Личия Троиси

«Дочь по крови»

Сандроне посвящается. В конце концов, это его вина…

В ПРЕДЫДУЩИХ КНИГАХ…

После того как Идо, Леарко и Дубэ покончили с Дохором, кажется, что дела во Всплывшем Мире стали налаживаться. Постепенно жизнь вошла в свое привычное русло: из развалин, оставшихся после войны, возродилось новое королевство. На смену бывшим правителям, слишком скомпрометировавшим себя, пришли новые; Леарко вместе со своей супругой Дубэ взял в свои руки бразды правления, и народы разных земель Всплывшего Мира предприняли еще одну попытку установить общий миропорядок. Были созданы Объединенные войска, и даже восстановлен Энавар — город, существовавший со времен самого прославленного полуэльфийского короля Наммена. Теана, занявшись преобразованием культа Тенаара, оскверненного ложью Гильдии убийц, нашла свое место в новом мире. Приверженцы нового культа, члены Братства Молнии, возвели храмы на территории всего Всплывшего Мира.

Но самое главное — это мир. Пятьдесят долгих лет мира. Со времен Наммена Всплывший Мир не знал такого безоблачного периода в своей истории. Леарко стали называть Справедливым.

И в один из мирных дней этого нового золотого века, прямо посреди залитого солнцем луга, однажды утром и просыпается девушка. Она не помнит, кто она и откуда. Из одежды на ней только холщовая туника, а на запястьях рук и на лодыжках лишь красный след от цепей.

Наша героиня бродит по лесу в поисках ответа: кто она и как оказалась в этих местах? В водах источника она видит лицо незнакомки. У нее разные глаза и синие пряди в черной массе волос. Но это ей ни о чем не говорит.

В Салазаре, родном городе Ниал, произойдут переломные в жизни девушки события. Молодой воин, вооруженный огромным двуручным мечом, спасает ей жизнь. Его поведение кажется девушке странным — эта странность заключается в необычайной ярости, которую, к его чести, он пытается сдерживать. Но он спас девушке жизнь, и она чувствует, что может довериться ему.

Спасителя зовут Амхал, и он воспитанник Всадника Дракона. Он направляется в Новый Энавар после выполнения своей миссии. Девушка просит у него разрешения последовать за ним: ей просто не на кого больше опереться. Она все еще ничего не знает о себе, не имеет ни малейшего понятия о том, где находится и как ее зовут. И именно Амхал дает ей имя Адхара.

На их пути в Лаодамею, столицу Земли Воды, молодые люди делают остановку в одном из крошечных поселений на границе с Землей Ветра. То, что они там увидели, глубоко потрясло и ужаснуло их: повсюду встречались зараженные люди, в домах трупы жертв неизвестной болезни.

Чудом вырвавшись из злополучного селения, Амхал и Адхара продолжают свой путь, направляясь в Лаодамею. Именно там и начинают всплывать некоторые пока еще очень смутные подробности загадочного прошлого девушки. По просьбе Амхала Адхару осматривает священник, который догадывается о том, что девушка стала объектом магического воздействия. Но к сожалению, ничего кроме этого он сказать не может.

А тем временем молодые люди направляются в Новый Энавар, где Адхара знакомится с Мирой, наставником Амхала, суровым воином, человеком прямым и честным, которым Амхал восхищается и которому он безгранично предан. Адхаре нелегко, время идет, а ей так и не удается ничего вспомнить. Она знает только, что не хочет терять Амхала. Между молодыми людьми возникают особые отношения. Адхара благодарна юноше за то, что он спас ее, не бросил одну в неизвестном ей мире, а может быть, важнее всего то, что он дал ей имя. Так Ахдара последовала за Амхалом в Макрат, столицу Земли Солнца, к месту его службы.

С появлением в Макрате Дубэ жизнь в городе стала особенно яркой. От брака с Леарко у нее родился единственный сын, Неор. К несчастью, после падения с лошади Неор был парализован, но это не помешало ему стать полноценной личностью. Молодой человек обладал сильной волей и светлым умом, очень скоро он становится первым советником своего отца, а для многих — серым кардиналом, который в действительности правит Землей Солнца. Он женат, у него двое детей: необузданная Амина и умный, уравновешенный Калт.

Адхара в надежде получить работу направляется с Амхалом во дворец. Не имея прошлого, она пытается, по крайней мере, создать свое будущее.

Принц Неор предоставляет ей такую возможность: он предлагает девушке стать фрейлиной Амины, подарив, таким образом, своей строптивой и никем не понятой дочери подругу, которая помогла бы ей нарушить ее одиночество.

Быть рядом с юной принцессой совсем не просто, но Адхара находит в ней некоторое сходство с собой, и между ними возникает крепкая дружба.

В то время, когда, казалось, все идет хорошо, появляется некто, кто нарушает спокойное течение жизни двора Макрата: это Сан, внук Ниал, возвращается в Землю Солнца после пятидесятилетнего добровольного изгнания. Леарко, который всегда чувствовал свою вину в его исчезновении, принимает Сана как героя и назначает его почетным Всадником Дракона Академии. Но похоже, что Сана интересует только Амхал. Он, повсюду сопровождая молодого человека, начинает обучать его военному искусству, исследовать двойственную природу способностей юноши, раздираемого жаждой крови, с одной стороны, и желанием стать доблестным Всадником Дракона — с другой. В это время события разворачиваются таким образом, что Мира, уже и так начавший с недоверием относиться к действиям Сана, открыто приказывает последнему оставить его ученика в покое.

А между тем встреча Адхары и Теаны, Верховной Жрицы королевства, организованная по инициативе Амхала, оказывается безрезультатной. Жрицу обуревают мрачные предчувствия в отношении девушки, но она умалчивает об этом и подтверждает только то, что на Адхару наложены неведомые колдовские чары. Теана подвергает девушку магическому ритуалу в надежде проникнуть в ее память.

Во время проведения эксперимента Теана вновь вынуждена вспомнить мрачные эпизоды из истории Братства Молнии. Равновесие Всплывшего Мира с первого дня его возникновения всегда существовало за счет противоборства Марваша, воплощения зла, создания, призванного сеять разрушения, и Сирен, предназначение которой заключается в том, чтобы сразиться с Марвашем и победить его. Марваш и Сирен, Разрушитель и Посвященная, веками противостояли друг другу, попеременно одерживая верх над своим противником в этом бесконечном круговороте. Но некоторые члены Братства, отделившись от ортодоксального культа, основали секту Недремлющих и пытались вмешаться в этот круговорот. Они разыскивали Марваша, чтобы убить его прежде, чем тот осознает собственное могущество, а затем создали Сирен. На них начались гонения со стороны властей Земли Солнца, и эта секта была запрещена. Однако это давняя история и, по мнению Теаны, не имеет ничего общего с настоящим.

События стали стремительно развиваться в один из дней, когда Мира, Адхара и Амина устроили шуточное сражение. Согласившийся «потренировать» принцессу наставник Амхала был сражен отравленной стрелой как раз во время занятий с принцессой. Адхара, повинуясь инстинкту, убивает нападавшего. Некоторое время спустя Мира умирает.

Амхал чувствует полное опустошение после убийства своего учителя, и Сан с готовностью берет его под свое крыло. К сожалению, его тайные замыслы еще ужаснее.

Зараженное селение, где оказались Амхал и Адхара, было только началом бедствий: беспощадная и смертельно опасная зараза начинает распространяться по всему Всплывшему Миру, повсюду настигая свои жертвы. Но от страшной болезни гибнут только люди, на гномов и нимф она не распространяется. Начинают расползаться слухи, что, возможно, именно нимфы оказались распространителями болезни. Атмосфера подозрительности начинает медленно отравлять жизнь во Всплывшем Мире: города окружают карантины, войска призваны охранять их, всюду царит ужас. Всеобщий страх знаменует собой конец мирного сосуществования многих рас. Похоже, что для Всплывшего Мира наступает час расплаты за полвека спокойной жизни…

Амхал отправляется вместе с Саном в зону карантина для оказания помощи в поддержании порядка. Адхара решает последовать за ними. Дело в том, что и у нее Сан не вызывает доверия: девушка чувствует, как молодой человек все больше отдается во власть мрачных инстинктов своей натуры и что без Миры он оказался лишенным нравственной поддержки в жизни.

Их конечная цель — Дамилар, убогое селение, зажатое в тисках смертельной напасти. Именно здесь Амхал постепенно становится жертвой собственного безумия, и именно здесь он делает свой окончательный выбор. В одной из деревень юноша сталкивается с группой людей, зверски расправившейся с нимфой только ради того, чтобы напиться ее крови, они были твердо уверены в том, что это сделает их невосприимчивыми к болезни. Амхал не смог сдержать своей ярости и вместе с Саном учинил кровавую расправу над местными жителями.

Положение при дворе также оставляет желать лучшего. Расследование причин смерти Миры привело к Сану. Кроме того, эпидемия добралась и до королевских покоев: заболевает и умирает Леарко. На долю Неора выпадает неблагодарная миссия взять в свои руки бразды правления королевством. Он переводит двор в Новый Энавар и принимает решение арестовать Сана. Увидев военный конвой, прибывший в лагерь для задержания нового учителя Амхала, юноша оказывается в полном недоумении. Потрясенный устроенной ранее резней и арестом своего наставника, Амхал решается поехать в Новый Энавар. Освободив Сана, он наверняка узнает правду: в действительности ли тот убил Миру или, как выходит из слов закованного в кандалы Сана, все это — результат заговора, устроенного Неором с целью устранения неудобного для него претендента на трон?

Адхара в очередной раз решает повиноваться зову сердца: она не сомневается в том, что Амхал будет убит. Лучше предупредить короля и отправить юношу под арест и тем самым вызвать его ненависть, чем увидеть Амхала мертвым.

В Новом Энаваре всплывает возмутительная правда об истинных намерениях Сана. Перед лицом ошеломленного Неора он признается, что убил Миру с целью убрать с пути неудобное препятствие, мешавшее ему в выполнении своей миссии. Ведь на самом деле его интересовал лишь Амхал, и только этот юноша был его главной целью. В конце концов, достаточно было просто опрокинуть в покоях Леарко склянку с зараженной кровью для того, чтобы погиб еще и король, — таков был подарок Сана загадочному лицу, что направил его в столицу королевства.

И именно в этот самый момент Амхал врывается в камеру Сана. Адхара так и не смогла предупредить о появлении молодого человека в городе, известие об этом получила только Амина. Но было слишком поздно. Амхал спускается в тайное подземелье дворца, где Неор допрашивает Сана, только для того, чтобы помочь последнему выйти на свободу, и для совершения этого побега Амхал берет нового короля в заложники.

Затея была почти безнадежна, но Амхалу и Сану удается найти выход. Неор всячески пытается образумить юношу: он рассказывает ему о признании Сана, безуспешно взывая к положительным сторонам души юноши. Амхал не может и не хочет верить в то, что Сан виновен во всех трагедиях, произошедших за последнее время, и, самое главное, он хочет прекратить собственные страдания и борьбу с разрастающейся день ото дня в его груди яростью. Юноша перерезает Неору горло и скрывается вместе с Саном.

Адхара в смятении. Она понимает, что совершенное Амхалом преступление исключает какое бы то ни было прощение. Но девушка продолжает в него верить. Она убеждена, что еще сможет его спасти, потому что в его душе еще осталось доброе начало. Адхара бросается вслед за беглецами и оказывается в очень странном полуразрушенном подземелье. Похоже, что Адхара вспомнила и это место, и эти уничтоженные огнем стены, и остатки существовавшей здесь некогда лаборатории. И тогда картины, которые на протяжении стольких лет хранились в ее подсознании, стали неожиданно всплывать в памяти девушки. Она вспоминает человека, который говорит ей, что скоро вернется, и просит дождаться его. Однако все эти образы улетучиваются, едва Адхара видит перед собой Амхала. Он, полностью подавленный и совсем не похожий на себя, также находится в этом подземелье. Однако Адхара чувствует, что есть еще надежда на его спасение. Она всеми способами пытается образумить молодого человека до тех пор, пока в их разговор не вмешивается Сан. Поединок с Саном едва не закончился для Адхары поражением, как вдруг, словно из воздуха, появляется незнакомец и спасает девушке жизнь. Затем следует стремительная схватка, и Амхал вместе с Саном удаляются, оставляя Адхару наедине с чужаком, которому, похоже, эта девушка уже хорошо знакома. Он называет ее Кандра…

Человек по имени Андрас открывает наконец Адхаре правду, которую она тщетно пыталась узнать все эти месяцы и которая вовсе не принесла ей радости.

Андрас, будучи членом секты Недремлющих, долгие годы работал над созданием Сирен. Для этой цели он вместе с другими членами секты использовал трупы девушек, воскрешая их путем магических и священнических знаний. Омерзительные опыты продолжались еще долго и завершились появлением Адхары, или, точнее сказать, Кандры, ставшей результатом шестого по счету эксперимента, проведенного Андрасом. Она была воссоздана из мертвого тела при помощи магии. Это была Сирен. Провидцы убеждены, что после стольких неудачных попыток они создали настоящую Посвященную.

Адхара отказывается верить в это признание. Во власти слепой ярости, она избивает Андраса и убегает из подземелья. Бесцельно блуждая, девушка оказывается на том самом лугу, с которого все и началось. Там она вспоминает и лабораторию, в которой Недремлющие проводили свои чудовищные эксперименты, и ворвавшегося в подземелье Сана с тем, чтобы расправиться с его обитателями, и Андраса, спрятавшего Адхару в потайном подземном ходе и тем самым спасшего ей жизнь.

«Оставайся здесь и жди меня», — говорит он девушке и запирает ее. С той поры проходят долгие минуты, часы, дни, пока она наконец не покидает своего убежища. Адхара пробирается среди трупов и развалин, выбирается из подземелья и без чувств падает на лугу.

ПРОЛОГ

Кровь на доспехах была совсем свежей. Эльф втянул в себя приторный, металлический запах. Прекрасный аромат. Он посмотрел на войско противника, выстроившееся в долине, и вздрогнул, смакуя предстоящее кровопролитие.

Наверняка они попытались бы защититься, если бы знали об этом заранее. Эти упрямые существа, что ныне населяют Всплывший Мир, тупо привязаны к жизни. Они, должно быть, уже увидели их виверн и приготовились дать отпор. Наверное, они полагали, что, отразив эту первую атаку, сражение окончится, так и не успев начаться. Глупцы. Они не знают, сколько лет его воины готовились к этому нападению.

Едва на горизонте показалось войско противника, долину заполнил звук рога. Сидя верхом на своей виверне, эльф насчитал несколько драконов и на реке десяток лодок неприятеля. Смехотворное количество в сравнении с его армией. Тогда он повернулся к своему воинству и решительно сжал рукоять меча. Он неподвижно сидел на животном, крылья которого дрожали от напряжения. В глазах своих воинов он увидел холодную решимость принести себя в жертву. Они готовы умереть за это.

— Мы знали, что этот день настанет! — крикнул он. — И что мы заплатим за это кровью. Но мы победим, будьте уверены в этом так же, как и я. К оружию!

Боевой клич пронесся над войском. Лучники наложили стрелы на тетиву, готовые ответить на его сигнал. Затем он взмахнул мечом, и смертельный дождь пролился на неприятеля. Расчет был как раз на то, что вражеские силы были немногочисленны, однако это не помешало противнику сразить многих его воинов. Затем настал черед копий: войска с воплями кинулись в смертельную схватку. На реке лодки противника пытались идти на абордаж, и к всплеску воды, колыхавшейся от падавших в нее тел, примешивался холодный скрежет клинков. Вот он, сладостный грохот войны.

При виде этого зрелища эльф с неистовым воплем ринулся в бой. Один из Всадников Дракона попытался остановить его огненной струей, но тот сбил противника всем весом своей виверны. Последовал тяжелый приглушенный звук. Копье неприятеля ранило эльфа в руку, и он почувствовал, как жгучая боль пронзила его плоть. Однако это уже не имело для него никакого значения. Эльф вонзил меч в тело всадника, с удовольствием ощутив горячую кровь на своих руках. Затем, придя на помощь одному из своих воинов, он без колебаний бросился на следующего противника. Сосредоточившись на драконе, он рассек его голову метким ударом меча. Всадник с продолжительным криком падал в воду и в конце концов оказался раздавленным громадным телом собственного животного.

Там, внизу, вся река уже была переполнена трупами. Король знал, что эта земля должна быть омыта кровью прежде, чем его народ сможет считать ее снова своей. Слава доставалась ценой кровопролития и смерти. Он приказал своим воинам не сдаваться в плен. Он полагал, что вода смоет весь этот ужас и поглощенные волнами захватчики Всплывшего Мира навсегда исчезнут из их жизни.

После сражения некоторые воины спустились в долину, чтобы убедиться в том, что все неприятельское войско разбито.

Эльф ждал, сидя верхом на своей виверне, погруженной в воду по самую холку и лапами упиравшейся в илистое ложе реки.

— Дорога свободна, мой господин, — сказал, приближаясь, один из воинов.

Эльф медленно снял с себя доспехи и протянул их своему оруженосцу, а затем спрыгнул в воду. Раздосадованные голоса раздались в стане его воинов.

— Ваше величество! — воскликнул оруженосец, уже готовый ринуться к нему.

Эльф жестом руки остановил его:

— Все в порядке.

А затем он поплыл на противоположный берег. В этом месте течение реки было не очень сильным, а у него крепкие, натренированные руки.

«Я всю свою жизнь готовился к этому моменту», — подумал он.

Там, где небо и вода касаются друг друга, земля кажется коричнево-зеленым миражем.

Склонив голову, он представил себе, как его подданные воскликнут от удивления. Затем его ноги коснулись илистого дна, и он стал неторопливо ступать по нему.

Вот вода достигает его шеи, потом боков и, наконец, коленей. Всякий раз, словно заново рождаясь, из воды появлялась еще одна часть его тела. Он слышал плеск воды о деревянные лодки и ощущал сдержанное молчание своих воинов, затаивших дыхание в напряженном ожидании.

Берег был от него всего в одном шаге. Он столько грезил о нем, сотни раз представляя этот момент. У него возникло ощущение, будто он уже был здесь, поскольку читал летописи своих предков, ступавших на эту землю, владевших ею и любивших ее. Но она была еще прекраснее, чем он даже мог себе представить. На этой земле обетованной зелень листвы куда ярче, росы на траве обильнее, а воздух благоуханнее.

Он глубоко вздохнул: это был воздух дома, воздух свободы.

Он остановился у кромки берега среди камышей. Достаточно было только шагнуть вперед, и вызов будет брошен.

Он подумал о себе подобных, что несколько веков назад изгнанниками перешли эту реку, о своем отце, который всю свою жизнь провел, укрывшись среди отвесных скал Орвы, довольствуясь только своим крошечным, зависшим над морем королевством. Он подумал о тех, кто насмехался над ним, кто препятствовал ему, о тех, кто был не способен поверить в его грандиозную мечту. Он улыбнулся, поднял глаза, посмотрел на чистое голубое небо, и слезинка усталости и скорби скатилась по его лицу. Взойдя на берег, он упал на колени, и, положив руки на землю, ощутил ладонями ее мягкость. История повернула свой ход вспять. Кто-то помог ему встать. Его воины, с изможденными лицами, с залитым кровью оружием, с надеждой глядели на него.

Крисс по очереди посмотрел на каждого из них.

— Спасибо, — произнес он. — Спасибо за все, что вы сделали, за все вынесенные вами страдания.

Он повернулся к своему воинству, тем самым эльфам, которых он так далеко увел от своего дома вслед за мечтой, порой казавшейся несбыточной, и они пошли за ним, потому что поверили в эту мечту.

— Ваш король с вами, — прогремел его голос. — Время изгнания прошло. Дни захватчиков сочтены. Они гибнут в своих селениях, изнуряемые болезнью, которую мы принесли. Никто не в силах остановить нас, мы вычеркнем из памяти те века, когда мы жили вдали от нашей родины, мы смоем соль наших слез их кровью, и Эрак Маар опять станет нашим. Поприветствуйте же утро нового дня!

Он поднял кулак к небу с зажатой в нем землей, которая вскоре должна стать его. Его воины, все как один, издали мощный крик ликования.

Эрак Маар, Всплывший Мир.

Крисс в экстазе закрыл глаза. Затем, открыв их, он посмотрел на побережье, как хищник взирает на свою добычу.

Часть первая

БЕГСТВО

1

ИЗМЕННИЦА

Адхара обнажила кинжал. Поначалу она их не услышала. Шум смешался с шорохом ветра во мраке, и к тому же она слишком устала, чтобы воспринимать размеренный звук шагов за своей спиной.

Девушка обернулась, чтобы окинуть взглядом густую лесную чащу, где, как ей показалось, она заметила промелькнувшую темную тень. К первой тени прибавилась другая, потом третья и четвертая. И хотя уже смеркалось, в конце концов она узнала их. Это солдаты. На них были такие же, как и у Амхала, знаки отличия, когда он служил в гвардии Макрата.

Амхал!

В первое мгновение она подумала, что это может быть он. Вопреки логике, вопреки всякой надежде, она пыталась убедить себя, что все произошедшее за эти последние дни было всего лишь кошмаром. Но разум подсказывал, что все случилось наяву.

— Мы не желаем тебе зла, — сказал один из них, выходя из укрытия. — Мы пришли сюда по приказу Верховной Жрицы.

Адхара не ответила. В поисках путей отхода она осмотрелась по сторонам.

— Теана хочет встретиться с тобой, — добавил другой.

Теана. При одном только воспоминании об этой холодной женщине девушку охватила волна гнева. Очередное мрачное действующее лицо в ее жизни, еще один человек, который скрыл от нее правду и воспользовался ею.

— Мне не о чем с ней говорить, — заявила Адхара, отступая назад.

— Это не приглашение, а приказ Верховной Жрицы.

Адхара все поняла. Время, когда она могла выбирать, сражаться ей или нет, когда она могла клясться, что никогда не будет убивать, прошло. Из дворцового мира, в котором она прожила три месяца, жизнь забросила ее прямиком на войну, в самую глушь, в которой единственный способ выжить — это бегство, а единственное спасение — стальной клинок. Казалось, что прошла уже целая жизнь с того дня, как она сразила убийцу Миры.

Клинок ее кинжала угрожающе сверкнул. Все четверо оцепенели.

— Верховная Жрица не желает тебе зла. Не вынуждай нас применять силу, — примирительно произнес один из гвардейцев.

Адхара приготовилась к нападению.

— Уходите отсюда прочь, и тогда никому ничего не придется делать против своей воли, — прошипела девушка сквозь зубы.

Первый меч был извлечен из ножен, за ним последовало еще три.

— В последний раз… — стоял на своем гвардеец.

Но Адхара не дала ему договорить. Она проворно выскочила вперед. Затем, увернувшись от меча противника, сделала меткий выпад. Девушка пригнулась, избегая последовавшего в ответ кругового размаха. Сделав оборот вокруг себя, она рассекла своим кинжалом коленные сухожилия одного из нападавших. Мужчина с воплем повалился на землю. Адхара на лету подхватила его меч и стремительно кинулась в атаку.

Знание того, что она превосходно владеет холодным оружием, пришло к девушке во время схватки с убийцей Миры. Она не помнила, чтобы когда-либо в действительности участвовала в поединках, однако ее тело двигалось будто бы само по себе. Видимо, Недремлющие каким-то образом сумели заложить это умение в ее сознание, она была словно живое оружие, ее тело знало, что нужно делать.

Она нанесла глубокую рану противнику, и он, упав на колени, прижал руки к груди.

Адхара обернулась. Она без передышки, хладнокровно атаковала как кинжалом, так и мечом. Девушка яростно двинулась вперед и сражалась до тех пор, пока не увидела, как в воздухе пронеслось оружие третьего гвардейца. Адхара почувствовала за своей спиной движение и, сделав резкий оборот, ударила ногой прямо в челюсть нападавшего. В итоге двое гвардейцев стонали, сидя на земле, третий без сознания лежал на спине. Четвертый мужчина был безоружен, именно к нему и обратилась девушка, приставив к его горлу меч:

— Скажи Верховной Жрице, у меня нет с ней ничего общего. Скажи ей, чтобы перестала разыскивать меня, ей все равно меня не поймать.

Гвардеец тяжело дышал, но при этом тень улыбки промелькнула в уголках его губ. В этот момент Адхара почувствовала удар в затылок, и сразу же резкая боль пронзила спину девушки.

Пять. Их было пять, с досадой успела подумать она.

И девушку поглотил мрак.

Она проснулась от скрипа колес. Непрекращающаяся качка, лишь изредка прерываемая резкими толчками. Адхара медленно открыла глаза: тошнота подкатила к самому горлу, девушку стошнило прямо на деревянный, покрытый соломой, пол.

Голова Адхары раскалывалась от боли. Девушка дотронулась до головы, но тут же отдернула руку. Затылок в месте удара нестерпимо ныл, сводя ее с ума.

Адхара осмотрелась по сторонам: она лежала в узкой повозке, сколоченной из грубых досок. Ее уложили на мягкую подстилку, рядом с которой стоял низкий металлический сосуд. Адхара заглянула в него — вода, и стала жадно пить.

Прохладная жидкость придала сил.

Адхара обратила внимание на то, что ее руки и ноги свободны. Она не связана. Девушка руками толкнула дверцу, но та не поддалась. Пока сбежать не было возможности.

Адхара уселась в угол и попыталась понять, что происходит.

Ее поймали. И что теперь?

Морщась от резкой боли в голове, она размышляла о том, что переживает боль и страдания, но сама себе не принадлежит.

То, о чем рассказал ей Андрас, было правдой. Она — искусственное создание. Ее тело принадлежало другой девушке, оно пережило собственную земную линию жизни. Другая девушка любила, страдала, радовалась, словом, испытывала все те чувства, которые теперь Адхара не в силах была вспомнить. Они были стерты из ее памяти. Недремлющие оживили ее тело только для того, чтобы превратить ее в орудие для достижения своей цели.

За все эти месяцы ее собственным настоящим переживанием было чувство к Амхалу. Любовь к нему сделала ее человеком. Поэтому Адхаре казалось вполне естественным отправиться на его поиски. Ведь он спас ей жизнь, дал имя и тем самым помог осознать себя как личность. Теперь она должна спасти Амхала.

После бегства от Андраса Адхара сразу же направилась в знакомое ей селение, находившееся неподалеку от Нового Энавара. Она была голодна, но самое главное — ей нужны были сведения. Она понятия не имела о том, куда Сан увез Амхала, ей надо было найти хоть какую-то зацепку.

В таверне она потратила все немногочисленные имевшиеся у нее кароли. Скромно пообедав, девушка обратилась к одной из женщин и спросила у нее, не видела ли она виверну, несколько дней тому назад пролетавшую в этих местах.

— Если точнее, то два дня назад.

— Я ее видел, — невнятно отозвался с другого конца стола один подвыпивший клиент с бокалом в руке.

— Ну конечно же ты ее видел, так же как два месяца назад единорога и месяц назад полуженщину, полулошадь, — с насмешкой заметила служанка. — Не слушай его, он пьян, как сапожник.

— А я говорю, что видел! — не унимался пьянчужка; шатаясь, он пытался встать на ноги. — Эта тварь издала такой ужасный вопль, что-то вроде пронзительного крика, что моя душа заледенела от страха. Я даже подумал, не бросить ли пить. А потом опрокинул пинту, и страха как не бывало, — заключил он и грубо расхохотался.

Адхара знала, что мужчина не шутил. Она знала, как ужасно кричат виверны.

— А ты видел, куда она направилась?

— На запад, — ответил тот. — Словно сам дьявол за нею гнался.

Следовательно, в Землю Ветра.

— Там сейчас идет война.

Это теперь не имеет никакого значения. Ей все равно, куда идти и с какими опасностями придется столкнуться, лишь бы образумить Амхала.

Так случилось, что Адхара направилась на запад, а для большей безопасности она предпочла идти лесом.

Однако кто-то следил за девушкой, и теперь ее путешествие закончилось здесь, в этой убогой повозке.

Адхара обхватила голову руками, она думала о том, как бы ей умудриться сбежать от своих похитителей.

В этот момент повозка остановилась. Адхара услышала, как открылся замок и скользнула задвижка. Дверца медленно отворилась, и ослепительные лучи солнца осветили ее тюрьму на колесах. Девушка действовала не раздумывая, движимая только инстинктом и желанием вновь оказаться на свободе. Адхара рванулась вперед, ринувшись что было сил на человека, открывавшего дверь. Она повалила его на землю, тут же вскочила и побежала. Но через несколько метров чья-то рука схватила ее за лодыжку. Затем последовал удар, и девушка, стремительно падая, ударилась челюстью о землю. Адхара не сразу смогла прийти в себя от охватившей ее боли.

— Это верно, что ты упертая, как бык. — Эти слова принадлежали солдату, вплотную придвинувшемуся к лицу девушки. — Куда, черт тебя подери, ты собралась? Там повсюду смерть! Мы везем тебя к человеку, который один в состоянии спасти тебя от этой заразы; другие за такое везение готовы убивать друг друга.

Адхара заскрежетала зубами.

— Мне эта зараза не страшна, — ответила, сплевывая, Адхара.

Мужчина с нескрываемой ненавистью посмотрел на нее и, ставя девушку на ноги, крепко затянул на запястьях ее рук толстую веревку.

— Ты сама меня вынудила, — буркнул солдат и снова втолкнул девушку в повозку, предварительно связав ей щиколотки ног.

— Осталось уже недолго, смотри сиди тихо и больше не дергайся.

Дверца громко захлопнулась, и Адхара снова осталась в полном одиночестве.

Когда они прибыли в Новый Энавар, два конвоира, развязав девушке ноги, спустили ее на землю и повели по каменным улицам города.

Осень окрасила кроны деревьев в золото и багрянец; воздух был пропитан терпким ароматом мускуса и опавшей листвы. И только тревожная тишина, окутавшая город, никак не вязалась с этой чудной картиной природы. Прошла всего одна неделя с тех пор, когда Адхара в последний раз ступала по этой земле, и вот теперь все здесь выглядело иначе. Улицы были почти пусты, а редкие прохожие, бродившие по улочкам, прижимали ко рту и носу пропитанные благовониями платки. Время от времени появлялись странные, облаченные в просторные туники магов фигуры в масках с заостренными клювами.

Повсюду стояли вооруженные солдаты, а на отдаленных улицах мелькали уже перенесшие эпидемию люди. На лицах некоторых из них страшная болезнь оставила лишь едва заметные следы, другие же были полностью обезображены.

Впервые Адхара испытала чувство отчуждения. Она оказалась среди обычных людей. Они больше не были для нее такими же, как она. Эти перепуганные создания, отступавшие назад и пропускавшие их вперед, были живыми людьми. У них, рожденных из материнского чрева, было свое детство, которое они помнили, а еще могила, ожидавшая их в конце земного пути. А Адхара — лишь мертвая плоть. У нее не было ни отца, ни матери и ни единого воспоминания о том, кто она, откуда пришла. Рожденная из пустоты, девушка неожиданно для себя поняла, что не сможет смотреть им в глаза, потому что их взгляды отчетливо указывали ей на то, что она не принадлежит их миру.

Девушка уставилась на дорогу и сосредоточилась на чередующемся ритме камней мостовой. Она думала об Амхале. В то время как она теряла время в Новом Энаваре, юноша двигался на запад, в направлении войны, о которой в таверне говорила служанка.

Они остановились напротив внушительного вида дворца. Это сооружение было увеличено главным образом в ширину, его фасад был украшен чередующимися плитами из белого мрамора и черного кристалла, что придавало очертаниям здания еще большую массивность. Адхара задрожала: это был Дворец Совета. Именно здесь находился королевский двор, вернее сказать, то, что от него осталось.

Должно быть, конвоиры почувствовали, как оцепенели мускулы девушки, поэтому еще крепче стянули ей руки.

— Шагай вперед, — приказал один из них.

Адхара, не поднимая глаз, нехотя вошла. Конвой прошел по коридорам, переполненным солдатами.

Кто-то, глядя на девушку, возможно, даже узнавал ее. Как знать, что теперь они все думали о ней. Быть может, ее арестуют и казнят за предательство. Всем было известно, зачем Адхару привели сюда: неоспоримым оставался тот факт, что она содействовала убийце короля.

Конвой вместе с Адхарой спустился по лестнице. Из подземелья веяло смертью. Они остановились напротив одной из камер с запертой деревянной дверью. Здесь уже стояла девушка-маг со свисавшей до самой груди маской. Адхара сразу же ее узнала — это была Далия, помощница Теаны. Адхара вспомнила ее девичье лицо и открытую улыбку. Однако теперь она не улыбалась и была очень бледной.

— Моя госпожа… — шагнув вперед, обратился к Далии один из конвоиров.

Помощница Верховной Жрицы кивком поприветствовала его, а затем посмотрела на руки Адхары:

— Она связана?

— Она пыталась сбежать. Иначе было никак нельзя.

— Приказ Верховной Жрицы был вполне понятен.

— Да, но она также абсолютно ясно дала понять, что хочет увидеть девушку любой ценой.

Далия метнула на конвоира строгий взгляд:

— Девушка останется со мной, а вы можете идти.

Конвоиры откланялись, и Далия взяла Адхару под руку.

— Мне очень жаль, что с тобой так плохо обошлись. Верховная Жрица вовсе не хотела этого.

Адхара позволила ввести себя в убогую, плохо освещенную комнату. Вдоль стен стояли выстроенные в ряд шкафы, битком набитые книгами, склянками и разнообразными сосудами. В глубине комнаты стоял стол, заваленный пергаментами и рукописями, а за ним сидела сама Теана. Казалось, что она постарела еще больше со времени их последней встречи. Верховная Жрица сидела, склонившись над манускриптами, полностью погрузившись в работу. Ее седые волосы растрепались, а на лбу пролегли глубокие морщины.

Далия низко поклонилась:

— Моя госпожа, девушка здесь.

Адхара стояла неподвижно, со сжатыми в кулаки связанными руками.

Теана подняла взгляд и положила на стол гусиное перо, которым писала. Она медленно встала, словно это стоило ей немалых усилий.

— Добро пожаловать, — сказала Верховная Жрица.

Адхара не ответила.

— Далия, оставь нас одних, — добавила Теана.

Помощница снова поклонилась и исчезла за дверью.

Теана подошла к девушке, чтобы развязать веревки, и от прикосновения ее пальцев Адхара вздрогнула.

— Отпустите меня, — пробормотала девушка.

— Ты здесь не пленница, — сказала Теана, глядя на нее.

— Ваши люди поймали меня и заперли в повозке. Чего вы от меня хотите?

Теана не ответила, в ее взгляде читалась нерешительность.

— Ситуация стремительно ухудшается, — пояснила, усаживаясь в кресло, Верховная Жрица. — В результате последних событий мы оказались на самом краю гибели.

В одно мгновение перед Адхарой возник образ Амхала, убивающего Неора. Девушка что было сил попыталась отогнать от себя это воспоминание.

— В то время как твой друг зверски расправлялся с королем, на границе на нас напали эльфы.

Это открытие прозвучало как оплеуха. Неужели эльфы?

Увидев изумление на лице девушки, Теана улыбнулась:

— Война началась. Это они распространили эпидемию, и вот теперь, лишив нас правителей, они пошли в наступление. Нет никаких сомнений в том, что они снова хотят заполучить себе Всплывший Мир.

Адхара пыталась унять дрожь, охватившую ее тело.

— Не понимаю, при чем здесь я?

— Я была слепа. Я отказывалась видеть очевидные вещи и недооценила поданные знаки. Но теперь я верю, что Марваш снова среди нас, — сказала Теана. — И что ты — Сирен, Посвященная, чье предназначение — уничтожить его. Я ушла из Земли Воды, чтобы прийти сюда и лично удостовериться в этом.

Снова те же слова, которые когда-то говорил ей Андрас.

— Нет никакого Марваша и тем более Посвященной. Все это только глупые сказки. — Адхара ринулась вперед, сжав добела кулаки.

— Когда гвардейцы бросились в погоню за Амхалом, они настигли его на развалинах бывшего пристанища Недремлющих. Это место хорошо тебе знакомо… — добавила Теана.

Тень набежала на лицо Адхары.

— Адхара, я должна знать, ты ли и есть настоящая Сирен. Существует множество безболезненных способов удостовериться в этом.

— Довольно! — крикнула девушка. — Каждый из вас требует чего-то от меня, и каждый хочет навязать мне предназначение, которое вовсе не является моим, но я… я избрала свой путь!

— И каков же этот путь? — не отставала Теана. — Все то, ради чего ты жила, исчезло. Леарко мертв, Дубэ сражается, Амина вот уже несколько дней сидит взаперти в своей комнате. Королевского двора больше не существует, а разрушил его человек, которому ты больше всего доверяла.

— Только я знаю, что таится в сердце у Амхала, — пробормотала Адхара.

— Мы слишком поздно поняли, что Амхал и Сан — это та самая напасть, что разрушила Землю Солнца. Но мы еще можем все исправить.

— Только без меня.

— Ты не понимаешь…

— Тут не нужно ничего понимать.

Между женщинами, неподвижно стоявшими по обеим сторонам заваленного книгами стола, пролегла огромная пропасть.

— Ты останешься здесь, — произнесла Теана.

Тень улыбки пробежала по лицу девушки.

— Наконец вы показали свою истинную сущность. Вы хотите всего лишь воспользоваться мной, в точности как это делали Недремлющие.

Задетая за живое Верховная Жрица поджала губы.

— А как, по-вашему, справедливо то, что со мной сделали? Справедливо, что меня воссоздали из трупа? Что меня мучили, лепили, как некое подобие оружия, готовя к смерти, к жертвоприношению? — Адхара угрожающе близко придвинулась к лицу Теаны.

— Если это нас спасет… возможно, что да, — невозмутимо ответила Верховная Жрица.

— Чудовище! — обрушилась на нее Адхара.

Теана позвонила в колокольчик, и в одно мгновение двое охранников появились в дверях.

— Взять ее.

Адхара попыталась кинуться на Верховную Жрицу, но охранники остановили девушку, повалив ее наземь и выкрутив за спину руки. С силой прижатая грудью к полу, Адхара едва могла дышать.

— Отведите ее в камеру, — приказала Теана.

Охранники недоверчиво переглянулись.

— Вы что, не слышали, выполняйте!

И возмущенно кричавшую девушку поволокли по дворцовым коридорам.

— Вы стали такой же, как и они! Вы изменница! — кричала Адхара.

Эхо ее голоса еще долго разносилось по подземелью.

А Теана, чтобы не слышать его, закрыла уши руками.

2

ДОРОГА, ВЕДУЩАЯ К БЕДЕ

Скрестив свое оружие, один воин стоял напротив другого. Сталь двуручного меча против знаменитого меча Ниал из черного кристалла. И только мелкий бесконечный осенний дождик вокруг.

Сан первым пошел в наступление. Сначала прямая атака сверху, затем своевременное отражение удара. Амхал, преодолев его защиту, направил меч прямо в сердце, но его удар, рассыпая в разные стороны искры, разбился о серебристую преграду. Сан воспользовался этой минутной слабостью противника, чтобы выхватить у него оружие и повалить наземь. Мгновение спустя оружие Амхала уже упиралось ему же в горло. А вокруг ни звука.

— Я тебе уже говорил об этом. Едва завидев перед собой магическую преграду, ты сразу же должен позаботиться о собственной защите.

Юноша посмотрел на него с ненавистью.

— Ну и? Мне кажется, что я правильно атаковал тебя, — ничуть не смутившись, продолжал Сан.

— Ты прав, — со вздохом ответил ему Амхал. — Меня очень раздражает, когда я проигрываю.

— Это нормально. Но чем больше ты тренируешься, тем больше у тебя возможности справляться с этим раздражением в будущем. — С этими словами Сан протянул юноше руку и помог ему подняться.

Прошла одна неделя с тех пор, как все изменилось. Временами Амхал ощущал безжизненное тело Неора в своих руках и запах его крови.

Юноша потряс головой: необходимо забыть об этом, иначе ему будет плохо. Точно так же, как в самый первый день.

Он погубил свою душу. Впрочем, он с упоением вонзил стальной клинок в горло короля. Наконец-то юноша почувствовал себя свободным. Он сделал свой выбор, совершив поступок, который раз и навсегда перечеркнул возможность возврата к прошлому. Он утолил свою жажду крови, полагая, что больше у него не возникнет никаких сомнений.

Поначалу он старался не задаваться никакими вопросами. Сидя вместе с Саном верхом на виверне, Амхал даже не спрашивал его о том, куда они направляются. Его чувства притупились, а в груди осталась лишь глухая боль. Быть может, это всего лишь отголосок воспоминания о его прежнем «я», которое каким-то образом, еще не исчезнув до конца, по-прежнему угнетало его. Но как бы то ни было, Амхал знал, что все сделал правильно.

Уже второй вечер подряд он сидел, расположившись вместе с Саном возле костра, и слушал его рассказы.

— Слушай меня внимательно, — начал тот. — Потому что то, о чем я собираюсь тебе поведать, и есть настоящая история Всплывшего Мира.

Рассказ Сана изобиловал разными подробностями. Он говорил и о Марваше, и о Сирен, а затем о Ниал и Астере.

— А Астер был Марвашем? — спросил Амхал.

— Именно так, — ответил Сан.

— Но я читал его историю и много слышал о нем. Он хотел спасти Всплывший Мир…

— Не все Разрушители одинаковы. И у каждого есть свои достоинства и свои средства довести до конца свою миссию. Астер думал спасти Всплывший Мир, однако посредством Лейша, первого Марваша в истории, он только разрушал его. А тебе кажется, что это просто какая-то насмешка провидения? — заключил Сан и сделал большой глоток пива. — В нашей среде к Лейшу относятся по-разному.

Сердце замерло в груди Амхала.

— Нашей? — спросил он дрожащим голосом.

— Мы с тобой — Разрушители, и наше предназначение в том, чтобы разрушать все подряд. Это влечение к смерти, это растущее в груди неумолимое желание уничтожения — клеймо, наложенное на нас Марвашем.

Амхал почувствовал, как закружилась голова и все сжалось у него внутри.

— Но этого не может быть… — едва слышно возразил он.

— Если ты немного поразмыслишь о своей жизни, поймешь, что всегда знал это.

Юношу охватил страх перед собственной силой и ужас за свою ярость. Именно эта слепая ярость делала его непобедимым в бою. В таком ключе отныне все приобретало совсем иной оборот.

Амхал, сжимая руками голову, провел пальцами по волосам. Он чувствовал себя запятнанным и проклятым.

— Я не хочу этого, — произнес он.

Сан ухмыльнулся:

— Не имеет значения, чего ты хочешь. Важно только то, кто ты есть. Вспомни о Тиранно, о его безумных идеях, о его бесполезной и безграничной любви к этой земле. — В голосе Сана, звучавшего все громче, сквозили презрительные нотки. — Он полагал, что всех спасает, думал расставить все по своим местам. А на самом деле просто завершил все то, ради чего и был рожден. От своей судьбы не уйдешь.

— Тогда лучше смерть, — ответил Амхал почти с облегчением. Это могильное умиротворение, вечный покой смерти. Разве не к такому отдохновению он стремится, хотя и не в состоянии признаться в этом самому себе?

Сан оглядел его с ног до головы:

— Вижу, что ты не понимаешь… — Наставник уселся поудобнее и посмотрел своему воспитаннику прямо в глаза. — Оглядись вокруг. Сколько войн видел на своем веку этот проклятый кусок земли и сколько еще ему предстоит увидеть?

— Но сейчас мир, — попытался возразить юноша.

— Мир, который Леарко создал с оружием в руках, убив ради этого даже собственного отца. А в это время Теана приказала истребить секту Недремлющих. Тысяча лет тому назад, прежде чем оказаться в изгнании, здесь жили эльфы. А как, по-твоему, сколько времени потребовалось бы для того, чтобы кто-то другой нарушил этот мир? Могу заверить тебя, что этот кто-то уже двинулся в путь, даже раньше, чем я отправился за тобой, и через несколько дней ты увидишь его собственными глазами.

— И что тогда? Об этом говорил еще Сеннар. Таков круговорот. — Руки Амхала дрожали, его сердце сковал жуткий холод.

— Разрушать — это не значит силой положить конец всему сущему. Нужно лишь отрезать больной придаток. Ты останешься без руки, но зато живой. Амхал, мы несем это спасение.

— Я не верю в это! — возмутился юноша.

— Неужели? Тогда почему же ты убил Неора? Да потому, что ты принял наконец свою истинную сущность. Эта ложь, которой ты себя тешил с самого детства, что хороший и честный Амхал сражается за добро, которую ты так долго носил, теперь стала частью твоей кожи. Но она есть и навсегда останется ложью. Амхал, мы положим конец этой эпохе. В истории не всегда побеждает Сирен, как это было в случае с моей бабушкой Ниал. Иногда победа бывает и на стороне Марваша.

Несколько поленьев треснули в пламени костра. Амхал молча посмотрел на освещаемое дрожащим светом лицо Сана.

— Всякий раз, когда один из нас выходит победителем, мир после этого становится только лучше, потому что эта земля время от времени нуждается в очищении. Только кровь смывает грехи и позволяет все начать сначала. Мы как раз и созданы, чтобы носить в себе груз ошибок других. Нас проклинают, быть может даже вычеркивая наши деяния из памяти, но именно нам все остальные обязаны своей жизнью. Мы и есть настоящие герои Всплывшего Мира.

Амхалу Сан казался великим, едва ли не божеством. В его словах было что-то ужасное, но вместе с тем грандиозное. В них чувствовалась мощь, веками двигавшая Всплывший Мир, величие беспредельного, абсолютного и необходимого зла. Хотел ли он сам быть таким? Или он уже таким стал?

— Быть может, сейчас все это тебе кажется непонятным. Когда я узнал, кто я на самом деле, то также размышлял о смерти. Так же, как ты теперь. Но я прошу тебя повременить и подумать. Подумай о твоих попытках измениться. Мы не можем быть лучше, и в конце концов нас ожидает печальная участь. Готов ли ты это принять?

Для Амхала это было уже слишком. Его голова раскалывалась, и желал он только одного: чтобы поскорее настал конец всем его мучениям.

— Тебе не обязательно давать мне ответ прямо сейчас. Но знай, что, следуя за мной, ты уже прокладываешь свой путь.

Сан плеснул воду на костер, и мрак окутал маленькую поляну, на которой они расположились.

— А теперь спи. Сегодня был тяжелый день.

В эту ночь Амхалу приснился кошмар. Адхара и Мира сопровождали его в безлюдной степи, а повсюду мрак и запах гнили. Они не испытывали боли и продвигались, падая на каждом шагу. А на земле повсюду сверкали белые кости, и вдруг юноша почувствовал, как его поднимают. Затем сильный благоухающий ветер унес его спутников прочь, и Амхал остался в одиночестве наслаждаться своим обнаженным телом, возрожденным для чистого зла. В этой пыльной пустыне, сжимая рукоять своего меча, он наконец почувствовал себя и в самом деле свободным.

— Куда мы направляемся? — спросил Амхал, когда они оба снова двинулись в путь.

— В Землю Воды. Именно там нас и ждут.

Не успел Сан договорить, как языки огня коснулись хвоста виверны.

Позади них верхом на драконе мчались двое. Это были Всадники Дракона из Земли Солнца, которые наверняка были посланы Дубэ или тем, кто вместо нее теперь вершил судьбу королевства.

— Проклятье… и Джамила сейчас не со мной, — сказал сквозь зубы Амхал.

— Она не нужна нам, — свирепо ухмыльнулся Сан.

Он резко сменил направление и на огромной скорости ринулся навстречу неприятелю.

— Ты займись тем, что справа, а я разберусь с левым, — приказал он.

— Но как? — не понял юноша, но столкновения уже было не избежать.

Он резко вскочил, с готовностью сжимая в руке рукоять меча. Как только настал подходящий момент, он бросился в бездну. В первое мгновение это было сродни полету. Амхал ощутил, как обострились все его чувства и как его тело неистово рвалось в бой. Но на этот раз он не пытался умерить свою ярость и усмирить свою жажду крови. Поддавшись ей, он почувствовал себя непобедимым.

Я рожден для этого.

В то время как Сан верхом на своей виверне схватился уже с другим своим преследователем, юноша, уцепившись рукой за хребет дракона, кинжалом, припрятанным в сапоге, пронзил ему бок. Душераздирающий крик потряс воздух. Амхал тем временем, ловко уворачиваясь от ударов неприятеля, запрыгнул на хребет животного. На снаряжении всадника Амхал заметил знаки отличия Объединенных войск.

Такой же, как и я. Однако юноша отогнал эту мысль и сосредоточился на схватке.

Он укрылся за спиной дракона, там, где был недосягаем для ударов противника, снова выхватил кинжал и несколько раз вонзил его в животное. Из раны хлынула кровь. Его всадник вынуждал дракона взбрыкнуть, однако движения животного становились все медленнее и неповоротливее. Амхал в последний раз вынул оружие и метко вонзил кинжал ему в грудь. Юноша был прекрасно осведомлен о строении тела дракона и знал, где находится его слабое место. Воспоминание о Джамиле толкнуло его на измену. Сколько раз он спал рядом с нею, ощущая ее неторопливое и сильное сердцебиение.

Дракон задрожал, почти совсем перестав размахивать содрогавшимися от боли крыльями. Затем он начал снижаться, все быстрее и быстрее, неизбежно пикируя прямо на простиравшиеся под ним леса.

Амхал вцепился в одно крыло и, взобравшись на него, замер. Он равнодушно созерцал неминуемое падение и, только когда до земли осталось несколько метров, воспользовался магией полета. Это был тот самый магический прием, которому Сан научил его в первую очередь. Юноша подпрыгнул и воспарил в воздухе. Амхал проследил за тем, как дракон ударился о землю, не испытав никаких чувств при виде впитывавшейся в землю крови животного, и, ухватившись рукой за рукоять меча, был снова готов сразиться. Падение произошло с небольшой высоты, и наверняка развязка еще не наступила.

А между тем ему в спину был направлен еще один удар, однако юноша стремительно отразил его. Сделав оборот вокруг себя, он кинулся на противника со всей присущей его телу яростью. Доспехи давали его неприятелю преимущество, и юноша был вынужден отступить. Он должен был применить уловку, чтобы застать противника врасплох. Амхалу оказалось достаточно всего лишь коснуться меча и прошептать слова заклинания. Противник на мгновение потерял ориентацию, и юноша воспользовался этим, чтобы нанести свой удар в низ живота, там, где заканчивались нагрудные латы. Оружие вонзилось в тело, и, прежде чем вопль всадника вытеснил все иные звуки, поляну заполнило мрачное шипение.

Мужчина упал на колени, и Амхал накинулся на него со всей своей безудержной жестокостью. Он наносил удары только для того, чтобы причинить всаднику как можно больше боли. Ему доставляло удовольствие добивать даже того, кто беззащитен, подавлен, побежден.

Он — это я, подумал юноша, острием меча отбросив в сторону забрало шлема. Его поразило лицо неприятеля. Амхал хорошо знал этого человека: тот был его боевым товарищем. В первый день обучения у Миры они сидел рядом в столовой.

— Как ты мог? — чуть слышно спросил поверженный всадник.

Амхал вздрогнул. Но его растерянность длилась всего мгновение. Он с удивлением посмотрел на бывшего соратника, а затем стиснул зубы, и его меч описал в воздухе смертельную дугу. Безжизненное тело Всадника Дракона лежало на земле. Никто не вправе позволить себе усомниться в его поступках. Он поступил верно.

На шестой день Сан отпустил виверну.

— Верхом на этом животном мы слишком заметны, — пояснил он. — Дальше пойдем пешком. Тем более что она знает дорогу и направит врага по ложному следу.

И в самом деле, слежка за ними заметно ослабела. Дорогой им встречался разный люд: в основном — возвращавшиеся из мест боев солдаты, но были и разбойники. Сан и Амхал без колебаний расправились с ними, во-первых, для того, чтобы никто не смог их позднее узнать, ну и для того, чтобы заполучить их провизию.

Но сколько бы Амхал ни убивал, он не чувствовал себя до конца свободным. И причиной тому были страдания, угрызения совести и все предшествовавшие события.

— Ты никогда не говорил мне, куда мы идем? — спросил он, глядя в глаза своему наставнику.

Сан подошел к юноше и сел возле него.

— Ведь ты же уже видел их, разве не помнишь? Ну, тех самых странных созданий с зелеными волосами и фиолетовыми глазами…

Те двое, что напали на Адхару и которых он убил собственными руками.

— Это эльфы. Они пришли, чтобы вернуть себе Всплывший Мир, и мы направляемся к ним.

3

СИРЕН

Дверь в камеру открылась внезапно. Направленный на Адхару острый луч света ослепил ее на мгновение. Девушка едва ли могла бы с уверенностью сказать, сколько времени она просидела здесь взаперти; наверняка немало, потому что ее глаза с трудом вновь привыкали к свету.

Их было двое. Они поставили ее на ноги и вывели из камеры.

На этот раз девушка не оказывала сопротивления. Дни, проведенные в заточении, основательно подточили силы Адхары, сломив ее решимость. Она чувствовала смертельную усталость. Во мраке камеры ей ничего не оставалось делать, кроме как просто размышлять. То, что сказала ей Теана, было правдой. За этими стенами никто ее не ждал, и побег не имел ровным счетом никакого смысла.

Адхару привели в незнакомое ей прежде крыло дворца. Внутреннее расположение помещений здания претерпело некоторые изменения по сравнению с тем временем, когда она жила в этих стенах. Больше ничто здесь не являлось временным. Ордену Братства Молнии во владение отошла значительная часть дворца, где теперь размещались лаборатории, залы для культовых ритуалов и статуи Тенаара. Шагая по одному из коридоров, именно одну из таких статуй и увидела Адхара. В одной руке фигура божества держала меч, в другой — молнию, лицо — суровое, взгляд исподлобья непримиримого, но справедливого бога. Тенаар взирал на девушку с высоты своей империи, в то время как она ползала в грязи. И Адхара всей душой возненавидела его.

Конвой вошел в огромный зал с высоким бочкообразным каменным сводом. От висевших вдоль стен факелов падал дрожащий свет, дополняя слабые проблески, проникавшие через узкие бойницы. Посреди комнаты стоял стол, покрытый голубой бархатной материей, он выглядел несколько таинственно.

Теана, одетая в длинную черную тунику, стояла, прислонившись к стене, в глубине зала, там, где полумрак сгущался до темноты.

— Вы свободны, — сказала Верховная Жрица стражникам, которые привели к ней девушку.

Стражники с легким поклоном покинули зал и закрыли за собой массивную деревянную дверь.

— Мне очень жаль, что пришлось так с тобой обращаться, — произнесла Теана, оставшись с Адхарой наедине. — Но я не могла позволить тебе уйти, лично во всем не удостоверившись.

Адхара не проронила ни слова.

Верховная Жрица глубоко вздохнула и стала ходить взад-вперед по залу, заламывая руки.

— Несколько лет тому назад, — продолжила она, — в один очень похожий на этот зал вошел некий юноша и заявил мне, что скоро наступит конец времен. Тогда я не стала его слушать. Я прогнала его, подвергнув преследованию даже его последователей.

Адхара делала вид, что не слушает.

— Спустя годы этот юноша создал тебя, — продолжала Теана, понизив голос. — Вот теперь мы здесь. Разрушители вступили на эту землю, мой король мертв, и Всплывший Мир разрушен. На приграничных территориях эльфы вновь завладели тем, что когда-то им принадлежало. Сколько людей погибли по моей вине? Сколько жизней было бы спасено, если бы я тогда прислушалась к тому юноше?

Теана подошла к столу. Она узловатыми пальцами ухватилась за бархат и, сдернув материю, отбросила ее в глубь комнаты. Оказалось, что под голубым покровом было скрыто копье великолепной работы. Оно было длинным, с тонким, заостренным наконечником с искусно украшенным грифом. Копье было обвито двумя зелеными ветвями с яркими цветами на конце.

— Узнаешь его?

Адхара никогда не видела его прежде, но она знала, что это такое, потому что некто силой магии вложил в ее сознание воспоминание о нем. Этот предмет принадлежал ей.

— Нет.

Теана улыбнулась:

— Ты лжешь. Я вижу это по твоим глазам. Это — Копье Дессара, один из атрибутов Посвященных. Эта вещь обладает безмерной силой, которой я сама много лет тому назад пыталась воспользоваться. — Верховная Жрица наклонилась. — Оно было у нас похищено, но мы сумели отыскать его. Оно оказалось в логове Недремлющих — именно там, где ты появилась на свет.

Адхара сглотнула.

— Когда-то я попыталась взять его в руки, чтобы спасти королеву от верной гибели, но не смогла. Только Сирен может привести его в действие. Достаточно просто коснуться копья рукой. — Лицо Теаны дрожало от волнения. — Возьми его, — обратилась она к девушке.

Адхара не двинулась с места.

— Тебе это ничего не стоит сделать.

Адхара в ответ только невозмутимо покачала головой.

Внезапно взгляд Теаны похолодел. В ее глазах появилась такая решимость, такая ярость, что Адхару на мгновение охватил страх. Женщина-маг воспользовалась этим минутным замешательством девушки и схватила ее за руки, вынуждая коснуться священного металла.

— Нет! — вскрикнула Адхара, отчаянно сопротивляясь.

Сильная хватка Теаны явно контрастировала с ее хрупким внешним видом. Девушка попыталась вырваться, но неожиданно ее рука сама обхватила гриф копья, словно в ответ на зов далекого голоса. Ослепительный луч света заполнил комнату. На Адхару вдруг обрушилась невероятная сила, и девушка задрожала всем телом. Она вскрикнула, далеко метнув от себя оружие, и упала на колени.

Неожиданно погасли факелы. Остался только тусклый свет, проникавший через бойницы, да тяжелое дыхание обеих женщин. Теану больно швырнуло на пол.

Адхара закрыла глаза руками, сдавливая их как можно сильнее, чтобы прогнать от себя воспоминание об этой невероятной силе. Но она была не в состоянии этого сделать: копье привело в действие энергию, напрямую изливавшуюся теперь из тела девушки. Андрас оказался прав.

— Ты — Посвященная, — чуть слышно объявила Теана.

Адхара прижалась к ножкам стола и тихонько заплакала. Это было началом конца. Отныне и впредь ее путь предначертан.

И снова в камеру, снова во мрак. Ее отвели в подземелье, едва закончилась их встреча с Теаной.

Адхара без сил растянулась на ледяном полу, когда вдруг услышала чей-то ритмичный скрежет. Сначала девушка подумала, что это крысы, но потом услышала звавший ее тонкий голосок.

— Адхара, ты здесь?

Сердце замерло у девушки в груди. Этот голосок был ей знаком.

Она резко вскочила и прижалась ухом к деревянной двери.

— Амина? — недоверчиво спросила девушка.

— Да, это я.

Адхара почувствовала, как что-то екнуло у нее в груди.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришла к тебе.

Дверное отверстие, через которое Адхаре приносили еду, открылось. Девушка выглянула наружу. Это действительно была Амина, но она сильно изменилась. Ее лицо осунулось, побледнело, и Адхара подумала, что детство девочки осталось в прошлом. Ее плохо подстриженные волосы были теперь совсем короткими. Но самое главное — на ее лице лежала печать страданий. И Адхара сразу вспомнила, как погиб отец Амины. Все случилось на глазах у девочки.

На Амине была простая несвежая туника. Никогда еще Адхара не видела ее такой заброшенной. Девочка держала в руках обед для Адхары.

— Амина, — прошептала девушка, пытаясь просунуть пальцы в отверстие.

Принцесса протянула ей тарелку:

— Возьми сначала вот это.

Адхара поставила еду на пол, а потом наконец сжала руки подруги. Они были худыми и холодными. Как знать, что еще произошло с ней за эти дни, сколько призраков заполнили ее одиночество. В эту минуту девушка ощутила еще большее сходство принцессы с собой, такой растерянной, опечаленной, уставшей. Адхара долго не выпускала рук Амины.

— Как тебе удалось попасть сюда?

— Люди необычайно снисходительны к сиротам, — ответила Амина. Ее голос был сухим, лишенным каких-либо сантиментов. — Достаточно было просто попросить принести тебе еду.

Адхару поразило слово «сироты», которое принцесса бросила почти с презрением.

— Я знаю, где можно раздобыть ключи от камер, — продолжала Амина. — Но здесь повсюду ходят стражники, и сбежать будет не так-то просто.

— Амина, я не считаю, что…

— Я знаю, как отвлечь их. Ты думай только о том, чтобы быть всегда наготове, договорились?

Через отверстие Адхара сумела разглядеть необычную одержимость во взгляде девочки.

— Я не хочу навлечь на тебя беду, — ответила Адхара.

— Тебе, впрочем, как и мне, здесь не место.

Адхара собиралась возразить, но Амина неожиданно резко обернулась.

— Они идут, — прошептала принцесса и, прежде чем закрыть отверстие, добавила: — До завтра. Будь наготове.

— Ну, тебе стало лучше после вчерашнего свидания с твоей подругой? — спросила принцессу Феа.

Рука матери неторопливо гладила волосы дочери. Лежавшая в постели девочка не ответила. От этого прикосновения она не испытывала ни тепла, ни любви. Феа, как всегда, была слишком далека от нее.

— Я понимаю тебя, девочка моя, но тебе не следует замыкаться, ты не должна позволять боли подточить тебя изнутри. Ты хотя бы со мной поделилась своими страданиями. Ты же знаешь, что твоя боль — моя боль.

Но что Феа могла знать об этом, когда она никогда не понимала свою дочь? Как она могла представить себе эту раздирающую душу боль, которая постепенно превращалась в ярость? Жизнь принцессы остановилась в тот момент, когда Амхал перерезал горло ее отцу. С той поры прежней Амины больше не существовало.

Феа встала и, медленно скользнув к выходу, закрыла за собой дверь.

Амина дождалась, когда шаги матери стихли в коридоре, а потом резко вскочила. Девочкой овладело необыкновенное спокойствие человека, который после долгих дней неопределенности четко знал, что нужно делать.

Принцесса достала из-под подушки кинжал. Это было довольно старое оружие, которое девочка нашла в одном из заброшенных залов полупустого дворца. Амина провела пальцем по отбитому кончику лезвия. Не важно, что оно в плохом состоянии, ей еще удастся добыть себе оружие получше. Амина сняла с себя платье и надела заранее приготовленную одежду: просторную рубашку, кожаный жилет и штаны. Они были самыми подходящими, если учесть, что с этого момента впредь ей придется принять участие в сражениях. Девочка закрепила кинжал на поясе. Затем она удостоверилась в том, что путь на свободу открыт. Амина связала вместе простыни и платья, сделав из них некое подобие веревки. Закрепив конец на ножке массивного стола, она придвинула его поближе к окну. Затем принцесса взяла огниво, ее руки дрожали, сердце чуть слышно билось в груди. Все вещи, деревянная мебель, одежда, разом вспыхнули. Амина задержалась на несколько мгновений, чтобы посмотреть на полыхавшее в комнате пламя. Оно ознаменовало конец прежней эпохи и боевое крещение новой Амины.

Она спустилась вниз, едва почувствовав в горле жжение от дыма. Девочка дождалась тревожных криков и звуков шагов бегущей по коридорам взволнованной толпы и тогда незаметно скрылась.

Никто не обратил внимания на исчезновение принцессы, поскольку во дворце из-за пожара началась полная неразбериха, огонь перекинулся уже и на верхние этажи.

Адхара была заперта в подземелье по приказу Верховной Жрицы, а не королевы, поэтому охранялась не слишком усердно. И действительно, в подземелье Амина не встретила ни одной живой души. Даже стражники, приставленные следить за тюремными камерами, поднялись наверх, чтобы посмотреть, что случилось. Они оставили ключи от камер на гвозде за караульным помещением. Так делалось довольно часто — плохая привычка, за которую в те смутные времена никто никогда и никого не наказывал. Амине достаточно было просто взять их.

Принцесса остановилась напротив заветной двери: сердце девочки учащенно билось в груди. Она сунула ключ в замочную скважину и попыталась повернуть. Не получилось. Тогда Амина с потными от напряжения руками вновь повторила попытку.

— Амина, это ты? — послышался хриплый голос Адхары.

— Будь наготове! — ответила принцесса.

Резкий удар, оказавшийся сильнее, чем все предыдущие, и задвижка послушно скользнула.

— Давай выходи!

Адхара неуверенно вышла в сопровождении державшей ее под руку Амины.

— Тебе нужно двигаться самой, нам следует поторопиться!

Адхара, ведомая принцессой по лабиринту дворцовых коридоров и лестниц, отделявших ее от свободы, была в крайнем смятении. В поле зрения ни одного стражника, только всепроникающий запах дыма.

— А куда же все подевались?

— Сейчас не время, шагай скорее! — ответила ее подруга.

Обе девушки почти бегом покинули подземелье. Они поднялись на первый этаж, и впервые за несколько дней Амина позволила себе улыбнуться: она почти добилась своей цели. Выход был уже в нескольких шагах, когда, завернув за угол, беглянки столкнулись с охранником. На мгновение все трое в недоумении уставились друг на друга.

Глухой удар ногой, и охранник рухнул на пол. Адхара, сразив мужчину, нагнулась, чтобы взять его оружие. Гримаса отвращения возникла на лице девушки.

— С тобой все в порядке? — спросила ее ошеломленная Амина.

— Да, — уверенно ответила Адхара.

Девушка подхватила принцессу за руку, и теперь уже она руководила побегом.

Дверь появилась, как мираж. Открытая во мрак ночи, в подозрительное спокойствие умирающего города, она была похожа на раскрытые уста, открывавшие дорогу в неопределенное будущее.

Из двух стражников, охранявших выход, на посту остался только один, да и тот явно не ожидал такого внезапного нападения из дворца. Адхара тихо подкралась к нему сзади и одним ударом сбила его с ног.

Аромат ночи подкатывал к самому горлу; город был во власти оглушительной тишины. Адхара, едва обернувшись, заметила розоватые всполохи пламени, которое охватило по крайней мере четыре окна на верхнем этаже.

— Амина, — пробормотала девушка, — что ты наделала?

Девочка даже не обернулась. Сжав своей холодной ладонью руку Адхары, принцесса продолжала молча бежать вслед за ней.

4

ПРИНЦ

Дубэ неподвижно смотрела на то, что осталось от спальни ее внучки. Мебели в комнате больше не было, только почерневшие стены и едкий запах дыма, подступавший к горлу.

— Я не думала, что… — начала было Феа.

Она совершенно вне себя, подумала Дубэ. И как можно ее обвинять? Еще одна трагедия после смерти ее мужа.

Королева сжала кулаки. Что теперь осталось от королевской семьи?

— Мы отыщем ее, — сухо произнесла она. Положив руку на плечо невестки, Дубэ посмотрела ей в глаза: — Я отправлю своих людей на поиски ее и Адхары.

Пожар был единственным способом освободить Адхару: понять это было совсем не сложно.

Таким образом, они потеряли не только принцессу, но еще и единственное оружие, которое, по мнению Теаны, могло бы воспрепятствовать вторжению эльфов.

Что касалось самой Дубэ, то она никогда не верила ни в пророчества, ни в религию. Эта история про Посвященную казалась ей просто иллюзией, последним прибежищем народа, потерявшего всякую надежду. Но и Теане королева повторила те же самые слова, сказанные прежде Феа.

— Я верну ее тебе. Ведь как бы то ни было, а мои люди превосходные следопыты. — И королева уверенным шагом устремилась по опустошенным после пожара дворцовым коридорам. Огонь охватил добрую половину третьего этажа, не нанеся при этом чрезмерного ущерба.

Некоторое время спустя королева зашла в свой кабинет, лишенный какой бы то ни было обстановки и убранства, откуда она и управляла умирающим королевством. Дубэ тотчас вызвала одного из своих наиболее преданных людей.

— Тебе уже известно, что произошло этой ночью? — обратилась она к своему подданному.

— Да, ваше величество. — Опустившийся на одно колено мужчина покорно склонил голову.

Эти люди, которых Дубэ обучала все эти годы, сделав из них личное подразделение шпионов и убийц, слепо в нее верили, выказывая абсолютное самоотречение и покорность.

— Я хочу, чтобы вы разыскали принцессу как можно скорее. Ее и пленницу. Ищите повсюду и доставьте их сюда. Нет надобности говорить о том, что я хочу видеть их живыми.

— Ваше величество, сколько человек?

В этом-то и заключалась главная трудность, поскольку все ее люди были рассредоточены в зоне военных действий. Даже во дворце осталось лишь незначительное количество военных. Впрочем, если бы у королевы в распоряжении было все подразделение безопасности, Амине ни за что бы не удалось осуществить свой план.

— Выделите по два человека из каждой земли, охваченной войной, и объедините их в одну группу.

— Да, ваше величество.

Мужчина поднес кулак к груди и взглядом полным решимости посмотрел на королеву. Затем он вышел, закрыв за собой дверь.

Дубэ глубоко вздохнула. Мало-помалу ее жизнь разваливалась на части, и теперь только жгучая ярость могла удержать ее от гибели. Ей всегда удавалось держать свои эмоции под контролем, она королева и обязана была уметь принимать решения. Ум Дубэ был, как и прежде, острым, и ее внешность также не выдавала разрывавшего ее грудь смятения. Но стоило ей остаться одной в тиши своего кабинета, и она уже не в силах была сдержать крик, рвавшийся из самых глубин ее души.

Дубэ закрыла глаза, предавшись струившейся по ее венам ярости, бесполезной и никчемной, опустошавшей ее душу после каждого подобного приступа. Ей ничего не оставалось, как всем сердцем возненавидеть саму себя, изображающую спокойствие, которого не было и в помине.

Она последней узнала о смерти своего сына. В то время королева находилась в Земле Воды, где только что началось наступление эльфов. Их вторжение было столь молниеносным, жестоким и неожиданным, что не просто застало народы Всплывшего Мира врасплох, но, самое главное, пришлось на то время, когда все они оказались почти полностью парализованными. Войско было обезглавлено эпидемией, повсюду царил хаос. Терзаемый подозрениями, каждый пытался выжить в этом обезумевшем мире, заботясь только о себе.

В рядах неприятеля сражались мужчины и женщины — для победы был необходим вклад каждого. А поскольку и этих сил было недостаточно, эльфам на помощь пришли виверны, эти ужасные крылатые твари, которые, как казалось, вышли из самой преисподней.

Дубэ пыталась скоординировать действия своих войск. И хотя это не было ее стихией, она целиком отдавалась этому делу, направляясь туда, где более всего в ней нуждались. После смерти Леарко она чувствовала потребность замкнуться в себе; в пылу сражения ее ум освобождался от каких бы то ни было мыслей и страданий. И именно во время битвы до нее дошла страшная весть.

Неор был мертв. И Дубэ не было рядом с ним. С тех пор эта оглушительная пустота, повсюду сопровождавшая королеву, наполнилась бесконечной яростью, пожиравшей ее изнутри вплоть до дня похорон.

В то время как погребальный костер пылал на фоне свинцового неба, Дубэ чувствовала, как ее окутала ватная оболочка, заглушавшая все звуки, смягчавшая все жесты. Она помнила, что кто-то поддерживал ее, что она плакала до тех пор, пока не ощутила острое жжение в горле. Королева на несколько дней заперлась в своей комнате.

Затем она узнала, что в это время делами в королевстве правил Калт. Мальчик, которому еще не исполнилось и тринадцати, уже защищал ее и позволил ей предаться своим страданиям, взвалив все заботы на себя. Принц сделал то, с чем никто другой был бы просто не в состоянии справиться.

Королева прогнала прочь воспоминания. Она должна забыть о случившемся, в противном случае эти мысли уничтожат ее. За полвека, проведенных вместе с Леарко, Дубэ научилась презирать собственные слабости. Только в его присутствии она могла позволить себе роскошь не быть сильной и неуязвимой женщиной, которой всем казалась. Теперь, когда его не было рядом, больше нет места подобным проявлениям слабости. Ей нужно снова взять себя в руки, чтобы вести за собой свой народ и защищать честь своей семьи.

Кто-то постучал в дверь. Дубэ вздрогнула от неожиданности. Она расслабила руки, крепко сжимавшие поручни кресла, и глубоко вздохнула.

— Войдите.

— Моя госпожа. — Это снова был один из ее подчиненных. — Все готовы к проведению собрания.

Каждую неделю ей сообщали о ситуации на фронтах. И не то чтобы раз от разу их оценка очень сильно отличалась. Тот, кто выжил после эпидемии, еще долго приходил в себя, а в это время вражеские войска только и делали, что неуклонно двигались вперед. В таких условиях было совершенно невозможно организовать достойное сопротивление.

Дубэ медленно встала.

— Иду, — ответила она устало.

Что ей следует сказать своим подчиненным, чтобы и на этот раз поднять их боевой дух?

Королева провела рукой по правой части своего лица. Она также оказалась в числе зараженных, однако сумела выжить. На коже остались большие черные пятна, как напоминание о том, что смерть пощадила ее. Такова была судьба тех, кто в конце концов выздоравливал: носить отпечатанный на теле траур по тем, кто не сумел справиться со страшной болезнью.

Дубэ вошла в Совещательный Зал. Ее встретили десять склонившихся одновременно голов; в углу сидела Теана.

С некоторых пор она также принимала активное участие в сопротивлении, разрабатывая средство против уничтожавшей население заразы. Здесь же был и Калт, взявший в ее отсутствие в свои руки бразды правления в Земле Солнца. Дубэ сказала ему: «Ты сделал то, что должен был сделать, и даже больше. Но теперь, когда я уже здесь, отпала необходимость в том, чтобы ты продолжал заниматься делами королевства».

Принц грустно улыбнулся ей в ответ: «Я не могу молча смотреть на то, как рушится королевство моих деда и отца. И я знаю, что ты сможешь меня понять».

С тех пор он ни разу не пропускал ни одного заседания Совета. Его замечания были умными и весьма полезными, а его знания дипломатии оказались достаточно глубокими. Он никогда не отступал от своих убеждений, его рассуждения были логичны, а сам он умел прекрасно контролировать и себя, и окружающую обстановку. Иногда Дубэ просто не могла смотреть ему в лицо: так мальчик был похож на ее сына.

Королева молча окинула взглядом присутствующих, а затем села на свое место.

Один из командующих взял слово, развернув на столе большую карту с нанесенными на нее красными значками. Перед присутствующими предстала картина поражения. Редких побед было явно недостаточно, чтобы сдержать массированное наступление эльфов, которые подготовились к войне наилучшим образом. В целом войска неприятеля не были многочисленными: их армия состояла из соединений, насчитывавших по нескольку сотен воинов, но они нападали внезапно, действуя по принципу партизанской войны. Благодаря эпидемии, поразившей войска Всплывшего Мира, они имели явное преимущество и действовали скрупулезно точно и продуманно, ослабляя силы противника. Должно быть, у них был очень искусный предводитель, но никто никогда его не видел.

— Это все, — заключил командующий, быстро, едва ли не второпях сворачивая карту, чтобы не видеть признаки поражения.

Дубэ вздохнула.

— Как насчет подкреплений из других земель? — спросила она.

— Их мало и они имеют беспорядочный характер, — ответил другой командующий. — Была предпринята попытка объединить разные войска, но все усилия оказались напрасными. Моя королева, наше положение таково: людей не хватает, да и те уже на пределе сил. Но самое главное — недостаточная координация в действиях.

— Нет достойного лидера, — добавил принц. — Командиры погибают либо на войне, либо от болезни, а те, что остаются, с позволения сказать, не в состоянии командовать. Нет главнокомандующего.

— Мы направляем наши усилия на устранение их командиров — это единственно возможный для нас путь. И потом, мы ожидаем ответа из Затонувшего Мира. Мы с ними в хороших отношениях, и они не могут отказать нам в помощи, — сказала Дубэ, немного поразмыслив.

Пелена отчаяния опускалась все ниже.

— Это все, — сказала королева.

Ее подчиненные направились к двери, и, взглянув на их изможденные лица, Дубэ подумала о том, что необходимость была скорее не в главнокомандующем, а в надежде. В комнате остался только бледный и неподвижный Калт.

— Ты тоже можешь идти, — улыбнулась ему Дубэ.

Мальчик остался на своем месте, вытянув руки по бокам.

— Ты их слышала? — спросил он.

Дубэ кивнула, поудобнее усаживаясь в кресле. В голосе внука звучали нотки обвинения.

— Нет главнокомандующего. Ты должна отправиться туда, ведь они так в тебе нуждаются.

— Королевству нужно, чтобы я была здесь, Калт. Мой долг — оставаться с моим народом, ведь теперь болезнь мне не страшна.

Калт, медленно пройдя через всю комнату, подошел к королеве:

— То, что ты говоришь, — неправда. Твой долг всегда заключался в том, чтобы сражаться. Такова твоя натура.

— В жизни все меняется.

— Я считаю, что ты должна отправиться на войну.

Они оба стояли друг против друга. Дубэ сумела на мгновение задержать свой взгляд на внуке. В этих глазах она узнавала своего Неора.

— Я представляю Землю Солнца, быть может, даже весь Всплывший Мир. Без меня королевству конец.

— Вместо тебя этим могу заняться я. Я уже делал это.

Эти слова потрясли королеву. Что же это за времена, когда ребенок вынужден говорить подобные вещи?

Дубэ покачала головой:

— Но только всего на несколько дней. И к тому же ты должен жить собственной жизнью и не взваливать на себя груз ответственности за то, что к тебе пока не должно иметь отношения.

— Собственной жизнью? И это в то время, когда война в самом разгаре и семьи больше не существует? — Голос принца прозвучал почти с надрывом.

Дубэ попыталась возразить, но Калт даже не дал ей раскрыть рот:

— Ты же не одна. С тобой будут Теана и твои самые преданные советники. Ведь так больше нельзя. Мы пропадем, как ты не понимаешь?

Такая перспектива не давала королеве покоя, и она была не в состоянии этого скрыть.

Командовать своими подчиненными, снова начать действовать так же, как в те времена, когда, она еще молодая, отправлялась на войну вслед за Леарко. Разве не к этому она стремилась с тех самых пор, как погиб Неор?

— Даже если я и отправлюсь туда, определенно не смогу восполнить нехватку силы и воспрепятствовать эпидемии, разве не так?

— Но ты можешь вселить в них надежду.

— Я уже стара, — пробормотала Дубэ.

Калт сжал кулаки:

— Да это же не мой каприз. Нам выпал жребий жить в такое время, и каждый должен делать свое дело. Даже ребенок, такой, как я, может стать королем. Таково мое предназначение, и я обязан его принять. — И с этими словами принц медленно направился к двери все той же уравновешенной походкой, какая была у Неора, когда тот еще мог ходить.

Дубэ пришлось закрыть глаза, чтобы избавиться от возникшего перед глазами образа сына.

Королева осталась одна в тиши зала. Ее сердце наполнилось ревом ожидавшей ее баталии, развернувшейся там, где война разрушала великую мечту ее мужа.

5

ПОБЕГ

— Здесь мы можем остановиться, — сказала Адхара.

Беглянки оказались в густом лесу, том самом, по которому девушка шла еще несколько дней тому назад, убегая прочь из разрушенного огнем логова Недремлющих.

Словно все возвращается на круги своя, снова подумала Адхара.

Они преодолели довольно длинный путь. Эти первые часы были для них жизненно необходимы, надо было оторваться от погони. Потушив пожар, ищейки Дубэ сразу же бросились за ними вслед. Однако не только это обстоятельство беспокоило Адхару.

— Ты уверена в том, что нам лучше остановиться здесь? — спросила Амина. Она выглядела сильно уставшей и взвинченной.

Впервые за все время побега она обратилась к Адхаре с вопросом.

— Мы все равно уже не можем двигаться, — ответила девушка и грузно плюхнулась на траву. — У меня больше нет сил.

Амина больше ничего не сказала, ограничившись только тем, что расположилась на плаще, который достала из висевшего у нее за спиной дорожного мешка. Затем, пошарив в нем еще немного, девочка вынула пузырек с темной жидкостью.

В голове Адхары мелькнул проблеск сознания. Снадобье для маскировки, подумала девушка. Она ненавидела такие внезапно выплывавшие в ее мозгу сведения, потому что знала, что они вовсе не являлись результатом ее настоящего жизненного опыта. Это было клеймо Недремлющих, искусственные воспоминания, призванные восполнить пустоту ее существования.

— Содержимое склянки служит для маскировки.

— Получается, что на самом деле ты многое помнишь, — заметила Амина.

Адхара вздрогнула.

— Нет, просто, когда я часами просиживала в библиотеке, прочла кое-что на эту тему, — солгала девушка. — Я знаю, что достаточно одного глотка, и оно будет действовать в течение суток.

— Я подумала, что снадобье может нам пригодиться. Я стащила его у одного из подчиненных моей бабушки. Мы выпьем его, когда почувствуем опасность или когда кого-нибудь встретим.

Амина и в самом деле продумала все в мельчайших деталях. В поступках девочки было что-то маниакальное, и Адхара с трудом понимала ее.

Принцесса устроилась поудобнее на импровизированном ложе.

— Тебе не кажется, что нам следует по очереди охранять друг друга?

При скудном свете полнолуния, освещавшем подлесок, Адхара попыталась внимательно рассмотреть выражение лица девочки.

— И что ты теперь намерена делать? — спросила ее Адхара.

— Отправиться вместе с тобой, — абсолютно искренне ответила Амина.

Адхара окинула взглядом свое ложе из папоротника. В окружающем их лесу было что-то призрачное. Адхара почувствовала, как сжалось ее сердце, словно от соприкосновения с далекой искрой любви, не желавшей угасать.

— Я думаю пойти к нему.

Девушке не хватило мужества назвать юношу по имени. Интересно, что думала об Амхале Амина? Принцесса видела, как он убил ее отца, а потом сбежал вместе с Саном.

— Тогда и я пойду с тобой. — Амина подняла голову, чтобы посмотреть на девушку. — Ты не против, если сейчас будет твоя очередь стоять на часах?

Было очевидно, что девочка хотела сменить тему разговора, но Адхаре необходимо было знать ее намерения.

— Почему ты пошла со мной? Почему подожгла Дворец? Ведь твой дом там.

— Там уже ничего не осталось моего, — отрезала Амина. — Меня заперли в комнате, чтобы я из окна смотрела на опустевший город. Я умирала от одиночества. И потом, я не хотела оставлять тебя в этой отвратительной камере. Я разочаровалась во всех: и в Теане, которая поймала тебя и удерживала в подземелье, и в моем брате, и в матери с их дурацкими страданиями. Нет у меня больше семьи.

— Не говори так. Они любят тебя, уж я-то это знаю.

— Я не понимаю, как ты можешь даже думать о чем-то подобном после того, что они с тобой сделали.

Адхара уперлась подбородком в колени.

— И почему же все-таки ты хочешь пойти со мной? — стояла на своем девушка.

Было что-то подозрительное в том, что Амина была сейчас вместе с ней в этом лесу, что-то в облике девочки смущало ее, в том спокойствии, с которым она поглаживала висевший у себя на поясе кинжал.

— Я хочу спать, и у меня нет никакого желания разговаривать.

Она натянула плащ на плечи и, повернувшись к Адхаре спиной, растянулась на папоротнике.

Сердце едва стучало, легкие сжались. Адхара открыла в темноте глаза в полной уверенности, что сейчас наступит ее конец. Амина, свернувшись клубком, лежала среди сухой листы, в то время как она сама стояла возле дерева, всем телом прильнув к его стволу.

Адхара коснулась своих рук, ног, груди. Быть может, это был просто сон? Вокруг ночная тьма постепенно уступала место проблескам зари.

Постепенно боль прошла, и дыхание девушки вновь восстановилось. Адхара растянулась на траве и с удовольствием вдохнула наполненный утренними ароматами воздух.

Должно быть, это был просто кошмар, и ничего больше, обычный дурной сон, зажавший ее в тиски ужаса, а тело девушки просто-напросто отреагировало на это. И все-таки Адхаре было страшно, безумно страшно. Вплоть до этого момента организм девушки никогда не давал сбоев. И никогда она не чувствовала себя так плохо.

Положив руки на живот, Адхара сделала глубокий вдох и приготовилась будить Амину. На своем указательном пальце возле ногтя она заметила маленькое, едва заметное темно-красное пятнышко.

На следующий день Адхара приняла решение продолжать движение по лесу. Ей было известно, что Амхал направился на запад. До тех пор пока они не покинут пределы Большой Земли, они еще могут идти в этом направлении. Затем, прикинув расстояние между ними и людьми Теаны и Дубэ, Адхара поняла, что им придется искать новые ориентиры.

В эти тяжелые дни чувства подруг были особенно обострены. Они в абсолютном молчании шли вдоль стремительных речных потоков, то и дело входя в воду, чтобы запутать следы, и каждая думала о своем. Адхара так и не смогла отделаться от мыслей об Амине. Это была уже не та печальная и необузданная девчонка, которую она учила любить. Теперь принцесса превратилась в существо совсем иного рода, и это существо Адхаре было теперь непонятно.

И даже если Адхаре и не удавалось вытащить из Амины ни слова, она нисколько не сомневалась в том, что девочка идет вместе с нею, чтобы отомстить Амхалу, убийце ее отца.

Конечно, Адхара могла бы оставить ее одну, и принцесса вновь пережила бы это как предательство, но ведь девочка спасла ей жизнь. Да и где бы Адхара могла ее бросить? Нет, она не в силах оглушить ее и оставить здесь на съедение диким зверям. Нет, об этом нечего даже и думать.

Вернуться назад — означало сдаться и подчиниться приказам Теаны.

В таком случае мне ничего не остается, кроме как смириться с собственной судьбой.

Адхара вздрогнула. Нет, у нее не было никакой судьбы. Конечно же Амина все прекрасно рассчитала, предугадав ее намерения.

Только теперь Адхара осознала весь масштаб случившегося. И даже если бы она снова встретила Амхала, разве она в состоянии вновь его образумить? Разве она уже не потерпела неудачу?

А может, мне нужно было бы остаться во дворце и смириться с неизбежностью?

Нет, Адхара не могла себе этого позволить во имя терзавших ее чувств, во имя бушевавших в ней эмоций и желания доказать, что она — не результат эксперимента, а человек.

Вот поэтому девушке не оставалось ничего, кроме как идти вперед, ведя за собой юное существо, не менее растерянное и запутавшееся, чем она сама. А еще молить о том, чтобы отыскать верный путь.

Они шли без отдыха шесть дней. Постепенно начал меняться окружавший их пейзаж — верный признак того, что они перешли границу Земли Ветра. Адхара размышляла над тем, что они двигаются как раз той же самой дорогой, по которой она шла после своего пробуждения на лугу. Только теперь ей нужно было быть еще осмотрительней.

В это мгновение что-то промелькнуло среди папоротников. Адхара схватила Амину за плечо и пригнула девочку вниз.

— Там кто-то есть, — шепнула девушка.

— Кто? — тут же спросила ее спутница.

Адхара покачала головой и вынула кинжал, выкраденный у стражников при побеге. С оружием в руках девушка чувствовала себя более уверенно.

— Сиди здесь, — приказала она принцессе.

Бесшумно скользнув по траве, она приблизилась к подозрительному месту. Прислонившись спиной к большому валуну, на земле лежал человек. Его руки были раскинуты, а ноги погружены в воду. Адхара затаила дыхание. Ни единого звука. Прежде чем продолжить свой путь, ей следовало бы удостовериться в том, что здесь нет никакой опасности. Тогда девушка подошла ближе, услышала его хрип, похожий на протяжный, душераздирающий стон. Похоже, что человек ранен. Осмотрительность и их положение беглянок подсказывали ей идти дальше и оставить его на волю провидения. Но Адхара, повинуясь инстинкту, крепко сжала в руке кинжал и направилась прямо к незнакомцу.

Мужчина был довольно стар. Он смотрел на девушку затуманенными, потухшими глазами. В его животе зияла огромная рана, из которой обильно струилась кровь. Он был в одном нижнем белье. Разбойники. Без сомнения, это было их рук дело. Адхаре хватило одного взгляда, чтобы понять, что старику оставалось уже совсем недолго. И тем не менее она не могла просто стоять и смотреть, как он умирает.

Девушка хорошенько перетряхнула память в поисках какого-нибудь лечебного магического ритуала.

Достаточно было простейших манипуляций только для того, чтобы облегчить страдания в ожидании неминуемого конца. Адхара встретилась взглядом со стариком: в его глазах девушка прочла такую тоскливую мольбу, что ей стало не по себе. Мужчина попытался что-то произнести, но так и не сумел.

— Что?

Тогда старик взял кинжал, который Адхара сжимала в руке, и направил себе на грудь.

«Прошу тебя», — читалось на его немых устах.

Адхара все поняла.

На лице мужчины возникло что-то вроде слабой улыбки, выражавшей удовлетворение. Он закрыл глаза, и девушка сделала то же самое: у нее не было сил смотреть на это зрелище. Она стремительно вонзила лезвие в грудь старика, молясь о том, чтобы конец был быстрым и безболезненным. Тело мужчины дернулось только раз и затихло.

Мышцы Адхары расслабились, и ее рука опустила кинжал. Девушка чувствовала полное опустошение. Она обратила внимание на то, что довольно долго сдерживала свое дыхание. Адхара испытывала ужас перед этим обезумевшим миром, перед тем, что творилось с людьми.

— Что случилось? — послышался далекий пронзительный голос Амины.

Адхара совсем о ней забыла. Девушка встала, стараясь не смотреть на тело только что убитого ею человека. Она подала своей спутнице знак, что девочка может приблизиться. Амина выскочила из леса и, перепрыгивая с камня на камень, стремительно бросилась к Адхаре. Мгновение спустя девочка остановилась возле тела старика.

— И все это время ты стояла возле трупа? — недоверчиво спросила она Адхару.

Девушка не решилась рассказать своей спутнице о случившемся.

— Я должна была быть уверена в том, что нам не угрожает никакая опасность, — возразила Адхара. — Не гляди на него, — добавила она вполголоса.

— Думаешь, что это эльфы?

Адхара покачала головой:

— Это разбойники. Они отняли у него все. — Девушка встала на ноги. — Помоги мне.

У беглянок не было никакой возможности похоронить тело; в любом случае такая процедура заняла бы слишком много времени. Но в этом месте река была довольно полноводной и вполне могла унести за собой труп. Адхара подумала о том, что море было бы гораздо лучше этого берега, где тело старика могло бы попасться на глаза и быть осквернено любым прохожим. Адхара взяла старика за руки, а Амина помогла ей, подхватив его ноги. Поначалу тело плыло медленно, но постепенно труп стал превращаться в далекое пятно, плывущее в сторону Саара и дальше в океан. Адхаре хотелось за него помолиться, но она не знала, к какому богу ей обратиться с мольбой. После всего того, что произошло, Тенаар и все другие божества казались ей всего лишь выдумкой, которой люди оправдывали собственное безумие.

Вот тогда-то она и почувствовала резкую боль, настолько сильную, что ее грудь едва не разорвалась на части. Девушка упала на колени в воду: ужасное ощущение, исходившее от ее собственных рук, пронизывало каждый мускул. Тело девушки, отказываясь подчиняться, казалось, больше не принадлежало ей. Дыхание Адхары остановилось на какое-то время: девушка уже не сомневалась в том, что это пришла ее смерть, необъяснимая и ужасная.

Потом болевой приступ закончился так же внезапно, как и начался.

— С тобой все в порядке? — спросила ее Амина.

Адхаре потребовалось еще некоторое время, чтобы сосредоточить свой взгляд на склонившейся над ней девочкой, которая присела на корточки, намочив в воде штаны.

— Просто головокружение. Быть может, я все еще никак не могу прийти в себя после тюрьмы.

— Что это было? Я видела, как ты упала…

— Ничего. Меня поразил… этот труп.

Когда Адхара поднималась на ноги, ее взгляд упал на левую руку. Казалось, что пятно на пальце стало больше.

— Больно ударилась? — спросила ее Амина.

— Понятия не имею… — ответила девушка, и вдруг ее душа наполнилась каким-то тревожным предчувствием.

Затем послышался свист и шум из лесной чащи. Адхара вздрогнула. Быть может, это была просто птица, а может, кто-то подражал птичьим голосам.

— Нам лучше уйти отсюда, — добавила Адхара, и девушки снова двинулись в путь.

6

УЖАСЫ ВОЙНЫ

Палец Адхары принял нездоровый темно-красный цвет, словно кто-то туго перевязал его у основания, и кровь больше не могла циркулировать по его сосудам. При прикосновении палец слегка немел, но все же шевелился.

Чуть поодаль от нее ворочалась Амина. Уже почти рассвело, и пришла пора отправляться в путь. Адхара прислушалась к своему телу. Как она себя чувствует? Девушка едва ли смогла бы сама ответить на этот вопрос. С ней происходило что-то очень плохое, но что именно, объяснить ей было не под силу.

Быть может, я все-таки заразилась, думала девушка. Но по какой-то причине она чувствовала, что болезнь здесь ни при чем. Это недомогание было другого рода. С тех пор как на реке с ней случился приступ, девушке почти постоянно казалось, что она больна. Достаточно ли воздуха поступает в ее легкие? И не слишком ли сильно бьется ее сердце? А между тем пятно, похоже, разрасталось все больше и больше.

Адхара встала, легонько толкнув Амину.

— Пора, — шепнула она принцессе на ухо.

Недовольно пробормотав что-то, девочка потянулась. Это были самые лучшие мгновения, потому что Амина теряла свой свирепый и мученический вид, который потом возвращался в ней, и вновь становилась тем, кем была на самом деле: обычным ребенком.

— Ну, давай поднимайся, я раздобыла несколько яблок на завтрак, — тормошила свою спутницу Адхара.

Амина встала с заспанным лицом и кивнула ей в ответ. Если бы принцесса всегда была такой, если бы только можно было перечеркнуть все, что произошло за это время, и она снова стала той девчушкой, которую Адхара учила любить… А между тем ее спутница продолжала оставаться для Адхары загадкой, разгадать которую она, увы, пока не могла.

Сидя под мелким дождиком, обе путешественницы ели в абсолютном молчании. Зима была не за горами, и по утрам уже случались заморозки. Два дня они шли по открытой местности. Им необходимо было попасть в какое-либо селение, чтобы передохнуть, взять что-нибудь из провизии и конечно же получить кое-какие сведения о том, в каком направлении двигаться дальше. Адхара в действительности понятия не имела о том, куда им следовало идти.

— В путь, — сказала она, когда подруги закончили свой немудреный завтрак.

Амина не капризничала. Закутавшись в плащ, она послушно следовала за своей спутницей.

Сапоги увязали в грязи. Земля была сырой, и Адхару одолевало смутное беспокойство. Должно быть, они шли по бескрайним лугам Земли Ветра, и в радиусе километра девушкам не встретилось ни единого деревца. Такое путешествие становилось небезопасным.

Неожиданно в горле у девушки запершило от омерзительного запаха. Она прикрыла нос полой плаща.

Амину едва не стошнило.

— Что это?

Адхаре был хорошо знаком этот запах, запах гниения, крови и смерти. Как знать, быть может, Сан и Амхал также проходили здесь. Однако эти мысли нисколько не утешили девушку. После всего того, что случилось при дворе, она знала, что они снова без колебаний будут убивать.

— Останься здесь, а я пойду посмотреть, что там такое, — сказала Адхара девочке.

Амина, побелев как полотно, только кивнула в ответ.

Адхара быстро обнаружила источник мерзкого запаха. Едва завидев страшную находку, девушка застыла на месте.

Два человека, или, вернее сказать, то, что от них осталось, лежали на земле. Вот такими становятся люди, когда завершают свой земной путь. Если бы Недремлющие не подобрали мертвую девушку, и она теперь выглядела бы точно так же. От осознания этого Адхара почувствовала головокружение, и только так она смогла наконец оторвать свой взгляд от страшной картины. Однако нужно было подойти поближе, чтобы удостовериться, нет ли среди этих двоих Амхала.

Адхара собралась с духом и медленно пошла вперед, рукой прикрывая нос и рот. Она склонилась над останками, стараясь не смотреть на полуистлевшие лица. Девушке все стало ясно в одно мгновение: одним мощным ударом тела этих людей были рассечены. Такое могло быть под силу только двуручному мечу Амхала. Значит, юноша был здесь.

На погибших не было никаких доспехов, только грубая холщовая одежда, точно такая же, как и на старике, обнаруженном Адхарой на речной отмели. Быть может, проходившие мимо разбойники сняли с них последнюю одежду. Однако нужно поторопиться. Амина осталась одна, а эти места явно не безопасны. Адхара встала, внимательно осмотрев землю вокруг трупов. В этой путанице из самых разных следов разобрать что-либо не представлялось возможным. Адхара прошла чуть подальше в поисках еще каких-нибудь примет. Неожиданно внимание девушки привлекли следы на земле. Те, что потяжелее, по всей вероятности, были оставлены четырьмя либо пятью мужчинами, шедшими в направлении небольшого леса, чуть правее. Следы двоих других людей вели на северо-восток, в сторону Земли Воды. Так вот, значит, куда направились Сан и Амхал. Впрочем, Теана также говорила о том, что эльфы начали свое вторжение именно в этой части королевства.

Леденящий душу крик заставил девушку вздрогнуть. Амина. Адхара, выхватив кинжал, резко вскочила. Она помчалась во весь опор и, поднявшись на пригорок, увидела, как трое неизвестных обступили девочку.

Это была банда одетых в лохмотья и вооруженных ржавыми мечами отчаявшихся бедолаг. Быть может, в мирное время это были обычные люди, но теперь голод и эпидемия вынудили их заняться разбоем.

Адхара кинулась на одного из них и вонзила в его грудь кинжал. Тот даже не успел вскрикнуть и в одно мгновение рухнул на землю. Двое других сначала оторопели, а потом один из них повалил Амину, а другой бросился на ее спутницу. Девушка подхватила меч убитого ею бандита и, уклонившись от удара, решительно вонзила его во второго нападавшего. Дикий вопль разнесся по равнине. Теперь дошла очередь и до последнего. Амина отбивалась, как могла, но тот вцепился в принцессу мертвой хваткой. Девочка не сдавалась: она выхватила свой кинжал с отломанным кончиком и попыталась сразить им бандита, однако ее удары были слабыми и неточными. И только по счастливой случайности ей удалось слегка задеть его руку.

— Я тебе покажу, проклятая девчонка! — буркнул нападавший.

Он был вне себя от ярости и чуть было не убил девочку, как вдруг сверкнувший в чьей-то руке меч скользнул по его горлу, оставляя после себя тонкую красную полосу. Мужчина упал на землю с поднятыми к небу глазами.

Повисла мертвая тишина. Амина, еще как следует не отдышавшись, смотрела на свою спутницу глазами, полными страха и глубочайшей решимости одновременно.

— Ты должна научить меня искусству владения мечом, — сказала она, обращаясь к Адхаре. — Если бы я была в состоянии им владеть, сама сумела бы постоять за себя.

На этот раз уже у Адхары возникло непреодолимое желание крикнуть девочке, что та совсем ничего не знает ни о смерти, ни о том, что такое рабство для тех, кто рожден только для того, чтобы лишать кого-то жизни. Девушка крепко сжала кулаки, и от дикой боли у нее онемел палец. Только эта боль остановила ее.

— Что случилось? — спросила она Амину.

Рассказ девочки был обрывочный и путаный.

Разбойники показались из леса, как только принцесса осталась одна. Девочка была полна решимости сразиться с ними, но их было трое. Они схватили принцессу, приказав отдать им все, что у нее было при себе.

— Нужно уходить отсюда, — заключила Адхара. — Здесь полным-полно бродит таких же горемык, нам необходимо найти себе укрытие. — Затем девушка посмотрела на свою спутницу. — Все в порядке? — улыбаясь, спросила она Амину.

Но на лице принцессы вновь, как и прежде, появилось презрительное выражение. В ответ она только сухо кивнула.

Под вечер, едва девушки расположились на ночлег на подступах к лесу в Земле Воды, приступ вновь дал о себе знать. Они проделали долгий путь и сумели преодолеть небольшой участок территории Земли Ветра, отделявший их от границы.

Ощутив сначала позыв к рвоте, Адхара подумала, что, вероятно, это было ответной реакцией ее организма на увиденные утром трупы. А между тем у нее перехватило дыхание, сердце почти остановилось, а тело полностью обмякло.

Довольно же, ради бога, довольно!

— Адхара, что с тобой? Адхара!

Девушка услышала далекий голос и почувствовала на своей коже прикосновение холодных рук.

— Мне плохо… — пробормотала, согнувшись, Адхара. Затем мало-помалу боль отступила.

На этот раз, прислонившись спиной к дереву, Адхара обо всем рассказала принцессе. Она поведала ей о двух предыдущих приступах, увязав их с покраснением на пальце.

Начал накрапывать дождик.

— И что же ты намерена теперь делать? Ты, вероятно, больна, а может быть, это та самая зараза…

— Нет, это невозможно. Во мне течет кровь нимфы, и я не восприимчива к этой болезни.

— Тогда будет лучше показаться кому-нибудь. Ты что, всерьез думаешь, что можешь сама выздороветь?

— Быть может, в ближайшем селении я попытаюсь позвать кого-нибудь на помощь. Полагаю, что здесь кто-то еще остался. — С этими словами выражение лица девушки стало серьезным и несколько хмурым. Они обе отчаянно нуждались в провизии.

На следующий день обеим путницам удалось пересечь границу, и вскоре они заметили пограничный пост.

В прошлом здесь была гостиница, но теперь в условиях военного времени ее конфисковали на военные нужды. Тем не менее все здесь было как и прежде: на первом этаже имелась просторная таверна с балконом, из которой вынесли все столы, используя помещения под большой склад, в комнатах на верхнем этаже разместились солдаты, транзитом направлявшиеся к линии фронта. Вокруг здания расположилась разношерстная толпа, состоявшая в основном из отчаявшихся местных жителей, тех, кто уже перенес болезнь, а также из молодого пополнения, прибывавшего со всех близлежащих земель. И в этой гуще людей нетрудно было затеряться. Обе путницы решили воспользоваться снадобьем для маскировки. Обе выпили по глотку зелья, и когда коснулись своих лиц, то далеко не сразу смогли узнать привычные очертания. Амина превратилась в девчушку с характерной крестьянской внешностью, Адхара тоже выглядела как крестьянка, но постарше.

— Старайся больше помалкивать, договорились? В любом случае, если нас о чем-либо спросят, то мы с тобой сестры, — посоветовала Адхара.

Пройти внутрь оказалось делом весьма не сложным. Обе должны были подвергнуться проверке одной беззубой и довольно шустрой жрицы, задача которой состояла в том, чтобы определить, больны девушки или нет. Жрица долго изучала пальцы Адхары. Уже два из них были красными, а первая фаланга одного из них даже начала чернеть.

— Что это? — с подозрительностью спросила служительница культа.

— Я прищемила его, когда поднимала камни, — ответила Адхара.

Жрица снова осмотрела руки и лицо девушки, а потом пропустила обеих.

Путницы сели обедать под навес с внешней стороны гостиницы: им подали суп из репы с сухарями, приправив все это байками о войне.

Почти все, кто находился в этой жалкой столовой, были беженцами, и почти у всех в глазах читался страх. Некоторые рассказывали небылицы про эльфов, про их невиданную жестокость и силу.

— Эльфы вырезали целое селение на реке Саар. Они выстроили в ряд всех жителей, в первую очередь женщин и детей, и по очереди пронзили всех мечом. Затем подожгли то, что осталось от деревни.

— В их рядах сражаются и женщины, наделенные нечеловеческой силой. И они необыкновенно безжалостны.

— Они ездят верхом на ужасных животных, которые испускают страшные крики. Эти твари черного цвета, без передних лап, а их тела похожи на змеиные.

Адхара, опустив глаза, сосредоточенно ела суп, в то время как Амину, казалось, очень заинтересовали эти разговоры, и она внимательно их слушала.

— Однажды я тоже видела одну из таких тварей, — неожиданно произнесла девочка.

Адхара, застыв с ложкой в руке, подала ей знак умолкнуть.

— Но это было далеко отсюда, на Большой Земле, — невозмутимо продолжала принцесса.

— Однажды ночью здесь пролетала одна такая, — добавил кто-то еще.

Адхара почувствовала, как сердце остановилось у нее в груди.

— Это было… дней десять тому назад. Я слышал ее крик и видел, как она направилась в сторону линии фронта.

Следовательно, они были на верном пути.

— Как бы то ни было, речь не только об эльфах, иногда наши тоже сходят с ума, — заметила одна женщина.

Амина и Адхара переглянулись.

— Что это значит? — собравшись духом, спросила ее Адхара.

— А то, что некто одетый в форму с опознавательными знаками Объединенных войск совершает просто чудовищные вещи. Не так ли, Жиро?

Под навесом воцарилась тишина, и все разом посмотрели на одного перепуганного юношу с забинтованным глазом и плотной повязкой на плече. Но именно этот полный ужаса взгляд поражал более всего. Казалось, что молодой человек сжался еще больше, как бы желая совсем исчезнуть.

Его друг, сидевший рядом, толкнул юношу за локоть:

— Ну, давай, Жиро, не заставляй себя упрашивать. Девушки об этом ничего не знают.

Жиро смущенно огляделся, а затем начал тихо рассказывать:

— Я… прогуливался со своими друзьями. — Он нервно проглотил слюну. — Я бродяжничал, — добавил он.

Разбойник, подумала Адхара. Такой же, как те трое, что напали на них.

— И вот мы встретились с ними. — Юноша то и дело запинался, словно пытаясь найти силы, чтобы продолжить свой рассказ.

Его друг, сидевший рядом с ним, положил свою руку ему на плечо.

— Их было двое, один молодой, другой — затрудняюсь сказать. Они оба были в капюшонах. — Молодому человеку снова пришлось перевести дыхание. — Однако у одного из них из-под плаща виднелась форменная куртка Объединенных войск. Я знаю только, что мы никогда бы не приблизились к ним, если бы не были так голодны и полны отчаяния…

— Все хорошо, Жиро, никто ни в чем тебя не обвиняет.

— Мы даже не успели напасть на них. Клянусь вам, наши мечи еще оставались в ножнах! Тот, кто постарше, обнажил свое оружие: совершенно черное, оно все искрилось при свете луны.

Адхара на мгновение закрыла глаза. Сан. Затем девушка посмотрела на Амину: та, вся обратившись в слух, сидела стиснув зубы. Девушка положила под столом руку ей на колени.

— Никакого боя и не было. Это была самая настоящая резня. Они убивали просто из удовольствия, без разбору, и стариков и молодых. У того был огромный двуручный меч, и он был ужасный…

Юноша поднес руку к здоровому глазу: он плакал, его плечи судорожно вздрагивали.

— Вы даже представить себе не можете, что за ярость была в его глазах. Я ничего подобного в своей жизни не видел, даже среди эльфов! Я притворился мертвым, целую ночь и день пролежав под грудой тел моих мертвых товарищей.

Несмотря на то что голос Адхары дрожал, она все же спросила юношу:

— Где это произошло?

Жиро вздрогнул, с искаженным от ужаса лицом посмотрел на нее и лишь спустя некоторое время ответил:

— На востоке, это в четырех днях дороги от линии фронта. Я отчетливо слышал, как они говорили про Калиму, селение, что находится к югу от Земли Воды, всего в нескольких километрах от Саара.

Повисло тягостное молчание. Должно быть, юноша уже неоднократно рассказывал свою историю, но тем не менее все присутствующие были настолько ошеломлены, словно впервые слушали его. Впрочем, к кому им теперь обращаться, если они отныне не могли рассчитывать даже на армию?

Адхара больше не смогла есть.

Эту ночь они провели на военном посту, лежа под навесом на соломенной подстилке, под которым находили себе пристанище все оказавшиеся там беженцы.

— Завтра запасемся провизией и двинемся дальше, — сухо сказала Адхара своей спутнице.

Амина прихватила с собой несколько каролей, которых было вполне достаточно, чтобы приобрести все самое необходимое для недельного путешествия.

Однако Адхаре так и не удалось уснуть: воспоминания увиденного на поляне, полные ужаса глаза Жиро и, наконец, картина смерти Неора заполнили ее сознание, лишая девушку покоя. Что же осталось от того Амхала, которого она любила? Где был тот юноша, который так отчаянно сражался с самой худшей частью своей души? Девушка больше не узнавала его в этом оставленном им после себя кровавом следе, по которому Адхара была вынуждена идти, чтобы разыскать его.

Впервые с начала пути решимость Адхары пошатнулась. Быть может, Амхал зашел слишком далеко, и больше нет способа спасти его. Но если это так, то все в жизни девушки теряло свой смысл: и ее бегство, и путешествие, само ее существование, ведь именно Амхал сделал ее такой, какой она была теперь.

Терзаемая сомнениями, девушка беспокойно ворочалась на своей подстилке.

7

КОРОЛЬ

Утром они прибыли на место. Воздух был наполнен ароматами мускуса и сырой древесины. Последний отрезок пути они преодолели снова верхом на виверне.

— Эта территория находится под властью эльфов, и здесь мы в безопасности, — изрек Сан.

Они перешли линию фронта, принимая личное участие во всех бедствиях, что несла с собой война. Они сражались и убивали, но от этого Амхалу отнюдь не становилось лучше. Он надеялся, что постепенно сумеет отделаться от жалости, которую продолжал испытывать к своим жертвам. Вместо этого он все еще пребывал в самом начале пути, как когда-то, еще воспитанником Всадника Дракона, сражался с темной стороной своей души.

Виверна Сана набирала высоту в отдающем утренней прохладой воздухе.

— Вот мы и на месте.

Но сидевший позади него юноша не заметил ничего особенного в простиравшемся под ними лесу. И лишь на вершине одного из холмов он увидел огороженный участок земли, где были полностью вырублены все деревья. Там Амхал разглядел еще двух виверн, которые, в отличие от черного животного Сана, были одна коричневой, другая угрожающего темно-лилового цвета.

И оба всадника устремились к этому ограждению. После того как виверна Сана плавно приземлилась на площадке, их встретило бледное и довольно стройное создание с неестественно развитой мускулатурой и лиловыми глазами. Впервые Амхал видел перед собой настоящего эльфа без всякой маскировки. Это существо произвело на юношу странное впечатление, поскольку пропорции его худого и долговязого тела очень сильно отличались от человеческого. Про таких, как правило, говорят, что это настоящие чудовища. Но и назвать их уродливыми было бы также несправедливо: в движениях этих существ чувствовалось какое-то гипнотическое изящество.

Должно быть, он прекрасный воин, подумал Амхал.

Эльф взял в руки поводья виверны, самодовольно окинув взглядом каждого из седоков, и только после этого поклонился.

— Арва, Марваш, — произнес он.

— Я очень рад, что снова оказался здесь. — Сан ответил на приветствие. Затем он повернулся к своему спутнику: — Это эльфийский язык. Но ты не бойся, король может говорить и на нашем языке. Многие из эльфов его знают, хотя и весьма неохотно говорят на нем.

Но Амхалу этот язык не показался таким уж непонятным. У юноши возникло ощущение, что в далеком прошлом он уже слышал его.

Покинув загон, все трое вошли в лагерь, целиком и полностью укрытый под кронами деревьев.

Все строения были самыми настоящими шалашами, построенными прямо на деревьях, и имели вид довольно аккуратных сооружений из дерева и соломы с ответвлениями, простиравшимися до самых стволов. Некоторые из этих строений состояли из нескольких этажей и были так хорошо замаскированы, что едва угадывались среди листвы. Они были соединены с другими, похожими на них посредством целой системы мостов, тросов и подвижных блоков, а на верху некоторых из них виднелись сторожевые посты с часовыми.

А на земле под этим необычным лагерем наблюдалось оживленное хождение громкоголосых существ. В первую очередь тут были солдаты, вооруженные по большей части копьями и двусторонними топорами с длинными ручками. На груди у всех были простые металлические латы и легкие доспехи. Среди всего прочего здесь встречались и прекрасные женщины в длинных и почти неосязаемых одеяниях, сколотых изысканными булавками. Их плечи были покрыты кожей такой же мягкой выделки, что и ткань. У эльфийских женщин были невероятно красивые длинные зеленые волосы и огромные водянистые глаза. Они, словно призраки, сновали между ветвями. Амхал с удивлением наблюдал за ними, очарованный неторопливым покачиванием их изящных бедер. А еще кругом было полно детей, шумных и веселых. Со стороны этот лагерь отнюдь не выглядел чисто военным. Жизнь здесь била ключом, и кругом царило настоящее веселье. В целом эта картина сильно отличалась от той, что Амхал видел в городах своей земли. Островок мира в океане войны, промелькнуло в голове юноши. Он даже и представить себе не мог весь этот народ сражающимся и готовым причинять кому бы то ни было горе и страдания. А между тем именно эльфы развязали эту войну, распространив по всему Всплывшему Миру эпидемию ужасной болезни.

Тем не менее все эти существа избегали восхищенного взгляда юноши. Все обходили его стороной, и, где бы он ни шел, толпа молча расступалась перед ним.

Казалось, что Сан нисколько не замечал этого и такое положение дел никоим образом его не беспокоило.

— Они не слишком нам рады, — сказал он, наклонившись к Амхалу. — Эти существа воспринимают нас как завоевателей, монстров, изгнавших их предков с этих земель. Поэтому они и смотрят на нас с такой подозрительностью.

Амхал знал в общих чертах историю эльфов, однако никак не мог взять в толк причины подобной враждебности.

— И как же ты попал к ним? — спросил юноша.

— В моих жилах течет кровь эльфов: ее я унаследовал от моей бабушки, но, как бы то ни было, они достаточны хитры, чтобы понять, насколько полезными для них могут оказаться такие воины, как я и ты, — ответил Сан, взвешивая каждое свое слово. Затем он замедлил шаг. — Он там.

Амхал посмотрел в ту сторону, куда указывал его спутник. Перед ними возник прекрасный молодой человек, довольно высокий, с естественным, прямо-таки божественным изяществом. На его нежном юношеском лице сверкали огромные лиловые глаза, в которых горел огонь страсти. Его длинные гладкие зеленые волосы, собранные в мягкую косичку, переливались на солнце, отливая то небесной голубизной, то медью. Он, так же как и его воины, был одет в короткие, обнажавшие ноги штаны, в мягкую кожаную обувь, затянутую на икрах тонкими ремешками; под легкими доспехами виднелась простая, прилегающая к телу туника. Внешне он ничем не отличался от остальных своих воинов, но от всего его вида веяло превосходством. Он был явно незауряден — на этом существе лежал перст судьбы, и чувствовалось, что он наделен особой миссией. Держа на руках девочку, громко хохотавшую над его милыми гримасами, он двигался вперед среди коленопреклоненной толпы. Он находил для каждого доброе слово, и казалось, что одним утешительным жестом своей руки мог оградить от любого зла. Какая-то женщина бросилась в его объятия, и он, утешая ее, прижал женщину к своей груди. Шепнув нежные слова ей на ухо, юноша вытер слезы несчастной.

— Это солдатская вдова, — шепнул Сан Амхалу. — Он сказал ей, что ее муж погиб смертью храбрых и что его жертва не напрасна — она ляжет в основу создания нового мира, в котором будут жить ее дети.

Амхал оказался целиком и полностью очарован этой фигурой, которая, как казалось, источала спокойствие и благополучие. Герой, святой — вот кто он был. Единственное существо, которое в состоянии подарить мир и покой. За такую личность можно и умереть, подумал Амхал.

— Кто это? — спросил он своего наставника.

Эльф с улыбкой на лице медленно подошел к ним.

— Его величество Крисс, король эльфов, — объявил Сан, опустившись на колени.

Амхал вслед за своим спутником сделал то же самое.

Король внимательно посмотрел на обоих.

— Встаньте, — немного нараспев произнес он наконец.

Сан и Амхал встали.

— Авра, Сан, — сказал, улыбаясь, король, а потом бросил мимолетный взгляд на юношу. — Вижу, что ты довел свою миссию до конца. Я нисколько не сомневался в этом.

Сан положил руку на меч своего спутника:

— Мой господин, это Амхал, второй Марваш, тот самый юноша из пророчества.

Крисс внимательно посмотрел на молодого человека. Амхала не смутил этот пристальный взгляд, однако он все же отвел глаза в сторону. У него возникло такое ощущение, будто своим взглядом король пронзил его насквозь.

— И он на нашей стороне? — спросил правитель эльфов.

— Целиком и полностью, даже если он до конца и не осознает этого.

Похоже, что Крисс понял слова полуэльфа.

— Когда ты станешь одним из наших, у тебя сразу же появится способ доказать нам это, — снова посмотрев на Амхала, сказал Крисс. — Пойдемте.

И они направились в левое крыло лагеря. Оттуда доносились неясные крики. Но достаточно было появления короля, чтобы толпа рассеялась и стихла. В центре образовавшейся площадки в пыли копошилось непонятное существо. Амхал увидел лежавшее на земле, скованное цепями и истекающее кровью тело. А вокруг него стояли полные негодования эльфы. Похоже, что кричал именно этот человек, со всех сторон окруженный линчевавшей его толпой. Какой-то ребенок с горящими от гнева глазами сжимал в руке камень. Амхал почти сразу узнал несчастного по его одежде: это был один из шпионов Дубэ. Солдат, державший в руках цепь, начал говорить, но Крисс остановил его:

— Выражайтесь на языке людей, чтобы наш новый союзник мог понять.

Охранник кивнул в знак согласия и продолжил говорить с ярко выраженным акцентом:

— Мы поймали его на рассвете, когда он следил за нами. Хорошо замаскировавшись, он засел на окраине лагеря. Это один из них.

Король смерил сидевшего на земле человека холодным взглядом.

— Нет сомнений в том, что это один из них, так же, как и многие из его предшественников, и так же, как множество других, которые последуют за ним.

Крисс склонился над пленником и коснулся его одежды одним пальцем, словно тот был заразным.

— Я узнаю эти отвратительные символы.

— Мой господин, мы ждем ваших указаний относительно того, как нам следует поступить с ним. Но народ полон негодования.

Крисс резко распрямился:

— Люди украли у нас нашу родину, они вынудили нас лизать соль на краю земли, в то время как их дети, живя здесь, едят мед и пьют молоко. Своей кровью, пролитой в бессмысленных войнах, они осквернили Эрак Маар. И гнев моего народа вполне справедлив!

Одобрительные возгласы поднялись над толпой.

Король подошел к Амхалу:

— Может, ты тоже один из них? Сан объяснил мне, кто ты и откуда пришел, — прошипел он.

Амхал молча выдержал паузу и, ощутив на себе враждебные взгляды этих созданий, неожиданно почувствовал себя чужаком в чуждой ему земле.

— Я никогда не был таким, как они.

— Предатель! Мерзкая гадюка, как ты мог! — выкрикнул из последних сил лежавший на земле человек. Его крик сменился стонами боли, после того как брошенный камень угодил ему прямо в лицо.

Крисс улыбнулся:

— Ну вот, ты уже не один из них. — Затем, закрыв на мгновение глаза, он произнес: — Отведите его на арену.

Толпа взорвалась восторженными криками.

Амхал, направившись вслед за эльфами, был ошеломлен таким яростным порывом, который, как он думал, сумел наконец понять.

Арена находилась на той самой поляне, где они приземлились. Она представляла собой некое подобие колодца, вырытого в земле примерно в четыре локтя глубиной и огороженного деревянной балюстрадой. Амхал сразу же узнал ее. На дне находились две виверны, которых он успел заметить еще сверху. Эльфы столпились у края, и дети стояли в первых рядах. Измученное тело пленника доставили на арену по подземному коридору. И тогда Амхал все понял. Он видел, как несчастный попытался бежать, и услышал его вопли, когда в него вонзились когти первого животного. Юноша почувствовал запах крови, хруст ломающихся костей и разрываемой на части кожи. Он услышал нечеловеческие крики пленника и увидел, с какой жадностью накинулись на него животные, расчленяя несчастного под ликующие возгласы толпы. Амхал окинул взглядом лица эльфов, не заметив ни в одном из них ни следа жалости и сострадания, только ненависть и безумное веселье. Те же самые эмоции отражались в лице их правителя, еще совсем недавно мило игравшего с девочкой и показавшегося юноше истинным мессией. Теперь и Крисс был целиком захвачен этим кровавым зрелищем. Амхал почувствовал, как задрожало его сердце. Этот народ говорил на языке Разрушителя, на том же самом языке, который так воодушевлял его и Сана.

И если существовал кто-то, кто бы мог освободить юношу от мук собственной совести, превратив его в бессердечное и безжалостное существо, к чему он так отчаянно стремился, то это был не кто иной, как этот молодой король, прекраснейший и благородный, с куском льда вместо сердца.

Зрелище окончилось лишь тогда, когда обезображенное тело человека перестало судорожно биться в смертельной агонии. Толпа рассеялась, предоставив вивернам в одиночестве насыщаться своей добычей.

Крисс обратился к Амхалу:

— Пойдем со мной.

Сан также собрался последовать за ними, но король остановил его, подняв один палец:

— Только один.

Шалаш короля отличался от остальных. На нижнем этаже находилось некое подобие тронного зала с искусно вырезанным из дерева троном и расстеленными по всему полу коврами; на верхнем этаже размещались королевские покои, и именно туда Крисс привел своего гостя.

Они вошли в некое подобие кабинета, с одним столом посередине и весьма приличным количеством шкафов, доверху набитых пергаментами.

За портьерой виднелась еще одна маленькая комнатушка, в которой стояла простая раскладная кровать. Вся эта обстановка выглядела слишком сурово для того, чтобы быть настоящим королевским шатром, тем более для правителя, желавшего завладеть всем Всплывшим Миром.

Крисс уселся в кресло и указал Амхалу на стул. Некоторое время оба молчали. Затем король резко поднял голову.

— У меня особая миссия, — сказал Крисс, и в его глазах вспыхнул тот же самый огонь, что во время казни на арене. — Я осознаю ее с тех пор, как себя помню. И чтобы выполнить ее, для меня вовсе не имеет значения то, сколько крови я вынужден буду пролить и в скольких преступлениях я запятнаю себя. История всегда требует высокую цену, и я готов заплатить ее, потому что я — избранный. По окончании этой войны мое имя будет проклято, но мой народ получит назад свои земли. — Крисс замолчал, откинувшись на спинку кресла. — Я знаю, как вы преподносите историю. Вы утверждаете, что мы ушли отсюда, словно это был наш собственный выбор. Вас были тысячи, вы плодились, как саранча, уничтожая наши урожаи, вы оседали на наших землях и насиловали наших женщин. Вы преследовали нас с ненасытностью диких зверей и превратили наш рай в ад, приспособленный под ваши животные потребности. Вот тогда Эрак Маар и стал Всплывшим Миром, а мы отправились в изгнание.

Амхал с восхищением слушал Крисса. Этот человек умел пленять, умел воспламенять сердца, и эта речь была достойна похвалы только за то, что звучала в его устах.

— Мы укрылись на побережье Неведомых Земель, где прозябали веками, даже не осмеливаясь думать о том, чтобы вернуть себе все то, что принадлежало нам по праву. Такое жалкое существование длилось до тех пор, пока на свет не появился я. — Крисс устремил на юношу пронзительный взгляд. — Все считали меня сумасшедшим. Мой отец издевался надо мной, его мягкотелые и порочные придворные высмеивали меня. Мне потребовалось десять лет на то, чтобы свергнуть его вместе с его никчемным двором. Я объединил в одно королевство четыре города-государства эльфов, а затем привел сюда армию. Мой план таков: эпидемия и внезапное нападение. Я все сделал в одиночку, опираясь только на собственную волю и на величие моей мечты. Я расправился с врагами моего народа, позвав за собой мужчин, женщин и детей, чтобы они вместе со мной присутствовали при моем триумфе. И я дошел до победного конца. Ничто и никто не в силах меня остановить.

В пылу своего повествования Крисс подался вперед: он смотрел на Амхала безумными глазами, и юноша верил ему. И в одно мгновение Амхал понял, что Всплывшему Миру пришел конец.

— Ты мне нужен, — продолжил правитель эльфов после минутной паузы. — Точно так же, как мне нужен Сан. Вы — оружие, которое боги вложили в руки эльфов. Мне знакомы древние манускрипты, и я могу вполне определенно сказать, что они истолкованы неверно. Марваши не разрушают мир. Марваши готовят его к новому началу, отбрасывая все, что было в прошлом, и предоставляя возможность тем, кто угнетен и находится под гнетом тиранов, поднять голову и вернуть себе то, что им принадлежит по праву. Именно для этой цели вы и нужны мне: вы уничтожите узурпаторов и вернете Эрак Маар эльфам.

Король замолчал, предоставив Амхалу возможность проникнуться смыслом этих слов. Отныне роль юноши стала предельно ясной: ему надлежит убивать и уничтожать. За эти дни Амхал научился мириться со своим предназначением. Теперь он желал только покоя, хотел освободиться от невыносимого бремени жизни, доведшего его до такого состояния.

— Но тебе все это совсем не интересно, — сказал Крисс, словно прочитав мысли юноши. — Ты ведь такой же, как Сан и все ему подобные. Ты ищешь собственную выгоду и уже задаешься вопросом: «А я?» У Сана есть своя цена, та цена, которая, по моему мнению, соответствует оказываемым им услугам. А каковы будут твои условия?

Амхал попытался уклониться от испытующего взгляда короля.

— Мне известно, что я таков с рождения, — набравшись храбрости, начал юноша. — Желание убивать знакомо мне с самого детства. Я всю жизнь подавлял его, всякий раз подвергая себя наказаниям за его проявления, потому что я чувствовал себя чудовищем. Сан объяснил мне, что я должен довериться своему влечению, но, сколько бы я ни пытался это сделать, все равно другая часть моей души упорно противится этому. Я не в силах освободиться от собственной совести, которая мучает и изводит меня, день за днем лишая сил. Я больше не знаю, кто я, и, сколько бы я ни пытался сделать свой окончательный выбор, я продолжаю жить между ужасом и спасением. И ничего не могу с этим поделать.

Крисс с выражением удовлетворения внимательно выслушал юношу.

— Продолжай и скажи мне, чего ты хочешь, возможно, я смогу тебе это дать.

Озарившая лицо правителя улыбка показалась Амхалу лучом света во тьме.

— Если я должен стать Марвашем, если таково мое предназначение, тогда я хочу, чтобы во мне умерли все чувства. Я хочу целиком раствориться в моей миссии и ничего при этом не испытывать: ни радости, ни боли. Я хочу быть вещью и делать то, что должен, без угнетающего меня чувства вины. А в конце я хочу принять смерть, хочу, чтобы после меня не осталось даже смутного воспоминания. Хочу, чтобы вы предали забвению память обо мне, словно меня никогда и не было.

Крисс все с тем же выражением благосклонности на лице молчал еще некоторое время, а потом тихо произнес слова, прозвучавшие словно нежное прикосновение:

— Я сделаю то, что ты просишь.

Взволнованный Амхал бросился к его ногам. Наконец с его страданиями будет покончено.

8

ЭЛИНА

Амина была встревожена:

— Нельзя это так оставлять. Ты обязательно должна показаться священнику.

Адхара рассматривала свою левую руку, словно она была каким-то инородным телом. Теперь почернели уже три пальца. После последнего приступа неизвестная зараза, неумолимо продвигаясь вперед, перекинулась еще на один участок кожи. Амина была права: обеим путешественницам следовало добраться до ближайшего селения и попросить помощи, даже если это будет не так просто.

Покинув пограничный пост, девушки шли несколько дней, так и не встретив никого на своем пути. Их продукты закончились, и путницы, чтобы выжить, были вынуждены питаться кореньями. Затем они натолкнулись на крошечное поселение из нескольких палаток и попытались туда войти, но часовой, его охранявший, оказался непреклонен. Даже не выслушав девушек, он грубо оттолкнул обеих. И только какой-то нищий, перенесший болезнь, осмелился остановиться и дал им немного хлеба. Он подтвердил, что девушки идут в верном направлении.

— До Калимы еще дня четыре пути, но будьте осторожны. Вражеская линия фронта продвинулась вперед. Последний аванпост перед территорией, находящейся под контролем эльфов, представляет собой небольшой лагерь беженцев, и послушайте моего совета: таким девушкам, как вы, там не место.

— Я разыскиваю одного человека, — прошептала Адхара.

Уголки губ бродяги растянулись в печальной улыбке, словно он прекрасно знал о том, какое разочарование их ожидало.

— Я сомневаюсь, что ты сможешь его там разыскать. В Калиме почти не осталось ни одной живой души.

Но девушки не сдались. Они продолжили свой путь с отчаянным желанием как можно скорее достичь своей цели. Те ужасы, что девушки были вынуждены лицезреть на своем пути, становились все более невыносимыми. Повсюду на лугах то тут, то там под открытым небом лежали трупы, словно безмолвно ждали, когда выжившие закопают их в общих могилах. Здесь же встречались и зверски изуродованные тела нимф, как зловещее напоминание о том, что люди продолжали считать их истинными виновниками эпидемии.

Адхара время от времени поглядывала на Амину, которая, как и в первые дни побега, шла, окруженная аурой молчания и враждебности. По всей видимости, принцессу мало интересовали окружавшие ее страдания и лишения. Страстное желание расправиться с человеком, виновным в смерти ее отца, очевидно, было сильнее. Иногда Адхара даже ненавидела девочку за то, что добро и зло теперь скрывались за иной внешностью, и различить их было совсем не просто.

Дыхание Адхары стало равномерным, и ее сердце перестало учащенно биться. Девушка взяла себя в руки. Эти черные пальцы, казалось, уже начали отсчет отведенного ей в этой жизни времени. Адхара едва ли могла бы с уверенностью сказать, что ожидает ее в будущем, и это обстоятельство настораживало девушку больше всего.

— Мы остановимся в том лагере, о котором говорил нищий? — спросила Амина.

— У нас нет иного выбора.

Небо сделалось свинцовым, и заметно похолодало. Адхара огляделась по сторонам, вспоминая об испытанном ею вместе с Амхалом потрясении от увиденного в Земле Воды. Казалось, что с тех пор здесь ничто не изменилось, а между тем прошлая жизнь девушки не имела ничего общего с гнетущей ее реальностью.

К полудню, после нескольких часов пути по тропинке, обнаруженной в лесу, путницы заметили показавшуюся среди деревьев деревянную изгородь.

Девушки еще издалека внимательно изучили лагерь. В изгороди имелся только один вход, да и там стояла охрана.

— Думаешь, это то самое место, что мы ищем? — спросила Амина; дрожащий голос девочки выдал ее смятение.

Все сходилось. Бродяга говорил о четырех днях пути, и ровно столько дней прошло со времени их встречи. Да, похоже, что это то самое место.

Обследовав лагерь со всех сторон, девушки нашли на нем опознавательные символы Объединенных войск. Радостная улыбка озарила лица обеих девушек. Наконец-таки они добились своего. Выпив по глотку снадобья, путницы переоделись в другую одежду. Теперь они были полностью готовы.

Амина и Адхара шли не спеша, на виду у всего поселения. Едва они попали в поле зрения одного из часовых, как он, нацелив на девушек копье, грозно выкрикнул:

— На землю!

— Мы пришли с миром, нам очень нужна помощь…

— Я сказал, на землю.

Адхара остановилась и упала на колени, заставляя и Амину последовать ее примеру.

Стражник подошел к девушкам и внимательно рассмотрел их уже с близкого расстояния.

— Кто вы такие?

Адхара подняла голову, чтобы ответить, но стражник отступил назад.

— Я сказал, вниз! — крикнул он и угрожающе нацелил на них копье.

Адхара была вынуждена говорить, уткнувшись лицом в опавшую с деревьев листву. Девушка рассказала, что они — две сестры и что они убежали из своей деревни, спасаясь от заразы.

— Чужаков мы не пускаем, — сухо возразил мужчина, отступая от них еще на несколько шагов.

— Умоляем вас, нам нужна помощь. Мы очень голодны, а еще на нас напали разбойники…

Амина жалостливо запричитала, но охранник не обратил на нее никакого внимания. Тогда она попыталась встать, чтобы посмотреть ему в глаза и растрогать мужчину.

— А ну, пригнись к земле, не то я тебя убью!

— Умоляем вас, нам некуда больше идти…

Часовой стремительно двинулся вперед, и Адхара, резко вскочив, обхватила Амину за бока, чтобы прикрыть собою принцессу.

— Стой!

Удара не последовало, часовой, копье которого замерло прямо перед животом девушки, застыл на месте.

— Тебе не кажется, что это уже слишком?

Это слова принадлежали старику, убеленному сединой. На нем была поношенная туника, но выглядел он очень достойно и сурово. Без всякого сомнения, он здесь самый главный, промелькнуло в голове Адхары.

Часовой склонил голову, оставаясь при этом начеку и в любой момент готовый к нападению.

— Это — чужестранки, и нам неизвестно, откуда они пришли. Я всего лишь исполняю приказ.

Мужчина подошел к девушкам ближе, мозолистой рукой приподнял лицо Адхары и внимательно его изучил. Амина молила в душе, чтобы маскировка ее не подвела.

— Она твоя сестра?

Девушка кивнула:

— Мы скрываемся от заразы, которая истребила почти всех жителей нашей деревни. Нам бы только немного поесть и переночевать одну ночь.

Старик улыбнулся:

— Мы никогда никому не отказывали в помощи.

Он помог обеим путницам подняться, отведя рукой в сторону копье охранника.

— Осмотрительность — это, конечно, хорошо, но сострадание — прежде всего.

На обед была тарелка чечевичного супа, черный хлеб и кусок старого твердого сыра. Конечно, эта еда не отличалась особым изыском, но зато все населявшие этот лагерь люди оказались очень приветливыми. Девушки сидели в просторной палатке за столами, стоявшими прямо возле стволов деревьев. Напротив огромного котла выстроилась длинная вереница из тех, кто терпеливо ждал своей очереди. Здесь было много солдат, но больше всего — беженцев. Адхара с трудом верила своим глазам. За время, проведенное ею вместе с Амхалом в Дамиларе, в Северном лесу, девушка твердо усвоила, насколько болезнь могла ожесточать человеческие души, и эта долгая дорога еще больше убедила ее в этом.

А между тем царящая в этой палатке атмосфера была совсем другой. Сразу после обеда какая-то девушка вызвалась поухаживать за принцессой, сопроводив ее к реке, чтобы умыться. На вид она казалась вполне порядочной, и после стольких дней постоянного напряжения Адхара согласилась и отпустила обеих. Она видела вокруг раненых и здоровых людей, суетливо сновавших в лагере: женщины мирно стирали в ручье белье, а дети хохотали и резвились — все выглядело вполне мирно.

— Мы совсем не против принять вас в наше сообщество, но наше руководство хотело бы познакомиться с вами получше, — неожиданно из-за спины девушки послышался слабый голосок.

Это была беззубая старушка, которая, взяв девушку за руку, отвела ее в самую приличную из всех имеющихся в лагере палаток.

— Не бойся, они просто зададут тебе кое-какие вопросы, — добавила она.

Адхара напряглась. Теперь ей следовало быть как можно убедительнее. Перешагнув порог, она увидела того пожилого человека, который защитил их у входа в лагерь. Возле него стоял молодой человек чуть повыше ее ростом. У юноши были вьющиеся волосы, черные, как колодцы, глаза, и он так походил на старика, что Адхара сразу поняла, что перед нею отец и сын.

— Тебе уже лучше? — улыбаясь, спросил девушку пожилой мужчина.

Адхара неуверенно кивнула.

— Нам бы очень хотелось дать тебе передохнуть еще немного, но, несмотря на то что наш лагерь существует здесь вполне независимо, мы обязаны сообщать военным о положении дел, а их военачальники хотели бы знать обо всем, что с тобой приключилось, — продолжал мужчина.

Адхара, собравшись мыслями, ответила не сразу.

Она поняла, что говорить неправду ей будет довольно трудно. Девушка поведала о несуществующей деревне, в которой она вместе со своей сестрой вела обычную жизнь. Адхара рассказала об эпидемии, о смерти ее близких, об их бегстве. По сути своей, все эти ужасы она видела своими глазами, не один раз сама была на краю гибели. В конце своего рассказа Адхара заплакала, но на этот раз слезы были настоящими. Такой неожиданный прием разрушил невидимую броню, служившую ей защитой от всех окружавших ее ужасов.

— Мы понимаем тебя, — шепнул старик Адхаре. — Мы слишком хорошо тебя понимаем.

Он поднялся со своего стула и по-отечески обнял девушку.

— Мы жили в рыбацкой деревушке, — начал он свой рассказ. — Я был там старостой и управлял деревней вместе с моим сыном. Сначала зараза за три дня смела с лица земли наше селение, а всеобщая подозрительность довела дело до конца. Но худшее было впереди. Нам удалось собрать вместе всех выживших, восстановить деревню и вдохнуть в нее жизнь. Вокруг нас собрались порядочные люди. Вот тогда-то и пришли они.

Мужчина замолчал, и тогда его сын взял слово:

— Мы видели, как они неожиданно нагрянули к нам с равнины. Мы были слишком слабы, измучены горем и безоружны. Мы — не воины, вот поэтому мы просто-напросто убежали от них. Мы подожгли селение и укрылись в лесу. Лучше остаться живыми, но без родины, чем убитыми на развалинах собственных домов.

Адхара почувствовала, как сердце сжалось у нее в груди.

— Вот здесь мы и нашли себе пристанище. День за днем к нам прибывают все новые беженцы. Среди них и те, кто выжил после болезни, и те, кто просто бежал от войны. С тех пор мы так и живем, скрываясь ото всех. И вплоть до сего дня это нас спасает. Мы знаем, что так будет не всегда. Мы — последний аванпост, а через шесть километров отсюда уже начинается линия фронта. — Старик замолчал. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, — снова продолжил он. — Ты можешь жить вместе с нами, если тебе некуда идти. Наша жизнь очень простая, и мы довольствуемся малым. Карин покажет тебе, где ты можешь расположиться.

Адхара ликовала. Ей удалось убедить их: девушки могут оставаться здесь до тех пор, пока не восстановят свои силы, а затем они снова отправятся в путь. Теперь пришло время понять, что же происходит с ней самой. Но она вовсе не была уверена в том, что может довериться этим людям. А если они подумают, что она заразна, какова тогда будет их реакция? И все же девушка была вынуждена обратиться за помощью. Набравшись храбрости, Адхара, покинув вместе с Карином его палатку, обратилась к юноше с вопросом:

— А у вас в лагере есть священник?

— Конечно. К нам иногда приходят и больные, и мы, насколько это возможно, пытаемся оказать им помощь. — С этими словами Карин посмотрел на девушку. — Ты больна?

Адхара показала юноше свою руку.

Карин долго разглядывал больное место, поворачивая руку девушки изящными пальцами. Прикосновения молодого человека были очень нежны, а его кожа источала приятное тепло. Он задержал свои пальцы на маленьком черном пятнышке у запястья и погладил его. Адхара почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине, и смущенно отдернула руку.

Карин быстро опустил глаза.

— Извини, я не хотел, — очень серьезно произнес юноша. — Дело в том, что я знаю одного человека, у кого есть точно такое же пятно.

Адхара растерялась, словно ее угнетало некое смутное чувство вины.

— Как бы то ни было, теперь ты можешь отдохнуть, а потом сходи к нашему священнику. Он живет в палатке в самом конце лагеря, за ручьем. Ты не ошибешься: она темно-красного цвета, и другой такой здесь нет.

Как только Карин и Адхара подошли к общей спальне, юноша указал на их кровать. Таких складных кроватей там насчитывалось несколько десятков, но, очевидно, на всех желающих их все равно не хватало.

— Можешь разместиться здесь, но тебе придется делить ее вместе с твоей сестрой.

— Нам не привыкать, — ответила Адхара. — За все время в пути мы осмеливались спать только по очереди.

Карин улыбнулся, а потом замер на месте, словно в растерянности.

— Спасибо за все, — сказала Адхара, чтобы как-то отвлечь юношу.

Молодой человек с грустью посмотрел на девушку.

— Мне очень жаль, что я привел тебя в смущение. Дело в том, что я всегда думаю о ней, это доставляет мне столько страданий. И не важно, сколько времени минуло с тех пор, она со мной и когда я просыпаюсь, и когда закрываю глаза, — произнес юноша с надрывом в голосе. — И мне остается только умереть.

Адхара, пытаясь утешить Карина, легонько коснулась его плеча.

— Элина… — пробормотал юноша.

Карин поведал девушке свою историю. Очевидно, что он был очень взволнован. Адхара слушала юношу, взяв его за руку. Быть может, их страдания были просто очень похожи, и девушка прекрасно понимала его чувства.

— Элина была моей невестой. Мы были очень молоды, но тем не менее вскоре должны были пожениться. Мы так сильно любили друг друга. Однако мир — это ужасное место, и судьба всегда находит верный способ, чтобы вонзить тебе нож в спину. — Карин всхлипнул, чем напомнил Адхаре обычного ребенка. — Она умерла почти за месяц до нашей свадьбы. Она пошла собирать ягоды в лес, неподалеку от нашей деревни. Я до сих пор спрашиваю себя, как такое могло случиться, что она перепутала ягоды: ведь столько раз мы собирали их вместе! Когда вечером она не вернулась, мы отправились на ее поиски. Мы нашли ее лежащей под деревом: казалось, что она просто уснула. Однако помочь ей было уже нельзя.

Юноша не смог сдержать слез и тихонько заплакал, как человек, который не хочет никого беспокоить или чувствует только свою боль.

— Я сожалею, — сказала Адхара.

Молодой человек вытер слезы тыльной стороной ладони.

— Я так и не смог смириться с ее смертью. Все, что произошло потом, стало просто следствием этой первой трагедии. Я блуждаю по миру, словно неприкаянный, и живу только потому, что моя жизнь еще кому-то нужна.

Странно, но Адхара испытывала к Амхалу те же самые чувства.

Карин поднял голову и добавил:

— Хочешь увидеть мою Элину?

Адхара оторопела, и юноша позволил себе слабо улыбнуться.

— Мне всегда нравилось рисовать. Я сделал много ее портретов. Я хранил их все, но они сгорели в огне пожара, когда мы покинули селение. Мне удалось спасти лишь один. — И юноша достал из кармана своих штанов пожелтевший запачканный лист бумаги.

Он обращался с ним так, словно это была ценнейшая реликвия. Карин медленно разворачивал хрустящую в его пальцах бумагу. Сердце замерло в груди у Адхары.

— Моя Элина… так она еще прекрасней… Я все бы отдал за то, чтобы она снова была со мной.

На портрете была изображена девушка с темными волосами, длинными и гладкими, обрамлявшими худощавое лицо с высоким лбом и круглыми щеками. Под прямым и слегка вытянутым носом вырисовывался грациозный рот с тонкими, хорошо прочерченными губами. С этого старого листа бумаги им застенчиво улыбалась Элина. Адхара почувствовала, как ее грудь наполнилась леденящим душу холодом, потому что это мило улыбающееся лицо на самом деле принадлежало ей.

9

В ЧУЖОМ ТЕЛЕ

После купания в реке Амина выглядела вполне довольной. Она была чистой и отдохнувшей, и на ее лице появилось выражение абсолютного умиротворения.

Девочка завалилась на кровать, стоявшую в палатке, и глубоко вздохнула.

— Мы правильно сделали, что остановились здесь. Кажется, что они и вправду хорошие люди. Ты уже сказала им про свою руку?

Адхара не ответила. Сидя на краю кровати, девушка продолжала копаться в своей памяти в поисках воспоминаний о Карине и о своей прошлой жизни. Но, как бы она ни старалась, ей так ничего и не удалось извлечь из своего сознания.

— Адхара? — Пронзительный голос Амины вернул ее обратно в реальность. — Ты меня слышишь или нет? Ты уже говорила со священником о своей руке?

Девушка отрицательно покачала головой. Ее болезнь неожиданно отошла на второй план. В этот день Адхара открыла для себя нечто несоизмеримо более важное, нечто такое, что прокладывало ей путь к новым, неизведанным мирам. Значит, у нее было свое прошлое: и мать, и отец, и даже любовь. А еще свой дом и земля, на которой она жила. Что за человек была эта Элина?

— А когда ты расскажешь ему об этом? Полагаю, что мы не задержимся здесь надолго. Фронт в двух шагах отсюда, и Сан наверняка уже там…

Сан. Амхал. Ее настоящее противопоставлено Карину, о котором в ее жизни не осталось ни единого воспоминания. И потом, по этому лагерю она ходит с совершенно иным лицом. Здешним обитателям невдомек, кто она такая, равно как никому из них ни за что теперь не узнать ее.

Но даже если бы у меня и было мое настоящее лицо, узнали бы они меня? Неужели я и впрямь та девушка, которую все еще любит Карин?

— Мне показали палатку, в которой он живет, — рассеянно ответила Адхара.

Амина встала с кровати:

— Ты какая-то странная…

Адхара, пытаясь улыбнуться, покачала головой:

— Нет, я просто устала.

— Мой тебе совет, сходи на речку и искупайся. Вода в ней холодная, но это поможет снять напряжение.

Адхара кивнула, а затем встала, расправив одежду. Она уже давно не носила женское платье и чувствовала себя в нем не совсем уютно. Девушку одолевало жгучее ощущение собственной неприкаянности.

Мне нужно проветриться.

— Я скоро вернусь, — бросила она, выходя из палатки, и направилась к реке.

Искупавшись, Адхара направилась к красной палатке.

У священника было изрезанное морщинами лицо и редкие волосы то ли белого, то ли бледно-желтого цвета. Хромая, он передвигался по своей палатке, в которой напротив заваленного пергаментами и различными сосудами стола стояло два стула, а на полу возле изъеденного жучками ларя лежала целая груда сложенных друг на друга раскрытых книг. Свободного места почти не было, а от густого аромата трав першило в горле. Адхара поначалу сильно засомневалась в том, что этот человек настоящий священник. На нем не было привычной туники и других знаков принадлежности к культу Тенаара. Да и лицо его не вызывало доверия. Однако Карин заверил девушку, что он весьма сведущий в своем деле человек и что он уже вылечил некоторых тяжелобольных.

Сначала священник внимательно осмотрел руку девушки: вытянув ее пальцы, он своими маленькими поросячьими глазками изучил руку Адхары со всех сторон. У девушки возникло жгучее желание сбежать, но она никак не могла себе этого позволить, по крайней мере сейчас, после знакомства с Карином.

— Похоже, что это гангрена, — изрек наконец священник.

Адхара, стараясь не упускать ни одной детали, рассказала ему о том, как чувствовала себя во время последних приступов.

— И что это может значить? — спросила она.

— Твоя рука отмирает.

Адхара изменилась в лице.

— Такое возможно, когда конечность либо была сдавлена, либо вследствие ранения началось заражение. Но тебе ведь не больно, не так ли?

Адхара покачала головой:

— Она просто немного немеет, но все же я совершенно уверена в том, что никогда не повреждала руку…

Священник перебил девушку:

— Похоже на гангрену, но сказать определенно я не могу. Я никогда не видел ничего подобного. Речь здесь идет либо о какой-то новой болезни, либо о каком-то проклятии.

Только этого ей и не хватало. Адхара подумала о том, что Недремлющие могли сделать с ее телом. Они наверняка наложили на нее какую-то дьявольскую печать, устанавливавшую ее рабскую зависимость от секты. Или это дело рук Теаны? Адхара нисколько бы не удивилась: теперь от этой женщины она могла ожидать все, что угодно.

— Сколько времени ты намерена пробыть с нами?

Адхара почувствовала, как сердце екнуло у нее в груди.

— Несколько дней, — туманно ответила девушка.

— Мне нужно подумать и хорошенько изучить этот случай. У меня с собой не так много книг, но, быть может, в тех немногих манускриптах, что я успел прихватить с собой, и найдется ответ. Но, как бы то ни было, эту проблему не стоит недооценивать.

Священник встал, подошел к ларю и достал из него склянку, наполненную травами.

— Корень… Вообще-то он полезен для сердца. В следующий раз, когда почувствуешь себя плохо, прими небольшое его количество, — посоветовал священник, пересыпав часть содержимого склянки на кусок материи.

Адхара взяла снадобье и кивком поблагодарила мужчину.

— Не стоит благодарности. Это моя работа. С тех пор как вся моя семья погибла от заразы, у меня больше ничего не осталось, кроме этого лагеря и людей, живущих здесь. Спасение человеческих жизней — это единственное, что еще помогает мне держаться на ногах.

Адхара, прижав к груди корень, вышла из палатки.

Девушки ужинали под тем же самым навесом, под которым несколько часов назад обедали. И снова скромная еда, зато обстановка вокруг, как всегда, была полна сердечности и искреннего сочувствия. Люди здесь сблизились настолько, что казалось, это был один общий дом, в котором все были братьями и сестрами. Еда была поделена на порции, соизмеримые с возрастом и состоянием каждого, но даже среди них находились такие, что отдавали Адхаре кусок хлеба, лишая себя того малого, что у них было. Рядом с девушкой сидел Карин.

Адхара постоянно спрашивала себя, действительно ли в ней ничто больше не напоминало юноше о его прошлой любви. Неожиданно девушка прониклась к нему особой симпатией: ей так захотелось найти в себе какой-либо признак, мимолетный след того чувства, что когда-то было между ними.

После всего, что произошло, Адхара нисколько не сомневалась в том, что больше не нуждалась в своем прошлом и что могла жить только настоящим. Это оказалось полнейшем безумием. Именно воспоминания, чувства, связи, возникая год за годом, делали людей по-настоящему живыми. За эти месяцы Адхара превратилась в бледную тень самой себя, а теперь неожиданно обнаружила, что все, к чему она так яростно стремилась, было вокруг нее.

После ужина один из парней взял в руки расстроенную лютню. Карин сел рядом с ним, а дети, вслед за многими обитателями поселения, расположились рядом, образовав полукруг.

Молодые люди начали петь, и Адхара поняла, что их песня об Элине. Она прочла об этом в глазах Карина и почувствовала по дрожи в его голосе. Девушка слушала с восхищением, отождествляя себя с его невестой, что собирала ягоды для пирога и так и не вернулась назад. Песня кончилась, и Адхара, набравшись храбрости, подошла к Карину.

— Ты все еще продолжаешь ее любить? — спросила она напрямик.

Юноша с изумлением посмотрел на нее.

— То есть я хочу сказать, ты все еще ее любишь?

Печать страдания и печали отразилась на его лице.

— Конечно, — прозвучал ответ юноши.

— Ну а если бы она смогла вернуться, — сдавленным от волнения голосом добавила Адхара.

Карин посмотрел на девушку с упреком.

— Она мертва, — тихо произнес он.

— Я знаю, но а если это не так… Извини меня, но иногда мне так хочется, чтобы можно было исправить то, что случилось и причиняет такую боль.

— Этого хотят все, — возразил Карин, и его лицо прояснилось. — А теперь иди отдыхать — день выдался очень длинный и утомительный.

Адхара лишь кивнула ему в ответ и стремительно растворилась во мраке.

В эту ночь девушке приснился сон. Она, свободная и счастливая, бродила по лесу. Все вокруг искрилось и сверкало, а свет был таким чистым и прозрачным. И потом, она была не одна: с нею был Карин. Они играли в прятки и громко хохотали. Все было очень просто и прекрасно. А поцелуй молодого человека казался девушке таким естественным, что она без колебаний ответила на его объятие. Сжимавшие тело девушки руки Карина не причиняли ей боли, как это было с Амхалом, а прикосновения губ были легкими и нежными. И каким-то чудесным образом ей было так легко и хорошо, что Адхара проснулась с влажными от слез глазами.

Рядом с ней безмятежно сопела Амина. Палатка была погружена в полумрак. А девушка все вспоминала поэтичные видения из ее сна.

И тогда она решилась. Это решение пришло к ней неожиданно, словно поиски Амхала больше не были единственной целью ее путешествия, словно погоня за ним больше не была единственным смыслом этого многодневного, полного ужаса и страданий пути.

И после этих сновидений казалось, что все, что было раньше, в один миг потеряло для нее свое значение.

На следующее утро обе девушки проснулись довольно рано. Выйдя из палатки, Адхара рассказала Амине о словах священника и показала ей корень.

— Значит, ты намерена остаться? — спросила принцесса, вызывающе глядя на свою спутницу.

— Ровно настолько, чтобы понять, что же со мной творится.

Наступило многозначительное молчание.

— А в чем, собственно, дело? — насторожилась Адхара.

Амина скрестила ноги.

— Да ни в чем. Но война влечет меня к себе так же, как и тебя прежде.

— Я вовсе не забыла про свою миссию, — возразила Адхара.

— Надеюсь на это. В этом случае нам следовало бы обсудить план наших действий, не так ли? Мы, как мне кажется, уже достаточно хорошо отдохнули.

— Давай останемся только на два дня, — предложила Адхара. Рассказать девочке обо всем сейчас не имело никакого смысла. Она ничего не знала о прошлом Адхары и в любом случае не смогла бы ее понять.

— Ладно, — спустя некоторое время ответила Амина. — Но тогда нам нужно принять волшебное снадобье.

До конца действия снадобья оставалось еще пара часов, хотя они уже заранее выпили его, чтобы быть до конца уверенными в надежности своей маскировки.

Адхара достала пузырек из кармана и протянула его принцессе.

— А ты? — спросила она девушку.

— Я уже приняла свою дозу, — солгала Адхара. Затем она огляделась по сторонам. Солнце уже начало описывать на небе свой привычный полукруг. Ждать осталось совсем недолго, и, быть может, у нее все получится.

Руки Адхары вспотели от напряжения. Вскоре закончится действие снадобья. Девушка стояла возле палатки Карина, но юноши все не было.

Едва завидев его, Адхара вздохнула с облегчением.

— Ты не против пройтись со мной немного? — спросила девушка, даже не поприветствовав молодого человека.

Карин, казалось, был в полном недоумении, однако он послушно последовал за ней.

Адхара привела его в общую спальню в надежде, что там никто их не потревожит. Было еще раннее утро, но тем не менее большая часть обитателей лагеря уже суетливо сновали, выполняя разные поручения. Едва молодые люди сели на постель, как обоих охватило смущение.

Адхара понятия не имела, с чего ей начать.

— Ты что-то хотела сказать мне? — немного погодя спросил ее Карин.

Увидев, как неожиданно побледнел юноша, Адхара поняла, что развязка наступила. Действие волшебного снадобья закончилось, и теперь он может видеть ее истинное лицо. Она снова была Элиной, той девушкой, которую он любил.

— Твои глаза… Только у нее были разные глаза, — недоверчиво шепнул Карин. Затем он провел рукой по щеке девушки, и Адхара почувствовала неизъяснимое наслаждение от этого прикосновения. Она надеялась, что почувствует в себе какие-либо изменения, но ничего не произошло.

Для этого нужно время, подумала девушка.

А между тем все случилось в одну секунду. Искорка нежности, промелькнувшая в глазах Карина, неожиданно погасла. Взгляд молодого человека стал ледяным и преисполненным невообразимого ужаса. Он попятился назад, словно испугавшись Адхары.

— Кто ты?

Адхара попыталась приблизиться к нему.

— Я — Элина, ты не узнаешь меня?

Юноша задрожал от гнева.

— Элина мертва.

— Да, но… это очень длинная история. Меня оживили, и…

Девушка попыталась протянуть к нему руку, но Карин закричал. И тут же на пороге возникли два человека с оружием в руках, а на улице уже собралась толпа зевак.

— Это же я! — вновь повторила Адхара. Затем она увидела старосту, отца юноши. Она подумала о том, что он наверняка узнал бы ее и, в отличие от сына, все понял.

Но старик, напротив, уставился на нее, вытаращив от ужаса глаза.

— Но почему вы так на меня смотрите? — не унималась Адхара. — Я же Элина. Я знаю, это может показаться ужасным. Но я вернулась. Секта Недремлющих, настоящих безумцев, вернула меня к жизни, и…

Первой бросила в нее камень какая-то женщина. И удар как раз пришелся Адхаре в руку. Вторым был мужчина. Чтобы остановить девушку, он метнул в нее палку, которую держал в руках. Адхара закричала, обратившись к небесам, она выражала свою ярость и недоумение. Разве не об этом думал Карин, когда говорил, что готов все отдать только за то, чтобы снова ее увидеть? Разве не о том, чтобы вновь увидеть своих близких, мечтает каждый человек?

В конце концов мужчина одержал верх. Удар по голове, и Адхара почувствовала, как ее тело стало медленно сползать вниз, в самую бездну. Ее сон рассеялся, так и не успев как следует начаться.

10

СЛАБОСТИ

Кто-то притаился за ее спиной. Она почувствовала, как над ней занесли меч. Она едва успела пригнуться, и лезвие отсекло белоснежную прядь ее волос. Сделав оборот, она нанесла удар вслепую. Шел дождь, и вода ручьем стекала у нее по лицу. Грязь смешалась с кровью, и сапоги скользили в этой жиже. Она едва держала в руках свой меч. Удар был отражен, и горячая искра с силой толкнула ее в грудь, а затем, сползая все ниже, скользнула к ногам. Противник с шумом рухнул на землю.

У Дубэ не было времени ни для ликования, ни для того, чтобы толком прийти в себя. Стремительно атакуя, к ней уже приближалась женщина. В стане врагов их было немало. Они были прекрасны и смертельно опасны: слишком проворны и хорошо натренированы.

Женщина-неприятель сжимала в своих руках сразу два меча, одинаково умело обращаясь с обоими. Королева, скользя по земле, с трудом отбивалась от ударов.

Почему же она не устает? — спрашивала себя Дубэ, изо всех сил пытаясь удержать равновесие.

Прыжок — и клинок едва не задел горло. Дубэ удалось остановить его своим металлическим нарукавником. Королева попыталась сделать выпад, но удар прошел мимо цели. Затем она вздрогнула, ощутив обжигающую боль в ноге. Ее ранили. Мышцы не выдержали, и королева упала на колени. Подняв глаза к небу, она заметила в просвете среди деревьев кусочек серого мутного неба. В Земле Воды были белые ночи. Над Дубэ, возвышаясь, стояла эльфийка с бесстрастным лицом и со сверкающими в руках стальными клинками. А вокруг только слабое шуршание дождя, напоминавшее королеве о днях ее молодости, о времени, проведенном с Учителем в ее прежней жизни, и о Леарко.

Неужели это конец?

Эльфийка с ненавистью в глазах скрестила мечи на шее королевы. Интересно, знала ли она, что собирается срубить голову самой королеве, Верховному Главнокомандующему Объединенных войск Всплывшего Мира.

Дубэ бесстрашно посмотрела в глаза неприятелю.

Затем послышалось приглушенное завывание, и спину эльфийки пронзил меч, его лезвие на добрых три ладони торчало из ее груди. Дубэ едва успела увернуться от падающего наземь тела. Подняв глаза, она узнала лицо своего адъютанта, худого юношу, сопровождавшего ее в этом походе.

— С вами все в порядке? — спросил он королеву.

В ответ Дубэ только кивнула, безуспешно пытаясь встать на ноги.

— У меня что-то с ногой, — сказала королева.

— Мы разбили их. Давайте я помогу вам, — предложил адъютант, протягивая Дубэ руку.

У юноши была сильная хватка, совсем не такая, как у нее. Дубэ, бросив взгляд на свою морщинистую руку, почувствовала себя как никогда старой.

И что я здесь делаю?

С помощью юноши королева, шатаясь, смогла наконец подняться. Ее нога никак не хотела слушаться.

— Глубокая рана? — спросил адъютант.

Дубэ покачала головой:

— Нет, простая царапина, но все равно одной мне не справиться.

А земля вокруг была усеяна трупами эльфов и людей. Воздух был пропитан запахом крови. Самоуверенность эльфов зачастую доходила до того, что они делали вылазки за линию фронта с тем, чтобы оценить обстановку, но самое главное, чтобы ослабить неприятеля внезапным нападением. Вот почему Дубэ и приказала атаковать эту небольшую группу противника, обнаруженную на своей территории.

Ковыляя по полю, королева сосчитала тела убитых: десять эльфов и семь человек. Неужели стоило так рисковать?

Раздражение, страх и ощущение полного разгрома без устали сменяли друг друга в душе Дубэ. Королеве с огромным трудом удавалось скрывать свои чувства, когда склонившийся над нею священник лечил ее раны.

Она прибыла на фронт восемь дней назад. В конце концов она сама приняла такое решение. Придя к Калту, она просто сообщила ему, что на следующее утро отправляется в поход. Принц в ответ только улыбнулся.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Ты правильно делаешь, — изрек ее внук. — Я справлюсь.

— Нам необходимо постоянно поддерживать связь. Я буду приезжать сюда раз в месяц. Но не стесняйся обращаться ко мне по любому поводу. К тому же есть еще и магия.

Перед отправкой на фронт она простилась с принцем, сидя верхом на драконе своего мужа на бастионах Дворца Объединенных войск. Калт долго следил за ней глазами, до тех пор, пока она не превратилась в маленькое пятнышко на горизонте.

Ну а потом снова война. Она с головой бросилась в самую гущу событий, встав во главе своих военачальников и с трудом находя в себе силы, которых почти не осталось. Дубэ одновременно руководила и своей шпионской сетью, и военными действиями на фронте. Она не щадила себя, потому что чувствовала, что потерявшие веру солдаты нуждаются прежде всего в командире, готовом отдать свою жизнь вместе с ними, и не испытывала страха перед кровью и смертью.

И только тогда она почувствовала ограниченные возможности своего тела.

Пока она находилась во дворце, тренируясь не более одного часа в день, она считала, что ее силы оставались прежними и что ее мышцы под тонкой морщинистой кожей всегда готовы сработать в нужный момент. Но это было уже далеко не так. Королеве было почти семьдесят, и похоже, что ее время ушло. На поле сражения Дубэ быстро уставала, и ее чувства уже не были такими обостренными. Отныне ей не удавалось с прежней стремительностью предвидеть все действия противника.

— Моя госпожа, вы Верховный Главнокомандующий и ваше место в тылу, — говорил ей Баол, ее адъютант.

Но королева хотела быть на поле боя, хотела, чтобы ее видели солдаты. Она никак не могла бросить их одних, в противном случае все то, что она делала вплоть до этого момента, потеряло бы свой смысл.

В эту ночь королева присоединилась к группе своих воинов, которые должны были устроить засаду на эльфов. Подобные карательные меры носили для нее характер некой мести. За четыре дня до этой схватки она отправила одного из своих лазутчиков в стан врага, чтобы убить неприятельского командира. Она прекрасно знала, что такие вылазки, какими бы немногочисленными и трудными они ни являлись, были ее главным оружием в попытке сдерживания натиска неприятеля. Тактика была очень проста: убрать командиров, чтобы привести в замешательство войско, и, прежде чем враг сможет снова оправиться, атаковать его. Дубэ много лет тому назад поклялась перед телом своего Учителя, что никогда больше не применит полученные ею умения убивать. Но это был чрезвычайный случай, когда срочно требовалось выйти за рамки личных обещаний.

Убийцу, которого она избрала для выполнения этого задания, звали Тара. Это была весьма многообещающая девушка, которая, прежде чем отправиться на дело, глядя Дубэ прямо в глаза, гарантировала ей успешное выполнение своей миссии. Королева очень рассчитывала на нее, потому что та была лучшей. Утром следующего дня Тара не вернулась. Затем они нашли на дереве истерзанную девушку повешенной. Дубэ от боли и ярости сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ее плоть.

Из мести за Тару королева вышла на поле брани, ибо никому на свете она бы не позволила безнаказанно сделать со своим воином подобное. Никому.

— Вот и все, — сказал, поднимаясь на ноги, священник. — Рана не тяжелая, но вам нужно поберечь себя пару дней. Накладывайте на ногу вот это. — Он протянул королеве склянку с густой зеленой жидкостью.

Дубэ кивком поблагодарила его и попросила оставить ее одну. Священник удалился, не сказав больше ни слова.

Дубэ закрыла глаза рукой. Подушечками пальцев она почувствовала свою тонкую кожу. Королева провела ладонью по лицу: морщины, целая карта из впадин и складок. Прежде она ни разу этого не делала, красота никогда всерьез не интересовала ее. А между тем война — это удел молодых, и именно молодые гибнут там в первую очередь.

И Дубэ ничем не могла им помочь. И не будь ее адъютант столь проворен, и она бы сейчас лежала на той поляне. Чувство абсолютной беспомощности сдавило ей грудь.

Королева встала со стула, и ее ногу пронзила резкая боль. Ценой огромных усилий заставив слушаться собственное тело, Дубэ подошла к столу и взяла перо в руки.

Королева обучилась только одному магическому ритуалу, который был доступен всем и который позволял отправлять сообщения на далекие расстояния. Она проводила его каждый вечер.

Дубэ принялась выводить слова почерком, который с годами становился уже не таким твердым и четким.

— Таковы сейчас их позиции в Земле Воды, — заключил Калт после прочтения послания своей бабушки и обозначил это место на лежавшей на столе карте.

В присутствии командующего и двух советников он поставил крестик на каком-то затерянном в лесах селении. Принц хотел продемонстрировать им, что он прекрасно знал, что нужно делать, и не проходило дня, чтобы он не работал в поисках новых решений, поскольку главная трудность заключалась не столько в том, чтобы взять в свои руки наследие своего отца, сколько заслужить доверие в глазах собственного окружения. Такое уже случалось, когда Землей Солнца правил король-ребенок. Его прабабушка взошла на престол, когда ей было пятнадцать лет. На людях Калт подвергал себя жесткому самоконтролю, а по ночам читал до изнеможения. Ему необходимо было все знать, быть ко всему готовым, не позволяя себе допустить малейшую неточность.

— Насколько свежи полученные сведения? — спросил один из советников.

Калт вдавил в пергамент подушечки своих пальцев. При помощи этого жеста он мог с большей уверенностью воспринимать слова бабушки.

— Такова ситуация за последние два дня. Королева отправляет послания ежедневно.

В воздухе повисло сосредоточенное и недоверчивое молчание. Калт решился первым его нарушить:

— Полагаю, что выбранная королевой стратегия — самая лучшая. Партизанская война — это наше единственное оружие, и целенаправленное устранение противника принесет вскоре первые результаты. Не далее чем вчера был убит командир одного из соединений эльфов: на сегодняшний день группа из пятидесяти человек осталась без своего предводителя. В ней теперь только одни солдаты. Нападение на нее должно произойти завтра, перед рассветом.

И снова молчание.

— Еще вопросы будут?

Все присутствующие стояли, не поднимая глаз.

— В таком случае вы свободны. Увидимся снова через три дня, когда получим ответ из Затонувшего Мира.

Это была целиком идея принца привлечь население Затонувшего Мира к участию в военных действиях, а священников для лечении заразы, взамен на установление крайне необходимых для них торговых взаимоотношений. И Калту это удалось. Затонувший Мир довольно долго обеспечивал себя всем необходимым, но в последние годы он пережил демографический взрыв, который подверг суровым испытаниям производственные возможности королевства. Стать более открытыми по отношению к своим соседям — единственный выход в такой ситуации, учитывая тот факт, что стала расти и социальная напряженность.

Все присутствующие молча по очереди покинули зал, и Калт снова остался в одиночестве при тусклом свете факелов.

Он посидел еще некоторое время в своем кресле. Как бы ему хотелось расслабиться и ни о чем не думать, но маска, которую он носил, настолько приросла к нему, что теперь было трудно одним волевым решением расстаться с нею. Только судорожно сжимавшие пергамент пальцы выдавали его беспокойство.

Принц встал и вышел.

— Что изволите, мой господин? — Стоявший за дверью адъютант ждал приказаний.

Сначала никто при дворе не обращался к нему таким образом. Для всех он был молодой принц. Калт сам заставил всех обращаться к себе как к королю, зная, что высокий авторитет на пути к власти в состоянии миновать целый ряд необходимых ритуалов, чтобы внушить к себе и этот страх, и это обязательное почтение.

— На сегодня достаточно, — ответил принц. — Скажите, чтобы подготовили мою комнату.

Так много времени минуло с тех пор, как его укладывала спать мама. Да, его мать. Калт, как обычно по вечерам, направился к ее двери. Как бы ему хотелось порадовать ее доброй вестью, чем-то таким, что могло бы облегчить боль от этого мучительного ожидания. Но несколько часов назад он вышел на связь с агентами своей бабушки. Казалось, что Амина навсегда исчезла с лица земли, и Калт знал, что это еще хуже, чем известие о смерти. Неопределенность может вмещать в себя самые жуткие кошмары, еще более ухудшая душевное состояние матери. Единственным утешением было то, что Амина не одна, что с ней Адхара. Феа почти сразу поняла, что эта девушка наделена особыми качествами, и этого было достаточно, чтобы не терять последнюю надежду.

Дворец выглядел жутко пустынным. Тишина, как предчувствие смерти, звенела в ушах принца, и тогда Калт решил целиком сосредоточиться на ритмичном звуке своих шагов. Он стремительно пробежал по коридорам, словно из этого призрачного и густого мрака могло что-то появиться и растерзать его. Вопреки здравому смыслу, он все равно испытывал страх. Калт был совсем еще ребенком, и утешительные объятия его матери пока могли его успокоить.

Принц остановился напротив двери комнаты Феа, пытаясь снова принять важный вид.

Он постучал. Как всегда, никто не ответил, тогда принц просто вошел в комнату.

— Мама, это я, — произнес он.

Феа сидела возле окна.

Она все дни напролет смотрела в окно, считая немногочисленных испуганных прохожих, пробегавших по улицам Нового Энавара. Вечером она укладывалась спать и спала беспокойным сном до следующего утра. И в этом бесконечном замкнутом круговороте все дни были в точности похожи друг на друга.

Калт медленно вошел в комнату: в ней было холодно и пахло плесенью. Усевшись напротив матери, он взял ее руки.

— Как ты?

Феа не ответила. С печальным видом она смотрела в окно, в сгустившуюся тьму.

Калт, как всегда, рассказал ей о том, как прошел его день. Он знал, что, вероятнее всего, его рассказ ее нисколько не интересовал, однако это нужно было ему для того, чтобы упорядочить свои мысли, подвести итоги и приготовиться к новым сражениям грядущего дня.

— А что она? — Этот тихий голос заставил принца вздрогнуть.

— С Аминой все хорошо, — улыбаясь, ответил он. — Вчера она прислала мне письмо.

Калт достал из кармана послание своей бабушки, открыл его и вслух «прочитал» то, чего там написано не было.

— «Дорогой Калт, дорогая мама, надеюсь, что у вас все в порядке. Жаловаться мне не на что: семья, в которой я остановилась, оказала мне радушный прием, и поэтому я ни в чем не нуждаюсь».

Эти небылицы Калт выдумывал на ходу. Сказки о мирном путешествии и о безмятежном Всплывшем Мире закончились. Феа увлеченно слушала сына. Калт едва ли мог с уверенностью сказать, верила она ему или нет, но наверняка она изо всех сил пыталась это сделать. В угоду матери принц рассказывал ей о такой Амине, какой она всегда мечтала ее видеть: сильной, мягкой, воспитанной.

— А почему она не возвращается? — внезапно спросила Феа. Каждый раз один и тот же вопрос.

— Вот тут она пишет, послушай: «Мне бы очень хотелось поскорее вернуться к вам, но сейчас мне сказали, что путешествие в Новый Энавар не безопасно. Поэтому не волнуйтесь и знайте, что со мной все в порядке и что мне очень вас не хватает. Мне очень горестно от того, что вы переживаете за меня. Не стоит так беспокоиться, я в полной безопасности. Ваша Амина». Вот и все. — Калт медленно сложил письмо и сжал руку матери. — Ты слышала? С ней все хорошо, и скоро мы снова увидим ее.

Феа кивнула с мягкой улыбкой на лице.

— Ты же позаботишься о ней, когда она вернется, ведь так? — спросила она.

— Я всегда заботился о ней, ты же знаешь, — ответил Калт дрожащим голосом. — И даже сейчас я продолжаю это делать.

Калт опустил взгляд, а потом, подняв глаза, попытался улыбнуться.

— Хочешь, я помогу тебе лечь в постель?

Феа кивнула, и принц уложил ее и, накрыв одеялом, поцеловал в лоб.

— Завтра скажи служанке, чтобы она привела в порядок одежду Амины. Я хочу, чтобы к ее возвращению платья были чистыми.

— Обязательно скажу. А теперь спи.

Но Феа не слышала сына: закрыв глаза, она уже забылась сном.

Калт еще мгновение смотрел на мать, а потом вышел из спальни, закрыв за собой дверь. Он почувствовал, как на глазах выступили слезы. Ведь и ему хотелось услышать хотя бы одно утешительное слово, броситься в ее объятия и излить в слезах свои страдания, которые он был обязан скрывать от всего мира. Но принц не мог себе этого позволить. Прошли те времена. Калт перечитал последние, написанные на пергаменте строчки, последние слова его бабушки, предназначенные только для него одного: «Самое главное — не сдавайся и будь сильным. Я с тобой!»

11

МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ

— Надеюсь, что ты останешься довольна.

Адхара продолжала смотреть себе под ноги.

— Мне сказали, что как можно скорее постараются вернуть меня назад. Они уже направили послание во дворец, — невозмутимо продолжала Амина.

Девушки сидели в заточении уже полтора дня: теперь уже и у принцессы подошло к концу действие волшебного снадобья. Сначала обеих беглянок посадили в одну камеру. Но едва открылось истинное лицо девочки, как один из солдат тут же ее узнал. С принцессой обходились весьма учтиво, ее выпустили на свободу, но Амина тут же кинулась в бега. Тогда принцессу снова заключили под стражу в ожидании ее скорой отправки в руки самой королевы.

Девушек заперли в деревянной клетке. Адхара посмотрела на свои связанные обычной бечевой руки. Наверное, будь у нее на то воля, она непременно сумела бы освободиться, но теперь у нее не было ни сил, ни желания бежать.

После очередного приступа она чувствовала себя совсем опустошенной и измученной. Ее не переставая терзала боль в ставшей почти полностью красной руке.

— Можно узнать, о чем ты сейчас думаешь? И если ты действительно хочешь умереть, зачем потащила еще и меня за собой? Ты должна дать мне возможность сбежать, уйти и следовать своей дорогой!

Ну что же ей такое взбрело в голову? Безумие. Это самое настоящее безумие, что она так и не смогла сказать, чего хочет. Это же так очевидно, что они испугаются ее и никто из них ее не узнает, поскольку она — не Элина. Та девушка, которую они любили, уже давно лежит в могиле.

Амина схватила Адхару за ворот рубашки, которую девушка носила под жилетом.

— Не прикидывайся, что ты ничего не слышишь! Ответь мне!

Адхара посмотрела на нее пустыми глазами. Поразмыслив, она решила, что, по крайней мере, об одном она должна была рассказать своей спутнице.

— Хочешь знать правду? — криво ухмыльнулась девушка.

Амина непонимающе на нее посмотрела.

— Тогда сядь, это очень длинная и не слишком приятная история.

Адхара рассказывала обо всем с жестокой прямотой, не утаивая ни единой подробности. Начала она с секты Недремлющих, где тот человек, кем она стала теперь — словно это нечто совсем заурядное, — появился на свет из мертвой плоти. Девушка объяснила девочке, кто такие Недремлющие и какими они наделили ее возможностями. Затем Адхара поведала принцессе о Карине, пытаясь отыскать в случившемся смысл скорее для себя самой, чем для Амины, и о том, что из всего этого вышло.

— Я всего лишь хотела обрести саму себя, — сказала в заключение девушка. — Я хотела начать жить как все. Начать все сначала.

Адхара замолчала. В наступившей тишине был слышен только шорох сухой листы.

Сидевшая неподвижно в углу клетки Амина пристально смотрела на девушку.

— И когда же ты собиралась рассказать мне об этом? — злобно прошипела принцесса.

— У меня все не было для этого удобного случая. Я сама обо всем узнала только в тот день, когда погиб твой отец, а потом мы только и делали, что убегали от преследования.

На этот раз презрительно усмехалась уже Амина.

— Все дело в том, что ты с самого начала решила не говорить мне об этом.

— Если бы ты была на моем месте, как бы ты поступила? Мне бы очень хотелось позабыть, каким образом я появилась на свет, вот поэтому я ни о чем не рассказывала тебе.

— Ты никогда не доверяла мне! С первых дней нашего побега ты только и думала о том, чтобы бросить меня на дороге, — возразила девочка вызывающим тоном.

— Это не имеет ничего общего с…

— Тогда чего же ты боялась? Ты решила скрыть от меня свою тайну, а между тем, освобождая тебя от Теаны, в первую очередь рисковала я! И потом, когда ты решила покончить с этим представлением, ты действовала в личных интересах, нисколечко не беспокоясь о том, что будет со мной!

— Хватит! — Адхара не верила своим ушам. — Да имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, каково мне сейчас? — возмущенно спросила она принцессу.

— А ты? Задумывалась ли ты хоть на мгновение о том, что, быть может, то, кто ты сейчас, имеет отношение и ко мне, и к моей миссии?

— Ты думаешь только о своем побеге, — заметила Адхара с горечью. — Ты не слышала ни одного слова из того, что я рассказала тебе, и тебя не интересует ни то, кто я, и, вообще, ничего из того, что заставляет меня так страдать.

Лицо Амины едва заметно вздрогнуло.

— Я говорю совсем не об этом…

— Это неправда, с самого первого дня нашего побега как раз об этом и говорит все твое поведение. Ты уже больше не та, что была раньше.

— Что же в этом удивительного! — закричала Амина, резко подскочив, словно она слишком долго сдерживала себя. — Да как ты только можешь думать о том, что все произошедшее не могло отразиться на мне? В то время как ты шла вслед за своими романтическими мечтами и предавалась приятным воспоминаниям о тех, кто тебя создал, и только, мне все ночи напролет снился мой отец, и я не находила покоя! Твои дурацкие проблемы и твоя никчемная сказочка меня не интересуют!

Девочка пнула ногой солому, но, сделав это с излишним рвением, сама упала на пол.

— Проклятье! — завопила она, подтянув колени к груди и спрятав лицо.

Она отнюдь не плакала. По тому, как принцесса тяжело дышала, Адхара поняла, что ею овладела одержимость. С горизонта восприятия Амины исчезло все, что угодно, только не месть. Наконец-то девушка почувствовала игру принцессы и поняла, что она не остановится теперь ни перед чем. Амина убила бы и Адхару, если бы та только осмелилась воспрепятствовать ей. Сердце девушки сжалось от горького осознания: она предала принцессу, воспользовавшись ею, как пешкой, и бросив ее один на один со своей болью.

Дверь клетки со скрипом отворилась. Один из солдат, помешкав некоторое время, подошел поближе и вежливо положил свою руку на плечо Амины.

— Ваше высочество…

Принцесса резко обернулась.

— Ваше высочество, пора идти.

Амина умоляюще посмотрела на солдата:

— Прошу тебя, позволь мне остаться, заклинаю тебя… — Она попыталась вырваться, колотя ногами, как сумасшедшее животное.

Адхара молча наблюдала за девочкой. Ничего не осталось от тех счастливых дней, проведенных ими когда-то вместе. И все же, по крайней мере, для нее эта девочка по-прежнему еще что-то значила. Для блага самой Амины она должна была защищать принцессу от самой себя. Поэтому и пришла на помощь стражнику. Сумев схватить девочку за одну ногу, девушка крепко сжала и вторую ногу Амины.

— Ну вот, — холодно бросила она солдату, в нерешительности смотревшему на нее.

— Почему ты так поступила со мной? Мы же были подругами!

— Вперед! — раздосадованно крикнула Адхара, и охранник наконец решился до конца исполнить свой долг.

Подняв девочку с пола, он вытащил ее наружу.

— Ненавижу тебя, ненавижу! — вопила Амина.

Адхара растянулась на полу, уткнувшись головой в солому. Теперь она и в самом деле осталась одна, без какой-либо надежды на будущее.

Карин пришел под вечер. Адхара слышала, как он тихо подошел к перекладинам ее импровизированной тюремной камеры. Без сомнения, это далось ему нелегко: тот облик, который он так любил и который так страстно желал увидеть снова после стольких долгих, полных отчаяния дней, оказался теперь перед ним. Но в этом теле отныне жила не Элина, а чужая, незнакомая ему девушка.

Вместе с ним был его отец, невозмутимый, хладнокровный и суровый. Адхара села.

— Нам все известно, — начал старик. — И скоро тебя отправят в Новый Энавар, к Верховной Жрице.

Плечи Адхары поникли. Пришел конец всему этому пути, обращенному назад, к точке отсчета. Но самое главное, что действительно вызывало наибольшее раздражение у девушки, так это то, что она так и не смогла убежать от своей судьбы. Она прошла великое множество дорог, так и не сумев далеко уйти от Теаны.

— Однако есть еще кое-что, что нам нужно от тебя узнать, — продолжал староста.

Адхара непонимающе посмотрела на него.

— Как звали твоих родителей? — спросил ее Карин.

Ее прошлое, ее прежняя жизнь. Девушка прикусила губу.

— Я не могу этого вспомнить…

— А где ты родилась?

— Я ничего не помню о том времени.

Казалось, что Карин даже не слышал ее.

— А как называли тебя твои родители в детстве? В какую игру ты больше всего любила играть? Как звали твою сестру и сколько ей было лет, когда она умерла? А твоих дядю и тетю? В какую Землю и когда они переехали?

— Я ничего этого не помню! — изо всех сил крикнула Адхара.

Старик шагнул вперед, касаясь перекладин клетки:

— Тогда почему у тебя ее лицо? Как ты осмелилась прийти сюда и с ее лицом показаться на глаза не кому-нибудь, а нам?

Старика трясло от переполнявшего его гнева. Адхару охватил ужас от того, что Недремлющие сделали и с ней, и со всеми этими людьми.

Девушка перевела свой взгляд на Карина в надежде найти в нем немного сочувствия.

— Я — Элина, — уверенно заявила Адхара, придвинувшись к решетке. — После ее смерти каким-то неведомым мне жутким способом ужасные люди вновь оживили ее тело. Прошу вас, — взмолилась девушка со всей искренностью, на какую только была способна, — дайте мне возможность все начать сначала! Если вы поможете мне вспомнить, я уверена, что Элина сможет вернуться к вам!

Старик с отвращением посмотрел на Адхару, а его сын опустил глаза, словно был не в состоянии выдержать ее взгляд.

— Как ты смеешь… — произнес, наконец, Карин дрожащим голосом. — Как ты смеешь говорить мне это, говорить о ней, ты, настоящее чудовище с ее лицом!

Адхара опустила голову, ее глаза наполнились слезами.

— Если бы на то была моя воля или воля моих близких — мы бы убили тебя, — добавил он. — Элина мертва. Она не заслуживала такой ужасной участи. Но Верховная Жрица требует тебя к себе, и мы вынуждены подчиниться. Завтра тебя увезут, и все будет кончено. Я искренне надеюсь, что ты заслуживаешь того конца, который уготовила тебе судьба. — С этими словами он пошел прочь, увлекая за собой отца.

Встававшее за забором лагеря солнце окрашивало небо в кроваво-красный цвет. Адхара почувствовала, как у нее перехватило дыхание. И это было отнюдь не из-за терзавшей ее неизвестной болезни, а из-за охвативших ее ужасных предчувствий.

Не успела Адхара проснуться, как к ней вернулись все ее терзания и тревоги. После встречи с Карином и его отцом девушка в растерянности еще долго не могла уснуть, и ее единственным желанием было поскорее забыть обо всем случившемся.

Адхара с трудом поднялась, подавляя беспокойство. Однако, кроме этих ужасных воспоминаний, девушку одолевало еще и смутное предчувствие грозившей ей опасности.

В этот самый момент раздался пронзительный крик. Адхара узнала его в одно мгновение, и у нее перехватило дыхание. Девушка видела, как к ней стремительно приближалось существо, очень похожее на змею. Открыв свою пасть, оно приготовилось к нападению. И в одно мгновение все вокруг потонуло в ослепительном облаке. Послышались крики обезумевших людей и скрежет скрещенных клинков. Вокруг бушевал огонь.

Внезапное нападение.

Во тьме ночи Адхара узнала изящные тела эльфов. Что-то шевельнулось в ее груди: быть может, это был зов битвы или просто инстинкт самосохранения. Но она точно знала, что больше не могла оставаться в клетке.

Встав на носки, Адхара попыталась руками сломать перекладины решетки. Но они не поддались. Девушка видела тяжело раненного человека, он полз в ее сторону, пытаясь спастись. Однако было уже слишком поздно, и, сжимая в руках ржавый меч, человек замертво рухнул всего в нескольких шагах от клетки. Если бы только ей удалось освободиться, она вполне бы смогла обойтись и таким оружием!

Затем Адхара увидела, как неподалеку от клетки упал куст, срезанный пламенем виверны. Это был ее последний шанс, иного выхода не оставалось.

С большим трудом Адхаре удалось просунуть обе руки между перекладинами до локтей. Затем девушка потянулась больной ладонью к веткам: ради свободы лучше уж принести в жертву больную руку. Касаясь пальцами куста, Адхара чувствовала, как от невыносимого жара пламени чуть не лопнула кожа. Ценой нечеловеческих усилий она ухватилась за ветку, и после нескольких попыток куст наконец поддался. Рукой, потерявшей всякую чувствительность, девушке удалось придвинуть его к одной из стенок клетки. Свернувшись в клубок в одном из ее углов, Адхара смотрела за тем, как пламя делало свое дело.

Когда настал подходящий момент, она принялась неистово пинать горящие перекладины. Девушке достаточно было ударить пять-шесть раз, и деревянный карцер взорвался мириадами искр. Адхара ликовала. Она бросилась к мертвому телу и схватила меч. Оружие оказалось в плачевном состоянии, но это уже не имело никакого значения. Вцепившись в меч обеими руками, Адхара бросилась в самую гущу схватки. Ее телом управляла отчаянная ярость, которую до сего момента девушка носила в себе. А вокруг валялись десятки трупов. Но Адхара не смотрела на них. Она наверняка могла бы найти среди них знакомые лица тех, кто принял ее в этом лагере, и, конечно, тех, кто потом, осудив и отвергнув, прогонял прочь. Но ей было не до того.

В пылу сражения Адхара забыла обо всем и о себе самой. И вдруг, словно приступ резкой боли, ее сразило воспоминание об Амине. Принцесса наверняка оказалась зажатой в тисках этого ада. Нужно непременно найти и спасти девочку.

— Амина! — крикнула Адхара.

Мрак, огонь, запах крови и смерть. Вот она, война в своем истинном и неприглядном виде. Адхара чувствовала, что уже была с ней прежде знакома, и ее тошнило от этого зрелища.

— Амина!

Первая резкая боль в груди: девушка машинально прижала руку к сердцу.

Нет, не сейчас! — с отчаянием подумала она и продолжала идти вперед, судорожно сжимая в руке рукоять меча.

— Амина!

Адхара увидела, как что-то показалось среди языков пламени. Ей с каждым разом становилось все труднее дышать.

— Амина, где ты? — взывала девушка с надеждой в голосе. Силуэт мало-помалу становился все отчетливее до тех пор, пока наконец не возникло тело худощавого юноши с широкими плечами воина и с огромным мечом в руках.

Нет.

Он шагнул навстречу девушке: лезвие его меча оставляло на земле свой кровавый след.

Сердце Адхары бешено забилось. Эту фигуру было невозможно ни с кем спутать. Один только ее вид вызывал в душе девушки целую бездну страданий и нежности, надежды и отчаяния.

Она узнала эти зеленые глаза, эти чуть взлохмаченные, собранные в косичку волосы, эти легкие доспехи из черной кожи, покрывавшие тело юноши. Ну конечно Амхал! И все тот же неизменный потерянный взгляд.

Адхара почувствовала, как у нее подкосились ноги, и только усилием воли она устояла на ногах.

Недели напролет она только и думала о том, что сказать юноше, чтобы убедить его отказаться от его безумной затеи. И вот теперь, когда она вновь встретила его, так и не смогла найти подходящих слов. Сердце девушки уже во второй раз едва не остановилось.

Не сейчас!

Казалось, что молодой человек не узнал Адхару. Он смотрел на нее словно дикое животное. На его шее висел медальон из черного кристалла с искусно выгравированным орнаментом. А в центре сверкал камень, излучавший особое пурпурное свечение, и Адхара едва ли смогла бы с определенностью сказать, было это отражением пламени или в нем сиял его собственный внутренний свет.

Девушка попыталась подавить раздиравшую ее грудь боль.

— Как же ты мог? Ты же человек, ты должен воевать на стороне людей!

Амхал не ответил. Он медленно поднял меч и приготовился к нападению. Адхара знала совершенно точно, что если им придется сразиться, то она не выдержит боя. Однако в тот самый момент, когда девушка осознала это, послышался чей-то слабый голос, и из пламени пожара возникла еще одна фигура. Адхара узнала ее: Амина.

Внезапное нападение застало Амхала врасплох. Он упал на бок, и Амина, беспорядочно размахивая неизвестно откуда взявшимся у нее мечом, кинулась на молодого человека.

— Предатель, ты убил моего отца! — неистово кричала девочка.

В ее движениях не было никакой техники, лишь отчаянная сила горя бросала ее в бой, та самая, что поддерживала принцессу на протяжении всего этого долгого пути. Однако Амхалу довольно быстро удалось взять над ней верх. Отражение удара, выпад, и вот уже оружие Амины вылетает у нее из рук, в то время как сама девочка с воплями падает на землю. Должно быть, Амхал ранил ее в ногу. Лицо юноши совершенно безучастно. Он поднял свой меч, чтобы нанести свой последний удар.

Адхара, собрав все свои силы, прыгнула вперед наперерез мечу Амхала. Несмотря на то что удар по запястьям рук был очень сильным, девушка, не отступив назад, упорно стояла на коленях.

— Ты что, сумасшедший? — крикнула она. — Это же принцесса!

Смутный луч прозрения, казалось, коснулся лица Амхала, проблеск уснувшего доселе сознания с трудом пробивал себе дорогу. Затем его зеленые глаза снова стали безжалостными.

— Встань, — бросил Амхал сквозь зубы.

Адхара отвела в сторону его меч, и, сохраняя безопасное расстояние, покачиваясь, встала на ноги.

Я не выдержу.

Но Адхара не могла отступать. За своей спиной она чувствовала тяжелое дыхание Амины и продолжала сопротивляться. Она снова попыталась встать в боевую стойку, но оружие дрожало у нее в руках. Девушка с криком бросилась на Амхала. Юноша уклонился и в ответ ударил девушку между лопаток рукоятью меча. От такого выпада Адхара, едва не задохнувшись, упала лицом в землю.

Встань и сражайся!

Адхара обернулась и, подняв вверх свой меч, принялась без толку размахивать им, даже не касаясь Амхала.

— Я же Адхара, неужели ты меня не узнаешь? — в отчаянии кричала девушка.

И снова дрожь в руках.

— Неужели ты забыл все, что было между нами?

Адхара чувствовала, как силы покинули ее и как меч выскользнул из ее рук. И, больше не владея собой, девушка рухнула на землю. Единственное, что ей оставалось, так это только умолять Амхала о том, чтобы тот вспомнил ее. Но проблеск сознания, увиденный Адхарой в глазах юноши, исчез без следа.

Это конец.

Адхара ждала решающего удара, но он так и не последовал. Девушку окутала серебристая, сверкающая в ночи дымка, а потом все растворилось во тьме.

12

НЕОБЫЧНЫЙ СОЮЗНИК

Адхара резко вскочила, прикрыв одной рукой лицо, а другой сжимая рукоять меча: она все еще могла спастись сама и спасти Амину… и проснулась.

Вокруг было совсем светло. Где она?

Утренние лучи вынудили Адхару прикрыть глаза. Девушка попробовала встать, но ее мышцы не слушались. Уперевшись локтями в ковер из сухой опавшей листвы, она увидела, что лежит на мягкой постели с прикрывавшим ее до талии одеялом.

Девушка никак не могла взять в толк, в чем же дело. Адхара прекрасно помнила, что на лагерь было совершено нападение и как Амхал занес меч над Аминой, словно не узнав принцессу. Девушка припоминала также, что ей было очень плохо, однако, несмотря на боль, она продолжала сражаться. А потом это пробуждение в лесу, в полном одиночестве.

Адхара в поисках ответа провела рукой по своему телу. Ее левая, почерневшая от болезни рука была перебинтована.

— Ты уже проснулась…

Тот самый голос. Дрожь пробежала по всему телу девушки, и первым ее желанием было принять боевую стойку и сражаться. Адхара так и сделала, но неожиданно сильный приступ тошноты подкатил к ее горлу, заставив пошатнуться на месте. Со времени их последней встречи он почти не изменился: все те же бледно-голубые глаза, все та же окладистая борода. Быть может, он выглядел более уставшим, исхудавшим и грязным, впрочем, как и всякий, кто долго скитался среди творившихся в этом обезумевшем мире ужасов.

Андрас поднес руку к одной из складок своей изодранной туники.

— Ты не это ищешь? — спросил он девушку, вынув из кармана кинжал и сжимая его рукоять двумя пальцами.

Адхара заскрежетала зубами.

— Кандра, тебе следует понять, что я тебе не враг.

Кандра, шестая. Ее создатель одарил ее этой звериной кличкой.

— Не называй меня так. Мое имя — Адхара.

Андрас сочувственно улыбнулся, а затем протянул девушке чашку с какой-то прозрачной жидкостью.

— Я принес тебе амброзию. Я разве не говорил тебе, что Отец Леса живет здесь?

— Мне ничего от тебя не нужно. И даже если у меня не будет оружия, тебе должно быть известно лучше чем кому бы то ни было, насколько смертельными могут оказаться мои руки.

Адхара непременно бы ринулась в атаку, если бы тот только осмелился подойти к ней поближе. Она убила бы его и выполнила свое желание обрести свободу.

Андрас поставил чашку на пол, а потом и сам уселся, скрестив ноги. С боку на поясе у него висел старый меч. Адхара взвесила свои шансы на победу и рассмотрела пути к отступлению на случай, если тот, чтобы остановить девушку, приберег для нее еще какой-нибудь дьявольский магический прием.

— Вчера вечером я спас тебе жизнь и надеюсь, по крайней мере, хотя бы на малейшую признательность.

Внезапно Адхара осознала, что осталась одна.

— Что ты сделал с принцессой? — закричала она.

— Она в надежных руках, — без тени смущения ответил Андрас.

— Я тебе не верю.

— И ты думаешь, что я бы бросил девочку на произвол судьбы и позволил Марвашу убить ее?

— А не ты ли собственноручно вытащил мое тело из могилы? Не ты ли превратил меня в оружие, вместе со своими дружками строя из себя богов? — Адхара чувствовала, как ненависть, словно горячий поток, переполняет ее.

— Замолчи, — возразил ей Андрас. — Я могу все объяснить тебе.

От ощущения безысходности у Адхары едва не мутилось сознание. Девушка бросила свой взгляд на перевязанную руку: без сомнения, это именно он лечил ее. Быть может, этот человек знал, что с ней происходит, а Адхара так отчаянно нуждалась в том, чтобы понять наконец причину своей болезни. Девушка, не сводя с Андраса глаз, села на корточки.

— Говори! — В голосе девушки сквозило явное недовольство.

Андрас не скупился на подробности. Он рассказал девушке о своих скитаниях, о войне, через которую прошел, о бесчисленных случаях, когда рисковал своей жизнью. Но Адхару никоим образом не тронули эти истории. Для нее было бы лучше, если бы он, этот бродячий пес, что шел по следам девушки, и вовсе сгинул во время своих походов.

— Ведь Теана тебе его уже показывала, не так ли? — спросил он наконец девушку.

Воспоминания о том дне, который она провела вместе с Теаной, застал девушку врасплох. Ни за что на свете она бы не доставила ему такого удовольствия, рассказав обо всем, что произошло там на самом деле.

— Если ты думаешь, что я изменилась, то ты очень сильно ошибаешься, — буркнула Адхара. — Я создана с вполне определенной целью, но это вовсе не означает, что я не вольна сама выбирать свою судьбу. Я не кусок мяса, а человек.

— Ты ничего в этом не смыслишь. Я ненавижу копаться в могилах и видеть, как вы гибнете. Но во имя истины, во имя высшего блага нужно быть готовым и на такую мерзость. И ты должна принять свою миссию.

Адхара, саркастически усмехаясь, покачала головой:

— Безумцы. Вы не кто иные, как лишенные разума садисты. Я не признаю вашего бога и ничего не сделаю против своей воли.

— Кандра, я — последний. Секта Недремлющих умрет вместе со мной. Ты можешь ненавидеть нас, если хочешь, но знай, что если я и воскресил тебя, если я в нужный момент пришел к тебе на помощь, то все это случилось по воле Тенаара. Ты не должна была показываться им на глаза, ведь ты больше уже не та, что была когда-то. Та девушка давно мертва.

— А ты откуда о ней знаешь? — намеренно провоцировала его Адхара.

— Это я тебя создал, — продолжал Андрас, украдкой глядя на девушку. — И я твердо знаю, что от той души не осталось ни следа. Внутри тебя есть только то, что я хотел вложить туда: знания магии, знания истории Всплывшего Мира и умение сражаться.

— Все это — ложь, которую ты рассказываешь, чтобы оправдать все те мерзости, что совершил. Я — настоящий человек. — Это был уже не крик, а полный отчаяния стон.

— Ты продолжаешь тешить себя иллюзией, что ты больше чем оружие.

Эти слова задели девушку за живое. Адхара вспомнила неприязненное выражение лиц Карина и его отца. Она смотрела на Андраса и кусала себе губы до тех пор, пока не ощутила на языке металлический привкус крови.

— Продолжай.

И Андрас рассказал, как спрятался, намереваясь с наступлением темноты освободить девушку. Но когда на лагерь внезапно напали эльфы, он должен был мгновенно изменить свои планы. Воспользовавшись всеобщим замешательством, чтобы беспрепятственно передвигаться по лагерю, он искал Адхару, когда увидел впереди себя Марваша.

— Я сразу же понял, что ты в опасности. Ты никак не можешь сражаться в том состоянии, в котором находишься, а я конечно же не смогу выступить против Марваша с мечом в руках. Вот тогда-то я и воспользовался магическим приемом, один из которых тебе должен быть хорошо знаком.

Адхара смутно помнила серебристую вспышку и мрак, поглотивший ее.

— Перемещение… — пробормотала она.

— Оно самое. Мне хватило доли секунды, а этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы вырвать тебя из его рук. Это было ужасно трудно: я израсходовал на магию все свои силы.

— А что с Аминой?

— Она была с нами. Спрятав тебя в надежном месте, я отправил ее в один из военных лагерей, находящийся неподалеку отсюда. Она была без сознания, но я все сделал таким образом, чтобы ее обнаружили.

У Адхары екнуло сердце: принцесса, ее единственная подруга, осталась одна, без защиты, на вражеской территории, и девушка ничем не могла ей помочь.

— Ты должен был забрать у них девочку, она ведь ранена. Как же ты мог?

— Я видел принцессу, когда ее увозили солдаты, — отрезал Андрас. — Мне прекрасно известно, кто она, и веришь ты мне или нет, но я не безжалостное чудовище, — раздраженно добавил он.

Адхара глубоко вздохнула. Действительно ли Амина спасена? Девушка не знала, что и думать.

— Докажи, что ты говоришь правду.

— У меня нет доказательств, только мое слово.

Все случалось так, как она и боялась. Адхара закрыла глаза.

Амина…

— Как давно ты уже больна? — спросил ее Андрас, указывая на руку девушки.

— А как ты узнал об этом?

— По-твоему, то, что с тобой происходит, это нормально?

— Это наверняка одно из твоих проклятий, цель которых вынудить меня выполнить мою миссию, — с сарказмом ответила девушка.

— Ты бредишь.

— Скажи мне правду.

— Как давно ты болеешь? — Голос Андраса звучал все настойчивее.

Адхара нервно проглотила слюну. Страх перед навалившейся на нее напастью оказался сильнее других ощущений. Рассказав обо всем, Адхара почувствовала такое облегчение, словно тяжёлый груз упал с ее плеч.

Похоже, что Андрас некоторое время молча обдумывал слова девушки. Когда он поднял на Адхару глаза, ей показалось, что она увидела в них растерянность.

— Я объяснил тебе, как оживил тебя, впрочем, у тебя уже была возможность проверить достоверность моих слов на тех людях, которым было знакомо твое тело еще с тех времен, когда в нем была другая душа. Для создания Сирен мы придумали измененные формулы. Мы прибегли к Запретной магии, которая преступает естественные законы мироздания. Но поверь мне, другого способа спасти Всплывший Мир не было. И гибель наших душ — это та цена, которую мы за это заплатили.

Голос Андраса был проникнут таким неподдельным страданием, что впервые за все время Адхара подумала о том, что она стала не единственной жертвой этого мрачного и безумного умысла.

— Оживлять тела и изменять их по собственному усмотрению — означает нарушать установленный свыше порядок вещей. И когда такое происходит, создание тем или иным способом старается исправить это вторжение.

— Не понимаю, — почти шепотом произнесла девушка. Она очень боялась услышать объяснения, которые мог дать ей этот человек. Дыхание девушки участилось, словно ей не хватало воздуха в легких.

— Это равносильно изменению русла реки. Возводятся плотины и дамбы, вынуждая воду идти там, где она ни за что бы на свете не пошла по собственной воле. И тогда река восстает и при первом же наводнении взламывает плотину, прорывает дамбы и разрушает все на своем пути.

Сознание Адхары осветила вспышка внезапного ужасного прозрения. Ее губы на мгновение пересохли, а мозг девушки погрузился в круговорот, в котором соединились воедино все недостающие элементы мозаики, которые, как подсказывали ее чувства, были ей давно знакомы.

— Мы с высокомерием полагали, что можем преступать эту грань. Быть может, мы в чем-то ошиблись, но факт, что твое тело начинает разлагаться, потому что хочет вернуться в свое первоначальное состояние, из которого мы и вырвали его.

Эти слова прозвучали словно гром среди ясного неба, и Адхара почувствовала, как ее переполнило горестное ощущение собственной беспомощности. Снова кто-то или что-то решает за нее ее судьбу. Жить жизнью, предначертанной ей другими, возникнуть из небытия и снова вернуться в небытие. Посмотрев на перебинтованную руку, девушка вдруг осознала, что не в состоянии пошевелить даже пальцами.

— То есть как? — растерянно спросила она.

Андрас непонимающе посмотрел на девушку.

— То есть получается, я умру? — не унималась Адхара.

— Ты — Сирен, и я не могу позволить тебе умереть! — крикнул он, подавшись всем телом вперед.

Глаза Андраса пылали такой решимостью, что девушка ощутила соблазн вновь обрести надежду.

— А знаешь, я понял это еще до встречи с тобой. Я предчувствовал, что мы допустили какую-то ужасную ошибку, и за то время, что разыскивал тебя, я все подробно изучил. Мы можем все исправить. Я знаю, что я на верном пути и могу тебе помочь, — уверенно заявил Андрас. — Это все равно что все переделать заново, но только в значительно меньших масштабах, — продолжал он. — Кровь нимфы, части человеческого тела и лимфа эльфа — раздобыть все эти элементы во время войны проще простого.

Ты продолжишь жить за счет чьей-то смерти, подумала Адхара. Девушка, чтобы не погибнуть, все еще нуждалась в жизни других. От этого осознания ее охватывала дрожь: Адхара ощущала свое тело как некую не принадлежавшую ей ужасную сущность.

— А что с моей рукой? Я потеряю ее? — едва слышно спросила девушка.

— Не знаю. Ритуал замедлит процесс разложения тела, однако он не остановит его. Он смягчит боль и устранит болевые приступы, но он не сможет воспрепятствовать твоему телу противиться.

— Тогда для чего все это нужно? Я же в любом случае умру!

— Это — единственный известный мне путь, чтобы получить необходимое нам время для поисков необходимого средства.

Адхара была ошеломлена. Еще совсем недавно она бы не раздумывая убила этого человека. А теперь она чувствовала, что все зависит только от него. Если Андрас окажется не в состоянии спасти ее, то уже никто не сможет это сделать.

— Я не знаю всех формул. Я заурядный маг, который по воле Тенаара создал Сирен, но я знаю, куда нам следует отправиться, чтобы найти нужные ответы. Это затерянная где-то в недрах Макрата библиотека, легендарное место, в свое время принадлежавшее эльфам.

Девушку охватила дрожь только от одного названия этого города. С тех пор как король умер от заразы, это место, должно быть, и вовсе сгинуло во всеобщей неразберихе.

— Ну а если это легенда, тогда как ты узнаешь, что она существует на самом деле? — недоверчиво спросила девушка.

— Да потому что я уже был там. Наши люди обнаружили библиотеку по чистой случайности. Это заброшенное место хранит в себе множество тайн и редкую коллекцию пергаментов, книг и древнейших рукописей по магии, значительная часть из них еще не исследована. Именно оттуда и были добыты знания, при помощи которых ты возникла на свет. Я убежден в том, что как раз там мы и найдем спасительную формулу.

Адхара вспомнила Макрат, перед тем как она его покинула, и толпы отчаявшихся людей, осаждавших стены умирающего города, и его охваченных страхом и снедаемых подозрительностью жителей. Прошло уже два месяца, как девушка покинула столицу Земли Солнца, а за это время могло произойти все, что угодно.

— Эпидемия добралась и до обитателей дворца, — заметила Адхара. — Этот город все еще слишком опасен, а ты восприимчив к этой заразе.

— Мой бог защитит меня.

Адхара пристально посмотрела на Андраса. Он просто безумец. Но ее судьба по-прежнему оставалась в руках этого человека. Именно с него все и началось. Девушка не могла предвидеть, что ее бегство примет такой оборот, и теперь перед лицом возможной смерти, ужасной и неотвратимой, она поняла, что выбора у нее не осталось.

— Чего ты хочешь взамен? — просила Адхара почти без сил.

— Я хочу, чтобы ты не умирала.

— Для того чтобы завершить свою миссию, не так ли? Чтобы я выполнила свой долг и убила Марваша, Амхала, человека, которого я любила, — продолжила Адхара с надрывом в голосе.

Наступило тягостное молчание.

— Да, — наконец ответил Андрас.

Адхара видела, как солнечные лучи проникали сквозь кроны деревьев. Холодный зимний ветер ласкал ее кожу, осушая слезинку, скатившуюся по лицу. Каким бы ни был безумцем Андрас, Адхара не была готова к тому, чтобы отказаться от его предложения.

— Я буду с тобой только до тех пор, пока не излечусь. А потом пойду своей дорогой.

Какой бы она ни была.

Андрас кивнул.

Сделка состоялась. Адхара поднялась с постели.

Все начинается сначала, промелькнуло в голове девушки. Но это осознание не принесло с собой ничего, кроме сомнения и боли.

Часть вторая

В КОМПАНИИ С ВРАГОМ

13

ЛУЧ НАДЕЖДЫ

— Принцесса ранена, но она в удовлетворительном состоянии. Ее нашли неподалеку от военного поста, атакованного эльфами. Воспользовавшись всеобщим замешательством, она, к счастью, смогла убежать.

Теана, барабаня пальцами по поручням кресла, слушала доклад.

— А что она? — спросила она по его окончании. — О ней что-нибудь известно?

Член Братства Молнии лишь покачал головой:

— Ничего. Возможно, их следы разошлись, или…

Теана знала, что таила в себе повисшая недосказанность. Вероятнее всего, судьба Адхары решилась той ночью, в момент ее встречи с Амхалом. История показывает, что хорошее и плохое попеременно сменяют друг друга в вечном круговороте, словно две стороны одной медали.

Но сама Теана, всю жизнь посвятившая своей вере, никогда еще не была свидетелем того, чтобы ее бог их бросил, предоставив Марвашу возможность одержать верх над добром и справедливостью. Она не подвергала сомнению существование справедливого спасителя. Но тогда в чем же ее ошибка? Все это должно было иметь какое-то значение, нечто-то вроде тайного смысла, ради которого еще стоило не терять надежду. Смерть мужа, твердая уверенность в том, что некий замысел существует на самом деле, придавал Верховной Жрице сил, чтобы жить дальше. Но теперь все кардинально изменилось. И теперь она все чаще думала, что ей выпало на долю несчастье видеть, как рушится мир, который она так упорно защищала.

— Такого не может быть… — пробормотала она.

— Мы продолжаем поиски, — ответил молодой человек, неправильно поняв мысль Теаны. — Она Посвященная, и Тенаар приведет ее к нам.

— Конечно, но даже если вы и разыщете ее, ничего не предпринимайте. Просто идите по ее следам и держите меня в курсе. Позже, если Совет того пожелает, мы ее арестуем, — постановила Верховная Жрица.

Молодой человек какое-то время стоял в недоумении, словно ожидая иных приказаний. Теана хорошо его понимала: где-то в глубине души даже она со всем своим опытом не могла смириться с фактом, что живет в то время, когда прямо на ее глазах вершатся судьбы Всплывшего Мира. Бездействие есть сама суть веры, раздраженно подумала она и сразу же раскаялась в том, что позволила себе допустить подобное богохульство. В любом случае она не могла поступить иначе. Заперев Адхару в тюрьме, она могла помешать девушке выполнить ее миссию, и еще одна ошибка могла бы оказаться фатальной.

— Иди, — опомнилась наконец Теана.

Молодой человек послушно откланялся и исчез в коридоре, закрыв за собой дверь.

Теана глубоко вздохнула. Как бы ей хотелось сейчас побыть одной, но там, в храме, ее ждали верующие. С тех пор как они перебрались в Новый Энавар, на все проводимые ею ритуалы собирались целые толпы народа. Перед лицом ужасной войны, все стремительнее продвигавшейся на восток, люди чувствовали, что постепенно теряют рассудок, и искали спасения в молитве. Они несли ценные вещи, деньги, а некоторые даже детей готовы были пожертвовать своему богу. Теана терпеливо объясняла им, что вовсе не этого хотел Тенаар, ему не нужны кровавые жертвы. И люди продолжали заполнять погреба храма своими подношениями.

Казалось абсурдным, но зло заставило людей обратиться к богу. На протяжении многих лет Теана старалась распространить свою религию, и не всегда успешно, но достаточно было расползтись эпидемии, чтобы народ, пусть даже и движимый отчаянием, обрел наконец слабый проблеск веры.

Уже много месяцев подряд Верховная Жрица и Орден Братства Молнии искали лекарство от заразы. Многие монахи умерли, ухаживая за больными и изучая смертельную болезнь. Затем был установлен источник заразы, что помогло понять причину ее устойчивости. Это стало возможным благодаря сверхъестественным способностям Теаны улавливать присутствие магии. Верховная Жрица почувствовала, как по венам только что зараженного человека протекает скрытый, едва уловимый энергетический поток, и это открытие привело к единственно верному заключению: зараза своего рода печать, особое магическое воздействие, нейтрализовать которое под силу только магу, наложившему эту печать. Магический след исчезал почти сразу после заражения, вот почему они так поздно смогли обнаружить его. Теана поручила своим адептам искать повсюду в магических книгах способ преодоления бедствия, потому что знала: он не может не существовать, и, быть может, это единственный путь к спасению.

Теана, всем своим существом ощущая тягостное молчание толпы, медленно прошла к алтарю. Она смотрела на полные надежды лица верующих, и от боли у нее перехватывало дыхание. Они должны найти средство от проклятой заразы, и сделать это нужно как можно скорее.

С этими мыслями она начала службу.

В дверь постучали в тот момент, когда Далия помогала Теане снимать с себя церемониальное облачение Верховной Жрицы.

Девушка раздраженно обернулась.

На пороге комнаты стоял неряшливого вида гном с услужливым выражением лица.

— Тебе же ясно было сказано подождать! — крикнула она.

— Но я жду уже несколько часов.

— Далия, — улыбаясь, прервала свою служанку Теана. — И в самом деле, впусти его и оставь нас одних.

Верховная Жрица подала гному знак сесть, и тот, неслышно пройдя по комнате, устроился на самом краешке стула. Казалось, что чрезмерная деликатность заставляет его доставлять как можно меньше неудобств своим присутствием, но его манера потирать руки выглядела как-то весьма неприятно.

Теана внимательно посмотрела на посетителя, а затем подошла к нему и тихо произнесла:

— Говори, пожалуйста.

Гном издал какие-то нечленораздельные звуки, словно не зная, с чего начать, с виноватым видом прокашлялся и заговорил, почтительно глядя на Теану:

— Меня зовут Уро. Я пришел не за тем, чтобы просить что-то для себя лично, я пришел только для того, чтобы оказать вам необходимую помощь.

— Объясни подробнее.

Гном пошарил в кармане грязными мозолистыми руками и достал оттуда пузырек с темной жидкостью.

— Это — лекарство от заразы.

Теана оцепенела. Он был далеко не первым, кто утверждал, что нашел лечебное средство. По улицам бродило великое множество шарлатанов, которые расхваливали чудодейственные лекарства, сбывая их по головокружительным ценам. Этот рынок процветал потому, что всякий раз люди надеялись, что лекарство поможет. Однако еще никто не осмеливался прийти к самой Верховной Жрице.

— Члены Братства Молнии работают над созданием средства от заразы, но до сих пор им это не удалось.

— Я здесь не для того, чтобы продать свое открытие и наживаться на смерти невинных.

Манеры гнома не внушали доверия Теане, но она все же решила задать ему несколько вопросов:

— Ты — священник?

— Я — собиратель лекарственных трав, — ответил гном. — До того как заварилась вся эта каша, у меня была своя лавка и маленькая лаборатория. Я ставил разные эксперименты, лечил травами и немного магией.

— Ты хочешь сказать, что сам получил это лекарство, каким образом? — недоверчиво спросила его Теана.

— Все мои близкие умерли. Что я только не пробовал, чтобы спасти их. А затем заразился и сам. — С этими словами он приподнял рубашку, продемонстрировав огромное черное пятно, покрывавшее часть груди. — Тогда-то я и воспользовался полученным мной в результате экспериментов средством. Лихорадка и кровотечение прошли в течение нескольких часов.

Сумасшедший, вот он кто. Настоящий безумец, тешащий себя мыслями о славе, хвастается тем, что нашел выход из положения.

— Что же это за средство?

Гном, казалось, насторожился.

— Настойка на разных травах с добавлением небольшого количества фиалкового листа.

— Это очень сильный яд.

— Нет, в него входит очищенная лимфа.

Теана совсем мало разбиралась в приготовлении лекарств.

— А еще?

— Зараженная кровь и капелька амброзии. Внутри этого пузырька все, что осталось от моих родных, — пробормотал гном.

Теана почувствовала жалость к этому существу, однако не могла поверить его словам. Быть может, он действительно уверен в том, что нашел панацею, в то время как болезнь могла пройти у него сама по себе.

— Я понимаю ваши сомнения, но дайте мне хотя бы шанс! Жертвы дорогих мне людей окажутся ненапрасными, если это снадобье дойдет до тех, кому оно необходимо.

Маленькое тело гнома дрожало, а его водянистые глаза умоляюще смотрели на Теану.

— Оставь его здесь, — милостиво кивнула Верховная Жрица.

Посетитель упал на колени и принялся со слезами на глазах благодарить Теану.

— Вы вернули мне жизнь.

— Прошу тебя… — смущенно возразила Верховная Жрица, пытаясь поднять гнома.

Наконец он поднялся, в знак особого почтения попятился спиной к двери, не переставая бормотать и кланяться, а затем и вовсе покинул комнату.

Оставшись одна, Теана посмотрела на стоявший на столе пузырек. Никто из ее последователей пока не сумел найти лекарства, хотя было затрачено немало сил и средств, а сколько было вскрыто трупов! Верховная Жрица лично изнуряла себя этой ужасной работой, которая казалась ей едва ли не самой безнравственной.

Как бы то ни было, но лекарство гнома не причинит большего вреда, чем нанесла эта зараза.

Открыв пузырек, Теана понюхала его содержимое. У жидкости был чистый аромат лесной свежести, успокаивающий темно-зеленый цвет со слабым голубоватым отблеском. С трудом верилось, что эта благоухающая жидкость могла подействовать на страшную болезнь. А если она и в самом деле настоящее противоядие, кем была бы Верховная Жрица, если бы не решилась воспользоваться им? Она уже не в силах была смотреть на то, как гибнут люди. А может, исследователи из Братства, с исступлением пытающиеся найти средство от заразы, пренебрегли основами их знаний, и она, Верховная Жрица культа, уже не достаточно хороша, чтобы внушать своим последователям веру для продолжения поисков. Теана перелила часть содержимого пузырька в емкость поменьше, на глаз прикидывая его количество. Этого, вероятно, хватит на десяток больных, но не больше.

Теана позвонила в колокольчик, и на пороге комнаты появилась Далия.

— Моя госпожа, — произнесла она с поклоном.

— Отнеси склянку Мило и скажи ему, чтобы он изучил ее содержимое. Лекарство из другого пузырька пусть дают напрямую больным. И передай, что я хочу знать о малейших изменениях в их состоянии.

Взяв склянки, Далия с выражением явного сомнения на лице исчезла за дверью. И Теана не осуждала ее за это. Она чувствовала свою полную ответственность за происходящее.

И все же стоит попробовать, подумала она с грустной улыбкой на лице; и в эту минуту Верховная Жрица поняла, что она как никогда далека от Тенаара.

14

РИТУАЛ

Сидя напротив Адхары, Андрас сосредоточенно возился со своим дорожным мешком. Он вынул из него целую кучу флаконов и кусок скомканного пергамента, в который то и дело заглядывал.

— Где ты все это взял? — спросила его Адхара: ее горло пересохло от напряжения.

Ее спутник неожиданно вздрогнул:

— Я уже говорил тебе, что сейчас идет война и раздобыть органический материал не составило особого труда.

— Он взят из трупов?

— А даже если и так? Ты и сама была трупом. Не вижу, в чем, собственно, проблема.

Адхара машинально бросила взгляд на свою перебинтованную руку:

— Я не желаю пользоваться жизнью других ради того, чтобы выжить самой.

Андрас на мгновение замер, а потом поднял на девушку глаза:

— Я знаю, что ты хочешь жить из-за твоего предназначения, ради которого ты была создана. Уверяю тебя, что ты не успокоишься, пока не совершишь то, что должна. А кроме того, пойми, так устроен мир — мы умираем для того, чтобы спасти его.

Адхара не ответила. Наблюдая за тем, как Андрас готовится к ритуалу, она думала о том, что, быть может, создавая ее, он поступал точно так же.

— Приступим, — объявил Андрас.

Адхара почувствовала, как ее решимость внезапно испарилась.

— Что мне нужно делать?

— После того как я закончу магический ритуал, ты почувствуешь себя плохо и надолго уснешь, поэтому ляг сразу же на спину.

Девушка послушно легла: казалось, что ее тело стало тяжелым, словно свинец. Андрас уже подыскал для нее укромное место. Это было некое подобие грота с мрачного вида входом. Между тем внутреннее пространство было вполне сносно и позволяло обоим, пригнув голову, почти свободно перемещаться внутри пещеры. Адхара уставилась в каменный свод, покрытый мхом, ей казалось, что, угрожающе нависая над ее головой, он в любой момент может рухнуть и раздавить ее. Потом что-то сдавило ее запястья. Опустив глаза, Адхара увидела, как Андрас копошится с кожаными шнурами возле ее рук. Девушка резко подскочила и, крепко схватив его за шею, стала колотить его головой об стену.

— Что ты задумал? — взревела она.

Глаза Андраса расширились от страха.

— Это для твоего же блага. Во время ритуала ты должна быть неподвижна, — пояснил он, пытаясь прийти в себя. — Если мы не поторопимся, твое тело распадется на части. Ну, подумай сама, после всего того, что я пережил, смог бы я разрушить собственными руками свое же творение?

Они смерили друг друга пристальным взглядом, и Адхара опустила руки. Это выглядело вполне разумно: она была результатом его многолетних трудов, и Андрас никогда бы не допустил, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Ты хоть знаешь, что делаешь?

— Абсолютно точно, — ответил ее спутник, решительно кивая.

Адхара снова легла. Она позволила Андрасу связать ей руки и ноги и от прикосновения его пальцев почувствовала, как онемело ее левое запястье. Пятен здесь еще не было. Но они уже скоро могут появиться и тут, подумала девушка с ужасом.

Когда дело было сделано, Андрас вытер пот со своего лба. Он зажег магический огонь, и воздух стал стремительно нагреваться. Нужно было успокоиться и хорошенько сосредоточиться. Он не мог допустить ошибки. Закрыв глаза, Андрас вспомнил слова своего учителя.

«В этих телах нет души и никакой иной сущности. Проведите рукой по их лицу и вспомните вашу миссию. Создания — это орудия спасения, данные вам для достижения высшей цели».

Эту молитву знал каждый Недремлющий. Андрас узнал в теле девушки очертания Кандры, плоть от плоти Сирен, и почувствовал, что полностью готов.

Он плеснул содержимое флаконов в огонь, и повалил густой, благоухающий дым. Затем ложкой он собрал пепел и положил его в мешочек. Держа его на довольно приличном расстоянии от лица, Андрас сбрызнул его несколькими каплями темной жидкости и посмотрел на созданное им существо.

Адхара почувствовала, как задрожала каждая частица ее тела. Девушку объял ужас. Она продолжала вспоминать. Все тело девушки было словно истыкано иглами: из ладоней Андраса болезненно струилась магическая энергия, наполняя собой плоть девушки. Она непроизвольно сжала мышцы руки. Адхару охватило безумное и неконтролируемое желание освободиться и убежать прочь.

— Успокойся, сейчас ты уснешь и больше ничего не почувствуешь, — сказал Андрас. Его голос, лишенный и капли сострадания, звучал ровно и безразлично.

Он прислонил мешочек ко рту девушки и сильно прижал его к губам. Слеза скатилась по лицу Адхары, а потом все вокруг стало черным — магия начала действовать.

Андрас окинул взглядом уснувшую девушку. Ему немного взгрустнулось. Это было равносильно возвращению во времена создания Кандры, в самый выдающийся период его жизни, большая часть которой была абсолютно безликой и банальной. Он был не один тогда, — секта придавала ему сил, внушала веру, ставила перед ним цели.

Андрас выложил в ряд все свои принадлежности. Спасаясь бегством из подземелья, он не смог взять с собой все, что у него прежде имелось, однако ему вполне могло хватить и этого. Инструменты, черные после учиненного Саном пожара, при свете магического огня отбрасывали кровавые блики.

Взяв тонкий шприц, Андрас набрал прозрачной жидкости из одного пузырька и вколол его в шею Адхары. Лимфа эльфа, вызывая легкое вздрагивание конечностей, начала свое действие. Затем настал черед крови нимфы, которую Андрас ввел девушке в руку, прямо в пульсирующую вену. Эту кровь он раздобыл по дороге, оказавшись невольным свидетелем убийства двумя бродягами невинной нимфы. Ему следовало поторопиться, потому что нимфы довольно быстро превращались в чистую воду, которую мгновенно впитывала земля. Но Андрас успел набрать приличное количество крови про запас.

На этот раз тело Адхары реагировало уже мощными судорогами. Андрас был вынужден удерживать его двумя руками, в то время как кровь, орошая сеть капилляров, освещала их голубоватым светом. Как только судороги прекратились, он взял стоявшую рядом емкость и достал оттуда фрагмент человеческого тела.

В этот раз Андраса стошнило, когда он препарировал труп. Это было совсем не так, как в стенах секты. Недремлющие действовали невозмутимо, как хирурги, на войне же повсюду открывалось отвратительное зрелище истекающих кровью ран и оторванных конечностей.

Мужчина приподнял тело Кандры и усадил его, прислонив спиной к стене пещеры. Затем он взял какие-то травы и провел ими под носом у девушки. Ее веки открылись: взгляд девушки был по-прежнему бессмысленным, как во время экспериментов в стенах секты.

— Молодчина, — бесстрастно пробормотал Андрас. Девушка еще не пришла в сознание, и он это знал. Было крайне необходимо, чтобы она покорно подчинялась его командам.

Он терпеливо клал Адхаре в рот один за другим мелкие фрагменты человеческого тела, массируя ей шею, чтобы заставить ее глотать. Как только емкость опустела, он отодвинул ее в сторону и уложил тело девушки на землю. Оставались только магические ритуалы, те самые священнодействия, которые могла проводить и изменница Теана. Однако теперь в свете Запретных формул они претерпели некоторые изменения.

Андрас приготовился. Он взял перо, обмакнул его в черную жидкость и, рассекая кожу девушки, принялся выводить на ней сложные символы, которые, источая дым, мгновенно зарубцовывались под действием магических заклинаний. Тело Кандры снова затряслось, и с ее губ стали слетать нечленораздельные звуки. Ей было очень плохо, но худшее ждало ее впереди.

И снова мрачная бездна. Те образы, что Адхара смутно ощущала, когда Андрас усыпил ее, стали обретать свою форму. Появляющиеся из тьмы чудовища со всех сторон обступали девушку, касаясь ее слабого и изнывающего от боли тела. Внезапно зажегся свет, и Адхара увидела каменный свод пещеры. Ее глаза широко раскрылись, она не могла, как бы ни хотела, закрыть веки. Она чувствовала, как ее охватил жар. Адхаре захотелось заплакать, но она не могла. Оказавшись пленницей собственного тела, девушка могла лишь беспомощно наблюдать за его изменениями. Омерзительное прикосновение десятков рук, сжимавших ее, доставляло ей невыносимые страдания. И тут она вспомнила. Это было сродни возвращению назад во времени в ту зловонную келью, в которой ее и воскресил Андрас. Адхара вспомнила этот первый вздох, от которого, казалось, ее легкие едва не лопнули, этот жар, касавшийся ее плоти, но не охватывавший ее целиком, эту кровь, которая, как вязкая кипящая лава, ползла по венам, и девушка оказалась не в силах этому противиться. И затем этот образ, это так хорошо знакомое ей дыхание. Андрас был там же: от него зависела жизнь и смерть существа, кем она и была в тот момент. Кандра появлялась прямо на ее глазах, и Адхара отчетливо ощущала, как это существо ускользало куда-то вдаль, уступая ей свое место.

Прошла целая вечность, пока наконец погас свет и снова вернулась тьма. Видения скрылись во мраке, жар стал ослабевать, и Адхара погрузилась в плотную тягучую тишину. Это была уже не Адхара и даже не шестое создание. Не было больше ничего, кроме невыносимой боли.

Ее разбудил теплый свет. Ее тело еще помнило причиненную ему жестокую боль. Адхаре удалось склониться на бок — она опять ощущала свое тело. Девушка провела по нему рукой: казалось, что она обрела его заново. Все было на месте, и ни следа не осталось от той безумной жаркой ночи.

Адхара почуяла свежий приятный запах и медленно открыла глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — Напротив нее стоял Андрас с дымящейся чашкой в руках.

Присутствие этого человека снова привело девушку в чувство, отчего она очень сильно смутилась. Все было как и прежде.

— Тебе нужно поесть. Ты проспала двое суток, и у тебя был сильный жар. От этого у тебя сильная слабость, — добавил он, помогая девушке встать.

— Оставь меня, — выпалила Адхара. Ей хотелось остаться одной. Девушка с жадностью все съела, заметив, однако, что ее мучитель оказался прав. Она сильно проголодалась, и этому человеку, как всегда, удавалось предвосхитить любое ее желание.

Как только она закончила, Андрас подал ей знак:

— Посмотри на руку.

Да, рука — основная причина, по которой девушка была подвергнута таким невыносимым пыткам. Бросив на нее равнодушный взгляд, она тут же уронила чашку: ее мизинец снова стал бледным, обретя пусть не совсем еще здоровый, но почти естественный свой цвет. Адхара потрогала его, обратив внимание на то, что он снова обрел былую чувствительность.

Остальная часть руки все еще оставалась черной и онемевшей, но теперь, по крайней мере, был уже сделан шаг вперед.

— Для начала найдем способ навсегда остановить этот процесс, и тогда у нас появится больше шансов вернуть твою руку в прежнее состояние.

Адхара не верила своим глазам. Она то и дело шевелила мизинцем, глядя на него так, словно никогда его прежде не видела. Это снова был ее палец.

— Время поджимает, и нам нужно возвращаться в Макрат.

Адхара подняла на своего спутника взволнованный взгляд, однако в нем не было признательности, облик этого человека, так спокойно разговаривавшего с ней, совместился в ее сознании с образом Недремлющего, на протяжении долгого времени проводившего над ней свои чудовищные эксперименты.

Адхара сжалась в комок, прижав колени к груди, и пристально посмотрела на своего создателя и мучителя.

15

ДУБЭ И АМИНА

Сначала приходит боль. Она появляется даже раньше света. Никогда прежде она не испытывала подобной боли, резкой и жгучей и в то же время глухой и пульсирующей. Она застонала.

— Я знаю, что это больно, но, если тебе удастся лежать спокойно, тебе станет лучше, — послышался чей-то голос.

Амина открыла глаза. Прямо над собой она увидела какой-то навес. Медленно, одно за другим возвращались ощущения. Она поняла, что лежит на походной койке, и ей показалось, что ее лишенное сил тело срослось с соломенным матрасом. Ей не удавалось подчинить его своей воле, и даже поворот головы стоил ей невероятных усилий.

В поле ее зрения попало лицо бабушки. Именно ей и принадлежали эти слова.

Что это…

Из ее груди снова вырвался стон.

— Ну хорошо, пойду за священником, — сказала, поднимаясь, Дубэ.

Амине хотелось остановить ее и объяснить все, что с нею произошло. Она подняла руку, но так и не смогла даже коснуться ладони своей бабушки.

Ясно было одно: никогда еще за всю свою жизнь ей не было так плохо. Однажды у нее была сильная лихорадка, и она чувствовала, что была на волоске от смерти, но это не шло ни в какое сравнение с резкой болью в ноге, и боль становилась все сильнее, заставляя дрожать все тело девочки.

Это случилось со мной еще раньше, подумала принцесса. Но что именно это было, она так и не вспомнила.

В палатку вошла королева в сопровождении священника. Это был мужчина с длинными и жесткими волосами. Прежде она никогда не испытывала особой симпатии к служителям культа. Они знали толк в болезнях, мазях и горьких настоях, но теперь она смотрела на него как на спасителя.

Мужчина внимательно посмотрел на девочку, а потом повернулся к Дубэ, словно недоумевая, для чего она его позвала.

— Я сделал все, что было в моих силах. Рана не опасная, и принцесса скоро поправится, — пояснил он.

— Но ведь это всего лишь девочка. Ты же не можешь просить ее терпеть все это. Дай ей какое-нибудь успокоительное.

Священник, поколебавшись немного, устало кивнул. Он вынул из висевшего у него на шее мешочка склянку с прозрачной жидкостью и поднес ее к губам Амины. Содержимое пузырька имело кислый запах и отдавало спиртом.

— Будь молодчиной, только один глоточек, — обратился к принцессе священник и, подсунув руку под затылок, приподнял голову девочки.

От этой микстуры защипало в горле, и по лицу что-то скатилось. Должно быть, Амина заплакала, толком даже не осознав этого. Ей стало ужасно стыдно: ее, так неистово стремившуюся стать настоящей воительницей и отомстить за смерть своих близких, свалила с ног легкая рана.

Вот тогда-то она и вспомнила все: и Адхару, с ее безумным желанием открыться обитателям этого лагеря, и самое главное, стоявшего перед ней Амхала с мечом в руке, с безразличным взглядом, как и в тот день, когда он убил отца принцессы.

Амина хотела было подняться, но от микстуры уже онемело все ее тело. А мгновение спустя принцесса погрузилась в тяжелый сон без сновидений.

Так прошло два дня. В редкие моменты проблеска сознания Амина чувствовала, как в ее груди нарастала безумная ярость. Она стояла перед лицом неприятеля, но так и не сумела его сразить. Девочка прекрасно помнила, как юноша взмахнул мечом, обрисовав круг, и жгучую боль в ноге. В тот момент она не испытывала ничего, кроме жгучего ощущения горечи поражения.

Затем принцесса без чувств упала на землю. Должно быть, ее кто-то спас. Возможно, это было дело рук Адхары, но если девушка также находилась сейчас в лагере, то почему же она не пришла навестить принцессу. Наверное, ее под охраной отправили к месту назначения, в то время как Амина осталась здесь, под присмотром своей бабушки.

Принцессе очень хотелось взять реванш. Если она не в состоянии отомстить, то уж лучше принять смерть от меча Амхала.

Однажды, когда боль у Амины наконец немного поутихла и священник перестал давать ей болеутоляющее, Дубэ села рядом с ней и внимательно посмотрела внучке прямо в глаза.

— Ты не хочешь рассказать мне о том, что же все-таки случилось?

Амина призадумалась. Она не могла рассказать бабушке всей правды, так же, впрочем, как и Адхаре. Никто не должен знать, потому что, если бы об этом стало известно, принцессу наверняка смогли бы остановить. Однако объяснить причины бегства было весьма не просто, и как бы то ни было, но факт оставался фактом: ей нужно было как следует к этому подготовиться.

— Меня угнетала эта жизнь при дворе, — объяснила девочка, и в действительности это была правда.

Дубэ долго и пристально смотрела на внучку, и ее взгляд, казалось, пронизывал ее насквозь.

— Скажи мне правду.

Амина попыталась замкнуться в упорном молчании, но Дубэ не отступала. Она откинулась на спинку стула и продолжала:

— Что ж, я помогу тебе, ты не возражаешь?

Девочка проглотила слюну.

— Ты сбежала из дома, потому что хотела отомстить. Ты освободила Адхару, потому что знала, что она сможет тебе помочь и отведет тебя туда, куда нужно.

— Это совсем не так, и…

Дубэ остановила принцессу жестом руки:

— Где-то с неделю тому назад неподалеку отсюда, в Калиме, произошло столкновение. Каким-то неведомым образом ты вместе с Адхарой добралась до этих мест, и именно во время вылазки эльфов была ранена.

— Я хотела только быть вместе с Адхарой… Разве не вы сами приставили ее ко мне? Она — моя единственная подруга.

Дубэ сочувственно улыбнулась:

— Чего ты добиваешься, рассказывая мне эти сказки? Думаешь, я и вправду могу в это поверить?

Амина покраснела.

— Он был там?

Амина почувствовала, как учащенно забилось сердце в ее груди. В памяти девочки промелькнул, словно молния, объятый со всех сторон огнем Амхал. Принцесса зажмурила веки.

— Да.

— Это он ранил тебя?

Запах крови, смятение, его ледяной взгляд, та простота, с которой он обезоружил ее.

— Да.

Королева дала принцессе время, чтобы успокоиться и снова прийти в себя.

— Сейчас ты пока не можешь двигаться. Священник сказал, что рана может снова открыться. Но как только тебе станет лучше, ты вернешься домой к своей матери.

— Я не хочу туда возвращаться! И даже если ты силой заставишь меня это сделать, я снова сбегу!

Дубэ сдержалась. Ненависть и отчаяние ее внучки, казалось, рикошетом отскакивали от нее.

— Впервые тебе удалось с такой легкостью ускользнуть от меня, потому что я просто не ожидала от тебя подобной прыти. Я была уверена в том, что наконец ты нашла себя, но теперь я прекрасно знаю, что у тебя на уме, и поверь мне, тебе ни за что не удастся снова провести меня. Если будет нужно, я даже во дворце приставлю к тебе одного из моих людей.

Амина закусила губу.

— Ну почему никто не хочет меня понять… — пробормотала она.

— Я прекрасно тебя понимаю, — возразила Дубэ. — Думаешь, я не чувствую того же и не страдаю?

— Тогда как нам жить дальше? Он там, продолжает убивать твоих солдат, наслаждаясь своей победой после того, как он, как бандит, проник к нам в дом. Дедушка принял Сана как героя, в то время как Амхал прикидывался моим другом и даже обучал меня искусству владения мечом. Они оказались лжецами, предателями!

Принцесса разразилась слезами, но, сколько бы она ни проливала их, ее так и не покидало ощущение полной беспомощности, разрывавшая ее грудь ярость не давала ей спокойно дышать.

— Ты права, — устало заметила Дубэ. — Я часто думаю о том дне, когда Сан появился при дворе, о тех словах, что твой дед говорил ему, и знаю, насколько велика была его радость. Я помню и Амхала с тех самых пор, когда он еще совсем мальчишкой только переступил порог Академии, и меня охватывает гнев. Иной раз я бы взяла в руки меч и одна отправилась бы к неприятелю за линию фронта.

Королева на мгновение посмотрела вдаль, словно пытаясь обрести спокойствие, которое, как чувствовала Амина, постепенно покидало ее.

— А почему ты не делаешь этого? — спросила она бабушку. — Наш долг — карать виновных, если боги или те, кто вместо них, не делают этого.

Дубэ посмотрела на принцессу с горькой усмешкой:

— Надеюсь, что, по крайней мере, тебе не придется сводить счеты подобным образом. Я полагала, что у моих детей и моих внуков будет другая жизнь, отличная от моей, и что в тринадцать лет они будут обычными детьми. — Королева тяжело вздохнула. — Но к сожалению, тяжелые времена вынуждают тебя, девочка моя, быстро взрослеть, так же, впрочем, как и твоего брата.

Амина вопросительно посмотрела на королеву.

— В то время как ты путешествуешь по Всплывшему Миру, заставляя меня и твою мать умирать от горя, Калт стал настоящим королем. Сейчас он занял трон твоего отца в Новом Энаваре и правит королевством.

Амина попыталась представить себе Калта в роли короля, такого же справедливого и сильного, как их отец. Принцесса почувствовала, как жгучая боль кольнула ее в самое сердце.

— Пришла пора повзрослеть и тебе. Но не всегда, Амина, торжествует справедливость. Не всегда тот, кто совершает такие ужасные вещи, получает достойное наказание. И ты должна смириться с этим.

Дубэ замолчала, погрузившись в свои бог весть какие размышления. Амина была не в силах догадаться, о чем думала в тот момент ее бабушка: она слишком мало ее знала. Отец девочки никогда не рассказывал принцессе о прошлом Дубэ, а при дворе годы молодости королевы были окутаны плотной завесой тайны.

— Я не собираюсь сдаваться, ведь совсем не этому учил меня мой отец. Он говорил, что нужно изменить мир. И ты вместе с дедом так и делала, или я ошибаюсь?

— Да, изменить, а не искать бессмысленной смерти.

Амина растерянно посмотрела на Дубэ, не понимая, куда та клонит.

— И чего ты добьешься своей местью? Думаешь, что твои отец и дед оживут? Надеешься, что потом тебе станет легче?

— Я хочу, чтобы они обрели покой. — Эту фразу принцесса прочла в одной из приключенческих книг, которые запоем читала, еще когда жила при дворе. В этих повествованиях всегда был герой, который восстанавливал справедливость и наказывал негодяев. И потом мир становился лучше. В ее любимых книгах всех, кто заслуживал смерти, неумолимо настигала кара за все содеянное ими зло.

Дубэ позволила себе великодушно улыбнуться:

— Покидая этот мир, они должны быть уверены, что те, кто им дорог, будут жить лучше. Подумай о своем отце. — Королева глубоко вздохнула. — Подумай о том, что он говорил тебе, и о том, как сильно он любил тебя. Думаешь, что он был бы доволен, увидев, до чего ты докатилась? Думаешь, ему бы понравилось видеть тебя плачущей от боли и извивающейся в жуткой лихорадке, да к тому же понимая, что именно он стал тому виной?

— Это неправда, это не он…

— Ведь ты сбежала, чтобы отомстить за него. И, мстя за него, ты была ранена.

Амина была вынуждена опустить глаза. Она никогда не рассматривала эти события с таких позиций.

— Он хотел, чтобы ты росла здоровой и счастливой. И даже теперь, когда его с нами уже нет, его воля остается неизменной, и именно она и поддерживает тебя.

Это была неумолимая правда. И речь шла не о справедливости. В безумных поступках девочки крылось нечто иное.

— Я знаю, как может сказаться бездействие на таких, как ты и я. Мы рождены не для того, чтобы сидеть сложа руки и спокойно принимать жестокую реальность. Только тогда, когда мы приводим в движение собственное тело, наше беспокойство ослабевает.

Амина не верила своим ушам. Казалось, что ее бабушка могла видеть то, что было у нее на сердце. Принцесса оказалась в такой ситуации из-за себя самой, потому что хотела заглушить то неистовство, что носила в себе с рождения.

— В конце концов, я тоже здесь. Я также приехала на фронт, чтобы убежать от гнетущих меня переживаний.

— И это помогает? — вполголоса спросила Амина.

Казалась, что этот вопрос застал королеву врасплох.

— Иной раз да, — призналась она. — Однако не это главное. Если ты и в самом деле хочешь воздать должное своему отцу, ты, вопреки всему, должна взять себя в руки, начиная с того самого момента, когда Сан и Амхал прервали спокойное течение твоей жизни. Это дорога будет непростой и вряд ли прямой, но ты не должна забывать, что месть ведет к смерти. А ты заслуживаешь совсем иной участи.

Дубэ молча откинулась на спинку кресла, словно размышляя над сказанным. Амина понимала, впрочем, еще довольно туманно, что ее бабушка права.

Месть была способом заглушить внутреннюю боль и успокоить гнетущую ее ненависть. Однако принцесса чувствовала, что тревога все еще сдавливала ее грудь.

Дубэ встала и положила руку на плечо внучки.

— Подумай об этом, договорились? Ты, если захочешь, еще можешь все изменить. В этом случае знай, что ты не одинока, и я сделаю все, чтобы помочь тебе обрести себя. Но если ты решишь продолжить то, чем занималась вплоть до сего дня, могу тебя заверить, я найду способ остановить тебя.

Амина проследила за тем, как королева тихо вышла из палатки. Слова Дубэ открывали перед принцессой новые горизонты.

Она такая же, как и я, я могу довериться ей, она меня поймет.

Если бы ей только удалось преобразовать ненависть и эту отчаянную потребность в схватке именно так, как делала это ее бабушка, то тогда бы она осознала свое предназначение и наконец обрела бы душевный покой. Сражаться, да, но только не из мести, а за великие идеалы: за королевство, за своего брата и отца.

16

МЕРТВЫЙ ГОРОД

С окровавленным двуручным мечом и в запачканных грязью и сажей доспехах Амхал только что вернулся после битвы. В его глазах ни тени эмоций. Его ледяной безжалостный взгляд обращен в пространство, в то время как его адъютант, приставленный к нему Криссом, осторожно снимал с него латы. Сан сидел в его палатке с бокалом красного вина в руке. Эльфы очень любили вино. В Орве, гористой местности, расположенной прямо за скалистым берегом, они выращивали особо ценные сорта винограда, которые давали насыщенный красный оттенок. Обычно они добавляли в него мед, специи и воду. Сан обожал пить это вино, особенно после сражений, когда было весьма кстати прополоскать рот после терпкого привкуса земли.

— Ну и? — спросил он, когда все доспехи Амхала были сняты.

Теперь на юноше была только его неизменная кожаная куртка. Поверх нее красовался отбрасывавший мутные кровавые блики медальон, подаренный ему Криссом.

— Как все прошло?

Амхал был немногословен, но, как всегда, меток. Молодой человек очень сильно изменился с тех пор, как король эльфов выполнил его просьбу. Сан часто задумывался над тем, что у него на уме и действительно ли юноша сумел освободиться от всех эмоций. Для Сана это было нечто непостижимое. Неистовство схватки, мания убивать и калечить своим мечом постоянно подпитывали его.

Впрочем, Сан не слишком внимательно слушал Амхала. Юноша стал просто непобедим. Казалось, что с тех пор, как все препятствия на его пути устранены, сила юноши выросла прямо-таки в несколько раз.

— И тут появилась девочка, — сказал он в какой-то момент.

Сан насторожился:

— Какая девочка?

Амхал рассказал ему об отчаянной попытке Амины отомстить. Сан позволил себе сдержанную улыбку. Ему нравились необузданные порывы, и он был вынужден признать, что смелость юной принцессы заслуживала восхищения.

— Ты убил ее?

— Я бы так и сделал, если бы не появилась она.

Неприятная дрожь пробежала по спине Сана.

— Она — это кто?

Глаза Амхала едва заметно дрогнули.

— Адхара.

Сан встал, оттолкнув стоявший рядом на полу бокал:

— Расскажи мне обо всем.

Первые дни выздоровления были просто невыносимыми. При каждом признаке усталости Андрас контролировал состояние здоровья Кандры, то и дело интересуясь самочувствием девушки. Адхара не могла больше слышать этого имени. И потом, она ощущала себя как-то иначе, совсем не так, как прежде. Словно она больше не была хозяйкой собственного тела, словно все ее члены внезапно превратились в несоразмерное одеяние. В реакции ее мышц было что-то неправильное, сродни потере согласованности между мозгом и телом, сильно замедлявшей ее движения. Она понимала, что должна была рассказать об этом Андрасу, однако вовсе не горела желанием этого делать. Ей очень хотелось свести к минимуму контакты с этим человеком, всем своим видом показывая, что их связывали только общие интересы.

— Со мной все в порядке, — ответила девушка на очередной вопрос о ее самочувствии, раздраженно убирая со своего лба его руку.

— Как ты не поймешь, я должен знать, сколько времени у нас еще осталось, прежде чем окажется слишком поздно.

— Тогда в путь. Я уже не так слаба, как раньше, — ответила девушка со всей уверенностью, на которую только была способна. Она говорила неправду, но выбора не оставалось: им нужно было идти дальше.

Андрас пристально посмотрел на нее, а потом собрал свои вещи, и они покинули грот. Он протяжно свистнул, как будто окликнул кого-то. Поначалу Адхара не поняла этого, но вдруг на горизонте появилась черная точка. Внешне это существо очень походило на птицу. Едва она узнала эти черные крылья и извилистое тело, парящее над долиной, как сердце замерло у нее в груди: Джамила.

Он бросил ее, подумала Адхара с болью. Для Всадника Дракона не было ничего более святого на свете, чем его животное. Судьбы воина и его ездового животного были неразрывно связаны. И только смерть была в состоянии разлучить их.

— Я встретил ее, следуя за тобой. Марваш, должно быть, бросил ее, когда принял решение последовать за другим себе подобным воплощением зла, — пояснил Андрас.

— Я знаю, что драконы очень привязаны к своему хозяину. Как же тебе удалось подчинить его себе?

Андрас улыбнулся:

— Конечно, я не великий маг, но той малой толики магической энергии, что течет в моих жилах, вполне достаточно для того, чтобы войти в контакт с духом животного.

Мужчина подошел к Джамиле поближе и погладил ее морду. Казалось, что дракон с неприязнью реагировал на подобное проявление привязанности и продолжал с немым укором в глазах смотреть на девушку: «Ну почему?»

Если бы я только знала, Джамила…

— На нем мы и полетим в Макрат, — заявил Андрас.

— А другого еще более заметного животного у тебя, случайно, нет в запасе?

— Все слишком заняты либо спасением собственных жизней, либо сражениями, чтобы обращать на нас внимание. Кандра, мир рушится, и война вместе с заразой постепенно добивают его. И все это происходит в том числе и по твоей вине, — заключил он, глядя на девушку.

Адхара сжала кулаки. Правда вызывала у нее раздражение.

Мужчина подал Джамиле знак, и животное послушно опустило шею, чтобы тот мог забраться наверх. Он не сразу нашел удобное положение, но уже минутку спустя протянул Адхаре руку, и девушка одним прыжком взобралась на круп дракона.

— Скорее в путь! — крикнула она, прижимаясь бедрами к Джамиле.

— Другого мне и желать не приходится, — ответил Андрас. Он взял в руки поводья, и животное, выпустив из ноздрей клубы дыма, распластало свои огромные крылья. Ощущение пустоты в животе, и вот они уже в небе.

Они останавливались лишь изредка и только в случае крайней необходимости, для того чтобы Джамила не слишком уставала, а ее седоки могли восполнить свои запасы провизии и воды.

— Они потребуются нам, когда мы окажемся в библиотеке, — пояснил Андрас.

Адхара ни о чем его не спрашивала. В этот момент она должна была целиком полагаться на своего спутника. Этот человек был ее единственной надеждой на спасение.

Благодаря такому стремительному передвижению с немногочисленными вынужденными остановками путники добрались до окрестностей Макрата всего дней за десять. С высоты Всплывший Мир казался все таким же, как и прежде, покрытым нетронутыми девственными лесами, полями, изрезанными руслами рек и золотистыми куполами городов, сверкавшими в раскаленных лучах заката. Ей так хотелось думать, что эпидемия только слегка затронула эти мирные земли и все осталось в своей первозданной красоте. Но она знала, что это не так. Она первой перестала быть такой, как прежде, и Амхал… Нет, она не могла позволить себе роскошь на что-то еще надеяться.

Они ели в полной тишине, устроившись неподалеку от реки.

— Отсюда мы пойдем уже пешком, — сказал Андрас. — Джамила будет нам только помехой.

Адхара кивнула и погладила морду дракона. Ей будет очень не хватать этого животного, но им нужно двигаться дальше. Девушка осознавала, что ее тело, хотя и медленнее, чем прежде, скоро снова начнет разлагаться.

Путники, не проронив ни слова, шли по дороге, которая еще совсем недавно была главной артерией, ведущей в Макрат. Последний участок этого длинного пути был вымощен широкими каменными плитами. Дорога была совершенно безлюдна. Вдоль нее не осталось ни следа от стихийных лагерей отчаявшихся людей, запомнившихся Адхаре, которая, покидая в свое время этот город, была вынуждена их пройти. Не осталось даже навесов, словно кто-то просто смел их с пути. На ветру раскачивались подвешенные на городских стенах, чуть ниже каменных зубцов, расположенные друг от друга на значительном расстоянии черные пятна. Путники приблизились и увидели, что это копья, вонзенные в каменную кладку, на которых нанизаны какие-то предметы.

От дурного предчувствия волосы на голове Адхары встали дыбом, и она еще сильнее закуталась в плащ.

— Думаешь, что войти в город будет не так-то просто? — спросила она Андраса.

— Понятия не имею, — ответил он. — Но излишняя осторожность нам не помешает.

Оказавшись возле городской стены, они увидели наконец, что это за предметы. От приторного и тошнотворного запаха перехватывало дыхание, в то время как на них безмолвно взирали висевшие сверху десятки изуродованных тел и отрубленных голов.

У Адхары подкосились ноги, и она была вынуждена замедлить шаг. Даже Андрас остановился на мгновение. Город был погружен в призрачное молчание. Слышался только птичий щебет и шуршание веревок под грузом тел.

Адхара, растерянно уставившись на Андраса, попятилась назад.

— У нас нет иного выхода. Этот город — единственное место, где я могу найти способ вылечить недуг, который убивает тебя. Мы должны войти.

— Подождем, когда наступит ночь, — решительно сказала Адхара.

На каждом теле висела табличка. Она была написана кривым и неразборчивым почерком и, по всей видимости, содержала в себе причину такого сурового наказания. Адхаре удалось прочесть одну из таких надписей: «Оскорбление Совета Мудрейших».

Она никогда ничего подобного не слышала раньше. Должно быть, этот Совет был учрежден уже после того, как она покинула город. Над центральными воротами прежде красовалось название города, выгравированное на широкой плите из розового мрамора.

Теперь же осколки этой плиты были разбросаны по земле, а вместо нее висела деревянная доска с надписью: «Новый город».

Когда луна скрылась за тучами, Андрас вместе с Адхарой, скромно поужинав, снова пустились в путь. Сначала они прошлись вдоль городских бастионов: похоже, что часовых здесь не было. Ворота оказались запертыми, но во многих местах в стенах виднелись проломы. Они были похожи на нарочно выкопанные подземные ходы, которые, возможно, были делом рук тех, кто пытался спастись бегством.

Они остановились возле самого большого пролома.

— Первой пойду я. — Адхара пригнула голову, даже не дождавшись ответа своего спутника.

Девушке пришлось пробираться по узкому проходу, животом прижавшись к земле и руками скользя по грязной жиже. Она знала, что стены были толщиной по меньшей мере в три или четыре локтя, поэтому она попыталась изо всех сил отогнать от себя охватившее ее ощущение сдавленности и удушья. Внезапно впереди себя она наткнулась на препятствие: ход был закрыт. Девушка вернулась назад.

— Ну и?

— Ход завален.

— Дай я попробую, — решительно сказал Андрас.

Он влез в подземный ход, с трудом продвигаясь вперед. Мужчина был значительно крупнее девушки и, похоже, постоянно застревал. Адхара беспокойно следила за его движениями. Затем девушка увидела слабый лучик света, проникавший сквозь тьму, и услышала приглушенный голос своего спутника, звавшего ее последовать вслед за ним. Девушка начала ползти, и, едва высунув голову с другой стороны, почувствовала ласковое дуновение свежего ветерка.

— Достаточно было немного поколдовать, — тихонько шепнул Андрас, откинувшись спиной к стене. Они проникли в город.

Андрас положил руку на рукоять меча и вручил Адхаре ее кинжал. В Макрате повсюду царила тревожная тишина, нарушаемая только шуршанием ветра. Казалось, что в нем все осталось таким, как прежде, и только окна домов были темны. Внешне город выглядел совершенно заброшенным.

— Наверное, все жители либо сбежали, либо мертвы, — заметила Адхара.

— Но кто-то же закрыл ворота с внутренней стороны. Как бы то ни было, ты уже видела тела на стене. Некоторые были казнены не далее чем пару дней тому назад.

Путники тихо и очень осторожно двинулись вперед. Едва свернув на боковую улочку, они наткнулись на первые трупы. Тела людей, по всей видимости, зараженных страшной болезнью, валялись вдоль дороги. На земле виднелись засохшие кровавые следы, а сами трупы были сплошь усыпаны черными пятнами.

Адхара вцепилась в руку Андраса.

— Держись от них подальше, они могут оказаться для тебя опасными, — предупредила она своего спутника. — Ты точно знаешь, где находится то место, что нам нужно?

Андрас, попятившись назад, лишь молча кивнул в ответ. Он был явно ошарашен. Впрочем, девушка также изо всех сил старалась сдерживать себя, чтобы не повернуть вспять и не умчаться отсюда прочь.

— Тогда пошли, — решительно заявила Адхара.

И они двинулись по лабиринтам городских улиц.

К стенам были прикреплены объявления, написанные черной краской явно на старинных манускриптах.

«Запрещено выходить из домов после захода солнца».

«Когда Хранитель Мудрости стучится в ваши двери, вы обязаны ему открыть».

«К смерти будет приговорен каждый, кто не платит ежедневных податей».

Андрас коснулся рукой некоторых их этих листков.

— У нас нет времени для остановок, — недовольно буркнула Адхара.

Мужчина посмотрел на нее потерянным взглядом:

— Ты ничего не понимаешь… Это — древнейший трактат по магии. Ты видишь? Это один из важнейших текстов. Ему пятьсот лет, не меньше! Смотри, здесь все еще можно прочесть: «Да восславится Шеврар…»

Андрас бережно касался своими пальцами пергаментных страниц: в его легком прикосновении чувствовалась вся нежность человека, проведшего жизнь среди книг.

Неожиданно за их спинами послышался шорох. Адхара схватила руку Недремлющего и толкнула его к стене, а потом и она припала к каменной кладке. Нараставший звук вынудил девушку, в любую минуту готовую к нападению, крепко сжать в своей руке рукоять кинжала. От этих звуков сердце Адхары тревожно забилось в груди. Крыса. И больше никого.

Девушка облегченно вздохнула.

— Пойдем дальше, и старайся не останавливаться на каждом перекрестке. Здесь очень опасно, — с явным раздражением произнесла Адхара.

Казалось, кроме крыс и трупов, никого больше не было во всей округе.

Андрас, то и дело оглядываясь по сторонам в поисках дороги, выглядел довольно растерянно.

— Ты точно уверен в том, куда нужно идти? — снова спросила его девушка.

— Конечно! Но…

— Что — но?

— В этом городе я был всего два раза, и только один раз в библиотеке.

Адхара схватила его за шиворот:

— Ты привел меня сюда, даже не зная толком, куда именно мы направляемся?

— Еще во времена существования секты каждый из нас был обязан учить наизусть маршруты, по которым можно было добраться до наших мест. Еще до того, как нас вынудили скрываться в том подземелье, где ты и появилась на свет, у Недремлющих были совсем другие помещения, а кроме того, существовала особая дорога, что напрямую вела к затерянной библиотеке. Это лишь часть полученных мною в стенах секты знаний, как некое подобие акта доверия мне. И поэтому я знаю, куда иду.

Глаза Андраса лихорадочно горели.

Адхара, очередной раз проклиная в душе своего спутника, все же отпустила его.

— Давай шагай, — добавила она, однако продолжительный визг заставил ее вздрогнуть.

Девушка увидела, как прямо на них ползла черная тень. Она двигалась бесшумно, а ее низкий хриплый голос то и дело прерывали приступы сильного кашля.

— Спасите меня… отведите меня к священнику… — взмолилась тень.

Внезапная яркая вспышка осветила ее лицо. Это был мужчина в изодранной рубашке, запачканной сочившейся из его носа и рта кровью. Адхара так и не смогла отвести глаз от его полного отчаяния взгляда. Затем возник дрожащий свет другого факела и послышался голос с конца переулка:

— Мерзкий ублюдок, ты нарушил комендантский час!

Снова свист, и несчастный был повержен стрелой точно в грудь. Мужчина зашатался и упал вперед.

Естественно, что в подобной ситуации Адхара стремительно ретировалась, однако Андрас не оказался столь проворным. Раненый мужчина упал прямо на него, касаясь своими окровавленными руками его лица. Затем несчастный, издав последний вздох, сполз на землю. Андрас окаменел от ужаса. Новая стрела просвистела за их спинами и вонзилась в плечо Адхары, оставив на ее коже красный кровавый след. Девушка чуть слышно взвизгнула, согнулась, но потом быстро сообразила, что им нельзя терять ни минуты.

— Бежим! — крикнула она, увлекая за собой Андраса.

Они кинулись бежать, а вслед за ними всего в нескольких шагах уже гнались неизвестные. Они, словно ночные хищники, стремительные и незаметные, выскакивали из всех подворотен.

Адхара бросилась направо: ее плечо болело все сильнее. На одной из улочек дорогу ей преградили трое мужчин, ехидные усмешки которых освещало пламя факела. Их старые доспехи были им явно не по размеру. Незнакомцы размахивали мечами: у одних они были в отличном состоянии, у других же — ни на что не похожие, ржавые и с отломанными концами. На груди у нападавших был нарисован черной краской глаз.

Адхара, не переставая оглядываться, почувствовала, что кольцо вокруг нее сжимается и путей к отходу не остается. Еще мгновение — и ее схватят, и кто знает, что тогда с ними будет.

Внезапно девушка ощутила, как ее накрыла волна отчаянной злобы. Она следовала за этим безумцем, потому что у нее не было другого выбора, и вот результат. Ее одолевал сильный соблазн бросить Андраса вместе с его дурацким культом здесь на верную смерть. Но она не могла этого сделать: только Андрас знал, как можно ее спасти.

Все произошло в тот момент, когда Адхара уже нисколько не сомневалась в том, что нет никакой надежды на спасение. Она обернулась и увидела высунувшуюся из трещины в стене всю в пятнах физиономию. Человек молча подал ей знак: иди сюда. Повторять дважды ему не пришлось. Пролом был очень узкий, и Андрас застрял в нем. Адхаре пришлось толкать своего спутника изо всех сил. От боли мужчина не сдержался и вскрикнул, но в конце концов они оба погрузились в густую зловонную тьму. Они видели, как сапоги их преследователей остановились посреди улицы.

— Куда они делись?

— Ты уверен, что они отсюда сбежали?

— Эта шлюха гнала что было сил, но, как мне показалось, они завернули в этот переулок.

— Я ранил ее стрелой. Мы найдем ее завтра уже без сил в какой-нибудь подворотне, ее и того типа, которого она тащила за собой. Вот увидите, мы обшарим весь город и найдем ее. А пока молчок, или Мудрейшие повесят нас на городской стене.

— Совершенно верно, — ответили все трое.

И они тихо ушли. Только когда Адхара услышала удаляющийся звук шагов на мостовой, она смогла наконец спокойно вздохнуть.

17

ТО, ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ МАКРАТА

— Следуйте за мной.

Это покрытое черными пятнами лицо принадлежало оборванному и довольно грязному мальчику-подростку. Сначала все трое спустились в подвал и шли по нему какое-то время, потом стали пробираться по труднопроходимым подземным ходам, вырытым в земле под домами, где все трое довольно часто натыкались то на фрагменты стен, то на фундаменты. Эти опасные проходы были, похоже, вырыты при помощи самых разных подручных средств. Андрасу и Адхаре то и дело приходилось ползти на коленях. Девушке становилось все труднее преодолевать этот путь. Терзаемая раной, она время от времени тихо постанывала.

Преодолев мучительный маршрут, они оказались в огромном подземном помещении, освещенном факелом, где их уже поджидала группа людей. В большинстве своем это были мужчины, но среди них встречались дети, а также одна женщина с твердым решительным взглядом. Было очевидно, что они жили здесь, под землей. В одном из углов стояли грубо сколоченные кровати, кое-как прикрытые куском материи. На стоявших здесь же деревянных ящиках лежало проржавевшее оружие. Удушающая атмосфера этого подземелья была невыносима. От кислого запаха кожи комок подкатывал к горлу.

Наконец мальчик остановился и уставился на Андраса. Адхара также бросила на него свой взгляд и только тогда увидела, что ее спутник весь в крови. Встретившийся им на улице мужчина рухнул прямо на Недремлющего, перепачкав его с головы до ног.

— Ты ранен? — спросил подросток, касаясь его жилета.

— Все в порядке, эта кровь не моя, — ответил Андрас дрожащим голосом. Было видно, что, несмотря на сильное потрясение, он пытался сохранять спокойствие. — У вас есть… есть место, где можно умыться?

Этот вопрос вызвал всеобщий смех.

— Дружище, о чем ты? Здесь под землей мы все вне закона. Нам приходится скрываться от Мудрейших. И у нас нет здесь удобств, как у господ!

Андрас растерянно смотрел на окружающих его людей. Кто-то бросил ему тунику неопределенного цвета.

— Если хочешь, можешь снять свою и надеть вот эту.

Мужчина огляделся по сторонам, но, по всей видимости, та комната, в которой они находились, была единственной. Тогда Андрас встал в угол и стал быстро переодеваться.

А в это время мальчик осмотрел рану Адхары.

— Ничего страшного, — изрек он.

— Я знаю, — сказала в ответ девушка. — Но было бы лучше промыть ее, чтобы избежать заражения.

— Это совсем не трудно, среди нас есть священник.

— Не прикасайтесь к ней!

Все присутствующие разом обернулись и посмотрели на Андраса.

— Я ее вылечу, — решительно заявил он, шагнув вперед.

Мальчик поднял руки:

— Как хочешь.

Андрас взял девушку за руку и отвел ее в сторону, словно демонстрируя тем самым свое право на эту собственность.

В то время как Андрас занимался раной Адхары, девушка исподволь по очереди рассматривала лица окружавших их людей.

Все они были покрыты черными пятнами — верный признак того, что они сумели выжить во время эпидемии. Мальчик сказал, что они все вне закона, и вовсе не нужно было иметь особое воображение, чтобы понять, что речь здесь шла о людях, которые не желали подчиняться новым законам, установленным так называемыми Хранителями Мудрости. Впрочем, совершение преступления в новом Макрате было весьма не сложным делом; на своем пути по городу Адхара и Андрас видели десятки развешанных по стенам объявлений, и каждое гласило о каком-либо предписании или запрете.

Как только рана была перевязана, жители подземелья по-братски поделились с ними покрытым плесенью вяленым мясом и черствым хлебом.

— Все самое хорошее они оставляют конечно же себе. Эту еду мы совсем недавно выкрали из повозки, что доставляет продукты в Совет Мудрейших, — пояснила единственная в этой компании женщина. На ней была мужская одежда, а на поясе, на случай крайней необходимости, висел кинжал. Не было сомнения в том, что и она была здесь для того, чтобы сражаться.

— Ну а с вами что приключилось? — спросил наконец один из подземных обитателей, и сразу же все присутствующие обратили свои взоры на пришельцев.

Андрас и Адхара побледнели от неожиданности. Они никогда прежде и не думали о том, чтобы договориться по поводу своей версии случившегося. Но эти люди заслуживали того, чтобы получить исчерпывающее объяснение: ведь, по сути, они спасли им жизнь.

— Мы пришли издалека, — начала Адхара. — Мы пришли сюда, чтобы разыскать кое-что.

Сплетая вместе вымысел и правду, девушка поведала им выдуманную историю о том, что они выполняют миссию, порученную им Братством Молнии, и что они прибыли в Макрат с целью разыскать книги, которые оказались бы весьма полезными при создании средства, исцеляющего страшную болезнь.

— Заразу ничем не вылечить, — шагнув вперед, возразил какой-то тип довольно крепкого телосложения.

Похоже, что это был их предводитель: все остальные обращались к нему с некоторым почтением, и подросток, едва у него появилась такая возможность, в деталях рассказал ему обо всем случившемся.

— Вы видели, во что теперь превратился город? Эпидемия лишила нас всего. Эта разруха продолжается уже несколько месяцев.

Андраса охватила едва заметная дрожь. Адхара могла представить себе, в чем причина, но не испытывала к нему ни малейшей жалости. За все время их совместного путешествия они так и не наладили свои отношения: Недремлющий продолжал относиться к ней как результату эксперимента, а девушка видела в нем только своего мучителя.

— Что же здесь произошло? Меня не было в городе чуть больше двух месяцев, — недоумевала Адхара.

В гробовом молчании, воцарившемся в подземелье, чувствовалась явная неприязнь.

Первым заговорил все тот же коренастый мужчина:

— Будь проклят Неор и его отродье. Он бросил нас здесь загнивать. Даже не успев толком разобраться, что происходит на самом деле, он сбежал в Новый Энавар. Да, поначалу он пытался навести в городе хоть какое-то подобие порядка, но потом бросил всех нас на произвол судьбы.

— Неор мертв, — едва слышно объявила Адхара.

— Тогда хвала тому, кто его убил, — ответил мужчина, сплевывая на пол в знак своего презрения. — Леарко… вот это был король. После его похорон день ото дня становится только хуже. Едва только королева покинула этот город, как распалась армия. Часть городской гвардии отправилась на фронт, и лишь немногие из нас остались здесь один на один с этим зловещим городом.

Мальчик с довольной улыбкой на лице, пальцем указывая на мужчину, добавил:

— А знаете, Дован был одним из них. Он дезертировал, когда его призвали покинуть Макрат.

— Мое место — здесь. Я поступил на службу в армию, чтобы защищать Макрат, и я охотно продолжал бы это делать. Вы даже представить себе не можете то, что здесь творилось. Людей убивали прямо посреди улицы только за то, что они раз чихнули. Каждому могли предъявить обвинение в том, что они распространяют заразу. — Мужчина замолчал и посмотрел вдаль. — А потом однажды ночью городские ворота с треском повалились наземь. Те бедолаги, которых мы все это время не пускали в город, сея страх и ужас, высыпали на городские улицы. У нас не было достаточно сил, чтобы остановить их, и совсем скоро они заполнили столицу.

Взгляды обитателей подземелья помрачнели, и снова воцарилась гробовая тишина.

— Это был один сплошной кошмар, — продолжил свой рассказ Дован. — Они грабили гостиницы, проникали в дома, отбирая все, что попало. Они не щадили ни женщин, ни детей. Казалось, это была толпа обезумевших тварей. Болезнь стала бесконтрольно распространяться повсюду, и вот тогда мы и заразились. Эпидемия еще некоторое время обходила стороной оставшихся в королевском дворце придворных, но потом она распространилась повсеместно.

— Только он один выжил среди всех своих товарищей, — вмешался в разговор мальчик. Казалось, он жаждал выполнить свой долг и, в ожидании признания, с подобострастием смотрел на своего предводителя снизу вверх.

Дован ответил ему добродушной улыбкой:

— Я со своими товарищами пытался противостоять этому безумию, но, когда к власти пришли они, было уже поздно.

— Кто это они? — спросила Адхара.

— Совет Мудрейших. Я так и не понял, кто эти люди на самом деле. Быть может, вернувшиеся с фронта солдаты, а может, просто разбойники. Они единолично избрали себя правителями города, собрав вокруг себя шайку таких же, как и они, преступников, важно именующих себя Хранителями Мудрости, и решили установить в городе свой порядок.

— Похвальное желание, — с некоторым сарказмом заметил Андрас.

Дован оглядел Недремлющего с ног до головы. Его воспоминания были еще слишком свежи, чтобы терпеть подобные замечания.

Тогда Адхара, чтобы снять возникшее напряжение, спросила:

— И что же стало потом с вами и с вашими товарищами?

— Они казнили почти всех. Оказавшись у власти, Мудрейшие установили жестокие законы военного времени, а также целый ряд невероятных предписаний с требованием беспрекословного подчинения установленного ими порядка, сохранив за собой при этом все привилегии. Страх довел это дело до конца, а те немногие, которые попытались взбунтоваться, были повешены. Те же, кто, как и мы, сумели скрыться, оказались вне закона. Но теперь нас уже довольно много, — добавил Дован, выпрямив спину. — Нас уже около сотни во всем городе. Мы укрылись в заброшенных подземельях, чтобы организовать сопротивление. Мы разделены на маленькие группы, подобно той, какую вы сейчас видите. Мы крадем еду и распределяем ее среди тех, кто не может самостоятельно ее добыть, пытаемся воспрепятствовать массовым казням, а также ведем партизанскую войну. Мы хотим возродить Макрат и вернуть прежние порядки. Учитывая то, что король забыл о нас, мы рассчитываем только на собственные силы, — заключил он важно.

Адхаре очень хотелось сказать им, что в действительности про них не забыли, просто не хватает войск: многие солдаты погибли, а еще большее количество военных находится сейчас на фронтах. Тех, кто остался, катастрофически недостаточно, чтобы вновь отвоевать города, охваченные хаосом. Впрочем, она не могла позволить себе осуждать этих людей, столь яростно выражавших крайнее недоверие к своим правителям.

Когда тягостное молчание повисло в подземелье, Адхара поняла, что пришел ее черед взять слово.

— Когда я снова вернусь в Новый Энавар, обязательно расскажу обо всем при дворе, — уверенно заявила девушка. — Я настою на том, чтобы вам послали подкрепление, чтобы вы смогли взять город в свои руки.

Дован разразился громким смехом:

— Неужели? Мы уже ничего от вас не ждем. Они сбежали отсюда, потому что трусы. Правители все как один неженки и эгоисты.

— Это совсем не так, как вы думаете…

— И все же это так, девочка моя. Нам приходится считаться с тем, что творится вокруг, и не надеяться на помощь наших правителей. Присоединяйтесь к нам, и тогда вы согласитесь с нами. Нам очень нужны свежие силы.

Дован перевел свой взгляд на кинжал Адхары, и девушка почувствовала себя неловко. Она явственно понимала, что ей и Андрасу нужно как можно скорее убираться отсюда. От отчаяния люди могут стать агрессивными, как волки.

— Не обязательно давать ответ прямо сейчас. Отдыхайте, а завтра утром скажете мне свое решение.

Они приготовились ко сну. Лишних коек не оказалось, поэтому, взяв понемногу соломы с каждой постели, обитатели подземелья сгребли ее в одну небольшую кучу, которой едва хватило бы для двух тюфяков. Адхара и Андрас легли, но уснули далеко не сразу. Как только погас факел, все присутствующие погрузились в глубокую тьму. Один из мужчин встал на часы у единственного входа в это подземелье, и наступила тишина.

Адхара ждала, не смыкая глаз и не убирая руки с рукояти кинжала. Она окончательно убедилась в том, что все уснули, лишь тогда, когда дыхание спящих людей постепенно стало размеренным. Мрак давил на нее, а от спертого воздуха это замкнутое пространство было просто невыносимым. Затем послышался приглушенный ритмичный звук. И причиной тому были отнюдь не мыши или какие-либо другие животные. То был нашептывающий непонятные слова голос. Лежавший неподалеку от Адхары Андрас тихо молился. Его тяжелое дыхание поглощали монотонные песнопения; девушка отчетливо ощущала ужас, охвативший Недремлющего. Она ликовала. Судьба поменяла их ролями, приведя в равновесие допущенную несправедливость и пережитые обиды. Однако вскоре ей стало стыдно за подобные мысли. Конечно, он был человеком, которого девушка всей душой презирала, но при этом он, подобно Адхаре, также оказался во власти страха, так хорошо знакомого ей самой.

Девушка вытянула ногу и пнула ею Андраса. Мужчина тут же на мгновение прервал свою молитву.

— Завтра уйдем отсюда как можно раньше, — шепнула Адхара.

— Ты ранена. Я не для того привел тебя сюда, чтобы ты погибла от какой-то дурацкой инфекции.

— Рана — это пустяк, — раздраженно возразила Адхара. — Эти люди опасны. Их предводитель очень подозрительно смотрел на мой кинжал.

— Не могу не согласиться с тобой.

— Вот и договорились. Утром перекусим чем-нибудь, а потом в путь. Ты помнишь обратную дорогу?

— Да.

— Замечательно, — заключила Адхара и погрузилась в молчание.

Не прошло и нескольких минут, как снова зазвучал монотонный напев. Андрас молился с благоговением, целиком доверяясь своей отчаянной надежде. Этот голос раздражал девушку, но в этой мольбе чувствовалось нечто глубоко человечное, что-то неожиданно понятное и близкое ей: несмотря ни на что, между Адхарой и ее мучителем существовала некая внутренняя связь.

— Днем мы выходим только в случае выполнения какой-нибудь очень важной акции. Они могут узнать нас, ведь за нашу поимку назначено высокое вознаграждение. Сопровождать вас без прикрытия — бесполезный риск.

— В этом нет никакой необходимости, дорогу мы знаем сами, — возразил Андрас.

Дован долго внимательно смотрел на обоих.

— То, что вы сейчас намерены совершить, ни больше ни меньше — предательство, — изрек он наконец. — Этот город на грани вымирания, и, чтобы выжить, он очень нуждается во всех имеющихся силах. И в такие тяжелые времена вы уходите от нас только для того, чтобы отыскать в каких-то дурацких книгах рецепт несуществующего лекарства.

— Без этого лекарства весь Всплывший Мир скоро станет таким, как Макрат, — заметила Адхара.

Дован пожал плечами:

— Зараза пройдет, как проходили другие эпидемии, а вот Мудрейшие не уйдут сами, пока мы не победим их. — Мужчина осекся на мгновение, а потом снова продолжил: — Мы спасли вас, и, признаюсь, я ожидал признательности с вашей стороны.

Адхара попыталась придать себе решительный вид.

— У каждого из нас своя миссия, и эти миссии отличаются друг от друга, — произнесла она с вызовом.

На время воцарилась тишина. Адхара очень испугалась, что Дован не отпустит их, но мужчина посторонился, рукой указывая им на выход.

— Уходите и больше не попадайтесь нам на глаза.

Андрас и Адхара выскользнули из подземелья в полной тишине и вновь пустились блуждать по извилистым ходам. Девушка не без удовлетворения заметила, что ее рана заживала.

Наконец, они выбрались наружу. Зловещая заря осветила пустынный город. Днем Макрат выглядел еще призрачнее, чем ночью. Повсюду висели объявления, а вокруг — ни души: окна и двери многих домов были заперты на засов, другие, совсем заброшенные, смотрели на улицы своими пустыми глазницами.

Бледное лицо Андраса внушало Адхаре серьезное опасение.

— С тобой все в порядке?

— Я не могу со спокойной душой расхаживать в этих местах, — ответил Недремлющий и ускорил шаг.

Свернув за угол, оба путника оказались возле колодца посреди некогда красивой маленькой площади. Все дома на ней были заперты, обвивавший стены плющ засох и упал, а в углу высилась бесформенная куча разлагавшихся отбросов. Стоял невыносимый зловонный дух.

Андрас вскарабкался на колодец, потом схватил привязанную к вращающейся ручке веревку и стал спускаться вниз.

— Один из наших собратьев, упав в колодец, лишь по чистой случайности обнаружил этот вход, — тяжело дыша, поведал он.

Внутреннее пространство было очень тесным, и мужчине едва удавалось протиснуться.

— Когда я окажусь на самом дне, полезай и ты.

Адхара заглянула в колодец: его кирпичные стенки тонули в непроглядной тьме.

Казалось, что скрип никогда не стихнет. Если бы в этот момент их кто-нибудь застал за таким занятием, то все было бы кончено. И что они выдумали бы на этот раз, чтобы скрыть свои истинные намерения? По глухому удару Адхара поняла, что Андрас добрался до самого дна. Теперь пришел ее черед.

Девушка, скользя вниз по веревке, до боли натерла свои руки. Но Адхара добралась наконец до некоего подобия маленькой пещеры, которая была слишком тесной даже для двоих. Андрас склонился над каким-то камнем; магическое пламя в его руках мрачным светом освещало пол. По какой-то неведомой причине девушка затруднялась сказать, что это было на самом деле; с виду камень как камень, совершенно гладкий. Но казалось, что внезапно застывший на месте Андрас был о нем совсем другого мнения.

— Подвинься, — попросил ее Недремлющий, а потом, пошарив в своем дорожном мешке, вынул из него маленький кривой ржавый железный ключик.

В полу виднелось отверстие неправильной формы, которое было настолько мало, что можно было пройти мимо, даже не заметив его. Андрас вставил в него ключ.

— У каждого из членов секты был свой дубликат ключа, — пояснил он с некоторой горечью в голосе.

Затем он повернул его в скважине, и круглая секция в полу, вращаясь вокруг своей оси, опустилась вниз. А за ней — сплошной мрак.

Андрас встал и посмотрел на отверстие.

— Вход в затерянную библиотеку, — объявил он. Затем мужчина посмотрел на Адхару. — Я пойду первым, а ты следуй за мной.

18

ДИЛЕММА

Дрожащее пламя свечи отбрасывало беспокойные тени на усталые лица членов Совета. На нем присутствовали только что вернувшиеся с фронта командующие, члены Братства Молнии, Теана и, наконец, Калт, со свойственным ему выражением серьезности на изможденном лице.

С тех пор как Дубэ встала во главе Объединенных войск, ситуация стала меняться к лучшему: они перестали отступать, не продвинувшись, однако, при этом ни на шаг. Армия продолжала оборонять немногочисленные еще остававшиеся у нее аванпосты, безуспешно пытаясь измотать силы противника.

Как только обсуждение военной стратегии подошло к концу, Калт обратился к Теане.

— Что там с лекарством? — резко спросил он. — Есть новости?

Маг нервно заерзала на стуле. Она ждала этого вопроса.

Взоры всех присутствующих обратились к ней, и в зале повисло тягостное молчание.

— Мы продолжаем работать над этим, — ответила Верховная Жрица. Она поведала Совету о своих открытиях, о том, что неизвестная болезнь представляет собой мощное проклятие, распространяющееся при помощи неких инфицированных спор, полученных магическим путем.

— Это проклятие способен нарушить только тот маг, который наложил его. Если же маг уже мертв, означает ли это, что лекарства не существует?

Теана молчала, собираясь с мыслями, а вместо нее говорил Калт. Верховная Жрица и представить себе не могла, что этот мальчик был таким осведомленным.

— Теоретически да, но в истории уже имелись случаи разрушенных проклятий. К примеру, Астер был одним из таких людей, кому это удалось. Как бы то ни было, даже если это проклятие и является причиной эпидемии, это совсем не означает, что нет такого средства, которое не было бы в состоянии остановить течение болезни или ослабить воздействие ее симптомов.

Волна вздохов облегчения прокатилась по лицам присутствующих.

— Итак, полагаю, что вы уже работаете в этом направлении, или я ошибаюсь?

Теана пребывала в нерешительности. Калт припер ее к стене. Она все еще не получила от Мило ответа относительно действенности принесенного гномом настоя. Она не могла скомпрометировать себя подобным образом, и поэтому ей следовало быть крайне осторожной.

— Мы всесторонне оцениваем все гипотезы. Мои люди работают день и ночь, чтобы отыскать средство, способное остановить распространение заразы, и занимаются изготовлением некоторых настоев, действие которых в настоящее время уже проходит испытание в карантинных зонах.

— Ну и каковы результаты на этом фронте?

— Пока ничего стоящего. Наметился некоторый прогресс, но все же ничего конкретного.

Калт сурово посмотрел на Теану. Теана могла бы поклясться, что и остальные члены Совета взирали на нее не менее скептически, подвергая явному сомнению ее способности жрицы.

— Нет никаких вероятных прогнозов, — заключила она упавшим голосом.

Гул недовольства пронесся по залу. Теана кончиками пальцев могла ощутить нараставшее среди членов Совета разочарование.

Калт жестом руки успокоил зал, а потом и вовсе распустил собрание. Присутствующие вставали с мест явно раздосадованные, и Теана виновато опустила глаза.

Калт продолжал пристально смотреть на Верховную Жрицу, и женщина поняла, что пришло время объясниться.

— Есть еще кое-что, о чем бы я хотела поговорить с вами, — произнесла Теана, когда все покинули зал.

Юный король, казалось, нисколько не удивился ее словам:

— Слушаю вас.

Теана, переведя дух, поведала ему о гноме по имени Уро.

Состояние больных, которым давали настой, заметно улучшилось, а некоторые и вовсе выздоровели. Однако она все еще не была окончательно убеждена в благотворных свойствах такого лечения. Верховная Жрица запретила Уро распространять этот настой без ее разрешения. Взамен она обязалась выполнить его пожелание прославиться. И как раз именно это обстоятельство и вызывало ее скептицизм: у этого существа было что-то вроде маниакального наваждения, выраженного в желании остаться в памяти потомков в качестве спасителя, а это никак не вязалось с интересами Теаны. До тех пор пока она не получит необходимых результатов от Мило, маг решила не распространяться об этом открытии. Она не могла объявить перед лицом всего Совета, что нашла окончательное средство. С другой стороны, ей следовало бы обезвредить этого меркантильного гнома.

— Вы правильно поступили, — заметил с улыбкой Калт.

Теана почувствовала облегчение.

— На днях я узнаю наконец состав настоя, и вот тогда нам все станет ясно.

— А чего же вы в действительности опасаетесь?

Теана покачала головой:

— Это всего лишь предчувствие, но я боюсь, что за всей этой историей кроется что-то очень скверное. Уро дал какой-то весьма туманный ответ на мою просьбу рассказать, что входит в состав средства. Прежде чем торжествовать победу, я хочу лично во всем удостовериться.

Калт согласно кивнул:

— Мне кажется это вполне разумным, но помните, что остановить заразу — одна из наших самых главных задач. Если этот настой окажется спасительным средством от страшной болезни, мы будем обязаны обеспечить им всех страждущих. С вами я могу быть совершенно откровенным, потому что вы относитесь к тому небольшому числу людей, которые на самом деле верят в меня. Эпидемия истощила наши силы, людей не хватает, а эльфы все так же неудержимы. И нам решительно необходимо восстановить численное превосходство.

Теана восхищалась этим ребенком. У мальчика был ясный аналитический ум и сильная воля, но он ощущал тяжкое бремя ужасной ответственности на своих плечах. И тем не менее Калт продолжал принимать решения и бороться за свою землю, как подобает истинному правителю. Как бы ей хотелось оказать ему поддержку.

Придя от подобных мыслей в сильное волнение, Верховная Жрица в порыве нежности обняла мальчика. На мгновение Калт замер, не зная, как реагировать, но вдруг, оттаяв, сжал в своих объятиях Теану. Так они и стояли, словно мать и сын, обуреваемые желанием поддерживать друг друга в этой круговерти опасных событий. Минуту спустя Калт покинул зал, поблагодарив ее улыбкой.

Ответ пришел через два дня.

В дверь постучали так громко, что Теана от неожиданности подскочила на стуле.

— Входите, — произнесла она с пересохшим от волнения горлом.

На пороге возникла фигура Мило, худого молодого человека с покорным выражением лица. Теана внимательно посмотрела на него, но так и не сумела понять, хорошие или плохие вести он принес ей.

— Ну и?

Мило только кивнул, и Верховная Жрица поняла, что ответ ей, похоже, не придется по вкусу.

— Я проанализировал снадобье, которое вы мне дали; в нем довольно много компонентов, которые, как я полагаю, в нашем случае совершенно бесполезны. Это лекарственные травы весьма умеренного лечебного действия, а также вода и спирт.

— Уро говорил о фиалковом листе…

— Да, там присутствуют его следы, но в весьма незначительном количестве.

Маг нервно заерзала на стуле.

— Но если там нет ничего, что имело бы настоящую лечебную силу, как же тогда оно действует?

Мило откашлялся. Внезапно его лицо посерьезнело. И Теана замерла в ожидании неприятного сообщения.

— Дело в том, что оно содержит кровь нимфы.

Теана потрясенно молчала. Казалось, что в одночасье сложились все разноцветные стеклышки мозаики. Нимфы были невосприимчивы к заразе, из-за слухов, что это именно они занесли инфекцию, многие из них были убиты. Получается, что Уро лгал. Речь шла не об амброзии или о каком-то редком неизвестном растении. Именно кровь нимф и имела целебную силу. И как она не подумала об этом раньше. Это же очевидная истина, даже банальная. Теана вздрогнула. Во время их встречи гном сказал, что он весьма преуспел в производстве этого снадобья, и осознание того, что десятки наполненных этой субстанцией пузырьков заполняют его убогое жилище, привело Верховную Жрицу в ужас. Этот безумец зверствовал над невинными существами ради славы. И что еще хуже, она лично ему в этом потворствовала. Теана отвернулась и, вцепившись руками в поручни кресла, закрыла глаза.

— Не может быть, — пробормотала она.

— Но это же действует, — возразил ей Мило, и в его голосе послышались странные нотки.

Теана удивленно воззрилась на него.

— То, что оно действенно, не имеет ровным счетом никакого значения! Мы не можем жертвовать жизнью одних, чтобы спасти других! — закричала она.

— Кровь всего одной нимфы в состоянии вылечить около десятка людей. Речь идет только о том, чтобы пожертвовать малым ради спасения всего Всплывшего Мира! — Мило смотрел на Теану лихорадочным взглядом. — Чего мы добились нашими исследованиями? Ничего. Мои товарищи, с которыми я начинал работать, мертвы, а я сам до конца своих дней вынужден буду носить на себе следы этой заразы. Люди продолжают умирать, целые города ввергнуты в хаос, и ко всему прочему, эльфы лишают нас наших земель. Сейчас не те времена, чтобы мы могли позволить себе роскошь проявлять благородство и соблюдать нормы этики.

Давно уже никто из подчиненных Верховной Жрицы не отваживался говорить с ней в подобном тоне. Много лет ее слово было законом для людей, считавших ее ни больше ни меньше святой.

— Если вы скажете, что нет, если вы решите наказать Уро и запретить это лекарство, сколько еще людей умрет? А если не существует другого средства? Если это — единственный путь избежать уничтожения населяющих Всплывший Мир рас?

Эти слова обрушивались в тишине комнаты, словно камни, а Теана чувствовала, как в ней нарастает гнев.

— Ты просишь меня о том, чтобы сознательно пойти на убийство бог знает скольких невинных душ… — прошипела она.

— А разве эта болезнь — не убийство? Вам не составляет никакого труда приговорить к смерти тысячи человек, но вы не можете позволить воспользоваться нимфами для высшего блага.

Теана почувствовала, как под ее ногами разверзлась бездна. Неожиданно слова Мило показались ей соблазнительными. Во всем этом была какая-то своя извращенная логика, которая противоречила всему, о чем говорил ей Калт. Они должны были любой ценой найти лекарство. Но сама мысль о том, чтобы спасти жизнь одних ценой смерти других, сводила ее с ума. Теана просто не могла себе такого позволить.

— Молчи! — крикнула она и вскочила со стула. — То, о чем ты сейчас говоришь, бессмысленно. Мы пошлем кого-нибудь в дом Уро, чтобы конфисковать весь имеющийся у него материал, и арестуем гнома. Я приложу максимум усилий, чтобы найти другое средство!

Мило смерил взглядом Теану. Глаза молодого человека мрачно сверкнули.

— Вы не упустите эту возможность, моя госпожа.

— Я приняла решение. А теперь ступай и делай то, что тебе приказано, — твердо заявила Верховная Жрица.

Мило, не сказав больше ни слова, поклонился и собрался было направиться к двери, но Теана остановила его.

— Как бы то ни было, я уже думала над выходом из этой ситуации, — бросила она сквозь зубы.

Мило даже не обернулся. Задержавшись всего на мгновение, он покинул комнату.

Теана еще некоторое время никак не могла прийти в себя. Все ее тело трясло от возмущения: то, что всего несколько минут назад произошло в ее кабинете, имело решающее значение. Ей необходимо было прекратить увиливать от ответственности; настал момент брать ситуацию под свой контроль.

Часть третья

ЗАТЕРЯННАЯ БИБЛИОТЕКА

19

ЗАТЕРЯННАЯ БИБЛИОТЕКА

Андрас скрылся во мраке, отдававшем стариной и плесенью. Оттуда, из подземелья, потянуло холодом. Недремлющий зажег свой магический огонь, и глазам Адхары явились первые три ступеньки винтовой лестницы. Андрас начал спускаться вниз, и вскоре света стало с трудом хватать на обоих. Тогда и девушка прибегла к магии: достаточно было произнести несколько слов, как в ее ладонях вспыхнул маленький светящийся шар. Адхара с недоумением смотрела на него, удивляясь той естественности, с какой помогали ей магические знания, отпечатанные в ее памяти. Девушка внимательно пригляделась к узкой лестнице, извивавшейся вокруг своей оси. Она была такой длинной, что было непонятно, где она кончалась. Потребовалось время для того, чтобы спуститься по ней. Андрас ожидал девушку на последних ступеньках: он был как никогда бледен, а на его лбу проступили мелкие капельки пота.

— Все в порядке?

— Не задавай дурацких вопросов! Ведь именно сейчас ты находишься на грани смерти, — сухо ответил мужчина.

Но Адхара чувствовала, что ее спутника охватил страх.

Наконец они оба оказались в просторном помещении, которое непременно было бы полностью разрушено, не окажись там целого ряда опор, поддерживавших его деревянный свод. С пола, покрытого полуразрушенным от времени разноцветным мрамором, поднимались вверх узкие, собранные сразу по нескольку штук в одну, колонны. Некоторые из них были уже усечены наполовину, другие возвышались до самого потолка. Они все были черными, словно вся изысканная красота этого места оказалась внезапно разрушенной неведомым стихийным бедствием. Вокруг валялись обломки стульев и внушительного размера столов.

— Это был справочный зал, — пояснил Андрас, усиливая свой огонь.

Прямо перед ними открывалось безграничное пространство. Колонны казались стволами вечного волшебного леса.

— А насколько же велико это хранилище? — восхищенно спросила Адхара.

Андрас лишь пожал плечами:

— Трудно сказать. Мы никогда еще не видели его стен.

Оба путника пошли дальше. На полу сквозь мусор проступал декор из искусно обработанного мрамора и черного кристалла, изображавшего драконов и, возможно, каких-то божеств. Адхара нагнулась поближе. Она стерла пепел и многолетнюю пыль, и перед ней возникло лицо какой-то старушки с загадочным выражением. А прямо между ее глаз красовалось нечто очень похожее на испускавший серые блики камень.

— А ну, смелее вперед! — позвал Андрас девушку.

Передвигаться в этом помещении оказалось делом весьма не простым. Весь пол был усыпан каменными обломками и кусками обгоревшего пергамента, что очень затрудняло движение.

— Подобных фрагментов мы нашли бесчисленное множество, — сказал Недремлющий, почти угадав мысли девушки. — Члены нашей секты спустились сюда впервые для того, чтобы обустроить себе здесь надежное укрытие. Идея использовать колодец в качестве входа в него показалась нам превосходной. Всего в нескольких метрах отсюда мы обнаружили пустоту и помещение, которое ты сейчас видишь перед собой. — С этими словами Андрас рукой указал на громадный зал. — Мы продолжали копать до тех пор, пока постепенно не обнаружили то, что называется библиотекой, самой большой из всех когда-либо существовавших во Всплывшем Мире. Мы прекратили свою работу, когда натолкнулись на нижние этажи, и, чтобы не повредить всей конструкции этого помещения, соорудили деревянные леса, которые ты уже видела.

Адхара снова с восхищением огляделась по сторонам:

— А огонь? Как все-таки эта библиотека оказалась под землей?

— Достоверно неизвестно. Документы, касающиеся этого периода, до нас не дошли. Вероятнее всего, эльфы, покидая Всплывший Мир по причине заселения его другими расами, решили разрушить библиотеку и те потрясающие знания, которые собраны в ней. Впрочем, этот народ, прежде чем исчезнуть навсегда, предпринял попытку уничтожить все следы своего проживания здесь.

Тело Адхары охватила сильная дрожь. Какую ненависть, должно быть, им довелось испытать, чтобы отважиться на подобный шаг?

Они продолжали идти под этим низким давящим потолком, то и дело теряясь между абсолютно похожими друг на друга завалами. Даже Андрас, казалось, уже не мог с уверенностью сказать, какой дорогой им следовало идти.

— Но если это и так, тогда что же ты надеешься найти здесь, под землей? — спросила Адхара.

— Сгорело далеко не все, — раздраженно ответил Недремлющий.

Девушка, услышав его учащенное дыхание, и в самом деле серьезно забеспокоилась о состоянии своего спутника. Такая одышка была явно ненормальной.

После часа поисков Андрас растерянно замер на месте.

— Я припоминаю, что это здесь… — пробормотал он, неуверенно озираясь по сторонам. Он выглядел еще более бледным и больным.

— Что? — спросила девушка, озабоченно глядя на своего спутника.

— Нам нужен вход на нижние этажи.

— Как он выглядит?

— Это ажурный медный фриз или что-то вроде того. Когда секта еще существовала, мы всегда чистили его, а теперь я вовсе не уверен, что он, как и все остальное вокруг, также не покрыт толстым слоем пыли. — С этими словами Андрас, пошарив в своем мешке, достал из него сложенный вдвое пергамент и расстелил на полу.

Адхара поняла, что это карта, вычерченная сангиной. В одном из ее углов было изображено некое подобие огромного солнца.

— Вот он, видишь? — спросил он Адхару, указывая на что-то пальцем.

Адхара не узнавала на этой карте ни единого строения. Потолок находился приблизительно локтях в двух от ее головы, и девушка могла дотронуться до него пальцами вытянутой руки, а это сильно ограничивало поле ее зрения. С другой стороны, повсюду царила непроглядная темень, и, даже максимально усилив освещение, можно было видеть только малую часть помещения. Невозможно было также понять и расположение колонн, учитывая целый лес деревянных подпорок, заполнявших собой этот необъятный зал.

— Я ничего не понимаю, — сдалась Адхара.

— Ты сейчас — вот здесь, — указал Андрас рукой на карту и попытался пошевелиться.

Адхара остановила его рукой:

— Если ты двинешься с места, то больше меня не увидишь.

Девушку охватил неподдельный страх: несмотря на то, что здесь отсутствовали стены, царивший повсюду хаос превращал это место в коварный лабиринт.

— Давай лучше поищем способ, как нам сориентироваться на этом месте, но только вместе, — предложила она.

Они оба долго изучали карту, так и не найдя никакого выхода. Они не смогли обнаружить основные ориентиры: этот план, казалось, изображал место совершенно отличное от того, в котором они находились.

— А ты уверен, что здесь, под землей, есть все, что указано на карте? — спросила девушка, вызывающе глядя на мужчину.

Андрас вытер рукой со лба проступивший пот.

— Не знаю… Я начертил этот план, когда впервые оказался здесь, а потом у меня уже больше не было возможности снова вернуться сюда, — невнятно промямлил он.

Замечательно. Он просто не имел никакого понятия о том, где они теперь находились. Он не был здесь много лет. Адхара печально посмотрела на своего спутника, а потом уселась на пол, чтобы заглянуть в свой мешок. Прежде чем покинуть убежище Дована, ей удалось прихватить с собой кое-какую провизию. Когда все жители подземелья спали, она, пошарив в их мешках, выкрала у них еду, которой вполне могло бы хватить еще на несколько дней пути. А если к этому прибавить еще и запасы Андраса, то они вполне сумеют продержаться здесь целую неделю. Девушка протянула своему спутнику кусок вяленого мяса.

— Нам нужно экономить, — сказала Адхара.

— Нам обязательно нужно найти вход, или нам конец, — возразил мужчина, глядя на то, как девушка откусывала мясо.

— Ешь. На пустой желудок никакая мысль не лезет в голову.

Оба путника молча ели в атмосфере явной враждебности. Их путешествие становилось все невыносимее. Если бы только она могла сама найти лекарство для своего спасения, то и дело мелькало в голове Адхары.

Встав на ноги, девушка принялась нервно расхаживать по залу, ревностно следя за тем, чтобы не удаляться слишком далеко. И в этот момент ее осенило. Адхара небрежно расчистила небольшой участок пола: внезапно появившееся на свет изображение показалось ей очень знакомым.

Это было преисполненное важности, суровое лицо. Девушка резко вскочила:

— Андрас, подойди-ка сюда.

Мужчина медленно встал и, еле двигая ногами, пошел к Адхаре. Его продолжала мучить тяжелая одышка. Даже несмотря на то что они оба уже успели немного передохнуть.

— Что еще?

Адхара просто указала ему пальцем на изображение на полу. Мужчина сначала непонимающе смотрел на странное лицо, но потом насторожился.

— Тенаар… — пробормотал Недремлющий.

Адхара расчистила всю фигуру до конца. Это был, без сомнения, именно он. За его спиной просматривалось некое подобие карты. Мужчина вместе со своей спутницей, склонившись, принялся расчищать изображение руками.

— Это — Земля Огня! — ликовал Андрас. — Тенаар — эльфийский бог: они называли его Шеврар. У эльфов имелось великое множество богов, и практически в каждой земле был свой. Ты должна знать об этом — эти знания я вложил в твою память.

Так все и было. И чем больше рассказывал Андрас, тем больше сведений всплывало в голове девушки.

— Думаю, что сначала я увидела Тооли, — заметила Адхара. Тооли, богиня времени, была наиболее почитаема в Земле Дней.

— Это карта… На полу в виде орнамента представлена карта всего Всплывшего Мира… — взволнованно заметил Андрас.

— Если это так, тогда медный фриз, о котором ты говорил прежде, быть может, был не что иное, как часть изображения Глаи, богини солнца, либо некая ссылка на нее. Достаточно дойти по этой карте до Земли Солнца, и тогда мы отыщем вход на нижние этажи библиотеки, — заметила Адхара. В ее сознании тут же всплыли знания по географии Всплывшего Мира. Земля Огня была самой удаленной от Земли Солнца.

Андрас и Адхара принялись с исступлением расчищать пол. Но все оказалось куда сложнее, чем они ожидали. Андрас ясно сказал, что часть этого громадного зала не была изучена Недремлющими. Половина Земли Скал, к примеру, все еще находилась под слоем пыли, и им обоим пришлось изрядно попотеть, чтобы найти первый едва заметный фрагмент Земли Ветра. В то же самое время Земля Воды отсутствовала почти целиком. Потребовался почти час, чтобы на свет появились расплывчатые границы Земли Моря. И вот, наконец, вожделенная цель.

— Это здесь! — воскликнула, вскакивая на ноги, Адхара.

— Теперь нам остается найти солнце, — заметил Андрас.

Он попытался сделать свой магический светящийся шар еще ярче, но так и не сумел. Едва только Адхара посветила ему, как вдруг в поле зрения обоих попало далекое ослепительное сияние. Это был огромный совершенный по форме круг, частично покрытый толстым слоем пепла и представлявший собой солнечный лик, искусно вырезанный из цельного куска золота. Несмотря на грязь, он продолжал излучать изумительное сияние. Это изображение насчитывало никак не меньше десяти локтей в ширину. Должно быть, эльфы обладали большими знаниями в области обработки металлов, если смогли изготовить подобное чудо.

Глухой удар отвлек внимание Адхары от созерцания. Андрас, потеряв равновесие, упал на колени.

— Хочешь, чтобы на этом мы и остановились?

Мужчина метнул на девушку гневный взгляд:

— Единственное, что меня беспокоит, — так это твое состояние.

Адхара почувствовала нарастающее раздражение.

— Ты что, совсем рехнулся? Неужели для тебя твой эксперимент настолько важен? Неужели твоя вера настолько ослепила тебя?

— Речь идет не только о вере. Речь идет о спасении Всплывшего Мира, и ты — наша единственная надежда. — Голос мужчины выдавал его бесконечное отчаяние. — И я хочу спасти этот мир, — добавил он.

Адхара тяжело вздохнула.

— А как мы туда попадем? — успокоившись, спросила его девушка.

Андрас, отказываясь от ее помощи, поднялся на ноги.

— Когда мы впервые обнаружили это место, то оказалось, что оно защищено мощным проклятием. Тогда двое из наших людей пожертвовали своей жизнью только ради того, чтобы разрушить его. Затем мы наложили опознавательное магическое заклинание, которое должно действовать и по сей день.

Мужчина осторожно приблизился, опираясь ладонью о край гигантского солнца, и с трудом произнес несколько слов на эльфийском языке.

Раздался сухой щелчок, и солнечный диск с оглушительным треском начал свое вращение в сторону. Весь зал задрожал, потолок и поддерживавшие его деревянные опоры заходили ходуном. Адхара испугалась, ожидая, что свод подземелья вот-вот рухнет. Затем все остановилось, и наступила абсолютная тишина. На месте солнца появилась пустота, в которую вела уже другая лестница, на этот раз железная. И как всегда, первым стал спускаться Андрас.

— Следуй за мной, — сухо приказал он.

Адхара молча повиновалась. Пройдя несколько ступеней, они оказались в просторном коридоре с небольшим уклоном. Слева находилась маленькая стенка высотой в полтора локтя, над которой возвышались широкие арки, опиравшиеся на узкие колонны из черного кристалла. За ними простиралась бездна. Когда Адхара заглянула в нее, то ощутила исходившее из мрака дуновение теплого ветерка, наполненного неопределенными ароматами, отчасти напоминавшими запах серы, а также воды и плесени. Справа возвышались кленовые шкафы, которые благодаря своему более светлому тону удивительным образом выделялись на фоне всего окружения. Высотой они были никак не меньше десяти локтей и до отказа набиты книгами. Адхара еще никогда в жизни не видела ничего подобного. Установленные на верху шкафов указатели содержали в себе названия секторов. Коридор закручивался по спирали вокруг этой призрачной пустоты, в то время как в стороне на одинаковом расстоянии друг от друга виднелись комнаты, некогда предназначавшиеся для работы с книгами. Библиотека, по своей сути, представляла собой не что иное, как бездонный колодец.

Андрас, тяжело дыша, припал к стене.

— Вся библиотека здесь. Книги находятся в комнатах, расположенных вдоль ведущего вниз коридора. Мы понятия не имеем, насколько она глубока. Некоторые из наших пытались спуститься до самого конца, но никто из них так и не вернулся назад, — пояснил Недремлющий. — Некоторые проходы обвалились, а другие оказались затопленными водой.

Адхара с изумлением огляделась по сторонам. Она представляла себе библиотеку совершенно по-иному. В ее представлении это место совсем не вязалось с самим понятием книгохранилища. И потом, во всем этом пространстве ощущалось присутствие чего-то тревожного и устрашающего. Разверзшаяся посредине пропасть, к примеру, влекла девушку к себе и одновременно сильно пугала ее. Как далеко все же успели продвинуться эльфы? Что утаивают они в недрах земли?

Потолок подземелья был украшен великолепной мозаикой: здесь и золото, и красные рубины, и зеленый изумруд, и голубой кобальт. Триумф цвета, который, казалось, без изменений пережил эти сотни лет невзгод, мрака и забвения.

— Ты знаешь, куда нам теперь идти?

— У меня есть карта уже изученных ранее уровней. Но то, что мы ищем, находится в той части, куда никогда еще не ступала нога человека. Нам снова нужно отправляться в путь.

Там, внизу, время довольно скоро потеряло всякий смысл. По всей вероятности, в подземелье имелись воздуховоды, поскольку, несмотря на то что атмосфера с каждым разом становилась все тяжелее, дышать обоим путникам удавалось без особых проблем. И только уставшие ноги знали, сколько им пришлось преодолеть трудностей в этом путешествии. Невозможно было с точностью сказать, сколько этажей они уже успели миновать. Света от магического огня хватало максимум на два этажа вверх и на два вниз. Остальная часть библиотеки тонула в непроглядной темени.

— Может, хватит? — взмолилась вдруг Адхара.

— Ты устала? — спросил ее Андрас.

— Это ты совсем обессилел.

— Нет, идем дальше, — отворачиваясь, воспротивился мужчина.

Адхаре пришлось схватить его за шиворот.

— Ты не просто мой единственный ориентир здесь, внизу, но и моя единственная надежда на спасение. Тебе нужно отдохнуть, поэтому мы просто обязаны сделать остановку.

Щеки Андраса ввалились, а все его тело покрылось потом. Он неохотно кивнул и побрел вслед за девушкой в одну из боковых комнат.

«История» — было написано на табличке у входа. Оба путника оказались перед помещением овальной формы: заполненные книгами шкафы делили его на несколько частей. Андрас и Адхара двигались вдоль стен, опасаясь заблудиться. Они остановились только тогда, когда натолкнулись на сектор, который был несколько больше остальных и пространства в котором вполне хватало на то, чтобы разместиться в нем обоим.

Состояние находившихся в помещении книг было ужасающим. Плесень разъедала бумагу и полки, разукрасив причудливым орнаментом потолок и пол.

— А здесь не опасно? — спросила Адхара, прежде чем ее спутник уселся на пол.

Мужчина покачал головой:

— Мы находимся сейчас в той части библиотеки, которая уже исследована Недремлющими. Спи, пожалуйста, спокойно.

И с этими словами он погрузился в глубокий сон. Его дыхание сопровождалось ужасными хрипами. Девушка долго смотрела на Андраса, с тревогой думая над тем, что им придется делать дальше. Ее спутник был совсем плох, и в этом уже не было никаких сомнений. Затем девушка взглянула на свою перебинтованную руку. Из-под повязки снова показались черные пятна, захватывавшие все большую поверхность ее запястья. Даже если она и чувствовала себя лучше, болезнь, бесшумно крадучись, продолжала свое наступление.

Адхара с трудом уснула. Пульсировавшая с каждым разом все сильнее, ее рука служила девушке напоминанием о том, что если они оба не поторопятся, то это путешествие может окончиться для нее смертью.

20

СУЩЕСТВА ИЗ ПРЕИСПОДНЕЙ

Пробуждение Адхары было внезапным. Она не сразу поняла, где находится: тьма была такая, что девушка так и не смогла разобраться, открыла она глаза или еще нет. И в этом окружавшем ее со всех сторон мраке слышался только один непрерывный звук. Это было несмолкаемое пыхтение, некое подобие сдерживаемого хрипа. Девушке потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, прежде чем ее сразил, словно молния, образ больного Андраса.

Адхара встала и магическим заклинанием вызвала появление волшебного огня, который днем ранее помогал ей ориентироваться в пространстве. Лежавшее перед ней тело мужчины сотрясала ужасная дрожь. Он так тяжело дышал, что казалось, его легкие были более не в состоянии вмещать в себя воздух. Под ногтями беспомощно раскиданных по полу рук Андраса виднелась тонкая кровавая полоса.

Адхара сразу все поняла. Сомнений больше не оставалось: ее спутник заразился. Девушка неподвижно стояла и как зачарованная смотрела на его страдания. Эти руки, что касались ее, создали и мучили ее на протяжении длительного времени, вскоре ощутят на себе весь ужас смерти. И ей следовало бы радоваться такому повороту событий. Ведь, в конце концов, он был ее врагом, и более того, врагом особого рода. Но она не могла.

Адхаре было жаль этого распростертого на полу человека, и это чувство раздражало девушку, выходя за рамки ее вполне обоснованного желания: она хотела, чтобы он выжил и спас ей жизнь. Как бы она ни ненавидела своего спутника, сколько бы ни стремилась бросить его на произвол судьбы, она все равно видела в нем страдающее существо, такое же, как и она сама.

Андрас вздрогнул и медленно открыл глаза. Чары рухнули, и девушка подошла к нему поближе.

Мужчина сначала уставился на потолок, а потом попытался сесть.

Девушка положила ему на грудь свою руку:

— Не вставай, ты очень болен.

Андрас хотел было оттолкнуть Адхару, но в этот самый момент увидел свою руку. Его плечи слегка вздрогнули, едва он увидел кровь под ногтями. Мужчина взял себя в руки и попытался встать на ноги.

— Глупости.

— Ты видел свои ногти? Ты знаешь, что это значит?

Андрас бросил на свою спутницу беглый взгляд: Адхара нисколько не сомневалась в том, что успела прочесть в этих глазах животный страх, тот самый, что охватил ее саму, когда она впервые увидела свое отражение в водах реки.

— Нам нужно идти дальше, у нас мало времени.

— Нет. У тебя лихорадка, и ты не в состоянии больше двигаться.

Андрас притворился, что не расслышал слов девушки. С трудом согнувшись и пошарив в своем дорожном мешке, он достал из него высушенное яблоко.

— Что ж, пришла пора разделить и его. Мы сделаем это дорогой.

— Ты слышишь, что я говорю?

— А я говорю, что мы идем дальше! — взревел мужчина.

Адхару поразила столь эмоциональная реакция ее спутника. Ну и пусть выкручивается сам! Пусть сдыхает где ему заблагорассудится! В любом случае его дела плохи, с досадой подумала девушка. Она схватила яблоко, съела ровно половину, а затем протянула Андрасу то, что осталось. Мужчина тем временем уже пустился в путь.

Неуверенной походкой оба путника продолжили свой спуск. С каждым этажом библиотека становилась все уже и уже, а воздух все горячее. Исходивший из недр земли клокочущий звук заполнил собой все окружающее пространство. Вместо разноцветных мозаик верхних уровней стали появляться сложные лепные украшения, изображавшие всевозможных богов и монстров в виде переплетенных между собой, извилистых, давящих на сознание узоров. Взору обоих представал неизведанный и, увы, не поддающийся расшифровке мир. Все стены были покрыты плесенью и латтешенцией. Адхаре уже доводилось слышать об этом растении: оно было самым распространенным в Земле Ночи и едва ли не единственным, которое могло произрастать на той территории. У этого растения были мясистые листья темно-голубого цвета и шаровидные соцветия, сверкавшие словно голубоватый, несколько призрачный немеркнущий свет. Сначала встречались отдельные вьющиеся плети этого цветка, бог знает каким образом появлявшиеся из земли. Но по мере того как Андрас и Адхара спускались все ниже, это растение стало заметно чаще появляться на глаза. Оно раскинуло свои плети по потолку в причудливом узоре, обвивало колонны и расползалось по полу. Иногда Адхаре ничего не оставалось, как наступать на отдельные цветки, и тогда из них начинал сочиться сверкающий, отдающий запахом смерти сок. Оба путника уже покинули раздел «История». Теперь на дверных указателях боковых комнат виднелись надписи: «Эпос», «Мифология», «Повести».

После того как они спустились еще немного, Андрас оказался больше не в состоянии поддерживать магический огонь. Теперь об этом следовало позаботиться Адхаре, и девушка пошла впереди. Прямо перед ней простирался бесконечный коридор, а позади нее, с трудом волоча ноги, двигался Андрас. Внезапно послышался глухой удар. Адхара резко обернулась: ее спутник лежал на полу, отчаянно пытаясь подняться. Ему неимоверных трудов стоило ухватиться даже за стебли латтешенции. Затем мужчина разжал пальцы, и на цветках остались кровавые следы.

Сил Андраса хватило только на то, чтобы поднять глаза кверху.

— Помоги мне, — взмолился он.

Соблазн бросить его умирать в одиночестве был велик, но все же она не могла так поступить. Адхара выпустила из рук сверкающий шар, оставив его свободно парить в воздухе. Она взяла своего спутника за руку и взвалила себе на плечо. Теперь девушка впервые по-настоящему коснулась Андраса, и это произошло отнюдь не в бою или во время магического ритуала. Она почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь. Это показалось ей странным. Адхара вошла в одно из боковых помещений. «Поэмы» — гласила надпись на двери.

Чуть дальше находилась комната прямоугольной формы, целиком отделанная огромными плитами из черного кристалла. Мириады вспыхнувших отражений усилили свет, исходивший от магического шара. Когда-то эти кристаллы были чистыми, как зеркало; частично это великолепие еще сохранилось, хотя и заметно потускнело от лежавшей поверх него вековой пыли. Адхара положила Андраса на пол среди шкафов, полных книг.

— Тебе нужно отдохнуть, или мы больше не двинемся с места, — сказала она своему спутнику.

Девушка оторвала кусок материи от своей туники и смочила ее водой из фляжки. Не так-то просто оказалось проделать эту манипуляцию одной правой рукой: левая рука Адхары почти потеряла чувствительность, и ей стоило огромного труда просто сжать пальцы в кулак.

Андрас попытался остановить девушку:

— Вода тебе еще пригодится…

— Сейчас она нужнее тебе, — возразила она.

Адхара положила мужчине влажную тряпицу на лоб: он весь пылал. Потом началось кровотечение. На его губах проступила кровь: болезнь стремительно наступала.

Адхара недоумевала: наверняка еще не существует лекарства от этой заразы. И даже если мужчина выживет, то это может произойти лишь по чистой случайности, а девушка не могла ждать, когда судьба разрешит эту ситуацию.

Адхара несколько часов подряд сидела возле Андраса, то и дело меняя тряпку на его лбу, чтобы хоть как-то снизить жар. Лицо мужчины осунулось еще сильнее — а это был явный признак того, что болезнь неумолимо прогрессировала. И только далекое бульканье воды нарушало абсолютное безмолвие, царившее в библиотеке.

— Уходи… Оставь меня, — прохрипел Андрас.

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу.

— Ты должна.

— Ты единственный, кто может меня спасти. Ты поклялся это сделать, ведь я не хочу умирать.

Мужчина открыл глаза, окруженные маленькими капельками крови.

— Там, снаружи, есть один человек… Он был моим учителем еще до того, как я примкнул к Недремлющим. — Андрас глубоко вздохнул и, закашлявшись, попытался договорить: — Он… сможет тебя спасти… только если ты принесешь ему книгу…

— А где находится эта книга?

Андрас повернулся, пытаясь улыбнуться:

— Я уже рассказывал тебе об этом… Она находится в неизвестной мне зоне… Но ты сможешь туда попасть. А когда тебе удастся это сделать… отправляйся к Мерифу, отшельнику из Земли Огня. Он… он спасет тебя… вместо меня.

Мужчина закрыл глаза: казалось, что он потерял сознание.

Адхара осталась одна в темном зале. И все же обрести спасение можно и без Андраса. Она может оставить его здесь и при этом продолжать жить. Конечно, указания, данные ее спутником, очень запутанны. Но теперь девушка могла разыскать Мерифа, если зараза не свела еще его в могилу. Впрочем, у отшельника не так-то много возможностей заразиться.

Если я уйду, то стану свободной, свободной от него и от этой напасти. И никто не осудит меня после всех тех страданий, что причинил мне этот человек.

Адхара в последний раз посмотрела на бледное лицо Андраса, на две маленькие кровавые слезинки, стекавшие по его щекам.

Затем девушка встала.

Проклятье!

Адхара бежала: звук ее шагов с грохотом отражался от стен. Цветки латтешенции взрывались под ногами Адхары, а резкий запах сильно бил в нос. Пару раз девушка едва не упала. Она просматривала висевшие на дверях вывески; гул проточной воды становился все сильнее.

«Поэзия».

«Рассказы о героях».

«Сказания и легенды».

«Жития богов».

И ни единого упоминания о медицине, ни малейшего намека на природу ее болезни. Все так запутанно. Инфекцию занесли эльфы, и, по всей вероятности, они знали, как можно вылечить ее. Но многие люди винили в эпидемии нимф на том простом основании, что те были невосприимчивы к болезни. Было довольно сложно, если не сказать невозможно, внести ясность в эту безнадежную ситуацию. Однако где-то в этой бескрайней и запутанной библиотеке все же есть ответ. Но где?

Адхара была вынуждена остановиться, чтобы вытереть со лба пот. Внезапно воздух стал очень влажным, а вьющиеся растения уступили место показывавшимся то тут, то там сталактитам и сталагмитам, острым и высоким, как шпили, либо приземистым и широким, как стволы деревьев. Они представали то виде парусов, казавшихся почти прозрачными при бледном свете магического шара девушки, то в виде настоящих каменных водопадов, грозно возвышавшихся на ее пути. И почти отовсюду между камней сочилась вода. Этот шум, с каждым разом становившийся все настойчивее и неумолимее, звоном отдавался в ушах девушки. Вместо стоявших вдоль стен шкафов с книгами здесь находились тяжелые мраморные столы с гравировкой. По всей вероятности, эльфы держали на нижних этажах самые древние тексты, которые еще не были переписаны на пергамент.

«Медицина».

Эта надпись сразила Адхару в самое сердце. Она у цели. Девушка стремглав бросилась в комнату. Ее взору предстало некое помещение, сильно смахивавшее на настоящую пещеру. Имевшиеся здесь скальные образования почти целиком и полностью доминировали в общей картине. Довольно сложно было утверждать однозначно, что возникло на этом месте раньше: сама пещера либо творение рук эльфов. Каменные глыбы представали в виде фантастических фигур, поверх которых возвышались сложные для восприятия скульптуры, разрушенные водой. Внешне эти теперь уже измененные до неузнаваемости изображения с искаженными пропорциями были похожи на изделия из воска. Зал находился ниже уровня коридора и был почти наполовину затоплен. Вода прибывала сюда из широкого отверстия в потолке, появившегося, вероятно, в результате внезапного обрушения стен. Очевидно, эльфы перенаправили русло подземной реки в другую сторону, но со временем вода все-таки одержала верх. Адхаре было совершенно непонятно, почему же остальные помещения библиотеки были абсолютно сухими. Она успела заметить следы влаги на верхних уровнях, тем не менее манускрипты на нижних этажах находились в отличном состоянии. Быть может, какое-то магическое заклятие защищало книги от порчи. Недолго раздумывая, Адхара погрузилась в воду по самую грудь. Она с трудом передвигалась среди возвышавшихся шкафов, внимательно следила за тем, чтобы не оказаться подхваченной стремительным потоком, уносившим за собой все, что встречалось ему на пути, прямо в боковое отверстие в стене.

Девушка принялась шарить руками среди возвышавшихся изваяний, рассеянных по всему помещению. Она вынимала из шкафов плиты с гравюрами, силясь их прочесть. Все они были написаны на эльфийском языке, однако Адхара была в состоянии в нем разобраться. Еще один из подарков Андраса.

Пытаясь сориентироваться, девушка прочла указатели.

«Желудок». «Почки». «Легкие».

Тексты по анатомии разных органов со множеством иллюстраций. Здесь, в подземелье, хранился настоящий кладезь мудрости, ради которого какой-нибудь священник вполне мог бы отважиться даже на убийство.

Девушка изо всех сил старалась сохранять спокойствие и хладнокровие. Если она позволит спешке и волнению одержать верх, то не сможет довести начатое до конца. Порывшись безрезультатно в шкафах, Адхара принялась исследовать то, что находилось под водой, а это оказалось не так-то просто. Течение было очень сильным: едва девушка погружала голову под воду, как та пыталась силой увлечь ее за собой. Адхара ограничивалась лишь беглым взглядом по указателям, чтобы сразу определить, есть ли здесь интересующий ее документ. Время от времени она выныривала из воды, чтобы набрать воздуха в легкие, а потом снова погружалась и возобновляла поиски.

И только в третьем по счету шкафу она смогла наконец найти раздел, посвященный заразным болезням. Гравюра была сплошь покрыта водорослями, а в некоторых местах надписи и вовсе стерлись от времени. Девушке удалось подхватить одну из плит и вытащить ее из воды. Немного везения, и Адхара смогла разобрать среди написанного симптомы, имевшие некоторое сходство с признаками своего заболевания. Девушка не была до конца уверена в том, что речь шла именно о том самом недуге, но иного пути у нее не оставалось. Это — последняя надежда.

Необходимо своевременное вмешательство в течение первых двух суток, либо смерть станет практически неизбежной по причине большой потери крови.

Значит, она успела вовремя. Но нужно поторопиться. Девушка быстро, как могла, прочла написанное, стараясь запомнить основные компоненты лекарства, которые, как она надеялась, имелись у Андраса. Для себя самой она еще не обнаружила рецепта лекарства, но что касалось ее спутника и всех, зараженных таинственной болезнью, то, быть может, именно в этом и крылось решение их проблемы.

…кровь нимфы. Благотворное воздействие этой освежающей и чистой, как родниковая вода, крови проявляется в снижении жара и остановке кровотечения.

Все произошло в одно мгновение. Девушка упала вниз оттого, что кто-то, впившись в ее лодыжку, толкнул ее прямо в воду. Адхара оказалась под водой, неспособная различить, где низ, где верх, и изо всех сил сдерживала крик, чтобы не захлебнуться. Она почувствовала, как кто-то потащил ее за собой, но девушке хватило сноровки вынуть свой кинжал и обернуться назад. Она увидела некую беловатую субстанцию, обвившую ее ногу, и что было сил вонзила в нее свое оружие. Наконец, Адхара вынырнула и сделала глубокий вздох. Закашлявшись, она попыталась как можно скорее плыть к выходу. В этом мрачном гроте обитало некое адское существо, природу которого девушка даже не отважилась для себя выяснить. Сильный приступ боли вынудил ее снова обернуться. На это раз Адхара смогла разглядеть его в обступавшей со всех сторон бурлящей водной пучине: внешне оно очень напоминало змею длиной по меньшей мере в три локтя и было почти полностью прозрачным. Под его кожей проступали очертания длинной кости, испускавшей слабое свечение и находившейся в беспорядочном окружении непонятного вида внутренних органов. И потом его голова: на ней было два огромных ничего не видящих глаза, расположенные по обеим сторонам от той самой гигантской челюсти, что впилась в икру ноги девушки.

Адхара, пытаясь сопротивляться, принялась размахивать кинжалом, но эта тварь ловко ускользала от ударов, с еще большей силой впиваясь в плоть девушки. Тогда она, сделав глубокий вдох, снова нырнула в воду. Теперь у нее была возможность разглядеть эту тварь поближе: у этого адского создания был совершенно отвратительный вид. Девушка понятия не имела ни о том, как оно оказалось в подземелье, ни о том, как оно вообще могло здесь существовать. Адхара, не теряя времени даром, двумя меткими ударами отрубила голову чудовищу, не отпускавшему ее ногу.

Наконец девушка, дрожа от холода и боли, выскочила из помещения. Она попыталась перевести дух, тщетно силясь оторвать от себя часть тела этого отвратительного животного. Внезапно глаза девушки уловили какое-то движение. Промелькнули зеленовато-белые всполохи. Новые твари: одна, две, десять. Теперь ей самой не выкрутиться. Девушка вскочила на ноги, отчаянно ковыляя к выходу. Светящийся шар становился все более тусклым, а потом и вовсе погас. Во мраке подземелья виднелось только слабое свечение, исходившее от тел этих чудовищ, неумолимо приближавшихся к девушке.

Адхара с трудом вынула свой кинжал; не меньших трудов ей стоило вызвать и появление магического огня. Разглядев наконец выход из пещеры, она быстро, как только могла, направилась прямо к нему. Каждое ее движение отдавалось невыносимой болью в ноге. Одежда на девушке запуталась, отяжелела и раздулась, а поток воды тем временем, казалось, становился все сильнее. Когда вокруг своих ног девушка ощутила слабое движение, выход показался ей просто миражем. Твари были совсем уже близко. Она ускорила шаг, помогая себе руками. Затем, оторвав ноги от пола, она поплыла. Вскоре пальцы рук девушки коснулись ступенек, по которым она сюда спускалась. С трудом ухватившись за них, Адхара упала и ползком стала карабкаться наверх, туда, где уже было сухо. Девушка долго лежала на спине, раскинув в стороны руки, и никак не могла успокоить свое учащенное дыхание. Только спустя довольно продолжительное время она поднялась и посмотрела на свою ногу. Голова животного с мерзкой мордой и длинными, острыми, как иглы, зубами все еще держалась на ее лодыжке. Адхаре пришлось изрядно потрудиться, чтобы разжать эти мощные челюсти. Девушка вскрикнула от боли, а потом осмотрела рану. Безобразный укус, но это вполне исправимо. Наверняка в дорожном мешке Андраса есть какое-нибудь снадобье, которым можно обработать поврежденное место.

Андрас.

В книге говорилось о том, что нужно действовать как можно быстрее. В схватке с чудовищем девушка обронила плиту, но все равно она помнила рецепт наизусть. Стараясь оберегать раненую ногу, Адхара пошла назад по тому самому пути, что завел ее в это проклятое место.

21

РЕШИМОСТЬ АМИНЫ

Дубэ скрупулезно следила за выздоровлением Амины. Эта девочка прошла серьезную закалку, но самое главное — она не сдавалась: принцесса усердно стремилась встать на ноги, следуя предписаниям священника, а также уделяя время ежедневным тренировкам. Королева видела, как состояние ее внучки улучшается день ото дня, и этот факт не мог ее не радовать.

Дубэ тянуло к этому неуравновешенному и беспокойному по характеру ребенку. Королева всегда относилась к ней с любовью, но никогда прежде у нее не было подходящей возможности узнать принцессу поближе. Обязанности при дворе, а также защитный колпак, под которым Амину держала ее мать, не позволяли ей установить с внучкой более тесные взаимоотношения. Тем не менее правда то, что девочка всегда вызывала у ее бабушки симпатию: Дубэ явно импонировали некоторые качества ее внучки. И только теперь она поняла, какие именно.

Амина очень сильно, может, даже слишком, походила на саму королеву. У девочки было такое же восприятие окружающего мира. Обе они довольно часто чувствовали себя в нем неуютно. У Дубэ был Леарко, который помогал ей справиться со своей неуверенностью, в то время как Амина была совсем одна, да и к тому же она испытывала трудности своего переходного возраста.

Но после их объяснения принцесса, казалась, полностью изменилась. Она больше не выказывала признаков неповиновения, наоборот, девочка будто бы приняла окончательное решение относительно того, как ей жить дальше, и следовала ему самоотверженно. Дубэ постоянно задавалась вопросом, что, быть может, настало время отправить Амину назад, домой, ведь они находились на территории, охваченной военными действиями, и она сама очень часто принимала участие в сражениях, в особенности в операциях, требующих специального подхода, когда речь шла о том, чтобы лично возглавить свои войска на поле боя. Но что ждет Амину, когда она вернется назад, в Новый Энавар? Калт часто писал королеве, сообщая о состоянии Феа, которая, пребывая в глубокой депрессии, была не в состоянии позаботиться даже о себе самой. Дубэ и представить себе не могла, что мать девочки сумеет найти в себе силы противостоять строптивому характеру своей дочери или даже просто быть рядом с ней, чтобы поддержать ее в трудные моменты. Калт был полностью поглощен своими обязанностями при дворе, и королева просто не могла себе позволить просить мальчика заниматься еще и своей сестрой. Королевский дворец почти вымер. И нет ничего удивительного в том, что Амина решила оттуда сбежать.

Но находиться здесь в любом случае крайне опасно, всякий раз приходила к выводу Дубэ, и проблема оставалась нерешенной.

Потребовалось еще дней десять для того, чтобы Амина вновь оказалась в состоянии отправиться в путь. И тянуть с окончательным вердиктом больше не было возможности. Тогда Дубэ решила поговорить с внучкой и выяснить намерения девочки.

Королева пригласила Амину на ужин в свою палатку, хотя обычно она разделяла трапезу вместе со своими солдатами. Ее подчиненные стали в шутку обращаться к ней «мой командир», подчеркивая тем самым свое уважительное отношение. Но это был последний вечер пребывания девочки в лагере, и Дубэ хотела провести еще немного времени с внучкой наедине, продемонстрировав ей, таким образом, всю свою любовь и привязанность.

Они с удовольствием поели и поболтали. Амину очень интересовала организация быта военного лагеря, и ей хотелось знать абсолютно все о войне. Дубэ удовлетворила любопытство девочки, подробно ответив на все ее вопросы. В конце концов, принцесса всегда питала страсть к сражениям и оружию.

— Я внимательно следила за твоим выздоровлением, и теперь вижу, что ты в состоянии довольно быстро передвигаться, — заметила королева наконец.

Выражение лица ее внучки внезапно приняло серьезный вид. Девочка села, выпрямив спину. Амина была довольно смышленым ребенком и, безусловно, понимала, куда клонит ее бабушка. Дубэ посчитала, что она заслуживает того, чтобы узнать всю правду, без всяких предисловий.

— Полагаю, что пришло время тебе оправляться домой, — сухо заявила королева и посмотрела на реакцию внучки. Она ждала, что Амина устроит скандал либо начнет неистово протестовать против этого решения.

Но Амина посмотрела на Дубэ своим неизменно тяжелым взглядом.

— Я могу объяснить тебе, почему я считаю, что эта идея не самая хорошая? — спокойно спросила девочка.

Дубэ недоуменно кивнула.

Должно быть, Амина готовила эту речь на протяжении всего времени своего выздоровления, поскольку она говорила ясно и уверенно, словно выучив ее назубок.

— Я знаю, ты думаешь, что мое место там, где мои мать и брат, и, быть может, в этом есть зерно истины. По крайней мере, с твоей точки зрения. После всего того, что я совершила, это вполне нормально, что ты больше не доверяешь мне. Но я не думаю, что могу вернуться во дворец. Я чувствую, что мое предназначение заключается в другом.

Дубэ глубоко вздохнула. Возможно, принцесса совсем не изменилась.

— Мы уже говорили с тобой по поводу мести и всех этих глупостей, что взбрели тебе в голову. И я думала, что ты все уяснила.

— Дело не в этом. Прошу тебя, дай мне договорить.

Амина перевела дух и продолжила ровно с того места, где ее прервали:

— В прошлый раз ты говорила мне, что мы с тобой очень похожи друг на друга и что, когда происходит нечто очень скверное, нам просто необходимо заставлять себя действовать. Я очень много думала над этими словами и нахожу, что ты попала в самую точку.

Было похоже, что Амина нащупала слабое место королевы.

— С тех пор как погиб мой отец, меня снедает безудержная ярость. Я пыталась умерить ее мыслью о мести. Цель всего моего путешествия заключалась именно в том, чтобы заставить замолчать эту боль и вообще покончить с ней. Но ты помогла мне понять, что это был неверный путь, и поверь, это стало для меня серьезным уроком. Однако ярость так и осталась во мне.

— С этим тебе нужно учиться жить, — прервала внучку Дубэ. — Вот увидишь, что со временем она ослабеет и все изменится к лучшему.

Амина покачала головой:

— Я не думаю, что так будет, где-то в глубине своей души даже ты не очень-то в это веришь.

Это была чистая правда: на этот раз слова принцессы застали королеву врасплох.

— И потом ты рассказала мне про моего брата, — продолжила Амина. — И то, что я услышала о нем, поразило меня. Я никогда особенно не принимала Калта всерьез. А между тем даже такой человек, как он, нашел способ выразить свой характер в добрых поступках. Он пустил в дело все то, что накопил за время, проведенное за книгами, которые, как мне казалось, были лишь пустой тратой времени, с тем, чтобы стать кем угодно, только не настоящим королем. И тогда я подумала и над этим: быть может, его также переполняла ярость и он чувствовал то же, что и я. И для него решение вопроса было в том, чтобы засучить рукава и начинать спасать королевство нашего отца так, как он может.

На этот раз Дубэ очень внимательно слушала Амину. Она чувствовала, что эти слова проникнуты новым осознанием и что, вероятно, принцесса и в самом деле взвесила все, что случилось, и поняла, в чем заключается ее собственное предназначение.

— Я избрала неверный путь, — продолжала девочка. — Я совершила ошибку, когда очертя голову кинулась во что попало, не имея сил проявить настоящую выдержку. Поверь мне, я говорю вполне серьезно, что мне очень стыдно. — Амина покраснела, но продолжила: — Однако теперь речь идет обо мне и о том, чем я хочу теперь заняться. Полагаю, что очень важно привлечь меня к участию в чем-то очень полезном ради спасения наследия моего отца.

— Я очень довольна тем, что ты пришла к такому выводу, — одобрила Дубэ. — Я как раз и думала над этим.

Амина застенчиво улыбнулась, но тут же продолжила свою мысль:

— Да, но ты думаешь, что мне необходимо вернуться в Новый Энавар. Я уже знаю, что меня там ждет. Меня запрячут во дворце, без всякой возможности как-то проявить себя. Все закончится тем, что я, так же как и моя мать, буду сидеть взаперти в своей комнате. Я знаю это, потому что так уже было до того, как я сбежала из дворца.

— Это совсем не так. Ты сможешь найти себе занятие даже за пределами дворцовых стен.

— Не говори того, во что ты сама не веришь. Я уже подумала над тем, что мне делать, — возразила Амина. — Кабинет — это не для меня, равно как все эти женские штучки, которые так нравятся моей матери. Меня всегда интересовало оружие, и тебе прекрасно об этом известно. Следовательно, мое место здесь.

Бабушка Амины только покачала головой:

— Я оставила тебя здесь только потому, что рискованно было отправлять тебя в таком состоянии в путь. Это место не для тебя. Здесь идет война, и я, как ты уже видела, лично принимаю участие в военных действиях. Здесь небезопасно, это линия боевых действий. Здесь кровь, убийства, озверевшие люди. Во всем этом вовсе нет ничего героического, и я не хочу, чтобы ты была вынуждена видеть все то, что ежедневно видят мои глаза.

— Я знаю и понимаю, что ты права. Я преодолела половину Всплывшего Мира, чтобы оказаться здесь, и я видела войну совсем близко. Я прекрасно знаю, что она собой представляет.

Промелькнувшая в глазах принцессы искорка навела Дубэ на мысль о том, что девочка говорит с явным сознанием дела.

— Нас постоянно атакуют, и мы защищаемся. Я чувствую, что могу оказаться здесь полезной.

— Ты полагаешь, что умеешь сражаться, но это далеко не так. Ты уже видела, чем закончилась твоя схватка с Амхалом.

— Я совсем не уверена в том, что умею воевать. Вот как раз поэтому я и прошу тебя оставить меня здесь и научить владеть оружием.

Амина глубоко вздохнула и наконец замолкла. Она высказала все, что у нее наболело. Теперь пришел черед ее бабушки. Дубэ была откровенно поражена.

Слова ее внучки были логичными и мудрыми — явный признак того, что девочка и в самом деле изменилась. О многом из того, что поведала ей Амина, она и сама задумывалась не раз, когда оставалась одна. Это правда, что двор — не место для Амины: зажатая строгими рамками обязанностей и условностей, она там постепенно увянет. Правда и то, что такой характер, как у принцессы, нуждается в постоянном движении. В этой девчушке чувствуется огонек, который напрямую резонирует с грохотом сражений. Дубэ не раз задумывалась над этим с тех пор, как увидела ее, раненную, на поле боя. Если направить в нужное русло настойчивость и упорство принцессы, с которым она предприняла это ужасное путешествие, то из нее получится необыкновенная воительница.

— Нет, — произнесла наконец королева, качая головой. — Ты не можешь просить меня об этом.

— Но почему ты не хочешь? Тебе не нравится заниматься со мной?

— Нет, не поэтому, и ты это знаешь. Я не желаю, чтобы ты пошла по моим стопам.

Дубэ ощутила, как дрожь пробежала по ее спине. Ведь именно этими словами много лет тому назад Сарнек, ее Учитель, пытался отговорить ее стать убийцей. Амина была такой же, как и она сама в эти годы, и даже еще сильнее и сознательнее. Королева поняла, что история повторяется, делая тернистый виток вокруг собственной оси, который неизменно приводит туда, откуда все и начиналось.

— Ведь это не ты принуждаешь меня идти твоей дорогой, и вовсе не я ее выбираю. Наша природа решает за нас. И даже если сейчас ты мне откажешь, я твердо знаю, что все равно жизнь отыщет способ исполнить мое предназначение. И ты не сможешь его изменить.

В этих словах заключалась истина; Дубэ была потрясена до глубины души.

— Прошу тебя, одумайся. Не хорони меня живьем. — Глаза девочки, полные слез, молили королеву.

— Дай мне немного времени, — растерянно произнесла наконец Дубэ.

Амина улыбнулась мягкой признательной улыбкой. Она придвинулась к бабушке и обняла ее. Сначала они были немного скованны, но потом эта скованность прошла. Дубэ крепко сжала эти худенькие плечи, а Амина обвила руками шею бабушки. Наконец-то они стали по-настоящему близки.

Королева дала себе еще пару дней на раздумья. Это решение было отнюдь не простым, и поэтому она хотела принять его совершенно осознанно. Но не так-то просто заставить молчать собственные чувства. Неожиданно для Дубэ Амина весьма явственно и оттого болезненно напомнила ей ее саму. Королева никогда не задумывалась над тем, что чувствовал Сарнек, когда она, такая маленькая и потерянная, стояла перед ним и просила его сделать из нее убийцу. Теперь Дубэ оказалась в шкуре своего Учителя. Она прекрасно помнила, какие при этом испытывала чувства, и спрашивала себя о том, что, быть может, с Аминой происходит то же самое и что сама королева и есть единственный спасительный якорь для девочки. Конечно, ее внучка не была столь одинока и несчастна, как Дубэ в те годы, но это не помешало ей оказаться на грани такой же пропасти.

Королева чувствовала тяжкое бремя ответственности.

Как всегда, она в любую минуту была готова ринуться в бой. Она стала больше обычного посвящать себя войне, но это не помогало. Преследовавший ее с самого начала страх за постепенную утрату былой силы за эти два дня, казалось, усилился еще больше из-за произошедшего с ней весьма неприятного эпизода.

Она очень тщательно спланировала одну операцию. Речь шла о проведении диверсионного акта на территории находившегося поблизости лагеря противника. Она решила принять в нем личное участие. Королева выбрала самых лучших из своих воинов. Диверсионная группа выступила ночью: это самый подходящий момент для того, чтобы извлечь максимальную пользу из эффекта неожиданности. Дубэ постановила, что она сама будет отвлекать на себя часового. Пустяковое дело, которое она с успехом неоднократно проделывала. Речь шла о том, чтобы выманить его из укрытия, не позволив ему вступить в схватку. Все действия были четко просчитаны, и ошибки быть не могло.

Основной состав группы находился в состоянии полной готовности. Вместе с Дубэ остался только один юноша. Для того чтобы привлечь внимание часового, королева бросила камень, и часовой направился туда, откуда донесся звук. Дубэ приготовилась к нападению. Она схватит его за шею, повалит на землю и отточенным, хладнокровным движением руки перережет ему горло. Всего несколько мгновений — и путь будет свободен.

Дубэ видела, как часовой стал приближаться, как он нагнулся и стал внимательно разглядывать растущий неподалеку кустарник. В этот момент Дубэ вскочила. Но с самого начала что-то не заладилось. Быть может, она действовала слишком шумно или была недостаточно проворна, а возможно, не слишком крепко вцепилась в противника, и эльф, вырвавшись, с дикими воплями помчался в сторону лагеря. Совершенно бесполезным оказался ее неистовый рывок и ее точный удар мечом в спину, который пришелся прямо в легкие противника: сигнал тревоги уже прозвучал. Вся группа была вынуждена отступить.

Весь день Дубэ думала о случившемся. Ее тело было уже не таким ловким, а захват не таким крепким.

Рукопашный бой теперь не для меня. Мое участие в сражении совершенно бессмысленно.

Эта мысль еще больше разжигала неистовство королевы, а от страха она становилась слишком возбудимой для такого, как она, полководца.

Как раз в эти дни в лагерь привезли продовольствие. Два раза в месяц один из торговцев предоставлял свои услуги по поставке товаров из Нового Энавара. Он привозил провизию, оружие, а также сопровождал людей, еще годных для участия в военных действиях. В то утро Дубэ занималась распределением продуктов, когда случайно заметила в толпе знакомое лицо. Казалось, что оно возникло прямо из ее прошлого. Эти заплетенные в косичку волосы, эту грубую, обветренную кожу нельзя было ни с чем перепутать. Дубэ подошла к нему и коснулась рукой его плеча.

— Тори… — пробормотала она.

Тот самый гном, что продавал королеве яды и настойки, когда она была еще воровкой, ничуть не изменился.

А между тем гном не сразу ее узнал.

— Моя королева… — произнес он наконец с просиявшим лицом.

Расположившись в палатке Дубэ, они долго разговаривали о прошлом. Прошло пятьдесят лет со дня их последней встречи, но казалось, что все происходило совсем недавно.

— Когда я увидел вас в объятиях Леарко, я глазам своим не поверил, — засмеялся Тори.

— Можешь обращаться ко мне на «ты», — заметила Дубэ. — В конце концов, я тоже уже старуха, а ты даже старше меня.

Тори подмигнул королеве.

— В этом наше счастье и наше проклятие: у нас, гномов, слишком длинная жизнь! — воскликнул он, и, подняв бокалы, они чокнулись.

Говорить о настоящем для них было очень непросто. Судьбы обоих сложились совершенно по-разному, и казалось, что уже ничего не осталось от тех людей, которыми они были когда-то.

— Теперь я уже не ворочаю большими делами. Я работаю только с армией. Я бы, конечно, мог воспользоваться ситуацией и начать торговать какой-нибудь бурдой, утверждая, что это лекарство от болезни. Но это не в моих правилах, — пояснил Тори.

— И очень скоро ты не мог бы работать даже с нами, — с горечью заявила Дубэ.

Ей было свойственно доверять гному свои самые сокровенные мысли. Тори был единственным существом, в которого она верила с самого начала. Дубэ прекрасно помнила его честность, его постоянную готовность прийти ей на помощь всякий раз, когда она в этом отчаянно нуждалась, и королева по-прежнему испытывала к нему благодарность.

— Я знаю, что у меня уже не те силы, как раньше, — добавила она, устало улыбнувшись. — Война — это занятие для молодых.

Гном пожал плечами:

— Значение имеет опыт, а у тебя его предостаточно. О тебе и о твоих людях говорят столько хорошего. Ты решаешь судьбы войны и мира.

Дубэ отвела в сторону свой взгляд:

— Но так нельзя победить. Конечно, мои подданные довольны, что королева на их стороне и даже воюет вместе с ними. Но в сражении я уже тяжелый груз. — С этими словами она подняла руку и посмотрела на паутину морщин на своей коже. — Я стара и слаба и уже не могу позволить себе некоторые вещи. Если бы я была еще молода… И это не праздные слова. Мне хочется всего лишь заново обрести прежнюю силу и ловкость, — безутешно заключила она.

Тори неподвижно сидел напротив королевы и медленно крутил бокал в своих руках.

— Ты и в самом деле считаешь, что тебе это нужно?

Дубэ вопросительно посмотрела на него.

Гном поставил бокал на стол и с почти заговорщическим видом придвинулся к ней.

— За эти годы я провел множество исследований. И преуспел в своем деле. Скажем так, что я открыл… кое-что.

Королева недоверчиво уставилась на гнома.

— Я придумал новый настой с различным содержанием в нем ядов из тех, что я прежде продавал тебе. Я расширил поле своей деятельности и получил весьма интересные настойки. Среди них есть и такие, которые могут вернуть утраченную силу.

Сердце Дубэ екнуло. Она прекрасно знала, что Тори всегда говорил правду. В те далекие времена, когда королева еще работала на Гильдию убийц, она познакомилась с Реклой, этим внушавшим настоящий ужас стражем ядов, которая, несмотря на свой преклонный возраст, всегда выглядела молодой и была полна сил.

— Я привез с собой образец, — сказал Тори, — хотя, впрочем, в наше время это средство не пользуется большим спросом. Пузырек я оставил в своей повозке…

Гном откинулся на спинку стула, ожидая реакции Дубэ. Королева молча сидела, опустив голову.

— Не думаю, что тебе это нужно, — добавил гном, — но если ты хочешь…

Дубэ глотнула пива, обдумывая предложение.

— Сколько оно стоит? — наконец спросила она.

— Для тебя — ничего, — с улыбкой ответил Тори, а потом, сделавшись серьезным, добавил: — Оно действует только в течение одной схватки. Но за это приходится платить двойную цену: когда его действие подходит к концу, становишься старше и немощнее, чем прежде. Чем больше ты его принимаешь, тем быстрее стареешь.

— Что-то вроде сделки с дьяволом.

— Да. Похоже на то.

Дубэ не могла отрицать того, что ее охватил сильный соблазн. Однако это было полным безумием, и она осознавала это. А если его действие закончится во время сражения? А если оно слишком быстро сократит годы ее жизни, кто тогда поведет за собой ее народ?

И все же на всякий случай совсем не помешает иметь его при себе, подумала королева.

— Позволю себе только одно замечание: принимать его нужно только в крайнем случае, ты ведь понимаешь, не так ли? — подчеркнул Тори.

— Принеси мне свой пузырек, — решительно попросила его Дубэ.

— Как будет угодно, — ответил гном и пристально посмотрел на нее. Затем он допил пиво и встал.

Дубэ вошла в палатку Амины ближе к вечеру. Девочка лежала в постели, но еще не спала.

— Бабушка… — произнесла она заспанным голосом.

Дубэ присела на край складной кровати и посмотрела на принцессу.

Быть может, благодаря встрече с Тори она снова вспомнила те времена, когда была молодой и сильной, а может, причиной тому стал недавний случай, который с жестокой прямотой открыл ей глаза на немощь ее тела. Как знать.

— Я приняла решение.

Амина привстала на колени, похоже, что ее сон резко улетучился.

— Оставайся со мной, и я буду тренировать тебя.

Губы девочки растянулись в невероятной улыбке.

Дубэ подняла палец:

— Но только два условия: не вступать в бой до тех пор, пока я не сочту, что ты достаточно для этого готова, и безоговорочное подчинение всем моим приказам. Договорились?

Амина восторженно кивнула.

— Спасибо! — воскликнула девочка, обнимая Дубэ.

Королева положила ей руку на голову.

— Не спеши благодарить, — сказала она вполголоса в надежде, что ей никогда не придется раскаяться в принятом решении.

22

КАНДРА ИЛИ АДХАРА?

Идти оказалось совсем не просто. Укус подводного чудовища повредил мышцы лодыжки, и каждый шаг девушки вызывал у нее сильнейший приступ боли. Несмотря на то, что в подземелье было довольно жарко, Ахдара дрожала от холода.

Мне нужно поторапливаться, в противном случае все эти усилия окажутся напрасными.

Тяжело дыша и почти выбившись из сил, она добралась наконец до зала. Состояние Андраса нисколько не изменилось с тех пор, как она оставила его здесь. Он хрипел, лежа на полу, и две маленькие струйки крови стекали у него изо рта по подбородку. Он все еще был без сознания.

Адхара принялась шарить в его дорожном мешке. Он был битком набит разными емкостями, пакетиками с травами и пергаментами. К счастью, все они были подписаны. Девушка попыталась успокоиться и сохранять ясность рассудка.

Соберись и вспомни, что ты успела прочесть, мысленно твердила она.

Во-первых, для того, чтобы изготовить снадобье, требовался какой-нибудь сосуд. Найти его оказалось совсем просто, пальцы девушки нащупали знакомый ей предмет: то была кожаная емкость с инструментами и средствами Андраса, которые он использовал для того, чтобы остановить неотвратимое наступление ее болезни. От воспоминания пережитой боли и от связанных с нею ужасных ощущений Адхара замерла на месте.

Что ты делаешь? Ты отдаешь себе отчет в том, кого ты спасаешь?

Девушка неодобрительно покачала головой: по сути, у нее не было иного выбора. Помыв руки оставшейся во фляжке водой, она приступила к делу. Арника. Адхара лихорадочно пробежала глазами этикетки на склянках. Обнаружив требуемое растение, она положила его в сосуд. Дигиталис, росянка, белладонна. Девушка помнила, что в отношении последнего растения существуют некоторые ограничения. Да, но какие? Непрекращающаяся боль, а также смутное беспокойство отвлекали внимание девушки. И тогда ей на помощь пришел ее прежний опыт. Вероятно, это яд, который использовался в маленьких дозах.

Но каких именно?

Она добавила одну щепоть в надежде, что этого будет достаточно. А теперь настал черед основного компонента. Кровь нимфы. В мешке Андраса имелась одна склянка с этим веществом. Но когда Адхара достала ее, то с ужасом обнаружила, что крови осталось очень мало, несколько капель, не больше. Девушка чувствовала, что этого явно не хватит.

— Проклятье! — в сердцах выкрикнула девушка и ударила кулаком по полу. Стоило ли так рисковать своей жизнью, если не хватало одного-единственного вещества, которое на самом деле могло бы помочь Андрасу?

Но потом Адхару осенило. Она во всех подробностях вспомнила картину, когда Амхал проколол ей палец и нажимал на него до тех пор, пока на коже девушки не показалась большая круглая капля крови. Она снова ощутила прикосновение губ юноши и вспомнила испытанное ею в тот миг ощущение тепла.

У тебя кровь нимфы.

Лишь на мгновение окунувшись в это воспоминание, девушке показалось, что она опять дома. Адхара вздрогнула. Те времена уже давно миновали, и кто знает, где теперь тот прежний Амхал, которого ныне затмило это лишенное чувств существо, убивавшее всех на своем пути. Однако не время предаваться подобным фантазиям. Нужно спасать Андраса.

Девушка осмотрела свою рану. Нет, лучше не использовать эту кровь. Пожалуй, в нее попала слюна этого мерзкого чудовища, и тогда она может проявить себя как противоядие.

Адхара вынула кинжал и посмотрела, как он заискрился при исходившем от магического шара бледном свете. Девушка выбрала левую руку, которая уже почти полностью потеряла чувствительность. Видневшиеся сквозь повязку черные пятна покрывали почти всю поверхность кожи запястья.

Собравшись духом, Адхара коснулась острием кинжала своей кожи и, надавив на оружие, надрезала ее. Девушка приставила прямо к ране сосуд, в который предварительно поместила остальные компоненты, и ее кровь тоненькой струйкой потекла в него. Адхара не имела ни малейшего понятия о том, какое количество крови требовалось. Наверное, много, ведь Амхал говорил, что в ней было так мало от нимфы. По этой причине девушка терпеливо ждала, внимательно следя за тем, чтобы не потерять сознание. Адхара то и дело спрашивала себя, была ли она достаточно быстра в своих действиях. В этом подземелье она потеряла всякое представление о времени, словно ее окружала вечная безлунная ночь.

Как только сосуд наполовину наполнился кровью, она поставила его на пол. Адхара остановила кровотечение той же самой повязкой, которой Андрас перебинтовал ее кисть. Теперь все это было уже ни к чему. Еще совсем недавно она осматривала свою руку, и ей пришлось констатировать, что положение стремительно ухудшается. Вены истончились, а сквозь потрескавшуюся кожу отчетливо виднелись кости и суставы. Адхаре с большим трудом удалось сжать ослабевшие пальцы в кулак.

Я пропала, с испугом подумала девушка. Потом звук капающей жидкости привел ее в чувство: из ее раны продолжала сочиться кровь. Адхара потуже стянула повязку, моля, чтобы это помогло, а потом произнесла вслух заклинание, останавливающее кровь. Напоследок в приготовленную микстуру она добавила заготовленную Андрасом кровь нимфы, и вот лекарство готово.

Девушка подошла к задыхавшемуся мужчине и приподняла его голову. Плоть Андраса казалась еще мягче, чем прежде, словно и она постепенно начала разлагаться. Уже проступили первые пятна. Они были еще совсем светлые, но пройдет немного времени, и они станут черными, как сажа.

— Андрас, — позвала его Адхара. Молчание. — Андрас, ты мне нужен. Чтобы спасти тебя, я прошла сквозь ад, но даже теперь я понятия не имею о том, кто бы мог мне помочь. Ты должен проснуться, иначе я не смогу вылечить тебя.

Мужчина слегка повернул голову. Адхара похлопала его по щекам.

— Ну же, черт тебя подери, ответь.

Наконец, Андрас открыл глаза. Его взор был затуманенным, почти пустым.

— Адхара, — с трудом пробормотал он. Впервые мужчина назвал ее этим именем, и девушку так поразил его голос, что она даже позволила себе улыбнуться.

— Открой рот и выпей все это.

Она прижала сосуд к потрескавшимся губам и слегка наклонила его. Небольшое количество лекарства пролилось на пол, но инстинкт одержал верх, и Андрас мало-помалу начал глотать.

— Молодчина, — нежно подбадривала она.

Едва мужчина выпил лекарство, Адхара положила его на спину и без сил откинулась на руки. Боль, острым клином врезаясь в ее сознание, гнала прочь все мысли девушки, голова кружилась, и весь окружающий мир, казалось, начал расплываться у нее перед глазами. Адхара глубоко вздохнула. Ей ничего не оставалось, как надеяться на то, что когда-нибудь все изменится к лучшему, и молиться, так, как это делал Андрас.

Должно быть, девушка, ждала дня два, или, по крайней мере, так ей показалось. Она ориентировалась во времени по возникавшему у нее чувству голода. Адхара пыталась покормить и Андраса, но тот так и не приходил в сознание, и тогда она оставила его в покое. Через несколько часов после приема лекарства кровотечение прекратилось: превосходный признак. Температура стала плавно спадать, а дыхание выравниваться. Казалось, что дела его пошли на поправку. Тогда Адхара позволила себе заняться собой. Более всего ей досаждала рана на ноге. Сначала она продезинфицировала ее мазью, что нашла у Андраса, а потом принялась лечить ее при помощи магии. Эта передышка позволила девушке восстановить необходимые силы. Порез на ее руке вскоре также перестал кровоточить, и, чтобы чем-то занять свои мозги, Адхара начала читать. Она вместе с Андрасом находилась в разделе «Повести», и чтение рассказов про войну и, само собой разумеется, про героев очень понравилось девушке. В них всегда торжествовало добро. Этот мир, как и полагалось, был далек от того ужаса, с которым Адхара была вынуждена сталкиваться на протяжении всего своего пути. Погружение в фантастическое повествование, где главные действующие лица неизменно сводили счеты со злом, оставаясь в итоге живыми и вполне удовлетворенными, оказывало на нее некое утешительное воздействие. Там все было не так, как у них с Амхалом, вечно терзаемых собственным предназначением и разрывающихся между любовью и тягой к сражению, Адхара все чаще задумывалась о том, а существовало ли вообще то время, когда все было просто, дорога всегда прямая, а конец — вполне предсказуем.

Андрас открыл глаза на третий день. Оглядевшись вокруг, он увидел Адхару.

— Кандра… — произнес он.

Девушка вздрогнула:

— Разве ты уже не называешь меня моим настоящим именем?

Казалось, что мужчина ее не понял. Было очевидно, что он ничего не помнил.

Адхара подошла к нему и положила руку ему на лоб.

— Как ты себя чувствуешь?

Андрас ответил не сразу.

— Хорошо… А как я должен себя чувствовать?

— Как человек, избежавший заразы.

И девушка рассказала Андрасу все, обходя молчанием только некоторые моменты, вернее, те рискованные ситуации, в которые Адхара попадала, пытаясь отыскать заветное лекарство. Малу-помалу проблеск сознания замелькал в глазах мужчины. Он попытался подняться, но, по всей вероятности, его движения были слишком резки, от чего он внезапно побледнел.

— Ты очень слаб — за все эти дни ты не съел ни крошки.

Адхара достала из мешка немного вяленого мяса и протянула его Андрасу вместе с кусочком сыра.

— Нам нужно поберечь еду, иначе ее не хватит, — возразил мужчина.

— Нет никакой нужды беречь ее: эта твоя порция, которую ты не съел, потому что был очень болен.

Андрас медленно и очень долго жевал, не обронив больше ни слова. Казалось, что он чувствовал себя очень неловко. И только после того, как мужчина закончил свою трапезу, он решился заговорить.

— Я помню, что попросил тебя оставить меня здесь, — начал он.

— Ты — единственный, кто может меня спасти, и я бы сказала, что очень сильно нуждаюсь в твоей помощи, — возразила Адхара, показывая ему свою почерневшую руку. — Мне становится все хуже и хуже.

— А как же Мериф?

Девушка безразлично пожала плечами:

— Я не могла бросить тебя здесь.

Андрас нахмурился:

— Главное, чтобы ты осталась живой. Я думал, что сумел объяснить тебе это. И, спасая меня, ты подвергала свою жизнь большой опасности. Ты и в самом деле не хочешь понять, насколько ты важна для этого мира. А что значит эта повязка на ноге?

Адхара, покраснев, была вынуждена рассказать своему спутнику всю правду.

— Ты с ума сошла? И как тебе только в голову могло прийти так рисковать собой?

Эти слова задели девушку за живое.

— Я только что спасла тебе жизнь, и ты бы мог, по крайней мере, поблагодарить меня за это.

— Поблагодарить за что? Ты должна была бросить меня здесь и идти своей дорогой! — закричал Андрас, но от сильного приступа кашля у него перехватило дыхание.

Адхара с обидой посмотрела на мужчину:

— А знаешь, почему я этого не сделала? Потому что я не такая, как ты. И хотя ты вдоволь поизмывался надо мной в своих целях, я видела, как ты страдал, и я вспомнила ту боль, которую испытала сама на собственной шкуре. Я сжалилась над тобой. Я никогда не могла пользоваться людьми по собственному усмотрению! — Адхара вытянула вперед руку, и на ней показался сгусток запекшейся крови на ране, что она нанесла сама себе. — Ты понимаешь, что я дала тебе свою кровь? И, черт подери, я еще и еще раз проделала бы то же самое. Бездушные машины идут вперед, бросая после себя слабых и немощных. И только люди умеют сочувствовать чужой боли.

Тяжело дыша, Адхара замолчала. Ей было стыдно за это искреннее и откровенное признание, за этот поступок, который едва не привел ее к смерти. Тем не менее все, что она сказала, была чистая правда. В этот миг Адхара подумала о том, что впервые со времени своего пробуждения на лугу она совершила нечто такое, что на самом деле характеризовало ее как настоящего человека. Спасение собственного врага оказалось самым лучшим поступком в ее жизни.

Андрас не знал, что ответить. Он пару раз открывал рот, но так и не сумел произнести ни звука. В конце концов он опустил глаза и, откинувшись на спину, отвернулся.

А тебе никогда уже не стать другим, подумала про себя Адхара, и, взяв в руки книгу, она вышла из зала.

Им пришлось оставаться в подземелье еще некоторое время. Андрас быстро восстанавливал свои силы, но все же был еще слишком слаб, чтобы продолжить путь. Впрочем, Адхара стала уже опасаться того, что могло ожидать их на самых нижних этажах библиотеки; затопленный зал — это еще далеко не все испытания, которые припасло для них это ужасное место.

В течение двух последующих дней они оба практически не разговаривали друг с другом. Адхара сидела, как и прежде, над книгами, в то время как Андрас продолжал внимательно изучать свои пергаменты. У девушки складывалось впечатление, что разделявшая их на протяжении всего этого времени завеса враждебности стала еще плотнее.

Молчание было нарушено во время еды, в последний день их пребывания на этом этаже.

— Ты должна написать мне рецепт лекарства, которое давала мне, — серьезно заявил Андрас.

Адхара вызывающе посмотрела на своего спутника:

— А почему это тебя так интересует? О самом главном я тебе уже рассказала.

— Мы нашли средство от заразы. А тебе не кажется, что было бы справедливо поделиться им с остальными обитателями Всплывшего Мира?

Адхара недоумевала. Она никогда даже и не подозревала о том, что Андрас может задумываться о чем-то подобном в своей жизни. Вплоть до сего момента он был настолько захвачен идеей собственной миссии, что у девушки возникала даже мысль о том, что судьбы Всплывшего Мира нисколько его не волновали.

Мужчина с ухмылкой посмотрел на девушку:

— Ты думаешь, что дорогой мне не встречались трупы и что мне не было жаль всех этих людей? Ты понятия не имеешь о том, что я чувствовал, когда был вынужден собирать все необходимые мне компоненты, которые потом использовал для проведения ритуала с твоим телом. Прямо на моих глазах нимфа была растерзана людьми, жаждавшими ее крови. Это зрелище было далеко не самым приятным.

Адхара, уловив едва заметную дрожь в руках своего спутника, опустила глаза.

— Ты не относишься к числу тех людей, кто с легкостью выставляет напоказ свои чувства, — ответила девушка извиняющимся тоном.

Мужчина посмотрел на Адхару:

— Это была первая заповедь, которую мы учили, когда становились Недремлющими. Душить в себе всякую жалость по отношению к вам. Нас учили смотреть на вас как на вещь, равнодушно собирая ваши тела из отдельных частей. Тот, у кого не получалось справиться с этим заданием, не мог стать Недремлющим. Ты и представить себе не можешь, сколько бессонных ночей я провел поначалу, сколько горя испытал, когда видел, как угасают в моих руках несчастные девушки, из которых я стремился сделать Сирен.

— А почему ты стал одним из них? Что толкнуло тебя присоединиться к этим людям? — спросила его Адхара.

Андрас только покачал головой:

— Цель. Мне необходима была цель. Я был последним ребенком в семье воинов. Мои отец и старшие братья были Всадниками Дракона, а моя сестра — очень искусным магом. Ничего этого я делать не умел; я был просто подавлен успехами членов моей семьи и чувствовал, что моя жизнь ни к чему не приведет меня. У Дакары, основателя секты Недремлющих, горел в глазах огонь; он обладал особой притягательной силой, которая и убедила меня пойти за ними. Когда я впервые встретился с ним, он сказал: «У Тенаара есть место и для тебя, и для всех. И ты примешь участие в самом великом деянии, которое только помнит Всплывший Мир». Они хотели заполучить меня еще и потому, что я лучше кого бы то ни было разбирался в травах. Раньше этот мой талант был мне ни к чему, и мне показалось, что эти священники оценят его по достоинству и воспользуются им.

Я очень преуспел в целительстве. У меня был дар, для всех остальных казавшийся просто чепухой. Секта стала поворотным этапом в моей жизни: я полагал, что отныне мое существование вовсе не бесполезно и что я в состоянии кому-нибудь еще понадобиться. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. Меня захватывала мысль о том, что я являюсь частью чего-то великого, маленьким винтиком в огромном механизме, который и делает историю. Это было что-то невероятное. Они говорили, что из меня получится, учили, во что верить и кому поклоняться. Сомнений в том, какой будет моя жизнь, больше не оставалось. Все было предопределено.

Адхара, слишком хорошо знавшая подобное состояние раздвоенности, понимала, о чем говорил ее спутник.

— Но когда ты все же увидел, что тебя заставляют делать, ты же не отступил.

Андрас грустно улыбнулся:

— Такова была цена за это удивительное ощущение. И потом тебя ошеломляет та простота, с которой можно заглушить в себе все эмоции, в особенности когда ты уверен в своей правоте.

— Получается, что безжалостное отношение ко мне далось тебе без особых усилий? — спросила девушка дрожащим голосом.

Мужчина долго в недоумении смотрел на Адхару.

— Все это во имя всеобщего блага, — наконец пробормотал он.

— Неужели, когда ты смотрел на меня, подвергая мое тело всем этим манипуляциям, и в самом деле воспринимал меня как результат обычного эксперимента?

Адхара заметила, что Андрас пребывал в некоторой нерешительности: тень сомнения и еще чего-то, чего он не испытывал на протяжении уже многих лет, промелькнула в его глазах.

— Ты была моим творением, самым ценным существом, что у меня было, — ответил мужчина.

Адхара глубоко вздохнула.

Они условились, что утром следующего дня вместе продолжат спуск на нижние этажи библиотеки. После того как Адхара улеглась спать и магический огонь погас, она услышала тихий шепот Андраса:

— Это никогда и никому не давалось просто, и тем более сейчас.

Эти слова поразили девушку, всколыхнув ее душу.

— Спасибо. Адхара, спасибо за то, что ты спасла мне жизнь, — прошептал он наконец.

А потом наступила тишина.

23

БОЛЬ УТРАТ И РАДОСТЬ ПОБЕД

Воздух был свеж, ласковый ветер гладил волосы. Внизу, по очереди сменяя друг друга, одна за другой следовали то полные теплых красок картины природы, то унылые пейзажи с голыми деревьями. Раньше от такого зрелища у него захватывало дух. Теперь оно не вызывало ни малейшего волнения. С тех пор как лишенный каких бы то ни было эмоций Амхал носил на себе медальон, он чувствовал душевное опустошение. Одним грузом меньше, подумал юноша, глядя на украшение, колыхавшееся на его груди при каждом взмахе крыльев виверны.

Он пустился в путь по совету Сана. Выслушав доклад юноши об итогах сражения при Калиме, учитель вынес свой окончательный вердикт:

— Адхара — Сирен, вот поэтому ты снова встретил ее на своем пути. Ты прекрасно знаешь, что твое и ее предназначение заключается в том, чтобы вновь выступить друг против друга и сражаться до победного конца. Если, как ты говоришь, она ранена, то будет лучше, если ты воспользуешься ее нынешней слабостью, прежде чем она наберется сил. Сирен — единственные в мире существа, способные противостоять нам. И твой долг — уничтожать их.

Юноша совершенно равнодушно выслушал эти слова. Амхал прекрасно помнил, что когда-то любил эту девушку. Теперь же она была ни больше ни меньше его личным врагом, и отныне только это имело для него значение.

Молодой человек вынул из ножен кинжал и присмотрелся к нему. Это оружие он получил из рук Крисса перед тем, как отправиться в дорогу.

— Этот предмет испокон веков сопровождает Марваша во всех его деяниях, — улыбаясь, сказал ему король эльфов. — Следовательно, в каком-то смысле он принадлежит тебе по праву. Он пригодится тебе в поисках Посвященных. Так воспользуйся им так же, как это делали твои предшественники, и возвращайся победителем.

Амхал посмотрел на сверкающую полосу, падавшую от кинжала и терявшуюся где-то далеко, в направлении Макрата. И все же какая-то часть его души не хотела подчиняться его новой сущности. Однако на этот раз не должно быть никаких колебаний. Он уже принял решение. Юноша безжалостно расправится с Сирен и покончит наконец с этой тягостной зависимостью. Он больше не должен сомневаться. Амхал пришпорил виверну, и она полетела еще быстрее. Настала пора свести счеты.

— Мы можем пойти прямо сейчас? — Адхара испытующе посмотрела на Андраса, склонившегося над девушкой с тем, чтобы осмотреть ее раны.

В его взгляде читалась тревога: место укуса чудовища и рана от пореза почти полностью зажили, однако рука Адхары почернела еще больше.

— Похоже, что твое общее состояние уже не вызывает серьезных опасений. И только эти пятна не дают мне покоя. Я полагал, что магический ритуал значительно замедлит процесс разложения, но, очевидно, я ошибался.

Адхара подсознательно чувствовала, что что-то было не так, но высказанные вслух слова, подтверждавшие ее опасения, заставили девушку вздрогнуть.

— А ты бы не мог повторить этот ритуал? — спросила девушка вполголоса. Ей отнюдь не хотелось вновь испытать те ощущения, но если другого выхода не было, то она была готова на все.

Андрас покачал головой:

— Здесь, под землей, я не смогу найти необходимые компоненты. К тому же у меня больше нет крови нимфы. — Андрас посмотрел на девушку с некоторым упреком в глазах, но та не обратила на это никакого внимания.

— И что теперь?

Повисло тягостное молчание. Андрас, прежде чем продолжить, с серьезным видом взвесил свои слова.

— Однозначно, нам нужно немедленно отправляться в путь и делать это как можно скорее, — произнес он наконец. — Однако, если ситуация не изменится в лучшую сторону, нам придется рассмотреть крайние меры.

Адхара прикусила губу: такое начало не сулило ей ничего хорошего.

— Это только мое предположение, но я считаю, что больные ткани поражают здоровые. А этот процесс я не в силах остановить.

— Что ты хочешь этим сказать?

Андрас подался вперед. Адхара была крайне удивлена, увидев, сколько сострадания было в глазах ее спутника.

— Нам нужно рассмотреть возможность ампутации руки.

Девушка попятилась назад, инстинктивно прижав к себе свою больную руку.

— Но ведь это только твое предположение, — прошипела она.

— Да, ты права. Но, чтобы найти лекарство, нам потребуется время, а это дало бы нам его.

— Должен же быть и другой выход!

— Его нет, Адхара, и ты, наконец, должна поверить моим словам!

Мужчина снова замолчал, подавленный возбужденным тоном их голосов, прогремевших словно гром в этом отделанном черным кристаллом зале.

— Прошу тебя, поверь мне. Эта рука уже в любом случае потеряна. И она больше уже не будет такой, как прежде, ты же понимаешь это, ведь так?

Адхара потупила свой взор. Если бы они знали заранее, что это путешествие окажется таким безнадежным. Они постоянно тешили себя бессмысленной надеждой, но теперь цена за эту сомнительную веру становится слишком высокой.

— Да, но это моя рука… — прошептала девушка.

Андрас прекрасно понимал отчаяние своей спутницы и не знал, что ей возразить на это. Он встал и потянулся, чтобы помочь девушке подняться. Адхара подала ему левую руку и, едва сжав ладонь мужчины, отчетливо ощутила сквозь потрескавшуюся кожу, как хрустнули его кости.

— Пойдем, или мы и вправду лишимся последней надежды, — произнес Андрас, пытаясь улыбнуться, но девушка не смогла ответить ему тем же.

Почти весь день ушел на то, чтобы снова пройти путь, который Адхара преодолела, спускаясь на нижние уровни в поисках лекарства для своего спутника. Она не помнила, каким образом ей удалось миновать такое расстояние: очевидно, благодаря тому, что чувство страха охватило ее с некоторым опозданием, девушка летела как на крыльях.

Во время спуска они почти не разговаривали. После утреннего признания складывалось впечатление, что каждый снова вернулся к выполнению собственной роли, и они оба замкнулись во враждебном молчании.

— Значит, вот куда ты успела добраться, — промолвил Андрас, увидев первые сталактиты.

— Нет, еще ниже, — ответила Адхара, прислушиваясь к грохоту воды. — В том гроте, о котором я уже рассказывала тебе, есть что-то вроде источника.

Андрас замер на месте, словно в очередной раз мысленно прокручивая в голове сложившуюся ситуацию.

— Полагаю, нам нужно снова взглянуть на него.

— Но это очень опасное место. Ты же уже видел мою ногу…

— Да, но, быть может, там есть что-то, что напрямую касается тебя.

— Я никогда не спрашивала тебя об этом, но где именно ты собираешься найти то, что мы сейчас ищем?

Андрас покраснел.

— Библиотеку, которая очень похожа на ботанический сад, — пояснил он. — Там произрастают полезные лекарственные и декоративные растения, но среди них встречаются и очень ядовитые. В этой библиотеке имеются еще и книги… весьма опасные. Ты должна знать, что это именно эльфы придумали Запретную магию.

— Я это знаю.

— Полагаю, что все эти знания сосредоточены именно в той части, которая, предположительно, находится в самом отдаленном и мрачном уголке библиотеки. Мы называем их Оккультной магией. Вот именно это-то мы и разыскиваем.

— А ты оживил меня при помощи Запретной магии?

Андрас, несколько смутившись, кивнул.

— Тогда чего же ты хочешь найти в медицинском разделе?

— Для того чтобы создать Сирен, мы применяли множество различных знаний, включая искусство врачевания. Быть может, там есть нечто такое, что, пожалуй, поможет вылечить и твою руку.

Адхара пристально посмотрела на Андраса.

— Я не пойду туда, — решительно заявила она. — Даже если речь идет о спасении моей руки.

— Тогда это сделаю я сам.

— Те чудовища нападают на любой движущийся предмет.

— Хочешь сказать, что ты будешь прикрывать меня, — с улыбкой возразил мужчина.

Адхара приблизилась ко входу в зал и магией вызвала появление светящегося шара, чтобы хоть как-то осветить мрак подземелья. Андрас погрузился в воду. Все было точно так же, как и в тот день, когда терзаемая смутными тревогами девушка спустилась вниз. Вода безмятежно скользила по сапогам.

Вскоре внезапно возникший проблеск заставил Адхару вздрогнуть. Девушка среагировала мгновенно: одно только слово, и магическая сеть опутала чудовище, чтобы потом вытащить его из воды и умертвить. При свете магического огня эти создания казались еще более устрашающими, чем они выглядели в воде.

— Шевелись же! — крикнула она, когда уже три испускавших последний дух чудовища бились на полу возле самого входа в зал. Андрас, тяжело дыша, вынырнул с плитой в руке.

— Она может пригодиться! — крикнул он.

Комок подкатил к горлу Адхары. Ее неотступно преследовали мысли о том, смогут ли эти плиты спасти ее руку или станут ее окончательным приговором.

Вскоре они заметили, что коридор, по которому они спускались вниз, становится все уже и уже; сквозь боковые арки постепенно стала проглядывать другая сторона спирали, вокруг которой и была сооружена эта библиотека, а это явный признак того, что их маршрут все больше и больше закручивался вокруг собственной оси.

— Эта библиотека — не что иное, как воронка, — заметил Андрас. — Чем ниже мы спускаемся, тем уже она становится.

— Полагаешь, что то место, которые мы ищем, находится на самом дне? — вытянув голову вперед и поглядев вниз, спросила его девушка.

— Будем надеяться, что это не так, — ответил ее спутник, вытирая пот. Становилось еще жарче. В воздухе чувствовался запах серы.

Оба путника понятия не имели о том, сколько времени минуло с той поры, как они впервые переступили порог этой библиотеки. Казалось, что они всегда были в этом мрачном подземелье: их обоих терзали смутные сомнения в том, что этому спуску не будет конца.

Вот они прошли еще по одному разделу библиотеки. Висевшая над входами в боковые комнаты вывеска гласила: «Зелья».

— А сейчас мы приступим к одному весьма опасному делу, — заметил Андрас с саркастической улыбкой на лице.

Шкафы из тяжелого эбенового дерева были покрыты паутиной, толстой, словно занавес. На полу ее также было великое множество, что очень затрудняло продвижение обоих путников. Пару раз Адхара едва не упала.

— Держись за меня, — подсказал ей Андрас и повел девушку сквозь этот плотный лабиринт. Адхара ощутила почти отеческую любовь в сжимавшей ее руку ладони. Мужчина осторожно указывал девушке путь, первым нащупывая ногой безопасный участок пола.

Осторожность, продиктованная абсолютной преданностью своей миссии, и не более, пыталась внушить себе девушка, но теперь она уже и сама больше не верила в это.

Когда они сделали привал, чтобы перекусить, Андрас уже по-иному, едва ли не с любовью, смотрел на Адхару.

— Что сталось с тобой после того, как Сан разрушил секту? Мне совсем ничего не известно об этом периоде твоей жизни… — спросил он девушку.

Адхара рассказала ему о своем пробуждении на лугу и об испытанных ею в тот день первых ощущениях. А еще об Амхале. Девушка уже даже и не пыталась думать о том, кем он был, и о том чувстве, какое он вызвал в ее душе. Всякий раз, когда она вспоминала о молодом человеке, в ее памяти тут же всплывало его лицо в тот самый момент, когда он едва не убил Амину. Этот последний сохранившийся в ее голове образ Амхала как ничто иное позволял ей вытеснить из своей души какую бы то ни было жалость к нему и навсегда похоронить в своем сердце пережитую любовь.

— Он… это он дал мне имя, — пояснила Адхара. — А это все равно что заново родиться на свет. Я больше уже не была существом с чужим лицом, увиденным мной в реке. Наконец я стала человеком.

У Андраса не хватило мужества расспрашивать ее дальше.

— Я сожалею… — пробормотал он.

— Не твоя вина в том, что Амхал сделал свой выбор, — заметила девушка.

— Моя вина в том, что у тебя не было имени. — Андрас пристально, едва ли не с отчаянием посмотрел на Адхару. Затем он взял ее левую руку. — Адхара…

Он во второй раз назвал ее этим именем, и с каждым разом девушке казалось, что ее существование становилось еще чуточку реальнее. Несмотря на то что имя дал ей Амхал, именно благодаря Андрасу оно постепенно стало обретать свой глубинный смысл.

— Я знаю, — ответила девушка, деликатно вынимая свою руку из его ладони. — Сколько мы еще можем ждать?

— Самое большее до завтра. Два дня уже прошли, — ответил мужчина. — А теперь лучше отдохнуть.

Они оба улеглись, медленно сползая в объятия беспокойного сна.

Оба путника решили, что они приступят к поискам ближе к вечеру. Прикинув количество оставшейся у них еды, они пришли к выводу, что если все разделить на равные порции, то этого количества должно хватить только на одну неделю. Было вполне очевидно, что у них больше не оставалось времени ни на отдых, ни на восстановление сил после возобновления поисков.

— Я постараюсь как можно меньше навредить тебе, но в любом случае речь может идти только об ампутации.

Адхара, стиснув зубы, молча кивнула. Одна часть ее тела отмирала. А что изменится после этого? Перед тем как будет все кончено, чем еще ей придется пожертвовать?

Продолжив спуск, оба путника обратили внимание на то, что воздух становился все горячее и тяжелее. Очень скоро пропала паутина вместе с шершавыми жирными пауками, медленно ползавшими в полумраке. Каменная кладка начала приобретать разные оттенки. На ней стали появляться странные украшения темно-красного цвета, очень напоминавшего собой запекшуюся кровь.

— Это мрачные руны, — пояснил Андрас. — Символы Запретной магии.

Чем ниже они спускались, тем ярче становились стены подземелья: казалось, что этот свет исходил из самых глубин преисподней. У Андраса и Адхары перехватило дух: там, внизу, виднелось самое дно и в нем едва слышно бурлило желтое пятно. Раскаленное докрасна вещество у краев переходило в изрезанную черноту.

— Лава, — шепнул Андрас. — Не может быть, чтобы здесь было нечто подобное, — затем добавил он. Затем мужчина посмотрел на свою спутницу, на ее охваченные лихорадочным возбуждением глаза. — Мы почти пришли.

Вскоре стало ясно происхождение узоров на стенах: они были из лавы. Быть может, каким-то образом магия удерживала их на стенах, не давая сползать вниз. Зрелище было завораживающим и устрашающим одновременно. Казалось, что вокруг обоих путников все пульсировало, словно живое. Без сомнения, там, внизу, их ожидало нечто доселе неизведанное.

Они остановились в одном из залов. Указатель гласил: «Защитные чары».

Наконец-то пришел черед магии. Внешне это помещение было не больше маленькой пещеры, стены которой были полностью покрыты этими узорами, за исключением пола, где одни и те же формулы и символы были воспроизведены из черного кристалла с серыми прожилками. Книги были заперты за толстыми железными решетками, явный признак того, что их содержимое было вовсе не столь безобидным.

Андрас немного подкрепился, но Адхара так и не смогла положить себе ни кусочка в рот. Она понимала, что ее ожидает, хотя больше и не боялась его прикосновений. Теперь девушка нисколько не сомневалась в том, что он уже не причинит ей никакого вреда.

Закончив трапезу, Андрас тяжело поднялся и начал готовить свои инструменты к операции. Адхара вздрогнула. Шприцы, скальпели, пилы. Она прекрасно их помнила: все они были в той лаборатории, где она обрела свое второе рождение.

— Закрой глаза. Тебе лучше этого не видеть.

Адхара послушно закрыла веки. Но окутавший ее мрак заполнился ужасным металлическим скрежетом.

Она почувствовала, как холодный пот скатился у нее по спине, от чего взмок ее жилет.

— Не бойся.

— Я и не боюсь, — ответила девушка, проглотив слюну.

— Что-нибудь чувствуешь?

Казалось, что голос Андраса исходил из другого измерения. Адхара покачала головой.

Началось. Адхара с ужасом поняла, что ее левая рука потеряла всякую чувствительность. Девушка слышала звук металла, отсекавшего мертвую плоть, хруст костей под пилой. При этом она совсем ничего не ощущала, словно этот сустав уже больше не принадлежал ей.

Девушка заплакала. Слезы медленно и неумолимо скатывались по ее щекам. Адхара почувствовала, как теплая рука Андраса нежно вытирала их. Девушка всей душой впитывала это ласковое прикосновение. Впервые она подумала о том, что Андрас был не только ее мучителем. Это он сотворил ее, вытащив из могилы, и вдохнул в нее жизнь. Этот поступок мужчины больше не казался ей кощунственным актом безумца, но доказательством его отеческой любви, поскольку каким-то непонятным, неподдающимся обычному восприятию образом Андрас становился для нее самым близким человеком.

Девушка отстранилась и, зажмурив глаза, стала ждать, когда все закончится. Затем она услышала, как Андрас складывал свои инструменты.

— Эта часть была самой простой, — произнес он дрожащим голосом. — А теперь я хочу, чтобы ты немного потерпела, договорились?

— Что ты должен делать?

— Я отсек только омертвевшую плоть, а теперь мне нужно прижечь еще и пораженные ткани. А они еще живы. Я воспользуюсь магией, но это ощущение будет не из приятных. У меня есть кое-что, что тебе немного поможет превозмочь боль, но буду с тобой откровенен: это очень больно.

Адхара призвала на помощь все свое мужество.

Андрас вылил ей в рот содержимое какого-то пузырька. На вкус оно сильно горчило. Едва проглотив жидкость, девушка почувствовала, как теряет сознание. Она стала медленно сползать на пол, подхваченная Андрасом, поддерживавшим ее своей рукой за шею. Адхара, должно быть, впала в полное беспамятство, поскольку очутилась в кромешной темноте, и все ее ощущения вмиг улетучились.

И лишь от резкой боли девушка снова пришла в себя. Почувствовав, как что-то разъедало ее плоть, она отчаянно закричала. Она ощутила, как ее ноги задергались сами собой, услышала свой собственный голос, словно он и не принадлежал ей, и почувствовала, как Андрас железной хваткой вцепился в ее левую руку. А затем зазвучало это далекое, но вполне различимое песнопение. Что-то изо всех сил впилось в ее тело.

— Осталось совсем немного, почти все, почти все.

Адхара почувствовала, как мужчина расслабил руку, и ее боль стала глухой и пульсирующей. Девушка открыла глаза. Ее обессиленное тело лежало на полу.

— Вот и все, — успокоил ее Андрас, который был измотан не меньше.

Девушка снова закрыла глаза: она больше ничего не ощущала, кроме этой пронизывающей боли. А между тем у нее уже не было руки.

И Адхара разрыдалась безудержно, словно ребенок: никогда еще в своей жизни она так не плакала.

Она крепко сжала руку Андраса, руку своего врага, своего отца. Мужчина обнял девушку за плечи, прижав ее голову к своей груди. И несмотря на свое отчаяние, Адхара почувствовала в этих объятиях каплю тепла, которой, однако, ей вполне хватило, чтобы ощущать себя не такой одинокой, как прежде, на этом свете.

24

ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ

Настоящая комната ужасов. Ее и обнаружили посланные Теаной и Дубэ люди в доме Уро. Верховная Жрица с нарастающим внутренним беспокойством слушала сообщение своих подчиненных. В помещении находилось множество склянок с кровью нимф и трупы, разложению которых препятствовали магические ритуалы. В подвале дома гнома были заперты еще с десяток живых нимф, у которых тот периодически брал кровь. Уро задумал это безумие и в одиночку ставил свои низменные эксперименты.

Когда солдаты освобождали пленниц, гном, казалось, и вовсе потерял рассудок.

— Вы ничего не понимаете! Я спасаю Всплывший Мир! Я — настоящий герой этого времени!

Для того чтобы увести его, потребовалось даже применить силу.

Верховная Жрица неподвижно стояла перед Калтом.

Уро сидел в темнице прямо у них под ногами, только несколькими этажами ниже. Теана предпочла бы поскорее узнать о его смерти, поскольку отчасти и сама стала его пособницей. Она не сразу прекратила деятельность гнома, поверив ему, и воспользовалась его лекарством, спровоцировав тем самым гибель бог знает скольких невинных душ. От одной только этой мысли ей становилось не по себе.

Король сидел по другую сторону широкого стола в своем кабинете на самом верхнем этаже Дворца Совета. Именно там он скрывался от посторонних глаз, когда лежавшее на его плечах бремя забот о судьбах мира становилось непосильным. Он бесстрастно читал подготовленный Теаной рапорт. Наконец, он положил пергамент на стол.

— Великолепная работа, — произнес он.

Теана расслабила сжатые в кулаки руки.

— Считаю, что этот человек должен понести заслуженное наказание как можно скорее.

— Все так и будет после справедливого судебного разбирательства.

Эти слова, казалось, вызвали недоумение Верховной Жрицы.

— Я не могу допустить произвола, — пояснил Калт.

— Но сейчас такое время…

— Конечно, время, зараза, война… И как раз в такие моменты необходимо строго придерживаться закона и делать это безукоризненно. Мир постепенно сползает в хаос только потому, что больше не существует никаких правил. Но если мы хотим выжить, то не должны изменять самим себе.

Теана шагнула вперед:

— Все это правильно, однако я полагаю, что этот случай не следует предавать огласке. Нимф убивают на всех углах, поскольку их считают виновными в распространении эпидемии. Если станет известно, что их кровь и вправду обладает целебными свойствами, начнется настоящая резня.

— Я полностью с вами согласен. Так или иначе, но эта история не выйдет за пределы стен дворца. Судебный процесс будет проводиться в условиях строжайшей секретности.

Теана вздохнула с облегчением, а потом снова посмотрела на короля:

— Есть еще кое-что, что нам необходимо обсудить.

Калт внимательно выслушал Верховную Жрицу.

Теана отправилась в путь на следующий день. Калт выделил ей дракона, который должен был доставить ее в Землю Воды как можно быстрее, и заверил женщину, что ее миссия будет держаться в строжайшем секрете. Но взамен он поставил ей свои условия:

— Я в курсе, что вы приказали уничтожить лекарственный настой Уро, однако я велел своим людям конфисковать его.

Теана вопросительно посмотрела на короля.

— Сейчас очень тяжелые времена, и мы больше не можем рисковать другими жизнями. Дальнейшее распространение эпидемии будет означать конец всему. И мы не можем позволить себе роскошь платить такую высокую цену.

И тогда Теана все поняла. На какое-то мгновение слова Калта показались ей вполне разумными.

— Уже невозможно вернуть к жизни убитых ради этого лекарства нимф. Преступление уже совершено, и Уро сильно поплатится за это. Какой смысл в том, что эти жертвы окажутся никому не нужными. Только подумайте об этом. Вы уничтожите настой, и десятки смертей невинных существ окажутся напрасными.

— Но это все равно что поддержать преступление Уро и признать его правоту! — возразила Теана.

— Это лишь вопрос целесообразности, и ничего более. Если бы речь шла о том, чтобы начать производство лекарства методами Уро, тогда это так, но мы сейчас говорим о том, чтобы воспользоваться тем, что уже есть в нашем распоряжении.

После продолжительной дискуссии Теана наконец сдалась. Поддавшись логике Калта, Верховная Жрица, измученная глодавшим ее на протяжении всех этих дней чувством вины, дала свое согласие.

Едва Теана спустилась в свой кабинет, чтобы собрать в путь немногочисленный багаж, как увидела, что принесенные ее людьми склянки уже исчезли. Именно тогда, когда она верхом на драконе бороздила бескрайний небосвод, в ее душе разверзлась бездна, которая, казалось, стремилась целиком поглотить ее саму.

Теану охватила сильнейшая дрожь, как только на горизонте показалась Земля Воды. Какие ей теперь подобрать слова? С какими глазами она предстанет перед нимфами после всего того, что совершила и все еще продолжает совершать?

Зажмурив глаза, женщина попыталась прочесть молитву. Прежде это помогало. Всякий раз, когда ее одолевали сомнения и когда она оказывалась в сложной ситуации, достаточно было попросить у Тенаара помощи, и бог посылал в ее сердце искру спокойствия. Теане вспомнился ее отец, о котором она не думала уже на протяжении многих лет. Ради Тенаара он отважился на крайние лишения; только ради того, чтобы оставаться верным самому себе и своей вере, он пошел на смерть. Женщина вспомнила и то, с какой мягкостью и терпимостью он обучал ее секретам священнического искусства, и время, проведенное с ним.

И тогда она взмолилась еще неистовее. Но на этот раз она не ощутила посланного свыше умиротворения. Казалось, что небо было совершенно глухо и Тенаар не прислушался к ее голосу.

Чувство гнева и страха, наряду с внутренним сожалением, целиком захватило Теану. В чем была ее ошибка? Как и когда она растеряла все то, чем владела прежде?

Верховная Жрица достигла цели своего путешествия на исходе пятого дня пути. Это место находилось совсем близко от Земли Моря. Не захваченная еще войсками Крисса часть Земли Воды ныне представляла собой узкую полоску суши по ту сторону границы. Но еще до появления эльфов нимфам пришлось покинуть королевский дворец в Лаодамее.

Они были вынуждены обратиться в бегство и укрыться на территориях, специально выделенных для них. Именно отряды Объединенных войск Всплывшего Мира взяли на себя заботу по их охране, потому что у нимф никогда не было собственной армии. Люди уже стали представлять для них большую угрозу, и совместное проживание с ними отныне не представлялось возможным. По этой причине они поселились в лагере, круглосуточное управление которым осуществлялось силами военных.

Именно там Теана и приземлилась. Ее одежда была самой заурядной, по решению Совета ее миссия должна проходить в условиях полной секретности.

Лагерь разместился на довольно обширной территории, огороженной деревянным забором. Повсюду, пробиваясь среди буйной растительности, протекало великое множество ручьев — типичная для Земли Воды картина. В одном из углов ограждения была установлена просторная палатка. На остальной территории больше не было ни единого строения. Необходимость в них полностью отсутствовала, поскольку нимфы целиком срастались с деревьями: именно там они и спали, не имея нужды в ином крове. Они позволяли себе переселяться в каменные строения только тогда, когда заключали браки с людьми, что, впрочем, происходило крайне редко. В этих случаях они покидали свои привычные места обитания и жили так, как это принято у людей, при этом очень страдая от разлуки с лесом.

Теана шла несколько неуверенно, не зная точно, откуда ей следует начать свои поиски.

Вдруг чей-то голос заставил ее обернуться:

— Верховная Жрица, добро пожаловать.

Это было невероятно красивое, прозрачное существо, все целиком состоящее из воды. Приложив руку к груди, нимфа наклонила голову в знак приветствия. Она подняла глаза на Теану, и та увидела, что взгляд нимфы суров.

— Туда, пожалуйста, — пригласила Теану нимфа.

Однако Верховная Жрица остановила ее рукой:

— Я не вижу здесь ни палаток, ни каких иных строений, а между тем нам нужно поговорить на очень щекотливые темы.

— Туда, — стояла на своем нимфа, и пошла вперед, не сказав больше ни слова.

Теана последовала за ней. Ей подобало быть более уступчивой ввиду непростой цели своего визита.

Они обе оказались на маленькой лужайке. Прямо в центре стоял массивный, округлой формы постамент. Нимфа указала на него пальцем, и маг, пошатываясь, уселась прямо на плиту. Затем все так же безмолвно нимфа удалилась. Колыхавшиеся над головой Верховной Жрицы на ветру ветви деревьев то открывали, то закрывали квадрат синего неба, который ей удавалось разглядеть со своего места. Женщина была совершенно одна. Она огляделась по сторонам, пытаясь понять, как ей теперь следует себя вести. Окружавшие ее деревья сначала заскрипели, а затем, как показалось Теане, стали вытягиваться. Сначала она подумала о том, что это было всего лишь плодом ее воображения, но потом увидела, как стволы стали и впрямь вытягиваться, гнуться, меняя свою форму до тех пор, пока, прижимаясь друг к другу, они не образовали укромный уголок. Внешне это очень напоминало уютный купол, освещаемый только проникавшими сквозь переплетенные ветви лучами.

Впрочем, ждать Теане пришлось недолго. Нимфы безмолвно и изящно стали одна за другой отделяться от деревьев. Как только одна из них обретала свою форму, она подносила к своей груди руку и наклоняла голову в знак приветствия. Теане пришлось отвечать им. Главная нимфа появилась с самого большого дерева. Теана опустилась на колени; ей не часто приходилось видеть эту правительницу, тем не менее она прекрасно ее помнила: это была Калипсо — королева нимф.

— Добро пожаловать, — произнесла она. Ее длинные волосы касались земли. Калипсо была немного выше остальных нимф. Внешний вид, осанка — все в ней говорило о королевском достоинстве. — Что заставило тебя посетить нас?

— Дела первостепенной важности, от которых напрямую зависит жизнь в этом мире.

Калипсо села, и Теана последовала ее примеру.

Королева выглядела несколько сердитой.

— Речь идет о жизни людей, ты хочешь сказать, поскольку наша участь уже предначертана. — Калипсо рукой указала на то место, где они находились. — Вот что осталось от королевского двора Лаодамеи, королевства, которое мы создавали с таким трудом: деревянный сарай да лагерь, в который нас сослали, как пленниц.

Теана опустила глаза. Безусловно, вести переговоры ей будет еще сложнее, чем она даже могла себе представить.

— Мы делаем все возможное, чтобы помочь вам.

Лицо королевы прояснилось.

— Нам известно, что вы и другие правители — на нашей стороне, но нас страшит поведение простых людей. Их ненависть и их злоба совсем обескровили мой народ. Недавно бесследно исчезли несколько нимф, и мы не знаем, что с ними сталось.

Теана нервно заерзала: настал подходящий момент.

— Быть может, хоть в этом я могу оказать вам помощь.

Она рассказала Калипсо об Уро, не утаивая ни единой детали, в надежде на то, что ее акт доброй воли будет оценен по достоинству. Как только она закончила, повисло тягостное молчание.

— Вот, значит, до чего мы дожили, — тихо заметила королева.

— Гном, о котором я рассказала, сейчас находится под арестом, его лаборатория уничтожена, а плененные нимфы освобождены. Мы лечим их, чтобы потом доставить к вам живыми и невредимыми.

— Мы хотим, чтобы вы наказали виновного, — сухо изрекла Калипсо.

— Уро совершил ужасное преступление, за которое он будет предан суду Земли Солнца.

— Это преступление было совершено против нас, и, следовательно, будет справедливо, если судить его будем мы.

— Да, но подобный проступок, совершенный против какой бы то ни было расы Всплывшего Мира, есть преступление против всего Всплывшего Мира в целом. По этой причине наш правитель желает лично судить Уро. Ваша жизнь и ваше благополучие касаются не только вас одних. Это общая забота.

Похоже, что Калипсо размышляла над сказанными словами.

— В любом случае я бы очень хотела, чтобы наша делегация присутствовала на процессе и приняла участие в вынесении приговора.

Теана одобрительно кивнула: Калт предвидел такой поворот событий.

— Ваша делегация, если вы того пожелаете, может отправиться вместе со мной.

И снова молчание.

— Ты прибыла сюда только за этим?

Теана покачала головой и без колебаний напрямую перешла к цели своего визита.

— Лекарство, изобретенное гномом, оказалось действенным. Вы невосприимчивы к заразе, и секрет этой невосприимчивости, похоже, кроется в вашей крови. На сегодня это — единственное средство от болезни, которым мы располагаем. Сколько бы мы не бились, так и не сумели ничего придумать.

Верховная Жрица почувствовала, как ее накрыла волна враждебности. Нимфы все поняли.

— Уро совершил чудовищный поступок, и мы не хотим, чтобы подобное повторилось. Но ваша кровь — наше единственное спасение.

— Скажи, чего тебе нужно, и побыстрее.

— Я хочу, чтобы вы помогли нам. Я хочу, чтобы вы дали свое согласие на то, чтобы время от времени поставлять нам небольшое количество вашей крови для изготовления лекарства. Не слишком много, так, чтобы избежать нежелательных последствий для вашего здоровья.

Калипсо сидела неподвижно, словно статуя, и хранила молчание. Теана ждала ее решения, даже не осмеливаясь продолжить. Она прекрасно понимала, что просила очень многого и что теперь ее слова тщательно взвешивались.

— С тех пор как началась вся эта история, люди только и делали, что указывали на нас, как на главных виновников этой болезни. Вы начали убивать нас и дошли до того, что стали пить нашу кровь, а нас заперли здесь, в этом лагере, и только здесь мы сейчас чувствуем себя в полной безопасности. И вот теперь вы приходите, чтобы просить нас о помощи. А какая нам от этого польза? Почему мы должны помогать нашим мучителям?

— Никто из нас не преследовал вас и никто из нас не считал, что вы явились причиной эпидемии. Напротив, мы старались защищать вас и пресекать преступления. Но у нас не хватает людей. Не хватает солдат, чтобы охранять королевский дворец. Всплывший Мир, охваченный эпидемией и войной, вымирает.

Теана опустилась на колени:

— Я могу только просить у вас прощения за все беды, что вы претерпели, и делаю это от лица всех народов Всплывшего Мира. Я беру на себя их вину перед вами, ведь я так же, как и они, не без греха. Я, поверив Уро, воспользовалась его лекарством и превратилась, таким образом, в его пособника. Вот поэтому я и умоляю вас простить меня.

Неожиданно Теана ощутила легкое прикосновение на своем плече. Подняв глаза, она увидела стоявшую перед ней гордую и прекрасную Калипсо. В ее взгляде больше не было гнева, только безмерное страдание.

— Встань, — произнесла королева. — Ты ни в чем не виновата.

Верховная Жрица почувствовала, как внезапно налетевший ветерок разогнал все тучи в ее сердце. Дрожа, она встала на ноги.

— Что будет, если мы скажем «нет»? — спросила королева, вновь приняв невозмутимый вид.

— Ничего, — ответила Теана. — Мы откажемся от своей надежды и умрем. Но клянусь вам, что, каким бы ни было ваше решение, я не допущу того, чтобы вам причинили какой-нибудь вред. Я лично займусь этим. Новость о получении такого лекарства и, как следствие, о входящих в него компонентах держится в большом секрете и никогда не получит широкой огласки.

Нимфы замерли на некоторое время, показавшееся Теане бесконечным.

И тогда Калипсо первой прервала это затянувшееся ожидание:

— Ступай отдохни. Мы как можно скорее постараемся известить тебя о своем решении.

Теану пригласили после обеда. Когда женщина вновь ступила под сень этого маленького купола, ей показалось, что внешне он никак не изменился. Девять нимф оставались на своих местах. В середине сидела Калипсо с бесстрастным выражением лица.

— Сядь.

Теана послушно села.

Прошло еще какое-то время, прежде чем королева вновь заговорила:

— Тысячу и более лет тому назад эта земля была совсем другой. Тогда не было и в помине того разнообразия рас, что ныне населяют ее. Повсюду были только леса, насколько хватало глаз, эльфы да мы, нимфы. И я не знаю, были еще когда-нибудь времена лучше. Мы не знали ни войн, ни страданий. Мы были свободными хозяевами наших земель, всегда уверенные в том, что всегда отыщется дерево, с которым можно слиться. Нам незнакомо было чувство страха. Но потом пришла болезнь. Не та, что теперь, но очень на нее похожая. Но мы даже не заметили ее, поскольку так же, как и сейчас, были невосприимчивы к ней. Но мы стали все чаще видеть трупы эльфов и начали ощущать их страдания. Они не приходили к нам, не падали к нашим ногам, не просили нас о помощи. Они просто вторгались в наши земли, отбирая у нас наши леса и нашу кровь. Они приходили много раз, потому что и это не помогало. Они убивали нас и никогда не просили за это прощения.

Теана хранила молчание. Она чувствовала, что сейчас не время для слов.

— Вот поэтому мы дадим тебе то, что ты хочешь, но только на наших условиях и в свое время. И все это потому, что я вижу, что у тебя искреннее сердце, и я ощущаю твою боль. Потому что эти беды исходят от эльфов, а мы прекрасно знаем, насколько черствы их души, и потому что твоя любовь оказалась сильнее ненависти твоих гонителей.

Маг растерянно посмотрела на Калипсо, не в силах вымолвить ни слова.

Королева встала и подошла к ней.

— Ты подтверждаешь, что все данные тобой сегодня обещания будут выполнены?

Теана страстно закивала:

— Клянусь собственной жизнью.

На прозрачном лице нимфы появилась дивная улыбка.

— Тогда ничего не бойся и забудь обо всем. В этом нет твоей вины.

Верховная Жрица взяла руку Калипсо. Крепко сжав ее в своих ладонях, она внезапно почувствовала облегчение, и сдавливавшая ее грудь тревога ушла прочь вместе со слезами.

25

НА САМОМ ДНЕ

Адхара довольно быстро оправилась после операции. Использование магических чар значительно снизило потерю крови и почти полностью свело на нет вероятность дальнейшего заражения. Поначалу девушке казалось, что она ничего не ощущает. Она не решалась даже смотреть на свою лишенную кисти руку. Но вскоре пришла и боль, сначала едва ощутимая, а потом все сильнее пульсирующая, неотступная и нестерпимая. Именно эта боль вынудила обоих путников задержаться еще на два дня на самом дне подземелья. Все это время Адхара провела лежа на полу, сжавшись в комок и покачивая своей израненной рукой.

Еда кончалась, и они оба понятия не имели о том, как будут возвращаться назад.

Увидев впервые свою культю, девушка горестно разрыдалась. Ее рука выглядела просто ужасно. На ней уже не осталось кровоподтеков, только след от обширного ожога. Плоть зарубцевалась по кругу на уровне запястья, и если Адхара отважилась бы прикоснуться к ней, то могла бы нащупать даже кости. Черные пятна исчезли, внушая ей призрачную надежду на то, что болезнь отступила, что теперь она совсем здорова. Но Адхара знала, что недуг затаился где-то глубоко в ней. Он был неудержим и вызывал еще больше опасений, поскольку теперь был уже невидим.

Девушке и ее спутнику оставалось только спускаться все ниже и ниже вглубь к этому колодцу с лавой, к самым недрам земли.

— Пошли, — сказала Адхара на третий день.

— Ты уверена? — серьезно спросил ее Андрас. — Мы можем задержаться здесь еще на какое-то время, если тебе плохо.

— Я уверена. Мне не хочется лишаться еще какой-нибудь части своего тела, поэтому нам нужно поторопиться, — ответила Адхара с натянутой улыбкой.

Они вышли из зала и снова погрузились в оранжевый свет коридора. Как только путники продолжили спуск, им начало казаться, что лестница становится все круче и круче, воздух жарче, а символы на стенах еще ярче. Теперь уже отпала всякая необходимость в магических чарах, помогавших освещать путь: все было залито красноватым светом, придававшим этому подземелью фантастический вид. Оба путника, обливаясь потом, с трудом двигались вперед.

На следующий день лестница внезапно оборвалась. Она перешла в узкий каменный мост высотой не менее трех локтей, переброшенный через озеро с лавой; казалось, что он кончался прямо у противоположной, сделанной из камня и абсолютно гладкой стены. Исключение составляла лишь огромная гравировка: «Оккультная магия». Адхара и Андрас замерли на месте: они пришли.

— И что теперь? — спросила своего спутника девушка.

Казалась, что мужчина пытается взвесить сложившуюся ситуацию.

— Нам нужно понять, как туда попасть.

Андрас собрался взойти на мост, но девушка, удерживая мужчину за руку, остановила его:

— Не нравится мне все это. Этим проходом наверняка следует воспользоваться только в крайнем случае.

— Верно, но он ведет нас прямо к цели. Мы не можем поступить иначе, если хотим попасть в интересующее нас крыло библиотеки.

Эти слова нисколько не убедили Адхару. Она испытывала невероятное напряжение: это место крайне опасно. Но и Андрас прав. Цель была уже перед ними, и именно в этот момент они не могли отступать назад.

Девушка отпустила свою руку, и мужчина пошел вперед. Он осторожно ступал, для равновесия опираясь на обе ступни. Мост был узким, и Адхара затаив дыхание неотрывно следила за его переходом. Наконец, мужчина шагнул на противоположный край и подал спутнице знак, что все в порядке.

— Ну что ж, посмотрим… — проговорил он затем, словно пытаясь отделаться от тревожных предчувствий. По всей вероятности, он старался делать вид, что все не так уж и страшно, однако его руки не переставали дрожать.

Андрас коснулся камней, пытаясь обследовать стену. Затем Адхара увидела, что он достал что-то из своего бездонного дорожного мешка, а потом засуетился с какими-то травами.

Внезапно раздался грохот, отдаленно напоминавший глухое клокотание в самых недрах вяло бурлящей лавы.

Адхара вздрогнула. Стремительно выхватив кинжал из ножен, девушка огляделась по сторонам. Ничего. И снова гробовая тишина.

— Андрас, поторопись! — с тревогой в голосе крикнула она.

— Не беспокойся. Здесь использован опознавательный магический прием, но я думаю, что смогу взломать его без особых трудностей.

Снова угроза, но на этот раз они уже ближе к цели. Адхара пристально посмотрела на раскаленное озеро. Там, внизу, шевелилось какое-то вещество, а им практически нечем было защитить себя.

Девушка, бросив взгляд на Андраса, продолжавшего суетиться возле стены, сумела вымолвить только один звук, как вдруг из лавы с адским грохотом возникло омерзительного вида существо. С его длинного тела стекала расплавленная порода. Местами сквозь раскаленную массу проглядывала плоть: казалось, что она состояла из черных каменных колец со следами отложений из извести и вздутий и связанных между собой неким подобием беловатой перепонки, покрытой слизью. Существо из бурлящей лавы вздыбилось над обоими путниками. Оно было огромным, высотой не меньше пятидесяти локтей. Его голова сливалась с остальным телом, и если бы не пасть, то могло показаться, что в едином оглушительном реве распустился громадный мясистый цветок. Чтобы не сойти с ума, Адхаре пришлось заткнуть уши.

Два ряда острых зубов и бездонное чрево были готовы поглотить девушку, но после того, как это подобие гигантского змея выставило напоказ всю свою мощь, оно снова нырнуло в озеро, унося за собой каменный мост.

Стоявший на другой стороне озера Андрас побелел как полотно. Он прижался к стене, чтобы не упасть. Мужчина стоял на маленьком выступе размером в пол-локтя, отчаянно пытаясь удержать равновесие.

— Меч! — крикнула ему Адхара.

Но Андрас стоял как парализованный.

— Брось мне меч! — закричала изо всех сил девушка.

Казалось, что ее спутник пришел в себя. Он неуклюже вынул меч из-за пояса, а затем кинул его Адхаре. Девушка сумела схватить оружие прямо на лету. Она снова услышала ужасное клокотание, как прелюдию ко второму нападению. Но на этот раз, похоже, оно будет еще страшнее.

— Попытайся открыть дверь, договорились? А я возьму его на себя! — снова крикнула девушка, а потом инстинктивно поднесла к рукояти меча левую руку, чтобы сжать его обеими ладонями, забыв, что у нее больше нет кисти, и промахнулась.

Проклятье!

Змей вынырнул из огня с оглушительным ревом и бросился прямо на Андраса.

— Нет! — взвыла Адхара.

Но чудовище не достигло своей цели. Вокруг мужчины возникла тонкая серебристая преграда, и девушка выдохнула с облегчением. А затем она сделала то, что первым пришло ей на ум. Она вызвала магический огонь, нарушив красное свечение пещеры голубой вспышкой. Казалось, что змей был явно раздражен.

— Я здесь! — выкрикнула в это мгновение Адхара, словно бросая чудовищу вызов.

Казалось, дело было почти безнадежным, но иного пути к их спасению не существовало.

Чудовище склонилось в сторону девушки и взревело. Этот звук был пронизывающим, резким и просто невыносимым. Адхара чарами отгородилась от монстра тонкой магической преградой и принялась вонзать меч в эту жесткую кожу, чтобы, удерживая змея на расстоянии, отвлекать его внимание. Каждый удар сопровождался мириадами разлетавшихся в стороны искр. Было просто безумием считать, что таким образом ей удастся одолеть монстра.

Но другого выхода нет, твердила себе Адхара. Она разбежалась и, диким воплем подбадривая себя, подпрыгнула. Пролетая над огненным озером, она тешила себя надеждой, что тонкая магическая преграда, вызванная ею, сможет защитить ее от жара. Врезавшись в чудовище, девушка стала стремительно падать вниз. Спускаясь все ниже и ниже, прямо навстречу кипящей лаве, она пыталась не поддаваться панике.

Пора!

Адхара вонзила свой меч в монстра. Клинок с легкостью проложил себе путь там, где соединялись два кольца тела чудовища. В этом месте его кожа была мягкой, и проткнуть ее не составило труда.

Чудовище заревело и яростно забилось.

Удерживая единственной оставшейся у нее рукой меч, Адхара сжала бедра, чтобы удержать равновесие. Затем, вынув меч, она снова со всей силой вонзила его в змея.

— Быстрее, быстрее! — закричала измученная схваткой девушка. Это было куда хуже, чем она думала. Несмотря на магическую преграду, жар становился все невыносимее, от липкой черной крови все сложнее было держаться за чудовище, а от его неистовых движений Адхару и вовсе начало мутить.

И наконец, вспыхнул яркий свет. На мгновение все побелело, и Адхара потеряла ощущение пространства. Ей казалось, что она парит в воздухе, а все вокруг растворилось в ослепительном сиянии, сбивая ее с толку. Исчезла даже эта ужасная тварь, уклонявшаяся от ее неистовых ударов.

— Бросай его, я открыл дверь! — раздался голос Андраса.

Это он вызвал появление ослепительной вспышки света. Адхара чувствовала, как змей под ней все стремительнее ускользает в лаву. В тот момент, когда он погрузится в нее, от девушки не останется даже воспоминания.

— Отцепись же ты, черт подери!

Измотанная Адхара уже ничего не понимала. Не имея больше сил держаться, она ослабила захват. Жар становился все более пронизывающим, а падение в бездну все неотвратимее. Но Андрас оказался весьма проворным. Его рука сработала быстрее его сознания. Только одно его слово — и падение Адхары остановилось на расстоянии всего нескольких локтей от огненной пучины. Окажись она чуть ниже, пламя с неудержимой силой охватило бы ее тело.

Мужчина поднял девушку наверх так быстро, насколько это было в его силах, и втолкнул ее за дверь, во тьму зала, вход в который ему все-таки удалось взломать.

Отвратительный змей исчез в клокочущей лаве, и внезапно наступила тишина. Слышалось только бульканье огненной массы да тяжелое дыхание измученного Андраса. Вызвать магические чары оказалось куда сложнее, чем он ожидал: появление защитной преграды и полет в пространстве вконец измотали его силы.

Он подполз к лежавшему на камне бездыханному телу девушки, потряс ее, чтобы привести в чувство, но та не отвечала.

— Адхара, ну же, Адхара, все уже кончено.

Магическая преграда, которую девушка вызвала, чтобы защитить свое тело от жара, стала исчезать в последние мгновения, проведенные ею верхом на чудовище. Ее одежда обгорела, а на покрасневшей коже виднелись следы крови монстра. А если эта кровь ядовита?

Андрас схватил обеими руками лицо девушки и почти вплотную придвинул к своему.

— Адхара! Не сдавайся… Адхара!

Девушка открыла глаза, и Андраса охватила безмерная радость, он крепко обнял Адхару.

— Ты ужасно напугала меня! — буркнул он, сдерживая подкатившие слезы. Несмотря на запах гари и пота, он прекрасно понимал, что это было его создание, его дитя. Он почувствовал, как рука девушки слабо обняла его, и комок в горле исчез.

— И ты меня, — пробормотала Адхара.

Зал был огромен. На стенах имелись множественные символы, выделявшие лаву, а на полу — никак не связанные между собой гравировки. Казалось, что здесь держали взаперти какого-то сумасшедшего. Свод высотой не меньше десяти локтей покоился на опорах, очень похожих на кости гигантских животных. Адхара едва ли могла бы с точностью сказать, к какому виду относились подобные твари. Их ребра казались несколько несоразмерными, тазовые кости были слишком длинными, а бедренные выглядели довольно внушительно.

— Ты знаешь, чьи это скелеты?

Андрас покачал головой:

— Быть может, каких-нибудь морских гигантов или существ, живших во времена эльфов, от которых теперь не осталось никаких сведений.

Вдоль шкафов стояла бесконечная вереница шкафов, а в центре помещения возвышались огромных размеров стеллажи. Дверцы, охранявшие содержимое шкафов, были закрыты на тяжелые металлические задвижки, сверкавшие на фоне черного дерева. Над ними высились остовы скелетов в виде причудливых и вызывающих некоторое беспокойство узоров.

Андрас и Адхара сразу же принялись за дело.

У них ушло около двух часов только на то, чтобы лишь приблизительно изучить помещение и вывески на шкафах. В этом месте хранились знания, касавшиеся Запретных формул, а также бесконечное количество образцов всего самого ужасного, что эльфы оказались в состоянии произвести на свет за годы своего господства во Всплывшем Мире.

Взломать шкафы было делом не сложным, поскольку они больше не обладали прежней прочностью. Андрас сразу же узнал многие из представших его взору манускриптов.

— Копия этой книги имелась в моей лаборатории. А о существовании оригинала я знал только понаслышке.

Мужчина с благоговением касался рукописей, поглаживая их, словно любимого человека. В итоге, думала про себя Адхара, он так и остался тем типом, который, занимаясь Запретной магией, совершал свои чудовищные преступления. Впрочем, после всего того, что они вместе пережили, девушка уже не могла смотреть на него прежними глазами.

Фаза нервного возбуждения длилась недолго. Очень скоро Андрас погрузился в чтение манускриптов. У него, должно быть, была исключительная память. Мужчина быстро пролистывал страницы, останавливаясь только на тех сведениях, что более всего привлекали его внимание, а потом переписывал эти места на лежавший рядом с книгой пергамент. Затем он убирал книгу и приступал к другой. В конце концов Адхаре в буквальном смысле слова пришлось оттаскивать его от шкафов.

— Это — удивительное место, где хранится просто невероятная кладезь мудрости. За то малое время, что я провел здесь, мне довелось узнать намного больше, чем за все годы моей учебы.

— Андрас, но это ведь запрещенные книги…

Мужчина сначала с изумлением посмотрел на Адхару, а потом стыдливо покраснел.

— Я знаю… Но ведь и зло нас чему-то учит, тебе не кажется?

Эта фраза определенно касалась напрямую их взаимоотношений друг с другом. Большая часть пути Андраса для его спутницы была олицетворением зла во всех его проявлениях. Но именно сам мужчина косвенно и доказал ей свою гуманность.

— Как бы то ни было, я здесь с вполне определенной целью, и тебе это хорошо известно, и только на ней я сосредоточил свое внимание, — уже вполне серьезно возразил Андрас.

— Спасибо… — буркнула Адхара.

— Это мой долг.

Ответ на все мучившие их вопросы был найден на следующий день. Адхара прикидывала количество оставшейся провизии. Ее хватило бы дня на два, а может, на три или четыре только при условии, если они будут максимально экономно ее расходовать. С водой проблем не было: там, в подземелье, ее было в избытке. Подняв вверх глаза, она увидела прямо перед собой побледневшее лицо Андраса, стоявшего с книгой в руках. Он едва не напугал ее своим видом.

— Нашел, — произнес мужчина.

У Адхары закружилась голова, и сердце замерло в груди: она спасена.

— Похоже, что, когда мы воскрешали тебя, совершили одну ошибку. Мы не соединили твое тело и душу.

— То есть? — спросила Адхара.

— Не столько твое тело хочет вернуться назад в могилу, сколько твоя душа каким-то непонятным образом стала восприниматься им как нечто чужеродное.

Девушка горько усмехнулась:

— Следовательно, у меня есть душа, и я не просто объект и результат эксперимента?

Серьезный взгляд Андраса и печать страданий в его глазах заставили ее сменить свой саркастический тон.

— Оказавшись в этом подземелье вместе с тобой, я многое понял. Я увидел то, что прежде отказывался видеть. Хочешь, чтобы я раскаялся во всем том, что совершил? Я раскаиваюсь, раскаиваюсь в тех страданиях, которым тебя подверг, в том, как я относился к тебе с тех пор, как узнал тебя. Но мой самонадеянный поступок воскресил тебя, и об этом я ничуть не сожалею.

— Продолжай, — прошептала Адхара.

— Существует ритуал, который позволяет покончить с этим, но применить его возможно только к тому, кто, как ты, является Сирен.

— Почему?

— Потому что нужно произнести заклятие Шеврара.

Адхара никак не могла вникнуть в смысл сказанного. Тогда Андрас попытался объяснить:

— Речь идет о том, чтобы вызвать божественное благословение, ниспосланное тебе, там, где присутствие бога было бы значительно сильнее. Теперь, когда я уже создал тебя, а я в любом случае совершил кощунственный поступок, ты навсегда останешься результатом воздействия Запретной магии. По этой причине бог может и не даровать тебе своего благословения.

Андрас замолчал: его руки дрожали от волнения.

— Но?.. — продолжила вместо него Адхара.

— Но ты являешься Сирен, Посвященной. И ты всецело принадлежишь ему — ты его творение. Вот поэтому это должно подействовать.

— А если не подействует?

Мужчина тяжело вздохнул, судорожно сжав кулаки.

— Тогда мы оба погибнем, — сухо ответил он.

Адхара бросила взгляд на свою культю. Похоже, у них всегда не слишком большой выбор.

— Либо это, либо смерть, так?

В ответ Андрас лишь кивнул.

Девушка задумчиво посмотрела на него:

— Ладно. Куда нужно идти?

— Здесь недалеко, — улыбнулся ее спутник, и его глаза озарились каким-то необычным светом.

26

ПОСВЯЩЕННАЯ

— Эльфийский храм, посвященный Шеврару, нам нужно пойти туда, — пояснил Андрас.

— Говоришь, что это недалеко отсюда?

— О нет, он далеко, но нам не нужно долго идти, мы не потратим на дорогу много времени.

Адхара продолжала непонимающе смотреть на своего спутника, а тот, казалось, был вполне этим доволен. Очевидно, он получал удовольствие от игры в разного рода сюрпризы.

— Храма, о котором я тебе рассказывал, в физическом смысле нет нигде во Всплывшем Мире. Это что-то вроде магического пространства, в котором эльфы нашли себе пристанище, когда покинули эти места.

— Но святилища, в которых Ниал разыскала восемь камней талисмана власти, до сих пор остаются во Всплывшем Мире.

— Эти места не были столь почитаемы, хотя и хранили в себе великую силу. Но если как следует вдуматься, у них есть защита иного рода: камней может касаться только тот, в чьих жилах течет кровь эльфов.

Это была чистая правда, и Адхара прекрасно помнила об этом. Ниал смогла собрать камни только потому, что была полуэльфийкой.

— А между тем место, которое нам следует отыскать, надежно скрыто. И попасть туда можно только через магический портал, находящийся здесь, в библиотеке.

— Магический портал? Неужели такой существует?

Андрас кивнул:

— Речь идет о самой настоящей двери, которая может вывести в места, существующие далеко в пространстве, и при этом, так же как и храм, они скрыты от посторонних глаз. И только так это действует, — сказал Андрас, усаживаясь поудобнее. Было очевидно, что он был крайне возбужден, и ему нравилось ощущать себя в роли учителя. — В тех местах, которые нужно было соединить, одновременно возникают две двери, а иначе магия не подействует. В ритуале используется черный кристалл, на который накладывается это заклятие, требующее взамен жизнь мага.

— Жизнь? — недоверчиво спросила Адхара.

Андрас тяжело вздохнул:

— В этот момент произносится второе заклятие, и портал готов.

— Именно это мы и ищем.

Мужчина снова кивнул.

Найти такое место оказалось сложнее, чем ожидалось. В том зале, где они находились, ничто не указывало на существование тайного хода, комнаты, люка либо еще чего-нибудь, чтобы могло привести к секретному порталу. Они пядь за пядью проверили все стены, обшарив все шкафы. Безрезультатно.

В конце концов они, совершенно измучившись, уселись посреди зала.

— А ты уверен в том, что это именно здесь? — спросила Адхара.

— Так написано в одной из книг, которые я просмотрел. Сомнений быть не может.

Уставшая и павшая духом девушка остановила взгляд на своей руке. Однако она не считала возможным сдаваться именно сейчас, когда она уже почти у цели.

Адхара блуждающим рассеянным взглядом окинула стены зала. И конечно же первыми ей попались на глаза символы, сверкавшие ярче прежнего. Она обратила внимание на то, что их размеры заметно отличались. Среди них встречались и такие, которые были немного больше остальных. Это было сродни прозрению.

— Андрас… — позвала она своего спутника, указывая то на один знак, то на другой.

Мужчина догадывался о том, что хотела сказать ему его спутница, и стал внимательно рассматривать руны. Андрасу, державшему в руках пергамент, сразу бросилось в глаза, что эти символы заметно отличались от остальных. Мужчине потребовалось еще довольно много времени, чтобы вспомнить их все, поскольку зал был просто огромен. В какой-то момент он позвал Адхару на помощь.

Они оба, находясь на полпути друг от друга, стали сопоставлять свои перечни. Речь теперь шла всего о нескольких десятках рун. Андрас обратил внимание на то, что зал был условно поделен на части, в каждой из которых имелся один-единственный знак большего размера. Мужчина почти сразу подумал о том, что речь здесь может идти о некоем коде, и тут же нашел подтверждение этому своему предположению, когда заметил, что сложенные вместе руны составляли слова со вполне законченной мыслью. Эльфы применяли этот язык в Оккультной магии, однако переписанные Адхарой знаки, казалось, были совершенно бессмысленными.

— Ты уверена в том, что все записала?

— Абсолютно.

— И ты строго следовала указанному порядку букв?

— Конечно. Что-то не так?

Андрас разъяснил ей ситуацию, и девушка стала растерянно озираться по сторонам. Как такое могло случиться, что ее руны не имели никакого смысла, хотя они оба, и девушка и ее спутник, пользовались одним и тем же методом? Адхара снова прошла весь свой прежний путь, проверив освещавшие стены руны. Добравшись до пятой буквы, девушка наконец все поняла. Оглянувшись назад, она вновь вспомнила то, как Андрас помечал их, и ее подозрения нашли свое подтверждение.

— Мои символы также имеют смысл, — заявила она.

— Я уже несколько раз перечитывал их, и уверяю тебя, что lehemsarvaliaht ничего не означает.

На этот раз хитро улыбалась уже Адхара.

— Это слово, конечно, не имеет смысла, но что ты скажешь по поводу thail avras mehel? Разделив зал на две части, мы двигались в противоположном направлении, вот поэтому я читала в обратном порядке.

— А ты ведь права, и как я сам об этом не догадался? У нас получилось! — воскликнул Андрас.

Переписав на пергамент всю фразу целиком, он прочел ее:

— «Цель достигается пониманием…» Здесь вовсе нет никаких пояснений.

Адхара попыталась сосредоточиться на сути переведенных Андрасом слов.

— Я бы сказала, что цель — это и есть портал.

— В этом нет никаких сомнений. Но как это понимать?

Они оба снова блуждали вслепую.

— В действительности это значение мы уже использовали; мы же поняли, в чем заключается тайна больших букв.

Андрас вопросительно посмотрел на девушку:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что, быть может, речь идет не столько о смысле всей фразы, сколько о фразе как таковой. Быть может, фраза — это ключ, который и открывает путь в портал.

Взгляд мужчины был полон сомнений.

— Портал не открывается с помощью магии, он сделан из самого прочного в мире черного кристалла.

— Ну, тогда, вероятно, это ключ для того, чтобы войти в помещение, где он находится. Я не знаю… Прочти эту фразу так, как она написана в рунах, — посоветовала Адхара.

Андрас весьма скептически воспринял это замечание, но все равно попытался прочесть.

— Ersha tras avelya ru wyrto gol anthrail avras mehel, — произнес он, не будучи уверенным в том, что это подействует.

Внезапно с другой половины зала донесся далекий звук начавшего свое вращение некоего предмета.

— Сработало, — не веря своим ушам, произнес Андрас, и они оба стремглав помчались к тому месту, откуда исходил звук, поскольку сильно опасались, что это что-то может очень быстро снова закрыться.

В действительности это был один из шкафов, который вращался вокруг своей оси. Затем, словно самая настоящая дверь, открылась часть стены, являя их взорам узкий проход, выдолбленный в камне.

Андрас наклонился, чтобы получше разглядеть его:

— Я бы сказал, что нам сюда.

Как всегда преисполненный нетерпения, Андрас ринулся вперед.

Они очень долго шли. Было жарко и влажно. Атмосфера была удушающей. По мере того как они продвигались, подземный ход постепенно становился все уже, заставляя обоих путников все ниже пригибать голову. Повсюду — кромешная тьма и больше никаких символов или следов лавы. Андрас и Адхара снова были вынуждены прибегнуть к магии, чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве. И не то чтобы здесь можно было потеряться. Ход вел вниз, постоянно уводя куда-то в сторону, поворачивая обратно, петляя, временами то опускаясь глубже, то поднимаясь чуть выше, однако без дополнительных ответвлений и перекрестков. Ошибиться было просто невозможно.

В какой-то момент обоим путником пришлось ползти на четвереньках. Движение в таком положении порядочно измотало девушку. Опираясь на свою культю, она могла только ползти.

— Я вижу свет, мы почти пришли, — вдруг произнес Андрас.

Вдалеке замаячил слабый проблеск, который, мало-помалу проясняясь, обретал очертания круглого отверстия. Но едва они приблизились к нему, как мужчина резко затормозил.

— Что такое? — тревожно спросила его Адхара.

— Нам снова нужно воспользоваться магией полета, — ответил ее спутник и сразу же начал медленное снижение, Адхара, не раздумывая, последовала за ним.

Похоже, что они оказались в выдолбленной в камне башне, на расстоянии десяти локтей от земли. Прямо посередине возвышался портал необъятных размеров. Он имел вид кольца из черного кристалла овальной формы и занимал собой почти все пространство. На его вертикальном срезе были изображены руны и животные, которых Адхара никогда в своей жизни не видела. Черный кристалл, словно подпитываемый внутренним светом, переливался кроваво-красными бликами.

— Таково воздействие заклятия, — пояснил Андрас, когда они оба спустились к порталу. — Он был возведен на крови мага, который ради него пожертвовал своей жизнью. И всей своей кровью.

Адхара вздрогнула. Теперь она понимала, почему никогда не слышала о подобных порталах и почему никто больше не возводил их.

Овальное пространство, окруженное кольцом из черного кристалла, было целиком заполнено некоей прозрачной зеленой субстанцией с непрестанно колышущейся поверхностью. Возникавшие на ней волны, переплетаясь одна с другой, возникали вновь и исчезали, и там, где образовывалась рябь, ее отражения переливались всеми цветами радуги. В этом сооружении было что-то невероятно прекрасное и ужасное одновременно.

— Неужели оно еще действует? — восхищенно спросила Адхара.

— Безусловно. Время здесь не в счет, — ответил Андрас. Затем он посмотрел на девушку. — Нам нужен ключ.

— То есть?

— Кровь, — сухо заявил мужчина. — А точнее, твоя кровь. — Андрас снова кинул взгляд на портал.

— Кровь Сирен, не так ли?

— Без нее заклятие не подействует, а нам будет грозить верная смерть. Эльфы — тот народ, который очень ревностно охраняет свои секреты, — попытался отшутиться Андрас.

— Делай то, что нужно, — произнесла Адхара и протянула ему свою руку.

Мужчина достал стеклянную емкость и тонким скальпелем рассек кожу девушки. Надрез был настолько мал, что она ничего не почувствовала. Достаточно было двух капель, а потом Андрас прижал к ране платок.

Мужчина бросил в портал ампулу с кровью, показалось, что пленка, окружавшая храм, растворилась на мгновение, чтобы потом появиться вновь в виде манящей густой голубоватой водной глади.

Андрас взял девушку за руку и с силой сжал ее.

— Пошли, — сказал он, и они прыгнули в отверстие портала.

Адхара испытала странное ощущение. Было холодно, словно заледеневшее озеро разверзло перед ней свои глубины, и одновременно ей казалось, будто жаркое опустошающее пламя коснулось всего тела девушки. Это было мгновение, полное яркого света. Потом свечение погасло, и они оба оказались в совершенно другом месте, не имевшем ни четких границ, ни размеров: это был храм.

В основании храма — круглый постамент. Пол охвачен языками пламени, впрочем, ни Адхара, ни Андрас не ощущали никакого жара. Стены из сверкающего черного кристалла украшали бесчисленное количество оружия: копья, мечи, стрелы, арбалеты, железные булавы и луки. Множество острых мечей, свисавших даже с купола, грозно нацелили свое острие на пришельцев. Все пространство храма было поделено надвое целым рядом колонн, выстроенных вдоль стен и образовавших тем самым некое подобие галереи. Каждую колонну окружали ужасные светильники, которые, устремившись сквозь пол вверх, то погасали, то вспыхивали с новой силой. Все внутреннее убранство храма имело довольно свирепый вид. Это место как нельзя лучше подходило для прославления бога войны, разрушений и созидания, начала и конца всего сущего.

В самом центре зала в окружении пламени и молний возвышался круглый алтарь. На нем лежал меч, обвитый ветвями бог знает откуда взявшейся здесь зеленой лозы, украшенной благоухающими и красными, как кровь, цветками.

— Тенаар… — прошептал Андрас, преданно падая на колени. Это было обиталище его бога, которому он посвятил столько лет своей жизни.

Адхара ощущала всю силу его веры и преданности.

— Ты разве не слышишь его, Адхара? Это же наш бог! — воскликнул мужчина, вставая на ноги. Его глаза неистово сверкали. — Разве ты не понимаешь, что в нем твое спасение? Он освободит тебя от гнетущих рабских оков!

Мужчина взял девушку за руку и подвел ее к алтарю.

— Встань на колени.

— Что ты будешь делать?

— Я благословлю тебя мечом, окроплю тебя соком цветов фламии. Растение, что ты видишь здесь, посвящено богу. И только тогда ты будешь спасена.

Адхара посмотрела на сверкавшие впереди себя молнии и языки огня, объявшие оружие.

— И ты должен взять его?

Андрас, улыбаясь, кивнул.

— Но…

Больше слов не требовалось.

Мужчина, не переставая улыбаться, долго смотрел на свою спутницу. И тогда Адхара все поняла.

— Даже такому посредственному магу, как мне, известно, что магия всегда требует что-то взамен. И мой поступок, несмотря на то что я, вдохнув в тебя жизнь, сделал из тебя человека, навсегда останется святотатством.

— Что с тобой будет? — пробормотала Адхара, уже предчувствуя ответ.

— А с другой стороны, — продолжал Андрас, словно не слыша вопроса девушки, — я воспользовался Запретной магией и отдалился от бога. Еще недавно я считал, что ради победы добра допустимо совершить любую мерзость и что, напротив, чем дальше я погружаюсь в нее, тем более высокую оценку Тенаара получит моя слепая вера.

— Андрас…

— Поскольку именно об этом говорили мне Недремлющие, я в это свято верил. Но за эти дни я испытал на себе, насколько далек я от веры. Моя болезнь, мои бесполезные молитвы и вот теперь это. Все это были знаки: Тенаар не желал, чтобы я поклонялся ему неосознанно, отвергая свою человеческую природу. И я понял это благодаря тебе.

Адхара схватила мужчину за руку, почти вынуждая его прекратить свою нелепую исповедь.

— Что же с тобой будет? — снова с отчаянием в голосе спросила девушка.

— Этот меч высосет все силы у всякого, кто возьмет его в руки. И только эльф может уйти отсюда невредимым. Так говорится в рукописях, именно так постановили те, кто и спрятал это святилище.

Адхара покачала головой.

— Я не хочу! Я устала выживать за счет жертвоприношений других! — завопила она.

— Все будет хорошо, — шепнул Андрас, наклонившись к лицу девушки. — Конец наступит раньше, чем я умру, вот увидишь.

Но Адхара чувствовала, что он говорил это только для того, чтобы успокоить ее.

— Я не могу принять эти условия.

— Ты умрешь.

— Быть может, так было бы даже лучше. Быть может, мне вовсе не нужно было появляться на свет.

Внезапно Андрас помрачнел.

— Не говори так. Адхара, ты — единственное разумное существо во всей этой истории. Ты воскресла из мертвых и только одна вызываешь мою истинную гордость. Ты пожертвовала своей кровью ради моего спасения. В тебе значительно больше души, чем во мне, и не столько потому, что ты Посвященная, сколько потому, что ты — девушка, и ты доказала, что ты человек!

Адхара не знала, что и сказать. Горячие слезы, обжигая ее щеки, испарялись от жара пламени.

— Я не могу лишить тебя твоего предназначения, я не могу перечеркнуть все то, что сделал. Так живи, Адхара, живи и будь свободна даже тогда, когда все будет кончено и когда Всплывший Мир снова обретет покой. Будь свободна от меня, от Тенаара, от любой другой узды. Живи свободно и счастливо.

Затем мужчина вырвался из рук Адхары и бросился к алтарю.

— Андрас!!!

Девушка вскочила, пытаясь остановить его. Но Андрас был неудержим: он уже сжимал одной рукой рукоять меча, а другой ее спасительный цветок.

От заполонивших весь храм пламени и молний затряслись стены. Андрас встал на цыпочки и в конце концов смог вырвать меч. Его лицо превратилось в сплошную маску боли.

— Встань на колени, — с трудом проговорил он.

— Не могу… я так не могу…

— Встань на колени, или все усилия окажутся напрасными! — взревел он, пошатываясь.

Адхаре ничего не оставалось, как повиноваться. Затем она почувствовала клинок на своем плече. Девушке это прикосновение принесло едва ли не прохладу, а ее спутника обдало, должно быть, невыносимым жаром.

— Сталью этого клинка посвящаю тебя Шеврару.

Рука мужчины расслабилась, и меч со звоном упал на пол. Тогда Андрас, с трудом подняв руку, медленно, почти без сил, стиснул зубы и взволнованно выжал сок из цветка.

Адхара почувствовала, как с ее волос по лицу стали скатываться капли.

— Кровью этого цветка посвящаю тебя Шеврару.

Потом и цветок выпал из дрожащих пальцев мужчины. Тогда он вознес руки к небу.

— Возродись в Шевраре, как выкованный к новой жизни в пламени металл! — воскликнул он.

Адхара почувствовала, как ее пронзило пламя, обжигающее и одновременно благодатное, распространявшееся по всему телу девушки в виде неудержимого тепла. Она почувствовала, как эта энергия оживила ее члены, придавая им новую форму и вселяя доселе неизведанную ею силу. Но даже ощущение такой безмерной благодати не могло заставить ее забыть о том, какой ценой она получила жизнь. Адхара желала только одного: чтобы поскорее все закончилось и мучениям Андраса настал конец.

Теперь не имели ни малейшего значения ни причиненные им Адхаре страдания, ни то, что было между ними прежде. Важно было только то, что они открыли друг в друге, и возникшая между ними за эти несколько дней внутренняя связь. Андрас воскресил девушку, дав ей жизнь несовершенную, неполноценную и мучительную, но все-таки жизнь. Без него Адхары не было бы на свете. И ей не забыть об этом.

Вспышка света погасла вслед за тяжелым глухим грохотом. Адхара открыла глаза и увидела на полу лежавшее без чувств тело Андраса.

27

ВЫБОР АДХАРЫ

Адхара бросилась к мужчине и перевернула его на спину. Весь покрытый потом Андрас выглядел очень бледным, а его руки были полностью обожжены. Тем не менее хотя и с трудом, но он дышал. Срочно требовалась вода: Адхара судорожно пошарила в мешке, но тот оказался почти пуст. Нащупав наконец фляжку, девушка сунула ее прямо ему в рот.

— Андрас, умоляю тебя, без тебя я не смогу сдвинуться с этого места, одной мне не справиться…

Он был очень нужен Адхаре. Особенно теперь, когда она смогла заглянуть в его душу. Они оказались здесь только потому, что были вместе, всячески поддерживая и помогая друг другу. За эти несколько недель он дал Адхаре больше чем кто бы то ни было. Этот человек не просто ее создал, он постепенно сформировал ее как личность, помог отыскать свой путь, иногда противясь убеждениям девушки, а иногда вселяя в нее веру. Кроме того, он признал в ней свою дочь, ту, кем в действительности и была для него Адхара.

Андрас медленно открыл глаза, и девушка обняла его, словно это было в последний раз.

— Как ты? — спросил он, закашлявшись.

— Хорошо, а ты вот наоборот… — ответила она и разжала руки.

Андрас улыбнулся, чтобы немного ее успокоить:

— Здесь невыносимо жарко.

Но Адхара этого не чувствовала. Наверное, это благодаря особым свойствам Сирен.

— Тогда пойдем отсюда, — позвала его девушка, пытаясь приподнять тело мужчины.

Из-за ампутированной руки это давалось ей с большим трудом. Впрочем, как никогда прежде она чувствовала в себе необычайную силу. Наконец, тело девушки слушалось ее: отныне она не ощущала его как некий чуждый элемент, к которому еще нужно было привыкать. Теперь оно целиком и полностью принадлежало Адхаре. Ритуал возле алтаря сделал из нее настоящую Посвященную.

— Ты изменилась… — тяжело дыша, заметил Андрас, когда они вдвоем направились к порталу.

— Это твоя заслуга, — ответила Адхара. Девушка словно заново родилась на свет. Однако все окажется совершенно бессмысленным, если Андрас умрет прямо здесь. Девушка собралась вести его прямо к выходу, когда почувствовала его сопротивление.

— Оставь меня здесь. — Голос мужчины был едва слышен.

— Я не бросаю своих друзей, особенно тех, кто изображает из себя врага, — возразила девушка не останавливаясь.

— Я говорю серьезно. — Мужчина упрямо не двигался с места. — Здесь мое место. В этом храме я наконец-то обрел своего бога.

— Вот как раз поэтому ты и не можешь позволить себе сдаться, — сказала Адхара, потянув своего спутника за руку.

Андрас покачал головой:

— Я заслуживаю такой участи, потому что мой поступок не имеет прощения.

Они оба уже стояли у входа в этот висевший в магическом измерении храм. Пленка поверх него снова, как и прежде, приобрела искрящийся зеленый оттенок. Адхара бережно усадила своего спутника на пол и, глядя ему прямо в глаза, сама уселась напротив мужчины.

— Я тебя простила. А если тебя простила я, то, значит, и Тенаар. А теперь довольно, мы уходим отсюда, чтобы принести во Всплывший Мир лекарство от проклятой болезни.

Девушка попыталась улыбнуться, а потом здоровой рукой достала кинжал. Нужно снова платить кровью.

— Не делай этого, — пробормотал обессиленный Андрас.

Адхара, проглотив горькие слезы, решительно, как и прежде, когда была вынуждена спасать жизнь своего врага, полоснула лезвием по телу и вложила кинжал обратно в ножны. Если хорошенько подумать, ведь это и стало началом перемены в ней. Алые капли закапали в подставленную ладонь. Набрав необходимое количество крови, она вылила ее в портал. Как только зеленый цвет сменился на голубой, девушка подняла тяжело дышавшего Андраса с пола. Тот был бледен, как и прежде.

Мне нужно увести его отсюда. И это место, и этот воздух губительны для него, здесь ему только хуже, постоянно твердила себе Адхара. Ей необходимо было верить в то, что по возвращении назад все у них сложится хорошо.

Они оба бросились в портал. На этот раз неистово кричал уже Андрас. Адхара еще сильнее прижала его к себе, совершенно не понимая, что с ним происходит. Было очевидно, что мужчина ужасно страдает, в то время как ее саму переполнял только восторг. Через мгновение они покинули храм, вновь оказавшись в зале, откуда и начали свое путешествие по порталу.

У нас получилось! Однако ликование было недолгим. Первое, что бросилось девушке в глаза, — это угрожающе красный цвет медальона на груди Амхала. Адхара узнала его, и холодная дрожь пробежала по ее спине. От изумления девушка замерла на месте. Единственное, что она совершенно явственно видела, так это занесенный над их головой меч юноши, готовый сразить их обоих. Девушка услышала звон клинка, пронзавшего живую плоть.

Адхара почувствовала, как напрягся Андрас в ее руках. Она ощущала его тяжелое дыхание и слышала его предсмертные хрипы.

Мужчина поднял на мгновение свой взгляд на девушку и слабо улыбнулся ей. Эта вымученная улыбка была далекой и потерянной. Он медленно сполз вниз по телу Адхары, ускользая из ее объятий. Он упал на землю, и на его спине девушка увидела кровавое пятно: Амхал пронзил его насквозь. Снова Андрас спас Адхару. Все произошло слишком стремительно. От этого ужасного зрелища, сбившего девушку с толку, у нее закружилась голова. Ее бок горел, и она не могла понять почему.

Гнев притупил все ощущения. Адхара почувствовала, как постепенно ее стала охватывать невыразимая, словно жгучее пламя, ненависть. Амхал тряхнул мечом, обагренным кровью ее отца. Как только полоса из мельчайших красных жемчужин появилась в воздухе, девушка поняла, что для нее уже не существует больше юноши, которого она когда-то любила.

— А теперь твой черед, — с абсолютным безразличием прошипел Амхал. Он смотрел на девушку как на препятствие на своем уже давно предначертанном ему пути к славе. Отныне она ничего уже не значила для него. И от этого ощущения душа Адхары наполнилась негодованием и яростью.

Именно это и придало ей сил изгнать прочь из своего сердца жалость. В ее душе что-то сломалось, и из этих осколков возникла истинная Сирен, кем, впрочем, она и была всегда для остального мира. В один миг она осознала, в чем отныне заключалась ее миссия. Смерть человека, чье бездыханное тело сползло к ее ногам, вовсе не была напрасной. И именно Адхара придаст смысл этому последнему жертвоприношению.

С криком отскочив в сторону, девушка подхватила меч Андраса и приготовилась к нападению. Оружие Андраса был уже старым и ржавым, но это уже не имело никакого значения. Ярость девушки, ее неистовство и сила закалят его, как сталь.

Амхал набросился на девушку, пытаясь атаковать ее ударом сверху, но неожиданно для себя натолкнулся на магическую преграду, мысленно вызванную Адхарой. Да, она изменилась: в результате проведенного Андрасом ритуала из нее получился совершенно иной человек. И теперь это была уже настоящая Посвященная.

В ответ Адхара сделала оборот, а потом накинулась на неприятеля со всей присущей ей силой, не думая о себе в своем стремлении расправиться с врагом. Мечи скрестились, и тело Адхары затрясло от внезапной боли: этот противник был слишком силен. Тогда девушка, зажмурив глаза, мысленно произнесла магическую формулу, о которой, как она полагала, не имела ни малейшего понятия.

Золотистый свет окутал меч девушки, который, казалось, полностью преобразился. Она ощутила вибрацию клинка, готового испить вместе с ней чашу мести. Внезапно Адхаре показалось, что она стала сильнее и увереннее и ее удары точнее. Амхал поначалу отступил, а потом, резко уходя от захвата, слегка задел своим мечом портал из черного кристалла. Значительная его часть с грохотом обрушилась на пол. Адхаре в последнее мгновение удалось отпрыгнуть в сторону. Затем она стремительно вскочила, уворачиваясь от белого луча, прочертившего глубокий след всего в двух шагах от нее. Девушка укрылась за тем, что осталось от черного монолита, пытаясь немного отдышаться. Если она хотела выйти из этой схватки победительницей, то ей ни в коем случае нельзя было терять бдительность. И только острая боль в боку привела девушку в чувство. Адхара посмотрела на рану, видневшуюся сквозь порезанный жилет. Должно быть, и ей досталось, когда Амхал своим мечом пронзил тело Андраса. Рана была неглубокой, но из-за нее движения девушки перестали быть столь стремительными и давались ей ценой еще больших усилий. Впрочем, это не имело значения. Я позабочусь об этом в свое время, подумала про себя Адхара, когда выглядывала из-за своего укрытия, чтобы оценить ситуацию.

Амхал, тяжело дыша, стоял посреди зала. Одной рукой он сжимал меч, а другую поднял кверху, чтобы вновь вызвать магические чары, едва не лишившие девушку жизни. Недолго раздумывая, Адхара воспользовалась минутной слабостью противника и выскочила вперед. Молодой человек не успел вовремя увернуться, и ее удар попал точно в цель. Душераздирающий крик заполнил пространство зала: два пальца Амхала отлетели в сторону. Удар Адхары пришелся как раз на левую руку юноши. Она видела, как его лицо исказила ужасная гримаса боли, когда он прижимал поврежденную конечность к своей груди.

— Ну, теперь мы почти на равных! — с ехидной усмешкой крикнула девушка.

Ярость Адхары была настолько неудержимой, что она не дала своему противнику даже опомниться. Она несколько раз касалась своим мечом то руки, то ноги Амхала. Девушка решительно напирала и остановилась только тогда, когда прижала его к стене. Адхара подняла меч, чтобы нанести последний удар, но на этот раз уже ее противник воспользовался магической защитой, и меч Адхары, тяжело отскочив от внезапно возникшей преграды, заставил ее пошатнуться.

Амхал, стоя возле стены, следил за тем, как Адхара отступила на несколько шагов назад. Его глаза ничего не выражали, и девушка испытывала едва ли не благодарность ему за то, что теперь он превратился для нее всего-навсего в убийцу Неора и Андраса и был просто ее врагом.

Во имя Тенаара.

Она произнесла заклинание, вызывающее оцепенение организма, но Амхал сумел защититься от него, ответив новой вспышкой белого света, на этот раз более слабого, чем в предыдущий раз. Молодой человек начал терять силы, однако это не помешало ему взорвать портал, разлетевшийся на бесчисленное множество осколков. Адхара едва успела укрыться за магической преградой. Тяжелые и смертельно опасные обломки падали на пол с оглушительным грохотом. А потом снова наступила тишина.

Защищенная магической преградой, девушка оставалась стоять за грудой камней. Она была уже порядком измотана, но ее ярость не ослабевала. Адхара чувствовала, как отчаяние и стремление вступить в схватку целиком завладели ее душой. Сердце девушки яростно билось в груди. Было что-то мистическое в этой схватке, развязка которой наступит уже скоро. Она отчетливо ощущала, что ее движениями правило предназначение, которое было частью дела определенно более значимого, чем их собственная жизнь, и к участию в котором они были призваны годы, века, тысячелетия тому назад. Потребность наказать виновного в убийствах ушла на второй план. Ощущение одиночества становилось все неотвратимее.

Адхара внимательно следила за ответными действиями своего противника. Сжав меч, она почувствовала, как последние силы стали покидать ее тело. Магическая защита ослабевала, и как раз в этот самый момент она внезапно услышала возле себя глухой металлический шум шагов.

Амхал приближался к ней, со страшным скрежетом волоча за собой по разбитому полу свое оружие. Адхара собрала в кулак последние силы и, закрыв глаза, мысленно сосредоточилась. Марваш был уже близко, он совсем рядом.

Магическая преграда рухнула, и девушка, устремив вверх свой меч, вышла из-за груды камней. Она почувствовала, как лопнули мышцы на левом плече, и одновременно ощутила, как ее собственное оружие вонзилось в бок неприятеля. Адхара безжалостно надавила на меч. Затем они оба, обессиленные и потрясенные, повалились наземь. Эта последняя схватка вызвала, должно быть, некую таинственную реакцию, поскольку теперь оба противника сражались уже не в подземном храме, а в густом лесу под куполом безоблачного звездного неба. Разрушенный портал находился всего в нескольких шагах от них. А вокруг неестественная тишина лесной поляны да ледяной ветер, хлеставший их по мокрым от пота лицам.

Адхара, оперевшись на свое оружие, первой вскочила на ноги. Каждая жилка в ее теле изнывала от боли. Хромая, девушка пошла вперед, едва сознавая, что делает. Амхал, судорожно сжимая в руках рукоять меча, с трудом смог встать только на колени. И Адхара, ощутив такой знакомый ей запах крови юноши, все вспомнила.

Она вспомнила его одиночные тренировки и раны, которые он наносил себе, чтобы наказать свою ярость, разрушавшую Амхала с самых первых дней его появления на белом свете. Его извечная борьба за право оставаться живым оказалась самым лучшим, что было в его жизни.

Девушка почувствовала, как ее душа стала наполняться удивительным ощущением, и она снова увидела в этом бесчувственном и задыхающемся человеке юношу, вслед за которым она мчалась всего несколько дней тому назад. Ненависть улетучилась, и в голове Адхары зазвучали слова Андраса: Будь свободна от меня, от Тенаара, от любой другой узды. Живи свободно и счастливо.

В этих словах заключалось его наследие, его последнее желание, сказанное до того, как он окончательно принес себя в жертву. Не отрекаться от себя самой ради участия в войнах других, не прогибаться перед своей судьбой, даже если ты и сожалеешь о ней. Но жить в соответствии со своими убеждениями и чувствами. Ведь именно это и позволяет живому существу стать настоящим человеком.

Адхара выпустила меч из своей руки, а когда Амхал сделал попытку поднять свой, то остановила юношу, наступив на его оружие ногой, и стояла так до тех пор, пока Амхал не разжал пальцы.

Девушка опустилась на колени, не отводя своего взгляда от глаз этого потерянного человека.

— Мне не хочется, чтобы так было, — тихо сказала она. — Мне больше не хочется ненавидеть тебя. — Адхара придвинулась к лицу юноши и погладила эти сжатые, лишенные эмоций черты. — Я не знаю, что стало с той частью тебя, которую я любила, и мне неизвестно, сумею ли я вообще отыскать ее когда-нибудь. Но я не смирюсь, — нежно прошептала она, обливаясь слезами.

— Уйди, — ответил юноша дрожащим голосом.

— Я не сделаю того, чего хотят от меня боги и весь этот мир. Я пойду своей дорогой, той самой, которую мне подсказывало мое сердце еще с момента моего пробуждения на лугу. Потому что только так я узнаю, кто я есть на самом деле.

— Уходи! — снова взревел Амхал; теперь его голос был преисполнен невыносимых страданий.

Адхара прикоснулась губами к губам молодого человека и, медленно раскрыв их, поцеловала. Она целовала убийцу, врага, чудовище.

Затем девушка отодвинулась, и на мгновение в глазах юноши вновь промелькнул образ прежнего, настоящего Амхала, того Амхала, который, несмотря на мучения, не поддавался своим низменным инстинктам и который непременно предпочел бы смерть тому, что совершает ныне. Алый цвет висевшего на его груди медальона стал ослабевать и постепенно почти полностью угас.

— Клянусь тебе, что я найду способ покончить с этим и сохранить тебе жизнь. Я поверну вспять историю Всплывшего Мира. — С этими словами Адхара медленно удалилась в лес, предоставляя своему врагу возможность нанести ей удар в спину.

Подавленный Амхал, ухватившись руками за голову, с силой сжал виски. От внезапного наплыва чувств, проклятых чувств, от которых ему прежде уже удалось избавиться, его голова едва не лопнула. И среди них — образ Адхары, которую он уже больше не мог ненавидеть и тем более желать ей смерти. Молодой человек смотрел за тем, как девушка, прихрамывая, скрылась в лесной чаще.

Затем усталость и нанесенные раны одержали верх. Амхал упал на землю, бросив последний взгляд на простиравшееся над ним звездное небо, такое холодное и безжалостное. Юноша закрыл глаза, и бессознательное состояние вырвало его из лап мучительной реальности. Мало-помалу висевший на его груди медальон вновь замерцал своим низменным зловещим светом.

ЭПИЛОГ

Крисс стоял перед развернутой картой. Треножник с маленькими красными флажками символизировал размах его успеха. Его войска почти полностью овладели Землей Воды, и их продвижение вперед, казалось, было неудержимым.

Сидевший на другом конце стола Сан с удовлетворением смотрел на короля эльфов. Он сидел на стуле необычайно тонкой работы, который с трудом вписывался в строгую простоту убранства палатки, в которой Крисс замышлял планы своих будущих сражений. В руках Сан держал неизменный бокал с вином.

— Тебе не следует так много пить, — заметил король.

— Мой тост за твою победу, — с улыбкой ответил ему Сан, — а следовательно, и за мою, — добавил он и сделал большой глоток вина.

Крисс, сосредоточенно глядя на карту, не сказал ни слова.

— Ты же помнишь про наш уговор, не так ли?

Король эльфов поднял глаза. Внезапно лицо Марваша сжалось.

— Где Амхал?

— Я послал его вслед за Сирен, пока та не превратилась в еще более опасное для нас препятствие. Сейчас — это просто испуганная девчонка. Я уверен в том, что он сможет справиться с ней без особых усилий. А ты не увиливай от ответа, — стоял на своем Сан.

Крисс с первого мгновения знал, что Сан никогда бы не пошел за ним только ради него самого. И сколько бы эльф ни пытался склонить его на свою сторону, тот подчинялся ему, преследуя только собственные цели.

Он все равно один из них, с презрением подумал король. Но во имя собственных устремлений стоило воспользоваться оружием неверных и коварных союзников, таких как этот человек.

— Конечно помню.

— Тебе известно, что я ждал этого многие годы и не жалел для тебя своих сил. Но мне ни за что не забыть причину, которая побудила меня пойти на это.

Крисс убрал руки с карты и тяжело вздохнул.

— Я знаю только, что ты наемник, а все остальное меня не интересует. Ты — оружие, и до сей поры ты показывал себя превосходно.

— Но я не вижу своего вознаграждения.

Внезапно выражение лица короля стало серьезным.

— Я уже говорил тебе об этом. Это доступно только магии эльфов. Тебе не следует и дальше подвергать сомнению мои слова.

— Знаю, — согласился Сан, глядя куда-то в сторону, — я это знаю.

Крисс подумал о том, что иногда этот человек был очень похож на ребенка. Когда они впервые встретились, Сан совершенно потерял смысл жизни. Он, терзаемый своими внутренними демонами, бог весть сколько времени слонялся по Неведомым Землям в поисках чего-то такого, чего даже он, со всеми своими способностями, не смог для себя определить. Крисс дал Сану цель и, пообещав невыполнимое, сделал из него непобедимое оружие, каким тот был и поныне. По этой причине Сан неотступно следовал за королем и даже привел к нему другого Марваша, такого же, как и он сам, ребенка, раздираемого все теми же внутренними противоречиями, которые в глазах Крисса казались просто ребячеством.

— Ты получишь все, что захочешь, когда все будет кончено и когда я преподнесу в дар своему народу новый мир. Запомни, что ты здесь — единственное существо, не являющееся эльфом. Само по себе это уже великое благо, — заявил Крисс, и в этих его словах чувствовалась скрытая угроза.

— Меня вовсе не интересует, останусь ли я в живых. Я всего лишь хочу, чтобы ты дал мне то, что обещал. А потом я могу и умереть.

Король молча посмотрел на своего собеседника.

— Ты получишь это, когда все будет кончено, — твердо заключил он.

Похоже, что Сан несколько расслабился.

— Посмотри на карту, и ты узнаешь, что в скором времени произойдет.

Крисс бросил на карту озабоченный взгляд.

Сан уловил его разочарование.

— Что такое? Разве тебе не кажется, что дела идут как нельзя лучше?

Эльф нахмурил брови.

— Войско захватчиков претерпевает сейчас большие изменения. Еще два месяца тому назад оно походило на обезглавленное тело. Ты проделал отличную работу, убив короля и его сына: именно они, поддерживая моральный дух армии, были душой сопротивления.

Сан сразу же понял, куда клонит король.

— Ты беспокоишься по поводу королевы?

Крисс кивнул.

— Да она просто старуха, — пренебрежительно возразил Сан. Но такая внезапная реакция выдавала его глубокое внутреннее волнение. Сан сердцем чувствовал, что Дубэ представляла собой препятствие, которое вовсе не следовало недооценивать.

— Я раздавлю ее, — подхватил король. — Ее люди нанесли нам серьезные потери, и поэтому она — наша следующая цель, — холодно добавил он.

Сан лишь небрежно кивнул в ответ:

— Мы покончим с ней раньше, чем ты думаешь.

Крисс резко вскочил, ударив кулаком по столу.

— Я хочу не просто разгромить их и изгнать с этих земель. Я хочу истребить их всех до единого! — выкрикнул он. — Эта война не будет похожа ни на одну из войн, что ты видел в своей жизни, и она — ничто по сравнению с той схваткой, в которой мне довелось принять участие, чтобы захватить власть.

И на мгновение им завладели воспоминания: патрулируемые солдатами дороги Орвы, его родного города, окровавленные стены домов. Сначала эльфы восстали против эльфов, а потом еще и против его отца.

Так было нужно. Такова была цена, которую я заплатил за то, чтобы освободить мой народ от вековых унижений и снова вернуть его туда, откуда он был изгнан.

— Это будет тотальное истребление, — прошипел он под конец, четко проговаривая каждое слово.

В глазах Сана промелькнул страх. Такое бывало уже не раз. Временами Крисс мог быть необыкновенно безжалостным: он наслаждался неограниченной властью над окружающими.

— Чтобы довести до конца такой грандиозный замысел, мне потребуются тысячи человек, обладающие безграничной и сверхъестественной силой.

— Такая сила у тебя уже есть, — заметил Сан. — Это — зараза.

— Зараза — это только начало, — ухмыльнулся Крисс. — Поверь мне, лучшее еще впереди.