Linnea

Мать и сын

В подарок Avergy

Пролог. Невеста для итальянца

Катарина терпеть не могла свою родню. Она затруднялась точно сказать, почему. И причина, что «семья лишена возможности тратить деньги направо и налево» не являлась тут главной. Нет, Кавендиши всегда принимались в лучших домах Англии и Шотландии. Отношение к ним местной аристократии держалось на достаточно высоком уровне. Хотя, конечно же, попадались те, кто свысока смотрел на обнищавшую семью. Так бывает всегда, когда аристократический род теряет свое положение и влияние. И нельзя было понять, приглашают тебя от чистого сердца или из жалости.

У четы Кавендишей росло четверо детей, что также не отвечало традициям чистокровных семей, в которых рождалось не больше двух. Самая младшая из них — Катарина — в этом году закончила Хогвартс. Девушка мечтала оказаться в мире, где никто не будет смотреть на нее с жалостью из-за бедственного положения её родных. И она знала только один выход из этого тупика — замужество. Но никто из тех, с кем она общалась, или с кем встречалась на балах, не проявлял интереса к отпрыску Кавендишей. Аристократы не считали их подходящей парой для своих детей. Мечта вырваться из давно опостылевшего дома и оказаться подальше от своей семьи была почти маниакальной, только вот воплотить ее в жизнь не представлялось возможным. Нет, она хоть сейчас могла уйти в любую семью, равную им по статусу и мечтающую заполучить себе такую красавицу-невесту. Но зачем менять шило на мыло, если желаешь получить бриллиант?

И вот, сегодня состоялся очередной прием, на который хозяева бала благосклонно позвали Кавендишей. Катарина называла такие приглашения «подачками с господского стола». Отец и мать каждый раз ругались с ней из-за ее слов. В отличии от остальных членов семьи, пребывающих в каком-то своём «розовом мире», девушка жила настоящим. И в этом настоящем она прекрасно видела на лицах утонченных аристократов с их многомиллионными состояниями презрение, брезгливость, граничащие с желанием унизить. Вечерами, после приёмов, она не раз с ужасом представляла, как у себя в поместьях все эти богачи смеются над ними, вспоминая, что и как говорили Кавендишам. Казалось, что вместе с деньгами и положением в обществе эта семья лишилась и остатков разума, если абсолютно не замечает столь отвратительного к себе отношения. Вот этой слепоты Катарина и не могла понять.

Так, раздумывая о проблемах родни и своих собственных, она и стояла, ничего и никого вокруг себя не замечая.

— И почему же столь очаровательная девушка находится в самом темном углу зала и смотрит на окружающий мир с таким мрачным выражением на лице? — неожиданно ворвался в ее размышления приятный мужской голос.

Девушка медленно развернулась, и сразу же наткнулась взглядом на мужчину, лет на двадцать старше ее. Темная кожа, черные волосы и невероятно синие глаза сразу же бросались в глаза. Первая пришедшая в голову мысль была о том, что перед ней мавр, но мавр какой-то неправильный. Только приглядевшись внимательней, она поняла, что первое впечатление немного ошибочно. В лице стоящего перед ней мужчины она не заметила черт, присущих этой расе. Скорее всего, это объяснялось тем, что несколько последних поколений семьи Забини предпочитали европейских женщин в качестве супруг для наследников и глав рода. Разглядывая стоящего перед ней мужчину, Катарина не могла не отметить его экзотическую красоту.

— Увидели что-то занимательное? — улыбнулся он.

— Я вас никогда раньше не встречала, — серьезно произнесла девушка.

— До сего дня я и не бывал на здешних приёмах, — усмехнулся мужчина. — Это мой первый выход в свет с момента переезда в Англию.

— А откуда вы? — девушка пристально посмотрела на него.

— Моя семья родом из Италии, — улыбнулся тот в ответ. — И хотя мои предки и пришли с другого континента, именно эту страну мы считаем своим домом. Ветвь рода Забини, к которой отношусь и я, долго жила в Англии, и поэтому в этой стране у нас много собственности, но после смерти моего деда, отец вернулся в Италию, а вот я решил сменить место жительства и обосноваться здесь, в Забини-меноре. Как-никак, это мое родовое поместье.

— Забини?! — вскинулась Катарина. Она читала об этой семье в книге «История родов». Конечно, многого узнать не удалось, но и то, что было известно, вызывало интерес.

— Наша семья тоже имеет итальянские корни, — призналась она.

— И от какой ветви вы ведете свой род? — поинтересовался мужчина, но девушка как будто не услышала вопроса.

— Вы сказали, что происходите из рода Забини, но я до сих пор так и не услышала Вашего имени, — чуть попрекнула его она.

— Ох, великодушно прощу прощения, — изящно поклонился он ей. — Чезаре Забини, лорд Забини, — мужчина взял ее руку и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони. — Могу ли я теперь узнать, как Вас зовут, очаровательная леди?

— Катарина Кавендиш, — она присела в реверансе. Что-что, а этикету и манерам девушка была обучена, пожалуй, даже лучше, чем все члены ее семьи вместе взятые. Чем-то ее домочадцы походили на семейство Уизли, что еще больше заставляло ее ненавидеть собственных родителей, позволивших себе так опуститься.

— Какое красивое имя, — улыбнулся лорд Забини. — Катарина… Звучит немного по-итальянски.

— Я уже упомянула, что наш род имеет итальянские корни, — улыбнулась девушка в ответ.

— И кто же подарил вам частичку себя? — было видно, что этот темнокожий мужчина заинтересован в беседе, и покидать свою собеседницу не намерен.

— Медичи, — она пристально посмотрела на него, ожидая реакцию. Тот удивленно взглянул на нее, переваривая новость.

— И у вас есть доказательства? — спросил он.

Катарина усмехнулась и подняла левую руку, на которой красовался перстень. Не узнать герб, украшавший его, Забини не мог. И по тому, как выглядело это древнее украшение, он сразу понял, что надеть его на палец смог бы только тот, в ком течет хоть капля крови этого уважаемого рода.

Чезаре Забини задумался, разглядывая стоящую перед ним девушку. Одна из причин, по которой он прибыл в Англию, заключалась в поиске подходящей супруги: умной, красивой, интересной, но при этом знающей своё место, и на многое не претендующей. Приведя в порядок все дела рода, он сразу же приступил к поиску невесты. Отбраковав почти всех девушек из богатых аристократических семей, он обратил свой взор на Кавендишей. И его выбор мгновенно остановился на младшей дочери главы этой семьи, которая уже давно лишилась почёта и титула. Все, что Чезаре было нужно узнать о них, он смог выяснить за три недели. Внимательно ознакомившись со всеми собранными данными, он пришел к выводу, что только Катарина отвечает всем его требованиям: умная, красивая, магически сильная, прекрасно воспитанная. Если бы он на 100 % не был уверен в отцовстве Кавендиша-старшего, то подумал бы, что без измены тут не обошлось. К тому моменту, когда должен был состояться этот прием, он уже знал, кто будет следующей леди Забини. Бонус в качестве крови Медичи стал для него приятным сюрпризом. Будущая супруга пусть и на капельку, но тоже имела итальянские корни. И это означало, что ее примет вся его семья.

— Удивительно, ведь основная ветвь род Медичи давно уже канула в небытие, — произнес он

— Мисс Кавендиш, Лорд Забини, вот вы где, — перед ними появилась хозяйка дома. — Катарина, надеюсь, вы не скучаете? Я не видела, чтобы Вы сегодня танцевали. Чезаре, эта юная леди прелестно танцует. Вы обязательно должны ее пригласить, — щебетала женщина. Сама девушка чуть нахмурилась, пытаясь понять, что происходит. Она уже успела обратить внимание на то, что на этом приёме к ней относятся иначе, чем к остальным членам её семьи.

— Катарина, вы позволите? — Чезаре протянул руку, приглашая ее.

Этот вечер отличался от всех, что были раньше. Она впервые почувствовала себя принцессой, наслаждаясь вниманием мужчины, который общался только с ней.

«Может быть, моя мечта все же может сбыться», — подумала девушка. Бал, наконец, приобрел для нее краски, и стал тем самым чудом, о которой она мечтала с пятнадцати лет, когда в первый раз появилась на подобном мероприятии. Ей льстило, что эти напыщенные аристократы подходили к ней, общались на равных, интересовались ее мнением, и ни у кого из них она не заметила презрения, брезгливости или того выражения лица, словно разговаривая, делают ей одолжение.

Но все прекрасное когда-нибудь кончается, закончился и бал.

* * *

— Като, — в комнату влетела ее сестра.

— Сколько можно говорить, что стучаться надо, — раздраженно бросила хозяйка комнаты.

— Приехал тот лорд-негр, с которым ты вчера танцевала, — не обратив внимания на реплику девушки, выдала «гостья».

— Марианна, будь добра, не говори о том, чего не понимаешь, — рявкнула Катарина. — Он — мавр, но не негр. И лучше будет, если ты скажешь темнокожий. Можно очень сильно поплатиться, оскорбляя таким образом людей.

— Ой, да какая разница, — отмахнулась та в ответ. — Он заперся с отцом в кабинете.

— Тебе больше заняться нечем? — поинтересовалась Катарина, давая понять сестре, что её нужно оставить в покое. Правда, подобный завуалированный намек никогда не действовал на членов ее семьи, отличающихся невоспитанностью и бестактностью.

— Ты совсем не хочешь узнать, зачем он тут? — возмутилась Марианна.

— Мы все равно это узнаем, как только он покинет кабинет отца, — пожала плечами девушка. Что-что, а секреты Кавендиш-старший хранить не умел. И только поэтому она никогда ничего «особенного», не рассказывала дома — во избежание неприятных для себя последствий.

— Ну, — протянула Марианна, не зная, что еще сказать.

— Выйди, — когда в очередной раз ее намек никто не понял, Катарина решила действовать давно уже знакомым методом — требовать прямо того, чего ей в данный момент хочется.

Фыркнув, сестра медленно направилась к двери. Возможно, это и выглядело бы как оскорбленное достоинство, если бы Катарина не знала, чем это является на самом деле.

«Зачем он здесь?» — она даже не стала обращать внимания на сестру, словно той уже и нет в комнате. — «Почему приехал к нам, да еще и закрылся с отцом в кабинете? Такой человек в нашей дырявой халупе — стыдно-то как», — она закрыла лицо руками.

Стук в дверь стал полной неожиданностью. Никто и никогда в этом доме не утруждал себя стучаться. Она удивленно уставилась на дверь. Стук повторился.

— Да? — осторожно поинтересовалась Катарина.

— Добрый день, юная красавица, — в комнату вошел сам Чезаре Забини.

— Лорд…, - пискнула девушка.

— О, можно просто Чезаре, — улыбнулся тот в ответ. — Я зашел к вам, чтобы удостовериться, что вы согласитесь с решением вашего отца.

— Хмм? — нахмурилась Катарина.

— Лорд Кавендиш дал разрешение на наш брак, — серьезно произнес мужчина.

Девушка целую минуту молчала, не осознавая, что именно ей сказал этот красивый темнокожий итальянец.

— Катарина, не окажете ли вы мне честь выйти за меня замуж? — спросил Чезаре.

— Да, — прошептала она. — Да, да, да, — она не смогла сдержать своего восторга и бросилась мужчине на шею.

Глава 1. Леди Забини. Счастливая жизнь

Катарина стояла над колыбелью и с умилением смотрела на маленькое чудо, которому она подарила жизнь. Уже сейчас можно было сказать, что ее сын вырастет невероятно красивым юношей. И хотя волосы и были столь же черными, что у отца, кожа станет намного светлее, а глаза, в будущем, обещали приобрести такой же ярко-синий насыщенный цвет, что и у Чезаре.

«Я сделаю все, чтобы в этой жизни мой сын ничем не был обделён», — подумала она.

Три года брака сделали из нее настоящую леди. О том, что молодая женщина происходила из рода Кавендиш никто и не вспоминал. Она являлась Катариной Забини, и этим все было сказано.

Свадьбу Лорда Чезаре и его юной избранницы разбили на две части. Вначале устроили небольшой приём для Кавендишей и тех, кого они смогли пригласить, а затем уже последовала главная церемония только для тех, кто относится к высшему обществу. Чезаре, до этого бывавший почти каждый день в гостях у своей невесты, узнал очень многое о ней. Наблюдения за людьми, живущими с ней дали ему возможность понять, что Катарина будет рада уйти из этого дома и не вспоминать о том, что когда-то являлась членом этой семьи. После свадьбы она совсем разорвала отношения с родными, раз и навсегда вычеркнув эту страницу из своей жизни.

В том, что брак с Забини помог ей подняться «из грязи в князи» никто не видел ничего предосудительного. В отличие от многих других, прошедших такую же стадию возвышения, к ней в высшем свете не отнеслись пренебрежительно. Девушка и до свадьбы многим нравилась, но на тот момент из-за принадлежности к семье Кавендишей считалась нежелательной кандидаткой в невесты, даже, несмотря на свою чистокровность. Благодаря имени и деньгам мужа она сумела встать с ними на один уровень, не говоря уже о том, что ум, красота, настойчивость были у неё и до этого.

Семейная жизнь четы Забини началась с поездки в Италию и знакомства с новой семьей. Явная принадлежность Катарины роду Медичи сделала свое дело — ее приняли без единого слова. Конечно, перед первой встречей, она беспокоилась, нервничала. Если бы семья настроилась против нее, то вряд ли ей дали бы спокойно жить. Как бы Чезаре не относился к ней, все же есть традиции, которые необходимо соблюдать. А каждый уважающий себя древний род имеет свой кодекс, которому следует веками. Да, ей легко удалось вычеркнуть свою семью из головы и сердца, но она и так никогда не испытывала по отношению к ним родственных чувств. Бабка Чезаре, выслушав ее «исповедь» лишь хмыкнула и изрекла: «Ты — Медичи, и этим всё сказано».

Катарина долго думала над этими словами, а потом пришла к выводу, что, скорее всего, в ней, в отличие от других членов семьи, кровь Медичи все же смогла проявиться. Возможно, именно это и стало той причиной, по которой ей с самого начала не получалось воспринимать Кавендишей, как свою родню. Кстати, после замужества, ее родным был заказан путь на все приемы и балы. Приглашения как-то в одно мгновение испарились. Складывалось ощущение, что их приглашали только ради Катарины. Что, в общем-то, и подтвердилось позже. Одна из ее однокурсниц призналась, что все ее подруги упрашивали свои родителей пригласить Кавендишей на бал в надежде, что девушка сможет найти достойную партию для себя. Так оно и вышло.

В первый год после свадьбы она и Чезаре много времени проводили вместе, чтобы лучше узнать друг друга, найти точки соприкосновения, общие интересы. Ведь до свадьбы у них не было достаточно времени для этого. Девушка училась быть Леди. Надо сказать, что ей нанимали хорошие учителя, да и муж не стоял в стороне. Катарина и до этого многое знала об этикете, но одно дело теория, а совсем другое практика. Но она была прекрасной ученицей, схватывающей все на лету. За год ей удалось стать настоящей светской львицей, способной поддержать любой разговор, показать себя с самой выгодной стороны, оказать мужу нужную поддержку, отвлечь в случае чего. В ее обществе многие мечтали засветиться, а уж попасть на прием в Забини-менор хотел каждый. У юной хозяйки поместья были вкус и оригинальные идеи, чтобы создать неповторимую обстановку. И все это, несмотря на то, что в Англии шло противостояние между Волдемортом и Дамблдором, и большинство ее знакомых были за Темного лорда. Сами Забини заняли нейтральную позицию. Чезаре не счел достойным поддержать кого-либо из противоборствующих сторон. В случае чего он мог со спокойной душой забрать супругу и вернуться в Италию, пока на английской земле все не успокоится.

Катарине нравилась такая жизнь. У нее было все, о чем она мечтала долгими зимними вечерами, лежа в своей кровати в поместье Кавендишей под старым одеялом. Ей нравилось, что рядом с ней такой мужественный и красивый мужчина, который и не думает смотреть в сторону. Чезаре слыл умным, наблюдательным человеком, и поэтому не старался чем-то задавить жену, устанавливая ей границы, за которые она не должна выходить. Возможно, в самом начале у него были на неё другие планы, но они изменились, когда стало ясно, что собой представляет Катарина на самом деле.

Так же, как и первый, второй год продолжал радовать, делая её самым счастливым человеком на земле. Девушка светилась от радости и была уверена, что не существует ничего, что могло бы омрачить это ее состояние. За эти два года она сумела изучить мужа также хорошо, как и всех, кто проживал в Забини-меноре. Чего нельзя было сказать о Чезаре. Он так и не разгадал загадку по имени Катарина.

Первой о детях заговорила именно она. Девушка была счастлива в браке, но в то же это не мешало ей блюсти и свой интерес. Когда эйфория от замужества отошла на пару шагов назад, в работу включился мозг. Катарина понимала, что в будущем может произойти всё, что угодно, и старалась как можно лучше укрепить свои позиции. Она всегда знала, что у нее будет ребенок. Всего один. Сын. И вот теперь, на втором году их совместной жизни, ей предстояло подарить ему жизнь. Чезаре пришел в восторг от этой новости.

Всю беременность он чуть ли не на руках её носил. Любое желание, любой каприз, даже взгляд исполнялись мгновенно. Молодая леди Забини таяла от такого внимания. И вот, спустя девять месяцев в колыбельке в детской лежал Блейз Забини — ее новорожденный сын. У неё так и не получается признать, что малыш принадлежит не только ей, но и Чезаре тоже. Это был ее ребенок, и только ее. Впервые за всю жизнь в ней проснулись собственнические чувства по отношению к кому- либо.

* * *

С момента, когда она дала своему сыну обещание, стоя у его колыбельки, прошло два года. Мальчик рос здоровым, веселым и действительно, не обделенным ничем, в том числе и вниманием. За это время ситуация в стране кардинально поменялась. Темный лорд исчез благодаря младенцу, оставшемуся из-за действий последнего сиротой. Но все это совершенно не затронуло Забини. Они жили своей жизнью, в которой не было места политическим дрязгам между лидерами двух враждующих сторон. Катарина, конечно, в душе посочувствовала маленькому мальчику, представив, что и её сын может лишиться родителей. Но она-то была жива, Чезаре тоже. И чтобы с ними ничего не случилось, она сделает все возможное и невозможное.

Блейз рос очаровательным ребенком, шустрым, веселым и живым. Зачастую, его просто невозможно было поймать. Иногда он прятался в самых темных углах замка, куда умудрялся залезть благодаря своей любознательности.

Дни шли своей чередой, и ничто не предвещало беды, пока не «грянул гром».

Чезаре вдруг как-то резко свалился с неизвестным недугом. Колдомедики ничего не могли сказать. Были высказаны совершенно разные догадки, о том, что послужило ухудшению его здоровья. Мужчина угасал на глазах, а сделать никто ничего не мог. Все разводили руками.

Катарина не отходила от мужа, держась изо всех сил, чтобы не расплакаться. Она его любила, сильно, по-настоящему. Пять лет совместной жизни были самыми счастливыми в ее жизни.

— Като, — прошептал Чезаре, чуть заметно сжимая ладонь супруги.

— Заре, — сдерживая слезы, ответила та.

— Я люблю тебя, и всегда любил. Береги Блейза, береги себя, — голос угасал.

— Заре? Заре?! ЧЕЗАРЕ! — из груди вырвался вопль полный боли. Что-то в ее душе замерло, умирая вместе с мужем.

Глава 2. Леди Забини. Черная вдова

Она выжила. Все такая же красивая, умная, успешная. Вдова. Богатая вдова. С маленьким сыном. Лакомый кусочек для желающих поправить свое положение за чужой счет.

Мало кто заметил, что леди Забини изменилась. Это уже была не та Катарина, которую высший свет знал до свадьбы. Что-то такое застыло в ее глазах, там, далеко внутри, что понять было сложно. От неё так и исходили волны холода.

— Все у нас будет хорошо, малыш, — укачивая сына, Катарина повторяла эти слова раз за разом. — Никто не сможет ничего у нас отнять. Твоя мамочка об этом позаботиться. Впервые эти слова она произнесла через три месяца после смерти мужа.

Все соболезновали ей, пытались поддержать на свой лад. Молодую женщину частенько передергивало от их неискренности и алчного взгляда, которым ее одаривали. На первое место выдвигалась необходимость удержать состояние Забини в своих руках. У ее сына должно быть все самое лучшее. Катарина из кожи вылезет вон, но сделает так, чтобы Блейз ни в чём не нуждался.

Пока длился траур, она все свое время посвящала сыну. Двухлетний Блейз был ее отдушиной, ее маленьким счастьем, ее сердцем. Мальчик смотрел на нее серьезными ярко-синими глазами, такими же, как у Чезаре. Женщина не могла налюбоваться на сына, который обещал вырасти в красивого молодого человека. Их совместные прогулки, чтение книжек, игры — все это имело для неё большее значение, чем что-либо еще в этой жизни.

И вот, наконец, траур был снят. И как-то сразу в Забини-меноре стали появляться поклонники, желающие обрести благосклонность богатой вдовы. Отдалиться от высшего общества ей бы никто дал, так что приходилось мириться с излишним вниманием к собственной персоне. Кому-то Катарина благоволила, кого-то сразу отвергала, напрямую объяснив, что к чему. Играть в игры она ни с кем не собиралась. Будь Като одна, может быть, еще и поступила бы так. Но у нее был сын. И сейчас все её жизненные интересы крутились лишь вокруг него.

Казалось, ничто не может тронуть сердце безутешной вдовы.

Но чувства, как и волны, приходят незаметно, внезапно накрывая тебя с головой. Они столь неожиданно захлестывают, что просто не успеваешь осознать этого. И в один прекрасный день ты внезапно рядом с собой обнаруживаешь человека, который, как ты думаешь, тебе просто жизненно необходим. Вот так в ее жизнь вошел Роберт Дарингтон — богатый, преуспевающий молодой человек, всего на три года старше Катарины. Она сама не успевала за новыми реалиями своей жизни. Вот на горизонте появился новый поклонник, вот он стал постоянным гостем в ее доме, а вот она уже леди Дарингтон. Она влюбилась так сильно, что перестала замечать что-либо вокруг.

Новый муж перевез ее и Блейза в свое поместье. Многие удивились тому, как быстро все произошло. Но кто они такие, чтобы давать советы. Да, пошептаться по углам они могут, но на деле никто ничего говорить не будет.

Катарина обосновалась в новом доме. Светская жизнь снова закрутила ее, но все же один уголок ее замутненного новым чувством разума был кристально чист. Уголок, который прочно занял сын. Постоянные балы, приемы, поездки не позволяли ей много времени проводить с Блейзом. И все же она старалась выкроить минутки, чтобы побыть с ним. Мальчик был уже в том возрасте, когда все понимал и чувствовал. Она совсем не хотела, чтобы он стал несчастлив или почувствовал, что обделен родительской любовью. Только вот Роберт совершенно не замечал ее сына. Мужчина с момента свадьбы начал говорить о том, что хотел бы наследника от Катарины. Он никак не мог понять того, что для Катарины только один ребенок имел значение — Блейз. Никто другой ей был не нужен. И как всё это объяснить мужу? Она пыталась привлечь внимание Роберта к своему сыну, но мужчина оставался совершенно равнодушным к малышу. А еще он старался отдалить ее от Блейза, сделать так, чтобы у нее не оставалось времени на мальчика.

Хотя Катарина и любила Роберта, и, возможно, многого в его поведении не замечала, но не того, что касалось ее сына. Один взгляд, брезгливое бормотание, попытка увести ее от плачущего Блейза — все это откладывалось в сознание. А потом туман чувств вдруг исчез. Стоило ей увидеть, как муж что-то шипит ее сыну, а тот испуганными глазами смотрит на разъяренного мужчину, как все смело, оставив после себя лишь яркую, всепоглощающую ярость. Но Катарина не была бы Катариной, если — бы не сделала вид, что ничего не знает. Забини научили ее тому, что «месть — блюдо холодное». Она столько историй наслушалась в исполнении Чезаре о мести, что знала, когда и как нужно действовать. Во-первых, она отправила сына в Забини-менор, оставив его на попечении преданных домовиков. Во-вторых, установила слежку за «обожаемым» муженьком. И, в-третьих, решила проверить счета Забини. Что-то такое кольнуло у нее в ребрах. Если первый пункт ее действий был всего лишь заботой о безопасности сына, то два последних принесли ей неприятные сюрпризы. Роберт Дарингтон оказался бабником, в прямом смысле этого слова. Помимо того, что у него было несколько постоянных любовниц, он мог и просто воспользоваться любой, подвернувшейся ему «юбкой». И если измену леди Дарингтон еще и могла простить мужу, то факт того, что он смог запустить «лапу» в сейфе Забини привел Катарину в ярость. Она сама, своими руками открыла доступ к своему состоянию, вернее, к состоянию сына. Глупость, скажете вы, но любовь частенько заставляет нас совершать нечто подобное. Дарингтон посмел оплачивать свои похождения из ее кармана! Этого она простить уже не могла.

Можно было бы развестись, но для мстительной души Катарины этого казалось мало. Он вздумал использовать чувства влюбленной женщины, при этом забирая деньги Блейза для своих увеселений, а потом еще имел наглость пугать ее сына. Кровь Медичи взывала к возмездию.

Когда-то давно, вместе с перстнем предков, Катарина получила и древний фолиант в кожаном переплете. Она была единственной в семье Кавендишей, на кого эти две вещи отреагировали. Отец, недолго думая, отдал их ей, даже не подозревая о ценности, которую они в себе несли. Особенно фолиант. Вот, наконец, и пришло время снова открыть его. В свое время она изучила его вдоль и поперек. Книга представляла собой нечто вроде дневника, но с очень занимательными записями.

На три дня Катарина перебралась в Забини-менор, ничего толком мужу не объясняя. Тот был и рад тому, что мальчишка исчез из его дома, и в тоже время, не рад. В какой-то момент у Дарингтона даже появилась мысль придушить его, чтобы супруга, наконец, согласилась родить ему сына. Он каким-то десятым чувством понимал, что именно Блейз является помехой к тому, чтобы у него самого был наследник. А его жена в это время закрылась в лаборатории своего дома, где она готовила состав, который должен был оборвать жизнь ее второго мужа. Яд Медичи — не имел ни вкуса, ни запаха, и не определялся в организме. И сварить его могла только Медичи — коей Катарина в свое время и была признана кольцом и фолиантом.

Голубовато-белый порошок занял свое место в перстне. С этого момента судьба Роберта была решена. И однажды его просто не стало. Леди Дарингтон во второй раз оделась в траур. Снова загадочная болезнь унесла жизнь ее мужа. Поползли первые слухи. А ей было все равно. Она вновь могла посвятить всё своё время любимому сыну. Состояние Дарингтона перекочевало в сейфы Забини. И, хотя его родственники и пытались оказать сопротивление, судебные разбирательства закончились ее абсолютной победой. Хрупкая и внешне не опасная она оказалась совсем не такой внутри. Като (как частенько ее называли в обществе с подачи еще Чезаре) получала то, что считала своим. А на её взгляд, состояние Дарингтона должно было принадлежать ей, в порядке компенсации за действия покойного мужа. Хотя дом Дарингтона она все же отдала его родственникам. Это поместье ей было не нужно, тем более оно уступало Забини-менору во всем.

Пятилетний Блейз признавал только свою мать и домовиков, принадлежащих дому Забини. Никому больше он не позволял приблизиться к себе. Несмотря на то, что мама не так много времени проводила с ним, он все же считал ее самым близким человеком. Малыш всегда слышал, когда Катарина приходила к нему в спальню и, думая, что сын спит, гладила его по волосам, рассказывая о чем-то своем. Он еще понимал не все из того, о чем рассказывала мама, но пытался слушать внимательно, стараясь запомнить то, что она ему говорила.

Спустя год Катарина сняла траур и после этого как-то очень быстро обратила внимание на следующего мужчину, но теперь уже с определенной целью. Нынешний поклонник был одинок, близких родственников не имел, и при этом достаточно стар, чтобы не привлекать своей смертью слишком много внимания. Когда колдомедики не обнаружили следов яда в крови Роберта Дарингтона, леди Забини, вернувшая себе фамилию по первому мужу, успокоилась и начала строить планы на будущее. Она должна была сделать все, чтобы ее сын никогда и ни в чем не нуждался. «Он поймет», — твердила женщина, собираясь на очередной прием. Ей было больно из-за того, что глаза её малыша всегда оставались серьезными, даже когда он улыбался. Но Катарина, как мантру, продолжала повторять фразу, что это для его блага.

— Мама, — шестилетний Блейз стоял в ее спальне, глядя, как она в очередной раз наряжается в свадебный наряд.

— Да, мой маленький? — та посмотрела на сына.

— Мама, мне нужно будет называть этого дядю папой? — серьезный взгляд, напряженная поза.

— У тебя только один отец, малыш, и это Чезаре Забини, — она даже не стала думать над ответом.

— Он тоже не будет мне рад, — это не был вопрос. Всего лишь констатация факта.

— Ты — лорд Забини, хотя и примешь этот титул только в день своего совершеннолетия, — Катарина присела перед сыном.

— Я не хочу отсюда уезжать, — нахмурившись, перебил ее Блейз.

— Не хочешь, не надо, — улыбнулась та в ответ. — Я найму тебе учителей и компаньона. Живи в своем доме. А я буду тебя навещать.

— Хорошо, — серьезно посмотрев на мать, кивнул головой шестилетний мальчик. Слишком рано выросший, слишком рано ставший самостоятельным.

Катарина, выйдя замуж, переехала в поместье своего, теперь уже третьего, мужа. Блейз остался в Забини-меноре. Для всего общества проживание малыша вдали от матери стало шокирующей новостью. На Като начали смотреть с некоторым осуждением, не замечая при этом собственного наплевательского отношения к своим детям. Легко судить других, не обращая внимания на то, что и сами не без греха. А леди Забини наслаждалась светской жизнью, как ни в чем не бывало. И никто не знал, чего ей это стоило. Ведь ее Блейз рос сам по себе — без нее. Она сделала все возможное, чтобы сын и муж не пересекались. Безопасность мальчика была для нее превыше всего. Мало ли, что может взбрести в голову ее супругу, который спустя полгода после свадьбы заговорил о детях. Почувствовав, что ей не хватает сына, что она приелась новыми отношениями и ревнивыми взглядами мужа, Катарина пришла к выводу, что пора. Очередной ужин, бокал вина, перстень, смерть. Колдомедики снова развели руками. В обществе впервые прозвучало: «Черная вдова», но пока тихо, шепотом. Доказательств-то не было. Кровь умершего проверяли зельевары, но никакого яда так и не смогли обнаружить.

Катарина, отделавшись от третьего мужа и перенеся его состояние в сейфы Забини, отправилась отдыхать в Забини-менор, к сыну.

Блейз встретил мать с серьезным видом, поинтересовался ее самочувствием, и только после этого кинулся к ней на шею.

— Я так соскучилась, мой малыш, — обнимая сына, шептала она.

— Я тоже, мамочка, — вторил ей тот в ответ.

Следующие полгода прошли в полной идиллии. Катарина все свое время посвящала сыну. Она даже сама с ним занималась, обучая основам магии. Все, нанятые ею преподаватели, были высшей квалификации. Ее мальчик должен был быть лучшим, но при этом также и уметь держаться в стороне, не выказывая окружающим своего явного превосходства над ними. На детей аристократов она уже успела налюбоваться. Чего уж стоил один только Драко Малфой — напыщенный, избалованный, себялюбивый юнец. Ничего толкового, по ее мнению, из отпрыска Малфоев, не выйдет. Блейз же был серьезным, вдумчивым, умным. Като хоть и дарила ему подарки, но никогда не откупалась ими от него, как обычно делали многие другие родители. Она не собиралась навязывать своего мнения сыну, предлагая ему научиться мыслить самостоятельно. Катарина была готова выслушать его, помочь, если он попросит, но никогда не собиралась на него давить, и, упаси Мерлин, заставлять его делать что-то помимо его воли, в пользу её решений. Она уже насмотрелась на попугая в лице наследника Малфоев. Это было отвратительно.

Катарина нарадоваться не могла на сына, который делал успехи во всем, за что бы ни брался. А однажды она увидела, как фолиант Медичи открывается и ему тоже. Он случайно взял книгу в руки, когда наблюдал, как мать примеряет драгоценности, собираясь на очередной прием. «Медичи», — удовлетворенно подумала она. И теперь точно знала, что сын ее поймет.

А потом появился четвертый муж. Восьмилетний Блейз только усмехнулся на это, сказав, что счастья ей желать не будет, после чего уткнулся в фолиант Медичи, делая вид, что увлечен чтением. Катарина окинула его насмешливым взглядом, и не стала говорить, что он и десятой части написанного не понимает. За время траура по третьему супругу она и Блейз очень сильно сблизились. Ей иногда казалось, что они понимают друг друга с полувзгляда.

Брак с очередным избранником продлился ровно три месяца, закончившись ужином, бокалом вина с ядом Медичи и удрученной вдовой у постели своего так рано почившего супруга. Блейз этого мужа даже ни разу не видел. Спустя двое суток после похорон он встречал мать, стоя на крыльце своего дома.

— Кто следующий? — насмешливо поинтересовался он, заработав легкий подзатыльник и улыбку.

— Поживем-увидим, — ответила ему Катарина.

Целый год они прожили в меноре только вдвоем, не считая нанятых работников и домовиков. Леди Забини даже в свет не выбиралась. Но вот ее саму, почему-то никто оставлять в покое не хотел. Не смотря на то, что за глаза ее уже в полный голос называли «Черной вдовой», а то и отравительницей, желающих «прибрать» ее к своим рукам не убавлялось. Казалось, что мужчины заключили между собой пари, что смогут «перевоспитать» эту леди. А Катарина, в это же время продолжала заниматься с сыном, все больше посвящая его в тайны рода, как Забини, так и Медичи.

Блейз не был глупым, и поэтому многое из прочитанного в семейном фолианте сумел понять, в том числе и об одном очень специфическом яде, который никто не способен обнаружить ни в теле, ни в крови. Он никогда не сомневался, от чего умерли мужья его матери, и в тоже время был уверен в том, что его отца она не убивала. Почему, спросите вы, мальчик так легко относился к тому, что делала его мама? Ответ очень прост — ребенок ей во всем безоговорочно доверял.

На десятилетие Блейз узнал о том, что у него будет отчим номер пять. Этот индивид почему-то решил познакомиться с пасынком. Катарине не очень понравилось такое желание супруга, но все же она устроила встречу, правда, на нейтральной территории. Привозить сына в дом к мужу она не собиралась. У ее мальчика была давно устоявшаяся жизнь, которую она менять не собиралась. К тому же, зачем это делать, если и этому мужу не суждено прожить так уж долго? Только вот данный супруг вознамерился качать права, и с первой же минуты, потребовал, чтобы Блейз называл его папой, а также переехал в его дом под полную опеку. Пятый супруг леди Забини не пережил даже брачной ночи. Женщина терпеть не могла, когда ей диктуют условия. И снова траур, и снова жизнь в одном доме с сыном. Правда, на этот раз она все же выходила в свет. Так что ничего удивительного в том, что в начале 1991года у нее появился шестой супруг. С сыном его знакомить она не собиралась вообще. Забини существовали как бы отдельно от всей остальной ее жизни.

«Черная вдова», — говорили прямо в лицо, а она просто улыбалась, не опровергая, но и не соглашаясь, зная цену себе и своим действиям, а на остальных ей было наплевать.

Глава 3. Блейз Забини. Наследник Медичи

POV Блейза.

Мама — она для меня все. Я помню её сидящей ночью, на краю моей кровати и гладящей меня по голове. Я помню её плачущую или тихо улыбающуюся мне. Мама. Наверное, другие бы назвали ее плохой матерью. Ведь она меняет мужчин, как свои наряды. А потом они умирают, когда ей надоедают. Многие, наверное, не понимают, почему мы не живем вместе, словно я нелюбимый, ненужный ребенок. Но они не правы. Я знаю, что мама меня обожает. Она сделает для меня все. И если я попрошу ее больше не выходить замуж, то она выполнит мое желание. Но я не буду этого делать, потому что ей нельзя замыкаться в себе.

Она до сих пор любит моего отца. Я знаю. Я видел, ее плачущую перед его портретом. Папа никогда ни в чем ее не обвиняет. Он все знает, хотя никто ему не рассказывал о том, что именно делает мама. Ему остается только с нежностью и сочувствием смотреть на нее. Мне иногда кажется, что будь у него возможность, он обнял ее и прижал к груди, а потом гладил бы ее по волосам, шепча, что все будет хорошо.

Для меня главное, чтобы мама всегда была осторожной. Я не хочу ее потерять, не хочу, чтобы у кого-то появилось доказательство ее вины. Как хорошо, что фолиант Медичи открывается только ей и мне. И этот яд никто кроме нас не может сварить.

В этом году я поступаю в Хогвартс, а мама в очередной раз собирается выйти замуж. Этот ее шестой муж. Мне он не нравится. Я видел, как однажды мама приехала домой со слезами. Почему она до сих пор ничего не предприняла? Ведь это так просто. Мы же Медичи

Конец POV Блейза.

Первого сентября 1991 года одиннадцатилетний Блейз Забини отправился в Хогвартс, и поступил на факультет Слизерин. А где еще мог оказаться такой скрытный, хитрый человек, о котором почти никто ничего не знал. Он как-то сразу оказался в стороне. Вроде бы со всеми, но в то же время особняком. Мальчик наблюдал за всем и всеми, примечал, делал выводы. И при этом знал, что умнее многих старшекурсников. И все это благодаря своей маме. Мальчик слышал, что говорят о его матери, но никогда не вступался за её честь. Они могли говорить, что угодно, но доказательств ни у кого не было. Многих выводила из себя его улыбка, когда рассказывали о том, что его мать отравила очередного мужа. Кстати, шестой отправился в мир иной, как раз в последний учебный день его первого курса.

Лето они с матерью смогли провести вместе, и поэтому были очень счастливы. Катарина увезла его в Италию, где знакомила с теми местами, что были связаны с именем Медичи. Неожиданно, одно из поместий этого рода приняло их, подтверждая, что семья возродилась, пусть и таким странным образом. Като решила, что именно ее действия, а также использование семейных знаний и послужило ключом к этому.

Еще целый год леди Забини пребывала в гордом одиночестве, переписываясь с сыном чуть ли не каждый день. Они делились всем, о чем можно было бы поговорить: от простых бытовых дел, до политической ситуации. Блейз всегда фыркал, когда писал о Малфое. Ему становилось смешно при виде того, что пытался представить из себя этот блондин. А вот о Поттере он старался писать осторожно. Гриффиндорец, с одной стороны, удивлял его своей наивностью, с другой — восхищал тем, как раз за разом умудрялся преодолевать все трудности, которые как грибы вырастают у него на пути. И еще, Блейз уже в конце второго курса заявил, что не встанет ни на одну из сторон, если появится хоть малейший шанс для этого. Забини, по его словам, должны быть нейтральными, как это и было еще во времена его отца.

К середине его третьего курса Катарина вновь вышла замуж. На этот раз Блейз присутствовал на свадьбе, оценивающе глядя на нового отчима, который им будет недолго. Приятный на вид мужчина, но, по натуре — настоящий подкаблучник. Юноша сам с собой заключил пари, что меньше чем через три месяца муж надоест его матери, и она отправит его вслед за остальными. Ему даже стало интересно наблюдать за этой гонкой. Он воспринимал ее как игру, не замечая при этом того, насколько она жестокая. Игра на жизнь. Блейз прекрасно понимал, что больше никому не удастся пробудить в его матери любовь. Всем для нее был только Чезаре. Дарингтон лишь заставил ее стать циничной и хладнокровной. Больше она никому не позволит владеть собой. Если мужчины этого не поймут, то так и не перестанут дохнуть как мухи рядом с ней.

А сам Блейз в это время учился, удивляясь тому уровню образования, что давался в Хогвартсе. Дома ему преподавали намного лучше. И все же, оставаясь одним из лучших учеников школы, Блейз старался не выделяться из общей толпы. Он наблюдал, оценивал, делал выводы. Ему ведь и дальше, в будущем, предстоит жить с этими людьми. Хотя всегда и для всех есть семейный яд. Перстень, порошок, бокал и вуаля — проблемой меньше. Он Медичи — и этим все сказано. Блейз считал, что всегда можно решить вопрос самым радикальным способом. Благодаря яду матери он считался одним из самых богатых аристократов в Англии, да и, наверное, в Европе тоже.

К вящему удивлению юноши, седьмой муж продержался полтора года. И как Катарина смогла так долго терпеть этого подкаблучника? Скорее всего, ей просто было скучно одной. Ведь сын, который значил для нее все, был в школе. Муж, конечно, не замена, но хоть какое-то плечо рядом.

На пятый курс Блейз прибыл с багажом из восьмого мужа матери.

— Забини, какой там у твоей маман муженек по счету? — растягивая слова в своей излюбленной манере, с насмешкой, поинтересовался Малфой-младший.

— Восьмой, а что, завидно? — не остался в долгу Блейз.

— И долго проживет? Когда его твоя матушка отравит? — Драко чаще всего не знал меры, и не умел держать язык за зубами.

— Столько, сколько ему отпущено, — усмехнулся Блейз. «Поосторожнее, Малфой, а то испытаешь проклятие Медичи на собственной шкуре», — подумал он.

— Да, ну? — Драко скептически посмотрел на однокурсника.

— Ну, да, — получил он невозмутимый ответ, не подозревая о мыслях, которые бродят в темноволосой голове. Хорошо, что он не был врагом Забини, а то Малфои давно уже остались бы без наследника.

POV Блейза.

Мама, мамочка, я так тебя люблю. Но никто и никогда не сможет узнать, какие мы на самом деле, что чувствуем, о чем мечтаем. В школе все уверены, что я тебе если и не ненавижу, то, по крайней мере, совершенно к тебе равнодушен. Они все время спрашивают, как я называл всех твоих мужей. Одноклассники даже не знают, что многих из них я никогда не встречал и не знал лично. Они не подозревают, что слово «папа» я произносил только для одного человека — моего настоящего отца.

Мама, мамочка, я хочу, чтобы ты была счастлива. И если такой образ жизни то, что тебе нужно, значит, так и будет. Мы Медичи — и добиваемся власти так, как нам нравится. А ведь положение в обществе, тоже власть. С нами считаются. Вот даже Темный лорд заинтересовался. Но мы нейтральны. Если бы был жив отец, он мог бы попытаться нас завербовать, но ты — женщина, а я пока веса не имею. Знали бы они, кто мы такие и на что способны. Но всему свое время, правда, мамочка?

Конец POV Блейза.

Эпилог

Блейз Забини ехал в Хогвартс-экспрессе на свой пятый курс. И никто не знал, что у него все будет хорошо. Что там, за стенами Хогвартса его возвращения из школы будет ждать любящая мать, которой он готов простить все, потому для него она тоже свернет горы, опустит на землю небо, зажжет солнце и достанет луну. Они — мать и сын, которые всегда будут друг для друга. И не важно, сколько еще раз леди Забини выйдет замуж — в ее жизни и в её сердце есть место только для одного мужчины. И этот мужчина — ее сын.