Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2 Слезы печального ангела / Марина Серова Издательство «Э» Москва 2015 978-5-699-84476-0 © Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Марина Серова

Слезы печального ангела

Этот фильм несказанно удивит вас. Подарит незабываемые впечатления. И продемонстрирует взгляд на историю взаимоотношений мужчины и женщины под совершенно неожиданным углом.

Интересно, про себя ехидно хмыкнула я. Что нового можно снять на эту тему? Очередная слезливая мелодрама. Такое кино заинтересует разве что тётю Милу и её подружек. Но о вкусах, как известно, не спорят. Будучи преданной племянницей, я мысленно отметила дату мировой премьеры. Порадую тётушку, как только фильм появится на просторах родины. И я сосредоточенно продолжила одно из своих любимых занятий: просмотр списка самых ожидаемых фильмов года и анонсов новинок киноиндустрии.

Сегодня частный телохранитель Евгения Охотникова бездельничала. Вернее, наслаждалась заслуженным отдыхом. Ведь дела мои идут как нельзя лучше. Работу я, правда, недавно закончила. И новой пока не нашла, но торопиться с этим не стоит, тем более что последнее время работа находит меня сама.

Закончив просмотр, я бросила беглый взгляд на часы, затем растерянно уставилась в окно. Оказывается, на улице разыгралась настоящая метель. Большие мохнатые хлопья кружили в воздухе и оседали, словно пушистым белым ковром покрывая всё вокруг: дома, дороги, тротуары, деревья и серые сугробы старого снега, наваленного тут и там нерадивыми коммунальщиками. Снежок усиленно подтаивал последние пару недель, но совсем исчезнуть не успел.

То-то я смотрю, что слишком рано темнеет. Просто небо заволокли тяжёлые низкие тучи. Сегодня, ещё во время утренней пробежки, я заметила редкие снежинки, пролетающие в воздухе. Но такого сильного снегопада не ожидала.

Мой острый слух уловил, как поворачивается в замке ключ и открывается входная дверь. Наверное, это тётя вернулась из похода по магазинам. Я резво поспешила ей навстречу.

– Тётя Мила, я сто раз пожалела, что отпустила тебя одну. На дворе настоящая метель разгулялась.

– Нормальная погода, Женечка, начало февраля всё же. Самое время для ветров и снегопадов, – весело ответила тётя, – особенно после неожиданной оттепели, которая всю прошлую неделю была.

– Давай помогу снять верхнюю одежду. – Я, тщательно отряхнув, повесила куртку. Схватила пакеты и понесла на кухню, – сейчас чайник поставлю. Продрогла?

– Нет, дорогая, всё в порядке. Чаю, конечно, выпью, с удовольствием. Но я вовсе не замёрзла и не устала. Геночка привёз прямо к подъезду. И сумки помог до лифта донести. Такой галантный.

– Генка?! Петров?!

– Да, мы в супермаркете встретились. И он любезно предложил подвезти, тем более что погода такая непредсказуемая. И как там транспорт будет ходить – неизвестно…

Мой давний приятель Генка Петров – полковник полиции, который несколько последних лет служит в нашем Тарасовском управлении. Они с тётей Милой испытывают друг к другу трепетные чувства, тем более что тётушка уверена: Петров неравнодушен к её племяннице и является отличным кандидатом на роль мужа.

На самом деле мы с Генкой дружим давно, ещё со времён учёбы в Ворошиловке. И хоть приятель регулярно шутит на тему неземной и вечной любви, у нас просто взаимные братские чувства.

Однако странно, что это тётя не пригласила Петрова в гости? Полковник любит бывать у нас, особенно если визит сулит дегустацию шедевров кулинарии, создавать которые тётя Мила умеет мастерски. Так размышляла я, раскладывая продукты в холодильнике.

Тётя Мила, переодевшись в тёплый домашний халат, зашла в кухню.

– Женечка, давай помогу.

– Да мне нетрудно. Присядь, отдохни. Тёть Мил, а что ж ты Генку на чай не пригласила?

– Конечно, приглашала! Как же?! Я всегда Геночке рада, тем более что повёл он себя как настоящий джентльмен.

– В каком смысле?

– Ну, честно говоря, я сразу поняла, что у Геночки какие-то неприятности на работе. Там, в магазине, когда он меня ещё не видел, по сотовому говорил и очень сердился, даже ругнулся пару раз. Чего Геночка никогда себе не позволяет в обществе приличных дам, – сочла нужным добавить тётя Мила, – и потом, в машине, он всё время хмурился, кусал губы, на часы время от времени посматривал. Хотя весёлым, бодрым голосом расспрашивал меня о делах, настроении и о тебе, Женя.

– Чего ему обо мне расспрашивать? Вчера только созванивались, – недоумённо протянула я.

– Вот, чёрствая ты, Евгения, даже жестокая иногда бываешь. Геночка тебя искренне любит, всегда переживает и заботится.

– Переживает о чём?! – начала потихоньку закипать я.

– О чём, о чём? Будто не знаешь, какая рискованная у тебя работа!! И совсем не подходящая для женщины, кстати.

Ну, начинается! Похоже, тётя Мила оседлала своего любимого конька, и очередной лекции на тему срочной смены профессии не избежать.

– Так что там с Генкой? – всё же решила я подкорректировать тему беседы.

– А? Да. Пока мы ехали по Московской, ему два раза позвонили, видимо, с работы. Он говорил, что скоро будет, но тоном таким сердитым и раздражённым. Будто надоело всё, страсть как.

– То есть не похоже, что новости были хорошими?

– Точно. И зайти Геночка отказался. Сказал, что при других обстоятельствах он бы с удовольствием. Но сегодня не может никак.

Я сразу вспомнила наш недавний разговор. «Представляешь, Женька, какое зло берёт?! – сердито кричал в трубку Петров, – несколько месяцев разрабатывали операцию по поимке крупной международной банды! Сколько людей подключено!! Сколько работы проделано!! Полиция, Интерпол, федеральные полицейские. Пятерых арестовали в Швейцарии! Троих во Франции, двоих в Германии. У нас в России пару дюжин задержали! И всё насмарку! Практически все усилия пошли прахом! Сначала допустили прокол при аресте: главарь и несколько ближайших приспешников уйти умудрились. Ну и как водится, стайка мелкой рыбёшки, но это ладно. Если бы всё остальное в порядке! Так теперь что творят гады?! Адвокаты строчат апелляции, одну за другой, в федеральный суд. Пятый раз обвинительный акт заново формулировать приходится. И каждый раз они находят, за что зацепиться! Вот теперь, – если в срочном порядке ничего толкового не придумаю, конец всему! Представляешь, они к переводу придрались! Банда международная. Разумеется, они между собой созванивались. Интерполовцы организовали «прослушку» с записью. И адвокаты целую петицию настрочили. Видите ли, перевод многочисленных телефонных разговоров, приобщённых к делу, не был осуществлён в соответствии с правилами. А на них всё обвинение базируется!»

Я очень хорошо понимала приятеля. Обидно, жалко и своего труда, и усилий иностранных коллег и подчинённых. Тут не только настроение – мирный сон потеряешь. Но чем в этой ситуации можно помочь – я не представляла.

– Знаешь, Женечка, всё-таки твоя тётушка – чудачка. Только что в магазине так опозорилась, – вывело меня из задумчивости весёлое хихиканье тёти Милы.

– А что случилось?

– Стою у прилавка, выбираю освежитель для туалета, задумалась.

– Что там выбирать? – искренне изумилась. – Схватила первый попавшийся и пошла дальше, не теряя времени. Я, например, всегда так делаю.

– Правильно. Поэтому у нас вечно освежитель с запахом сосны или моря. Надоели – просто жуть! И захотелось мне что-то новенькое выбрать. Стою, баллончики на полочке рассматриваю. Освежитель с запахом фруктов или кофе вроде не совсем уместен. Запах розы надоел, его просто затаскали везде, сирень слишком навязчивая, мимозу я никогда не любила…

На моём лице медленно появилась ироничная улыбка. Только тётя Мила может выбирать любую хозяйственную ерунду, словно крестьянин корову, продумывая все моменты и жутко терзаясь.

Тем временем тётушка продолжала:

– Стою, значит, картинки рассматриваю, размышляю. Смотрю, на одном баллончике нарисована пепельница, полная окурков. Надо же, думаю, и кто до такого додумался?! Это же невыносимая вонь, что она может освежить?! А тут как раз девушка-продавец мимо пробегала. Я её остановила и говорю: «Простите, девушка, этот освежитель с запахом чего??!». А она мне: «Это антитабак! Используется в помещении, где курят».

Я хихикнула.

– Прям, опозорилась. С кем не бывает?!

– Да, а девчонка смотрела на меня, как на деревенщину.

– Антитабак выпустили давно, с десяток лет назад, ты просто не замечала, так как в нём у тебя нет особой надобности. Племянница курить практически бросила, да и раньше предпочитала для этих целей выходить на балкон.

Так, болтая о разных мелочах, мы с тётей накрыли на стол, поужинали. Я помогла убрать на кухне, вымыла посуду и отправилась в свою комнату, посидеть немного за компьютером.

* * *

Моё утро началось как всегда рано с обязательной пробежки, комплекса силовых упражнений на свежем воздухе и упражнений на растяжку.

Тётя Мила обычно предпочитает вставать немного позже. Поэтому завтракала я в гордом одиночестве и размышляла о неприятностях полковника Петрова. Обезвредить большую группировку всегда довольно сложно. Так, чтобы всех фигурантов задержать, дело до суда довести. Да ещё проследить, чтобы никто не выкрутился, все получили сроки, предусмотренные законом. А если банда международного масштаба – задача мгновенно усложнятся в разы. Мало того, что в процесс оказываются вовлечены различные службы и ведомства, фирмы, ЧП, организации и их сотрудники. Это вносит в поставленную задачу массу переменных. Ушлые адвокаты обязательно найдут несколько лазеек, пользуясь нюансами и различиями между законодательствами разных стран.

Так что ситуация сложилась непростая, и приятеля очень хочется поддержать, но ума не приложу, какую в этом случае можно оказать помощь.

Мои размышления прервала трель мобильного телефона. Глянула на экран – Генка, лёгок на помине.

– Привет, светоч жизни моей, звезда очей! Чем занимаешься?!

– Ого! Какие витиеватые восточные комплименты! Это внезапный снегопад оказал влияние на твоё настроение или в работе над делом неожиданный прогресс наметился?

– Даже не знаю, что и сказать тебе, Женька. Дело уголовное разваливается потихоньку. Ушлые адвокаты практически добили доказательную базу. Так что, пожалуй, теперь от тебя одной успех наш зависит.

– Теперь понятно, почему ты подлизывался. Но по-прежнему неясно, чем конкретно я могу помочь?

– Сейчас обрисую ситуацию. Адвокаты строчат в министерство юстиции очередные просьбы о пересмотре обвинительного акта. Несколько обвиняемых обратились с апелляцией в федеральный суд. Требуют исключить из доказательств записи телефонных переговоров. Это вопрос времени, если взялись – обязательно добьются. И поделать ничего нельзя. А значит, останемся мы, как говорят гадалки: «При своём бубновом интересе», если срочно не предпримем результативных действий.

– Будешь новые доказательства искать? Поскольку дело в самом разгаре, без крупной удачи не обойтись.

– В том-то и дело, Женька! Считай, удача уже привалила. И совершенно неожиданно. Но без твоей помощи мне не выкрутиться просто никак.

– Хорошо, другу всегда готова помочь. Сейчас и времени свободного полно. Только не пойму: что конкретно нужно от меня?

– Сейчас я к тебе подъеду и всё расскажу. А пока собирайся, через два часа у нас назначена встреча со свидетелем.

Оказалось, вчера Генке нежданно-негаданно позвонила неизвестная девушка и предложила помощь в деле, терзавшем полковника денно и нощно. Она назвалась близкой знакомой главного фигуранта. И обещала дать показания против главаря банды и его ближайших помощников. А также оказать содействие в поимке преступников, которым удалось уйти от полиции.

Понятно, что Петров не может упустить такую удачу. Но девушка выдвинула одно требование: она будет давать показания только в том случае, если полковник обеспечит ей полную безопасность. Притом от защиты сотрудниками полиции или других силовых ведомств свидетельница категорически отказалась. Настаивает, чтобы её охранял независимый детектив с хорошей репутацией.

А это как раз работа для Евгении Охотниковой.

* * *

Свидетельница назначила нам с полковником встречу в небольшом пивном ресторанчике в центре города. Интерьер здесь был оформлен в коричнево-бежевых тонах. Главным украшением барной стойки являлись логотипы различных марок пива, а самого зала – мудрёные пирамиды из кег, пивные бутылки, выставленные рядами, и два огромных телевизора, постоянно транслирующих футбольные матчи. Здесь подавали пиво всевозможных сортов и марок и различную простую закуску к нему, такую как пицца, орешки, сухарики, вяленая рыба и чипсы. Среди плотных рядов столиков с диванчиками мы выбрали самый удобный, заказали кофе и принялись ждать.

– Девушка что-то опаздывает. Надеюсь, это не шутка была, – после пятнадцати минут ожидания высказала я опасения.

– Даже не пугай так, Женька! – ужаснулся приятель. – Да нет, быть не может. Просто задерживается, как обычно принято у женщин.

– Надеюсь, ты догадался подробные справки навести об этой особе?

– Конечно, обижаешь, подруга! Зовут её Ангелина Сомова. Несколько последних лет – постоянная любовница моего основного фигуранта – Крупенина Сергея. В наших рядах и среди соратников известного под кличкой «Серый».

– Смотрю, фантазировать братки особо не стали.

– Не скажи. Кличка простая, да тип больно мудрёный. Говорят, чутьё имеет просто волчье, отсюда и «погоняло». За всё время, что мы его разрабатывали, никому даже близко подобраться не удалось. Ничего существенного нарыть – тоже. Он единожды «прокололся» по-крупному в телефонном разговоре с германским «коллегой». Всё остальное, что у нас на него было, это так, по мелочи. И от облавы парень мастерски ушёл. Где залёг – неизвестно. Но родом Серый отсюда, из Тарасова. А вырос и начал бандитскую «карьеру» в Самаре. Тамошние коллеги-полицейские зафиксировали пару подвигов Крупенина по молодости, но доказать ничего не удалось. Так что он не сидел ни разу. А потом и вовсе стал осторожен. Знаешь, он организовал банду очень умно, со знанием основных принципов конспирации.

– Как это? Поделил на ячейки?

– Да. Всего «бойцов» шесть человек. Седьмой – бригадир. И знают парни только его. Бригадирам отдаёт распоряжения их начальник и знают они только его. Никто из рядовых «бойцов» не только не сможет дать показания против Крупенина, эти парни его даже в лицо не видели. Главарь банды лично только с ближайшими соратниками общался, и почти всем им удалось уйти.

– Тем ценнее для тебя возможное сотрудничество с Ангелиной, – ввернула я.

– И не говори. Это просто нежданный подарок судьбы. Сама только представь, что девушка могла слышать и знать!

– Достаточно много, если не всё. Нас ещё в Ворошиловке учили, что в постели можно найти ответы на массу вопросов и узнать важные тайны.

Генка хмыкнул.

– Меня лишь одно смущает…

– Что конкретно? – встрепенулся приятель.

– Не совсем понимаю, зачем ей это?! Просто пришла и помощь предлагает? Странно. Сама Ангелина была у вас в разработке?

– Нет. Ну, я знал, конечно, что существует любовница Крупенина и как зовут девушку, не более того.

– Вот, значит, она это делает не для того, чтобы получить юридический иммунитет. И, заметь, девушка явно чего-то опасается, но встречу назначила в ресторане.

– Людное место выбрала. Нам тоже не доверяет. Да, это нормально, Женька, – философски протянул приятель, – и желание дать показания против любовника несложно понять, – может, он ей опостылел? Или ещё какие причины имеются.

– Вот об этом я и говорю. Во избежание неприятных сюрпризов хорошо бы эти причины знать.

– Подобная задача как раз тебе по плечу. Будете плотно общаться, вот и расспросишь.

– Договорились. При условии, что девушка мою кандидатуру одобрит.

– Думаю, в этом вопросе проблем не возникнет.

– Откуда такая уверенность? – хмыкнула я, – внешность моя, конечно, располагает. Но послужной список не отпечатан на лбу, чтобы так сразу на работу нанимать и жизнь доверить.

– Ну, – Генка немного замялся.

– Чего? Колись, давай!

– Ну, я ей ещё вчера твою фамилию назвал. Ангелина сказала, что сама способна справки навести. Так что вопросов не возникнет, думаю.

– А я, значит…

– А ты не откажешь давнему другу в помощи. Это я тоже понимал и что сейчас ты свободна от работы знал. Так что не ворчи, подруга, всё замечательно складывается! Конечно, задача простая, ты не к такому привыкла. Но, уж потерпи, будь добра. Очень прошу! А я в долгу не останусь.

– Ладно тебе, – отмахнулась я, – какие между друзьями могут быть счёты.

Мы с приятелем, выбирая столик, рефлекторно остановились на месте с хорошим обзором, защищённом с боков и со спины. Издержки воспитания в полувоенном учебном заведении, ничего не поделать. Зато всех приближающихся к дверям ресторана людей мы видели сразу. Поэтому одновременно обратили внимание на хрупкую блондинку невысокого роста и какой-то неземной внешности.

Девушка завернула с остановки маршруток и решительно двинулась в сторону центральной двери пивного заведения.

Красота Ангелины поражала. Длинные прямые белые волосы, видимо светлые от природы. Просто талантливый стилист оттенил, придал им немного переливающегося блеска. Стройную фигуру совершенно не портил небольшой рост. Наоборот, придавал облику утончённости, нежности. Умелый, неброский макияж, симметричное лицо с большими глазами, обрамлёнными пушистыми ресницами, и аккуратными, пухлыми губками, прикрывающими ровные жемчужные зубки. Подобные лица сами просятся на холст. А если художник решит пририсовать фигуре крылья, получится готовое изображение ангела.

– Простите за опоздание, – нежным голоском начала девушка после приветствия и знакомства, – я несколько маршруток сменила. Оказывается, это много лишнего времени занимает.

Мы с Генкой переглянулись.

– Ангелина, скажите, за вами следят?

– Нет, вроде бы. Это страховка на всякий случай. Вдруг мы не договоримся или что-то сорвётся. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что эта встреча вообще была.

– Понятно. Скажу сразу без лукавства и лишних увёрток: я очень заинтересован в сотрудничестве. Любая информация, которую вы сможете предоставить, пригодится. А если вы готовы дать показания в суде…

– Готова! – горячо воскликнула девушка. – Я выступлю свидетелем на процессе! Не испугаюсь! Расскажу обо всех сделках, договорённостях и преступлениях банды Крупенина. Всё, что знаю, сообщу. Укажу все места, где он и его ближайшие помощники могут скрываться. Они все здесь, в Тарасове, или в области. Залегли после облавы, кто где.

– Ангелина, давайте поступим таким образом: сейчас всё обсудим, вы остынете, отдох-нёте, выпьете кофейку. А потом в управлении в спокойной обстановке под протокол будете давать показания.

– Да, конечно. Я готова, но очень боюсь. Правда! Поэтому и попросила охрану. Мне нужен только частный детектив, полицейским, так сложилось, я не слишком доверяю. Простите, – добавила девушка, видимо, припомнив, что говорит с одним из полицейских, – к вам лично, Геннадий Сергеевич, это не относится. Я, прежде чем позвонить, справки навела, расспросила знакомых. Они вас характеризуют как честного офицера с железными принципами. Но никто не поручится за всё управление или сотрудников других служб, сами понимаете.

– Конечно. Поэтому я попросил о помощи Евгению Охотникову. Она моя давняя знакомая и лучшая среди телохранителей не только в городе или стране. Женя – специалист международного уровня. И абсолютно не зависит ни от одной правоохранительной организации.

– Разве что от конторы, что лицензии выдаёт на ведение частного сыска, – улыбаясь, ввернула я.

– Да, знаю, – кивнула Ангелина, – справки наводила. А вы действительно согласитесь меня охранять… – она оторвалась от созерцания чашки кофе на столе и подняла на меня серые глазищи, – простую девушку? Не бизнесмена или телезвезду. Притом что, наверное, это, может быть действительно опасно.

– Конечно, соглашусь. И трудности или опасности меня не пугают, поверьте, – снова улыбнулась я.

– Тогда, наверное, нужно вопрос гонорара обсудить, – матово-бледное лицо девушки стало покрываться нежным румянцем смущения.

– Э-э-э управление выделит определённую сумму. Но это куда меньше, чем обычный гонорар Евгении. И…

– И ничего больше не надо, это дружеская услуга.

– Нет, нет, что вы! Я внесу недостающую сумму и оплачу все расходы. У меня имеется немного личных средств, – если раньше мне показалось, что девушка, смущаясь, покраснела, то теперь она просто зарделась.

Некоторое время мы ещё обсуждали различные вопросы и детали. В основном моменты, которые касались следствия и дачи показаний. Потом я обрисовала Ангелине примерную стратегию охраны, и, ударив по рукам, мы расстались с полковником. Петров поехал в управление, а я, вступая в должность телохранителя, сопроводила девушку до её квартиры.

Собственно говоря, надобности в особой стратегии я не видела никакой. Было решено, что Ангелина соберёт минимум необходимых вещей и переедет к нам с тётей Милой на временное место жительства. С завтрашнего утра мы начнём ездить в управление для дачи показаний. Ради сохранения всеобщего спокойствия, каждый раз нас будет сопровождать сотрудник полиции Василий Муромцев. В Тарасове Василий человек новый. Вырос в славном городе Санкт-Петербурге. И прежде работал в полиции там же. Так что заподозрить этого офицера в каких-либо связях с бандой Крупенина никак нельзя.

Я сообщила эти сведения Ангелине по дороге к её квартире. И рассказала, что несколько месяцев назад сама познакомилась с капитаном Муромцевым в Питере, когда охраняла одну молодую особу, ныне известную благотворительницу и меценатку. В тот раз мне срочно понадобилась помощь местной полиции. Как водится, сначала Василий не испытывал особого восторга от того, что я регулярно вмешиваюсь в его расследование. Но потом смирился, привык, мы даже сдружились и успешно раскрыли загадочное преступление.

Что потом не заладилось у капитана в Питере, я, правда, не знаю, но несколько недель назад Василий перевёлся в Тарасов. И нынче трудится под чутким руководством полковника Петрова. И это, пожалуй, к лучшему. Муромцев честный полицейский и не подведёт в критической ситуации.

* * *

Квартира Ангелины находилась в центре города, на улице Лермонтова, в большом девятиэтажном доме, построенном примерно с десяток лет назад, отделанном красным кирпичом и украшенном симпатичными полукруглыми балкончиками.

Следуя устоявшейся привычке, я поглядывала в зеркало заднего вида всё время, пока вела «фольк» с детства знакомыми улицами Тарасова, проверяясь, не ведётся ли за нами слежка. Опасений я никаких не испытывала, просто перестраховывалась, на всякий случай и для спокойствия клиента.

Вообще, выполняя просьбу приятеля и соглашаясь на эту работу, я осознавала, что обрекаю себя на нудное тягучее существование сроком от месяца до трёх примерно. Это задание не сулило приключений. Ничто не намекало на существование тайн или загадок. Обычная рутина.

Мне не позволят вмешиваться в проведение полицейских операций, вычислять местонахождение или принимать участие в арестах главаря банды и его ближайших соратников. Генка доходчиво дал понять, что намерен справиться силами Тарасовской полиции и спецназа. А в случае, если преступники выедут за границу, он подключит Интерпол.

Моя же задача – просто охранять свидетельницу. Значит, всё сведётся к соблюдению стандартных мер безопасности и к езде туда-сюда по Тарасову. Ангелина станет давать показания, Петров – зарабатывать очередную «звёздочку». А я – отчаянно скучать. Но ничего не поделаешь. Друзьям нужно помогать, тем более что я сама вызвалась. И потом, идеалист, обычно сладко дремлющий в глубине моей души, уверял, что мир станет немного лучше, спокойнее и безопаснее, если определённые личности лишатся возможности свободно передвигаться по нему, хотя бы с десяток-другой лет.

Да, чуть не забыла. Генка настоятельно советовал подружиться с моей подопечной, чтобы потихоньку выведать скрытые мотивы девушки, если таковые имеются, конечно. Ума не приложу, как приступить к выполнению данной задачи. Кажется, Ангелина меня немного дичится. По крайней мере, девушка назвала адрес, а потом, за время пути до своего дома, не проронила больше ни слова.

– Какой подъезд? – уточнила я, въезжая в чистенький дворик с детской площадкой, новыми лавочками и аккуратными, старательно разбитыми клумбами.

– Вон тот, второй. Женя, скажите, а мне обязательно покидать свою квартиру?

Я немного помолчала, паркуя «фольк», – такой необходимости действительно сейчас нет. Это скорее превентивная мера.

– Поймите правильно, я не капризничаю. И готова делать то, что вы порекомендуете. Но покидать привычное жильё не очень хотелось бы.

– Для начала, если нет возражений, предлагаю перейти на «ты». Нам придётся проводить вместе много времени. А так будет гораздо проще общаться.

– Хорошо, конечно, – улыбнулась девушка.

– Отлично. Теперь давай начистоту. Адрес этой квартиры Сергей Крупенин знает?

Ангелина мгновенно зарделась, как маков цвет.

– Разумеется. Сергей сам её купил и часто здесь бывал.

– Ещё кто-то из его ммм… – я замялась, подбирая слово, – подчинённых?

– Только те, с кем я знакома лично. Некоторых Сергей мог отправить с поручениями ко мне. Некоторые приезжали к нему самому, когда мы были вместе.

– Теперь подумай сама. Допустим, в ряды бандитов просочился слух о том, что у полиции появился свидетель.

– Они сразу узнают, кто это, – побледнела Ангелина мгновенно.

– Положим, не сразу, но рано или поздно действительно узнают. Значит, найдутся желающие тебя здесь навестить. А мы усложним задачу возможным недругам. Поверь, переезд – простая, но очень действенная мера безопасности. Разумеется, при условии, что ты никому не станешь сообщать своего нового местоположения.

– Это понятно. Я же не дурочка!

– Ты удивишься, если узнаешь, насколько бывают беспечны люди. Даже достаточно умные, – хмыкнула я, – ладно, если прения можно считать оконченными, давай, наконец, поднимемся в квартиру и начнём собирать вещи.

– Хорошо. А сколько чего брать?

– Необходимый минимум. В бега лучше пускаться налегке, – пошутила я. Но, кажется, Ангелина не оценила юмор. По крайней мере, никак не отреагировала.

– Поможешь мне сориентироваться? – спросила девушка после небольшой паузы.

– С вещами? Конечно.

Планировка и дизайн помещения были выполнены в ультрамодном несколько лет назад стиле «квартира-студия». Прямо с порога вы попадаете в просторную комнату, иногда условно разделённую на зоны: отдыха, приёма пищи, комнату гигиены.

Эта квартира была оформлена с претензией на оригинальность. Примерно на расстоянии метра от входной двери располагался трёхметровый простенок с двумя большими квадратными проёмами и узким зеркалом посередине. Чтобы попасть в помещение, нужно было обойти странную стену с любой стороны, разумеется, если вам не придёт в голову лезть через проём. Дальше – традиционный плоский телевизор был привинчен к странной треугольной тумбе, которая была украшена яркой модернистской росписью, располагалась примерно в центре комнаты и тянулась от пола до потолка. Рядом стоял небольшой стеклянный столик в окружении мягкой мебели: дивана, кресел и всевозможных пуфиков. Левее и на три ступеньки выше, как на подиуме, стояла овальная кровать с балдахином, сразу за которой находилась ванная. Эта комната была прикрыта стеной из полупрозрачного матового стекла. По правую сторону находилась кухня с барной стойкой, от основного помещения её отделяло подобие широкой арки.

Занятно, конечно, но лично у меня в таких помещениях разыгрывается нечто вроде лёгкой формы агорафобии, по крайней мере, жить здесь постоянно мне бы не хотелось.

Пока я осматривалась, Ангелина помалкивала, настороженно поглядывая в мою сторону.

– Очень мило, – наконец выдавила я, – интересно оформленное помещение.

– Правда? А мне кажется, просто ужасно.

– Тогда кто же это всё придумал?

– Сергей. Он считает, что подобный дизайн – чрезвычайно круто и оригинально. А ещё такая квартира – дополнительный способ похвастаться своей любовницей. Не всё же по ресторанам расхаживать. А так – сидит себе девица, как золотая рыбка в аквариуме, кто придёт – полюбуется.

– Тогда понятно. А вещи ты хранишь в этом странном шкафу, – кивнула я на тумбу, – или под кроватью?

– Нет, – хихикнула Ангелина, – рядом с ванной имеется небольшая гардеробная.

– Нам понадобится спортивная сумка среднего размера.

– Есть такая.

– Отлично. Тогда начнём, пожалуй.

Некоторое время мы, молча, складывали вещи в сумку. Время от времени я сопровождала действия короткими комментариями – пару лёгких блузок или футболок, вдруг потеплеет, обязательно свитер тёплый и облегчённый, или такими – джинсы, особенно стрейчевые, можно считать универсальной одеждой.

– Женя, ответь, пожалуйста, честно, ты меня презираешь? – неожиданно спросила Ангелина.

– Нет. С чего вдруг?! – выпалила я.

– Ну, любовница бандита, авторитета. Своего рода, представитель другого лагеря. Я ведь о тебе навела справки, сказать точнее, собрала досье, такое подробное, какое смогла. Из встречающихся периодически странных формулировок или постоянно попадающихся временных пробелов в твоей биографии можно сделать вывод, что многое из твоей служебной деятельности засекречено по сей день.

Я иронично повела бровью.

– А ты не только красивая девушка, но ещё и умная.

– Спасибо.

– Ещё и воспитанная. – Я, глядя в упор, настойчиво держала улыбку на лице, пока Ангелина не улыбнулась в ответ.

«На самом деле далеко не каждый человек умеет так хорошо «читать между строк». И обычно, только умудрённый опытом в делах сокрытия или, наоборот, добычи различных фактов сделает правильный вывод, бросив беглый взгляд на биографию или послужной список бывшего военного или агента. Девушка, видимо, не так проста, как кажется на первый взгляд», – думала я тем временем.

– Ты делаешь грамотные выводы. Значит, знакома с определёнными правилами? Или сама навыки имеешь?

– Детективов и шпионских романов много читаю, – пожала плечами Ангелина, улыбаясь.

– А-а-а, – недоверчиво протянула я.

– Знаешь, Женя, наверное, ты права, что испытываешь настороженность. Ведь, если человек не глуп от рождения, с него и спрос строже вдвойне. Теперь никак не получится наивно похлопать глазками и убедить всех вокруг, что я ничего не знала об «их» делах.

– Ты решила помогать Петрову, сама вызвалась, у следствия на тебя ничего не было. Это достойно уважения и, каковы бы ни были скрытые мотивы, ставит тебя в ряды наших союзников.

– У меня нет камня за пазухой или желания использовать ситуацию в своих целях. Правда! Кроме того, разве что…

– Что? – снова насторожилась я, припомнив наставления приятеля Генки.

– Поверь, это единственный способ избавиться от Крупенина. Я его очень боялась, особенно в последнее время. Прежде нормальный вроде парень, постепенно он стал похож на психопата-социопата в одном флаконе и рафинированном виде. Его безумные выходки просто пугали, а мысль о попытке разорвать эти отношения пугала ещё больше. Сама понимаешь, как это сложно…

– Наверное, понимаю. Одно дело – если бы Крупенин сам расстаться решил. Но в случае, если бы инициатива исходила от тебя, – гарантированно, не сносить тебе головы.

– Нет. В любом случае не сносить. Я знаю слишком много. Так уж вышло, постепенно, само собой получилось. Тут услышала несколько слов, там обрывок разговора. Хорошо складывать два и два я всегда умела. Так что, в конце концов, стала понимать многое, знать о делах банды.

– Информированность лишнюю нужно было при себе держать, скрывать тщательнее.

– Наверное, ты права. Но положение простой постельной утехи, красивой игрушки слишком шаткое. Меня это не могло устраивать.

– И какую ты нашла возможность укрепить своё положение? Только не говори, что шантажировать бандита вздумала!

– Нет, это был бы совсем дурацкий ход. Я как-то подсказала Сергею пару идей, вроде между делом, походя, указала на верное решение сложной проблемы. И через некоторое время он уже не мог без моих советов. Разумеется, об этом никто не знал, кроме нас двоих. Ну и теперь тебя.

Ничего себе поворот разговора. Правильно ли я поняла??! Оказывается, Ангелина исполняла роль серого кардинала при грозном, матёром главаре банды?!

Наверное, от неожиданности я растерялась и не слишком хорошо управляла мимикой лица. Ангелина заметила тень, пробежавшую по нему, или заранее была уверена, что должна последовать бурная реакция, и просто ждала её.

– Только ты не подумай ничего такого. Я никогда не участвовала в преступлениях непосредственно. Вообще ничего не планировала. И если узнавала о чём-то, только постфактум. Сергей за этим строго следил, когда понял, что я улавливаю суть многих разговоров.

– Понятно. Тогда о каких советах идёт речь?

– С десяток лет назад Крупенин «отжал» у одного человека бизнес. Потом проделал нечто подобное с другим – купил за бесценок. Всем этим управлять «соображалки» не хватило. Предприятия прогорали, ветшали потихоньку. Вот по их управлению ими и дальнейшему размещению доходов я и давала советы.

– Кроме Крупенина, об этом точно никто не знал? Ведь, скорее всего, Петров заполучил гораздо более ценного свидетеля, чем рассчитывал. Но, вполне возможно, что и «просчитают» тебя быстрее.

– Знал только Сергей. Он даже ближайшим помощникам врал, выдавал идеи за свои. То ли хотел прослыть умнее, чем есть, то ли не хотел признаваться, что слушается советов женщины. Но просчитает Крупенин меня мгновенно. Во-первых, он сам далеко не глуп. Во-вторых, слухи о почти зверином чутье Сергея вовсе не преувеличены.

– Поэтому ты его так боишься?

– Да, в том числе. Он страшный человек! Я уже не чаяла освободиться. Думала, что ждёт меня печальный конец во цвете лет или, как вариант, вечное рабство. А тут такой случай подвернулся, упустить его было бы крайне глупо. Поэтому я немного подождала, пока полицейские подготовят операцию и завалят её. Ведь атака грамотных и хорошо оплачиваемых адвокатов, как и виртуозный «уход» из подготовленной ловушки Крупенина с его ближайшими соратниками, были легко предсказуемы. Потом я собрала сведения о полицейских, которые ведут дело. Выбрала самого достойного из начальников и обратилась с предложением, ну это ты уже знаешь.

– Тебе нужен был человек достаточно влиятельный, но не коррумпированный.

– Да. Чтобы в силах офицера было обеспечить защиту, а я могла ему доверять.

– И как следствие, чтобы он нашёл для твоей охраны человека, которому сам доверяет.

– Ну да, тот факт, что вы вместе воспитывались и поддерживаете дружбу по сей день, говорит о достаточно крепких узах и доверительных отношениях.

– Это были верные решения. И к Генке обратиться, и то, что он меня подключил. И даже то, что ты мне сейчас всё откровенно рассказала.

– Мне не хотелось, чтобы между нами возникло напряжение или недопонимание.

– Тот факт, что я не самостоятельно выбрала клиента, а помогаю приятелю, никак не повлияет на качество охраны. Это я могу тебе гарантировать в любом случае. Ну и то, что с тобой ничего плохого не произойдёт, если будешь точно выполнять мои рекомендации.

– Конечно, буду, я готова слушаться тебя во всём.

– Кстати, в свете всего услышанного… сразу возник вопрос. Если Крупенин дальновидный, с хорошим чутьём, как вышло, что он предоставил тебя самой себе? Даже если не было времени, или он знал, что полиция тебя ни в чём не подозревает, мог ли он бросить тебя здесь одну, без охраны или соглядатаев?

– Он отправил меня на курорт, – хихикнула Ангелина, – как только всё началось, купил заграничный тур и проследил, чтобы я уехала.

– А ты тихонько вернулась?

– Конечно, мне же нужно было «держать руку на пульсе», а для этого – быть в стране.

– Отлично, значит, тебя здесь искать станут не сразу, как, впрочем, и подозревать. Это, без сомнения, нам на руку.

– Очень надеюсь.

Через некоторое время мы закончили сбор вещей и покинули квартиру. Для дополнительного спокойствия я настояла, чтобы Ангелина взяла с собой документы и достаточную сумму наличных, убрала все ценные, лично ей принадлежащие вещи в депозитарную ячейку банка, которую мы срочно арендовали. Так же она избавилась от сим-карты, выключила и оставила в квартире сотовый телефон – по дорогому современному аппарату вычислить местонахождение абонента не составит труда. Особенно, если заранее проделать с телефоном парочку нехитрых манипуляций. А у Крупенина доступ к аппарату был неограниченный.

В ближайшем торговом центре мы приобрели самый простой телефон и симку на мой паспорт. Оставлять Ангелину совсем без связи было недальновидно. Вдруг мне понадобится отлучиться или ей срочно позвонить?!

После выполнения всего намеченного мы с чистой совестью отправились на квартиру тёти Милы.

* * *

Уверяя, что моя совесть совершенно чиста, я, пожалуй, немного лукавила. Дело в том, что события сегодняшнего дня завертелись слишком быстро и непредсказуемо. Я сосредоточилась на главной задаче и только по дороге к дому сообразила, что упустила из виду очень важный момент: вот, везу к тёте незнакомую девушку без предупреждения, не заручившись согласием хозяйки квартиры.

Положим, моя тётушка – добрейшей души человек. Она просто не способна отказать в помощи нуждающимся или бросить на улице девушку, которой некуда идти. Особенную заботу тётя Мила проявляет в отношении любимой племянницы и готова помогать даже в работе, которую, кстати, сильно недолюбливает и считает недостойным занятием для столь одарённой барышни, как я.

Ничего не поделать, стоя практически у порога квартиры, поздно пытаться соблюсти протокол вежливости, принятый у всех воспитанных людей. Ладно, тётя Мила меня простит, как прощает всё и всегда. Суматошный образ жизни, резкий характер, грубоватые казарменные шуточки, слишком быструю реакцию. Наплевательское отношение к долгу каждой приличной женщины в виде создания семьи и рождения кучи детишек. Постоянные занятия спортом, ссадины и синяки. Регулярную стрельбу в тире с последующей чисткой оружия в квартире, запах оружейного масла и целый арсенал в спальне. Любовь к риску и своей профессии, как и категорическое нежелание менять её на другую.

Сообщать подопечной о своих размышлениях я, разумеется, не стала. Припарковав «фольк» на стоянке, мы зашли в подъезд, поднялись на нужный этаж. Я открыла дверь своим ключом.

– Ангелина, проходи, сейчас познакомлю тебя со своей тётей, – сделала я приглашающий жест рукой.

– Нам не нужно было предупредить о визите? – немного замялась девушка на пороге.

– Наверное, но…

– Но моя племянница любит наплевать на приличия. Как и на то, что бедная тётя места себе не находит, когда Евгения пропадает на целый день. И не изволит даже позвонить. Меня зовут Мила, кстати.

– Тёть Мил, прости, – тут же повинилась я, – закрутилась. Дело в том, что сначала мы с Генкой отправились на встречу, а потом оказалось, что к работе нужно приступить сразу.

– Ничего страшного, – ласково улыбнулась тётя Мила, – я всегда рада гостям. Ангелина, у тебя очень красивое имя и подходит тебе неимоверно.

– Спасибо, очень приятно познакомиться.

– И мне приятно тоже. Правда, я начала уже переживать – что-то задержались вы, девочки.

– Нужно было сделать многое. Погоди, ты нас ждала? – удивилась я.

– Давно жду. Приготовила ужин, накрыла на стол. Навела порядок в гостиной, освободила часть шкафа для вещей Ангелины, приготовила комплект постельного белья, полотенце, халатик.

– Спасибо, – пробормотала девушка.

Я растерянно молчала.

– Не за что, моя деточка, располагайся, чувствуй себя как дома. Женя, проводи гостью, помоги ей освоиться. И будем ужинать.

– Хорошо. Пойдём, – кивнула Ангелине, – нет, погоди! Тётя Мила! – притормозила я, сделав пару шагов. – Как ты узнала обо всём?! Признавайся сейчас же! Не то я буду вынуждена предположить существование разных мистических предчувствий и заработаю острый сдвиг привычных понятий.

– Это так заманчиво – продолжать вас мистифицировать, – медленно протянула тётушка, – на самом деле, мне позвонил Геночка, как только вы расстались. Он сообщил, что ты уже приступила к работе и приедешь с подопечной к нам домой. И что милая девушка вынуждена пожить у нас некоторое время. А так же Геночка предположил, что ты, Евгения, забудешь предупредить меня обо всём! И как в воду глядел, кстати!

– А, так это Петров постарался! Словно камень с души, – ухмыльнулась я.

– Женечка, скажи, а тебя не пугает, что твой друг так хорошо тебя знает? Что способен предугадать даже мелкий просчёт? – язвительно выдала тётушка и величественно удалилась в сторону кухни.

– Мы дружим практически с детства. Было бы странно, если бы Генка меня не знал, – пробормотала я ей вслед.

Остаток вечера, как говаривали в новостях советских времён, прошёл в тёплой, дружественной обстановке. Тётя Мила перестала ворчать. Ангелина достаточно быстро освоилась. Я с улыбкой наблюдала, как тётушка угощает гостью салатом, домашней овощной запеканкой и чаем с пирогами и печеньем.

* * *

Следующим утром я решила не вносить изменения в обычный распорядок, встала пораньше и отправилась на пробежку. Правда, немного сменила привычный маршрут. Как правило, я люблю бегать в небольшом старом парке, расположенном неподалёку. Но сегодня отдала предпочтение пешеходным дорожкам в нашем дворе и ближайших окрестностях. Таким образом, я совместила два полезных дела: с помощью привычной тренировки взбодрила организм и провела разведку на местности. Осторожно проверила, не болтаются ли поблизости подозрительные личности, которые могли бы что-то высматривать или вести наблюдение. После выполнения обязательных силовых упражнений, не обнаружив в районе вражеских агентов, я, успокоенная, вернулась в квартиру.

И застала тётю Милу с Ангелиной за приготовлением завтрака. Они, поджидая меня, оживлённо болтали о разной ерунде. Кажется, обсуждали лучший способ приготовления ванильного чизкейка.

– Женечка, уже вернулась? А у нас завтрак почти готов.

– Чудесно. Я позанималась и немного осмотрелась на местности. Всё в порядке. Сейчас в душ и помогу вам закончить.

Едва мы успели позавтракать и завершить сборы, зазвонил сотовый телефон. Это Муромцев напоминал, что, по договорённости с Петровым, он должен нас сопровождать в управление, и преду-преждал, что уже выехал и скоро будет.

Раньше Василию уже доводилось бывать в нашем доме, но вышло так, что с тётей Милой он знаком не был. Поэтому на взаимные представления и приветствия ушло некоторое время.

Наконец, мы простились с тетушкой. Загрузились в «фольк», а машину Василия было решено оставить во дворе до нашего возвращения. Капитан с Ангелиной устроились на заднем сиденье, чтобы подстраховаться от всевозможных неожиданностей.

– Меня прямо как заключённого конвоируют, – хмуро пошутила подопечная.

– Нет, – весело протянул капитан, – когда конвоируют, зажимают охранниками с обеих сторон, так что двинуться невозможно. Плюс, наручники надевают, да ещё один полицейский на переднем сиденье располагается. И все офицеры обязательно при оружии.

– А вы с Евгенией сейчас при оружии?

– Не бойся, – улыбнулась я с водительского сиденья, – мы вооружены и готовы к любым неожиданностям.

Действительно, в распоряжении капитана имелось табельное оружие. Я, следуя устоявшейся привычке, захватила револьвер в наплечной кобуре. Набор звёздочек, расположенных в потайных карманах на брючном поясе. Небольшой дамский пистолет в скрытой кобуре, которая пристёгивается к щиколотке. И несколько метательных ножей, спрятанных в специальных ножнах на щиколотке другой ноги. В умелых руках такого количества оружия хватит на то, чтобы отбиться от солидного вражеского отряда.

Несмотря на явную нервозность и опасения Ангелины, до полицейского управления мы добрались без приключений. Во время пути Василий развлекал девушку весёлым, слегка гипертрофированным рассказом о моих «похождениях» в славном городе Санкт-Петербурге. И, собственно, историей нашего с ним знакомства. А также некоторыми интересными подробностями расследования, которое мы проводили вместе с капитаном. Красочным описанием старинного клада, который принадлежал семье моей тогдашней клиентки и который мы с ней в итоге нашли. Пытался поразить рассказом о редких вещицах и драгоценностях, достойных экспозиции любого известного музея. И в конечном итоге добился-таки неподдельного интереса и мимолётной улыбки Ангелины.

В здание управления мы заходили по всем правилам. Припарковав «фольк» на служебной стоянке, я попросила ребят задержаться в машине, а сама вышла и немного осмотрелась, чтобы исключить всяческие неожиданности в виде коварных засад неприятеля или ловкого снайпера на крыше.

В здание заходили в таком порядке: впереди шёл капитан, за ним подопечная, ну а я, разу-меется, замыкающая.

Честно говоря, совершая все эти действия, мысленно я сама над собой подтрунивала, понимая несостоятельность опасений Ангелины. Ведь, если бандиты и начнут её подозревать в «игре в другие ворота», то далеко не сразу. И то лишь при условии, что узнают точно: у полиции появился новый свидетель. Сначала, как водится, возможные варианты переберут. Только потом станут подозревать девушку, потом искать. Ещё через время, после подтверждения подозрений, попытаются хорошенько напугать. И только потом соберутся напасть.

Но и в этом случае нужно точно знать, где конкретно устраивать засаду: отделений полиции в городе хоть пруд пруди плюс управление. То есть сначала я должна заметить слежку у дома или по дороге. Но и в этом случае у меня будет время принять соответствующие меры.

Да и вообще, пока преступники соберутся действовать, все показания уже будут запротоколированы. И будут произведены аресты оставшихся членов банды. Так что опасаться особо нечего, тем более сейчас.

У Генки хватило ума особо не афишировать появления в деле свидетеля до поры до времени. Поэтому показания Ангелины он протоколировал лично. И в целях конспирации, не в собственном кабинете, а в небольшой каморке, примыкающей к складу вещдоков и срочно приспособленной для этой цели.

Я, бегло оглядев помещение и сообразив, что буду здесь лишняя, оставив внутри подопечную, вышла в коридор. На секунду отозвала Генку. И обменялась с приятелем парой коротких фраз. Сообщила всё, что узнала вчера. Показания Ангелины помогут добраться не только до членов банды и главаря. Она способна пролить достаточно света на финансовые операции преступников. И, очевидно, может знать также номера счетов, и адреса офшорных банков, в которых хранятся немалые средства.

Поскольку каморка была без окон, мне оставалось только гулять в помещении, прилегающем к складу вещдоков. Бдительно следить, чтобы к двери импровизированного кабинета никто не приближался. Болтать со знакомыми полицейскими, изредка проходящими мимо на склад. И отчаянно скучать.

Хорошо, что Василий среди многих своих дел периодически выкраивал время для коротких визитов. Капитан то приносил шефу с подопечной, а заодно и мне кофе с бутербродами. То просто развлекал меня болтовнёй на разные темы.

Я заметила, что Муромцев усиленно избегает обсуждать только одно: волею каких судеб он покинул службу в Питере и оказался в Тарасове. Но, если это был вынужденный перевод, значит, тема довольно болезненная. Так что я пока предпочла её не касаться. Захочет – сам всё расскажет. Зачем приставать к человеку и нервировать зря?

Через несколько долгих часов напряжённой работы, и бравый полковник, и его свидетельница настолько устали, что решили прерваться до завтра.

Когда они оба бледные, с лёгкой испариной от длительного пребывания в тесном помещении со спёртым воздухом появились на пороге, мы с Василием оживлённо болтали о какой-то ерунде, кажется, прогноз погоды обсуждали. И неожиданный снегопад, оказавшийся сюрпризом для всех: жителей города, коммунальных служб и синоптиков.

– Удивительно, но недавно учёные доказали такой факт: чтобы влюбиться, человеку нужна всего одна пятая доли секунды, – язвительно глядя в нашу с капитаном сторону, заявил приятель.

– И что? – не поняла я.

– Именно за это короткое время в организме начинают вырабатываться гормоны, вызывающие эйфорию. Особенно, когда вы смотрите на предмет обожания, – продолжил Генка.

– А-а.

Сначала я решила, что полковник продолжил беседу, начатую ещё в кабинете. Но, глядя на растерянное лицо Ангелины, поняла, что это не так.

Несколько секунд девушка переводила взгляд с полковника на меня и слегка покрасневшего капитана.

– Лев Толстой говорил: «У любого, даже самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье», – заявила она.

– Вот как, оказывается! Вот что классики по этому поводу считают! – продолжал ёрничать Генка, а я всё думал: «В чём же счастье?»

– У каждого оно своё. Обычно людям хочется именно того, чего у них нет, – ввернула я.

– А если получат? – продолжал резвиться приятель.

– То сразу и перехотелось! – резко оборвала я странный философский диспут.

* * *

Домой мы добрались без приключений. Прямо во дворе Василий пересел в свой джип и вернулся в управление. У капитана ещё не кончился рабочий день, кажется, Генка дал ему несколько поручений.

А мы с Ангелиной отправились в ближайший супермаркет за продуктами. Оказалось, что вчера они с тётей Милой не просто так обсуждали известный английский творожный пирог, а собирались приготовить его сегодня вечером.

Мне нечего было возразить на просьбу девушки. В конце концов, она ведь не в заключении, значит, вольна ездить куда пожелает. Тем более что я не видела в походе по магазинам ничего опасного. Да и обстановка вокруг была спокойной.

Как и предполагалось, всё прошло замечательно. Мы купили продукты и необходимые хозяйственные мелочи и без приключений вернулись домой. Не столько из чувства тревоги или опасений, а скорее по привычке, я постоянно проверялась на предмет слежки. Но ни в магазине, ни по дороге к дому не заметила лиц, которых бы всерьёз интересовали наши с Ангелиной особы. Разве что окружающие мужчины постоянно останавливали взгляды на контрастном и немного странном дуэте, который мы собой являли. Симпатичная стройная, высокая брюнетка с волосами, собранными на затылке в хвост, одетая в короткую кожаную куртку, наброшенную поверх брючного костюма строгого делового кроя. И нежная, неземной красоты блондинка с ангельским личиком, облик которой не портил даже странный джинсовый комбинезон с широкими лямками и простецкой полосатой майкой, дополненный распахнутым пуховичком и высокими кедами на шнуровке, которые не спасала принадлежность к известной обувной фирме и высоченная рыночная цена.

* * *

Тётя Мила встретила нас горячим обедом и сетованиями, что «бедные девочки» провели весь день в трудах. И питались, разумеется, всухомятку. А это ведь так вредно для желудка и цвета лица!

– Видела бы тётушка, в какой страшной и тесной каморке вы с Петровым просидели целый день, – усмехаясь, прошептала я Ангелине.

– Да уж, – улыбнулась девушка, – оказывается, конспирация – ужасно неудобная штука.

– И не говори.

Мы болтали и одновременно дружно накрывали на стол. Хозяйственная Ангелина уже неплохо ориентировалась на нашей кухне.

– Женечка, скажи, будь добра, – аккуратно прощупывала почву тётя Мила во время ужина, – этот молодой человек, что приезжал утром, симпатичный такой, чернявый…

– Василий, – подсказала я.

– Да, капитан. Он давно в Тарасове?

– Недавно, а ты откуда знаешь, что Муромцев нездешний?

– Так он сам рассказал, когда ждал вас утром.

– Мы вроде быстро собрались.

– Ну, не знаю. Чашечку кофе Василий успел выпить и печенье съесть.

– Понятно, – усмехнулась я, – а также ответить на поток тактичных и не очень вопросов.

– Делаешь из меня прямо какого-то монстра, – обиженно поджала губки тётушка.

– Ну, что-что, а вопросы ты задавать умеешь не хуже профессионального следователя. А я-то думаю: от чего Василий такой потерянный всю дорогу был. Даже Ангелина обратила внимание. Правда, Ангелина? – я озорно подмигнула девушке.

– Честно говоря, по дороге в управление ничего такого не заметила, – вроде не поняла она намёка, – капитан был очень разговорчивый, весёлый. Рассказывал, как с Женей познакомился.

– Вот! Вечно любимая племянница на меня наговаривает! – победно расправила плечи и вскинула голову тётушка.

– Зато во время обратного пути, – продолжила Ангелина, – Василий был заметно сконфужен и слегка печален.

– Правда?! А что случилось?! Поссори– лись?!

– Что вы всё выдумываете? Никто с ним не ссорился. Просто Генка, видно, переработал немного в тесном помещении, вот и стал сыпать малопонятными фактами и туманными намёками.

– Так это он ревнует!

– Точно!

– Кого?! – изумилась я.

– Тебя!! – радостно, в один голос выдали мои собеседницы.

– К кому?! – ещё больше изумилась я.

– К Василию!

– Точно!!

– Всё это глупости. Генка с Василием в добрых, приятельских отношениях, с тех пор как я их познакомила в Тарасове на свадьбе бывшей подопечной.

– Нет, не глупости, – упрямо возразила тётушка, я видела утром, как этот капитан на тебя смотрит.

– Если бы вы видели, как он покраснел, когда Геннадий заговорил о любви, – ухмыляясь, поддержала тётушку Ангелина, – о том, что времени, чтобы влюбиться, нужно немного, всего одна пятая доли секунды.

– А вот это точно подмечено. Потому как дурное дело нехитрое, – фыркнула я, – и времени много не занимает.

Я уверенно кивнула и удалилась в свою комнату, оставив двух кумушек сплетничать на кухне во время приготовления чизкейка.

* * *

Утро следующего дня началось как обычно. После завтрака, когда мы заканчивали сборы в дорогу, приехал Василий. Тётя Мила гостеприимно предложила капитану кофейку. Но Муромцев тактично отказался, сославшись на отсутствие времени и аппетита.

Провожая нас, тётушка качала головой и едва слышно бормотала.

– Вот, уже от еды отказывается, а там, глядишь, и сна спокойного лишится…

Я шикнула на неё и сделала строгое лицо. Тётя Мила тут же замолчала, обиженно поджав губки.

Сегодня в салоне «фолька» царила гробовая тишина. Ангелина о чём-то задумалась. Василий был молчалив и несколько мрачноват. Я сначала лениво поглядывала на своих спутников. Потом полностью сосредоточилась на управлении машиной, внимательно следя за всеми участниками движения, и по-прежнему держалась настороже, хотя всё ещё не видела в том особой надобности. На дорогах было спокойно. Во время утренней пробежки посторонних или подозрительно заинтересованных нашим домом лиц тоже замечено не было.

Тем большей неожиданностью стало всё произошедшее дальше. Когда до здания полицейского управления оставалось всего несколько кварталов, из «слепого» переулка выскочила серая «Мазда» с тонированными стёклами. Машина, резко взвизгнув шинами, набирая скорость, летела прямо на нас.

– Ангелина, быстро на пол! Василий, к оружию! – выкрикнула я, одновременно резко нажав на тормоз, чтобы не допустить столкновения, и выкручивая руль, чтобы избежать заноса на мокром асфальте. Несмотря на то что центральные улицы города регулярно чистят, до этой дороги руки коммунальщиков ещё не дошли. И здесь было полно разбитого колёсами машин, слегка подтаявшего снега, образовавшего мокрую грязную жижу. На такой поверхности удержать машину при резком торможении практически невозможно. Так что «Фольксваген» всё же слегка занесло. Зато столкновения мне удалось избежать. Теперь серая машина, которая тоже остановилась, почти полностью перегораживала нам дорогу. Сколько в ней находилось людей, рассмотреть было сложно, как, впрочем, и понять, что они сейчас делают.

– Женя, что они теперь предпримут?! – словно прочитал мысли Вася.

– Готовься к стрельбе, прикрывай Ангелину! Лина, ляг лицом вниз, прикрой голову руками и глаза зажмурь, это убережёт от случайных осколков! – чётко и быстро говорила я, настороженно поглядывая на вражескую машину, одновременно вынимая из кобуры и снимая с предохранителя револьвер. Левой рукой я достала парочку сюрикенов и держала их веером, одновременно придерживая руль. Метать ножи или сюрикены я могу как правой рукой, так и левой, из любого положения, хоть во время вождения машины. Но наша позиция сейчас не совсем удачная, и нужно срочно решить, что делать дальше. Можно свернуть в переулок, но там тупик, оставим этот вариант на крайний случай. Можно, развернувшись, набрать скорость и попытаться оторваться от нападавших, если нужно, отстреливаясь. Но места да и времени для манёвра маловато, обстрелять нас точно успеют. А можно с боем прорваться вперёд, просто протаранив машину, загораживающую проезд.

Я, небрежно пристроив револьвер на своём сиденье, стала аккуратно сдавать назад. Но, видимо, пока тратила на размышления драгоценные секунды, противники ускорились. Несколько человек, кажется четверо, резво выгрузились из «Мазды». Теперь намерения преступников были ясны. Они расположились вдоль всей машины, используя её как прикрытие. Значит, намерены стрелять.

Я опустила стекло, расположенное рядом с собой.

– Женька, что ты делаешь? Они, кажется, стрелять будут!!

– Ну, если бы в «фольке» были пуленепробиваемые стёкла, прикрываться ими от неприятностей было бы логично. А так – только мешать станет, тем более что боковое, оно самое хлипкое, – несколько сбивчиво пояснила я Василию под звуки начавшейся стрельбы, резким рывком пригибаясь от просвистевших совсем рядом пуль.

Лобовое стекло покрылось причудливой паутинкой трещин, разбегающихся от образовавшихся отверстий. Капитан, кажется, уже меня не слушал, отворив дверь салона, под её прикрытием он открыл ответный огонь. Некоторое время мы ожесточённо отстреливались. Улучив подходящий момент, я метнула «звёздочку» в того парнишку, что, увлёкшись, высунулся сильнее остальных. Он беззвучно охнул, выронил оружие и исчез из поля зрения. Ещё одного, кажется, зацепил капитан. Но положение наше не стало намного лучше после достигнутых успехов. Их по-прежнему больше. И мы по-прежнему отличные мишени. А если гранату догадаются бросить…

Я постаралась отогнать эту крамольную мысль. Ещё несколько раз выстрелила и швырнула на пол автомобиля бесполезный сейчас револьвер – на его перезарядку совершенно нет времени.

В стане врага образовалось некоторое замешательство, что выразилось небольшим затишьем в стрельбе. Наверное, патроны кончились у всех одновременно, мысленно зло хмыкнула я. Или помощь своим раненым оказывают да совещаются.

– Ребята, все целы? – оглянулась назад.

Бледный Василий заскрипел зубами в ответ. Капитан выронил оружие и бессильно откинулся на сиденье, прикрыв глаза. Из его правой руки, чуть пониже плеча лилась кровь, уже весь рукав рубашки окрасился в алый цвет. Зацепили-таки гады!! Оно и понятно, дверь – прикрытие слабенькое. Или увлёкся, высунулся больше, чем нужно.

Я схватила в бардачке чистое полотенце, перегнулась назад, прижимая, надавила на рану. Василий взвыл и схватил моё запястье.

– Тише, тише, терпи. Вот, сможешь зажать левой рукой? Только на полотенце нужно давить. Мне привязать сейчас нечем. А вообще, рана не очень серьёзная, только кровь остановить…

– Смогу, не трать время, – выдавил капитан.

Я захлопнула заднюю дверь и вернулась на водительское сиденье.

– Ангелина, ты чего там молчишь?! Цела?!! Подай хоть голос!

– Да, всё в порядке. Кажется, я немножко оглохла, – глухо проговорила девушка.

– Не поднимайся! – скомандовала я, – держитесь, ребята! Вася, ты тоже немножечко вниз сползи. Мало ли что.

Прекрасно осознавая всю степень риска, я решилась на этот манёвр. Конечно, покидать поле боя, спасаясь бегством, не совсем наш метод. Но нужно уметь правильно расставлять приоритеты. А сейчас мой приоритет – подопечная. Можно, конечно, перезарядить револьвер, выскочить из машины, в три прыжка добраться до их баррикады и показать дерзкой мрази, что такое разозлённый воин со спецподготовкой. Но Василия вывели из строя, и никто не даст гарантии, что, пока я отвлекаюсь и разбираюсь с парнишками, преступники не «достанут» Ангелину. А так рисковать я просто не имею права.

Дав ещё немного задний ход, я переключила передачу и резко надавила на газ. Завизжали, кажется, едва не задымились покрышки. Мысленно прося у своего красавца прощения, я уверенно направила «фольк» на таран «Мазды», примерно целясь в водительскую дверь. Рассчитывая, независимо от того, остался водитель на месте или выбрался из автомобиля и участвовал в перестрелке, лишить противников желания и возможности преследовать нас. От сильного удара моё тело подскочило вперёд и вверх, ведь возиться с ремнём безопасности и тратить драгоценные секунды я не стала. Ударом «Мазду» отбросило вправо и слегка развернуло. Один преступник успел отскочить в сторону. Второй, волоча раненого подельника, был опрокинут, сбит с ног своей же машиной, они оба исчезли из виду. Четвёртый остался лежать на проезжей части. Водительскую дверь автомобиля сильно вдавило в салон, переднюю часть основательно повело. Я, не замечая ноющей боли в грудной клетке, дёрнула рычаг передач, сдала немного назад. Снова переключилась и, стараясь не тратить времени, чтобы не дать противникам опомниться, нажала на педаль газа и рванула вперёд по освободившейся дороге.

В зеркале заднего вида мелькнули уцелевшие преступники, которые суетились возле своих пострадавших подельников. Преследовать нас никто не пытался.

– Ребята, вы там как? – я оглянулась назад.

– Ангелина, можешь подниматься с пола. Ты цела?

– Да. Во время удара плечом больно ткнулась в спинку переднего сиденья, синяк будет, – потирая ушибленное место и отряхиваясь, поднялась девушка и уселась на сиденье, – а так нормально всё.

– Василий, а ты что молчишь?

Капитан сильнее сполз вниз по сиденью и теперь полулежал. Он прикрыл глаза, ещё больше побледнел и как-то весь обмяк, на левой руке по-прежнему было полотенце, но рану уже не зажимал, кровотечение снова усилилось.

– Вася!! Вась!! Ты меня слышишь?!! – всерьёз забеспокоилась я.

– Женя, он, кажется, сознание потерял, – растерянно пробормотала девушка.

– Ангелина, ты вида крови боишься? – спросила я, вынимая сотовый телефон и набирая номер Генки.

– Не знаю, а что?

– Значит, не боишься, – сделала я вывод, – или знала бы. Давай, помоги капитану!

– Что делать-то? – растерялась она.

– Ничего особенного. Просто прижимай к ране полотенце.

– Ой!

– Не бойся, дави сильнее.

– Ой, а кровь просочилась.

– Ничего. Сверни полотенце в плотную подушечку и надави на рану, не отпускай, даже если кровь станет просачиваться. Поняла?

– Эй! Что там у вас происходит?!! – орал в трубку Генка.

Я поставила телефон на громкую связь и часть разговора приятель, без сомнения, слышал.

– Гена, вызови «Скорую» к управлению, срочно! Василий ранен. В плечо, но крови потерял довольно много.

– Женька, что произошло?! Где подопечная?!

– Ангелина в порядке. Обстреляли нас, а сначала протаранить пытались. Переулок Медников знаешь? Вышли своих бойцов, кто потолковее. Угол Медников и Никольской. Поторопись, может, задержать кого-то удастся, и осторожнее – они при оружии все.

– А вы сами-то где?

– Минут через пять будем, – доложила я и отключилась. Генке только дай, он так и будет подробности выспрашивать, когда нужно действовать и срочно!

* * *

Негодовала я зря. К нашему приезду у здания управления поджидали медик с чемоданчиком и носилками, парочка полицейских и сам полковник.

Василия вынесли из машины и устроили на носилках, прямо на земле, рассудив, что заносить в здание и тратить время на беготню нет смысла, раз «Скорая помощь» уже на подходе. Пока врач оказывал первую помощь и фиксировал повязку, мы отошли немного в сторону.

Ангелина вертела в руке окровавленное полотенце. Сначала растерянно пыталась вытирать им ладони, испачканные в крови, потом, когда поняла, что полотенце пропиталось настолько сильно, что лишь ещё больше пачкает руки, ошарашенно замерла, не решаясь что-либо предпринять.

Генка тут же набросился на меня с расспросами.

– Что там у вас? Женька, как это всё…

– Да, не знаю я!!! Спокойно было и вчера, и дома, и по дороге!!

– Мы раньше, помнится, много раз проделывали подобное! Ездит свидетель в управление, даёт показания потихоньку. Я всё хорошо предусмотрел. Что пошло не так? Где прокололись?

– Не знаю! Ждали нас там!! Засаду устроили правильно, сработали грамотно! Если бы не мой опыт и не самоотверженность Василия, был бы ты сейчас без свидетеля. Прости, Ангелина. Ох, Генка, – прошипела я прямо в ухо приятелю, не разжимая губ, – течёт твоя контора!! Слишком быстро «они» всё узнали!

– Быть этого не может! – убеждённо заявил полковник. – Я только доложил по начальству о существовании свидетеля. Никаких данных больше не предоставлял. Ни имени, ни характера свидетельских показаний. В курсе всего только пара человек, но в их надёжности сомневаться нет причин.

– Пара – это мы с Васей?

– Нет, кроме вас. Женька, поверь, не может тут быть утечки! Мы шифровались, как могли. Показания сам брал, девушку в конторе старались не «светить».

– Не убедил! Даже у стен есть уши, а у людей – глаза! Все видели, как мы вчера заходили в управление и выходили. И что Вася с нами катается! Хотел соблюсти конфиденциальность, нужно было «писаться» в другом месте, на нейтральной территории. Ну, ладно, сейчас не об этом нужно говорить. Давай срочно решать, что дальше делать.

– Девушка, простите, – вмешался в разговор медик, – капитан на нашатырь не реагирует. Вы случайно не заметили, как давно он без сознания?

Я бросила беглый взгляд на часы.

– Около семи минут, может, восемь.

Мы подошли чуть ближе и уставились на Василия.

– Где же эта «Скорая»? – пробормотал врач и продолжил манипуляции с ваткой, смоченной в растворе нашатыря.

– Главное, – бормотал Генка, – что сейчас главное? Ребят своих я уже отправил. Ещё не отзванивались.

– Главное, Василий, – неожиданно раздался нежный голосок Ангелины, – что капитан чуть не умер из-за меня. И ещё неизвестно…

Я только сейчас заметила, как сильно побледнела девушка. Видимо, сказываются последствия стресса.

– Ты только сама в обморок не упади. Может, мне у доктора ватку одолжить?

– Нет, не нужно. Нашатырь противный. Женя, мне полотенце куда деть? Может, выбросить? Оно почему-то пугает сильно и от запаха крови делается неприятно. Кажется, мутит меня.

– Вон у доктора пакетик возьми, – кивнула я на чемоданчик, – брось в него и держи.

– Зачем?

– Оно медикам со «Скорой помощи» понадобится для осмотра. Чтобы иметь представление об объёме кровопотери. Потерпи немного, ладно?

– Ага, хорошо.

В этот момент выразительные тёмные ресницы Василия мелко затрепетали. Капитан открыл глаза и обвёл всех мутным взглядом.

– Ну, наконец-то!

– Привет, Вась, ты как? – склонилась я.

– Пистолет… в салоне остался…

– Заберу, начальству сдам. Не переживай, – успокоила, – сейчас в больницу тебя доставим. Там тебя заштопают, подлечат. Всё хорошо будет, только держись. Генка, ехал бы ты на место происшествия, – повернулась к приятелю, – разбирайся там спокойно, по полной программе. Из оставленных преступниками улик нужно выдавить максимум информации. «Мазду» хорошенько осмотреть, пальчики там, следы крови, гильзы. Ну, не мне тебя учить. А мы с Ангелиной сопроводим капитана в больницу. Проследим внимательно за всем. Потом вернёмся домой, там и встретимся вечерком. Будем решать, что дальше делать. А?

– На происшествии ребята толковые работают. Всё, как надо сделают. Пожалуй, я с вами поеду. Пока ждём, найду в больнице уголок, продолжим опрос свидетеля. Потом отвезу вас домой, твоя машина, конечно, на ходу осталась, но передвигаться по городу в ней нельзя.

– Да, пожалуй. Бедняга «фольк» серьёзно пострадал при сегодняшнем инциденте. Мне срочно нужно новые «колёса» организовать. От мафии на своих двоих не больно побегаешь.

– Брось, Женька, какая это мафия! Так, кучка недобитков бандитских.

– Сработано слаженно, толково, быстро и качественно. Не похоже на недобитков. Скорее, серьёзной организации работа. Права Ангелина оказалась, уверяя, что её быстро просчитают и примут меры. А я не верила, думала мандражирует девушка и со страху всё преувеличивает, – пользуясь тем, что подъехала долгожданная машина «Скорой помощи», и подопечную отвлёк молодой доктор, быстро проговорила я приятелю.

– Тем более сегодня я с вами побуду. Так надёжнее. А там видно будет.

– Ладно, как знаешь.

* * *

Василия собирались отвезти в приёмный покой больницы, расположенной недалеко от набережной. Медики заверили, что ранение особой опасности не представляет. Ко времени их приезда кровотечение удалось остановить. Операции и переливания крови, конечно, не избежать, но угрозы для жизни сотрудника полиции нет.

Всё это, оживлённо блестя глазами, рассказала Ангелина, когда мы в Генкином джипе двигались за машиной «Скорой помощи».

Благодаря уверениям врачей тревога за жизнь капитана немного притупилась. Можно вверить Василия их заботам, немного успокоиться и заняться текущими делами. Поэтому во время пути я сделала несколько звонков. Первым делом позвонила тёте Миле. Сказала, что с нами произошло небольшое ЧП, домой приедем раньше или, наоборот, немного задержимся. В задачу тёти Милы входит не переживать, потому что с нами всё в порядке. Отложить все дела и сидеть дома, запершись на все замки, и никому не открывать дверь, предварительно не посоветовавшись со мной. Тётушка при всей своей мнительности, мечтательности и чрезмерной любви к подробностям – воробей стреляный. Она мгновенно улавливает серьёзность ситуации, избегает задавать лишние вопросы и чётко следует полученным инструкциям. Так что я могу быть за неё спокойна, по крайней мере, до вечера.

Потом я позвонила давнему знакомому, Серёге Лапшевникову. Он был хозяином одного небольшого, но хорошего СТО. Обычно я отправляла к Серёге своего «красавца» для профилактического осмотра. Или на мелкий ремонт: ручки починить, полировку обновить. Но ребята там работают умелые и цены в заведении приемлемые. Более того, приятель всегда готов оказать Евгении Охотниковой услугу по прокату автомобиля или доставке транспорта.

Сегодня я чуть ли не со слезами на глазах разъяснила, что машинке моей нужен серьёзный ремонт. И попросила забрать «Фольксваген» от полицейского управления центрального района. Я заверила Серёгу, что дежурный выдаст ему ключи от машины и справочку о том, что автомобильчик не криминальный. Генка заранее договорился. Иначе Лапшевников доедет на нём лишь до первого поста ДПС. Я просила его перезвонить мне, как только он спокойно осмотрит повреждения автомобиля и будет готов «огласить свой вердикт».

Пока длилась операция, в ожидании новостей мы не могли думать ни о чём, кроме участи Василия. Нервно расхаживали по плохо освещённому гулкому коридору. Сидели на жёстких креслах, снова вставали, обменивались короткими репликами. Генка то ли начисто забыл о своих планах непременно продолжить допрос, то ли поддался всеобщему настроению и решил его немного отложить.

– Гена, – тихонько проговорила я, поглядывая на Ангелину, которая, наконец, прекратила метаться, как тигрёнок в клетке, уселась на грубый деревянный стул, обитый коричневым дерматином, подпёрла кулачком подбородок и задумалась.

– Что?

– У палаты Муромцева надо бы пост полицейский организовать, мало ли что. Девушку нашу искать станут, вдруг капитана решат «тряхнуть»?

– За дружка переживаешь? – криво усмехнулся полковник.

– Да, переживаю! А что такого?! И Ангелина беспокоится, между прочим. Похоже, она вбила себе в голову, что Василий из-за неё пулю «поймал».

– Ой, Женька! Что дальше делать, ума не приложу! Я всегда нервничал и злился, когда ты приключения умудрялась найти! А тут сам, можно сказать, своими руками втравил тебя в историю. Чует моё сердце: тётя Мила за это по головке не погладит и наши добрые отношения и хорошее взаимопонимание навсегда канут в Лету.

– Думаешь не о том! – строго заявила я, – что дальше делать будем?

– Веришь, мы пока к больнице ехали, все варианты мысленно перебрал.

– И что надумал?

– Я её «закрою»!! В следственный изолятор ФСБ.

– На каком основании? Ты что, рехнулся на почве стресса?!! Девушка – свидетель, а не обвиняемая! И по какой статье, вообще?!

– Ничего, ничего, есть у меня знакомый, который всё тихонечко организует, а статью потом придумаю. Это сейчас самое надёжное место. Имя ей сменю, дело заведу, потом закрою за недостаточностью улик. Пройдёт как-нибудь. Оформим под именем «Петрова Ирина Сидоровна».

– Чего? Нет, Генка, ты точно не в себе. «Закроешь» девушку, используя паспортные данные своей бывшей жены?!

– А что?! Велика Россия, а Петровых в ней много, и самых разных, между прочим. Изменю год рождения, прокатит на время. А я быстренько показания соберу и сразу же займусь арестами.

– Она не согласится. Я бы точно не согласилась. Нет. Интуиция и чувство самосохранения у Ангелины хорошо развиты. А если решишь применить силу, – прервала я полковника, собирающегося возразить, – она больше ничего не скажет! И правильно сделает!

– Это почему ещё?

– Своё слово надо держать! А не перекраивать обещания в связи с изменившимися обстоятельствами. И потом, Генка, не забывай, что моим клиентом является Сомова… – я немного помолчала, оборвав себя, – короче, насильно «закрыть» не получится.

– Женька, да ты что?! И от меня её станешь защищать?!!

– Если понадобится.

Похоже, мы немного увлеклись, и нервный, накаляющийся тон беседы привлёк внимание Ангелины.

– Вы о чём спорите?

– О твоей безопасности. Понимаешь, сейчас есть всего один способ её обеспечить. Я спрячу тебя в одном заведении… Под чужими именем и фамилией, ты только ничего не бойся…

– Нет!! – твёрдо заявила девушка. – Это сработает только при условии, что никто ничего не узнает. А как только узнают, тут же и прихлопнут. Вы, таким образом, «им» только задачу упростите. Бегать никуда не надо – сидит девушка в изоляторе, приходи да убивай.

– Вот с чего ты взяла? Как узнают?!

– Генка, она отказалась, – влезла я, – не напирай!

– Кто ищет, тот найдёт! – горячо продолжила Ангелина. – Эта истина не нуждается в доказательствах. Нет. Я только с Женей!

– И после сегодняшнего «прокола» ты не передумаешь? – решила я уточнить.

– Ты была настороже и хорошо справилась с ситуацией. Ну, немного противников недооценила, но ты же их не знала, как я. А теперь и такой ошибки не допустишь.

– Это да!

– Женя, ты помнишь, тогда в машине, во время нападения бандитов, назвала меня «Лина»? Почему?

– Честно говоря, затрудняюсь ответить, – я задумалась, – наверное, просто, чтобы время сэкономить. А что?

– Меня так только один человек на всём белом свете звал – мамочка! Ты об этом, разумеется, знать не могла. И насколько я тебя успела изучить, мне сейчас не поверишь. Но я убеждена, что это мама подала мне знак с того света. Она выбрала тебя и отметила как моего ангела-хранителя. С сегодняшнего дня я перестану непрерывно бояться за свою жизнь и со временем обрету настоящий душевный покой. Потому что знаю – всё будет хорошо теперь, когда ты рядом.

– Ладно, – не очень уверенно ответила я.

Когда Ангелина говорила эти слова, глаза её сияли, как драгоценные камни. Наверное, от непролитых слёз или от испытанного недавно сильного стресса. Конечно, хорошо, когда клиент верит в своего телохранителя и заранее убеждён, что всё будет хорошо. Но наша беседа перешла в плоскость, далёкую от моего мировоззрения. И что на это сказать, чтобы никого не обидеть, сразу трудно понять. Зато высшие силы в виде ангелов небесных не иначе пришли мне на помощь и избавили от необходимости что-то отвечать. У Генки, который оставил бесплодные попытки убедить Ангелину во всех прелестях временного заключения в изоляторе ФСБ и внимал нашему разговору, растерянно переводя взгляд с одной на другую, зазвенел сотовый телефон.

Приятель нетерпеливо выхватил из кармана трубку. Судя по репликам полковника, звонили его подчинённые с места недавнего происшествия.

– Ничего, прорвёмся, – подмигнула я Ангелине, прислушиваясь к тому, что говорил приятель. –   Что там? – нетерпеливо повернулась к Генке, как только он закончил разговор, – неужели парни ничем не порадовали?

– Ну, как сказать, улик полно. Но на след преступников с их помощью выйти не получится. Машину, сильно помятую и побывавшую в перестрелке, серую «Мазду» с тонированными стёклами, нашли примерно в квартале от места происшествия. Похоже, они сначала на ней ехать пытались, потом бросили. У брошенного авто и на месте нападения на вас работает следственная группа. Криминалисты изучают гильзы, следы крови, собирают вещественные доказательства. Машину проверяют «на пальчики».

– С базой угнанных автомобилей сверяли номера?

– Конечно. Уже пробили. Машинка действительно числится в угоне с третьего дня ещё. Результатов дактилоскопической экспертизы нужно ждать. И то, если повезёт, и ребятки задерживались ранее.

– Это что же, преступники машину два дня назад угнали? Генка, тебе не кажется, что вывод напрашивается сам собой?!

– Покушение тщательно готовили, значит, главарь банды хорошо проинформирован?

– Да.

– Не факт. Ну, разведка у них хорошо работает. Тут соглашусь. А с машиной – может, просто совпадение.

– Может, и так. Знаешь, ещё нужно дать ориентировки по больницам и отделениям полиции.

– Медицинские учреждения, зачем? Думаешь, это даст результаты? – приятель с сомнением покачал головой.

– Нужно попробовать. Смотри сам: как минимум двое из них ранены. Мало ли, вдруг кто обратится за помощью?!

– Ну, да, чем чёрт не шутит, – задумчиво пробормотал Генка, – могут рискнуть, вдруг, если припечёт, возьмут и пойдут к медикам. Хотя обычно у таких ребят есть на примете несколько знакомых докторов-недоучек или бывших врачей с подмоченной репутацией, которые оказывают подобные услуги по-тихому. А коллегам-полицейским чего искать прикажете?

– Неопознанные трупы, конечно. И свежие угоны в районе нападения.

– Почему угоны?

– С места преступления парни ретировались в спешке. Транспорт их сильно пострадал от моего тарана, но сначала на нём пытались уехать, значит, запасной вариант не предусмотрели. У них двое раненых, один может быть убит. Логичнее всего, чтобы скрыться, угнать неприметную машинку.

– Дельная мысль, учту. Только насчёт неопознанных трупов всё равно не понял.

– Ну, тело безвременно почившего товарища они на месте событий оставлять не стали. Прихватили с собой. Скорее всего, побоялись, что опознают и, таким образом, быстро на них выйдут. Но возить его по городу или пытаться в ближайшем лесочке захоронить – рискованно. Да и поважнее дела есть. Могут бросить где-нибудь в глухом месте, чтобы… после обнаружения… никто с сегодняшним происшествием не связал.

– Хорошо, поставим в ориентировку, – заявил приятель, вынимая сотовый телефон.

В больнице мы пробыли ещё около часа. Генка сделал несколько срочных звонков. В телефонном режиме выдал подчинённым парочку ценных указаний. Потом, наконец, в коридор вышла операционная медсестра. Она заверила нас, что операция прошла успешно, действие наркоза заканчивается, и пациент уже приходит в себя. Сейчас всё хорошо, и если не будет неожиданных неприятных сюрпризов, наш товарищ скоро пойдёт на поправку.

Потом Генка отправился поговорить с лечащим врачом, а мы – навестить Муромцева в палате. Бледный Василий полулежал на кровати, опираясь на высокую пирамиду, сложенную из подушек. По цвету лицо капитана лишь немногим отличалось от белой наволочки. Но держался он бодро, только долго сокрушался, что подвёл нас, не вовремя выбыл из строя и оставил одних на растерзание безжалостной банде. Мы уверяли, что справимся, и, главное, сейчас – поправить его здоровье, набираться сил, выздоравливать после ранения.

Потом нас выпроводила из палаты медсестра, сердито уверяя, что больному нужно отдыхать в тишине и покое, а не принимать визиты. Ангелина никак не соглашалась уходить из больницы и оставлять Василия одного. Но Петров вернулся в сопровождении двух полицейских. Рыжего лейтенанта Лёшку Каринцева, весельчака и балагура, я знала давно. Второй парень держался скромнее и казался молчуном на фоне болтуна Алексея. Генка вверил заботам вновь прибывших Муромцева, и мы с чистой совестью покинули больницу.

* * *

День близился к концу. Последние несколько часов Генка с Ангелиной, закрывшись в нашей с тётей Милой гостиной, работали над показаниями. Мы с тётушкой старались не мешать и лишний раз не беспокоить их.

Я созвонилась с Серёгой Лапшевниковым. Выслушала довольно весёлый рассказ, как его по дороге на СТО три раза гаишники останавливали и какие у них были лица до и после предъявления справки. Потом, тихо скрипя зубами, я прослушала длинный список повреждений моего красавца и уверения Серёги, что на самом деле всё обстоит не так печально, как звучит и выглядит. Для меня он всё сделает в лучшем виде, но повозиться придётся долго. Обговорив ещё несколько важных вопросов, я простилась с приятелем.

И отправилась помогать тёте Миле с приготовлением ужина. Мыла и нарезала овощи для салата, натирала твёрдый сыр для спагетти, помешивала деревянной лопаткой неаполитанский соус. Но производила простейшие действия и сновала по кухне, скорее, автоматически. Невпопад отвечала на частые вопросы тётушки, пока она не осознала степень моей обеспокоенности и не прекратила их задавать, что позволило мне совершенно уйти в себя и поразмышлять над сложившейся ситуацией.

А она была не очень радужной. Точной информации о количестве оставшихся на свободе членов банды и их местонахождении не имелось. То, что до сегодняшнего дня знала Ангелина обо всех их лежбищах, можно не брать в расчёт. Подозревая девушку в предательстве, преступники в срочном порядке сменят «пароли и явки». Но это, положим, скорее Генкина задача: как можно скорее задержать всех возможных фигурантов этого огромного уголовного дела.

В мою задачу входит сберечь жизнь клиента. А для этого неплохо понимать образ мышления преступников, знать все методы их действий и способы сбора информации. Вот взять хотя бы сегодняшнее нападение. До сих пор не могу понять, как они успели узнать, что у полиции нашёлся свидетель, выйти на девушку, просчитать местоположение Ангелины, устроить засаду на дороге, и всё в такие кратчайшие сроки. Просто отказываюсь верить, что умудрилась не заметить слежку! Значит, её никто не вёл! Может, нас просто поджидали в определённом месте?! Но тогда выходит, что бандиты точно знали, куда везут свидетеля, по какой дороге и на какой машине. Снова повторюсь, что собрать такие сведения за столь малое время и остаться незамеченными, просто невозможно.

– Впору поверить в мистику, – пробормотала я, сердито хмыкнув, – может, у них хрустальный шар для предсказаний имеется?

– Что ты говоришь, Женечка?

– Да так, ничего. Тётя Мила, в последнее время ничего странного не происходило? Тебя никто не расспрашивал?

– Кто меня мог расспрашивать, да и о чём?

– Ну, даже не знаю. Соседка любопытная или, может, кто-нибудь незнакомый? Например, соцопрос по телефону или тестирование, может, кто-то проводил?

– По телефону? Нет, – уверенно заявила тётушка.

– Хорошо, – задумчиво протянула я, успокаиваясь.

– Правда, вчера, в магазине, я действительно ответила на несколько вопросов. Но, ничего такого, ты не думай, я же всё понимаю.

– Так, – помрачнела я, – будь добра, давай по порядку. Что за вопросы, под каким предлогом и кто их задавал?

– Милая девушка в форменном комбинезоне, по виду школьница старших классов или студентка. Сказала, что является сотрудником фирмы по производству бытовой химии, этой известной, как её?! Забыла название!

– Ладно, сейчас название не важно. Давай дальше.

– Вот. Фирма проводит соцопрос, изучает рынок сбыта, что-то такое. У девушки в руках были графики, таблицы с вопросами. Она записывала ответы или ставила галочки в окошках, когда как.

– Хорошо. Какие вопросы задавала?

– Имя спросила, возраст. С кем проживаю, какими средствами предпочитаем пользоваться я и племянница…

– Прекрасно, значит, о племяннице шла речь, – мрачнея всё больше, подытожила я, – адрес наш девушка спрашивала?

– Кажется, нет, – не слишком уверенно протянула тётушка.

– А если хорошо подумать?!

– Не помню. Вроде бы нет.

– Ладно. Вопросы, которые могли как-либо касаться Ангелины, всплывали?

– Нет. Ну, что ты, Женя, откуда? И я бы обязательно запомнила! Совершенно точно! – Тётушка разволновалась. Бросила ложку для перемешивания салата обратно в миску. Плюхнулась на стул и замерла, прижимая руки к груди, совершенно не замечая, что в правой всё ещё держит бутылочку с заправкой.

– Конечно, – как можно более мягко начала я, – расспрашивая тебя, девушка не могла произносить имени Ангелины. Ты бы насторожилась и обязательно запомнила эту часть разговора. Вопрос мог быть задан как бы между прочим, может, в конце беседы, когда вы уже прощались.

– И всё равно, я никогда не стала бы… Ой!

– Что «Ой»?!

– Не помню сейчас к чему, но я говорила, что у нас гостит твоя подруга.

– Ага, – я ненадолго задумалась, – а номер твоего мобильного телефона девушка записывала?

– Да. В самом начале. Она сказала, что он нужен для анкеты. Но если я против рассылки рекламных объявлений, то она пометит, и они…

– Прекрасно, – саркастически протяну– ла я.

Конечно, узнать адрес, имея паспортные данные и номер телефона, – просто детские игры для знающих людей. Но каким образом преступники так быстро вышли на меня, да ещё подстерегли тётушку, по-прежнему остаётся загадкой.

– Привет, – на кухню заглянул радостный Генка, – по квартире такие ароматы божественные распространяются, что мы решили прерваться ненадолго. Ты проходи, – кивнул приятель смущённо улыбающейся Ангелине, – нас здесь обязательно накормят. А чего это у вас такие лица мрачные? Неужели сегодняшнюю перестрелку обсуждаете?

– Нечего там обсуждать, – бросила сердитый взгляд на полковника. Чего это он болтает? Обычно я сообщаю тёте необходимый минимум о моей работе и предпочитаю опускать подробности, которые могут её испугать или внушить опасения за мою жизнь.

– Конечно, накормим! Вы вовремя, почти всё готово. Вот только…

– Что, нужна помощь?

– Нет, я не уверена, что Евгения закончила свой допрос, – выдала тётя Мила, обиженно поджав губы, отвернулась к плите и стала подчёркнуто внимательно проверять готовность спагетти.

– Тётя Мила, ты же знаешь, что я не хотела тебя обидеть, – бросилась помогать ей, – и если была немного резка, то просто потому, что испугалась. В первую очередь за тебя!

– Да. Женечка, ты тоже меня прости! Но я не думала ничего такого! Кто ж мог знать-то!

– Рискую показаться параноиком, но повторюсь ещё раз: в современном мире, когда компьютерные технологии так развиты, нельзя никому сообщать номеров банковских карт, кодов, паролей и прочих личных сведений!

– Так она ни о чём таком и не спрашивала!

– Конечно, ведь цель была другая! Запомни раз и навсегда: номер телефона в комплексе с паспортными данными сообщает преступникам твой адрес легко, почти автоматически. И этот псевдоопрос вела девушка, с виду школьница-маргаритка, чтобы не вызвать опасений или подозрений.

– Да что у вас тут происходит?! – не выдержал, молча слушавший наш обмен репликами, Генка.

Я вкратце изложила суть недавней беседы о встрече тёти Милы в супермаркете с сотрудницей известной фирмы – производителя бытовой химии. И о проведённом девушкой соцопросе.

Во время ужина беседа постоянно вертелась вокруг этой темы. Тётя Мила пыталась оправдываться, уверяя, что даже предположить не могла, что информацию, относящуюся к моей работе, попытаются вытянуть из неё, да ещё таким коварным способом. Я бросала короткие суровые реплики о бдительности и осторожности. Генка высказывал сомнения, считая опрос в супермаркете простым совпадением, никак не относящимся к нашему делу, пребывая в уверенности, что вышли на нас другим неизвестным пока способом. Он приводил массу аргументов в пользу своей теории. Ангелина молча слушала наши пререкания и печально улыбалась.

После ужина мы дружно наводили порядок на кухне, пока полковник Петров в телефонном режиме выдавал распоряжения своим подчинённым. Суть их была в проведении срочных рейдов по нескольким адресам в области и в самом Тарасове, которые, видимо, сообщила Ангелина. В задачу входило задержание всех подозрительных личностей и преступников, объявленных в розыск.

Кратко посовещавшись с приятелем, мы решили, что он продолжит записывать показания Ангелины до позднего вечера. Ночевать, во избежание различных досадных сюрпризов, останется на диване в нашей с тётей Милой гостиной. А завтра утром, на свежую голову, мы разработаем план дальнейших действий.

* * *

Звонок в квартире раздался совершенно неожиданно. В ночной тишине он прозвучал тревожной трелью, противно резанул по нервам. И, разумеется, всполошил всех обитателей. Часы на прикроватной тумбочке показывали начало четвёртого утра.

Я схватила револьвер и в чём была выскочила в коридор. Чтобы ситуация не вышла из-под контроля, нужно оказаться там первой из всех домочадцев. По пути я увидела Ангелину, нерешительно топтавшуюся на пороге своей комнаты.

– Возвращайся назад, – обратилась я к девушке, притормаживая на пару секунд, – ничего не бойся. Будь в комнате, только не подходи к окнам. Присядь в кресло, а ещё лучше, – ложись обратно в кровать.

– Хорошо, – кивнула она.

Практически добежав до входной двери, я столкнулась с приятелем. Голый по пояс, Генка на ходу застёгивал слегка помятые брюки, одновременно пытаясь извлечь пистолет из наплечной кобуры, висящей на предплечье.

– Что это?! Женька, у вас с тётей бывают такие ранние гости?

– Незваный гость хуже татарина! Особенно по такой поре и в нынешней ситуации, – сквозь зубы процедила я. – Тётя Мила, сейчас же стой! – почти прокричала тётушке, которая, запахивая поплотнее тёплый халат, наброшенный поверх ночной сорочки, раньше всех оказалась у входной двери.

– Кто там?! – тоненьким от напряжения голоском поинтересовалась она, останавливаясь напротив.

– Так, – особо не церемонясь, я взяла тётю Милу за плечи и отодвинула от двери под прикрытие стены, – на всякий случай, здесь постой. Надеюсь, ты не собиралась открывать?! – тихо прошипела.

– Откройте, пожалуйста! – практически одновременно раздалось из-за двери.

– Чего надо?!! – грубо выкрикнула я.

– Собакарь Галина Васильевна здесь живёт? Я её племянник, погостить приехал.

– Ошибаетесь, молодой человек. Здесь таких нет и никогда не было, – ответила я, переглядываясь с Генкой, – тётя Мила, иди в свою комнату. Штор не раскрывай, к окнам не подходи, – прошептала я.

– Ага, – послушно кивнула тётушка, сдвинулась немного в сторону по стене и осталась стоять как вкопанная. Наверное, от испуга впала в ступор. Или предпочла остаться из любопытства.

В дверь тем временем пару раз сильно ударили, словно проверяя на прочность.

– Что делать будем? – полковник пристроился у стены с другой стороны двери, – вызвать кавалерию?! – кивнул на телефон.

– Я полицию вызвала! – крикнула я через дверь, – а если ломиться станете, буду стрелять! Прошу считать это последним предупреждением!

За дверью повозились немного и затихли, словно решая, что предпринять.

– Сейчас точно ничего делать не будем, – я покосилась на тётушку, которая продолжала подпирать стену. Повернулась к приятелю, – в квартиру к нам не смогут вломиться. Дверь двойная, укреплённая бронированной листовой сталью. Замки надёжные австрийские, плюс мощный засов, который мы всегда запираем на ночь. Эту дверь не выбить, разве что выломать вместе с дверной коробкой. Но она у нас дубовая, надёжно закреплённая в стене, и в первую щель, которую я увижу, брошу гранату, их в сейфе полно.

– Думаю, что так ломиться никто не рискнёт. Всё происходящее, скорее, разновидность некоей психологической атаки. Наверное, я таки вызову парочку патрулей. Пусть двор, подъезд проверят и по району несколько кругов сделают.

– Всё, девушки, – сказала я тёте и снова выглянувшей в коридор Ангелине, – отправляйтесь спать.

– Что ты, Женечка, какой тут сон?!

– Ничего страшного, супостаты удалились восвояси. Мы с Геной, на всякий случай, подежурим. Кофейку на кухне выпьем. Если желаете, заварю для вас ромашкового чаю, нервы успокоить, принесу прямо в постель.

– Женя, не надо чаю, – громким шёпотом проговорила тётя, косясь то на приятеля, говорящего по телефону, то на мои короткие клетчатые льняные шорты и синюю майку из тонкого трикотажа, – ты лучше переоденься во что-то приличное. В конце концов, в доме гости и мужчина!

– А чего такого? В квартире тепло, и так спать комфортно, – сделала я большие непонимающие глаза, – в конце концов, мы не на светском рауте!

– Ну как знаешь, – тётушка, оскорбленно вздёрнула повыше подбородок, расправила плечи и удалилась в свою комнату.

– Пожалуй, последую твоему совету и тоже прилягу, – вымученно улыбнулась Ангелина.

– Конечно, приляг. Попробуй успокоиться, расслабиться и ровно дышать. Сама не заметишь, как уснёшь.

– Ладно.

– Кстати, милые шортики! – лукаво улыбнулся приятель, заканчивая разговор по телефону, косясь в мою сторону.

– Пойдём на кухню, сварю кофе.

– Отлично, кофе и бутербродики сделаешь! Да?! – радостно выдал Генка, обнимая меня за плечи.

– Сделаю, конечно. Четыре утра – самое время для бутербродов.

* * *

Я, сидя у компьютера, поглядывала на приятеля, мирно посапывавшего в широком кресле. За окном медленно серело – скоро рассвет. После ночного происшествия мы с Петровым пили кофе и долго болтали на кухне. Потом перебрались в мою комнату. Строили предположения и планы, прислушивались к тишине за входной дверью. Генка принял доклады старших офицеров обеих патрульных машин. Как и ожидалось, прибывшие полицейские ничего подозрительного не обнаружили ни во дворе, ни в подъезде, ни на нашей лестничной клетке. На всякий случай полковник велел патрулировать двор до утра. Но было понятно и так, что преступники давно ретировались.

Создавалось впечатление, что некто проводил своеобразную креативную разведку на местности. Просто прощупывал почву. Например, чтобы убедиться: именно в этой квартире находится Ангелина Сомова, и девушку действительно охраняют, силами полиции в том числе. Нападать они не собирались, по крайней мере, сегодня.

Генка предлагал провести несколько дней в квартире на осадном положении. Спокойно записать все показания Ангелины, а дальше действовать по обстановке.

Я эту идею блестящей вовсе не считала. Судя по дерзости, с которой действовали преступники накануне, им ничего не стоит устроить крупномасштабный взрыв. Или посадить на крыши соседних домов парочку снайперов, которые будут стрелять в любой силуэт, мелькнувший в окне нашей квартиры. Действуя таким образом, мы не только не убережём подопечную от смерти, а подвергнем опасности жизни других людей. Единственный способ избежать этого и помочь Ангелине – уйти в подполье. Сменить телефонные аппараты и сим-карты. Аккуратно, уберегаясь от слежки, сменить квартиру. Причём не оставаться в одном месте в течение долгого времени, постоянно передвигаться, менять убежища. Но быть неподалёку, чтобы Генка мог в любой момент обратиться к Ангелине за сведениями. Благо, наш город достаточно крупный, так что всё получится. А если нет, всегда можно пуститься в бега в пределах области.

Ещё было очень неприятно и страшно осознавать, что первая в списке возможных случайных жертв – моя любимая тётушка. Сейчас уже даже не важно, была ли девушка, проводившая опрос в супермаркете, подельницей преступников, или информацию выудили любым из других возможных способов, а их существует масса. Сейчас важен только тот факт, что тётю Милу бандиты, очевидно, знают в лицо. И хорошо знают наш адрес. И этот вопрос нужно срочно решать. Ведь стоит нам с Ангелиной исчезнуть, объектом охоты может стать тётя Мила. Просто ради мести или чтобы использовать как рычаг воздействия на меня – не важно. Допустить этого нельзя ни в коем случае.

Поэтому сейчас я внимательно просматривала интернет-сайты различных туристических компаний и крупных заграничных курортов. Отель нужно выбирать солидный, дорогой. В таких заведениях обязательно имеется видео-наблюдение и должна быть вполне приличная служба безопасности. К тому же на территорию дорогого курортного комплекса, как правило, не пускают посторонних. Или они мгновенно бросаются в глаза охранникам, если умудрились пробраться каким-либо способом.

Февраль, конечно, не совсем подходящий месяц для отдыха. На многих курортах сезон уже закончился или ещё не начинался. Но в нашем случае, когда всё равно, куда ехать, из этого можно извлечь парочку положительных моментов. Цена на путёвки будет гораздо ниже обычной, и в курортной зоне не будет большого скопления народа. Значит, случайные люди станут мгновенно бросаться в глаза.

Но, насколько я поняла специфику организации, с которой вёл борьбу полковник Петров, отъезд за границу для защиты всего лишь полумера. Банда международная, и решительности им не занимать. А тётя Мила у меня, хоть обладательница боевого духа и невероятного упорства, при малейшем проявлении насилия теряется и постоять за себя не сможет.

После недолгого размышления я достала телефон и набрала номер капитана Муромцева.

– Привет, Вася, прости, что так рано. Не разбудила?

– Привет. Проснулся уже. Если честно, я вчера ещё толком от наркоза не отошёл. И как только вы ушли, крепко уснул. Вот только что проснулся, пью кофе с печеньем. Всерьёз размышляю над идеей послать кого-то из ребят за съестными припасами.

– И что останавливает? – хмыкнула я.

– Так рано ещё. Приличные кафешки или кулинарии, где точно не отравят, закрыты. А в круглосуточных магазинах, опыт подсказывает, покупать готовую еду – себе дороже.

– Ну, у нас в Тарасове с этим вопросом дела обстоят лучше, чем в Питере. Ты просто ещё не привык. Но аппетит – это хорошо. Первый признак того, что лихорадки нет, и организм начал активно восстанавливаться после кровопотери.

– Это точно. Заштопали меня хорошо, рана была пустяковая, так что после обхода я планирую домой попроситься. Таблетки можно и дома глотать, а на перевязки ездить сюда или в ведомственную поликлинику.

– И чувствуешь себя хорошо? Не рано домой собрался?

– Да я бы прямо сейчас ушёл. Сказали – положено лечащего врача дождаться, выписку подготовить, подписку дать, прочие формальности соблюсти. Но сегодня после обеда буду свободен и готов в бой!

– Василий, ты, конечно, молодец, но в бой пока не торопись. Сейчас руке нужен покой, да и потом, после ранения надо долго восстанавливаться.

– Женька, я не могу вас бросить одних. А шеф больше к вам не приставит никого, из соображений конспирации.

– Накрылась наша конспирация, – тяжело вздохнула я.

– Женя, колись, давай! Что-то ещё случилось?! – разволновался капитан.

– Пока ничего серьёзного, но может случиться в любой момент. Так что не обижайся, мне вдвоём с подопечной сподручнее будет.

– Значит, я не нужен? – упавшим голосом проговорил Василий.

– Как раз наоборот. Хотела просить об услуге, которая, надеюсь, будет тебе сейчас вполне по силам.

– Конечно, всё, что угодно!

– Тётю Милу нужно срочно отправить на курорт. И я хочу, чтобы ты её сопровождал. Заодно и сам подлечишься.

– Всего-то? – разочарованно протянул капитан. – Признавайся, Евгения! Ты просто пытаешься найти способ отправить меня отдыхать. Тактично, чтобы не уязвить самолюбие, вывести из игры.

– Ошибаешься, Вася, поскольку не знаешь всех обстоятельств. Поэтому просто поверь: сейчас важно, чтобы тётя Мила покинула город, а лучше – страну. Не стану лукавить, скорее всего, вам на курорте ничего не будет угрожать. Я даже надеюсь на это. Но оставлять тётушку одну мне бы очень не хотелось. И покинуть подопечную у меня сейчас нет возможности и морального права. Так что прошу тебя о помощи, Вася, и доверяю оберегать самое дорогое.

– И заодно – подлечиться? – недоверчиво протянул Вася.

– Конечно! Санаторий я выбрала хороший. Бассейн, солярий и массаж тебе пока нельзя, но перевязки обязательно станут делать. И воздух морской, целительный. А через недельку, если всё будет хорошо, можно пройти курс физиотерапии. Только бдительности не теряй и с тётушки глаз не спускай. За появлением посторонних следи особо тщательно, ну, не мне тебя учить. Ты офицер опытный, сможешь быть на высоте.

– Ты встревожена. Значит, это не прикрытие и не повод меня отправить подальше от места событий?! А что за обстоятельства?

– Вась, я всё расскажу, но лучше при встрече.

– Хорошо.

– Тогда решай вопрос с выпиской, не забудь захватить лист с рекомендациями врачей. Потом домой за вещами, Лёшка поможет сумку собрать, и к нам. Да, ребят не отпускай, они могут понадобиться.

– Хорошо.

Поскольку принципиальное согласие Василия получено, уговорить тётю Милу особого труда не составит, я посчитала вопрос улаженным. И не теряя времени, всё оформила. Забронировала путёвки и билеты, оплатила счета через онлайн-банк. И поднялась из кресла с намерением отправиться в комнату тёти Милы, чтобы, не теряя времени, заняться сбором её вещей.

– Чего там, – открыл Генка один глаз, – подчинённый рвётся в бой, несмотря на рану?

– Откуда этот ироничный тон? Вася искренне переживает. И поскольку ближайший месяц-полтора он будет на больничном…

– То переходит в твоё распоряжение, – хмыкнул приятель, – автоматически.

– Не хотела тебя будить. Но я решила их с тётей Милой отправить на курорт. Так будет лучше всего, безопаснее и для меня спокойнее. Надеюсь, ты не станешь возражать?!

– Любовь моя, – дурашливо пропел приятель, – ну, когда я тебе возражал?!

– Вот и чудненько.

Как и ожидалось, тётя Мила пришла в восторг от перспективы поехать отдыхать за границу. Правда, пару раз намекнула, что предпочла бы компанию племянницы или одной из подруг. Но ничего не поделать.

Какое-то время мы в четыре руки деловито собирали вещи. Я заметила на лице тёти Милы некое томление. После того как тётушка, тяжко вздыхая, очередной раз замерла над раскрытой дорожной сумкой и задумчиво уставилась на телефон, я поняла, что нужно срочно действовать, чтобы помешать ей похвастаться подругам намечающейся поездкой. Разумеется, среди местных кумушек не было бандитских осведомительниц, но слухами, как известно, земля полнится.

– Тёть Мила, ты прости меня, – повинно склонила я свою голову.

– Женечка, дорогая, да за что же?

– Я всегда занята работой, времени вечно не хватает. Мало внимания тебе уделяю.

– Дорогая, далеко не все дети так внимательны к своим родителям. И, поверь, я за всё очень благодарна.

– И я тебе благодарна, правда. Ещё прости, что отправляю отдыхать с практически незнакомым парнем. Василий очень славный, вы подружитесь, вот увидишь. Он присмотрит за тобой, на всякий случай. Ты тоже позаботься о нём. В Тарасове у Муромцева нет родных, да и знакомых мало. Нам с Ангелиной нужно будет уехать, а бросать раненого друга одного – неправильно, плохо и жестоко.

– Девочка моя, у тебя такое доброе сердце!

– Ага. И ещё: я понимаю, тебе хочется похвастаться подругам. Делать этого нельзя категорически! Расскажешь всё потом, когда вернётесь.

– Ладно, как скажешь.

– Звонить тебе я не смогу! Связь держим через Генку.

– Обидно как, но я всё понимаю, не беспокойся.

– Лишнего внимания к себе старайтесь не привлекать.

– Но появление на курорте женщины бальзаковского возраста, – тётушка поправила локон волос, запрокинув голову и немного скосив глаза, чтобы увидеть своё изображение в ближайшем зеркале, – с молодым парнем внимание привлечёт. Я немного смущаюсь, могут пойти толки.

– Поэтому вы всем объявите, что Василий твой племянник.

– Какой ещё племянник? – в тоне тётушки сквозило лёгкое разочарование. Мне даже показалось, что в глубине души она совсем не против, что «пойдут толки».

– Любимый племянник, который восстанавливает здоровье после травмы.

– Мы не сойдём за родственников, слишком мало знаем друг друга. И он смуглый, темноволосый парень.

– Ерунда, по дороге в аэропорт и в самолёте будет куча времени, чтобы всё наверстать. Больше вопросов друг другу задавайте. И если так будет проще, можешь говорить, что Вася муж твоей племянницы.

– Да, так лучше, пожалуй.

– Вот и отлично.

* * *

Сегодня тёте Миле пришлось смириться ещё с одним разочарованием. В аэропорт их с Василием отвозил рыжий лейтенант Лёшка. Мы все после долгого разговора и дополнительных инструкций, выданных мною, тётушке и Василию, простились в квартире. Лёшке же Генка поручил проследить, чтобы от нашего дома за ними не увязался «хвост». Проверяться по дороге в аэропорт и, вообще, в начале пути немного попетлять по городу. А потом проконтролировать, чтобы отлёт прошёл благополучно.

После того как Алексей доложил, что задание полностью выполнил, а слежки не заметил вовсе, пришёл черёд Генки покидать квартиру. Уехал полковник не один. Изображая гипертрофированную заботу, со всяческими предосторожностями, Петров вывел из подъезда молодого полицейского по имени Борис, одетого в васильковый костюмчик тёти Милы и кокетливую шляпку с вуалью, которую тётушка обожала надевать в театр. Молодой полицейский кутался в меховую горжетку, пряча в ней руки и нижнюю часть лица. Генка усадил переодетого парня на заднее сиденье своей машины и принялся колесить по городу в расчёте, что все заинтересованные лица обратили на них должное внимание. И будут заняты наблюдениями за ними, а может, и преследованием.

Часом ранее мы с Ангелиной, хихикая, напялили на вяло сопротивляющегося Бориса один из моих светлых париков и сделали аккуратный макияж. Подобрали подходящий костюм. А вот с обувью просто намучились. Борькина нога влезала только в старый растоптанный тапочек тётушки или сланец, и то, тогда сильно свисала пятка и торчали вперёд пальцы. Так что подобная обувь могла испортить весь тщательно создаваемый образ.

– Нужно что-то закрытое, – озабоченно нахмурилась Ангелина.

– Да уж, эти изящные пальчики нельзя открывать, сразу видно, что мужские.

– Только попрошу без издёвок и дурацких шуточек, – обиделся Борька.

– Не до шуток нам. Весь план рушится!

– Женя, давай отменим. Он всё равно на меня ничуть не похож. Ростом выше и фигура мужская.

– Ерунда, телосложение у Бори подходящее, субтильное, фигуру задрапируем тряпками, скроем угловатость, лицо прикроем вуалью. И, когда из подъезда выйдешь, будешь её немного опускать, – решила добавить я инструкций.

– Понял, – парнишка, как обычно, был немногословен.

– Что же с ногами придумать? – задумчиво бормотала я. И внезапно вспомнила, как соседка снизу, Тамара Ивановна, однажды жаловалась тётушке, что ни разу в жизни не носила красивых модельных туфель. А всё из-за большого размера ноги. На её стопу даже сейчас сложно подобрать что-то приличное, а раньше и вовсе приходилось брать, что налезет.

Я быстренько метнулась вниз и, сочинив на ходу слезливую историю про болезненный вывих и жутко распухшую ногу тёти Милы, одолжила средней потрёпанности бежевые балетки.

– Представь себя сестрицей Золушки, – советовала, я, натягивая туфли на недовольно сопящего парня.

– И пальцы подожми, – рекомендовала Ангелина.

– Интересно, а ходить тогда как?! – кажется, сегодня возмущённый Борька сказал больше слов, чем за всю прошедшую неделю.

– Ничего. Тебе только до машины продержаться, а там, можешь сбросить.

Закончив сеанс перевоплощения, мы заставили Бориса сделать несколько широких кругов по комнате, сопровождая этот променад критичными комментариями.

– Держи спину прямо, голову чуть наклони. Да так лучше. Не забывай кутаться в меха.

– Прекрати морщиться и прихрамывать на обе ноги, будто тебе больно. Женщины так не делают.

– Так больно же!

– Терпи!

– Перемудрили вы, девоньки. Быть барышней, не совсем его! – влез Генка. – Словно по плацу марширует. Женька, не поведётся никто.

– Правда, вышло совсем не похоже на меня.

– А похоже, будто неумёхи-полицейские тебя неудачно загримировали, пытаясь выдать за кого-то другого?

– Ну, – Ангелина, склонив голову, ещё раз критично осмотрела парня, – пожалуй, что да.

– Вот. Этого вполне достаточно. Нам нужен всего лишь маленький отвлекающий манёвр.

* * *

Сразу после отъезда Генки с Борисом, выждав несколько минут, которые я использовала для наблюдения за окрестностями, двинулись в дорогу и мы.

Накануне Лапшевников пригнал к нашему дому юркую «Хонду», малолитражку неприметного серого цвета. По договорённости, Серёга не стал подниматься в квартиру. Бросил ключи в наш почтовый ящик и позвонил на мобильный телефон. Заверил, что бак полон, доверенность, выписанная по всем правилам, в бардачке и машина в моём распоряжении столько, сколько понадобится. Так что с транспортом проблем не возникло.

Очевидно, маленький отвлекающий манёвр удался. По крайней мере, двор мы покинули спокойно. Слежки не наблюдалось. Для успокоения я немного проехалась по городу, постоянно проверяясь.

Разрабатывая дальнейший план действий, мы с Генкой продумали всё, что смогли. От возможных убежищ до способов связи. Вернее, мы решили, что в создавшейся ситуации лучше воздержаться от общения. Хотя бы несколько дней. Исключением были только экстренные случаи.

Генка обещал бросить все силы на операции по задержанию преступников. Поскольку сведения от Ангелины ему могли понадобиться в любой момент, далеко мы уехать не могли. И вообще решили немного повременить и без особой надобности город не покидать.

Первым убежищем на нашем пути стал неприметный домик на улице Вольской. Он принадлежал бывшей сотруднице МВД, ныне почётной пенсионерке. И отличался причудливой внутренней архитектурой, высоким забором с крепкими воротами, окнами с добротными, запирающимися изнутри ставнями, надёжно укреплённой дверью. Ко всему этому великолепию прилагалась парочка потайных комнат, расположенных в подвале и оборудованных удобствами. Кроме всего прочего, снабжённых запасом провианта и чёрным ходом, ведущим в соседний переулок.

В данный момент хозяйки дома не было в Тарасове. Недавно она получила бесплатную путёвку в загородный санаторий, принадлежащий родному ведомству. То ли по странному стечению обстоятельств, то ли руководствуясь тонким расчётом, полковник Петров поддерживал дружеские отношения с почётной пенсионеркой. Поэтому присматривать за домом в отсутствие хозяйки было поручено ему.

Несколько лет назад мне уже доводилось здесь побывать. Так что ориентировалась в доме я свободно. Гаража здесь не имелось, бросать машину поблизости я сочла неуместным, поэтому после недолгих размышлений приткнула её в тесном дворике, благо с дороги он совсем не просматривался.

Долгий день близился к концу. После того как я провела для Ангелины обзорную экскурсию по дому, я предложила выбрать себе комнату и располагаться, устраиваться на ночь.

– Если ты не возражаешь, мне маленькая комната рядом с хозяйской спальней больше всего приглянулась.

– Конечно, не возражаю. И одобряю выбор. Окна выходят во двор, значит, свет с улицы никто не заметит. Только ставни, будь добра, не отворяй. Так надёжнее, дополнительная защита, да и присутствие наше ни к чему афишировать.

– Хорошо. Женя, а ты где будешь?

– Рядом. Да, вот хоть через стенку, в гостиной на диване.

– Наверное, это не очень удобно.

– После бессонной ночи я и на голых досках почувствую себя удобно. А ты молодец, спальню выбрала. Я думала, после последних событий будешь в подвал проситься.

– А что? – Девушка усмехнулась. – Он полностью бетонированный, окон нет, вентиляция имеется. Надёжное убежище, почти бункер. Даже запасной выход предусмотрен, чтобы убежище не превратилось в ловушку. Но жить там мне бы не хотелось. Разве что в крайнем случае.

– Это точно. Подвальчик жутковатый. Но сейчас туда забиваться нет резона. Выследить нас не могли, просчитать тоже, да и нос по ветру держать лучше отсюда, сверху.

– Честно говоря, напрашивается вопрос…

– Давай, – улыбнулась я, заранее предполагая, о чём он будет.

– Кто тут обитает? Бывшие шпионы? Судя по вещам, женщина…

– Бывших шпионов, как, кстати, и полицейских, не бывает. А тут проживает женщина-пенсионерка, всю жизнь прослужившая в системе МВД.

– И зачем она придумала такую планировку для своего дома? От врагов скрываться?

– Нет. Говорят, в таком виде дом достался ей от прежних владельцев. А проектировали его ещё до революции, чтобы коммунисты могли прятать от царской охранки листовки и беглых товарищей. Но, вполне возможно, что это просто легенда, которую распространяет сама Степановна для придания своей персоне значимости и таинственности.

– Да. Такое помещение слегка будоражит воображение. Мне уже виделись шпионы, радиостанции, шифрограммы…

– Допросы в подвалах с пристрастием, – иронично хмыкнула.

– Ну, наверное, не без этого. Знаешь, в детстве я мечтала стать шпионом.

– Правда? Чудной выбор. Наверное, и кумир имелся? Интересно, кто? Какой-нибудь герой кинематографа с сияющим взором?!

– Нет, Мата Хари. Я про неё, помнится, прочла несколько статей. И буквально заболела этой темой.

– Понятно. Хотя я бы никогда не стала равняться на провального агента. В кумирах должны ходить лучшие.

– Почему провального? – расстроилась Ангелина.

– Ну сама посуди. Разведчик ведёт двойную жизнь, скрывается. Его имя широкая общественность никогда не узнает, про подвиги никогда никто не услышит. Разве что лет через пятьдесят после тихой кончины разведчика от старости, когда снимут секретность со всех его дел. И то не факт. Такова жизнь хорошего и успешного шпиона – всегда быть в тени.

– Как-то не думала об этом в таком ключе. А Мата Хари?

– Её имя знает весь мир, что само собою противоречит приведённой выше концепции. И потом, нас учили, что хороший разведчик или диверсант – тот, кто, выполнив задание, вернулся домой. Желательно, без потерь. А её расстреляли, значит, она провалилась.

– Но её подвиг навсегда изменил сознание многих людей.

– Пожалуй, соглашусь. Официально Мата Хари считается первой женщиной в мировой истории, которую судили как шпиона вражеской армии, приговорили к расстрелу и исполнили приговор. Так что перелом в сознании судий трибунала действительно произошёл. Женщина у расстрельной стены сравнялась с мужчиной в правах. Хотя это всего лишь официальная версия. На самом деле более ранняя, мировая история пестрит примерами, когда женщины использовались в качестве шпионов, орудия мести, для добычи сведений или, наоборот, по своей воле играли значительную роль в политических интригах.

– И при этом они, разумеется, страдали, – грустно проговорила Ангелина.

– Наверное, если их некому было защитить, – я улыбнулась и ненадолго замолчала, внезапно усмотрев аналог между примерами мировой истории и всем происходящим сейчас в жизни Ангелины.

– Женя, скажи, а мы тут надолго? – решила она сменить тему.

– Как получится. Продукты мы с собой захватили. В доме есть всё необходимое для жизни. Так что покидать его без особой надобности мы не будем. Это самый простой способ спрятать тебя от врагов. Дадим полковнику несколько дней. Глядишь, он переловит всех супостатов, что на твою жизнь посягали.

– Всех не переловит, – грустно улыбнулась девушка, – масштабы организации гораздо больше, чем Геннадий Сергеевич и его коллеги могли представить.

– Ну, тогда основных фигурантов задержит. Главное – обезглавить, деморализовать банду, после этого нам гораздо легче будет.

– Наверное, ты права, – без особого энтузиазма кивнула Ангелина.

* * *

Следующий день мы провели в тишине и относительном покое. Из дома предпочли не выходить. И своего в нём присутствия особо не афишировать. Ставни не отворяли, музыку громко не включали, вечером без особой надобности не зажигали свет.

Я сгорала от желания узнать, как добрались до курорта Василий с тётей Милой. И, разумеется, мне не давала покоя операция по задержанию, которую Петров проводил силами МВД. Очень хотелось узнать, как дела у Генки, а ещё лучше поучаствовать самой в «оперативных мероприятиях». Как специалисту широкого профиля, привыкшему рассчитывать на себя, лично решать и контролировать все вопросы, касающиеся работы, мне было непривычно полагаться на других. Всё время казалось, что коллеги что-то сделают не так, обязательно напортачат или упустят нечто важное.

Я нервничала, но приняла решение пока не звонить. Кто знает, может у преступной группировки неограниченные технические возможности? Тогда, взломав серверы операторов сотовой связи, можно не только слушать переговоры любого абонента, но и вычислить его местонахождение. Правда, телефоны мы с Ангелиной оставили в нашей квартире, заменив их новыми дешёвыми аппаратами, купленными давно и не используемыми ранее. Сим-карты, разумеется, тоже сменили. Вычислить по ним меня или тем более Ангелину было невозможно, но я нервничала и предпочитала перестраховываться.

Постоянное беспокойство не давало долго сидеть на месте. Я разобрала оружие, почистила револьверы. Приготовила растяжку на дверь, чтобы поставить на ночь. После недолгих размышлений сделала комплекс силовых упражнений, отработала удары из боевого карате, сделала растяжку мышц и серию дыхательных упражнений. Припомнила, что Генка обещал Степановне регулярно поливать цветы, пробежалась по комнатам с лейкой и брызгалкой.

И буркнув Ангелине, мирно читающей любовный роман, позаимствованный с хозяйской полки, никуда не выходить, я скоро – сама не заметила как, оказалась на чердаке у небольшого слухового окна.

Не знаю, были у хозяйки дома основания когда-либо испытывать страх за собственную жизнь или жизнь своих близких. Или профессия наложила определённый отпечаток на психику и отразилась на образе жизни. Но дом представлял собой не только хорошо укреплённое убежище, но и практически идеальный наблюдательный пункт.

Лестница, ведущая на чердак, располагалась внутри дома в широком коридоре, который тянулся вдоль всей южной стены строения. И который я мысленно называла техническим, потому что он был оборудован стеллажами и полками, заставленными инструментами и разной хозяйственной ерундой.

Подняться наверх можно было в любое время, не боясь привлечь чьё-либо внимание. Ровные стены чердака, по сути, представлявшего собой мансарду, были украшены аккуратными декоративными окошками с каждой стороны. Сам дом был построен на невысоком пригорке. Большой отрезок центральной улицы и часть примыкавших к ней двух переулков, огибавших этот участок и два соседних, были видны, как на ладони. Дальше переулки, расширяясь, расходились в стороны, образуя две небольшие полноценные улочки с ровными рядами частных домов.

Весь остаток дня я провела в наблюдениях за машинами, льющимися по широкой улице непрерывным потоком, соседними дворами и людьми, проживающими там. Особое внимание, разумеется, уделяла автомобилям, которые заворачивали в переулки. И вскоре вполне прилично ориентировалась в окружающей обстановке. Ближайшие соседи имели гараж на две машины. Вечером туда заехали красного цвета «Фольксваген»-«жук» и, немного позже, – чёрный «Мерседес». Хозяева скромного домика, расположенного чуть дальше, ездили на «Ладе-Калине» синего цвета. Люди возвращались с работы, кто на личном транспорте, кто на маршрутках, в окнах домов зажигались огни. Обычная, спокойная, размеренная жизнь вечернего города. Ничего подозрительного. Вот и ладненько.

– Ты обещала, что ненадолго. И пропала, – обиженным тоном проговорила Ангелина, увидев меня.

– Прости, увлеклась немного.

– Но у нас всё хорошо? – теперь встревожилась девушка.

– Да. На сегодняшний момент не вижу никаких поводов для беспокойства. Но бдительность терять не стоит.

– Конечно.

Мы провели тихий вечер за приготовлением ужина, разгадыванием кроссворда и болтовнёй о разной ерунде. На всякий случай я несколько раз поднималась на чердак, мысленно сетуя, что не захватила прибор ночного видения с качественной оптикой, и осматривала окрестности. Около часа ночи в один из переулков заехал автомобиль. Крупный, судя по габаритным огням, но марку и цвет в темноте разглядеть не удалось. Медленно, не гася дальнего света, он проехался вдоль ряда спящих домов. Я напряглась и приготовилась к худшему. Но машина, мигнув фарами, неожиданно набрала скорость и, выехав на Вольскую улицу, исчезла в потоке автомобилей. Может, кто-то заблудился, или частник-таксист искал нужный адрес, – предположила я.

* * *

На рассвете меня разбудил надрывный лай соседской собаки, резко оборвавшийся визгом, полным испуга и боли. Встревоженная, я соскочила с дивана и рванула на чердак. Перепрыгивая через четыре ступеньки, мгновенно преодолела лестницу и прильнула к одному из окошек.

От ворот дома, расположенного чуть дальше по улице, отъезжал чёрный джип. Четверо молодых людей, бросая озабоченные взгляды по сторонам, быстро двигались по двору. Двое несли сильно гружёную холщёвую сумку. Крепкий парень, идущий впереди, открыл дверь, посторонился, пропуская двоих, и махнул кому-то рукой. Странная компания. Для гостей рановато, а четверо мужчин почти одного возраста разве могут быть роднёй и проживать в таком маленьком домике? Маловероятно. Тут я обратила внимание на четвёртого парня, который возился с чем-то в стороне, вне поля моего зрения. Что это? Кажется, он перепрыгнул через забор? Интересно, что молодой человек забыл в такую пору у соседей? Крепыш снова нетерпеливо махнул рукой и что-то сказал, видимо, призывая товарища поторопиться. Тот, отвечая, взмахнул правой рукой, в сером свете февральского утра блеснул нож, кажется, окровавленный. Парень сделал неловкий жест, словно собирался обтереть нож об одежду, но передумал. Оба подозрительных типа вошли в дом. Я метнулась к окну, расположенному справа. С этой стороны почти полностью просматривался соседний двор. В глаза сразу бросился крупный пёс, лежащий у конуры в луже собственной крови. Собаке перерезали горло. Просто потому, что пёс мог поднять шум, реагируя на незнакомых людей. Нет, ребятки здесь точно не живут! И вчера по переулкам колесил не заблудившийся водитель! Преступники снова нашли нас или очень близки к этому. Понять бы ещё как! Как они нас вычислили на сей раз?! В звериное чутьё Сергея Крупенина ни за что не поверю! Для такой точности и оперативности чутья явно недостаточно. Тогда что остаётся?!

Но выяснять это можно потом. Сейчас нужно действовать, причём срочно. Я пулей слетела вниз. И растолкала мирно спящую Ангелину.

– Просыпайся, собирай вещи, быстрее! Мы срочно уходим!

– Женя, что случилось? – сонно пробормотала девушка.

– Нас, похоже, обнаружили. Если тебе нужно плеснуть в лицо холодной воды, чтобы окончательно проснуться и прийти в норму, сходи, умойся. Только очень тебя прошу – быстрее.

Мы быстро оделись, торопливо, кое-как побросав, собрали вещи. Я надела под свитер наплечную кобуру с револьвером и, понимая, что нарушаю все правила, сунула в карманы тёплой куртки по гранате. Не дам преступникам навредить Ангелине, остановлю их во что бы то ни стало. А с последствиями будем потом разбираться, сейчас главное – выжить и спасти подопечную.

– Теперь слушай меня внимательно! – велела я Ангелине, стоя с вещами у входной двери.

– Ага.

– Я пойду к машине. Брошу сумки в багажник, пройдусь по нашему двору и соседним, немного осмотрюсь. Ты же запри за мной дверь и оставайся тут. Если услышишь стрельбу, звуки борьбы или хоть один подозрительный шорох, спускайся в подвал. Запри за собой люк и двигайся в сторону запасного входа. Я разберусь здесь и вернусь за тобой с той стороны. Как только будет безопасно, постучу условным стуком. Помнишь, как договаривались?

– Да. Ты поосторожней там.

– Само собой. Если всё будет спокойно, постучу в эту дверь.

– Хорошо.

Хорошо это или плохо, но проявить мои таланты возможности не представилось. Ближайшие соседи спали мирным и таким сладким сном, какой бывает только в ранние утренние часы. Везде царила гробовая тишина. Даже со стороны двора, где расположились подозрительные парни, не раздавалось ни звука. Не было заметно движения.

Ну и ладно. Не теряя времени, я забросила вещи в багажник. Вернулась за Ангелиной, заперла дом. И мы поспешно покинули укреплённое жилище, ставшее таким ненадёжным.

Я вела машину полупустыми улицами города и мысленно жалела, что покидаю боевую арену, боя так и не приняв. Честно говоря, сейчас больше всего хотелось наведаться в тихий домик, «нежно и ласково», как я умею, пообщаться с парнями. Узнать, с чем пришли, кто послал и как собственно нас найти умудрились?

– Женя, – зябко ёжась на сиденье автомобиля, то и дело позёвывая, начала Ангелина, прервав поток моих мыслей, – ты уверена, что парни пришли по нашу душу?

– Процентов на девяносто, – задумчиво протянула, – жаль, что нельзя убедиться в этом лично и прямо сейчас.

– Почему нельзя?

– Потому, что мой приоритет – твоя защита. Значит, отправляться на разведку боем, оставляя тебя одну, не могу. Вдруг это такой отвлекающий манёвр? И поблизости полно врагов, которых я не видела?

– Понятно. А что мы будем дальше делать?

– Отправимся в одно милое круглосуточное кафе завтракать!

– Чего? Боюсь, я ещё аппетит не нагуляла. Не привыкла так рано вставать и принимать пищу.

– Там варят отличный кофе. Он тебя взбод-рит и поможет организму адаптироваться, смириться с тем, что его разбудили слишком ра– но. Кстати об этом, – ухмыляясь, я потяну– лась к мобильному, – я знаю ещё одного товарища, который ненавидит ранние подъёмы с детства.

Трубку долго не снимали.

– Охотникова, – наконец, сонно выдохнул приятель в телефон, – конечно, кто же ещё может звонить в такую рань. Ты вроде «режим радиомолчания» соблюдать собиралась.

– Просыпайся! – велела я. – Прости, что так рано, но…

– Погоди! – Судя по звукам, Генка соскочил с кровати и забегал по комнате. – Твой звонок означает…

– Именно! Нас нашли! Способом, пока непостижимым для меня, но нашли!

– Вы где?! И всё ли в порядке?

– Нормально. Тихо ушли. Я вовремя заметила противника, загружающего целый арсенал в соседний дом. Так что не переживай – и с подопечной, и с жилищем почётной пенсионерки всё в порядке.

– И ты даже не стала ввязываться в драку? Женька, да ты никак взрослеешь?! – слегка подначил приятель.

– Знаешь, а ведь вернуться никогда не поздно, – подмигивая притихшей Ангелине, начала я.

– Даже не думай!! Беру свои издёвки обратно, все скопом! Ты самая лучшая, а самообладанию и выдержке позавидует любой! – испугался, залебезил Петров. – Объясни, что за дом. Вышлю туда парочку нарядов.

– Лучше сразу спецназ. Судя по баулу, ребятки вооружены до зубов. Не удивлюсь, если выяснится, что они даже гранатомёт прихватили.

– Ладно, как скажешь, высылаю спецназ.

– Дом расположен по правой стороне, через один от участка Степановны. Кажется, Конюший переулок. Небольшое строение за серым забором, стены выбелены известью, ставни и крыша из металлической черепицы синего цвета.

– Понял. Найдём и всё проверим.

– Поторопитесь, если парнишки знали не только район, но и точный адрес, то уже должны были заметить наше исчезновение. Тогда им оставаться там резона нет, могут разбежаться. Или вызвать машину, которая их доставила.

– Хорошо. А что за машинка? Может, ориентировку дать?

– Бессмысленно. Чёрный джип, больше ничего не скажу, номера рассмотреть не удалось.

– Ладно. Я перезвоню, как только будут новости.

– Лучше встретимся, когда освободишься. Повидаемся перед дальней дорогой.

– Всё же решила? Понятно, – многозначительно протянул Генка.

Ещё дома у тёти Милы мы, обсуждая все возможные варианты, договорились, что решение о необходимости пуститься в бега, соблюдая все правила конспирации и маскировки, буду принимать именно я. Генка верил в мою интуицию. И знал, что без особой надобности я не стану подвергать подопечную лишениям кочевой жизни. Но если выхода другого нет, придётся рискнуть.

Петров помолчал ещё немного.

– А где встретимся?

– Ждём тебя в моём любимом кафе.

– Договорились.

* * *

Любимое кафе располагалось на втором этаже старинного особнячка и могло похвастаться уютным интерьером, качественным обслуживанием, свежими блинчиками-фламбе, которые милые улыбчивые девушки жарили прямо при клиенте. А еще соседством с тремя достопримечательностями нашего города: старинным зданием консерватории, небольшим, но очень красивым православным храмом и площадью с городским парком. Причём на некоторые из этих достопримечательностей открывался замечательный вид прямо из окон кафе.

Видом мы с Ангелиной любовались уже более полутора часов, когда на пороге, наконец, появился полковник Петров.

– Привет, вы как? – озабоченно вглядывался в наши лица приятель.

– Всё в порядке, сидим, тебя ждём. Уже выпили по три чашки кофе и съели завтрак. Что-нибудь заказать?

– Поесть не помешает, но я сам. Леночка, мне, как обычно, всего и побольше, – кивнул Генка девушке за стойкой, глядя в сторону румяных блинчиков, – и кофе покрепче, будь добра. А спутницам моим… Мороженое?

– Спасибо, мы только ели с блинами.

– Тогда пирожные. Думаю, «Тирамису» всем придётся по вкусу.

– Три штуки?

– Да.

– Рассказывай, чем порадуешь?! – поторопила я приятеля, когда все гастрономические вопросы были улажены.

– Тётя Мила с Василием долетели до места, расположились, отдыхают. Всем довольны, посторонних в округе не замечено. Муромцев на всякий случай предупредил местную охрану, чтобы не теряли бдительности. Сам капитан от тётушки твоей ни на шаг не отходит. Изображают любящих родственников.

– Отлично, прямо от сердца отлегло. Что ещё хорошего?

– По наводкам Ангелины на сегодняшний день задержаны трое приспешников Крупенина. Все были довольно близки с главарём. Провожу допросы стервецов, молчат пока. А вот самому Серому уйти удалось. И ведь был он в том лежбище, на Астраханской улице, незадолго до облавы, – досадуя, хлопнул ладонью по столу приятель, – но успел уйти!

Я заметила на лице Ангелины промелькнувшую тень.

– Не расстраивайся, – решила подбодрить девушку.

– Да, нет, просто… Я просто… Ничего.

– Мы найдём его! Обязательно! Главное, что он здесь, в городе. Ориентировки с портретами разосланы в авиа– и железнодорожные кассы. На крупных дорогах посты организованы. Работники ГИБДД, усиленные полицейскими, осматривают все машины, покидающие пределы области. Со всех сторон обложили, теперь точно не проскочит! – горячился Генка.

– Сергей сейчас не станет пытаться бежать. Заляжет на дно и, по возможности, направит все силы на то, чтобы устранить угрозу.

– То есть тебя? – уточнила я.

– Ну да, ведь у полиции на него, кроме моих показаний, ничего серьёзного нет.

– Вы с Женей сегодня же уедете из города. Как бы вас ни находили бандиты, тактика постоянного перемещения всегда работает. Так что прорвёмся, не бойся.

– Конечно. Можно мне ручку и листок бумаги?

– Вот! – Генка подал Ангелине блокнот. – Там в ежедневнике найди чистые листы, а ручка внутри пристёгнута.

– Спасибо. – Девушка стала что-то быстро писать аккуратным красивым почерком с характерным наклоном.

– Давай, рассказывай, – поторопила я приятеля, – что с домом? Проверили? Результат есть?

– Задержали колоритного лысого парня с целым арсеналом оружия в обнимку. Тротила, представляешь, хватит пол-улицы снести!! Дом сдаётся, он вроде бы сам и снял у хозяев. Соседи обвиняют парня в убийстве собаки. Лысый врёт, что защищался, но пёс на цепи сидел на территории своего двора.

– Он громко лаял на чужих людей. Через забор слышно всё и виден двор соседский. Зашли толпой, вот пёс и поднял шум, поплатился за верную службу. Его лай, кстати, меня и насторожил, – внесла я ясность.

– Ага, понятно. Я оставил там группу оперативников работать. Потом допрошу его сам, может, расскажет что интересное. Хотя эти ребятки молчать приучены. Остальные знакомцы твои разбежаться успели. То ли вас искать, то ли просто ретировались, то ли облаву почуяли. По розыску бойцов, что вас обстреляли, тоже пусто пока.

– Ладно, может, ещё что-то появится. Да, чуть не забыла, – заявила я, протягивая ключи от жилища Степановны и улыбаясь, – из дома бабушки мы укатились гораздо быстрее, чем два колобка. Так что, если ты заранее не договаривался о визите незваных дам, рекомендую послать кого-нибудь навести порядок. Убрать постели, пропылесосить и всё проверить.

– Разберёмся, – хмыкнул Генка, сгребая ключи.

– Вот, – через пару минут Ангелина протянула полковнику блокнот, – там я записала места, где ещё может прятаться Сергей. Внизу, вот тут помечено, записан адрес, туда он пойдёт в последнюю очередь, только в крайнем случае.

– Почему?

– По многим причинам. – Девушка опустила вниз глаза и замолчала.

– Крупенин знает, что ты так подумаешь? – решила уточнить я.

– Пожалуй, да.

– Проверь этот адресок первым, – посоветовала я приятелю, ухмыляясь, – попробуем удивить бандитов.

– Пожалуй, стоит, – ответил Генка хитрой улыбкой.

За завтраком в кафе мы обсудили ещё несколько важных моментов. Но, в общем, все договорённости остались неизменными. Мы убегаем и прячемся, по возможности, стараясь избегать открытых столкновений с бандитами. Петров производит аресты, передаёт приветы и поцелуи тёте Миле и всячески её успокаивает. А также остаётся на приёме связи. То есть принятие решения о способе, времени и необходимости общения я оставляю за собой. Но, разумеется, обещаю надолго не пропадать. И регулярно сообщать, как обстоят наши дела.

* * *

Петров умчался в управление, организовывать новые облавы и проводить допросы. В конце концов, от того, как сработает полковник со своими людьми, зависит, когда появится возможность вернуться домой.

Мы тоже не стали задерживаться дольше, чем это необходимо, и вскоре отправились в путь. Некоторое время я просто колесила по улицам. Казалось бы, без определённой цели. Вначале, прежде чем покинуть город, планировала убедиться, что за нами никто не следит. Но внезапно поняла: дела обстоят совершенно по-другому.

Просто здорово! Замечательно! Я была уверена, что бойцы, искавшие нас на Вольской, машину не видели. До кафе за нами тоже никто не следил. Автомобиль я нагло приткнула на площади, чтобы присматривать за ним, просто глядя из окон кафе. Тогда что происходит сейчас?

Стоило нам отъехать от площади на пару кварталов, как на «хвост» плотно «села» тёмно-зелёная «Киа». И не отрывалась, практически не скрывая своих намерений, на какие бы я не шла приёмы и ухищрения.

– Женя, теперь мы с тобой остались совсем одни? – грустно спросила Ангелина, выйдя из состояния отрешённой задумчивости.

– Не хочу тебя пугать, но должна признаться, что мы вовсе не одни. И уже довольно давно, – выдала я, лихорадочно соображая, что предпринять.

– Как?! Но вроде было всё спокойно?! – оборачиваясь, заёрзала на сиденье девушка.

– Разрази меня гром, не пойму, как они нас находят?!! Но против фактов не попрёшь! Пасут от самого кафе!

– Может, это просто…

– Даже не надейся! Никаких совпадений. Машина следует за нами больше сорока минут, словно привязанная.

– Но открытой агрессии они не проявляют. Значит, ты не сможешь ничего предпринять, пока не убедишься, что в машине действительно люди Серого?

– К сожалению, таковы правила. Если детектив, защищая клиента, применил превентивные меры, потом он должен будет доказать множество вещей.

– Множество? Это каких же, интересно?

– Что агрессия оправданна. Меры законные. Выхода другого не имелось. Плюс предъявить доказательства того, что модель событий была заранее просчитана и никто из гражданских лиц не мог пострадать.

– Ничего себе! А кто, вообще, может гарантировать подобное?! Ведь цепь случайностей крайне сложно предусмотреть.

– Правильно, значит, нужно исключить их все. Разумеется, по возможности, ведь люди не боги.

Пока мы с Ангелиной обсуждали ситуацию, план дальнейших действий созрел сам собой. Я не могу начать перестрелку в центре города. Как и устраивать гонки на оживлённых от обилия транспорта и пешеходов улицах.

Значит, придётся, значительно увеличив скорость и проделав несколько манёвров, увести преследователей подальше, желательно к выезду из Тарасова.

– Женя, что ты делаешь? – через некоторое время забеспокоилась Ангелина, заметив, что я покружила по окрестностям, потом резко свернула в узкий проулок, а теперь несусь, не сбавляя скорости, и практически влетаю в следующий поворот.

– Кстати, пристегнись, будь добра.

– Ты же говорила, что пока ничего нельзя предпринимать, – возразила подопечная, возясь с ремнями безопасности.

– Я увожу их от центра. И одновременно провоцирую, изображая, что пытаюсь неумело оторваться от преследования. Если поведутся и начнут погоню – точно «наши ребята». Тогда будем действовать смелее.

– Вижу, твой план блестяще удался, – не без иронии заявила Ангелина пятнадцать минут спустя.

– Ага, – ни на секунду не оставляя без внимания обзор и обстановку на дороге, пробормотала я.

Уже некоторое время назад мы, благополучно миновав центральные магистрали города, мчались по Иннокентьевской улице. По левую сторону от неё ещё мелькали многоэтажные дома отдалённого жилого массива. По правую, за переездом, начинались поля, впереди виднелся небольшой пролесок.

– Женя, разве в этой стороне есть выезд на трассу? – беспокоилась Ангелина.

– Не-а, – медленно протянула я.

– Тогда, значит, мы попали в ловушку?!

– Ни в коем случае. Пара просёлочных дорог всегда найдётся. И я места эти хорошо знаю. Как-то тётушку с подругами возила за грибами.

– И как успехи?

– Да, такая ерунда эта тихая охота. А когда в лес рвутся городские «барышни», которые поднимают визг, уткнувшись лицом в аккуратную, слегка припудренную пылью паутину, поход превращается в анекдот. За экипировкой тёти Милы я следила лично. Но вот одна её подруга надела голубую блузку с белым воротничком и туфли на каблуках. Другая, вместо ведёрка или корзинки, захватила сумку-холодильник, уверяя, что иначе грибы испортиться могут и все отравятся. А потом умудрилась заблудиться в маленьком лесочке, и мы её искали до обеда.

– Ты так долго искала женщину в лесу? – хихикнула Ангелина.

– Так эта мадам вместо того, чтобы сидеть на месте, кричать «Ау» и ждать, что её найдут, решила сама выбираться. В итоге она наматывала круги по лесу, как голодный волк в студёную зиму, а я за ней, еле догнала и вывела к месту, где припарковала «фольк» и где ждали остальные участники «великого похода».

– Признавайся, – рассмеялась девушка, – ты меня сейчас специально отвлекаешь и смешишь, чтобы я не боялась. А эту историю просто придумала на ходу.

– Отвлечься иногда бывает полезно. А история – чистая правда и звучит весело только сейчас. Тогда, поверь, мне совсем не до смеха было.

Внезапно нашу машину, несущуюся на приличной скорости, слегка занесло. Я крутанула руль в сторону заноса, выровняла автомобиль и, продолжая двигаться вперёд, стала потихоньку сбрасывать скорость.

– Женя, расстояние стремительно сокращается! – оглянулась назад Ангелина, – они нас скоро догонят!

– Мы выехали на грунтовку. Здесь снег, прошедший недавно, растаял не полностью, могут быть обледенения или сильно мокрые, вязкие участки дороги. Так и перевернуться недолго. Догонят – притормозим, брошу им под колёса парочку гранат, и поедем спокойно дальше, – кивнула я на топорщащийся карман куртки.

Пока я говорила свою бодрую речь, машина преследователей поравнялась с местом нашего заноса. Видимо, на дороге всё же была приличная полоска льда. Парни на зелёной «Киа» рассчитывали нас догнать. Более того, видимо, думали, что мы у них практически в кармане и нужно только слегка поднажать. Или водитель свои силы не рассчитал, не знаю. В общем, занесло машину преследователей ещё сильнее, чем недавно нас. Водитель, видимо, крутанул руль не в ту сторону или начал по глупости резко тормозить. Их автомобиль развернулся, вылетел на встречную полосу и, перевернувшись, слетел с небольшой насыпи в кювет.

– Что будем делать? – поинтересовалась Ангелина, когда я притормозила, чтобы спокойно обозреть масштабы аварии.

– Поедем дальше, радуясь неожиданному везению.

– А разве мы не должны…

– Что конкретно? Оказать помощь или добить противников, дабы неповадно было гоняться за беззащитными девицами? – хмыкнула я, – кстати, в контакт было велено не вступать. Так что поехали.

– Женька, – выдохнула Ангелина, – ты это планировала?! И специально устроила?!

– Ну, что ты! Просто повезло, – спокойно возразила я и плавно надавила на газ.

* * *

Поздним вечером мы притормозили у небольшого придорожного мотеля для дальнобойщиков. Решили, что будет правильно снять скромный номер на двоих, привести себя в порядок, отдохнуть и только после этого двигаться дальше.

Мне казалось, что со времени нашего побега из укреплённого дома Степановны прошёл не день, а неделя. Так измотала езда глухими, грязными просёлочными дорогами. Оказалось, что снег то ли растаял далеко не везде, то ли за городом выпадал более интенсивно на протяжении всей зимы. Несколько раз мы едва не застряли в грязной жиже, которая состояла из размокшего снега, шлака и земли и красиво блестела в лучах яркого, тёплого почти по-весеннему солнышка.

Но сейчас уже многое было позади. Побег из дома, погоня, авария, метание по просёлочным дорогам по «уши» в грязи, лихорадочный поиск хорошей трассы. Постоянные опасения, что стоит только застрять в глуши, нас сразу догонят преступники, буквально наступающие на пятки.

Машину я приткнула на стоянке, сегодня заниматься её чисткой не было сил. Забрала из багажника вещи, и мы отправились поселяться.

– Здравствуйте, – приветствовал нас портье, улыбчивый молодой человек в сером костюме, – какой желаете номер?

– Любой, с душем и кроватями.

– Конечно. Рядом с нашим мотелем имеется американская автомойка! – сияя улыбкой, намекнул парень на неприличный вид нашей машины.

– Спасибо, завтра обязательно её посетим, – оскалилась я в ответ.

– А также кафе, – не сбавлял оборотов парень, – где можно заказать завтрак, обед и поздний ужин.

Я вопросительно посмотрела на Ангелину. Днём мы перекусили печеньем, случайно завалявшимся в кармане дорожного рюкзака. И выпили бутылку воды, ранее брошенную мной в машину на всякий случай.

– Я так устала, что могу лицом в тарелке уснуть, – выдохнула девушка, – но если ты голодна…

– Пожалуй, это мы тоже перенесём на завтра, – кивнула я.

Портье озвучил стоимость номера и, широко улыбаясь, добавил:

– Для вашего удобства в нашей гостинице работает терминал. У вас карта или наличные?

Ангелина, уже открывшая кошелёк, потянулась к отделению для кредиток.

– Пожалуй, карта.

От изумления, смешанного с ужасом, приправленного внезапной догадкой, мои глаза широко раскрылись и едва не метнули две зелёные молнии. Я резко схватила Ангелину за кисть руки.

– Женя, что случилось?! – изумилась она, обернувшись, – и что с твоим лицом? Оно так побледнело, и глаза сверкают.

– Это от ужаса, – сквозь зубы процедила я и добавила громко, для портье, – простите, у нас наличные.

Я как фурия неслась по узкому гостиничному коридору, краем глаза следя за едва поспевающей за моим темпом Ангелиной.

– Женя, пожалуйста, не молчи! Честно говоря, не пойму, почему ты так разозлилась! Правда!

– Кредитка выписана на твоё имя?! – расцепив, наконец, крепко сжатые челюсти, процедила я.

– Ну, разумеется! На чьё же ещё, по-твоему?! Я не мошенница!

– Ты ещё где-нибудь ею расплачивалась в последние дни?!

– Да. Пару раз, в магазинах и кафе.

– Это когда же? Мы ещё у тёти Милы жили?! – снова ужаснулась я.

– Да. Тогда и потом, вечером, в мини-маркете, неподалёку от дома Степановны. А что в этом такого? Не понимаю!

– Ангелина, милая, отследить электронные платежи в наше время – раз плюнуть. И всё! Заинтересованные лица знают твоё местонахождение! Адрес магазина выяснили, дальше дело техники. Район оцепили, понаблюдали немного, вычислили дом. Всё! С кафе – ещё проще. Мы там полдня просидели. Подъезжай по нужному адресу и жди, когда беглецы появятся. Теперь понимаешь, как они нас всё время находили?!!

– Но меня никто не предупредил, – совсем растерялась девушка.

– Прости, – я слегка понизила уровень праведного гнева. Это мой просчёт. Но, честное слово, даже не предполагала, что о подобном необходимо предупреждать. В наше время, когда люди на «ты» с компьютером или увлекаются сериалами детективными, – об этом знают все.

– Я не смотрю сериалы, предпочитаю читать классическую литературу.

– Ну, конечно. У классиков об основах электронной безопасности нет ни слова. Прости ещё раз. Я тоже хороша. Как-то умудрилась упустить из виду момент, когда ты расплачивалась. И в кафе, и в магазинах. Да ещё набросилась с упрёками.

– Ничего. Главное, что всё обошлось, – Ангелина немного подумала, – Женя, если преследователи находили нас с помощью платежей по кредитке, это значит, что теперь мы в безопасности?

– Будем надеяться, что да. Но от плана отступать всё равно не станем. Бандиты могут ещё и все дороги вокруг Тарасова прочёсывать. А уехали мы не слишком далеко. Будет обидно, если случайно на ребятишек резвых нарвёмся.

– Ладно.

– Значит, сейчас приводим себя в порядок и отдыхаем. Завтра приводим в нормальный вид машину, подкрепляемся и отправляемся в путь.

– Хорошо.

* * *

Утро началось с бодрой брани под окном. Это громко выясняли отношения два дальнобойщика-напарника, которые, судя по репликам, что-то не поделили вчера. Парни не стеснялись в выражениях, эпитетах и лексике. Страсти накалялись, и, по закону жанра, всё шло к бурной потасовке. Но конфликт, достигнув своего апогея, неожиданно сдулся, как проколотый воздушный шарик. Дальнобойщики отошли метров на пятнадцать, загрузились в свою фуру и отбыли со стоянки.

Я разбудила Ангелину.

– Прости, что так рано. Нужно собираться в дорогу.

– Мы снова торопимся? Почему? И как же завтрак?

– Нет. Мы не убегаем. Скорее, собираемся в бодром темпе. Просто я внезапно осознала, что две милые девушки разительно отличаются от местной публики. Только слепой не заметит нас в мотеле для дальнобойщиков.

– А заметив, запомнит. А запомнив, начнёт об этом болтать с первыми встречными, – продолжила мою мысль Ангелина, потягиваясь в кровати.

– Да, а этими первыми встречными могут оказаться наши недавние знакомцы. Так что делаем всё в бодром темпе: душ, сборы, завтрак, отъезд.

– Хорошо. Тогда я начинаю складывать вещи.

Вчера, несмотря на сильную усталость, я осмотрела дверь и окна номера, прошлась по территории мотеля, чтобы убедиться: запоры надёжны, и вокруг всё тихо и спокойно. А также, чтобы хорошо ориентироваться на местности, на случай нападения или нашего вынужденного отступления.

В начале комплекса, сразу после съезда с трассы, находились заправка с маленьким магазинчиком и примыкавшая к ним мойка. Объезжая всё это сооружение по кругу, путешественник попадал на территорию самого мотеля, построенного в виде подковы и огибавшего заправку. За жилым зданием находилась большая полукруглая стоянка для машин постояльцев, огороженная высоким забором. Дальше, сколько было видно глазу, тянулись вспаханные поля, покрытые подтаявшим серым снегом.

На въезде и выезде из мотеля, а также в нескольких местах автостоянки, я заметила камеры видеонаблюдения. Что, наверное, было неплохо, ведь это означало – в заведении пекутся о безопасности постояльцев, но для нас легко это могло обернуться неприятностями. Ведь преследователи, которые сейчас рыщут по округе в поисках, проезжая мимо, могут заинтересоваться и заглянуть на сервер мотеля, любым способом, которых существует немало. Например, дать взятку персоналу или просто взломать защиту. Ещё и по этой причине я не хотела задерживаться здесь дольше, чем необходимо.

Кафе, рекомендованное накануне улыбчивым молодым человеком, располагалось в здании мотеля и действительно оказалось довольно приличным. Встретили нас там как хороших знакомых, что давно не заглядывали. Накормили вкусно и сравнительно недорого.

Ко времени завтрака мы уже собрали и уложили в багажник машины вещи. Осталось только заправить топливный бак, вымыть автомобиль и, определившись с направлением, отправляться в путь.

Насчёт последнего пункта мнения разделились. Ангелина считала, что лучше вернуться в Тарасов, снять квартиру. И уже там спокойно ждать ареста всех фигурантов дела и проведения процесса. Я придерживалась мнения, что торопиться с этим не стоит. Даже если мы узнали метод слежения, которым пользовались преступники, и приняли соответствующие меры, расслабляться рано. И нужно, соблюдая всевозможные протоколы безопасности, двигаться дальше от одного населённого пункта к другому, ограничившись пределами парочки областей – нашей, а может, ещё соседней.

Мы негромко, чтобы не привлекать внимания посторонних, спорили на эту тему во время завтрака. И потом, загружаясь в машину, продолжали препираться и обмениваться контраргументами.

Номер мы сдали ещё до завтрака, поэтому сейчас собирались заправиться и посетить автомойку.

– А ещё можно поселиться в небольшом областном городке. Там меня никто не знает, значит, искать не станет, – горячо убеждала Ангелина.

– Да-а, – медленно протянула я, вроде бы соглашаясь.

На самом деле моё внимание неожиданно привлёк тёмно-синий джип, стоящий чуть в стороне от въезда на заправку. Владелец машины не мог быть клиентом мотеля, ибо в этом случае логичнее всего было припарковаться на стоянке или у входа в его административную часть. Не мог он быть и клиентом заправки или покупателем в магазинчике, для этого нужно было заехать на саму заправку. Эта машина не могла принадлежать никому из сотрудников мотеля или заправки. А если бы и могла, например, кому-то из начальства – думаю, у сотрудников есть своя стоянка на территории. И пристраивать машину в стороне неуместно, глупо и наверняка противоречит правилам.

– Прямо как в игре «Угадай, что лишнее на этой картинке!» – задумчиво пробормотала я, паркуя машину на заправке возле колонки.

– Женя, я не совсем поняла. Ты что-то сказала?

– Да, так, это я о своём. Пожалуйста, не выходи из машины.

Я протянула деньги бледному, взмокшему и как-то уж слишком взъерошенному молодому человеку в синем форменном комбинезоне. Он метнулся к окошку кассы. А я покинула салон, чтобы лично проконтролировать, как заливается бензин, и немного осмотреться. Меня что-то настораживало и беспокоило.

И ведь вроде бы всё вокруг нормально. Тихо, спокойно. Одна за другой с территории мотеля выехали две фуры. Водителю красных «Жигулей», подъехавшему на заправку со стороны дороги и вставшему справа от нас, залили бензин. И он, плавно тронувшись с места, отправился по своим делам. Молодой человек в комбинезоне, который обслуживал другого водителя, оглянулся, мазнул по мне ленивым взглядом и направился в сторону автомойки. Обычное, ничем не примечательное утро, люди работают. «У тебя, Женечка, паранойя разыгралась», – сказала бы сейчас тётя Мила.

Но недоверчивость совсем не зря была моей лучшей подругой. Жизнь она Евгении Охотниковой, да и другим людям, спасала несчётное количество раз. И прислушиваться к своему чутью я научилась отменно.

Внезапно вспомнилось, что парнишки неподалёку от дома Степановны высаживались как раз из тёмного джипа. Вместе с тем пришло осознание, что сотрудник заправки, который ушёл в ангар, только маскировал свой цепкий взгляд ленивым выражением лица, чтобы скрыть явный интерес. Мы, скорее всего, или встречались ранее, или у него имелось описание машины и нашей с Ангелиной внешности. А бледный паренёк, который нас обслуживал, бледен не просто так, он кем-то очень сильно напуган.

Тем временем мерное гудение колонки остановилось, требуемое количество топлива залилось в бензобак.

– Вот ваша сдача! – от окошка кассы бежал молодой человек.

– Спасибо, – я взяла деньги, ещё до конца не понимая: если преследователи подготовили нам здесь ловушку, то в чём её суть? Я бы, например, в первую очередь бензин не стала заливать, чтобы интересующие меня товарищи далеко не уехали, и напала при первой же возможности. Чего они ждут? Почему тянут?

– А вы не желаете вымыть автомобиль? – умоляющим тоном спросил молодой человек, кивая на подсохшие пятна грязи, гордо красующиеся по всей нашей машине. – Мойка автоматическая – очень качественное обслуживание, – продолжил он обморочным голосом и побледнел ещё сильнее.

Конечно, сейчас умнее всего было прыгнуть в машину, ударить по газам и дунуть вперёд по трассе. Пока эти «комбинаторы» сориентируются, пока соберутся да сядут в джип, минут пятнадцать форы я себе обеспечу. А этого хватит, чтобы оторваться, хорошенько запутать следы, добраться до ближайшего населённого пункта, сменить машину и потеряться на просторах родины. Но паренька было жалко. Ему явно угрожают. И преступники, даже если будут дико торопиться в погоню, навредить парнишке успеют. Собственно говоря, для этого и времени много не надо.

Я посмотрела на Ангелину, с безмятежно скучающим видом ожидающую меня в машине, перевела взгляд на паренька и заявила, широко улыбаясь:

– Конечно! С удовольствием воспользуемся вашим предложением!

Да, преступники приготовили нам ловушку. Но я-то о ней догадалась! Так что тактического преимущества, которое дарует внезапная атака, они уже лишились! А ещё я очень разозлилась. И сейчас они смогут сами убедиться, что злить Евгению Охотникову опасно для здоровья.

– А где у вас положено оплачивать услугу?

– В кассе, – почти простонал молодой человек, глядя не на меня, а на девушку-кассира, сидящую чуть в стороне за толстым стеклом, – вы можете сначала проехать вперёд. Мойка автоматическая. А потом, когда выедете из ангара, опишете полукруг и вернётесь сюда, к кассе.

– Значит, можно потом оплатить?

– Да, конечно.

Я прыгнула за руль автомобиля и, направив его в сторону ангара, быстро, стараясь особо не шевелить губами, проговорила Ангелине:

– Сиди спокойно и никак не реагируй на мои слова! Сможешь?

Улыбаясь, девушка легонько кивнула.

– Нас нашли и приготовили ловушку. Они угрожали оператору АЗС и, возможно, держат на мушке кассира.

– Кто тебе сказал?! – выдохнула Ангелина. У неё получилось совладать с выражением лица, правда, с него мгновенно сошли почти все краски.

– Парень и сказал, вернее его реакции вкупе с моими наблюдениями.

– Что же теперь делать?

– Как только я остановлю машину и выйду, заблокируй двери. Достань из бардачка револьвер, он заряжен. Взведи курок, держи обеими руками и стреляй в первого, кто подойдёт, прямо через дверь, если это буду не я, разумеется. Целься прямо в корпус.

– А как же…

– Давай обсудим это потом, – оборвала я девушку, – и постарайся пригнуться как можно ниже.

Всё это время машина медленно катилась на нейтралке. Я завела автомобиль в ангар, проехалась немного вперёд и остановилась прямо перед механизмом мойки. Агрегат был выключен, вода не лилась, щётки не вращались.

Парень с цепким взглядом нас поджидал. Он подошёл поближе, наклонился к моей двери.

– Вижу, вы на мойку. Сейчас включу. Знаете, да? Вам нужно будет медленно проехать вперёд и выехать в другие ворота. Двери и окна держать закрытыми. И, да, девушке-пассажиру придётся выйти.

– Да? – с наивным выражением лица удивилась я.

– Да! – хищно улыбнулся бандит. – Таковы правила… – немного подумал, – техники безопасности!

– А, ну ладно…

Болтая с ним, я быстро осматривалась. Не может же молодой человек быть здесь один. Как бы ни обстояли дела в группировке с информированностью, недооценивать меня они уже должны перестать. Примерно в середине беседы я заметила ещё одного парня. Он был немного старше, более крупного сложения, одет в форменный комбинезон. Держался немного поодаль, отвернув лицо в сторону и склонившись над ящиком с инструментами, имитировал бурную трудовую деятельность.

Похоже, я уже видела эту фигуру и примечательный короткостриженый затылок только с большего расстояния. Это он руководил компанией парней, приехавших на джипе к соседям Степановны! Отлично, остатки сомнений отпали – это они! Значит, первого шага преступников можно и не ждать! Что там у нас считается лучшей защитой?! Правильно, нападение!

С милой улыбочкой я неожиданно и резко толкнула дверью машины того паренька, который только что со мной говорил. Он едва успел выпрямиться, а вот отойти на безопасное расстояние не успел. Удар вышел не слишком сильный, но от неожиданности преступник отлетел на приличное расстояние, врезался в приколоченный к стене пожарный щиток. Плохо закреплённые средства тушения пожара посыпались на него. Тупой топорик и скрученный пожарный шланг пролетели мимо, а вот ведро-конус попало прямо по голове. Я выскочила из машины, в один прыжок оказалась рядом и нанесла оглушённому, сползающему по стене и хаотично машущему руками противнику серию резких ударов в солнечное сплетение. Он закатил глазки и окончательно сполз на пол. Второй парень немного замешкался и, видимо, растерялся. Иначе чем объяснить, что он бросился на меня не с оружием, а с ломиком, выуженным из ящика с инструментами? Достать свой револьвер я тоже не успела, да и надобности в нём сейчас не было. Развернувшись к парню лицом, я левой рукой перехватила в воздухе занесённый ломик, а правой нанесла короткий и сильный удар пальцами ладони чуть ниже области солнечного сплетения.

Специалисты называют этот удар «толчок в один дюйм». Такой удар, правильно выполненный, может иметь проникающий эффект с поражением внутренних органов. И годов примерно с семидесятых прошлого века находится на вооружении у многих спецслужб. Наш инструктор по рукопашному бою уделял его изучению много времени и сил не зря. Только годы спустя, набравшись опыта, я в полной мере оценила эффективность этого удара. Он единственный выполняется без замаха, поэтому блок поставить невозможно. И проводится невероятно быстро, резко. Так что если противник раскрылся, шансов у него нет.

Всё же надо было спросить, сколько их здесь, запоздало подумала я после рекордно короткого боя. Но было поздно. Оба парня лежали на бетонном полу без признаков сознания. Быстро, но тщательно связав их найденным неподалёку шпагатом, я осмотрела ангар. Никаких сюрпризов в виде замаскированных противников или заминированных участков помещения не обнаружила и подошла к нашей машине.

– Ангелина, не стреляй, это я. Всё почти закончилось. По крайней мере, здесь безопасно, можешь выходить.

– Знаешь, а пригибаться пониже и одновременно следить, кто подойдёт, невозможно, – обрадовала наблюдениями девушка, – но ты быстро, я испугаться толком не успела.

– Это ещё не всё. Думаю, в помещении кассы есть один браток или два.

– Мы же не станем бросать на растерзание бандитам сотрудников АЗС?!

– Умнее всего сейчас уехать. Но ты босс! Сделаем, как скажешь.

– Женя, пожалуйста, помоги им!

– Я всегда готова. Только с тобой что прикажешь делать? С собой брать рискованно, может перестрелка начаться. Мне же в закрытую дверь ломиться придётся.

– Я могу постоять в сторонке. На улице, например.

– Не годится. Там этот парнишка с заправки бродит. Мы с тобой предполагаем, что он заложник ситуации, а вдруг нет?! Кто его знает, чем он дышит?! Может, добровольно преступникам помогает?!

– Тогда тут посижу! Снова запрусь в машине!

– Ладно. Бандиты без сознания и связаны. Так что ничего не бойся. Но близко не подходи, на всякий случай. Да, инструкции остаются те же. Кто чужой подойдёт – стреляй.

– Хорошо.

Я, достав из кобуры револьвер, быстрой, незаметной тенью метнулась от ворот ангара к небольшому зданию, в котором располагались касса АЗС, раздевалка сотрудников, может, небольшая комната отдыха. Дверь с надписью «Служебное помещение» я заметила, ещё когда мы заправляли машину. Она, конечно, не слишком крепкая, из плотного ДСП, но должна запираться изнутри, значит, напасть внезапно, тихо проникнув на вражескую территорию, не выйдет. А нагло, с шумом и стрельбою, лезть напролом, конечно, можно, но это почти наверняка означает гибель или ранение заложников. Нужно что-то срочно придумать.

Тут в поле моего зрения попал бледный парнишка в комбинезоне. Он заправил белые «Жигули», машина как раз отъезжала. Паренёк стянул кепку и смахнул пот со лба, затравленно оглянулся. Клиентов на заправке нет – казалось бы, падай на лавку, стоящую у стены, под окошком кассы, и спокойно отдыхай. Но он оттягивал этот миг, избегая возвращаться, отирался у колонок. Я, выглянув из-за угла, чтобы привлечь его внимание, легонько пнула железную мусорку. Гулко ухнув, она проехала несколько сантиметров по асфальту. Парень оглянулся, на секунду прижав палец к губам, я поманила его рукой.

– Что вы здесь делаете? – ещё больше бледнея, зашептал он, подходя.

– А на что похоже?! Или, сдавая нас бандитам, ты рассчитывал на нечто другое?! Что я буду тихой и мёртвой?! – зло спросила я.

– Простите, – потупился он, – я не хотел! Но они ударили Сашку по голове. И держат Таню на мушке!

– Что они сказали?

– Чего?! – оторопел парень.

– Тебя как звать?!

– Сергей.

– Послушай меня внимательно, Сергей! Времени мало! Очень! Хочешь, чтобы всё кончилось хорошо, внятно ответь на мои вопросы!

– Ладно.

– Они не пытались вас ограбить. Так?

– Да.

– А что хотели?

– Сказали двух девиц дождутся. Описали вас и машину. Велели знак подать и в ангар вас заманить. Сказали, заберут одну девушку и уйдут.

– И обещали, что если будешь помогать, никто не пострадает?! Так?!

– Таня – моя невеста, да и вообще, Саньку, может, медицинская помощь необходима, а он в кладовке лежит.

– Таня – это кассир, а Сашка кто?

– Охранник наш.

– Что же он так? Как посторонних в помещение кассы допустил?

– Они подъехали, машину помыли, заправили. Потом парни на заправке вертелись, а машину в стороне поставили. Делали вид, что сломалось что-то. Вот. А у Артёма, это мойщик наш, как раз зуб разболелся сильно. Он переоделся и подошёл отпрашиваться. Ну, пока Санёк начальству звонил, ребята вопросы решали, туда-сюда бегали. Ну, Артём только ушёл, Санёк назад зайти не успел, они и напали. Неожиданно! Сашку вырубили сразу, дубинку и газовый баллончик отобрали и сотовые наши тоже, и внутри с Таней закрылись. Сказали, если что – первая пуля её! А если не будем дёргаться, останемся живы.

– Ну, это они обманули! – ласково улыбаясь, заверила я. – Такие субчики ни улик, ни свидетелей не оставляют. Так что убрали бы вас, но немного позже. А расскажи мне, Серёжа, дверь в помещение одна? Или запасной выход имеется?

– Нет. Это единственный.

– Ладно. План здания опиши!

– Сразу входишь в тёмный узкий коридор. Дверь налево – касса, там Татьяна. Дверь прямо – комната отдыха с раздевалкой, ну, там есть топчан, стол, микроволновка, чайник с посудой. Направо небольшая кладовка, там Сашку заперли. А в конце коридора туалет.

– Ладно. Серёга, а тебя они впустят вовнутрь, если будет подходящий предлог? – решила я зайти с другой стороны.

– Нет. Велели на улице вертеться, клиентов обслуживать и лишнего внимания не привлекать.

– Хорошо. А в туалете есть окно?

– Вентиляционная отдушина. Примерно с тетрадный лист форматом, туда не пролезть даже такой стройной девушке, как ты.

– Так, – оставила я без внимания комплимент, – в комнате отдыха?

– Окно с решёткой, – понял Сергей.

– А через крышу?

– Вход на чердак есть с улицы. Там пожарная лестница, но внутрь помещения с чердака не попасть.

– Хорошо, осталась только дверь. Но как только я начну ломиться в неё, бандиты станут стрелять. И очень может быть, что и в Татьяну. Давай, Серёга, думай, что им сказать?! Как дверь открыть заставить?!

– Скоро обед. Обычно в это время Сашкина мама приходит. Живут они неподалёку, у Сашки гастрит, от еды в кафе или столовой изжога, вот она с кастрюльками бегает. Женщина может прийти, только как на её появление отреагируют бандиты, мне неведомо.

– Вот сейчас мы это и узнаем!

Я снова метнулась к ангару. Быстро проверила, как там поживают поверженные противники. Один всё ещё был в отключке, другой приходил в себя, но был надёжно связан. Предупредив Ангелину, чтобы не вздумала пальнуть с испугу, я порылась в сложенных в багажнике сумках с вещами. Выудила большую цветастую шаль и болоньевую хозяйственную сумку. Шаль набросила на голову и плечи, придав фигуре некоторую бесформенность. Сумку набила разной ерундой для создания веса и объёма.

На всё про всё ушло минут пять. И я уже стояла у двери, выжидая подходящего момента. И он не замедлил появиться. На заправку подъехали сразу три машины. Автомобили выстроились в ряд, Серёга с озабоченным видом бегал вокруг, обслуживая клиентов.

Я, на всякий случай прижавшись к стенке, несколько раз стукнула в дверь и крикнула, имитируя голос более старшей женщины.

– Сашенька, открывай, это мама! Я сегодня чуть раньше обед принесла, нужно к тёте Нине уехать!

Внутри завозились. Послышалось бубнение мужских голосов, женский голос им что-то отвечал. Судя по всему, бандиты проясняли ситуацию.

– Саша, – стукнула я громче, – ну, что же ты, уснул?! Отворяй скорее! – и потрясла сумкой. Ерунда в ней призывно загромыхала.

В правой руке я держала взведённый револьвер и напряженно ждала, что предпримут бандиты. Самое логичное решение – попытаться прогнать женщину, а если не уйдёт, отворить дверь, втащить её внутрь и пополнить ряды заложников. Не стрелять же, в самом деле. Да ещё при таком скоплении потенциальных свидетелей.

– Саша сегодня не работает, – послышалось за дверью, – уходите!

– Как не работает?! Это кто такое говорит?! Я его сама на работу проводила! Ну-ка, открывай немедленно!!

– Приболел, отпросился, домой ушёл, – не очень уверенно врали из-за двери.

– Я только что из дома!! И почему он не позвонил, если ему плохо?! Да и куда пошёл?!

– Не знаю! Я его сменщик, а не нянька!

– Паша?!

– Да.

– Нет у Сашеньки сменщика с таким именем! Кто ты есть такой?! А ну-ка, отворяй, паршивец, или полицию вызову! Сейчас же!! – поднажала я.

И мысленно прибавила: «Ну, давай же, решайся!»

Загромыхали замки, отворилась дверь, и крепкого сложения парень шагнул мне навстречу.

– Ну, мамаша, ты сама напросилась…

Я отлепилась от стены и мгновенно материализовалась пред светлые очи противника. Видимо, первое, что он увидел, – мою склонённую голову, прикрытую яркой шалью, потом лицо, слишком молодое для матери взрослого парня, потом болоньевую хозяйственную сумку тёти Милы, в которую, помимо всего прочего, я бросила свои тренировочные гантельки. За все дни, что мы находились в бегах, позаниматься не удалось ни разу, а вот, гляди ты, пригодились спортивные снаряды. Они придали скорости тряпке из болоньи и значительно утяжелили её, а значит, усилили удар. Глаза парня сначала удивлённо расширились, потом, когда сумка достигла его головы примерно в височной области, сошлись в кучку и закатились. Всё произошло так быстро, что он не успел договорить начатую фразу и стал оседать на землю. Чтобы не насторожить второго преступника, я выронила сумку, быстро заткнула бесполезный сейчас револьвер за пояс и, придерживая бандита обеими руками, осторожно, почти ласково, опустила его на пол. На всякий случай прощупала пульс на шее.

Думаю, человеческое тело устроено достаточно мудро, но, на мой взгляд, создатель допустил-таки парочку просчётов и оставил немало особо уязвимых мест. Например, по корпусу можно бить довольно долго, хоть руками, хоть палкой, хоть ломом. Если человек не скончается от болевого шока – выживет. А стоит ударить по голове немного сильнее, чем нужно, или попасть в слабо защищённое место – свежий труп готов. А височная кость – одна из самых тонких во всём черепе, нервно думала я, нащупывая пульс. Мы же не в зоне боевых действий, где позволено многое. Доказывай потом строгим чиновникам, что не верблюд. То есть меры необходимой обороны не превышены.

На счастье, всё обошлось. Крепыш отделается огромной гематомой и, вероятно, сильной головной болью, но всё это не смертельно. Однако оставлять его так нельзя. Он может очнуться в любой момент и прийти на помощь товарищу, например, напасть на меня со спины или подкрепление вызвать.

– И нигде даже клочка верёвки не валяется, – бормотала я, торопливо оглядываясь, прикидывая, чем бы связать поверженного противника. Неожиданно взгляд упал на хозяйственную сумку, – давно мечтала избавиться от этой уродливой вещицы. Прости, тётя Мила, экстренная необходимость.

Не прошло и минуты, как сумка была разорвана на крепкие полосы, и паренёк надёжно связан. Что ж, приступим к завершающей стадии операции!

Собираясь приструнить тётку, настырно ломившуюся снаружи, ребятишки не подумали запереть или хотя бы плотно закрыть внутреннюю дверь. Какие молодцы, ну просто сердце радуется! Решили для меня кучу проблем.

Я осторожно заглянула в небольшую щель. Боком к двери, у окошка кассы, на чёрном крутящемся кресле сидела темноволосая стройная девушка. Судя по напряжённой позе, она сильно нервничала, но отчаянно пыталась сохранять спокойствие, опасаясь спровоцировать преступников. Бандит, среднего возраста бородатый мужчина, держался у неё за спиной, в правом углу. Место выбрал так, чтобы видеть входную дверь и, наблюдая за действиями заложницы, иметь возможность видеть часть территории АЗС сквозь прозрачное стекло окна кассы. Грамотный, гад!

Преступник держал в правой руке пистолет, а в левой – дымящуюся сигарету. Судя по куче окурков, брошенных прямо на пол, далеко не первую. Что ж, дым, перемещающийся по комнате рваными сизыми клубами, сейчас моя единственная защита и прикрытие, вкупе с эффектом внезапности. Но медлить не стоит, время-то идёт, преступник может насторожиться, занервничать, сообразить, наконец, что приятель ушёл и долго не возвращается.

Я осторожно отступила назад, вернула револьвер на место, в наплечную кобуру. Достала из кармана несколько сюрикенов, стянула шаль, которая теперь будет только сковывать движения. Любой специалист скажет, что самое умное сейчас – сделать серию бросков, нацеленных на смертельное поражение. От себя добавлю, что это очень заманчиво. Но мы не в боевике живём, а так жаль порою! Частный детектив обязан действовать с оглядкой на закон, иначе несдобровать.

Я с силой пнула дверь и прыгнула вперёд, развернув шаль, сначала двумя руками подняв вверх, выставив наподобие щита. Потом левой рукой стала быстро вращать ткань в воздухе, вроде того, как тореадоры крутят красной тряпкой перед носом разъярённого быка. Одновременно правой я выполняла серию бросков сюрикенами. Такую технику метания зачастую называют «Карты смерти», потому что кисть делает движения, напоминающие раздачу карт. Бандит не успел понять, что происходит, как две звёздочки впились в его плечо и предплечье правой руки, а третья – в кисть левой. Преступник выронил пистолет и сигарету, застонав, согнулся и рефлекторно попытался вытащить сюрикен из ладони. Я бросила ему в лицо скрученную, совершенно бесполезную теперь шаль, ногой отшвырнула пистолет в сторону, подпрыгнула ближе, схватила обеими руками за голову и, наклоняя вниз, нанесла парочку сильных ударов коленом. Мужчина рухнул к моим ногам.

– Вы кто? – еле дыша от пережитого страха, пробормотала девушка.

– Меня зовут Евгения Охотникова, и я пришла помочь, – широко улыбнулась, – забыла спросить, тебе же нужна помощь?!

– Издеваешься? – насупилась Татьяна, на глазах девушки заблестели непролитые слёзы.

– Прости, просто шучу, чтобы стресс снять. Хотя тебе, скорее всего, медицинская помощь больше придётся кстати. А сейчас пока лучше выйти на воздух.

– Ладно. Спасибо.

– Ага, не за что. И не сочти за труд, Сергея позови.

– Хорошо.

Через некоторое время миссия по спасению была полностью окончена. С помощью Сергея и освобождённого нами охранника, который давно пришёл в себя, мы оказали поверженным врагам кое-какую первую помощь и сложили связанных преступников в кладовке. В той самой, где недавно томился Санёк. Предварительно помощники их обыскали. Найденное холодное и огнестрельное оружие, а также сотовые телефоны и разную мелочь свалили кучкой на столе в помещении кассы. Перед отъездом я дала Сергею визитку Геннадия Петрова, посоветовала сейчас же позвонить и вызвать группу из Тарасова. А также рассказать всё полковнику и передать привет от Евгении. Сказать, что у нас с подопечной всё нормально. Несмотря на тернии, стремимся к звёздам.

* * *

– Это такая кодовая фраза? – поинтересовалась Ангелина, когда мы, с комфортом разместившись в новой машине, двигались по трассе в сторону ближайшего городка.

– Ты о чём, не пойму?

– Ну, про тернии, звёзды. Смысл может быть двояким.

– Дорогая Ангелина, – усмехнулась я, – не доводилось ли тебе замечать, что практически каждую фразу можно истолковать двояко? И это как минимум.

– Да, – осторожно подтвердила девушка, – наверное.

– А есть предложение, что звучит как обычная цитата для всех вокруг и только для ограниченного круга людей приобретает свой неповторимый смысл и значение.

– Ну я и говорю! Какой-то код?!

– Нет. Просто старая шутка, родом из детства. И где-то ты права. Тот старый фантастический фильм видели многие, но правильно поймёт мои слова только Генка.

– Прости, если мой вопрос покажется тебе неуместным, – зарделась Ангелина.

– Судя по румянцу на твоих щеках, это что-то совершенно неприличное, – иронично хихикнула, – или очень личное.

– Я только хотела спросить: вы ведь близки?! С полковником?! Но если это не моё дело…

– Хочешь знать, является ли Генка моим любовником? – хитро усмехнулась.

– Ну, близких людей обычно видно. Даже если они не демонстрируют связь. Это всё равно неощутимо витает, проскальзывает в словах, поступках, взглядах.

– Правильно. Ты довольно наблюдательна. Мы очень близки, дружим с детства. Но никогда не были любовниками.

– А почему?! – наивно удивилась Ангелина.

Я хмыкнула.

– То есть прости! Я просто хотела сказать: вы ведь замечательная пара, и, кажется, он тебя любит! По крайней мере, ревнует, это уж точно!

– Ты про ту сцену с Василием?

– Ну, да.

– Они с капитаном Муромцевым друзья, но одновременно – Василий подчинённый. Ситуация сложная и без присутствия раздражителя вроде меня. А тогда Генка просто устал и в резкой форме выказал недовольство качеством служебного рвения капитана.

– Друзья-соперники? – протянула Ангелина.

– Вася – хороший парень, но любви я к нему не испытываю. Что касается Генки – да, мы близки, но скорее как друзья. Или брат с сестрой. Да и он сам, уверяя всех вокруг, что безмерно влюблён, ошибается или немножечко лукавит.

– Понятно. А почему сегодня ты не стала сама звонить полковнику? Серёге этому поручила.

– Из соображений безопасности, – отрезала я.

– И машину мы поэтому сменили? – уточнила Ангелина. – То есть я хочу спросить, разве это на самом деле безопасно?

Решение, на которое сейчас намекала подопечная, далось мне непросто. И действительно было довольно рискованным. Дело в том, что наш автомобиль я оставила на АЗС, поручив ребятам передать его Генке. Дальше полковник сам разберётся. Приведёт авто в божеский вид и вернёт Лапшевникову.

А мы с Ангелиной перебрались в джип, экспроприированный у преступников. Благо в кармане у бородача нашлись ключи, а в бардачке обысканного мною транспортного средства – договор аренды с известной в Тарасове фирмой проката.

– Это очень похоже на авантюру, и я понимаю, почему ты нервничаешь, правда. Но я всё продумала и сделала правильный ход, поверь.

– Наверное, ты права, и мне просто плохо делается при мысли, что мы едем в ТОЙ САМОЙ МАШИНЕ!

– На которой нас преследовали? Бандиты тут сидели, разговоры вели и всё такое?

– Ну, да.

– Брось, это просто автомобиль. Взяли его напрокат. Джип старенький, не думаю, что фирма разорилась на дорогую спутниковую технику слежения. Да и тревогу они бить не станут, пока договор аренды не истечет. Времени полно ещё.

– А ребята Серого? Они же её станут искать?!

– Подумай сама: Генка всех преступников, взятых нами на АЗС, арестует. Куда должна подеваться машина, на которой они приехали?

– Не знаю, – задумчиво протянула девушка, – наверное, для этого предусмотрена специальная стоянка. Типа штраф-площадки у ГИБДД.

– Правильно. Преступники знают, что машину должны арестовать, и не станут её искать. По крайней мере, несколько дней, пока сообразят что к чему или найдут способ проверить. А нам с тобой от нашей машины нужно было срочно избавляться. Бандиты её уже хорошо знали, наверняка и по начальству доложить успели. Да и ездить по российским просёлочным дорогам лучше на внедорожнике, особенно в такое время года. В этом ты сама имела возможность убедиться.

– Но мы могли что-то арендовать в ближайшем городе или купить.

– Аренду легко отследить, а на покупку не хватит наличности. Да и подобная сделка оставляет следы, так что всё равно не вариант.

– Какие следы?

– Документы, нотариус да и покупатели. Они же все свидетели, которых можно расспросить. И времени на сделку много уйдёт. Так что у нас был один путь – угон неприметной тачки. И временная экспроприация джипа гораздо лучше и безопаснее.

– Женя, а что ты думаешь по поводу… В этот раз как они нас нашли?

– Пока не знаю, – я нервно повела плечом, – может, просто выследили. Если организовать масштабную облаву по трассам во всех направлениях, это вполне возможно, но нужны ресурсы.

– Думаю, сейчас ресурсы Серого весьма ограниченны. Они не смогли бы развить столь бурную деятельность, учитывая, что сами бегут и скрываются.

– Значит, его спецы «хакнули» видеорегистратор. Знаешь, такие, что на трассах висят и по крупным магистралям всех современных городов. Они автоматически снимают машину-нарушителя. Превышение скорости, не пристёгнутые ремни. Кстати, мы могли в их поле зрения попасть, когда на трассу выехали, из-за слишком грязной машины.

– Что же теперь делать?

– Будем кружить по области, избегая больших городов и современных магистралей. Теперь у нас внедорожник, – хитро улыбнулась я, – можем себе позволить.

* * *

Остаток этого и весь следующий день мы провели в дороге. Перекусывали в неприметных забегаловках, встречающихся на пути или прямо на ходу, в машине, продуктами, купленными в магазинчиках и не требующими готовки. Один раз напросились на ночлег к хозяевам небольшого кукольно-красивого домика на хуторке в три избы, расположенного через речку от большой деревни. В другой – ночевали в общежитии для строителей – в маленьком районном городке не было даже затрапезной гостиницы, пришлось договариваться с комендантом и спать, вдыхая застоявшиеся запахи дешёвого алкоголя, щей, кислой капусты и чего-то ещё, неуловимого, но противного. Полночи слушать вопли чужого семейного скандала за одной стеной и звуки застолья – за другой. Я-то ладно, человек привычный к любым условиям, а подопечную было жалко.

Ночь прошла беспокойно. Ангелина спала, нервно вздрагивая при каждом резком звуке, доносящемся в комнату извне. Я, несмотря на то что перед сном надёжно забаррикадировала двери и окна, тоже не находила покоя.

Утром, перед отъездом, я решила отправить приятелю сообщение. Меня интересовали новости на ниве облав. А также результаты допросов задержанных. Ангелина выматывалась от этой кочевой жизни, постоянной тревоги, не проходящего ощущения, что преступники наступают нам на пятки и могут напасть в любой момент. Девушка похудела и осунулась, плохо спала, стала терять аппетит и всё чаще пребывала в состоянии меланхолии. В общем, требовалась передышка, но я не знала, можем ли мы её себе позволить.

Генка ответил, что прогресс в деле не за горами, но главного фигуранта взять по-прежнему не удалось. И напомнил о небольшом заброшенном домике в глуши.

Приятель прав, отличное место для отдыха. Искать нас там никто не догадается, не просчитает, с помощью современной техники не отследит, ввиду отсутствия таковой поблизости.

Заметив, что мы всё больше отдаляемся от цивилизации и в последнее время едем по некому подобию грунтовой дороги, в окружении густого леса, Ангелина слегка оживилась. Некоторое время она с интересом наблюдала, как мелькает зимний пейзаж за окном.

– Женя, а куда мы едем? – вдруг спросила девушка. – Местность всё глуше. Там дорога-то дальше есть?

– Не переживай, места знакомые. Это территория большого национального заповедника. Несколько лет назад один Генкин знакомый организовывал начальству полицейского управления выезд на рыбалку. Петров меня пригласил. Время провели замечательно, летом тут особенно красиво, лес, цветы на полянках, озеро большое, живописное. А вот со связью, я точно помню, были проблемы. Места глухие, людей практически не бывает, и вышек сотовых операторов поблизости нет. Полковник заверил, что нам осталось всего несколько дней продержаться. Ты, я смотрю, устала, а здесь идеальное место, чтобы затаиться ненадолго. Не переживай, продуктами и вещами первой необходимости мы в последнем магазине запаслись, так что всё будет хорошо.

– А я думаю: что это ты спички, соль, консервы с крупой покупаешь? Но, э-э-э… Палатку мы не покупали. Если места глухие, где будем отсиживаться – в машине? Или костёр под открытым небом разведём? Боюсь, я так легко простужаюсь…

– Не переживай, всё продумано. Тогда, на рыбалке, я от общества Генкиных коллег немного устала, отправилась по лесу гулять. И набрела на небольшой деревянный сруб. Избушка меня заинтересовала, я забралась внутрь и осмотрелась. Домик был явно не жилой, запущенный, но в углу, около печки, – дрова поленницей сложены, на полке – спички с солью, в кладовке – ящик с пакетом первой медицинской помощи и какой-то крупой.

– Значит, там люди жили всё же?

– Как оказалось, нет. Но меня находка довольно сильно заинтриговала, я вернулась в лагерь, стала расспрашивать. Наш сопровождающий рассказал, что это старый дом лесника, годов с семидесятых сохранился. Был у них тогда один отшельник-чудак, жил мужик прямо в чаще лесной. Его преемники предпочитали ближе к жилью людскому селиться, и дом пустовал. Но ветшать ему не давали, ремонтировали понемногу, зимой протапливали иногда. А в девяностых был случай. Два молодых парня-браконьера заблудились в заповеднике. Родные тревогу забили не сразу, потом их долго искали, а поскольку была поздняя осень, заморозки по ночам сильные начинались, уже не чаяли живыми найти. Но ребятам повезло – набрели на сторожку. А там лесник недавно был, всё осматривал, дрова заготовил и запас кое-каких продуктов оставил. Вот они до прихода поисковой группы и продержались. С тех пор пошла традиция: дрова, спички, соль и крупу в сторожке держать обязательно. Случайных прохожих или бомжей там не бывает, а путнику, попавшему в беду, сторожка может спасти жизнь. Вот и нам с тобой она пригодится. Переждём здесь несколько дней, отдохнём. А там, глядишь, Генка справится с задачей, наконец. И можно будет вернуться в Тарасов.

– Значит, про этот дом никто не знает?

– Очень ограниченный круг лиц. И твои преследователи ни за что не догадаются нас здесь искать. Можешь расслабиться и спокойно отдыхать. О, вот и приехали!

– Как же, приехали! А где сторожка?! – удивилась девушка.

– Дорога кончилась. Машину придётся оставить здесь, у озера. А дальше пешком пойдём, по тропинкам.

– А где озеро? – растерянно пробормотала Ангелина, вылезая из машины. – И где ты видишь тропинки? Кругом одни сугробы.

– Озеро прямо перед тобой, – сделала я широкий жест рукой, – оно просто подо льдом ещё, и сверху снега намело, пока не растаял – не видно. А тропинки – их мы тоже найдём, не бойся.

– Ну, не знаю, турист из меня никакой, если честно.

Несмотря на опасения Ангелины, до сруба мы добрались достаточно быстро и довольно легко. Ещё на берегу озера я из подручных средств соорудила нечто наподобие снегоступов. Приспособление старое, но незаменимое для передвижения в лесу зимой. Я к ходьбе на таких с детства приучена, Ангелина тоже отлично справилась для первого раза.

Сторожка оказалась в сносном состоянии, правда, судя по всему, здесь давно никого не было. Но это нам и на руку, пожалуй. До позднего вечера мы занимались обустройством, наведением порядка во временном жилище и приготовлением примитивного ужина. Потом, уставшие, завалились спать.

Вопреки устоявшейся привычке, проснулась я гораздо позже шести. Видимо, сказалась усталость, накопившаяся за последние дни. Огонёк в печурке полностью погас. И в домике стало довольно прохладно. Я разгребла угли и, выудив горячие, заново развела огонь.

Вчера, наводя порядок, мы нашли в кладовке много хозяйственной утвари: вёдра, чайник, котелки, тазы. Видно, от прежних хозяев остались, а бережливые преемники лесника всё аккуратно сложили. Поэтому сегодня после завтрака было решено устроить банный день. Заняться всё равно нечем. Дрова есть, чистого снега кругом полно. Мыло мы с собой прихватили.

После небольшой разведки на местности, которую я провела для окончательного успокоения, Ангелина занялась приготовлением завтрака, а я – подогревом воды.

Когда всё было готово, я отгородила небольшой угол у печки, подвесив на верёвке шаль. Не столько из стыдливости, сколько в стремлении сберечь тепло, из боязни, что Ангелина простудится во время водных процедур в плохо протопленном, продуваемом всеми ветрами помещении.

– Вода горячая получилась, но всё равно, ты смотри, не слишком долго, чтобы не просквозило, – напутствовала я девушку.

– Ага. Я такая грязная, что уже, кажется, и заболеть не страшно, лишь бы ощутить на коже горячую воду и мыло.

– Всё равно, я тебе полотенце у печки нагрею, чтобы прогрелась, если замёрзнешь.

– Спасибо.

Собираясь в бега, я, к счастью, бросила в багажник машины много мелочей, которые очень пригодились в дороге. Полотенца, тёплый плед, даже комплект постельного белья. Вчера, наводя порядок, мы, как могли, просушили старый матрас, лежавший на кровати. От него всё равно пахло сыростью, но ночь мы провели среди тишины, какая бывает только в зимнем лесу и в относительном комфорте.

– Женя, – плескаясь, спросила Ангелина, – а дым из трубы случайно никто не увидит?

– Кто же, интересно? Здесь лес кругом. Нет. Летом ещё за грибами или ягодами люди ходят, а зимой что здесь делать?

– А лесник, вдруг он решит домик проверить или просто будет проходить неподалёку?

– Такая возможность, конечно, существует. Но ты не бойся, если явится, мы его возьмём в заложники. Вырубим, свяжем, запрём в чулане до отъезда. Чтобы ни одной живой душе не мог сказать о незваных гостях, – болтала я, не замечая, что Ангелина уже какое-то время не моется. И стоит, замерев, глядя на меня поверх шали испуганными округлившимися глазами.

– Женя, ты это серьёзно?

– Да шучу я, шучу, – рассмеялась я, – будем решать проблемы по мере их поступления. Если лесник дым заметит, он обязательно зайдёт сюда, чтобы всё проверить. А значит, мы будем об этом знать и примем меры.

– Какие?

– Скорее всего, соврём что-нибудь и срочно уедем. Какие же ещё? Если ты закончила, замотайся в полотенце. А я тебя заверну в плед. Печка опять потухла, сквозняк всё тепло выдул. Я растоплю. Посидишь, пока снова разгорится, только потом одевайся.

– Хорошо. А ты?

– Я закалённая. Могу мыться прямо на снегу, водой любой температуры. Так что здесь для меня просто спа-курорт.

– Да уж, – Ангелина хихикнула.

Я подошла ближе, чтобы завернуть подопечную в плед.

– Господи, что это? – вырвалось у меня. Вся спина и руки хрупкой девушки были покрыты жуткими шрамами. Судя по всему, различного происхождения и давности. Некоторые были тонкими и длинными, такие обычно бывают от хлыста или стека. Некоторые были от порезов и мелких круглых ожогов диаметром чуть больше сигареты. Сигара – не сразу, но догадалась я.

Старые шрамы были почти бесцветные и покрыты рубцовой тканью, другие, относительно свежие, ярко-розовые.

– Что это такое? – рассеянно прошептала.

– Женя, пожалуйста, не смотри на меня! – Вопреки логике, Ангелина не попыталась прикрыть шрамы, а повернулась ко мне спиной и спрятала лицо в руках.

– Прости. Я не хотела тебя смущать. Мы можем об этом поговорить. Или, если хочешь, я сделаю вид, что ничего не видела.

– Спасибо. Но говорить, собственно, не о чем. Теперь ты получила точный и исчерпывающий ответ на вопрос, который так занимал тебя в день нашего знакомства, – заявила девушка, неловко и торопливо заворачиваясь в плед.

– Прости, ты сейчас говоришь о…

– Тогда тебя интересовала причина, по которой я решила обратиться к твоему другу, чтобы избавиться от Сергея Крупенина. Как видишь, она далеко не одна.

– Чёрт побери! – вырвалось у меня.

* * *

В старом лесном срубе мы провели несколько спокойных дней. Я продолжила свои ненадолго прерванные занятия спортом. Бегать по сугробам, конечно, проблематично, а протаптывать приличную дорожку вокруг домика недальновидно. Это сразу выдаст наше присутствие стороннему наблюдателю. Но занятия карате, силовые упражнения и растяжки можно отрабатывать где угодно. Неожиданно Ангелина проявила интерес к занятиям и попросила научить её парочке несложных приёмов. Что ж, такие умения за плечами не носить, а пригодиться они могут в любой момент.

Поскольку заняться в лесу больше было нечем, мы много и с удовольствием болтали на разные темы. В основном я рассказывала о годах учёбы в Ворошиловке. А также забавные или грустные эпизоды из воинской службы, что не хранились под грифом «секретно», разу-меется. Описывала частые попытки тёти Милы выдать племянницу замуж. Как правило, комичные и, разумеется, неудачные.

Потом разговоры плавно перешли на тему отношений с противоположным полом. Я, не раздумывая, поведала несколько довольно пикантных историй. Через некоторое время Ангелина перестала меня так отчаянно стесняться и рассказала, как познакомилась и начала встречаться с Крупениным. А также, смущаясь и отчаянно краснея, постепенно выложила некоторые откровенные подробности их личных отношений.

Бедная девочка, когда она обратилась к Генке, видимо, уже была на краю отчаяния. И никого из близких людей рядом. Я на всё услышанное что-то отвечала, говорила уместные, правильные слова. Но для себя сделала однозначный вывод: тюрьма для Сергея Крупенина – слишком мягкое наказание. Таких скотов нужно убивать! И пусть меня сочтут жестокой, одной смерти за подобное слишком мало.

Несмотря на царящие вокруг идиллические тишину и покой, я, наученная горьким опытом, бдительности не теряла. Постоянно делала вылазки для осмотра местности. Проверяла и, несмотря на то что сильных морозов уже не было, периодически прогревала брошенный джип. А пару раз даже проезжалась назад по дороге, чтобы дать возможность сотовому телефону ненадолго поймать сигнал ближайшей вышки. Это позволяло мне отправлять полковнику Петрову короткие сообщения о том, что у нас всё в порядке. Правда, опасаясь оставлять Ангелину надолго одну, я никогда не дожидалась ответа. И не имела представления, как идут дела у Генки или у Василия с тётей Милой. Это слегка нервировало. Но бросать жилище, ставшее почти идеальным убежищем, я считала преждевременным.

Этой ночью я очень плохо спала. Вернее, несмотря на поздний вечер, так и не смогла уснуть. Сначала усердно пыталась расслабиться и ровно дышать, освободив голову от тревожных мыслей. Потом плюнула на эту затею и попыталась проанализировать своё состояние, чтобы найти причину нервозности. А когда и в решении этой задачи потерпела крах, выскользнула из постели, оделась, осторожно, чтобы не разбудить спящую Ангелину, отодвинула сигнальную баррикаду от двери и вышла на улицу подышать воздухом, немного осмотреться, привести мысли и нервы в порядок.

К ночи стало значительно холоднее, я пожалела, что выскочила налегке, без куртки. Немного прошлась, чтобы не мёрзнуть, вернулась к двери домика, сделала несколько упражнений из йоги, которые заставляют быстрее бежать кровь. Замерев на месте, глубоко вдохнула холодный воздух и прислушалась.

Для беспокойства не было никаких объективных причин, но оно не проходило. Это начинало по-настоящему тревожить. Вдруг в ночной тишине резко вскрикнула птица. Странно, совы предпочитают охотиться на вечерней или утренней заре. Сейчас уже поздно, и она должна спокойно закусывать в гнезде пойманной мышкой или зазевавшейся мелкой птичкой. Нет, сову кто-то определённо спугнул. Зверьё в этих местах непривычно к людям. Я до боли в глазах всматривалась в темноту, прислушивалась к каждому шороху. Гулко колотящееся сердце стало постепенно успокаиваться. Ложная тревога? Мало ли чего птица испугалась. А я просто себя накручиваю.

Внезапно со стороны озера на секунду мелькнул свет от крупного фонарика, и, кажется, ветер донёс слабый запах табака.

Нас нашли! Или скоро найдут! Раз пришли в заповедник, о старом срубе знают! Совершенно непонятно, откуда?! И что, чёрт возьми, происходит?!

Мысли в голове прыгали, как бешеные белки. Я рванула назад, в дом, тщательно заперла дверь. Растолкала Ангелину, быстро побросала самые необходимые вещи в рюкзак, проверила, подготовила оружие. Нас потихоньку окружают, значит, боя не миновать.

Пока я торопливо собиралась, краем уха слушая сонное бормотание испуганной Ангелины, продолжала размышлять. Пытаясь прикинуть наши варианты и просчитать возможные действия противника.

Во время нападения около полицейского управления или стычки на заправке целью преступников была, разумеется, Ангелина. Мне даже удалось понять, что бандиты получили распоряжение не убить, а захватить девушку. Этим фактом можно было бы воспользоваться. Забаррикадироваться в срубе. Окошко здесь маленькое, сквозь него в здание не попасть, значит, остаётся дверь. За оставшееся время укрепить баррикаду и отстреливаясь, устраняя противников по одному… Что? Продержаться до прихода помощи? Нам её отсюда никак не вызвать, местность-то глухая. Да и забрались далеко от Тарасова. Пока Генка «со товарищи» подтянутся, пройдёт не один час, даже если полковник умудрится задействовать авиацию. Значит, сейчас это не вариант.

Можно, конечно, прячась за надёжными стенами убежища, устранять противников по одному, пока я добьюсь перевеса сил в свою сторону. Это только звучит фантастично, на самом деле один хорошо обученный профессионал стоит дюжины расхлябанных преступников. Так что попробовать можно, если бы не парочка весомых возражений. Пока я буду увлечена сражением, подопечная может пострадать. И главное, я не знаю наверняка, что распоряжение не убивать, а для начала просто захватить Ангелину по-прежнему в силе.

Что, если Серый передумал? Устал тратить время и ресурсы впустую? Решил избавиться от сбежавшей и предавшей его любовницы раз и навсегда? Тогда бандитам ничего лучше и пожелать нельзя. Забаррикадировавшись в деревянном домике, мы сами загоним себя в ловушку, которая легко может стать нашей могилой. Стоит только укрепить дверь снаружи и, облив бензином, поджечь сруб. И всё, эпопея закончена! Тюрьма на горизонте больше не маячит! Скажете, жестоко?! Да, но зато как эффективно! И главное, Сергей Крупенин вполне способен на подобное, это я теперь совершенно точно знаю.

– Женя, – одетая Ангелина, материализовалась рядом и зашептала в самое ухо, – что будем делать? У нас есть какой-то план?

– Они думают, что застанут нас врасплох. Окружают, таятся, осторожно подкрадываются. Попробуем воспользоваться этим, как преимуществом! Будем выбираться! Набрось рюкзак с вещами на спину и бери снегоступы. От груза я тебя освобожу, как только смогу. А пока, прости, мне нужны свободные руки и полная свобода в движениях.

– А не лучше ли нам…

– Поверь, я уже перебрала все варианты и остановилась на самом оптимальном.

– Когда только успела?

– Человеческий мозг работает быстро. Но медлить нельзя, или мы лишимся того ничтожного преимущества, что имеем, – заявила я, выталкивая Ангелину на порог, – да, чуть не забыла, – прошептала, – не разговаривай! Ночью звуки слышнее и разносятся дальше! Переговариваемся исключительно знаками.

– А как по лесу идти?! Не видно же ничего! Темень сплошная! – прошептала девушка.

– Это только кажется, темнота не сплошная. Есть звёзды и луна, хоть и не полная. Вернее, последний факт, нам сейчас, скорее, на руку. Противники боятся обнаружить себя, значит, пробираются на ощупь, или тоже исключительно по звёздам ориентируются. В общем, через некоторое время твои глаза привыкнут, и света будет вполне достаточно. Надевай снегоступы.

Я оставила Ангелину на минуту. Мысленно прося прощения у гостеприимного убежища, расставила внутри приготовленные заранее ловушки. А на пороге закрепила растяжку на проволоке.

– Ты готова? – прошептала девушке, – пошли тогда. Держись за спиной и не отставай.

Закреплять снегоступы я не стала, в случае схватки они будут сильно сковывать и мешать ногам. Мне необходимо иметь возможность быстро избавиться от приспособлений, поэтому движения мои были далеки от совершенства. Пару раз я едва не упала, поскользнувшись на корке из наста, и один раз глубоко провалилась в подтаявший снег, когда снегоступ соскочил с правой ноги.

Вопреки логике двигались мы не в сторону озера и брошенного джипа. Ведь там я видела свет от фонарика, так что вероятность, что наше транспортное средство обнаружено, очень велика. И не в противоположную сторону. Противники, когда сообразят, что домик пуст, поймут, что мы здесь были и пустились в бега, станут обыскивать местность. И начнут с направления, противоположного озеру. А у джипа устроят засаду. Хотя, это я бы так сделала, а кто бандитами руководит и что там у него на уме, неизвестно.

В любом случае мы взяли градусов на сорок пять в сторону от нужного нам направления. Если автомобиля мы всё же лишились, придётся пешком выбираться, тогда, обогнув озеро с другой стороны, мы пройдём километров десять лесом и выйдем на небольшую просёлочную дорогу, где, вероятно, сможем поймать попутку. Но этот вариант развития событий, конечно, далеко не идеальный.

Некоторое время мы двигались в приличном темпе. Ангелина старалась не отставать, но стала выбиваться из сил, ей было очень трудно. Я поняла, что девушка идёт на пределе возможностей по её частому, сбивчивому дыханию, и уже подумывала устроить передышку в пару минут, но тут услышала странный звук, доносящийся откуда-то спереди. Я сделала Ангелине предупреждающий жест рукой. Она, словно давно мечтала об этом, тут же встала, как вкопанная, и, наклонившись, попыталась восстановить дыхание. Я махнула, чтобы она притаилась, ни в коем случае не двигалась. И стала напряжённо вслушиваться в тишину. Но слышала только сбивчивое дыхание Ангелины.

Потом раздался чиркающий звук зажигалки, и тут же из-за ближайших деревьев потянуло сигаретным дымом.

– Интересно, долго нам тут сидеть? – едва расслышала я свистящий шёпот.

В ответ другой голос что-то неразборчиво буркнул и добавил:

– Не твоё дело умничать, сиди, раз велели.

И то правда, подумала я, плотоядно ухмыляясь. А ведь чуть не налетели с разгону на мальчиков. Обожаю богиню удачи за её щедрые дары!

Но рассиживаться нечего. Наше отсутствие вот-вот обнаружат и в любой момент начнут погоню. Чтобы не шуметь, я сбросила снегоступы, позволила ногам провалиться во влажный, подтаявший сугроб и осторожно двинулась вперёд. За деревьями смутно различались две тени. Я быстро, наугад бросила две звёздочки в дальнюю тень. Противник захрипел, значит, попала в горло, и стал заваливаться на бок.

– Эй, Димка, ты чего?! – Второй парень вскочил на ноги.

Я материализовалась перед ним и, не дав опомниться, молниеносно нанесла мощный удар основанием ладони в лицо. Он только попытался замахнуться или рефлекторно прикрыть лицо, я нанесла удар-блок по локтевому сгибу, той же рукой сверху вниз – удар в пах и в завершение – удар вверх, прямо в солнечное сплетение. Эта серия ударов, по сути, является одним приёмом с длинным, сложно произносимым китайским названием. Выполняется молниеносно, в одно движение. Мгновенно дезориентирует и выводит из строя противника. «Наш инструктор, Степаныч, наверное, сейчас бы мной гордился, – мелькнула мысль, – чисто сработано».

А вот за это, наверное, не очень, мысленно хмыкнула я. Потом ухватила за голову оседающего на снег противника, чуть развернула, и с силой ударила о ствол дерева. Знаю, жестоко, но я сейчас не могу рисковать. Он может поднять тревогу и обнаружить наше местоположение. А возиться, связывать некогда да и нечем.

Секунд двадцать я потратила на осмотр тела первого противника и вернулась к Ангелине. Мы немного сменили направление и, судя по всему, сейчас двигались прямо к джипу у озера. Неожиданно со стороны домика раздался взрыв. В ночной тишине он прозвучал оглушительно и показался гораздо мощнее, чем был на самом деле. Лёгкий ветерок донёс крики. Следом послышалось два громких хлопка и вспыхнуло яркое пламя.

– Женя, что это? – От неожиданности и испуга Ангелина попыталась присесть и, поскользнувшись, растянулась на снегу.

– Тише, – помогла ей подняться, – это сюрприз парням лично от меня. Растяжка и ловушки на основе взрывпакетов. Ты же видела, я два дня с ними возилась. Значит, решили в дом сунуться. Взрыв и пожар их задержат ненадолго. Но сильно я бы не обольщалась. Те, кто остался, будут искать нас с ещё большим рвением.

– Жалко сторожку.

– Ерунда какая! Будем живы, новую построим.

Ещё какое-то время мы двигались в напряжённом, быстром темпе. Ангелина снова стала выбиваться из сил.

– Напомни мне, чтобы я с тобой бегом занялась на досуге, – съязвила, забирая у девушки рюкзак, – хотя передвижение по пересечённой местности – не совсем твоё.

– Это точно. Женя, ты думаешь, мы больше никого не встретим?

– Кто ж его знает? Надеюсь, что все на взрыв сбежались и сейчас подсчитывают ущерб, грустно стоя или суетливо бегая у сторожки.

– Но они скоро пустятся в погоню?

– Думаю, да. Так что времени по-прежнему мало. Стой! Можешь отдышаться немного. Мы почти пришли. Видишь вон те две берёзы?

– Которые почти срослись вместе?

Я кивнула:

– От них до озера рукой подать.

– Не знаю, я в лесу не ориентируюсь вовсе. Но мне казалось, что мы бегаем целую вечность и давно должны были к озеру прийти.

– Это потому, что мы приличный крюк сделали из соображений конспирации.

– Ага, петляем, значит, как зайцы.

– Точно. И поскольку у некоторых нежных зайчиков вся прыть на исходе, нужно срочно добывать транспорт. Не то несдобровать нам.

– Прости, я такая медленная и неуклюжая. Если бы ты была одна, след бы твой давно простыл.

Мои губы растянулись в ухмылке: если бы тебя рядом не было и бандитам пришла в голову фантазия на меня напасть, я не стала бы убегать и здорово развлеклась. Такую «зарницу» тут бы устроила, ни один гад не смог бы уйти или уцелеть. Это же просто песня: лес, ночь, тишина и сугробы. Но не всем мечтам суждено сбываться. А жаль.

* * *

Мне пришлось спрятать Ангелину, замаскировав в сугробе неподалёку от приметных берёз, и отправиться на разведку одной. Девушка вымоталась, пусть передохнёт. Наш небольшой марш-бросок показал одно: транспорт просто необходим, иначе уйти далеко не сможем. И это Ангелина отдохнувшая была, а дальше станет только тяжелее, километров через пять мне её на плечах нести придётся. И всё бы ничего, только позволить себе движение в медленном темпе мы не можем. В таком случае бандиты легко нагонят нас, особенно после рассвета.

У джипа никого не наблюдалось. Видно, охрану не потрудились оставить, или ребятки, услышав взрыв, действительно побежали к срубу. Но радость от этого открытия была недолгой. Стервецы испортили наше транспортное средство, проколов все четыре колеса. Значит, охрану не оставляли вовсе. Просто позаботились, чтобы мы не сбежали, если к озеру доберёмся. Стоп! – остановила я свои размышления. Поскольку телепорт ещё не изобрели, преступники тоже на чём-то приехали. И мне остаётся только найти и угнать их машину.

Что я и проделала с блеском. Правда, пришлось покопаться. Но уже через пятнадцать минут мы с Ангелиной ехали по ухабистой дороге на японском джипе «Сузуки-Джимни» серого цвета. За время моего отсутствия девушка умудрилась промёрзнуть до костей и теперь отогревалась у включённой на полную мощность печки.

– Как тебе новая машинка? Вот, махнула, не глядя.

– Прежний джип был солидней. Этот на «Ниву» нашу похож.

– Зря ты так, настоящий японец. И проходимость приличная, несмотря на небольшие размеры. И вообще, попрошу не придираться: взяла, что было. Ну и что проще вскрыть.

– Женька, – выдохнула Ангелина, заметив, наконец, торчащие провода, – нас с тобой точно арестуют!

– Не бойся, прорвёмся. Но машину придётся бросить, как только выедем на оживлённую трассу. Во-первых, в такой технике должна быть опция спутникового слежения. Японцы просто помешаны на подобных штуках. Ну и с доблестными гаишниками нам ни к чему конфликты. А я торопилась и такого тут наворотила, что если нас остановят, обязательно поймут: авто в угоне и задержать попытаются.

– Бандиты будут нас преследовать? – потупив взгляд, выдохнула Ангелина.

– Обязательно, – широко улыбнулась я, – как только из лесу выберутся и найдут пригодный транспорт.

– Ты хочешь сказать…

– Конечно. Нашему джипу они сами шины изрезали. Их вторую машину я тоже испортила, если можно так выразиться, для симметрии.

– И куда мы теперь? – хихикнула девушка.

– Вернёмся в Тарасов. Если нас вычислили в такой непроходимой глуши… – Я замолчала, вцепившись в руль, и зло уставилась на дорогу.

– То что? – мгновенно напряглась собеседница.

– Нет смысла петлять, словно зайцы. Ты же сама видишь: они находят нас из раза в раз. Значит, эта тактика не работает и ничего хорошего не принесёт. Только вымотает нас вконец. Так что, пожалуй, просто вернёмся в Тарасов, снимем квартиру, прямо по объявлению, чтобы никого из нас нельзя было связать с жильём. И будем периодически переезжать в пределах города, так сейчас безопаснее будет.

– Женя, я, правда, не понимаю. Как они нашли нас на этот раз?! Кажется, все варианты просчитали. Никакой техники по всей округе. Меня не то что с этим домиком, с заповедником ничего не связывает. Как они могли выйти на нас?!

– Не просто выйти, – подлила я масла в разгорающийся огонь праведного возмущения, – они организовали настоящую облаву. Значит, готовились, и вариант случайного стечения обстоятельств можно смело отбросить.

– Может, всё-таки в джипе была система слежения?

– Я всё проверяла. Не было там маячков или спутниковых антенн. А даже если бы и были…

– Что? Ты снова замолчала! Женя, не нужно меня жалеть и так уж оберегать от плохих новостей. Говори всё, как есть. Я же вижу – ты что-то поняла, а мне не хочешь сказать.

– Хорошо. Представь: система спутникового слежения находит машину и выдаёт её местоположение на карте. Преступники смотрят и видят, что джип находится на территории обширного лесного массива. До крупных деревень, да и до мелких посёлков несколько километров в любую сторону. Что они должны подумать?

– Наверное, что мы увели их джип, а потом бросили машину в лесу. А там нас кто-то перехватил, например, встретил на машине и увёз в неизвестном направлении.

– Правильно. Или, как вариант, мы пешком ушли. Небольшие просёлочные дороги зачастую не полностью нанесены на карты. В любом случае, им нужно всё проверить. Так?

– Да, это логично, пожалуй.

– И для проверки должен быть выслан отряд из двух, максимум трёх человек.

– Почему?

– Так безопаснее. Не забывай, их самих активно ищут. А большое количество мужчин привлекает внимание и вызывает вопросы. У тех же гаишников, например. Они могут насторожиться и имеют полное право устроить досмотр транспортного средства. Но преступники едут большой толпой! На джипе и микроавтобусе. То есть в лесу было примерно человек двадцать, может, пара дюжин бандитов. О чём это говорит?

– Наверное, ты их здорово испугала, – усмехнулась девушка, – меньшей толпой ехать не рискнули.

– Это само собой, – ухмыльнулась я в ответ, – но не только. Они ехали нас устранить или схватить, не суть. Но никак не проверить обнаруженную в лесу машину. Значит, хорошо знали, где мы находимся. И про домик лесника тоже знали. И были хорошо знакомы с планом местности, раз решились напасть ночью, – мрачно констатировала я.

– А может, они так и сделали? Приехали днём, осмотрелись. Поскольку о тебе пошла слава в их среде, вызвали подкрепление. Поэтому и напали ночью, ждали, пока остальные до места доберутся?

– Совершенно исключено. Я регулярно проверяла машину и прилегающую территорию. Было спокойно, тихо, и небольшой снежок, выпавший прошлой ночью, был нетронут. Ни одного человеческого следа около пруда и тропинок. Только белки, зайцы и синички. И никаких следов от протекторов на дороге не было!

– Ладно, тогда какие варианты остаются? Как они нас опять нашли?!

– Не хочется в этом признаваться, но варианты самые паршивые, – нехотя выдавила я.

– Женя, боюсь, что не совсем тебя понимаю.

– Нас кто-то сдал!! Теперь понимаешь?!! Кто-то достаточно близкий!

– Женя!! – почти выкрикнула и слегка подпрыгнула на месте Ангелина.

– Да. Самой паршиво это осознавать, но «человеческий фактор», как говорят бюрократы, ещё никто не отменял.

– Твой друг, полковник Петров?! Ты его подозреваешь?! Поэтому и мрачная такая?!

– Нет! Ни за что!! В Генке я уверена, как в самой себе. Василий, судя по всему, тоже вне подозрений. И это хорошо. Очень неприятно было бы осознавать, что я совершенно не разбираюсь в людях.

– Не совсем понимаю, почему Муромцев вне подозрений?

– Потому что он никак не мог знать о планах двух последних недель. А утечка информации, скорее всего, была с самого начала и по сей день. То есть то, что Генка шифровался и прятал тебя ото всех в управлении, ни к чему не привело.

– Ладно. Но поселиться в срубе тебе ведь Петров подсказал? Его была идея?! Правильно?

– Да. Идея полковника. Отрицать не стану. Но человек пять-семь его ближайших коллег о домике хорошо знали. Они тогда тоже на рыбалке были.

– И в том странном домике в Тарасове? – продолжала гнуть свою линию Ангелина, – его хозяйка ведь именно Геннадия Сергеевича знакомая? И в последнее время мы общались только с полковником. Боюсь, наши неприятности гораздо хуже, чем можно было предположить. И Петрова просто перекупили. Этим всё и объясняется, – мрачно закончила девушка.

– Уверена, что ты ошибаешься.

– Он обещал ничего обо мне не говорить никому и коллегам по операции – в том числе. Таиться с первого дня! Значит, источником утечки может быть только сам полковник!

– Или тот, кому он доверяет!

– В эту затею были посвящены единицы. Специально, чтобы информация не просочилась.

– С самого начала, может, так и было. Только круг осведомлённых лиц всё равно гораздо шире, чем ты можешь предполагать. И понимаешь, он всё время ширился. Ведь Петров производил аресты, проводил допросы. Развивая бурную деятельность, он просто физически не мог привлекать минимум коллег. В таких операциях обычно задействовано множество специалистов: спецназ, оперативники, следователи, криминалисты. Появляются кипы разных документов: протоколы, запросы, экспертизы. А чем больше документов, тем проще организовать утечку.

– Но обычный рядовой спецназовец или опер никак не мог почерпнуть информацию о нашем местонахождении!

– На самом деле это вовсе не так сложно, как тебе кажется. Но мыслишь в принципе ты правильно. Информацию противнику сливает Генкин коллега из очень близкого круга.

– Даже если ты права, Женя, и твой приятель вне подозрений, доверять ему всё равно нельзя, если шпион рядом!

– Пожалуй, соглашусь. Пока доверять нельзя.

– Пока?! – взвилась девушка. – Петров был моей единственной надеждой! А теперь всё, абсолютно всё рухнуло!

– Вот вам, пожалуйста! А как же я?! – делано возмутилась.

– Да, наверное. Только тебе и доверяю. Но сейчас это почти не имеет смысла! Не спасает, то есть! Потому, что патового положения совершенно не меняет. Не могу же я постоянно скрываться, бегать до конца своих дней?! Да и вообще. О чём это я? Деньги рано или поздно закончатся, и твои услуги сразу станут мне не по карману. А Петров никогда дело не доведёт до суда. И Серого не арестует, если рядом стукач. И вероятно, я обречена погибнуть.

– Снова правильно мыслишь, – коварно усмехнулась я в ответ, – информатор – помеха. Значит, его надо найти и устранить. Срочно!

– Физически? – побледнела Ангелина.

– Ты меня никак за кровожадного монстра держишь. Ареста будет достаточно, я полагаю.

– Прости, я понимаю, у тебя не было другого выхода. Но та сцена в лесу меня испугала. Прости. Глаза к темноте действительно привыкли, и этот жуткий хрип… Забыть его никак не могу!

– Что конкретно ты видела?

– Сложно сказать точно, это всё так быстро случилось. Выстрела я не слышала, броска не уловила, а человек падает замертво. Что со вторым было, совсем не рассмотрела. Я даже не знала раньше, что так бывает…

– Мгновение – и нет человека?

– Да! Вот именно!

– Ты же понимаешь, что у меня действительно не было другого выхода? Или они, или мы?!

– Конечно, я же не дура! Но осознавать, что из-за меня ты была вынуждена…

– Постарайся не думать больше об этом. Противостояние с вооружёнными, суровыми и решительно настроенными противниками может быть жестоким. И не вздумай винить себя! Они во всём виноваты! Ведь наверняка знали на что шли! Представь, что бы чувствовала я, если бы потеряла тебя в том лесу?

– Наверное, это очень неприятно? – оживилась девушка.

– Мягко сказано. Потерять подопечного, который доверил тебе свою жизнь, значит – это доверие не оправдать!! Доказать себе и всем вокруг, что ты ничего не значишь, как профессионал. И заиметь глубоко в сердце незаживающую рану!

– Рану?! Почему?

– Ну, как правило, к подопечному привязываешься. В той или иной степени, разумеется.

– Женя, а ты теряла подопечных?

– Бог миловал! Но мне доводилось в жизни терять очень многое: друзей и близких, сослуживцев, так что я понимаю, о чём говорю.

– Знаешь, а я рада, что мы подружились! И охрана моей личности, – девушка хихикнула, смущённо улыбаясь, – для тебя уже не просто работа.

– Я тоже очень рада, правда.

* * *

Как и планировали ранее, машину мы бросили, едва только добрались до крупной трассы с большой транспортной развязкой. Бандиты обязательно станут искать джип и рано или поздно найдут. Вот пусть и ломают голову, в какую сторону мы отправились на сей раз.

Путешествие автостопом имеет, конечно, ряд весьма существенных преимуществ. Это очень недорого, а зачастую и вовсе бесплатно. А главное, передвижение индивидуумов практически невозможно отследить. Ведь когда мы покупаем билет в авиакассе, на железнодорожном или автобусном вокзале, кассир запрашивает и фиксирует данные. А значит, приложив немного усилий, их можно извлечь и узнать направление, а также пункт и время прибытия. Очень удобно, когда требуется кого-то поймать.

Путешествие же автостопом стихийно и непредсказуемо даже для самого путника. И как его отследить, если можно сесть на одну машину, проехать километров триста, потом пересесть на другую? Легко сменить направление. И можно немного попетлять. Или ехать прямо – не важно. Дальнобойщики не ведут учёт своих пассажиров, редко их запоминают. А даже если кто-то особо любопытный и приметит двух милых девушек, путешествующих налегке, он сам как перекатиполе, сегодня тут, а завтра за тысячу километров отсюда. Найти его и опросить никто не сможет.

Разумеется, есть в таком способе передвижения и свои минусы. Он не особо безопасен и довольно утомителен. Что касается безопасности, переживать не стоило. Я всегда умела постоять за себя и защитить подопечного. А в случае особых обстоятельств могу сделать это крайне неловко, всем своим видом демонстрируя, что девице просто повезло несказанно. А так-то она и не умеет ничего особого.

Выносливости мне тоже не занимать, а вот Ангелина беспокоила меня с самого начала и стала вызывать настоящую тревогу ближе к концу пути. Перед тем как остановить первую машину, я придумала и оговорила с подопечной незатейливую историю. Мы студентки педагогического вуза, Таня и Елена, едем к заболевшей тётке в Тольятти. Денег, как обычно, впритык. Да и тётушка слегла внезапно, поэтому мы вынуждены экономить. Очень торопимся и переживаем, поэтому в дороге предпочитаем молчать, грустно глядя в окошко, или подрёмывать.

К легенде прилагалась инструкция: наши дела не обсуждать, опасений вслух не высказывать, настоящими именами друг друга не называть. Ангелина со всем справилась на отлично. При виде её бледного и осунувшегося нежного личика закалённые суровыми российскими дорогами мужики мгновенно проникались сочувствием и безоговорочно верили в нашу легенду.

Но за время пути девушка вымоталась, ещё больше похудела и ослабла настолько, что я стала всерьёз опасаться, как бы она не попала на больничную койку с диагнозом нервное и физическое истощение. И как тогда прикажете и подопечную охранять, и ловушки расставлять коварным предателям?

Думаю, что к физическим трудностям: недосыпанию, ожиданиям попуток на холодном февральском ветру, прыжкам из машины в машину, редким, торопливым перекусам в придорожных забегаловках, прибавлялась постоянная тревога. Беспокойство терзало бедную девушку, не оставляя в покое ни на минуту. Видимо, Ангелина не поверила моим обещаниям и всерьез опасалась за свою судьбу и дальнейшую безопасность. И совершенно зря. Во время пути я успела мысленно набросать небольшой, простой и одновременно изящный план. И даже обдумать все его детали.

* * *

В Тарасов мы приехали вечером, настолько поздним, что о просмотре объявлений, повествующих о сдаче квартир внаём, нечего было и думать. Бедняжка Ангелина едва стояла на ногах от усталости. Вокзал, городские гостиницы или квартиры случайных знакомых даже не обсуждались – слишком опасно.

Мы зашли в круглосуточное кафе перекусить. Заказали кофе, стейк с салатом и маскарпоне на десерт. И, тихонько переговариваясь, размышляли, куда сегодня податься. Я предлагала снять квартиру на сутки, дальше спокойно выбирать более подходящий вариант. Обычно их сдают на любой срок, от нескольких часов до нескольких суток, и никого не удивит и не насторожит ночной звонок с просьбой предоставить квартиру. Ангелина, краснея и смущаясь, возражала. Уверяя, что нас обязательно запомнят, так как «общество будет скандализировано» визитом двух девиц. Я, хихикая, попеняла девушке, что она недооценивает широту взглядов тарасовцев. Но, в общем-то, была склонна согласиться – благодаря этому обстоятельству нас действительно могут запомнить.

Вот уже около получаса Ангелина без особого энтузиазма гоняла еду по тарелке. Я с грустью смотрела на девушку, совершенно потерявшую аппетит.

– Некоторые исследователи связывают тонус, жизненные силы организма да и, вообще, интерес к жизни с качеством аппетита. Говорят, они прямо пропорционально зависят друг от друга.

– Ага.

– Попробуй этот десерт. Свежий, нежный, просто тает во рту. Самый лучший во всём Тарасове.

– А где подают самое лучшее «Тирамису»?

– Кофейня под названием «Робин Бобин», та, что рядом с маленьким уютным храмом.

– Вкусная шаурма?

– Заведение в восточном стиле, расположенное в том же здании, вход с другой улицы.

– А пицца? – неожиданно оживилась девушка.

– В городе или в России?

– Пожалуй, в стране!

– Лучшая пицца в Тольятти. Любое кафе из сети разбросанных по всему городу заведений «Синьор помидор».

– Котлета по-киевски?

– В Волгограде. Два заведения сети «Чай-каравай». Одно на Ленина, другое на Рабоче-крестьянской. Но там вообще вся выпечка вкусная и масса замечательных десертов собственного производства – просто рай для сладкоежки.

– Забавно, – печально улыбнулась девушка, – ты действительно много путешествовала. Правда?

– По всему миру, – подтвердила я, – и благодаря хорошей памяти могу провести краткий экскурс по заведениям и достопримечательностям Франции, Великобритании, Японии, Австрии и многим другим европейским, а также некоторым странам Ближнего Востока. А также могу научить, как прожить две недели, питаясь исключительно саранчой.

– Фу! Сушёной?!

– Свеженькой, – ухмыльнулась я.

– Гадость какая!

– Не скажи – чистый протеин. Если задание сложное и путь долгий, то есть предстоит большой переход, я предпочту иметь лишнюю запасную обойму вместо банки тушёнки. Это может реально жизнь спасти. А еда – что? Человеческий организм может месяц без еды обходиться и при этом функционировать. Проверено. Правда, реакция значительно снижается и пульс постоянно учащённый, а так – всё нормально.

– Это потому, что голодание даёт нагрузку на сердце, – автоматически проговорила Ангелина, – что, целый месяц?! Быть этого не может, ты же такая стройная! Совсем нет подкожных запасов!

– Это только так кажется. Правда, после того рейда я была похожа на заключённого из Освенцима. И когда к тётушке на побывку приехала, она меня пирогами откармливала и рыдала в платочек, – хмыкнула я.

– Слушай, Жень, может, нам тоже за границу махнуть? – тяжело вздохнув, предложила подопечная.

– Давай оставим это на самый крайний случай. Ладно? Всё-таки, чтобы решить твою проблему, нам нужно быть поблизости.

– Хорошо. Как скажешь. А где сегодня будем ночевать? Надеюсь, не на улице?

– Я что-нибудь придумаю.

– Простите, – подошедшая официантка услышала пару последних фраз, – если вы ищете жильё, наша посудомойка, баба Клава, иногда сдаёт комнату. Подрабатывает так. У неё скоро и смена кончается. Хотите, спрошу? Если сейчас свободно…

– Хотим. Спросите. Будем очень вам благодарны, – ответила я за нас обеих.

– Женя, это снова ловушка!! – всем телом затряслась Ангелина, – зачем ты согласилась?!

– Маловероятно. Наш визит в это заведение никто не мог просчитать. Просто так сов-пало. Девушка услышала фразу. И сделала предложение, просто по доброте. В Тарасове люди очень хорошие, открытые и доброжелательные. Это мы с тобой скрываемся достаточно долго и психологически уже готовы противопоставить себе весь мир.

– А если всё же западня? Может, люди Серого наши приметы уже по всем заведениям города распространили?

– И награду назначили? – хмыкнула я, – это нереально.

– Ну да, назначили! А что?! Я уже ничему не удивлюсь! За последнее время разучилась, знаешь ли!

– Вот и проверим. Если бандиты, подчинённые Сергею Крупенину, всерьёз способны проделать подобное, мне нужно знать.

Но опасения Ангелины всё же были совершенно напрасными. Баба Клава оказалась обычной, слегка огрубевшей, утомлённой жизнью, старушкой, которая, вместо того чтобы отдыхать в своём почтенном возрасте, в одиночку поднимала двоих внуков, детишек семи и двенадцати лет, брошенных матерью-алкоголичкой. Вот она и трудится в кафе, и сдаёт угол, когда случай подвернётся, старается заработать деткам на одежду и тетради с учебниками.

И всё бы ничего. Кафе круглосуточное, расположено практически в центре, когда бывает много посетителей, как сегодня, хозяин щедро разрешает забрать домой остатки с кухни. Как правило, это овощи очищенные или уже приготовленные блюда, гарниры, которые на завтра не подашь. Но иногда бывают и фрукты. А им с детками всё сгодится.

Да, всё бы ничего, только квартплату опять поднимают. И как ей одной со всем справляться? Дети растут, их потребности – тоже. А баба Клава не становится ни сильнее, ни моложе. Вот и радуется она жильцам, хоть и временным, если подвернутся.

Всё это нам рассказала общительная старушка по дороге от кафе до её квартиры, которая располагалась недалеко, буквально на соседней улице, в серой панельной девятиэтажке, построенной в советские времена.

Я несла увесистую сумку женщины, в которой периодически позвякивали тарелки или кастрюльки. Судя по всему, хозяин действительно сегодня расщедрился. Несмотря на поздний час, в прихожей нас встретили радостно подпрыгивающие внуки. Со словами: «Давайте помогу», старший мальчишка забрал из моих рук сумку и под присмотром бабушки уволок на кухню.

Ввиду позднего часа и заметив нашу усталость, баба Клава, не тратя времени попусту, провела нас в небольшую комнату, скромно обставленную, но чисто убранную. Из мебели там были видавший лучшие дни диван, шкаф и две тумбочки. Окна украшали накрахмаленные ситцевые занавесочки. Баба Клава выдала нам полотенца и комплект старенького, но чистого и тщательно выглаженного постельного белья. Рассказала, где расположены туалет с душем, и предоставила нас самим себе. Цену на жильё они с Ангелиной оговорили ещё в кафе, пока я расплачивалась с официанткой.

Моя подопечная полностью переменила своё мнение по поводу нашей квартирной хозяйки. Слушая её рассказ, за время пути она прониклась горестями и проблемами пожилой женщины. Теперь Ангелина безоговорочно верила в добрый порыв официантки, что нас познакомила, и намеревалась остаться в этой квартире как можно дольше, чтобы помочь нуждающейся семье финансово.

Что она и сообщила мне шёпотом, лёжа рядом, на соседней подушке и практически отходя ко сну.

Я не стала сегодня возражать и начинать полемику – пусть спокойно отдыхает, но придерживалась противоположного мнения. Это пристанище временное, и покинуть его необходимо, как только найдём что-то более надёжное.

Утром я сообщила свои соображения Ангелине и после короткой дискуссии настояла на своём решении. Я достала телефон, подключилась к Интернету. Нашла все тарасовские газеты с объявлениями о сдаче квартир внаём и приступила к выбору. Мои требования были продиктованы в первую очередь соображениями безопасности и касались района, в котором располагалась квартира, характеристик владельца, планировки, а также частоты, с которой появлялось в газетах объявление о сдаче внаём. Наконец я нашла вариант, отвечающий перечисленным требованиям и моим соображениям. Созвонилась с владелицей, договорилась о встрече и велела Ангелине собираться.

– Женя, мы действительно не можем здесь остаться дольше? – предприняла девушка ещё одну попытку меня переубедить.

– Нет. Сама посуди: о том, что пожилая женщина регулярно сдаёт жильё, знают и её сослуживцы, и соседи, и, вероятно, весь дом. Если кто-то станет расспрашивать, сразу на нас выйдет. А дверь здесь старенькая, хлипкая, замок можно ногтем открыть. Нет, переночевали, потому что положение было безвыходное. Пора и честь знать.

– Жалко старушку и мальчишек, слышала сегодня утром часть разговора – они нам так обрадовались.

– А если дети вдруг станут случайными жертвами в перестрелке?! – твёрдо, глядя прямо в глаза Ангелине, спросила я. – Не будет жалко? Или старушка, их единственная опора, погибнет?

– Ты права. Я как-то не подумала об этом совсем. Мы не имеем права здесь оставаться и подвергать людей опасности.

Чтобы немного утешить поникшую Ангелину, я добавила:

– Тебе ничто не помешает зайти к ним в гости, когда всё кончится.

– Правильно! Я смогу их проведывать, приносить гостинцы, помогать.

– Вот и отлично. Собралась? Тогда пошли.

– Некрасиво так уходить, совсем не предупредив хозяев. И что делать со связкой ключей?

– Ты на какой срок снимала квартиру?

– Заплатила за неделю, а срок не оговаривала.

– Значит, ключи оставим пока у себя и занесём попозже. А хозяйке я сейчас напишу записку, чтобы не переживала, когда мы не появимся.

* * *

Через пару часов все вопросы с новой квартирой были улажены. На встречу с хозяйкой я отправилась одна, бросив подопечную с чашечкой чая в тихом полупустом кафе. Перестраховалась на случай, если кто-то станет расспрашивать женщину, чтобы она не могла дать описание Ангелины. Я осмотрела жильё, обговорила все вопросы и внесла задаток.

Квартирка располагалась недалеко от Сенного рынка. Была однокомнатной, уютной, с косметическим ремонтом, сделанным совсем недавно, а главное, с надёжной металлической дверью и качественным современным замком. Имелась ещё и вторая дверь, обычная, деревянная, и замок в ней простенький, английский. Но дверь была оснащена крепким широким засовом, что превращало её в довольно надёжную преграду на пути злоумышленников.

Наконец-то я смогла приступить к реализации своего плана. Он требовал определённой свободы действий и перемещений и немалого количества времени. Поэтому Ангелину я оставила одну в квартире, велев запереться на все замки и засовы, никому, кроме меня, не открывать. Отдыхать, набираться сил, на всякий случай, держаться подальше от окон, и если произойдёт нечто экстренное или непредвиденное, звонить на мой сотовый.

Я покинула квартиру, вызвала такси, немного покаталась по городу, подбирая место, подходящее во всех отношениях для реализации моего плана. Выбор остановила на большом современном торговом и офисном центре. Тут был подземный паркинг, множество мелких и крупных магазинов, кафе и ресторан на первом этаже. А главное, и торговые залы, и общепитовские заведения отлично просматривались с улицы или из здания, стоящего напротив, благодаря широким большим стёклам-витринам.

Я достала телефон и набрала номер полковника. Генка мгновенно снял трубку, словно всё время держал аппарат в руке, но молчал, терпеливо ожидая, когда я подам голос.

– Привет, – не стала долго томить Петрова, – я слышу, как ты дышишь.

– Женька!! – почти выкрикнул приятель. – Куда пропала?! Честно говоря, вот если совсем начистоту, я уже думал, что это звонишь не ты.

– А кто? – хмыкнула я. – Враги требуют выкуп и выдвигают условия?!

– Был готов и к такому повороту событий!! Знаешь, я уже чего только не передумал! Спать совсем перестал! Стал дёрганый! Весь извёлся! Столько раз пожалел, что втравил тебя во всё это! Как вы?! Как подопечная? Где вы сейчас, разумеется, не спрашиваю…

– Мы в порядке, обе. – Я решила, что все заинтересованные лица уже смогли засечь оживлённый поток вопросов, которые сыпались из полковника Петрова, как горох из дырявого ведёрка, и его пора прервать.

– Мне сообщили, что в лесной сторожке был пожар. С человеческими жертвами. И группа выехала, но я…

– Уже не знал, что и думать! – улыбаясь, подсказала я.

– Точно!! Женька, значит, всё в порядке?! Значит, это тела…

– Да, нападавших. А что, ты велел кому-то присматривать за нами в заповеднике? – насторожилась я.

– Нет, конечно. Просто слухи ходили по управлению: «На месте той чудесной рыбалки был взрыв и пожар». И я тут же сделал стойку. Такого успел нафантазировать, даже, кажется, поседел от переживаний.

– Ты постоянно меня недооцениваешь, – скептически хмыкнула я, но тут же добавила, – Генка, они были очень близки.

– Та-а-к, – с неподражаемой интонацией протянул приятель.

А я-то уже гадала, когда прозвучит его любимое словечко.

– Что делать думаешь?!

– Это зависит от многого, – туманно ответила я.

– Знаешь, Женька, как говаривал герой одного известного фильма: «Меня терзают смутные сомнения».

– «У Шпака магнитофон, у посла медальон», – закончила я, невесело усмехаясь.

– Да, знаешь…

Но я тут же прервала приятеля, не дав ему высказать крамольную мысль вслух:

– Гена, погоди, сейчас, это всё не важно. Эдак Петров мне операцию по поимке «крота» сразу завалит, если прямо сейчас станет озвучивать сомнения в «чистоте» своей конторы.

– Не понял. Охотникова, что не важно?!

– Всё сейчас не важно. Нужно встретиться, срочно!

– Как скажешь! Где и когда?

– Знаешь новый офисный центр недалеко от цирка? Там ещё банк рядом. Проходишь через скверик, потом поворачиваешь налево.

– Конечно, знаю! Найду!

– Подъезжай прямо сейчас. Там, на первом этаже, кафе есть, выбери лучший столик.

– Понял, скоро буду.

Генка отключился. Я, ухмыляясь, перешла на противоположную сторону улицы. Здесь находилось ещё одно здание, помещения в котором сдавались под офисы. Строение полностью отвечало моим требованиям, было многоэтажным, более ранней постройки, немного потрёпанного вида и располагалось прямо напротив сверкающих витрин нового офисного центра. Здесь размещали свои конторы разные: «ООО» и «ЗАО», а также бизнесмены средней руки, которые никак не могли позволить себе дорогую аренду в модном помещении. Проход в здание был совершенно свободным, ни охраны, ни вахтёра не предусматривалось. Кроме двух лифтов, в нём имелась лестница, которой служащие пользовались крайне редко.

Поэтому у широкого окошка на лестничном пролёте между третьим и четвёртым этажами я и устроила наблюдательный пункт. Засекла время и стала ждать.

В разговоре с приятелем я умудрилась ввернуть одну из кодовых фраз, которые мы придумывали ещё в раннем детстве. И в нашем обширном арсенале имелись шифры на всякие случаи жизни. Например, слова: «Займи удобный столик» означали, что нужно выбрать место с защищённым тылом, хорошим обзором и, по возможности, приготовиться к обороне. А фраза: «Выбери лучший столик» означала, что нужно сесть на видном месте. У самого окна или в летнем кафе, под зонтиком, поближе к пестрящей прохожими улице.

После звонка Петрову прошло около пятнадцати минут. Приятель не появлялся. Но это нормально, я примерно рассчитала, учитывая пробки, что на дорогу у него должно уйти минут тридцать – тридцать пять, если не будет слишком торопиться. А то, с него станется, ещё с «мигалкой» прилетит. Но в разговоре я попыталась успокоить Генку, нервничавшего в последние дни, и одновременно внести тонкую ноту тревоги за будущее нашего предприятия.

Мне было необходимо, чтобы все заинтересованные лица поняли, что Петров, отправился на встречу с Охотниковой, а может, даже и с Сомовой Ангелиной. А ещё – чтобы приятель приехал не слишком быстро. Это нужно для того, чтобы дать преступникам возможность среагировать. Процесс ведь не быстрый. «Крот» что-то замечает, настораживается, выуживает информацию, делает выводы. Звонит своему нанимателю, а возможности позвонить сразу же у него может и не быть, то есть она должна появиться. Бандит отдаёт распоряжение своим подчинённым. Им нужно быстро отреагировать и проследить за Петровым. Впрочем, может, я ошибаюсь, и люди Серого за полковником не следят вовсе. На этот случай в беседе с приятелем я достаточно понятно объяснила, как найти место встречи, «крот» должен разобраться. А в том, что телефон Петрова «слушают», я практически не сомневаюсь. Сама бы так сделала на месте вражеского агента.

Прошло ещё несколько минут тягостного ожидания. Наконец, показалась машина Петрова. Я бросила взгляд на часы: добрался за двадцать пять минут, торопился. Полковник не стал особо мудрствовать с парковкой, просто приткнул машину прямо у тротуара. С озабоченным лицом, поглядывая на часы, взбежал по ступенькам и через несколько секунд показался в окне-витрине. Столик Генка занял отличный, видно его было со всех сторон, как на ладони. Приятель подозвал официантку, сделал заказ. Я повертела головой, хорошенько осмотрелась. Никого. Ладно, дадим мальчикам ещё немного времени.

Видимо, Генка думал, что я, организовывая эту встречу, буду шифроваться и проверять, нет ли за мной слежки. То есть тоже решил дать мне немного времени. Сначала он не нервничал, просто терпеливо ждал, медленно потягивая кофе. Потом стал поглядывать на часы всё чаще и чаще. Наблюдая за приятелем, я ухмылялась. И одновременно представляла, какое выражение появится на его лице, когда станет известно, что он ждал и нервничал в тот момент, когда я посмеивалась, сидя в засаде. Но это всё ерунда, главное, чтобы затея удалась. А иначе действительно будет не до смеха.

После двадцати минут терпеливого ожидания Генка забеспокоился не на шутку. Приятель то смотрел на часы, то хватался за сотовый телефон, видимо, намереваясь позвонить мне, но не решался. Потом откладывал телефон в сторону, снова смотрел на часы, нервно тарабанил пальцами по столу. Я искренне разделяла его беспокойство. Только Петров нервничал, потому что думал: «У Евгении Охотниковой неприятности с кучкой бандитов». А я переживала, что «зверь» никак не желал появляться в расставленном мною капкане.

Неужели я ошиблась? И дело вовсе не в «кроте»?! А вычисляли нас всё это время по другим причинам и другими, пока непонятными мне способами? Или подчинённые Крупенина просто не успели отреагировать?

Парни появились как раз тогда, когда я начала уговаривать себя ещё немного подождать и только потом звонить Петрову и отменять весь этот провальный спектакль. Ребятки на «Рено-Логане» синего цвета выскочили с правой стороны перекрёстка, нарушая все возможные правила дорожного движения, лихо развернулись, остановили машину на противоположной от офисного центра улице. Вышли, поигрывая мускулами под распахнутыми кожаными куртками, наброшенными на тонкие джемпера. Ничуть не таясь и не прячась, направились к офисному центру и зашли прямо в кафе, в котором сидел Генка. Петров на двоих незнакомых парней вроде бы не обратил внимания вовсе. Те, в свою очередь, осмотрелись, немного потоптались на месте и вышли на улицу. Посовещавшись, ребятки вернулись в машину и стали оттуда наблюдать за полковником. Насколько я могла судить со своей точки обзора, один звонил кому-то по телефону, то ли докладывал обстановку начальству, то ли запрашивал дальнейшие инструкции.

Судя по всему, парнишкам велели наблюдать за Петровым, ожидающим девиц, а дальше действовать по обстоятельствам. Генка нервничал и вертелся на своём стуле, как на иголках. Молодые люди с независимым видом следили за ним из машины. Я наблюдала за всеми тремя со своего лестничного пролёта.

Прошло немного времени. Генка перестал проявлять признаки беспокойства, расстроился, видно, отчаялся увидеть меня сегодня, но упорно оставался сидеть на месте. Даже заказал ещё одну чашечку кофе. Неторопливо отпил, поморщился. Похоже, пора позвонить.

– Ну, как ты там? – поинтересовалась я, едва приятель взял трубку. – Соскучился?

– Охотникова! Так и знал, что это всё твоя очередная каверзная затея, – злобно прошипел Петров в ответ, – ты хоть в Тарасове, вообще?!

– Я достаточно близко, чтобы понимать: кофеёк у них не очень.

– Та-ак, – протянул Генка после секундной паузы, – давай колись, подруга, что опять затеяла?

Оглядываться приятель не стал, нас же не дураки учили. Но по тому, как напряглась спина Петрова и движения стали нарочито-небрежными, я поняла, что он насторожился, готов ко всему и полностью принимает правила моей игры.

– Ты же знаешь, я так не люблю, когда терзают смутные сомнения, что решила их немного…

– Сделать чётче?! – подсказал полковник.

– Точно! И, разумеется, обнаружить источник.

– Очень хорошо. Что требуется от меня?! – с готовностью поинтересовался Генка.

– Да, ты уже, по сути, всё сделал. Рыбка на крючке, подсекаем!

– Так! Женька, но не здесь же!

– Не боись, всё продумано. Выходи из кафе, поворачивай направо, пройдёшь ресторан и банк, завернёшь в небольшую арку. Это внутренний дворик, тихий, спокойный и уютный. Там и встретимся.

– Понял. До встречи, – лаконично ответил Петров, расплатился, набросил куртку и, не теряя времени, вышел на улицу.

Парни в машине заметили Генкин манёвр, засуетились, задёргались. Видимо, снова посовещались и, вывалившись наружу, торопливо последовали за ним. Похоже, и мне пора! Я резко сорвалась с места, игнорируя лифт, спустилась вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Надо ускориться. Я не могу допустить, чтобы приятель остался с парнями один, словно в ловушке.

В маленьком дворике находились двери нескольких, видимо, пожарных, выходов, чёрный ход для персонала кафе и ресторана, продуктовые склады, принадлежащие этим заведениям. У платформы одного из складов стоял грузовик на разгрузке. Рядом суетились грузчики.

Генка обогнул их, прошёл ещё немного вперёд. Здесь дворик делал небольшой поворот и заканчивался тупиком. Приятель резко развернулся и оказался лицом к лицу с преследовавшими его парнишками, которые развили слишком большую скорость, боясь его упустить.

Парни практически налетели на Петрова, на несколько секунд растерянно замерли и, благодаря моей прыти, оказались зажаты между мной и приятелем. Дёрнулись было назад.

– Очень не советую! Рискуете остаться инвалидами! – злобным голосом предупредила я. В одной руке у меня был револьвер со взведённым курком, в другой, на всякий случай, зажат метательный нож.

В руке Петрова матово блеснуло табельное оружие.

– Предлагаю сдаться, молодые люди! По-хорошему! – заявил полковник.

Один из парней длинно непечатно выругался и вскинул руку с раскладным ножом, собираясь напасть на Генку. Я сделала едва уловимое движение рукой, и метательный нож вонзился в его предплечье. Парень взвыл и выронил оружие.

– Васёк, давай сдаваться, – громким шёпотом прошипел второй парнишка, – ты видел, что она с ребятами в лесу сделала? Это жесть! Ожоги, осколки. Я уже молчу про тех двоих, на поляне. Никто и не слышал, как сняла ребят.

Васёк выдернул нож, бросил его на пол и, зажимая рану, промычал нечто невразумительное.

– Значится, так и запишем в протоколе нашего собрания: «Враг деморализован и сопротивления не оказывает», – дурашливо пропел Петров, надевая на бандитов наручники, – Охотникова, а ты, оказывается, тут страху навела на всю округу! Вот скажи, обязательно было ножами швыряться?! Опять всю патрульную машину в крови извозят. И этого деятеля придётся ведь в больничку конвоировать.

– Визит в больницу, как, впрочем, и перевязку, ещё заслужить надо, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, выдала я.

Парнишки синхронно дёрнулись и как-то разом побледнели.

– Вы что же, нас пытать будете? – поинтересовался тот, что помоложе.

– А чего ты хотел?! Чтобы тебе усиленный паёк в СИЗО организовали? Гена, клади их мордами в пол, прямо здесь и допросим.

Приятель бросил на меня короткий обеспокоенный взгляд, который длился всего четверть секунды, но решил подыграть.

– Ну, чего ждём?! Слышали, что сказала дама?! Давайте, быстро принимаем горизонтальное положение.

– Зачем это?! – возмутился молодой.

– Сейчас объясню!

– Нет, но снег же, лужи и грязь кругом! – продолжал он возмущаться.

– А это уже не важно. По крайней мере, для вас двоих.

– Почему?! – видимо, от шока ожил Васёк и решил активно поучаствовать в беседе.

– Потому, что сейчас я буду задавать вам вопросы, по очереди. Сначала одному, потом второму. А если ответа на свой вопрос я не получу, а ведь вполне допустимо, что каждый из вас может чего-то и не знать, буду стрелять вот из этого револьвера, – демонстративно помахала я оружием.

– И чё?! – уточнил молодой.

– Сначала буду целиться по ногам, затем – как получится. А если вы станете на полу лежать, потом будет легко доказать, что вы бежали, а мы стреляли в попытке задержать преступников, входящих в состав известной международной банды, – брякнула я, искренне надеясь, что у парней с баллистикой и вообще с физикой и математикой не очень.

– Вы, это! Менты не могут так делать! Права не имеете! Пытки вообще запрещены! Мне адвокат говорил!

– А я не мент! – гордо заявила, – я сама по себе! И делаю, что хочу! И на адвокатов мне плевать!

– Вы же полковник!! – снова ожил Васёк и воззвал к Петрову, – значит, начальник! Прикажите ей!

– Сказано же: девушка сама по себе! – усмехнулся Генка.

– Вам всё понятно?! Я вас сейчас пристрелю здесь по-тихому, а он меня «прикроет»! – зло прошипела я, решив, что дискуссия затягивается и на парней пора немного надавить.

– Да за что же?! Мы ведь сдались!! – отчаянно завопил молодой, наверное, в расчёте привлечь к происходящему внимание общественности.

– А надоели вы мне все, жутко!! Буду отстреливать потихоньку!! Или как давеча, в лесочке! Давить вас надо, гадов! А что же вы думали?! Это было обычное задержание?! А где вы видели, чтобы в операции участвовал сам полковник, да ещё в роли простой приманки?! И где, по-вашему, ОМОН или группа захвата спецназа?! Вас раньше арестовывали, вообще? Есть с чем сравнивать?

– Ну, было, задерживали пару раз…

– А и правда, где ОМОН?

– Я о том и речь веду! Зачем мне здесь нужна толпа свидетелей?! Так что пристрелю вас по-тихому. И грязная тротуарная плитка в тупиковом дворике – это будет последнее, что видели ваши глаза. В общем, хватит болтать! Давайте, на исходную позицию, – нетерпеливо махнула я пистолетом.

– А вопросы?! Вы ж вопросы обещали!!

– Да! Мы всё расскажем!!

– Зачем следили за полковником?! – кивнула я молодому.

– Серый приказал. Сказал: полкан с бабами будет встречаться. С одной или двумя. За бабами проследить надо, потом в адрес ребят вызвать. Ну, и ему отзвониться.

– Ладно. Теперь ты, – кивнула Ваську, – Серый сейчас где?

– На Астраханской отсиживается. Дом сорок семь, квартира сто двадцать восемь.

– Я там был с облавой! – возмутился Генка, – это один из адресов, которые дала Лина, – пояснил он тихонько, для меня.

– Ну, – кивнула я Ваську, – продолжай, твой ответ был не полный!

– В квартире есть чёрный ход. Оборудован на кухне, в одной из кладовок. Серый уходил при первых же признаках опасности. И вообще, об облавах его предупреждали.

– Так, а вот с этого места поподробнее! От вашей откровенности зависит ваша жизнь! – выдала я фразу, которая показалась мне смутно знакомой. Кажется, нечто подобное звучало в импортном боевике, просмотренном мною недели три назад.

Но напуганным парнишкам ничего странным не показалось, Васёк, бледнея ещё больше, продолжил:

– В управлении у вас «стукач» сидит. Как уж он, инфу добывает – не знаю. Но парниша на зарплате у Серого довольно давно, по слухам. А полезен стал совсем недавно, когда баба его ссучилась.

– Что сделала? – уточнила я, хотя смысл сказанного и так был понятен.

– Любовница Серого, Ангелина эта, – подключился молодой, с опаской косясь в мою сторону, – всегда порхала тихим ангелочком таким. Личико милое, одни тряпки на уме. Серому в голову никогда не приходило, что она может показания против него дать. И вообще, говорят, она многих ввалила. Куча ребят из-за бабы подлой на нарах парится.

– И тогда на девушку объявили охоту? – снова уточнила я.

– Даже награду назначили. За живую и мёртвую…

– Дай угадаю, – прервала я, злобно ухмыляясь, – за живую дороже?

– Да, значительно, – не усмотрел парень подвоха, – прошёл слух, что менты её тело-хранителем обеспечили, но до поры это никого не заботило.

– Ну, кто источник слуха, даже не спрашиваю, – бросила я беглый взгляд на Генку.

– Кто? Да этот всё, мент из управления. Он добывал сведения, где бабы находятся, и Серому сливал. А тот уже – нашим ребятам. Батяня заботливый, хотел, чтобы у своих был первоочередной шанс заработать награду. Да и своим веры больше, это ж ясно.

– Так. Вот последний пассаж про «своих» я не совсем поняла.

– Ну, слух о награде ведь распространился. Многие удачи попытать решили.

– На вас устроили настоящую охоту. Например, люди, которых ты сдала упакованными на АЗС, к группировке Крупенина не имели непосредственного отношения. Просто попытать удачи решили, – пояснил приятель.

– А в заповеднике кто облаву устроил?

– В лесу наши были.

– Как зовут стукача из управления?

Парни, переглянувшись, снова синхронно побледнели.

– Не знаем, честное слово!

– Только не стреляйте, пожалуйста, – прокричал молодой, – у меня мама болеет, ей нельзя одной!

– А ты думал, как будет жить твоя мама, когда ты присядешь лет на восемь-десять? – зло поинтересовалась я, размахивая револьвером.

– Но мы, правда, не знаем ничего. Ни имени, ни звания. И никто не знает. Серый сам с ним общался.

– Понятно. Не доверяет вам вожак.

Парни покорно пожали плечами.

– Значит, ты знаешь, что делать дальше? – сказала я, обращаясь к приятелю.

* * *

Конечно, Генка всё знал. Он же был хорошим профессионалом. И за короткое время, в сложной обстановке недоверия – ведь в конторе оставался неизвестный предатель, – умудрился развить бурную деятельность.

Пока полковник через подставных лиц организовывал облаву на Астраханской, я присматривала за арестованными парнями. Для начала наложила временную повязку на руку раненого Васька. Потом, на их же транспорте, отвезла пострадавшего, ну и его приятеля заодно, в ближайшую поликлинику, где врач травмпункта наложил швы на небольшой, но достаточно глубокий порез, и новую повязку.

Потом мы долго ждали новостей от Петрова. Ведь сейчас Крупенин, а главное, его информатор из управления, пока не задержаны. Значит, соваться в тарасовское СИЗО или в КПЗ любого района с арестантами никак нельзя. Опасно. Информация могла дойти до продажного полицейского. И он мог предупредить главного фигуранта или попытаться скрыться. А мне, как, впрочем, и Генке, очень хотелось видеть этого «товарища» за решёткой.

Я хорошо понимала, что задержания и допросы редко проходят быстро и гладко. Но время шло, от Петрова не было никаких вестей. Арестованные бандиты начинали томиться, а я нервничать. Ангелина сидит одна в квартире. Я сижу в машине с двумя закованными в наручники парнями. И сколько это будет продолжаться – неизвестно. Не нужно было соглашаться с Генкой. Люблю всё сама контролировать. Так гораздо спокойнее, да и время бежит намного быстрее.

Я уже начала прикидывать, куда можно спрятать арестантов, закрыть временно, чтобы получить некоторую свободу действий и передвижений, как раздался звонок телефона.

– Любовь моя, ты там случайно не организовала небольшую войну, пока я весь в трудах праведных? – судя по игривому тону, у полковника были хорошие новости.

– И в мыслях ничего такого не имела, – слукавила я.

– Рассказывай! – не поверил Генка. – Небось, прикидывала, в какую яму засунуть пленников, чтобы освободить руки для личного участия в мероприятиях?!

– Мы в неподходящей местности. В асфальтовых джунглях яму копать проблематично, – огрызнулась я, злясь на то, что Генка, так хорошо меня зная, довольно точно предугадывает некоторые порывы.

– Я выслал к тебе наряд полиции. Помогут отконвоировать арестованных сюда, в управление.

– Зачем? Сама справлюсь. И почему ты не говоришь, как дела обстоят? Арестовали Крупенина?

– Арестовал, допросил и уже даже задержал его человека в полиции.

– Ну, не томи?! – поторопила я.

– Представляешь, стукачом оказался Пётр Вениаминович Сидоров из нашего кадрового отдела.

– Кажется, этот капитан был тогда с нами на рыбалке в заповеднике? Плотный такой, с усиками? – припомнила.

– Да, верно. Он вообще много где бывал и знал много чего, как оказалось. Например, имел пароли от моего рабочего компьютера. Как добыл – ещё предстоит выяснить. А несколько недель назад «жучок» умудрился засунуть в мой кабинет, – возмущённо вещал Генка.

– А ты что, не проверял? – изумилась я.

– Конечно, проверял, строго по плану, примерно с месяц назад.

– Ты просто молодец, Петров! – сердито съязвила.

– Да, ладно тебе, Женька! История ведь хорошо закончилась. Скажи, а как это ты всё просчитала? Про стукача?! Нет, ну я тоже подозревать начал. Бегаю по Тарасову, информацией снабжённый, значит, всё пройти должно без сучка, без задоринки. Стараюсь, организовываю облавы, а ловлю воздух руками! Главные фигуранты как по волшебству уходят!

– И нас гоняют, словно зайцев! Что ни придумаю, как ни выкручиваюсь, всё равно находят. Вот я и сделала вывод, единственно возможный в этой ситуации.

– Даже операцию спланировала! И меня втёмную разыграла. – В голосе приятеля вместо восторженных ноток, доминировавших ранее, проявился обиженный тон.

– Ты же понимаешь, что так было нужно?! Существование «прослушки» я тоже заподозрила, иначе они не знали бы так много о наших действиях! А посему даже не вздумай обижаться!

– Ладно, понимаю. Ты только скажи откровенно: меня не подозревала? Потому что, Женька, это очень важно для твоего старого друга!

– Ни на секунду! – искренне заверила я. – А вот Ангелина… В общем, девушку пришлось долго переубеждать.

– Это не страшно. Она меня почти совсем не знает. А вот с тобой мы три пуда соли вместе съели. И было бы обидно и больно, если бы моя лучшая… э-э… любимая… э-э… – Генка забуксовал, слегка запутавшись в терминах.

Я воздержалась от язвительных комментариев, но хихикнула.

– Ладно, – сам себя прервал полковник, – сейчас не об этом. Мои ребята к тебе не просто так едут, а с сюрпризом.

– Да-а? – медленно протянула я.

Честно говоря, жизнь научила не то чтобы не любить сюрпризы, но относиться к ним настороженно.

– Да. Охотникова, никакого подвоха, обещаю! Подарок для тебя есть, от управления полиции. Ну, и сразу просьба. Отпусти арестованных с патрульными. А сама сгоняй за Сомовой. Хочу провести очную ставку, срочно.

* * *

Нетерпение полковника Петрова было мне понятно. Наконец-то дело сдвигается с мёртвой точки. Теперь можно без опаски подключать иногородних коллег и даже Интерпол. А присутствие Ангелины ему нужно не столько для проведения очных ставок или опознаний, сколько для оказания психологического давления на фигурантов.

В ожидании патрульных я позвонила подопечной. Обрадовала девушку хорошими новостями и попросила подготовиться к визиту в управление полиции.

Сюрпризом от господ полицейских оказалось возвращение «фолька»! Моего красавца полностью отремонтировали, привели в надлежащий вид салон. Разбитые стёкла, фару и простреленные, помятые крылья заменили, двери подрихтовали. Машину заново покрасили и покрыли несколькими слоями лака. Теперь никто, даже самый придирчивый контролёр, не смог бы рассмотреть следы недавнего страшного ущерба, причинённого перестрелкой. Поблагодарив ребят и сдав им на руки задержанных, я позвонила Лапшевникову выразить восторг, благодарность и поинтересоваться, сколько я должна ему за ремонт. Здесь меня ждал ещё один сюрприз и снова приятный. Оказывается, полицейское управление по инициативе Петрова, вероятно, уже оплатило все издержки, связанные с ремонтом.

Ангелина тряслась как осиновый лист, сидя перед дверью кабинета, нервничала, словно сейчас будут допрашивать её, а не фигурантов дела. Или может быть, даже пытать вздумают милую девушку. У меня было немного времени, но принять душ, переодеться и соорудить небрежную причёску я успела. Ангелина же, казалось, только что сошла с подиума или обложки модного журнала. На девушке был брючный костюм цвета горького шоколада и модный меховой жакет. За этими и парочкой других вещей мы специально заехали на квартиру Ангелины. Ни я, ни Петров не усмотрели в этом манёвре особой опасности, раз главные фигуранты теперь за решёткой.

– Ты так трясёшься, что вибрирует стул, – наконец, не выдержала я, – знобит или нервничаешь так сильно?

– Нервничаю, конечно. Знаешь, если честно, я бы предпочла совсем больше не встречаться с этим человеком. Никогда, никогда!!

– Очень хорошо тебя понимаю. Но и ты пойми, это важно для Петрова, а раз ты взялась ему помогать…

– То должна слушаться, я понимаю.

– Смотри на сегодняшние мероприятия следствия как на своеобразную тренировку, – попыталась я подбодрить девушку.

– В каком смысле?

– Ну, не за горами суд. И вероятнее всего, процесс будет большой, громкий. Тебя обязательно вызовет обвинитель…

– И будет допрашивать?! – ужаснулась девушка. – При всех?!

– Да. Но это ещё полбеды. Обвинитель будет тебе задавать вопросы, ответы на которые уже есть в протоколах. И поскольку ты свидетель обвинения, он будет как бы на твоей стороне. Но и адвокат может вызвать Ангелину Сомову и задавать разные каверзные и неприятные вопросы, строить инсинуации, пытаться оказать давление, запутать. При этом на тебя будет смотреть толпа людей, если заседание, конечно, будет открытым.

– Какой кошмар! – схватилась за краснеющие щёки девушка.

– И это ещё не всё. Выступать тебе придётся при подсудимых. Значит, видеть бывшего любовника. Поэтому я и говорю: тренируйся. Он уже не сможет тебя обидеть никогда. Но ты должна научиться спокойно, даже с лёгким пренебрежением, выдерживать его присутствие, взгляды или попытки заговорить.

– Почему с пренебрежением?

– Ну, вероятно, во время допроса он попытается вывести тебя из состояния равновесия. Может быть, оказать давление. Если ты станешь дёргаться, как сейчас, Крупенину и делать ничего не придётся. И он будет чувствовать себя победителем. А если ты будешь спокойной, как удав, даже слегка равнодушной, растеряется и выйдет из себя вон. Понятно?

– Да. Только как это сделать?! Меня действительно всю трясёт. Успокоиться никак не получается.

– Призови на помощь воображение. Например, представляй, что у него смешные длинные рога, которые прямо упираются в потолок.

– Это несложно, но, по-моему, так ещё страшнее, – пробормотала Ангелина.

– Ну, тогда представь, что твой бывший любовник стал маленький, как принц – друг дюймовочки, только без крыльев. И совсем не страшен.

– Не выйдет. Тот принц был милым и добрым.

– Тогда представляй, что между ним и тобой стекло толщиной в руку, и его ни пробить, ни сломать, ни свалить нельзя никак. Голос ты оттуда слышишь и отвечать можешь, если хочешь, но ему тебя не достать ни за что!

– Наверное, это получится, – Ангелина печально улыбнулась, – только ты, пожалуйста, будь рядом со мной.

– Хорошо. Думаю, Петров разрешит.

* * *

Оказалось, что Крупенин обладал достаточно привлекательной внешностью. И образ, который давно сформировался в моём воображении, не соответствовал действительности. Он был старше Ангелины лет на семь, может, десять. Тёмные волнистые волосы красиво оттеняли смуглую кожу, большие выразительные миндалевидные глаза чёрного цвета сразу привлекали внимание. Одет Крупенин был в дорогой костюм, который носил со светской небрежностью. Грамотно выражал свои мысли. И на первый взгляд имел хорошие манеры. В общем, понятно, что в нём привлекло юную девушку, думала я, молча сидя в уголке допросной, ни во что не вмешиваясь, как и просил приятель.

Допрос Крупенина длился уже около двух часов. Генка Петров рассчитал всё правильно. Одно присутствие Ангелины выводило главаря крупной международной банды из себя. Полковник грамотно воспользовался преимуществом. И, разыгрывая допрос, как по нотам, гнул свою линию плавно, но настойчиво.

– Девочка моя, ангел мой светлый, – неожиданно обратился задержанный к подопечной, – я звонил тебе. Надеялся отговорить от этой гибельной затеи, пока всё не зашло слишком далеко, не стало непоправимым.

На мгновение глаза мужчины хищно блеснули. Я поняла, что он сейчас пытается взять инициативу в свои руки. Запугать, сбить с толку Ангелину, которая, кстати, смогла полностью совладать со своей нервозностью и отлично держалась всё это время.

– Той сим-карты больше не существует, – холодно ответила девушка.

Он лениво, словно нехотя улыбнулся, не сводя с Ангелины пристального взгляда. Плавным движением крупного хищника слегка наклонил корпус вперёд. И мне показалось, что Крупенин испытывает какое-то извращённое удовольствие. Пытается продемонстрировать свою власть над бывшей любовницей, запугать её с помощью притворно-ласковых слов и завуалированных намёков.

Я бросила обеспокоенный взгляд на Петрова. Не пора бы это всё прервать? Генка замер и никак не реагировал.

– Ничего, дорогая, – тем временем, лениво растягивая слова, вещал мужчина, – тебя тоже скоро не будет. Девочка моя, ты же знаешь, что подписала себе смертный приговор? И это по большому счёту так жаль…

– Кто вам разрешал обращаться к свидетелю? – наконец строго гаркнул полковник.

– Да, нет. Я просто… для поддержания беседы.

Дальше допрос продолжался без сюрпризов. Просто и плавно тёк по намеченному Петровым руслу.

После того как были подписаны все протоколы, конвой увёл подсудимого, Генкин помощник ушёл провожать адвоката, мы втроём тоже покинули мрачную допросную комнату. Петров пригласил нас в свой кабинет на чашечку кофе. Внимательно глядя на Ангелину, я поняла, что до сих пор девушка держалась благодаря неимоверному усилию воли. И ей удавалось только казаться спокойной. А сейчас, сидя в широком кресле Генкиного кабинета, она обхватила обеими руками чашку с горячим напитком, то ли пытаясь согреться, то ли унять нервную дрожь. В огромном кожаном кресле девушка выглядела хрупкой, ранимой и, видимо, была сильно напугана.

– Всё будет хорошо. Ты отлично держалась, молодец, – подбодрил полковник.

– Мои жалкие попытки быть спокойной никого не обманули. Сергей понял, что я отчаянно трушу.

– Неправда! – уверенно заявила я. – Он почувствовал твоё сопротивление. Испугался и отчаянно выискивал трещины в броне. И даже если ты всего лишь притворялась, получилось здорово!

– Геннадий Сергеевич, его поместят в надёжную камеру? Вы уверены, что Крупенин не сможет бежать?

– Конечно, уверен, не переживай, Ангелина, всё будет хорошо. Серого бдительно охраняют. И тебе не нужно беспокоиться по этому поводу, – заверил полковник.

Но, слушая его слова, девушка упрямо качала головой и успокаиваться не желала.

– Я настоятельно рекомендую вам провести тщательную проверку всех сотрудников изолятора временного содержания.

– На предмет контактов с членами группировки Крупенина? Они уже проверяются. В связи с арестом капитана Сидорова вышел громкий скандал в органах. Сейчас проверяют всех: сотрудников управления, полицейских участков, СИЗО. Ещё раз повторю: тебе не о чем переживать. Уже принято решение: в связи с особой опасностью, которую представляет собой преступник, его будут содержать до суда в изоляторе ФСБ. Это не тюрьма, а неприступная крепость, оттуда не сбежать. Камера одиночная, никаких контактов с внешним миром. Сотрудников ФСБ, которые станут охранять Крупенина, или полицейских, что будут проводить следственные действия, тоже проверят с особой тщательностью. Да и само общение с обвиняемым будет строго ограничено! – горячо заверил полковник.

– Значит, не переживать? А как же его угрозы? – Ангелина побледнела, словно заново переживая недавний страх. – Честно говоря, они произвели впечатление.

– Так этого он и добивался, пойми! – не выдержала я.

– Думаю, они не имеют под собой никакой почвы, – поддержал Генка, – так, одно бахвальство. Скоро в криминальных кругах распространится новость об аресте неуловимого и неуязвимого ранее Серого. А такие новости, как правило, разлетаются очень быстро.

– И, значит, охота на тебя прекратится сама собой.

– Правильно. Преступникам больше не перед кем выслуживаться. Да и львиная доля членов группировки Крупенина сейчас тоже под арестом. Так что кончились ваши мытарства, девушки. Отдыхайте, отсыпайтесь, приходите в себя потихоньку. Ну и управление наше не забывайте. В ближайшее время жду с визитом. От тебя, Ангелина, мне ещё понадобятся некоторые показания. Всё, что касается офшоров и заграничных счетов банды, а также схема основных денежных потоков. Руководство наше этот вопрос очень интересует. А я во время прежних допросов делал акцент на контактах и связях банды, а этот немаловажный момент обошёл вниманием.

– Мои сведения на эту тему весьма ограниченны.

– Ну, всё, что знаешь или сможешь вспомнить. Интерполу, да и нам тоже, пригодится любая информация.

– Ладно, – согласно кивнула Ангелина, – я подумаю, попробую вспомнить, что получится. А где мне теперь жить?

– Да поступай, как пожелаешь. Хочешь перестраховаться – живи пока на съёмной квартире. Хочешь – можешь смело домой возвращаться, опасность миновала. Правда! – заверил полковник.

– Но как же быть с Женей? Можно, она ещё со мной побудет? Мне ведь очень страшно одной!

– Ну, присутствие рядом мадам Охотниковой с сегодняшнего дня превращается в чистую формальность. Но я не против. Думаю, и руководство не станет возражать. Особенно если это важно для твоего спокойствия.

– Конечно! Спасибо большое, так мне, правда, гораздо спокойнее будет.

– Вот и славно. Единственная просьба к тебе, Ангелина. Не покидай до суда Тарасов. Новый обвинительный акт практически сформулирован. Мы работаем в полную силу, чтобы не затягивать этот вопрос ни на день. А после окончания процесса можешь делать, что пожелаешь. Хочешь – махнёшь отдохнуть за границу. Или даже поживёшь там немного.

– Спасибо, я подумаю. Но ведь это будет ещё очень нескоро?

– К сожалению, так и есть.

– Время пролетит быстро, даже не заметишь. Да, чуть не забыл. Дело по преследованию Сомовой Ангелины выведено в отдельное производство. Как ты уже, наверное, знаешь, кроме подчинённых Крупенина, в нём фигурируют преступники, не состоящие в этой банде. И нам будут нужны показания уже вас обеих, – Генка сделал утрированный акцент на последнем слове.

– Ко мне есть вопросы? – напряглась я.

– Взрывы, пожар и пострадавшие бандиты в лесу, – невинным тоном уточнил полковник, – пожалуй, нет. Предъявлять тебе превышение необходимой обороны никто не собирается. Их было там около двадцати, а вас всего двое. Сруб сгорел, но памятником, представляющим историческую или художественную ценность, здание не являлось. Дирекция заповедника не станет предъявлять претензий.

Мы ещё немного поболтали с приятелем. Сначала Петров жаждал слышать подробности наших приключений. Потом сообщил важные новости и свежие городские сплетни. Я благодарила за возвращение обновлённого «фолька».

Генка доложил, что, как и было поручено, каждый день созванивался с нашими отдыхающими. Дела у них очень хорошо. Покушаться на жизнь и здоровье никто не пытался, но Василий бдительности не терял. Отдых всем пошёл на пользу. Тётя Мила полна новых впечатлений от тёплой погоды, красивых пейзажей, нарядного отеля, обилия экзотических фруктов. Только постоянно переживала за племянницу с её подопечной. Муромцев полностью оправился после ранения и рвался в бой, особенно в последние дни, когда полковник уже не мог скрывать всё нарастающую тревогу.

Я заверила, что, поскольку опасность миновала, сегодня же позвоню сама. Успокою тётушку и капитана, выслушаю их рассказы об отдыхе. Пусть хоть оставшиеся несколько дней проведут спокойно, без ощущения постоянной тревоги.

* * *

Совершенно незаметно пролетели два дня. Как и планировалось, Ангелина отдыхала и набиралась сил, приходила в себя от шальной, изматывающей погони, в которой нас вынудили участвовать. Сначала девушка просто отсыпалась. Потом посетила косметический и массажный салоны, а также несколько торговых центров и бутиков.

Многие считают шопинг хорошим развлечением и чрезвычайно приятным времяпровождением, а также своеобразным средством от стресса. Если это помогает, что ж, пожалуйста. Лично я подобное мнение никогда не разделяла. И в магазин отправляюсь только тогда, когда решила немного обновить гардероб.

Ангелина, наоборот, расслаблялась, заметно успокаивалась, сбрасывала нервное напряжение, бегая по салонам и магазинам. Словно это помогало девушке слегка забыться и прекратить постоянно опасаться за свою жизнь. Я радовалась, что подопечной помогает это средство, но томилась и отчаянно скучала. Только горький опыт последних недель не позволял мне расслабиться. Ведь с самого начала, берясь за эту работу, я была уверена, что предстоит нудная рутина, езда по городу, в управление, может, ещё капризы избалованной дамочки, и всё! Никаких, хоть сколько-нибудь значимых происшествий или стрессов, а вот как всё обернулось.

Поэтому я была постоянно настороже. Не то чтобы ожидала подвоха, просто не позволяла себе расслабиться. Так, на всякий случай.

Сегодняшний день выдался хмурым и дож-дливым. С самого утра небо практически полностью затянули тяжёлые, низкие облака. Собираясь в управление, Ангелина даже высказала мысль, что не миновать нам снегопада. А пошёл дождь, затяжной, мелкий, словно осенний, сопровождающийся резкими порывами холодного ветра.

С раннего утра и до самого обеда подопечная давала показания в управлении полиции двум суровым представителям Интерпола. Как и предупреждал Генка, их интересовали счета, принадлежащие организации Крупенина и ему самому лично. А также все известные Ангелине денежные пути, движения, офшоры и банки. Мне «коллеги» любезно разрешили присутствовать при допросе свидетельницы. И я часами тихо скучала в уголке, изредка лениво вслушиваясь в монотонную речь, изобилующую экономическими и юридическими терминами.

Из-за промозглой, сырой погоды было решено отменить очередной масштабный поход в торговый центр. И мы, ограничившись визитом в продуктовый супермаркет, нагруженные пакетами со всякой снедью, возвращались домой.

Ангелина вняла совету Петрова, и сейчас мы жили в её квартире. Я одобряла этот выбор. Среди привычной обстановки, в окружении любимых вещей девушка гораздо скорее придёт в себя и позабудет весь пережитый ужас.

По дороге из магазина мы увлечённо болтали на разные темы. Планировали, что приготовить на обед, обсуждали подготовку Ангелины к следующему допросу.

– Женя, тебе случайно не показалось, что они слишком уж на меня давили? – наконец, робко поинтересовалась девушка.

– Интерполовцы? – решила уточнить.

– Они самые. Честно говоря, я предпочла бы продолжать сотрудничать с полковником Петровым. Ему и веры больше, и ведёт он себя гораздо тактичней.

– Наверное, международные полицейские были довольно настойчивы, – обтекаемо проговорила я, – но ты тоже пойми: им дано определённое задание, и офицеры пытаются его выполнить качественно и хорошо, раздобыть все возможные сведения. И то, что тебе показалось давлением, очевидно, просто служебное рвение. Может, слегка выходящее за рамки. Но, насколько я поняла, речь идёт о приличных суммах, так что интерес интерполовцев вполне объясним.

– Весьма приличных, – хмыкнула Ангелина, – за такую информацию убивают, не задумываясь.

– В наше время и за бутылку водки убивают, и тоже не особо задумываясь. Так что всё дело в приоритетах окружающих. Но тебе не стоит бояться: как только показания дойдут до начальства, колёсики государственной машины завертятся. Тогда информация потеряет ценность для посторонних сама собой. Мне только одно непонятно: банки, офшоры, счета. Я всегда полагала, что преступники предпочитают иметь дело с наличкой. Или теперь всё кардинально изменилось?

– Нет, особо не изменилось. Разве что с точки зрения финансов стало немного цивилизованней. И наличные в почёте до сих пор, правда, это не всегда удобно. А если сумма достаточно велика, как ты, наверное, знаешь, бумажные деньги имеют солидный вес и объём. Так что, если вывести наличные за рубеж и проделать ряд банковских операций, их довольно легко спрятать, сделать передвижение более мобильным. И потом можно практически полностью легализовать.

– А разве не останется финансовый след? Это же всё проследить можно.

– Ну, да. Хотя следы заметаются, главное знать, как.

– Понятно, – медленно протянула я.

– Что именно?

– Ну, почему международные чиновники так настойчивы.

– То есть давят? Думают, что я знаю гораздо больше, чем готова сообщить?

– Наверное. Но ты не переживай. Если они перейдут допустимую черту или рискнут в чём-либо обвинять лично тебя, мы станем защищаться. Генке пожалуемся или примем собственные меры.

– Какие?

– Придумаем по ходу дела.

– Ладно. Я полностью тебе доверяю, – улыбнулась девушка.

Пока мы так разговаривали, доехали до дома, и я припарковала «фольк» во дворе, на привычное место, которое уже считала своим. Мы выгрузились из машины, забрали покупки и, пригибаясь под холодными струями дождя, забежали в подъезд.

В ожидании лифта обменялись парочкой ничего не значащих фраз. Потом снова заговорили об обеде. И Ангелина стала, шутя, расспрашивать, как у такой хозяйственной тёти Милы выросла племянница, которая совершенно не умеет готовить. Намекала, что мужчины обожают вкусно поесть, и предлагала поделиться двумя-тремя фирменными рецептами так, на всякий случай, вдруг в будущем пригодится.

Я отвечала вяло, рассеянно улыбаясь при этом и бормоча нечто невразумительное. Но, разумеется, не потому, что шутка задела меня или обидела. Просто кое-что странное бросилось в глаза и полностью завладело вниманием: от двери подъезда к лифту образовалась достаточно широкая тропинка мокрых и грязных следов. Оно и понятно: люди вымокали под проливным дождём или попадали ногами в лужу, широко раскинувшуюся перед самым крыльцом. Но ещё одна цепочка следов, на этот раз тоненькая, вела не к лифту, а к двери, ведущей на плохо освещённую пожарную лестницу.

– Ангелина, – неожиданно для девушки поинтересовалась я, – скажи, а кто-нибудь из жильцов пользуется лестницей?

– Нет, – хихикнула она, – даже те, что на втором этаже живут, поднимаются на лифте, а кто выше – и подавно. Там вечно темно, а по вечерам подростки обжимаются. Однажды лифт не работал, я пошла пешком, подсвечивая себе телефоном, и застала такую сцену…

– Но днём там обычно никого нет? – нетерпеливо перебила я.

– Кому ж там быть? Деточки в это время обычно ещё в школах или училищах. А остальные жильцы не рискнут. В нашем доме на лестничных пролётах окна не предусмотрены проектом, темень стоит такая, хоть глаз выколи. Спускаясь, можно и ногу подвернуть. Стоит лампочку вкрутить – подростки сразу разобьют или утащат.

– Темнота – друг молодёжи, значит, – задумчиво пробормотала я.

– Наверное.

– Ангелина, ну-ка подержи пакет, – я торопливо передала девушке покупки.

– Женя, что-то случилось? – тут же испугалась она.

– Ничего, всё в порядке, не переживай. Но кое-что нужно проверить. Этим и займусь сразу, как только провожу тебя в квартиру. Запомни, в лифт заходишь первая, после моей команды и, на всякий случай, держись за спиной.

– Ладно.

Пока ехал лифт, я продолжала думать. Человек долго стоял под дождём или преодолел приличный путь пешком, снова-таки под проливным дождём, или умудрился не заметить лужу. Потом он игнорирует лифт и проходит на лестницу. Зачем? Может, влюблённый подросток? Возможно, у него там встреча назначена?

А что? Сбежал, например, паренёк с последних уроков. И спрятался на лестнице в ожидании подружки. Ведь, судя по всему, цепочка грязных следов принадлежит одному человеку. А по длине шага видно, что он высокого роста, по размеру же стопы рискну предположить, что это был молодой мужчина или подросток в спортивной обуви.

Тем временем мы приехали на нужный этаж, двери лифта раскрылись. Я вышла на лестничную клетку и огляделась. Нет никого и пол сухой и чистый. Значит, тот, кто зашёл на лестницу, квартирой Ангелины не интересовался. Наверное, паранойя начинается, мысленно хмыкнула я, делая шаг в сторону и пропуская подопечную к двери квартиры. Пока девушка, бросив пакеты прямо на пол, возилась с замками, я, стоя к ней спиной, продолжала настороженно всматриваться в дверь, ведущую на лестницу – она находилась тут же, справа от лифта и была чуточку приоткрыта, – а заодно поглядывать на двери соседских квартир.

– Признайся, – нервно хихикнула Ангелина, – ты меня нарочно пугаешь, потому что смертельно устала от беготни по магазинам и хочешь парочку дней дома посидеть.

– Ничуть не бывало. Просто перестраховываюсь, – спокойно возразила я, заметив, что руки девушки трясутся, как в нервном ознобе – и она едва справилась с первым замком и тщетно пытается вставить ключ во второй.

– Давай помогу, – обернулась я к ней.

– Спасибо. Что-то я разнервничалась, – Ангелина протянула мне ключи.

– Ничего, просто ты в себя ещё толком не пришла, и…

В это мгновение дверь чёрного хода резко отворилась, оттуда выскочил мужчина высокого роста. Он, размахивая огромным ножом, бросился в нашу сторону и в три прыжка оказался рядом.

– Ангелина, держись за спиной, – напомнила я и шагнула навстречу нападавшему.

Девушка лишь сдавленно взвизгнула в ответ.

– Сдохни, подлая сучка! – тем временем завопил мужик и попытался обойти меня и достать Ангелину лезвием ножа, размахивая им, как попало.

Я преградила преступнику путь. Вот, нутром же чувствовала неладное! Нужно было достать револьвер из кобуры ещё в лифте. Так Ангелину не хотелось пугать, нервировать зря. Толку теперь от пистолета нет, только время потеряю.

Однако нечего размышлять, в тесном пространстве лестничной клетки мужик легко дотянется до моей подопечной. Нужно быстро действовать! Я тыльной стороной ладони резко ударила нападавшего в лицо, другой рукой одновременно перехватывая его руку с ножом. Он слегка притормозил, отклоняясь от удара, но тут же получил сильный удар коленом в пах. Мужчина застонал, немного наклонил корпус вперёд, но кисть, державшую нож, не разжал, наоборот, кажется, удвоил усилия. Завязалась борьба. Я попыталась выкрутить руку с оружием и завести её мужчине за спину, одновременно уклоняясь от довольно длинного лезвия, которым он теперь пытался ударить меня. Левой рукой он схватил меня за горло и начал сжимать. Резким движением я сбросила его руку со своей шеи и удвоила усилия, ещё сильнее сжала и выкрутила захваченную кисть с ножом. Противник попытался увернуться, выкрутиться, изогнулся всем телом и напоролся на остриё собственного ножа. От резкой боли он дико взвыл. И ранение или, может быть, испуг невероятным образом прибавили ему сил и решимости. Но не для дальнейшей борьбы, а для побега. Противник, используя массу своего тела, резко рванул вперёд и крепко впечатал меня в стену, потом выбежал на пожарную лестницу, держась за окровавленный бок, оставляя меня, слегка оглушённую, с завоёванным трофеем в виде огромного ножа в руке.

Первым моим порывом было пуститься вдогонку. Но Ангелина, онемевшая от страха, вскочила с пола, где она сидела, сжавшись в комок и упираясь спиной в дверь своей квартиры, и вцепилась в мою руку мёртвой хваткой.

– Женя, пожалуйста, не беги за ним, не оставляй меня одну!

– И не собиралась! – слукавила я, – пускай доблестные полицейские ловят преступника. В конце концов, это может быть манёвр такой, чтобы отвлечь меня и заставить в погоню пуститься. А подопечная тем временем совсем без охраны.

– Что ему было надо, вообще?

– Тебя убить, я полагаю, – спокойно ответила я, подбирая брошенные на пол ключи, отпирая двери и заталкивая растерянную девушку внутрь, – давай зайдём в квартиру, запрём дверь. И уже там, в безопасности, будем обсуждать происшествие и звонить в управление полиции.

* * *

Как человек, чьей профессией стала защита от криминала, я хорошо знаю, что любое преступление лучше всего раскрывается по горячим следам. Этот же принцип верен и в деле поимки преступников. Так что со звонком в полицию медлить не стоит.

Я тоже позвонила Петрову, сразу же после того, как нашла в аптечке Ангелины успокаивающие лекарства, накапала в стаканчик и почти насильно влила их в девушку. Как запоздалая реакция на череду стрессов, у неё началась бурная истерика, едва только мы вошли в квартиру. Девушка всхлипывала, бормотала что-то о проклятье и судьбе умереть молодой и прочую маловразумительную ерунду, которую обычно говорят люди в сильном душевном расстройстве.

– Охотникова, что там у тебя за вопли? – поинтересовался приятель, как только взял трубку.

– Подопечная рыдает. У неё сильная истерическая реакция, поэтому я коротко и сразу о главном. Срочно вышли парочку вооружённых патрулей к дому Ангелины. Пусть тщательно обыщут квартал. Нужно арестовать крупного мужчину высокого роста, среднего возраста. Одет в джинсы и утеплённую кожаную куртку с трикотажной резинкой на талии и рукавах, на ногах синего цвета кроссовки. На правом боку свежее ножевое ранение. Руки и одежда могут быть испачканы в крови. Да, и ещё, дай информацию в полицейскую сводку и по тарасовским больницам, преступник может обратиться за медицинской помощью.

– Женька, на вас что, опять напали?! – ужаснулся приятель.

– Да. Только что Ангелину пытались зарезать в подъезде её собственного дома. Подопечная сильно испугана и шокирована, тем более что мы с тобой в два голоса заверяли её, что бояться уже совершенно нечего.

– С вами всё в порядке?

– Да. Приезжай, будем думать, что дальше делать. И криминалиста прихвати. Я тут трофей завоевала, имеется ножичек. Вполне возможно, что на рукояти найдутся пригодные к идентификации отпечатки пальчиков. Может, получится опознать преступника.

– Если он есть в полицейской базе, то обязательно. Очень хочется знать, кто же это такой наглый!

– Или отчаянный, – подсказала я.

– Банда Крупенина практически полностью ликвидирована. Осталась одна мелкая шушера, неспособная на серьёзные дела, – нёсся дальше, не слушая меня, Петров. – Что? Ты намекаешь, что это может быть месть Ангелине Сомовой?!

– Не намекаю. Говорю практически открытым текстом, – хмыкнула я. – Вполне возможно, что люди Серого, оставшиеся на свободе, попытались отомстить. Или же это нападение придурка-бандита, который умудрился не слышать, что Крупенина «закрыли», и всё ещё жаждет награды.

– Я сейчас сделаю несколько распоряжений и сразу же приеду, – пообещал приятель.

– Хорошо. Тогда и продолжим этот разговор.

Полковник Петров приехал не один. Он захватил с собой целую спецгруппу, в которую входили патрульные, криминалисты, кинолог с собакой, оперативники и парочка полицейских. Прилегающий район оцепили, полицейские делали поквартирный опрос, искали возможных свидетелей во дворе. Криминалист упаковал нож и попросил меня показать место схватки и разъяснить, как она происходила, чтобы понять, каких поверхностей мог касаться нападавший и есть ли на них пригодные отпечатки.

Ко времени приезда полицейских Ангелина немного успокоилась и только изредка всхлипывала и горько вздыхала. Я убедила девушку, что моих свидетельских показаний в данном случае будет абсолютно достаточно. Поэтому она может немного расслабиться и отдохнуть, подождать, когда господа полицейские сделают свою работу и отправятся восвояси, приняв тем временем тёплую ванну с душистой пеной.

Когда бумажная волокита, опросы и осмотры закончились, члены оперативной группы уехали в управление. В квартире остались только мы с Генкой, и из ванной выпорхнула посвежевшая Ангелина. На нежном личике девушки ещё остались следы недавно пролитых слёз, но даже это совершенно не портило её ангельской красоты.

Я поила следователей чаем и в это время наводила порядок на столе.

– Хочешь чего-нибудь выпить? Может, чайку, только что свежего заварила?

– Спасибо, с удовольствием, – ответила девушка, потуже затягивая поясок банного халата.

– Ангелина, я понимаю, вы, может быть, хотите сказать несколько слов упрёка, – начал смущённый Генка, – и будете совершенно правы…

– Нет, что вы, Геннадий Сергеевич, – кротко улыбнулась она.

– Честное слово, этого не должно было произойти! И я пребываю в полном замешательстве!

– Ничего страшного не случилось, ведь со мной была Женя.

– Мы его обязательно задержим и разберёмся во всём! В самое ближайшее время, обещаю!

– Хорошо. Хотите ещё чайку?

– Да, спасибо, – полковник протянул чашку. – Ангелина, скажите, а вы нападавшего хорошо рассмотрели, описать сможете?

– Он был высокий и широкий, исполинский, прямо, как гора, – ответила она, возвращая полковнику полную чашку, – размахивал огромным ножом! Я дико испугалась, уселась на пол, сжалась в комок и закрыла глаза. Открыла только после того, как всё кончилось. Так что вряд ли чем-то помогу.

– А знакомым он тебе случайно не показался? – влезла я.

– Н-е-т, – не очень уверенно протянула девушка, – ну, нет. Поблизости такие не проживают, если ты соседей имеешь в виду. А если нападавший из криминальных кругов, то статус любовницы главаря группировки вовсе не означает, что я каждого бандита должна в лицо знать.

– Конечно, не означает. Не обижайся. Я просто так спросила.

– Охотникова! – сощурив серые глаза, строго гаркнул Генка. – Хорошо знаю этот взгляд! И это загадочное выражение лица. Ну-ка, сейчас же признавайся, что у тебя на уме?!

– Ничего особенного, – рассмеялась я.

– Ага, – недоверчиво протянул приятель.

– Честное слово, ничего такого. Просто нападавший был полон личной ненависти. Вопил, оскорбления выкрикивал. Профессионалы так не поступают, – не продуктивно и время уходит. Атаковать нужно молча, тихо подкрадываясь. И, честно говоря, дядька староват для бандитского «бойца». В этом возрасте полагается дослужиться до более высокой должности, «обрасти» парочкой наколок. Или, как вариант, он должен был сидеть в тюрьме или в бою полечь.

– Может, он из «бригадиров», а сам отомстить решил, так как это поручить некому? Сюда же и ненависть вполне вписывается, – возразил полковник, – а мода на тату среди боссов организованной преступности уходит потихоньку. Это я тебе совершенно точно сказать могу. Сейчас они следят за внешностью, стараются быть более презентабельными.

– Да и ножом он махал не очень уверенно, – не успокаивалась я.

– Так, не ожидал сопротивления, видимо! Вот и растерялся!

– Ну, может, ты и прав. И если это попытка отомстить, то, вероятнее всего, акция единичная. И новых нападений нам ждать не стоит.

– Похоже, что так. Но, Женька, ты всё равно бдительности не теряй, мало ли что.

– Само собой, – улыбнулась я.

У полковника зазвонил сотовый. Мы с Ангелиной притихли, чтобы не мешать, и напряглись в ожидании новостей.

– Это кинолог с докладом. Говорит, что нападавший спустился по лестнице до первого этажа, но это и по следам крови видно. Пересёк двор, заскочил в подворотню на соседней улице, здесь, судя по всему, перевязал рану, прошёл вперёд ещё метров триста. Дошёл до остановки на Советской улице, здесь поймал такси или уехал на общественном транспорте. В общем, дальше след теряется.

Что ж, ничего другого я и не ожидала.

* * *

Ранним утром следующего дня позвонил Петров. Приятель сообщил, что хорошими новостями пока не может порадовать. Вчера в нашем районе патрульные задержали нескольких мужчин, вполне подходящих под описание преступника. Но после проверки всех отпустили, так как в результате осмотра выяснилось, что задержанные невредимы.

На ноже криминалисты обнаружили только один пригодный отпечаток большого пальца. Остальные сильно смазались, видимо, в результате борьбы. Поиск по полицейским базам ничего не дал. Или мужчину ранее не арестовывали, или одного отпечатка мало для чёткого совпадения. Проверка сводок из медицинских учреждений тоже ничего не дала. Нападавший за врачебной помощью не обращался.

Я посоветовала выделить парочку ребят и поручить им объехать все городские травмпункты, чтобы опросить сотрудников. Ведь, несмотря на обилие крови, как, кстати, всегда бывает при ранении брюшной полости, порез может оказаться пустяковым. Мне о его тяжести сложно судить, мужчина был в куртке. И он мог, сочинив правдоподобную историю, выдать ранение за бытовой несчастный случай. Тогда медики не вносят происшествие в ежедневную сводку для полиции. Зашили, перевязали и домой отпустили. Но паспортные данные и адрес проживания они обязательно записывают и назначают перевязки. Может, всё-таки, повезёт, и нам удастся выйти на нападавшего.

Приятель специально позвонил ранним утром, зная, что я в это время ещё на пробежке, чтобы наш разговор не слышала Ангелина. Не то чтобы я или он что-то скрывали от девушки. Просто, не сговариваясь, мы оба решили её немного поберечь, как можно меньше касаться неприятной темы, по крайней мере, пока нет конкретных результатов начавшегося расследования.

Я вышла из дома не только для занятий спортом. Хотелось немного осмотреться и тщательно проверить территорию. Полицейские, конечно, вчера всё осматривали, но они могли и пропустить нечто важное. Особых результатов мой осмотр, правда, не дал.

Каким образом преступник попал в подъезд, понятно и так. Железная дверь с домофоном, кодовым замком и автодоводчиком очень ненадёжная преграда. И войти, не имея ключа, можно десятком разных способов. Представиться почтальоном, курьером службы доставки или соседом, забывшим ключ. Но в нашем случае, думаю, бандит поступил ещё проще. Он стоял под дождём, чуть в стороне от двери и делал вид, что кого-то ждёт или что-то ищет. Может, неспешно прогуливался с независимым видом, пока из подъезда не вышел один из жильцов. Дверь, снабжённая доводчиком, закрывается достаточно медленно, легко можно заскочить. Я проверяла. И наличие цепочки мокрых и грязных следов в подъезде, видимо, как раз объясняется довольно просто: мужчина сильно промочил ноги во время долгого ожидания на улице.

Посторонних вокруг дома не наблюдалось. Двор был пуст из-за холодной, сырой и влажной погоды. За входом в подъезд никто не следил, иначе посторонний тут же бросался бы в глаза. Успокоенная, я вернулась назад. Упражнения можно и в квартире сделать, а покидать Ангелину надолго мне не хотелось.

Когда я вернулась с пробежки, Ангелина ещё спала. Некоторое время я посвятила упражнениям. Стараясь не шуметь, спокойно выполнила силовой комплекс, упражнения из карате, растяжку и собралась в душ, освежиться и привести себя в порядок перед завтраком. Как раз в это время раздался звонок в дверь.

Я быстро метнулась к кобуре, достала револьвер и взвела курок. Довольно с меня неожиданностей, мы никого не ждём. От трели звонка проснулась Ангелина. Девушка соскочила с кровати, подбежала к двери, на ходу набрасывая и запахивая лёгкий халатик.

– Подойди к двери, но встань чуть в стороне, у простенка, – скомандовала я, – и спроси: «Кто там и что нужно?!».

– Ага, – девушка сделала, как велено, – кто там?! – Её голос звенел от тщательно скрываемого напряжения.

– Откройте, пожалуйста! Это курьерская доставка!

– Ты что-то заказывала? – шёпотом поинтересовалась я у Ангелины.

– Да нет, вроде.

– У вас какая-то ошибка! Мы ничего не заказывали! – прокричала я сквозь дверь, держа оружие наготове.

– В нашей фирме ошибок не делают. Сомова Ангелина?

– Да… – протянула подопечная.

– Ну, вот и адрес ваш! Тут конверт есть, сейчас посмотрю. Вложена открытка симпатичная, – продолжил парень после небольшой паузы. – Написано: «Поздравляю с успешным преодолением чёрной полосы. Желаю счастья!». Вы могли и не заказывать сами ничего. Это подарок от кого-то из друзей. Девушки, – добавил парень слегка обиженным тоном, – мы так и будем сквозь дверь разговаривать или всё-таки откроете?!

– Сейчас.

– Отойди за стену, я сама, – кивнула я Ангелине. Спрятав руку с револьвером в карман тренировочной куртки, я отворила дверь.

На пороге стоял молодой человек с огромной корзиной фруктов и тортом, упакованным в прозрачную пластиковую коробку. Парень широко улыбнулся.

– Пожалуйста, это всё вам! Только нужно расписаться в бланке доставки.

– Тогда ставьте на пол, – холодно заявила я и, не снимая правой руки с курка револьвера, левой кое-как нацарапала дату и фамилию Ангелины в бланке.

– Спасибо, – не очень уверенно проговорил парень и заученно добавил: – фирма «Сюрприз презент» всегда к вашим услугам.

Ангелине я разрешила выглянуть только после того, как курьер ушёл.

– Сама ничего не трогай! – строго преду-предила я. – Сначала я проверю, мало ли что. Вдруг взрывчатка?!

– По-моему, ты преувеличиваешь возможный риск и видишь опасность там, где её нет вовсе, – беспечно заявила девушка.

После осмотра я отнесла подарки на кухню, аккуратно поставила на продолговатый стол.

– Ну, какие будут соображения?! – поинтересовалась я у Ангелины, присаживаясь рядом.

– Ты о чём?

– Ну, есть у тебя знакомые, которые часто презенты с курьерами посылают?

– Вроде нет.

– Или друзья, что были в курсе твоей ситуации и могут поздравлять с её окончанием?!

– Что ты?! Нет, конечно! Одно хорошо: не нужно заморачиваться с приготовлением завтрака и, пожалуй, ужина с обедом тоже! Сейчас вскипячу воду и заварю чай.

– Постой, ты что же, собираешься это есть?!! – почти выкрикнула я.

– Да. А что такого? Ты же и корзину, и коробку проверила – мин нет! Значит, всё в порядке, и продукты можно съесть.

– Даже не знаю, какое чувство во мне сейчас преобладает – изумление или возмущение.

– Женя, вот честно, никак не пойму, в чём проблема?! Видишь тортик? Это мой любимый, «Райская сказка» называется. Там прослойка такая нежная, крем замечательный, ягоды, залитые желе наверху. И апельсины я обожаю с детства. Бананы, правда, не очень. Но откуда об этом полковнику было знать?!

– Погоди, так ты думаешь, что это Генка прислал презент?! Но почему?!

– Не знаю. Больше некому, наверное. А он вчера был так смущён и расстроен. И ты же сама сказала: открытку подписал человек, который в курсе моей истории. Полковник подходит.

– Ангелина, это не Генка прислал! Я сегодня разговаривала с Петровым, он ничего не говорил.

– Так, может, сюрприз хотел сделать!

– Скажи, а ты любишь сюрпризы?

– Просто обожаю!

– А я ненавижу! – хмыкнула я и тут же добавила: – Петров обязательно подписал бы открытку.

– Ну, мы больше не скрываемся, можно позвонить и спросить. Правда?

– Я так и сделаю! А ты не смей ни к чему прикасаться!!

– Сразу так апельсинов захотелось! Но почему не прикасаться?!!

– Как ты не поймёшь: нельзя принимать презенты от неизвестного дарителя. И есть их тоже нельзя!!

– Почему?! Неужели это так плохо?! Дурной тон, что ли?!

– Господи, Ангелина! – нетерпеливо выкрикнула я. – Мне нет дела до твоих манер. Но недавно тебя пытались убить! Ты не допускаешь мысль, что продукты могут быть отравлены?! Хочешь апельсины и торт? Сейчас же съездим в магазин и купим! А это есть не смей!!!

– Отравлены?! Что-то уже расхотелось, – побледнела девушка, – нет, не может быть! – тут же возразила она. – Апельсины привозные, импортные. Торт испекли в кондитерской, что на Кирова. Я её хорошо знаю. Вот их ярлык с адресом и ленточка фирменная.

– Ты наивна, как дитя! Апельсины купили в любом магазине. Торт в кондитерской. Вот, на ярлыке состав написан, видишь: «Бисквитный корж, взбитые сливки…» – начала читать я.

– И что?

– А то!

– Взяли шприц с ядом, укололи каждый апельсин, впрыснули понемногу – и готово. И ничего не заметно. Плод сочный и кожа у него бугристая.

– А торт?

– То же самое и с тортом! Вот, ты скажи: каким должно быть безе?

– Подсушенным, – уверенно заявила девушка, – и крем сверху.

– Правильно, а слойка?

– Ну, тоже. Начинка может быть влажной, но в меру, иначе выпечка испортится.

– Совершенно верно, а бисквит?

– Это от крема зависит. Но бисквит обычно влажный. Если крем густой или не слишком жирный, корж даже специально пропитывают ромом или ликёром.

– Правильно, и все об этом знают! Значит, выбирая тортик для накачивания ядом, преступник возьмёт не суфле или безе, а бисквит. Излишек влаги в нём никого не удивит.

– У тебя последние слова в рифму получились, – отрешённо глядя куда-то сквозь меня, пробормотала девушка. Она присела на стул и вертела в руках пустую чашку.

– Это от переизбытка адреналина. Вдохновение зашкалило. Ну что, я тебя убедила? Есть ты это не станешь?!

– Я вообще что-то завтракать перехотела.

– Ничего, это пройдёт. Сейчас я позвоню Петрову. Потом найду телефон фирмы «Сюрприз инфаркт»…

– Они называются: «Сюрприз презент», – ровным, лишённым эмоций тоном, поправила меня девушка.

– Правильно, – усмехнулась я, – просто проверяю, не ушла ли ты в себя полностью. Ангелина, не расстраивайся. Потом я сварю замечательный кофе по-венски. И приготовлю омлет из яиц, купленных нами в супермаркете. И аппетит вернётся.

– Это вряд ли, – хмуро предсказала девушка.

– Обязательно вернётся! Повар из меня, конечно, никакой, но омлет я умею готовить в семи вариантах. Вкус неповторимый и помогает вернуть интерес к жизни! Кстати, а ты знаешь, что яйца, как продукт, невозможно отравить?! Да. И есть их безопасно. Правда, в Средние века жил один алхимик, который придумал хитроумный способ… Но я тебе о нём не стану рассказывать, – заявила я, заметив, как расширяются глаза Ангелины, – не то ты совсем потеряешь интерес к еде и заморишь себя голодом, таким образом упростив жизнь всем тарасовским преступникам.

Я старалась шутить, видя нарастающее отчаяние в глазах подопечной. Девушку нужно срочно успокоить, но для начала удостовериться, правдивы ли мои опасения. Первое предположение подтвердилось почти сразу. Петров презентов не посылал. Впрочем, я и не сомневалась. Испуганный полковник пообещал срочно приехать с криминалистом и набором химических реактивов для проведения экспрес-анализа на токсины.

Потом я зашла в Интернет, нашла контактные данные фирмы «Сюрприз презент». Но звонок туда ничего не разъяснил, скорее, наоборот, добавил вопросов.

Для начала девушка-оператор подтвердила, что вчера поздним вечером поступил заказ на доставку открытки, фруктов и торта. Получателем указана Ангелина Сомова и адрес записан именно её. Так что случайное совпадение имён или ошибку курьера можно смело исключить.

Фирма «Сюрприз презент» оказывает много разных услуг, связанных с поздравлениями. Могут устроить фейерверк под окнами юбиляра. Позвонить в указанное время и прочитать стихи. Купить подарок на заранее оговоренную сумму и соответствующего описания. Или просто доставить цветы по указанному адресу. В данном случае корзину фруктов и торт в офис принесла женщина, примерно за тридцать пять. Она выбрала и подписала открытку, указала адрес, имя получателя, а также время доставки. Расплатилась наличными, поэтому никаких данных заказчицы нет. Даже номера телефона она не оставила, сказала, что задача простая, инструкции чёткие и в уточнении не нуждаются. А её сотовый, в связи с отъездом, будет недоступен.

Оператор никакого подвоха не усмотрела. Так делают многие: заказывают поздравление на фирме, когда уезжать нужно. И подарок выбрать самой это её право. Внятно описать заказчицу девушка тоже не смогла. Женщина была одета немного не по погоде – в невероятно красивую норковую шубу. На голове повязан лёгкий платок. Длинное, расклешённое книзу, украшенное стриженым орнаментом по краям подола и рукавов, меховое изделие сразу привлекло внимание девушки-оператора. Она всё время рассматривала шубу и цвет глаз, волос, форма лица заказчицы ускользнули от её внимания и совершенно не запомнились. Единственное, в чём была уверена девушка: женщина приехала на машине. На улице целый день дождь лил, а шуба была сухая. Но этот след никуда не вёл, ведь самого автомобиля оператор не видела.

Пока я расспрашивала служащую фирмы и готовила обещанный завтрак, приехали Генка с криминалистом.

– Это специалист из нашего отдела, Иван Степанович. Не переживайте, всё будет сделано быстро и точно, – рекомендовал Петров пожилого седовласого мужчину.

– Отлично, проверьте это всё. Кофейку желаете?

Специалист от кофе отказался и попросил выделить ему место в сторонке.

Приятель на предложение перекусить благосклонно кивнул и, улыбаясь, поинтересовался:

– Что скажешь, Охотникова, нервничаешь? Признавайся, подруга, ложную тревогу подняла?

– Когда такое было?! – сердито прищурилась я.

– Да я ничего, – тут же заюлил полковник, – бдительность лишней не бывает, ты же знаешь. Тем более сейчас, когда такие дела творятся. Но что-то мне сомнительно: два дня подряд по покушению происходит, это не слишком ли?

– Слишком, особенно если окажется правдой. Генка, подопечная еле-еле держится. Так и до нервного срыва недалеко. Но я расспросила её аккуратно. Обычно Ангелина ведёт достаточно уединённый образ жизни. И не может предположить, кто прислал подарок. Тем более не знает никакой тётки за тридцать в «обалденной шубе».

– А? – Приятель вопросительно поднял бровь.

– Так заказчицу доставки сотрудница фирмы описывает.

– Ты уже и справки навела? Оперативно! Ну, рассказывай, что нарыла?!

– Да, ничего особо полезного.

Пока я посвящала полковника в детали разговора с оператором фирмы, его криминалист, надев тонкие перчатки, взяв пробы продуктов и обложившись пробирками и бутылочками, сосредоточенно трудился. Ангелина вертелась поблизости. Девушкой овладело нетерпение, которое она была не в силах скрыть. Сначала она устроилась ближе к нам с чашкой кофе в руке. Потом перебралась в кресло. Но глаз с криминалиста не сводила, сидела, замерев, и забывала отпивать из чашки. Потом и вовсе оставила напиток на маленьком столике и стала ходить вдоль кресел и диванов, поглядывая на Генкиного сотрудника.

– Чего там, Степанович?! – не выдержал Генка.

И я поняла, что он тоже изнывает от нетерпения, просто лучше владеет собой.

– Ещё минутку, – пробормотал криминалист.

– Да мне сейчас не нужен развёрнутый анализ. Просто скажи: есть яд или нет?!

– Реакция положительная. Есть, – пояснил он, – в апельсинах и торте. Доза приличная, точнее сейчас не скажу. Яд, похоже, крысиный, но для полного анализа состава токсина и дозировки необходимо лабораторное оборудование и чуть больше времени.

– Конечно, Степанович, будет тебе и время и лаборатория, – пробормотал Генка, не сводя глаз с моего лица, – собирайся и поедем, или сначала кофейку выпьешь?

– Спасибо, конечно, но за годы работы у меня выработалось одно золотое правило: «В домах, где, возможно, есть отравитель или объект, который может подвергнуться отравлению, никогда ничего не есть и не пить. Яд может быть где угодно».

Генка поперхнулся печеньем, которое как раз дожёвывал. А я иронично хмыкнула.

Но весёлость как ветром сдуло, стоило посмотреть на реакцию Ангелины. Девушка села прямо на пол, сжалась в комок, наклонила голову и, прикрыв её руками, монотонно раскачивалась из стороны в сторону.

– Эй, Лина, послушай меня, – мягко начала я, – подними глаза.

– Что?

– Мы же сразу предполагали, что презент отравлен. Почему такая реакция?

– Я надеялась, что ты ошибаешься. – Девушка, наконец, подняла на меня полные слёз глаза, – До последнего не верила! Но теперь всё понятно, это Сергей! Он обещал убить меня!! Вот так всё и будет! Он убьёт, любым способом достанет, хоть из-за решётки! Хоть из могилы!

– Ангелина, можно ещё раз уточнить, ты точно не можешь предположить, кто была та женщина? – не терял надежду Генка.

– Не знаю!! Да и разве это важно?! Он мог кого-то нанять, заставить или обмануть и использовать! Или это может быть жена одного из членов банды, что вы арестовали, и показания, против которого я дала!! Или другая родственница, что толку гадать? Нужно признать, что я совершила ошибку. И вместо долгожданной свободы получу гроб и могилу. Что ж, это тоже своего рода освобождение.

– Даже думать так не смей! Ну-ка, встряхнись! Поднимайся, сейчас ты примешь контрастный душ и поешь чего-нибудь. Выберешь то, что сочтёшь безопасным. А потом мы отправимся на прогулку. Кафе, супермаркет, торговый центр – выбирай что угодно.

– Разве сейчас не безопаснее оставаться в квартире? – резонно возразила девушка.

В твоём душевном состоянии – нет, – хотелось сказать мне. Но вместо этого я ответила:

– На что тебе телохранитель? Это моя работа. Ты будешь гулять, а я тебя защищать.

– А, э-э, – подал голос Генка, видимо, тоже собираясь возразить, но, наткнувшись на мой свирепый взгляд, предпочёл промолчать.

– Если хочешь, навестим бабу Клаву с внуками. Нам и ключи вернуть нужно. Так что повод есть.

– Правда?! Мы можем поехать?! Было бы здорово, я только думала о них.

– Конечно, этот ход никто не просчитает. Накупим гостинцев детишкам. А хочешь, заплатим денег и поживём там недельку. Пока всё не устроится. А полковник Петров тем временем поймает злодеев.

– Конечно, мы со всём разберёмся. Только будьте на связи.

– И гадость эту, – девушка указала на продукты, – из моего дома унесите.

– Это не гадость, – ласково возразил Степанович, собирая всё, – а объекты исследований и будущие доказательства.

Пока Ангелина торопливо бросала в сумку необходимые вещи, а криминалист упаковывал колбы и реактивы, Генка отвёл меня в сторону.

– Охотникова, я, правда, не понимаю, что происходит, – негромко проговорил он, – арестованы практически все члены банды Крупенина. В криминальных кругах об этом хорошо осведомлены. Сомову просто некому преследовать!! И мы имеем два покушения за два дня! Нонсенс! И своего рода рекорд одновременно!!

– Неудавшихся покушения, – уточнила я. – Ведь с девушкой всё в порядке. А как тебе версия Ангелины о мести родственников бандитов?

– Думаю, эта версия не слишком состоятельна. Девушка просто испугалась, вот и говорит всё, что в голову придёт. И сама готова в это верить. Мы же с тобой знаем, что обычно родственники членов преступных группировок держатся в стороне от их дел. И зачастую не посвящены во все подробности, не разбираются в нюансах уголовных статей.

– Да. Сложно поверить, что они знали о существовании Ангелины.

– Даже если и знали, – поддакнул полковник, – то только как о «девице, что дала показания». Нападавшие же владели многими сведениями: паспортные данные, адрес.

– А также кулинарные предпочтения девушки. Прислали не просто продукты, а любимый торт, любимые фрукты. И тот факт, что Ангелина снова дома живёт, явно не ускользнул от их внимания.

– Да, а это, как говаривали в одном старом фильме: «Информация к размышлению».

– Точно. Мы, пожалуй, переедем на пару дней к старушке одной. От греха подальше. Ты держи меня в курсе новостей.

– Договорились. Вы тоже звоните, не пропадайте.

* * *

Как я и предполагала, визит к бабе Клаве и общение с её внуками встряхнули Ангелину и вывели из состояния депрессии.

Недаром наши предки славяне не то что слова такого не знали, понятия такого не имели. А все душевные хвори предпочитали лечить работой до седьмого пота да жаркой банькой с дубовым веничком. Такую нежную барышню, как Ангелина, конечно, в поле с серпом не выгонишь, не осилит. Да и зима на дворе. Хорошей альтернативой могли бы стать занятия спортом, но этим подопечная как-то не увлекается. Даже к приёмам самообороны в последнее время заметно охладела.

А вот весёлая возня с двумя мальчишками пришлась кстати. Сначала они радостно разбирали подарки и гостинцы. Потом играли в нечто, отдалённо напоминающее салочки, а сейчас, кажется, прятки затеяли.

Баба Клава нашему приходу тоже очень обрадовалась. Несмотря на то что на следующий день после внезапного ухода мы позвонили, всё, что могли, объяснили и пообещали завезти ключи, пожилая женщина переживала. Она беспокоилась, что мы деньги заплатили, а не жили вовсе. Поэтому пригласила оставаться у них сегодня и, вообще, приезжать, когда нужно.

Гостеприимством пожилой женщины мы с удовольствием воспользовались и остались ночевать. Баба Клава ушла работать в вечернюю смену, строго-настрого приказав мальчишкам не надоедать «девушкам». Старшему Ромке садиться за уроки. Младшему, Никите, поиграть немного и отправляться спать. Ангелина готовила на кухне ужин. Обещала помочь Ромке с алгеброй. И почитать Никите на ночь подаренную сегодня книгу французских народных сказок.

А я поглядывала на ожившую девушку, на время забывшую о своих проблемах, и размышляла над событиями последних дней. Генка прав – не могут нападения быть бандитской местью или исполнением распоряжений Крупенина. Как-то не вяжется всё, не сочетается. Последние два покушения на Ангелину выбиваются из общего ряда. Эти действия не совсем типичны для бандитов. Например, раньше они предпочитали огнестрельное оружие. Как правило, автоматическое, судя по всему, довольно качественное. И недостатка в нём не наблюдалось. Даже взрывчатка и гранаты имелись. Мужчина же в подъезде напал с острым, но обычным ножом, не самого лучшего качества, кстати. Такой имеется практически на каждой кухне.

Коварное отравление же вообще не типично для «братков»! В их среде чаще водкой травятся. И вообще, чтобы применять токсичные вещества, в них хоть немного, но нужно разбираться. Элементарно знать, чем травить, где купить, каким образом в пищу вводить. В конце концов, как приобрести яд, чтобы не попасть под подозрения. Более того, криминальные психологи уверяют, что отравительницами чаще всего становятся представительницы слабого пола или мужчины истеричного, женского типа.

И тут сразу всплывает заказчица доставки в норковой шубе. Очень хочется познакомиться с этой дамой поближе. Только как это сделать? Как выйти на подозреваемую, если не знаешь о ней практически ничего? Ну, положим, это только на первый взгляд кажется. Кое-что предположить я всё же могу. Возраст за тридцать, может, немного старше. Хороший уход и умелый макияж могут помочь женщине выглядеть моложе. А дама за тридцать в трезвом уме не состарит себя даже для конспирации. Черты лица ничем не примечательные, без особых примет. Ведь, если бы у незнакомки был длинный нос, шрамы или крупные уродливые родинки, свидетельница заметила бы и запомнила даже на фоне красивой шубы. Видимо, она женщина довольно обеспеченная и уверенная в себе. Сюда вписываются манто, автомобиль или такси и тон, которым дама приучена отдавать распоряжения персоналу. Безапелляционный, уверенный, не позволяющий возражать или вступать в пререкания. Что ещё? Очевидно, она достаточно умна и решительна, если подготовила, провела операцию и не оставила следов. А ещё напориста, жестока и, вероятно, ненавидит Ангелину – смерть от крысиного яда достаточно болезненная.

А ведь отравительница достаточно хорошо знает девушку, внезапно пришла мне в голову догадка, знает и ненавидит! Она прислала любимые сладости и фрукты Ангелины. А если бы девушка с кем-то поделилась угощением? Нет. Искомую даму это не беспокоит. Или она точно знает, что Ангелина Сомова проживает одна, детей и близких подруг не имеет.

Заглянув в соседнюю комнату, я убедилась, что подопечная читает сказку Никите, тихонько выскользнула в коридор и набрала номер Генки.

– Охотникова, у нас нет новостей! – отрапортовал приятель. – И вообще я только что в кабинет зашёл.

– Никак от начальства? – ухмыльнулась.

– Откуда знаешь?

– После выволочки ты возвращаешься злой. После оперативки – взвинченный. Когда решал рабочие вопросы – деятельный.

– Ну-ну, – хмыкнул приятель.

– Иногда, как сегодня, ещё и голодный, – блеснула я способностями к наблюдению.

– Я всегда голодный, особенно когда злой, взвинченный или деятельный! А ты чего звонишь? С расследованием поторопить? Так оно стоит на месте. Материалов мало. Разве что криминалист с токсином работает. Господи, Женька, неужели ты звонишь сказать, что у вас новое покушение?! – ужаснулся приятель.

– С чего ты взял? У нас всё тихо и спокойно. А звоню я так, высказать некоторые соображения и посоветоваться нужно.

– Тогда, давай, – даже по голосу было слышно, что на лице Генки появляется расслабленная улыбка облегчения.

– Сильно не скалься, радоваться особо нечему. Ума не приложу, как эту тётку искать, зацепиться почти не за что.

– Да ещё мужик, напавший с ножом, как в воду канул, никаких следов.

– Знаешь, Гена, я думаю, что это не бандиты.

– То есть?

– Нам нужно искать новых подозреваемых, с группировкой Крупенина или её развалом никак не связанных. Ангелину хочет устранить кто-то знакомый. И поскольку у самой девушки нет никаких идей или предположений, думаю, что это кто-то из её прошлого. Она тебе вообще что-нибудь о себе рассказывала? Может, к слову приходилось? Ну, знаешь: «Моя мама пекла замечательный торт «Наполеон»» или: «В детстве мы ездили отдыхать в Анапу». Хоть что-нибудь?

– Нет. Ну, у нас-то и отношения чисто деловые. Это вы уже практически подружки. А тебе?

– Тоже нет. Думаю, она вообще тщательно избегает подобных тем: прошлого, детства, родителей и так далее.

– Тогда, Охотникова, тебе и карты в руки. Разговори её, расспроси обо всём. Может, правда, всплывёт нечто перспективное и для расследования полезное.

– Ладно. Но это ещё не всё. Я подумала: если к покушениям причастны знакомые, даже из давнего прошлого, они за Ангелиной все эти годы следили. Не постоянно и навязчиво, а так, присматривали. Знают адрес, квартиру, осведомлены о жизни девушки.

– Логично. И что?

– Сегодня никто не следил, я проверяла утром. Но после первого неудавшегося покушения незамедлительно последовало второе.

– Хочешь сказать, что они будут проверять? Узнавать, есть ли результат от угощения ядом?

– Именно! Пусть не сразу, но обязательно проверят!

– Но вы с подопечной уехали, заниматься инсценировкой отравления, госпитализации поздно. Соседи могли видеть, что Ангелина, живая и здоровая, вышла из дома на своих ногах.

– Всё верно. Но попробовать всё равно стоит. Пошли парочку полицейских посообразительнее. Чтобы были способны на экспромт. Вот, хотя бы рыжего Лёшку-лейтенанта и ещё кого-нибудь. Пусть они опечатают квартиру. Ленту, пломбу сделают, всё как положено. И повозятся подольше, пошумят, чтобы соседи заинтересовались. А любопытным пусть расскажут, что хозяйка квартиры в реанимации, стало плохо днём. Да так сильно, что, может, и до утра не доживёт. Врачи плечами пожимают: на первый взгляд здоровая девушка, и тут такое. Короче, Лёшка и сам справится, скажи, чтобы придумал немного ярких подробностей, только в рамках, без фанатизма. Ну, или с напарником между собой можно громко эту тему обсуждать, по ситуации надо смотреть.

– Допустим, пойдёт слух по дому, что девушка в больнице. Что это нам даст?

– Потом соседей расспросим, кто справки наводил. Может, на след убийцы выйдем. Ну и в любом случае я буду спокойно расследовать покушения, а не жить в ожидании новых. И Ангелина дёргаться перестанет, видел, что с девушкой утром было?!

– Ладно, не боись, подруга, всё сделаем. Даже больше – я посажу в окрестностях двора своего агента. Благо, погода налаживается потихоньку. Есть один мальчишка, неприметный, расторопный. Если кто наводить справки явится, он проследит осторожно.

– Вот и отлично.

Расспросы о жизни и семье в долгий ящик я откладывать не стала. Этим же вечером мы с Ангелиной устроились на кухне за чашечкой чая с яблочным пирогом. Баба Клава ещё не вернулась с работы, дети уже отправились спать, и помешать разговору никто не мог.

– Совсем забыла сказать, твою квартиру полицейские сегодня опечатали.

– Честно говоря, не понимаю, с какой стати?! – изумилась девушка. И растерянно добавила, – я вещей много не брала, так, только самое необходимое.

– Надеюсь, это всё ненадолго.

– Ага, хорошо. Но, зачем?

– Мы с Генкой приняли решение распустить слух, что милая девушка, Ангелина Сомова, отведала-таки отравленных плодов, ну, или тортика. И в данное время находится при смерти, в реанимации областной больницы города Тарасова. А квартира объявлена местом преступления и опечатана.

– Хочешь посмотреть, кто меня добивать явится? – иронично хмыкнула девушка.

– О, ты вовсе не норовишь упасть в обморок или разрыдаться, а шутишь?! Это прогресс! – улыбнулась я.

– А ты так виртуозно от ответа уходишь? – прищурилась Ангелина, – зачем квартиру опечатали?

– Хочу посмотреть, кто будет справки о твоём самочувствии наводить. Может, повезёт, и злоумышленники в квартиру вломятся. Тогда мы поймём, что им нужно. Что они выиграют от твоего исчезновения?!

– Ага. А как же больница? Я имею в виду, там ведь нет Ангелины Сомовой.

– Не переживай, тебя никто на койку в реанимации укладывать не станет. И сейчас в подобном даже необходимости нет. Просто персоналу больницы дадут распоряжение: всем, кто интересуется самочувствием Ангелины Сомовой, отвечать: «Девушка в стабильно тяжёлом состоянии». Но перед этим подробно расспрашивать: как зовут звонившего, кем приходится потерпевшей, степень родства и так далее. Ну, все медики это умеют.

– Думаешь, из этой затеи что-то выйдет? – скептично протянула Ангелина.

– Надеюсь. А чем обоснованно такое недоверие к моей гениальной затее?

– Знаешь, Женя, моим здоровьем некому интересоваться, – вздохнула она, опустив глаза, – я это буквально только что осознала. Так что потока встревоженных звонков даже не жди.

– Этого просто не бывает.

– Чего?

– Чтобы жил себе человек, жил. Кучу врагов нажил и ни одного друга. Тем более, такая красивая, добрая девушка.

– Как видишь, бывает. Нет, ну раньше у меня, конечно, были подруги, приятели. Всё, как у любого нормального подростка или юной девушки. А потом… Всё ушло, кончилось. В последние годы я вела более чем уединённый образ жизни. И тому есть масса причин. Сергей, кроме всего прочего, был страшно ревнив. Каждый мой шаг контролировался. А после того, как я стала вникать в дела синдиката, Крупенин удвоил рвение – боялся утечки информации. И если, мне, к примеру, приходила в голову идея выпить кофе с подругой, ту ждали неприятности.

– Какого рода?

– Как минимум угрозы, неприятные ночные звонки, слежка. И чтобы не подвергать никого опасности, я постепенно оборвала все контакты.

– Ангелина, скажи, а кто-то из твоих бывших знакомых или их семей мог серьёзно пострадать от бандитов Крупенина? Ну, так, чтобы разозлиться и решить отомстить лично тебе?

– Ты имеешь в виду, – девушка на секунду сбилась, – то есть ищешь того, кто захотел бы меня отравить?

– Ну, или, как вариант, зарезать в подъезде.

– Нет. Такого просто быть не может. Во-первых, мои друзья, пусть и бывшие, все хорошие люди. А во-вторых, насколько я знаю, дальше запугивания и бандитских угроз дело никогда не шло.

– Когда нам пятнадцать, весь мир кажется прекрасным, а все знакомые люди хорошими и преданными друзьями, – опустив глаза, грустным тоном сказала я.

– Правда?! Тебе тоже?!

– О, нет! Это какой-то писатель утверждал, сейчас не вспомню, кто. А я была недоверчивой особой, практически с пелёнок. А тут ещё Ворошиловка, – хихикнула я, улыбаясь.

– А что – Ворошиловка?

– Из нас готовили воинов! Боевиков для выполнения спецопераций! Но, это, пожалуй, случай отдельный, и пример не совсем корректный. Но место, где мы выросли, и люди, с которыми в эти годы общались, накладывают отпечаток на нашу личность. Это аксиома. И она, пожалуй, ко всем применима. Вот ты, например, никогда не рассказываешь о своей родне. О детстве. Почему, позволь спросить?

– Наверное, потому, что я закрытый человек по характеру и не привыкла демонстрировать страшные рубцы. Ни на теле, ни в душе, – отрезала Ангелина и принялась энергично размешивать в чашке чая и так давно растворившийся сахар. – Да. И, Женя, я оценила твою проникновенную речь, но предпочла бы этой темы не поднимать.

– Прости, – тут же повинилась, – я не хотела так сильно давить.

– Просто это твоя работа? – грустно улыбнулась подопечная.

– Да. Я хочу найти того, кто пытался тебя убить. А для этого мне нужно знать о тебе всё.

– Женя, ты не там ищешь, честно. Пусть я оборвала все связи с немногочисленной роднёй, это был мой выбор. Они не желают мне зла или тем более смерти.

– Всё равно. Позволь судить мне, как специалисту. И потом, как решить задачу, когда невозможно прочесть условия? У меня просто нет полной картины перед глазами. И твоя скрытность не помогает, а, наоборот, мешает расследованию.

– Ладно, я всё расскажу. Хотя по-прежнему не вижу в этом смысла. С родными я не общаюсь много лет. Вернее, из родных у меня остался лишь отец. После смерти мамы он очень быстро женился на другой. С мачехой я не ладила и вообще считала, что отец сильно поторопился со свадьбой. Не скорбел. Не выдержал траура, положенного приличиями. Мы обменялись горькими упрёками. Вернее я, с подростковой горячностью и максимализмом, высказала всё, что думаю. А отец ответил: раз я такого мнения о нём, могу убираться из его дома навсегда. И я ушла.

– Жестоко. А куда ушла? – слегка осипшим голосом поинтересовалась я.

– Никуда. Просто на улицу.

– Как это? Сколько же тебе было лет?

– Четырнадцать.

Я присвистнула:

– Не слабо!

– Да. Честно говоря, сейчас мне, наверное, было бы не по силам проделать нечто подобное. А тогда, как писали в старых романах: «Меня грела кровь восставшего раба, бурно бегущая по венам». И я была готова жить на улице, питаться объедками, бутылки собирать, лишь бы доказать свою правоту или не склониться перед обстоятельствами.

– То есть твой отец был весьма деспотичным человеком?

– Вовсе нет. С чего ты взяла? Он добрый, заботливый и любящий, преуспевающий бизнесмен.

– Ну, делаю вывод на основе твоего же рассказа.

– О, нет. Наверное, я просто высказалась неловко. Это был обычный подростковый бунт. Я чувствовала себя преданной, забытой. А отец – он, конечно, человек жёсткий, без сомнения. Но не жестокий. Он сказал, что я всегда могу вернуться, если решу попросить прощения за свои необдуманные слова.

– Но ты не стала. И предпочла жить на улице.

– Да, – просто сказала Ангелина, – сама не знаю, почему. Откуда взялись эти злость и ярость и желание что-то доказать?

– И вы сейчас, по прошествии стольких лет, всё ещё в ссоре?

– Да, так и не помирились. Это был очень тяжёлый период для меня. Я горевала по маме, злилась на отца. Потом процесс выживания в условиях улицы увлёк и захватил меня целиком. Всё же это сложная задача. Потом я привыкла. А через некоторое время встретила Сергея. И…

– И даже если бы захотела помириться с отцом, не стала бы? Из боязни подвергнуть его опасности?

– Наверное, да. Отец весьма состоятельный человек. Крупенин мог отреагировать на его возвращение в мою жизнь определённым образом. Честно говоря, сама мысль, что моему отцу кто-то может причинить зло, вызывает парализующий ужас. Так что, да. Я держалась в стороне.

– Ангелина, скажи, а ты всё ещё злишься на отца?

– Зачем тебе?

– Надо, – кажется, я чуть слышно скрипнула зубами.

– На этот вопрос сложно ответить однозначно. Без сомнения, за прошедшие годы ярость ушла, она сменилась печалью, грустью. Но я до сих пор считаю, что была права тогда. И отец, поведи он себя по-другому, мог многое изменить. В моей жизни сложилось бы всё не так.

– Да, наверное, – задумчиво пробормотала я.

Во время разговора с Ангелиной мне порою казалось, что я гляжусь в некое кривое зеркало, настолько её семейная ситуация совпадала с моей. Я тоже в своё время оборвала все связи с отцом, отставным генералом, не простив ему того, что считала предательством. Правда, я была гораздо старше Ангелины, самостоятельней, имела множество полезных навыков. И уехала жить к любящей тётушке. Так что разница всё же есть и существенная.

Но Ангелина, это просто в голове не укладывается! Скажите, как представить милую, нежную девушку живущей на улице?! Она внешне похожа не тепличный цветок, никогда не видавший бурь, а столько всего пережила.

Да. Похоже, теория о том, что среда вместе с образом жизни оставляют на человеке неизгладимый отпечаток, трещит по швам. Девушка похожа на ангела, спустившегося с небес, а не на чертёнка, выбравшегося из трущоб. Как она выжила, вообще? И как отец, пусть даже обиженный на свою дочь, мог допустить подобное?! Девочке было четырнадцать, ещё ребёнок! Выгонять её было настоящим преступлением. Отсюда вопрос: на что ещё способен этот человек? И может ли так статься, что это родной отец устроил два последних покушения на девушку? Вдруг исчезновение Ангелины сулило ему финансовую выгоду? Какое-нибудь наследство, например? Уходя из дома, она была слишком юной, чтобы бороться за свои права. Могла даже и не знать ничего, не интересоваться. Конечно, это всё чистой воды предположения. Но у этой семьи, без сомнения, есть тайны, и в них нужно основательно покопаться. И для начала осторожно продолжить расспросы.

* * *

Без сомнения, Ангелина любила своего отца. Поэтому я сочла, что мыслями, посетившими меня вчера, делиться преждевременно. Поэтому сегодняшним утром я максимально сжала свои тренировки и вертелась на кухне рядом с хозяйственной девушкой. Всеми силами изображая интерес к приготовлению ленивых творожных вареников, делала вид, что помогаю. Одновременно прикидывая, как осторожно поднять вчерашнюю тему и продолжить расспросы.

Ангелина тем временем весело щебетала:

– Представляешь, разбудила я Никитку, отправила умываться, мыть руки перед завтраком. А он стоит с закрытыми глазами, держит руки под струёй воды. Я говорю: «Мой руки! Три их!» А он посмотрел на меня, как на ненормальную и отвечает: «Нет! Две их…»

– Конгениально, – усмехнулась я.

– Знаешь, Женя, он замечательный мальчик. Ласковый и сообразительный. Только с ребёнком нужно заниматься, уделять время, внимание. Читать книги, учить стишки, играть. А когда это делать Клавдии Ивановне? Где силы брать? Если прокормить детей получается с трудом.

– Ну, что же ты хочешь, быть детьми алкоголиков – горькая доля. Никите с Ромкой ещё повезло, с бабушкой живут. У других, бывает, дети сами себе предоставлены или вынуждены искать себе пропитание, а непутёвым родителям выпить.

– Да, такое просто ужасно.

– Но зато теперь совершенно ясно, что быть матерью – твоё жизненное призвание, – на сей раз я улыбалась совершенно без иронии.

– Знаешь, Женя, я никому этого не говорила. И буду признательна, если и ты не станешь ни с кем эту тему обсуждать. Но мы с тобой стали очень близки, и… – Девушка нервно смяла полотенце. Её глаза стали наполняться слезами.

– Господи, – у меня в голове молнией пронеслась догадка, – ты потеряла ребёнка?!

– Два с половиной месяца назад, – кивая, прошептала она, – это была вина Сергея. И последняя капля. Даже вспоминать о том ужасе не хочу, слишком больно.

– Прости. Я подшучивала, но даже предположить не могла…

– Это было тяжело, очень. И до сих пор не стало легче. Но врачи уверяют, что срок беременности был небольшой, а в целом я здорова, так что… Может быть, когда-нибудь…

– Конечно! У тебя будет всё, что ты захочешь! Если ты смогла выжить на улице и остаться добрым, светлым и нежным человечком, ты всё сможешь! Всё на свете преодолеешь и переживёшь. Все раны имеют свойство затягиваться, некоторым только надо дать время.

– Так моя мама всегда говорила, – сквозь слёзы пробормотала Ангелина.

– Правда?

– Ага. А ещё: «Всё пройдёт, пройдёт и это».

– Ты тоже знаешь эту легенду?

– Нет. Только слова слышала.

– Говорят, царю Соломону, который всегда славился мудрым правлением и умением найти оригинальный выход, казалось бы, из безвыходной ситуации, некий ведун на заре его правления подарил волшебное кольцо. Соломон носил перстень, не снимая. И когда царь злился или выходил из себя, опускал на него глаза. И на кольце появлялась надпись: «Всё пройдёт». Это помогало царю в любой ситуации оставаться спокойным. Не горячиться, принимать решение, всё хорошенько взвесив. Но однажды некое событие так разозлило царя, что надпись не помогла. Соломон в ярости сорвал перстень с руки и швырнул на пол. Кольцо покатилось по плитам тронного зала, остановилось, на него упал солнечный луч, и что-то блеснуло внутри. Соломон поднял кольцо и увидел внутри ещё одну надпись: «И это тоже пройдёт».

– Занятно. А я всегда считала, что эти слова выдумала моя мама, – грустно улыбнулась девушка, – я очень скучаю. И так давно на её могиле не была!

– Когда всё это закончится, обязательно сходим. Ангелина, прости, что я спрашиваю. Но отчего твоя мама умерла? Она ведь была ещё довольно молода? Верно?!

– А? – Девушка в один миг замерла, сосредоточенно нахмурила лоб, да так и застыла, невидящим взором глядя на ромбики теста, плавающие в кастрюле с кипящей водой.

– Ангелина?! Похоже, они сейчас развалятся, пора вынимать. Ау! Ты чего зависла?!

– Э-э. Да, сейчас, – ответила она и продолжала стоять.

– Даже я понимаю, что ещё немного – и станет поздно. Вынимать будет просто нечего.

– Конечно, – Ангелина схватила со стола шумовку и принялась быстро вынимать вареники из воды, складывать в глубокую тарелку, поливать их растопленным маслом и посыпать сахаром, – брось, пожалуйста, остальные в кастрюлю.

– Не уверена, что справлюсь.

– Я в тебя верю, – пробормотала Ангелина и замерла, держа ложечку с сахаром над варениками, – мама так часто говорила мне, шутя.

– Да, что с тобой?!! Понимаю, смерть матери тоже довольно болезненное воспоминание. Но столько лет прошло, неужели рана ещё так глубока?

– Я скучаю по ней очень сильно. Но, наверное, уже не страдаю, просто грущу, – кивнула девушка.

– Тогда в чём же дело? Ты сейчас выглядишь, словно привидение увидела. Разве что волосы дыбом не встали.

– Я только что осознала, что не помню, как умерла моя мама.

– Как это?! – несказанно удивилась я, – Здесь какая-то путаница! Насколько я поняла, тебе тогда уже четырнадцать было? Взрослая, помнить должна.

– Всё верно. Через месяц после похорон исполнилось. И сами похороны я хорошо помню. Маму, лежащую в гробу, в её любимом сиреневом платье. Море цветов вокруг, удушающий запах лилий. Были белые и розовые, не выношу их с тех пор. Я постоянно плакала, так что не могла никак остановиться. Мне вызывали «Скорую», и доктор делала укол. Они не помогают, кстати, спать, только хочется, а боль совсем не проходит. Примерно через два месяца после похорон я поругалась с отцом и ушла из дома. Всё это ясно в памяти, будто было вчера. А как и от чего умирала мама, я вспомнить не могу, как ни стараюсь.

– Её смерть была внезапной? Слышала, так иногда бывает, когда мозг отказывается осознавать утрату и блокирует воспоминания. Особенно, если всё произошло неожиданно.

– Э-э, – замялась девушка, – кажется, нет. По-моему, мама всё же болела какое-то время. Я помню её бледной и уставшей. В саду под деревьями, в шезлонге, с пледом на коленях. И в доме на диване. Она сидела, обложенная подушками, и я ей читала что-то вслух.

– Я как-то читала бабушке роман о вампирах, написанный в таком стиле, близком к готическому, – ввернула я.

– Она болела?

– Нет. Сейчас не могу объяснить, почему меня посетила такая идея. И особенно, почему выбор пал именно на это произведение. Но нам обеим понравилось. Мне тогда было около восьми лет. Я увлекалась разной ерундой о привидениях и монстрах. Потом увлечение прошло, но сюжет я помню хорошо и могу достаточно точно процитировать любой отрывок.

– А я помню только, что книга была толстой в красном с чёрными разводами переплёте. И мама говорила, что ей этот томик не удержать – слишком тяжёлый.

– Ангелина, скажи, а как ты жила на улице? Чем промышляла? – решила я проверить одну догадку.

– Ну…

– Бутылки, это здорово, но думаю, этого едва ли на еду могло хватать. И потом, сегодня есть десяток, завтра и того не наберётся. А есть нужно, хотя бы раз в день. Что-то надеть нужно…

– Сходить в баню, а это платная услуга, – грустно усмехнулась девушка, – я сначала на улице жила. В прямом смысле слова. Ночевала в парке под кустом на клеёнке. Было лето и довольно тепло. Но я быстро поняла, что это не выход. Потом пыталась найти подвал, который не запирают. И мне даже удалось, но там было сыро, пахло противно: пылью, плесенью, мокрой стекловатой, кошками. И я выбрала чердаки. Меняла их периодически, сооружала нечто вроде постели, если был замок, научилась не просто взламывать, а закрывать – открывать. У меня даже отмычка была, сама придумала и сделала.

– А в подъезд как попадала?

– Это не сложно. Да и кодовые замки тогда были далеко не везде. Ну вот, выбирала дом, наблюдала за ним какое-то время. Кто живёт, сколько гостей ходит и как часто. Иногда жители очень сплочённые, такие постороннего сразу замечают, обращают внимание. Иногда наоборот. В одном доме я почти три месяца обитала.

– Ого!

– Да. Потом «собачник» один заметил, утром с ним столкнулась пару раз. У дядьки лицо такое было, догадываться начал. Пришлось убираться, пока скандал не подняли.

– Понятно, ну а жила на что?

– Я воровала, – выдала девушка и густо покраснела.

– Сложно поверить.

– Это не шутка, правда. Таскала преимущественно еду в больших магазинах. Косметикой я не пользовалась, но за чистотой тела и одежды всегда тщательно следила, так что лишнего внимания не привлекала.

– Ловили когда-нибудь?

– Нет. Я же не выносила ничего почти никогда. Так, по магазину пошатаюсь, булочку проглочу или сырок и выйду. Но через годик могла и «лопатник подрезать», – смущённо прошептала Ангелина, – совсем без денег существовать очень сложно. Я и с Сергеем так познакомилась.

– Ты пыталась вытащить бумажник у Крупенина?! – недоверчиво рассмеялась я.

– Представь себе!

– Честно говоря, с трудом представляю. И он тебя поймал? Или охрана его?

– Нет. Сергей бумажник сунул в карман распахнутого плаща. Так и ходил по магазину. А я мимо проходила… Ну и не заметил никто ничего, не заподозрил.

– А познакомились как?

– Я, когда в примерочную кабинку зашла – содержимое проверить, бумажник сбросить – и внутрь кошелька быстренько заглянула, чуть в обморок не упала от ужаса. Там было слишком много денег. О размерах доходов Сергея, а главное – об их происхождении, я тогда не знала, разумеется. Мне стало невероятно стыдно. И я вернула кошелёк владельцу…

– Вот, теперь верю!! – заржала я. – Очень на тебя похоже.

– Он тоже смеялся. Рассматривал меня внимательно, расспрашивал. Потом пригласил в ресторан. Тогда Сергей проявил нежность и окружил меня заботой. Я искренне поверила, что это и есть его настоящее лицо.

Ангелина рассказала мне ещё несколько забавных и поучительных историй из своего прошлого. Я поддерживала беседу, уверяя, что из этого повествования мог бы выйти увлекательный роман, но живой интерес к нему потеряла. Ибо цель проверки, затеянной мной, была достигнута. Девушка помнила мельчайшие подробности о том периоде жизни. И только события, напрямую связанные со смертью матери, были словно укутаны плотной дымовой завесой. Стоило мне задать вопрос, Ангелина, будто спотыкалась, оступаясь о невидимый барьер, и была не в состоянии вспомнить практически ничего.

Я сталкивалась с чем-то подобным пару лет назад, охраняя свою подругу, и общалась с известным в Лондоне психиатром. Тот случай амнезии оказался связан с применением особых практик. Следы вели к неординарным специалистам из Ворошиловки. Но комментарии и пояснения врача я слушала очень внимательно. Он уверял тогда, что человеческий мозг – чрезвычайно сложный и мало изученный орган. Он способен сам блокировать травмирующие воспоминания и напрочь стирать их из памяти. Правда, подобное чаще встречается у детей, а Ангелине к тому времени было уже четырнадцать. Но иногда бывают исключения из правил.

Не теряя времени, я приступила к поиску хорошего специалиста в области психиатрии, живущего ближе к Тарасову. Подняла всех знакомых и уже через пару часов располагала именем, адресом и телефоном известного профессора, ведущего специалиста в области психиатрии, практикующего инновационные методики регрессивного гипноза и согласившегося нас принять прямо сегодня. Дело оставалось за малым – уговорить Ангелину.

* * *

Профессор Грива Афанасий Петрович проживал на улице, названной в честь академика Лихачёва, и, видимо, имел обыкновение хохмить по этому поводу. По крайней мере, и по телефону, и при личной встрече он не преминул отпустить парочку шуточек. Это слегка разрядило обстановку. Ангелина почти сразу согласилась на моё предложение, но сейчас нервничала и отчаянно трусила.

Её состояние заметил и профессор.

– Милочка, вы так дрожите, что вибрирует кресло под вами. Что, учитывая его габариты и вашу комплекцию, противоречит всем законам физики. Старый профессор вас не съест и никому не даст в обиду.

– Я и в самом деле боюсь, но не вас, Афанасий Петрович, а того, что хранит мой мозг. Может, так и нужно было? Я имею в виду, если воспоминания заблокировались, может, на то была причина?

– Без сомнения, была, моя дорогая! Но бояться их не надо! Наоборот, подавленные воспоминания сродни глубокой занозе. Её обязательно нужно извлечь. Она способна принести вред, если не сейчас, то позже, начнётся гнилостный процесс.

– Очень яркий образ вышел, – пробормотала Ангелина, сглотнув.

– Ты рано паникуешь, у нас ещё может ничего не получиться, – ввернула я, – правда, профессор?

– В процентном отношении, шестьдесят на сорок, примерно. Дело в том, что в вашем случае мы не знаем точно, была ли это реакция мозга в чистом виде.

– В каком смысле? – тут же напряглась девушка.

– Евгения мне всё подробно описала. И насколько я понял, вам, Ангелина, в те дни вводили некий препарат. Якобы для успокоения. Не допускаете ли вы мысль, что это могло быть нечто психотропного действия?

– Такая возможность существует, – согласилась я, – но точно нам сейчас уж никак не узнать.

– Правильно.

– Значит, гипноз может и не подействовать?

– Это не несёт никакого риска. Просто моё вмешательство сработает или нет. Вы должны понимать. Кстати говоря, есть определённый процент людей, просто плохо восприимчивых к внушениям.

– Ага.

– Я всё это объясняю для того, чтобы вы расслабились. И ничего не боялись. Особенно не нужно опасаться того, что вы можете вспомнить. Понятно?!

– Да.

– Вот и отлично! Тогда приступим, благословясь.

Несмотря на то что профессор изящно успокоил Ангелину, с первого раза у него не вышло ввести её в полноценный транс. Девушка словно сопротивлялась внушению изо всех сил. Но через некоторое время она заговорила. Я внимательно ловила каждое слово.

– Ангелина, – начал Афанасий Петрович, – слушайте мой голос. Он будет вам проводником и помощником! Сейчас я возвращаю вас дальше того момента, когда хоронили вашу мать. Постарайтесь вспомнить тот день, когда вы читали маме книгу. Тяжёлый томик в красной с чёрными разводами обложке…

– Это Диккенс. Маме нравятся его произведения. Она болеет несколько месяцев. Врачи сбились с ног, но поставить внятный диагноз не могут. Уж чего только не предполагали: отравление, рак, язву желудка. Кажется, остановились на редком заболевании кровеносной системы. Последние недели мама шла на поправку, а потом ей стало гораздо хуже. Она потеряла аппетит, жаловалась на постоянную головную боль, вялость и тяжесть во всём теле. Но доктор, наблюдавший её, уверял, что это нормально при таком диагнозе. Как и нормально то, что пациентке становится то лучше, то немного хуже.

– Ангелина, где вы сейчас находитесь? – спросил профессор.

– В комнате мамы. Последние дни она не выходит, почти не встаёт с постели. Я читаю книгу, повествование занятное, а картинок мало. Я прерываюсь, чтобы рассмотреть одну из редких иллюстраций, и показываю её маме. Сначала она силится смотреть, но потом говорит, что плохо видит в последние дни. Все предметы будто в лёгкой зыбкой дымке, и никак не удаётся сфокусироваться. Я начинаю обеспокоенно расспрашивать. Выясняется, что её слух тоже ухудшился. Периодически уши будто закладывает плотный слой ваты. Я пугаюсь, кажется, это новые симптомы, каких раньше не было, и пытаюсь расспрашивать дальше. Но в комнату заходит горничная Лида. Она принесла овсянку с омлетом и уговаривает маму немного поесть. А мне говорит, чтобы я не докучала больной, дала отдохнуть. И лицо у неё при этом такое… Недовольное и напряжённое, что ли.

После небольшой паузы Ангелина продолжила:

– Я изучила медицинские справочники и стала подозревать нечто ужасное. Для обвинений нужны доказательства, и я начинаю следить за кухонными работниками. Последнее время у мамы своя диета, отдельный стол. Я заподозрила, что кто-то из поваров добавляет в еду мамы яд!!!

Ангелина остановилась, нервно сжав кулаки и часто дыша.

– Может, мы прервёмся ненадолго? – испугалась я.

– Всё в порядке. Воспоминания возвращаются, и они довольно болезненные, мы это с самого начала подозревали. Дадим девушке ещё немного времени.

Я молча кивнула. Ангелина тем временем продолжала:

– Я всё поняла!! Долго следила, но выяснила: маму травит не повар! Яд в её еду добавляет горничная Лида!! На выяснение этого ушла почти неделя! Я столько времени потеряла!! Маме стало гораздо хуже. Я бегу с этим к бабушке, рассказываю отцу. И они мне не верят! Почему-то не верят ни единому слову!! У папы становится такое лицо, когда он слышит мои слова. Будто он подозревает, что я рехнулась в один миг, и это безумие невероятным образом заразно, и он боится подхватить этот вирус от меня. Папа даже отступил на шаг назад, когда говорил со мной. Я злюсь и срываюсь на крик. Я кричу, что всё можно проверить. Отправить Лиду в отпуск, и я сама буду кормить маму и следить, что кладут в её еду! Можно попросить врача, наблюдающего маму сейчас, сделать анализы на токсины! Я кричу, вижу, что мои слова не воспринимаются всерьёз, злюсь ещё больше. И уже действительно выгляжу, как безумная. Что же делать?!! Что?!! У меня не выходит никого убедить!!!

– Афанасий Петрович, выводите её из транса! Всё, что было нужно, мы узнали, девочке незачем зря страдать!

* * *

После сеанса гипноза Ангелина всё помнила. Мы с профессором и его женой, прибежавшей на крики, долго успокаивали бедную девушку. Честно говоря, было с чего биться в истерике. У неё не вышло никого убедить. Мать тихо угасла в скором времени. Вскрытие никто не проводил.

Ангелину сочли патологической фантазёркой, даже собирались отправить в клинику на обследование. Но в последний момент отец решил, что на похоронах матери девушка присутствовать всё же должна.

– Ты думаешь, что это отец? – спросила я вечером того же дня, когда девушка, наплакавшись вволю, наконец, успокоилась и могла говорить обо всём, почти спокойно, – ты обвинила его в смерти мамы? Поэтому он выгнал тебя из дома?

– Что ты, Женя! Мне подобное даже в голову никогда не приходило.

– Но он отказался делать вскрытие. Прости. Это практикуется повсеместно и обязательно, особенно если были сомнения в диагнозе, его правильности, например.

– Отец считал, что делать вскрытие – означает осквернить тело женщины, которую он любил когда-то. Ну и что с того? Что принесёт уверенность в точности или неправильности диагноза? Маму же всё равно не вернуть.

– Ты так думаешь, или у вас был разговор на эту тему?

– Он мне сам сказал. Кажется, я даже после смерти мамы не оставляла попыток его убедить и настаивала на проведении исследования.

– Отец мог врать. Скрывать свои настоящие мотивы.

– Ты так говоришь, потому что совсем его не знаешь. Папа не мог быть причастен к убийству.

– Может, он знал, что мама неизлечимо больна и будет умирать в муках? И заставил горничную совершить что-то вроде эвтаназии? Это незаконно, конечно, и средство выбрано неверно, но всё же… Иначе не совсем понятен мотив.

– Как же, непонятен! – с горечью возразила Ангелина. – Эта Лида! Папа именно на ней женился спустя несколько недель после похорон! Хитрая и бессовестная бестия!! Подозреваю, что у них с отцом давно что-то было. Мама долго болела, и, видимо, ей надоело ждать.

– Ну, значит, всё более или менее ясно. Скажи, а ты тогда, случайно, не выяснила, каким ядом травили маму?

– Нет, а что?

– Я догадываюсь, кто пытался тебя «угостить» тортиком и фруктами. А также, кто нанял мужика с ножом.

– Думаешь, это не люди Серого? Тогда кто же?

– Твоя мачеха.

– Ага, – печально улыбнулась Ангелина, – как в сказке про Белоснежку.

– А ты сама подумай! Конечно, в последние годы с отцом вы не общались. Но всегда оставалась вероятность, что рано или поздно вы помиритесь. Ведь так?

– Наверное.

– А помирившись, может, ты снова станешь его убеждать, что смерть матери была не совсем от болезни. И вдруг на этот раз преуспеешь?

– Это маловероятно. Не убедила тогда, не смогла бы и сейчас. Отец из той породы людей, что редко меняют своё мнение, и он, видимо, верил этой гадине Лиде.

– Ладно, зайдём с другой стороны. Твой отец ведь человек небедный?

– Да. У папы свой бизнес и стабильный доход.

– А как ты думаешь, он тебя упомянет в завещании или навсегда вычеркнул из своей жизни?

– Отец не злопамятный. Упомянет обязательно. Но он ещё не старый, здоров и полон сил. Рано думать о смерти. К чему ты ведёшь, вообще?

– К тому, что для подлой бабы это повод устранить тебя. Сейчас ты представляешь собой потенциальную угрозу, а в будущем станешь претендентом на наследство.

– Хочешь сказать, она продолжит по-пытки?

– Конечно. Скорее всего, тётка не глупа и следила за тобой все эти годы. По крайней мере, время для нападения она выбрала весьма удачно.

– Вот мало мне было толпы бандитов! – горестно воскликнула девушка, – теперь ещё и это!

На её глаза снова навернулись слёзы.

– Ну, ну, успокойся. Сейчас тебе ничего не грозит.

– А потом? Тяжко жить, чувствуя постоянную угрозу, нависшую, как дамоклов меч.

– Мы с тобой примем контрмеры и угрозу устраним.

– Как это? Что мы можем сделать?

– Да посадить её! За попытку отравления, если она лично на фирму «Сюрприз презент» приходила. Там есть свидетельница, которая сможет опознать тётку. Организацию нападения в подъезде доказать сложнее, но попытаться можно. А главное, обвиним эту Лиду в отравлении твоей матери!

– Моих слов для обвинения явно недостаточно. Я была подростком и столько лет прошло.

– Для убийства нет срока давности. Но, в общем, ты права, одних слов может оказаться мало. Так мы раздобудем доказательства.

– Каким образом? Где?

– Физически они существуют, всегда были. Только ты должна согласиться, – я замолчала, выдерживая паузу.

– Женя, не понимаю, на что?

– На эксгумацию тела матери.

– Нет!! Нет, нет и нет! – испуганно замотала девушка головой.

– Ты хочешь наказать убийцу?! А жить спокойно хочешь?! Или будешь всякий раз, поднося ко рту кусок хлеба, думать, не испекла ли его добрая тётушка Лида?! Или искать на фруктах следы иголок?! И такая жизнь тебе нравится, серьёзно?!! – вскипела я.

– Но, Женя, ты не понимаешь, я просто не могу. Это нехорошо, не по-христиански тревожить покойных.

– Покойникам всё равно, они мертвы!

– Не все так думают, душа человеческая вечная.

– Ладно. Спрошу по-другому. А убивать по-христиански? Преступник должен быть наказан! Любым способом. А в данном случае тётка ещё и продолжает представлять угрозу для окружающих. Ты же хочешь иметь детей в будущем?! Думаешь, они не станут для неё мишенью? Автоматически станут!

– Женя, – побледнела девушка, – это запрещённый приём.

– Прости, пытаюсь взывать если не к разуму, то хоть к инстинктам. Кстати, об отце, – я сделала паузу, выставляя последний козырь.

– А что отец?

– Тебе не приходит в голову, что он может быть тоже в опасности? Твой отец живёт с отравительницей! Вдруг он что-то заподозрит, начнёт копать? Или просто надоест? Или она захочет бизнес прибрать к рукам, да мало ли что?

– Я об этом совсем не думала в таком ключе.

– Есть повод поразмыслить.

– Но, Женя, даже если я соглашусь, разрешение на эксгумацию должен давать муж. Так что всё равно ничего не выйдет.

– А вот это я беру на себя! Вернее, мы Генку подключим, полковник должен нам обеим. Он в кратчайшие сроки добьётся судебного постановления «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами смерти».

– Хорошо, – сдалась Ангелина, – только можно ты сама всем займёшься? Не могу даже говорить о таком, не то что участвовать.

– Ладно, договорились.

* * *

Как я и предполагала, Петрову удалось всё устроить в кратчайшие сроки. Он добился постановления, следственная группа провела эксгумацию. Эксперты работали в авральном режиме. Полковник задействовал все возможные рычаги и привёл аргументы. Мотивируя спешку срочной необходимостью в связи с угрозой жизни единственного свидетеля обвинения в суде над главарями и членами крупной международной банды.

В общем, колесо правосудия завертелось с невероятной скоростью. Я разрывалась между желанием всё проконтролировать лично и необходимостью быть рядом с подопечной. Накануне эксгумации я нашла тихий уголок в тесной квартире бабы Клавы и наставляла приятеля по телефону.

– Генка, ты должен взять всё под строгий контроль! Я Ангелину бросить не могу.

– Ну, что ты начинаешь, Охотникова! У нас хорошие специалисты работают.

– Нервничаю я, понятно?! Затеяла авантюру, шансов и так кот наплакал. Нельзя допустить, чтобы твои «хорошие специалисты» где-то напортачили.

– Так, подруга, с этого места попрошу подробнее, – напрягся полковник.

– Генка, ты Ворошиловский курс по судебной медицине хорошо помнишь?

– Нет. Это был факультатив, и я его честно проспал.

– Яды бывают разные. И отличаются они не только названиями, но и составом, а значит, и воздействием. Например: крысиный яд, в это понятие входят: «Изониазид», «Сабаризид», «Кумарин» и ещё парочка. Но состав у них всех разный.

– Это понятно, к чему ты клонишь?

– С похорон прошло больше пяти лет. Тело почти полностью разложилось. Это значит, что остатки яда найти чрезвычайно трудно. И только в том случае, если в его состав входил мышьяк или металлические яды, такие как фосфид цинка, например, у нас есть шанс. Они распадаются частично, остатки сохраняются довольно долго.

– Так ты думаешь, что тётка применяла крысиный яд? Почему?

– Это обоснованное предположение. Симптомы, описанные Ангелиной, похожи. И достать его легче.

– Понятно. Так что нужно от меня?

– Обязательно проследи, чтобы взяли на исследования пробы грунта над гробом и под ним. А также часть гроба и остатки одежды. Произвели забор остатков внутренних органов, если возможно. Исследовали костную ткань и волосы. Короче говоря, ничего не упустили.

– Будет сделано, мой генерал! – дурашливо отрапортовал приятель, – а если что найдём, кого привлекать будем?

– Лидию Сомову, разумеется. У неё были мотив, возможность и жгучее желание избавиться от соперницы и её дочери. Если обнаружим веские доказательства, можно на основании показаний Ангелины возбуждать уголовное дело. А потом, при обыске, если яд найдём или пузырёк, где он хранился, можно будет два дела объединить.

– Не гони коней, подруга, – хмыкнул Генка, – дай для начала доказательства найти.

– Кто хорошо ищет, тот находит.

– А что отец девушки? Что о нём думаешь?

– Ангелина верит в его невиновность, значит, показаний давать против отца не станет.

– Меня интересует, что думаешь именно ты, Женька.

– По-моему, мужик причастен к смерти жены. Ангелина характеризует его только с положительной стороны, но девочки склонны идеализировать своих отцов, даже после того, как разочаровались в некоторых из их поступков.

– И союз этот странный.

– Точно. Богатые мужчины, случается, встречаются со своими горничными. Но женятся на них крайне редко.

– Значит, они сообщники? Или тётка пошла на шантаж?

– Если удастся арестовать, тогда и спросим, как она этого добилась. Не будем сейчас гадать.

* * *

Несмотря на спешку, с которой Генка проводил все следственные мероприятия, на проведение химических исследований ушло несколько дней. Всё это время мы пробыли в гостеприимной квартире бабы Клавы, выходя разве что за продуктами. Ангелина готовила вкусные обеды, пекла пироги и возилась с детьми. Играла, помогала старшему с уроками, читала младшему сказки.

О проведении эксгумации ничего не спрашивала и, кажется, почти совсем не интересовалась результатами исследований. Я тихо радовалась, потому что сообщить пока было нечего.

Отпуск тёти Милы и Василия окончился. Они благополучно вернулись в Тарасов, посвежевшие и отдохнувшие. Капитан Муромцев без промедления вышел на службу и присоединился к следственной группе. С тётушкой я пока не виделась, но часто созванивалась, подолгу болтая. Вернее, выслушивая её нескончаемые рассказы о курорте. Побочным результатом совместного отдыха капитана с тётей Милой стало частичное изменение отношения тётушки к моей работе. Не знаю как, но Василию удалось убедить её, что моя профессия необходима, как воздух. Защищать людей – дело нужное и чрезвычайно благородное. А ещё тётя Мила стала искренне считать, что капитан Муромцев замечательная партия для её племянницы. Ничуть не хуже других претендентов. Я ухмылялась, слушая тётушку. Два претендента на руку – это гораздо лучше, чем один. Между ними можно лавировать бесконечно долго, таким образом, уходя от матримониальных планов тёти Милы.

– Женя, ты не хочешь на кухне чаю выпить? – спросила Ангелина как-то вечером, – я только что заварила.

– С удовольствием.

– И мне нужно с тобой поговорить, пока дети на прогулке, а баба Клава не вернулась с работы, – зарделась девушка.

– Новостей пока нет. Я только собиралась Генке звонить.

– Это совсем по другому поводу. Мне посоветоваться надо, а, кроме тебя, не с кем.

– Всегда, пожалуйста.

– У бабы Клавы рак груди был, прооперировали пятнадцать лет назад, – начала Ангелина, как только мы уселись за стол, – лечение помогло, болезнь вроде отступила. Но в последнее время она стала усталость чувствовать постоянную. И переживать, что рак вернулся.

– Так она много работает, а не девочка уже. Может, просто вымоталась?

– Она мне призналась вчера. Накануне к маммологу ходила. Болезнь вернулась и быстро прогрессирует.

– Медицина все эти годы тоже на месте не стояла, я уверена, можно ещё побороться! А мы поможем, если надо.

– Она об этом даже не просила. Бедная женщина, последний месяц молила Богородицу, чтобы нашёлся человек, которому детей можно оставить. Чтобы не отправляли сирот в приют, взяли в семью, воспитали в любви, заботе.

– Юридически у них есть мать, – напомнила я, – может, образумится, вернётся.

– Нет. Баба Клава рассказала по секрету – погибла она. Два года назад зарезана в пьяной драке. Сожитель с собутыльником сцепились, она то ли разнять пыталась, то ли что. Женщина была без документов, выглядела как бомж. Похоронена где-то в общей могиле, родных не искали и не сообщали.

– Жесть просто. Как баба Клава узнала об этом?

– Сожителя дочери арестовали, посадили на девять лет. Он ей из тюрьмы написал, повинился. Баба Клава решила – раз не знает никто, никому и не рассказывать.

– Чтобы детям не сказали?

– Да. Она посчитала, что так будет лучше. Мама будет для них всегда жива.

– Пусть и превратится в абстрактную фигуру?

– Наверное. Но дело сейчас не в этом, я хотела посоветоваться о другом.

– Баба Клава предложила тебе усыновить её внуков?

– Да, – просто ответила девушка.

– Это очень ответственный шаг, обязательно всё хорошенько взвесь. Но если хочешь знать моё мнение, у тебя получится.

– Правда? – обрадовалась она.

– Конечно. Это заметно. Ты заботливая, нежная и добрая. Сможешь полюбить их, как родных.

– Кажется, я уже люблю.

– Ну вот! Тем более.

* * *

Ранним утром меня разбудил звонок приятеля. Вчера мы с Ангелиной заболтались до позднего вечера, дождались с работы бабу Клаву, ещё немного посидели. Старушка решила угостить нас сливовой наливкой, которую делала сама и берегла в ожидании повода. Отказаться было неудобно.

В общем, посиделки затянулись ещё немного. И я решила отложить звонок Генке. Мой интерес к химическим исследованиям эксгумированного трупа был бы неуместен среди оптимистичных тостов за будущее и жизнь без болезней и горестей, звучавших за нашим столом.

– Женька, я тебя разбудил? – бодро прокричал приятель.

– Если ты так рано на ногах, значит, есть новости! Можно и разбудить, не страшно.

– Точно! Справки наводили о твоей подопечной! Вчера поздно вечером! Дамочка расспрашивала соседей! Агент проследил за ней до дома. А доложился только сегодня утром. Я уже пробил адресок. Там проживают Сомова Лидия с мужем. Потом фото на права достал из базы коллег, показал агенту. Она это! Можно брать тётку!

– Рано, Генка. Прижать нечем, это косвенные доказательства. Ну, узнавала о дочери мужа, новость об отравлении сразила наповал. Она же хотела супруга порадовать, сообщить, что девочка жива, здорова. Что-то подобное сочинит и отвертится.

– Так результаты исследований готовы!! Я что, не сказал?!!

– Ты не сказал! Что там, Гена?!

– Травили бедную женщину ядом под названием «Кумарин». Токсин попадал в организм с едой, в течение довольно длительного времени. Это доказывают исследования остатков желудочно-кишечного тракта, костей и волос. И самое главное, эксперты уверяют, что отравляющее вещество идентично тому, которое было в торте и фруктах, присланных Ангелине недавно! Производитель два с половиной года назад внёс изменения, подкорректировав состав токсинов. Я сейчас весь отчёт цитировать не стану…

– А старый «Кумарин» снят с производства?

– Да. Им собаки часто травились. Слопают крысиную приманку, и готово.

– Значит, мы сможем доказать, что яд, которым пытались отравить Ангелину, куплен примерно в то время, когда была убита её мать?

– Да. И таким образом, свяжем теперешнее покушение с тогдашним убийством.

– Это хорошо. Но нужно ещё сделать тщательный обыск в доме Сомовых и найти пузырёк с остатками яда.

– Женька, почему ты думаешь, что тётка его сохранила? Может, выбросила давно?

– Опираюсь на знание человеческой психологии. Она отравила соперницу, прошло некоторое время, преступление осталось безнаказанным, яд был все эти годы при ней. А когда понадобился, она применила его снова.

– А как же чувство самосохранения?

– Оно вписывается в мою теорию. Отравитель испытывает чувство комфорта и защищённости, только держа яд при себе. Запомни это и людям своим скажи. Её комната, сумочки, шкафы с одеждой обыскать в первую очередь и с особой тщательностью. Про личный досмотр не забудьте.

– Не загибай, Женька. Ну, зачем дамочке с собой бутылёк с ядом таскать?

– Всё за тем же. И не утрируй, будь добр. Если яд концентрированный, крошечного пузырька вполне достаточно. Знаешь, Гена, будет лучше, если я с вами поеду.

– Чтобы всё проконтролировать?

– Помочь, – ласково возразила я, – ты же не станешь отказываться от помощи друга?

– Как же, откажешься тут. Потом, если что не так, ты всю душу вынешь, – пробурчал приятель.

– Вот и отлично. Пойду разбужу и проконсультирую подопечную. Ей на операции делать нечего, разумеется. Так что Ангелина останется у бабы Клавы. Но некоторые меры безопасности соблюсти не помешает.

* * *

Мы с приятелем договорились, что я подъеду к зданию управления полиции. И только потом, вместе с оперативной группой и самим полковником Петровым, отправлюсь на операцию.

По дороге Генка сетовал, что все меры, принятые для розыска мужчины, напавшего на нас с Ангелиной в подъезде, оказались безрезультатными. В медицинские учреждения города он, видимо, не обращался. Или нашёл способ получить помощь вне больницы. Или рана, полученная им, была не такой серьёзной, как показалось мне.

Я, улыбаясь, подбадривала приятеля, уверяя, что мы ещё услышим о таинственном преступнике. И если нынешнюю госпожу Сомову как следует прижмём к стенке уликами, подельника она сдаст сама, и бегать не придётся.

После того как воспоминания вернулись к Ангелине, девушка стала часто рассказывать мне о прежней жизни до трагедии. Вспоминала, что отец построил трёхэтажный особняк на улице Посадского. Уютный дом оригинальной планировки полюбился их семье. Здесь было всё спланировано и взвешенно. Удобные спальни с полукруглыми балконами, отдельные ванные, современная кухня, гостиная, где Ангелина с матерью проводили время в ожидании отца зимой. Оранжерея, огибающая дом. Красивый сад с фонтаном, извилистыми дорожками в окружении клумб и кустов. Качели, любовно устроенные в тени деревьев, и беседка – любимое место отдыха всей семьи летними вечерами.

Бизнесмен Сомов с нынешней супругой проживали в том же доме. Пока спецназ рассредоточивался по периметру высокого забора и готовился штурмовать ворота, я забралась на возвышение, чтобы всё хорошенько рассмотреть. Похоже, дом почти не изменился за последние годы. А в оформлении двора и сада были видны разительные перемены. Убрали качели, выкорчевали часть деревьев. И судя по всему, перенесли беседку в сад, подальше к краю участка. Я ухмыльнулась, – новая хозяйка планомерно уничтожает всяческие следы пребывания дочери и бывшей жены. Не удивлюсь, если выяснится, что в детской комнате Ангелины уже оборудован спортзал или солярий.

В штурме поучаствовать мне Генка не позволил. Сначала полковник, отводя глаза в сторону, бормотал что-то о КЗоТе и оснащении спецсредствами. Потом перестал юлить и честно сказал, что страшно не любит, когда я подвергаю себя риску, пусть даже и небольшому. И поскольку накануне приключений было и так сверх меры, могу согласиться с ним, постоять в стороне, пока работают другие.

Операция прошла без сучка без задоринки. Спецназ проник на территорию в считаные минуты, бесшумно обезвредил охрану. Задержал обоих супругов Сомовых. Подозреваемых развели по отдельным комнатам и после предъявления постановлений приступили к обыску и допросам. Андрею Сомову пока обвинений не предъявляли. Я тихонько вошла в комнату, где бизнесмен пытался возмущённо выговаривать следователю, доказывая, что его права, как законопослушного гражданина, были грубо нарушены.

– …Вы просто не имели права вламываться в жилище подобным образом! Я уважаемый человек, бизнесмен! В конце концов, у меня есть связи, права!!

– Мы имеем ордер на арест вашей нынешней супруги. У следствия были основания полагать, что она могла попытаться уничтожить улики, поэтому и был предпринят штурм, – терпеливо разъяснял капитан Муромцев.

– Арест?!! Да за что же, позвольте спросить?! – вскипел бизнесмен.

– За убийство вашей предыдущей жены и за покушение…

– Нелепица какая!!!

– Доказательства имеются, – спокойно возразил Вася.

– Вась, прости, можно я задам пару вопросов? – Капитан молча кивнул. – Вас по отчеству как? Александрович?

– Это был первый вопрос? – окрысился Сомов, – да! Совершенно верно!

– Андрей Александрович, как вы могли выгнать свою юную дочь из дома? И что вы знаете о дальнейшей судьбе Ангелины?

Бизнесмен переменился буквально на глазах. Сильно побледнел, сник, весь как-то съёжился и забормотал:

– Я искал, узнавал, все связи поднял… Она как в воду канула… Девочка говорила ужасные вещи. Ополчилась на женщину, ни в чём не повинную, капризничала, устраивала истерики. Я даже к врачам обращался, ничего не помогало, только становилось хуже… А потом этот скандал закатила. Я вспылил, признаю. Но вскоре испугался, пожалел о своих словах. Ангелина потеряла мать, это было так тяжело для всех нас. У девочки был просто нервный срыв. Лида говорила: «Ничего, погуляет немного, перебесится и сама вернётся».

– Утешала, успокаивала вас, правда? – подсказала я.

– Именно! Была всегда рядом! Здоровая и живая, всегда готовая прийти на помощь. А дочь я искал! Долго верил, что всё наладится. Но… но она не возвращалась. А я в последнее время начал терять надежду.

– Скажите, а «верная и заботливая» Лида в последнее время не стала вас осторожно готовить к мысли, что дочери уже, видимо, и в живых нет? – мелькнула у меня догадка.

– Да. Она несколько раз высказывала подобные предположения, но я отказывался верить. Погодите, а откуда вы…

– Вася, расскажи господину Сомову о покушениях на его дочь, организованных его нынешней супругой. О результатах экспертиз, убедительно доказывающих, что Ангелина была права, её маму отравили! Нужно говорить, кто?!

– Какой ужас! Кошмар, – бормотал Сомов, качая склонённой головой.

– А я, пожалуй, пойду.

– Простите, девушка, не знаю, как вас зовут…

– Евгения Охотникова.

– Женя, пожалуйста, скажите, Ангелина жива?

– Да, – сдержанно ответила я.

Мужчина закрыл лицо ладонями и, кажется, всхлипнул.

– И вы знаете, где она? – донёсся приглушённый голос.

– Знаю. У капитана Муромцева есть мой телефон. Он даст вам его, когда всё закончится, – кивнула я, глядя на Васю, – дочь простит вас. Ангелина очень добрая девушка, – я вышла и тихо прикрыла за собой дверь.

Когда я вошла в комнату, где держали Сомову Лидию, допрос был в самом разгаре. Я кивнула скучающему у входа сержанту, прошла вперёд и села в кресло, стоящее рядом с низким столиком, на который оперативники высыпали мелкие вещички из сумочки задержанной.

– Лидия Ивановна, вы хорошо меня слышите?! Этот пузырёк, – Генка потряс пакетом с уликой, – изъят из вашей сумочки. Думаю, эксперты обнаружат на нем ваши пальчики.

– Купила яд, что здесь такого? Крыс хотела потравить, – хрипловатым сопрано ответила женщина, стройная, ухоженная брюнетка лет тридцати пяти. Она была одета в домашний халат из шёлка, яркой расцветки и комнатные тапочки. Она держалась спокойно, уверенно, даже нагловато.

– Потом проведут сравнительный анализ ядов, – продолжил Генка.

– Простите, а с чем собираетесь сравнивать? – насмешливо ухмыльнулась она.

– С ядом из торта и фруктов, которые вы прислали Ангелине Сомовой. Не догадались уничтожить остатки? – не остался Генка в долгу, – или хотя бы попытаться? А также с ядом, который был обнаружен в эксгумированных останках Ирины Сомовой.

Женщина даже бровью не повела.

– Это ещё доказать нужно, что травила именно я.

– Докажем, анализ токсина проведём.

– Плюс показания Ангелины, – тихо добавила я, – так что готовьтесь к долгому сроку.

– Почему к сроку?

– Жестокое убийство, два покушения, – спокойно перечислила я, – смертную казнь у нас, конечно, отменили, но срок выйдет приличный.

– Не докажете, Ангелина мертва, ну, или скоро умрёт. А мой муж наймёт лучших адвокатов.

– Ангелина жива и здорова! Последние дни за вами ведётся тщательная слежка. А супруг ваш, – я зло усмехнулась, – после разговора с нашим сотрудником, сомневаюсь, что он станет вас защищать. Да и вообще, останется ли супругом после такого, вопрос.

– Нет, нет! Не может быть!

– Может. Мы всё докажем, включая вашу причастность к покушению на Ангелину в подъезде дома. Так что отпираться не в ваших интересах.

– Лидия, как думаете, ваш подельник долго будет молчать, после того как мы его арестуем? – участливым тоном спросила я.

– Какой подельник?

– Тот, которому вы сегодня делали перевязку, – не моргнув глазом, напирала я, – а до этого покупали лекарства в аптеке. Сдаст он вас, несмотря на нежную заботу.

– Толик мне сам помощь предложил, между прочим!! – взвилась женщина, – я его не заставляла, денег не предлагала.

– Значит, дружеская услуга? – азартно подключился Генка, – но дела это не меняет. Сговор с целью убийства имел место, значит, отвечать за него нужно. И теперь, очень важно для вас и суда, разумеется, кто будет фигурировать инициатором преступления, а кто соучастником.

– Я всё расскажу. Адрес Толика дам, если надо, помогу выманить его из дому.

– Сами справимся, – кивнул Генка, с умным видом заглядывая в пустую страничку блокнота. – Только квартиру уточните для спецназа.

– Сорок пятая. Дом восемьдесят пять по Московской. Вторая девица его сильно подрезала, так что из квартиры Толик не выходит.

– А он вам кем приходится?

– Любовник.

– Понятно.

– Пожалуй, прокачусь, – кивнула я приятелю, поднимаясь.

– Провожу тебя, – вскочил Генка. И махнул сержанту, – приглядывай тут.

– Женька, ты это, поосторожнее там, – шёпотом продолжил приятель разговор в коридоре.

– Само собой.

– Слушай, этот блеф с перевязкой был просто гениальный! Но как ты догадалась, что дамочка бегала к раненому мужику? Или просто решила рискнуть?

– Я давно предполагала, что они подельники, значит, могут общаться.

– И всё?! Ну, ты, подруга, даёшь!

– А ещё я видела на столе среди вещей арестованной чек из аптеки, – скромно добавила, – в числе её покупок были бинты, спирт, вата, антисептики, перчатки, кетгут и противостолбнячная сыворотка. Ясно же, что женщина обрабатывала, зашивала рану подельнику, значит, и перевязки делала.

– Ну, ты, Женька, глазастая!

– А ты невнимательный. И этим листочком должен был заинтересоваться гораздо раньше меня, – ответила я, улыбаясь.

* * *

Горин Анатолий действительно был дома. Сопротивления он не оказал. Так что задержали мы мужчину быстро и легко. Всех фигурантов привезли в управление полиции и после предъявления обвинений, допросов и очных ставок отправили в СИЗО.

Дальнейшие показания Лидии Сомовой подтвердили невиновность отца Ангелины. Но к тому времени я уже сама поняла, что ошибалась, обвиняя его. Сомов просто попался в сети ловкой, пронырливой дамочки, которая сначала окрутила тоскующего мужчину, изнурённого долгой болезнью жены, а потом ускорила уход несчастной женщины из жизни.

Лидия чувствовала себя хозяйкой положения в доме семьи бизнесмена. И когда Ангелина обвинила её в преступлении, сумела сохранить хладнокровие, убедить всех вокруг в своей невиновности и неадекватности девочки. Но на самом деле она очень боялась Ангелину, её последующих действий. Поэтому ссора девушки с отцом и уход из дома принесли Лидии лишь временное облегчение. Она продолжала следить за Ангелиной, чтобы успеть принять меры в случае чего.

Пока падчерица была связана с криминальным миром, она не могла пойти в полицию, Лидия это понимала. Но когда женщина узнала, что Ангелина даёт показания против бандитов, испугалась не на шутку и решила действовать. Помочь вызвался любовник. Но после того как его нападение провалилось, пришлось всё взять в свои руки. Применить успешный метод – подложить в еду яд.

Эпилог

Прошло несколько месяцев. Жизнь Ангелины потихоньку наладилась. По крайней мере, на неё больше никто не посягает. Поэтому девушку я уже не охраняю. Но мы остались друзьями и продолжаем общаться. Так что я в курсе всех новостей и перемен.

Постепенно девушка помирилась с отцом. Лёд в их отношениях был растоплен не сразу, слишком много упрёков накопилось у обоих друг к другу. Отец Ангелины сделал несколько серьёзных ошибок в жизни и признал, что виноват перед ней. Но долго не мог простить, что девушка разрешила эксгумировать тело матери. Ангелина отвечала, что хотела наказать убийцу любым способом и во что бы то ни стало обезопасить себя и своего отца. Ведь жить с отравительницей почти так же опасно, как и стоять у неё на пути. В общем, когда претензии и аргументы были высказаны вслух, а обиды забыты, они окончательно примирились.

Ангелина добилась официального усыновления ребятишек, внуков бабы Клавы. Сначала её отцу было трудно смириться с подобным решением дочери. Но мужчина смог перебороть себя, преодолеть недовольство, принять чужую позицию и, в конце концов, понять, почему девушка сделала такой выбор.

К сожалению, баба Клава не дожила до радостного события. Старушка тихо умерла через несколько дней после того, как они начали процедуру официального усыновления, словно держалась из последних сил в ожидании этого дня.

Лидию Сомову суд признал виновной по всем пунктам обвинения и приговорил к двадцати годам лишения свободы. Её подельнику, Анатолию Горину, дали всего пять лет. На суде мужчина плакал и уверял, что убивать никого не собирался. Хотел просто, поддавшись на уговоры любовницы, припугнуть девчонку. Обвинителю удалось доказать существование преступных намерений, но нанести вред Горин не успел. Даже сам пострадал, вот и отделался минимальным сроком.

Недавно мне звонил полковник Петров, чтобы поделиться радостными новостями. Судебные заседания по делу международной банды закончены. Благодаря показаниям Ангелины все виновные получили приличные сроки. Из рук правосудия не ускользнул никто. Полковник и его команда могут готовиться к получению премий, внеочередных званий, благодарности от начальства и прочих поощрений.

В ближайшее время они хотят собраться вместе, чтобы отпраздновать это событие. И приглашают присоединиться к банкету скромного бодигарда Евгению Охотникову, без участия которой этот праздник был бы невозможен.

Конец.