения.

Чего там соображать? Информации достаточно? Более чем. Тогда чего ждать?

– Давай, – Степа тоже мог соображать быстро. – Чем дольше тянем, тем меньше сил остается. А нас там еще хрен знает что ждет. Взяли.

– Стоп! – вдруг раздался голос от спасателей. – Что вы собираетесь делать?

– Доставлять посылку по адресу, – любезно объяснил ему сакс. – Или у тебя есть другие варианты?

– Пока нет, – не смутился голос. – Но вы собираетесь переместить в неизвестном направлении объект «Таиксана», который представляет угрозу безопасности РФМ.

– И что? – хором не поняли Степа с Шойсом.

– Я не могу вам этого разрешить, – заявил голос. – Мне нужна санкция руководства. А вдруг он где-нибудь появится еще?

– То есть ты, скотина, – мгновенно взвился Декстер, – хочешь либо гарантий того, что мы сгинем вместе с этим булыжником, либо готов уморить нас тут голодом, но только не расстаться с этой пакостью?

Голос не нашелся, что ответить, но, судя по напряженному молчанию, примерно этого он и хотел.

– Пошли, Степа. Поднимаем, – Декстер ухватился за камень.

Кстати, лишнее подтверждение того, что Таиксана готовил их именно для этой участи: оторваться от камня никак, даже поесть невозможно, головой не повернуть, а вот подхватить «жертвенник» так, чтобы было удобно нести – пожалуйста.

– Остановитесь, – потребовал голос.

– А если не остановимся? – Донкат, наконец, перехватил камень, чтобы было удобно нести. – Что будешь делать? Застрелишь нас?

– А если и так? – голос мрачнел с каждой секундой.

– Ты, часом не из грузчиков будешь? – поинтересовался Степа, поддерживая камень, чтобы Шойсу тоже было удобно ухватиться. – Они обычно такие предложения кидают. Ну, им можно, они по незнанию.

– Я старший полевой специалист ФАФ, – оскорбился голос.

– Выгнать на хрен вашего кадровика, – вынес вердикт Донкат. – Допускать таких, как ты, в поля запрещается категорически.

И, не давая голосу возмутиться, пояснил.

– Ты стоишь в Белом Месте. Мы тащим продукт, созданный обитателем этого Места. Меня местные силы почти впрямую впрягли в это дело еще при посадке на планету (читал описание операции? если нет – дважды нахрен из полей). И ты хочешь тут открыть огонь? Ты хоть оружие проверял? Оно здесь работает?

Судя по раздавшемуся шороху, «старший полевой специалист» и в самом деле не удосужился проверить оружие.

– Работает, – авторитетно заявил он некоторое время спустя.

– Придурок, – шепотом пожаловался Степа Декстеру и добавил уже громче: – И что? Во-первых, это надо было сделать давным-давно, а во-вторых, я, например, не уверен, что оно не взорвется у тебя в руках.

Голос, похоже, поверил. Степа вздохнул еще раз. Точно, придурок. Ну как можно слушать кого ни попадя? Ладно, заболтался он тут. Надо как-то приноравливаться к грядущему путешествию. Ритм найти, что ли?

– Шойс, давай попробуем в ногу идти, – предложил Донкат.

– Давай, – сакс начал подстраиваться под шаг Степы.

– Остановитесь, – вновь раздался голос.

– Да ты достал уже, – Степа и не подумал останавливаться. – Стреляй, раз у тебя пистолет работает.

– Мне нет необходимости в вас стрелять, – в голосе послышались злорадные нотки. – Я в любой момент могу сделать вот так…

Шорох шагов, и камень в руках друзей превратился в раскаленную сковородку.

– А-а-а, – синхронно заорали они, роняя жертвенник и сами падая вслед за ним (тот и не подумал их отпускать).

От дальнейших выражений сакса покраснел, казалось, даже окружающий туман приобретший смущенно-розовый цвет. Смысл высказываний в целом сводился к тому, что, в общем-то, не надо так больше делать, и что приличные джентльмены так себя не ведут…

«Старший полевой специалист» оказался немногим понятливее тумана. По крайней мере, еще одну попытку остановить Степу с Шойсом, он предпринял. К счастью (его, несомненно, счастью) только словами.

– Отстань, – немного успокоившийся к тому времени Степа нашел в себе силы говорить относительно нормально. – Помимо чисто научного интереса, ты учти еще один момент, о котором ты вряд ли подумал.

Степа оперся о камень, чтобы немного передохнуть.

– Все твои предложения должны быть на сто процентов верными, – пояснил Донкат. – Потому как если ты ошибешься, и мы сгорим тут нафиг, то имей в виду, на выходе из тумана тебя будет ждать парочка оч-чень расстроенных женщин. А когда они расстроены, с ними даже Соловей не связывается, поверь.

С декстеровской стороны камня донесся приглушенный хохоток: сакс оценил высказывание.

– Если мы сдохнем с голоду – тот же вариант, плюс за непрофессионализм по ушам надают. Потеряем силы, не выполним договоренность Таиксаны с Соловьем (Степа сделал Декстеру большие глаза, чтобы не палил – никаких договоренностей не было) – опять же со смертью играешь.

Звук, донесшийся со стороны спасателей, больше всего был похож на стон. «Полевому специалисту» явно нечасто приходилось брать на себя ответственность за принятые решения, но выбора не было.

– Двинулись, – негромко позвал Степу Декстера. – Клиент готов.

Друзья подхватили уже ставший почти родным камень и мелким шагом двинулись по слабо мерцающему Пути, куда бы он ни вел.

Возмущения так и не рискнувшего больше их останавливать «специалиста» они просто проигнорировали.

Покрытие дороги оказалось удивительно удобным. Ровное, твердое, оно как будто специально было создано для таких перемещений, как у них. А, может, и в самом деле, именно для них и создавалось? Все может быть. Тем более, что доказательства в пользу этой теории появились почти сразу.

Спасатели сунулись, было, за ними, и тут выяснилась удивительная вещь. Путь их не воспринимал. Нет, никаких препятствий он им не чинил, наоборот, старался иметь с ними как можно меньше общего. Настолько меньше, что четверо спецов просто продолжали идти по заболоченной местности, в то время как Степа с Шойсом возвышались над поверхностью земли сантиметров на десять. И по мере прохождения Пути, спецы терялись за клубами тумана все больше и больше, хотя не отходили от друзей ни на шаг далее разрешенных пяти метров.

И когда фигуры спецов начали окончательно таять и пропадать среди молочно-белых клубов тумана, Степа обернулся. Четыре человека, заметив его взгляд, подняли руки, прощаясь.

– Привет передавайте всем, – пароходным гудком пробасил Декстер. Фигуры закивали. – Мы ненадолго. Туда и обратно.

Степа хотел тоже что-нибудь добавить, но не стал. Ибо не хрен. И вправду, они ненадолго. Реально – туда, и сразу же обратно.

Ну, наверное…

– Степ, – поинтересовался Декстер, когда «спасатели» скрылись из виду. – А, может, в его словах была правда?

– Зачем спрашиваешь, если сам уверен в обратном? – пропыхтел Донкат. Тяжесть начала сказываться – не воздушные шарики несли.

– С чего решил? – сакс тоже не радовался тяжести, поэтому разговор выходил рваным и лаконичным.

– Если бы был уверен в обратном, не ждал бы. Что я, тебя не знаю?

– Логично, – пропыхтел сакс. – Но все же?

– Да ни хрена там хорошего нам не светило, – Донкат остановился. – Фух, давай передохнем, руки отсохли. Интересно, нам еще далеко?

– А что бы ты сделал на месте этого кадра? – Декстер мотнул головой назад.

– Вот именно это-то и проблема, – усмехнулся Степа. – По мне, так я бы плюнул на все наши ожоги, вырубил бы нас на фиг, а потом вытащил как-нибудь камень из Белого Места. Изучай, не хочу. А нас можно и в регкамерах подлечить.

– Не пройдет, – покачал головой Декстер. – Этот булыжник запросто мог нас с тобой не просто обжечь. А, например, испепелить начисто. Или еще чего-нибудь учудить. Если он с такой скоростью нагревается, да еще и мониторит физические объекты на определенном расстоянии, так, может, у него еще есть программа, которая заложена на самоуничтожение при перемещении в недружественную среду? Таиксану кем-кем, а дураком назвать сложно.

– Ну, или прямо там его раздолбать, чтобы уж точно с гарантией, – пожал плечами Донкат.

– Чем? – вопросительно поднял брови Декстер.

– Да миллион вариантов. Например …, – тут Степа подзавис. А и правда, чем можно рздолбать нехилых размеров камень, не повредив при этом двух человек, к этому камню намертво приклеенных? Не такой уж и миллион вариантов вырисовывается. Тем более, что любое проникновение в пятиметровую зону гарантирует быстрое уничтожение этих двух человек. Да уж, та еще задачка.

– Да руки нам по-быстрому отрубить, пока мы все не сожглись, и – в регкамеру, на восстановление. А камень долбай, сколько влезет.

– Это Белое Место, Степа, – напомнил ему сакс. – Ты сам давеча спеца мордой по столу возил – тут ничего гарантировать нельзя. А ну как рванет?

– Вот, – Донкат с кряхтением начал ухватывать камень вновь – перерыв закончился. – Вот именно поэтому и я, и ты бредем тут с этим кирпичом на шее и ждем, когда хоть какой-нибудь указатель появится. Нет у нас там шансов. Да и не хочу я ставить Соловья перед выбором: наша жизнь против теоретической безопасности Пепла.

Он вдруг расхохотался, чуть не выронив камень.

– Тем более, что я знаю, что он выберет.

Гулкий хохот присоединившегося Декстера спугнул любопытные клубы тумана, подобравшиеся слишком близко.

Глава 31

– Шойс, я один это вижу, или все-таки мы дошли? – Степина надежда вспыхнула мгновенно.

– Если у тебя и галлюцинации, – пропыхтел сакс, – то это очень качественные галлюцинации, потому что я тоже их вижу.

Степа счастливо кивнул. Значит – всё. Путь заканчивался. Тот самый, кажущийся бесконечным, однообразный, выматывающий душу и убивающий сознание Путь. И этот гребаный булыжник, с сидящим внутри Таиксаной тоже прибыл в пункт назначения, где от него можно будет избавиться. И плевать, даже если это убьет их обоих. Еще столько же времени таскать этот кошмар он не сможет. Как этот античный герой каждый день втаскивал на гору свой камень, назначенный ему богами? Ну, этот, как его…? А не вспомнить. Но сейчас Степа его понимал. И даже не «понимал», а практически находился на его месте. Разве что булыжник нужно было тащить не в гору, а по прямой, и не одному, а в компании с Декстером. Хотя, это еще надо посмотреть, что больше сочтется за наказание.

– Шойс, я не верю, – Донкат расплылся в улыбке. – Мы дошли.

И они действительно дошли. Потому что если упирающийся в величественную арку и пропадавший сразу за ней Путь, не является конечной точкой их путешествия, то Донкату с Декстером остается только молча сдохнуть, потому что больше в этом тумане им идти некуда.

Сколько они бродили по странной дороге, они уже и сами не могли сказать. Час, день, год, век? Для них все слилось в единую монотонную ленту, которая вела их куда-то вдаль, не позволяя просто лечь и плюнуть на все. Бесконечное движение вперед, нескончаемые шаги, которые надо соразмерять с напарником. Реально, проще сдохнуть.

Но что-то все равно держало. То ли природное упрямство, то ли желание жить, то ли оставленные где-то миллион лет назад женщины, а, может, просто-напросто неведомая сила, скрытая в проклятом камне? Сейчас это было не важно.

Они дошли.

– Дошли, Шойс, – Степа чуть ли не бегом рванул в гостеприимный вход в арку, в котором терялся их многопроклятый Путь.

Последние шаги. Последние метры пытки этой дорогой (чтобы Степа…, еще хоть один раз…, за пределы Изюбра…, да ни в жизнь). Есть. Донкат с Декстером влетели в арку, прошли ее насквозь и выскочили с другой стороны…, чтобы понять, что их обманули.

Путь и вправду кончался здесь, с другой стороны арки его не было. Но главная задница заключалась в том, что с другой стороны арки не было вообще ничего, кроме неровных кочек, поросших карликовым кустарником, и неизменных клубов тумана, сейчас как будто в недоумении отпрянувших от появившихся из арки друзей. Пустышка. Ноль. Бессмыслица.

– И чего? – Степа отказывался принимать такой результат.

Он потряс руками, как будто хотел стрясти с них опостылевший жертвенник. Не-а, тот и не думал отлепляться. Степа в отчаянии посмотрел на Декстера. Тот стоял с отрешенным видом, глядя назад. Степа посмотрел в ту же сторону … и ему захотелось точно так же встать, замереть, и больше никуда не идти. Потому что арки тоже больше не было. На ее месте бугрилась какая-то землянка на склоне холма, из которой не вело ни одной дороги. Ни единой. Путь тоже исчез.

– И что это может означать? – задумчиво проговорил Декстер. В его голосе не было ничего, кроме обреченного спокойствия.

– Хрен его знает, – честно признался Степа. – Но я так думаю…

Он взял паузу и осмотрелся. А ведь что-то ему этот пейзаж напоминает. Не вспомнить, что именно, но знакомый он, что аж до боли.

– Но я так думаю, что раз уж на сюда привело, то будет правильным сесть и отдохнуть.

– А не спечемся? – поинтересовался сакс. – Кончатся силы – и все.

– Нет, – покачал головой Степа. – Сколько мы с тобой уже бродим? Голова больше не справляется, это да. А ноги с руками еще столько же прошли бы. Да и некуда нам идти.

Декстер подумал и кивнул. Препираться не было смысла.

Треклятый камень был установлен на самую большую ровную площадку, которую они смогли найти в округе. Степа распластался на нем и прикрыл глаза.

– Шойс, не буди меня, пожалуйста, – попросил он. – Я на чуть-чуть.

– Договорились, – зевнул с другой стороны сакс.

И вправду, что делать солдату, если делать нечего? Только спать. Ах, да, он говорил, что не солдат. Да и ладно. Тогда не был, сейчас есть. Завтра? Да хрен его знает, что будет завтра, и будет ли оно вообще?

Короче, сакс тоже уснул.

И тут же обманул, зараза, практически мгновенно начав тормошить Степу. Причем, гадина такая, настойчиво так тормошить…

– Шойс, уйди, – попытался отмахнуться от него Степа. – Просил же. Дай поспать, имей совесть.

Но вредный сакс не отступал. Его тормошение стало еще настойчивей, жестче. Нет, он явно нарывался на грубость, если не хуже.

– Да отвали ты! – Донкат выпрямился, насколько позволяли руки, привязанные к камню. – Я тебя как человека просил…

И осекся, поняв, что просить как человека того, кто стоял перед ним, бесполезно. По крайней мере, сам Донкат даже не думал про него так. Хотя, ничем особенным стоящий перед ним от человека не отличался. На улице или в коридорах орбитальных баз любой бы принял его за обыкновенного человека, и, скорее всего, не ошибся бы. Но Степа видел этот овальный силуэт среди клубов тумана Белого Места, и навсегда запомнил его. Мало того, Степа очень хорошо помнил, что этот овальный – друг. Ну, или хотя бы не враг. И это точно. И если бы не он, там, на Бойджере еще неизвестно бы как все повернулось (роман «Переговорный процесс»).

Стоп. Были бы свободными руки, Донкат бы потер лицо изо всех сил. А так оставалось только моргать. Стоп. Это овальное тело всю жизнь (всю Бойджеровскую, давнишнюю, жизнь) было нематериальным. Откуда взялась эта тряска? Или это он просто не сталкивался с ситуациями, когда этот овальный представал в осязаемой форме?

А на взгляд так и не скажешь, что не человек. Пухлые щеки, короткие светлые волосы, серые глаза. Улыбается.

Овальный на самом деле улыбался, показывая на камень.

– Да, – закивал Степа. – Это то, что мы с собой тащили. Там внутри сидит бяка. Бяка сидит.

Донкат сам не знал, почему он разговаривает с этим кадром, как с ребенком. Может, потому, что в кои-то веки не сработал автоматический переводчик на плече, и Степа не понял ни единого слова из сказанного ему?

Но овальный, казалось, понимал Степу без особого труда.

В ответ на «бяку» он замотал головой и похлопал рукой сначала по камню, а потом себе по груди.

– Так это ты там сидел?! – поразился Донкат.

Овальный улыбнулся и замотал головой.

– Он, похоже, хочет сказать, что он и есть наш грузополучатель, – вдруг раздался голос сакса с другой стороны «жертвенника». Вот кто образец выдержки и спокойствия. Проснулся, увидел непонятно кого – и никаких лишних эмоций. Хотя, раз Степа разговаривает, значит, не враг. Наверное.

Овальный тем временем быстренько осознал, что Декстер понимает его лучше Степы, и переключился на сакса, прося его переводить Донкату.

Поток странных чирикающих звуков, несколько хлопков по камню и пара энергичных движений.

– Это он заказывал «доставку», – перевел сакс.

Степе оставалось только поражаться спокойствию сакса. Так что, это и есть корень всех проблем? Донкат покосился на овального – как-то непохоже.

Овальный постучал по очереди по руке сакса и Степы и просвистел что-то неразборчивое.

– Нужны были именно мы.

Овальный незло погрозил пальцем Степе и показал, как он в нетерпении ходит по кругу, а потом спит.

– Говорит, очень долго пришлось ждать, пока ты сообразишь, что надо. Это он тебя встречал в Белом Месте при посадке.

Степа почему-то даже удивляться не стал тому факту, что познакомились они на Бойджере, а встречал его овальный на Пепле. Говорят же, что все Белые Места связаны между собой.

Овальный опять погрозил пальцем. Степа хотел, было, возмутиться, но потом вспомнил, как этот кадр вытаскивал их с саксом из мясорубки на Бойджере (ну, как вытаскивал, просто помогал), и решил не злиться.

Вместо этого он пожал плечами и улыбнулся. Мол, ну, как получилось, мы старались. И посмотрел на сакса.

– Шойс, а почему ты его понимаешь, а я нет?

– Не знаю, – пожал плечами сакс. – Так выходит. Ты слушай давай.

Овальный свистнул пару раз и подпрыгнул на месте.

– Времени, говорит, у него мало, – пояснил Декстер. – Тяжело держать эту физическую форму.

Ага, Степа даже обрадовался. Это все-таки не он шизофреник, это обстоятельства поменялись.

Овальный засвистел громче и застучал ладонью по камню.

– Просит отдать, – перевел Декстер.

– Нет, – хохотнул Степа. – Не отдадим, себе оставим. Нам понравилось.

Овальный озадаченно посмотрел на него.

– Шутка, – Донкат широко распахнул глаза. – Забирай прямо сейчас. Только можно мы отойдем?

Декстер показал взглядом на камень. Овальный закивал и засвистел.

– Это неотъемлемая часть, – перевел сакс. – Только так и можно. Потому что пока мы с ним связаны. С Таиксаной.

– Таиксана, таиксана, таиксана, – вдруг засвиристел овальный.

Степа постарался улыбнуться.

– Да-да, именно таиксана, – он показал глазами на камень. – А теперь давай ты нас выпустишь.

Вся процедура не заняла и двадцати минут. Даже обидно. Столько нервов, пота и крови ради двух десятков минут и счастливого овального?

Освободившись от камня, Степа первым делом отскочил от него метров на десять и начал охлопывать себя, сам плохо понимая, что он хочет найти. Декстер тем временем не стал транжирить возможности и взял в оборот нового обладателя жертвенника.

Как они общались, для Степы осталось загадкой, но к тому моменту, как овальный начал подергиваться рябью, оглядываться и окутывать странной дымкой многострадальный жертвенник, вытягивая из него запрятанного Таиксану, лицо Декстера приобрело некий налет глубоко-философской задумчивости, никогда ранее ему не свойственной. Хотя, все когда-то случается первые.

Закончив с жертвенником, овальный как-то совсем уж по-деловому огляделся, как будто проверяя, не забыл ли он чего. И поковылял к Степе с Шойсом, истаивая прямо на глазах. Череда коротких свистов…

– Он говорит, что очень благодарен, – перевел сакс. – Говорит, очень долго пытались это сделать, и только благодаря тебе все получилось.

– Да бросьте, – смутился Степа.

Овальный свистнул громче.

– Просит прощения, что так все сумбурно и коротко, но что-то у него там не срастается.

– Да ладно, – махнул рукой Донкат. – Дело житейское.

Овальный закивал.

– Да, говорит, – Декстер закивал в такт с овальным. – Тем более все равно еще увидимся.

Донкат поперхнулся, но выяснить ничего не успел. Овальный опять подернулся рябью, заморгал, как некачественная дальняя гала-связь и пропал, рассыпав перед уходом целую трель мелодичных свистов.

– Приносит извинения за все неудобства, причиненные до этого, а также за все те, которые будут причинены.

Сакс задумался, глядя на пустое место, оставшееся после овального.

– Ты не знаешь, о чем он?

Степа покачал головой.

– Нет, и даже представлять не хочу. Мне страшно даже подумать о том, что вот это все, – Донкат обвел рукой окрестность, – было задумано еще на Бойджере. А тебе не страшно?

Как ни странно, но проблемы овальных личностей Декстера волновали мало.

– Не страшно, – отмахнулся сакс. – Не забивай себе голову. Ты промежду делом уже наобщался с таким количеством странных личностей и сущностей, что тебе одним больше, одним меньше, разницы нет. А этот к тому же нам должен, он сам сказал. По мне, так и вовсе неплохо поиметь такого знакомца. Как думаешь?

Степа… подумал. И улыбнулся: точка зрения Декстера выглядела вовсе и неплохо.

Если забыть про то, что не так давно их за малым не угробили, а на Пепле еще долго будут зализывать раны. Хотя, с другой-то стороны, а кому счет предъявлять? Белые Места проходят по категории природных катаклизмов (пока, во всяком случае). А поди, выстави счет урагану.

Декстер тем временем огляделся.

– Сущности сущностями, но с ними мы потом как-нибудь разберемся, а меня сейчас больше волнует вопрос, куда идти?

И тут же, словно неподалеку сидел кто-то, слушающий его слова, туман сложился в некое подобие стенок каньона, который определенно собрался их куда-то вывести.

Донкат переглянулся с Декстером.

– Пошли?

– Конечно, – на лицо сакса, наконец, вернулась его разбойничья улыбка, и Степа вдруг понял, что жизнь возвращается.

– Йо-хо, – Донкат подпрыгнул. – Мы сделали это. Ну, где выход?

Глава 32

Стена тумана колыхалась у Степы за спиной, всем своим туманным видом излучая дружелюбие. Чего нельзя было сказать о патруле.

Они выбрались из Белого Места вообще без проблем. Да, территориально чуть дальше, чем входили, но это не страшно. На то и боты, чтобы летать в любое место. Теперь осталось только найти людей и связаться с Соловьем. Но вот как раз с этим оказались проблемы.

Первый встреченный патруль оказался вовсе не спецами ФАФ и не космоштурмами «Харона». Степа таких и не видел никогда. Определенно не ополченцы и не общинники – такой формы ни Донкат, ни Декстер на Пепле еще не видели. Хотя, с другой стороны – да и черт с ней. И не увидят. У них тут другая задача. И серьезная: ребята в патруле оказались въедливыми и подозрительными. Вылезшие из Белого Места безоружные кадры в космоштурмовских подскафандровых «пижамах» не вызвать подозрений не могли. Вот и приходилось объясняться.

– Ладно, – вздохнул Декстер. – Можете нас отпустить, можете задержать, но просим только, чтобы вы как можно скорее оповестили местную миссию ФАФ.

– ФАФ? – как будто бы удивилась патрульная тройка, переглянувшись между собой. – Эк вы хватили.

Старший патруля даже позволил себе улыбку.

– Миссия ФАФ улетела отсюда еще год назад.

– Год назад? – не понял сакс, еще не уложивший в голове нестыковку. – Подождите, а кто тогда занимается … э-э, – он подыскивал слово, – изысканиями и наблюдением за Белым Местом. Таиксаной?

На этом месте Шойс со Степой синхронно оглянулись, как будто произнесенное имя могло вернуть проблему.

– Да мы и патрулируем, – сообщил старший, от которого не укрылось их оглядывание. Он чуть напрягся. – Городская гвардия патрулирует.

Про городскую гвардию, Степа тоже впервые слышал, но так что с того. Его тоже переполняла эйфория, поэтому, как и Декстер, не обращал внимания на нестыковки.

– Ладно, – он постарался вступить в разговор и не поднять при этом вредность патруля на недосягаемую высоту. – Забудем про ФАФ, а ребят из «Харона» где мы можем найти?

Троица так и покатилась со смеху.

– В космосе, – выдавил один из них. – Попробуй там.

– Спасибо, – язвительно поблагодарил его Степа. – Но мне будет нужна связь с орбитой. У вас есть?

– Есть, – в глазах старшего патруля вновь появилось какое-то странное выражение. – Только вряд ли вам по ней получится связаться с «Хароном».

– Это почему? – не поняли хором Степа и Шойс.

– Потому что «Харон» в последний раз был на нашей орбите года три назад, – пояснил патрульный с тем же странным выражением. – И теперь его там, естественно, нет.

Это заявление стоило обдумать. Первым сообразил что-то Степа.

– Мужики, – он поднял глаза на патрульных. – А какой сегодня день?

Судя, по взглядам патрульных, он встал на правильный, хоть и шизофреничный путь. Ему сунули в нос часы с календарем.

– О, – обрадовался Степа, поворачиваясь к Декстеру. – Шойс, смотри, да мы практически ничего не потратили на наше путешествие. Мы только сегодня вышли. И сразу обратно. Это же круто.

– Круто, – медленно согласился с ним сакс, на лицо которого начало наползать такое же выражение, как и у патрульных.

– Степа, – позвал он. – Ты говоришь, что уже видел раньше того овального?

– Ага, – подтвердил Донкат.

– И «Харона» на орбите нет? – сакс повернулся к патрульным. – И миссия ФАФ год, как свернута?

Те сдержанно покивали.

– Подожди, – нахмурился Степа. – Ты хочешь сказать, что мы вышли совсем не в том районе? Далеко? Экватор? Полюс?

Он повернулся к наблюдающему за перипетиями их догадок патрулю. Но Декстер оказался быстрее.

– Мужики, – лицо сакса стало необычайно проникновенным. – К черту подробности, … какая это планета?

– Так это, – шмыгнул носом старший патруля. – Бойджер.

Сладкий Дом

– Вот! – Степан Афанасьевич Донкат, совладелец бара «Мамкин Валик», слез со стола и подкинул на руке отвертку, которой только что собственноручно ввернул крепеж для новой картины, которую он давно хотел повесить перед креслом своего друга и партнера капитан-коммандера в отставке Шойса Декстера, позывной «Кабан».

– Заметь, Шойс, – поднял палец Степа. – Это сто процентов саксовское высказывание. Я прав?

Донкат указал на красующуюся прямо перед носом Декстера огромную надпись «Home, Sweet Home».

– Что-то типа, – Декстер, развалившись в кресле, с удовольствием раскуривал сигару.

– Так вот, – Степа показал на стену еще раз. – Я надеюсь, что это высказывание, позволит тебе Шойс, больше никогда-никогда не ввязываться в авантюры, подобные той, которая закончилась не так давно. Интересно, у меня получится?

– Вне всякого сомнения, – Декстер оперся локтями о стол и выдохнул клуб ароматного дыма. – Из дома – ни ногой.

– Ты, милый, зря иронизируешь, – сидящая в одном из массивных гостевых кресел Элечка демонстративно проверила безупречный маникюр. – Ты выдержал пока только один месяц из двух. И, если честно, финансовые результаты от того, что мы стали кормить наших посетителей только разогретыми полуфабрикатами, только улучшились. Я вообще начинаю подозревать, что миром правит фаст-фуд.

– Любимая…, – начал, было, сакс, отложив сигару (Элечка с большим трудом мирилась с курением сакса).

– Нет, Шойс, даже не думай, – Элечка была неумолима. – Мне хватило того раза, когда мы с Селеной – на Пепле, вы со Степой – на другом конце галактики, на Бойджере. Соловей ничего не понимает, и не может ничего бросить. Тут гражданская война, там роды, еще где-то сумасшествие… И так каждый день. Нет уж, – она пристукнула ладонью по полированному подлокотнику. – Больше никаких экспериментов, поездок, решений, страданий и тому подобного.

Сакс посмотрел на выражение лица Элечки и счел за благо промолчать. С точки зрения Степы – довольно мудрое решение.

И тут в дверь постучали.

Обычно в дверь их кабинета так не стучат. Свои просто обозначают вход, чужих сюда не пускают. Поэтому такой стук в этом кабинете был редок. Деловой стук.

– Да-да, – обрадованно разрешил Декстер. – Войдите.

За дверью оказался курьер.

– Личная доставка господину Декстеру, – возвестил курьер.

Сакс подался вперед, но был остановлен недрогнувшей рукой Эльвиры Семеновны Ассендорф.

– От кого послание? – голос Элечки был ровен и сух. Настолько ровен и сух, что даже курьер понял, что не надо пытаться сохранить инкогнито отправителя. Ибо без толку – на дыбе все разговаривают.

– Администрация конкурса «Кулинарная Ойкумена», – сообщил курьер, и по наступившей тишине понял, что лучше всего сейчас будет подписать доставку и быстро-быстро свалить. Что он и сделал. А Декстер остался.

– Шойс, – Элечка держала конверт двумя пальцами. – Что это?

– Конверт, – сделав рукой неопределенный жест в воздухе, не нашел ничего умнее Декстер.

Элечка набрала в грудь воздуха. И взяла паузу.

Она замолчала, и замолчали все. И в эту долгую паузу она смогла вместить все: и страх за любимого, и одиночество корабельных кают, и орбитальные военные сводки. Клубы тумана в Белом Месте и зеленые брикеты антидота. Проваленный конкурс и страх в глазах Соловья. Да много чего еще.

Но это все вошло в паузу. И там и осталось. А, заговорив, Элечка просто подошла к креслу Декстера и уселась на подлокотник.

– Милый, – изящная рука вынула из пальцев Декстера сигару и отправила ее в пепельницу. – А давай очень долго никуда не поедем.

Элечка заглянула саксу в глаза.

– Я очень по тебе соскучилась. Я даже готова закончить этот дурацкий эксперимент с фаст-фудом в нашем баре.

Декстер кивал в такт ее словам, как болванчик, заранее соглашаясь.

– Только оставайся со мной, ладно?

Шойсу не потребовалось и доли секунды, чтобы выбрать правильный ответ.

– Да, любимая. Я согласен.

Дальнейшие действия не предназначались для просмотра широкой публикой, и только Степа, кося глазом на целующуюся парочку, взял со стола позабытый конверт, подмигнул Селене, и отправил его в мусоропровод. Ибо не фиг, сами свой конкурс организуем.

Вот.

Эта книга создана в рамках проекта Crowd Fantasy