Семенов М. Лебединя дорог АСТ, Азбук М. 2002 5-17-015142-Х, 5-267-00614-9

Мрия СЕМЁНОВА

ЛЕБЕДИНАЯ ДОРОГА

В море влствует морской Бог Ньерд.

Когд этот Бог гневется, случется шторм.

КНИГА ПЕРВАЯ

НА ЧУЖОМ БЕРЕГУ

Чсть первя

МОРСКОЙ ДОМ

Длеко-длеко, нд смым сердцем окен, в ночной тьме зкручивлся облчный водоворот. Половину нселенного мир покрывл его непогожя сень. По крям лскл землю тихий весенний дождь, друющий плодородие полям. Ближе к середине гремели грозы, проносился порывистый ветер. А нд Зпдным морем клубилсь космтя тьм.

От горизонт и до горизонт пировл бешеный вихрь, и оскленное море сотрясло береговые кручи. Ветер гнул сосны и ворошил земляные крыши домов.

Вдли от берег под летящими тучми одн з другой ктились черные горы.

Ветер срывл тяжелые гребни и нес их прочь, и трудно было понять, где кончлсь вод и нчинлось небо.

Вдли от берег погибл корбль. Буря рзорвл его прус, рсштл деревянные члены. Волны перебрсывли одн другой рзвливвшийся, перествший сопротивляться остов.

Между плубными доскми сочилсь вод. Соленя сырость пропитывл свернутые ткни, обволкивл бочки с зерном и мукой. Деревянные борт скрипели и прогиблись. З ревом ветр не было слышно, кк глубоко в темном трюме корбля стучл о крепкую дверь тяжелый висячий змок.

З дверью сидел молодя девчонк, куплення в городе Лдоге н невольничьем торгу.

Уже целую вечность ее мотло туд-сюд по зыбкому осклизлому полу.

Очередня волн цепко хвтл корбль — конец! Темное дно и бородтый морской дед — отпустит ли руслкой по озерм, по чистым речкм возвртиться домой? Было или не было — выплывло из-з лесов прохлдное светлое утро, и он босиком выбегл из родительского дом в родном Кременце… Были же у нее когд-то и мть, и отец, и смешные млдшие сестренки, и… прощй, родимый, вспоминй свою суженую, другя рзует тебе резвые ноженьки в святую купльскую ночь, не поминй лихом — прощй!

Но корбль с предсмертными стонми крбклся н волну, сбрсывя с плубы потоки воды. Иногд до слух невольницы долетли проклятия и комнды, обрывки молитв. Вот мимо зкутк торопливо зшлепли мокрые споги, послышлся негромкий метллический звон.

Девчонк вскочил н ноги, что было мочи збрбнил в толстую дверь:

— Отворите!

Вещее чутье подскзло ей — вот сейчс корбль будет покинут. Быть может, это кмни ощерили впереди вечно голодные зубы. Или пучин рсступилсь перед носом корбля. Или просто не было больше ндежды спсти купленное добро…

Новя волн повлил судно нбок, отбрсывя ее от двери. Он вскочил и кинулсь обртно.

— Отворите!

Но корбельщикм было не до нее. Вскоре лодк отвлил от борт и тут же исчезл в кипевшей темноте. Судорог корбля снов швырнул девчонку н пол, и он больше не пытлсь подняться.

Теперь стеречь ее было некому. А может быть, ее нмеренно оствили здесь — умилостивить морского дед? Высоко нверху хрустнул мчт, словно кость, переломлення удром. Море протянуло из-под двери холодные пльцы. Толстя кос сперв поплыл, но скоро отяжелел, нбрякл…

Рссвет нендолго рзогнл тучи, и вздыбленные спины волн утртили жуткую черноту. Зелено-розовые, рзмежевнные прозрчными тенями, они гряд з грядой ндвиглись н остров и бешено вскипли у подножия скл. Сверху было хорошо видно, кк они нлетли н кмни, медленно рушились нвзничь и тотчс же с ревом восствли для новой схвтки…

***

Блгосклонные Боги создли мир нподобие жилого двор. С той только рзницей, что вместо збор его огрждл беспредельня окенскя ширь. Рно или поздно люди пересекут и ее. Ибо нет ткой огрды, з которую человек не попытлся бы зглянуть.

Но тем мореходм еще предстояло родиться.

Неистовый ветер рвл кожный плщ, рзглживл жесткую бороду, нес з плечи длинную гриву волос, не то седых, не то от рождения белесых. Голубые глз, почти не щурясь, обшривли утренний горизонт. Ветер и человек были двнишними друзьями. Олв кормщик, по прозвищу Можжевельник, родился н корбле. Н том смом, что стоял н якоре в бухте, под зщитой скл.

В двно минувшие времен волны выгрызли у остров середину и, словно удовлетворившись, нвсегд утихли в отвоевнной бухте. Смому жестокому шторму не удвлось вктить сюд тяжелую зыбь. Корбль отдыхл.

Это был боевя лодья — длинный, хищно вытянутый черный корбль с высоко поднятыми носом и кормой. Ткой корбль, стремительно бегущий по морю, нзывлся «дрэки» — дркон. Жители южных земель, привыкшие бояться полостого прус, со стрху переинчили: дрккр. Во время походов форштевень корбля укршли резной мордой чудовищ — н стрх недругм и всяким злым силм, тящимся в морской глубине. Но теперь дркон был снят и убрн под плубу.

Негоже пугть духов гостеприимного островк.

Олв кормщик сын Сигвт гордился своим корблем и любил его. Корбль — это дом, это богтство, это преднный друг. Не всякий рождется н плубе, но для многих боевой корбль стновится еще и могилой. И нет могилы почетней.

Весь вчершний день и половину ночи викинги боролись со штормом.

Рзъяренные волны врывлись н плубу, октывя гребцов и грозя унести з борт.

Люди сидели по двое н весло, привязвшись к скмьям, и рботли не жлея сил.

Впрочем, они знли свой дрккр и не боялись, что море сумеет с ним спрвиться.

Тк и вышло: в конце концов Олв рзыскл в море этот островок и нпрвил корбль в бухту, ориентируясь по гремевшему во мрке прибою. Он знл, что здесь всегд можно укрыться.

Бросив якорь, мореходы спустили мчту, зкрыли зтычкми гребные люки и нтянули нд плубой кожный штер. Большинство воинов спло еще и сейчс.

Олв спустился вниз и пошел по прибрежным кмням к корблю.

Возле сходней стоял один из викингов и умывлся, рздевшись до пояс.

— Ветер отходит, Хлльгрим хевдинг, — скзл ему Олв. — Буря нчинет стихть.

Хлльгрим хевдинг, то есть вождь, был суровым великном тридцти трех зим от роду. Вершиння пор жизни, которую он не успел еще миновть… Но выглядел он стрше, кк все, кто избрл своим домом плубу боевого корбля. И уж если он повышл голос, отдвя комнды, то этого голос не мог зглушить никкой ургн.

Он стряхнул воду с длинных усов и проворчл:

— Хорошо.

С подветренной стороны остров было почти тк же тихо, кк в бухте.

Серые громды скл уходили высоко в небо, зслоняя от ветр, и дже н порядочном рсстоянии от берег вод был глдкой. Ветер лишь изредк ерошил ее рябью, обвливясь откуд-то сверху.

По кромке воды шли мужчин и мльчик. Мужчин был молод и очень похож лицом н Хлльгрим — и стрнно было бы им, двоим бртьям, не походить друг н друг. Но мльчишк кзлся похожим н вождя еще больше, потому что был его сыном. Звли его Видгой, и минуло ему пятндцть зим.

Сын хевдинг шгл впереди, мужчин придерживлся з его плечо и спотыклся о кмни, через которые Видг переступл без труд.

Неожиднно мльчик остновился.

— Корбль лежит н мели, — скзл он, присмтривясь. И добвил:

— Это торговый корбль, и его не было здесь вчер.

Ломвшийся голос обещл со временем стть в точности кк у отц.

Слепой отозвлся, помолчв:

— Мло похоже, чтобы тм были живые. Видг скзл:

— Они потонули, Хельги. Или ушли н лодке.

Брт отц был едв н десять зим стрше его, и мльчишк чще звл его просто по имени.

Отлив оствил вокруг корбля по колено воды. Мертвое судно лежло н боку, покзывя покрытое зеленью брюхо. Мчт плвл возле борт, удерживемя снстями. Время от времени нбегвшие волны сильнее рскчивли толстое бревно, и оно глухо било в смоленые доски. Пройдя вброд по воде, Видг и Хельги взобрлись н плубу.

Рсторопный песок уже нчл зполнять внутренности судн. В рзвороченном трюме гулял вод — морской Бог Ньерд уложил в свои сундуки весь груз купц…

По-прежнему не было видно ни души. Но тут слепой снов взял Видгу з плечо, и его пльцы нстороженно сжлись.

— Здесь кто-то есть.

Его рук укзывл вниз, в полузтопленное чрево лодьи. Видг присмотрелся и рзличил отгороженный зкуток. Н двери, погруження в воду, еще колеблсь ржвя блях змк. Железный стрж упрямо крулил брошенное добро.

Мло ли что могло зтиться н покинутом корбле… Но не годится викингу трусить. Видг решительно спустился в трюмный лз и подобрлся к двери.

Песчня отмель уже нчл втягивть добычу в свои недр — вод здесь был Видге по грудь.

— Эй! — окликнул он вполголос, дернув змок. Ни звук.

Хельги слез в трюм следом з Вйдгой, ощупл дверь и вытянул из-з ремня топор.

— Отойди-к…

Его удр был точен и силен. Змок громко лязгнул и кнул в мутную воду.

Видг н всякий случй приготовил нож и рывком рспхнул дверь.

Хлльгрим хевдинг уже собирлся идти искть сын и брт, когд те сми вышли к кострм. Хельги нес н рукх человеческое тело, зкутнное в плщ.

— Ее зовут Ас-стейнн-ки, — скзл он, опускя свою ношу возле огня. — Это не совсем тк, но лучше не выговорить.

Потревоження голосми, он приподнял веки, чтобы безучстно оглядеть склоненные нд ней бородтые лиц… Потом ее ресницы вздрогнули и опустились, опять.

***

Где т стрн, в которой пищ см приходит н стол?

Издревле суров был Норэгр, омытя волнующимся морем, увенчння горми, прорезння кменными рсщелинми фиордов… Были в ней стремительные реки и клокочущие водопды, были обильные дичью лес, были цветущие горные пстбищ и ночные сполохи в провлх зимнего неб.

Только одного не было почти совсем — пхотной земли.

Чтобы собрть урожй, з полями ухживли, точно з больными детьми.

Очищли от кмней, унвоживли, сдбривли толчеными ркушкми и яичной скорлупой. Но пшня оствлсь скудн.

Море, вплотную подступвшее едв не к кждому жилому двору, чсто окзывлось щедрее земли. В зеленой морской глубине косякми ходил жирня сельдь. А з сельдью с рзинутыми ртми следовли киты. И случлось, что скот дотягивл до новой трвы, питясь рыбьими головми.

Вот и стоял в кждом дворе просторный корбельный срй. А в срях дремли н кткх дубовые корбли.

И было тк.

Однжды выбитые грдом поля не отдли обртно дже того, что было посеяно. Рзгневнный морской хозяин отогнл от берегов рыбьи стд. Оскудело пстбище, и у коров пропло молоко.

А дети рождлись.

Смого первого викинг отпрвил в море голод.

Кто придумл снрядить корбль и уйти искть стрну, где коровы доились сметной, треск ловилсь и летом и зимой? Сысклся крепкий хозяин, выствил морскую лодью, не боявшуюся бурь. Вооружились и сели в нее отчянные прни. И пустились вдоль побережья н юг. Брли н берегх скот и зерно. Плтили — когд серебром, когд собственной кровью… И вернулись возмужвшие, укршенные рубцми, пропхшие солью лебединой дороги. Привезли съестные припсы н зиму и укршения подругм. И пленников-трэлей — рботть в хозяйстве. Рзвесили по стенм иссеченные щиты. И мечи, ззубренные в схвткх. И поствили у дорог пмятные кмни в честь друзей, которым возвртиться не довелось.

А потом выросли дети тех, первых. И стли отпрвляться н добычу не только в голодные, но и в сытые годы. А потом и у них выросли свои дети. И мирных Богов земледелия возглвил одноглзый Один — покровитель воинов и войны… Все дльше от родных берегов зплывли дрконоголовые корбли.

Соседи-южне, совсем не трусливые люди, только молились.

Дрккры рзвливли форштевнями волны. Кждого вождя окружл хирд — крепко сколочення дружин. З вождя и друг з друг хирдмнны стояли нсмерть.

Тков был их зкон, и этот зкон приносил им победу. Они высживлись н берег и учиняли ткое, что уцелевшие жители долго потом вскрикивли во сне…

И уходили обртно н север. К прекрсной и суровой родной земле. Тм ждл теплый длинный дом з огрдой в знкомом фиорде. И зботливые мтери, и лсковые жены, и любопытные, восторженно глдящие дети…

***

Четверо сыновей было у строго Олв кормщик: Бьерн, Гуннр, Гудред и Сигурд. Двое средних ждли н берегу, Бьерн с Сигурдом — смый стрший и смый млдший — сопровождли отц. Суровый бородтый Бьерн сидел н высоком сиденье у рулевого весл. Дрконий хвост, венчвший корму, поднимлся нд его головой.

Боевя лодья слушлсь его не хуже, чем смого Олв, но рзглядел чужк не он. Сигурд, белоголовый крепыш, и Видг сын хевдинг одновременно вытянули руки:

— Корбль!

Девчонк, нйдення н острове, сидел рядом с Хельги н дубовой скмье, третьей спереди по првому борту. Брызги летели щедро, но Хельги дл ей свою куртку, сшитую из промсленной кожи, и кожную же шпку. Ткя одежд не пропускет ни сырости, ни ветр, в ней тепло.

Дрккр шел н веслх. Полостый прус хорош в дльнем походе, но в бою, когд врг вот-вот будет нстигнут, сподручнее грести.

Хельги молч рботл длинным веслом, его руки привычно лежли н отполировнной лдонями рукояти, ширококостные, могучие пльцы — что железные прутья… Он нзвл ее Ас-стейнн-ки. Дом ее звли Звенислвкой — целых шестндцть лет, до тех смых пор, покуд не сцпли ее вечером в лесу недобрые гости, свои же словене, д не впихнули в мешок, д не свезли в город Лдогу, н торг, д не продли з пригоршню серебр немцм-сксм из длекой рейнской земли. Хельги ей скзл:

— Нчнется бой — спрячешься под скмью. Северную речь Звенислвк рзумел без труд. Зимой приезжл к ним в Кременец свейский гость и жил, хворый, у князя в доме до смой весны. Он с тем гостем под конец объяснялсь вовсе свободно, ни у кого тк-то не выходило, дже у молодого князя, уж н что князь умен был д хитер. Иные ей тогд звидовли: н что тебе, девк, чужеплемення-то речь, не инче з море Вряжское с купцми рзбежлсь? А см он, глупя, знй только рдовлсь, что и со свеем по-свейски, и с хзрином по-хзрски, и с булгрином н его языке, и с мерянином, из лесу пришедшим…

Кто ж ведл, что оно тк повернется!

Чужк тк и не сумел уйти от погони. Пузтый, медлительный, он не мог соперничть с северным корблем. Тот летел нд водой, словно крылтый зверь, учуявший поживу. Склился н форштевне зубстый дркон. Тридцть дв весл рзмеренно взлетли и пдли. Рсстояние уменьшлось.

Чужой корбль был немецким.

Звенислвк отчетливо видел стоявших у борт… Многие уже ндели н себя кожные брони и круглые шлемы, взяли в руки мечи. Эти люди были опытны и знли: викинги нвряд ли стнут спршивть, что новенького слышно.

Потом дрккр догнл купц и пошел рядом, держсь н некотором рсстоянии. Хлльгрим хевдинг приложил лдони ко рту.

— Я Хлльгрим сын Вйглф Ворон из Торсфиорд! — полетел нд морем его голос. — А вы кто ткие и куд идете?

Голос у него был низкий, нвечно охрипший от ветр. Его нверняк слышли н другом корбле, но ответ не последовло. Сын Ворон выждл некоторое время и скзл:

— Я предлгю вм выбор. Можете сесть в лодку и добирться до берег, если вм повезет. Или зщищйте себя и корбль!

Это был обычй, и обещние оствить жизнь нрушлось редко. Но немцы не поверили. С кормы купц взвилсь одинокя стрел. Ветер остновил ее н середине пути и он обессиленно упл в воду. Викинги зсмеялись.

Хлльгрим кивнул Бьерну Олвссону, и тот слегк повернул руль. Быстрее зходили в гребных люкх сосновые весл… Воины, не знятые греблей, рзбирли висевшие по борту щиты, ндевли железные шлемы и толстые куртки обшитые железными чешуями. Открыли под плубой дубовый сундук, и длинные мечи поплыли из рук в руки, кждый к своему влдельцу.

Хлльгрим хевдинг встл н носу, возле дркон, и рскчл в руке тяжелое копье. Он посвятит его Одину, метнув во врг. Тк нчинли бой могучие предки, и это приносило удчу.

Тяжелые копья мло подходят для того, чтобы их метть. Их укршют узорчтым серебром и в сржении не выпускют из рук. Но доброго воин любое оружие слушется беспрекословно. Широкий нконечник со стуком вошел в оковнный щит, и немц опрокинуло нвзничь. Проревел нд морем боевой рог, и с дрккр посыплись стрелы.

— Я же скзл тебе — прячься! — проворчл Хельги недовольно.

Звенислвк нырнул под скмью…

Обитый медью форштевень удрил во вржеский борт. Зтрещло крепкое дерево, иные из немцев, не устояв, повлились н плубу. Якоря и бгры вцепились и потщили корбли друг к другу. Стрелы били в упор.

Зщитники корбля выствили перед собой копья, но это был отвг конц.

Хлльгрим первым перескочил через борт, знося нд головой меч.

Когд с кждой стороны всего по одному корблю и н кждом не тк уж много людей, морской бой не зтягивется ндолго. Тк и в этот рз. У купцов хвтило мужеств не сдться без схвтки, но для упорного сопротивления не было сил.

Ртное счстье почти срзу поствило Хлльгрим лицом к лицу с предводителем. У того блестел в бороде седин, но соперником он окзлся нешуточным. Дже для Виглфссон. Железные мечи с лязгом отсккивли друг от друг. Только клочья летели от обтянутых кожей щитов. Однко и Хлльгрим не зря нзывли вождем. Купец тихо охнул и поник н плубу, которя ему больше не приндлежл. Хлльгрим перепрыгнул через него, н ходу отшвыривя чей-то знесенный клинок. Зкинул щит з спину и двумя рукми обрушил перед собой свой меч.

Двое бртьев Олвссонов сржлись поблизости, нерзлучные, кк всегд. И Бьерн уже двжды нклонялся связть оглушенного скс. А у Сигурд было в рукх ясеневое копье, и меньшой сын кормщик еще успевл оглянуться — не ввязлся ли в битву отец. Можжевельник был могучим бойцом, и все это знли, но Хлльгрим двно уже зпретил ему сржться, скзв тк:

— Когд ты пондобишься Одину н его корбле, он тебя призовет. А пок ты нужен мне н моем.

Олв и Хельги были единственными, кто остлся н дрккре. Олв невозмутимо сидел у руля, зслонившись круглым щитом, и смотрел, кк рубились его сыновья. А Хельги не укрывлся ни от свирепого ветр, ни от стрел. Не то верил, что случйня гибель его обойдет, не то нмеренно привлекл ее к себе…

Потом Хлльгрим вытер меч и сдвинул со лб шлем. Корбль был очищен.

Викинги хозяйничли н плубе. Кто-то снимл с убитых оружие. Другие вязли пленных и згоняли их в трюм дрккр — сидеть в темноте, пок не пондобятся. Третьи потрошили тюки, рзбиря добычу.

Сын Ворон еще рз обвел глзми корбли. Немля удч, когд обходится без потерь.

Сильные руки перепрвляли н дрккр взятое в бою. Плыли через кчвшийся борт бочонки русского мед, позвякивло в мешочкх светлое серебро, мягко шлеплись связки мехов, укутнные от сырости в мешковину и кожу… Будет чем похвстться дом.

Видге нынче повезло больше других. Мльчишк один н один уложил воин втрое стрше себя, и ему достлся редкостный меч — упругий и длинный, с неведомыми письменми н вороненом клинке. Этот меч был зчем-то снбжен острым концом вместо обыкновенного зкругленного, можно подумть, неведомый мстер собирлся не только рубить им в сржении, но и колоть, кк копьем.

Внук Ворон решил про себя, что при случе это ндо будет испрвить, покмест опояслся новым оружием и зшгл по плубе, взвлив н плечи увесистый тюк…

Освобождемый от груз, торговый корбль рскчивлся н волнх все сильнее. Скоро к Хлльгриму подошли скзть, что трюм опустел.

Хевдинг оглядел плубу, н которой тм и сям лежли погибшие зщитники судн.

— Они не струсили, — скзл Виглфссон. — Д и сржлись неплохо. Они зслуживют, чтобы им вернули корбль, и пусть Эгир гостеприимно встретит их в глубине. Прорубить дно!

В рзвороченных недрх судн тотчс отозвлся топор. Деревянное тело вздрогнуло, нчиня принимть в себя воду. Немного погодя дрккр выдернул вонзенные когти и легко соскользнул прочь.

— Поствить прус! — скомндовл Можжевельник.

Крсно-белое полотнище зтрепетло и нпряглось. С его нижней шкторины свисл добрый десяток шкотов — мореходы зкрепили их и еще рстянули углы прус длинными шестми, чтобы лучше брл ветер.

Воины устривлись н скмьях и один з другим отстегивли мечи. И тогд-то полоснул с тонувшего судн тонкий, отчянный крик.

Веселившиеся хирдмнны примолкли, стли оглядывться нзд. Кричл, конечно, не см корбль, оствшийся н нем человек.

— Женщин, — пробормотл кто-то. Другой добвил:

— Спрятлсь, нверное.

А Сигурд Олвссон молч вскочил н борт и сильным прыжком бросился в ледяную воду.

Хлльгрим перешел с нос н корму и скзл:

— Твой сын мог бы прежде спросить у меня рзрешения. Однко првду говорят, будто смельчки редко спршивют, что можно, чего нельзя.

Стрый Олв покосился н него через плечо и прикзл готовиться к повороту.

С дрккр хорошо видели, кк Сигурд, вытянув руки, долго плыл в прозрчной толще воды. Потом его потемневшя, прилизння голов вынырнул чуть ли не у тонувшего корбля. Дымный гребень тут же снов похоронил его, и кто-то охнул, но Сигурд вынырнул. Он плвл, кк тюлень. Несколько рзмеренных взмхов, и он подтянулся н рукх, выбирясь н плубу. И, не теряя времени, исчез в трюмном лзе…

Женский крик повторился. Он был едв слышен з рсстоянием. Но оборвлся он тк, будто кричвшя зхлебнулсь.

— Утонет Сигурд, — скзл один из смотревших. Хельги оборвл его:

— Змолчи.

В это время с кормы подл голос Хлльгрим хевдинг:

— Не будет особенно неспрведливо, если Сигурд получит ту, которую спсет.

Из-под мчты немедленно отозвлись:

— Это будет древняя ббк без единого зуб во рту…

Слышвшие рссмеялись.

Бьерн снов встл к првилу. Повинуясь его комнде, мореходы перебирли и нтягивли моржовые веревки. Рей вместе с прусом медленно поворчивлся.

Дрккр резл колебвшиеся склоны волн, описывя круг.

Олв кормщик молч следил з покосившейся мчтой купц, то появлявшейся между космтыми гребнями, то исчезвшей опять.

Но вот черный корбль в очередной рз вознесся к низко мчвшимся облкм. И чьи-то зоркие глз рзглядели Сигурд, блгополучно выбрвшегося из трюм. Воины восторженно зкричли. Сигурд был не один. Тоненькя фигурк отчянно прижимлсь к нему, вцепившись в плечо. Ветром отдувло длинные косы.

Тк они и стояли, уже не н плубе, н бортовой доске, держсь з внты и глядя н подходивший дрккр. Корбль под ними все круче пдл нбок, погружясь в зовущую глубину. Потоки пенившейся воды перектывлись через него без помехи. Еще немного, и он унесет с собой и Сигурд, и его добычу. Суровый Бог Ньерд чсто требует жертв…

— Весл н воду! — прикзл Бьерн.

Он комндовл ровным голосом, без суеты. В двдцть четыре зимы Бьерн кормщик мог поспорить с кем угодно из стриков.

Дрккр ринулся вперед, кк зстоявшийся жеребец. Волны тяжело били его в скулу. Корбль вствл н дыбы словно готовясь взлететь. Потом плуб провливлсь под ногми, и через борт хлестл вод. Н весл сели все кто мог. И Видг, и Олв, и двое Виглфссонов. Сигурд ндо было спсть.

Из трюм подняли двоих немцев покрепче и вручили им по деревянному ведру. Сознвя опсность, пленники принялись рботть кк одержимые. И лишь изредк поднимли мокрые головы, чтобы взглянуть н пенные стены вырствшие нд бортми, и осенить себя спсительным крестом…

В снстях звывл стя волков.

Збрвшись н ветер, Бьерн вновь рзвернул дрккр к тонувшему корблю.

По его слову спрятлись все весл, кроме одного, и это оствшееся поплыло в воздухе прямо н Сигурд. Черный корбль рзминулся с купцом н рсстоянии в несколько локтей. Сигурд подхвтил пленницу, и об повисли н весле. Морской Бог обождет.

Десяток рук держл весло с той стороны. Сигурд подцепили з пояс бгром и втщили н борт.

— Не промочил ли ты ноги, Олвссон?

Дрккр опять шел прямо по ветру, почти не кренясь. Килевя кчк рзмеренно приподнимл то нос, то корму. Ктившиеся волны по очереди подтлкивли корбль и с утробным гулом уходили вперед.

Обоих спсенных, синих и онемевших от холод, рздели донг и принялись рстирть.

Девчонк окзлсь донельзя тощей и вдобвок смуглой, точно вылепленной из стоялого дикого мед. Кк видно, чужеземное солнце прилежно клило не только ее, но и весь этот род. Подобня крсот ни у кого не зслужил одобрения, Хельги, послушв рзговоры друзей, только хмыкнул:

— Стоило из-з нее мочить нс всех и топиться смому.

Хлльгрим же обртился к Сигурду и скзл:

— Проучить бы тебя, но, думется, тебе немло и тк. Жль только, что тм и впрямь не окзлось змшелой струхи!

Смуглянк всхлипывл н плубе, звернутя в Сигурдов кршеный плщ.

— Я буду звть ее Унн, — скзл Сигурд. — Потому что я вытщил ее из волны.

Имя Норэгр издвн ознчло дорогу н север. Целый месяц можно было идти н быстроходном боевом корбле вдоль склистых, изрубленных берегов. С смого юг, оттуд, где в тумне мячили дтские остров и зимой дождь шел чще, чем снег, и до Финнмрк н севере, где н горизонте белыми призркми высились вечные льды.

Дивно ли, что н столь обширном прострнстве обитло великое множество племен?

Трнды, румы, ругии, хлейги и еще многие иные нселяли кждый свой ндел. И кждое племя нзывло свою стрну гордо и лсково: Трндхейм, Румсдль, Роглнд, Хлоглнд…

Язык же здесь был всюду один. Северный, еще не рспвшийся окончтельно н урмнский, дтский и свейский. Племен рзнились одно от другого, пожлуй, лишь вышивкой н родовых бшмкх, что ндевли н ноги умершим. Д еще пристрстием к тем или иным именм. Ну, то есть в точности тк же, кк у Звенислвки дом: рдимичи, кривичи, словене. Всяк свое, всяк см по себе, если рзобрться — одно…

Людей, нселявших Норэгр, н Руси нзывли — урмне.

Бртья Виглфссоны жили в Хлоглнде, стрне хлейгов. Н смом севере нселенной земли. Дльше к полуночи обитли только кочевники-финны — знменитые колдуны, хозяев оленьих стд, охотники н волков.

День з днем дрккр пробивлся н север. Викинги проводили в море весь день: когд гребли, когд сидели под рспущенным прусом. Вечером высживлись н берег.

Иногд им двл приют ккой-нибудь незселенный злив, згроможденный склми до того, что лишь искусство строго Олв позволяло поствить корбль.

Тогд н берегу вспыхивли костры, н ночь нд плубой рстягивли штер и выствляли крульных.

Иногд же они стучлись в чьи-нибудь ворот. И откз им не было.

Попробуй не рспхни ворот — продрогшие мореходы, пожлуй, быстренько снимут их с петель… Но не только стрх открывл перед ними все двери. Пусть-к кто-нибудь тронет тех, кто принимл у себя викингов Хлльгрим Виглфссон!

Потому угощли их всюду отменно. И пиво н стол подвли хозяйские дочери. И молодые воины, мечтвшие о женх, ловили их з руки, приглшли сесть подле себя. А Хлльгрим без лишней скупости рсплчивлся з ночлег и сулился зехть еще.

Но кк-то рз он прикзл првить к берегу, когд день едв перевлил полуденную черту. Вскоре дрккр втянулся в горло фиорд, и Звенислвк увидел, кк высоко н склх згорелись дымные костры. Это береговые стржи сообщли н свое подворье: викинги идут!

Узкий злив тянулся долго. Потом н одном из берегов открылся жилой двор. Звенислвк почти ждл, что увидит нд крепким тыном торчщие копья д остроконечные шлемы обиттелей двор. Но ошиблсь — и отлегло от сердц. Жившие н берегу стояли у кря воды, приветственно рзмхивя рукми. Погод в тот день был тихя, дрккр неторопливо взмхивл веслми, и глдкя вод со стеклянным звоном рспдлсь перед его носом.

Бросили якорь, и Хлльгрим первым спустился по сходням. Нвстречу шгнул сттный мужчин в богтом плще.

— Я привез тебе рбов, родич, — скзл ему хевдинг. — И ндеюсь, что ты, кк всегд, одришь меня добрым льном. Ну здрвствуй, Эйрик Эйрикссон. Велико ли нынче блгополучие у тебя в Линсетре?

Имя «Линсетр» ознчло место, где возделывют лен.

Воины выудили из трюм всех пленников. Немцы по одному вышли н берег, угрюмо озирясь вокруг. К неволе привыкют не срзу. Им еще предстояло осознть себя рбми вот этого зеленоглзого Эйрик Эйрикссон. И кждое утро, открывя глз, видеть перед собой не родную хмбургекую улочку, невозмутимо спокойный фиорд и крутой лесистый склон горы н том берегу.

И стнет прежняя жизнь похожей н несбывшийся сон. А тот сон, что снился им теперь, — явью, от которой пробуждения нет…

И хотя все это было у них еще впереди, те, кто был рнен, отчего-то хромли больше прежнего.

Хельги покинул корбль одним из последних. И он был единственным, кто вслух не рдовлся стоянке.

Хлльгрим и его люди были в Линсетре дорогими гостями. Вечером собрли пир.

Эйрик Эйрикссон, кк подобет хозяину, сидел н почетном сиденье, домочдцы — подле него, гости — нпротив. Ярко горел посреди пол выложенный кмнями очг. Отсветы плмени бежли по нрядно звешенным стенм, дым уходил в отверстие крыши.

Рбы внесли столы с угощением. Звенислвке ткие столы все еще кзлись непривычными — низкие, по колено сидевшим. А ели здесь то же, что и всюду в этой стрне: рыбу и дичь. Был и хлеб, но совсем не ткой, кк дом. Потому что неплохо рос здесь один только ячмень, д и тот переводили больше н пиво.

Зто пив подвли вдостль. И нпитк скир, который готовят из кислого молок. Викинги пили по своему обычю — все вместе, пускя по кругу нполненные рог. И проносили их нд очгом, освящя нпиток прикосновением огня.

Звенислвк сидел рядом с Хельги, по левую руку. И пил слдкую бргу из рог, который ему подносили. Эйрик внимтельно рзглядывл незнкомку, ее нездешний нряд и пуще всего тугую длинную косу. Кос его удивлял — ведь испокон веку девушки носили волосы рспущенными, змужние связывли в узел, прятли под плток. Хлльгрим в конце концов зметил его недоумение и объяснил хозяину тк:

— Это Ас-стейнн-ки. Он из Грдрики.

И поглядел н брт, но тот промолчл.

Звенислвке неоткуд было знть, что Хельги когд-то свтл з себя сестру Эйрик Эйрикссон, зеленоокую Гуннхильд. Хельги был тогд зрячим и сржлся не хуже брт, и крсив был не менее, чем теперь, и все-тки вышло не тк, кк того хотелось и Эйрику, и ему. Своенрвня девушк пожелл рспорядиться собой по-иному-И оттого-то у Хельги По сию пору не было жены, д и Эйрик чувствовл себя словно бы виновтым.

Вот он и гдл про себя, кто он для Хельги, эт Ас-стейнн-ки?

Дв дня в Румсдле, в гостеприимном Линсетре, пролетели необыкновенно быстро. Серо-стльное море снов зкчло дрккр. И снов кждое утро Хлльгрим хевдинг продирл глз первым. И поднимл людей. И те сдились н весл, не жлуясь н зстрелую устлость. Потому что кждый взмх, кждое усилие зросших мозолями рук несло их домой.

***

Было тк…

Двно было, но люди зпомнили.

Клубились нд морем черные грозовые тучи.

Зпряження двумя свирепыми козлми, с грохотом неслсь по гребням туч боевя колесниц. Спешил н битву с великнми рыжебородый Бог Top — Перуну словенскому, ндо полгть, родной брт. Вздымлся в Божественной деснице чудо-молот, кменный Мьйблльнир. Сокрушл врг и возврщлся в метнувшую его руку. И видели люди летящую молнию, и слышли ктившийся гром…

Но вот увернулся хитрый великн. Зглушило голос бури проклятие рзгневнного Тор! А молот-молния угодил по прибрежным горм.

Дрогнул и рскололсь земля. Между рсступившимися склми хлынуло море…

А потом пришли люди и увидели злив, похожий по форме н небесный молот.

И нзвли его — Торсфиорд.

Земля здесь почти ничего не рождл. И потому жители побережья все больше пытли счстья в море. Глубоко в фиорде, недлеко от святилищ Тор, стоял двор, тк и нзыввшийся — Терехов. Тм жил человек по имени Рунольв Скльд. Он тоже был викингом и могучим вождем, и н много дней пути окрест боялись его имени, пуще того — пестрого корбля под прусом, выкршенным в темно-крсный цвет…

Сыновья Виглф Ворон бросли якорь у смого выход к морю. Их жилище нзывлось Сэхейм — Морской Дом.

Здесь тоже денно и нощно глядели со скл бдительные сторож. И снов, кк и в Линсетре, рдостня весть обогнл шедший корбль.

Сэхейм стоял нд узкой и глубокой бухтой, в которую дже при смом сильном отливе мог войти дрккр. Поэтому огрд вокруг двор имел двое ворот.

Одни н суше, другие в воде.

Внутри двор виднелось несколько жилых домов и, конечно, вместительный корбельный срй. Д и сми дом, сложенные из бревен и кмня, больше всего нпоминли опрокинутые корбли: длинные, с выпуклыми килями крыш. Нд крышми курились сизые дымки очгов. Свежий ветер, предвестник непогоды, пригибл их к воде. И кзлось, будто это см берег тянулся рукми к подходившему корблю…

Сбросив прус, черный корбль скользнул в рспхнувшиеся морские ворот.

— Мть! — крикнул Хлльгрим хевдинг, и н берегу родилось эхо. — Мть, встречй!

Звенислвк внимтельно рзглядывл стоявших н берегу. К смому крю воды выбегл из домов все новый нрод — молодые прни, зрелые мужи, женщины, ребятня. Воины, привычно опояснные мечми, и рбы-трэли, испчкнные в нвозе.

Четверо сильных мужчин уже держли нготове широкие сходни. Когд эти сходни со стуком удрятся о борт корбля, люди скжут, что поход действительно зкончен. А возле них стоял т, в ком Звенислвк с первого взгляд угдл хозяйку двор.

Фрейдис Асбьерндоттир успел переодеться в кршеные одежды. Ветер тревожил воду фиорд, и легкие волны подбегли к смым ногм, но он не змечл. Он не мхл рукми и не кричл приветственных слов, но серебряные зстежки дрожли н ее груди. Темный плщ рспхивло ветром — он его не попрвлял.

Подле Фрейдис суетилсь горбунья-служнк, древняя, кк см стрость.

Пронзительный голосок не терялся дже среди общего шум. Но хозяйк нвряд ли внимтельно слушл ее болтовню. Хлльгрим хевдинг стоял н высоком носу корбля, положив руку н деревянную спину дркон. И Хельги, помедлив, поднялся рядом с ним.

И нетерпеливый Видг вскочил н скмью, выглядывя из-з плеч отц…

Ткие дети и внук! Было кем гордиться, было о ком молить в святилище могучего Тор.

Вод нынче стоял высоко, и боевой корбль с ходу нбежл н берег.

Хлльгрим не стл дожидться сходней — сбежл по протянутому веслу. Фрейдис не выдержл, ступил прямо в воду, нвстречу ему. Хлльгрим легко подхвтил ее, поствил н кмень. Фрейдис прижлсь к его груди, и н ккое-то время все прочее перестло существовть. Он был дом. Живой. И Хельги, и Видг. И ни н ком из них не было рн.

Счстье!

Кждого мореход ждли широкие объятия друзей и родни. Гуннр и Гудред Олвссоны от души хохотли, рзглядывя смуглолицую Унн. Т прятлсь з Сигурд, перепугння не н шутку. Видг спустился н берег среди первых и тут же влепил подзтыльник чумзому сыну рбыни, подвернувшемуся под ноги.

Когд с корбля сошел Хельги, Фрейдис поспешил нвстречу.

— Кто это? — спросил он с удивлением, зметив Звенислвку. Т смирно шл рядом с Виглфссоном — этот викинг редко позволял ей отходить длеко.

Хельги скзл:

— Я зову ее Ас-стейнн-ки, потому что он из Грдрики. Он крсив и нрвится мне.

— У нее умные глз, — похвлил мть. — Думется, не ошибусь, если скжу, что он из хорошего род. Слвня рбыня будет во дворе…

Хельги тк и встрепенулся, но тут вмешлся Хлльгрим. Он скзл:

— Мне все рвно, мть, но ты знй, что ему больше нрвится, когд мы нзывем ее гостьей.

Первя збот — о корбле!

Рзгрузив дрккр, мореходы опустили н нем мчту, сняли носового дркон. А потом дружным усилием вытщили его н берег и повели к срю, подклдывя под киль круглые деревяшки ктков. Пондобится куд-нибудь ехть, и его с той же легкостью спустят обртно, и он снов полетит нд водой, укршенный рсписными щитми и похожий н пестрого змея. Но когд викинги дом, корбль отдыхет н берегу, укрытый и от сырости, и от солнечного зноя. Инче он может отяжелеть от впитвшейся в дерево воды. Или, ноборот, рстрескться, высохнув слишком быстро…

Немного позже Олв и четверо его сыновей осмотрят дубовое днище. Корбль — что человек, ему нужны лсковые слов и зботливые руки. Отец и бртья зменят подгнившие деревянные гвозди, зново просмолят шерстяные шнуры между доскми обшивки. Д мло ли ккие дел нйдутся возле судн для хорошего кормщик!

Будет штормовя ночь в море — и корбль сполн отплтит з зботу.

В Сэхейме прздновли счстливое окончние поход.

Хлльгрим слыл удчливым викингом, и его двор нзывли богтым. Был здесь дом со многими дверьми, рзделенный внутри н покои — для тех из сотни его воинов, которые пожелли звести семью. Был и женский дом, где жены и девушки коротли время з пряжей и шитьем, в зимнюю пору вечерми нпролет игрли млые дети. В третьем доме обитли рбы-трэли и рбыни.

И нконец, стояло во дворе еще одно жилище, куд женщины зглядывли редко. Крышу его венчли громдные оленьи рог, по стенм висело оружие и рскршенные боевые щиты. Это был дружинный дом, и очг под нсквозь прокопченными стропилми горел для одних только мужчин.

Здесь жили и Хлльгрим, и Хельги, и Видг, и Олв с сыновьями, и еще многие, у кого не было жен. Здесь устривли хустинг — домшний сход. А еще этот дом преднзнчлся для пиров.

В ткие дни здесь деллось многолюдно. Вносили столы, и н деревянных блюдх шипел и пузырилсь оленин. Звучли громкие голос, лилось хмельное пиво. Длинный дом был велик, мест з столми хвтло для всех. Дже для рбов.

Н прзднике Хельги ел очень мло и почти не дотргивлся до хмельного.

Глз его были обрщены н огонь,суровое лицо оствлось бесстрстным. Зто Хлльгрим — тот веселился от всей души. Хмель с трудом его брл.

Огонь в очге здорно шипел, когд дождь, молотивший по крыше, врывлся в рскрытый дымогон. Пироввшие передвли друг другу рфу — пять звонких струн, нтянутых н упругое древко. Учстники поход по очереди брли рфу в руки, и кждый говорил что-нибудь о ярости подводного великн Эгир, о морской глубине, в которой его жен Рн рскидывл свои сети, чтобы выловить утонувших. И конечно, о победе нд сксми.

Был пожив кукушкм влькирий, когд скользящий Слейпнир мчты дорогою Ркни врг нстигнул…

Сигурд сын Олв угощл свою Унн козьим сыром мюсост — любимым лкомством, которое одинково к месту и в походе, и н пиру. Унн дичилсь множеств незнкомых людей и все норовил спрятть лицо. Когд рф добрлсь до Сигурд, Сигурд скзл:

— Н крчкх ползли под скмьи рненые, когд могучий шгл вдоль борт с гдюкой шлемов!

Слвен совершющий подвиги, но трижды слвен, кто умеет склдно поведть о своих делх. Впрочем, вдохновенного скльд, слгтеля песен, между ними не было. Что поделть, довольствовлись висми, короткими стихотворениями к случю, которые мог сочинить любой…

Когд дождь поутих, во дворе згорелись костры. Кто хотел, остлся в доме лкомиться пивом, другие высыпли нружу — плясть.

Плясть здесь умели и любили. Звенислвк слышл топот, доносившийся со двор, смех и зртные крики, которыми подбдривли состязвшихся тнцоров.

Переплясть соперник было не менее почетно, чем одолеть его н мечх или в беге н лыжх…

Хельги из дому не пошел, и Звенислвк остлсь при нем.

Веселье продолжлось долго. Но потом стли понемногу уклдывться спть.

Хельги подозвл к себе струху горбунью и скзл ей несколько слов. Служнк тут же взял Звенислвку з руку и повел ее через двор:

— Пойдем, Ас-стейнн-ки. Я тебе постелю. Он скзл, что ты ляжешь у нс.

В женском доме у кждой было свое спльное место н широких лвкх вдоль стен. Только Фрейдис, хозяйк, помещлсь в отдельном покое — вместе с горбуньей. Звенислвк свернулсь клчиком под пушистым одеялом из волчьего мех, з резной скмьевой доской. Зкрыл глз, и покзлось, будто дом покчивлся вместе с лвкой, кк плуб длинного корбля, и этот корбль нес ее длеко, длеко…

Ей приснилсь родня. Отец и мть сидели в повлуше, возле кменной печи, и мть тихонько плкл, уткнувшись в его плечо, отец хмуро теребил рыжие усы и глдил ее руки, кк всегд, когд видел слезы жены. Звенислвк тк и рвнулсь к ним — утешить, скзть, что он жив; что ее спсли, что он непременно вернется… вздрогнул во сне и понял, что они говорили по-урмнски.

Он открыл глз, рсширяя в темноте зрчки. Дверь нружу был рспхнут. З дверью виднелось по-весеннему розовое ночное небо и рдели угли прогоревших костров. А н пороге, прислонившись к косяку, стоял Хлльгрим. С ним был женщин… Блеснуло серебряное зпястье, и Звенислвк узнл Фрейдис.

— Что плкть, мть, — скзл Хлльгрим негромко. — Судьб есть судьб, ее не переспоришь. И я не мог поступить тк, кк он просил.

— Я всегд боюсь з тебя, з него еще больше, — ответил Фрейдис. — Он же беспомощен. И ты никогд не откзывешь ему, когд он хочет идти с тобой в море.

Хлльгрим немного помолчл, потом проговорил:

— Ты бы его видел, когд он греб.

— А во время боя, Хлли?

Хлльгрим ничего не ответил, только вздохнул. Тким его Звенислвк еще не видл. Фрейдис взял его з руку:

— Эт девочк, которую он привез… Кк ее звть?

— Ас-стейнн-ки.

— Ас-стейнн-ки… Крсивое имя. Хельги редко рзлучется с ней. Скжи, говорил ли он с ней о любви? Бртья не держли друг от друг секретов.

— Говорить-то говорил, д толку никкого, — скзл Хлльгрим с неодобрением. — Хельги хвтило того, что у девчонки окзлся жених дом, в Грдрики, и он еще не успел его позбыть. Я ему скзл, что не тк следовло бы с ней поступить, рз уж он ему приглянулсь, д он меня не послушл. Ты же знешь, ккой он упрямый. Нвряд ли он стл тким жлостливым, нверное, просто хочет, чтобы он см подошл звязть ему тесемки н руквх…

Н пмяти Звенислвки это был его смя длиння речь. Он съежилсь еще больше, ей стло холодно под теплым меховым одеялом. А Хлльгрим подумл и добвил еще:

— Хельги верит дже этим ее скзкм, будто к ней тм свтлся отчянный конунг. Его послушть, Ас-стейнн-ки ни з что не стл бы обнимть ккого-нибудь пстух. Я тк всыпл бы ей кк следует з то, что нш Хельги ей недостточно хорош. А он вместо этого говорит, будто утрт Гуннхильд больше не кжется ему ткой уж потерей! , Фрейдис выслушл его и долго не произносил ни слов. Но потом Звенислвк услышл:

— Думется мне, не к добру эт встреч, потому что он ее полюбил.

Скзв тк, он двинулсь в дом. Звенислвк змерл под одеялом, боясь, что дыхние ее выдст. Но Фрейдис и Хлльгрим прошли мимо, не остновившись.

Хлльгрим проводил мть в ее покой, подождл, пок ляжет, и ушел, ступя бесшумно.

Звенислвк еще долго лежл с открытыми глзми, глядя н сходившиеся вверху стропил и не змечя колебвшихся теней, которыми ночь зселил внутренность дом…

Неужто пошгют мимо лето з летом — или зим з зимой, кк считли здесь, — и кждя новя весн будет встречть ее н этом кменном берегу? И придет день, когд он свяжет свою косу в узел немилого змужеств, и дочери с сыновьями будут носить по дв имени срзу — одно словенское, другое урмнское, кк это бывет всегд, когд отец и мть из рзных племен… И будут болтть по-урмнски, словенский язык стнет для них чужим, потому что н нем не с кем будет говорить?

Слезы бежли по щекм, впитывясь в мягкий мех. Звенислвк дже не всхлипывл — боялсь потревожить спвших рядом.

Видгу нзывли хорнунгом. Это знчило, что женщин, двшя ему жизнь, был свободной, но мунд — свдебный выкуп родне — з нее не плтили. Хлльгрим хевдинг никогд не имел зконной жены. И долгих девять зим дже не подозревл, что где-то н юге, н острове Сольскей, где хозяйскя дочь мимолетно подрил ему свою любовь, у него подрстл мленький сын…

Но н девятое лето родичи мтери купили Видге место н торговом корбле, шедшем в Хлоглнд. И отпрвили мльчишку н север. К отцу. Мть его готовилсь к своему свдебному пиру: сын, незконный и нелюбимый, ее совсем не рдовл.

Рб, послнный с Видгой, по дороге сбежл. До мльчишки-хорнунг ему дел не было. Видг про себя поклялся, что когд-нибудь рзыщет его и убьет — ибо не бывет злодеяний хуже предтельств.

Но снчл следовло поглядеть н отц!

В Морской Дом сын хевдинг добирлся долго. И дошел туд голодный, оборвнный и одинокий. Но все-тки дошел. Потому что уж если кто родился не трусом — это проявляется скоро!

Землю клили жестокие холод, и в небесх дрожли ночные рдуги.

Торсфиордцы спрвляли Йоль — прздник середины зимы, после которого дни нчинют прибвляться. Брги для прздник было нврено по обычю, которым редко пренебрегли, — сто сорок горшков. Воины лили эту бргу в очг и двли обеты, о которых сожлели, протрезвев. Ссорились, рздвли зтрещины из-з пустяков — и мирились, прощя друг другу ткое, з что в иное время вызвли бы н поединок-хольмгнг… Йоль — это Йоль. Творилось рзное, но Видг был тем не менее змечен.

Кк не зметить мленького незнкомц, который тут рзодрлся с большинством ребятни и почти всех отколотил!

Дошло до того, что Хлльгрим пожелл посмотреть н мльчик см. Скзно — сделно… Бьерн Олвссон з ухо притщил его в дом.

— Ты откуд ткой хрбрый? — спросил Хлльгрим весело. Мльчишк понрвился ему срзу.

— Я с Бергторов Двор н Сольскей в Нордмере, — ответствовл Видг угрюмо. — Я туд не вернусь. Не много любви оствил он н острове Сольскей.

Хлльгрим сидел н хозяйском месте, между резными столбми с лицми Богов — покровителей род, в котором был стршим. Он спросил:

— Кто твой отец?

Тут Видг выпрямился, хотя Бьерн все еще держл его з ухо.

— Мой отец, — скзл он гордо, — Хлльгрим вождь сын Виглф Ворон из Сэхейм, что в Торсфиорде. И если не врут, что это где-то здесь поблизости, он никому не дст меня отсюд прогнть!

Хлльгрим сперв опешил не меньше любого из слышвших этот ответ. Но потом зхохотл тк, что пиво пролилось из рог ему н колени. Он, конечно, не мог срзу припомнить, кого ему случилось целовть столько зим нзд.

Бьерн же скзл:

— А ты знешь, что нш хевдинг велит с тобой сделть з ткие слов?

Он больно дернул ухо, и Видг огрызнулся:

— Со мной — не зню, но вот тебе он точно голову вобьет в плечи з то, что ты тк со мной поступешь!

Это снов рзвеселило нрод. Не зсмеялсь одн только госпож Фрейдис… Мльчишк приглянулся и ей. Кк знть, удстся ли еще один ткой, если Хлльгрим возьмет себе зконную жену? Отчего бы действительно не нзвть его внуком?

— А поди-к сюд, — велел хевдинг, когд хохот нконец утих. — Сын, говоришь?

Видг бестрепетно приблизился к хозяйскому месту. Нет, он не обмнывл.

Достточно было посмотреть один рз, чтобы признть и дух, и живую кровь Виглфссон.

— Я все время ждл, чтобы ты приехл з мной, — скзл Видг укоризненно.

— Н боевом корбле! Почему ты тк долго не приезжл?

О своей прежней жизни Видг рсскзывл без утйки — и в том числе о приезжвших к мтери свтх. Ни ему, ни Хлльгриму в Бергторовом Дворе делть было больше нечего. И все-тки сын Ворон посетил однжды остров Сольскей, что н юге, у берегов Северного Мер.

Он явился туд с бртом Хельги и с Видгой. И когд н корбле бросили якорь и Хлльгрим огляделся, мест и впрямь покзлись ему знкомыми.

Жители Бергторов Двор сперв попрятлись кто куд. Случись викингм устроить нбег, оборонить свое добро они не ндеялись. Но Хлльгрим велел вытщить и поднять повыше н мчту мирный знк — круглый щит, выкршенный белым. Тогд люди вышли н берег. И рсскзли ему, что Бергтор сын Льот Лосося не жил больше н своем острове.

— Он уехл в Ислндию со всеми своими людьми, потому что не полдил с Хльвдном конунгом. Д, и вместе с дочерью, и с мужем, и его родней… Рзве ты не слышл о Хльвдне конунге сыне Гудред Охотник из Вестфольд?

Хлльгрим, конечно, в Ислндию не поехл. Но н Сольскей он провел несколько дней, и жители хорошо принимли его людей. Хотя и побивлись, не прогневется ли вестфольдский конунг, недруг всех викингов, не признющих его влсти.

И случилось тк, что в один из этих дней буря згнл в ту же бухту у Бергторов Двор еще один корбль.

Этот корбль тоже был длинным боевым дрккром, полным отчянных молодцов. И вождь пришлецов, несмотря н жру, сменившую шторм, кутлся в мохнтую куртку. Куртк был умело скроен из волчьей шкуры: рзинутя псть обрмлял лицо, лпы служили руквми, со спины свисл хвост.

Звли его Соти.

— Соти — великий берсерк, одержимый в бою, — скзл один из его людей, которого торсфиордцы угостили пивом. — Я см видел, кк он врщл глзми и кусл свой щит. Ему не бывет рвных в сржении, и он щедр с нми н золото и н еду. А еще он умеет преврщться в волк, и поэтому мы нзывем его — Соти Волк…

— А моего отц нзывли Вороном, — скзл н это Хельги. — Но когд он хотел кого-нибудь нпугть, ему не требовлось колдовств. Тк что если твой Соти придет сюд н четверенькх и звоет, то про меня никто не скжет, что я побоялся дернуть его з хвост…

Хельги в ту пору видел девятндцть зим, и Хлльгрим уже мло ндеялся, что яростный нрв брт когд-нибудь сменится блгорзумием. Вот и в тот рз случилось то, что должно было случиться: Соти вызвл сын Ворон встретиться с ним н мленьком островке. Это нзывлось хольмгнгом — походом н остров. Из двоих учстников ткого поход обычно возврщется один.

Удобное место сысклось поблизости от остров Сольскей. И н другой день обе дружины молч смотрели с корблей н поединщиков, готовившихся к бою.

— Сними куртку, Соти, — улыбнулся противнику млдший Виглфссон. — Я не хочу, чтобы он был измзн твоей кровью. Он мне пригодится.

— Не пригодится, — прорычл в ответ Соти Волк, и н губх у него выступил пен. Был ли он действительно оборотнем, в этом трудно было бы поклясться дже его людям. Но вот берсерком его нзывли явно не зря. — И хвтит болтть языком. Этот островок зливет во время прилив…

У обоих были боевые топоры, широкие, с лезвиями-полумесяцми — стршное оружие в умелых рукх. Горе прозеввшему один-единственный удр. Второго не пондобится. Неудчник не спсет ни оковнный щит, ни шлем с нглзникми, ни железные плстинки, ншитые н толстую кожную броню… Ни дже кольчуг, куплення н торгу з звонкое серебро!

Они долго кружились, подобно тнцорм, сошедшимся в грозной медлительной пляске.

Соти ждл удобного момент, чтобы удрить.

Хельги ждл, когд Соти ндоест ждть.

Нет противник стршнее, чем берсерк, но боевое бешенство лишет его терпения и осторожности. Люди увидели, кк Соти вдруг отшвырнул свой щит и ринулся вперед, взревев, точно потревоженный в берлоге медведь. Его секир взмыл нд головой, знесення обеими рукми. Может быть, он уже предвкушл, кк стнет хвстться победой и рсскзывть, что соперник унесли рссеченного пополм.

Хельги легко ушел от удр, и остльное свершилось стремительно. Земля выскочил у Соти из-под ног. И он рухнул во весь рост, выронив топор…

С его дрккр послышлся слитный яростный крик. Хельги невозмутимо подобрл чужое оружие, стщил с поверженного волчью куртку и без большой спешки пошел к черному корблю, стоявшему у мели.

Хлльгрим смотрел н него с осуждением. Млдший брт не потрудился хотя бы звлить убитого кмнями, и это было недостойно. Но когд люди Волк подбежли к своему предводителю, все увидели, что рыть могилу было еще рно.

Соти молч корчился н мокрых кмнях, сжимя огромными лдонями свое левое бедро. Крови не было. Хельги удрил его обухом, не острием.

— Почему ты его не убил? — спросил Хлльгрим, когд понял, что произошло. Хельги ответил весело:

— Можешь, если хочешь, пойти сделть это з меня. Я, помнится, обещл не рубить ему голову, только дернуть з хвост. К тому же мне действительно понрвилсь его куртк, было бы жлко ее пчкть…

А немного позже, когд открытое море уже вовсю рскчивло шедший под прусом корбль, премудрый Олв кормщик скзл тк:

— Иногд для того, чтобы пощдить врг, ндо больше смелости, чем для того, чтобы его убить.

И многие решили, что он был прв. Кк бы то ни было, волчью куртку Хельги со временем стл считть счстливой. Ему непременно везло, когд он ее ндевл.

А Видг — тот чувствовл себя отомщенным. Ведь Хельги победил н поединке в тех смых местх, где ему пришлось вытерпеть столько обид. И кому ккое дело, что Соти был чужком тем и другим!

Это случилось з три зимы до того, кк Хельги суждено было ослепнуть. Но Богини Судьбы нерзговорчивы и не открывют своих тйн прежде времени. И потому веселье црило под прусом корбля, шедшего в Торсфиорд…

З синими рекми, з дремучими лесми — кк же длек был он теперь, родня земля!

Родня земля — миля, лсковя. Тм пушистым мехом ложилсь под ноги тепля мурв — не нколешься, хоть день-деньской бегй по ней босиком. А у речки встречл желтый песок, то прохлдный и влжный, то жркий, рзогретый щедрым полуденным солнцем… Хвтло, конечно, и кмней: не зря же прозывлся город Кременец. Но дже эти кмни, кзлось теперь, были не тк черны, не тк жестки, не тк неприветливы.

Дом всякое новое утро рождлось с улыбкой н устх — чтобы проплыть нд землей погожим летним деньком, потом нендолго угснуть, тихо вызолотив полнеб…

Ибо это был родня земля.

Но дже если моросящий дождь ткл свою хмурую пелену, и плывущие тучи цепляли висячими космми мкушки деревьев, и где-то выше туч рсклывл небес воинственный гром, — все рвно не было н свете ничего милей и прекрсней.

Ибо это был родня земля…

Звенислвк летл туд кждую ночь во сне. Полетел бы и няву, если бы умел обернуться птицей. Ведуны, принимя чужое обличье, удрялись, скзывли, оземь… и попробовть бы, д не поможет, не одрит крыльями чужя земля.

В Хлоглнде влствовл кмень.

Тяжелые черные утесы нвисли нд фиордом, и весной первоцветы возникли словно бы прямо из склы. Быстрые ручьи срывлись с отвесной крутизны и пдли нвстречу соленой морской воде, шумно и звонко рзлетясь тысячми брызг.

Нверх вели тропинки, проложенные людьми и скотом. Доблестен тот, у кого хвтит дыхния без остновок взобрться нверх. Зимой выпдли обильные снег, и молодые прни, состязясь друг с другом в ловкости и отвге, носились по этим кручм н лыжх. Держли при этом в рукх чши с водой. И осмеивли того, кто проливл.

Нверху, нд фиордом, лежло горное пстбище — сечр-Туд отгоняли коров, когд они стрвливли нижние луг. Горное пстбище было льменнингом — им сообщ влдел весь фиорд. Плохо придется хозяину, который вздумет выгородить себе кусок лужйки. Или просто прогнть соседских коров, сберегя лкомую трву для своих!

Тк глсил зкон тинг — здешняя Првд.

А еще нд береговыми утесми стеной стояли лес — зеленый плщ н кменных плечх гор… Еловые чщобы и целые дружины серо-розовых сосен, где, нверное, в несметном количестве родились боровики.

В лесу собирли ягоды и били дичь. Лес двл дерево н постройку корблей и домов. И лес тоже нзывли льменнингом.

А еще выше обнженный кмень сбрсывл с себя последние покровы зелени и устремлялся к небу сияющими пикми неприступных вершин… Иные горы обрывлись отвесными стенми прямо в фиорд. Высоко-высоко нд Сэхеймом дже летом сверкли белые снежники и цвели, говорили, невиднной крсоты цветы.

Все эти горы были когд-то чудовищным полчищем великнов, воздвигвших рть против Богов. Но молот-молния по пояс вколотил их в землю, обртил в мертвые кмни. Теперь великны медленно рспрямляли грнитные колени:

Звенислвк видел высоко н утесе кольцо для лодки, нходившееся когд-то у смой воды…

Когд великны поднимутся, нступит день последней битвы, и мир рухнет.

Но это будет не скоро.

«…А вече здесь нзывется — тинг. И во всяком племени вече свое и Првд тоже своя…»

Острый кончик нож црпл скрипучую бересту, вдвливя в нее буквы.

— Зчем тебе берест, Ас-стейнн-ки? — спросил ее вчер мльчик по имени Скегги. — Если тебе нужен короб для ягод, тк я сплету.

Впрочем, он без труд понял, что н бересте он собирлсь писть своими грдскими рунми обо всем необычном, попдвшемся ей н глз.

— А потом ты будешь колдовть нд рунми, д? Нет, ворожить он не умел… Просто еще дом привыкл, чуть что, хвтться з берестяной лист и бронзовое писло. И потихоньку пристривть буковку к буковке, рсскзывя о дивном… О неслыхнной щуке, едв не утщившей в прорубь двоих рыбков, об огненном шре, спустившемся из громовой тучи, и просто о том, что сено уже высохло и его сметли в стог. И дже молодой князь Чурил Мстислвич, что незло посмеивлся нд ее стрнием, см же приходил узнть: не позже ли прошлогоднего зревели нынче туры в лесу?

— Ну тк двй я схожу к кузнецу, — скзл Скегги. — Он и сделет острую плочку, которя тебе нужн!

Скегги был тюборинном — сыном свободного и рбыни. Его отец, викинг по имени Орм, погиб н корбле Виглф Ворон, не узнв о рождении нследник.

Хлльгрим хевдинг см дл мльчишке свободу, но некому было нзвть его родичем и сделть полнопрвным соглсно зкону… У отвжного Орм нигде не было близких.

Првду скзть, немногие стли бы гордиться сыном нподобие Скегги.

Тюборинн уродился слбым и хилым — нверное, в мть; недром он, подрив ему жизнь, см тк и не встл. Не было ткого сверстник во дворе, который не мог бы зпросто его поколотить. К тому же Скегги был кудряв и темноволос — то есть очень некрсив.

Чего еще ждть от сын рбыни!

Конечно, бывет и тк, что сыновья рбынь и дже нстоящие трэли окзывются н поверку хрбрей и рзумней, чем иные свободные. Ткие рно или поздно сдятся среди достойных мужей, кк рвные. Однко Скегги нвряд ли этого дождется. Скегги уже видел свою двендцтую зиму, но кому придет н ум подрить зморышу меч и нзвть его мужчиной?

Может быть, оттого он и привязлся к Звенислвке, что чувствовл: ей было в Сэхейме еще неуютнее, чем ему. И знчит, был все же кто-то, рядом с кем Скегги выглядел могущественным и сильным. Когд из моря поднимется змей и нпдет н Ас-стейнн-ки, все увидят, что У Орм подрстет сын, не дочь.

Скегги вечно поручли смую грязную рботу, з которую не брлся никто, кроме рбов. Скегги рзбрсывл нвоз, выносил из очгов золу, песком отдирл от днищ котлов сжу и жир.

Вот и в тот рз он тщил к берегу зкопченный котел из-под пив…

Звенислвк тут же подхвтил котел з второе ушко — дй помогу! — и они понесли громоздкую посудину вдвоем.

— Ты бы не пчклсь, Ас-стейнн-ки, — попросил Скегги, когд они пришли.

— Ты посиди лучше, я тебе что-нибудь рсскжу!

Звенислвк опустилсь н кмень — пришлось уступить, ибо Скегги рсскзывл кк никто другой.

Он нбрл в горсть крупного морского песк и принялся з рботу.

— Хочешь, я тебе рсскжу про одноглзого Один и о том, где он оствил свой глз?

Конечно, он хотел. И очень скоро перед нею предстл седобородый Отец Богов, с копьем в руке идущий к подножию Мирового Древ. А древо это зовется Иггдрсиль, и вся вселення выстроен вокруг него в точности тк, кк когд-то строились в лесх жилые дом… И рсскзов об этом Древе столько, что все и не перечесть!

Тк вот, из-под трех корней ясеня Иггдрсиля бьет источник, друющий мудрость. Но просто тк из него не зчерпнешь. Потому что волшебный родник крулят три норны, рспоряжющиеся судьбой. И тк велико их могущество, что дже с смого Один потребовли они плту. Не большую и не мленькую — велели Всеотцу отдть им один глз. А с Богинями Судьбы не с руки спорить дже покровителю пвших…

Увлекшись, Скегги не срзу рсслышл рзмеренный плеск весел. По фиорду шл лодк. Длиння, вытянутя лодк с высоким носом, кк у нстоящего боевого корбля, только, в отличие от дрккр, с уключинми, сделнными из древесных сучков.

Это Видг возврщлся с рыблки. Видг был доволен. Н дне его лодки лежло несколько порядочных зубток; их выпотрошт и рзделют, и мякоть будет изжрен, желчь пригодится для стирки. Сын хевдинг подвел лодку к берегу и несколькими сильными взмхми весел выктил ее н песок.

В иное время Скегги блгорзумно убрлся бы прочь. Но он сидел к Видге спиной и рсскзывл Ас-стейнн-ки о Боге войны. Видг не торопясь смотл снсти, взвлил н плечо улов и зшгл к дому. Без особого зл, походя, он нподдл ногой котел — грязный песок полетел Скегги в лицо…

Дже трэль, если жив его гордость, подобного не проглотит, и никто не осудит его з то, что сцепился со свободным. Млыш вскочил кк ужленный.

Тонкие руки сжлись в кулки. Он выкрикнул Видге в спину:

— Клен доспехов, схожий с тонкой елью злт! Хрбрый врг сокровищ, удчи лишенный! Скльд, рожденный Ормом, обиды не спустит!

Голос его сорвлся. Звенислвк не понял, что он скзл. Только отдельные слов. Но эти слов не склдывлись для нее в целое.

Ей еще предстояло рзобрться в искусстве иноскзний, в великом искусстве слгть то хвлебные, то язвительные стихи, которым мленький Скегги влдел не по возрсту. Ибо вот кк примерно звучл бы его речь по-словенски:

«Девк, одевшяся по-мужски! Утри-к сопли и впредь думй хорошенько, прежде чем змхивться н сын героя!»

Кждое слово было достточно ядовито смо по себе. А уж все вместе, преврщенные хитроумным Скегги в хулительное стихотворение — нид, они приобретли силу зтрещины.

Видг положил рыбу нземь и по-прежнему не торопясь двинулся нзд.

Ккое-то время Скегги еще стоял со стиснутыми кулкми, гордо подняв голову. Но у Видги явно был н уме кровь, и Скегги не выдержл — побежл.

Бегть от Видги было бесполезно. Кк и сопротивляться. Видг был воином.

Он мгновенно прижл Скегги к земле и выкрутил ему руку.

— А теперь скжи мне что-нибудь более достойное, Скегги Скльд, если хочешь выкупить свою чумзую голову. Д побыстрей, пок я не привязл тебе кмня н шею.

Скегги извивлся от боли и унижения, но молчл. Из рзбитого нос текл кровь. Видгу он не успел дже црпнуть. Видг скзл:

— Пожлуй, я обойдусь и без кмня…

Оторопевшя было Звенислвк подлетел к мльчишкм и рвнул Видгу з плечо:

— Ты ведь бьешь его потому, что он слбее тебя! Видг поднял голову и усмехнулся:

— Этот трусишк никогд не возьмет в руки меч. Если бы он родился в голодный год, его велели бы вынести в лес. Это не воин, лишний рот з столом!

Скегги рвнулся и зплкл.

Звенислвк проговорил рздельно, зня, что приобретет врг:

— Я думю, это хорошо, что Хельги — брт твоего отц, не твой. Ты уж точно прикзл бы отвести его в лес…

Худшую пощечину трудно было придумть. Сперв Видг перестл дже дышть. Что учинить нд ней з эти слов, убить?

Но нет. Внук Ворон не стл мрть кулков о ткое ничтожество, кк грдскя девчонк. Он только скзл:

— Немля неудч для меня в том, что Хельги велел нзывть тебя гостьей.

Он взял Скегги з шиворот и, подняв с земли, пинком отшвырнул его прочь.

— Что ты ему скзл ткого обидного? — спросил Звенислвк у Скегги, когд Видг ушел. — Я же ничего не понял!

Скегги, все еще хлюпвший носом, неожиднно приободрился при этих словх. Они кк будто нпомнили ему о чем-то способном утешить его в смой лютой тоске. О тком, что он не променял бы дже н место з столом подле вождя!

— Все они здесь нзывют меня скльдом, — ответил он гордо. — Я попробовл мед!

Было тк.

Двным-двно здумл одноглзый Один похитить волшебный мед… Тот мед, что придет вещую силу вдохновенным словм песнотворц, преврщя их то в целительное, то в смертоносное зелье. А хрнило его могучее племя злых исполинов. Но перехитрил Всеотец молодую великншу, приствленную стеречь бесценные котлы. Удлось ему не удввшееся никому. Звлдел Один медом, обртился орлом и во весь дух помчлся домой, в Асгрд, в Обитель Богов! Д только и отец великнши превртил себя в когтистую птицу, пустился вдогон.

Долго летел Один то нд морем, то нд горми. Уходил от погони и не мог схвтиться с преследовтелем, потому что нес мед з щекой.

А когд нконец примчлся домой, то первым делом выплюнул мед в подствленный Богми сосуд. И кжется людям, что кпельк того мед достлсь кждому, кого охотно слушются слов. Но рсскзывют еще, будто чсть своей ноши Один все-тки проглотил. И рзметл ее по земле вместе с орлиным пометом!

И вот эт-то доля мед достлсь всем бездрным поэтм, всякому, кто именует себя скльдом, но никк не может им стть!

Был у двоих Виглфссонов еще и третий брт — Эрлинг.

Его жилище стояло н другом берегу фиорд, кк рз между Сэхеймом и двором Рунольв Скльд. Люди не дли никкого имени этому дому. Может быть, оттого, что Эрлинг не держл дружины и не ходил в морские походы. Не было у него и боевого корбля. Для рыбной ловли и торговых поездок ему служил крепкя лодья с крутыми бокми и вместительным трюмом — кнрр. А еще Эрлинг носил прозвище: Приемыш.

Было тк…

Зим, когд родился Хельги, выдлсь голодня. Нстолько голодня, что многим пришлось вспомнить о стршном обыче выносить из дому новорожденных, которых не ндеялись прокормить… В Сэхейме, првд, до этого не дошло. Но кое-кому приходилось совсем туго. Вот и случилось, что однжды вечером, когд Виглф Ворон ехл к себе домой, его ух коснулся голодный млденческий плч.

Стрый воин, должно быть, хорошо понимл, что ознчл этот крик. Но кто знет, что шевельнулось в его душе! Виглф свернул с дороги прямо в лес.

Рздвинул еловые лпы, и его конь потянулся к незнкомому, но очень шумному мленькому существу.

— Неплохой день сегодня! — скзл Виглф. И нклонился поднять млыш. — Думл я, что у меня двое нследников. А удч посылет мне третьего!

Он вырстил мльчишку вместе с Хельги. И никто не говорил, будто отличл его от двоих стрших. Бртья жили дружно. Когд Эрлингу минуло пятндцть, нстло время ввести его в род соглсно зкону. Виглф к тому времени уже не было среди живых. Хлльгрим см скроил для брт священный бшмк и поствил пиво для обряд. Хельги, крепко друживший с Эрлингом, больше всех рдовлся, что приемный брт стл полнопрвным.

Рзлд между ними случился много позднее… Это ведь к Эрлингу чуть не из-з свдебного стол ушл от Хельги крсвиц невест, зеленоокя Гуннхильд.

Гордый Хельги тк и не простил ни его, ни ее. И в тот же год, когд журвли принесли весну и нступили дни переезд, Эрлинг пожелл жить отдельно. И ушел н другой берег фиорд выгорживть себе кусок одля — нследственной земли.

Хлльгрим тогд подрил ему кнрр. А Хельги дже не пришел посмотреть, кк этот кнрр стнут грузить…

Ту историю Звенислвк услышл от кузнец, бородтого Иллуги трэля.

— Я сделю, что тебе нужно, — скзл стрый мстер, когд Скегги объяснил ему про писло. — Но только не из бронзы. Я знл человек, у которого был язв н руке из-з бронзового зпястья. И Хельги нвряд ли подрит мне золотое кольцо, если еще и ты испортишь себе руку!

Иллуги вырезл глдкую плочку и нсдил н нее тонкое железное острие.

Скегги помогл ему кк умел, Звенислвк смотрел н них, сидя н бревне.

Хельги сперв зпрещл ей рботть и тем более водиться с рбми. Но потом передумл и рзрешил ей делть все, что он пожелет. Он-то знл, много ли рдости в безделье.

Кузнец отдл Звенислвке писло:

— И не ндо мне с тебя никкой плты, Ас-стейнн-ки. Потому что Хельги однжды выручил моего сын, и я этого не позбуду до огня и костр. И неплохо было бы, если бы ты стл полсковей н него смотреть. Или нколдовл своими рунми, чтобы он прозрел!

В середине лет в Сэхейм пришл весть о том, что Гуннхильд в третий рз подрил Эрлингу сын.

— Ндо бы проведть их, — скзл Хлльгрим хевдинг. — Уж, верно, у тебя, мть, сыщется для Гуннхильд добрый подрок!

Он знл, что говорил: умельцев в его дворе было хоть отбвляй. Плох тот, кто не умеет держть в рукх ничего кроме меч. В Сэхейме пряли, ткли, вязли и шили, лепили глиняную посуду, резли деревянные ложки и костяные гребни. Тот же Иллуги мстер ковл не только боевые ножи, но и серебряные зстежки, которых не постеснялсь бы смя знтня жен. Серебро приезжло в Торсфиорд н дрккре, потому что купцы неплохо ценили песцовые и оленьи мех из Северных стрн. З блестящие шкурки торговый люд отдвл когд зерно, когд рбов, когд звонкое серебро. Хлейгов ждли н кждом торгу. Тогд Хлльгрим звязывл ножны ремешком и преврщлся в купц.

Но белый щит, подвешенный н мчте в знк мир, легко менялся н крсный — боевой. Потому что корбль сын Ворон был боевым корблем…

Тк или инче, его люди не бедствовли. И всякий, кто хотел пордовть подругу змысловтым колечком или укрсить бляхой свой поясной ремень, шел к Иллуги трэлю. Ведь дже серебро остнется безжизненным и тусклым, покуд не побывет в умелых рукх.

Звенислвк любил ходить в кузницу и смотреть, кк рботл стрый умелец. Здесь можно было подержть в рукх монеты, которые ему приносили, — целые и рубленые. Арбские дирхемы — тонкие белые листья с кружевными прожилкми письмен. Английские, сксонские, фрнкские деньги с лтинскими буквицми, пузтыми корблями, крестми, устыми лицми двно умерших королей… В иных уже были просверлены дырочки: кто-то пришивл их н одежду.

Н других проглядывли выцрпнные руны. Кто-то ндписывл свое имя или призывл к себе милость могущественных Богов.

Дирхемы попдли н северные торги через земли булгр и слвян. В тех стрнх, кк и н Севере, своих монет не чекнили — серебро рубили, оно шло н вес. Звенислвк подолгу рзглядывл половинки дирхемов и гдл о том, где они могли побывть, прежде чем попсть в Торсфиорд.

В плмени кузнечного горн оплывли ндменные профили королей, рстворялсь повелительня лтынь и премудря восточня вязь. Потом Иллуги придвл слитку нужную форму. Появлялся кружочек с ушком — подвешивть н цепочку или шнурок. Или овльня скорлупк с острой булвкой, спрятнной внутри: зстежк-фибул для женского плтья. Или спирльный брслет-змея вроде тех, что носил см вождь. Формочек для литья у Иллуги было не перечесть, и он не уствл придумывть новые.

Он отделывл укршения мельчйшей зернью, рстирл и смешивл цветную эмль. А то брл в руки резец, и тогд н глдком серебре рождлся удивительный зверь. Этот зверь зстывл в немыслимом прыжке, извивлся, вытягивл когтистые лпы, рзевл стршную псть…

Иногд же под резцом возникли лиц людей. Гордые, мужественные, готовые достойно встретить любой вызов. Люди узнвли в этих лицх свои собственные черты.

Они хорошо плтили Иллуги трэлю. Стрый рб жил богче многих из тех, кто нзывл себя свободными. Он двно мог бы выкупиться н волю, но не видел в этом нужды.

— Хельги купил меня в Скирингссле, потому что я ему приглянулся. Но он не смог купить еще и моего сын, тк что тот попл к другому хозяину. Тогд Хельги вышел в море и огрбил корбль, н котором его увозили. Вот тк, Ас-стейнн-ки. И пусть погснет мой горн, у клещей обломятся ручки, если я когд-нибудь отсюд уйду!

Зморыш Скегги, вертевшийся тут же, приносил Иллуги пиво, подвл молоточки, рзыскивл звлившиеся куд-то подпилки. Скегги носил н груди хитро сплетенную серебряную цепь. Н цепочке висел оберег — крохотный молот вроде того, кким, скзывли, рзил великнов рыжебородый бог Тор. Скегги с гордостью покзывл оберег Звенислвке. Иллуги трэль сделл этот молоточек для его мтери-рбыни, когд Скегги появился н свет. Отец Скегги, хрбрый Орм, был н корбле Хельги Виглфссон, когд тот ходил в Скирингесль…

Госпож Фрейдис выбрл для невестки подрок: крсивое плтье с нгрудными пряжкми и дв золотых кольц. Погод стоял хорошя, и Хлльгрим велел спустить н воду лодку. Не было нужды тревожить дрккр для того, чтобы перепрвиться через фиорд.

— Я с ними не поплыву, — скзл Хельги Звенислвке. — А ты поезжй, это тебя рзвлечет.

Хлльгрим сопровождл госпожу Фрейдис с двендцтью своими людьми.

Сигурд сын Олв сидел у руля, Видг срзу устроился н носу: н носу — место хрбрейших. Живо поствили мчту и подняли н ней прус, сплетенный из рзноцветных полос. Лодк вышл через морские ворот и быстро побежл к другому берегу фиорд.

Эрлинг бонд вышел н берег встречть брт и мть. Он дже внешне отличлся от Хельги и Хлльгрим, кк мирный кнрр от боевого корбля. Те двое были светловолосыми, синеглзыми великнми, Эрлинг — почти н голову меньше и н сурового воин совсем не похож… Он крепко обнял брт, госпожу Фрейдис рсцеловл.

— Пошли в дом! — скзл он весело. — Гуннхильд вс ждет.

Звенислвк пристльно рзглядывл Гуннхильд… Говорили, будто зеленоокя был рзумн нстолько же, нсколько крсив, и в это не верил только Иллуги кузнец: может ли быть умн выбрвшя Эрлинг, не Хельги!

Звенислвк встретилсь с нею глзми, и Гуннхильд улыбнулсь. Он держл н рукх смую большую дргоценность из всех, ккие могут достться женщине: своего мленького сын. Двое стрших, Виглф и Хлльгрим, игрли подле нее н полу. Об были темноволосы — в отц. Эрлинг взял у жены млыш и передл его мтери.

— Я хочу нзвть его Хельги. Но Гуннхильд скзл, кк бы брт не обиделся…

Фрейдис подсел к Гуннхильд и скзл, глядя н спящего мльчик:

— Пускй уж лучше это будет Эйрик, по твоему брту.

Фиорд здесь круто изгиблся к северу, тк что Сэхейм не был виден с Эрлингов двор. Когд возврщвшяся лодк уже подходил к этому повороту, Сигурд кормщик вдруг нсторожился и тронул Хлльгрим з рукв:

— Хлльгрим хевдинг, ты слышишь? Сын Ворон прислушлся и кивнул:

— Слышу.

Фрейдис повернулсь к нему:

— Ты о чем?

Хлльгрим ответил коротко:

— Рунольв.

И хорошо знкомым движением попрвил н себе пояс с мечом.

В фиорде появился корбль…

Он шел со стороны моря — длинный боевой корбль с форштевнем, укршенным резной головой не то волк, не то змеи. Хозяин корбля не позботился снять ее, подходя к знкомым берегм. Или, может быть, хотел хорошенько пострщть горных духов, охрнявших Сэхейм. Рскршенные щиты, кк чешуя, пестрели вдоль борт, от нос до кормы были нведены яркие полосы. Нд корблем реял прус, темно-крсный, словно вымоченный в крови.

С дрккр неслсь песня — нестройный, но рдостный рев нескольких десятков глоток, ороговевших от штормовых ветров. Эту-то песню и услыхл Сигурд еще из-з скл:

С Рунольвом мы н деревьях моря! Дев, встречй, блгороднорождення!

Обнимешь кормильц гусят влькирий…

Песня стоил того, чтобы ее петь. Держвший рулевое весло недром носил свое прозвище: Рунольв Скльд…

Слвный нрод был у него н корбле. Но предводитель невольно притягивл взгляд. Если бы поствить его рядом с Хлльгримом, они окзлись бы одного рост. Другое дело, что Рунольв годился ему в отцы. И трудно было предствить воин, способного одержть нд ним верх. Он стоял кк грнитный утес. И првил дрккром с той небрежностью, которя говорит о величйшем искусстве.

Войлочня шпк плотно сидел н его голове. Из-под шпки торчли темно-медные с проседью космы и ткя же бород. Если бы не ветер, волосы легли бы ему н спину и укрыли бы ее почти до ремня.

Звенислвке стло стршно… Хлльгрим хевдинг был и суров и жесток, но дже он ни рзу не пугл ее тк, кк этот чужой вождь.

Видг подошел к Фрейдис и встл рядом с ней, словно готовясь ее зщищть.

— Хлльгрим, — скзл хозяйк Сэхейм. — Хлльгрим, поздоровйся с ним…

Сын Ворон поднялся н ноги:

— Здрвствуй, Рунольв Рудссон!

Однко было ясно, что нвряд ли он сделл бы это без просьбы Фрейдис. И он определенно жлел, что при нем не было его корбля.

— Здрвствуй, Хлльгрим! — прозвучл с пестрого корбля голос Рунольв Скльд. Этот голос был похож н морской прибой. — И ты здрвствуй, струх…

Хлльгрим свирепо стиснул челюсти и оглянулся н мть. Но Фрейдис не проронил ни звук. Дже не поднял головы. Видг по-прежнему стоял подле нее, держ руку н рукояти меч. Его меч мог рзрезть комочек шерсти, подброшенный в воздух.

Ненвисть витл нд небесной глдью фиорд, и Звенислвк чувствовл ее тяжкое дыхние н своей щеке. Смертня ненвисть, крепко нстояння н стрых обидх. И уже похожя н проклятое оружие, которое до того нпитно злом, что рно или поздно нчинет убивть смо по себе.

Но в этот рз грозе не было суждено прогреметь.

Корбль и лодк уже почти рзминулись, когд один из людей Рунольв, не в меру рзвеселившись, столкнул другого в воду. Прню бросили веревку, но он ее не поймл.

— Эйнр! — обернувшись, прогудел Рунольв. — Если хочешь поспеть к выпивке, поторопись!

Эйнр приподнялся нд водой и крикнул в ответ, хохоч и ругясь:

— Только смотри не выпей все без меня! Сигурд кормщик вопросительно глянул н Хлльгрим:

— будем его подбирть? Хлльгрим покчл головой.

Вскоре Эйнр выбрлся н берег. Вылил воду из спог и зшгл к дому — в Терехов…

***

Госпож Фрейдис знемогл…

Вот уже несколько дней он не покидл своего покоя. Струх горбунья, ходившя з хозяйкой, все реже оствлял ее одну. И с кждым рзом, появляясь во дворе, выглядел все озбоченней.

— Это Рунольв испугл госпожу, — скзл Скегги убежденно. — Он ведь когд-то был его женой… Неужели ты не знл, Ас-стейнн-ки? И про то, кк стрый Ворон едв его не убил?

Хельги Виглфссон думл инче.

— Это Эрлинг нкликл несчстье. Нечего было ездить туд. Д еще с подркми!

Звенислвк с ним не спорил. Тогдшней ночной рзговор Хлльгрим с Фрейдис не шел у нее из ум. Однко рсскзывть об этом не годилось. Особенно ему.

Горбунья поил госпожу нстоями боярышник и нперстянки, но целительные трвы не помогли.

Смуглолиця Унн приготовил ккое-то диковинное блюдо и кк умел объяснил Сигурду, что у нее дом тк кормили больных, которые жловлись н сердце. Фрейдис передл Сигурду вышитый плток для жены. Но ед тк и остлсь нетронутой.

Скегги взял осколок козьей бедренной кости и вырезл н нем футрк — двдцть четыре волшебные руны, приносящие победу, удчу, здоровье… Млыш долго собирлся с духом, но в конце концов принес их Видге.

— Возьми, — скзл он сыну хевдинг и протянул ему кость. — Положи это госпоже под подушку. И я зню, что ты меня убьешь, если ей стнет от этого хуже.

Он ждл, чтобы Видг поблгодрил его подзтыльником. Но ошибся. Взяв руны, Видг молч вытщил нож, уколол себе руку и погуще вымзл кровью всю ндпись. И тк же молч понес кость Олву Можжевельнику, чтобы тот посмотрел колдовское лекрство и решил, стоило ли его применять…

Еще через три дня Фрейдис велел позвть сыновей. Хлльгрим и Хельги вошли присмиревшие, словно двое мльчишек… Фрейдис лежл н широкой деревянной кровти, укршенной по углм изобржениями свирепых зверей.

Множество зим эти оскленные псти отгоняли от нее дурные сны. От нее и от Виглф, пок он был жив. Но, кк видно, недуг отогнть не смогли…

Лицо мтери покзлось Хлльгриму постревшим и очень устлым. Ни дть ни взять спрвил тяжелую рботу и прилегл отдохнуть. И велик т устлость, все никк не проходит… Хлльгрим сел н крй кровти, и Хельги осторожно опустился рядом. Хлльгрим взял руку Фрейдис, вздохнул и прижлся к ней щекой.

— Ты похож н своего отц, — скзл Фрейдис. — Он приходил ко мне сегодня. Его корбль причливл к берегу и ушел перед рссветом, потому что негоже им видеть дневную зрю. Видел ли ты след от киля н песке? Виглф говорил со мной и рдовлся, что у него хорошие сыновья… — Он помолчл и добвил:

— Скоро он приедет еще.

Хлльгрим слушл ее молч. Фрейдис шевельнул бледными пльцми, поглдил его усы.

— Я могл бы многое открыть тебе, сынок, я ведь сегодня зглядывю длеко. Я вижу, что ты проживешь долгую жизнь. Ты не всегд будешь счстлив и умрешь не н соломе. И дв ворон будут следовть з тобой, куд бы ты ни поехл.

— Хорошее предскзние, — проговорил Хельги негромко. — А мне ты что скжешь, мть? Фрейдис зкрыл глз.

— Ты нверняк хочешь знть, достойной ли будет твоя смерть. Но я вижу впереди только солнечный свет. Он ярок, кк отблеск н золоте, и мне больно смотреть. И еще я вижу, что Ас-стейнн-ки зжжет его для тебя.

Выйдя во двор, Хлльгрим невольно посмотрел в сторону гвни. Прибрежный песок был чист. Он скзл об этом брту, и тот ответил:

— Бывет и тк, что человек видит то, что ему хотелось бы видеть.

Н другое утро женский дом проснулся от причитний горбуньи…

— Госпож! — в голос плкл струх. — Госпож! Женщины выбирлись из-под одеял, одевлись и подкрдывлись к двери хозяйского покоя. Никто не смел зглянуть вовнутрь… Звенислвк стоял среди других у опрятно звешенной стены и чувствовл, что нчинет дрожть.

Потом глухо стукнул дверь со двор. Хлльгрим хевдинг стремительно, не глянув ни впрво, ни влево, прошгл мимо потухшего очг. Рывком рспхнул дверь в покой госпожи Фрейдис и вошел.

Горбунья дже не пошевелилсь при виде вождя. Хлльгрим долго стоял рядом с ней, молч глядя н мть. Потом опустился н колени и зстыл…

Низкое серое небо висело нд Торсфиордом. Облк лежли н склонх гор, пряч от глз кменные вершины. Хлльгрим послл Видгу через фиорд — известить Эрлинг. Видг вытщил из сря свою лодку и бросил в нее весл. И когд у лодки окзлся Скегги, сын хевдинг впервые не погнл его прочь. Он скзл ему:

— Сдись, будешь првить.

Столкнули лодку н воду, и плеск весел был слышен в повисшей нд берегом тишине, пок суденышко не исчезло з склми. И снов стло тихо нд темной водой, похожей н глдкий серый метлл. И н берегу, где столбми зеленого плмени высились деревья. И в Морском Доме, оствшемся без хозяйки.

И длеко нд морем висело облко, похожее н уходящий корбль.

***

…Если долго-долго идти или ехть н север, туд, куд укзывет дышлом созвездие Колесницы, можно достичь грницы нселенного мир… И говорят, будто н севере эт грниц ближе всего. Потому что севернее Норэгр нет больше ни стрн, ни городов — только вечные льды. Это все к югу — и Вллнд, и Стрн Сксов, и Грдрики, и Серклнд, о котором многие слышли, но почти никто тм не бывл. И Бллнд, великя Стрн Черных Людей. В ней тк жрко, что, нверное, именно тм обитет огненный великн Сурт. Тот, который однжды сплит своим плменем весь мир. Но это будет. нескоро.

Когд Асы, могучие боги, создвли для людей небо и землю, они взяли веки древнего великн и воздвигли их кк огрду, зботливо охвтившую весь мир. Вот почему нселенные земли нзывются Мидгрд. Это знчит — то, что огорожено, Срединный Мир.

***

З пределми Мидгрд живут ибтуны, стршные инеистые великны. И еще много всякой нечисти и нежити, от которой не было бы житья людям, если бы не Бог Тор с его молотом.

А еще где-то тм, з грницми Мидгрд, з вечными льдми, лежт уже вовсе неведомые берег. Их нселяют души, окончившие свой путь по земле. И сми боги сдятся тм н почетные мест, когд нступет время пировть.

Викинг, пвший в сржении, поселяется в Вльхлле — дружинном доме у небесного конунг, имя которому Один. Пять сотен и еще сорок дверей в этом чертоге. Восемьсот воинов входят в кждую из них, чтобы сесть з длинные столы.

И не перечесть з тем столом могучих мужей, великих и слвных героев!

Но есть и другой берег, и зовется он — Нифльхель. Поющим потоком окружет его черня рек Гьелль, и печльн ее песнь. Единственный мост ведет в сумрчное црство, где првит угрюмя великнш Хель… Тм у нее большие селения, и н диво высоки повсюду огрды и крепки решетки. Мокря Морось зовутся тм плты, Голод — ее блюдо, Истощение — ее нож, Одр Болезни — ее постель. И того, кто предл побртим или произнес ложную клятву, ждет дом, целиком сплетенный из живых змей.

Однко говорят, будто у ббки Хель тоже есть высокие и светлые хоромы для достойных гостей. Недром ведь живет у нее любимый сын Один, добрый Бог Бльдр, двно когд-то срженный ветвью омелы. И с ним превеликое множество слвных людей, которым не достлось смерти в бою…

Скоро в этом чертоге будет зполнено еще одно место. Нынче туд отпрвляется Фрейдис дочь Асбьерн, хозяйк Сэхейм…

Когд крутобокий кнрр принес через фиорд Эрлинг Приемыш, умершую уже собирли в дорогу. Верня горбунья см рсчесл и связл в тяжелый узел ее волосы, тк и не успевшие поседеть. См ндел н госпожу шерстяное плтье и зстегнул серебряные фибулы, соединенные цепочкой. Он доверил Хлльгриму только одно: крепко звязть н ногх Фрейдис погребльные бшмки, н которых были нчертны знки ее род. Это должен был сделть мужчин. Стрший сын.

Горбунья целовл неподвижные руки Фрейдис и зливлсь мутными стрческими слезми. Хлльгрим не рзрешил ей сопровождть госпожу, и некому было утешить струху. Хлльгрим скзл, что незчем всему фиорду видеть и потом молоть языкми, будто у супруги Виглф Хрвн не ншлось спутниц получше!

И вот девять юных невольниц взволновнно шептлись в углу.

Прихоршивлись, попрвляли друг н друге рзноцветные бусы и вышитые нлобные повязки. Они поедут вместе с Фрейдис н погребльной повозке через реку Гьелль.

Подстегнут коня, если зленится. И удержт, если вдруг понесет. И поддут руки госпоже, когд путь будет окончен и придет пор ступить н неведомый берег Нифльхель…

Честь великя!

Но девчонки были слишком молоды. Горбунья видел, что девчонки боялись.

Девчонки хотели жить. Д рзве эти молодые способны хоть что-нибудь понять? Где им, рзве они смогут предстть кк ндо перед влдычицей Хель?

Когд сын Ворон в очередной рз пришел зчем-то в дом, горбунья спросил его с ндеждой:

— Хлли, не передумл ли ты? Хевдинг ответил:

— Нет, не передумл. И не хочу больше об этом слышть!

Умершего редко хоронят срзу. Чще всего готовят временную могилу. И в ней он остется до тех пор, пок не соберется родня, не будет построен кургн, не созреет для поминльного пир доброе ячменное пиво… Но у госпожи Фрейдис не было многочисленных родичей, только сыновья. Тогд Хлльгрим припомнил, что он говорил ему о корбле отц, и скзл тк:

— Не похвлит нс мть, если мы здержим ее ндолго.

Когд солнце выплыло из-з скл, он повел мужчин з ворот. К зеленому взгорку нд морем, где лежл и дед Асбьерн, и отец дед Асбьерн, и еще полтор десятк предков, о которых в Сэхейме помнили и могли рсскзть. Могилы Виглф Ворон здесь не было: бездоння морскя пучин хрнил и его, и его корбль. Н берегу стоял только пмятный кмень с рисунком всдник н восьминогом коне и женщины с приветственным кубком в руке. Никто не видел, кк погибли Ворон и его люди. Но ни один не сомневлся, что они пли в бою и девы влькирии приняли их н пороге Вльхллы…

Оковнные лопты дружно вошли в кменистую землю. Дже Хельги не пожелл остться без дел. И уже к полудню н холме открылсь глубокя, вместительня ям. Погоняя терпеливых коней, притщили из лесу тяжелые сосновые бревн.

Внутри ямы стл поднимться сруб. Он послужит последним земным домом для госпожи. Сюд он сможет возврщться и приглядывть, хорошо ли живет без нее ее Сэхейм. Сюд въедет погребльня повозк. Здесь рухнет под удром ее любимый конь. И здесь же, возле колес, уснут все девять молоденьких рбынь. Инче не бывет.

Отмыв глину, густо нлипшую н руки и н споги, бртья Виглфссоны сообщ рзобрли стену женского дом и вынесли тело мтери через пролом.

Отлетевший дух не должен нйти обртной дороги, ни к чему ему тревожить оствшихся. Фрейдис уложили в повозку — резной деревянный короб н четырех высоких колесх. Зпрягли кроткого рыжего коня, чсто возившего Фрейдис при жизни.

И двинулись со двор…

Хельги шел рядом со Звенислвкой. Он не держлся з ее плечо. Просто кслся ее локтя своим. Он не спотыклся. А з ремнем у него торчл секир, упрятння в чехол.

Люди несли с собой все то, чем хотели снбдить госпожу н дорогу: свежий хлеб, мясо, сыр, блгородный лук, отгоняющий болезни. Н поясе Фрейдис по-прежнему висел ключ, знк достоинств хозяйки. А у бортов повозки лежло женское имущество — костяной гребень, змысловтые серебряные зстежки, обручья, нож, ложк, головной плток и плтья н смену… Не посмеет стря Хель нзвть ее нищенкой!

Когд шествие добрлось до холм, Хлльгрим повел коня вниз, внутрь сруб. Тот пошел доверчиво и послушно… Колес повозки дробно зстучли по бревнм. Спустившись, Хлльгрим остновился и вытщил меч, Конь не успел испугться. Свистящий удр уложил его змертво.

Звенислвк увидел ужс, появившийся н лицх рбынь. Смерть всегд стршн. Дже ткя, которя несет с собой великий почет.

Он зжмурилсь, стрясь не смотреть, кк Хлльриму передвли жертвенный нож… И потому не видел, кк, проскользнув между стоявшими н крю сруб, в яму отчянным прыжком соскочил горбунья. Мгновение — и он выдернул нож из руки Виглфссон. Дже он, двдцть лет сржвшийся в походх, не успел ей помешть. Струх с блженной улыбкой поникл рядом с еще горячей тушей коня…

Люди взволновнно згомонили.

— Ас-стейнн-ки, — нпомнил о себе Хельги. — Рсскжи, что тм…

Хлльгрим нклонился нд служнкой и бережно рзомкнул ее пльцы, стиснувшие костяную рукоять. Потом поцеловл горбунью в морщинистый лоб. Стря няньк когд-то учил его ходить…

— Я ошиблся, когд прикзывл ей остться! — проговорил он негромко. — А следовло бы мне помнить, что времен переменились и уже мло кто знет, кк ндо вырщивть свою судьбу!

Тогд-то смя молоденькя из рбынь, ровесниц Звенислвке, шгнул вперед, рздвигя н груди метллические укршения, чтобы ничто не помешло удру…

Потом Хлльгрим высек огонь и зтеплил мленький светильник. Пусть не будет госпоже Фрейдис ни темно, ни холодно в той ночи, которя сейчс укроет ее своим плщом. Светильник был сделн в виде чши н остром витом стержне.

Хлльгрим воткнул его в пол рядом с повозкой. В последний рз проверил, хорошо ли были звязны у Фрейдис погребльные бшмки. Пусть не упдет ей н пятки Нпсть, дверня решетк Хель. Пусть не обломится под ней золотой мост через поющую реку Гьелль. Пусть не слишком сердито облет ее злобный пес Грм. И, ничем не обидев, пропустит воинствення дев-привртниц…

***

Он выбрлся нверх, и сруб нчли зкрывть. Нлдили последнюю стену и стли нктывть сверху бревн. Исчезл рыжя шкур коня, исчезли рбыни, сидевшие подле колес. Исчезло бледное, словно светившееся, лицо Фрейдис…

Хлльгрим первым столкнул н эти бревн глыбу земли. И когд он обрушилсь н нкт, все голос потонули в лязге оружия. Это воины одновременно выдернули из ножен мечи и троекртно удрили ими в звонкое дерево щитов. И нзывлось это — шум оружия, впнтк!..

А комья земли сперв гулко стучли по бревнм, потом этот звук стл делться глуше и глуше, пок не стл нконец простым шорохом глины о глину…

Когд н могиле уже утптывли землю, из-з деревьев вдруг сипло прокричл рог.

— Кто-то приехл, — скзл Хлльгрим. Он продолжл глядеть н свежую глину.

Всдники, выехвшие из лес, увидели перед собой грозное зрелище: около сотни воинов в боевом облчении венчли собой холм. Но они не остновились и не повернули нзд, хотя их было всего трое.

— Ас-стейнн-ки! — нпомнил о себе Хельги. — Что тм?

Кк ни хороши были стоявшие нверху, стоило посмотреть и н всдников.

Особенно н того, что ехл впереди. Крупной рысью шел под ним лоснящийся серый конь. Вился з плечми седок широкий синий плщ. Покчивлось в могучей руке тяжелое копье — толстый кол, оковнный железной броней…

А позди ктилсь тележк, и из нее доносилось злобное хрюкнье. С холм было хорошо видно ворочвшуюся темно-бурую спину.

— Хитер! — скзл Хельги. — Знет, не тронем!

Ему не ндо было смотреть, чтобы узнть приехвшего.

— Это я его известил, — проговорил Эрлинг, и Хельги усмехнулся: мол, чего еще можно от тебя ждть. Но поссориться с бртом он не успел, потому что Звенислвк вдруг ухвтил его з локоть, потом и вовсе спрятлсь з его спиной. Хельги чувствовл, что он дрожл от стрх, и готов был многое вытерпеть рди того, чтобы только он подольше стоял тк, держсь з его руку…

***

Всдники тем временем вплотную приблизились к холму и нчли взбирться по склону. Хлльгрим шгнул им нвстречу.

— Здрвствуй, Рунольв Рудссон, — скзл он хозяину серого жеребц. — Что тебя сюд привело?

— И ты здрвствуй, сын Виглф, — отвечл ему всдник. — Зчем ты спршивешь о том, что и см знешь? Или не хоронил ты нынче свою мть, Фрейдис дочь Асбьерн?

Седеющие космы лежли у него н плечх, нижняя половин лиц прятлсь в густой бороде. И только глз зло и холодно смотрели н Хлльгрим из-под ндвинутой войлочной шляпы.

Но эти глз срзу изменились, когд Рунольв посмотрел н вершину холм, н комья взрытого дерн.

— Быстро же ты зрыл мою струху, сын Виглф… А я бы совсем не откзлся взглянуть, много ли прибвилось у нее морщин.

Ткие слов и тким голосом от Рунольв Скльд можно было услышть единожды в жизни. Хлльгрим понял это и скзл:

— Ты см знешь, что я тебя сюд не звл. Но рз уж ты приехл, будь гостем. Мы еще не все сделли здесь, что собирлись.

Тогд Рунольв хевдинг спешился и мхнул рукой своим молодцм. Те живо привязли коней, и рбот возобновилсь кк ни в чем не бывло. Все вместе они привели в порядок вершину холм, потом принесли с берег тяжелые плоские кмни и отметили ими могилу, выложив контуры длинного корбля, обрщенного носом н юг.

Вечером, когд собрли пир и внесли столы, и рбы приктили зморский бочонок, и хмельной рог по обычю отпрвился вкруговую, Рунольв Рудссон, хозяин Терехов, впервые зметил стрнно одетую незнкомку, сидевшую рядом с Хельги.

Он спросил:

— Кто это, Хельги? Никк ты женился? Хельги вздрогнул тк, словно в него угодил стрел. Хлльгрим ответил з брт:

— Нет. Это гостья.

Рунольв, по счстью, в дльнейшие рсспросы пускться не стл. А Звенислвк глядел прямо перед собой и все видел темную внутренность сруб, и медленно остыввшую тушу коня, и несчстных рбынь, и сму госпожу, освещенную тусклым огоньком.

Вот приподнимется конь… Встют, отряхивют плтья служнки… И Фрейдис сдится в повозке, горбунья берет в руки вожжи… Глухо ржет, удряет копытом чудовищный конь… и рстворяется перед ним бревенчтя стен.

Ледяным холодом тянет оттуд, из темноты. В последний рз вспыхивет и гснет мленький светильник. Необъятня ночь зполняет все вокруг. Только шелестят во мрке шги рбынь д поскрипывют колес повозки, увозящей госпожу Фрейдис в длекий путь.

Рунольв со своими людьми прожил у бртьев три дня, в течение которых ничего не произошло. А потом уехли, и он, и Эрлинг, — кждый к себе.

***

Нет бедствия хуже неурожя!

Бывет неурожй хлебный. Бывет недород скотный. И еще неурожй морской, когд рыб уходит от берегов. Поодиночке эти бедствия случются почти кждый год, и люди поневоле привыкли с ними спрвляться. Но трудно выжить, если все три нвливются рзом…

Потому-то приносят в жертву конунг, окзвшегося несчстливым н мир и урожй. И чтут колдунью, умеющую нполнить проливы косякми сельдей. И смый бедный двор редко обходится без пиров, устривемых по обычю — трижды в год.

Первый пир собирют зимой, когд день перестет уменьшться. Потом весной — н счстье зсеянным полям. И нконец, осенью, когд собрн урожй и выловлен треск… Это жертвенные пиры. Плохо тому хозяину, которого бедность вынуждет ими пренебречь! Бог Фрейр, друющий приплод, может обойти милостью его двор. А удч — оствить.

В Торсфиорде ни рзу еще не збывли об этих пирх. Вот только соседей в гости здесь не приглшли. Рунольв пировл у себя в Терехове, Виглфссоны — в Сэхейме.

***

К стршим бртьям приезжл еще Эрлинг, и Хельги принимл его лсково, ведь не дело ссориться в прздник.

Рньше в Сэхейм зглядывл иногд херсир по имени Гудмунд Счстливый, стрый друг Виглф Хрвн. Тот, что жил н острове в прибрежных шхерх, в трех днях пути к югу. Однко теперь его прус с синими поперечинми появлялись в Торсфиорде все реже. Шесть зим нзд Гудмунд херсир потерял единственного сын Торгейр и с тех пор сделлся угрюм…

А приезжл ли кто к Рунольву — того Виглфссоны не знли и не хотели знть.

Когд подошло время осеннего пир, Видгу по обыкновению послли з Приемышем. Видг посдил Скегги в свою лодку и спихнул суденышко в воду. Хельги скзл ему:

— Только пускй Эрлинг в этот рз не привозит с собой Рунольв!

Нкнуне прздник Хельги подрил Звенислвке золоченые пряжки: скреплять н плечх срфн, который здешние женщины носили соствленным из двух несшитых половинок. Звенислвк не торопилсь зводить себе чужеземные одежды — однко зстежки понрвились. Кждя был почти в лдонь величиной, и между ними тянулсь тонкя цепь. Другие цепочки свешивлись с смих пряжек.

Можно привесить к ним игольничек, обереги, мленькие ножны с ножом…

С обеих фибул смотрели устые мужские лиц. Грозные лиц… Хмурились сдвинутые брови, рзвевлись схвченные бурей волосы, сурово глядели глз.

Одно выглядело помоложе, другое пострше. Пряжки кк бы говорили: смотри всякий, что з человек подрил нс подруге. Он ткой же, кк мы. Обидишь ее — не спсешь головы!

Хельги был вполне ровней этим двоим. Хотя, првд, ни бороды, ни усов не носил.

— Нрвится? — спросил он Звенислвку. — Носить стнешь?

Он ответил:

— Спсибо, Виглвич…

Он опустился н лвку и велел ей сесть рядом. И посоветовл:

— Носи тк, чтобы смотрели один н другого. Это Хегни и Хедин, древние конунги. Хедин полюбил дочку Хегни и увез ее от отц. Хегин погнлся з ним и нстиг, и девчонк не помогл им помириться. Тогд они повели своих людей в битву и полегли все до единого. Но девчонк был колдуньей и ночью оживил убитых. И я слышл, будто они по сей день рубятся друг с другом где-то н острове, по ночм воскресют из мертвых!

Мимо них из дому и в дом сновли рбыни и жены. Ствился хлеб, бродило пиво, готовилось мясо.

Хельги скзл:

— Я зню, кк выглядят твои пряжки, потому что это я велел строму Иллуги их сделть, и я видел их готовыми.

Он взял ее руку и положил н свое колено. Стл перебирть пльцы.

— Вот только тогд я думл, что они будут подрком моей невесте. И не тебе я собирлся их подрить. Д и ты, кк я думю, не от меня хотел бы их получить. Рсскжи про жених!

Звенислвк опустил голову, в груди поселилсь тяжесть: ох ты, безжлостный!

— Что же тебе про него рсскзть?

— Ты нзывл его имя, но я позбыл.

— Чурил… Чурил Мстислвич.

— Торлейв… Мстилейвссон, — медленно повторил Хельги. — Все имен что-нибудь знчт. Мое знчит — Священный. А его?

— Предкми Слвный… Хельги похвлил:

— Хорошее имя.

Звенислвк подумл и добвил, невольно улыбнувшись:

— А кто не любит, Щурилой зовет. Рубец у него н лице-то… Вот и щурится, когд обозлят.

— Шрм н лице не портит воин, — скзл Хельги. — Потому что у трусов не бывет шрмов н лице. Твой конунг крсивее, чем Хлльгрим?

Звенислвк долго молчл, прежде чем ответить:

— Ткой же… только черноволосый.

— Стло быть, твой конунг некрсив, — проворчл Виглфссон. — Черноволосый не может быть крсивым, дже если он смел.

Звенислвк ответил совсем тихо:

— Нету крше.

Хельги сбросил ее руку с колен и вспылил:

— Убирйся отсюд! Ты будешь сидеть вместе с рбынями, потому что ты беседуешь с Иллуги охотнее, чем со мной!

Звенислвк испугнно подхвтилсь с мест, отскочил прочь. Хельги поднял голову — ну ни дть ни взять сокол, нкрытый кожным колпчком.

— Ас-стейнн-ки!

— Здесь я, Виглвич.

— Подойди сюд. Сядь…

Когд Эрлинг приехл в Сэхейм и сошел с корбля, Хлльгрим немло удивился, увидев, что млдший брт привез с собой жену и мленьких сыновей.

Этого Эрлинг никогд прежде не делл. Хлльгрим спросил его без обиняков:

— Что случилось, брт?

Эрлингу явно не хотелось портить ему прздник.

— Думю, безделиц, Хлли. Есть у меня рб по имени Ргнр сын Иллуги, д ты его знешь… Хлльгрим зметил с неодобрением:

— Млоподходящее имя для рб… Почему ты позволяешь ему тк себя нзывть? Эрлинг пожл плечми:

— Приходится позволять, потому что он здир, кких и среди свободных немного нйдется. Тк вот этот Ргнр поссорился с рбом Рунольв, и они подрлись. Того рб я зню двно, поскольку он любит ходить ко мне во двор и мы с ним рзговривем. Он нгл и из хорошего род, зовут его Адльстейном.

Вчер он пришел опять и рсскзл, будто Рунольв всем жлуется н меня и н моих дерзких рбов и говорит, что двно уже ждет от меня беды.

— Лгун он, твой Адльстейн, — проворчл Хлльгрим угрюмо.

— Может быть, и тк, — скзл Эрлинг. — Но н него это мло похоже.

Адльстейн рсскзл еще о том, что он решил убежть от Рунольв и остться жить у меня. Я велел ему идти домой, но он не пошел. Тогд я послл к Рунольву человек, с тем чтобы он переговорил с ним и предложил виру з рб. Это было вчер, но тот человек не вернулся.

Пок он говорил, к ним подошел Хельги. Средний сын Ворон выслушл Эрлинг и усмехнулся:

— Стло быть, не вышло у тебя поигрть срзу двумя щитми. Приемыш. А уж кк ты стрлся.

В другое время Хлльгрим прикрикнул бы н него з ткие слов. Но тут только поскреб ногтем усы и зметил:

— Ты потому и привез с собой столько нроду, что твой двор больше не кжется тебе безопсным. Эрлинг кивнул:

— Это тк, и я велел рбм вооружиться. Но я бы хотел, чтобы дело кончилось миром.

Хельги двинулся прочь и уже н ходу нсмешливо бросил:

— А я не очень-то н это ндеюсь! Вы с Рунольвом последнее время нерзлучны: куд ты, туд следом и он!

Тогд-то подл голос зеленоокя Гуннхильд, молч стоявшя подле муж.

— Ты, Хельги, выгнл бы нс вон, если бы был волен решть. Может быть, тогд Рунольв не стл бы вс трогть!

Хельги обернулся… Хлльгрим помешл ему поссориться с бртом, скзв:

— Тебя нзывют рзумной, Гуннхильд. Однко иногд следует и помолчть!

В день, нзнченный для пир, в ворот Сэхейм постучлся всдник из Терехов…

А н плече у него висел щит, выкршенный белой крской в знк добрых нмерений и мир.

Всдник слез с седл и скзл:

— Меня прислл Рунольв хевдинг сын Руд. Где Хлльгрим Виглфссон?

Хлльгрим уже шгнул к нему через двор, отряхивя руки, — он кк рз советовлся с пстухми, отбиря скот для збоя. Рунольвов человек передвинул щит з спину.

— Нш хевдинг гостил у тебя нынешним летом, когд ты хоронил свою мть.

Рунольв сын Руд хочет отплтить тебе з гостеприимство и думет, что нвряд ли ты побоишься приехть к нему см-третей, кк он тогд. Это было бы неспрведливо!

Хлльгрим остновился, зложил пльцы з ремень… Ничего подобного он не ждл, но покзывть это не годилось. Он скзл:

— Мудро поступет Рунольв Скльд, если вржд и впрямь ему ндоел…

Вот только зря он не нпомнил тебе, что в чужом дворе не зговривют о делх срзу. Иди в дом, отдохни и поешь!

Сигурд Олвссон повел чужк с собой. Тот пошел озирясь и явно ожидя подвох… Олв Можжевельник проводил его глзми и скзл:

— Или я плохо зню Рунольв, или незчем тебе ехть туд, Виглфссон.

Хлльгрим покчл головой и ответил кк о деле решенном:

— Я поеду.

Олв упрямо повторил:

— Незчем тебе к нему ездить. Хлльгрим улыбнулся, что бывло нечсто.

— Рунольву не удстся нзвть меня трусом. Кто со мной?

Вокруг стояли почти все его люди: сбежлись кто откуд, прослышв о гонце.

— Я, хевдинг! Возьми меня!

Счстлив вождь, з которым одинково охотно идут н пир и н смерть. Он выбрл двоих… Гудред, среднего сын Олв кормщик. И еще прня по имени Гисли. Об были рослые и крепкие и вдобвок хороши собой. Для воин тоже не последнее дело.

Потом велел седлть своего коня.

Осень уже рзбрсывл по берегм фиорд яркие крски… Тк зботливя хозяйк, ожидя гостей, готовит нряды и звешивет цветными покрывлми простые бревенчтые стены. Но вот чем кончится пир?

Воздух был почти совсем тих. Только откуд-то из глубины фиорд понемногу нчинло тянуть ледяным сквознячком. Стылый ветерок проникл под одежду, зствлял поеживться в седле. Вот потому-то Хлльгрим всю жизнь предпочитл ходить пешком, еще лучше — грести н корбле. Пеший и тем более у весл не змерзнешь. Д и доберешься, пожлуй, быстрее, чем н лошди по этой тропе… Другое дело, пешком в гости мло кто ходит. И тем более вождь к вождю!

А ветерок — Хлльгрим знл, что предвещл этот ветерок. Может быть, дже нынче к вечеру рзрзится свирепя буря. Ткя, что не хуже вржеских мечей оборвет с воинов лес вышитые нрядные плщи… А иные деревья и вовсе лягут корнями нружу, срженные в нервном бою…

Хлльгрим ехл и думл о том, не придется ли лежть между этими бойцми и ему смому. Премудрый Олв рзглядел волчий волос, вплетенный в кольцо, и не было причины ему не поверить…

А не поедешь — уж Рунольв позботится, чтобы смеялсь вся округ-фюльк…

Опвшие листья шуршли под копытми коней.

Гисли и Гудред молч ехли з вождем. И, верно, тоже прикидывли, чем мог кончиться для них этот день. Если пиром у Рунольв — не зхмелеть бы. Зкон гостеприимств свят, нрушить его — преступление. И добро, если Рунольв впрвду обрзумился н стрости лет, говорят же люди, что лучше поздний ум, чем вовсе никкого! Но знют люди и другое. Хоть редко, бывет, что среди ночи вспыхивет дом с гостями, упившимися з столом… И копья встречют выскочивших из огня!

Несколько рз Хлльгриму мерещились крдущиеся шги… И не зметил бы вовсе, если бы поневоле не ждл из-з кждого дерев стрелы. Он не поворчивл головы, только всякий рз подбирлся в седле, готовясь к отпору. Но шедший лесом не покзывлся и не нпдл…

И все оствлось спокойно.

Из Сэхейм в Терехов ездили редко… Только в святилище, и то обычно н корбле. Дом Эрлинг стоял примерно посередине дороги, и Хлльгрим привык считть, что брт жил поблизости. Но береговя троп петлял, взбирясь н кручи и снов спускясь к воде. И когд фиорд открылся в очередной рз и Хлльгрим увидел н той стороне дом Приемыш, он слегк удивился тому, кк мло, окзывется, они проехли.

***

Еще он зметил длинную лодку, лежвшую под склми, в зеленой воде. Нд бортом лодки торчли две светловолосые головы. Хлльгрим мимолетно подумл, что это, нверное, рбы ловили рыбу н ужин. Подумл — и срзу же збыл…

До Терехов они добирлись и впрвду еще долго. Но нконец лес рсступился — стл виден чстокол и зросшие трвой крыши построек. И боевой корбль Рунольв Скльд, который был вытщен из сря и стоял у берег н якорях; Хлльгрим срзу же это отметил. Зчем?

Дже мчт уже возвышлсь н своих рсчлкх, и свернутый прус бгровым червем прижимлся к опущенной рее. Тк, будто Рунольв готовился не к пиру, к дльней дороге. Если не к боевому походу.

И не нмеревлся медлить с отплытием.

Может быть, он хотел проводить гостя со всем почетом и тем зкрепить мир между ним и собой? Хлльгрим в свое время поступил именно тк. Ну что же, добрый корбль у Рунольв Скльд…

Рунольв сын Руд Рсклывтеля Шлемов стоял в воротх, глядя н подъезжвших. Увидев, Хлльгрим более не спускл с него глз. Не только смешную грдскую девчонку мог перепугть при встрече этот боец! См Хлльгрим уж сколько рз видел его и дже дом у себя принимл, всякий рз поневоле вспоминл тот утес нд Торсфиордом… Исполинский угрюмый утес, обросший ржвым лишйником, и никому не удвлось обобрть птичьи гнезд н его уступх.

Скольких молодых хрбрецов еще исклечит и швырнет в зеленую бездну у ног? И когд нконец упдет см, и чья рук его свлит?

Хлльгрим спешился, рдуясь твердой земле вместо ндоевших стремян. И пошел нвстречу Рунольву — Гисли и Гудред з ним, плечо в плечо, шг в шг.

Рослые, крепкие, крсивые прни…

— Здрвствуй, Рунольв Скльд, — поздоровлся Хлльгрим. — Я приехл к тебе, ведь ты, кк рсскзывют, меня приглшл.

— И ты здрвствуй, сын Фрейдис, — прогудел в ответ Рунольв вождь. И Хлльгриму зхотелось увидеть в этом еще один белый щит, поднятый н мчту.

Дже вопреки тому, что Рунольвовы люди понемногу брли их в кольцо и безоружных среди них не было. А ворот поскрипывли, зкрывясь… Рунольв скзл:

— Не будет у Один недосттк в героях, если дв нши корбля стнут ходить вместе, не врозь. Хлльгрим отозвлся, кивнув:

— Это тк.

И пронеслось: неужели, пок жив был Фрейдис, только стря ревность подогревл в Рунольве вржду? Хлльгрим бы это, пожлуй, не удивило… Но тут Рунольв подлся н шг нзд и окинул взглядом своих людей. И Хлльгрим похолодел. Стрый вождь проверял, все ли было готово. И дже не очень это скрывл.

— Будут ходить в море дв корбля, — скзл он, глядя Хлльгриму в глз, и в улыбке был нсмешк. — Но только мой пойдет первым, потому что об будут звться моими, слышишь ты, сосунок! — И рявкнул своим:

— Хвтй!

Однко прикзть, кк водится, было легче, чем выполнить. Осеннее солнце, уже подернутое бгровой дымкой подходившего шторм, вспыхнуло н трех длинных клинкх. Хлльгрим, Гисли и Гудред уже стояли спиной к спине. И кждый держл в првой руке меч, в левой — тяжелый боевой нож. Не зря же Хлльгрим увидел свой первый поход в неполных одинндцть зим! Он знл и умел все. И его не зря нзывли вождем…

Ну что же, и Рунольв хевдинг недром учил своих молодцов… Однко требовлось немлое мужество, чтобы первым подойти к тем троим. Н верную смерть… Ккое-то время все было тихо, и Рунольв скзл:

— Не звязл ты ножен ремешком, Хлльгрим Виглфссон. А жль.

Он не собирлся учствовть в схвтке. Хлльгрим в ответ ощерился по-волчьи:

— Олв Можжевельник скзл мне, что ндо быть нстороже, когд едешь к трусу. И это был хороший совет!

Оскорбление попло в цель. Рунольв сгреб в кулк свою рыжую бороду и зрычл:

— Я см поговорю с этим Олвом, когд стну грбить твой двор!

Хлльгрим скзл ему:

— Этого не будет…

Он хорошо видел тех шестерых, которых судьбе было угодно поствить против него. Кждого и всех срзу. Нверняк сильные бойцы, Рунольв не стнет кормить у себя неумех. И хрбрые: млодушному нечего делть здесь, в Терехове… Хлльгрим видел побелевшие, стиснутые челюсти и внимтельные глз под клепными шлемми. А что видели они? Свою погибель. Шгнувший первым первым же и упдет. Потому что противником был Хлльгрим сын Виглф Хрвн.

Но мгновение минуло, и кто-то все же прыгнул вперед. У многих тут были в рукх длинные копья нподобие знменитой Рунольвовой Гдюки, убиввшей дже сквозь щит. Широкий нконечник устремился в живот… Отточенное лезвие и втулк, выложення серебром. Хлльгрим не стл уворчивться, ведь позди были две живые спины. Не стл и рубить оковнное древко: толку не будет, лишние ззубрины н мече теперь ни к чему. Нконечник, отбитый скользящим удром, хищно блеснул перед лицом, уходя вверх. Воин, которому уже кзлось, будто он всдил свое копье — дже воздуху в грудь нбрл для победного крик, — потерял рвновесие. Хлльгрим поймл его н боевой нож:

— Х!

И отшвырнул прочь, под ноги оствшимся пятерым… Они потом стнут рсскзывть, будто он улыблся. Может, тк оно и было. Хлльгрим знл, что не выберется отсюд живым. Что остнется лежть н этом утоптнном дворе — и Гисли будет лежть спрв от него, Гудред слев. Где и стояли. Но прежде, чем это случится, бой будет слвный… Стршный последний бой, который бывет однжды в жизни и в котором не считют ни удров, ни рн — только убитых вргов!

Те крдущиеся шги н лесной тропе Хлльгриму не померещились… З ним действительно шли. Хотя он и прикзывл этого не делть:

— Случится что-нибудь, узнете и тк.

Но стоило ему сесть в седло-и выехть з ворот, кк его сын Видг незметно перемхнул огрду с той стороны двор. Стремглв пересек поляну и скрылся в лесу…

Видг был уверен, что никто не успел з ним проследить. И зскользил к тропе привычным охотничьим шгом, которого не слышли звери, не то что человек.

Кк вдруг сзди громко хрустнули ветки, и Видг крутнулся, выхвтывя нож. Но срзу же его опустил: в десятке шгов, съежившись от стрх, стоял Скегги.

Видг живо окзлся после него и зшипел:

— Убирйся!

С подобного спутник толку никкого, мороки с ним не оберешься. Для острстки Видг знес нд ним кулк — но Скегги не побежл, только еще больше вобрл голову в плечи:

— Я с тобой…

В другое время Видг попросту рсквсил бы ему нос и оствил в кустх скулить от обиды. Но тут н тропе звякнули стремен, потом фыркнул лошдь.

Видг сгреб Скегги з плечи и жесткой лдонью зкрыл ему рот. Об зстыли…

Потом всдники нчли удляться, и тогд-то Видг понял: возиться здесь со Скегги или догонять, что-нибудь одно. Он выпустил млыш и со злостью бросил сквозь зубы:

— Отстнешь, ждть не буду!

Скегги поспешно зкивл, не смея ответить вслух. Видг повернулся к нему спиной и зшгл. И Скегги поспешил следом, стрясь не думть о том, что же будет, если придется отстть, ведь отстнет он нверняк… Еще он стрлся не думть о Рунольве и о том, чем могл кончиться вся эт зтея. Было стршно, Скегги боялся все больше — и не отствл от сын вождя.

Он тк и пришел следом з ним к смому Рунольвову двору, и чего это ему стоило, знл только он см. Когд Хлльгрим спешился и пошел внутрь, Видг выбрл высоченную сосну и велел Скегги хорошенько поглядывть по сторонм, см же с ловкостью куницы взобрлся нверх. Только легкие чешуйки коры посыплись вниз, в лесную трву. Позвидовв ему, Скегги встл у подножия сосны и принялся сторожить. Деревья нд ним понемногу нчинли гудеть — ветер усиливлся. Ровный гул бюкл измотнного Скегги, тянуло сесть возле ствол, прислониться к нему и зкрыть глз. Нендолго. Совсем нендолго…

Поддвться было нельзя. Скегги ущипнул себя з ногу-не помогло. Тогд он принялся ходить вокруг дерев: рз, другой, еще и еще. — В одну сторону, потом в другую.

Совершенно неожиднно сверху снов посыплсь кор. А следом не то спрыгнул, не то свлился и Видг. Он молч ринулся мимо отштнувшегося Скегги к воротм — бешеные глз, обнженный нож у кулке, щек рзодрн острым сучком… Тким Скегги его еще не видл. Что-то случилось тм, во дворе, с Хлльгримом Виглфссоном.

Скегги успел броситься внуку Ворон в ноги, и об поктились по земле.

Видг вскочил и рвнулся, едв не сломв вцепившуюся руку. Но Скегги повис н нем кк клещ:

— Не ходи туд!

Жестокий удр пришелся в лицо, из носу мгновенно хлынул кровь. Однко оторвть Скегги могл рзве что смерть.

— Не ходи туд! Только рб мстит срзу, трус никогд!

Видг снов удрил его — тк, что потемнело в глзх. Скегги повторил, слбея:

— Только рб мстит срзу, трус никогд…

Гисли лежл лицом вверх, и его глз были рскрыты. В горле торчл стрел. Лдонь по-прежнему стискивл меч. А дух уже шгл к воротм Вльхллы, чтобы подождть перед ними вождя и вместе с ним войти в обитель Богов. И видел с небесных гор, что долго ждть не придется.

По лицу сын Ворон текл кровь. Он зливл глз, и не было времени смхнуть ее руквом. Хлльгрим рубился молч и от этого выглядел еще стршнее, чем был. Хотя куд уж стршнее: Виглфссон!

Еще трое попли под его меч и умерли, дже не простонв. Нверное, дух Гисли теперь сржлся с ними н небесной дороге, веселя могучего Бог войны.

Новый противник метнул в Хлльгрим нож. Бросок был искусный, сын Ворон еле успел повернуться н пяткх. Лезвие вспороло куртку, обожгло бок. Новя рн — которя по счету? Он не знл. Только то, что не было здесь бойц, способного уложить его смертельным удром. Его измотют рны, но это будет потом. Еще нескоро…

У того, бросившего нож, висел н руке крсиво рзрисовнный щит.

Хлльгрим обмнул прня, зствив прикрыть голову, и удрил по ногм. Тяжелый меч вошел в тело, и прня словно бы переломило пополм. Хлльгрим близко увидел молодое лицо и то, кк рзом схлынул с него вся крск. Увидел рот, открывшийся сперв беззвучно. Воин выронил щит, судорожно стиснул рукми бедро, нчл медленно пдть — и тут-то зкричл от боли, ккой его крепкое тело не ведло отродясь.

Добить бы его — но не было времени. Нпдли и спрв, и слев, и спереди. Перепрыгивли через корчившееся тело. Хлльгрим отгонял их стршными и спокойными удрми, не двя, оттщить себя от Гудред, тяжело дышвшего з спиной. Он не ошибся, взяв с собой Олвссон. И Гисли. Добря свит — не стыдно будет предстть с ними перед Отцом Побед.

Несколько рз, рсшвыряв нпдвших, Хлльгрим улучл мгновение посмотрел н фиорд. Все-тки ндежд живет до последнего, чуть ли не дольше смого человек. Не случится ли чуд, не явится ли из-з мыс черный корбль под полостым прусом, спешщий н помощь?.. Но нет, видно, этого не было суждено.

Только длеко-длеко, в ущельях кменных гор, клубились, ползли через зснеженные перевлы, пдли в чшу фиорд тяжелые штормовые облк.

А потом Гудред охнул и привлился к его спине, оседя н землю, и Хлльгрим понял, что остлся один.

Скегги сидел под деревом, рзмзывя по щекм кровь. Видг стоял рядом и, дрож, смотрел н ворот, з которыми продолжлись крики и шум. Просто смотрел, и ткя мук был н его лице, что собственные болячки кзлись Скегги безделицей. И ведь он все-тки удержл сын вождя… спс ему жизнь. Видгу убили бы еще перед воротми, и теперь это было ясно обоим. Невелик плт — рзбитый нос.

— Видг, — скзл Скегги тихо. — Беги домой. Ты добежишь. Ты сильный…

Видг дже вздрогнул.

— Что?

Он не оторвл глз от збор. Скегги упрямо продолжл:

— Ты скжешь Эрлингу, и он пошлет корбль. Тогд ты отомстишь з отц.

Зморыш говорил дело. Н носу черного корбля, с мечом в рукх, и пусть Рунольв прощется со своей рыжей бородой и с головой зодно! А з збором еще длилсь борьб.

— А ты? — спросил Видг хрипло.

Скегги отозвлся:

— Они же не знют, что мы здесь. Беги… И тогд Видг побежл. Выбрлся н тропу — и деревья поплыли нзд, покчивясь в ткт его шгм. Дв шг — выдох, дв шг — выдох. Видг бежл привычно и ровно — кк молодой волк.

Бежл, смиряя себя: хотел и мог быстрей, много быстрей. Птицей бы полетел! Но путь был дльний. Видг еще подумл про двор Приемыш — тм, пожлуй, помогут, но поди докричись через фиорд. Нет, только прямо домой. Дв шг — выдох, дв шг — вдох. Хвтило бы сил. Лесня земля мягко принимл кожные споги. Видг знл, что бой з збором еще не был кончен.

Туч зкрывл полнеб. Темно-лиловя стен медленно опрокидывлсь нземь, и грязно-белые клочья летели перед ней, кк стя птиц, уходящих от бури.

Клубившяся мгл злил дльние горы, вод фиорд приобрел призрчный свинцовый блеск. Бешеный ветер еще не коснулся ее, но где-то вдлеке уже ломлись, кк прутья, могучие корбельные сосны. Зимний шторм! Шипящя пен примерзнет к кменным лицм утесов, и остров шхер укрсятся белыми ожерельями.

А потом выпдет снег.

Хлльгрим еще двжды отшвыривл от себя вргов… Он устл, смертельно устл. Земля вокруг был измрн бгровыми пятнми, и он не знл, где его собствення кровь, где чужя. И ккой больше. Он был изрнен, нож двно сломлся о чей-то оковнный щит, и тогд он обхвтил првое зпястье левой рукой — тк еще хвтло силы поднимть меч. Но это не могло продолжться долго.

Скоро конец.

Пожлуй, стоило бы пробиться к збору, тм н него по крйней мере не нпдли бы сзди,. Если бы не Гудред.

Удр в голову оглушил Олвссон, но жизни не отнял. Гудред скреб пльцми землю, пытясь нйти оброненный меч, приподняться. Не мог. Хлльгрим стоял нд ним, кчясь из стороны в сторону, кк дерево н лютом ветру. Но все-тки стоял.

Он не срзу понял, почему это они вдруг рсступились перед ним, словно двя дорогу. Он покзлся смому себе похожим н тетерев, которого стрый лис притщил н рспрву мленьким сыновьям. Большя птиц еще жив, но уже не может ни улететь, ни убежть. Дже тогд, когд молодые лисы принимются возиться друг с другом и нендолго оствляют ее в покое…

Прямо перед Хллыримом появился человек с луком в рукх. И он удивился про себя — почему же они не сделли этого рньше? Еще в лесу!.. Впрочем, многие поступки Рунольв Рудссон были понятны только ему смому. Воин поднял лук и оттянул тетиву, и Хлльгрим знл, что не успеет ни увернуться, ни отмхнуться мечом. Теперь — не успеет. Н злитом кровью лице возникл медлення усмешк.

Он с трудом стоял н ногх. Рунольву не будет большой чести от этого боя. Зто многим зпомнится, кк дрлся Хлльгрим Виглфссон.

Воин опустил тетиву, и стрел удрил в грудь. Хлльгрим взял было ее з древко, чтобы вытщить, но рук повисл. Пльцы рзжлись, и меч тяжело вошел в песок. Хлльгрим кчнулся вперед и упл н колени. Потом словно нехотя звлился н бок и остлся лежть неподвижно. Гисли лежл рядом с ним. По првую руку. А Гудред — по левую.

Рунольв сын Руд, по прозвищу Скльд, поднялся с бревн, н котором сидел. Не торопясь подошел.

— Вот тк, — скзл он вроде бы спокойно и вдруг с прорввшейся яростью пнул Хлльгрим спогом. Удр пришелся в живот, но лежвший не пошевелился.

Только чуть вздрогнули ресницы. Рунольв успел это зметить. И опустил ногу, знесенную для нового пинк. Воины молч стояли вокруг, и он укзл им н Виглфссон:

— Выньте стрелу и свяжите ему руки. И этому второму…

Видг бежл. Все тк же рзмеренно, но только теперь рубшк н его груди и плечх был мокрой от пот. Троп круто устремлялсь в гору, и Видг укорчивл шг, оскливя зубы, словно это могло помочь ему нбрть хоть чуть больше воздух в грудь. Потом нчинлся спуск, и он длинными скчкми шел вниз.

Он не остнвливлся. Остновишься — потом будет только трудней. Этому его не ндо было учить.

Временми Видг оглядывлся н тучу, висевшую, кзлось, уже нд смым фиордом. Туч несл в себе бурю.

Может быть, дже ткую, что нельзя будет отпрвить корбль.

Новый подъем. Едкий пот зтекл в глз, и Видг н ходу стряхивл его рукой. Горло кзлось зчерствевшим и высохшим, кк сухрь, воздух жег его, не достигя легких. Мысли путлись, ни о чем не удвлось думть подолгу. Рунольв убил отц. Ему отомстят.

Бгровые пятн и мутное солнце н длинном клинке. Тм, в кольце Рунольвовых людей. Один. Без Видги — почему? Ветк хлестнул по лицу. Видг споткнулся, зкшлялся, сплюнул под ноги. Он не остнвливлся.

Хлльгрим очнулся, когд его облили водой. И увидел нд собой Рунольв.

Повел глзми и увидел Гудред: двое воинов кк рз подняли Олвссон и волокли его в сторону, еще двое возились с веревкой, переброшенной через ветку сосны.

Рунольв перехвтил взгляд пленник и зсмеялся.

— Я подрю его Одину, чтобы вернее спрвиться с твоими людьми.

Хлльгрим хотел ответить — изо рт потекл кровь. Все-тки он скзл:

— Лучше бы тебе сделть это со мной, ведь я вождь. А его отпусти, пусть рсскжет дом, кк было. Рунольв кивнул огненной бородой:

— Ты хороший советчик, Виглфссон. Но по-твоему не бывть.

Гудред поствили под деревом, нкинули петлю. Рунольв пошел к нему, неся в руке копье Гдюку. Один охотнее принимет подрки, когд их преподносят вожди…

Хлльгриму пондобилось стршное усилие, чтобы опереться н связнные руки и повернуть голову к сосне.

— Один! — рздельно и громко проговорил Рунольв Скльд. — Отец Погибших, пошли удчу моему корблю, потому что я ждл этого тридцть пять зим!

Воины вокруг блгоговейно притихли, но тут подл голос см Гудред.

— Стря бб с копьем, — сипло скзл Олвссон. — Не будет тебе удчи, потому что Один обмнывет всех, но не терпит, когд обмнывют другие.

Хлльгрим хевдинг, ты неплохо кормил меня в Сэхейме. Удчи тебе!

Рунольв взревел от ярости, и его люди нлегли н веревку. Но Гудред нверняк еще успел услышть, кк Хлльгрим крикнул ему:

— Прощй!

Петля впилсь в шею, ноги Гудред оторвлись от земли. Но Рунольв не дл ему здохнуться: Гдюк ужлил без промх, остновив сердце…

Тк от век приносили жертвы Отцу Побед.

Видг не мог больше бежть… Он был похож н пьяного, он штлся и почти волочил ноги, по временм збывя, куд бежит и зчем. Он не остнвливлся.

Ветер попутный и нм и смерти…

Губы шевелились беззвучно: сбивть дыхние было нельзя. Древняя боевя песня подстегивл угсвшую волю, но нендолго. Рунольв убил отц, и ему не отомстят. Потому что нчнется шторм и нельзя будет отпрвить корбль. И еще потому, что Видг сейчс упдет. Здесь. Вот под этой сосной. Нет… под следующей. Змертво. И это будет смый лучший конец, потому что Рунольв убил отц и ему не отомстят.

— Ветер попутный и нм и смерти!

Кжется, он все-тки простонл это вслух. Зря… Все рвно. Видг не мог больше бежть. Ветер усиливлся. Резким порывом нд вершинми пронесло две черные тени. Вороны, спутники бог побед… Видг их не зметил. И нпрсно, потому что эти тври редко появляются просто тк… Он не остнвливлся.

Хлльгрим подняли. Он не сумел бы устоять н ногх, но Рунольвовы люди держли крепко.

— Ну? — предвкушя потеху, спросил его Рунольв Скльд. — Что скжешь, Виглфссон?

У Хлльгрим плыли перед глзми дымные полосы, голов клонилсь к плечу. Он ответил:

— Скжу, что у меня есть еще дв брт и сын.

Рунольв зхохотл тк, что длеко в лесу откликнулось кркнье.

— Сын!.. Если ты это про Видгу, тк ведь он первым нложит в штны. А Хельги дже не дст ему по зтылку, потому что не сумеет поймть. Или ты меня Приемышем пугешь? Д он хоть знет, где у меч рукоять?

Хлльгрим проговорил тихо и с трудом:

— А про тебя скжу, что ты плохой скльд, ведь твой мед вытек не из клюв орл, из-под хвост.

Зпоздлый удр нгрдил его з эти слов. Хлльгрим здохнулся от боли, голов свесилсь н грудь…

— Рунольв! — позвл кудрявый прень по имени Эйнр, тот смый, что когд-то еще свлился в воду с корбля. — Рунольв, мы ему выпрямим ребр.

У Рунольв бешено горели глз, побелевшие пльцы были сплетены з спиной. Воины смотрели н него с нетерпением и любопытством. И он резко вытянул руку, укзывя н берег:

— Привязть его н носу корбля. Д не клечить! Хлльгрим снов открыл глз, когд Эйнр, стоя по шею в воде, проткнул гвоздем его првый спог и стл прибивть.

— Не порнь ногу, — проворчл где-то поблизости голос Рунольв. — Незчем ему умирть слишком легко!

Хлльгрим висел н форштевне, рсчленный моржовыми ремнями. Высоко нд ним щерилсь в штормовое . небо голов не то волк, не то змеи…

— Крепко шьют твои люди, — скзл он Рунольву. — Эт доск не отлетит.

Он повторял слов, произнесенные некогд прпрдедом, угодившим в подобную же переделку… Прпрдед звли Видгой.

— Н весл! — громко скомндовл Рунольв Рудс-сон. Хлльгрим он не слышл — он уже шгл по плубе н корму, к рулевому веслу. — Н Эрлингов двор!

Двно хотелось мне посмотреть, хорошо ли будет гореть эт лчуг!

Плеснули длинные весл, корбль рзвернулся, проплыли мимо тел Гисли и Гудред, оствленные бесприютно лежть н песке. Рунольв дже не позботился звлить их кмнями.

Проплыл дом с его крышей, зросшей зеленой трвой… У дом жлись друг к другу рбы и рбыни, вышедшие посмотреть невиднный бой. Притихшей кучкой стояли они н берегу. И глядели н Хлльгрим, висевшего н носу корбля…

— Эй, вы! Ствьте пиво! — крикнул им Рунольв, и под склми згудело эхо. Или не эхо, первый вздох рождвшейся бури…

Сорвнный ветром сук с треском полетел вниз, цепко рвнул Видгу з плечо. Видг не почувствовл и не остновился. Веки зливл невыносимя тяжесть, глз зкрывлись сми собой. Видг не остнвливлся. Еще шг и еще.

Горящими ступнями по рскленной земле. Тупя волн рзбилсь в зтылке. Еще шг и еще. Лес кончился, дльше стоял тумн. Чстокол с воротми, дом, Сэхейм.

Но это уже все рвно, до них еще сто шгов, и их не преодолеть.

Ворот рспхнулись нвстречу. Н Видгу стршно было смотреть: потемневшее лицо, рзводы соли н провлившихся щекх, слипшиеся вихры. Глз полузкрыты, н спогх кровь. Он не зметил Эрлинг, вствшего н пути.

Нткнулся. Эрлинг его подхвтил.

Видг хотел что-то скзть, но тут его согнуло вдвое и вырвло зеленой желчью.

— Рунольв, — прохрипел он чужим, низким голосом. — Отц… тм… во дворе…

Они все были здесь: и Хельги, и Эрлинг, и стрый Олв Можжевельник.

— Эрлинг, — скзл Хельги Виглфссон. — Бери корбль.

Видг смутно слышл топот и шум, поднявшиеся вокруг. Кто-то побежл в дом з оружием, кто-то открывл корбельный срй, тщил под киль ктки.

Поджрое черное тело медленно зскользило из-под крыши — к воде… Смый нетерпеливый уже поднимл плубный нстил: достть и нсдить н форштевень зубстую голову, помнившую еще Видгу, прпрдед всех Виглфссонов.

Сын хевдинг н рукх унесли в дом. После долгого бег нельзя срзу остнвливться, не то что ложиться, и Видге кзлось — он умирл. Но думть об этом было некогд, потому что во дворе готовили корбль и этот корбль не должен был отплыть без него.

— Никуд ты не пойдешь! — скзл ему Хельги.

Видг молчл, глядя н него с яростью зтрвленного зверя: зпрещть мстить! Другое дело, что см Хельги тоже оствлся н берегу. И стрый Олв, — тк рспорядился Приемыш… И Олвссоны, Гуннр и Сигурд. Зто кормщиком пойдет Бьерн. И остльные — те, кто ходил с Хлльгримом весной. Сорок шесть человек. У Рунольв не меньше. А если больше, то ненмного. Должен же он оствить кого-нибудь сторожить двор…

Люди нскоро осмтривли корбль, кнтми поднимли мчту, готовили оружие и весл. Прятли под плубу луки и стрелы, звернутые от сырости в кожные чехлы…

Стрый Олв тронул Эрлинг з руку:

— Смотри!

Вывернувшись из-з мыс, через фиорд летел длиння лодк. Двое, сидевшие в ней, тк рботли веслми, будто по воде з ними шгл оживший мертвец.

— Моя лодк, — скзл Эрлинг Приемыш. Морские ворот были рспхнуты — лодк пролетел между свями, пересекл бухту и ткнулсь носом в песок. Двое прней выскочили из нее в мелкую воду: об рослые, белоголовые и совсем не робкие н вид. Эрлинг немедленно узнл обоих:

— Ргнр! И Адльстейн нгл! Но вот когд эти двое вргов выучились тк дружно грести, спршивть было недосуг.

— Это хорошо, что ты здесь! — крикнул Эрлингу Ргнр. — Рунольв првит вниз по фиорду! И с боевым щитом!

…Эрлинг все-тки зствил себя еще рз оглядеть корбль, удерживясь от немедленной комнды. Однко все было готово. Люди сидели н веслх. И Бьерн кормщик зстыл у првил, подняв руку нд головой.

— Снимемся! — прикзл. Эрлинг Виглфссон. Ему покзлось, будто это вышло у него совсем не тк уверенно, кк выходило когд-то у Хлльгрим.

Ничего, люди повиновлись. Живо втянули н борт еловые мостки, Бьерн взмхнул рукой — и весл вспенили воду.

В это время из двери дом не то вышел, не то вывлился Видг. У него подлмывлись колени, но в руке был меч. Следом з ним покзлся Хельги. Он догнл племянник и схвтил его з руку. Кким-то чудом Видг вырвлся и бросился к воде.

Новый взмх весел — тяжелый корбль миновл сви, и Бьерн переложил руль, нпрвляя его против ветр, вверх по фиорду.

Видг зплкл стоя по колено в воде. Это были его последние слезы.

***

Корбль шел по фиорду. Эрлинг стоял н носу и думл о том, что для него это был, по сути, первый боевой поход. В двдцть шесть зим! Првду скзть, его отроду не тянуло к оружию, но приемный отец не позволял бртьям смеяться.

Не всякий корбль для боя — нужен и торговый кнрр… Д кто же знл, кк рспорядится судьб!

Еще Эрлинг думл о том, стнут ли люди его слушться. И решил, что стнут. Особенно если он будет спршивть совет у опытных. У того же Бьерн.

Кждый здесь знл, ккой хевдинг из млдшего Виглфссон, — обмнывть некого…

— Эрлинг! — окликнул его кто-то. — А ты не чувствуешь, что корбль пошел по-другому?

Молодой вождь оглянулся и тут только рсслышл сдержнный смешок, летвший нд скмьями гребцов. Посмотрел н корму и увидел, что Бьерн уже греб вместе со всеми, у рулевого весл стоял его седобородый отец. И корбль действительно кчлся чуть меньше прежнего.

— Почему это? — спросил Эрлинг спокойно. — Потому, что стрик опять у руля? Или потому, что Бьерн взялся грести?

Воины зхохотли, весл зрботли слженней. Меньшой Виглфссон, пожлуй, стоил того, чтобы идти з ним в бой. А бой будет стршный. Это уж нверняк…

Эрлинг прошел между скмьями, мимо свернутого прус, н корму.

— Олв, — скзл он негромко, — ведь ты должен был остться н берегу.

Мореход не спеш оседлл кормовое сиденье и ответил тоже негромко:

— Мог же ты и ошибиться, сынок. И тм был не только твой брт, но и мой Гудред.

Дым пожр они увидели издлек. Ветер нбирл силу, и жирные черные клочья то припдли к воде, то взвивлись, смешивясь с тучми. Тогд стновилось понятно, что тучи едв не кслись деревьев н берегу. Дым летел прямо н корбль… Грести стновилось все трудней.

— Рунольв жжет мой двор, — скзл Эрлинг угрюмо. — А неплохо было бы тм его и зстть!

Олв ничего не ответил, только с сомнением покчл головой. Слишком опытен был зверь, чтобы удлось тк просто взять его н добыче!

Олв ошиблся редко. Не ошибся и н этот рз. Плмени пожр еще не было видно, когд между деревьями н мысу мелькнул огненно-лый прус. Рунольв!

Всегд ему нрвился этот цвет крови и огня…

Сорок четыре год из своих пятидесяти шести Рунольв Скльд носил н боку меч. И от души презирл всех, в ком не мог з сто шгов почуять истинного бойц! Потому-то его немло удивило то мужество, с которым рбы Эрлинг Виглфссон зщищли свой дом. Ему-то кзлось — достточно будет издли покзть им кулк. Ведь рбы есть рбы!

Но кк же смоотверженно они дрлись… Во всяком случе, женщины с детьми успели убежть в лес. Збв сорвлсь: не с кого сдернуть одежду, некого подбросить и поймть н копье. Ничего, они еще сми придут к нему просить кров и еды. Потому что им некуд будет больше идти. И не к кому. Ибо он, Рунольв Рудссон, сегодня же повесит свой щит нд хозяйским местом в Сэхейме!

Он велел поджечь дом и клети с собрнным урожем. И повел людей обртно н корбль. Он и тк потртил здесь горздо больше времени, чем предполгл…

— А теперь в Сэхейм! — громче гул рздувемого ветром пожр прогремел его прикз. — И помните, что тм придется биться покрепче!

— Плыви, — скзл Хлльгрим, и его услышли сидевшие н носовых скмьях.Плыви, я смотрю, не терпится тебе в Вльхллу…

Хирдмнны стли оборчивться. Кто же не знет, что умирющему дется пророческий др! И хоть никто не подл виду, многим стло не по себе…

У Эрлинг все были в бронях, дже сидевшие н веслх. И с десяток стрелков уже стояли вдоль плубы с лукми нготове. Но Эрлинг понял почти мгновенно, что не дст им стрелять. Он увидел брт…

Нверное, его одновременно увидели все. Опытные гребцы умели оглядывться, не выбивясь из ритм, — кк же не оглянуться н врг!

Хлльгрим хевдинг висел н форштевне пестрого корбля. И кроввое полотнище з ним выгиблось, подпертое снизу шестми. Ветер нбирл уже штормовую мощь, корбль тяжко кчлся, и Хлльгрим то уходил в воду по пояс, то вырстл из нее, словно морской великн.

И глз его были открыты.

Мгновение прошло в могильной тишине. Потом рядом с Эрлингом кто-то прохрипел чудовищное слово и рвнул к щеке тетиву. Эрлинг удрил воин по руке и крикнул тк, что чуть не рзорвлось горло:

— Не стрелять!

Привыкший к слову вождя, викинг опустил лук… И, трезвея, зпоздло удивился Приемышу, сообрзившему рньше бывлого стрелк: рзъяренный ветер мог бросить стрелу мимо цели. В рспятого н носу…

Корбль Рунольв шел прямо по ветру — буря подствлял ему крыло. Нечего было и думть о том, чтобы зкинуть крючья и встть с ними борт о борт.

Усмехясь, Рунольв передл Эйнру рулевое весло и велел првить в море. Тм можно будет рзделться с Приемышем без помехи… Тм никто не придет ему н помощь, спустив н воду лодки. Рунольв пошел н нос: битву нчинют вожди.

Он рскчл в руке поднное ему копье и, ухнув всей грудью, метнул, посвящя Богу войны. И бросок вышел н слву! Широкий нконечник впился в черный борт, и смоленое дерево згудело.

Не сговривясь, воины Эрлинг вырвли это копье и передли вождю.

Эрлинг стиснул в руке ясеневое древко… Ему покзлось, будто тепло лдони Рунольв Скльд покинуло его еще не до конц. Эрлинг смотрел н брт, не слушя нсмешек, сыпвшихся с пестрого корбля… И когд понял, что копье Хлльгрим не зденет, — оно полетело. Нд плубой, нд скмьями, нд серой водой.

Оно рскололо один из щитов, з которыми Рунольв прятл своих гребцов, и щит слетел с борт. Под щитом вздрогнуло весло, потом неуклюже здрлось вверх… и нконец упло и вывлилось из люк. И поплыло по еще невысоким волнм, быстро отствя от корбля.

— Добря примет, — проворчл в бороду Олв кормщик. И, не дожидясь прикз, скомндовл:

— К повороту! Прус приготовить!

Эрлинг и впрямь совершил бы величйшую ошибку, оствив Олв н берегу.

Корбль повиновлся стрику, кк послушня лошдь: рзвернулся и пересек собственный еще пенившийся след, и Рунольв успел опередить его совсем ненмного. Всего н несколько полетов стрелы…

Новя комнд — и прус рывкми пополз вверх по мчте, быстро рспрвляясь, принимя в себя ветер.

И когд прус подняли, то окзлось, что под ним прятлось н плубе двое людей. Двое рбов, те, что приехли в лодке с Эрлингов двор. Ргнр сын Иллуги и Адльстейн нгл. Когд они успели проскользнуть по сходням — никто и не зметил.

— Адльстейн пускй остется, этого второго ндо выкинуть з борт! — нлегя н весло, потребовл Бьерн Олвссон. — То-то я чувствую, что стло труднее грести. Он отягощет корбль!

Ргнр повернулся к нему и немедленно ответил:

— Если тебе тяжело, дй я сяду грести вместо тебя.

— Я рзделюсь с тобой, немытя рож, — пообещл Бьерн. — Вот подожди только, пок сменюсь.

— Змолчи, Олвссон, — скзл Эрлинг. — Прикоснитесь друг к другу, и я выброшу з борт обоих.

— Тк я и знл, что ты зступишься з своего трэля! — зрычл Бьерн.

Эрлинг смотрел н него холодно. Потом он спросил:

— А хочешь, я см выпрыгну в воду? Тогд никто тебе не помешет колотить рб вместо того, чтобы гнться з Рунольвом…

Бьерн, вынужденный проглотить свою ярость, с удвоенной силой нлег н весло, и весло зтрещло. Эрлинг подозвл обоих рбов и скзл:

— Оружия у меня для вс нет. Добудете его сми… А если поведете себя хрбро, обоих освобожу.

С берег, из Сэхейм, видели дв корбля, прошедших друг з другом — в сторону моря… Первым летел под крсным прусом корбль Рунольв Рудссон. И его хорошо рзглядели со двор. Дже слишком хорошо.

Видг, првд, все поглядывл н кнрр. Кнрр строился для моря, и, нверное, выдержл бы бурю. Но не н нем гоняться з боевыми корблями, и это все понимли.

Видг не хуже прочих видел форштевень пестрого корбля… Однко он все-тки не позбыл рсскзть про Скегги, оствшегося в лесу. Тогд Хельги позвл двоих стрых рбов — стрики все рвно не пригодятся для боя — и велел им ехть н поиски, потому что нчинло темнеть. Ветер з стенми выл и стонл, и было слышно, кк з огрдой с треском влились деревья.

Рбы встретили Скегги н середине дороги из Терехов, уже под дождем. Он из последних сил ковылял по тропе, промокший, синий от холод. Его взяли н седло и повезли домой. Скегги судорожно прижимлся к бородтому рбу и плкл взхлеб, потом уснул прямо н коне. У него хвтило мужеств подобрться к смому збору Терехов, и он видел, кк вешли Олвссон.

Под утро из-з сторожевых скл фиорд стл доноситься глухой, зловещий рев. Это, сотряся грнитные кручи, грохотли волны высотой в четыре человеческих рост…

***

Ветер дул всю ночь до утр, не собирясь стихть. Дже тучи не всегд выдерживли его нпор и рвлись. Море и небо были одинково черны, но порой в рзрывх туч проглядывл лун — и тогд по гребням волн принимлись шгть огромные бесформенные тени. И с корблей видели друг друг.

Дв дрккр окзлись одинково легки н ходу. И шли вровень, покзывя один другому борт. По-прежнему н рсстоянии в несколько полетов стрелы. Будет рссвет, и они сойдутся поближе.

Весл еще вчер убрли внутрь и сложили вдоль плуб, тщтельно привязв.

Они слвно потрудятся — но не теперь, когд море того и гляди выхвтит их из рук. А прус были спущены до середины мчт и подвязны снизу короткими крепкими веревкми. Чтобы не рзорвло. Добрые прус — один крсный, другой полостый…

Под утро Бьерн Олвссон увидел в тучх влькирий. Девять дев мчлись куд-то н взмыленных жеребцх, и всех крше был т, что сккл впереди. Дочь ккого-нибудь конунг, рссудил Бьерн. Или сестр! Весь корбль, здрв головы, смотрел в темное небо. Но влькирии покзли себя не кждому. Тогд люди решили, что Бьерн ждло особенное везение в бою.

— А еще теперь я думю, что мы не потонем, — скзл погодя Эрлинг Виглфссон. — Ни мы, ни Рунольв.

Потом нчло светть. Поздняя зря будто нехотя рзгорелсь нд морем, обещя короткий неприветливый день. Когд тучи нлились мертвенной синевой и стли видны ходившие по морю холмы, Эрлинг поднялся со скмьи и прошел по всему корблю — с кормы н нос и нзд.

Место вождя — н носу. И не дело збывть про обычй. Однко превыше обычя бывет мудрый совет, и потому-то Эрлинг провел всю ночь н корме и не собирлся ее покидть, рзве что для рукопшной. Н корме был стрый Олв…

Люди сидели по своим местм, крепко привязвшись от случйной волны.

Водяные горы догоняли и обгоняли корбль, нд плубой свистел сырой ветер.

Дрконий нос то высоко вздымлся нд водой, то с шумом обрушивлся вниз. Тогд нд бортми, дымясь, вырстли прозрчные стены. И змирли н мгновение, прежде чем рухнуть. И негде было спрятться, нечем укрыться.

Около мчты чернело отверстие трюмного лз. Тм без отдых сновли рспухшие, крсные руки. Передвли сидевшим деревянные ведр и принимли их опорожненными. Ргнр и Адльстейн… Им в эту ночь пришлось потрудиться больше других.

***

Эрлинг посмотрел н лиц. Мокрые, серые от устлости, просоленные, со стянутой холодом кожей. Люди смотрели н Эрлинг. Они пойдут з ним в бой… И тогд пускй все морские тролли спешт н выручку Рунольву и его молодцм, потому что придется им нелегко!

Почти всю ночь Рунольв см вел корбль, зня, что тот слушлся его руки охотней всего. Рунольв Рудссон верил в свою силу и рдовлся шторму, кк рдуются вызову н единоборство. Он был своим в этом пиршестве бури. И пил бешеное дыхние ветр, словно хмельное питье. Скльд в нем рождл стихотворные строки — люди слышли то голос, боровшийся с ревом волн, то яростный смех.

Любой другой двно свлился бы от изнеможения, но не Рунольв. Он и в бою будет тким же неудержимым, их Рунольв Скльд. См похожий н штормовую волну — и не будет удчи вствшему н пути!

Счстлив, кому судьб дет ткого вождя. Н рссвете он подозвл к себе Эйнр и послл посмотреть, жив ли еще пленник. Эйнр взобрлся н борт и бесстршно повис н снстях. Холодня лп моря срзу же схвтил его и едв не уволокл, но он сумел удержться. Потом вернулся к Рунольву и коротко сообщил:

— Он пошевелился, когд я ткнул его копьем.

— Еще не подох, — удовлетворенно проворчл Рунольв, зклдывя з ухо мокрую прядь. — А долго живет этот Виглфссон!

Когд рссвело окончтельно, он позволил сменить себя у руля и пошел посмотреть см.

Хлльгрим то уходил в воду с головой, то взлетл н высоту в полтор человеческих рост… Только пен со змеиным шипением стекл по смоленым доскм. Рунольв окликнул его:

— Хорошо ли сплось, Хлльгрим хевдинг? Сперв ему покзлось, будто сын Ворон не услышл. Но вот поникшя голов медленно приподнялсь… Повернуть ее Хлльгрим не сумел и уронил снов.

Рунольв спрыгнул н плубу и внимтельно оглядел небо, прикидывя, не пор ли стновиться вполветр…

— Я не особенно опытный вождь, — скзл Олву Эрлинг Приемыш. — Что бы ты мне посоветовл?

Бороду Можжевельник трепл яростный ветер, но узловтые руки н рукояти првил были спокойны. Спокойным был и ответ:

— Шторм скоро немного притихнет… Ндо бы нм встть вполветр и взглянуть, что тм у них.

Эрлинг покосился н него и подумл, что лучше было бы Рунольву отпустить Гудред живым… Теперь этот стрый седой волк будет до конц бежть з добычей. И не потеряет след. И сомкнет-тки еще не слишком притупившиеся клыки…

А Олв помолчл и добвил:

— Если зхочешь зствить Рунольв что-нибудь сделть, устрой тк, чтобы ему пришлось покзть тебе корму.

Когд корбли пошли нвстречу друг другу, Эрлинг велел Ргнру вылезти из трюм и прикзл:

— Сними-к с борт мой щит… Встнешь с ним н корме. И если Олв хоть оцрпет — повешу!

Ргнр ндел н руку желтый щит, и Олв недовольно нхмурился:

— Только не вздумй тут мне мешть. Молодой рб ответил по обыкновению дерзко:

— Может, и помешю, потому что неохот мне кормить рыб, если тебя собьют!

Эрлинг смотрел вперед, н быстро приближвшийся пестрый корбль…

Только мертвое тело могло теперь висеть н его форштевне. Но Эрлинг все-тки обернулся к своим стрелкм и повторил:

— Никому ни с мест, пок не окжемся борт в борт… И не сметь трогть того, кто у них н руле!

Стрелки, один з другим, молч кивнули головми в клепных шлемх.

Смерть вржеского кормщик могл отдть морю и корбль, и Хлльгрим вместе с ним, кто же этого не понимл…

Когд спорят между собой верховые, плохому всднику редко достется побед. Тк и в морском бою. Не все решется мечми — худо тому, кого плохо слушется корбль. Д и что вообще делть в море ткому?

В это утро у берег Стрны Хлейгов спорили рвные. Дв корбля шли друг н друг сквозь дымившееся море, тяжко рскчивясь, рвно стршные и собственной яростной крсотой, и угрюмым мужеством своих людей… Но стрый Олв все-тки обмнул рулевого пестрого корбля. Он первым увлился под ветер.

Лодья кренилсь — нветренный првый борт, обрщенный к вргу, выктывл из воды, зслоняя сидевших н скмьях.

С пестрого корбля посыплсь ругнь, потом и стрелы. И смя первя зсел в желтом щите, который держл в рукх збияк Ргнр… Туго пришлось бы Олву без того щит! Однко см стрик увидел в нем только помеху: молодой рб все-тки лез ему под руку, ведь првило н корбле тоже помещется спрв.

— Прочь! — рявкнул он сердито. — Не мешй! И схвтил з плечо — отшвырнуть. Но это окзлось не тк-то легко.

— См не мешй, длиння твоя бород! — огрызнулся молодой рб.

Мгновением рньше он ощутил свирепую боль в левом бедре и почувствовл, кк по зкоченевшей ноге потекл горячя кровь.

…И снов с черного корбля не отвечли до тех пор, пок не встли с пестрым борт против борт. Тогд-то Эрлинг спустил тетиву — и его лучники рзом встли из-з щитов, почти в упор бросив оперенную смерть. И взяли первую победу: н вржеском корбле повлилось несколько человек.

Тут среди Рунольвовых людей сысклся нерзумный. А может, только что лишившийся побртим. Вскочив, этот воин рскрутил и метнул зубстый якорь, привязнный к длинной веревке. Ткими стягивют корбли для рукопшного боя.

Или, если посчстливится, сдергивют гребцов прямо со скмей.

Якорь со свистом пролетел и вцепился, и воин рвнуло з борт. Друзья успели схвтить его з прочные кожные штны. Но когд прня вытщили, он корчился в смертной муке, роняя розовые пузыри. В спине и в левом боку по смые перья сидели четыре стрелы…

И лишь держвшему руль ничего не грозило. Хоть он и стоял во весь рост.

И не прятлся от стрелков. И хоть был это см Рунольв Рудссон!

Его-то, Рунольв, рзглядел высунувшийся из трюм Этельстн. Корбли уже почти рзошлись, но голос или стрел еще могли долететь. Этельстн мгновенно выскочил н плубный нстил. Приложил лдони ко рту.

— Рунольв! — понеслось нд морем. — Вспомни мою Гиту, Рунольв! Это я, Этельстн! Я здесь, и я до тебя доберусь!

Рунольв обернулся — н лице был издевтельскя усмешк. Ндо думть, он с рдостью повесил бы Этельстн н его же кишкх. И ндеялся тк и поступить… Еще миг, и нгл спсл от смерти лишь ловкость. Он успел ничком броситься н плубу. Стрелы удрили в борт, в щиты, в мчту, возле которой он стоял… Этельстн приподнялся и упрямо, с ненвистью повторил:

— Я до тебя доберусь…

И нехорошие же были у него глз!

Шторм тем временем и впрямь немного присмирел, корбль зливло меньше прежнего. Не было большой нужды вычерпывть трюм, и Этельстн отпрвился н корму. Туд, где н плубе у борт сидел Ргнр. Сидел и, зкусив губы, щупл свое бедро и торчвшее из него серое древко. Рядом лежл желтый щит. Кто-то из лучников потянулся к щиту, придвинул его поближе и принялся выдергивть стрелу з стрелой, пополняя колчн. У Рунольвовых людей были хорошие стрелы…

Этельстн подошел к Ргнру и опустился подле него н колени.

— Убери-к ты свои неуклюжие лпы, — скзл он и вытщил нож. — И лучше ложись, то мне тк не с руки.

Ргнр осторожно улегся н мокрую плубу.

— Лишнего тм не срежь, вржье отродье, — скзл он. И добвил совсем другим голосом:

— Двй, я не пошевелюсь.

Этельстн рзрезл н нем штнину. Белое тело вокруг древк было еще белее обычного, только в глубине зрел кроввя синев. Этельстн придвил ногу лдонью, крепко взял стрелу и медленно потянул. Стрел подлсь срзу: нконечник был глдкий, кк мленький нож, ззубренными здесь пользовлись редко. Ргнр нпрягся всем телом, но промолчл. Стрый Олв рвнодушно смотрел поверх их голов. Тоже невидль, вытскивют стрелу…

Нконечник стукнул о плубные доски, следом немедленно рсплылось темное пятно. Впрочем, было видно, что большие жилы не пострдли. Ргнр повернул голову, его глз улыблись. Он скзл:

— А хорошо, что мы с тобой не успели нчть резть друг другу глотки, кк собирлись, когд появился Рунольв н корбле!

Потом подошел Эрлинг хевдинг, и рбы отодвинулись в сторонку. Стрый Олв кивнул з корму:

— Рунольв рзворчивется з нми… Эрлинг был без шлем, и темные волосы лезли ему в глз. Он убрл их со лб и скзл:

— А мы рзворчивться не стнем.

Олв нендолго оторвл взгляд от моря. И внимтельно посмотрел н молодого вождя.

— По-моему, совсем непохоже н то, чтобы ты испуглся, Эрлинг Виглфссон…

Эрлинг усмехнулся:

— Ты еще говорил, что Рунольв боится покзывть корму… А я вот не боюсь.

Он умолк н полуслове. Он смотрел нзд, н пестрый корбль. Рунольв рзворчивлся тм, н пологом склоне громдной волны. И рзворчивлся мстерски. Но передышк, которую дл себе шторм, кончилсь слишком внезпно.

Рунольв не рзглядел темной полосы н воде, предвестницы шквл… Рвнул бешеный ветер, и гребень волны вздыбился исполинской лдонью, нкрыв и повлив корбль.

Эрлинг впился пльцми в борт и не зметил крови, выступившей из-под ногтей.

— Бог Ньерд! — скзл он громко. — Вн-Ньерд, хрнительЛебединой Дороги, хозяин морских путей! Не отдвй Эгиру этот корбль, и я подрю тебе пленник, если возьму хоть одного!

Смешное обещние: ведь теперь морской Бог мог см взять кого только пожелет. И многих, не одного…

Все люди Эрлинг смотрели нзд. З корму. Если Рунольвов корбль не встнет, Эрлинг нверняк прикжет првить туд… И может быть, успеет снять тело брт прежде, чем подоспеет со своей сетью морскя великнш Рн… А потом, нверное, велит подбирть людей Рунольв и связнными брость их в трюм.

Или, ноборот, прикжет рубить всех, кто попробует ухвтиться з борт. И это они сделют, пожлуй, охотнее всего, мстя з Хлльрим вождя!

И Олв Можжевельник уже крикнул готовиться к по вороту, когд длеко позди медленно взошло нд водяной горой тяжелое бгровое пятно… Прус.

— Рунольв хороший кормщик, если сумел поднять корбль, — скзл Олв с увжением. — Однко, кк я посмотрю, не во всем ему сегодня удч!

Эрлинг повернул к нему осунувшееся лицо.

— Возьми круче к ветру, — проговорил он негромко. — Я хочу, чтобы Рунольв посдил их н весл. — Потом посмотрел туд, откуд дул ветер, и скзл:

— Вн-Ньерд, я обещл тебе и исполню, если остнусь жив.

— Мы догоняем! — скзл Рунольв Рудссон. — А ну, нвлись!

День двно перешгнул полуденную черту. Черный корбль уходил все тк же круто под ветер, и Рунольв был вынужден посдить своих по двое н весло, чтобы совсем не потерять его из виду. Его лодья принял полный трюм воды. Еще и теперь, выбивясь из сил, тм рботло срзу шесть человек… Отяжелевший корбль сидел по-прежнему низко. Он с трудом повиновлся рулевому веслу. Волны били его в скулу, и ледяные потоки октывли гребцов. Но для них, знятых в неистовой рботе, холод не существовло… Соленое море лишь смешивлось с соленым потом н спинх, только и всего. Гребли все, в том числе см Рунольв.

Все, кроме тех шестерых и Эйнр у првил. Гребли с тех смых пор, кк Эрлинг удрился в постыдное бегство.

Н что он ндеялся, Приемыш? Н то, что, едв не утонув, они оствят погоню? Или выдохнутся, ворочя весл? Д о ккой устлости речь, когд черный корбль вот-вот будет нстигнут…

Огромные волны по временм совершенно зкрывли их друг от друг. Но полостый прус рз з рзом возникл тм, впереди, — сперв длеко, потом ближе и ближе. Скоро бой: они не предложт Эрлингу сдться.

— Для второго Виглфссон я добуду себе второй форштевень! — скзл Рунольв. Когд их отделял от добычи одн-единствення волн ткой величины, что не всякий лучник взялся бы перебросить через нее стрелу.

— К повороту! — скомндовл Олв Можжевельник. Он стоя держл рулевое весло. Рсствив ноги и пригнувшись, словно перед прыжком с высоты…

— Поворот!

Моржовые кнты впились в мозолистые лдони. Прус описл полукруг и вытянулся громдным крылом, первые рзворчивясь во всю свою ширину… Дже если не выдержит и сломется мчт — теперь нплевть. Нос корбля стремительно поктился под ветер. Весл высунулись из люков и помогли, удрив в рзные стороны с рзных бортов. И по слову кормщик спрятлись вновь…

Быстро нбиря скорость, черный корбль помчлся нзд. А люди н нем проверяли, легко ли ходили в ножнх мечи.

Эйнр внезпно зкричл что-то с кормы… Ветер отнес слов, но вытянутя рук укзывл вперед. Рунольв оствил весло и приподнялся со скмьи — оглянуться. И н мгновение зстыл.

Черный корбль был высоко нд ними, н гребне. Он летел, похожий н крылтого змея. Летел прямо н них!

А чуть впереди неслсь стршня боевя песня:

Волны встют выше бортов. Лодьи ныряют. Ветер попутный и нм и смерти!

Рунольв тк и не успел ничего предпринять… Почти все его люди сидели в одних рубшкх, иные и вовсе голые по пояс: попробуй-к грести в полную силу в толстой боевой куртке с ншитыми железными чешуями! Эрлинг, этот щенок, обмнул Рунольв Рудссон, сточившего зубы н вржеских костях.

Черный форштевень, оковнный позеленевшим метлом целил его корблю прямо в скулу. И их рзделяло мгновение.

Рунольв знл, кк это будет… И уже видел перед собой рсклывющийся, рсступющийся борт. И черную воду, ревущую в проломе…

Эйнр все-тки попытлся уйти от удр, отчянно переложив руль. Но и Олв у себя н корме смотрел по-прежнему в об! Черный дркон лег н крыло.

Ближе, ближе — и вместо удр вдруг тяжко и стршно пошел по веслм пестрого корбля, по првому борту!

Однжды видевший подобное — не збудет, покуд живет… С нтужным треском ломлись крепкие сосновые весл. Вздыбливлись рукояти и ломли хребты гребцм. Рунольв сбило с ног, швырнуло н плубу. Чья-то кровь хлынул в лицо.

Чужя кровь! Он смхнул ее и вскочил.

Люди Приемыш уже сбросили прус и зкидывли крючья, стягивя корбли.

И гудевшие н ветру веревки некому было перерубить. Уже почти потеряв ход, черный корбль вцепился дрконьей пстью в кормовой штг пестрого… Деревянные клыки окзлись прочней. Хлопнул рзорввшийся кнт, и мчт со стоном перекосилсь нлево, тк, что зхрустел плубный нстил.

Люди Эрлинг хлынули через борт, не дожидясь, пок корбли сойдутся вплотную. Подхвтывли н левую руку щиты и н ходу выдирли из ножен мечи. И прыжком перелетли н чужую плубу: смерть!!!

Рунольв встретил их первым…

Копье Гдюку никогд не видели длеко от хозяин. Вот и теперь достточно было пошрить рукой, и пльцы оплели знкомое древко. Рунольв зрычл, кк бешеный берсерк… Огромный, в седеющих космх, и копье Гдюк то рубило широким лезвием, кк послушный меч, то жлило, кк живя змея! Он не звл своих в битву. Он бился!

Гдюк встретил смого первого прыгнувшего через борт… Остновил в прыжке, и воин без вскрик ушел вниз, в черную воду. Но их было слишком много.

Они перелетли с корбля н корбль, знося секиры, что-то яростно крич. Кк перевернувшийся котел с кипятком!

Рунольв искл между ними Приемыш и все не нходил. А половин людей из Терехов уже лежл между скмьями, и им не суждено было встть. Им, ни рзу не принимвшим боя н своем корбле! Позор, з который рсплчивются только одним. Кровью.

Потом перед Рунольвом встл Олв… Эрлинг вождь долго уговривл стрик не ввязывться в битву. Не помогло. Было у меня четверо сыновей, скзл Можжевельник. Теперь трое. И прожил я не короткую жизнь.

Окзвшись с Рунольвом лицом к лицу, Олв коротко потребовл:

— Все прочь!

Вокруг срзу же рсступились: чужие, кто еще отбивлся, и свои.

Рунольв тяжело переводил дух, опершись н копье… Только тут, кк-то срзу, он почувствовл, до чего вымотл его исступлення гребля и схвтк с морем, едв не погубившим корбль… Его не удрят в спину, он это знл. Но н лиц достточно было посмотреть один рз, чтобы понять: проигрть единоборство Олву не ддут.

— Олв Вшивя Бород! — прохрипел Рунольв, перехвтывя копье. — Ты умрешь той же смертью, что и твой щенок, родившийся в мусорной куче!

Олв ответил:

— Думется, мой сын умер достойно. А вот о тебе нвряд ли кто это скжет, Рунольв Убийц Гостей…

Рунольв прыгнул вперед, знося копье для удр. Видевшие рсскзывли, будто у него светились глз и пен шл изо рт. Тк или нет, только стрый Олв мог еще поучить боевому искусству кое-кого моложе себя. Копье Гдюк лязгнуло о его меч. Олв отбил первый удр. Потом второй и третий. А потом постепенно, шг з шгом, погнл Рунольв нзд…

Эрлинг Виглфссон дрлся н носу пестрого корбля. Несколько рз он встречл соперников сильнее и искуснее себя. Но удержть его они не могли.

Потому что Эрлинг все время видел перед собой высоко поднятый форштевень и здубелые от соли моржовые ремни, продетые в ковное кольцо…

Только рз он едв не погиб. Тм, возле борт, умирл н пригвоздившем его копье один из Рунольвовых людей. Но тускнеющие зрчки поймли млдшего Виглфссон, и дотлеввшее сознние встрепенулось. Последняя ярость выпрямил пробитое тело, рук приподнялсь и пустил судорожно стиснутый дротик… Эрлинг не увидел броск. Но его увидел Бьерн, и Бьерн окзлся нчеку. Перехвтил свистевшее жло и змхнулся, чтобы метнуть обртно… Но добивть было уже некого. Тело возле борт безжизненно мотлось в ткт кчке. Душ же торопилсь в Вльхллу, опытный Бьерн понял это срзу. Слвня смерть! О ней рсскжут у очг, когд нстнет пор вспоминть этот бой.

Потом Эрлинг вскочил н бортовые доски и, кк некогд Эйнр, бесстршно повис н снстях. Волны тяжело били в грудь корблю, обдвя и Хлльгрим, и его.

— Брт! — крикнул Эрлинг. — Хлльгрим, брт, это я!

Хлльгрим не отозвлся — только ветер гудел в нтянутых снстях. Море рскчивло и швыряло корбли, зелеными потокми врывлось н плубы, смывло кровь… В обоих трюмх, не поднимя голов и не обрщя внимния н битву, трудились люди с ведеркми в рукх. Их никто не трогл…

Эрлинг вцепился в ремни, вытянулся изо всех сил — и все-тки достл брт рукой, просунул пльцы под куртку, рзорвнную н груди. Новя волн нкрыл обоих. Ноги Эрлинг сбросило с борт, и он повис рядом с Хлльгримом, обнимя его одной рукой.

Вот тогд-то померещились ему под рзодрнной курткой чуть зметные, медленные толчки…

— Он жив! — крикнул Эрлинг Бьерну Олвссону, схвтившему его з пояс. — Он жив!

Это услышл вся плуб. Возле Эрлинг и Бьерн, хромя, появился Ргнр. В руке у Ргнр был нож. Молодой рб высунулся з борт и посмотрел вниз.

— Подержи-к меня з ноги, Олвссон, — скзл он Бьерну. — Я рзрежу споги, они приколочены.

Болтвшяся рукоять првил уперлсь Рунольву между лопток…

Знкомя рукоять, до темного блеск отполировння з годы его,Рунольв, лдонью! Не будет больше ничего: ни побед, ни сржений, ни счстливого лиц дочери… Ничего и никогд! Олв Можжевельник згнл его н смую корму. К сиденью рулевого. Туд, где он, Рунольв, — провел большую половину своей жизни.

И лучшую половину…

Олв смотрел н него спокойно и хмуро. Рунольв зслуживл срм. И должен был сполн его получить.

Но тут Рунольв рзглядел н другом конце корбля ткое, отчего его глз выступили из орбит. Из груди вырвлся рев… Тм, н носу, трое людей втскивли через борт огромное негнущееся тело!

Бешеный нтиск Рунольв зствил Олв сделть несколько шгов нзд…

И тогд Рунольв могучим рзмхом послл Гдюку в полет. Нд головми, нд плубой — через весь корбль! Пускй это будет последнее, что он успеет сделть н свете, — но жизнь Хлльгрим Виглфссон он зберет.

Последний удр Рунольв Рудссон — стрнно было бы ждть, чтобы этот удр не попл в цель…

Но вскинулся н пути иссеченный щит Бьерн Олвссон. И принял летящую смерть н себя. Не будь щит, Бьерн остновил бы копье собственной грудью.

Гулкий удр швырнул его н колени. Гдюк пробил крепкое дерево и руку Бьерн пониже плеч… Глубоко вошл в плубу и остновилсь, тяжело трепещ.

Это был последняя неудч. Рунольв Рудссон по прозвищу Скльд вскочил н высокое кормовое сиденье и одним взглядом окинул свой корбль… Уже не свой, уже приндлежвший вргу! Не более пяти человек устло отбивлись от нпдвших, прижтые, кк и их вождь, к борту лодьи. Солнце клонилось к зкту, тучи н зпде пылли неверным лиловым огнем. Пен н гребнях волн кзлсь кроввой.

Он рсхохотлся… И крикнул тк, что сржвшиеся вздрогнули:

— З мной, все люди Рунольв!

И когд его воины подняли головы — взмхнул рукми и ринулся в море.

Ледяня вод зглушил его смех.

Ни один из пятерых не пожелл отстть от вождя. Но ни одному не дли этого сделть. Троих зрубили здесь же, у борт, и мертвыми бросили в воду.

Двоих скрутили и оствили н плубе, биться головми о скмьи.

А н том месте, где скрылся Рунольв, еще не рзошлись круги, когд кто-то стремительно пробежл н корму, пересккивя через скмьи и тел. С мху всдил в бортовую доску почерневший топор — и сильным прыжком кинулся в темноту.

Это был Этельстн. Никто не успел его остновить…

— Вот верный рб, — вытиря меч, проворчл кто-то из победителей. — Смотрите-к, хоть и руглся, последовл з хозяином.

Он ошиблся. Нырнув, Этельстн открыл под водой глз. Поверхность нд ним переливлсь всеми цветми от зеленого до густо-бгрового. И слышлся длекий рзмеренный гул… Холод обжигл тело, внизу лежл непроглядня тьм.

Этельстн шел вниз, зня, что второго рз не будет.

Потом он увидел… Рсплывчтя, двоящяся тень уходил от него вниз, во мрк глубины. Этельстн устремился в погоню… Вскоре зложило уши, он отчетливо понял, что воздух в легких не хвтит для дороги нзд… Богородиц, дев, не оствь душу, обугленную грехми, одноглзый Бог прдедов, помоги!

Молитву услышли. Пльцы вытянулись, кк когти, вцепились в струившуюся гриву волос… Все. И не стршн больше ни смерть, ни соленя вод во рту.

Этельстн повернул обртно, к поверхности… Медленно, слишком медленно, чтобы спстись! Рунольв, успевший нглотться воды, не сопротивлялся. Но его тело дже под водой сохрняло непосильную тяжесть.

Потом сознние помутилось…

Четверо, взятые живыми, сидели вдоль борт. Одного из них не стли дже вязть: он рскчивлся взд и впе-\ ред, обхвтив лдонями голову. Этот долго не проживет… Еще у одного был перебит рук; двое других выглядели получше.

Эрлинг подошел к ним и укзл н одного из этих двоих:

— Рзвяжите его…

Хирдмнны повиновлись. Прень выпрямился и сложил н груди сильные руки. Он глядел н невысокого Эрлинг сверху вниз. Все они здесь знли друг друг: это был Эйнр.

Эрлинг скзл тк:

— Я просил Вн-Ньерд спсти вш корбль и пообещл ему пленник.

Эйнр чуть поднял кудрявую голову. Только и видно было, кк сильней сжлись его челюсти д скривились сомкнутые губы. Тот, с перебитой рукой, подл голос:

— Возьми и меня. Приемыш. Мы с ним друзья. Эйнр обернулся и подмигнул ему, осклив в улыбке ровные зубы.

Эрлинг вытянул руку:

— Ступй в море.

Эйнр промедлил кк рз столько, сколько требовлось, чтобы не покзться покорным… Трусом, он знл, его не нзовут и без этого. Потом шгнул вперед и легко, по-кошчьи, вскочил н борт. И встл, блнсируя, н смом ребре доски.

— Будь здоров. Приемыш, — проговорил он спокойно, положив руки н узкие бедр. — Нынче твоя взял, но ты ведь см знешь, что все может и перемениться.

А я хоть посмотрю, кков с виду морской Бог Ньерд и впрвду ли тк велик его корбельный двор Нотун, кк об этом болтют. До встречи, Бедвр, друг!

Связнный Бедвр рвнулся встть — его удрили черенком копья, повлили н плубу.

Эйнр шгнул в море. Стыля вод принял его, но вскоре он вынырнул.

Погрозил кулком и быстро поплыл прочь от корбля…

Кто-то из стоявших подле Эрлинг взялся з лук и стл прилживть к жилке стрелу.

— Пусть его, — подняв руку, скзл Виглфссон. — Теперь им рспоряжется Ньерд…

Ргнр перетягивл Бьерну окроввленную руку, когд внизу, под ними, что-то тупо стукнуло в днище. Потом опять.

— Мертвец, — скзл Бьерн.

Но тут снизу послышлось црпнье, и об вскочили, перегнулись через борт.

По дубовой обшивке, сдиря ногти, сползл стршня синяя рук.

Скрюченные пльцы шевелились, пытлись зцепиться… и не могли.

Ргнр отштнулся, но в следующий миг ему почудилось нечто знкомое. Не родимое ли пятно н зпястье? Тк и не вспомнив, где видел его, он все-тки свесился вниз и схвтил уже ускользвшую руку, и т, вздрогнув, вцепилсь в него смертным пожтием.

Ргнр хрбро сржлся с людьми — но не с выходцми из могил. Он мгновенно взмок от ужс и звопил не своим голосом:

— Бьерн!

Бьерн обхвтил его поперек тел, не пожлев рненого плеч… и в глубине проступило зпрокинутое лицо Этельстн. Глз нгл были зкрыты, из ушей и ноздрей темными струями плыл кровь. Подоспевшие н помощь рвнули его вверх. Голов приподнялсь нд водой, но и только: что-то держло его тм, внизу, точно кмень, привязнный к ногм. Двое отчянных выпрыгнули з борт…

Пльцы в волосх Рунольв не рзомкнулись дже н плубе, когд обоих уложили и стли откчивть…

Три дня и три ночи бушевл шторм… Но потом знялось ясное, чисто умытое утро, и обледеневшие склы зсверкли н солнце.

В это утро к воротм Сэхейм верхом н лошди присккл Сигурд Олвссон.

— Возврщются! — крикнул он выбежвшим нвстречу. — Нш идет впереди!

И первым звуком, ответившим ему со двор, был женский плч. Плкл крсвиц Гуннхильд, все три дня просидевшя с сухими глзми и молч. Теперь он обнимл подбежвшую Звенислвку, и ноги у нее подгиблись.

Люди Морского Дом, все это время держвшие оружие под рукми, высыпли н берег… Хотя корбли были, конечно, еще длеко. Эрлинг возврщлся. Он победил в бою, из которого его ждли почти без ндежды. Эрлинг вождь…

Потом подъехл Видг. Сын хевдинг не мог покинуть сторожевых скл прежде, чем корбли войдут в фиорд. Нверное, он видел их совсем близко. И дже рзглядел н плубе нечто, укрытое кожным пологом от ветр и брызг.

Видг спрыгнул с коня и отдл поводья рбу.

— Эрлинг отбил отц, — скзл он негромко. И тоже пошел н берег, обходя столпившихся людей. Скегги хотел было подойти к нему, но не посмел.

И вот нконец из-з поворот фиорд выдвинулись корбли… Совсем кк тогд — один з другим. Но только теперь черный корбль шел впереди. И об двиглись медленно. Словно бы устло. Н кждом трудилсь едв половин обычного числ гребцов…

И Эрлинг Виглфссон действительно мхл рукой, стоя н носу.

Видг ждно следил з тем, кк дв дрккр входили в огрду и подтягивлись к берегу, брося якоря. Их не будут вытскивть: звтр же, кк рссветет, воины пойдут грбить Терехов!

Вот нконец причлили, и с берег понесли сходни — Видг держл их з один конец… И едв сходни легли, он в дв прыжк взлетел по ним н борт.

Может быть, Эрлинг что-то скзл ему, но он не услышл. Видг не слышл голосов людей, сходивших с корбля и рсскзыввших о бое. Не слышл горя женщин нд телми восьмерых пвших.

Хлльгрим хевдинг лежл н плубе своего корбля… Н рзостлнном кожном плще, зкутнный в теплый мех. Тот не викинг, кто не умеет обогреть рненого и позботиться о его рнх. И нчертть н плочке руны, унимющие муку. И дже если вокруг море и плуб корбля уходит из-под ног…

Для Видги во всем мире существовло только лицо отц. Бескровное, с зкрытыми глзми. Покрытое щетиной, кк ржвчиной, облепившей железное острие…

Видг сел н плубу и провел лдонью по его щеке. Осторожно, чтобы не потревожить. Только четыре дня нзд он, смеясь, сдился в седло — ехть к Рунольву. Четыре дня нзд!

— Подбери нюни, недоносок! — долетело через борт. Видг вскинул глз — и рук см собой метнулсь к ножу! Ибо н пестром корбле только что подняли н ноги Рунольв. И отвязывли от мчты, чтобы вести н берег.

— Теперь-то меня может убить дже ткой никчемный, кк ты, — подметив движение Видги, скзл Рунольв. — Однко тот бой мог бы кончиться по-другому!

У Видги побелели скулы, но он ответил тихо:

— Тогд у него остлся бы сын.

Рунольв издевтельски зсмеялся… Его толкнули в спину, и он шгнул по плубе к сходням. Но все-тки обернулся, чтобы нсмешливо бросить через плечо:

— Ты не его сын, и потому-то он не спешит ввести тебя в род.

Рунольв спусклся по сходням с высоко поднятой головой, нвсегд покидя свой корбль.

Он совсем не выглядел измученным или ослбевшим. Он не был рнен в бою.

Д и н обртном пути ни холодом, ни голодом его не морили. Люди Эрлинг с рдостью учинили бы нд ним еще что-нибудь похуже того, что см он сделл с Хлльгримом Виглфссоном. Но Эрлинг рспрву зпретил. И Рунольв понимл, почему.

Он знл, что жизни ему не оствят. И полгл, что прощние с ней окжется долгим и трудным… Он с усмешкой оглядел Сэхейм, когд-то приндлежвший ему. Весь — вместе с хозяйкой! Потом мельком — стоявших во дворе людей. Когд будут рскривть спину, он не позбвит их криком. Он, Рунольв хевдинг сын Руд, по прозвищу Скльд! А нд головой горело синее небо, и , где-нибудь тм — скоро он узнет, где именно, — поднимется перед ним Вльгринд, ковня входня решетк обители Отц Богов!

Хлльгрим вынесли с корбля н кожном плще… Один из углов — крепко, не выскользнет! — держл Видг. Хлльгрим не зстонл, когд поднимли плщ.

Воины осторожно сошли нземь и медленно пересекли двор, и люди подходили посмотреть н вождя. Хлльгрим внесли в дом и уложили н его спльное место, н широкую лвку у очг… Они сделли для него все, что могли. Теперь он боролся см.

Видг сел возле отц, взял холодную, изуродовнную путми руку. Стл глдить ее, отогревть дыхнием… Во дворе прокричл рог, созывя людей н домшний сход — хустинг. Видг не повернул головы.

Зеленоокя Гуннхильд ни н шг не отходил от муж. Эрлинг глдил ее рстрепвшиеся волосы, целовл зплкнные глз.

— Сколько нших погибло? — спросил его Хельги.

— Восемь… Семеро в битве, и еще один умер от рн.

— Кто?

Эрлинг нзвл.

— А у Рунольв? Эрлинг ответил коротко:

— Мы привезли троих.

— Тк! — скзл Хельги. — Двненько в Терехове не видели крсного щит н мчте, брт!

Звенислвк уже водил его н пестрый корбль. И он ходил по его плубе, трогя зрячими пльцми следы боя. Ему рсскзли, кким был этот бой.

А потом хрипло проревел рог, и люди стли собирться в круг. Воины — и женщины позди них. Тк присоветовл сыновьям еще Фрейдис: ведь и женщин может дть мудрый совет. И дже рб; потому-то рбм в Сэхейме многое позволялось…

А посередине круг стоял Рунольв Рудссон.

— Я был тебе соседом, — скзл ему Эрлинг. — А в этом доме ты сидел з столом! Ты зслуживешь, чтобы зрыть твои кости н крю прилив, Рунольв. Тм, где встречются зеленый дерн и морскя волн. Потому что ты поднял руку н гостей.

Рунольв повернулся к нему и плюнул н землю.

— Склдно ты болтешь. Приемыш, пок у меня связны руки!

Круг сидевших згудел, кк потревоженный рой. Но в это время рядом с Эрлингом во весь рост выпрямился Хельги:

— Не тебе, Рунольв, говорить о связнных рукх! Тут люди рзом притихли.

Что-то еще скжет средний Виглфссон?

А Хельги поднял слепое лицо к солнцу и обртился, кзлось, прямо к нему:

— Пусть Рунольву звяжут глз и ддут нм обоим по топору!

Звенислвк хнул подле него, но никто не услышл. Воины рзом соскочили с мест, крич и плшмя колотя мечми в щиты! И нзывлось это — шум оружия, впнтк! Чем бы ни кончился зтеянный поединок, пмять о нем должн был остться ндолго… Пмять всегд живет дольше людей.

Рунольв без усилия перекрыл шум:

— А что будет, если я его убью?

— Снчл убей! — крикнул кто-то. — Тогд и поговорим!

А стрый Можжевельник добвил негромко:

— Ты не победишь…

Сигурду Олвссону бросили толстую тряпку, и он принялся звязывть Рунольву глз. Тот усмехнулся:

— Я не думл, что ты стнешь возиться, брт Гудред. Я думл, ты просто меня ослепишь…

— И ослеплю, если велят, — ответил Сигурд угрюмо. — А вздумешь подсмтривть, тк и без прикз. И ты это зпомни!

Мльчишки помлдше со всех ног понеслись з огрду — нрезть ореховых прутьев… Ткими прутьями огрждли когд-то поля сржений: выползешь з черту — получишь пощду. Здесь пощды не будет: и не попросят ее, и не ддут! Но пусть видят боги, что все совершется по чести…

Хельги принесли его секиру. Сын Ворон ощупл острое лезвие и остлся доволен.

— Поствьте-к меня к Рунольву лицом…

— Хельги! — окликнул его кто-то. — Рунольв в броне, ты в простой куртке… Возьми мою!

— Нет, — откзлся Хельги. И добвил:

— Не будет ему проку от этой брони!

И эти слов зпомнились…

Их поствили друг против друг. Обоим ндели н шею бубенчики из тех, что нвешивют н хвостовое перо охотничьим птицм. И рсступились, оствляя противник ков недине.

— Сходитесь! — скзл Можжевельник.

Хельги и Рунольв медленно двинулись вперед… Нд головми сидевших рзлилсь тишин. Лишь у берег дрлись голодные чйки, поссорившиеся из-з рыбешки.

Ни один не уступл другому ни ростом, ни шириной плеч. Рзве только то, что Хельги годился Рунольву в млдшие сыновья…

Рунольв удрил первым. Услышл ли он приближение Хельги, или просто прикинул нужное число шгов — этого никто никогд не узнл. Рунольв резко взмхнул обеими рукми и со свистом обрушил топор перед собой.

Удр был стршен. Окжись Хельги н полшг ближе к вргу — и умер бы, не успев упсть. Но он все-тки отпрянул нзд. Острое лезвие лишь скользнуло по его груди, с треском рсполосовв толстую куртку…

Стон пронесся по двору: по кожным лохмотьям щедро полилсь кровь.

— Рунольв! — рзом крикнули двое пленных. Этот хевдинг стоил того, чтобы з ним идти. Нвеки — до огня и костр!

Рунольв водил вокруг себя секирой, зжтой в вытянутой руке. Губы его шевелились, но что он говорил и кому, никто не слыхл. Рунольв знл, что рнил противник. Но проклятя тряпк не двл увидеть, велик ли удч.

— Рунольв! — крикнул Хельги, и смотревшие вздрогнули. Хельги прыгнул вперед, знося топор… Но крик был ошибкой: Рунольв встретил его новым удром, пришедшимся в голову.

Небо рухнуло нземь, и мировой ясень Иггдрсиль, выкорчевнный, потряс в воздухе тремя своими корнями… Хельги зштлся, провливясь во мрк. Но руки, сжимвшие топор, еще жили. И они ннесли удр, от которого невозможно было спстись.

Рунольв зкричл. Стршным криком живой плоти, в которую ворвлсь смерть. И упл. Он упл в воду с борт своего корбля, смеясь и потряся копьем. Вод был черной, кк деготь, и почему-то горячей, и в ней рзгорлось длекое зрево. Нверное, это шел нвстречу пестрый корбль под прусом, похожим н бгрово пылющий фкел, и првило колеблось в темной воде, ожидя знкомой руки…

А может быть, это спешил з ним из Вльхллы корбль мертвецов, никогд не пристющий к берегм…

***

И вот знялось утро, нзнченное увидеть Терехов горящим.

И зстло перед воротми Сэхейм кких-то стрнных людей, выехвших из лес…

Было их около дюжины; все вооруженные и верхми, под тем из них, кто более прочих походил н вождя, перебирл ногми крупный серый конь — прежний любимец Рунольв. И н плече у глвря висел белый щит…

— Вот кк, — усмехнулся Эрлинг, когд крулившие У ворот прибежли з ним в дом. — Опять из Терехов, и опять с миром… А скзли хоть, чего хотят?

Приезжие хотели видеть Эрлинг Виглфссон, и он велел впустить их во двор. Ворот рскрылись — и сын Ворон не сдержл удивления.

— А ведь я тебя зню, — скзл он предводителю. — Ты Дретт Вллндец, скотник Рунольв. Откуд ты здесь и кто тебя прислл? И почем вы все с оружием?

Впрочем, было ясно — тм, в Рунольвовом дворе, что-то произошло. Дретт отозвлся с достоинством, ккое не всякий рб осмелился бы себе позволить, рб из Терехов и подвно:

— Рунольв Рудссон и впрвду нзывл нс трэлями, но только этому больше не бывть. Вы тут нвряд ли слыхли про то, что мы вчер еще перевешли всех, кого он оствил стеречь двор. А сюд к тебе приехли потому, что ты теперь, уж верно, готовишь корбль — жечь Терехов!

Вокруг быстро собирлись люди, и приезжие ерзли в седлх, чувствуя себя неуютно.

— Смелое и большое дело вы совершили, — скзл Эрлинг. — Однко стоит ли хвлить изменивших хозяину, который всех кормил!

Эти слов зствили Дретт Вллндц слезть с лошди и подойди к Эрлингу вплотную. Было видно, кк непривычно он чувствовл себя в шлеме и с мечом, болтвшимся у бедр, — этим рукм больше подходил лопт…

— Тебя, Виглфссон, нзывют Приемышем, — проговорил он негромко, глядя н Эрлинг одним глзом — второй у него был двным-двно выбит. — И думется мне, добрые норны стояли подле тебя, потому что тебя подобрл твой стрик, не Рунольв… Инче ты бы теперь пс свиней и ел с ними из одного корыт, чтобы не протянуть ноги. А потом у твоей жены родился бы сын и ты бы срзу принялся гдть, н кого он будет больше похож — н тебя или н Рунольв! Если только твоего сын вовсе не вынесли бы в лес, чтобы не рзводить лишние рты!

Друзья одобрительно зшумели у него з спиной. Д что говорить! И без них весь фиорд знл о том, кк Рунольв однжды зрубил рб только потому, что тот стоял удобно для удр.

Тут из дом выглянул Этельстн. Прежние товрищи мигом рзглядели его с седел. Ткого необычного и незнкомого в кршеной одежде хирдмнн, в крсивых новых спогх! Зхочет ли подойти? Этельстн живо протолклся к ним и крепко обнял Вллндц: кк бы ни повернулось дело, у Дретт здесь был по крйней мере один испытнный друг. Эрлинг смотрел н них молч. Думл, кк поступить…

— А тебе, — вновь обртился к нему Дретт, — мы вот о чем порешили скзть. Бери Терехов без боя и живи в нем, потому что твой двор сгорел. А нс всех нзовешь своими людьми. Но только мы теперь будем свободными бондми и поселимся кто где зхочет, и нши дети унследуют все добро, ккое мы нживем.

Вот тк; и если это тебе не по сердцу, мы будем сржться, и живыми ты нс нвряд ли возьмешь!

Это были отчянные речи, и воины вокруг згомонил — одни недоуменно, другие с пробуждющимся гневом. Выслушивть подобное, и от кого же! От скотник!, Однко Эрлинг все еще молчл, и Этельстн, стоявший с Дреттом плечо к плечу, негромко зметил:

— Тот не стоит свободы, кого можно сделть рбом — И ткие слов никого не удивили, ведь у себя дом, в стрне нглов, Этельстн приндлежл к знтному роду, Но неожиднно з Дретт зступился и стрый Олв.

— Эрлинг, — скзл мореход. — Н твоем месте я поднес бы им пив. И см выпил бы с ними из рог, хотя бы от них и попхивло хлевом. Потому что взять свободу не меньше чести, чем унследовть. Нследие дется легко!

Эрлинг покосился н него — но потом все-тки взял Дретт з плечо.

— Хрбро ты рзговривешь, Вллндец, и еще хрбрей поступешь… Но не знешь ты того, что смому смелому нет нужды пугть других. Твое счстье, что ты мне все это нговорил, не бртьям. Вот они-то сочли бы з трусость не сжечь после этого Терехов. Д и тебя вместе с двором! Ну меня смого нзывют Эрлингом Бондом…

Угрюмый Дретт впервые улыбнулся при этих словх, нпряженные плечи опустились. Он хитро прищурил н Эрлинг единственный глз, и морщинистое лицо помолодело срзу н десять зим.

— Вот потому-то мы и хотели видеть тебя, Эрлинг Виглфссон, не их…

Хлльгрим хевдинг был совсем плох…

— Зря ты отпустил Бедвр и того, второго, — попрекнул Эрлинг Хельги. — Если мы теперь принесем в жертву рб, не оскорбит ли это богов?

Олв кормщик посмотрел н Хельги поверх головы больного и срзу уронил взгляд. Нехорошя мысль посетил его… Умрет Хлльгрим, и слепой брт не сможет знять его мест. Эрлинг хевдинг — и Видг, ревниво косящийся н двоюродных бртьев! Вот тк и появляются в море бродячие корбли и вожди н них, никогд не выходящие н берег…

Видг скзл, не поднимя головы:

— Принеси в жертву меня.

У Хельги почти все лицо было скрыто повязкой — никто не видел, что оно выржло. Хельги ответил, помолчв:

— Ты, верно, слыхл про Аун конунг и про то, кк он одного з другим жертвовл сыновей, чтобы прожить еще несколько зим… Ты хочешь, чтобы твоего отц нзвли подобным ему?

Видг промолчл. Одеяло н груди отц медленно приподнимлось и опусклось. Это движение зворживло, притягивло взгляд, зствляло гдть — сбудется или не сбудется следующий вздох…

З этого вождя любой из его людей см продел бы голову в петлю и смеясь подствил бы сердце копью… Но тут-то зморыш Скегги подобрлся к своей Ас-стейнн-ки и тихонечко потянул ее з руку:

— А кк лечт у вс в Грдрики?

Он прошептл это слишком громко. Все обернулись.

— Ты что скзл? — спросил Хельги грозно. У Скегги от ужс отнялся язык. И пришлось Звенислвке отвечть з него:

— Он спросил, кк лечт у нс н Руси… Хельги встрепенулся:

— Кк?

Теперь уже не у Скегги — у смой Звенислвки съежился в груди холодный комок! Но послушня пмять срзу зкружил перед нею водоворот лиц — быстрее, быстрее… — и выплыло любимое. Лицо стршное, рзрубленное хзрской сблей через лоб и скулу… и глз, остекленевшие от муки. И высокя седя струх, которую никто не помнил молодой и которую нзвли Помощницей Смерти еще когд Звенислвкин отец, рыжеусый Млк Военежич, босоногим мльчишкой свистел в глиняные свистульки… Помощниц Смерти поглядывл н солнце, и темные, бездонные глз не моргли. И крест-нкрест плыл нд рсплстнным прнем ярко сверквший топор…

Звенислвк собрлсь с духом и пролепетл:

— У нс велят сотворить крест топором…

— Ну тк и сотвори, — скзл Хельги нетерпеливо. Однко Олв кормщик зпустил в бороду пльцы:

— Рсскжи сперв, для чего крест!

Его, Олв, отец, по имени Сйгвт Ветер, когд-то попл в плен в стрне фрнков, молившихся рспятому богу. По счстью, Сйгвт сумел от них убежть, но крест остлся при нем — бгровой отметиной н лбу…

Пришлось объяснить:

— Это знк Дждьбог… все ведь от солнц… к кому же еще о здоровье, если не к нему.

О Дждьбоге Можжевельник слыхл не больше, чем Звенислвк — о Христе.

Он спросил по-прежнему недоверчиво:

— А услышит тебя твой… кк ты его нзвл? Грдрики неблизко.

Звенислвк ответил рдостно:

— Одно солнце н свете!

Хельги толкнул в спину племянник:

— Принеси-к мой топор.

Видг, вздрогнув, сорвлся с мест… Хельги обнжил секиру, ншел н лезвии, ззубрину.

— Крепкие ребр были у Рунольв Скльд… Твори свое колдовство. Это дст тебе удчу.

Глдкя стль блестел н солнце, лившемся в рспхнутый дымогон…

Звенислвк взял тяжеленный топор и едв удержл его в рукх. И снов нктил ледяной стрх: ккя из нее ведунья? Кк молиться, что говорить? Кк помочь?

Весь дом смотрел н нее, откзывться было поздно.

Звенислвк зжмурилсь, зпрокинул голову, чувствуя, кк взошли к глзм слезы ужс и ндежды… Медленно плыло в синей вышине доброе бородтое солнце с лицом в точности кк у дед Военег. И стрх внезпно пропл: д кого боишься-то, глупенькя? Звенислвк протянул к нему руки с лежвшим н лдонях топором. Солнышко крсное, Дждьбог ты Сврожич, друющий тепло и свет! Высоко ходишь, ясный, в небе, от земли-мтушки по счету четвертом. Д лскешь себе приветно грды и веси, долы и горы! И всем светишь одинково: руси и урмнм, и свеям с днми, и врягм, и ромеям, и немцм, и темнолицым булгрм, и тем дльним, прочей род-племя и зезжие гости слыхом не слыхли. Возьми, дедушко, свою золотую секиру…

Тут светлый блеск коснулся ее сомкнутых век. З то время, что он молч беседовл с Дждьбогом, солнечные лучи продолжли обходить свой круг. Они ярко ложились теперь и н Хлльгрим, и н топор.

Неподвижно стоявшую Ас-стейнн-ки не беспокоили ни звуком: не помешть бы ненроком чудесм грдского Бог! Кто знет, может, хоть это отгонит смерть от вождя…

Секир переливлсь в рукх у Звени слвки, кк чистое золото. Дждьбог сиял прямо в лицо — солнечный дед улыблся.

Солнышко трижды светлое! Ужель труд тебе выдворить из тел злую истому-недуг, зменить добрым здоровьем? Родня внучк просит…

Тут он нклонилсь и приложил тяжелый топор ко лбу Хлльгрим, к его животу, к одному плечу и другому. Знк Солнц, золотой знк! Руки дрожли и готовы были отняться. Стрый Олв бережно принял у нее топор.

Хлльгрим перектил голову н сторону, брови сдвинулись и угрожюще, и жлко… Олв попрвил н нем одеяло и стл смотреть н него, подперев бороду кулком. Не выйдет ли тк, что хевдинг очнется и зпмятует, кким Богм молился тридцть четыре зимы?

…Звенислвк не помнил, кк выбрлсь из дому. Ноги сми принесли ее в корбельный срй: тут никто не нйдет! Он припл лицом к форштевню черного корбля. Горячей щекой к мерзлому дубу, неистребимо пропхшему солью и смолой… Корбль, корблик, бывл же ты н Руси! Колени подогнулись, он поникл н землю у зиндевелого киля — и рсплклсь.

И не срзу почувствовл рсторопные руки, кутвшие ее теплым плтком. И услышл голос, уговриввший не плкть. Впрочем, этот голос и см изрядно дрожл. Скегги стоял подле нее н коленях и, зхлебывясь, рсскзывл, кк чудесно он колдовл, — вот теперь-то Хлльгрим непременно остнется жить!

— Он выздоровеет! Вот увидишь! Ас-стейнн-ки! И ты поедешь в свою стрну!

Услышл он эти слов в рзговоре или придумл их см — он не спросил.

Длиння тень пролегл от порог: в дверях стоял Видг. Млыш поспешно высморклся, чтобы сын хевдинг не посмеялся нд ним з слбость. Но Видге был не до него. Он молч взял Звенислвку з плечи зствил поднять голову.

Посмотрел в мокрое от слез лицо… Потом пошрил у себя н груди и стщил через голову смодельный оберег — клыки мтерого волк н потрепнном ремешке.

Пмять о победе, одержнной им в возрсте Скегги… Он ндел свой оберег Звенислвке н шею и ушел, тк и не произнеся ни слов. Д и о чем говорить?..

Хлльгрим хевдинг выздорвливл — но нелегко… Рны и ледяня осенняя вод не згнли его в могильный кургн, однко свлили ндолго. И стнет ли он прежним Хлльгримом вождем, этого не ведл никто. Пок что он дже есть не мог без сторонней подмоги. Обе руки, безобрзно рспухшие, не слушлись и болели.

Видг кормил отц с ложки и ухживл з ним, кк еще не всякя няньк. Никому не позволял сменить себя подле него. Не вспоминл ни о лыжх, ни о рыбной ловле. Спл здесь же — урывкми, вполглз.

См отбирл для пятнистой козы душистые веники, см ее доил. И поил отц из деревянной кружки целебным прным молоком…

Эрлинг Виглфссон не успел кк следует обжиться в Терехове, когд с юг, из ближнего фиорд, по первому снегу прибыли гости. Стрший из них привез н груди плочку темного дерев, испещренную полустертыми рунми: знк сбор н тинг.

Ткую плочку передют от двор к двору, когд нселенный крй зовет своих мужей н совет. Кто-то принес ее в тот южный фиорд, и вот теперь он путешествовл дльше. И кк всегд, торсфиордцм предстояло отвезти ее к месту тинг. И отдть зконоговорителю — до следующего сход.

Ибо севернее Сэхейм лежл уже не Стрн Хлейгов, Финнмерк. Другие люди жили тм — их нзывли здесь финнми. Иное племя и обычй иной…

Соседи приехли зимним путем: н снях, по строй горной дороге. Вот и пришлось Эрлингу первым их принимть, потому что Терехов стоял ближе к горм.

Немло подивились гости, увидев его новым хозяином двор. Подивились и пордовлись. Ибо сыновья Ворон всегд ходили походми длеко н юг, не трогя живших вблизи. Зто Рунольв, веривший в себя беспредельно, грбил всех без рзбору…

— Отдохните с дороги, — скзл Эрлинг прибывшим. — А мы с бртьями пок решим, кому из нс ехть.

И не тк-то просто было об этом решть! Н тингх принимют зконы и судят о вжном — о судьбх людей и всей земли. Кому же выступть вперед других, кк не лучшему в роду?

Н тинг приносят свои обиды и тяжбы и просят поддержки у зкон стрны.

И зкон зконом, но чсто бывет тк, что првым выходит тот, кто посильней.

Вот и ищут млые люди зступничеств у именитого человек. А много ли во всем Хлоглнде воинов именитей Хлльгрим Виглфссон? Кто лучше него решит, з кого зступиться, кому помочь?

А еще н тингх договривются о свдьбх, встречют стрых друзей — и приобретют новых вргов. Покупют и продют, стрвливют людям н потеху свирепых жеребцов… Ибо рз в год здесь собирется вся огромня округ-фюльк.

Кто же лучше хевдинг сумеет позботиться об удче и досттке всей родни?

Но Хлльгрим лежл плстом. И Видг приподнимл его н подушке, чтобы влить в рот мясной отвр.

— Поеду я! — скзл Хельги. — И со мной — Бьерн Олвссон и еще кто-нибудь. А Олв с Эрлингом пускй стерегут двор!

Не произнесенное вслух, з этим стояло: обо мне, если вдруг что, печли немного… Место тинг было в нескольких днях пути н юг, и дорогу считли опсной.

В прежние годы Хлльгрим редко отпускл Хельги одного… Знл брт, знл горячий нрв, сколько рз доводивший мло не до беды. Однко нынче, ничего не поделешь, придется ждть о нем вестей. И то верно, не Эрлинг же посылть… Хлльгрим, отдыхя после кждого слов, скзл только одно:

— Почще вспоминй об Ас-стейнн-ки, брт.

Хельги понял. Дом-то ведь мог и укрепиться, и поштнуться, и все это смотря по тому, сколько новых друзей и вргов обретет он н тинге. Сумеет ли вовремя скзть рзумное слово и придушить готовую вырвться брнь! Дело для муж. Трудное, кк битв, и достойное, кк битв…

Хельги все еще носил повязки н лице и н груди. Но собрлся быстро и уехл вместе с гостями — н следующий день. Звенислвк зпомнил, кк его провожли со двор: он ведь до последнего не отпускл ее прочь. Хельги сидел н коне прямо — широкоплечий крсвец, волчья куртк с живыми стоячими ушми и пстью вокруг лиц, у пояс — боевой топор, и видно, что не для крсы…

Бьерн, сидя в своем седле, держл повод коня Виглфссон. И конь, умниц, видть, понимл, что понесет слепого. Переступл по снегу осторожно, послушно…

Хельги нклонился нпоследок к Звенислвке, дотянулся, провел лдонью по ее лбу.

— Вернусь, — скзл, — подрок привезу…

Острое писло, срботнное мстером Иллуги, чертило буквицу з буквицей, испещряло глдкую бересту…

«…А Првд у урмн — строгя, — зписывл Звенислвк. — И во всякой земле своя. Но всюду, кк скзывют, есть обычй один. Не смеют эти люди поднять друг н друг руку в день веч. Дже если кто месть мстит з отц или з брт родного. А того рди всякий, н вече собирясь, в знк мир перевязывет ножны ремешком…»

Вот пошел пятый день, кк проводили Хельги в дорогу. И тут в Сэхейм пожловли новые гости! И н этот рз — с полуночной стороны.

Угсл короткий зимний день, д и не день вовсе, тк, длекий свет из-з гор, когд одни з другими перепорхнули прочно зстывший фиорд шесть узких и вертких снок-нрт, зфыркли возле ворот большеглзые рогтые олени! Дом, в Кременце, Звенислвк видл лосей и в снной упряжи, и под седлом, но оленей — ни рзу. Д и олени здешние были ккие-то не ткие: дивуйся, кто увидл! И люди сошли с нрт больно уж стрнные. Все, кк один, невысокие, чуть не меньше Звенислвки. Но крепкие с виду, чуть-чуть рскосые и с головы до ног в изукршенном вышивкой оленьем меху… А речь их покзлсь Звенислвке сродни мерянской. Но не совсем.

Урмне встретили оленных людей, кк ближнюю родню. Приглсили в дом, но те не пошли: н вольном воздухе оно привычней. Только зглянули проведть Хлльгрим — и нружу. Живо рстянули припсенными шестми кожные плточки-чумы, рзложили костры… Устривлись прямо н просторном дворе, кк видно, хозяевм доверяли. А коней рогтых выпрягли и пустили пстись — добывть из-под снег широкими копытми жухлую трву и пестрых мышей.

Звенислвк поймл з руку Скегги, и тот торопливо рсскзл ей, что это приехли из своего Финнмерк люди племени квеннов. Привезли днь. А привел их струх охотниц по имени Ббушк Лосось!

Любопытня Звенислвк долго ходил между плткми. Блго никто не гнл. Смотрел, кк квенны с урмнми снимли с нрт моржовые клыки, крсную рыбу, птичий пух и мех. То-то будет чем торговть н будущее лето! Богтя днь — з стрх ткую не соберешь. Д чтобы сми везли!

Знть, не одни квенны жили в той полуночной стороне. Был и лютый врг, от которого Хлльгрим их зщищл. Тут припомнились было ккие-то рзговоры о двней поездке бртьев в Финнмерк… но вот бед — говорили о том в Сэхейме всегд неохотно, кк о деле, принесшем великую неудчу. И с чего бы ткое, днь-то — вон ведь лежит?

Однко рсспршивть Звенислвк все рвно не решилсь. Дже Скегги. Что еще выплывет — может, лучше бы и вовсе не знть…

Н другой день он снов гулял по двору, обходя дымившиеся костерки.

Рссмтривл квеннов в их оленьих одеждх и шпкх с пушистыми кисточкми.

Женщин, что прямо н морозе кормили грудью детей… Другому смотреть и то холодно, этим что с гуся вод. Видть, крепкие охотники подрстут!

— Брусничник, — окликнули ее сзди. — Подойди, брусничинк, дй тебя рзглядеть…

Перед одной из плток у мленького яркого костр сидел н нрте женщин-вождь. Звенислвк подошл к ней, робея: см видел, кк другие квенны чтили струху… и побивлись, кжется.

Ббушк Лосось усдил ее н нрту подле себя, взял з руку и вдруг спросил:

— Что, не принесешь сын своему мужчине? Может, трвы ккой дть или слово нд тобой скзть?

Лицо у нее было в морщинх, что печеное яблоко, но глз — быстрые, зоркие: охотилсь ббк удчливее молодых. Звенислвк почувствовл, кк жром охвтило щеки…

— Он… не мой мужчин… мой мужчин… длеко! А здесь я не своей волей живу.

Почему-то он срзу смекнул, что речь шл об уехвшем Хельги… Ббушк Лосось по-птичьи склонил голову к плечу и долго смотрел н нее, ничего не говоря, и вроде бы жлость проступил в ее крих глзх.

— Где же твое стойбище, брусничинк моя? Звенислвк мхнул руквицей в ту сторону, где, не в силх подняться нд горми, желтым зревом тлело солнце.

— Тм… и много дней пути…

Ббушк Лосось кивнул головой — понял, мол. И ндолго умолкл. Потом, протянув руку, коснулсь зстежек Звенислвкиного плщ, тех двух лиц, строго и молодого.

— Все-тки ты — его женщин, — проворчл он. — Он выбрл тебя, и я это вижу. А мог взять любую мою озорницу, крсивую и веселую, кк чйк весной. А ты знешь, брусничинк, отчего у него в глзх ночь?

Звенислвк ответил рстерянно:

— Его помял н охоте белый медведь… Женщин-вождь испугнно взмхнул оленьими руквми:

— Не нзывй имени Хозяин Льдов, он может услышть и прийти туд, где о нем говорят неосторожно! Ты, глупя, не знешь, что он иногд крдет женщин, и те женщины потом приносят домой мленьких сыновей! Нынче снег выпл в четвертый рз с тех пор, кк твой мужчин вместе с бртом приехли к нм по морю в том большом челне, у которого н носу злой зверь. Они пристли к ншему берегу, и мои внуки вынесли менять добрые шкурки. Бртья дли взмен мягких ткней и железных гвоздей, потом стли спршивть, что нового слышно.

Ббушк Лосось здумчиво поглдил седые косы, никогд не знвшие ножниц: кк бы не подхвтил срезнные волосы злой дух-оборотень д не нделл беды… И продолжл:

— Тогд-то мои внуки пожловлись н Хозяин Льдов, что поселился поблизости и тскл оленят. И мои внуки не смели к нему подойти, потому что не простой это был зверь. Не брли его ни стрелы, ни острые костяные копья, много охотников погубил! А твой мужчин и его брт, тот, что теперь лежит в доме, скзли, что это дело для воинов. И пошли н Хозяин Льдов вдвоем…

Звенислвк слушл, не перебивя. Только сердце невесть почему отчянно колотилось.

— Хозяин Льдов беспощден и могуч, — продолжл Ббушк Лосось. — Бртья одолели его, но он рнил обоих. А уже умиря, удрил твоего мужчину лпой по голове. И н другое утро он стл спршивть, что ткое случилось и не погсло ли солнце. А потом попросил, чтобы брт дл ему смерть, но тот не послушл. И потому-то мои внуки всякий год приезжют сюд з ножми и головкми для стрел, чтобы Хозяин Льдов знл, ккие великие охотники пришли нм н помощь. Принеси сын своему мужчине, брусничинк, и это будет охотник еще лучше отц.

Звенислвк вдруг вскочил н ноги… не помня себя, кинулсь нутек.

Остновилсь только з домом. Глотл мерзлый воздух и никк не могл отдышться…

Хельги отсутствовл двдцть дв дня. И вернулся, когд Ббушк Лосось со своими внукми еще гостил в Сэхейме.

Появился он в полдень. И не со стороны Терехов, кк ездили обычно.

Что-то зствило его выбрть другую дорогу, более короткую, берегом моря. Этой кменистой тропой пользовлись только в великой спешке. Был он и тяжел, и опсн: счстлив, кто одолел ее верхом и не переломл ног ни себе, ни коню…

Когд побежли встречть, Звенислвк рзглядел прибывших еще со двор.

Они спусклись по склону горы — Хельги впереди всех, з ним Бьерн, потом все остльные и следом еще две вьючные лошди с поклжей… Все н месте. И люди, и кони, и столько же, сколько уезжло.

И что-то было не тк. Он не срзу понял, что именно.

Хельги см првил конем… Бьерн Олвссон больше не держл булного под уздцы.

Зметив это, Звенислвк не пошл дльше. Прислонилсь к створке ворот и остлсь стоять. Ослбли ноги…

Лошди в мохнтой зимней шерсти чуяли конюшню и резво несли седоков. Вот подъехли поближе, и стло видно, что Хельги снял повязку с лиц. Рновто же он это сделл:

Звенислвк рзглядел стршные синяки вокруг глз, ккие получются от удр в голову, и бгровый конец уходившего под волосы рубц. И еще глз.

Которые смотрели…

Вот подъехли совсем близко. Хельги хохотл во все горло, укзывя пльцем по очереди н кждого из встречвших и нзывя по имени: всех зню, ты — Гуннр, ты — Сигурд, ты, верно, тот смый рисунг Скегги сын Орм…

Звенислвк и не думл никогд, что он способен был тк веселиться…

…Он мельком, рвнодушно скользнул глзми по одинокой фигурке возле ворот. Продолжя смеяться, нпрвил коня во двор, к кострм и плткм, к охотникм Ббушки Лосось, шумно высыпвшим нвстречу. Но потом будто вспомнил о чем-то. Дернул поводья… повернул нзд. Умолк и стл смотреть н серебряные зстежки. Потом глянул Звенислвке в лицо… В первый рз увидел ее! Спрыгнул с седл и пошел к ней по хрустевшему снегу. И походк-то у него был теперь совсем другя. Широкя, упругя, легкя.

Он смотрел, кк он шел к ней по снегу. Стршилсь, ждл — см не зня чего…

Подошел. И остновился. В синих глзх бился живой свет.

— Знчит, мть тогд скзл првду, — проговорил он негромко. — Стло быть, это ты и есть Ас-стейнн-ки. А я думл, ты крсвиц!

Звенислвк не успел ответить. Хельги вдруг сгреб ее в охпку и крепко поцеловл.

Прямо в губы!.. Звенислвк хнул, прижл лдони к щекм. А Хельги был уже среди квеннов… Могучими рукми подхвтил с нрты Ббушку Лосось:

— Ну, здрвствуй, стря комрих!

Все-то ему было нынче легко, все весело, все удвлось.

В доме уже знли о случившемся. Видг и тот впервые со дня смерти Рунольв оствил отц — ринулся во двор поглядеть н чудо. Но Хельги его опередил. Ввлился в Дом, не обметя снег с спог.

— А где тут прячется от меня этот ощипнный петух Хлльгрим Виглфссон?

— Однко и стршен же ты, — скзл ему Хлльгрим. — Видел бы, н кого похож!

Он сумел дже приподняться н локтях, чтобы все знли: нескоро еще придется копть могилу для стршего в роду. И он улыблся. Кжется, тоже з все это время — впервые…

А Звенислвке в подрок достлсь меховя шпк русской рботы. Хельги купил ее у одного млого, которого тк и прозвли — Грдцем з то, что тот всякое лето ездил торговть н восток в город Лдогу, по-урмнски Альдейгью-борг. С ним Хельги сошелся в первый же день тинг, еще прежде, чем спл с его глз четырехлетняя тьм. И купил шпку, не торгуясь и понятия не имея, крсивя или нет. Он не сомневлся, что Звенислвке понрвится. И не ошибся.

Знть бы ему еще, что он порой брл эту шпку с собой в постель, под одеяло, и глдил в темноте пушистую куницу, и тогд женщинм, лежвшим поблизости, кзлось, будто Ас-стейнн-ки всхлипывл — тихонько, совсем тихонько…

Но окзлось, что все добрые вести, привезенные Хельги с тинг, н том и кончились.

— Я видел Гудмунд херсир, брт, — рсскзл он Хлльгриму, когд з нртми уехвших квеннов улеглсь снежня пыль. — Гудмунд нынче летом ездил торговть в Скирингесль… Теперь он говорит, что рд был выбрться оттуд живым и увести корбли. Тм, в Вике, теперь большое немирье. И все из-з этого Хрльд конунг, того, что сидит в Вестфольде.

Хлльгрим только молч кивнул. Чему удивляться, если дед этого Хрльд — Гудред Охотник — когд-то согнл с нследной земли и их с Хельги дед? И тот скитлся не год и не дв, и лишь сыну, Виглфу, удлось крепко сесть н берегу…

— Люди передют, — продолжл Хельги, — будто Хрльд недвно посвтлся к одной девушке по имени Гид. Это дочь Эйрик, конунг хердов. И ты знешь, что он велел ему передть? Что, мол, пойдет з него, и с рдостью, но только если он прежде стнет конунгом всей Норэгр. А то конунг, у которого всего пр фюльков, ей совсем ни к чему!

— Крсивя, нверное, — скзл Хлльгрим. — Но глупя. Хочет, видть, чтобы он и впрвду со всеми схвтился. И нчл при этом с ее отц!

— Может, и тк, — ответил Хельги. — Однко ндобно тебе знть, что Хрльд и в смом деле поклялся не стричь и не честь волос, покуд не стнет конунгом всей стрны. И его уже прозвли з это Хрльдом Космтым. И весь Вик его слушется, будто тк тому и следует быть.

Хлльгрим скзл здумчиво:

— А Рунольв ходил служить его отцу Хльвдну. И тот, кк говорят, водил с ним дружбу, пок не утонул в полынье. Тк что вряд ли Хрльду охот будет рзбирться, кто здесь нрушил зкон, мы или Рунольв. Если уж кто жден, тот не нсытится половиной куск!

Об понимли, что предзнменовния были недобрыми. И Хельги зметил:

— Вот уж верно скзно, не зрекйся утром, что вечером уляжешься здесь же. Это хорошо, брт, что у нс теперь есть еще один корбль…

Впрочем, до лет было длеко.

Однжды Видг и Скегги отпрвились н охоту. Днем рньше нд побережьем белой северной совой пролетел метель; эт метель пригнл из звленной снегом тундры великое множество куропток, лкомых до зледенелых ягод и почек, ожидвших тепл н веткх берез… Видг ндеялся н добычу, и поэтому Скегги тщил з собой берестяные слзки. Когд они выходили з ворот, Скегги скзл тк:

— Не гляди, что в снки впряжен мед вкусивший. Будешь блгодрн склвду з поклжу!

К кому он обрщлся, оствлось неясным. Нверное, кк это чсто бывло, к Ас-стейнн-ки. Видг двинулся первым, проклдывя лыжню. Млыш весело зтрусил следом з ним.

Мльчишек ждли к вечеру… Но еще до полудня Скегги что было духу примчлся обртно к воротм — один.

— Меня Видг послл, — кшляя, объяснил Скегги удивленным и встревоженным сторожм. — Он сейчс придет, он человек ншел.

Скоро сын хевдинг и впрямь покзлся из лес. Его лыжи тяжело приминли пушистый искрившийся снег:

Видг тщил спсенного н плечх. Тот слбо шевелился, видно хотел идти см, но сил не хвтло. Видг вошел во двор, и человек сняли у него со спины.

— Это женщин, — скзл внук Ворон и вытер снегом рспренное лицо.Отнесите ее в женский дом, пускй рзотрут…

— Мы увидели сугроб, из которого шел пр, — возбужденно рсскзывл Скегги. — Тогд Видг велел мне збрться н дерево, см приготовил копье и стл ворошить этот сугроб. Мы думли, что тм зверь, но потом. Видг мне крикнул, чтобы я слезл. Мы долго ее тормошили, и он сперв только стонл, потом очнулсь. Мы ее спршивли, кто ткя, но он не скзл. Видг ее потщил, меня послл вперед. Вот!

К вечеру любопытные молодые хирдмнны вызнли у женщин, что Видг спс девушку, и притом совсем молоденькую, никк не стрше себя смого. Что у девчонки были волосы по колено длиной, густые, кк водоросли, и рыжие, кк осенние листья. И кож белее всякого молок. И глз — крие, блестящие и большие, но не слишком веселые. И он действительно не могл говорить. Хотя оборчивлсь н голос и понимл, если к ней обрщлись.

— Может, ей мой голос понрвился бы? — спросил один из прней. — Уж я бы ее рзвеселил и нучил зодно, кк произносить мое имя…

Видг, слышвший эту похвльбу, только усмехнулся.

— Я не рзглядывл, тк ли он крсив… Но он не зстрял бы тм в лесу, если бы не сломл лыжу, можешь мне поверить. И еще я приметил, ккой нож висел у нее н поясе… подлинней твоего! Думй двжды, если впрвду решишь ее обнимть!

См Видг женщин ни о чем не рсспршивл. Был зол — девчонк испортил ему охоту. Првду скзть, он не встречл еще ни одной, от которой следовло бы ждть Добр…

Откуд шл нйдення в лесу и где стоял ее дом, рсспросить тк и не удлось. Зто очевидно было, что в Сэхейме ей нрвилось и уходить отсюд он не собирлсь. Отлежвшись,. девчонк принялсь помогть по хозяйству, и грязня рбот пугл ее меньше всего. Но почему-то ей особенно нрвилось в конюшне, среди вздыхвших и косившихся лошдей… Скоро тм у нее звелся любимец: большой серый жеребец, тот смый, н котором когд-то ездил Рунольв. Со времени гибели хозяин жеребец сильно скучл — стоял понурый, плохо ел и бок у него зпли. А слвный был конь и мог дть совсем не плохих жеребят. И рдостно было видеть, кк потянулся он к рыжеволосой. Встречл ее ржнием, обнюхивл с ног до головы, ловил пльцы лсковыми губми… Скегги видел однжды, кк он сидел тм, в стойле, и кормил жеребц из рук чем-то вкусным. Конь тихо пофыркивл, девчонк, кк обычно, молчл, но Скегги почему-то померещилось, будто они рзговривли. Ему стло стршно, и он убежл. Он никому не стл рсскзывть про этот колдовской рзговор и про свой стрх. И про то, кк стрнно блестели у рыжеволосой глз…

Несколькими днями попозже Видг рзыскл ее во дворе:

— Пойдем… Отец хочет н тебя поглядеть.

Потом он вспоминл, что он мгновение промедлил и вроде дже приздумлсь, опустив глз… И пошл з ним к дружинному дому.

Хлльгрим увидел ее, когд он только еще входил в дверь. И умолк н полуслове, збыв, о чем рзговривл с бртом. Может быть, жили н свете девушки крсивее этой рыжеволосой. Нверное, жили, но теперь Хлльгрим знл, что ткие ему не встречлись. И больше не встретятся. Потому что перед ним было лицо, которое он искл тридцть четыре лет и столько же зим. Второго ткого не видл земля…

Он шл к нему по длинному дому — высокя, почти кк Видг, одетя по-мужски. Сидевшие в доме посмтривли н нее и весело шутили, но он не глядел ни впрво, ни влево. Подошл к лежвшему Хлльгриму и остновилсь, и плмя очг отрзилось в крих глзх.

И Хлльгрим подумл про себя, кк скверно, когд не зживют рны и эт крсвиц должн видеть перед собой не вождя, беспомощную рзвлину под одеялом…

— Мои люди нзывют меня стршим сыном Виглф, — скзл он ей хмуро. — А это Хельги, мой брт. Что он еще собирлся ей скзть, этого он никогд впоследствии припомнить не мог. Потому что кк рз тогд-то они и услышли ее голос. Голос девчонки, не умевшей говорить!

— Тк знчит, вот ты кков, Хлльгрим Виглфссон, — скзл он негромко. — А мое имя Вигдис. И Рунольв Скльд нзывли моим отцом!

Хлльгрим почему-то не удивился ни ее голосу, ни этим словм. А может, и хотел удивиться, но не успел. Рыжя Вигдис прыгнул к нему, кк кошк н мышь.

И тяжелый нож взвился у нее в руке!

Но кк ни проворн был дочь Рунольв Скльд, Хельги Виглфссон окзлся проворней. Железня рук сын Ворон встретил ее посередине прыжк…

И отшвырнул, оглушенную, н десять шгов, едв не опрокинув прямо в очг.

Вскочить ей не дли. Видг подоспел едв ли не прежде, чем он рстянулсь н полу. Пригвоздил острым коленом, звернул з спину руки. Вигдис сржлсь молч и яростно, извивлсь, пытлсь укусить… Кто-то протянул Видге веревку. Видг зтянул узел и одним жестоким рывком поствил девушку н ноги — снов лицом к отцу.

— Стло быть, вот в кого ты ткя рыжя, — скзл ей Хельги. — А кормили тебя, верно, мясом волк, ворон и ядовитой змеи, чтобы стл свирепой. Вот только зря ты думл, что лучшего из нс тк просто убить. Думй теперь о том, что будет с тобой!

— А ничего не будет, — скзл Хлльгрим угрюмо. — Женщинм не мстят. И он делл то, что должн был сделть.

Вигдис стоял молч и глядел куд-то сквозь стену, поверх его головы…

Теперь в ее лице не было ни кровинки. Нверное, он зрнее готовил себя к рспрве, что последует з свершившейся местью… Но чтобы кончилось тк!

А Хлльгриму он кзлсь еще крше прежнего, другое дело, что он не собирлся говорить об этом вслух. И теперь он знл, для чего родился н свет.

Для того, чтобы когд-нибудь покрыть эти волосы свдебным плтком. И дождться от нее сын. Ткого же рыжего, кк он см. Кк Рунольв…

А з плечом Вигдис стоял Видг. И держл в руке отнятый у нее нож. И никто не придумл бы для нее кзни достойнее, чем он… Но Хлльгрим едв его змечл.

— Вот только придется все-тки тебя зпереть, — скзл он пленнице. — А то еще перережешь нс всех.

И воины зсмеялись, хотя многим срзу стло кзться, что эткое блгородство не должно было довести до добр.

Ближе к прзднику Йоль, после которого день принимется рсти, Хлльгрим нчл сдиться, потом и вствть. И вот нконец Видг впервые вывел его во двор, рзрешил постоять немного н вольном воздухе, в бледных солнечных лучх, светивших все-тки ярче очг.

Видг покзл ему крепкую бревенчтую клеть, стоявшую отдельно:

— Вон тм Вигдис сидит…

— А не холодно ей? — спросил Хлльгрим. И, нверное, кк-то стрнно спросил, потому что сын посмотрел н него с удивлением.

И ответил:

— Кк рз! Ас-стейнн-ки тскет ей еду, и они рзговривют. Вигдис ей все рсскзывет, ккой великий хевдинг был Рунольв, и Ас-стейнн-ки ее слушет.

А я сторожу, чтобы эт Рунольвдоттир не выскочил и не убежл!

Хлльгрим подумл о том, что не окжется первым, кто женится н дочери врг… И дл Видге увести себя в дом.

Женщины поствили пиво для прздник Йоль. Соглсно обычю — н сто сорок горшков! По тому, хорошее ли получится пиво, стнут судить о блгосклонности богов. А потом зпьют им священное мясо коня, которое всегд готовят для жертвенных пиров…

Вот в ткое время, в сырую метельную ночь, и пропл рыжя Вигдис.

Звенислвк и Видг обнружили это прежде всех других. Тяжелый зсов, зпирвший клеть снружи, был поднят; уж кк он ухитрилсь с ним спрвиться, можно было узнть только у нее одной. И вместе с Вигдис пропл серый конь, нследство Рунольв. Следы копыт вели н лед зстывшей бухты и дльше з сви — могучий конь перескочил через них без большого труд. Когд это увидели, многие припомнили конский топот, и впрямь будто бы послышвшийся в ночи. Хельги, зпоздло схвтившись, пошел проверить, н месте ли копье Гдюк и меч Рзлучник, которые он повесил нд своей постелью. Он не удивился бы, если бы исчезли и они. Но меч и копье окзлись нетронуты.

— Рыжя ведьм! — скзл Хельги. — Если бы он сюд збрлсь, уж точно прирезл бы и Хлльгрим, и меня. Умереть спящим!

Не ншли только нож, который он принесл с собой в Морской Дом. Этот нож Видг воткнул в стену конюшни, возле стойл серого жеребц. Тм, должно быть, Вигдис его и взял…

Люди шумели, обсуждя случившееся. Хлльгрим хевдинг молч взял лыжи и отпрвился н лед — посмотреть, в ккую сторону уходили следы. Видг хотел было его остновить, но Хлльгрим ему дже не ответил. Метель, притихшя было, поднимлсь снов, и мокрый снег влил плотной стеной, злепляя глз. Во глве десятк людей Хлльгрим выбрлся из бухты и пошел по следм.

И довольно скоро следы привели их к большой полынье, из которой влил пр, и ветер нес его прочь. Снежные хлопья пдли в полынью и, нбухя, плвли в черной воде.

Полынью обошли, но н другой стороне следов видно не было. Могло быть и тк, что их просто змело. Но могло быть и инче. Хлльгрим остновился у кромки льд и велел спустить в полынью якорь н длинной веревке. Это было сделно, но тк и не удлось зцепить ни Вигдис, ни коня. Тогд Хллыриму покзлось, что по дну шрили не очень стртельно, и он взялся з дело см.

— Рны откроются, — скзл ему Видг. Хлльгрим промолчл и н этот рз.

Никогд он не был особенно рзговорчив.

А потом нступил смый короткий день в году, и было съедено мясо коня и выпито пиво. Люди рзложили н дворе костры, плясли и веселились, кто кк умел. Один Хлльгрим просидел сиднем все три дня, вертя в рукх полупустой рог.

Млыш Скегги хотел было скзть при нем только что сложенную хвлебную песнь о битве с Рунольвом. Но не посмел — и скзл ее только Ас-стейнн-ки. И т одобрил, хотя понял не более чем нполовину.

А когд его спршивли, отчего невесел, Хлльгрим отвечл односложно: рны, мол, не все еще зтянулись, болят.

Чсть вторя

ЛЕБЕДИНАЯ ДОРОГА

Той зимой в провлх черного неб нередко згорлись огни. Когд одноцветные, когд рдужные, они то неподвижными столбми стояли у горизонт, то колыхлись, кк покрывл. Иногд огни дже рзговривли, и тогд с неб слышлось шуршние и треск.

Звенислвк, особенно по первости, всякий рз высккивл взглянуть н чудо… Хельги выходил следом и, кжется, смотрел больше н нее, чем н небо.

Потом он объяснил ей природу этих огней:

— Где-то совершются большие дел, и туд спешт девы-влькирии… А мы видим отблеск их оружия и брони!

Большие дел и впрвду творились. Но только не н севере, н юге, в Вике, где утверждл свою влсть Хрльд Космтый.

Весной, когд прилетели лебеди и фиорд очистился ото льд, н сторожевых склх згорелись дымные костры: в море покзлись чужие корбли.

Корблей было дв… И прус у них окзлись полостыми, крсными с белым, с широкими синими поперечинми нверху. Под ткими прусми ходил Гудмунд Счстливый, стрый товрищ Виглф Ворон.

В Сэхейме широко рскрыли морские ворот, чтобы принять гостей. А женщины стли спешно звешивть стены и готовить угощение. Херсиру следовло окзть достойный прием! Олв кормщик н всякий случй зглянул в корбельный срй — проведть черный корбль; быть может, Гудмунд снряжлся в дльний поход и шел приглсить с собой Хлльгрим или Хельги.

Когд дрккры покзлись перед двором, Хлльгрим срзу приметил, что шли они тяжеловто. Тк, кк будто Гудмунд нгрузил их добром для торговли или только что взял добычу. Корбли вошли в бухту и причлили, и Гудмунд херсир спустился по сходням.

Был он невысокого рост, темноволос и кудряв. И чуть согнут в спине не то болезнью, не то горем. А может, тем и другим срзу… Гудмунд совсем не выглядел могучим бойцом. Но бртья знли, что он повсюду возил с собой пнцирь, выложенный позолоченными чешуйкми. К ткому пнцирю всегд устремляется отчянный врг — и потому-то великое мужество нужно, чтобы рз з рзом ндевть его в бой!

— Здрвствуй, Гудмунд херсир Счстливый, — скзл ему Хлльгрим, приветствуя знтного гостя. — Велико ли нынче блгополучие н твоих островх?

— И ты здрвствуй, Виглфссон, — ответил Гудмунд. Голос у него был ндсженный и скрипучий. Он смотрел н рослого Хлльгрим снизу вверх. — Это хорошо, что ты опрвился от рн и опять можешь сржться…

Его люди сходили с корблей и дружески обнимлись с торсфиордцми. С двнишних пор среди них было немло друзей. Но если бы Хлльгрим послушл, о чем они говорили, он срзу понял бы, что н сей рз они не привезли добрых вестей… Однко Хлльгрим не слушл. Вождь узнет новости от вождя. А вожди не считют приличным рсскзывть, стоя воротх.

Гудмунд усдили н почетное место, рбы внесли стол с угощением.

— Это хорошо, что ты опять можешь сржться, Хлльгрим Виглфссон, — повторил Гудмунд, опорожнив рог. — И то, что у тебя, Хельги, опять есть глз, тоже неплохо. Думется мне, все это неспрост!

— Твои люди хорошо снряжены, — похвлил Хельги. — Я не удивлюсь, если ты скжешь, что собрлся в поход.

Он говорил осторожно: ведь не дело рсспршивть стршего, если тот о чем-то молчит. Гудмунд все понял, посмотрел н него и улыбнулся — лсково, кк сыну. Потому что Хельги еще мльчишкой крепко дружил с его сыном Торгейром. Еще до того, кк тот пропл семь зим нзд… Гудмунд скзл:

— Я и впрвду собрлся в поход. Хотя и не туд, куд ты думешь, Хельги.

И мло рдости мне от ткого поход. И еще я боюсь, кк бы вм не пришлось отпрвиться следом з мной.

Бртья переглянулись.

— Стдо быть, — спросил нконец Хлльгрим, — у тебя лежт под плубой Боги, охрнявшие дом?

Спросил, у смого непривычно и глухо зныло в груди. Ибо Хлльгрим не привык бояться, это был стрх. Хлльгриму покзлось, будто он шел н лыжх и подобрлся к спуску с горы — обрывистому и крутому. Еще шг — и понесешься вниз, и будет уже не остновиться…

Норны, богини судьбы, пряли под мировым древом Иггдрсилем, и в это мгновение он слышл, кк врщлись их веретен.

— Я покинул свой дом, — медленно проговорил херсир. — И я сделл это потому, что Хрльд Космтый остновился в шести днях пути от моих островов, и с крсными щитми н мчтх. И против кждого из моих людей у него целый корбль, полный бойцов. И не больно похоже, чтобы ему хотелось с кем-нибудь здесь примиряться. Знчит, по-вшему, я сделлся стр и пуглив?

— Нет, — скзл Хлльгрим. Гудмунд продолжл:

— У Херлуг и Хроллуг, бртьев-конунгов из Нумудля, был кургн, который они строили три лет! Нверное, готовили великую честь тому, кому доведется погибнуть. Но только сгодился им этот кургн рньше, чем ждли.

Хрльд двинулся н них войной, и Херлуг конунг вошел в кургн и велел зкрыть его з собой… А его брт явился к Хрльду и нзвл себя его человеком.

— И что Хрльд? — спросил Хельги тихо.

— Хрльд хорошо его принял, подрил меч и щит и дл ему всю ту землю, которой тот и тк рньше влдел. Он и сейчс тм сидит, в Нумудле. Только уже не конунгом, ярлом.

— Позор принял Хроллуг, — скзл Хельги. — Но зто сохрнил влдения и жизнь… Думется мне, Хрльд большого зл н него не держл!

Гудмунд усмехнулся:

— Не тк было бы с вми или со мной. Хрльд не любит, когд трогют его людей… или людей его отц Хльвдн! И еще он не любит, если кто-нибудь сидит н хорошей земле, кк вы или я!

Он поднялся н ноги и попрвил н себе пояс.

— Пор мне отчливть, потому что в море ждут еще три моих корбля. А вс я с собой не зову… Ибо Хрльд привел огромную силу, и лучше будет, если мы стнем уходить от них все врозь!

Они вышли во двор, и н корблях херсир прокричл рог, созывя мореходов к отплытию. Его люди неохотно прощлись с Сэхеймом, и это было зметно. Все здесь было тк похоже н собственный дом. Те же земляные крыши, ткой же збор, звуки, зпхи и дым, стелющийся нд водой. Сизые горы вдли и серые кмни н берегу…

Тут Хельги вернулся в дом и вскоре вышел обртно, неся меч Рзлучник и копье Гдюку. Подошел к херсиру, уже стоявшему у смых сходен. И протянул ему знменитое оружие:

— Возьми, Гудмунд Счстливый. Желю тебе узнть что-нибудь про Торгейр, и пускй это будут достойные вести…

Гудмунд принял у него меч и копье. Об одном и о другом было сложено немло рсскзов, и их слышл весь Хлоглнд. Гудмунд выдернул меч из ножен и взмхнул им нд головой, рсхохотвшись:

— А хотелось бы мне этим Рзлучником рзлучить Хрльд и его жен!

Но всякий подрок требует отдрк: не то не будет удчи ни двшему, ни взявшему. Гудмунд стщил с руки серебряное зпястье, сделнное в виде змеи, кусющей собственный хвост.

— Возьми и ты, Хельги Виглфссон. Я рд был бы принести сюд хорошие новости, если бы это было суждено.

Взошел н плубу, и н корблях стли поднимть якоря.

Живя подолгу н одном месте, человек прирстет к нему бесчисленным множеством корней. И потому-то нет воин отчянней, чем тот, кто отстивет свой дом! Ткой боец дерется с яростью и упорством, пок не вынудит врг отступиться — уйти искть добычу полегче.

Но худо, когд нет ндежды оборониться. И кто скжет, что легче.;рухнуть поперек родного порог и поймть гснущим слухом отчянный крик жены или же смому выкопть из земли деревянных богов, спустить н воду корбль и отпрвиться з тридевять врждебных земель и морей… куд?

Многим в то лето выпл судьб вроде той, что рзвернул зловещие крылья нд двором Хлльгрим Виглфссон. Многие, кк он, оствили нсиженные мест.

Одни пустились н зпд — вить новые гнезд н островх вдоль берег стрны нглов. И долго тревожили нбегми ненвистного конунг, пок нконец он не собрл новую рть и не выбил их и оттуд. И тогд они снов подняли прус и отпрвились еще дльше, чтобы нзвть своей большую и никем еще не зселенную землю посреди окен — Ислндию…

Другие вовсе нигде тк и не бросили якорей. И море год з годом носило н себе их корбли. Кормило, укрывло от врг. Двло когд добычу и слву, когд — последний приют… Сэконунги, хозяев моря! Они хвстлись, что никогд не спли под зкопченной крышей и не пили у очг. Горькое хвстовство.

А третьи — третьи поворчивли н восток.

Туд, где з дтскими, свейскими, вендскими, финскими землями лежл под широким северным небом необъятня Стрн Городов. Грдрики… Стрн, рвно прослвлення богтствми, прекрсными женщинми — и стршными воинми, которым не было рвных в пешем бою!

— Если и впрвду для этого я стл видеть, — скзл Хельги Виглфссон, — тк я бы, пожлуй, уж лучше снов ослеп.

Проводив Гудмунд, Хлльгрим немедля послл Видгу з Эрлингом в Терехов.

— Рсскжешь ему, что случилось, — нпутствовл он сын. — Пусть собирется и приводит сюд кнрр. Чтобы звтр же отплыть. И пускй возьмет с собой рбов, ккие пригодятся в пути.

Вот тк: сколько зим прожито здесь, не один десяток и не дв, и все рушится в течение одного дня…

Видг кликнул Скегги и потщил лодку к воде. Рзрисовнный прус зполосклся, потом, обтянутый, принял в себя ветер и мелькнул з свями бухты.

Хлльгрим проследил з ним взглядом и окончтельно решил про себя: мленького сынишку рбыни ндо будет взять. Все-тки отцом Скегги был викинг. И нконец-то это стло зметно. И Видг рсскзывл, будто зморыш склдывл песни.

А Видг сын хевдинг прислушивлся к знкомому журчнию под килем, и оно впервые зствляло его хмуриться, сумрчно глядя вперед. А ведь сперв он дже обрдовлся предстоявшему великому походу. И рсскзл об этом отцу: сколько всего повествуют о подвигх былого, и всегд смельчку приходится оствить свой дом! Хлльгрим хевдинг выслушл его, не перебивя. А потом тк же молч отвесил подзтыльник, от которого посейчс звенело в ушх.

Видг тогд обиделся н него, отошел. Теперь он гнл свою лодку знкомым путем в Терехов, и обид понемногу его оствлял. Он вдруг подумл о том, что, дже если лодочку привяжут к корме корбля и возьмут ее в путь, — ему, Видге, придется рзворчивть нд ней прус совсем у других берегов… По Торсфиорду ему больше н ней уже не ходить. Никогд.

Никогд!

Внук Ворон повторял про себя это слово и, кк мог, пытлся постичь его смысл. Выходило нечто похожее н бездонный колодец, нполненный густой темнотой…

Видг смотрел н злитые солнцем утесы — в последний рз! И что-то в нем сопротивлялось понимнию, хотело проснуться и нстойчиво шептло, что все это пройдет.

Когд судьб встет перед дверью, от нее не зкроешься н зсов…

Эрлинг Приемыш явился в Сэхейм еще до вечер; его пузтый, вместительный кнрр сидел в воде низко. Поздоровлся с бртьями, и они увели его в дружинный дом, н совет.

Звенислвк уже знл, что н этом кнрре, где было много мест под плубой, предстояло ехть и ей. Женщинм д млым ребятм не место н боевых корблях. А те, черный д пестрый, уже тяжко покчивлись рядом с кнрром, вытщенные из корбельных срев. Тоже нвсегд! Звенислвк смотрел н них и кзлсь см себе млым листком, сдунутым с ветки, унесенным неведомо куд…

Ветер злой, в ккую сторону теперь подуешь?

Он склдывл свое добро — и, првду скзть, не тк-то много его было.

Все больше подрки Хельги Виглвич: зстежки-фибулы и к ним плщ меховой, д спожки, д шпочк кунья, любимя. Д еще смое дргоценное: ровные берестяные листки, исчерченные острым пислом. Случись спсться, их схвтит, остльное хоть гори.

Жль мстер Иллуги: умер зимой…

Потом подошел Видг и скзл, чтобы он шл в дружинный дом. Дескть, ждут. Д велел поспешть.

И зчем бы?

Проходя по двору, он еще рз посмотрел н бухту. Корблики, корблики, куд побежите! Видг толкнул дверь дружинного дом, пустил ее внутрь. Женщины сюд нечсто входили.

Звенислвк вошл и увидел, что этот просторный дом впервые не мог удобно вместить всех собрвшихся под его крышей. Люди стояли и сидели прямо н полу, збирлись, поджимя ноги, н лвки, к бревенчтым стенм. Только трое Виглфссонов сидели, кк обычно, н хозяйской скмье.

И н стене нд их головми висело, кк прежде, оружие и щиты.

Все были здесь. И жившие в Сэхейме, и Эрлинговы люди, и стрый Олв с троими сыновьями-кормщикми, и Ргнр с Этельстном — бок о бок, словно никогд и не дрлись… И дже вольноотпущенники, только что принявшие из хозяйских рук рог с пивом и свободу. Эти крепкие молодые прни, все еще плохо верившие в случившееся, сидели тише всех — по углм, возле двери…

Видг поствил Звенислвку против хозяйского мест и сел. Хельги поднял глз, посмотрел н нее и отвел взгляд… И Звенислвк вдруг почувствовл, что нчинет , дрожть. Ей стло стршно — отчего? ; — Ас-стейнн-ки! — скзл ей Хлльгрим, и люди в доме притихли. — Те купцы, что укрли тебя из дому, шли все время водой?

Он ответил рстерянно:

— Д… почти… тм один волок был, в весской земле. Сын Ворон кивнул, длинный дом слегк згудел, тк, словно он скзл что-то очень вжное. Но Хлльгрим зговорил снов, и все рзговоры мгновенно умолкли.

— Ты говорил еще, будто тебя любит ккой-то конунг, влдеющий землей в Грдрики. Это тк или ты это придумл для Хельги?

Крепкие стены покчнулись у нее перед глзми… Ох, стоял же нд светлой Медведицей, н крутом бережке, родной Кременец! И будто бы уже прямо к нему, к деревянным стенм-збрлу, подходил по широкой реке — рукой подть — дрконоголовый морской корбль! И вот, вот он — сейчс отзовется — черный всдник в плще, вылинявшем от солнц и дождей… Скзк ли метится, или впрвду не зря н что-то ндеялсь, не зря плкл о нем мло не всякую ночь?!

— Это тк, — ответил он тихо.

Тут Хлльгрим незметно покосился н брт. Хельги сплел пльцы и сжл их, и побелели суствы. Он сидел неподвижно и молчл…

— Думется мне, — скзл Хлльгрим, — у этого конунг нм повезет больше, чем в других местх. Если, конечно, он еще сидит в своем дворе. И если нс смих не перебьют по дороге ккие-нибудь венды… — Помолчл и добвил:

— Иди, Ас-стейнн-ки.

В смую ночь перед отплытием случился переполох: мленькя смугля Унн родил Сигурду долгожднного первенц… Женщины быстро подоспели н помощь.

Зеленоокя Гуннхильд и Звенислвк, которой нынче было не до сн. Они-то и приняли крепкого беленького мльчишку, явившегося нчть жизнь в пути.

Сигурд, выствленный з дверь, стрдл едв ли не больше жены.

— Это Олв! — скзл он, когд в доме зкричл млденец. — Я нзову его Олвом…

Он не поверил бы, если бы ему покзли дочь.

Отец и бртья пришли взглянуть н новую родню…

— У нс еще никогд не прикзывли вынести млденц — скзл Можжевельник. — Слвно, что у меня есть внук… Хотя и нелегко тебе будет, Сигурд, сохрнить его в пути!

Но счстливый Сигурд не желл думть ни о чем худом.

— Я ведь пойду кормщиком н кнрре, — скзл он отцу. — Я все время буду поблизости. И если случлось, чтобы сыновья рождлись не вовремя, то я о тком не слыхл!

Он взял млыш н руки и окропил его водой из чши, которую подл ему Бьерн. Тк он признвл сын своим по зкону и облекл его всеми првми и тяготми нследия… Ибо придет срок, и укроет стрших прощльное плмя погребльных костров. Тебе, мльчишке, достнется отцовское добро и его место подле вождя — не осрми! И отцовскя земля, если только он будет, эт земля. И меч отцовский: продолжть стрые рспри.

Потому что у вргов твоего отц тоже вырстут сыновья…

Сигурд принес свой меч, покзл его млышу. Рскрыл крохотную лдошку и прижл ее к рукояти:

— Рд бы оствить тебе имущество, д у смого ничего нет. Только этот острый меч: что добудешь им себе, то и твое…

Подошедший Хлльгрим нблюдл з ним с одобрением.

— Я ндеюсь, — скзл он, — к этому мльчику придут добрые норны.

Хорошенько угости духов род, Сигурд, и если они ддут ему удчу дед, это будет совсем не плохой др!

Тут Унн пробормотл несколько слов н своем языке, который понимл одн Звенислвк.

— Что он скзл? — спросил ее Виглфссон.

— Он призывет н тебя милость своего бог.

— Ккого бог?…

— Он нзывет его — Аллх…

И будет у сын Унн срзу дв имени: Олв и еще одно, то, что дст ему смуглолиця мть. И стнет он н об откликться одинково охотно. Тк всегд бывет, если мть и отец нродились от рзных нродов и верят в рзных богов.

А перед смым рссветом во двор явились сторож. Те, что стояли возле устья фиорд, — предупредить о корблях конунг, если врги вдруг решт подойти в темноте.

Сторож привели с собой человек, пытвшегося пробрться к Сэхейму н лодке; Прня узнли: это был рыбк с одного остров в шхерх, лежвших н юге, между землями Гудмунд и Торсфиордом. Год дв нзд он угодил в шторм во время лов трески — и плохо бы ему пришлось, если бы не Эрлинг н своем кнрре…

— Это хорошо, что я не опоздл! — скзл рыбк, когд Хлльгрим вышел вместе с бртьями к нему во двор. — Я ведь приехл сюд потому, что вы убили Рунольв. А то он сильно нм досждл. Вот мы и подумли, что неплохо оно было бы вс предупредить, ведь Хрльд конунг идет в здешние мест, и мы уже видели его корбли. Другое дело, люди конунг не знют шхер и оттого не могут идти по ночм. А мы не очень-то спешим их проводить…

Хлльгрим снял с плеч зстежку и протянул ее рыбку. Он скзл:

— Я собирлся сегодня отплыть и без твоего предупреждения!

Обернулся к людям, понемногу выходившим из дом, и крикнул, стискивя кулки, и н той стороне бухты в утесх отозвлось эхо:

— Грузить корбли!

Хлльгрим Виглфссон дл свободу всем своим рбм. И тем, кого нмеревлся взять с собой в плвние, и тем, кто оствлся хозяйничть в покинутом доме. Вольноотпущенники помогли тскть н корбли оружие и одеял, и дом н глзх приобретл нежилой вид.

— Был Фиорд Тор, теперь стнет Трэлле — Фиорд Рбов! — скзл Хельги. И усмехнулся углом рт. Нвряд ли устоял бы Хрльд конунг, случись ему сойтись с Хельги один н один. Хотя и он, кк рсскзывли, был добрым бойцом…

Отплыввшие поднимлись н плубы корблей… И неохотно же поднимлись!

Кждого словно бы тщил обртно крепкий кнт.

Нвсегд!

И уже не будет больше ни этих серых кмней, ни длекого водопд, поющего н тысячу голосов, ни гор под снежными шлемми, ни солнц, встющего из-з гор…

Нвсегд!

И они молчли. Тк молчли, что дже у Звенислвки, глядевшей н них, плкл душ.

И вот нконец корбли приняли всех. И кормщики грели лдонями рукояти првил. Олв — н черном корбле. Бьерн Олвссон — н пестром. Н корме кнрр плечо в плечо стояли Гуннр и Сигурд.

Только сыновья Ворон, трое, оствлись н берегу. Не все было совершено, что следовло совершить.

Хлльгрим повел бртьев к дружинному дому… Никто из бывших рбов еще не посмел войти туд кк хозяин:холодня зол лежл в погсшем очге, и непривычно гулко звучли голос и шги между пустых, оголенных стен…

А ведь эти стены помнили и Виглф, и Фрейдис — совсем молодых. И их, Виглфссонов. Хрнили в себе их голос… их первые крики. Слов ненвисти и любви. Под этими нсквозь прокопченными стропилми Виглф Ворон протягивл новорожденным сыновьям свой боевой меч, обещя оствить его в нследство. И все это видел и слышл огонь в очге, и стены, и крыш, и потемневшие от древности деревянные боги, охрнявшие хозяйское место… Богов увез из Вестфольд еще отец Виглф Хрвн. А см Виглф утвердил их здесь после долгих скитний. И пообещл Богм, что нвсегд.

Нвсегд!

И мерещилсь бртьям н деревянных ликх безглсня укоризн.

— Простите, хрнители предки, з то, что тревожу, — проговорил Хлльгрим негромко. — Ты, прдед Видг, друющий мужество мужм… И ты, Альвгерд прббк, помогющя женщинм рожть мужей. Пок живы мы, стоящие перед вми, жив род. Вш род, и не видть вм бесчестья. Я еще построю для вс дом!

Деревянные божеств не ответили. Только слышлось з спиной дыхние бртьев…

Они подняли вросшие в землю резные столбы, и дом умер.

И перестл быть их домом.

Пустой, холодный дом с погсшим очгом и тишиной, зтившейся в углх…

Вечером здесь поселятся другие люди, и нчнется совсем другя жизнь. То, что было рньше, уже не вернется.

Никогд!

— Пускй последует з ними удч предков, — скзл Хлльрим совсем тихо.

И двинулся нружу. Он не оглядывлся. Зчем?

Бртья вышли, по очереди удрив првой ногой о порог.

Тм, во дворе, взрывл землю копытми большой рыжий бык, приготовленный в жертву. А нд фиордом вились и кричли чйки. Говорят, есть люди, умеющие по птичьему крику предскзывть судьбы. Не нужно было большого умения, чтобы рспознть предвещние дльней дороги…

— Двйте положим Богов ко мне, — скзл Эрлинг. — Н кнрр. Тм большой трюм…

— Нет! — отрезл Хллырим. — Их место — н боевых корблях! А не в трюмх с женщинми!

Крепко привязнный бык злобно ревел, мотя курчвой головой. Хллырим подошел к нему и вытщил из ножен меч.

— Велик удч конунг! — скзл он, и одноглзый Один у себя в Вльхлле слышл кждое его слово. Ибо дже Боги внимтельно слушют, когд говорят вожди. — Велик удч конунг, и не мне ее переломить. Но и моя удч не до конц меня оствил. А если он см тк решил, я зствлю ее передумть! — И кивнул вольноотпущенникм, стоявшим нготове:

— Режь веревки!

Почуявший свободу зверь ринулся н него, склоняя рог. У Хлльгрим хвтило бы силы схвтить эти рог и опрокинуть бык, но нынче не время было для збвы. Он знес меч и удрил. Летел бы н него всдник — об умерли бы, и всдник, и конь. Бык рухнул. Окроввлення морд уткнулсь Хлльгриму в споги.

Хллырим не двинулся с мест.

Люди н корблях нчли тихо переговривться, убиря с берег сходни.

Хллырим подошел к воде, и с черного корбля ему протянули весло. Он вступил н него и перебрлся через борт. Прошел н корму, и Олв передл ему рулевое весло. И Хллырим скомндовл, держ в руке дымящийся меч:

— Поднять якоря!

Стрнно, глухо прозвучл его голос, привычный к прикзм, способный перекрыть и шум битвы, и звывние бури. Никогд еще он не отдвл комнды тяжелей…

Один з другим три корбля вышли из бухты в фиорд. Весл стонли в гребных люкх человеческими голосми.

И поплыло, отодвигясь нзд… Двор, еще хрнивший их следы. И туш жертвенного бык посередине темного пятн н песке. Дружинный дом, увенчнный ветвистыми рогми оленя. Весь Сэхейм — Морской Дом, вдруг сделвшийся тким мленьким в своей бревенчтой огрде, у подножия огромных кменных гор… И сми горы словно бы зшгли по берегу, то зслоняя друг друг, то вновь открывясь. И кзлось, будто это толп двно поверженных великнов вышл проводить корбли…

И солнце выплывло из-з этих гор, и больше никогд и нигде не придется увидеть ткого рссвет.

Никогд!

Н кнрре у Эрлинг Скегги потянул з руку Звенислвку:

— Смотри!

Скегги укзывл вперед, н черный корбль, туд, где н корме у рулевого весл стоял Хллырим хевдинг. В голосе мльчик звучли жуть и восторг:

— Смотри! Он не оглядывется нзд!

Тут Звенислвк сел н плубу прямо тм же, где стоял, под прусом.

Спрятл лицо в коленях и зплкл. См не знл, от горя или от счстья.

Нверное, все-тки от горя: рзве не прожил он здесь целый год, с этими людьми, их жизнью? Кк рдовться их горю? Хотя бы оно и обернулось счстьем для нее смой?

Кроме нее, н корблях не плкл никто.

Хллырим тк и не обернулся, хотя знл, что будет впоследствии себя з это кзнить. Он был вождем. Ему следовло покзывть людям пример…

Лодк рыбк шл з кнрром н веревке, см рыбк стоял н плубе, рзговривя с Эрлингом Виглфссоном.

— Грозен твой брт вождь! — скзл он ему. — Но ты, уж верно, знешь, кк к нему подойти, чтобы он послушл совет. Лучше будет, если он стнет держться открытого моря, потому что у конунг есть люди, поклявшиеся о его голове. И я не стл бы тут об этом болтть, если бы не видел их тк же, кк вижу тебя теперь, и не слышл, о чем они говорили. Ведь они ночевли у нс, и я не нмного их обогнл.

— Что же з люди? — спросил Эрлинг спокойно. А см почему-то вспомнил про Эйнр. И кк тот погрозил кулком, плывя прочь от корбля.

— Это Вигдис Рунольвдоттир, — ответил рыбк. — Люди говорят, он в большой милости у конунг. Конунг подрил ей корбль, полный смых отчянных берсерков, и те слушются ее, кк вождя, и нзывют — дроттнинг. И он ткя же рыжя, кк см Рунольв, и он действительно его дочь. Я видел ее третьего дня.

***

— Тк, — скзл Эрлинг, помолчв. — Пожлуй, это лучше, что ты зговорил со мной, не с ним.

Эйрик Эйрикссон, брт Гуннхильд, едв не рссердился н сыновей Ворон з то, что те не пожелли зпстись у него ни мясом, ни солодом, ни хлебом.

— Я же богт, — скзл он им с упреком. — И дом мой блгополучен. У меня дже в смые голодные годы не случется тк, чтобы не из чего было сврить пив!

Хлльгрим ему ответил:

— Твое богтство рстет н земле, нше плвет по морю. Мы добудем себе любые припсы, когд зхотим.

Хрльд конунг остнвливлся в Линсетре и пировл у Эйрик в доме…

Эйрик вспоминл об этом, смеясь и почесывя зтылок. И было что вспомнить! Все знют, кк быстро путешествуют слухи. Дже быстрее боевого корбля. И чего только не рсскзывли Эйрику о Хрльде Космтом! Немыслимое дело — принимть этого конунг у себя. Устроишь пир небогтый, обидится. По достоинству не почтили! А рзвернись с угощением — снов обид. Хочет, стло быть, своенрвный одльмн похвлиться могуществом, покзть, что и не думет бояться првителя стрны. Хоть бросй землю и дом д беги куд глз глядят!

Эйрик в горы не побежл. Встретил знтного гостя и кк-то сумел и ему угодить, и своего достоинств не потерять. Кончилось тем, что близкий друг Хрльд, Регнвльд ярл, дже оствил в Линсетре сын. Оствил в знк доверия, кк злог… Оствил бы и Хрльд, д не было еще у молодого конунг сыновей.

Видел Эйрик и Рунольвову дочку… Видел подренный ей корбль. От нее смой и узнл о немирье в Торсфиорде. И успел испугться, кк бы Вигдис не ндумл выместить н нем зло. Но и люди Вигдис дурного ему не сделли…

— Теперь не было бы тебе худ, — скзл ему Хельги. — З то, что ты пустил нс переночевть! Но Эйрик только покчл головой:

— Не стнет Хрльд нкзывть вствшего з родню. Вот если бы я не пустил вс во двор, тогд он первый скзл бы, что я трус. Д, пожлуй, и с земли бы согнл.

Гуннхильд долго обнимл Эйрик и его жену. Потом н корблях снов подняли прус… С берег мхли вслед, пок можно было видеть. Мхли длинными полотенцми: пусть будет дорог глдкой и ровной, кк эт мягкя ткнь! Пусть Лебединя Дорог вскипет волнми не выше тех, что рождются н рзвевющемся полотне.

— Послушй-к, Эрлинг! — позвл Хельги, пок три корбля шли еще рядом и можно было переговривться. — А скжи, Эрлинг, не приглшл тебя Эйрик остться? Не спршивл, что ты, домосед, делешь с викингми в море?..

Хлльгрим н своем корбле поствил ухо ветру.

— Приглшл! — долетело нд водой. Хельги приствил лдони ко рту:

— Ну и что ты?

Приемыш здорно ответил, одолевя рсстояние:

— А что видишь!

Он мог бы еще добвить, что Эйрик предлгл им с Гуннхильд хотя бы оствить в Линсетре н воспитние мленьких сыновей. Эйрик обещл вырстить из них достойных мужей. И твердил, что Линсетр безопсен, особенно нынче — у конунг под рукой… А плвние — кк угдть, что ждет впереди? А в Грдрики?

Эрлинг и Гуннхильд откзлись в один голос.

— Спсибо тебе, родич, — скзл Приемыш. — Но мы ведь идем не в поход.

Мы не вернемся…

Три корбля уходили н юг. Дв дрккр, черный и рсписной. И кнрр, короткий и круглый подле боевых корблей.

День з днем шгли вдоль левого борт сине-зеленые берег. Испещренные черными и серыми склми, прорезнные рсщелинми фиордов. То яркое солнце горело нд ними в вышине, то нплывл холодня тень облков… В грнитной броне, в копьях розовых сосен, оторочення белоснежными бурунми, во всей своей весенней слве — земля Норэгр! Родня земля. Хлоглнд, потом Стрн хердов — Хердлнд, потом Агдир…

Скоро остнется позди и остров, к которому год нзд прибило погубленный штормом немецкий корбль. А потом берег круто повернет н восток, пропускя корбли в Восточное море, которое словене нзывли Вряжским. А тм — считнные переходы, и ззвучит вокруг словенский язык… Не позбыл его, Звенислвушк? Не рзучилсь ли петь? А тм — Кременец…

Звенислвк осунулсь, перестл спть по ночм. Гнл прочь худое предчувствие, д ведь дум — не птиц, рукой н нее не мхнешь, не испугется, не улетит. Может, двно уже черной сгоревшей руиной стоял н высоком берегу Господин Кременец. Кто порушил, с кого спросить? Д и кто спросит?.. А вместо говор и смех людского вылетли в черные провлы дверей ушстые совы, выбегли серые мыши. Д тяжко кружилось, высмтривя поживу, зловещее воронье…

А хрброе кременецкое войско д бесстршня княжья дружин лежли где-нибудь в чистом поле, под лучми волчьего солнышк, и ждный зверь рстскивл непогребенные кости, д плючий вихрь горькой пылью зносил-зметл кроввый след полоненных… А см-то князь? И склился безглсно белый череп из-под просеченного шлем, смотрел невидяще пустыми ямми глз. И цветы прорстли сквозь клочья рубхи, что вышивли любимому эти вот пльцы… Он знл своего князя: живого не возьмут.

Но не верило упрямое сердце ткому! И уже не море — рспхивлись взору светлые плесы Медведицы, смой мтери Роси. Песчные кручи поднимлись вместо окутнных сизой дымкой скл. Тм жили в норкх стрижи. Любо было нырять оттуд в прозрчную, чистую, холодную, лсковую воду… И нырял следом прень с глзми светлыми, кк т рек. И летел сильной птицей, рскрыв руки, смеясь и следя — не ухвтил бы Звенислвушку бородтый дед водяной.

Ходил, покчивлсь под ногми сыря плуб корбля.

Одно утешение, если рядом устривлся Скегги. Млышня нд ним нсмехлсь: отроку в его возрсте место н боевом корбле. Но туд Скегги не взяли. Он рсскзывл Звенислвке:

— Скоро нш Норэгр остнется к северу… И будет огромный злив, который нзывется Вик. Тм есть земля Вестфольд, лежщя н зпдном берегу.

Тм жил Хльвдн Черный сын Гудред, и говорят, что этот род нзывется Инглинги и идет от Один и богов. При Хльвдне конунге не бывло недород. И когд он утонул, во многих крях пожелли похоронить его у себя, чтобы примнить удчу. Люди никк не могли договориться между собой и нконец решили рзделить тело н чсти. И всем кзлось, что теперь следует ндеяться н урожй.

…А дльше лежли земли, издревле овеянные слвой нисколько не меньшей.

Сверике, где в древности првили Асы. И Днмерк со знменитым островом Селунд, откуд выходили н добычу длинные корбли под стягом Ргнр Кожные Штны. И великя Стрн вендов, рождвшя тких викингов, что дже Рунольв никогд не совлся туд грбить. Венды молились четырехликому Святовиту и никому еще не спускли обид. И, верно, не зря дны и юты ходили проливми больше н зпд, чем н восток!

Свейский берег покрывли лес. Н дтском простирлись песчные холмы и не было видно ни фиордов, ни гор. Нверное, дны тоже считли свое побережье лучшим н свете. Но хлейги сочли его унылым.

Тихя ночь позволял не искть убежищ у земли… Но все-тки решено было сделть остновку. Люди знли: эти мест — последние н их пути, где знкомый ветер еще сможет коснуться лиц. И родня земля будет лежть где-то у горизонт. Совсем рядом. Протяни руку — достнешь. Скрытя от глз лишь полуночным сумрком светлой ночи д легкими гребешкми волн, шелестящих н песчной мели…

Дом, в Торсфиорде, эт ночь был бы светлей, много светлей. Сколько уже времени кчл мореходов Лебединя Дорог, убегющя под киль корбля? Более месяц. И весь этот месяц шл рядом с корблями земля Норэгр — Северный Путь.

Теперь остновилсь, отстл. Нчинлся великий Восточный Путь — Аустрвегр.

Теперь — только чужбин. И впереди, и по бортм, и з кормой. Что тм ждет? И кто тм ждет? Кроме вргов?

Не выдержл дже Хлльгрим. Он скзл:

— Не в первый рз иду я этими местми. И всегд мне было весело. Нынче не тк…

Один Видг слышл эти слов. А Видг был не болтлив.

Для ночлег выбрли круглый островок, сплошь згроможденный дюнми.

Соленый песок не мог дть пищи деревьям. Лишь жесткя голубовтя трв пронизывл его жилистыми корнями, и длинные листья в кровь резли схвтившую руку… Цепкя жизнь.

Н этом острове решено было провести ночь и еще день. А потом двинуться в торговый город Бирку, что стоял в свейской земле, тм, где встречлось с морем полноводное озеро Лег. Следовло пополнить припсы.

Но не только скорбным было рсствние с Норэгр! Првду говорят люди: негоже уходить, не отомстив причинившему обиду. И если не судьб сделть это мечом — отомсти словом. Слово, произнесенное умело и ко времени, может стть выкупом з осужденную голову, лекрством от смертельной болезни… Или смертельным удром! И все это смотря по тому, кк его скзть.

Поздно вечером люди со всех трех корблей собрлись н берегу. Хлльгрим принес свой щит, сняв его с борт черной лодьи. Стрый Олв уселся с ним н песок. В рукх кормщик был остро отточенный нож: тким ножом удобно врезть в дерево руны, стремительные и беспощдные, кк полет смертной стрелы…

Хлльгрим увидел, кк Видг нклонился к Скегги, и тот прошептл что-то ему н ухо; сжтый кулк млыш отбивл в воздухе ритм. Видг кивнул и выпрямился, и Скегги спрятлся з его спину. Видг произнес вслух:

Сыновей родишь ты, нечесный конунг, что укрсят рспрей твою, конунг, стрость…

Это было хулительное стихотворениение. И сложенное неплохо! Ндо думть, Хрльд Космтый не зболеет от него и не умрет, ведь для этого, кк утверждют бывлые люди, следует говорить нид прямо в глз. Но тм уж будь что будет — глвное, стихи сложены и произнесены прилюдно и Олв нчертл их н щите.

В кругу воинов послышлся смех, кто-то рдовлся удчному слову, кто-то пробовл строку з строкой, подбиря иноскзние-кеннинг. Это был угрюмя рдость!

Олв знй чертил проворным ножом по оковнной доске щит. С другого конц толпы подл голос крсвиц Гуннхильд, зеленые глз ее горели:

Возьмешь в жены жбу, нечесный конунг, финк-ворожея твой рзум отнимет!..

Когд н поверхности щит не остлось глдкого мест, Олв поднялся и понес его к воде. Нрод повлил следом, сыновья Ворон впереди других. Олв зшел в воду, нсколько позволили его споги. Пересчитл руны и ншел, что их число было удчно. Потом повернулся лицом в сторону оствшегося з горизонтом Вестфольд и громко проговорил:

— Нет у нс здесь лошдиного череп, чтобы нсдить его н шест из священного орешник и повернуть, конунг, в сторону твоего дом! Пошлем-к мы тебе лучше луну морского коня… Ибо думется нм, что и он дст рунм немлую силу! И пусть, Хрльд Космтый, это приветствие не дет тебе покоя и отдых ни ночью, ни днем, ни зимой, ни летом! До твоего смертного чс — до огня и костр!

Они долго потом вспоминли, кк брошенный в воду Щит немного покружился н месте, потом, подхвченный неведомым течением, вдруг довольно быстро поплыл н северо-зпд… Мореходы следили з ним, пок он не скрылся из виду.

По всем приметм следовло ждть, что Щит доплывет.

А утром потянулись низкие тучи, сочившиеся дождем. Это плкл з горизонтом земля Норэгр… Хельги стл отпршивться у брт в поход — рзвеять тоску.

— Иди, — подумв, рзрешил ему хевдинг. — Думется, мы оборонимся, если н нс здесь нпдут… Но к вечеру стну тебя ждть и не прощу, если не вернешься.

Знл: не дорог был млдшему брту опостылевшя жизнь. Отдл бы, и с рдостью, честному мечу ккого-нибудь хрброго венд! Смому везти любимую в жены безвестному грдскому вождю! Примерь н себя, н свое собственное сердце: не остновится?

Оттого-то Хлльгрим говорил с ним сурово. Нверное, суровей, чем следовло. Однко пусть ведет, строптивый: не нужен себе, нужен бртьям. И людям, которые з тобой идут и тебе верят. В жизни своей и в смерти воли брть не смей! Живет н корбле Ас-стейнн-ки — кто ее зщитит, если пдешь?

Вслух ничего этого не было скзно. Хлльгрим долго смотрел н уходивший дрккр. Отпустил, не нпрсно ли… Зябкий рссветный ветер зствлял его ежиться, кутться в плщ. Крепко зпомнило тело стылую осеннюю воду и форштевень Рунольвов корбля! Хлльгрим нхмурился, рспрвил плечи. Не к лицу хевдингу дрожть.

Когд Эрлинг и потом Эйрик рсскзли ему о Вигдис, он слушл их, не изменяясь в лице.

Серые облк медленно плыли нд морем, едв не здевя голую мчту дрккр. Небо походило н глз, порженный бельмом. Неужели горел когд-то живой синевой, улыблся солнечно и лукво? Восточное море угрюмо ктило пологие холодные волны. Под мерным дождем, пдвшим ровно, без млейшего ветр. Кпли постукивли о плубный нстил кончикми длинных слепых пльцев: пусти погреться, пусти…

Длинные весл неторопливо ворочлись в люкх: Бьерн кормщик велел грести вполсилы. Тк, чтобы не уствть, но и не мерзнуть. Сосновые лопсти окунлись в прозрчную воду, и пестрый корбль рссекл серую звесу дождя. Поприщ-мили незметно уходили з корму. Склилсь н носу зловещя тврь, то ли волк, то ли змея, — попробуй, встнь н дороге… Он был легок н ходу и поворотлив н диво. Не зря тк дорожил им Рунольв Скльд.

Скоро середин дня, придется поворчивть обртно. Ибо Хлльгрим хевдинг был строг. И шутить не любил.

Что же поделешь — в этот рз Хельги не повезло н добычу. Не всякий поход увенчивется удчей, и это знет кждый, хоть рз брвшийся з весло…

Хельги стоял н носу и смотрел во влжную мглу. По деревянной спине дркон сктывлсь вод. Сюд лучше приходить в конце лет, когд купцы рзъезжются по домм… Богтые купцы из Бирки, Скирингссля, Лдоги, Щетин, Колбрег, Стргрд… И чего только не везут: кто съестные припсы, кто зморские ткни и дорогие одежды, кто умельцев рбов и зплкнных крсвиц рбынь. А чего ждть весной, кого можно встретить в этих водх — только другой ткой же дрккр, похожий н тощего голодного волк… С длинными клыкми и подведенным брюхом!

Потом Хельги оглянулся н своих людей. Свободные от гребли собрлись н нескольких скмьях посередине корбля, тм, где плуб был шире всего. Кто-то сел колени в колени с приятелем и двигл резные костяные фигурки по мокрой игрльной доске. Друзья зглядывли через плечи игрвших, лезли с советми — те отмхивлись. Иные собрлись в кружок возле седоусого воин: тот рсскзывл что-то збвное. Еще несколько человек рссмтривли свое оружие, проверяя, не попортил ли его рж…

Бьерн кормщик, нхохлившись, сидел у рулевого весл. В светлой бороде Бьерн оседли кпельки влги. Олвссон…

Всю жизнь море было ему и домом, и другом, и суровым пестуном! Дрило ему хитро извянные рковины и диковинных рыб. Пело ему, оствшемуся без мтери, колыбельные песни. Лечило рзбитый нос и всегд утешло, когд его обижли. И никогд ему не почувствовть себя дом тм, где не будет слышно голос соленой волны…

Хельги здержл н нем взгляд, глз его потеплели: этого кормщик он не променял бы ни н кого другого, дже н смого Олв… Но тут ему покзлось, будто Бьерн внимтельно прислушивется к морю. Тк, словно оно собирлось вот-вот зговорить.

Хельги тоже нпряг слух… но ничего не услышл.

— Эй, Бьерн! — позвл он. — А ты ничем нс не хочешь пордовть?

Воины зшевелились, стли оглядывться, игроки прекртили игру. Бьерн поднял голову.

— Я не зню, — буркнул он неуверенно. — Мне кжется, тм в море кто-то поет…

Люди притихли, тот, что збвлял товрищей рсскзом, беззвучно пошевелил губми. Должно быть, призвл н помощь богов! Кто может петь в море, кроме злой великнши, высунувшей голову из воды? Бывет, конечно, что рздются боевые или победные песни. Или просто те, что помогют устлым гребцм. Но уж их-то всегд услышишь издлек и не спутешь ни с чем иным!

Хельги стремительно прошгл н корму. Тк, что з плечми встрепенулся отяжелевший от сырости плщ.

— Всем молчть! А ты слушй внимтельно, Бьерн. Где поют?

Бьерн долго крутил головой. Но нконец твердо вытянул руку:

— Тм.

— Вот туд и првь, — прикзл Хельги и повернулся к гребцм:

— Все н весл!

С него стлось бы погнть корбль хоть прямо в зубы к Мировой Змее. Но повторять прикз не пондобилось: слово Виглфссон — зкон! Хельги стоял н носу, отбросив з плечи плщ, рук лежл н рукояти секиры. Он первым увидит опсность. И встретит ее кк подобет вождю!

Воины вытскивли из-под плубы копья, вешли н левый локоть щиты.

Прятли у тел, под плщми, луки и стрелы…

Трудились весл. Дубовый нос корбля с шипением и плеском резл воду, рябую от дождя. И спустя некоторое время длекое пение смогли рспознть все.

И тогд н корбле послышлся смех. Слвным предводителем был Хельги Виглфссон: всякому ли достнет твердости пойти нвстречу неведомому, не прочь! З дльностью рсстояния нельзя было рзобрть слов, произносимых вдобвок н чужом языке. Д и дождь по-прежнему не двл рзглядеть, что тм деллось впереди. Но у хор зунывных, лишенных доброго мужеств голосов источник мог быть только один.

Тк пели у себя в хрмх жрецы Белого Бог. Того, которого много зим нзд кто-то будто бы рспял длеко н юге, з тридевять морей.

Хельги скомндовл, зметно повеселев:

— Вперед!

Ибо верно советуют знющие люди: не спеши жловться н неудчу. Или хвстться удчей.

Корбль шел сквозь серый тумн.

Бьерн вел его по-прежнему н слух, и воины придерживли языки. Оружие лежло между ними н скмьях. Тк, чтобы можно было срзу схвтить.

Дрккр шел быстро — пение деллось все громче. И нконец впереди покзлсь продолговтя тень. Зунывные голос не смолкли… Н чужом корбле не слышли скрип и плеск, но мло доблести нпдть исподтишк, не предупредив о себе! Хельги подл знк, и н мчту, вздернутый н веревке, взошел крсный боевой щит. А с кормы — глухо и сипло из-з тумн — проревел рог.

Голос впереди зхлебнулись и рзом умолкли.

Весл удрили еще несколько рз, и стл виден широкий в обводх корбль — н носу и н корме, по обе стороны открытого трюм, возвышлись ндстройки.

Н плубе суетились люди: появление викингов зстло их врсплох. Хельги обежл их взглядом, прикидывя, упорным ли будет сржение… Нметнный глз срзу выделил двоих богто одетых мужчин — по виду торговцев — и охрну при них. Щиты н рукх, круглые шлемы, длинные, доброй рботы мечи… Эти не сдются легко, и голыми рукми их не возьмешь. Но не тк-то их много. Служители Бог сгрудились в отдельную кучку. Длинные блхоны, сндлии н озябших ногх. Эти оружия не носят, и их можно не считть з бойцов.

Невелик слв от ткого боя, когд половин соперников безоружн…

Хельги приложил лдони ко рту:

— Эй, н корбле! Зщищйте себя или сдвйтесь, я оствлю жизнь всем!

Сддутся, и он отпустит их з выкуп. Вместе с корблем: н что ему этот пузтый?

Он увидел, кк те двое, снряженные богче других, подошли к высокому, сухопрому монху… У кого испросить совет, если не у жрец? Хельги не слышл, о чем они говорили, однко ему покзлось, что дрться им не очень-то хотелось. Но монх только покчл головой. Положил руку одному из них н плечо, укзл пльцем в небо и произнес несколько слов… Потом дл поцеловть висевший н груди крест. Воины отошли от него тяжелой поступью людей, предвидящих скорую встречу с судьбой. Тот, что выглядел пострше, подошел к борту, вынул меч из ножен и поднял его нд головой. Это был ответ.

Ну что же — добро! Хельги вытщил секиру. Н широком лезвии срзу появились первые кпли — пок это были просто кпли дождя.

Монхи спустились в трюм и тм зтихли. Весл дрккр вспенили воду — боевой корбль рзворчивлся, вствя с чужим борт к борту.

Хельги стоял н носу, не прячсь от лучников, без щит. Не впрок ему пошли все нствления брт! Другое дело, что лучники почему-то попсть в него не могли…

— Убрть весл! — прокричл Бьерн. Довернул руль, и дрккр удрил чужого тяжелой дубовой скулой. Трущееся дерево пронзительно звизжло… Хельги вскочил н борт и первым бросился вперед — прямо н вржеские мечи. Его топор взвился нд головми, ищ себе жертву.

Впились цепкие крючья, нтянулись моржовые кнты, и викинги друг з другом посыплись н вржескую плубу… Дошл очередь до Бьерн.

— Тор д поможет! — зкричл он вместе со всеми и перескочил через борт.

И скрестил меч с бородтым, плечистым противником.

Монхи в трюме зпели опять, но нестройно. Великое мужество нужно для песен о небесном блженстве, когд вокруг льется кровь и мешковин ряс вот-вот уступит мечм. Голос не дрожл только у глвного жрец:

— С нми Бог!

Хельги услышл это, понял и усмехнулся, подумв, что его боги охотнее помогли все-тки тем, кто умел влдеть оружием. Бой длился недолго: очень скоро дрться стло попросту не с кем…

Хельги вытер топор и скзл:

— Они колеблись перед боем, но, когд дошло до дел, не струсили.

Их предводитель лежл н плубе у его ног. Он еще силился дотянуться до выбитого у него меч, но сломння рук не повиновлсь.

— Я смотрю, Белый Бог не очень-то склонен дровть победы, когд его люди не многи числом, — проговорил Хельги здумчиво. — А что у нс?

Погибшие пострлись не дром продть свою жизнь. Потерь, првд, не было, но рненые ншлись.

— Пусть их перевяжут, — скзл Хельги. — И всех этих, которые еще могут жить. Потом решим, что с ними делть. , А теперь ндо посмотреть, что нм достлось!

Монхов подняли из трюм, подгоняя пинкми. Викинги зглянули в опустевший трюм: тм почти ничего не было, кроме скудных пожитков бртии д кучи ккого-то тряпья.

— Небогт нш добыч, — рзочровнно протянул Бьерн. — Вот рзве что продть их всех вместе с корблем?

Хельги с любопытством рзглядывл глвного монх — высокого, худого, того смого, что нсоветовл воинм сржться. Он один не был отмечен стрхом — темные глз яростно горели из-под низких бровей.

— Кровождный языческий пес! — немилосердно коверкя северную речь, обртился он к Хельги. — З то, что ты сделл, ты пойдешь в огонь! В огонь!

— Это ты верно подметил, — скзл ему Хельги. — Когд я погибну, меня понесут н костер. А все эти люди были бы живы, если бы ты не послл их н смерть, потому что они не могли нс победить. Кто ты и куд ехл?

Хельги был стршен в зляпнной кровью броне, в шлеме с ковными полукружьями для глз и нщечникми, зстегнутыми под подбородком… Но монх его не боялся.

— Я Ульфберт из Бремен, и я нес в эти земли божественное слово. Ты глух к нему, язычник, ты не ведешь, что творишь. Ты не желешь рскяться, и тебя ждет д!

Сын Ворон передернул плечми. Рскивться ему было не в чем.

— Ну вот что, — скзл он святому отцу. — Мло верится мне, чтобы вы путешествовли с одним мешком сушеной рыбы. И я не видел, чтобы вы кидли что-нибудь з борт! Не хочется мне что-то ломть ни тебя, ни корбль. Где вше добро?

Ульфберт посмотрел н него тк, кк см Хельги мог бы посмотреть и н Рунольв.

— Все нше нходится у тебя в рукх!

Хельги снял с головы шлем и здумлся о том, что следовло предпринять снчл: обшрить судно кк следует или приствить монху к горлу секиру. Нет, не этому, этот не зговорит. Ккому-нибудь другому…

Однко тут из трюм донесся хриплый, простуженный голос.

— Не верь ему, хевдинг… он обмнывет тебя. Все обернулись н голос: в трюме стоял босой человек в лохмотьях, с толстой цепью н обеих ногх. Его првя рук был изувечен и, похоже, рзгиблсь с трудом.

— Не верь, — повторил он, увидев, что его зметили. Он не мог выбрться см, и Хельги велел двоим воинм вытщить клеку из трюм. Громыхнув цепью, тот встл н мокрые доски. Он скзл Ульфберту:

— У тебя, ндевшего женскую одежду, и язык стл кк у женщины, изменяющей мужу. Вели рздеть их, хевдинг, и ты нйдешь, что искл.

Ульфберт осклил зубы, стремительно шгнул к нему, сжимя костлявые кулки. Хельги толкнул его в грудь, отбросил н место. Он скзл:

— Совет неплохой. Ндо попробовть…

Викинги, посмеивясь, подступили к монхм. Живо полетел н плубу бесформення мешковин: иные рзделись сми, с другими спрвились силой. И у многих увидели рздутые нтельные пояс, которые тк удобно прятть под одеждой…

Человек с цепью н ногх молч смотрел н монхов. Он был болен, н обтянутых скулх горели крсные пятн. Но стоял он прямо, сложив руки н груди.

Кпли дождя сбегли по кудрявым темным волосм, по лицу.

Хельги велел рздеть Ульфберт последним и тк оствить — в нкзние з обмн. Но когд от него отошли, голый Ульфберт откинул голову с тким достоинством, что при всем желнии посмеяться нд ним не удлось…

Хельги с интересом рзглядывл добычу. Его внимние срзу привлекли испещренные листы пергментной кожи, ровно обрезнные и сшитые вместе.

— Что это ткое? — спросил он, трогя носком спог крсиво и богто отделнный переплет… Ульфберт отвернулся.

— Ты, язычник, недостоин приксться к ним! Секир в рукх Хельги укзл н совсем молоденького монх:

— Я спршивю, что это ткое? Юнош упл н колени:

— Доблестный воин… это священные книги… не вели трогть их…

Губы его прыгли.

— Книги! — скзл Хельги. Нгнулся, поднял и рскрыл посередине. По желтовтым стрницм букшкми ползли черные зкорючки… От их вид рябило в глзх. Хельги держл книгу вверх ногми и листл ее здом нперед. Он понял свою ошибку, когд ему поплся рисунок. Кртинк покзлсь ему знятной. Он бросил книгу монху:

— А ну прочти, что здесь нписно… Мльчишк с готовностью принялся читть:

— …когд он шел дорогою, млые дети вышли из город, и нсмехлись нд ним, и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их, и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из лес, и рстерзли из них сорок дв ребенк…

— Хвтит! — оборвл его Хельги. — Кто был этот сумсшедший стрик, о котором здесь говорилось? Монх зтрясло:

— Это Ветхий Звет… это был великий пророк… он… Хельги выдернул у него книгу и бросил н плубу.

— Ткие, кк ты, вполне зслуживют подобного Бог. Бьерн!

Бьерн выступил вперед. Юный монх зслонился рукми, не змечя того взгляд, которым нгрдил его Ульфберт… Хельги прикзл:

— Посмотри, Бьерн, эти, кк их… Оствь что получше, остльные обдери и выкинь в воду. Все рвно эти листы ни н что больше не пригодны…

Кормщик кивнул и опустился н корточки; Но кк только полетел в воду первя рстрепння книжиц, Ульфберт, дотоле стоявший кк извяние, с невнятным криком бросился к Хельги и жилистыми рукми вцепился ему в горло.

Сын Ворон во второй рз отшвырнул его прочь. Двое викингов сгребли монх, зломили ему руки…

— Не ндо, — скзл Хельги, и Ульфберт выпустили. Хельги подошел к нему вплотную:

— Твоих людей я продм н первом же торгу…

Ульфберт был одного с ним рост — но смотрел поверх его головы.

— Господи, Ты послл мне это з мои грехи. Блгодрю Тебя!

Хельги скзл:

— Бросьте его з борт…

Монх шгнул было см, но воины со смехом подхвтили его, рскчли — и сухопрое тело, взметя брызги, исчезло в холодной воде. Однко посмеяться не удлось и н сей рз. Вынырнув, Ульфберт стл ловить книги, пытясь приподнять их нд водой…

— Мужественный человек, — похвлил его Хельги. — Здесь есть лодки — спустите-к ему одну…

Потом он пошел туд, где молч, не отвечя н рсспросы, стоял тот другой — в оковх…

— Большую удчу ты нм принес! — скзл ему Виглфссон. — Чем тебя нгрдить? Рб ответил:

— Ты можешь нгрдить меня, можешь велеть бросить в море, потому что в рботники я мло гожусь. Это дело твое!

— Клянусь деревянной рыбой! — скзл Хельги. — По твоим речм в тебе не зподозришь трэля! И ты говоришь н ншем языке точно нстоящий хлейг. Кк твое имя?

Человек бил жестокий озноб. А н лбу, между прядями грязных волос, виднелось клеймо. Бгровый крест, глубоко вдвленный в кожу…

Человек хрипло проговорил:

— Сперв сними с меня цепь! Воины зворчли от ткой нглости, но Хельги кивнул, и это было исполнено. Тогд рб скзл:

— Я ведь не всегд носил знки, которые ты видишь н мне. Я был викингом и хевдингом не хуже тебя смого! У меня был добрый корбль, и родился я, точно, в Хлоглнде. Но удч меня оствил, и я потерял и корбль, и людей, и дже првую руку. И меня по-рзному нзывли, но своего имени я еще не позбыл. Мть звл меня Торгейром сыном Гудмунд херсир Счстливого. А ты кто?

Ккое-то мгновение Хельги молчл. Потом не торопясь ответил:

— А я тот мльчишк, с которым ты дрлся, когд нши с тобой отцы ездили в гости друг к другу. Или ты, Торгейр, уже не помнишь, кк приезжл к нм в Сэхейм?..

***

— Рб и сын рб! Не тебе поднимть руку н сыновей викингов — твое место в хлеву!

З спиной Видги, потрясенный внезпным несчстьем, стоял Скегги. А в лицо внуку Ворон, подбоченившись, улыблся вольноотпущенник из Терехов — рослый прень по прозвищу Грис. Когд этот Грис пришел с бывшего Рунольвов двор и скзл, что хочет пойти н корблях, Хлльгрим еще посмотрел н его сильные руки и решил, что лишним он не окжется. Грис был стрше Видги и выше ростом. И он был уверен, что Видг не отвжится с ним сцепиться.

Д еще из-з пустяк!

Грис вертел н пльце серебряную цепочку с подвеской в виде молот Тор.

Единственное сокровище, которое Скегги унследовл от отц. Грис подкрулил зморыш в дльнем конце островк и огрбил. Видг подоспел быстро, но вовремя вмешться не успел.

Грис скзл ему:

— Ты-то не будешь мне укзывть, где мое место. Вытри нос этому слбосилку и убирйся отсюд!

Его прозвище знчило — Поросенок. И нстоящее имя Грис знли немногие, ибо люди нходили, что кличк был ему очень к лицу. Хотя более всего он походил н молодого голодного пс.

А с трех сторон молчливо стояли песчные дюны. С четвертой тихо плесклось вечернее море. Тм тоже никого не было, только чйки, сдившиеся н мокрые лысины влунов. Лгерь и корбли остлись н другой стороне островк, и никто не услышит, дже если зкричть.

Скегги молчл и только беспомощно трогл ссдину н щеке, полученную в нервной борьбе.

— Ты отдшь Скегги то, что ты у него отнял, — скзл Видг сквозь зубы.

— И лучше тебе будет, если ты сделешь это добром!

Грис зсмеялся.

— А ты мне не укз. Твоя мть никогд не был выкуплен! И твой отец что-то не вводит тебя в род… если он тебе отец!

Не зря жил Грис в Рунольвовом дворе. Скегги тихо охнул. Хлльгрим хевдинг еще перед отплытием поклялся повесить любого, кто нрушит мир во время поход.

Видг ккое-то время стоял молч.

— З ткое следует плтить, Поросенок, — очень спокойно скзл он нконец. — И не серебром. И не хочется мне, чтобы, когд мы рсстнемся, кто-либо из нс счел, что я зплтил недостточно.

Грис собрл цепочку в лдонь… кулки у него все-тки были здоровенные.

— Поди прочь, похожий н девчонку. Не то я рссержусь!

Видг шгнул к нему, попрвляя н себе ремень.

— А я н тебя не сержусь, потому что викинги не сердятся н рбов. Они рзбивют им головы.

Грису некогд было прятть отнятый оберег — он попросту рзмхнулся и с силой швырнул его в воду. Он достнет его, когд рзделется с Видгой.

Скегги коротко вскрикнул и кинулся было к берегу, но срзу остновился.

Он не мог бросить друг и вождя. Видг скзл ему, не оборчивясь:

— Зметь, где упло. Я вытщу. Вот только прирежу эту свинью…

Грис был охотником и знл, для чего носят в ножнх ножи. Пускй сын хевдинг пеняет н себя з то, что не ко времени сюд подошел. Ндо будет только поглубже зрыть его в песок. И сопляк рядом с ним — чтобы не болтл. Д и переплыть с этого остров н другой. А тм дтские земли, и пускй Хлльгрим Виглфссон плывет н своих корблях куд ему зблгорссудится!

Однко Видг успел-тки зслониться левой рукой. Лезвие нож рсполосовло ее от кисти до локтя, но груди не коснулось. Видг перехвтил руку Грис в зпястье и вывернул — он был привычен грести по полдня, не змечя устлости… Они сцепились, покчивясь, дрож от нпряжения. По руке Видги бежл кровь, но хвтк не ослбевл. Тут-то Грис и припомнил, что Видг, кк говорили, бывл в боях и з спинми не прятлся. Зря он в свое время этому не поверил!

Грис выдохнул, сипя от нтуги:

— Мльчишк… я оствлю тебе жизнь. Но отсеку тебе ухо, если еще рз полезешь не в свое дело!

Видг понял, что вольноотпущенник струсил. И прохрипел в ответ:

— До моего ух ты, длиннопятый, сперв доберись…

Скегги метлся вокруг и не знл, кк поступить. Кковы были кулки Грис, он уже знл, но не это его остнвливло. Видг, дже рненный, не потерпит, чтобы ему помогли в единоборстве.

Видг отчянным усилием оторвл от земли одну ногу, поддел Грис под колено и яростно дернул. И поктился с ним по песку — вниз по склону дюны, к воде. Скегги побежл следом. Песок был мокрым от дождя, и ноги не вязли. Видг и Грис рухнули в воду.

Скегги подбежл и увидел, что Грис был внизу. Внук Ворон сидел н нем верхом, прижимя коленями ко дну. Грис молотил ногми, но вывернуться не мог.

Его голов был в воде, и Видг не спешил его выпускть.

— Не ндо! — зкричл Скегги. — Не ндо! Он схвтил его здоровую руку, но пять пльцев Видги были много сильнее его десяти.

— Не ндо! — звопил Скегги не своим голосом. Видг выпустил нконец Грис и поднялся… но зштлся и упл бы, если бы не млыш.

— Отстнь! — скзл сын хевдинг и оттолкнул его. — Еще ты будешь мне помогть!

По пльцм текл кровь, и Скегги зплкл. Теперь Видг из-з него остнется клекой.

— Не квохчи, — оборвл его Видг. — Лучше перевяжи.

Скегги мигом стщил с себя рубшку и оторвл от нее об рукв. Грис выполз из воды и рстянулся рядом с ними н песке… Его корчило, он кшлял и никк не мог отдышться. Еще немного, и Видг утопил бы его. Видг скзл ему:

— Пошел отсюд…

Потом они долго искли в воде сгинувший оберег. Об нырнули по несколько рз, но ничего не ншли. Тогд Видг выгнл Скегги из воды и стл искть один.

А Скегги сидел н берегу и хлюпл носом, ненвидя себя з то, что не сумел отстоять собственного добр.

Однко в конце концов Видг нщупл цепочку босыми пльцми ног и вытщил. И кк рз вовремя, потому что уже нчинло смеркться. Скегги нтянул н него споги, подлез под его здоровую руку, и они побрели по песку. Видг не жловлся, но шел все медленней. Солнце сдилось — до корблей все еще было неблизко…

Вот тогд Скегги и сжл свой оберег в кулке. Этот оберег всегд приносил удчу: не зря же викинг по имени Орм оствил его своей любимице-рбыне. Оствил перед плвнием, из которого ему не суждено было вернуться…

— Помоги, Ас-Тор, — зшептл Скегги, глдя нгревшийся в лдони молоточек. — Помоги, ну что тебе стоит!

Сперв ничего не изменилось, но потом Бог-громовик услыхл. Нд гребнем дюны мелькнул фкел, потом еще. Послышлись голос. И вскоре Видг и Скегги уже стояли перед Хлльгримом Виглфссоном, рысквшим по острову во глве десятк людей.

При виде отц Видг выпрямился, отстрнив Скегги… Хлльгрим с явным трудом удержлся от хорошей зтрещины:

— Где тебя носит?

Он еще не рзглядел впотьмх рзорвнной мокрой одежды сын и пятнистой повязки н его левой руке. Видг ответил бесстршно:

— Ты не говорил мне, когд следует возвртиться, и я не мленький, чтобы бояться темноты. Ты решил, что меня укрли дтчне?

Подошли воины с фкелми, и Видг предстл во всей крсе перед вождем.

— Глядя н тебя, можно подумть, что это ты похищл дтских девок, — проворчл Хлльгрим. — Во всяком случе, времени зря ты не тртил. Что это с тобой приключилось?

— Я не скжу, — ответил Видг и поштнулся. Хлльгрим шгнул к нему, взял з плечи и встряхнул.

— С кем это тебе покзлось тесно н одном острове? Видг повис н его рукх и зкрыл глз:

— Я не скжу.

— Хлльгрим повернулся к Скегги:

— Я хочу знть, с кем он сцепился!

Скегги стло худо от стрх. Кк ответить вождю? Д еще ответить откзом? Он скзл, здыхясь от собственной дерзости:

— Видг не говорит, и мне ни к чему… Он крепко зжмурился, ожидя, что Хлльгрим вгонит его в землю кулком. Но сын Ворон только хмыкнул в усы:

— Я ндеюсь, вы, двое хрбрецов, хоть победили того, с кем дрлись?

***

Торгейр вымыли и одели, потом нкормили тк, кк он не ел уже двно…

— Мюсост, — скзл сын Гудмунд, взяв в руки кусок пхучего светлого сыр. — Козий мюсост. Я, кжется, уже збыл, кков он н вкус…

Одежду ему Хельги подрил свою собственную. Он не очень-то пришлсь Торгейру впору: Хельги был великном, сын херсир вышел ростом кк рз в отц, то есть Хельги по плечо. Но лучшего нряд он для себя не желл.

— Я срзу узнл этот корбль, кк только высунул из-под плубы нос, — рсскзл он Виглфссону. — Я бы, конечно, не понял, что ты — это ты… Дже если бы ты был без шлем. Но я кое-что понимю в корблях и в дрккре ошибиться не мог. Однко в последний рз, когд я его видел, н нем ходил Рунольв Рудссон. Вот я и стл гдть, к кому же он мог угодить!

Весл пестрого корбля рсклывли поверхность воды. Корбль шел обртно к островку — тм ждл Хлльгрим, и незчем было его сердить. Торгейр, зкутнный в меховой плщ, сидел лицом к корме и смотрел н пленное судно, тщившееся позди. Тм рботли усердные, но неумелые гребцы: н веслх сидели монхи. Их руки не были чужды труду, но тяжелые весл стесывли кожу с лдоней.

Торгейр скзл:

— Ты знешь, я ждл чего-нибудь подобного. Но только я никк не думл, что это окжешься именно ты. Я боялся, кк бы они не нпоролись н вендов…

Тк, знчит, Рунольвов корбль теперь у тебя?

— Мы срзились с Рунольвом, — скзл Хельги. — И вот этой секире посчстливилось отпрвить его пировть в Вльхлле… А твой отец, Гудмунд херсир, приезжл к нм нынче весной. Он говорил, что его род оборвлся.

Торгейр подпер голову рукой и здумлся.

— Может, это и к лучшему, что он считл меня погибшим, — скзл он погодя. — Незчем ему было знть все это время, что его сын тскет кмни и месит нвоз…

Потом спросил:

— А что ты сделешь с монхми?

Хельги пожл плечми:

— То, что и обещл их вождю. Продм н первом же торгу, потому что мы кк рз собиремся в Бирку. Ты хотел бы рспрвиться с ними инче?

Сын херсир покчл головой:

— Если ты повезешь их в Бирку, не тк хорошо тебе будет тм торговть, кк ты думешь.

— Почему?

— Потому что они и нпрвлялись туд. Их тм ждет святой отец.

— Кто?

— Жрец Белого Бог по имени Ансгр. И Бьерн конунг свеев, кк я слышл, ему покровительствует. Поэтому незчем тебе продвть в Бирке ни монхов, ни те вещи, которые тебе достлись.

Хельги улыбнулся:

— Полдня ты со мной, уже во второй рз дешь хороший совет. Если ты зхочешь отпрвиться со мной и дльше, нвряд ли я пожлею о том, что нынче ндумл тебя приглсить!

Торгейр щербто усмехнулся, плотнее зворчивясь в мягкий теплый мех.

— Мне д не пожелть следовть з тобой… А скжи, сильно ли пострел мой отец?

Хельги вдруг подумл, что ведь Торгейр не все еще знл о том, что творилось нынче в Норэгр.

— Нескоро ты теперь увидишь своего отц, — проговорил он глухо. — Потому что мы не живем больше у себя в Сэхейме, кк и твой отец не живет теперь н своих островх. Мы с бртьями идем Восточным Путем — в Грдрики, и все это из-з Хрльд конунг и Рунольв Рудссон, который с ним дружил. А куд првит твой отец, этого я не зню.

Торгейр здумлся… Опустил голову и долго молчл.

А потом Хельги услышл:

— Тогд послушй, что я скжу тебе, Виглфссон… Ты, может быть, помнишь, что мы с отцом, плоховто лдили последнее время. Моему отцу мло нрвилось, что Хрльд конунг нчл присвивть себе чужие земли…

Хельги перебил:

— А кому это понрвится?

— А я, — продолжл Торгейр, — я ездил служить конунгу, тк кк считл, что неплох тот вождь, который умеет подчинить своей воле всех остльных. И Хрльд многое мне доверял. И ты можешь выкинуть меня з борт, Хельги Виглфссон, никто тебя з это не осудит.

Воины продолжли грести, поглядывя н Хельги. Сын Ворон всегд был скор и крут н рспрву, Торгейру оствлись мгновения жизни, никто в этом не сомневлся.

Однко Хельги дже не двинулся с мест. А потом вдруг еще и зсмеялся, — другое дело, что этот смех мло кому покзлся веселым.

— У тебя не голов Мимир н плечх, чтобы продолжть двть советы отдельно от тел. Я зню, что я сделю. То есть чего мне не следует делть. Я не стну спорить с тобой о Хрльде конунге…

Миновл середин дня, и уже под вечер, когд островок вот-вот должен был покзться, им повезло еще рз. Дождь прекртился, и мгл покинул море, поднявшись кверху вместе с облкми. Поэтому зоркие глз Бьерн Олвссон еще издли рзглядели дв кнрр, шедшие нвстречу. Об глубоко сидели в воде, стло быть, были нгружены.

Они и не подумли бросться в сторону при виде дрккр. Людей н них было больше, чем у Хельги, и они ндеялись оборониться. Когд корбли порвнялись, стрший из корбельщиков, широкоплечий и плотный, с длинными усми, окликнул:

— Эй, викинг! Чего хочешь, боя или мир?

У него тоже бежло по жилм отнюдь не молоко.

— Мир, — ответил Хельги, улыбясь во весь рот. — Мне твоего добр не ндобно, свое есть н проджу! А везти его в Бирку хлопотно!

Устый велел своим людям тбнить.

— Что же ты продешь?

Хельги укзл н моншеское судно.

— Вот… Корбль и гребцы н нем. Это должно пригодиться путешественнику вроде тебя!

Его воины, оствленные сторожить пленников, подняли их со скмей и поствили вдоль борт. Монхи стояли понуро в своих бесформенных одеждх, с рспухшими от непосильной рботы рукми, осунувшиеся, жлкие.

— А кков в море этот корбль? — спросил купец. — Рбы-то мне пригодятся, но я живу длеко, и судно должно выдержть дорогу.

Хельги ответил:

— Я немногое могу о нем рсскзть, кроме того, что он крепок. Я см только утром его впервые увидел. Торгейр неожиднно вмешлся:

— Он остойчив н волне и берет хороший груз, дже коров… Он хорошо слушется руля, хотя и не может идти тк круто к ветру, кк твой кнрр.

— Ты-то откуд это знешь? — удивился устый. Торгейр пошевелил изувеченной рукой, потом с усилием поднял ее и отвел волосы со лб.

— Я был рбом у хозяин этого корбля. Люди зовут меня Гудмундом Счстливым, херсиром из Хлоглнд. Рсскжи ему обо мне, если тебе повезет и ты его встретишь.

— Рсскжу! — пообещл путешественник и добвил:

— Быть может, хоть это зщитит меня и моих людей, если твой отец нлетит н нс в море! Я куплю корбль.

— И рбов?

— И рбов.

— Вот только ндо мне тебя предупредить, — скзл Виглфссон. — Их всех нзывют монхми, и сдется мне, что они больше любят болтть о своем Боге, чем рстскивть кмни с полей!

Корбельщик зсмеялся.

— Мой дом в Ислндии, это ткя стрн, где лентяи быстро делются трудолюбивыми… Я покжу им пустынное хейди и пообещю прогнть их туд, если они будут не тк рсторопны, кк я зхочу!

***

Было тк. Жил в Сверике Гюльви конунг, повелитель стрны.

Ртных дел этого конунг никто не зпомнил, нечего было и зпоминть. Но люди рсскзывют, будто любил он песни и любил слушть прекрсные женские голос.

И вот однжды явилсь к нему женщин по имени Гевьон, крсивя н диво, и попросил рзрешения спеть. Конунг ей позволил. И пок звучл ее голос, сидел не шелохнувшись. А потом только всего и скзл:

— Остнься здесь, светля Гевьон, будь всегд около меня. Или возьми в нгрду что пожелешь…

И тогд Гевьон будто бы попросил у конунг столько земли, сколько сумеет унести з один рз.

— Млым довольствуется Гевьон, — ответил Гюльви конунг. — Но рз уж ты не хочешь остться здесь со мной, пускй будет по-твоему…

Тогд-то Гевьон кликнул к себе четверых могучих сыновей, д и обртил их в быков. Зпрягл в плуг и стл пхть… И н диво большой плст поднял тот плуг: со склми, с деревьями, с целыми лесми, со стдми вепрей, ревевших от ужс! Поднтужилсь четверк быков и уволокл его в море. И стл посреди моря остров Селунд. Потом тм поселились дтчне. Вот сколько земли з один рз унесл крсвиц Гевьон!

А глубокую рну в теле земли быстро зполнил целительниц вод. И стло в Сверике озеро Лег. И долго еще дивились люди тому, кк стрнно схожи его зливы с мысми остров Селунд…

***

Порывистый ветер шумно удрял в прус. Боевой корбль то стремительно вспрывл черно-сизые волны, то лебедем скользил между островов.

Звенислвк ждно глядел по сторонм — н берег. Чем дльше от моря, тем меньше голых скл, все больше песчных холмов и ярких, издлек видных обрывов. Земля слвня! И нрод здешний, свей, почще урмн зезжли в русские пределы. И миром и войной, это уж кк всегд… А в городе Бирке чсто видели русских купцов. Может быть, и теперь тм стоят?

По озеру, не опсясь друг друг, сновли туд-сюд проворные корбли. С тех пор кк семндцть зим тому нзд Анунд конунг открыл Бирку дтчнм, здесь стло людно. Со всех сторон спешили гости к острову, похожему сверху н плоский хлеб, обкуснный с юго-зпдной стороны. Этот остров и селение н нем хорошо знл весь Север. Здесь смые отчянные викинги вклдывли в ножны мечи и преврщлись в мирных торговцев. Здесь встречли людей с длекого Восток, темнелицых, с звитыми или выкршенными бородми, в стрнных одеждх; бородтых южн с крестикми н згорелых шеях и с золотом в кошелькх; вендов из Юмны и Стргрд в узких змееподобных лодьях-снеккх, з которыми не могли угнться дрккры; и словен, никогд не рсстющихся с оружием, — из Лдоги, из Нового Грд…

Шли в Бирку корбли Хлльгрим Виглфссон. Дней десять можно было потртить н то, чтобы походить по шумному торгу, пополнить припсы, посмотреть товры и людей… Спешить некуд: тот ислндец н прощние рсскзл Хельги, что н великой реке Нюйе еще не сошел лед.

Мужчины и женщины одинково стртельно прихоршивлись, ндевли лучшие одежды, укршения. Никто не хотел выглядеть неряхой и бедняком. Дже вольноотпущенники…

А город, ни от кого не прячсь, лежл себе н открытой прибрежной низине. Бревенчтые нстилы нчинлись от смой воды и, не сворчивя, шгли между рядми деревянных крепких домов. З домми виднелсь увенчння бшенкми серя от дождей стен. Стен обнимл весь город — от причл до причл. И все вместе это походило н молодой месяц, уложенный рожкми к озеру. Улицы пестрели нродом: купцми, воинми, женщинми, рбми, детьми…

Гвнь перед городом зщищл длинный ряд бревен, нсмерть вколоченных в дно. Между свями не протиснулсь бы лодк, не говоря уже о боевом корбле. В Бирке стояло сильное войско, здесь не опслись тких, кк Хлльгрим и Хельги.

Стршен был только очень сильный врг вроде беглого Анунд конунг с его тридцтью двумя корблями. Но ткого нбег в ближйшее время не ждли.

Три лодьи беспрепятственно вошли в гвнь, спустили прус и бросили якоря в мелкую прибрежную воду. И скоро от кждого отчлило по лодке со счстливцми, которые первыми попдут в город.

В той, что отвлил от черного корбля, среди воинов сидел Видг сын хевдинг и рядом с ним Скегги — рзлучить этих двоих с некоторых пор сделлось невозможно. Некршеня рубшонк Скегги сиял новыми руквми, которые зботливо пришил к ней Ас-стейнн-ки. Скегги стртельно охоршивлся в этих обноскх — ему хотелось, чтобы Видге не было стыдно с ним ходить.

Еще н плубе Видг покзл ему кожный кошелек:

— Здесь целых две мрки! У меня было свое серебро, потому что я ходил в походы, но отец дл мне еще и скзл, что я могу купить все, что только зхочу!

Скегги смотрел н него с звистью и восторгом:

— Все, что зхочешь?

Видг помялся и добвил для спрведливости:

— Отец скзл, что н очень большую глупость здесь не хвтит все рвно…

Когд нос лодки ткнулся в сви причл, люди выбрлись н берег и рзошлись, кому куд зхотелось. Один только Этельстн, см вызввшийся покрулить, никуд не пошел. И лениво рстянулся н дне суденышк, подложив под голову шпку. Кому другому эт Бирк, может, и впрямь кзлсь донельзя многолюдной и шумной. Англ, родившегося в Эофорвике, удивить было трудней.

Этельстн прикрыл глз от солнц нтруженной в гребле рукой… Десять дней — срок немлый. Пожлуй, и он еще погуляет по улицм, полюбуется диковинкми… может быть, и встретит кого-нибудь из родных мест!

Глз нгл были полузкрыты, но шутники из тех, что любят обдть водой, то и перевернуть здремвшего сторож, обходили его лодку стороной.

Звенислвк, приехвшя н другой лодке, нстороженно оглядывлсь по сторонм… А ну кк мелькнут в толпе знкомые глз, прозвучит родня словенскя речь! Ждл, змирл в ожиднии — и стршилсь. Не свои ли словене выкрли из дому, зпихнули в душный мешок, Повезли н лодье — зморскому купцу продвть! Хорошо еще, в Лдоге, не здесь. Не то, нверное, н берег бы , нынче не сошл.

Пожиля женщин с добрым лицом, к которой Звенислвк в конце концов отвжилсь подойти, покзл ей зеленые мкушки сосен, торчвшие нд крышми домов:

— Они отплыли только вчер. Вон тм они ствили своих богов и просили у них прибыли!

Лдно — десять дней протекут кк один… А тм — дв-три переход, и почти что дом! И свои лиц, не зезжие незнмо отколе, истинно свои!

А по сторонм продвлось все, чего только могл пожелть человеческя душ. От хлеб и мед до пнцирей и секир! Тонкими, блгородными голосми пели стеклянные кувшины и кубки, изделия фрнкских мстеров с длекого Рейн…

Дргоценными искоркми переливлись бирмийские мех. Мленькими солнцми горел желтый янтрь, и дивные мошки смотрели из него н людей. Шелестели орлиные крылья в рукх голубоглзых людей из-з моря, из Эйсюслы… Вспыхивли н свету невесомые ткни, приехвшие с другого конц нселенной земли. Извивлись рогтые кменные ветки с остров Готлнд. Приворживли глз невиднные рковины длеких южных вод. Ржли, били копытми горячие нетерпеливые кони…

Сверкли золотым шитьем изделия местных мстеров: подушки, ленты для девичьих волос… Блюд с чекнными узорми и подвески-лошдки с зелеными кмнями вместо глз!

Звенислвк прошл несколько улиц из конц в конец. Хельги Виглвич велел ей непременно что-нибудь купить — и кк же не купить, не увжить его? Д поди выбери, когд вокруг тк много всего! Шл, вертел головой нпрво-нлево, збывл смотреть вперед.

Вот и звели ее резвые ножки в совсем не веселое место, где продвли рбов.

Рбы-мужчины сидели по лвкм, стояли подле хозяев: опущенные головы, угрюмые глз… Девушек прятли в плткх. Зходи, кто пожелет, выбирй, не приглянется ли ккя! Вот горе-то — кто и поймет, пок смого не проддут?!

Люди оглядывлись: бегом ведь кинулсь прочь! И тут-то сзди рздлось русское, родное:

— Купил бы, крсвиц…

Звенислвк не срзу и понял. Не срзу ушм своим поверил, не вдруг остновилсь. Но потом хнул, оглянулсь, бросилсь нзд.

Прямо перед ней, друг подле друг, сидело н лвке с десяток рбов.

Третий спрв, плечистый, русобородый, смотрел ей прямо в глз.

— Купил бы, — повторил он негромко.

— Кк… признл? — спросил его Звенислвк. Вот тк и молвил русское слово — впервые не зтем, чтобы позбвить любопытных урмн!

— См словенин, вот и догдлся, — ответил рб. Звенислвке зхотелось рсспросить его срзу же о тысяче рзных вещей. Но незримя рук перехвтил горло.

Спрятл лицо в лдонях — и хлынули слезы.

Хозяин рбов, скучвший поблизости в деревянном кресле, поднялся и подошел. Был он вжен, н руке гордо поблескивло золотое кольцо.

— Чем обидел тебя этот трэль? — спросил он Звенислвку. — Он двно зслуживет нкзния. Если он нболтл тебе дерзостей…

Он сумел выговорить:

— Продй мне его!

И меньше всего думл он о том, кк понрвится ткя покупк ее спутникм-хлейгм, кк посмотрят Эрлинг и Хлльгрим… Д и о том, что русобородый и вором мог окзться, проднным в холопы з кривые дел!

Торговец между тем удивился, но цену нзвл. Две с половиной мрки! Рб, по его словм, влдел редкостным умением: знл тйну стекл. Звенислвк схвтилсь з кошелек, в который с утр еще и не зглядывл… Торговец рбми принес весы, вынул из коробочки грненые гирьки… и вышло, что сделк состояться не могл. Не хвтило четверти мрки.

Звенислвк робко попробовл поторговться, но хозяин встл н своем.

— Если тебе кжется, что я дорого з него прошу, выбери себе другого, подешевле, этот пускй остнется У меня. Я ведь не виновт в том, что ты недостточно богт.

И отошел себе в сторонку, злым пуком уселся ждть покуптеля щедрее.

— Хоть и холопом, все у своих бы, — мрчно скзл Русобородый. — Не у свиньи ккой иноземной! Д вот не судьб…

— Ты кто? — зпоздло спросил Звенислвк. — Кк звть-то? З что сюд продли?

— Звли-то Улебом, — ответил невольник. — Теперь кк нзовут, про то не ведю. А жил в Лдоге. Князю вот ншему лдожскому не угодил, соколу белому, шелудивой собке!

Звенислвк дже рукми всплеснул. Кто же не слыхл про грозного вряжского князя!

— Рюрику! Д что ты ему сделл ткого? Улеб отвечл достойно:

— Скзл ему прилюдно, чтобы не думл см з все вече решть. Они ведь, вряги, и говорят и веруют вроде кк мы. А живут по-другому.

— Д что же князь?

— А что князь! Спросил меня: уж не ты ли, стеклу кузнец, меня врзумишь?

Погодь, говорю, может, и я, срок дй… А он мне тут: чего ждть, двй ныне!

Пусть, знчит, мечи добрые судят, кто прв! Нш дедовский обычй н меня же повернул! Ему-то всю жизнь только дел было, что дрться.

Он змолчл: что уж рсскзывть про поединок, про поржение, про рбский торг!

— См-то кто ткя? — спросил он Звенислвку. Он встрепенулсь:

— И мы словене… С Медведицы-реки. Я в Кременце жил.

— А здесь что делешь?

— Теперь н лодье живу урмнской… Домой с ними еду. Из их стрны! Улеб опустил голову:

— Мимо поедешь… Городу ншему от меня поклонись.

— Ас-стейнн-ки! Ас-стейнн-ки!.. — рздлся тут голос Скегги. Звенислвк обернулсь: млыш бежл к ней вприпрыжку, счстливый, в крсивой новой рубшке, стянутой кожным поясом. Н поясе висели длинные ножны с нстоящим охотничьим ножом… Видг шел следом.

— Ас-стейнн-ки, смотри, это Видг мне купил! — рдостно похвстлся Скегги, вертясь и покзывя обнову. — Он скзл, я нстоящий хирдмнн и со мной можно ходить!..

Тут он зметил смотревшего н него Улеб и осекся, поняв, что без спросу влез в рзговор:

— Ас-стейнн-ки, это кто?

— Ншей земли человек, — ответил Звенислвк. А Улеб добвил с кривой усмешкой, н северном языке:

— Трэль…

Подошел Видг… Он бережно нес в плтке свою левую руку. Короткий рзговор не минул его ушей. Он спросил:

— Этот млый из город, где ты жил?

— Нет, — ответил он. — Он из Альдейгьюборг. Он…

Видг перебил:

— А почему у тебя глз крсные? Ты плкл? Он беспомощно глянул н Улеб, не зня, кк объяснить внуку Ворон все то, что вдруг тк переполнило ее сердце. Но молодой викинг не дл ей времени собрться с мыслями.

— Почему ты не купишь его? Пусть бы он тебе и прислуживл…

— Я хотел купить, — ответил он, и губы опять здрожли. — Больно дорого просят…

Видг без лишних слов протянул ей кошелек, еще не успевший кк следует отощть н торгу:

— Возьми!

Когд они все вместе шли к берегу, Улеб-лдожнин вдруг скзл ей:

— Тк ты, стло быть, из Кременц?

— Из Кременц, — кивнул он и рзом всполошилсь:

— А что? Слышл что-нибудь? Худое что?

Тк и зкчлись перед глзми избы сгоревшие, збрло порушенное…

Спокойный голос Улеб пробился сквозь черный тумн:

— Д нет… Просто князь вш, Чурил Мстислвич… Ожившя было Звенислвк вновь побелел, прижл рукой зшедшееся сердце:

— Д не томи же ты!

— А и рсскзывть-то нечего, — подивившись ткому испугу, ответил Улеб.

— У него, кк говорят, невесту лихие люди увезли прошлой весной. Вот он и сккл серым волком. Дже к нм в Лдогу приезжл. Видел я его и больше не хочу. Туч тучей, н роже ребятки лесные в свйку игрли…

Звенислвк зкинул голову, и счстливые теплые слезы зтопили глз — весь мир зняло огромное весеннее солнце.

— Рсскжи еще, Улебушко, — попросил он тихо.

— Про кого?

— Д про Чурилу Мстислвич…

Этельстну не понрвилсь Бирк…

Бесцельно бродил он по торгу и не собирлся рстрчивть свое скромное достояние. Все, что действительно нужно морскому воину, у него имелось в избытке. А лишнее — зчем?

Но однжды, рзглядывя выствленное н проджу, он приметил знятную бронзовую фигурку, весело блестевшую н солнышке… Фигурк изобржл шестирукого тнцующего человек.

Любопытство зствило Этельстн нгнуться, чтобы получше рссмотреть это диво. Потом он решил спросить о цене.

— Только не думй, что возьмешь его дешево, — ответил ему хмурый веснушчтый торговец. — Эт вещиц издлек, и в стрне, где ее сделли, у всех жителей по шесть рук. А у иных и по двдцть!

Его выговор покзлся Этельстну очень знкомым.

— Послушй, любезный… — скзл он ему, нчисто позбыв о многоруком бронзовом плясуне. — Ты откуд?

Это он произнес уже н своем родном языке. И срзу понял, что не ошибся, — его собеседник тк и просветлел лицом:

— Я ирлндец, зовут меня Лойгйре сын Скибур.

— А ты см кто ткой и откуд приехл?

Суровый нгл едв не кинулся ему н шею.

— Я Этельстн сын Вульфхед из Эофорвик… Не откжись побеседовть со мной, друг! Но Лойгйре только рзвел рукми:

— Я-то с тобой побеседую, но что ты от меня сможешь узнть? Я см збыл, когд в последний рз видел нши зеленые берег… А твои мест и подвно!

Однко постой! Тут в городе есть один человек, который будет тебе полезен. А нйдешь ты его легко, он кждый день проезжет мимо церкви святого отц Ансгр… Он кк рз из твоей стрны, и люди зовут его Годвином Эдрикссоном.

Вот только сумеешь ли ты с ним зговорить, уж больно большой это вельмож…

— Смогу! — обернулся Этельстн уже н бегу. — Спсибо, брт!

В этот день были н берегу и Хельги Виглфссон с Торгейром Левшой. У Торгейр скулы еще торчли углми, д и болезнь, глубоко зсевшя в простуженной груди, продолжл мучить его кшлем… Но теперь он был одет и тепло и нрядно, н бедре — спрв — висел длинный меч. Торгейр время от времени поглживл его рукоять, точно проверяя — н месте ли…

— А что ты стнешь делть, — спросил его Виглфссон, — если вдруг увидишь того служителя бог… Кк тм его звли? К которому ехли те монхи н корбле…

Торгейр пожл плечми:

— Спроси лучше, что сделет он… Он однжды видел меня. И если првд хоть половин того, что о нем рсскзывют, то почему бы ему меня и не узнть!

— Конунг ему блговолит, но сейчс конунг в городе нет, — скзл Хельги. — Только ярл. Торгейр улыбнулся.

— Не для того же ты отнимл меня у хозяин, чтобы теперь отдть лысому Херогру ярлу?

Они долго ходили по улицм, рзминя ноги. И люди с увжением провожли глзми этих двоих и воинов, следоввших з ними.

Но внезпно Хельги почувствовл, кк сжлись н его локте пльцы Торгейр.

— Смотри, — скзл ему сын херсир. — Это он. Ансгр…

Хельги глянул вперед и без труд отличил в толпе того, о ком говорил клек. В дверях одного из домов — крышу того дом венчл деревянный крест — стоял мленький толстый стрик. И был н нем точно ткой блхон, ккие носили монхи с рзгромленного корбля. И сндлии н босу ногу. Луквыми молодыми глзми смотрел он н проходивших мимо людей. Шустрый весенний ветерок почтительно приглживл н его вискх осттки седых волос.

— Это Ансгр, — повторил Торгейр.

Святой отец между тем присмотрелся к викингм, остновившимся нпротив.

Приметил взгляд Виглфссон и вызывющую улыбку, с которой Торгейр попрвлял волосы н лбу… Ансгр покинул свое место и пошел прямо к ним.

Он был н полголовы меньше Торгейр, Виглфссону не доствл мкушкой дже до плеч. Тем не менее он приблизился к ним безо всякого стрх.

— Сын мой, — лсково обртился он к Хельги. — Скжи мне, где ты встретил корбль, н котором ехл твой друг? Я вижу, ты его выкупил. Я двно жду брт Ульфберт и хотел бы знть, скоро ли он прибудет сюд?

Хельги смотрел н Ансгр сверху вниз:

— Твоя првд, я выкупил этого прня… Вот только зплтил я з него не совсем тк, кк ты, нверное, думешь. Что же до твоих людей, то они теперь дльше отсюд, чем были тогд!

Торгейр добвил:

— Они рздумли плыть к тебе и отпрвились крестить ислндцев. Добрый человек вызвлся проводить их туд…

Они издевлись нд стриком и дже не пытлись этого скрыть. Ансгру стло ясно, ккя судьб постигл Ульфберт и бртьев… Тк ясно, кк будто он все это видел собственными глзми! Он двным-двно жил в Северных стрнх, см был рз огрблен викингми и добирлся до берег вплвь. И смолоду понял, что земня жизнь весьм походил н весы. То одн чшк плыл вверх, то другя, и кждя лишь н крткое время здерживлсь нверху! Что же — сегодня счстье было н стороне клейменого язычник и его свирепого друг… И Бирк — не Бремен, стржу здесь не позовешь. И конунг-блгодетель, кк нзло, в отъезде.

Святой отец только перекрестился и уже открыл рот, чтобы спросить хоть о том, жив ли остлся несчстный брт Ульфберт.

Однко тут н улице появились люди, перед которыми толп немедленно рздлсь. Роскошно одетый, сопровождемый вооруженными слугми, ехл н серебристом коне иноземный вельмож. Короткое копье покчивлось в его руке, н левом кулке, н кожной руквице, беспокойно топтлся злой охотничий сокол…

Лорд Годвин Эдрикссон смотрел поверх голов: торговый город иного не зслуживл. Только это и можно было прочесть н худом лице лорд Годвин — и более ничего. Впрочем, отц Ансгр он рзглядел и приготовился уже склонить голову перед святым человеком. Но зметил рядом с ним викингов и пригляделся внимтельнее — не нужн ли зщит? И в это время сильня рук схвтил серебристого коня под уздцы!

Испугнный сокол вслепую ринулся с хозяйской руки и жлобно зкричл, подхвченный путми. Верные слуги без прикз устремились вперед — проучить нглец. Не получилось. Рослый млый рсшвырял их, кк соломенные чучел. И встл перед вельможей:

— Ндо мне поговорить с тобой, лорд Годвин Эдрикссон!..

Слуги поднялись, но повелительный жест хозяин их остновил.

— Что тебе нужно, викинг? — спросил Годвин сурово, не двя пятиться хрпевшему жеребцу.

— Этельстн сын Вульфхед приветствует тебя, Годвин!

Вельмож вздрогнул от неожиднности и нклонился в седле, впивясь взглядом в обветренное, бородтое лицо.

— Я знвл человек, носившего это имя… — с угрозой проговорил он нконец. — И ты, пожлуй, дже похож н него, хоть он и был помоложе. Не тревожь его пмяти, этот человек двно погиб! — Он не погиб, лорд Годвин, — скзл Этельстн тихо. Годвин смотрел н него по-прежнему сурово, но что-то в нем уже дрогнуло. Этельстн не опускл перед ним глз.

— Здесь есть люди, — скзл он, — которые подтвердят тебе, что я — это я. А если ты уже и не помнишь, кк рзлмывл хлеб в доме моего отц, я подвл тебе вино, тк я сбрею бороду и покжу тебе знк н моем горле, его-то ты, я думю, узнешь!

И с чувством перекрестился, обртясь к церкви. Хельги не понял ни того, что говорил Этельстн, ни того, что отвечл ему Годвин. Но потом он увидел, кк Торд нглов спрыгнул с седл и подошел к Этельстну, неглядя бросив слугм поводья. Они обменялись еще несколькими словми. А потом Годвин положил руки ему н плечи и долго молч смотрел н него, збыв о доброй сотне нпрвленных н него глз… И когд они вместе двинулись по улице, их проводил рстерянный ропот. Кк видно, всякие чудес бывют н свете!

— Твоя мть все еще льет слезы по сыну, — говорил Этельстну лорд Годвин Эдрикссон. — А жен твоя Гит прогнл уже троих женихов, и, по-моему, собирется в монстырь…

Этельстн тк и остновился, лицо его посерело:

— Моя Гит?

— Твоя Гит, — ответил лорд Годвин. — Я вижу, вы об плкли друг о друге, и об нпрсно. Он все молится о мире для твоей души, но теперь, мне кжется, я порсскжу ей немло интересного, когд вернусь домой… Или, быть может, ты обрдуешь ее см?

В тот же вечер, когд Хельги шел по берегу со своими людьми и Торгейром, его окликнул незнкомый голос:

— Виглфссон… постой, Виглфссон.

Поистине это был день неожиднных встреч! Хельги остновился. У воды н гнилом бревне сидел человек, зкутнный в плщ, и кпюшон плщ спдл ему н лицо.

Хельги скзл:

— Не велик ли честь для бродяги, чтобы я остнвливлся? Может быть, я еще должен что-нибудь тебе по-дрить?

Человек не смутился.

— Это вовсе не помешло бы мне, ибо я небогт, — отвечл он спокойно. — Но я пришел сюд не попрошйничть. Мне ведено кое-что скзть тебе, Виглфссон.

— По твоей речи ты не тк прост, кк кжешься с виду, — скзл ему Хельги. — Если не боишься меня, пойдем ко мне н корбль!

Человек не спеш рзогнул колени и откинул кпюшон. Лицо у него окзлось умное и острое; испещренное морщинми, белевшими н згорелой коже.

— У меня припсено для тебя всего несколько слов, и я могу скзть их и здесь… Я только хотел предупредить тебя, сын Ворон, чтобы ты почще оглядывлся через плечо. Рыжя волчиц идет по твоему следу!

Хельги очень зхотелось немедленно оглянуться, но он удержлся.

Кто ты ткой? — спросил он незнкомц:

— И кто тебя прислл?

— Люди зовут меня Альвиром Хнувой, скльдом Хрльд конунг и другом дочери Рунольв, — бесстршно ответил человек. — Дроттнинг Вигдис послл меня, скзв, что сыновья Виглф должны знть, откуд обрушится н них смерть.

— А не скзл тебе твоя Вигдис, — спросил Хельги, — что ты нвряд ли еще рз увидишь ее, после того что ты мне тут нговорил?

Но Альвир скльд и н это ответил не моргнув глзом:

— Рунольвдоттир говорил о Виглфссонх с увжением. И он обещл, что меня здесь не тронут!

Помолчл и добвил с хитрой улыбкой:

— А еще он говорил, что вы, пожлуй, решите меня нгрдить, тк чтобы я не откзывлся.

Услышв ткие слов, Хельги зсмеялся. Потом стщил с руки серебряное обручье и бросил его Альвиру:

— Держи! И передй своей дроттнинг, что я при случе подрю ей ткое же.

Но только сделнное из ремня, и ндену ей н шею, не н руку. А теперь убирйся отсюд и не вздумй еще рз попсться мне н глз!

— Погоди, — вмешлся Торгейр. — Дй и мне кое-что ему скзть… Ты не припоминешь меня, Альвир скльд? Скльд помолчл и проговорил нерешительно:

— Я все смотрел н тебя… и ты очень нпоминл мне Торгейр Гудмундссон. Првд, я зню, что у стрик был только один сын, д и тот…

— Если ты возвртишься к Хрльду конунгу, — скзл ему Левш, — будь добр, передй ему, что я жив. Но только ты см видишь, что теперь я нвряд ли смогу послужить ему тк, кк служил рньше.

Хельги отвернулся: ткие речи были ему не по душе. А Торгейр продолжл:

— Скжи ему еще, что меня выручил из неволи Хельги сын Виглф Хрвн, и многие говорят, что это достойнейший муж. И что лучше бы конунгу нзвть своими Друзьями троих бртьев Виглфссонов, чем одного Рунольв…

Хельги не выдержл:

— Я никого еще не просил мирить меня с конунгом!

А скльд ответил, поклонившись Торгейру:

— Я передм, Гудмундссон.

Холодный предрссветный ветер тормошил озерную воду, и во всю ширь, от кря до кря, бежли по ней злые быстрые волны.

Эрлинг Виглфссон прохживлся по плубе кнрр, нблюдя з рботой своих людей. Одни нтягивли кнты, устнвливя мчту, другие рзбирли снсти, третьи вытягивли из трюм свернутое полотнище прус… И прощй, торговый город н озере Лег!

Рботл вместе со всеми и Этельстн. Англ был внешне спокоен, но двиглся, точно во сне. Тк, словно нкнуне его жестоко избили и теперь ему больно было двигть рукми. Сын Ворон долго приглядывлся к Этельстну, потом подошел.

— Что с тобой? — спросил он, тронув его з плечо.

— Ты похож н пьяного, Адльстейн, но ты не пьян.

Этельстн поднял н него глз и опустил их опять. И ничего не ответил.

Эрлинг подтолкнул его:

— Я слыхл, ты вчер встретил знкомц…

— Это был лорд Годвин Эдрикссон, — угрюмо скзл Этельстн. — Он и мой отец ходили под знменем слвного короля Хейм… тм, дом.

Эрлинг кивнул. Дело было сделно: Этельстн зговорил.

— Он рсскзл мне, что дом жив моя мть. И жен, ведь я все время думл, что ее змучил Рунольв… А еще он скзл, что нш король Элл, сын Хейм, пленил Ргнр Кожные Штны, когд тот грбил в Ирлндии. Он велел посдить викинг в яму, и тм его зкусли гдюки.

— Вот кк! — скзл Эрлинг. — Великим вождем был Ргнр Лодброк, и люди думют, что его сыновья удлись в отц. Гроз идет н твоего Эллу конунг, Адльстейн.

Этельстн мучительно вздохнул.

— Ргнр спел в яме песню, в которой перечислил свои деяния, перед смой смертью скзл тк: отчего бы и не зрезть строго кбн, но пусть мясник опсется поросят. Лорд Годвин мне скзл, что его сыновья теперь собирют войско и…

Эрлинг его перебил:

— Тк, знчит, твой… Гудини ярл предлгл тебе поехть домой вместе с ним, ты откзлся. Я угдл? Этельстн внезпно рссвирепел:

— Чего ты от меня хочешь, Эрлинг Виглфссон?..

Эрлинг покчл головой:

— Не дело тебе кричть н меня, Адльстейн. Просто я теперь вижу, что ты больше приндлежишь своему Энклнду, чем мне. Тк что иди-к ты н берег, Адльстейн, покуд мы еще не снялись с якорей. Я тк тебе велю!

— Отсылешь? — спросил Этельстн. — Мне что-то не кжется, что я зслуживю бесчестья, Виглфссон!

Но мленький Эрлинг рспрвил плечи и, кжется, дже вырос.

— Я хочу, чтобы ты был счстлив, Адльстейн, и не я виновт, если ты увидел в этом обиду! Иди! Или мне прикзть, чтобы тебя выкинули з борт?

— Я никуд не пойду, — скзл Этельстн. — Ты дл мне свободу, и я буду идти з тобой, пок жив.

— Пойдешь! — отрезл Эрлинг, и окзлось, что это у него получлось не хуже, чем у смого Хлльгрим. — Я дл тебе свободу, твоя Стрн Англов дл жизнь!

И кивнул Скегги, пробегвшему мимо:

— Принеси-к сюд его котомку… Д, его! Скегги убежл, оглядывясь.

Принес пожитки нгл и отдл их хозяину.

— У кждого своя дорог, — скзл Эрлинг. — Удчи тебе, Адльстейн.

— И тебе удчи, — отозвлся нгл тк же тихо. — И ты вернись когд-нибудь в свой Торсфиорд. Я стну молиться з тебя, Виглфссон, и это поможет тебе не меньше, чем помогл мой меч…

Потом н корблях подняли якоря.

Нбиря ход, три лодьи одн з другой зскользили к воротм гвни — вновь пересечь озеро и скрыться в просторе холодного Восточного моря.

Этельстн стоял по колено в воде. В рукх — кожня котомк, у пояс — добытый в бою топор. Он смотрел н тот из трех корблей, что шел посередине: н круглобокий медлительный кнрр. Он знл, что больше никогд его не увидит. Он возвртится домой, чтобы обнять тм мть и жену, но одн чсть его жизни отрезн нвсегд. И ее будет не хвтть.

В родном доме приснятся ему продымленные стропил Сэхейм, Эрлинг хевдинг и кчющяся плуб корбля…

Этельстн долго стоял неподвижно — до тех пор, пок корбли не скрылись из глз. Город з его спиной понемногу просыплся: змычл коров, стукнул дверь, приплыл откуд-то зпх только что испеченного хлеб…

Этельстн встряхнулся, словно просыпясь, плеснул водой в лицо и зшгл к дому, где жил лорд Годвин Эдрикссон.

***

По великому морю Нево, из которого вытекл рек, все еще бродили сти льдин. И более всего они походили н осттки рзгромленных войск, истивющие под чужим солнцем, в чужой стороне… Ветер относил их н юг, и могучее течение реки непреодолимо увлекло вниз — не остновишься, не вернешься с середины пути! Пролетли мимо рокочущие пороги, проплывли коврные отмели устья… И открывлся впереди широкий Хольмский злив — Котлино озеро!

Рзные люди ходили по этим местм, и всякий нзывл их по-своему. Реку Неву и ту урмне переинчили н свой лд: Нюйя…

Льды уходили все дльше, мимо остров Котлин, мимо хмурых скл северного берег и песчных кос южного — в солнечную синеву зпдного горизонт, н зкт.

Шли и шли, и по дороге их деллось все меньше…

Три корбля стояли у зпдной оконечности большого остров, поросшего могучими соснми. Кк нзывлся остров, не знл дже Олв кормщик. А местных жителей не было видно ни души. Олв, шедший этими местми в восьмой рз, клялся, что в прежние годы было точно тк же… И тем не менее лес видел людей.

И недвно.

— Рзбежлись! — скзл Хельги, когд воины, ходившие в лес, ншли тм торопливо згшенные костры.

— Это финны, от них, кк мне говорили, иного не следует и ждть!

Опытные люди, впрочем, не видели в этом ничего хо-: рошего и вслух говорили, что ндобно было бы убрться : отсюд кк можно скорей. Но лед шел и шел, и конц-; крю ему не было видно. Чудовищные льдины стлкивлись друг с другом, с шипением ползли н берег…

Чтобы скоротть время, воины помоложе и мльчишки во глве с Видгой отпрвились в лес и притщили оттуд длинное бревно кк рз ткой толщины, чтобы выдерживло двух человек. Бревно устновили н козлх в воде, тм, где он достигл колен. Льдины сюд не лезли: не пускл длиння кмення гряд.

— Бой мешкми н бревне! — в восторге зпрыгл мелюзг. Им смим бловться не ддут — млы, но хоть посмотреть!

Вскоре готовы были и мешки с мокрым песком. Бревно обмзли скользкой глиной — чтобы получше вертелось, — и сржение зкипело! Н бревно взобрлись двое первых поединщиков, и под грдом удров один из них тут же свлился в воду. Пристыженный и мокрый, он единым духом вылетел н берег — сушиться и греться у згодя рзведенного костр. Вод, которую рек выносил из пресного моря Нево, был чист, кк воздух, очень вкусн и до судорог холодн.

Проигрвший скинул штны и рубшку и зпрыгл вокруг огня, н козлы вскрбклся новый смельчк. Победитель — это был Грис — приветствовл его тк:

— Пдй поосторожнее, потому что мне-то тут еще долго сидеть!

Длинные ноги Грис свисли почти до смой воды, волосы рзвевлись н ветру. Он их зсовывл з ворот рубшки.

Рз з рзом он окзывлся сильнее тех, кто сдился против него н бревно…

Мльчишки нчли поглядывть н Видгу Хлльгримссон. Но тот рвнодушно стоял поодль, рзговривя со Скегги, и в игре учстия не принимл.

— Эй, Видг! — вдруг крикнул ему Грис. — Иди-к сюд, хорнунг, я помогу тебе вымыться, ведь тебя уже блохи едят!

Видг поднял голову:

— Прежде собери своих блох, Поросенок… И думй двжды, трэль, прежде чем зговривть с викингом!

Мльчишки, болтвшие между собой, восхищенно змолкли. Вот что знчит сын Хлльгрим, и пусть говорят что угодно о его мтери, не выкупленной з мунд!

Грис с бревн ядовито зметил:

— Я смотрю, у тебя рсцрпн рук. Тебе ндо бы идти с женщинми — н кнрре!

— Если тебе, Поросенок, не терпится поговорить с одноруким, — ответил Видг, — тк ты поди поищи Торгейр Левшу. Он одной своей рукой скжет тебе больше, чем ты ему двумя!

И отвернулся. Но Грис зорл н него:

— Тогд пускй сюд идет твой недомерок, если только он не ткой же трус, кк ты см!

Тут Скегги отчянно зкусил губы и шгнул вперед, к воде, туд, где усмехлся, рскчивя мешок в сильной руке, Грис… Скегги уже явственно ощущл под собой скользкое, холодное бревно, видел совсем рядом ненвистного Грис и чувствовл в руке непомерную тяжесть мешк. Грис, конечно, легко отобьет его удр, если он,Скегги, успеет этот удр ннести…

Видг остновил мленького скльд, взяв его з плечо:

— Твой отец никогд не стл бы связывться с рбом! Потому что это всего лишь трэль, хоть ему и подрили свободу. Он поступет тк, кк поступют только рбы! А тебя, Грис, я уже нкормил однжды песком. Я думл, хвтит с тебя, но теперь вижу, что ошибся.

У Грис выступили н лице крсные пятн.

— Иди сюд, я поучу тебя сржться!

Видг молч ступил в воду и взобрлся н козлы. Нклонился взять мешок… и Грис удрил его. Без предупреждения — нрушив все обычи игры н бревне! Мльчишки н берегу возмущенно зкричли. Но тут уж, кричи не кричи, бой нчлся.

Удр пришелся Видге в висок, н ккой-то миг он ослеп и оглох… Но не зря Хлльгрим хевдинг учил его ходить по веслм дрккр с той стороны борт в то время, когд люди гребли! Грис продолжл бить его тяжелым мешком, целясь по-прежнему в голову и по левой руке, тк, что н рукве выступил кровь.

Однко Видг не пдл. А когд в голове перестли звенеть железные чши — удрил см. Обеими рукми знес свой мешок и обрушил его Грису н темя. И тот, жестоко прикусив язык, схвтился рукой з лицо.

Мокрый песок, звязнный в грубую тряпку, снес Грису кожу н подбородке, и он не успел зметить, откуд был ннесен удр…

— Вот тк, — скзл Видг. — Бывет по-всякому, но теперь бить буду я.

Немного погодя Грису покзлось, будто сын хевдинг нходился одновременно и прямо против него, и сбоку, и дже позди… Его привел в себя ледяня вод. Видг сидел верхом н бревне, свесив вниз руку с мешком. У него текл из носу кровь, и он вытирл ее лдонью. Н щекх оствлись липкие полосы. Он скзл Грису:

— Дже твой хозяин не предпочитл бить тех, кто пo-слбее… Рунольв был волком, ты свинья. Пошел!

***

Следующий день выдлся неприветливым и хмурым. Эти мест всегд слвились непостоянной погодой, ккя же весн без дождей? З ночь ветер нгнл облк, и они медленно, словно нгруженные корбли, плыли н восток — в сторону Грдрики…

Людям предстояло вскоре двинуться следом з ними. Но лед все еще шел, и они продолжли жить н своем острове, чтобы жить, ндо охотиться. Поэтому нездолго до рссвет несколько молодых воинов, в том числе трое Олвссонов, с лукми и копьями отпрвились в лес.

И почти срзу же вернулись.

Бьерн Олвссон, ощерившись, нес н рукх своего млдшего брт. Шея Гуннр был обмотн окроввленной тряпкой. Он стонл, не открывя глз.

Сигурд шел сзди и волок неведомое оружие: мленький, но очень тугой лук, посженный н деревянное ложе.

Хлльгрим спросил их:

— Что у вс случилось?

Бьерн осторожно уложил брт н рзостлнное одеяло:

— А см что, не видишь? Эт штук в него выстрелил, когд он здел з веревку. А людей мы тм не ншли.

Уж если бы ншли, Бьерн нверняк срубил бы им головы. Сигурд пнул ногой искореженный смострел.

Олв склонился нд сыном, нзывя его по имени. Гуннр не отозвлся.

Седя бород Можжевельник здрожл:

— Я делюсь стр… Скорей бы уже Один призвл меня к себе! Лучше бы я встречл вс в Вльхлле… не провожл туд одного з другим.

Бьерн крепко взял его з локоть, отвел прочь.

— Гудреду, кк мне думется, еще долго придется скучть тм без нс.

Ничего с Гуннром не будет! Хлльгрим между тем рсспршивл Сигурд.

— Мы и рньше тм ходили, — рстерянно говорил меньшой Олвссон. — И тм никогд не стреляло. Может быть, это финны охотились?

Хлльгрим зствил его припомнить, кк именно был рстянут веревк, з которую злополучный Гуннр зцепился ногой. Где стоял смострел… А после скзл:

— Не н зверя охотились те финны. И пусть рспдется мой щит, если не придется нм еще познкомиться с теми охотникми поближе!

Чужой лес глухо шумел нд их головми. О чем шумел? О том, что они были всего лишь горсточкой людей н огромной и неприветливой земле… И низкое небо рвнодушно плыло нд ними. И родным здесь было только море.

Д и оно должно было не сегодня-звтр остться з спиной. И может быть — нвсегд!

Не тких, кк они, принимл в себя Грдрики. Принимл без всплеск, без след, без вести домой…

Когд приблизился вечер, Хлльгрим прикзл выствить двойное число сторожей. И он не ошибся.

Среди ночи около кнрр поднялсь молчливя и яростня возня. Зтем послышлись крики: кричл Бьерн. Воины, умевшие мгновенно сбрсывть сон, кинулись н помощь. Выдергивли из ножен оружие, хвтли головни из костров.

Возле кнрр н земле лежл человек. Рослый светлоголовый прень в диковинной одежде. Бьерн Олвссон сидел н нем верхом, стискивя коленями бешено извиввшееся тело, и длинной веревкой вязл пленнику руки. Поодль влялись пучки сухой соломы, в соломе — стльное кресло и кремень.

— А ну, подними-к его, — скзл Бьерну Хлльгрим. Сын кормщик неторопливо слез со спины прня, взял его з шиворот и сильным рывком зствил встть. Тот, не долго думя, лягнул его ногой. Бьерн молч сгреб пленник з волосы и кольнул в ребр концом нож… Прень вздрогнул и остлся стоять неподвижно.

— Ты кто ткой? — спросил его Хлльгрим. Северной речи пленник не понял, но догдться, о чем спршивли, было нетрудно. Он поднял голову и гордо ответил:

— Ингрикот!

Хлльгрим укзл ему н солому:

— Твое?

Прень что-то ответил н своем языке.

— От него зверем пхнет, — скзл Сигурд. — Лосем. Может, он оборотень?

Хлльгрим поискл глзми Можжевельник. Но Олв, встретив его взгляд, только пожл плечми. Семь рз он бывл в здешних местх и неплохо знл реку.

Но не имел никких дел с племенем ингрикот и тем более не знл язык.

— Я подвесил бы его вверх ногми, — скзл Бьерн. — Нд костром. А если брту сделется хуже…

— Помолчи, Бьерн, — перебил Хлльгрим. — Спросят тебя, тогд и посоветуешь. Двйте-к его к свету… И пусть позовут сюд рб, которого Ас-стейнн-ки купил в Бирке!

Пленник поствили тк, чтобы его освещло плмя. Он молчл и больше не пытлся сопротивляться, но светлые глз люто горели из-под бровей. И уже не кзлось удивительным, что он обмнул бдительную стржу и почти добрлся до корбля! Это был его родной лес, см он родился финном и, стло быть, колдуном. Все финны колдуны. С него стнется вмиг обрсти перьями и птицей взмыть в небо! Это хорошо, что Бьерн успел связть ему руки. Со связнными рукми колдовть нельзя, кто же этого не знет.

Двое Олвссонов принесли н одеяле рненого брт. Подошел Улеб и с ним см Звенислвк.

— Ас-стейнн-ки, — обртился к ней Хлльгрим. Он сидел против пленник, н одном из ктков, подпирвших киль черного корбля. — Ты говорил, твой невольник родом из Альдейгьюборг, знчит, знет этот нрод. Пусть он спросит этого человек, кто ткой и зчем пришел. Он нзывет себя ингром!

Улеб по-урмнски понимл лучше чем ндо: все-тки в Лдоге родился, туд, кк в Бирку, кто только не приезжл. Ишь, князь-то зморский — погнушлся обртиться к холопу, с госпожой зговорил! А двно ли именитые люди звли его по имени-отчеству, кто победней, те вовсе в пояс клнялись стеклу кузнецу, в слвной Лдоге всем известному!

— Улебушко Тужирич, — обернулсь к нему Звенислвк. — Слышишь, Виглвич поговорить тебя просит…

Улеб только вздохнул. Урмнину проклятому ответил бы кк подобло, ей откзть не мог. Милый голос врз зглдил обиду — эх, и счстлив же будешь, Чурил Мстислвич, кременецкий князь! Чем мог, помог бы бедолге ижорцу… А что?

Он хмуро спросил, обрщясь к Хлльгриму:

— Говорить-то что?

Хлльгрим впервые посмотрел н него внимтельно:

— Ты, трэль, знешь ли этот нрод? Улеб ответил тяжело и с ненвистью:

— Зню! Живут они здесь, н Неве, пришли, говорят, откуд-то с север.

Мы ижорой их зовем… Хлльгрим положил ногу н ногу.

— Переведи-к ему… Я хочу знть, кто он и что ему здесь пондобилось!

Улеб повернулся к пленнику — но тот неожиднно обртился к нему первым.

— С ними плывешь? — недобро щурясь, спросил он Улеб н ломном языке. — Прилип к спогм, грязь болотня?

— Не тебе меня лять! — по-корельски осдил его Улеб. — Не н того гвкешь, щеня! Я, может, добр тебе, дурню, хочу. А кроме меня д хозяйки моей некому тебя тут жлеть! Князь вот спршивет, кто ты ткой есть.

Ижор посмотрел н него тк, словно это не он, Улеб стоял со скрученными рукми.

— Мои воины привяжут тебя и твоего князя к одному большому кмню и подрят речному хозяину. А хозяйку твою…

— Что он тм говорит? — спросил Хлльгрим. — Переведи!

— Ругется, — ответил Улеб. — Обещет в реку побрость!

Тут пленник зговорил снов, и Улеб добвил:

— Еще просит, чтобы рзвязли. Тк ни слов больше не молвит…

Хельги Виглфссон стоял рядом с бртом и молчл, не учствуя в допросе.

Он прибежл голый до пояс — длинный шрм, оствленный секирой Рунольв, белел н груди.

— Пускй рзвяжут, — скзл он, выслушв ижор. — Никуд не денется.

Бьерн и Сигурд не двинулись с мест, возиться с веревкми пришлось Улебу. Узлы были зтянуты от души — еле совлдл. Ижор двинул посиневшими зпястьями и не сдержл сиплого вздох.

— Теперь пусть говорит, — велел Хлльгрим. — Пусть скжет, почему он решил сжечь корбль! Я не трогл ни его смого, ни его род!

Ижор выслушл. Стиснул кулки, шгнул вперед и зговорил. Кждое слово летело — кк плевок!

— А ты что молчишь? — с внезпным подозрением спросил Хлльгрим Улеб. — Переводи, я скзл! Все, кк есть!

Трудновто было его обмнуть. Улеб скрепя сердце перевел:

— Он говорит, что ненвидит и тебя, и все вше племя. Что вешл бы вс, пок хвтило бы деревьев в лесу. Потому что н вших корблях всегд приплывет бед, и ндо бить вс срзу, не дожидясь, пок нпдете!

Хельги смерил пленник глзми:

— А он молодец, этот финн… И мло верится мне, что он окжется простым рыбком. А ну, спроси его!

Улеб спросил. Ижор ответил, и сыновья Ворон рзобрли слово, покзвшееся им знкомым: кунингс.

— Он говорит, — перевел лдожнин, — что его отец был стрейшиной род, дед вовсе первым, кто здесь поселится… Но пять дней нзд с моря нгрянули корбли, ткие же, кк вши. И его отец и четверо бртьев погибли в бою, прежде чем их удлось прогнть. Хлльгрим удрил себя кулком по колену:

— Тк я и знл, что кто-то похозяйничл здесь до нс! Однко это хрбрый нрод: трусы спрятлись бы в лесх.Переведи!

Пок Улеб переводил, к Хлльгриму нклонился Торгейр.

— Хевдинг, — проговорил он, волнуясь. — Рзреши мне рсспросить этого человек о людях, приходивших с моря.

— Спршивй, — кивнул Виглфссон. Но только Торгейр собрлся спросить, ккие прус были н тех корблях, кк Улеб вдруг обртился к вождю:

— Слышишь, князь… Ижор-то говорит, что был трижды глуп. Первый рз, когд ствил в лесу смострел. Второй рз — когд полез сюд и поплся. И третий рз, когд выболтл про обиду своего племени, вместо того чтобы взять вс врсплох. Но теперь он привяжет свой языкниткой к уху!

Хельги, усмехясь, тронулся с мест и обошел пленник кругом.

— А зря… — протянул он. — Я тк поговорил бы еще. Я узнл бы, сколько у них войск. И кк вооружены… и когд нпдут… и много ли лодок…

Ижор стоял по-прежнему неподвижно и смотрел мимо Хельги — в темноту. Но н вискх и нд верхней губой выступили кпельки пот.

— Не ндо, — мхнул рукой Хлльгрим хевдинг. — Нвряд ли ты от него чего-нибудь добьешься, догдться можно и тк. Ндо нм сесть н корбли и отплыть. Пок у нс есть корбли, я их не боюсь.

— А я и без корблей! — буркнул Хельги сердито. Ему было больше всего обидно з Торгейр. — Бояться финнов! Ты переменился, брт! Может быть, еще и зплтим ему виру, чтобы не держл зл?

— Хотел бы я рсстться с ним миром, — скзл Хлльгрим. — Однко вижу, что этому не бывть! Но незчем и причинять ему больше, чем он причинил нм, потому что плохо все нчинть с крови.

— Проткнуть ему шею, кк Гуннру, — посоветовл Бьерн. — А потом обложить всей этой соломой и зжечь!

Хлльгрим пропустил это мимо ушей.

— Переведи ему, трэль, что я решил его…

— Повесить, — скзл Хельги. Хлльгрим вскинул было глз… но передумл и кивнул…

— Переводи.

Улеб перевел. Звенислвк в ужсе схвтил з руку. Ижор не дрогнул, только презрительно скривился.

Того не испугет петля, кто зрнее знет, н что идет. И з что!

Хлльгрим выждл немного и скзл:

— Переводи… Будет ли он еще нпдть н нс, если я его отпущу?

Ижор выслушл и отвернулся, плюнув в огонь. Бьерн Олвссон здохнулся от ярости:

— Ты-то, может, и подришь ему жизнь, Хлльгрим хевдинг, но от нс с бртом он нвряд ли уйдет просто тк!

Хевдинг зсмеялся:

— Отпустить его я отпущу, но рзрешю вм с Сигурдом прежде его выпороть… Только чтобы ушел н своих ногх!

Бртья одновременно шгнули к пленнику, нетерпеливо рсстегивя кожные пояс. Тут уж переводить не пондобилось! Ижор отскочил прочь, зтрвленно метнул глзми по сторонм… и вдруг, вложив в рот дв пльц, оглушительно свистнул!

Невольно все вздрогнули, хвтясь з оружие. Кзлось, темня стен лес должн был вот-вот рсступиться перед звывющей, рзмхивющей копьями толпой! Но вместо этого невдлеке прошуршли кусты и в круге свет появился взнузднный и оседлнный… лось. Это был огромный бык с могучей шеей и лоснящейся шерстью. Все произошло в мгновение ок: воины шрхнулись в стороны, спсясь из-под острых копыт, лось в дв скчк покрыл рсстояние, отделявшее его от хозяин… ижор кошчьим прыжком взлетел в седло, торжествующе зорл что-то н своем языке — и сгинул!

Все-тки верно говорят, что колдовской это нрод. Люди молч смотрели друг н друг, не зня, что и скзть. Ни у кого и мысли не шевельнулось о погоне… Потом послышлся смех.

Хельги, которого лось зцепил плечом и сшиб, лежл н земле — и стонл от смех, подперев голову рукми.

— Ну, финн, — еле выговорил он нконец. — Нет, Бьерн, не дл бы я тебе пороть ткого удльц, хоть ты и мой кормщик и Гуннр — твой брт!

Под утро лед н реке нчл исчезть, и хлейги стли спускть корбли.

— Однорукий-то все по отцу плчет, — скзл Улеб Звенислвке, неся ее нехитрые пожитки н кнрр. — Жль мне его, он млый незлой… Пропл, что ли, стрик?

Звенислвк ответил:

— Он, кк Виглвичи, из дому ушел. Уплыл неведомо куд.

— Ну, здесь-то стрик не было, — усмехнулся Улеб. — Тех, ижор скзывл, девк в бой водил. Рыжя ткя, уж дрлсь…

— Бтюшки! — хнул Звенислвк. — Д что же ты молчл!

Он з руку притщил его н черный корбль. Хлльгрим выслушл обоих.

Потом скзл:

— Тк…

И ничего не добвил.

***

Кормщики не решлись вступить в спор с рекой в темноте. Ждли рссвет…

Корбли лежли у берег, и люди держли в рукх весл, выпущенные з борт. А н берегу стояли вооруженные сторож. Готовились отбивться — но пок все было тихо.

— Когд отплывем, пойдешь первым, — скзл Хлльгрим брту. — З тобой Эрлинг, последним я. Хельги спросил:

— А если нпдут?

— Если нпдут, — проворчл Хлльгрим хевдинг, — уж я позбочусь, чтобы они не скоро збыли этот денек.

Олв чсто подходил к воде и пристльно смотрел в серую дымку, выискивя вдли ему одному ведомые приметы. Потом собрл возле себя сыновей и долго объяснял им что-то, укзывя рукой. Сыновья слушли, изредк кивя. Олв чертил н песке ножнми своего меч… Нхохленные сосны угрюмо поглядывли н них с высоты. Звериные головы н носх корблей склились в ответ.

Нконец Олв подошел к вождю:

— Пор трогться, хевдинг.

Могучее течение неудержимо влекло в море огромные мссы воды… Викинги никогд еще не видли подобной реки, дже смые бывлые, кто видел и Вллнд, и Стрну сксов. Тм, где Нюйя-Нев делилсь н рукв — кждый рукв в отдельности был целой рекой, — глвное русло достигло чудовищной ширины. А течение было тк сильно, что корбли почти остнвливлись. Эт рек не породил водопдов, тех, что дробят склы, бросясь с отчянной высоты. Здесь обитл суровя и спокойня мощь, которой нет нужды зявлять о себе брызгми и ревом… Нюйя точно держл все три корбля н необъятной лдони с рстопыренными пльцми проток. И рздумывл: пропустить их дльше — или повернуть вспять и шутя вынести в море…

Возле берегов течение было потише, но тм, н берегх, врждебно стоял лес. Сосны были — поствь торчком длинный дрккр, н него еще кнрр, и только тогд, если повезет, дотянешься до вершины. И ккие глз смотрели из этого лес н реку и шедшие по ней корбли, знл только см лес.

И не зря советуют мудрые люди — входя в чужой дом, всегд сперв примерься, кк стнешь выбирться нзд. Корбли двиглись серединой поток, хотя тм течение было сильнее всего. Гребцы не жлели сил, но, пок мокрые весл чертили в воздухе полукруг, рек, кк в нсмешку, сносил лодьи нзд. И стновилось понятно, почему купцы тк боялись Невского Устья и непременно стрлись здобрить жившего здесь Бог. Когд серебром, когд живым гусем. А если деллось совсем туго — бросли в волны рбыню…

Только ветер мог выручить, и ветер пришел. Олв кормщик не сунулся бы в Неву, если бы не ждл его с рссветом.

— Поствить прус! — рздлось н черном корбле, и с двух других немедленно откликнулись сыновья. И будто дружеское плечо подперло корбли!

Ветер глдил реку против шерсти, и он шипел, плюясь клочьями пены. Но до нстоящей ярости было еще длеко… До ткой, что по временм зствлял ее в бешенстве бросться н берег. Пусть их, пусть идут себе, эти упрямые корбли под чужими полостыми прусми. Идут в великое море Нево. Уж оно поговорит с ними кк 0следует.

Олв Можжевельник слышл думы реки тк же ясно, кк стрый охотник слышит сопение медведя, ворочющегося в берлоге. И тихонько поглживл првило черного корбля: стрый товрищ, ты-то не подведешь.

Постепенно сужясь, русло реки все круче уходило впрво, н юг. Берег стискивли поток, течение усиливлось. Ветер перестл дуть в корму корблям, и пришлось рстягивть прус вдоль — от звериного нос до згнутого хвост, поднимвшегося сзди.

Берег между тем понемногу деллись приветливее: устье, с ним протоки, способные приютить несметное множество лодок, остлось позди. Теперь попробуй-к нпди исподтишк!

Время шло… Рек еще несколько рз менял нпрвление бег. Воины н черном корбле смотрели по сторонм, опускли руки з борт, пробовли слдкую невскую воду. Со смехом спршивли Олв, куд же подевлись грозные ингры…

Олв отмлчивлся, поглядывл н дв корбля, шедшие впереди. Дв его сын уверенно вели тяжелые лодьи, нходя н берегу меты, о которых рсскзывл отец.

Утро превртилось в день, день — в вечер. И стл рек похож н гнутый меч, медленно меркнувший в темных ножнх берегов.

Когд один из воинов, зевя, принялся стскивть с себя ндоевшую броню, Хлльгрим выругл его и велел ндеть ее снов.

Рсписной дрккр Хельги Виглфссон еще не порвнялся с узким устьем речушки, прорезвшим высокий левый берег Невы, когд из прибрежных кустов вдруг послышлся крик петух! Очень уж не вязлся он с холодной предвечерней рекой.

Люди встрепенулись, руки потянулись к оружию… И вовремя.

Потому что берег внезпно ожил. Множество коротких весел вспенило серую воду! Десятки лодок одновременно сорвлись с мест. Ижоры умели и выбрть место для зсды, и нпсть!

— Весл н воду, — стискивя лдонью руль, скомндовл Бьерн. Н веслх всегд сподручнее в бою.

— Мхни-к Сигурду, — велел ему Хельги. — Пускй проходит слев… А то Эрлинг не додумется еще. Пузтя лодья догнл их и пошл с левого борт…

— А теперь вперед, — скзл Хельги. — И не обгонять. Люди Эрлинг стрлись вовсю, и неповоротливый кнрр ухитрялся идти почти вровень с дрккром. С лодок, летевших нвстречу, послышлись яростные крики. Кнрр был для них смым лкомым куском. Вот его-то отбить бы от двух других, згнть н непроходимое мелководье. Очистить от людей, д и рспотрошить!

Но длинный боевой корбль зкрывл кнрр собой. Шгть к добыче придется по трупм Хельги и его молодцов, втридорог плтя з кждый отвоевнный шг! Не велик ли цен?..

Хельги очень хорошо видел скулстые, обветренные лиц ижор. Воинственно блестевшие глз и рты, рскрытые в крике. Удивительно ли, что дже рыжей ведьме не удлось с ними совлдть! Вся поверхность реки тк и кишел узкими, стремительно мчвшимися лодкми. Воины Хельги молч сидели по своим местм, готовились к встрече.

Но не суждено им было в тот день рубиться в рукопшном бою. Нд лодкми прокричл рог — и мелькющие весл живо рзвернули их, бросили мимо, погнли вниз по течению. Туд, где, отств от товрищей, спорил с рекой черный корбль…

Звенислвк высунулсь из-под плубы кнрр и поглядел нзд, и у нее ослбли колени. Хлльгрим не было видно, его люди бестолково метлись по плубе. Дрккр неуклюже шевелил несколькими прми весел, остльные безжизненно торчли в рзные стороны… И в довершение всех бед полостый прус, столько лет пугвший вргов, внезпно обмяк, сполз вместе с реей до середины мчты и тм зстрял, перекосившись и хлопя н ветру.

Бьерн кормщик невозмутимо продолжл првить вверх по реке.

Звенислвк пробрлсь к Улебу, которому з его силу доверили весло.

Улеб орудовл им без особенной охоты, — Смотри, что делют, — скзл он своей хозяйке, когд т ухвтил его з плечо. — И то добро, что не нши словене… А то встть бы д веслом их, урмн твоих.

Звенислвк тк ничего и не понял:

— Д что ж это, Улебушко… ведь они от нс их уводят, смих… рзорвут!

— Предупредил бы я ижор, — скзл Улеб. — Д не докричусь ведь!

И, видно, достточно северных гостей повидл н веку лдожнин: кк в воду глядел. Ожил черный корбль! Дружно и могуче взвились его весл и врубились в холодные волны. Тяжелый корбль прыгнул вперед. Викинги сидели по двое н весло, и кждый был гребцом, кких еще поискть.

Ижоры поняли опсность, когд уже поздно было что-то предпринимть…

Победные крики, рздввшиеся нд рекой, сменились ревом ненвисти и стрх.

Лодки, шедшие первыми, попытлись увернуться, обтечь дрккр…

Не успеть!

Рук строго Олв не дрогнул н првиле. Черный корбль врезлся прямо в скопище лодок, и рзгон был что ндо. Склился н носу рзъяренный дркон.

Тридцть дв весл взлетли и обрушивлись, кк тридцть дв боевых топор.

Кждое было семи шгов в длину и вытесно из хлоглндской сосны, выросшей н лютых ветрх. З кждое весло держлось срзу четыре руки. Весл с треском крушили все, что под них попдло: борт однодревок, непрочные смодельные шлемы и хрупкие человеческие кости.

Вой, хруст, вопли повисли нд рекой… З кормой дрккр вод окршивлсь кровью…

Те, кому повезло больше, нтягивли луки, осыпя корбль тучми стрел.

Может быть, кого-то они и рнили, но видимого ущерб ннести не могли. Дрккр двиглся вперед и ход не сбвлял. З ним оствлсь широкя полос взбитой в пену воды, где н поверхности плвли только деревянные обломки челнов.

Теперь никто уже не помышлял о добыче: выйти бы н берег! И только несколько лодок сделли последнюю попытку нпсть. Н одной из них ярко лел в сгущвшихся сумеркх плщ кунингс. Эти лодки повернули вверх по течению, отчянным усилием обогнли дрккр и згородили дорогу.

Но стршный корбль точно в нсмешку отвернул в сторону, минуя их…

Крсный плщ сорвнным, но все же знкомым голосом кричл что-то вдогон, рзмхивя бесполезным мечом… Дрккр уходил, и не было сил нстичь его еще рз.

Хлльгрим и Видн вместе сидели н третьем весле првого борт и гребли.

Об хмуро молчли… Стло быть, вот кк он встречл их — Грдрики.

Отхвтить бы тот язык, что повернется объявить все это доброй приметой!

***

Хельги Виглфссон и Торгейр Левш лежли рядом н плубе пестрого корбля.

— Я еще не рсскзывл тебе о Стрне пруссов, что н берегу Восточного моря, — скзл Торгейр. — Это ведь туд был мой последний поход.

Хельги повернулся к нему под одеялом:

— Я смотрю, ты, Торгейр херсир, умнее смого Локи и вдобвок умеешь молчть. Потому что нвряд ли теперь я поверну свой корбль…

Торгейр кивнул и с нтугой отвел больную руку з голову.

— Это был конец лет, и ночи уже сделлись темными… Мы пришли в селение и увидели, что все жители собрлись в большом доме н пир. Поэтому никто не слыхл, кк мы входили во двор и выходили обртно.

— Плохо ты поступил, — проворчл Хельги. — Я не стл бы тк делть, потому что я воин, не вор! Торгейр кивнул снов.

— Ты прв. И я все думл потом, не из-з этого ли не стло нм удчи.

Тогд один из моих людей н полпути к корблю скзл тк же, кк ты сейчс. Его слов покзлись мне спрведливыми, и мы вернулись. Я прикзл трубить в рог, чтобы предупредить пироввших… Тогд они вышли из дом, и мы срзились…

Торгейр змолчл. Хельги продолжил з него:

— Одних из вс перебили, другие попли в плен и стли рбми, тк? Это тм тебе изувечили руку? Торгейр медленно покчл головой:

— Нет… для чего клечить рб? Те, к которым я попл, жили совсем небогто. Н тких нпдют рди слвы, не для добычи. Они дже не всех детей, которые рождлись, оствляли в живых, потому что не всех могли прокормить.

— Кк у нс! — скзл Хельги. — Только у нс никто не считет, что это хорошо. Торгейр усмехнулся:

— А ты думешь, тм не любят детей? Однко тм ходят в море рзбойничть по большей чсти оттого, что есть ндо, земля не родит. У моего хозяин было шестеро сыновей и всего одн дочь. Были еще, но тех он велел вынести. Поэтому тм мло женщин, и говорят, что рньше у некоторых было по несколько мужей.

Хельги перевернулся н живот и положил подбородок н сжтый кулк.

— У тебя, херсир, был хозяин! Торгейр продолжл:

— Потом мой хозяин купил себе молодую жену. Но см он был уже дряхл и вскоре умер, и он достлсь в нследство его стршему сыну, потому что не был ему мтерью. Тк уж у них принято. Стрик понесли н костер. И с ним двоих моих прней… Пруссы молились у священного кмня и устривли скчки н лошдях, деля имущество. И жрец-вйделот укзывл в небо фкелом и говорил, что умерший едет н огненном коне… А мои ребят мне крикнули — удчи тебе, Торгейр херсир!

Он помолчл немного.

— Они были хрбры… И я все это время рсскзывл о них себе смому, потому что больше было некому. Я см с собой рзговривл н ншем языке, я боялся, что позбуду его…

Хельги скзл:

— Если бы ты зговорил немножко порньше, я не поленился бы рзыскть того вйделот. А что было потом?

Сын Гудмунд невесело скривил губы:

— Что дльше… Одни меня продвли, другие покупли. Я стоял н торгу в Ртисбоне, и хозяин плтил з меня пошлину, кк з вьючную лошдь, — одну сйгу. И мой корбль снился мне по ночм. А потом я попл н зпд, к сксм.

Сксы, я слышл, когд-то верили в нших Богов, но теперь тм от тех времен мло что остлось. Они теперь все христине и н шеях носят кресты. И мне, кк ты видел, тоже подрили свой крест, и ткой, что нвряд ли я когд-нибудь его потеряю. Я убежл, меня поймли и нкзли мою руку, которой я кого-то тм рнил… А через некоторое время мой влделец решил поехть в Бирку н торг, и ему покзлось, что я могу быть полезен. Он привез меня в Хмбург. Это ткой город, и оттуд рукой подть до ншего моря, и мне хотелось отгрызть свою ногу вместе с цепью и удрть еще рз, хоть вплвь… Я зболел, и меня едв не выбросили н улицу умирть. А н корбле мне пришлось петь вместе с монхми и молиться, когд молились они. Тк что если зхочешь узнть молитвы Белого Бог, я могу рсскзть их тебе, Виглфссон. Мы шли теми же местми, где я ходил н своем корбле, и берег был в тумне, но н нем белели кости моих людей… А когд монхи зсуетились, я подумл, что это венды, и решил, что незчем еще рз двться живым…

Торгейр зкусил губы. Хельги скзл ему:

— Я смотрю, недром у тебя полголовы седых волос. А ведь мы родились в одно лето.

— А потом я услышл н плубе вши голос и то, кк тебя нзывли хевдингом. Я узнл корбль…

Хельги скзл:

— Ты будешь ходить н этом корбле, пок не добудешь для себя другого.

***

Великое море Нево широко лежло под светлым полуночным небом… Море и небо были одинково глдкими и розовыми, кк перлмутр. Только у горизонт проступл ккя-то темня полоск, и Сигурд кормщик все косился н эту полоску, потому что ему кзлось, будто он росл.

После битвы с ижорми Хлльгрим хевдинг велел держться подльше от берегов… Не высживлись дже н ночь, но это никого не тяготило — погод стоял лсковя. Можно было идти вперед от зри и до зри.

Весл кнрр пдли не спеш, чтобы зря не тревожить спвших в трюме и под скмьями; только изредк под плубой принимлись плкть млыши, и мтери быстро их успокивли. Иногд Сигурд слышл голос своей смуглянки Унн, нпеввшей что-то сынишке, и тогд ему хотелось улыбнуться.

Гребцы трудились слженно и в охотку, и делть ему было почти нечего.

Сигурд думл… О том, что дом, в Хлоглнде, в эту пору год было много, много светлее. Если бы не горы, солнце знй ходило бы по небу кругми, светя в полночь, кк в полдень… Очень длеко был теперь этот дом, их Морской дом. Дв с половиной месяц пути, сколько еще впереди? А едв в десятке шгов н плубе кнрр чуть слышно постнывл во сне рненый брт. И от этого мысли Сигурд были совсем не веселы.

Он все пытлся предствить себе, кк они войдут в гвнь Стейннборг. И встретятся тм с Торлейвом конунгом. Сигурд никк не мог привыкнуть к тому, что Торлейв конунг не ходил в море н корбле, все больше ездил н лошди. И, по слухм, дже сржлся не слезя с седл… Сигурду упорно виделся могучий викинг вроде Хлльгрим хевдинг. И н тком же, кк у Виглфссон, длинном дрккре. Он отчлит от берег, чтобы их встретить. И спросит, держ руку н рукояти: с чем пожловли? С миром или с немирьем? Они покжут белый щит и ответят, что с ними Ас-стейнн-ки. И остнутся у него жить, и скоро стнут своими и в походх Торлейв конунг, и н пирх в его дружинном доме. И мертвые стнут уходить в кургны, нсыпнные н земле Грдрики…

Однко следить з темной полосой Сигурд не збывл.

Что же это было? В конце концов он дже поднялся н ноги, желя рзглядеть получше. Рябь? Сигурд покосился н дв дрккр, шедшие рядом, и увидел тм Бьерн и отц. Двое кормщиков, кк и он см, посмтривли н север.

Спустя некоторое время полос подошл совсем близко: сплошной стеной молок с озер ндвиглся тумн…

— Эгей! — негромко, чтобы не рзбудить спвших, окликнул Олв Можжевельник. — Переговривться будем, поняли?

Молоко злило нос кнрр, чуть отступило, нхлынуло снов… И Сигурд перестл ясно видеть дже собственные ноги.

— Эгей! — позвл он. С дрккров немедленно отозвлись дружеские голос.

Стрясь держть весло ровно, Сигурд зкутлся в плщ и принялся следить, кк н ворсинкх сукн появлялись и пропдли кпельки влги. Корбли не столкнутся, не спутются веслми: не в первый рз… Кормщики сумеют првить по голосм.

Потом кнрр нчл рскчивться. Длинные, очень пологие волны чуть приподнимли его-и опускли. Они тоже шли с север, — где-то тм, видно, штормило, но сюд доктывлсь лишь мертвя зыбь.

Сигурду вдруг покзлось, что все море Нево, кк живое, шевелится под ним, беспокойно ворочясь в своем кменном ложе.

— Эгей! — полетело в тумн.

Совсем рядом во мгле нметилось ккое-то движение, белые пряди тумн рздвинулись, появился Эрлинг.

— Что случилось? — зевя, спросил меньшой Виглфссон. Сигурд ответил не срзу — он прислушивлся.

И только когд прозвучли ответные оклики, проговорил виновто:

— Ты спл бы… Просто тумн.

— Вижу, что тумн, — скзл Эрлинг. — Ты тк до утр ; горло себе ндорвешь.

Сигурд спросил его:

— Я тебя рзбудил? Приемыш мотнул головой.

— Не нрвится мне все это, — скзл он погодя. — А ну, покричи-к еще рзок.

Сигурд крикнул, думя о том, что теперь, нверное, не спл уже весь кнрр. Эрлинг откинул голову, сузив глз и прислушивясь… Потом посмотрел н Сигурд — с тревогой.

— По-моему, в тот рз было слышнее!

— Может быть, они в тот рз громче ответили? Эрлинг прикзл:

— Покричи еще.

Весл кнрр повисли в воздухе, роняя тяжелые гулкие кпли. Сигурд приложил руки ко рту и зкричл что было мочи:

— Эгей!

Рненый Гуннр звозился н плубе, потом приподнялся и сел, привлясь к мчте.

— …эй, — ответил тумн. Было похоже, в нем и впрямь зтевлось что-то зловещее. Двое или трое людей вытянули руки, укзывя нпрвление… кждый укзывл в свою сторону.

Эрлинг плотнее звернулся в плщ. Из-под плубы вытщили рог, и рог жлобно прокричл в тумне. Люди змерли н местх. Но сколько они ни ждли — ответом было молчние. Только вод плесклсь под бортми кнрр. Д птицы кричли где-то высоко.

Эрлинг кивнул головой, и держвший рог снов приложил его к губм.

Никкого ответ…

Теперь н корбле не спл уже никто. Дже женщины, встревоженные крикми и рогом, стли выглядывть из-под плубы. Сквозь открытые трюмные лзы слышлся испугнный детский плч. Эрлинг велел отдть якорь; кнт ушел в воду менее чем нд тридцть локтей. Кнрр стоял нд отмелью. А волны, нбегвшие из тумн, продолжли рсти — в конце концов пришлось поствить лодью к ним носом, чтобы поменьше кчло.

Гуннр, лежвшего н плубе, мертвя зыбь зствлял жестоко стрдть…

— Сигурд! — позвл он, держсь рукой з горло. — Поди сюд, брт.

Меньшой Олвссон подошел, полгя, что Гуннр пожлуется и попросит уложить его поудобнее. Но брт только укзл ему глзми н мчту и просипел:

— Влезь нверх…

Дв кормщик поняли друг друг с полуслов. Бывет и тк, что тумн стелется низом — только подняться н мчту, и можно оглядывться безо всякой помехи!

Сигурд отпрвился нверх. Мчт был скользкой от сырости и рскчивлсь немилосердно. Сигурд тянули кнтом, которым обычно поднимли прус. Вот он достиг деревянного блок: по-прежнему тумн! Сигурд отвязл конец ремня и полез дльше. Мчт вместе с кормщиком стремительно летел сквозь тумн — то в одну сторону, то в другую. И з ней тянулись словно бы пряди чьих-то седых волос… Трижды Сигурд едв не съехл обртно вниз. Нконец его рук нщупл нд головой бронзовый флюгер-флжок.

Тумн дже не поредел.

Сигурд оглянулся вниз, чтобы сообщить н плубу о неудче. Он увидел свои колени, крепко сжимвшие дерево мчты. Но чуть-чуть ниже пяток мчт кончлсь, кк истявшя сосульк. Стрнный мир тумн, и откуд знть, ккие существ его нселяют!

— Сигурд, — долетел снизу голос Приемыш. — Ну кк? Сигурд перевел дух.

Он был все-тки не один, н плубе ждли друзья…

Тут кнрр кк рз поктился вниз с очередной волны, и внезпно стршный удр потряс все его деревянные члены! Сигурд сбросило с мчты, и он полетел сквозь тумн. Вод обожгл его, едв не зствил зхлебнуться. Ему повезло: н плубе пришлось бы хуже. Он вынырнул, здыхясь… Корбль был совсем рядом: тм кричли женщины. Сигурд подплыл и збрлся по рулевому веслу. И срзу зметил, кк стрнно нкренилсь и вроде бы рзом отяжелел тк хорошо знкомя ему лодья. А женщины продолжли кричть. С ужсом. Сигурд отчетливо рзобрл одно слово:

— Вод!

Стоя нд трюмными лзми, воины торопливо принимли н руки детей, вытскивли н плубу женщин. Сигурд бросился помогть и увидел, что многие успели промокнуть нсквозь.

Он рзглядел свою Унн и сумел крикнуть ей, чтобы ничего не боялсь. Но некое чувство подскзло ему, что корбль был обречен.

Подводный кмень рспорол ему днище, и кнрр быстро оседл в глубину. А долго ли выдержишь в стылой весенней воде?.. Сигурд услышл, кк Эрлинг, не повышя голос, послл ндежных воинов к лодкм. Лодок н кнрре было две. Одну из них обычно держли н плубе, и считлось, что под ней хорошо спть. Вторя следовл з кормой, привязння н веревке… Теперь обе поствили около борт. Сколько нроду в них поместится? Половин?

Эрлинг прикзл:

— Сжйте в лодки своих жен…

— И рбынь? — спросил кто-то. Эрлинг подумл и кивнул:

— И рбынь. Не годится, чтобы они тонули. Сын Ворон стоял н кренившейся плубе — прямой, большие пльцы зложены з ремень. Люди оглядывлись н вождя: это был тот Эрлинг хевдинг, который выбил зубы строму волку Рунольву.

— Живой? — без всякого удивления спросил Виглфссон, когд к нему подошел Сигурд. — Вот что, достнь-к свой голубой плщ…

— Зчем?

— Возьмешь его и мой черный и нрежешь тряпочек. Голубых — сколько мест в лодкх, и черных… чтобы хвтило н всех.

— Эрлинг! — позвл его кто-то. — А теперь кого?

— Теперь рненых…

Тут Сигурд зметил н плубе Скегги. Млыш стоял н плубе и в лодку сдиться не спешил. Сигурд нетерпеливо мхнул ему:

— А ты что, оглох? Ну-к живо… Но Скегги только рспрвил хилые плечи и изо всех сил вытянул шею, чтобы кзться выше ростом.

— Мне уже двендцть зим! — ответил он гордо:

— С половиной! Я взрослый муж, кк и ты. Я буду тянуть жребий!

— Муж!.. — фыркнул Сигурд. — Живо в лодку, пок я тебе уши не оборвл!

И шгнул было к нему, но Скегги, пригибясь, отскочил прочь. И Сигурд увидел у него в рукх нож — длинный охотничий нож, подренный Видгой.

— Не подходи! — крикнул Скегги тонко. Эрлинг обернулся н голос…

Сигурд, конечно, легко спрвился бы с зморышем. Ничего не стоило отнять у него нож, которым он и пользовться-то кк следует не умел… Но Эрлинг срзу же понял, что этого нельзя было делть.

— Оствь, Сигурд, — скзл он кормщику. — С чего это ты взял, будто Скегги не мужчин? Сжйте рненых…

Кроме Гуннр, рненых было н корбле шестеро: все те, кого поклечили в бою ижорские стрелы. Сигурд поднял брт н руки и понес, осторожно переступя по мокрым доскм. Гуннр пытлся сопротивляться и умолял:

— Пусти… Сядешь см вместо меня. Сигурд уложил его в лодку, отодрл от своей куртки вцепившиеся пльцы и скзл:

— Я вытщу голубую тряпочку, брт.

Потом Эрлинг сосчитл черные и голубые клочки.

Перемешл их в шпке.

Не глядя вытщил один. И спросил:

— Кому?

— Тебе, — скзло рзом несколько голосов. Эрлинг рспрямил пльцы: ему выпло жить. Сын Ворон молч бросил тряпочку н плубу и сунул руку з следующей.

— Кому?

— Сигурду, — скзл кто-то. Эрлинг рзжл кулк: клочок н его лдони был черным.

Сигурд кивнул и пошел к борту — к брту и Унн. Дльше слушть было неинтересно.

— Сядь вместо меня, — повторил Гуннр. — Ты млдший, отец тебя любит. У тебя и сын есть… Сигурд ответил хмуро:

— З сыном и женой вы с Бьерном уж кк-нибудь присмотрите. И я отдл бы тебе свою куртку, д он все рвно мокря…

Несчстня Унн обнял его з шею, зговорил чсто-чсто н своем языке… Сигурд укзл ей н Гуннр:

— Пойдешь з него. Или з Бьерн…

Эрлинг все стоял н плубе, не торопясь знимть свое место.

— Шел бы ты, Виглфссон, — усживясь н корбельную скмью, скзл ему кто-то из мореходов. — Плывите, чего ждть! Может, еще нших встретите, тк и нс спсете.

Эрлинг обвел глзми опустевший корбль… — Иди, — нперебой зговорили хирдмнны. — Иди! Эрлинг по-прежнему нерешительно двинулся было к борту…

Однко тут кто-то выскочил из-з спин и згородил ему дорогу.

Это был Грис! Вольноотпущенник тк и трясло: видно было, что умирть ему совсем не хотелось.

— Нет! — зкричл он в лицо Эрлингу, остновившись против него. — Я не зтем пошел с тобой из дому, чтобы утонуть в этом море троллей! Не то ты мне обещл!

Несколько хирдмннов одновременно шгнули к нему… Сын Ворон их остновил.

— Не ори! — скзл он с еле зметной гдливостью. — Скжи лучше, что ты предлгешь?

— Я предлгю, — выкрикнул Грис, — чтобы ты остлся, я пошел бы туд!

Я хочу жить не меньше, чем ты! Эрлинг сощурился:

— Я смотрю, глубоко же сидит в тебе рб… Ргнр, стоявший под мчтой, зметил:

— Я тоже родился рбом. Эрлинг улыбнулся.

— Пок ты был невольником, ты поступл по большей чсти тк, кк отвживется поступть не всякий сын ярл. А этот и есть немужественный трэль, хоть ему и дли свободу. Пожлуй, я и впрвду остнусь. Но только вместо меня пойдет не этот рб, Скегги. С него, кк мне думется, толку будет побольше.

Скегги, кк и Сигурду с Ргнром, достлся несчстливый жребий.

Гуннхильд молч поднялсь н ноги в лодке.

— Скегги, — скзл Эрлинг. — Я уступю тебе свой черед, кк воин воину.

В этом нет никкого стыд.

Ргнр взял мльчик з плечо, подтолкнул к борту:

— Иди, Скегги Скльд…

Но Скегги встрепенулся, сбрсывя его руку. Он скзл:

— Не ндо мне твоего жребия, Эрлинг Виглфссон, у меня есть свой. И он мне по душе.

— Я пойду! — зкричл Грис. Ему покзлось, что плуб нчл уходить у него из-под ног.

Эрлинг смотрел н него с прежним прищуром:

— Иди… трэль.

Одним скчком Грис окзлся у борт, второй перенес его в лодку… Было видно, что он вцепился бы в глотку любому, кто попробовл бы его тронуть! Две женщины, окзвшиеся подле него, отодвиглись прочь, нсколько позволял теснот.

— Отпрвляйтесь, — скзл Эрлинг. Скзл тк, будто речь шл о поездке н рыбную ловлю. — Если встретите нших, пошлите их сюд.

Воины стли отвязывть лодки от корбля. Тут Скегги, точно вспомнив о чем-то, побежл туд, где сидел зплкння Ас-стейнн-ки. Ее слуг, купленный в Бирке, держл свою госпожу з руку и что-то говорил ей по-грдски нверное, утешл… См он оствлся н кнрре — ему, невольнику, жребия и не предлгли.

Скегги подлез под его локоть, пробирясь к смому борту. И стщил через голову свой оберег — змысловтую цепь с крохотным молотом Тор… Н прощние погрел его в руке, потом решительно ндел Звенислвке н шею:

— Пускй Врг Великнов вспомнит о том, кк см однжды ездил в море н лодке. Он поможет вм спстись! Звенислвк обнял его и рсплклсь снов.

— Не ндо, — скзл Скегги. — Не плчь, ведь я еще жив. А Эрлинг стоял н покосившейся плубе кнрр и смотрел н жену. Он не подошел ее обнять.

Гуннхильд смотрел н него из лодки. Он не плкл.

Кнрр медленно рскчивлся н волнх… Время от времени, ндсживя легкие, воины дули в рог. Рог кричл нд морем, кк смертельно рненный зверь.

Но н помощь никто не спешил.

Эрлинг стоял н носу, возле деревянного дркон. Кк с другом — спиной к спине! Резное чудовище виновто рзевло бессильную псть: здешняя нечисть окзлсь ему не по зубм.

По плубе рзливлсь вод, и люди н скмьях поджимли под себя ноги.

Двое тщетно пытлись согреться, зкутнные в чужие одежды: они ныряли в трюмную черноту, рзыскивя тм пробоину. Пробоин окзлсь стршня: ткие зделывют только н берегу. И не в один день…

Эти двое спихнули в нее кмни, лежвшие в трюме для остойчивости корбля. Теперь кнрр будет погружться медленно. Все рвно: не утонешь, тк змерзнешь в воде.

Сигурд по двней привычке устроился н корме, у првил. Првило болтлось: никто больше не положит н него руку, нпрвляя корбль. Сигурд подозвл к себе Скегги и усдил его подле себя, отдв ему осттки своего голубого плщ. Скегги скзл:

— Много хороших жребиев можно было из него сделть!

Сигурд подумл и ответил:

— Моему стрику чсто удется то, что ни у кого больше не выходит.

Скегги скзл:

— Не утешй меня, я же не мленький. Плыло неторопливое время, и в тумне медленно рзгорлся розовый свет: приближлся восход. Чуть поредевшя мгл позволял теперь видеть весь кнрр, от нос до кормы.

— Не ткого конц я ждл, — скзл Сигурд. — Не слышл я что-то, чтобы попдли в Вльхллу те, кому случилось отпрвиться в гости к Эгиру! Я думл, что умру сржясь…

Скегги, молч смотревший куд-то в сторону, вдруг проговорил:

— По-моему, это тебе еще удстся.

Сигурд живо повернулся к нему, слышвшие стли оборчивться. Скегги помялся и объяснил, кк всегд зстенчиво:

— Я вроде бы слышу плеск весел… И это не Хлльгрим вождь, потому что они тм не торопятся и не кричт!

— Кто же еще? — спросил Эрлинг, бредя к ним по злившей плубу воде. — Опять ингры?

— А хотя бы и тк! — скзл Сигурд. — Все-тки не тонуть!

Вскоре и Олвссон рзличил мерный звук весел, врщвшихся в гребных люкх… И поскольку кждому корблю, идущему н веслх, присущ свой собственный голос, Сигурд кормщик срзу же понял, что млыш не ошибся. К ним подходили чужие.

И незнкомец двиглся тк, кк двигется только подкрдывющийся к добыче дрккр. Тк идет боевя лодья, когд н веслх остются немногие, большинство уж стоит в проходе между скмьями, ндев н головы шлем!

Он поднял глз н Виглфссон, и тот его понял и прикзл:

— Рзбирйте оружие. Мло похоже н то что мы по-хорошему с ними рзойдемся!..

Злополучный рог сунули под скмью, но те, н боевом корбле, ошибиться уже не могли. Вот кчнулсь в тумне стршня тень…

И явилсь нд бортом кнрр ощерення деревяння псть, высоко поднятя н форштевне!

А возле стршилищ, положив твердую руку н его чешуйчтое плечо, стоял — Вигдис Рунольвдоттир! И глядел с корбельного нос н Эрлинг и его посиневший от холод хирд. Н груди Вигдис сверкл посеребренными чешуйкми боевой пнцирь. А з спиной бородтой стеною стоял дружин: отчянные берсерки Хрльд конунг.

Крсный дрккр нвлился форштевнем н смую середину тонувшего корбля, и тот зстонл, медленно высвобождясь из-под его тяжести. Вигдис зговорил первой.

— Ну здрвствуй, Приемыш… Легки же вы н ногу, Виглфссоны! Кк и все трусы. Пришлось-тки мне погоняться з вми, но вот я здесь. Я поклялсь истребить лучшего человек в этом роду, однко, я вижу, нчть придется с смого худшего. Ведь ты, Эрлинг, дже не Виглфссон. Ты из род рбов, в тебе течет рбскя кровь.

Эрлинг ответил:

— Моей крови достло побрость в море людей твоего отц. А его смого привезти н берег связнного, кк брн.

Он ждл, что Вигдис немедленно отдст прикз нчть рспрву — потому что о рвном бое и речи быть не могло, — но Вигдис только зсмеялсь:

— Ты ждешь стрелы, Эрлинг Приемыш? Мои хрбрецы не стнут пчкть оружия о твою шкуру… Ты утонешь, и мой отец пордуется, глядя, кк ты брхтешься в воде. А если ты попробуешь взобрться к нм нм н корбль, я см отсеку тебе руки! А когд я повстречю Хлльгрим или Хельги, я привяжу их по рзным штевням моей лодьи и позбочусь, чтобы они не умерли слишком быстро!

И тким стрнным был ее смех, почему-то больше похожий н плч, что Эрлинг посмотрел внимтельнее ей в лицо… Нет! Неистовые глз были сухими.

Берсерки потеснились: вперед протисклся кудрявый прень. И встл около Вигдис, н носу.

— Посмотри-к н меня — не припоминешь? — спросил этот человек. — А ведь нвряд ли я тк изменился с тех пор, кк ты приносил меня в жертву Вн-Ньерду, Приемыш! Я еще скзл тебе тогд, что все может перемениться, и вышло по-моему!

— Теперь и я могу ответить тебе тем же, — проговорил Виглфссон. — Впрочем, я вижу, Ньерд тебя выплюнул. Должно быть, принял тебя з тухлую рыбешку. Ндо мне было выбрть кого-нибудь достойней…

— От тебя-то он нвряд ли откжется! — зрычл Эйнр. — Ты ему придешься кк рз по вкусу!

Берсерки веселились, слушя перебрнку. Но в это время мленький Скегги, которого зботливые воины кк могли прикрывли собой, неожиднно появился у борт.

Вид у него был отчянно решительный.

— Дроттнинг! — прозвенел его тонкий голос. — Позволь, я скжу хвлебную песнь, которую сложил для тебя!.. Вигдис удивилсь:

— И ты здесь, лягушонок? А не рно ты стл нзывть себя скльдом?

Скегги ответил почтительно:

— Рунольв хевдинг нзывли Скльдом, и ты должн знть толк в этом деле. Ты выслушешь меня и см скжешь, хорошо ли вышло!

Эрлинг оглянулся н него кк н незнкомц: вот уж этого он от Скегги не ждл. А Вигдис оперлсь локтями о борт:

— Ну что же… пожлуй, я дже оствлю тебе жизнь, если твоя дрп придется мне по душе. Говори! Тогд Скегги крепко зжмурился и нчл:

— Знть, это Вигдис! Дев недуг древесных стволов, влькирия зля, здумл смелое: жизни лишить хрброго евур, сын Ворон…

Н плубе кнрр послышлся яростный ропот. Голос Скегги сорвлся от стрх, он умолк. Вигдис улыбнулсь ему:

— Не бойся, лягушонок, мои воины убьют любого, кто тебя тронет… Говори дльше, если это еще не все!

И Скегги втянул голову в плечи, крепко сжл тощие кулки — и выплил скороговоркой, чтобы успеть излить н нее полную меру отрвы:

— Знть, это Вигдис! Вигдис Штны, дочь Рунольв, жен звел себе, мужеподобня. Вооружил их и н корбль…

Зкончить ему не дли.

— Змолчи! — первым зорл Эйнр. Рзмхнулся и послл в Скегги свой топор! И лежть бы юному скльду рссеченным ндвое, если бы не Ргнр. Летящя стль громыхнул в его щит. Гулко лопнуло твердое дерево и окрсилось кровью…

Берсерки сыпли проклятиями, иные уже сидели верхом н борту, готовясь спрыгнуть н плубу кнрр.

— Нзд! — осдил их Вигдис. Лицо ее было белым от ярости. — Смерть, достойня мужей, это не для них!

— А тебя, Скегги Скльд, — добвил он, нклоняясь вперед, — я з этот нид уж кк-нибудь нгржу… Скегги бесстршно высунул голову из-з щит:

— Все рвно не будет тебе больше удчи, Вигдис Штны! Ргнр покзл Эйнру топор:

— Вот я и отнял у тебя оружие во второй рз, Эйнр Утопленник! Не збудь когд-нибудь похвстться этим з пивом! А чтобы ты после не жловлся, будто я дл тебе прозвище и ничего не подрил, тк н-к вот тебе его обртно, держи!

Првя рук у него был еще цел: секир взвилсь в воздух. Увернуться Эйнр не смог — но, н его счстье, удр был неточен. Острие топор лишь скользнуло по шлему, нчисто смхнув прядь кудрявых волос. И со стуком вошло в деревянную дрконью чешую…

Конунговы люди хохотли, потешясь нд обоими. Все они смотрели вперед — н погружвшуюся лодью и н людей в ней. И поэтому не видели, что деллось у них з спиной.

Они ничего не поняли дже тогд, когд Эрлинг и его люди громко и торжествующе зкричли — и бросились вперед, выхвтывя из ножен мечи! Но вдоль обоих бортов уже скользили изогнутые форштевни, один черный, другой рсписной.

А н плубу молч прыгли викинги.

И конунговы люди смекнули, что слишком рно прздновли победу, и встли спинми к спинм — подороже продвть свою жизнь.

Дрккры с рзгону удрились носми в борт кнрр, и тот вздрогнул от новой боли — потом стл потихоньку отходить прочь, кк умирющий, стремящийся испустить дух в стороне от побоищ.

Н плубе крсного корбля нчлсь битв. И жестокя битв! У Вигдис был воистину слвня дружин, и в другое время мло кто смог бы устоять против тких молодцов, но тут уж сил ломил силу. Викингов было почти по двое н кждого. А бртья Виглфссоны рубились впереди своих людей, — и тот зкрывл глз нвеки, кого судьб ствил с этими великнми лицом к лицу!

Половин хирдмннов Вигдис погибл почти срзу же, едв успев схвтиться з мечи. А оствшихся было слишком мло для достойного спор. И довольно скоро стук мечей нд плубой нчл стихть. Кое-где, особенно н носу, еще оборонялись четверо-пятеро бойцов… но и это тянулось недолго.

Тогд Хлльгрим хевдинг сдернул с головы шлем — нглзники, исковеркнные метким удром, не двли оглядеться. Хриплый голос прозвучл еще более хрипло, чем всегд:

— Где Вигдис?

— Я вроде видел ее н носу, — скзл Бьерн Олвссон. — Н ней еще пнцирь был. Ткой серебристый…

А Хельги проворчл:

— Д здесь он где-нибудь, если только не выскочил з борт, кк ее отец.

Хлльгрим свирепо обернулся к нему… И кто-то из умирвших н плубе пустил в него нож. Нож попл в голову: хевдинг вздрогнул от неожиднного удр.

Поштнулся, схвтился рукми з лицо.

Тяжелый нож упл н плубу, и многие его узнли.

Видг сын хевдинг уже мчлся н нос зхвченного дрккр, туд, откуд этот нож прилетел! И не зря учил его отец бегть по плубе в смый шторм. Видг единым духом пролетел полкорбля — по плубе,. скользкой от крови, пересккивя через скмьи и тел.

Вигдис лежл возле смого форштевня.. Ее левя рук был пригвожден к борту двумя стрелми, ноги придвило тяжелое тело воин, последним зщищвшего свою дроттнинг. Этот воин был Эйнр. Н нем не оствлось живого мест, но он был еще жив и приподнялся нвстречу Видге — остновить. Но куд тм! Сын Хлльгрим видел, кк повлился отец, и Эйнр не совлдл бы с ним и здоровый.

Видг отшвырнул его с дороги с силой, ккя редко встречется в шестндцтилетних. И молч бросился к Вигдис.

Т ншл в себе силы зсмеяться ему в лицо:

— Я убил его… и теперь мне все рвно, что со мной будет!

Видг молч вцепился ей в горло… С треском переломились обе стрелы, сидевшие у нее в плече. Вигдис умирл не сопротивляясь, и уже недлек был от нее смерть, когд чья-то железня рук оторвл от нее Видгу и тк отшвырнул прочь, что внук Ворон удрился о доски зтылком и мчт зкчлсь перед глзми! Видг вскочил с яростным криком… и зстыл н месте.

Его отец, Хлльгрим хевдинг, стоял н коленях рядом с полуздушенной Вигдис. По лицу Хлльгрим бежл струйк крови: нож рсполосовл ему висок. Но это был не т рн, н которую стоит обрщть внимние. Вот он рзрезл н Вигдис ее чешуйчтый пнцирь, принялся рстирть ей шею… потом поднял девушку н руки и понес, не змечя приросшего к плубе сын.

Вигдис зстонл и открыл глз. Н ее шее уже проступли стршные пятн, оствленные пльцми Видги.

— Зчем… ты… ему не дл…

— А зтем, — усмехнулся Хлльгрим, — что теперь-то ты никуд больше от меня не сбежишь.

Пощды в бою не просили и не двли, и пленных было не тк много: человек десять или двендцть, все изрненные — ни один из них не пожелл сдться, пок руки держли меч… Всех их согнли и стщили в одно место зхвченного корбля, и Бьерн Олвссон спросил подошедшего Хельги, кк следовло поступить с ними дльше.

Средний сын Ворон думл недолго:

— С этими? Сруби им головы, д и в воду. Кормщик нхмурился… Одно дело — в бою, Бьерн см только что рубил нлево и нпрво, но когд врг беспомощен и связн, что в этом з рдость?

Нвстречу Бьерну поднялся крепкий коренстый прень, единственный, кого пришлось скрутить. Он лишился глз в бою, все лицо было в крови. Он скзл Бьерну:

— Стнешь рубить, волосы не перепчкй! Волосы у него, првду скзть, были крсивые — длинные, густые, пепельного цвет. Бьерн перехвтил меч поудобнее:

— Я голову тебе снимть пришел, ты о волосх. А ну стновись к борту, и хвтит болтть!

— Погоди, — проговорил голос з его спиной, и Эрлинг Приемыш взял Бьерн з плечо. Хельги, кк рз перебирвшийся н свой дрккр, остновился, потом вернулся и подошел.

— Я тебе скзл — руби! — нпомнил он Бьерну. — Делй, кк я велел!

— Срубить голову недолго, — скзл Эрлинг. — Однко обртно уже не приствишь. Погоди, Бьерн.

Олвссон плюнул в сердцх и сунул меч в ножны.

— Договоритесь сперв между собой, потом уж прикзывйте мне! — скзл он двоим вождям. — Что-то мне не улыбется обозлить одного из вс, угождя другому!

И поссориться бы бртьям, не вмешйся Хлльгрим хевдинг.

— Что тут еще? — спросил стрший Виглфссон, и Хельги срзу понял что по его не получится: Хлльгрим улыблся.

— Ты кто, ткой толстошей? — обртился хевдинг к одноглзому. — Кк тебя звть?

Тот ответил, что Бедвром. Хлльгрим потянул себя з усы:

— А не Медвежонок ли твое прозвище, приятель?

Рненый хмыкнул:

— Не было у меня ткого прозвищ. Прозвли бы, пожлуй. Одноглзым или Кривым, д ведь не судьб!

— Не откзлся бы я, чтобы в моем хирде было побольше прней вроде тебя, — скзл Хлльгрим. — А вот что бы ты сделл, если бы я, Виглфссон, прозвл тебя Кривым и в придчу дл жизнь?

Бедвр облизнул пересохшие губы: при всем его мужестве ткое предложение зстло его врсплох. Он повернулся к своим… и многие ему кивнули, Эйнр ответил з всех:

— Живи, друг… будет кому зщитить ншу дроттнинг если ее вздумют здесь обижть.

См Эйнр беспомощно висел н плечх двоих своих товрищей. В бою ему достлось хуже других, собственные ноги его не держли. Бедвр ответил Хлльгриму тк:

— Пожлуй, я и соглшусь принять от тебя жизнь, рз уж ты тк хочешь мне ее подрить. Но только если и они тоже ее получт!

Хлльгрим рсхохотлся:

— Ткого, кк ты, и в ступе пестом не утолчешь. Если вы все тут и мне будете служить тк же, кк служили… моей Вигдис!

Он см освободил Бедвру руки:

— Кто может, полезйте н мой корбль и скжите, чтобы вс перевязли, кому совсем плохо, лежите здесь. И обртился к Хельги:

— А ты, брт, отпрвляйся-к поискть те лодки. Они, .. я думю, и сейчс тм же. Нйдешь? Хельги зло огрызнулся:

— Я, конечно, не ткой мореход, кк нш Эрлинг, но, думется мне, тоже немножко умею ходить в море! И в том числе во время тумн!

Перепрыгнул в свой дрккр и во все горло зорл н гребцов. Пестрый корбль сорвлся с мест и легко скользнул вперед. Он прошел кк рз тм, где еще недвно торчл из воды дрконий нос и покосившяся мчт кнрр.

Кнрр больше не было: пок длилось сржение, озерный Бог утщил его в глубину. Эрлинг теперь только это и зметил.

— Добрый был у меня кнрр… А был бы похуже, я бы не рзговривл с тобой тут, брт.

— Возьмешь этот — отвечл ему Хлльгрим. — И с ним все, что здесь нйдется. Он, должно быть, немногим хуже нших, рз уж зплыл в эткую дль!

Хельги Виглфссон сдержл свое слово. Бледное солнце едв-едв проглянуло в тумне, когд его дрккр возвртился, ведя обе лодки з собой.

Перегнувшись через борт, Эрлинг вынул из лодки жену… д тк больше ее и не отпускл. Плч и смеясь, он рсскзл ему, кк рыжя Вигдис подошл к ним н корбле. Поиздевлсь и велел скзть, где нходились остльные. И кк пригрозил всех утопить — кроме Ас-стейнн-ки. З то, что т когд-то кормил ее в плену. И кк в конце концов прикзл рзвернуть свой корбль, бросив со смехом, что умеет отличить нос лодки от кормы, и они поняли, что Эрлингу не миновть новой беды, и тут совсем рядом появились из тумн дрккры бртьев…

Эрлинг спросил ее:

— А что же Грис? Этот-то кк срзу же не проболтлся?

И см зметил, что Грис не было между теми, кто збирлся из лодок н корбль.

— Мы его подрили здешнему Богу, — ответил ему один из мужчин. — Нм покзлось, что тк будет лучше всего!

Несколько дней ушло н то, чтобы привести в порядок крсный корбль и сделть его пригодным к дльнейшему плвнию. Н дрккре не было обширного трюм. Пришлось сколчивть покойчики н носу и н корме.

Сигурд рдовлся, нконец-то окзвшись кормщиком нстоящего боевого дрккр. Эрлингу, нпротив, новый корбль совсем не пришелся по душе.

— Зчем он мне? — скзл он Сигурду. — Я же не викинг. А чем переделывть его посреди дороги, оствили бы мне лучше мой кнрр.

— Не горюй, Эрлинг хевдинг, — ответил ему Олвссон. — Может, здешние Боги окжут нм больше милости, чем до сих пор. Неплохя жертв им достлсь. Рзве только то, что между хрбрецми окзлся один Грис!

Вот тк и был в последний рз помянут неудчливый Поросенок.

С гибелью кнрр многие лишились всех своих пожитков. Н корбле Вигдис взяли кое-ккую добычу, но н всех не хвтило. Многие стли поговривть, что следовло бы зпстись одеждой и едой. Воины помоложе предлгли отыскть н берегу селение — и поживиться. Опытные мужи нпоминли им о лдожском конунге: великим воином был этот првитель и не двл спуску обидчикм, здесь кк рз и лежл его земля. И дже великий Ргнр Лодброк не сумел в свое время с ним совлдть.

Сошлись н том, чтобы посетить ккой-нибудь торговый город — с белым щитом. И тм продть чсть зхвченного в пути.

— В Лдогу бы, — рзмечтлся Улеб. — Туд не то что н лодье… Пешком отсюд дотопть и поршней не стоптть…

Звенислвку жуть взял при этих словх. Если Виглфссон велит поворчивть в Лдогу, он спрячется н корбле и нос не высунет нружу.

Лдог вся для нее состоял из лужйки у берег Мутной реки. Торг рбского! И купц-скс, глз его, когд он ее рзглядывл, отвязывя кошель…

— В Альдейгьюборг не пойдем, — рспорядился Хлльгрим. — Нечего к нему совться, к этому вендскому конунгу. Хотя бы и с миром. Хвтит мне сржений!

Звенислвк знл, что Улеб жил в Лдоге бобылем: проднный н чужбину, не лил слез ни о детях, ни о жене.

Все же думл — повесит голову. н нет. Еще и хитро ей подмигнул.

— И то верно, что нечего совться! — скзл не без гордости. — Рюрик нш зверь, д дело помнит. Н то и звли их, вгиров вряжских, чтобы урмне твои Лдоги бежли!

Вот тк и нстл день, когд стршное море Нево скрылось позди… Д стрхи остлись. Корбли входили в устье стремительной Свири. Н узкой реке, стиснутой лесистыми берегми, сржться с вргми было бы туго. И люди не жлели сил, стрясь миновть ее побыстрее.

Но временми течение одолевло-тки молодых гребцов. Тогд все выходили н берег, оствляя н корблях только кормщиков и еще по несколько человек с длинными шестми в рукх. Дружно впряглись в крепкую сбрую и тщили тяжелые корбли. А иные шгли рядом, держ оружие нготове. В лесх жили корелы, которых Улеб нзывл ливвикми и людикми. От них, кк и от ижор, добр ждть было трудно…

Но с ними корбельщики не встретились. Однжды утром впереди открылся онежский берег, и дже Хельги пордовлся ему. Тм, н берегу, он вступил в побртимство с Торгейром Левшой.

Н косе, выдввшейся в озеро, подрезли полосу земли с трвой и подперли ее копьем… И Олв нчертл н копье руны, Скегги ему помогл.

Нзвные бртья прошли под этим дерном, и кждый рссек себе руку: пусть кровь смешется с землей и сохрнится в ней нвсегд. Потом об опустились н колени и сплели пльцы под свисвшими корнями трвы…

Торгейр скзл:

— Пусть Отец Пвших и Фрейр хлебопшец помогут мне быть достойным бртом тебе, Виглфссон. Хельги отозвлся:

— Пусть Ас-Тор дст мне силу для мести, если я когд-нибудь тебя потеряю. Ведь может быть и тк, что нш кровь не последний рз смешивется в этой земле!

Дернину опустили н место, вытщив из-под нее копье: пусть зпомнит…

Скегги смотрел, кк совершлся древний обряд, и по временм збывл дже дышть. У него не было ни брт, ни отц. Не было дже сестры! А кому зхочется вступить с ним в побртимство? Вот только то, что Видг с некоторых пор никому не позволял его бить.

Вспомнив о Видге, млыш поискл его глзми. Но Видги нигде не было. Сын хевдинг н косу не пришел.

…И вот нд прострнствми нселенного мир вновь нклоняется ночь, и Видгис лежит в белом меху, под светлым небом, и считет редкие бледные звезды, медленно врщющиеся нд плубой дрккр. Он слышит, кк н другом конце корбля, тоже без сн, ворочется с боку н бок Видг Хлльгримссон. Пльцы у него отцовские… До сих пор ей больно говорить в дышть, и н горле не проходят синяки.

А Хлльгрим спит совсем рядом, тк близко, что он чувствует тепло его тел. Он ни рзу не попытлся обнять ее, ни рзу не поцеловл. Нмявшись з день, он глубоко дышит. И улыбется во сне. Хотел бы он знть, что ему снится. Его рук ксется шеи Вигдис: только пошевелись, и он срзу откроет глз. И он не двигется. Он уже пробовл незметно вывернуться из-под этой руки. Пускй он спит.

Нстнет утро, и все повторится кк всегд. Хлльгрим проснется рньше всех, и хриплый голос длеко рзлетится нд морем, сгоняя дрему с людей н трех корблях.

И пок мореходы, зевя, будут сктывть одеял, сын Ворон нклонится к ней и проведет ороговевшей лдонью по ее щеке. И спросит, не болит ли плечо.

Он глупец, этот Хлльгрим Виглфссон. Он думет, что дочь Рунольв Скльд стнет плкть из-з црпины.

Он отвернется, и он не услышит от нее ни слов. Ни рзу з весь день он не поглядит н него, сидящего у весл.

Для того, чтобы смотреть н него, спящего, будет новя ночь.

С берег нверняк нблюдли з корблями… Однко нрод в этих местх жил, кк видно, осторожный. А может, просто опытный, знли, чего ждть от полостого прус, — попдись только н глз! Озирлись и викинги. Мло рдости все время чувствовть н себе чей-то внимтельный взгляд. Но не рыскть же по кменьям и сыпучим песчным холмм только зтем, чтобы, кк Гуннр, получить в шею стрелу?

В этом втором великом пресном море совсем не видно было корблей.

Торговый люд еще из Нево-моря все больше сворчивл н юг по сердитой Мутной реке, к Лдоге, к гостеприимному и деловитому Новому Городу, что быстро рос у перепутья речного… То был свежя Дорожк, недвно проторення. Хлейги шли смой древней, еще не успевшей оскудеть. Другое дело, что они первыми в этом году одолели Невское Устье.

Единственный рз сверкнул впереди прус, зтрепетл длеким белым облчком под крылом утренней зри. Торгейр его углядел рньше других. Гребцом он был никудышным, зто глзм Левши многие звидовли. Вот он и стоял обычно н носу, глядя вперед.

Он срзу позвл Хельги, и тот подошел, отдв свое весло. Торгейр покзл ему прус:

— Видл?

Хельги оглянулся н своих молодцов, нчиня прикидывть, догонит ли чужк его пестрый корбль. Сын херсир точно подслушл его мысли:

— Не поймешь, побртим… Это вендскя снекк, я н них нсмотрелся.

Хельги, гордившийся рсписньм дрккром, свел брови:

— Кто, я не поймю?

— Ты, — кивнул Торгейр невозмутимо. — Хлльгрим догнли ингры н лодкх? Не догнли. Вот тк и тебе не схвтить з хвост венд. Он летит по воде, кк конькобежец по льду. У него сорок четыре человек н веслх.

Хельги сердито проворчл что-то в ответ, но в погоню пускться все же не стл. Вендскя лодья смое млое время бежл им нвстречу и вдруг, когд н белом прусе уже стло видно глзстое нрисовнное солнце, — вильнул к берегу.

Спрятлсь з кменный мыс… Когд с этим мысом порвнялся пестрый корбль, Хельги, ожидвший увидеть речное устье или глубокий злив, недоуменно почесл в голове. Берег был чист и пуст. Снекк исчезл.

— Вот морской тролль! — выруглся Виглфссон. — Н север его и в горы!

Торгейр спрятл усмешку в кудрявой молодой бороде:

— Я же говорил тебе, побртим, что потерся рядом с ними, пок жил в плену. И ты знешь, я мло печлился, что они не живут поблизости от ншего Хлоглнд. Одноглзый рсположил их н юге и сделл неглупо!

Хельги скзл здумчиво:

— Если и Торлейв конунг ткой же отчянный викинг, кк эти…

Вечером корбли бросили якоря возле устья реки с непроизносимым именем:

Вытегр.

Олв кормщик укзл ее уверенно. Рек приходил почти прямо с полудня…

После широкой морской дороги — узенькя троп! И кто знет, что ждет н этой тропе?

Хлльгрим хевдинг, порзмыслив, позвл к себе Звенислвку.

— Трэля твоего хочу збрть, — скзл он. — К себе н корбль.

Звенислвк побоялсь отпустить Улеб одного: кк бы горемык лдожнин в зпльчивости не нговорил чего грозному Виглфссону!.. Нпросилсь с ним.

Скзл — может, и с нее будет толк! И следующим утром, когд корбли приготовились поднимться по реке, взошл н дрккр. Ей велели сидеть под мчтой, около Вигдис… Рыжя пленниц лежл молч, спрятв в подушку бледное исхудлое лицо. Звенислвк тк и не нбрлсь смелости с ней зговорить.

А погод опять покзывл нрв. Ночью дохнуло холодом, небо зтщило пеленой. И н листья, успевшие вымхть в добрую половину лдони, вывлил липкий мокрый снег.

Ветер плкл в обрывистых берегх реки, мутные ручьи волокли крсновтую землю, подкпывя нвисшие корни деревьев… Серые облк ползли волн з волной — прямо по лесным вершинм.

И нигде, дже длеко-длеко, не ждл длинный дом с его весело потрескивющим очгом, вкусно пхнущими котлми и уютными лвкми вдоль стен…

Гребцы сутулились по скмьям, и к плеску дождя примешивлись редкие возглсы кормщиков д рвномерный скрип весел, ходивших в узких люкх то туд, то обртно.

Берег реки все утро оствлись пустынными, если не считть летевших куд-то птиц д еще пры лосей, нехотя ускквших с поляны. Зто после полудня нд рскисшим обрывчиком появился всдник.

Человек сидел н невысоком, но крепком коне и привычно кутлся в плщ.

Некоторое время он ехл в ту же сторону, что корбли, — небоязливо, спокойно, точно по собственному двору. Потом приложил ко рту лдонь:

— Длеко путь-то держите, добрые люди? Спросил по-словенски, не сомневясь — поймут. И Звенислвк привстл со своего мест под мчтой, слушя его речь. Прижл руки к груди…

Хлльрим, згодя переговоривший с Улебом, теперь только кивнул ему, и Улеб ответил:

— Длеко! В Белоозеро, через волок.

— А помочь н волоке не ндо будет?

Улеб отозвлся:

— А это смотря сколько зпросите.

— Зпросим недорого, — нклонился в седле втжник. — Мсло если везете, тк мсл, сукно — тк сукн, если серебро есть, тк и от него не откжемся… Н три вши мрки товру с лодьи. Д прокорм, пок тщить будем.

Улеб принялся переводить. А всдник, кк видно решив, что н корбле советовлись — дть ли, добвил рвнодушно:

— А дорого, волоките сми.

Хлльгриму нзвння цен и впрямь покзлсь слишком высокой:

***

— Скжи ему, что я зплчу не больше двух. И то если все будет хорошо!

— Не ндо бы, господине, — посоветовл Улеб. — Отступится, из лесу не выберетесь…

— А ты молчи, немытый, — оборвл его викинг.

— Я тебя не спршивл! Ты, трэль, все мое добро отдл бы земляку!

— Ну и торгуйся с ним см! — озлившись, зорл в ответ Улеб. — А я не гудок тебе гудеть что пожелешь!..

Бородтый ртельщик нблюдл з ними с нсмешливым безрзличием.

Весенние гости только нчинли перепрвляться через его волок — достнет и мяс, и дорогих ткней, и звонких монет…

У Хлльгрим же рзговор с дерзкими рбми обычно был крток. И лежть бы Улебу Тужиричу с полным ртом выбитых зубов — спсло мгновение. Ибо Звенислвк вдруг вскочил н ноги, подбежл к смому борту д и крикнул что было мочи:

— Дяденьк Любочд!

Всдник тк и подпрыгнул в седле! Ошеломленно присмотрелся к ней, потом неуверенно позвл:

— Звенислвк, д никк ты?

— Я, я! — откликнулсь он. — Я, дяденьк!

Вконец сбитый с толку, дядьк Любочд не придумл ничего лучше, чем спросить:

— А у них-то что делешь, пропж?

Звенислвк ответил с рдостными слезми:

— Домой еду…

Хлльгрим опустил приготовленный для рспрвы кулк. Он почти не смыслил по-словенски, но все было понятно и тк. Ас-стейнн-ки встретил друг, и теперь не имело знчения, сколько придется выложить этому грдцу в нбрякшем от дождя плще. Теперь можно было не бояться, кк бы добровольные помощники не бросили корбли посреди дремучего лес или, чего доброго, не решились вместо помощи н рзбой.

Любочд между тем вложил пльцы в рот, свистнул — отколь ни возьмись, стремя в стремя с ним выросло двое прней н тких же, кк у него, выносливых широкогрудых конях. Он им что-то скзл. Прни соглсно кивнули лохмтыми головми, потом повернули коней и скрылись. Любочд остлся сопровождть корбли.

Улеб посмтривл н все еще сомкнутый кулк Виглфссон и потихоньку прикидывл, до ккого ряд лодейных скмей этот кулк едв его не донес. И блгодрно поминл про себя Сврог, покровителя мстеровых людей…

Жестоко обидели востродонную морскую птицу. Сняли, скомкли широкое полостое крыло, опустили мчту. Свернули зубстому дркону длинную беззщитную шею… А после и выпотрошили: все, что с смого Торсфиорд сбереглось в трюме от ждных вржеских рук, все это теперь вытщили нружу, нвьючили н терпеливые конские спины.

И вот ртельщик Любочд привстл в стременх:

— Волос-богч д соблюдет… ну нвлись! Ноги и копыт рзом уперлись в землю — люди и кони рзом нтянули веревки. Зскрипели дубовые ктки… черный корбль медленно выполз н берег, покидя негостеприимную рыжую Вытегру.

И двинулся вперед, по пробке, под дождем.

З ним, помедлив н подъеме, выбрлся пестрый корбль Хельги Виглфссон. И последним — изуродовнный перестройкми крсный дрккр, отнятий у конунговых людей…

Медленно врщлись тяжелые ктки. Мокря трв путлсь в ногх. Ползл из-под спог скользкя земля. Просек крбклсь н кменистые холмы, потом нчинл спускться, и люди подпирли плечми беспомощно кренившиеся корбли, уговривя их не бояться непривычной дороги.

Мореходы и ртельщики трудились бок о бок. Кто не знл язык, помогл себе жестми. Общя рбот сближет: словене, хлейги, корелы понимли друг друг кк двние друзья.

Женщины шли рядом с корблями. Вели з руки детей. Не отпускли их от себя ни н шг. Рненых везли вместе с поклжей — н лошдях.

И где-то тм, длеко з спиной, по мутной Вытегре, рспушив нбрякшие перья, кружился-плыл вниз по течению принесенный в жертву петух…

Из всех взятых в бою один Бедвр сумел впрячься в общую рботу. Широкой грудью нлегл он н кнт, и толстя жил н лбу вздргивл от нтуги.

Единственный глз угрюмо светил из-под повязки… А впереди Бедвр шел см Хлльгрим вождь. Вот уж кого не обошли милостью боги, друющие силу! Лямк з плечми сын Ворон готов был згудеть струной, смочення дождем одежд курилсь н холодном ветру.

А рядом с Бедвром, опирясь н смодельный костыль, упрямо ковылял Эйнр. Он еле тщил непослушные ноги. Ему бы ехть н лошди, но ккое тм — шел Бедвру следовло идти и ему.

— Эй, Утопленник! — обернулся к нему Хлльгрим. — Поди-к сюд!

Эйнр нхмурился — не много рдости было ему, знвшему Рунольв, спешить н зов Виглфссон! Однко суковтя плк рсторопнее зшуршл трвой, потому что стрые времен миновли.

И когд они порвнялись, Хлльгрим скзл ему:

— Почему идешь? Еще рстянешься посреди дороги.

Эйнр сердито ответил:

— Твоя првд! Однко не лучше мне было в тот день когд твой брт бросил меня в море!

Хлльгрим попрвил н себе лямку:

— Я двно хотел узнть, кк ты спсся тогд. Рсскжи!

Эйнр пожл плечми:

— У нс кк рз перед тем оторвло от кормы лодку… Мне повезло, я вычерпл из нее воду и принялся грести… Хлльгрим скзл ему:

— Ндо думть, тогд-то ты понял, слдко ли мне было у вс н форштевне.

Я слышл, в тот день к вечеру пошел снег. Кк же ты поймл свою лодку?

— Жить хотел, — ответил Эйнр. — Вот и поймл…

Звенислвку вез н своем коне см дядьк Любочд.

— А ведь и искл же тебя твой Мстислвич! — говорил он ей, тихонько покчивясь в седле. — Н что уж тут у нс глухомнь, тк и сюд добрлся. С Олегом, воеводой белозерским, приходил. Убивлся по тебе. И н что ты ему, коноптя, сдлсь? Я-то, стрый пень, все н Рдим ему нговривл. А тебя, знчит, купцы? И в мешок?

Он отвечл с улыбкой — теперь-то можно было улыбнуться:

— И в мешок. Немцм в Лдоге продли. А те к себе повезли, д сми не доехли.

Любочд смотрел н неуклюже перевливвшиеся лодьи.

— Хороши корблики… Вот только плвли долго, отяжелели. У нс тут двеч вгиры свою снекку тщили, тк он куд легче шл, ведь не меньше будет! Тоже в Бело-озеро побежли. К Олегу!

Облк сочились мелким дождем, ветер свистел и стонл, рзмхивя ветвями деревьев. Голос людей терялись в тяжком скрипе ктков. Викинги недоверчиво косились н лес… Никого не боявшиеся в море, здесь они чувствовли себя голыми. Нетерпеливо смотрели вперед: скоро ли вод? Дже вовсе чужя. Дже ткя, по которой не доберешься до дом. Спустить с берег дрккры — и пускй лезут, кому охот…

— Что через Лдогу-то не пошли? — потихоньку смеялся Любочд. — Рюрик збоялись? Ну, ну… Рюрик, он и есть Рюрик, одно слово, сокол яростный. У нс тут рньше кк лето, тк спсу не было от свеев д дтчн. Теперь тихо!

— З что ж не любят его? — спросил Звенислвк. — См слыхл, бежью люди бегут…

— А з что любить? — удивился ртельщик. — Всего ничего в Лдоге живет, нсолил всем. Он же у себя з морем с дружиной рзговривть привык. Дружине что — куд он скжет, туд и гребет! А тут вече… Позвли свеев гонять, в Лдоге посдили, он, того и гляди, весь Верх к рукм скоро приберет…

Корбли ползли дльше, неторопливо ступл привычный конь, и Любочд нкзывл:

— Домой приедешь, бтьку з меня поцелуй. Привет ему и Мстислву-князю от строго Любочд. А Выште Добрыничу скжи, пускй с лодьями поторопится.

Любочд, скжи, спршивл, что-то припозднился он в нынешнем году.

Викингм волок кзлся бесконечным. Но все н свете рно или поздно минует — и хорошее, и плохое… Одолели и волок!

Мореходы рсплтились с Любочдом по сговору: отвесили шесть мрок серебр. А н прощние устроили пир.

Корбли уже покчивлись н воде — эт новя рек тоже носил очень трудное имя — Ковж, — и сундуки с мешкми лежли под плубми н своих привычных местх. Сдись н скмьи д и отчливй!

Веселье происходило н берегу. Еду и пиво выствили хлейги; Хельги Виглфссон недовольно ворчл — ему кзлось, что брт поступл рсточительно.

Однко Хлльгрим не видел нужды скупиться. Миновли волок, этот волок от смого дом сильно его смущл…

— Может стться, — скзл он Хельги, — что мы еще вспомним добром этот пир и эту еду. Д и город н озере Весь уже недлеко. Нвряд ли Ольгейр ярл зпретит нм торговть…

Хельги внезпно рссвирепел:

— Ольгейр ярл! Н север его и в горы, этого Ольгейр ярл! С кких это пор мы спршивем позволения взять еду, которя нм нужн? Д еще у вендского ярл!

Хлльгрим н него прикрикнул:

— С тех смых пор, кк сми превртились в бродяг!

И идем просить кров в чужой стрне! И ты успокойся, Хельги Виглфссон!

Не понимешь см, тк слушйся и не перечь мне, я этого не люблю. Твой черед рспоряжться нстнет после того, кк меня убьют!

Хельги не ншел слов для достойного ответ.. Только плюнул и ушел к своему корблю…

Сигурд Олвссон еще с Невы носил в себе лютую злобу против ижор. Рненый Гуннр уже пытлся ходить, д и отплтили з него двно и с лихвой. Но мстил не Сигурд, и оттого зрел в душе ядовитый нрыв. И вот теперь, влив в себя рог, Сигурд стл примечть между ртельщикми сероглзого, беленького корел, чей выговор покзлся ему знкомым. С этим белобрысым они весь волок шли плечо в плечо — однко Сигурд без долгих рздумий бросил рог нземь и пошел к его костру.

Тот что-то рсскзывл сидевшим вокруг, рзмхивя рукми и здорно мешя русские, корельские, северные слов… Артельщики и мореходы нвряд ли хорошо его понимли, но хохотли от души. Сигурд подошел к ко-релу сзди и взял его з шиворот, тк, что зтрещл прздничня вышитя рубшк. Хохот стих, корел изумленно обернулся. Сигурд обозвл его ингром и колдуном, после спросил, о чем тот тк весело рсскзывл — может быть, о том, кк Хлльгрим хевдинг топил их в Неве?

Оскорбленный корел нзвлся людиком и пообещл рзбить Сигурду нос, если тот впредь еще рз спутет его невесть с кем:

— Однко, я вижу, ингрикот повыдергивли вм перья! А если бы ты не был трусом и сунулся к нм, ты точно зпомнил бы, кк нс нзывют!

Выслушв это, Сигурд кивнул и с нслждением змхнулся… но его рук повисл в воздухе. Н зпястье сомкнулись железные клещи.

— Пойдем-к со мной, Олвссон, — скзл ему Хельги. Сигурд ушел з ним в темноту молч, не сопротивляясь.

И ткой хохот грянул з его спиной — куд тм смешным выдумкм корел!

Больше его в эту ночь н пиру не видли. А когд перед рссветом костры погсили и люди нчли рсходиться, Сигурд обнружили крепко спящим н плубе Крсного корбля. Он спл нгишом, звернутый в чужое одеяло. Вокруг влялсь его одежд, мокря до последней нитки. Было очень похоже, будто кто-то усердной и решительной рукой охлждл его пыл.

Пор было трогться в путь, и Сигурд безжлостно рзбудили. Когд он вылез из-под одеял, Гуннр протянул ему нож — крсивый нож в бурых кожных ножнх. — Это тебе от того финн в подрок… Он скзл, ты неплохо рботл н волоке и понрвился ему, но хорошего нож он при тебе не зметил. Тк вот он решил отдть тебе свой.

Первым желнием Сигурд было вышвырнуть непрошеный подрок з борт, под првый берег, в омут поглубже. Но потом он передумл. Рзыскл свой ремень и привесил к нему ножны. И принялся одевться…

***

Озеро Весь лежло в лесх, словно круглый щит двно поверженного великн… По берегм его рньше селилсь только беловолося, белоглзя весь, основвшя свое селение Белоозеро у исток реки Шехсны. Потом с юг и зпд придвинулись словене, и по озеру туд и нзд зсновли рскршенные корбли. И стл привычня жизнь белозерцев меняться, д быстро! А когд, призвнные из-з моря, пришли и сели в Лдоге корбелыцики-вгиры, повернул вовсе круто. Князь Рюрик пожелл нвек зпереть рзбойникм дорогу н юг. Прислл н озеро отряд…

Вгиры обосновлись н северном берегу, тм, где впдл в озеро Ковж.

Срубили себе городок. И весь, не знвшя, куд девться от нбегов, перевел дух..

И понесл днь воеводе Олегу! Ольгейру ярлу, кк нзывли его хлейги.

Олег пересылл в Лдогу бобровые и собольи мех. И тот, кто являлся н озеро грбить, нпрывлся н его меч.

Артельщик Любочд не скрыл от Виглфссон, что несколькими днями рньше через его волок прошл вряжскя снекк. Не скрыл и того, куд поспешл: н озеро Весь. Не скзл лишь одного — зчем… А ведь знл стрый: летели н той снекке онежские озерные сторож.

Летели предупредить!

Оттого-то и зпросил он с хлейгов ткую высокую плту: пусть-к поторгуются. Оттого тк неспешно шгли волоком те же люди, что нкнуне едв не бегом мчли вряжский корбль… Оттого и пир прощльный дольше обычного собирли. Дружб дружбой, и Звенислвк Звенислвкой. А и Любочд дело свое помнил.

Вот только седой кормщик с черного корбля все почесывл в бороде… но тк ничего и не скзл.

А мореходы без большой помехи спустились по быстрой реке, и в ночь перед выходом в озеро Олв подошел к Хлльгриму Виглфссону:

— Нвряд ли я совру, сынок, если скжу, что звтр нс тм встретят…

Хллырим с досдой стукнул в борт кулком:

— Я не видел н берегх ни души!

— Я тоже, — ответил Можжевельник спокойно. — Но сегодня днем откуд-то из лесу поднялся дым. И срзу же , прекртился. И потом опять — немного подльше. И я не могу понять, куд делсь т снекк, которую видел Торгейр. И тебе не покзлось, что мы могли пройти волок быстрее, чем это нм удлось?

Кк обычно, он был прв. Хдльгрим потянул себя з усы:

— Мне-то покзлось, что мы встретили друг! Олв покчл головой:

— Все живущие здесь — люди Ольгейр ярл. А ему прикзывет Хререк конунг из Альдейгьюборг. Сын Ворон ответил устло:

— А конунг уродился вендом и больше всего любит видеть нши головы срубленными. Что же нм теперь делть, Олв Сигвтссон? Не первый день мы н корблях и повидли немло. Поглядим и н Ольгейр ярл…

Нстло утро, и жемчужно-серое озеро приняло в себя корбли. Ветр не было; лохмтые тучи приподнялись, и небо стло похоже н беспредельную серую крышу. Тускло блестел мслянисто-желтя глдь. Неспокойня дрем висел нд озером! В ткой дреме человек преследуют двно позбытые врги, и он мечется, сбрсывя одеяло. А потом просыпется опустошенным и хмурым…

Вод почти без всплеск рсступлсь перед форштевнями. Ленивые волны медленно рсходились позди.

Черный корбль шел первым, крсный и рсписной бок о бок следовли з ним. В отдлении небо смыклось с водой, и нельзя было провести между ними черту. Озеро кзлось безжизненным, рыб и т спл в глубине, птицы прятлись н берегу. Одинокя чйк молчливым видением скользнул нд головми и унеслсь, рстворилсь в серой тишине. Люди проводили ее глзми. И зметили тм, где он скрылсь, четыре неподвижные точки. Олв Можжевельник скзл Хлльгриму вождю:

— Похоже, ты и впрямь скоро посмотришь н Ольгейр ярл…

Хлльгрим вместо ответ прикзл всем оствить весл и вооружиться.

Воины быстро рзобрли мечи, принялись нтягивть друг н друг чешуйчтые кожные рубшки… Н громкие возглсы никого что-то не тянуло. Люди всмтривлись вдль, вполголос обсуждя, много ли воинов могли нести четыре лодьи. Выходило — много. Только Вигдис, посмотрев вперед, впервые з много дней подл голос. Вот что он скзл:

— Сейчс я увижу, кк поктится твоя голов, Виглфссон!

Хлльгрим ей не ответил — последнее время он все реже пытлся с ней зговорить. Зто Видг, ндеввший клепный шлем, презрительно бросил:

— Ты думешь, они отпрвят тебя обртно к Хрльду Космтому?

Вигдис скзл:

— Мне все рвно, чей топор уменьшит его в росте. И мне все рвно, нсколько я его переживу!

Хлльгрим хевдинг возвысил голос с кормы — тк, чтобы одинково хорошо слышли н всех трех корблях:

— С ярлом рзговривть буду я см. Остльным молчть!

И добвил, и опять не ншлось человек, который не сумел бы услышть:

— А если кто встрянет, когд буду говорить… повешу.

Вигдис скзл звенящим голосом:

— Тогд тебе придется повесить меня! Никто ей не ответил. Дже Видг.

Бьерн вынул из-под плубы белый щит и подл его вождю. Хлльгрим повесил его з спину и встл н носу, положив руку н спину дркон. Корбли не спеш рботли веслми, и чужие корбли медленно приближлись. Это были нстоящие боевые снекки: узкие, стремительные, кк летящие стрелы! Может быть, они и плоховто годились для походов через полмир, но в прибрежных водх рвных им не было… Хлльгрим не сделл попытки обойти их стороной. Догонят все рвно, и кто потом поверит, что ты не бежл. Когд до снекк остлось менее полет стрелы, прозвучл комнд, и дв его корбля остновились, вспенив веслми воду. Черный дрккр выдвинулся вперед. И змер посредине между теми и другими.

Сотни глз смотрели н Хлльгрим вождя… Хлльгрим вытщил из-з спины свой белый щит и высоко поднял его в вытянутых рукх.

И всей кожей ощутил, кк впереди и позди опустилось множество рук, уже стиснувших древки и рукояти… Что бы тм про них ни говорили — венды тоже были людьми. И тоже стрлись обходиться без сржения, когд могли.

Передняя снекк легонько пошевелил веслми и подошл к черной лодье.

Подозрительно косилсь н Хлльгрим извяння н форштевне тврь: сплошные зубы и глз. Вот только походил он больше не н дркон, н взбесившегося коня.

Стоявший н носу был молод. Моложе Хлльгрим. Волосы у него были прямые и русые и схвчены н лбу ремешком. Серые глз смотрели внимтельно в упор.

Теперь корбли лежли тк близко один от другого, что Хлльгрим и венд могли бы дотянуться друг до друг рукми. Хозяин снекки зговорил первым:

— Здрвствуй, если с миром идешь… Издлек ли ты, вождь?

— Мои люди зовут меня Хлльгримом сыном Виглф из Хлоглнд, — ответил ему викинг. — А ты кто ткой, чтобы здесь рспоряжться?

Венд неожиднно улыбнулся:

— Соотчичи твои зовут меня Ольгейром ярлом…

Он влдел северной речью не хуже, чем своей родной. Он скзл:

— Если бы я приехл к тебе в Стрну хлейгов, ты, но, тоже зхотел бы знть, куд я иду и что мне пондобилось! Поэтому не сердись, если и я тебя спршивю.

Хлльгрим не видел, кк Рунольвдоттир приподнялсь позди него, чтобы крикнуть: смотрите все — Виглфссон унижется перед вендом, вместо того чтобы пинком отогнть его прочь! Не крикнул. Жесткя рук зжл ей рот нмертво пригвоздил к плубным доскм. Видг меньше всего позботился о том, чтобы сделть это учтиво…

— Мы идем в Стейннборг к Торлейву конунгу Мстилейвссону, — скзл Хлльгрим. — И я не нмерен мешть тебе собирть днь со здешних финнов, Ольгейр ярл. Но если бы ты позволил нм пойти н торг и зпстись едой и одеждой, мы были бы тебе блгодрны. Или хоть пропусти нс дльше без боя. Есть у нс мечи, но нйдется и чем зплтить!

Хельги Виглфссон молч кусл губы: вот уж чего он никк не ндеялся в своей жизни увидеть, тк это Хлльгрим хевдинг, толкующего нподобие Эрлинг бонд… Вигдис яростно пытлсь укусить Видгу и вырвться у него из рук. Видг тк и не выпустил ее, но про себя решил, что, пожлуй, болеть ей было уже достточно — пор бы и приствить к рботе…

А воевод Олег, Ольгейр ярл, смотрел н Хлльгрим и думл. Был он молод, но повидл столько, что хвтило бы н десять седобородых мужей… Он видел, что Хлльгрим смертельно устл от бесконечной зботы, от необходимости спть вполглз и вполух, от смой мысли о том, что нигде в широком и людном мире его не ждл домой ни одн живя душ…

Однко тронь его, и добро, если из четырех снекк доберется до берег одн. Это он знл.

— Верно, большое немирье нынче у вс в Хлоглнде, — скзл он Хлльгриму. Хлльгрим ответил:

— Нс здесь трое бртьев, и с нми весь нш род и все нши люди.

Олег кивнул. Может быть, он понимл Хлльгрим лучше, чем это удлось бы другим. Кто поймет-бездомного, кк не см потерявший родной кров!

— Я тебя пропущу, — скзл он хлейгу. — Зпсйся н торгу всем, чем пожелешь.

Он повернулся и что-то крикнул гребцм н своем языке… Длинные весл живо рзвернули снекку и погнли ее нзд. Хлльгрим почти ждл, чтобы венды ушли н север, в свой городок. Но когд дрккры двинулись вперед, снекки пошли рядом. Увидев это, Хлльгрим только усмехнулся про себя: ну еще бы…

Передняя снекк снов окзлсь совсем близко, и Ольгейр ярл скзл ему:

— Нм нынче по пути…

К той весне Белоозеро еще не успело стть богтым и крепким городом, которым ему предстояло сделться впоследствии, под сильной словенской рукой…

Тогд это было просто селение, и притом не очень-то большое, дже еще не обросшее зщитной стеной.

Весские дом и тянулись к Шехсне-реке, и боялись ее, прятлись з нешироким леском. Люди побогче ствили свои дворы, обнесенные косыми зборми, совсем в другой стороне — тм, откуд было видно впдвший в озеро ручей, подле ручья огромный влун и рядом с ним почитемую березу. У березы стояло священное кпище, тм обитли блгодетели-Боги. Устми стрейшин эти Боги нередко требовли кур и гусей — но никто никогд не видл, чтобы они ходили н корблях и рзмхивли мечми… Подле Богов было безопснее, чем у Шехсны.

Тм же, у ручья, обосновлся и торг. Вгиры, жившие н северном берегу, ловили в озере обильную рыбу, промышляли зверя и птицу, но что взять с новоселов — своего им хвтло не всегд. И они чсто нведывлись к соседям-веси, когд что купить, когд собрть для своего князя уговоренную днь…

В тот день вгиров не ждли. Люди с удивлением посмотрели н длинные снекки, н три незнкомых корбля, что шли с ними рядом, — с удивлением и тревогой! Жизнь двно уже нучил белозерцев при виде тких корблей бить в кленовое било и хвтться з оружие, не дожидясь, пок те подойдут совсем близко…

Но уж верно не зря сопровождл их н снеккх воевод Олег! З что же двли ему днь медом, рыбой и мехми, кк не з то, чтобы умел утихомирить нходников из-з моря… Весь понял, что женщинм не придется прятться в лесу, когд снекки причлили к берегу, дрконоголовые ушли в сторону и бросили якоря поодль — з Шехсной. Поствили кожные штры, рзложили огонь и знялись своими делми… Торг в тот день не было — ккой торг, когд вот-вот злютует озерня непогод? Воевод Олег с тем к стрейшинм и пришел: готовьте припсы, звтр, мол, урмне со своими товрми приплывут…

А з ночь хмрь рссослсь см собой, тк и не прогремев. И озер нельзя было узнть! Откуд только взялсь в нем эт поющя синев и шльные волны, бело-гривыми молодыми конями бежвшие из-з горизонт!

Утром урмне сели в свою черную лодью и приехли торговть. Корбль со снятым носовым дрконом нбежл н песок, и суровые мореходы сошли по еловым мосткм — все безоружные.

У Хлльгрим не было н проджу никких зморских диковин. Но серебро — всюду серебро. И скоро его люди понесли по сходням пузтые мешки с зерном, потщили з рог жлобно блеявших овец. А з овцми, постукивя оковнными бокми, поктились в проворных рукх круглые сундуки-кдушки. Увидев их впервые, Хлльгрим хевдинг только покчл головой: кк нзвть глупым додумвшийся до ткого нрод!… Смого первого финн, не инче, осенило ктучим бочонком в тот лихой день, когд дотл выгорел у него новенький дом, в доме — пожитки целой семьи, зпертые от худого человек в неподъемный сундук.

Еще ему очень понрвился здешний хлеб. Душистый, пышный, совсем не похожий н ячменные лепешки, к которым он привык. Жуя теплую горбушку, Виглфссон искос поглядывл н мльчишек, вертевшихся вокруг, — кто в белых берестяных лпоткх, кто тк, босиком… Близко они не подходили — боязно. Но кк усидеть дом, кк не сбежть взглянуть н викингов, н тех смых, которыми мтери пугли их в потемкх!

Потом его осторожно тронули з плечо.

Хлльгрим повернул голову, д тк и зстыл с куском в руке.

Стоял перед ним смый стрнный человек из всех, кких ему доводилось когд-либо видеть… Он не припоминл ткого дже по Бирке, уж туд-то съезжлся весь нселенный мир! Нверняк это был пришелец из очень длекой стрны, где неслыхнное в здешних местх считли обычным. Светлое одеяние, подпояснное чем-то вроде длинного полотенц, спдло незнкомцу до пят. Голову венчло ткое же полотенце, зкрученное ндо лбом. Со смуглого лиц смотрели н викинг совсем черные глз. Н губх, обрмленных седеющей бородой, покоилсь вежливя улыбк… А з плечом приезжего чуд стоял Ольгейр ярл.

— Это мой гость издлек, — поздороввшись, скзл ярл Виглфссону. — Он путешествует по дорогм земли, собиря крупицы человеческой мудрости, и пишет книгу о рзных нродх. Он хотел бы поговорить с тобой. Его зовут Абу Джфр Ахмед ибн Ибргим…

Чужеземец с достоинством поклонился.

— Длинное имя, — стряхнув с себя удивление, проворчл хлейг. — Пускй он не обижется, если я не сумею выговорить првильно.

Почему-то он срзу решил, что беседовть придется через ярл или другого знющего человек. Но путешественник ответил ему см:

— Если хочешь, ты можешь звть меня просто: Абу Джфр.

Мягкий голос звучл учтиво и доброжелтельно… Собиртель мудрости совсем неплохо упрвлялся с северной речью, вот только слов произносил кк-то смешно. Ольгейр ярл пояснил:

— Это знчит отец Джфр, тк у них принято. Првду скзть, сын Ворон смотрел н стрнник без особого воодушевления. Кк понять человек, пустившегося в походы по чужим крям, когд он мог бы сидеть дом и не знть збот и хлопот? Потом он глянул н руки Абу Джфр и увидел, что они были тонкими, кк у женщины. В длинных пльцх не чувствовлось силы. Книгу он пишет… Тоже знятие для муж!

Зто путешественник смотрел н Виглфссон и видел перед собой всего лишь огромного дикря с недоеденным хлебом в руке. Быть может, и впрямь по-своему блгородного и достойного, рз уж см нместник првителя русов рекомендовл его для беседы… но нвряд ли способного к нукм и нверняк с ними незнкомого. Он тоже прибыл сюд из длекой стрны, но что он сумеет о ней рсскзть, кроме того, ккя тм водится дичь и по ккой цене продются рбыни?..

Он, конечно, не мог знть, что в этот же вечер трижды подряд проигрет Хлльгриму в шхмты.

Между тем торг н берегу рзворчивлся вовсю. Олв Можжевельник послл сын н лодке сообщить в лгерь, что все шло хорошо, — и вскоре крсный корбль привез женщин. Смышленя весь тотчс понесл н торг новые товры: подвески-уточки, подвески-коньки, гремучие бляшки, крсивые лепные горшки с железными оковкми и дужкми — подвешивть нд огнем; моченую морошку, мех, мед, пиво, вкусные рыбные пирожки…

Воевод Олег кивнул Абу Джфру и ушел присмотреть, по чести ли торговли. Хлльгрим убрл в рот осттки крюшки и скзл:

— Я не зню, что тебе всего интереснее, чужестрнец. Если хочешь, я покжу тебе свой корбль!

Взойти н дрккр к зезжему викингу отвжился бы не всякий. Но Абу Джфр пошел з ним бесстршно.

— Его выстроил дед моего отц, — рсскзывл хлейг. — Он нчертл руны н его носу и бортх, и в тех рунх великя сил! Ему больше ст зим, — видишь, кк вытерлись гребные люки? Много рз проходил он Лебединой Дорогой, но море еще не торжествовло победы…

И к путешественнику пришло невольное удивление: этот северный дикрь говорил о дубовом корбле словно о живом и преднном существе. Тк соплеменник смого Абу Джфр мог бы говорить о любимом коне, тонконогом умном крсвце. И он см не зметил, кк спросил:

— А скжи мне, ездят ли у вс н лошдях?

— Ездят, — улыбнулся Хлльгрим. — Но по большей чсти туд, куд нельзя добрться н лодке.

Он повел гостя по корблю, рсскзывя ему об устройстве дрккр и о пройденных им морских путях… Абу Джфр внимтельно слушл его, уже обдумывя, кк он опишет эту случйную встречу в своей книге о госудрствх и стрнх… кк вдруг его глз коснулись девушки, сидевшей н одной из носовых скмей. Ее левя рук был подвязн к шее шерстяным плтком, огненные волосы полыхли н солнце. Они окутывли ее, кк плщ. Девушк безучстно смотрел куд-то в озерную дль… Хлльгрим перехвтил взгляд Абу Джфр и скзл:

— Это моя невест.

Вигдис медленно повернул голову, и путешественник удивился еще рз. Кк и жительницы стрны русов, он не скрывл лиц… Спрячь ткое лицо, и мир обеднеет. Однко тут их глз встретились, и мудрец увидел неистовое плмя, згннное глубоко вовнутрь, словно удушливый пожр, пожирющий торфяник…

Пожлуй, эти люди были вовсе не тк бесхитростны и просты, кк ему покзлось снчл!

Хлльгрим привел его н корму и покзл плотно зкупоренный трюмный лз:

— Здесь мы держим свое оружие…

Н крышке лз сидел крсивый молодой воин, вооруженный копьем. Рядом с копьем у него н коленях лежл деревянный костыль. Абу Джфру неоткуд было знть, что воин звли Эйнром и что Хлльгрим окзл ему величйшее доверие, посдив крулить мечи. Абу Джфр увидел только, кк сын Ворон мхнул рукой и воин слез с крышки лз и встл поодль, тяжело опершись н костыль.

Хлльгрим взялся з кольцо: покзлся крепкий дубовый сундук. Хлльгрим открыл его и вытщил огромный меч с лезвием длиннее вытянутой руки. Привычно извлек его из ножен, и слвный бороздчтый клинок, смзнный от ржвчины жиром, тк и вспыхнул н ярком свету.

— Это мой, — довольно щурясь, скзл Виглфссон. И добвил, ткнув пльцем в чужеязычную ндпись, выдвленную в блестящем железе:

— Его выковли фрнки. Ткими ли сржются в твоей стрне?

Абу Джфр взялся з рукоять, и его лдонь знял ее едв нполовину. Он скзл:

— У нс в ходу другие мечи. Нши воины скчут в бой н конях, этот для всдник неудобен.

Хлльгрим спрятл меч обртно в сундук и вытщил другой.

— Мы не сржемся верхом. А это меч моего сын… о, говорят, делли где-то у вс.

Узорчтя стль отливл н солнце блгороднейшей синевой. Абу Джфр нклонился прочесть блгословение, нчертнное н клинке. А когд выпрямился, то увидел, что Хлльгрим, отвернувшись, смотрел н свою невесту. И его лицо вовсе не было лицом счстливого жених. Выждв немного, путешественник коснулся его руки. Хлльгрим опустил крышку сундук, кивком велел Эйнру знять свое место и проговорил:

— Ее отец был моим вргом… и он больше думет о том, кк бы отомстить.

И пришлось Абу Джфру признться смому себе, что дикри вовсе не были дикрями. Потом он попросил:

— Рсскжи мне о своей земле, мореплвтель.

Хлльгрим провел рукой по рстрепвшимся н ветру волосм…

— Что же тебе о ней рсскзть?

Абу Джфр ответил:

— Я слышл от многих, что тм, откуд ты приехл црит вечный мрк и от холод невозможно жить.

Хлльгрим усмехнулся, положил руки н глдкую бортовую доску и посмотрел н север-зпд. Усмешк понемногу пропл с его лиц.

— Моя земля, — скзл он глухо, — тков, что крше ее нет во всем нселенном мире. Ты не видел ее, чужестрнец, что толку рсскзывть о том, о чем рсскзть нельзя… Может стться, однжды тебе повезет, и ты увидишь нше море и услышишь, кк оно грохочет у подножия черных скл. Ты увидишь зеленые пстбищ и горы, сверкющие льдом… Увидишь кружщихся чек и воронов, летящих вслед корблям…

Абу Джфр долго молчл… Потом спросил осторожно:

— Я слыхл, что земля в твоей стрне едв отдет обртно то зерно, которое в нее посеяно… Хлльгрим ответил не здумывясь:

— У нс не принято откзывться от мтери из-з того, что ее лицо в морщинх.

— А длеко ли твоя родин? — спросил Абу Джфр.

Хлльгрим опустил голову.

— Я четвертый месяц в пути и нигде не здерживлся подолгу…

— Знчит, ты нмерен ззимовть в стрне русов? А когд ты поедешь домой?

Тут Хлльгрим выпрямился, и путешественник срзу понял, кков был этот вождь, когд видел перед собой врг.

— Я никогд туд не вернусь!

Абу Джфр продолжл смотреть н него, и Хлльгрим добвил уже потише:

— А ты остлся бы тм, где конунг из Вестфолля нсильно зствляет свободных людей плтить ему днь д еще кормить его хирдмннов? И мло что сулит им з это, кроме того, что и без него от век им приндлежло?

Абу Джфр скзл примирительно:

— Прости меня, если я рсшевелил твою рну. Сложи крылья своего гнев и не сердись… Я ведь ткой же скитлец, кк ты. У меня тоже есть дом, куд стремится мое сердце, и семья, которую я не видел тк двно… Ты видишь — беля пыль тысячи дорог осел в моей бороде, но ни одн из этих дорог не привел меня нзд…

— Тебе-то что не сиделось в своем одле? — нполовину стыдясь собственной вспышки, проворчл Виглфссон. — Ведь у вс тм, люди говорят, и солнце круглый год не зходит, и треску можно ловить прямо с порог!

Абу Джфр сложил н груди руки, и его черные глз стли двумя окошкми в цветистом ковре, зтянувшем трясину.

— Я тбиб, — ответил он тихо. — Я лечу людей, поднимя их с лож болезни в седло деятельной жизни. Я хотел нучиться читть человеческое тело, словно мудрую книгу… Ответь мне, можно ли оствться тм, где ищущему свет звязывют глз?

Вечером этого дня в одном из домов н берегу ветреного озер Весь долго не гс глиняный светильник. Поскрипывло в узкой смуглой руке тростниковое перо.

Абу Джфр Ахмед ибн Ибргим зписывл:

«…Теперь я должен рсскзть о том, кк меня принимли в стрне Вису, куд я прибыл из стрны Булгр. Здесь меня поселил у себя один почтенный человек, которого я исцелил от язв н ногх. Люди вису розовокожи, с волосми кк лен. Они носят льняную одежду, хорошо эщищющую от холод, иные же одежду из шкурок пресного бобр мехом нружу. А кроме бобровых шкур, отсюд вывозят мех горностя, белки и черной лисы…

…Сегодня, второго сфр двести пятьдесят пятого год хиджры, я беседовл с путешественником из длекой стрны Яджус… Мне многие говорили, будто эт земля совсем не знет блгодтного солнечного свет, однко он скзл, что это не тк. Их земля предствляет собой остров, зтерянный в вечно бушующем море. Все они рыжи, с глзми неприятного синего цвет, и их кож бледн в тех местх, где ее не покрывет згр. Все это, кк и нездоровый цвет глз, происходит от жизни в холоде и постоянной сырости, источемой морем…»

Абу Джфр нендолго здумлся, глядя н огненный язычок, и продолжл писть:

«…Впрочем, эти люди крепки и совершенны телом, кк пльмовые деревья, выросшие у родник. Они хрбры и неустршимы в бою. Но ндо скзть, что они не проявляют своей хрбрости сидя н коне и сржются пешими, к месту боя приплывют н корблях. Человек, с которьм я говорил, проехл великое множество рзных рек и морей, ндеясь только н себя смого и н свой меч, выковнный в стрне Ифрндж.

Я желю ему, чтобы когд-нибудь он смог примириться с влстолюбивым првителем, зхвтившим его земли. И вернуться н родину, которую он любит, обретя блго, в коем судьб откзл мне много лет нзд…»

***

Кк ни торопил своих товрищей опытный Можжевельник, они все-тки упустили смое выгодное время для плвния по Шехсне. Отшумел весенний рзлив, нпоивший в верховьях реки богтые зливные луг, и вод быстро пошл н убыль.

Скоро вновь в полную силу зрокочут пороги, перегородившие извилистое русло.

***

— Поспеши, — скзл Олв Хлльгриму хевдингу, глядя, кк по сторонм вырстли откосы, увенчнные шпкми жирной черной земли. — Мне рсскзывли, здесь будет порог, который нзывют Плоскя Гряд. В paзлив вод тм покрывет голову рослого человек. Но зто потом ее остется с лдонь!

Приди они к Плоской Гряде в смую сушь — и пришлось бы ндрывться не меньше, чем н волоке меж Вытегрой и Ковжей. А ведь этот порог был только первым в целом семействе быстрин, и тянулись они н множество поприщ вниз по реке. Кроме Плоской Гряды, был еще Черня, еще Сосенк, Березк, Коленец, Змея, Бесповоротное Плесо и иные. И у кждого — свой особенный нрв, свое течение, своя глубин! И никкой дядьк Любочд не ждл здесь с втгой, готовой помочь протщить корбли.

Однко им все-тки повезло. Высокую воду удлось схвтить з смый кончик хвост — дрккры прошли нд порогми, и люди только придерживли их с берег з кнты. Лишних рук не было. И Хлльгрим рдовлся тому, что здешние финны, кжется, уже попривыкли жить з щитом Ольгейр ярл в мире и тишине — первыми нпдли редко…

И тем не менее н корблях услышли его строгий прикз: поодиночке от берег не отлучться.

Первые несколько порогов удлось блгополучно миновть в один день.

Потом случилсь непредвидення остновк.

Однжды, когд корбли подогнли к берегу и стли готовить еду, Видг и Скегги вместе отпрвились в ближний лес. Зйдя з деревья, сын хевдинг поручил Скегги свой меч и нырнул в кусты. И буквльно тут же стрелой вылетел нзд!

— Тм кмень, — скзл он млышу, выхвтывя у него свое оружие и торопливо пристегивя к поясу. — А н кмне руны!

Они со всех ног помчлись обртно к корблям. Выслушв сын, Хлльгрим недовольно спросил:

— Ну и что, что кмень? Мло у нс нствлено пмятных кмней…

Зто Хельги срзу же велел позвть Улеб:

— Где тм этот Ульв трэль! Пускй он посмотрит руны и скжет, что они говорят!

Змшелый влун безмятежно грелся н солнце посреди круглой поляны. У ног кмня толпилсь цветущя земляник, крутой серый лоб и впрвду укршли кривовто врезнные буквы.

Улеб долго приглядывлся к ндписи, шевеля губми и хмуря широкие брови.

— Ну? — спросил Хельги нетерпеливо.

— Добро положил… — пробормотл Улеб. — Дльше сколото, не рзберу, — Клд! — хлопнул себя по бедру средний Виглфссон. — Првильно он читет, Ас-стейнн-ки?

Звенислвк кивнул.

— Здесь ндо искть клд! — скзл Хельги. — Добро положил!

— Кто же прячет клды тм, где все ходят и ездят? — спросил Хлльгрим спокойно. — Мло ли кто мог куд положить ккое добро и нписть об этом н кмне!

Но Хельги только отмхнулся. Сотня сильных мужских рук долго толкл и рскчивл вросший в землю влун. И нконец кмень со вздохом уступил и дл повлить себя нбок. Принесенные лопты ждно впились в кменистую лесную землю… Вот-вот потревожт трухлявое дерево сундук или удрят в круглую крышку котл, полного серебряных укршений!

Время шло…

Взмокшие и очень злые, все они сидели н крю вырытой ямы, рядом с выкорчевнным влуном. И кто-то из них укзл пльцем в подсохшее кменное пузо:

— Д тут еще что-то нписно! Нверное, где искть!

Снов кликнули Улеб и велели читть. Улеб почистил плочкой брюхо влун, вывернул шею и прочел — громко, со злордством:

— Не ищи того, чего не клл!

Хельги Виглфссону срзу же зхотелось переломить свою лопту то ли об кмень, то ли о спину Улеб, но он и виду не покзл. Недовольно ворчвшие воины уже отряхивли руки, когд он неожиднно рспорядился:

— Звливй яму!

Непонятный прикз все рвно остется прикзом… Хлейги вновь взялись з лопты — зрыть бы в этой яме того, кто рзукрсил влун! А Виглфссон еще и велел для чего-то рзровнять и утоптть землю, тк что все приняло почти прежний вид. Если не считть рстерзнного земляничник и лежвшего н боку влун. Сын Ворон первым подошел к кмню и нвлился плечом:

— А теперь поверните-к его н место! Тк же, кк он стоял!

Все сделлось ясно. Викинги с хохотом облепили влун. Дже Улеб и тот по своей охоте подошел помочь. Кмень оствил их в дуркх — только потеряли из-з своей собственной ждности добрых полдня. Но зто можно было хорошо проучить всех остльных, кому еще случится идти этим путем. И ведь требовлся умниц вроде Хельги Виглфссон, чтобы догдться продолжить обмн!

Они зботливо поствили кмень н место, пострвшись, чтобы ндпись нельзя было не зметить.

Больше н извилистой и длинной Шехсне с ними не случилось ничего ткого, что следовло бы зпомнить… Минуло несколько дней, и мть всех рек, великя Рось, в должный чс поднял их н широкой синей лдони, дохнул теплым ветром и точно принялсь рссмтривть: это еще что з диво пожловло?

Теперь корбли двиглись тк: Хлльгримов черный шел впереди, з ним — крсный дрккр Эрлинг Виглфссон, и последним — рсписной. Звенислвк, ехвшя с Эрлингом, тк и рвлсь н переднюю лодью. Кременец деллся все ближе, того гляди, со дня н день встретится дозорный отряд если не смого Чурилы Мстислвич, то кого-нибудь из его бояр… Хлльгрим понимл, что при ткой встрече без нее трудно будет обойтись. Но н корбль к себе не брл, кк ни просил. Дром, что ли, и он см, и все его люди которую ночь спли в одежде и держли под рукми мечи.

А великя Рось голубел под лсковым солнцем. И кзлось, будто все непогоды остлись где-то н севере — длеко-длеко! Легкие волны игрли у бортов, шуршли н ветру кмыши, и яркие стрекозы сдились н головы деревянных дрконов.

Хлльгрим смотрел н берег, кк смотрел бы н нелюбимую крсвицу, с которой ему предстояло бы нвек збыть о прежней любви. Если ему повезет, где-нибудь здесь он выстроит себе новый дом, обнесет его огрдой и утвердит у очг дремлющих под плубой Богов. Но этот дом уже не будет нзывться Сэхеймом.

Великя Рось журчл под ним, кк неторопливя песня. И уходил вдль, вдль — к теплому Хзрскому морю, синевшему з дльними горизонтми…

В тот день корбль Хельги Виглфссон шел, кк обычно, последним и ближе к берегу, чем дв других. И вышло тк, что Бьерн кормщик рзглядел в кмышх острый нос лодочки-однодревки. То ли плохо схоронились ее хозяев, то ли глз у Бьерн окзлись острее, чем у бртьев и отц… Бьерн позвл Хельги и укзл рукой в кмыши.

— Тк, — скомндовл Виглфссон. — Весл н воду!

Првь туд.

И не было рядом ни Хлльгрим, ни Эрлинг, чтобы его остновить. Их корбли ушли вперед, скрылись з мысом. Хельги поднял со скмей двоих воинов, о которых ходил слв метких стрелков:

— Выгоните мне эту лодку н чистую воду… Прни привычными движениями нтянули огромные луки. Стрелы посыплись в воду з кормой однодревки, срезя высокие кмыши. И сидевшие в лодке не выдержли. Вместо того чтобы глубже спрятться в зелень, легкя долбленк вылетел из нее, кк из огня, и помчлсь по открытой воде. Двое, окзвшиеся в ней, отчянно рботли короткими веслми: светлоголовый мльчишк н носу и стрый дед н корме. Они гнли лодку сильными взмхми, почти не поднимя волны, — но рзве уйти от дрккр, н котором когд-то плвл Рунольв!

— Хвтит, — скзл Хельги стрелкм.

Пестрый корбль вклинился между лодкой и кмышми, оттиря ее к середине реки. Викинги гребли вполсилы, потешясь нд стриком. Он молч оглядывлся н них, все чще удряя веслом… Бьерн кормщик легонько двинул првилом, и дубовя скул коснулсь однодревки, не двя грести.

— Прыгй, Мл! В воду прыгй! — зкричл дед, збыв о грозно рботвших веслх дрккр и отбивясь гребком от хвтвших его рук. Но внучк уже сцпли з вихры, з некршеную рубшонку — только мелькнули в воздухе босые брыкющиеся пятки! Следом втщили н корбль и стрик.

— Не дело ты зтеял, побртим, — скзл Торгейр негромко. — Смотри, ждть нм теперь Торлейв конунг в гости со всеми его людьми, ведь это уже его фюльк.

Хельги огрызнулся:

— Может, именно этого я и хочу!

Торгейр понял, что с Виглфссоном не совлдет, и змолчл… А Хельги подошел посмотреть н схвченных. Еще в Торсфиорде он просил Ас-стейнн-ки нучить его по-грдски, и ему кзлось, что получлось у него неплохо.

— Мы не тронем тебя! — скзл он стрику. — Нм Торлейв конунг нужен, не ты. Скжи, ты не из Стейннборг?

Дед долго молчл, потом ответил:

— Не понимю!

Сперв Хельги решил, что, нверное, действительно выговорил что-то не тк. Но потом по глзм дел понял:обмнывет. Он скзл:

— Я не собирюсь обижть твоего конунг, потому что иду с белым щитом.

Длеко ли отсюд Стейннборг? Дед поглядел н него с ненвистью и упрямо повторил:

— Не понимю!

Хельги все-тки не хотел зтевть ссоры и, нверное, н этом его отпустил бы — все испортил внучок. Он вдруг прыгнул к Хельги, кк рысенок, крич:

— Беги, дед!

Хельги поймл его в воздухе, в прыжке. Взял з шиворот и легко поднял в вытянутой руке. Внучок извивлся, пытлся укусить его, оцрпть. Хельги уворчивлся, двигя зпястьем.

Дед ринулся было н помощь, но его остновили, оттщили нзд.

Хельги не торопясь отвел руку в сторону — мльчишк повис нд водой.

— Ну что, дед? — спросил викинг нсмешливо. — Смотри, ндоест мне его держть…

Дед глянул вниз, н длинные лопсти весел, сбиввшие прозрчную воду в сущий кипяток. И ссутулился, обмяк.

— Мл оствь! — скзл он хрипло. — Чего ндобно тебе, говори! Чего хочешь?

Хельги перенес внучк обртно через борт и с рук н руки швырнул своим молодцм.

— Мльчишку в мешок… А ты, стрик, сдись в свою лодку и быстро плыви к Торлейву конунгу в Стейннборг. Скжи ему, что гости пожловли. Пусть едет встречть!

А внук твой до тех пор у нс побудет. Чтобы ты стрый, дороги не позбыл.

Хирдмнны со смехом впихнули отбиввшегося внучк в кожный мешок. И звязли ремешок возле его шеи, тк, чтобы не смог ни вылезти, ни удвиться.

Подняли несколько плубных плнок и спустили мешок вниз — в темноту, к узлм и бочонкм, н смоленые доски, з которыми звенел невидимя вод. И поствили плнки н место.

— Дед! — донеслось из-под плубы. Лицо стрик мучительно передернулось, но его потщили к борту, к лодке, что плясл тм, схвчення бгрми. Хельги велел убрть весл, потому что в них больше не было нужды, и лодочку оттолкнули прочь.

Ккое-то время дед сидел в ней неподвижно, бессильно свесив руки… И точно ждл, чтобы нвждение рссеялось. Но дрккр не исчезл. И вод не рсступлсь под ним, нкзывя з злодейство. Легко и хищно скользил он вперед, кк ястреб, уносящий в когтях цыпленк.

Потом с корбля увидели, кк стрик подхвтил свой гребок и что было силы погнл суденышко к берегу. Долбленк стремглв влетел в кмыши и пропл из глз…

Вечером три лодьи собрлись у облюбовнного Олвом островк. Поля вод только-только покинул его, обнжив пушистую трву и густые цепкие кусты.

Быстрый спд реки оствил в этих кустх, прямо посередине островк, ккой-то плоскодонный корбль. Корбль выглядел широким и неуклюжим, и не было никкой возможности стщить его в воду. Мореходы внимтельно осмотрели брошенную лодью, потом принесли топоры и принялись рзделывть ее н дров.

Хельги прибыл к острову последним. Хирдмнны поствили корбль н якоря и пошли н берег, к светившим в сумеркх кострм. Нд берегом рдостно звенели голодные комры. Воины отмхивлись от них, ныряя в дым костров. Жены и мтери рсспршивли их, кк прошел день н корбле.

Поэтому бртья узнли о случившемся еще рньше, чем см Хельги подошел к их огню. Хлльгрим срзу же спросил его:

— Зчем ты это сделл?

Хельги невозмутимо пожл плечми:

— Я ничего им не сделл, ни одному, ни другому. Зто теперь можно будет узнть, тков ли этот Торлейв конунг, кк о нем говорят.

Хлльгрим скзл ему:

— И если он тков, то очень скоро он будет здесь, и с крсным щитом. Мы для этого уходили из дому?

Стрый Можжевельник молч шевелил плочкой угли. Все, что он думл, он уже выскзл Хлльгриму недине. Хевдинг между тем продолжл:

— Ты считешь з доблесть подрзнить сильного, рзговривть с ним буду я! Ведь это я иду первым, не ты. Может, ты поэтому и не думешь ни о чем прежде, чем делть?

У Хельги выступили н скулх крсные пятн, тонкие ноздри бешено вздрогнули:

— Если ты испуглся, я могу пойти первым вместо тебя!

Хлльгрим тяжело помолчл, обдумывя ответ. Потом скзл:

— В хрбрости мне, конечно, до тебя длеко. Я, кжется, никогд еще не гонялся н боевом корбле з стрикми н лодкх!

Хельги открыл рот, побгровев уже весь, но тут Хлльгрим поднялся н ноги и гркнул в полную силу:

— Умей помолчть, Хельги Виглфссон! Иди и принеси сюд этого мльчишку!

Хельги повернулся и молч ушел в темноту. Бедвр и Бьерн принесли в мешке внучк. Ни кусться, ни црпться он более не пытлся, но серо-зеленые, рысьи, глз глядели по-прежнему зло. Воины положили мешок н трву возле огня и отошли. Хельги с ними не вернулся.

— Пускй позовут Ас-стейнн-ки, — скзл Хлльгрим. Но он уже стоял по другую сторону костр, и ее щеки были не румяней беленой рубхи. Сын Ворон хотел ей что-то скзть — он не глядя шгнул мимо него, к мешку:

— Мл!

Мльчишк уствился н нее, явно не узнвя, однко потом отштнулся и в ужсе звопил:

— Щур! Щур! Пропди!

Было видно, что ткого стрх он не испытывл дже под плубой, когд звл н помощь дед. Звенислвк бросилсь к нему, дрожщими рукми принялсь рспутывть узел:

— Д живя я, живя, не бойся…

— Я могу отпустить его, — скзл ей Хлльгрим. — Звтр я велю высдить его н берег, пок пусть твой рб поможет мне его рсспросить.

Звенислвк повернулсь к нему и крикнул сквозь слезы:

— Зчем сюд пришел?!

Мльчишк Мл рстянул рукми ремешок, вывернулся из мешк и кинулся прочь с быстротой зйц, удирющего от выжлецов… Но н пути вырос Видг, схвтил его поперек тел и приволок обртно к костру. Бьерн Олвссон помог ему водворить внучк в мешок.

Хлльгрим велел сыну отнести мльчишку н черный корбль. Потом сел нземь и стл смотреть в веселый огонь. Языки плмени вспыхивли и опдли — кк лезвия мечей, кружившихся в жестоком единоборстве…

И если бы у него выросли крылья и он смог бы подняться высоко нд островом, в темно-синее небо, подернутое редкими облчкми, то н берегу тихого приток, питвшего ключевой водой великую Рось, он увидел бы мерцющий огонек.

А спустившись пониже, услышл бы рвномерные удры метлл о метлл.

В смой же кузнице стоял ткой лязг, будто и не отгремел еще н земле молот великого искусник Кия! Сыпл жгучими искрми железня зготовк, ворочясь с боку н бок н мленькой нковльне, всженной для крепости в грузный деревянный пень… Звонко, рдостно пел молоточек кузнец, и н этот зов откуд-то из-под потолк, из-под стропил, обрушивлось тяжелое ковдло, взметемое жилистыми рукми молотобойц. Плетеня зготовк понемногу выдыхл из себя испепеляющий жр огня, плющилсь, приобретл форму меч…

И если бы нделенный крыльями покружился нд кузней еще немного, он увидел бы высокого сутулого стрик и с ним двоих вооруженных отроков, шгвших берегом речки. Вот подошли… Сквозь рскрытую дверь было видно, кк молотобоец передл ковдло товрищу, ждно опорожнил протянутый ковш и не спеш двинулся нружу. Рбот з его спиной возобновилсь кк ни в чем не бывло.

Поднявшись по вдвленным в землю ступенькм, кузнец огляделся, приучя глз к темноте, и скзл:

— Ты, что ли, дед Выщко? Что от рботы оторвл — по делу, без дел?

Он прошел мимо стрик, к речке, нд которой курился теплый тумн.

Стщил кожный передник, сдвинул со лб ремешок — жесткие волосы рзлетелись по плечм. Встл н колени у воды и принялся мыться, не обрщя внимния н комров.

— Ты уж не сердись, бтюшк князь… — скзл ему стрик. Бтюшк князь годился ему во внуки, но дед Вышко и не зискивл и не подсмеивлся. — Прости, княже, что помешл. Бед плывет по Роси, встречть велит…

Князь поднял голову. Из кузницы вспыхивло огнем — в светлых глзх родились медные блики.

— Ккя бед, дед? Рсскзывй толком. Вышко сцепил пльцы з спиной, чтобы унять поселившуюся в них дрожь.

— Урмне, княже. Сми про то скзли, — ответил он глухо. — Н трех лодьях… Передний корбль весь черный и с дружиною… другой крсный, женки тм д млые ребят… третий рсписной и тоже с дружиной. Вождь ихний, н что ни глянет, все вянет! Мы, говорит, гости мирные, д ведь зню я их, с ними дружи, топор из рук не выпускй! Тебя спршивли. Пусть, мол, Турей-князь едет, встречет…

— Погоди! — остновил его молодой князь. Он поднялся с колен и стл похож н крючкоклювого сокол, хищно рзвернувшего крылья. — Тк ты, дед, говорил с ними, что ли?

Стрик хотел ответить, но губы подвели его, зпрыгли, потом жлко скривились. Он здохнулся, с протяжным всхлипом провел по глзм руквом.

— А н меня, княже, см знешь, все влится, кк в яму… Где бы бед ни голодл, ко мне н пирушку! Внучк моего… Мл… птенц несмышленого… в мешок посдили д под плубу корбельную… чтобы я к тебе, князь, дороги не збыл! Пропдет ведь, змучют ни з что! Умереть бы мне д сырой землей прикрыться.

Дед зплкл.

Князь не стл утешть его, не пообещл вызволить внук. Молч нтянул н плечи поднную отроком рубху.

А потом вложил пльцы в рот и свистнул тк, что у дед зверещло в ушх. Свистеть князя учил муром, лесные соловьи. Из темноты откликнулись кони, послышлся шорох бегущих ног. Князь вернулся к двери кузницы и прикзл первому же воину — безусому прню, вынырнувшему в промоине рыжего свет:

— Бересты принеси.

Прень исчез, чтобы вскоре вернуться с гибким, нежно-розовым лоскутом.

Жесткой лдонью князь рспрвил его н дверной доске и быстро зчертил концом нож. И свернул письмо трубкой, передл отроку:

— Отцу свезешь. Рдимовых встретишь кого, предупредишь: урмне пожловли, н трех корблях. Поспешй!

Воин спрятл бересту и убежл ловить своего гнедого. Князь остлся стоять в дверях, в отсветх метвшегося огня. Большое ковддо тревожным билом ухло у него з спиной.

Дружин звенел стременми, сдясь н коней.

Они стояли н высоченном прибрежном откосе, кк сттуи из черной бронзы, вковнные в золотую полуденную лзурь.

Грдские всдники.

Хлльгрим зметил их издлек. Следовло ждть этой встречи, но он никк не думл, что они появятся тк скоро. Его дрккр одиноко и медленно двиглся по реке:

Эрлинг только что постигл очередня неудч, его корбль, к стыду и отчянию Сигурд кормщик, зстрял н мели. Хельги остлся помогть брту стскивть лодью, стрший Виглфссон понемногу тронулся дльше.

Вот я и приехл, подумл он угрюмо. К Торлейву конунгу в Стейннборг…

Он дже отвел взгляд, нполовину ндеясь, что его просто подвели глз, уствшие от блеск реки. Потом посмотрел снов.

Они стояли тм, впереди, нд песчным обрывом. Молчливые и неподвижные, кк судьб, только и шевелились н ветру гривы коней д плщи седоков… И что доствй теперь белый щит из-под плубы, что не доствй.

— Спустить прус! — переглянувшись с Можжевельником, скомндовл он громко. — Весл н воду!

Пускй видят, что не только у них есть глз.

Гребцы живо рсселись по местм… Оствшиеся принялись вооружться.

Вот лодья порвнялсь со стоявшими н берегу. И те тронули коней и поехли рысью, не обгоняя дрккр и не отствя, и Хлльгрим срзу же отметил между ними вождя. И не то чтобы кто-нибудь выделялся оружием или богтой одеждой, ни з одним не следовли слуги. Просто один из коней, могучий вороной жеребец, явно по привычке бежл впереди остльных…

Вот хозяин коня обернулся к ехвшему следом и что-то скзл, ткнув гремучей плетью в сторону корбля. Воин приложил лдони ко рту:

— Эй, н лодье! — долетел ослбленный рсстоянием крик. — Кто ткие?

Голос звучл обыденно и совсем не стршно… Хлльгрим прочистил горло, досдуя н себя, что не окликнул первым: теперь волей-неволей приходилось не спршивть, отвечть.

— Норсмдр! — понеслось нд рекой грозное имя, похожее н боевой клич: северные люди! Хлльгрим перевел дух и добвил для острстки:

— Викинги!

— Это мы и тк видим! — прозвучло в ответ. — А куд Чернобог несет, рзбойнички?

Кк ни мло смыслил Хлльгрим в местных Богх, эти слов покзлись ему обидными. Он нбрл полную грудь воздух, тк, что н чешуйчтой куртке рзошлись прорези:

— Сми кто ткие, чтобы спршивть?

Могучий голос породил в обрыве хриплое эхо, но не успело оно отзвучть, кк берег ответил:

— Хозяев земли здешней!

Это уже говорил тот, что сидел н вороном коне, и Хлльгрим с удовлетворением понял, что не ошибся, угдв в нем вождя. Этот млый нверняк не в первый рз вот тк вот переругивлся с чужеплеменником, плывущим мимо н дрконьей лодье… Он дже охрип точно тк же, кк см Виглфссон. Нверное, привык комндовть своими людьми сквозь вой ветр и плеск воды. Хлльгрим крикнул ему:

— Я смотрю, тебе нрвится, что я н воде, не н берегу.

Грдский хевдинг рздумывл недолго:

— А ты причливй, если не трусишь…

И погрозил Хлльгриму кулком.

Рек плвно поворчивл к зпду, и неприступный откос, вдоль которого ехли всдники, постепенно сходил н нет. Впереди рсстиллсь песчня отмель, одинково удобня и для всдников, и для корбля. Хллырим укзл н нее Можжевельнику — Олв посмотрел и соглсно кивнул.

И скоро дрккр повис нд желтым песком, прочно уперев в него тридцть две сосновые лпы. А грд-хевдинг подъехл к смой воде, и норовистя тврь под ним зплясл, отдергивя копыт от нбегвших волн…

Ккое-то время они с Хлльгримом молч приглядывлись друг к другу.

Словенский вождь был молод, широк в плечх и черноволос. Н темном от згр лице белел стршный рубец, тянувшийся через щеку и лоб. Рубец кслся век, и от этого левый глз грд-хевдинг все время щурился — и до чего же нехорошо!

Потом он проговорил спокойно и негромко, тк, словно пришл пор отбросить всякое бловство и не спеш рссудить о деле:

— Я приехл збрть пленник, которого ты посдил в мешок.

Хллырим зрнее готовил себя ко многому, но тут уж у него перехвтило дух! Д что, в конце концов, мог сделть ему, хозяину моря, н широкой реке этот сухопутный вождь? Рзве зствить пру дней держться подльше от берег.

А тм Стейннборг…

— А не отдм? — спросил он хмуро. Грдский хевдинг чуть пригнулся в седле — вот-вот клюнет! — и скзл рздельно:

— Тогд буду тебя бить!

Об влдели чужой речью ровно нстолько, чтобы понимть и быть понятыми.

И было уже очень похоже н то, что договривть предстояло мечм.

А уж они-то объясниться сумеют.

Хуже всего у грд-хевдинг были все-тки глз — бесцветные н прокленном лице. Глз ястреб, пдющего с небес н добычу. Тут Хллырим понял, чего тот от него добивлся.

Поединк. Хольмгнг…

Из-з мльчишки, притихшего в трюме, в кожном мешке.

Сын Ворон не привык оценивть человек н лошди, но русский вождь был определенно силен. И крепко верил в себя. По крйней мере, Хлльгрим не боялся нисколько. И он был здесь дом, этот шрмолицый. А Хллырим пришел, чтобы выстроить себе дом. Нчинть это с дрки…

— Молод ты меня бить, — скзл он миролюбиво. Еще он хотел скзть, что нужен ему был Торлейв конунг сын Мстилейв, вовсе не подвернувшийся под руку сопляк, которого он был готов выпустить хоть сейчс, если только всдники и впрвду были конунговыми людьми… Грд-хевдинг опередил его:

— Может быть, и молод, но зто не боюсь. Хлльгрим оглянулся н своих и зрычл сквозь зубы:

— Весло!

Видг первым подствил ему свое. И он свирепо шгнул через борт н скользкую пружинящую жердь. Воины змерли н местх, глядя ему в спину: поскользнись Хлльгрим, срм будет несмывемый.

Но Виглфссон блгополучно соскочил н песок… Грд-хевдинг спрыгнул с седл и пошел ему нвстречу, и Хллъгрим только тут кк следует рзглядел, н ккого соперник нпоролся. Блгосклоння судьб не обделил сын Ворон ни плечми, ни ростом, — этому бойцу голову здирть не приходилось. Он молч смотрел н подходившего Хлльгрим, не торопясь хвтться первым з меч.

Две дружины смотрели н двоих вождей. Ни те, ни другие не могли похвлить своего хевдинг в ущерб вржескому. Лицом к лицу стояли дв воин, и смый придирчивый глз не ншел бы в них недосттк. Стояли грудь в грудь — кк дв орл!

Ну, убью, дльше, подумл Хллырим, глядя грдцу в железные серые глз. Вот тебе, конунг, твоя Ас-стейнн-ки, вот голов твоего ярл. Или он меня? Подойдет Хельги и…

Грд-хевдинг повел плечми, и из-под просторного кожного одеяния послышлся метллический скрип.

— Мне твоя жизнь не нужн! — бросил он Хлльгриму, кк подчку. — Меч вышибу — отдшь мльчишку! И духу вшего чтобы здесь больше…

— Коня твоего возьму, — скзл ему Хлльгрим. А про себя подумл: этого убьешь.

Он опустил руку к мечу, следя з тем, кк грдский вождь неторопливо проделывл то же. Пльцы обняли знкомый черен, выложенный потертым серебром, и меч выполз из ножен с шипением потревоженной змеи.

Не трону, внезпно решил Хлльгрим, чувствуя, кк привычно подобрлось все тело, кк ншли опору крепко рсствленные ноги, кк глубоко и емко, точно перед прыжком в прорубь, вошло дыхние в обтянутую пнцирем грудь… Обезоружу, и хвтит. От этой мысли срзу стло спокойно и легко н душе.

Хлльгрим удрил первым, зрнее зня, что его противник не из тех, кого можно обмнуть, провести обмнным движением, безнкзнно достть острым железом… Тк и вышло. Кк ни быстро мелькнул его меч, черноволосый ифя поймл его и остновил н середине пути. Тяжелые лезвия скользнули одно по другому и змерли, сцепившись ковными крестовинми. Кто кого?

Они одновременно отскочили кждый в свою сторону. Не одолел ни один.

Хлльгрим впервые встретил рвного себе.

И вот уже грд-хевдинг со свистом обрушил н него меч. Хлльгрим отбил чужую стль в двух лдонях от своей головы. И в следующий миг полоснул шрмолицего по плечу. Легкя кож повисл трепещущим лоскутом, н солнце блеснуло переплетение железных звеньев. Кольчуг!.. Н торгу з нее попросили бы полкорбля.

Величйшего бойц выствил против него Торлейв конунг. Тем почетней будет побед.

И снов пропел грдский меч, и снов Хлльгрим зствил его со скрежетом отлететь прочь. Меч только щелкнул по его плщу, ндвое рзорвв вышитое полотнище. Свободной рукой Хлльгрим содрл его с плеч и швырнул вниз по течению, чтобы не мешл.

Грд-хевдинг осклился в улыбке: знть, и ему достойные соперники попдлись нечсто.

Кто кого?

Они месили спогми влжную землю, прыгя то вперед, то нзд. Нпдли и зщищлись. Опускли мечи тк, что кзлось — вот-вот вгонят один другого в рыхлый песок! Две дружины зтили дыхние, одни в седлх, другие н корбле.

Дв вождя стоили друг друг. Что будет, когд з оружие схвтятся остльные?

Вот меч грд-хевдинг все же коснулся ноги Виглфссон… Видг вздрогнул сильнее отц, стиснул пльцми бортовую доску. По Хлльгриму и не было зметно, что его рнили. Только левый спог н нем нчл медленно промокть.

Он и сквитлся со шрмолицым почти что срзу. Удрил тк, что тот едв не пл н колено… И поползл по рукву, ниже плеч, широкя темня полос!

Рыжя Вигдис в кровь искусл губу, глз ее горели. Кто кого?

И тут молчливые грдские хирдмнны зшевелились, встревоженно зговорили, укзывя н реку! Хлльгриму оглядывться не пондобилось. Он знл: тм, из-з дльнего поворот, кк рз выдвинулсь Эрлингов лодья. А следом з ней верный стрж — рсписной дрккр Хельги.

Грд-хевдинг, тоже не оборчивясь, что-то крикнул своим… Нверное, комнду, потому что они собрлись все вместе и змолчли. Только кони фыркли под седокми. И скзл хрипло, глядя н Хлльгрим совсем побелевшими глзми:

— Уговор!

И Хлльгрим ответил ему:

— Уговор.

Пускй происходит все, что только угодно судьбе. Но они звершт свой спор один н один.

Корбли подходили все ближе — весл и прус вместе гнли их вперед. А поединщики смотрели друг н друг и одинково боялись отвести взгляд. Однко потом Хлльгрим увидел, кк глз словенского вождя покинули его и устремились н реку, н летевший по ней крсный корбль… Мгновенно вернулись.

Помедлили… Метнулись обртно… Ншли тм что-то. И змерли, зстыли, прикипели. И что-то нчло медленно меняться в этих глзх бойц.

Тут бы и удрить! Сейчс Хлльгрим смог бы зрубить его без труд. Но викинг не двинулся с мест: уговор…

Он не знл, что тм, н высоком корбельном носу, Уже можно было рзглядеть ккую-то фигурку в светлой, вьющейся н ветру одежде… Хлльгрим стоял спиной к реке и вздрогнул, кк от удр, когд оттуд, еще издли, послышлся отчянный крик:

— Чурило!

Вороной конь вытянул шею и зржл.

Грдский вождь чужим движением сунул меч в ножны. И незряче двинулся мимо Хлльгрим — в реку.

Торлейв конунг!

Крсный корбль мчлся вперед, и весл пели в гребных люкх. Вот ринулся вниз прус, и Сигурд кормщик велел гребцм поднять весл повыше, чтобы ненроком не проломить Торлейву конунгу головы. Прожурчл мимо форштевень.

И Ас-стейнн-ки птицей слетел с высокого борт, и князь легко поймл ее, подхвтил… д тк и остлся стоять тм, н мели, по пояс в воде.

***

Рсписной дрккр шел следом, и Хельги, отстрнив удивленного и обиженного Бьерн, взялся з првило см.

— Спустить прус! — прокркл он сорвнным голосом и выруглся:

— Н север и в горы!

Откуд было знть стршему Олвссону, что только тк Хельги мог спстись от вид тех двоих н мели…

А н берегу творилось стрнное, неслыхнное! Викинги бросли в воду мостки, сходили со своих корблей, словенские воины покидли седл — и шли нвстречу друг другу. Все еще нстороженно, но уже без прежней врждебности, говорили кждый н своем языке, рссмтривли незнкомые лиц, одежду, оружие.

Пробовли улыбться…

Олв Можжевельник см извлек из-под плубы Мл. Вынул его из мешк, спустил через борт в теплую воду, достигвшую колен. Подтолкнул к берегу, сопроводив шлепком. Взметя брызги, мльчишк мячиком выктился н песок.

Бросился к конунговым людям, спрятлся з чью-то широкую спину, исчез…

Сошел с крсного корбля Скегги Скльд. Он немного смыслил по-русски — и отчянно хотел скзть что-нибудь этим воинм в кольчугх, укрытых от солнц кожными курткми. Что-нибудь ткое, что зменило бы белый щит, тк и не поднятый нд мчтми корблей…

И не решлся — только бестолково крснел.

Д и было тут от чего зхлебнуться мльчишеской душе! Эти хирдмнны соствили бы честь и слву любого вождя.

Скегги видел несокрушимых седоусых бойцов, похожих н строго Можжевельник. Видел гордых и отчянных молодых прней, которые могли бы побртться с Видгой. И могучих мужей — не попятятся и перед Хлльгримом Виглфссоном!

Но зто поодль стоял кудрявый юнец не стрше Видги, ткой же сильный с виду, кк сын хевдинг, и уж точно не меньше его ростом. Прень смотрел н мореходов, непримиримо выствив покрытую пухом губу. И лютя ненвисть светилсь в глзх! Его взгляд уперся в Скегги, кк поднесенный к носу кулк.

Видно, что сейчс же с вызовом плюнул бы н землю — если бы не строгий княжеский зпрет! С одной руки прня свисли поводья члого коня, другой он прижимл к себе горько плквшего Мл. Хрбро держвшийся в плену, дедов внучок теперь отчянно ревел, уткнувшись в его тонко подпояснный кольчужный живот. Нверное, эти двое были родичми.

Члый лсково обнюхивл мльчишку, трогл губми крсное оттопыренное ухо.

Посмотрев н них, Скегги отвернулся и зтосковл… И вдруг смертельно зхотелось домой. Туд, где, кжется, дже склы нд фиордом смотрели приветливее. Туд, где плескло н кмни холодное море, осененное крылом серого утр, встющего из-з береговых гор…

З это Скегги не торгуясь отдл бы дже крсивую и звонкую рфу, которую Видг купил ему в Бирке, н торгу.

Больше они, конечно, в тот день с мест не двинулись… Дружины осторожно знкомились, двое вождей долго беседовли н берегу. Хлльгрим с трудом подбирл грдские слов. Но все-тки сумел рсскзть конунгу и о Хрльде Космтом, влстно собирющем под свою руку фюльк з фюльком в Норэгр.

О его походе в Хлоглнд, о прощнии с родными местми…

Об удче, приведшей к ним Ас-стейнн-ки, Хлльгрим не поминл. Рсскжет ему см!

Князь слушл молч, должно быть, дивясь про себя непривычным нзвниям д именм. Только рз понимюще кивнул — когд Хлльгрим звел речь про Бело-озеро и про вендского ярл. И вот нконец Виглфссон выговорил то, что нес в себе, оттчивя, от смого родного порог:

— Не нзывют люди приличным, если кто срзу зводит речи о деле… но я все-тки скжу, потому что тебе следует знть, зчем мы сюд пришли. Я пообещл своим людям, что у них будет здесь дом. И я не поднимл меч н тех, кто живет в твоей земле!

Чурил ответил ему тк:

— Мыслю, ты говорил прямо, кк это и следует мужу. И я тк же с тобой поступлю. В моем доме ты гость, и я не прогоню тебя прочь. А в остльном будет тк, кк Господин Кременец о том порешит!

Лдно — ждть, чтобы грдский вождь тут же кинулся отмерять им землю, мог только глупец…

Хлльгриму определенно понрвился Торлейв грд-конунг. И тем не менее вечером он прикзл снять дрккры с отмели и поствить их н якоря, подльше от берег, тм, где глубин превышл человеческий рост. В эту ночь, кк всегд, викинги ложились спть н корблях.

Одн Ас-стейнн-ки остлсь со своими — н берегу. Улеб збрл ее котомку с крсной лодьи и ушел следом з ней. Скегги Скльд проводил его глзми и сник совсем. Он тоже не был больше нужен своей Ас-стейнн-ки. Нвряд ли он теперь еще когд-нибудь зшьет ему рубшку…

А Звенислвк сидел со своим князем н речном берегу. И он кутл ее от вечернего холод в свой плщ. И все время чувствовл ее теплое плечо подле своего. И мог взять ее з руку. И знл — покуд он дышит, в его влсти оборонить ее от любой беды. И от себя он ее больше никуд не отпустит…

Сидели, и прямо из-под ног — вниз, вниз! — обрывлсь песчня крутизн, стремительно вниз, в омут, в котором не было дн, вот водяной жил точно, ухл по ночм, тянул из пучины руки-коряги, это они об помнили с млолетств… А з рекой, з отлогим волгсом, тонуло в ндвигющихся сумеркх широкое поле и з ним — никем до конц не пройденный лес, и был ли у него конец, у того лес?

Может, тк и тянулся до смого кря земли, до синей бездны, где живут солнце и ночь!

А позди, облскнные дождями, тихо стояли двойняшки-елочки, тянуло дымком, слышлись голос, фыркли псшиеся кони…

Сидели, и обо всем было переговорено. И Звенислвк уже успел нйти рну у него н руке и длинный синяк, оствленный железными звеньями, впечтвшимися в тело, — все это причинил ему Хлльгримов меч. И рсскзть князю о том, кк ее укрли и продли зезжие гости, и услышть в ответ, кк Чурил отчялся в поискх, пошел к осени н полдень, встретил тм ккой-то хзрский отряд и устроил тем хзрм пир брнный — кк рз в те дни, когд он гдл в длеком Сэхейме, вместе с зеленоокой Гуннхильд, отдст или не отдст бушеввшее море Эрлинг и черный корбль…

Подошел сзди вороной конь Соколик, положил голову Звенислвке н плечо, вздохнул. Чурил ей скзл:

— А не обижли тебя урмне твои. Все кругл д бел, что репк мытя.

Что змуж тм не пошл? Аль не звли?

— О чем спршивешь? — отозвлсь он с укоризной. — См жену тут поди звел без меня? Д не одну еще!

Молодой князь проговорил с добрым луквством, ккого в нем и не зподозрить было с беглого взгляд:

— А ты думл кк! Свтли мне тут крсную девицу — не тебе чет, коноптой…

Он отмхнулсь — д ну тебя! Но тут же спросил доверчиво:

— А кого?

— Нежелну! Звенислвк тк и хнул:

— Выштичну?

Крше Нежелны Выштичны, дочери боярской, в Кременце не было ни строй, ни молодой.

— Выштичну, — кивнул князь. — Д ведь прибежл ко мне Нежелн-то… И в ноги бух! Пожлей, дескть, бтюшк князь, не свтй з себя, мне з тебя, что белой лебедушке д з черн ворон… что в княгини, мол, что в воду. А ты — жен!

— А не скзл он, твоя Нежелн, — кк серой воронушке д з ясн сокол?

Чурил притянул ее к себе. Вся здесь — не пропдет больше…

— То мть моя с Выштой Добрыничей з углми шептлсь. А мне… см знешь, одн ведовиц ндобн, единя… Которя, скзть?

— А не вернулсь бы? Тк бы сострился? Одинцом? Чурил ответил тихо:

— Я этот год знешь кк жил? Смерть-то не брл…

В эту ночь мло кто спл. И н берегу, и н корблях То и дело приподнимлись головы — от седел, брошенных н землю, от плубных досок… Кк они тм, те, другие, не приснились ли, не примерещились? Не зтевют ли чего?

***

Водяной ворочлся в своем омуте, грыз берег, булькл тщил в омут комья земли. Курились, рдели угольями костры н берегу. Хельги Виглфссон смотрел н них с кормы пестрого корбля.

Но коротк летняя ночь — и вот встрепенулись н востоке прозрчные крылья зри. Нчли проступть во тьме вершины деревьев. Голубое сияние росло, и вот уже, словно поднятый прус, стл медленно возноситься тумн. Светлей и светлей деллось вокруг. Нконец выглянул крешек солнц… Синее плмя родилось в речной глубине. Злепетли березы и сосны н берегу. Недовольно прячсь от свет, ушел в глубину водяной.

Хельги отвернулся от берег и стл смотреть н солнце, выплыввшее из-з лесов. В небе не было ни облчк — нчинлся погожий, долгий-долгий день…

КНИГА ВТОРАЯ

ДАЖДЬБОГОВЫ ВНУКИ

Чсть первя

ЗА КОНУНГА!

Князь Чурил Мстислвич вошел в гридницу, прошгл к своему месту, остновился тк, что з плечми метнулся вышитый плщ:

— Думу думть стнем, дружин стршя, мужи лучшие, именитые бояре!

Стрый князь Мстислв сидел около сын, молчл. Меховя шуб кутл ноги, длинные седые усы свисли н грудь. От смого княжеского стольц до входной двери н дубовых лвкх в дв ряд сидел стршя чдь. Были здесь кряжистые деды, помнившие Мстислв молодым и лихим. Были вжные середовичи. И отчяння молодежь, готовя с Чурилой хоть сейчс и в воду, и в огонь, и н смого хзрского цря.

В окн гридницы зглядывло рннее утро. — Поди, Людот ковль, — позвл Чурил негромко. — Скзывй.

Только тут зметили вошедшего с князем. Робея, вышел он н середину — лохмтый, невзрчный, одетый в обноски. Отвесил поклон совету д князю. Глянул н Чурилу и оробел еще больше. Не тот Мстислвич стоял перед ним, совсем не тот, с которым, довольные, кончив рботу, из одного ковш пили они квс в лесной мстерской…

Жесткие, влстные, незнкомые глз были у князя. Вовсе пл духом ковль. Вцепился в принесенный с собою сверток и зговорил — сбивчиво, глотя слов. О том, кк немилостивый князь круглицкий Рдим Рдонежич ни з что ни про что зсдил его в поруб. Кк он, Людот, из того поруб сбежл и вот притек к ним в Кременец искть првого суд и зщиты…

Говорить крсно Людот не умел. И нконец умолкд совсем погибнув под недружелюбными взглядми бояр.

Его пльцы беспокойно теребили сверток. И можно было зметить, что в рогоже прятлось нечто длинное, острое, тяжелое.

Вновь поднялся Чурил. Прошелся по гриднице, встл подле кузнец.

— Что скжете, дружино?

Бояре зшевелились.

Прищуренные глз князя обежли дв ряд хорошо знкомых ему лиц. Вот молодые ребят, дети слвных бойцов. Им что! Скжет князь оствить Людоту, и никкому Рдиму больше его не видть. Освищут с збрл, с тем и уйдет. А не уйдет — з Людоту, не з Людоту, все рвно круглицких бить…

А вот стрики, посеченные в битвх, еще вместе с Мстислвом знвшие голод и холод. Стрые глз смотрят дльше молодых. Худо-бедно, пускй н ножх, все ныне с Круглицей мир. Кк нрушить? Полягут вой, тут хзры?

Или, того хуже, опять урмн по реке ннесет.

Гридниц рзноречиво жужжл. Рзглядывли кузнец. Большинство с простым любопытством, но иные неприязненно: сысклся, вишь…

Хмурился, упирл руки в колени Вышт Добрыни первый в городе богтей.

Блестели н перстх рзноцветные жуковинья. Было дело — сушил крсвец Вышт влюбчивые девичьи сердц. Ныне же в темных кудрях переливется пушистя седин, гордя голов сидит н плечх несколько нбок. Не увернулся от сбли хозрин не уберег белой шеи, вот ее и скривило.

Ему первое слово. А то, что он, если б только мог, утопил бы Чурилу Мстислвич в речке, — это уж рзговор иной.

— Кк мыслишь, Добрынич? — спросил молодой князь. Вышт не торопясь встл. Опрвил серебряный пояс, двинул сильными плечми под рсшитой рубхой, положил руки н глдкую плку.

— Мыслю, ззря в поруб не сдят! — сердито прогудел его голос. — Чего уж он тебе, князь, нговорил, я того не слыхл, только думю, что ндобно бы тебе не сюд его вести д нс ни свет ни зря поднимть, з ворот д в шею! И пусть что хочет Рдим, то и творит! Своих полно ттей д волочуг…

— А у нс и Любим есть свет Выштич, — дерзко зпустил из дльнего угл веселый молодой голос. Вышт побгровел, стукнул плкой, оглянулся.

— Цыц! — с мест обрезл говорившего седоусый Мстислв. — Спросят тебя, петух, тогд и кукректь стнешь…

Нсмешник виновто пробормотл что-то и смолк, Вышт рзгневнно сел.

Людот в отчянии глядел н князя. Но лицо Чурилы никких чувств не отржло.

— Еще кто что скжет, смысленые мужи? — спросил он спокойно.

Возле двери мелькнул руся голов. Поднялся Млк Военежич. Не было у него ни прослвленных щуров, ни громкого богтств, ни высоких плт. Но Млк в городе любили и слушли охотно.

Он кшлянул, рсствил кривовтые ноги, улыбнулся и скзл:

— Что же ты, Вышт, ттем н доброго человек? Рдим не знешь? Он и нм с тобой чубы пооборвет, не здумется.

Млк взял себя з вихор, и нд лвкми пролетел легкий смешок. А боярин продолжл:

— По мне, тк пусть бы и остлся, ккое дело великое. Недет Рдим не недет, тк ведь н то и у нс князь щит, и у них…

Млк сел.

— Блох блохи не зест, — проворчл кто-то неподлеку от Вышты. Его кончнский, подпевл верный. Князь, впрочем, и ухом не повел.

— Еще кто, дружин?

Кто-то пожелл прогнть Людоту, кто-то — зщитить. Чурил ходил по плте туд и сюд, слушл. Несчстный кузнец то бледнел, то крснел. И те и другие голос звучли одинково громко.

Нконец скзли свое слово все, кто хотел. Князь остновился прямо против Вышты и скзл:

— Стло быть, если по-твоему, Добрынич…

— Взшей! — ответил боярин. Он еще не збыл обиды. Чурил кивнул ему и неожиднно спросил:

— А при тебе ли, Добрынич, твой меч?

Вышт н миг дже рстерялся. Но потом ответил с гневом, поднимясь н ноги:

— А при мне, княже, и могу покзть!

Чурил зложил руки з спину. Проговорил миролюбиво:

— А покжи.

Куд клонил треклятый колодезников сын, боярин понять по-прежнему не мог. Но меч вылетел из его ножен с готовностью: смотри, князь, смотрите, добрые люди! Он поднял его в вытянутой руке, чтобы все могли видеть — эт рук еще не дрожл. Д и н меч стоило поглядеть. Сколько лет сопровождл он боярин — зкленный спутник в боях, длинный, тяжелый, с бороздчтым лезвием и плвно зкругленным концом… Позолочення крестовин горел в солнечном луче.

Чурил обернулся к кузнецу:

— А теперь ты покжи, что принес.

Людот вздрогнул, непонимюще вскинул н него глз. Но тут же спохвтился, торопливо звозился со свертком. Мигом упл под ноги рвня тряпк, что-то блеснуло… и в рукх беглец зсветилсь блгородня нгот клинк.

Плетеня стль переливлсь серым тлсом, точно шкур ухоженного сккун. Возле рукояти, вбитые в метлл, проступли буквицы:

ЛЮДОТА КОВАЛЬ Из конц в конец по гриднице проктился сдержнный гул.

— Держи кк держишь, боярин! — скзл Чурил Выште. — А ты, круглицкий, — стукни-к… д покрепче!

Людот испугнно отштнулся, змхл н него свободной рукой:

— Д что ты, княже, помилуй! Чурил збрл у него меч, велел отойти.

Именитые мужи всккивли с лвок, обступли их с Выштой кольцом.

— Держишь, Добрынич?

Меч свистнул в коротком сильном рзмхе. Нестерпимо отдлся в бревенчтых стенх звенящий удр. И н пол, выложенный квдртикми бересты, с тяжелым стуком рухнули осколки.

В рукх у Вышты остлся обрубок не больше лдони длиной.

Одной грудью хнул дружин. Стли смотреть меч кузнец. Он блестел кк ни в чем не бывло. Людот впервые улыбнулся, отер пот со лб.

— Ну что, — нчл было Чурил, но тут вперед протисклся суровый одноглзый боец — одет он был в кожу д волокнянину, точно сейчс н рть:

— А ну со мной, князь! Чей лучше!..

Вынул меч и покзл н лезвии прослвленное рейнское клеймо. Бояре отступили в стороны — шутк ли, дв тких бойц, Рдогость д Чурил! Людот прижл к груди стиснутые кулки, в волнении зкусил губу.

Вихрем обрушились друг н друг боевые клинки. Снов рзодрл уши пронзительный звон… И посыплись впрво и влево чужеязычные буквы — по буковке н кусочке.

Круглое око одноглзого зсветилось восторгом. Осиротевшя рукоять полетел в окошко:

— Ну, князь!

— Кольчугу! — рзом потребовло несколько голосов. — Кольчугу сюд!..

Чурил помнил отрок, переминвшегося в дверях. Прень кивнул, убежл и вскоре вернулся с толстым березовым чурбком. Принесли дырявую струю кольчугу, сложили вдвое, бросили н деревяшку.

Князь Мстислв положил ногу н ногу, усмехнулся:

— Что делем, мужи думющие? Услышт во дворе, подумют, сошлись бояре конец н конец… , Чурил между тем протянул меч Выште:

— Попробуй, Добрынич. Тебе честь.

Вышт пощелкл ногтем по длинному лезвию, пру рз взмхнул им для знкомств, потом, крякнув, что было силы обрушил меч перед собой. Стрый конь борозды не испортит! С железным шумом потекл рзрублення кольчуг.

Чурбк брызнул н две стороны, больно ушибив чье-то колено. Меч глубоко вонзился в пол и остлся торчть.

Чурил выдернул его и отдл Людоте. Тот, счстливый, прижл его к груди, точно ребенк. К нему уже тянулось десяток рук: посмотреть.

Голос молодого князя покрыл нерзбериху:

— Ну тк кк же, бртие, дружино? Что сдумем? Одноглзый двинул могучим плечом, протискивясь поближе:

— А не ясно, что! Рдим приедет, вот что получит! — между полом и стропилми зкчлся жилистый боярский кулк. — Ты скжи лучше, почему срзу с того не нчл?

Мстислв ответил з сын:

— Не мечу в городе жить, друже Рдогость… человеку! Чурил же взял Людоту з плечо и скзл:

— Жить стнешь пок у меня. Обидит кто — бей. А девк крсня приглянется, и оженим.

***

Было тк.

Двно когд-то плыли, говорят, по великой Роси-Булге в лодье три родных брт. Откуд плыли, куд и зчем, про то скзние молчло. Только помнило, что будто бы добрлись они до устья Медведицы и тут огляделись… И когд перевели дух от нежднно нхлынувшей крсоты — не утерпели, причлили. Нрод в этих местх тогд жил негусто — одн меря, д и т больше по лесм. Приветить бртьев или отвдить некому было.

Стршему приглянулся н коренном берегу звонкий сосновый лес, что горел н солнце не то ясным золотом, не то рыжей медью. Тут он и поселился — в теплом рубленом доме, в чистом бору нд высоким кремнистым обрывом. Средний обосновлся поодль, н круглом холме, под душистыми липми.

А третий дльше поплыл.

Тк оно было или не тк, знл единственный видок, двуглвый древний дуб, смотревший с холм длеко з великую Рось. Стрин он и есть стрин, чего только о ней не нговорят! Стнешь все слушть и здумешься, не опоздл ли родиться…

Но в легенду о бртьях верили н Медведице и стр и млд.

И то скзть, откуд инче взялись н речном бреге дв город-брт, ни сжены, ни рощены? Не ветром же принесло.

Были хрбрые бртья, были оствшиеся после них сыновья. И от век млдший сидел в Круглице, стрший — в Кременце.

А потом появились хзры.

***

Зеленый дуб н холме был тогд только чуть поменьше, чем теперь, и стрики говорили, что в тот год желтый лист полетел с него много рньше обычного.

Сперв хзры прислли послов. Послов приняли с честью, устроили пир. Но когд незвные гости зговорили о дни, мужи кременецкие только диву длись: ккя днь, кому, рди чего?

А рди того, отвечли хзры, что нш хкн — нд князьями князь, вы н его земле сидите. Все у него под рукой: и булгры, и вятичи, и вши бртья северяне, и поляне с их Киевом городом н длеком Днепре. Вот и вм т же судьб.

Тогдшний кременецкий князь, звли его Ртшой, тким речм лишь посмеялся. И выпроводили послов — ни с чем.

А н другое лето удрил бед. Плючим суховеем нлетело с юг хзрское войско. В лютом бою опрокинуло исполчившихся кременчн. Княжескую дружину вырубило мло не всю. Вышибло в городе ворот… Воевод хзрский, по-ихнему трхн, до черного волос огрбил и Круглицу, и Кременец, после спросил: что, дешевле стло бы днь-то плтить, черныши?

И ушли. А бесстршного князя Ртшу увели с собой, привязв к лошдиному хвосту.

В тот год в кждом дворе спрвлял новоселье зля туг-печль. Место сгинувшего князя зступил сын. Ртшинич улыблся, клняясь трхну, изредк незжвшему в город. См же тйно ковл мечи. Собирл новую рть. Днь хзры возложили нетяжелую: по куне с дым. Могли больше. Но, видно, дрться со словенми еще рз не хотели. Помнили прежнюю битву и цену, которую уплтили. В нбеге всего не унесешь, легкую днь, мыслили, здесь будут до скончния век плтить безропотно…

Тк думли или не тк — д только просчитлись. Нстл все же год, когд святой дуб, медленно зсыхвший н своем холме, снов ззеленел множеством юных ростков. Снов прозвонил о словенский меч хзрскя сбля!

Слвно угостил днщиков Ртш Ртшинич, кременецкий князь. Употчевл кого допьян, кого нсмерть. А смого трхн, пмятуя об отце, приволок в город н веревке. И тм, под дубом, между неугсимыми кострми, нпоил Богов его кровью.

Только дв хзрин, отпущенные живыми, вернулись домой. Увезли они вместо дни бересту с нрисовнным н ней мечом. И сняли им з ткую весть головы с плеч или не сняли, о том н Медведице зботы никому не было. А под осень случилось то, чего ждли. Присккл н длинноногом лосе рсторопный мерянский прнишк:

— Хзры!

Собирясь н рть, привели к дубу белого жеребц и зствили прыгть через воткнутые в землю копья. И двжды конь переступл кк положено — првым копытом. А н третий рз, чего-то испугвшись, сккнул с левой ноги.

— Пошли, ничего! — скзл тогд Ртш Ртшинич, кременецкий князь, и люди зпомнили. — Лучше уж тм лягу, хзр боле до город не допущу.

И был великя сеч… Слово свое княжеское Ртш сдержл. Хзр, кк трву в поле, выкосил нчисто. Но и см домой не возвртился.

Оплкли его, с честью положили н высокий костер. Зкололи, кк повелось, лошдей и рбынь, устроили тризну. Нсыпли нд пеплом поминльный кургн.

И вот тогд-то нчлось.

Щит к щиту дрлись в том бою Круглиц и Кременец. Зслоняли друг друг — и бывло, что грудью. Соглсно поднимли дедовские мечи. Вот и ждл князь круглицкий, князь меньший — Рдонегом звли его, — что не сегодня звтр кликнут в Кременец н опустевший стол… Или сын у него попросят, Рдим. Не было ведь у хрброго Ртши ни жен, ни детей.

Ан не позвли. Своих охотников вокняжиться сысклось в досттке. Без Рдонег толклись — не хвтло локтей. Довели дело едв не до дрки. И вот н смом крю возьми д скжи боярин Вышт Добрынич поредевшей дружине: что, бртья! Уж не посдить ли нм князем Мстислв-колодезник, муж хрброго, смышленного, деловитого?

Скзл-то больше в ндежде, что зхотят не Мстислв, его, Вышту. Д см себя перехитрил. Дружин словно только того и ждл. С тем и вышли н вече:

Мстислв люб! Хотим Мстислв!

А см князь-колодезник про все то узнл только к вечеру. Узнв же, сперв лишь отмхнулся — рсшумелись тут, без вс тошно.

Троих сыновей привез он с поля бездыхнными. А последнего, Чурилу, — едв живым. Тот — хоть и вовсе был молодым, рубился в сече подле смого Ртши, возле стяг. Тм копьем в бок получил, и сблей по лицу. Чуял, не инче, з что голову подствлял… Пошгли мимо лет и зимы, и добрлись до Мстислв и стрые рны, и колодезня хворь. Согнули дугой широкую спину, дли в руку костыль… Дружин в поле ехть хочет, трвить выжлецми прыскучего зверя — князь-то из гридницы до полтей еле-еле ползет. Кого з себя послть, если не сын? Вот тк, помлу, и стл Чурил при живом отце — князем.

Кое-кто из стрых бояр, всех пуще Вышт Добрынич, ворчл н обоих денно и нощно, без отдыху. Не нрвились порядки, зведенные стрым князем, молодым — и того более. Но тем дел было мло. Другой кмень сидел в споге…

Не збыл обиды князь круглицкий, князь млдший. Не признл нд собою колодезник, зтил великое зло. А въехли во двор могильные сни — подучил сын Рдим. А уж у Рдим норов был, в речку бросить — пересохнет…

Однко жили.

И древний дуб нд городом стоял молодой и зеленый. Только одн из его вершин, т, что повыше, приуныл, помятя бурей, не хотел больше рсти. Зто вторя гордо курчвилсь темной листвой, тянулсь, догоняя стршую, к солнцу.

А о том, что в Кременце и в Круглице княжили когд-то родные бртья, вспоминли нынче все реже и реже.

Вышт Добрынич возврщлся с совет домой. Легко бежл под ним жеребец, смотрел огненными глзми, ктл во рту железное грызло, бренчл хзрскими серебряными решмми н ременной сбруе. Хрустел под копытми ореховя скорлуп.

Только н коне Вышт еще чувствовл себя молодым. Отяжелело, утртило гибкость постревшее тело, одно блго, что сохрнило прежнюю силу… Не пройдешь теперь, не пролетишь по улице, кк бывло, не ксясь бревенчтой мостовой. Хрустят стрые косточки, гребут пыль когд-то легкие ноги. Хочешь не хочешь — полезешь в седло.

Но зто ездил Вышт мло кому не н звисть. Висели отпущенные поводья, одн рук небрежно упирлсь в бедро. Поди проследи, когд упрвляет конем!

Мелькли мимо зборы, проплывли дом. Между крышми возникл другой берег Медведицы, и Вышт сдвигл недовольные брови. Рньше н тот берег приходили олени, высккивли угрюмые вепри. Теперь оттуд доносился дружный стук топоров. Урмне, чтоб им пусто, уже нвели чстокол и теперь возводили з ним три диковинных дом, длинных, с выпуклыми бокми, нподобие опрокинутых лодий… Вокруг недостроенных жилищ толпились плтки, и только одно строение было полностью звершено: большой корбельный срй, стоявший недлеко от воды.

Ну и нрод — не о людях первя збот, о корблях!

Спокойно видеть нходников Вышт не мог. И глянул-то вроде всего один рз, приятные мысли, что мыши, рзом побежли прочь. Дже о том, кк слвно рубил нынче в его, Вышты, рукх тот новый меч. Хитер окянный Мстислвич, ох, хитер, того пуще смел и умен!

Будто вчер это было… До сих пор стоголосо шумело в ушх у боярин многолюдное вече, собрвшееся перед княжеским Новым двором. Полторы сотни урмн — это не кузнец Людот, ими просто тк н дружинном совете не рспорядишься — пустить, не пустить… Не князь влдеет землей-кормилицей, город. И уж кк скжет Господин Кременец — тк тому и быть!

Умно вел себя Чурил… Дй волю, небось полгород рздрил бы иноземцм. А поди ж ты, ни слов не змолвил з урмн, рсскзл только, кк что было, и все! Дже девку свою, лпотницу коноптую, не втщил н помост. А зчем? И тк все ведют, кк и откуд. Зто рздерутся потом, никто не скжет: нсоветовл князь!

Вышт дже зерзл в седле, без дел звякнул плеткой нд мохнтым ухом коня.

Похвлить, что ли, зодно еще и урмн? Небось не рвли рубх, в грудь себя не колотили. Пришли н вече, словно кто звл. Ножны ремешкми позвязли.

Оно и видть мирных людей, если уж дом усидеть не сумели!

Конь чувствовл, кк рспирло седок, и бежл все быстрее, — пришлось придержть. А и пуститься бы во весь опор, отвести душу в отчянной скчке, д кто поймет! Совсем, скжут, одурел стрый боярин. Опять, знть, не полдил с бтюшкой князем!

А кк с ним полдишь, с проклятым, если он, смердье племя, куд ни плюнь, все по-своему ствит? Вот и в тот рз: и не просил ни о чем вроде, вышло по его. Кк ни кричл Выштин Верхний конец, не ум победил н вече, вредоумие: дли-тки урмнм землю н другом берегу…

И те не дотерпели дже до вечер. Тут же сели в свой черный корбль, отгребли повыше, помолились по-своему, д и пустили в реку деревянных Богов — пусть, знчит, укзывют, где строиться. Тщил-тщил Медведиц чужих истукнов, д тк и не совлдл. Куд ей, бедной, против Богов! А те, понятное дело, не продешевили. Выбрли местечко получше, сухое д ровное, прямо против город, единственное место н том берегу, куд не добирлось половодье…

Тьфу!

Любуйся теперь, люд кременецкий, неоглядчивый, кк рстет через речку лютое осиное гнездо. Згудит, зжлит — спохвтишься, попомнишь боярин Вышту, д и не было бы поздно!

Всего и рдости, что тм, подле, з лесом, — Круглиц. Вот и пусть ездит теперь Рдко-князь в Кременец мимо урмн.

Здумлся Вышт Добрынич, зсмотрелся вдль, пихнул конем неуворотливого пешеход. Обернулся взглянуть, сбил или не сбил, и тихо ругнулся, увидев урмнин.

Светлоголовый прнишк сидел под збором, придерживя плечо, и смотрел н боярин глзми неистовой северной синевы. Н губе и щекх проступл легкий бесцветный пух.

Боярин сердито дернул поводья, толкнул жеребц коленями, поехл дльше.

А Видг поднялся н ноги и долго провожл его взглядом, укрдкой потиря ушиб.

Знл бы Вышт, о чем ему думлось, — не инче, вернулся бы и всыпл молокососу еще. Ибо Видг думл, простить грдскому ярлу обиду или не простить. Дело ли, чтобы викинг прилюдно вляли в пыли?

Ндо будет тоже звести себе лихого коня и при случе отплтить Вестейну ярлу тем же. И что з печль, если это случится, быть может, еще через две-три зимы.

Между тем воротились домой и князья.

Хоромы, в которых обитл еще прежний Ртш, крсовлись посреди широкого двор, срботнные мстеровитыми дедми н совесть и н слву. Лдно, крепко, бревнышко к бревнышку стоял н земле княжеский дом: терем, светля гридниц, жилые срубы под теплыми земляными крышми. Высоко возносилсь рскршення деревяння резьб. Крытые переходы оплетли хоромы, связывя их в единое целое.

А позди хором, кк скромные слуги позди господин, стояли клети, поврни, вместительня ключниц н хитрых деревянных столбх.

Мстислв с его костылем глерейкми ходить не любил. Вот и теперь он вышел из гридницы через дверь, нрочно для него прорубленную, оглядел злитый солнцем двор, привычно оперся н руку сын и вздохнул: хорошо-то кк…

Людот, счстливый, но все еще робкий, шел следом з князьями, бережно неся зкутнный меч. Чурил — не Рдим. Тоже не медом обмзн, но хоть не зсдит в поруб со стрху, кк бы ты не выковл ткого кому-нибудь еще.

Молодой князь провел отц через влзню, оттуд — в жилую чсть избы. В теплой повлуше не было окон, тк что свет проникл только через рскрытый дымогон нверху, д еще нд печью в висячем железном решете весело потрескивл лучин. Колеблющийся огонь озрял высокие стены, жирно зкопченные поверху и чисто вымытые внизу, нкрытый стол и трех проворных девчонок, рсствлявших последние миски и ковши.

Людот обежл взглядом глдко вытеснные стенные бревн… Ндо будет попозже скзть Мстислвичу, тм — нвряд ли не рзрешит! — нготовить крсок из глины и трв, д и пустить по этим стенм долгогривых рыжих коней и крсвиц с рспущенными косми, .летящих в купльском хороводе. И смого князя с мечом в рукх. Знчит, тк: крсную крску он приготовит из пятилистник, синюю — из корня лпчтки, желтую — из цветов прыгун…

Люди, сидевшие по лвкм, при появлении князей поднялись, нчли клняться. В доме Мстислв еще держлся стринный обычй, соглсно которому все жившие под крышей сдились з один стол — челядь и господ, свободные и рбы. Злые языки говорили, что иного от князя-колодезник ждть было трудно.

Ведь до того, кк вселиться в эти хоромы хозяином, не мог он похвстть ни знтностью, ни богтством. Где ж ему знть, кк это делется в домх у вятших мужей! Ворчл Вышт Добрынич, ворчли стршие бояре. Но Мстислв был упрям не менее сын. Ни под чью дудку не плясл, не слушл дже княгиню.

А княгиня Добронег, мть Чурилы, осмотрел стол и углядел смирно сидевшего Людоту.

— Это еще кто? — спросил он сын. Чурил отозвлся:

— Людот, ковль круглицкий. От Рдим к нм притек. Он уже угостил печной огонь причитвшимся куском, можно было принимться з трпезу, но княгиня положил ложку:

— Грязь всякую в дом тянешь, Чурило! Не хвтит ли? Здутым огоньком погсло счстье в глзх кузнец… Он пришибленно огляделся и нчл вствть, ншривя позди себя свой бесценный сверток. Чурил скзл ему, продолжя невозмутимо есть:

— Сиди где сидишь, ковль. Я князь, не он. Людот сел. Добронег повел н него темными глзми, но промолчл. Потом повлуш нчл пустеть, и нконец в ней остлсь только княжескя семья д еще Людот, который и ушел бы, д не знл куд.

— Кому ты князь, мне сын! — скзл Добронег. — Ты, может быть, еще девку свою сюд мне приведешь? Неумойку!

Чурил поморщился:

— Лдно, мть… не береди.

Но княгиня непреклонно пристукнул по столу крепкой, еще не збывшей мозолей рукой:

— Мне это не лдно! Не пущу в дом, тк и знй! Тут уж шрм н лице у Чурилы из белого стл крсным. Поднялся — тень н стене подперл стропил — и скзл негромко:

— Ты чего хочешь, мть? Пок поперек лвки лежл, Уму-рзуму не нучил, во всю вытянулся, будет уж… И пошел к дверям, устло мхнув Людоте:

— Идем!

Кузнец подхвтил меч и следом з князем нырнул низкую дверь.

***

Вечером в доме Млк Военежич принимли нежднных гостей. Первым постучл в двери Ртибор, молодой боярин, Чурилы Мстислвич друг-приятель.

— Вечер добрый боярину и боярыне, чдм и домочдцм, — прогудел он с улыбкой, пригибясь в дверях. Был он ростом не меньше Чурилы, но, в отличие от него, велик телом, дороден. Вошел, и половицы под ним зпели весело и лукво.

— Любогляд, миску гостю неси, — не поняв толком, в чем дело, зхлопотл боярыня. Но тут невидимя сил отодвинул Ртибор в сторонку, и н пороге возник Рдогость — жилистый, згорелый, одинокий глз светился здором.

— А кого мы вм привели, — зворковл он прямо с порог. Однко сзди его, кк видно, ткнули кулком, и он спрятл хитрый смешок, косясь через плечо.

Ртибор продолжл з него:

— Приезжли к нм, боярин, именитые гости, честные купцы, — проговорил он торжественно, по обычю грея руки у печи. — Пировли у нс и н пиру бхвлились, будто у тебя были д видели в речке юркую плотичку, крсные перышки!

Боярыня Желн Горздовн, поднявшяся было с лвки, опустилсь обртно, сложил руки н коленях, Млк хмыкнул, рсчесл пльцем усы. А Ртибор продолжл:

— У тебя плотичк, у нс пестря щучк, зубстя-зубстя. Мы ее в золотом ведерочке несем, хотим к плотичке в речку пустить…

— И второй рз приезжли гости торговые, — подхвтил одноглзый Рдогость. — И рсскзывли, боярин, что будто бы живет у тебя в лесу пушистя белочк, с ветки н ветку, рыжя, перепрыгивет! Вот пришли мы к тебе, Военежич, принесли ястреб н руквице. Когтистого — стрсть…

— А в третий рз приезжли, — вновь взял слово Ртибор, — хвстли, что вроде есть у тебя слвное золотое колечко. Вот и пришли мы к тебе, боярин, свечку серебряную с собой принесли…

Они рсступились, двя дорогу, и «серебряня свечк» встл в дверях, молч поклонившись хозяину.

Млк улыблся в густые усы. Когд еще поглядишь вот тк н Чурилу Мстислвич, кротко опустившего глз.

См Млк всю жизнь водил единственную жену Желну — тким уж однолюбом уродился н свет. Сыновей, првд, боярыня ему подрить не сумел, но зто дочерей з двдцть лет нбрлсь полня изб.

— А что, — проговорил Млк с нпускной вжностью. — Не больно-то широк моя речк, и лес невелик, и н кошеле зплт… Однко и колечко нйдется, и белочк, и рыбк крсные перышки… Любую лови, которя клюнет!

И укзл рукой н лвку, с которой н князя смотрело пять пр смеющихся глз.

Сестренки зхихикли, принялись толкть друг дружку локтями, стршя, Звенислвк, отчянно вспыхнул и прижлсь к мтери, пряч лицо. Желн обнял ее, стл глдить по головке:

— Не возьмет тебя щучк, я ее кошке отдм! Не видть тебя ястребу, я н него орл с орлятми нпущу. Не дм тебя в обиду, в чужой дом, в немилый, в нелсковый…

Чурил шгнул вперед, положил н стол полотняную сумку. Ртибор с Рдогостем рзвязли тесемки:

— Это, хозяюшк, твоим кошкм с котятми, чтобы ншу щучку не съели.

Н стол лег большой ноздревтый сыр.

— А это орлу с орлятми, чтобы ншего ястреб не когтили.

Из сумки появился румяный пирог.

— И впрямь белку выследили, — рзвел рукми Млк Военежич. — Д только кк отдть? Неумыт он у меня, лицом черн, волосом непричесн. Не можно!

Чурил кшлянул, впервые подвя голос.

— А я ее свежей водой добел отмою… в косу цветы д трвы вплету.

Млк только головой покчл:

— Плтьишко н ней дрное, н шее бусы рссыплись, н ножкх лпти рзвливются…

— А я ей плтье сошью из водяного лист, лпти из кмыш сплету лучше стрых…

— …ручки у нее кривенькие, ножки хроменькие, спинк горбтя! Чурил улыбнулся:

— А я ее н руки подниму, н коня посжу, по речке в лодочке повезу.

Млк в который рз провел рукой по усм, крякнул, прихлопнул лдонью по столу:

— Ну что с тобой делть! Збирй, если у мтери отнимешь.

Князь подошел к Желне Горздовне, согнулся в поклоне чуть не до полу.

— Пожлей доброго молодц, боярыня, — взмолился з него Ртибор. — Гляди-к, совсем, бедный, по твоей дочке иссох, одни кости торчт.

Он, кк мог, втянул щеки, подобрл пухлое чрево, понурился. Рдогость скромно потупил хитрющее око, подпевя:

— Смотри, мть, помрет еще с тоски. Молодой князь продолжл стоять согнувшись, и Желн взял его з ухо:

— Обидишь мою Звенислвушку… я же тебя, бесстыжего…

Он больно дернул ухо, и Чурил зпросил пощды:

— Пусти, боярыня, оторвешь… Идет з меня дочк твоя з безобрзного, вот з безухого… Млк Военежич поднялся со скмьи:

— Ну, коли тк, гости честные, сдитесь з стол. Молодые бояре подошли к Звенислвке — вести к жениху, но едв он привстл, кк восемь цепких рук ухвтили ее с обеих сторон, усдили обртно.

— Выкуп! — пронзительно зпищли четыре голос рзом. — Выкуп! Выкуп!

— Это з что же еще выкуп? — спросил Рдогость грозно, но никто не испуглся.

— А з прокорм, — вжно ответствовл млдшя, еще бегвшя, кк пристло детям, в одной рубшонке. — Мы ее семндцть лет кормили, семндцть лет поили, семндцть лет одевли!

— Он все полы в избе протоптл, лвки дубовые просидел! — подхвтили сестренки. — Новые ндо!

Делть нечего — пришлось боярм брться з пояс, рзвязывть кожные крмны, дрить кому пряник, кому костяной гребешок, кому зеленую бусину. Но вот нконец и сестры отпустили невесту, и Ртибор с Рдогостем повели ее под руки, усдили рядом с Чурилой.

Желн Горздовн подл мужу нож. Боярин примерился и ровно рзрезл сыр н две половины.

***

Доброе лето все жрче рзгорлось нд древней землей. Из голубой вышины улыблся людям дед Дждьбог, лскл теплом зсеянные поля. Вихрстые молодые ветры .поднимли пыль н дорогх, ззывли в гости дождь. И дождь приходил: выктывлись из-з лес всклокоченные облк, и грозный Перун мчлся в небе н вороном жеребце, меч в кого-то громовые стрелы… Но Кременц зоблчный гнев пок не кслся: видно, больших грехов никто не творил. И уходил, никого не обидев, ворчунья-гроз. И вновь смеялось чисто умытое небо, и мокря земля млел и нежилсь в тепле, и зеленел повеселевшя листв, и нд медовыми чшми цветов хлопотли гудящие рои пчел…

Червень, месяц русльский, близился к концу. Скоро должн был нступить смя короткя ночь в году, ночь, когд солнце спустится с неб искупться в реке, нутро спрвит свдьбу с крсной девицей — Зряницей. Готовились к свдьбм и н земле, потому что издвн крепки и счстливы были свдьбы и побртимств, зключенные в купльскую ночь.

Курились по дворм жркие бни, перетряхивлись сундуки, ворочлось в квшнях пыхтящее тесто. По вечерм было слышно, кк нлживлись к прзднику говорливые гусли, кк молодые голос смеялись нд только что изготовленной личиной-скуртой, кожной или берестяной, устой, рогтой, клыкстой…

А возле двуглвого дуб собирлись столетние деды, нзывли звонкие девичьи имен, выбиря — которя поведет н поляне священную пляску.

В долгожднную ночь солнце особенно медлило уходить с небосклон, долго не гсило н зкте прощльных лучей. Но вот нконец поднялсь с восток синяя мгл. И брт солнц. Огонь Сврожич, вспыхнул десяткми фкелов, с которыми потек н холм, к дубу, перекликвшийся нрод.

Две вершины священного древ грозно уходили в вышину, прямо к нрождвшимся звездм. Горели в восьми глубоких ямх неугсимые огни. Один з другим выходили из-з дуб, из непроглядных теней, стрые стрики волхвы, з ними князья: об кременецких и круглицкий Рдим. В эту ночь между ними не было рспри. Стря вржд уснул до рссвет, кк меч, убрнный в ножны. Три князя стояли рядом, глядя н притихший люд.

Древний дед — всего и волос, что в бороде д усх, — поднял к темному небу липовый ковш, полный отборного зерн.

— Солнышко светлое и трижды светлое, Дждьбог нш Сврожич! — позвл он неожиднно сильным, совсем не стрческим голосом. — Поглядел бы, господине, н нс, н млых своих внучт, несмышленых…

Взлетвшие искры золотили белую бороду, долгополую рубху. Зерно светилось в ковше, переливлось дорогим смоцветным блеском.

— Никогд не оствлял ты нс лской, — продолжл стрик. — Посылл ты нм, господине, и жито, и детей, и всякий приплод! Не оствь же и ныне! Умыться тебе добел, встть звтр ясно, нм мир и урожя!

Люди стояли тк тихо, что слышен был треск огня. Д еще длеко вверху шептл о чем-то невидимя листв.

Но вот шевельнулось в тенях. Выступило из-з дуб что-то белое. Тихо и медленно вошл в круг свет пригожя девушк. Чистя рубх с длинными, до земли, руквми облегл юное тело, н рспущенных волосх лежл пхучий венок.

Рсширенные глз не мигя смотрели во тьму.

Девушку привели кругличне — в это лето черед был их. Стрик подл ей ковш. Он, кк во сне, поднял спрятнные руквми лдони, принял дорогую ношу, прижл к груди. С другой стороны протянули душистый, только что выпеченный коровй. Коровй лег н зерно, поверх встл чш хмельного мед…

— Сошло с небес солнышко, купется в водх, — лсково скзл ей тот, что молился под дубом. — Иди и ты купйся д восходи в небо с зрей, со светлым Дждь-богом…

Девушк смотрел сквозь него, в уже зпредельную дль. Стрики выстроились полукругом, поклонились Дждьбоговой невесте до земли. И он двинулсь вперед все тем же плывущим медленным шгом. Люди рсступлись пере, ней, бросли ей под ноги цветы, зерн, молодые ветви берез. Он же шл, точно ничего вокруг не видя и не слыщ. Чем уж тм ее опоили — пок смому не поднесут, не узнешь…

Три князя и стрики шли следом, толп позди смыклсь, нпирл, зглядывл через головы и плечи.

Все тк же мерно ступя, девушк подошл к крю поля, туд, где зеленя твердь обрывлсь непомерным откосом. Не ускорив и не змедлив движений, шгнул н смую кромку. И исчезл в зияющей черноте…

Глухо донесся всплеск рсступившейся и срзу сомкнувшейся воды.

Вниз рзом полетело несколько фкелов, и стли видны тихо рсходившиеся круги. Не всплыл, не здержлся н поверхности дже венок.

— Дждьбог светел! — воздев руки, прокричл стрик. Сотни ликующих голосов срзу же отозвлись:

— Дждьбог светел! Солнышко! Солнышко купется!.. И грянуло веселье! Со всех концов, из-под деревьев, связнных вершинми нподобие штров, збренчли тугие бубны, зблеяли рожки, в сто струн удрили звонкие гусли. Где-то длеко-длеко прздновл свою свдьбу помолодевший дед Дждьбог, н укрытой темнотой земле веселились его внуки.

— Гуди горздо!

Вот ринулось вниз с холм огненное колесо: дв молодых князя держлись з вдетую в него жердь. Если сумеют, не погсив, доктить его до реки — слвный урожй ддут людям Дждьбог и Мкошь, Мть Нполненных Коробов… И, видть, можно было о том не беспокоиться. Рдим и Чурил летели точно н крыльях — кто кого! С шипением и искрми сверглось в воду солнечное колесо, только и взвился н прощние огненный хвост. Быть урожю!

Н широкой поляне взвивлись в небо языки костров, ходили по рукм чши и рог, хрустели н зубх корочки пирогов. Прни и девушки — кто кому люб — держсь з руки, прыгли через огонь. Счстливыми убегли те, кто сумел не рсцепить сплетенных рук. Кудесник-огонь предрекл их любви долгую жизнь.

Добрый костер обижл немногих. И те, кому не везло, торопились попробовть еще рз.

Под смех и хлопки взвилсь нд плменем очередня пр — князь Чурил Мстислвич и Звенислвк. И встли нземь, не рзлучившись. У Чурилы и зхочешь, не больно-то вырвешься. А нд купльским огнем — и подвно.

Но вот бешеней звертелись гремучие бубны, зверещли рожки, зходили нд пузтыми гудкми изогнутые смычки. Н поляну, метя по трве спущенными руквми одежд, вылетели плясуньи.

И, ведя хоровод, белой лебедью выплыл н середину Нежелн Выштичн, строго боярин дочь… Глядя н ее тнец, стрики успокоенно глдили бороды.

Не пропдет дром священный русльский хоровод, будут плодиться стд, будет урожй.

Звенели, сверкли н Нежелне рзноцветные стеклянные бусы, вились золотые волосы, крыльями взлетли гибкие руки. И было слышно, кк посвистывли в теплой вышине добрые крылья дев-птиц, что спешили с длекого полудня, из стрны вечного лет — блгословить плодородием ухоженные поля…

Один князь Рдим беспечно смеялся чему-то в кругу своих молодцов.

Зпивл мед бргой, бргу медом. И н Нежелну не смотрел.

Кончилсь пляск, и девушки стйкой убежли к реке. Брость в нее згодя приготовленные венки, гдть о суженых, о том, с ккой стороны следовло ждть свтов. Увели с собой и Нежелну.

Звенислвк, луквя, все уворчивлсь от своего князя, прятлсь то з деревом, то з кустом. И он не спешил ловить, хотя в иное время от него что прятться, что бежть было бесполезно — никому еще не удвлось. Тк они мло-помлу и выбрлись с веселого игрищ, оствили позди и шум, и свет, и людские глз.

Тут только Звенислвк дл себя поймть. См пошл в протянутые руки, блженно припл щекой к широченной груди… и услышл сзди, из чщи прибрежных кустов, негромкий, но горестный плч.

Услышл и князь. Но, в отличие от нее, не испуглся.

— Это что? — шепнул он, нклонясь. — Никк руслк с дерев упл, рсшиблсь? Или ппоротнику не рсцвести, буреломом звлило?

***

— Руслк?

А Чурил вдруг предложил:

— Пошли поглядим. Может, пригодимся кому. Он пригнулся и двинулся вперед неслышным крдущимся шгом. Это он умел — подкрдывться, к зверю ли, к человеку. Звенислвк было струсил, приотстл, но потом уцепилсь з его руку и пошл с ним. Плч приблизился. Чурил осторожно рздвинул кусты, и они увидели — никкую не руслку и подвно не ппоротник, просто Нежелну Выштичну, всхлипыввшую под ивой. Чудные волосы Нежелны были снов зплетены в косу, рукв-крылья подобрны. серебряными створчтыми обручьями. Он ничем не нпоминл не то что небесную летунью, но дже ту Нежелну, что тк весело и отчянно вел по поляне солнечный хоровод.

Чурил хотел было выйти к ней, спросить, что з бед. Но Звенислвк неожиднно потянул его прочь.

— Не до нс ей, — скзл он Чуриле. — Любит Нежелн. А кого, не ведю.

Он припомнил, кк отпрвилсь двеч в бню, кк Выштичн пришл поприть подругу и кк потом, когд ее уже октывли водой, все стрлсь попсть под рзлетвшиеся струи…

Спохвтившись, Звенислвк зшрил впотьмх, и Чурил почувствовл — сует в руку что-то мленькое, плотное, чуть-чуть липкое н ощупь.

— Ешь! — велел Звенислвк. Он помедлил, спросил недоуменно:

— А это что?

Он потребовл почти сердито:

— Ты не спршивй, ешь! Съешь, узнешь. Князь послушно откусил, и во рту стло слдко. Звенислвушк дл ему пряник — крохотный хлебец, густо зпрвленный медом, мком и еще чем-то душистым. Печь пряники он был великя мстериц. Двненько он тких не пробовл — целый год.

— Вкусно? — спросил он весело.

— Вкусно, — похвлил он и потянул ее к себе. — А больше нету?

Звенислвк легонько толкнул его и зсмеялсь.

— Ну все, пропл ты, княже, — скзл с хитринкой. — Век теперь будешь меня любить, никогд н другую не зрядишься, меньшицу не приведешь…

Чурил улыбнулся — Звенислвк ощутил улыбку, хотя лиц в темноте не было видно.

— А тебе-то откуд знть?

— А оттуд, — рдуясь, объяснил он. — Ты пряник съел? Съел. А я в той воде, н чем змешивл, лицо свое белое умывл…

Чурил взял ее з плечи, чуть-чуть отстрнил от себя, сверху вниз глянул в глз. И Звенислвк перестл дышть.

— А я дом-то все уже приготовил, — волнуясь, выговорил он тихо. — И стрелы воткнуты, и клчики, и соболя… кшу нврили… И одеяло н тридевяти снопх постелено, и жеребцы с кобылицми привязны, ржут… Рзуешь ли ныне меня, хоть моя, Звенислвушк?

Утром Млк Военежич поднялся чуть свет и велел седлть коня.

— Куд собрлся, стрый? — появилсь н крылечке жен.

Млк повернулся в седле, посмотрел н нее, кутвшуюся в теплый плток. И подумл о том, что его Желн был все еще хорош. И люб ему.

— Стрый… скжешь тоже.

Желн Горздовн прислонилсь к подбою, поежилсь н утреннем холодке.

— Теперь нм внуков с тобой ожидть, Млкушк. Поедешь-то куд? Н Новый двор небось? Боярин ответил ворчливо:

— А что я тм збыл.

Нклонился с коня и поцеловл жену в лоб.

Высокий княжеский терем был виден нд крышми, но Млк рвнодушно проехл мимо. И нпрвился в Нижний конец, н Стрый двор, к серой от протекших лет бревенчтой избе, в которой жил когд-то, еще до хзр, его верный друг колодезник Мстислв… И куд время от времени сбегл из дому, с мтеринских глз, Чурил Мстислвич.

Подъехл, и точно: первым, кого увидел через збор, был см молодой князь.

— Ко мне ли, Военежич? — спросил Чурил приветливо.

— К тебе, княже, к тебе, — ответил Млк и нпрвил коня в рспхнутые ворот. И грозно спросил:

— Куд дочку дел, Мстислвич?

Из дверей, зевя во весь рот, выглянул одноглзый Рдогость. Он не высплся — ночь нпролет ходил с обнженным мечом вокруг дом, отпугивл боевой стлью всякое лихо. При виде Млк он прыснул смехом, шрхнулся нзд.

Поктилось, зстучло опрокинутое ведро.

— Дочку? — усмехнулся Чурил. И, обернувшись к дому, уверенно, лсково позвл:

— Княгинюшк! Выдь!

Хоть и знл стрый боярин, зчем едет, — сердце зколотилось. Дверь скрипнул. Мелькнул ярко-крсня рубх, кких незмужние девушки не ндевют.

Звенислвк увидел отц, спрятл лдонями жрко вспыхнувшие щеки — и бегом пустилсь к Чуриле, схоронилсь з его плечом. Схоронилсь и зтихл, верно, было ей тм хорошо. Только и торчли кончики белой, вышитой жемчугом кики. Той смой, что припсл для нее князь еще год с лишком нзд…

Млку было и смешно, и весело, и млость печльно.

Смую млость.

— Вено ккое возьмешь, Военежич? — спросил Чурил. Сунул руку з пзуху и вытщил толстую русую косу, перевязнную ремешком. Покзл боярину. — Мужтя жен теперь твоя Звенислвк. Рзул меня.

Млк взялся з усы, поглядывя то н него, то н косу, то н дочь, н прядку остриженных волос, выглядыввшую из-под кики, ндетой еще неумело.

— Вено с тебя, с беспортошного… — нчл он полушутя, но тут с улицы, прямо через тын, мхнул во двор княжеский отрок.

— Мстислвич! — выдохнул мльчишк. — Рдим-князь перед воротми см-третей стоит. Говорить с тобой хочет.

С Чурилы тк и сползло всякое веселье. Шрм н лице нтянулся, левое веко нвисло, прикрывя глз.

— Ну зови, не у ворот же ему торчть. Сюд едет пусть!

Отрок убежл, Чурил обернулся к жене, взял ее з руку.

— Шл бы в дом, Звенислвушк. Д и ты тоже, боярин.

***

Зпыхвшийся отрок вернулся к воротм.

— Пустить велел, отворяйте…

Стукнул оземь вынутый из гнезд брус, дрогнули толстые створки. Князь Рдим Рдонежич въехл в город под пронзительный визг ковных петель. Копыт гнедого коня глухо зстучли по деревянной мостовой.

И глянул бы н Рдим кто посторонний — точно решил бы, что это хозяином въехл в ворот собственный кременецкий князь. Кругличнин сидел в седле чуточку боком, выствив крутое плечо, рсшитый плщ — говорили, црьгрдский — свисл с круп коня. Гордую голову венчл длинный вихор, оствленный, по обычю, в знк высокого род. Д что говорить! Крсив был Рдим и умел себя покзть. Поствь ткого рядом с Чурилой, и срзу поймешь, кто нследник стрых князей, кто — только вылез из своего колодц, дже землю еще не отряхнул…

И когд Рдим нпрвил жеребц к высокому терему, и это он сделл уверенно, по-хозяйски.

— Не туд, господине, — скзл ему отрок. — Н Стрый двор ехть ведено.

Кто-то из следоввших з Рдимом нехорошо усмехнулся:

— А двно у вс, у кременецких, князей н здворкх принимют?

Рдим его оборвл:

— Помолчи, Вячко… Не для того здесь. Однко и у него зло сузились глз. Потому не зметил, кк в одних богтых хоромх, мимо которых они проезжли, открылось млюсенькое волоковое окошечко. И дв больших крих глз провожли его, пок не скрылся из виду.

Чурилу Рдим рзглядел издли, еще через збор. Блго смотрел с седл, д тот и см был не из мленьких. Кременецкий князь встречл его честь честью.

Двое бояр, Ртибор и Рдогость, стояли у него з спиной, по углм двор копошилось десятк полтор детских: кто чистил коня, кто точил меч, из-з дом, из мленькой кузни, — дзинь, бум! — доносился рзмеренный железный лязг.

И почему-то от этого простого звук у Рдим н скулх выступили желвки.

Отрок нырнул в клитку, рспхнул перед гостем ворот.

— Здрв будь, Рдим Рдонежич, — проговорил Чурил, зня, что млдший князь все рвно не поприветствует его первым. — Любо мне тебя здесь видеть…

Хорошо ли доехл?

Рдим сдержнно отозвлся:

— И ты здрвствуй, Мстислвич.

Он не торопился покидть седло и все обшривл глзми двор, будто что искл. Чурил скзл ему:

— Не серчй, что здесь тебя принимю. Думл послть з тобой, ты см пожловл. Веселие у меня нынче…

Кто-то из прней уже двинулся вперед — взять коня. Но круглицкий князь только дернул подбородком, и гнедой под ним фыркнул, переступил с ноги н ногу, схлестнул себя длинным хвостом. Невесть с чего рзгорелся в глзх Рдим злой огонек:

— Не н пир я к тебе приехл! Нету мне дел ни до тебя, ни до веселия твоего! См знешь, зчем я здесь!

Детские стли поднимть головы, отклдывя дел. Чурил сцепил пльцы з спиной, лицо его нпряглось.

— Вот уж не зню, — проговорил он медленно. — Сделй милость, княже, нпомни, чем тебя обидели…

Рдим нклонился вперед, поствил локоть н луку седл.

— Людоту где прячешь? спросил он с яростью. — Думешь, не зню, что он у тебя?..

Чурил ответил спокойно:

— У меня. Только не я его прятл, ты.

Посмотреть бы н него Рдиму кк следует, д и понять, что по его не будет… Не посмотрел. Еще ниже нклонился в седле.

— Отдшь?

— Не отдм.

Ярость изуродовл крсвц Рдим, сильные пльцы собрли в клубок висевшую н кулке плеть. И ндо же было ткому случиться, чтобы вот тут-то нелегкя и вынесл из-з угл, прямо н него, кузнец Людоту.

Он выскочил веселый, счстливый, здыхющийся, в промокшем от пот переднике, с рзводми сжи н лице. Корявые мозолистые руки сжимли пру еще теплых железных стремян.

Чурил тк и зстонл про себя. Увидев Рдим, ковль н мгновение зстыл с рзинутым ртом. А потом ринулся нзд, точно з ним гнлись с ножми.

Но скрыться не успел. Споткнулся, подвернул ногу, упл.

Рдим шжком нпрвил к нему коня…

— Згостился ты тут, Людот, — скзл он с лсковым бешенством. — Домой не хочется ли?

Мстер, успевший приподняться и сесть, молч пополз от него здом нперед. Молодя княгиня, не утерпевшя и выглянувшя из дому, увидел, кк Рдим обернулся к спутникм и укзл плетью н беглец:

— Вяжи его!

Кругличне рзом толкнули пяткми лошдей — но Чурил встл у них н пути. Подоспели и бояре.

— Не у себя во дворе рспоряжешься, княже! — скзл Чурил сурово. — Не дом!

Детские попрвляли мечи, пододвигясь поближе. Но Рдим не желл ничего змечть.

— С дороги, холоп! — зрычл он, незжя н Чурилу конем. — Поди прочь!

Кременецкий князь не двинулся с мест. Только повторил:

— Не дом! Опмятуйся!

Вместо ответ Рдим с силой вытянул его плетью.

Н виду у обомлевшей дружины Чурил зпоздло вскинул руки, зслоняя лицо. Потом отнял лдони, и по пльцм потекл крсня кровь.

— Мстислвич! — первым звопил и бросился вперед веснушчтый прень.

Десять мечей одновременно взвились нд головми. З своего князя они рзорвли бы н куски не то что Рдим — подумешь, Рдим! — смого Рюрик лдожского с врягми…

— Нзд!

Н губх у Чурилы повисли горячие кпли, но люди повиновлись. Этого голос они слушлись и дом, и в поле, и в угре лютого боя. Послушлись и теперь. Ворч и ругясь, детские отступили, и только юня княгиня, метнувшяся было к мужу, сжл крепкие мленькие кулчки и бесстршно пошл н Рдим одн:

— Ты что же это делешь, ты? Еще солнце тебе светит, собке?

Рдим смотрел с седл, нхохлившись, кк промхнувшийся ястреб. Смекнул, верно, что вот теперь-то ему не получить Людоту ни лской, ни тской.

— Ни один еще гость, — скзл Чурил сквозь зубы. — ни один еще гость не жловлся дом, что его обидели н этом дворе! Езжй, княже Рдим, поговорили!

Повернулся к Рдиму спиной и пошел в дом.

В темной влзне робкя рук потянул Чурилу з локоть. В углу виновто топтлся кузнец.

— Может, глянешь, княже? — проговорил он жлобно.

Чурил остновился, дже не удивившись, откуд тот взялся. Ведь и бежл-то вроде з дом, не в дом… Тронул пльцем губы. Отдернул руку…

Людот подл ему новенькие стремен и делнно оживился:

— Гляди… Булгры тк ездят, я см видел. Стремен и впрямь были знятные: стрнно вытянутые вместо обыкновенных круглых, с плоской переклдинкой для ноги.

— С них и копьем бить способнее… и из лук стрелять… Я их тебе привешу?

Он все стрлся зглянуть Чуриле в глз.

— Не мне, — скзл князь, возврщя поделку. — Коню моему.

Людот тяжело вздохнул, рзвел рукми и вдруг едв не зплкл:

— Не хрбр я, Мстислвич! Ну что тут делть, не хрбр…

Чурил поднялся в горницу, высек огонь. Стянул измрнную рубшку, посмотрел н стоявшую перед ним Звенислвку, н слезы, ктившиеся по милым щекм. И вдруг улыбнулся:

— Что стоишь, ведовиц? Лечи. Не видишь, помирю?

Вечером он сидел н пиру злой и голодный. Рн зпеклсь и теперь не двл ни есть, ни смеяться, говорить — едв-едв. Кк в прискзке: близок локоть, поди укуси. Спсибо Звенислвке, не дл пропсть, нкормил, кк дед беззубого, рзмоченным в молоке хлебом… Д не этим же н пиру угощться!

Вот и смотрел князь не н прздничный стол, уствленный всякой снедью, н лиц своих бояр, поднимвших сдобренные чесноком свдебные чши. Чужой рот н пуговицу не зстегнешь. Все уже знли о случившемся. И когд князь встречл их глз, то в одних видел сочувствие, в других — недоумение. А в третьих — злордство и нсмешку.

Покчивя головой, дергл рыжие усы тесть Млк. Предствлял, должно, кково веселиться н собственной свдьбе с горячей полосой н лице. Тут же рядом сидели урмне, и стрший Виглвич невозмутимо потягивл словенский мед, изредк поглядывя н молодую княгиню. Небось, вспоминл Торсфиорд и девчонку с рзоренного корбля… Млдший, Эрлинг, что-то говорил сидевшей подле него зеленоглзой жене, вот средний, тот, что еще зсдил мльчишку Мл в мешок, — средний смотрел вокруг гордо и знй себе поигрывл ножом, точно искл, с кем бы поссориться. Князя, кк мог, взглядом обходил, Звенислвку и подвно. См он грдского конунг в деле не видел и никогд не поверит, что хрбр позволяющий бить себя плетью… А вот поди ж ты, Ас-стейнн-ки сидит возле него и все глдит его по руке.

Стрый Мстислв оглядывл пироввших, слушл рзноголосый шум, время от времени поворчивлся к сыну. Н ткого сын город отчего же не оствить.

А веселее всех было, ясное дело, Выште Добрыничу и его кончнским. Сын Вышты, Любим, от отц не отствл, но и в этой семье не обошлось без пршивых овец. Нежелн Выштичн сидел между могучими княжескими гриднями, пригубливя, кк рвня, круговой ковш. Бесстршную крсвицу воины чтили. А другой Выштич, по имени Лют, уже не первый год носивший з Чурилой щит и копье, стоял среди отроков оружный. Охрнял веселье от ссор, что с ткой стршной легкостью вспыхивют во хмелю… Это он, Лют, тогд утром первым зкричл и бросился вперед. Пятндцтилетний прень посейчс чуть не плкл от обиды и злости — что же ты, князь, почему не дл з себя отомстить?

Его, Лют, Чурил и подозвл к себе несколько дней спустя, рно утром.

Нд Кременцом светило только что вствшее солнце; Лют подошел, вытиря перемзнные руки: острил меч. Что з воин, у которого ржвеет неухоженный, необлскнный клинок.

— Коней приготовь, — скзл князь.

Вдвоем с Лютом они выехли со двор. По дороге встретился Рдогость, спросил — длеко ли, Чурил отмхнулся, скзл, что скоро вернется. З воротми же он нпрвился к двуглвому дубу, миновв дуб, погнл Соколик к броду. А когд мокрые кони, фыркя, вынесли их н тот берег Медведицы — поехл вверх по течению, по зросшей дороге.

— Кк мыслишь, Лют, куд путь держим? — спросил князь нежднно. Лют отозвлся тотчс:

— Мыслю, в Круглицу, Мстислвич…

Чурил недром велел ему оствить оружие дом. Лют знл — рзлучить князя с мечом могл лишь одн боязнь. Боязнь, что слишком велико будет искушение выхвтить его из ножен.

Чурил скзл:

— А ты з воротми меня подождешь. Лют, всегд слушвший его беспрекословно, н сей рз возрзил, и твердо:

— Не гневйся, господине, ослушюсь. Где твоя голов ляжет, тм и моя.

…Двным-двно, восемндцть лет нзд, Вышт Добрынич привел в дом юную крсвицу жену. Спрвил богтую свдьбу, минул положенный срок — и боярыня родил ему дочь.

Вышт, мечтвший о сыне, н девчонку едв посмотрел. Нзвл ее, точно выругл, — Нежелной. О чем они говорили тогд с боярыней, никто не слыхл, но очень скоро во дворе появилсь меньшиц. В лесу повстречл Вышт бортникову дочь Долгождну, и поистине долгожднной покзлсь ему ее молодость и крсот… Целый день провел боярин в ее доме, глубоко в лесу. Попил прного молок, пожевл пхучих медовых сот. Д и увез приглянувшуюся девушку к себе.

Отцу ее с мтерью оствил кошель серебр. А н другой день еще прислл коня.

И жить бы д поживть боярским женм в соглсии и любви, д не вышло.

Появление меньшицы подрезло молодую боярыню, кк кос березку… И случилось тк, что еще через год, в один день, родилось у Вышты от обеих жен срзу дв сын. Стршей, првд, ткой подвиг и впрямь пришелся не по силм. В тот же вечер умерл, бедня, у Вышты н рукх.

Тут только понял боярин, чего лишился… Новорожденного сынишку нзвл Любимом. Ндышться н него не мог. А Долгождну с ее млышом не то отпустил, не то прогнл обртно в лес. Сделл подпетой. Брошенкой. Недобрые языки повдились звть Лют Долгождничем — до тех пор, пок не вымхл прень д не нчл бить всех подряд нещдно…

Годы, однко, минули быстро, и дети выросли — отцу нкзние и нсмешк.

Дочь Нежелн лучше всякого прня носилсь н резвом коне, н скку попдл в ивовый прутик, охотилсь с соколом, примеривл руку к мечу… Ни дть ни взять поляниц, в кого только пошл? Сын Любим гляделся в хзрское серебряное зеркльце, одежды носил тоже хзрские — шелковые, под кольчугой, того и гляди, изорвутся… Лют Нежелну звл сестрой, любил ее крепко. Любим презирл.

Вышту з пятндцть лет ни рзу не нзвл отцом.

Вот тк.

С круглицкого збрл их зметили срзу — знть, ожидли. Встретили улюлюкньем.

— Лопту сюд! — рсслышл Чурил хохочущий голос. — Лопту дйте, колодезник пожловл!

Голос был вроде того смого Вячк, что приезжл с Рдимом в Кременец. Со стены полетел добротня оковння лопт, съехл по отвесному склону холм, прочертил пыльную полосу, шлепнулсь н дорогу. Лют покрснел тк, что не стло видно веснушек, Чурил — точно не зметил.

Остновились перед воротми. Сверху высунулсь лохмтя голов — и впрямь Вячко! — и спросил, перекрывя гвлт:

— Зчем пожловли, дорогие гости? Збыли что?

— Отвечй, — скзл Чурил негромко.

Лют встл в стременх. Новые, удобные были стремен, диво, не резли ногу сквозь мягкие кожные споги. Лют звонким молодым голосом крикнул:

— Князь кременецкий Чурил Мстислвич с князем круглицким Рдимом Рдонежичем говорить хочет!, — Молодец, — похвлил Чурил тихо. А со стены отозвлись:

— Князь нш Рдим спит и будить не скзывл…

— Проснется, донесем… если не позбудем!

Ox, ккой смех сопроводил эти слов! Лют взвился н стременх кк подстегнутый — ответить. Но куд тм. Железня рук князя взял его з пояс, усдил обртно.

— А нм спешить некуд, — услышли нверху голос Чурилы. — Повременим!

Чурил Мстислвич проснулся от прикосновения к плечу и первым делом посмотрел н солнце: долго ли спл. Но нет, тени почти не сдвинулись.

— В трубу трубят, княже, — тихо говорил Лют. — Зовут! Чурил сел.

— Пусть трубят…

Он все-тки дождлся, чтобы в Круглице рстворили ворот, и седой боярин, подъехв, отвесил ему поясной поклон:

— Пожлуй в город, Чурил Мстислвич, князь Рдим тебя просит.

Нет, здесь не все еще позбыли, не могли позбыть! Недром дв город походили друг н друг, кк дв брт. Ткя же улиц, вымощення половинкми бревен. Т же ореховя шелух под копытми, тот же дремучий бурьян по углм.

Через зборы со дворов выглядывли любопытные кругличне: жены с мужьями, деды с ббкми, прни, девушки, шумливя ребятня…

Лют ехл з князем, нпрягшись пружиной и не моргя ни впрво, ни влево.

Покчивлсь перед ним беззщитня спин Чурилы — отрок был готов в любой момент прыгнуть вперед, зслонить.

Впрочем, н княжеский двор они въехли блгополучно.

— Где хозяин? — спросил Чурил, остнвливя коня. — Не вижу!

— Зову, господине, — зсуетился боярин. Было ему неловко. Кликнул отроков — те убежли. Скоро в доме рстворилсь дверь, и Чурил углядел Рдим.

Рдим, знть, только поднялся из-з стол: вышел, утиря губы, неподпояснным… И спросил с порог, уперев руки в бок:

— Зчем пожловл? Я не звл!

Чурил спрыгнул нземь, пошел вперед, кк н охоте, мягко, недобро.

Спешился и Лют, пошел следом з князем, и круглицкий челядинец подошел присмотреть з конями, но Соколик не по-лошдиному ощерился — кругличнин отскочил.

Чурил остновился в двух шгх от Рдим.

— Нелсково встречешь, Рдонежич, зря, — проговорил он спокойно. — Я тебя не тк привечл… Голубые глз Рдим позеленели.

— Еще плетки хочешь, колодезник?

Чурил молчл.

Рдим не глядя двинул пльцми, и веселый Вячко вложил ему в руку гремучую плеть. Витым ремнем Рдим щелкнул себя по спогу:

— Пошел прочь!

Лют оглядывлся, кк зтрвленный зверь. Кольчугу не сдерешь, но уж меч он у кого-нибудь д выхвтит. И держись тогд, князь Рдим, держись, круглицкя дружин.

Чурил молч смотрел Рдиму в глз.

— Угощйся! — крикнул круглицкий князь. Взвилсь, свистнул плеть! Но никто еще не смеялся нд Чурилой Мстислвичем дв рз подряд. Словно ветром подхвтило Рдим. Приподняло в воздух… д тк хнуло оземь спиной, что с хрипом оборвлся в груди вздох.

Чурил же выпрямился нд ним и обвел глзми двор, и во дворе стло тихо. Стрший брт проучил млдшего. И з дело.

Боярин Доможир склонился нд лежвшим, потом, словно впервые увидв, уствился н Чурилу:

— Убил…

Чурил смотрел н него одним глзом: левый окончтельно зкрылся.

— Не убил я его! — отрезл он тк, что згомонившие было гридни мгновенно умолкли. — Мог бы! Д не зхотел!

И точно: Рдим с долгим стоном вобрл в себя воздух, зскреб рукми по трве, выгнулся, упирясь в землю зтылком…

А Чурил продолжл, и голос его было слыхть едв не до городской стены:

— Щуры нши друг з друг кровь проливли! Одно были, бртьями звлись, одной рукой меч подымли! А этот, — кивнул он н корчившегося князя, — слву дедовскую по бревнышку рстщить хочет… ншим д вшим! З то и бить впредь стну, пок умнеть не нчнет!

Помолчл, глядя н Рдим не то с жлостью, не то безрзлично. И хмуро посоветовл:

— Водой облейте, быстрее отойдет. Сел н Соколик и поехл с Лютом со двор.

Лес вокруг город блгоухли земляникой. Снегопдные холод, нежднно нлетевшие в месяце трвне, прошлись в сосновых борх по цветущей чернике, обидели н моховых болотх нежную морошку… сгубили без млого всю. Одн земляник успел прижться к еще не остывшей земле, спрятться, уйти в густую трву. И вот теперь уродилсь — припозднившись, но зто кков!

Собирли ее в общем лесу, лежвшем между двумя городми. Крупные ягоды густо усыпли злитые солнцем поляны, слдко тяли во рту, не спеш покрывли донц берестяных кузовков. Кременецкие прни косились н круглицких девчонок, круглицкие — н кременецких. Вот тк, глядь-поглядь, и недосчитывлись в одном из городов крсной девицы, в другом в тот же чс прибывло мужткой. И дже князь Рдим ничего с этим поделть не мог.

Солнце безмятежно плыло в синеве, проникя вниз пятнми жркого свет, мерцющими зелеными тенями. Ветер шумно носился нд лесом, хвтя пушистые вихры вершин, увертывясь от хлестко знесенных веток. Между деревьями звенели молодые голос.

Выходил в лес и Урмнский конец — был теперь в Кременце еще и ткой.

Женщины проворно сновли между деревьями, прни ходили вокруг, шушуклись с ними, о чем-то договривлись. Иные поглядывли в сторону, где мелькли по проглинм поневы зречных крсвиц.

Один Видг бродил по лесу без рдости. Н душе было темно. Не слышл и слышть не хотел смех и здиристых шуток. Когд веселья рди зцепили его смого, огрызнулся тк, что больше не трогли.

В Урмнском конце, з крепкой огрдой, быстро достривлся новый дом…

Когд этот дом будет готов и берестяную крышу увенчют, кк в Торсфиорде, ветвистые оленьи рог, Хлльгрим хевдинг введет в него молодую жену.

И тогд Видг стнет вовсе ему не нужен. Если уж он едв смотрит н него дже теперь.

Кк утешил бы его хорошя дрк, в кровь, до смерти, с противником, рвным по ярости и силе… Вроде того кудрявого веснушчтого прня н члом коне, что еще тк нехорошо смотрел тогд н речном берегу. Прня звли Лютинг сын Вестейн ярл…

И когд перед Видгой внезпно шевельнулись, ожили кусты, молодой хлейг невольно вздрогнул и зстыл, прижимясь спиной к толстой сосне. Кулки сомкнулись сми собой. Видг уже почти видел идущего к нему Лют, видел обидную улыбку н его лице… Но вместо Лют перед ним возникл молоденькя девчонк в зплтнном сером плтьишке.

Солнце глядело н нее сзди, рождя сияние в рстрепвшихся волосх. В одной руке он держл корзинку, в другой светилось несколько ромшек. А н згорелой щеке лело свежее пятнышко земляничного сок.

Видги вполне можно было испугться — мрчного, взъерошенного, с тяжелыми кулкми, приготовленными для боя… Но пронизнное солнцем видение вдруг прыснуло в лдошку и отвернулось, удерживясь, чтобы не рссмеяться вслух.

А у него вдруг поползл по скулм предтельскя крснот, и он почувствовл, кк необъяснимо пересыхет во рту.

…И тогд он спросил ее: кто ты, лебяжье-беля дев, помощниц в битвх? И он ответил: я дочь могучего конунг, мореплвтель, и мой отец зовет тебя в гости. И викинг нлег н кормило, он же посккл перед ним н коне, потому что был влькирией и носилсь по воз духу и по морю…

Видг облизывл губы, мучительно роясь в пмяти, кк рз здеввшей куд-то все необходимые слов. Было одинково стршно и промедлить — не ушл бы, — и отклеиться от сосны: еще возьмет д и пропдет тк же внезпно, кк появилсь… поди ее рзбери, девчонк это ил диво лесное, их тут небось не меньше, чем дом, где в кждом кмне свой житель.

Тк он и не рскрыл рт. Тк и не успел ничего скзть. Лесное чудо весело фыркнуло, перекинуло н грудь длиннющую косу, д и побежло к своим.

Солнце вспыхивло н зплтх, укршвших зстирнный подол.

Видг сел тм же, где стоял, в шелковистую трву, которя не росл в Торсфиорде. Подпер голову рукми. И дже не зметил грдского хирдмнн Лютинг, ярлов сын, когд тот прошел в двух шгх от него.

Свою лесную крсвицу он встретил еще рз несколько дней спустя, когд его послли с бртьями Олвссонми в город — з вином для предстоявшего торжеств.

Он увидел ее, когд уже и ндеяться н то перестл. Они с Олвссонми перектывли к берегу дубовые бочки, и кто-то медленно поднимлся нвстречу, и Видг сперв рвнодушно скользнул глзми по худенькой фигурке, согнутой тяжестью коромысл… и тут приметил знкомые зплты и выпрямился с зколотившимся сердцем, оствив рботу.

Узнет ли?

Не узнл. Прошл мимо Видги, не подняв головы. Непосильня нош тянул к земле, босые ноги пылили. Вот подвернулся кмень, спрятвшийся в пыли… девчонк оступилсь, тяжелые ведр кчнули ее вперед, потом нзд, и нконец свлили н колени, прямо в лужу вылившейся воды.

И Видг глзом моргнуть не успел, кк рядом с ней точно из-под земли вырос мленький сморщенный стрик, одетый в грязную овчину шерстью нружу, с тремя седыми косицми, зкрученными н желтой выбритой голове. Он зло прошмкл ей что-то, чего Видг не понял, и н видвшую виды рубху, н вскинутые руки грдом посыплись удры.

Видг знл, что хозяйств без невольников не бывет… Еще он знл, что невольницу — тир — можно безнкзнно поколотить или, ноборот, поцеловть, не больно здумывясь, понрвится ей это или нет. Рбыня, и все тут. И тем не менее что-то сдернуло его с мест, бросило вперед.

Видг едв дорос мкушкой до отцовского подбородк. И он был еще длеко не тк силен, кк ему хотелось. Но его руки двно привыкли и к оружию, и к веслу, и к любой рботе. Когд эт рук сомкнулсь у стрик н зпястье тот вздрогнул и обернулся, вжимя голову в плечи.

Видг встряхнул его, точно поймнную крысу, — из овчины полетел вековя пыль.

— З что бьешь, вонючк?

От того и впрямь пхло тк, будто он ни рзу в жизни не мылся. Северного язык он, конечно, не понимл, но смысл ухвтил без труд и ответил со всем достоинством, ккое мог себе позволить:

— Моя знй, з что… твоя не спршивй, мимо ходи! Одн рук у него оствлсь свободн, но поднять ее н Видгу он не смел и только злобно моргл черными степными глзми из-под морщинистых век.

Внук Ворон вытянул стрик его же плкой по сгорбенной годми спине:

— Я тебе покжу, кк перечить, собк!

— Моя знй, — упрямо повторил тот. Но Видг уродился в отц: с рбми долгих споров не зтевл. Невольник кувырком полетел прочь, нпутствуемый умелым пинком:

— Хозяин приведи, желтомордый… я ее куплю!

Стрик проворно поднялся и отбежл в сторонку, плюясь и бормоч что-то н неведомом языке. Прикзния Видги он тк и не понял, но нмерения чужеземц были ясны. Он ушел, оглядывясь и хромя. А сын хевдинг нгнулся к девчонке и поствил ее н ноги. И спрятл з спину руки, ндолго зпомнившие, кк легли в них ее остренькие теплые локти…

— Ты кто? — спросил он, сообрзив нконец, что говорить следовло по-грдски.

У нее уже нбухл н щеке свежий синяк.

— Смиренкой зовут… — ответил он, утиря с лиц слезы и грязь. — Боярин Вышты Добрынич рб.

Вид у нее был жлкий и ккой-то погсший, губы дрожли.

— Смэрн, — примерился Видг к непривычному имени. Он глядел н Смирену и только теперь явственно увидел все то, чего не зметил в лесу.

Рвную-прервную одежду, детские руки в недетских грубых мозолях… глз, крсные от слез и рботы впотьмх… Рбыня! Но, стрнное дело, пмять знй подсовывл ему не млодушного Грис, Ргнр с Адельстейном. И еще слвную тир, любимицу прщур Хлля, мть пр-пр-прдед… Сзди приблизились трое Олвссонов.

— Вестейн ярл! — почесывя в бороде, недовольно повторил Бьерн. — Мло нм хлопот с Вестейном ярлом! .

Гуннр потрогл перевязнную шею и промолчл. А Сигурд дружески зулыблся Смирене. Вспомнил, верно, свою черноглзую Унн, недвно пообещвшую ему нового сын.

Тут со стороны город приблизился всдник, по виду — слуг. Второго коня он вел в поводу. Подъехв к четверке урмн, он остновился, помедлил, явно не зня, с кем зговорить, и нконец скзл срзу всем четверым — сми рзберутся:

— Вышт Добрынич н рб нердивого просит не сердиться. В гости зовет, н беседу и угощение…

Видг шгнул к коню. Ездил он хорошо, привык еще дом. И укзл Смиренке место впереди себя:

— Полезй!

У нее снов дрогнули просохшие было ресницы, з ресницми и губы:

— Куд же я, княжич… воды-то принести…

Видг сдвинул брови, но ничего не скзл. Не его Смэрн, не выкупил он ее еще у грдского ярл. Не ему и рспоряжться, что ей делть и куд идти.

Тк, хмурым, и проехл он полгород, потом, не видя клняющихся трэлей, минул ворот боярского двор.

И вот тут-то едв не рскрыл рт. То, что грдцы умели строить, он знл — н то он и Грдрики, Стрн городов. Видл и высокий конунгов дом. Это когд их, по здешнему обычю, водили н роту — клясться в непреступлении зконов стейннборгского тинг… Тогд и еще после, у конунг н свдебном пиру. И не только Видгу, всех порзил высот бревенчтых стен, гордые светлые окн покоя для советов, крсивя и непривычня резьб. Никк не думл Видг увидеть дом лучше, чем тот. Увидел. С улицы-то эти плты смотрелись совсем не тк, кк со двор. Двор у боярин был все же поуже княжеского — тесен, не рзворчивлись к улице деревянные плечи хором. Но зто вблизи хоть у кого влилсь с головы шпк. У тех, кто в простых избх жил, — от звисти, у мужей нрочитых — от ревности…

Вспомнился и Видге родительский дом. Покзлся беднее и проще убрнством. Но не устыдил… Кому выпряли норны судьбу почетнее, чем сэконунгу, хозяину моря? Никому. А его дом — плуб длинного корбля. Морской конунг редко сходит н берег. Н что ему ткой дом?

Нвстречу боярину Видг пошел с поднятой головой.

Вышт Добрынич урмнского княжич встретил лсковее не придумешь.

Зметив его любопытство, см повел по дому, покзывя зимние и летние спльни-ложницы, просторные сени н зтейливых резных столбх… Честь невидння! Покзл дже островерхий терем, в котором изредк принимл звных гостей.

Видг дивился про себя, но не слишком. Где тот дрккр, н котором ярл добыл все эти сокровищ? Нету у него дрккр, и, знчит, ничего нет.

Потом боярин кликнул детей — познкомиться.

Н крсвицу Нежелну Видг посмотрел рвнодушно. Отметил бусы у нее н шее — рдуг д и только, — и еще дорогое, нрядное плтье. Снять бы с нее все это д ндеть н Смэрну. Небось стл бы не хуже.

А Любим — д что Любим! Ни прень, ни девк, плюнуть не н что. Очень не любил Видг Вестейн ярл, но сын не поствил бы не то что рядом с ним — дже поблизости…

Вслух он, понятно, ничего этого не скзл. Знкомясь, переврл грдские имен и см посмеялся. А о себе услышл ствшее уже привычным: Витенег.

Ярл велел нести н стол угощение. Стрнный обычй был в этой земле — еду и питье здесь подвли к приходу гостей, потом убирли, вместо того чтобы просто вынести столы.

— У меня дом лежит кошель, — скзл Видг боярину, с трудом подбиря слов и жлея, что рядом не было Скегги, у которого все это получлось много, много легче. — Мы сржлись в пути и брли богтство. В моем кошеле лежт полторы мрки серебр. Это много. Я был н рзных торгх и зню, сколько стоит рбыня. У тебя, нверное, есть весы. Должно остться полмрки, но я не буду торговться, потому что побил твоего рб, и ты можешь потребовть виру з обиду…

Про себя Вышт потешлся, но ничем этого не выдл. Только все угощл Видгу, не скупясь ни н зеленое, ни н синее зморское вино. Видг, непривычный к вину, еле пересиливл отврщение. Однко, что поделешь, пил. Откжешься — зсмеют.

Поздно вечером он, поштывясь, выбрлся из город и долго кричл через реку, чтобы его перевезли. Не докричлся и пустился вплвь. Вылез н берег мокрый и здумчивый. Рбыню ему Вышт тк и не продл. И обидеться повод не дл. Зто дл урзуметь, что ему, Видге, Смэрны… кк это здесь говорили, что-то нсчет своих собственных ушей…

Кременецкие князья с ближними и дружиной были звны к Хлльгриму хевдингу н свдебное торжество.

В Урмнском конце еще пхло свежей древесиной, под ногми и копытми хрустели белые звитки. Хозяин см выходил встречть гостей, вел их в дом, усживл н богто зстлнные лвки. Словенские бояре озирлись, потихоньку рссмтривли стены, увешнные ярко рскршенными щитми и оружием. Зглядывли в суровые лиц Богов, охрнявших хозяйское место. Новый дом Хлльгрим Виглфссон был выстроен в точности кк прежний: словенский глз не нходил ни всходов нверх, ни полтей, ни кменной печки. Только широкие скмьи вдоль стен д огонь посреди пол, в глиняном очге… Кровлю поддерживли высокие столбы, рздвоенные н концх. Жирня сж еще не успел осесть н них, и оттого все вокруг кзлось особенно новеньким и чистым.

Ждли князей. Чурил с княгиней появились позже многих, но не зпоздли.

— Приедет ли Мстислейв конунг? — спросил Виглфссон, ведя их в рспхнутые ворот. — Я его приглшл…

— Не смог он, — скзл Звенислвк. — Уж ты, Виглвич, не серчй.

Чурил добвил:

— Не думй н строго… недужен он. Кости болят. Хлльгрим кивнул и ни о чем больше не спршивл. Чурилу, смого знтного н пиру, провели к почетному месту — вышитой подушке посередине скмьи. Хлльгрим сел поблизости, Звенислвку устроил между князем и собой. Почти кк рньше, в Торсфиорде…

Бртья сели рядом.

Велик и просторен был новый дом сын Ворон. Хвтило мест и своим, и гостям, никто в обиде не остлся. Все рсселись, кто выше, кто ниже, по стршинству. Рзглядывли жених и невесту.

Вигдис сидел рядом с Хлльгримом, по левую руку. Долго он думл, кк поведет ее з этот стол, кк при всех нречет Рунольвову дочку своей… Думл и о том, не придется ли в день торжеств смирять ее непокорство. Не пришлось.

Вигдис без слов отдл себя в руки рбынь, которые причесли ее и одели. Молч вышл к гостям… И подле Виглфссон сидел точно неживя. Только и дрожло в глзх отржение плмени, д еле зметно колеблись н груди овльные серебряные фибулы.

Гости обводили глзми непривычно низкие — по колено сидевшим — столы, деревянную и лепную посуду, придирчиво нюхли незнкомые яств. Удивляло все: дже свет и тепло, шедшие от очг. У князя н пирх, случлось, в окн гридницы влетли снежинки. А здесь, похоже, и зимой пировли без шуб…

Вот поднялся хозяин. И по тому, кк рзом притихли урмне, стло ясно, что пир нчлся.

— Первый кубок — з конунг! — скзл Хлльгрим громко. Низкий голос мореход был отчетливо слышен в смых отдленных углх. Слуг нлил ему брги, и Хлльгрим, по обычю пронеся кубок нд огнем, протянул его Чуриле.

Зеленовтое рейнское стекло лучилось и мерцло.

— Скжи, Торлейв конунг…

Чурил поднялся. Принял кубок. И зговорил — ко всеобщему удивлению, н северном языке.

Кременецкие стли переглядывться. Сердито нхмурился Вышт Добрынич.

Кто не понимет, тому всюду чудится подвох. Неотрывно смотрел н муж юня княгиня. Готовилсь подскзть, если зпнется. Но князь говорил глдко. Дром, что ли, учил все это несколько дней.

Зто теперь урмне улыблись, подтлкивли друг друг. Лже у Хельги, и у того помягчели свирепые глз.

— Прдеды нши издвн смотрели н север, — говорил Чурил Мстислвич.Рзное видели… Бывло, торговые гости приезжли, привозили крсный товр. А то и дрлись, с боевым щитом ходили. Не родит трусов земля Норэгр! Воины слвные! А только говорят у нс тк: худой мир лучше доброй ссоры. Пролитого не поднимешь, битого не воротишь. А где лд, тм и клд!

Помолчл, обводя взглядом скмьи. И продолжл:

— Рд я, что стл у нс в городе новый конец. Крепче стоит Господин Кременец, прибыл силой урмнской! Рубился я н мечх с Хлльгримом Виглвичем и никому того не желю. Зовешь ты меня, Виглвич, конунгом. Хочу и я нзвть тебя своим ярлом…

Он опустил кубок, нгнулся, поднял что-то со скмьи. Хлльгрим же встл… и поклонился — сколько себя помнил, кжется, в первый рз.

Очень стртельно он выговорил по-словенски:

— Спсибо, Торлейв конунг сын Мстицлейв. Спсибо з доброе слово и з честь. Но он не про меня. Были у меня в роду могучие мужи, и кждого люди звли просто хевдингом. Не мне переступть через слву тех, чьих подвигов я не повторил.

Он хотел вернуться н место, но Чурил его остновил:

— Погоди… Не берешь ты от меня чести, но меч я тебе все же подрю.

Он вынул его из богтых ножен и подл Хлльгриму кк подобет: рукоятью вперед. Меч был из тех, что делл Людот, длинный, тлсно-серый, с широким бороздчтым клинком… Крестовин и рукоять переливлись рзноцветной эмлью.

Устоять перед подобным подрком было невозможно. Вздох восхищения пронесся по длинному дому. Хлльгрим бережно, двумя рукми принял дргоценный меч и скзл тк:

— Я всегд удивлялся удче моего отц. Он ведь ходил грбить в Грдрики и возврщлся с добычей. Ты был первым, с кем я сошелся в этой стрне один н один… И если судить по тебе, то у вс тут не Стрн городов, сущий Йотунхейм — мир великнов! Я не уступил тебе тогд, но мло сожлею, что Одину не было угодно испытывть нше мужество до конц. Пусть этс меч переломится у меня в руке, если я буду служить тебе плохо!

Он взял нполненный рог, поднял его нд плменем и громко повторил:

— З конунг!

В смый рзгр веселья рспхнулсь дверь, и десяток сильных прней втщили н веревкх огромного живого кбн.

***

Пироввшие зшумели, стли всккивть с мест, подходить поближе. Мед и ячменное пиво выплескивлись н утоптнный пол.

Когд же любопытство улеглось, не спеш поднялся Хельги Виглфссон.

Зчем-то посмотрел н Звенислвку и пошел прямо к вепрю. Пошел, и ему уступили дорогу.

Связнное чудовище глухо урчло, поводя нлитыми кровью, человечески яростными глзми. Хельги положил руку н ворочвшийся згривок. И многие потом говорили, что он сильно побледнел.

— Узнл я, что есть в Грдрики обычй: жене конунг держть дружину с конунгом нрвне! — прозвучл его голос. — Хороший обычй! Еще я узнл, что у Ас-стейнн-ки, жены Торлейв конунг, воинов нет… Я буду ей служить со всеми моими людьми. И пусть плуб рссохнется у меня под ногми, если он когд-нибудь сможет скзть, будто у нее плохой хирд!

Этот обет прозвучл в полной тишине. Но едв Хельги кончил, кк послышлся ткой крик, ткой шум, что кое-кто из гостей подхвтился с мест. Нд огнем одновременно сверкнуло не менее полусотни мечей. Воины рзмхивли ими и колотили в снятые со стен щиты. Впнтк!

А Хельги осушил свой рог, и кбн выволокли во двор. Его зрежут и позже поддут жертвенное мясо к столу. И тогд обет среднего Виглфссон дойдет до слух Богов…

Потом опять поднялся Хлльгрим и проговорил рздельно и громко, тк, что услышли дже знятые шумной беседой:

— Скегги сын Орм, подойди сюд!

Скегги сидел длеко-длеко от вождя, возле двери, в смом млопочетном углу. Он до того не ждл обрщения, что сперв попросту не услышл его и продолжл есть. И не срзу понял, почему сидевшие рядом стли выпихивть его из-з стол.

Эйнр Утопленник подтолкнул Скегги н середину:

— Иди, иди. Тебя хевдинг зовет.

Робея, млыш подошел туд, где сидел грозный Виглфссон, и остновился перед ним, теребя крй рубшки, еще той, что Видг купил ему в Бирке…

Хлльгрим смотрел строго, но, кжется, совсем не был сердит. Д и з что бы?

— Скегги Скльд! — скзл хевдинг, и сердце Скегги срзу же збилось в предчувствии чего-то необыкновенного.

— Боги збыли сделть тебя могучим бойцом, но было бы хуже, если бы они сделли тебя трусом… Дом ты не особенно лез мне н глз, но, пок мы добирлись сюд, мло кто сумел покзть свое мужество лучше, чем ты. Ты стоишь того, чтобы отныне сидеть вместе с воинми, Скегги сын Орм… Подойди-к поближе…

Скегги, точно во сне, кчнулся вперед. Хлльгрим держл в рукх меч.

Конечно, не ткой, кк тот, что только что подрили ему смому. Этот ничем не был укршен и вдобвок до того мл, что в рукх сын Ворон кзлся детской игрушкой. И все же это был смый нстоящий боевой меч, пригодный для сечи и единоборств. С поясом и ножнми… железный… может быть, дже оковнный стлью…

Хлльгрим см зстегнул н животе мльчик круглую пряжку, сделнную в виде змеи, кусющей собственный хвост.

— А с этим щитом ты будешь сржться з Торлейв конунг и з меня.

Щит, кк и меч, окзлся для Скегги не велик и не мл, точно по росту и по руке. Деревянный круг был выкршен в желтый цвет. Кк у Эрлинг! Хлльгрим протянул его Скегги и увидел по его глзм, что мленький скльд был готов умереть з него хоть прямо сейчс.

Виглфссон улыбнулся.

— А теперь скжи для меня что-нибудь, Скегги сын Орм, и чтобы в кждой строчке было по мечу.

Скегги стиснул пльцми крй щит, обтянутый воловьей кожей. Зкрыл глз. И звонко, отчетливо произнес:

Меченосец юный Плмя битвы мечет. И мечей опоры Мечутся в испуге. Скльд вождем отмечен. И теперь мечтет, Чтоб н тинге мечном Меч поднять с ним рядом…

Из гостей мло кто сумел что-либо понять, только отдельные слов. Для того чтобы рзуметь речи скльд, требовлось родиться в фиорде. Или по крйней мере прожить тм целый год. Люди увидели, кк Чурил вопросительно нклонился к жене. Т приствил губы к его уху. И вскоре по скмье, где сидели бояре, пополз сдержнный шепот. Любопытно было всем.

Воины со смехом потщили Скегги обртно з стол, но уже не туд, где он сидел рньше. Видг освобождл для него место рядом с собой. И дже улыблся, что в последние дни случлось не чсто.

— Смотри, ккой верный зщитник у тебя появился, — скзл Хельги брту.Теперь тебе некого бояться…

Тем временем к Вигдис подошли двое служнок. Поклонились ей и взяли ее под руки. От бледных щек Рунольвдоттир отхлынул последняя крск, неподвижные глз н миг вспыхнули прежним неистовым огнем… Но нет. Он тк и не воспротивилсь. Не скзл ни слов. Поднялсь и дл себя увести.

Хлльгрим долго смотрел ей вслед. Потом отложил рог и скрестил словно рзом отяжелевшие руки. Звенислвк увидел, кк трудный вздох нтянул н его груди вышитую рубшку.

Чурил, кк выяснилось, тоже это зметил. Звенислвк почувствовл н своем локте его лдонь, и он скзл тк тихо, что услышл только он одн:

— У нс-то с тобой не тк было.

Хлльгрим дождлся возврщения служнок. Немного помедлил. Потом кк будто с трудом оторвл себя от скмьи, повернулся к князю и скзл, вымучив почти нстоящую улыбку:

— Мне пор, Торлейв конунг. Не сердись, что я тебя оствляю. Пусть мои бртья зймут тебя, чтобы ты ни в чем не знл недосттк.

И пошел, провожемый шуткми и нпутствиями дружины.

Перед дверью, з которой его ждл Вигдис, Хлльгрим остновился…

Внутри было тихо. Он рзличл только звуки пир, оствшегося позди. Он откинул зсов, толкнул зскрипевшую дверь и вошел.

Вигдис, одетя, сидел н постели, зжв в коленях стиснутые кулки. При виде Хлльгрим он медленно поднялсь, и рзметвшиеся рыжие волосы окутли ее, словно огненный плц. Ткой крсивой Хлльгрим ее еще не видл.

Глухо и грозно он прикзл ему:

— Не подходи!

Хлльгрим молч прикрыл и зпер дверь, повернулся и тк же молч, не торопясь, подошел к жене, — Не подходи, — повторил Вигдис, и что-то дрогнуло в ней. Стрх? Или?..

Нет, покзлось. Кк бы не выдернул светильник, воткнутый в пол, и не бросилсь с ним вперед.

Хлльгрим остновился н рсстоянии одного шг. Негромко он скзл:

— Когд твой отец рспинл меня н носу своего корбля, я ведь меньше всего думл о том, что когд-нибудь мне жизнь не в жизнь будет без его дочки.

Вигдис ничего не ответил. Хлльгрим долго смотрел ей в глз. Потом продолжл:

— Хотел я приручить тебя, точно дикого соколенк. Но теперь вижу, что мло хорошего из этого вышло. Не летишь ты мне н руку, Вигдис дочь Рунольв. А ккя рдость от свдьбы, если невест боится, что ее стнут брть силой…

Он снов ндолго змолк. З весь пир он осушил свой рог, может быть, только рз или дв.

Потом он пошрил у пояс, протянул руку, и Вигдис увидел нож, тот смый, которым он двжды пытлсь его убить. По тяжелому лезвию струились огненные змеи. Вигдис смотрел н них сквозь бгровые круги, внезпно поплывшие перед глзми. В ушх згудел морской прибой, но голос, любимый и ненвистный, продолжл звучть:

— Думл я нынче узнть счстье, дочь Рунольв. И тебе хотел его дть. Но для тебя оно, кк видно, зключется только в одном… Н, возьми. Вот только не думю, чтобы тебе удлось это сделть с первого удр. Я, должно быть, еще успею скзть, чтобы тебя отпустили. Ну?

Бревенчтые стены рскчивлись все сильнее. Вигдис стремительно схвтил нож, знесл — и нпрвил не в его сердце, в свое собственное.

Хлльгрим с силой удрил ее по руке.

Нож оцрпл ей левое плечо, перевернулся в воздухе и со стуком удрился о стену.

Хлльгрим держл ее з об зпястья, держл ткой хвткой, что не вырвлсь бы не то что Вигдис, см Рунольв хевдинг. Но глз Вигдис были зкрыты, лицо злил почти смертня белизн. Он упл бы, не подхвти ее Хлльгрим. Он взял ее н руки, потом посдил н кровть и обнял. И скзл одними губми:

— Глупя ты…

Огромня жесткя лдонь глдил ее голову, глдил плечи, содрогвшиеся в безудержном плче. Хлльгриму хотелось рсскзть ей о том, кк когд-нибудь он рзыщет ее родню… зплтит им мунд… и дже, пожлуй, позволит ей нзвть второго сын Рунольвом. Но никк не мог сложить воедино необходимые слов и сидел, чуть покчивясь, бюкя в рукх плчущую Вигдис, и молчл.

Однжды в конце лет Хлльгрим и Торгейр отпрвились к конунгу в Кременец. У мужей конунг было больше принято ездить, но Хлльгрим струю привычку рушить не торопился — пришел пешком. Уверенно шгл он по улице и выглядел внушительнее иного всдник. Высоченный, широкоплечий, в дорогом плще. Меч покчивлся при бедре, но всякий мог видеть: ножны были звязны ремешком.

Звли его в городе когд кк: то князем, то воеводой. Но больше все-тки князем.

Ярлского звния он от Чурилы тк и не принял, однко ряд воеводский с городом зключил. С обоими бртьями и Торгейром пообещл вести своих людей, куд укжут ему Господин Кременец и князь Чурил Мстислвич. Поклялся в том н многолюдном вече — здешнем тинге, — обнжив оружие и призвв в свидетели Асов… Поклялся и Чурил стоять з новый конец — положив, по обычю, меч нземь и помянув грозных грдских Богов. И с того смого дня Виглфссоны и пришедшие с ними перестли быть в городе з гостей. Куд князь с дружиной, туд и они. Н охоту тк н охоту, н пир тк н пир. А теперь Хлльгрим вело к конунгу дело. Собирлись ехть з днью.

Чурил жил по-прежнему в Стром дворе. Княгиня Добронег тк и не принял в свое сердце молодую невестку, не пожелл жить с ней одним домом.

Добро, скзл ей сын. Жену н порог не пускешь, стло быть, и ко мне в гости ходить будешь… И более в хоромх не появлялся: рзве что в гриднице, когд собирлсь дружин.

Хлльгрим и Торгейр вошли во двор.

— Дом ли конунг? — спросил Виглфссон по-словенски. Чурил окзлся дом, и Хлльгрим взошел н крыльцо. Торгейр остлся снружи, неторопливо прошелся по двору. Княжьи готовились к походу. Чистили и точили оружие, осмтривли сбрую и щиты. Кто мог спрвиться, стучл молотком см, другие шли н поклон к Людоте. Нд крышей кузницы густым столбом поднимлся дым.

Жентым воинм помогли сыновья. Проворные мльчишки зплетли гривы коням, подносили крошечные зклепки для кольчуг, осторожно и гордо протирли отцовские мечи…

Оружие, лошди и сбруя были не у всех. Н многом крсовлся княжеский знк: прыгющя рысь. Это дл город. Дружин княжья, князь — городской.

Торгейр прошел дльше, звернул з угол дом. Здесь место было укромное, бревенчтые стены отдляли шум и рзговоры гридней, глуше долетл дже железный голос кузни, где в вихре искр молоты беседовли с метллом… Было почти тихо.

Торгейр огляделся. И глз его пли н женщину, мирно сидевшую у стены хозяйственной клети, согретой послеполуденным солнцем.

Н коленях у женщины стоял деревяння мисочк с чем-то блестящим, руки были зняты рботой. Торгейр присмотрелся и увидел мельчйшие рзноцветные бисеринки, ложившиеся н глдкую ткнь.

— Ловко шьешь, крсвиц, — похвлил Торгейр по-словенски. Женщин только тут зметил згородившую солнце тень, торопливо встл, поклонилсь:

— Прости, боярин…

Торгейр опустился рядом с ней н бревно. Рукодельниц понрвилсь ему.

Нверняк не знтня жен, но и не служнк. Лицо у нее было необыкновенно нежное, совсем еще юное, только большие глз смотрели не по-девичьи печльно.

Н чистом лбу лежл темно-крсный плток, повязнный низко, по смые брови.

Из-под плтк н виски спусклись широкие проволочные кольц, укршенные ккими-то фигуркми. Кольц покзлись ему слишком дешевыми.

Торгейр долго нблюдл, кк мелькли ее ловкие пльцы. Уходить не хотелось, солнце тк приятно грело больное плечо.

— Кику шьешь? — спросил он погодя. — Кому? Что не себе, было ясно.

Женщин ответил, не поднимя головы:

— Княгине…

— Примерь, — скзл Торгейр. — Я погляжу. Он покорно приложил кику к своей голове. Вспыхнули н свету невиднные стеклянные цветы: крсот был редкя. Желтый бисер, Торгейр это знл, привозили откуд-то с юг торговцы. А весь остльной делл здесь, в Стейннборге, княгинин Ульв трэль. Здорово делл.

Недром просили з него в Бирке тк дорого…

Тут из-з угл вывернулся мльчишк — крепенький, кудрявый, едв четырех зим от роду. Бросился было к вышивльщице, но увидел херсир и остновился.

— Сын? — спросил Торгейр, невольно улыбнувшись. Он кивнул:

— Сын…

— Хороший мльчик, — похвлил викинг и помнил млыш:

— А ну поди-к сюд…

Мльчишк нерешительно глянул н мть: слушться ли чужого дядьки?

— Поди, поди, — зкивл он строго, и он подошел, глядя н бородтого урмнин и опсливо, и лукво. Торгейр, смеясь, подхвтил его, посдил к себе н колено. Млыш сперв испугнно притих, точно взятый в руку птенец, потом осмелел, тронул у Торгейр н плече хитрую серебряную пряжку.

Мть глядел н них, не зня, что и скзть.

— Хороший сын, — повторил Торгейр. — Должно быть, он родился от достойного отц. Я зню его?

Женщин отвернул срзу зтумнившееся лицо, опустил руки н колени.

— Не видишь рзве вдовьего моего убор, боярин… Мльчишк сполз у Торгейр с колен, подобрлся к мтери, стл глдить ее по щеке. Торгейр попросил:

— Рсскжи про муж.

Муж ее звли Ждн… Ждн-гридень. Второго ткого прня не было во всем Кременце. В бою, говорили, себя збывл, не отствл от смого князя. Охотясь, с одним ножом шел н медведя. А петь, плясть, н гудке гудеть, н гуслях игрть… д что тм! А уж кк любил, кк нежил свою Любомиру… и слов тких не сыскть, д и ни к чему. Всего-то и прожили — кк одно ясное утро промелькнуло. Нынче одни гусли от него и остлись, висят, осиротелые, н стенке, молчт.

Кк погиб? А кк они гибнут, молодые, бесстршные. Шел зимой по бережку речному, зснеженному… Глядь — ребят н льду лунки бьют. Круглицкие. Тут у одного под ногми лед-то и зтрещл. Водяной хозяин вниз потянул. Ждн к ним, млого з ворот, д и см в воду обломился. Мороз трескучий стоял — пок нес, обледенел… Тому ничего, Ждн болеть нчл. Глзми ослб, тм и вовсе ослеп. Н гуслях князю игрл, когд прежние товрищи сходились. Песни слгл — слезы ктились, кто слушл. А прошлым летом слег, д тк и не встл больше…

Торгейр спросил еще:

— А что… отец, мть?

Отц-мтери не было. Ни у нее, ни у Ждн. Не было и своего угл — Ждн-гридень тк и жил в дружинной избе, своего хозяйств не зводил. Тк и вдову оствил — н князя. Тому что — двумя ртми больше, двумя меньше…

Спсибо ему и княгине лсковой, не дли сгинуть.

Торгейр кивнул. Грд-конунг был достойным вождем.

Потом он взялся з кошель и вынул горсть плоских рубленых монет. Бросил их Любомире н колени.

— Ткую же мне вышьешь, — покзл он н кику. — А можешь если, тк и лучше.

Он смотрел н него широко рскрытыми, удивленными глзми:

— Много больно, Годинович… С другого двор слышлся голос Хлльгрим хевдинг, пор было идти. Торгейр скзл:

— Ничего. Ждну Ждновичу что-нибудь купишь.

Когд они с Хлльгримом перепрвлялись через реку, Торгейр вдруг толкнул его под локоть. Хлльгрим прищурился и увидел н берегу, н городской стороне, своего сын.

С сыном был девушк.

Хлльгрим нхмурился…

А Видг шгл по берегу и к лодкм, сноввшим туд-сюд, не приглядывлся. Потому что рядом шл Смирен.

— Хирдмнны конунг были недовольны, — рсскзывл он ей, придерживя у пояс меч. — Эти люди решили, что той дни, которую конунг собирл в обычные годы, не хвтит и для них и для нс. Они боялись, кк бы их не обделили. Твой Вестейн ярл кричл громче всех. Но Торлейв конунг покзл себя отвжным хевдингом. Он скзл: тогд мы поищем новую днь. Скоро он отпрвится в поход, и мы вместе с ним. Отец скзл, что поеду и я. Я привезу тебе подрок…

Смиренк тихо отвечл:

— Не ндо, княжич… отберут у меня…

— Кто отберет? — спросил Видг грозно. Он робко пожл плечми:

— Д хоть Щелкн стрый… отберет и продст. Видг остновился.

— Отберет, я кишки ему выпущу, строй собке. И пусть Вестейн ярл требует с меня виру, если пожелет. Понял?

— Понял…

Видг угрюмо здумлся нд ее словми. Припомнил ярлов сын Любим, его улыбчивое крсивое личико. Еще вспомнил, кк дом, в Торсфиорде, и здесь воины, рзгоряченные пивом, хвтли з руки пригожих молодых рбынь… И мрчно добвил:

— А сын хозяйский пристнет, скжи этому женовидному, что Видг Хлльгримссон его убьет. Понял?

Ни от кого еще не слышл Смиренк подобных слов… З Витенегом он пошл бы куд глз глядят. Дже в ту стрну н берегу сердито ревущего моря, о которой он столько ей рсскзывл…

— А если он не побоится меня, — продолжл Видг, — я ведь вернусь, и мы вместе посмотрим, рзумно ли он поступил…

Близилсь перепрв, близились людские глз. Смиренк пугливо шепнул:

— Увидят тебя, княжич, со мной, меня с,тобой… что еще скжут…

— Пусть видят! — ответил Видг сурово. Рспрвил широкие плечи, решительно повернулся к ней:

— Когд-нибудь у меня будет свой хирд. Кк у отц.

Но только я буду ходить в походы тогд, когд зхочу см, не когд этого зхочет ккой-нибудь конунг. Я стну богт. Тогд я выкуплю тебя у твоего ярл.

Или отберу силой, если у него не прибвится сговорчивости!

Поздно вечером, когд многие уже спли, Смиренк пробрлсь в конюшню, к вздыхвшим в темноте лошдям… Те узнвли ее по зпху, по шгм. Приветливо фыркнул хозяйскя любимиц Сметнк. Стукнул копытом ее рослый, злобный нрвом сын Воронок. Повернулся и по привычке полез носом в руки: что принесл? Ншел крепенькую морковку и зхрустел.

Смиренк прижлсь к его теплому боку, торопливо рсплел косу, рссыпл ее по плечм, обнял коня и зшептл:

— Иду я из дверей в двери, из ворот в ворот, выхожу я в чистое поле…

В чистом поле охоршивюсь, н все четыре стороны клняюсь, н горюч кмень стновлюсь, крепким словом зговривюсь, чистыми звездми обтыкюсь, теплым облком покрывюсь… Подите вы, железо д кменья, в свою землю от Витенег-княжич, ты, дерево, к дереву, вы, перья, в птицу, птиц в небо, клей в рыбу, рыб в море — от Витенег-княжич! Быть ему соколом, всем ворогм — дроздми, слово мое — крепко!

Племен и нроды движутся по земле, словно льдины, влекомые половодьем.

Одних сгоняет с мест зсух, других — нводнение, третьих — свирепый лесной пожр и подступившие врги… Племя з племенем уходит в иные кря искть мест под солнцем для своих детей. А н оствленную ими землю приходят другие, ибо, кк небо без птиц — не небо и рек без рыбы — не рек, тк нет и земли без людей…

Говорят, дже меря, и т не всегд сидел в этих лесх. И ей случлось пускться в дорогу, н поиски лучшей судьбы. Двным-двно пришл он сюд с берегов длекого и тумнного моря, которое соседи-словене нзывли Вряжским.

Теперь не все помнили дже имен вождей, первыми отпрвившихся в путь. А ведь тогд меря был и сильн, и богт, и см влдел собой, никому не плтя дни.

Мудрые кугыжи вели отвжных охотников сквозь лес и болот, и у жен не переводились серебряные укршения, и дикя овд не смел высунуться из чщобы и только изредк приходил попросить железных крючков или горстку муки…

Велики и дремучи были лес по берегм мтери Роси и впдвших в нее рек.

Но не окзлись бескрйними дже они. Нстл день, когд меря, шедшя н восход солнц, повстречл незнкомых людей: невысоких, опленных лучми нездешнего солнц, с рзвевющимися чубми черных волос. Люди нзвлись булгрми — по имени реки, вдоль которой не первый век пслись их тбуны. Булг — тк они нзывли могучую Рось.

Сыновья некогд слвного степного нрод, обитвшего у теплого моря, н необъятных солнечных рвнинх, они пришли сюд издлек. Пришли, изгннные из родных мест еще более сильным и воинственным племенем, чье имя звучло грознее взвизг пущенной стрелы: хзры… Хзры, говорят, тоже не по своей воле двинулись к зпду. Но до того ни булгрм, ни мере дел не было.

Семь поколений сменилось под солнцем с тех пор, кк приняли булгры великое унижение и обиду. Нтрое рзрубил хзрскя сбля когд-то непобедимый нрод. Три хн, три брт возглвили уцелевших, увели их в рзные стороны, чтобы уже никогд больше не соединиться. Один, слвный Котрг, откочевл к югу, оствшись цепляться з клочки родимой степи. Второй, бесстршный Аспрух, рвнулся к зкту, пересек горы и реки и сел з великой Дуной, в теплой виногрдной стрне, у смых стен золотой Кустндины. Примирился с местными племенми и слил с ними своих булгр, оствив новому нроду н пмять имя степной орды… А третий брт, хн Бтбй, повернул коней к полночи, по реке, в лес.

Долгий горестный путь обктл, обтесл его степняков, кк см Булг-Рось — круглые голыши… Рз з рзом сменяли дедов белозубые внуки.

Спустя век они еще держлись обычя предков: летом кочевли, пили из кожных бурдюков кобылий кумыс, измеряли богтство числом псущегося скот. Но уже колосились рспхнные ими поля, прочно стояли н земле бревенчтые зимние дом, все больше зменявшие круглые войлочные юрты. И кое-кому из молодых березовый сок кзлся дже вкуснее молок… Добря рук земли обнимл булгр, и они все крепче пускли в нее корни, воздвигли укрепления и святилищ для Богов, седлли великую Булгу.

А по ней то туд, то обртно сновли торговые лодьи: рбы, хзры, слвяне ехли з товрми друг к другу и в еще более удленные земли. Н море Хзрское, окруженное пылющими пескми. Н озеро Весь, осиянное полуночной зрей. В стрны бирюзы и серебр, где прослвляли Аллх. И в длекие зктные пределы, откуд привозили вино и стекло…

Кждый првитель, чью держву проезжли эти купцы, брл с них пошлину-мыто. Стли брть и булгры. Не ими это нчлось, не ими должно было и кончиться.

А потом пришел день, когд хн — верховный булгрский кугыж — повелел рзыскть мерю, отступившую в лес. Примучил сопротивлявшихся и нложил н них днь.

Что делть мерянину? Н зпде, н длекой прродине, шл своя, уже незнкомя жизнь. Д и дороги туд были двным-двно звлены буреломом, змыты рекми, истерты из пмяти. Ныне с той стороны широким весенним рзливом ндвиглись н мерю словене. Ндвиглись и по пути рубили по речным берегм крепкие город, рспхивли поля, схвтывлись с булгрми из-з дни. У них ведь тоже имелись князья и дружины, которые ндо было кормить. Словене рсскзывли, что тм, н зпде, . стояли могучие город, н стрх и н увжение соседям. А с юг подходили кривичи, воинственные, сильные бртья словен…

Те и другие не чурлись мерян, хотя и говорили и веровли совсем инче.

Селились с мерянми бок о бок, брли девушек в жены, отдвли з молодых охотников своих дочерей. В иных местх жили через избу.

Тков был и Медвежий Угол, стоявший глубоко в лесу, н берегу извилистой речки.

Исстри повелось между Круглицей и Кременцом: круглицкие князья ходили з днью н север и зпд, кременецкие — н юг и восток. В Медвежьем Углу князей Мстислв и Чурилу знли хорошо. Дже слишком. Грозные были князья: не дшь оговоренного, возьмут сми, и уже не по уроку, сколько пожелют… И отойти бы от них — д боязно! Тут же попдешь под булгр. А под кем лучше? Эти хоть зря не обидят, д и людям своим не ддут особенно озоровть…

Приехл Чурил Мстислвич, и в Медвежьем Углу собрли пир.

Стрейшин-кугыж сидел против князя одетый в свой лучший нряд: рсшитые бусми споги, полотняные штны, синий кфтн. Н литом серебряном поясе висел богтый меч. Перед пиром он см повел словенского вождя в просторный срй — покзывть днь. Вышт Добрынич и Рдогость с Ртибором долго щупли связки горностевых, лисьих, бобровых, соболиных, куничьих мехов. Считли кдушки с медом, ягодми, рыбой. Взвешивли н лдонях серебряные подвески и перстни, тявшие в собственном мягком мерцнии, — дело рук слвных мерянских умельцев.

— Я нлегке нынче, — скзл стрейшине князь. — Новой дни ищу. Обртно поеду, зберу, телеги приготовь…

Его-то пушистя рухлядь знимл не сильно. Опытный кугыж и это двно уже нмотл себе н длинные седые усы. В смом нчле пир он поднес князю добрый охотничий лук, колчн со стрелми-срезнями, покзл кувырквшихся в лукошке щенят.

Чурил подрки принял и зметно подобрел, кугыж перевел дух, укрдкой поглдив у пояс уточку-оберег. Кжется, н сей рз по ключницм шрить не стнут…

Слегк встревожили стрейшину только урмне. В Медвежьем Углу про этот нрод слыхли рньше только из десятых уст. Знли их кк лихих корбельщиков и купцов, не стеснявшихся при случе пустить в ход мечи. Стрый кугыж долго не решлся спросить князя, но нконец осмелел:

— Господине, что з новые люди у тебя?

Чурил, допиввший из обложенного серебром рог, отозвлся не срзу.

— Прибыль у меня в дружине, дед… Говорил же тебе, что днь новую ищу.

Подскжи лучше, где тут у вс побогче живут?

Стрейшин откинулся н лвке, кляня собственное любопытство. Язык — первый врг. Откусить бы его, пок он всю голову не уложил под топор. Не рсскжешь теперь про Брсучий Лес, вызнет см, после еще спросит: что, смолчть хотел, погнк? А рсскжешь, тк, того и гляди, придут кк-нибудь вечерком брсучне, д ведь и подступят: ты нвел, стря овд? А вот мы тебя з это сейчс…

— Что молчишь? — подозрительно спросил боярин Вышт. И нклонился к стрейшине через стол:

— Не хочешь князю отвечть?

Чурил кк рз взял н колени щенят. Смый шустрый тут же цпнул его з плец, и князь, довольно улыбясь, неожиднно зступился з кугыжу:

— Будет, Добрынич. Не видишь, думет нш хозяин. Выбирет для нс днь получше…

Через несколько дней кугыж понял, что полсотни прожорливых молодых прней никуд не уйдут из его Медвежьего Угл, пок он не выложит князю всего, что тот желл знть. Бедный стрейшин провел несколько бессонных ночей — но нконец см принес Чуриле густо исчерченный клок бересты.

— Вот, господине. Гляди…

Чурил взял бересту, рзглдил ее н колене. Кугыж сел рядом и грустно принялся объяснять:

— Ты ведь отсюд в Беличью Пдь, княже, кк всегд? Вот он здесь есть, гляди… От нее вниз по реке будут дв селения, мленькое д большое. Большое зовется — Брсучий Лес. Тм уже близко Булг, гости ездят, торг большой бывет…

— А кто днь собирет? — спросил князь. — Или сми живут?

Кугыж ответил:

— Булгры, господине. Хн Кубрт, что и нми рньше володел…

Чурил сунул бересту з спог. И тут же обернулся к Люту, стоявшему у него з спиной:

— Зови бояр… д Виглвич с Годиновичем не збудь. Дружине скжи собирться, звтр дльше идем!

Перед отъездом Вышт Добрынич еще рз нпомнил кугыже нсчет телег, повторил обещние зглянуть н обртном пути. А когд князь сел в седло — отозвл дед в сторонку и сунул ему под нос ременную плеть:

— Видл? Вот троньте мне хоть шкурку… Кугыж молч отвернулся и, понурив седую голову, молч же ушел в свою избу. Было ему не до глупого словенского боярин. Придут ведь брсучне. Непременно придут… у него, строго, пять душ внучт, мл мл меньше.

Конные воины уже порвнялись с последним домом в селении, когд из-з косого збор, прямо под копыт, выктилсь стйк мльчишек. Мелькли кулки, летел из рубшонок пыль.

— Хзрчонок! — верещл десяток голосов. — Бей хзрчонк!

Увлеченные преследовнием, они выскочили н дорогу, и тут только, зприметив кугыжу словен, в испуге остновились, потом бросились кто куд.

Оствлся н месте лишь один, тот, кого гонял вся эт втг. Кудрявый черноголовый мльчишк лет шести, худенький и донельзя грязный, никуд не побежл, и князь, чтобы не зтоптть его, поднял Соколик н дыбы.

— Лют! — позвл он, укзывя н млыш. Вершники поворчивли коней, объезжя неожиднную помеху. Лют соскочил с седл, згорживя мльчишку от скквших позди, и зорл н него по-мерянски:

— А ну-к провливй! Ншел мне, где игрть! Мльчишк поднял н него серые, неожиднные н смуглой мордочке, глз — один уже зкрылся, зплывший полновесным синяком, — и вдруг тонко и яростно крикнул по-словенски:

— Пусть топчут! Я хзрчонок!

Голосишко сорвлся и смолк. Мленький здир глотл слезы, но кулков не рзжимл.

Княжьи ехли мимо. Н Лют смотрели рвнодушно: этот всюду нйдет, кому вытереть нос.

Остновился только боярин Рдогость:

— Что тут еще?

Лют объяснил, и суровый боец, к его удивлению, нклонился с седл.

— Иди-к сюд, сынок, — скзл он, подхвтывя хзрчонк и усживя к себе н коня. — Дв ок у нс н двоих, я ли д з тобой не присмотрю…

Крикнув князю, что догонит, он пропустил ехвших и нпрвился к мльчишкм, любопытно выглядыввшим из-з зборов.

— З что били, мелюзг? — спросил Рдогость. — Ну?

— Он хзрчонок! — рдостно сообщил ему прнишк побойчее. — У него отец хзрин!

Млыш тк и рвнулся из рук у боярин, но Рдогость не пустил, и тогд он прижлся к нему и зтих — только злые слезы впитывлись в дорогой плщ.

Лют покосился н пыльную черную головенку. Верить не хотелось.

— Ккой еще хзрин? — спросил Рдогость спокойно.

— Его мть хзры укрли! — нперебой зтрещли мльчишки. Осмелев, они один з другим перелезли через косые жерди. — Он потом от них убежл! Вот! А он родился! А отц у него нет!

Лют здохнулся от ярости. Молч схвтил из-з спог плеть и погнл звизжвшую втгу — кого куд… Остновился с трудом. И вернулся к боярину, который кк рз спршивл млыш, в кком дворе нйти его мть.

Они с Лютом нгнли дружину около полудня, когд те рсполглись н отдых. Между двумя боевыми конями весело бежл третий. В седле неумело сидел молодя, очень крсивя женщин, одетя по-слвянски. Ее ноги в рзбитых лптях все высккивли из посеребренных стремян.

— Жен моя, — предствил ее Рдогость, снимя с седл. — А звть ее…

Тебя кк звть-то? Воины дружно зхохотли.

— Жен!

— Что веселитесь! — рспрвляя грудь, осдил их боярин. Единственный глз его светился здором. — Скзл жен, знчит, жен! — Он поствил свою новую суженую рядом с собой, крепко обнял. — А что? Нехорош?

С другой стороны з боярскую штнину двумя рукми держлся хзрчонок.

Торгейр Гудмундссон смотрел н грдского ярл, здумчиво пощипывя бороду. Думлось ему про ту вышивльщицу, которя почему-то повдилсь сниться ему чуть не кждую ночь…

***

…С пршивой овцы — хоть шерсти клок.

Беличья Пдь был, нверное, нстолько же меньше Медвежьего Угл, нсколько см белк был меньше медведя. Всего три дом, поствленных без большого порядк и двно потемневших от времени, смотрелись с крутого берег в чистые воды речушки. Рсскзывли, будто Беличью Пдь основли охотники, когд-то двно збредшие в эти мест и увидевшие здесь несметное количество белок, перепрвлявшихся с берег н берег. Добытую рухлядь охотники едв дотщили до дому. А позже вернулись к пмятному месту — и поселились, н тот случй, если белки придут еще рз.

Однко ншествие не повторялось, и нынче Пдь жил совсем небогто.

Чурил никогд не здерживлся здесь подолгу. Большой дни здесь взять было нельзя, но зто кугыж кждый год устривл ему охоту.

В Беличьей Пди, кк и в Медвежьем Углу, о приближении днщиков узнли зрнее. Быстрые молодые охотники н выносливых верховых лосях проследили з ними издлек и вернулись незмеченными, опередив словен н несколько дней.

Когд же кременецкие покзлись возле селения, встречть вышл вся Пдь с кугыжей во глве. Вещь небывля — побросв дел, меряне собрлись между лесом и репищми. Смотрели н подъезжвших с тревогой и стрхом.

Вышт Добрынич немедля сдвинул суровые брови:

— Небось дни двть не хотят…

Чурил без лишних слов нпрвил Соколик прямо к толпе.

Нвстречу уже ковылял дряхлый седой кугыж, нстолько стрый, что текучее время с некоторых пор перестло нклдывть н него свои отметины.

Чурил помнил его точно тким же и три, и пять и все десять лет тому нзд.

— Будь здоров, дед Птрш! — не чинясь, первым поприветствовл он стрик. — Чем пордуешь, стринушк? Кугыж, кряхтя, согнул перед ним зкостенелую спину.

— И ты здрвствуй, господине, бтюшк князь. Соколик тоже узнл стрц и ткнулся к нему в руки з привычным угощением. Но дед вдруг повлился н колени, и конь от неожиднности зплясл, вздергивя головой.

— Смилосердствуйся, бтюшк, — щурясь н князя против свет, жлобно здребезжл стрый мерянин. — Руби мне глупую голову… только детей моих припс н зиму не лишй… не вели кзнить, нету у нс для тебя дни.

— А врешь, стрый лис, — скзл, подъехв, боярин Вышт. — Не верь, князь, я его зню, хитрого! См посмотрю, много ли нпрятл! И где!

Бельчнскя днь обыкновенно шл ему и его молодцм. Вышт, см когд-то тянувшийся в князья, посейчс держл млую дружину, првд, не решясь пок что проситься у Чурилы по отдельную днь и полюдье. Он был готов хоть сейчс нчть шрить по мерянским сундукм, но князь остновил:

— Погоди, Добрынич. Успеется… — Он сурово глядел н униженно молчвшего стрик. — А ты, дед, двй скзывй толком. Опередили меня? Кто? Булгры?

Соколик перебирл сильными ногми и фыркл, обнюхивя кугыжу.

— Кугу Юмо гневется н мой род… — зшмкл стрый Птрш. — Небесный огонь поджег лес, дичь ушл… лучшие ловищ сгорели, господине! Мть Вод рзогнл в море всю рыбу…

Вышт, не жловвший меряй, только поморщился:

Птрш, кк и все это племя, нзывл морем свою речку — курице перелететь. А стрик продолжл:

— Не погуби, княже… не отними последнего… Кто тебя н будущее лето охотиться-то поведет…

— Небось все не перемрете! — вовсе вскипел было боярин Вышт. Но под взглядом князя умолк, не договорив. Збыл, увлекшись, кково перечить колодезникову сыну. Ишь зыркнул-то бледными глзищми… что оплевл! Тк бы был добр с верным боярином, кк с чужкми! Дождешься от него…

Тут со стороны толпы долетел негромкий метллический шум. Это Сельчне, следуя примеру кугыжи, клнялись князю: помилуй! И не только женщины, чьи привески н косх и груди подвли свой голос, но и суровые охотники, меченные когтями зверей…

Чурил про себя отметил лишь одного молодого мужчину, одетого богче многих. Этот прень поглядывл вокруг тк, словно общя бед его не кслсь.

Мысленно Чурил звязл себе узелок. И обртился к кугыже:

— Вствй, дед… тк и быть, н сей рз прощу. Стрец, постнывя, поднялся и потянулся к стремени перепчкнной в земле бородой — поцеловть спог. Толп мерян нефомко зшумел. Призрк голодной зимы отодвинулся, рстял. А будущее лето нступит еще не скоро.

— Однко ты, дед, помни, в срок все спрошу, — скзл Чурил. — А чтобы ты, стрый, не зпмятовл, возьму у тебя к себе стршего внук…

— Все будет, кк скжешь, — зхлопотл стрый Птрш. — Только нынешний день не сердись н нс, непутевых…

Отведя лихо от деревни, он помолодел н глзх. Проворно отряхнул злепленные зеленью колени, вспомнил про Соколик, сунул ему слдкую, н меду, лепешку. И под уздцы повел к своему дому, повторяя:

— Клняйтесь, дети мои… блгодрите князя…

Дом дед, по-мерянски кудо, был в селении зметно больше других. То было строе гнездо всего род седобородого Птрш, того смого род, что основл когд-то Беличью Пдь. Здесь еще жили те времен, когд н кждой возделнной поляне обитл только родня, от дедов до првнуков. И прни, не желвшие брть в жены сестер, отпрвлялись искть невест н крй свет — з реку, з лес.

Кк и род, бережно хрнимый дом был еще крепок. Прочно стояли врытые в землю угловые столбы, поддерживвшие еловые плхи стен и низкую крышу, крытую корьем. Дом был длинный, без окон — для тепл, с единственным входом посередине. Туд и повел дед Чурилу, троих бояр и Хлльгрим с Торгейром, безошибочно определив, что эти двое, приехвшие впервые, сидели в дружине не н последних местх.

После яркого солнц внутренность дом покзлсь совершенно темной, и Хлльгрим едв не оступился в дверях: пол здесь был устроен немного ниже окружвшей земли. Множество ног десятилетиями утптывло этот пол — до блеск, до кменной твердости. В трех очгх, между столбми-подпоркми, весело приплясывло плмя. Дым уходил в щели крыши. У огня ждл гостей зствленный стол: низкие широкогорлые горшки вкусно лоснились темными бокми, пхло мясом, ккой-то зеленью и свежим, только что испеченным хлебом. Князь улыбнулся хозяйской зботе. Он знл — в Пди не сеяли своего.

Он первым перешгнул через дымивший у вход костерок, сел и с удовольствием вытянул ноги. Стройня девчушк, в которой он признл внучку кугыжи, мигом пододвинул еду, протянул ковш с пенящимся пур — мерянским пивом, — и робко произнесл:

— Угощйся, господине… не побрезгуй. Русую головку обнимло берестяное, обтянутое шерстью очелье. Блестели чекнные кружочки и хитрые витые цепочки из бронзы, ншитые по числу прожитых лет: триндцть.

Чурил поглдил ее по щеке:

— Ишь, вытянулсь, невест… свтется кто? Девчонк смутилсь, ответил невнятно, князь крем глз подметил поодль некое движение: словно кто стискивл под столом кулки.

Он вытщил нрочно для нее зхвченную нитку бус, ндел н тоненькую згорелую шею: носи. Оглядел стол и почти не удивился, вновь увидев того молодого мерянин. Прень сидел ниже княжьих и явно был этим недоволен. Д и рзговоры Чурилы с девочкой пришлись ему не по сердцу. Князь спросил его прямо:

— Ты кто, ткой непоклончивый? Мерянин помолчл, не торопясь с ответом, потом вызывюще бросил:

— Я здесь гость и живу в чести, тебя вижу в первый рз и не думю, что должен клняться всякому встречному. Я больше привык, чтобы мне клнялись…

Вышт Добрынич про себя зсмеялся: получил? Зто Рдогость не по-доброму повел единственным оком:

— Смотри, медвежтник, кк велит нш князь тебя з ноги, д и в дверь…

Говорили по-мерянски, и Хлльгрим мло понимл, но чувствовл нзреввшую ссору. Он не успел попросить Торгейр перевести. Незнкомец отшвырнул глухо зстучвшую миску и вскочил, хвтясь з меч:

— Пусть велит! Я-то думл, что это дом Птрш и что здесь знют, кк принимть гостей, но теперь вижу, что ошибся! А кто подойдет ко мне первым…

Н кугыжу было жлко смотреть. Внучк теребил дреные бусы, беспомощно глядя н князя. Он никогд не видел от него ничего, кроме лски. Неужто н сей рз…

Рдогость между тем тоже поднялся и неторопливо пошел к буяну вокруг стол.

— А тебя, погляжу, пор нучить, кк говорить с князем. Девочк пл подле Чурилы н глиняный пол, припл лицом к его колену:

— Княже милостивый… не гневйся… не вели…

— Встнь! — яростно крикнул ей мерянин. — Слышишь, встнь!

Он был хрбр и силен, но Рдогостю нверняк не пр. Чуриле было почему-то только смешно, и он остновил неминуемое убийство, скзв:

— Сядь, боярин… ты, петух, не рспускй хвост в гостях. Смотри, хозяин ншего перепугл мло не нсмерть. Сдись-к лучше, ешь д рсскзывй, кк тебя звть и откуд взялся…

Стрый Птрш кчлся от пережитого стрх. Подлетевшя внучк усдил его н скмью, и стрец прижл руку к груди, унимя зшедшееся сердце. А здир мерянин с достоинством сел, выждл, чтобы перед ним обтерли стол и поствили новую миску, и только тогд ответил:

— Звть меня Азмт, сын Шев, и я брт стрейшины Брсучьего Лес. А ты, кк я слышл, кугыж словен, но я тебя не боюсь.

Чурил проговорил не спеш:

— Твоего брт не зню, но сдется мне, будь ты стршим, не много бы дни булгры с вс нсобирли. Кк ныне берут?

Азмт пожл плечми:

— Обыкновенно… по собольей шкурке д по серебряной монете от дым, д когд еще со свдьбы или добычи воинской… Торг у нс, купцы зходят.

Отчуждение понемногу уходило с его румяного, чуть скулстого лиц.

Шрмолицый князь беседовл с ним кк с рвным — чего еще? Чурил вытер нож о кусок хлеб.

Спросить бы нынче же этого Азмт Шевич — что, не пойдет ли ко мне брт твой кугыж? И брть бы стли поменьше, и живем ведь ближе хн булгрского, тронет кто — прибежим… Нет, не время.

— Дед Птрш, где ты тм! — позвл он стрейшину. — Рсскжи-к, ккого крсного зверя для нс приглядел! Поедешь ли охотиться с нми, Азмт?

***

Дремвший рогч приподнял голову, и мохнтые уши описли дв медленных полукруг, вбиря в себя шорохи и голос. Он см не знл, что его рзбудило. То ли принесенный ветром подозрительный шум, то ли просто нюх н опсность, который бодрствовл в нем дже во время сн…

Но няву лес не рсскзл ему ни о чем тревожном. Стрый тур по привычке лизнул голое пятно н плече, еще не успевшее зрсти черной шерстью, — след ожог, которым отметил его недвно отбушеввший пожр. И вновь опустил голову, продолжя прервнный отдых.

Липы покчивлись нд лежвшим быком, тихо беседуя о последнем дожде и о том, кк слдк был в этом году питвшя их земля… Где-то неподлеку жило своей жизнью пчелиное дупло. Из-под деревьев нплывл зпх мед, сновли крылтые живые комочки. Мирно пхло коровми, псшимися н поляне.

Бык дремотно повел н них глзом, моргнул длинными ресницми и шумно вздохнул. Гнедые крсвицы бродили по смой грнице его зрения, но он знл любую тк хорошо, что ему кзлось, будто они стояли перед ним, своим повелителем, в нескольких шгх. Особенно т, что был светлее шерстью, стройнее и легче н ногу, чем все остльные… Бык снов вздохнул. Близилсь осень, кровь бежл по жилм быстрее ото дня ко дню.

Солнце стекло по широким листьям лип, брося трепещущие блики н его мтово-черное сильное тело, прочерченное вдоль спины узким белым ремнем…

Но вдруг он вскочил н ноги тк стремительно, кк будто из-под деревьев снов дохнуло смертоносным жром огня. Упругий хвост схлестнул бедр. Тк вот что помешло ему спть… Переменчивый ветер снов дунул с той же стороны, что и тогд. И теперь он уже явственно донес до слух голос перекликвшихся собк.

Ждно рздувшиеся ноздри бык втянули воздух, и глубоко в груди родился угрожющий рокот. Глз тур нчли нливться кровью. Рядми с зпхми лошдей и собк витл ненвистный человеческий дух.

Он свирепо фыркнул и шгнул вперед, пугя ндвигвшуюся опсность, — тк, кк по осени пугл рвных себе. Но угроз не помогл. Зпх продолжл упрямо рсти, и тогд он повел коров прочь. В темную чщу, не рз и не дв укрыввшую его семью от врг.

Он уходил не торопясь и с достоинством, кк подобло лесному князю, чьих стршных рогов боялись и волк, и медведь.

Лошди, собки и люди добрлись до мест его недвней стоянки и по горячему следу свернули в ту же сторону, что и туры. Недром, знть, смутное присутствие человек, пусть не смевшего подходить близко, тревожило бык уже несколько дней… Еще рз поймв этот зпх, рогч яростно хрюкнул.

И побежл…

Человек был слб, но, кк почти все слбые, — хитер. Ему не требовлось подходить близко, чтобы вонзить блестящее жло в шею или згривок. Люди не имели рогов. Они носили их в рукх и трусливо метли издлек. Люди плохо бегли, но зто ездили н лошдях, служивших их воле. Они почти ничего не слышли и не ведли зпхов, тк ярко окршиввших мир. Но они приводили с собой собк… Двуногие создния были ничтожны — тур рстоптл бы ткого легко, встретив один н один. Но их было много. Кк волков, что згоняют добычу по весеннему нсту, рнящему ноги бегущих.

Из псти бык свесился дымящийся крсный язык. Он легко перелетл повленные стволы, с треском крушил грудью подлесок. Ярость и унижение толчкми бились в его сердце…

Псы зливлись теперь прямо з спиной, и для того, чтобы хорошо слышть их, больше не нужен ветер. Иные нчли дже обходить его стдо, подбирясь с боков.

Рзогнвшись в беге, тур зцепил плечом одинокую березу, выросшую н поляне, и хрустнуло, мотнув белым стволом, стройное дерево… остря щепк провел н боку зверя кроввую черту.

Первя боль холодом октил бык. Он остновился н всем скку, тк, кк умел это только он. Успел увидеть пропдвший в кустх силуэт светлошерстной… и, круто рзвернувшись, с ревом взметнул н рог отчянно звизжвшего пс.

Свор окружил его, оствив туриц убегть. Бык звертелся н поляне, увеч собк, хвтвших его з бок и з здние ноги. Его грозный боевой клич перекрывл и визг рненых, и остервенелый лй нпдвших. Ярость боя овлдевл им безрздельно. Почти ткя же, кк т, что осенью, в пору желтых листьев, отрывл его от лкомых желудей и несл куд-то по зтянутому путинкми лесу, зствляя пугть робких коров и, трубя, вызывть н бой кждого встречного…

Светлые рог тур зливл теперь тяжкий бгрянец. Собки порстртили свой пыл и больше не смели бросться н него, огрничивясь лем. Победный рев бык потряс притихшую чщу. Он был готов см пуститься нвстречу погоне. И в открытой схвтке узнть, кто же сильней!

Долго ждть не пришлось. Мягкя лесня земля донесл близкий топот. И дв светлых пятн одновременно выскочили из-з деревьев и понеслись к месту боя, делясь .все четче и четче и преврщясь в двоих всдников — один н соловом, другой н сером в яблокх коне. Один — с копьем в рукх, другой — с тугим охотничьим луком…

Тур коротко проревел и двинулся нвстречу. Бесстршный живой трн, оснщенный двумя бьющими без промх мечми. Лук и копье могли оборвть его жизнь — но не его бег. Стрел брсучнин Азмт впилсь в основние шеи,нконечник копья оцрпл плечо… А в следующий миг боярин Вышт Добрынич полетел куд-то в сторону, взметенный н рог вместе с дико зкричвшим конем.

Азмтов жеребец в ужсе шрхнулся прочь, только для того, чтобы угодить ногой в яму, упсть и збиться, придвив к земле седок.

Выште еще повезло. Он успел соскочить с солового чьи копыт в муке молотили воздух. Стршные рог лишь скользнули по его бедру, рсполосовв вышитую штнину. Но копье вырвлось из руки и отлетело в сторону, и Вышт знл, что подобрть не успеет. Тур, проскочивший вперед, стряхнул повисшего н горле пс и устремился прямо к нему.

Азмт, что-то крич, швырнул обломкми лук — но зверь и не зметил.

Вышт прижлся к липе и ншрил у бедр последнюю ндежду — меч…

Вырвл его из ножен… и рук ощутил непривычную легкость клинк, обломвшегося ровно посередине. Тк вот что коротко треснуло при первом удре бык, тк вот что зщитило ему ногу!

Резкий, оглушительный свист отвлек бык, зствил невольно скосить близорукие глз… Что-то черное мчлось к нему слев. Еще тур? Откуд он взялся здесь, неведомый собрт? Кк посмел войти в его лес? Почему тк, стрнно, не по-турьи кричит, почему от него пхнет человеком, кожей, железом?!

Рогч не успел понять всего этого до конц. Не успел повернуться к незнкомцу широкой грудью и познвшими битву рогми. Не успел хотя бы подствить плечо, несокрушимое, кк поросший мхом влун… Князь Чурил:

Мстислвич с мху вогнл копье в жрко дышвший бок, невиднным приемом зжв под мышкой лущу. Сил его руки сложилсь с силой коня… вороной Соколик н всем скку удрил тур грудью и со стоном осел н здние ноги.

Рогч, остновленный в пяти шгх от Вышты, лишь чуть покчнулся.

Медленно опустилсь, точно к чему-то принюхивясь, тяжеля голов. Опл жесткий чуб между рогов. Нехотя улеглсь н згривке вздыблення щетин. Мелькнул перед глзми золотистый, пхнущий жизнью круп светлошерстной… и солнце рзом и нвсегд опустилось з лес. Тур молч подогнул передние ноги, и по-влившее его копье глянуло в небо.

— Жив, боярин? — спросил Чурил хрипло, сосккивя с коня. Соколик, не робевший под вржьими стрелми, мелко дрожл.

Азмт-брсучнин подошел к ним, прихрмывя н помятую ногу и крснея, — было стыдно. Охотник з охотником выезжли н поляну, остнвливли взмыленных лошдей, подзывли уцелевших собк. Смотрели, кчя головми, н учиненное туром побоище, н двух исклеченных коней, н пешего, потерявшего меч боярин Вышту. Подъехл Хлльгрим, глянул н поверженного великн… Ему, Хлльгриму, случилось рз идти с ножом н белого медведя. Лесной бык был противником не хуже…

Чурил взобрлся н мертвого тур, обеими рукми схвтил копье и не без усилия вытщил его вон.

— Хрбр ты, княже, без меры, — скзл Вышт ворчливо. — Метнул бы тебя зверюг, что бы мы княгине твоей скзли…

В голосе боярин впервые не было ни обиды, ни недовольств. Чурил вытер копье о трву и ответил:

— Тк ведь и мне, боярин, перед дочкой твоей стоять бы пришлось.

Возврщение в Беличью Пдь было веселым и шумным. Скрипя, ктилсь нгруження добычей телег. Выбежвшие нвстречу ребятишки и с ними Рдогостев хзрчонок Светозр рзглядывли убитого тур. Дже мертвое, стршилище внушло почтение: вот-вот вскочит и бросится, нствляя рог…

— Не бросится! — скзл Рдогость, н звисть всей ребятне поднимя Светозр в седло. — Никуд больше не побежит.

Телег перевливлсь н ухбх. Голов тур мотлсь из стороны в сторону и печльно покчивл огромными рогми, словно прощясь со всем, что окружло тур при жизни…

Вышел встречть охотников и седоглвый кугыж.

— Слвного зверя приглядел, дед Птрш! — еще издли крикнул ему князь.

— Теперь бньку вели топить!

— Уже, господине, — поклонился стрик, рдуясь, что угодил. — Все приготовил. Зню, ккую любишь… Чурил подъехл и спешился, бросив Люту поводья.

— Приглшй, дед, д смотри квсу не збудь… Пошли, что ли, бояре!

Бня дед Птрш курилсь у бережк, нтоплення тк, что бревн стен чуть не лоплись от щедрого жр. Притворив дверь, стли скидывть зсленную, зскорузлую от пот одежду. И Хлльгрим с Чурилой, оствшись в чем мть родил, посмотрели один н другого с увжением. Подле князя сын Ворон кзлся совсем светлокожим: ему, бродяге, в это лето было не до солнц. Но н этом рзличие кончлось. Обоих можно было поворчивть нд огнем — не вышл бы ни единя кпельк жир. Уже не удивляло, что тогд, в поединке, ни один не вырвл победы: железо нрвлось н железо, сил н силу…

— Что рзглядывешь, точно крсную девку? — невольно улыбнулся князь.

Хлльгрим коснулся пльцем длинного рубц, тянувшегося у того по згорелому боку:

— Кто это тк тебя, конунг?

— Хзрин, — ответил Чурил, — тот же, что лицо рзукрсил… А тебя кто? Сзди?

— Медведь, — уже отдвясь блженному теплу, проворчл Виглфссон. — Белый. Это было двно.

Ртибор с Рдогостем рзложили Чурилу н добел выскобленной лвке, подобрлись с двух сторон — и одновременно пустились трепть о княжескую спину пушистые веники. В бне срзу же родился свежий лесной дух: повеяло березой, дубом и сосной. Чурил только стонл, изнеможенно жмуря глз.

— Пру, пру поддйте…

Резной липовый ковшик опрокинулся нд рскленными кмнями. Душистое облко с шипением удрило в потолок.

Хлльгрим с звистью поглядывл н грдского конунг. Тот, млиновый с ног до головы, уже с зртом охживл веником рсплстнного н полке Рдогостя. Одноглзый ярл мло-помлу нчинл светиться всем телом, точно криц, брошення в горн.

Виглфссон привычно поискл глзми сын и только тут вспомнил, что збыл-тки позвть его с собой в бню.

— Сделй мне тк же, — попросил он Торгейр. Левш, усердно рстирвший изуродовнную руку, блеснул из полутьмы белыми зубми:

— Ложись…

Хевдинг подствил ему спину.

— Где это ты… тк нловчился? — спросил он немного погодя, ощущя, кк под лскющими удрми рсссывются, точно вовсе их не бывло, стрые шрмы.

— А все тм же, — мерно трудсь обеими рукми, отозвлся Торгейр. — У вендов…

Боярин Ртибор, отдувясь, умщивлся невиднным сндобьем: медом, перемешнным с солью.

— Дороден я, — в смущении пояснил он урмнм. — Князь вот говорит, кольчуг скоро нлезть перестнет…

По круглому лику боярин ктилсь обильня влг. А н полке, в горячем вихре, хл и охл Вышт Добрынич. Попятннное рубцми, зросшее седой шерстью тело полосовли в шесть рук.

Чурил — только головни от него зжигть — удром плеч рспхнул дверь, пролетел мимо шрхнувшегося кугыжи и с рзгон ухнул в речку. Двое викингов и бояре со смехом, с гикньем посыплись следом. Холодня вод перехвтывл дух…

Вымывшись, князь потребовл квсу.

— И мне, — жлобно попросил Ртибор. Он лежл звернутый в холстину, вовсю продолжя потеть.

— Не дм, — скзл князь. — Ты у меня дождешься, кони ложиться нчнут.

— Ну вот, — зворчл боярин обиженно. — Кк что, тк Ртибор д Ртибор, потом дже квсу жлеешь…

Чурил только мхнул н него рукой. Дед Птрш см подл пузтый ковш и остлся стоять перед князем, выжидтельно сцепив у пояс корявые пльцы.

— Что, стринушк? — спросил Чурил, передвя ковш Хлльгриму. — Просить о чем-нибудь хочешь?

Мудрый дед безошибочно подобрл время. Молодой князь после бни был мягок и добр, словно лсковые венички прошлись не только по его телу, но и по душе. Кугыж склонился перед ним едв не до земли.

— Всем родом челом бьем тебе, господине. Гневлив нынче Бог нш Кугу Юмо… жертвы просит… Чурил скзл:

— Я-то тут при чем? Вш Бог, не мой… я ему не молюсь.

Птрш продолжл:

— Кугу Юмо живет в святом лесу, к которому мы, меряне, не смеем сейчс приблизиться. Ты — другое дело… Помоги, княже, умилостивить Кугу Юмо. Не то следующим летом всех нс в холопы к себе поведешь…

Князь нхмурился. Он знть не знл мерянского Бог но вот днь…

— Лдно, дед, — пообещл он. — Подумю.

Н другое утро к молению стли готовиться еще зтемно. Первым долгом из селения выпроводили всех мужчин. Троих дряхлых дедов спрятли по срям. Дже князя кугыж попросил удлиться. Негоже смотреть н тинство мужским глзм.

Чурил увел дружину в лес не пререкясь. И тм велел боярм присмтривть, кк бы кто из любопытных молодых воинов не ускользнул нзд.

Кроме женщин остлся дом только кугыж. Еще нкнуне он тщтельно, до бритвенной остроты нточил прдедовский жертвенный нож. И вот теперь стрец подошел к своему кудо, поднял у вход большую пустую корзину и стукнул черенком нож в еловую дверь.

— Кто тм? — спросил изнутри стршя дочь.

— А кого ждете? — чужим, грозным голосом спросил дед Птрш.

— Ждем великого Бог Кугу Юмо…

Стрик рспхнул дверь влстным движением послнц сердитых небес. Не узнть было робкого кугыжу, еще недвно с поклоном целоввшего княжеское стремя… Через порог ступил в дом суровый, всезнющий волхв.

Его женщины, от струхи до внучки, в ряд стояли у очг, повернувшись ко входу обнженными спинми. У кждой с шеи свешивлись н цветных шнуркх лепешки, мешочки с зерном и мукой, вяленые рыбки, бурчки с мслом и медом…

Один з другим кугыж обрезл эти шнурки, склдывя приношения в корзину, — и быстро, почти не деля больно, колол обоюдоострым лезвием белые, незгорелые спины и плечи.

Женщины стояли молч, не шевелясь. Не пикнул дже триндцтилетняя внучк. Все знли: Кугу Юмо примет жертву и прикжет Ведь-Аве, Мтери Вод, вновь нполнить рыбой реку… лесной хозяйке — вернуть нзд откочеввшую дичь. Примет он и кпельки крови, оствшиеся н ноже. И у кждой женщины родятся крепкие, здоровые дети…

Нполнив корзину, кугыж тк же молч повернулся и вышел во двор.

Оствил свою ношу у збор и зшгл к следующему дому, чтобы вновь стукнуть в дверь рукояткой нож:

— Кто тм?

— А кого ждут?

— Ждут небесного хозяин Кугу Юмо…

Утро было холодное — ндвигвшяся осень рсчесывл в лесу белую гриву тумн, и Дждьбог не торопился смхивть ее огненным крылом. Воины, поднятые ни свет ни зря, зевли, кутлись в плщи, рсклдывли бледно светившиеся костерки.

К Чуриле, гревшемуся у огня, подошел Ртибор. Боярин тщил с собой отрок, поймнного при попытке улизнуть в Пдь. Прень плелся з ним, согнувшись в дугу, крснее рк: жесткие пльцы боярин нмертво зжли его ухо.

— Вот, — скзл Ртибор, толкя его вперед. — Не укз тебе, сосунку, слово княжеское, тк и ступй отцу-мтери помогть репище вскпывть… Не по коню корм, коли слушться не умеешь!

— Д я… — нчл было отрок. Но посмотрел н Чурилу Мстислвич и умолк.

Ослушния князь не терпел. Мог есть из одной чшки с смым последним челядинцем. А мог и боярин, невзиря ни н лет, ни н седые кудри, одними глзми пригвоздить к лвке. С него стнется. Прогонит из дружинной избы. А тм хоть удвись…

Отрок угрюмо молчл, голов опусклсь все ниже.

— Думй впредь, возгря, — скзл ему Чурил. — Ныне пропди с глз!

Прень исчез.

Неподлеку сидел Рдогость с сынишкой Светозром и Милонегой. Милонег уже попривыкл быть женой этому злетному орлу. Уже без стрх думл о том, кк войдет в его дом, кк примут ее две стршие боярские жены… Он держл Рдогостя з руку, что-то тихо рсскзывя. Рдогость вдруг спросил:

— И тебя тоже кололи?

Одноглзый воин был не менее любопытен, чем юный отрок.

Потом люди оживились, и Чурил рзглядел дед Птрш, пробирвшегося к нему сквозь поредевший, пронизнный солнцем тумн.

Подойдя, кугыж опустил к ногм князя мешок, в котором недовольно звозилось что-то живое. Чуть помедлил — и протянул жертвенный нож.

— Не оствь, бтюшк князь, — проговорил он. — Сделй, кк обещл…

— Обещл, тк и сделю, — проворчл Чурил, — ты повтори лучше, дед, о чем Бог твоего просить.

Лют подвел ему Соколик и подл мешок. В мешке трепыхлся тяжелый, откормленный гусь.

— Люди твои, господине, пускй идут к нм, — поклонился стрейшин. — Пировть ждем… Князь кивнул и толкнул пяткой коня.

Священную рощу невозможно было спутть ни с чем иным… Плечом к плечу стояли здесь великны-дубы, подпирвшие кронми утреннее небо. Звенел в ногх у исполинов млденец-ручей, пробирвшийся из рощи к реке…

Под смыми дубми было тихо и стршно. Люту срзу примерещился чужой, неподвижный взгляд оттуд, из-под склонившихся к тропинке ветвей… Знть, и впрямь не н шутку гневлся здешний хозяин. Лют струсил не меньше, чем его конь, когд с деревьев вдруг шумно снялсь целя стя ворон.

Большие птицы, угольные н розовом небе, зкружились нд вершинкми, хрипло и недобро крич.

Лют не выдержл:

— Брнятся, княже… не к добру.

Чурил глянул через плечо. Лют ожидл, что князь посмеется, то и побрнит, но ему, кк видно, тоже было не по себе. Он отозвлся коротко:

— Слышу.

И поехл дльше, не остнвливясь. Отрок последовл з ним, посмотрев нпоследок н Дждьбог, неторопливо вплыввшего в небо. Не выдй, дедушк! Не отдй нечисти лесной, мерянскому Богу… Пльцы Лют сми собой ншрили у ремня мтерин подрок — короткозубый железный гребешок с ушком для привешивния. С гребешк н витых цепочкх свешивлись обереги. Ложечк, ключик и крохотный меч — для сытости, богтств и ртного счстья. И сбоку, для доброго пути, млюсенький конек…

Посреди священного лес деревья неожиднно рсступились, двя место одному-единственному могучему стрцу нкрывшему исполинской тенью говорливый источник. Этот дуб был длеко не тк высок, кк тот, что смотрел с холм н родной Кременец. Но зто обхвтить его ствол не сумели бы ни Лют, ни Чурил, ни об вместе. Добрый десяток людей потребовлся бы для ткого объятия. Дуб нверняк помнил, кк летели с небес н землю нковльня и клещи, сброшенные оттуд для людей блгодетелем Сврогом… Должно быть, тогд же чья-то безвестня рук придл рстресквшейся коре подобие человеческих черт. З множество лет лик Божеств оплыл и искзился, но был еще рзличим.

— Ну, здрвствуй, Кугу Юмо, мерянский Бог, — скзл ему Чурил. Обычно меряне не пускли в рощу чужих, и Чурил, увжвший обычй лесного нрод, стоял перед идолом впервые. Он слез с Соколик, извлек из мешк яростно зшипевшего гуся, взял нож и один вступил в огрду из вкопнных в землю кольев.

— Кугу Юмо! — скзл он громко, остновившись нд глубокой ямой, выложенной кмнями. — Не я клду тебе требу. Я — князь словенский, мои Боги — Род д Рожницы, Дждьбог д Ярил, Стрибог д Перун! Не я тебе молюсь, но меря, под моей рукой сущя в Беличьей Пди… Нынче в твою честь устривют они пир, тебе шлют этого гуся. Смени, мерянский Бог, гнев н милость! Пошли им приплод и дичи, если чем тебя и прогневли, не сердись, будет уж…

Кугу Юмо выслушл его молч. Вороны все тк же вились нд головой, нетерпеливо и ждно крич. Было слышно, кк поскрипывли в полете их жесткие перья.

Вернувшись с дружиной из лесу, Чурил Мстислвич срзу же понял — стряслось нелдное. Нметнный глз не приметил той суеты, что всегд сопровождл приготовления к пиру. Никто не вышел встретить его и спросить, кк приняло жертву грозное Божество… Только вокруг дом кугыжи гудел встревоження толп.

— Что ткое? — спросил князь с коня.

Перед входом в кудо лежл н земле большя лосих. Шерсть ее свлялсь, отощля шея был беспомощно вытянут. Згннное животное рухнуло тм, где его оствили последние силы. Добрые глз, медленно потухя, с укоризной глядели н князя. Возле мягких ноздрей взлетли и опдли фонтнчики пыли. Двое охотников ощупывли и глдили лосиху, негромко обсуждя, могл ли он выжить. Неподлеку лежло седло.

— Где стрейшин? — спросил Чурил. Ему укзли н дом. Он спешился и вошел.

— Бед… — донесся из-з очг дребезжщий голос кугыжи. — Врги, господине…

Чурил нконец рзглядел н лвке стрейшину и с ним около десятк лучших Сельчн. И еще — двоих подростков, прня лет триндцти и девочку год н дв пострше. Князь знл в лицо всех бельчн, эти были чужие. Они сидели рядом со стриком, грязные, оборвнные, измученные. У мльчишки ко всему прочему был перевязн голов. Девочк все жлсь к нему, видно, привыкл з несколько последних дней видеть в нем единственного зщитник…

Тк вот под кем пл, не выдержв жры и быстрого бег, змучення лосих. Князь вытщил из-з пояс жертвенный нож, положил его н стол перед кугыжей. Коротко велел:

— Скзывй.

Был он спокоен, только стршный рубец резче выступил н лице, д чуть больше обычного опустилось левое веко. Вслед з ним в дом входили бояре. Вошли и Хлльгрим с Торгейром, и при виде них девочк вскрикнул и спрятлсь з прня, тот, побелев, схвтился з нож.

Ничего не поняв, Хлльгрим вопросительно глянул н Торгейр — сын Гудмунд одинково хорошо умел и по-словенски, и по-фински. Но тут кугыж нчл рсскзывть, и Левш вполголос перевел:

— Он говорит, что к селению, где жили эти ребят, подошел по реке корбль… Корбль шел снизу, и н нем было много людей. Они совсем не знли язык, но покзли, что хотят торговть. Они меняли укршения н еду. Многие из них были рнены и в повязкх… А их вождь все время допытывлся, что тм дльше вверх по реке. Они рсскзли ему, что выше собирет днь Торлейв грд-конунг и что он кк рз тм…

— Викинги, — скзл Виглфссон уверенно. Торгейр кивнул и продолжл переводить:

— Вечером они вернулись н свой корбль и долго о чем-то спорили… Их предводитель кричл громче всех. У него был ткой черный топор, и он несколько рз принимлся им мхть. Потом они угомонились…

Кугыж умолк, и рсскз подхвтил мльчишк. Он спрятл свой нож, но н урмн косился блестящими злыми глзми… Его сестр плкл, уткнувшись ему в плечо. Торгейр переводил:

— Ночью викинги нпли н селение. У финнов был выствлен дозор, но этот дозор ничего не смог поделть. Викинги хвтли женщин и убивли тех, кто сопротивлялся. А детей подкидывли и ловили н копья. Этот мльчишк успел посдить свою сестру н лосиху и отпрвить ее в лес. Он видел, кк сржлся его брт. Его смого удрили по голове. Он очнулся, когд все горело, и сумел уползти. Сестр рзыскл его в лесу, и вот они здесь.

Мльчишк кончил. Губы его прыгли, но он не плкл. Рзучился, если и умел.

— Неглуп этот вождь! — проворчл Хлльгрим по-словенски. — Я н его месте тоже поднялся бы повыше по реке, грбить нчл уже н обртном пути.

Другое дело, что я нвряд ли стл бы нпдть ночью…

В нступившей тишине услышли все. Н озбоченном лице кугыжи отрзилось неподдельное облегчение: стло быть, сюд они не придут, кто, кк не викинг, должен был знть повдки собртьев! Но зто Азмт-брсучнин тк и подлся вперед, вцепившись пльцми в крй стол:

— Что он скзл, твой боярин? У всех н виду румянец сползл с его лиц, чуть рскосые глз округлились.

Чурил оглянулся н Хлльгрим и ответил:

— Он скзл, что те люди теперь нверняк отпрвились вниз по реке. И что у тебя в Брсучьем Лесу скоро пойдет ткя же потех…

Азмт полез из-з стол, и его рук, нщупыввшя у пояс меч, был нетверд. До него постепенно доходил вся непомерня жуть происходившего. Было зметно, кк живо вообрзил он себе кртину нбег. И теперь мысленно примерял ее н родной Брсучий Лес, н уютный Дом, откуд он еще совсем недвно весело и гордо уезжл в гости к бельчнскому кугыже, к розовощекой кугыжиной внучке…

Чурил нблюдл з ним молч. Вот Азмт бесцельно глянул в очг, и его тк и перекосило при виде огня.

— Мне, — скзл сын Шев, — домой… сккть ндо… Точно пробудившись, онбросился кдвери.Рдогость поймл его зрукв:

***

— Д погоди… много ты тм один нвоюешь!

Брсучнин остновился. Глз у него были сумсшедшие. Рывком обернулся он к деду Птршу, но тот только рзвел рукми, отводя взгляд. Что он мог ему предложить? Едв десяток охотников, у которых и стрел-то не хвтит.

А князь… Этот не пошевелится, дже если в Брсучьем Лесу перережут всех до человек. Будь они его днникми, тогд и рзговор другой… вот бельчн — д пусть только кто попробовл бы их тронуть…

И гордый, непоклончивый Азмт сын Шев рухнул перед Чурилой н об колен.

— Господине! Любую днь требуй, только оборони!

— Вот тк-то лучше, — скзл Чурил по-прежнему спокойно. — Смотри не обмни, Азмт… — Повернулся и згремел, и дрогнули нд головой у кугыжи еловые стропил:

— Н коней!

Бояре бегом ринулись нружу.

— Жль, войско дом, — скзл князь с досдой. — Одн дружин. Ну д что же делть…

Выйдя из кудо, Чурил увидел своих воинов готовыми к походу. Лют держл под уздцы вороного Соколик. А лосих все тк же дышл возле двери. Только глз ее были теперь зкрыты.

— Словенский кугыж! — прозвучл сзди тонкий, но очень твердый мльчишеский голос. — Вели дть мне коня. Я поеду с тобой.

Князь обернулся: з ним стоял тот мльчишк из рзоренного селения.

— А не дшь коня, пойду пешком, — упрямо продолжл юный мерянин. — Я буду мстить.

— Дй ему коня, — скзл князь Ртибору. И добвил:

— Еще кто зхочет с нми, бери.

Из Беличьей Пди они уходили совсем не тк, кк из Медвежьего Угл. Не было ни шуток, ни песен. Бловство кончилось. Впереди ждл сеч.

Чурил збрлся в седло и некоторое время сидел неподвижно, пропускя дружину мимо. Когд же с ним порвнялся Хлльгрим хевдинг, ехвший впереди двух десятков своих людей, Чурил тронул Соколик — и тот боком-боком пристроился к пегому Виглфссон.

— Виглвич, — проворил князь, помолчв. — Эти люди, может стться, пришли из твоей стрны. Будешь ли ты биться з меня против своих?

Сын Ворон отвечл бесстрстно:

— Мне не рз случлось дрться с говорящими н моем языке, Торлейв конунг… Думется, я еще не збыл, кк это следует делть…

После полудня погод нчл портиться. Стриборг, прдед ветров, нелсково здышл откуд-то с северо-зпд, и небо стло зволкивться сырой пеленой. Неровные верховые порывы рскчивли вершины деревьев, зствляя их шептться и вскрикивть. Воины хмурились, зворчивлись в плщи. Поглядывли н князя, ехвшего впереди. Куд Чурил Мстислвич, туд и они. Н пир ли, по днь ли, н вржеские ли копья. И где его голов ляжет — тм и их.

Азмт и тот мльчишк из рзгрбленного сел все тянули дружину вперед, словно дв ретивые выжлец, нтянувшие поводки. Дй им волю, пустили бы коней глопом и сккли бы ночью и днем, пок не згнли… Но Чурилу, привычного к походм, было не одолеть. Он ехл и ехл бодрой рысью, оберегя коней. И не слушл ни упреков, ни просьб.

Вечером, когд рсполглись н ночлег, князь увидел мльчишку мерянин у одного костр с бртьями Олвссонми. Чурил не знл, что молодые викинги еще полдня нзд зметили, кк стрдл неумело перевязнный юный воин, и предложили ему помощь. И сперв мльчишк глянул волчонком, но потом неожиднно соглсился — нверное, убоялся, кк бы не посчитли з трус.

Под ловкими пльцми Бьерн он срзу зметно приободрился. А когд был звязн последний узелок, смотрел н двоих бртьев уже совсем не тк врждебно.

— Тебя кк звть? — по-словенски спросил его Сигурд. Н этом языке, хоть и через пень-колоду, они объяснялись все трое. Мльчишк опустил выгоревшие ресницы, помедлил, потом ответил решительно:

— Кк меня звли рньше, я позбыл. Помню только, что у меня был брт по имени Чекленер. Когд мы осиротели, он стл нм с сестрой и мтерью, и отцом.

Он ушел охотиться длеко-длеко. Я возьму его имя себе. Теперь меня зовут Чекленером!

В эту ночь князю не сплось… Мелкий дождик, шуршвший в трве, только будил, вместо того чтобы бюкть. Зствлял думть, не отсыреет ли уложення в кожную сумку кольчуг. И кзлось, что седло, привычно брошенное под голову, з один день стло кменно-жестким. Ворочлся-ворочлся Чурил, и поневоле всплыл в пмяти и родной Кременец, и Стрый двор, и юня жен… Уж верно, ей, кк и ему, было нынче не до сн. Сидел, небось, одн-одинешеньк в чистой ложнице, н широкой, холодной постели, и слушл, сердешня, кк поспывл з дверью девк-челядинк д шуршли по земляной крыше кпли дождя… И гдл потихоньку, глядя н трескучий светец, кково-то лдушке этой ночью в дремучих, зтумненных непогодой мерянских лесх… может, и не гдл вовсе, ззвл к себе ветхого дед и з нехитрой вечерей знй выпытывл у стринушки, кк жили-были люди сто лет тому нзд… И спешило, спешило в милой руке острое писло, испещряя глдкую бересту.

…А то, может, и не сидело у нее в этот вечер никкого строго дед; или сидел д сморился, побежденный горячим пирогом и добрым княжеским медом…

Уложил Звенислвушк рзомлевшего дедку, послл шустрого рбичич успокоить струху… см — мужнин кожный плщ н плечи, д и в кузницу, к Улебу с Людотой, эти двое всегд ей рды. Пришл и устроилсь в уголке, выбрв местечко почище; и сидит себе д смотрит, кк ловко, тонким ножом режет Улеб горячую стеклянную трубочку и синие бисеринки тк и сыплются из-под его рук.

Тихо зныло в груди от мыслей о доме. Не с ткими ходят в сечу, не о том вспоминют перед боем. Князь понял, что не уснет все рвно, открыл глз. И увидел Хлльгрим хевдинг.

Сын Ворон стоял у костр, подняв голову и глядя н север. Туд, где в рзрыве туч, в невообрзимой дли плыл холодный огонек Лосиной звезды… Сырой ветер, тянувщий с полуночи, рздувл волосы хлейг, шевелил длинные усы.

И ткя лютя волчья тоск светилсь в глзх всегд невозмутимого Виглфссон, что князь тихо, очень тихо, чтобы не потревожить его,отвернулся…

В селение, где жили рньше брт и сестр, они при-уехли через день.

Погод оствлсь все ткой же. Бессолнечное небо хмурилось нд головми. Одн з другой плыли с север свинцово-серые подковы облков. Они мелко кропили и реку, и лес, и черную пустошь, где совсем недвно шл дружня, хлопотливя жизнь…

Рзбойники были не нстолько глупы, чтобы здерживться в одном месте.

Д и делть им здесь было больше нечего. Они унесли отсюд все, что могли унести, и скормили огню то, что унести не удлось… Когд кременецкие выехли из лес, нд мокрыми рзвлинми тяжело поднялось объевшееся воронье.

Стршен был вид обрушенных стен, провлившихся крыш, вздыбленных бревен с зстрявшими в них обгорелыми стрелми… Нгнувшись с седл, Хлльгрим вытщил одну из них, тошнотворно вонявшую пленым пером. Железный нконечник был обоюдоостр и походил н мленький нож. Виглфссон внимтельно осмотрел его и бросил , стрелу. Викинги были дтчнми, из племени ютов.

Воины помоложе отводили глз от мертвецов, что лежли неубрнными между домми, во дворх, н порогх жилищ… Смерть нстигл их кого кк — одних в борьбе, Других в попытке спстись. Хлльгрим глядел н них рвнодушно. Он ли не знл, кк бьет в сильной руке дтский боевой топор. Битв есть битв, но юты, одержв победу, не позботились о пвших вргх. Это было недостойно.

Мльчишк Чекленер уже стоял возле того, что остлось от его кудо. Безжлостный огонь пощдил чсть стены, где был дверь. Н пороге, головой нружу, лежл. женщин… Ждные птицы еще не тронули ее глз, и они смотрели в серое небо — кпли дождя н щекх кзлись кплями слез. Рук, выброшення вперед, тянулсь к спелентому комочку, нвсегд зтихшему у смой лдони…

А нд ними, словно в последней попытке их зщитить, стоял широкоплечий молодой мерянин. Он нверняк недешево продл свою жизнь. Одн его рук все еще сжимл уродливо погнутый меч. Другя держлсь з древко копья, пригвоздившее его к обугленным бревнм. Русоволося голов бессильно свешивлсь н грудь. Он умер не срзу.

— Пожлуйст, вытщи копье, — скзл Бьерну Чекленер. — Мне никк.

Счстье, что еще жил в Беличьей Пди спсення им сестр… Бьерн дернул глубоко зсевшее копье, но оно дже не шелохнулось. Сигурд поспешил н подмогу, и вдвоем они кое-кк рскчли его и вытщили вон. Тело мерянин осело к подножью стены, и стл видн стршня сил, с которой был ннесен удр.

Толстое бревно треснуло по всей длине, зщемив нконечник. Подошедший Торгейр протянул з ним руку, но Хлльгрим опередил его:

— Дйте-к мне…

Он осмотрел искусную серебряную нсечку н втулке и только тогд передл оружие херсиру, пояснив:

— Ютское… Хельги когд-то подрил похожее твоему отцу. Оно звлось Гдюк. Вот я и подумл, не это ли смое. Торгейр повертел нконечник в руке и скзл:

— Мой стрик никогд не оствил бы ткого копья, дже со сломнным древком.

У них не было времени похоронить пвших соглсно обычю… Посреди селищ вырыли одну большую могилу и по-бртски уложили в нее всех. Сомкнулсь земля нд Чекленером, бртом Чекленер, нд его мленьким сыном и юной женой.

Чекленер-млдший тк и не смог честь по чести совлечь с них одежду, предть тел священному огню и построить нд дорогим прхом мленький домик… Не смог обвить кости брт серебряным поясом, ндеть н плец невестки лучистый перстенек. Чужие лчные руки сорвли и унесли и то и другое. Он не смог дже испечь в костре и положить к ним в могилу глиняную медвежью лпу. Только и скзл: я привел тех, кто отомстит з тебя, брт… Живым следовло спешить.

Хлльгрим осмотрел полусмытый след, оствленный в прибрежном песке острым килем корбля. Викинги пришли н хорошем дрккре, похожем н его черный: по пятндцти весел, не меньше, н кждом борту.

— Эти люди не могли уйти длеко, — уверенно скзл он Чуриле. — Корбль снялся вчер. Князь спросил:

— Много ли их, Виглвич, кк мыслишь? Мльчишк скзывл, полня лодья… Хлльгрим ответил:

— Их не прибвилось, конунг, если хоть с полдюжины здешних финнов дрлись тк, кк тот, у стены.

Чурил Мстислвич гонялся з вргми по-волчьи: молч, неутомимо, без бешеной спешки и ненужного шум. Еще дв дня они рысью шли через лес, кртчйшей дорогой, которую покзывл Азмт. Брсучнин дорого бы дл з то, чтобы опередить, перехвтить беду, плывшую по извилистой реке… Он осунулся и одичл от тревоги, острые скулы торчли н потемневшем лице.

Бьерн Олвссон рсскзл Чекленеру:

— У нс принято тк — кто вынет оружие из рны, тому и мстить…

Чекленер не счистил крови брт с доствшегося ему копья. Прежде чем покинуть селище, они рскололи одно из немногочисленных бревен, уцелевших от его кудо, и вырезли для копья новое древко. И мльчик все примеривл и примеривл руку к этому новому оружию, ткому непохожему н его прежнее легкое охотничье копьецо…

Вечером третьего дня они подошли к Брсучьему Лесу.

Еще рньше, чем дружин выбрлсь из лесу, стло ясно — опередить рзбойников не удлось. Прямо н всдников выбежл из-з деревьев молодя женщин с мленькой дочкой н рукх, простоволося, один рукв плтья оторвн, широко рспхнутые глз оледенил ужс… Тк и не поняв толком, кто перед ней, он с коротким птичьим криком метнулсь в сторону и пропл, только кусты мхнули веткми вслед. Азмт, совсем почерневший, стршный и жлкий, с протяжным стоном вытянул плетью коня, но его удержли. Чурил поднял руку, прикзывя всем остновиться и змолчть… И тогд послышлись длекие крики и шум отчянной, нервной борьбы, шедшей где-то впереди.

— Быть сече! — скзл князь.

Словене стли спешивться, вытскивть железные рубшки, зтягивть ремни подпруг. Лошди фыркли, обнюхивя седоков, тревожно пхнувших железом.

Те отмхивлись: дурня примет. Викинги, никогд не сржвшиеся верхом, привязывли коней. Хлльгрим хевдинг нпросился идти в бой первым.

— Я больше имел дел с ткими людьми, конунг. Будет спрведливо, если ты дшь мне нчть.

Его люди споро зстегивли друг н друге кожные брони, ндевли клепные шлемы, освобождли из ножен мечи. Неожиднно к ним присоединился Чекленер. У него не было ничего, кроме копья, д еще охотничьего нож. Но он без суеты встл около Бьерн, коротко зявив:

— Я с вми.

Это был второй бой в его жизни. Он боялся, что не совлдет с конем.

— Иди, Виглвич, — скзл Чурил. — Перун тебе в помощь. Я подсоблю…

Он сидел поодль н Соколике, черный н черном коне. Горбтя стрелк шлем хищно торчл вперед.

Остток лес викинги пролетели будто н крыльях. Вот поредели деревья, и по знку отц Видг прижл к губм боевой рог. Не в обыче смелых нпдть исподтишк. Знкомый зловещий, хриплый рев, звучвший когд-то нд штормовым морем, эхом отдлся в лесу… Бегом вырвлись хирдмнны н открытое место. И увидели перед собой поселение.

Оно полого спусклось к реке. Кк рз туд, где, слегк нкренившись н првый борт, стоял длинный корбль, темно-синий, с белым носом. Вместо мчты у него кривилось сырое дерево, нспех вырубленное в лесу. Носовой дркон, которого, конечно, и не подумли снять, склил н Брсучий Лес ждные серебряные клыки. Н корбле не было ни души. Все, сколько их приплыло, ушли в селение. Оттуд-то и шел жуткий, издли рзличимый голос боя… Кое-где взятые врсплох брсучне еще продолжли обороняться, в других местх победители уже збивли коров и делили добро.

Юты слышли рог, гудевший в лесу. Чсть их, зтптывя неубрнные огороды, высыпл нвстречу непрошеным гостям. Их было много. Ткой силы н одном корбле Хлльгрим никк не ожидл, считя, что Чекленер преувеличивл, — мудрено ли!

Но сил соперников смутил его менее всего. Снов угрюмо и яростно провыл боевой рог. А мгновение спустя они сшиблись. Викинги против викингов.

Хлейги против дтчн. Двдцть против семидесяти.

Хлльгриму предстояло сослужить Торлейву конунгу первую службу и докзть, что он не дром ел его хлеб. Еще в лесу он выстроил воинов клином — кк делли и отец, и дед, сржясь н суше. Верно, првду говорили о том, что этому строю хлейгов обучили воинственные Боги… Живое острие врезлось в толпу дтчн и прошло ее нсквозь. Виглфссон пробивлся к мерянм, отчянно дрвшимся в одном из дворов. При виде подмоги изрненные финны встрепенулись и зкричли. Рсшвыривя вргов, хлейги опрокинули косой збор и вломились во двор. Хлльгрим успел приметить между мерянми высокого, плечистого прня, живо нпомнившего ему Азмт. Но тут бой рзгорелся уже кк следует, и он збыл про него срзу, кк только отвернулся.

Его первый нтиск ошеломил ютов. Те привыкли к пусть сколь угодно стойкому, но неумелому и млочисленному сопротивлению. Нстоящий противник свлился кк снег н голову. И некогд было спршивть, кто ткие и откуд взялись…

Хлльгрим рзил нпрво и нлево дреным грдским мечом, обеими рукми, зкинув з спину щит. Тяжеля стль блгородно и тонко звенел, сшибясь с ткой же стлью. Врублсь в кожные пнцири и подтливые человеческие кости…

Хлльгрим нносил удры не спеш, со стршной силой — после кждого пдло по вргу. Это был грозный счет.

Под суровыми серыми небесми гремело железо, трещли деревянные щиты, стонли и выкрикивли боевой клич люди… Кровь впитывлсь в землю, еще не просохшую после дождя.

Вот уже пятеро уступили его мечу, но Хлльгриму хевдингу все было мло.

Он не думл о том, что Брсучий Лес, взятый нынче н щит, понесет ему днь. Не думл о корбле, который мог стть его. См того не сознвя, он вклдывл в кждый удр срзу все. И уход из дому, и невеселый путь в чужую стрну… и дже то, что ему приходилось дрться с говорившими н его языке, чтобы избвить от смерти кких-то незнкомых ему финнов!

Длиння стрел удрил его в левую руку. Хлльгрим, ругясь, отскочил нзд, и высокий мерянин тут же прикрыл его прочным ясеневым щитом. Стрел мешл поднимть меч, Хлльгрим схвтил ее и выдернул — нконечник-нож вышел легко, это не финский, двузубый, который, не рзрезв тел, не вынешь.

Вновь бросившись вперед, он достл рнившего его стрелк. И рсплстл мечом звопившего ют, слишком поздно бросившего лук.

Но все-тки приплывших н дрккре было втрое больше, и кольцо вокруг хлейгов стло понемногу сжимться. И вот тогд-то послышлся со стороны лес слитный, леденящий крик, от которого одинково вздрогнули все сржвшиеся.

Хлльгрим оглянулся посмотреть, кк Торлейв конунг выедет из лес, но где тм! Грдские всдники уже мчлись вниз по отлогому склону, стремительно приближясь, готовые вот-вот врезться в свлку… И первым черной птицей летел вперед см конунг. Мерцл в руке поднятый меч. Бежл сизый отблеск по вороненой кольчуге, обтянувшей широкую грудь… Не отствя, со стршным криком неслсь з князем дружин. Под копытми, сливвшимися в неистовом беге, содроглсь земля.

Дтчне змешклись… Их луки, у кого были, выстрелили только однжды, в упор. Рзом поктилось по земле дв всдник, но решить дел это уже не смогло.

И нчлось побоище! Злобные кони лягли пеших вргов, с визгом хвтли их зубми… Безжлостно трудились мечи седоков. Людот ковль — горело н кждом. Хлльгрим впервые видел конунг в деле. И крем глз следил з тем, кк дрлся кременецкий вождь.

И все меньше жлел, что нзвлся когд-то его человеком…

Ибо Чурил Мстислвич окзлся стршен в бою до того, что хуже уже и не придумешь. Верно пущенное копье сбило с него островерхий шлем, злив брызнувшей кровью половину лиц. Но ему, кзлось, все было едино — ощерясь, перекошенный от ярости, крушил он всякого, до кого мог дотянуться с седл, руки у князя были ох и длинные…

Вот и пл под Азмтом пронзенный копьями конь.

Оглушенный, сктился с него брсучнин — прямо в ноги дтскому вождю, тому смому, с черным топором. Вождь был одним из немногих, носивших кольчугу.

Хлльгрим устремился н помощь, бешено прорубя себе путь и уже чувствуя, что не успеет. И точно. Вот уже взвилсь дтскя секир… но тут н вржеского хевдинг, что-то крич, бесстршно бросился Чекленер. Он успел ткнуть убийцу брт копьем в бедро. Видно, сообрзил, что кольчуги не пробьет, не хвтит силенок. Огромный викинг отмхнулся от него, кк от мухи. Мльчишк со змеиной ловкостью ушел от удр, но черный топор снов взмыл нд его головой, и отпрвиться бы Чекленеру следом з бртом, не зслони его Торгейр Левш. Молодой херсир отвел от него смерть, подствив оковнный крй щит. Его собственный меч рсполосовл кожную куртку ют и с треском, с искрми прошелся по кольчуге. Дтчнин зрычл от боли и отскочил, но тут же снов прыгнул вперед.

И не выдержл, подвел сын Гудмунд поклечення рук, держвшя щит… Хлльгрим понял, что Торгейр сейчс упдет, еще рньше, чем дтский хевдинг опустил н него свой топор. Левш рухнул без звук. Тяжелый удр пришелся ему в грудь.

Десяток дтчн, не меньше, кинулись добивть. Но нд Торгейром молч и непреклонно встл Видг.

Хлльгрим см рстил его воином, но ткой прыти не ждл от сын дже он.

Ют взмхнул топором, и у Хлльгрим остновилось сердце, потому что Видг не отскочил ни впрво, ни влево… Сорвнец шел н верную смерть. Удр, рушившегося ему н голову, не выдержл бы кмення скл.

Хлльгрим понял, что здумл его сумсшедший сын, когд тот, пригибясь, вдруг метнулся вперед, под смую руку, со свистом опусквшую н него топор… и всем телом вогнл меч во вржескую кольчугу, туд, где болтлось несколько рзрубленных звеньев.

Меч Видги, сделнный где-то длеко н Востоке, имел острый конец вместо обыкновенного круглого. Внук Ворон все собирлся испрвить этот изъян, д было недосуг…

Ткой великой сечи Брсучий Лес ни рзу не видл ни допрежь того дня, ни потом… Только стрые деды рсскзывли любопытным внучтм о том, кк сошлись в небе нд селением две черные тучи — одн с полуночи, другя с зкт. Кк сшиблись, роняя н землю громовые стрелы; кк шел нд Брсучьим Лесом невиднный кроввый дождь…

Гибель вождя зметно поколебл дтчн. Бились они по-прежнему стойко, но теперь это было мужество обреченных. Они еще попытлись пробиться к реке, к своему корблю. Но Чурил згородил им дорогу.

Нсмотревшись н конунговых людей, Хлльгрим уже решил было, что пешего боя здесь не любили. Но потом увидел поблизости кривошеего Вестейн ярл и понял, что ошибся. Вышт Добрынич пошел в бой, кк хживли слвные прщуры — пешком, с грозным мечом в деснице и добротным дубовым щитом — в шуйце! Князь колодезников сын мог сжть н-конь безусых юнцов, не понимвших дедовского, прдедовского ум, не дороживших обычем… Что будет, когд повзрослеют? Не мльчишке-князю учить уму-рзуму боярин Вышту. Свой есть!

Любо-дорого было смотреть, кк рубился стрый боец. Не утртили зоркости его глз, не потеряли резвости ноги, не ослбел рук! А если после боя ему и придется отдыхть чуть дольше других, что з бед!

Вот встл перед ним высокий дтчнин… Викинг окзлся моложе боярин и проворней и успел оцрпть н нем кольчугу. Но следующий удр Вышт принял крестовиной меч. Легко отшвырнул змхиввшуюся руку… И ют свлился, только и успев что зкричть. А боярин шгнул себе дльше, посвечивя остроконечным шлемом и словно бы спршивя: ну, кто тм еще?.. Блестел, дрож в ухе, золотя с кмушком серьг. Дорогим огнем горел н шее крученя гривн, посыля свой безмолвный вызов вргу: ну, попробуй-к, отними!

А Ртибор с Рдогостем, те сржлись верхми — кк князь. Детской игрушкой вертелсь нд головой Ртибор булв, увенчння острыми медными шишкми. Неторопливо и с треском пдл он н крепкие шлемы дтчн. А Рдогость — у того свистел и мелькл в руке гибкий изогнутый клинок, проворный и тонкий, кк и см одноглзый ярл… Кзлся он легче и безобидней меч, но кто попдл под его удр — недолго рдовлся, что ушел от булвы толстяк…

И не мудрено: потеряв вождя, юты очень скоро потеряли и превосходство в числе. Брсучне, убежвшие в лес, вернулись обртно. Вместе с Чурилой и хлейгми они нсели н вргов тк, что те сперв дрогнули, потом нчли отступть. Огрызясь и пдя, юты пятились все дльше и уже понимли, что не только не выигрют боя, но и не уйдут из Брсучьего Лес живыми…

Словене, Хлльгрим и меряне неумолимо гнли их всех в одно место. К пустому, уже рзгрбленному дому кугыжи, сиротски стоявшему с рспхнутой дверью. В этом доме, откуд они совсем недвно тскли н корбль добро, дтским викингм теперь предстояло принять свой последний бой. И умереть, сржясь спиной к стене.

Нендолго отбросив от себя нпдвших, один з другим скрылись они в покинутом кудо и зхлопнули перед носом преследовтелей тяжелую дверь.

Некоторое время из-з нее доносилсь ккя-то возня, потом стло тихо.

Бой был окончен.

Хлльгрим снял с головы шлем и вытер мокрое лицо.

— Я предложил бы им выйти и звершить дело, конунг, — скзл он Чуриле.

— А не выйдут, можно зжечь дом.

Чурил все еще сидел н коне, только меч в неутомимой руке смотрел теперь вниз. С конц меч, густея, пдли в трву темные кпли. Кольчуг князя кзлсь ржвой от крови. Рны нверняк зствляли его стрдть, но железные глз смотрели по-прежнему свирепо и зорко. Вороной Соколик изгибл крутую шею, гордясь то ли смим собой, то ли седоком.

— Нечего предлгть! — скзл князь хрипло. — Зжигйте дом! А кто выскочит — рубить!

В это время юты попытлись рзобрть крышу, чтобы выпустить во врг последний десяток стрел. Но едв зшевелилось бурое корье, кк несколько мерянских охотников, з сто шгов сбиввших с дерев белку, вскинули короткие луки. Ззубренные стрелы впились в кровлю и исчезли. Было слышно, кк внутри свлилось что-то тяжелое.

— Зжечь дом! — повторил князь.

Мигом принесли головни от догорвшего поблизости сря, и они посыплись н рыхлую кровлю, н стены, под дверь. Кугыж, стоявший около князя, негромко вздохнул.

Сырое дерево знимлось сперв неохотно. Но рсторопные воины живо рзворошили поленницу, зботливо укрытую хозяином от дождя. Сухие чурки легко принимли огонь. И мло-помлу две стены гудящего плмени выросли по обе стороны дом, преврщя его в погребльный костер для сидевших внутри. Шткий столб дым уперся в серые облк…

Дтчне тк и не пожелли выйти нружу. Долгое время не было слышно ничего, кроме бешеного гул костр. Потом глубоко в огне родился одинокий и стршный крик…

И тут Бьерн Олвссон вобрл голову в плечи, зслонился от плящего жр щитом — и ринулся к дому! Могучим удром высдил объятую плменем дверь и пропл внутри, в крутящемся бгровом дыму.

Сигурд коротко хнул и со всех ног кинулся следом з бртом.

— Однжды Бьерн оствил мне жизнь, несмотря н прикз, — скзл тогд Бедвр Кривой. — Стрнно будет и нехорошо, если нынче я брошу его погибть!

К двери они с Сигурдом подоспели одновременно. И вовремя. Дымящийся, кшляющий Бьерн шгнул нвстречу из пролом. Согнувшись в три погибели и укрывясь щитом от летевших сверху углей, Бьерн кормщик тщил н себе человек.

Бедвр и Сигурд схвтили обоих в охпку и поволокли прочь. Нбежвшие воины принялись ктть по земле и хлейг, и дтчнин, сбивя огонь.

— Я думл, ты умнее, Бьерн Олвссон, — скзл Хлльгрим сердито. — Ты хотел, верно, чтобы у твоего стрик снов убыло сыновей!

Громкий треск зглушил его голос. Еловые стропил, перегрызенные огнем, рухнули под тяжестью крыши. Дом превртился в бесформенную груду бревен, горевшую точно огромня печь.

Бьерн осторожно ощупл свое безбровое, опленное лицо и весело ответил:

— Вот если бы я сгорел, тогд. Тор свидетель, ты, хевдинг, был бы прв.

Спсенный дтчнин зворочлся подле него н земле, пробуя сесть. Плмя ярко освещло его лицо, но оно было зкопчено мло не до угольной черноты, поди рзбери, строе или молодое, безобрзное или крсивое… только глз, кк дв клочк голубого северного неб. Бьерн, нхмурившись, отвернулся.

— Что ты с ним сделешь? — спросил Виглфссон. — Не ошибусь, если скжу, что трэль из него не получится. Видишь, кк он смотрит?

Пленник жестоко изувечил удр тяжелого копья, пришедшийся в голову и плечо. Првя рук был перебит. Но ни о помощи, ни о снисхождении к своим рнм он не просил. Н зпястьях у него болтлись обрывки кких-то веревок, и он рспутывл их здоровой рукой, помогя зубми.

— Я потому его и потщил, — скзл Бьерн. — Я думл, это ккой-нибудь финн.

Он повернулся к дтчнину и толкнул его ногой:

— Послушй-к, ты! Кк тебя звть?

Ясные глз обртились н Бьерн. И тот вдруг понял, что не отдст этого прня ни Хлльгриму, ни мерянм, ни смому конунгу… или кому тм еще придет охот н него змхнуться.

А пленник лизнул обожженные губы и ответил тк:

— Дом меня нзывли Гудредом Олвссоном. Бртья зстыли. Опомнившись, Бьерн схвтил дтчнин з плечи и встряхнул, кк котенк:

— Ты! Я тебя здушу…

Сигурд еле зствил его рзжть руки, и ют повлился обртно н землю.

Бртья переглянулись.

— Ндо бы его вымыть, — скзл Сигурд. Бьерн молч кивнул. Он уже знл, н кого окжется похож новоявленный Олвссон… Ткие же глз были у Гудред, бедняги Гудред, уснувшего в могильном кургне столь длекого теперь Торсфиорд…

— Это ты, что ли, — проворчл Бьерн, — орл тм в доме?

Гудред ответил:

— Думю, ты нвряд ли полез бы в огонь, чтобы вытщить трус.

Видг сын Хлльгрим был среди немногих, кого недосчитлись у сгоревшего кудо. Свлив дтского хевдинг, он не стл длеко уходить с этого мест. Ибо тм остлся лежть н земле Торгейр Левш, и ему требовлсь помощь. Когд сржение отктилось прочь, рядом с Торгейром зшевелилось двое ютов, упвших оглушенными. Если бы не Видг, еще живому Левше пришлось бы неслдко. Но внук Ворон бесстршно схвтился с обоими и долго дрлся один против двоих, стрясь увести их подльше. В конце концов он рспрвился с одним из викингов, второго уложил вынырнувший откуд-то Азмт.Тогд Видг повернулся к Торгейру.

***

Бережно перевернул он его н спину и нчл рсстегивть кожный пнцирь.

Торгейр открыл глз и зстонл. Лицо его было белей бересты, только из угл рт текл по щеке кровь.

— Не трогй, — прохрипел он чуть слышно. — Я умру. Видг, не слушя, стщил с него броню, потом рубшку, обнжя пробитую грудь. Азмт убежл и вернулся с полным шлемом воды и горстью чистого, мелко нщипнного торф. Видг зсыпл им стршную рну и туго перевязл своей сорочкой. Торгейр перенес все это молч, только по лбу и вискм ктились кпельки пот. Видг скзл:

— Ндо сделть носилки…

Мерянин не понял северного язык, но объяснять не пондобилось. Азмт см принес несколько целых копий и стл прилживть к ним дв дтских щит.

— Видг… — прошептл Торгейр. — Ты… возьми себе… кольчугу… ты… зслужил…

Говорить ему было мучительно трудно, н губх возникли и лоплись розовые пузыри. Видг мельком покосился н убитого хевдинг. Тот был великном, уж не меньше Хлльгрим, если бы поствить их рядом. Стрнное дело, Видг только сейчс кк следует рзглядел, ккого противник одолел. Он нгнулся нд мертвым. Из-з пзухи у ют свешивлсь длиння нитк крсивого золоченого бисер, сдернутя, не инче, с девичьей шеи или плтья… Видг презрительно скривил губы. Ни Хлльгрим хевдинг, ни его люди не пустились бы грбить, не кончив сржения.

Ндо будет потом вернуться з кольчугой. Чтобы не пришлось спорить с пришедшим рньше.

Он нмотл н руку бисер, потом рзжл стиснутые пльцы дтчнин и вытщил зжтый в них топор. Вот это был редкя добыч! Топор окзлся не железным и дже не бронзовым. Острое лезвие было вырублено из крепчйшего черного кмня, и его укршли стрые, очень стрые руны… Решив, что рзберет их попозже, Видг сунул топор з ремень и вернулся к носилкм, кивнув Азмту:

— Пошли.

Торгейр лежл молч, зпрокинув кудрявую голову…

Брсучне рзбредлись по полю боя, рзыскивя рненых, пок окончтельно не сгустилсь темнот. Ютов, не сумевших уползти и спрятться, волокли к берегу речки и безжлостно топили. Викинги не просили пощды. Кто мог, пытлся отбивться. Кто не мог, молч принимл смерть в холодной темной воде.

— Жль, что им не выпло лучшей судьбы! — скзл Гудред. — Многие были достойными воинми. Не всем понрвилось, когд Горм хевдинг велел меня связть.

Бьерн хотел спросить его, кк это случилось, но не успел. Толп мерян, возглвляемя кугыжей, подошл к сгоревшему дому.

— Отдй нм пленник, — потребовл у Хлльгрим стрейшин. — Он должен умереть!

Хлльгрим не понял его. Зто Бьерну перевод не пондобилось. Белым медведем поднялся он нд Гудредом, положив руку н меч.

— Не тк проворны были они в бою, кк после боя! — буркнул он в попорченную плменем бороду. — Если им тк уж нужен пленник, ловили бы его сми!

Сигурд молч встл рядом с бртом.

Поняв, что добром викинг не отддут, кугыж обртился к Чуриле:

— Сотвори спрведливый суд, княже.. Вели отдть его нм! Он умрет!

Чурил Мстислвич огляделся, не торопясь с приговором.

— Кжется мне, — скзл он Хлльгриму, — твой человек вовсе не рсположен его отдвть…

Сын Ворон ответствовл спокойно:

— Если ты прикжешь, конунг, он его отдст. Чурил помедлил, рздумывя, ссориться ли с Виглвичем или нживть вргов в Брсучьем Лесу. Потом решительно поднялся в стременх.

— Вот вм мое слово… Пусть меря посмотрит этого млого. Если видели его з кким непотребством, пусть судят своим судом… А не видели, никто его не тронет!

Непонятливых не ншлось. Недовольных, кжется, тоже. Промолчл дже Бьерн, првд, лдони с меч не убрл.

Меряне возбужденно переговривлись, пододвигясь поближе.

— Подними его, — скзл Бьерну Хлльгрим. — Пускй смотрят.

Олвссон взял пленник з шиворот и поствил было его н колени, но тот сбросил его руку.

— Если хочешь, чтобы я стоял н коленях, сперв обруби мне ноги…

Штясь, он выпрямился. Но устоять не сумел и свлился, скрипнув зубми.

Кто-то принес ведерко воды и выплеснул ему в лицо, смывя копоть и кровь.

Гудред тк и вздрогнул, сжимясь от сднящей боли, но ничего не скзл. Люди рзглядывли мокрое, худое, попятннное ожогми лицо.

Потом в глубине толпы вскрикнул молодя женщин… Он принялсь протискивться вперед, кто-то схвтил ее з руку, пытясь остновить, но он вырвлсь и встл перед Чурилой Мстислвичем, прижимя к груди годовлую дочь.

Быстро-быстро зговорил он н своем языке…

— О чем он, Реттибур ярл? — спросил Хлльгрим Ртибор. Боярин немного послушл и вполголос перевел:

— Он рсскзывет, кк дтский князь погнлся з ней… и уж было поймл, когд вмешлся этот прень. Они с князем стли кричть друг н друг, потом схвтились. Больше он не видел, он убежл…

— Тк з это тебя и хотели кзнить? — спросил Бьерн. — А с чего это ты зступился з финку? Он понрвилсь тебе смому?

Гудред поднял н него глз.

— Ты, нверное, поверишь мне, если я скжу, что Горму хевдингу, который теперь лежит среди убитых, случлось грбить не только в здешних местх… Я селундец. Горм хевдинг думл, что я был слишком мл и не зпомнил, кк горел нш дом и кк поступили с моей мтерью и мленькой сестрой. Но вышло не совсем тк…

Бьерн н рукх отнес его к берегу речки, рздел догол и стл мыть.

Сигурд рздобыл с ближйшего репищ пучок жгучего зеленого лук, высек огня и сврил крепкую похлебку. Бьерн зствил Гудред съесть ее всю до конц. А потом нклонился нд ним, обнюхивя рны.

— Зчем? — спросил дтчнин. — Я прожил столько, сколько мне было суждено.

Бьерн поднял голову, удовлетворенный. Луком не пхло. Стло быть, рны окзлись не тк глубоки.

— Ты бы лучше помолчл, — посоветовл он Гудреду. — Ты думешь, стл бы я возиться с тобой, сосунком, если бы меня смого люди не звли Бьерном Олвссоном! И если бы у меня не было брт по имени Гудред, чье мертвое тело мне пришлось однжды вносить в кургн!

Удч кременчн был велик. Дже вместе с мерянми и хлейгми их тк и не стло больше, чем ютов. И тем не менее дружины Горм хевдинг больше не существовло. Одних ншл смерть в бою, другие рссеялись по лесу. Троих из этих прятвшихся меряне нутро рзыскли и схвтили. Обессиленные рнми, викинги сдлись срвнительно легко — избитых и связнных, их притщили н срм в Брсучий Лес. И нверняк утопили бы, не вмешйся Чурил.

— Продл бы их мне лучше, Шевич, — скзл он кугыже, брту Азмт.

Сржение не пощдило словенского вождя. Тугя повязк охвтывл згорелый лоб, другие прятлись под рубхой, мешя двигться и дышть. Он знл, что ему не откжут.

Троих пленников привели к Хлльгриму Виглфссону и втолкнули по сходням н снятый с берег дрккр:

— Володей… подрок тебе от князя! Хлльгрим хевдинг устривлся н синем корбле. Двое Олвссонов первым делом выкинули з борт корявую лесину, уродоввшую прекрсное судно. И теперь ходили по мерянским дворм, промышляя достточно крепкое и сухое бревно.

Добрый десяток хирдмннов рылись под плубой корбля, рзбиря добычу.

Одно кзлось взятым где-то в дльней стороне, быть может, н Готлнде или в Эйсюсле; другое явно вышло из рук мерянских мстеров. Зстежки-сюльгмы, с мясом оторвнные от одежд, обереги — утиные лпки, серебряные пронизки, витые цепочки от девичьих нлобных повязок…

Все это тут же рсклдывлось н две кучки. Конунгу с дружиной — и себе.

Ншли н корбле и двух ошлевших от стрх пленниц, сидевших тм же, под плубой, взперти. Поняв, что никто больше не собирлся чинить им обиду, обе девушки в один голос зпросили есть. Нкормив, их отпустили н берег.

Отощвшие от голод девчонки были очень крсивы — несколько воинов помоложе тут же вызвлись присмотреть, хорошо ли они устроятся… Н сходнях им поплись трое ютов, поднимвшихся нвстречу.

Три рзбитых лиц были угрюмы. Рспрв отклдывлсь, но нвряд ли он от этого стнет менее жестокой… Что с ними сделют — прикжут выпрямить ребр?

Но у хлейгов эти трое, рспухшие от побоев, перетянутые врезвшимися веревкми, вызвли больше жлости, чем злобы. Хлльгрим, перед которым их поствили, спросил:

— А что, сильно ли вы скорбите по своему Горму хевдингу?..

Викинги отозвлись врзнобой, но соглсно:

— Мы были бы рды сопровождть его в Вльхллу… А еще лучше, прздновть победу нд тобой и нд твоим грдским конунгом. Но ты см видишь, нверное, что не случилось ни того, ни другого, и не нш в том вин.

— Спрведливо скзно, — соглсился сын Ворон. — Вы не тк уж плохо сржлись… д и в лес поползли, ндо думть, не рньше, чем пл этот вождь.

Рзвяжите, — прикзл он воинм. — Пусть умоются и помогют н корбле.

Торгейр, укрытый меховым одеялом, — от потери крови он очень мерз — лежл н ложе, устроенном для него под мчтой, в средней чсти корбля. Он предпочитл мучиться молч, но люди видели исприну, стеквшую по его лицу.

Дотянуть до дому он и не мечтл. Хотелось только одного: шгнуть з последний порог с плубы боевого корбля, взятого в сржении… под плеск весел и голос снстей… унести с собой в небытие видение летящего прус.

Один Видг еще продолжл н что-то ндеяться и неотлучно сидел подле херсир, не принимя учстия в дележе. Но не сидеть же просто тк, и он стртельно чистил доствшуюся ему кольчугу. Дом ему помогут переделть ее по себе. А может, он ее продст и купит другую, поменьше. Хотя нет. Эту он взял в бою…

Когд железня рубшк исчезл в его котомке и н смену ей появилсь секир, к Видге неожиднно подобрлся Гудред. Он смотрел н топор, кк голодный н жреное мясо. Потом вдруг скзл безо всяких предисловий:

— Отдй мне его. Видг ответил:

— Может быть, тебе и кольчугу? Он тоже неплохя. Гудред это не смутило.

— Кольчугу я не прошу, потому что это ты убил его, не я, тебе и честь.

Хотя и я совсем не откзлся бы, если бы мне выпло побольше удчи! А секир моя.

Внук Ворон хотел было по примеру Хельги послть селундц н север и в горы, к троллям, — но тут увидел, что Торгейр нендолго приподнял ресницы, увидел в его глзх живой интерес… и передумл.

— Я, пожлуй, порзмыслю нд твоими словми, — сообщил он Гудреду. — Но только если ты, дтчнин, сумеешь рсскзть нм что-нибудь знятное…

Гудред сел н соседнюю скмью, прислонился спиной к борту, к зткнутому крышкой гребному люку, и устроил больную руку н животе.

Он скзл:

— Достточно ли будет знятно, если я скжу, что моего дед звли Ргнр Кожные Штны?

— Врешь! — перебил Видг не здумывясь. — Ты ведь Олвссон, если только ты и этого не выдумл. А у Ргнр не было сын по имени Олв.

Гудред продолжл хлднокровно:

— В другое время я зствил бы тебя подвиться этими словми, но сейчс мне почему-то не очень хочется тебя бить… Великий Ргнр Лодброк любил мою ббку, когд они об были молоды. Он оствил ей этот топор, чтобы он дл его сыну, если это будет сын. Но родилсь моя мть. Видг снов перебил его:

— Может быть, ты еще скжешь, будто и руны нписл см Лодброк?

Олвссон покчл головой:

— Они были сделны здолго до него… Я могу скзть тебе, что они знчт: Кусющий Нсмерть. Не думю, чтобы ты сумел прочесть их см. Позови кого-нибудь, кто поумнее тебя, и пусть тот человек скжет, првду ли я говорю.

Любопытство зствило Видгу проглотить издевку.

Д и не рспрвляться же с рненым н глзх у половины хирд, сошедшегося послушть… Подошли дже трое ютов, Торгейр чуть повернул голову, приглядывясь к топору. Видг поднес секиру к его глзм, покзывя полустертые письмен. Торгейр внимтельно осмотрел их и едв зметно кивнул.

Видг спросил:

— Что же было дльше?

— У Лодброк действительно нет сын по имени Олв, — скзл селундец спокойно. — Но моя мть встретил человек, который был достоин смого высокого родств… Он был еще совсем молод, моя мть, у него уже были седые усы и одн ног деревяння ниже колен. Он был великий викинг… Еще у него были дв сын-хевдинг, которые в ту пору сми водили боевые корбли. Когд они поженились, кое-кто говорил, будто ничего хорошего от этого не будет. Но они любили друг друг. Я зню. Мть отдл ему топор, и он хрнил его, хотя см больше не сржлся. А потом, когд бртья ушли грбить в Сверике, н нш двор нпли юты Горм, и я уже кк-то рсскзывл, чем это кончилось. Я думю, что бртья хотели отомстить, но этого не было суждено. Горм взял меня н корбль. Я ведь пострлся ни рзу не покзть ему, что ничего не збыл. А этим летом Горм хевдинг отпрвился воевть в земли эстов, но не взял тм хорошей добычи и пошел сюд. Мы миновли Альдейгьюборг озером и думли, что уж дльше-то мло кто сможет нм помешть. Тм был еще волок, и никто не стл нм помогть, хотя и не нпл. Горм не рспознл плохого знк. Он все говорил о том, кк мы стнем грбить финнов, живущих южнее, и всякие невиднные нроды, обитющие вдоль большой реки. И еще о том, что посмотрел бы он н того, кто остновит его девять корблей. Но вышло по-другому. Ольгейр не пустил нс в свой город, который Горм хотел взять. У него было шесть корблей. Однко сумел прорвться один только нш. Из девяти. Вот тк… Горм был зол оттого, что потерял столько воинов и корблей, и не очень охотно говорил с нми об обртной дороге. А я двдцть полугодий думл о мести и не сумел удержться, когд т финк нпомнил мне мою мть.

Видге было мучительно жль топор. Но достойный поступок ценится превыше всего, и дже ткого оружия, кк это. Видг протянул Гудреду топор:

— Держи.

Селундец взял секиру и ничего не скзл, но его рук здрожл. Воины стли переговривться. Тут Видг посмотрел н Торгейр — и крикнул:

— Тихо!

И тогд Торгейр прошептл, обрщясь к Гудреду:

— Вы… шли сюд… по Шехсне? Тот кивнул, и в глзх херсир зтеплилось предчувствие улыбки.

— Видели тм… в лесу… кмень с рунми н нем… Гудред ответил недоуменно:

— Горм хевдинг велел перевернуть его, тк кк подумл, что под ним мог окзться клд. Но мы не ншли ничего, кроме еще одной ндписи. Мы поствили кмень н место…

Он тк и не понял отчянного хохот, потрясшего дрккр.

Н следующее утро к умыввшемуся Хлльгриму подбежл княжеский отрок:

— Чурил Мстислвич тебя зовет, Виглвич…

— А что случилось? — спросил Хлльгрим, вытиря лицо.

— Булгры, — ответил мльчишк. — Днщики. Они ведь сюд рньше ходили, не мы…

Вот уж чего никк не ожидл булгрский хн Кубрт, тк это чужой дружины в подднном ему Брсучьем Лесу, синего корбля н реке и следов жестокого боя, ндолго изуродоввших село…

Остновив коня, Кубрт немлое время сидел н нем неподвижно. Рздумывл — срзу пустить вниз по отлогому склону три десятк своих хрбрецов в остроконечных шлемх, или обождть… Решил обождть. Он хорошо видел, что чужков в селении было много больше.

Черноусое бронзовое лицо хн оствлось бесстрстным, рскосые крие глз смотрели не мигя. Ветер шевелил н выбритой голове жесткий смоляной чуб, зложенный з ухо.

Вот снизу, нвстречу булгрм, двинулся конный отряд… Кубрт с первого взгляд рспознл словен. Рспознл по одежде, по вытянутым, кк миндльные орехи, щитм, по тяжелым прямым мечм, вдетым в кожные ножны. Но не только словен: были еще ккие-то люди, и их он не знл.

Всдники приблизились и встли, и предводитель подъехл к хну один.

Кубрт движением колен послл вперед сккун… И дв вождя встли в трех шгх друг от друг. Непохожие, н непохожих конях. Рзве только то, что об были черноволосы и почти одинково смуглы, один от солнц, другой — тким уж уродился… Под Кубртом горячился, тнцевл, просился вперед золотой комок живого огня. Под Чурилой угольной глыбой стоял могучий Соколик.

Булгрин первым приложил руку к груди, к посеребренной плстинчтой броне.

— Д осияет вечное солнце твой путь, незнкомый вождь. Хн Кубрт сын Альмс рд гостю н пороге своей земли.

Чурил знл по-булгрски не хуже, чем по-мерянски.

Он ответил с поклоном:

— Д не оскудеют твои пстбищ, досточтимый хн. Меня нзывют Чурилой Мстислвичем, князем кременецким. Не осерчй, что похозяйничл у тебя…

Попросили меня брсучне оборонить их от врг.

Молния блеснул в крих глзх Кубрт. Отнял Брсучий Лес! Отнял соболиные шкурки и серебро! См пожелл брть днь и от дым, и со свдьбы, и с ртной добычи!

И схвтить бы из ножен певучую, быструю сблю… и с рзмху — до седл… д только не опередишь. Хотя у него меч впятеро тяжелее. Чурилу он видел впервые, но слышл о нем предостточно. От тех же брсучн…

— Не смотри, что со мной мло всдников, — скзл он сквозь зубы, не сдерживя угрозы. — Стновище мое не тк длеко!

Но князь неожиднно улыбнулся:

— Тк ведь и я свистну — прибегут… А может, и ни к чему ссориться-то, Кудряй свет Алмушевич? Вот послушй лучше, что скжу. И тебе хзры досдники, и нм… Сынов великого хн, тезки твоего, прогнли, скзывют, от теплого моря. Ншего Ртшу слвного н ркне с собой утщили. Много ли проку будет, если мы еще с тобой рздеремся? Орлы бьются, шкл рдуется.

Кубрт помолчл, только рук игрл плетью… Нпоминние о хзрх пло в душу, кк уголь в сухую трву. Двно ли, з хмельным нпитком из сок березы, слушл он грустную песню о длеких степях, где не было этих угрюмых, вечно сырых лесов, где летел теплый ветер, нстоянный н тысяче трв, где плесклись синие волны, лсковые, кк руки любимой… Протяжно и горько звенел в душе больня струн! Семь поколений его предков провожли к хзрм прекрснейших своих дочерей. Где-то тм томилсь, плкл в неволе и его, Кубрт, юня сестр, где-то тм жил зложником отвжный брт Оргн…

Хитер князь… не стнет говорить о том, что вселит в хн ярость: о том, что уже не первую днь отнимют словене у булгр…

— Поехл я однжды взглянуть н свои стд, — сумрчно, со смыслом скзл он Чуриле. — И увидел волков, тсквших в лес нежных ягнят. Волков было много, и я не сумел рзогнть их один. Тогд я повернул коня, чтобы кликнуть слуг и вернуться…

Чурил немного помедлил, потом скзл тк:

— Волк ты еще встретишь, пресветлый хн. И, мыслю, будет н том волке хзрскя шпк… А лучше будет, если не только слуг н него позовешь, но и побртимов.

И снов здумлся хн Кубрт… Нверняк князь поствит здесь городок и поселит в нем верных людей, и следует только пожлеть, что он, Кубрт, не додумлся до этого первым. И то верно, длековто сккть сюд из его зимнего стн. Дже н знменитых булгрских конях. Двно ндо было поселить здесь своих. И не в легких юртх, в крепких бревенчтых домх, з дубовым чстоколом, з земляным влом… тк, кк жил зимой он см. Он тк и поступит.

В других селениях. Которые еще признют его влсть. Он велит своим воинм жениться н местных и отдвть им в жены своих дочерей. И пусть мленькие меряне рождются черненькими и смуглолицыми, булгры — светлоголовыми. Вот тогд они сольются друг с другом тк прочно, что никто не сможет рзорвть этот союз.

А Чурил зговорил вновь:

— Поедем в селение, Кудряй Алмушевич. Передохнешь, коней нпоишь, хлеб-соли с нми переломишь… Я же тебе буду другом, покуд кмень не поплывет, хмель не погрузнет.

Кубрт тк и вскинул голову. Словении произнес булгрскую клятву. Кто нрушет ее, у того волосы вырстют н лдони.

Стремя в стремя с Чурилой поехл он к Брсучьему Лесу. Тридцть всдников в войлочных шпкх посккли следом з своим вождем — ствить н пригорке круглые юрты, резть треугольными ножми пхучее мясо, приклдывть к губм костяные горлышки бурдюков…

Лихие сбли дремли в ножнх, легонько позвнивя о стремен.

Бывет и тк: едв встретишься с человеком, едв выспросишь, кк зовут, — и уже знешь, что этот друг нстоящий, друг не н один день, не н одно зстолье — н всю жизнь…

Все те дни, пок торсфиордцы приводили в порядок синий корбль, пок помогли мерянм чинить порушенный кров, пок отдыхли и готовились к возврщению домой, Чурил и Кубрт не рсствлись. Булгрский хн впервые видел словен тк близко и по-дружески. И чем больше смотрел, тем больше нрвился ему этот нрод, нескоро возгорвшийся любовью или гневом, но зто уж любивший и ненвидевший одинково — до смертного чс…

И было рдостно, что это друзья.

Хн и князь охотились вместе, и булгрин дивился про себя, глядя, кк Чурил один шел н рзъяренного вепря.

Кбньи челюсти с клыкми князь приберегл — свезти домой, подрить священному дубу. А потом об ехли з лес, в широкое поле, и тут уж было рздолье степному орлу Кубрту. См собой нтягивлся в рукх лук, летел вперед золотошерстный сккун, взмывл с кулк когтистя ловчя птиц.

Кк ни тянулся Чурил, в поле от хн все же отствл. Вечером, в кудо, возле огня, верный Лют рзмтывл н его теле промокшие повязки и чуть не плкл:

— Меры не знешь, княже! Вот рзболеешься…

Чурил, сдерживя боль, отзывлся лениво:

— Что слышу? Ишь, боярин у меня новый, муж смысленный, князю советник… ли позбыл я, кто ты есть, свет Выштич, нпомни.

— Отрок, — бормотл Лют сердито.

— А что то знчит? — спршивл Чурил. Хочешь не хочешь, приходилось отвечть:

— Речей не ведущий…

— Ну то-то, — выговривл князь добродушно. И щелкл Лют в лоб:

— Вот и знй молчи себе, пок не спршивю.

И вытягивлся н лежнке, позволяя укутть себя пушистым мерянским одеялом. Лют чутким клубком сворчивлся у него в ногх, подсовывя под щеку кулк… Меч его покоился рядом, у руки, тоже готовый взвиться по первому зову. Небось еще больше рн было бы у князя, если бы не этот меч д не посеченный Лютов щит возле стены. Слдко было думть об этом, зсыпя подле Чурилы Мстислвич н охпке соломы. Еще Лют думл иногд про брт Любим.

Думл без звисти, больше с презрением… Тот небось спл дом, н зботливо взбитой перине. И см мог послть челядинц в отцовскую медушу — з квсом, з слдкими сушеными яблокми. Мог-то мог — кого князь взял с собой в Круглицу?

Н Рдим? Или сюд? Нету у князя для Любим ни дел, ни лски, ни дже щелчк в лоб…

Вот и снится Люту, будто вынимет он Мстислвич из когтей у змеищ — три головы, будто рстворяет кменные пещеры, выносит злто-серебро, выводит под белы руки девицу — крсу ненглядную. И сидит н пиру одесную от князя, и не слуг — брт Любим подет ему хмельную чшу, всю в смоцветных кменьях.

Пирует Лют, клдет в рот румяное лебяжье крылышко, утирет с подбородк мед-пиво… А см слушет, не зовет ли князь, не шумит ли з дверьми кто недобрый, не кричит ли во дворе рыжий петух. Срмот — продрть глз позже князя! Д еще теперь!

Уезжли они из Брсучьего Лес в один день. Чурил с дружиной, хн Кубрт, викинги н корбле. Было им по пути — речкой до впдения в Рось-Булгу.

А уж тм, кк зсинеет впереди неоглядный вольный простор, рзойдутся их дороги. Одн н полдень, другя н полночь…

Порзмыслив, Хлльгрим решил не обирть в этот рз и тк потрепнного селения. Знл — меряне будут ему з это блгодрны. Для лучшего мир с финнми он дже отдл им чсть добычи, взятой н синей лодье. Взмен обрдовнные брсучне нтскли ему полный корбль всякой снеди — мед, ягод, орехов, сушеного мяс и рыбы. Мловто было только зерн. Ну ничего — купят где-нибудь.

Или возьмут…

Злополучный Торгейр херсир все еще лежл н широкой плубе, никк не подпускя к себе смерть. Пончлу он откзывлся от еды, и только в смый день отплытия Видг после долгих уговоров нкормил его слдкими мерянскими лепешкми с млиной и молоком. Поев и утомившись, сын Гудмунд срзу уснул, впервые спокойно з все эти дни. Рядом с ним сидело и лежло десятк полтор ткого же невезучего нрод — своих и словен, кого достли в сече ютские топоры. Сидел и Гудред Олвссон. Ему уже успели дть прозвище: Пленый.

Здремв, Торгейр кк рз и пропустил то, о чем тк долго мечтл. Не увидел, кк Бьерн кормщик впервые двинул рукой дубовое првило. Не слышл его комнды, зствившей скрипучие блоки зпеть все рзом, одевя новенькую мчту клетчтым, сине-белым ветрилом.

Люди смотрели н берег, вдруг быстро поктившийся мимо, н Брсучий Лес, пропдвший з поворотом реки, н мерян, мхвших с откос… Чурил, несмотря н рны, ехл берегом, вместе с хном Кубртом. Когд же пришл пор кждому поворчивть к своему дому, обменялись подркми: булгрин дл князю звонкую сблю, пернтый шлем, лук и колчн. Взмен принял кольчугу, тяжеленный меч и длинный кршеный щит. И поклялся — стоять з кременчн тк же, кк те будут стоять з него. Поклялся голубой степью, плодородной землей, хмелем, веселящим сердце героя, тбунми коней…

— А я, — скзл Чурил, положив, по обычю, оружие нземь, — клянусь секирой Перун, бородой Волос, молотом Сврог… будет у тебя, хн, нужд, позовешь — приду. И тебя стну ждть н подмогу.

Плеснул холодной волной, дохнул свежим предосенним ветром слвня Булг-Рось. Смыл следы копыт, рзбежвшиеся в рзные стороны…

Еще в Брсучьем Лесу, вскоре после битвы, князь позботился о гонцх. В Беличью Пдь полетел весть о победе и нкз мчть в Кременец новую Рдогостеву боярыню; в Медвежий Угол — слово о том, что князь-бтюшк рздумл зезжть з днью и велел мерянм везти ее смим. И, конечно, домой — чтобы не волновлись: дружин возврщлсь в город обходным путем, по реке.

Любо ехть по высокому берегу, дыш полной грудью, оглядывя живой, полноводный простор, укршенный склящимися н ветру гребешкми д пестрым прусом корбля! Любо поднимть в зводях сти откормившихся птиц, тяжко ложщихся н крыло. И следить з безусыми отрокми, без промх; влет бьющими к звтрку уток. Любо знть — кждый новый день, д что, кждый шг коня несет все ближе к дому. К знкомому двору, к ступенчтому крылечку, к скрипучему всходу…

Спешил князь, спешил по реке синий с белым носом корбль. Тм тоже скучли без жен и подруг. Скучли по нкрытому столу в длинном, совсем торсфиордском доме.

Один Торгейр никуд не спешил, твердо уверенный, что умрет тут же, кк только его снесут н берег с корбля. Но до дому было еще неблизко, и ему стновилось то хуже, то лучше. А когд он открывл глз, то видел нд собой небо в рзорвнных облкх и чек, вьющихся у прус боевой лодьи…

— Никк рздумл умирть, Торгейр херсир? — спросил его Хлльгрим однжды вечером, когд половин людей уже спл, зкутвшись в одеял.

Торгейр посмотрел н хевдинг и чуть усмехнулся.

— Нм всем было бы больше рдости, если бы ты выжил, — продолжл Виглфссон. — Но только ты см знешь, что чще всего получется тк, кк это угодно Богм. Если ты умрешь, этот дрккр повезет тебя в Вльхллу. А юты помогут тебе сойти н берег, когд вы туд прибудете.

Торгейр встрепенулся.

— Лучше ты… Хлли… отдй его Видге.

Ни тот, ни другой не зметили, кк змер лежвший поблизости сын хевдинг. Хлльгрим скзл:

— Я не нстолько богт, чтобы рздривть дрккры мльчишкм, которые еще ничем особенным не прослвились. Ходить н нем стнешь ты, и будет тк, кк я скзл.

Дыхние под одеялом возобновилось. Нстнет утро, и Видгу не позбвит дже большущя устя рыбин, выловлення в реке. И в который рз он повторит себе, что скоро — скорее, чем кое-кто думет, — у него будут свои воины. И шрмы н всем теле, кк у конунг, когд тот идет мыться. И жен по имени Смэрн. И корбль получше этого.

А Торгейр скзл еще:

— Хлли… я вот думю… Ольгейр ярл придет проследить з ютми…Говорить было очень больно, и он подбирл слов, чтобы скзть все, что хотел, возможно короче. — Ты ведь… н их корбле. Ты… смотри, чтобы он тебя не принял з них…

Хлльгрим попрвил н нем одеяло и ушел.

Н другой день, в полдень, они увидели очень знкомую снекку, стоявшую н якоре у другого берег реки. Рзглядев клетчтый прус, вгиры мигом снялись и пустились через Рось н веслх. Боевя лодья неслсь по воде бесстршно и быстро, и было видно, кк неуютно стло двоим ютм и Гудреду Пленому. А у того, кто стоял н носу летевшего корбля, вился з плечми серый плщ, тк и вызыввший в пмяти Белоозеро.

Вгиры готовились дрться — тм уже поблескивли шлемы и лезвия вытщенных мечей. Должно быть, их нескзнно удивил мирный знк, поднятый нд синей лодьей.

— Эй, Ольгейр ярл! — издлек долетел нд водой хриплый голос сын Ворон. — Спсибо, ярл, оствил мне с кем помериться силой…

Снекк срзу сбвил ход, подошл и уже совсем незлобиво зкчлсь подле дрккр.

— Я вижу, что вороны Один летят з тобой, хлейг, — прокричл с нее воевод Олег. — Я-то думл, это Горм дтчнин хочет дрться со всдникми…

— Горм дтчнин, — скзл Виглфссон, — выкпывют из-под кмней лесные медведи. А н берегу — это Торлейв конунг Мстислейвссон из Стейннборг.

Олег пригляделся и снял с головы шлем.

— Ндевл я кольчугу, д поторопился… — Обернувшись к гребцм, он отдл комнду, и снекк, взмхнув веслми, воткнулсь в песок. Олег легко перемхнул через борт и пошел вперед, приветственно поднимя руку:

— Здрв буди, княже Чурил Мстислвич!

Чурил покинул седло и поспешил нвстречу:

— И ты здрв будь, воевод!

Они обнялись: это было свидние стрых друзей.

— Переменился ты, друже, с прошлого год, — срзу же скзл Олег. — Не тковым помню… Не ищешь, вижу, более смерти! Али лепше что ншел?

Чурил до хруст сдвил его лдонь.

— Все помню, Олег… И кк н лодье твоей к Рюрику ходили. Только и ко мне во двор нынче солнышко светит… Поедем, гостем будешь. Княгиню, Звенислвушку, поглядишь.

— Ншел! — нполовину не веря ушм, улыбнулся Олег. — Где?

Чурил глянул н синий корбль.

— Д ты см ее, поди, видел. Шли же мимо тебя Виглвичи. Он н Севере у них побывл…

Олег только головой покчл: велик Святовит, вот уж волшебные дел творились н свете.

— А что… И погощу, коли зовешь. Все мне рсскжешь, кк было. И про дтчн…

***

Первыми их встретили Вигдис, Нежелн и Любим. Эти трое бловлись соколиной охотой, збрвшись довольно длеко от дому. Кричли н кожных перчткх сердитые ловчие птицы, збрызгнные кровью добычи.

Боярские отроки и Эйнр Утопленник, следоввший з своей дроттнинг, связывли з лпки пестрых уток и пру сиявших белизной лебедей.

Звидев ехвшую берегом дружину и дв корбля н реке, охотники посккли нвстречу. Первой, пустив лететь по ветру длинную косу, рвнулсь н рыжем коне Нежелн. Привычный сокол крепко держл когтями хозяйскую руку, обтянутую прочной воловьей усмой. Любим, змешквшись, знй нстегивл лошдь.

Но поспеть з сестрой не мог.

Вигдис следовл з ними, сдерживя серого жеребц. Дочери Рунольв Скльд спешк был не к лицу.

Хлльгрим ждно ншел ее глзми с корбля… Злюбовлся женой и срзу подумл: ндо будет подрить ей нового сокол. Ткого же белого крсвц, кк тот, что победно кричл н кулке у дочери ярл.

— К берегу, — велел он Бьерну.

Выштичи между тем подлетели к отцу. Нежелн поспел первой, с лету бросилсь боярину н шею и едв не здушил стрик в не по-девичьи крепких объятиях. Любим же еще издли учтиво поклонился:

— Здрвствуй, бтюшк. Кк съездил?

— Княгиня где? — спросил Чурил, смотревший н них с звистью. — Что с собой не взяли? Поссорились? Нежелн весело отвечл:

— Он, княже, вчер с нми ездил. А ныне, скзл, умялсь.

Диво кк хорош был Нежелн — румяня от скчки и свежего ветр, стройня, сильня, с гордым соколом н руке… Сколько лихих прней, от боярских сынов до простых гридней, говорили с ней о любви, звли протянуть руку нд русльским костром, д только нпрсно. Никого не слушл Нежелн, не хотел увжить дже отц, совсем уж было увидевшего ее кременецкой княгиней.

А Любим вдруг склонил кудрявую голову н бочок и с улыбкой скзл:

— У ведовицы твоей, господине, дорогой гость нынче веселится. Кк ты з порог, тк Вольг Виглвич к княгине в терем…

Он еле усидел н коне: широкя отцовскя лдонь вынесл его из седл, бросив лицом н конскую гриву.

Любим повис рскорякой, и сокол, свлившийся с рук-вицы, збился вверх лпкми и жлобно зкричл.

— Бтюшк, з что? — простонл юный Выштич, не решясь выпрямиться. Н его глдкой щеке плотно отпечтлсь жесткя боярскя пятерня. — Я же првду скзл…

— Я тебе покжу првду, щенок! — буйным туром взревел стрый боярин. И быть бы Любиму биту еще, но Вышту перехвтил князь.

— И верно, з что, — скзл Чурил, остнвливя его руку. — З првду не бьют.

По его лицу нельзя было понять, гневлся он или шутил. Вышт опустился в стременх, с трудом глуш в себе неистовую ярость. Немного погодя эт ярость удивит его смого. Он ли, Вышт, зступлся з постылого…

Но это будет потом. Пок что, медленно остывя, он только змхнулся н сын:

— Пропди с глз… змееныш!

— Вот где хзрчонок, — шепнул Рдогостю Ртибор. — Светозру твоему до него еще…

Одноглзый боец в ответ только покривился. Смотрел он н Любим тк, что подошедший Хлльгрим именно по его лицу понял — ярлов сын скзл ккие-то стршные слов.

— Реттибур ярл, — спросил он Ртибор. — Зчем Вестейн побил сын? Я что-то не рзобрл. Друзья переглянулись.

— Зтем, — проговорил Ртибор, порзмыслив, — чтобы он, кутенок, в чужие миски нос не совл.

Згдочный ответ зствил было Хлльгрим приздумться. Но нендолго — серый конь нес к нему Вигдис.

А Звенислвк действительно принимл гостя. Рно утром явился во двор Хельги Виглфссон — один, без свиты. Спросил княгиню. Т поспешно велел звть, и отроки проводили его нверх.

— Здрвствуй, Ас-стейнн-ки дроттнинг, — скзл Хельги. И поклонился ей совсем по-словенски — в пояс.

— И ты здрвствуй, Виглвич, — отозвлсь княгиня. Им по-прежнему было трудно рзговривть друг с другом, и об знли почему. Но Хельги неожиднно улыбнулся, отчего лицо стло лсковым и редкостно крсивым.

— Муж твой возврщется, Ас-стейнн-ки… Уже сегодня обнимешь его. Зню, не до меня… Двно хотел я посмотреть, кк ты теперь живешь, д не мог прийти без подрк. А ншел подрок, тк не ко времени…

— Д ты что же стоишь, — спохвтилсь Звенислвк. — Сядь!

Хельги сел. И положил к себе н колени вышитую кожную сумку.

— Подумл я, — скзл он, — что золотом тебя теперь не удивишь. Твой конунг, если зхочет, с ног до головы тебя озолотит. Д еще обидится, что Хельги Виглфссон бедняком его посчитл…

Впрочем, глз его смеялись, что бывло нечсто. Звенислвк невольно улыбнулсь в ответ. Был у нее для Чурилы одн новость, которя рзом погсил бы в нем любой гнев.

А Хельги продолжл:

— Ндо бы мне сейчс ехть встречть конунг и моего побртим, который, говорят, тяжело рнен, если только ему еще нужны повязки… А я вот здесь.

Увидел я вчер трэля, который резл для тебя бересту, и вспомнил, кк ты еще у нс все писл что-то д писл… Помнишь, мы грбили в Восточном море, и я еще взял тм корбль жрецов Белого Бог? У них было много… книг. Половину я выкинул, теперь жлею. Жрецы скзли, тм нписн тьм всяких премудростей, но я слышл только про полоумного стрик, который трвил детей медведями. Я двл эти книги Можжевельнику, чтобы он прочел руны и извлек и них пользу, но руны не зхотели ему подчиниться…

Хельги подошел к Звенислве и положил сумку к ее ногм:

— Вот, возьми, Ас-стейнн-ки. Может быть, ты сумеешь прочитть, что тут нписно. А то прикжи вымыть эти листы и см пиши, что пожелешь.

Когд Чурил, пересккивя через три ступеньки, поднялся по исходу и рстворил дверь, его жен и Хельги Виглфссон о чем-то весело беседовли по-урмнски, и Хельги держл его, Чурилы, кольчугу з один конец, Звенислвк — з другой.

Князь молч остновился н пороге. Хельги первым зметил его, что-то быстро скзл, и Звенислвк обернулсь.

Ни испуг, ни смущения не было в любимых глзх… Д что тм — и быть не могло. Княгиня совсем по-девчоночьи ойкнул, бросилсь к нему — и повисл н шее, смеясь и плч одновременно. И сдержться бы, отстрнить ее хоть рди приличия — не миловться же при госте, д куд! Руки, не слушясь, сми сомкнулись вокруг нее, обняли, оторвли, легкую, от пол, и уст без позволения потянулись поцеловть у нее н темени вышитую кику…

Хельги смотрел н них, держ в рукх збытую кольчугу.

Чурил еще згодя снял повязку со лб — не хотел пугть жену. Густые волосы прятли зсохший след вржеского желез. Но чуткие княгинины пльцы мигом ншрили у него н груди, под рубхой, плотно стянутую тряпицу, и глз испугнно округлились:

— Д ты рнен? Это дны тебя? Тебе больно?

Чурил нконец отыскл в себе силу оторвть ее от себя, рзжть, отвести в сторонку ее руки.

— То не рн… полрны. Ты что о госте позбыл, княгиня? — и, опускясь н лвку, обртился к Виглфссону:

— Рд я тебе, Виглвич… Что редко бывешь?

Он уже успел збыть о Любиме, кк збывют о грязной луже, ненроком попвшейся под ноги. Но синие глз Хельги неистово вспыхнули.

— Не хочу чсто бывть в твоем доме и не могу!

Звенислвк змерл в ужсе, побелевшие пльцы зшрили у горл. Он хорошо знл их обоих.

Хельги стоял перед князем, подпиря льняной мкушкой потолочные слеги,высоченный, могучий, ткой крсивый… Чурил ответил неожиднно миролюбиво:

— Я, что ли, нехотя тебя обидел? Тк ты, чем зло тить, лучше скжи, д и помиримся…

Хельги швырнул кольчугу н пол — он звякнул коротко и зловеще.

— Не бывть мне чстым гостем в твоем доме, Торлейв Мстицлейвссон!

Потому что я люблю твою жену, конунг, и любил ее с того дня, кк впервые услышл ее голос, и ты этого не можешь понять. И я не мог бы спрятть это, дже если бы зхотел! А ведь я бы ей дл не меньше, чем ты!

Может быть, он ждл, что Чурил выхвтит меч. Но князь не пошевелился.

Тогд Хельги зсмеялся — обидно и хрипло. И шгнул з дверь…

— Звенислвушк, — обернулся Чурил к жене. И увидел — т потихоньку сползл с лвки н пол, слбо теребя пльцми шейную зстежку. Чурил мигом подхвтил ее н руки:

— Звенислвушк, любя моя, д что с тобой?

Звенислвк посмотрел н него виновто. Дурнот оствил ее столь же внезпно, сколь нктил. Князь усдил ее, спросил зботливо и беспомощно:

— Полегчло?

Кто еще похвстется, что видел стрх, неприкрытый стрх н его лице.

Звенислвк уложил голову ему н плечо.

— А у меня рдость для тебя, Чурило… угдй ккя…

Вечером в Урмнский конец пришл вышивльщиц Любомир.

— Мне бы к Туру Годиновичу, — смущенно скзл он крульщику, встретившему ее у незпертых ворот. И пояснил:

— Он кику мне богтую вышить велел… Вот я и принесл.

Крсивый хромой урмнин по имени Эйнр, стуч костылем, повел ее к дому.

— Кк он… Годинович-то? — спросил Любомир робко. Эйнр не ответил, только сумрчно мхнул рукой.

Торгейр сын Гудмунд лежл н спльном месте, которое хозяин дом, Хельги, еще при вселении отвел ему рядом со своим. Резня скмьевя доск, придввшя постели ткой уютный вид, был снят. И Торгейр Любомир увидел срзу.

Глз его были зкрыты, лицо кзлось иссиня-белым дже в теплом свете очг… Только клеймо н лбу, между прядями темных волос, было, кк всегд, крсно-бгровым.

Собственное дыхние вдруг покзлось Любомире непомерно шумным.

— Годинович…

Торгейр не отозвлся, дже не пошевелился, но что-то срзу изменилось в его лице, скзв ей: он слышл.

— Я кику принесл, ты вышить велел… Он рзвернул ее, принесенную от посторонних глз в плточке, и рдужный бисер тк и вспыхнул сотнями цветных огней. Н кике склились, извивлись, сплетлись дв диковинных зверя.

Хельги, сидевший подле побртим, и тот повернул голову полюбовться.

Любомир положил кику возле руки больного. Торгейр чуть приоткрыл глз, чтобы посмотреть н любимую. И шевельнул пльцми, отодвигя убор. И прошептл:

— Это… тебе…

— Мне?

Торгейр не ответил. Любомир нерешительно взял кику, подержл ее в рукх, точно не зня, что с ней делть. Потом вновь звернул ее в плток.

— Пойду я…

— Мирошк, — вдруг проговорил Торгейр внятно.

Любомир остновилсь. Один-единственный звл ее тк. Муж, Ждн-гридень.

— Пойду я, — повторил он. И увидел, кк в бескровном лице рненого снов что-то неуловимо изменилось.

— Иди…

Вздохнул Любомир, с трудом отвел в сторону взгляд. Спрятл кику, переступил с ноги н ногу… и никуд не пошл. Хельги молч поднялся, уступя ей место.

Совсем поздно, уже почти ночью, в Урмнский конец явился нхмуренный Лют. Он вел з руку млолетнего Ждн Жднович, обиженно хлюпвшего носом.

— Ммку его ищем, — объяснил Лют тому же Эйнру. — Люди скзывют, к вм пошл…

Нконец весь город угомонился до утр. Уснул Урмнский конец; только немногие женщины сидели нд рнеными мужьями, д еще Любомир, подперев голову рукой, все глядел н тихо и ровно дышвшего Торгейр. Сынишк спл возле херсир, в ногх, свернувшись клчиком под меховым одеялом, блго лвк был широчення. А по лицу Любомиры бродили не то отсветы очг, не то тени рздумий — о сиротской вдовьей судьбе и о будущем, которое посулил ей этот изрненный клек-урмнин, ткой непохожий н ее удлого, веселого, бесшбшного Ждн…

Спли н другом берегу и Верхний, и Нижний конец. Спли в Стром дворе Чурил Мстислвич и молодя княгиня. А в Новом, в просторных резных сенях, — устроеные с великим почетом Олеговы вряги.

И только в высоких хоромх боярин Вышты, в чистой ложнице, все не угсл в мерянском глиняном светильничке узкий огненный язычок. Сцепив з спиной руки, ходил и ходил по знкомым до сучк половицм стрый боец.

Невеселя дум тяжким облком лежл у него н челе. Если и не сложит он буйной седой головы в лихом бою, под слвным кременецким стягом, — быстро минет еще пять, ну десять лет… и поселится в тких еще сильных рукх противня стрческя дрожь. А тм и смертные сни подктятся, неслышные, по белому ли снегу, по зеленой ли трве…

И кому оствит он, Вышт, высокие хоромы, широкий двор, всей жизнью нкопленное богтство?

Не было у него н этой земле нследник. Продолжтеля. Сын. Трое звлись, првд, Выштичми, д что толку.

Вот и шгл из угл в угол, мерил ногми ложницу неудержимый в сечх воин. Любим! Румяное яблочко, внутри — червячок… Куд, стрый, смотрел? Что не брл с собой ни в поход, ни н зверя? Жлел, берег? Кто Лют берег? То-то он, не Любим, и щит возит з князем, и копье. Лют — сын нстоящий, сын — любому н звисть. Д только слов ткого не знет — отец… кто в том виновт?

Вышт оперся рукми о стол и дже зстонл, кк от боли. Тихо, больше про себя, чтобы не услыхл прикорнувший з дверью слуг. Д ккое от боли — это-то он бы вытерпел молч…

Одн был у него родня кровиночк, дочь, доченьк… Нежелн… См не понимл теперь боярин Вышт, кк повернулся у него язык дть ей, единственной, нелсковое, недоброе имя… Ненглядой звть бы ее, лебедушку, Зреной, Ндежей, Любвой…

Предствил боярин смеющееся лицо дочери — и будто солнце глянуло в душу.

Д нендолго. Скоро, скоро отыщется н его лебедь сизокрылый орел — нлетит неведомо откуд, скогтит, и поминй кк звли. И остнется он, стрый, один, совсем один…

Тихо, не рзбудив спвшего рб, приоткрылсь дверь — Вышт и тот не услыхл и дже вздрогнул от неожиднности, — и в ложницу бочком скользнул Нежелн.

— Звл, бтюшко?

Он кутлсь в длинный шерстяной плщ, в котором ездил верхом. Из-под плщ выглядывл вышитя рубх, н щекх лежл сонный румянец.

— Не звл, — с привычной суровостью буркнул Вышт.

Нежелн подошл к нему, снизу верх зглянул в глз, лсково потерлсь щекой о его плечо.

— А я проснулсь, покзлось — зовешь… Повернувшись, боярин взял ее з плечи, притянул к себе, обнял, зрылся лицом в теплые волосы. Нежелн обвил рукми его шею, стл глдить седые отцовские кудри.

— Ты не уходи, — попросил Вышт тихо. — Посиди со мной, солнышко ты мое…

***

После возврщения из поход князя стли видеть в городе редко. Что ни день — пропдл где-то вместе с врягом. То сдились н коней и ехли смотреть округу, зодно тревожить в чще птицу и зверя; то уходили н снекке длеко н великую реку и встречли тм солнце, пробуждвшееся в тумне…

Олег рсспршивл обо всем, и Чурил рсскзывл — прятть было нечего.

Почему-то воеводу особенно интересовли меряне: и кто ткие, и кк живут, и почему рньше двли днь булгрм, и кк Чурил перемнил под свою руку Брсучий Лес.

А вечером юня княгиня гордо рзворчивл перед ними свои грмоты, и князь улыблся, слушя, кк он читл любопытному гостю, откуд пошел слвный город Кременец и кто издвн в нем сидел…

Олег слушл с величйшей охотой. А потом принимлся говорить см, и тут вдруг окзывлось, что и к ним н море Вряжское приходили когд-то трое бртьев, не менее слвных, чем кременецкие прщуры… И тут уже Звенислвк хвтлсь з бересту и костяное писло, и Чурил, не первый год потихоньку нд нею смеявшийся, щурил глз, и шрм н его лице рзглживлся, пропдл.

Он смотрел н жену, прилежно выводившую буквы. Слушл вполух и все предствлял, кк он будет кчть вот н этих рукх мленького пискливого сын… или дочь…

Стрый Мстислв из дому выползл по-прежнему нечсто. Но все творившееся в городе и вокруг знл получше любого здорового. Усевшись н солнышке, князь подолгу нблюдл з вгирми, поселенными у него в Новом дворе. Слушл, кк они говорили между собой н своем языке, столь родном словенскому и все-тки чужом.

Кк, поминя Олег, опять уехвшего куд-то с Чурилой, неизменно прибвляли: хрни его Святовит…

Бог этот, Святовит, жил длеко, н острове посреди Вряжского моря, в священном грде Арконе. И туд, к руянм, рсскзывли, съезжлось молиться все вряжское побережье. Не один месяц пришлось бы человеку ехть туд из Кременц, но Боги — не люди: без помех протягивют руку нд сушей ли, нд морем… Или не сидел в Лдоге Рюрик, и не сновли по озерм и рекм проворные снекки, и не стновилось их, что ни год, все больше?

— Хочу в другой вш город сходить, — скзл однжды Чуриле Олег. — В Круглицу. С Рдимом Рдонежичем познкомиться хочу, посмотреть, что з муж ткой буйный д гордый. Не осерчешь?

Чурил сердиться не стл, только предупредил:

— Поедешь — доглядывй. Соседушк нш того… и вилми приветить может.

А едв зкрылись з Олегом городские ворот — молодого князя призвл к себе отец.

Стоял теплый вечер: ббьим летом звли это погожее время, когд серый плщ осени еще рз, нпоследок, покзывл цветной испод… Щурясь против солнц, Мстислв смотрел н сын, шгвшего через двор. Ресницы дробили свет, и по временм строму блзнилось, будто рядом с Чурилой шли сттные, широкоплечие бртья — Мстислв, Ингорь, Слвут, Стемид… Но стоило рскрыть глз пошире, и сыновья исчезли.

Отец сидел в деревянном кресле, вытщенном для него из дому. Чурил опустился у его ног н теплую землю.

— Звл, отче?

Мстислв помолчл, не торопясь нчинть рзговор. Не зря, должно, вспоминлись рно ушедшие сыновья… Покзлось вдруг — не Чурил сидел возле ног, весь Кременец светлыми глзми смотрел н своего строго князя, ожидя, что-то он ему скжет…

— Сыне, — положил он руку н вихрстую черноволосую голову. — Не первый день, кк ты вернулся, дом не видть. Люди говорят, бртом стл тебе Олег. О чем беседуете с. ним?

— Ни о чем, отец, — улыбнулся Чурил. И по-булгрски поджл ноги, устривясь поудобнее. — Гость он у меня.

Мстислв легонько стукнул его по зтылку, после сложил руки н своем костыле и, рспрвив усы, опустил н руки подбородок. Тк в былые годы опирл его н меч, слушя своих бояр.

— Молод ты, — проговорил погодя. — Того не рзумеешь, что неспрост Рюриков муж приехл сюд к нм.

Сын повторил упрямо:

— Отче, гость он у меня. Н Рось же з днми прибежл. А до Рюрик мне дел нету.

— Зто Рюрику, знть, до тебя есть, — скзл Мстислв сурово. — Олегу ты, может, и друг, д зчем, думешь, он в Круглицу ныне поехл? Тоже ведь вызнет, кк ты тогд у мери, — где тут побогче живут!

Холодом повеяло от этих слов н молодого князя… По-новому крутнулись перед внутренним оком все прошедшие дни: и мерянский поход, и бой с ютми, и любопытные Олеговы рсспросы… ну не ошибся премудрый отец — и посулит ему вгир свою дружбу и помощь, посулит з пушистые куны, з звонкое серебро?

Олег вернулся из Круглицы н другой же день. У Рдим, видно, ему не пришлось и переночевть — снекк подошл к городу с рссветом. Воевод сошел по сходням посмеивясь, несмотря н явную устлость.

— Кк это говорят у вс? — скзл он князю, вышедшему встречть. — Семерых съел, восьмым подвился?

Чурил долго рзмышлял после рзговор с отцом. Все обдумывл, кк же быть дльше. Знть бы, не от предложения ли плтить днь взбеленился гордый Рдим…

Бед грянул в ту же ночь, когд вряги отсыплись после поездки.

Стряслось то, чего в Кременце не помнили от век. Лютый срм: сысклся человек, поднявший руку н гостя.

В глухой чс пришел, не скрывясь, н Новый двор лдожнин Улеб. И охрнные отроки, чьи подруги ходили в стеклянных обручьях, не остновили его.

Кто-то дже позвл:

— Слышь, Тужирич, иди сюд, женк пирог испекл…

Улеб поблгодрил, откзлся. Пропл в темноте… А смую млость спустя из покоев, где жили вряги, послышлся шум. Рсторопный Олегов муж по имени Држко отвел смерть от воеводы, выбив у челядин нож.

Примчвшийся Чурил увидел Улеб уже связнным. Лдожнин лежл н поду, и его ноги были зкинуты н лвку: не вскочишь. Безучстно глядел он в потолок.

В который рз счстье покзло ему спину…

Олег сидел тут же. Устый Држко все никк не мог унять кровь, бежвшую по его руке.

— Мои люди говорят, будто его подослли, — скзл вгир. Чурил тк и встрепенулся, но воевод поднял здоровую руку:

— Погоди, друже. Ведю, что это не тк. Мыто с ним стрые знкомцы…

Улеб подняли. Он не сопротивлялся и по-прежнему безучстно глядел в темноту, мимо князя, мимо врягов.

— Пес шелудивый, — подойдя вплотную, сквозь зубы скзл ему Чурил. — Н месте бы тебя, пс, пришибить, д Првд не велит.

Олег встл, осторожно неся перевязнную руку.

— Что с ним сделешь? — спросил он Чурилу. — Я тк слышл, княгиня его… Чурил отрезл:

— З то, что тебя, гостя, убить хотел, судом судить будем. А пок в поруб собку!

Двое отроков взяли Улеб под локти, поволокли в дверь. Проходя мимо князя, стеклу кузнец скзл ему без обиды, без гнев, с ккой-то тихой печлью:

— Попомнишь, Мстислвич, когд смого холопом нзовут. Д поздно не было бы… С тем его и увели.

Нстл день. Чурил посоветовлся и отложил суд до звтр: пусть люди узнют, пусть поговорят между собой.

И жизнь город текл в привычных берегх. Неторопливо выплыло из ворот стдо коров, просеменили тонконогие овцы… стли выезжть из-з стен всдники, отплывть от берег лодки…

В одной из лодок пересекл Медведицу Видг. Он знл от Скегги, что н том берегу его ждли. Но не хвлят муж з спешку. И он не покзывлся в городе несколько дней.

Ибо Видг был воином, воин редко сидит без дел. Женщины подождут.

Терпеливо лтл он и переделывл по себе огромную дтскую кольчугу, устривясь подле Левши, когд того выносили из дому. Торгейр смотрел н его рботу с неизменным интересом. Иногд советовл, кк поступить. И рди него Видг терпел дже мльчишку Ждн, липнувшего с рсспросми: что, кк, для чего. Ждн извиняло только то, что он см был сыном воин и спршивл о достойном.

Торгейр, првд, почему-то срзу збывл о них обоих, когд вблизи покзывлсь Любомир…

Тк или инче, но в этот день внук Ворон решил побывть в Верхнем конце. Првду скзть, в Урмнском конце тоже только и говорили, что про Ульв трэля и конунгов суд. Но мужу не пристло изменять принятому решению. И вот Видг греб через реку, посдив к рулю верного Скегги. И рдовлся, потому что длинные весл слушлись его легко и охотно.

Причлив, он зшгл к городским воротм, и бисерня нитк покчивлсь у него н груди, спрятння в холщовый мешочек. Он еще будет хрнить тепло его тел, когд он нденет ее Смэрне н шею. Смэрн обрдуется и зробеет, и зльется румянцем, и опять испугется, кк бы кто не отобрл, он, Видг, успокоит ее и скжет ей… скжет ей… и, если соберется с духом, может быть, возьмет ее з руку… Тогд, перед походом, он тк н это и не отвжился.

Свист, пронзительный, отчянный свист резнул уши! Пригибясь, Видг вертнулся н пятке…

Здумвшись, он, окзывется, дошел до смого дом Вестейн. А н крыше боярских хором, свесив босые ноги, сидели Выштичи — Лютинг, сын ярл, и его крсвиц сестр. Нд их головми кружилось и ворковло синие облко.

Крепким кулком Нежелн полушутя, полусердито змхивлсь н брт — ужо тебе, бловнику! Зто Лют смотрел с крыши кошчьими глзми, небрежно зслоняясь от сестры локтем и нсмешливо спршивя:

— Нпуглся, княжич?

Кзлось, он был уверен, что Видг вот сейчс схвтит из-под ног первый же кмень и промжет со злости, зплив им через збор. Или в бессильной ярости зкричит что-нибудь по-урмнски. То-то будет потех! Ишь, рзбойник, повдился в Верхний конец, ровно к себе домой…

Но Видг смотрел н него молч. А после не торопясь пошел по улице дльше.

Уж он-то не стл бы пугть другого свистом из-з спины! Д еще прикрывться от мести — стыдно выговорить — сестрой…

Молчливое оскорбление угодило точно в цель. Теперь уже Люту хотелось ринуться з Видгой или проорть вслед нечто ткое, чтобы молодой викинг вернулся и подождл, пок он, Лют, слезет вниз и перемхнет через тын, и вот тогд-то они…

— Лютище! — толкнул его Нежелн. — Зснул ты, ли что? Рябой, рябой-то, смотри!

Лют живо вскочил н ноги, подхвтил шест с тряпкой, нвязнной н конце, и погнл в небо севших было голубей, уже не пмятуя ни о Видге, ни о врягх, ни дже о звтршнем княжеском суде…

Дюжие бородтые гридни княгиню пропустили не прекословя: молч рсступились перед ней, сунули в сквжину змк трубочку-ключ… Дверь зскрипел, поворчивясь н петлях. Зтхлой, нежилой сыростью пхнуло Звенислвке в лицо. Двным-двно никто не сидел в княжеском порубе. И были-то здесь, должно, последними те смые хзры, которых еще пустили домой с мечом, нрисовнным н бересте…

А теперь здесь сидел Улеб.

Он поднялся из угл нвстречу княгине, неловко скользя по бревнм связнными рукми.

— Княгинюшк…

Звенислвк остновилсь н пороге. Зговорил не срзу — еле спрвилсь с голосом:

— Кк же это ты… Улеб Тужирич…

Все было здесь. И Бирк, злитя холодным весенним солнцем, и Невское Устье, усеянное, что мурвьями, черными лодкми ижор, и тонущий кнрр, окутнный, кк смертным покрывлом, розовым озерным тумном.

Улеб тяжко вздохнул, зтоптлся по гнилушкм, выстлвшим пол, — большой, громоздкий, безмерно виновтый.

— Ты уж прости дурня, мтушк Звенислв Млковн. Тебе-то не думл я обиду учинить…

Княгиня шгнул вперед, вытянул из рукв, из-з створчтого серебряного обручья, острый мленький нож. И полетели веревки с зпястий стеклу кузнец. Лдожнин почти с испугом посмотрел н свои кулки:

— Ох, вот спсибо… д не нкзл бы тебя Мстислвич… крутенек супруг твой.

— Не нкжет, — скзл Звенислвк спокойно. Улеб неожиднно пододвинулся к ней, пл н колени, схвтил ее з обе руки и горячо, сбивчиво зшептл:

— Княгиня… все скзть тебе хотел… В кузнице ншей… тм, где я льячки держл… серебро под полом зкрыто. Делл я, что люди просили, копил… добря ты… все одно выкупиться н волю хотел… Вели вырыть, княгиня, возьми. Хоть не рбом помереть… — А не кзнят? — спросил Звенислвк, чувствуя — вот сейчс рсплчется.

Под коленом Улеб треснул прогнившя щепк.

— Уйду, — ответил он, и дже в полутьме было видно: говорил о двно выношенном, о зветном. — К полудню подмся. В Киев город н Днепре. Туд-то… сокол вряжский нескоро долетит. Звенислвк молчл.

— Не истребил я ни смого, ни слугу, — продолжл Улеб. — Знть, Роду великому то неугодно. Судьб, стло быть, смому уходить… коли пустят… д не пустят, зню я Мстислвич твоего… не поминй плохо, княгиня…

— Просить буду, — скзл Звенислвк тихо. — Тебя ие оствлю.

Улеб прижлся к ее руке бородтой щекой.

— Много ли нпросишь… серебро возьми… свободным родился, свободным и кончусь. А князю скжи, что и ему кукушк н сухом дереве куковл. Понюхет еще, чем споги вряжские пхнут…

Звенислвк выпрямилсь, кк от толчк. Вырвл у него руку.

— Кк смеешь! — хлестнул Улеб всегд лсковый голос. — Холоп!

Мелькнул в сумрке беля кик. Чмокнул в рзбухший подбой деревяння дверь.

И опять одно только горе-злосчстье незряче пялилось н Улеб из темноты. Весь рссыплся октистый бисер, рзбежлся мелкий по щелочкм, поди теперь собери…

Вечером того дня князь Чурил Мстислвич пошел проведть Людоту. Отроки говорили, будто кузнец еще с утр отослл прней, приствленных кчть ему мех, и, небывлое дело, весь день просидел, не брвшись з молоток.

— Что с тобой, рукодел? — спросил Чурил с порог. — Недужен, скзывют?

Людот поднялся перед ним, и Чурил срзу приметил, кк необычно опрятен был нынче нерях ковль. Вымыт, рсчесн и дже в чистой рубшке… не то н смерть, не то н свдьбу.

— Здрв будь, бтюшк князь, — поклонился кругличнин. Он стоял возле нковльни, сложив руки у пояс…

Руки дрожли.

— Д что с тобой? — чуя недоброе, повторил Чурил.

И, суровея, прикзл:

— Говори!

— А см знешь что, Мстислвич, — зпинясь под его взглядом, тихо выговорил кузнец. — Улеб под плети положишь, меня рядом клди. А голову рубить сдумешь, руби и мне…

Немло скрытой отвги жило, окзывется, в сердце обычно трусовтого Людоты… Чуриле вдруг покзлось, что тот дже вырос, рздлся в плечх, стл молод и необыкновенно крсив. Ибо мло что тк крсит человек, кк мужество.

Неслыхнную дерзость следовло нкзть — но гнев почему-то не было. Только удивление… и еще обид.

— З что, ковль? — спросил он негромко. — С Улебом бртешься? А кк вот этот меч вместе рботли, збыл? Людот стрдльчески покосился н его ножны.

— Ты… князь, — ответил он уж вовсе еле слышно, но с прежним отчянным мужеством. — Ты, ведю, мльчишкой отцу колодцы рыть помогл, д ведь лет-то сколь минуло… Теперь тебе и колодец збв, и кузня збв. А кормить, тк тебя нынче меч кормит д ноги резвые, точно волк. Улеб же, кк я: что руки нрботют, с того и сыты…

Голос звучл все тише, погся, кк огонек н конце лучины, и нконец вовсе зтих.

Чурил слушл молч. Именитые бояре двно не бывли столь смелы с ним, кк этот ковль, им же пригретый… Сдвинувшись с мест, он не спеш обошел Людоту кругом. Тот зкрыл глз, взмокя от стрх. Жидкя бороденк обреченно торчл вперед.

Князь сел н подвернувшийся чурбк, поствил длинный меч между колен и долго сидел тк, ничего не говоря. Зловещее молчние нкзывло Людоту хуже всяких плетей.

— Лют, — позвл он в рстворенную дверь. Негромко позвл, но кузнец тк и здрожл. Вот сейчс князь укжет н него вошедшему плечистому преньку, что и без того поглядывет н Людоту куд кк нелсково… И — в темный поруб, к бедолге Улебу… И прости-прощй только-только обжитый дом, и многотрудное любимое дело, и смя жизнь…

А князь протянул руку, взял Лют з ворот, зствляя нгнуться, и принялся что-то объяснять ему н ухо. Совсем помертвевший Людот нпрсно нпрягл слух.

Но нконец Лют послушно кивнул и выскочил вон. И опять придвил тяжеля тишин. Чурил сидел молч, утвердив подбородок н рукояти меч. Не двиглся и н Людоту не смотрел. Зто тот изредк взглядывл н него-и тут же отводил глз…

Вернулся зпыхвшийся Лют. Сунул руку з пзуху и отдл плотно нбитый кошель. Не зглядывя внутрь, Чурил протянул его кузнецу:

— Держи!

Людот отскочил, кк от змеи. И змотл головой, пряч з спину руки.

Чурил рывком поднялся. Едв по плечо ему окзлся Людот ковль.

— Держи, говорю, — повторил он, кк прежде, негромко, но кругличнин явственно понял — еще чуть, и вышибет из него душу железный княжеский кулк. Он зжмурился, во рту мигом пересохло. Ждл услышть, кк зтрещт его же белые косточки. н нет… Только звякнуло в кошеле, шлепнувшемся н нковльню, с нее н пол.

— Дружк своего выкупишь, — трудно переводя дыхние, скзл Чурил сквозь зубы. — Зрезл бы гостя моего… обоих отдл бы Богм, чтобы дуб нш рос получше! Ныне же… не вс милую, волочуг… жену мою, княгиню, кбы не непрздн был, и ее бы не послушл. Ноги ей целуйте, холопы…

Скзл, повернулся — и только стукнул дверь. Людот поднял трясущуюся руку, отер рот. Потом провел лдонью по глзм. Д тк и сел прямо н пол, у деревянного подножия нковльни.

Утро хлынуло в дверь, зтопив поруб косыми потокми прохлдного свет.

— Эй, тть! — долетело снружи. — Выходи! В глубине шевельнулось — выплыл светловолося голов, повел туд-сюд всклокоченной бородой. Улеб явился из темноты, кк из воды: лицо, плечи, грудь, тм и весь лдожнин возник в солнечных лучх, непугливо посмтривя н двоих хмурых воинов — пострше, что поигрывл ключом, и второго, совсем молодого прня, держвшего в руке копье.

— Что смотришь, иди, — скзл молодой. Улеб не спеш нклонился подтянуть звязки кожных, крсиво вырезнных поршней. А потом тк же неторопливо зшгл впереди воинов, в Верхний конец, мимо хором боярин Вышты, к Новому княжескому двору. Люди выглядывли из-з зборов. Мло не весь город высккивл из клиток, шел следом. Ни дть ни взять, н вече.

В смом же Новом дворе было еще млолюдно. Не князьям ждть, пок приведут судимого, — пусть-к см постоит н утреннем солнышке, посмотрит н него, может, в смый последний рз, д и добрым людям дст н себя посмотреть…

И не было у Улеб родни, что с мечми пришл бы посмотреть, по чести ли вершился нд ним суд. А в случе чего встл бы з сородич, оспривя не првый приговор, отстивя истину в единоборстве… Один Людот. Тот-то пришел рньше всех, д толку… Улеб, вступив во двор, увидел его срзу. Коротко глянул н него кругличнин, почему-то виновто покрснел и отвернулся, моргя. Ну что же, спсибо и н том… Улеб рзглдил пятерней бороду и встл посреди двор.

Ждли князей. Седоголовые деды припоминли двнишнее. Молодые грызли орехи, сплевывя под ноги шелуху. Прни, похвляясь силой, пльцми двили скорлупки, угощли ядрышкми девчт. Те переглядывлись, кидли с плечик н плечико тугие косы. Вертелсь под ногми ребятня, которой, конечно, тоже до всего было дело.

Впрочем, говорить было особо не о чем. Совсем другое дело, если бы у кого пропло добро или, скзть, того же Олег сыскли бы уже холодного, рядом невесть чьи следы… Тут, глядишь, и рсклили бы железо или вынесли горшок с кипятком и живо рзобрлись бы, кто прв, кто виновт. А то — дли бы тяжущимся по мечу и велели бы, соглсно прдедовскому обычю, решть дело смим…

Пришли н суд и урмне. В городе н них смотрели уже кк н своих: потеснились, дли место, угостили орехми. Видг с непривычки о первый же орех нмял пльцы, но ничего, совлдл. Скегги попробовл тоже, не осилил, но и не опечлился — сунул в рот и рзгрыз.

— А у вс кк судят? — спросил Скегги бойкя ровесниц, дочь одноглзого ярл. Юный скльд сперв смутился, польщенный необыкновенным внимнием, потом ответил:

— У нс судят редко…

— Кк тк? — поднял брови боярышня. Пришлось объяснять:

— Это у вс конунг позовут, он и выйдет из дому. А у нс он большей чстью где-нибудь длеко и сржется, д и судит обычно только своих вргов, когд берет их в плен… Тк что люди сми решют дел… кто не может спрвиться с обидчиком, тот жлуется н тинге, но тк бывет редко. Вот нш Хлльгрим хевдинг…

Видг слушл с звистью: Скегги болтл по-грдски кк н своем родном.

Дочь Рдогостя хотел спросить о чем-то еще, но не успел. Во двор вышли вгиры. Эти все были оружны, и их, особенно Олег с его перевязнной рукой, встретил сдержнный гул. Воины, крулившие Улеб, приметили, кк лдожнин нпрягся, точно перед прыжком, и н всякий случй подступили поближе. Но Улеб не двинулся. Только сцепил пльцы з спиной — и будто зкменел…

После врягов, более не медля, появились князья.

Помогя себе костылем, опирясь н сильную руку сын, степенно прошествовл стрый Мстислв. Приблизился к деревянному креслу и сел, и когд, рспрямив спину, зорко оглядел рзом притихшее подворье, стло видно, кков был в молодости этот князь… Чурил стоял рядом с отцом, и отличлись они друг от друг по большей чсти тем, что один был сед и согбен, другой черен и прям, точно кондовя сосн.

Вышли и обе княгини и сели н скмейку чуть поодль от мужей. Бок о бок — всем н удивление.

Тут стло очень тихо. Неугомоння молодежь и т попрятл свои орехи, убрл с лиц улыбки.

— Слушй, господине слвный Кременец, — выждв немного, проговорил стрый Мстислв. Отчетлив и громок был его голос, и люди притихли еще больше, и дже Улеб, стоявший гордо, и тот не выдержл, провел языком по губм.

— Жестокую обиду тебе ннесли, — продолжл князь. — Виднное ли дело — гостя тронуть! Одно добро, что собк т не ншего род, не кременецкого…

Отвечй, господине, кким судом его судить!

Нрод зшевелился, но все голос покрыл, точно трубой, Рдогость.

— А что его судить, холоп! — скзл одноглзый воин. — В куль д в воду, кк у мерян! Улеб вздрогнул, Чурил поднял руку:

— Ты погоди с холопом, боярин… — И обртился к лдожнину:

— Ты, я слыхл, вчер еще рбом был, д успел выкупиться у жены моей… З холоп, глядишь, хозяйк бы словечко змолвил, то и виру зплтил, ккую ндо…

Помнишь ли, что здесь ты изгой, ни мир у тебя, ни родни? Тк кк с тебя спршивть? Улеб крикнул яростно и хрипло:

— Кк с вольного!

Звенислвк сидел ни жив ни мертв, словно это не Улеб, сму ее выствили н погляд и посрмление. Смотрел, низко опустив голову, н носки своих бшмчков. Не хотел видеть ни Улеб — з глупость его, з безумство, — ни Чурилу, хотя тот-то и был виновен только в том, что взяли люди д поствили его нд собой князем…

Добронег что-то говорил ей — он не слыхл. Только и чувствовл, кк жл ей руку Нежелн, сидевшя рядом.

— Дозвольте слово молвить, добрые люди! — скзл между тем стеклу кузнец. — Выслушйте, кзнить потом стнете. То првд, не вшего я род, только всего, что, кк вы, Словенин…

Князья слушли нпряженно. Мстислв — уже провидя мыслью весь его рсскз и торопясь услышть, кк ответит Олег. Чурил — угрюмо… Хоть и взял с него жен святое княжеское слово, что пострется он спсти строптивого лдожнин… только ведь не из любой путины выпутешь человек, тем пче если он см себе ее усердно плетет.

Улеб же продолжл:

— Из Лдоги я, люди! И ныне бы тм жил, добр нживл… кбы не эти! — Взъерошення бород укзл н вгиров.

— Сглупу позвли их оборонить нс от свеев! Ихнего нроду ведь у нс от веку жило… люди кк люди… А Рюрик-князь с дружиной, с зипунникми своими, кк нехл… Меня, пес вряжский, з честные слов свеям же продл! Спсибо княгине вшей, Звенислве Млковне, мимо ехл, купил у них… — Он повернулся к Звенислвке, отвесил низкий поклон, ни рзу тк не клнялся в холопстве. И зговорил снов, торопясь, глотя слов, — пок не перебили:

— То я про князя, про Рюрик, Олег же — пес его верный! А где пес, тм и хозяин ждть не зствит! Ныне гость, д нвек бы не згостился! Слезми умоешься, господине Кременец, попомнишь Улеб! Тогд и решишь, обиду я тебе чинил или беду отвести хотел! А коли лжу говорю, бери меч, воевод, при всех посмотрим, у кого првд н языке!

Люди збыли дышть: неожиднно великое дело решлось у них перед глзми. Всего Кременц внезпно коснулось оно — и предков в кургнх, и любопытных детишек, и тех, кто вовсе еще не был рожден… Дждьбог и тот, кзлось, остновился н небе, и легкие тени от необъятных сил, что поднялись вдруг з спинми споривших…

Олег выслушл оскорбительную речь, не дрогнув лицом. Не попытлся перебить. А слов про поединок и вовсе будто не зметил.

Чурил хотел было скзть — ккие ткие еще мечи, рнен воевод, — но Мстислв шевельнул пльцми, и он промолчл.

Олег проговорил лениво:

— Много чести мне с тобой биться.

И исчезло, рстяв, видение двух сошедшихся сил. Только дв человек, из плоти и крови, кк и все стоявшие вокруг.

— Боишься! — зкричл Улеб с торжеством. — Лжу зщищешь!

Олег все тк же спокойно пожл плечми: кк хочешь, тебе же хуже.

Вытянул из ножен широкий — в рзвернутую лдонь — длинный фрнкский меч и перебросил узорный черен в здоровую левую руку.

— Рубись првой, если хочешь, — с нсмешкой скзл он Улебу. — Мне едино.

Збор княжеского двор трещл под тяжестью нсевших. Людот глядел н друг из дльнего угл, по-гусиному нпрягя шею и в кровь куся губу. Пень еловый, ну что бы зхвтить с собой из кузни новенький, только что сделнный, отточенный с бережением и любовью… в рукоять вложить язык черной змеи, чтобы помог в единоборстве…

— Слышь, плечо-то пусти! — обернулся стоявший впереди. — Вцепился, клещ!

Князь Мстислв пристукнул по земле костылем.

— Когд тк, пусть бьются.

И дли Улебу меч. Не последней выделки, но тоже бесскверный, не придется после кждого удр выпрямлять его ногой. Улеб попробовл лезвие ногтем, взвесил меч в руке и ничего не скзл. Должно быть, остлся доволен.

И стли они сходиться для боя — лдожский умелец и воевод-вгир… Без щитов — одн рук нынче у Олег. А глз у воеводы были серые, кк смо море Вряжское под непогожим северным небом. Холодное, неприветливое море.

Вот сошлись. И первым, не стерпев, сккнул вперед Улеб. Знес меч без большого умения, но с силой и яростью — н двоих. Вряг спокойно принял свистящий клинок, зствив лдожнин охнуть от боли, пронизвшей нпряженные пльцы. Отвел Улебов меч в сторону и тут же удрил см, срезв с мкушки соперник лохмтую прядь. Улеб только мотнул головой. И вновь прыгнул н вряг, ухвтив меч уже не одной, двумя…

Долго ли, коротко ли бились, Звенислвк не видел. Кк прижлсь к Нежелне, кк спрятл лицо у нее н плече — тк и сидел. От железного лязг остнвливлось сердце. Вот-вот прозвучит смертный крик одного из двоих. И свершится стршное, неспрведливое — кто бы то ни был…

…когд вдруг донесся до слух хлесткий удр, следом — глухой шлепок и шум повлившегося тел. Люди зговорили все рзом. Но смерти не было. Он понял это еще рньше, чем открыл глз посмотреть.

Улеб лежл лицом вверх, рскинув руки. Оглушенный. Меч, выбитый из лдони, влялся поодль. Олег стоял нд упвшим, и конец вряжского клинк подргивл нд Улебом, у горл. Олег по-прежнему держл его в левой руке.

Првую он тк и не пустил в ход.

Вот шевельнулся лдожнин, открыл глз, глянул вверх и снов опустил ресницы: тошнехонько… Во второй уже рз, вот тк, униженный, побитый в нервном поединке, лежл он у чьих-то ног… и дже Боги, которых он звл встть с ним з спрведливость, выдвли, бессильные против чужеземц. И не все ли рвно теперь, убьет ли, спросит ли виру, нзовет ли снов рбом…

Усмехнись Олег, скжи что-нибудь — кк есть бросился бы н его меч и кончил стыд с жизнью зодно. Но Олег молчл.

— Выкуп! Выкуп! — кричли дв голос. Сиплый, срывющийся — Людоты, и звонкий, серебряный — Нежелны. Не знл Звенислвк, что ходил в кузницу князь. Нбил серебром тугой кошелек и еще згодя отдл подруге: смой было никк…

Олег посмотрел н крсвицу боярышню, улыбнулся ей. Потом глянул н рстерзнного волнением ковля. А потом повернулся к смой княгине. Только слепой не подметил бы зкушенной губы и стиснутых рук. И не был бы он воеводой, если бы, сржясь, не видел вокруг ничего, кроме вржеского меч. Но не зря же свои словене все чще нзывли его Вещим, то есть — прозорливым и мудрым…

Все еще держ нготове клинок, он спросил у князей:

— По чести ли побед?

— По чести, — прогудел стрый Мстислв. — Хочешь, отпусти з выкуп, хочешь, тк и убей.

А про себя рзочровнно подумл: тк ведь и не открылся хитрющий вгир.

Ничего не ответил н обвинение, жди теперь, пок см ндумет скзть.

Улеб больше не открывл глз. От меч, мерцвшего нд лицом, веяло смертным холодком. Чего тянешь, собк, чего тянешь, не томи…

Но Олегу его смерть, знть, был не нужн. Другое держл н уме…

Поворотился к юной княгине и поклонился ей, утиря с лиц кровь.

— Зню, — скзл, — не обрдуешься, если убью. Бери, княгиня, без выкуп в подрок…

В полдень нгретые солнцем луг еще источли медовые зпхи отгоревшего лет, но по ночм холод покрывли трву серебряными цветми. Желтел понемногу листв н деревьях, и с кждым днем все более нестерпимым огнем горел под остывющим небом рек…

В один из тких дней вгиры стли собирться домой.

Олег не связывл свой отъезд со злополучной выходкой Улеб. По крйней мере вслух он об этом не говорил.

— Згостился я, княже, — только и скзл Чуриле. — Дело в Белоозере ждет.

Помолчл и добвил:

— По снному пути днь повезу господину моему Рюрику.

Чурил внутренне нпрягся, ожидя продолжения и стршсь его. Но вряг промолчл. Дже не посмотрел никким особенным взглядом. И мло-помлу волнение отпустило, улеглось. Дже легкий стыд зродился в душе: эх, Рдим тебе ткой, Рдим тебе сякой, см…

Снекку готовили в путь. Стрнно выглядел он н тихой реке, пришелиц из чужедльней стрны, с берегов вечно псмурного моря и песчных островов между серыми тучми и серой зыбью… Кзлось, приложи ухо к смоляному борту, и услышишь длекий голос — голос прибоя…

Чурил смотрел н нее с берег и невесть почему вспоминл Хлльгрим — тким, кким увидел его тогд, дождливой ночью в мерянском лесу.

— Скжи… — неожиднно для себя смого обртился он к Олегу. — Вот живут у меня Виглвичи с родом своим, ты их знешь. А ты… ты и господин твой Рюрик… вы ведь тоже ушли?

Олег сложил руки н груди, опустил русую голову и долго не отвечл… Н глзх стрше и суровей стло его молодое лицо. А потом он зговорил, глядя вдль, и было похоже, что видел он перед собой вовсе не реку и не Урмнский конец н том берегу. Глухо прозвучл его голос:

— Земля нш, князь, велик и дивно прекрсн… Щедро и лсково нше море, хлебородны нивы, не знющие ни жры, ни жестокого мороз. Широки нши лес, и не перечесть в них крсного зверья. Много племен кормит нш стрн, многим дет кров и одежду… Слыхл ли ты, Чурил, о короле фрнков по имени Крл?

Чурил отозвлся тк же негромко:

— Кто не слышл о нем, рзившем вргов от моря и до моря…

Олег кивнул.

— Нших с тобой отцов н свете не было, Рюриков дед был молод, кк ты или я… Из людей поморских мы, вгиры, живем всех зпднее. К зкту от нс уже земли сксов и нглов, севернее — дтчне. Король Крл не мог см оборониться от них и просил помощи у строго князя Вильчн. Он клялся своей верой, что встнет з нс, если случится нужд. Чурил спросил осторожно:

— Он не сдержл слов?

Олег чуть усмехнулся.

— Он держл слово, пок жил. Он помог нм, бодричм, против сксов, князя Вильчн признл нд всеми другими… но н вильцев см же сксов и нтрвил. Рюрик мне однжды скзл — боялся Крл, кк бы мы из сильного друг не стли опсным вргом. И с тех-то пор, князь, не стло мир в ншей земле. От кого тут отобьешься, если смольняне глинян тем же сксм з золото продют…

Чурил слушл очень внимтельно. А Олег продолжл:

— Вот тк и не стло нм в ншей Вгрии никкого житья. Ты думешь, почему столь многие к вм сюд з счстьем ехли через море? Издвн нс в Лдоге знют… Еще знют, что хрбр вгир н суше, н море — трижды. У вс тут, не обижйся, другим слвны, к морю же не тк привычны. Потому и позвли нс н зщиту от свеев и дтчн. То првд: в море они нс боятся, более никого!

Гордо звучли эти слов. И спрведливо: Чурил знл от жены, что Хлльгрим и тот предпочел в Лдогу не совться. Он скзл:

— А не любят Рюрик лдожне.

Воевод поднял н него глз. Глз смеялись.

— А что, скжи, Чурил Мстислвич, когд иной вш город князя с дружиной к себе зовет, не из-з моря, своего… всяк ли мил?

Посмеялись. Снекк покчивлсь, крепко привязння к дубовым рсчелкм.

Кременчне помогли вгирм тскть по сходням бочонки и мешки. Стоял у воды стрый Олв с троими сыновьями и Гудредом, рзглядывл вендскую лодью.

— Еще открою, Чурил, — вновь зговорил Олег. — Тк мыслю, не тйн.

Великую думу думет родич мой Рюрик…

Вот оно, подумл Чурил. Глубоко внутри дрогнул мленькя холодня жилк. То смое.

А Олег продолжл:

— Видит он, не скудней ншей эт земля. И не меньше племен живет здесь в лесх, и все они — одно, только зовут себя кто словенми, кто кривичми, кто севером… У нс врг нпдет с зкт, вы следите з пылью, клубящейся в южных степях. И кк тебе знть, не двинется ли оттуд могучий вождь, который пожелет покорить вс поодиночке?

Не то куд кк хитер был белозерский воевод, не то воистину прв…

Точь-в-точь те же слов говорил и он когд-то Рдиму. Еще до того, кк вовсе отошл от них гордя Круглиц…

Но, видно, рзное это дело — ходить по днь и плтить ее смому. Дже легкую — для мир… Зщиту и помощь… з пушистые куны, з звонкое серебро…

— Большя сил нужн, чтобы повелевть столь многими, — скзл он Олегу.

— Великим госудрем нзовут твоего Рюрик.

Олег ответил спокойно:

— Или другого, кто это сделет.

И снов змолчли. Кждый знл, что его поняли.

— Пусть будет, кк угодно Богм, — скзл Чурил нконец. — Мы же свою вольность взяли мечми.

Это был откз. Позже, вечером, он все кк есть поведет отцу, и тот, выслушв, не произнесет ни слов упрек, но зметит:

— То хорошо, сыне, что уезжет он другом.

И уехл Олег — облскнный, нкормленный-нпоенный н прощльном пиру, отягощенный подркми себе и своему князю. Потекло время, и говорить о нем стли все меньше и меньше: ну, был, ну, уехл, мло ли кого носит н широкой лдони голубя Рось…

Но когд змхли голыми веткми зсыпющие н зиму деревья, н посеревшей Медведице снов мелькнул знкомый солнечный прус.

Снекк подошл к городу и причлил в уверенности, что прием будет добрым. Олег, првд, н плубе не окзлось — лодью привел опытный Држко.

Князь поспешил н берег, и вместе с ним вышел Хлльгрим, случившийся в Новом дворе.

Хлльгриму в тот день сужден был неожидння и приятня встреч. Н шг позди Држко, зябко кутясь в просторный меховой плщ, по сходням спусклся Абу Джфр Ахмед Ибн Ибргим. Он учтиво рсклнялся с Чурилой, хлейгу улыбнулся точно строму другу.

— Тебе я незнком, — по-словенски скзл он князю, — но кое-кто из твоих витязей встречл меня рньше. Просвещенный и доблестный нместник млик р-рус, првитель стрны Вису, пообещл мне прошить нитью просьбы ткнь вшего союз… Я провел в его стрне лето и видел дни, длившиеся без перерыв. Мне говорили, что зимой тм црит столь же длительня ночь… Могу ли я ндеяться, что ты позволишь мне перезимовть в твоем крю, где тьм не влствует столь безрздельно?

***

А потом нступил зим. В тот год он выдлсь рнняя и дивно щедря н снег. Рзом покрыли они поля и лес — и больше уже не сходили.

Звенислвк гулял по зснеженным улочкм, осторожно ствя мягкие спожки н рсктнную мостовую. Кк бы не поскользнуться! Приходил Нежелн и гулял с ней об руку. Иногд же они выбирлись н берег реки и подолгу сидели тм н бревне, звернувшись вдвоем в необъятную медвежью шубу. И о чем говорили — никто не слыхл. Смотрели н ребятишек, н снежные ббы, н мльчишек, отчянно ктивших с откос н рогожкх и снкх…

При виде княгини мльчишки из кожи вон лезли, покзывя свою отвгу.

Дже отроки помлдше нчинли перебрсывться снежкми, то вытскивли лыжи и, н звисть и удивление более робким, не сгибясь съезжли с высоченного обрыв н речной лед.

Кк-то рз н берег явился и Видг. Сын хевдинг не думл збывть свою Смэрну и мло-помлу добился, что другие рбы стли поглядывть н нее с почтением. Дже стрый Щелкн, и тот теперь большей чстью только ворчл, если и грозился плкой, то издли. Оторвиголову княжич побивлись.

Внук Ворон долго смотрел н прней и мльчишек, бловвшихся в снегу, потом молч ушел. Но нельзя скзть, что присутствие жены конунг вовсе не подогрело его гордость. В другой рз он явился н берег н лыжх.

Множество любопытных глз видело, кк он оглядел обрыв и выбрл место покруче. Кк нгнулся подтянуть ремни лыж. И кк обернулся прикзть верному Скегги:

— Чшку!

Млыш уже успел нтопить в лдонях снег. И подл ему глиняную чшку, полную почти до крев.

Взяв ее в руку, Видг без лишних слов пододвинулся к крю откос, примерился — д и поктил себе вниз по устршющей крутизне, лихо огибя торчвшие кмни, взлетя в воздух и с легкостью кошки приземляясь обртно н лыжи, — только визжл зтвердевший н морозе снег д вилсь з плечми беля пыль!

Что тут нчлось! Вершин обрыв потемнел от сбежвшихся. Кого-то столкнули вниз. Княгиня с боярышней бросили свою шубу, принялись протискивться вперед не хуже простых девок. Прни восторженно орли и хлопли себя по бедрм.

Лют в ревнивом бессилии стискивл кулки. Утер-тки ему нос сын урмнского князя. Д кк еще утер…

Видг остновился длеко н льду. И увидели, кк он поднял руку с чшкой… и выплеснул из нее нерзлитую воду. Всю не всю, но половину уж тк точно…

И, не оглянувшись, легко зскользил домой.

Зимние дни неприметно ктились один з другим, делясь все короче.

Всякий вечер зствл Абу Джфр у княгини. Точно тк же, кк воевод Олег, слушл он ее рсскзы о двнем, смотрел берестяные свитки, листл диковинные лтинские книги, которые Звенислвк, хотя и не без труд, все-тки одолевл.

Времечко летело быстро. Зим приближлсь к середине. Н обоих берегх готовились к встрече смого короткого дня, после которого солнце снов повернет к лету. Если, конечно, люди сумеют его уговорить…

Только у одних это нзывлось Корочун, у других — Йоль.

Н первый день прздник в семье Олв Можжевельник было нзнчено великое дело. Роду предстояло пополниться новым нследником.

Пленный селундец, конечно, не имел никкого отношения ни к Олву, ни к Олвссонм. Кормщик долго чесл в седой бороде, обдумывя это обстоятельство.

Но после решил, что спрведливые Боги нвряд ли остнутся недовольны. Зчем они подсунули Бьерну этого дтчнин, если не для того, чтобы он зменил ему брт?.. Не случйно же, действительно, все это получилось…

Подготовк к обряду введения в род, нзыввшемуся эттлейдинг, нчлсь згодя. Тремя большущими решетми отмерили ячмень и поствили пиво в ткой большой бочке, что можно было утонуть. Стрый Олв см выбрл откормленного бычк-трехлетку и велел зколоть.

Три — хорошее, счстливое число…

Когд бычк рзделывли, то кожу с првой здней ноги снимли особенно осторожно. Из нее сошьют волшебный бшмк: только тогд эттлейдинг будет иметь зконную силу, только тогд прежние духи-покровители отступятся от Гудред, отддут его новым… Првя сторон к худому не приведет!

Пир собрли в длинном доме, где жил Хлльгрим со своими людьми. Хоть и велел обычй сидеть з столом только членм семьи — но кк обойти, кк не позвть всех, с кем привелось жить тк длеко от Торсфиорд! Хлльгрим, првд, был звн вечером к конунгу. Ну что же — он посидит, сколько сочтет нужным, потом отпрвится з реку.

Просторный дом принял в себя всех. Пришел Эрлинг с женой и стршим сынишкой, пришел Хельги Виглфссон. Сыновья Олв принесли н щите Торгейр херсир. Чтобы оседлть этот щит, Торгейр впервые смостоятельно поднялся. И гордо восседл н рскршенном деревянном кругу, обняв двоих молодых великнов з плечи.

И Любомир шл с ним смотреть урмнский обряд, невольно примеривясь к их широкому и бережному шгу. Уже своя для всех этих людей.

Хельги и Эрлинг сели по првую руку от Хлльгрим хевдинг, Вигдис устроилсь слев, и Видг опустился н лвку рядом с ней, едв не зскрипев зубми от ненвисти. Это место рньше приндлежло ему.

Друзья и родичи Олв предвкушли свершение тинств, которое должно было воскресить ему сын… Остльные рссчитывли крепко выпить и вкусно поесть. Зморыш Скегги несколькими днями рньше здорово простудился: огромня щук едв не уволокл его в прорубь, и, если бы не Видг, не отделлся бы он промоченными ногми. Но дже Скегги, ежсь, вылез из-под одеял, и глз его блестели весельем. Можно было поклясться, что у него был готов новя песнь.

И только Видге было н этом прзднике холодно и одиноко.

Сколько рз, оствясь один, он мысленно видел двоих млдших Виглфссонов сидящими под рзвешенным н стене оружием и Хлльгрим, ндевющего священный бшмк. Сколько рз ему снилось, будто отец сжет его н колени сперв Хельги, зтем Эрлингу и нконец Гуннхильд, в знк того, что они считют его полнопрвным членом семьи… вот отец якобы силой зствляет его, Видгу, всунуть ногу — и именно првую — в бшмк, хрнящий его след, с тем чтобы духи мтеринского род не обиделись н него з измену.

— Я ввожу этого человек к собственности, — говорил между тем Можжевельник. — К собственности, которую я ему дю, и к вергельду, и к подркм, и к тому, чтобы встречться и сидеть вместе, и к судебным вирм, которые ндо плтить и которые ндо получть, и ко всем првм…

И Видг неслышно, одними губми, повторил слов, тк и не обрщенные к нему няву:

— До огня и костр!

Чудес не бывет. Вот он и свершился, эттлейдинг, но не нд ним. Когд он еще рз посмотрел н Хлльгрим, тот нблюдл, кк Бьерн, Гуннр и Сигурд по очереди подходили к бшмку, нкрывя своим следом след недвнего чужк, утверждя его в семье. Гудред Пленый стоял очень бледный, только н щекх горели крсные пятн. Верно, он уже крепко позбыл, что это ткое — семья, бртья, племянники… и широкя отцовскя рук, лежщя н плече…

У Видги достло мужеств вынести все это не дрогнув. Еще не хвтло, чтобы весь дом видел и обсуждл его горе. Но и его решимость подлсь, кк глин под дождем, когд Хлльгрим нклонился к Вигдис, сидевшей между ними, и шепнул ей н ухо:

— Если твоя родня будет неуступчив и не зхочет, чтобы ты был мне зконной женой… вот тк введу в род твоих сыновей.

Видг при этих словх едв не выронил рог с пивом, который подносил к губм. Звонкий голос Скегги, которому кк рз протянули его рфу, куд-то отдлился и смолк. Исчез длинный дом, исчезли столы и жркий очг. Видг увидел только то, кк рыжя Рунольвов дочк, ни рзу еще не улыбвшяся мужу н людях, чуть помедлил — и вложил свою руку в его…

…Кк продолжлся этот пир, Видг никогд впоследствии припомнить не мог. Он что-то ел, что-то пил, что-то кому-то говорил и, кжется, дже смеялся, ибо негоже воину выствлять н люди ни свою ненвисть, ни свою любовь…

Хлльгрим никогд, ни рзу не зговривл с ним о введении в род…

Он еле вытерпел, пок нконец хевдинг не пожелл Олву доброго пир и не нпрвился вместе с бртьями к дверям. Он поднялся, и Хлльгрим остновил его:

— Ты-то куд? Ты не едешь.

Видг ответил, здыхясь под взглядми пироввших:

— Я… выпил много… я пойду пройдусь… Он не умел врть. Но, нверное, вид его соответствовл словм.

Вслед з Хлльгримом Видг вышел во двор, и жгучий мороз тут же зствил его плотнее зпхнуть теплую куртку. Одинокое облко лежло среди необыкновенно ярких звезд, зеленовто-серебряное и очень похожее н корбль… Оствшись один, Видг долго смотрел н него, совершенно уверенный, что вот сейчс вспомнит нечто очень вжное. Но тк и не вспомнил.

Потом невдлеке зржл зпряженный конь. Зскрипели ворот, и немного погодя н белом прострнстве реки появился крытый возок, нпрвлявшийся к тому берегу. А оттуд, легко одолевя рсстояние, неслись в стылом воздухе обрывки песен, крики и веселый шум. Это грдцы спрвляли свой диковинный Йоль.

Видг постоял еще, думя о том, что и Смэрн, должно быть, ходил сейчс по искрившейся мостовой, со смехом требуя пряников у чьих-нибудь зиндевелых ворот… Мороз все сильнее хвтл его з уши. Он поглубже нтянул шпку и оглянулся н дом. Нечего было и думть о том, чтобы вернуться туд и взять лыжи.

Он прокрлся к воротм. Тм, звернутый в тяжелую шубу, неподвижно стоял Бедвр Кривой… Скучно смотреть н прздники со стороны, и Бедвр нверняк утешл только мысль о том, что Эйнр, друг и верный побртим, уж точно припрячет для него кусочек-другой по-вкуснее…

Видг удлился тк же бесшумно, кк и подошел. Очень скоро его гибкое тело мелькнуло под збором з спиной у отвернувшегося стрж.

Он долго лежл в сугробе, не шевелясь и слушя, все ли спокойно…

Ножны меч были звязны ремешком, но без него Видг все рвно чувствовл бы себя голым. Он шгл между двух зборов, придерживя меч рукой в руквице. И уже понимл, что пришел сюд зря.

Смэрну невозможно было бы узнть, дже если бы он прошел н рсстоянии шг… Прни и девушки со смехом и песнями сновли туд и сюд, стучли в двери и грозными голосми требовли угощения, нмекя н милость умерших предков, которой ждный хозяин вполне мог и лишиться:

— А не дшь хлеб, зберем сын или дочь…

Для пущего стрх н кждом был шуб, вывернутя мехом нружу и подпоясння мочлом. Лиц скрывли личины одн другой хуже. Двери рспхивлись, и в подствленные мешки щедро сыплсь всякя снедь. Колядующие блгодрили, обещли ткой же щедрый прздник и н будущий год — и шли дльше.

Откз им не было нигде. Кому охот злить отчянных прней, которые нвряд ли здумются в отместку збрться в хлев и связть коровм хвосты, то взять д взгромоздить н крышу тяжеленные сни…

Видг шел к дому Вестейн ярл уже без большой ндежды, скорее зтем, чтобы не отступть от принятого решения. Мохнтые, горбтые, уродливые тролли — и впрямь отлетевшие души, н одну ночь вернувшиеся домой, — перебегли ему дорогу, со смехом возникли в лунном луче и вновь ныряли в непроглядную тень…

Немлого труд стоило не обрщть н них внимния. Видг не оглянулся дже тогд, когд меткий снежок угодил ему з ворот. Все рвно не сыщешь обидчик в эткой кутерьме, нсмешек будет довольно…

Он рз и другой прошелся вдоль высокого ярлов збор. Н всякий случй — ну Смэрн все-тки выйдет?

Потом ему неожиднно прегрдили путь.

Видг вскинул голову. Перед ним, посмеивясь и подтлкивя друг дружку, переминлись с десяток прней.

— Ты, урмнин, что тут позбыл? — спросил знкомый голос. — А ну, пришел незвн, тк ступй-к недрн домой…

Видг хотел было скзть сыну ярл, что пришел вовсе не к нему, но промолчл. Вспомнил отцовские нкзы: горе тому, кто посмеет нрушть мир…

Однко Люту, знть, стрсть хотелось испытть, кков же Видг в бою.

— Возгря урмнскя, — подойдя вплотную, процедил он сквозь зубы. — Своих девок мло, к ншим повдился, щенок?

Промолчи Видг и н сей рз, и не было бы между ними дрки и еще многого, о чем об впоследствии горько жлели… Если не считть того, что с этой ночи Видг для Лют перестл бы существовть.

Но Видг не промолчл.

— Отойди с дороги, — скзл он негромко, — пок я не прогнл тебя хворостиной… рбичич!

Стрел порзил цель без промх. Видг знл, что говорил, и успел вовремя отштнуться — кулк сын ярл со стуком удрил в твердые бревн. Лют вскрикнул в голос, но боль его не остновил. Дже не здержл… Они сцепились — рухнули н снег и поктились по нему, с хрустом всживя в живое кулки и колени, зверея от первой крови и двно копившихся обид… Об были оружны, но нож не вытщил ни один — позбыли…

Приятели Лют побросли мешки с угощением и обступили рычщий, стонущий от ненвисти клубок. Збв грозил окончиться худо.

— Рстщить, что ли, пок не убились, — проговорил кто-то нерешительно.

Другой добвил:

— Д кто хоть нчл-то?

Пир в княжеской гриднице был в смом рзгре. Уже принесли деревянное блюдо с горой еще не остывшего печев, поствили перед Мстислвом, и стрый князь, укрывшись з ним, спросил во всеуслышние, видно ли его.

— Где ты, княже? — спросил черноглзя дочь Рдогостя.

— Вот и в следующем году пускй видно не будет, — скзл Мстислв из-з блюд.

Потом в доме погсили все огни, и он см, своими рукми зтеплил новую, живую искру: он будет светить и греть в Новом дворе до другой зимы.

Пироввшие веселились вовсю. В гриднице с ее окнми было не теплее, чем во дворе, — гостей грели нпитки из княжеской медуши д жркие шубы. Почти не пили только двое князей. Чурил привычно оглядывл стол, проверяя, не родилсь ли где хмельня ссор. Но все шло лучше не бывет: дже Хельги Виглфссон и боярин Вышт, нрочно посженные «в блюде», после долгого и неприязненного молчния о чем-то рзговорились и скоро уже угощли один другого, точно стрые друзья.

Но едв успел пордовться этому молодой князь, кк возник в двери крсный с мороз, рспренный рядович… Один рз глянул н него Чурил и понял: бед.

Крткое мгновение промедлил князь. Пондеялся, что у того хвтит ум подойти незметно, з спинми… Просчитлся. Кк был в необметенных спогх, в блесткх снежинок, вывлился бородч н середину гридницы. Д и бухнул:

— Нелдно дело, Мстислвич! Отрок твой Лют с Витенегом-княжичем друг друг чуть не поубивли…

Гридниц зволновлсь — услышли все. Поди теперь отложи дело до звтр, когд те и другие протрезвеют и остынут. Чурил угрюмо поднялся, про себя пожелв рядовичу онеметь.

— Сюд обоих.

Мстислв следил з сыном не вмешивясь. Тяжко — тк что же: не все ему, отцу, рядом сидеть…

Отроки вкинули в гридницу дрчунов. Их рстщили в тот смый момент, когд ярость достигл предел, крови, чтобы зтушить жр, пролилось еще недостточно. Кто держл верх, понять было невозможно: кждый успел в клочья рзодрть н противнике одежду, у обоих зплывли подбитые глз, из носов одинково сочилсь кровь…

Чурил повел бровью, и двое, держвшие Видгу, отступили. Ткя неспрведливость зствил Лют отчянно рвнуться, но его удержли, нгрдив для острстки подзтыльником.

— Чего не поделили? — спросил князь. И Лют крикнул, не дв Видге рскрыть рт и желя обойти его хотя бы здесь:

— Он меня… нзвл… нзвл… И осекся — не мог см произнести о себе то, чего не спускл еще никому.

— Рбичичем, — подскзл Видг.

Воинм пондобилсь вся их сноровк, чтобы остновить Лют и зткнуть ему рот. Прень окзлся силен, кк молодой конь, и тк же горлст.

А Хлльгрим Виглфссон огляделся по сторонм и увидел, кк Вышт Добрынич отодвинулся от Хельги, нрочитым движением подобрв полу богтой шубы.

Хельги не пошевелился — нет, он не стнет связывться с ярлом прямо н пиру, всему свое время. Но когд он покосился н сосед — в глзх его был смерть…

— Рзреши, конунг, я скжу им кое-что, — обртился Хлльгрим к Чуриле. — Это ведь мой сын.

Он кзлся очень спокойным. Князь кивнул:

— Только не прогневйся… отрок я см нкжу.

— Не беспокойся, — усмехнулся викинг и полез вон из-з стол.

Видг приметил отц срзу, кк только вошел. И ему тут же мучительно зхотелось вернуть время нзд и остться дом, в своем Конце, где не было ни Лют, ни конунг, ни Вестейн ярл…

— Дй сюд твой меч, — скзл ему Хлльгрим. Скзл не тихо и не громко, но тк, что сердце Видги сперв бешено зколотилось, потом ухнуло куд-то и пропло, точно вовсе остновившись.

Деревянными пльцми он рспутл тк и не рзвязнный ремешок. Вынул меч и протянул его отцу — рукоятью вперед.

Хлльгрим выхвтил у него когд-то подренное оружие… Железные руки с силой согнули зкленный клинок. Вороненое лезвие сперв упруго нпряглось, потом с коротким щелчком переломилось ндвое.

— Я думл, у меня есть сын! — скзл Хлльгрим. И многие потом утверждли, будто он дже поштнулся при этих словх, видно, нелегко они ему длись… А хевдинг продолжл:

— Спроси женщин, они покжут тебе пиво, которое я велел врить для эттлейдинг. А весной я хотел зложить для тебя дрккр, и Олв обещл мне, что нелегко будет нйти то море, где сыщется рвный ему!

От лиц Видги постепенно отлил вся крск, только кровь продолжл течь из ноздрей, и он больше не пытлся ее унять. Хлльгрим скзл еще:

— То-то мло печли оствил ты в Торсфиорде, когд мы уходили из дому.

Ты все говорил, кк тебе ндоело сидеть н одном месте. Ты, видно, хочешь, чтобы нм и отсюд пришлось удирть, кк побитым собкм? Поджвши хвост?

Видг молчл.

Молчл, змерев, вся длиння гридниц, и только Лют отчянно извивлся в рукх у воинов, словно пытясь что-то скзть. Но держли его крепко.

— Я не отец! — прозвучло в полнейшей тишине. — У меня нет сын. Я не зню тебя. Убирйся прочь!

Неслыхння рспрв потрясл всех. Видг медленно отцепил от пояс осиротевшие ножны. Бросил их под ноги отцу. И молч пошел к дверям.

А Хлльгрим вернулся н свое место и скзл с прежним спокойствием:

— Пускй отпустят твоего хирдмнн, конунг.

К тому времени, когд Видг вступил под крышу длинного дом, люди уже уклдывлись по лвкм. По дороге он успел кое-кк привести себя в порядок, и нелдное зметили не срзу.

Но потом увидели — Видг рылся в своих пожиткх и одно опускл в котомку, другое молч швырял в горящий очг…

Когд в огонь отпрвился мленький, еще детский лук, костяные коньки и добротный кожный пояс — подрки отц, которые он до тех пор хрнил бережно и ревниво, — к Видге подошел Сигурд и взял его з плечо.

— Что ты делешь?

Рук Сигурд слетел с дернувшегося плеч. Н обезобрженном синякми лице горели бешеные глз. И Сигурд отошел, смекнув, что спршивть дльше было небезопсно.

Рзбуженный шумом, поблизости зшевелился Скегги. Зевя, приподнялся н локте и увидел, что Видг нтягивл н плечи кольчугу…

— Ты куд? — испугнно спросил млыш. Видг, обдиря пльцы, зстегнул н себе железные крючки и коротко бросил:

— Я ухожу.

Он вскинул н плечо тощую котомку. Выдернул из-под лвки верные лыжи.

Бьерн встл было у. него н дороге,. но Видг опустил руку н нож.

— Мы не ссорились с тобой, Олвссон…. Бьерн, длеко не трус, счел з лучшее предоствить его смому себе.

— Не нше это дело, — остновил он Сигурд, пытвшегося выйти з беглецом. — Я уже окзлся рз между двумя жерновми. И не советую тебе совть туд нос!

Лыжи рзмеренно несли Видгу к лесу, черневшему впереди. Он гнл себя беспощдно — пришлось остновиться передохнуть, еще не добрвшись до деревьев… Ккое-то время он стоял неподвижно, потом сбросил н снег свою котомку, сел н нее и зстыл.

Куд бежть, для чего?

Мороз, от которого с гулом тресклись стволы, легко рздвинул лохмотья его изодрнной куртки, тронул мокрую от пот кольчугу.

Видг не почувствовл, кк волосы ндо лбом подернул ледок. А если и почувствовл, ему это было безрзлично.

Морской берег… и корбли под полостыми прусми, что один з другим проходили у горизонт… и никогд не сворчивли к берегу — взять его с собой… Не было больше тех корблей: ушли длеко, нзд не вернутся.

А ведь восходило же, лым цветком рспусклось нд фиордом прохлдное утро, и мленький мльчик шел к морю, лсквшему черные кмни… и чйки вились нд ним с криком, и плкли ндрывно, и он не знл, о чем они плчут, ведь вокруг тк хорошо.

Облчко вплотную придвинулось к луне. Видг посмотрел н черную тень, подкрдыввшуюся к нему по широкому лугу. И зкрыл глз. Чйки незримо летели нд ним, летели к длекому берегу…

Нежднно рздвшийся звук спс ему жизнь. Оцепенение вмиг слетело с Видги при мысли о погоне, которя потщит его обртно домой. Ну нет, просто тк они его не возьмут.

Но это не было погоней. Мленькя фигурк бестолково ковылял по его следу, неся з спиной большой круглый щит.

Скегги!

Видг вполголос выруглся, послв кого-то н север и в горы, после того в брюхо к Мировому Змею. Потом поднялся н окоченевшие ноги. Следовло бы продолжить путь, но не подождть теперь мленького скльд знчило бы згнть его нсмерть.

Торопясь к Видге, млыш нехл лыжей н лыжу и шлепнулся в снег, окзвшись под щитом. Арф выктилсь из мешк и потонул в сугробе. Видг поднял ее и сунул обртно.

— Возврщйся, — скзл он мрчно. — Я не зню, куд я иду, только то, что ни очг, ни одеял тм нет!

Скегги привстл, чтобы тут же вновь зпутться в лыжх и рухнуть обртно, успев только взмолиться:

— Не бесчести меня, хевдинг. Я ведь не обещл следовть з тобой лишь до тех пор, пок ты будешь удчлив! Видг поствил его н ноги и повернулся к лесу.

— Ты мне вовсе ничего не обещл.

Скегги понял это тк, что ему позволили остться. И хрбро двинулся вперед, утиря слезившиеся глз.

Между тем его бросло то в холод, то в жр. И веки смыклись сми собой, требуя сн. Дом… дом стоило попросить у доброй строй рбыни горстку сушеных ягод, и…

Дышть почему-то стновилось все трудней. Скегги попрвил н плечх котомку и зкшлялся. Черные деревья держли луну н рстопыренных голых ветвях.

Видг честно стрлся приноровить свой рзмх к зпинющимся шгм непрошеного спутник, но пру рз, здумвшись, убегл длеко вперед.

— Я боюсь, хевдинг… — чуть не плч, выдвил мленький скльд, когд Видг вернулся к нему в очередной рз. — Ты… пожлуйст… не уходи тк длеко…

— Боишься? — проговорил Видг зло. — Тебя никто не звл!

Скегги ответить не посмел. Вместе выбрлись они н широкую поляну… и почти срзу услышли близкий вой.

Это был голос мтерого вожк, ведущего свою стю. В тоскливой песне звучли голод и смерть.

Скегги от ужс сел прямо н снег. Видг з шиворот подтщил его к ближйшей сосне и коротко прикзл:

— Лезь.

В тощей груди сын Орм сысклось достточно мужеств, чтобы спросить:

— А ты? А кк же ты?

Видг без большой нтуги поднял его, подсживя н нижние ветви — сосн, возросшя н просторе, вымхл не столько вверх, сколько в ширину, — и скзл:

— Ты не промолчишь, Скегги Скльд, когд стнут спршивть, дорого ли я ценил свою жизнь.

Нстнет для него новое утро или не нстнет, но волки могли не рссчитывть н легкую поживу… он вытщил нож и повернулся туд, откуд слышлся вой.

Что-то мягко шлепнулось в снег у него з спиной. Скегги преднно встл рядом — хоть и подгиблись от стрх трясущиеся коленки…

— Ты тоже не промолчишь, хевдинг… когд стнут спршивть, бросил ли я тебя в беде.

Волков они увидели срзу, кк только те выскочили н открытое место.

Серые привидения плстлись нд снегом, светя мертвенными огонькми глз.

Громдными скчкми ндвиглся н Видгу вожк — широкогрудый, лобстый, с ухом, рзорвнным в схвтке з волчицу… Посмотришь н ткого один рз и никогд не позбудешь. З ним, чуть приотств, неслсь молодя подруг, гибкя, кк стльной прут, и не менее свирепя, чем ее супруг. А уж з нею неровными скчкми шли трое сыновей-сеголетков, для которых кроввя добыч был еще нполовину игрой.

— Будет у меня волчья куртк, кк у берсерк Соти! — не оборчивясь, скзл Видг хрипло. — Первый мой! Скегги не отозвлся.

Вожк прыгнул со всего рзбег, привычным усилием бросив в воздух могучее поджрое тело… Он метил в горло. Он никогд не промхивлся.

Видг поддел рукой жрко ощеренную морду, уходя от клыков, и одновременно удрил ножом.

Рук его был верн. Порженный в сердце, волк умер, не кончив прыжк.

Он тк и не пустил в ход зубов, но его мертвое тело рухнуло Видге н грудь и опрокинуло его нвзничь. А с ним и Скегги, не сумевшего отскочить.

Видгу с силой удрило головой о сосну. Яростным усилием он сбросил с себя зверя, готовый к смертному поединку с волчицей… но увидел только Скегги.

Млыш смотрел н него, зкусив губы и сжимя в руке меч, впервые окрсившийся кровью.

— Где волчиц? — прохрипел Видг, поднимясь.

Волчиц корчилсь неподлеку, згребя лпми снег. Осклення, злитя пеной морд тянулсь к древку стрелы, пронзившей ее бок… Сеголетки во весь дух улепетывли к лесу. А з ними, зхлебывясь бешеным лем и быстро нстигя, мчлся смый громдный пес, ккого Видг или Скегги когд-либо видели.

Оствлось дождться хозяин. Быть может, это см Улль, древний Бог поединков и охоты?

Но все кончилось куд проще. Видгу тк и перекосило при виде знкомой меховой шпки, которую он только что срывл с ненвистной кудрявой головы…

Огромный пес вернулся победителем, хотя и припдя слегк н переднюю лпу. Он преднно звертелся около Лют, н чужков сдержнно зрычл. Лют приструнил его, поименовв Волчком. Потом вытщил свою стрелу, долго чистил ее и прятл в колчн. И нконец спросил, не глядя н Видгу:

— Длеко собрлся-то?

Видг молч встл н одно колено и принялся звязывть ремни.

— Послушй, — скзл Лют. — Я… рсскзл им, что это я нчл.

Видг привязл лыжу и повернулся к Скегги:

— Вствй. Ндо идти.

— Я сейчс, — отозвлся Скегги и привлился к сосне, зкрывя глз. — Я сейчс… ты иди, Видг хевдинг… я догоню…

Видг взял Скегги з руку, чтобы поднять его силой, но безуспешно — мленький скльд висел мешком.

— Плохо дело, — скзл Лют. — Уморить его хочешь, больного?

И тогд Видг двинулся прямо н Лют, ощупывя у пояс нож. Сын ярл спс ему жизнь. Ну что же. Тем лучше…

— Я не буду дрться с тобой, — скзл Лют.

— Будешь, — скзл Видг почти весело. — Видишь эту луну? Он и то знет, что один из нс здесь лишний. И поторопись, этот островок зливет во время прилив…

— Я не буду дрться с тобой, — повторил Лют. Видг зсмеялся, продолжя идти. Но не дошел: звенящя тьм поглотил и лес, и луну, и ненвистного врг с его псом… Видг рухнул лицом вниз и остлся лежть.

Язык у Волчк был горячий и мокрый. Волчок, скуля, облизывл его лицо.

Видг оттолкнул собку и сел. Первое, что он увидел, был его нож — Лют не позботился хотя бы зтоптть его в снег.

— Это ты удрил меня? Лют покчл головой:

— Нет, — и добвил:

— Ты вот что… Пойдем-к ко мне. Пок не змерзли об…

Одинокое Лютово подворье стояло в смом сердце темного лес, ничем не отгороженное от чщи, кроме жиденького збор. Лес и грозил ему, нвися веткми нд зснеженной земляной крышей, и см же укрывл от всякого недоброго глз. З плечми вековых исполинов избушк стоял точно з ндежным городским збрлом. Подойдя к воротм, Видг не приметил внутри никких сторожей. Только вился нд крышей пхучий дымок. Но во дворе тут же здохнулись лем злющие волкодвы: без боя не подойдешь.

Окрик хозяин успокоил собк. Лют отворил клитку, и псы умильно зсккли вокруг. Двое чужих были ими обнюхны со всей строгостью, но вполне дружелюбно.

— Ну, нечего, пошли, пошли, — погнл их Лют. И отворил перед Видгой дверь избы, крикнув куд-то в глубину:

— Мм! Гости у нс!

— Слышу, слышу, — долетело в ответ… Молодой викинг стоял неподвижно, прижв к себе нкрепко збывшегося Скегги. Между двумя дверьми было еще темнее, чем снружи. Рсширенные зрчки смутно угдывли очертния стен, одежды и ккого-то имуществ, рзвешенного н деревянных гвоздях. Пошрив впотьмх, Лют вытщил веничек и обмел споги — себе и Видге. Тут же рспхнулсь внутренняя дверь, и срзу здышло теплом, и в ярком свете лучины возникл женщин — еще молодя, стройня, в туго подпояснном плтье, с двурогой кикой н голове. Мть Лют, сообрзил Видг. Другя ярлов жен.

Долгождн, знть, был предупрежден сыном о гостях. По крйней мере не испуглсь Видги и дже вроде бы не удивилсь ему. А может, просто привыкл, что Лют во всякое время тщил домой рзную обиженную тврь: то сироту лосенк, то слепую собку… то, вишь ты, урмнского княжич с хворым дружком.

Тут же взял он Видгу з жесткий кольчужный локоть и потянул вовнутрь:

— Иди, иди, сыночек. Вот сюд, к печке… д сдись, устл поди, бедный.

Видг не помнил, чтобы с ним когд-либо тк рзговривли. Кждое слово будто глдило, утешло, лскло…

— Млого, млого-то положи…

Он опустил Скегги н лвку и тут только почувствовл, кк зкостенели руки. Скегги что-то жлобно пробормотл и свернулся клубочком. Долгождн зхлопотл нд ним, стскивя зиндевелую одежонку.

— Ох ты, — рзобрл Видг, — косточки-то светятся. Тут до него дошло, что он стоял кк есть в шпке, в меховой куртке и в спогх, и под ногми н чистом полу уже рстеклсь тля лужиц. Он отодвинулся обртно к двери, рсстегнул пояс. Лют взял у него одежду и куд-то унес.

Больше всего хотелось лечь в пушистую овчину рядом со Скегги и ни о чем не думть. Голов гудел и кружилсь, кк будто он и впрямь выпил не в меру хмельного пив… Видг опустился н лвку, прислонился к стене и зкрыл глз.

— Есть будешь? — спросил его Лют. — Сдись, горячее.

Он держлся сурово и хмуро.

— Не хочу, — скзл Видг. И срзу почувствовл мучительный голод.

Мудря Долгождн, не слушя, уже снимл с печки рзогретый горшок.

— Иди ешь! — позвл он Видгу. — Остынет!

Он поднялся н ноги… ноги ощутимо подргивли. Сел к столу и с удивлением обнружил, что в избе, кроме Лют и его мтери, обитло еще двое.

Мльчишк помлдше Скегги и стрый стрик… Видг с первого взгляд рспознл в них не родичей и не слуг. Просто гостей, которых, кк и его смого, когд-то подбросил к этому очгу бездомня бродяжья судьб… д тк здесь и оствил — милостью доброго хозяин и хозяйки. Дед он видел впервые и мог бы в этом поклясться, но зто внучек был ему определенно знком. Уж не его ли он, Видг, тскл, схвтивши в охпку, н том острове посередине реки Рось? Его, его — ишь, смотрит, сейчс цпнет з плец… Видг подумл, что не проведет в этом доме ни одного лишнего дня.

Но см собой возникл перед ним жркя миск с румяной рссыпчтой кшей, стол здесь, кк во всех грдских домх, был высокий, колени проходили под него свободно. Тк и дохнуло в лицо, тк и умыло горячим, домшним, вкусным духом, от которого зпылли обожженные морозом скулы и вновь неодолимо потянуло н лвку… носом к стене… и не думть, ни о чем не думть, нчисто вырвть из пмяти все бывшее в эту ночь.

А еще — потянуло подхвтить эту миску и злепить кшей о стену, выскочить вон и бежть, бежть без оглядки, покуд вновь не появятся волки или не догонит где-нибудь под деревом тяжко ступющий холод… У него ведь не было больше уютного теплого дом… и мтери… и не было никогд…

И кк знть, что сделл бы Видг, д отвлекся: подошл Долгождн, поствил деревянную плошку, в которой горкой лежли крепенькие, один к одному, соленые грибки. Лют немедля зпустил в плошку руку и зхрустел ядреной шляпкой:

— Что смотришь, бери… ммк делл, других тких нету!

Дед Вышко, степенно рботвший ложкой, и стремительно уписыввший кшу внучок тоже потянулись к грибм. Если бы не это, Видг нверняк подумл бы — хотят отрвить. Сколько этой гдости он сбил ногми в Торсфиорде и здесь, потому что ели это одни только тролли… д еще Ас-стейнн-ки…

Видг положил в рот скользкий сизовтый грибок и долго жевл. Ккя рзниц, отрв это или нет.

З его спиной приподнялся Скегги. Испугнно отстрнился от Долгождны, вливвшей ему в рот горячее питье. И вскрикнул:

— Ты кто? Видг хевдинг… не уходи без меня… я не хочу…

Видг рвнулся к нему из-з стол. Почувствовв его рядом с собой, Скегги, кзлось, немного успокоился и принялся послушно глотть. Но потом неожиднно вновь оттолкнул кружку и сел. Мленький, тощий, тщедушный… Что было мочи вцепился он в руку Видги и твердо произнес:

— Хлльгрим Виглфссон! Ты, нверное, велишь меня кзнить, но все-тки я скжу!

Нездоровым, горячечным плменем горели его глз.

И никкя сил не убедил бы его, что Хлльгрим был длеко.

Он скзл:

Внемли, Фрейр сржений, склдной скльд речи! Знй, игрть не стнет скльд двумя щитми, держ нос по ветру!

Если б, недруг ютов, в буре бычьих копий ты пил меньше брги, то решть о вжном ты б не торопился!

Если б, тополь шлем, об осине злт ты думл поменьше, то в бурю кормил, евур, ты б не бросил.

Если б, клен кольчуги, золото дробящий, ты лучше знл сын, то из лодьи кровли его б ты не выгнл.

Если бы, хозяин Слейпнир морского, ты глянул подльше, см свой щит ндежный ты не рзрубил бы!

Выговорив все это н едином дыхнии, юный песнотворец без сил рухнул н ложе и тут же уснул, продолжя сжимть руку Видги в своей. Лют подошел, неся Видге кшу, чтобы тот мог есть, не беспокоя больного.

— О чем это он? — спросил Лют тихо.

Прежде чем ответить, Видг н крткое время прикрыл векми глз… И рзлился перед ним тихий зкт, и встрепенулись в тумне белые крылья, и вошел в уши длекий тоскующий плч…

Летит, летит нд морем одинокя птиц, и не у кого спросить, где же берег…

— Чйки плчут по нм нд берегом Торсфиорд, — скзл Видг.

Чсть вторя

ДО ОГНЯ И КОСТРА

Домостройничл в семействе Лют. Все слушлось его в избе, поднятой, между прочим, его же собственными рукми, без сторонней подмоги. См выбирл подходящее место, см клл посередине того мест деревянный кружок, испршивя знмения у Богов. А кк збрлись под деревяшку мурвьи, см прирезл петух, см зрыл в основние дом лошдиный череп. Д и пошел тскть из лесу згодя приготовленные бревн, клдя венец з венцом… То-то збот прибвилось тогд Долгождне: не ндселось бы н непосильной рботе единственное чдо! С нее с одной, с дед д с мльц — ккя помощь? Только что ндрть н болоте сухого белого мх д проконоптить им стены.

Но Лют без особенных бед нсдил н кровлю охлупень. А тм понемногу и вселились: н первую ночь зперли в избе курицу с петухом. И когд нутро те встретили их невредимыми, перенесли в новый дом прежнего домового, змнив его в стоптнный лпоть… И рзожгли первый огонь от угольев, взятых в стром жилье.

Немло подивился см князь Чурил Мстислвич, когд ехл однжды лесом и звернул проведть. Игрушечкой стоял новенькя изб, укршення резными причелинми, творениями дед Вышки. И н теплой земляной крыше, диво, уже покчивли головкми цветы.

— См? — только и спросил Чурил. Ибо дже к нему гордый Лют з подмогой не обрщлся…

Впрочем, жиреть его дому было особенно не с чего. Видг это понял срзу.

И н другой же день вытряс перед Лютом свой кошель:

— Просто тк жить не стну, дело делть хочу.

Лют тогд подумл, подумл, д и пошел свтть его к Чуриле Мстислвичу в молодшую дружину… Вернулся довольный: князь не откзл, велел только повременить. Крепко подозревл Видг, что Торлейв конунг советовлся с его отцом. Но спршивть не стл.

Никто еще не переспорил судьбы.

И опоясл его князь новым мечом, дл копье, длинный грдский щит и дже коня. Со своим клеймом, со знкми н сбруе: пмятуй. И береги…

Вечером, дом, Видг долго рзглядывл и глдил новый меч. И Лют впервые увидел н его лице усмешку. Он подошел, и Видг щелкнул ногтем по узору, положенному н крестовину и черен. Узор был урмнский, зботливо нведенный Людотой по особому княжескому нкзу. Видг скзл:

— У нс тк укршют только женские зстежки. Добро, пускй это будет женщин… Я стну звть ее — Змея…

Лют посмеялся. Синяки у обоих к тому времени нчли проходить.

Грдскя дружин жил своими зконми. Но вот что для Видги нполовину роднило ее с прежней, тк это отношение к вождю. Взять хоть Лют. Тот своего конунг любил воистину без меры. Если не кк отц, то кк брт. Почитемого и грозного. Готов был з него и в воду, и в огонь… Но зто и ревновл его ко всем. Дже к юной жене.

Видг в себе подобной любви пок не нходил и потому н глз князю особенно не лез. Вдостль пришлось ему поскучть н морозе, н кременецком збрле и у смого Нового двор… Вдостль нгляделся он н зречные просторы, н белые крыши, увенчнные розовыми столбми дымов… В одну сторону редко глядел княжеский отрок Витенег: з Медведицу, н Урмнский конец.

А тк ему дже нрвилось стоять н стене. Легко было рзмечтться и предствить, будто не деревяння бшенк поскрипывл под ногми, зснеженный торсфиордский утес. Првд, снежня дль не больно-то походил н зимнее море.

Но отчего не предположить, что просто случился необыкновенный мороз… И то, приключись подобные холод дом, в Норэгр, не усомнились бы — пришл-тки великнскя зим Фимбульветр, предвестниц сумерек Богов…

— Я живу у Лютинг, ярлов сын, — скзл он Смиренке, пришедшей к нему н збрло. — Я не зню, здержусь ли я у него нвсегд. Но если ндумю уйти, тк и ты тут не остнешься.

Он держлсь его по-прежнему крепко. Смотрел н него с любовью и беспредельной уверенностью. Если уж он возьмется ее умыкнуть, смому князю их не поймть.

Жлея Видгу, он принесл ему дв пирог с зйчтиной. Голодный отрок хотел было съесть один см, другой припрятть для Скегги. Но потом убрл в сумку об. От конунг они с Лютом с пустыми животми не уходили. А дом был еще Мл, и он тоже смотрел им в руки, когд они приезжли из город…

А вот стояния н княжеском дворе Видг скоро стл ненвидеть. Причин тому был простя. Едв не в первый день его службы к конунгу приехл Хлльгрим… Видг издли рзглядел пегого коня и богтый, н меху, плщ…

Знкомое было все, до того знкомое! И зкменел княжеский отрок. Сыскл н другой стороне ворот сучок в обтеснном бревне. И повис взглядом н том сучке, словно тонущий, схвтившийся з ветку… И проплыл мимо пегий бок коня, проплыло отцовское стремя. И не видел он, кк Хлльгрим потянул поводья и почти остновился, словно для того, чтоб зговорить. Но не остновился, проехл…

— Пок к мерянм не сходили, — скзл Видге Лют, — думл я, ты вроде Любим. Тот-то не в боярин! Дже лицом не похож.

Видге предстояло повторить Хлльгрим до мелочей, и он это знл. Он спросил:

— А в кого ты?

Люту и впрямь не достлось ни тонких черт мтери, ни суровой мужеской стти отц. Лицо у него было круглое, пропеченное солнцем до горшечной крсноты. Глз от ветр с неизменным прищуром, ноги — кривовтые от седл. Лют ответил гордо:

— Я в дед Добрыню!

Говорить об отцх не было большой охоты ни у него, ни у Видги. Потому рсскзывли друг другу о дедх. Дедов об знли по былям, которые, что ни год, все больше походили н скзки. И рсскзывли, сдержнно хвстясь и присочиняя, блюдя кждый свою честь, один кременецкую, другой торсфиордскую.

Видг припомнил тезку-прщур, того, что см вытщил пять стрел, пригвоздивших его к дереву. И скзл: тк мы выдергивем знозы!.. Лют поведл в ответ, кк некий предок полных четыре дня шгл по зимним лесм, стянув тряпицми рны. И пришел в Кременец, что и городом-то, не имея стены, тогд еще не был. И умер н рукх у молоденькой жены, успев лишь выдохнуть: вороги близко!

Деды стоили друг друг, внукм предстояло продолжить их слву.

Морозы-клинники еще клили в лесу мерзлые древесные стволы, когд в Кременец присккл помороженный, зиндевевший гонец…

Лют и Видг в тот день вместе стояли н стрже в Новом дворе. Князь редко их рзлучл. И н плечх у Видги был-тки мохнтя волчья куртк, сшитя точь-в-точь кк у берсерк Соти. Рскрытя псть обрмлял лицо, лпы продолжлись руквми, со спины свисл хвост… И щит уже привычно оттягивл широкий ремень.

Что з гонец, отрокм знть было неоткуд. Д что им! Не знл, скорее всего, см Чурил Мстислвич. Воин сняли с лошди, под руки увели в дом. И еще до полудня уже из Кременц собрлся и посккл новый гонец. Д ккой — боярин Ртибор. Боярин отпрвился в Круглицу, туд последние годы просто тк не ездили.

И следом пополз по городу недобрый слушок:

— Хзры послов шлют…

Хзры въехли в кременецкие ворот через три дня. Въехли не торопясь… Сбереженные кони игрли под богтыми седлми, свивли тугие шеи, пускли из ноздрей струи белого пр. Поскрипывли полозьями нрядно крытые сни. И сккл бок о бок с хзрми, сопровождя послов, одноглзый Рдогость с двумя десяткми верховых.

В Кременце хзрского племени не то чтобы вовсе уж не видли. Что ни лето, являлись торговые гости, везли рыбий клей и всякий рзный товр, что к ним смим приезжл по крвнным тропм в степи. Являлись, лопотли н своем языке, молили о прибыли кто Бог н небе, кто горящий огонь. Ныне же ни дть ни взять возврщлись времен строго князя Ртши. Тогдшней великой беде тоже протптывли дорожку послы.

Оттого смотрели н хзр из-з зборов безо всякой приязни…

Однко посол есть посол, обидеть посл — бесчестье. В Новом дворе из возк появилось двое вельмож. Один был молод и крсив нежнейшей девичьей крсотой, нрушенной лишь темным шелком усов. Сбрей усы, и улыбнется тебе прекрсня поляниц. Звли его Мохо-шд, то есть Мохо-цревич. См хкн, великий князь хзрский, приходился ему родней.

Второй хзрин окзлся темнолиц и сутул. Одежд его был груб и прост, усы — кк черня проволок. Из грязи, из продымленной юрты поднял Алп-Трхн верня сбля. Кк знть, не т ли смя, что срзил когд-то кременецкого князя, собой зслонившего свой город?

Рдогость, одноглзый хитрюг, уже успел познкомиться с обоими. Знл, что Алп-Трхн ездил только н жеребцх священной белой шерсти, Мохо мсть коня был безрзличн. Еще знл, что цревич, где только мог, покупл крсивых рбынь, зто Алп-Трхн нерушимо любил свою струху по имени Субут…

Еще узнл боярин, что терпели они друг друг с превеликим трудом.

Двоих вельмож и с ними несколько воинов познтнее срзу провели в дом.

Охрну, кк когд-то врягов, хотели было устроить в сенях, но хзры откзлись. Вытщили из поклжи деревянные решетки, рзвернули пестрые цветные войлоки и возвели посередине двор круглую юрту. Очень скоро оттуд потянуло дымком, зпхло жреным мясом…

Точно н этот зпх, возник во дворе Любим, которого в иное время сюд было не змнить. Ходил, кк зчровнный, вокруг хзр, вокруг укутнных попонми хзрских коней. И смотрел, смотрел, смотрел…

Отроки в воротх тоже поглядывли н гостей. И Видг знл, что Лют думл про дед.

Пришельц, непохожего н остльных, они приметили одновременно. Об видели его впервые. Но обоим покзлось знкомым и бронзовое лицо, и посдк в седле. И дже то, кк, спешивясь, он перекидывл поводья через голову сккун.

Другие хзры уступли ему дорогу, но без того почтения, которое окружло вельмож. А одежд н нем был хоть и богтя, д вся словно бы с чужого плеч…

— Кудряй-хн! — внезпно осенило Лют. — Витенег, помнишь ли булгрского хн?

— Помню, — отозвлся Видг. — Д ведь это не он… Тут случилось тк, что мимо торопился боярин Вышт. Остновился он неохотно. Недовольно сдвинул седеющие брови. Выслушл и молч ушел…

Князья послов принимть не спешили… Невелики птицы — подождут, скзл стрый Мстислв. Не к днникм приехли, чтобы выбегть встречь!

К тому времени кременчне двно уже стрдли от штвшегося по лесу медведя. Оголодлый зверюг обкрдывл силки, пугл верховых коней, злмывл не в меру смелых собк. Трое охотников едв унесли от него ноги.

— Поезжй с хзрми, добудь, — послл Рдогостя князь Мстислв. — А ты, см, дом посиди.

Смерть хотелось Чуриле пойти н штун смому! Но отцу было видней. Знл стрый, когд покзть удль, когд придержть. А Звенислвк, видя любого дом, лишь рдовлсь. Оно понятно: жен…

Что до Вышты Добрынич, тому было поручено особое дело. Едв уехли охотники, выбрлся во двор, подкрулил того хзрин и словно бы невзнчй обронил:

— Хн Кубрт…

Вздрогнул молодой чужк. Рвнулся к боярину, точно хотел что-то скзть, д подошли, помешли… Боярин ушел довольный. Верный глз окзлся у Лют:

Мохо привез с собой булгр.

Вернулись охотники, вернулся нвязвшийся с ними Любим. Привезли и медведя, тощего, стршного, в клокх свлявшейся шерсти.

Хзры не побоялись пойти н него сми. Слвным охотником окзлся цревич! С одним ножом пошел н штун, збвляясь опсностью, словно ребенок игрушкой. И теперь, покчивясь в седле, рсскзывл Рдогостю про ловищ в стрне хзр. Про зверя с прямым рогом во лбу и про тысячу кувшинов жир, нтопленных из одной-единственной рыбы. Боярин чуял нутром, что Мохо-шд врл смое млое через слово. Но когд хзрин спршивл его: веришь? — он неизменно кивл, отвечя:

— Верю, посол.

И см принимлся плести ткое, что оглядывлся дже угрюмый Алп-Трхн.

Язык хзр был родствен булгрскому, они понимли друг друг без толмч. Любим к сням с медведем близко не подъезжл, зто глз не спускл с шд…

Н другой день гостей ждл новя збв. Чуть свет явился к ним боярин Вышт и позвл всех в поле н речном берегу. Потешиться воинскими потехми, помхть тупыми мечми, пострелять из луков в цель…

Послы со своей охрной выехли охотно. А что: пусть видят словене боевую слву хзр, может, приздумются о чем… То-то тм, з городским збрлом, столпился едв не весь Кременец. Сидел н конях дружин и см молодой князь, одевшийся по-простому. Ибо мудр был стрый Мстислв: посоветовл ему вывести в поле всех, особо же молодых. Половин из них о хзрх слышл от отцов.

Пусть-к поглядят… примерятся…

Знл князь: эт нук не пропдет.

Вышел со своими и Хлльгрим. Стояли рядом бртья, стоял Олв Можжевельник и четверо его сыновей. Недоствло Видги…

— Не ты ли конз? — н словенском языке обртился к Хлльгриму Мохо-шд.

— Прво же, я не видел здесь никого, кто выглядел бы больше похожим н конз, чем ты…

Сын Ворон поглядел н него хмуро. И ответил без лишней учтивости, коротко:

— Нет.

Мохо-шд ему не понрвился.

— Конунг выйдет к вм, когд сочтет нужным, — неожиднно вмешлся Хельги. Мохо пригляделся к нему и чуть нклонился в седле, поствил локоть н узорчтые костяные плстинки. И улыбнулся, покзв из-под темных усов белые зубы:

— Еще несколько дней, и я решу, что он опсется покзывться нм н глз…

Хлльгрим невольно усмехнулся и проворчл:

— Конунг ничего не боится, молодой посол. Уж ты мне поверь.

Хзрские воины хороводом кружились по зснеженному полю, похвляясь умением влдеть лошдьми. Одни н полном скку проползли под брюхом коня.

Другие рзмтывли черные волосяные ркны, сдергивли друг с дружки остроконечные шпки. Третьи нтягивли тугие гнутые луки, без промх поржя вкопнный столб. Рябило в глзх от мерцния сбель, звенел в ушх многим пмятный боевой клич…

Алп-Трхн следил з своими удовлетворенный. Будь он простым всдником, он тоже ншел бы, что здесь покзть.

Мохо-шд покинул нерзговорчивых викингов и вернулся к словенм. Его внимние привлек сперв Соколик, потом и седок. Цревич подъехл к Чуриле и скзл ему;

— Я слышл, у вс говорят, что молодой воин может быть стр, если судить по его рнм. Убил ли ты того, кто укрсил шрмом твое достойное лицо?

Чурил только молч кивнул. О том, что это был хзрин, вспоминть не стоило.

— Быть может, ты соглсишься помериться со мной силми? — продолжл Мохо-шд. Безделье его тяготило. Он тоже выехл в полном воинском облчении, хотя и без шлем, и семь зплетенных кос спусклись с его головы н дорогую кольчугу. Он дже не ндел поверх кольчуги никких одежд, тк хорош был он см по себе.

Тот нескоро предложил бы Чуриле поединок, кто хоть рз видел его в сече.

Князь отозвлся лениво:

— Стоит ли, влдетельный шд… Гридня зрубишь, кк с князем договоришься…

Цревич отъехл рзочровнный. Шрмолицый покзлся ему неповоротливым и тяжелым н подъем. С тким спрвиться легко. А хотелось ему не столько посрмить словенского удльц, сколько обозлить строго Алп-Трхн. Тот-то не имел прослвленных предков, — ручтелей з его честь. И был потому не в меру спесив…

Чурил вовсе не собирлся покзывть хзрм, кк упрвлялись с конями его молодцы. Широкое поле вздрогнуло все, от кря до кря, когд громыхнули, сдвигясь, оковнные щиты хлейгов… Подняв копья, железным шгом пошли вперед торсфиордцы. Восхищенно змер Алп-Трхн. Умолк н полуслове цревич. Лишь смргды переливлись н его пльцх, глдивших холку коня…

Грянул под морозным солнцем свирепый боевой рог. Рздвинулсь стен круглых щитов. И вышел, держ в рукх три топор, Бьерн Олвссон.

Рзмхнулся — и в столб, густо утыкнный хзрскими стрелми, полетел секир! Сотни глз метнулись ей вслед. Тяжелое лезвие удрило в смую вершину столб, и сверху вниз ринулсь узкя трещин. Вторым топором, почти не глядя, Бьерн продолжил ее до земли. Третий удр — и повлились нвзничь две половинки бревн!

Боярин Вышт кк рз рсскзывл н ухо князю, что с послми приехло трое булгр. И тот молодой, которого признли отроки, был Оргн, брт хн Кубрт, зложник.

Еще ночь, и хзр призвли к себе князья.

Лют и Видг об увидели тот прием, збыть который Кременцу не было суждено… Только Лют стоял со своим копьем и щитом возле смого княжеского престол, Видг — через всю длинную гридницу от него, у дверей.

По стршинству сидели у обеих стен лучшие кременчне. Думющие бояре, хоробрствующие мужи, слвные молодые гридни. Индевели от дыхния резные столбики окон…

Сидел Вышт Добрынич, и под рспхнутой шубой виднелся вышитый кфтн.

Дорогя крученя гривн н шее переглядывлсь с золоченой рукоятью меч.

Сурово хмурился стрый боярин, ожидя послов.

Сидели Ртибор с Рдогостем, и у одного дремл н коленях булв, у другого — быстря сбля. Этим двоим что скжет князь, то и любо. Миром рсходиться с послми тк миром. Ссориться тк ссориться…

Сидели бртья хлейги, Виглвичи, кк звли их в городе. Стрый Вышт все косился н них и, кжется, впервые был рд, что стоял через реку крепкий новый конец…

Две двери вели в гридницу: из дому и со двор. Во дворе скучли, мялись хзры. Князья еще не выходили, следовло подождть.

Мстислв продержл их н пороге ровно столько, сколько требовлось, чтобы не обидеть всерьез. Но вот зстучл по полу костыль строго князя, и рзом смолкли, точно по комнде, сдержнно гудевшие голос.

Чурил вывел отц под руку — кк всегд. Усдил в древнее деревянное кресло, прикрыл ему больные ноги шубой. См сел рядом, пониже, и длинный меч встл у него между колен.

Тогд хзр провели в гридницу.

Мохо-шд чуть поднял тонкую бровь, признв в молодом князе того шрмолицего воин, что откзлся срзиться с ним нкнуне. Воистину, он был рзумен, этот словенский хн…

Алп-Трхн вошел следом з цревичем. И если он был удивлен, н его лице это не отрзилось. Но вот то, что шел впереди юнец, ничем, кроме родовитости, не отмеченный, — его здевло зметно…

Шд остновился посреди плты, приложил к груди укршенную перстнями руку, склонил голову в учтивом поклоне.

— Црь Тогрмы, д будет душ его звязн в свертке жизни у Бог, приветствует вс моими устми, достопочтенные князья! — скзл он, и толмч перевел. — Д не оскудеют вши стд, пстбищ пусть не выгорят н солнце.

Меня прислл влдык, живущий н зеленом острове посреди великой степи.

Примите, князья, те дры, что прислл вм хкн, мой повелитель и родич. И с ними то млое, что добвил я см!

Рдугой переливлся н Мохо тлсный хлт. Мхнул рукой цревич, и упли н берестяной пол пушистые рмянские ковры, зшелестел роскошня визнтийскя прч. Еще, прикзл рук. И упли н прчу смоцветы, потекло тяжелое золото. Еще! И легли, нполовину выскочив из ножен, индийские голубые клинки.

Усы Мохо шевельнулись в улыбке.

— Мои глз недостойны нслждться крсотой княжеских жен… Но я привез им то, что нрвится возлюбленным кнгрских вождей.

Он вытщил из-з пзухи лрец. Поднял узкую крышку. Блеснули в свете зимнего дня кроввые звезды рубинов.

Князья молчли. Мстислв только пробежл глзми по дорогому оружию. А о чем думл Чурил, понять было и вовсе невозможно. Сидел суровый. Он нстрого зпретил Звенислвке покзывться к хзрм. Эти порчу нпустят не здумывясь, А любопытно ей, тк он обо всем рсскжет…

Рбы подняли ковры и з углы унесли их прочь. Стрый Мстислв проговорил медленно, словно в рздумье:

— Щедр и слвен твой родич хкн… И мудр, рз уж он шлет ткие дры и свою дружбу тем, с кем рньше сржлся! Но только ли для этого ты приехл сюд, молодой посол?

Шд в Кременце уже успели прозвть: князь Мух. Он ответил:

— Воистину спрведливы твои слов, словенский хн. Повелитель хкн, д сотрутся кости его вргов, обозрел однжды грницы покорных ему стрн и увидел, что нет мир ни н зпде, ни н востоке…

Он говорил двно приготовленные слов, но здесь, в этой северной гриднице, они вдруг покзлись ему обидными. И он торопливо добвил:

— Не думй, однко, будто есть или будут врги, способные поколебть могущественный Атыл! Н шеях его колесничных коней пребывют сил, грохот и стрх вргм, и беспредельня степь едв может снести мощь ншего войск, когд оно выступет в поход…

Дже толмч и тот понял, что цревич погнл коня не по тому пути.

Несмотря н холод, н лбу переводчик выступил пот.

Князь Мстислв слушл шд совершенно бесстрстно, прикрыв векми глз… Но зто теперь Чурил поднял голову и смотрел н шд не отрывясь. И тот почувствовл: ндо остновиться. Он зствил себя улыбнуться.

— Я не поучю, я лишь сообщю. Я хочу, чтобы ты знл: повелитель могуч, и, когд он гневется, трепещут нроды. Но он вовсе не желет войны.

Прозвучло это весьм ко времени, ибо иные из бояр были уже готовы перебить дерзкую речь. Алп-Трхн внутренне ликовл. Он с смого нчл говорил Мохо, что ничего из этого не выйдет. Полководец привык трудиться сблей, не языком. И вот теперь неудч сделлсь очевидн, и это было отрдно.

А Мстислв спросил с еле уловимой нсмешкой:

— Чего же хочет от нс хкн, столь могущественный, что всякя его рбыня живет в золотом штре? Мы не имеем богтств, которые могли бы с этим срвниться… Если же хкну нужен только мир, тк ведь мы и рньше не ходили его воевть.

И вновь понес слов от одного к другому тщедушный мленький толмч, дря кждому из говоривших лишние мгновения н рздумье. Хлльгрим смотрел н него и вспоминл белку по имени Грызозуб, что сккл, кк говорили, по Мировому Древу, посредничя в перебрнке между дрконом и орлом…

— Что же нужно хкну? — спросил стрый князь. И Мохо чуть подобрлся, нпрягшись, кк перед прыжком. О Шехин, прими под крылья недостойного рб твоего Сбриеля! И ты, непобедимый Бог предков Тен-грихн, вспомни сын своего Мохо… Мелькнул перед глзми резня тень виногрдник. И тоненькя девочк-жен, н коленях подющя рзрезнную дыню и чшу с ромтным вином…

— Повелителю хкну нужны докзтельств мир, — проговорил он с поклоном.

Но ни стрый, ни новый Бог не пожелли ему помочь. Рзбуженным осиным гнездом згудел вокруг дружин словенского хн!

Мстислв поднял руку, успокивя бояр. Коротко и спокойно спросил:

— Тебе нужн днь?

Но и в его глзх грозно теплился серый огонь.

Мохо-шд повторил, ощущя в груди холод и пустоту:

— Докзтельств мир.

— Рзве мерзнет, — медленно повышя голос, нчл стрый князь, — твой повелитель под лисми и соболями, что везут ему нши торговые гости? Или он уже совсем одряхлел и не может согреться мехми? И рзве мло юношей служит ему, если он нуждется еще и в нших зложникх?

Теперь его голос гремел и был нверняк хорошо слышен во дворе, где внимтельно слушли чужие и свои… Хельги любовно поглживл топорище секиры…

— Повелителю хкну нужны докзтельств мир, — в третий рз повторил посол. И добвил, поскольку терять было нечего:

— Прво же, я рсскзывл тебе, кк он могуч.

Стрый князь повернулся к Чурияе и положил руку ему н плечо:

— Ответь, сын, чтобы любо было Господину Кременцу. Чурил не поднялся — вскочил. Но зговорил неожиднно рзмеренно, обуздывя собственную ярость, словно коня.

— Родился ли и ходит ли под солнцем человек, который покорил нс себе!

Он вытщил из ножен свой меч, и тяжеленный клинок повис в воздухе, в вытянутой руке. Цревичу пондобилось усилие, чтобы не отштнуться. А Чурил продолжл:

— Вот т днь, что нйдет здесь твой црь, и другой ему не будет. И быть по сему, пок не переведутся н свете войн и мечи!

Когд сворчивли юрту, Мохо приметил Абу Джфр, кк рз выходившего из княжеских плт. Обиду и зло нужно было сорвть… Цревич подошел к нему и скзл тихо, чтобы не слышли другие:

— Ты-то что делешь среди идолопоклонников, ты, ученик строптивого Мохммед? Досыт ли кормят тебя свининой, допьян ли поят вином?

От его дружелюбия не остлось никкого след.

Оскорбленный ученый мучительно побледнел. Уже много лет оружие рзум было единственным оружием, которое он позволял себе применять. Прискорбно, но иногд об этом приходилось жлеть.

Однко тут из гридницы появился Хельги. Сын Ворон в несколько шгов окзлся подле них и скзл:

— Пойдем со мной, лекрь…

Был он н три лдони выше Мохо. И в полтор рз шире в плечх. А рук его продолжл лскть секиру, и н эту руку достточно было посмотреть один рз. Абу Джфр дружил с конунговой женой. Мохо-шд этого не знл, но охот к перебрнке у него почему-то пропл…

Вечером Абу Джфр зпишет в своей книге, которую он нзывл «Алк н-нфис» — «Дорогие ценности», ибо дороже ее у него не было ничего:

«…Теперь мне следует рсскзть, кк ко двору млик р-рус, у него я здесь остновился, прибыли послы из стрны Ард л-Хзр. Стрн эт, кк всем известно, лежит к югу отсюд, по течению реки Р, им же угодно нзывть ее — Итиль. Првитель ее однжды прислл сюд сильный отряд, но русы его рзбили.

Вер же Ард л-Хзр — вер иудеев, и мне говорили, будто те люди, иудеи, помещют в ней золотую ндежду своих сердец. Впрочем, я не слыхл, чтобы в стрне Ард л-Хзр были гонения н првоверных либо же н христин, простой нрод — все больше огнепоклонники…

Еще я видел дирхемы, которые тм чекнят: они подобны ншим и сделны опрятно, но безгрмотно и безо всякого искусств. Сми рдлхзрцы говорят, что, если бы не они, русы и другие язычники двно бы уже рзорили все влдения првоверных до смого Бгдд. Но, д будет Аллх мне свидетелем, когд рдлхзрец принялся меня оскорблять, то з меня вступился один добросердечный вождь из племени Яджус, о котором я писл рньше. Он же, кк я его понял, не уступил бы дороги ни одному из своих Богов, если бы повстречлся с ними н узкой тропе…»

Минули те времен, когд Круглиц во всем тянул з стршим из городов!

Ныне князь Рдим Рдонежич был см себе голов. См решл с боярми все дел и никого нд собою не признвл. Туд-то и уехли из Кременц хзры, рзнюхвшие, что к чему…

— Тревожусь, сыне, — скзл князь Мстислв. — Не обротл бы молодшенького хзрин… Кк мыслишь? Чурил ответил:

— Помнишь, отец, Олег? Тоже ведь крсно говорил. И не с ним, с хзрми рньше дрлись. Мстислв только покчл седой головой. И опять посккл в Круглицу Ртибор… Вернулся устлый, н зморенном, голодном коне. Ему едв пришлось соступить нземь с седл.

— Худо, княже! — поведл он Чуриле. — И говорить со мной не стл! Кк сведли, о чем, Вячко с челядью мло не плкми з ворот погнли. Мух же, скзывют, при нем неотлучно.

Рвлся Чурил поехть см — отговорил отец.

— Чести тм не нйдешь, — скзл стрый князь. — Бесчестье одно, дел не добьешься. Без веч не переметнутся. А н вече и мы приедем, небось рт не зстегнут!

Но время шло, веч в Круглице не собирли. А потом долетел неждння весть: Мохо-шд со свитой отбыл домой.

Д кбы просто уехл! Опьяненный лсковыми речми, звороженный посулми, отпрвился с ним в длекий Атыл отчянный и беспечный Рдим. Поехл кк к другу в гости, взяв с собой всего-то пятндцть человек…

Мстислв, кк услышл, — едв не сломл об пол костыля.

— Ой же дурень, — только и выговорил он, когд первый гнев улегся. — Дурень!

В тот день Лют и Видг вернулись домой позже обычного… Весело встретили их звонкоголосые волкодвы: с лем прыгли н обоих, норовили лизнуть в лицо.

Но Лют цыкнул н них необыкновенно строго-и возился в конюшне со своим члым еще долго после того, кк Видг ушел в дом.

— Сын твой скоро придет, — сообщил Видг всполошившейся было Долгождне.

Стянул с плеч кольчугу, осмотрел, не звелсь ли рж. Бережно убрл и полез нверх, н полти. Скегги, верный Скегги тосковл по Видге отчянно…

Првду скзть, мльчишк Мл, скучвший в одиночестве, см без просьбы вызвлся быть его нянькой. Он подсживлся к Скегги и принимлся рсскзывть обо всем подряд. Под крышей избы клубми плвл дым, и в этом дыму перед глзми полусонного Скегги возникли то собки, рзошедшиеся средь бел дня невесть н кого; то дед Вышко, спршиввший н неожиднный треск в сене: к худу, бтюшк домовой, или к добру?.. Или вот еще голое длиннорукое существо — бнник, что рсшлился нынче в бне и все жегся кипятком, то Скегги непременно отвели бы поприться…

Скегги лежл под одеялом совсем прозрчный. Он попрвлялся, но очень медленно, и вствть ему не позволяли. Однко сдиться он уже пробовл, и глз его горели прежним здором… Видг рзвернул полотняную тряпицу и вынул румяный колобок. Молч рзломил н две чсти и отдл мльчишкм. Мл тут же впился в свою половину — только з ушми зтрещло. Скегги поглядел н Видгу и скзл ему:

— У тебя бурчит в животе…

Видг усдил его, чтобы он не подвился крошкми, и коротко ответил:

— Я сыт.

Внизу под ними бухнул дверь. Лют вошел в избу и скзл:

— Слыхл, мть? Любим с хзрми удрл.

Долгождн тк и опустилсь н лвку… Лют сел к столу и рсскзл ей и деду, что боярин Вышт сперв едв не снрядился в погоню, решив — укрли сын. Но рбы видели, кк Любим собирл дорожную сумку и выезжл с отцовского двор, оглядывясь по-воровски. Горько плюнул тогд стрый воин, и не видть было под шпкой, много ли седины прибвилось у него в голове… Ушел в свою ложницу и зперся в ней, и никто не смел побеспокоить его тм, дочь Нежелн прогнл перепугнного слугу и см легл спть подле его двери…

Горе сынм Бог Яхве, не т стл мощь повелителя Тогрмы, что сто или дже десять лет тому нзд!

Дожденосные бури, от век животворившие степь, проливли свою ношу, что ни год, все дльше к северу. В низовьях реки Атыл выгорли пстбищ, зто верховья рзбухли от влги. Поток, через который когд-то легко перепрвлялись тбуны, несся в море бешеными мутными струями, роя берег тысячи своих русл. А вокруг здыхлсь от жжды оплення земля, истресквшяся, потерявшя способность плодоносить…

Негде стло прокормиться обиттелям великой степи. Гибли от бескормицы стд, плкли по юртм голодные дети. Тогд их отцы брли в руки оружие и отпрвлялись искть для них лучшего кря. Нрод нседл н нрод, и тысячеликя живя лвин ктилсь все дльше н зпд. Орд з ордой взлмывл грницы хзрских влдений, тревожил сму столицу хкнов.

Зеленым островом стоял город Атыл нд рекой, двшей ему имя.

Простирлись вокруг виногрдники и сды. Еще крепки были кменные стены. Но уже ндвиглсь с восток песчня буря по имени печенеги-кнгры… А н севере и зпде, нселив необъятные лес, свили неуступчивые гнезд племен слвян.

Кое-кого из них удлось принудить выплчивть днь. И удерживть под рукой, но только до тех пор, пок эт рук оствлсь достточно сильн. Ныне и тм покорности не было и в помине. И не хвтло ни войск, ни военчльников, чтобы вести войну одновременно н зпде и н востоке.

Был только прежняя слв. Ее-то и возили послы в длекий Кременец, ндеясь, что минувшее поможет оттянуть неумолимый звтршний день. И ведь помогло!

Кк же кусл локти Чурил, думя об уехвшем Рдиме и ожидя вестей.

Нконец вести пришли…

Зим потел. Теплое дыхние долетело с полудня, окутв облкми звеневшие от холод небес. Сыпучий снег сугробов рзом отяжелел, нбух тлой влгой. Новому морозу предстояло превртить его в нст, н горе лосю и кбну.

В сырое утро подошел к кременецким воротм штющийся конь… Перед смой стеной колени у него подломились. Вершник сполз с седл и, когд к нему выбежли, прохрипел:

— Князя мне!

Ему хотели помочь подняться, но он вырвлся, пошел см. Воины повели его н Новый двор, по дороге придирчиво рзглядывя незвного гостя — не змыслил ли чего…

— Вячко! — совсем неожиднно признл его кто-то. — Вячко кругличнин!

И впрямь это был Вячко, но кков! Черный, не то от горя, не то от мороз, зросший. Грязня повязк охвтывл лоб, ноги зплетлись. Увидит князя и упдет, добрвшись до цели.

С хорошей новостью в тком виде не приезжют…

Молодого князя зстли во дворе. Лют держл под уздцы Соколик, Чурил кк рз сдился в седло. Увидя гонц, соскочил обртно нземь. Срзу почуял беду и шгнул нвстречу:

— Что с Рдимом?

Кругличнин отвел глз, с видимым трудом рзжл сведенные челюсти.

Чурил сгреб его з плечи, безжлостно встряхнул:

— Д говори же! Вячко глухо ответил:

— К тебе едет князь Рдим…

— Д что с ним? — рссвирепел Чурил.

— Хзры его… постругли, — пробормотл Вячко и сел, кк стоял, прямо в снег. — См… поглядишь… близко он уже, встречй. Если живого зстнешь…

Чурил долго не рздумывл. Мигом взлетел в седло и гркнул во всю широкую грудь:

— З мной!

Дружин ринулсь к лошдям. Вячк посдили н свежего коня и потщили с собой. Поддерживли спрв и слев, чтобы не выпл из седл. Авось не помрет.

Вихрем пустились они з ворот. Впереди князь, з князем Лют, з Лютом — стремя к стремени — отроки и боярин Вышт, случившийся во дворе. Пролетели по улице, рзбрызгивя тлую грязь. Пешцы шрхлись к зборм. Вырвлись з стену и прямиком посккли н Рось. Соступили н крепкий лед, помеченный кое-где лункми рыболовов. И тут, рссыпвшись веером, погнли коней к полудню.

Изжелт-серое небо летело нд головми, роняя редкие липкие снежинки…

Когд шея Соколик злоснилсь от пот, впереди змелькли черные точки.

Подъезжвших было девять, почти все конные. Двиглись они медленным шгом, оберегя двоих пеших. А те несли з шесты смодельные носилки…

Пуще прежнего погнл Чурил дымившегося коня. Рдимовы люди двинулись было вперед — псмурный свет мелькнул н лезвиях мечей. Но узнли кременецкого князя, рсступились. Он же подлетел, осдил коня и с седл нгнулся к носилкм.

Н носилкх лежл… не Рдим, то, что от Рдим остлось. Еле шевелились поверх одеял беспомощные руки, чью прежнюю силу Чурил хорошо знл.

Сплошные повязки укрывли лицо, прятли глз…

Рдим почувствовл движение вокруг и прошептл:

— Вячко, ты?

Чурил спешился. Взял его руку и едв совлдл с собственным горлом:

— Тебя ли вижу в скорби ткой, княже Рдим? Услышв его голос, кругличнин встрепенулся. Но приподняться не смог.

— Помирть к тебе ползу, Мстислвич… Прогонишь?

Суровые гридни снов зшгли вперед. Чурил пошел рядом с носилкми.

— Бери нс, Чурило Мстислвич, — угрюмо скзл боярин Доможир. Кк почти все Рдимовы люди, он был рнен и в седле держлся с трудом. — Не сржться ему боле. Ты же после него воевод у нс первый! Бери нс, князь! Веди н хзр!

Чурил отозвлся:

— Про то вечу решть… Рсскжи лучше, отколь бед ткя?

Он смотрел н Рдим, уже понимя, ккую цену зплтил тот з нуку, кк дорого купил поздно пришедший ум.

Доможир рсскзл.

Мохо-шд проболтлся, не проехв половины дороги. Вся честь, что ждл Рдим в столице хзр, звлсь подчинением и днью. Легкой днью — для мир. А смому князю жить в городе Атыле гостем у хкн. Зложником, инче говоря.

Рдим обозвл Мохо шелудивой собкой и тут же велел поворчивть нзд.

Но цревич обиды не стерпел. Хоть и сорвлсь рыб, просто тк не уйдет.

Рспрощлись хзры, сми же ночью нлетели н стновище кругличн.

Рсшвыряли полтор десятк воинов, зрубив н месте почти половину. А смого князя схвтили живым. Двоих людей не пожлели для этого в отчянной схвтке.

Вслсть поиздевлись, д и бросили умирть н снегу…

И не видть бы больше госпоже Круглице своего Рдим, если бы не булгры. Крепко, знть, ндоел доля зложник хнскому брту Оргне… С двоими верными товрищми сбежл он от цревич Мохо. И увез князя, рзыскв его еще живым.

Чурил шел подле Рдим, держ его руку в своей.

— Ко мне поедем, Рдко. В Кременец.

Оргн сидел в седле прямой кк стрел, гордо уперев руку в бедро.

Боярин Вышт подъехл к нему и спросил:

— Скжи… не видл ли ты у хзр ншего мльчишки… словенин?

Он до боли стиснул пльцми ремни поводьев.

— Видел, — ответил Оргн. — Он чистил Мохо-шду споги и коня. И пусть вечное небо покрет меня, если я не предлгл ему бежть вместе со мной. И если ему не помешл лишь собствення трусость.

Ничего не скзл боярин Вышт. Только, внезпно здохнувшись, рвнул ворот, и полетел прочь дутя серебряня пуговиц…

Тк они и въехли в Кременец. Носилки с Рдимом, Чурил, воины кременецкие и круглицкие бок о бок… Переполошенный нрод высккивл из дворов и шел следом, словно н вече. Горестную повесть передвли из уст в уст, жлостливые женки утирлись. Но все видели — совершилось-тки, слились нконец две совсем было потерявшие друг дружку тропы…

В Новом дворе приготовили для Рдим чистую ложницу. Хотели нести его туд немедля — носилки не поворчивлись в узкой двери. Тут Чурил, не отходивший прочь ни н шг, нклонился нд Рдимом, д и поднял его н руки.

Легким, совсем легким покзлся ему злосчстный князь. Бережно шгнул Чурил з порог — не тряхнуть бы, не кчнуть…

— Мстислвич… — позвл Рдим. Он не понял, что произошло.

— Здесь я, — отозвлся Чурил. — Ты потерпи. Поползл вверх рук кругличнин — обнять з шею, но не дотянулсь, повисл… Верные гридни топли следом, скрипя ступенькми всход.

В ложнице нвстречу князю поднялся Абу Джфр. Ни з ним, ни з иными лекрями послно не было: про все подумть не успели. Абу Джфр пришел см.

— Не сердись, что я без твоего зов, Ибн Мстилндж, — поклонился ученый.

— Я, впрочем, считю, что помощь может являться и незвной…

— Я не зню этого человек! — сипло скзл Доможир. — Он темен лицом, кк Чернобогов слуг! Не ддим князя!

Чурил уложил Рдим, и тот, почувствовв под собой твердую лежнку, зметно успокоился, вытянулся, облегченно вздохнул.

Чурил кивнул н Абу Джфр и скзл боярину:

— Хвтит с тебя и того, что я ему доверяю. Лечить будет он. А лицом ты см ныне не светлей…

Слов кругличнин нверняк здели тбиб, но он ничем этого не покзл. Коротко сотворил молитву и приступил к делу тк невозмутимо, точно и не князя отдли ему в руки, ни н что не годного полуживого рб… Н Чурилу и восьмерых кругличн он внимния не обрщл. Его тонкие пльцы ни рзу не зствили Рдим зстонть.

Нконец он скзл:

— С помощью милосердного Аллх и блгодря своей внутренней силе твой друг, млик, может остться среди живых, хотя нгел смерти и приготовился унести его душу. Не в моей влсти дть ему новые глз и зжечь в них божественный свет, но для других его рн лекрство нйдется. Я принес редкостный и дргоценный бльзм, именуемый — силь, то есть блгороднейший, безупречный…

Чурил перебил:

— Он должен жить. А з бльзм я тебе зплчу, хотя бы мне пришлось продть коня.

Абу Джфр опустил глз и покчл головой.

— Пусть принесут молоко и вино, — скзл он зтем. — Но не обижй меня, млик, я говорил не о плте. Здоровье твоего друг будет для меня желннейшей из желнных нгрд. Тебе некогд меня слушть. Но знй, что лекрством, которое я предлгю, можно смзть рзрезнную печень брн, и он срстется дже вынутя из тел. Тк велик его сил…

Рбыни бегом принесли требуемое. Абу Джфр вынул крохотный стеклянный пузырь с темным и тягучим, кк смол, веществом. Пробормотл что-то н своем языке. Снял крышку и зчерпнул костяной ложечкой дргоценный черный силь…

К вечеру круглицкие чстью уехли к себе, иные же остлись, не имея сил продолжть путь. В том числе Вячко и Доможир. Они хотели устроиться н ночь подле князя, но Рдим предпочел остться один.

Ночью Чуриле не сплось… Они со Звенислвкой тк и жили в Стром дворе, однко домой он не пошел. Княгиня рзыскл муж и долго стрлсь его успокоить, но все вотще.

— Брт моего поклечили, — скзл ей Чурил. — Понимешь?

Среди ночи он и вовсе поднялся и, одевшись, пошел проведть Рдим.

Тот тоже не спл. Ему, слепому, больше не нужен был свет. Но лежть в темноте кзлось слишком уж неуютно; и потрескивл у постели трехрогий светец, с шипением ронявший угольки в плошку с водой…

Чурил, охотник, подобрлся к двери бесшумно. Но Рдим точно почуял.

Вынырнул из-под одеял, протянулсь рук. Метнулсь по стене тень.

— Кто здесь?

— Я пришел, — отозвлся Чурил. Сел возле больного и усмехнулся:

— А что, князь, решил, душить тебя идут впотьмх?

Рдим промолчл.

— Что не спишь? — спросил кременецкий князь. — Устл, поди. А утро, см знешь, мудренее.

Рдим беспокойно шевельнулся, ощупью ншел его колено, положил н него руку.

— Уснул бы, д не всякую думу зспишь… Без зубов грызет. Спршивю себя, Мстислвич… Вот если бы не я тебя, ты меня тогд… плеткой… А потом ко мне же притек… Мстислвич… Помоги сесть!

Чурил обнял его, усдил. Жесткий кшель согнул Рдим дугой, зтряс, отнимя последние силы. Обртно н подушку Чурил опустил его изнеможенного, взмокшего. Бережно укрыл. Рдим с трудом переводил дух.

— А я вот думю, — скзл ему Чурил. — Если бы меня уходили, кк тебя.

Пошел бы я к тебе или нет?

— Умру я, — проговорил Рдим тихо, кк о деле решенном. — См виновт, см рсхлебю. Один я н свете… У тебя же, ведю, сын скоро будет. Дружине велю… пусть в Круглице посдят… Чтобы никогд боле… Слышишь ли?

— Я тебе умру, — скзл Чурил. — Спи, Рдко, сон лечит. После говорить стнем, окрепни сперв.

Потом он вышел з дверь… и тут же не услышл, больше почувствовл чье-то присутствие рядом с собой в темноте!

Счстье неведомого ття, что Чурил не был оружен. Метнулсь во мрк железня княжескя рук. И сцпл змеившуюся, убегвшую девичью косу.

— Ого! — скзл он и потщил косу к себе, нмтывя н кулк. Н том конце ойкнуло, и князь выволок в полосу свет упирвшуюся девушку.

— Поплсь рыбк, д, смотри, золотя! — скзл он, узнв Нежелну.Тебя кто сюд пустил, поляниц? Лют? С Лют утром спрошу, тебе сейчс рубху-то подыму д ремнем…

— Что тм, Чурило? — позвл из ложницы Рдим. Услыхв его голос, Нежелн вдруг с отчянной силой рвнулсь из рук — князь едв увернулся, не то укусил бы, — кинулсь в дверь и пл н колени подле Рдим.

— Я, княже! — в голос зплкл бесстршня Выш-тичн. — Не гони! Жить остнешься, служить тебе буду, умрешь, н костер з тобою взойду… только не гони…

Рдим повернул голову, слепыми пльцми ншрил девичье плечо.

— Д ты кто, миля?

Чурил смотрел н них, прислонившись к двери…

Когд под утро в ворот стл ломиться Вышт Добрынич, к нему вышли и князь, и молодя княгиня.

— Куд дочку дел? — ярым вепрем зревел стрый боярин. И схвтился з меч:

— Мло тебе, сыновей я лишился, последнее отымешь?!

— Не кричи, Добрынич! — сдвинул черные брови Чурил. — Здесь он. И живехоньк, пойдем, покжу!

Звенислвк пошл рядом с мужем, пряч под широким плщом свое ночное убрнство. Выштины молодцы с фкелми, с оружием остлись у ворот. Княжеские ощетинили против них копья.

— Згляни, жен… — велел Чурил, когд они приблизились к ложнице. — А ты, боярин, помолчи!

Звенислвк сунул голову в дверь и кивнул, приложив плец к губм.

Вышт нетерпеливо двинулся вперед.

Дочь его Нежелн сидел около изрненного князя, и тот спл, дыш очень спокойно… Увидя отц, Нежелн тк и блеснул глзми. Словно готовилсь зщищть любимого дже от него…

Отвернулся боярин, тяжело прилег спиной к ободверине. Зкрыл глз, зстонл…

— Что плчешь, боярин? — спросил Чурил вполголос. — Княгиней дочк будет, не ты ли того хотел?

Светля Богиня Жив побеждл злую ведьму Морну. По ночм зим еще торжествовл; еще зрщивл льдом и инеем прорехи, что нносили ей в дневных сржениях сияющие солнечные мечи. Но все глубже ложились синие протлины, и тяжелые войлочные облк постепенно освобождли небо. И небо поднимлось все выше — вверх, вверх, чистое, ясное, готовое нполниться ликующим пением птиц…

— Что невесел, Виглвич? — спросил Хлльгрим Чурил, когд они однжды вместе ехли из Круглицы домой.

Хлльгриму дорого обошлсь минувшя зим. Суровое лицо осунулось еще больше, по щекм, сверху вниз, легли угрюмые склдки. Н вискх и в усх проглянул седин. Он скзл:

— Скоро птицы полетят к северу, конунг. Его хлейгов поедом ел тоск.

Стрый Олв осмтривл корбли, готовя их к тому дню, когд должн был вскрыться рек. И говорил сыновьям:

— Они привыкли к морю, дети. Я думю, им тоже снится морской прибой.

Люди все чще смотрели н север. И ждли весны с непонятной тревогой.

Кк будто ей предстояло что-то переменить…

Видг-Витенег был теперь в млдшей княжеской дружине з своего. Не всем нрвилсь его нелюдимость и невмерня — не по летм, не по зслугм! — гордость. Но в ртной нуке ему среди отроков ровни было немного. Видгу в дружине нчли увжть.

В Урмнском конце он с того смого дня не появлялся ни рзу. И, кк мог, избегл его обиттелей. Выздоровевший Скегги ходил туд несколько рз, но Видг не спршивл, что новенького. Дже о том, что Торгейр сын Гудмунд взял в жены Любомиру, придное невесте спрвил см конунг, — Видг выслушл рвнодушно…

Однжды, когд он чистил своего коня, н княжеский двор явился Бьерн Олвссон. Молодой кормщик рзыскл отрок Чекленер и зговорил с ним, и Видг, стоявший поблизости, слышл кждое слово. Бьерн похвлил и поглдил лошдь отрок, спросил, не болел ли у Чекленер когд-то рнення голов, потом пожловлся, что поскользнулся н льду, когд переходил реку, и промочил ноги.

Совсем уже собрлся уходить и нпоследок обронил кк бы невзнчй:

— А что, скжи, мерянин, здоров ли твоя сестренк Цылтий? Я помню, вы с ней были похожи… Чекленер ответил весело:

— Дом говорили, нм с ней ндо было родиться двоими бртьями.

— Я к тому, — скзл Бьерн, — что у Сигурд уже двое прней, я все не женюсь. Послушй, отдшь ли ты мне сестру?

Мерянин почесл льняной зтылок и посоветовл Бьерну спросить ее сму, он, мол, не собирлся ее принуждть. Бьерн ушел очень довольный. Можно было не сомневться, что скоро н той стороне реки примутся готовить еще одно торжество.

Булгрин Оргн с двумя товрищми, Шилки и Тлутом, жил у князя в великой чести. Хну Кубрту срзу послли весть о возврщении родич, но торопиться домой Оргн не стл. Беглому зложнику было о чем порсскзть союзным князьям, и те слушли ждно.

О городх из белого кмня, внутри которых стояли войлочные юрты и курились очги землянок. О хкне, что весной отпрвлялся кочевть по своим влдениям, сопровождемый войском. И ни один из простых воинов не смел приблизиться к нему н полет стрелы, чтобы не осквернить взглядом священную особу цря…

Об ль-рсиях — избрнном отряде рбов, не знвших себе рвных в бою и имевших з то привилегию не сржться против единоверцев… О знтных вельможх, что поколениями женились н крсивейших пленницх и оттого были светлокожи, мягковолосы и без выпирющих скул. Вот и нзывли их белыми хзрми и считли едв не з особый нрод.

И о хзрх черных — простом люде, жившем жизнью охотников и пстухов, люде бронзоволицем, узкоглзом, с черными косми жестче конских хвостов…

Смого хкн булгрину видеть не привелось. Но он хорошо помнил, кк однжды по степи рзлетелсь весть о смерти цря.

Богтую тризну спрвил по умершему род Ашины-Волк, издвн рождвший првителей. Множество могил — с избу кждя — вырыли для него послушные руки рбов. И все могилы, кроме одной, оствили пустыми, могильщиков предли смерти, дбы ничья рук не потревожил священных костей…

А молодому црю, сыну прежнего, ндели н шею веревку. И, зтянув хорошенько, спросили: сколько хочешь првить? Столько-то и столько-то лет, — полуздушенно прохрипел новый хкн. И вступил н престол, зрнее зня, что его убьют точно в нзнченный срок. Если только прежде он не умрет см.

Ибо инче оскудеет божествення сил хкн и удч оствит нрод…

Между тем солнце ходило по небу с кждым днем все выше и веселей. Еще немного, и польют теплые весенние дожди. Вскроется, полезет н берег Медведиц. А тм зворочется, згрохочет льдинми см великя Рось…

Князь Рдим не умер. Рны его зживли. То ли помогло чудодейственное лекрство силь, то ли впрямь сысклсь в князе могучя сил, н которую тк ндеялся Абу Джфр. Одно было ясно: двно бы ему спть под кургном, если бы не Нежелн-поляниц. Слепой Рдим узнвл ее по шгм. Он двно уже переименовл ее в Ненгляду и только жлел, что не нсмотрелся вдоволь н ее крсоту, пок имел глз.

И еще он говорил, что это рньше он был темен, ныне прозрел…

Чстым гостем стл в Новом дворе боярин Вышт. Дочь встречл его рдостно, лстилсь к отцу, чувствуя себя виновтой. Всякий рз уговривл посидеть подольше. См, однко, домой не шл. Мло-помлу Вышт вроде кк привык, что не длее лет проводит ее в Круглицу. Но зметно тяжелее сделлся его шг, и глдкя плк, с которой он и рньше не рсствлся, теперь был нужн ему не только для крсы.

Любим же поминть при нем было опсно…

Полные дни сиживл он у Рдим. И нередко они беседовли втроем, потому что к Рдиму зглядывл Хельги Виглфссон. Рдим ему нрвился, Вышту он терпел, Чуриле молч клнялся. Княгиню Звенислвку всякий рз остнвливл, спршивл, кк здоровье и не ндо ли ей чего.

Рдим ощупывл его секиру, примерял ее к руке и в который рз просил рсскзть о поединке с Рунольвом.

Зим сдвл все больше. Н глзх уступл теплу. Скоро, скоро в кждой избе хозяйки примутся месить пухлое слдкое тесто и вылепят из него мленьких птиц. Потом этих птиц обмжут медом и пойдут с ними з городское збрло зкликть в гости весну. Н утренней зре рсстелят в поле чистый новый холст, положт н него душистый пирог и оствят все это в др мтушке Весне. Пусть он, крс ненглядня, отведет угощения, оденется в новину и уродит взмен добрый хлеб и долгий лен…

А тм сожгут стршное чучело — злодейку Морну. И нпекут в честь Солнц блинов, румяных и круглых, кк оно смо.

А тм сойдет снег и нстнет пор бросить в землю зерно. И незримо поскчет по полям н белом коне юный Ярил. Босоногий, похожий н девушку, в белом плще, в венке из цветов, с житными колосьями в руке… Никто не увидит его, но почувствуют все: по смятению в сердце, по неясной тоске, той смой, что гонит прочь сон и зствляет молодых девушек н ночь глядя продевть косу в висячий змок и с волнением обрщться к еще неведомому жениху:

— Приди, милый, приди во сне ключик попросить…

И дже стрый Щелкн нчнет доствть и нюхть высохший пучок пхучей степной трвы, что осенью привез ему Лют.

Скегги сын Орм, ходивший к роднику з водой, рспхнул двери и зкричл:

— Гроз собирется, Видг хевдинг, промокнешь!

В круглолицем мльчишке не узнть было прежнего зморыш.

Лют и Видг охоршивлись, окончтельно приводили в порядок оружие и одежду. День этот был необыкновенным: нкнуне у молодого князя родился мленький сын.

В его доме еще не успели позкрывть двери и сундуки, отворенные нстежь для облегчения трудов юной княгини. А счстливый Чурил уже отпрвился к дубу, в святилище, и своими рукми принес в жертву бык. Жертвенной кровью нпоили землю, череп зверя с рогми повесили н огрду: пускй зодно неповдно будет и всякой скотьей болезни. Мясо же сложили в телегу и отвезли в Новый двор.

Большой прздник будет нынче в княжеском доме!

Двоим отрокм ндлежло быть н том пиру. Только место их было не з нкрытыми столми, не среди веселых гостей. Изобильные яств они лишь понюхют… Лют встнет подле князя и стнет следить, чтобы не скудел перед ним ед-питье. А Видг в числе прочих отроков устроится возле двери. И будет приглядывть, кк бы Вышт Добрынич во хмелю не обидел кого из урмн, Оргн не вцепился бы в глотку зезжему хзрскому купцу…

Есть и пить отроки стнут потом. Все подчистят, что остнется н широких деревянных блюдх. И сми поедят, и домой отвезут.

Лют выглянул нружу, посмотрел н небо:

— Тк и тк ехть ндо. Может, успеем еще до грозы?.. З зиму он еще больше вытянулся и возмужл. Чтобы поцеловть сын, Долгождн поднялсь н цыпочки. Видг вывел коней, и они тронулись со двор.

И вновь рзогнл свою огненную колесницу чернокудрый, золотобородый Перун! Бесстршно мчлся он в смертную битву с Чернобогом, н всю зиму змкнувшим влжные, животворные недр облчных гор!

Ветер и тот притих в ожиднии бури, воздух сделлся неподвижен и густ.

Тяжкими быкми нступли из-з кря земли нлитые синевой облк. Дружно впрягшись, волокли они неохвтное решето, полное чистой дождевой воды. Прочь из белых лп злодейки зимы, н землю, н луг и поля!.. Но Чернобог сдвться не спешил, и в тучх шел бой. Летели вороные жеребцы Перун, грохотли ободья колес, взвивлсь и рушилсь плмення секир, зжтя в божественной деснице… Отзвуки небесной битвы, гремевшей еще длеко, зствляли коней вздргивть и пугливо нсторживть уши.

Грозовой мрк зтопил округу, когд они только-только покинули лес.

Отроки поняли, что дождя уже не обгонят.

Первый удр рсполосовл небо. Пылющя молния вонзилсь совсем недлеко, и Лют спрыгнул с коня, обнял его голову. Конь почувствовл себя под зщитой и блгодрно прижлся к хозяину. Видг еле успел зкутть голову своему — и небес нд ними рзверзлись.

— Лиц не прячь, умойся! — прокричл Видге Лют. — Первя гроз, сил в ней!

Молния з молнией били в ближний лес. Было у них тм любимое местечко, и рди него-то они щдили дуб, крсоввшийся н холме. Кузнецы издвн ходили туд з железной рудой. Тугие пльцы струй щекотли и глдили землю, призывя пробудиться от зимнего сн. Но твердь не откликлсь, не спешил проснуться. И очень скоро дождь перестл быть лсковым. Бешеные порывы ветр принялись рзмхивть свистящими веткми деревьев, кждя кпля превртилсь в стрелу.

Гром ктился по небу от кря до кря: Перун рзвоевлся вовсю.

Отроки потихоньку брели к городу пешком. И Лют вдруг схвтил Видгу з руку:

— Смотри!

Мир только что содрогнулся от чудовищного удр. Видг посмотрел туд, куд укзывл Лют, и увидел ком яркого плмени, скользивший нд землей н уровне груди человек.

Ком был величиной с коровй и летел со стороны лес, быстро приближясь.

Ледяной стрх приковл отроков к месту.

— Змей огненный! — дрожщими губми выговорил Лют. — Кому серебро-золото несешь, бтюшк, нм или нет, только не тронь!

Перепугнные кони зржли и збились, но зклинние подействовло.

Огненный клубок легко взмыл кверху, перескочил молодых воинов и поплыл себе прямехонько в Кременец. Лют и Видг следили з его полетом, не смея двинуться дльше.

Когд шр поднялся нд стеной, Лют скзл:

— К боярину полетел! Стло быть, првду люди говорят!..

Змей и впрямь сел н острую мковку терем, что был хорошо виден во всем городе и вокруг. Покчлся туд-сюд н неудобном нсесте, потом вдруг соскочил и стремглв кинулся вниз.

Знть, не встретил его Вышт с прным молочком, не вынес всегдшней яичницы из сорок яиц! Грохот рздлся ткой, словно к боярину во двор ненроком злетел см Бог-громовик. А следом взвилось высокое плмя: у Вышты нчлся пожр…

Пожров, зтеянных молнией, унимть не смели от век. Рзгневнные Боги не терпят препон. Когд отроки вбежли во двор, половин крыши боярской конюшни, несмотря н хлествший дождь, полыхл неудержимым огнем. Ополоумевшя челядь метлсь вокруг. Кто-то пытлся сбить змок. А см Вышт Добрынич, полуодетый — собирлся н пир, — потрясл кулкми, крич:

— Сметнку! Сметнку мне спсите!

Внутри горящей постройки визжли и бились зпертые лошди.

Лют и опомниться не успел, когд Видг бегом бросился вперед. Кошкой взлетел н крышу, увертывясь от огня. Рсшвырял корье — и прыгнул вниз, в водоворот крутившегося дым…

Лют кинулся следом, но его перехвтили:

— Стой, боярич, куд!

Холопы, возившиеся с уже нкленным змком, нмертво стиснувшим ключ, злее зстучли обухом. Но все зря. Змок, добротно сделнный н посрмление вору, поддвться не желл.

— Сгорит ведь княжич, — скзл кто-то огорченно. — Вот сейчс и столб огненный появится…

Огненный столб восходит нд пожром, когд гибнет человек.

С княжеского двор прибежл см Чурил и нчвшие сходиться гости. Крыш конюшни пылл уже вся. Лют яростно бился в рукх у дюжих боярских слуг и кричл:

— Пустите! Витенег тм!

Хлльгрим прибежл вместе с князем. Услыхв про сын, он переменился в лице. Кшлявшие от дым рбы едв успели отскочить: Хлльгрим с рзбегу нцелился в двери плечом.

Кое-кто после говорил, будто конюшня чуть не рсктилсь по бревнышку.

Тк ли, нет, двери с петель слетели, Видг успел-тки отвязть всех коней.

Они лвиной ринулись нружу из-под рушившейся крыши, одичлые от дым и жлящих искр, с опленными гривми и хвостми… Сын было не видть.

— Видг! — крикнул Хлльгрим, и его услышли дже з гулом пожр. И он бросился было прямо в огонь — но тут по упвшим дверям простучл копытми любимиц Вышты Сметнк… Отсветы огня змеились по серебристой шубке крсвицы, голову плотно окутывл кожня куртк. Он вслепую бежл з остльными и волоком тщил Видгу. Вцепившись в повод, тот висел мешком. Одежд н нем местми горел…

— Видг! — вновь крикнул Хлльгрим. В три отчянных прыжк догнл кобылицу, схвтил сын и поктил его по грязи, спся от огня.

К ним уже торопился Вышт, бежл Лют, дружинные люди, слуги. Видг открыл глз. Смотреть н него было жлко и стршно. Светлые волосы скрутило огнем, н лице ндулись пузыри, рубшк отствл от тел с клочьями кожи…

Однко он поднялся. Зштлся и сумел устоять.

Вышт хотел обнять его… но не решился притронуться, опустил руки.

— Все отдм! — скзл он, и голос срывлся. — Что хочешь з Сметнку проси!

Скзнное дошло до Видг с зметным трудом. Нконец он ответил по-словенски:

— Просить не привык. А чего хочу, знешь. Боярин глянул оторопело, потом сообрзил, обернулся:

— Смиренку сюд! Д пошевеливйтесь, лежебоки!

Двое слуг бегом притщили ее под локти. Бросили перед Видгой н колени.

— Еще! — крикнул Вышт. — Еще проси! Сржясь с болью, Видг нгнулся к плчущей Смиренке и крепко взял ее з руку. Больше ее никто у него не отнимет.

Он поглядел в его обезобрженное лицо, и слезы полились еще пуще. Поднялсь и встл у его плеч не то обнимя, не то поддерживя.

— Все, ярл, — скзл Видг. — Блгодрю тебя.

Это он пробормотл уже н своем языке, потому что думть обо всем срзу сделлось трудно. Потом он повернулся и нпрвился к Чуриле. Мимо Хлльгрим прошел, кк мимо пустого мест. И проговорил, слегк зпинясь:

— Конунг, я, кк видно, не смогу послужить тебе н пиру.

Чурил отпустил с ним и Лют:

— Довезешь…

З всю дорогу домой Видг открыл рот всего однжды. И то не зтем, чтобы пожловться.

— Лютинг, — скзл он. — Может быть, твоя мть соглсится удочерить мою Смэрну? Тогд бы я зплтил тебе мунд и взял бы ее в жены по зкону…

Он держл Смиренку з пояс, и его рук был тверд. Но лесня троп тянулсь мучительно долго. Когд они въехли во двор, Люту пришлось звть мть и дед Вышку и сообщ вынимть Видгу из седл.

Его уложили н полтях — тм, где недвно еще отлеживл бок простуженный Скегги. Мленький скльд все стрлся хоть чем-нибудь помочь. Пок Смиренк с Долгождной снимли с Видги одежду, он взял плочку и тут же вырезл н ней мгические руны, отгоняющие болезнь. Добыл из пльц кпельку крови, окрсил руны и зсунул их ему под подушку.

Женщины обмыли Видгу от грязи и копоти и до пояс обмзли кислым молоком, зживляющим ожоги. Видг покрылся гусиной кожей и нчл дрожть: ему было холодно в нтопленной избе. Его уложили и зкутли потеплее, и он медленно погрузился в ккую-то полутьму. Ее, словно дымную тучу, пронизывли языки кусвшегося огня. Они больно впивлись в обожженную кожу. Видг вздргивл под одеялом, зкусывя губы. Он не стонл. Викингу не подобет стонть.

Но потом облко понемногу рссеялось… Чья-то рук глдил его по голове, утешя, помогя терпеть… Смэрн, подумл он срзу. Однко понял, что ошибся: эт рук был больше и тяжелей. Видг приоткрыл глз.

Нд ним сидел Долгождн. Сидел, подперев щеку, и думл о чем-то своем. И ведь не сын — получужой отрок лежл перед нею. Дже не словенин…

Видг двно уже никого не звл мтерью, збыл, кк выговривется это слово. Губы его шевельнулись…

Нo что-либо скзть он не успел — провлился в глубокий, уже нстоящий сон…

***

Н другой день он проснулся от звук незнкомого голос. Но н полтях, где он лежл, никого не было. Видг зерзл в постели, зглядывя вниз.

З столом сидел высокя, совершенно седя струх в белой рубхе до пят и с рспущенными волосми. Он посмотрел н Видгу, и он немедленно подумл, что из ббки точно вышл бы дроттнинг нисколько не хуже Рунольвовой дочки. Во всяком случе он с легкостью предствил ее в шлеме и блестящей броне, вооруженную, н носу боевого корбля. А вокруг — хирдмннов,. готовых рди нее н смерть…

Струх степенно хлебл редкую в этом доме мясную уху и откусывл пирог. Знть, Люту с княжеского стол кое-что все же перепло. А см хозяин и Долгождн прислуживли гостье и делли это с неподдельным почтением. Дже с робостью, словно в доме сидел княгиня еще повжнее Асстейннки.

Струх поглядел н полти еще рз. Спи, внятно прикзли Видге темные глз под белыми бровями. Он повернулся н бок и немедленно уснул.

Вечером он позвл Скегги и спросил его, что з стрння ббк приходил в избу. Млыш сперв внимтельно оглядел все углы, потом прошептл:

— Это великя лекрк и колдунья, которой боится дже конунг. Он живет в лесу, и говорят, будто звери ее почитют. Без нее редко обходятся похороны, когд жен хочет умереть вместе с мужем, и ее нзывют — Помощниц Смерти, другого имени у нее нет. Конунг звл ее посмотреть того второго князя, но он не пошл. А тебя… ты же не видел! Он смотрел и шептл, и вырстл новя кож…

Видг вытянул из-под одеял првую руку, попробовл рзмотть повязку зубми, не спрвился, протянул руку Скегги. Шевелить пльцми было больно по-прежнему. Но пятн ожогов утртили обнженную крсноту. Их, диво, уже зтягивл прозрчня нежня пленк.

Видг удивился этому, потом уснул опять. Ему приснились струх колдунья и Смиренк, об руку гуляющие по широкому ярлову двору.

Боярин Вышт Добрынич прислл Видге подрок: коня. Того смого Воронк, сын Соколик и Сметнки.

Рди ткого дел Видг впервые сполз с полтей и, поштывясь, выбрлся з порог. Он не позволил, чтобы ему помогли.

Посреди двор приплясывл и озирлся черный кк смоль жеребец. Крс в нем был мтеринскя, сил и норов — отцовы. Лют держл его под уздцы, Смиренк целовл любимц в теплую морду, Скегги хотел поглдить и все не решлся подойти, Мл просто бегл вокруг, рзмхивя рукми и бестолково крич. Лют гнл его прочь, но мльчишк не уходил.

Видг тк и змер, восхищенный.

— Хлебц ему дй, — посоветовл Лют. — Пусть обвыкет.

Скегги мигом доствил горбушку. Осторожные ноздри обнюхли хлеб, обнюхли укрытую повязкми лдонь-Воронок с достоинством взял угощение и позволил обнять себя, дл почесть в гриве и между ушей.

— Я нзову его Хрвн! — скзл Видг. — Когд-то я полгл, что у меня был дед по прозвищу Ворон, но это было двно. Теперь у меня будет ткой конь!

С Рось-реки тяжелыми волнми нктывлся медленный гул. Он спл целую зиму, глубоко зтив дыхние жизни. Точно скзочня дев, зковння злыми силми в ледяную броню. Но вот юным героем явился к ней солнцеликий Дждьбог…

Вхмхнул светлым мечом, и рссыплись холодные доспехи, прятвшие живую, сверкющую крсоту.

Кременчнм могучий ход реки был не в диковинку. Зто викинги проводили н берегу целые дни, нблюдя, кк ворочлись, топили друг дружку, рушились и вствли н дыбы льдины рзмером чуть не с весь Урмнский конец…

Хлльгрим Виглфссон взял привычку бродить по берегу один, без свиты воинов, которя был приличн вождю. Подолгу стоял нд береговым откосом, нд гудящей, высоко поднявшейся рекой. И глядел куд-то вдль, в синее небо.

Однжды его рзыскл Торгейр и скзл ему:

— Хевдинг, я думл об этом целую зиму и теперь вижу, что был прв. Я ведь тк и знл, что тебя потянет домой. Хлльгрим ответил, не оборчивясь:

— Я нзвл себя конунговым человеком, Торгейр. Ккя тебе рзниц, куд меня может потянуть. Молодой херсир проговорил уверенно:

— Торлейв конунг отпустит тебя. Если он см не знет, кк это слдко, когд твой одль н том конце свет, тк он спросит свою жену Ас-стейнн-ки, и он ему рсскжет.

Хлльгрим промолчл. Но Торгейру что-то подскзывло, что его слов не пропдли впустую. И он осторожно продолжл:

— Ты не очень любишь о том вспоминть, Хлльгрим хевдинг, мой побртим Хельги любит это еще меньше, но я служил Хрльду конунгу в Вестфольде. И он многое мне доверял. А Вигдис дочь Рунольв догнл тебя н корбле, который он ей подрил.

Хлльгрим спросил внешне безрзлично:

— Что ты хочешь этим скзть?

Торгейр улыбнулся помимо собственной воли:

— У тебя нверняк уже чешется рук н мече, Хлльгрим хевдинг. Но все-тки я скжу, что мы с твоей женой вполне могли бы примирить тебя с конунгом. Но только ты должен см этого зхотеть. Ведь ты совсем не знешь Хрльд сын Хльвдн Черного, Виглфссон. У него ты ншел бы не меньше чести, чем здесь. Но жил бы у себя в Торсфиорде.

Хлльгрим молчл. Кожный плщ, кк збытый прус, хлопл у него з спиной. Торгейр подумл, что нвряд ли стоило тк решительно трогть больное место. Он хотел уйти, когд сын Ворон вдруг скзл:

— Я совсем не откзлся бы взглянуть н море еще рзок или дв. Но только ты не лезь ко мне с этим, пок я не позову тебя см. И еще, если хочешь доброго совет, не вздумй зговривть с Хельги.

Тут уж Торгейр зсмеялся в открытую:

— Я уже говорил с ним, Хлльгрим вождь. И ты знешь, что он мне ответил?

Он попросил меня рсскзть все, что я зню о Хрльде Космтом из Вестфольд…

Видг жил дрмоедом. Лиловые пятн н лице не сумели изуродовть его непопрвимо, но обожженные руки ни лопты, ни меч не держли. Только ложку, больше ничего.

Лют без него вспхл и зсеял мленькое поле, перед тем здобрил Богов, срубив голову пестрому петуху. Без Видги вскопли огород, посеяв редьку, посдив лук и чеснок… Дед Вышко сноровисто нлегл н лопту, Смиренк с Долгожднен опускли рссду и семен, Мл со Скегги подносили воду. Больше всех стрлсь, усердствовл Смиренк…

Лют подсмеивлся нд Видгой:

— Смотри, мтери-то девчонк твоя по сердцу. Поди, еще и отдвть не зхочет.

Видг шуток не принимл и хмурился:

— Летом конунг снов пойдет походом. Если меня не убьют, я привезу достточно серебр…

Он уже ездил н Воронке в Кременец. Лской и терпением смирял норовистого, кусчего зверя. И, кк прежде, стоял н городской стене, прислонив к плечу ясеневое копье…

Кк-то рз он скзл Люту:

— Я привел в твой дом слишком много людей. Я выстрою себе новое жилье.

Если ты не против, оно будет недлеко от твоего, но только поближе к реке…

Он уже и место присмотрел для этого дом. Он выстроит его см. Тогд все увидят, что он и это умеет не хуже других. Он нсыплет и укрепит теплые земляные стены, вкопет по сторонм очг рздвоенные столбы и увенчет их крышей. Он нзовет свой дом Домом Рдости — Глдвин. А н крышу, кк в Торсфиорде, прибьет гордые оленьи рог.

Может быть, тогд прежний северный дом перестнет сниться ему по ночм.

А если ему повезет в летнем походе, возле дом зведется скотин и один-дв рб. Тех рбов никто не будет обижть, они рздумют убегть и приживутся, и Смэрн будет посылть их з водой.

Но всего больше Видг мечтл о корбле.

Когд-нибудь у него будет дружин и нстоящий длинный дрккр, но покмест следовло обзвестись хотя бы лодкой. Без лодки он чувствовл себя все рвно что босым. Он всю зиму присмтривл в лесу подходящие деревья и рзделывл их н доски. Орудовл одним топором: чтобы выходили плотными и впитывли поменьше воды.

Он предполгл выстроить свою лодку и спустить ее н воду, кк только кончится ледоход. Но пожр не пощдил этих ндежд, и он бродил со своими перевязнными рукми и не знл, куд себя деть.

Они сидели со Смиренкой н берегу реки. Ей было с ним хорошо и спокойно и рдовл всякя мелочь. И не ндо бояться, что вот сейчс вытянут по спине плкой и нзовут невольницей. И не стоял з плечом желтолицый злющий Щелкн…

А Видг смотрел н реку, почти зкрыв рукой глз. Когд Смиренк спросил его, почему он тк смотрел, он ответил:

— Тк не видно того берег и кжется, что тм уже море.

Кк-то зимой они с Лютом свлили н дров стройное дерево и збыли о нем. Нстл весн… и срубленное дерево зцвело. Обгоняя собртьев, оно торопилось дть семен. Дерево знло, что погибнет, потому что у него не было больше корней.

Рубнком звлось острое плоское лезвие н двух изогнутых ножкх, плотно всженных в деревянный чурбчок. Видг бережно выглживл им длинные упругие доски. Потом приспосбливл их к деревянному скелету, стоявшему в сре. И нкрепко пришивл рспренными еловыми корнями. Ткя лодк не побоится волны.

Дже морской.

Любопытно было всем! А особенно деду Вышке, великому умельцу во всем, что кслось до дерев. З свою долгую жизнь он смстерил не одну лодку и дже не десять. Но все были не тковы. Обычно дед Вышко выдлбливл их из цельного ствол. А если не мог нйти дерев достточной толщины — вырщивл лодку прямо в лесу. Рспирл клиньями живой ствол и зствлял его рздвться вширь…

Видг же сооружл что-то вроде нсд: вырубил из бревн хребтину-киль, из прочных кривуль — штевни для нос и кормы. Прилдил ребр-шпнгоуты и теперь обшивл… Смиренк подвл ему пухлый, в три нитки, шнур из коровьей шерсти.

Видг пропитывл его горячей смолой и зклдывл между досок. А доски зходили одн з другую, кк рыбья чешуя.

В сре рос диковинный и крсивый корблик с поднятыми носом и кормой.

Длинный и стройный, нстоящий мленький дрккр. Точь-в-точь кк т прежняя лодк, что скучл без хозяин в Урмнском конце…

Скегги трудился в сторонке нд деревянным стршилом, которое должно было укрсить его нос. Юному скльду умения было не знимть. Уже глядели свирепые очи, щерилсь клыкстя псть. Топорщился воинственный гребень. А еще Скегги выжжет н бортх и н веслх могучие руны. И тогд не будут стршны ни шторм, ни врги…

— А кк нзовешь? — не отствл от Видги неугомонный Мл.

— Дрэки, — отвечл перемзнный в смоле строитель.

— Это что?

Видг терпеливо объяснил. И мльчик помчлся рсскзывть деду Вышке:

— Дед! Змей Горынич!

Кк-то Люту пришлось съездить в город одному. Вернувшись, он долго смотрел н упоенно рботвшего Видгу. Потом подошел, ведя коня, и проговорил:

— Слыхл ли, Витенег? Князь отцу твоему со товрищи домой поехть позволил.

…Четыре згнутых конц небес лежли н широких спинх четырех крликов: Аустри, Нордри, Вестри и Судри. Необъятен был между ними нселенный мир. Но, кк видно, всюду творилось одно…

Во всякой стрне, где бы он ни лежл — н зпде, н севере, н юге, н востоке, — рно или поздно рождлся вождь, превосходивший всех прочих не только ждностью, требоввшей влдений и богтств, но и силой, что-бы их взять…

С тех смых времен, когд Боги првили н земле и стрнствовли среди людей, не переводились в Норэгр вожди. Эти хевдинги никого не боялись и ни н кого не смотрели снизу вверх. По роду и досттку одних величли конунгми, других — ярлми, третьих — херсирми. Тот, кого сгонял с земли удчливый сосед, сдился н корбль и делл своим одлем море. И нзывл себя хозяином Лебединой Дороги — сэконунгом! И ни в ком не видел себе ровни.

И было тк много сот зим.

Пок в Вестфольде, н юге стрны, не появился н свет Хрльд сын Хльвдн, из род Инглингов. После его прозвли Космтым.

Должно, не зря грдские порядки с смого нчл тк нпомнили Хлльгриму родину! Не зря столь знкомым покзлся и см Торлейв Мстицлейвссон, и хирдмнны, следоввшие з вождем. И тот конунг-неприятель, живший по соседству.

Вот только вместо бескрйнего моря здесь простирлись поля и лес. И не корбли несли воинов н врг, резвые кони…

И свой Хрльд конунг сысклся в Стрне городов. Пусть дже он родился не здесь, по ту сторону Восточного моря. Венды никогд не были грдцм чужими. И этот конунг тоже поднял боевое знмя, собиря под него всех, у кого хвтло отчянного мужеств связть с ним свою судьбу. А пожелл он не огрбить сосед, живущего з мысом. Не сходить нбегом в другую, более обильную стрну.

Думл вендский Хререк конунг великую думу: собрть воедино не город и не дв, целую стрну…

А с южной стороны, что мог, греб под себя длекий хзрский црь. А в Киеве городе, н берегу Днепр, сидели бртья-князья, нзыввшие себя н хзрский лд — хкнми. И ни в ждности, ни во влстолюбии северным и восточным соседям своим не уступли нисколько.

Почти ровно год прожил в Грдрики Хлльгрим Виглфссон. Всего только год. Может, поэтому кое-что ему было виднее, чем смим грдцм. Конунгу он того не скзл бы ни з что. Но см был уверен: пусть не зхотел Торлейв сын Мстицлейв добром присоединиться ни к одной из нрождвшихся держв — только рно ли, поздно ли подомнут и Круглицу, и Кременец.

Лской или тской, зствят позбыть прежнюю вольность. Быть им з щитом и под рукою у более сильного. У того, кто ндежно сумеет оборонить от врг, но и мзды з это потребует немлой. Ну то есть в точности тк, кк см конунг обошелся с финнми Брсучьего Лес.

И понял сын Ворон, что весь его путь в чужую стрну был подобен скитниям зблудившегося в чще лесов. Все вперед и вперед шел тот человек, но лес вокруг только деллся гуще. А когд вовсе выбился из сил, то вместо приветливого огоньк впереди вдруг увидел, что описл полный круг и вернулся к своей прежней стоянке, к потухшим углям, к холодной золе кострищ…

Хлльгрим думл долго. Но нконец явился к Чуриле и скзл тк:

— Я вовсе не откзлся бы, конунг, этим летом съездить нвестить свою стрну. А то я стл уже збывть, кк выглядят черные склы, когд нд ними зцветет шиповник. Я сходил бы одним корблем с женой и Торгейром и не стл бы здерживться ндолго. Отпустишь ли?

Чурил поглядел н него и тоже впервые отчетливо осознл кое-что, рнее ощущвшееся лишь подспудно. Хорошо ли н сухом берегу морскому орлу, лкомому до рыбы? Д поглядеть один рз н урмнин, когд ветер доносит хриплый крик чек…

Он скзл Хлльгриму:

— К осени ждть стну. З днью пойдем.

Когд Виглфссон в тот день возвртился домой, его, сурового, млорзговорчивого, еле признли. Н другое же утро вытщили из сря черный корбль. Спустили его н воду и принялись готовить в поход. И тому, кто всходил н его плубу, уже кзлось, что не легкие речные волны колебли дрккр, тяжеля зыбь длекого окен…

Видг смотрел н все это с городской стены. И судорог сводил его пльцы н древке копья. Проболтлся он только Смиренке:

— Я не ткой могущественный вождь, чтобы отпршивться у конунг. Но когд-нибудь я им стну!

Тк случилось, что гонцов хн Кубрт первыми встретили хлейги.

Они уже нготовили в дорогу припсов: муки, зерн, соленого и вяленого мяс. И в погожий денек выбрлись н реку проверить, хорошо ли перенес зиму стрый черный корбль.

Широкя Рось принял их рдостно. Н север, н север летели нд нею рзорвнные облк! Порою солнце скрывлось, и тогд рек сердито чернел, нетерпеливо требуя лски и тепл. Но летучя тень скользил вперед, и полостый прус вновь вспыхивл в солнечном луче.

Дрккр бежл ровно и быстро… Время могло истереть веслми его гребные люки и притупить клыки носового дркон, но стрый сккун сохрнял прежнюю стть. И рук Олв Можжевельник, сидевшего н высоком сиденье у првил, был тверд, кк всегд. Он-то, Олв, и рзглядел н том берегу всдников, ездивших вдоль воды туд-сюд и мхвших рукми корблю.

Он укзл н них Хлльгриму. Сын Ворон только пожл плечми, обтянутыми черным сукном. Узнть булгр было нетрудно. Другое дело, объясниться с ними он не сумел бы з все золото конунг хзр.

Но н его дрккре был Хельги, рядом с Хельги сидел князь Рдим, пожелвший побывть н боевом корбле. Слепого князя еще водили под руки — был слб. Хельги помог ему подняться. Рдим крикнул н берег по-булгрски, и его голос был звучен, почти кк прежде.

Всдники отозвлись немедля. Рдим перевел:

— Дядя хн Кудряя к Чуриле Мстислвичу по делу ккому-то приехл. Тебя, Виглвич, признли, перевезти просят…

Хлльгрим еще не видел степных воинов в деле. Но десяток булгр, пусть сколь угодно отчянных, никк не могли нделть н дрккре особой беды.

Хлльгрим коротко кивнул головой. Корбль подогнли к берегу, поствили н желтый песок и бросили сходни.

Булгры возвели своих коней н дрккр с тким невозмутимым достоинством, точно привыкли делть это ежедневно.

Один из них был стрше годми и нряднее одеждой. Белый чуб, знк высокого род, спусклся у него с выбритой бронзовой головы. Седые усы свисли н грудь. Сверкл бляшкми богтый боевой пояс, гордость степняк… А уж конь мог посрмить любого: огненной шерсти и нверняк ткого же нрв. Хозяин не доверил его чужой руке, повел по сходням см. Конь нстороженно нюхл смоленые доски, покчиввшиеся под ногми. Булгрин не торопил его, двл привыкнуть. И мло-помлу конь освоился, збыл недоверие и стрх.

Хельги н ухо Рдиму описл строго воин. И князь поднялся вновь, приветствуя его кк рвного себе:

— Здрв будь, Булн, светло сияющий в спорх мужей! Тучны ли нынче стд твоего слвного племянник, хн Кубрт?

Булгрин отвечл тк:

— Мой родич хн шлет привет своему союзнику, хну слвов, и всем его всдникм и призывет н них милость вечного неб. Он желет, чтобы его земля и твоя, млдший хн, оствлсь всегд плодородной, стд не ведли мор.

Он видел зпвшие веки Рдим, но не позволил себе опуститься до жлости, унижющей хрбрец. И только в зорких черных глзх Булн Хельги причудилось нечто вроде досды: кким воином оскудели брнные поля!

А князь Чурил Мстислвич в ту пору был знят делом совсем не княжеским, не воинским: бловлся с сынишкой. Гридни пострше, двным-двно деды, снисходительно посмеивлись. А боярин Вышт, совсем было подобревший, Преисполнился новой неприязни. Не инче, ревновл, мечтя о собственных внукх…

Но Чуриле дел было мло. Внук колодезник вырстет уже истинным княжичем, без подмесу. Воином у воин-отц, будущим князем. А нзвли его — Мстислв.

Счстлив был Чурил сверх всякой меры. И, дже выйдя в гридницу нвстречу послм, не выдержл, улыбнулся. Руки хрнили тепло детского тел.

Поговорит с булгрми — и скорей снов туд.

Строго глянул н сын стрый князь — эх, мльчишк еще! Но тот см уже подобрлся, посерьезнел. Светлые глз потвердели, лдонь оперлсь н стоящий в коленях меч. Шрм лежл н лице, от волос ндо лбом до подбородк.

Из двух городов сидели в гриднице бояре. И князья впервые возглвляли их все втроем — двое кременецких и с ними Рдим.

Двно бы тк!

Хн Кубрт дорогих дров не прислл. Только провели по двору несколько безупречной крсы жеребцов, покрытых шелковыми коврми вместо попон.

И речь строго Булн, не в пример беседм хзрских послов, окзлсь коротк.

Хну Кубрту нужн был помощь.

Видть, црь хзрский не ндеялся более примнить или примучить словен… Д и жили они от него мло не вдвое дльше булгр. И не словенин — зложник Оргн сбежл восвояси. Вот и двинулось н Кубрт великое войско.

Чстью хзрское, чстью немное. Шли в нем и печенеги-кнгры, опять подкочеввшие с восток. Не отпрвь их хкн походом — точно принялись бы грбить смих хзр… Обещнное золото не ндолго превртило их в друзей. Шел отряд брсилов — южных соседей и родичей хзр. И дже ль-рсиев, црских любимцев, не обошли стороной сборы и поход.

А вели всю эту силу стрые знкомцы кременчн: Алп-Трхн и цревич Мохо. Имя шд Булн выговорил н словенский лд:

— Князь Мух.

Этих двоих рзгневнный хн отпрвил зглживть ошибки зимы.

Речь Булн был речью воин, подробной и точной. И без ненужных слов. И пок он говорил, его глз подмечли н лицх кждую тень.

— Мой родич хн, — скзл Булн, — ждет от вс ответ, великие и слвные хны. Я кончил.

Словене остлись одни…

Поднялся Чурил — левое веко низко опустилось н глз:

— Что сдумем, бртие? Я тк мыслю: помочь ндо Кудряю Алмушевичу…

Рдим нклонил голову:

— Я с тобой, Мстислвич.

Стрый князь промолчл.

Бояре рзноголосо згудели.

Круглиц единой рукою желл встть з Кубрт — не столько з него, сколько против хзр. Хлейги пок помлкивли, кременчне рзделились.

Стукнул плкой, поднялся боярин Вышт! Другие примолкли: что-то скжет…

Чурил же срзу понял — вновь поперек дороги ему встнет стрый Добрынич. Суровый лик Вышты от гнев был крсен. Не вспоминл стрик ни о сыне, удрвшем с хзрми, ни о дочери — невесте Рдим, ими исклеченного.

Склонил седую голову, словно бык-рогч в осеннем бою. И почти прокричл:

— Уже, князь, к тому приучил, что урмн своих сжешь выше верных бояр!

А теперь еще с булгрином побртться хочешь? Дв рз с ним поохотился, мы уже и головы з него клди? Воев выствляй, одевй-корми? См иди, коли дом с Виглвичми не сидится! А мы погодим, у нс головы не болят! А збыл, кто князем тебя сделл, тк можем и путь покзть!

И зтопли, змхли кулкми подле Вышты его дружки-бояре из Верхнего конц:

— Быть по сему! Не любо нм! Не пойдем! Все те, что и допрежь того перечили князю и в млом, и в большом. И плели невесть что о молодой княгине, о жизни ее в чужой стрне…

Хлльгрим хорошо знл, что следует делть, когд тебя оскорбляют. Вот тк, прилюдно, д еще н дружинном совете! Он покосился н Хельги. Тот сидел неподвижно, сложив руки н топоре, и смотрел н Вестейн. Хельги выглядел спокойным. Но пройдет дв-три дня, и он вызовет ярл н хольмгнг. И нвряд ли см конунг сумеет ему помешть.

Хлльгрим отвернулся, глянул в резное окошко. У судьбы преднчертния были иные. Ей, судьбе, нет дел до людских ссор и свр. Поход состоится — Вестейну ярлу против конунг не потянуть. И он, Хлльгрим, пойдет з Торлейвом Мстицлейвссоном туд, куд тот поведет. Будет либо смерть, либо добыч и слв.

Но Торсфиорд ему в это лето уже не видть.

Хлльгрим смотрел в окошко и видел в прозрчном солнечном небе тяжелые зимние облк.

Чурил Мстислвич повернулся к боярм, и могучий голос легко взмыл нд бешеной ругнью, которой что было мочи осыпли друг друг лучшие мужи:

— А ну тихо!

И не было зметно, чтобы он покрснел или побледнел. Лишь рубец н лице сделлся мертвенно-синим, д левый глз зкрылся окончтельно. Точно целился князь!

По человечку умолк под этим взглядом Верхний конец… А у Рдим по строй пмяти легонько, совсем легонько зкололо в спине…

— Не вы меня н стол сжли, — уже в тишине обртился Чурил к Выште и его кончнм. — Не вм и гнть. Один ндо мной господин есть — Господин Кременец!

Ртибор и Рдогость, двое друзей, первыми подошли к своему вождю и встли у него з плечми. Глядя н них, потянулись другие. Поднялись трое Виглфссонов и Торгейр Левш, Вячко, Доможир…

Чурил продолжл:

— Господину Кременцу и отвечу, не вм. А его с толку собьете… вином ли зморским, серебром ли хзрским! Дружин моя при мне еще! И з мной поскчет, бояре, не з вми! А и поскчет, бояре, д по вши премудрые головы…

Мгновение он помолчл, будто испытывя, не перебьет ли кто. Но дже Вышт н сей рз встрять не посмел. Князь продолжл по-прежнему негромко, но слышно было всем:

— Кудряй нм друг верный. Что с того, что дружбу ту нм первыми покзть. Хвтит друг от друг з стенми хорониться, кбы кто не обмнул!

Круглицкие вон досиделись, больше не хотят!.. Звтр н подмогу хну кликну и Госпожу Круглицу, и Господин Кременец. А ныне видеть вс боле не хочу!

Дружин молч стоял у него з спиной — вся млдшя и половин стршей.

Хельги смотрел н конунг и впервые был готов идти с ним куд бы он ни позвл.

Он будет дрться з Торлейв Мстицлейвссон в великом походе, который тот зтевл. А поединок с ярлом подождет. Нкнуне большого дел стоит ли пчкть топор из-з ерунды?

***

Н другой день, едв нчло светть, кк в небе нд Кременцом пробудился и зпричитл, зметлся тревожный голос вечевого бил. Из клиток выскочили нечесные кременчне, нспех прибрнные женки. О булгрх, о сшибке князя с боярином Выштой знли в кждом дворе…

Голос кленового бил звл всех в одно место — н княжеский Новый двор.

Но мог ли он, нзнченный принимть десяток-другой, ну, третий нрочитых мужей, уместить всю громду Господин Кременц? Кто-то первым мхнул рукою в сторону городских ворот: йд н волю, к дубу. Потом вышел молодой князь. Перемигнулся с дружиной. Д и двинулся н збрло, возглвив мятущуюся, говорливую людскую реку.

С того берег Медведицы, посвечивя фкелми в редевшей темноте, подходил н лодкх Урмнский конец. Когд все нпрвились к священному холму, стл видн, того больше — слышн многоголовя, многорукя толп, спешившя с круглицкой стороны. Рдим, отбывший туд нкнуне, возглвлял своих. Боярин Доможир вел княжеского коня под уздцы.

Двуглвое дерево сумрчно шелестело темной листвой… Н нижних ветвях трепетли цветные лоскутья, покчивлись нитки бус. Крекновтое тело дуб щерилось вросшими клыкми вепрей. Уходили в утреннее небо дв могучих ствол, две не клнявшиеся бурям вершины. И тм, н просторе, рскидывли необъятную сень.

Двери святилищ, нечсто отворявшиеся в обычные дни, были ныне рспхнуты нстежь. Белели череп скот и зверей, венчвшие чстокол. Горели в восьми ямх никогд не угсвшие костры. А з кострми виднелся бревенчтый Дждьбогов дом, отстроенный нново после хзрского святоттств… Бежли по стенм деревянные звери, вились невиднные цветы. В семи огнях клили мстер-резчики свои острые ножи, н утренних росх, н собственных слезх и крови змешивли яркие крски… Вот и не брли их ни солнце, ни ветры, ни дожди, ни снег!

Абу Джфр Ахмед Ибн Ибргим сперв пожелл было влиться в спешивший н вече поток, но потом убоялся — зтопчут. И остновился в нерешительности, зрнее удрученный. Но хлейги, шгвшие мимо, позвли его с собой. И з железным плечом Хельги Виглфссон Абу Джфр вскоре проник в смое сердце толпы.

Князь Чурил Мстислвич готовился говорить… Здесь, под дубом, вече последний рз устривли во времен незпмятные. И не было н холме дощтого помост, с которого могли бы обрщться к сошедшимся то вятшие, то простые мужи. Дружин вознесл князя выше голов н рукх, н тяжелом ясеневом щите, неколебимо подперл со всех сторон и еще подбодрил:

— Говори, Мстислвич. Люб нм, слушем! Угрюмо помлкивл только Верхний конец, где стоял Вышт Добрынич. Недобро глядел стрый боярин… А прямо против него сидел н подостлнной овчине князь Рдим. А подле Рдим, положив руку н его плечо, стоял Нежелн. А рядом с Нежелной, в кольчуге, точно н рть, с копьем в рукх стоял Лют. И шгни к Чуриле отец-боярин — кк бы не глянуло это смое копье д ему в грудь… Молодой князь нчл не тк уж и громко:

— Зовет нс, люди, н помощь булгрский хн Кудряй… От хзр ему без нс не оборониться. Ведю, что скжете! Тот хн нм чужой, кровь в нем не нш, живет длеко! И то првд. Д ведь побьют его хзры и н нс же пойдут. Полки Кудряевы н нс сккть зствят. Люди рзумные, того ли хотим?

Поле вокруг холм сдержнно згудело. Большинство помнило, кк без порток удирл из город нместник-тудун…

Молчл только Верхний конец. Вышт и Выштины дружки.

— Дле говори, князь! — прокричл кто-то. Чурил мельком глянул н Булн: тот, вынутый из привычного седл, стоял истукном.

Князь продолжл:

— Поможем ныне Кудряю — глядишь, отобьется. А у нс случится нужд, з нс булгры встнут. В дружбе клялся хн! Нм ли, словене, первым свое слово крепкое по ветру пускть?

Тут осипшим от бешенств голосом перебил его боярин Вышт:

— З всех, князь, говорить не моги! Ты один, не подумвши, с хном бртлся. То дело твое, рсхлебывть не тебе одному! Не нвоевлся, летось по днь ходивши? Мло крови пролил?.. Мечом о шеломы не вдостль позвонил? Слвы себе все ищешь… нм горе одно…

Его, Вышту, тоже подняли высоко н щите. Был у него своя дружин, были и верные холопья.

Д вот не рссчитл стрый боярин! Вся Круглиц, кк один человек, грянул яростным криком. Вышт пытлся говорить еще, жилвы н побгровевшей шее то ндувлись, то опдли. Но рот рскрывлся, кк у немого, голос никто не слыхл.

Зворочлся и многодумный Господин Кременец… Зорли друг дружке в ухо бородтые мужи, нестерпимо высоко взвились женские голос. Принялись толкться, вертеть головми. Смые горячие зсучивли рукв. Еще млость поговорят, д и пойдут брть один другого з бороды. А тм — конец н конец. И добро, если с одними только кулкми.

Чурил стоял подбоченясь, прочно рсствив н щите мягкие кожные споги… Издли видный княжеский плщ костром горел н ветру.

Не торопясь нгнулся он к держвшим его и спросил:

— Умялись, хоробрые?

— Сдюжим, — проворчл кто-то в ответ. — Ты, Мстислвич, говори знй, об нс не думй…

Тут-то Чурил и вскинул резко првую руку. И кк-то тк это у него вышло, что вся огромня толп зметил и стл смолкть, отодвигя н потом рождвшиеся ссоры.

— Брт или не брт мне Кудряй-хн! — уже в полную боевую мощь згремел княжеский голос. — Брт или не брт, сосед! А не мне одному сосед, всем! И тебе, Вышт, тоже! А нм ли збыть, что бывет, когд соседи в ссоре живут!

Молч сидевший Рдим низко нклонил кудрявую голову… То ли соглсно, то ли повинно. Но тут и его подхвтили десятк дв рук. Преднные кругличне, и прежде всех — Вячко. Д и взметнули повыше, чтобы видели все!

— Думй, Вышт Добрынич, — услыхл Рдим свой собственный голос. — Хорошо думй со своими кончнскими, пок нож к горлу не приствили. Я-то, Добрынич, того нож пробовл…

Зычностью голос он с кременецким князем рвняться еще не мог. Но Чурил протянул ему руку, точно хотел пожть ее нд головми людей… И вновь вся Круглиц зрокотл воинственным криком.

А Хлльгрим Виглфссон посмотрел н великий тинг и попрвил н боку подренный конунгом меч. Вновь встли перед глзми черные склы, и волны згрохотли у их подножия, и чйки с криком понеслись куд-то з горизонт…

Ничего этого он не увидит до следующей весны. Если, конечно, вовсе остнется жив.

Он отогнл видение и тем же движением, что конунг, вскинул првую руку.

И мечи торсфиордцев з его спиной вылетели из ножен. И трижды плшмя грянули в гулкие щиты: впнтк!

…Они снов стояли под дубом, вокруг жилищ богов. Дружины князей и вой — мирный люд, взявшийся в нужде з копья и топоры. Кто н коне, кто пеш. Прежде чем отпрвляться в поход, следовло спросить совет у небес. Тк делли всегд.

Нкнуне стрые стрики нчисто вымели в святилище пол. Решть предстояло о вжном, и потому деды не смели в присутствии Богов дже дышть.

Бежмя выбегли нружу и тм переводили дух.

Для гдния землю потревожили копьями. Всдили их крест-нкрест, трижды по дв, в нескольких шгх одни от других. Ртники притихли, когд из огрды вывели под уздцы белоснежного жеребц… Тот был укршен сбруей и седлом, ккими не мог похвлиться см князь: конь приндлежл Дждьбогу. Хрнители святилищ выгуливли и холили сккун. Но по утрм иногд нходили его взмыленным и устлым, точно после дльнего бег. Это Дждьбог, пропдя н ночь с небес, ездил н нем сржться с силми тьмы. Последнее время ткое приключлось все чще…

Вот коня подвели к копьям. Стрик поклонился ему и отпустил поводья.

Божество сошло с неб, незримо зняло пустое седло.

Не дыш глядел Чурил. Молч зстыли бояре. Без звук лезли друг другу н плечи простые вой… Если Дждьбогов сккун хоть рз знесет левую ногу прежде првой, о походе ндо будет подумть еще ой кк хорошо.

Знкомые руки протягивли коню пхучий, свежий ломоть… Конь обнюхл первую из трех прегрд и легко переступил ее с првой ноги.

Дже Булн, мло знкомый со словенским обычем, с почтением глядел н жеребц. Мудрость коня — от Богов. Его совет — совет вечного неб.

А Хлльгрим, тот просто молчл. См он скорее стл бы спршивть у всеведущих рун. Но что проку гдть, когд все будет тк, кк прикжет Торлейв конунг…

И во второй рз конь переступил тк же, кк и в первый. Князь чуть перевел дух. Слепой Рдим крепко сжл его локоть. Тишин говорил ему, что все шло хорошо.

Но уж больно змнчиво пх теплый хлеб… Нетерпеливо фыркнул Дждьбогов сккун. Д и прыгнул через третьи копья обеими ногми врз.

Глядевшие вздрогнули…

Вышт опмятовлся первым:

— Не пойдем! Дждьбогу то неугодно!

Но княжьи уже кинулись вперед. Сцепили локти нд трвой, примятой священными копытми. Кк и н вече, голос боярин потонул в шуме людском…

Рстлкивя сгрудившихся, могучие гридни бережно, под руки, провели к копьям стрейшего из стрцев.

Великомудрый дед опустился н ветхие колени, воздел бороду к небу и беззубо зшмкл, призывя трижды светлое солнце явить свою волю… Потом рспрвил перстми трву, рзыскивя следы копыт.

— Ну? — ждно спросил его Чурил. — Что тм? Стрик не шелохнулся. Точно и не князь спршивл его, нерзумный отрок. Чурил, смущенный, подлся н шг нзд. Больше спршивть он не стнет. Пусть тот возится хоть до звтр!

Стрческие пльцы мучительно долго ощупывли и глдили землю. Нконец дед поднял глз и проговорил тихо и просто:

— От првого копыт след глубже…

***

Длеко, длеко, под жркими лучми полудня стоял город с белыми стенми.

Поколения жителей степи рзбивли здесь свои юрты. Ибо рядом текл великя рек Атыл, и кждый год подходило время лов лкомой рыбы, спешившей н нерест.

А потом вновь свертывли войлочные жилищ и откочевывли прочь. Н зеленом мысу оствлись черепки рзбитой посуды, кости овец и съеденной рыбы, потерянные укршения и збытые игрушки. От весны до весны, до нового возврщения людей, все это подергивл тонкой пылью вечно дующий ветер…

Но однжды люди решили не уходить.

И кто-то первым бросил в землю зерно. Кто-то, утомленный ежедневным гончрным трудом, приспособил вертящийся круг. Кто-то посдил возле юрты первую виногрдную лозу…

А после устроенной соседями ночной брнты выросл и стен. Не из кирпич — из кирпич, не перенося рвных, строил один только повелитель хкн.

Люди нломли поблизости белого известняк, вытесли ровные плиты. Нчертли н них письмен. Озорные руки нрисовли лошдей и ослов. Всему нучется человек, случись только нужд!

И встл нд рекой еще один сркел. Сркел — беля крепость. И нселили ее воины, земледельцы, ремесленники, купцы. И окружили ее виногрдники, возделнные поля, необозримые душистые сды…

Нынче в сркеле было людно. Уже много дней бурлил вокруг город рзноязыкий воинский лгерь. Воины покупли у жителей коней, рыбу, лепешки.

Продвли нжитое в прежних походх. Всдники побогче приценивлись к медной и железной посуде. Чтобы не билсь в дльнем пути. Кому продвть было нечего, месили возле костров глину с песком и лепили котелки впрок. Побьются — нпекут новых… И снов по дедовскому опыту поместят ушки внутри, чтобы не сгорел нд костром подвесня веревк.

Прибыли от всех этих людей городу было немло. Но хвтло и беспокойств. Нконец войско собрлось уходить — держи ухо востро, кк бы не обокрли нпоследок!

Н зеленом прибрежном холме сдерживли горячих коней три десятк бесстршных ль-рсиев… Ко времени битвы кждый из них нденет нгрудник и кольчугу, возьмет в руку копье, нточит дргоценную сблю. Воин из воинов, выбрнный среди этих несрвненных хрбрецов, держл у стремени длинную пику.

Трепетло н ветру знмя Ашины-Волк, прродителя цревич Мохо!

См шд был здесь же. Нетерпеливый сккун под ним ржл и потряхивл гривой. Ндо лбом коня переливлся пвлиний султнчик. Тронется в путь шд, и повезут з ним богтую воинскую спрву: и пернтый шлем, и серебряную кольчугу, и рсписной щит…

Воины попроще, те, что везли в торокх неуклюжую лепную посуду, удовольствуются кожными, просмоленными бронями. Д изредк — кольчужными поясми, прикрывющими живот.

Стрый Алп-Трхн сидел в седле чуть поодль от шд, н неизменном белом коне. Войско шло мимо них. Н север — туд, где рскинул свои кочевья непокорный Кубрт. Всдники сккли сушей, по реке шли корбли — тяжелые, вместительные корбли под крсивыми прусми… И тм тоже плыли воины, с копьями, с мечми, с тяжелыми боевыми секирми, рссеквшими врг пополм.

Плыли под знменем Волк воевть непокорного хн.

А еще по левую руку цревич Мохо сидел н хзрском коне совсем присмиревший Любим. Во все глз глядел он н шд. И в его взгляде был стрх.

Поведет бровью цревич, и он ринется выполнять поручение. Любое! Ринется со всех ног. И своих собственных, и конских. Только бы не прогневлся хозяин…

***

Впервые з много, много лет собирли Круглиц и Кременец единое войско!

Верной и преднной любовью любили в млдшем городе своего князя Рдим.

Во всяком доме ншелся охотник рсплтиться з его рны. Кто мог, сел н коня.

Кто не мог, выступил пеш. Отерли ржу с добрых мечей. Тем мечм пмятн был хзрскя кровь!

Собирлся Кременец. Людот с помощникми не по-клдли рук — острили копья, лтли кольчуги, пригоршнями рздвли головки для стрел. Улеб лдожнин оствил свой бисер, точил один меч з другим. См князь брлся з ковдло и рушил его н пышущее железо, готовя руку к ртному труду… Молодя княгиня молч ходил з ним след в след и понемногу слепл от слез.

Абу Джфр Ахмед Ибн Ибргим торопливо зписывл:

«…Я принял решение отпрвиться с этими людьми. Ибо то немногое, что я зню о врчевнии рн, может им пригодиться. Я буду продолжть эту книгу в походе, но то, что уже нписно, оствлю жене млик р-рус, ибо кк знть, придется ли нм возвртиться. Он позботится, чтобы этот труд не пропл нпрсно. И д исполнится воля Аллх…»

Уж верно, с улыбкой взирли н Кременец отвжные щуры и прщуры! Новые времен прежним не уступли ни в чем. Не только в песнях зстольных, не только в гусельном перезвоне хживли н врг отчянные поляницы! Нежелн Выштичн, Рдимов невест, собрлсь ехть с войском. Туго нбил колчн тяжелыми боевыми стрелми. Обновил тетивы н трех лукх — не всякому прню нтянуть. Д и вывел из отцовской конюшни черногривую кобылицу. Болело у боярин строе сердце — поди теперь с ней зговори…

— Я-то кк же? — горько спросил любимую князь Рдим. — О себе не печлишься, обо мне хоть помыслил бы. Кк без тебя жить смогу?

Был то смя великя жлоб, ккую от него слыхли. Но и он Нежелну не уговорил. Обнял, прижл к себе его голову, поцеловл зкрытые веки:

— Ты д я дом остнемся, дом-то кто оборонит… С кждого двор доносился железный лязг, перемежемый вздохми жен… Одно другого зглушить не могло.

Лодк лежл у кря кмышей, и изогнутые штевни отржлись в тихой воде.

Видг сидел н веслх, Смиренк тщил из воды сеть. Лодк могл вместить и Лют, и Скегги, и Долгождну, и дед с внучком. Но в смое первое плвние ушли только двое. И это никого не обидело.

Сеть Видг тоже сплел собственноручно, тк, кк то было принято в Норэгр. Первым ткую сеть сплел хитрейший из Асов. Тяжелые рыбины бились в скрученных кольцх, безуспешно пытясь освободиться. Смиренк ловко подхвтывл их под жбры и кидл н дощтое дно. Видг, довольный, смотрел, кк липл к дереву прозрчно-серебряня чешуя. Его корбль понемногу свыклся с водой. Потом он переводил глз н Смиренку. Осенью он зплтит з нее мунд.

Конечно, если вернется живым.

Нзд он греб уже почти в темноте…

Вершины лес зтопил мрк, и лишь облк еще тлели холодным отблеском дня.

455 Улов беспокойно ворочлся под ногми. То тут, то тм взвивлись в отчянных прыжкх тугие чешуйчтые тел. Смиренк со смехом брослсь ловить.

Лодк рскчивлсь, но это ее не пугло.

Видг молч слушл ее смех и думл о том, что до пожр не слыхл его ни единого рз. Кто тм спршивл мудрец, откуд берутся злые жены, если все девушки тк хороши?.. Тот, спршивющий, нверняк не слыхл, кк смеялсь Смиренк.

И не видел, кк вдохновенно орудовл веслми Видг, сидевший н скмье гребц. И кк стремительно летел по меркнувшей реке узкя, хищно вытянутя лодк…

Вигдис дочь Рунольв нточил меч, подренный ей Хрльдом Космтым. Он еще не рзучилсь им влдеть.

— Если уж Торгейр Левш повезет н своем дрккре приятелей вендов, то почему бы и Рунольвдоттир не пойти вместе с Виглфссонми…

Хлльгрим в ответ посулился зпереть жену, если он не обрзумится.

— Мчту мою сломло ветром, — скзл он ей. — Еще не хвтло теперь остться и без струхи!* * Игр слов: «струхой» нзывлсь детль крепления для мчты н киле корбля.

Кк рек, обтекющя остров, войско уходило из дому двумя руквми…

Словене шли берегом, хлейги готовили н корблях прус: их дорог — дорог лебедей и китов. Звли н корбль и конунг. Но Чурил откзлся:

— Негоже. Голове с телом живой быть или погибть. Урмне троглись в путь н день рньше остльного войск. Когд уже всходили н корбли, Хлльгрим приметил н берегу высокую седую женщину с рспущенными волосми. Он сидел н кмне и молч смотрел н готовые отплыть дрккры.

Виглфссон совсем не удивился бы, если бы вдруг подлетели дв ворон и змерли у нее н костлявых плечх…

— Кто это, конунг? — невольно понизив голос, спросил он Чурилу. Чурил ответил:

— Мы зовем ее Помощницей Смерти. Он помогет жене, когд т хочет сопровождть умершего муж.

Тут Хельги пробормотл что-то сквозь зубы, но что именно, никто не слыхл. Когд конунг попрощлся и ушел, бртья и Торгейр нпрвились кждый к своему корблю, Хлльгрим спросил его:

— Что ты скзл тм н берегу?

— Я скзл, — ответил Хельги спокойно, — что, если конунг погибнет, я остнусь жив, строй ведьме придется зрезть снчл меня. А Ас-стейнн-ки уже потом.

Хлльгрим взбежл по веслу и громко велел поднимть якоря. И, кк всегд перед дльней дорогой, взял у строго Олв рулевое колесо. Кк тогд, в Торсфиорде, он не позволил себе еще рз оглянуться н берег.

Но только теперь н его корбле, н третьем весле првого борт, сидел не Видг, Бедвр Кривой…

Хельги тоже см првил корблем, отодвинув Бьерн в сторонку. И нзд, н берег, не смотрел.

***

Солнцеликий Дждьбог пожелл испытть своих внуков здолго до битвы…

Лес вокруг томились, не освежемые ни ветерком. Смую землю мучил жжд, иссушвшя н корню дже мох. Людей и зверя спсли лесные речушки.

Деревья, ходить не умевшие, стрдли молч, без стон, дже без шепот. И лишь ветви тянулись к плившему небу, словно умоляя не губить безвинно…

— Пожр не приключилось бы, — отирли пот опытные мужи. И с тревогой поглядывли н солнце: не зволоклось ли зловещей сизо-дымной пеленой?

Тяжко было, но к Брсучьему Лесу они вышли в нзнченный день.

Тут окзлось, что брсучне еще не збыли, кто летось избвил их от беды. Чурилу встретили тк, будто в мерянскую деревню пожловл см Бог Кугу Юмо. Шев сын Шев, стрейшин, отпрвился покзть словенскому кугыже городок, что по уговору достривли н берегу.

Деревяння крепость, нзнчення Хлльгримовым урмнм, покзлсь Чуриле рвно доброй и для боя, и для мирного житья. Не з стрх строили, з совесть. Пок не вымрут в Брсучьем Лесу свидетели побоищ, селение из-под кременецкой руки не уйдет…

Мльчишк Чекленер, ныне кременецкий отрок, н соплеменников поглядывл свысок. Гордясь, покзывл прыгющую рысь — княжеские знки н сбруе коня, н мече, н легкой, нрочно для него сплетенной кольчуге. И похвлялся: Бьерн Олвссон, которого нверняк пришлют в брсучнский городок, вот уже полгод кк жент н его, Чекленер, сестре.

Стрые меряне, что еще недвно отмхнулись бы не слушя, теперь внимли ему увжительно. С ткой родней поди не посчитйся. Д и повидл он в Кременце, что не кждой седой бороде снилось…

А молодые только слюнки глотли. Двух дней не прошло, кк к Чуриле явился Азмт:

— Возьми в войско, кугыж… С тобой пойти хотим. З его спиной переминлись двендцть румяных охотников, гордый цвет большого сел.

— Беру, — скзл князь. Ибо не бывет лишних рук ни н пшне, ни н пиру, ни н войне…

Еще несколько дней он отвел н то; чтобы дть людям отдохнуть, отдышться после переход, злечить стертые ноги. В Брсучьем Лесу он предполгл встретить урмн. Но время бежло — Хлльгрим не появлялся…

— Узнли коня в рти! — бормотл Верхний конец. — Ушел, собк, н север к себе ушел!

Нконец решились подойти с тем к смому князю. Чурил отмолчлся. Выждв оговоренный срок, он повел войско дле, н полдень. И не велел нкзывть Видгу, когд он в кровь избил другого отрок, своего ровесник. Тот сглупу скзл при нем, что урмн, мол, не след и ждть… Ясно, с чужого язык брякнул. Нерзумный отрок тот был из Верхнего конц.

Длеко, длеко нзд отступило прощние с домом… Всякий день Чурил объезжл войско и видел, кк ртники мло-помлу втягивлись в походный быт. От привл до привл они шли неутомимым охотничьим шгом. Пот, перемешнный с пылью, окршивл лиц и кудри в одинковую серую мсть. Н привлх они скидывли с плеч мешки, звяквшие бронями и топорми. Втыкли в землю тяжелые копья. И рек принимл всех подряд, не чинясь, не приглядывясь, боярин или холоп нгишом брослся с откос!

А перед сном говорили о женх. И не удивляло, когд сврливя хозяйк вдруг предствл перед умственным оком ненглядной крсвицей, лдушкой, словно впервые увиденной издлек…

См князь вспоминл иное.

Не мть, любимую со всей ее воркотней. Не Звенислвушку и дже не мленького сын. Зкрывл глз, и виделся ему отец.

Кк стоял он тогд у ворот, высокий, в длинной рубхе, в теплой безруквке, гревшей струю спину… Стоял, рспрямившись, тяжко нлегя н посох. И смотрел вслед сыну. Вслед пыльному облку, уже скрыввшему идущее войско. Не смели подле него плкть ни жен, ни снох. Спокойно смотрел стрый Мстислв. Пришл пор — пустил птенц с руки в истинный соколиный полет. И был уверен в крепости его крыл, в силе когтей, в меткости не ведющих промх глз.

Знл молодой князь: лучше погибнуть, нежели встть перед ним, позбыв в поле честь.

Обычно он шел или ехл впереди войск, с двумя-тремя отрокми и Нежелной.

— А боярм верным с полкми ехть велел! — скрежетл стрый Вышт. — Один обо всем решть восхотел! Колодезник!

Зто сын его Лют при князе состоял неотлучно. Не многие и видели, когд спл… Но дже во сне его лдонь оружия не покидл — попробуй подойди! Однко уезжть от войск ему не приходилось, и Видг чстенько поручл ему Скегги, когд княжеский прикз бросл отроков в седл.

Скегги он сперв хотел оствить дом… Тот принял приговор без жлобы, но нчл вянуть прямо н глзх. Видг понял, кк некогд Эрлинг, что это убьет его вернее вржеских стрел. И сжлился — в смый последний день. Тут-то Скегги рсплклся, еле утешили. Неверными рукми он совл в мешок свою рфу, Видг смотрел н его слезы и уверенно знл, что более их не увидит. Мльчик деллся юношей.

Они вместе поехли н Воронке, и тот, сильный, легко нес обоих. Но конников в войске было немного, и чще всего шли пешком.

Отрокм доствлось… Чурил желл знть; что творилось впереди войск, позди него, по бокм. Умел бы — взлетел бы оглядеться из поднебесья. Но не умел. И Видг чем дльше, тем чще ссживл юного скльд с круп коня, и Воронок нес его куд-то сквозь редеющий утренний тумн…

Потом нстл день, который они долго вспоминли впоследствии. Булн ждл скорой встречи со своими, и князь еще до рссвет отпрвил вперед семерых шустрых прней, Видгу в том числе. А повел их Нежелн.

Они долго ехли пустынным берегом. Когд же стло светло, Видг вдруг вытянул руку вперед и объявил:

— Тм корбль.

С отрокми он двно уже говорил только по-словенски и почти не зпинлся. Но их глз с его глзми, если смотреть н воду, рвняться не могли. Словене долго щурились и прикрывлись лдонями от низкого солнц, но тк ничего и не рссмотрели. А Видг уверенно продолжл:

— Это торговый корбль, и он сидит н мели. Про себя же подумл, что ндобно будет не зевть и не окзться последним, когд конунговы люди примутся грбить.

Слегк нкренившяся лодья стоял н песчной косе, куд ее усдил нерсчетливость кормщик. Он покзлсь Видге отчсти похожей н кнрр. Только поменьше и пониже в бортх, н носу вместо дркон вздымлсь деревяння конскя голов.

Впрочем, люди повели себя лучше, чем он ожидл. Зметив всдников, корбельщики тут же вооружились и встли по борту, готовые зщищть себя и свое добро.

Отроки пустили лошдей в холодную утреннюю воду и погнли их по мелководью прямо к корблю. Остновились, когд у ног переднего коня взбил бурунчик стрел.

— Эй, добрые люди! — поднял руку Нежелн. — Кто будете? И длеко ли путь держите?

Тм, должно, удивились звонкому девичьему голойу. Но виду не подли.

— Мы гости новогородские, — долетело в ответ. — А идем из веси в хзры и у тебя, крсня девиц, позволения не спршивли. См-то ккого роду-племени?

— Мы-то все кременецкие д круглицкие, племени словенского! — прокричл Нежелн, потихоньку подъезжя поближе. Для ртного дел н ней был ндет кольчуг: никто в дружине кольчуг одеждми не прикрывл — для пущего стрху. Железня рубх облегл стройное тело и поблескивл, кк чешуя. Один з другим все корбельщики побросли шесты, которыми силились сдвинуть тяжелую лодью. И сгрудились н борту, рзглядывя поляницу. Экое диво!

Тем чсом выше по течению, еще длеко, росло облко пыли от подходившего войск. Проворный гонец уже летел туд с новостями… Чурил выслушл отрок и немедля пожловл см.

Видг тк и ждл, чтобы гремучя плеть в руке конунг укзл н корбль. Уж тогд-то не многие обойдут его, сын моря, и в бою, и при дележе.

Но Чурил зпрвил плетку в спог.

— Я князь кременецкий, — коротко обртился он к стршему н лодье. И тот не подумл усомниться, кк ни мло отличлся Чурил от простых воев. — А что, гость, поздорову ли ныне поживет воевод Олег?

Артельщик, молодой еще, сттный детин с ворохом русых волос, отвечл сдержнно, что поздорову. Был он широкоплеч и придерживл у бедр вдетый в ножны клинок. Добр ли ждть от чужого князя — неведомо. Немногочисленные втжники сжимли оружие, и только побелевшие скулы выдвли стрх.

А рядом с купцом стоял молодя жен. Крепко обнимл он двоих сынишек-близнецов, нерзличимых для любого глз, кроме мтеринского…

— В Новом Городе я не бывл, — скзл Чурил купцу. — Но Олегу я друг. И тебе помогу.

Тк и не пришлось Видге зпустить руку в новогородское добро. Д что сделешь — н конунг не обижются. А если конунг еще и см первый входит в воду, не боясь змочить споги, и подствляет плечо, нлегя н шест… Молодя купчих, которой позволили остться н корбле, с испугом отводил от Чурилы глз. Верно, боялсь рзрубленного лиц. Видг косился н нее презрительно.

Песчня отмель цепко держл корбль. Когд, освобожденный, он снов зкчлся нд глубиной, сухой нитки ни н ком не было — ни н отрокх, ни н втжникх, ни н смом князе.

— Слвен будь, Чурило Мстислвич, — выкручивя в рукх мокрую шпку, скзл ему новогородец. — Беды ждл от тебя, ндо блгодрить. Дозволь, княже, попотчуем, чем богты.

Чурил усмехнулся:

— Смотри дороги к нм в Кременец не позбудь, нзд когд поплывешь…

Рсскжи-к ты мне лучше, гость Третьяк Рогович, кк тм воевод вряжский в Белоозере живет-может…

Язык у Третьяк окзлся подвешен кк ндо. Без того купец не купец!

Пок люди рзводили костры и рстягивли н солнышке мокрые порты, Чурил узнл, что ни свей, ни дны Олег с прошлого лет не беспокоили. И лесня весь, блгодрня з покой, без понуждения нвезл воеводе полные ключницы дни. Но зто кк рз в те дни, что провели в Белоозере новогородцы, туд пожловл из Лдоги богтя снекк. От смого господин Рюрик… Привезл он другого Рюриков воеводу, готлндц родом. О чем они тм с Олегом говорили, Третьяк, понятно, не слыхл. Только видел, что Олег с того дня стл здумчив необыкновенно…

А потом корбль подвели к берегу, и мленькие Третьяковичи, увернувшись от мтери, живо сктились по сходням. Приметили поблизости Видгу и подобрлись к нему, любопытные, хоронясь один от другого.

— Ты кто?

— Ты вряг?

С Видгой не всякий взрослый зговорил бы без нужды. Но когд подбежл молодя купчих, все трое уже сидели рядком, и Видг рисовл ножом н песке, объясняя, в кком углу нселенного мир стоял его прежний дом.

Женщин подхвтил близнецов и потщил их прочь, по очереди нгрждя шлепкми. Дружный рев оглсил берег, Видг скзл ей в спину по-словенски, тк, чтобы понял:

— Рядятся в юбку добрые и злые, но умных немного. Если ты тк трясешься нд своими сопливыми, могл бы оствить их в Хольмгрде!

Третьяк услыхл это и повернулся к сквернослову, ибо никому еще не позволял безнкзнно лять жену. Князь остновил, спросив:

— А то верно, гость. Что семьи дом не оствил? Лихих людей не боишься…

Новогородец покосился н жену, рзвел рукми и улыбнулся помимо собственной воли:

— Д вот… нпросилсь, белого свету ей, вишь, повидть. Чурил н улыбку не ответил. Хмуро спросил:

— Впервые идешь?

— По второму рзу, княже.

— Ну вот что, гостюшк, — скзл Чурил, глядя н корбль. — Не дело зтеял. Не в мирные земли плывешь. Войско мое видишь? Хзр воевть иду. Сил их, скзывют, по Роси встречь мне поспешет. Тебя бы ненроком не потрепли…

Третьяк помолчл немного, потом ответил тк:

— Ты уж не серчй, бтюшк кременецкий князь. Мы, словене новогородские, с хзрми не ссорились, нше дело сторон.

Тем чсом его люди бережно перепрвляли по сходням деревянного Волос.

Без Бог — ни до порог, с Богом — хоть з море! Третьяк см принес с корбля пестрого селезня, поймнного нкнуне. Волос утвердили в прибрежном песке, воткнули вокруг стрелы. Бросили жребий о селезне: пустить ли н волю, зрезть ли, если зрезть, то съесть смим или бросить в костер… Большя дикя птиц билсь в рукх молодого новогородц, хлопя крыльями и яростно шипя.

Прень морщился, отворчивя лицо: чего доброго, тк и по носу получишь. Но, знть, скотьему Богу ведом был птичий язык… Селезня выпло отпустить.

Держвший птицу высоко подбросил ее. Селезень сперв тяжело припл к смой воде, но после выровнялся, нбрл высоту и, крякя, что было прыти полетел прочь от людей. Крылья его трудились, точно весл корбля, уходящего от погони…

Войско, длеко рстянувшееся по берегу, мло-помлу подходило, устривлось н отдых. Новогородцы не зхотели оствться в этом месте ндолго.

То ли торопились куд, то ли побивлись множеств ртных людей… Д и Волос нмекл н дорогу. После угощения Третьяк испросил у князя рзрешения отплыть, рспрощлся и пошел н корбль.

Не любил Чурил впустую тртить слов, но все же не удержлся, остерег еще рз:

— От берегов дле держись, новогородец.

Третьяк поясно поклонился, поблгодрил. Когд н лодье стли поднимть прус, Видг презрительно сплюнул, хотя гости все проделли безупречно.

Чурил долго стоял н берегу, провожя взглядом корбль… В тот же день, н смой вечерней зре, уехвшие вперед отроки привели с собой послнцев хн Кубрт.

Кубртовы булгры уходили от врг все, сколько их было… Со скрипом ктились к северу нгруженные повозки. Кое-кто поднимл юрты н колес и тк ехл. Не-мирье сорвло булгр с земли, н которую они только нчли оседть.

Зствило припомнить времен, когд не было булгрин без коня и колес…

Теперь они стискивли зубы, вспоминя зеленые нивы покинутого кря. Увидят ли они их еще рз, д и то — потоптнными, скормленными ненсытным хзрским лошдям…

Юрты булгр широко стояли по берегу, тм, где между лесом и водой оствлся изрядный клок чистого поля. Юрты были круглые, решетчтые, крытые пестрыми войлокми. Большинство — совсем невелики: три шг поперек. Тм обитл простой люд.

Другие были побольше, повыше, поярче. У коновязей фыркли горячие жеребцы. Это приндлежло Кубртовым родичм и вождям полновлстных племен. А смя большя юрт стоял посередине кочевья. Тм ожидл гостей пресветлый хн Кубрт.

Чурил приехл к нему со своими боярми, с Оргной и стрым Булном.

Словенское воинство рсполглось чуть выше по реке. Голов его уже рсклдывл костры, хвост, Выштин Верхний конец, все еще тянулся. См Вышт стрсть боялся, кк бы не обошл его почетня чш у хн н пиру, — присккл вперед, нрушив княжеский прикз. Чурил ничего ему не скзл.

Булгрские воины почтительно рспхнули перед ними полог… Вход в хнское жилище был по обычю повернут к югу. См хозяин сидел у северной стены, в особом углублении-тере. Оттого юрт, если поглядеть сверху, нпоминл цветок.

По првую руку хн курился отдельный мленький очжок. З очжком сидел родня: двое родных бртьев, трое двоюродных, племянники. К ним усдили седоусого Булн. А Оргну хн сперв обнял, потом усдил всех ближе к себе.

А нвстречу Чуриле он встл…

Эти двое были рвны.

Но дв меч в одних ножнх не живут — второму хозяину в юрте не быть.

Князь и бояре опустились н войлоки по левую руку от хн, н мест для гостей.

Поджли под себя ноги.

Нпротив хн, у вход, сидели сыновья. Кубрт был молод годми, и трое мльчишек не успели еще звести не то что усов — первого пух н губх. Но сидели чинно. Только проворные глз сновли по сторонм. Тервел, Дуло и Безмер.

По знку хн внесли низенький стол с угощением. Поствили перед ним н пол. Мло что было н том столе, кроме жреного мяс. Кубрт отрезл кусочек и съел. Отрезл второй и протянул Чуриле, и князю тотчс принесли ткой же стол.

И тк продолжлось, покуд не оделили всех.

Когд слуги принесли чши с вином, Кубрт скзл:

— Чориль-хн, твои воины с север, те, для кого ты просил у меня Брсучий Лес, не пожелли пойти с тобой в поход? У меня ведь и для них ншлось бы угощение и место возле огня.

Его сиденье было выстлно визнтийской прчой. Дргоцення ткнь переливлсь в свете двух очжков. Боярин Вышт перестл дже жевть: ну-к, выворчивйся, колодезник!..

Чурил отхлебнул пхучей березовой брги и ответил совершенно спокойно:

— Они со мной, хн. Они идут по реке.

Лют сидя спл у костр, уронив вихрстую голову н червленый княжеский щит. Менял н нем обтрепвшийся ремень, думл кончить к возврщению князя… д тк и сморился с ножом и с гвоздикми в рукх. По другую сторону огня, прижвшись друг к дружке, лежли Видг и Скегги. Устлость нполнил молодые тел, кк вод, по кпле нполняющя кружку. Вдруг зливет высокие кря, и выплескивется собрння влг.

Все прошедшие ночи и дни Лют не ведл, что ткое покой. Но теперь вокруг были только друзья…

Верхний конец еще шгл через ночные лес, одолевя последний переход и нверняк ворч. Н сей рз не н князя: н Вышту Добрынич, бросившего своих.

Думл молодой князь зствить ослушник вернуться хотя бы после пир — не получилось. Из хнской юрты Вышту вывели под руки. Увезли, положив поперек седл. То ли с горя, то ли еще почему — нпился стрый сверх меры…

Вот и втемяшилось Чуриле ехть к отствшим смому. Хмелен был — кк и все вернувшиеся от булгр. И оттого неукротимо удл. Уже сдясь в седло, подумл — не кликнуть ли с собою хоть Лют… Но отыскл глзми слдко спвшего отрок и не кликнул, пожлел. Только Волчок поднял лобстую голову, зстучл хвостом по земле. Чурил нщупл ногой стремя, и Соколик, фыркя, понес его в темноту.

Свежий воздух вливлся в грудь, точно прохлдня влг… Дремотно шептл вокруг непроглядный сосновый лес. Чуриле, охотнику, все было привычно.

Првд, когд схлынул зполонивший голову хмель, пожлел-тки, что пустился один. Д не возврщться с полдороги.

Сильные ноги Соколик оттлкивли нзд лесную тропу. Один лишь рз встревожился конь, поствил уши торчком… Чурил протянул руку, потрепл любимц по шее…

Кк вдруг взвилсь из-з черных кустов, по-змеиному прошипел стрел!

Чурилу мотнуло в седле вперед, ткнуло лицом в жесткую гриву: тяжеля, боевя был стрел. Он еще потянулся к мечу, оглядывясь в поискх врг. Потом сполз с коня нземь и остлся лежть.

Длеко позди, у костр, кк от толчк пробудился Лют… Вскинул голову и увидел боярин Ртибор.

— Господине! Вернулся князь?

— Вернулся… Выштиных посккл встречть. Стыд ожег Лют жрким огнем!

Дже слезы выступили н глзх. В один миг взнуздл члого и сунул Волчку под нос стрый ремень: ищи! Верный пес покрутился н месте, рзыскивя следы. Потом рысью пошел в лес.

Долго-долго вокруг было тихо…

Потом кусты чуть шевельнулись. Рздвинулись. Выпустили н проглину человек.

Был он невысокого рост, плечист и кривоног, кк все живущие в седлх.

Он держл в рукх туго нтянутый лук. Шевельнется упвший — и получит вторую стрелу. Или конь, если вздумет его зщищть. Но коня лучше не трогть. Хороший конь…

Медленно, словно к опсному зверю, подобрлся к словенину степняк.

Словении лежл лицом вниз, и оперение стрелы глядело в звездное небо. Это было плохо. Лучше бы он упл н спину.

Лучник ткнул лежвшего ногой в мягком споге. Тело подтливо уступило удру — ни стон… Тогд ночной гость снял стрелу с тетивы и нгнулся, вытскивя нож.

Тяжким ковдлом пл ему н голову железный княжеский кулк!

Волчок вылетел н поляну и встл лпми связнному пленнику н грудь.

Зрычл ему в лицо. Чужой зпх поднимл шерсть н собчьем згривке… Лют кинулся с седл:

— Мстислвич! Кзни… нердивого… Чурил отозвлся:

— Не реви… не девк. Помоги лучше.

Он сидел н земле, прижимя левый локоть к груди, чтобы было не тк больно.

— Стрел в плече… Вынь.

Лют опустился подле него н колени, высек огонь. Не первое лето ходил он з князем и стрелу из живого тел тщил не впервые. Обломнное древко торчло в левом плече. Не нгнись Чурил поглдить коня — кк рз сел бы в смое сердце…

Лют обхвтил пльцми скользкое древко. Нпряженное тело с трудом отдло нконечник. Н всякий случй Лют спрятл трехгрнное хзрское жло и припл к рне губми, выссывя кровь. Кто знет, чем ее нмзли, эту стрелу…

Они вернулись к войску, ведя пленник н веревке. Тм уже готовились ехть встречть. При виде рненого князя люди зроптли, потом этот ропот сменился яростным криком. Свет костров пл н чужк. Поношенный грубый хлт, зтскнные шровры, смоляные косы по пояс. Колчн со стрелми, уложенными головкми вверх… Хзрин!

Стрелок озирлся, кк ночня птиц, вылетевшя н огонь: крепко же ошеломил его князь… Только щерились из-под черных усов никогд не болевшие зубы. Множество рук потянулось к нему — не миновть скорой рспрвы! Рдогость вмешлся:

— Что делть с ним, княже? Чурил велел:

— Допроси.

Хзрин уволокли…

Кликнули лекря — и первым, кк то не рз уже бывло, явился Абу Джфр.

Невозмутимо осмотрел рну, попросил покзть стрелу. Потом попросил другие стрелы. И долго рссмтривл их и вертел, склонившись возле огня.

— Здесь есть желобки для яд, — объявил он нконец. — Но были ли они нполнены, я узню не рньше утр. Ибн Мстилндж! Я тбиб, и мой святой долг — не причинять лишних мучений… Не в моих силх остновить яд, но я посоветовл бы прижечь рну железом…

С той стороны, куд ушел Рдогость, долетел дикий, отчянный крик.

Стоявшие молч переглянулись… Чурил усмехнулся:

— Кк мне, тк и ему… Двй!

Он не зкричл, только вздрогнул. Абу Джфр перевязл рну и рзмешл в тонкой чшке ккое-то питье. Князь выпил, не спршивя, и неведомое зелье сморило его быстро и мягко.

Лют просидел нд ним до рссвет, слушя — дышит ли… Видг молч устроился около друг. Умри конунг, сын ярл взойдет з ним н костер. Это было ясно.

Лют едв просветлел дже тогд, когд из предутренних росистых сумерек возник Абу Джфр и скзл н ухо Ртибору:

— Стрел чист… Млик не умрет.

Когд с реки нчл поднимться тумн, хзрину привязли н шею кмень.

От него мло чего добились, кроме имени: Брджиль.

Видг и Скегги вместе отпрвились посмотреть, кк его будут топить.

Когд вод успокоилсь, Скегги проговорил:

— Не тк велик был его удч, кк ему бы того хотелось.

Видг ответил:

— Достточно велик неудч, но большей он уже не причинит!

Утренний холод зствил Скегги поежиться. Он скзл:

Мучитель опоры змеи луны морского коня, удчи не повстречв, ушел н темное дно. Дробитель лож дркон, врг блестящих обручий снов сядет в седло…

Он не успел договорить — Видг схвтил его з руку:

— Смотри!

Тумн рссеивлся, открывя перлмутровую ширь реки. Оттуд, сверху, с север, шли корбли… И первым, мерно взмхивя веслми, шел черный дрккр Хлльгрим Виглфссон. Виден был голубой плщ хевдинг, стоявшего н носу.

Борт о борт шли з ним корбли бртьев и Торгейр — крсный, рсписной и синий с белым носом. А рядом с дрккрми, не обгоняя и не отствя, резли легкую зыбь семь узких лодий, вытянутых и хищных, словно стйк речных змей…

Передняя бежл весло в весло с черным корблем.

Это шл боевя снекк Ольгейр ярл.

***

Был теплый вечер, явившийся н смену жркому дню. Они все сидели н плубе черного корбля — булгрин, Словении, вгир и хлейг. Четверо молодых.

Кждый привел по войску.

— Вняли мы твоей повести, пресветлый хн Кудряй, — скзл Чурил. — Говорил и я. Тебе, Виглвич, скзывть. Хлльгрим спокойно отозвлся:

— О чем, конунг? Я своих людей привел… Пусть ярл говорит.

Последнее время мло кто видел, чтобы он улыблся. Посмотрели н Олег.

— Я тк мыслю, — поднял голову белозерский воевод. — Слвные князья и ты, Хлльгрим вождь! Четверо нс, д не быть же телу о четырех головх. Кого слушться стнем?

Сын Ворон откликнулся первым:

— С меня достточно моих корблей…

Он никогд не комндовл тким числом людей, конникми и подвно.

Чурил смую млость промедлил. Обо всем успел поговорить с ним стрый Мстислв! И потому князь ответил:

— Я пособлять тебе шел, Кудряй-хн. А добыт достнет. См Олег — воевод, не князь, — и вовсе промолчл. Крск выступил н темных скулх Кубрт… Небывля честь легл н плечи, словно плщ тяжелой золотой прчи.

Он поднялся:

— Вши мечи стли моими мечми… Бртья, моя рук стнет вшей рукой. И пусть кмень поплывет, хмель погрузнет, если однжды эт рук обртится против кого-то из вс!

Когд в небе высыпли чстые звезды, Олег один пришел к кременецкому князю. Тот, по своему обычю, ни штр, ни котл не привез, укрывлся небом, огорживлся полем… Он сидел возле костр, и Лют, верный меченош, менял повязку н его плече.

Олег рсспросил о хзрине, дружески пожурил князя з беспечность.

Отведл испеченной н углях вепревины. Потом скзл:

— Ведешь ли, Мстислвич, зчем я пришел… Шил в мешке не утишь, тк ведь у вс говорят? Еще слыхл я: ндсженный конь, ндломленный лук д змиренный друг…

Чурил отложил почтый кусок и повернулся к нему всем телом — одну шею поворчивть было больно:

— Ты о чем это, воевод?

Олег ответил невозмутимо:

— О том, что лучше оно будет, если я см тебе рсскжу, пок другие не донесли. Не к тебе я шел, княже, и не с тобой. Н тебя послн был…

Темный вихрь зкружился перед Чурилой.

— Дле говори!

Олег пошевелил в костре и проговорил негромко:

— Нд тобою другого князя нету. Отец твой рзве, д вы одно с ним. Ндо мной же господин мой Рюрик. Понял ли, что летось я тебя под него склонял?

Чурил молчл.

— Не пошел ты к нему добром. Ныне же прислл он грозное слово, повелел примучить и Круглицу, и Кременец. Мне, воеводе, ведено собирть весь язык словенский…

Ох, ккими глзми посмотрел н него князь! Не двумя — одним: опустилось, будто прицелилось, тронутое шрмом веко. Нверняк не пожлел бы больного плеч — д Лют унес меч, почистить, нточить.

И Чурил остлся сидеть, ожидя, пок стихнет угр. Ибо не бывло еще добр от поспешного слов, того пуще — от поспешного дел…

— Что же не примучил? — спросил он нконец, и голос дрогнул-тки от здвленной ярости. — Знл же, что я с войском не дом!

Олег все глядел в костер. Потом взял плочку, выктил из жр огненный уголь… д и взял его н лдонь!

— Я в спину не бью, — молвил он тихо. — Не зтем гостем у тебя жил. Д и щит мой не о двух сторонх…

Чурил удрил его по руке, стряхивя уголь. — Рюрик твой… кругом Рюрик! Думешь, в блгодрность под него пойду?

Н другой день войско догнли гонцы из дому. Привезли всем приветы:

Нежелне от жених, Чуриле от водимой. Писны те письм были одной рукой — княгининой. Нежелн прочитл свое и тк и рсцвел. До вечер ходил румяня, с лсковыми глзми. И пел что-то тихонько, что, не слыхли. Звенел вся, кк весенний ручей…

Чурил тоже долго целовл глзми берестяное письмо. Но после не помягчел, ходил ткой же, кк всегд. Порой, првд, зпускл руку под рубшку.

Письмо трогл или рненое плечо?

Гонцы переночевли и посккли обртно, оседлв свежих коней. Войско остлось н месте. Хзр решено было ждть здесь. Издлек слетелись четыре орл, и кждый устл…

Хлльгрим рзмышлял…

Велико и могуче было Мировое Древо Иггдрсиль. Вселення строилсь вокруг него, подобно жилому дому. Сын Ворон смотрел н противоположный, необычйно длекий берег. И хмуро думл о том, что для здешней земли тким Древом был рек Рось. Сколько племен, и кждое — целый мир, непохожий н остльные, — кормилось у ее берегов! Сколько он уже повидл, сколько других, еще более удивительных, жило дльше н юг… И, должно быть, ведть не ведло, что есть ткя стрн н свете — Норэгр…

Хлльгриму впервые хотелось пройти до кря весь нселенный мир. И не рди слвы и добычи — просто тк, посмотреть. Знятные рсскзы сложт о его походе, когд он возвртится домой.

Но сперв ндо выигрть битву.

Хзр ждли со дня н день… Отроки-нворопники, рзведчики, не покидли седл.

Однжды случилось тк, что четверо прней, выслнных князем н полдень, привели с собой человек… Сттный, седоголовый, он шгл между двумя конями своей охотой, без принуждения. Лицо у него было словенское, с плеч свисли обрывки богтых одежд.

— Князя бы мне, — попросил он, когд пришли. — Чурилу Мстислвич.

Молодые воины только переглянулись — откуд знет? Чурил стоял н берегу, беседуя с Хлльгримом. Отроки и глзом моргнуть не успели, когд незнкомец вдруг пригнулся и со звериным воем бросился к Виглфссону… ни след не остлось от его спокойного достоинств!

— Овд! — пробормотл случившийся поблизости Азмт. И кинулся нперерез — остновить.

Но сын Ворон недром двдцть зим носил н боку меч. Он успел обернуться. Без меч — кулком в грудь отшвырнул нпдвшего под ноги отрокм.

Сильные руки пригвоздили к земле рычщее, извивющееся существо… Подошедший князь н миг увидел его глз: больным, безумным огнем горели они…

Отроки хотели связть человек, но Чурил не позволил. И постепенно тот зтих см. Уткнулся лицом в изгрызенную землю и только тяжко дышл. Потом поднял голову, опустошенно поглядел н Чурилу… н Хлльгрим… и вдруг жлко зплкл:

— И ты… с ними, Мстислвич…

По знку князя отроки отпустили его. Он остлся лежть.

— С кем я, — отрезл Чурил, — то дело мое! Ты, пес, отвечй, почто н воеводу моего брослся? Вредоумный отозвлся:

— Не пес я… человек!

Дорожки слез блестели н грязном лице.

— Третьяком кличут меня, новогородцем… Али не признл, господине?

Чурил шгнул к нему, взял з плечи, поднял.

— Не серчй, Мстислвич, — судорожно уцепившись з его локти, продолжл Третьяк. — Видеть мне их тяжко… Урмн тех пять лодий по реке снизу идет. С хзрми вместе. Корблик мой взяли… втжников срубили…

Его глз снов дико рсширились, он зтряс головой, зкусил зубми пльцы…

Хлльгрим слушл его бесстрстно.

Снизу, от корблей, подошли н шум Хельги и Торгейр.

— Не серчй, княже, — спрвившись с собой, проговорил купец. — Сынков они моих двух… мленьких… жену…

Хлльгрим вкртце поведл брту о случившемся. Хельги потребовл:

— Пусть рсскжет подробнее, что з люди.

— Рсскжи, Третьяк Рогович, — попросил князь. — То мои мужи, верные.

Третьяк стртельно обходил хлейгов глзми. Боялся не их — себя смого. Он тихо ответил:

— И те ткие же… И сми, и корбли их… Крсивые корбли… А прус полостые с синими поперечинми нверху…

Двое Виглфссонов одновременно повернулись к Торгейру. А тот, вздрогнув, шгнул вперед:

— Кк ты скзл?

От этого голос новогородец вжл голову в плечи. Пльцы окостенело скрючились нподобие когтей. И когд он все-тки поднял глз, то не молодой клек-урмнин стоял перед ним, тот, другой, похожий н него, кк отец н родного сын… и не в рубхе со словенским вышитым узором — в кожном пнцире с золочеными чешуями, в шлеме, с обгренным мечом в руке…

Тк он ничего им и не ответил. Торгейр же долго молчл, потом подошел к Чуриле. Тот см двинулся нвстречу, поняв, что что-то случилось. Торгейр проговорил:

— Ндо бы мне, конунг, скзть тебе кое о чем. Не поручусь, но очень похоже, что в войске, с которым мы будем сржться, идут люди моего отц.

***

По дороге Хельги купил себе рбыню.

Слвянк родом, он боялсь его отчянно. Был ли он с нею лсков, этого никто не знл. Првд, все видели дорогие зстежки, которые он ей подрил. Он редко отходил длеко от его плтки. Хельги звл ее Крк, то есть Ворон. Ее нстоящего имени он скорее всего не знл.

— Мне некогд было рзглядывть твою девчонку, — скзл ему Хлльгрим. — Однко я слыхл, будто он похож лицом н конунгову жену. И будто именно з это ты ее купил!

Он скзл истинную првду, и Хельги немедленно ощетинился:

— Мне нет дел до жен Торлейв конунг, ему до моих!

— Дело твое, — пожл плечми Хлльгрим. — Но только я н твоем месте был бы больше склонен думть о том, что ему понрвится, что нет.

Хельги н это ответил, что ему было все рвно.

— Если меня убьют, конунг волен вспоминть либо мою секиру, либо мою Крку, это уж кк ему будет угодно!

Его слов нверняк достигли ушей князя и нверняк ему не понрвились.

Но Чурил умел держть досду при себе. Впрочем, этим двоим всегд было уютнее порознь, чем вместе…

Опытный Кубрт хорошо знл: рть нпдющя всегд теряет больше той, что стоит в обороне. И потому, хоть и велико было искушение первому нлететь н хзр, он ему не поддлся. Отсюд он двинется, только если Мохо не решится удрить его прямо в чело!

Ибо у Кубрт не было немного войск, чья гибель никогд особенно не печлит. Были лишь те, кого он нзывл — мои бртья…

А недруг подошел уже совсем близко.

И случилось тк, что Сигурду сыну Олв выпло узнть об этом рньше других. Вечно с ним, с Сигурдом, что-то приключлось!

Всего-то пошел перед сном выкупться в реке, подернутой прным, теплым тумном… И едв потянул через голову рубшку, кк сквозь эту рубшку чужие жилистые руки сдвили ему горло, д тк, что и крикнуть не сумел. Здыхясь, он попытлся отбиться, но куд… рзлилсь перед глзми, зтопил густя черня тьм.

Очнулся Сигурд от боли. Приложили к голому плечу горячую головню!..

Очнулся, но ничего не увидел. Н голове плотно сидел душный мтерчтый мешок.

Только услышл голос д еще смех, обидный смех. Рвнулся — и зскрипел зубми, ощутив н рукх и ногх крепкие путы.

…Потом его долго везли куд-то, бросив, кк тюк, поперек седл. Солнце плило немилосердно. Конский пот рзъедл беззщитное тело, роями сдились кусчие тври… Вскоре для Сигурд уже не существовло ни бегств, ни смерти, ни дже сознния беды, в которую попл. Время остновилось: только мерные шги коня, д толчки кроввого тумн в глзх, д приступ з приступом мучительной дурноты…

Он тк и не мог потом ответить, день или десять дней длился этот путь.

Однко в конце концов Сигурду рзвязли ноги, сняли мешок и дже облили водой. Нстоящей, прохлдной, свежей водой.

Сознние понемногу прояснилось…

Он лежл н берегу реки, под склонившимся деревом, и утреннее солнце светило сквозь ветви. А вокруг стояло десятк дв воинов конунг хзр.

Смуглые, темноволосые, одетые кто в яркий хлт, кто в зсленную овчинную безруквку н голое тело. Все они глядели н Сигурд и от души хохотли. Чуть поодль охлябь сидел н мокром коне бронзовокожий юнош, гибкий, Кк кошк.

Кпли воды искрились н его теле. И он тоже смеялся.

Когд Сигурд толкнули носком спог, он поднялся и см удивился тому, что не упл. Его легонько кольнули в спину копьем: шгй… Сигурд повернулся и что было силы удрил хзрин головой в живот.

Он был уверен, что с ним рспрвятся тут же, н берегу. Но не угдл.

Избитого, его поволокли дльше. Мохо-шд желл поговорить с языком без промедления.

Цревич сидел н пятнистой шкуре брс, поджв под себя ноги. В руке он держл чшу с кким-то нпитком. Сигурд едв зствил себя оторвть от нее глз. Он лишь тут понял, ккя жжд сжигл его нутро.

Алп-Трхн сидел тут же, откинувшись н подушки.

— Пусть моего гостя рзвяжут, — скзл Мохо. Пушистые белые перья колыхлись н его шпке. — И пусть ему нльют вин из моих бурдюков…

Толмч перевел.

— Блгодрю, — ответил Сигурд тоже по-словенски. И собственный рот покзлся ему шершвым и жестким, кк еловя кор. Он провел языком по рзбитым губм и усмехнулся:

— Если я ндумю звть тебя в гости, конунгов родич, я приглшу тебя тк же…

Мохо здумчиво отхлебнул из чши. Голубоглзый прень нвряд ли был из тех, с кем можно договориться добром. Мохо скзл:

— Я вижу, Чориль-хн и впрямь не побоялся лечь под колес моих колесниц!

Один ли он явился н помощь булгрской собке, которую я отстегю ремнем? Или привел с собой кого-то еще?

Толмч перевел, и Сигурд усмехнулся снов:

— Нши копья ты стнешь считть перед боем. А мы твои — после боя, в трве…

Мохо откинул голову и прищурился. Словенский воин нверняк предствлял свою учсть. Но не боялся ее… Цревич не глядя тряхнул в воздухе опорожненной чшей. Слуг поспешно нполнил ее и вновь вложил в хозяйскую руку. И с испугом в глзх зстыл в ожиднии дльнейших прикзов. Если бы Сигурд удосужился хоть рз взглянуть н этого слугу, возможно, он признл бы в нем Любим.

Сигурд скзл что-то, и Мохо нетерпеливо повернулся к толмчу.

— Он говорит, — перевел тот с низким поклоном, — что сколько-то дней нзд к ним в руки попл воин моего повелителя… Этот воин умер, нзвв им лишь свое имя, чтобы они знли, чью хрбрость вспоминть. Его звли Брджиль.

Пленник говорит, что будет неспрведливо, если он откроет моему повелителю больше, чем открыл им Брджиль…

Шд, уже рздумыввший, ккие прикзния отдвть, при этих словх вскочил подобно пружине. Чш поктилсь под ноги стрже.

Он скзл Сигурду, обойдясь н сей рз без толмч:

— Ты не менее мужествен, чем Брджиль, пирующий ныне в юрте хрбрецов!

Но твой хн меньше ценит отвгу воин, чем я, и ты в этом убедишься. Отныне ты ездишь с моими лучшими всдникми. Я скзл!

Сигурд стоял перед ним ободрнный и мокрый… Вот теперь земля под ним покчивлсь вполне ощутимо. И жестокя боль рзгорлсь в кистях рук, освобожденных от слишком тесных пут. Он нконец зметил Любим: тот покзлся ему медузой, выброшенной н склы…

— У меня есть вождь, — скзл он цревичу. — И не н тебя я его променяю.

Он шгнул вперед и рухнул, зрывшись лицом в жухлую трву. Копья ль-рсиев мгновенно взвились н зщиту цревич, но змерли н полпути, потом медленно опустились обртно.

Алп-Трхн проговорил, посмеивясь в усы:

— Теперь ты можешь бросить его шклм. Или отпустить, это будет достойно. Поверь, толку с него не будет.

Но тут к ним подошел еще один человек, и стрж почтительно перед ним рсступилсь. Он сел рядом с Алп-Трхном н првх рвного, и воины его свиты встли у него з спиной. Они возвышлись нд хзрми, точно сосны нд ольховым подлеском.

— Не больно сговорчив, кк я погляжу, — поглядев н Сигурд, проворчл вновь пришедший. Он говорил по-хзрски плохо, с сильным кцентом. А голос у него был ндсженный и скрипучий.

— Жль, что тебя не было здесь рньше, — скзл полководец и дружески протянул ему подушку. — Ты послушл бы, кк рзговривют в плену те смые воины, с которыми будут дрться твои слвные молодцы.

Пришелец внимтельно рзглядывл Сигурд. Когд его перевернули н спину, он прищурился и проговорил:

— Действительно жль… Тор свидетель, вы ничего от него не добьетесь.

Было бы неплохо, если бы его отдли мне…

Несколькими днями позже, темным вечером, млдший сын Можжевельник подъехл к лгерю хлейгов н хзрском коне. Сторожевые признли его и окликнули:

— Будь здоров, Олвссон! — скзл один. — Похоже н то, что ты и в седле тк же проворен, кк у руля. Ккя крсвиц тебя принимл?

Другой предупредил:

— Хлльгрим хевдинг нвряд ли тебя похвлит, А третий попросту стщил его с лошди и тк стиснул могучими рукми, что хрустнули кости, потому что это был Бьерн.

Сигурд высвободился и спросил без улыбки, устло:

— Хевдинг где?.. У меня новости для него…

***

Он ушел в сторону плтки Виглфссон, тк и не рсскзв им о своих приключениях. Сторожевые было обиделись, Бьерн собрлся бежть обрдовть отц, когд со стороны лгеря покзлись пятеро всдников. Передним ехл Сигурд. З ним — сыновья Ворон, все трое. И последним — Торгейр.

Хлльгрим скзл Бьерну:

— Я скоро вернусь.

…Вот тк они и встретились опять. Длеко, длеко от родного берег. В чужой стрне. У степного костр…

Гудмунд херсир поднялся нвстречу стршему Виглфссону:

— Здрвствуй… Нш удч велик! Я рд, что у грд-конунг служишь именно ты, не кто-то другой!

Он смотрел н рослого Хлльгрим снизу вверх. Он совсем не изменился з это время. Только в бороде прибвилось седины. Хлльгрим скзл ему:

— Здесь у меня есть кое-кто, кого тебе, я думю, зхочется обнять больше, чем меня.

Он отодвинулся в сторону, и Торгейр молч шгнул вперед. Дже в свете костр было видно, ккя бледность покрыл его лицо.

Кк ни хорошо умел Гудмунд херсир сдерживть свои чувств, это окзлось слишком дже для него. Он поштнулся, кк от удр. Потом бросился вперед и схвтил сын з локти:

— Торгейр! Мой Торгейр!

— Отец, — скзл Торгейр и положил голову н его плечо. Восемь зим они не видели друг друг.

— Теперь я никуд тебя не отпущу, — скзл Гудмунд. — Ты будешь со мной.

Не для того я тебя рзыскл, чтобы вновь потерять!

Они сидели вокруг костр: Хлльгрим, Хельги, Эрлинг. И те двое, отец и сын. Сигурд и Гудмундовы люди сторожили коней.

— Не годится мужм спешить, — нчл Хлльгрим. — Но Олвссон говорил, у тебя к нм дело…

Гудмунд не срзу смог собрться с мыслями.

— Сколько тебе зплтил грд-конунг, Хлльгрим? — спросил он нконец.Я к тому, что нвряд ли он богче конунг хзр. Этот зплтит тебе вдвое больше, если ты стнешь служить у него!

Сыновья Ворон переглянулись… Хельги скзл:

— Я еще никогд не торговл своим мечом.

Толстя жил нпряглсь у него н лбу. Эрлинг ответил спокойнее:

— Торлейв конунг не обещл нм ничего, кроме ншей доли добычи.

Хлльгрим отозвлся последним:

— В Стейннборге остлсь жить моя жен.

Торгейр промолчл… Гудмунд зсмеялся:

— Свою жену ты получишь обртно, когд Стейннборг будет взят. И еще жену конунг в придчу, если тебе повезет!

Хельги не выдл себя ни звуком, ведь молчние нверняк длось ему тяжело. Хлльгрим глядел в костер… Потом он проговорил неторопливо:

— Я был бы рд идти с тобой, Гудмунд Счстливый, по одну сторону стены щитов. Но я был рядом с Торлейвом конунгом н тинге стрел… Однжды мне покзлось, будто мой сын пожелл нс поссорить. И у меня нет больше сын, Гудмунд. Я не оствлю Торлейв з все золото конунг хзр. И дже если этот конунг см придет меня просить. Хотя тебе, конечно, лучше знть, нсколько он богт…

Он редко произносил ткие длинные речи. Гудмунд вздохнул и проговорил с горечью:

— Не ткой виделсь мне эт встреч, сын Хрвн! Однко теперь я вижу — ты вырстил себе иную судьбу. Я же хоть и не приобрел новых воинов для своего конунг, но зто вернул себе сын…

Он сделл движение, чтобы встть, и тут Хельги неожиднно подл голос.

Все обернулись к нему, и он скзл:

— Торгейр — мой побртим. Херсир, нши руки встретились под полоской земли, тк что теперь ты родич и мне. Я смотрю, ты еще возишь меч Рзлучник и копье Гдюку, что мы тебе подрили. Я думю, Торлейв конунг не слишком огорчится, если увидит тебя и твоих людей н своей стороне!

Гудмунд вскинул голову: было видно, что ткя мысль ему не являлсь. Но глз погсли тк же быстро, кк згорелись. Он глухо ответил:

— Нет. Мне-то все рвно, ккому вождю служить. Но н сей рз мои люди не пойдут з мной, дже если я вздумю их позвть.

Это были едв ли не смые стрнные слов, ккие слышли н своем веку бртья хлейги… А Гудмунд продолжл:

— Вш стрик лучше вс понял бы, о чем я говорю. Для него вспхння земля мло что знчил, кк и для меня. Мои хирдмнны двно уже кормятся только добычей, и они не зхотят уйти от дрящего кольц. А я их не брошу, потому что приндлежу им тк же, кк и они мне приндлежт.

Он поднялся н ноги:

— Поедем, Торгейр, потому что скоро нчнет светть. Звтр ты рсскжешь мне все по порядку. С того смого дня, кк ты уехл из дому!

Но молодой херсир не двинулся с мест…

— Я жент н словенке, отец, — скзл он совсем тихо. — У меня есть приемный сын, и скоро у него будет мленький брт…

Гудмунд улыбнулся, положил руку ему н плечо.

— Не думй об этом слишком много. Я дм тебе сотню тких, кк он!

Но Торгейр остлся сидеть.

— Я взял ее из дом Торлейв конунг. Я люблю ее отец…

Вот когд Гудмунд стл похож н человек, под которым неожиднно зтрещл кзвшийся прочным лед! Но тут поднялся Хельги:

— Нечсто нм нрвится то, что нпрядено норнми однко с судьбой не поспоришь! Пусть же Один испытывет мужество нших людей и нше собственное, Гудмунд херсир! Но моя рук скорее выронит вот этот топор, чем поднимет его н тебя!

Двое бртьев тоже поднялись и рзом обнжили оружие. Мечи у обоих были грдские, дреные, со слвным клеймом — Людот ковль…

— И я, — скзл Хлльгрим.

— И я, — скзл Эрлинг.

Гудмунд обвел их глзми… Будь н его месте кто угодно другой, Виглфссонм покзлось бы, будто он зморгл немножко чще обычного. Двумя рукми стиснул он тяжелое копье Гдюку и стукнул им в гулкую землю:

— И я!

А потом добвил:

— Но уж если мне попдется вш Торлейв конунг, то, клянусь, не тк долго продлится его жизнь, кк того хотелось бы его жене!

Хельги стрнно посмотрел н него при этих словх… Но ничего не скзл.

Одиноко горел их мленький костер н огромной, совершенно пустой земле.

Обртно в свой лгерь Хлльгрим хевдинг вернулся кк обещл — не здержвшись. Зеленовтые звезды глядели н всдников с безоблчного неб. А где-то длеко, н другом конце нселенного мир, з городми и весями, з дремлющими лесми, з глдью озер и морей, струилсь нд склми прозрчня светля ночь, И крик одинокой чйки доносился с моря, подернутого розовой пеленой…

***

…И вот нстло утро, увидевшее дв войск выстроенными друг против друг!

Утру предстояло превртиться в день, потом в вечер. Но не все из тех, кто подтягивл подпругу и в последний рз пробовл ногтем меч, увидят, кк зктится солнце этого дня…

— Немлое дело совершится сегодня, — скзл Хлльгрим Виглфссон. — Будет пожив воронм и волкм!

Он стоял н берегу возле своего корбля, нблюдя, кк булгрские всдники возводили по сходням коней. Рядом с черным корблем грузились дрккры Эрлинг и Хельги. А чуть выше по течению — синяя лодья Торгейр и снекки Ольгейр ярл. Н корблях оствили только гребцов, по одному н весло. И опытных кормщиков, которые зрнее знли, что следовло делть. Пойдет н корбле и см хн Кубрт… Чурил Мстислвич остнется з воеводу. А Олег и бртья торсфиордцы пойдут кждый со своими людьми — в пешем строю…

— Торопится в бой белый конь Святовит! — скзл Олег. Кольчуг скрипел под его кожной броней. — Удчи вм, други!

***

Легко поднялся в седло и поехл н левое крыло войск. Тм стояли его вгиры и белозерцы — весские охотники. Скрылся из виду — и послышлся дружный крик, которым те приветствовли молодого вождя.

Ушел Хлльгрим, скзв н прощние:

— Нвряд ли тебе донесут, Торлейв конунг, что мы отступили.

Хлейги стояли н првом крыле, дльше всех от реки.

— А если донесут, конунг, тк ты не верь, — скзл Эрлинг. — Я что-то не слышл, чтобы попдли в Вльхллу погибшие в бегстве…

А Хельги змешклся, и они остлись с князем вдвоем.

— Не слишком много любви водилось между нми, Торлейв конунг…неожиднно произнес средний сын-Ворон. — Увидимся ли еще, но я не хочу, чтобы ты скверно обо мне думл. Нет женщины достойнее, чем твоя жен Ас-стейнн-ки, и сегодня я буду служить ей тк, кк обещл.

Чурил подошел к нему и обнял его:

— Я не держл дурной мысли н тебя, Виглвич…

Тут-то Хельги впервые опустил перед ним глз.

— У меня просьб к тебе, конунг.

И было видно, сколь много знчило для него соглсие или откз.

— В знк того, конунг, что мы больше не в ссоре, поменяемся н время боя шлемми и броней…

Чурил удивился подобной просьбе. Но больно уж не хотелось его обижть!

И он только спросил:

— Д впору ли придется?

Хельги улыбнулся и рсстегнул н плече синий плщ.

— Впору, конунг. Я ведь примерял твой доспех кк рз в тот день, когд ты зстл меня у своей жены.

Дружин немло подивилсь князю, подъехвшему в урмнском плще…

Стрый Вышт тк и побгровел. Но ничего не скзл. Толкнул пяткми Сметнку и поехл в передний полк, к своему Верхнему концу. Ему, Выште, в бою з себя стыдно не будет. А князю — д что з дело боярину до колодезников сын?!

Видг сидел н Воронке рядом с Лютом.

— Корбля у меня нет, лодк длеко, — скзл он. — Прошу тебя, если меня убьют, тебя нет, отпрвь со мной Хрвн. Н нем хорошо будет приехть в Вльхллу…

Лют кивнул и отозвлся:

— А меня если… ты члого мтери сведи. Он нш, не княжеский, ей пригодится.

Видг протер черен меч, поудобнее обхвтил его пльцми и обмотл руку ремнем. Нкрепко стянул зубми узел. Теперь не соскользнет!

Степные нездники сдерживли горячих коней…

Дв войск стояли друг против друг н рсстоянии полет стрелы. Но битв еще не нчлсь. Обычй требовл поединк.

Когд из хзрских рядов выбрлся отчянный воин и не спеш пошел нвстречу словенм, Мохо-шд не сдержл довольной улыбки… Алп-Трхн он никогд не любил. Не зря вчер он целый вечер подзуживл стрик пордовть небо своей отвгой. Сыщется н его голову словенский хрбрец — и не ндо будет делить с ним слву победы!

Но тут зшевелились и порядки словен, жесткие от склоненных копий…

Выпустили из себя поединщик. И то ли всхлипнул, то ли простонл з спиною у Мохо перескок Любим… Он-то без труд признл широкие плечи, седую голову отц.

Цревич оглянулся.

— Поди сюд, вперед, — продолжя улыбться, прикзл он Любиму. — Я не хочу, чтобы ты хоть что-нибудь пропустил…

Двно ли Вышт и Алп-Трхн рядом, «в блюде», сидели н пиру у кременецкого князя! Двно ли плечо в плечо, с ножми зспожными шли н медведя-штун! И что бы сейчс им не хлопнуть друг друг по спинм, не припомнить слвного былого, не сесть рядом н подостлнный плщ!

Они шли нвстречу друг другу, без шлемов и кольчуг, без мечей, вооруженные лишь силой собственных рук. И было ясно: нзд, к своим, вернется кто-нибудь один. А может, и ни одного.

Сошлись… Покружились, пригнувшись, словно дв могучих тур в осеннем бою… Сгребли один другого стршными рукми и обнялись, кк двое друзей после двней рзлуки! Все глядевшие змерли. Только кони фыркли под седокми.

Вот-вот лопнут сухожилия, не выдержт кости, рзойдутся суствы…

Медленно-медленно ноги Алп-Трхн оторвлись от земли…

Вышт поднял его нд собой. Еще боровшегося, но уже полуздохшегося, с помутневшими, нлитыми кровью глзми. И сплеч грохнул оземь, вышибя из него жизнь!

Ликующий крик взвился нд словенскими полкми.

Яростным криком ответили хзры.

Вышт повернулся и пошел к своим… Пошел — штясь, вычерпнный, кк колодец, мло не до дн. Но с победой!

Цревич Мохо кивнул ль-рсиям н Любим:

— Дйте лук этому сыну шкл и свиньи. Ты убьешь. его или будешь убит см!

Воин в серебристом нгруднике протянул Любиму короткий тугой лук и три стрелы… Лицо Любим стло белей перьев н шлеме цревич. Стрел легл н тетиву, тетив коснулсь щеки. Руки все сделли сми, потому что перед глзми кружились небо и земля…

Он не выстрелил. Ни в отц — не смог, ни в цревич — не достло духу.

Зплкл и бросил лук со стрелми нземь…

Ощерясь, Мохо-шд выхвтил плеть и принялся полосовть его по голове, по мокрым от слез рукм, зкрывшим лицо.

Словенские щиты рздвинулись и скрыли боярин Вышту…

Алп-Трхн лежл н спине, рсплств длинные руки. И его глз, устремленные в небо, медленно стекленели. Он не узнет, чем кончится день. Если победой, то он и тк немло познл их н своем веку. А поржением — что же, он умер со слвой, не зслужив и не увидев позор…

Чурил хорошо видел с пригорк, кк Верхний конец принял своего воеводу и, слвя, понес его н рукх. Не всякому дно нчть бой с ткой доброй приметы! Вот боярин вновь ндел н плечи кольчугу, поверх кольчуги — тяжелую кожную броню. Подхвтил н руку щит. И отослл детского, держвшего под уздцы Сметнку. Вышт будет сржться пешком. Дружин боярин толпилсь вокруг: умрут, зслонят Добрынич от хзрских мечей. Все они выделялись оружием и одеждой — дром, что ли, служили ткому вождю!

Остльные в переднем полку стояли кто с чем. Не у всякого был меч, но у кждого — копье и топор. Щетинились перьями нполненные колчны… Будет чем приветить гостей!

Чурил сидел в седле невозмутимый. Точь-в-точь кк тот деревянный Перун, которому он только что см подрил семерых молодых, сильных рбов.

Точно врытый стоял под ним могучий Соколик. Не хлестл себя пышным хвостом, не рыл копытом земли. Лишь ктл во рту железное грызло, и пен хлопьями пдл с удил.

Не по-доброму зтихло широкое поле…

— Сейчс пойдут, — скзл князь. Урмнский шлем был удобен, но непривычен, и он держл его в руке.

И пошли!

Хищным ястребом, с которого сдернули колпчок, выпрямился в стременх Мохо-шд.

— Вперед, сыны Тогрмы! — звонким серебряным рогом профемел его голос.Я вижу, кк Тенгрихн скчет в вших рядх!

В ответ впереди войск зревели медные трубы, отковнные в виде бычьих голов. Тм стояли кнгры-печенеги, не друзья хкну и не врги, привлеченные сюд обещнием добычи и земель… Мохо-шд бросил их в битву всех рньше.

Земля вздрогнул и згудел, когд всдники в желто-зеленых хлтх послли коней вперед. Рой стрел прочертил небо, посеяв первую смерть в словенских рядх.

Кчнулся, поплыл вперед печенежский золотой дркон, поднятый н высокое древко… Ревели трубы, пели песнь гибели и отвги… Все быстрее неслсь вперед коння рть, словно поток, выпущенный из зпруды…

Мохо-шд смотрел вслед, твердой рукой усмиряя бесившегося жеребц. Знмя прродителя Волк билось н ветру нд его головой.

Смую млость не доктилсь до словенских рядов лвин печенежского войск! Уже вылетели из ножен, полыхнули н солнце быстрые молнии сбель!

Кк вдруг земля рсступилсь под копытми коней… Вниз, вниз поктились всдник з всдником. Сквозь хитроумно уложенные ветки, покрытые сверху дерниной. Вниз, н острые колья, ожидвшие в глубине!

Недром целую ночь плыли из рук в руки мешки с землей…

Кричщий вл тел, конских и человеческих, вырос вдоль всего чел северной рти. В этот вл удрились, нскочили, полезли верхом всдники, скквшие сзди.

Длинные луки словен в упор послли им оперенную смерть. Ковные нконечники прошивли кожу щитов, без промх нходили прорези железных личин.

Немногих прорввшихся встретили крепкие копья. С визгом пдли лошди. Их седоки умирли, не успев окроввить сбельных клинков.

Цревич Мохо в ярости кусл губы, глядя, кк неумолимо и быстро погибл его передовой отряд. Н счстье, уполз куд-то сбитый с седл Любим. Шд, не инче, зрубил бы его, срывя зло.

Потом из-под знмени Волк впрво и влево посккли гонцы. По обе стороны глвных сил Мохо, н крыльях, ждли слов немные шестники. Они сойдутся с пешей ртью врг в рвном бою!

Вот подоспели гонцы… И прокричли хриплые рог. Удрили друг в друг, смыкясь, круглые оковнные щиты. Они двинулись вперед, кк тяжеля морскя волн. Т, что вдребезги рзбивет грнитные склы…

Это были воины Гудмунд Счстливого, херсир из Хлоглнд.

Дв коршун сржются в поднебесье, не н живот, н смерть споря нд лкомой добычей. Яростно бьют крепкие клювы, целятся железные когти, без устли хлещут широкие крылья…

Князь по-прежнему сидел неподвижно, нблюдя, кк гремящие клинья вдвиглись в его полки… По левую руку, нд чщми копий, возвышлось знмя Олег. Приметное знмя: белый Рюриков сокол летел нд головми вгиров, вдохновляя их к битве.

По првую руку реяло бгровое знмя Виглфссонов. Ворон Один осенял крылом торсфиордцев.

Дружин з спиной Чурилы переговривлсь, звякл стременми, попрвлял н себе брони. Ржли, ссорились нетерпеливые боевые кони…

Князя не трогл никто. Дже горячие молодые бояре, уже згодя извлекшие из ножен мечи. Знли: не послушет. Сделет тк, кк ншепчет ему покровитель Перун…

Нежелн сидел н злой кобылице, облитя, кк льдом, блестящей кольчугой. В голых бронях пойдет в бой вся княжескя дружин: пусть боятся хзры, пусть знют, что не перевелсь слв в словенской земле! Тяжелый меч дремл в ножнх поляницы. Горе вргу, который не сумеет от нее увернуться!

У Видги привязнный клинок лежл поперек седл. Видг не смотрел в ту сторону, где сржлся отец. Он пойдет в бой з конунгом и отдст з него жизнь.

Он сумеет это сделть не хуже других.

Рядом с ним впервые не было Скегги. Видг не позволил ему сржться.

Скегги будет среди тех, кто стнет зботиться о рненых. З время пути юный хлейг близко сошелся с Абу Джфром. И ученый тбиб сумел убедить его, что перевязывть рны не менее почетно, чем нносить…

Чуть больше двух полугодий прожил Хлльгрим Виглфссон в Грдрики. Во второй рз з это время ему приходилось сржться. И об рз — против викингов. Но Горм хевдинг по крйней мере был ютом…

Гудмундовы люди шли н него клином. Тк, кк зведено было н Севере.

Тк, кк ходил н врг он см. Хлльгрим хорошо видел полускрытые шлемми лиц людей, о которых он с детств привык думть кк о друзьях. Он тщетно высмтривл между ними вождя, желя и не желя встретить его в бою. Но Гудмунд не было видно.

Сошлись!

Хлейги с хлейгми. Сыновья Ворон — с жителями соседнего фиорд.

Сошлись — длеко, длеко от родных мест! Хлльгрим принял н щит первый удр. И его меч со свистом пл н светловолосую голову, злив кровью едв пробившиеся усы… Юнош, похожий н Вйдгу, молч, без стон, поник к его ногм. Новый соперник шгнул через него нвстречу смерти. Хлльгрим снес вторую голову и ощерился в улыбке. Или Рунольв сын Руд не говорил н его языке? И не жили они н одном берегу?

Послушня стль с треском крушил дерево щитов. Рссекл кольчуги.

Отметл в сторону удры. Вскоре кровь злил его с головы до ног. Но пок это был чужя кровь…

Он шел вперед и убивл всех, кого судьб ствил к нему лицом. Не брли его ни копья, ни стрелы, ни мечи.

Двое бртьев сперв рубились плечом к плечу с ним, но потом битв рстщил их в стороны. Время от времени Хлльгрим рзыскивл их глзми.

Эрлинг делл нелюбимое ртное дело, кк всякое другое — спокойно и без лишних слов. Но Хлльгрим знл, ккой воин просыплся иногд в сердце кроткого Эрлинг. Его противники влились один з другим. Люди, ходившие н крсном корбле, могли гордиться вождем.

Секир Хельги рзмеренно взлетл нд головми… Грдский шлем издли виднелся среди других. Хельги дрлся без щит, и под дреной грдской броней не поскрипывло железной кольчуги. Гудмундовы люди нверняк изумлялись словенскому воину, рзившему их хлоглндским топором. Изумлялись неслыхнному боевому кличу, которым он сопровождл свои удры:

— Ас-стейнн-ки!

Это был стршный счет: с кждым удром пдло по человеку.

Крылья ртей схлестнулись нмертво и теперь перемлывли друг друг, покчивясь то вперед, то нзд… Люди, родившиеся длеко от Роси-Булги, прорывли копьями брони, пдли и вытскивли ножи. Опьяненные кроввым вином, убивли и умирли сми.

Но решть судьбу сржения предстояло не им. Мертвые тел печенегов зполнили волчьи ямы, приняли в себя словенские стрелы. Не увидеть им больше родных степей, не обнять лсковых жен, не взять н руки детей! Не им делить добычу и снимть с мертвых дорогие одежды. Мимо них, нд ними полетели копыт рослых коней. Мохо-шд повел вперед свою глвную силу…

— Вперед, сыны Тогрмы! — во второй рз прозвучл его голос. Кчнулось н древке, нклонилось священное знмя Волк. И поплыло, следуя з белыми перьями его шлем. Туд, где схвтк кипел теснее всего. Немного ходило под солнцем хрбрецов, рвных цревичу Мохо.

Тридцть ль-рсиев ехли следом… Индийские клинки рзвливли н словенх клепные шлемы. Они шли полукругом — и этот полукруг был схож с косой, знесей-ной нгелом смерти.

Кмнем н пути смертной косы встл дружин боярин Вышты! Он и его молодцы и вооружены были получше, и к воинскому делу привычны поболе других.

Длинными копьями встретили рбских коней. З ноги потщили с них седоков…

Чурил хорошо видел, кк ндломился полумесяц. Но слишком много было хзр! Пронзенные железом, порубленные, зтоптнные, гибли Выштины люди.

Только см боярин стрым медведем еще долго ворочлся в кругу обступивших вргов. Нежелн и Лют смотрели в ту сторону не отводя глз. И кинуться бы н помощь, и пришпорить коней!

Стршно рубился боярин и крсиво… Тк крсиво всякое дело, когд делют его умеючи и с любовью. Не считл рн, не берегся, уже зня, что пдет.

Однко пдть не торопился. Стоял по колено в поверженных вржьих телх. Влил кждого, кого доствл тяжелым мечом…

Но вот подплыл к Выште белый султнчик н шлеме цревич Мохо. Шд был молод и свеж — не тронут ни устлостью, ни рзящим железом. Сошлись — один н один!

Издлек рзглядели Выштичи, кк поштнулся, поник серебристый боярский шлем. Кк опустился и не взлетл более иззубренный меч… Взял-тки верх упругя, быстря молодя сил.

Не выдержл Нежелн:

— Княже… дозволь.

Чурил нехотя обернулся. Кому другому не ответил бы вовсе.

— Не время…

Он смотрел н реку.

Хн Кубрт хорошо знл хзр, знл цревич Мохо. Из-з остров, лежвшего посередине реки, выдвинулись корбли. Один з другим они взметнули пестрые крылья. И ветер погнл их прямо н берег. Знй посверкивли мокрые весл!.. Низко сидели в воде нгруженные дрккры. З дрккрми поспешли отяжелевшие снекки. З шумом битвы не слыхть было пугливого ржния множеств лошдей…

Хзры оглянулись, когд корбли стли втыкться в песок у них з спиной. С плеском пдли в мелкую воду тяжелые сходни. Булгрские воины бегом выводили коней. Смые нетерпеливые выпрыгивли через борт.

В этом месте не было крутого обрыв: всдники резво вылетли нверх и срзу строились для боя. Уже плясл под хном Кубртом рыжий, кк хорошее золото, сккун. Пылло в солнечных лучх хвосттое знмя!

Гребцы, вгиры и хлейги, покидли корбли и бегом спешили з булгрми.

Охрнять корбли не оствили никого. Перемогут хзр и возвртятся, ничего с ними не будет. А не перемогут — не все ли рвно!

Стрый Олв соступил н берег во глве четверки сыновей. Узорчтые ножны хлопли по бедру.

— Не ходил бы ты, отец, — скзл Бьерн. Гуннр добвил:

— Хлльгрим тебя не похвлит.

Взрослые мужи, перед отцом они все еще были мльчишкми. И дже теперь отвживлись лишь н совет.

Олв обвел их глзми. Не всякя седя бород могл похвлиться тким потомством… Бьерн, Гуннр, Сигурд. И приемыш Гудред Пленый, внук великого Лодброк, со своей кменной секирой в руке… Сттные, сильные, голубоглзые… живые.

— Хлльгриму, — скзл Олв, — я дл кормщиков не хуже, чем я см.

Он зкинул з спину щит, что был знком еще с удрми Рунольв Скльд.

И зшгл вверх, н зовущий голос рог. Стршим нд воинми с корблей Хлльгрим поствил Торгейр Левшу. А вгирми повелевл Држко, Олегов боярин.

Двняя, зстреля ярость нпрвил булгрский удр! Выплескивлсь обид, поколениями жившя у кждого очг. Нвеки оствлення великя степь.

Глз женщин, уведенных в гремы Атыл!

Нет стршнее противник, чем воин, знющий, что зслоняет собственный дом.

Хн Кубрт несся в битву первым, и обнження сбля светилсь у него в руке. Сколько ни уговривли его рспоряжться боем из безопсного мест — не послушл. Сккли следом отвжные бртья. Сидели в юрте смышленые сыновья. Не остнется пустым хнское седло.

Нд гудевшей землею неслись они в спину хзрм, звязшим, кк в болоте, в пешем войске врг… В густой пыли бежли з всдникми воины с корблей. Не всех же порубят булгры, остнется и им!

Мохо-шд рзглядел летевшую опсность и понял, что не успеет рзвернуть свое войско и встретить Кубрт кк следовло. Он уже бросил в бой все, что имел. Думл смести, зтоптть пешее ядро словен, вышло — погорячился… И не было рядом Алп-Трхн, умевшего столь многое предусмотреть!

Вот тогд-то и достиг его ушей слитный, леденящий крик, от которого когд-то вздрогнули в Брсучьем Лесу бесстршные юты… Это князь Чурил Мстислвич ндвинул урмнский шлем н глз и рукой в руквице выхвтил меч:

— Вперед!

Его вятшя, стршя дружин — бояре — с смого нчл битвы дрлсь в полкх: пример для простых ртников и присмотр. Но стояло з князем достточно юных отроков и могучих мужей, чтобы опрокинуть хоть кого! Кременецкие и круглицкие — вместе. Все в кольчугх, с грозными мечми, ринулись они з князем. Попробуй остнови…

Железные челюсти были готовы сомкнуться, перекусить пополм хзрское войско. И покзлось цревичу Мохо, будто в небе нд ним померкло светлое солнце, под ногми зколеблсь земня твердь.

И то добро — не видел своей невесты круглицкий князь Рдим!

Плстлсь в беге злющя кобылиц. Всякий, кто не знл, только принял бы Нежелну з безусого отрок, не по-мужски легкого в кости. Воины пострше все норовили зслонить поляницу — кто щитом, кто собственным телом, злубеневшим от шрмов… Д поди з ней угонись!

Вот приметил хзрин, с поднятым копьем спешившего нперерез. В черту сдвинулись у переносья соболиные брови. Гибким девичьим телом увернулсь от удр.

Свистнул в руке беспощдный клинок. И что ветром выдуло из седл черного степняк!

Стрел н излете клюнул ее в ногу, но зстрял, не пробив спог. Прямо перед собой Нежелн увидел спешенного хзрин, со всех ног улепетыввшего прочь… И погнлсь, знося меч. Но шрхнулсь кобылиц — и Нежелн впервые промхнулсь, не снял с плеч вржью голову, только сбил с нее шлем.

Русые вихры вместо хзрских черных кос окзлись н той голове! Упл, беспомощно зслонился рукми… И из-под этих рук глянул н нее глзми родного брт.

— Любим!

Не стл мрть меч о трус. Мигом рспрвил тугие кольц ркн, свернутого у седл. Метнул, удрил пяткми кобылицу — и поволокл брт по земле, по кроввым телм. Словенин — к словенм в полон!

Дружин — он дружин и есть. Куд князь, туд все княжьи. Сктится его голов, и они свои сложт неподлеку. Шел з князем меченош Лют… Но что поделешь, если судьбе было угодно провести его по тому смому месту, где он в последний рз видел отц!

Не ведл отдых меч у Лют в рукх. А глз, непослушные, помимо воли все рыскли по сторонм — не видть ли боярин?

И ведь рзглядел. Повернулся в ту сторону, где гуще лежли мертвецы, и признл крй втоптнного в землю плщ.

Ни рзу не нзывл Лют Выштич отц — отцом… Не нзвл и тут. Но некя сил вынул его из седл. Бросил нземь, н колени. Видг кружил рядом н Воронке, охрнял.

Обдиря пльцы, Лют рсстегнул н боярине железный ворот кольчуги.

Сдвинул со лб, с седых кудрей, просеченный шлем… Открыл глз Вышт… увидел сын… хотел что-то скзть, д не смог. Лишь выпустил из лдони Береженый меч, ншел руку Лют и сжл.

И — угс…

Лют прикрыл его хзрскими щитми, блго их достточно влялось вокруг.

И пустился вдогон князю, чей урмнский плщ мелькл уже длеко…

Третьяк-новогородц никто в битву не звл. Он пошел см, нпросившись н корбль к Торгейру Левше. Толи чем приглянулся ему клек хлейг, то ли ндеялся вернее встретить его отц… Н корбле Третьяк греб з двоих. А когд побежли н берег — обогнл всех, подоспев к схвтке едв не вперед конных булгр.

Он не буйствовл с того смого дня, когд его подобрли отроки. Но тут безумие снов его оседлло! Кинулся в смую гущу, отбросив топор, которым его вооружили. Содрогйся, кто не видел, кк дерется бешеный берсерк. Со звериным криком нмертво стиснул пльцми чью-то згорелую шею… И пл тут же, пронзенный несколькими копьями врз.

Торгейр не успел его зщитить.

Люди Эрлинг Виглфссон шли з ним с тою же яростной силой, что когд-то по плубе Рунольвов корбля… Эрлинг Приемыш не любил воинственных слов. Никто никогд не слыхл, чтобы он нзывл себя викингом. Но ни один врг не мог похвлиться, будто видел, кк выглядел его спин!

Все бешеней деллсь битв.

До предел рзгорелся костер, в который с обеих сторон было брошено рвное количество дров. Эрлинг двно уже потерял из виду Хлльгрим. Сржение не двло ему времени гдть, дрлся ли еще его стрший брт или уже погиб.

И лишь секир Хельги все тк же взлетл и пдл неподлеку. Эрлинг видел, что вокруг Хельги нпдвшие толпились плотнее всего. Нверное, см Хельги тоже это видел. И гордился.

— Ас-стейнн-ки! — все тк же бесстршно звучл его клич. С этим именем для среднего сын Ворон не существовло ни боли, ни устлости, ни стрх з свою жизнь.

Олв кормщик шгл вперед, окруженный сыновьями. Хзрские всдники рзбивлись о них, кк вод о кменную склу. Будет пожив воронм и волкм!

Тм, где проходили эти пятеро, оствлось чистое поле.

Сыновья Можжевельник кк могли зщищли отц. Но особой нужды в том не было. Никогд еще не пятился он от врг, будь то см Рунольв Скльд или эти воины н тонконогих конях… Если и жили н свете бойцы лучше, чем он см,стрый Олв пок еще не встретил ни одного…

И сыновья долго не могли поверить в случившееся, когд он упл.

Кзлось, Олв просто остновился перевести дух и склонил седую голову н грудь, прислушивясь к длекому зову… И рухнул лицом вперед, тк и не рзжв лдони, стиснувшей черен меч.

Н нем не было рн.

Просто змерло двно уствшее сердце.

Один призвл его к себе — знть, пондобился ему еще один искусный мореход для небесного корбля Скиблднир…

Почти до человек были рвны сдвинувшиеся полки.

Но для одних это был просто нбег, суливший слву, золото и рбов.

Другим — из-з полей и лесов глядел в спину родительский дом… Глядел со строгостью и ндеждой — не осрми!

Долго не нходилось рвного Эрлингу среди Гудмундовых людей. Когд грд-конунг повел своих конников, он уже отбил первый вржеский нтиск и см пошел вперед, вля всех, кого встречл. Но тут сысклсь погибель и н него!

Рссерженной змеей прошипел чей-то клинок, глубоко ужлил Эрлинг в левое бедро.

Жестокя боль кипятком обдл ногу, рзом сделл ее чужой, тяжелой, непослушной. Эрлинг упл н одно колено, продолжя бешено отбивться.

Осмелевшие недруги тут же взяли его в кольцо, обложив, кк зтрвленного кбн.

Он не стл звть н помощь. Но не зря говорили про Хельги, будто в бою у него и н зтылке открывлись глз! Он зметил беду. И не встло между бртьями ни зеленоокой крсвицы Гуннхильд, ни иных прежних обид… Хельги бросился н помощь, прорубя себе путь. И встл нд Эрлингом, который к тому времени рсплстлся н земле без сознния и без сил. И кк пошел выписывть секирой светившиеся круги:

— Ас-стейнн-ки!

И умирл всякий подходивший к нему близко. Ибо недолго живет мелкя птшк, зглянувшя в глз орл.

Гудмунд Счстливый, херсир из Хлоглнд, нконец-тки высмотрел словенского конунг… И двинулся сквозь кроввый беспорядок сржения, рсшвыривя вргов и не выпускя из виду остроконечного шлем.

Щит висел у Гудмунд з спиной. Он двумя рукми держл тяжелое копье Гдюку и рубил им и колол, не двя пощды… Он поклялся истребить грд-конунг. Он выполнит свой обет.

Он переступл через рненых и убитых, перебирлся через мертвых коней.

Не оступятся ноги, привыкшие к Скользкой плубе дрккр. Не ошибутся глз, привыкшие высмтривть в море вржеские прус.

Рздвя удры, он шел все вперед и вперед. И про себя слвил Один з ниспослнную удчу. Он знл Тор-лейв конунг лишь по рсскзм хзр. Но понял, что не ошибся, увидев шлем с горбтой стрелкой, тот смый плщ и укршенный бляшкми пояс… Еще понял — достойного вождя выбрл себе его Торгейр. Счстлив был земля, рождвшя подобных бойцов. Конунг яростно зщищл кого-то, бессильно поникшего у его ног, — и люди Гудмунд побитыми псми отсккивли прочь. Рз з рзом взвивлся нд головми свистящий топор, и длеко был слышен неведомый Гудмунду клич:

— Ас-стейнн-ки!

Гудмунд побежл, рскчивя в рукх облитое железом древко.

Сколько добрых мужей пло без толку, не сумев одолеть грдского вождя.

Он покжет им, кк это следует делть.

Не было воин опытнее, чем Гудмунд Счстливый.

Он безошибочно подгдл тот крткий миг, когд Торлейв конунг повернулся к нему спиной.

И удрил.

Без промх, с рзбегу, вложив в этот удр всю силу рук, все свое искусство бойц!

Удрил и см едв устоял н ногх. Он думл, что придется прорывть кольчугу, кольчуги не окзлось. Скользкое древко тк и рвнулось у Гудмунд из рук. Тяжеля Гдюк прошил соперник нсквозь, кк игл тонкую прусину…

Но херсир все же устоял и проворно отскочил нзд, выдернув здымившееся н воздухе острие. Грд-хевдинг, уже, по сути, убитый, еще мог обернуться и попробовть отомстить.

Тк оно и вышло. Словенский вождь н мгновение змер. А потом медленно, точно в дурном сне, нчл поворчивться к Гудмунду лицом. Бгровое пятно рсползлось у него н груди.

Люди херсир бросились к нему все рзом, нгрждя его уже бесполезными удрми, которые он нвряд ли и ощущл. И почти тут же кто-то сбил с него шлем.

И врос в землю Гудмунд Счстливый, херсир из Хлоглнд…

— Нзд! — не своим голосом крикнул он воинм, вновь зносившим мечи.

Послушные его слову, они откчнулись, и Гудмунд хотел шгнуть к Хельги, чтобы поддержть его, подхвтить, уберечь…

Не успел.

Хельги судорожно вздохнул, из его ноздрей покзлсь кровь. Поштнулся — и упл нвзничь, прямо н неподвижного Эрлинг, рскидывя руки…

Тут з спиною у Гудмунд глухо згудел земля. И осттки его людей бросились к своему предводителю, нспех выстривя стену щитов. Гудмунд оглянулся. Н них мчлись грдские всдники — рзъяренные н рзъяренных конях, пьяные от чужой и собственной крови. И первым, стршный, кк см смерть, летел н Гудмунд второй Хельги Виглфссон… Его шлем, его синий плщ, его кожня броня! И обгренный меч плыл нд головой, ищ новую жертву…

Гудмунд почему-то срзу понял, что этот меч преднзнчлся ему.

Всдники проломили стену щитов, кк яичную скорлупу. Кто-то из викингов попытлся обороняться. Кто-то — может, впервые в жизни — побежл. Гудмунд не двинулся с мест. Близко, совсем близко увидел он копыт, слившиеся в бешеной скчке, увидел оскленную морду вороного коня… Увидел светлые, стршные, чужие глз под знкомым шлемом…

И более — ничего.

Холодное белое плмя со свистом удрило его в лицо.

А Хельги еще жил. И когд очнувшийся Эрлинг обнял его, нзывя по имени, — его веки дрогнули.

— Ас-стейнн-ки, — скзл он внятно.

Он стоял н берегу Торсфиорд, посреди родного двор. Низкое небо летело нд головой, цепляясь з черные склы. Пустым и холодным стоял длинный дом, и дверь скрипуче плкл под порывми ветр, рскчивясь н уцелевшей петле.

А по коньку крыши, медленно взмхивя тяжелыми крыльями, с кркньем прыгли дв ворон. Потом снялись и полетели мимо Хельги, в сторону моря.

А по серо-стльному от непогоды фиорду шел к берегу боевой корбль. Тот смый, н котором стрый Виглф ушел когд-то в свой последний поход.

— Хельги! — донесся с него знкомый голос. — Хельги!

— Иду, — ответил Хельги в сгущвшуюся темноту. — Иду, отец.

Хлльгрим хевдинг по прву гордился своими людьми. Те ведь когд-то бросились в битву и выкупили его жизнь ценой восьми своих.

З Эрлинг был зплчен всего одн.

Но это был жизнь его брт.

***

Сколь многие пли в толкотне, измученные рнми! Сколь многих зтоптли взбесившиеся кони, порзили случйные стрелы, свлил устлость… Но лишь смертельнее деллось упорство с той и с другой стороны.

Редел дружин кременецкого князя.

То детский, то боярин влился в истоптнную трву, нпитывя кровью берег великой Булги. Скоро, скоро зплчет в Беличьей Пди юня внучк кугыжи.

Не вернется к ней Азмт, не подхвтит сильными рукми, не зкружит по двору.

Подбитыми крыльями рсплстлись те руки в пыли, в крови, н опленной земле.

Но не доберется до мерянских лесов отметивший Азмт клинок…

И Бьерн, сын Можжевельник, хмуро покжет жене трижды просеченную кольчугу. Чекленер, брт Чекленер, встретил соперник не по силм. Не увидит он своей пятндцтой весны. Однко не измерят кременецких стен глз, нцелившие то копье…

Одному князю ничего не деллось. Д еще Рдогостю с Ртибором, следоввшим з ним неотступно. Со всех троих двно оборвли дорогие плщи, измяли удрми посеребренные шлемы. Кровь сочилсь сквозь железные звенья кольчуг… Десятки рз воочию вствл перед ними смерть! Но они продолжли отчянно и беспощдно жить в своих седлх. И кони, под стть седокм, грудью влили встречных.

А совсем рядом беззботно трещли кузнечики, журчл рек, трудились в мурвейникх мурвьи. И солнце свершло в поднебесье свой извечный круг, рсстиля в безветренном воздухе послеполуденный покой…

Сколько племен, лишь понслышке знвших друг друг, сошлось в этом бою!

Вгиры и булгры, хзры и хлейги, словене, печенеги, меряне… И что бы не жить им всем вместе н просторной и щедрой земле, что могл всех приютить, кждого нкормить-одеть?

Хлльгрим хевдинг не видел гибели брт. Только то, что сил, собрння н помощь булгрм, одерживл-тки победу.

Теперь дв редевших войск перемешлись окончтельно. Кждый воин отржл удры и сзди, и спереди, и с боков. Врг от друг отличли с трудом.

Видели словенин и хлейг из Гудмундовых людей, вместе отбиввшихся от хзр.

Тот викинг спутл их с булгрми — немудрено… Видели, кк потом они отерли с лиц кровь, оглянулись один н другого, чтобы, может быть, обняться, — и одновременно змхнулись мечми…

Пресветлый хн Кубрт вихрем носился по полю. Двно уже иззубрилсь его упругя сбля, в лый цвет окрсилсь дорогя броня. Жестоко мстил он з гибель любимого брт! Недолго пришлось хрброму Оргне ездить среди своих. Упл под копыт, зкрыв повелителя хн от стрелы, выпущенной в упор!

Чурил Мстислвич дрлся неподлеку от Хлльгрим. Волчком вертелся под князем вороной жеребец. Зубми хвтл вржеских коней и смих вргов… А тяжелый меч князя не знл ни устлости, ни отдых.

Д и не двли передохнуть — нседли мло не со всех сторон врз…

Всякому было лестно если не свлить вождя словен, то хоть скрестить с ним мечи!

А еще рядом с грд-конунгом яростно сржлся Видг Хлльгримссон.

Потому-то сын Ворон все оглядывлся — мелькет ли еще длинный грдский щит, ндетый н знкомую руку… Вот и вышло, что он, Хлльгрим, первым рзглядел троих хзр, устремившихся н Чурилу сзди.

— Торлейв конунг! — крикнул он тк, что едв выдержло горло. Но князь не то не услышл, не то слишком знят был противником… Не обернулся.

Тогд Хлльгрим встретил их см. Всех троих.

Первый из ль-рсиев угодил под стршный северный меч и умер вместе с конем, не успев ни зщититься, ни понять, что произошло.

Второй, нученный его судьбой, вовремя изготовился для удр и полоснул длинным клинком. Но Хлльгрим опередил и его, подствив щит — щит тот вдвое отяжелел от вонзившихся стрел, — и рсплстл телохрнителя до зткнного золотом седл…

Дико зржл конь и поволок нечто, повисшее н стремени.

Меч Виглфссон зстрял в седельной луке, и викинг н мгновение змешклся, рвнув его н свободу.

Этого окзлось достточно.

Ибо третьим всдником был Мохо-шд. И его копье стремительно удрило Хлльгрим в првое плечо. Беспомощно повисл рук, пльцы выпустили меч. Мохо вздернул коня н дыбы и знес копье во второй рз, чтобы пригвоздить хлейг к земле.

Хлльгрим отшвырнул щит и поймл это копье левой рукой. И хвтил цревич оземь, выдернув его из седл.

Хзрский конь удрил его плечом, и Хлльгрим не устоял н ногх. Боль ослепил его, н мгновение погрузил во мрк. Но когд он приподнял голову, Мохо-шд был по-прежнему перед ним.

Ему, видно, тоже достлось крепко. По крйней мере встть он уже не мог и полз к Хлльгриму н четверенькх, зжв в зубх кинжл. Глз его светились.

Подполз… И они сцепились, кк дв зверя. У Хлльгрим одн левя рук, у Мохо — две и кинжл. Рз з рзом они перектывлись друг через друг, рыч от боли и бешенств. Нконец Мохо достл-тки Хлльгрим узким клинком… Но железные пльцы хлейг уже нщупли его горло. И держли, сжимясь в мертвой хвтке все сильней и сильней, дже после того, кк у смого Хлльгрим померкло в глзх…

Тк они и остлись лежть рядом — в потоптнной, жухлой трве. Хлльгрим не видел, кк откуд-то возник нд ним спешенный Видг. Кк Лютинг сын Вестейн ярл встл с внуком Ворон спиной к спине, не подпускя вргов. И кк потом Лют вскинул руки к лицу и свлился, и Видг остлся один.

И рубился, плч от ярости, один против многих, пок мечи конунговой дружины не рзогнли хзр…

Битв кончлсь.

Изрненные победители нконец змечли свои рны. И по одному ковыляли к реке, тщ н себе поклеченных друзей.

Н берегу ждл помощь. Дед Вышко рзрезл окроввленные одежды, ловко рсстегивл иссеченные брони. Дв зпыхвшихся отрок ведрми подносили воду.

Молч, не поднимя глз, трудился нд стршными рнми Абу Дж-фр Ахмед Ибн Ибргим. Сосредоточенный Скегги тк же молч подвл ему то острый ножичек, то длинный пинцет. Он еще сложит песнь о том, кк воины стискивли зубми собственную руку, двя в груди крик! И о булгрских женщинх, без суеты хлопотвших вокруг. Рз з рзом уходили они в еще гремевшее поле и возврщлись, неся и ведя обессилевших. И горе хзрину, который попдлся им живым…

Помощниц Смерти взблтывл пхучее сндобье. Здесь, н этом берегу, ей больше подошло бы прозвище Помощниц Жизни. Потому что бегущя кровь см собой унимлсь под ее взглядом. И многим виделись в ее влстных глзх лсковые глз мтери, оствшейся тк длеко!

Слвного Булн привезли н хзрской лошди двое вгиров. Уже отмеченный нездешней печтью, он все же открыл глз, чтобы спросить:

— К кому нынче милостиво вечное небо? Торсфиордец, нянчивший поблизости перебитую руку, не понял ни слов, но н всякий случй ответил:

— Твой конунг удчлив.

Ни тот, ни другой не знли язык. Но Булн медленно проговорил:

— Я доволен. Теперь я умру.

Дыхние в последний рз шевельнуло его усы. Не было счет вргм, которых он победил.

Сгниет роскошня пволок, уступит медленной ржвчине зклення стль, рссыплется в прх блгородно сверкющее серебро… И остнется нетленным только одно.

Слв.

Добря или худя.

Смотря что сумеешь посеять в пмяти тех, кто тебя знл.

А вымрут, кому следовло бы помнить, — остнется след, нчертнный тобой н теле земли. И кто-нибудь зсеет хлебное поле, которое ты рсчистил от бурелом и кмней. Или нколет доверчивую босую ногу о железный шип, зтившийся в трве-мурве…

Но воину кжется смым достойным, если длекий внук снимет с сохи обрывок пробитой кольчуги — и поймет, что пр-пр-прдед умер, не отступив.

Немилосердное солнце до предел иссушило поле и лес. Недром словене опслись пожр! Когд осттки хзр, уходя, подожгли з собою трву, дымное плмя вскинулось обильно и высоко. Но и без того хзр никто не преследовл. Не было сил. Куд тм для погони, дже для того, чтобы толком обрдовться…

Рзве вот только подобрть рненых, которым грозил огонь! Но пожр, по счстью, уходил стороной.

Кто — н зморенном, штющемся коне, кто — уцепившись з дружеское плечо, люди брели к реке… Умыть в живой воде лицо, спекшееся под коркой пыли и кроввого пот. Влить ждный глоток в горло, ороговевшее от крик и жры.

Пришел н берег, со стоном стянул порубленную кольчугу воевод Олег.

Приехл хн Кубрт. Под руки привели рненного в голову Торгейр Левшу.

Вернулись Ртибор с Рдогостем и Нежелн. Рзыскли бездыхнные тел боярин Вышты, строго Олв, Хельги Виглфссон…

Не было видно только Хлльгрим хевдинг и Чурилы Мстислвич, кременецкого князя.

Дым плыл нд рекой в вечереющем небе, жирной копотью оседя н лиц…

Прибежл перегрызший привязь Волчок, обнюхл кждого, мертвого и живого; потом сел и жлобно, протяжно звыл…

Уже собрлись ехть искть князя, когд кто-то из кременецких всмотрелся в удушливо клубившуюся тучу:

— Гляди, урмне идут… один другого несет! Сидевший рядом приложил к глзм согнутую лдонь. И вдруг вскочил н ноги с криком:

— Мстислвич!

И впрямь Чурил шел к ним сквозь полосы дым, пронизнные косыми солнечными лучми! Кчлся, почти пдл, но вновь обретл рвновесие и шел. Лоб и скулы князя были черней вороненой кольчуги. Только н шрм копоть почему-то не легл, и он жутко белел, перерезя лицо.

Тяжелое неподвижное тело лежло у него н рукх. Мотлсь в ткт шгм у плеч князя желтоволося голов.

А з Чурилой, здыхясь, нполовину ослепнув от дым, шел Видг. Он не мог нести Лют тк, кк Торлейв конунг нес его отц. Согнувшись вдвое, он тщил друг н плечх.

Приотств, н трех ногх хромл з хозяином Соколик. И его не пощдил хзрскя стль…

Откуд что взялось! Кто только сумел подняться, бросились нвстречу князю. Он отдл им Хлльгрим и тут же см зштлся, повися н подхвтивших рукх. Кто-то тронул его кольчугу и отнял окроввленную лдонь.

— Д ты изрублен весь, княже…

Черный, кк головня, Чурил вырвлся и прохрипел:

— Не меня… его нперво! Может, жив еще… не он… я бы тм лежл!

Молч сидели нд погибшим отцом Нежелн и Лют. Тк уж вышло, что при жизни боярин см себя обокрл. Д про это ли теперь вспоминть!

Воин-словенин, широкоплечий, могучий, з шиворот приволок Любим. Сердце не кмень: тот весь день простоял н коленях и все ныл и ныл об отце.

Неловко дернув связнными рукми, Любим привстл и пополз к недвижному телу, скуля по-собчьи. Совсем уж было дополз, примерился поцеловть. Лют оттолкнул его, удрив ногой. Любим сунулся носом в землю и зплкл:

— Бтюшк…

— О себе плчь! — скзл Лют. — А ему слв вечня и без твоих возгрей!

Говорил он с трудом. Н его рссеченном лице из-под сплошных повязок виднелись только глз.

Было ткое скзние у смих же хзр… Отпрвил отец сын торговть в неблизком крю. Уехл сын и много лет не был дом, лишь пересылл с крвнми добро и кзну… И вот умер седобородый отец, однко еще прежде, чем послли весть сыну, все хозяйство прибрл к рукм рсторопный вольноотпущенник, что помогл стрику в делх. Вернулся молодой купец и не признл собственного дом!

— Ты кто ткой? — скзл ему вольноотпущенник. — Я и есть сын, ты здесь чужой человек…

И доктилсь молв до смого хкн. И прикзл хкн вырыть кости умершего. И зствил обоих окропить их кровью. И выплыл истин, когд кровь нстоящего сын впитлсь в отцовский прх, кровь лжец стекл нземь отвергнутя.

…Хлльгрим очнулся, когд с него стскивли рубшку. И увидел грдского конунг: тот сидел н песке и, держсь з грудь, ндсдно выкшливл из себя дым.

Вот подошел Торгейр Левш. Долго молч смотрел н князя, потом скзл:

— Тк, знчит, это ты рзделлся с моим стриком. Он держл в руке копье Гдюку, тк много крови пролившее в этот день.

— Должно, я, — отозвлся Чурил. Глз у него были — крсные и слезились. — Виру зпросишь, Годинович? Но Торгейр медленно покчл кудрявой головой:

— З отц виру не берут. Ндо бы мне мстить тебе з него, конунг…скзл он, и усмешк, больше похожя н судорогу, прошл по лицу. — Но я не буду тебе мстить…

И пусть тот знток древних обычев, которому взбредет н ум нзвть Торгейр трусом, осмелится произнести это вслух!

Потом Хлльгрим зметил Видгу… Сын смотрел н него, зкусив губу. Их глз встретились — в первый рз со времени прздник Йоль.

— Не ввел я тебя в род, — скзл Хлльгрим. — Вернешься домой, передй привет Вигдис. Удчи тебе, млыш…

Собственный голос покзлся ему удивительно слбым, и он подумл, что это не к добру.

Видг бросился к нему, схвтил его здоровую руку, точно пытясь удержть…

— Ты см обнимешь ее, отец! — И именно в этот миг Хлльгрим понял, что все-тки не умрет.

***

Долго же они будут вспоминть этот бой. Долго будут говорить о подрстющих детях — родились в тот год, когд воздвигли н хзр великую рть! Но все это будет потом. А пок нступил всего лишь следующий день, и они хоронили погибших.

Булгры нсыпли нд своими высоченный кургн. Кждый воин принес для него по несколько шпок земли. А чтобы отлетевшие души не тревожили уцелевших, н кждом рсстегнули одежду и пояс, мечи сломли о колено и только потом воткнули в могильную землю. И не двое и не трое было тких, с кем рядом легли жены, не пожелвшие жизни в вечной рзлуке…

У словен и у вгиров смертный обряд окзлся похожим. Только словене сложили скорбный костер прямо н земле, вряги, морское племя, вытщили н сушу корбль.

Когд снекку уже обклдывли сушняком, к Олеговым людям подошел Абу Джфр. Сел н деревянный обрубок и, по своему обыкновению, принялся торопливо писть.

Боярин Држко зглянул через его плечо и ничего не понял.

— О чем ты пишешь, лекрь?

Абу Джфр рзглдил н колене берестяную стрницу.

— О том, кк здесь провожют героев… Если не я см, тк эт книг, возможно, доберется ко мне н родину, и любознтельные укрсятся знниями, которыми прежде не облдли…

— Нпиши, что нш обычй мудрее булгрского, — скзл мореход. — Мы не оствляем своих пвших могильным червям, срзу отпрвляем их н небо!

Абу Джфр остновил бежвшее перо и поднял глз:

— Не сердись, млик, но я не стну этого писть. Я видел немло нродов и не нзову ни одного, который не был бы мудр.

Држко обиделся, однко промолчл. Если бы не темнолицый, погребльному корблю пришлось бы нести груз еще тяжелее…

Олег нвестил кременецкого князя возле поленницы, н которую бережно уклдывли погибших словен.

— Твои воины сржлись мужественно, — скзл он. — Я не думю, что хзры придут сюд еще рз.

Чурил еле двиглся… Мло кого вовсе не уложили бы рны, доствшиеся ему в поле. Он сидел н булгрском войлоке, и верный Лют крулил рядом, готовый помочь ему встть.

Он долго молчл, словно в последний рз обдумывя нечто очень вжное…

Потом Олег услыхл:

— Не придется тебе держть перед Рюриком ответ. Я однжды првильно сделл, что не стл ссориться с Кубртом, ведь многие советовли… Вот и теперь мыслю, может, с твоим господином ругться ни к чему…

К Хлльгриму Виглфссону пришл молоденькя рбыня — т смя, похожя н Ас-стейнн-ки. Он скзл:

— Я хочу послужить Виглвичу… Он добрый был… Пускй Помощниц Смерти меня с ним положит…

И откуд сысклось мужество в робкой душе? Хлльгрим подумл о том, что у его брт, возможно, еще должен был родиться сын или дочь. Но вслух он этого не произнес.

— Я дм тебе свободу, — ответил он рбыне. — Потом ты выйдешь змуж з того, з кого пожелешь.

Люди Гудмунд херсир, попвшие в плен, были отдны Торгейру и с охотой пошли ему служить. Хзры не сумели увести боевых корблей; викинги пригнли все пять дрккров к месту боя. Потом они отпрвятся н них в Кременец.

Торгейр срзу пошел н тот, где держл флг его отец. И долго ходил по корблю, потом сел возле рулевого весл, и никто не смел его тм побеспокоить. Меч Рзлучник, нследство Рунольв, лежл у него н коленях. Тк уж рспорядилсь судьб!

— Этот корбль повезет отц в Вльхллу, — скзл Торгейр нконец. — И вся т добыч, которя здесь нйдется, отпрвится с ним.

Двендцть молодых мерян рзвели священный огонь для Азмт и Чекленер… Пепел они отвезут обртно в родные лес. Стрый кугыж скжет нд ним все необходимые слов. Обернет вышитыми одеждми и опустит в серую землю чщобы. Будут зеленеть смолистые ветви, рсцветть лндыши, будут медленно проходить могучие лоси… Будет звенеть чистя лесня рек, и птицы будут хлопотть у гнезд…

И достиг стон иссохшей земли слух Богов, посылющих дождь!

Склонился к вечеру этот день скорбных трудов. И небо потемнело неожиднно и быстро, нливясь грозовой синевой.

С юго-восток выдвинулсь Перунов колесниц… Сдившееся солнце обгрило ее вершину, низ окутл лиловя темнот. Рз з рзом били тм мертвенные копья молний, но гром еще не долетл.

И, точно приветствуя небесный пожр, н высоком речном берегу рзом вспыхнули дв огромных костр. Двумя яростными глзми глянули они в нползвший мрк. В вихре гудящего плмени, н дымной шерсти жеребцх рвнулись в небо тени погибших! Дв отсвет легли н еще не просохшие плечи булгрского кургн. Это те, кого сроднил пролитя кровь, сомкнули в последнем пожтии бесплотные руки…

Потом внизу, у кря бегущей волны, вспыхнул третья звезд. Это столкнули в волны корбль Гудмунд Счстливого, херсир из Хлоглнд. Молч сидели н том корбле неподвижные гребцы… Люди Торгейр зкрепили првило и подняли прус.

Гудмунд херсир лежл н плубе в шлеме и боевой броне, опустив голову н щит.

— Счстливо тебе, отец, — негромко скзл ему Торгейр. Чуть помедлил — и сунул головню в зрнее приготопленный хворост. И последним спрыгнул в воду с корбля, уходившего под ветром нвстречу грозе.

И поплыл Гудмунд Счстливый в Обитель Богов…

Хельги Виглфссон отнесли н пестрый корбль, когд-то приндлежвший Рунольву.

— Похоже н то, что в ншем роду умирют только от удр в спину! — скзл Хлльгрим хевдинг. — Я хочу встть.

Боль хлестнул его, опрокинул нвзничь. Но Видг обнял крепкими молодыми рукми, и Хлльгрим все-тки встл, выпрямился.

Эрлинг Приемыш поднялся рядом… Одним из воинов, поддержвших его, был Эйнр Утопленник. Теперь они с Эрлингом будут одинково быстроноги.

Погребльный корбль подожгли бртья Олвссоны. Н дрккре сын Ворон отпрвлялся в Вльхллу стрый Можжевельник. Хельги покоился н носу, кк это приличествует хрбрым. А Олв — у руля, и никто не скзл бы, что его место было менее почетно!

С берег было хорошо видно, кк плмя тронуло нрочно смоченный прус, кк выросл у носового дркон клубящяся дымня грив… Сухое дерево тресклось, и по резной морде чудовищ одн з другой сктывлись горящие смоляные слезы.

Подпертый плечом сын, Хлльгрим хевдинг стоял нд обрывом и глядел н длекий костер, медленно плывший под крылом необъятной грозы, между небом и водой.

И уже вствли перед ним хмурые склы Торсфиорд. Он вернется туд. Ибо всякое звтр рно или поздно преврщется во вчер и еще быстрее — в десять зим тому нзд.

Будет греметь холодное море, и северный ветер будет нполнять полостые прус. И черные вороны будут лететь вслед корблям…

01.08.1980 — 21.03.1984