Ксения Никонова
Я и мой король
Автор выражает благодарность
Елене Петровой и ее героям.
Без них этой книги никогда бы не было.
Пролог
В этот предрассветный час Храм Судьбы был пуст.
Лишь двоих можно было разглядеть в неверном свете горящих свечей у алтарного возвышения: седого старика с глазами, исполненными мудрости, и черноволосого юношу. На его живом, подвижном лице отражались надежда и нетерпение, с которыми он пришел в Храм в день совершеннолетия. Горькая складка у рта – напоминание о недавно потерянной матери – придавала юному принцу несвойственную его натуре серьезность. Порывисто опустившись на колени, он склонил голову и произнес древнюю ритуальную фразу:
– На рассвете жизни своей я пришел узнать о том, что грядет. Вы… скажете мне, отче?
– Здесь говорю не я. Моими устами вещает Она, владычица судеб человеческих. Встань, сын мой. Испей из Чаши Судьбы, отвори свое сердце и мысли.
Юноша взял чашу, полную воды, но от волнения рука его дрогнула, и в тишине раздался короткий всплеск – брызги пролитой жидкости окропили плиты под его ногами. В испуге он оглянулся на Прорицателя, но тот жестом показал: «Пей».
Принц сделал несколько глотков.
– Испытания, уготованные тебе, ты сам разделишь на двоих, – печально улыбнулся старец и, закрыв глаза, безошибочно коснулся головы, груди и рук юноши. – Собери упущенное.
Принц заколебался, потом сжал губы и, тихо прошептав заклинание, провел рукой над полом. Тут же все пролитое до капли вернулось в чашу.
– Так же и в грядущем – потерянное однажды верни в чашу жизни своей. И испей. Будь то самый горький яд, обернется он нектаром.
Одним большим глотком допив из чаши, юноша застыл в ожидании.
– Ступай. – Прорицатель развернулся, чтобы уйти.
– Это… все?! – неверяще переспросил принц.
– Ты должен покинуть Храм до рассвета. Лучи солнца вот-вот коснутся крыш.
– Но, отче, вы же ничего мне не сказали! – кинулся юноша наперерез старцу.
– А ты настойчив и многого ждешь от жизни, – приостановился тот. – Будь по-твоему. Слушай. Настанут для тебя лихие дни… Та дева, что спасет не раз, судьбою предназначена тебе: она твоей избранницею станет и залогом верного пути. Ее узнаешь ты по знаку, связующему ваши длани. И выбор чести путь определит: идти в забвение и тьму иль к славе небывалой!.. Большего я сказать не могу. Теперь уходи не медля. Коль не встретишь свой рассвет за вратами Храма, быть беде.
Старец подтолкнул юношу к выходу, и тот стремглав бросился прочь. Радостно заржал белый жеребец в богатой сбруе, поджидавший хозяина у неприметной боковой дверцы. Вскочив в седло, принц пустил коня галопом, и, едва миновал храмовые врата, лица его коснулся первый луч солнца.
– Хэйя! – раздался ликующий возглас принца. Он помчался по пустым улицам по направлению ко дворцу. Трое всадников, ожидавшие за воротами, молча присоединились к нему, торопясь поспеть за горячей юностью своего господина.
Над Вианной, столицей королевства Лаэнтер, вставало солнце.
Часть первая
Дети разных миров
Глава 1
Знакомство
Представьте себе природную среду, где человек без специальных защитных приспособлений неизбежно погибает через несколько десятков минут. Это не жерло вулкана, это наша страна зимой.
Засиделась я сегодня в библиотеке. Моя шубка одиноко болталась на вешалке, и гардеробщица неодобрительно поджала губы, выдавая ее. Чтобы не раздражать еще и охранника, также недовольно зыркавшего в мою сторону, я поспешно оделась, сунула книги в пакет и выскочила на улицу. Уже стемнело. Морозный ветер тут же забрался за шиворот, заставив зябко передернуть плечами. Я остановилась и решительно расстегнулась. Надо как следует намотать шарф и поднять воротник, до остановки топать минут пятнадцать, да еще неизвестно сколько ждать маршрутку. Пока поправляла одежду и заново застегивалась, руки сковало морозом. Негнущимися пальцами достала пушистые рукавицы, натянула их и быстрым шагом рванула через сквер у театра, мимо стадиона. С реки дул ветер, из-за вечно не застывающей воды стоял густой туман. К остановке подбежала уже бегом, из последних сил волоча тяжеленную сумку с книгами. Уф! Еле успела. На автобусе, конечно, дольше, зато ждать не пришлось. А народу! Час пик, однако. С трудом пробившись к поручню, попыталась поудобнее пристроить сумку, чтобы не держать ее на весу. Неудобная, собака. Но жаловаться не приходится, надо спасибо сказать, что почти все заказанные книги выдали. По крайней мере, одну контрольную можно будет написать дома, а не таскаться каждый день в библиотеку. В такие-то морозы! Градусов тридцать сейчас, не меньше. Зима пришла…
Свою остановку я чуть не проспала. Полупустой автобус уже подъезжал к Приморскому, когда я встрепенулась и рванула к водителю – заплатить надо, а я еще деньги не вытащила. Тот сердито буркнул: мол, сидят всякие до последнего момента, – я расплатилась и выскочила. Спасибо, матом не покрыл, но все равно неприятно. Не люблю с людьми ссориться. Так, сколько у нас времени? С трудом добравшись до часов под рукавами шубы, свитера и блузки, в свете фонаря разглядела – без пяти восемь. Черт, магазин возле дома сейчас закроется, а мне надо что-нибудь на выходные купить, в холодильнике шаром покати. Придется в мини-маркет зайти, хоть это и дороже. Да и охранник там вечно маслеными глазками на меня пялится, старый хрыч! Купив хлеб, биойогурт, котлеты, колбасу, зефир, не удержалась, взяла две рыбки моего любимого соленого омуля. Мням! Вот сейчас приду – и с картошечкой его. От таких вкусных мыслей даже слюнки потекли. В предвкушении ужина силы удвоились, взяв в руки по сумке, почти бегом понеслась к дому. Блин, нос мерзнет, а обе руки заняты. Ну еще чуть-чуть. Осталось перейти не слишком оживленную дорогу, а там пять минут ходу. Туман все густел, мороз еще покрепчал. Ночью, наверное, не меньше минус сорока будет. Оглянувшись, нет ли машин, рванула через дорогу, и тут в тумане прямо впереди меня возникла человеческая фигура. Чуть не налетев на нее с размаху, в последний момент затормозила, при этом сумки по инерции вылетели вперед и задели человека. Тот молниеносно развернулся, что-то выхватывая из-под одежды.
– Простите, – пискнула я и тут разглядела, что незнакомец сжимает в руке. Мамочка! Нож! Я испуганно отшатнулась, но мужчина уже остановил руку, занесенную для удара. Окинув меня быстрым взглядом, он спрятал нож и что-то сказал. Не по-русски! Я попятилась, чтобы обойти ненормального, попутно отметив, что одежда на нем, мягко говоря, странная. Но тут в глаза ударил яркий свет фар, в уши ворвался резкий звук автомобильного сигнала и визг тормозов, и не успела я сделать и шага, как что-то сильное подхватило меня и швырнуло на обочину. Водитель остановившегося почти поперек проезжей части джипа с матами вылез из машины и направился ко мне:
– Вы что, мать вашу, творите! Совсем…!
Дальше последовала абсолютно матерная тирада. Я, ошалев, сидела в сугробе, пытаясь сообразить, что же произошло. Как я очутилась на обочине?! Дрожащими руками ощупала руки-ноги, голова на месте, вроде ничего не болит. Надо встать. Бли-ин! Книги библиотечные! Не обращая внимания на орущего мужика, принялась собирать разлетевшиеся из пакета книги. Меня трясло. Я только что чуть под машину не попала! Развернувшись, чтобы подобрать сумочку и вторую сумку, с продуктами, заметила, что участников ДТП прибавилось. Тот мужик, на которого я налетела посреди дороги и из-за которого, собственно, чуть не случилась авария, держал водителя иномарки за грудки и, в ответ на его маты, что-то угрожающе говорил. Все на том же непонятном языке. Наконец обалдевший водитель вырвался из рук незнакомца, покрутил у виска и, плюнув в его сторону, побежал к машине. Джип, яростно визжа тормозами, развернулся и, набирая скорость, унесся вдаль. Я покачала головой. Мужик-то не виноват, а в таком состоянии за рулем – доехал бы до дома. Народ, оглядываясь, проходил мимо. Жертв нет, а мороз лишнее любопытство отсекает напрочь. Я тоже вылезла на дорожку и пошла к дому. Хотела пойти! Рывок сзади остановил меня на полушаге. Я испуганно вздрогнула. Опять этот мужик с дороги. Мм, точнее сказать, парень, довольно молодой. Смертельно бледный – даже в свете фонаря видно – незнакомец стоял передо мной, что-то спрашивая, по-моему, на разных языках. Вот только ни одного слова я не понимала. Чего он от меня хочет? И тут голову пронзила мысль, что он же стоял рядом, когда на нас вылетел джип. Получается, это он меня толкнул на обочину. А может, его машина задела? Вон как побледнел, вдруг шок? Мне стало стыдно.
– С вами все в порядке? Наверное, надо в травмпункт, пусть врачи посмотрят, бывает, что человек от шока не чувствует боли. – Я говорила, а глаза сами собой прошлись по фигуре незнакомца, и результат меня озадачил. Одежда, еще в самом начале удивившая меня, представляла собой некий карнавальный костюм эпохи то ли Средних веков, то ли Возрождения, темные волосы рассыпались по плечам, на боку явно ножны, а из-за плеча что-то торчит, колчан, что ли? И без шапки.
Я подумала, что парень ведь замерз, вон его колотит крупная дрожь. Немудрено в такой-то мороз! Наверное, надо позвать его к себе, а там можно и «скорую» вызвать, если что, и позвонить, чтобы кто-то приехал за ним. В голове разгорелся жаркий спор на тему, что незнакомых мужчин с улицы вообще-то домой не приводят, но оставить человека, только что спасшего тебе жизнь, посреди улицы на морозе, да в легкой одежде, явно в шоковом состоянии – как бы бесчеловечно. Наконец голос милосердия победил, и я бросила:
– Ладно, пошли ко мне, там разбираться будем, я уже замерзла вся, да и вы тоже.
Видя, что незнакомец не двинулся с места – наверное, не понял, – я подхватила его под локоть и потащила к дому. Чтобы не молчать, принялась рассуждать вслух:
– Сейчас придем, выпьем горячего чаю и, может, как-то объяснимся. А потом будем разбираться со всем остальным.
Говоря это, я украдкой поглядывала на своего спутника. Тот уже не упирался, а быстро шел рядом со мной. Разглядев в моих руках сумки, бросил:
– Лиан таан вед?
И подхватил обе.
Я пробормотала: «Спасибо» – и прибавила шагу. Через минуту мы подошли к подъезду, я принялась выгребать из сумки ключ, еле нашла, домофон мигнул красными буквами «OPEN» – и мы наконец вошли в благословенное тепло. Так, теперь лифт. Ну надо же, с первого раза повезло. Двери распахнулись, и я вошла внутрь. Мой спутник, беспокойно озираясь и явно колеблясь, шагнул следом. Нажав цифру девять, я обратила внимание, что его лицо становится все более напряженным. Пока мы поднимались, он стоял как каменный. Приехали. Створки разошлись, и я, на ходу выбирая ключ, двинулась к двери. При этом в голове настойчиво стучала мысль, что я полная дура. Вот сейчас мы войдем в квартиру, я закрою дверь. А что будет дальше? Может, он нападет на меня, изнасилует и убьет. У него же кинжал, или что это было? Что же мне делать, может, послать – прямо сейчас, шмыгнуть в квартиру и запереться на замок. Черт, у него мои сумки! Вздохнув и кратко помолившись: «Господи, хоть бы пронесло!» – распахнула дверь квартиры:
– Заходите.
Парень нерешительно шагнул внутрь, я помедлила и последовала за ним. Нашарив в темноте выключатель, зажгла свет в крошечной прихожей. Мой гость смотрел на меня расширенными глазами. Я сжалась:
– Что?
Да, более глупого вопроса не придумаешь. Он посмотрел на мою руку, потом на стенку и, наконец, на лампочку под матовым плафоном:
– Таун леэстан?
В ответ я пожала плечами и начала раздеваться. Сняла шубу, шапку, сапоги, взяла тапочки, потом обернулась полюбоваться на гостя, интересно, какая одежда у него под плащом. И наткнулась на пристальный изучающий взгляд. Мне стало не по себе. А если он сейчас и правда… Но додумать я не успела, потому что незнакомец отвернулся, явив спину, на которой и впрямь обнаружились колчан и лук. А когда он скинул плащ, я охнула. Да на нем целый арсенал! А одежда! Если это костюм, то очень детально проработанный и, похоже, сшитый из дорогой ткани. На тонких, ухоженных пальцах сверкает штук пять перстней с крупными камнями. И еще… На плаще и высоких сапогах моего гостя виднелись комья грязи! Которую раздобыть первого декабря да в мороз весьма затруднительно. Так мы и пялились друг на друга, изумленно и недоверчиво. Потом я рванула на кухню – ставить чайник. Парень прошел за мной. В обуви. Я оглянулась:
– Может… это… вы все же разуетесь? – И показала на его сапоги. Сейчас эта грязь отмерзнет, и мы будем иметь счастье лицезреть ее на полу. – И оружие можно тоже… снять, – махнула я рукой на его сбрую… э-э… портупею, черт, как оно называется-то?
Он как-то странно покосился на меня, но пошел разуваться и разоблачаться. Ладно, похоже, убивать меня не собираются, по крайней мере так сразу. Что у нас там дальше по программе? Горячий чай! От ужина я бы не отказалась, но придется потерпеть, сначала надо как-то разобраться с моим гостем. Посетив туалет и ванную, я продемонстрировала гостю местонахождение удобств. Когда он узрел на стенке туалета карикатурную картинку мужика, со спущенными штанами сидящего на унитазе с газетой в руках и надписью «Помни!» (ну я виновата? Это хозяйское добро. Все девчонки, приходящие в гости, хихикали над этой картинкой), то явно смутился. Я поспешила ретироваться. Чтобы не смущаться самой и не смущать гостя, ушла на кухню. Что у меня есть к чаю?
Вытаскивая чайные принадлежности, невольно прислушивалась к тишине за стенкой. Наконец в ванной зашумела вода. Ладно, сейчас он умоется, придет – и будем что-то решать. На дворе вечер, не оставлять же мне его на ночь, в самом деле. Есть же разумные пределы и благодарности, и доброте…
Как я выяснила спустя полчаса, в данном случае этих пределов не оказалось. Мы не понимали друг друга. Язык моего гостя был совершенно незнаком, даже близко ничего не вспоминалось. На предложение позвонить и выложенный на стол мобильник он отреагировал с редким пофигизмом. То есть посмотрел с интересом на мою дешевенькую «Nokia» и перевел взгляд на меня. Уходить он, кажется, не собирался. И вообще, при явном обалдении тем не менее продемонстрировал хозяйские замашки. Выложил на стол пару знакомо блестящих монет, подвинул ко мне и выжидающе уставился. Я подозрительно сузила глаза. Это что, он мне хочет типа заплатить типа за гостеприимство? Внутри нарастало чувство нереальности происходящего. Я покачала головой и отодвинула монеты. Одно из двух: или мне не показалось и это правда золото, или все это идиотская шутка. Если шутка, то я ему не завидую, после того как все закончится. А если не шутка… бред полный!
– Ну и что мне с вами делать, а? Вызвать милицию и сдать доблестным стражам правопорядка? – жалобно спросила я. Вроде и не за что с ним так. Да и давать показания на ночь глядя, а может, и ехать куда-то, как-то не хотелось. Ситуация. Придя к консенсусу с собой, я решила пока на все плюнуть и заняться ужином. На двоих. Есть хочется ну просто до безобразия. Читателей в библиотеке почему-то не кормят. Скажи мне кто сегодня утром, что вечером у меня на кухне будет сидеть молодой, в общем-то симпатичный мужчина, а я буду кормить его ужином и при этом абсолютно не знать, что с ним делать, я бы долго смеялась!
Пока я возилась с рыбой и картошкой, мой гость отправился прогуляться по квартире. Хотя где там гулять-то? Стандартные тридцать квадратов, обстановка тоже сиротская. Хозяйка квартиры справедливо сочла, что студентке вполне сойдет мебель восьмидесятых годов. Так что в комнате красовалась типовая советская стенка, пара древних кресел с журнальным столиком, не менее древний телевизор на тумбочке и огромная двухспальная (или трехспальная) квадратная кровать по центру. Я поселилась здесь в сентябре и до сих пор особо не обжилась, стенка оставалась полупустой, телевизор почти не включала (чего по нему смотреть-то?). Большую часть времени проводила на кухне, где был стол, который я использовала в качестве обеденного и письменного. Ко мне часто приезжали общаговские девчонки – хоть помыться по-человечески.
Ожесточенно разделывая рыбу, я лихорадочно прикидывала разные варианты дальнейшего поведения. Судя по всему, мой новый знакомый остается на ночь. А кровать одна! Стелить на пол нечего, из кресел лежбище не соорудишь, даже при помощи кухонных табуреток. И как спать, скажите мне на милость? В одной постели с незнакомым парнем! Конечно, она широкая, так что там можно спокойно расположиться, не боясь встретиться. А если приставать полезет? Что я буду делать? Правда, пока он ведет себя вполне корректно, но кто его знает… А раздеваться друг перед другом как? И отвернуться не попросишь, ни хрена ведь не понимает.
Такие мысли заставляли краснеть лицом к мойке. Я повернулась и вздрогнула: гость стоял в дверях и пристально следил за моими манипуляциями с газовой плитой. Изумленное выражение уже сползло с его лица, он только задумчивым взглядом провожал все мои движения. Я покраснела еще больше и рассердилась, отчего обычно начинаю грубить. Сердито начала накрывать на стол.
– Садись, – взглядом показала на стул, – ешь. Потом иди спать. Но утром я вызываю милицию, пусть они разбираются, откуда ты такой взялся! Имей в виду.
Увидев на столе рыбу, мой гость повертел в руках вилку и что-то настойчиво начал спрашивать, указывая на нее. Я пожала плечами: ему что, специальных приборов не хватает? Ужин прошел в молчании. О чем говорить, если все равно не поймешь друг друга? С аппетитом умяв свою порцию, парень красноречивыми жестами попросил выпить. Нет, не чаю. А явно чего-то алкогольного, потому что не узнать изображенную бутылку было невозможно. Однако! От скромности не помрет. Налила ему и себе чай, на который он слегка так поморщился и вздохнул.
Задумчиво прихлебывая кипяток и закусывая его зефиркой, смотрела в сторону, думая, что вариантов личности моего нового знакомого на самом деле немного.
Вариант первый. Иностранец-актер, который почему-либо остался посреди улицы в мороз. Ну бывает же, может, его ограбили. У нас тут как раз театр недалеко. «Да-да, из театра вышел в костюме и заблудился. А на обстановку он так странно смотрит, потому что в просвещенной Европе давно такого старья нет», – добавил внутренний голос.
Второй вариант. Ненормальный или какой-нибудь ролевик, помешанный на Средневековье, который решил прогуляться в полном облачении по улице. За эту версию говорила его неопределимая речь (может, это эльфийский Толкиена?), одежда, странные манеры. «А что зимой холодно, он не знал или совсем дурак». Ехидна внутри не унималась. Я вздохнула. Ну и третья версия. Фантастическая. Думать о ней не хотелось.
Покончив с ужином, я отвела гостя в комнату, сдернула покрывало с кровати. Вот только сегодня постелила чистое белье, прямо как чувствовала. Потом указала парню на постель:
– Можешь ложиться здесь, а я лягу там. Вот здесь, – я все показывала жестами и выразительными взглядами, – граница. Надеюсь, ты ее не нарушишь!
А про себя подумала, что он уснет, тогда потихоньку тоже лягу. Сплю я чутко, так что любое поползновение в мою сторону почувствую. Вот только что я смогу предпринять? Положить под руку что потяжелее?
Пока убирала со стола, мыла посуду, в комнате все затихло. Я решала еще одну проблему: умыться на ночь или остаться в макияже? Решила, что лучше уж я рискну показаться загадочному незнакомцу утром ненакрашенной, какая есть, чем с размазанной на пол-лица тушью. Залезть под душ не решилась – шпингалет в ванной того, можно сказать, отсутствует.
Успокаивая бешено бьющееся сердце, решительно выдохнула: ну, пошла! Возьму ночнушку, переоденусь в туалете и вернусь. На цыпочках прокралась в комнату, не удержавшись, глянула на спящего парня. Слава богу! Догадался до конца не раздеваться. Из-под одеяла виднелась рука и часть груди – в белоснежной тонкой рубашке. В тусклом свете из кухни умиротворенное лицо показалось совсем другим, на удивление нежным – ну прямо ангел! Худощавое лицо в обрамлении темных, слегка вьющихся волос чуть пониже плеч, черные бархатные ресницы и брови, прямой нос, легкая восточная нотка в целом – и ни следа бритья или щетины. Обойдя кровать, начала шарить руками под подушкой и одеялом. Где же она? Черт, неужели с его стороны?! Я вытянула руку дальше, и тут пальцы наткнулись на что-то твердое и тяжелое, лежащее поверх одеяла. Наклонившись, в слабом свете заметила, как посреди кровати что-то тускло блестит. В следующее мгновение до меня дошло, ЧТО ЭТО! Согнувшись от смеха, я бессильно сползла с кровати на пол. У меня была истерика. Зажимая рот руками, я хохотала как сумасшедшая и не могла остановиться. Напряжение дня сказывалось. Этот! Этот придурок! Положил на пограничной линии, очерченной мной на постели! Свой МЕЧ! Не тот ножичек, что я видела на улице, а настоящий длиннющий меч! Блин! Как в рыцарских романах: блюдет мою невинность! Рассказать кому, будут ржать до потери пульса! Просмеявшись, с трудом стала вставать на трясущихся ногах и сразу наткнулась на взгляд своего гостя. Тот сидел на постели, смотря на меня, и в его глазах явно читался приговор: «Чокнутая!» Проследив мой взгляд на меч, от которого у меня случился второй приступ истерического хохота, уже во весь голос, он презрительно сощурил глаза и отвернулся. Ну раз наш герой оказался столь благородным и целомудренным, значит, бояться мне нечего. Я наконец углядела свою ночнушку – она была аккуратно сложена на краю постели с моей стороны. Черт! Кажется, это он ее сюда положил, я ее всегда кладу под подушку. Фиг с ним, мне уже плевать. Схватив ее, пошла на кухню. Быстро раздевшись, скользнула в полупрозрачную рубашку, погасила свет, вернулась в комнату и легла с краешка. Как же я устала сегодня! Уже на грани засыпания мне в голову пришла еще одна идея насчет личности моего таинственного незнакомца: уж не телевизионный ли это розыгрыш? Сейчас чего только не придумают на потеху публике! Как вам реалити-шоу под названием «Накорми и обогрей эльфа»? Шансы на то, что это так и есть, весьма велики!
Ночью мне привиделось, что надо мной стоит этот парень и сосредоточенно что-то шепчет, положив ладонь мне на лоб. Однако глаза мои тут же снова закрылись, и я спокойно уснула, что в принципе было бы невозможно, будь это по правде.
– Доброе утро! – было первое, что я услышала проснувшись. Сон моментально слетел. В голове промелькнули события вчерашнего дня. Я резко развернулась и села. Мой гость, уже одетый, устроился в кресле и пристально смотрел на меня. Лицо, вчера бывшее растерянным, а во сне ангельским, сейчас имело вид надменный и жесткий, отчего красивым совсем не казалось. Кстати, выглядел он несколько утомленным, как будто ночью не спал. И как мне вставать? – Теперь мы можем поговорить. Оденься, а я пока выйду. – С этими словами он спокойно поднялся и, не глядя в мою сторону, ушел на кухню.
А меня стало потряхивать – от злости. Вот гад, значит, по-русски он все же говорит! Ну сейчас я ему все выскажу, уроду. Какого… он меня вчера весь вечер разводил?! Со злости не сразу попала в рукава халата, потом запуталась в завязках. Поддев ногами тапочки, решительно направилась в кухню. Встав в дверях, уперла руки в бока, сузила глаза и набрала побольше воздуха в грудь. Ну все, теперь держись! Я человек мирный и даже робкий, но когда меня разозлят…
Короче, в следующие пять минут этот тип услышал о себе много нового и весьма нелестного. Повторять свою речь не буду, потому как цензурного там почти не было. Мой «собеседник», явно не ожидавший от жидкой на вид девчонки подобных эмоций, сперва опешил, потом поморщился, а потом неожиданно рявкнул:
– Молчать, женщина! – Я замерла с открытым ртом на полуфразе, столько власти было в его голосе. – Сядь и послушай меня!
Поскольку я замерла столбом, он подошел вплотную и положил руку мне на плечо, заставляя сесть на табуретку. Сам устроился напротив, за столом. Помолчав минутку, начал рассказывать:
– Я узнал ваш язык лишь сегодня ночью, из твоей памяти. Так что твои вопли абсолютно необоснованны. Вчера применять этот прием не стал, потому как видел, что ты напугана. Попробовал бы прикоснуться к тебе, наверняка услышал бы дикий визг, ведь так?
Я неуверенно кивнула:
– Пожалуй, да!
– Поэтому я дождался, пока ты уснешь, и спокойно считал ваш язык.
– Считал? Замечательно! И что дальше? Может, все же объяснишь, кто ты такой, черт побери! И почему шатался вчера по морозу в таком виде?! – выразительным взглядом окинула я одежду парня.
– Мне можно вставить слово? – ехидно поинтересовался он. Я разрешающе повела рукой. – Спасибо! – насмешливо поклонился мой визави, приложив руку к груди. Клоун! – Я попал к вам из другого мира. Как вернуться, пока сам не знаю. Мне нужна помощь.
Черные бархатные глаза с ожиданием уставились на меня. А я что? Понятно что. Мои губы разъехались в злой усмешке.
– Значит, комедия продолжается. У меня что, вид полной дуры?
– Я не лгу! – вскипел парень.
– Ну да. И ты… как тебя зовут-то, говоришь?
– Мое имя Даанэль, – официальным тоном и с полупоклоном произнес мой собеседник. Ну прямо как на светском рауте.
– Даанэль? Какое интересное имя! Пусть будет так. Так вот, ты конечно же прибыл из магического мира и ты эльфийский принц! Примерно так?
– Я не эльф, по-моему, это невооруженным глазом видно. Хотя толика эльфийской крови во мне есть. И не принц. – Даанэль высокомерно посмотрел на меня. – Я король.
– Хватит! – ударила я кулаком по столу. – На тебе камера? Где она? Впрочем, неважно. Убирайся! Мне плевать, куда ты пойдешь, лучше сразу вызови свою съемочную бригаду, пусть подъедут, а то дуба дашь! Морозец с утра наверняка знатный.
– Я не знаю, что такое съемочная бригада и что ты подразумеваешь под словом «камера». Мне известны лишь слова, аналоги которым есть в моем родном языке. Сейчас мне нужна помощь, и я надеюсь получить ее от тебя… добровольно. Не хотелось бы прибегать к силовым методам.
Сказано это было угрожающим тоном. От взгляда Даанэля по коже пробежали мурашки. Я испуганно сжалась. В голове ударил тревожный набат. «Псих, точно псих! Как теперь от него отделаться? Спокойно! Психу надо подыгрывать, а как только улучу минутку, тут же звоню в милицию». Я опустила глаза:
– Какая помощь тебе нужна?
– Прежде всего, мне необходима информация о вашем мире. Он очень отличается от нашего, и у меня много вопросов. Ты на них ответишь?
– Хорошо, спрашивай.
– Я рад, что мы наконец пришли к соглашению. Кроме информации мне нужна теплая одежда, у вас слишком холодно; вчера за небольшое время, проведенное на улице, я едва не замерз.
– Э-э, где же я возьму зимнюю мужскую одежду? Как видишь, у меня мужчин в доме нет.
– А я и не стану носить чужую одежду.
– Предлагаешь купить? Это довольно дорого, я не миллионер.
– Купить?! Хочешь сказать, что у вас продается готовая одежда? Это же… глупо! Но в данных обстоятельствах я готов довольствоваться и этим, – торопливо добавил он. – Не знаю ваших цен, но, по-моему, полдюжины золотых с лихвой должно хватить на покупку всего необходимого.
– Можно я взгляну на твои монеты?
Вот сейчас и рассмотрим, что за денежки он пихал мне вчера. Сразу кое-что прояснится. Нумизматикой я увлекалась давно.
– Зачем? – полюбопытствовал Даанэль.
– Видишь ли, у нас в обращении другие деньги.
– Какая разница, золото ценится всегда и везде!
– Покажи, пожалуйста, хоть одну монету.
Если откажется, значит, точно китайская дешевка. Усмехнувшись, Даанэль вытянул из-за пазухи толстый замшевый мешочек, вытряхнул из него с десяток монет и придвинул мне:
– Ты сомневаешься в моей платежеспособности? Ну смотри.
Я вцепилась в золотистый кружок. Так, монета новенькая и блестящая, небольшая, где-то с наши два рубля, но толще. Тяжелая, по весу вполне сойдет за золото, но это еще ничего не значит. Разве что полить ее уксусом. Золото не разъедается кислотами и не темнеет. Другая проверка сразу не вспоминается. Вот еще в фильмах золотые монеты все кусают, интересно – зачем? А, наверное, чтобы посмотреть, нет ли под слоем позолоты другого металла. Кусать деньгу мне стало как-то неудобно. Так, что у нас с гуртом? Гурт есть, гладкий, с выбитыми по периметру символами. Значит, штампована на нормальном монетном дворе умными людьми. Ну и рисунок. На реверсе какие-то знаки, больше всего похожие на арабскую вязь, то есть ничего не прочтешь, даже цифры от букв я не отличила. А вот на аверсе меня ждал сюрприз. Спутать невозможно. С оттиска на меня смотрел тот, кто сидел сейчас за столом напротив, пристально наблюдая за моими манипуляциями.
– Это ты? – сам по себе вырвался вопрос.
– Разумеется. Это же деньги МОЕГО королевства, новые, только начали чеканить, после того как я взошел на престол.
Я вздохнула. Ладно, с деньгами подловить его не удалось. Более того, перебрав свои вчерашние версии, я поняла, что версия номер один уже неактуальна, а вот третья набирает обороты. Но и остальные сбрасывать со счетов рано. Я цеплялась за них, как утопающий за соломинку, иначе мой рациональный мозг не мог. Теперь я уже буду рада, если это розыгрыш. Потому что последние две версии сулят мне нехилые неприятности.
– Ты мне не веришь? – заметил Даанэль мои колебания.
Покусав губы, начала осторожно подбирать слова:
– Ну в такое трудно поверить. С тех пор как я узнала, что Деда Мороза не бывает, разочаровалась в чудесах. В жизни нет места сказкам. – Я жалко улыбнулась.
– Нет места сказкам?! Да ты с легкостью пользуешься удивительной магией, которую я даже не чувствую! Все увиденное мною вчера и сегодня просто не укладывается в моей голове!
– Магия?! Ты об этом, что ли? – показала я на плиту и чайник.
– Об этом и обо всем остальном. Для того чтобы творить подобное, нужен большой опыт, которого у тебя просто не может быть по причине юного возраста!
Как убежденно он говорит. Неужели можно так играть?
– Какого ответа ты хочешь?
– Расскажи о своем мире! – приказал Даанэль.
– Ладно, с чего начать?
– Как называется ваш мир?
– Мир? Планета, что ли? – уточнила я. Секунду подумав, он кивнул. – Наша планета называется Земля.
– Земля? Нет, не слышал. Почему у вас так холодно?
– Так Сибирь-матушка, трудно ожидать другого. Зима только началась.
– Хочешь сказать, будет еще холоднее? – Даанэль с ужасом смотрел на меня. – Как же вы здесь живете?
– Ну насчет холоднее не знаю, просто по календарю сегодня второй день зимы, – ответила я и хихикнула: – Весь мир кричит про глобальное потепление, а у нас ежегодно глобальное похолодание. Впереди три зимних месяца.
– А лето-то будет?
– Ах, лето! Как же без лета? Будет, но не скоро, через полгода снег сойдет, вот тогда и будет лето. – Привру немножко, все-таки снег в начале июня – это чересчур даже для нас, может, забудется и возмутится.
Но Даанэль только покачал головой и прошептал:
– Хаос и тьма! Почему же вы здесь живете? Неужели так везде?
– Не везде, это мы такие ненормальные, занесла нелегкая предков в эти гиблые места. Вот и маемся.
– Хорошо, этот вопрос мы выяснили. Перейдем к следующему. Что это вчера было на улице? Я даже не знаю, с чем сравнить. Тот мужчина, он был внутри этого, этого…
– Джипа, – подсказала я.
– Джипа? Что это?
– Это автомобиль. Ну, как сказать, механическая карета, без лошадей.
– Но как?! Сколько же нужно магии, чтобы заставить двигаться повозку, да еще с такой скоростью!
– Что ты заладил – магия, магия! У нас ее не бывает! Обычная физика и химия. В школе это проходят. – Я покосилась на Даанэля. – Ну у вас же должны быть гномы, которые в технике разбираются.
– Это гномы сделали?!
– Что? С чего ты взял? Нет у нас гномов. И других нелюдей тоже нет, – на всякий случай добавила я.
– Откуда же ты тогда про них знаешь? – подозрительно сощурился Даанэль. Я начала тихо похихикивать. – Что тут смешного, ты что-то недоговариваешь?
– Как тебе сказать, нет-то нет, но в книжках еще не такое прочтешь!
– Откуда же знает тот, кто написал? – не отставал дотошный тип.
– Да выдумки чистой воды. Так и называется – фэнтези… Слушай, я чувствую, что разговор затянется, может, попутно позавтракаем?
Даанэль поморщился. Было видно, что разговор крайне его интересует и прерываться он не хочет.
– Хорошо, но мы продолжим, договорились?
Я уже доставала из холодильника провизию.
– Между прочим, я даже не знаю твоего имени.
– Мое имя Мария, но лучше зови Машей.
При этих словах он поднялся, поймал мою руку и, склонившись в изящном поклоне, медленно приложил ее к своим губам:
– Рад познакомиться, Мария.
От изумления я открыла рот. И сразу стало не по себе. Первый раз в жизни мне целуют руку. При этом мы на кухне, а я в халате. Просто чудесно. Романтика-а-а! Сразу вспомнилось, кем он мне представился. Даже не какой-нибудь принц – король! А я-то со злости сразу с ним на «ты» перешла.
– А-а… э-э. Как же мне обращаться к тебе… к вам?
Я запуталась в словах и собственных чувствах и сама не заметила, как не просто поддержала игру, но начала в нее верить.
– До сих пор ты не очень задумывалась над этим. Предлагаю оставить все как есть. В вашем мире у меня нет королевства. – Даанэль помрачнел. – Да и в моем, возможно, не осталось.
– Как это?
– Ты же не думаешь, что я по доброй воле переместился в незнакомый мир? Мне оч-чень помогли в этом! – Кулаки короля сжались, по скулам заходили желваки.
– Ладно. Тогда, может, ты… вы…
Решительный жест остановил мою неуверенную речь.
– Мы уже решили не заморачиваться с титулами и остаться на «ты»! – улыбнулся Даанэль. – Странная манера общения у тебя, Маша. То ты краснеешь как маков цвет, а то демонстрируешь просто верх неприличного поведения, и одежда у тебя совершенно неподходящая для порядочной девушки. Никак не определю твой социальный статус.
Я возмущенно воззрилась на парня:
– Я?! Неприличного поведения?! Да надо мной все подруги ржут, что я свою девственность решила засолить до пенсии.
– А кто вчера весело смеялся над мечом на постели?! Не ты? Даже не представляю, что за женщина может обсмеять этот древнейший обычай! Только девица легкого поведения! – не менее возмущенно посмотрел на меня король. Я смутилась. Действительно, с его точки зрения, это верх неприличия.
– Именно что древнейший. У нас он встречается разве что в любовных романах. Наше общество очень далеко ушло от этого. К тому же я вовсе не весело смеялась, у меня просто истерика была после всего случившегося. Ты ведь, знаешь ли, совсем не похож на наших мужчин. А моя одежда самая обычная, ты других не видел.
Даанэль красноречиво смотрел на мои голые ноги. Я оглядела свой коротенький халатик, и мне жутко захотелось, чтобы он был хотя бы до колен. Ну не рассчитывала я форсить в нем перед малознакомым мужиком.
– Ну вот, опять покраснела.
В ответ я смогла лишь сдавленно прошептать:
– Может, ты перестанешь меня до этого доводить? – Справившись с голосом, добавила: – Мне и так очень неловко от всей этой ситуации. Я никогда не оставалась наедине с посторонним мужчиной дома, и как вести себя, чтобы это было прилично с любой точки зрения, просто не знаю. Я, пожалуй, переоденусь, а ты пока порежь колбаски с хлебом. Надеюсь, особы королевской крови на это способны?
Не поднимая глаз, ушла в комнату. Лучшее успокоение – в работе. Так что я стала прибирать в комнате. С опаской переложила меч в кресло, расправила постель, застелила и положила его обратно. Красивое и смертоносное оружие. Ну пусть лежит, главное – на острие не напороться. Но это вряд ли, потому что желание поваляться днем на кровати, раскинув руки-ноги, у меня теперь явно не возникнет.
Потом я стала думать, как одеться, чтобы выглядеть «прилично» и не нарваться снова на звание публичной девки. Ну нет у меня ничего такого, единственная длинная юбка, и та с ужасающими разрезами по бокам. А все остальное – гардероб современной студентки со всеми вытекающими последствиями. Решившись, надела брюки от делового костюма, в котором я ходила на экзамены, и относительно свободную блузку. Надеюсь, пронесет.
– Иди завтракать. – Голос Даанэля (надо, кстати, что-то делать с его именем, а то у меня язык сломается) настиг меня на застегивании пуговиц. Я глянула на часы: для успокоения он мне дал минут пятнадцать.
На кухне все вытащенное мной для завтрака было аккуратно сервировано на столе.
– Особы королевской крови должны владеть такими умениями, по сравнению с которыми накрыть на стол и убрать при необходимости – сущая ерунда. Это входит в программу воспитания королевских отпрысков. Прости, я больше не буду тебя смущать. Мир? – Парень серьезно и устало смотрел на меня. – Мы можем продолжить беседу за столом. У тебя нет вина?
Ну я над ним просто балдею!
– Твои извинения приняты. Мир. А вино за завтраком у нас не пьют. И вообще, это напиток для праздничных случаев, не самый дешевый, между прочим.
– Тогда расскажи о себе, коротко. Мне нужно знать о тебе хоть что-то, чтобы больше не совершать ошибок. Ты почти подросток, но живешь одна. Видимо, небогато. И у тебя много книг. Правда, прочесть я их не могу, придется учиться этому. Причастность к магии отрицаешь, так чем же ты живешь?
– Я студентка, учусь в университете на заочном и вольнослушателем посещаю лекции между сессиями. Приезжая. Пока меня содержат родители, но я ищу работу. А одна потому, что подруга, с которой мы снимали эту квартиру, ушла жить к своему парню, а за квартиру все равно заплачено до нового года.
– В вашем обществе это допустимо, то, что ты рассказываешь? – Мой собеседник вновь был изумлен.
– Да обычное дело в общем-то, а что тебя удивляет?
– У вас женщины учатся? И юной девушке возможно одной жить в чужом городе? И что значит – подруга ушла к парню?
– Женщины могут учиться наравне с мужчинами, так же как работать и обеспечивать себя. А наша мораль, согласна, весьма своеобразна. Отношения в обществе довольно свободные, особенно среди молодежи. Только…
– Что – только?
– Чем лучше договорные браки, широко практиковавшиеся в прошлом? Заставлять жениться людей равнодушных, а порой и неприятных друг другу – это отвратительно!
Даанэль с интересом слушал меня:
– Сколько тебе лет?
– Королям не говорят, что невежливо задавать такие вопросы женщине?
– Говорят, – успокоил меня Даанэль, – но тебе, по-моему, рано стесняться своего возраста.
– Мне восемнадцать, почти.
– Почти восемнадцать? – протянул он, недоверчиво оглядывая меня. – Я бы дал тебе меньше. Моей сестре тоже семнадцать лет, и ее рассуждения очень похожи на твои. Видимо, это свойство девушек данного возраста, – улыбнулся Даанэль, а потом помрачнел: – Я очень боюсь за нее, она осталась там совсем одна. Мне нужно вернуться как можно скорее, но без магии… не знаю, как это сделать. Тут у вас творится что-то странное. Применив всего одно серьезное заклинание, я чувствую себя выжатым досуха. Без вливания извне мои силы не восстановятся, но даже следов магического ветра я не чувствую. Не понимаю, как такое может быть, все населенные миры имеют естественный магический фон, это как… как атмосфера. А у вас его нет. Может, магия локализована в каких-то местах? Помнится, я читал о чем-то подобном. Мне надо найти такое место, там я смогу открыть Магические Врата домой.
– У тебя усталый вид. Ты плохо себя чувствуешь?
– Это потому, что ночью я изучал ваш язык. Он оказался довольно сложным, так что я слегка не рассчитал силы. А восстановить их неоткуда. И мне становится все хуже. Это магическая опустошенность, которая не прекратится, пока я не найду какой-нибудь источник магии.
– Как… ломка?! Ты можешь умереть?
– Надеюсь, до этого не дойдет. Есть способы восстановления сил. – Даанэль отвел взгляд. – Но тебе о них лучше не знать.
– Способы? Какие?
Прежде чем ответить, он помолчал, видимо что-то мысленно прикидывая.
– Это из раздела черной магии. Все живые существа наполнены магической Силой, можно получить ее при… взаимодействии. Для этого мне нужно выйти на улицу.
– Жертвоприношение? Ты с ума сошел! Убийство карается по закону!
– Ну почему сразу убийство. Есть не столь радикальные методы. Но обсуждать я их не буду, – предостерегающе поднял он руку. – Давай я тебе лучше изложу свой план действий, а ты послушаешь и поправишь меня, если я в чем-то ошибусь. Сейчас ты отправишься за одеждой для меня. Если у вас продается готовая верхняя одежда, то покупай все, что нужно по вашей погоде, денег у меня хватит. Я в это время попробую стабилизировать свое состояние, пока это возможно. Еще мне необходимо научиться читать и писать по-вашему, ты сможешь достать какую-то книгу с несложным текстом для этой цели? Потом я отправлюсь искать подходящую… кандидатуру для восстановления своих сил. А тебе в это время, наверное, придется пойти в гости к кому-то из подруг. Не нужно возражений, – поморщился Даанэль. – Мне самому неприятно об этом думать, но другого выхода я не вижу. Сейчас мне слишком плохо, чтобы думать о моральной стороне дела.
Я нервно сглотнула, представив квартиру, залитую кровью.
– У нас будут проблемы с законом.
– Если то, что ты рассказывала о вашем обществе, – правда, то вряд ли, – неприятно усмехнулся король. Я вытаращила глаза. Не поняла, что он собрался делать. – Есть возражения? По существу!
– Если ты обещаешь, что никто не пострадает, то возражений нет. Есть поправки и дополнения.
– Слушаю.
– Я не смогу пойти в магазин с твоими деньгами. Золото у нас – это не платежное средство, а скорее товар. Его можно продать, но для этого надо найти ювелира-оценщика. Сама я не стану ходить с золотом в кармане, пойдем потом, вместе. У меня есть деньги – на Новый год и день рождения отложены. Если ты пообещаешь возместить мои затраты, я куплю все, что тебе нужно… Дальше. Вот тут в шкафу одежда двоюродного брата, правда летняя. Он геолог и сейчас за границей в экспедиции, а свои вещи оставил у меня. Предлагаю тебе переодеться прямо сейчас, мала точно не будет. Какой у тебя рост?
– Четыре локтя.
– Хороший ответ. Еще бы знать, сколько это. Подожди, – буркнула я и пошла в комнату. Там вытащила спортивную сумку с вещами брата и начала потрошить ее.
– Я не надену чужие вещи. Не трать время зря. Лучше иди скорее в магазин. Мне сейчас нужно остаться одному. – В дверях стоял Даанэль с гримасой боли на лице. Я выпрямилась и твердо взглянула на него:
– Тебе необходимо переодеться. В мое отсутствие может кто-нибудь прийти, например хозяйка квартиры. Она любит неожиданно наведываться в гости. Это же ненадолго, я вернусь с новой одеждой. И надо спрятать твое оружие. Его никто не должен видеть. Если для избавления от боли тебе нужно, чтобы я ушла, то пойду прямо сейчас. Мне понадобятся твои мерки для обуви и одежды. Рост. – Я встала рядом. Так, на голову выше меня, значит, где-то сто восемьдесят – сто восемьдесят пять. – О, у меня же есть портновский метр. Сейчас быстренько тебя измерим. Нам нужен обхват груди. А рубашки, по-моему, различаются по вороту.
Когда я подошла к Даанэлю с метром в руках, нацелившись на шею, тот отшатнулся от меня как от чумной:
– Что ты делаешь?!
– Спокойно, душить не буду. Если хочешь, измерь сам свою шею и грудь заодно. Скажешь мне, сколько получится. А-а, черт, ты же цифры не знаешь! Придется все-таки мне. – Я осторожно приблизилась, растягивая метр. – Снимай свой этот… камзол. Рубашку можно оставить, она тонкая. Что ты на меня так смотришь, тебя что, не мерили никогда?
– Мерили. Только портные у меня мужчины… А, ладно, давай.
– Подними руки.
Стараясь пальцами не касаться тела, я осторожно продела ленту за спину парня, свела концы на груди. Так, что тут у нас? Сорок восемь – пятьдесят. Теперь шея. Приподнявшись на цыпочки, протянула ленту за шею. Как тут ее мерить-то? Угу, сорок один. Записать, а то забуду. Ногу мерить не буду, а то его кондратий хватит. И так весь напряженный, у меня у самой руки трясутся – много ли мужиков я мерила в своей жизни, разве что младшего брата. Смерю сапог.
– Переодевайся, а я пойду собираться. – Протянула ему футболку и спортивные штаны брата. С гримасой отвращения он взял вещи. – Все чистое, не делай такое лицо.
Через пятнадцать минут я вышла из ванной полностью готовая, заглянула в комнату. Король сидел в кресле с закрытыми глазами и болезненно искривленными губами. Переоделся все-таки, но размер оказался великоват, брат у меня здоровенный мужик. Однако августейшую персону теперь было не узнать.
– Даанэль… – тихонько позвала я. – Может, тебе врача вызвать?
– Ваши врачи мне не помогут. Ты уходишь?
– Да. Пойдем, покажу, как закрывается дверь.
В прихожей проверила, все ли взяла, надела сапоги, а шубу мне подал Даанэль, я протянула руки назад, и он ловко и бережно накинул мне ее на плечи. Шапка, шарф, рукавички в карманах.
– Ну все, пошла. Наверное, лучше, чтобы ты никому не открывал. – Я с сомнением взглянула на парня, который устало привалился к стене. – Нет, не получится, у хозяйки ключ, может и сама открыть, будет только хуже.
– Спасибо за заботу, я как-нибудь разберусь, – устало улыбнулся Даанэль. – Иди, – легонько подтолкнул он меня к двери.
– Закрывается и открывается вот так, – покрутила я ручку замка. – Ключи возьму, чтобы самой открыть.
Я распахнула дверь и сразу услышала, что у соседей щелкнул замок. Выходил сосед, которого провожала жена. Не слишком приятная пара – сорокалетние бездетные супруги. Я быстренько прихлопнула свою дверь и хотела проскочить к лифту, но соседи с одинаково ехидными ухмылками смотрели на меня.
– Маша! У тебя гость? – пропела тетя Лена. – Завела себе парня?
– С чего это вы взяли? Никого я не заводила, – попыталась откреститься я.
– Ну да, а то мы вчера не видели, что ты вечером пришла с хахалем и он не уходил. А утром орали на весь дом. Что это за костюм был на нем, а?
Вот ведь сволочи, в глазок подглядывали!
– Да это однокурсник мой, мы вчера с Геродота приехали, – вдохновенно начала я. – Ну посвящение для первокурсников устраивали, а потом… вот… надо было заехать.
Что врать дальше, я не знала.
– Эх, молодежь, ни стыда ни совести! Смотри, а то ведь хозяйке расскажем, а она и родителям позвонит, если что.
От возмущения я чуть не ляпнула, что сами не лучше – то один, то другой к себе таскают мужиков и баб. Лично сталкивалась несколько раз на площадке. Но в это время дверь распахнулась, явив злого Даанэля:
– По какому праву вы осуждаете девушку?! Маша, иди, я сам разберусь.
Я предостерегающе взглянула на парня, но тот успокаивающе кивнул мне, и я, закусив губу, пошла к лифту. Нажала на кнопку вызова, и, пока ждала, вопли сзади вдруг стихли, и соседка совершенно спокойно отправила мужа:
– Саша, ты иди, а то опоздаешь, а с молодым человеком мы поговорим.
Я не выдержала и обернулась. Сосед подходил ко мне, а Даанэль и тетя Лена уставились друг на друга изучающими взглядами. Тут подошел наконец лифт, и я шагнула в него, мысленно уповая на то, что у моего короля хватит ума не раздувать скандал.
Идя по улице, пыталась переварить события последних суток. Сейчас я уже не сомневалась в личности своего гостя. Странно, пары часов общения хватило, чтобы убедить меня на сто процентов. Ну невозможно так играть! И в порядочности Даанэля я была уверена, такой не кинет. Как ни смешно, меня сейчас волновал вовсе не тот факт, что я оставила в квартире малознакомого мужчину, а чтобы этот мужчина не натворил дел с соседями. И еще беспокоило его состояние, видно, его мучают сильные боли, но он пытается скрыть это.
Из подъезда по-быстрому позвонила девчонкам в общагу, чтобы они не приезжали сегодня на помывку, а я сама к ним заеду в гости. Объяснять ничего не стала, пообещала, что приеду – расскажу. Что врать подругам, я еще не придумала. Да и трепаться по телефону – недешевое удовольствие. Родители в этом году сами настояли на покупке сотового, чтобы звонить мне в любое время. А девчонки обзавелись телефоном вскладчину и держали его в комнате как квартирный.
Пробежка по магазинам отняла три часа. Сначала я пошла в книжный, потому что потом со шмотьем таскаться будет трудно. Консультант с удивленным видом выслушал мой сбивчивый рассказ про иностранца, который бегло говорит по-русски, при этом не зная даже алфавита, а теперь хочет научиться читать и писать. Предложил взять учебник грамматики русского языка для иностранцев. Я с сомнением пролистала его, но с ходу, конечно, не поняла, то ли это, что мне нужно, и смущенно попросила еще обычный букварь для детей, ну как-то же мы учились по нему! Взяла чек, мне надо будет отчитаться за покупки.
После книжного отправилась в ближайший торговый центр, в отдел мужской одежды. Чувствовала себя при этом странно. Я, конечно, покупала кое-что младшему брату и отцу в подарок, но обычно брала с собой подругу, чтобы посоветоваться. А ходить одной среди покупателей-мужчин или пар, выбирающих одежду, было неловко. Долго не могла решиться на что-нибудь конкретное – вдруг не понравится или не подойдет. А потом плюнула: наша мода ему все равно чужая, что ни возьми, будет непривычно. Так что главное, чтобы было тепло. Купила зимние ботинки, аляску с отороченным мехом капюшоном, комплект из вязаной шапочки и шарфа, меховые овчинные перчатки, свитер, утепленные джинсы и трико, пару рубашек. Ах да! И носки, несколько пар, теплых. Наслышана, что у мужиков это больное место. И тапочки, тапочки не забыть. Продавцы с интересом посматривали на меня, но объяснять я ничего не собиралась. В сторону белья только кинула смущенный взгляд и решила, что надо будет – купит сам.
Покупки стали в копеечку. М-да, если в ближайшее время не продадим его монеты, уже через пару дней в магазин будет идти не с чем. Дороговато обходится содержать короля, хихикнула я при мысли об этом. Потом зашла в аптеку, купила анальгин и спросила еще чего-нибудь от боли на всякий случай, вдруг ему поможет, и зубную щетку. Задумчиво покосилась на бритвы – все-таки не мальчишка, но вспомнила, что щетины на нем не заметила. Отца по утрам я помнила хорошо.
Нагрузившись покупками, возвращалась домой. Неслабые баулы получились, особенно ботинки оттягивали руки. Мороз, кажется, спал, но все равно желания задерживаться на улице не вызывал. Зашла в магазин рядом с домом. Купила пельменей, чтобы приготовить по-быстрому. Чем кормят королей, я представляла весьма смутно, но в любом случае денег на разносолы уже нет. Хорошо, хоть запас картошки у меня есть, с голоду не помрем. Почему-то в голове и мысли не возникло, что мой гость в ближайшее время куда-то денется.
Выйдя из лифта, невольно прислушалась. За моей дверью тихо, у соседей тоже. И сама не знаю, чего ожидала. Поставив сумки на пол, принялась греметь ключами, отпирая замок. Едва вошла в прихожую, навстречу мне из комнаты шагнул Даанэль, волосы которого влажно поблескивали. Наверное, ванну принимал.
– Ого! Смотрю, ты ответственно подошла к выполнению задания, – с уважением оглядел он размер сумок.
– Ага, я вообще такая, ответственная. Тебе лучше? – заглянула я в глаза короля и не увидела там и следов страдания.
– Я восстановил свои силы, хоть и не до конца, но по крайней мере теперь не испытываю дискомфорта.
– Ты пойдешь искать… кандидатуру?
– Нет необходимости, – неохотно пояснил он в ответ на удивленно поднятые брови. – Я уже.
– Как?!
– Соседка твоя Силой поделилась. На редкость неприятная и развращенная особа. – Король брезгливо поморщился и передернул плечами. – Но для моей цели подошла идеально. Кстати, выяснилась одна любопытная вещь. Видимо, из-за того что магией вы не пользуетесь, она даже не заметила, сколько Силы я из нее выкачал. Это облегчает мне жизнь. Давай показывай, что купила!
Я стала вытаскивать вещи, игнорируя недовольные взгляды короля. Наконец он не выдержал:
– Это у вас носят мужчины?
– Ты же видел соседа. Все одеваются примерно так же.
– Ну и мода у вас.
– Да уж какая есть.
– И как же я к ЭТОМУ буду крепить свое оружие?
– У нас не ходят с оружием. Это противозаконно.
– Шутишь?! – Даанэль был изумлен до глубины души. – А как же люди должны защищать себя? Или ты хочешь сказать, что у вас настолько безопасно?
Ну вот что сказать ему? Я пробормотала: «Моя милиция меня бережет» – и решила временно прикрыть эту тему – до тех пор пока не придумаю достаточно веских аргументов, чтобы убедить его оставить оружие дома, а то с него станется захватить свой арсенал.
Потом я попросила его примерить одежду – не ошиблась ли с размерами, проще сразу сходить обменять, хоть и не хочется снова выходить на мороз. Сама ушла. В ванной меня ожидал сюрприз – шпингалет был на месте, в исправном состоянии. Однако! Удачный король мне попался. Интересно, как он его чинил, в доме даже отвертки нет. Вымыв руки, пошла варить пельмени.
Результатом переодевания я осталась довольна – мой гость совершенно преобразился. Кроме королевской осанки, надменных взглядов и россыпи перстней на пальцах, теперь ничто не выдавало в нем царственную особу из другого мира. Правда, один раз он меня здорово насмешил – когда пришел с носками в руках и спросил, что это за такие странные короткие чулки. Я в это время пробовала бульон, поэтому обожглась и поперхнулась. Покраснев от еле сдерживаемого смеха, объяснила, что чулки у нас носят только женщины, и то далеко не все. Увидев, как сузились глаза короля, поспешила оправдать свое веселье:
– Ваше величество, ты отлично смотришься в своей одежде, и все ее детали прекрасно гармонируют друг с другом. Но в нашем варианте мужской одежды чулки не предусмотрены никоим образом. Более того, их наличие поймут превратно. – В ответ на удивленно приподнятую бровь сердито пояснила: – Сочтут голубым! – Все еще не понимает. За что мне это наказание?! – Это когда мужчина с мужчиной…
Ага, дошло наконец. Взбешенный взгляд короля я проигнорировала, так как пельмени вскипели и пришлось их срочно спасать, чтобы не убежали.
– Первый, кто посмеет сказать мне это, лишится своего языка! – вдруг выдал он. В ответ я чуть кастрюлю из рук не выпустила.
За обедом Даанэль почти не притронулся к еде. Вернее, попробовал один пельмень, поморщился и отодвинул тарелку. Потом он только изредка прихлебывал чай. Не понравилось. Скажите, какая цаца. Вместо еды он вновь начал донимать меня вопросами о нашем мире. От вопросов по обществознанию и истории техники мы как-то плавно переместились к сказкам. Даанэль велел мне рассказывать старые народные легенды и сказания, в которых упоминались магия и необычные персонажи. А заодно повспоминать о местах силы, как он их обозвал: не ходят ли у нас слухи о местностях, в которых часто творятся необъяснимые явления. Иными словами, его интересовали любые упоминания о проявлениях магии в нашем мире.
После обеда мы расположились в креслах по обе стороны журнального столика и продолжили крайне «содержательную» беседу, во время которой я с тоской косилась на свои книги, ожидавшие моего внимания. Скоро сессия, часы тикают. Его величество мои взгляды начисто игнорировал, видимо считая свои дела важнее. Слушая собранные со всего мира бредни о летающих тарелочках, снежных людях и, вкупе с ними, о принцессах всех мастей, русалках, колдунах и прекрасных эльфах, Даанэль серьезно кивал головой и что-то иногда записывал на листе бумаги, который стребовал с меня в начале беседы. Я вытащила ему пачку бумаги, ручку и карандаш. Он вопросительно покосился на них, повертел в руках, провел на листе несколько черточек и остался доволен. Рядом лежал учебник, раскрытый на карте мира, где он с моей помощью производил пометки. К вечеру на полях плотно исписанного изящной вязью листа было несколько мастерски выполненных миниатюр с изображениями сказочных существ. Несколько из них я определила: летящий дракон, фея с крылышками, грифон. Другие были незнакомы или знакомы смутно. Я восхищенно посматривала на рисунки – а здорово короли рисовать умеют! Наконец не удержалась:
– А рисование тоже входит в программу воспитания королевских наследников?
– Скорее наоборот. Это моя личная привычка. – Даанэль прикрыл лист ладонью. – Пожалуй, достаточно ваших сказок, общее представление я себе составил. Давай перейдем к вашей письменности?
– Ой, совсем забыла. – Я рванула в прихожую за маленьким пакетом с книжками. – Я же купила тебе два учебника, правда, не знаю, помогут ли они. – Выложила перед королем книги. – Вот это учебник русского языка для иностранцев, а это я взяла на всякий случай.
– Что за книга? – Он с любопытством листал красочные страницы.
– Букварь. По нему дети учатся читать, – кусая ноготь, неуверенно проговорила я. – Может быть…
– Отлично! С нее и начнем. Какая единица лежит в основе вашей письменности? У вас есть алфавит?
– Вот он, на форзаце. В нашем языке тридцать три буквы. Я буду их называть и показывать, ладно?
– Буквы, это хорошо, проще для меня. Подожди. Встань.
Я послушно поднялась. Даанэль поднял кресло и переставил его рядом со своим:
– Садись здесь, а то нам будет неудобно.
– Только давай я сяду с той стороны, а то будем толкаться руками.
– Почему?
– Я левша. А ты же пишешь правой рукой?
– Я владею обеими руками одинаково.
– Это необычно. Ладно, если так. Приступим? А, бэ, вэ…
Через час я утомленно потирала глаза. А король был бодр по-прежнему. Знания он впитывал как губка. Алфавит запомнил если не с первого, то со второго раза точно. А написание букв пошло и вообще на ура. Учитель из меня, конечно, тот еще, но с таким учеником заниматься было просто удовольствие.
Внимательно оглядев меня, Даанэль наконец спохватился:
– Ты, наверное, устала и проголодалась.
– Ой, да и ты тоже, погреем пельменей?
Король поморщился:
– Спасибо за предложение, но я не голоден. К тому же качество пищи оставляет желать лучшего. Сколько раз в день вы едите?
– Три раза – стандарт.
Даанэль с сочувствием смотрел на меня:
– Да, отсутствие магии накладывает отпечаток. Маг способен жить без пищи долгое время, силы он черпает из своего магического резерва.
– Но вчера ты на аппетит не жаловался, да и утром тоже.
– Вчера и особенно сегодня утром мои силы были подорваны. В таком случае нужно регулярно питаться, иначе погибнешь. Сейчас я себя хорошо чувствую, так что ты иди поужинай, да и можешь спать. Систему вашей письменности я понял, ночью буду практиковаться.
– Ты будешь заниматься всю ночь?
– Сон мне нужен не так как тебе, да и время поджимает.
После ужина и ванны я увидела, что Даанэль переместился в кухню. Я осторожно присела на табуретку. Он оторвался от чтения букваря и светло улыбнулся:
– Замечательная книга! Для детей в самый раз. У нас таких нет, и учиться читать мне приходилось по нудным хроникам. Если я вернусь… когда вернусь, – поправился он, – то непременно введу букварь у себя. Ты хотела о чем-то спросить?
– Да. Какие у тебя планы на завтра?
– Ты говорила, что можно продать золото. Предлагаю этим и заняться.
– Завтра воскресенье, выходной. Вряд ли попадем в ювелирный магазин к оценщику.
– Выходной? Что это?
– В выходные большая часть контор закрыта, отдыхают.
– Все же странный у вас мир. Как можно отдыхать, если есть клиенты или покупатели? Это же потеря прибыли!
– А у вас что, совсем не бывает выходных?
– Ну какие выходные, например, у короля, сама подумай! Почему-то народ считает, что жизнь правителя – сплошные удовольствия! Да любой бал, где придворные развлекаются от души, для короля – забота и работа!
Видимо, его величество был задет за живое.
– Верю, верю! – замахала я руками. – У меня есть другое предложение. В ювелирный мы, конечно, зайдем на всякий случай, но можно еще попытаться продать золото коллекционерам-нумизматам. Таких монет они уж точно не видели, еще бы знать, насколько золото чистопробное.
– Это золото высшей пробы. На моем монетном дворе из другого не чеканят. А у тебя есть знакомый коллекционер?
– По воскресеньям собирается клуб нумизматов. Я захаживаю туда и кое с кем знакома. Можно попробовать.
– Так и поступим. Когда они собираются?
– В двенадцать часов. Ну в полдень.
– Договорились. Иди спать.
– Ты правда не хочешь есть? Я могу что-нибудь другое приготовить.
– Правда. Но за заботу спасибо.
Я ушла в комнату. Сейчас высушу волосы и хоть просмотрю взятые вчера книги. Контрольную мне никто не отменит. Кинула взгляд на кровать – меч вновь лежал на середине. Когда я вернулась из магазина, его не было и вообще все оружие исчезло. Расчесав волосы, оставила их пока распущенными, потом заплету в косу, они у меня сейчас хоть не очень длинные, до середины лопаток, но ночью мешают. Все собираюсь сделать стрижку – надоели до ужаса, да руки не доходят. Аккуратно вытянула покрывало из-под меча и изумленно уставилась на постель: белье было мое и не мое – рисунок тот же, но чистое и гладкое, без единой складочки. Что за чудеса? Король постарался? Привык спать на новом белье?
Я нырнула под хрустящее одеяло и взяла книжку из стопки. Угу, «Восстание Уота Тайлера», поглядим, есть ли что полезное. Вооружившись карандашом, углубилась в сладостный мир английской истории. Обложившись книгами и зачитавшись о подлости средневековых властителей, не заметила, как подкрался король, вполне реальный:
– Кхм. Я думал, ты спишь.
От испуга я вздрогнула всем телом.
– Тоже решила немножко позаниматься. Сессия скоро.
– О чем читаешь?
– О том, какие нехорошие короли встречались в нашей истории.
– В самом деле? Дашь мне почитать? Всегда любил историю.
– Да пожалуйста! Выбирай любую. Кстати, у меня есть учебник по религиоведению. Кроме главных религий мира там есть описание небольших культов разных народов. Ну шаманы там всякие… Может, найдешь в нем что полезное.
– Давай! – обрадовался Даанэль.
– Э-э. Возьми вон на полке том в зеленом переплете.
Вставать я не хотела, потому что уже переоделась в ночнушку, а в ней такие вставочки есть, прозрачненькие. Мне ее девчонки в прошлом году на день рождения подарили, сказали, что непременно пригодится. А купить сегодня что поприличнее я, конечно, не догадалась.
– Слушай, Даанэль (нет, определенно надо что-то делать с его именем), а зачем ты опять положил свой меч? Между нами вроде и так все ясно.
После утреннего разговора ни одного скользкого взгляда в мою сторону брошено не было. Король обернулся с книгой в руках, и лицо его было ну очень серьезным. Чеканя слова, проговорил:
– Меч останется на своем месте до тех пор, пока я сплю в этой постели. Ты что-то имеешь против?
Я неохотно ответила:
– Да нет, просто боюсь порезаться, он ведь, наверное, острый.
– Острый, и даже очень. А ты не приближайся к нему. Спишь ты очень тихо, как я заметил, так что случайно не порежешься. – С этими словами король вышел. Кажется, разозлился.
Я собрала книги с постели, дотянулась до выключателя и закрыла глаза. Что день грядущий нам готовит?
Даанэль лег уже под утро, я слышала, как он раздевался, и почувствовала колебания кровати. Тут же все затихло, и я снова уснула.
Глава 2
Выход в свет
Воин ли тот, кто в поле один?
Проснулась я от звонка в дверь. Ошалев со сна, подскочила, накинула халат и рванула к двери. В голове заметались страшные мысли, что это хозяйка квартиры. Наверное, соседи все же доложили. Что делать? Открыть придется, она бесцеремонная, может и сама войти. Один раз я была в ванной и не слышала звонка, а когда вышла, обнаружила хозяйку, придирчиво осматривающую кухню.
Прикрыв дверь в комнату, решила, что грудью встану, но дальше прихожей не пущу. Скажу, что заболела гриппом. Состроила несчастное лицо и хриплым голосом спросила:
– Кто там?
– Машка, открывай, это я.
– Танька, чего тебя принесло в такую рань?
– Открывай быстро, говорю. Я тебе щас шею намылю!
Я с неохотой потянулась к замку. Не пустить ее не получится. Танька решительно рванула дверь и ввалилась в прихожую. Оглядела меня, сузив глаза:
– Живая? Ну щас получишь у меня! Ты куда пропала? Мы с девками за ночь чуть с ума не сошли! Главное – позвонила, таинственным голосом сказала не приезжать и обещала сама заехать. Мы ее ждем, извелись все! А ее нет! Почему телефон не отвечает, а?!
Ой! Я же про девчонок вчера совсем забыла! И правда звонила им. А потом закрутилась тут. Забыла перезвонить, отбой дать, а телефон, поди, сел. Я яростно зашептала:
– Не ори ты так, соседей перебудишь.
– Чего?! Как это – не ори?! – еще больше взвилась подруга. – Что у тебя случилось?
– Да ничего не случилось. Слушай, давай я потом позвоню, все объясню, чесслово.
– Ну ты, Машка, нахалка! Я чуть свет подскочила, приехала ее проверять, живая ли вообще, а она еще меня за дверь выставляет! Даже не оправдывается! Я замерзла как цуцик, никуда не уйду, пока ты вразумительно мне все не объяснишь.
На этом месте челюсть у Таньки отвисла, глаза стали натурально круглыми, а смотрела она мне за спину:
– Вот это да!
Я обернулась. Дверь в комнату беззвучно отошла, и в первых лучах начинающегося дня была отлично видна часть постели, на которой мирно почивал его величество король Даанэль. Бли-ин! Черт, черт, черт!
Я захлопнула дверь и обратилась к стоящей с открытым ртом подружке:
– Говорю же тебе, не ори. Человека разбудишь.
– Вот так наша святая Мария! В тихом омуте черти водятся. Значит, ничего не случилось, да?! – Глаза Таньки разгорелись в предвкушении сенсации. – Это кто такой? Ты же у нас сама чистота и невинность! – Говоря, подруга попутно начала раздеваться. Я тяжко вздохнула:
– Это не то, что ты подумала.
– Да? А что, в данном случае есть варианты?
– Представь себе, есть. Пошли на кухню, раз уж все равно разделась.
Танька уже снимала сапоги:
– Слушай, а где его одежда? И обуви нет.
Ну правильно, мы ж обновки еще не вывесили в прихожую.
– «Где», «где» – в Караганде! Какая тебе разница?
– Ой, темнишь ты что-то, девонька. Давай рассказывай.
Я прошла на кухню, а Танька пошла в «удобства». Вернулась, торжественно сияя:
– Ага, у тебя там две зубные щетки стоят! Колись давай!
Тут ее взгляд упал на стол, где на уголке мирно притулился букварь и учебник по религиоведению со вложенным в него листом.
– Это чего?
Ну вот что я ей сейчас объяснять буду? Подруга бесцеремонно раскрыла учебник и вытянула из него лист, исписанный Даанэлем:
– Ух ты! Да это ж ты, классно! Он рисовал?
Я выдернула из ее руки лист и увидела на полях две женские головки. Одна – незнакомая красивая девчонка с капризным ротиком и волосами, убранными в высокую прическу, а вторая – вторая и впрямь я. Не слишком красивая, лицо «типическое-типическое», как говаривал герой одного фильма, но похожа так, что невозможно ошибиться. Мои чуть раскосые глаза, нос почти прямой, но с немного вздернутым кончиком, широкие скулы, остренький подбородок, светлые брови; волосы собраны в простой хвост. Блин, да я сама своих черт так не знаю! Сразу подумалось: как бы заныкать этот листочек? Всегда мечтала иметь свой портрет. Подруга требовательно смотрела, ожидая объяснений.
– Чай будешь? Тебе с чем? – задала я чисто риторический вопрос, лихорадочно придумывая, что бы такое соврать, чтобы убедительно вышло.
– Ты не финти. Рассказывай давай.
На этом месте нас прервали, к моему счастью. Как всегда неслышными шагами вошел Даанэль, в джинсах и новой рубашке, оглядел высокое собрание и изрек в своей манере:
– Доброе утро, дамы! Маша, у нас, кажется, не были запланированы гости? – И выразительно посмотрел на меня.
Ага, попробовала бы я не пустить Таньку, да она бы весь дом разнесла по кусочкам.
Та цепким взглядом оглядела парня с головы до ног, задержавшись на прическе и руках со сверкающими кольцами (не мог снять, а?), потом приторно улыбнулась:
– Приятно познакомиться. Как тебя зовут, погубитель невинных душ?
Вот язык без костей у человека! Я тяжко вздохнула:
– Знакомьтесь. Таня – Даан… Данил.
Кинула предупреждающий взгляд на короля: «Молчи, пожалуйста, не лезь». Тот вскинул бровь, а потом низко склонился и повторил вчерашний трюк с целованием руки. Видимо, этот ритуал у него въелся в плоть и кровь. Я аж скривилась от досады: что ж он творит-то!
– Вау! Машка, ты где такое чудо откопала?! – с выражением полного восторга на лице спросила Танька.
«Молчи, Даанэль, молчи».
– Данил, пойди, пожалуйста, убери то, что лежит на постели. Если Татьяна ЭТО увидит, будет… смущена. Примерно как я позавчера.
Огонек понимания мелькнул в черных глазах.
– Как скажешь. – Король развернулся и вышел.
– Что там у вас на постели? – Любопытные Танькины глаза поедали меня.
– Та-ня! – раздельно произнесла я. – Есть для тебя хоть что-то святое?
Подруга немного сдулась:
– Ладно-ладно. Я все поняла. Сейчас ухожу. Но с тебя, – обернулась она, подняв палец, – бутылка шампанского, которую ты мне проспорила, когда говорила, что до восемнадцати ни-ни!
– Танька! Убью!
– Уже ушла. – Колыхая телесами, обтянутыми свитером и узкими джинсами, подруга поплыла по коридору. По дороге не удержалась и заглянула в комнату: – До встречи, Данил. Смотри не обижай нашу Марию, она девочка очень ранимая.
Я тихо рыкнула, а обалдевший король, по-моему, не нашелся что ответить.
В прихожей, приплясывая от нетерпения, не могла дождаться, когда Танька оденется. Та, облачившись, наклонилась чмокнуть меня и прошептала громким шепотом (а другим она не умеет):
– Смотри не упусти! Такой мужик! – И подмигнула.
В ответ я процедила сквозь зубы:
– Проболтаешься кому, язык укоротим, вместе! – И кивнула в сторону парня. Подруга сделала честные глаза:
– Ну что ты, я – могила! Никому ни слова!
Ох, с трудом верится. Когда Танька наконец вышла, я облегченно выдохнула, но сразу поняла, что рано расслабилась. Даанэль скептически смотрел на меня, скрестив руки на груди:
– Да-а! Ты на ее фоне просто образец добродетели. Кто эта особа?
– Да подружки всполошились, я же вчера обещала приехать, а потом забыла перезвонить, отменить. Вот она и явилась, чтобы убедиться, что я жива-здорова.
– Она всегда такая?
– Всегда. Если понесло – танком не остановишь.
– А ты была права насчет одежды.
– Да?
– Одета она… даже не знаю, как и сказать.
– Бывает еще хуже. Она просто свою комплекцию не считает нужным скрывать.
– Еще хуже?!
– Ага, летом еще не то увидишь… ну если… не уедешь. Надеюсь, тебе повезет вернуться вскоре домой.
– А почему ты назвала меня Данилом?
– Твое имя слишком необычное, его надо изменить. Нам же по улицам ходить, с людьми общаться. А Данил – наиболее близкое имя по звучанию в нашем языке. Надеюсь, это тебя не обидело?
Даанэль пожал плечами:
– Надо так надо.
– А можно мне звать тебя Дэн, это уменьшительное, – просительно заглянула я в глаза парню. – Ну пожалуйста, мне так нравится это имя.
– Ладно, зови. Тебе разрешаю, я ведь твой должник.
– Заметано, – улыбнулась я, но тут же схватилась за голову: – Ты даже не представляешь, что за беда нас только что посетила!
– Почему беда?
– Не сомневаюсь, что она разнесет новость на весь универ.
– Она же обещала молчать!
– Ты просто не знаешь Таньку. Для нее это физически невозможно. Так что мы только что проводили мою погубленную репутацию.
– Мне очень жаль, что так случилось. Что я могу сделать, чтобы оправдать тебя?
– Боюсь, что ничего.
– Тогда зачем ты ее вообще впустила?
– Да ты ее не знаешь! Попробуй я ей не открыть, она бы полгорода собрала, во главе с отделом по борьбе с терроризмом, чтобы меня из заложников спасти. Поверь, она на это способна. И в первую очередь зашла бы к соседям, а те рассказали бы, что вчера видели меня с мужчиной. Так что в любом случае информация бы просочилась. Я вот думаю, что случившееся – еще нехудший вариант. Ты явно произвел на нее впечатление. А не видя тебя, она бы выдумала мне в любовники какого-нибудь урода с жуткими интимными подробностями.
– А не урода, значит, можно? – с интересом посмотрел на меня Даанэль.
– Давай закроем эту тему, а? Сама вляпалась, сама и буду выпутываться. Я придумаю, как оправдаться. В конце концов, какое им дело до моей личной жизни? – взяло меня раздражение. Ну чего привязался, спрашивается? Может, это и к лучшему, что пойдут разговоры. А то отсутствие пятен на репутации к восемнадцати годам уже напрягает.
– У меня предложение. Ты же говорила, что вы можете общаться на расстоянии с помощью телефона. Позвони ей и попроси вернуться, а я немножко поколдую над ее памятью. Гарантирую, что она забудет эту встречу.
– Нет, что ты! – испуганно замахала я руками. – Я не хочу, чтобы тебя опять ломало от боли. Ты ведь говорил, что не до конца восстановился. Не-не-не, уж пусть лучше все будет как будет. В нашем обществе это не настолько осуждается, чтобы так рисковать.
– Ты так переживаешь за меня?
– Представь, переживаю. Мы в ответе за тех, кого приручили, – есть у нас такое выражение. Раз уж судьба распорядилась, чтобы ты попал именно ко мне, значит, есть в этом какой-то смысл. Я чувствую… ответственность, как бы смешно это ни звучало для тебя.
К концу своей пламенной речи я немного стушевалась.
– За тех, кого приручили, говоришь? А ну-ка посмотри на меня! – распорядился королевским тоном Даанэль. Не подчиниться я не могла. Взглянула в глаза парню и прочла в них предупреждение. – Не надо, Маша, – тихим голосом продолжил он. – Останови себя сейчас, пока нет никаких чувств. Это не нужно ни тебе, ни мне. Если я увижу, что ты не послушалась моего совета, – уйду в тот же день и дальше справляться буду сам. Надеюсь, что до этого не дойдет. Ведь пока мне необходима твоя помощь. Я могу рассчитывать на твое благоразумие?
У меня задрожали губы. Отчитывает как ребенка. И самое обидное, что он прав. Ведь шальная мыслишка уже мелькала у меня в голове. Я кивнула.
– Отлично! А вот лучше скажи мне, почему вы так странно реагируете на поцелуй руки? У вас что, дамам рук не целуют?
– Почти нет. Со мной, например, такое впервые произошло. Конечно, есть индивиды, которые могут и руку поцеловать, но это скорее для того, чтобы произвести впечатление. И уж наверняка никто не делает это так, как ты.
– Как – так?
– Ну с низким изящным поклоном и такой… естественностью, что ли.
– Ага. А как же тогда у вас поступают при знакомстве?
– Мужчины жмут руки, а женщине просто представляются, ну могут тоже руку пожать.
– А пожать руку – это как?
– Э-э, ну вот так.
Я попросила Даанэля подать мне руку, взяла его за кисть, слегка сжала ее пальцами и легко тряхнула. Он в ответ сжал мою ладонь. Ощущение было приятным, но он тут же высвободил свою руку:
– Я правильно ответил на пожатие руки?
– Да, вроде того. На самом деле каждый жмет руку по-своему. Кто-то вяло, а кто-то так сдавит, что кости хрустят. Знакомые мужчины, как правило, пожимают руки каждый раз при встрече. Это считается приветствием. А как у вас знакомятся и здороваются?
– Как с женщинами, ты уже видела, а с мужчинами раскланиваются. Чем выше ранг собеседника, тем ниже должен быть твой поклон. Я как король лишь киваю, а раскланиваюсь только с равными себе, и то весьма сдержанно. Хотя на самом деле все намного сложнее и сильно зависит от ситуации. Однако что-то мы отвлеклись от дел. Когда нам нужно выезжать?
Я посмотрела на часы:
– Время еще есть, позавтракаем?
– Давай, но попутно ты расскажешь мне о вашей денежной системе и как мы узнаем, достойную ли цену нам предложат за мои монеты.
Пока мы завтракали (точнее, я, потому что король вновь ничего не ел) и собирались для «выхода в свет», я просвещала Даанэля о поведении в обществе, в транспорте и предупреждала, чтобы он почаще смотрел на меня, а то ляпнет что-нибудь или сделает, потом греха не оберешься. По поводу оружия, конечно, вышел жаркий спор. Я утверждала, что днем в городе безопасно и ходить с любым оружием – напрашиваться на неприятности, тем более что документов у него нет, случись чего, загремит в милицию до выяснения личности, а ее не выяснят. Будет очень, очень плохо.
Король в свой черед выдвигал аргументы, что мы собираемся ходить с крупной суммой денег, оставлять их в квартире он не собирается, если в наше отсутствие спокойно может нагрянуть хозяйка. И все его инстинкты просто кричат о необходимости иметь при себе пару-тройку лезвий на всякий случай. И вообще, без оружия он чувствует себя раздетым.
Наконец мы сошлись на том, что он возьмет с собой один из ножей, который можно абсолютно незаметно скрыть под курткой и который не будет прощупываться при контакте с людьми (например, в переполненном автобусе). Я лично проверила результат, но подозреваю, что он все же меня надул, потому что активно лапать его я не решилась. Под насмешливым взглядом короля слегка похлопала его по спине и бокам и обреченно вздохнула:
– Ну пошли. И пожалуйста, не делай круглые глаза, если увидишь что-то из ряда вон в твоем понимании, и тем более не вздумай рваться в бой. Лучше потихоньку спроси меня, я объясню, что к чему.
– Ладно, заботливая ты моя. Я же не ребенок, с эмоциями справиться смогу.
– Ну-ну, – только хмыкнула я, – ты просто не представляешь все гримасы нашего общества. Так что не надо быть столь самоуверенным. Ой, еще забыла. Сними, пожалуйста, свои перстни.
– А их-то зачем?
– Во-первых, в глаза бросаются своей дороговизной. Мужики в побрякушках только очень богатые ходят, а ты сейчас одет на среднем уровне. А во-вторых, – я втянула голову в плечи, – опять же за голубого могут принять.
Гневно сверкая глазами, Даанэль яростно сорвал свои драгоценности, вытащил мешочек – другой, не тот, где лежали монеты, – и ссыпал их туда.
– Так лучше?
Одно кольцо, печатка абсолютно черного цвета, осталось на среднем пальце левой руки. Исподлобья взглянув на меня, пояснил:
– Это символ королевской власти. Его я снять не могу просто физически. Оно надевается при коронации и снимается только после смерти короля. Это моя единственная надежда на возвращение трона.
– Ладно, одно можно, с печатками парни часто ходят, хотя странное оно какое-то.
– Все правильно, это же не просто украшение, а мощнейший артефакт. Если бы он не был под завязку заполнен магической энергией, я бы не пережил неожиданного перехода через Врата. Сейчас он пуст, – грустно закончил Даанэль.
При выходе из квартиры мы опять столкнулись с соседями, которые откуда-то вернулись. Тетя Лена как-то странно посмотрела в нашу сторону – победно и ехидно – и что-то хотела сказать, но король демонстративно отвернулся от нее и, схватив меня за руку, потащил на лестницу.
– Ты что? – тихо спросила я. – Поехали на лифте.
Но парень только мотнул головой и еще крепче вцепился в мою руку. Выйдя на улицу, мы обнаружили, что значительно потеплело. Даанэль закрутил головой по сторонам:
– Куда нам?
– Прямым ходом на остановку. Туда.
После недели морозов идти было приятно. На душе стало легко. На том месте, где мы встретились позавчера, Даанэль попросил меня задержаться, закрыл глаза и замер на добрые пять минут. Прохожие с подозрением косились на нас. Я пробовала растормошить парня, но он полностью ушел в себя. Потом открыл глаза:
– Можем идти.
– А что ты делал?
– Искал след своего пути сюда.
– Нашел что-нибудь?
– Очень слабый след, размыло его сильно, в мире с нормальным фоном такого бы не случилось. А жаль, я надеялся его использовать для обратного перехода.
Чем ближе мы подходили к основной дороге, тем тревожнее озирался Даанэль, наконец не выдержал:
– Что за гул? Мы к нему приближаемся.
– А, так это с дороги, машин много. Привыкнешь – перестанешь замечать. Я первое время тоже нервничала, у нас в городке нет такого количества автомобилей. Сейчас увидишь, вон за теми домами остановка.
Зрелище бесконечного ряда машин, движущихся по дороге, произвело на короля неизгладимое впечатление. Он замер с расширенными глазами, я дернула его за рукав и потянула к остановке. Ну да, по телевизору сегодня мы не наткнулись на передачи с наших дорог, да и изображение в стареньком «Рубине» оставляло желать лучшего.
– Ну как, Дэн, эмоции в порядке? – не удержалась я.
В ответ он дернулся, но промолчал. Выражение лица стало более спокойным. Пока ждали автобуса, Даанэль внимательно всматривался в окружающую действительность. Губы его что-то тихо шептали на родном языке. Но вообще он держался молодцом. Не паниковал. Я вспомнила свои первые впечатления от большого города, когда мы с мамой в прошлом году приехали поступать. Я была потеряна. Едва выйдя из здания аэропорта, предложила немедленно купить обратный билет и поступать в наш родной технарь. Потому что обитать в таком городе с его сумасшедшей жизнью казалось мне недостижимым умением.
Я объявила: «Наш автобус» – и подбодрила парня взглядом.
Автобус, в который мы сели, на удивление оказался полупустым. В смысле, что стоящих не было. Мы заняли последние свободные места. Оно конечно, лучше бы на маршрутке доехать, но район у нас проездной, маршрутку можно и не дождаться, все мимо проходят полные. Я искоса поглядывала на короля – шока нет? От такого способа передвижения. По его лицу ничего было не прочитать. Я уж хотела извиниться за неудобства, но тут началось…
На очередной остановке в автобус залезли две бабульки, точнее, одна еще с пыхтением поднималась по крутым ступеням, а вторая бодренько пыталась проскользнуть мимо нее в надежде на свободное место. Моего короля как пружиной подбросило. Он подал бабке руку и подвел ее к своему месту. Я тоже встала, обратилась ко второй:
– Садитесь.
Даанэль нахмурился и громко произнес:
– Здесь достаточно сидящих мужчин, чтобы уступить место женщине!
Слишком громко сказал. В ответ – тишина. Народ оглянулся, мужички демонстративно уткнулись в окошки. Я дернула его за рукав:
– Дэн, не надо. Я постою, меня сидя укачивает.
Тот в ответ внимательно оглядел пассажиров, скорчил презрительную мину:
– Да, похоже, мужчин-то здесь и нет! – На весь автобус.
Я зашипела:
– Перестань!
Но тут с заднего сиденья раздался голос:
– Ты за базар-то отвечай, понял?
Дэн усмехнулся:
– Похоже, я задел ваши нежные чувства… дамы?
Ну все, песец. Весь автобус уставился на нас.
– Дэн, не надо. Я же говорила…
Но король меня не слышал. Он пристально следил за реакцией двух гопников в конце салона.
– Ты че, в натуре! Повтори, че сказал?
– Я сказал, что МУЖЧИНА не станет сидеть в присутствии стоящей женщины, – раздельно произнес он. Я была в ужасе. Да он нарочно, что ли?! – Похоже, что все сидящие здесь – женщины.
В салоне раздался ропот. Некоторые усиленно отворачивались и делали вид, что их это не касается. Тетки одобрительно зашумели. Гопники привстали со своих мест:
– Ты, волосатый! Ща посмотрим, кто тут баба.
Не знаю, что бы было, но тут автобус тормознул у остановки, и из-за загородки выглянул водитель:
– Молодца, парень! Я вот тоже так считаю. А кто не согласен, – он выразительно посмотрел на гопников, – тот пусть топает пешком.
В двери уже заходил народ, оглядываясь на нас и обходя сторонкой. Гопники переглянулись и решили не связываться с водилой.
– А ну, – вдруг скомандовал тот зычным голосом, – мужики, встаем, уступаем женщинам место! Поактивнее, товарищи, а то вы так до вечера никуда не доедете.
Я вытаращилась. Видимо, в нем проснулся боевой дух. Народ, видя, что водила не шутит, задвигался. Мужчины смущенно поднимались под одобрительные взгляды женщин. Вокруг заулыбались. Сидящий рядом парнишка обратился ко мне:
– Присаживайтесь, девушка.
Я возмутилась:
– Да не хочу я сидеть!
Но Даанэль коротко распорядился:
– Садись. – Обратился к водителю: – Можно ехать. А я тут присмотрю, – и кинул обещающий взгляд на мужичков.
Я кипела. Какого черта он устроил? Если так каждый раз будет, так я с ним вообще больше никуда не поеду! Ведь предупреждала!
На следующих остановках входящие могли наблюдать удивительную картину: мужчины без звука поднимались и уступали место женщинам. За всем этим пристально наблюдали его величество и периодически выглядывающий водитель. Мужики уже и сами заворачивали вновь заходящих чересчур шустрых парней, норовивших проскользнуть на освобождающиеся места. Присмиревшие гопники, побухтев, вышли за две остановки до нас. А когда выходили мы, водила протянул Даанэлю руку и крепко пожал протянутую в ответ руку короля:
– Вот это настоящий мужик. Не то что некоторые.
И от денег отказался:
– Не надо, идите так.
Я упрямо попыталась сунуть деньги ему в руку: «Да вы что, возьмите, издалека едем», – но тот замахал руками:
– Я сегодня добрый, у меня жена сына родила! А ты береги своего парня, такие редкость сейчас.
Я про себя хмыкнула: «Даже не представляешь, дядя, какая редкость!» А вслух поздравила с сыном и начала спускаться. Внизу уже ждал Даанэль, галантно подав мне руку. Что оказалось совсем не лишним, потому что на обледеневшей нижней ступеньке я поскользнулась и непременно бы упала, если бы не была вовремя подхвачена.
Выходящие тетки одобрительно посматривали на нас. Какая-то толстуха с полными сумками громко обратилась к королю:
– Вот спасибо, молодой человек. Хоть раз как люди доехали. Да и сами мужики себя настоящими мужчинами почувствовали в кои-то веки.
Тетка явно намеревалась завязать беседу, поэтому я прервала ее:
– Извините, мы торопимся, – и кинула на Даанэля сердитый взгляд. Тетка удивленно посмотрела на меня и только подлила масла в огонь:
– Ты, никак, его ругать собралась? Жених твой, что ли? Да не вздумай! С такого мужика пылинки сдувать надо.
Я сжала зубы, чтобы не ответить. Чувствую, что сегодня еще не раз услышу добрые пожелания всячески оберегать драгоценную персону своего «жениха».
– Какой жених, это брат мой, из деревни приехал, городской жизни совсем не знает! – многозначительно посмотрела я на короля. – Пошли, Дэн, а то опоздаем.
Я потянула короля за угол ближайшего дома. Едва скрывшись с глаз пассажиров, развернулась к парню:
– Ты чего устроил, а? Вообще меня дома не слушал? Кому я про поведение в обществе битый час объясняла, не тебе?! Или по-русски разучился уже?
– Мария, немедленно прекрати разговаривать со мной в подобном тоне! – В голосе короля звучал металл.
– А в каком тоне с тобой разговаривать прикажешь? Чуть драку не затеял. Орал на весь автобус!
– Маша! Я слушал тебя, и очень внимательно. Правила «приличного поведения» усвоил.
– Тогда какого черта?! Зачем ты провоцировал этих двоих отморозков?
– Маша, не повышай на меня голос! Я делаю то, что считаю нужным! Мое воспитание не позволяет прощать некоторых вещей. Это первое. А второе – мне нужно было возбудить в этих, как ты их назвала, «отморозках», негативные эмоции.
– Зачем?!
– Хочу попробовать еще один прием из черной магии. Любое существо автоматически сопротивляется отъему своей магической Силы, даже если никогда ею не пользовалось. В спокойном состоянии из человека не получишь и грана энергии, а вот испытывающий определенные сильные чувства индивид – открытый кладезь, бери из него, если умеешь. Я умею, к счастью. И к сожалению.
– То есть для получения Силы тебе надо устроить скандал?
– Не просто скандал, необходим еще телесный контакт.
– Драка?! И ты собираешься это делать? Я не буду ходить с тобой по улицам!
– Драка – один из способов. Доведя противника до бешенства, я легко получу то, что мне нужно.
– А не боишься получить то, чего не нужно? Например, по морде! Извини, я хотела сказать, по своей королевской физиономии.
– Ты за кого меня принимаешь?! Я способен определить уровень противника до начала схватки. Может, я и не великий воин, но те двое разве что руками махать могут – покупателей зазывать в торговые ряды. Они не бойцы.
– Угу, и ты собирался в движущемся автобусе устроить «телесный контакт»? При народе?
– Вовсе нет. Я проверял их готовность к драке. Ставил опыт. В крайнем случае предложил бы им встретиться после, например вечером.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдох. Открыла глаза. Даанэль недовольно смотрел на меня.
– Даанэль, у нас дуэли не приняты. Разборки происходят сразу, на месте. Даже если бы они согласились встретиться вечерком, притащили бы с собой ватагу. Что бы смог ты один?
– В вашем безмагическом мире даже слабенький маг – бог и царь. А мои способности к магии выше средних. Придержать остальных, пока разбираюсь с каждым по отдельности, я смогу.
– А смысл? Тратить Силу, чтобы получить ее?
Даанэль усмехнулся:
– Из десятка человек я бы вытянул гораздо больше, чем потратил на них. Но особенности вашей психологии и «культуры» учту.
– Ты все-таки слишком самоуверен. Большой вопрос, действует ли магия на огнестрельное оружие. Можешь пулю схлопотать, я же рассказывала.
– Это серьезный аргумент, мне бы посмотреть, что у вас за оружие.
– Даже не знаю, разве что в оружейный магазин зайти, но я в таких местах не бывала ни разу, не знаю, что там и как.
– И все же мне придется рисковать, ничего не поделаешь.
– Но почему, ведь твое состояние улучшилось?
– Маша, давай перенесем этот разговор. Когда вернемся к тебе домой, я постараюсь кое-что объяснить. На улице мне не хотелось бы рассказывать о подробностях межмировых переходов и тем более о тонкостях черной магии. Она отвратительна в любом виде.
– Но зачем тогда тебе… – начала я и осеклась. – Ладно, но дома ты мне все расскажешь.
– Не все. Ради твоего же спокойствия. Девушке не нужно знать о таком, поверь.
За разговором мы незаметно дошли до ближайшего ювелирного магазина, где нам конечно же сказали, что у оценщика выходной. Приходите завтра. Если сумма небольшая, то сразу и выплатят. Потом мы пошли вдоль по улице имени одного из отцов-основателей коммунистического учения, по пути заглядывая в каждый банк и надеясь, что хоть что-то окажется открытым. Надо было узнать курс драгметаллов. Где-то с пятого раза нам повезло.
Архитектура центральной части города понравилась Даанэлю. Он внимательно осматривал здания, а про католический костел сказал, что тот весьма похож на работу одного известного у них архитектора. Я решила блеснуть знаниями и по ходу рассказывала об истории города и центральных улиц. Король внимательно меня слушал, впрочем, как и всегда.
– Ты интересный рассказчик, Маша, тебе говорили?
Чертовски приятно слышать похвалу из уст коронованной особы. В голову пришла мысль, что можно податься в экскурсоводы. Знаний с истфака мне хватит, а что болтать горазда, и сама знаю.
– Говорили. А еще говорили, что я невозможная спорщица. Один раз до хрипоты спорила на экзамене с самим деканом, которого в обычном состоянии боюсь до ужаса, да и не я одна. Между прочим, пятерку поставил, – гордо поведала я.
– Я уже заметил, что спорить ты любишь, – улыбнулся Даанэль.
Злость на дурацкую выходку короля уже прошла. Я отходчивая. Так что, подойдя к зданию пединститута, в котором собирался клуб нумизматов, я вполне дружески ухватила его за руку и потянула внутрь.
В гардеробе он галантно принял мою шубу и уверенно направился к гардеробщице. Отдал ее вместе со своей курткой и развернулся ко мне.
– Молодой человек, номерок забыли. – Бабулька из-за стойки протягивала жетон.
– Благодарю. – Король недоуменно повертел в руках жестяной кругляш. Вопросительно посмотрел на меня.
– Это чтобы одежду не перепутать. Давай мне, в сумку кину. Ой! – спохватилась я. У него же где-то под курткой был нож. Я быстро закрыла Дэна от глаз людей и потянула в угол. Народ уже прибывал. Кое-кто кивал мне, проходя мимо.
– Что такое? – встревожился король.
– Твой нож, где он? – зашептала я. – Да и все ценности, они не в куртке?
– Ох, Маша, – только вздохнул Дэн. – Ты, видно, считаешь, что голову я забыл в своем мире. Раз ты сказала, что ходить с оружием запрещено, я принял меры. Понятно, что где-то нам бы пришлось снимать верхнюю одежду. Так что успокойся, пошли в общество.
Я отвернулась, чтобы скрыть смущение. Мне-то все время кажется, что раз он из Средневековья, то непременно будет делать ошибки на каждом шагу. А он ведь взрослый человек, да не простой – правитель целой страны. Наверное, ума ему не занимать.
– Пошли, – смиренно согласилась я. – Сначала давай походим посмотрим, кто тут есть. А уж потом решим, к кому обратиться.
На входе я показала свой членский билет и пояснила, что молодой человек со мной. Гости тут допускались. Легенду в общих чертах мы обговорили дома. Исходили из того, что скрыть сходство с изображением на монетах все равно не удастся, так что будем говорить правду, почти. В актовом зале народу было уже достаточно много. Корифеи заняли излюбленные уголки, где на лотках раскладывали свои сокровища. Отдельно на продажу и обмен, отдельно просто для демонстрации коллекций. Мы медленно пошли по рядам. Я показывала Дэну монеты СССР и дореволюционной России. Сибирские деньги времен Екатерины II – большие, тяжелые. Серебряный рубль Николая II, который он внимательно рассмотрел.
– Это коронационный рубль последнего императора России, его свергли с престола во время революции, а потом убили со всей семьей – женой и детьми, – начала я бойко рассказывать Дэну известные каждому школьнику факты. Но прикусила язык, вспомнив, КОМУ я это говорю. – Ой, прости, не подумала.
Король мрачно взглянул на меня:
– Думаю, это было сказано не со злым умыслом, так что можешь не извиняться. Но ты лишний раз напомнила, что время работает против меня. Здесь уже есть знакомые тебе люди?
– Подожди минутку, сейчас схожу.
Я пошла в неприметный уголок, где обычно обитал один из самых известных коллекционеров города, с которым я переписывалась еще школьницей. Только бы он был здесь.
– Сан Саныч, здравствуйте!
– А, Машенька. Здравствуй, девочка. Хочешь, порадую своими новинками?
– Сан Саныч, с удовольствием посмотрю потом, но сегодня я по делу.
– Вот интересно, у тебя появилось что-то на обмен? Давай гляну, посоветую чего.
– Да нет, мой знакомый хочет необычные монеты продать. Золотые. – Я затаила дыхание.
– Необычные? В чем же их необычность?
– Да понимаете, – я замялась, потом выдохнула, – это его монеты. Ну он их для себя делал. Как бы по игре. А вот теперь продать хочет. Надоело, и деньги нужны.
– Странные вещи ты мне рассказываешь. А посмотреть-то можно, что вы там продаете? Точно золото?
– Точно, высшей пробы. Я позову его, ага? – Опрометью бросилась к тому месту, где оставила Дэна. Может, и правда удастся.
– Дэн, пошли. Я нашла человека. Сан Саныч интересуется, он тут один из зубров, – потянула я короля за руку.
– Вот, Сан Саныч, знакомьтесь – Данил. – Тот безошибочно протянул руку, которую Сан Саныч мягко пожал. – Дэн, покажи свои монеты.
Парень потянул из-за пазухи подозрительно тощий мешочек, достал из него монетку и подал коллекционеру. Тот сразу оживился и начал вертеть деньгу так и этак. Увидев портрет, изумленно вскинул брови и начал сравнивать его с оригиналом. Король пристально наблюдал за его действиями.
– Хех, интересно, – наконец выдал тот вердикт. – Для игры, говоришь? Что же это за игра такая… дорогостоящая, и сколько надо было денег вбухать в нее? – Сан Саныч, прищурившись, смотрел на короля.
– Я в свое время увлекся ролевыми играми. Средств у меня было достаточно, так что я объявил себя эльфийским правителем. Взял в аренду большой участок земли и устраивал там встречи ролевиков. Для антуража много чего придумал. Вот и деньги чеканил. Между прочим, они честно ходили как платежное средство на территории моего «королевства». Пять лет этим занимался. А сейчас наскучило и деньги понадобились. – Дэн бойко изложил придуманную легенду.
– А не молод ты, пять лет назад в такие игры играть?
– А что в вашем понимании значит «молод»? Мне двадцать семь лет.
Мы с Санычем дружно воззрились на короля. Не дала бы ему больше двадцати двух – двадцати трех. Потом спрошу, накинул себе годков или правда почти на десять лет меня старше?
– Ага. – Саныч подмигнул. – А ты, я гляжу, из роли так и не вышел. Взгляд-то натурально королевский. И много ты таких монет начеканил?
Вот тут главное не ошибиться, нельзя назвать ни много, ни мало.
– Сотню золотых, серебра и меди больше было, да все разошлось, этих-то всего полторы дюжины сохранил. – Дэн усмехнулся. – Остальные у моих «эльфов» остались на руках.
Сан Саныч мысленно что-то прикидывал. Морщил лоб, шевелил губами. Наконец поднял на Дэна хитрый взгляд:
– Я бы все взял. Ты не против, если я их проверю? Все же деньги немалые.
– Не против. Проверяйте. Мое золото чистой пробы, я в нем уверен.
– Ну пойдем вместе, тут не выходя из здания можно, а ты, Машенька, постой у моего лотка, покарауль пока, мы ненадолго. – Я, во время беседы тихо стоявшая в сторонке, закивала головой. – Да смотри, близко никого не подпускай, а то мало ли кто тут ходит. Витя! – обратился он к соседу. – Поможешь девушке присмотреть? Я ненадолго с молодым человеком отойду.
Дэн и Сан Саныч ушли, а я нетерпеливо стала ожидать их возвращения. Пару раз подходили знакомые, удивленно спрашивали, не нанялась ли я к Санычу в продавцы. Окружающие мужички начали перешучиваться, что у такого продавца грех не скупить всю коллекцию разом, учитывая, что и коллекция стоящая. Я занервничала. Ну сейчас начнется. Вслед за таким началом обычно следуют скользкие шуточки. Жутко не люблю одна среди мужиков оставаться. Вечно их на пошлости тянет. Ладно бы, фотомодель была, а то ведь я прекрасно осведомлена о своей худосочной комплекции. В зеркало смотрю, а некоторые однокурсницы и напоминать не забывают. Когда от моих красивых глаз обсуждение уже спустилось ниже, наконец вернулся хозяин в сопровождении короля. Оба жутко довольные. Видимо, договорились к обоюдной выгоде.
– Маша, можно тебя на минутку? – Дэн поманил меня в сторону и вытащил небольшую пачку сотен и пятисоток. – Посмотри на деньги. Все в порядке?
– Он сразу деньги отдал? – удивилась я.
– За две монеты. Остальное через два дня, мы договорились о встрече.
– Сколько тут?
– Цена золота плюс десять процентов за интересную легенду. – Дэн усмехнулся. – Просит мою фотографию в жизни и в костюме короля. Сможем сделать?
Я засмеялась:
– Запросто. Фотоаппарат у девчонок попрошу, напечатать можно быстро.
Дома я показывала Дэну свой фотоальбом, он очень заинтересовался фототехникой. Мы вернулись к Санычу.
– Ну-с, ребятки, до встречи? – протянул тот на прощание руку. – Помни наш уговор, Данил. Если что найдешь – только ко мне. Жду в среду, зайдешь, на вахте скажешь, что на кафедру, в триста двенадцатый кабинет, я предупрежу, тебя пропустят. Только какой-нибудь документ захвати.
При этих словах я закусила губу, но пока промолчала.
– Даю слово короля, – без тени улыбки отозвался Даанэль. – Пойдем, Маша? Я тут золото и серебро видел, хочу посмотреть.
– А, у Михаила? Да, хорошая подборка, сходи погляди. А Машеньку я на пару слов задержу, не против? Она уже это видела, да я и ненадолго, быстро догонит.
Я кивнула Дэну, и он ушел.
– Маша, – Сан Саныч серьезно смотрел на меня, – кавалер твой мне понравился, но все же… Этот молодой человек заслуживает доверия? Давно с ним знакома? Уж больно история… необычная.
Вот чувствовала, что этим кончится.
– Знаете, Сан Саныч. Он слегка странный, но честнее я не встречала. А знаю давно, это моего двоюродного брата друг. Ну помните Юрку, мы как-то вместе приходили? Потому я и взялась ему помочь. Он попал в неприятную ситуацию, и других знакомых в городе у него нет. Так что вы уж с ним помягче, сильно не налегайте. Я знаю, что деньги большие, у меня столько никогда и не было, но на плохое дело они не пойдут, это точно. Да и в любом случае мы с вами знакомы давно, где меня найти – знаете. Я за него поручусь. – Я старалась говорить убежденно. Черт, каждый раз легенда выходит разная. Надо договориться, кем мне его представлять. – Да и чем вы рискуете? Он один, встречаетесь в людном месте, золото вы проверили. А раз заинтересовались, значит, что-то с этими монетами придумали. Наверняка продадите их потом втридорога. Я же вас знаю, – заулыбалась я.
– Да, говорил он, что после смерти отца проблемы начались. Видать, прижало серьезно. При родителях жил не тужил. Батя-то, поди, сильно крутой был, раз сыну такие развлечения позволял. Ладно, защитница. Иди догоняй своего кавалера. А то девчонки тут ушлые, уведут. С такими манерами парни редко встречаются. Главное – сама в историю не влипни, – добродушно улыбнулся в ответ Саныч. И небрежным тоном спросил: – А как его фамилия-то? Мне ж надо охрану предупредить.
Я замерла. Блин, как с документами быть?
– Иванов он. Данил Сергеевич, – ляпнула, что первое в голову пришло. Какая разница, документов все равно никаких нет.
– Сейчас запишу. Хотя фамилия знатная, и хочешь – не забудешь.
– Ну я пошла, до свидания.
Я быстро разыскала короля, и мы направились к выходу.
– Дэн. Намечается проблема. Ты слышал, он про документы сказал? Надо что-то придумать.
– Ты уже упоминала эти самые документы. Можешь показать, что они собой представляют? Как я понимаю, какие-то бумаги? Если так, то кое-что я смогу предпринять. Но об этом дома.
– Наколдуешь? – честно говоря, жутко интересно посмотреть на какое-нибудь волшебство.
– Вроде того, но для этого надо запастись Силой. Вот тебе и часть ответа на вопрос, зачем мне нужно нарываться на драки.
– Ага, – погрустнела я. Все же без риска ему не обойтись. – А куда теперь?
– Ну раз мы так удачно посетили коллекционеров, предлагаю отправиться в торговые ряды. Мне нужны вещи, без которых я не привык обходиться. Половину денег отдам тебе, остальное верну после продажи следующей партии монет. Идет?
Напоминание о долге смутило меня. Сама не знаю почему. Давать в долг мне приходилось. И каждый раз неудобно было требовать возвращения денег. Ну такая я ненормальная.
– Может, не надо сейчас? Не так уж их и много. Мне же не к спеху. А тебе действительно надо купить кучу всего.
– Ну если ты сама это предлагаешь, то сделаем так. Я верну тебе всю сумму в среду. Но с сегодняшнего дня возьму на себя твои расходы.
– Зачем это?
– Тебе напомнить, кто я? Не надо? Вот и позволь мне вести себя подобающе моему статусу. Я живу у тебя, питаюсь, ты тратишь на меня свое время и оказываешь услуги, которые оказывать вовсе не обязана. Мне бы хотелось хоть как-то тебя отблагодарить. И я надеюсь, что ты примешь мою благодарность без ненужной скромности.
– Ладно, допустим, что скромность я отброшу. Но находиться на содержании у мужчины – это в любом обществе означает одно и то же…
– Я с ума сойду с твоими стандартами и представлением о жизни! Я говорю о естественной благодарности со своей стороны, а ты мне про содержанок!
– Со стороны это будет выглядеть именно так.
– Маша, я король! Привык платить людям за их службу. На попечении моей казны находятся сотни и тысячи людей. А с тобой случай вообще особый. Ты помогаешь мне в тяжелейшие дни, ничего за это не требуя. Как, по-твоему, должен чувствовать себя я?!
– Ну-у…
– Ну? Скажи уж что-нибудь. Молчишь? То-то. Так что лучше не спорь. Давай будем считать, что я твой брат. И окружающим вовсе не обязательно знать, кто кого содержит и почему. Так пойдет?
– Кстати о братьях. Нам надо договориться, как представлять тебя окружающим, а то у меня каждый раз выходит новая версия.
– Договоримся. Не увиливай от ответа. Согласна на предложенное решение финансового вопроса?
– А можно я подумаю?
– О чем? Мое братское отношение не накладывает на тебя никаких дополнительных обязательств.
– И все же мне надо подумать. Я и так увязла в этой истории по уши. И считаю, что твой статус для окружающих и будет доминирующим в наших отношениях. Я хоть небогата, но гордость у меня есть, родители так воспитали.
– Ох уж эти мне гордые бедняки! Значит, так. Думай до возвращения домой, а там поговорим обо всем конкретно. Сейчас мы направляемся в торговые ряды, и ты кое-что хочешь там купить, верно?
– Откуда ты узнал? Я правда хотела…
– Купить домашнюю одежду. У тебя это было на лице написано. Я оплачу твои покупки. Погоди возражать. Сейчас объясню. Ты бы не стала покупать эти вещи, не появись я, ведь так? Они тебе не нужны, но ты стесняешься моего присутствия. Поэтому справедливо будет, если заплачу за них я.
– Ладно, но это не значит, что я согласилась на остальное.
– Вот и чудно. И провизию я куплю сам. Ты уж извини, но то, чем ты меня пыталась накормить вчера, для употребления не годится.
Я ему сейчас в лоб дам за такие слова!
– Я не критикую твои поварские качества, – правильно оценил угрозу король. – Но изначальный продукт сам по себе плохой. Я привык к качественной пище. И выбирать ее буду лично.
Разговор свернул со скользкой темы, что меня полностью устраивало. Я в самом деле еще не решила, как отнестись к великодушному предложению короля. С одной стороны, не сомневаюсь, что он сделал его от чистого сердца и никакого подтекста тут нет. А с другой стороны, принципы, усвоенные с детства, не позволяли мне на это согласиться. Может, мы придем к промежуточному варианту, чтобы никому не было неловко и обидно? Надо обдумать возможные решения и их последствия.
Дэн выкатил мне внушительный список своих нужд, начиная от носовых платков и заканчивая парфюмерией. В их число почему-то вошел и десяток трав, для чего мы сходили в фитоаптеку. Потом завернули в пассаж за тряпками. Пробежались по павильонам мужской одежды, где Дэн, поморщившись сперва, четко указал продавцу на несколько моделей пуловеров и брюк. Выйдя из примерочной, сразу рассчитался за покупки. Приобретение белья я благоразумно решила пропустить. Лишь указала несколько павильонов и отдала инициативу в руки продавцов, пускай сами с ним разбираются, это их работа. Встретиться договорились через полчаса. Сама, получив деньги от короля, отправилась в отдел женского белья за пижамой и халатом. После долгих раздумий я решила, что ночнушки в моем случае не годятся, потому что средний вариант тут найти сложно – все или чересчур откровенное или бабские балахоны, которые я не соглашусь надеть даже ради сотни королей. Поэтому я купила пижаму из туники и коротких штанишек до колен с симпатичными бантиками, рюшечками и нарочито детским рисунком, в которой показалась себе натурально подростком. Не знаю, в чем там спит его сестра, а я в присутствии брата такого вида не застеснялась бы. Вместо халата продавец посоветовала взять домашнее платье веселенькой зеленой расцветки: простого кроя, средней длины, и на пуговицах спереди. А что? Хороший вариант.
Через полчаса Дэна не оказалось на условленном месте, но я пока решила не паниковать, а зашла в соседний павильончик посмотреть белье под вечернее платье. Неделю назад одна из подруг поразила меня новостью – пригласила на свадьбу. Дата приходилась на разгар сессии, ближе к делу бегать за аксессуарами будет некогда. Рассматривая шикарное изобилие по шикарным же ценам, не забывала поглядывать, не появится ли мой король. Плюнув на цену, все же решилась на покупку – голубенький кружевной комплект со сменными силиконовыми лямочками для моего открытого платья подойдет идеально. Наспех примерив, поспешила отдать деньги и забрать покупку. Развернувшись к прозрачной стене на выход, увидела Дэна, который в этот момент выходил из закрытого павильона. Выпускавшая его девушка-продавец, крашеная блондинка в обтягивающих брючках и декольтированной блузе, кинула на прощание королю откровенный взгляд и что-то сунула ему в боковой карман куртки. Тот улыбнулся ей доселе невиданной мною улыбкой (он что, флиртует?!), подхватил протянутые ему пакеты с покупками и развернулся в мою сторону. При этом с его лица сразу слетела улыбка. Наши взгляды скрестились, и он отвел глаза. Когда мы встретились на середине коридора, Дэн поспешил спросить:
– Ты все купила? Можем идти дальше?
Не пойму, чего он мнется?
– Все, и даже сверх того. Сдачи не осталось.
Я не стала говорить, что денег у меня вообще не осталось, только на дорогу. Растащило на покупки, называется. Но уж больно хорош голубой комплектик, не удержалась. Надо будет вычесть из его долга сумму. Вздохнула: вот так и идут в содержанки. В конце коридора обернулась. Вослед нам с ехидной ухмылкой смотрела давешняя девица из павильона мужского белья. Едва мы вышли, Дэн не глядя вытащил из кармана какую-то бумажку, похожую на ценник, с нацарапанными на ней именем и телефоном, тут же смял и метко запустил в урну.
Поход на продуктовый рынок стал поистине грандиозным событием. Я не скоро забуду это представление, равно как и все продавцы, которым довелось пообщаться с его величеством в этот день. Такого придирчивого покупателя им еще не встречалось. В мясных рядах, например, он долго хмурился, принюхивался, заставил показать ему разные выставленные на продажу куски и, наконец, заявил, что ничто из предложенного его не устраивает. Я нервно поглядывала в его сторону: и что не нравится? Нормальное мясо, да он бы видел наши магазины с ассортиментом из северного завоза! Толстая тетка-продавщица начала было возмущаться, что потратила на него полчаса, но Дэн кинул на нее уничижительный взгляд и обратился к соседним продавцам:
– Уважаемые! Кто готов предложить мне мясо достойного качества? Не как это. – Вокруг раздались зазывающие голоса, но он лишь покачал головой. – Ничто из выставленного тут меня не устроит. Что, лучшего товара нет? – Зазывания вокруг переросли в ропот. – Да ваша гильдия заслуживает тщательной проверки со стороны властей!
Я шепнула:
– Дэн, у нас нет гильдий.
– Да? А кто же контролирует торговлю? Куда можно обратиться с жалобой?
Я обреченно перечислила:
– Санэпидемнадзор, отдел по правам потребителей, антимонопольный комитет.
Ближайшие продавцы уже затихли и напряженно посматривали на нас.
– Ну если так, то ожидайте визита из данных организаций, уважаемые. – Дэн развернулся, чтобы уйти, но тут из подсобки, где рубят мясо, выскочил невысокий человек и с характерным акцентом обратился к нему:
– Зачем жаловаться, дорогой! Пойдем посмотрим, есть хорошее мясо, как не быть, – и потянул короля за рукав в холодильную камеру, где виднелись подвешенные туши.
– Маша, подожди, я быстро. – Дэн сгрузил мне пакеты и ушел в мясницкую. Продавцы уставились на меня:
– А он откуда, не из налоговой, случаем?
– Не-а. Но обманывать его не советую, хуже будет. – Наглеть так наглеть. Обвешивают на рынке постоянно, и мне вспомнились все свои обиды. – Он только высшее качество признаёт. Чуть что – иск впаяет, замучаетесь оправдываться.
Король и впрямь вернулся через пять минут, за ним семенил все тот же кавказец с внушительного размера пакетом:
– Оксана, рассчитай нашего дорогого гостя, скидку сделай и вообще…
Дэн равнодушно рассчитался, подхватил все сумки и кивнул мне:
– Теперь овощи и фрукты.
При этих словах кавказец куда-то резво рванул, – наверное, предупредить своих, кого несет к ним нелегкая.
Ситуация с разными вариациями повторилась на овощах, фруктах, сыре и рыбе. Король разошелся не на шутку. К концу нашего шопинга я была в том состоянии, когда действительность уже не воспринимается всерьез и сам черт не брат. Мы громко обсуждали предлагаемые товары, шутили по поводу проверяющих организаций, наслаждаясь производимым эффектом. В смысле я наслаждалась, король-то принимал его как должное. Никогда не думала, что стоит надавить как следует, и перед тобой будут лебезить. Единственная тетка, которую не проняло во время общения с королем, удостоилась от него прощального подарка. Попросив меня подержать часть сумок, тот пристально взглянул в глаза наглой продавщице, что-то прошептал и щелкнул пальцами. При этом на ее лицо на мгновение как будто легла тень. Вслед за тем Дэн изрек:
– Вы неисправимы. Пока вы пытаетесь обмануть покупателей, никто ничего у вас не купит.
Когда мы отошли, я тихо поинтересовалась, что он сделал, на что король так же тихо ответил, что наложил проклятие, которое будет проявляться каждый раз при попытке обмана.
– А как же твои силы?
– Не страшно, это простое заклинание, много магии не отняло.
Под конец нашего вояжа Дэн заявил, что хочет купить вина. Я пробурчала, что не такая уж это необходимость, и вообще, я устала и есть хочу.
– Маша, твой чай, конечно, замечательный напиток, но я привык запивать пищу вином.
– А у тебя, часом, алкогольной зависимости нет?
Король изумленно воззрился на меня, а потом расхохотался так, что я не выдержала и тоже рассмеялась:
– Почему это тебя так развеселило?
– Вспомнил одного придворного, у которого как раз была, как ты выразилась, алкогольная зависимость, или, по-простому, был он пьяница. Представь, член Государственного совета, из старинной аристократической семьи, умнейший человек, но удержаться от выпивки не мог. Обычно он приходил к отцу трезвым как стеклышко, честно отсиживал половину совета, а в перерыве начинал сам себе жаловаться: «Дедушку не ценят, все дедушку ругают, того и гляди попадет в опалу к королю». Потом он нервно начинал выискивать тихий угол, со словами: «Дедушке надо подлечиться», – доставал небольшую серебряную фляжку с крепким горячительным, раздраженно выдергивал пробку и опрокидывал в себя содержимое. Высосав все, он удовлетворенно крякал, соловея на глазах, и на вторую часть совета его уже можно было не ждать. Нахально заявив, что «дедушка устал и чувствует себя больным», он уезжал домой. Отец ругался, угрожал удалить его от двора, грозно вопрошал у присутствующих: «Где наш красноносый граф?!» – но все же держал при себе как незаменимого советника по многим вопросам. Мы с братом каждый раз откровенно развлекались, наблюдая эту картину.
– У тебя еще брат есть?
– Был. Старший. Его отравили. – Веселость Дэна как рукой сняло.
– Прости, сочувствую. – Соболезновать я не умею.
– Что было, то было. Так где тут у вас есть хорошее вино?
– Насчет хорошего вина не знаю, я не знаток. Студенты с качеством не заморачиваются. – А про себя подумала, что мы пьем или пиво, или уж водочку. – Сам смотри. Вон там продается алкоголь.
В винных павильонах Дэн долго крутил в руках бутылки, смотрел на свет и все отставлял в сторону. Наконец не выдержал:
– А попробовать его нельзя, прежде чем купить?
Продавец удивленно воззрился на него, а я вспомнила:
– О, можно попробовать, вон там продается вино на розлив, все студенты поначалу ходили сюда дегустировать вино под видом покупателей. Потом их стали гонять. Но тебе, я думаю, не откажут.
Продавщица, разговорчивая тетенька, спросила, чего бы нам хотелось. Дэн уверенно ответил, что ищет хорошее вино, сухое белое и красное, сладкое в меру. Дешевого не надо.
Я к тому времени окончательно запарилась и нетерпеливо ждала, когда кончится мое мучение.
– Дэн, ты пока выбираешь, я мороженого куплю, ага?
На рынке был закуток, где продавали мороженое в вафельных хрустящих рожках. Очень вкусное. Я решила истратить последние копейки. Все равно кто-то мне тут содержание предлагал, с голодухи я уже склонна согласиться. Купив клубничный рожок, вернулась к Дэну. Слизывая ароматную верхушку, зашла в павильон и застала недовольного и расстроенного короля, который говорил:
– Но ведь вы испортите весь вкус такой тарой! Неужели нет ничего приличнее?
Растерянная продавщица вертела в руках пластиковую бутылку. Потом просияла:
– Так ведь это вино есть в бутылках!
– А второе есть?
– И второе тоже есть. – Продавщица была довольна своей находчивостью. – Вот белое, вот красное, точно такое же, что вам понравилось.
– Давайте по две бутылки того и другого. В другой раз возьму больше, сейчас уже сумки девать некуда.
– Да уж, сумок у нас набралось прилично. И как поедем?
– Никак праздник? Столько набрали.
– Не праздник. Маша, можно у вас нанять экипаж… э-э… автомобиль? На автобусе ехать мы не сможем. Всего доброго, – откланялся Дэн.
– Есть такси, только я никогда на нем не ездила, дорого.
– Где его взять?
– Можно вызвать по телефону, только ждать придется, а есть стоянка такси, недалеко.
– Доедай быстренько, что ты там ешь, и пошли на стоянку.
– Угу. – Я с хрустом грызла вафельный рожок. – Шичас. Быштренько не могу, холодное же.
– А что это?
– Мороженое.
– И что это такое?
– Сладкий молочный десерт. Замороженный. Хочешь попробовать?
Дэн улыбнулся:
– Не хочу. Ну ты ребенок и есть. Вроде же не обедала, чтобы употреблять десерт.
– А у нас его едят когда угодно.
– Зимой – и охлажденный десерт? Оригинально.
– Угу. Мы же сибиряки. Все, доела. – Я отряхнулась от крошек. – Давай мне что-нибудь, неудобно же тащить.
– Донесу сам. Показывай дорогу.
Мы обошли здание и вышли на пятачок, где я постоянно видела машины с шашечками. Как разговаривать с таксистом, я не знала, но Дэн уже вышел вперед и первым приблизился к окошку водителя, который внутри разговаривал по сотовому, развалившись на своем сиденье. На нас он не обратил ни малейшего внимания. Король приподнял бровь и постучал костяшками пальцев в стекло. Таксист наконец соизволил закончить разговор, приоткрыл окно и не слишком вежливым голосом спросил:
– Куда едем?
– Домой. Какой у нас адрес, Маша?
Я назвала адрес. Водитель вылез из машины:
– Сумки давайте в багажник.
– А у нас там фрукты, замерзнут же, – спохватилась я.
– Ладно, давайте в салон ваши фрукты. А остальное в багажник. У меня тут не автобус. Садитесь, чего стоите?
– Кхм. А вы не хотите нам дверцу открыть, любезный? – Дэн высокомерно уставился на водилу. Тот разинул рот:
– А может, ваше высочество еще подсадить?
– Я тебе не высочество! – вдруг разъярился король. – Открывай дверь, а то ведь мы можем и другого нанять, вас тут много, а вот пассажиров, как я вижу, не очень.
– Да пошел ты на…!
– А вот это ты зря! – Дэн опустил сумки на землю и отвесил короткую пощечину мужику, от которой тот дернулся как от удара кулаком.
– Дэн, ты что?! – ужаснулась я.
– Я не потерплю оскорблений в свой адрес, да еще в присутствии дамы! – С этими словами король ухватил таксиста за грудки: – А если ты чувствуешь себя оскорбленным, то я буду ждать тебя по указанному адресу через два часа после того, как стемнеет.
Слегка встряхнув мужика и отпихнув его на капот, Дэн вновь подхватил сумки и пошел к ближайшей машине. Ее водитель, наблюдавший всю сцену, уже приоткрыл дверцу изнутри:
– Едем?
– Едем! – Я умоляюще посмотрела на дядьку, но тот подмигнул мне, вылез и распахнул дверцу:
– Присаживайтесь, барышня. Сумочки ставьте здесь, а вы, пожалуй, садитесь вперед, сзади места мало.
Мы наконец уселись и тронулись в путь. Шок потихоньку проходил. Ну вот найдет же он приключения там, где их отродясь не было. Таксист, веселый дядька, уже по-свойски обратился к Дэну:
– А здорово ты его приложил! И по делу. «Клиент всегда прав!» – кажется, так гласит народная мудрость?
До дома доехали быстро. Как, оказывается, хорошо на такси. Пробок еще не было, по домам народ поедет через час-два, удачно вернулись, ничего не скажешь. Дэн спокойно осведомился о причитающейся с нас сумме, расплатился, помог мне вылезти из тесного салона, забрал все покупки, и мы направились к подъезду.
Глава 3
Ужин при свечах
Вы судите меня, люди.
Копья, стрелы кидайте смелее.
Мне от этого хуже не будет,
Мне свой собственный суд страшнее.
– Ах ты! – Дэн резко остановился на полпути и продолжил ругаться уже по-своему. Все-таки красивый у него язык. Явно ругается, а будто песню поет.
– Что еще? – устало спросила я.
– У тебя же бокалов нет!
– Тоже мне проблема. Зачем тебе бокалы? – От впечатлений дня голова уже не работала.
– Я что, вино из чашек пить должен, по-твоему?
– Да вон в киоск заскочить пластиковых стаканчиков купить.
– Пластиковых? Это как те бутылки на рынке? Издеваешься, да?! – Выражение лица короля было такое, что словами не передать.
– Ты сейчас на мне дыру просверлишь своим взглядом. Что ты хочешь от бедной студентки? Ну не запасла я хрусталя. В высшем обществе не вращаюсь, а студентам и пластиковая посуда годится. Никто не жаловался. До тебя, – уточнила я.
– Значит, так. Как я видел, у вас все продается. Давай в магазин, и без бокалов не возвращайся! Никакой глины, дерева или железа! Только хрусталь или благородные металлы!
– Дэн, у тебя совесть есть? Я устала как собака и есть хочу. Мне еще обед варить, а, учитывая запросы некоторых, готов он будет не раньше ужина. Так что бросай свои замашки. Я тебе не служанка. Надо – иди сам. А я не пойду!
Весь день я с ним как на иголках, не знаю, чего еще ждать. Кажется, мои нервы уже кончились.
– Маша… извини, – опустил глаза король. – Я не вправе приказывать тебе. Выполни, пожалуйста, мою просьбу. – «Пожалуйста» он выделил особо. Вот ведь гад, на психику давит. – Усталость я вылечу и обещаю сюрприз к твоему возвращению. Тебе не придется ничего готовить.
Я открыла рот. Брови поползли наверх. Он что, собирается на кухне возиться?
– Купи, пожалуйста, бокалы. И еще. У вас есть свечи?
– Ну есть, – проворчала я.
– Купи с десяток свечей, хорошо? – Я пораженно воззрилась на короля. Вино, хрусталь, свечи… К чему бы это все? Ужин при свечах? Учитывая, что на меня он если и смотрит, только как на ходячий источник информации. – Вот деньги.
Я поколебалась, прежде чем взять купюры:
– А-а… э-э… – Король вопросительно смотрел на меня. Я смутилась: – Ничего.
Скажешь про романтический ужин, а может, он вовсе не это имел в виду, подумает еще, что я ему глазки строю. А я ведь не строю. Ну… разве что слегка.
Я положила деньги в сумочку и уже пошла к выходу со двора, но тут сообразила, что у него же ключей нет. Обернулась крикнуть, чтобы взял у меня ключи, но увидела, что король лишь махнул перед дверью рукой, и домофон тут же приветливо мигнул ему: «OPEN». Та-ак! Уже второе чудо за день. А говорил, что для него это в нашем мире смерти подобно.
Идя до магазина, раздумывала, что бы все это значило. Может ли такое быть, чтобы ему хватило той оплеухи, которую он отвесил таксисту? Р-раз! – и уже можно пользоваться магией. А, нет. Первый раз он магичил на рынке, это же до того было. Погодите-ка. Та девица в павильоне! Подзарядился от нее? Что он там говорил про отвратительную черную магию? А-а, что я о ней знаю, чтобы делать какие-то выводы?! Но кто-то задолжал мне объяснений. Сам обещал кое-что рассказать. А я уж позабочусь, чтобы он не забыл о своем обещании.
С такими злорадными мыслями, твердо вознамерившись стрясти с короля необходимую информацию, я дошла до бытовых товаров.
Ряды сверкающих стеклом полок. Посуда на любой вкус. Попросила у продавца бокалы под вино, хрустальные, но не слишком дорогие. Обойдется. Если шиковать каждый день, никакого золота не хватит. Оказалось еще, что такие бокалы только в наборах по шесть штук. Есть поштучно, но не хрустальные. Подумав и хмыкнув про себя, взяла набор. Мне на свадьбу идти, может, король свалит к тому времени в свой мир, а у меня подарок будет готов. Экономия средств. Не потащит же он их к себе. Представила Даанэля, волокущего через Магические Врата на горбу здоровенный рюкзак со скарбом, которым он обзавелся в этом мире. Не удержалась от смешка. Продавец покосился на меня, но я преувеличенно вежливо улыбнулась в его сторону и сказала пробивать набор дятьковского хрусталя. Так-с. Теперь еще свечи надо. Какие же взять, обычные или какие-нибудь фигурные? Вот зря не спросила, на кой ляд они ему. Если для романтики, так лучше что покрасивее, мне же на них любоваться (надеюсь). А то, может, он какую-нибудь черную магию собрался разводить, а я ему финтифлюшки притащу разноцветные. После мучительных размышлений на данную тему практичность взяла верх. Куплю обычные. В любом случае подсвечников подо что-то красивое у меня нет, валяется в стенке хозяйский, самый простой, чугунный. Не обзаводиться же мне теперь средневековой утварью на полный серьез. Да он и не заказывал подсвечника. В этом же отделе углядела свечи на торт. Купила пачку, двадцать штук. У меня день рождения скоро. Пригодятся, а то забуду потом. А деньги вычту из его долга. Ну вроде все.
Я шла домой и думала, какой сюрприз он мне готовит и каким образом собрался избавлять меня от усталости? Чур, интим не предлагать. Вот что за мысли лезут в голову?! Он сам несколько раз подчеркивал, что моя персона его не интересует. И предложил почетную должность сестры короля. Пожалуй, можно и согласиться. Как это называется-то? Названый брат, во! «Познакомьтесь, девочки, это король Даанэль, мой названый брат». Угу.
В таком состоянии нервного раздражения добрела до дома, поднялась на этаж, нацелилась ключом в скважину, но тут дверь распахнулась сама, а за ней обнаружился Дэн собственной персоной, с влажными волосами. Переодетый в одежду, купленную сегодня. Надо сказать, то, что выбрал он сам, шло ему больше. Бежевая вельветовая рубашка и классические брюки тоном темнее отлично оттенялись темной шевелюрой. Опять мылся? Как-то странно он моется, посреди дня.
– Ты вовремя! – сообщил он. С кухни тянуло ароматом чего-то потрясающе вкусного.
Это что же, за тот час, что я ходила в магазин, он приготовил обед (или уже ужин?). Я с любопытством окинула парня взглядом и протянула ему сумку:
– Все как ты заказывал. Хрусталь и свечи.
– Раздевайся скорее.
Дэн снял с меня шубу. И как это он так ловко делает, даже не коснулся меня ни разу. Когда он подошел вплотную, я почувствовала непривычный для мужчины тонкий, но очень приятный запах одеколона – сегодня покупал, но в магазине я ничего не учуяла, потому что многочисленные запахи забивают нос моментально. Дэн взял пакет, ушел на кухню, пошуршал там, потом раздался звон бокалов:
– Молодец, то, что надо. Иди пока в комнату, сейчас подлечим тебя и будем обедать.
Я прошаркала до комнаты и упала в кресло. Закрыла глаза. Голова гудит, ноги гудят. Сейчас бы развалиться на кровати, полежать минут пятнадцать. Очнулась от ощущения, что кресло подо мной движется. Открыла глаза. Дэн поворачивал кресло спинкой к себе.
– Сиди, не вставай. Это быстро.
Развернув кресло, встал у меня за спиной. Я невольно напряглась. Что он делать-то собрался? Потом почувствовала на висках прохладные ладони и попыталась высвободить голову.
– Не дергайся, иначе ничего не выйдет. Расслабься, я тебя не съем. Откинь голову, опусти плечи. А то сидишь как на званом ужине.
Я честно попыталась расслабиться, но напряжение все равно сидело где-то в районе живота. Дэн нагнулся сбоку, внимательно посмотрел на меня:
– Хм, Маша, по-моему, тебя уже не усталость одолевает, а страх. Я что, такой страшный?
Я не удержалась, разулыбалась.
– Ну вот, так уже лучше. Без твоего желания я не смогу тебе помочь.
Дэн еще не договорил, а по макушке у меня побежали мурашки, скатились за шиворот, проскочили по всему телу, и мне вдруг стало легко и хорошо, как после хорошего сна и бодрящего душа. Я подняла руку и на пальцах еще успела заметить голубые мелкие искры, которые погасли на кончиках ногтей.
– Ой, как красиво! – Я восторженно улыбнулась парню.
– Магия вообще красива, когда она идет на доброе дело. Ну как, тебе уже лучше? Ворчать не будешь?
– Просто чудесно! Я по утрам себя так не чувствую. Спасибо, Дэн!
Он протянул мне руку, и я легко выскочила из с кресла. Попутно отметила, что волосы-то у него уже высохли! Я что, уснула в кресле? Тяжести дня как не бывало. Хотелось петь и танцевать. И вовсе не хотелось сложных разговоров.
– Ну вот, теперь, я надеюсь, ты по достоинству оценишь мой сюрприз.
Да, теперь я и от ужина при свечах не откажусь. Мы прошли на кухню. Увидев накрытый стол, я застыла. Дэн легко подтолкнул меня в спину:
– Проходи, что встала?
– Это… это магия? – я обернулась. Дэн хитро смотрел на меня:
– А как ты думаешь?
– И в честь чего все это?
– Да, собственно, ни в честь чего. Присаживайся. – Король приглашающе отодвинул мне стул. – Побалую тебя блюдами королевской кухни. Штопора, конечно, нет?
– Почему это нет? Есть!
Я выдвинула ящик и достала простецкий штопор: деревянная ручка с торчащей из нее спиральной железкой, слегка пошатывающейся в гнезде. Даанэль скептически покосился на это чудо:
– Хм, я уж лучше так.
Он взял бутылку, ножом снял с горлышка пластиковую обертку, потом обвел пробку указательным пальцем, согнул его и потянул вверх, как за петлю. Я, приоткрыв рот, наблюдала, как пробка, сделав «чпок», выскочила из бутылки.
– Ух ты! Здорово!
Дэн разлил красное вино по бокалам, подал мне один. Слегка соприкоснувшись краями, отчего бокалы мелодично звякнули, мы пригубили вино. Мм, вкусное. Парень с удовлетворенным вздохом откинулся на спинку стула, улыбнулся:
– Приступим к обеду?
– Что это за вкуснятина?
– Назовем это мясом по-королевски, а это эльфийский салат. И раз уж тебе нравятся замороженные десерты, в холодильнике ждет наш вариант мороженого. Настоящие названия ни о чем тебе не скажут. Больше я не стал ничего делать, все равно не съедим. В другой раз.
Я уже жевала нежное мясо, хитро запеченное, судя по всему с овощами и сыром. К нему прилагался какой-то потрясающе вкусный соус и свежайшие мягкие лепешечки – замена хлебу. Мм! Да, хорошо королей кормят.
– А почему салат эльфийский?
– Эльфы практически не едят мясо. Они считают, что природа дает достаточно пищи, чтобы не убивать животных. Это блюдо сделано по эльфийскому рецепту.
– Вы с ними так дружно живете, обмениваетесь рецептами?
– Эльфы очень замкнутый народ, с людьми они почти не общаются. Но моя мать любила эльфийскую кухню, так как сама на четверть эльфийка. Рецепты передавались в ее роду от матери к дочери.
– А как ты это сделал?
– Если ты пробовал блюдо и знаешь, из чего и как оно приготовлено, нетрудно получить конечный результат. В отрочестве я часто бывал на кухне и наблюдал за поварами, готовящими королевский обед.
– Принц? На кухне? – Я удивленно смотрела в черные глаза. Красивые бархатные глаза. Полностью меняющие выражение лица хозяина в зависимости от настроения. Сейчас они были добродушно-ласковые.
– Да, знаешь ли, принцам тоже надоедает учиться, иногда приходится скрываться от учителей в таких местах, где искать их не будут. Я предпочитал сидеть на кухне и смотреть на суетящуюся прислугу, чем изучать, например, черную магию. – Дэн опустил взгляд в тарелку, улыбка его погасла. – Никогда не думал, что она пригодится мне в жизни. Сейчас мы пообедаем, и я пойду.
– Куда? – удивилась я.
– Ты забыла, что у меня назначена встреча?
– Какая встреча?
– С тем типом из такси.
– Да ты что? Он не приедет!
– Он приедет. Я это знаю.
– С чего ты взял?
– Я маг, Маша, и мне ведомы чувства людей. Не все и не всегда, но в данном случае я уверен, что задел его настолько, что он явится мстить. – Даанэль помолчал, потом твердо продолжил: – И я намерен воспользоваться этим, чтобы пополнить силы.
Он посмотрел за окно, где практически стемнело:
– Если ты не против, я погашу свет и зажгу свечи.
Я пожала плечами:
– Наверное, нет. А зачем?
– Мне нужно немного собраться перед этим действом, а освещение здесь слишком яркое. В привычной обстановке мне будет легче… подготовиться. Ты позволишь? И поговорим заодно.
– Ну давай, если надо. – Да уж, романтика у нас намечается какая-то… неправильная. – Ты обещал рассказать…
– Можешь не напоминать, я прекрасно помню все, что обещал. Подсвечники есть?
– Есть один.
Я встала, сходила в комнату, нашла в секретере хозяйский подсвечник.
– Выключи там свет, – догнал меня голос Дэна. Держа подсвечник в руке, прошла в дверь, попутно хлопнув им по выключателю. Хлоп.
– И в ванной.
– Вот держи, другого нет. – Дэн покосился на подсвечник, но ничего не сказал. Я достала спички, подала ему: – Зажигай.
Первые три спички он сломал о коробок. С раздражением повертел его в руках:
– Почему вы сочли удобным этот способ добывания огня?
– Ну а как еще? Поддерживать огонь в очаге?
– Кремень и огниво более надежны. Не отсыреют и не кончатся в самое неподходящее время. А вообще я привык так. – Король легко дунул на фитилек свечки, и на нем вспыхнуло пламя. С видимым удовольствием он щелкнул выключателем, полутьма окутала нас.
Сразу вспомнилось детство. Когда дома отключали электричество, все собирались вокруг свечки и начинали долгие, обычно интересные разговоры. Или бабушка рассказывала нам немного жуткие уральские сказки из своего детства.
– На разговоры у нас есть два часа. – Король водрузил на стол свечу и сел, откинувшись в тень. Молчание затягивалось.
– Дэн, – неуверенно начала я, – а тебе обязательно надо идти?
– Да. Мне нужно накапливать Силу. Сейчас немного соберусь с мыслями и постараюсь объяснить свои причины. Трудно рассказать слепому о радуге.
– Ты говорил, что магия есть у всех, значит, и у меня тоже? Можешь забрать ее, если она так тебе нужна…
Я не договорила, потому что лицо Дэна показалось в круге света и глаза его сверкали так, что мне стало не по себе. Потом он заговорил вкрадчивым голосом, от которого по спине побежали мурашки:
– Ты представляешь, что только что предложила мне?!
– А что? Ты сам говорил, что это даже незаметно.
– Никогда! Слышишь? Никогда больше такого не говори!
– Почему? Я видела соседку, она не выглядела испуганной или нездоровой.
– Маша! Ты предлагаешь мне практиковать черную магию с человеком, которому я обязан жизнью! Невинной девушкой! Которую я никогда не стал бы оскорблять подобным предложением! Конечно, от тебя я бы получил Силы раза в два-три больше, чем от твоей соседки! Но даже говорить об этом не хочу!
– Все настолько серьезно и плохо?
– И даже еще хуже. Это черная магия!
– Это то, о чем я думаю?
– Оставь свои домыслы при себе! Пожалуйста! – Во взгляде Дэна было отчаяние и мольба. – Кроме внешних ритуалов есть еще магический уровень. И ты представить не можешь, что для нормального мага значит применять черную магию. Это отвратительно! Как… как поглощать болотную жижу.
Я в ужасе уставилась на парня:
– Внутри каждого человека живет ТАКОЕ?
– Да нет же! – с досадой отмахнулся тот. – Сила каждого существа естественна, это как кровь и плоть. Но предложи тебе выпить чьей-то крови, как ты отреагируешь? Вот для мага чужая Сила и есть вроде магической крови, которую нужно выпить, а затем пропустить через свое сердце и душу и превратить в чистую родниковую воду. Аналогия понятна?
В ответ я лишь смогла кивнуть. Это похлеще бабушкиных сказок будет.
– Вот приблизительно это я и чувствую, практикуя черную магию. Ее придумали ненормальные, садисты от магии. А ты предложила мне себя в качестве донора, жертвы! Понимаешь теперь? Ведь черный маг выкачивает из жертвы всю Силу до капли. После этого любое существо погибает. Да и сами обряды в большинстве своем кровавы и страшны. Я выбрал самые безобидные варианты и постараюсь брать от жертв не больше половины, но самого факта мне достаточно, чтобы презирать себя!
После такого признания Дэн надолго замолчал, глядя в бокал с вином. Сейчас он был где-то далеко. Рваные тени от свечи, уродующие черты, делали его лицо абсолютно чужим.
Я вертела в руках вилку. Есть уже не хотелось. Что сказать, я не знала. Пожалуй, он хочет остаться один, но встать или нарушить тяжелое молчание было выше моих сил. Минут через пять Дэн продолжил свой рассказ, так и не поднимая головы:
– Когда отец объявил мне, что включил в программу образования раздел черной магии, я был в ужасе. Я кричал, что никогда не опущусь до такого. Я скандалил, сбегал с уроков, прятался от учителей. Но раз за разом меня возвращали во дворец, усаживали за фолианты, отец терял терпение, отвешивал мне тумаков. И объяснял, объяснял, что с моими способностями мне нужно научиться всему, что может дать магия. Что жизнь непредсказуема, никогда не знаешь, чего от нее ждать. Стиснув зубы, я шел заниматься, но клялся себе, что никогда, ни при каких условиях не стану применять эти знания на практике. И вот я здесь. Отец оказался прав, – печально закончил парень.
Мне было ужасно жаль его. И вопрос вырвался сам по себе:
– Но зачем тогда ты тратишь магию на всякую ерунду?! Если добыча Силы посредством черной магии столь отвратительна тебе?
Дэн поднял наконец голову и, пристально глядя мне в глаза, начал говорить. Чем больше он говорил, тем жестче становилось его лицо и злее – голос.
– Это объяснить еще сложнее. Ты не владеешь магией и не знаешь, что значит вдруг лишиться этой возможности. Я чувствую себя как спеленатый младенец. Даже не так. Младенец не осознаёт, чего он лишен. А я просто задыхаюсь, не имея возможности применять магию! Это как если бы тебе завязали глаза, хотя ты знаешь, что можешь видеть, и пустили ходить в мире слепых. Им-то хорошо, они никогда не видели, а ты будешь мучиться под этой повязкой. Потому что знаешь, что срывать ее смертельно опасно. Что останется от бабочки, сверни ты ее крылья и затолкай в тесный чехол? Гусеница! Вот это я и есть! – Минута слабости короля прошла. – А чтобы вернуться в мой мир, магии надо на несколько порядков больше. Даже у нас для открытия Магических Врат между мирами тщательно готовятся, запасаются артефактами, дающими дополнительные возможности. Или ищут Места Силы, где можно обойтись минимумом собственных сил!
– Дэн, прости, что разбередила. Мне очень жаль.
– Мне все равно бы пришлось объяснить это тебе, чтобы не нарываться каждый раз на непонимание. Надеюсь, теперь ты не станешь удерживать меня. Мне нужна Сила, много Силы. Сегодня я весь день, передвигаясь по городу, пытался найти хоть слабейший магический ветерок. Пусто. На территории города и в его окрестностях ничего нет. Как в пустыне. Видимо, мне придется отправиться в путешествие по вашему миру. Но вслепую скитаться можно до бесконечности. Поэтому мне нужна какая-то информация, где искать. В ваших сказках и легендах чудеса живы, значит, где-то магия есть. Совпадений слишком много, чтобы считать это все голыми выдумками. Да и сейчас необъяснимые явления происходят. Все эти ваши прорицатели и экстрасенсы очень похожи на типичных слабых магов, которых и у нас много. Где-то же они берут Силу? Мне нужна хоть какая-то ниточка, держась за которую я пойду в нужную сторону. Ты поможешь мне?
– Я бы рада, но как?
– Откуда твои книги? Они не из магазина явно. Есть какие-то хранилища знаний, старинных свитков, документов?
– Мои книги из библиотеки. Но я не думаю, что ты найдешь там что-то по магии. Хотя… кто знает, что есть в редком фонде. Но туда так просто не пускают, только старшекурсников, да и то доступ ограничен. А тебя и вообще в библиотеку не пустят, нужен документ – читательский билет.
– Вот мы и подошли к вопросу о документах. На сегодня мой лимит волшебства практически исчерпан. – Дэн горько усмехнулся. – Еще пару дней назад я бы представить не смог, что мне придется экономить магическую Силу. Надо оставить немного для поединка – на всякий случай. Давай завтра с утра ты мне покажешь ваши документы, а я попробую сделать такие себе. И ты говорила, что скоро у тебя экзамены. Когда это будет?
– Через неделю начинается сессия, в течение полутора месяцев надо сдать три экзамена и пять зачетов. Я буду помогать тебе по мере сил, но забрасывать учебу нельзя. Ты же понимаешь?
– Я не хочу быть причиной твоих неприятностей. Поэтому кое-что завтра с утра мы предпримем. Сила у меня будет, и я помогу тебе в благодарность за твою помощь. – Дэн поморщил лоб, потом кивнул сам себе: – Смогу. Если сегодня все пройдет как надо. А потом поедем в библиотеку.
– Мне завтра желательно съездить на две пары. Там сейчас как раз читают лекции по моим экзаменационным вопросам. Это не прямо с утра, но к одиннадцати надо быть.
– Ничего, я разбужу тебя пораньше. Сделаем свои дела, и поедешь. А потом я зайду за тобой, и пойдем в библиотеку. Как тебе такой план?
– Пойдет.
– Сколько прошло времени после заката солнца?
Я глянула на запястье:
– Около часа.
– Мне нравятся ваши часы, хочу приобрести такие для себя и забрать их в свой мир.
– Можешь купить, только бери механические, а то для электронных нужна батарейка. Сядет – и все, часы станут.
– Да я не рассчитываю, что они будут работать вечно. Важен сам принцип их работы, может, наши мастера смогут повторить такое изделие.
– Ну, может, механические и смогут. У нас их давно научились делать.
– Поможешь выбрать, чтобы не ошибиться?
– Конечно.
– Хорошо. Нам осталось прояснить еще один вопрос. Ты подумала над моим предложением?
– Да. Я приму его, но с маленькой поправкой.
– Излагай.
– Я согласна быть твоей названой сестрой, но ты не будешь покупать вещи, нужные лично мне. Для совместного пользования – пожалуйста. Иначе я опять буду чувствовать себя школьницей, которая выпрашивает у родителей деньги на карманные расходы.
– Но ведь тебя и так содержат родители.
– Разница колоссальная. Они присылают мне некую сумму, которой я распоряжаюсь как моей душе угодно. Хочу – ем мороженое, а хочу – иду в кино. Я сама распределяю свои траты. И мне совсем не улыбается, чтобы кто-то снова опекал меня, даже из лучших побуждений. Если тебе хочется выразить свою благодарность, выражай, но до определенного предела.
– Что ж, справедливо. Согласен. Твою свободу ограничивать я не намерен. Ты вольна в своих действиях. Так же как и я. Теперь давай подумаем, как ты будешь представлять меня окружающим? Братом?
– Не получится братом, я уже думала. Девчонки знают, что брат младше меня, а двоюродного многие даже видели. Он компанейский парень, знакомится со всеми подряд. Да и не похожи мы с тобой ни капли, если честно.
– Тогда кем?
– Мне нравится версия, которую я рассказала Сан Санычу. Что ты Юркин друг, ну кузена моего, приехал по делам, никого здесь не знаешь, податься некуда. Живешь у меня по просьбе Юрки. Считаешь сестрой, без всяких намеков, потому что, случись чего, Юрка тебе за меня голову оторвет.
– Думаешь, поверят?
– Не все, конечно, но мы будем стоять на своем. Если ты собираешься в библиотеку, многие нас там будут видеть. А по поведению в обществе влюбленных узнать легко. Так что поговорят да отстанут.
– Это твое общество, тебе виднее. Я согласен. Для окружающих мы друзья. Я обещаю тебе свое покровительство и помощь в любой сложной ситуации, ты помогаешь мне в поиске информации. Большего я от тебя не потребую. Как у вас скрепляют договора?
– Можно пожать руки. А можно записать все это кровью. Шучу! – выставила я ладони, увидев выражение лица короля.
– Никогда так не шути! – мрачно отозвался он. – Пожатия руки и бокала вина хватит. Договорились.
Рукопожатие скрепило наше соглашение. Мы чокнулись и выпили вина. Дэн с интересом взглянул на меня:
– А твой кузен правда способен оторвать голову твоему обидчику?
– Уж будь спокоен. Такой шкаф! И опекает меня не хуже мамы с папой.
– Рад за тебя. Может, ваше общество не так безнадежно, как мне показалось. А пока он отсутствует, я постараюсь честно заменить его. О, совсем забыл. Твой десерт. – Даанэль встал, открыл холодильник и извлек из него тарелку с каким-то разноцветным чудом. – Это замороженные фрукты со сливками. Угощайся. А мне пора.
Я, схватившись было за ложку, разочарованно отложила ее. Так нечестно, я думала, мы еще посидим. Сердце предательски екнуло.
– Ты уже уходишь? Еще же рано.
Король прошел в комнату, включил свет. Хлопнула дверца шкафа, зашуршала одежда. Переодевается, что ли? Ответил уже оттуда:
– Невежливо опаздывать на поединок, особенно если ты сам его назначил. И мне нужно немного размяться, здесь-то негде.
Через пару минут Дэн быстро прошел в прихожую, я подошла за ним и включила свет. Окинула взглядом: ого, а выглядит он теперь… хм, так сразу и сравнения не подберешь. Совсем другой человек. Волосы стянуты в хвост на затылке кожаным ремешком. Весь в черном, что-то близкое к спортивной одежде, но не мешковатое. Брюки свободного кроя и толстовка – неожиданно с капюшоном. Проследив за моим взглядом, он поморщился:
– Капюшонов нормальных делать не умеют.
– Так зачем ты такую взял? Мог бы просто с воротником.
– Надо. Капюшон мне нужен.
– Так на куртке же есть.
– Уже нет. Он еще неудобнее. – С этими словами Дэн отстегнул капюшон с куртки, попросил помочь убрать подстежку изнутри.
– Замерзнешь.
– Не замерзну. Сильного мороза нет, а лишняя одежда мешать будет.
– Где ты будешь его искать? Темно ведь, подъезда он не знает.
– Не беспокойся об этом, есть способы.
Даанэль, не обращая на меня внимания, одевался. В руке мелькнуло лезвие ножа и скрылось во внутреннем кармане. У меня перехватило дыхание.
– Дэн, тебе не страшно вот так идти?
Уже полностью одетый, обернулся ко мне:
– Страшно, Маша. Но не за себя. Я боюсь себя самого. Остановиться, когда пьешь чужую Силу, очень сложно, особенно если испытываешь при этом те же эмоции, что и жертва. Но надеюсь, что сдержаться сумею. Не жди моего возвращения, ложись спать.
Даанэль уже вышел, лишь тогда я прошептала вслед:
– Будь осторожен, Дэн. И удачи.
Настроение было безнадежно испорчено. Наш разговор вертелся в голове, а в душе был страх. Я не ожидала от короля откровенности. Но ему, похоже, было нужно выговориться, или он очень хотел оправдать себя в моих глазах. Я вернулась на кухню, с тоской взглянула на остатки ужина и нетронутый десерт. Вот тебе и романтический ужин при свечах. Жалкий свет свечки мерк перед светом из прихожей. Я задула ее, включила лампочку, потом решительно села и взялась за ложку. Негоже чудесам пропадать просто так. Он ведь старался сделать мне приятное. Десерт оказался потрясающе вкусным, как и все королевские блюда. Я выскребла из тарелки все до донышка и стала убирать со стола.
Сердце продолжало колотиться. Сейчас он где-то на улице, а может, таксист уже приехал. И даже пожелать, чтобы Дэн ошибся в своих предположениях и сейчас вернулся ни с чем, я не могу. Как и осуждать.
В следующие часы я занималась домашними делами, прислушиваясь к разным шумам из подъезда. Ну почему же его нет? Сколько уже времени прошло? Я все убрала на кухне, потом решила заняться уборкой в квартире, пока одна. Мыть пол раком кверху в присутствии короля мне как-то не хотелось. Вздрагивая от каждого шороха, помыла везде полы, стерла пыль. Под конец уборки до меня дошло, что ни в одном из возможных мест я не наткнулась на оружие Дэна. Не было вообще ничего, в том числе и меча. Не мог же он все это утащить с собой? Загадка. Потом я по-быстрому приняла душ, оделась в новое домашнее платье, покрутилась перед зеркалом. А ничего себе так. Цвет молодой зелени мне подошел. А если покрасить мои неопределенного цвета волосы (светло-русые, как утешала меня мама), например в темно-каштановый, и сделать стрижку, может, и сгожусь на роль принцессы. Или какой там титул должен быть у сестры короля? Как выясняется, реальные принцессы красавицами не бывают почти никогда. Я вздохнула и отошла от зеркала.
Глянула на часы: почти одиннадцать. Ну где его носит? С другой стороны, он ведь сам говорил не ждать его, значит, не рассчитывал вернуться быстро. Кто ее знает, эту черную магию, сколько времени на нее требуется. Чем бы еще заняться, чтобы убить время? Спать абсолютно не хочется, и никакой усталости даже после интенсивной уборки. Наверное, действие заклинания. Подумав об этом, сама подивилась своему спокойствию – как легко я приняла наличие чудес на свете. И это я, которая даже над приметами и суевериями всегда смеялась. Но против фактов не попрешь. А сяду-ка я за контрольную, а то когда еще представится случай.
Притащила на кухню взятые книги, бумагу, достала новую ручку, а то вечно на полконтрольной паста кончается. Не все преподаватели любят, когда контрольная написана от руки, но почерк у меня читаемый, а так сразу видно, что писала сама. Да и все равно компьютера у меня нет, а отдавать кому-то в набор – лишние деньги. Сначала никак не могла сосредоточиться на работе, но потом ушла в нее с головой и даже забыла посматривать на часы. Когда щелкнул замок в двери, я вскинулась, бросила недописанную страницу и полетела в прихожую. Вернулся! Живой!
Вошедший Дэн хмуро посмотрел на меня и, не говоря ни слова, стал раздеваться. Что-то не так в его облике. Движения не такие, что ли?
– Дэн, ты в порядке?
– В полном, – буркнул он и прошел мимо меня сначала в комнату, там что-то захватил с полки шкафа и проследовал в ванную. Я закусила губу. Лицо опухшее, и глаза краснющие. И идет как-то странно, осторожно, малость скривившись на левый бок. Волосы растрепаны. А сзади на шее виднеются два ярко-красных пятна.
Из ванной донесся шум воды. Потом звуки рвоты. Боже мой, что с ним?!
На ослабших ногах я прошла в кухню, села на стул. Руки тряслись. Побили, как есть побили. Накаркала сегодня, дура. Или это черная магия накладывает такой отпечаток? Тупо посмотрела на исписанные листы. На чем там я остановилась? Дохлый номер, ничего сейчас написать не смогу.
Душ был включен не меньше получаса, периодически доносились звуки голоса Дэна. Он что-то говорил на родном языке. Судя по всему, ругался, и очень зло. Выйдет, наверное, будет недоволен, что я тут сижу. Но я просто не могу так вот уйти и залечь спать.
Наконец дверь ванной открылась и оттуда показался Дэн в черном махровом халате почти до пола. Мокрые волосы гладко зачесаны назад. Ух ты! Он и халат купил! Устало оглядев меня и тяжело вздохнув (при этом его лицо перекосилось в болезненной гримасе), подошел и сел напротив:
– Я не просил меня ждать.
– Дэн, я не могла заснуть, вот сижу пишу контрольную, – показала на разложенные бумаги. – Сам же с меня всю усталость снял.
– Ладно, раз уж ты здесь, может, просветишь меня по поводу некоторых предметов.
Он взмахнул рукой, повел ею над столом, и на нем под моим удивленным взглядом материализовались две вещи – одна, похожая на металлический фонарик, и вторая типа небольшого дезодоранта.
– Что это?
– Я хотел узнать это у тебя. – Дэн пристально посмотрел на меня. – Ты была права, ваше оружие действительно страшно.
– Но это не огнестрельное! Это… я посмотрю, ладно? – Взяла в руки цилиндрик, повернула его, прочитала надписи. – Ух ты, это же газовый баллончик! В тебя им брызнули?!
Я была в ужасе, про газовые баллончики наслышана и знаю, что происходит с человеком, которому в глаза попадет такой газ. Слепота на некоторое время обеспечена. И куча других «приятных» симптомов. Так вот отчего у него глаза красные!
– Что это? – раздельно повторил король. Похоже, едва сдерживается.
– Тут содержится газ, ядовитое вещество. Их продают для самообороны от грабителей или собак. Им брызгают в лицо нападающему, чтобы вывести его из состояния боеспособности. Прости, Дэн, я не подумала о таких вещах и не предупредила тебя.
– А второй предмет?
– Мне так кажется, что это электрошокер. Видишь, вот тут между электродами создается мощный электрический разряд, которым можно вырубить агрессора на какое-то время и убежать, пока он в отключке. Они тоже предназначены для самообороны.
– Ага, только когда агрессор один, а несчастных жертв – четыре, они меняются местами. Пока я был без сознания, мне сломали ребро и наставили кучу синяков! – Король был зол. В глазах бушевала буря. По скулам ходили желваки. – Из-за этих ублюдков пострадал невинный человек!
– Дэн, что случилось? Какой человек?
– Тот самый, который согласился подвезти меня до города!
– Ничего не понимаю. Откуда подвезти? И почему он пострадал?
– Эти тхэллаэ увезли меня за город и со словами «прогуляйся, фраер» бросили в лесу! Я был зол. И мне нужна была Сила, хотя бы на первичное лечение. Я взял ее у того мужчины!
Я охнула и закрыла рот рукой. Король твердо продолжил:
– Мне пришлось это сделать. Но я извинился перед ним и на прощание стер память. – Он неприятно усмехнулся. – В общем-то он не остался в долгу и подарил мне еще одно сломанное ребро. Неплохой боец оказался.
– А дальше?
– А дальше я с удовольствием полюбовался на их лица! Особенно в тот момент, когда выкачивал Силу! Много Силы из каждого!
– Ты их нашел?! Как?!
– Неважно. Я их нашел. И теперь они не смогут жить в человеческом обществе. Это я оставил им на прощание.
– Ты их в кого-то превратил?
– Еще чего, тратить столько Силы на подонков общества. Простенькое проклятие каждому. Ты утолила свое любопытство? Может, оставишь меня одного?
Я возмущенно воззрилась на парня:
– Какое любопытство! Мне за тебя страшно! Тебе со сломанными ребрами надо к врачу!
Ответ Дэна был резок:
– Я тебе сказал, со мной все в порядке! Легкое я зарастил сразу, а ребра срастутся к завтрашнему вечеру. И я опять пойду на улицу. Только на этот раз не дам противникам ни одного шанса. Честных схваток в вашем мире, как видно, не бывает! – Даанэль раздраженно посмотрел на меня: – Маша, иди спать, я хочу остаться один!
Мне стало обидно. Переживаю тут за него, понимаешь, трясусь, а он еще с глаз долой отсылает. Ну и сиди, дурак ненормальный. Молча встала и ушла. Переоделась в пижаму, прямо в комнате, а увидит, вот пусть сам и краснеет. Меча на постели нет. Ну и ладненько, плевать. Вот сейчас возьму и завернусь как следует в одеяло, потом пусть попробует вытащить его из-под меня. Или пусть так спит, без одеяла. Едва я выключила свет в комнате, лампочка на кухне тоже погасла и зажглась свеча. Потом хлопнула дверца холодильника, звякнул бокал. Решил с горя напиться? Ага, вином. Много выпить придется. От злости и жгучей обиды не спалось. На кухне зашуршали бумаги. Черт, я же там ничего не убрала, сейчас все перепутает мне. Подскочив, без тапочек рванула на кухню.
Дэн обернулся на звук шагов, окинул меня взглядом и застыл. Что я еще сделала не так?
– Не трогай мои бумаги, сейчас сама уберу.
Он с трудом сглотнул и, отвернувшись, встал у окна. Я повтыкала закладки в книги, все сложила в стопку, сверху положила листы и осторожно пошла в комнату, придерживая подбородком верх горки и спиной чувствуя пристальный взгляд. Сгрузив книги в шкаф, упала на кровать и, едва натянув одеяло, сразу, без промедления уснула. Сдается, кто-то мне в этом помог.
Среди ночи я вынырнула из глубин сна. Что-то меня разбудило. Открыла глаза. С моей стороны кровати стоял, покачиваясь, Дэн и как-то странно смотрел на меня. Такой знакомый взгляд. Ой, не нравится он мне!
– Маша. – Голос хриплый и сдавленный.
– Ты что, Дэн? – Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Король помолчал, потом опустил голову и еле слышно произнес:
– Ничего. – Он что-то добавил на своем языке, задул свечу и лег со своей стороны.
– Дэн, ты положил свой меч?
– Забыл.
Вслед за этим я услышала металлический лязг, и за моей спиной лег меч. Я с облегчением выдохнула: воевать среди ночи с пьяным королем мне не улыбалось. Особенно если вспомнить, что несколько часов назад он один да со сломанными ребрами одолел четверых мужиков.
Глава 4
Тяжелый день
А я все чаще замечаю,
Что меня как будто кто-то подменил…
Утром я проснулась первая. Кинула взгляд на спящего Дэна, опять подивившись, как меняется его лицо во сне. Спал он как был, в халате и без одеяла. Ох, черт, про одеяло-то я и забыла. Разметавшись во сне на своей стороне постели, король был похож сейчас на большую черную птицу. Кулаки крепко сжаты, причем один – в сантиметре от рукоятки меча. Темные волосы падают на лицо. Сразу захотелось их убрать. Уже протянув руку, чтобы сделать это, тут же ее отдернула. Я что, совсем спятила? Вздохнула, спустила ноги на край, посидела так, потом дотянулась до нового домашнего платья, накинула его и только потом встала.
Прошла в кухню, застегиваясь на ходу. На столе стояла недопитая бутылка вина и лежал опрокинутый бокал. Я заглянула в мусорное ведро. Лежит одна пустая бутылка, которую мы выпили вчера вместе. Это что же, его так с пол-литра вина развезло ночью?! Взяла бутылку, с трудом вытащила пробку (вот засадил-то), принюхалась. Странный запах. Без задней мысли приложилась к горлышку и глотнула. Рот обожгло жгучей жидкостью. Вот черт! Какое ж это вино?! Голимый спирт! Ну точно градусов больше, чем в водке. И следов закуски не наблюдается. Надо же до такого додуматься! Хлебнув скоренько воды из-под крана, заметила, что под столом лежит лист бумаги. Я вчера потеряла, что ли? Вытерла губы тыльной стороной ладони и наклонилась под стол. Подняла лист, перевернула и изумленно уставилась на рисунок. На нем грубыми штрихами было изображено уродливое чешуйчатое чудовище, вздыбившееся на задних лапах. Острые длинные когти, шипастый хвост, окровавленные клыки и горящие, красные глаза. Рисунок был нарисован карандашом, но глаза и капли крови, стекающие из пасти, окрашены в густой красный цвет. Голову чудовища почему-то венчала изящная корона. Под рисунком была небрежная, размашистая подпись вязью. Я повертела лист в руках и положила с краю стола, рисунком вниз. Это вот спьяну художники такое рисуют, да?
Пошла в ванную собираться. Надо бы Дэна разбудить, но даже не знаю. Настроение вчера после возвращения у него было… не фонтан. Можно сказать, поссорились. Даже не представляю, как мы теперь будем.
В углу ванной были свалены его вещи. Из складок одежды торчит окровавленный платок. Обычно аккуратный, вчера король был, видимо, не в себе. Э-хе-хе. Я вздохнула и потянулась к куче – подобрать, но тут из комнаты раздался хриплый голос:
– Не трогай. Сам уберу.
Очень надо, сам так сам. Я щелкнула задвижкой и стала умываться. Когда вышла, Дэн сидел на кухне. Выглядит получше, чем вчера, глаза нормальные, да и сидит ровно, и дыхание в порядке. Мы настороженно посмотрели друг на друга. Я собралась с духом:
– С добрым утром, ваше величество! Как самочувствие? – Надо же кому-то первому начать.
– Доброе утро. Я вчера был резок, не сдержался. Прости. Пойми и ты меня.
– Я понимаю. Тебе лучше? Ночью ты… того.
Дэн сразу подобрался:
– Что-то случилось ночью? – На лице промелькнуло беспокойство. Я смущенно молчала. – Скажи сразу, я что-то натворил? Мне вчера было очень плохо. Я… сорвался. Ничего не помню.
– Все в порядке, Дэн. Ничего ты не натворил. Малость перепил, – кивнула я на бутылку. – Где ты взял-то это? Вино же было.
– Сейчас снова будет вино. – Даанэль закрыл глаза, шевельнул пальцами. – Можешь попробовать.
– Спасибо, я уже попробовала разок.
Он внимательно смотрел на меня:
– Мне точно не за что извиняться?
– Ну даже не знаю.
– Говори прямо. Что случилось? Я тебя напугал?
– Было немного. Когда среди ночи просыпаешься, оттого что на тебя голодным взглядом смотрит вдупель пьяный мужик, станет тут не по себе.
К концу моих слов глаза Даанэля остановились, от лица отхлынула краска.
– Та-ак. Дальше?!
– Да ничего не было дальше. Ты лег спать. Я же говорю, все в порядке. Успокойся, с кем не бывает.
– Со мной не бывает. Не должно быть. Но я так устал от вашего мира, от ваших нравов, все у вас какое-то вывернутое наизнанку. Прими мои извинения, такое больше не повторится… Давай сейчас займемся делом, а вечером…
– Что вечером?
– Мне надо подумать. А вечером поговорим.
Тут он кинул взгляд на рисунок на столе:
– Ты, конечно, видела это?
– Видела. Он под столом валялся, я думала, это мой лист, ну и…
– Прекрасный портрет. Хоть сейчас на стену тронного зала. – Король любовался на рисунок с презрительной усмешкой. Лицо его в этот момент было ну очень неприятным. – Самое страшное, что я вовсе не уверен, не сломает ли ваш мир меня окончательно. – С этими словами он медленно порвал рисунок на две части, потом еще на две, кинул обрывки в мусорное ведро. – Показывай свои документы.
Я сходила в комнату, вытащила паспорт, студенческий и читательский билеты. Принесла в комнату, протянула Дэну. Тот взял, деловито осмотрел со всех сторон, принюхался и со вздохом отложил:
– Не получится, здесь кроме бумаги и другие материалы, я не знаю, из чего и каким образом они получены. И фотографии еще везде. Жесткий у вас контроль за гражданами.
– Да, возможности нашего информационного общества в этом плане велики. Паспорт могут и по базе пробить, у каждого свой уникальный номер. И как быть?
– Остается один путь. Сделать иллюзию. Первым мне понадобится это, как я понимаю, – указал Дэн на читательский билет. – С него и начнем. Проблема еще в том, что я своего фотографического изображения не видел, только портреты, это же совсем другое. Но попробую. Сиди тихо и ничего не трогай.
С этими словами медленно провел рукой над моим читательским билетом, потом сложил ладони вместе, а когда развел их, на правой руке у него была полупрозрачная копия документа. Он бережно положил ее на стол рядом с моим билетом.
– Теперь изменим надписи. Какое имя здесь написать?
– Пиши «Иванов Данил Сергеевич». Это я Сан Санычу так сказала, тебе же все равно, надеюсь.
Буквы моего имени расплылись и собрались в новое имя.
– Что еще исправить?
– Если ты хочешь в редкий фонд, то курс должен быть четвертый-пятый, лучше пятый, они дипломники.
Римская цифра «два» трансформировалась в арабскую «пять».
– Ой, не так. Цифру надо римскую, погоди, сейчас нарисую.
Я сбегала в комнату и притащила листочек с ручкой:
– Вот смотри. – Я поставила галочку на листе. – Это другие цифры, но иногда ими пользуются.
– Я видел такие знаки в твоем учебнике, но не успел спросить.
– Теперь надо номер изменить, только бы не ошибиться. По-моему, у старшекурсников номера меньше, чем наши, а вот насколько. – Я задумалась. Каждый курс отличается на тысячу, что ли.
– На него будут смотреть?
– И записывать каждый раз при выдаче книг.
Дэн скептически цокнул языком:
– Да-а. Как все у вас… сложно.
– А ты сможешь его изменить по-быстрому, если что?
– Смогу.
– Тогда оставим это до библиотеки. Пока напиши просто на три тысячи меньше, чем мой номер. – Может, у меня паранойя, но подделывать документы мне еще не приходилось, страшновато. – Теперь измени год выдачи на девяносто шестой и добавь вот здесь штампы, по два за каждый год. Это значит, что ты ходил в библиотеку и долгов за тобой нет. Дальше твоя подпись, ее надо будет ставить каждый раз за полученную книгу, так что лучше сначала потренируйся на листке, а потом перенеси сюда. Можно просто фамилию «Иванов». Ну и фотография.
Даанэль начал пристально рассматривать меня и сравнивать с изображением на фото. Потом прикрыл глаза, провел пальцем по фотографии на иллюзии – и вместо меня на ней образовался Дэн, прямо как живой, даже как будто трехмерный. Парень недовольно сравнил наши фотографии, скривился, снова провел пальцем. Изображение стало более «плоским».
– Нормально?
– Ага, только надо бы помладше, ну ладно, сильно присматриваться не будут, я думаю.
– Помладше?
– Ну поступают-то примерно в семнадцать лет. А сейчас ты как раз потянешь на старшекурсника.
Дэн ухмыльнулся, третий раз провел пальцем над «фотографией» – и вместо него нынешнего на снимке образовался безмятежно улыбающийся парнишка моего возраста. Я изумленно уставилась на это чудо. Ну точно он, почти такой, как когда спит, очень симпатичный, только еще более беззаботный.
– Похож? – с усмешкой взглянул на меня Дэн.
– Ага, на тебя во сне.
– В каком сне? – не понял он.
Я смущенно улыбнулась:
– Ну ты почти такой, когда спишь.
– Правда? Не знал. А ты что, рассматривала меня?
Я окончательно смутилась:
– Что же мне теперь, усиленно отворачиваться? Просто меня поражает разница в твоем лице, когда ты спишь и бодрствуешь. Как будто два разных человека.
– Я привык к своей маске и давно перестал замечать ее. После того как убили моего брата и меня объявили наследником престола, она стала моим лицом.
– А сколько тебе тут лет?
– Чуть младше тебя. Едва исполнилось семнадцать. – Дэн перевел взгляд на окно и тихо продолжил: – Это было еще до того, как ушла мама.
В голосе его звучала горечь. Я осторожно спросила:
– Она умерла?
Даанэль тихо покачал головой:
– Нет. Не будем об этом.
Я согласно кивнула. Боже мой, сколько же горестей за плечами этого человека?! Отец умер – недавно, судя по всему. Брата убили! Мать ушла! Куда ушла? Почему ушла? А теперь вот самого занесло к черту на кулички. М-да, вот она жизнь королевская во всей красе. Я рассеянно взглянула на часы:
– Ой, Дэн, надо поторопиться, а то я опоздаю. Мне еще собираться!
Слабая улыбка заиграла на губах короля.
– Да, женщинам вечно требуется куча времени на сборы.
– Не могу же я такой страшилой идти на улицу!
Улыбка стала явной.
– Ну с чего ты взяла, что страшила?
– А то я в зеркало не смотрюсь.
Дэн пожал плечами:
– По мне, так симпатичная девушка, худенькая немного.
– Уж так и скажи – тощая.
– Хрупкая. Просто у тебя такая конституция.
– Спасибо за комплимент, брат мой, – небрежно улыбнулась я, чтобы скрыть свое смущение.
– Всегда пожалуйста, сестренка, – открыто улыбнулся Дэн в ответ. И сразу стал похож на себя на фотографии. – Давай закончим с документами, и я расскажу, что придумал, чтобы помочь тебе с экзаменами. Посмотри, все ли тут в порядке.
Я внимательно пробежалась глазами по «читательскому билету».
– Да, нормально. Фотография пойдет, если ты будешь больше улыбаться и поменьше смотреть свысока. Я серьезно, Дэн, ты смотришь на людей как король, а в библиотеке так нельзя. Библиотекари не слуги, а хозяева на своей территории. Им нельзя приказывать, можно лишь попросить о помощи. Иначе ничего не получишь.
– Я понял. Значит, материализую.
Король сосредоточился, что-то прошептал, накрыл иллюзию рукой, что-то сверкнуло под ладонью, и вот на столе уже лежит вполне материальный предмет – читательский билет на имя студента пятого курса исторического факультета Иванова Данила Сергеевича.
– А потрогать можно?
– Пожалуйста! – разрешающе повел он рукой.
Я осторожно взяла билет в руки. Совсем настоящий, прохладная поверхность, шершавая бумага, гладкая фотография улыбчивого мальчишки.
– Любой маг, конечно, сразу бы определил подделку, но здесь некому поймать меня на обмане. Для простого человека это настоящий билет.
– А почему же ты тогда называешь его иллюзией?
– Потому, что это иллюзия, которая воздействует на чувства людей и говорит им, что она материальна. Этого билета нет. Я могу развеять его в секунду. Какие документы еще нужны?
– Основное удостоверение личности – паспорт. Но тут такая тонкость: не везде прокатит твоя иллюзия. Надо быть очень осторожным. С ним нельзя будет соваться в серьезные заведения. И тем более попадать в милицию. А вот к Санычу сходить можно будет, хотя к нему лучше бы со студенческим. Ой, нельзя со студенческим, ты ж по легенде из другого города. Ох, Дэн, нестыковки у нас с легендой. Спрашивать будут, что ты в библиотеке делаешь.
– Придумаем. Не волнуйся, Маша, люди, как правило, не слишком внимательны к другим, это я тебе как король говорю. А уж у вас вообще каждый сам за себя. Меня это удивляет безмерно.
Через десять минут Российская Федерация обрела нового гражданина в лице Иванова Данила Сергеевича одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Некоторые моменты, такие, как страница с воинской обязанностью, требовали доработки, и я сделала себе зарубку на память – заглянуть к кому-то из парней в паспорт. Правда, причину такого интереса еще не придумала. Зато водяные знаки получились как родные.
Пока Дэн мудровал с паспортом, я достала из холодильника колбасу с хлебом. Хоть бутерброд зажевать, а то когда еще будет случай поесть. Программа на сегодня насыщенная. Поскольку за столом расположился Дэн, я отрезала ломоть на тумбочке и, с тоской вспоминая вчерашний ужин, задумчиво положила бутерброд в рот.
– Не ешь эту гадость! – протянул он руку и забрал мой бутерброд.
– Эй, ты чего?! Отдай! – возмутилась я. – Некогда мне сейчас готовить, когда я еще поем теперь!
Я попыталась вернуть свой законный бутерброд. Ага, разбежалась. Пальцами одной руки мой «братец» аккуратно ухватил меня за запястья, а второй брезгливо стянул колбасу с хлеба и бросил в ведро.
– Держи! – Протянул мне голый хлеб.
– О, ты так любезен! На хлеб и воду меня, значит?! – разозлилась я. Ничего себе, колбасу в мусорку швырять!
– Не кричи, – поморщился Дэн. – Смотреть не могу, как ты это ешь. Сейчас что-нибудь придумаю.
С этими словами он прикрыл глаза, посидел так минуту и показал на холодильник:
– Можешь взять. А мне дай яблоко.
Я открыла холодильник:
– Ну и что здесь брать-то? Ой! Ух ты! – В восторге от увиденого протянула руку и достала дымящуюся отбивную, лежащую на тонкой фарфоровой тарелочке в окружении мелко порубленной зелени и свежих овощей.
– Приятного аппетита! Где мое яблоко?
Я наткнулась на протянутую руку парня.
– Забыла, сейчас дам.
Осторожно поставив тарелочку на стол, снова полезла в холодильник.
– Достань три штуки, – догнал меня голос Дэна. Я подала яблоки. – Дай стаканы.
Не люблю, когда мною командуют. Но то, что последовало дальше, заставило мое раздражение заглохнуть в зачатке. Дэн взял в руки по яблоку, поднял их над стаканами… и в каждый из них пролился сок – как из пачки. Руки парня при этом остались абсолютно сухими, и в них ничего не было – ни шкурки, ни косточек. Потом он взял третье яблоко и «выдавил» сок из него. Подвинул мне почти полный стакан:
– Ешь, пей и слушай меня. Я обещал тебе помощь в учебе. Сейчас у меня много Силы, и я в состоянии наложить на тебя заклинание абсолютной памяти – до конца твоей сессии. Все, что ты прочтешь, запомнишь сразу и навсегда. Погоди! – предостерег он меня от восторгов. – Заклинание имеет побочные эффекты. На время его действия тебе придется избегать ненужных знаний и отрицательных эмоций, собственно, и сильных положительных тоже. Иначе после окончания действия заклинания жизнь некоторое время будет казаться тебе бесцветной. Так что, если ты согласишься, тебе нельзя будет ругаться, ссориться, вообще видеть или слышать что-то неприятное и принимать это близко к сердцу, иначе переживания будут обеспечены на очень долгое время. Лучше сразу уходить или отворачиваться. И так до конца сессии – сможешь? Подумай хорошо.
– Ради абсолютной памяти еще не то смогу!
Я аж зажмурилась от открывшихся передо мной перспектив. Никакой зубрежки, и половину книг из библиотеки можно будет не таскать домой, а читать прямо в читальном зале. Вау! Ходячая дискета! Не, жесткий диск, не меньше! Да за полтора месяца можно столько всего перечитать – до конца учебы хватит! Можно экстерном весь университетский курс сдать!
– И запомню на всю жизнь?
– Да.
– Я согласна!
– Помни же об оборотной стороне! Впрочем, я повторю это еще раз – после того как наложу заклятие. Пойдем в комнату.
Мы прошли в спальню, где Дэн поставил кресла вплотную лицом друг к другу. Вид при этом имел серьезный и сосредоточенный.
– Садись поудобнее, расслабься, как вчера. Если закружится голова – ничего страшного, пройдет, но если станет хуже, подкатит дурнота – сразу сообщаешь мне! Поняла?
Я кивнула. Дэн уселся напротив. Наши колени соприкоснулись, и я попыталась сменить положение ног. Черт, некуда.
– Маша, прекрати дергаться от моих прикосновений! Это заклинание требует телесного контакта.
– Как при черной магии? – невинно осведомилась я.
В ответ Дэн закатил глаза и рявкнул:
– Нет! Как при белой магии! Нам нужно держаться за руки и смотреть друг другу в глаза.
– А на кухне было бы удобнее.
– На тебя часто накладывают заклинания, что ты так уверенно об этом говоришь?
– Нет.
– Тогда лучше помолчи. И прекрати дергаться. Иначе я сейчас передумаю!
– Нет-нет, уже молчу.
– Тогда начинаем. Дай руки.
Я протянула ладони, парень наклонился вперед и взял их в свои.
– Теперь, не отрываясь, смотри мне в глаза. Это важно.
Я взглянула на Дэна. Как нелегко, оказывается, смотреть человеку прямо в глаза, да еще долго. Так и хочется опустить взгляд. Собрав всю волю, я ждала…
Два черных озера становились все шире и глубже, и я погружалась в них. Реальность вокруг отодвинулась куда-то. Я не чувствовала прикосновений рук, голова кружилась как после шампанского. Беспричинное веселье нахлынуло на меня. Тело перестало существовать, я летела сквозь бесконечность. Сначала услышала мягкий шелест, он был вокруг, везде. Потом появился тонкий комариный писк, который становился все настойчивей, громче – и вот звенит уже так, что забивает все. Темнота вокруг все плотнее, реальнее…
– Маша, очнись! – Я почувствовала легкие шлепки по щекам и открыла глаза. На меня смотрел бледный, испуганный Дэн. По лицу его градом струился пот. – Ты в порядке? Слышишь меня?
Я попыталась кивнуть. Ох, шею ломит!
– Съешь это! – Даанэль поднес что-то к моим губам. Я приоткрыла рот и почувствовала на языке что-то кисло-сладкое. – Творец милосердный, как ты меня напугала!
Дэн с шумом выдохнул и повалился рядом на кровать. Коротко ругнувшись, он вынул из-под бока меч и махнул им куда-то в сторону. Раздался характерный металлический лязг стали, входящей в ножны, и меч… исчез.
Подождите. Мы на кровати?! Что я тут делаю?
– Дэн, что случилось, почему я здесь, мы же в креслах были?
– Ты потеряла сознание. Почему сразу не сказала, что тебе плохо?!
– Да мне не было плохо, наоборот.
– Со всяким я встречался, но такое впервые в моей практике! Чтобы человек на пять минут отключился во время наложения заклинания абсолютной памяти! – Король издал нервный смешок и откинулся на подушку. – Ну ты даешь! А все потому, что питаешься как попало! – Указательный палец обвиняюще уперся мне в грудь. – Я тебе как-нибудь покажу, что ты кладешь себе в рот, даже не поморщившись.
Он приподнялся и с любопытством взглянул на меня:
– Ты что, в обморок никогда не падала? Не знаешь симптомов?
– Как-то не приходилось.
– Ох, я с тобой умираю! По-моему, у женщин обморок – любимое развлечение.
– Да ну? И много обмороков ты вчера наблюдал на улице?
– Кто же падает в обморок на улице? Дамы это проделывают в обществе – на балу, например, а уж наедине с мужчиной… Сколько я их перетаскал за свою жизнь – не счесть. Стоит остаться с женщиной хоть на минутку в комнате – обморок гарантирован. Я вообще был удивлен, как это ты не упала в первый же вечер. Особенно если вспомнить твои испуганные глаза. Ну как, все рассосала?
– Ага, а что это? Волшебное лекарство?
– Леденец фруктовый. Теперь тебе придется есть больше сладкого. Мозг нужно питать.
– Хочешь, чтобы я растолстела и стала как корова?
– Не бойся, полнота тебе не грозит. В ближайшие лет тридцать. А не будешь есть сладкое и вообще следить за питанием, тогда уж точно станешь терять сознание. Встать можешь? Попробуй потихоньку, медленно.
Я приподняла голову. Комната поплыла перед глазами. Такое ощущение, что приняла на грудь стакан водки. Мотнула головой, от чего стало только хуже.
– Ладно, лежи пока, – вздохнул Дэн. – Я в ванную. Меня выжимать можно.
Я скосила на него глаза. И впрямь, мокрый, хоть выжимай. Дэн ушел. А я спохватилась:
– Ой, а заклинание-то получилось?
– Не знаю, вообще должно было, сейчас и проверим, – донеслось из-за закрытых дверей, а вслед за этим включилась вода.
Я прикрыла глаза и попыталась обнаружить в себе новые способности. Ну и как их искать? Книгу надо. Нет, лучше полежу еще, а то упаду ненароком. Кстати, как у нас там со временем? Я вяло подняла руку к лицу. Вот черт!
Забыв о своей слабости, вскочила и заметалась по комнате. А сказал, пять минут прошло! Налетев пару раз на шкаф, остановилась и отдышалась. Голова кружится, но уже меньше. А если я через десять минут не выйду, можно уже не торопиться, все равно опоздаю. Тихо матюгаясь себе под нос, скинула халат и достала дежурный свитер и джинсы. Я их всегда надеваю, когда раздумывать над нарядом некогда. Черт! Пижаму не сняла! Спешно скинула свою детскую пижамку, которая вчера почему-то смутила Дэна, и стала одеваться. Так, свитер, джинсы. Тушью махнуть два раза, помаду бегом, карандашом обводить губы уже некогда. Волосы в хвост. Кинула в сумку две тетрадки, ручку, документы не забыть, телефон где? Обернулась на выход. В дверях стоял Дэн, с интересом посматривающий на живописный беспорядок в комнате и мою суету.
– А быстро ты ожила.
– Ты чего про время не сказал? Я ж опоздаю!
– Да у меня впечатление сложилось, что ты не то что ехать, даже встать не сможешь в ближайшую пару часов.
– Не дождешься! Я не ваши дамы. Все, побежала. Извини, постель убрать не успела. Вот адрес факультета. – Черкнула на листке. – До остановки доберешься, а там такси рядом пасутся, ну стоянка у них…
– Можешь не объяснять, я понимаю твои идиомы. Зря, что ли, столько силы положил на изучение вашего языка. Думаешь, отчего мне так плохо было? Деньги возьми.
– Не надо.
Король усмехнулся:
– А как поедешь? Будто я не догадываюсь, что у тебя денег нет.
– Доеду как-нибудь.
Дэн вздохнул:
– Ну в кого ты такая упрямая? Не хватало еще, чтобы мою сестру ловили за неоплаченный проезд. И лучше сама езжай на такси. А то упадешь где-нибудь в автобусе, стоять же придется. Да и быстрее. Я бы вообще тебя не пустил, но ведь ты возмущаться будешь.
– Буду. – Я накинула шубу-шапку. Блин, и почему у меня все всегда бегом получается? – Ладно, давай деньги, но я вычту сумму из твоего долга, так и знай.
Схватив протянутые купюры, выскочила из дверей. Ха, на такси, щас!
– Сладкое что-нибудь купи! – донеслось мне вдогонку.
Пробежавшись до остановки и неслабо взмокнув при этом, я уже не была так категорически настроена против такси. Все-таки слабость еще чувствуется. Но забежать в магазин за конфетами или леденцами времени уже не было. Мои колебания насчет такси разрешились сами собой – сразу подошла маршрутка, в которой было одно место. Я успела заскочить на секунду раньше коренастого мужичка, удостоившись от него досадливого возгласа:
– Мля, какая молодежь шустрая!
Почему-то это меня смертельно задело, всю дорогу я только и вспоминала об этих словах. Да что такое, ну матюгнулся мужик, что, впервые, что ли? Потом мы чуть не столкнулись с другой маршруткой, отъезжая от очередной остановки. Сердце ушло в пятки, и возвращаться оттуда категорически не хотело. Да еще два водилы так «приласкали» друг друга, что уши в трубочку свернулись. Так и доехала, прокручивая в голове фразы мужиков, и страх так и не отпустил.
На пару успела еле-еле. Когда вошла в аудиторию, любопытные глаза уставились на меня. Много глаз, гораздо больше, чем обычно.
– Привет! – поздоровалась я при входе. Ехидные усмешки были мне ответом. Я занервничала. Так, похоже, Танькин язык знатно поработал на ниве просвещения девчонок (и парней, судя по взглядам) о моем моральном облике.
– Соколова, чего вы стоите, вход загораживаете? – раздался голос у меня за спиной. Дмитрий Алексеевич, молодой доктор наук, любимец всех девчонок, смотрел на меня не менее ехидно, чем студенты. – Пара уже началась. Что-то вы припозднились сегодня. Ах да, у вас же медовый месяц, говорят. Поздравляю.
Я покраснела и сжала кулаки. Ну, Таня, спасибо тебе, подруга!
– Не надо судить людей по себе, Дмитрий Алексеевич, не все же такие… – козлы, как вы, хотела я сказать, но сдержалась все же. – А слухи собирать – это вообще недостойно мужчины.
Блин, я как Дэн заговорила! В аудитории воцарилась тишина. Прошла на свое место, ни на кого не глядя. По-моему, никто не ожидал от меня таких слов. Ну все, нажила себе врага. А с Таней я после пары поговорю. Мне было обидно, досадно, и я была зла на всех них. Прав Дэн, ох как прав. Развращено наше общество до предела. Всю пару я сидела мрачнее тучи и морально готовилась к тому, что начнется в перерыве. А что начнется, было уже ясно. Никогда бы не подумала, что моя персона так интересует всю группу.
Из всей лекции я записала только название, а потом задумчиво чертила уродцев на странице. Пребывая в глубокой задумчивости, и не заметила, как Дмитрий Алексеевич оказался прямо надо мной:
– Соколова, зачем вы вообще пришли? Не слушаете, не записываете, может, и сдавать не собираетесь?
Только я хотела покаянно извиниться, как мой язык выдал сам по себе:
– Все я слушаю.
– Да, и о чем же я сейчас говорил?
Даже не задумываясь, я повторила последнюю фразу преподавателя, длиной на две минуты. Глаза у того стали круглыми.
– Могу хоть сначала всю лекцию пересказать, вам прямо по тексту или как?
Шепот в аудитории затих.
– Зачем же сейчас? Вы мне это на экзамене лучше расскажете. Не обессудьте, но я у вас эту тему третьим вопросом спрошу, как у особо одаренной, – с мерзкой ухмылкой пообещал мне Дмитрий Алексеевич.
– Да на здоровье. Хоть четвертым, – буркнула я. Ну все, понесло меня. Сейчас я добьюсь, что он мне и четвертый и пятый вопросы устроит и вообще пробежку по истории Европы в Средние века. Но, черт побери, заклинание-то работает! Хоть что-то хорошее за сегодняшний день.
– Не надо грубить, Соколова. Я вас просто не узнаю сегодня. Вы мне еще контрольную не сдали. Не будет контрольной до начала сессии, вообще к экзамену не допущу.
Все-таки вывела я его.
– Извините, Дмитрий Алексеевич. Я себя чувствую неважно.
– Ваше самочувствие – это ваши проблемы. А третий вопрос вам все-таки будет. Так что сидите и пишите.
Я слабо улыбнулась. Вот уж нетушки. Мне теперь конспекты ни к чему. Я сама себе конспект. Вот интересно, а если я буду слушать и читать одновременно, все запомню? Надо опыт провести или у Дэна спросить. А то как бы хорошо было, сидишь на лекции и учебник читаешь по другому предмету. Сколько времени можно сэкономить!
Перепад настроения от злости к эйфории удивил меня. Это теперь со мной всегда так будет, пока заклинание действует? Не зря же он меня предупреждал про эмоции. Задумавшись, я и не заметила, как пара кончилась.
– Ну че, Соколова, тебя теперь можно настоящей женщиной называть? – раздалось сзади. Это долговязый Пашка Звонников, по кличке Звонок, главный насмешник второго курса. Докапываться до всех – его главная профессия. Так, понеслось. Я оглянулась:
– Да хоть лаптем назови. Мне как-то по барабану. А ты, Герасимова, иди сюда, поговорить надо.
Танька, застигнутая уже у дверей аудитории, обернула на меня невинное лицо:
– Я в столовку собралась, а то опухну скоро с голодухи.
– Не опухнешь. Иди расскажи мне, чего это все на меня так пялятся, даже преподы.
Танька опасливо приблизилась и зашептала:
– Это не я. Я только Светке, ну… и Юльке еще. Меня уже перед первой парой трясти начали, что да как. Ну, Маш, чего ты? Все равно ведь узнали бы.
– Узнали О ЧЕМ?! Я тебе говорила, что все не так?
– Ну говорила. Дак все так говорят.
– Ты меня плохо знаешь, чтобы делать такие выводы?
К нашему яростному шепоту прислушивались все вокруг. Поэтому я плюнула на конспирацию и громко продолжила:
– Меня Юрка попросил: пусть человек поживет. И уж предупредил его по-дружески, чтобы даже косых взглядов не было. Ты же знаешь Юрку, мог он, по-твоему, мне какого-нибудь озабоченного сосватать? Ты знаешь, как он меня называет? Сестрой!
– Кто? Юрка? Так ты же и так ему сестра, – не поняла Танька.
– Какой Юрка?! Данил! И между прочим, он еще и защищать меня пообещал в случае чего. Так что радуйтесь, уроды, что он не слышит, о чем вы там шепчетесь. Это я тебе, Паша, говорю, – обернулась я к парням. – За твою фразочку «Машка, оказывается, дает, надо только попросить как следует» огреб бы по физии точно. Это как минимум.
– Ой, как страшно! – осклабился в ответ Пашка.
– Не боишься? А зря. Я ведь и сама могу рассказать, – ласково предупредила я.
За скандалом, приоткрыв рты, наблюдала вся группа. Даже парочка рэперов с задней парты, которые вообще никогда не участвовали в общих делах. Такой меня еще никто не видел. Я и сама себе удивлялась – эмоции во мне бушевали нешуточные. Что это со мной? Действие заклинания? Или общение с королем так действует? Раньше я бы поулыбалась смущенно, ну, может, Таньке бы попеняла укоризненно. А сейчас готова всех порвать на клочки.
– Так ты не даешь, что ли?
– Звонок, хватит приставать к девчонке, – вступился Лешка Михайлов, староста группы. Хороший парень, и уважают его все.
– Какая же она девчонка. Женшшина. Ты, Леша, не смотри, что она так выглядит, невинным ангелом. Вон рожки-то пробиваются уже.
– Да на фиг она тебе сдалась, Паша, святоша эта? Ни кожи, ни рожи, – вставила свои пять копеек Наташа, наша «фотомодель», высокая, длинноногая брюнетка с волосами до талии.
– А тебе, Звонок, завидно? Тебе-то она в глаз засветила, помнится, – усмехнулся Лешка.
Все дружно заржали. Ну прямо кони. Да, ту историю помнили все. Мы обмывали конец первого курса на квартире, и пьяный Пашка, весь вечер кидавший мне грязные намеки, зажал меня в ванной, закрыл задвижку и полез целоваться. Я сама не поняла, как это случилось, но с испугу дала ему в глаз кулаком. Учить меня отвешивать пощечины было некому, а вот бить кулаком по морде братья в детстве усиленно тренировали. Не сильно-то и дала, но от неожиданности Звонок опешил, а я успела выскочить из ванной как ошпаренная. И никто бы об этом не узнал, но этот придурок сам начал орать:
– Ты зачем мне в глаз дала, овца?!
Когда до группы дошло, что произошло между нами, все ржали так, что дом содрогался. Меня прозвали недотрогой, а Пашка с тех пор усиленно подковыривал по любому поводу и без.
В разгар перебранки зашел декан, который вел следующую пару. Декана все боялись, поэтому сразу затихли.
– Добрый день, второй курс. Что тут за шум? Вас из деканата слышно.
Молчание в ответ.
– Ничего? Вот и славненько. Экзамены на носу, про учебу думать надо. На следующем занятии у нас с вами семинар. Тема сложная, кто отличится – получит зачет автоматом.
Все вокруг скисли. А я навострила ушки. Отличиться у декана сложно, но с моим новым талантом можно попробовать. Сегодня в библиотеке набрать книг да почитать конкретно. Будет один зачет в кармане. Я добросовестно стала записывать перечень литературы, который диктовал профессор, а потом поняла, что и так помню все вплоть до года издания. Декан покосился на меня: все вокруг усиленно записывали, а я отложила ручку и сидела с отстраненным видом. Голова у меня снова начала кружиться, и вместо мыслей об учебе в ней плясали все фразы, адресованные мне сегодня, начиная от «шустрой молодежи» и заканчивая Наташкиным «ни кожи, ни рожи». Бедная моя головушка. Это что же со мной через полтора месяца такой абсолютной памяти будет? Еле досидев до конца и вспомнив слова Дэна: «Если согласишься, то тебе нельзя будет ругаться, ссориться, вообще видеть или слышать что-то неприятное. Лучше сразу уходить или отворачиваться…» – я выскочила из аудитории вслед за деканом. Наверное, король меня уже ждет на улице. Добежала до поворота коридора и остановилась: его величество собственной персоной стоял перед стендом с нашим расписанием и внимательно изучал его. Я быстро подошла к нему:
– Ты зачем сюда зашел? Знаешь, что будет, если тебя сейчас увидит кто из группы? Они меня и так достали за одну перемену до такой степени, что уже трясет.
– Что случилось, Маша? На тебе лица нет. Вся вспотела, – нахмурился Дэн.
– Пошли быстрее, по дороге расскажу.
Я оглянулась и увидела Наташу, величественно выплывающую из нашего коридора. Та заметила меня, прищурилась, оглядела Дэна оценивающим взглядом, усмехнулась и, покачивая бедрами, прошла рядом, обдав нас облаком своих духов. Ну все, завтра мне точно кранты. Король проводил девушку не менее оценивающим взглядом, жестко усмехнулся.
– Пошли. Вот возьми, – вытащил он платок и протянул мне. И где он взял мужские белые платки, интересно? Я на ходу обтерла лицо:
– Спасибо.
– Так что случилось?
– Дэн, я так не могу. У меня зверские перепады настроения, и все слова окружающих из головы не выходят. Да еще Танька, конечно, уже растрепала все, что видела. Наверное, зря я вчера не согласилась, чтоб ты ей память потер.
– Снимаем заклинание? Нужно тихое место.
– Нет, не надо, – испугалась я. – Я уже оценила, насколько оно способно помочь мне. Обе лекции наизусть помню, хоть и не вслушивалась даже. А как-нибудь по-другому нельзя?
– Кажется, я переоценил твои силы, Маша. Сладкое ела?
– Нет.
– Я же говорил! Держи! – протянул он полупрозрачный леденец. Злится.
– Да некогда мне было, и так чуть не опоздала, а на перемене меня группа доставала, – оправдывалась я. – Чуть с кулаками на них не бросилась. И Наташа эта, стерва, ну которая сейчас нас видела. Вернется в аудиторию, наверняка масла в огонь подольет.
Мы спустились в гардероб, Дэн помог мне одеться, вызвав несколько удивленных взглядов протянутой и аккуратно накинутой на меня шубой. Идя по улице, продолжили разговор.
– Маша, я предупреждал тебя об осторожности с сильными эмоциями. Нельзя принимать все близко к сердцу.
– Не могу я не принимать. Всегда такая была. Мне скажут чего, потом переживаю полдня.
– Ох, вот этого еще не хватало. Давай снимем заклинание. Если ты настолько чувствительна к мнению окружающих о тебе, то не выдержишь. Абсолютная память не даст забыть ни одной мелочи.
– Дэн, – я жалобно посмотрела на него, – ну придумай что-нибудь. Ты же сильный маг. Мне так обидно из-за всяких уродов терять такую способность. Это же уникальная возможность! Мне на полжизни хватит обретенных знаний. Тебе-то хорошо: щелкнул пальцами, и память тебе абсолютная, щелкнул второй раз – еще чего-нибудь.
– «Щелкнул пальцами», – передразнил меня Дэн. – Много ты понимаешь. Думаешь, мне не обидно? Столько силы вложить, и все зря. И нечего льстить! Какой я маг, мне известно лучше, чем тебе. – Он помолчал и через пару минут добавил: – Я подумаю. Далеко до библиотеки?
– Пешком минут двадцать. Можно и доехать, но пока до остановки дойдем, больше времени пройдет.
Тут у меня в сумке зазвонил мобильный, я стянула рукавичку и выгребла пиликающий «Полет шмеля» телефон.
– Алло?
Дэн с интересом смотрел на меня. При нем я по телефону еще не разговаривала.
– Маш, привет.
– Привет. Кто это?
– Дед пихто. Не узнаёшь?
– Оля, ты, что ли?
– Она самая.
– Ой, привет, давно мы не общались!
Ольга моя одноклассница, после школы я с ней и не встречалась.
– Слушай, у меня к тебе дело на сто рублей.
– Какое дело? – насторожилась я. Ольга у нас известный массовик-затейник.
– Я у Маринки тамадой на свадьбе буду, ты знаешь?
– Нет, она не говорила, просто приглашение отдала.
– Заедь ко мне сегодня вечерком, поговорить надо.
– А… это… я не смогу, наверное, – искоса взглянула я на шагающего рядом короля.
– Маш, ну пожалуйста! Ну очень нужно. Я тут такую фишку на свадьбу придумала. Ты ж у нас безотказная девчонка.
– Говори, что надо, я подумаю, у меня сессия на носу.
– У всех сессия на носу. Маш, спой, а?
– Чего?! Да я сто лет не пела! – воскликнула я и кинула взгляд на Дэна, который при моих словах заинтересованно вскинул брови. – Не, Оль, не проси.
– Маш, Мишка здесь, вы бы вместе. Знаешь, как классно бы получилось.
– Мишка приехал? Здорово!
– Хочешь, я его тоже позову. Вместе и поговорим.
Я заколебалась. Мишку не видела года четыре уж. Когда-то в музыкальной школе мы пели дуэтом, срывая овации в нашем ДК.
– Оля, искусительница, у меня тут такие дела, времени совсем нет.
На этом месте Дэн не выдержал:
– Маша, если тебе куда-то нужно съездить, езжай. Я же говорил, что не собираюсь вмешиваться в твои дела.
– Маш, кто у тебя там?
– Да так, друг.
– Друг? Парень твой?
– Оля. Нет у меня никакого парня. Что, друзей не бывает, что ли? В библиотеку мы идем.
– Ну друг так друг. Так ты приедешь? Часиков в шесть-семь.
– Ладно, приеду, адрес говори.
– Записать-то есть чем?
Я хмыкнула:
– Так запомню. Давай скорее, а то у меня сейчас рука отмерзнет, и ухо тоже.
– Ага. – Оля назвала адрес. – Не забудешь?
– Не беспокойся. На память не жалуюсь. До вечера.
Я нажала отбой и кинула телефон в недра сумки. Укладывать его в кармашек нет сил – пальцы замерзли. Подышала на руку. Надо варежку надеть. Тут Дэн заметил мои мучения, снял с себя перчатку:
– Давай погрею.
Я протянула ему красную ладошку, он взял ее в свою руку, сжал на миг – и живительное тепло тут же разлилось по пальцам.
– Все-таки у вас слишком холодно. Надевай рукавичку скорее.
– Да, опять мороз. Отпустило на денек – и снова. Зима, ничего не поделаешь.
– Знатная у вас зима. Сколько же все-таки она длится?
– Снег выпадает в октябре, снежный покров устанавливается в начале ноября, а сходит в марте – апреле.
– А говорила, не раньше, чем через полгода.
Я бы покраснела, если бы щеки и так не были красными от мороза.
– Тебя проверяла. Честно говоря, не поверила тогда ни одному твоему слову. Слишком невероятная история, – отозвалась я и поспешила перевести тему: – Скажи, Дэн, это заклинание, что ты наложил на меня, отняло много сил?
– Да, оно сложное.
– Зачем же ты это сделал, учитывая, какой ценой тебе досталась эта Сила?
– Во-первых, я обещал тебе помочь. Королевское слово дорогого стоит. Честно говоря, я по-другому хотел сделать, кое-что попроще. Но вчера потерпел фиаско.
– Какое фиаско?
– Я хотел загнать Силу в накопитель. Ну мой перстень. Он хорошо подходит для этой роли. Но у меня ничего не вышло. Это было последней каплей. После этого я и начал прибавлять крепости тому вину.
– А почему не вышло?
– Не знаю, – мрачно ответил король. – Я никогда такого не делал раньше.
– Ты же носишь его не снимая. Что же не научился?
– Не так уж долго я его ношу! Он был полон, когда умер отец. И потом, это ваш мир ненормальный, а у нас никому и в голову не пришло бы использовать его таким варварским способом. Он предназначен совсем для другого.
– Для чего?
– Маша, любопытство – порок.
– Интересно же. А то я тебе все рассказываю, а ты мне ничего.
– Ты упрямая девчонка! – сдался Даанэль. – Этот артефакт способен защитить всю страну в случае опасности – вторжения или бедствия. Но больше ничего не скажу. Кому попало не положено знать государственные тайны.
– А я не кто попало. Я королевская сестра вообще-то, если ты забыл.
От моей наглости Дэн опешил, а потом расхохотался. Подпихнул меня в бок:
– А ты не промах, сестренка. Знатно меня развеселила! – Он смахнул выступившие на глазах слезы.
– Ну ладно, не хочешь, не говори. А все-таки зачем ты растрачиваешь полученную вчера Силу? Ну не загнал ты ее в накопитель, и что?
– А то, что невозможно долго держать ее при себе просто так, без накопителя. Сутки-двое, не больше. Я от разочарования чуть вчера все и не потратил на какое-нибудь масштабное чудо вроде потепления климата. Хочешь, сейчас потеплеет, правда надолго не обещаю…
– Ты можешь это сделать?
– Могу.
– Не, пожалуй, не надо. Уже почти пришли, лучше что-нибудь другое наколдуешь.
– Правильно. Я придумал, что сделать, чтобы приглушить твои эмоции. Я наложу поверх абсолютной памяти заклинание равнодушия. Ты все будешь помнить, но тебе будет все равно.
– Равнодушие ко всему? Это как-то…
– Увы. Блокировать отдельные чувства нереально. Ну можно его наложить не в полную Силу, а в некоторой степени. Тогда ты просто не будешь так остро реагировать на происходящее вокруг.
– Так еще куда ни шло. А я навсегда стану такой?
– А хочется?
– Э-э, не знаю. Стать другим человеком, по-другому воспринимать мир – хорошо ли это?
– Молодец, Маша! Хвалю! Понимаешь, в чем суть человеческой души. Не переживай, ты не станешь другой. Но капелька равнодушия тебе и впрямь не помешает.
– Пришли. – Я показала рукой на старинное здание с колоннами: – Вон библиотека.
– О! Красиво!
– Классический стиль. Этому зданию двести лет почти.
– Там можно найти тихий уголок?
– Зачем?
– Заклинание наложить. Ты сейчас с людьми общаться будешь. Сама говорила, что знакомых тут много. Опять нервничать начнешь.
– Да уж. Тихий уголок. Вряд ли, студенты вездесущие. Поглядим. А надолго надо?
– Минут на пять.
– Точно на пять? А то ты уже говорил утром про пять минут, а прошло сколько времени.
– Я сказал, что ты без сознания была пять минут. А заклинание очень сложное, конечно, на него нужно было много времени. Ты уже в конце отключилась. До сих пор вздрагиваю, как вспомню. Я же не лекарь. Пульс найти не мог. Дыхание на нуле. Я уж начал Силу в тебя перекачивать. Показалось, что ты ее ненароком потеряла всю. А у тебя истощение было. Мозг начал на полную мощность работать, а в организме не оказалось нужных веществ. То, что ты обычно ешь, их не содержит. Так что про питание не забывай. Никаких ваших полуфабрикатов. И сладкого побольше. Через час тебе надо будет хорошо пообедать. Возьми леденец пока.
– Ты где их набрал?
– Из сахара и фруктов сделал, ерунда.
В библиотеке мы разделись, показали вахтеру читательские билеты (я при этом нервничала – мало ли что я вижу этот билет, может, на других иллюзия не подействует) и пошли в каталог. Король растерянно озирался вокруг.
– Ну вот, Дэн, отсюда начинаются все поиски нужной литературы.
– Что это? – показал он на каталожные ящики. – Книги где?
– Чего захотел. Книги. Ты представляешь, сколько их тут? Сотни тысяч. Они находятся в хранилище, а здесь только карточки, на которых краткая информация о каждой книге: автор, название.
– Ну и как мы тут что-то найдем?
– О, искать – это целое искусство. Что тебя интересует?
– Ты знаешь, что меня интересует.
– На какую букву искать?
– На букву «М».
– Давай попробуем.
В течение следующего часа мы лопатили каталожные ящики на букву «М».
Потом Дэн объявил перерыв и повел меня обедать. Я попыталась слабо сопротивляться, но он лишь спросил:
– Понравилось падать в обморок?
Мы дошли до ближайшего кафе, где Даанэль огляделся, поморщился, но все же принялся раздеваться. Потом сам заказал мне первое, второе и салат. Себе взял только салат, и то из вежливости, по-моему. Когда заказ принесли, он, прищурившись, уставился на блюда. Ой, только не это! Этот взгляд короля я уже знаю – он означает крайнее недовольство и скандал в перспективе. Я испуганно схватила его за руку и быстро заговорила:
– Дэн, пожалуйста, не надо. Ругань тут не поможет. Никто не будет тебе отдельно готовить. И продукты у них все равно те же самые. Мы потеряем кучу времени впустую. Хочешь хорошо поесть – иди в ресторан. Там раза в три дороже и, наверное, качество лучше. По крайней мере, претензию можно заявить смело. А тут не то место.
Король сжал зубы, потом повернул ко мне напряженное лицо:
– Знаешь, что поражает меня больше всего? Неуважение к человеку у вас развито до невероятных размеров. Но хуже всего то, что вы воспринимаете его как должное. Ты пытаешься остановить меня каждый раз, когда я хочу отстоять твои же права. Я что, неправильно поступаю?
– Не знаю, Дэн. Может, и правильно. Но идти в одиночку против всех! Я бы так не смогла.
– А другого мне не остается. Я здесь без своей свиты. Никто не решит моих проблем за меня. Хотя я бы не отказался от парочки советников и штата слуг. – Он вздохнул. – Ладно, на этот раз не буду ничего делать, но только потому, что тебе сейчас нельзя быть свидетелем скандала. Подожди, не ешь пока, сейчас кое-что подправлю.
Дэн поводил рукой над тарелками:
– Теперь можно есть.
Обедали мы молча. Я пыталась вернуть себе душевное равновесие. Но сердце колотилось от осознания того, какого скандала мы едва избежали. Я мысленно вернулась к разговору в библиотеке. Улыбнулась, вспомнив смешной момент. Когда мы наконец-то нашли слово «Магия», Дэн быстро перебрал пальцами пачку карточек сантиметров тридцать длиной и в ужасе закрыл глаза рукой:
– Здесь работы на несколько месяцев.
В ответ я лишь ухмыльнулась.
– Ну и что веселого? – мрачно осведомился король.
– Извини. Ты похож сейчас на первокурсника. У них у всех такие лица бывают, когда наконец доходит, КУДА они попали. Это научная библиотека. Здесь книги на весь университет, и собирали их чуть не сто лет.
– В моей королевской библиотеке собраны книги за гораздо более длительное время, и, поверь, их немало, но хранитель знает свои владения как пять пальцев. На поиски нужной книги уходит несколько минут.
– Дэн, не сравнивай. Кто ты там – и кто здесь. Каждому студенту не выдашь по персональному хранителю. Хотя я не сомневаюсь, что хранители редкого фонда тоже знают свои сокровища как пять пальцев. Все не так плохо. Перебираешь карточки, выписываешь только те, на которых стоит пометка «рф», а остальные отбрасываешь сразу. Я готова побиться об заклад, что за последние сто лет ничего путного по магии издано не было. Ну разве что переиздавали какую-нибудь старинную книгу. Но шансы на это так малы, что можно их не учитывать. Вот историографию вопроса изучить бы не помешало. Но это в другом отделе.
– И все-таки это сложный путь. Мне нужен человек, который мог бы помочь в поиске.
Я развела руками:
– Извини, знакомых библиотекарей у меня нет. Это пока лучший вариант, что я могу тебе предложить. Выписывай названия и номера, а я пойду поищу те книги, что нужны мне.
– А где здесь все библиотекари? Почему никого не видно?
– Каждый на своем месте. В каталоге только дежурный библиотекарь бывает, где-то ходит, вон ее место.
– ЕЕ место? Здесь что, женщины работают?
– Ага. Библиотекарь – женская профессия.
При моих словах на лице короля появилась нехорошая усмешка.
– А этот редкий фонд, он где находится?
– Наверху. Но с тобой там никто так просто разговаривать не будет.
– Посмотрим, – усмехнулся в ответ король.
– Что ты задумал?
– Не переживай, все будет хорошо. Иди ищи свои книги.
Когда я вернулась, заказав себе книги в читальный зал, Дэна на месте не было. Он подошел через пару минут и, посмеиваясь, сообщил, что в редком фонде работают милейшие дамы и после обеда он намерен туда вернуться…
Когда я управилась с едой, Дэн вновь пихнул мне свои леденцы:
– Десерт тут я брать не буду.
– Дэн, от постоянной сладости у меня на языке что-нибудь вскочит. И зубы испортятся.
– Придумаем что-нибудь. А пока ешь что даю. Ты же в читальный зал собралась. Информации много будет.
Я со вздохом взяла пару леденцов.
– А проглотить их можно? Как таблетку.
Я люблю сладкое, но когда приходится что-то делать по необходимости, то протест моего организма обеспечен.
– В принципе можно, но лучше рассосать, быстрее подействует.
– Дэн, а могу я просто просматривать книги? Ну посмотреть на страницу и переворачивать?
– Можешь, но ты их так и запомнишь, вид страницы в целом. Если тебя при использовании этих знаний такое устроит, то пожалуйста. Если же ты хочешь, чтобы что-то прочно улеглось у тебя в голове, нужно читать и усваивать информацию сознательно. И еще. Не устраивай свалку в знаниях. Постарайся систематизировать все, что читаешь. Иначе потом долго придется выискивать в голове нужную книгу.
– Как в библиотеке?
– Вот-вот. Если ты собираешься много читать, а ты собираешься, это по твоим блестящим глазам видно, то заведи в голове каталог.
– Хм, а это идея. Только я не карточки заведу, а файловую систему, – расплылась я в улыбке, представив компьютер у себя в голове.
– Файловую систему?
– Ага, потом покажу тебе компьютер, оценишь достижения нашей техники.
В библиотеке мы разошлись. Я пошла в читальный зал, где собиралась сидеть до закрытия, а Дэн уверенно направился на третий этаж, где располагался редкий фонд. Друг друга решили не ждать, потому что мне все равно потом к Ольге ехать, а встретиться дома вечером.
Просидев три часа в читалке, я была готова к предстоящему семинару как никогда. Пролистывая книги, просто запоминала все подряд, а если встречала что-то по теме, то вдумчиво читала, следуя совету Дэна. Что ж, первые файлики на моем жестком диске уже есть. Я удовлетворенно потянулась и встала из-за стола. Тетрадь мне не пригодилась – ни строчки в ней я не записала. Удивленная библиотекарша все время кидала на меня подозрительные взгляды: мол, сидит книжки листает, ничего не записывает, копии не заказала, но при этом довольная донельзя. Я сдала книги и с чувством выполненного долга направилась в гардероб. Впереди мелькнула спина Дэна. Хотела окликнуть его, но вдруг увидела рядом с ним девушку. Я приостановилась, чтобы полюбоваться на эту картинку. Парочка оживленно о чем-то разговаривала, и парень искренне улыбался. Спокойно, Маша, не вмешивайся. Я закусила губу и застыла на месте, хотя больше всего мне хотелось догнать нахалов и убить обоих на месте. Руки задрожали. Вот сволочь! За три часа склеил какую-то… тварь. И только сознание того, что я на этого парня не имею никаких прав, удержало меня на месте. Слезы были готовы брызнуть из глаз, но тут меня похлопали сзади по плечу:
– Маша, привет. – На меня смотрела однокурсница из моей заочной группы.
– А, Света, привет.
– Как подготовка к сессии. Все контрольные сдала?
– Да нет. А ты?
Честно говоря, в этот момент мне было глубоко наплевать на Светку, ее контрольные и сессию вообще. В душе кипела обида, злость и еще что-то, чего я сразу не поняла. Однокурсница говорила, а я лишь поддакивала, пытаясь найти глазами Дэна. Вон он, уже у выхода. Девушка рядом с ним, мило улыбаясь, подошла к охране и что-то отдала. Ключ. Так это библиотекарша. Потом они вместе вышли. Я перевела взгляд на Светку, которая озабоченно смотрела на меня:
– Маш, тебе плохо, что ли? Я тебя зову-зову…
– Да не, нормально. Переутомилась, долго в читалке просидела.
Голова и впрямь кружилась. Я достала из кармана леденцы в маленьком бумажном пакетике, которые Дэн оставил мне на прощание. Злость всколыхнулась с новой силой. Надо же, какой заботливый, конфетками меня кормит!
– Пошли, Маш, хоть до остановки вместе дойдем, а то ты бледная какая-то.
– Погоди, я сейчас, вот номерок, шубу мою возьми пока.
Я сунула номерок Светке, а сама пулей кинулась в туалет, раскрыла пакетик и высыпала его содержимое в унитаз. Потом посмотрела и кинула вслед сам пакет. Дернула за свисающий шнур и пошла на выход. Светка ждала меня возле гардероба:
– Тебе куда?
Я задумалась. Ехать к Ольге уже не хотелось, но домой возвращаться хотелось еще меньше. Дэна там явно нет. А может, наоборот, это как раз тот случай, когда мне надо сходить к кому-то в гости. Ну почему все мужики такие?
– К подруге собралась, давно не виделись.
– Далеко ехать-то?
Я вспомнила адрес, сообщенный Ольгой:
– Да нет, три остановки всего. Даже пешком можно.
– Не ходи пешком, холодно и темно уже. Пошли на остановку.
Я согласно кивнула. Хотя мне по фигу сейчас, куда и как идти. Иду и ладно. Картина сладкой парочки застилала глаза.
В сумке запищал телефон. Наверное, Ольга. Не глядя, приложила к уху:
– Да!
– Маша, это ты? – Мужской голос.
– Я, а кто это?
– Да это Миша. Ты к Ольге едешь?
– Мишка? Рада тебя слышать! А ты где?
– Я думаю, ехать ли. Если тебя не будет, то и мне там делать нечего.
– Миш, я еду. К остановке подхожу. Тут недалеко. Так что давай лётом.
– Ну если так, то я выхожу, – обрадовался Мишкин голос. – До встречи.
– Ага.
Я аккуратно положила телефон в сумочку и улыбнулась. На душе потеплело. Плевать мне на короля, пусть хоть загуляется. Я сама еду к друзьям и вернуться постараюсь как можно позже. А при такой встрече, как намечается у нас, это может быть и утром. Жалко, денег у меня с собой мало, а то бы прямо сейчас бутылку купила. Ладно, бутылку можно вместе сообразить, лучше возьму что-нибудь к чаю. Я обернулась к Светке, тихо шедшей рядом. Та улыбнулась:
– Ну вот, ожила. А то как привидение была.
– Все уже в порядке, – улыбнулась я в ответ.
На остановке села в первый попавшийся автобус. Тут доехать всего ничего, любой подойдет.
Глава 5
Цена чуда
Что мне снег, что мне зной,
Что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Открывшая двери Ольга кинулась ко мне с распростертыми объятиями:
– Машка! Сколько лет, сколько зим! Совсем не изменилась, какая была, такая и осталась.
– Привет, Оль. Зато ты какая стала! – Я осмотрела подругу. Модная стрижка, макияж, маникюр. Да, мне до нее… – Мишка сейчас звонил, сказал, что приедет.
– Ну и замечательно. Ты его давно не видела?
– Да с тех самых пор и не видела. А что?
– Тогда тебя ожидает сюрприз. Ты его не узнаешь.
– В смысле?
– Вот увидишь. – Ольга хитро подмигнула. – Ну раздевайся давай.
Я разделась и разулась. Эх, знала бы, что такая встреча предстоит, оделась бы получше. Ольга меня заинтриговала: что там с Мишкой такое?
Следующие пятнадцать минут мы обсуждали общих друзей и знакомых. Кто, где и как после школы. Класс у нас какой-то недружный, я почти ни с кем не общалась.
– Оль, ты про себя расскажи. На кого учишься-то?
– Маш, ну ты же знаешь меня – я человек творческий, – рассмеялась подруга. – В театральном я, на режиссерском факультете. Потому и к Маринке тамадой согласилась пойти, что по профилю. Курсовой проект хочу сделать из этой свадьбы. Сценарий уже есть. Да почти все готово, тут времени-то осталось меньше двух недель. И вот сидим мы с ней вчера, первый танец молодых обсуждаем, а мне вдруг в голову стукнуло – Машка же есть.
– Оля, я еще не знаю, соглашусь ли.
– Да куда ты денешься! – махнула рукой подруга. – Я же знаю, как ты петь любишь.
– Скажешь тоже.
– Ладно тебе, а то я не помню, как ты дергалась, когда Мишка уехал. Все думали, что ты влюбилась в него, но я-то знала, что тебе ваш дуэт было жалко.
Раздался звонок в дверь.
– О, это он, богатым будет. – Ольга встала, чтобы открыть дверь. Проходя мимо зеркала, поправила прическу. А я оглядела себя.
– Оль, как я хоть выгляжу?
– Успокойся, нормально ты выглядишь, загадочная такая. – Подруга усмехнулась и вредным голосом добавила: – Девочка-цветочек.
Я кинула в нее подушечку с дивана, но она увернулась и рассмеялась:
– Радоваться надо, мужикам такие нравятся, – и пошла открывать.
Я пробурчала вслед:
– Что-то не замечаю, – и замерла в ожидании. В прихожей раздались голоса, шум снимаемой одежды. Потом в комнату вошла Ольга:
– Да вот она, партнерша твоя.
Вслед за ней в комнату шагнул неимоверно высокий парень. Это не Мишка.
– Привет, Маш, – улыбнулся незнакомец. – Ты чего застыла? Совсем не узнаешь старых друзей?
– Мишка?! Ты?! – Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Медленно встала и подошла к парню, глядя снизу вверх. Метра два, не меньше. – Это как?
– О-о, кнопка, да ты вообще росла хоть? – усмехнулся он.
– Ага, за четыре года на три сантиметра, – ошарашенно выдала я. – Зато ты за двоих вырос.
Я вспомнила Мишку, каким он был, когда мы пели дуэтом – полный краснощекий мальчишка, не низкий, конечно, но такого никто бы предположить не мог. Полнота его вся ушла в рост, и сейчас он был скорее худым.
– Оля, – обернулся парень, – и ты мне с ней предлагаешь на публике спеть? Да нас же обсмеют, едва мы на сцену выйдем.
Да уж, пара из нас та еще получится. Даже если мне самые высокие каблуки надеть, я и то ему до подбородка не достану. А без каблуков я у него где-то в районе подмышек болтаюсь.
– Да уж, с такой каланчой выступать – себя не уважать.
– Ты кого каланчой назвала? – подозрительно уточнил Мишка, наклонив ко мне голову.
– А ты кого кнопкой обозвал? – вызывающе уставилась на него я. Покривила душой слегка: кнопкой он меня и раньше звал. Все-таки на три года старше.
– Э! Э! Вы еще подеритесь, – встала между нами Ольга. – Как дети, ей-богу.
– Да мы же любя, Оль. Правда, Машка? – подмигнул мне друг. Я улыбнулась и кивнула. – Доставай, что у меня в пакете, надо такую встречу обмыть.
Ольга вышла, зашуршала пакетом, звякнули бутылки.
– Ничего себе ты размахнулся, Миша, – донесся ее голос с кухни.
– Да это же вы студенты нищие, а я теперь человек деловой. – Мишка кивнул мне. – Ну иди сюда, я хоть посмотрю на тебя повнимательней. – Он схватил меня за плечи и бесцеремонно начал вертеть в руках. – Так, – вынес он вердикт через пару минут. – Не кормили, не поили и вообще в колодки забили по ходу дела. Машка, ну нельзя же так, как тебе было четырнадцать лет, так и осталось. Как тебя в институт-то пускают?
– Кончай издеваться. Скажешь тоже, четырнадцать лет. Мне восемнадцать скоро стукнет. – Я вздохнула и шмыгнула носом. – А с институтом угадал: весь первый курс охрана издевалась. Сначала по правде не верили, что я студентка, а потом прикалывались: пока студенческий не дам да они не рассмотрят внимательно со всех сторон, не пускали. Спасибо, хоть в этом году отстали наконец.
– Парень есть? – сузив глаза, уточнил Мишка.
– Не-а.
– А чего так?
– Никому я не нужна, Мишенька.
– Хм, – задумался он на секунду, потер подбородок. – Тогда я объявляю тебя своей дамой сердца. Буду ради тебя подвиги совершать. Хочешь?
Перед глазами мелькнул Дэн. Сердце кольнуло, но я отогнала видение. Мрачно ухмыльнулась:
– Нет уж, подвигов мне и так хватает.
– А говоришь, нет никого, – огорчился Мишка. – Как же так? Подвиги просто так никто не совершает.
– Да есть тут особая категория граждан. Не хочу об этом говорить.
– Не хочешь, и не надо, – приобнял меня одной рукой Мишка. – Пошли на диване посидим. Расскажешь, как жизнь молодая, как учишься. Ты у нас кто?
Мы уселись на диван. Мишка вытянул ноги, а я с ногами влезла на сиденье.
– Историк. Второй курс. А ты откуда здесь взялся? Учился же в другом городе.
– Я на преддипломную практику приехал.
– Вы чего там сидите, идите сюда, – раздался Ольгин голос с кухни.
Мы прошли к ней, расселись вокруг кухонного стола. Мишка откупорил бутылку вина и разлил его по пластиковым стаканчикам. Глядя на это, я невольно усмехнулась, вспомнив реакцию короля на пластиковую посуду. Заменив звон хрусталя словами «динь-динь», мы выпили за встречу. Я пригубила из стаканчика и невольно сморщилась: да уж, вино от короля, что ни говори, было лучше.
– Ну, Ольга батьковна, рассказывай свой коварный замысел.
Я вполуха слушала подругу, а сама посматривала на Мишку: видный такой получился. Еще несколько дней назад я бы стала пытаться привлечь его внимание и, пожалуй, согласилась спеть на свадьбе только ради возможности побыть рядом с ним. А теперь… А что теперь? Мне стало страшновато заглядывать в себя. Ну хоть перед собой-то я могу быть честной? С чего я так взбесилась, увидев Дэна с библиотекаршей. Ведь он честно обозначил свое отношение ко мне. Я что…
– Маша, ты где витаешь? – Мишка помахал у меня перед глазами. – Третий раз спрашиваю: попробуем сейчас спеть? У Оли уже фонограмма есть.
Я поняла, что прослушала все, о чем говорила подруга, смущенно улыбнулась:
– Извините, задумалась. Так какую песню ты, Оль, предлагаешь? – В этом месте в голове четко прозвучали Ольгины слова. На автомате я сама себе ответила. – Песня «Дуэт», которую исполняет Алсу с Александром Шевченко. А-а, классная песня. Давай попробуем.
Мои друзья удивленно переглянулись и уставились на меня.
– Маша, ты как-то странно сама с собой разговариваешь.
– Да это так, игры разума. Хотите фокус? – Я решила пошалить.
– Хотим, а что за фокус? – поинтересовался Мишка.
– Сейчас продемонстрирую. Оль, тащи книжку какую-нибудь или журнал.
– Какую? Большую, маленькую? – решила уточнить подруга.
– Любую.
Ольга пожала плечами, вышла и через минуту принесла книгу большого формата: «П. Чайковский. Времена года»:
– Пойдет? Это девчонок, соседок моих.
Хм, ноты. Я покосилась на них и махнула рукой – покатит.
– Вот смотрите. Выбирайте любую страницу, а я посмотрю на нее ровно одну секунду и в подробностях расскажу, что было на этой странице. Можете задать любые уточняющие вопросы.
Ребята пожали плечами и наугад раскрыли том. Я взглянула на разворот:
– Можете убирать.
– Ну и что дальше?
– Начнем с верха страницы: «Апрель. Подснежник». Сначала там стишок идет:
Голубенький, чистый
Подснежник-цветок!
А подле сквозистый,
Последний снежок…
Последние слезы
О горе былом,
И первые грезы
О счастье ином…
– Ну и что, ты этот стишок, может, и так знаешь. Ноты давай.
– Пожалуйста. Темп – подвижно и чуть свободно. Скрипичный ключ, си-бемоль, ми-бемоль, шесть восьмых. Из-за такта фа восьмая, потом четвертные соль с точкой, ля, восьмая си, следующий такт…
– Погоди, ты с середины.
– Под строкой «marcato la melodia». Басовый ключ, си бемоль, ми бемоль, соль с точкой, восьмые ми-фа два раза, потом ля-ми-фа, ми-фа, до, следующий такт…
– Стоп. Это же «Апрель». Ты, может, его наизусть знаешь.
– Теперь знаю эту страницу, – ехидно ответила я.
– Не, давай что-нибудь другое. – Мишка полистал ноты. – Вот тут.
Я взглянула на страницу:
– Готово. Откуда начать?
Мишка подозрительно взглянул на меня:
– Э-э, девоньки, а может, вы договорились?
– Нет, – одновременно ответили мы. А Ольга добавила: – Да мы со школы не виделись. Маш, а как ты это?
– Не, погодите, дайте-ка я сам книгу выберу. – С этими словами Мишка сходил в комнату и торжественно принес книгу: Станиславский. «Работа актера над собой». Не глядя открыл посередине и, едва я взглянула на нее, тут же выдернул из-под моего носа. – Читай. С третьего абзаца.
– «На практике перед нами встанет приблизительно такая программа: прежде всего вы должны будете по-своему представить себе все «предлагаемые обстоятельства», взятые из самой пьесы, из режиссерской постановки, из собственных артистических мечтаний. Весь этот материал создаст общее представление о жизни изображаемого образа в окружающих его условиях. Надо очень искренне поверить в реальную возможность такой жизни в самой действительности, надо привыкнуть к ней настолько, чтобы сродниться с этой чужой жизнью. Если все это удастся, то внутри вас сама собою создастся истина страстей или правдоподобие чувства…» – продекламировала я.
– Тэк-с, – протянул Мишка, – и в чем секрет?
Я пожала плечами:
– Никакого секрета. Я действительно запоминаю что вижу.
– О, что у меня есть! – расплылся в хитрой усмешке парень, ушел в прихожку и вернулся, с мерзкой ухмылкой протягивая мне обтрепанную книжку – «Камасутра». – Давай это.
Я залилась краской:
– Не буду я это читать. Мне нельзя… э-э… ненужные знания.
– Чего это – ненужные? – усмехнулся Мишка. – Самые что ни на есть нужные и важные.
– И потом, там же картинки сплошные…
– А ты опишешь в подробностях, – иезуитски добавил он. – Давай-давай, сама говорила – любую книжку.
– Оль, ну чего он издевается? – в поисках поддержки взглянула я на подругу. – Не хочу я эту порнуху читать.
Но та вдруг поддержала Мишку:
– А что тут такого, мы все взрослые люди. Правда, Миш?
– Это вы взрослые, а я несовершеннолетняя, не развращайте меня. Пойдемте лучше петь.
– Ну если несовершеннолетняя… тогда рассказывай секрет фокуса.
– Да я же говорю, никакого секрета, память у меня хорошая. Вот и все.
– Вундеркинд? И с каких это пор с тобой, что-то я не припомню, чтобы ты раньше такой памятью блистала, – поинтересовалась Ольга.
– С недавних, – усмехнулась я. – Мы петь будем, в конце-то концов? А то, может, ну ее, эту песню, включишь Алсу – и всего делов.
– Э, ты мне прекрати такие разговорчики. Сравнила: где Алсу и где вы. На свадьбе будет куча народа из нашего городка, и все помнят, как вы пели раньше. Это же будет бомба!
Я призадумалась. Песня, конечно, хорошая, душевная и к случаю подходит прекрасно, но потянем ли мы – вот в чем вопрос. Не знаю, как Мишка, а я пела до окончания школы, а после того доводилось только голосить народные песни под хорошую пьянку.
– А репетировать мы где будем? – озвучил Мишка мои сомнения. – Нельзя же так вот выйти и спеть от балды.
– У меня в театралке можно, там все оборудование есть.
– Да уж, – вздохнула я. Ездить вечерами на репетиции мне сейчас некогда. Опять вспомнила о своих непонятных и невеселых на данный момент делах. – Давай свою фанеру, попробуем, а то, может, и говорить не о чем.
Все встали из-за стола, но мне тут же пришлось опереться о стенку и потихоньку присесть обратно, чтобы не упасть. Ой-ё! Неслабо меня повело. И перед глазами прыгают черные пятна. Неужто с вина? Вроде некрепленое. Или опять это заклинание фокусы выкидывает?
– Оль, шоколадка еще осталась?
– Да вон она, хочешь, доешь, – ответила подруга уже из коридора.
– Дай, пожалуйста. – Я закрыла глаза, пытаясь унять головокружение. – В руку мне.
– Маша, ты меня не пугай, что с тобой? – Ольга вернулась на кухню.
– Голова кружится, сейчас пройдет.
– Держи шоколадку. Э-э, матушка, – понизила она голос. – А ты, часом, не того? Не беременна?
Я от такого предположения аж подавилась:
– С ума сошла? Нет у меня никого, и не было.
– Да я же так спросила, всякое бывает, лучше сразу к врачу, а то уйдет время и поздно станет на аборт. С таким не шутят.
– Дура! Я сказала, не было никого. Вообще.
– Маш, – хихикнула Ольга, – так ты что, девчонка еще, что ли? – Сейчас я ее придушу.
– Чего вы там шепчетесь? – выглянул из комнаты Мишка. – Долго вас ждать?
– Пошли, – мрачно бросила я подруге. – Кажется, прошло.
Я осторожно встала и, придерживаясь за стеночку, пошла в комнату. Вроде нормально, но все равно слегка пошатывает. И в пот бросает. Не смогу я петь сейчас.
Ольга дала нам по листку со словами и включила сначала просто песню.
При первых же аккордах по коже у меня побежали мурашки. А когда вступил голос, сердце аж подпрыгнуло. «Ты видишь сны о чудесах и грезишь ими наяву…» Это ж прямо про меня. Сны я, может, и не вижу, но наяву чудеса уже встречала. Сама не заметила, как начала подпевать, а когда начался второй куплет, вступил и Мишка. Ого, какой у него голос стал. Потом мы попробовали спеть под фонограмму. Сердце радостно стучало в такт мелодии. Как я соскучилась по любимому когда-то занятию!
Когда затихли последние ноты, Ольга зааплодировала:
– Браво! Бис! Пара репетиций – и можно на сцену.
Мы договорились встретиться в театральном в среду, потом в пятницу и на той неделе пару раз. Потом пришли Ольгины соседки. Оказалось, что с Мишкой все уже знакомы, видимо, он здесь бывал. Начались шутки, подколы – обычная студенческая кутерьма. Дружно решили, что грех пропадать недопитому вину, и снова пошли на кухню, а я решила немного посидеть на диванчике:
– Я пока пить не буду, пожалуй, как-то нехорошо мне. Посижу тут немного и приду к вам. Вы идите, – еле вымучила из себя улыбку. Ольга с Мишкой переглянулись, но промолчали.
Я села на диван, прислушалась к своим ощущениям: голова не только кружится, но и тупо ноет в затылке. Болят глаза (смотреть, что ли, устали?) и совсем уж непонятно отчего – горло. Нет, кажется, вино тут ни при чем. Наверное, все это побочные эффекты заклинания. Ну раз уж приходится страдать, то надо использовать возможности заклинания на всю катушку. Решено – завтра с утра обкладываюсь учебниками и, пока все не пролистаю хотя бы, никуда не пойду. Зачем же мне над собой издеваться, еще на учебу ездить, с милым студенческим коллективом общаться. И в библиотеку буду выбираться только при необходимости. Правда, есть еще мааленькая тонкость. Король. Как мне себя с ним вести, не знаю. Сделать вид, что ничего не случилось и ничего не видела, я не смогу. Остается только уповать на то, что сегодня мы уже не увидимся – король или гуляет с девицей, или на «охоте». Вчера, помнится, он обмолвился, что опять пойдет добывать Силу. Правда, от кого он хочет схлопотать на этот раз – непонятно, ну да за ним не заржавеет. Чего-чего, а нарываться на неприятности он умеет.
Я еще посидела, перебирая злобные мысли в адрес одной коронованной особы. Потом решила последовать мудрому примеру незабвенной Скарлетт О’Хара и подумать о своих отношениях с королем завтра. Встряхнувшись, пошла на кухню, с которой доносились раскаты хохота. Так, вино кончилось, на столе уже водочка под немудреную закуску. Эх, была не была! Хуже уже некуда. С такой мыслью я влилась в дружную компанию. Опрокинув первую, заметила, что Ольга явно подбивает клинья к Мишке, а он как-то странно себя ведет. Вроде как это ему не очень по душе.
Первый раз я задумалась, как поеду домой в одиннадцатом часу. Надо выгребать, а то потом не уеду. Или уж оставаться на ночь. Но комнаты только две. В одной ночуют Ольгины соседки, а в другой Ольга не против остаться с Мишкой, судя по всему. Я тут лишняя. Однако попытка свалить по-тихому не удалась. Мне авторитетно заявили, что до двенадцати транспорт ходит вовсю и с моей стороны просто свинство уйти так рано. А потом меня и проводят. Громче всех возмущался Мишка.
Что было потом, помнилось уже смутно. Народу прибавилось. Появились какие-то парни и девчонки, чьих имен я даже не запомнила. Мы пели хором под гитару. Мишка сыграл и спел несколько песен один, и я вместе со всеми восхищенно внимала ему. Потом мы спели с ним дуэтом кое-что из нашего старого репертуара, сорвав бурные овации.
Причин нашего разгула в понедельник вечером я так и не поняла, равно как и все остальные. Всем хорошо, и ладно. Когда я наткнулась уже на третью целующуюся парочку, то поняла, что пора уходить. И на фига я так напилась? Поскольку времени было уже за полночь, тихо отвела в сторонку Ольгу и попросила взаймы денег на такси, пообещав вернуть в среду на репетиции. Сначала все дружно решили проводить меня до дороги и помочь поймать машину. А потом под разными благовидными предлогами все отказались. Влом выходить на мороз стало. В результате только Ольга и Мишка начали одеваться вместе со мной. Дальше не помню. Кажется, мы еще выпили на посошок. Потом помню, что я иду с Мишкой под руку. Ольга, наверное, с другой стороны.
Сознание прояснилось в машине. Куда-то я еду. Подняла голову. О, рядом Мишка, крепко прижимающий меня к себе.
– Миша, куда мы едем?
– Проснулась? К тебе едем.
– А Оля где?
– Дома осталась.
– А ты почему со мной?
– Привет. Ты ж сама меня пригласила.
– Да? Ну, значит, едем ко мне. У меня классное вино есть.
– Да ты уже говорила, и про хрустальные бокалы тоже, – усмехнулся Мишка. – И еще добавляла, что ты тоже человек и не только же мужикам гулять. Это ты о ком? С парнем поссорилась?
– Нет у меня парня.
– И хорошо, что нет. – С этими словами Мишка наклонился и поцеловал меня в губы, сначала легко, а потом по-настоящему, взасос. И, судя по саднящим губам, уже не в первый раз. Ох, как хорошо-то! Давно я ни с кем не целовалась. И я бы всецело отдалась пьянящему чувству, если бы не проснулась и моя головная боль.
– Эй, молодежь! Приехали, – окликнул нас водитель. Я глянула в окошко: и правда, мой подъезд.
– Пошли. – Мишка вылез из машины и потянул меня за руку. Я, подбирая полы шубы, неуклюже выгрузилась. Пока он рассчитывался, начала поправлять сбившуюся шапку. И тут мой взгляд выхватил темную фигуру, стоящую у подъезда. Король. Я в ужасе застыла. Хмель выдуло из головы моментально. Что ж я делаю? Мишку притащила – для чего, спрашивается? Сейчас же такие разборки будут! Я развернулась к машине:
– Миша, извини, все отменяется.
– Как – отменяется?
– Потом объясню. Езжай, пока машина есть.
– Какая муха тебя укусила? – Мишка был раздосадован. – Что я сделал не так?
Я увидела, что фигура направляется в нашу сторону, по спине побежали мурашки. Что сейчас может учинить король, даже представить страшно. Нельзя им встречаться. Я быстро зашептала:
– Уезжай, пожалуйста. В среду встретимся, поговорим.
Сзади раздалось вежливое покашливание.
– Добрый вечер, точнее, ночь. Я не помешаю? – Дэн, остановившийся в нескольких шагах, кинул в сторону Мишки быстрый оценивающий взгляд и уставился на меня.
– Тебе чего, мужик? – обернулся разозленный Мишка.
Я со страхом заглянула в лицо короля. Тот спокойно разглядывал нас. А на губах у Мишки следы моей помады. Я смутилась и рассердилась одновременно. Демонстративно повернулась к другу:
– Спокойной ночи, Мишенька.
– Кто это? – напряженно поинтересовался тот.
– Брат, – коротко пояснила я. – Видишь, как хлопочет? Встречает.
– Какой еще брат? У тебя ж…
– Все в среду, ага? – Я приподнялась на цыпочки, чтобы чмокнуть парня в щеку, но его лицо оказалось на недосягаемой высоте. – Ну наклонись хоть, – не выдержала я. Мишка недовольно склонился ко мне, а я, неожиданно для себя, вдруг обвила его шею руками и запечатлела на губах крепкий поцелуй. Кое-кому полезно полюбоваться.
Потом развернулась и, не оглядываясь, зашагала к подъезду. Сознание на морозе прояснилось быстро, и сейчас я уже была практически трезва. Зато ломящая боль в висках и затылке стала усиливаться. Сзади раздался голос короля, который благодарил Мишку за доставку моей персоны до дому, потом хлопнула дверца машины. За несколько шагов до подъезда меня догнал Дэн. Пока я доставала ключи, он махнул рукой – и домофон радостно подмигнул ему как родному. Даанэль пропустил меня вперед и следом вошел в подъезд.
В молчании мы дошли до лифта, молча поднялись на этаж. Я нервничала. Перед дверью Дэн сделал сложное движение рукой, щелкнул замок, и мы вошли в квартиру. С непроницаемым лицом король принял мою шубу, разделся сам. Я себя чувствовала как перед отцовской взбучкой. Вот уж нетушки! Он мне никто, и хозяйка в этом доме я. Могу и напомнить при случае. Нельзя показывать, что я боюсь или переживаю. А еще у меня раскалывается голова. Прошла мимо парня в ванную. Умылась. Ох, плохо мне, даже морозит слегка. Не могу я сейчас разговоры разговаривать, лучше пойду спать. Вышла, пошатываясь, побрела в спальню: спать, спать.
– Маша, – раздался сзади голос, – я хочу с тобой поговорить.
– А я не хочу, – не оборачиваясь, буркнула я.
– Маша, иди сюда. – Голос стал настойчивым.
– Я иду спать. Все разговоры завтра.
– Нам нужно поговорить, сейчас. – Вот зараза, не отвяжется никак.
– Говори. – Я прислонилась к стене коридора и опустила глаза в пол. Ох, плывет все перед глазами.
– Что за поведение?
– Морали читать будешь?
– Вообще не помешало бы. На дворе ночь, а ты только вернулась из гостей, на ногах едва держишься. Притащила с собой какого-то типа и целовалась с ним – прямо на улице, в моем присутствии! Не ожидал от тебя такого!
– А по-моему, это не твое дело. С кем и как я провожу свое время – тебя не касается.
– Это верно, но есть же рамки приличий!
– Приличий? Например, цеплять девиц в библиотеке? – ляпнула я. Блин, не удержалась.
– Ты видела? – тихо спросил Дэн.
– Да! Я видела! И мне было очень приятно это наблюдать. Так же как тебе мои поцелуи с Мишкой.
– Я так и знал, что этим кончится, – так же тихо продолжил он. – Надеяться было глупо.
– Что чем кончится?
– Маша, я предупреждал тебя.
– Ты меня все время о чем-то предупреждаешь.
– Я предупреждал тебя о чувствах. Сейчас ты ведешь себя неадекватно. Не стоило мне накладывать это заклятие. Я его сниму.
– Нет!
– Оно дается тебе слишком дорогой ценой. Я не знаю, почему это так. – Дэн поднялся со своего места и шагнул ко мне.
– Нет! Это заклинание мне нужно. С завтрашнего дня я начну готовиться к сессии, – попятилась я.
Король приблизился вплотную и взял меня за плечи:
– Маша, это ради твоего же блага. Ты не выдержишь.
– Не трогай меня! Так нечестно! Это была моя плата за помощь тебе.
– Я заплачу другим способом. Мы не сможем общаться, пока на тебе это заклинание.
– Нет! Ты его не снимешь против моей воли, а я не дамся!
– Наивно так считать. Что ты сможешь противопоставить мне? – осведомился король.
– Ты сильнее, но смотреть тебе в глаза не заставишь!
– Если ты не будешь смотреть мне в глаза, я все равно сниму заклинание, но в таком случае тебе будет больно, очень больно. Лучше по-хорошему. – С этими словами он развернул меня ко входу в комнату и неуклонно начал подталкивать вперед.
Я попыталась высвободиться – никак. Губы задрожали, по щекам побежали злые слезы. Он снимет с меня заклятие, и я ничего не смогу сделать. Подняла голову и встретила взгляд короля.
– Ненавижу тебя.
Дэн дернулся как от удара. Его руки разжались. Лицо исказила страдальческая гримаса. Но уже через миг он овладел собой и надел маску короля. Безразличным голосом произнес:
– Как хочешь. Я ухожу. Вещи заберу завтра. – С этими словами он прошел в прихожую, молча оделся и вышел.
– Скатертью дорога! – крикнула я вслед и разревелась.
Вот и все. Сказка кончилась. И мне так больно!
Глава 6
В болезни
Знаешь что? Ты мне должен стать родной матерью!
Холодно… Боже, как мне холодно…
Морозная дрожь сотрясает тело, заставляя стучать зубами. Сколько же градусов сейчас? Минус пятьдесят? Странно, мороз не обжигает, но пробирает до костей. Руки никак не согреются и ноги тоже. Ну долго там еще этот автобус ждать? Я запихиваю руки в пушистые рукава шубы, но тепла не чувствую. Меня трясет все сильнее и сильнее. А что это я здесь-то стою, остановка же вон где? Блин, вот потому и автобуса нет. Я иду к остановке, но она почему-то не приближается, а скорее даже отдаляется. Сколько еще идти, я вся замерзла. Холодно…
Безудержная дрожь сотрясает тело. Я дома. На кровати. Почему же мне холодно? Дверь на балкон, что ли, открыта? А-а, знаю, это все Сашка, паразит мелкий. Наверное, все пошли пускать салюты, и он, как всегда, убегая, хлопнул дверью. А она от этого отходит. Погодите, как салюты?! А я?! Я тоже хочу! Новый год же! Или нет? Нет, день рождения у меня. Шестнадцать лет. А я болею. Вот вечно что-нибудь да случается со мной в собственный день рождения. У-у, предатели! Все ушли, даже мама. А мне и встать нельзя, мама ругается, говорит, с такой температурой вообще в больнице лежать надо. Вчера «скорую» вызывали, потому что таблетки не помогают уже. Вкололи мне укольчик в мягкое место, да еще врач мужчина. Стыдно-то как! Но температура упала. А вот сегодня опять! Мама, ты тут? Дай мне одеяло теплое. Холодно…
Нет никого. Бросили помирать именинницу. Ладно-ладно, я вам припомню! Сейчас вот соберу силы, встану и сама схожу за вторым одеялом. Высунула руку. Брр! Кожа сразу покрылась пупырышками. Как холодно-то. Зубы снова начали стучать. Нет, не пойду за одеялом, лучше в свое завернусь. Я начала шарить вокруг. Где же край? А-а, без разницы, сжала в кулаке середину и стала тянуть. Не тянется. Да что же это такое? Совсем я слабосильная, что ли? Одеяло не могу натянуть. Наконец что-то притянула, никак рассмотреть не могу. Кое-как накинула на себя, поджала ноги и обняла себя за плечи. Ничего не помогает. Дрожу. Из глаз на подушку закапали слезы, слезы отчаяния и одиночества…
В голове пожар. Во рту тоже. Пить. Мамочка, дай попить! Я это сказала или нет? Вечно с этими снами так – кажется, что уже десятый раз повторила, а оказывается, что все еще спишь. Надо проснуться наконец. Я попыталась открыть глаза. Веки тяжелые, больно, будто песку насыпали. Красноватая пелена перед глазами. Приподняла голову с подушки и тут же бессильно уронила ее обратно. Мама на работе, наверное. А я так хочу пить! Морсика брусничного, кисленького. А Сашка, гаденыш, даже в комнату не заглянет никогда.
– Сашка, дай попить, – сиплым шепотом выдавила я. Нет ответа, и никого нет. Я одна. Слезы горячим ручейком текут куда-то под ухо…
Стук входной двери. Шаги. Мама пришла! Сейчас она все сделает. Не подходит. Странно. Она же знает, что я болею, всегда первым делом ко мне. А, не знает, она ж на работе была, когда я заболела. Надо позвать:
– Мама. – Голос слабый и хриплый. Пить хочу.
Холодная ладонь на лбу. Мама пришла. Мамочка! Как мне плохо. С трудом фокусирую взгляд. Надо мной мама. Ее самые родные глаза, тревожные и озабоченные. Только почему-то они черные. Мерещится.
– Пить, – с трудом облизнула сухие, шершавые губы.
Чашка у губ. Вода!!! Жадно выпила все в три глотка. Перевела дух. Еще хочу. В следующей чашке не вода. Что-то чуть горьковатое, отвар. Бабушка приехала? Это она поила всех травами, не признавая лекарств. Нет, что это я. Тьфу, дура. Бабушка умерла, уже три года прошло. В голове все путается.
Кажется, кто-то приподнимает и поворачивает меня. Одежду снимают. Зачем? Не надо, пожалуйста! Прикосновения к коже неприятны и болезненны. Это ОН, снова мой кошмар. Только на этот раз у меня нет сил сопротивляться, и он одолеет меня. Случится что-то страшное! Не надо, Эдька, я тебя прошу! Пожалуйста, Эдя! Ничего не могу сделать. Остается только тихо плакать…
Ушел, он ушел, оставил меня в покое…
Уплываю на мягких волнах тепла. Наконец-то мне стало тепло. Как хорошо…
Приоткрываю глаза. Надо мной что-то бордовое с золотыми кистями. Где я? Скашиваю глаза вбок. Из кровати растут резные столбики. Расписные стены с богатой лепниной. Дальше какая-то причудливая темного дерева мебель. Ничего не понимаю. Наверное, бред. Я болею, кажется. Прислушалась к себе. Дышится тяжело, нос забит, голова чугунная. Шевельнула рукой – страшная слабость прокатилась волной по телу. Зато ощутила, что под пальцами гладкая, шелковистая поверхность. С трудом повернула голову в другую сторону. Рядом с постелью роскошное кресло, в котором сидит человек. Кажется, спит. Кто это?
А я кто? На миг испугалась: не помню! Потом лениво всплыл ответ: я Маша Соколова, студентка истфака, неполных восемнадцати годов. И откуда я здесь? Никогда не видела подобного места. Хотя что-то странно знакомое здесь есть. Но что? Мысли вялые. От умственных усилий потянуло в сон, глаза сами собой закрылись.
Во сне мне мерещился за спиной острый меч, который все норовил приблизиться и порезать меня. Я поджимала ноги, отодвигалась к краю, но он подвигался вслед за мной. Украшенная драгоценностями рукоятка, хищно поблескивающее лезвие. Еще чуть-чуть – и спину обожжет резкой болью.
– Нет! – Я закричала и попыталась соскочить с кровати. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах громовыми раскатами. Что-то удержало меня на месте. Я попыталась вырваться, но сильные руки надежно прижимали меня к постели. – Отпустите, там меч!
– Тшш! Спокойно, Маша. Нет никакого меча. – Мужской голос, смутно знакомый. Я окончательно проснулась, приоткрыла глаза:
– Где я? Где мама?
– Маша, ты болеешь. Мамы здесь нет. Только я.
– А вы кто? – Парень надо мной удивленно приподнял брови:
– Я Даанэль. Дэн. Не помнишь? – Имя всколыхнуло в памяти какие-то смутные воспоминания, что-то важное связано с этим именем. – Лежи, тебе нельзя вставать.
– Почему?
– У тебя был жар. Очень сильный. На грани сворачивания крови. – Он приложил руку к моему лбу. – Сейчас поменьше, но все равно вставать нельзя. Давай я тебя подвину, ты чуть с кровати не упала. Все время бредишь и мечешься. Пить хочешь?
– Да. – Во рту сухо и неприятно. Увидев поднесенную чашку, я попыталась приподняться.
– Не напрягайся, я тебя подниму. – Одной рукой он приподнял меня за плечи, а другой дал питье. Какая-то трава. Я поморщилась, но выпила. Закрыла глаза, почувствовала, что меня отпустили. Вспомнила кошмарный сон. Меч! В испуге открыла глаза, посмотрела на середину постели. Нет никакого меча. Откуда этот бред?
МЕЧ?! Воспоминания нахлынули потоком. Дэн! Король!
– Дэн, а где мы? В твоем мире? – Я рассматривала складки ткани над кроватью. Шикарная обстановка никуда не делась. Судя по всему, надо мной балдахин. А постельное белье шелковое. Потому что ничем иным то, на чем я лежу, быть не может.
– Нет. Мы все там же. В твоей квартире. – Надо мной показалось знакомое лицо.
– А откуда тогда все это? Или мне мерещится?
– Можно и так сказать. Это сложное пространственное заклинание, на основе имеющегося помещения и его обстановки. Мне вновь не удалось поместить Силу в накопитель. Я решил подкорректировать обстановку, раз уж вынужден проводить здесь дни и ночи.
– А ты тоже это видишь?
– Конечно. Это качественная иллюзия. Она действует даже на чувства мага.
– А если кто-нибудь зайдет?
– Эту иллюзию можем видеть и находиться в ней только ты и я. Для остальных все по-прежнему. Ты много говоришь. Побереги силы.
Я замолчала и закрыла глаза. Шелковая простыня приятно ласкала тело. Спать не хочется, видимо, выспалась. Сколько времени? Я стала вытаскивать руку из-под одеяла, и тут до меня дошло: я что, голышом?! Ощущаю шелк всей поверхностью тела! Коснулась рукой живота, груди: так и есть.
– Дэ-эн!
– Что?
– Это ты меня раздел?
– Ну больше было некому.
Я повернула голову на звук голоса. Щеки запылали.
– Зачем?
– Маша, когда я пришел, ты спала полностью одетой, как была вчера, не разобрав постель, только попытавшись прикрыться покрывалом. Уже в бреду и со страшной температурой. С тебя необходимо было снять твою тесную и неудобную одежду.
– И ты смотрел на меня голую?!
– Нет, я раздевал тебя с закрытыми глазами, на ощупь! – ехидно ответил он.
Я в ужасе натянула одеяло на голову. Сейчас сгорю со стыда.
– Маша, не будь ребенком. Тебе нечего стыдиться. Никто не станет смотреть на больного человека как на сексуальный объект. Я же не виноват, что вы не носите нижней сорочки. Да мне и не до созерцания твоих прелестей было в тот момент. Так что не глупи и вылезай из-под одеяла. А то задохнешься. У тебя и так дыхание очень тяжелое.
Я почувствовала, что Дэн тянет одеяло с моего лица.
– Вот так лучше. Ты хочешь поесть?
– Не знаю.
– Я тебе сделаю что-нибудь, а ты съешь то, что захочется, хорошо? Отдыхай. – Даанэль вышел, а я попыталась спросить у своего организма, как он насчет поесть. И поняла. Что поесть я не очень, а вот другие потребности очень даже! Огляделась в поисках хоть какой-нибудь одежды. О, вон мое платье. Придется встать, так не дотянусь. Откинула одеяло, спустила ноги. О, трусики на мне. И за то спасибо. Правда, простора для воображения они почти не оставляют, но хоть что-то. Меня обдало волной жара, когда я представила себе картинку «Даанэль, раздевающий меня». Пошатываясь, встала на ноги, схватила платье и дрожащими, слабыми руками принялась надевать его. Поминутно останавливаясь, чтобы отдышаться, кое-как застегнулась и, придерживаясь за попадающиеся на пути предметы, двинулась в коридор. Окружающее затянуто красноватой пеленой, и диковинная обстановка уже не так меня интересует. Тапочки я не нашла, но ноги утопают в ворсистом, мягком ковре. Шагнула в коридор. А-а! Холодный каменный пол обжег ступни. Я глянула вниз – крупные мраморные (или это не мрамор, может, малахит или нефрит?) плиты темно– и светло-зеленого цвета покрывают пол. Ах да, и освещение: везде изящные подсвечники с горящими свечами. Стены тоже каменные. Причем коридорчик стал шире и длиннее, или это у меня глюки. С кухни доносятся звуки: что-то там магичит король.
Я с трудом догадалась, что вход в туалет находится за тяжелой бархатной портьерой, которая неожиданно легко откинулась, явив за собой узорчатую дверь. Посетив королевскую уборную (хм, хм, ну что сказать? Шикарно!), я поняла, что сил на обратное возвращение в постель у меня уже нет. До кухни ближе, а там хоть стул есть, посижу передохну. У портьеры меня поджидал недовольный Даанэль:
– Ты зачем встала?
– За надом. Мне что, под себя ходить?
– Могла бы позвать меня. Я с таким трудом сбил тебе температуру, хоть в себя пришла. И тут же вскочила. Ты же еле стоишь, и пол холодный!
Ну чисто моя мама, ее слова один в один. Об этом я и сказала королю.
– Мама не мама, а будешь своевольничать – накажу. – С этими словами Дэн легко подхватил меня на руки и потащил в спальню. Я замерла в немом восторге: никто никогда не носил меня на руках. Пусть больную, всклокоченную и горячую как печка, но сам факт! Волшебное ощущение! Как жаль, что оно так быстро кончилось. Через секунду меня аккуратно сгрузили на середину кровати, тут же накрыв до подбородка одеялом и погрозив пальцем. – Чтобы больше никаких вставаний! А не то вызывай своих врачей и лечись у них, поняла? – Я кивнула. Даанэль тут же развернулся, чтобы уйти.
– Дэн, – поспешно окликнула я его, – подожди минутку.
– Чего тебе? – недовольно обернулся он.
– Дай, пожалуйста, мою пижаму. Я хочу переодеться. – Дождавшись, когда одежда ляжет рядом со мной, я нерешительно подняла на него глаза. – И… спасибо тебе. Что не бросил. После того что было… прости меня.
– Ты вспомнила?
– Да. Мне очень стыдно.
– Мы поговорим обо всем позже, когда тебе станет лучше, а пока не думай об этом. – Дэн вышел, а я взялась за пижаму.
На переодевание ушло до безобразия много времени и все мои оставшиеся силы. Я в изнеможении откинулась на подушку и погрузилась в дрему.
Кажется, приходил Дэн, пытался меня накормить, я вяло отбивалась. Потом проснулась от собственного сухого кашля. Пить хочу. Сознание прояснилось, и я обнаружила, что Дэн в комнате, расположился за резным столом на витых ножках, что-то сосредоточенно читает и записывает. Я встретила взгляд парня, который озабоченно и задумчиво посмотрел на меня:
– Пить хочешь?
Я кивнула. Дэн приблизился, приподнял меня и дал напиться.
– Тебе надо поесть.
– Не хочется.
– Маша, последний раз ты полноценно ела почти двое суток назад, в том кафе.
Я с трудом соображала, о чем он говорит.
– Двое суток?! Какой сегодня день?
– Уже среда, скоро рассвет.
– Как – среда? А вторник?
– А вчера ты весь день провела в забытьи. Только ночью пришла в себя.
– О-о. Мне надо готовиться. Сессия…
– Забудь об этом на ближайшие дни. К тому же… я снял заклинание. Знаю, что ты против, но иначе было нельзя, организм бы не выдержал нагрузки.
Я расстроилась. Все-таки снял. Что я успела взять от заклинания? Две лекции и один семинар. Негусто.
– Ты сердишься?
– Не говори ерунды. Как я могу сердиться на тебя? В таком состоянии. – Дэн присел на краешек постели, потрогал лоб, потом взял меня за запястье. – Слабая как котенок. Исхудала, одни глаза остались. Большие грустные глаза. – Он погладил меня по щеке: – Будь хорошей девочкой. Поешь хоть немного.
– Я правда не хочу. Сил нет.
– Маша… ну ради меня. – В глазах парня плясала тревога. Я было хотела ответить согласием, но приступ кашля сотряс меня, отняв все силы. Закрыла глаза, вновь уплывая в дрему. И тут почувствовала прикосновение к губам чего-то теплого. Я приоткрыла глаза и в изумлении обнаружила, что это Дэн… целует меня. В голове прозвучала четкая команда: «Не закрывай глаза. Смотри на меня». Одновременно с этим поцелуй стал более жестким, король языком раздвинул мои губы, а потом резко выдохнул мне в рот. Не успела я удивиться, как он тут же отстранился. – Надеюсь, я не напугал тебя. – Широко распахнутыми глазами я смотрела на него: что это было? Сонливость как рукой сняло. Я почувствовала, что в голове проясняется. – Пришлось влить в тебя немного жизненной силы. Болезнь слишком далеко зашла. Еще немного – и ты бы перешла грань. Не думай, что было что-то личное, со своей сестрой я бы поступил так же. Правда… с ней мне бы не пришлось это делать, ведь она маг, как и я. И Силу могла бы взять другим способом. Сейчас ты поешь, ведь поешь, правда? А потом я буду лечить тебя дальше. – Дождавшись моего кивка, деловито осведомился: – Может, ты чего-то хочешь?
Я кивнула:
– Морса. Брусничного.
– Что это?
– Напиток из ягод.
– У тебя есть такие? – Я грустно помотала головой. – Ну да, зима же.
– Да не, их продают, замороженные. Их и свежими можно хранить всю зиму, и ничего им не будет – не бродят и не портятся.
– Ты меня заинтересовала. Что же за ягоды?
– Обычная брусника. Наша, таежная. Вкусная и полезная.
– Я найду тебе бруснику, а сейчас салат будешь, из свежих овощей?
Я подумала, кивнула.
– А чего-нибудь мясного? – Представила себе вкус и запах мяса – и волна тошноты подкатила к горлу.
– Не-эт! Не надо!
– Сыр?
– Нет.
– Омлет?
– Нет-нет-нет!
– Птица, рыба?
– Рыбки бы жареной.
– Договорились: рыба и салат. Подожди, сейчас все будет. – Подбодрив меня улыбкой, Дэн вышел.
А я принялась лихорадочно раздумывать над произошедшим. Мне явно полегчало. Значит, не обманывает, и впрямь вдохнул в меня Силу. Так это был поцелуй или нет? И что, не было другого способа? Он мог это сделать, пока я спала. А если вспомнить все, что произошло за вчерашний день… Тьфу ты, позавчерашний. Слишком много событий, и все несется независимо от моей воли. А еще Мишка. Черт. Что же мне с ним делать? С ними двоими, если быть точной. И с собой тоже. Что-то я запуталась.
Додумать и прийти к какому-нибудь выводу я не успела, потому что вошел Дэн, несущий на руках небольшой поднос, вроде как серебряный, и аккуратно опустил его на краешек постели.
– Приподняться можешь? По идее должна. – Я смущенно кивнула и начала подниматься. Под спину мне тут же ткнулась подушка. – Устраивайся удобнее, ешь.
Материализовав прямо передо мной из воздуха небольшой столик на низких ножках, Дэн водрузил на него поднос. Первым делом я принюхалась: вроде ничего не вызывает протест моего организма. Ну-с, попробуем. Я взялась за приборы, попутно отметив, что посуда тоже начисто изменилась. Пара тяжелых вилок с какой-то инкрустацией и гравировкой на ручке, одна с двумя, другая с тремя зубцами, тарелки тоненькие (как та, что была в холодильнике вчера; нет, позавчера), аж страшно, что стукнешь и разобьешь невзначай. А сам поднос, украшенный изображением то ли змея, то ли дракона, спокойно стоял на иллюзорном столике передо мной все время, пока я ела. Я покосилась в сторону короля и неуверенно взялась за трезубую вилку, – наверное, это для салата, потому что с двумя зубцами, кажется, для рыбы. Только я все равно не знаю, как ею пользоваться. Всю жизнь ела рыбу руками.
Дэн, убедившись, что я приступила к трапезе, вновь уселся что-то писать. Я немного обиженно посмотрела в его сторону. Ну вот, то хлопочет надо мной, как наседка, а то сел и равнодушно отвернулся. И не поймешь, все это искренне или просто считает себя обязанным.
К концу своего завтрака я заметила, что из-за плотных штор пробивается дневной свет. Глянула на часы – так и есть, десятый час.
– Поела? О, молодец, почти со всем справилась.
Я уже вытирала руки об украшенную каким-то гербом салфетку, соображая, что чего-то мне еще хочется, не пойми чего. Дэн подошел и крутанул пальцем, отчего и поднос и столик тут же растаяли в воздухе. Внимательно взглянул на меня и утверждающе спросил:
– Чего-то еще хочешь? – Я помялась. – Ну смелее.
– Смеяться будешь, но я бы погрызла корочку черного хлеба, натертую чесноком с солью. В ответ на удивленно вытянувшееся лицо я неуверенно улыбнулась и пожала плечами.
– А-а, это, наверное, чтобы я уж точно не захотел больше тебя целовать, – задумчиво протянул он, а потом добавил: – Не понравилось?
Я смущенно потупила взор:
– Ну что ты, Дэн.
– Да шучу я, Маша, – со вздохом отозвался он. – Какой же это был поцелуй? Обратная сторона черной магии. Заклинание под названием «Поцелуй милосердия». Погоди, вот съешь сейчас свою корочку, еще не то будем делать. – Мне в руку ткнулся кусочек хлеба. – Жуй и слушай. Я не знаю, что за болезнь свалила тебя. Подозреваю, что тут все вместе повлияло: и заклинание, наложенное на слабый организм, и, прости уж, та пьянка, после которой я едва узнал тебя, и какая-то болезнь, принадлежащая конкретно вашему миру. Мне незнакомая. Заклинание я снял, но сил у организма оно отняло до безобразия много. Да ты еще сверху добавила алкоголем. Наверняка ведь чувствовала себя неважно, зачем же пила, да еще что-то высокоградусное. Девушкам такое вообще нельзя употреблять. Но теперь поздно сокрушаться. Ну и сама болезнь. Ты не знаешь, что бы это могло быть?
Я прокашлялась:
– Подозреваю, что это грипп. Как раз сезон начался. Ну похоже, все симптомы налицо: высокая температура, головная боль, ломота в костях, поражение дыхательных органов, – уверенно перечислила я, вспомнив свою медкарту. И осложнения после него бывают на разные органы.
– Чем вызывается этот грипп и как его у вас лечат?
– Вирус, кажется. А лечат таблетками, как еще?
– Вот такими? – Дэн откуда-то вытащил недавно купленный мной анальгин.
– Ну таблеток много, конкретно эти от боли.
– Интересным путем у вас пошла медицина в отсутствие магии. И ведь главное – добилась неплохих результатов.
– Откуда ты знаешь о нашей медицине?
– Да по людям вижу. У вас столько людей, страдающих какими-либо хроническими заболеваниями, что я поразился. А потом понял, откуда это. Медицина, поддерживающая нежизнеспособных индивидов, сослужила плохую службу. Природа мудра – выживают сильнейшие, а с вашими возможностями вы наплодили кучу ослабленных, не приносящих обществу ощутимой пользы людей. И они передают свои болезни следующим поколениям.
– А у вас не так?
– У нас, Маша, никто не станет спасать при рождении слабого младенца.
– Даже если может? Это жестоко.
– Жестоко этому младенцу потом жить и мучиться. Но что-то мы отвлеклись от темы. Значит, у тебя грипп. И я уже вижу осложнение, которое он вызвал. Если сейчас не принять меры, у тебя разовьется пневмония. Лечить я ее не смогу. Поэтому действовать будем немедленно.
– А почему ты грипп не вылечил?
В ответ Даанэль возмущенно уставился на меня:
– Я сутки только этим и занимаюсь! Ты была на грани жизни и смерти! Мне не даны способности лекаря, но я делаю что могу. Снимай свою пижаму!
– Что?! – Еще раз предстать перед ним голышом? Такого издевательства я не вынесу и точно умру – от стыда.
– Что слышала. Поработаем с твоими легкими. Через ткань не получится.
– Дэн, – я жалобно взглянула на парня, – вот прямо так взять и снять, да?
– Ладно. Поскольку ты у нас девушка в некоторых вещах стеснительная, что иногда трудно бывает предположить, я отвернусь, а ты сними тунику и ложись на живот. Буду лечить со спины… хотя со стороны груди, конечно, интереснее, – пробормотал он себе под нос, отворачиваясь.
Думает, не слышу, да? Я покосилась в его сторону и, скинув тунику быстрым движением, улеглась плашмя на живот, уткнувшись носом в подушку и притянув кулаки к подбородку.
– Можно повернуться? – раздалось у меня за спиной.
– Угу, – промычала я, поеживаясь от холода.
– Потерпи, сейчас будет тепло. И ничего не бойся. Это как массаж. У вас массаж делают? Хм. Ну это я так спросил. Извини, если это неприличный вопрос.
– Почему неприличный? Делают массаж.
– Ну это вопрос отношения. И потом, массаж бывает разный. Ладно, замяли тему, как у вас говорят.
Я почувствовала прикосновение рук на голой спине и невольно вздрогнула.
– Что вздрагиваешь?
– У тебя руки холодные.
– Нет, Машенька, руки у меня нормальные, это ты горячая. Постарайся расслабиться, можешь поспать.
Где уж тут спать. Когда тебя гладят мужские руки, нежными и осторожными движениями, так что аж мурашки по всему телу. По-моему, король и сам это понял, потому что я неожиданно провалилась в сон, а проснулась уже накрытой одеялом. Лежа на спине. Дэн сидел рядом, устало глядя на меня.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, я бы даже сказала, очень хорошо. – Я хотела сесть, но вовремя вспомнила, что туники на мне нет.
Король на мою попытку только скептически хмыкнул:
– Не терпится встать? Подожди хотя бы, пока я не уйду.
– Ты уходишь? – Сердце екнуло.
– У меня дела. Забыла? Сделка с золотом.
– Точно. И впрямь забыла. Ой, Дэн, мы же фотографию не сделали! – спохватилась я в ужасе. – И с паспортом не все закончили.
– Ну что теперь. Придется обойтись тем, что есть. Я сделал несколько фотографий.
– Сделал?
– Иллюзии на основе бумаги, должно на год-два хватить. Смотри. – Даанэль пересел поближе и продемонстрировал мне великолепного качества цветные фото.
На одной он был в той одежде, что купил на днях. А вот остальные меня восхитили. Дэн в полном королевском облачении. В костюме, похожем на тот, в котором он был при нашей первой встрече, – с натянутым луком в руках среди леса. Поединок на мечах с человеком, одетым не хуже самого короля. Группа людей с красивыми отстраненными лицами в развевающихся одеждах. Приглядевшись, я ахнула – да это же эльфы! Эта фотография единственная была не очень хорошего качества. Я осторожно вытянула руки из-под одеяла:
– Можно я поближе посмотрю? Это эльфы? Настоящие?
– Они. Не знаю, какими они представляются вам, но я запомнил их такими – гордое племя, не интересующееся делами людей. Давно это было, еще в детстве. Потому и изображение не очень. Как думаешь, пойдет?
– Знаешь, – задумчиво протянула я, – наверное, эльфов лучше убрать. Столько красавцев вместе – где бы ты их набрал? И потом, они явно отличаются от людей, что-то такое… не знаю, трудно сразу сообразить. И раз уж на то пошло, грим там наносили или чего еще, ты должен быть таким же, ведь по легенде ты был их правителем.
– А остальные?
– Просто класс! Но одежда явно дорогая. Может, попроще?
– Если у меня были деньги на чеканку золотых монет, то уж на одежду-то тем более хватало!
– Ага, а вот эти пуговки – не брильянты, часом? И цепь с вот таким кулоном на груди. Хе-хе, на нового русского похож. – Я похихикала, а потом взгрустнула. Подняла глаза на сидящего совсем близко парня. – Вот смотрю я на тебя, Дэн, и совсем не представляю таким, – кивнула на фотографии. – Король. На троне, с золотой короной на голове. Дворец. Придворные. Слуги. Лесть. Почести. Интриги. Балы. Власть над людьми. И огромная ответственность за судьбу страны. Совсем другая жизнь. Совсем другой мир. Наверное, тебе очень тяжело. Да еще я тут… зачем ты со мной возишься? Королевское ли это дело – ухаживать за больными?
– Все это верно. И мне действительно очень тяжело. Даже тяжелее, чем нести бремя власти. Но здесь и сейчас я вовсе не король, а лишь старший брат маленькой больной девочки. Которую, к слову сказать, я никак не могу разгадать и понять. Вот и все, – просто закончил он. – Сейчас мне пора идти. Но вечером мы еще поговорим.
– Ты вернешься только вечером?
– Да, кроме финансовых дел у меня есть и другие.
– Пойдешь в библиотеку? – отвела я взгляд.
– Да, – тихо ответил Дэн. – Маша, так нужно. К тому же я обещал вернуть книги, – кивнул он на старые тома, лежащие на столе. – Эта девушка – мой пропуск в редкий фонд. И если понадобится встречаться с ней, я буду это делать.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы развеять твои иллюзии на мой счет. Я не тот благородный рыцарь, которого девушки часто рисуют в своем воображении. Волею судьбы я король. А королю часто приходится поступать не по велению своего сердца, а по необходимости.
Мы помолчали. Потом я собралась с духом:
– Иди, опоздаешь. Передавай Сан Санычу от меня привет. И будь осторожнее, вся эта операция на грани. Остерегайся расспросов. Постарайся ничего не придумывать из биографии, лучше расскажи ему какие-нибудь военные тонкости, фехтование там, тактика, как из лука стрелять. По-моему, ролевики это любят. Хотя я не сильно в курсе, но, думаю, Саныч тоже. А вот если он паспорт начнет рассматривать… У тебя там со штампами не все в порядке.
– Если он попросит мой паспорт, я попрошу паспорт у него и посмотрю его первым. И военную обязанность скопирую сразу, только изменю названия.
– Жалко, что я не могу пойти.
– Маша, ты удивительная девушка. Сейчас я чувствую твою искреннюю заботу и тревогу. Не волнуйся. Вести переговоры с людьми, даже на темы, о которых имеешь весьма смутное представление, – главное умение короля. Наравне с лицемерием и самообладанием в любой ситуации. Так что подумай о себе. Не вставай без лишней необходимости. Я оставил тебе готовую пищу, не сиди голодной. – Дэн на секунду сжал мою руку и вышел из комнаты. Я слышала, как он одевается в прихожей. Потом он заглянул в дверь, придерживая рукой портьеру: – Вот еще. Я уже знаю твой любопытный нрав, поэтому на время своего отсутствия сниму иллюзию с квартиры. А то ты же пойдешь все рассматривать, а тут и сквозняки могут быть.
– Не надо, мне здесь так нравится, – робко заикнулась я. – Я не буду…
– Ну да, рассказывай. Успеешь рассмотреть, потом.
Вслед за этим шикарная обстановка подернулась рябью и растаяла как дым. Я вновь оказалась в своей квартире. И постельное белье стало обычным, хлопчатобумажным. Разочарованно вздохнула: ну вот, подразнил красивой игрушкой и отнял.
– Удачи, Дэн. Возвращайся скорее.
– До вечера, Маша. Выздоравливай.
Дэн вышел, а я первым делом оделась. До чего же неуютно чувствовать себя нагой в присутствии мужчины. Даже если знаешь, что он уже имел прекрасную возможность рассмотреть тебя и потрогать тоже. А может, именно потому, что ты знаешь и он знает.
Я составила для себя план действий на день. Тупо лежать и пялиться в потолок я не смогу, совесть заест. Даже если ей сказать, что действительно болею и мне на самом деле плохо. Сессию-то никто не отменит. Ой, блин. И две контрольные не сданы. Одна недописанная лежит, а за вторую я еще не принималась. Как жалко заклинания. И как не вовремя моя болезнь.
Потом я вспомнила, что на сегодня мы еще договаривались о репетиции, и с каким-то злорадным чувством поняла, что с удовольствием откажусь от участия в свадебных песнопениях. Уважительная причина, не прикопаешься. Воспоминания о понедельнике остались не из приятных, хотя петь с Мишкой мне понравилось, чего греха таить. А вот что было потом… Как стыдно, как неудобно! Лучше не буду с ним встречаться. Позвоню Ольге и откажусь. Ой, я же у нее деньги занимала, кажется. Даже не помню сколько. Пить меньше надо! От такого вывода мне стало только хуже. Потому что я вспомнила, что везла Мишку к себе домой. А если бы Дэн меня не встречал? Что тогда? Во рту аж пересохло, когда я представила, что бывает после распития вина наедине с парнем. Это тебе не король, который даже намека не позволит и рук не распустит. Хотя… зеленый змий и с ним сыграл злую шутку. Но ведь удержался и извинялся еще потом. А как он со мной больной обращается, это вообще нечто. Никогда и представить себе не могла, что мужчина способен заменить мне мать во время болезни. И это не иллюзии о благородном рыцаре, что бы он ни говорил. Вот только похоже, что во мне он видит то, что и говорит, – маленькую больную девочку, не больше. А мне обидно. Я не ребенок. Ох, что-то я сама себе противоречу. Когда во мне видят женщину – пугаюсь, называют маленькой – обижаюсь. Чего мне надо-то? А черт его знает. Загадка.
Я решилась встать, немного размяться. Все же лежать больше суток в постели тяжело, устаешь. С опаской подошла к зеркалу – мама моя! И как он на меня такую смотрел? Волосы спутаны, все кости на лице заострились, под глазами круги, и сами глаза не серые с темным ободком, а какие-то мутно-грязно-серо-голубые, белки с красными прожилками, и веки воспаленные. Щеки провалились, на их месте темные тени. Вот уж точно, искусство лицемерия и самообладание – главная добродетель короля. Смотреть на такое пугало и не морщиться, а даже улыбаться не каждому под силу. Я яростно принялась причесываться, но тут же умерила свой пыл – больно волосы дергать, кожа чувствительная, даже просто касаться неприятно. Причесавшись, постаралась заплести косу потуже, чтоб надолго хватило, вдруг мне опять поплохеет. Какая ж у меня температура? Дэну градусник, видимо, не требуется, да у меня его и нет. По ощущениям больше тридцати восьми. Значит, пойду лежать, как велено. Захвачу учебник, почитаю.
Только я устроилась в постели, раздался звонок в дверь. Черт, кого там принесло еще. С кряхтением вылезла из-под одеяла и поплелась к двери.
– Кто там?
– Маша, ты дома? Открывай.
Та-да-да-дам! Хозяйка. Хорошо, что Дэна нет.
– Входите, – открыла я дверь. – Здравствуйте, Анна Николаевна.
– А ты почему дома, не на учебе? – ласково поинтересовалась она. Только ее тон меня не обманет. Раз пришла в такое время, значит, хотела без меня тут все осмотреть, а вот облом. Все-таки соседи нажаловались.
– Заболела. Гриппом. Так что вы сильно не приближайтесь, заразитесь, – предупредила я и для большей убедительности покашляла. Не очень натурально вышло. Все-таки Дэн – настоящий волшебник.
– Да? Сильно болеешь?
– Ага, видите, лежу. – Я махнула в сторону постели.
Анна Николаевна преувеличенно заботливо всмотрелась в мое лицо и протянула руку ко лбу:
– Ого! Температура, что ли?
– Что же я вам, врать буду? Вчера совсем плохо было, сейчас получше немного.
– Ты себе в пару кого-то нашла?
– Чего?! Никого я… – возмущенно начала я оправдываться, но осеклась, поняв, что хозяйка спрашивает о другом – нашла ли я кого из девчонок для совместного съема квартиры. – Нет пока, но найду, не беспокойтесь. – Переезжать среди зимы мне жутко не хотелось.
– Смотри до середины декабря определись, а то нам надо знать. И заплатить не забудь до конца месяца – за квартал вперед, как с родителями договаривались.
– Конечно, я помню.
– Ну ладно, вижу, порядок у тебя, молодец.
Хозяйка без сапог, но, не раздеваясь, прошла по комнате и в кухню, явно высматривая следы пребывания в квартире «гостей». Я возблагодарила небеса, что Дэн оказался настолько аккуратным – его вещей нигде было не видно. Ну если не заглядывать в шкафы. Но при мне хозяйка не станет этого делать. Вот, кстати, надо сказать об этом королю, может, придумает чего на случай нашего отсутствия.
– А это что, бокалы никак? – донеслось с кухни.
Я на слабых ногах подошла к хозяйке. Она указывала на коробку с бокалами.
– А-а, это я в подарок купила, подруге на свадьбу, – не моргнув глазом соврала я.
– Мм, на свадьбу идешь?
– Пригласили. Хотя сессия будет, некогда совсем. Но такое дело, сами понимаете. Первая наша одноклассница замуж выходит, как не пойти. – Я нервничала. Вдруг сейчас откроет коробочку, а там не все бокалы-то, как минимум пара в шкафу стоит. Аж потом прошибло.
– Ну пойду я, смотрю, нехорошо тебе. Иди ложись, сама закрою ключом.
– Спасибо, – пробормотала я, но все же решила проводить гостью, чтоб она никуда не заглянула по дороге. Например, в полку с обувью, где тапочки Дэна стоят. – До свидания.
– Не болей, Маша, да ищи скорее себе кого-нибудь.
Хозяйка ушла, а я отправилась прямиком в постель, где долго отходила от пережитого ужаса. Потом все же достала экзаменационные вопросы по истории Сибири, открыла учебник и мужественно стала его штудировать. Уснула незаметно. А проснулась вся мокрая настолько, что чуть ли не хлюпает подо мной. Одежда влажная, волосы прилипли. В голове – легкость и пустота, а в теле – слабость, которая всегда бывает после болезни. Температура, кажется, упала. И проснулся зверский аппетит. Я с трудом стянула мокрую пижаму, нашла полотенце и принялась обтираться. Помыться бы, но нельзя пока. Придется надеть свою старую ночнушку, другого ничего нет. И надо перестелить постель, белье тоже влажное. За окном уже смеркалось – ничего себе, вздремнула называется.
Убрала все с кровати и пошла на кухню. Заглянула в холодильник в поисках съестного. О, как я люблю магию! На полочке стояло несколько тарелок с горячими (!) блюдами. Я вытащила все и принялась уминать за обе щеки. Наевшись до отвала, налила чаю. С чем бы его попить? В шкафчике, где я хранила конфеты, печенье и всякую лапшу-пюре быстрого приготовления, обнаружила значительное опустошение. Так, король провел ревизию. Что осталось? Крекеры и что-то еще в накрытой салфеткой тарелке. Мм, какие-то пироженки, наверняка тоже магические. Свежие, вкусные, во рту просто тают! Ну до чего же славно иметь в доме короля, имеющего хороший вкус и магический дар! Надо будет сказать ему спасибо. Я еще раз заглянула в холодильник. Ага, и здесь ревизия проведена. Все полуфабрикаты исчезли, вместе с колбасой, бульонными кубиками, кетчупом и майонезом. Только натуральные продукты. Но я даже не расстроилась. От блаженной сытости настроение стремительно поднималось. Самочувствие отличное, болезни почти и не чувствуется. Надо этим пользоваться.
Я убрала со стола, принесла на кухню свою недописанную контрольную и впряглась в работу. Дмитрий Алексеевич не шутил, когда говорил, что не допустит меня до экзамена, если контрольной до сессии не будет. Надо к пятнице закончить. От дела меня отвлек звонок телефона, пищащего где-то в сумке. Вот черт. Это же Ольга, наверное. Совсем забыла ей позвонить. Я кинулась в прихожую, достала телефон, глянула на экран: так и есть. Подумала минутку, потом нажала на прием вызова.
– Алло, Маша?
– Здравствуй, Оля. Ты прости меня, я заболела, проспала весь день, забыла тебе позвонить.
– Маша, ты смерти моей хочешь? Мы с Мишкой тебя тут ждем.
– Оль, не могла я приехать, у меня с утра температура была. Сейчас только оклемалась.
– Ты правда заболела?
– Конечно, правда. С чего мне врать?
– Может, это из-за Мишки? Этот оболтус тебя не обидел, надеюсь? Вы так загадочно исчезли, что у меня прямо возникли нехорошие подозрения. А он потом вернулся, дерганый какой-то, сказал, что все в порядке, довез тебя до дому.
– Так и было, спасибо ему большое, я такая пьяная была.
– Да все там пьяные были, – хихикнула Ольга. – Вот погуляли-то. Я вчера на пары еле встала. Весь день маялась. Так ты не приедешь? Маш, я надеюсь, что до пятницы-то ты выздоровеешь. Без тебя никак.
– Оля… – я хотела сразу сказать, что передумала петь – и здоровье не позволяет, но стало неудобно. – Давай утром в пятницу созвонимся, если поправлюсь, то приеду. Но на всякий случай держи в уме запасной вариант – мало ли, вдруг у меня чего с голосом приключится.
– А чем болеешь?
– ОРЗ. – Про грипп я не стала говорить, а то потом заинтересуются, как это я так быстро оклемалась.
– Температура сильная?
– Да так, средняя.
– Ты выздоравливай, береги себя, горло лечи главное.
– Я у тебя деньги занимала, кажется? Даже не помню сколько.
– Это вопрос к Мишке. У меня денег не было, он тебя за свой счет отвозил.
– Передай ему, пожалуйста, что я верну при встрече.
– Передам. Ну ладно, тогда до пятницы.
Мы распрощались. Я нажала отбой и задумалась. Не хватило смелости сразу отказаться от песенной затеи. И долг теперь у меня перед Мишкой. Видимо, придется с ним все-таки встретиться. Как неохота! Что я ему говорить буду? И короля он видел. А еще я зачем-то им с Ольгой похвасталась своей феноменальной памятью. Вот натворила дел. Теперь расхлебывать придется. Может, и правильно Дэн снял с меня это заклинание. А то неизвестно, чего бы я еще вытворила. Хотя, конечно, обидно. Вот конкретно сейчас как бы оно мне пригодилось! Помечтав еще о несбыточном, все же взялась за работу. Думать о Дэне, где-то и с кем-то проводящем свое время, я себе решительно запретила. Иначе я и без заклинания сейчас заведусь.
Когда в двери щелкнул замок, я написала уже больше половины. Удовлетворенно оглядела плоды своей деятельности, потерла затекшую шею. Ну вот, еще завтра посидеть – и успею вовремя сдать.
– Ты почему здесь, а не в постели? – раздался из прихожей голос короля.
Вокруг меня произошли мгновенные метаморфозы: стены кухни раздвинулись и я оказалась сидящей в удобном полукресле за столом, покрытым красивейшей белоснежной, вышитой серебром скатертью. На месте плиты образовался камин, в котором по мановению руки короля зажглись дрова, а кухонные шкафы, тумбочки и холодильник превратились в изящную мебель. Потолок стал выше как минимум на метр, и с него свисала люстра из переливающегося всеми цветами радуги стекла, в которой горели несколько десятков свечей. Я восторженно разглядывала окружающее пространство. Вот это да! Но насладиться волшебным преображением мне не дали. Передо мной предстал нахмуренный король. Взгляд его был не просто укоризненным, а прямо-таки обвиняющим.
– Маша, что ты здесь делаешь? – выделяя каждое слово, изрек он.
– Мне лучше. Я устала лежать и немножко поработала, – оправдывалась я.
– То, что у тебя упала температура, не значит, что можно забыть о болезни. Я не всемогущий. И мне вовсе не улыбается тратить последние силы на твое лечение. – Вид у него был и впрямь усталый. – Марш в постель!
– Дэн, не ругайся! Но мне кровь из носу надо к пятнице сдать контрольную. За один день я бы не успела ее написать.
– На лечение твоей болезни у меня ушло очень много магии. Теперь придется снова идти искать каких-нибудь подонков, чтобы получить магическую Силу от них. А благодарности с твоей стороны я не вижу. Вместо того чтобы слушаться меня и лежать в постели, ты вскочила и уселась «поработать». После болезни организм слаб, нужно беречь свои силы. Если тебе плевать на меня, хоть бы о себе подумала.
– Дэн, прости меня. – Я приблизилась к парню. – Я очень тебе благодарна, правда. И сейчас пойду лягу. Но как мне быть? Меня до экзамена не допустят, если не будет этой контрольной, а остался всего один день.
– С людьми всегда можно договориться. Объяснить про болезнь. Это уважительная причина.
– Можно БЫЛО договориться. До понедельника. Я поцапалась с преподом, теперь он не станет делать мне поблажек. Наоборот, будет придираться, – угрюмо отозвалась я. – А про самочувствие он сказал, что это мои проблемы.
– Что значит, поцапалась с преподом? Ты нагрубила своему учителю?
– Дэн, он начал поздравлять меня с медовым месяцем! Я должна была промолчать, скромно опустив глазки? – не выдержала я.
– Ваше общество! Это… это немыслимо! Разве можно обсуждать со студентом его личную жизнь?! Это неэтично!
– Именно это я ему и сказала. И настроение у меня было… сам знаешь.
– Видимо, придется мне вмешаться.
– Не надо! – испугалась я.
– Что значит – не надо? Ведь моя персона в этих обсуждениях фигурирует наравне с твоей. Я имею полное право защищать свою честь!
– Дэн, нельзя у нас устраивать дуэли! – Я представила себе короля, бросающего в лицо преподавателю перчатку. Тот от удивления с ума сойдет: живой средневековый король с мечом наперевес.
– Дуэли? Что ты. Я уже понял, что дуэльный кодекс у вас неприменим. Но заткнуть пару говорливых ртов не помешает. Раз уж это отражается на твоей учебе. И потом, мне все равно надо на ваш факультет. В библиотеке я узнал, что у вас есть профессор, который занимается изучением религиозных обрядов местного коренного населения. Информация меня заинтересовала. Шаманизм обычно основан на магии. Это значит, что места магических Сил могут быть где-то неподалеку. Это не тот самый, с которым у тебя вышел конфликт? Собственно, был бы удобный повод поговорить с ним.
– Не он по-любому. Этот по истории Средних веков. Совсем другое. А фамилия как?
– Кротов. Ты его знаешь?
– Лично не знакома, но слышала, конечно. Он историю Сибири ведет, а у старших курсов читает спецкурсы. По-моему, как раз про шаманизм и прочее.
– Так, давай-ка в постель. Я перекушу и тоже приду. Там и продолжим беседу. Ну… в смысле… ты меня поняла, – вдруг смутился король. Отвернулся и полез в изящный шкафчик на невысоких ножках, стоящий на месте бывшего холодильника.
Я послушно стала собирать свои листочки и книги. Дэн начал что-то выставлять на стол, а я пошла в комнату.
– Ты обедала? – донеслось мне вслед.
– Можно сказать, ужинала, аппетит проснулся, наелась за два прошедших дня. – Я покрутилась по комнате, соображая, где тут должен быть книжный шкаф, нашла в углу стеллаж и выложила свои книги туда. И тут вспомнила, что Дэн даже не рассказал, удачно ли съездил к Санычу. Вернулась на кухню.
Король расположился за накрытым столом и уже приступил к трапезе, запивая ее, как всегда, вином, но при виде меня тут же отложил приборы.
– Как все прошло с золотом?
Даанэль дожевал и проглотил то, что было у него во рту, промокнул губы салфеткой и только после этого поднял на меня непроницаемое лицо:
– Нормально. Могу вернуть свой долг прямо сейчас. – Чего это он? – У тебя еще вопросы?
– Деньги мне сейчас ни к чему, как ты сам понимаешь. Я просто хотела поблагодарить тебя за заботу. Обед был очень вкусным. И пирожные тоже. Ты ведь их для меня сделал?
На лице короля появилась улыбка.
– Почему ты решила, что пирожные предназначались тебе? Может, сладкое – моя слабость?
– Что?! Ты шутишь? Не заметила в тебе любви к сладостям.
– Значит, я хорошо скрываю этот порок. – Я изумленно уставилась на него. Дэн сладкоежка?! – Или ты считаешь, что у меня не может быть пороков? – Наклонив голову, он наблюдал за моей реакцией.
Я растерянно пожала плечами:
– Не знаю. Может, наверное. У каждого есть недостатки.
– Хорошо, что ты это понимаешь. А теперь удались, пожалуйста, в комнату! – Я встала на месте. – Терпеть не могу, когда кто-то смотрит, как я ем. – Меня резанула жгучая обида. Опять! Он опять меня прогоняет! Что я такого сделала?
Я плюхнулась на шикарную кровать, чувствуя себя несчастнейшим человеком. И тут увидела на столике рядом с кроватью высокий стакан матового стекла с зеленоватой жидкостью, к которому была прислонена записка «Маша, пей отвар!». Раньше я его как-то не заметила. Ну и черт с ним. Скинула платье и осталась в ночнушке, передернув плечами. Чего уж мне теперь стесняться, после того как он ворочал меня голой, пока я была в горячечном бреду. Закуталась в одеяло – что-то меня опять слегка морозит – и отвернулась от дверей. Минут через десять услышала, что Дэн прошел в прихожую и чем-то там зашуршал. Потом вернулся на кухню и, наконец, зашел в комнату. Я крепко закрыла глаза – пусть думает, что сплю.
– Почему не пила лекарство? – Я промолчала. – Маша, не притворяйся, я знаю, что ты не спишь. – Пришлось открыть глаза. Прямо перед моим лицом находилась рука Дэна со стаканом гадкой на вид жидкости. – Пей. – Перевела взгляд выше: вот смотрит!
– А если не хочу?
Он вздохнул и присел на край постели:
– Ты обиделась? Извини, резковато вышло. Это была претензия не конкретно к тебе. Просто есть у нас одна традиция – публичный обед короля. На него в качестве зрителей допускаются все желающие из благородного сословия. Вот и представь себе, что король в гордом одиночестве вынужден вкушать блюда под внимательными взглядами сотен глаз. Как это терпел отец, ума не приложу. Я ведь видел эти обеды в его исполнении: он невозмутимо ел, совершенно не обращая внимания на присутствующих и их перешептывания и комментарии. Лично мне хватило пары таких представлений с моим участием, чтобы навсегда отказаться от обедов и ужинов в пользу очень ранних завтраков, желательно в постель, и чтобы рядом не было ни одной живой души. А когда советники мягко намекнули мне, что не стоит ломать вековые традиции, я предложил им по очереди занимать королевское кресло за обеденным столом на потеху публике. Думается, зеваки не прочь будут понаблюдать и за обедом министра или канцлера. Почему-то желающих не нашлось.
После такого признания короля от сердца у меня отлегло:
– Я читала о подобном. В нашем мире тоже была такая традиция. Это ужасно, я бы ложку до рта не донесла, наверное, на твоем месте. Извини, больше никогда не буду тебе мешать.
– Выпей отвар. – Я села, и Дэн подал мне стакан, покосившись при этом на мои голые плечи с тонкими бретельками. Наверное, в этот момент у нас промелькнула одна и та же мысль: ну и зачем нужна эта полупрозрачная тряпочка, если в любой момент опять придется снимать ее по состоянию здоровья? – Я купил бруснику, если расскажешь, как приготовить морс, будет тебе любимый напиток. Действительно, стоящая ягода, столько всего содержит.
Пока я маленькими глотками пила траву, добросовестно исполняя долг больной, плечи покрылись гусиной кожей. Брр! Отдав стакан, я поскорее нырнула под пуховое одеяло, укрывшись до самого носа.
– О-о! Опять морозит? – Я кивнула, пытаясь не дрожать. – Ну говорил же я тебе! – досадливо воскликнул Дэн. – Что за болезнь такая? Вроде все сделал, магические повреждения исправил, алкогольную интоксикацию вычистил, очаги воспаления залечил, вот ведь… зараза! – Он лихорадочно скинул через голову свитер, закатал рукава рубашки. Достал из шкафа еще одно одеяло, накинул его на меня и принялся подтыкать края: – Тепло? – Я кивнула и спрятала нос в складках ткани, а Дэн приложил ладонь к моему лбу, щеке: – Но как у тебя поднимается температура! Просто феномен!
– У меня всегда так. Мама тоже была в ужасе, если я болела. – Я постаралась не стучать зубами, когда говорила это.
– Расскажи про морс, пока сознание не путается, – велел Дэн. Похоже, он не сомневается, что у меня опять будет бред. Я объяснила, что все просто – ягоды, вода, сахар. Кипятишь – и готово. Дэн ушел на кухню, а я подтянула руки и коленки к груди, стараясь улечься покомпактнее. Голова стала наливаться тяжестью и болью.
Дэн вернулся со стаканом рубиновой жидкости, внимательно всмотрелся в мое лицо:
– Попробуешь, что получилось?
Я вяло кивнула. Пить не хотелось абсолютно, но не хотелось и обижать его. Осторожно глотнула – горячо ведь, наверное, – и улыбнулась: все было именно так, как и должно быть – сахара в меру и совсем не горячо.
– Просто здорово! Настоящий таежный морс. Такой, как я люблю.
Дэн поставил стакан на столик и решительно протянул ладони к моей голове:
– Я остановлю процесс. Хотя это неправильно. Если поднимается температура, значит, организм борется. Но мне необходимо уйти, чтобы пополнить силы. А оставить тебя одну с высокой температурой я не рискну – уже видел, до какой степени она может подняться.
Пальцы осторожно коснулись моих висков и начали массировать их медленными круговыми движениями. Я почувствовала, что меня перестало трясти, а руки и ноги потеплели. Мышцы расслабились, и меня потянуло в сон.
– Что бы ты хотела сейчас больше всего?
– Лето. Хочу лето.
– Лето? – немного удивленно переспросил Дэн. – Это хорошее желание. Будет тебе лето.
Засыпая, я видела, как он с утомленным видом отстранился от меня, посмотрел долгим взглядом и ушел.
Ощущение полета. Перекресток. Мне туда, где лето. Путеводная нить указывает дорогу. Почему сюда? Я не хочу. Хочу вон туда, там есть что-то близкое, знакомое. Отпускаю нить и лечу в другую сторону. Хм, закрыто. Обидно, там за дверью мне будет хорошо, я же знаю. А если попробовать сквозь стену? Это же сон, а я уже ходила во сне сквозь стены. Это непросто, но если сильно захотеть…
Чудесный, чудесный сон! Я попала в настоящую волшебную страну, где было лето, зеленая трава под босыми ногами и много цветов. Пели птицы, и журчал ручей. На мне было длинное белое платье из какой-то легкой ткани, волосы распущены по плечам. Я вдыхала ароматный воздух, напоенный запахами зелени и цветов. Потом по звуку нашла прозрачный ручей, в котором плескались серебристые рыбки. Я опустила в воду руку, но рыбки не расплылись, а собрались в стайку и провожали мои движения любопытными, как мне показалось, взглядами. «Как будто дрессированные», – подумала я, зачерпнула воды и выпила ее. Мм, какая вкусная! Чуть сладковатая, похожа на березовый сок. Я дошла до ближайшего дерева и обнаружила, что на нем висят крупные спелые персики, источающие головокружительный аромат. Ух ты! Я сорвала ближайший и впилась зубами в нежный, покрытый пушком бок. Восхитительно!
Набегавшись по цветущему лугу и нарвав охапку разных цветов, названия которых даже не знала, встала на коленки и стала плести венок. Вышло очень красиво. Я надела венок себе на голову, опустилась в траву и так лежала, глядя в ярко-синее небо. А когда закрыла глаза, что-то стало щекотать лицо. Я попыталась убрать надоедливую травинку, но мне это никак не удавалось. Тогда я открыла глаза. Увиденная картина изумила меня – надо мной сидел озорно улыбающийся Дэн и щекотал меня сорванной пушистой метелкой на длинном стебельке. Его юное лицо, не искаженное маской короля, было просто прекрасным, и я открыто, не смущаясь, любовалась им. Одет он был в белую рубашку и темно-синие бриджи. И, как и я, босой.
– Привет, – просто сказал он.
– Привет, – отозвалась я.
– Тебе очень идет этот наряд. – Он отвел волосы с моего лица. – И венок тебе к лицу.
– Хочешь, и тебе сплету? – спросила я, садясь.
– Хочу, – все так же улыбаясь, ответил Дэн.
Я потянулась к ближайшим цветам и по одному стала вплетать их в новый венок. Парень опустился рядом в траву и наблюдал за мной, покусывая травинку. Когда венок был готов, я потянулась к нему и водрузила свое творение на голову. А он вдруг поймал мои руки и по очереди поцеловал каждую.
– Мне очень хорошо рядом с тобой. Я рад, что ты сюда пришла.
– И мне хорошо. Хочу, чтобы этот сон никогда не кончался.
– Увы, сейчас твое время здесь на исходе, но я буду ждать твоего следующего посещения.
– На исходе?! Но я не хочу уходить!
– Тебе пора. Но ты можешь вернуться.
– А ты здесь будешь?
– Если ты этого захочешь – буду. Ведь это твой сон, сон твоих желаний.
– И все исполнится, что бы я ни захотела?
– Да.
– Тогда обними меня. Мне очень этого хочется.
– Знаю. Все знаю, можешь ничего не говорить. – Парень притянул меня к себе и бережно взял за плечи. – Ты такая хрупкая и юная, девочка Маша. Твои глаза, губы, волосы – мне все в тебе нравится. – Иллюстрируя слова Дэна, его руки пришли в движение – одна скользнула вниз по моей спине на талию, прижимая крепче, а вторая вверх по шее, волосам, потом по щеке. Пальцы пробежались по моему лицу, губам и, наконец, приподняли мой подбородок. Я взволнованно дышала, впитывая ощущения. В груди теснилось чувство, которое я бы не смогла выразить словами. Руки сами поднялись и обвили шею парня. Его лицо оказалось совсем близко, и губы наконец коснулись моих губ – нежно, осторожно. Боже мой! Какое ощущение! Чистый восторг!
– Маша, твои губы пахнут персиками! – Тихий шепот. И вдруг Дэн куда-то отдалился, ощущение тепла и нежности пропало. Осталась лишь одна рука – на лбу.
Я заморгала. Полутьма. На меня смотрят черные глаза, ласково и немного грустно:
– Прости, я тебя разбудил? Хотел проверить температуру. На твоем лице блуждала такая улыбка, что я просто залюбовался.
– Дэн, что с тобой? – На щеке парня был свежий длинный порез.
– Ничего страшного, к утру затянется, даже следов не останется.
Я прикрыла глаза и вздохнула: сон, это был всего лишь сон. Но какой яркий! Из тех, которыми потом можно грезить наяву несколько дней. Сквозь ресницы глянула на Дэна: одет в ту самую черную толстовку с капюшоном и спортивные штаны, в которых в воскресенье ходил на встречу с таксистом, волосы опять убраны в хвост. Кстати, ему идет.
– Ты уходил на улицу?
– Да. Только что вернулся.
– Удачно?
– Если не считать этого, – показал на свою щеку, – то вполне. А тебе снилось что-то хорошее?
Я смутилась при мысли о своем сне. Вот он, Дэн, сидит рядом, но как он отличается от того, во сне. А я еще не потеряла ощущение полной реальности произошедшего там. И еще чувствую прикосновение его губ. И сердце продолжает сладко сжиматься и замирать. Закрыть бы глаза и вернуться туда.
– Да, Дэн. – Я прямо посмотрела на него. – Такой замечательный сон! Только жаль, что это мне лишь приснилось. – На лице парня появилась чуть насмешливая улыбка.
– А почему ты решила, что это был всего лишь сон?
– Что-о?! – Я аж подскочила от пришедшей в голову догадки. – Не сон? Но тогда… ты… – Мои щеки начали предательски наливаться румянцем.
– Что – я? – натурально удивился он.
– Сам знаешь что! – Я пристально смотрела в его глаза. – Это был ты?
– Я там был? – не менее пристально уставился на меня Дэн.
– А не был?
– Что тебе приснилось?
– Ты надо мной издеваешься? Если ты там был, то знаешь сам! А если не был, то и знать не положено!
– Вот так интересно. С чего такая реакция?
– А кто только что сказал, что это был не сон?
– Подожди, что ж такое тебе приснилось, что ты так кричишь?
– Скажи честно, это был сон или нет?
– Хм, было лето?
– Да, было лето.
– Значит, не сон, – уверенно ответил Дэн. – Я же не зря тебе обещал лето.
– И ты там был. – Я решила прояснить уж вопрос до конца. – Это сон?
– Вполне допускаю такую мысль, что нет.
И это он так спокойно говорит? Я смотрела в его глаза, пытаясь найти там насмешку или то, что увидела в них во сне. Ни того и ни другого. Обида и горькое разочарование затопили меня. Ему все равно. Похоже, для него это лишь игра.
Я отвела взгляд и легла, отвернувшись от парня.
– Маша! – Плеча коснулась рука и мягко повернула меня на спину. – Ты опять обиделась? Я не понимаю с чего. Ну трудно тебе, не магу, объяснить принципы магического сна. Здесь такие дебри, что их нужно чувствовать, словами не передать. Что бы тебе ни приснилось, это было только для тебя.
– Значит, ты не помнишь, что там было?
– Не помню. Но если хочешь, есть средства, чтобы вспомнить.
– Лучше уж не надо. Если это было для меня, пусть так и останется. Вот только… ты обещал, что я туда вернусь.
– Обещал?
– Там, во сне.
– Ну, если обещал, значит, вернешься. Королевское слово дорогого стоит, – улыбнулся он.
– Да… только там ты совсем не был королем. – Я попыталась найти сейчас в его лице того Дэна, из сна. Попытка была напрасной.
– Знаешь, Маша, – по лицу парня вдруг скользнул лучик искренней радости, – что бы там ни приключилось во сне, а тебе это пошло на пользу. Торжественно объявляю: ты пошла на поправку! Сама-то чувствуешь?
Я и впрямь почувствовала, что мне не только не холодно, но, наоборот, жарко. Лоб покрыт испариной, а головной боли как не бывало.
– Ложись, закрывайся одеялом. – Дэн деловито укутывал меня. – И лежи, пока не пропотеешь как следует. Я практически на сто процентов уверен, что температуры у тебя больше не будет. Пей свой морс. Организм сейчас теряет много жидкости. Лежи, спи, а как проснешься, можно будет уже встать и помыться. К обеду будешь на ногах.
Дэн встал, чтобы уйти, но я попросила его:
– Не уходи, посиди со мной еще немного. – Чувство острой тоски, когда все уходят, а ты вынужден лежать, – самое неприятное для меня в болезни. Он опустился обратно:
– Я хотел пойти в ванную, смыть с себя следы черной магии.
– Следы?
– Глазом их, конечно, не видно, но ощущение грязи на всем теле не оставляет меня. Я же тебе рассказывал.
– Помню. Иди мойся. А утром пойду мыться я. Ощущение грязи на всем теле меня тоже не покидает.
Дэн ушел, а я осталась честно лежать и выдавливать из себя через потовые железы болезнь. Если он сказал, что я выздоравливаю, значит, так и есть. И меня это радует.
А тот поцелуй… Ну что же, пусть останется в мире грез. Я облизнула губы и сквозь солоноватый привкус пота почувствовала слабый аромат персика. Я его все-таки ела! Черт! Так было это или нет?!
Глава 7
Тревожные вести
Не было печали…
Я, конечно, не уснула. Посмотрела на будильник – четвертый час ночи. Было жарко и противно. Временами я высовывала нос из-под одеяла, чтобы хоть немного проветриться. Тонкое шелковое белье пропиталось потом. М-да. К моменту выхода Дэна из ванной я все же определилась с линией своего поведения. Раз он делает вид, что ничего не было, я сделаю вид, что поверила ему. А сама понаблюдаю.
Король после водных процедур облачился в халат, точную копию того, черного, но на этот раз белоснежный. Не спеша вошел в комнату, расположился в кресле и стал задумчиво поглядывать на меня. Было ощущение, что он хочет о чем-то поговорить, но колеблется. И, судя по его лицу, разговор не из приятных. Я решила не дожидаться, пока он скажет мне нечто эдакое, чего я бы слушать вовсе не хотела.
– Дэн, я вся спарилась, можно открыться?
– Нет, еще рано.
– Все мокрое, противно.
– Ну можно переодеться.
– Я бы рада, да не во что. У меня больше ничего нет. И постель вся влажная.
– Совсем-совсем ничего нет? Сорочка, рубашка, блуза?
– Не-а, блузки есть, но они короткие все.
– Хм. Тогда вот что. – Дэн сходил к огромному шкафу с фигурным зеркалом на дверце. – Надевай это, только без комментариев, пожалуйста.
Я недоуменно посмотрела на то, что он мне протягивал. Мужская рубашка. Его рубашка. Прикусила губу:
– А ты не можешь ее превратить во что-нибудь… подходящее?
– Я, кажется, попросил без комментариев. Не буду я ее превращать. Это глупо, потому что мне-то все равно известно, что это на самом деле.
– Ну тогда отвернись, пожалуйста.
– Нет необходимости. – Дэн щелкнул пальцами – и откуда-то сверху с балдахина слетели легкие шторки и сомкнулись сплошной стеной, закрыв меня от его глаз. Я услышала, что он встал и что-то делает. Опасливо покосилась в ту сторону – шторки-то прозрачные небось. Вроде нет. Откинула одеяло, стянула свою ночнушку и стала дрожащими руками натягивать рубашку. Дожила, в мужской рубахе спать. Из-за шторки донесся судорожный вздох, короткое проклятие, и с другой стороны от кровати погасла свеча в подсвечнике. Стало почти совсем темно.
– Что случилось? – поинтересовалась я.
– Ничего, – буркнул в ответ недовольный голос. – Ты переоделась?
– Сейчас, минутку. – Я лихорадочно застегнула пуговицы и стала подворачивать рукава – длинноваты оказались. – Готово.
Шторки разъехались, и за ними обнаружился Дэн, который поманил меня рукой.
– Сядь пока здесь, – указал на кресло. – А я обновлю белье.
Я осторожно сползла с кровати, стараясь, чтобы рубашка не задралась. Впрочем, предосторожности были излишни: Даанэль старательно не смотрел в мою сторону. Он подошел к постели и начал водить над ней руками, а я потихоньку отправилась в ванную – отнести свою ночнушку в таз с бельем. Стирки накопилось! Королевскую ванную я еще не видела, а потому, приоткрыв рот, полюбовалась на громадную мраморную ванну на толстых бронзовых ножках в виде атлантов. Мелькнула мысль, что беднягам тяжело – держать на себе такой груз. И где тут мой таз с бельем? Ага, вон дверка еще. Я сдвинула облицованную какими-то изразцами в бело-бежевой гамме панель, за которой обнаружила пропавший таз, а также весь стратегический запас моющих средств и банных принадлежностей. Со вздохом покосилась на ванну – окунуться бы, прямо сейчас, – и вернулась в комнату.
– Куда ты еще ходила? – не поднимая головы, произнес Дэн.
– В ванную. – Я остановилась рядом с парнем полюбоваться, как он колдует над постелью, но уже опоздала – белье было совсем другое, чистое и свежее. Следующая фраза соскочила с языка сама собой: – А с моей ночнушкой ты не мог так же?
Дэн развернулся ко мне, окинул быстрым взглядом:
– Нет!
– И почему?
– Потому что! И прекрати дефилировать передо мной в таком виде! – С этими словами он подхватил меня за талию, быстрым движением посадил на кровать и накинул сверху одеяло. Я при этом успела только сдавленно охнуть. – Ляг в конце-то концов!
Минут на пять воцарилось молчание. Я обиженно посопела, устраиваясь под одеялом: обращается как с кошкой. Вид ему мой не понравился. Скажите пожалуйста! Дэн барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Наконец я не выдержала:
– Ну давай выкладывай, о чем хотел поговорить.
– Что?
– Да ты с понедельника все обещаешь некий серьезный разговор, и все время он откладывается. Можешь начинать.
– Маша, спи-ка ты лучше.
– Не хочу. Выспалась за два дня.
– Ну тогда просто помолчи, а я поработаю.
– А как же разговор?
– Для разговора момент неподходящий. В другой раз. Я на кухню пойду, а ты постарайся заснуть. Сейчас твоя задача – выздоравливать, чтобы завтра окончательно прийти в себя.
– Дэн, а ты что, все эти дни вообще не спал?
– Нет.
– Как же ты на ногах держишься? Четвертые сутки без сна?
– Маша, – улыбнулся Даанэль, – я же маг. Пока у меня есть магическая Сила, смерть от переутомления мне не грозит. Я не скажу, что это очень приятно, но вполне терпимо. Вот выздоровеешь, тогда, с твоего позволения, я вновь займу свою половину кровати. И с удовольствием высплюсь. Тем более что мне хорошо известно, насколько эта кровать удобна для отдыха.
– Откуда это?
– Оттуда. Вообще-то это моя любимая кровать. Не та, королевская, которую я терпеть не могу. А моя старая, из покоев младшего принца.
– А королевская кровать, какая она?
– Странный у нас разговор среди ночи, не находишь?
– Ну интересно же.
– Королевская кровать… хм… раза в два больше. С вытканным серебряным гербом на черном балдахине.
– Боже мой, зачем?! Там же спать невозможно! Ни конца, ни края. Да еще под черным балдахином.
– По статусу положено. Черный с серебром – цвета королевской фамилии. А ты думала, у короля все исключительно по его желанию? Я и не спал на ней практически. Часто приходилось ночевать в кабинете, за столом с бумагами. А если все же удавалось решить все насущные проблемы, вот уж тут начиналась потеха. Ритуалы, поклоны, витиеватые пожелания спокойной ночи. Еле дожидался, чтобы все удалились – и можно быть свободным до утра. Если ночью ничего не приключится, конечно. Иногда я переодевался во что-нибудь неброское и уходил гулять в город. Это были самые приятные моменты моей королевской жизни. Опять же интересно и полезно понаблюдать жизнь подданных со стороны, а не когда перед тобой расшаркиваются по полчаса.
– И тебя так вот отпускали? Одного?
– А я что, спрашивал у кого-то? На такой случай в покоях имеется тайный ход. Правда, однажды мое отсутствие обнаружили. Что было! – На лице короля отобразилось искреннее веселье. – Ой, Маша, ей-богу, ты отвлекла меня от грустных и дурных мыслей.
– А сколько времени ты пробыл королем? Если не секрет.
– Отец умер полгода назад. Но коронация состоялась только через два месяца после его смерти, так что фактически с этого времени.
– Почему так?
– Тут все сложно, – вздохнул Дэн. – Юридически я не имел права на престол. Хотя последние три года и являлся наследником.
– Расскажи, – попросила я.
– Маша, – поморщился король, – твое любопытство в данном случае не очень уместно.
– Это не любопытство. Ну… конечно, мне интересно. Я же про тебя совсем ничего не знаю и толком не могу понять, что ты за человек. От твоих королевских взглядов мне порой делается не по себе, а иногда ты демонстрируешь чудеса заботы и доброты. Как это уживается в одном человеке, мне непонятно.
– Интересное мнение о моей персоне, такого я еще не слышал. Давай побеседуем об этом в другой раз, сейчас я что-то не расположен к откровениям.
– Можно и в другой раз, – легко согласилась я. Не умею давить на людей. Пусть и теряюсь в догадках. Ну как так, сын короля, а права на престол не имел? Ерунда какая-то. А вдруг он незаконнорожденный?! – пришла в голову внезапная мысль. Тогда понятно, почему не очень-то хочет говорить об этом.
– Давай поговорим о насущных делах. Они меня сейчас интересуют гораздо больше.
– Ага, расскажи, как съездил к Санычу. Я переживала.
– Если в двух словах, сделка состоялась к обоюдной выгоде. Он получил свои вожделенные нумизматические раритеты, я разжился вашей валютой. На некоторое время хватит. Кроме золота я нашел ему пару серебряных монет, и одна медяшка завалялась, тоже отдал. Видела бы ты, как он просиял при виде их. Но фотографии долго рассматривал. И в душе волнами восторг и подозрительность. Пришлось немного пригасить это второе чувство.
– Пригасить? Ты на него как-то магически влиял?
– Самую малость. Он, видишь ли, твердо вознамерился узнать, где это я забавлялся такими играми. Начал расспрашивать. И поинтересовался, где чеканили монеты: дескать, не похож оттиск ни на Московский двор, ни на Питерский. Опять же клейма нет.
Я невольно охнула:
– И что ты ему сказал?
– Сказал, что заказ на чеканку выполнялся через коммерческих партнеров моего отца. Где-то в Китае.
– В Китае? Как ты додумался? Мне бы и в голову не пришло такое.
– Так я смотрю, у вас все в Китае делается. Куда ни глянь, везде китайские товары. Любопытный народ, судя по всему. Интересно бы с ними пообщаться.
– Дэн, – хихикнула я, – это запросто. В центре есть большой китайский рынок. Там ихнего брата полно.
– Будет время – зайду.
– Только смотри, осторожнее там с кошельком. На Шанхайке страшная толчея и карманников тучи.
– Не беспокойся за мой кошелек. Стащить что-то у мага – задача не из простых, – улыбнулся Дэн. – Маша, меня умиляют твои попытки меня опекать.
– А что такого-то? Я же беспокоюсь.
– Вот-вот. Лежит этакая больная девчонка и с озабоченным лицом пытается меня поучать, – развеселился он. – Лучше давай подумаем о твоих делах в университете.
– В пятницу мне обязательно надо там появиться. Будет семинар, который нельзя пропускать. К тому же он единственный, к чему я успела подготовиться в понедельник. Декан обещал зачет автоматом тем, кто отличится. Дэн, – я нерешительно заглянула в глаза парню, – ничего нельзя придумать?
– Ты опять об этом заклинании?
– О нем, – вздохнула я. – Понимаешь, я столько времени потеряла. Могла бы уже обе контрольные сдать и вовсю учить вопросы к экзаменам.
– Намекаешь, что я отнимаю у тебя много времени? – прищурив глаза, поинтересовался король.
– Нет, – опустила я голову. – У меня нет к тебе претензий.
– О, какое великодушие! Никогда не лицемерь без необходимости, я все понимаю. И знаю цену времени. А потому верну тебе эту способность… Тихо, тихо, спокойно! – поднял он руку в ответ на мои вопли восторга. – Верну, но с некоторыми оговорками. Ты будешь работать с этим заклинанием только под моим строгим контролем. На учебу придется ездить без него, ну только если случай особый. Можешь читать здесь сколько угодно и в библиотеке тоже. Остальное, извини, сама. Ешь и пьешь только то, что я скажу и когда скажу. Соблюдаешь режим дня. Ложишься спать по моему первому требованию. – Мой восторг немного угас. – Вот на этих условиях я согласен вернуть тебе абсолютную память. Согласна?
– Куда ж мне деться? – вздохнула я и вдруг вскинулась: – А может, все же равнодушие сверху наложишь, проще будет обоим.
– Я думал об этом. Не пойдет. Подозреваю, что твои сверхобострившиеся чувства были неспроста. И неспроста организм не справился с нагрузкой. Возможно, это связано со странностями вашего мира. Этот вопрос требует тщательного изучения. Больше экспериментировать с тобой мне не хочется. Хватило последствий. Не хочу еще раз увидеть тебя такой, какой ты была в тот вечер. И твои глаза… Я долго не забуду то, что прочел в них тогда.
– Дэн. Я уже извинилась и прошу прощения снова. Мне очень стыдно за свое поведение. Сама не знаю, что на меня нашло. Забудь все слова, сказанные мной тогда. Я так не думаю, правда. Это было какое-то наваждение.
– Об этом мы и говорим. Именно поэтому я требую полного подчинения и послушания. Раз ты сама не могла себя контролировать, это буду делать я. И снимать заклинание, если замечу опасные признаки. На этот раз я оставлю себе такую возможность. Так ты согласна?
– Да.
– Хорошо. Значит, объявляю программу действий. Поскольку уже близится утро, сейчас ты будешь спать. Как выспишься, приводишь себя в порядок. Постельный режим можно отменить. Но на улицу пока не пойдешь. В пятницу посмотрим. Если все будет в порядке, поедем на твой факультет вместе. Мне нужно найти этого профессора и познакомиться с ним. Как, решим на месте. В перерыве зайду к тебе, если твои сокурсники все еще не успокоились и с твоей стороны будут нарекания в чей-то адрес, с тем человеком я проведу разъяснительную беседу. Стоит утихомирить главных говорунов, остальные замолкнут. Поверь мне на слово.
Дэн погасил все свечи в комнате и ушел на кухню, а я попыталась представить, чем обернется посещение моей группы королем. Ни один из вариантов не пришелся мне по вкусу. С колотящимся сердцем и тоской в душе я уснула. Хочу опять мой сон…
Увы, красочных видений в эту ночь мне больше не было, но проснулась я с прекрасным самочувствием. И жутким желанием помыться. Постель опять была влажной и рубашка Дэна, в которой я спала, тоже. Его самого в комнате не было. И вообще, в квартире, точнее сказать, в покоях, потому как квартирой окружающее пространство назвать язык не поворачивался, стояла тишина. Оно и к лучшему. Я скинула мокрую рубашку, надела платье.
В свете дня дворцовая обстановка выглядела еще великолепнее. У хозяина сих апартаментов явно хороший вкус. Ничего лишнего, а то, что есть, отлично сочетается друг с другом. Я было пошла по комнате, рассматривая мебель и проводя рукой по необычным тканям драпировок, но решила все же, что ванная приоритетнее. Вся эта красота никуда от меня не денется, если верить Дэну. А я ему верю.
В ванной я недолго колебалась, что лучше – душ или полежать в горячей воде. Конечно, ванна. Во-первых, небольшая слабость в теле присутствует – и рискованно мыться стоя. А во-вторых, ну как отказаться от соблазна залезть в эту огромную, великолепную королевскую ванну. Я пустила воду из крана, забавно выполненного в виде бронзового дракона, из раскрытой пасти которого и вытекала вода. Пока ванна наполнялась, сходила за полотенцем и банным халатом. Нашла не сразу, так как шкафы напрочь изменились и их содержимое тоже переместилось в произвольном порядке. Потом не утерпела (жутко есть хочется) – залезла в холодильный шкаф, как я его окрестила. Прикольное сооружение вышло: снаружи изящный такой шкафчик с изогнутыми короткими ножками, на дверке вырезаны два переплетенных дракона с перламутровой чешуей и горящими зелеными камнями глаз. Изумруды, наверное. А внутри мой старый холодильник. Причем внутреннее пространство и внешнее по объему друг другу явно не соответствуют. Очень интересно.
Зажевав кусок мяса с тарелки и заев его мягкой хлебной лепешкой, покрутилась на кухне. Полюбовалась на камин. И как теперь готовить? Надо прозондировать этот вопрос. Неудобно постоянно эксплуатировать короля в качестве повара. Да и сама я такими темпами скоро разучусь даже кашу варить. Лучше пусть он меня научит, как приготовить что-нибудь этакое, из королевской кухни, в жизни пригодится.
О, вот и он, богатым будет. Я вышла в прихожую и застыла на месте. Культуршок, однако! Дэн полюбовался на выражение моего лица и скептически приподнял брови:
– Что?
– Ааа… эээ… ты… да. – Ничего лучшего сказать я не смогла.
– Не нравится?
– Непривычно как-то, – честно призналась я. Жутко хотелось прикоснуться к его волосам, но я сдержала порыв и лишь обошла его кругом. Вид сбоку. Вид сзади. Дэн с усмешкой наблюдал за моей реакцией. – А так ничего. Но зачем! Ты! Постригся?!
– Увы! Пришлось.
– Что-то случилось?
– Пока нет. Но лучше перестраховаться. У вас практически нет длинноволосых мужчин. А выделяться мне не с руки. Мои ночные похождения не остались незамеченными. Ваше телевидение – страшная вещь.
– Ты смотрел телевизор? Там что-то сказали?
– Эти ублюдки попали в поле зрения органов правопорядка как пострадавшие от нападения. Третий случай за четыре дня, и приметы нападавшего совпадают. Вот так. Не думал я, что информация может распространяться с такой скоростью. Теперь буду осторожнее.
– Они все рассказали? Тебя ищут? – Сердце тревожно забилось.
– Сколько жителей в вашем городе?
– Больше пятисот тысяч, даже ближе к шестистам.
– О, впечатляет. Немаленький город. Затеряться в нем легко. Если не совершать ошибок. Что я выкачивал из людей Силу, рассказать они просто не смогут. Свидетелей пока не было, если не считать тех двоих парнишек, которых я спас от жестокой расправы сегодня ночью. Но они сразу убежали с места действия, так что, можно сказать, ничего не видели.
– Дэн, мне страшно.
– Зря пугаешься. Ничего же не случилось. – Он протянул ко мне руку, но так и замер. – У тебя кран открыт?
– Ох, черт, забыла! – Мы вместе рванули в ванную, и, кажется, вовремя. Движением руки Даанэль остановил готовую перелиться через край воду и оглянулся на меня:
– Не многовато водички, сестренка? – Я смогла лишь кивнуть, сглотнула и сказала:
– Ты меня ошарашил своими новостями, я и забыла, что оставила ванну набираться. Надо пробку вынуть.
– Не надо, промочишь платье. – Дэн встал над ванной, в которой горкой вздыбилась вода, распростер ладонь и начал опускать ее. Жидкость послушно стала убывать. Уменьшив таким образом количество воды до приемлемого уровня, велел мне подождать и принес с кухни небольшую колбочку. Вылив ее содержимое в ванну, отчего вода сменила все цвета радуги, остановившись на сияющем золотистом, он приглашающим жестом позвал меня: – Можешь мыться.
– Спасибо. А что это ты налил в нее?
– Средство для укрепления твоего здоровья. Травы с магической добавкой. Смоет все следы болезни.
Я посмотрела вслед вышедшему Дэну. Да, с короткой стрижкой в нем ничего не осталось от пришельца из другой эпохи. Ну не совсем короткой, не бокс все-таки, но лицо и шея теперь практически открыты, а это сильно меняет облик человека, согласитесь. Нравится ли мне Дэн в таком виде, я еще не решила.
Пробалдев в мягкой как шелк воде не меньше часа и хорошенько смыв всю накопившуюся грязь, почувствовала себя другим человеком. Будто не я еще вчера утром лежала пластом, не в силах встать с постели.
После ванны Дэн усадил меня завтракать, а сам начал куда-то собираться. Потом пришел на кухню, благоухая тем самым одеколоном, что понравился мне еще в первый день после посещения магазинов, – не иначе в библиотеку идет. Достал внушительного размера бумажный пакет со смесью сухофруктов и орехов, отсыпал из него в тонкую матового стекла вазу на длинной ножке, подвинул ее ко мне и сам уселся напротив с крохотной фарфоровой чашечкой в руках. Я задумчиво рассматривала его. Новая стрижка была столь неожиданна, что я и забыла, что ночью на его щеке красовался порез. Сейчас и следов шрама не было.
– Дэн, а что тебе скажут, когда ты вернешься? Наверное, длинные волосы – отличительная черта аристократии или что-то в этом роде.
– Ничего не скажут. Введу новую моду на прически.
– Прямо-таки ничего?
– Ну, Маша, что ты от меня хочешь? Пока я в вашем мире, и насущные заботы для меня важнее. Я, к слову сказать, еще ни на шаг не приблизился к возвращению домой. Может статься, мои волосы вновь успеют отрасти, пока я ищу у вас источники Силы, – мрачно закончил он. – Проблемы надо решать по мере их поступления, иначе рискуешь не решить ни одной. Твоя насущная проблема – окончательно выздороветь, а завтра предъявить готовую контрольную. Так?
Я грустно кивнула. Похоже, что сейчас мне прочтут лекцию о вреде учебы для здоровья и предложат полежать, а завтра покаяться перед преподавателем и вымолить у него еще пару дней.
– Вот твое средство для поддержания здорового духа в здоровом теле. – Даанэль кивнул на вазу. – Будешь есть это все время, пока на тебе заклинание.
Я с надеждой вскинула глаза. Обожаю этого парня. Никто никогда не понимал меня так, как он.
– И не надо смотреть на меня как на явление Господа в лучах света. Ты поработаешь ровно столько, сколько понадобится для написания контрольной, с перерывом на обед и сон. Меня не будет, но я позабочусь, чтобы все было без обмана. Если не ляжешь спать днем, уснешь прямо за столом. Заканчивай завтрак и приходи в комнату.
С заклинанием писать контрольную оказалось намного легче. Если раньше мне приходилось подолгу выискивать нужные кусочки информации из десятка книг, то теперь было достаточно один раз просмотреть текст, я его запоминала и писала уже по памяти. В указанное Дэном время пришлось прерваться на обед, во время которого я почувствовала, что засыпаю на ходу. Еле дотащившись до кровати, упала и уснула. Проснувшись через два часа, с новыми силами взялась за работу. За день легко сгрызла все, что было в вазе, и с удовольствием подсыпала в нее добавку из бумажного пакета. И где он взял такую упаковку? Я успела дописать работу и, не мешкая, взялась за экзаменационные билеты. А то придет Дэн и снимет заклинание на ночь, чтобы не нагружать мой слабый организм.
Король вернулся позже обычного, хмурый и усталый. Оглядел поле моей деятельности, велел подать ему руки и посмотреть в глаза. Я вздохнула, но подчинилась. Раз, два, три – действие чуда приостановлено.
– Когда я выйду из ванной, чтобы ты уже спала. – Ну совсем не в духе.
– Тебе самому не помешает выспаться. Ложись сегодня, я ведь уже не болею, сидеть со мной не надо.
– Спасибо, что ты обо мне думаешь. Как самочувствие? Только не лги, говори как есть.
– Да прекрасно, будто и не болела. Наелась орехов твоих, так вкусно, пообедала и поспала днем. Так что все хорошо. Это правда.
– Ладно, значит, завтра едем к тебе в университет.
– Дэн, что-то случилось? Ты не в настроении. – Я осторожно заглянула парню в глаза.
– Ничего особенного, день неудачный. В редкий фонд не попал, по адресам пусто, да еще стрижка эта… – Я удивленно заморгала – ничего не поняла.
– А в библиотеке что? Почему не попал?
– Нина заболела, на работе ее не было, и адрес мне не дали.
– Та девушка? – осторожно осведомилась я. – А ты что, не был у нее дома раньше?
– Не был. И когда она теперь появится, неизвестно. А мы ведь только договорились посетить хранилище в нерабочее время, когда можно спокойно поработать с книгами без свидетелей.
– Ты рассказал ей о себе? – Почему-то такая мысль была мне неприятна.
– Нет, и не собираюсь. – Дэн закрыл глаза и откинулся в кресле. – Ты единственный человек, который знает правду обо мне. Единственный, с кем я могу общаться в открытую и на равных. Должен сказать, что для меня это редкость и в своем мире. Твой дом – то место, где я могу расслабиться и побыть собой. Островок тишины и покоя в этой сумасшедшей жизни. – Казалось, что король полностью ушел в себя и случайно озвучивает свои мысли. – Не разрушай это ощущение, Маша. Пожалуйста, не надо.
– О чем ты, Дэн? – Голос меня подвел. Парень открыл глаза и пронзительным взглядом заглянул мне в самую душу.
– Я о том, милая девушка, что ты ждешь иных чувств и отношений. Их не будет с моей стороны, и с твоей я их буду пресекать. Ради нашего общего спокойствия. Или мне придется уйти. – Он поднялся, я тоже встала.
– Это неправда. Зачем ты так говоришь?
– Хочу, чтобы ты поняла, что я дорожу тем, что есть у нас с тобой, и не хочу разменивать эти отношения на сиюминутные слабости. Ты моя семья в этом мире, моя сестра. Единственный лучик света в океане тьмы и хаоса. Мне так не хочется его терять. Подумай над этим. – Даанэль вышел, а я чуть не расплакалась. Похоже, это был тот самый разговор, которого я ждала и так боялась. И не зря боялась, оказывается. Он не подпустит меня ближе. Мой сон был обманом.
Я равнодушно натянула высохшую после стирки пижаму и улеглась на шелковые простыни. Мне не нужны «отношения», больше всего я сейчас хочу, чтобы меня утешили и погладили по голове. Тоже мне брат называется. Кого он боится, меня?
Сна ни в одном глазу.
Дэн вышел из ванной и бесшумно где-то ходил, но в комнату пока не заглядывал. Тишину разорвал неожиданно резкий и громкий звонок телефона. Я подскочила, вихрем пронеслась в прихожую, чуть не столкнувшись в дверях с королем. Кто звонит?
– Алло?
– Маша, у тебя все в порядке? – звонила мама.
– Мамочка, привет. Все хорошо.
– У нас была поломка на вышке, связи неделю не было. Я уже соскучилась по твоему голосу. Как ты, доченька? Как подготовка к сессии?
– Все хорошо. – Про грипп говорить не буду, потому что маме отлично известно, что бывает со мной во время болезни, – станет переживать. – Сижу учу. Завтра важный семинар, есть шанс получить автомат.
– А контрольные все написала?
– Да, мам, завтра отнесу последнюю. – Про то, что одна еще не готова, маме знать не обязательно. Я нарочно оставила ее напоследок, потому что проблем с ней не будет. Задачник по логике листала еще на прошлой сессии, и прорешать на выходных нужные задания труда не составит. А сдавать ее надо лично преподавателю на вводной лекции, сам так сказал.
– Что там у тебя с квартирой? Ты никого не нашла? – Я покосилась на окружающую обстановку. Если сказать сейчас правду о том, какого квартиранта я себе нашла, мама сойдет с ума.
– Нет пока. Ты не волнуйся, на сессии будут девчонки, поговорю с ними.
– Это хорошо, что никого не нашла. Завтра прилетает Наташа, она после сессии хочет остаться, искать работу, родители настаивают. Вот ее и возьми, вы же подружки? Самый лучший вариант, я так рада! – Сердце у меня куда-то провалилось. Наташка приезжает, как мне ей отказать? Единственная моя настоящая подруга, а тут такое творится.
– Она завтра приедет? – слабым голосом переспросила я, схватившись одной рукой за лоб. Мне даже показалось, что он горячий.
– Завтра днем. Ты успеешь вернуться с учебы? Я ей дала твой адрес, встречать не надо, она сама подъедет, часам к трем. Будь дома.
– А сотовый у нее есть?
– Нет. – Лучик надежды, мелькнувшей было в душе, погас.
Мы еще поговорили о чем-то с мамой, она рассказывала про Сашку, моего брата-десятиклассника, про отцовские дела, но у меня в голове крутилась одна мысль: куда деть Наташку? Ведь она-то надеется, что сможет здесь жить. Черт, и раньше не предупредили, я бы хоть поспрашивала тут, к кому ее поселить.
Вздохнув, поставила телефон на зарядку (розетки, слава богу, остались на своих местах) и пошла в комнату.
– Дэн, беда, – начала с порога, но он меня не слышал: крепко спал. Не забыв положить уже ненавистный мне меч. Я постояла над ним, раздумывая – не разбудить ли, но решила, что до утра ситуацию все равно не изменить, так что не стоит. Утро вечера мудренее.
Глава 8
Визит короля
Моральные травмы всегда больнее, чем физические.
Когда я проснулась, вокруг стояла полная темнота. Повернула голову – Дэна на постели нет. А вот с кухни доносятся странные звуки – звон металла и приглушенные возгласы. Прислушалась – вроде голос Дэна, но… их как минимум два! Голоса. Вообще ничего не понимаю. Встала и на цыпочках стала пробираться в ту сторону. А-а! Опять я про ледяной пол забыла! Еле удержалась от вскрика. В конце коридорчика меня ожидал сюрприз – дверь. Которой тут отродясь не было – ни в квартире, ни в королевских покоях. Прислушалась – звуки стали отчетливей. Что за… Потихоньку толкнула дверь – очень умно, да? Всем известно, что двери имеют обыкновение жутко скрипеть. Эта не оказалась исключением. Протяжный скрип отозвался мурашками на коже. Моя попытка войти незаметно провалилась. Дверь распахнулась, а за ней… в общем, кухни там больше не было, не было стола, мебели – ни старой, ни новой, самих стен тоже не было. Было лишь пространство, освещенное мягким светом, границы которого терялись в дымке. А под ногами каменный пол. На скрип двери обернулась пара бойцов с мечами в руках. Мама моя, два Дэна! Оба в одинаковых штанах, голые по пояс, покрыты потом и тяжело дышат. Лишь одно отличало их друг от друга – тот, что справа, пострижен, а слева – длинноволосый. От такой картины я замерла на пороге, не решаясь ступить дальше.
– Ты уже проснулась? – произнес один из Дэнов.
– Саттаррэн, леи хооннарр! Она опять в таком виде, – эхом откликнулся другой и поднял лицо к потолку.
Я только хлопала глазами. Парни церемонно поклонились друг другу. Потом стриженый Дэн вздохнул, махнул рукой – и его двойник медленно растворился в воздухе. Вместе с тем сквозь туман проступили стены кухни и вся обстановка.
– С добрым утром, Маша. У меня к тебе просьба: не ходи в этой пижаме по дому. Хотя… я сейчас одет не лучше. – Даанэль посмотрел на себя, скривился, увидев порез на предплечье.
– А… что это тут было? – Я махнула рукой, как бы обводя всю картину в целом.
– Немного потренировался, а то скоро забуду, как меч в руке держать. Создал для этого нейтральное пространство. Иди оденься, а я в ванную, он ухитрился меня порезать.
– А кто он?
– Фантом. Специально для тренировки.
– Как же он мог тебя поранить?
– Я для того и создал копию себя самого, чтобы быть на равных с противником. Он знает все, что знаю я, и имеет такую же реакцию. И можно понаблюдать свои ошибки со стороны.
– Да я не об этом. Он же фантом? Его нет, это воздух.
– Стал бы я рубиться с воздухом. Пока действует заклинание, он столь же реален, как ты и я. – Даанэль прошел мимо меня в комнату, я за ним, залезла на кровать, обняла себя за коленки и искоса посматривала на голый торс парня. Врет он все про свою тайную страсть к сладостям. Мало кто из мужиков в двадцать семь лет может похвастать такой фигурой. У всех через одного пивные животики свисают. Дэн обтер меч, осмотрел его со всех сторон и размашистым движением вогнал в невидимые ножны, где-то в районе между стеной и кроватью. Потом осмотрел свою рану, остановил кровь, проведя сверху рукой.
– Давно хочу спросить: а куда ты подевал все оружие, я как-то убиралась, ничего не нашла.
– Оружие в тайнике.
– Тайнике? У меня нет здесь тайника.
– Зато у меня есть. Обычный человек никогда его не найдет. Ты одеваться собираешься или и дальше будешь валяться на постели?
– Позволь спросить, чем тебе не нравится эта пижама? Я специально выбрала именно такую, потому что она вполне приличная.
– Это с твоей точки зрения она приличная. А вот мне так не кажется.
Я открыла рот, чтобы напомнить, кто хозяин в этом доме и что я буду одеваться как хочу. Но сдулась под пристальным взглядом черных глаз. И вспомнила, что сообщила мне вчера мама. Дэн уже накинул халат и с полотенцем в руке пошел в ванную. На выходе обернулся:
– Может, для разнообразия сегодня ты приготовишь завтрак?
– Запросто. Овсянка сгодится? – ехидно поинтересовалась я.
– Вполне. Обожаю овсяную кашу.
Я невольно скривилась. Терпеть не могу овсянку и никогда не встречала человека, который бы ее любил. Однако Дэн был абсолютно серьезен.
– А как я буду варить, плиты-то нет? Не представляю, как можно что-то приготовить в камине. Ты учти, что я вообще впервые вижу подобный шедевр печного искусства.
– На месте твоя плита. Присмотрись внимательнее, увидишь.
Плиту я разглядела не сразу, но оказалось это забавным: смотришь вокруг – дворцовая обстановка, а прищуришься на что-то – и проступает старая мебель, которая, кстати сказать, значительно ближе к середине. Моя-то кухня теснее была. Получается, мы ходим сквозь мебель и стены квартиры? А сквозь нынешнюю обстановку я могу ходить? Провела опыт – прищурившись, попыталась пройти через обеденный дворцовый стол. Ни фига! Потерла ушибленное бедро. Потом четко зафиксировала местоположение плиты, задней стенкой «вросшей» в камин, и осторожно потрогала ее рукой – на месте. Пройти сквозь нее тоже не смогла. Бред какой-то. Это я теперь постоянно буду натыкаться на старую-новую мебель? Зона повышенного травматизма, а не квартира! Но за время варки овсянки я забыла об этом, потому что мучительно раздумывала над своими проблемами. Как быть – ума не приложу. Двигалась по кухне на автомате и ни разу ни на что не налетела.
Во-первых, мне предстоит появиться на учебе после трех дней отсутствия. Представляю, что все подумают на этот счет. А во-вторых, по здравом размышлении, я решила не посвящать короля в намечающуюся проблему с подругой. Не сомневаюсь, какова будет его реакция: соберет вещички – и поминай как звали. А я просто не могу его так отпустить – в неизвестность. С ума сойду. И потом, кого я дурю? Не хочу я его отпускать – привыкла уже к его присутствию в доме, привыкла к его чудесам… и вообще, не хочу, и все!
За завтраком нервничала. Вообще бы не стала есть, но Дэн так глянул, что я молча положила себе порцию и взялась за ложку. Жевала геркулес, не чувствуя вкуса, и волновалась как перед экзаменом.
– Дэн, какие у тебя планы на сегодня? – поинтересовалась я осторожно.
– Мы, кажется, договорились ехать в университет.
– А потом?
– Почему тебя это интересует?
– Мне надо знать. Днем ты будешь дома?
Даанэль заинтересованно приподнял брови:
– Ты кого-то ждешь в гости?
Вот ведь зараза, мысли мои, что ли, читает? Впрочем, не удивлюсь, если так и есть. С него станется. Маг хренов. Только этого мне и не хватало.
– Да, подругу. – Не буду врать без необходимости.
– Нет, меня не будет. Собираюсь продолжить объезд адресов.
– Что за адреса? Ты вчера сказал, я ничего не поняла.
– Проверяю объявления о магических услугах, которые публикуют в ваших газетах.
Я медленно прожевала кашу и начала осторожно говорить:
– Ты всерьез полагаешь что-то найти по этим адресам? По-моему, все так называемые маги – сплошные шарлатаны.
– Может, и я шарлатан?
– Не о тебе речь. Но я бы на твоем месте не рассчитывала найти у нас чудеса.
– А чем же, по-твоему, мне заниматься в вашем мире, как не поиском чудес? Может, смириться с невозможностью оных и устраиваться потихоньку на жительство? Этого не будет! Я вернусь домой, чего бы это ни стоило! Сломаю эту хаосову блокировку на перстне и залью его магической Силой до краев! Пусть мне для этого понадобится выпить Силу тысячи человек! – При этих словах у короля было такое лицо, что мне стало страшно. – И я не теряю надежды найти хоть слабенькое место Силы. Не может быть, чтобы на всей планете не было ни одного. Очень жаль, что сейчас зима, причем зима суровая. Для начала стоило бы поездить по окрестностям. Если не найду точных указаний в книгах, придется ждать тепла.
– Ты сильно скучаешь по дому?
– Скучаю? – наклонил голову Дэн. – Это очень неточный термин. Все мои мысли – там. Ты не представляешь, какая сложная обстановка в моем королевстве. К нам едет эльфийское посольство – впервые за двадцать лет! Разведка донесла, что в подземных пещерах дроу необычное оживление. Есть сильное подозрение, что они готовят вторжение на наши земли. А что это такое, тебе лучше не знать. Дроу безжалостны! Там, где они побывали, остается только кровь и смерть! Они никогда никого не щадят! И они невероятно сильны. Союз с эльфами – единственное, что может нам помочь удержать их под землей. Ну не считая этого, – показал он на свою руку с перстнем на пальце. – А я здесь! Из всей правящей семьи осталась только моя сестра. Ей семнадцать. И я знаю, что сделают мои враги, благодаря которым я оказался в вашем ненормальном мире. Первым делом они попытаются выдать принцессу замуж – за своего ставленника. Конечно, им не удастся сломать ее так сразу. Силы воли Элианели не занимать. К тому же она маг, о чем никому не известно. Отец, а потом и я скрывали этот факт так же тщательно, как и мои способности к магии. Но рано или поздно ее склонят к замужеству. В одиночку со всеми ей не справиться.
Я тихонько сидела, забыв о своих проблемах. Страстная речь короля меня поразила. Сейчас я хорошо прочувствовала всю разницу между нами – в возрасте, опыте, социальном положении. Беда у человека, страшная беда. Как бы я стремилась домой, попади в неизвестный мир? Наверное, так же. Только сил и знаний у меня не в пример меньше. И я не несу такой ответственности за судьбу целой страны, как он. А если честно, вообще ни перед кем не несу ответственности. И терять мне особо нечего. Исчезни я из нашего мира сейчас, оплакивать меня будут только родители. Подружки прослезятся и вскоре забудут.
– Но ведь тебя должны искать.
– Разумеется. Только не все так просто. Те, кто отправил меня сюда, постараются максимально осложнить поиски. А если это кто-то из ближайшего к трону окружения, а я думаю, что это так, то поиски вообще могут стать чисто номинальными. По-настоящему преданных мне людей очень мало. Слишком недолго я правил. А друзей так и вообще, считай, что нет. Точнее, друг у меня один. И он не маг. А сестре просто не дадут возможности искать меня. Так что на помощь оттуда рассчитывать не приходится. И не вздумай меня жалеть! Я это не для того говорил. Просто знай, между чем и чем стоит мой выбор. Там меня ждет жизнь, полная до краев, во всех своих проявлениях, здесь – лишь прозябание. Как ты думаешь, стоит мне ради возвращения прикладывать все усилия?
– Да я уже поняла, что, по твоему мнению, наш мир яйца выеденного не стоит.
– Отнюдь. Он меня очень интересует. Ваши технические достижения удивительны. В перспективе я бы хотел здесь многое позаимствовать. Только одно меня удивляет – как низко пало ваше общество в духовном плане, достигнув невиданных высот. Возможно, это плата за успех. Об этом стоит задуматься. – Кстати о плате. – Он встал и сходил в комнату. – Возвращаю свой долг. – На стол легло несколько крупных купюр. Я опасливо покосилась в их сторону:
– Дэн, это много. Я сейчас покажу свои подсчеты, и надо вычесть то, что…
– Маша, не унижай меня этой мелочью, – остановил он меня. – Не буду я разбираться в твоих записях. Просто возьми. Считай, что проценты набежали.
– Но я не могу так! – попыталась протестовать я.
– Ты не можешь, а я должен мочь?! Сумма покрывает твои расходы?
– Более чем, – кивнула я.
– Прекрасно! А остаток… пусть это будет моя доля по оплате квартиры. Этот пункт ведь ты не посчитала? – с торжествующей улыбкой закончил король.
– Нет, – отозвалась я и закончила шепотом: – Только за нее уже было заплачено. И купюры большие.
– Тебе помельче дать?
– Если можешь. А то у меня даже на автобус нет.
– Мы поедем на такси. – Дэн заменил деньги на более мелкие. – Выезжаем через полчаса.
Я угрюмо кивнула. За время завтрака он очень хорошо дал мне почувствовать пропасть между нами. А между тем сейчас мы приедем на факультет вместе, и меня съедят живьем. И возразить против его посещения мне нечего. Он ведь едет по делу. Пожалуй, самым мудрым будет просто игнорировать все разговорчики и подколки. Вот только легко сказать. А еще надо поговорить с девчонками, нет ли у кого в общаге свободной койки. Тем и буду себя уговаривать: разговоры побоку, главное – пристроить Наташку, иначе это будет фатально.
Решившись, пошла собираться. Когда я увидела Дэна, готового к выезду, смогла только восхищенно охнуть. Никогда у меня не было такого элегантного и представительного брата. Он надел темно-серый деловой костюм, потрясающе ему идущий. Белая рубашка, темно-бордовый галстук. Не иначе решил произвести впечатление на весь мой факультет. Да, с таким серьезным человеком и профессора поговорить не откажутся. Впрочем, огоньки восхищения в глазах мне пришлось спрятать, чтобы не нарваться снова на проповедь из разряда «вы, милая девушка, ждете других отношений…». Даже комплимент сказать нельзя. Но я решила отомстить ему. Выбрала короткую юбку, открытую блузу и цвета загара капроновые колготки. А что? Езжу я теперь исключительно на такси, так что не замерзну. И почему это в угоду человеку, которому на меня плевать с верхней полочки, я должна одеваться, как он считает приличным? Тщательно, чтобы хоть немного скрыть следы болезни, накрасилась. Когда я в свой черед предстала перед парнем, он оглядел меня сузившимися глазами и уже открыл рот, чтобы разразиться тирадой, но я выпалила, опередив его:
– Не хочу слушать, что ты думаешь об этой одежде. В нашем обществе она прилична, и я поеду на учебу в ней. Мне надоело, что ты командуешь мной по любому поводу. Никаких прав на это у тебя нет. Если не нравится, можешь ехать отдельно. Я притворюсь, что мы не знакомы. Думаю, что в таком виде, – я махнула рукой в его сторону, – даже Танька тебя не узнает. А разбираться в моих отношениях с группой тебя никто не заставляет.
– Если тебе нравится одеваться как гулящая женщина, это твое право. Я не буду вмешиваться, – с холодной усмешкой ответил Дэн.
– Сейчас же забери свои слова обратно! – Я приблизилась к парню, уперев руки в бока. – Ты не имеешь права оскорблять меня!
– Я бы ничего и не говорил, но ты ведь сама напрашиваешься.
– Дэн, извинись!
– Извините, сударыня. Беру свои слова обратно. Вы прекрасно выглядите, – с полупоклоном произнес он. – Так лучше?
Я кинула на него оскорбленный взгляд и села, закрыв лицо руками:
– Тебе нравится издеваться надо мной.
– Машенька, – я почувствовала, что Дэн сел рядом, – ты прекрасная девушка, нетипичная для своего времени: искренняя, заботливая, замечательный друг. Зачем ты хочешь показаться хуже, чем есть на самом деле?
– Дэн, ты заставляешь меня вредничать. Когда ограничивают мою свободу, я начинаю упираться. В конце концов, в такой одежде ходит половина студенток. Чем я хуже? Тем, что у меня появился внеплановый брат? Который запрещает мне элементарные вещи, о которых с настоящим братом я бы и не задумалась.
– Например?
– Например, поплакаться в жилетку. Чтобы меня обняли по-братски и пожалели. Ты же никогда этого не сделаешь.
– Хочешь поведать свои печали? Ну вот тебе моя жилетка, можешь плакать, я высушу пятна. – Даанэль оттянул лацкан пиджака, под которым и впрямь оказалась жилетка. Я невольно улыбнулась – как буквально поняли мои слова. Однако воспользоваться приглашением не решилась. Дэн, видя мои сомнения, осторожно обнял меня одной рукой и притянул себе на грудь. – Рассказывай, что случилось, девочка. Ты с утра сама не своя.
Уткнувшись в его плечо, шмыгнула носом:
– Я ужасно нервничаю.
– Оттого что я еду на твой факультет?
– Да. Боюсь, что реакция на твое вмешательство окажется прямо противоположной той, что ты ожидаешь. Все лишь убедятся, что по крайней мере часть слухов оказалась правдой. А начнешь оправдываться, только хуже будет.
– Маша. Я даю тебе свое королевское слово, что ситуация после моего визита исправится. Ты мне веришь?
Я подняла голову и взглянула в его глаза:
– Верю. Только не представляю, как ты этого добьешься.
– Обещаю, что те, кто порочил твое имя и разносил слухи, по меньшей мере замолкнут, а кто-то даже станет поборником твоей репутации. Если не помогут простые слова, я прибегну к магии.
Данное слово немного приободрило меня. Чтобы закрепить успех, я хотела попросить, чтобы Дэн ни в коем случае не приезжал домой днем, но тут запиликал мой телефон. Наверное, Ольга. Вот еще с репетицией надо что-то делать.
Помедлив минутку, я с сожалением освободилась из уютных братских объятий и побежала на зов телефона. Звонила не Ольга. Мужской голос сообщил, что у подъезда нас ожидает машина. Дэн извинился, что дал мой номер в службу такси, когда договаривался вчера. И пообещал сегодня же приобрести телефон себе. Вместе с часами. И помощь в этом деле ему уже не нужна. Он гораздо увереннее чувствует себя в нашем городе и лучше разбирается в технических диковинках, чем неделю назад. Интересовался вопросом. Да-да, прошла всего неделя, а мне она показалась целым годом.
Я подхватилась было собираться, но Дэн остановил меня:
– Десять минут мы тебя подождем. Если тебе нравится эта одежда и ты в ней себя увереннее чувствуешь, можешь в ней и ехать, но поверх все же надень что потеплее – не слишком умно после болезни щеголять в мороз с голыми ногами.
Возразить было нечего.
И вот мой родной факультет. Я попросила таксиста остановиться за углом здания, потому что на крыльце обычно курит толпа студентов. Мое явление из такси в сопровождении мужчины будет увесистой плюшкой на весы сплетников. Хотя… толку-то теперь скрываться, если этот мужчина сейчас войдет вместе со мной. Прежде чем выйти из машины, Дэн сжал мою руку и пристально посмотрел в глаза:
– Все будет хорошо. – Как ни странно, эта избитая фраза придала мне уверенности. Теперь он уже не требовал от таксиста распахивать перед ним дверь. Открыл сам и подал мне руку. А я почему-то подумала, что тогда он так разъярился оттого, что попросту не знал, как ее открыть, эту машинную дверцу.
И все же меня застукали как раз в момент выхода из такси. Я, значит, такая выползаю, крепко уцепившись за руку Дэна, потому как красиво выходить из машины не умею, и тут из-за угла кучка девчонок с сигаретами в руках, среди которых две мои одногруппницы. Чего они сюда приперлись перед началом занятий? Дома не накурились, что ли? Досадно. Пришлось поздороваться, игнорируя многозначительные взгляды. Дэн же брезгливо сморщился при виде прикуривающих девчонок и сразу отвернулся.
В гардеробе, конечно, давка. Король увел меня в угол, закрыв своей спиной от других, скинул свою куртку, принял мою шубу и сказал, что сам сдаст.
– А номерок?
– Потом отдам. Ты точно продержишься первые пары?
– Думаю, да. Семинар же.
– Значит, договорились. Иди.
Тут у меня запиликал телефон, и, взглянув на экран, я сама поспешила выйти из гардероба. Ольга звонит.
– Привет. Как здоровье? – сразу начала она атаку.
– Нормально.
– Приедешь?
– У меня проблемы. Наташка сегодня приезжает, надо куда-то ее пристроить. – Черт, получается как очередная отговорка.
– Какая Наташка? Суворова?
– Да. Мы же учимся вместе. У нас сессия с понедельника. Вот она и едет. А мне ее деть некуда.
– Перекантуется у тебя пару дней да найдет что-нибудь.
– Невозможно у меня, – замялась я. – Никак.
– Почему?
– Долго рассказывать. У тебя нет вариантов случайно?
– Мм. Надо подумать. Может, и есть. Во сколько она будет?
– Около трех часов.
– Тогда позже созвонимся, я поговорю с народом.
– Только учти, что ей насовсем надо, после сессии она остается.
– Так что ж ты сразу не сказала?! Е-мое! Это ж меняет дело!
– Да? Есть вариант? – обрадовалась я.
– Возможно, – туманно ответила подруга. – Как встретитесь – звоните.
– Оль! Ты меня спасла!
– Погоди благодарить, это еще неточно. На всякий случай у себя тоже поспрашивай.
– Конечно!
– Ну уж если утрясется это дело, тогда-то ты приедешь?
– Обязательно, Оль!
– Ну все, пока. У меня до пары куча дел еще.
– Да я тоже на учебу приехала. До связи.
Настроение немного улучшилось. Какая-никакая, а все-таки надежда.
Я поднялась на третий этаж. Дошла до заочного отделения, ознакомилась с вывешенным расписанием сессии. Контрольную методистка не взяла, сердито объяснив, что поздно и договаривайся теперь с преподавателем как хочешь. Вот черт! Сходила к стенду с общим расписанием. Дмитрий Алексеевич будет только к третьей паре. Вот тогда и занесу ему контрольную. Перед входом в аудиторию выдохнула, сказав себе: «Дэн слов на ветер не бросает. Значит, морду тяпкой – и вперед».
Половины народа еще не было. Поздоровалась с присутствующими, отметив, что народ перед семинаром явно трясется. Кто-то что-то читает, обложившись книгами. Я тоже выложила пару книг и тетрадку, а то совсем без всего на семинаре будет как-то подозрительно. Вошедшие Танька с Юлькой сразу узрели меня:
– Машка! Пришла наконец. Мы уж думали, ты со своими делами совсем учебу забросила.
– Я болела.
– Ну да? – недоверчиво воскликнула Танька.
– Посмотри на меня. Что, не видно?
– Есть немного. Так, может, ты того.
– Чего – того? – Я внимательно смотрела ей в глаза.
– Да влюбленные первое время вообще из постели не вылезают – ни днем ни ночью, – откликнулась Юлька. – Будет тут утомленный вид.
– Мы не влюбленные, Юля. И я кому-то уже говорила, что у нас ничего нет. Так что больше не хочу слушать от вас грязные намеки. Танька, ты меня поняла?
– Маш, да я ничего. Ты обиделась?
– Что ты. Мне очень нравится, когда весь истфак на ушах стоит, перемывая мне кости. Тебе бы тоже такое понравилось, верно? – Танька не успела ответить, потому что вошли наши курильщицы.
– Что, Маш, твой бойфренд приехал тебя пасти? Весь из себя такой. Богатый мальчик? Ты теперь крутая – с утра уже на такси.
– Машка? На такси? Что вы брешете?! – Танька с Юлькой изумились.
– А что нам врать? Пусть сама скажет. – Девчонки уставились на меня. Вновь прибывающие на ходу ловили последние новости.
– Да, на такси! И что? Я болела, мне мерзнуть нельзя.
– А кто это с тобой приехал, дядя доктор?
– Кто со мной приехал, вас никаким боком не касается. Ему на кафедру надо.
Вокруг поднялся гвалт. Ну как им всем рты заткнуть? Я привстала:
– Группа! Баста! Вы меня достали! Если не угомонитесь к третьей паре, пеняйте на себя! Я не шучу.
В ответ раздались смешки, кто-то присвистнул. И это еще не все подошли. Главного заводилы – Звонникова – нет.
– Что за шум, а драки нет. – Лешка пришел.
– Да вот, Машка угрожает нас всех урыть после семинара.
– По поводу?
– Три дня прогуливала, сегодня на такси прикатила и дружка с собой притащила, а все еще отпирается. Вон, девчонки видели.
Лешка хмыкнул:
– Маш, правда? А где он?
– И ты туда же? Что, вообще нормальных людей нет?
– Маш, да что ты с ними разговариваешь, с дураками. Успокойся. – Ко мне подошла Люда, как всегда спокойная и рассудительная. – Не обращай на них внимания. Девчонкам завидно – их-то никто на такси не катает.
– Я и не собираюсь с ними разговаривать. А уж оправдываться – тем более. Думайте что хотите, только меня не трогайте. Не знаю как у вас, а у меня сейчас семинар. – Я демонстративно уткнулась в книгу, больше не слушая, что говорят вокруг. Мне бы про Наташку надо спросить, но как теперь это сделать? Это же все по новой выслушивать придется. Народ погалдел и разбрелся по своим местам, а Танька села рядом:
– А он правда приехал?
– Да, по делам.
– По каким делам?
– По своим. На кафедру истории России.
– Он что, историк?! – Танькины глаза округлились.
– Можно и так сказать. Попросил меня помочь в исследовании.
– Интересно. А ты правда болела?
– Да.
– А чего не позвонила? Мы бы хоть приехали. Помогли чем.
– Таня, Дэн обо всем позаботился не хуже вас.
– Да брось. Мужики с больными возиться не любят.
– Значит, он исключение.
– А говоришь, ничего у вас нет.
– Таня! – прорычала я. – У нас ничего нет! Нет! Нет! И еще раз нет!
Мимо проплыла Наташа-фотомодель. Кинула на меня ехидный взгляд.
– Тогда ничего не понимаю. Возиться с больной девчонкой мужик может только от большой любви.
– Ты ошибаешься. Я ведь говорила, он считает меня сестрой.
– Да плевать им на сестер!
Еще немножко – и я краснеть начну.
– Слушай, отстань уже. Иди к семинару готовься.
– Толку-то. Перед смертью не надышишься. Сейчас ты как? Помню, как ты в прошлом году с температурой на пары ходила, ненормальная.
– Сейчас хорошо.
– А то так выглядишь… ну видно, что болела. Похудела, хотя куда тебе худеть-то.
– О! Соколова пришла. – Блин, Паша явился. – Здравствуй, Маша, – преувеличенно вежливо обратился он ко мне.
– И тебе не хворать, – мрачно отозвалась я, предчувствуя, что будет дальше.
– Чем же это ты была так занята с понедельника? Наверное…
Но Звонников не успел досказать свою «умную» мысль, потому что зашел декан и с ходу парой фраз настроил всех на серьезный лад. Народ быстро разбежался по своим местам, и начался семинар.
К концу первой пары большая часть группы уже выдохлась. Ручеек знаний начал истощаться. Диалог с профессором поддерживали самые стойкие, среди которых уверенно держалась и я. А впереди была еще целая пара, на которую остался один вопрос и выводы по теме. Общим голосованием было решено не прерываться, а лучше пораньше закончить. Продолжили. За три часа семинара я по достоинству оценила, что такое абсолютная память! Это вам, ребята, не хухры-мухры! Если я с этим заклинанием и дальше буду готовиться к экзаменам, о сессии можно вообще не беспокоиться. Нужные сведения послушно всплывали в моей голове по первому требованию. При этом я помнила не только то, что читала, но и что думала в тот момент, на чем акцентировала свое внимание. На меня смотрели изумленными глазами все – и студенты, и декан. Я одинаково свободно рассуждала о раздроблении Японии в «эпоху воюющих провинций» и кодексе чести «бусидо» японских самураев. По окончании семинара состоялась традиционная «раздача слонов». Автомат получили три человека, но я в их число не вошла. Моему разочарованию не было границ. Декан снял очки, потер переносицу и устремил свой взор на меня:
– По поводу вас, Соколова. Я не могу поставить вам зачет автоматом, потому что вы из заочной группы, а здесь присутствуете вроде как вольнослушателем. – По аудитории пронесся возмущенно-злорадный ропот. – Но, скажу честно, вы меня удивили. Это ваша любимая тема?
– Просто я хорошо подготовилась.
В ответ декан крякнул. Побарабанил ладонью по столу:
– Вы еще не думали, на какую кафедру пойти на диплом?
– Э-э, нет.
– Контрольную по моему предмету сдали, так?
– Да. – Чего он резину тянет?
– Тогда разрешите вас на разговор, ненадолго. Все остальные могут быть свободны.
Я вздохнула и подошла к преподавательскому столу.
– Пойдемте в деканат, там тише. Можно спокойно поговорить, – пригласил он меня.
Я шла вслед за деканом и тревожно вглядывалась в коридоры. Где-то здесь ходит Дэн. Он должен подойти на этой перемене. До нее еще минут десять, конечно, но вдруг. И что он, интересно, делал тут две пары – три часа все-таки.
Кабинет декана оказался довольно скромным. Раньше мне тут бывать не доводилось, только в приемной. Секретарша глянула на меня из-за компьютера и хмыкнула.
– Садитесь. – Профессор устроился за своим столом, повертел в руках ручку с золотым пером – свою гордость, о которой среди студентов ходили легенды. – Вы меня сегодня порадовали. Подобных семинаров у меня не случалось уже лет десять. Да что там десять – лет пятнадцать точно. А уж девушки военную историю вообще недолюбливают. В понедельник мне показалось, что вы как заочница решили не участвовать в семинаре. Не хотите развить эту тему на диплом? – неожиданно закончил он свою речь.
Я изумленно уставилась на декана:
– Игорь Васильевич, я как-то… даже не знаю.
– А вы подумайте. У вас явный талант. С прошлого года запомнил. Как мы с вами тогда поспорили на экзамене! Ох, вы отстаивали свою точку зрения! – улыбнулся профессор.
Я лихорадочно обдумывала предложение. Это шикарный шанс. Декан кого попало в дипломники не берет. Защищаться у него – да это круто! Потом и с аспирантурой проблем не будет. Но тема…
– Вот только вы заочница, а у меня к заочникам предубеждение. Но я подумаю, что можно сделать. Есть подозрение, что кое-кто из вашей группы отсеется после сессии. У меня ведь давно лежит ваше заявление о переводе на дневное отделение. Сдадите сессию хорошо, подумаем об этом. – Я замерла. Перевестись на дневное. Да это моя мечта! Как я ревела в прошлом году, когда не прошла по баллам. Пришлось сдавать на заочку. Платить за учебу у родителей денег не было. У отца последние годы проблемы на работе. – А с зачетом… вы уж походите во время сессии на мои лекции. Потом приготовите один вопросик, на свой выбор. И на тему контрольной побеседуем. Как вам такое предложение? Не откажите мне в удовольствии пообщаться с умным человеком. Сейчас такие студенты редкость.
– Игорь Васильевич, тут Владимир Андреевич с каким-то молодым человеком. Поговорить хотят, – заглянула секретарша.
– Ну пусть заходит. Чего ему надо? Утром же виделись. Так вы подумайте, Соколова. И сдавайте сессию, желательно на «отлично».
В дверях я столкнулась со щупленьким профессором Кротовым, которого раньше видела только мельком. С порога он начал что-то говорить о спецкурсах и научных статьях, но я его не слышала, потому за ним шел Дэн. Сердце замерло. Мы приостановились и перекинулись парой фраз. Он поинтересовался, не утихли ли разговоры. Получив отрицательный ответ, сказал, что не успевает зайти ко мне сейчас, но в следующий перерыв обещал быть непременно.
– Держись, – сказал он мне на прощанье и обернулся к двум профессорам. И зачем он пришел к декану, интересно?
Я сбегала в свою аудиторию за контрольной и пулей вылетела в коридор, потому что Паша тут же начал спрашивать меня о лунных ночках.
На кафедре международных отношений я разыскала Дмитрия Алексеевича и с извинениями попыталась отдать ему контрольную, которую он не взял, а ехидно поинтересовался:
– Что-то вы припозднились, чем всю неделю заняты были?
– Я болела.
– Да ну? Наверное, и экзамен будете сдавать не в состоянии.
– Дмитрий Алексеевич, ну я же до сессии успела. Извините меня, я тогда ляпнула глупость, потому что голова раскалывалась, а к вечеру вообще с температурой слегла.
Преподаватели с интересом прислушивались к нашему диалогу:
– Дмитрий Алексеевич, ну смилуйся над девушкой. Может, правда, болел человек, – вступился за меня кто-то.
– Болела она, как же, – отозвался тот. – Ладно, давайте свою контрольную. Посмотрю, что вы там написали в бреду. Ой, да еще от руки. – Преподаватель, недовольно сморщившись, изволил наконец принять мою работу.
Я облегченно выдохнула:
– Спасибо, – и хотела выйти, но меня догнал его голос:
– Про третий вопрос я не забыл. И вы будьте добры не забыть. Готовьтесь, – и мерзко так усмехнулся.
В аудиторию я возвращалась вся в мрачных думах. Историю Средних веков придется штудировать под заклинанием, и самым тщательным образом. Похоже, мой длинный язык в понедельник оказал мне медвежью услугу.
Едва я опустилась за свою парту, Звонок тут же уселся напротив и с ужимками, над которыми и я бы посмеялась, если бы дело не касалось меня, начал допытываться, до какой страницы Камасутры можно добраться за три дня. А проходила ли я вот такую позу? А такую? Я отмалчивалась минуты три. Потом не выдержала:
– Звонок, заткнись!
– А правду говорят, что ты своего дружка с собой притащила, чтобы на переменах время зря не терять? И где он тебя ждет? В туалете? – Народ вокруг уже бурлил, кто-то хихикал. Девчонки попытались вступиться, но Звонок и в их адрес отпустил пару подобных комментариев. Явно в ударе сегодня. Сальные шуточки сыпались со всех сторон. Меня уже трясло, щеки горели.
– Считай, что ты нарвался, – процедила сквозь зубы.
– Правда? Как интересно. И где же твой защитничек? Говорят, ты уже обещала предъявить его на этой перемене. Не вижу. – Пашка, приставив ладонь ко лбу, тревожно огляделся.
– Я тебя предупредила по-хорошему. Когда ты его увидишь на следующей перемене, не обрадуешься. Это касается всех.
– Пашка, опять ты к ней пристал. Язык как поганое помело. – Пришел Лешка, которого не было всю перемену.
Слава богу, наконец началась пара. Я далеко не сразу въехала, о чем нам рассказывают. Но к середине все же взялась за конспект. Так хоть отвлечься можно. Приближался перерыв, я поглядывала на часы каждую минуту и отчаянно молилась, хоть бы Дэн сразу пришел. Еще несколько минут в обществе Паши Звонникова я не вынесу. И не сбежишь. Когда Звонок входит в раж, может ходить за человеком по коридорам и донимать его, куда бы тот ни пошел.
Преподаватель, подхватив портфель, удалился. Народ потягивался, кто-то собрался в столовую.
– Эй, не расходиться. – Паша Звонников вышел к доске, злорадно поглядывая в мою сторону. – Сейчас на наши головы упадет кара небесная, как предрекала нам непутевая подруга наша Мария Соколова. А пока мы ее, кару, ожидаем, Машка поведает нам, каково в постели с длинноволосыми мужиками.
– Маша ничего не поведает, зато я расскажу интересную историю. – В дверях возникла фигура в темно-сером костюме. Король. Глаза недобро прищурены. Окинул взглядом затихших сразу студентов. – Значит, вы и есть историки второго курса, с которыми имеет несчастье общаться моя сестра. Похоже, дело серьезнее, чем я ожидал. Маша, иди сюда. Остальные остаются на своих местах! – В голосе короля звучал металл и неприкрытая угроза. Я неуверенно подошла к нему. – Вы, молодой человек, тоже присядьте, с вами я буду беседовать отдельно, – многообещающе кинул он Звонникову.
Пашка дернулся ответить, но буквально захлебнулся воздухом. С задних парт раздались голоса:
– Вот с ним и разбирайся, а мы пошли.
– Перемена короткая. Не собираемся мы тут сидеть.
– Молчать! Я никому не давал слова! Маша, – обратился король ко мне и зачем-то внимательно осмотрел потолок в центре аудитории, – забирай тех, к кому у тебя нет претензий, и выходите в коридор. С остальными я поговорю.
Группа смотрела на меня изумленными и немного испуганными глазами.
– Ни хрена себе! – раздался чей-то голос в тишине.
Я назвала полтора десятка человек, двое из которых все же остались. Таньку вернул Дэн, заявив, что ей, как главной виновнице, не помешает послушать то, что он скажет. А Лешка остался сам, пояснив, что как староста не может бросить свою группу. Вдруг тут сейчас произойдет массовый геноцид историков.
– Благородно с вашей стороны, – усмехнулся Дэн. – Что ж, оставайтесь. А вы идите, – кивнул он мне и ободряюще улыбнулся.
Едва мы вышли в коридор, дверь за нами со стуком захлопнулась и щелкнул замок. Вышедшие вместе со мной настороженно и с любопытством посматривали на меня, ожидая объяснений.
– Маша, это он и есть? – не выдержала Люда.
– Да, – мрачно отозвалась я. Боюсь представить, что он там делать собрался. Явно не разговоры разговаривать.
– Серьезный человек. От одного взгляда мурашки по коже.
– Да-а, Соколова, и где ты такого мужика взяла?
– А я думала, врут девчонки, оказалось, не совсем.
– Молчи, дурочка, присоединиться захотела? – тихонько переговаривались одногруппники. Кто-то из парней предложил пойти перекурить, но большинство осталось посмотреть на результат воспитательного процесса.
К нам подходил народ из других групп, интересовался, чего это мы тут толчемся, вроде для экзаменов рано. Ребята немного нервно шутили на тему полиции нравов. Кто-то пытался толкнуться в дверь, но безрезультатно. Внутри стояла полная тишина.
– Они там изнутри закрылись, что ли? Что происходит-то?
Глядя на мое нахмуренное лицо, девчонки и парни сплавляли особо ретивых. Перемена показалась мне бесконечной. Никто не выходил. И никто из вышедших со мной так и не ушел от двери. Любопытство на лицах сменилось откровенной тревогой.
– Второй курс! Чего это вы тут стоите?
От звонкого голоса Светланы Николаевны, которая вела следующую пару, все вздрогнули. Ожидание к тому моменту достигло наивысшей точки. Все растерянно посмотрели на меня. Тут дверь без шума распахнулась, а за ней оказался Пашка Звонников, которого вел Дэн, ухватив за шею сзади. На лбу короля проступила испарина, плечи вздрагивали, а заглянув ему в глаза, я отшатнулась. Это были глаза голодного хищника, предвкушающего сытный пир.
– Простите, надеюсь, я вас не задержал. Можете заходить, – кивнул он ничего не понимающей преподавательнице и потащил Пашку по коридору. Тот практически не сопротивлялся.
– Что тут происходит? – спросила она у нас. Молчание. – Молодой человек, вы куда моего студента тащите?
– Ему необходимо преподать урок хороших манер, – приостановившись на мгновение, пояснил Дэн. – Не переживайте, он скоро вернется живой и почти невредимый.
– Кто это? – вновь попыталась прояснить ситуацию Светлана Николаевна, пытливо вглядываясь по очереди в наши лица. – Соколова, почему все смотрят на вас?
– Давайте зайдем? – довольно нервно предложила я. – Это мой… брат был. Воспитывал мою группу.
Аудитория встретила нас гробовой тишиной. Я в страхе взглянула на парты, ожидая увидеть горы трупов. Да нет, все живые. Только сидят тихо-тихо. И на меня никто не смеет поднять глаз. Преподавательница удивленно оглядела притихших студентов, повеселела, хмыкнула чему-то и начала лекцию. Я дрожащей рукой стала записывать. Минут через десять дверь распахнулась. Вошел Паша, на скуле которого красовался свежий кровоподтек. За ним Дэн.
– Прошу прощения, разрешите прервать вас на минутку. Давай! – подтолкнул он Пашку. Тот неуверенно приблизился ко мне, остановился, переминаясь с ноги на ногу. В аудитории стояла абсолютная тишина, хуже, чем даже на экзаменах. – Начинай, что молчишь?
– Маша, извини меня, пожалуйста. Я больше никогда не буду такое говорить.
Я, приоткрыв рот, переводила взгляд с одного парня на другого. В глазах Дэна было холодное спокойствие, а во взгляде Пашки плескался откровенный ужас и жгучий стыд.
– Все слышали? Советую каждому из вас подойти к Маше в перерыве и повторить эти слова. В ближайшее время я буду появляться на вашем факультете по своим делам. Если услышу хоть одно слово на известную вам тему, с тем человеком побеседую как с Павлом. Предупредите всех! – Король кивнул в сторону Светланы Николаевны, стоящей с круглыми глазами: – Еще раз прошу прощения, что отнял ваше учебное время.
Дэн было направился к дверям, но тут же резко развернулся и пошел обратно:
– Маша, твой номерок. – Он достал из кармана два номерка, закрыл глаза на секунду, выбрал один. – Вот этот. До вечера. – И вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Преподавательница весело усмехнулась, глядя на группу:
– Что, получили? Поделом вам.
После пары, вместо того чтобы отправиться по домам, все выстроились в очередь для извинений передо мной. Я, представив этот кошмар, громко объявила:
– Слушайте, я уже поняла, что вы всё осознали. Извинения приняты. Можете проваливать по своим делам. Свободны. – С облегчением выдохнув, народ стал расходиться, кидая на меня благодарные взгляды. Пашка все так же сидел на своем месте, не поднимая взгляда. Его со страхом обходили остальные. Я подошла к Лешке, который показался мне самым вменяемым из тех, кто «прослушал лекцию» короля: – Леша, скажи, что тут было?
Староста поднял на меня крайне задумчивый взгляд:
– Маш, извини меня.
– А ты-то за что извиняешься?
– Даже не знаю, как выразить это словами. Просто чувствую, что все мы были неправы, когда подозревали тебя в порочной связи с Данилом. Он доступно объяснил нам, что, кроме братских отношений, между вами ничего нет.
Я ошарашенно внимала:
– Лешка, что с тобой? Объясни, что тут случилось, а то я с ума сойду.
– Твой брат с нами поговорил, пристыдил. Я плохо помню, но что-то про мораль вроде, еще про твою болезнь. А потом нам всем стало невыносимо стыдно. Вот и все. Маш, больше никто тебе ни слова не скажет.
Я поняла, что разговаривать дальше нет смысла. Видимо, мои одногруппники находятся под действием какого-то заклинания. Вот это да! Дэн ни словом не обманул меня. Рассеянно глянула на часы. Черт! Времени-то сколько! Бегом домой, сейчас же Наташка приедет!
Глава 9
Есть контакт
В ревматизм и в настоящую любовь не верят до первого приступа.
Домой ехать все же пришлось на такси. Скажи кто неделю назад, что я так запросто буду пользоваться столь дорогостоящим видом транспорта, повертела бы у виска пальцем. А тем не менее выбора сейчас не было. Пока я спускалась в гардероб, меня поодиночке выловило большинство народа из группы, и каждый, смущаясь и переминаясь с ноги на ногу, извинялся на свой лад. Приходилось каждому объяснять, что я жутко тороплюсь, что не сержусь, что все могут жить спокойно и так далее. К первому этажу я уже кипела. Дэн перегнул палку! На кой черт было так их пугать?
В гардеробе на меня напала Танька. Со слезами в глазах она повисла у меня на шее и принялась причитать и всхлипывать:
– Прости меня, дуру безмозглую! Машка, это все из-за меня! Мало в детстве лупили за длинный язык, кто бы щас по шее надавал! Просто меня так поразило, что я в твоей постели увидела мужика, что аж распирало! Так я ж за тебя рада была! Ну одной сказала, другой, так ведь все обещали молчать! А он молодец! Как всех построил! Ты бы это видела! На меня так глянул, такое ощущение, что всю душу и все грехи насквозь… – Голос Таньки пресекся, она уже откровенно зарыдала. Я напрасно пыталась освободиться из ее объятий. Однако моя весовая категория явно не подходит на роль опоры для упитанной Таньки, а посему я законно возмутилась:
– Герасимова, ты меня уронишь или раздавишь!
Подруга немного ослабила хватку.
– Отпусти же ты меня, я опаздываю!
– Маш, ну прости.
– Да простила я уже всех!
– Это ты так просто говоришь.
– Некогда мне сейчас ваши извинения слушать! Слушай, Танька, раз уж ты так горюешь. Так, может, ты мне поможешь?
Подруга с надеждой подняла на меня глаза.
– Не знаешь, есть у кого свободное место в комнате? Одну девчонку надо пристроить.
– Я сегодня узнаю, а завтра позвоню, давай?
– Завтра мне поздно будет. Она сейчас приедет, а я тут с тобой стою.
– Ну тогда я сейчас повылавливаю наших общаговских, поспрошаю. Маш, а к вам завтра нельзя приехать помыться?
Я изумленно воззрилась на Таньку, а потом, не выдержав, расхохоталась. Представила картинку: вереница девчонок, прохаживающихся перед королем в халатиках. Его удар хватит. Я-то знаю, в чем они после мытья ходят. ЭТО он точно приличным не сочтет. Прикрыв ладонью рот, махнула на подругу рукой:
– Нет, Таня, лучше не надо.
– Ты на меня не сердишься?
– Вот как найдешь, где подружке моей пожить, тогда и поговорим.
Выскочив из здания, я метнулась наискосок, к торговому центру. Там должна быть стоянка такси. На крыльце меня попытались перехватить еще двое одногруппников, стоящие в кучке курящих парней. Но я лишь отмахнулась, проскочив между ними: опа-а-аздываю! Подлетев к первой же машине, ввалилась в салон, выпалила адрес и добавила, что мне надо быстро. Водитель, рыжий упитанный мужик с усиками, хмыкнул, велел пристегнуться и сказал, что как в Голливуде не получится, но вывернул на бульвар живенько так. На центральных улицах были пробки. Я нервно ерзала.
– На свидание опаздываешь? – полюбопытствовал мужик.
– Почти. Подруга у подъезда, наверное, ждет, мерзнет.
– А-а. Что ж ты так оплошала?
– Да одногруппники задержали, всем извиняться приспичило.
Водила удивленно глянул на меня, но успел улучить момент и проскочить в тихий переулок, по которому мы с приличной скоростью двинулись к мосту.
– А за что? – спросил он, переварив сказанное мной.
– Было за что, не сомневайтесь, – отозвалась я.
– А с чего им так приспичило? – попробовал тот зайти с другой стороны.
– Совесть проснулась.
– У всех разом?
– Ага.
– Так не бывает.
– Бывает, если помочь слегка.
– Какая загадочная девушка. – Водитель кинул на меня заинтересованный взгляд. – Прямо заинтриговала.
– Ничего загадочного. По морде настучали кому надо было, вот и вся интрига. Вы на дорогу смотрите, – напомнила я. Куда-то разговор у нас свернул не туда.
Все полчаса до дома мужик донимал меня расспросами: а кто настучал, а кому, а за что? Я уже пожалела, что вначале поддержала разговор. Уж лучше сидеть молчать, хотя это тоже тягостно. Пришлось выкручиваться так и этак. Меня спас телефонный звонок. Незнакомый номер.
– Маша, все в порядке?
– Дэн, ты?! – изумленно выдохнула я. Голос короля спутать с другим невозможно.
– Я. Купил телефон, проверяю связь. Надеюсь, ты не стоишь на морозе у подъезда?
– Нет. Я еще не приехала. Еле сбежала от группы. Ты малость перестарался.
– Ничего, им полезно. Не жди подругу на улице, она уже в квартире.
– Что? Откуда ты знаешь? – екнуло сердце.
– Я ее впустил. Случайно вышло.
– Ты дома?
– Нет. Я уехал. Иллюзию временно снял, а то со стороны ты будешь странно смотреться, передвигаясь среди невидимой мебели. Мне переночевать в другом месте? Она с сумками.
Я помолчала:
– Не надо, приезжай домой.
– Уверена? Почему ты не сказала, что у тебя проблема?
– Потому, что нет никакой проблемы. Она только в гости, вечером уйдет. – Я постаралась сказать это уверенным голосом.
– Хорошо. У меня нет причин тебе не верить. До вечера.
– Пока, Дэн.
Я отключила связь и закусила губу. Больше всего на свете не люблю врать. И не умею. Кажется, он все понял. Но раз сказал «до вечера», значит, приедет. Водитель кидал многозначительные взгляды, но молчал. Наконец мы у моего подъезда. Я расплатилась, пожелала удачи на дороге и бегом рванула домой.
Руки подрагивали, когда я открывала дверь. Внутри тишина. Старый скучный интерьер.
– Наташа, ты тут?
Молчание в ответ. Где же она? Ушла? Заглянула в комнату. Подруга спит на кровати. Я подошла, тронула ее за плечо:
– Наташка, вставай, засоня.
– Привет, Машка. Ты пришла? – приподнялась та.
– Привет. Прости, опоздала я. Долго ждала? Там, у подъезда.
– Да нет. Ой, Маш, кто это был-то?! – Подруга окончательно проснулась и с любопытством вгляделась в мое лицо. Ну вот, понеслось. Как же так вышло, что они встретились? Плохой из меня конспиратор. Видя, что я смущенно молчу, Наташка прищурила глаза и лукаво улыбнулась. – Маш, ну мне-то ты можешь довериться, когда я тебя подводила?
Это правда, никогда.
– Наташ, не знаю даже, что и сказать.
Подруга, глядя на мой несчастный вид, кинулась обниматься:
– Маша, мы же с тобой с детсада знакомы. Рассказывай, что, где и как. Это твой парень? И живете вместе? Рада за тебя.
Я только печально вздохнула:
– Нет, Наташ, все не так. Живет-то он тут, но у нас ничего нет.
– Совсем-совсем ничего? Как же это?
– Вот так.
– Ну тогда рассказывай сначала. Кто такой, откуда взялся?
– Э-э… он из другого города, случайно встретились. Знакомых никого нет.
– А что он тут делает?
Что же ей сказать? Врать жутко не хочется:
– Наташ, давай я сразу оговорюсь. Не хочу сочинять. И не могу сказать, кто он и откуда. Это не моя тайна.
Удивленные подружкины глаза стали шире.
– Не расспрашивай, пожалуйста. Я расскажу только то, что можно. Его зовут Данил, и он приезжий. У нас занимается изучением обрядов, шаманских и прочих, местного населения. Сегодня вот ездил к нам на истфак, искал профессора Кротова.
– А почему он у тебя живет? Ну приехал в командировку, иди в гостиницу.
– Понимаешь, он издалека, из другой страны. Нашей жизни не знает и часто не понимает. Ему трудно жить одному. Я помогаю чем могу.
– Иностранец?! – Наташкины глаза окончательно покруглели. – Откуда, интересно? Говорит чисто, даже акцента нет.
– Наташ, ну не спрашивай, пожалуйста. Не могу я сказать. Не обижайся. Я сама почти ничего не знаю. – Мы помолчали. – А хочешь, его письменность покажу? Очень красивая.
Я встала, подошла к секретеру. Это же не считается копанием в чужих бумагах? Мы там все равно ни словечка не поймем. И я только один листик возьму. Ой! Я уставилась на лист бумаги, исписанный вязью, и почувствовала, что краснею. Да не просто краснею, а прямо становлюсь как замечательно ошпаренный рак. Этот лист не годится! Я взяла следующий. Да что же это такое? Еще один. Та-ак! Просто замечательно! Брат, говорите? Ну кто-то сегодня огребет сестринских матов. Я мельком просмотрела стопку исписанных листов, и на каждом, НА КАЖДОМ кроме текста были замечательные иллюстрации. Мастерски и со вкусом выполненные!
– Машка, – выдохнула над моим плечом подруга, – это что, он рисовал?!
Я попыталась запихать бумаги обратно в шкаф. Куда там! Наташка с изумленно-восхищенным лицом всматривалась в женские фигурки и лица, изображенные на полях, в уголках листов. И везде, везде это была я! Кое-где, правда, присутствовали только некоторые, мм, части тела, так скажем. Но почему-то никаких сомнений в том, кому они принадлежат, у меня не было. Я не скажу, что это была откровенная порнуха, но, согласитесь, увидеть себя в обнаженном виде на картинке не каждому в жизни дано. Я была просто в шоке! Нашел себе модель! Изгиб спины, бедра. Голая грудь и живот. Шея и овал лица. Отдельно глаза. Мои глаза, доложу я вам! Вновь шея и ухо, прядь волос. Кисть руки. Лицо. Фигура в целом, задрапированная полупрозрачной тканью. Как интересно! А вот и я в том самом белом платье из сна. А еще отпирался, с таким честным лицом! Черт, черт, ЧЕРТ! И этот человек читает мне мораль?! Рассказывает о невозможности отношений и чувств? Какие же надо испытывать чувства, чтобы рисовать ТАКОЕ?! Р-р-р-р! Убью! Р-растерзаю! Подруга подняла на меня веселые глаза:
– Расскажешь?
– Наташа! Мамой тебе клянусь! Ничего не было! Это все он, скотина такая! Слышала бы ты, что он мне говорил! «Ты, милая девушка, ждешь других отношений и чувств. С моей стороны их не будет!» – передразнила я терзавшие меня слова короля. – Да я ж его убью вечером! Ты только посмотри на это! Гад! Скотина! Урод несчастный! Я тут бегаю, трясусь, куда бы тебя пристроить, чтобы только этому козлу уходить не пришлось, а он! – Воздух в груди кончился. Пришлось сделать паузу. Я просто задыхалась от возмущения. Невозможно словами выразить все чувства, что переполняли меня в тот момент. Будь король рядом, точно бы вцепилась ему в физиономию! Снова набрала воздуха и открыла рот, но Наташка меня опередила:
– И где он тебя видел в таком пикантном виде? В ванной подглядывал?
Я выдохнула, взглянула исподлобья:
– Я болела. Сильно. Была в бреду больше суток. А он за мной ухаживал. Раздевал. Лечил. Вот только говорил при этом, что я ему как сестра.
Как же просится рассказать ей все: и про то, как он вдохнул в меня жизненную силу через поцелуй, и как водил руками по голой спине, чтобы вылечить пневмонию. Ведь это все было только позавчера.
– Весело живете, ребята, – отозвалась Наташка, потом пытливо взглянула в мое лицо: – Он тебе нравится, да?
– Не знаю.
– Да брось. Все ты знаешь. Влюблена по уши. Я же вижу.
Щеки снова начали гореть.
– Бедняжка моя. – Подруга обняла меня и погладила по голове. – Чем же тебе помочь?
– Ничем ты мне не поможешь. Я ему совсем не нравлюсь.
Наташка рассмеялась:
– Маша, ты что? Глянь на эти рисунки! Он же каждую твою черточку прорисовал!
– Да это хобби у него такое – рисовать на полях. Я еще в первый день заметила. Сидит и в задумчивости чертит. Как будто рука сама, понимаешь?
– Нет, милая моя. Это ты себя уговариваешь. Есть между вами искра. Как он вообще-то к тебе относится?
– В том-то и дело, что никак. Вежливый, отстраненный. Постоянно подчеркивает, что я ему даром не упала.
– И никогда комплиментов не делает?
– Нет, может, пару раз, походя.
– А спите как?
– Да вот тут и спим.
– Вместе, на одной кровати? – изумилась Наташка. – И ничего не было?
– Не вместе, а каждый на своей половине.
– И никогда никаких поползновений?
– Нет. – Ну как я ей про меч расскажу? – Он там, я здесь. Границу не нарушаем.
– Да-а, – протянула подруга. – Железный мужик. А если бы нарушил, ты как? Согласилась?
Я схватилась за голову двумя руками:
– Ничего не спрашивай. Не знаю я. Ничего не знаю!
– Прости, Маш. – Подруга обняла меня. – Это все еще больная тема для тебя? А все из-за этого урода Эдьки. Ты после того случая такая зажатая стала. Даже взглядов боишься. Зря тогда не написала на него заяву.
– Кому бы от этого легче стало? Мне? Он пьяный был. Зачем портить жизнь человеку?
– А то, что он тебе жизнь испортил, ничего? – возмутилась Наташка.
– Ага, а что бы я матери сказала? Правду? Что ее дочь чуть не изнасиловали в день пятнадцатилетия? Да я бы потом ей в глаза смотреть не смогла.
– Машка, дурочка. Ты-то ни при чем! Никто бы тебя не винил!
– Ладно, хватит об этом. Не хочу вспоминать.
– И то верно. Что с этим делать будешь? – кивнула подруга на листочки.
– Я ему их предъявлю. Вот пусть попробует еще хоть слово о приличиях мне сказать!
– Притормози, подруга. Ты хочешь поругаться с ним или объясниться?
– Поругаться! Это факт.
– Тяжелый случай. Ну и чего ты добьешься? Наорете друг на друга, наговорите гадостей, и кому от этого будет лучше? – Я угрюмо молчала. – Маш, хочешь совет? Не говори ему об этом. Будь умнее. Это будет твой козырь в крайнем случае.
– О чем ты говоришь? У нас ничего нет… и не будет. Посмотри на меня: кому я такая нужна?
– Не говори глупостей. Ты очень славная девчонка.
– Да-да. Очень славная! И девчонка, сразу видно. Мне об этом не устают напоминать. Вечно за ребенка принимают.
– Ну так и хорошо. У мужчины такая девушка сразу вызывает желание заботиться и защищать. А фигурка у тебя очень ладная, аккуратная. Все при тебе, не наговаривай на себя. Сама посмотри. – Подруга подвела меня к зеркалу в прихожей. – Тоненькая и стройная. Я тебе откровенно завидую. Есть можешь что угодно и в любых количествах.
– Метр с кепкой. На всех снизу вверх смотрю.
– Во-первых, не такая уж ты и маленькая. А во-вторых, уж лучше снизу смотреть, некоторые себе парня из-за роста найти не могут, все ниже их оказываются. Каблуки можешь любые носить.
– Заморыш.
– Прекрати, Машка! При твоем росте худоба смотрится как хрупкость. Это высоких девок называют тощими, а к тебе этот термин не применим никак. Убедила?
– Ну про волосы-то ты ничего не сможешь сказать.
– А что волосы? Хорошие, густые, а если тебе цвет не нравится, так кто мешает покраситься? И стрижку покороче, тебе пойдет.
– А лицо? Совершенно невыразительное.
– Нормальное лицо. Славянские черты. А выразительность тебе эмоции придают. Ты же впечатлительная, все близко к сердцу принимаешь, и отражается это на лице. А если накрасить нормально, вообще красавицей будешь. Думаешь, звезды все поголовно красотки? Фигня! С них макияж смыть – такие страшилы, показывали как-то по телику передачу. Так что делаем вывод: ты очень привлекательная девушка!
– Хитра ты, Наташка! Все мои недостатки расписала как величайшие достоинства.
– Так и есть. А тем, кто говорит обратное, не верь. Они завидуют.
Я засмеялась:
– Вот за что я тебя люблю, это за твой оптимизм! Ты в любой ситуации найдешь светлую сторону. Пошли на кухню, обе голодные, ты вообще с дороги, а я тебя гружу тут своими проблемами.
Вот черт! И зажевать нечего! Король со своими замашками и помешанностью на здоровом питании все повыкидывал! Я предложила подруге пока чаю и фруктов, а сама взялась почистить картошку. А мясо разморозить еще надо.
– Не суетись, – отозвалась та, копаясь в своих сумках. – У меня куча съестного, родственники нагрузили. Собирали как в голодный край.
Наташка выставила на стол какие-то соленья, варенья, домашнюю колбасу. Все упаковано, запаковано и перевязано веревочками. Сердце заныло от тоски по дому и умершей бабушке.
Пока не сели за стол, я решила позвонить Ольге, смущенно объяснив Наташке, что ищу ей место жительства. Та улыбнулась и сказала, что и сама не хочет устраивать мне подлянку, отсвечивая здесь.
Ольга порадовала меня сообщением, что ее соседки съезжают и она готова принять Наташку к себе на постоянное жительство. Следом раздался звонок Таньки, которая, гордясь собственной изворотливостью, выпалила, что есть место в общаге. Хоть сейчас заезжай.
– Ну вот, а ты переживала. Где наша не пропадала?
– Куда пойдешь? В общаге платить почти ничего не надо. Я и сама подумывала, не уйти ли к девчонкам, да мама категорически против. Говорит, хоть на последние деньги снимай квартиру, у меня на душе спокойнее будет. Кто-то ей порассказал, что сейчас в общагах делается: пьянство и разврат. Не переубедишь.
– Не, я лучше к Ольге. Одноклассница все же, а в общаге я никого не знаю.
Мы перезвонили Ольге, сообщили об окончательном решении. Наташка сама поговорила с ней и сказала, что та предложила нам вместе приезжать на репетицию к ней в училище, а оттуда они поедут на квартиру.
Потом, скрепя сердце, я позвонила маме и скороговоркой выпалила, чтобы она передала Наташкиной матери, что все в порядке, с Наташкой мы встретились, сидим пьем чай. Сказать, что подруга у меня жить не будет, так сразу не решилась. Вообще не представляю, как эту ситуацию родителям можно объяснить. Тут надо хорошо подумать. А пока лучше им ничего не рассказывать. Спокойнее будут.
Я помогла подруге отобрать самые необходимые вещи, чтобы сегодня переночевать на новом месте, а завтра забрать все остальное.
– Вот я завтра приеду и посмотрю на вас вместе, – хитро улыбнулась Наташка. – Рано утром не буду, чтобы не поднимать с постели. Во сколько вы встаете?
Я задумалась:
– Ну, поздно мы точно не встаем. Дел полно. Дэн целыми днями пропадает где-то.
– Так выходной же?
– Он выходных не признает. У них это не принято.
– У них! – многозначительно повторила подруга из комнаты. – Судя по письменности, он явно не европеец. Заинтриговала ты меня. Он не араб какой-нибудь? А то, может, у него дома гарем. Возьмет тебя любимой женой, – весело закончила она. Я насупилась: «Не смешно», – а сама подумала, что у него там все что угодно может быть. Я, к слову сказать, даже не в курсе, а не женат ли он. То, что он не упоминал о жене, еще ничего не значит. А может, у него фавориток полный дворец. Да о чем мы говорим, вообще? Он король! А я кто?
Последнюю фразу я, кажется, сказала вслух, потому что Наташка выглянула из комнаты и, прищурив глаза, спросила:
– Что ты сказала? Мне послышалось…
– Ничего, – поспешно отозвалась я, отворачиваясь и закусывая побелевшие костяшки пальцев.
– Маша, – подошла подруга ко мне, – повтори еще раз, что ты сейчас сказала? Он… кто?
– Да ничего я не говорила, так, подумала. Расскажи лучше, как вы умудрились встретиться?
Наташка подозрительно покосилась на меня, но рассказала, что нашла адрес и подъезд, а попасть внутрь, конечно, не смогла. Попыталась набрать номер квартиры, в надежде что я дома, но безрезультатно (особенно если учесть, что домофон в квартиру не проведен). И тут подошел молодой человек, открыл дверь подъезда и вежливо предложил проходить. Донес ей сумки до лифта, но сам ехать отказался и ушел на лестницу. А потом подошел к моим же дверям, в которые она безуспешно звонила, и поинтересовался, не она ли та подруга, которую ждала Маша. Ошалевшая Наташка только и смогла, что кивнуть. Парень по-хозяйски распахнул дверь квартиры, сказал, что зашел на пять минут – переодеться, и предложил подождать меня. Едва сняв верхнюю одежду (дубленку у нее приняли) и пройдя в комнату, Наташка почувствовала, что смертельно устала, и немедля уснула. Разбудила ее уже я. М-дя, опять штучки короля. Понятненько. Ему надо было спокойно переодеться, снять иллюзию с квартиры, чтобы не пройти при Наташке насквозь какую-нибудь мебель или стеночку, и по возможности избежать расспросов. А погрузить человека в сон – это он запросто, я уже на себе испытала подобный трюк.
Пора было выезжать к Ольге. Мы подхватили по пакету с вещами и двинулись к остановке. Пока добирались на автобусе до центра, Наташка опять завела разговор про мои отношения с Дэном, а я вяло отбивалась от предложенной помощи на любовном поприще. Подружка не отставала, заходила с разных сторон, спрашивала, а как мы ложимся спать, раздеваемся друг перед другом, а ходим ли мы куда-то вместе, а кто покупает продукты и тэ дэ. Через пятнадцать минут непрерывной бомбардировки Наташка наконец-то умолкла, минут пять молчала, а потом вдруг хлопнула себя по лбу:
– Машка, да ведь шикарный случай представляется!
– Что еще ты придумала? – вздохнула я. От откровенных расспросов и свободных рассуждений на тему моих и Дэновых чувств было как-то не по себе.
– Позови его на свадьбу к Маринке! – торжественно выдала подруга.
– Рехнулась? Как ты предлагаешь это сделать? Да и не пойдет он, не зная никого, даже жениха с невестой.
– А ты его как брата позови, чтобы он за тобой присмотрел: мол, мало ли чего, пьяные все будут, возвращаться среди ночи придется. И вообще, не интересно ему, что ли, посмотреть на наш праздник, раз он иностранец? – Я подумала, что рациональное зерно в этом есть. – А уж мы тебя приоденем и соберем по высшему разряду, не хуже невесты будешь. Точно тебе говорю, не устоит. Где еще показать себя во всей красе, как не на празднике, тем более ты там петь будешь, – закончила она, блестя на меня хитрющими глазами.
– Наташка, ты сводница! – выдала я вердикт, а в голове уже прокручивались варианты. Попробовать-то можно.
– Ага, – радостно согласилась подруга. – Тебя не подтолкни, так останешься старой девой. Он же не навечно приехал? Когда-нибудь уедет. Так что успевать надо.
Я помрачнела:
– Вот именно, что уедет. А я останусь. На фиг мне такое счастье?
– А это уж от тебя зависит, будет ли счастье. Сумеешь завоевать его сердце, так он предложит с собой уехать или уедет, но вернется. За свою любовь надо бороться! Будешь сидеть на месте, так и останешься одна, да с сердечной раной. Ты же ему тоже нравишься, так надо подтолкнуть вас немножко. Раз уж вы такие оба. Это же надо, спят на одной постели и делают вид, что никого рядом нет! – фыркнула под конец Наташка.
– Ты не вздумай об этом Ольге проговориться! – предупредила я. – У нее там Мишка часто бывает, не хватало еще, чтобы до него это дошло.
– Успокойся, не буду я болтать. Ты же меня знаешь. А что тебе Мишка? – удивилась подруга.
– Ничего. Мне еще петь с ним на свадьбе, а мы в понедельник напились до поросячьего визга – встречу решили обмыть. Не знаю, как сейчас встречусь с ним, вспоминая, что мы вытворяли…
– Ну-ка поподробнее!
– Все тебе расскажи. Целовались мы с ним!
– Неплохо! – обалдела Наташка. – Так, может, я тебя не с тем парнем пытаюсь свести? И часто ты с ним видишься?
– То-то и оно, что первый раз встретились за четыре года. И такая фигня.
– Прогресс, однако! Чтобы ты с кем-то целовалась! Он тебе понравился?
– Наташка, прекрати мне всех подряд сватать! Сама знаешь, мы с ним сто лет знакомы. Что я ему сейчас скажу? Так стыдно! Я сильно пьяная была. И еще на Дэна злая.
– Почему злая?
– С библиотекаршей увидела. Ему надо было ускорить в библиотеке свои дела, вот и пошел знакомиться. Буквально за пару часов девицу из редкого фонда склеил.
– Обалдеть! Машка, я уже в полной прострации от твоих дел. Даже не знаю, что и сказать.
– Вот и не говори ничего. Дай настроиться на разговор с Мишкой. Мне еще с ним разбираться.
– Ладно, молчу. Посмотрю сейчас на вас с Мишкой, а завтра с Дэном твоим.
– Наташ, только ты его Данилом зови, пожалуйста. Это он мне разрешил его Дэном звать.
– Во, а говоришь, что ему нет до тебя дела, – устало махнула рукой подруга.
Наконец, прорвавшись через все пробки, автобус доставил нас до театрального училища. Ольга, вышедшая в холл, расцеловала нас обеих и спокойно провела мимо вахтера, заявив, что мы артисты. Тот только кивнул, – видимо, такое тут в порядке вещей. Я шла с колотящимся сердцем. Что мне сейчас скажет Мишка, и что я ему скажу?
Мы зашли в какую-то аудиторию, где был небольшой помост с микрофонами, колонки и другая техника. Ольга по-быстрому вытурила оттуда кучку студентов, заявив, что у нас серьезная репетиция. Едва мы разделись, подошел Мишка. Я настороженно покосилась в его сторону. Парень серьезно рассматривал меня.
– Привет, – неуверенно поздоровалась я. Может, пронесет? Спишется на пьянку? Не тут-то было. Мишка сразу решил взять быка за рога:
– Привет честной компании! Девчонки, мне Маше надо пару слов сказать, вы не против? – И почему-то посмотрел на Ольгу. Та дернула плечом:
– Говорите, только недолго, ага? И так времени в обрез. Сюда после нас еще придут на репетицию. А мы с Наташей пока жилищный вопрос обсудим.
Едва девчонки вышли, Мишка без слов попытался прижать меня к стенке и поцеловать.
– Миш, не надо, – с трудом уклонилась я от его губ. Руки задрожали, пришлось их спрятать под мышки.
– А в понедельник ты была не против, – разочарованно произнес он, опершись руками о стенку по обе стороны от моих плеч и внимательно вглядываясь в мое лицо.
– Я пьяная была – и практически больная, как домой пришла, сразу температура поднялась, – отвела я глаза, избегая настойчивого взгляда. И с трудом выдавила необходимые слова: – Прости, давай будем считать, что ничего не было. Иначе нам трудно будет встречаться и петь вместе.
– Значит, ничего не было? – Во взгляде Мишки была горечь. – Ты что, не помнишь, о чем мы с тобой говорили? Что я тебе сказал?
– Нет, вообще не помню.
Я испуганно попыталась пробудить свою память. Пусто. Когда мы успели с ним поговорить? Мишка одарил меня долгим взглядом, потом усмехнулся:
– Эх ты, кнопка! Пить меньше надо! – легонько щелкнул по моему носу и наконец опустил руки. Я с облегчением выдохнула и сразу отошла, села. – Что за мужик-то был? Ты обещала рассказать. Из-за него ведь все. Или это ты тоже не помнишь? – Мишка сел напротив, подперев кулаком лицо.
– Это помню. Я же говорила – брат.
– Что ты заливаешь? Какой брат? Я что, твоих братьев не знаю?
– Так те кровные, а этот названый. – От сердца немного отлегло, кажется, самый острый момент позади.
– Это новость! А родители в курсе о новом сыне?
Я чуть не покраснела:
– Нет, конечно. Но он меня опекает не хуже Юрки.
– Ага. Женихов гоняет? Меня чуть взглядом не убил. Сам благодарит, а в глазах – смертный приговор. Я подумал, муж, никак не меньше, – говорил Мишка шутливым тоном, но смотрел ой как серьезно.
– Он просто мой друг, причем на морали помешанный.
– На чьей морали, твоей? Сильно беспокоится? Ну-ну.
– Миш, не надо, пожалуйста! Я не хочу с тобой ссориться. Мы же дружим с детских лет. – Я уже чуть не плакала.
– Ладно, не реви, – пробурчал он. – Дружим, значит, дружим.
– Правда? Не держи на меня зла. Я просто была очень рада тебя видеть.
– И я был рад, и сейчас рад.
– Пока не забыла. Давай деньги отдам за машину. – Я полезла в сумочку.
– Ну ты вообще, Машка! Не надо мне твоих денег!
– И мне не надо. Я долгов не люблю, душа не на месте.
– Эй, вы поговорили? – с коротким стуком вошли девчонки. Ольга увидела, что сидим мы через стол, а я еще и с кошельком в руке, и удовлетворенно улыбнулась: – Репетировать будем?
Пришлось вставать и идти на сцену. Во время репетиции душевное равновесие окончательно вернулось ко мне. Когда поешь, лишние слова не нужны. Просто чувствуешь партнера и стараешься быть с ним заодно. Мне всегда нравилось петь. И в ансамбле с девчонками, и потом дуэтом с Мишкой. В такие моменты я бывала по-настоящему счастлива. И вовсе не аплодисменты зрителей главная награда для меня, а чувство единения души с тем, с кем ты поешь. А потому к концу репетиции наши улыбки были абсолютно искренними, и я бы ушла с легким сердцем. Если бы не одно «но»! Мишка ушел с девчонками – в обнимку с Ольгой. Вот не понимаю я парней, хоть убейте! Сначала чуть ли не сцену ревности мне устроил, а через полчаса уже многозначительно шептался с Ольгой. Когда я спросила ее мнения, нормально ли будет выглядеть, если я приду на свадьбу с другом, она просияла и сказала, что это же здорово, конечно, приходите. Тем более что пригласительные на две персоны рассчитаны. С Наташкой мы договорились, что она приедет завтра часам к одиннадцати.
Домой я возвращалась в одиночку и была этому рада. Подумать мне не помешает. Наташкино появление взбаламутило тщательно подавляемые в душе чувства. Неужели я правда влюбилась? И опять в кого не надо. Тогда мне все говорили, что Эдька неподходящая пара, от такого, как он, надо держаться подальше, но я не слушала. И закончилось все самым неприятным и трагическим образом. Кошмары о том моем дне рождения до сих пор мучили меня. А сейчас я сама прекрасно понимаю, что с королем мне ничего не светит. Наташка права по-своему, но она не в курсе, кто он. Да нет, ерунда. Не могу я вот так взять и влюбиться. Я же разумный человек, зачем мне терзаться из-за мужчины, который демонстрирует свое равнодушие. Да и с чего бы ему быть неравнодушным ко мне? Уж он-то, наверное, повидал при королевском дворе (при своем собственном дворе, надо заметить) сотни красавиц. Ага, а зачем он меня рисовал? Да еще в таком виде! Привычка изображать, что видит? Прихоть? Или…
До квартиры я добиралась на автомате. Сильно замерзла. Морозище страшный. И автобус был холодный. На подходе к дому уже напоминала Снегурочку! Ага, такая же холодненькая и такая же синенькая в обрамлении снежных надышанных кружев. Войдя в прихожую, оглядела королевские палаты тоскливым взглядом и поняла, что никаких разборок и отношений не желаю, а желания мои банальны и совсем не возвышенны. Хочу поскорее согреться, чтобы ледяные руки и ноги оттаяли и сковывающий все тело холод наконец отпустил меня. Подошедший Дэн внимательно оглядел меня, ахнул и бросился бегом помогать раздеться. Я непослушными пальцами попыталась расстегнуть пуговицы, он мягко отстранил мою руку и сам снял с меня шубу, одновременно выговаривая:
– Замерзла как ледышка! С остановки, что ли? С ума сошла? В такой мороз тебе ездить можно только на машине! Ты же после болезни, переохлаждаться нельзя!
«Молнию» на сапогах расстегивать пришлось тоже ему. Как и стягивать сами сапоги.
– Сейчас под горячую воду руки суну, и все.
– Я тебе дам горячую воду! Быстро снимай одежду, носки, переодевайся и приходи к камину. Будем греть! А то опять заболеешь, – подтолкнул он меня в комнату. – Да поторопись, а то сейчас я помогу!
Мне ничего не оставалось, как послушаться. Дэн развил бурную деятельность на кухне. Переодевшись в домашнее, пошла к нему. Ой, сейчас ледяные конечности оттаивать начнут – больно будет! Камин жарко полыхал, перед ним лежала какая-то пушистая шкура с толстым и даже на вид мягким белым с черными пятнышками мехом. Раньше ее в кухне не было. Впрочем, теперь это была не та кухня, что раньше. Большого обеденного стола не было, на его месте стояли два кресла, развернутые к огню, в одно из которых меня и усадили. Король опустился рядом на шкуру:
– Первым делом надо согреть ноги. Я не могу сделать как тогда, на улице, помнишь, грел тебе руку. Тогда у тебя замерзли только пальцы и восстановить кровообращение было легко, а сейчас все тело холодное. Нужно, чтобы прогревалось все одновременно. Поэтому будем потихоньку, осторожно.
С этими словами он принялся растирать и массировать мне стопу и пальцы. Вам когда-нибудь делали массаж ног? Приятно, не правда ли? А замерзших ног? Нет? Довожу до сведения – приятного мало! Я взвыла:
– Дэн! Не надо, больно же! – и попыталась отпихнуть его руки. С нулевым результатом.
– Терпи, сейчас немножко разотру и сниму болевые ощущения. Сразу нельзя.
Я закусила губу и сама принялась растирать замерзшие пальцы на руках. О-о! Заныло все сразу и везде, да так, что аж слезу прошибло. Сразу вслед за этим Дэн прекратил терзать мои ноги и мягкими прикосновениями унял боль по очереди в стопах ног и кистях рук. Я почувствовала, что согреваюсь. Тогда он со вздохом поднялся, накинул на меня плед и подал в руки кружку с чем-то горячим. Я опасливо отхлебнула – опять трава небось. Ох! Недооценила я короля. Не трава это, а вино с какими-то добавками. Разогретое. Как-то это называется? Глинтвейн, во! Необычно, но вкусно. Дэн уселся в соседнее кресло и поглядывал в мою сторону, потягивая вино из бокала.
– Спасибо, Дэн! Согрел меня!
– На здоровье. А я ведь еще хотел тебе позвонить да сказать, чтобы ехала на такси.
– Это ты можешь кататься целыми днями на такси, а у меня столько денег нет.
– Я бы заплатил.
Я покосилась в его сторону.
– Ах да, ты же гордая. Сохранить свое здоровье за мой счет для тебя за гранью приличия.
Я хотела ехидно добавить, что для меня за гранью еще некие иллюстрированные письмена, но промолчала. А вместо этого решила перевести тему от греха подальше:
– Дэн, спасибо за сегодняшнее. Твоя лекция о морали и совести произвела неизгладимое впечатление на моих одногруппников.
– Дети. Испорченные, дурно воспитанные дети! Они извинились? – Даанэль бросил на меня странный взгляд.
– Не то слово! Из-за них я опоздала Наташку встретить.
– Где она сейчас? – Мягкий тон голоса меня не обманет. Король меня проверяет.
– Как – где? Дома, – сделала я удивленное лицо.
– А почему ее сумки здесь? – Это уже допрос.
– Завтра заберет. Тебе места жалко?
– Да нет, места мне как раз не жалко. Но с друзьями так не поступают. – Взгляд уже откровенно неприязненный. – Она ведь ехала сюда жить? А ты ее выставила.
Ну все, сейчас он заговорит о приличиях – и я не сдержусь.
– Завтра Наташа заедет, спроси сам, имеет ли она ко мне претензии, – был мой последний довод. Следующий будет уже о художественных талантах короля.
– Спрошу непременно. – Усталый взгляд. – Маша, я не хочу ссориться. У меня к тебе дело, а я не знаю, как к тебе с ним обратиться.
– Что за дело? Обращайся. Разве я когда отказывала?
Вздох и опущенные глаза в ответ. Пауза.
– Слушай, помоги мне с телефоном. Я в нем окончательно запутался. Не смог позвонить.
– С телефоном? Который ты купил?
– С ним. – Дэн вытащил из кармана аккуратный мобильник. Навороченный.
– И в чем проблема? Ты же уже звонил днем.
– Так это я в магазине был, тогда продавец помог. А сам я потом… в общем, не получилось. Кнопки нажимаю – никакой реакции. Не пойму, набирается номер или нет.
– Э, да у тебя блокировка клавиатуры поставлена. А как ее отключить, я не знаю, в каждой модели по-своему. Паспорт давай.
– Зачем тебе мой паспорт? – изумился Даанэль.
– Да не твой, его, – кивнула на телефон.
– Его?! И у телефона он есть? Ну вы вообще!
Я засмеялась:
– Дэн, всякая техника имеет документ, надо же как-то людям понять, как ею пользоваться. Любой нормальный человек сначала почитает, что как включается, а уж потом будет пальцами тыкать. Так что ты не одинок. Я со своим телефоном тоже долго разбиралась.
Утешив таким образом парня, взялась за руководство по эксплуатации нового королевского средства связи. Книжечка оказалась толстой, и разбираться пришлось долго. Мудреные термины ставили в тупик нас обоих. Я смотрела на короля, морща лоб и пытаясь сообразить, что хотел сказать автор. Дэн задумчиво поглядывал в ответ. И было у меня подозрение, что думает он не только о телефоне. Это нервировало.
– А мы ужинать будем? Я голодная!
Дэн слегка поморщился. Ну да, хорошо ему: раз в день наелся – и можно не беспокоиться.
– Хочешь, чтобы я тебя накормил?
Теперь пришел мой черед морщиться.
– Не-а. Извини уж, но королевские блюда мне приелись.
Изумленно приподнятая бровь в ответ.
– Если тебя постоянно так кормили, сочувствую. Хотя… вкусно, не спорю. И ешь ты редко, может, и ничего.
– И чего желает ваше высочество? – ехидно осведомился король.
– Мое высочество желает жареной картошечки с соленой рыбкой, – мило улыбнулась я в ответ. – Куда ты дел начищенную картошку? Я на плите ее оставляла, сварить не успела.
– Только не рыба! Не сегодня! – вдруг запротестовал Дэн.
– Почему? – захлопала я глазами.
– А-а… потом поймешь. Давай заменим рыбу птицей, а? – Я подозрительно уставилась на короля. Что за оно? – И картофель жарить не будем.
– Нет уж, лучше сама сделаю. Где тут моя плита?
Я сосредоточилась, чтобы увидеть старую обстановку, – пусто. Подошла к нужному месту вплотную, провела рукой. Нет как нет. Дэн, посмеиваясь, наблюдал за моими манипуляциями.
– Верни мою плиту! Почему я ее не вижу, ведь утром смогла? – обернулась я. Парень уже откровенно смеялся:
– Ой, Маша, ты такая смешная! Всерьез думала, что можешь видеть сквозь мою иллюзию? Утром я ослабил заклинание, чтобы ты могла приготовить завтрак.
– А кто-то наслаждается своей властью? – ласково поинтересовалась я. – Всемогущий?
– Нет, не всемогущий. Был бы сильнее, давно ушел бы в свой мир, – грустно ответил он и отвернулся. Обиделся. – Готовь на здоровье свой ужин. Если хочешь, могу совсем снять иллюзию.
– Извини, – покаялась я. Зачем ляпнула? Это же для него больной вопрос. Подошла сзади, робко коснулась плеча. Дэн полуобернулся. Я заглянула ему в глаза: – Не надо. Мне все здесь очень нравится. Плиту покажи, и все. – У камина проявились очертания плиты. – Спасибо. Ты будешь ужинать?
– Не хочется. Лучше посмотрю телевизор и поработаю.
– Ну хоть за компанию посидишь? Пожалуйста. Я не люблю есть одна. Особенно если кто-то в доме есть.
– Раз ты так просишь, посижу.
Дэн ушел в комнату и включил телик. Скоро вечерние новости. Интересно, как смотрится «Рубин» в обстановке королевских покоев? Заглянула в комнату: сидящий в удобном кресле король скептически всматривался в висящее прямо в воздухе чуть подрагивающее изображение скверного качества. Однако! Новое слово в технике.
– А г-где же телевизор? – чуть заикнувшись, спросила я.
– Должен сказать, что качество передаваемого по вашему телевидению изображения оставляет желать лучшего, – обернулся он.
– Да ну? – усмехнулась я. – У тебя во дворце телевидение идеального качества?
– Зря иронизируешь. Передача изображения на расстояние магическими способами дает лучший результат. Но улучшить изображение с твоего телевизора мне не удалось. Исходная картина-то мне не видна.
– Да телевизор старенький. И антенна. Новые намного лучше показывают. Но вообще интересно получилось. Как ты это сделал?
– Спроецировал изображение в воздух. И только. Мне самому интересно. С использованием технологии магические затраты почти неощутимы. Если ты говоришь, что есть более совершенная техника… может получиться замечательный результат.
Он глубоко задумался о чем-то. Я тихонько посидела еще пару минут и пошла обратно на кухню.
За ужином я ела жареную картошку и запивала ее молоком. Дэн после новостей пришел в хорошем настроении: упоминаний о его ночных делах больше не было, что не могло не радовать. Он пил вино и смешил меня рассказами о «магических приемах», которые применяют гадалки и колдуны в нашем городе. От вещих голосов за ширмой до движущихся предметов и театра теней. А больше действуют просто убеждением, пользуясь наивностью клиентов. И как ему сегодня нагадали, что его ждет великое будущее – стать во главе страны!
– Я был изумлен! Смотрю на нее: ведь нет ни единой искры магии. А говорит так уверенно! Сижу, усиленно проверяю: ну где же канал? А она мне называет дату и говорит: «Ты будешь президентом России».
Я так хохотала, что чуть не подавилась картошкой. Король смеялся вместе со мной. В общем, было весело. Но странные взгляды все не прекращались. Потом он перестал шутить, как будто пришел сам с собой к какому-то решению, и завел речь о сегодняшнем воспитании моих одногруппников и о том, что был вынужден применить магию.
– Я это поняла.
– Да. И еще. Во время этого действа я получил кое-что принадлежащее тебе. И считаю своим долгом вернуть это.
– Получил? От моих одногруппников?
– Да. Через Павла.
– У Пашки была моя вещь?! Что это?
– Не у него, а через него. И это не вещь.
– Не понимаю.
– Когда я рассказывал тебе о черной магии, то не упомянул, что магическая Сила человека определяет срок его жизни. Кончается Сила – человек умирает. Выпивая чью-то природную магию, я значительно укорачиваю ему жизнь. – Во взгляде короля была тоска. – У нас черная магия вне закона.
Я перестала жевать и уставилась на парня. Хорошее признаньице. Осторожно спросила:
– А… при чем здесь я?
– Люди и сами теряют свою Силу, когда пугаются, скандалят, горюют, – понемногу, но обратно ее вернуть не могут. Испытывающий сильные эмоции человек – открытый кладезь, я ведь уже говорил это. Сегодня тебе было так плохо, что ты потеряла не менее трех-четырех лет жизни. Я собрал твою Силу, всю, какую смог. И не только твою. У вас там много всего было намешано. Но твои одногруппники виноваты сами. И совершенно не заслуживают возвращения своей Силы. Она теперь моя. Я возместил потраченное на их «переубеждение». А вот тебе твою Силу хотел бы вернуть. Ты ведь не откажешься от лишних трех лет жизни?
Дэн смотрел на меня очень серьезно. Я бы даже сказала, что он напряженно ожидал моего ответа. Неужели не уверен в моем решении? Какие же тут могут быть сомнения? Я помотала головой. Ничего себе новости! Пашины приколы отняли у меня несколько лет жизни! А скольких он донимает каждый день?
– Разумеется, я согласна. Что для этого нужно?
– Самая малость. Я должен поцеловать тебя.
– Что-о?!
– Я должен тебя поцеловать, – раздельно повторил Дэн, пристально глядя мне в глаза. – Таков внешний ритуал.
Не успел он еще договорить, как в один миг все свечи в комнате погасли и вокруг нас воцарилась тьма. Даже камин перестал гореть.
– Дэн, это ты нарочно?
– Нет.
– А почему тогда свечи погасли?
– Это не свечи погасли, а твои электрические лампочки. Откуда мне знать почему?
– Так зажги их вновь. Ты же умеешь!
– Я умею зажигать свечи, а вырабатывать электричество как-то не обучен. Свечи же были частью иллюзии.
– Ну зажги настоящую свечу!
– Понятия не имею, где они лежат. Перестань паниковать и иди сюда. Будем считать, что это знак свыше.
Я почувствовала, что Дэн тянет меня за руку. Мой пульс, наверное, сразу удвоился. Он серьезно собрался меня целовать?
– Может, не надо… сейчас? – Я хотела упереться рукой в стол, чтобы затормозить движение вперед. Но под рукой вместо стола оказался Дэн, который тут же перехватил меня покрепче. Очевидно, чтобы не сбежала. В темноте раздался его тихий голос:
– Ты боишься, что ли? Не нервничай! Давай я уже передам тебе Силу, и будем спокойны оба. Мне ведь тяжело держать ее при себе, так, не переработав. И самому не использовать, и не отпускать.
Я почувствовала дыхание парня на своей щеке, судорожно сглотнула и невольно перешла на шепот:
– А мне что делать?
– Да почти ничего. Расслабься для начала, а когда скажу, смотри мне в глаза.
– Как? Темно же! Не видно ничего.
Рядом раздался смешок Дэна:
– Не переживай, мои глаза ты увидишь.
И, не теряя больше времени, приступил к делу. Его губы ласково коснулись моих губ: одного уголка, другого. Я потянулась навстречу… а потом просто уплыла в волне нахлынувшего наваждения. Чувствовала, что отвечаю на все более смелый и откровенный поцелуй. Руки Дэна поднялись с талии по спине на шею, потом одна зарылась в моих волосах, перебирая пряди и щекоча ухо. А вторая… вторая много где побывала. Я сама не заметила, как оказалась прижатой к стене. Держать меня не было необходимости. Никуда сбегать мне уже не хотелось. То, чем я грезила после того волшебного сна, мечтая вновь испытать, неожиданно сбылось наяву. Неужели это происходит со мной? Под моей рукой было сильное плечо, в которое я судорожно вцепилась. Вторая рука оказалась на шее парня, а потом в его волосах, неожиданно мягких и шелковистых. В тишине стук сердца отбивал торжествующий ритм. Где-то на грани слышимости я воспринимала шумное дыхание Дэна. Поцелуй все длился, губ мы не размыкали. Может, я пропустила его команду? Попыталась отстраниться и уперлась головой в стену:
– Дэн, а Сила уже была?
– Что? – Его руки замерли – одна у меня за спиной, а вторая на груди. Моей, конечно. – Да, сейчас. Прости, я увлекся. Зато ты расслабилась, так будет даже лучше. – Рука медленно и как будто неохотно сползла с моей груди.
Вот как? Мы, оказывается, еще и не приступали к тому, ради чего начинали поцелуй. Дэн вновь нашел мои губы и властно взял мое лицо в свои ладони. Сделал глубокий вдох и жадно приник ко мне. А разница-то есть! Если вначале поцелуй нес тепло, нежность и желание, то теперь он не был ни тем, ни другим, ни третьим. Он был жестким и бесстрастным.
– Открой глаза и смотри не отрываясь, – раздался голос короля у меня в голове.
Я распахнула ресницы и увидела перед собой глаза, горящие насыщенным глубоким светом. Чем-то похожие на кошачьи, светящиеся в темноте, вот только они были не желтые, а темно-темно синие. И очень холодные. Я завороженно, не мигая, смотрела в них. По спине снизу вверх поползла мурашками змейка страха. Медленный выдох мне в рот длился уже с минуту, когда вдруг загорелся яркий свет. Я зажмурилась и часто-часто заморгала. Руки Дэна разжались, и я чуть не упала, неожиданно оказавшись без опоры. Оперлась о стену.
– Ты зачем разорвала контакт?! – сердито спросил он.
– Что?
– Зажмурилась зачем? Я же сказал: не закрывать глаза!
– Так свет яркий, я рефлекторно.
– Свет? При чем тут свет? А, да, ты же смотришь обычным зрением. Рраэнн! Как не вовремя! – Дэн закрыл глаза, а когда открыл, они вновь стали черными, обычными человеческими. Оглядел мои раскрасневшиеся щеки и растрепанные волосы, покосился на смятое платье. Смущенно потер кончик носа и показал мне на грудь: – Пуговицы застегни. – Я схватилась за края ворота и лихорадочно принялась застегиваться. – Придется начинать сначала.
Вторая попытка была более удачной и сюрпризов не принесла. Как и удовольствия. Все строго по делу, и ничего кроме. После того как Дэн отпустил меня, я замерла в ожидании.
– Ну вот, – произнес он нарочито бодрым голосом, – дело сделано.
– Дело? И больше ты ничего мне не хочешь сказать?
– О чем ты? – Глядя на меня невинными глазами, он поправил на себе одежду, пригладил волосы.
– Ты и теперь будешь отпираться?! – поразилась я такому нахальству.
– Мне не от чего отпираться. Я вернул твою Силу, теперь моя совесть чиста.
– Силу? А то, что было до того?
Даанэль помолчал, поднял на меня твердый взгляд:
– Маша, тебя нужно было раскрепостить, и я это сделал. Иначе не смог бы вдохнуть Силу. Это была часть необходимой работы.
– Ты врешь!
– Что значит врешь?!
– То и значит! Ты целовал меня по-настоящему! Я почувствовала разницу!
– Я уже признал, что увлекся. Ну я же не каменный. Извини меня. Больше такого не будет.
Мои кулаки сжались сами собой. Он не просто отпирается, а еще извинился! За поцелуй, которого я так ждала! Убью!
– Я тебя оскорбил? – заглянул мне в глаза наглый тип. – Можешь меня ударить.
Вот этого он мог бы и не говорить. Я размахнулась и влепила ему звонкую пощечину. Первую пощечину в своей жизни. Аж руку отбила, а этот гад даже не пошатнулся. Стоит как стоял, только закрыл глаза и опустил руки.
– Ты, король Даанэль, самый большой негодяй и лицемер, какого я только встречала в своей жизни! – крикнула я ему в лицо и кинулась в комнату. На пороге обернулась. Король прислонился лбом к стене и что-то шептал, не открывая глаз. В комнате я распустила завязки, которыми поддерживался полог, едва не оборвав их, закрыла кровать со всех сторон, повалилась на нее и беззвучно заплакала. Не хватало еще, чтобы мои рыдания увидел или услышал этот подлец. Пусть только попробует явиться на ночь. Зарежу его же собственным мечом!
Глава 10
Ночные видения
Будь внимательней! Выходя из своих снов, можешь попасть в чужие.
Долго я не проплакала. Не вышло. Горечь и обида, рвущиеся из груди, пролились обширным потоком слез, а это оказалось чревато. Девочки, никогда не плачьте, не смыв предварительно макияж! Иначе будет плохо. А если прибавить к этому шелковые подушки, получится и вообще кошмар наяву. Уже через минуту моя подушка была насквозь мокрой от слез. Нарушив табу, я передвинулась на королевскую половину кровати и уткнулась в подушку Дэна. Почувствовав его запах, разревелась громче. А приоткрыв глаза, поняла, что если немедленно не пойду умываться, то останусь слепой, потому что жгло глаза немилосердно и боль только усиливалась. Ситуация глупая. Реветь от сердечной раны и думать при этом об отвлеченных вещах, как то: испачканные подушки, размазанная тушь и боль в глазах, – по-моему, это неправильно. Невольно вырвался злой смешок: все у меня не как у людей. Даже плакать я нормально не умею. Тяжко вздохнув-всхлипнув, сползла с кровати и почти на ощупь пошла в ванную. Посреди коридора меня встретил этот высокородный хмырь и, хватая за руки, изрек:
– Ты немного успокоилась, давай поговорим.
При виде его я поспешно отвернулась и, закрывая лицо рукой, попыталась пройти мимо:
– Пусти меня.
– Маша…
– Пусти, кому говорят! – Я рывком освободила руку и проскользнула-таки за портьеру в ванную. Включила воду и минут пять тщательно, с наслаждением промывала глаза. Заглянула в зеркало – просто великолепно! Глаза покраснели и зверски опухли. Вот тебе и водостойкая тушь! Свою стойкость она проявляет исключительно при умывании. Опустив голову, решительно двинулась из ванной назад. Если попробует снова меня задержать, буду бить уже кулаком. Например, в глаз. А что? Не одной же мне страдать. А если бы удалось фингал поставить, вот тогда бы я была, пожалуй, отомщена. Нет, все же мало ему одного синяка. Он его быстро вылечит. Так что и не увидит никто. Неинтересно.
Король меня ждал. Пихнув его локтем, проигнорировала виноватый взгляд и дернула плечом, скидывая с него ладонь. Не оборачиваясь, процедила сквозь зубы:
– Приблизишься ночью к кровати – огребешь покушение на свою королевскую персону.
Тяжелый вздох за спиной, осторожное касание руки:
– У тебя глаза опухли. Давай помогу.
Ишь внимательный какой выискался. Но соблазн был велик. Раздраженная слизистая продолжала нещадно болеть.
– Обойдусь, – буркнула я и гордо удалилась в комнату. В спальне полюбовалась на причудливые черные разводы, покрывающие обе молочно-белые с зеленым узором подушки. Хотела поменять наволочки, но оказалось, что они зашиты наглухо или вообще составляют с подушкой одно целое. Невольно задумалась: а как же меняют белье на королевской постели? Вместе с подушками, что ли? Господи! Да мне-то какая разница! Поискала, что бы подложить под голову, вспомнила, что видела на кресле маленькую, расшитую золотой и серебряной нитью подушечку, и решила реквизировать ее в свою пользу. Обернулась: у кровати стоит нахальный король и задумчиво рассматривает зареванные мной подушки. Полог уже поднят. Вот с-с… собака серая!
– Я бы мог их…
Договорить я ему не дала, швырнув по очереди каждую подушку в его сторону. Не попала, конечно. Реакция у короля будь здоров. Даже уворачиваться не стал, а изменил траекторию полета в сторону, так что обе подушки плавно свернули с пути своего следования и мягко опустились в кресло. Честно говоря, я сильно-то и не рассчитывала. Фыркнув и задрав нос повыше, пешком прошлась по кровати, снова распустила завязки полога и бухнулась на постель. Плакать больше не хотелось. Осталась только сухая мучительная злость и сосущая тоска в груди. Как бы ему отомстить?
Сон не принес облегчения моей душе. Сначала перед глазами крутились картины прошедшего дня. А потом на смену им пришел мой давний кошмар. Мой пятнадцатый день рождения. Радость от близости любимого человека сменяется неловкостью, а потом испугом. Мы уже не танцуем, а боремся на кровати. Красивое Эдькино лицо звереет. Он не слышит мои мольбы. И почему я не прислушалась к намекам девчонок? Мой любимый – обаятельный парень – превращается в животное. Я пытаюсь кричать, но не могу. Рот зажат грубым поцелуем. Жадные руки шарят по всему телу, буквально сдирая с меня одежду. В панике я чувствую, что сил все меньше и меньше. Слезы в три ручья бегут по лицу. В отчаянии рвусь из-под прижавшего меня к постели тяжелого тела. Помогите же кто-нибудь!
В этом месте я обычно с криком просыпаюсь. Но сейчас сон продолжается в какую-то неожиданную сторону. В один миг Эдька слетает с меня. С искаженным от гнева лицом Дэн сдергивает его и начинает методично убивать. Да-да, с таким выражением лица и такими ударами человека можно только убить. Преднамеренно и жестоко. Эта мысль пронеслась в моей голове, пока я лихорадочно пыталась прикрыться остатками одежды. Перед глазами пелена слез, из груди рвутся рыдания. Картинка расплывается, мне чудится, что парень, прижатый королем к полу, вовсе не Эдька, а Мишка…
Так я и проснулась, прижав руки к груди и всхлипывая. Сердце билось как после двухкилометрового кросса. И вдруг ласковый шепот:
– Не плачь, девочка, это только сон. Страшный сон.
Моего лица коснулась ладонь, стирая дорожки слез на щеках. Трясясь от выброса адреналина в кровь, порывисто прижалась к груди Дэна, а тот обнял меня и погладил по волосам. Я судорожно вздохнула, пытаясь унять неотпускающий страх. Как хорошо, что рядом есть надежный человек, который утешит вот в такую минуту.
– Спасибо, спасибо тебе, Дэн, что разбудил! Такой страшный кошмар!
– Ты кричала и плакала, я пришел успокоить тебя, – чуть виновато ответил он.
Словно оправдывался. За что? И тут я вспомнила, чем закончился наш вечер. Замерла в нерешительности: то ли высвободиться, то ли уж плюнуть на свою обиду. Приснившийся кошмар, все еще стоящий перед глазами, сейчас важнее и страшнее. Пока я колебалась в раздумье, услышала следующую фразу, от которой похолодела:
– Ты опять произнесла это имя – Эдька. Что-то было в твоей жизни, да? – Сочувствующие глаза внимательно всматривались в мое лицо. И я забыла, что мне надо возмутиться и вырваться из объятий.
– Я уже говорила о нем? Во сне?
Не припомню, чтобы за последнюю неделю мне снился этот кошмар.
– Да, – мягко ответил Дэн. – Ты о нем говорила в бреду. Когда я с тебя одежду снимал. Даже сопротивляться пыталась. Не хочешь рассказать?
Я испуганно замотала головой. По телу прошли две волны. Первая – мороза, зашевелившего волоски на руках и спине. И вслед за ужасом пришла волна горячего стыда – от осознания, что король догадался о такой неприглядной картине из моей жизни. Глядя на ужас, написанный у меня на лице, Даанэль меня «утешил»:
– Не бойся, Маша, я не стану относиться к тебе хуже из-за этого. Он что-то сделал с тобой? Да я ж найду этого выродка и убью его! В нашем мире насильники долго не живут. – Дэн стиснул меня так, что стало нечем дышать. Я быстро заговорила, чтобы развеять его заблуждение:
– Нет-нет, Дэн. Ничего не было. Я смогла вырваться тогда.
– Это было давно?
– Три года назад.
– Совсем ребенок, – выдохнул король. – И кошмарные сны об этом снятся тебе до сих пор. Знаешь, Маша, ты очень ранима и эмоциональна. Я хочу научить тебя закрываться от потери магической Силы. Иначе ты рискуешь не дожить даже до середины четвертого десятка. Наиболее вероятен сердечный приступ. Но может быть и какая-то другая смертельная болезнь. Ты позволишь помочь тебе? – Голос парня был серьезным и печальным. А ведь он совсем не шутит. И я ему верю. Дэн не стал бы просто так говорить. Перспектива умереть в тридцать лет меня покоробила. Конечно, это совсем не скоро, но кому хочется знать о своей смерти в нестаром еще возрасте? – Подумай об этом. А сейчас спи. За день на тебя свалилось много неприятностей, нужно набраться сил. Ведь завтра ты будешь работать под заклинанием.
Я испуганно вцепилась в руку парня:
– Дэн, не усыпляй меня, я боюсь продолжения кошмара!
С мягкой улыбкой он накрыл мою ладонь второй рукой и успокаивающе погладил ее:
– Кошмара больше не будет. Он никогда не вернется. Обещаю. – Дэн поднял мою руку и приложил ее к своим губам. – Я отправлю тебя в твой сказочный сон. Хочешь? – А мою руку так и не выпустил! Гладил и перебирал пальцы.
Я кивнула, стараясь не слишком демонстрировать свою блаженную улыбку. Забота и нежность, исходящие от короля, не могут быть лицемерием. Сейчас он настоящий. Значит, еще не все потеряно. А если он придет в мой сон…
С такими приятными мыслями я уснула.
Ощущение полета. Перекресток, кажется. Куда мне? Ага, это должно быть в той стороне. Закрыто. Я усмехаюсь: в прошлый раз тоже было закрыто. Но я уже знаю путь…
На этот раз место оказалось другое. Однако я была уверена, что сон тот же самый. Общая атмосфера спокойствия и умиротворения та же. И одета я как в прошлый раз – в легкое белое платье, босиком и с распущенными волосами. Скорее бы он появился!
Ожидая Дэна, я пошла по поляне, усыпанной яркими цветами. Порхали крупные бабочки, в лесу пели птицы. В просвете между деревьями мелькнуло какое-то строение, я пошла в ту сторону, и через минуту вышла на берег неширокой, но быстрой речки. На противоположном ее берегу стояла, поскрипывая лениво вращающимися лопастями, мельница. Я с интересом понаблюдала за работой диковинного сооружения. Вот бы перебраться на ту сторону да побывать внутри. Там правда мелется мука?
Но моста в пределах видимости не обнаружилось, а отправиться вплавь я не решилась. Кто его знает, какое там течение под водой. И потом, не в платье же плыть! А снять… Купальника на мне явно нет. Вот кстати, что там у меня под платьем? Мной овладел энтузиазм исследователя. Проведя нательные изыскания, я покраснела. Так вот почему он такими глазами смотрит на мою пижаму! Если не считать некоторых моментов, как то: расцветка и детали отделки, – вылитое дамское белье, что надето на мне сейчас. Фасон однозначно тот же. Больше никогда не покажусь ему в этой пижаме! Завтра же пойду искать другой вариант.
Моя суетливая возня по возвращению на место нижней и верхней юбок да завязыванию тонких шнурков на груди (спасибо, что не на спине) была прервана возмущенным женским криком:
– Ты кто такая?! И как проникла сюда?! Шпионила? За мной шла?
В руку повыше локтя впились острые ноготки, одновременно разворачивая меня на сто восемьдесят градусов. Я ошеломленно воззрилась на гневное девичье личико. Красивые тонкие черты выражают крайнюю степень злости и неприязни. Брови сердито сдвинуты к переносице, губы презрительно искривлены. Кого-то она мне напоминает. Девушка протянула вторую руку и, не давая опомниться, принялась трясти меня как грушу:
– Говори, кто тебя послал?!
Я вырвалась и отскочила от ненормальной:
– Отпусти меня! Ты что, сумасшедшая? Чего разоралась?!
Та, не веря ушам своим, уставилась на меня. Я, передернув плечами, рассматривала незнакомку. Красивая брюнетка. Примерно моя ровесница, одета в шикарное открытое платье. А уж гонору!
– Ты сама кто такая? Это мой сон. Какого черта ты здесь делаешь, да еще пристаешь ко мне?! – Я отдарила девицу неприязненным взглядом. Мало мне за прошедший день наговорили гадостей? Еще во сне слушать?! Нет уж, увольте! – И вообще, у меня здесь свидание. Дэн не обещал никаких нервных девиц. Я его ждала.
От возмущения девица прямо задохнулась:
– Ты! Да как ты смеешь?! Дома мне не дают проходу, следят за каждым шагом, так еще и сюда пробрались! Можешь передать своему хозяину, что я не такая дура, как может показаться. Убирайся, пошла прочь! Устраивай свои «свидания» в другом месте! Попадешься мне на глаза в жизни, велю высечь!
Я окончательно обалдела. Неслабо! Что-то Дэн сегодня намудрил. По-моему, у меня в планах не значилось скандалов в этом сне. И что теперь делать? Сверля друг друга взглядами, мы не заметили новое действующее лицо.
– Элиа, по-моему, ты напрасно кричишь на девушку, – раздался мужской голос. Дэн! Мы обе развернулись в сторону реки, откуда поднимался полуодетый парень. На нем были только бриджи, а рубашку он нес на плече. И волосы мокрые, зачесаны назад. Купался, что ли? – Здравствуй, красавица! – обратился он ко мне. – Вот ты и вернулась. Все как я говорил.
– Нэль! – кинулась к нему ненормальная девица, пока я обескураженно пыталась понять, почему Дэн так странно со мной говорит. – Он не приходил?
Девица прильнула к парню, а тот обнял ее и поглаживал по голове. Однако! Он это нарочно? Ну это уж слишком! Хотела развернуться и гордо удалиться, но тут услышала ответ парня:
– Нет, ОН не приходил. И я ничего утешающего сказать не могу. А вот девушка, похоже, кое-что знает.
Я подняла голову и сквозь слезы взглянула на парочку. Оба внимательно смотрели в мою сторону. Чего им от меня надо? Я и так все поняла.
– Ты видишь след заклинания? – спросил Дэн у девицы. Лицо той менялось на глазах. С выражением сумасшедшей надежды она кинулась ко мне:
– Постой! Ты его видела? Где мой брат? – От перепада настроения девицы я опять обалдела. Теперь она уже не прогоняет меня, а требует своего брата. Впрочем, ждать от сна логики нельзя. Это ведь сон?
Я вопросительно посмотрела на Дэна. Может, подскажет, что мне делать? Он полуобернулся, и я поняла, что в нем не так. Волосы длинные! Присмотревшись внимательнее, нашла и еще отличия. Этот Дэн явно младше, фигура более тонкая, юношеская, и больше всего он похож на того беспечного мальчишку, чью фотографию наколдовал король на читательском билете. Никакой жесткости в открытом лице. И даже явная озабоченность не портит черт, как маска короля.
Пока я пялилась на парня, девица опять вцепилась в мои плечи и страстно начала молить:
– Прошу тебя, скажи, что он жив! Если ты хочешь золота, я заплачу! – Она стянула с изящного пальчика золотое кольцо со сверкающим прозрачным камнем (бриллиант, не иначе) и сунула его мне в руки. При этом удостоилась тихого комментария Дэна:
– Зря ты, она наверняка знает, что отсюда ничего не вынесешь.
Щеки девушки порозовели, и она прошептала:
– Я заплачу, сразу как вернемся. – На глазах ее блестели слезы. Я совершенно растерялась.
– Дэн, – жалобно спросила у парня, – что она от меня хочет?
– Она просит тебя рассказать, что ты знаешь о судьбе ее брата, короля Даанэля, пропавшего семь дней назад во время охоты.
Я распахнула глаза:
– А разве ты… не он? – Парень и девушка переглянулись и дружно уставились на меня.
– Мое имя Нэль, – отозвался парень. – А ты, похоже, близко знаешь короля, если смогла нас перепутать. Он давно перестал быть похожим на меня. И внутренне и внешне.
Девушка безмолвно стояла рядом, нервно заламывая пальцы в ожидании моего ответа. Неужели это сестра Дэна? Настоящая сестра? Принцесса, как ее там по имени, не помню. Память на имена у меня неважная. Тогда кто этот парень? Брат? Дэн не говорил про брата. Это ведь с ним я встретилась здесь в прошлый раз. Покосилась на его руку: печатки на пальце нет. Значит, все же не он. Повертев в руках кольцо с бриллиантом, протянула его назад девушке:
– Ты сестра Даанэля? – Вопрос был риторическим. При внимательном рассмотрении я заметила семейное сходство. Те же черные глаза, волосы, нос. И еще я вспомнила, где видела ее – на рисунке Дэна, где он впервые нарисовал мой миниатюрный портрет. Рядом с ее изображением.
– Да, я его сестра, принцесса Элианель. Он жив? Почему ты молчишь? – воскликнула в ответ она.
– Он жив, – спохватилась я. Чего же мучить человека неизвестностью. Она ведь беспокоится.
– Хвала Творцу-Создателю! – Из глаз девушки, обрамленных великолепными длиннейшими ресницами, брызнули слезы облегчения, и она закрыла лицо руками. Но через пару мгновений взяла себя в руки. Голос ее окреп. – Где он сейчас? Его похитили? Почему сам сюда не пришел? Отведи меня к нему!
– Он попал в другой мир. И пока не может вернуться.
– Не может? Почему? Его держит в плену сильный маг? Я должна увидеть брата! Покажи мне это место!
– Элиа, – на плечо девушки легла ладонь Нэля, – она не сможет отвести тебя. Ее переход открыт из другого мира, и каким-то странным образом. Может, Даанэль сам не смог прийти, потому и отправил эту девушку с вестью? – Две пары вопрошающих глаз смотрели на меня.
– Я… нет. Он не в плену, а у меня… в гостях. Дэн… Даанэль навеял мне этот сон, чтобы я отдохнула. Он не говорил, что здесь может быть его сестра. Вы… настоящие? Я так и не понимаю, сон это или реальность?
– Ах, как я тебе объясню? – махнула рукой Элиа. – Да и какая разница сейчас? Мне нужно встретиться с Даанэлем, вот что важно. Ты должна немедленно вернуться и рассказать ему о нашей встрече. Если он сам не сможет прийти, пусть передаст через тебя всю необходимую информацию. Я буду ждать его в течение часа. Потом мне нужно уходить, иначе во дворце хватятся.
– Хорошо, но как мне вернуться?
– Я тебе помогу, – с улыбкой отозвался Нэль. – Встречать и провожать гостей – моя работа. Пойдем. – Он потянул меня за руку, и мы бегом устремились в чащу леса. – Здесь недалеко.
– А жаль, что нам не удалось встретиться наедине, – продолжил он уже на бегу. – Ты мне понравилась с первого взгляда.
– Кто же ты, Нэль? – Я старалась не отставать от парня, перед которым даже деревья, казалось, расступаются. Попутно в мою задачу входило не запутаться в длинной юбке и внимательно смотреть под ноги – не наступить бы на сучок или не споткнуться о корягу. Мы же босиком. Впрочем, моя тревога была напрасной – коряг и сучьев под ногами не встречалось, только мягкая трава. Одно слово – сказочный лес.
– Я Хранитель Даан’Элии. Фактически копия принца на момент его семнадцати лет, когда он создал этот мирок для себя и своей сестры. Вот только он с тех пор повзрослел и стал королем, а я годам неподвластен. Свободный и всемогущий дух этого места в нигде. – Что ж, кое-что прояснилось, но не все. Например, откуда он… – Вот, пришли. Это выход. Иди, Маша…
Он знает мое имя?
Мы стояли перед небольшой беседкой, стенки которой были увиты виноградной лозой. Нэль оторвал от ближайшей налитой соком грозди несколько ягод, бросил их себе в рот, открыто улыбнулся и отщипнул еще небольшую веточку:
– Это тебе. Мой виноград самый лучший в Магических садах. А уж вино из него! В другой раз обязательно угощу, – пообещал Нэль.
– Спасибо! – улыбнулась я в ответ, кладя крупную черную виноградину в рот. Мм! Божественный вкус! Никогда не пробовала подобного винограда. То, что продается у нас на рынке, и виноградом-то назвать нельзя по сравнению с этими ягодами.
Я ступила под сень беседки и увидела напротив еще один проем, за которым белела туманная дымка. На ходу доев виноград, смело шагнула вперед…
Темнота. Я приподнялась, пытаясь что-нибудь разглядеть.
– Дэн, ты тут? – А во рту вкус винограда. На этот раз я понимала, что мой сон был вовсе не сном. И у меня важная новость для короля. Осторожно пошарила рукой по постели. Пусто. Ни меча, ни его хозяина. – Дэн! – позвала я громче. Тишина. Наверное, на кухне. Спать не лег. Мне стало стыдно. Я ж сама не хотела его пускать в спальню.
Соскочила с кровати, нашарила тапочки, памятуя о каменном полу в коридоре. И что ему стоило изобразить там ковер? Перед кухней опять была дверь. Снова тренируется? Непохоже, тихо как-то. Постучала. Нет ответа. Постучала еще раз. Да что же он там делает? Не утерпев, приоткрыла дверь. Вот зараза скрипучая! Просунула голову. Ага, туточки мой король, но даже не оглянулся.
– Дэн, – вполголоса произнесла я. Не слышит. Я вошла, под ногами тихо зашуршало. Песок, что ли? В полутьме не разглядеть. Подошла к сидящему парню, удивленно разглядывая его. В своем черномагическом наряде (опять на охоту ходил?), сидит скрестив ноги, руки на коленях, глаза закрыты. Лицо отрешенное. – Дэн! – Ну и как его растормошить? Едва прикоснулась к плечу, его рука поднялась в предостерегающем жесте:
– Подожди минуту.
Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. И присесть некуда. Что за манера у него – меняет интерьеры под свои нужды как перчатки. По-моему, минута уже прошла. И вторая, и третья. Наконец не удержалась:
– Дэн, это срочно. Время же уходит!
С тяжким вздохом Даанэль поднялся, обернулся ко мне с выражением крайней досады на лице:
– Ну до чего же ты не вовремя! Я его почти раскрыл! Что еще случилось?
– Я видела твою сестру! – Времени на обиду у меня сейчас нет, хотя в душе дернулось ответить.
– Что?! Что ты сказала? – неверяще уставился на меня король. – Это невозможно!
– Я ее видела! Во сне!
– Не может быть! Она не умеет проникать в чужие магические сны!
– Может или нет, но мы с ней встретились! Там, в твоем мире, Даан’Элии!
На лице короля отобразилось невероятное изумление. Таким я его видела только в первый вечер пребывания на Земле.
– Так! Четко и ясно расскажи, где ты была и что видела! – последовала его команда. Кухня вернулась на свое место, и Дэн жестом пригласил меня сесть в кресло перед камином.
Я постаралась вкратце описать место и наш разговор с принцессой. Когда упомянула Нэля, он вновь удивленно вскинул брови, но от комментариев воздержался.
– Итак! – подвел он итог. – Ты дважды побывала в Даан’Элии, куда я сам из вашего мира пройти не могу, хотя пробовал уже неоднократно. Как ты там очутилась – загадка. Я отправлял тебя совсем в другое место. Но с этим потом разбираться будем. Сколько прошло времени, с тех пор как ты проснулась?
– Минут десять – пятнадцать.
– Хорошо. Попробуем успеть. И попробуем вместе сделать то, что я не мог один.
Он встал и протянул мне руку.
– Что мы будем делать? – поинтересовалась я, вставая.
– Спать! – твердо ответил Дэн.
В комнате он приглашающе указал мне на кровать, оглядел себя, поморщился, но раздеваться не стал.
Я присела на краешек постели со своей стороны. Черт, неловко. Ни разу мы еще не ложились спать одновременно. Вопросительно покосилась на парня:
– Не раздеваться?
– Не стоит. Мало ли, – туманно ответил он.
– Мало ли – что? – решила прояснить вопрос я.
– Да так, – опустил он глаза. – Прогулки по магическим снам – вещь специфическая. И потом, есть у меня одно подозрение… в чем ты была во сне?
Я пристально взглянула ему в глаза:
– В платье. Длинном, белом.
В ответ Дэн хмыкнул:
– Ну да. А вот насчет себя я не уверен. Ложись ближе. – Сам он улегся на середину кровати и показал на место рядом с собой. Я заколебалась:
– А… как же… меч?
– Какой меч?! – приподнялся он. – Меня сестра ждет! Мне нужно быть как можно ближе к тебе, даже так я не уверен, что получится пройти.
Я робко прилегла на подушку, но король властным движением придвинул меня к себе вплотную, да еще сверху обнял рукой. По-хозяйски так. Как будто всю жизнь мы так и спим. Глаза в глаза. Тесно прижавшись друг к другу.
Спустя долгое мгновение Дэн тихо заговорил:
– Маша. Сейчас я погружу нас обоих в сон. Ты пойдешь через то же заклинание, что и раньше. Я пойду за тобой. Постарайся не потерять ощущение моего присутствия при засыпании. Знаю, что нереально научить тебя сейчас искусству сновождения. Но хотя бы помни, что я рядом.
Забыть, что он рядом? Да я бы не смогла, даже если очень захотела! А вот у него рядом со мной всегда только дело. Как обидно!
– Если не получится, передай Элианели, что теперь ты будешь приходить каждую ночь. И приносить вести от меня. Рассказывай все как есть, только… о черной магии не говори, пожалуйста. И сообщать обо мне ей никому не стоит. До поры до времени. Вот возьми. – Дэн взял меня за руку и вложил что-то в ладонь. Я взглянула: кольцо. Один из его перстней. – Надень.
– Зачем?
– Это будет знак для нее, что я тебе доверяю. Она знает, что это за кольцо, и сможет рассказать тебе все, что происходит сейчас во дворце.
– Дэн, оно мне большое, еще потеряю.
– Действительно, велико. У тебя пальцы даже тоньше, чем у моей сестры. На указательный оно ей было как раз. А, понял, она ж его на перчатку надевала. Сейчас подправим. – Король надел кольцо мне на средний палец, прищурился, не отпуская, и я почувствовала, что перстень теперь плотно охватывает фалангу. – Готово. Ну что, засыпаем? На счет три. Один, два…
– Подожди! – Мне в голову вдруг пришла страшная мысль. – Если получится, ты сейчас… уйдешь в свой мир?
Дэн удивленно посмотрел на меня, потом покачал головой:
– Нет, Маша. Все не так просто. Из магического сна возвращаешься туда, где заснул. В пределах одного мира еще возможны перемещения, но требуют колоссального напряжения сил. А я сейчас очень далеко от дома, в мире, где магии нет. Даже если бы с той стороны собрался десяток сильнейших магов, пытаясь вытянуть меня, я практически со стопроцентной вероятностью предсказал бы неудачу. Так что я остаюсь здесь. До того времени, пока не накоплю достаточно сил для перемещения через Магические Врата.
– Не переживай, ты обязательно вернешься. – Говоря это, я постаралась скрыть свое облегчение.
Полет. Знакомый перекресток. Я безошибочно сворачиваю в сторону от путеводной нити. Мне сюда. Нет, НАМ сюда. Кажется, я не одна. Оглядываюсь, но никого за собой не вижу. Пожимаю плечами: кто не успел, тот опоздал. А я скорее хочу в мое сказочное тайное место. Весело хихикнув, проскользнула мимо знакомых дверей. Даже пробовать открыть не стала – зачем? И так пройду. С каждым разом хождение сквозь стенку дается все легче. Но уже в конце что-то замедлило мое движение. Нетерпеливо дернувшись, рванулась вперед…
Я снова на цветущем лугу. Сразу вспомнила, почему и зачем я здесь. Огляделась: где же Дэн? Неужели не прошел?
Моя тревога оказалась напрасной. Король с треском вылезал из ближайших кустов. Глаза его при этом были ненормально счастливыми.
– Маша, да ты просто волшебница! У меня нет слов. – Он со смехом сгреб меня в охапку и закружил по поляне, потом, не выпуская из рук, наклонился и порывисто поцеловал в губы. – Заслужила, честное слово! Я в восторге. Какой оригинальный метод!
– Дэн, – я умоляюще посмотрела на него, – ты это по правде? Не откажешься?
– Конечно, откажусь. Когда проснемся, – с сияющими глазами ответил он, попутно перехватив мой кулак, разжав его и поцеловав уже раскрытую ладонь. Дурачится. Совершенно явно дурачится. Так на него непохоже. – Но здесь я могу себе позволить больше, чем в жизни. Ведь это сон. Что с него взять? Тем более в этом наряде ты выглядишь просто прекрасно. Я так себе тебя и представлял. – Дэн отступил на шаг и оглядел меня с головы до ног. – Да, именно так.
Я посмотрела на себя. Мое белое платье на мне. А вот Дэн был в чем лег спать. И его одежда смотрелась в этом волшебном месте как-то… неправильно, неестественно. Он развел руками на мой вопросительный взгляд:
– Я был прав. Так где ты ее видела, говоришь? У мельницы? Старой или новой?
– Вот чего не знаю, того не знаю. В определении возраста мельниц несильна. – Я еще не поняла, как мне себя вести с ним. Если он может себе позволить больше, чем в жизни, мне тоже можно?
– Действительно, откуда тебе знать. Мост через речку был?
– Нет.
– Значит, у старой. Пошли. – Совершив замысловатое движение рукой, Дэн взвихрил листья вокруг нас, и через секунду мы были на берегу реки, как раз напротив мельницы. Чуть ниже по течению виднелись фигуры девушки и парня, которые сидели у самой воды. Едва мы появились, парень вскинулся и обернулся в нашу сторону. Потом оглянулась и девушка.
– Даанэль! – донесся до нас ее крик. Принцесса, подхватив юбки, резво помчалась в нашу сторону.
Дэн сорвался со своего места навстречу ей. Стремительный бег девушки замедлялся с каждым шагом, чем больше она приближалась, тем удивленнее становилось ее лицо. Ну да, трудно узнать короля в нынешнем виде. В результате вместо ожидаемых мной объятий брат и сестра остановились в нескольких шагах друг от друга.
– Даанэль, это ты? – недоверчиво рассматривала парня принцесса.
– Увы, я, – с грустной улыбкой ответил тот.
– Что с тобой случилось?! Почему ты в таком виде? И что с твоими волосами? – В голосе девушки звучали нотки паники.
– Так сразу всего и не расскажешь.
Я, подумав, медленно приблизилась к паре царственных родственников. С другой стороны подошел Нэль, пристально рассматривая Дэна и как бы невзначай закрывая собой Элианель.
– А я тебя не чувствую, – подозрительно произнес он, одновременно зажигая на кончиках пальцев зеленоватые огоньки.
– Ну спасибо, – усмехнулся в ответ Дэн. – Собственный Хранитель не узнал. Меня, может, ты и не чувствуешь, но Раэл Танн, надеюсь, признал? – указал он на свою черную печатку.
– Да, это он! – удивленно ответил Нэль, стряхивая с рук огоньки, брызнувшие во все стороны веселыми светлячками. – Не подделка. Что же с тобой приключилось?
– Вежливо ты меня встречаешь, – хмыкнул Дэн. – А где «добро пожаловать, хозяин», искренняя улыбка, в конце концов?
Пикировку парней прервал женский возглас:
– Ты все-таки живой! – Это принцесса разглядела из-за спины Нэля королевский перстень. Вырвавшись на оперативный простор, она повисла на шее Дэна, причитая и всхлипывая. Даже не так – она откровенно рыдала, прерываясь только на очередную сентенцию вроде «я думала, ты погиб», «никто уже не верит в твое возвращение» и «они мне сказали». Он гладил ее по голове и что-то успокаивающе шептал.
Душещипательная сцена продолжалась пару минут. Потом король чуть отстранился, спросил:
– Сколько времени у тебя осталось?
– Не больше получаса.
– Довольно слез. Мы встретились. Теперь все будет хорошо. Вспомни – ты наследная принцесса. От тебя сейчас многое зависит. Ты должна быть сильной.
– Я уже успокоилась, – шмыгнула носом напоследок Элиа, промокнула платком глаза и действительно успокоилась. Вот же самообладание у королевских особ!
– Вот так и должно быть. Никому не показывай своих истинных чувств! – продолжал поучать Дэн, потом кинул взгляд в мою сторону и спохватился: – Мы забыли о правилах хорошего тона. Девушки, я хочу официально вас познакомить. Элиа, позволь представить тебе Марию Соколову. Этой девушке я многим обязан. Маша, познакомься – наследная принцесса Элианель Раэл Лаэнтер, моя сестра.
Принцесса сделала изящный реверанс, я смущенно кивнула. Кланяться мне показалось глупым. Ну не делала я никогда реверансов, вряд ли первая попытка в жизни получится столь же красивой, как у принцессы. Дэн поспешно спрятал улыбку, глядя на нас:
– Элиа, не сочти за грубость и невежливость, но в Машином мире при знакомстве не кланяются. Протяни свою руку. – Принцесса с удивленным видом выполнила просьбу, а король обратился уже ко мне: – Пожатие руки у вас допускается при знакомстве женщин, не так ли?
Я протянула в ответ свою руку и пожала ладошку принцессы:
– Приятно познакомиться.
– Приношу извинения за свою грубость при первой встрече. Я приняла тебя за шпионку. Думала, что тебя послали следить за мной здесь. Сожалею, что так вышло.
– О чем речь? Я тоже была не слишком-то вежлива. Так что забудем об этом, как будто ничего не было.
Дэн одобрительно посмотрел на нас:
– Официальная часть окончена. Надеюсь, вы подружитесь. Мне бы очень этого хотелось. – Тут он кинул многозначительный взгляд на Хранителя. – С Нэлем, как я понимаю, вы и так уже знакомы, представлять вас нет необходимости. Тем более что он церемоний не признаёт. – Король окончательно стряхнул с лица улыбку и обратил свое внимание на сестру: – Дэйтон в столице?
– Он возглавляет поиски. Разослал поисковые отряды во все концы и сам уехал.
– Рраэнн! Немедленно отзови его! Аккуратно, не афишируя. Отправь за ним… кого бы отправить… старика Гаэла. Он предан нам. Намекни, но только намекни, что получила весть от меня. Например, скажи, что видела сон. Дэйтон поймет. Он никуда не должен уезжать. Его задача – постоянно находиться рядом и охранять тебя. Ему расскажешь о нашей встрече лично. А поиски пусть возглавит герцог Тэо.
– Ах, он не дает мне проходу!
– Опять? Решил воспользоваться ситуацией? Интересно. Уверен, что я не вернусь? Прекрасно. Проси его сама. Пусть послужит короне и своей принцессе. За верность обещай ему награду. Намекни о выгодной женитьбе. – Принцесса отшатнулась. – Не на тебе, не бойся, – засмеялся король. – У меня есть подходящая партия. Графиня Ликаэ будет ему идеальной парой.
Принцесса прыснула в кулак, парни расхохотались. Я чувствовала себя как дура. Очевидно, обсуждаемые персонажи имеют для них особое значение, я же понятия не имею, о чем речь. Дэн продолжал расспрашивать сестру об обстановке во дворце, сыпал именами, интересовался, как ведет себя тот или иной граф, советник, министр, кого прочат в регенты. Так странно было наблюдать за ним в эту минуту. Как будто он стал выше и значительнее. Король, совсем король. Государственный муж. Даже неподходящая одежда не портит впечатления. Сейчас они с Нэлем совсем не похожи.
Мы переглянулись с Хранителем, и он поманил меня за собой:
– Им есть о чем поговорить. Пойдем погуляем.
Оглянувшись на Дэна, который коротко кивнул мне, я направилась вслед за Нэлем. Тропинка, причудливо вьющаяся меж деревьев, привела нас в цветущий сад. В нашем городе весной, конечно, цветут яблони и черемуха, и это очень красиво. Но то, что простиралось вокруг, было просто восхитительно! Такой красоты я никогда не видела и даже не представляла. Разнообразие деревьев – кряжистых и хрупких, высоких и низеньких, раскидистых и тех, у которых ветви, казалось, льнут к стволу. И все это в цвету! Нежные оттенки белого, розового, голубого. Запах головокружительный! Такой романтический настрой. А рядом красивый парень. Посматривает в мою сторону. Хранитель. Его нет в реальности? Наверное, нет. Миллион вопросов накопился. С чего бы начать беседу?
– Нэль, а почему мы босиком? – Ничего лучше не придумалось. Не могу же я в лоб спросить: «Тебя в действительности нет?»
– Мне так больше нравится. И тебе обувь ни к чему. Пораниться здесь не обо что, так зачем скрывать такие изящные ножки. – Нэль бросил на меня лукавый взгляд, который я мужественно проигнорировала.
– А Дэн, в смысле Даанэль, тоже босой? Не обратила внимания.
– Он себе сотворил какую-то жуткую обувь, под стать одежде, – скривился Хранитель. – Что это надето на нем?
– Так одеваются мужчины в нашем мире.
– Ну и безвкусица. И как он в этом ходит? Даже без меча!
– Нэль, наш мир совсем не похож на ваш. Дэну очень трудно приходится. В своей одежде он долго бы не проходил. Приняли бы за душевнобольного. К тому же сейчас у нас зима. Холодно. А меч он использует исключительно в мирных целях.
– Это в каких? – заинтересовался Хранитель. Я замялась. – Посвящает рыцарей? Открывает бутылки? Рубит деревья? Капусту? Вырезает деревянные фигурки? – посыпался град предположений, и все с самым серьезным лицом, только в глазах прыгают смешинки. – Что, не угадал?
– Не угадал, – со смехом отозвалась я.
– Несчастному королю приходится скитаться, и он делит ложе с кем попало, при этом кладет меч на постель? – так же весело произнес Нэль, но, взглянув на меня, тут же посерьезнел. – Что, правда? – В его взгляде уже не было веселья.
– Ну если мне причислить себя к кому попало, то да, – нехотя ответила я. – Он живет у меня.
– Извини, брякнул не подумав. Ну дела, – протянул Хранитель, искоса взглядывая на меня. – И как это вы еще не избавились от него? От меча. Мне же прекрасно все видно.
Я густо покраснела, отворачивая лицо. Еще один сводник выискался. Наташка все уши прожужжала, теперь и этот. А сам целоваться лез. И как я могла его перепутать с Дэном? Единственное объяснение, что я тогда болела.
– И что это тебе видно?
– Для Хранителя чувства и желания гостей как на ладони, Маша. У вас обоих…
Я поспешно перебила Хранителя:
– Откуда ты знаешь мое имя? Я ведь не говорила.
– Это просто. В моем мире предо мной любой гость – открытая книга. Имя человека находится в поверхностном слое памяти. Не всегда гости приходят в сопровождении хозяев, что же, мне со всеми официально знакомиться? Я читаю и выполняю желания, если хозяин не прислал вместе с меткой гостя иных распоряжений. А ты пришла странным путем. Не то что без метки, а вообще, такое ощущение, что из другого магического сна проникла. Но заклинание Даанэля на тебе было. Мне стало любопытно: кто же ты, нежданная гостья? Я прочел твои желания и начал их исполнять… тем более что это было приятно.
– Но ты вел себя так, словно мы знакомы. Я думала, ты – он!
– Я говорил и делал то, чего ждала прелестная незнакомка. Ты хотела тепла и ласки.
Взгляд и улыбка Нэля меня нервировали. Так, пора менять тему.
– А как мы друг друга понимаем? Ну ты ладно, Хранитель, видишь всех насквозь. А я, а принцесса? Мы ведь говорим на разных языках.
– В магических снах языкового барьера не существует. Их часто используют для общения представителей разных народов и рас. Даже один раз сюда приходил король Илан, отец Даанэля, для проведения переговоров с послами соседней державы без лишних свидетелей. На следующий день они просто подписали официальные бумаги, которые содержали достигнутые здесь договоренности, оставив с носом всех противников этого соглашения. Никто так и не понял, каким образом стороны умудрились столь быстро договориться. Никому бы в голову не пришло, что у короля во дворце имеется домашний маг, способный пригласить две делегации в свой магический мир и отсечь временные потоки, чтобы дать им достаточно времени на переговоры. В реальном мире минула одна ночь.
– Это очень сложно, то, что он сделал?
– Да, на пределе его возможностей. Потом несколько месяцев здесь никого не было. Сам Даанэль ездил восстанавливаться в специальное Место Силы.
– А что ты делаешь, когда никого нет? Наверное, тебе очень одиноко? – Сказала и тут же спохватилась: – Прости мою бесцеремонность.
– Одиноко? – звонко рассмеялся Хранитель. – Разве может быть одиноко ветру, воде или деревьям? Я же не человек.
– А мне показалось… у тебя человеческие эмоции. Ты так смотришь на меня, и в тот раз…
– Личность принца Даанэля – часть меня. Я могу быть им… а могу не быть. – Моей щеки коснулся ласковый ветерок, игриво скользнул по шее, плечу, руке. – Чтобы дотронуться до тебя, мне вовсе не обязательно пользоваться телесной оболочкой. Откуси от плода с моего дерева – и я почувствую вкус твоего поцелуя. – С ветки прямо мне в руки упал румяный персик. Я подняла голову. Невероятно, на одном дереве спелые персики и нежные большие цветки. – Вот так-то, Маша. Ты мне очень нравишься. Я могу сказать тебе это без стеснения. У меня его нет. А от него ты вряд ли дождешься этих слов.
Я замерла:
– Почему?
– Потому, что он человек. И он король. Слишком много претенденток, слишком много лжи и лицемерия вокруг него. Лишь раз он был по-настоящему влюблен… и обжегся. С тех пор никого не подпускает к себе слишком близко. А теперь и вовсе считает себя не вправе любить. Его единственная искренняя привязанность – сестра, которую он растил с семи лет, заменив ушедшую мать. Жениться намерен по политическим мотивам, чтобы скрепить своим браком союзнические отношения с соседним королем.
Нэль замолчал, глядя вдаль. Я, закусив губу, переваривала сказанное им. Собственно, чего я ожидала? Все так и должно быть. Но все равно горько.
– У него есть невеста? – все-таки решилась на вопрос.
– Невесту ему подыскал еще отец три года тому назад, когда он стал наследником престола. Но Даанэль все тянул, ссылаясь на туманное предсказание, полученное им в день совершеннолетия. Дескать, ждет неких потрясений, которые случатся с ним и приведут к истинному выбору спутницы жизни и всего жизненного пути. Причем эти два выбора напрямую связаны. Не сделает ошибки в личной жизни – его ждет великая судьба. Оступится – жизнь покатится под откос. Отец не мог категорически настаивать. К предсказаниям Прорицателя в королевской семье относятся очень серьезно. Как правило, они сбываются. Потом, после коронации, Даанэль сам начал склоняться к скорейшей женитьбе. Предсказание не торопилось исполняться, а наследник державе нужен. Возможно, Прорицатель ошибся. Но первое время ему было не до свадьбы. Управление страной отнимает много времени, особенно у неопытного правителя. Он стал реже приходить сюда и каждый раз жаловался на гору работы и полное отсутствие свободного времени. Что ни на минуту не может остаться один, что ему надоели льстивые речи и подобострастие окружающих…
– Тебя послушать, так несчастный король был готов сбежать от непосильного бремени, – неожиданно раздался над нами голос Дэна. Он стоял, прислонившись к соседнему дереву, скрестив руки на груди. Я вздрогнула и потупилась. Интересно, он много слышал из нашего разговора? А Нэль совершенно не смутился, поднял безмятежное лицо и лениво ответил:
– Так это ж не мои слова. Я только пересказал.
– Ты, как всегда, в своем репертуаре. Нет чтобы поддержать мою репутацию, а ты всячески очерняешь мой светлый лик. Впрочем, спасибо, что развлек нашу гостью.
Дэн присел на траву рядом с Хранителем, и я имела прекрасную возможность внимательно рассмотреть их и сравнить. Как на картинке: найди десять отличий.
– «Нашу гостью», – фыркнул Нэль. – Во-первых, не совсем гостью. Извини, Маша, но статуса гостьи у тебя нет. А во-вторых, не нашу, а мою в данном случае. Если она хоть со следами заклинания хозяина сюда пришла, то ты вообще одному Творцу известно как проник.
– Не поминай имя мое всуе, – отозвался Дэн.
Парни взглянули друг на друга и рассмеялись. Я непонимающе переводила взгляд с одного на другого. Дэн отмахнулся:
– Не обращай внимания. Это мы так шутим.
Наконец Нэль счел нужным пояснить:
– Ну он же Творец этого мира, а я лишь скромный раб божий.
– Из тебя раб… – начал Дэн, а Нэль подхватил и продолжил:
– Как из тебя король.
– Развею, – ласково пообещал Дэн. – И найду наконец приличного, послушного Хранителя.
– Не развеешь, – легкомысленно отозвался Нэль. – У тебя сейчас доступа к потокам нет. А когда доберешься, уже забудешь.
– Вот так и живем, – вздохнул, повернувшись ко мне, Дэн. – На все у него готов ответ.
– А я как ты.
– Хоть бы стол накрыл. Не стыдно перед девушкой?
– Ой, в самом деле, что это я? – смутился Нэль. – Вам вино, какое?
– Мне мое любимое, а Маше… на свой выбор давай, ты же у нас Хранитель, должен знать предпочтения гостей.
Нэль покосился в мою сторону:
– С предпочтениями у нее… как-то не очень. Думаю, это должно понравиться.
Перед нами возник низкий столик, уставленный закусками, в центре красовалась огромная ваза с разнообразными фруктами. С краю примостилось два кувшина, украшенных цветной перегородчатой эмалью, видимо с вином, и кубки желтого металла, опоясанные по краю россыпью сверкающих камней. Парни разлили вино по этим кубкам, синхронно потянувшись, чтобы подать один из них мне. Дэн сделал едва заметное движение бровью, и Нэль убрал свою руку. Мы чокнулись и выпили. Вино действительно оказалось чудесное. Не впустую хвастал Хранитель своим виноградом. Я, потирая руки, устремила голодный взгляд на стол. За что бы приняться первым делом?
– Попробуй вон тот салат, – раздалось с двух сторон.
Я не выдержала, улыбнулась. Они так и будут на пару трогательно ухаживать за мной?
– Не желаешь просветить меня о своем местопребывании в последние два месяца? – небрежно обратился король к Нэлю.
– Я был у Рафаэля, – просто ответил тот. Но видимо, сказанное им имело большое значение для Дэна. Потому что он застыл с вилкой у рта, потом положил ее обратно на тарелку и обернул лицо к невозмутимому Хранителю:
– Очень интересно. Как, позволь спросить, ты к нему попал?
– Открою тебе секрет. Хранители по негласному договору могут посещать миры друг друга. Мы с Хранителем Рэем знакомы уже несколько лет. И он давно звал меня в гости. Посмотреть на творения Рафаэля, которые никто никогда не видел, и поучиться мастерству великого художника. Я счел момент подходящим. Элиа выросла, стала вполне самостоятельной, чтобы обходиться здесь без моей опеки, а ты был занят своими королевскими делами. Кстати, я собираюсь продолжить обучение. Ты ведь не будешь против?
– Разумеется, нет. – Король помолчал и продолжил тихим голосом: – Я безумно завидую тебе. Покажешь свои новые работы? Наверняка они есть.
В этот момент я почувствовала себя лишней. Неуверенно взглянула на Дэна:
– Может, мне пока погулять? А вы тут…
– Нет, что ты. Мы еще успеем пообщаться. Посмотрю в другой раз.
Мне показалось или король и вправду смущен?
– Расскажи нам лучше, чудесница, как ты проникаешь в мой мир? – разорвал тишину голос Нэля. Парни с одинаково заинтересованными лицами уставились на меня.
– Не знаю. А… что такое? Как я проникаю? – смутилась от такого пристального внимания я.
– Она не знает, – хмыкнул Нэль, многозначительно взглянув на Дэна. – Да будет тебе известно, что ты вошла в магический мир без гостевой метки, и вообще непонятно каким способом. Не через официальный вход, это точно.
– Какой вход? Да она на него даже не взглянула, а прошла напрямую через границу! Как это возможно, не понимаю. Объясни, будь добра.
– Это вы обо мне говорите? – решила уточнить я. – Честное слово, не знаю, что вам рассказать. Ты же сам нас усыпил, и вот мы здесь.
– Хочешь сказать, что не помнишь, как пересекала границу сна? И как ты его отыскала вопреки целенаправленному магическому воздействию? Более того, ты и Силой воспользовалась из моего заклинания.
– Да я ничего не делала, уснула – и вижу сон.
– Интересно, – хмыкнул Дэн. – Жаль, что я не умею определять спящие магические способности людей. Может статься, все жители вашего странного мира потенциально сильные маги. А может, это ты такая… особо одаренная.
Я поморщилась. Обычно словосочетание «особо одаренный» употребляется у нас в несколько… ином смысле.
– Наверное, это случайно вышло.
– Случайно? Ты не понимаешь, о чем говоришь! Я, например, не умею проникать в стационарные магические сны без приглашения хозяина и не знаю никого, кто бы умел это делать. А ты прошла сама и провела за собой меня, как бесплатное приложение. Даже не задействовав сознание. Как ты выразилась, «уснула, и вот мы здесь». И Хранитель тебя немедля не выставил, даже, наоборот, заигрывает. А вот меня мой мир не признаёт за хозяина.
Дэн, прищурившись, смотрел на Нэля, который занимался тем, что задумчиво проращивал травинки вокруг моих пальцев. Я передвигала руку на новое место, но и там трава начинала подозрительно быстро расти. Мне уже было смешно. Как ребенок, честное слово. И щекотно. Парень вдруг вскинулся, поднял ясные глаза на Дэна и встал:
– Совсем с вами забыл. Мне же к мельнику надо.
– Что такое? – заботливо поинтересовался король.
– У него пополнение в семействе.
– Уже?
– Ага, когда я вернулся, роды уже начинались.
– Все в порядке?
– Да. Здоровый малыш. Хочу навестить.
– Иди. Передавай мои поздравления. Обеспечь им там все условия.
– Не учи ученого! – Сосновая шишка, невесть откуда взявшаяся в руках Хранителя, метко угодила королю в лоб. Тот невнятно выругался и швырнул шишку обратно. Попал в ухо. Припечатал: «Квиты!» – и показал кулак. Нэль, потирая ухо, церемонно поклонился мне:
– Надеюсь, в другой раз ты придешь без этого зануды.
И, не дожидаясь ответной реакции, растворился в воздухе.
Дэн, смеясь, обернулся ко мне:
– Похоже, ты ему понравилась.
– Да, он мне это сказал, – опустила я глаза.
– Даже так? А тебе здесь нравится?
– Очень. У тебя замечательно красивый и уютный мир.
– Спасибо за комплимент. Я старался сделать это место идеальным для отдыха. Работал несколько лет, созидая, расширяя границы, благоустраивая.
– Наверное, на это ушло много сил?
– Да, немало, но мне нравилось создавать свой мир из ничего. Это была моя любимая игрушка. Проба сил и способностей: смогу или нет? А потом случилось несчастье, и игрушка стала единственным способом спасти сестру.
– Спасти? С ней что-то случилось?
– Ты хочешь услышать эту историю?
– Да, конечно. Мне…
– Интересно, – закончили мы вместе с Дэном и рассмеялись. – Тебе все всегда интересно. Как маленькому любопытному зверьку.
– Еще бы. Когда я еще встречу настоящего короля? А так будет о чем в старости рассказывать внукам.
– О, внукам! Ну если так, то придется рассказать. При общей скудости вашего мира на чудеса, пусть хоть сказки живут. Только придется начать издалека, иначе ничего не поймешь. – Даанэль деловито скинул толстовку, предварительно осведомившись. – Ты позволишь? – остался в футболке и положил голову мне на колени, тут же закрыв глаза. – Я буду рассказывать, а ты плети венок, говорят, у тебя хорошо получается.
Я зарделась. Неужели узнал у Нэля? Но как? Ведь они наедине не общались?
– Рассказал, куда он денется, – эхом отозвался на мои мысли Дэн. – Теперь понятно, почему ты смотрела на меня такими глазами. Ха! Желания он исполнял. Хотя… я его понимаю. – Король приоткрыл глаза и одарил меня таким взглядом своих черных бездонных глаз, что мне показалось, он сейчас… – Ты венок плетешь? – последовал неожиданный вопрос.
– Так ты еще ничего не рассказываешь, – парировала я. – Ой! А цветов-то нет!
Дэн скосил глаза на расстилающийся вокруг зеленый ковер, обреченно вздохнул:
– Нэ-эль! – И тут же под моим восхищенным взором поляна начала покрываться разнообразными цветами. Я хихикнула: шутки Хранителя мне нравятся.
Первый же заползший на ногу вьюнок я решительно сорвала и приготовилась внимать королевскому рассказу.
История, поведанная Дэном, навевала грусть. Его мать была из старинного обедневшего дворянского рода, чьи владения находились на границе с землями эльфов. Эльфийская составляющая крови появилась два поколения назад, когда младшая дочь барона Ниара вышла замуж за эльфа. Случай довольно редкий, поскольку обычно Перворожденные к людям относятся холодно и отчужденно. Но знакомство этой пары было необычным. Прадед Дэна был тяжело ранен во время набега дроу, а девушка нашла его в лесу и сама выхаживала. Когда он поправился, то остался с людьми, не в силах покинуть свою любимую. Эльфы вообще очень трепетно относятся к чувствам и уважают любой выбор своего соплеменника, но брак был неравен по канонам обеих рас, и жить среди Перворожденных человеческой женщине было бы тяжело. Дети у эльфов большая редкость, даже в смешанных браках, поэтому за их долгую совместную жизнь на свет появилась лишь одна дочь.
Мать Дэна родилась во втором поколении этого странного семейства и несла в своих жилах четверть эльфийской крови. Ее дед-эльф после смерти жены ушел обратно в эльфийские земли. Перед уходом он сказал, что примет любого из своих человеческих потомков, если в ком-то из них проснется зов крови.
Происхождение юной белокурой красавицы Лесиали – матери Даанэля, которая встретилась с королем Иланом во время его поездки по стране, сыграло непоследнюю роль в том, что королевой она не стала, несмотря на все усилия и волю короля.
В этом месте я не выдержала и все же озвучила свои предположения по поводу законности рождения Дэна. Надо было видеть, как он взвился. «Что?! Я бастард?! Думай, о чем говоришь! Если бы это сказал мне мужчина, я бы убил его на месте – и был полностью в своем праве!» На мои попытки оправдаться: мол, я же не нарочно, ты сам сказал – Дэн криво усмехнулся, вздохнул и махнул рукой: что с тебя взять? Потом пояснил, что отец женился на матери вторым браком, после смерти королевы Саллии, которая умерла при родах, подарив королю долгожданного наследника – принца Ларта. Закономерно, что Государственный совет воспротивился решению короля жениться на представительнице никому не известного бедного дворянского рода с окраины королевства. Притом что вокруг полно самых родовитых и выгодных невест. Полугодовые распри и подковерные игры все же закончились свадьбой, но с условием, что новая жена короля не будет коронована и дети от нее потеряют право на престолонаследие. Сломать традиции и склонить общественное мнение оказалось не под силу даже королю. За восемнадцать лет совместной жизни он так и не смог этого сделать, и оба Дэновых родителя расплачивались за ошибку молодости. Все-таки ошибку, как показала жизнь. Любовь, не получившая общественного одобрения, принесла мало радости обоим. Супруги любили друг друга, но разница в статусах и следующее из этого чувство вины всегда стояло между ними.
Пока принц Даанэль был маленьким, не понимал этого, но со временем стал замечать, что отношение к его матери и к нему самому неоднозначно. Если старший брат проходил полный курс обучения, как наследник престола, то младшему принцу не уставали напоминать, что прав на престол он не имеет и никогда их не получит. Собственно, его это устраивало более чем. Глядя на постоянно занятого брата, он радовался своей свободе и ценил ее. Любил живопись и учился рисовать сам. Мечтал сбежать и податься в подмастерья к великому художнику современности – эльфийскому мастеру Рафаэлю, который брал учеников независимо от расовой принадлежности, по одному критерию – наличию таланта. Побег был уже тщательно спланирован мальчишкой, подготовлен и должен был состояться после празднования его десятилетия, когда родилась Элианель. Естественно, пришлось отложить планы до лучших времен. Но буквально вслед за этим событием случилось то, что определило дальнейшую судьбу Даанэля, – начали пробуждаться его способности к магии. Папа-король, узнав о даре сына, быстренько пристроил его к делу. Обучение принца всем видам магии проходило в условиях строжайшей тайны и только наиболее преданными людьми. Как показало время, такая политика себя оправдала. Магические способности юного принца оказались весьма неслабыми, и король планировал использовать их для своей власти. А потом состоялось первое покушение на жизнь обоих принцев. Четырнадцатилетний Даанэль спас себя и брата, применив свои магические способности, чего никак не могли ожидать нападающие.
А еще через три года ушла мать. Тихо. Молча. Попрощалась с детьми и ушла к эльфам. В ней проснулся голос эльфийской крови, и она не смогла противиться ему. Такое нередко случалось с полукровками, но с квартеронами почти никогда не бывало. Даанэль понял, что если он срочно что-то не предпримет, то его семилетняя сестренка просто зачахнет от тоски по матери. Отец сам переживал свое горе и нагружал себя работой по максимуму. Он взялся за реализацию сразу нескольких давно задуманных проектов, чтобы меньше думать об ушедшей жене. Во дворце он почти и не появлялся. Старшему брату – наследному принцу – пришлось взвалить на себя немалую долю королевских забот. А младшие принц и принцесса оказались фактически предоставлены сами себе. Девочка никого не подпускала к себе, за исключением Даанэля, и искала в нем ту заботу и ласку, которую ее сверстницы вдосталь получали от своих матерей. Семнадцатилетнему парню вместо свиданий и развлечений, полагающихся по возрасту и статусу, пришлось проводить большую часть времени со своей маленькой сестренкой. Тогда-то и начал Дэн водить сестру в свой магический сон, назвав это место Даан’Элией. Хранитель Нэль часто заменял принца, когда тот сам не мог прийти. В те годы эта троица накрепко сдружилась, обзавелась своими маленькими тайнами, и принц уже не мыслил своей жизни без сестры. Каждый вечер, чопорно распрощавшись под взглядами нянек и гувернанток, Дэн украдкой подмигивал сестренке и уходил в свои покои. Оба ложились спать как ни в чем не бывало… и до утра устраивали себе самые невероятные приключения и забавы в Даан’Элии. Так что Элиа выросла при самом непосредственном участии старшего брата.
Чем ближе было его двадцатипятилетие, тем больше он беспокоился о предстоящей разлуке с ней. Отец планировал отправить магически одаренного сына в Университет – единственное учебное заведение для магов. И вот за год до предполагаемого поступления случилась трагедия, которая привела младшего принца на трон: старший принц умер в результате отравления. Яд оказался на страницах старинной книги, взятой братьями в королевской библиотеке. Оба увлеченно читали ее и спорили весь вечер, а ночью почувствовали недомогание. Придя в себя спустя неделю, Даанэль узнал, что его брат скончался на третьи сутки. Сам он проболел два месяца, но в итоге поправился. Лекари пришли к единодушному мнению – его спасла эльфийская часть крови, содержащая в себе природный антидот к различным ядам. Только тяжелая болезнь позволила ему избежать обвинений в убийстве наследника престола. После смерти старшего сына король Илан сильно сдал и целиком посвятил себя борьбе за обеспечение будущего оставшихся двоих детей. Речь шла не о чем-нибудь, а о пресечении династии, поскольку других прямых наследников королевского рода не осталось. Даанэль в это время по настоянию короля спешно изучал науки, необходимые для наследника престола. Заниматься приходилось дни и ночи напролет, наверстывая упущенные годы. Политика, дипломатия, экономика, которые никогда его особо не привлекали, теперь стали основными занятиями молодого человека. Он распрощался с мечтами об Университете и окончательно забросил художественные занятия. Зато приобрел привычку рисовать на полях. Отец, воюя на юридическом поприще, постепенно приучал подданных к мысли, что принц Даанэль – будущий король. Сам он угасал на глазах. Никакие лекари, никакая магия не помогали человеку, который не хотел жить. И вот полгода назад король Илан покинул этот мир. На смертном одре он объявил свою последнюю волю – на престол должен вступить его сын, принц Даанэль. Король умер – да здравствует король!
Пока Дэн рассказывал мне о своей жизни, я успела сплести несколько разных венков, подбирая цветы по расцветке или форме. Закончив, он надолго замолчал. Мне даже показалось, что он уснул. Я тихо сидела, перебирая пальцами льнущие ко мне травы и цветы и вглядываясь в самые прекрасные в мире черты. От нахлынувших чувств щемило сердце и щипало глаза. К моему сожалению, наваждение слишком быстро закончилось, потому что парень тряхнул головой и поднялся. Осмотрел поле моей деятельности и заявил, что сим волшебным творениям самое место в королевской сокровищнице. Потом мы, посмеиваясь друг над другом, перемерили все венки и пошли гулять вдоль реки, разговаривая ни о чем. Я все ждала: а может, поцелует? Попутно вспомнила, о чем давно хотела спросить:
– Дэн, можно задать нескромный вопрос?
– Нескромный?
– Да.
– Даже боюсь предположить, что ты сочла нескромным вопросом.
– Дэн!
– Ладно, давай свой нескромный вопрос.
– Ты ведь никогда не бреешься, потому что в этом нет необходимости. Отчего так?
– А-а, это, – отмахнулся Даанэль. – Мне столько раз задавали этот вопрос, что я давно перестал считать его нескромным. Это шутки эльфийской составляющей моей крови, так мне в свое время объясняли.
– Э-э…
– Ну ты представляешь себе бородатого эльфа?
– Нет. Я вообще их не представляю. Та фотография не в счет.
– Верно, откуда? Так вот, у эльфов не растут борода и усы. Вообще. Вот эта черта досталась мне в наследство от прадеда. Золотистые эльфийские локоны матери были перебиты сильными генами отца, и вообще, необычайная красота эльфов растворилась в человеческой крови (я хотела возразить, что это не так, но не решилась), но кое-что из эльфийской анатомии дошло и до меня. Шутка о безусом юнце, вступившем на престол, была самой популярной после моей коронации.
– Достали, наверное.
– Было немного. Я их отвадил.
– Как? – заинтересовалась я.
– Да так, слегка ускорил рост волос на лице самым ретивым, да еще сделал пару раз замечания, что выбриты плохо.
– Да, чревато с тобой связываться.
– Конечно. Я вообще не стеснялся применять магию в отношении тех, кто выражал недовольство. По-тихому, конечно. Никто не должен был догадаться, что подавляющее большинство мелких (и крупных тоже) неприятностей моих недоброжелателей происходило по моей вине.
– Подавлял инакомыслие? А ты жесткий правитель.
– Ага, тиран и деспот. Маша, мне жаль это говорить, но наше время здесь на исходе.
– В самом деле? Я и не заметила. У нас там уже утро?
– Раннее, еще есть время просто поспать.
– Нужно найти выход.
– Не обязательно. Когда кончается магическая Сила, вложенная в заклинание, ты возвращаешься автоматически, выходом пользуются, если нужно прервать сон раньше времени.
Мы побрели под сень деревьев, каждый думая о своем. Когда окружающее начало покрываться туманной дымкой, я спохватилась и еще успела крикнуть в пространство:
– До свидания, Нэль! Спасибо за все!
– До встречи! – донеслось в ответ. – Я буду ждать тебя!
Глава 11
Предсказание
Невелика штука предсказывать будущее; вы лучше попробуйте разгадать настоящее.
Моя подушка зашевелилась, отчего я мгновенно проснулась. Открыла глаза, пытаясь в темноте понять, на чем это я лежу. Поняла. Стало… неловко. Приподняла голову.
– Прости, я не хотел тебя разбудить. Спи. Еще рано, – раздался шепот у самого уха. Ну правильно. Лежу-то я практически уткнувшись носом в шею Дэна, головой на его плече. А моя рука – поперек его груди. А нога… ой. Поспешно начала сползать с парня. – Не суетись. Все нормально. С магическими снами это вечная проблема – тело человека непроизвольно движется. Контроль можно обрести только с опытом. Потому мы с Элией старались никого из прислуги на ночь не оставлять в своих покоях, чтобы подозрений не вызвать.
Теперь понятно, почему он советовал не раздеваться. Я все же подтянула к себе свои конечности и смущенно отодвинулась. Дэн начал подниматься.
– Ты встаешь?
– Да. А ты еще поспи.
– Знаешь, я выспалась.
– Значит, общевойсковой подъем! Оп-па!
В свете зажегшейся свечи он легким движением соскочил с кровати, подпрыгнул на месте, переворачиваясь в воздухе и вставая на руки. Сделав несколько шагов на руках, он изогнулся, чтобы вернуться в нормальное положение, но при этом ногой задел большую расписную вазу, стоящую на миниатюрном круглом столике у входа. Я сжалась, ожидая звона разлетающегося вдребезги фарфора. Звона не последовало: в последний момент Дэн успел встать на ноги и подхватить вазу буквально в пяти сантиметрах от пола.
– Тесновато! – последовал его комментарий. Потом он аккуратно водрузил вазу на место и обернулся ко мне. Я во все глаза смотрела на короля: сон продолжается? В ответ на мою реакцию на его лице расцвела шальная улыбка. – Жизнь прекрасна! – С этими словами он, насвистывая, отправился в ванную.
Между прочим, мог бы девушку пропустить первой. Проходя на кухню, я заметила рядом с Наташкиными еще парочку туго набитых спортивных сумок. Нехорошие подозрения закрались в мою душу.
Страшная догадка терзала меня до выхода Дэна из ванной. Проследив за моим нервным взглядом, он взмахом руки растворил сумки в воздухе, бросив на ходу:
– Это уже неактуально.
Вот и гадай теперь, что это было.
На завтрак я приготовила селянку. Это омлет по фирменному бабушкиному рецепту. Сначала до хрустящей корочки поджаривается нарезанный кусочками хлеб. А потом заливается яично-молочной смесью, приготовленной по принципу «молока побольше, побольше», так чтобы только все это связалось яйцом. Получается нежнейшее блюдо, которое я с детства люблю.
Подошедший Дэн одобрил предложенный завтрак, взялся за приборы и задумчиво начал рассматривать меня. Очень задумчиво. Чтобы хоть как-то сломать неловкое молчание, я стянула с пальца перстень и протянула его владельцу. Он молча принял кольцо и, крутя в руках, медленно заговорил:
– Я хочу поблагодарить тебя. Без твоей помощи я бы не встретился с сестрой. Для меня это очень важно. Единственная связующая нить. Знаешь… все это очень странно.
– Что?
– То, что происходит со мной. И… твое неожиданное умение проходить в мой магический мир. – Дэн еще раз с сомнением окинул меня взглядом.
– Я же говорила…
– Да я тебе верю. Это и беспокоит. Мне вспомнилась твоя фраза насчет судьбы, которая свела нас тогда, на дороге. Судьба. Ты веришь в нее?
– Даже не знаю. Ты имеешь в виду божественное вмешательство? Так я в этом плане неверующая.
После этих слов Дэн покосился на меня и чему-то хмыкнул.
– Ну если судьбу считать богиней… люди клянут ее, обвиняя в своих невзгодах. А между тем человеку всегда дается право выбора пути. Только редко кто им пользуется. Что же хотела она сказать мне? – Дэн неожиданно весело усмехнулся. – Сегодня будет шанс узнать.
– Да? – искренне изумилась я.
– Да! – Дэн допил свое вино, скомкал кружевную салфетку и встал. – Сегодня я планирую посетить нескольких гадалок. Сейчас еще рано, так что идем работать, а позже я поеду. Где тебе удобнее расположиться с учебниками?
– В принципе все равно. Писать же ничего не надо. Так что могу хоть на кровати.
В ответ на мои слова брови короля изумленно вскинулись.
– Да-а, – протянул он. – Ты будешь первой девушкой, которая на моей кровати готовится к экзаменам.
Я бы покраснела от таких намеков, но вовремя вспомнила:
– Маленькое уточнение. Это МОЯ кровать. И я на ней часто готовлю свои задания.
– И то верно. Пойдем, наложу заклинание.
Мы привычно уселись в кресла, и я смело протянула руки. Повторное наложение заклинания не требовало много времени и в беспамятство меня не отправляло. Легкое приятное головокружение – и через пять минут я была готова к штудированию экзаменационных вопросов, а Дэн собрался засесть за свои таинственные тома. Он уже потянул свои руки из моих, но я придержала их:
– Подожди. – Момент показался мне подходящим. Пока король в хорошем настроении, есть надежда. – Я хотела предложить тебе, то есть попросить… в общем, пригласить… на свадьбу со мной… сходить, – закончила я совсем тихо и неуверенно, потому что на его лице отразилась целая гамма чувств. Я что-то опять ляпнула?
– Что-о?!
– Ну свадьба у подруги, а мне идти не с кем, – неохотно пояснила я. Может, у них запрещено появляться в обществе неженатым парам? Тем более на свадьбе. Блин, так и знала, что он воспримет это в штыки. Громкий смех прервал мои невеселые размышления. Я подняла глаза на Дэна, который сидел напротив, потирая лоб правой рукой.
– Прости. Я в вашем мире неврастеником стану. Шарахаюсь уже от всего. Мне показалось… неважно. Так, говоришь, свадьба подруги? У вас девушка не может прийти на свадьбу без сопровождения?! – Вопрос звучал утвердительно.
– Да нет. Что за глупости? Может, конечно. Просто там же такое гулянье, много незнакомых людей, все наверняка будут пьяные… и потом возвращаться глубокой ночью. Страшновато.
– Я могу тебя встретить. Ты позвонишь, я закажу такси. Или заранее скажи, во сколько вернешься.
– Так ты не пойдешь? – Скрыть разочарование в голосе мне не удалось. – Я думала, тебе будет интересно побывать на нашем празднике.
– Ну не знаю, интересно ли мне будет. Если у вас на улицах на всеобщее обозрение выставляются картины с полуголыми женщинами, и это считается нормальным, никого не шокирует и воспринимается абсолютно спокойно, то чего же ожидать на свадьбе?
– Дэн! Что ты себе напридумывал про наше общество? Какие полуголые женщины?
– Маша, я не слепой! По улицам уже ездил и ходил. В каждой второй витрине! Изображения женщин, мужчин – практически раздетых и в самых непристойных позах!
– Боже мой, Дэн! Это же реклама! Кто на нее смотрит-то? Да всем до фонаря эти картины! В магазин идут за покупками, а не плакаты рассматривать. А вот если ты встанешь перед такой витриной и начнешь на нее пялиться, это точно сочтут ненормальным.
– На что ты намекаешь?
– На то, что ты собирался не выделяться из толпы! А сам, судя по всему, только это и делаешь.
– Так. Дискуссия окончена. Я не могу за неделю поменять взгляды на жизнь. Я не могу передвигаться по городу за ручку с тобой, советуясь по поводу каждого шага и слова. Для этого у меня слишком много дел.
– Значит, не пойдешь? Ну и ладно, попрошу кого-нибудь проводить. Хоть Мишку.
– Я не сказал, что не пойду. Только спросил, чего ожидать на свадьбе.
– Забудь! – Мой ответ был резок. Я обиделась и разозлилась.
– Маша, – вздохнул Дэн, – стоило устроить этот разговор ДО того, как я наложил заклинание. Ты опять ведешь себя как неуравновешенный подросток. Расскажи спокойно, как у вас проводят свадьбы, и я приму решение, идти или нет. Отпускать тебя одну мне действительно не хочется.
Я постаралась взять под контроль свои эмоции. Судя по недоброму взгляду, он готов снять заклинание немедленно, если я не угомонюсь.
Дэн внимательно выслушал мой рассказ о церемонии бракосочетания и дальнейшем гулянии. Когда я сказала, что максимум, что может быть, это неприличные шутки на тему брачной ночи и плодородия или игры с намеками, заметил, что подобные свадебные развлечения – обычное дело у всех сословий и рас его мира, не исключая холодных эльфийских аристократов.
– Если дело обстоит так, как ты рассказываешь, я пойду. Какова принятая форма одежды для подобных случаев?
– Мужчины обычно ходят в костюмах. Таких же, как твой вчерашний.
– Странно, я думал, это деловой костюм.
Я задумалась. Действительно, не странно ли, что в одном костюме у нас могут пойти и на деловую встречу, и на свадьбу? У большинства мужиков такой костюм вообще в единственном экземпляре, висит в шкафу на все случаи жизни. Вот женщины же не ходят в вечерних платьях на экзамены или на работу? И как сие объяснить королю? Дэн с интересом ждал, что я ему отвечу. Очевидно, напряженная работа мысли отражалась у меня на лице.
– Э-э, как бы тебе сказать? Да, костюм, это деловая форма одежды. Но в то же время далеко не каждый ходит на работу в костюме. Скорее, только небольшая прослойка бизнесменов и служащих. Для всех остальных это одежда для торжественных случаев. Часто на праздники ходят в костюмах черного цвета… Не знаю, Дэн, я никогда не задумывалась об этом и в мужской одежде разбираюсь слабо. Главное, чтобы было красиво и человеку шло.
– А ты в чем собираешься идти? – Дэн окинул меня взглядом, полным сомнения. Наверное, представил на празднике в джинсах и свитере.
– У меня есть вечернее платье. Длинное, до пола, – успокоила я его.
– Интересно будет посмотреть, – улыбнулся он в ответ. – Давно я не бывал на празднике в качестве гостя. Но мне нужен хороший портной.
Я запустила руку в волосы, напряженно соображая, где у нас можно найти портного, да еще непременно хорошего.
– Дэн, ведь куча одежды продается. Зачем тебе обязательно шить костюм у портного?
– Я и так смирился с тем, что мне приходится носить одежду, сшитую не на меня. Могу я хоть на празднике почувствовать себя человеком?
– А что, есть какая-то разница? – Не понимаю, чего он вдруг уперся?
– Огромная, поверь мне. Сама убедишься, когда увидишь.
Забегая вперед, могу сказать, что я в этом таки убедилась! О да! А сейчас пообещала подумать, где найти портного, не забыв предупредить, что портные у нас женского пола. Дэн на это заявление хмыкнул и сказал, что готов потерпеть. Потом мы обсудили вопрос с подарком. Я перечислила бытовую технику, посуду и прочие возможные варианты. Король фыркнул и сказал, что это по-мещански и он на подобные мелочи размениваться не будет.
– Хорошо, предложи свой вариант.
– Э-э… – Дэн задумался. – Как-то мне раньше не доводилось придумывать свадебные подарки. От короля получают земли, титулы, привилегии. О мелочах заботятся секретари или… секретари, наверное. Не знаю, не интересовался. Мое дело – дать или не дать разрешение на брак, а чем одарить молодоженов…
– Дать разрешение на брак?! – Сказанные безразличным тоном слова покоробили и возмутили меня. – У вас, чтобы пожениться, нужно получить разрешение короля?
– Не всем, разумеется. Только дворянам. Причем возможные браки представителей высшего дворянства король рассматривает лично.
– Это что, такая особая привилегия?
– Нет, дорогая, это политика. Это земельные наделы. Это налоги и пошлины. Это звания и титулы. За каждым отпрыском аристократического рода стоят власть и деньги. Корона не может пустить на самотек такие вопросы.
– На самотек? Это ты так называешь любовь?! Что будет с влюбленными, получившими отказ? Сколько сердец будет разбито? Сколько их ты разбил?!
– Не стоит обвинять меня. Я свою долю не выбирал. Такова жизнь. Дети аристократов зачастую помолвлены с рождения. И они об этом прекрасно осведомлены. Так что иллюзий не строят. А любовь… столь непостоянное чувство. Сегодня есть, завтра нет. Брак же заключается на всю жизнь.
– Вот потому аристократы и обзаводятся любовницами и любовниками! – Я постаралась вложить максимум презрения в свои слова.
– Во-первых, дорожащие своей честью не обзаводятся. А во-вторых, в жизни не поверю, что у вас с вашими нравами этого нет! – не менее презрительно и ехидно ответил Дэн. А потом спохватился и буквально простонал: – Маша, вот опять. Ты провоцируешь меня на ссору. Сворачиваем общение. Я придумал, какой подарок преподнести молодоженам со своей стороны. Озвучь необходимую сумму, я дам деньги, чтобы ты купила подарок на свой выбор. А от меня лично они получат… королевское благословение.
От этих слов я буквально выпала в осадок. Ой, зря Наташка сподвигла меня позвать его с собой. Чую, эта свадьба надолго запомнится всем – и молодоженам, и их гостям. Ведь он там непременно что-нибудь выкинет. Ну представьте, выходит перед всеми король, встает в величественную позу и начинает толкать речь. Со словами «Встаньте на колени, дети мои…» он простирает над ними руки и начинает нести чушь о… черт его знает, как он собрался давать свое благословение! Видимо, мои мысли были написаны крупными буквами на лбу, потому что мы одновременно тяжело вздохнули, с досадой глядя друг на друга, а потом Дэн тихо заговорил:
– Ты считаешь меня полоумным? – Я чуть честно не ляпнула «да». – Иногда мы так далеки от понимания друг друга, а мне казалось, ты достаточно узнала меня, чтобы не делать поспешных и ложных выводов. Королевское благословение – это не просто слова, точнее, я могу вообще ничего не говорить. Это дар королевской семьи, которым владеет каждый, носящий Раэл Танн. Пара, получившая личное благословение короля, сохранит свои чувства на всю жизнь и никогда не расстанется. Не будет измен, не будет напрасных ссор. Мир и гармония будут царить в их доме. По древней традиции король, даже случайно попавший на свадьбу – неважно, чью, пусть и крестьянскую, – всегда дает благословение брачующимся. Разве твоя подруга откажется от такого свадебного дара?
– Нет. Прости, Дэн, я была неправа. Но как ты это сделаешь на глазах у всех?
– Посмотрим по обстановке. В идеале мне достаточно остаться с молодыми без лишних глаз на пару минут, но если не выйдет, что-нибудь придумаем. Со стороны это выглядит очень красиво, – улыбнулся Дэн. – Забавно. Давать благословение тайком мне еще не доводилось.
После мирного окончания наших переговоров (вот черт, и чего меня под этим заклинанием всегда тянет на скандал?), мы засели за работу. Дэн с сосредоточенным видом что-то штудировал за столом, а я из природного упрямства (и заклинание, наверное, помогло) все-таки влезла со своими учебниками на кровать. Не фиг на фиг! Моя кровать – неважно, что сейчас она выглядит по-королевски. Если его это задевает, мог уйти на кухню. Не ушел же? Значит, пусть терпит.
Три часа пролетели в молчании. Каждый был занят своим делом. Или упорно делал вид, что занят (это я про себя говорю).
В начале двенадцатого, как и обещала, приехала Наташка. Дэн к тому времени снял иллюзию с квартиры и переоделся, заявив, что встречать гостей в домашней одежде ниже его достоинства. Как оказалось, правильно сделал. Потому что Наташка была не одна. С ней приехал Мишка. Когда я увидела, кто заходит следом за моей подругой, чуть в обморок не упала. Пока они раздевались, Наташка улучила минутку и прошептала мне, что она сама не ожидала такого поворота дел. Мишка сегодня ночевал у Ольги, а утром, как настоящий джентльмен, вызвался помочь ей привезти тяжелые сумки. Отвертеться не получилось.
Ситуация складывалась весьма и весьма пикантная. Атмосфера напоминала затишье перед бурей. Мишка был несказанно удивлен столь неожиданной встречей. Наташка смотрела на меня виноватыми глазами. Дэн, стоявший рядом, своих эмоций не выдал ничем. Парни смерили друг друга взглядами, но рук не подали. Обычно шумный Мишка был на удивление тих. Король ровным голосом поздоровался с моими друзьями, спросил, как Наташа устроилась на жительство, а потом вкрадчиво поинтересовался, почему она не осталась здесь. Судя по лицу Мишки, ему эта мысль до сих пор в голову не приходила. А теперь пришла. Потому что он кинул на меня полный понимания и ехидства взгляд и хотел высказать свои догадки, которые бы точно привели к взрыву. Но Наташка не растерялась (вот молодец-то) и обстоятельно пояснила, что у Ольги просторнее и ближе ездить на учебу. Не знаю, убедила ли эта ложь двоих присутствующих индивидов мужеска полу, но оба сделали вид, что поверили. После чего Дэн сослался на срочные дела и незамедлительно отбыл в неизвестном направлении. Я осталась на растерзание Мишке. Тот проводил короля внимательным взглядом и спросил:
– Этот тип тут что, днюет и ночует? – И еще наглости хватает. После того что сказала Наташка, у меня не осталось и капли сожаления о своем вчерашнем отказе.
– А с чего это тебя так интересует? Ты свой выбор сделал, не так ли?
– Да я так спросил. Не понимаю, зачем ты вчера сочиняла истории про братьев?
– Знаешь, Миша, есть такая пословица: «За двумя зайцами погонишься…» Дальше продолжить или сам все поймешь?
– Не парься, Маш, все я понял. Для опоздавших охотников зайцев не осталось.
– Ничего ты, балда, не понял. Нет здесь ни охотников, ни зайцев. Не бегает он за мной. Наташ, пошли чай пить, – позвала я подругу, которая прикинулась ветошью, что-то сосредоточенно перебирая в своих сумках.
– Ну, значит, ты за ним.
– А его, друг мой, зайцем никак не назовешь.
На кухне внимательный Мишка сразу углядел откупоренную бутылку вина и бокал. Блин, с этой иллюзией никогда не знаешь, что где окажется. Вроде же все убирала. Или нет?
– О, винцо попиваете? То самое? Тяпнем?
– Поставь, где взял! – обломала я его. – Не собираюсь я среди бела дня пить. Мне еще работать и работать.
– Фу, какая ты. А уж хвастала! Раздразнила, а попробовать не даешь! Для Да-анила бережешь? – растягивая гласные, насмешливо проговорил Мишка.
– Сейчас в лоб дам!
– Дай, если достанешь, кнопка, – еще поддразнил он.
– Достану. Я скалку возьму!
– Ого! Имей в виду, скалка – атрибут жены.
– Да вы что все, нарочно меня бесите сегодня? То один, то другой! – Захотелось действительно вдарить ему чем-нибудь тяжелым.
– Так я не первый? Жалость какая.
– Наташка, уводи его поскорее, а то я за себя не отвечаю! Меня ж Ольга не простит, если я его покалечу.
Еле высидев во время чаепития, я поспешила выпроводить гостей. Не слишком вежливо, особенно если учесть, что Мишка таки внял голосу разума и замолк. Только посматривал в мою сторону с невеселой усмешкой и какой-то грустью в глазах, что ли. Мы с Наташкой потихоньку договорились встретиться завтра, чтобы согласовать версию для родителей на тему ее ухода к Ольге. Заодно решили пробежаться по магазинам, купить подарок на свадьбу. Едва ребята вышли, квартира преобразилась и вернулась в состояние «а-ля королевские палаты». Это что-то новенькое. Видимо, Дэн усовершенствовал иллюзию.
Чтобы дать выход накопившемуся напряжению, я принялась за домашние дела. Замочила белье в королевской ванне, хмыкнув на получившуюся картинку. Забавно. А что делать – белья куча, в таз не поместится. Одного постельного после болезни – воз. Потом пошла убираться. Блин, горничной себя чувствую. К тому же здесь столько экзотических финтифлюшек, что неизвестно, переживет ли это великолепие мою уборку. С опаской взялась протирать пыль среди статуэток на камине. А ну как разобью? Что у меня в реальности сломается? Погодите-ка. Я удивленно смотрела на тряпку, которой напрасно возила по каминной полке. Нет здесь пыли. Вообще. Так. А в комнате? Точно знаю, где пыль должна быть. Под кроватью. Закинув свисающее шелковое, отороченное кружевами покрывало на постель, полезла под кровать. Ага, уборка отменяется. Ни пыли, ни крошек, ни малейшей волосинки. Ничего. Везде сияющая чистота. Как будто люди здесь не живут. Досадно. Хотя логично. Это же иллюзия. Грязи здесь и не должно быть. Она в квартире осталась. Тьфу ты, и чего ему вздумалось вернуть иллюзию после ухода моих друзей?
Ладно, с полчаса позанимаюсь, чего зря драгоценному заклинанию пропадать, а потом примусь за стирку. Надо до возвращения Дэна закончить.
Через полчаса я и забыла о мокнущем белье, с головой уйдя в книги. Очнулась спустя… ой! Время пролетело незаметно, измеряясь для меня не минутами, а обведенными в кружок выученными билетами. До того увлекательно оказалось читать, запоминая на ходу. Только обведя красным кружком последний в списке билет, я удовлетворенно потянулась и вспомнила о несделанной работе. Никуда не денешься, надо идти стирать. Заколов волосы на затылке и с тоской оглядев объем работ, принялась за дело. Машинки нет, приходится на руках. Опять все костяшки пальцев сотру. Резиновые перчатки я не люблю, неудобно, делают их здоровые, как на мужиков. И стирки накопилось. Если бы не король, я бы еще на тех выходных постирала. А с ним все не до того и неудобно как-то заниматься такими делами. Ему небось невдомек, по какому волшебству белье становится чистым или ковры – вычищенными.
Через пять минут пришлось открыть дверь ванной и исхитриться закрепить портьеру, чтобы не загораживала свежий воздух. Было жарко и душно от парящей воды. Раздеться, что ли? Напевая себе под нос услышанную вчера новую песенку из репертуара «Руки вверх», из-за шума текущей воды ничего вокруг не слышала и не замечала.
– Маша, что ты здесь делаешь?! – раздался над самым ухом возмущенный голос Дэна. От неожиданности я вздрогнула:
– С ума сошел? Напугал меня до смерти! Мог бы постучать предварительно. Или хоть кашлянуть.
– Я стучал. Безрезультатно. Ты что здесь устроила? – обвел рукой парень помещение, остановив заинтересованный взгляд на мне. Хорошо, что я все-таки не стала платье снимать.
– Стирку, – безнадежно ответила я. – Или не видел никогда, как стирают?
– В королевской ванне?! Нет, не видел. – Да он же смеется надо мной. – Маша, ты меня уморишь, честное слово!
– Что тут смешного? Мне вообще не стирать?
– Ты. Устроила. Стирку. В королевской! Ванне! Понимаешь? – еле выдавил он от смеха. Тут уж и я не выдержала, присоединилась к веселью.
– Дэн, кончай ржать. Ну что мне было делать, если белья много? В тазик не лезет.
– Ой, не могу! – не унимался король. – Этой ванне триста лет! В ней совершали омовение мои деды и прадеды – короли. За свою долгую жизнь с подобным неуважением она сталкивается впервые.
– Ну хватит уже! – Я обтерла полотенцем пену с рук и ткнула его кулаком в грудь. – А то я сейчас рассержусь. Сам виноват, зачем иллюзию вернул? Уборку не сделаешь, и стирать нельзя, как выясняется.
Дэн, еще посмеиваясь, окинул меня взглядом, задержавшись на волосах:
– У тебя пена.
– Где? – схватилась я за голову.
– Вот здесь. – Он протянул руку, коснулся моих волос надо лбом, что-то поправил там и, наконец, продемонстрировал на пальцах клок воздушной пены. – А еще кудряшки.
– Кудряшки?! – чуть не взвыла я и метнулась к зеркалу. Как я могла забыть? Стоит мне побыть в условиях повышенной влажности – и надо лбом на абсолютно прямых волосах начинают завиваться смешные мелкие колечки. Ненавижу! Вид при этом у меня становится ну очень глупый, детский и какой-то наивно-беззащитный. Деревенская Дуня просто. Причесать, срочно причесать и ободок надеть!
– Что ты делаешь? Зачем? – непонимающе уставился на меня Дэн и даже протянул руку, чтобы помешать мне, но остановил ее на полпути. Правильно сделал, а то получил бы расческой по пальцам.
– Затем! – хмуро отозвалась я. – Не люблю. Просто наказание какое-то.
– Такая красота! Все испортила, – разочарованно отозвался король. Что, обломилось бесплатное развлечение? Он мне еще будет рассказывать о красоте этих бараньих завитушек.
Удовлетворенно оглядев выпрямленные прядки, я обернулась к безмолвно стоящему Дэну:
– Придется твоей бесценной ванне еще потерпеть. Мне достирать надо. Или сними иллюзию, если тебя это так задевает.
– Вообще-то я за тобой приехал.
– За мной? – изумилась я. Что-то новенькое.
– Ты мне поможешь в одном деле. Собирайся. Внизу ждет машина.
– Дэн, я не могу вот так сорваться. У меня стирка стоит, и учить кучу всего. Я еще не обедала. И собираться долго. И вообще.
– Маша, твоя помощь была частью нашего договора, – напомнил Дэн. Серьезно так.
– Помню, – ответила я, отворачиваясь. Значит, так, да? Живем по договору? Ладно-ладно, ваше величество. Я тебе все припомню. И поцелуи с отказами, и твои рисунки, и Даан’Элию, в которую ты фиг без меня пройдешь, и наш договор. – Сейчас соберусь. А стирку…
– Да что ты зациклилась на этой стирке! Считай, что ее уже нет, – раздраженно пробурчал он, направляясь в ванную.
– Как это нет? – Я привстала на цыпочки, чтобы увидеть, что он там делает. Дэн, брезгливо морщась, достал из воды двумя пальцами простыню, провел вдоль нее рукой, и мне на руки полетела абсолютно сухая, чистая и глаженая простыня:
– Держи.
За две минуты я получила свое белье в первозданно чистом виде. Но не все. Дэн еще выловил из изрядно поредевшей кучи свою рубашку, которую давал мне во время болезни. А на остальное прищурился и сказал, что это я буду стирать сама, позже. И не в ванне!
– Даю на сборы пять минут. Суть дела расскажу по дороге.
Я метнулась в комнату, бормоча под нос: «Ну Дэн, ну кудесник, может, ты мне и уборку проведешь?»
– Что ты говоришь? – раздалось сзади. Ага, и слух еще хороший. Не король, а золото.
– Говорю, что у тебя отлично получается вести домашнее хозяйство. Откуда у тебя эти знания и на кой они тебе, королю, сдались?
– Я тоже задавался этим вопросом, когда проходил раздел бытовой магии. А преимущества оценил позже, в условиях походной жизни. Когда мои друзья выезжали, беря с собой вьючную лошадь (а то и повозку) для перевозки тюков с одеждой, мне было достаточно захватить пару перемен костюма, а выглядел я в результате лучше их. Все не уставали удивляться моей чистоплотности и аккуратности.
– И никто не догадывался?
– Нет. Решили, что это отличительный признак королевской крови.
– То-то я гляжу, твоей одежды грязной не видать, – говорила я, на ходу натягивая одежду. Те самые джинсы и свитер. Король уже попривык к моему «неприличному» виду, поэтому выбор одежды остался без комментариев. – Дэн, дай мне еще пять минут – накраситься.
– Это что, жизненная необходимость?
– Ты же считаешь что-то приличным, а что-то нет? Вот это из той же оперы. Выйти в общество ненакрашенной – для меня неприлично. – В точку попала. Даанэль сморщился, но свои дополнительные пять минут я получила.
Спускаясь по лестнице (Дэн упорно недолюбливал лифт и почти им не пользовался), он шуганул кучку парней между шестым и седьмым этажами. Те расположились в кружок с пивом и орешками и над чем-то громко ржали. Оглянувшись на меня и жестом велев притормозить на полпролета выше площадки, король подошел к ватаге и что-то тихо сказал им, указывая на усеянный мусором пол. Веселую компанию как ветром сдуло, лишь один задержался и рванул не вниз за остальными, а вверх мимо меня. Дэн поманил меня, и мы продолжили спускаться.
– А что ты им сказал? – полюбопытствовала я.
– Что мое терпение на исходе. Увижу этот мусор при возвращении, заставлю съесть всю раскиданную скорлупу. А увижу их в количестве больше трех за раз, помогу спуститься.
– Круто! Так сразу и поверили?
– Да они тут почти каждую ночь собираются, этот водит, – ткнул он наверх. – Мы уже пересекались пару раз. Так что поверили.
Самое интересное, что, когда мы возвращались, Дэн все-таки проверил результат уборки. Я увязалась из чистого любопытства. Площадка сверкала. По-моему, ее не только подмели, но и пол помыли. Король вынул из внутреннего кармана ручку и блокнот, черкнул: «Благодарю», выдрал листок и, свернув его, сунул в щель одной из дверей седьмого этажа.
Таксист, дожидавшийся нас в машине добрых полчаса, не выказал и тени недовольства. Вежливо поприветствовал меня и тронулся, не спрашивая адреса.
– Так куда мы едем? – тихо спросила я Дэна. Тот не ответил, а что-то зашептал и повел рукой.
– Можем говорить спокойно, он нас не услышит.
Я покосилась на таксиста, который вел машину, даже не оглянувшись на слова короля.
– Что ты с ним сделал?
– Заклинание незначительности. Он теперь считает, что мы говорим о пустяках, вроде обсуждения погоды. – Дэн расстегнул «молнию» куртки и вытащил из-за пазухи что-то блеснувшее в лучах солнца. – Приколи это к свитеру.
Я посмотрела на то, что он мне протягивал. Брошь в виде цветка лилии, очень изящная, по-моему серебряная с позолотой на кончиках лепестков.
– Это артефакт, слабенький, но большего в данном случае не требуется. Он настроен на то, чтобы человек, с которым ты будешь общаться, все свое внимание сосредоточил на тебе.
– И кто этот человек? Зачем мне его внимание? – осторожно спросила я, колеблясь, выполнять ли указание.
– Гадалка. Ты едешь узнать свое будущее.
– Ты кого-то нашел?! Настоящую колдунью?
– Предполагаю, что да. Вот сейчас и проверим.
– А почему ты сам к ней не сходил?
– Я был у нее два раза. Впустую. Меня не приняли, сославшись на ее отсутствие.
– И ты думаешь…
– Думаю, что она меня почувствовала и почему-то избегает встречи. Ты пройдешь к ней под видом обычной клиентки и скажешь, что хочешь погадать на… да на что хочешь. О чем бы ты хотела узнать?
– И она расскажет о моем будущем? Это будет не выдуманный бред?
– Ну полную гарантию я тебе не дам, но думаю, на что-то она способна. Суть не в этом. Пока она занимается с тобой, я смогу приблизиться незамеченным, чтобы поговорить. Как только увидишь меня, сразу уходи. Дальше я буду действовать один.
– А если ты ошибся?
– Значит, после посмеемся.
– Надеюсь, все пройдет нормально.
– Если произойдет конфликт, я смогу тебя защитить. Главное – не оставайся там дольше необходимого. Сразу уезжай. Машина подождет.
После его слов мне стало и вовсе не по себе. Если он говорит о возможном конфликте, значит, дело не пустяк. Во что я ввязалась? Дэн проследил, как я прикалываю лилию подрагивающими руками, осторожным движением поправил ее и легонько щелкнул ногтем.
– Амулет активирован. По твоим эмоциям я буду знать, все ли в порядке: – Дэн нахмурился: – Что-то ты слишком волнуешься. Я понимаю, что… ох, мы же заклинание не сняли. Давай руки. – Сжав мои пальцы, Даанэль заглянул мне в глаза. – Не переживай, если бы это было опасно, я ни за что не стал бы просить тебя о помощи. Сильного мага я бы почуял с улицы. Так что отнесись к этому как к развлечению.
Ага, хорошо говорить. А мне страшно. Я знаю Дэна и потому не боюсь его магии, а тут незнакомый человек. Неизвестно, чего ожидать. Да и вообще, ходить по гадалкам мне еще не доводилось. Но после снятия заклинания все же полегчало, обостренные абсолютной памятью чувства сразу успокоились. Руки перестали дрожать, я даже хихикнула, думая о предстоящем. Интересно, а хрустальный шар у нее есть?
Мы приостановились у обочины, Дэн подал мне купюру для оплаты гадания и выскользнул из машины, сказав, что ближе пока подходить не будет, чтобы не спугнуть гадалку. Таксист проехал дальше по улице и припарковался у неприметного деревянного дома. Я вылезла из машины и неуверенно направилась к высоким воротам. Подошла к калитке, взялась за большое железное кольцо. Руку обожгло холодом. Надо было рукавичку надеть. Спешно стукнула. И смех и грех. К гадалке иду. Спустя полминуты хлопнула дверь, заскрипел снег под ногами.
– Кто? – раздался какой-то детский голос.
– По объявлению. К гадалке, – затаив дыхание, сообщила я. Может, меня и вовсе не пустят.
Но калитка распахнулась, явив моему взору девочку лет двенадцати в накинутом на спортивный костюм пуховике. Она окинула меня взглядом и скептически хмыкнула. Ну да, еще одна дуреха жаждет чуда.
– Заходите. Мама сейчас придет.
Я только крякнула в ответ. Ожидала таинственных личностей, а тут обычная девчонка. Меня провели в дом, велели снять обувь и шубу и подождать в гостиной. Дом был старый, с узкими дверями и множеством небольших комнат. Небогато, но чистенько. Девчонка сразу удалилась в боковую комнату, и оттуда донеслись звуки модной мелодии. Я балдею. Это дом гадалки или как? А где чучела, сушеные мыши и прочий колдовской инвентарь?
– Катерина! – раздался голос от дверей. – Ты опять гостью бросила? И выключи магнитофон, мешать будет.
– Ма, мне уроки надо делать. Она только что пришла.
В комнату вошла высокая женщина средних лет. Не цыганка, как я опасалась. Обычная, русская. С усталым лицом. Поздоровалась и позвала меня за собой. Музыка сзади стихла. Мы прошли в смежную комнату, с занавешенным плотными шторами окном, двумя креслами и невысоким круглым столиком, на котором стояла деревянная шкатулка. Вот это уже больше похоже на обитель гадалки. Женщина указала мне на кресло:
– Садись. Деньги вперед.
– С чего это? – изумилась я.
– Я говорю всю правду, некоторым не нравится, платить потом отказываются, – коротко пояснила она.
– А если вы мне ничего не скажете?
Женщина усмехнулась:
– Ну что-то все равно скажу, только не обещаю, что ты услышишь то, что хотела бы слышать. На любовь гадать будем?
– Как вы узнали?
– Тут и гадалкой не надо быть. О чем еще девушка хочет знать в восемнадцать лет. Да с таким взглядом.
Ух ты! Она и с возрастом не ошиблась. Моя внешность ее не обманула. Черт, похоже, Дэн был прав. Я протянула купюру, надеясь, что денег будет достаточно. О цене-то я не осведомлена. Она молча взяла, сунула в карман:
– Погадаю, тогда сумму определю. Сдачу отдам, не бойся, мне чужого не надо.
Почему-то я ей поверила. Женщина мне нравилась.
– А как вы гадаете?
– Сначала по руке попробуем, потом видно будет.
Я протянула ей руку, она взяла ее, крепко зажмурилась, потом моргнула несколько раз и пристально уставилась на мою ладонь. Повертела ее, посмотрела под разным углом, потребовала вторую руку. Провела ладонью над одной рукой, над другой и начала погружаться в транс. Ее голос стал отрешенным, как будто говорила она для себя, да так тихо, что еле разберешь слова:
– У тебя впереди двойная жизнь. Все скоро определится. Вижу свадьбу. Две жизни, двое мужчин. Один – высокий, русый. Голос у него красивый. Давний знакомый. Он спасет тебя. Ты будешь с ним. Второй – черноволосый, черноглазый, очень непростой. Твоя судьба. Твоя боль, твое счастье. И с ним ты будешь.
– Мне предстоит выбирать? – выдохнула я. – Одного из них?
– Нет у тебя выбора. Будут двое.
– Вы с ума сошли! – не сдержала я возмущенного крика. – Что значит двойная жизнь? Муж и любовник?
– Не кричи, – поморщилась женщина. – Криком тут не поможешь. Я сказала, двойная жизнь. Два мужа. Но в разных местах. Один – здесь, а второй… – Гадалка моментально вышла из транса, бросила мои руки и вскочила: – Черноглазый. Черноглазый мужчина! Ты кого привела?! А ну убирайся! Прокляну!
Я встала, хлопая глазами. Испуганная женщина заметалась по комнате, что-то бормоча себе под нос и размахивая руками. Потом она подскочила ко мне и попыталась вытолкать из комнаты. Сделать это ей не удалось, потому что в дверях возник Дэн.
– Маша, быстро уходи. – Он закрыл меня от разъяренной гадалки. – Успокойтесь, я вас не трону.
Проходя по гостевой комнате, я кинула взгляд на комнату девочки. Та спокойно сидела за столом, листая учебник, и даже не оглянулась. Она что, не заметила Дэна и криков не слышала? Я бегом оделась и пулей выскочила на улицу. Такси стояло на своем месте. Едва я села, водитель тронулся со впечатляющей скоростью.
– Мне…
– Я знаю, куда вас отвезти. Данил Сергеевич распорядился, – успокоил меня мужик. Данил Сергеевич? Неслабо! Его уже таксисты знают. Меня потряхивало. Неожиданная яростная вспышка такой спокойной и благожелательной женщины-гадалки меня напугала. А то, что она мне сказала… бред сивой кобылы! Что значит, двое мужей? Мишка и Дэн? Сомнений не было, она про них говорила. Но Мишка! С какого перепугу? Не, он мне нравится, конечно, но как друг. Я люблю и ценю его, мы давно знаем друг друга. Но замуж? Ерунда. И Дэн. Мы будем вместе! Сердце радостно подпрыгнуло, но тут же угасло. На фоне остального сказанного этот факт столь же маловероятен, как и все это предсказание. Чего я так разволновалась? Может, она наврала с три короба, а я сразу уши развесила. Туману напустила про двойную жизнь – два мужа, в двух местах. Это мне предлагается из мира в мир бегать на свиданки к мужьям? Вот так веселуха! Высокоморальная девушка, ничего не скажешь.
Пока я ехала, голова распухла так, что мысли уже из ушей лезли. Надо успокоиться, вот вернется Дэн, спрошу, можно ли верить сказанному. Только суть ему лучше не рассказывать, пожалуй. Машина тормознула.
– Вы куда меня привезли? – ошарашенно спросила я водителя. Даже испугаться не успела.
– Это ресторан. Тут для вас столик заказан. Данил Сергеевич просил его дождаться здесь. Всего доброго. – Таксист открыл мне дверцу, указал на низкое здание ресторана с уже зажегшейся неоновой вывеской и отчалил. Только войдя внутрь, я сообразила, что забыла заплатить и водитель почему-то не напомнил. Ну Дэн, приколист. Что я в ресторане делать буду? Одета черт-те как, денег с собой мало, да и как вести себя, понятия не имею. В настоящем ресторане я не бывала ни разу. Ко мне незамедлительно подошел одетый в строгий костюм молодой человек и поинтересовался целью моего визита. Я неуверенно ответила, что мне нужно дождаться человека, он заказывал столик. Услышав имя, он оживился, указал гардероб и проводил к столику в небольшой нише. По поводу одежды промолчал. Народу в ресторане было немного, и я не знала, радоваться или нет этому обстоятельству. С одной стороны, хорошо – пялиться на меня некому, а с другой – у персонала на виду. Буду просто так сидеть, ничего не заказав – вежливо вытурят. А может, и невежливо.
Испытать терпение официантов мне не довелось. Обед принесли и без заказа. На мой недоуменный взгляд пояснили, что заказ был сделан по телефону полчаса назад, насчет оплаты я могу не беспокоиться. Оригинальный способ у короля сводить девушку в ресторан. Ага, отправить ее туда одну. Очень весело. Почему мне нельзя было поехать домой? Не успела я взяться за приборы (слава богу, по пять вилок и ножей у тарелки не лежало), как мне принесли записку, точнее, телефонограмму. Незнакомым почерком там было написано: «Маша, обедай, как следует. Ты больше половины дня нагружала организм и мозг. Мое упущение. Нужно восстановить силы. Скоро буду. Дэн».
Я умяла обед и фруктовое ассорти, красиво оформленное на тарелочке. На десерт принесли большой стакан молочного коктейля. Что там было намешано, не знаю, но вкуснота потрясающая. Не выпуская соломинку изо рта, исподлобья рассматривала посетителей и обстановку. Окружающее пространство торжественно-чинное. На столах белые салфетки и сверкающая посуда. Диванчики только в нишах, а у столиков посередине – деревянные мягкие стулья с обивкой в мелкий цветочек. Сразу вспомнился фильм «Двенадцать стульев». Хи-хи, похожи. Среди женщин вечерних нарядов (как мне раньше представлялся поход в ресторан) не наблюдалось. Люди спокойные, уверенные в себе. Никакой студенческой кутерьмы, как в тех кафешках, где я бывала.
– Дождалась? Молодец! – подошел Дэн. Уселся напротив. – Как ты себя чувствуешь? Бокал красного вина, – распорядился он на ходу. – И девушке тоже.
– Голова пухнет, – призналась я. – Как все прошло? Настоящая или…
– Настоящая, – прикрыл он глаза. Почему же тогда такой разочарованный вид? – Она действительно владеет магией. Дар несильный и однонаправленный. Хотя развить бы можно было. Но… она тоже не знает Мест Силы.
– Как же она пополняет свой резерв?
– Так же как и я. Людской энергией.
– Черная магия?
– Не совсем. Я не понял до конца, как она это делает, но утверждает, что собирает выплески Силы в местах скопления людей. Работает на рынке уборщицей и караулит скандалы. Метод интересный, у нас такое неизвестно. Надо будет понаблюдать за ее работой. Это могло бы мне пригодиться. Все лучше, чем так, как я, – опустил Дэн глаза.
– А чего она так испугалась тебя? Ты ей ничего не сделал?
– Не было такой необходимости. Нормально побеседовали. Я ей продемонстрировал свои добрые намерения, сразу успокоилась. А страх – постоянный ее спутник. Она всегда боялась, с детства. Родители увезли ее в Сибирь, вопреки воле бабушки, от которой она и получила свой дар. Та успела ее кое-чему научить и рассказала, как можно пополнять Силу вдали от живительного источника. Но предупредила, что знания эти запретные и пользоваться своим даром нужно осторожно. А уж если узнают о потребляемой человеческой Силе, не миновать беды. Просила помнить об отношении людей к ведьмам и колдунам. И дочь у нее даром владеет, искра уже зажглась. Несчастный ребенок. Никогда в жизни не ощутить природной магии… только грязь людских эмоций. – Дэн помолчал, потом окинул меня внимательным взглядом: – А проклятие она успела на тебя кинуть… в порыве ярости. Да неслабое.
Я поежилась под этим взглядом, пытаясь ощутить невидимое проклятие. Как его почувствовать? И что теперь делать?
– Сейчас сниму, – успокоил меня Дэн. Потом подсел поближе и протянул руку, вроде как обнять, но тут подошла официантка с вином. Они его так долго по капле цедили, что ли? Мы дружно шарахнулись в стороны. Девушка вознамерилась убрать со стола посуду, но Дэн остановил ее и попросил не беспокоить нас в ближайшие минут десять. Та поспешила ретироваться. А король вновь придвинулся, провел рукой по моей спине, нахмурился:
– Я сейчас соберу то, что на поверхности, но одежду дома сразу снимешь и отдашь мне. Я обработаю как следует. Потом постираешь.
Он попросил снять заколку с волос и с легкой улыбкой погрузил в рассыпавшиеся пряди свою руку. Со стороны могло показаться, что мы тут воркуем как голубки. На самом деле я сидела напряженная как струна, а Дэн не просто перебирал мои локоны, но как будто что-то комкал в руке, иногда помогая второй, проводя ею по моему лицу и телу. И неизменно складывал руки вместе, передавая из одной в другую что-то невидимое.
– Дэн, надо было домой поехать, а там и сделать все спокойно. Все же смотрят на нас.
– Нельзя было домой. Ты бы эту заразу по всей квартире разнесла. Я потому и отправил тебя сюда, что ожидал подвоха. А объятиями на глазах людей у вас никого не удивишь. Смотри, что получилось. – Он разжал ладонь, и я удивленно воззрилась на темный комок, шевелящийся на ней. Небольшой, сантиметра три в диаметре, живущий своей жизнью. Внутри плескалась черная волна.
– Что это? – испуганно вцепилась я в его плечо.
– Это, Маша, проклятие и есть во всей красе. Типичное проклятие рода, только Силы она со страху столько вложила, что даже мою защиту пробила. Извинялась, говорит, не в себе была. Из транса да сразу в бой. Почти весь свой резерв досуха истратила. Пришлось даже немного поделиться с ней Силой, а то бы до вечера не дотянула. Сними брошь.
Я выполнила приказание, Дэн взял из моей руки лилию и положил себе на ладонь, рядом со сгустком проклятия. Сначала ничего не происходило, а потом к лилии потянулась тонкая ниточка, еще одна – и через минуту вся брошь была опутана черными подрагивающими нитями. Вскоре они так же стремительно начали исчезать одна за другой внутри украшения. Сама лилия потемнела, серебро как будто состарилось, хотя кончики продолжали гореть золотыми бликами.
– Теперь не вздумай прикасаться к этой броши. Амулет под завязку заряжен заклинанием проклятия. Тот, кто наденет ее, будет проклят до пятого колена.
– Какой ужас! Давай выбросим, – в панике попросила я.
– Зачем выкидывать? В жизни все может пригодиться, – хищно усмехнулся король. – Отличный подарок для врага.
– Дэн, что ты говоришь? – Мой голос неожиданно сел, и я смогла лишь шептать. Разве это он? Тот Дэн, который так дорог мне? – Опомнись! – Я встряхнула его за плечо, пытаясь одновременно заглянуть в глаза.
– Все в порядке, Маша. – Он спрятал брошь за пазуху и сразу как-то ссутулился. Это при его-то всегда прямой спине. – Что-то я устал. Поехали домой.
По дороге мы не проронили ни слова. Я чувствовала, что он не хочет разговаривать, и не приставала, хотя ни на минуту не могла выкинуть предсказание гадалки из головы и жутко хотела прояснить этот вопрос.
Дома Дэн надолго закрылся в кухне с моими вещами, потом принес в ванную и велел тщательным образом простирать, не жалея горячей воды и моющего средства. Мне самой он тоже велел тщательно вымыться, главное внимание уделив волосам, а в воду налив какую-то жидкость, как в тот раз после болезни. Вечер прошел как-то скомканно. Спать, не сговариваясь, мы легли рано. Дэн сказал, что в Даан’Элию сегодня не пойдем, потому как Элии там не будет. Уже лежа в постели и хлопая глазами в темноту, я осмелилась задать мучающий меня вопрос:
– Дэн, если она настоящая гадалка, значит, ее предсказанию можно верить?
– Что она успела тебе сказать?
Прежде чем ответить, я помолчала.
– Что меня ждет двойная жизнь. Я не поняла, что это значит.
– Двойная жизнь? – В голосе короля появился интерес. – Каким способом она смотрела будущее?
– По руке.
Через мгновение вспыхнул огонек свечи со стороны Дэна.
– Дай свою руку, – попросил он. Я протянула ладонь, внутренне вся сжавшись. А вдруг и он увидит… – Очень, очень интересно.
– Что там? – Голос меня не слушался.
– Я не умею видеть будущее, но подобный рисунок уже встречал. Двойная линия жизни…
– Где? То есть у кого, хотела я сказать.
Вместо ответа Дэн погасил свечу и отвернулся. Я уже думала, что он уснул, когда раздался его тихий голос:
– У человека, который почти десять лет бьется над разгадкой собственного предсказания. У идиота, который упорно не замечает, во что судьба тычет его носом. У себя. Но я не понимаю как!
Часть вторая
Близкие люди
Глава 1
Знание – сила?!
Милые бранятся – только тешатся.
Жизнь меняется, когда тебе известно будущее. Когда это знание происходит не просто из житейской логики, а когда вот так – ты знаешь, потому что перед тобой волшебным образом приоткрыта туманная завеса грядущего.
Учась в школе, все мы знаем, что одним летним днем закончим ее: кто-то хуже, кто-то лучше, но закончим все, – вот эти шумные ребята, девчонки и мальчишки, которые ходили в один класс долгие десять лет. Мы знаем, что отзвучит музыка выпускного вечера – и мы разлетимся кто куда. Поступив в вуз, мы опять же знаем, что закончим и его, преодолев непреодолимые, как казалось вначале, гранитные стены науки. А потом найдем работу – кто по душе, кто по соображениям финансовой выгоды. Будем трудиться на своем месте и каждый день мотаться на работу и обратно домой. И, наверное, будем уставать и жаловаться друзьям и родным на несправедливость начальства. А еще мы видим в воображении свою свадьбу, когда невеста в белом платье, и рядом самый близкий человек… И дети будут… и совсем уж в отдаленном будущем – внуки.
Обычная логика жизни, обычные мечты обычной девочки Маши, каких тысячи. А если размеренная жизнь этой девочки вдруг взрывается и превращается в клубок событий, которые со скоростью звука сменяют друг друга? И неизвестно, что ждет ее завтра, а утром она не представляет, чем закончится день. Вот тут самое время задуматься…
После предсказания гадалки я пыталась так и этак прикинуть на себя обещанное будущее. Отбросим эмоции (хотя это ой как нелегко). Есть факт – мне обещано две жизни с двумя мужчинами. Что это может значить? Вариант, что мы будем жить дружной шведской семьей, я отмела сразу, даже не обдумывая. Во-первых, представить этих двоих хотя бы просто живущих в одном пространстве, не говоря уж о таких подробностях, как наша троица в постели, я в принципе не могу. А во-вторых, гадалка сказала «один здесь, а второй…». Не договорила, но этого уже достаточно. Значит, второй будет где-то «не здесь». Самый логичный вариант, что Дэн уйдет в свой мир и у меня будет возможность проходить туда. Здесь я выйду замуж за Мишку, как бы смешно и нелепо это ни звучало, но допустим, что это случится. Там – за короля. Стану королевой? Ага, и королева будет тайком сбегать из дворца, чтобы навестить своего земного мужа. Три ха-ха! Бред и дурдом. Ладно, другой вариант. Дэн уйдет, и я буду видеться с ним во сне, в Даан’Элии (не забываем, что здесь я буду замужем за Мишкой). Исполнив супружеский долг с реальным мужем, я буду переноситься в магический сон и там, хм-хм, заниматься тем же самым с королем. И все в одну ночь!
…Боже мой, о чем мои мысли?! Да я таким манером скоро сойду с ума. И два мужа мне будут грезиться под успокаивающий говор психиатра.
…А может, я сначала за одним побуду, а потом за другим? Все лучше, чем за обоими одновременно.
…Вот черт! Не хочу я замуж за Мишку! Никак – ни вначале, ни потом. Ни одновременно, ни по очереди. Почему, почему она мне это сказала?!
…А может, не Мишка? С чего такая уверенность? Ну высокий, ну русый, да мало ли таких!
…И голос еще…
…Это тоже не показатель…
…А может, и второй не Дэн? Идешь на рынок и выбираешь любого кавказца. Или китайца. Все как один черноволосые и черноглазые. А уж какие непростые!
Тьфу! Я опять мысленно спорю сама с собой. Разгулявшееся под заклинанием абсолютной памяти воображение чертит картины одна пикантнее и невероятнее другой. Все! Не могу больше.
– Дэн, снимай заклинание! Иначе я сейчас свихнусь.
– Поговорим? – Король снял заклинание и остался сидеть напротив меня в кресле. Я решительно кивнула. – Ты в последние дни сама не своя. Расскажи, что тебе наговорила гадалка?
И я поняла, что язык присох к горлу и я опять не пророню ни слова. Не могу. Не могу говорить об этом. Думаю постоянно, но говорить с ним на эту тему не в состоянии.
Уже на следующее утро после посещения гадалки я поняла, что что-то изменилось. Мы с Дэном кидали друг на друга настороженные взгляды. Тайком, по очереди рассматривали друг друга, но разговор по душам не клеился. Стоило кому-то завести речь о предсказании, и оба отводили взгляд. Я подозревала, что Нэль открыл мне лишь малую часть из предсказания Дэна, а на самом деле там все гораздо сложнее. И теперь король сопоставил известные ему факты с последними событиями и пришел к каким-то важным выводам, возможно, относительно меня. Но молчал. Так же как и я. Мы оба что-то знали и мучились каждый про себя. Единственное, на что я решилась, это попросить Дэна показать свою руку. Он не отказался, и я полюбовалась на его линию жизни, раздваивающуюся, как у меня. Тоже двойная жизнь. Одна – со мной, а вторая… с кем-то? От этой мысли сердце приостановилось, а горло сжал спазм.
Я все еще была под впечатлением от посещения гадалки, когда пошла на встречу с Наташкой. И надо же было такому случиться, что за ней опять увязался Мишка. Честное слово, хотела сбежать, как его увидела.
– Что же ты без Ольги? – атаковала я без предисловий.
– А она вся в подготовке свадьбы, у невесты пропадает целыми днями.
Я сердито зыркнула и… смирилась с его присутствием. Что со мной делается? Кошмар. Мишка мой давний друг, а я шипеть и плеваться ядом готова. Особенно как представлю свое замечательное будущее. Зато до меня наконец дошло, что он ведь давно на меня так смотрит, еще с тех пор когда мы в музыкалку оба ходили. А я не замечала. Считала, что это признаки настоящей дружбы. Да еще хвастала всем подряд, что люди не верят в дружбу между мужчиной и женщиной, а зря. Вот вам живой пример – мы с Мишкой. Только что же он, и теперь будет мне намеки кидать? А Ольга? Он ведь с ней… встречается. Подождите-ка. Двойная жизнь! А вдруг и он?
– Миша, дай руку? – вынырнула я из своих мыслей.
Он покосился на меня и протянул ладонь:
– На. Ты сегодня совсем странная, Маша, витаешь в таких облаках, мы уж отчаялись твое внимание привлечь. Ладно бы, со счастливой улыбкой, я бы это понял, так ведь с таким выражением лица идешь, как будто тебе до четверга надо спасти мир.
Я подняла на него растерянные глаза:
– Почему до четверга?
Мишка с Наташкой хихикнули. А я только сейчас заметила, что мы в магазине бытовой техники и мои друзья нацелились на покупку чайника. Схватила протянутую руку и впилась взглядом в Мишкину ладонь. Уф! Нету двойной линии. Только вот какая-то странная черточка присутствует.
– Вот это что у тебя? – ткнула я пальцем.
Мишка сглотнул и уставился на меня:
– Маша, ты не заболела, часом? В хиромантию, никак, ударилась? – Я представила себя со стороны и согласилась с его мнением. – Что ты там узрела-то?
– Да ничего! Наташ, покажи свою. – Подруга хлопнула глазами, но руку дала. Я подозрительно всмотрелась в линии на ладони. Вроде все нормально, но тоже есть ответвление. Или паранойя у меня. Или я такая гадалка. А может, это у всех так? И это нормально?
Так ничего и не поняв, я потащила друзей в отдел посуды. Мне давно нравился шикарный сервиз из французского темного стекла. Сорок пять предметов. Его я и предложила купить от нашей «дружной» компании. Ребята взглянули на цену и сказали, что нам разве что на две чайные пары из этого сервиза хватит.
– Кончайте прибедняться!
На самом деле примерно половина суммы у нас была. Я помахала у них перед носом недостающей частью денег, которые отвалил от щедрот души король, и сказала, что лучшего подарка не найдем. Мишка подозрительно сощурился, а Наташка понятливо подмигнула.
– Откуда деньги? – не выдержал наш гордый кавалер. – Кто-то еще с нами идет?
– Кто-то идет, – согласно кивнула я. – А Ольга не скидывалась?
– Да она им свадьбу бесплатно проводит, какие подарки?! – вскинулся Мишка. Защищает, однако. – Кто идет?
– Данил! – Я прямо взглянула в глаза другу. – А что?
– Ты его с собой притащишь?! – В этом возгласе проявилось все Мишкино отношение к данной ситуации. – С братьями же на свадьбу…
– Ходят, и еще как! – отрезала я. – Слишком ему не понравилось мое состояние, в котором я от Ольги тогда вернулась. Боится, до дому не доберусь. Сказал, лично проследит. – Подразню немного. А не фиг соваться в мои дела!
– Ты соображаешь, что делаешь? – тихо поинтересовался Мишка. – Там же куча народу из нашего города будет. Смотри, донесут родителям.
Об этом я действительно не подумала.
– А я ничего предосудительного делать не собираюсь. Общаться с людьми у нас не запрещено. Думаю, что он даже танцевать не выйдет. – Сказала и мысленно стукнула себя кулаком по лбу. Вот балда! Он ведь правда танцевать не будет. Под нашу-то попсу. И я постесняюсь. Так и просидим весь вечер как два дурака?
Сплавив Мишку с тяжелой коробкой до Ольгиного дома, мы с Наташкой наконец смогли свободно говорить. Но я, стольким желавшая поделиться, поняла, что не могу рассказать одно, не затронув другое. В результате похлопала глазами, прикидывая так и этак, и поведала подруге лишь, что Дэн согласился идти со мной на свадьбу, правда, мы при этом чуть не поругались. Причину разногласий внятно объяснить не смогла (еще бы, как тут объяснишь королевские закидоны), только промямлила, что он требует с меня хорошего портного. А я понятия не имею, в какое ателье сунуться, чтобы не ударить в грязь лицом.
– Слушай, Ольга говорила, что Маринке по ее наводке шикарное платье на свадьбу сшили. Давай у нее и спросим.
– На, звони, – протянула я телефон подруге.
– А сама что?
– Я… это, лучше ты, – отчего-то замялась я. Ага, отчего-то. Аж мороз по коже от всей этой ситуации. Интересно, я теперь постоянно коситься буду на всех действующих лиц из моего предсказания и иже с ними?
– Слушай, что с тобой происходит? Я тебя не узнаю. Что-то случилось у вас с Данилом?
– Если я тебе скажу, ты посчитаешь это бредом.
– Ну, попробуй, я лояльно отношусь к людским сдвигам, особенно, если дело касается моей подруги. – Наташка внимательно посмотрела на меня. – Тебе надо выговориться, иначе получишь нервный срыв. Я же вижу, что ты на взводе. И на Мишку таким волком смотрела, как будто примерялась, каким способом его удобнее убить. Неужели приревновала?
В ответ я невесело усмехнулась:
– Ладно, звони, а потом расскажу что смогу.
Перезвонив Дэну и передав ему адрес искомого ателье, я поведала подруге историю о гадалке. Та, как ни странно, внимательно меня выслушала и совсем не смеялась.
– Вариант, что это пустая брехня, можно не рассматривать, как я понимаю?
– Правильно понимаешь.
– А с чего такая уверенность?
– Ну есть причины. Описание мужей хотя бы. И потом, моя рука. – Я продемонстрировала раздвоение линии жизни. – У Дэна точно так же.
– А ему ты говорила?
– С ума сошла? Что я ему скажу? Дорогой, готовься к свадьбе? Только имей в виду, что у меня будет гарем. Но тебя я, так и быть, назначу любимым мужем, – пропела я жеманным голоском. Казалось, моя голова готова лопнуть от свалившегося знания. Я сжала виски пальцами.
– Не переживай ты так, – коснулась моего плеча подруга. – Это же не конец жизни. Может, ты поняла неправильно. А куда ходила, говоришь?
– Да тут недалеко, – углубившись в свои мысли, я не сразу врубилась, к чему Наташка это спрашивает. А сообразив, испугалась. – Ты что, к ней собралась? Не ходи.
– Почему это? Мне тоже интересно о своем будущем узнать. – Подруга рассматривала свои ногти. – Сколько мне еще своего принца ждать? Девятнадцать лет, а парня нет как нет.
– Как нагадает чего, не до смеха будет.
– Я ж не ты. Двоих мужей быстро к делу пристрою, – засмеялась она. – Одного на заработки отправлю, а второго… – Она мечтательно улыбнулась. – Тебе жалко, что ли? Хочу посмотреть на твою гадалку. С чего это ты так безоговорочно ей поверила.
– Она дорого берет, – только сейчас я вспомнила, что сдачу мне гадалка не отдала.
– Гулять так гулять. Один раз живем.
Выдавив-таки координаты гадалки, Наташка потащила меня в парикмахерскую, заявив, что специально дома полгода не стриглась, чтобы тут сделать хорошую стрижку. Я сникла. Просидеть сиднем в обществе модных журналов больше часа мне не улыбалось, но подруга строго заметила, что надо кому-то следить. Когда рядом находится заинтересованное лицо, стригут лучше и аккуратнее. А потом ненароком кинула:
– Ты ж сама недавно на прическу жаловалась. Вот и постригись за компанию. А то от твоих хвостов все потенциальные мужья разбегутся.
Я открыла рот, чтобы отмахнуться, но тут в моей переполненной впечатлениями голове мелькнула злорадная мысль, что лучшей мести королю за все нанесенные им обиды не придумать. Победно усмехнувшись, я решительно перешагнула порог парикмахерской.
Дура, дура, дура! Боже, какая дура! Я подозревала, что Дэну не понравится, на что и был мой расчет, но такой реакции все же не ожидала. Увидев, как я снимаю шапку, он поперхнулся вином и минуты две кашлял, покрывшись красными пятнами и судорожно пытаясь вдохнуть, так что я даже испугалась. Потом кинул на меня убийственный взгляд и рявкнул:
– Что ты натворила?!
– А что такое? – Я потихоньку начала пятиться обратно в прихожую. Было ясно – грозы не миновать. Попытка сделать хорошую мину при плохой игре не удалась. – Тебе не нравится? А все сказали, что мне идет.
В парикмахерской мне и впрямь объявили, что новый имидж просто потрясающе хорош. И Наташка показала большой палец: мол, класс!
Дэн стремительно приблизился ко мне и рывком развернул к зеркалу:
– Что ты с собой сделала?! Посмотри, тебя же узнать невозможно!
Я вздрогнула, встретив его взгляд в зеркале, но изобразила на лице улыбку:
– Хорошая прическа. Модная. Давно о такой мечтала.
Вывернувшись из рук парня, я отступила в комнату.
– Маша! Ты состарила себя лет на десять! – пошел он на меня, сверля горящими глазами.
Жуткое зрелище – взбешенный король. Я подняла в воздух палец и поинтересовалась:
– От моего биологического возраста или от того, на сколько я выгляжу?
Дэн, не ожидавший такого вопроса, приостановился, а я воспользовалась его заминкой и проскользнула за кровать. Пусть хоть какая-то преграда будет между нами. А то маг все-таки и себя в данный момент не контролирует. Шандарахнет еще какой-нибудь молнией и испепелит на месте.
– От того, на сколько ты выглядела. Но это дела не меняет!
– Это значит, мне сейчас можно дать лет двадцать пять? Вот и прекрасно! Всю жизнь хотела выглядеть постарше.
– Ты соображаешь, что говоришь? Как я теперь должен смотреть на тебя?! Стала похожа на… на… – Дэн выдал длинную фразу на своем языке, в сердцах плюнул себе под ноги и вышел.
Со страшным треском хлопнула входная дверь, заставив дрогнуть и жалобно зазвенеть подвески на люстре. По квартире промчался шквал ледяного ветра, пробрав меня до костей. Невольно зажмурившись, я слышала звуки массовых разрушений вокруг. С кухни донесся звук бьющегося стекла, а в коридоре что-то грохнуло и зашуршало. Портьера рухнула, не иначе. Приоткрыв глаза, я еще полюбовалась на разлетающиеся по комнате белые листы бумаги, обычно аккуратно лежащие на столе у Дэна.
Шмыгая носом, присела на кровать. Ноги не держат. Доигралась. Подразнить хотела и чего добилась? Ох, а если он вовсе не вернется? Дура!
Надо бы встать и оценить масштаб разрушений. На слабых ногах я поднялась и принялась собирать разлетевшиеся листы…
Ликвидация последствий «аварии» заняла несколько часов. В зеркало, где неизменно отражалась моя теперь темноволосая, стриженная по моде голова, старалась не смотреть, но взгляд как будто сам притягивался каждый раз, как я проходила мимо. И стрижка теперь казалась уродливой, и цвет неподходящим. Что я наделала? Не исправить. Кляня себя последними словами, я собирала осколки бокала (хрусталь бьется к несчастью, как известно, хотя я в приметы никогда не верила). Черт! Порезалась. Больно-то как! Подставляя под раненый палец ладонь, чтобы не закапать кровью пол, я поднялась и отправилась в ванную промывать ранку. Кровищи! Можно подумать, вену вскрыла. Ой, не люблю я вид крови. Чем бы замотать? Бинта нет, это точно. О, должен быть пластырь. С лета остался. Стертые пятки у меня вечная проблема. Прижав к пальцу полотенце и поморщившись от пульсирующей боли, пошла рыться в недрах сумочки. И главное – кровь, зараза, не сворачивается никак. Отчаявшись найти пластырь одной рукой, вывалила содержимое сумочки на кровать и начала перебирать гору неизвестно почему оказавшихся там предметов. За этим увлекательным занятием меня застал вернувшийся король. Я так и застыла – с окровавленным полотенцем в одной руке и все-таки найденным пластырем в другой.
– Перекрашивайся. Сейчас! – В мою сторону полетела какая-то коробочка. Рефлекторно дернувшись поймать ее одной рукой, уронила на пол. Мрачно глядя на меня, Дэн поднял ее и упорно сунул мне в руки: – Немедленно!
Я продемонстрировала все еще кровоточащий палец:
– Не могу. Порезалась.
– Нужно промыть. – Тон голоса короля был сухим.
– Уже промывала, кровь все не сворачивается.
– Дай сюда! – Дэн потащил меня в ванную, сунул под воду мою руку. Я прикусила губу, чтобы не шипеть от боли. Он отмыл кровь, осмотрел ранку. – Не дергайся, сейчас вытащу.
– Что? – не поняла я.
– У тебя здесь торчит осколок стекла. Прямо в сосуд угодил, потому и кровотечение не прекращается. Ходячее несчастье какое-то.
– Сам такой, – огрызнулась я и не удержалась от вскрика. – Ай! – Палец дернуло болью, которая неожиданно быстро стихла. Дэн наконец освободил мою руку, и я изумленно наблюдала, как прямо у меня на глазах ранка затянулась и покрылась розовой кожицей.
– Скажи спасибо, что стекло в ране не сломалось, а то бы еще пришлось ковыряться, доставать его.
Я сглотнула, представив веселенькую перспективу:
– Спасибо.
– А теперь берешь краску, и чтобы больше я тебя с этим жутким цветом не видел! Хоть немного исправишь то, что натворила. Жаль, отрастить тебе волосы быстро не получится.
– Слушай-ка, а чего это ты вдруг раскомандовался? Мне моя прическа нравится, так что ничего я не буду перекрашивать. Это вредно. Два раза за день покраситься, да я облысею! И неизвестно еще, что в результате смешения двух красок получится.
– Не будешь?! – подозрительно ласково спросил Дэн.
– Нет. Я не враг своему здоровью.
– Я, видимо, враг. Ты же это нарочно сделала? Мне назло?!
– Тебе, значит, можно было стричься, а мне – нет?
– Я сделал это по необходимости! – вскричал он. – Думаешь, я в восторге от своего теперешнего облика? Но ты! Девушка! Как можно добровольно отказаться от своих великолепных, красивейших волос?! Изуродовать себя! Вместо душистых, густых локонов что мы наблюдаем?! Дурно пахнущие! Неестественного цвета! Огрызки! – Дэн чувствительно дернул меня за свисающую прядь. – Вместо привлекательной девушки, прекрасной в своем естестве, я вижу перед собой вульгарную особу, одну из многих, коими заполонен ваш мир! – Он выплевывал слова, скривив лицо в зло-презрительной гримасе. Я стояла, не смея шелохнуться, как провинившаяся ученица перед грозным директором. Никогда не думала, что он может так орать.
Высказав все, что думает обо мне, моем поведении и внешнем виде, король удалился на кухню, оставив меня наедине со своими мыслями. Я вертела в руках коробочку с краской для волос тона «светло-русый» и предавалась невеселым раздумьям. Мало мне предсказания, еще и разругались вдрызг. Промучившись около часа, не выдержала и пошла к нему. Вход на кухню загораживала толстая, основательная дверь. Заперто. Подняла кулак, поколебалась и неуверенно стукнула:
– Дэн, открой, пожалуйста.
Дверь тихо отворилась, и я вошла. Король с мрачным видом сидел перед полыхающим камином. На меня он не посмотрел. Я встала рядом с креслом, нервно сжимая кулаки и царапая ногтями ладони. Сейчас сглотну комок в горле и начну говорить. И еще один. И этот. Боже, как трудно произнести первое слово.
– Зачем пришла? – не поворачивая головы, равнодушно спросил Дэн.
– Я… хотела сказать… – наконец прорвались слова из моего горла.
– Можешь сесть, – величественным жестом указал он на второе кресло.
– Спасибо, ваше величество! – моментально вспыхнула я. – Вы так добры! – И развернулась на выход, но Дэн схватил меня за руку и в один миг оказался рядом:
– Ну почему с тобой всегда так сложно? – заглянул он мне в глаза.
– С тобой тоже нелегко! – выдернула я свою руку и отодвинулась. Еще одного поцелуя, после которого он скажет, что это была досадная случайность, я не переживу. – Стоит мне шагнуть в сторону от твоих представлений о жизни, ты начинаешь брезгливо морщиться и выговаривать. Дошло до того, что я оглядываюсь в твою сторону каждый раз, как собираюсь хоть что-то сделать. Что тебе до моих волос? Ни одного комплимента по этому поводу я от тебя не слышала! Мне в голову не приходило, что кому-то может нравиться этот мышиный цвет! С шестого класса мечтала перекраситься, чтобы не видеть его каждый день в зеркале. Да что там волосы? Весь свой облик ненавижу. Моль бледная – вот как меня называли в школе! Кто ж знал, что у тебя такие экзотические вкусы? Нравится – надо было сказать. А если нет – молчи! И не лезь в мою жизнь. Мне плевать, что сказала гадалка, свою судьбу я буду строить сама! Завтра пойду к визажисту и подберу макияж поярче! – Боже мой, что я говорю? Я ж совсем не это сказать хотела.
– Ты не посмеешь!
– Посмею!
– Не надо, Маша. Я прошу тебя. – Голос Дэна дрогнул и изменился, ни одной королевской нотки в нем не осталось. – Ты мне нравишься такой, какая есть от природы. В этом вся твоя прелесть. Не убивай ее. – Ну давай же, Дэн, скажи мне. Подтверди, что видения гадалки относительно нас с тобой не сон, а реальное будущее. Где они, те чувства, которые должны привести к браку? – Я не могу видеть, как ты растворяешься в ярких красках вашего мира. Их и так здесь слишком много. Что тебе наговорила гадалка? Из-за нее ты себя так ведешь?
Я сникла и опустила глаза. Не то. Не сказал.
– При чем здесь гадалка? – Не хотелось продолжать этот бессмысленный разговор. Все равно не смогу признаться, что она увидела в моем будущем. Я махнула рукой: – Наложи заклинание, пойду учить.
– Я не смогу сосредоточиться, глядя на тебя сейчас. Давай вернем твой природный цвет волос.
– Сказано тебе, нельзя два раза за день покраситься. Это очень вредно. Как ты вообще нашел эту краску?
– Догадался, где искать, – мрачно усмехнулся Дэн. – Не хочешь красить, давай попробуем магически. Я, правда, не уверен в своей победе над вашим красителем, но постараюсь не навредить.
– Валяй!
Мне уже было все равно. Получусь в крапинку, сам будет виноват. Может, тогда умолкнет? Над моей многострадальной головой он колдовал с полчаса. Сначала молча, а потом что-то злобно шипя сквозь зубы.
– В мой адрес выражаешься? Хоть бы переводил, что ли? – флегматично спросила я. От возни с волосами клонило в сон.
– Просто размышляю, что за извращенный ум у вас придумал такой способ издевательства над женщинами. Ты серьезно подпортила здоровье своих волос. Нарушена структура. Вот и попробуй вернуть все обратно.
Потом он повел меня в ванную, включил душ и показал: мол, наклоняйся.
– Я сама в состоянии намочить голову. Король мне для этого дела не нужен.
– Вот упрямая. Я что, из-за стенки буду магией воздействовать? Самый ответственный момент.
– Интересное дело. А как я раздеваться буду? Или предлагаешь так, в одежде? Все вымокнет.
– И не только вымокнет, еще и краской запачкается. Знаешь, как она сейчас побежит? – злорадствовал Дэн. – Решать тебе. Если не забыла, я все это уже видел, – выразительным жестом указал он на мою грудь. Ах ты гад! – Шутка! Не хочешь раздеваться, давай в одежде, постараюсь аккуратно. – Нет, вы на него только гляньте! Да надо было в синий цвет покраситься! – Ну извини, неудачно пошутил. Давай уже наклоняйся.
Оскорбленно сверкнув глазами, я склонилась над ванной.
– Ниже! – Приказ был подкреплен давлением на шею сзади. Струйки теплой воды защекотали мою кожу. – Стыд-позор! Девице на носу восемнадцать лет, кланяться не умеет.
– Все шутим? Сейчас нарвешься, – хотела сказать я, но вместо этого пробулькала что-то нечленораздельное.
– Разговаривать не советую, наглотаешься этой гадости, придется еще промывание желудка устраивать, – последовал комментарий. Я приоткрыла один глаз. Ужас! Потеки багрово-коричневой краски забрызгали ванну и мощным водоворотом уходили в слив.
Прополоскав меня как следует, Дэн накинул сверху полотенце и вышел со словами:
– Вот теперь можешь сама. Отмывай кожу. А то краситель въестся. И ванну вымой!
После купания я намеревалась завалиться спать, но оказалось, что рано радовалась. Король не собирался оставлять меня в покое. Проинспектировав результаты своего колдовства, он расплылся в удовлетворенной улыбке и предложил свои услуги по скорейшему отращиванию волос до приемлемой длины. В ужасе представив, что завтра проснусь с косами по колено (а кто знает, что в его понимании значит «приемлемая длина»?), я максимально вежливо отказалась, аргументировав это тем, что окружающие заподозрят неладное, не говоря уж о Наташке, которая стриглась вместе со мной. Судя по тому, что настаивать он не стал, но ухмыльнулся нехорошо так, кое-что уже было предпринято и без моего согласия. Ладно, поглядим, если что, я его самого заставлю меня стричь или пригрожу вообще под мальчика в следующий раз обкорнаться. Чтоб знал.
На этом инцидент был вроде как исчерпан, и больше мы к этой теме не возвращались.
Учебные будни потекли ручьем. Наташка, встретившись со мной на следующий день, первым делом поинтересовалась:
– Ну как?
– Никак, – мрачно ответила я.
– Что, совсем плохо? Не отреагировал?
Я только хмыкнула:
– Отреагировал. Видела бы ты, как он орал!
– Как орал? Почему?
– Орал, хлопал дверями и ругался на чем свет стоит. До сих пор вздрагиваю.
– Да, интересная реакция. Ну не расстраивайся. Отрицательный результат тоже результат. Главное – неравнодушен.
– Да мы чуть не передрались! Какие дифирамбы он мне пел про мои шикарные волосы, которые я, дура, испортила.
– Так и сказал – дура?
– Откуда я знаю, он половину на своем языке говорил. Но общий смысл и так ясен. Я уж повиниться хотела, а вместо этого сама орать начала.
Наташка удивленно уставилась, когда я сняла шапку и продемонстрировала результат нашей «беседы».
– Если бы вчера с тобой не была, сказала бы, что ты вообще не красилась. – Я только рукой махнула, пусть думает, что мне пришлось перекрашиваться. – А я ведь сходила к твоей гадалке, – понизила она голос.
– Да ты что? И… как? Не томи, говори уже! – затормошила я ее.
– Ну что тебе сказать. Двоих мужей мне как своих ушей не видать, – притворно вздохнула она. – Но один точно будет!
– Расскажи дословно, что она сказала?
Наташка напустила на себя важный вид и продекламировала:
– Спасая близкого человека, обретешь ты свое счастье.
– И это все?!
– Ну-у я у нее еще всякие подробности выспрашивала. Как клещами тянула. Такое ощущение, что, кроме главного, она ничего говорить не хотела. Короче, высокий и здоровый. Вот и ищу теперь, кого бы такого красивого и здоровенного спасти поскорее. Может, я утопающего вытащу, плаваю вроде неплохо. Брр, из ледяной воды зимой! После такого любой обязан жениться. – Наташка вроде смеялась, но в глазах ее что-то было. – Знаешь, под конец она вообще в себя ушла и всякую чушь пороть начала. Во-первых, сказала, что и спасать мне никого не обязательно, в любом случае за него выйду. А во-вторых, она что-то бормотала про то, что не к добру появился у нас черноглазый человек. Мол, много путаницы и неразберихи принесет в наш мир! Вот тут-то, Машка, я и поняла, что все это фигня! – Подруга усмехнулась и развела руками. А я только больше встревожилась. Последняя фраза гадалки – это ж явно про Дэна. Что она там еще про него увидела?
На этой неделе я два раза была в Даан’Элии. Одна, без Дэна. Потому что он со мной пройти не мог. Как он с досадой пояснил, я слишком напряжена и отталкиваю его, едва засыпаю. Я даже догадывалась почему. Как и он, впрочем. Еще бы, мне укладываться-то рядом с ним теперь было до жути стыдно и неудобно. А все гадалкины слова, которые постоянно крутились в голове.
Оба раза во сне был только Нэль. На мою новую прическу он посмотрел почти таким же взглядом, что и Дэн, но озвучить свое мнение не успел, потому как я поспешила заверить его, что все, что он имеет мне сказать по этому поводу, уже выслушала от короля. Хранитель пожал плечами и рассмеялся:
– Трудно пришлось?
– Нелегко. А вообще-то он мог бы и промолчать. С короткими стрижками у нас ходит половина женщин, и он это видел, знает.
– Его можно понять. В Лаэнтере короткие волосы носят только женщины из низших слоев общества.
Я чертыхнулась про себя. Такой аспект мне в голову не пришел. Получается, что я в глазах Дэна упала к самому подножию социальной лестницы. Король и нищая, ага.
Вздохнув, пояснила Нэлю, что у нас аристократии нет как таковой. А внешний вид и прическу каждый выбирает себе по вкусу. Он живо заинтересовался нашей модой и попросил продемонстрировать ему женскую одежду, объявив, что менять наряды по своему вкусу в магическом сне проще простого. Особого настроения для забав у меня не было, но он так умильно смотрел на меня. И потом… кто же откажется научиться колдовать? Хотя бы во сне. Как объяснил Нэль, все пространство там свито из магических потоков. Управлять ими в полной мере могут только хозяин и Хранитель. Но для гостей предусмотрен механизм поверхностного воздействия. Например, можно выбрать наряд по своему желанию.
– Закрой глаза и почувствуй дуновение ветерка. Чувствуешь?
– Так нет же ветра?
– Ты глаза закрой. Расслабься.
– Я же не маг, вряд ли…
– Расслабься. – Нэль положил мне руки на плечи. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула. Ну раз он говорит… и правда, ветерок, как будто гладит по щеке. – Ага, первый шаг есть, теперь смотри, не открывая глаз, на этот ветер.
– Как это – не открывая глаз? Что я могу увидеть с закрытыми глазами?
– Маша, ну что ты, в самом деле? Головой-то подумай. Твоя телесная оболочка осталась там, в твоем мире, а здесь только разум. Ты во сне. Магическом сне. Здесь же все нематериально. Почувствуй магический ветерок и следи за его перемещениями.
– О, правда вижу. Ветерок… как колебания воздуха в жаркий день.
– Что он рисует?
– Подожди, не пойму. Ягоды! Вишню?
– Открывай глаза.
Моргнув, чтобы глаза привыкли к свету, я обнаружила себя стоящей перед кустом, усеянным спелой вишней на длинных черешках. Я такую ела только в детстве у тетки в Поволжье и в магазинном компоте.
– Можешь попробовать, – предложил мне Нэль. Я сорвала вилочку с двумя тугими, налитыми соком ягодами. Вкусно! Только это оказалась не вишня, а черешня. – А теперь ты. Гость легко может менять то, что касается его самого. Представь себе одежду, в которой хотела бы оказаться, и направь на себя ветерок, только не переусердствуй, а то… ладно, промолчу.
Я зажмурилась, представляя себя в своем деловом костюме. Для затравки, так сказать, и чтобы Нэля сильно не шокировать. Ветерок легко окутал меня своим теплым дыханием.
– Ух ты! – раздался рядом изумленный голос Хранителя. – Это и есть ваша одежда? Женская?
Я оглядела себя. Да, мой костюм серо-зеленого цвета. Классические брюки и приталенный пиджак. Блузку под него можно и не надевать, потому как вырез у него довольно скромный.
– Да, это женский деловой костюм. Я в нем хожу на экзамены. Но одежда у нас очень разная бывает.
– Кхм. – Нэль поедал меня глазами, оглядывая сверху вниз и снизу вверх. – Первый раз вижу женщину в… э-э… покажи еще что-нибудь.
– Хорошо, только ты в обморок не падай. – Я решила продемонстрировать ему свой летний костюмчик из топа и юбки выше колен. Чего уж теперь. Король же пережил, значит, и этот переживет. Приоткрытый рот и подозрительно блестящие глаза были достаточно красноречивым выражением его мнения. Хранитель обошел меня вокруг.
– У вас прямо так ходят… по улицам?
– Летом еще и не так ходят. А сейчас зима, одежда все же скорректирована по погоде.
Потом я показала ему джинсы с футболкой, спортивный костюм и кроссовки, свою длинную юбку с разрезами… Глаза Хранителя разгорались все ярче. Пожалуй, хватит ему впечатлений. Последний раз закрыла глаза и вернула себе белое платье. Нэль шумно выдохнул:
– Да-а! Прямо завидно. Я б на месте Даанэля не спешил возвращаться. Где еще встретишь такие чудеса? И таких девушек, – подмигнул он мне. Перед нами появился столик с огромной вазой, полной черешни. Другого приглашения мне не требовалось, так что я смело приступила к вкусной трапезе.
– Чего-чего, а чудес у нас полно. Только не в вашем понимании этого слова. Нэль, а в реальном мире магия выглядит так же?
– Полагаю, да. Как ты понимаешь, мне в реальный мир хода нет. Точнее, есть, но лучше этого не делать.
– Почему?
– Чувствовать себя неполноценным калекой не очень приятно. А у меня было именно такое ощущение от посещения реальности. Давай не будем об этом. Тебя же что-то другое интересует.
– Да. Я вот о чем. Если я тут так легко обходилась с этими магическими ветерками, то и у себя теперь смогу колдовать?
– Э-э, нет. Здесь сила настроена на то, чтобы ею мог пользоваться любой гость, независимо от того, маг он или нет. В реальном мире магию видит только магически одаренный человек. Что касается тебя, поговори об этом с Даанэлем. Пусть обучит, хоть самым азам. Раз уж у тебя обнаружился магический талант – ты играючи преодолеваешь границу защищенного от подобных вторжений магического сна, значит, его можно развить. Странно, что он еще ничего не предпринял. Элию, например, он почти всему учил сам.
– А скажи мне, только честно, кто из вас придумал для меня это платье?
– Он, – не раздумывая, ответил Нэль. – Это в его духе, отправить девушку сюда в платье по своему вкусу.
– И… много их тут было?
– Ну, – покосился на меня Нэль и потер кончик носа, – были.
– А он ведь говорил, что отправлял меня в другое место.
– Какая разница? Принципы магического сна одинаковы. Думаю, он создал для тебя временный сон, а ты каким-то хитрым способом пришла сюда. Меня это ставит в тупик: как ты нашла дорогу, не бывая здесь раньше?
– Не знаю, честно. А что, если бы Дэн не выбрал мне это платье, я бы оказалась здесь в том, в чем заснула?
– Нет, что ты, – рассмеялся Нэль. – По-твоему, все, кто ходят в магические сны, ложатся спать одетыми? Просто, когда магом, создающим заклинание, одежда не оговорена, выбор оказывается случаен. Скорее всего, ты бы пришла в том наряде, в котором чаще всего ходишь в жизни. А может, наоборот, которого у тебя никогда не было, но ты очень о нем мечтала. Это подсознание решает, как и в обычном сне.
– А он оказался в том, в чем ложился.
– Видишь ли, – задумался Хранитель, – с ним странная история. Возможно, это из-за перемещения в ваш мир, ведь у вас там что-то с магическим фоном не то, как я понял. Но сейчас Даан’Элия выталкивает его как чужого, враждебного мага. Он больше не хозяин здесь. Каждую возможность как-то манипулировать магическими потоками ему приходится отвоевывать. И я ничем помочь не могу. Мне жаль, но это так.
– Почему же тогда я…
– А ты коренной житель своего мира, для тебя все его странности естественны, а потому легко преодолимы. Ты приходишь сюда как обычный человек, гость. Только необычным путем.
На следующий день, вернее ночь, когда я опять пришла без Дэна, никого не было. Я послушала звуки природы: шум ветра в кронах деревьев, щебет птиц, плеск воды, позвала Нэля, но он не откликнулся. Тогда я решила немного подождать, потому что Дэн явно беспокоился и ясно дал понять, что его прежде всего интересуют новости с родины. Может, его сестра придет? Чтобы не терять времени зря, я решила воспользоваться своим одиночеством и поплавать в реке. Потрогала воду – теплая, как парное молоко. Когда еще будет лето и доберусь ли я до воды, а тут вот она, купайся не хочу. Оглядевшись, точно ли никого нет рядом, зажмурилась и вспомнила свой черный закрытый купальник. Если увидят, все же лучше не сверкать бикини. Выбрала тихую заводь, осторожно ступила в воду. Под ногами песок. Боже, какое блаженство! Что особенно приятно – вода чистейшая и никакого мусора на дне. Опять же, на бутылочные осколки не наступишь, что не может не радовать. Просто рай. Добредя до глубины по грудь, оттолкнулась и поплыла. Кайф. Далеко не стала забираться, а то я же не знаю ни течения, ни глубины. Сон сном, а не такой уж я великий пловец, чтобы в незнакомом месте рассекать по реке вдоль и поперек. Интересно, тут утонуть можно? Громкий всплеск неподалеку отвлек меня от таких своеобразных мыслей. Я огляделась вокруг: что это было? Странно, никого.
– Привет, – раздалось позади меня. – Ты и плавать умеешь?
Я тут же чуть и не пошла ко дну. Топориком.
– Нэль! Больше так не шути.
– Извини, я думал, ты меня видела. – Хранитель встряхнул мокрыми волосами, откидывая их назад, и расплылся в улыбке. – А в чем это ты?
– Купальник обыкновенный, – поучительным тоном ответила я. – А у вас в чем… – я осеклась, потому что… – Нэль, ты что, без ничего?!
– Я всегда так плаваю. А что?
– Ну знаешь! – Я лихорадочно начала выгребать к берегу.
– Мне казалось, в твоем мире границы дозволенного гораздо шире. – Хранитель играючи нагнал меня в пару взмахов руками. – Взять хоть твой купальник. Я бы сказал, что ты очень красиво в нем раздета.
– Что-о?! Я на тебя Дэну пожалуюсь, так и знай!
– Хо-хо, напугала, я даже знаю, что бы он сказал, поглядев на тебя в подобном виде. Примерно то же, что и я.
– Он не как ты. Приличный человек.
– Он?! – Хранитель со смехом ушел под воду. Я испуганно посмотрела на то место, где он скрылся, но ничего под водой не увидела. Так, эти шутки не по мне, надо выбираться на берег. Только подумала, как снизу меня обхватили руки. Я аж взвизгнула:
– Отпусти меня! – Терпеть не могу подобные игры в «утапливание» друг друга. Но Нэль не думал тащить меня под воду. Он вынырнул впереди, настойчиво прижимая меня к себе, так что мы оказались лицом к лицу, видимо, прочел панику в моих глазах, медленно разжал руки и демонстративно поднял их вверх:
– Все. Я тебя не трогаю.
Надо же, какой понятливый. И до чего он сейчас похож на Дэна.
– Это ты правильно придумал. А теперь изыди, испарись! А я возвращаюсь домой! – Мое продвижение к берегу как-то затянулось. Полоска светлого песка маячила все еще вдалеке. Что за чертовщина?
– Эй, не злись! – Нэль вновь оказался рядом, но на этот раз он был одет, и еще как! Какие-то кружевные манжеты на длинных рукавах рубашки и вычурное жабо на вороте, на ногах тоже что-то кружевное, в воде не разберешь. Парика с буклями для полноты образа не хватает. – Давай и тебе сделаю подходящий наряд, раз уж ты ратуешь за приличия.
Я не успела и пикнуть, как почувствовала, что меня потянуло ко дну. Потяжелевшие ноги запутались в складках ткани моментально намокшего платья, рукам здорово мешали пышные рукава, а бока сдавило чем-то тесным, так что толком не вздохнуть.
– Вам помочь? – любезно предложил Хранитель, подставляя свое плечо. И как он так легко на воде держится в подобной одежде?
– Иди ты лесом! Сама доплыву.
– Не доплывешь, спорим? Эта одежда не предназначена для плавания. В ней разве что на мелководье плескаться.
– Тогда какого черта ты мне это наколдовал? – задыхаясь и из последних сил держа голову над водой, спросила я.
– Такого… хм, черта, что это единственно принятая форма одежды для купания в приличном обществе.
Не слушая больше моих возражений и слабых попыток сопротивления, он буквально на руках вынес меня на берег, приблизившийся как по волшебству. Впрочем, почему как?
– Нэль, изверг! Сними с меня этот чертов корсет! – пытаясь устоять на ногах и отдышаться, простонала я.
– Снять? С удовольствием, – подступил он ко мне с радостной улыбкой.
– Ох, Нэль! Отстань, Христа ради!
– Кого ради?
– Тебе этого не понять. Ты даже не человек, какого черта тебе от меня надо?
Сама себе напоминая мокрую курицу, я побрела в том направлении, где, помнится, была беседка с выходом. Мокрый Хранитель, с которого откровенно капала вода, не отставал ни на шаг. Пряди волос прилипли к лицу, но он, казалось, не замечал их. Что это у меня на ногах, ботинки, что ли? Пришлось присесть на весьма кстати попавшийся пенек, руками сгрести прилипшую к ногам длинную юбку. Правда ботинки, и конечно же полные воды. А они-то для чего в купальном наряде приличной дамы?
– У тебя такая своеобразная речь, но мне нравится. – Нэль изящным движением опустился на одно колено и принялся расшнуровывать на мне ботинки. – Ты так и уйдешь, даже не узнав новости? Вчера приходила Элиа.
– Почему ты сразу не сказал? Дэн там извелся весь! – возмутилась я. Нэль внимательно оглядывал меня. Было такое ощущение, что он выбирает место, куда бы впиться поцелуем. – Что ты на меня уставился? Говори, и я пойду.
– Да вот любуюсь на мокрое платье, в котором ты так соблазнительно выглядишь, и все жду, когда же ты догадаешься сменить его на сухую одежду.
– Ах ты! Бездушное существо! Хоть бы напомнил! – стукнула я его по плечу. А он искренне рассмеялся и мановением руки организовал рядом уютный костерок.
– А лучше не переодевайся. Сохнуть у костра да в приятной компании – так здорово. Давай греться, и я попутно расскажу тебе новости. – На моих плечах оказалось то ли полотенце, то ли плед. Я, уже зажмурившись, чтобы сменить одежду, недоверчиво открыла глаза. – Не бойся, я тебя пальцем не трону. Неприятие ситуации так и хлещет из тебя во все стороны. Мне этого достаточно, чтобы держаться на расстоянии.
Пока мы сохли и попивали горячее вино, Нэль поделился следующей информацией.
Оказывается, суточное время в наших с Дэном мирах диаметрально противоположно. Когда у нас ночь, в Лаэнтере день. Поэтому принцесса может приходить сюда лишь урывками, во время дневного отдыха, который выдается ей не так часто. А в ее ночное время у меня самая учеба. Да и ночью она не всегда может сюда прийти, потому что в ее покоях теперь дежурит куча придворных дам, якобы полагающихся по статусу единственной наследнице престола, и выдворить их получается крайне редко. Поэтому Элиа, придя где-то через час после моего вчерашнего ухода, успела рассказать Нэлю лишь то, что лорд Дэйтон вернулся во дворец и со дня на день ожидается прибытие эльфийского посольства.
Хранитель говорил, а я смотрела на него и пыталась понять, в чем же заключается то неуловимое отличие его от Дэна. Моложе? Да, но разница некритична. Ведь те же глаза, губы, линия подбородка. У Дэна нет морщин и его лицо не полнее и не суше. Так почему он выглядит настолько серьезнее и взрослее? Вот разве что улыбка. Скупая она какая-то у него по большей части и не касается глаз. А Нэль, если уж улыбается, так во все тридцать два зуба, и в черных глазах пляшут веселые искорки. Неужели и Дэн когда-то был таким, веселым и беззаботным? И тут мне в голову пришла мысль, от которой я застыла, не донеся кубок с вином до рта. А ведь Нэль точно так же подходит под описание гадалки, как и Дэн. Но, в отличие от короля, внимание ко мне он проявляет, и совершенно открыто, не стесняясь. И ее слова, что это будет где-то… Все, я точно схожу с ума.
Выбравшись из сна, я рассказала Дэну новости. Услышав их, он до утра ходил по кухне, отправив меня досыпать.
Поскольку началась сессия на заочном, в свою очную группу я не ходила – и была этому только рада. Встречая меня в коридорах, ребята спешно опускали глаза и смущенно здоровались. Стало быть, заклинание работает. Интересно, надолго ли?
Среди недели у меня случился интересный разговор с Пашкой. Сначала Танька Герасимова потихоньку сообщила мне, что после пятницы Звонок ходит мрачнее тучи, но доставать всех перестал. Как отрезало. Пихнув меня могучим локтем в бок, она хихикнула:
– Хорошо его твой Данил воспитал. – Подружка осеклась и закрыла рот рукой. – Ой, прости, Маш, что я так сказала – твой.
Я только махнула рукой. А расставшись с Танькой, и забыла о разговоре. На следующий день Пашка подкараулил меня около нашей аудитории и, как-то странно глядя, потащил в соседнюю пустующую «поговорить». Я, недоумевая и, честно говоря, побаиваясь, неохотно плелась за парнем. Чего ему от меня надо?
– Машка, ты вообще представляешь, с кем связалась? – начал он, едва за нами закрылась дверь.
– О чем ты? – посмотрела я невинными глазами.
– Знаешь? Ты знаешь, кто он!
– И кто?
– Я не могу сказать! Он… он что-то со мной сделал! Как только я хочу это озвучить, жуткая боль скручивает.
– Так тебе и надо! Если по-другому ты свой язык придержать не умеешь. Получил по заслугам! Сколько людей ты достаешь? Слов не понимаешь. Ведь из-за тебя, урода, хорошие люди страдают!
– Маша, я все уже понял. Клянусь тебе, никогда больше! Только попроси его снять наказание. – Пашка смотрел на меня лихорадочно блестящими глазами.
– Ты теперь не в состоянии гадости говорить, да? Ничего, со временем привыкнешь, что можно по-человечески с людьми общаться. Это только вначале трудно. А потом ломка кончится, глядишь, даже нормальным человеком станешь. – Я не собиралась давать Звонку спуску. Слишком свежи были воспоминания о прилюдных оскорблениях, особенно жгли слова Дэна, что Пашка за один день отнял у меня три года жизни!
– Я не об этом, душа ты невинная. Знаешь, что он со мной сделал? Он же меня… – Пашка зажмурил глаза и даже сжал кулаки, силясь выговорить следующую фразу: – Не могу сказать, – выдохнул он наконец, смахивая пот со лба трясущейся рукой. – Ладно, это фигня. Прошу тебя, поговори с ним, скажи, что я поклянусь чем он захочет. Пусть только снимет наказание!
В дверь кто-то толкнулся, Звонок испуганно обернулся, увидел, что это студенты, и гаркнул:
– Дайте поговорить!
Дальше, видимо, должны были последовать маты, но Пашка только бессильно разевал рот, из которого не доносилось ни звука. Ни фига себе Дэн его обработал! Звонников опять обернулся ко мне, припер спиной дверь и лихорадочно зашептал:
– Я на выходных в ночном клубе такую девчонку склеил! Привел к себе, ну понимаешь, то, се… а-а, не понимаешь, откуда тебе знать! – махнул он на меня рукой. – Так вот… и не смог! Машка, что я теперь делать буду? Он сказал, на пять лет! Я не поверил сразу, а теперь верю. Я ж чокнусь за это время! До двадцати трех лет монахом жить?! Поговори с ним, попроси. А я для тебя что хочешь сделаю!
Пашка вцепился в мои плечи, умоляюще глядя в глаза. До меня с трудом доходило, о чем это он. А когда дошло, стало жутко неудобно, и в то же время хотелось хохотать в голос. Покраснев от сдвоенного чувства, я отступила и замотала головой:
– Нет, Паша, не проси. Раз он так сделал, вряд ли изменит свое решение. А у нас с ним не те отношения, чтобы говорить о таком.
– Маша, я тебя умоляю!
– Сам с ним говори, – отрезала я.
– Я его боюсь, – потупился Звонок.
– Ха, а я, значит, не боюсь? Да с чего ты вообще взял, что он меня слушать будет?
– Будет, он за тебя вон какой разгон устроил, вся группа пришибленная ходит, друг на друга смотреть стесняются, а уж на тебя подавно. Никто не понимает отчего. Машка, откуда он такой?
– Издалека, Паша, издалека. Давай закругляться, а то на пару опоздаю.
Звонников, опустив голову, отошел от двери, потом вскинулся:
– Надеюсь, он тебя… не обижает?
Я фыркнула в ответ – тоже мне защитник.
– Обижает. И я его. Только и делаем, что ругаемся.
– Ты еще с ним ругаешься? – тихо спросил он. – Смелости хватает?
– Куда ж мне деваться? Не думай, он хороший человек.
– «Хороший», – хмыкнул Пашка. – Какая ты наивная. Видимо, не все знаешь.
– Это ты не все знаешь. А мне моего знания уже вот. – Я чиркнула пальцем по горлу, имея в виду сейчас и гадалкино предсказание.
А вечером этого же дня, когда я попросила Дэна экстренно снять заклинание памяти, он в очередной раз попытался разговорить меня на тему предсказания. И я, уже вроде набравшись смелости выдать все как на духу, опять сдулась и, нахохлившись, молчала как партизан на допросе. Ну не могу я ЭТО ему сказать!
– Маша, я вижу, тебе тяжело. Предсказание снова вызвало утечку Силы. Ты пятый день фонишь. Так не может продолжаться. Позволь помочь тебе. – Я испуганно сжалась, ожидая, что он опять полезет целоваться. Ага, по-черномагически. Не хочу! Мне не нравится, страшно до жути! – Не буду я тебя целовать! Как бы я твою Силу собрал, без посредника? – Мне захотелось завопить: «Ты мои мысли читаешь?!» Читает, читает, читает! – Не читаю я твои мысли, успокойся. Это очень сложно и крайне редко используется. А в твоем случае абсолютно не нужно. У тебя все всегда на лице написано. И в глазах.
– Ладно, поверю. Так как ты мне помочь хочешь?
– Помнишь, как усталость снимал? Вот приблизительно так. Тоже род лечения усталости, но не телесной, а умственной.
Успокоенная, я кивнула. Если мне полегчает, пусть колдует. Дэн улыбнулся мягкой, чуть грустной улыбкой и зашел за мое кресло. Я откинулась на спинку, постаравшись максимально расслабиться, уже зная, что это непременное условие для любого магического воздействия. Руки парня осторожно обхватили мою голову…
Очнулась я, лежа на кровати. Рядом сидел Дэн, с грустью глядя на меня:
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Что случилось, почему я здесь?
– Потеряла сознание. Ты работала под заклинанием, устала и попросила снять его. Пока я снимал, упала в обморок. Ненадолго. Переутомление. Ничего страшного, сейчас хорошо поужинаешь, и все будет в порядке.
Я пыталась восстановить в памяти предшествующие события, но все помнилось как-то смутно. Зато почти физически чувствовала, как будто с плеч свалилась тяготившая меня ноша. На душе было легко-легко.
– Дэн, я не помню, что было до того, это плохо?
– Не помнишь? Может, я случайно задел не тот центр? Давай проверим. Что ты последнее учила?
Я напрягла память – и тут же послушно всплыли сведения из учебника. Билет восьмой, второй вопрос: «Создание и причины возвышения Московского княжества в XII–XIV веках». Князь Данила Александрович, Иван Данилович Калита… все помню. Схватилась за листок – действительно, последний обведенный кружком билет. Уф, вроде все на месте. Я благодарно улыбнулась Дэну:
– Зря переполошилась. Ничего не забыла.
– Это хорошо. Но все равно, больше не перенапрягайся, – улыбнулся он в ответ.
– Добрый вечер. Это Данил Иванов. Да, тот самый. Могу я поговорить с Наташей? Всего пара минут. – Пауза. – Наташа, здравствуйте. Это Данил. У меня к вам большая просьба. Маша рассказывала вам, что ходила к гадалке? Не беспокойтесь, спрашивать о том, что она ей наговорила, я вас не буду, все равно не скажете. Знаю, что ничего хорошего. Она вбила себе в голову, что все это непременно сбудется. Пожалуйста, не напоминайте ей больше об этом. Ни одним словом. Я поговорил с ней, убедил, что это обман, она успокоилась и вспоминать об этом больше не хочет. Но тема для нее болезненная в любом случае. Так что я вас очень прошу, если вы любите свою подругу, никаких разговоров на эту тему. Договорились? Я на вас надеюсь, не подведите. Всего доброго.
Сквозь шум льющейся воды я слышала голос Дэна. С кем-то он разговаривает, что ли? Закутавшись в новый махровый халат (я еще и костюмчик для сна новый купила), вышла из ванной, заглянула на кухню. Дэн встретил меня улыбкой и вопросом:
– Ужинать будем? Я вспомнил замечательное блюдо, которое любил в детстве. Кажется, получилось его воссоздать.
Мой мобильник, громко требующий подзарядки, почему-то был включен на телефонной книге. Пожав плечами, закрыла ее и воткнула зарядник в сеть.
За ужином Дэн торжественно откупорил бутылку какого-то экзотического вина и провозгласил тост:
– За успех в накоплении Силы! – Каюсь, я ничегошеньки не поняла, поэтому он, пригубив из своего бокала, сверкая глазами, объяснил: – Я преодолел блокировку Раэл Танна. Смотри. – Он с заговорщическим видом продемонстрировал свой перстень. В середине абсолютно черного камня появилась серебристая искорка. – Вот когда весь камень станет серебряным, можно будет попытаться открыть Магические Врата. Теперь ни одна капля Силы не пропадет даром! – с торжествующей улыбкой закончил он.
Мне было радостно и грустно. Я радовалась за него. Печально было видеть, как Дэн сидит вечерами и ночами, задумчиво глядя в окно, или устраивает тренировки с самим собой. Если я заставала его, он неизменно напускал на себя равнодушный вид или вымучивал улыбку, но я чувствовала, что ему плохо. В такие моменты мне было до ужаса жаль его, но выказывать свое сочувствие я не решалась. Мужчины такие гордые, а уж он подавно.
А грустно… понятно, отчего мне было грустно. День нашего расставания начал приближаться, и теперь я буду отсчитывать минуты и секунды, оставшиеся мне рядом с ним. Зачем мы ругаемся, каждый упрямо отстаивая свою точку зрения? Почему мир нас не берет? С волосами этими натворила. Ведь из чистой вредности. Так нельзя, надо как-то сдерживать себя. Решено, с завтрашнего дня буду смирной и послушной. Думаю, он это оценит.
Мне показалось, я только закрыла глаза, как Дэн принялся тормошить меня. Поскольку я полночи не спала, ждала его возвращения с охоты, но, так и не дождавшись, уснула как была, в халате поверх покрывала, то долго не могла сообразить, чего он от меня хочет. Оказалось – разобрать постель и погрузиться в магический сон. Король был уверен, что сегодня мы пройдем вместе, и надеялся на личную встречу с сестрой. Сонно покивав в ответ на инструктаж, я уснула со счастливой улыбкой на устах, чувствуя себя на вершине блаженства в объятиях короля…
Ура! Мы все-таки это сделали! Оказавшись на зеленой лужайке, Дэн искренне улыбнулся и, на секунду прижав к себе, чмокнул меня в висок:
– Спасибо, Маша, ты молодец!
У-у, жадюга, а в прошлый раз мне достался поцелуй в губы! Я уж надеялась… Обиженно шмыгнула носом и вспомнила о нашем разговоре с Нэлем и своих новых умениях:
– Дэн, а ты мог бы научить меня пользоваться магией в реальности? Нэль сказал, что мой дар, ну-у, проходить сюда, можно развить. – Я засмущалась под недовольным взглядом короля.
– Так. Что еще сказал этот умник? И сделал? Очень надеюсь, что он не пытался пробудить твои магические способности.
Честно говоря, не ожидала такой резкой негативной реакции. Мы мало общались на этой неделе – и в основном на другие темы. А разговор о магии все откладывался. Вообще прошедшие дни местами вспоминались как-то смутно. Я грешила на побочные эффекты заклинания абсолютной памяти. Может, это вроде отката? Работаешь под заклинанием, а после его снятия мозг отдыхает и фиксирует происходящее лишь наполовину. Наверное, поэтому, да. А как я дергалась, находясь под его действием, это нам обоим уже хорошо известно. Вот мы и старались не накалять атмосферу.
– Ну, он меня учил менять одежду, – промямлила я. В ответ мне достался только тяжелый вздох. – А что… нельзя?
– Меня тоже интересует этот вопрос, – вышел из-за дерева Хранитель и, прищурившись, уставился на короля: – Почему ты даже не попытался обучить ее? Да еще выражаешь недовольство тем, что я посвятил ее в самые элементарные вещи!
– Вы двое, похоже, уже спелись. Сейчас меня выслушаете, и больше мы к этой теме возвращаться не будем. Только не надо так смотреть, Нэль. Ты ничего не знаешь о мире, в котором живет Маша, а ты, Маша, ничего не знаешь о магии. Я не буду тебя обучать и тебе, Нэль, строжайше запрещаю это делать. В мире Земли магии нет. А при обучении магической Силы тратится на порядок больше, чем при использовании опытным магом. Тебе ли этого не знать.
– А где же ты ее берешь? – с ехидцей в голосе осведомился Хранитель. – Или, может, скажешь, что не колдуешь?
– Где ее беру я? – Дэн прямо взглянул в глаза Нэлю, а тот уставился на него. Просто поединок взглядов. Парни смотрели друг на друга, не говоря ни слова, минут пять. Лицо короля оставалось холодно-спокойным, а выражение его младшей ипостаси сначала стало недоверчивым, а потом растерянно-испуганным. – Ты хочешь, чтобы и она так же? – наконец тихо промолвил Дэн.
– Нет, – понурился Хранитель. – Но это же… отвратительно! И вне закона! Как ты можешь?! Ты, верховный судья своего королевства!
– Ох какой ты правильный! Великий моралист. Лучше вспомни свои ощущения и мысли, когда я брал тебя в Лаэнтер. И представь, что тебя туда не на сутки загнали, а на неопределенный срок? Без права возврата. А вокруг столько соблазнительно беспомощных людей… Что, устоял бы? Вот и молчи! Без тебя тошно.
Я стояла, переводя взгляд с одного на другого. А мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?
– Маша, тебе и впрямь нельзя учиться магии. Где ты возьмешь Силу для заклинаний, если ее у вас в природе нет? – нехотя промолвил Нэль.
– Очень жаль. А я думала, что хотя бы малость какую, на крайний случай. Есть же внутренний резерв.
– Даже не думай об этом! – шагнул ко мне Дэн. – Нельзя использовать жизненный резерв магии на творение заклинаний. Ты же видела, что со мной было в первый день?!
– А если вопрос жизни и смерти? – сделала я последнюю попытку. Ну так обидно знать, что я способна сотворить чудо, но оно все равно недоступно, как если бы было на Луне.
– Чтобы суметь в критический момент что-то исправить с помощью магии, нужно обладать большим арсеналом заклинаний, а на их отработку понадобится немалое количество Силы, которой ни у тебя, ни у меня нет. И потом… творя чудеса, входишь во вкус, так что жизни без них уже не представляешь. Послушай меня, Машенька, ты без магии жила спокойно, не мучай себя мыслями об упущенных возможностях. Сейчас у тебя нет никаких способностей, на этом и остановимся. Договорились? Воспринимай то, что здесь происходит, как сон. Потому что это сон и есть. Можешь менять одежду сколько душе угодно, здесь это тебе ничем не грозит.
Ну я и сменила. Вспомнила свой летний сарафан, который очень любила, но прожил он у меня недолго: в первое же лето я испачкала его голубикой. А отстирать фиолетовые пятна со светлой ткани так и не удалось. Дэн с Нэлем посмотрели на меня одинаковыми взглядами, так что мне жутко захотелось показать обоим язык, еле сдержалась, честное слово. А они снова уставились друг на друга, пока я уже не занервничала.
– Мы тут обсуждали, не пойти ли искупаться, – наконец соизволили обратить на меня внимание. – Вопрос в соблюдении приличий.
– Я вот только «за», – невинным тоном заметил Нэль. А у самого глаза смеются. – И к черту эти приличия, правда, Маша?
Дэн перевел взгляд с одного на другого, приподнял бровь:
– Я вижу, много интересного пропустил.
– О да! – сверкнула я глазами на Нэля. Ну если он ему рассказал, что здесь устроил в прошлый раз!.. – Только больше с твоим Хранителем я купаться не буду. Такого нахала еще поискать!
Нэль фыркнул себе в рукав, Дэн серьезную мину удержал, но предпочел отвернуться. Видимо, трезво оценивает способности своего бесшабашного духа.
– Смешно тебе, а я чуть не утонула в этом дурацком платье, корсете да еще ботинках на ногах!
На этот раз откровенно смеялись уже оба:
– Маша, это в самом деле купальный костюм, принятый у нас.
Тут уже фыркнула я, представив соревнования по плаванию. И пловчих в подобных нарядах.
Но искупаться нам все же было не судьба. В эту минуту всеобщего непринужденного веселья появились двое: Элианель и с ней молодой человек, высокий, статный, с открытым лицом. Оба как с картины сошли. Или только что с бала. Разряжены в пух и прах, а мужчина и при оружии. Я бы полюбовалась ими и роскошную одежду не отказалась рассмотреть повнимательней, но они воззрились на нас такими взглядами, что я тихо ойкнула и предпочла спрятаться за спину Дэна. Он незаметно пожал мне руку и сделал шаг вперед:
– Здравствуй, Элиа. Дэйтон, дружище! Как я рад встрече!
Молодой человек склонился в почтительном поклоне:
– Ваше величество! Рад видеть вас живым и в добром здравии.
– Брось. Здесь все свои, не перед кем ломать комедию.
Тот, видимо, сомневался, что тут только свои, но перечить не посмел и, кинув на меня странный взгляд, протянул руку королю. Ухватив друг друга за кисти, на манер армрестлинга, двое мужчин подтянулись ближе и хлопнули друг друга по плечу.
– Данэй, везучий колдун! Ты себе не представляешь, как я рад, что ты живой!
– Я почему-то тоже рад, – усмехнулся Дэн. – Правда, без потерь не обошлось, – показал он на свой облик.
– Да, серьезно изменился. Но это все ерунда, когда речь о жизни и смерти. Я ведь видел, что стало с твоими телохранителями.
– Они… все? – Голос Дэна дрогнул.
– Да. Кто это был?
– Подземный дракон.
Дэйтон только присвистнул:
– Однако! А я тебя предупреждал, что нельзя пренебрегать своей безопасностью! Ты уже давно не младший ненаследный принц, никому не интересный и не нужный!
– Да, я уже дал себе зарок, что отныне буду прислушиваться ко всем твоим советам. Кстати о советах. – Дэн понизил голос и почему-то оглянулся на меня. – Леди Оэсту… под наблюдение, аккуратно, чтобы не спугнуть.
– Уже.
– И что?
– Пока ничего.
– Ладно. Хватит об этом. Думаю, времени у вас немного.
– Совсем немного. Я не могу надолго задерживаться. Сам знаешь, дневной сон в мой распорядок не входит, – подала голос принцесса.
– Догадываюсь. Будь предельно осторожна, Элиа. Маша, – обернулся Дэн ко мне, – подойди, пожалуйста.
Я бочком выбралась из-за Нэля, невольно поведя плечами под внимательным взглядом Дэйтона, да и Элии тоже, вложила пальцы в протянутую ладонь короля.
– Дэйтон, позволь тебе представить эту девушку. Соколова Мария Анатольевна. Мое доверенное лицо… и даже больше. Запомни хорошенько это имя и облик. На будущее. Машенька, это Дэйтон, граф Брау, мой давний и единственный друг.
Тот изящно склонился и поцеловал мне руку:
– Рад знакомству.
Я в ответ пролепетала нечто на тему, что безумно счастлива.
– А что с твоими… – повернулась ко мне Элиа и показала на свою прическу. Ах да, она же меня еще со стрижкой не видела.
– Элиа, – внимательно посмотрел на нее Дэн, – у них мода на короткие волосы. Этот вопрос мы с Машей уже обсуждали, так что тема закрыта. Для всех, – обвел он взглядом честную компанию.
Я не сдержала кривую усмешку. Да, неплохое было «обсуждение». Надолго запомнится, мне точно.
– А… – Взгляд принцессы переместился на мой сарафан до колен длиной и ниже – на голые ноги в легких босоножках.
– И одежда по их моде, – предварил вопрос сестры Дэн. – Так же как и моя. Знаю, что выглядит вызывающе, тем не менее…
– Э-э… оригинальная мода, – облекла Элиа в вежливую форму свое впечатление.
– А мне нравится, – впервые подал голос Нэль. – Особенно одежда для купания. Очень… практично, – выразительно взмахнул он рукой. – А твой купальный наряд, Элиа, Маша не одобрила.
– Нэль! – хором воскликнули мы с принцессой. И так же синхронно зарделись.
– Данэй, твой Хранитель все такой же, – улыбнулся Дэйтон.
– Да уж, не считает нужным меняться. Кстати, чтобы реабилитировать в ваших глазах Машин наряд, скажу, что мой охотничий костюм она тоже сочла не подобающим мужчине.
– Разве я такое говорила? – воззрилась я на него.
– А нет? Кто сказал, что на мне женские аксессуары?
Под ошарашенными взглядами я стремительно покраснела. В упор не помню, чтобы я такое ему сказала.
– Чулки. Забыла? – Дэн выразительно смотрел на ноги друга. – Украшения опять же.
Да, память у короля оказалась хорошая. Видимо, я тогда здорово его задела.
– Я сказала, что ты отлично выглядишь, но у нас такое не носят.
– Да не в этом суть. Я к тому, что еще неизвестно, кто в чьих глазах выглядит более нелепо и неприлично.
Нэль захохотал первым, спугнув птиц с ближайших веток. Через минуту мы все дружно оглашали окрестности веселым смехом. Первым опомнился Дэн:
– Однако давайте о делах. Тема моды разных миров, конечно, весьма занимательна…
Когда Элиа и Дэйтон ушли, Дэн печально вздохнул им вслед. Новости ему не понравились. Эльфийское посольство уже прибыло, но по непонятным причинам прием был отложен на несколько дней. И это при том, что, услышав об исчезновении короля, эльфы едва сразу не повернули восвояси. Однако все же согласились провести переговоры – при условии непременного участия в них наследной принцессы, хотя по законам обеих сторон она еще несовершеннолетняя, а соответственно права голоса не имеет.
Инструкции короля были однозначны – любыми способами Элиа должна встретиться с послами кулуарно и желательно до официального приема. И привести их сюда, в Даан’Элию, предварительно уведомив нас о дате и хотя бы приблизительном времени встречи. Принцесса было заикнулась об огласке новости, что его величество жив-здоров. Но Дэн заметил ей, что не желает встретить отряд убийц, снаряженных по его душу, поскольку он сейчас практически беззащитен, а они придут во всеоружии. В том, что отправившие короля в чужой мир враги осведомлены о такой его особенности, как отсутствие магии, Даанэль не сомневался. Пусть пребывают в убеждении, что монарх погиб при переходе либо надежно отрезан от своего мира. И да, светить магические способности обоих членов королевской семьи нельзя никак.
Однако Нэль быстро избавил хозяина от грустных мыслей. Он предложил устроить соревнование по стрельбе из лука, а потом бой на мечах. Дэн согласился без колебаний. На предложенный ему лук он скривился как от кислого яблока:
– Ты издеваешься? Это что, лук? – потрогал он тетиву.
– Откуда же мне знать, ты всегда сам себе оружие делал, – пожал плечами Хранитель.
– Ну-ка дай свой, – протянул руку король. – Так. Все ясно. Не будет нормального лука, я не по мишени стрелять буду, а по тебе, понял? Вместо уколов совести. Потому что с таким оружием и такими стрелами только бессовестных Хранителей и учить. – Дэн вытянул из колчана стрелу, оперенную красными короткими перьями.
– Это ты из попугаев надергал? Или петуха у мельника ощипал?
– На него не угодишь, – доверительно обратился ко мне Нэль. – Эти короли такие капризные.
– И слух у меня тоже хороший.
Соревнование по стрельбе выиграл Дэн. Вчистую. Ничуть не расстроенный, Хранитель шепнул мне:
– Стрелок он отменный. А вот мечник… смотри, что сейчас будет, – и подмигнул.
– Нэль, твои шепотки меня раздражают. Будь добр, соблюдай хоть элементарные правила вежливости.
– А вы не зарежете друг друга? – занервничала я, глядя, как он рубит воздух, разминаясь перед боем.
– Мы не настолько кровожадны. И вообще, возможность смертельного исхода здесь исключена.
Первый раунд не продлился и минуты. Нэль на мгновение исчез и появился позади короля, приставив меч к его шее:
– Убит.
– Ты сегодня превзошел себя! – восхитился Дэн. – По-моему, когда поединок с применением магии, мы оговариваем это заранее.
– Спорим, я сейчас сделаю то же самое без магии, – похвастал Хранитель. И в самом деле, через пару минут он неожиданным движением ушел из-под меча противника и вновь оказался за спиной короля. – Убит!
– А теперь покажи мне, как ты это сделал? – нехорошо прищурился тот. Похоже, рассердился не на шутку. – Мухлюешь? Думаешь, я потоков вообще не вижу, да?!
Нэль отодвинулся подальше и на всякий случай материализовал в другой руке небольшой щит. А Дэн, раздувая ноздри, пошел вперед, обрушивая на него град ударов. Хранитель отступал в сторону реки. Вот это да! А даме что в таких случаях полагается делать? В обморок падать? Он же его сейчас…
Не успела я додумать, как парни оказались на краю косогора, обрывающегося в воду. Дэн сделал обманное движение сверху, Нэль поднял щит, закрывая голову, а король пинком в живот отправил его вниз с обрыва.
– Убит! – констатировал он, отбросил меч и прыгнул следом. Красиво так, как с вышки прыгают.
Ох, елки-палки! Я взлетела на то место, откуда можно было их увидеть, и заметила только две черноволосые головы, удаляющиеся вниз по течению. Кажется, они там друг друга решили добить, то есть утопить. Ну ничего себе игры у них!
Парни вернулись минут через двадцать, когда я методично объедала куст с какой-то крупной ярко-красной ягодой. На вид вроде клубники, а на вкус больше на морошку похоже. Решив, что ядовитого здесь не водится по определению, я нервно срывала ягоды и одну за другой отправляла в рот. А если отравлюсь, откачают. Искусственное дыхание сделают. О том, что при отравлении вообще-то делают несколько иные процедуры, я благополучно забыла.
Весело переговаривающуюся парочку я заметила издалека. Ладно, живы оба, и за то спасибо. И кстати, судя по всему, они уже помирились, потому что идут чуть ли не в обнимку, то и дело склоняясь друг к другу и над чем-то хохоча. И, судя по мимолетным взглядам, кидаемым ими по очереди в мою сторону, возникает подозрение, что говорят они обо мне. Я занервничала еще больше, так что чуть не искрошила венок, который мне было поручено сплести для победителя. Плела я его с той мыслью, что если оба претендента утонут, то все равно сгодится – на могилку.
– Ну кому вручать награду? – неласково поинтересовалась я. Играть на моих нервах, даже во сне, – дело неблагодарное.
– Отдай ему, – кивнул Дэн, стягивая мокрую рубашку и выжимая ее. – Он сильно страдает, что твой венок у него засох, несмотря на все приложенные усилия. – Король увернулся от удара и засмеялся. – Тем более что прием был не таким уж нечестным. Коварство в поединке тоже требует известной доли мастерства.
Я покосилась на Дэна и протянула венок Нэлю:
– Держи, благородный рыцарь!
Тот недовольно скривился:
– Все должно быть по правилам. Где мой кубок вина и поцелуй алых уст со вкусом элиники?
– Не смущай девушку. Нет таких правил, – вмешался Дэн, видя, что доблестный «рыцарь» уже протянул свои загребущие руки ко мне. – Радуйся тому, что дают. У самого ни коня, ни стяга… Но элинику, Маша, ешь с осторожностью, а то уста и впрямь станут слишком алые, даже в реальности. У нее воздействие… специфическое.
Я схватилась за свой рот:
– Перепачкалась, да?
– Нет. Все нормально, – засмеялись оба.
В таком духе они продолжали дурачиться. Я подыгрывала по мере сил, удивляясь про себя, как меняется Дэн, когда мы в Даан’Элии. Здесь он больше похож на Нэля. Его мокрая рубашка сушилась над костром, а сам он щеголял голым торсом, ничуть не стесняясь своего непрезентабельного вида. Пока Нэль ходил за рыбой, оставленной ими где-то ниже по течению, мы пошли за глиной на склон речного берега.
– Глина у нас здесь, ее ласточки на гнезда таскают. Давай вон те лопухи, в них и завернем всю конструкцию, лучшей приправы не найдешь.
Пока я рвала указанные большие листья, любовалась, как Дэн, сидя на корточках, сосредоточенно копает глину. Как мальчишка в песочнице.
– Удивляешься мне? – не поворачивая головы, спросил он. – Я тебе открою секрет. Это место – моя вторая родина, а может, даже первая, та, которая уходит вместе с детством. Я прихожу сюда отдыхать – от проблем, от людей, от окружающей действительности. В последние годы такая возможность выпадает мне нечасто. Поэтому я стараюсь использовать каждое мгновение здесь, чтобы побыть в гармонии с самим собой. Когда я просыпаюсь, послевкусие этого уютного сна держится какое-то время. Потом наваливаются заботы… сейчас не хочу о них думать.
– А Нэль?
– А Нэль – частица моей души. Ты не смотри, что мы с ним постоянно переругиваемся. Просто… скучно же во всем друг с другом соглашаться и поддакивать друг другу. Вот мы и разнообразим общение насколько хватает фантазии. Это все цветочки, вот был бы я тут в роли хозяина… можно было бы и по облакам побегать. Любимая игра Элии – прятки в облаках.
– Дэн, – засмеялась я, – облака же – водяной пар.
– Это в реальном мире, а у меня тут облака из чего надо, из того и будут, хоть из незабудок. А когда их накапливается много, они выпадают в виде осадков…
Уже перед самым уходом, когда мы валялись в траве, наевшись запеченной в глине рыбы, Дэн вдруг спросил:
– Маша, у вас на праздники в перчатках ходят?
– Нет.
– Это хорошо, – сонно продолжил он. – А то приличных перчаток у вас шить не умеют.
Глава 2
Мишка
Если друг оказался вдруг…
Последний день перед свадьбой. Даже у меня какой-то мандраж. Что ж тогда сейчас с молодыми делается?
После пар сегодня куча дел. Еще на репетицию надо успеть. А я так и не примерила свое платье с новыми туфлями и бижутерией. Почему-то последние дни настроения не было. Завтра придется пропустить занятия. Мы с Наташкой решили зайти сегодня на кафедру к преподавательнице, чья пара будет завтра и которая, по слухам, не прощала прогулов. Объясним все по-человечески, должна понять.
Я чистила зубы и планировала день, чтобы ничего не забыть, когда раздался звонок в дверь, заставив меня застыть со щеткой во рту. Кто бы это мог быть? Ой-ей! Кто бы ни был, я уже заранее жду неприятностей.
– Это ко мне. – Дэн прошел в прихожую. Скоренько умывшись, осторожно выглянула в коридор, оттягивая заслоняющую обзор портьеру. Король с кем-то разговаривал у двери. Зашелестел полиэтилен, щелкнул замок. Непохоже, что у нас проблемы. А что тогда? Заметив меня, Дэн загадочно улыбнулся, пронося в комнату что-то довольно объемное в непрозрачном чехле.
– Костюм привезли, – сообщил он. Жгучее любопытство захлестнуло меня с головой. Я сунулась следом, рассчитывая на демонстрацию. – Не подсматривай. Завтра увидишь.
– Так неинтересно. Завтра будет не до рассматривания костюмов. А я хочу убедиться, что заказ в ателье того стоил. – Когда Дэн озвучил затраченную сумму, у меня глаза на лоб полезли. Он, правда, пояснил, что пришлось доплатить за срочность, но все равно сумма была астрономической. Что я и высказала. Он в ответ только плечами пожал: «Главное, чтобы мне нравилось».
– Не стой надо мной, все равно не покажу.
– Фу, какой ты. Тогда я тебе свое платье не покажу. Вот так. И вообще, уеду собираться к девчонкам.
– Прекрасная идея. А встретимся на свадьбе.
На том и порешили. Я взяла на учебу сумку с платьем, туфлями и прочими аксессуарами, которые надену завтра. Возвращаться днем через весь город в квартиру мне не хотелось.
– Как настроение? – первым делом поинтересовалась Наташка при встрече. Настроение было приподнятое. Как я люблю праздники! С любопытством поглядев на меня, подруга вдруг кинулась обниматься: – Молодец! Так и надо! И Данил твой молодец.
– Ты о чем? – недоуменно спросила я.
– Ни о чем, – улыбнулась она. – Давай обговорим все детали завтрашнего дня.
После учебы мы с Наташкой поехали к ней. Нужно было приготовить платья, обдумать прически, макияж, чтобы на завтрашнее утро остались только непосредственные сборы. Я наконец смогла свободно покрутиться перед зеркалом, походить в новых туфлях на высоких шпильках, прикидывая, выдержу ли целый день на них. Горестно оглядела волосы, в очередной раз кляня свою глупость: наверх их теперь не соберешь, а платье рассчитано на открытую шею. Если стричься, то надо было уж после праздников. В повседневной жизни мне длинные волосы ни к чему, только мешают, а вот для торжественного случая как раз бы сгодились. А впереди еще день рождения и Новый год. Наташка утешила меня и сказала, что будем делать укладку вместе и обойдемся без высоких причесок. Получится не хуже. Потом, понизив голос, сообщила, что сегодня утром Ольга устроила ей настоящий допрос на тему моих отношений с Мишкой.
– С чего это? – опешила я.
– Ну, странная ты. Ревнует она. Он же под любым предлогом к тебе бежит. Вот вчера, например, помнишь?
– Так случайно же встретились?!
– Не будь такой наивной! Какое там случайно. Сама подумай, велик шанс на такую случайность? Чтобы он проходил мимо нашего факультета, как раз когда мы с тобой выходили.
– Наташка, ну скажи мне, дуре, как это возможно? Ты же говорила, что он у Ольги…
– Ночует, правильно. А как только она из комнаты, он ко мне и про тебя спрашивает. Меня уже напрягает эта ваша Санта-Барбара. Хоть бы вы поговорили, что ли?
– Да я объяснила ему! Все по-честному.
– Значит, плохо объяснила. Что ты ему про Данила сказала?
– Как есть, так и сказала, – угрюмо отозвалась я.
– «Как есть», – передразнила меня подруга. – Только дразнишь Мишку. Нет бы прямо объявила: да, люблю, да, живет у меня. И все. Сразу бы отстал. Побесился и смирился.
– Я так не могу, – убито прошептала я.
– Эх, Машка. Ребенок ты еще. Какие тебе мужики? Один рядом на кровати спит, другой круги наворачивает, а она своими испуганными глазищами на обоих смотрит и никому ничего сказать не может.
– Наташка, прекрати. Ты меня в краску вгоняешь. Я что, в любви должна признаваться человеку, который упорно демонстрирует свое равнодушие?
– Да где ты видишь равнодушие? По-моему, он просто тебя боится, больше, чем ты его. Думаешь, мне не рассказали, что он на факультете устроил с твоей группой? Да ты представь только – в одиночку выйти против толпы придурков! Не побояться, что тебя осмеют и оплюют. Более того, так на них наехать, что уже неделю ходят как в воду опущенные. И все ради тебя!
– Да не ради меня, а ради себя! Ему не понравилось, что его имя полощут.
– Тьфу на тебя. Вот упертая! Козерог, блин.
– Так что ты Ольге сказала?
– Так и сказала, что у тебя уже есть парень, а на Мишку тебе плевать с верхней полочки.
– Ну прямо плевать, это ты загнула.
– Машка, тебя стукнуть? Это я ей должна была сказать? Она в тот момент аж тряслась вся.
– Ладно, молчу.
– Вот это правильно. И приедешь сейчас на репетицию, тоже молчи о том, что я тебе рассказала.
Выпив напоследок чаю, я поехала в театральное училище на генеральную репетицию. Наташка ехать отказалась, сказала, что будет учить билеты.
– Ты, я гляжу, времени не теряешь. Постоянно на лекциях что-нибудь да ввернешь. Уж все преподы тебя заметили. Как, оказывается, любовь благотворно действует на людей. Я думала, у тебя сейчас совсем не учеба в голове, а в присутствии Данила тем более.
Мне стало неловко перед подругой. Она думает, что я упорно тружусь не покладая рук. И развеять этот миф нельзя.
– Все наоборот. С него и беру пример. Сам постоянно занимается, и мне на его фоне не хочется выглядеть бездельницей. – Между прочим, чистая правда. Я не переставала удивляться, с каким упорством Дэн часами сидит за книгами. Правда, над чем он там работает, подсмотреть мне ни разу не удалось, сам он ни о чем не говорил, а спросить я стеснялась, уж больно серьезный вид он имел в такие моменты. К стеллажу же с его книгами я подступиться не могла, что-то как будто мешало.
Вспомнилось, как на днях моя душа не выдержала и я в категоричной форме потребовала снять иллюзию с квартиры для проведения уборки. Дэн, сидевший за письменным столом, поднял голову и удивленно поинтересовался, какую такую уборку я собралась делать. Пришлось просветить его в теории накопления пыли, мусора и беспорядка в жилых помещениях. Король потер нос и предложил, если уж мне так неймется, проверить правильность этой теории на практике, при условии наличия магической иллюзии на подобном жилом помещении. Взмах руки – и стены вокруг значительно сузились, явив истинный облик квартиры. Поднявшись со своего места, он широким жестом обвел помещение:
– Если найдешь хоть какую-нибудь грязь, я уберу ее лично. Клянусь.
Святая клятва короля возбудила во мне запоздалые подозрения, что дело тут нечисто, но упрямство не позволило сдаться без боя. Через пять минут активного лазанья под мебелью, проверки поверхностей с помощью белого платка и прочих извращений (я даже на шкафы заглянула, уж на верхотурах пыль всегда в наличии) пришлось признать свое поражение. Вздохнув, повернулась к Дэну:
– Магия, да?
– Она самая. Я могу вернуть иллюзию? – После моего подтверждающего кивка он с облегчением, как мне показалось, выполнил обратное превращение.
Этот случай позволил заметить два момента: первый – к секретеру Дэн меня не подпустил. Просто встал перед ним, вроде как невзначай, и, улыбаясь, наблюдал за моей возней. Если бы я была не в курсе, что там у него лежит, на полочке, ничего бы даже не заподозрила – столь естественна была его поза. И второй. Книги, которые стопкой лежали на журнальном столике (видимо, из него в иллюзии получался письменный стол), имели вполне себе современный вид, хотя пять минут назад это были старинные тяжелые фолианты. Близко к ним я также не смогла подойти. Но могла бы поклясться, что на листе, исписанном Дэном, был нарисован самолет. В разрезе. Из чего я сделала неутешительный вывод, что мой король имеет от меня тайны.
Оказавшись вновь в дворцовом интерьере, я не удержалась:
– Тебе, наверное, и горничные не нужны? Или ты не рискуешь светить такими заклинаниями у себя дома?
– Тут и светить ничего не надо. Подобное заклинание было наложено на дворец задолго до меня. А горничные все равно есть. Кроме уборки у них и других обязанностей полно. Менять цветы, свечи, белье – в общем, поддерживать общий порядок.
– Красивые?
– Кто?
– Горничные, кто ж еще. Интересно, по какому принципу нанимают прислугу во дворец?
– Отчего тебя вдруг так заинтересовал этот вопрос?
– Да как тебе сказать… – Действительно, как ему сказать, почему это меня интересует внешность его служанок. Придется обратить все в шутку. – Не представляю себе жизни с прислугой. Сидишь вот так, работаешь, и тут вваливается какая-нибудь девица с ведром и начинает шваброй махать у тебя под ногами. Или приляжешь отдохнуть, а тебя сгоняют с кровати, потому что им, видите ли, приспичило белье менять.
Дэн беззвучно затрясся от смеха, закрыв глаза рукой:
– Маша, откуда такие буйные фантазии?
– Не знаю, – пожала я плечами. – У нас с уборщицами при исполнении никто не связывается, они даже директоров гоняют, со словами «ходют тут всякие, а потом мой за ними».
– В этом я с тобой согласен. Не терплю посторонних в своих покоях. Любая уборка у меня производится только в мое отсутствие. И все довольны: я не стесняю их, они – меня. Так что ответа на твой вопрос дать не могу, увы.
– Совсем горничных не видишь? Ну-ну!
– Что еще за «ну-ну»? Тебе Нэль что-то наговорил?
– При чем тут Нэль? – Так-так, очень интересно.
– Ни при чем. Закрыли тему.
И такие разговоры происходили постоянно. Меня несло в какую-то неправильную сторону, и сейчас я сама не могла понять почему. Как будто считала себя вправе задавать личные вопросы и требовать на них ответа. А еще я злилась на Мишку, словно он в чем-то виноват передо мной или должен мне. Просто помешательство, ничем не объяснимое. И Наташка на меня сегодня так странно смотрела…
В холле училища меня встретил Мишка:
– Чего опаздываешь, давай быстрее, – и потащил по лестницам и коридорам в какую-то дальнюю аудиторию. Там нас уже ждала Ольга, которая первым делом спросила, где Наташка, почему не со мной. Услышав, что она дома, учит билеты, нахмурилась и почти бегом куда-то умчалась, кинув на ходу:
– Сейчас приду, – и впрямь вернулась через минуту, приведя какого-то худосочного студента. – Вот, это Ростик, он вам музыку будет включать, и ему ключи потом отдадите. А я ушла, не успеваю все доделать. – Ольга кинула на Мишку мрачный взгляд и показала кулак: – Смотри у меня, понял?
Я деликатно сделала вид, что ничего не заметила и не услышала.
Тихий Ростик послушно включил нам музыку, мы начали петь, но мне не понравилась Мишкина поза, точнее, как он склоняется ко мне, когда требуется петь в два голоса.
– Стоп! – скомандовала я. Музыка стихла. – Мишка, чего ты весь согнулся? Что за спина? Выпрямись!
– Нормально я стою.
– Нет, не нормально. Я стою прямо, а ты сутулишься. Ростик, скажи, что я права?
– Просто он высокий, а ты небольшого роста. Вот он и наклоняется, чтобы быть поближе к твоему уровню, – рассудил тот. – С высокими парнями так часто бывает. Они себя некомфортно чувствуют, значительно возвышаясь над собеседниками. Вот у меня есть друг…
– Я понял. Не надо тут нам про твоих друзей, – раздраженно перебил его Мишка. – Если я не буду наклоняться, не будет нужного эффекта. Мы песню о чем поем? О любви. «Когда два сердца бьются вместе!» А у нас они где бьются? Про твое умолчим. А мое на уровне твоей макушки. Их рядом не стояло. Ну разве что тебе прислониться к моей груди и послушать. – Он нежно приобнял меня и потянул на себя.
– Мишка, прекрати паясничать! – вывернулась я. – Лучше спину выпрями. Вот так. – Мне пришлось привстать на цыпочки и руками придать ему нужное положение. – Я каблуки купила повыше. Ради тебя, между прочим. Цени!
– Ценю. И вовсе я не паясничаю, Маш. – Мишка оглянулся на Ростика: – Слушай, чего ты с нами будешь тут торчать? Иди занимайся своими делами. Мы ж не маленькие, музыку сами включим, и куда ключ сдать, я знаю.
– Подожди, – встревожилась я. – Ты зачем его отправляешь?
– Иди-иди, – небрежно махнул Мишка Ростику, одновременно шикнув на меня: – Цыть! Пусть идет человек. – И уже тише: – Маш, ну чего ты испугалась? Я тебя не съем. Поговорить хочу. Не при нем же.
Я опасливо отступила: блин, что-то сейчас будет. Мишка пошел к двери:
– Давай закроем. Чтоб не мешали.
– Нетушки. Если репетиция окончена, я пойду домой. Надо пораньше лечь, а то вставать завтра в пять утра. – Схватив шубу в охапку, как единственное прикрытие, направилась на выход, но друг перехватил меня по дороге:
– Стой. Ты куда?
– Миш, это плохая идея. Оля и так косилась на нас. Ей скажут, что мы тут вдвоем оставались. Я не хочу с ней из-за этого ссориться.
– Ну давай пойдем куда-нибудь. В кафешке посидим.
Я лихорадочно раздумывала, как бы так аккуратно отказать ему, чтобы не обидеть. Видя мои колебания, он торопливо добавил:
– Маш, я уезжаю скоро. А мы с тобой даже не пообщались нормально.
Весь облик Мишки выражал такую печаль, что мое сердце дрогнуло:
– Ладно. Но сначала честно репетируем. И не сутулься, ради бога. Совсем забыл, что ли, чему нас учили?
Поскольку аппетиты Ольги с первой репетиции возросли, наше выступление пополнилось несколькими песнями из старого репертуара. Забытые, казалось бы, сценические тонкости легко вспоминались и естественным образом вплетались в памятные ритмы. Одну песню я застолбила для себя. Если представится подходящий момент, спою. И предназначена она будет для конкретного человека. Даже дурак поймет неприкрытый намек этой песни. А откреститься, если что, и спихнуть все на особенности нашей культуры я всегда смогу.
Через час активной репетиции мы сидели в небольшом, уютном кафе неподалеку. Мишка рассказал, что сценарий немного изменился по просьбе невесты. Теперь мы будем выступать не вначале, как планировалось. Первый танец молодых будет вальсом, а мы пойдем в середке. Очень уж хотелось Маринке послушать наш дуэт. Блин, мне перед ней прямо стыдно. Я со своими делами в последнее время даже не звонила ей, все некогда. А ведь перед свадьбой, наверное, куча дел, помочь надо было да просто поболтать, поддержать. Все-таки не чужие.
Я уже решила, что на этот раз пронесло и Мишка удержится в дружеских рамках, но, видно, не судьба. После особо смешной его реплики, когда я хохотала во весь голос, он вдруг накрыл мою руку своей ладонью. Меня как водой окатили. Я попыталась высвободить свою кисть, но он удержал ее.
– Маш, – его тихий голос вызвал мурашки на коже, – я хотел тебя спросить. – Ну все, мне конец. Сейчас он задаст мне вопрос, и я потеряю друга. Захотелось зажмуриться и заткнуть уши. – У тебя с этим Данилом… серьезно?
Я облегченно выдохнула: уф, не тот вопрос. Можно ответить честно:
– У нас никак вообще-то.
– Не надо меня обманывать. Я не ребенок. Скажи как есть.
– Я не обманываю. Это правда. Он меня один раз поцеловал, а потом извинился и сказал, что его занесло и больше такого не повторится. А в остальном мы друзья, и с ним мне гораздо тяжелее, чем с тобой, например.
– Но это не все, да? Он тебе нравится?
С полминуты я молчала, собираясь с духом. Вспомнила слова Наташки, что лучше честно все сказать, чтобы Мишка не питал напрасных надежд, и, обозвав себя тряпкой, выпалила:
– Да. Очень! – Душа ушла в пятки, как будто я сиганула со скалы. Затаив дыхание, я ждала реакции друга.
– Понятно, – протянул он и замолк. – А знаешь, чего Ольга так косилась на нас? – «Не знаю и знать не хочу», – проговорила я про себя скороговоркой. – Я ее твоим именем назвал. Сегодня ночью. – Мишка пытливо вглядывался в мое лицо, цепко держал мой взгляд, не давая опустить глаза. Потом выдохнул и отпустил мою руку. – Когда ты на меня так затравленно смотришь, удавиться хочется. Я навсегда опоздал, да? Сам ведь виноват, дурак. Больше месяца уже тут, все думал, надо с тобой увидеться, и все не до того было – пьянки-гулянки. Столько знакомых, и всех сто лет не видел. А потом с Ольгой в одной компании встретился. Она сразу на мне виснуть начала, в гости приглашала, звонила постоянно, я уж пожалел, что свой телефон ей дал. И тут она звонит и предлагает с тобой спеть. Я когда тебя увидел, сразу и пропал. Все вспомнилось – и наши песни, и как нас женихом и невестой дразнили, и как мы за руку на речку бегали, ведь не стеснялись друг друга никогда. И все в тот вечер так хорошо складывалось. Ты не помнишь? Народ в магазин ушел, за добавкой, и Ольгу я с ними сплавил, а мы с тобой на кухне сидели. Я тебе предложил встречаться, и ты… согласилась. Как мы целовались! Ты… совсем не помнишь? – Я тихо покачала головой. Хотелось сквозь землю провалиться. – Раз пять ведь спросил: точно парня нет? Ты скривишься так зло и головой мотаешь – нет. А потом этот хмырь у подъезда… Сразу в голове все сложилось. Я бы в драку полез, но ведь он спокойный как удав был. Ты меня поцеловала у него на виду, а он даже не дернулся. И в глазах холод и заведомое превосходство. Меня такая досада взяла, что я психанул и к Ольге поехал. Решил, что убиваться не стану. А к пятнице понял, что конкретно попал… Тебе на меня наплевать, да? Ольга так сказала. Что ты молчишь?
– Миш. Мне не плевать. Ты единственный, с кем мне всегда было легко, с кем не надо было задумываться, как себя вести, можно было быть собой. Но… я не могу любить двоих.
– А если бы его не было? У меня был бы шанс? – Мишка напряженно замер, ожидая моего ответа. Воздух вокруг, казалось, сгустился, а сверху еще и придавливал меня. Почему, почему я не могу просто солгать? Почему обязательно надо заниматься самокопаниями, пытаясь отыскать правду? А какова она? Я знаю? Ни фига я не знаю. Мишка мне нравится, он симпатичный, веселый, я знаю его как облупленного. Мне льстит его внимание, и поцелуи не были неприятны. Но перед глазами мелькнет Дэн – и Мишкин образ тускнеет и отодвигается далеко-далеко, на задний план.
– Я… не знаю… наверное… да.
Мишка просиял:
– Спасибо, Маш.
– За что?
– За надежду.
Вот черт! Дура! Я поумнею когда-нибудь или нет?
– А как же Оля?
– Я больше к ней не поеду. Честно. Злился на тебя, вот и… Хочешь, прямо сегодня все ей скажу.
– Ты что? Мне не нужны такие жертвы! Не бросай ее! Ты же все равно уедешь. Время лечит. Может, все само уладится.
– Я ей ничего не обещал. Она знала, на что идет.
– Как ты так можешь?! К тому же ей завтра свадьбу вести, представь, в каком состоянии она будет? Запорет же праздник. Как потом Маринке в глаза всей компанией смотреть будем?
– Ладно. Не буду говорить. Пока.
По дороге до остановки Мишка спросил, поеду ли я летом на каникулы.
– Я так далеко не загадываю. Вообще собиралась. – И подумала, что в последнее время вообще перестала что бы то ни было планировать. Жду завтрашнего дня, а что послезавтра будет, одному Богу известно.
– А я после диплома приеду на лето, потом буду на работу устраиваться. Приезжай. Купаться будем, на пикники ездить. О, я научился вкусные шашлыки жарить.
Из моего горла вырвался невольный смешок. Вспомнилось, как Мишка однажды «пожарил шашлыки», и мы остались в лесу голодные, а вся толпа еще долго поминала его «добрым словом».
Когда подошел автобус, парень склонился для поцелуя. Я дернулась, чтобы отвернуться, но он меня успокоил:
– Я только в щечку. – Мягкое, теплое прикосновение через мгновение сменилось пятнышком стылой влаги. Мишка снял перчатку и вытер мне щеку. – А то замерзнет.
Я влезла в автобус, встала на задней площадке и помахала ему в окно. Он поднял руку в прощальном жесте и так стоял, пока автобус не завернул за угол. Было грустно и паршиво на душе.
Дэн встретил меня с укором:
– Опять на автобусе?
– Да. – Я молча разделась и прошла с пакетом на кухню. Достала бутылку пива и вяленую рыбку и начала шарить по шкафчикам в поисках открывашки.
– Это еще что? – раздался недовольный голос короля.
– Пиво. Будешь? – Не дожидаясь ответа, я взяла бутылку и, примерившись, одним точным движением сбила крышку о край каминной полки. Надо же, получилось, не зря учили, стало быть.
– Не стоит это употреблять, – неприязненно покосился он на мои приготовления. Я тем временем достала из королевской посуды высокие стаканы. Сгодятся.
– Дэн, мне плохо. Не хочешь, не пей, но, ради бога, не мешай мне.
– Что-то случилось? – внимательно посмотрел он на меня.
– Так тебе наливать?
– Может, все же я?
– Давай, – передала я ему бутылку «Балтики». Мне что, жалко?
– Вообще-то я хотел предложить тебе горячего вина… – Дэн осторожно разливал пенящееся пиво, а я принялась терзать рыбешку. – И нормальный ужин.
– Не хочу. Можно я просто посижу погрызу эту сорожку? – Король отхлебнул пива и мужественно проглотил его. – Знаю, что гадкое. А ты раньше пиво пил?
– Пил. Причем разное. И отменного качества, и вроде этого. Так что случилось? Ты пришла довольно поздно, а хотела пораньше лечь спать.
– Да ничего не случилось. На репетиции была, – воспоминания о моем времяпрепровождении тяготили.
– Ты совсем не умеешь обманывать. Когда хочешь убедительно солгать, нужно смотреть собеседнику в глаза.
– Может, научишь?
– Не стоит. Лицемерия мне и в своем мире хватает. Подожди, не пей, – остановил он мою руку.
Я покосилась на его ладонь, лежащую поверх моей. Полтора часа назад меня похожим жестом касался Мишка, и мне это было неприятно. А сейчас? Приятно? Я отпугнула синицу, сидевшую у меня в руке, а вот он, журавль. Прекрасная птица, высоко в небе. Очень высоко. Не ошиблась ли я с выбором?
Дэн убрал свою ладонь, поводил ею над стаканами и бутылкой:
– Если уж пить пиво, так нормальное. Я не пивовар, но процесс представляю. – Он взял свой стакан и посмотрел его на просвет. – А вот это лишнее. Из чего ж оно сделано-то? – На дне стакана появился белый осадок. Лицо короля перекосила брезгливая гримаса. – М-да.
Через пару минут магия все же победила передовые технологии пивоварения. Результат мне понравился. Напиток стал гуще и насыщеннее на порядок. Мы прихлебывали из своих стаканов и молчали. Я упорно жевала костлявую рыбу, Дэн за мной наблюдал.
– Маша, у тебя вновь утечка Силы. Ты переживаешь. Что произошло? Тебя обидели?
Мне захотелось расплакаться, как маленькой девочке.
– Я потеряла друга.
– Погиб?
– Нет.
– Вы поссорились?
– Хуже. Он, кажется, признался мне в любви.
– О! – Лицо короля дрогнуло. – И кто это?
– Мишка.
– Мишка, – вслед за мной повторил Дэн. Одним словом выразил все эмоции: презрение, понимание, издевку. – Все понятно.
– Что тебе понятно? – обозлилась я. – Мы дружим со школы, а знакомы еще с тех пор, когда я ходила в детский сад. Мы вместе пели. У меня воспоминаний о нем вагон и маленькая тележка! И никогда я не думала, что все так закончится. Обидно и горько.
– Ты его отвергла? Зачем, если он тебе так дорог?
– Он мне дорог, но сердцу не прикажешь. А врать, как ты уже заметил, я не умею! – Я с досадой сгребла со стола недоеденные остатки рыбы и швырнула их в горящий камин. – Пойду спать.
– Маша, тебе надо успокоиться. Во-первых, ты теряешь Силу. Во-вторых, завтра праздник, – голосом профессионального психолога проговорил король.
– Я не умею успокаиваться волевым усилием. К королевской семье не принадлежу.
– Ну что ты ершишься? Я же хочу помочь. Тебе плохо, и я это чувствую. – Дэн подошел сзади и неожиданно заключил меня в кольцо рук. Простым и таким естественным движением. Я замерла на месте, боясь спугнуть наваждение. – Просто не думай о случившемся. Переключи мысли на что-то более приятное. Подумай о завтрашнем празднике. Ты его так ждала. Если твой друг достаточно умен, напролом идти не станет. Предпочтет сохранить то, что у вас есть. Это ведь немало. И гораздо лучше, чем ничего. Ложись спать, а завтра тебе полегчает. Вот увидишь. Утро вечера мудренее – так у вас говорят? Правильно замечено.
– Дэн, я не знаю, что и сказать. – От ласки и нежности в душе, казалось, распустился цветок. Такой голубенький мохнатый подснежник – проклюнулся сквозь ледяную корочку.
– Ничего не надо говорить. – Король осторожно отпустил меня и отступил вбок. – Полегчало немного? Иди спи. – На прощание он коснулся моих волос надо лбом и кивнул: – Иди.
На пороге комнаты меня догнал его голос:
– А кудри у тебя все же завиваются.
Я обернулась. Дэн смотрел мне вслед со счастливой улыбкой. Глупо улыбаясь в ответ, я легла и уснула спокойным сном без сновидений.
Глава 3
Свадьба
Хорошее дело браком не назовут.
Дзы-ы-ынь!!! Сонный мозг не успел еще проснуться, а рука на автомате принялась шарить вокруг в поисках маленькой кнопочки. Рядом что-то свистнуло, и на кровати произошло стремительное движение. Я подскочила, испуганно озираясь в темноте. Рядом громко выражался Дэн. Вспыхнуло пламя свечи, в свете которой я разглядела короля, сжимающего в руках меч. Направлен он, кстати, в мою сторону.
– Дэн, ты что?
– Что это за звук? – тяжело дыша и широко раскрыв глаза, спросил он. Вид встревоженный и испуганный.
– Будильник, сейчас выключу. – Я потянулась вниз с кровати, сжала в руке мой из дома привезенный будильник – старинный, советский, звенящий ого-го как. Не чета китайским пиликалкам. Продемонстрировала его ошарашенному парню, нажала на кнопку. Воцарилась тишина, в которой громко прозвучало ругательство. Смысл его был ясен без перевода, а уж в адресате сомневаться не приходилось.
– Ваши технические решения сведут с ума любого. – Дэн откинулся на подушку, шумно выдыхая и не выпуская меча из рук. – Мне приснилось, что трубит рог. Общая тревога. Вокруг паника, а из-за горизонта надвигаются полчища дроу.
– Извини, я привыкла к его звонку. Но предупреждала же еще вчера утром, что поставлю будильник, чтобы не проспать.
– Стоило продемонстрировать мне это чудовище в действии. После такой побудки точно не уснешь.
Я криво улыбнулась, сползла с постели и потащилась в ванную – умываться. Иначе глаза не продеру.
После душа Дэн заставил меня проглотить пару бутербродов с холодным говяжьим языком, хотя аппетит отсутствовал напрочь (какой, на фиг, аппетит в начале шестого, да еще в предвкушении праздника?), и настоял на вызове такси по причине раннего времени (транспорт выходил на маршруты не раньше шести). Краситься я не стала, все равно сейчас с девчонками будем собираться по полной программе, придется смывать. А общение в ненакрашенном виде с одним таксистом как-нибудь переживу.
– До встречи во Дворце бракосочетаний, – попрощался Дэн.
– До встречи. Цветы купишь, ага? Я весь день у невесты на виду, отлучаться некогда будет. А таскать их с самого утра – замерзнут.
– А как у вас вообще цветы зимой дарят? Думаешь, у невесты они не замерзнут?
– Ой, не знаю. Я… мне… как-то не доводилось.
– Тебе раньше не дарили цветов?
– Нет. – Мне отчего-то стало стыдно.
– А что ты вдруг засмущалась? – удивился он. – Стыдиться должны мужчины, которые были рядом с тобой эти годы. Не расстраивайся, я уверен, у тебя все впереди. – Дэн ободряюще улыбнулся. А потом добавил: – Знаешь, я буду рад сопровождать тебя на этот праздник.
Транспорта на дорогах почти не было, так что я на такси приехала даже раньше, чем рассчитывала. На мой звонок в дверь долго никто не открывал. «Это они еще дрыхнут?» – возмущенно подумала я. Наконец послышались шаги:
– Кто? – раздался сонный Ольгин голос.
– Олька, это я. Открывай. – Наконец меня впустили. – Ничего себе, вы спите?
– Я сплю, – ответила всклокоченная подруга. – Легла поздно. Мне же на выкуп не надо. Наташка в ванной полощется.
Я хотела спросить, нет ли здесь Мишки случайно, не хотелось бы сейчас с ним встретиться, но решила, что мой интерес может быть истолкован превратно.
– Ты пока располагайся, а я сейчас встану, минут через десять. – Ольга удалялась, сверкая голыми ногами. Надета на ней была футболка, едва прикрывающая зад. – Натаха, вылезай, Машка приехала, – стукнула она по пути в дверь ванной.
– Вот счастливая, – пробормотала я. – И никто ей морали не читает о неприличности подобного вида.
– Что ты говоришь? – обернулась она.
– Везет тебе, говорю, можешь ходить по дому в чем хочешь.
– А ты не можешь?
– Нет.
– Ничего себе. Твой, что ли, не разрешает? – позевывая, поинтересовалась подруга. Я чуть не ляпнула, что никакой он не мой, но вовремя опомнилась. Скажешь – опять возникнут подозрения насчет Мишки. Конфликтовать нам сейчас никак нельзя. Потому только буркнула нейтральное «угу». – Строгих правил, значит. Кто ж его такого воспитал?
– Мама с папой, – отозвалась я и продолжила про себя список: «А также мамки, няньки, гувернеры, воспитатели, наставники и кто там еще полагается принцу по статусу».
Через три часа Наташка удовлетворенно оглядывала меня с головы до ног. Я уже надела свое голубое платье с тонкими бретелями, перекрещенными на спине, белые замшевые туфли на высоких шпильках, серьги и колье на шею. Наташка, высунув кончик языка, долго наносила макияж, а потом тщательно завивала и укладывала мне волосы. Ей надо было в парикмахеры пойти, так здорово она обращается с волосами. Я ей только подкрутила волосы сзади, где у нее не доставали руки. А вот накрасила ее не хуже. В итоге обе мы остались довольны друг другом. Только на мои ногти она цокнула языком: мол, могла бы хоть к празднику отрастить. А я виновата, что не могу с длинными ходить? Они мне мешают. И так последнюю неделю не подстригала. Поэтому по совету подруги вместо лака только отполировала их слегка и нанесла прозрачный блеск.
– Ой, Машка, ну какая хорошенькая! Как фарфоровая куколка.
– Тоже мне комплимент. С куклой сравнила, – надула я губы с напускным недовольством. В кои-то веки сама себе в зеркале понравилась.
– Не кукла, а куколка. Чуешь разницу? Кукла – это нарочито искусственная. А куколка – аккуратная, нежная и хрупкая. Ну если Данил к твоим ногам не упадет, прямо и не знаю. У меня возникнут нехорошие подозрения о его сексуальной ориентации.
– Дурочка. Ты это ему не скажи. Я один раз ляпнула, чуть на месте не прибил.
– Так, пора сматываться, скоро Мишка придет, он обещал Ольге помочь утащить все необходимое и подарок наш. А встретишься сейчас с ним, станет таращиться как пить дать. Сама понимаешь, чем кончится.
Ольга еле встала час назад, сообщив нам, что это первый и последний раз, когда она взялась бесплатно проводить свадьбу. Когда мы уходили, подруга оценивающе оглядела нас, задержав взгляд на мне, и велела передать невесте, чтоб та не дрейфила и не вздумала разреветься в ЗАГСе. От такого пожелания я слегка опешила. Обычно невесте в день свадьбы желают чего? Счастья. Крепкой любви. Ну чтобы не волновалась. Но чтобы не ревела?! Что-то не припоминаю, чтобы наша Маринка страдала особой чувствительностью. Пожав плечами, мы вышли.
В квартире невесты происходило броуновское движение. Сама она закрылась в комнате с парикмахером, и туда пока никого не пускали. На выкуп подтянулись Маринкины одногруппницы и еще пара наших одноклассниц, которых я со школы не видела. Мы не особо раньше дружили, но сейчас школьные дела давно остались в прошлом, а потому все кинулись обниматься, рассматривать друг друга и расспрашивать о делах. На ехидный вопрос, шарахаюсь ли я, как прежде, от парней, Наташка громко фыркнула и сказала, что каждой бы такого парня, как у меня. Я пихнула ее в бок:
– Ори громче! Маринкина мать услышит, потом моей расскажет. – Родители невесты курсировали по квартире, суетясь и переругиваясь.
– Ну да, ну да. А ты его весь день будешь своей широкой спиной закрывать, чтобы никто не увидел, не дай бог?
Явление торжественно и как-то неестественно улыбающейся невесты вызвало бурную реакцию. Девчонки кинулись к ней с охами и ахами, так что даже рассмотреть толком не дали. А платье у нее и впрямь шикарное. Сразу видно, что не магазинское. Я махнула издалека и отошла к окну.
– Эй, а это не жених едет? – Во двор заруливала вереница украшенных машин. По комнате прокатился дружный вздох, и толпа кинулась сначала к окну: всем непременно нужно было самолично убедиться, что я не ошиблась, а потом одеваться, и на выход – держать оборону у подъезда. Как сказала свидетельница, этот жених может и без выкупа пройти – нахальства хватит. А ключики от подъезда у него есть.
Я вызвалась остаться посидеть с невестой. Ей, поди, скучно будет одной, да и у меня к ней дело. Другого случая поговорить не представится. Полюбовавшись сверху на выгружающегося жениха и сопровождающих его парней с какими-то предметами в руках (не иначе подъезд будут брать штурмом), слегка пожалела, что пропущу это незабываемое зрелище, но отмахнулась от таких крамольных мыслей. Выкуп потом и на видео можно будет посмотреть.
Невеста не выглядела счастливой. Вместо того чтобы нетерпеливо ожидать своего жениха, она безучастно сидела, даже не поинтересовавшись происходящими внизу событиями.
– Марин, ты чего загрустила? – присела я рядом. – Сейчас девчонки их с полчаса помурыжат, и придет твой Андрей.
– Машка, я не хочу замуж.
Вот тебе и здрасте. Кажется, сейчас заплачет.
– Э, э! Ты мне это брось! – строго поглядела я на нее. – Макияж весь потечет. Да что с тобой? Не, я понимаю, конечно, ты волнуешься и прочее… – Тоскливый взгляд подруги окончательно сбил меня с толку. – Нет, кажется, не понимаю. Ты же его любишь! – Я вспомнила, как Маринка со светящимися глазами рассказывала, какого парня встретила. Какой он классный, машина, квартира, как ухаживает за ней! Какая неземная у них любовь! Как бегала на свидания, все больше времени проводя с ним. Как окончательно перебралась к нему жить, и даже со стороны родителей возражений не последовало: кандидат в зятья показался им подходящим. И вот тебе на! Не хочу замуж.
– «Любишь». А если нет?
– Не поняла. Ты сомневаешься? Зачем же тогда соглашалась? Поздновато отказываться в день свадьбы.
– Машка, ты совсем слепая, что ли? Посмотри на меня внимательно.
– Посмотрела. И что? Прекрасна, как лепесток розы.
Подруга и правда выглядела шикарно. Красивая укладка, каждый локон на своем месте, фата спускается с темно-русых волос, оттеняя их своей белизной. Личико просто сияет чистотой и нежностью. Платье чуть лилового оттенка, явно ручной работы, расшитое невероятно красивым узором. Просто загляденье.
– Да ты не на лицо смотри. Ниже. – Я окинула подругу внимательным взглядом и замерла:
– Маринка. Так ты что?.. – У меня был шок. Не может быть!
– Вот именно – ты что. Залетела. А ты думала, на кой мы свадьбу посреди зимы играем? Летом хотели, после того как я колледж закончу.
Снизу донеслись крики.
– Марина, я тебя люблю! – кричал жених, потом скандировала толпа.
– Надо в окно выглянуть, по сценарию, – скривилась невеста, помахала ручкой и отвернулась. – Счастливые вы, девки, еще учиться и учиться, а я, как дура, дома с ребенком сидеть буду. Даже не знаю, успею ли выпускные экзамены сдать. Мать говорит, могу еще до лета родить. Ты прикинь, колледж, и все. Никакого высшего. А я на тот год хотела в универ поступать. И ходить сейчас на учебу с пузом.
– Маришка, ты будешь мамой, – прошептала я, смотря на подругу новыми глазами. Не могу представить ее беременную, а потом с ребенком. Наша Маринка станет мамой! – Это же, наверное, здорово.
– Здорово? Еще бы меня кто-нибудь спросил, хочу ли я. Носятся как с писаной торбой. Всей родней с обеих сторон. Я, дурочка, вначале к матери бросилась: мамочка, родненькая, спаси. А она меня отругала: мол, даже не думай об абортах, да еще сама же Андрею и рассказала. Такой жених! Серьезный, состоятельный, как за каменной стеной будешь.
– Но ведь ты же любила его!
– Любила. Только одно дело – по ночным клубам встречаться, а другое – с дитем нянчиться, когда все друзья-подружки – студенты. У них жизнь продолжается, а у меня кончилась.
– Маринка, что ты говоришь? Не конец, а начало новой жизни. Потом на заочном выучишься. Это у тебя нервное. Про беременных такое говорят, что перепады настроения бывают.
– Мне об этом уже все уши прожужжали: мол, не дури, девка. Сама своего счастья не понимаешь, потом оценишь. А я не хочу! Мне восемнадцать, я жить хочу. Вот сейчас все гулять будут по полной программе, а мне и выпить нельзя. Андрей сказал, даже шампанского не разрешит.
– Маришка, Мариночка, ну не плачь. Сейчас народ придет, а ты в слезах. – Я обняла подругу, соображая, как же ее успокоить. Ну разве можно выходить замуж с таким настроением? – Послушай-ка меня, возьми платочек, аккуратненько промокни глазки, а я тебе что-то скажу. – Я усадила ее и внимательно взглянула в глаза. – Вот ты подумай, неужели совсем его разлюбила? Так не бывает.
– Да как тебе сказать. У нас все хорошо было, пока я не залетела. А теперь вообще о нем думать не могу. Все мысли о моей несчастной судьбе.
– Вот и ладушки. Все же любишь. Просто не готова оказалась к такому повороту дел. Значит, все уладится. И я тебе в этом помогу. Вернее, не я, а друг мой. Он придет сегодня на свадьбу.
Подруга подняла на меня заинтересованный взгляд:
– Ольга делала какие-то туманные намеки, что кто-то у тебя появился. Так это правда? Когда ж ты успела? Вроде виделись недели три назад, ничего не говорила. А тут типа и живете уже вместе.
Я чертыхнулась про себя. Все же слухи расползаются с удивительной скоростью.
– Ну не одна же ты такая шустрая. Не совсем так, да это и неважно. Мы сейчас о тебе говорим. Вот послушай, только не смейся, это очень серьезно. Он иностранец и хотел бы вас по-своему поздравить. У них по традиции молодых благословить нужно, чтобы было в доме счастье. И он умеет это делать. Маришка, это точно твой случай. Тебе нужно вернуть твою любовь, и вы с Андреем будете замечательной парой.
– Благословить? Э-э, он священник, что ли? Старый?
– Ничего не старый, молодой он. Да сама увидишь, он в ЗАГС приедет, интересно ему на церемонию посмотреть. А насчет священника не совсем так, трудно тебе объяснить. Просто не отказывайся, ладно? Он при всех не хочет этого делать, понимает, что культура другая и людям непривычно. Но сказал, что это очень красиво и здорово. Ты, главное, Андрея в нужный момент убеди. Ты-то трезвая будешь, а он навеселе, еще заартачится.
– А что он делать будет?
– Не знаю, самой любопытно. Но думаю, ничего страшного и ужасного. Может, по какому амулетику подарит. Главное – верь, что все будет у вас хорошо. Сегодня твоя свадьба! Об этом же все девчонки мечтают! Улыбайся, и чтобы больше такого похоронного настроения не было. Вон уже жених под дверью. – Из подъезда действительно слышался шум, раскаты хохота и голоса. Что-то там взрывалось, кажется, лопались шарики, взвизгивали девчонки – в общем, веселье было в полном разгаре. – Ну веришь мне? Я тебя убедила? Хоть в такой день поверь в чудо, и оно обязательно случится. Данил, он знаешь какой молодец! Своих слов никогда-никогда на ветер не бросает. И раз сказал, что его благословение вам пойдет впрок, значит, так и будет.
Маринка наконец слабо улыбнулась:
– Ты уже заинтриговала меня. Что же там за Данил у тебя? Кстати, а почему Данил, раз иностранец?
– Да это я его имя адаптировала к русскому языку.
– Ой, а чего мы сидим? Мне же спрятаться надо! Сейчас Андрюха зайдет! – В комнату вихрем ворвалась свидетельница, шикнула на Маринку, чтобы та пряталась за штору, а меня посадила на стул перед этой самой шторой:
– Садись, сейчас мы тебя под невесту замаскируем.
– А? Как это?
Она уже вытащила из шкафа какой-то плотный тюль, накинула его на меня.
– Сиди тихо, молчи, а то по голосу сразу опознает, он должен сначала с тебя тюль снять, а потом уж невесту найти.
– Так платье же другое!
– А он знает, какое у нее платье? Кто ж ему показывал?
Комната внезапно наполнилась шумом голосов. Я чуть не задохнулась под этой тряпкой, пока над женихом все издевались. Наконец свидетельница прекратила его терзать, и Андрей отправился по мою душу. Со словами:
– Мариночка, я тебя люблю, – он откинул мне с лица тюль, при этом явно намереваясь поцеловать, недолго думая. Облом. Я полюбовалась на изумленно-растерянное лицо жениха, удостоившегося ехидного замечания свидетельницы:
– Ай-яй-яй! Какой скорый! Да с чужой девицей-красавицей! Невеста-то, поди, сбежала.
На жениха уже было жалко смотреть. Он со стоном закатил глаза, произнес себе под нос (но я-то услышала):
– Да когда же этот цирк кончится, – и затравленно огляделся в поисках невесты. Я скосила глаза: мол, там она, за мной. Благодарно улыбнувшись, Андрей подскочил к шторе и сгреб в охапку Маринку, которая стояла, зажимая себе рот руками, чтобы не засмеяться. Ну слава богу, улыбается.
На этом первая часть действа закончилась, открыли шампанское, а Маринке налили газировки. Все шумели, кто-то попытался вручить подарок, но был остановлен свидетельницей, которая сообщила, что все подарки только после ЗАГСа. Пора было выезжать, жених неожиданно всполошился, что забыл кольца, свидетель успокоил, что кольца у него, как договаривались. Наконец все собрались, невесту бережно упаковали и одели, вручили ей свадебный букетик, и процессия двинулась. Я еще успела подать Маринке знак: мол, держись, – все расселись по машинам и двинулись на регистрацию. Я сама волновалась: сейчас приедет Дэн, как-то он на меня посмотрит? Даже в зеркало заглянуть не успела.
– Наташка, у меня ничего нигде не размазалось?
– Машка, ты как невеста трясешься, – хихикнула она. – Будто едешь навстречу судьбе.
Я и впрямь себя чувствовала, как будто от предстоящей встречи зависит вся моя жизнь. Дрожали руки и коленки.
Во Дворце бракосочетаний невесту проводили в специальную комнатку, чтобы привести в порядок себя и свои мысли. До регистрации еще оставалось время. Я вместе с девчонками сходила разделась, внимательно оглядела себя в зеркало, поправила прическу. И опять меня взяли сомнения: не зря ли я надеюсь на сегодняшний день?
Мы прохаживались по холлу, гости прибывали, спрашивали, где наши молодые, мы отвечали, что настраиваются перед ответственным шагом. Мне перепало несколько комплиментов, в том числе и от старшего поколения, но я их, откровенно говоря, пропустила мимо ушей, лишь рассеянно поблагодарив. Вокруг перешучивались, а я нервничала все больше: ну почему Дэна еще нет? Он никогда не опаздывает. Тут кто-то из девчонок хихикнул:
– Смотрите, чей-то жених потерялся. Невесту найти не может.
Народ начал оглядываться, высматривая, куда показывает говорившая. Я тоже обернулась и застыла на месте. Мастерски лавируя и посматривая по сторонам, между людьми двигался мужчина в ослепительно-белом костюме с великолепным букетом в руках. Был он настолько элегантен и красив, что в первый момент я его просто не узнала. Вокруг раздался дружный вздох и восхищенные комментарии, общий смысл которых сводился к трем словам: «Девки, лови жениха!»
В следующий момент наши глаза встретились, он широко улыбнулся и направился в мою сторону. Сердце зачастило, и я поняла, что фраза «земля ушла из-под ног» имеет полное право на существование. Что говорили рядом, я уже не слышала. Кажется, все еще раз дружно выдохнули, когда Дэн подошел ко мне. Мы стояли друг против друга, и мира вокруг не существовало. Все застыло в этом ослепительном миге.
– Машка, закрой рот, – прошептала мне на ухо Наташка. Я подчинилась на автомате и почувствовала, что по лицу расползается ненормально счастливая улыбка. – И ты тоже, Данил, – продолжила подруга. Наваждение схлынуло, и я наконец смогла двигаться. Дэн легко тряхнул головой, окинул взглядом девчонок вокруг меня, изобразил любезную улыбку:
– День добрый, дамы. Вы просто великолепны. Наташа. – Фирменный поцелуй руки. – Машенька. – От прикосновения его губ вверх по руке прошла теплая волна. Лица присутствующих вытянулись в немом изумлении. Наташка смотрела на свою руку, будто на нее села экзотическая бабочка. Даанэль выпрямился и второй рукой сделал жест, вроде как протянуть цветы, но тут же опомнился: – Извини, это невесте. Но для тебя тоже кое-что есть. Девушки, разрешите украсть вашу подругу. Ненадолго.
Мы выбрались из толпы и примостились у окна. Дэн положил цветы на подоконник и взял меня за обе руки, рассматривая восторженными глазами:
– Должен сказать, ты превзошла все мои ожидания. Прелестна. Восхитительна! – Я смущенно потупилась. – А с таким румянцем еще краше.
– Дэн!
– Это чистая правда. Говорю от всей души.
– Ты тоже здорово выглядишь. Признаю, твой костюм стоит своих денег!
Сейчас, стоя в шаге от Дэна, я вспомнила его слова о том, что вещь, сшитая на заказ, совсем не то что купленная. Да-а! Абсолютно, полностью согласна! Костюм ладно и в меру облегал фигуру. Ничего нигде не торчало, спина и лацканы не оттопыривались, как это часто бывает с пиджаками. Белая, в тонкую полоску ткань переливалась при движении, рисунок жилета и галстука был другим, серо-стального цвета, но замечательно гармонировал с основным фоном. На манжетах рубашки, кажется, запонки. И даже туфли белые. Черные глаза и волосы на этом фоне особо выразительны. Все вместе нереально, потрясающе ему идет, создавая сказочно прекрасный образ.
– Тебе бы белого коня – и готов принц из сказки.
– Вот спасибо! Понизила меня в должности? – рассмеялся он.
– Ой, в самом деле, что это я? – невольно засмеялась я в ответ.
– Этот этап уже пройден. Каюсь, был у меня белый конь, давно. Теперь вороной, с серебряной гривой и хвостом. Королевской породы. Будем в Даан’Элии, покажу. А сейчас тебе маленькое утешение за прожитые без цветов годы. Большой букет мешался бы в руках, а этот в самый раз: – Жестом фокусника он достал из внутреннего кармана с правой стороны крохотный букетик – бутоньерку, вызвав у меня восхищенный вздох, еще раз окинул внимательным взглядом мою фигуру, будто примеряясь, куда лучше приладить украшение. – Вот сюда отлично подойдет. – Дэн ловко пришпилил цветы булавкой, блеснувшей жемчужной головкой, лишь легко коснувшись моей груди кончиками пальцев. Но и от этого касания во все стороны по коже побежали мурашки. Потом он уставился на мою шею, да так скептически, что я занервничала:
– Что не так?
– Послушай, – наклонился он ко мне, – ты не против, если я сменю тебе украшения? Магически. Просится что-то более благородное.
– Как? Прямо здесь? – тревожно оглянулась я. На нас смотрели.
– Я потихоньку, никто не заметит. – Дэн поставил меня так, чтобы с одной стороны была штора, а с другой встал сам, заслоняя от глаз людей, повел ладонью над моим колье, и вместо уже нагревшегося металла я почувствовала холодное прикосновение чего-то перекатывающегося.
– Это что?
– Жемчуг. Тебе в самый раз. Давай и серьги тоже, – легкое касание волос, мочки уха. – Вот теперь образ полный. Можно портрет писать. Первая весна. Улыбнись еще раз, – попросил он и улыбнулся сам: – Замечательно! Ты как будто даже подросла. Подожди. Да не как будто, а точно.
– Дэн, – засмеялась я и приподняла край подола, продемонстрировав каблуки.
– Ну и ну! Хотя… должен признать, с эстетической точки зрения очень красиво. А ноги не устанут? В твоем повседневном гардеробе нет таких каблуков.
– Придется терпеть. Мне с Мишкой выступать. Ты ж его видел! На две головы меня выше. Такая разница в росте выглядит смешно.
– Так это ради него?
Ответить, что это чтобы не позориться, я не успела.
– Ребятки, жаль вас прерывать, но пора идти, иначе пропустите то, ради чего сюда приехали, – подошла Наташка. Гости уже находились в зале регистрации, выстраиваясь по команде распорядительницы на две стороны – жениха и невесты. – А то, может, и вас зарегистрировать, не отходя от кассы? Я думаю, такую красивую пару возьмут без очереди. – Мы синхронно отвели взгляды. – М-да, – философски протянула подруга, поглядев на нас. – И куда весь энтузиазм девается, едва речь заходит о браке?
– Ваши слова, Наташа, бестактны и абсолютно неуместны. – Голос Дэна был спокоен, но лицо помертвело, и сразу стало ясно, что продолжать эту тему не стоит. Я кинула на Наташку убийственный взгляд: нашла о чем пошутить.
– Дэн, не сердись. Это у нас популярная шутка. И Наташа сейчас извинится.
– Не нужно извинений. Сказанная глупость не имеет ни малейшего значения для принятия решения о моем браке. Ты же это понимаешь? Идем, а то и в самом деле пропустим церемонию.
Дэн предложил мне руку, взглядом показав, чтобы я положила ладонь поверх его. Отрицательно качнув головой, я просто сжала его кисть, и мы вошли, держась за руки. Народ в зале дружно уставился в нашу сторону. Ой, сколько глаз! И половина из нашего города. Кажется, нас приняли за молодых, потому что сбоку подскочила какая-то тетка и прошептала, что еще рано, что идем мы неправильно – почему жених держит цветы и где свидетель? Сзади прыснула Наташка:
– А я вам говорила!
Разъяснив недоразумение, раздраженная тетка быстренько пристроила нас со стороны невесты, и через пару минут заиграл свадебный марш.
– У вас всегда такой бардак на свадьбах? – тихо поинтересовался Дэн.
– Не думаю. Просто ты перестарался с одеждой.
– Как это можно перестараться с одеждой?
– Вообще-то взгляды должен притягивать жених, а ты оглядись, все же на тебя пялятся. Я себя как на горячих углях чувствую. Куча знакомых.
– А ты внимания не обращай. Смотрят – и на здоровье.
– Тебе хорошо, ты привык быть в центре внимания, а меня это нервирует.
В зал вошли молодые, и взгляды от нашей пары наконец переместились, куда им положено – на жениха с невестой. Я вздохнула было с облегчением, но вспомнила о проблемах Маринки.
– Ой, Дэн, чуть не забыла, – быстро зашептала я, пока не затихли фанфары. – Я с невестой утром разговаривала. Предупредила ее по возможности, что ты их благословить хочешь. Желательно это сделать как можно быстрее. У нее настроение кошмарное, говорит: не хочу замуж.
– Да, по ней видно. А как же восхваленные тобой браки по любви? – приподняв брови, поинтересовался он.
– Дэн, у нее… это… проблема.
– Вижу я эту «проблему».
– Она тебя… не смущает?
– Ну если это даже тебя не смущает, чем я хуже? При ваших свободных нравах вполне закономерно. Ладно, понял, постараюсь выбрать момент.
К концу регистрации мать и бабушка невесты, да и жениха тоже, всхлипывали. Блин, придумали тоже, сейчас же Маринка сама не выдержит и разревется.
Когда мы подошли поздравить молодых, Дэн пожал руку жениху, вручил цветы невесте, а когда целовал ей руку, то подозрительно надолго задержал ее в своей ладони, пристально что-то рассматривая.
– Кхм! – одновременно кашлянули мы с женихом.
Дэн улыбнулся:
– Простите. Красивые у вас кольца. Тонкая работа. – Кольцо у Маринки было не обычное, гладкое, а из двух разных металлов и с какими-то камушками. Когда я обнимала невесту, она вцепилась в меня и горячо зашептала:
– Вот это да, Машка! Я в ауте! Где ж ты такого парня взяла? Махнем не глядя?
– Совсем сдурела?! Где взяла, там больше нет! Что за мысли? Ты невеста или кто? Быстро мужа под руку взяла и улыбнулась. И про то, что я утром говорила, не забудь. Он ждет, когда с вами поговорить можно будет.
– Да уж, теперь сама буду ждать. От такого не то что благословение, что хочешь примешь – хоть крещение, хоть шаманские пляски под тамтамы.
Тем временем у Дэна с женихом происходил свой разговор:
– У меня для вас есть подарок, по возможности я бы хотел вручить его как можно скорее.
– Подарок? – изумился Андрей. – Давайте позже, в ресторане – все будут дарить, и вы подарите.
– Лучше прямо сейчас. Маша рассказывала Марине, какого рода этот подарок. Нематериальный. Сейчас он необходим прежде всего вашей супруге. Единственное, нам нужно удалиться с чужих глаз. – Говоря, Дэн смотрел прямо в глаза жениха, и недоумение на лице того сменялось пониманием и легкой тревогой.
– Ну если это так важно, можно пойти в комнату жениха или невесты.
Мы не успели никуда пойти, потому что свидетели потащили молодых фотографироваться. На общую фотографию я затащила и Дэна, втайне надеясь потом раздобыть ее себе.
Когда все собирались, Наташка неожиданно спросила меня:
– Слушай-ка, а что это у тебя на шее?
Я схватилась за свое новое ожерелье. Совсем про него забыла.
– Дэн привез.
– Подарил? Это настоящий жемчуг?
– Не знаю. Вряд ли, – попыталась я отмазаться.
– Ей-богу, похож на настоящий, только… что ж тогда такое вот это? – ткнула она пальцем. Я опустила голову, пытаясь рассмотреть, на что она указывает. Мама дорогая! Ну Дэн, шутник! Внизу ожерелья была подвеска – крупный продолговатой формы прозрачный сверкающий камень в золотой оправе. – И на серьгах такие же.
– Да бижутерия, не видишь, что ли?
– Ну не знаю, не знаю. Чтобы стекло так блестело! Хоть с моими сравни. Разница очевидна. – Блин, выискалась внимательная на мою голову.
– Да говорю ж тебе, искусственное. Сама подумай, сколько бриллиант такого размера стоить будет?
– Да, эт точно! – согласилась она и вдруг невпопад сменила тему: – Какой же Данил у тебя все-таки! Краси-ивый! Дух захватывает. Будь начеку сегодня. Девки его так глазами и едят. Ох, Машка, не была б ты моя подруга, я бы и сама счастья попытала!
Я воззрилась на Наташку. Ни фига себе! От кого не ожидала, так это от нее.
– Да ладно, шутка. Прямо в лице изменилась. Можешь быть спокойна на мой счет. Я чужих парней не отбиваю. К тому же, сдается мне, он, кроме тебя, никого не видит вокруг. Все-таки не зря старались. – Подруга заговорщицки улыбнулась. – Ты бы видела девчонок, когда вы с ним отошли! Чуть от зависти не лопнули. Все сразу. Бах! – и нет у Маринки подружек. И надпись на братской могиле: «Пали жертвой обаяния Данила Иванова». – Мы дружно прыснули.
– Ой, не могу! Наташка, ты как чего-нибудь скажешь! – аккуратно стряхивая слезы, смеялась я.
– Как вы заразительно смеетесь. Над чем? – поинтересовался подошедший Дэн. Поверх костюма на нем было длинное черное пальто. Ох, красивый – не то слово! Мы переглянулись и захохотали еще громче. – Понятно. Девичьи секреты. Карета подана, милые дамы. Мы едем?
В машинах народу было набито битком, поэтому Наташку он пригласил ехать с нами в такси. Водитель показался мне смутно знакомым, но откуда, я так и не вспомнила. Оглядев нас, он шутливо попенял Дэну: мол, что ж ты с невестой из ЗАГСа – и без колец. Наташка честно пыталась удержать на лице серьезную мину. Король сжал зубы и уставился на мужика:
– Друг любезный, твоя работа какая? Баранку крутить! Еще одну реплику услышу – сменю машину. Усвоил?!
Водила смутился и потом всю дорогу молчал. Моя подруга при этой сцене сделала страшные глаза и одними губами прошептала «фигасе». На брошенный Дэном в мою сторону мрачный взгляд я только пожала плечами: кто из нас оделся как на свою свадьбу? Если бы он спросил моего мнения, когда заказывал костюм, я бы ему отсоветовала столь вызывающий наряд.
Свадебный кортеж двигался по согласованному маршруту, привлекая внимание прохожих громкими сигналами. Водители уступали дорогу, и приятно было чувствовать себя частью чего-то ярко-праздничного и значительного, противостоящего окружающим серым будням.
Наташка всю дорогу косилась на мои украшения, потом ее душа, видимо, не выдержала:
– Данил, мы тут с Машей поспорили. Вот это ожерелье настоящее или искусственное?
– Искусственное? – удивился Дэн. – Что вы? Разумеется, настоящее. Это легко проверить. – Мои сигналы он не заметил. Блин!
– Вот и я говорю. А Маша была уверена, что бижутерия. – Наташка выразительно глянула на меня. – А что за камень?
– Не узнаёте? Это бриллиант.
Мы с Наташкой дружно поперхнулись. Я от досады, она – от изумления. Ой, проколемся мы! Подружка моя совсем не дура.
– Дэн, ты пошутил, ага? – решила я вмешаться. – Какие бриллианты? Ты представляешь, сколько они стоят? – Только тут до меня дошло, что я на себе в данный момент таскаю целое состояние. Эта мысль меня почему-то совсем не вдохновила.
– Представляю, – вздохнул он. Ну понял наконец? Как теперь выкручиваться будем? – Вас интересует, где я его взял? Извини, Маша, я не уточнил. Это не подарок, к моему огромному сожалению. Это ожерелье и серьги из ломбарда. Их нужно будет вернуть.
– А в ломбарде можно что-то взять? – Глаза у Наташки были круглыми, но уже чуть поменьше, чем минуту назад.
– Можно, под залог и документы. И ежедневные проценты платить. Немалые. – Ну вот надо же так убедительно врать. Даже я почти поверила. После такого заявления Наташка крепко задумалась.
Мы побывали на Вечном огне, где король поинтересовался историей столь странного памятника. Когда я ему озвучила количество погибших на той войне, только с нашей стороны, он, по-моему, не поверил и совершенно обескураженно спросил: зачем молодоженам сюда приезжать?
– Дэн, даже для нашего мира та война была ужасна. Страх перед ней и благодарность солдатам, защитившим страну, живут в нас. Это в крови каждого. Мне порой кажется, что я на той войне погибла, и не раз. Может, это генетическая память или переселение душ, не знаю. Но без слез думать о ней не могу. Молодожены отдают дань погибшим, благодарят их за подвиг, благодаря которому мы сейчас живем. Посмотри, они кланяются. Много поклонов ты у нас наблюдал? – Моя речь получилась немножко напыщенной, но произвела на короля впечатление.
– Ваше общество открывается с совершенно неожиданной стороны.
После Вечного огня подруга, подмигнув мне и пожелав удачи, перебралась в машину, где ехали наши девчонки, а Дэн, испросив моего разрешения, сел вместе со мной на заднее сиденье. От его близости у меня сердцебиение открылось в каком-то совершенно новом месте. Мы ехали за город на культовое место всех молодоженов – Шаманскую гору, где надо было завязать веревочки на ветвях дерева – на счастье. Собственно, это был наиважнейший пункт маршрута для нас. Услышав о нем, Дэн решил перенести свое явление на свадьбу на более раннее время – в ЗАГС, а не в ресторан, как планировал изначально. По пути я рассказала ему подробности трагедии Маринки. Он задумался, а потом вкрадчиво поинтересовался, насколько я уверена, что ее ребенок от жениха?
– Как ты мог такое подумать?! Маринка неспособна на подобную подлость!
– Это первое, что приходит в голову. Иначе я решительно не понимаю, отчего она так несчастна. Не верится в столь сильное желание женщины учиться. Просто у тебя жизненного опыта мало, все люди кажутся добрыми и порядочными, а я мог бы рассказать и более некрасивые истории. Собственно, сейчас уже ничего не изменишь. Бракосочетание состоялось, как я понимаю. Но благословлять женщину, носящую чужого ребенка, я не стану! Это неэтично, да и счастья ей не прибавит.
– Это его ребенок!
– Очень на это надеюсь. В противном случае магическая Сила будет потрачена впустую.
– Дэн, ну ты же видишь, какие у нас женщины – свободолюбивые и стремятся к равенству с мужчинами во всем. Сейчас очень важно иметь высшее образование, иначе хорошую работу не найдешь. И потом, она жалеет об утраченной свободе, бесшабашной жизни, посиделках с пивом и дискотеках. Не готова она стать матерью. Морально.
– Да-а, беременная женщина, сожалеющая о посиделках с пивом, как-то сразу в голове не укладывается. Ваш мир круто меняет мое мировоззрение.
Наступило молчание. Дэн грустно чему-то улыбался, а я представила себе даму в кринолине и с бутылкой пива в руке, жеманно прикрывающуюся веером, – и впрямь дикое зрелище.
Мы свернули с основной трассы на проселочную дорогу, и водитель посоветовал покрепче держаться. Совет оказался нелишним. На первом же ухабе нас здорово тряхнуло, и я оказалась в объятиях Дэна.
– Я тебя придержу, от греха подальше.
Мой согласный кивок совпал с очередной кочкой, так что я сочла за благо лишних движений не делать, а тихо замереть, вдыхая его запах. Трясучий участок, впрочем, быстро кончился, но Дэн не спешил меня отпускать, и я совсем не возражала. Одна его рука лежала у меня за спиной, а второй он держал мою кисть, внимательно ее разглядывая. Долго смотрел на ладонь (интересно, что он там увидел?), потом повернул и большим пальцем начал проводить по моим ногтям, а у меня там полное отсутствие присутствия маникюра. Я аккуратно попыталась вытянуть свою руку. Даанэль замер:
– Тебе неприятно?
– Мне неловко. Я… с маникюром не дружу.
Дэн рассмеялся и вновь поймал мои пальцы:
– Замечательные ноготки. Очень аккуратные. По сравнению с некоторыми… жутких цветов! Женская рука – это шедевр природы. Каждая линия – идеал, каждый изгиб – совершенство. Именно поэтому мужчины целуют женщинам руки, каждый раз приобщаясь к великой тайне мира сего. – Он подтвердил действиями каждое свое слово, в конце надолго прильнув губами к моим пальцам и прикрыв глаза. – У тебя красивая аристократическая рука, узкая ладонь и тонкие пальцы. Изящное запястье. А ты утверждаешь, что среди твоих предков не было дворян. Одно из двух – или ты просто не знаешь свою родословную, или этот факт когда-то был намеренно скрыт.
– Ты это к чему?
– Так… размышления вслух. – Он снова повернул мою кисть ладонью к себе, провел по ней пальцем. – Вы отказались от аристократии как от класса, но, по сути, он никуда не делся. Всех ведь не перебили? Они живут в своих потомках, которые просто адаптировались к новой жизни.
– Кхм, – раздалось от водителя. – Приехали.
Оказалось, мы стоим среди большой поляны, обрамленной клонящимися к земле кустами и деревьями. Несчастные растения были густо увешаны тысячами разноцветных новых и вылинявших, старых ленточек. Народ уже повыскакивал из машин, спешно доставая водку, закуску и веревочки-ленточки. Дэн покосился на мои туфли, потом выглянул в приоткрытую дверь:
– Ты утонешь в снегу и замерзнешь за две минуты. Мороз никуда не делся. Уверена, что хочешь выйти?
– Я потихоньку, далеко не пойду. Что же, зря тащились в такую даль, надо хоть загадать желание.
Даанэль вышел из машины, протянул руку. Кажется, мне даже удалось выйти красиво. Навстречу уже спешила Наташка:
– Я тебе ленточку взяла. Пошли, пока не замерзли.
– Дэн, ты идешь?
– Вы привязывайте здесь, а я прогуляюсь вон туда, – махнул он рукой в дальний конец поляны, засыпанный практически нетронутым снегом. Желающих лазить по сугробам не было.
– Чего вы в машине сидели? – лукаво спросила Наташка, едва Дэн отошел. – Целовались?
– Нет, – мотнула я головой.
– Да ладно, колись. Я же видела – вместе сидели, в обнимку.
– Ну и что? Видишь, помада на месте, так что отстань.
– Тю, какие мы обидчивые. Два сапога пара. Про свадьбу им не скажи, про поцелуи – да вы что, мы о таком и не думали. Кого вы дурите-то? Сами себя, больше никого.
Идти по снегу было скользко. Нас сразу перехватили, заявив, что вначале полагается выпить водки, отлив на землю из стаканчика местному духу. Лишь после этого, так сказать, заручившись согласием высших сил, можно идти загадывать желание и привязывать ленточку. Я представила этого местного духа – да он давно тут спился, и ему дела нет до наших желаний.
Водку-то нам выдали, а вот до закуски мы так и не дотянулись. Оголодавший народ смел бутерброды моментально. С отвращением покосилась на стаканчик в руке. Больше половины налито. С такого количества, да на голодный желудок, да без закуски – я же окосею. Значит, будем поить духа. Щедро полила снег под ногами, стараясь не забрызгать платье. Зажмурилась, выпила залпом. Рот, горло и желудок обожгло практически одновременно. Брр! Ну и гадость! Аж передернуло всю. Наташка что-то сосредоточенно искала в кармане.
– О, нашла! – торжественно вытащила она «Чебурашку». – Напополам.
Мы зажевали конфетку, пытаясь перебить мерзкий привкус водки во рту. Желудок настойчиво напоминал, что последнее, что в него положили, были бутерброды полшестого утра. Пока мы доковыляли (другое слово тут трудно подобрать) по истоптанному месиву до ближайших веток, снега в туфли я, конечно, нагребла. С завистью покосилась на Маринку, которая с женихом на пару неподалеку привязывала свою ленточку. Ей для поездки предусмотрительно сменили обувь – белые остроносые сапожки ничуть не портили вид платья. Задувающий ветер сносил мой капюшон и норовил распахнуть полы шубы, выстужая и так невеликое тепло. Короче замерзла я, как собака. Надо скорее загадать желание и бежать в машину. Наташка уже унеслась, заявив, что еще минута – и она превратится в сосульку.
«Хочу, чтобы Дэн сказал, что любит меня». Окоченевшие пальцы не слушались, с трудом завязывая ленту. Сзади протянулись две руки в черных кожаных перчатках, помогая мне.
– Загадала желание? – На лице парня цвела искренняя улыбка. Я кивнула. – Какое?
– Не скажу, а то не сбудется.
– Твое сбудется обязательно!
– Откуда ты знаешь? – Ой, опять у меня подозрения, что он мои мысли читает. Дэн хитро прищурился, блестя на меня глазами:
– Знаю. Пошли в машину, что-то расскажу. – Глянув на мои ноги, качнул головой: – Давно не болела? – и подхватил меня на руки. Проходя мимо возвращающихся молодоженов, он кинул им:
– Надеюсь, у вас желание было одно на двоих? Бери пример, жених! – и прибавил шаг.
Задетый Андрей поднял жену и понесся вперед.
До машин мы добрались уже бегом. Устроили гонки по вертикали, блин. А если бы кто из них поскользнулся? Полетели бы мы с этой горы кувырком. Наши с Маринкой возмущенные вопли огласили окрестности дружным дуэтом. А эти двое удальцов стояли и ржали. Сила есть – ума не надо. Остальной народ уже уселся по машинам, веселясь над нами в тепле. Наконец Андрей не выдержал и, схватив Маринку в охапку, впился долгим поцелуем в ее губы.
– Горько! – раздался дружный рев из машин.
Я с завистью посмотрела на молодых. Дэн и не подумал последовать примеру жениха, только распахнул передо мной дверцу:
– Садись быстрее.
Вот так всегда. Раздразнит – и на попятную. Надувшись, я уселась в машину. Фиг с два когда исполнится мое желание. Дэн захлопнул за мной дверцу, обежал машину и уселся рядом:
– Маша! Они есть!
– Кто есть? – не врубилась я.
– Места Силы! Здесь было одно из них! Они есть, понимаешь ты?! – Он схватил меня за руки. – Да ты ледяная совсем. Включай отопление на полную! – скомандовал мимоходом водителю и, ругнувшись, махнул в его сторону рукой, возводя звуковую преграду. – Здесь все выбрано людьми, практически досуха, я собрал жалкие остатки. Но какое же счастье вновь почувствовать природную магию! Я уже забыл, какова она на вкус. Оказалось – пьянит! Снимай туфли, ноги все в снегу, мокрые и холодные.
До города мы ехали, укутанные по пояс пушистым меховым пледом. Дэн вытащил его буквально из воздуха, пояснив, что это всего лишь визуализация теплового заклинания, и на вид его можно сделать любым, а можно вообще оставить невидимым. Сам он тоже был весьма замерзший и в снегу, и мы резонно решили греться вместе. О, каким счастьем оказалось снять туфли, размять затекшие на непривычно высоких каблуках ноги и зарыться в пушистую шерстку одеяла. Наблюдая, как бережно Дэн укутывает мои ноги и сам устраивается рядом, вдруг вспомнила популярную в школе фразу, которую девчонки писали друг другу в анкетах: «Любовь – это четыре ноги под одеялом». Ну не дура, а? Оказавшись на критически близком расстоянии от меня, он вдруг повел носом:
– Ты пила водку?! – Выражение лица при этом у него стало как у моей мамы.
– А что было делать? Традиция, будь она неладна! Даже на закуску ничего не досталось. До сих пор в желудке жжет. Я и так больше половины этому духу вылила, – пожаловалась я.
– Какому духу? Что за бред?
– Местному. Который желания исполняет.
Дэн удивился, а потом рассмеялся:
– Вот он – народный фольклор. Ты что-нибудь ела сегодня?
– Только твои бутерброды, – смущенно отозвалась я. Желудок урчал, – видимо, водка на обед ему не понравилась. И в голове изрядно шумело.
– Почему-то так я и думал, – вздохнул он. – Вот, хоть немного утоли голод. – Дэн достал из кармана пальто так полюбившееся мне лакомство – орехи с сухофруктами в неизменно бумажном пакетике. – Ох, Маша, и когда ж ты повзрослеешь? Непременно надо было пить эту гадость?
– Так сказали же. Чтобы желание сбылось.
– А ты слушай больше. Что, и беременная невеста пила? Хотя… я уже ничему не удивлюсь. Нет там никакого духа. Возможно, когда-то давно достаточно сильный маг открыл этот источник Силы для людей. Так сказать, настроил его на использование теми, кто не владел магическим даром. С какой целью это было сделано – неясно. Но очень давно. С тех пор обычные люди получили доступ к чуду. А завязывание ленточки на ветви дерева – внешний ритуал. Вот только при чем тут водка – совершенно непонятно. Не знаю ни одного заклинания, где для активации потребовался бы алкоголь. Думаю, последние лет десять исполнение желаний здесь было крайне редким – магии почти не осталось. Но к твоей ленточке я привязал капельку Силы. Для активации этого достаточно, а будет мало, еще добавлю.
Про себя я подумала, что магии на мое желание совсем не нужно. Хотя… может, как раз наоборот, только она здесь и способна помочь.
– А как же остальные? И молодожены? Их желание не сбудется?
– Полагаешь, все искренне верили в исполнение своих желаний? Что-то я не заметил у вас большой веры в чудеса. А молодоженам я и так исполню их желание, персонально. Полученной Силы с избытком хватит на благословение и немало останется. – Серебристая звездочка в королевском перстне значительно подросла.
Дэн сокрушался, что не может прямо сейчас отправиться на прочесывание окрестностей. А когда он задал мне вопрос: «Ты понимаешь, что это для меня значит? Наконец надежда. Реальное доказательство, что я не зря ищу!» – меня как обожгло. Ведь могло статься, что Силы здесь еще много. И он бы сразу смог уйти! Не оглянувшись и не простившись. Неужели ушел бы? До самого ресторана я вздрагивала от этой мысли, не чуя ни рук, ни ног.
Когда мы подъехали, Дэн критически оглядел нашу мокрую обувь и недосохшие ноги и… быстренько высушил. Так-так, и зачем же мы тогда всю дорогу под этим пледом ехали?
Глава 4
А в ресторане…
Ах, эта свадьба, свадьба,
свадьба пела и плясала!
На крыльце ресторана уже ждала делегация встречающих. Начиналась та часть праздника, где распоряжалась Ольга. Долго молодых (и всех нас вместе с ними) мурыжить не стали. Холодно на улице, поэтому первые испытания новобрачные легко и быстро преодолели, а внутри женщины во главе с невестой первым делом отправились приводить себя в порядок. Я с завистью покосилась на Дэна – его белоснежный костюм ничуть не пострадал от прогулок по сугробам, да и вообще он не растерял ни капли своей красоты. О себе я этого сказать не могла, потому мы разделились – он отправился узнавать насчет распределения гостей за столами, а мне требовалось подправить макияж и прическу и настроиться перед выступлением. Ох, сейчас с Мишкой встречаться! За весь день я ни разу не вспомнила о нем, опьяненная вниманием короля. Однако пора спускаться на грешную землю. Уф, чувствую, что будет непросто. С этого обормота станется что-нибудь выкинуть. Я же его знаю. И к тамаде надо подойти, уточнить время нашего выступления в общем сценарии. Так, значит, сейчас найти Дэна, осмотреться – и к Ольге.
Наташка, подкрашивавшаяся рядом со мной, пожаловалась на задеревеневшие ноги, и мне стало стыдно. Я-то в ажуре. Она попросилась подержаться за мое бесценное ожерелье и посоветовала далеко от Дэна не отходить, тем более на улицу, а то мало ли. Незнакомых гостей много.
– Отоварят по голове в темном углу – будет тебе небо в алмазах. Не разочтетесь потом. Сам надел, вот пусть и охраняет теперь.
Насчет не разочтетесь я как раз была спокойна. Думаю, эта иллюзия быстро развеется в чужих руках, а вот мое здоровье мне дорого как память.
– Ох, Маша, непрост твой Данил. Сдается мне, что у себя он непоследний человек. Дорогую одежду носить умеет. Смотри, все помятые из машин повылазили, а на нем ни складочки, ни пятнышка. На белом-то костюме! Опять же ожерелье это. И каким он голосом разговаривает порой! Один вопрос: что он в твоей квартирке забыл? Что ж вы там за тайны развели?
Так-так, а вот эти разговоры нам совершенно ни к чему.
– Наташ, не хочу я сейчас об этом думать и говорить. Лучше скажи, как мы вместе смотримся?
– Хорошо смотритесь, даже отлично, не переживай. Неравнодушен парень, только… как будто его что-то держит. Он точно не женат? А то смотри…
– Да не женат. Точно. Я боюсь, не играет ли он со мной. Никак не пойму, когда он серьезен, а когда шутит. Вот сегодня откровенно ухаживает, у меня уже сердце непонятно где бьется – в животе. Ты видела, как он меня на руках тащил? Я уж думала, поцелует, а он меня скорее в машину загнал.
– Еще бы не видела! Меня девчонки задергали: кто да откуда. Честно говоря, все подумали, что вы в машину затем и полезли, чтобы нацеловаться от души. И в тепле. А вы – нет?
– А мы, как всегда, нет. Он меня за водку распекал.
– М-да. Какое-то у него к тебе отношение… родительское.
– Не родительское, а братское, я ж рассказывала.
– Ну ничего, еще не вечер. А как тебе свидетель показался?
– Свидетель? Э-э… что-то я его не разглядела. А что?
– Да уж, нашла я, кого спросить. Мимо тебя сейчас президент пройдет – не заметишь. Посматривает он на меня. А я не знаю, какие у него со свидетельницей отношения.
– У Маринки спроси.
– Где мне ее теперь поймать, не подступишься. Ты заметила, странная она сегодня какая-то. Вроде и не рада.
– Это нервное, пройдет. Она ведь беременная.
– Да все уж об этом шепчутся. Странные люди, и чего теперь скрывать? Женятся же, что еще надо?
– Мы говорили с ней во время выкупа. Переживает она, что не выучится толком. И вообще, без настроения. Ничего, после сегодняшней свадьбы все наладится. Они будут очень счастливы, вот увидишь. – В силе королевского благословения я не сомневалась.
Мы вышли из дамской комнаты и пошли искать своих. Дэн у входа в зал разговаривал с каким-то мужиком из ресторанных служащих. Он показал наш стол, за которым я, кажется, узрела знакомое лицо. Наташка, радостно ойкнув, пулей полетела туда, под неодобрительное покачивание венценосной головы. Мне Дэн торжественно предложил руку, но я сразу предупредила, что сейчас пойду отметиться у тамады, поэтому мы лишь вошли вместе, а внутри я отправилась на поиски Ольги. Народу было туча. Ой, чую, трудновато нам будет молодых от общества увести для благословения. Их самих еще не было видно, а тамада, кажется, мелькнула среди родственников. Дойти я до нее не успела – меня перехватил Мишка. Загородил дорогу и стоит молчит. Смотрит сверху вниз и сглатывает. А в костюме он выглядит старше и солиднее. Вот сейчас они с Дэном примерно на один возраст тянут.
– Привет, – решилась я нарушить молчание.
– Привет. Ух, классно выглядишь! Ты одна? – с надеждой поинтересовался он.
– Нет, я же говорила.
– Жалко. Но ты хоть потанцуешь со мной?
– Не знаю, Миш, как получится.
Обещать мне не хотелось – и обижать его тоже. Вспомнилось, как мы танцевали раньше, оттаптывая друг другу ноги. Он ведь увалень еще тот был. Нас даже одно время Машей и медведем звали. Нам обоим такое прозвище жутко не нравилось, что только распаляло остряков местного пошиба.
– А я тебя искал, там Ольга нас ждет, цэу дать.
Мы прошли к небольшому подиуму, где расположилась тамада со своим хозяйством. В черном платье до колен, она выглядела официально и нарядно в то же время. Подруга заглянула в сценарий, сказала, когда нам готовиться на первую песню, а дальше будем действовать по реакции народа. Потом спросила, где я буду сидеть, чтобы не терять меня из виду. Я указала ей на противоположную сторону зала:
– Вон видишь, парень в белом костюме? Рядом с ним и буду сидеть.
– Это Данил? А губа у тебя не дура.
Мишка тоже посмотрел, куда я указываю, скривился, как будто лимон откусил, и процедил сквозь зубы:
– Пижон!
Мы с Ольгой недобро посмотрели на него. Он перевел взгляд с одной на другую:
– Что вы на меня уставились, словно сестры-близнецы? Как есть, так и сказал. Ты меня, конечно, прости, Маша, но вырядился он… хм, вот тот самый и есть.
– Знаешь что? Сдается мне, что хрен тебе сегодня будет, а не танцы! – рассердилась я. Развернулась и пошла к своему столу.
– Стой, Маша! – Мишка догнал меня в три шага. – Ты обиделась? Я не хотел. Само вырвалось.
– Миша, вернись, пожалуйста. Я тебе что-то сказать хочу. – От ледяного Ольгиного голоса Мишка прикусил губу.
– Иди. Слышишь, зовут. – Я повернулась к Ольге: – Надавай-ка ему по шее, и от меня тоже.
– Сговорились, да? – усмехнулся он и пошел обратно.
А я направилась к своему столику. И тут засада! Около сидящего Дэна стояли две великовозрастные девицы, годов так по тридцати, но одетые как девочки-подростки. Дикое сочетание. Смотрели они так откровенно, что мне аж поплохело! С постной миной король отправлял их куда подальше:
– …Вы ошиблись. За этим столом места распределены. Обратитесь к церем… персоналу, вам укажут ваше место, – махнул он на вход в зал. Правильно-правильно, пусть трясут своими обтянутыми телесами подальше отсюда.
Девицы смерили меня оценивающими взглядами, ухмыльнулись, и, проходя мимо, одна громко шепнула другой:
– И что такой мужик в этой пигалице нашел?
Шпилька, впрочем, не достигла цели, потому что я увидела улыбку Дэна и тут же забыла обо всем. Век бы любовалась. Он чинно усадил меня, сел рядом, снова встал, потому что откуда-то примчалась сияющая Наташка в сопровождении кавалера, спокойно прошедшего на свое место. Значит, не померещилось мне на входе. Дэн покосился на него, отодвинул для нее стул по другую сторону от меня, а тут подтянулись и остальные гости с нашего стола. В соседях у нас оказались двое наших одноклассников, один из них с девушкой, а второй тот самый кавалер, и я даже знаю, почему его посадили вместе с нами. В школе они с Наташкой симпатизировали друг другу, но отношения их за рамки школы не выходили. Они часто болтали на переменах, а иногда дружно сбегали с физкультуры под благовидными предлогами, но не более того. В общем, дружили, вроде нас с Мишкой, но у нас еще было общее увлечение музыкой и пением, а они встречались только в школе и спокойно расставались после уроков.
Кроме одноклассников были две пары постарше, видимо из родственников. Одна чета сразу напомнила мне моих соседей – так же вызывающе себя держат, демонстрируя окружающим свое недовольство зеленой молодежью. Но при этом мужчина сразу окинул взглядом присутствующих девушек, как вроде приценился, есть ли шанс кого склеить (и как это возможно при жене?), а дамочка, сверкающая, как новогодняя елка, уставилась на Дэна. Не обнаружив ответной реакции, она принялась сверлить взглядом меня. И чего ей надо? Потом уже я поняла, что пялится она на мои драгоценности. Ну да, на ней-то тоже что-то там поблескивает. Вот только вся красота украшений теряется на фоне блестящего платья, блеска на волосах и чересчур яркого макияжа.
Как-то так получилось, что все сразу стали знакомиться. Началось с того, что Вовка, наш одноклассник, представил свою девушку, которая и вовсе оказалась женой. Мы с Наташкой праведно возмутились, почему это нам неизвестно о сем факте. Вот тихушник! Женился, а никто даже не знает. Потом я представила Дэна, а потом все пошли знакомиться по кругу. При этом Дэн склонился ко мне и выразился в том смысле, что этикет у нас ни к черту. Оказывается, представляться друг другу люди должны в определенном порядке. Я ответила ему, что обиженных, кажется, нет, а значит, все нормально. Его пострадавшее королевское достоинство, увы, не в счет, потому как он здесь инкогнито.
Ресторанная кухня не вызвала нареканий со стороны короля, а вот отпробовав вина, он поморщился. Так что я временами замечала, как он якобы невзначай проводит пальцем по краю своего бокала – наверняка улучшает вкусовые качества напитка. Но этот жест почему-то каждый раз вызывал судорожное сглатывание дамочки, сидящей напротив. Я пить пока отказалась, по крайней мере до своего выступления. Не хватало еще на сцене шататься. Выпила только шампанского при первом тосте. Открывать бутылку Дэн категорически отказался, честно заявив, что никогда этого не делал и не желает залить всех окружающих фонтанирующим шампанским. Мужики поухмылялись, а потом сами же и проделали то, чего опасался король. Хлопнули две пробки, из одной бутылки плеснуло слегка, так что почти успели поймать, а из второй игристое брызнуло в стороны, так что все дружно шарахнулись от стола.
– Головы бы пооткручивал, – вполголоса прокомментировал Дэн, наблюдая, как официантка вытирает лужицы на столе.
Свадебная программа шла своим чередом. Один за другим провозглашались тосты, напутствия, прочувствованные (и не очень) речи. Надо отдать должное Ольге, подготовилась она как настоящий профессионал. В ходе праздника не повисало лишних пауз и в то же время не было неразберихи и чехарды. Собственно, это была ее стихия. Еще в школе она вела классные вечера, а в старших классах – и школьные мероприятия, часто выступала ведущей в музыкалке и всегда бралась за такие дела с охотой, а воплощала – с выдумкой.
Сейчас, не дав особо засидеться, Ольга объявила первый танец молодых. Маринка и Андрей с обреченно-решительным видом вышли в центр круга, образованного гостями. Что-то они мнутся. Поругались, что ли? Заиграла музыка из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», и я поняла, в чем дело. Вальс же. Не знаю, как жених, а Маринка точно его раньше не танцевала. Впрочем, они же знали, наверное, тренировались. Рядом встрепенулся Дэн:
– Этот танец мне знаком. Его танцуют на три доли, верно? Правда, у нас он… не принят в высшем обществе, но я его знаю. Выйдем?
– А? Нет.
– Ты не хочешь танцевать?
– Ну-у это танец для молодых. Видишь, никто не танцует, кроме них.
– Жаль. Просто я слышал вашу музыку и, честно говоря, в замешательстве. Даже не могу представить, как под нее двигаться. А тут что-то близкое. Этот танец у вас популярен?
– Вальс – из прошлого. Он просто оказался самым живучим из всех бальных танцев. Поэтому его можно видеть на подобных мероприятиях. А просто так его и не танцуют. Я бы не рискнула сейчас выйти хотя бы потому, что практически не умею.
– Практически не умеешь или не умеешь?
– А есть разница?
– Есть. Если ты знаешь основные движения, я бы тебя повел. И у нас все бы замечательно получилось. Пойдем? Смотри, люди начали выходить. – По краям круга действительно начали пристраиваться пары, в основном пожилые.
– Не думаю, что смогу.
Я вспомнила головокружение во время венского вальса и что центробежной силой партнеров так и норовит оторвать друг от друга. Соблазн выйти с ним на танец сразу пропал. Не-не-не! Вот так, без тренировки, в неизвестность? Позориться не буду. Те два года, что я ходила на бальные танцы в младшей школе, за опыт считать нельзя. Так что стоим дальше. Я упорно игнорировала руку, тянущую меня в круг танцующих, разрываясь от желания потанцевать с Дэном и боязни опозориться перед всеми, и в первую очередь перед ним самим.
Отзвучали последние аккорды вальса, и все зааплодировали молодым. Андрей и Марина улыбались окружающим. Все-таки молодцы! Старательно довели свой танец до конца.
В следующие пятнадцать минут я крупно пожалела, что не вышла на вальс с королем. Потому что, когда Ольга объявила небольшой танцевальный блок… уже через пару песен стало ясно, что я попала. Первую композицию он наблюдал со снисходительно-скучным выражением лица.
– Забавно, – был его комментарий.
На второй в глазах у него появились смешинки, а уголки рта начали подрагивать в тщетной попытке скрыть веселье. На третьей, ультрамодной мелодии, под которую танцевала в основном молодежь, его прорвало…
Я была готова провалиться под землю. От злости, стыда и жгучего желания поубивать всех вокруг. А первого – Дэна. Он смеялся! Схватив со стола салфетку и прикрывшись ею, не мог совладать с собой. Я-то боялась, что извивающиеся девчонки повергнут его в шок и смущение. Что он начнет говорить о приличиях. А он, выдавливая слова сквозь смех, рассказал, что однажды побывал в далекой отсталой стране и наблюдал там пляски полудиких кочевников.
– Так вот это, – махнул он рукой в сторону танцующих, – больше всего похоже на те пляски. И это у вас! Людей, которые так гордятся высотами своей цивилизации!
Я моментально вспыхнула и возблагодарила Господа, что не пошла сейчас танцевать с девчонками, хотя Наташка звала, да и сам он меня отправлял с ними:
– Ну что ты будешь сидеть? Ведь тебе хочется пойти, я же вижу. А мне хочется посмотреть на тебя в танце.
О, как же мудро я поступила! У меня были подозрения, что вид танцующей молодежи короля не вдохновит. Потому и решила подождать его реакции. Ну вот дождалась. Теперь я точно знала, что танцевать сегодня не буду. Настроение моментально упало.
Дэн извинился и почти бегом выскочил из зала, якобы подышать свежим воздухом. Я сидела в самом мрачном расположении духа, глядя на изгибающихся девчонок и парней, и думала, что по большому счету он прав. Какой же это танец, если танцуется он на чистых инстинктах? Дикари и есть. Но было обидно, и я даже придумала, что скажу ему, когда он вернется. Предложу станцевать какой-нибудь придворный танец, а мы дружно посмеемся над ним. Уверена, что реакция народа будет именно такой – все от хохота просто загнутся.
Следующим был медляк. Оглядевшись по сторонам, ко мне подошел Мишка и неуверенно пригласил на танец. А я подумала… и согласилась. Дэну было очень смешно смотреть на наши танцы? Вот теперь пусть посмеется, глядя на нас с Мишкой. Мой друг, довольный неожиданным успехом, повел меня за собой. Среди пар я заметила Наташку со свидетелем, которые оживленно разговаривали. Она многозначительно приподняла брови, узрев меня с Мишкой. Поскольку все были еще практически трезвые, то танцевали довольно прилично, а то ближе к концу гулянок народ не столько танцует, сколько целуется под музыку. Правда, Миша решил развить свой успех и положил было обе руки мне на талию, но я вежливо так одну его ручку отлепила от себя и предложила с этой стороны держаться за руку. Мы поговорили о том о сем. Мишка интересовался, чего это мы не выходим танцевать и чего это меня бросили в одиночестве. Я сердито пояснила, что Дэн такие танцы не танцует.
– А какие же он танцует?
– Бальные. Вот какие.
– Хм. Долго вам ждать следующего вальса. А можно тогда я тебя приглашать буду на медленные? Или не отпустит?
– Не знаю, пойду ли я сама. Погляжу на ваше поведение. Обоих двух. Кстати, не вздумай напиться. А то я с тобой петь не выйду.
Музыка закончилась, и Мишка ушел на свое место. А я повернулась к нашему столу и сразу наткнулась на взгляд Дэна. Веселым он не выглядел.
– Маша, я должен извиниться за свое поведение, – встал он мне навстречу. – Это недостойно, и… я тебя обидел. Прости. Хваленая королевская выдержка меня подвела. Я вообще стал замечать за собой много новых, не самых лучших черт. Ты можешь танцевать сколько угодно, я не буду смеяться.
– А как тебе наши медленные танцы? Смешно смотрится?
– Нет. Откровенно и очень… чувственно. Куда там вальсу, который у нас в приличном обществе не принят из-за слишком близкого соседства партнеров.
– Да? У вас вальс считается неприличным? Хм. А королю вменяется в обязанность уметь танцевать все танцы: и приличные и нет?
Разговаривая, я рефлекторно поближе наклонялась к нему, чтобы окружающие не услышали, о чем таком интересном мы тут беседуем. Хотя Дэн сразу заявил, что говорить мы можем спокойно, заклинание незначительности – наше все. А шептаться за общим столом неприлично.
– Что ты! Король – оплот нравственности своего государства, пример для подданных. Не то что танцевать, даже знать не положено. Ну это в теории. На практике же король когда-то был младшим принцем и со своими приятелями бывал и на крестьянских гулянках, и на мещанских праздниках. Вольная жизнь учит чему угодно, только не придворному этикету.
Тем временем началась дарительно-поздравительная часть. Гости задвигались, спеша преподнести свои подарки. Первым на полу был расстелен красивый ковер – подарок от коллег Андрея. На него встали молодые, и вокруг них складывались и ставились остальные подарки. Когда дошла очередь до нас, Мишка поспешил подхватить коробку, чтобы Дэн, не дай бог, не опередил его. Король на это лишь снисходительно усмехнулся и сказал, чтобы мы шли без него.
– Но это подарок и от тебя, – попыталась я восстановить справедливость. Ведь почти половина суммы была вложена им. – Так будет нечестно.
– Маша, не смеши меня, пожалуйста. Ты знаешь, каков будет мой подарок. А это так – дань вашим традициям.
Я прикусила губу, радуясь втайне, что на открытке были подписаны все, от кого мы вручаем подарок. И Дэна я заставила там расписаться тоже. Широким жестом он начертал одно слово на своем языке. Я уже знала, что это его имя – подпись, которой он скреплял королевские указы. Что автоматически возводило наше поздравление в ранг государственного документа, хи-хи. А-ля дипломатическая нота от королевства Лаэнтер.
Дэн терпеливо дождался, когда отзвучит последнее поздравление и начал действовать. Народ уже был готов разойтись по своим местам, родители спешно упаковывали конвертики с валютой, молодые, переглянувшись, собрались за свой стол. В этот краткий момент зыбкой тишины раздался его голос:
– Я бы хотел красиво завершить церемонию дарения подарков.
Новобрачные подняли заинтересованные взгляды. Маринка напряженно замерла, Андрей тоже. Судя по его виду, она рассказала ему, что хочет делать Дэн.
– Вам преподнесли множество разнообразных даров. Я уверен, все они пригодятся в семейной жизни и будут верой и правдой служить долгие годы. Но материальные блага невечны. Я хочу преподнести молодым то, что будет сопровождать их всю жизнь, даря радость и помогая преодолевать невзгоды.
Народ после такого предисловия ждал оригинального подарка, который можно будет принять с веселым смехом.
– Увы, показать его всем я не могу, он предназначен лишь для новобрачных. А потому предлагаю нам пройти в соседнее помещение, где и состоится торжественная его передача.
Ольга принахмурилась, гадая, не пьяная ли это выходка и не пора ли прервать оратора. Я просигналила ей, что все нормально.
– Особо любопытные по нашем возвращении могут осведомиться, понравился ли мой подарок молодоженам.
Я еще колебалась, проситься ли мне с ними, как вдруг увидела… Спешно приблизившись, встала так, чтобы заслонить от людей его левую руку:
– Дэн, закрой перстень, он у тебя светится.
– Спасибо за предупреждение. Трудно сдерживать выброс Силы, который сейчас произойдет. – Он повернул печатку камнем внутрь.
– А мне можно? Я не помешаю? Очень хочется посмотреть.
– Разумеется, тебе можно. Да всем было бы можно, если бы ваш мир был нормальным.
К нам подошла Наташка:
– Я тоже хочу с вами. Что за секретный подарок?
– Извините, Наташа, нет. Может быть, позже вы узнаете, что это было. Простите, сейчас у нас мало времени. – Дэн обернулся к молодым: – Нам нужно поспешить.
Мы протиснулись сквозь толпу. На выходе из зала король обратился к тому самому мужику, с которым я его уже видела. Тот заговорщически взглянул на нашу четверку:
– Новый обычай придумали? Похищение обоих молодых сразу?
– Давайте скорее, мы торопимся. – Дэн сунул ему в руку свернутую купюру.
Нам открыли небольшую комнату, похоже гримерную или что-то в этом роде. Дэн оттеснил мужика и прихлопнул дверь. Я заметила, что уже вся ладонь у него окутана мягким серебристым свечением.
– А что… – начал было Андрей, но был остановлен властным жестом:
– Сейчас я все сделаю, а поговорим после. Едва успели. Процесс уже запущен. Я не в состоянии контролировать его. Если потом у вас останутся вопросы, постараюсь на них ответить.
Молодые в ответ удивленно заморгали. А потом их удивление стало еще больше, потому что Дэн поднял левую руку, светящуюся уже по локоть, повернул перстень в нормальное положение и начал колдовать. Я тихо пристроилась у стеночки так, чтобы был виден весь процесс. Король что-то напевно произносил на своем языке, свечение перстня становилось все шире и ярче и вскоре охватило уже всю его фигуру. Из всей речи я выхватила лишь знакомые слова «Сатта-Раэнн», которые частенько проскакивали среди его ругательств. Молодые стояли не в силах пошевелиться и круглыми неверящими глазами наблюдали за разворачивающимся действом. Один раз только Маринка кинула изумленный взгляд на меня, я в ответ приподняла брови и улыбнулась. Свет из просто серебристого стал искрящимся разноцветными огоньками, как снег в яркий солнечный день. Господи, красота необыкновенная! Потом свечение стало концентрироваться в левой руке короля, он свел ладони вместе, и на каждой из них оказался ослепительно яркий шарик света.
– Склоните ваши головы, – приказал он, приподнял руки повыше, и искрящиеся шарики легко слетели с них, коснулись фигур жениха и невесты, свет разлился по поверхности тел, стал расширяться, пока две светящиеся фигуры не слились в одну. – Протяните руки, те, на которые надеты обручальные кольца. – Дэн коснулся вытянутых вперед рук, свет вновь разделился на две части и стал спиралью завиваться вокруг колец. Свечение фигур становилось все слабее и, наконец, погасло. Лишь в глазах молодых остался отблеск, придавая лицам выражение какого-то неземного счастья и восторга. – Отныне пред Создателем вы единое целое. Берегите и храните друг друга. Будьте счастливы.
– Что… что это было? – наконец смог произнести жених.
– Андрей, ты тоже это чувствуешь? – повернулась к нему Маринка. На лице ее цвела замечательная улыбка.
– Это благословение – дар моей семьи, который передается из поколения в поколение. Большего, к сожалению, сказать не могу. Благословение лежит на вас, но его сила привязана к вашим кольцам. Помните об этом и берегите их. Мера, увы, вынужденная, обычно этого не требуется. Ваш первенец во чреве матери также осенен Светом. Это будет талантливый человек, удача будет сопутствовать ему в жизни.
– Боже мой! Маша, Данил, как мне благодарить вас?! – Маринка кинулась к нам, порывисто обняв по очереди каждого.
– Э-э, по-моему, обнимать вы должны своего супруга, – слегка опешил Дэн.
– Извините, это я от избытка чувств. – Невеста со счастливым смехом кинулась к жениху, тот раскрыл свои объятия, и молодые слились в страстном поцелуе, кружась по комнате. Маринка, не замечая нас, шептала: – Прости, прости меня, любимый. Как я могла забыть? Как могла усомниться?
С трудом оторвавшись друг от друга, счастливые влюбленные переглянулись и низко склонились перед королем. Честно говоря, меня это малость смутило, а Дэн ничего, спокойно подождал, пока они выпрямятся, и заговорил снова:
– Пусть вашей благодарностью мне будет молчание обо всем, что здесь произошло. Сами понимаете, что непосвященным этого лучше не знать. Особенно это касается вас, юная леди. Ни подругам, ни матери. Если совсем невмоготу будет, можете поговорить об этом с Машей. За нее я спокоен. Чужие тайны она хранить умеет. – Дэн с улыбкой взглянул на меня, потом вновь обратился к молодым: – Я могу рассчитывать на вас?
– Не знаю, что это было и как такое возможно, но наша вечная благодарность с вами. То, что мы сейчас чувствуем, словами не описать. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, можете рассчитывать на нас, – серьезно заявил Андрей. Сбоку к нему прильнула Маринка, которую он бережно обнимал за плечи. Лица обоих сияли.
– Благодарю. Вряд ли вы чем-то сможете мне помочь, но отказываться не буду. Жизнь человеческая очень сложна. Никогда не знаешь, к чему придешь завтра. Сейчас нам пора вернуться к гостям, чтобы не возбудить ненужных подозрений.
В зале на молодых напали с вопросами, и они серьезно отвечали, что лучшего свадебного подарка и пожелать нельзя. Мы потихоньку выбрались из общей суматохи и направились к своему столу. Дэн оглянулся и вздохнул:
– Каждый раз завидую им – получившим королевское благословение. Король дарит счастье простым смертным, а кто подарит счастье ему? – Он окинул меня испытующим взглядом, и мы уселись, игнорируя вопросительные намеки. За столом он первым делом налил себе стопку водки, залпом выпил ее, закинул в рот ломтик огурца и откинулся на стуле: – Вот теперь можно расслабиться. И отдохнуть.
– Что вы там с ними сделали? – подсела Наташка. – Маринку прямо не узнать. Вся светится!
Ага, видела бы ты, как она перед тем светилась.
– Будешь замуж выходить, может, и тебе перепадет такой же подарок. Тогда узнаешь.
А что я еще ей могу сказать?
Наконец я услышала тот самый наказ молодым, после которого Ольга велела мне подтягиваться для исполнения нашей программы. Ух, что сейчас будет! Захотелось тоже тяпнуть водки – для храбрости. Все-таки давно я не выступала перед таким количеством народа.
– Час пробил. Мне пора! – объявила я. Наташка подбодрила меня взглядом, а Дэн начал устраиваться поудобнее:
– Жду с нетерпением.
Остальные за столом не поняли смысла наших действий. Хотя парни-одноклассники, Вовка и Славик, кажется, догадались.
Я пробралась между столами к месту тамады, где меня встретил сияющий Мишка (ой, не к добру он так предвкушающе улыбается) и хмурая Ольга:
– Начинаем с Алсу, смотрим на реакцию, если все пройдет, как задумано – продолжаем по порядку.
– Да не дергайся ты, Оля, мы помним, о чем договаривались, – влез Мишка.
Свидетельница тем временем зачитывала какой-то длинный список с перечнем прав и обязанностей новобрачных. Наверное, это было смешно, потому что все вокруг смеялись. Я же от волнения смысла совершенно не улавливала. Ой, руки дрожат. Микрофон же трястись будет. И что хуже всего – голос.
– Маш, ты чего, боишься? – приблизился ко мне Мишка. – Ну ты даешь! Совсем квалификацию растеряла. Да ты вспомни только, перед сколькими людьми мы выступали. Здешняя аудитория же просто тьфу!
– Я не из-за аудитории переживаю. Здесь Дэн сидит. Сейчас он будет на меня смотреть и слушать.
– Ах, Дэн! И чего ты его боишься? Помаши ему, вот так. – Мишка обернулся в сторону нашего стола, сделал ручкой и склонился ко мне, совершенно закрыв обзор. – Не трясись. Мы споем, как всегда, на отлично. По-другому просто не может быть. – Он взял меня за руки. – Ну-ка вспомни, что нам говорил Алексей Михалыч? «Нет никого и ничего. Только вы и песни». Все, прошел мандраж? – Я кивнула, хотя ничего у меня не прошло. – Тогда вперед, уже нас объявляют.
И впрямь о нас:
– …свадебный подарок. Для всех, кто помнит! Наш любимый дуэт: Мария Соколова и Михаил Орлов!
Ну да, фамилии у нас обоих птичьи. И за это мы тоже в школе страдали.
Дружные аплодисменты были ответом. И правда, помнят земляки. Приятно. От этой теплой мысли мне полегчало, и на сцену под первые аккорды я вышла уже спокойно.
Кинула взгляд на Дэна – непроницаемая маска на лице. Отчего? Неужели так плохо смотрюсь? При первых спетых мной строках его лицо начало проясняться. Ага, песня-то у нас подходящая:
Ты видишь сны о чудесах
И грезишь ими наяву…
Я улыбнулась шире, весь первый куплет с припевом – мои, могу смотреть на него. Знаю, что это неправильно, песня – прежде всего подарок жениху с невестой, но ничего не могу с собой поделать. Вот вступит Мишка, тогда буду честно делить внимание между ним и молодоженами. Так, Машка, кончай уже пялиться, Мишка вышел.
…Взгляд – досада – улыбка. Мы сработанный дуэт!
Маринка и Андрей, такие красивые в этот миг, держатся за руки и прижимаются друг к другу щеками. Глаза все еще сияют тем самым, божественным блеском. Неужели это счастье им – навсегда? Как я завидую!
…Поем в два голоса, и Мишка невзначай ловит мою руку. Это вне сценария, но приходится делать вид, что так и было задумано. И его глаза…
…Мелодия завораживает…
Зал, улыбаясь, смотрит на нас. Или нравится, или сейчас будут смеяться. Мои каблуки не смогли сгладить разницу в росте. Ловлю взгляд Дэна. Не пойму выражения лица. Вроде улыбается.
Дотягиваю последние ноты. Зал взрывается аплодисментами. Ольга делает знак – поем дальше. На следующей песне я не успеваю отступить, и Миша обнимает меня нежною рукою. И Дэн на это смотрит! В краткий миг, когда мы отворачиваемся от зрительного зала, я делаю страшные глаза и сжимаю кулак, а он в ответ расплывается в довольной улыбке. Поворот на сто восемьдесят градусов – и улыбающиеся Маша и Миша как ни в чем не бывало поют друг другу о любви.
Зрители в полном восторге.
Третья песня была шуточная, но все на ту же тему. «Зайка моя» была нашим хитом, еще когда мне было тринадцать лет. В конце, когда Киркоров пел: «Я для тебя сверну горы, ты Пугачева, но я ведь Киркоров», для нас придумали другую строку: «Я для тебя сверну горы, чтоб не завяли любви помидоры». Мы дружно угорали над этой композицией и оба ее любили. Сейчас этот паразит самовольно видоизменил концовку и, сияя как начищенный самовар, пропел: «Я для тебя принц из книжки. Ты моя Машка, а я ведь твой Мишка. Машка моя». А на последнем аккорде наклонился и быстрым движением поцеловал. В губы! Как я удержалась и не врезала ему микрофоном в лоб, сама не знаю. В зале аплодировали и свистели. Орали «Браво!» и «Бис!».
Кидаю взгляд в сторону Дэна. Лицо каменное. Наташка что-то жарко ему говорит.
С пылающими щеками я подскочила к Ольге. Громы и молнии! В смысле это мы так друг на друга посмотрели.
– Вы что устроили, вашу мать! Обнаглели вконец! – начала было она.
Я ее перебила:
– Разбирайтесь сами как хотите! Включай мою! Остальные я с ним петь не буду! Достал до самых печенок!
Резко развернувшись, улыбнулась зрителям и вежливым жестом показала, чтобы Миша проваливал со сцены. Несколько раз вдохнула и выдохнула. Честно говоря, не ожидала от него такой подлости. Ведь все продумал. Прекрасно знал, что бегать от него по сцене я не буду и прилюдно вырываться – тоже. Выступление на публике подразумевает, что личные отношения остаются вне сцены. Нам уже случалось выступать, разругавшись предварительно вдрызг. И никто этого даже не замечал. Потому что худрук хорошо вбил в наши головы, что звание профессионала накладывает серьезные обязательства.
Зазвучала нежная мелодия, и я выбросила из головы всю злость. Эту песню, которую в фильме «Чародеи» исполнял Абдулов, мы раньше тоже пели дуэтом. Но сегодня она только моя. И только для Дэна. Я нашла его глаза и взглядом попросила: «Послушай, что я хочу тебе сказать»:
Представь себе весь этот мир, огромный весь,
Таким, каким он есть, на самом деле есть,
С полями, птицами, цветами и людьми,
Но без любви, ты представляешь, без любви…
В каждую песню я всегда вкладываю частичку своей души. В этой песне сейчас была вся моя душа. Я верила каждому слову, мне действительно не нужен мир без него. И он поверил в мою песню. Это было в его глазах.
Так же синей ночью звезды в небе кружат,
Так же утром солнце светит с вышины.
Только для чего он и кому он нужен —
Мир, в котором люди друг другу не нужны?[1]
По окончании музыки я хотела поспешить к нему, пока не рассеялись чары, навеянные песней. Пока в его глазах я могу увидеть то, что постоянно жду.
Грубый и бессовестный облом! Народ затребовал спеть на бис. Я кинула взгляд на переругивающихся Ольгу с Мишкой. Похоже, у них конкретный семейный скандал. Спустилась со сцены, проходя мимо, хлопнула Ольгу по плечу:
– Иди, тамада, объяви, что кина больше не будет. Хватит с них живой музыки, – и пошла своей дорогой. Ага, разбежалась. К нам с разных сторон с изъявлениями восторга направлялся добрый десяток старых знакомых. А за ними и не очень знакомые подтягивались на огонек. Довольный Мишка придержал меня:
– Улыбаемся и машем. Видишь, людям понравилось. Дай высказаться.
– Маша, Миша, какие вы молодцы! Так и поете вместе? А как вы вместе смотритесь! Да вам жениться надо! Давайте-ка чтобы следующую свадьбу вашу гуляли! – налетели на нас поклонники таланта и просто «доброжелатели».
– Спасибо, спасибо, посмотрим, – раскланивался Мишка, попытавшись прихватить меня рукой. А вот фиг-то тебе, друг ситный. Ты сегодня лимит обниманий на пять лет вперед исчерпал.
– Это вряд ли, – вставила я свои пять копеек.
– А ты, Машенька, присмотрись получше, какой парень! – подошла Маринкина бабуля.
– Вам, ребята, надо в артисты податься. Сколько сейчас бездарей, а тут такие таланты пропадают!
Угу, в артисты… цирковые.
– Спойте еще, у вас же столько песен было!
– Маш, ну что ты дуешься, – прошипел мне на ухо Мишка. – Я же так, пошутил. Импровизировал. Ну что, первый раз, что ли?
Целоваться на сцене? По-моему, первый. И уж точно последний.
Ответом я его не удостоила, высматривая возможность сбежать. Среди людей мелькнул белый костюм. Дэн! Спаси меня отсюда!
– Позвольте и мне выразить восхищение замечательным талантом. – Тяжелый взгляд уперся в Мишку, потом переместился ко мне, губы парня тронула улыбка. – Маша, я восхищен! И ты скрывала такой голос?! – Дэн склонился, целуя мне руку. Я шагнула навстречу:
– Спасибо, Дэн. Я так рада, что тебе понравилось!
Он выпрямился и, глядя в глаза, тихо спросил:
– Мне вмешаться и поставить его на место?
Прикусив губу, я покачала головой:
– Не надо. Здесь куча народу. Пойдем?
Обернувшись, заметила, как сразу поскучнел Мишка. Народ, видя, что я твердо намерена уйти, зашумел, но расступился. Последняя услышанная мной фраза принадлежала добросердечной бабуле:
– Эх, Мишаня, что ж ты смотришь? Из-под носа увели.
Едва мы отошли, я встревоженно заглянула в лицо короля:
– Дэн, ты не думай. Это совершенно вне сценария! Я сама не ожидала от него. Честное слово, на репетициях даже разговора о таком не было!
– Я так и понял.
– Правда? Ты не сердишься?
– Маша, я уже хорошо знаю, когда и отчего ты краснеешь. Если бы заранее знала, то не убежала бы с таким лицом со сцены. Что касается его… похоже, вчера он тебя плохо понял. А способ, которым решил добиться взаимности… у меня нет слов. – Дэн взмахнул рукой, будто и впрямь все слова у него кончились. Мы помолчали, потом взглянули друг другу в глаза. – Пойдем куда-нибудь, где народу поменьше.
Крепко ухватившись за руку Дэна, я пыталась так же легко и непринужденно обходить препятствия в виде встречных людей. Получалось почему-то хуже. Вопрос: почему перед ним народ расступается, а передо мной как будто нарочно смыкается, образуя стену из локтей, плеч и других выступающих частей тела?
– Почему ты отстаешь? – нетерпеливо оглянулся на меня Дэн. А я как раз пыталась проскользнуть мимо двух теток, стоящих полу… хм, задом. – Уважаемые дамы! Разрешите нам пройти? – обратился к ним Дэн. Те от удивления отшатнулись, и я шмыгнула в образовавшийся проход. Ой, мама!
– Теть Люба, теть Вера. Здрасте!
Две тетки, родные сестры Маринкиной матери, расплылись в улыбках:
– Машенька! Какая ты сегодня красавица! А спела-то! И как у вас с Мишей все естественно выходит. Вы с ним так смотритесь!
Словоизвержение разговорчивой тети Любы было прекращено тычком могучего локтя сестры:
– Маша, ты нам своего кавалера не представишь?
– Знакомьтесь, это Данил, мой… друг. Данил, это Любовь… мм… Ивановна и Вера Ивановна, – с трудом сообразила, как их по отчеству, никогда же так не называла, – родные тети нашей невесты.
Я правильно соблюла порядок знакомства? Кого тут надо первым-то представлять?
– Рад знакомству, – склонился над ручками «дам» король. Ой, зря это он. Как ни странно, тетушки не выразили безмерного изумления, весело так переглянулись, и все.
– Какой галантный молодой человек. Что ж вы молодоженам подарили такое особое? Марину нашу прямо как подменили.
– Простите, я не могу сказать. Да и разве это важно? Главное – они счастливы.
– Да, это главное. Маша, матери привет-то передать? – подмигнула мне тетя Люба и многозначительно кивнула в сторону Дэна. Я совершенно растерялась и в замешательстве опустила глаза.
– Люба! Что ты ее смущаешь? Вижу, мы вас задерживаем? Так идите, ребятки.
Выбравшись наконец из толпы, Дэн потянул меня к выходу из зала.
– Мы куда?
– Там свободнее, можно спокойно поговорить. Ты не против?
– Пить очень хочется. Всегда после пения на полную мощность горло пересыхает.
– Прости, не подумал. Не хочу возвращаться к столу, можно в баре купить.
Мы вышли в предбанник, Дэн взял мне стакан сока, который я жадно выпила, не отходя от кассы:
– Спасибо, спас от обезвоживания, но все равно скажу: ты транжира и мот! Покупать сок втридорога, когда на столе бесплатный стоит, только ты и можешь.
– Какой есть, – рассмеялся Дэн, потом огляделся вокруг. – Пойдем там посидим.
В углах холла стояли диванчики, на один из которых мы и сели. За раскидистой пальмой.
– Маша, твоя песня, откуда она?
– Из одного фильма, под названием «Чародеи».
– Чародеи? – удивился он.
– Ага, так и называется, – улыбнулась я. – Там героиню околдовали и она забыла своего жениха, а он хотел снять чары и пел эту песню.
– У тебя потрясающий голос! Чистый, сильный, очень красивый! У меня просьба: споешь мне дома?
Спеть дома? Вот так, наедине?
– Дэн, я… не пою дома. Ну могу напеть мелодию за работой, но не во весь же голос.
– Маша, очень прошу. Я впечатлен! Твои песни задели меня за живое. Ты знаешь, я и так очень хорошо к тебе отношусь, но это… – Дэн нежно провел ладонью по моей щеке, а потом медленно склонился ко мне близко-близко…
– Ой! Тут занято, – раздался над нами голос. – Извините.
Дэн резко отпрянул от меня и выпрямился, глаза полыхнули синим огнем. Перед нами стояла парочка. Наверняка подумали, что мы тут… то самое. А мы и есть то самое! Он хотел меня поцеловать, а эти! Мои глаза, наверное, полыхнули не хуже Дэновых. Парочка поспешила ретироваться. Но момент был упущен! Король дернул щекой и вновь повернулся ко мне:
– Ну как, споешь мне дома?
– Спою! – решилась я. – Только в обмен.
– На что?
– На портрет, – склонила я голову. – Это будет честно: я тебе свой талант, ты мне – свой. Идет?
– Нужны краски, кисти, холст, мольберт – целое дело!
– Мне карандашного хватит, – настаивала я.
Дэн помедлил, прежде чем ответить, потом рассмеялся:
– В тебе есть деловая хватка. Обмен равноценный. Согласен. Но как тебя рисовать, я выберу сам. – Дэн протянул руку для скрепления договора, я неуверенно подала свою в ответ:
– Э-э, только чтобы все прилично.
Король вцепился в мою ладонь, сжал пальцы:
– Настоящее искусство, Маша, неприличным не бывает! – И поднес к своим губам. Ой, и на что я сейчас подписалась?
Дэн уже встал и потянул меня за руку:
– Вернемся за стол.
Едва открыв двери зала, мы услышали, как Ольга выкликает добровольцев, видимо на игру. Попытались незаметно пробраться на свои места, но тут нас настиг ее голос:
– Вот и первые желающие. Маша, Данил, прошу! Аплодисменты самым смелым!
Мы испуганно обернулись в сторону тамады, я замотала головой и замахала руками, но она уже подходила к нам, приглашая следовать за собой.
– Оля, Оля, мы не пойдем! – зашептала я.
– Давай, нечего отлынивать. Как раз Миша полюбуется – ему полезно, скотине!
– Ты не понимаешь! Данил, он…
– А что – Данил? – кинула она насмешливый взгляд на Дэна. – Очень скромный и боязливый? Мне он таким не показался.
– Дамы, может, хватит обсуждать меня в третьем лице? – недовольно скривился король. – Пойдем, Маша.
Наша процессия двинулась в центр зала. Удовлетворенная Ольга отправилась искать следующие жертвы, а я развернулась к Дэну:
– Зачем ты согласился?! Кто ее знает, что она задумала?
– Ну ты же сама говорила, что страшного ничего у вас не бывает. А играть я люблю.
Тамада нашла еще одну пару и начала объяснять правила. Все просто, как пять копеек: парням завязывают глаза, и в таком виде, на ощупь, они должны снять с девушек прищепки.
Не самая худшая игра, но как ее воспримет король? Я покосилась в его сторону. Дэн прикрыл глаза и сглотнул, когда услышал, что надо делать, но спокойно дал завязать себе платок на затылке, а потом криво улыбнулся. Ольга тем временем поставила меня на стул и под хихиканье зала цепляла прищепки. Волосы, бретелька на плече, грудь, спина, бок, зад, на подоле штуки три. Последнюю, под мое возмущенное шипение, приладила на ноге сзади, повыше коленки. Ага, под юбкой.
– Так нечестно! Как он ее найдет? – попыталась я возразить.
– Ниче-ниче, пусть старается.
– Ты мне колготки порвешь!
– Не порву, прищепки гладкие.
– Ну он порвет, когда снимать будет.
– Не бухти, порвет, скинемся тебе на новые колготки.
– Но это нечестно! У нее, – кивнула я на свою соперницу, – платье короткое.
– Не боись! Ей тоже прицеплю, радуйся, что оно у тебя длинное!
Ой! И впрямь надо радоваться. Потому что ей она приладила прищепку на заду, как и мне, только под юбкой.
На старт, внимание, марш! Дэн в секунду оказался рядом.
– Это ведь игра? – осведомился он с озорной улыбкой.
– Игра, – буркнула я.
– Ну тогда извини. – Жестом опытного мужчины он провел руками по моему телу. Наткнувшись на первую прищепку, ощупал ее. – Так, размер искомых предметов теперь известен.
После этого прикосновения стали более легкими, почти невесомыми. Разговаривать с партнером Ольга строго запретила, так что приходилось молча ждать и терпеть. Под хохот и поощрительные выкрики из зала парни активно лапали нас. Надо сказать, ощущения те еще. Мурашки бегают во всех направлениях – вслед за руками Дэна. Вот снято шесть, семь, восемь прищепок. Девятая, с попы, бережно передана мне в руки. На десятой оба парня споткнулись. Когда до Дэна дошло, что прищепка находится ПОД юбкой, он прикусил губу, но, не колеблясь, запустил руку мне под подол. Ползущая вверх по ноге рука вызвала у меня приступ тахикардии. Не дойдя до коленки, она остановилась, Дэн отпустил ногу и звонко щелкнул пальцами. Оп! И последняя прищепка продемонстрирована тамаде.
Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Народ-то готовенький. Это я трезвая, как стекло, а все уже душевно приняли не по разу и не по два.
Возвращаясь к столу, я сказала Дэну, что заметила, как он смухлевал в конце:
– Это не очень честно.
– Нечестно, это когда правила объясняют после того, как вызвали на игру. Радуйся, что я магическое зрение не включил. Иначе бы там вообще делать было нечего, подошел и молча снял. Но это же прежде всего забава для гостей, я решил, что не стоит ее портить. А у тебя тонкие чулки, не хотелось их повредить.
– Это не чулки, колготки.
– А, да, забыл.
– И как общие впечатления? Очень неприлично?
– Так, средне.
– Да?! – изумилась я. Думала, он скажет: стыд, срам и позор на венценосную голову до конца жизни.
– Ну как король я бы это не одобрил, но как мужчина скажу, что у моего народа есть гораздо более неприличные забавы. Я их видел и даже участвовал.
– Как интересно! И что за забавы?
– Например, игры с раздеванием. Прилюдные, вот так же, на празднике. Говорят, переняли их у эльфов. Только у Перворожденных это возведено в ранг высокого искусства, а люди, сама понимаешь, опошлили донельзя.
– И сильно раздеваются?
– Это как получится. Иногда донага.
– Ничего себе. А правила какие?
– Я тебе потом расскажу. Когда-нибудь. Может быть.
Свадебное веселье вокруг шло полным ходом. За столами звучали взрывы смеха, за нашим тоже дружно над чем-то хохотали. Крики «горько» то и дело перекатывались по залу.
– Хорошо выступили, – встретили нас.
– Так эротично, – выразительно приподняв брови, поведала Наташка. Уже хорошенькая. – Где вы были-то?
– Господа, да с нами за столом сидит звезда! А мы и не знали. За это надо выпить!
В общем, понеслось. Меня укорили, что я еще трезвая, и срочно велели догонять. Дэн, приметив, что на столе практически нет вина, стребовал оное с официанта, а когда принесли пару бутылок, покрутил обе в руках. Угу, значит, пить можно. Никого не допуская до ответственного дела, он сам подливал мне в бокал. Атмосфера была раскованная, и король, как ни странно, легко влился в компанию. Если какую-то шутку не понимал, то спрашивал у меня. В общем, было весело. Мы понаблюдали еще несколько игр, угорая над несчастными, попавшимися на коварство тамады. Запомнился мужской стриптиз со сниманием резинок под музыку. Жених, также танцевавший его, перещеголял всех, танцуя исключительно для своей невесты, за что удостоился особого одобрения и похвал со стороны гостей. Потом несколько пар танцевали разные танцы, каждая в одних огромных семейных трусах. Чего стоило одно влезание в эти трусы! От смеха все лежали. Дэн стряхивал слезы с глаз. Потом наши парни-одноклассники, перемигнувшись, пошли похищать туфлю невесты. Собрав несколько человек для отвлечения внимания, Вовка нырнул под стол. Ойкнула мать невесты, видимо попавшаяся на его извилистом пути среди ног гостей, еле сдержала улыбку Маринка. Але-гоп! Дело сделано. Выкуп туфли женихом стал отдельной комедией. А невесту так и не похитили. Жених не отходил от нее ни на шаг, а на все претензии, что так нечестно, заявлял, что никому ее отдавать не собирается. Кто сильно смелый и шустрый, пусть попробует сунуться.
Вернувшись из уборной, куда мы сопровождали Маринку (бедные невесты, доложу я вам, оказалось, это целое дело; а жених, не доверяя никому, караулил за дверью), я обнаружила за нашим столом напротив Дэна коренастого мужика лет под пятьдесят, с седым ежиком волос. Насмешливо глядя друг на друга, они откупоривали бутылку водки.
– Откажись, пока не поздно, – весело говорил дядька. – А то твоя девчуха тебя до дому не дотащит, – кивнул он в мою сторону.
– Ну ваша супруга могучей фигурой тоже не наделена, так что то же самое могу сказать и вам, – парировал Дэн. Из-за соседнего стола за приготовлениями тревожно наблюдала аккуратная женщина средних лет. Парни расчищали на столе место. Дэн снял пиджак, повесил его на спинку стула, подошел ко мне.
– Что происходит? Что вы собираетесь делать? – Я и сама встревожилась.
– Этот человек работает в военкомате. Разговорились, все начали хвастать воинскими званиями, он поинтересовался моим званием и припиской к военному округу. Ситуация понятна? Пришлось принимать меры. Я спровоцировал его на спор. Не бойся, перепить мага невозможно в принципе, – поведал Дэн. Поцеловал мне руку и вернулся к столу. Полюбоваться на пари подтянулась добрая половина гостей мужского пола. Меня вежливо оттерли от стола, и, отчаявшись что-то разглядеть из-за плотного ряда спин, я плюнула и решила воспользоваться ситуацией – сходить потанцевать. Раз он сказал, что вусмерть не упьется, значит, я спокойна.
Танцы на полупьяную голову пошли на ура. А потом подошел Мишка и испортил мне всю малину. Он пристроился танцевать неподалеку, а дождавшись медляка, попытался пригласить меня на него. Я сказала «нет» и оглянулась на наш стол. Толпа вокруг, по-моему, только поплотнела. И сбежать-то некуда. Молодые танцуют, Наташка тоже, на этот раз со Славиком. Я отошла в сторонку, Мишка – следом.
– Кончай за мной ходить. Иди Ольгу пригласи.
– А мы разругались. Так что я теперь свободен от обязательств.
– И не стыдно? Зачем ты устроил это на сцене?
– Слушай, чего мы будет тут стоять как дураки. Пошли танцевать, а ты меня будешь ругать. Так сказать, совместим приятное с полезным.
– Ну ты, Миша, нахал!
Так мы и стояли у стеночки. Мишка скалился, я вяло отбивалась. Ну вот как на него всерьез сердиться? Когда я ему говорю открытым текстом:
– Ты скотина, знать тебя не знаю.
А он, улыбаясь во весь рот, соглашается:
– Ага, скотина. А не знаешь, давай снова познакомимся. Здравствуйте, девушка. Меня зовут Миша, а как ваше имя?
Процедура «знакомства» прервалась неожиданным образом. Парень кинул взгляд через мое плечо, сказал: «Ну я пошел», – и сбежал. Я оглянулась – кого он там увидел, неужто Дэна? Нет. Через ряд танцующих протискивалась Ольга. Сжав губы, подошла ко мне:
– Что, смылся? Я ж его все равно выловлю, гада! А ты чего тут с ним стояла? – напустилась она на меня. – Так мило чирикали! Твой куда смотрит?!
Я показала ей на толпу вокруг нашего стола, где как раз происходило какое-то оживление:
– Занят слегка.
– Какого черта вы сидите, даже танцевать ни разу не вышли?! – Ольга была злая. Очень злая.
– А его твоя музыка не устраивает, – язвительно ввернула я. Чего это, ей можно на меня наезжать, а мне нет?
– Да ну? А что его устроит?
– Вальс, – брякнула я.
– Ха! Ну сейчас я на вас посмотрю. – Ольга круто развернулась и ушла к микрофону. Через пару минут раздался ее голос: – По просьбам трудящихся. Специально для Данила Иванова. Вальс!
Я испуганно оглянулась. Ничего себе подстава!
– Это ты попросила? – светло улыбаясь, подошел Дэн. От стола двое мужиков уносили практически бесчувственное тело. Вот и свяжись с королем.
– Да я не хотела. Мы тут повздорили слегка, и она нарочно решила припозорить меня – и тебя заодно.
– Ну если этот танец специально для меня… – Легкий полупоклон в сторону тамады, ехидно наблюдающей за нами. – Имею честь пригласить вас, сударыня. – Уже полный, очень красивый поклон мне. Зазвучали первые звуки мелодии из великолепной экранизации «Ромео и Джульетты» Франко Дзефирелли.
– Дэн, я же не смогу, – взмолилась я.
– Доверься мне. Просто расслабься и слушайся моих движений.
Мы стали в позицию: его правая рука под моей лопаткой, моя рука на его плече, а левой рукой он просто создал опору для моих пальцев. Я попыталась покрепче ухватиться за него, но была остановлена движением головы:
– Не напрягайся. Этот танец нужно танцевать легко. Тем более это медленный вариант вальса.
И мы поплыли вслед за музыкой. Боже, что это был за танец! Мои страхи обернулись восторгом, стоило перестать считать про себя такт. Поскольку на танцполе мы были не одни, другим парам пришлось потесниться, освобождая нам место. Медленные, тягучие движения и стремительные, точные повороты. Я растворилась в этих глазах, пропала в бережных и нежных руках и даже не сразу поняла, что музыка кончилась, когда Дэн склонился, целуя мне руку и благодаря за чудесный танец. Так мало! А я только вошла во вкус.
– Ну и что ты наговаривала на себя? Прекрасно движешься, тонко чувствуешь партнера.
– Так это с тобой, Дэн. Никогда ни с кем я так не танцевала. Ты так хорошо ведешь. Нет слов, одни эмоции, – улыбалась я.
Эмоции были не только у меня. Окружающие явно обалдели от нашего танца. Даже мужики, которые вначале были свидетелями алкогольного соревнования, а потом полюбовались на наш танец, качали головами, перемежая, по русской традиции, восторги с матами:
– Во дает! Сначала бутылку водки на грудь принял, а потом еще вальсировать ушел. Вот это я понимаю – настоящий русский мужик!
– Дэн, – хихикнула я, не удержавшись, – можешь начинать вербовать армию. Они все твои с потрохами.
– С чего ты так решила?
– Ну если уж тебя настоящим русским мужиком признали, это комплимент в высшей степени.
– Да уж. Комплименты у вас тоже весьма оригинальные. Велика заслуга – споить противника. Подойдем? – кивнул он на тамаду. – Я хочу выразить свою благодарность.
– Не нужна ей твоя благодарность. Она же хотела поиздеваться.
– Это не отменяет прекрасного танца, который ты подарила мне, во-первых. А во-вторых, для девочки будет урок: нельзя недооценивать людей.
Я все же отказалась идти к Ольге, а Дэн сходил, принес горячий привет и кивнул на Мишку, угрюмо сидящего в компании бутылки:
– Она удовлетворена, что он увидел наш танец. Думаю, сегодня он больше к тебе не подойдет.
После нашего вальса мы просто тихо сидели за опустевшим столом. Народ куда-то разбежался, так что мы получили несколько минут относительного уединения. Вроде ничего такого и не случилось за это время, но когда за стол вернулись наши соседи, задумчивый взгляд короля с таким сожалением оторвался от меня…
До конца вечера Дэн умудрился еще раз поучаствовать в игре. На этот раз он вызвался сам, добровольно, поведясь на слова тамады:
– Мне нужны двое настоящих мужчин!
Поскольку настоящим мужчиной он себя считал однозначно, а голос разума, видимо, был приглушен алкогольными парами, король смело шагнул вперед. Коварная улыбка тамады – и он провозглашен султаном. Брови Дэна взметнулись, запоздалое сожаление мелькнуло на лице, но отступать уже было поздно. Итак, игра состояла в том, что два султана должны были набрать себе как можно больший гарем, принеся каждую «жену» на руках. Мужики горячо поддержали новое начинание «настоящего вот такого (большой палец вверх) мужика».
– Давай, Данил! Тащи баб, да побольше!
А кто-то еще добавил:
– Можешь наших забирать.
После чего раздалась звонкая затрещина, вызвавшая дружный хохот.
Его соперником оказался здоровый такой мужичина, который с видом превосходства окинул хлипкую, по сравнению с ним самим, фигуру короля:
– Я тебя сделаю, пацан!
Король сверкнул глазами на фамильярное похлопывание по плечу, но ничего не ответил, а уточнил у тамады имеет ли значение качество или важно лишь количество?
Зазвучала знойная восточная музыка, и «братья во Аллахе» кинулись собирать себе гаремы. Первой Дэн подхватил кого? Правильно – меня. Донеся до условленного места, еще поцеловал кончики пальцев, скинул пиджак мне на руки и ринулся к ближайшему столу. Я быстро обрастала хихикающими соседками разных возрастов и комплекции. Король набирал себе гарем, абсолютно невзирая на внешность кандидаток.
– Дэн, Наташку принеси, – крикнула я ему после очередного пополнения. Уж быть в гареме, так пусть хоть подруга будет рядом. «Жены» горячо болели за своих новоиспеченных «мужей».
Соперничающий гарем содержал в себе кого помоложе, а мужик и впрямь был сильный и довольно шустрый. В его ручищах девчонки смотрелись куклами.
Наташка была предпоследней, кого принес Дэн. А последней он доставил, бережно опустив на пол, бабушку божий одуванчик, судя по восторженным воплям Андрея, его родственницу. Зал просто лежал под столами.
Придирчивая тамада подсчитала улов обоих «султанов». Численность нашего гарема оказалась на одного человека больше. Но тут возмутился наш соперник, заявив, что последняя «жена» Дэна засчитана быть не может, потому как проку с нее сами понимаете. Король спокойно переждал издевательский ржач окружающих и пояснил, что достойная и мудрая женщина в гареме будет управлять и учить уму-разуму остальных «жен». Тогда гогочущий мужик, приобняв каждой рукой сразу по две девчонки, заявил, что управлять своим гаремом, так же как и учить своих «жен» всевозможным премудростям (многозначительный взгляд) будет сам. Ольга, ехидно ухмыляясь, не вмешивалась, а, стоя в сторонке, наблюдала, чем кончится спор.
– Значит, ты все свое время собираешься проводить в гареме? – усмехнулся Дэн.
– Я ж «султан». Чем мне еще заниматься? – удивился тот.
– Государственными делами, например, – как малому ребенку пояснил король.
– Ну их к черту, дела! Когда такой цветник рядом!
– В таком случае, – окинул его презрительным взглядом Дэн, – я завоюю твой султанат за неделю! – Театральная пауза. – Ты отправишься на эшафот, а твой гарем присоединится к моему.
Зал просто грохнул. Под шквал аплодисментов и свист из зала Дэн был объявлен победителем.
– Игра удалась? – поинтересовался он, когда мы возвращались к столу.
– О да! – со смехом ответила я. – Подобного никто не ожидал. Всем понравился твой государственный подход.
– Вот беда, – почти серьезно посетовал он, – главную «жену» я назначил, а любимую объявить забыл.
– Кого? – встряла Наташка.
– Ту, которая была первой, – лукаво улыбнулся наш «султан».
Когда мы проходили мимо сидящего Мишки, тот даже не повернулся. Сидя за столом, я поглядывала в его сторону время от времени. По-моему, он тупо методично напивался. И вроде жалко его, но что я могу сделать? Ольга уже не подходила к нему, и его это, видимо, полностью устраивало.
В зале царила атмосфера разбитного веселья. Гости то и дело курсировали, пересаживаясь уже в произвольном порядке. К нам тоже несколько раз подходили новые «друзья» и знакомые короля, каждый из которых непременно желал выпить в нашей компании. Наверное, поэтому мы не сразу заметили и оценили потенциальную угрозу. Все соседи в очередной раз разбежались – кто танцевать, кто покурить. Слегка пошатываясь, к нам подошел Мишка и пригласил меня на танец.
– Извини, Миша, с пьяными не танцую, – отказалась я.
– Какая жалость, – цокнул он языком, огляделся и плюхнулся по другую сторону от Дэна. – Ну тогда давайте выпьем. За всеобщую дружбу и любовь.
Мишка взял первый попавшийся под руку бокал, плеснул в него красного вина и потянулся чокнуться. Ко мне потянулся. Через Дэна. Я поняла, что сейчас произойдет…
Сжавшись от предчувствия, я наблюдала сцену будто в замедленной съемке: тянущаяся Мишкина рука, оказавшись над королем, дрогнула и выплеснула содержимое бокала на белоснежный костюм…
– Ай-яй-яй, какая неприятность! – преувеличенно заботливо засуетился Мишка и попытался салфеточкой промокнуть пролитое, только развозя расплывающиеся кроваво-красные пятна. Дэн отодвинулся от него и медленно начал вставать.
– Мишка, ты что натворил! Ты же это нарочно! – схватила я друга за рукав.
– Он, конечно, случайно! – с пугающей улыбкой поднялся король. Вытащил из наружного кармана кружевной шелковый платок, встряхнул его, разворачивая, и медленными движениями начал стирать пятна. Вот прямо так – провел по пятну, оно исчезло. Сразу, без следа. Мишка от такого зрелища, по-моему, даже протрезвел. Как и я. От ужаса, что Дэн себя выдал с головой и что сейчас последует. – Ты что-то хотел сказать? Может, извиниться? – Последнее пятно он стер, пристально глядя в глаза противнику.
– Ты… ик… я…
– Продолжай, я весь внимание!
Поединок взглядов накалил атмосферу до взрывоопасного состояния. Я быстро шагнула и встала между ними:
– Дэн, не надо. Инцидент исчерпан. Пойдем лучше потанцуем. Хорошая музыка.
– Ты знаешь, я такое не танцую.
– Отойди-ка, Маша, – сдвинул меня Мишка в сторону. – Что-то сказать я хотел!
– Миша, уходи, – развернулась я в его сторону. – Хуже будет.
– Нет уж, сначала я выскажусь. И еще неизвестно, кому тут будет хуже.
– Дэн, он пьяный, не трогай его, – взглянула я в глаза королю. – Пожалуйста, не отказывай мне. Ведь я вышла на танец с тобой?
– Хорошо. Топтаться на месте под музыку – много умения не надо. Давай попробуем.
– Что, сбегаешь? Решил спрятаться за красивую Машкину юбку? Трус!
– Мишка, прекрати! – Мой взгляд метнулся от одного к другому.
– Что ты знаешь о настоящей трусости и храбрости, чтобы бросаться такими словами?! – буквально окатил презрением король Мишку. – Если думал, что своими выходками способен задеть меня, крупно ошибся!
С этими словами Дэн спокойно развернулся спиной к своему противнику и, не оглядываясь, повел меня на танцпол.
– Дэн, ты раскрыл себя!
– Нас никто не видел.
– Но Мишка!
– Он уже сомневается, не привиделось ли это ему, а завтра решит, что перепил. Если вообще вспомнит, в чем я лично сомневаюсь. Так что выкинь из головы и забудь.
– Спасибо, что не поддался на провокацию.
– Ты за него так переживаешь?
– Дэн, он был моим другом много лет. И я знаю, что ты его сильнее.
– Спасибо и тебе за веру в меня. Не будем об этом больше. Ну что, я готов учиться!
– Тут и учиться нечему. Ты же видишь, как все танцуют, кто во что горазд. Главное – в ритм попадать.
– А позиция?
– Исключительно по желанию партнеров.
Неподалеку девушка вообще прижалась к парню спиной, закинув руки ему на шею.
Сначала мы встали в стандартную закрытую позицию, но она как-то незаметно перетекла в не совсем стандартную, а потом и в совсем нестандартную. Мне захотелось тесно-тесно прижаться к Дэну и даже закрыть глаза, отдаваясь сладким, будоражащим кровь звукам музыки. Моя рука с плеча парня переместилась ему на шею, так что я могла коснуться его волос. Пальцы второй переплелись с его пальцами, потом он прижал ее к своей щеке и закрыл глаза. Склонившись ко мне, заговорил щекотным шепотом:
– Ох, Маша, что ж ты со мной делаешь? Твои глаза как звезды в ночном небе. Смотрю в них и уже ни о чем не хочу думать, только о тебе.
Один медляк сменился другим, а народ вокруг куда-то засобирался. Площадка стремительно пустела. Вот и хорошо, мы будем здесь одни. Дэн отпустил мою руку и коснулся подбородка:
– Пойдем?
– Куда? Я никуда не хочу! Давай еще потанцуем.
– Всех пригласили на фейерверк. Идем! – Ну вот опять рушится тот хрупкий мостик, что протянулся между нами. – Пойдем, Маша, хочу взглянуть на ваше огненное искусство.
Даанэль почти силой тянул меня на улицу. Бегом накинув на меня шубу, поспешил на выход, ведя за собой на буксире.
Небо, расцвеченное огненными росчерками, радостно орущая толпа народа, счастливые молодые…
– Как убого! – изрек король, взглянув наверх. – Ничего, сейчас мы сделаем красивее.
Следующий залп был выше и кроме красных звездочек взметнул золотой дождь, осыпавшийся, казалось, прямо на нас. Народ ахнул от восторга. Потом были распускающиеся цветы нескольких разновидностей, потом в небе танцевали две искрящиеся бабочки, потом раскрылся павлиний хвост вполнеба…
Обалдевший народ оглушительно орал, свистел и прыгал. Восторг был поистине детским. Молодожены кинули на нас быстрый взгляд и вновь обратили внимание на небо. Улыбающийся Дэн, обхвативший меня сзади руками, поднял вверх палец и начал что-то как будто писать, и спустя мгновение в небе начали проявляться огромные буквы: «Люблю тебя Ма…» Я поймала его взгляд, надпись в воздухе дрогнула и быстро завершилась: «…рина!»
Уши просто оглохли от того рева, который производила бушующая толпа. Я повернулась и приникла к Дэну, а он склонился ко мне и поцеловал. Долгим страстным поцелуем.
– Я люблю тебя, Маша, – шепнул он мне.
– И я тебя…
– Ничего сейчас не говори. Поехали домой, – приложил он палец к моим губам. Я согласно кивнула, и он тут же вытащил телефон и начал набирать номер такси.
Народ обступил молодых, интересуясь, где и почем купили такой шикарный фейерверк? И как сделать надписи в небе – на заказ?
Пока мы ждали такси, Наташка силком оторвала меня от Дэна, заявив, что дело государственной важности – невеста собралась бросать букет. Мы едва успели. Маринка кинула на меня заговорщический взгляд, отвернулась и кинула букет в мою сторону… А я его не поймала. Точнее, почти поймала, но соседка справа перехватила его на долю секунды раньше. Я взглянула на нее – да это та самая, из парочки, что спугнула нас с Дэном в холле, на диванчике за пальмой. Счастливо взвизгнувшая девица умчалась со своим трофеем, а я, пожав плечами на укоризненный взгляд невесты, поспешила к Дэну. Мне не нужны никакие букеты, мое счастье уже со мной.
Прибыло наше такси. Я предложила Наташке закинуть ее домой по пути, но она отказалась, сказав, что поедет с Ольгой, и поделившись важными новостями, что и Славик и Игорь-свидетель, пригласили ее на свидание. Теперь она в раздрае. Молодые, с которыми мы столкнулись в холле и которые тоже собрались уезжать, еще раз горячо поблагодарили Дэна – за фейерверк в том числе. И пожелали, чтобы наше счастье стало столь же реальным, как и их. На улице мы помахали друг другу и разъехались в разные стороны.
Глава 5
Долгие разговоры на ночь
Все могут короли?!
В машине Дэн отгородил нас от водителя и, сводя с ума своими улыбками, принялся нежно поглаживать мех моей шубы. Под его пальцами пощелкивали разряды статического электричества, и в полумраке салона сверкали искры. Он поднял ладонь, и оказалось, что она вся покрыта такими искрами. Я протянула свою руку навстречу, желая прикоснуться и ожидая, что сейчас щелкнет электричеством. Вопреки ожиданиям, током меня не ударило, а искры заплясали меж наших ладоней, щекоча теплом и мягко отталкивая, не давая сомкнуть пальцы. Ласково и озорно глядя на меня, Дэн сдул их, и они разлетелись по салону, прикасаясь временами к коже и щекоча, как пушинки одуванчика. Завладев моей ладонью, он принялся за свое излюбленное занятие – перебирание моих пальцев. Одновременно начал медленно, как будто вспоминая, декламировать стихи:
Твое простое обаянье,
Взор мимолетный, милый образ.
Смятенье мыслей, чувств, желаний —
Меня пленил твой нежный голос.
Глаза твои как звезды в небе,
Твои уста зовут и манят.
Так счастлив я доселе не был,
Любовь мне голову туманит.
– Чьи это стихи? – восхитилась я. – Твои?
– Что ты, я не поэт.
– Дэн, сознавайся, ты их так читал, будто сочинял на ходу, – не отставала я. Ну так хочется, чтобы это были стихи специально для меня и про меня.
– Я их… переводил. На русский, – загадочно улыбнулся он.
– Тогда прочти еще что-нибудь.
– Всенепременно, – пообещал он, но вместо стихов притянул меня к себе и поцеловал. Ох! На такое поэтическое продолжение я согласна. И чтобы побольше и подольше. Чуть отстранившись, еще легко касаясь моих губ, шепотом спросил:
– На чем мы там остановились?
– На стихах. Кажется.
– Ах да! – На его губах появилась лукавая улыбка.
В твоем дыханье запах вишен,
Его я пью, себя губя,
Пушистый локон твой острижен,
Но все же я люблю тебя.
А стрижку он мне так и не простил.
– Ох, Дэн. Это правда?
– Разве я могу обманывать девушку с таким взглядом? Твои глаза, Маша, – целый мир. Иногда в них бушуют бури гнева или плещет океан боли. Тогда мне становится плохо от одного твоего мимолетного взгляда. Когда в них лучится радость – будто солнце выглядывает, согревая и даря тепло. А сейчас в твоих глазах волны нежности и любви. Я в них тону…
Мы смотрели друг другу прямо в глаза, и наш мысленный диалог, честное слово, не был плодом моего воображения:
– Любишь?
– Люблю.
– И я люблю, очень-очень.
– Знаю это и без слов. Ты счастлива?
– Да. Ведь мое сегодняшнее желание исполнилось.
– Значит, я правильно догадался. – Улыбка в глазах. – И счастлив, что смог его исполнить.
– А мы правда разговариваем? Мысленно?
– Конечно.
– Но ты говорил, что это очень сложно.
– Сложно, да. Но когда между двумя людьми появляется сильная эмоциональная связь, это получается само собой. Волшебство любви – самое прекрасное и удивительное чудо в Большом мире.
Так мы и доехали, не отрываясь друг от друга. Я выслушала комплиментов больше, чем за всю предыдущую жизнь. Вот это и называется – на седьмом небе от счастья!
– Не хочу подниматься на лифте. Пойдем по лестнице? – предложил Дэн в подъезде. При мысли о перспективе тащиться пешком на девятый этаж у меня вырвался невольный стон:
– Дэ-эн! Я не дойду!
– Устала?
– Устала – не то слово! На ногах еле держусь.
Подозреваю, что выпитое вино еще действовало как анестезия, а вот завтра кроме похмелья мне будут обеспечены боли в мышцах ног. Все-таки высокие каблуки – издевательство над живыми существами (читай, женщинами). Это еще, спасибо Дэну, я почти не танцевала, а девчонки под конец веселья поснимали туфли и, поставив их внутрь круга, так и отплясывали босиком.
– Лучше на лифте. Ну что такого? Полминуты – и мы дома.
– Тогда я тебя понесу.
– Наверх?! С ума сошел! Мы упадем на лестнице.
– С тобой я не упаду. – Дэн подступил ко мне, намереваясь подхватить. Я со смехом отбивалась:
– Нет-нет. Тяжело же. Не надо.
– Это ты-то тяжелая? Да в тебе живого весу половина моего, не больше. Легкая как перышко.
Дэн сломил мое шутливое сопротивление и уже наклонился, чтобы ухватить поудобнее, как мы услышали наверху голоса и смех.
– Там кто-то есть. Нас увидят.
Он заколебался:
– Хорошо, твоя взяла. Поехали на лифте.
– Ты его так боишься?
– Не доверяю. Разумная предосторожность. Но с тебя компенсация.
– Какая?
– Вот такая. – Дэн поднял руку, нажимая кнопку этажа и одновременно склоняясь ко мне для поцелуя. – Для успокоения моей души.
Как жалко, что ехать нам всего ничего, до девятого этажа. И почему мы не во Всемирном торговом центре? Поцелуй длиной в сто этажей. Вот это я понимаю!
С сожалением оторвавшись друг от друга, мы чинно-благородно прошли до дверей, вошли в квартиру…
Ход дальнейших событий я запомнила лишь урывками. Целоваться мы начали прямо в прихожей, даже не сняв верхнюю одежду. Потом я почувствовала, что шуба соскальзывает с меня, поднялась на цыпочки, перешагивая через нее и одновременно избавляясь от пыточного сооружения под названием «шпильки». Блаженный стон каторжника, наконец избавившегося от своих кандалов, невольно вырвался из груди. Пальто Дэна удобно пристроилось по соседству с моей шубой. Обхватив меня сильной рукой за талию, вторую он запустил мне в волосы, крепче прижимаясь в поцелуе. В голове мелькнула мысль, что подобных чувств я еще никогда не испытывала. Ни с кем. Обычно попытка любого парня прижать меня к себе вызывала отторжение, а если переходила в более активную фазу – панический страх. Сейчас даже намека на такие ощущения не было. Наоборот. Я подалась ему навстречу, потянулась и душой и телом, чувствуя, что внутри разгорается пожар, имя которому – страсть!
Пуговицы на пиджаке Дэна были гладкие, удобно ложились в ладонь и легко проскакивали в петли. Всего четыре штуки – долой пиджак. Мы стали ближе на одну ступень. Теперь жилетка. Хочу чувствовать его тело под моими руками без всяких преград. Парень тряхнул плечами – жилетка полетела на пол. Оторвавшись от губ, он приник к ложбинке на моей шее, потом к плечу. Лихорадочное желание как можно скорее избавиться от одежды охватило нас обоих. Мелкие крючки на спине моего платья легко расстегивались под пальцами Дэна, давая мне возможность вдохнуть поглубже. Тихим, хриплым голосом он что-то говорил на своем языке. Может быть, это были стихи? Мне они слышались волшебным заклинанием – заклинанием любви и счастья. А может, это оно и было – наше любовное заклинание? Последнее, что я помню, как на пороге комнаты от легкого синхронного движения его пальцев с моих плеч слетели бретельки платья. Гладкий шелк скользнул по телу, к ногам.
– Божественно прекрасна, – услышала я, и мир перевернулся в горизонталь. Дальше я улавливала только сильный стук сердца, свои глубокие вздохи, его шумное дыхание, его губы и руки. Такие нежные, такие настойчивые. Прохладный шелк под спиной, горячее тело, прижавшееся сверху. Вот тут-то и пригодился кружевной голубенький комплект, тот самый, что покупала я еще в первый наш совместный выход в город. Точнее, не пригодился, но снимал он его с такой предвкушающей улыбкой! Последняя деталь одежды покинула меня. Теперь меж нами нет преград. Он на миг отстранился, окинул меня сияющими глазами, выдохнул:
– Как я тебя люблю! – обхватил руками и…
Все кончилось внезапно, в один миг. Я выждала несколько секунд, открыла глаза. Что случилось? Надо мной лицо Дэна, на котором написано выражение полного ужаса. Смотрит куда-то в сторону. Я проследила за его взглядом. Ох! Дыша, как загнанная лошадь, он медленно поднял глаза от постели на свою руку, с которой падали черные капли: кап, кап, кап. Что это? Кровь? Почему, откуда? Посмотрев на меня абсолютно диким, невменяемым взглядом, он хрипло простонал:
– Что же мы делаем?! Нет, что Я делаю?! – вскочил, резко накинул на меня край покрывала и кинулся из комнаты.
– Дэн! Ты куда? Дэн! – Только тут я почувствовала, что под боком у меня что-то металлически-холодное. Резко отодвинулась. Его меч! Проклятая железяка! Как я тебя ненавижу! Подхватив его одной рукой, я голышом, как была, кинулась к балкону, рванула на себя примерзшую дверь и швырнула его в темноту. Разделавшись с мечом, размашистым шагом прошла в коридор. Из ванной доносился шум воды. Наверное, промывает рану. Сильно порезался? Он же маг, сейчас залечит. И вернется ко мне. Я стукнула в дверь:
– Дэн. С тобой все в порядке? Открой мне.
– Маша, нет. Пожалуйста, не надо. Прошу тебя – оденься!
Он сказал – оденься? Посмотрела вниз. В голове начал проясняться идиотизм ситуации. Я стою посреди коридора абсолютно голая. И скребусь в ванную, где от меня скрылся мужчина. Закрылся изнутри. От меня! Тот самый, с которым мы две минуты назад были в постели. Которому я была готова отдаться без колебаний. О-о-о! Соколова Маша, ты даешь!
Вспыхнув запоздалым стыдом, я метнулась в комнату, накинула на себя халат и круглыми, как у совы, глазами уставилась в одну точку. Что это было только что? Мы с ним собирались заняться любовью?! И занялись бы, если бы не этот треклятый меч! Но он! Он сбежал от меня в последний миг! А говорил, что любит!
Нет, он порезался! Наверное, ему было очень больно.
Ерунда! Он маг, залечивал на себе куда более страшные раны, даже переломы. Оглядев интерьер, живописно украшенный нашей одеждой, решила, что подбирать ничего не буду. Я не собираюсь спускать на тормозах происшествие, имевшее место быть. Это уже будет чересчур. Закрыв лицо руками, терпеливо ждала на краешке постели, когда он вернется. А что мне еще остается?
Тихие, практически бесшумные шаги. Долгий тяжелый вздох надо мной. Отняла руки от лица. Бледный Дэн со смертельной тоской на лице опустился передо мной на пол, уткнувшись головой в мои колени:
– Прости меня, моя девочка. Знаю, нет мне оправдания. – Я вздрогнула от холодного прикосновения мокрых волос. Да он весь просто ледяной! Холодные руки крепко обхватили меня. – Ты вскружила мне голову. Я забыл обо всем на свете: кто мы, где и почему.
– Дэн, что ты говоришь? Зачем убежал? Ты сильно поранился, да? – Я отняла его руки, повернула их ладонями к себе. Поперек левой протянулся длинный глубокий порез. Едва свернувшаяся кровь вдоль кромки говорила о том, что заживлением тут и не пахло. – Ты же можешь вылечить его.
– Я не буду этого делать, пусть остается мне в назидание. Для человека, едва не сгубившего себя и самое дорогое ему существо, это еще очень слабое наказание. – Дэн поднял голову и взглянул мне в глаза. Во взгляде бесконечная боль. – Тот, кто презрел законы чести, ввергаясь в пучину преступной страсти, заслуживает более страшной кары.
– Дэн, не говори так. Ведь мы любим друг друга.
– Любовь, не освященная узами брака, преступна. Лишить девственности свою любимую, зная, что не женишься на ней, – преступно вдвойне. Ты полюбила подлеца, Маша. Я скажу тебе сейчас все, что должен, давно должен был объяснить, может, после этого ты изменишь свое отношение ко мне. Ты не простишь – и будешь права. Но лучше тебе ненавидеть меня, чем страдать, любя. – Он закрыл глаза и опустил голову. А когда снова поднял ее, это был уже не Дэн, но король Даанэль. Изменилось лицо, изменился голос. – Маша, мы никогда не будем вместе. Я не могу на тебе жениться.
Мир вокруг меня рухнул. Мне показалось, что я куда-то провалилась, а сверху на мои плечи опустился потолок, придавливая тяжестью бетона. «Мы никогда не будем вместе», – эхом металось в голове. Все слова застряли в горле. Все возмущение, протесты, обиды отступили перед ледяным холодом этих слов. Сегодня был самый счастливый день в моей жизни. Он обернулся самой несчастной ночью. Мы. Не будем. Вместе. Никогда. Страшные слова. Навстречу им устремился лишь один вопрос:
– Почему?!
– А ты не понимаешь? Я король. Короли не женятся на простых смертных. Ведь ты умная девочка, изучаешь историю, должна знать это не хуже меня.
– Ты просто не любишь меня. Так и скажи.
– Я бы не стал говорить о любви, если бы ее не было. Но в данном случае она не значит ничего.
– Если бы любил, искал возможности, боролся!
– Я искал возможности. Перебрал множество вариантов. Ни один из них неосуществим в реальности.
– Твоя корона тебе дороже меня. Ее ты любишь больше.
– Неправда. Я ее вовсе не люблю. На мне много грехов, но властолюбие к ним не относится. Ненавижу тех, кто убил моего брата. Сейчас бы он был королем, а у меня были развязаны руки. И клянусь – мы с тобой были бы вместе! Я бы добился от него разрешения на брак с тобой, любой ценой – верной ли службой, лестью, угрозами или шантажом. А если нет – ушел бы без сожаления. Увы, это лишь мечты.
– Что же тебе мешает уйти сейчас? Даже уходить не надо, ты и так здесь. Однако прикладываешь все усилия, чтобы вернуться в свой мир и на свой трон.
– Причин множество. Первая и основная – это, – ткнул он в свой перстень. – Пока на мне Раэл Танн – я король, хочу того или нет. Без короля, носящего этот знак, его королевство беззащитно. Даже отсюда я чувствую, что над моими землями нависла угроза. Если я не вернусь, мой народ будет порабощен. Погибнут сотни тысяч людей. Ты согласна, чтобы я оплатил наше счастье такой ценой? – испытующе взглянул он на меня.
– Я… не знаю. Даже не думала о таком.
– Конечно, не думала. Ты живешь в своем мире. И над твоей родиной не висит призрак страшной войны. Сегодня ты рассказывала о подвиге солдат, защитивших страну более полувека тому назад. Я не ожидал от тебя подобного патриотизма, потому что до этого момента вообще не видел его у вас. А ведь та война случилась еще до рождения твоих родителей. Представь, что ты одна могла предотвратить ее, спасти всех этих людей. А ты ушла. По зову сердца, вслед за своей любовью. – Взгляд пронзительных черных глаз прожигал мою душу насквозь. – Как ощущения? Кровь и слезы людей – и все на тебе. Не слишком приятно, правда? Вот это я и чувствую. Есть такое понятие – долг. А ты обвиняешь меня в любви к блеску золотой короны и аромату власти. Мое сердце кровоточит и разрывается на две части. Я не могу оставить свою страну, но как мне больно отказаться от тебя! Ночи напролет я смотрел на твой спокойный, тихий сон. Глядел на твои черты и не смел даже прикоснуться. Видел, что ты мучаешься своими чувствами, ощущал волны твоих страданий, но держался на расстоянии. Потому что не считал себя вправе давать тебе напрасную надежду. И думал, думал… какой найти выход? Рассматривал разные варианты и отбрасывал их один за другим как совершенно нереальные. Остаться в вашем мире? Даже не будь я королем, не смог бы жить здесь. Не хочу здесь жить, если уж быть откровенным. Кем я здесь стану, не понимая и не принимая смысла вашей жизни? Жажда денег правит у вас бал. Мне это не просто безразлично, но противно. Богатство должно быть средством для достижения какой-то цели. К чему мне стремиться в вашем мире? И это не говоря даже об отсутствии магии. Через пару лет той жизни, что я веду сейчас, во мне не останется ничего человеческого. Ты сама возненавидишь меня. Черная магия затягивает, засасывает в себя. Мне страшно, что когда-нибудь я могу стать истинным черным магом и получать от этого удовольствие. Нет, Маша. Будь ваш мир как все остальные, я бы принял эту версию в разработку и думал над ней наравне с остальными. Но так! Нет. Только не это.
– И ты не возьмешь меня с собой, – прошептала я. Это был не вопрос – утверждение.
– А ты бы ушла? – наклонив голову, прищурился король. – Давай рассмотрим этот вариант. Не умозрительно, где счастливые влюбленные уходят в сияющую даль, а применимо к реалиям жизни. Как ты представляешь себе мой мир? Сказочным королевством, где царит справедливость и доброта? Должен разочаровать тебя – во всех мирах правит человеческая сущность. А она почти всегда грязна и несправедлива. А королевский двор – квинтэссенция всего этого. Злоба, зависть, клевета, грязные сплетни и грызня за место поближе к трону. Вот что ожидает тебя во дворце. Разве могу я отдать тебя – тебя, такую ранимую и искреннюю! – на растерзание этой своре шакалов и лицемеров? Ты не выдержишь даже одного приема. Неважно, в какой роли ты там появишься. Если тебя заметят рядом со мной, накинутся всей толпой, забыв на время о собственных разногласиях и распрях. И я ничего не смогу сделать, чтобы защитить тебя от колкостей и язвительных реплик, скрытых под маской благожелательности и доброты. Даже если ты будешь сидеть на троне рядом со мной. Всю свою сознательную жизнь я прожил в подобной атмосфере и видел, что бывало с моей матерью после каждого приема. А ведь она родилась в моем мире, была воспитана в его традициях. Ты же совершенно иная.
Или, может, ты предложишь прятать тебя от общества? Это, кстати, осуществимо. У тебя будет целое крыло дворца, где ты станешь полноправной хозяйкой. Или можно поселить тебя в замке, который отец подарил мне на совершеннолетие. Но нужна ли она тебе – красивая, роскошная клетка? А это будет именно она – золотая клетка одиночества, куда я смогу приходить лишь тайком. Мы не сможем проводить вместе столько времени, сколько бы нам хотелось. Я в свои-то покои порой захожу лишь для того, чтобы вымыться и переодеться. И так сутками.
Но это еще далеко не все жертвы, на которые тебе придется пойти. Не смотри на то, что я спокойно принимаю ваш мир. Я пытаюсь приспособиться к окружающей действительности, не более того. Меня учили воспринимать чужую культуру, какова бы она ни была. Король должен быть дипломатом, которому приходится общаться с представителями самых разных народов и рас. И то мне тяжело, очень тяжело. А как воспримешь другие традиции ты? Тебе придется отказаться от всех благ твоего мира, от своих привычек, манеры речи и жестов. У тебя не будет друзей и подруг, все твои близкие останутся здесь. Ты не сможешь позвонить по телефону матери и включить телевизор, чтобы узнать последние новости с родины. Тебе придется ездить на лошадях, носить другую одежду и прическу и подстраивать свое поведение под окружающих. Улыбаться, когда хочется кричать в голос или расплакаться от обиды. Ты сможешь забыть об электричестве и автомобилях, магазинах, полных товаров, бытовой технике, привычной косметике, белье, о своей учебе, наконец? Ты это сможешь?!
Теперь о твоем социальном статусе. Допустим, я вернусь с тобой и заявлю о намерении жениться. Ты можешь себе представить, какую бурю вызовет эта новость? Мой отец женился на любимой женщине, да. Он смог продавить свою волю. Но все же ты не моя мать, а я не мой отец. К моменту свадьбы моих родителей отец правил почти десять лет и уже имел наследника. Я же на троне пробыл всего четыре месяца. Моя реальная власть крайне слаба. Я прекрасно сознаю это. Пока был послушен и верен традициям, все делали вид, что моя власть не ограничена никакими рамками. Но стоило мне подать голос против Государственного совета, как они вставали стеной. Одному против матерых политиков мне не выстоять. На данный момент это факт. И потом, даже отец не обрел счастья в браке с любимой женщиной. Бесконечная печаль, вина друг перед другом… они так много недоговаривали. Я был тому свидетелем. И не хочу повторить судьбу своих родителей.
И последний вариант – взять тебя любовницей. Думаю, тут даже обсуждать нечего. Вечный позор и презрение. И наши дети – бастарды?! – Даанэль затряс головой: – Нет! На подобное я никогда не обреку тебя. Рано или поздно мне придется жениться, на этом даже призрак нашего счастья растает.
Я сидела, сжавшись в комок. Уничтожена, раздавлена и растоптана. Перед лицом огромного страшного мира сама себе показалась жалкой мухой, жужжащей на своем пыльном окошке. Внутри зияла пустота. Хотелось умереть здесь и сейчас, чтобы никакого будущего не было. Чтобы не наступило завтра.
– Прости, мы дети разных миров, и этого не изменить. – Дэн замолк, сидя рядом со мной. Я боялась даже шелохнуться, повернуть голову и взглянуть на него. Неужели он думал обо всем этом в последние дни? Тихий шепот коснулся слуха. – Я даже уйти не могу, чтобы и дальше не мучить тебя. А должен был, давно должен был это сделать – сразу, как только понял, что мы неравнодушны друг к другу. – Шепот затих, и на нас опустилась давящая подушка неловкости. В звенящей тишине раздался звонок телефона. Я закрыла уши, чтобы ничего не слышать. Пиликает и пиликает. Сколько можно?! Уф, перестал. Только выдохнула, как снова заиграл «Полет шмеля». Да что же это такое?! Кому понадобилось трезвонить мне посреди ночи? Соскочила, перепрыгивая через нашу раскиданную одежду, опустилась на корточки перед валяющейся шубой, принялась шарить по карманам.
– Да?! – рявкнула в трубку, даже не взглянув на номер.
– Маша, прости, что так поздно. Я тут возле твоего дома… – Мишка. Можно сказать, трезвым голосом. – Можно я зайду? Хочу извиниться.
– Нет.
– Ты сильно сердишься? Прости меня, пожалуйста. Я напился как свинья. Мне очень стыдно перед тобой. Ты меня пустишь? Пожалуйста. Ненадолго. Мы поговорим, и я уйду. Честное слово, приставать не буду.
– Миша, это невозможно.
– Маша, очень прошу тебя. У меня билет на послезавтра. Я не хочу уезжать, не помирившись с тобой. Пожалуйста. – Я кусала губы, пытаясь не расплакаться. – Маша, не молчи.
– Ты не понимаешь. Я… не одна.
– Я… не подумал… все понятно, извини, – пробормотал он в трубку, и соединение прервалось.
– Мишка? Миша! – Слезы все-таки полились из глаз. Мой журавль улетел, а синицу я прогнала поганой метлой. Вот она – правда жизни. Это тебе не сказки про все побеждающую любовь и Золушку с ее прекрасным принцем.
– Маша. – Тихий голос за спиной. Я и не услышала, как он подошел. Быстро начала смахивать слезы с глаз, не церемонясь вытирая их двумя руками. – Ты жалеешь о том, что выбрала не его? Мне нельзя было вмешиваться в ваши отношения. Хочешь, я помирю вас?
– Что?! – Я забыла о своих слезах и развернулась к нему.
Дэн серьезно смотрел на меня.
– Я хочу сказать… мне больно видеть твои страдания. Чтобы искупить свою вину, я бы мог помочь тебе… и ему. Получив мое благословение, вы обретете счастье. Ведь ты не совсем равнодушна к нему. Этого достаточно.
– Ты… это серьезно?
– Да. Подумай над этим.
– И ты это сделаешь?! Своими руками? Благословишь нас?
– Я… готов на это, – сглотнул он. – Если ты будешь счастлива, моя тяжесть станет наполовину легче.
– Да любишь ли ты меня?!
Представила, что я добровольно отдаю Дэна другой женщине. Невольно вырвался истерический смешок. Маша, похоже, тобой играют, а ты принимаешь все на веру. Ничего не изменилось. Как он плевал на тебя, так и плюет. А ты-то, дура, навоображала себе черт-те что. Мужик душевно выпил на свадьбе, расслабился, его потянуло в постель, а ты просто оказалась под рукой. Вот и вся история. А его трагические россказни о том, что счастье невозможно, увы и ах! – лапша мне на уши. Как и сладкие речи в машине. Дура! Не слыхала, что ли, от подружек о том, чего только не говорят парни, ради того чтобы затащить девчонку в постель. Согласна, его истории гораздо интереснее и правдоподобнее, так ведь и он не студент. Может, это такие развлечения у королей? Играть окружающими как куклами. Одно только царапает: из постели-то сбежал он, не я.
– Ты разозлилась. Пусть так, все же лучше, чем я буду бессильно наблюдать, как ты страдаешь и теряешь при этом Силу рекордными темпами.
Я совершенно обескураженно взглянула на него. Ну что за человек?!
Высказаться я не успела. Опять зазвонил телефон. Молча взяла его, не отрывая взгляда от Дэна, нажала на прием вызова:
– Алло.
– Машка, скажи честно, он у тебя? – Ольга. Эта комедия когда-нибудь кончится?
– Кто конкретно тебя интересует? А то скажу «нет», а вдруг совру. – Я решила не церемониться. Они все мне надоели.
– Значит, у тебя. Ну ты бессовестная, Машка! – Голос отдалился, с кем-то она там говорит, с Наташкой наверное: – Слыхала? А ты говорила, что не у нее. – И снова мне: – Дай-ка ему трубочку, а то он на звонки не отвечает.
– На! – протянула я трубку Дэну. – С тобой Ольга поговорить хочет.
– Со мной? – удивился он. – О чем?
– Не знаю! Сам спроси. – Я прошла мимо него в ванную. Но сразу воду не включила, а решила послушать интересный разговор.
– Доброй ночи. – Пауза. – Нет, это не он. – Долгая пауза. – Да. Нет. С чего вы так решили? – Еще одна длинная пауза. – А вы как думаете?! – Раздраженная пауза. – Да! Всего хорошего!
Я слушала разговор двух идиотов и тихо истерично всхлипывала, перемежая слезы со смехом. Когда раздраженный Дэн повернулся в мою сторону, прихлопнула дверь, еще постояла, выплескивая нервное напряжение в истерике, и принялась умываться. А когда вышла, королевские покои были идеально убраны. Ничего не напоминало о кипевших здесь страстях. Интересно, с каким лицом он собирал мое белье? Наверное, магически. Кстати, колготки-то он мне все же порвал. В порыве страсти.
– Где меч? – была встречена я вопросом. Ох, черт, я ж про него совсем забыла.
– Выбросила, – буркнула я исподлобья. Подозреваю, что эта новость короля не обрадует. Он застыл на полушаге:
– Как – выбросила?
– Так. Открыла балкон и кинула.
– Ты… ты!
– Знаю. Глупая, невежественная простолюдинка. Которая не оценила благородства помыслов и поступков короля.
– Я никогда такого не говорил и не думал на твой счет! – Дэн метнул на меня оскорбленный взгляд и вышел на балкон. Сейчас он еще оденется и побежит шарить под окнами в поисках своей драгоценной железяки. Как говорится, Бог в помощь. А я буду спать. Как ни странно, он вернулся через пару минут, неся в руках свой меч. Даже обидно стало. Наверное, заклинание какое-нибудь, – призыва оружия. Так нечестно. Умела бы я колдовать – зашвырнула бы его на край земли. Или на дно океана.
– Что, нашел?
– Да. Это было несложно. Ты, когда в следующий раз будешь выбрасывать королевское фамильное оружие, хоть убедись, что оно упало с балкона. Гардой за прутья зацепился.
– Я была малость… неодета. Сам понимаешь, бродить в таком виде по балкону в мороз как-то неинтересно.
– Маша, этот меч сегодня спас нас обоих от страшного бесчестья! Ты должна быть благодарна ему.
– Я благодарна.
– Если бы не порез, я бы не остановился. – Дэн поднял свою руку и взглянул на нее. – Вот только… как он попал на постель? – Видя мое недоумение, король пояснил: – Это не я его туда положил. Когда собирался утром, и не предполагал, чем закончится день.
– Что ты хочешь сказать? – насторожилась я. – Ты уезжал последним. Меня сегодня с утра не было. Кто ж его мог положить, если не ты?
– У меня есть одно предположение. И оно мне не нравится.
– У нас проблемы?
– Если случилось то, о чем я думаю, то теперь нет. – Дэн окинул свой меч уважительным взглядом и бережно уложил на середину кровати. При этом почему-то заметно повеселел. – Знаешь что! Давай ложиться спать, иначе проспим полдня, а у меня планы на завтра. И я тебе, наверное, что-то расскажу. Не уверен, что ты должна это знать. Зато точно знаю, что это немного утешит и ободрит тебя.
Такое обещание меня заинтриговало, поэтому я безропотно улеглась под одеяло, честно отвернулась и зажмурилась, пока раздевался и ложился Дэн. В комнате осталась зажженной лишь одна свеча, создавая уютный полумрак. Самое то для очередной сказки на ночь.
– Несколько дней назад я совершил неблаговидный поступок. Из добрых побуждений, но все же… – Дэн замолк, поэтому я рискнула взглянуть в его сторону. Он с сомнением смотрел на меня. Заметив, что я повернулась, вытащил руку, ту, на которой был порез, и протянул ко мне. – Дай, пожалуйста, свою ладонь, я тебе что-то покажу.
Я робко коснулась его. Сердце жалобно дрогнуло, когда наши руки соприкоснулись. Пришлось безжалостно топтать любые сантименты, потому что иначе снова расплачусь. Ведь в памяти еще свежи наши объятия и нежные взгляды. Его слова, его губы, светящиеся любовью и счастьем глаза. Нет, не могу.
– Извини. – Я выдернула свою ладонь и отвернулась. Напряженная тишина воцарилась за спиной.
– Два дня назад я стер тебе память.
Слеза, катившаяся по щеке, замерла, не добежав до подушки.
– Что?
– Я стер тебе память о посещении гадалки. Потому что ее предсказание слишком сильно ударило по твоему душевному равновесию. Ты несколько дней ходила сама не своя, истекая Силой, но так и не призналась, что она нагадала тебе. Единственное, что я знаю, там что-то было обо мне, и мы выяснили тогда одну вещь. Смотри. – Дэн сел, взял свободной рукой подсвечник, поднося его поближе. – Дай руку, я не буду ее касаться.
Я тоже села, вытянула руку к нему.
– Что ты видишь? – спросил он.
– Глубокий порез.
– Не то. Смотри линии на руках.
– И что там? – Мне пришлось наклониться ближе, чтобы разглядеть, на что он показывал. – Ой! Одинаковые, что ли? Двойные линии жизни.
– Да. Практически идентичны.
– И… что это значит?
– Это значит, есть вероятность того, что мы с тобой будем вместе.
– Как? Ты сам говорил… – Сердце взволнованно зачастило.
– Не знаю. Я почти неделю задаюсь этим вопросом. А сегодня получил лишнее подтверждение. Обрати внимание, что край пореза угодил как раз в начало раздвоения. Двойная жизнь, Маша, началась для нас сегодня. Мне это не очень нравится. Но это единственная наша надежда.
Глава 6
Жизнь продолжается
– Что же из этого следует?
– Следует жить!
Все же человек удивительно живучее существо. Даже когда к жизни не испытываешь ничего, кроме отвращения, приходится жить, потому что природа не наделила нас способностью умереть именно в тот момент, когда больше всего этого хочется. И на следующий день мне пришлось вставать и заниматься повседневными делами. Дэн еще спал, крепко обхватив подушку и улыбаясь во сне. Ему сейчас хорошо. А мне плохо. Потому что я уже проснулась. Робкая надежда, которую он заронил во мне под конец ночных разговоров, при свете дня казалась столь же призрачной, насколько убийственно логичными были предыдущие доводы. Он не может жить в моем мире, а я – в его. Наша любовь обречена на разлуку и страдания. Сердце ныло и болело, то замирало, то билось в истерике. Лучше бы оно совсем остановилось.
Полезла за бельем и обнаружила на полке свой вчерашний кружевной комплект, а рядом с ним – жемчужное ожерелье и серьги с бриллиантами! Не поняла, так это что, не морок был? Когда он их с меня снял – и не помню. Взяла в руки, внимательно всмотрелась. Выглядят как настоящие, но у него все выглядит как настоящее. Пес их знает! А где ж тогда моя бижутерия? И откуда он взял ЭТО?
Когда я умывалась, в голове вдруг мелькнул обрывок сна, заставив меня густо покраснеть. Мне приснилось продолжение нашей бурной ночной страсти. Кинув взгляд в зеркало, подивилась, каким неземным восторгом и счастьем блестят мои глаза. Сама себе не поверила. Счастье? Восторг? Это был сон! А вокруг реальность, где меня отшили самым бескомпромиссным образом. И теперь я уже точно знаю, что не смогу его забыть. Никогда. И так ясно представилось, как он уходит… а я остаюсь.
Дэн застукал меня, когда я самым натуральным образом ревела, мешая воду со слезами и вздрагивая спиной от рыданий. Беззвучных, ибо с детства запомнила непреложную истину: мужчины женских слез не любят. Еще в садике мама говорила мне, что мальчишки с плаксами не играют. И как-то по жизни пришлось убедиться в справедливости этих слов. Могут пожалеть, утешить, но больше любить или уважать от этого не станут.
– Ты плачешь? – раздался тихий голос от дверей.
– Нет, – шмыгнула я носом. Надеюсь, что в воде глаза не покраснели. – Умываюсь.
– Пытаешься научиться лгать? Не стоит. Искренность – одно из твоих главных достоинств.
От его прикосновения я вся сжалась в комочек. Так страшно теперь находиться рядом с ним. Дэн осторожно развернул меня, промокнул мокрое лицо льняным тонким полотенцем, глядя грустными-грустными глазами.
– Женщины – счастливые существа. Вам позволено открыто горевать, и слезы не осуждаются. Мужчины этого лишены. Нам остается переживать все внутри себя, бессильно сжимая кулаки и стискивая зубы.
Дэн прижал меня к себе, и мы так стояли, без движения и без слов. Если он не лгал мне вчера насчет своих чувств, ему больно не меньше моего. Когда Дэн разомкнул свои объятия, я почувствовала, что по крайней мере физическое состояние мое намного улучшилось. Голова перестала наливаться похмельной тяжестью и звоном бессонной ночи, а ноги перестали гудеть после вчерашних экспериментов с высокими каблуками. Значит, лечил. Молча, даже не спрашивая о самочувствии. Знал, что да, плохо мне. Может, чувствовал? Он ведь не раз уже обмолвился, что чувствует мое состояние, и знает, когда мне плохо. Значит, любит. Но больше об этом говорить не станет. А сердечную боль, видимо, так просто не вылечишь.
Жизнь вступила в свои права. Позвонила Маринка и тоном, не терпящим возражений, позвала на второй день свадьбы к ним домой. И непременно с Дэном. Пришлось с извинениями отказываться, сославшись на дела. Идти веселиться не было ни сил, ни малейшего желания. Подруга моментально почуяла неладное и подозрительно осведомилась, все ли у нас в порядке. Я заверила ее, что в полном, и спешно отключилась.
Дэн, видя, что я сторонюсь его и избегаю встречаться взглядом, решительно ухватил меня за руку и повел поговорить. Этого я и боялась, что сейчас мы продолжим выяснение отношений.
– Маша, я не могу уйти. Меня держит здесь связь с сестрой, которая без тебя невозможна. Поэтому нам придется общаться, и я не хочу, чтобы мы чувствовали себя врагами. У меня есть несколько предложений, ты их выслушаешь и скажешь свое мнение. Хорошо? Предложение первое. Я могу разделить комнату на две. Чтобы у каждого из нас было хотя бы минимальное личное пространство. Давно хотел это сделать, но все колебался, потому как получатся не комнаты, а клетушки, к тому же одна из них – без окна. Для меня тяжело будет находиться в подобном помещении. Но если ты пожелаешь, я это сделаю. Только… нам все равно придется вместе погружаться в магический сон. Как ты считаешь, делить?
– Я… не знаю. – Вот так решиться и отгородиться от него стеной? – Как хочешь.
– Хорошо, пока оставим это. Давай лучше решим вопрос наших взаимоотношений. Тебе тяжело, и мне не легче. Но я бы хотел сохранить то, что у нас было прежде. Пусть все останется как было. Соглашайся, Маша. Дружба ни к чему нас не обяжет. А физическая близость – разве это главное? – Дэн внимательно посмотрел на меня, потом взял мою руку, перевернул ладонью вверх. – Сегодняшняя ночь укрепила мои подозрения в том, что сбывается предсказание, данное мне давным-давно. Я устал гадать, что оно означает, и перестал ждать, когда оно сбудется. А вот сейчас… не хватает лишь одной детали, чтобы картина стала полной. И если это так, то я буду бороться за наше будущее, чего бы это мне ни стоило!
После нового признания короля надежда во мне вновь подняла голову. Я даже осмелилась взглянуть ему в глаза. И прочла в них…
«Видишь? Даже наша связь никуда не делась. – Мысленная улыбка, от которой повеяло ласковым теплом. – Мы ведь не станем врагами и не будем избегать друг друга?»
«Тебе не нужно подтверждение, правда? Ты и так уже увидел», – робко улыбнулась я в ответ.
«Увидел и почувствовал. И очень рад, что поднял тебе настроение».
«Это нечестно! Ты манипулируешь моим настроением как хочешь», – мысленно надула я губы.
«Работа такая. – Лукавый взгляд. – Ты сейчас похожа на маленькую сердитую девочку. Бант в волосы и тряпичную куклу в руки – сходство будет полным». Дэн откровенно рассмеялся – мысленно и вслух.
С возмущенным воплем я выскочила из кресла и кинулась в атаку. Ненавижу, когда меня называют ребенком! Он даже не встал со своего места, ловко прихватил поперек талии одной рукой и потянул на себя, так что я не устояла на ногах и приземлилась ему на колени. Зарывшись носом в мои волосы, он прошептал:
– И угораздило же влюбиться в такую девочку – непосредственную, не манерную, не кокетливую ни капли. Которая не скрывает ни чувств, ни желаний. Такая слабая и податливая. Такая сильная и упрямая. Как мне отстоять наше право на счастье? Ума не приложу. Но судьба любит посылать людям испытания. Лишь тот, кто выложит всего себя в борьбе, достоин идти предначертанным путем. – Дэн отстранился и посмотрел на меня таким взглядом… вчерашним, что я замерла не дыша. – Ты мне сегодня снилась. О, что это был за дивный сон!
Я еще посмотрела в его глаза, подернутые томной пеленой, и начала стремительно краснеть. Потому что вспомнила свой собственный сон. Разве так бывает, чтобы двум людям приснились одинаковые сны?
– Ты мне тоже снился. Это был один и тот же сон?!
– Что? Что тебе снилось?! – Дэн изменился в лице, побледнел и, подскочив, пересадил меня обратно в мое кресло.
– Я… мы…
– Говори толком! Я не требую подробностей, просто скажи, что тебе приснилось!
– Мне снилось, что мы… в общем… – Я сглотнула.
– Если это было, стесняться поздно! Мы занимались любовью! Да?! Или нет?!
– Да, – прошептала я. На лице парня отобразился вчерашний ужас, он метнулся к постели, схватил меч одной рукой, а второй откинул покрывало и одеяло…
– Ничего! – выдохнул, опустил плечи и положил меч обратно. Потом подошел ко мне, пристально взглянул в глаза: – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Низ живота? Кровотечения не было?
От таких анатомических подробностей я даже краснеть забыла. Чтобы он о таком заговорил?! С чего вдруг? Что с ним?
– Дэн, это был сон.
Король схватил меня за плечи, легонько встряхнул:
– Ты не ответила на мои вопросы. Маша, все серьезней некуда. Речь о моей судьбе. И твоей. Никогда не прощу себе!
– Ничего у меня не болит. Успокойся! Не было ничего. По-твоему, можно спутать реальность со сном?
– О-о! Ты себе даже не представляешь, насколько это возможно! В арсенале Мастера снов несколько десятков вариаций полусна-полуяви. Конечно, я не владею ими, но моих возможностей вполне достаточно, чтобы создать ложную память нам обоим. А еще прибавить к этому твои спящие способности… Я уверен, что при должном обучении из тебя бы получился полноценный Мастер снов. Маша, мы ходим по краю. Проблема в том, что меня слишком тянет к тебе. Пока я бодрствую, стараюсь контролировать свои желания, под воздействием алкоголя… сама помнишь, что было вчера, а во сне контроль практически невозможен. Я очень тебя прошу – не провоцируй меня. Отныне меч будет лежать здесь круглосуточно! И я приму дополнительные меры. Лучше перестраховаться, чем потом раскаиваться всю жизнь.
Дэн сидел, закрыв глаза рукой. Я рискнула присесть рядом, но он даже не пошевелился, поэтому на то, чтобы коснуться его, смелости уже не хватило.
– А кто такой Мастер снов? Почему ты думаешь, что я могла бы им стать?
– Мастер снов – достаточно сильный маг, который способен водить человека по своим иллюзиям всю жизнь. Магические сны – разработка таких вот Мастеров. Они могут вторгаться в чужие видения, незаметно подменять их и проецировать все это в реальность. В мире видений им нет равных. Я не встречал таких магов, потому что в нашем мире их нет, но знаю, что они есть в других мирах. А в тебе я вижу задатки Мастера снов. К такому выводу, по здравом размышлении, я пришел. В самом деле, кто еще может ходить туда-сюда в чужой стационарный магический сон, не особо напрягаясь при этом? А то, что нам приснилось, это просто так… извини, но в такие совпадения я не верю. Больше похоже на магическое творение. Тебя интересовало, что за двойная жизнь? Вполне возможно, что это она и есть. Вопрос в том, кто из нас сотворил этот сон? Если ты… Маша, это очень плохо. Ты уже знаешь, как выглядит магия, у тебя может случиться стихийный прорыв способностей. Это чревато смертельным исходом. Ты не заметишь, как истратишь свой жизненный резерв, а меня может не оказаться рядом, чтобы влить Силу. Поэтому, если увидишь потоки, исходящие от своих рук, не вздумай манипулировать ими! Наоборот, постарайся загнать их внутрь. Я попытаюсь объяснить как. И давай как раз поучу тебя замыкать эмоциональную оболочку, через которую идет утечка Силы в повседневной жизни. А потом мы позавтракаем… – Дэн наклонился назад и кинул взгляд за окно, – нет, пообедаем и поедем по делам.
Дэн взял бумагу и карандаш и начал быстро набрасывать схематичный рисунок:
– Вот ты, – женская фигурка с растрепанными волосами, – вот твоя магическая оболочка, вот эмоциональная оболочка, а вот здесь должен быть резерв магии для творения заклинаний. У тебя его нет, неоткуда взяться, он должен наполняться из окружающей среды. Поэтому взять Силу ты можешь только из своего жизненного резерва, что автоматически укоротит твою жизнь. Твоя задача – магическую оболочку держать при себе и наглухо закрытой. Она у тебя постоянно прорывается, цепляясь за эмоции. А потому держи эмоции в узде, не допускай, чтобы негативные чувства владели сознанием целиком и полностью. Знаю, что нелегко, но этому можно и нужно учиться. Подключай приятные воспоминания, фантазии, что угодно, лишь бы перебить поток негатива. Пример. Позавчера ты пришла с репетиции в расстроенных чувствах. Сила уже получила канал для выхода и сочилась из тебя. Как я закрыл канал, помнишь?
– Ты меня обнял.
– Только и всего. Приятное ощущение – и магическая оболочка закрылась.
А он хороший учитель, когда захочет. Я бы и дальше внимала его словам, но тут в дверь позвонили. Мы застыли на месте.
– Ты кого-то ждешь? – одновременно спросили друг друга. Все понятно. Закусив губу и поколебавшись, я пошла открывать. Когда по ту сторону двери мне ответили, захотелось громко ругаться матом. Хозяйка. Что делать-то? Беспомощно взглянула на Дэна, тот кивнул: мол, открывай – и скрылся в комнате. Следом лязгнул меч, входящий в ножны, а я потянулась к двери.
– Что так долго не открывала? В ванной, что ли, была? – изрекла хозяйка вместо приветствия. Как всегда, приторно-доброжелательно.
– Здравствуйте, Анна Николаевна. – Я не спешила впускать ее.
– Ты меня в квартиру не желаешь пропустить? – попыталась она шагнуть в прихожую. А Дэн даже иллюзию не снял. Мне так и кажется, что она сейчас увидит, что за моей спиной не ее квартира, а королевские покои. А если уж войдет в комнату… там и король имеется собственной персоной, разве что не на троне.
– Видите ли… у меня тут… я собиралась… – Ну ничего в голову не приходит.
– О-о! Вот чего ты мнешься! Гости у тебя, значит.
Я оглянулась. Сзади ко мне бесшумно подошел Дэн и спокойно рассматривал Анну Николаевну.
– Добрый день. Входите, – сдвинул он меня в сторонку и жестом пригласил хозяйку. И уточнил: – Это вы в гости зашли, а я на данный момент у Маши живу.
Та раскрыла рот, чтобы высказать свое мнение по поводу такой откровенной наглости, но он спокойно и уверенно остановил ее:
– Я желаю переговорить с вами. Машенька, ты не накроешь пока на стол? Обедать пора, иначе мы никуда сегодня не съездим.
– На троих? – обреченно спросила я.
– На двоих, разумеется. Анна Николаевна надолго не задержится.
– Маша! Что тут происходит?! – громко возмутилась означенная особа. – Ты мне должна объяснить, что это за…
– Я вам объясню, – резко ответил король. – Маша, эмоции! Помнишь? Переключись на обед. Вкусный и питательный. А проблему решу я. – И взглянул мне в глаза. Я кивнула и сбежала на кухню. А Дэн провел хозяйку в комнату, и я видела, как она, не заметив, прошла свисающую портьеру насквозь.
– Это иллюзия. Ее видим только мы, – бормотала я про себя. – Она ее не увидит, а Дэн сейчас все уладит. Мне не о чем беспокоиться. Обед. Я хочу накормить его вкусным обедом. А о чем они там говорят, меня совершенно не волнует.
Черт! Меня это волнует! Не могу я об этом не думать, когда из комнаты раздается визгливый голос хозяйки. Затихла, надо же. Так и тянет послушать, что он ей говорит. Маша, кончай ходить на цыпочках. Подслушивать и подсматривать нельзя. Это нехорошо.
Через пять минут моей нервной суеты на кухне хозяйка прошла в прихожую и молча вышла из квартиры.
– До свидания, – крикнула я ей в спину.
– А, до свидания, – отозвалась она уже с площадки.
– Маша, – укоризненно посмотрел на меня Дэн, – ты меня совсем не слышала?
– Я пыталась переключиться, честно. Не могу, – покаялась я. – Так испугалась, что руки дрожат и коленки.
Король взял мою протянутую подрагивающую руку:
– Действительно, дрожит. Что же делать-то с тобой?
– Дэн, о чем вы говорили? – не выдержала я.
– Ты не веришь, что я способен договориться с квартирной хозяйкой?
– Я тебе верю, но все равно переживаю.
– Пойдем обедать, за столом и поговорим.
Дэн рассказал, что заплатил за три месяца вперед, и хозяйка согласилась с его доводами, что ей в принципе все равно, кто у нее арендует квартиру, лишь бы не было жалоб от соседей (а мы и не шумим), в помещении поддерживался порядок (ха, у нас в обеих ипостасях идеальная чистота) и платили вовремя (уже заплатили, и сейчас на эту тему у нас будет бой).
Предвидя мои возражения на тему оплаты, король сразу оговорился, что слышать ничего не желает, и не хватало еще, чтобы я платила за его жилье. Вот как. А все мои возражения по поводу честности, порядочности и приличий он просто обсмеял, да еще напомнил:
– Ты забыла наш договор о финансах? Я оплачиваю совместные траты и не лезу в твои личные нужды. Разве я что-то нарушил?
– Нет, – пришлось согласиться скрепя сердце. – Но родители прислали мне деньги на квартиру! Что я им теперь скажу?
– А зачем им что-то говорить? Не поверю, что юная, привлекательная особа не найдет достойного применения свободным средствам.
Сказал он это таким тоном, что нестерпимо захотелось его стукнуть ложкой по лбу ну или хотя бы салфеткой хлестнуть. Издевается же! Переждав мое праведное возмущение, он серьезно заметил, что будет искренне мне обязан, если я окажу ему помощь в финансовом вопросе. Оказалось, его средства, вырученные у Саныча за монеты, подошли к концу.
Честно говоря, я была шокирована. Истратить за неполные десять дней такую огромную сумму – это надо умудриться! Да мне на год бы этих денег хватило, включая оплату квартиры, и я бы жила вполне сносно.
Я было дернулась все же вернуть ему деньги за квартиру, но была решительно остановлена:
– Не надо! Долговая яма мне пока не грозит. Твоей помощи с золотом будет более чем достаточно.
– Опять к Санычу пойдем? – вздохнула я. – Как раз завтра воскресенье, нумизматы собираются. А то можно и к кому другому обратиться.
– К нумизматам больше не пойдем. Во-первых, я дал слово не продавать свои монеты другим коллекционерам. А во-вторых, уже раскаиваюсь, что вообще засветил их. Жаль, что я тогда был не в курсе вашей системы контроля. Больше так рисковать не хочу. На этот раз план другой. Мы едем в ближайшее отделение государственного банка, где можно приобрести золотые слитки. Я со своим паспортом не могу купить золото, поэтому прошу тебя помочь мне и оформить сделку на твое имя. Противозаконного в этом нет, все абсолютно легально. Дальше я сам.
– Ты предлагаешь мне купить слиток? Зачем? – Каюсь, суть плана я не уловила.
– Уверена, что хочешь знать? То, что я буду делать, у вас незаконно.
– В подделке документов я уже участвовала, так что переживу.
– Маша, я тебе поражаюсь! Ты испугалась какой-то крикливой особы, а когда речь зашла о нарушении закона, даже глазом не моргнула.
– Ну такая я. Так зачем тебе слиток?
– Золото у меня есть, но у вас оно, видите ли, не в ходу. В виде монет я использовать его не могу, учитывая, что на них мой портрет. На мой взгляд, проще всего придать им форму слитков и в таком виде продавать ювелирам или перекупщикам. Мне нужен образец.
– А ты будешь делать иллюзию или по-настоящему переделаешь монеты в слитки? – деловито поинтересовалась я. Ну вся такая уже спец в магии. А что, с интересом понаблюдаю за процессом. Если покажет.
– Посмотрим. Хотелось бы обойтись без иллюзий, они имеют обыкновение развеиваться рано или поздно.
– Дэн, а ведь ты мог бы делать деньги, ну иллюзии, из обычной бумаги, – вдруг пришло мне в голову.
– Предлагаешь мне опуститься до уровня фальшивомонетчика? Нет уж. Хватит и тех деяний, что я уже совершил. Должны у меня остаться хоть крохи королевского достоинства? И так кошмары на всю оставшуюся жизнь обеспечены.
– А поддельные слитки, значит, можно? Нелогично.
– Это будут не поддельные слитки, я ж не из железа их делать буду. Ни одно государство еще не стало беднее от ввезенного золота. Так что по канонам любого мира преступления не совершаю. Но вы и в этом оригинальны. Я не виноват, что у вас вместо нормальных денег – бумажки!
Мы съездили в банк, где я купила два слитка – пять и десять граммов. Однограммовый Дэн решил не брать, больно уж мелкий, продавать их потом замучаешься. На меня покосились, когда я изъявила желание не ограничиваться получением на руки лишь сертификата, а забрать оба слитка. Мне что-то долго объясняли, но я уже не воспринимала информацию, сообразив, что где-то тут Дэн ошибся в своих расчетах и все не так гладко, как ему представляется.
Сев в машину, он сразу изъял мои покупочки вместе с прилагающимися к ним бумажками. Успокаивающе похлопал меня по руке:
– Разберемся. Не забывай об эмоциях. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Я весьма кстати вспомнила про ожерелье:
– Дэн, а где моя вчерашняя бижутерия?
Чуть смущенно он вытащил мой гарнитур из кармана пальто:
– Вот. Забыл отдать.
– Значит, вчера на мне были настоящие драгоценности? Не иллюзия?
– Настоящие.
– Если бы ты сказал мне это, ни за что не согласилась бы носить их на себе весь день. Я была уверена, что это иллюзия.
– Почему не согласилась? – удивился он.
– Страшно просто от осознания суммы, которую они стоят. Кстати, ты можешь продать этот гарнитур. Ну если золото кончится. И если он тебе как память не дорог.
– Если ты намекаешь на фамильные драгоценности, то нет. Это ожерелье и серьги изготовили по моему заказу. И с собой в вашем мире они оказались… случайно. Вообще, я тебе их хотел подарить в честь дня рождения. Тебе будет восемнадцать – знаменательная дата. Другого достойного подарка у меня нет.
– Что ты?! Я не возьму! Они же бешеных денег стоят! И тебе самому пригодятся.
– Эх, Машенька! Чистая душа. Другая девушка от короля бы такого подарка сама затребовала и еще примерялась, не маловаты ли камни.
– Не напоминай мне лишний раз, кто ты есть, ладно? Осознание этого факта меня счастливей не делает. Будь ты обычным человеком, не было бы столько преград между нами. – Я отвернулась, чтобы скрыть блеснувшие слезинки.
– Я король, и молчанием этого не изменить. Мне горько, что ты не хочешь принять подарок, сделанный от души.
– Сам подумай, что я окружающим скажу о происхождении таких украшений? И потом, куда я их надевать буду? Оставь, тебе они нужнее. Ты совсем не умеешь экономить. Живешь на широкую ногу, совершенно не задумываясь о деньгах.
– Это, по-твоему, на широкую ногу?! – возмутился король.
– Не знаю, как для тебя, а я бы на те деньги, что ты спустил непонятно куда за две недели, жила очень долго и ни в чем не нуждалась. Если не на год, на полгода безбедной жизни уж точно хватило бы.
– Все-таки мы с тобой очень разные, – окинул меня тоскливым взглядом Дэн. Культурный человек, однако.
– Да ладно, так бы и сказал, что я тебе не пара никаким боком.
– Маша, не надо. Меня твое происхождение интересует в самую последнюю очередь.
– Да? Почему-то мне показалось, что с точностью до наоборот.
– Не путай. Одно дело, как ты будешь выглядеть в глазах общества, и совсем другое – в моих собственных. Мне все равно, сколько денег ты тратишь и кто твои родители. Есть ты, и есть я. Остальное – шелуха, интересная лишь окружающим. Проблема в том, что не считаться с обществом я не могу.
– Дэн, я неспроста заговорила про экономию. Меньше всего мне хочется ссориться с тобой из-за денег. Я хотела дать тебе совет. Знаю, выглядит смешно, я младше тебя и опыта имею меньше, но все же послушай. Ты рвешься домой, потому что ты там нужен. И я понимаю тебя, хоть мне и больно знать, что ты уйдешь. Так вот, я все же скажу: тебе экономнее надо расходовать магическую Силу, иначе процесс ее накопления может растянуться на долгие годы. Неизвестно, найдешь ли ты действующее место Силы, а заполненного Раэл Танна хватит на открытие Врат, я ведь правильно поняла?
– На открытие Врат и переход между мирами. Само перемещение требует немалых затрат. Их можно свести к минимуму, но все же.
– Если Сила нужна тебе для главной цели, то надо ограничить до минимума ее расход в обычной жизни.
– Как ограничить? Я же говорил тебе, что не могу не пользоваться магией. У меня от этого ощущение, что я до конца вдохнуть не могу.
– Я не призываю тебя совсем бросить магию, но чем меньше ты ее истратишь каждый день, тем больше останется на Врата. Живи, помня об этом каждый миг.
– Забавно. Я учу тебя преодолевать твою чувствительную натуру и держать эмоции под контролем, а ты меня учишь ограничивать себя. В этом есть некая высшая справедливость. Давай попробуем преуспеть в обучении друг друга… Правда, я не уверен, что у тебя что-то выйдет, – грустно добавил он.
– Я тоже не уверена, что когда-то смогу контролировать свои эмоции.
Мы взглянули друг на друга, и обоим стало смешно.
Потом мы съездили на рынок за продуктами, где меня чуть не обокрали. Я стояла в движущейся толпе у рыбных рядов, когда почувствовала осторожное прикосновение к руке, подняла глаза на Дэна, он прижал палец к губам и взглядом показал куда-то мне на бок. Я посмотрела и обмерла: не каждый день обнаруживаешь в своей сумке чужую руку. Еле удержалась от вскрика. А король уже плавно обошел вокруг и схватил парня, стоящего с совершенно невинным видом. За ту самую руку.
– Ну что, голубчик, попался. – Сказано это было негромко, но очень многообещающе. Тот дернулся, но хватка была железной. Мой кошелек выпал из его пальцев. Я спешно наклонилась, подхватила его, а то пропадет среди множества ног. – Пошли!
Народ вокруг заинтересовался происходящим. Люди начали выражаться на тему карманников, давать советы, предлагать помощь в вызове милиции.
– Люди добрые! Что же это делается? Это не я! За что? Как же так? – включился вдруг парнишка. А с виду вполне нормальный, одет прилично. Не видела бы сама его руку, не поверила, что воришка. От милиции Дэн вежливо, но решительно отказался, пояснив, что ждать ее у нас времени нет. Но вор свое получит. Мы отведем и сдадим его страже… э-э, охране рынка. Проталкиваясь сквозь толпу, карманник дернулся и попытался сбежать, но тут же с воплем боли вернулся на шаг назад, потому что его рука была заломлена за спину и надежно зафиксирована в таком положении.
– Отпустите! Я больше не буду. Честное слово, – канючил парень на одной ноте, глядя несчастными и честными-честными глазами, а король выговаривал ему в ответ:
– Каждый получает по своим заслугам. Воровство – грех и уголовно наказуемое преступление. Радуйся, что ты живешь здесь и сейчас. В моей стране таким, как ты, отрезают уши, носы и отрубают руки, чтобы честным гражданам издалека было видно вора. А ты всего лишь посидишь в общей камере пару годков, тебя даже будут бесплатно кормить.
– Мне нельзя в тюрьму, – вдруг остановился наш воришка и тихим голосом продолжил: – У меня две сестренки. Их отдадут в детский дом.
– Неубедительно. Речи о несчастных сиротках я слышал тысячу раз.
– Они правда есть. Надя и Эля. Наде десять лет, Эльке семь. Мать померла.
При имени «Эля» Дэн дрогнул, приостановился, задумчиво наклонил голову:
– Кто думает о родных, тот идет не воровать, а работать.
– Кто меня на работу возьмет? Даже аттестата нет.
– А ты бы попробовал.
– Я пробовал, – опустил голову «задержанный».
Мне даже стало его жалко. Мы стояли совсем рядом с караулкой охраны, и он с ужасом косился в ту сторону. А по другую сторону от нас была дверь на улицу.
– Фамилия, имя, отчество. Год рождения, – вдруг отрывисто спросил Дэн, парень вздрогнул, но ответил:
– Котов Лев Юрьевич, восемьдесят второй.
Надо же, мой ровесник.
– Лев Котов, – усмехнулся король и… отпустил его руку. Карманник сорвался с места к дверям. – Стоять! – Тот замер на месте. – Я еще не отпустил тебя. Вернись!
Когда неудавшийся воришка опасливо подошел, Дэн пристально посмотрел ему в глаза:
– Я тебя запомнил, Лев, и при желании найду. Если не хочешь за решетку, завтра придешь сюда, в обед. У меня есть для тебя работа. – Дэн подхватил его под руку, вывел на улицу и негромко сказал: – Вот теперь свободен.
Других намеков парню не требовалось, он рванул от рынка со впечатляющей скоростью, а Дэн весело усмехнулся и неожиданно громко свистнул ему вслед. Тот вздрогнул на бегу и еще ускорился, хотя, казалось, куда уж бежать быстрее.
– На сегодня приключений хватит. Покупаем что хотели – и домой.
– Что это было? – ошарашенно спросила я. – С чего вдруг ты его отпустил? Он мне сумку порезал, между прочим. – Ровная длинная дыра в торце сумочки впечатляла.
– Ему и впрямь нельзя в тюрьму. Там он окончательно встанет на путь преступления и воровства, а так… я дам ему шанс.
– Да он не придет сюда.
– Придет, никуда не денется. Я ему ментальный блок поставил.
– Но зачем он тебе, ты собираешься его воспитывать?!
– Будет выполнять мелкие поручения. А я немножко платить ему за услуги.
– Платить?! Ты бы для начала свои финансовые проблемы решил! Еще неизвестно, сможешь ли ты продать свои слитки.
– Вот он и будет их продавать. Надеюсь, паспорт у него есть. Все, пойдем скорее.
– Дэн, – не отставала я, – ты собираешься дать в руки вору золото?! Ему нельзя доверять.
– Этот мальчишка не настолько испорчен. Это первое. Доверие – хорошее воспитательное средство. Это второе. Способы контролировать его я найду. Это третье. И последнее – кроме золота у меня есть другая работа.
– Например?
– Например, вооружившись картой, обойти автопарки и поговорить с водителями дальних маршрутов на тему культовых мест на различных загородных трассах, в которых принято обращаться к духам. А у меня освободится время на другие дела. Считай, что я нанял себе слугу. Все нормально, успокойся. Среди королевских слуг и не такие пройдохи встречаются. А если я помогу парню встать на правильный путь, мне это когда-нибудь тоже зачтется. Сумку твою, конечно, жаль.
– Еще бы не жалко, я ее осенью купила. Новая совсем.
– Давай купим другую, прямо сейчас, пока павильоны открыты.
– Не надо, – проворчала я. – Зашью декоративным швом и какое-нибудь украшение прицеплю. О, даже знаю, что сюда подойдет. Есть у меня одна вещица.
– Ну если ты умеешь шить… – Дэн осекся, взглянув на меня. За кого он меня принимает, я что, совсем безрукая?!
– Представь себе такую странность, умею.
– Не злись. Просто у нас все девушки занимаются вышиванием, а тебя я за такой работой не видел, и вышивки в доме у тебя нет.
– Вышивать не пробовала, не вижу в этом смысла, зато могу вязать. Этот шарф и рукавички сама вязала. А уж шить любая дура умеет.
Дома я взялась за починку сумки. Надо зашить два разреза покороче и один длинный и чем-то замаскировать это безобразие, чтоб не так в глаза бросалось. Вытащила деревянные бусы, подаренные мне когда-то в детстве. Носить я их никогда не носила, а в город брала, как четки, иногда тянет что-то перебирать руками, чтобы успокаивать нервы. Нашла кожаную заплатку от сумки и крошечную меховую – от шубы. Разложила все это добро на кровати и принялась мудровать, что бы соорудить этакое. Меч потихоньку отодвинула на край, Дэн все равно не видит, уселся на кухне в обнимку со слитками, что-то пристально изучает и колдует над ними. Сказал, если получится сделать точную копию, позовет меня, чтобы я попыталась отличить ее от подлинника, а потом и процесс продемонстрирует.
Высунув кончик языка, оглядела поле деятельности. Получилась композиция: пушистый котенок с остренькими кожаными ушками и лапками, а перед ним пара подвесок из бусин, с которыми он хочет поиграть.
– Неплохо, – раздался голос из-за плеча.
– Нравится? – обернулась я.
– Вообще-то я о тебе говорил. Неплохо устроилась. Но работа тоже прелесть. Очень мило.
Я огляделась вокруг. Да, моя поза далека от представления о благовоспитанной барышне с рукоделием в корзинке. Меч уже завис над краем, вот-вот упадет, а на всей остальной площади кровати мое хозяйство: содержимое сумочки, которое пришлось вытряхнуть, чтобы свободно вертеть ее в руках, нитки, обрезки и рассыпавшиеся бусы. В центре композиции гордо восседаю я, одну ногу поджав под себя, а на коленку второй, с которой сполз халат, опираясь плечом.
– Тебя так и тянет на эту кровать! – восхитился Дэн. – Неужели не нашла другого места?
– Какого другого? Стол занят твоими бумагами, на кухне ты колдуешь, а в кресле неудобно, разложиться негде.
– Нужно было сразу сказать, как пришли, я бы освободил тебе место за столом.
– Откровенно говоря, не люблю я такую работу делать за столом. Неуютно как-то, и сидеть приходится как истукану, а тут как хочешь, так и сядешь.
– Вот ты и села. – Дэн подошел и положил мне руки на плечи. – Только посмотри на свою спину. Это же не понять что такое, а не спина юной девушки. Выпрямись!
Какое там выпрямись, с поджатой-то ногой.
– Ой-й! Я ногу отсидела. Мурашки бегают.
Мое паралитическое сползание с кровати вкупе со старческим покряхтыванием вызвало бурное веселье короля. Смейся, смейся. Нет чтобы прийти на помощь девушке – помассировать ногу, например. Насупившись и прихрамывая, я собрала с постели свое добро. Ой, что у меня в сумочке-то лежало! Совсем не для мужских глаз. Остается надеяться, что он не знает, что это такое. Вот смотрит! Выразив свой укор взглядом, я попыталась уйти на кухню, но Дэн заступил мне дорогу:
– Не обижайся на меня, Маша. Я вовсе не собирался ругать тебя и с ногой бы помог. – Дэн покусал губу и вдруг просветлел лицом. – Но у меня же режим строгой экономии магии. А лишний раз прикасаться… твои ножки мне нравятся, они очень красивые и изящные, как и руки. Слишком большой соблазн.
От неловкого молчания нас спас звонок его телефона. Дэн прошел в прихожую:
– Слушаю. Добрый вечер, Ниночка. Как ваше драгоценное здоровье? Завтра? – Голос короля изменился, мед прямо-таки сочился из него. Проходя по комнате, он покосился в мою сторону и вышел на балкон, плотно притворив за собою дверь.
Однако услышанного мне уже хватило. Это та библиотекарша активизировалась! Сердце бешено колотилось, горло сжал спазм. Он пойдет к ней! Завтра! Боюсь, что к его возвращению от королевских покоев останутся лишь воспоминания. Потому что, когда у меня болит сердце, руки сами просят выместить злость.
Я умчалась на кухню, лихорадочно принявшись за приготовление ужина. Надо чем-то занять себя, иначе будет взрыв. А если он заметит, в каком я состоянии, не обрадуется точно. Дэн тихо подошел, принеся с собой кусочек морозного воздуха, молча понаблюдал, как яростно я режу мясо.
– Маша.
– Дэн, не надо. – Я старательно сдерживала свой голос. – У меня с памятью все в порядке. Я помню, что ты говорил мне, и прекрасно сознаю, что не имею права вмешиваться в твою жизнь. Ты идешь своей дорогой, я своей. Каждый живет так, как живет. Ты вот не голоден, а я есть хочу. И готовлю ужин. Вкусный, красивый, полезный. И других мыслей у меня в данный момент нет. – Мне пришлось замолчать, потому что голос задрожал-таки.
– Моя бедная девочка. Ничего у тебя не выходит с эмоциями. – Он прижался холодной щекой к моей щеке. – Эта девушка не значит для меня ни-че-го. Только трезвый деловой расчет. А ты единственный источник тепла и света в моем темном морозном окне.
В этот раз путь в Даан’Элию занял больше времени. На знакомом уже перекрестке я вдруг растерялась, ощущая, что в окружающем пространстве что-то не так. Сначала направилась по вроде известному пути, но поняла, что иду не туда, попробовала вернуться – и только больше запуталась. А потом ощутила, что меня тянет кто-то невидимый.
– …не сопротивляйся, я поведу… – донесся до меня обрывок голоса… или мысли.
«Это Дэн», – подумала я и сама удивилась – впервые осознала себя здесь как в реальности и вспомнила, что он со мной.
Мы ускорились, проносясь мимо смутных воздушных конструкций, уперлись в преграду, но обнаружили в ней дверку, спугнули какую-то парочку среди цветущих кустов, с извинениями проскочили мимо и, наконец, вынырнули около знакомой мне стены. Даан’Элия. Вот только теперь меня взяли сомнения в возможности прохождения сквозь стену. Слишком реально она выглядела.
– Твой черед, – передал мне Дэн бразды управления.
Попытка не пытка. Я зажмурилась (интересно, что я зажмуривала, учитывая, что тела у меня не было) и попыталась вспомнить свои прежние ощущения при прохождении стены. К моему удивлению, ткань границы расступилась, пропуская меня и моего спутника…
Даан’Элия встретила нас заснеженной тишиной. Бодрящий морозец и сверкающий в солнечных лучах снег потрясли меня до глубины души.
– Разве здесь бывает зима? – ошарашенно спросила я Дэна, безуспешно пытаясь поймать теплый магический ветерок и сменить одежду на более подходящую.
– До сих пор не было, – отозвался он. – Не иначе Нэль экспериментирует.
– Что-то сегодня сплошные новшества.
– А что еще нового? – прищурился Дэн.
– Я помню, как мы шли и что я сама не могла найти путь.
– Вот как? – задумался он. – Может, потому ты и заблудилась, что осознала себя в магическом пространстве? Хотя… нет, сегодня действительно все было не так. Ты помнишь, как мы в чужой сон попали? Где двое на скамейке были. Странно это. Может, твой мир вошел в противофазу?
Слава богу, Нэль появился раньше, чем мы успели конкретно промерзнуть. Одетый в шикарную длинношерстную шубу и шапку с хвостами, он весело приветствовал нас.
– Нэль! – вскричали мы хором. – Убери свою зиму!
– А что не нравится? – удивился он. – Я вам сейчас одежду сделаю, на санях покататься можно будет.
– Ничего не нравится! – прижал Дэн плечом замерзшее ухо. – Убирай, кому говорю! Мне морозов и так хватает, еще тут мерзнуть.
Хранитель обиженно вздохнул и, спросив, похоже ли вышло, устроил потепление и таяние снегов. Как оказалось, снег лежал поверх зеленой травы, цветов и плодоносящих деревьев. Чтобы не обижать его искренним отвращением к зиме, я сказала, что все очень убедительно и больше всего мне хочется согреться. Нэль тут же скинул с себя шубу и принялся закутывать меня в нее, делая это старательно и со вкусом, то прижимая теплые ладони к моим щекам, то дыханием согревая мне руки.
Дэн, усиленно делавший вид, что ему все равно, наконец не выдержал:
– Хватит.
– Что? – «не понял» Нэль.
– При солнце, стоящем в зените, Маша и без тебя согреется.
Дэн оттеснил Хранителя плечом, снял с меня шубу, выбрав местечко посуше, кинул ее на мокрую траву и потянул меня вниз.
– Можно посидеть здесь, на солнышке, быстро согреемся. А ты знаешь что, – обратился он к Нэлю, – будь добр, приведи Эола. Я обещал Маше показать его.
– Хотите остаться вдвоем, так бы и сказали, – хмыкнул тот.
– Останешься тут наедине, как же, – парировал Дэн. – Когда излишне заботливые Хранители так и вьются.
Нэль пристально посмотрел на меня, на него, задумчиво склонил голову:
– Вы сегодня другие.
– В смысле – другие? – насторожился Дэн.
– Во всех смыслах. Другой эмоциональный фон, другие связи, другой путь, – перечислил Хранитель. – Чувствую, что-то у вас произошло… очень интересно!
– Не смей ее читать! – вскочил король, загораживая меня.
Я вспыхнула. Если Нэль может заглянуть в мою память (а он может, сам говорил), он увидит, что произошло прошлой ночью… и на свадьбе и что нам снилось… Пожалуй, в этом вопросе я солидарна с Дэном: что было между нами, больше никого не касается. Пусть Нэль и не человек, но он мыслящее существо. Я не хочу краснеть перед ним. Хранитель кинул на меня взгляд, заметил мое смущение и отвернулся:
– Кроме прочего, ваш путь тянется не из того мира.
– Значит, не показалось, – вздохнул Дэн. – Мы тоже это почувствовали. Маша сбилась с направления, добирались кружным путем. А потом через блок прошли. Ничего подозрительного не было за эти дни? Что от Элии?
– Она вчера приходила, с эльфами еще не встретилась. Обещала заглянуть сегодня.
– Ясно, – тихо вздохнул Дэн. – Сходи, пожалуйста, за Эолом.
Нэль молча развернулся и зашагал прочь, на ходу растворяясь в воздухе. Мы проводили его взглядами, и я решила задать вопрос, чтобы заполнить паузу:
– Эол – это кто?
– Мой конь, про которого я тебе говорил. Красавец! – В голосе короля слышалась неподдельная гордость. – Вернулся ли он в конюшню? Надо спросить у Элии. Было бы жаль его потерять. Умнейшее существо, и породы редкой. Ты любишь лошадей?
Я пожала плечами:
– Не знаю. Никогда близко с ними не сталкивалась. А откуда он здесь?
– Материализованный образ.
– А-а.
Мы посидели молча, слушая журчание воды в торопливом ручейке у наших ног, образованном растаявшим снегом. Дэн придвинулся ближе:
– Смотри.
Я проследила взглядом за его рукой. Он указывал в воду, где что-то посверкивало, поднимаясь вверх по течению. Похоже на золотую ленту.
– Что это? – невольно понизила я голос.
– Одна из первых забав для Элии – золотые рыбки. Давно я их делал.
– Красивые, – заметила я, рассматривая колышущиеся в воде хвостики, плавники и султанчики на головах.
– Красивые, – согласился Дэн. – Но это еще не все. Опусти руку в воду.
Я осторожно погрузила пальцы. Рыбки сразу оживились, окружив их.
– Надеюсь, они не с гастрономическим интересом?
– Маша, ты как что выдумаешь, – фыркнул он.
– А что они так смотрят?
– Ждут, когда ты их погладишь. Попробуй.
Шевельнув пальцами, потянулась к рыбкам. Те осторожно отодвинулись.
– Не хотят, – констатировала я факт.
– Рука незнакомая. Давай так, – Дэн погрузил свою руку, поймал в воде мою кисть и ею дотянулся до ближайшей рыбки. Та подалась навстречу, и я почувствовала щекотное прикосновение ее султанчика.
– Как кошка, – хихикнула я. – Здорово.
Вскорости уже вся стайка собралась вокруг моей руки, толкаясь под ладонь.
– А что они едят? – поинтересовалась я у Дэна, наблюдающего эту возню.
– Вообще-то насекомых, но Элиа в детстве кормила их цветочками, говоря, что для таких красивых рыбок это самая подходящая пища. А мухи – гадость.
Мы рассмеялись. Я сорвала пару цветков, чтобы посмотреть, соблазнятся ли золотые рыбки на такое подношение. Те набросились на угощение, будто сто лет не кормлены.
– Дэн, да они голодные!
– Голодные – это вряд ли, а вот что Нэль их цветами не кормил, это наверняка. Соскучились по лакомству, наверное.
– Что вы там меня склоняете? – возник за нашими спинами Хранитель.
– Рыбок голодом заморил, говорю! – возмущенно обернулась я. – Смотри, как набросились!
– Что ж ты делаешь? Всю дрессировку мне испортишь! – вдруг накинулся Нэль на меня. – Не давай им больше цветов!
– Что? – обалдела я.
– «Что», «что»! Они эти цветы получают только за хорошую работу.
– Ты дрессируешь… рыбу? – еле сдерживаясь от смеха, осведомился Дэн. – И что за команды они выполняют?
Вместо ответа Нэль щелкнул пальцами, рыбки суетливо заметались, выстраиваясь в две шеренги. Потом по взмаху руки чинно поклонились друг другу и… начали танцевать. По видимости это был какой-то придворный танец. И я бы искренне восхитилась его красотой, если бы Дэн не хохотал так громко. Он буквально согнулся от смеха, со стонами держась за бока. Нэль вторил ему. Так что невольно и я заразилась их весельем. Минут через десять, с трудом успокоившись и смахнув слезы с глаз, Дэн крепко пожал руку Нэлю:
– Спасибо, уморил. Главное – сходство потрясающее. Вон ту предлагаю назвать герцогом Тэо, – со смехом ткнул он пальцем в особо крупную. После этой фразы оба ржали еще минут пять.
– Это я Элии на день рождения готовлю сюрприз. Как думаешь, понравится?
– Думаю, она будет в восторге. А где Эол?
– Сказал, скоро будет.
– Кто сказал? Конь? – удивилась я.
– Почему конь? Кузнец. Он ему подкову меняет. Как закончит, сюда отправит.
Да, с ним не соскучишься. Я заметила, что наши маленькие артисты не уплыли, а вроде чего-то ждут.
– Ах да. Аплодисменты и цветы танцорам! – провозгласил Нэль, похлопал в ладоши, набрал в горсть цветов и бросил их в воду. Рыбки важно поклонились в ответ на аплодисменты. А цветы съели.
Лошадь и впрямь оказалась красивой. Высокая – выше меня в холке; с блестящей черной шкурой и серебряными гривой и хвостом. Сначала я любовалась встречей хозяина с конем, стоя в сторонке. В детстве лошади казались мне абсолютно непредсказуемыми животными, и, бывая в деревне, я старалась далеко обходить их стороной. Сейчас, глядя на Эола, мое мнение о лошадином роде менялось.
Дэн, видя на моем лице колебания в ответ на приглашение подойти ближе и познакомиться, улыбнулся и подвел коня ко мне:
– Не бойся, лошади – умные животные, а мой Эол поумнее некоторых людей будет.
Я уже совсем было согласилась прокатиться верхом и даже сменила платье на привычные джинсы, чтобы сесть в седло. Дэн сказал, что подсадит меня и будет страховать, на тот случай, если мне вздумается свалиться. Но тут пришла Элиа, так что волей-неволей затею пришлось отложить. Нэль, гарцевавший неподалеку на огненно-рыжем скакуне и то и дело поглядывающий в мою сторону – оценила ли? – тоже присоединился к нам, лихо соскочив на ходу.
С ужасом покосившись на мои джинсы, принцесса поздоровалась и сразу перешла к делу:
– Хорошо, что ты здесь, Даанэль. Мне очень нужен твой совет.
– Что эльфы?
– В том-то и дело, что ничего. У меня складывается впечатление, что я на осадном положении! Моя свита увеличилась вдвое.
– Это нормально, ты теперь…
– Они не оставляют меня ни на минуту! Все намеки игнорируют, а вчера отказались выполнять прямой приказ. Более того, я заметила среди внешней охраны покоев незнакомых людей.
– Плохо, но несмертельно. То, что ты постоянно на людях, играет на твою безопасность. А вот любые проявления непочтительности и неповиновения пресекать нужно сразу. Когда прием послов?
– Завтра.
– Значит, сделаем так… вы увидитесь, метка должна быть наготове. При первом прикосновении ставь. Сейчас не до соблюдения приличий. Разберемся уже здесь.
Потом Дэн начал сыпать пунктами уложений о престолонаследии, табелей о рангах и привилегиях членов королевской фамилии, и я в очередной раз поразилась количеству его знаний и отличной памяти. Подобную юридическую казуистику мне никогда не освоить. Правда, Элиа тоже слушала потупив очи долу.
– Права наследника престола ты должна знать наизусть! В сложившейся ситуации это твое главное оружие. Ближайшее окружение может быть назначено только с твоего согласия. Тебе присягал Гвардейский полк Наследника. Охрана должна состоять из гвардейцев. Любые спорные вопросы смело выноси на опекунский совет. Если свободно сможешь оперировать юридическими категориями, никто не посмеет возразить. Тебе до совершеннолетия меньше пяти месяцев. Если позволишь манипулировать собой сейчас, что будет дальше?
– Ты так говоришь, будто не собираешься возвращаться, – тревожно заметила принцесса. Дэн замер, а потом опустил глаза:
– Я вернусь, Элиа. – Он с горечью посмотрел на меня, перевел взгляд на нее: – Вернусь. Бежать от своего долга недостойно мужчины и короля.
Улучив момент, когда Дэн отошел к Нэлю, Элианель обратилась ко мне:
– Все хочу спросить: какие отношения у тебя с моим братом?
Будучи застигнута врасплох, я лишь беспомощно пожала плечами:
– Нормальные.
– Это не ответ. Ты знаешь, о чем я.
– Нет, не знаю.
– Хорошо, я уточню. Ты с ним…
– Хватит! Мне казалось, в вашем мире приличия на первом месте.
– Так и есть.
– Тогда почему ты решила, что вправе задавать мне такие вопросы? И что я на них буду отвечать?
– Он мой брат, я имею право интересоваться его жизнью.
– Вот у него и спрашивай! – отрезала я.
– Чем же ты привлекла его? Своей дерзостью? Не каждому дано обращаться к королю на «ты».
– Напоминаю, мне он не король, а дерзости во мне не больше, чем в тебе.
Мы посверлили друг друга взглядами… и обе опустили глаза.
– Да мне не жалко. Просто хотела предупредить, чтобы ты не рассчитывала на что-то большее. У вас монархии нет, и ты можешь не знать – с королем у тебя нет шансов.
– Спасибо за трогательную заботу, – отвернулась я, скрывая навернувшиеся слезы.
– Ты его любишь? – раздался тихий голос из-за спины.
Я шмыгнула носом, не зная, что отвечать.
– Элиа! – выручил меня голос Дэна. Как он вовремя! – Маша? Девушки, что случилось?
Видя, что мы молчим, он заглянул по очереди в лицо каждой, недоверчиво дотронулся до моей щеки:
– Ты плачешь? Элиа! Что это? Что ты ей сказала? Оставил на минуту! С собственной сестрой! – рассердился Дэн.
– Даанэль… я…
– Ничего она не сказала, – постаралась я взять себя в руки. – Интересовалась нашими отношениями. Знаешь, я, пожалуй, пойду домой.
– Постой, – перехватил он меня. – Не ходи одна, можешь опять заблудиться. К тому же вы должны помириться. Сейчас. Элиа, ты первая.
– Но, Даанэль!
– У тебя есть возражения? – уставился на нее Дэн. Нехорошо так смотрел. Буравил взглядом, а на губах расползалась кривая усмешка. – Не узнаю вас, принцесса Элианель. Вы ли моя сестра, которая всегда славилась своей тактичностью? Вы ли та девушка, которая мечтала о настоящей любви, более того, добивалась и добилась от меня обещания не выдавать ее по политическому расчету?!
Элиа побледнела, глядя на брата. А он после паузы взял мою руку, повернул ее ладонью вверх и продолжил говорить уже гораздо тише:
– Почему же мне вы отказываете в праве на мечту?
– Я же не знала… не предполагала… – начала оправдываться принцесса.
Жутко не люблю быть свидетелем семейных разборок, а уж их участником…
– Дэн, я пойду, ладно? – потихоньку отступила я. Он удержал меня за руку. – Не буду вам мешать. Нэль хотел показать мне свою лошадь.
Аккуратно высвободившись, ретировалась к реке, у которой Нэль поил коней. Теперь я воочию убедилась, что Дэн был тысячу раз прав, говоря, что его общество меня не примет. И каково будет мне, если придется выслушивать колкости и ловить на себе многозначительные взгляды. Если я при первом же, вполне естественном вопросе его сестры растерялась и испугалась как воровка, застуканная на месте преступления. Если у меня слезы на глаза сами собой наворачиваются от простого вопроса. Он встал на мою сторону – и это не может не радовать. А если бы его не оказалось рядом? То-то и оно, что надо обладать наглостью и хладнокровием в количестве на порядок больше, чем есть в моем арсенале. Претендуешь на короля – отрасти сперва острые зубки.
Нэль призывно махнул рукой, но я покачала головой и села на берегу, уткнувшись лицом в колени. Сзади слышались голоса – то короля, то его сестры. Что-то бурно обсуждают. «Кого-то», – поправила я себя. Подходил Нэль, звал купаться. Я отказалась, не поднимая головы. Тогда он что-то сунул мне в руку и ушел. Я посмотрела, приоткрыв один глаз: небольшой букет разноцветных… ягод. Ей-богу, всех цветов радуги, а сидят все на одной раскидистой веточке. Этот небольшой подарок вызвал невольную улыбку. Все же Хранитель – удивительно чуткое существо. Образ семнадцатилетнего принца Даанэля. Не стань принц королем, мог бы он так, в открытую, дарить мне свое внимание и любовь?
– Маша, как ты? – присел рядом Дэн. Наверное, и его сестра здесь. Я оглянулась – нет, один. – Не обижайся на Элию. Она совсем не такая. Просто сейчас постоянно на взводе. А вообще, у вас в характерах немало схожего. Уверен, вы станете хорошими подругами.
Я внимательно поглядела на него. Да нет, не шутит и не издевается. Ровным, спокойным голосом, так что сама удивилась, ответила:
– Ты ошибаешься. Мы никогда не станем подругами. Потому что никогда не встретимся в реальной жизни.
С той ночи мы больше не могли попасть в Даан’Элию. Потому что не могли ее найти. Каждый раз плутали, а в результате или вообще не могли нащупать направление, или упирались в преграду. А дверки, через которую мы проскочили в последний раз, больше не было. Дэн мрачнел с каждой новой попыткой. Встреча с эльфами не состоялась…
Тем активнее он искал выход в реальной жизни.
Глава 7
На истфаке
Тяжело в учении, легко в походе
Неделя выдалась бурная. Как-то все сразу навалилось. Начало экзаменов. Неудачные попытки пройти в Даан’Элию. Мучения из-за взаимного вроде, но несбыточного чувства, которое усугублялось моей ревностью в отношении библиотекарши Ниночки. Дэн вновь зачастил в библиотеку. О подробностях он благоразумно умалчивал, а я благоразумно не спрашивала. И так в голове крутились такие картины, от которых в животе все скручивалось в один твердый, болезненный комок. Приходилось себя одергивать, глубокими вдохами-выдохами выравнивать пульс и с головой погружаться в очередную книгу.
Помимо этого было еще кое-что накалявшее атмосферу. Сны пикантного содержания теперь снились нам еженощно. Утром я открывала глаза, встречалась взглядом с Дэном, и все становилось ясно и без слов. Опять этот сон. Яркий, насыщенный, который запоминался мне во всех подробностях. Ему тоже, судя по всему. Когда это случилось во второй раз, утром вместо приветствия он тревожно поинтересовался:
– Ты тоже его видела?
Я лишь смущенно кивнула. Откуда бы мне, девушке, не знавшей мужчины, ощущать то, что я ощущала во сне? Там я была нереально счастлива – с ним. Мы тонули в океане нежности, любви и страсти, я принадлежала ему, а он – мне. Там мы засыпали, тесно прижавшись друг к другу, сплетя ноги и руки. И просыпались здесь – разделенные мечом.
Дэн каждое утро хватался за голову, сканировал меня, внимательно смотрел на мои руки, особенно кончики пальцев, и совершенно обескураженно качал головой:
– Не понимаю. Я пытаюсь отследить возникновение этих снов, обнаружить канал, по которому идет Сила, и ничего не нахожу. В моем накопителе Силы не убавляется, в твоем жизненном резерве тоже. Откуда же тогда они берутся?
Один раз утром мы проснулись совсем-совсем рядом, по обе стороны от меча. Сонный Дэн с улыбкой потянулся ко мне и тут же, шипя от боли, отдернул руку, подскочив на постели.
– Что с тобой?! – вскочила я следом.
– Все правильно. Защита сработала. Сейчас пройдет. – Король встряхивал рукой, сжимал и разжимал пальцы, угрюмо сидя на постели.
– Какая защита?
– Та самая, которая сработает и с твоей стороны, если границу нарушишь ты.
Это что-то новенькое. Просто железный занавес какой-то. Я осторожно отодвинулась от меча подальше, покосилась на него и решила уточнить:
– А если случайно или во сне?
– Защита срабатывает на определенный настрой и мысли.
– А пожалеть можно? Тебе же больно.
– Зная тебя, я бы сказал – можно, зная себя, скажу – нет.
Из-за этих снов ломалось хрупкое равновесие, которое устанавливалось между нами по вечерам. По утрам Дэн стал дерганый и раздражительный. Движения его в такие моменты были резкими, фразы – отрывистыми, а глаза… лучше в них было не заглядывать. Иногда мне становилось страшно, было ощущение, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не устроить погром или… не знаю, способен ли он ударить женщину – меня. А большую часть времени просто было тоскливо и сердце болело почти физически.
Я заметила тенденцию – со временем реалистичность видений стала угасать. Если первые пару-тройку снов я не могла вспомнить не покраснев, то дальше стало легче, подробности уже стирались, оставляя лишь ощущение невероятного счастья и правильности происходящего там. Когда двое любят, все так и должно быть. Наверное.
Общаться на людях было не легче. Приходилось изображать равнодушие. А поскольку моих актерских данных для этого было явно недостаточно, приходилось прикладывать просто титанические усилия, чтобы на переменах усидеть на месте и не отправиться бродить по коридорам в поисках его. Чтобы просто увидеть, ощутить, что он рядом. Мне было мало, катастрофически мало тех утренних и редких вечерних часов, что удавалось провести в его обществе.
Когда мы были дома, не могли оторвать друг от друга взглядов. Едва мы расставались, на меня обрушивался шквал черной тоски и депрессии. Каждый раз мне казалось, что Дэн не вернется, и при встрече я не могла наглядеться на него. Хотелось просто прижаться, застыть в его объятиях, вдыхать запах, чувствовать тепло крепкого тела. Мне безумно нравились его плечи, руки – сильные, надежные. Очень красивые. Я во всех деталях помнила его лицо, когда закрывала глаза. Я любила его голос, когда он рассказывал о своих делах, где побывал, что узнал. Я ловила на себе его взгляд, и в груди разливалось теплое чувство, которое временами становилось таким горячим, что хотелось выплеснуть его то ли в крике, то ли в песне. Мы вместе склонялись над его картой, и сердце сладко замирало, когда соприкасались наши руки или головы. Большую часть дня, после пар, я проводила за книгами, которые пачками таскала из факультетской библиотеки. Дэн помогал мне довезти очередную порцию книг, накладывал заклинание и уезжал. А я читала. Экзаменационные вопросы уже кончились, но я задалась целью получить от абсолютной памяти по максимуму. А вечером, когда Дэн возвращался, я ужинала, и мы подолгу сидели у камина, делясь впечатлениями дня или просто молча держась за руки. Это было мое маленькое счастье. Большего он все равно нам не позволял, вообще старался не касаться лишний раз.
На карте области постепенно появлялись красные значки – места, обозначенные Дэном, как потенциальные Места Силы. Их пока было немного, и он прикидывал примерный маршрут следования, чтобы за день-два объехать как можно больше. Не все они располагались вдоль дорог, некоторые на большом удалении, и добраться туда в зимнее время представлялось непростой задачей. Отдельно были выделены значительные площади – места экспедиций профессора Кротова.
Дэн упорно ездил на истфак, просиживал в читальном зале с его трудами и сборниками статей кафедры этнографии, где публиковались материалы и отчеты по экспедициям Кротова и его коллег. Более того, он неожиданно объявился на спецкурсах самого профессора, которые тот читал у старшекурсников. Как уж он договорился, тайна за семью печатями, но бомба была та еще. После «геноцида» второго курса, как шепотом обзывали ту историю студенты, в лицо его знали почти все, а мои одногруппники побаивались. Пашка, так тот вообще щемился по углам, лишь бы не встретиться с ним в коридоре, а при встрече со мной смотрел умоляющими глазами и все норовил снова поговорить. Такое его поведение вызвало новые толки, что Звонок влюбился в меня, но не был одобрен моей семьей в лице брата и огреб по полной программе. И откуда берутся такие идиотские слухи?
Когда Дэн объявил мне, что собирается сесть на студенческую скамью, я только рот открыла от изумления. Он, король, собирается ходить на лекции вместе со студентами?! Чего-то я в этой жизни не понимаю.
– Что ты так удивляешься? – поинтересовался он. – Учиться чему бы то ни было не зазорно и королям. А я сейчас был бы студентом второй ступени Университета магии, второкурсником, по-вашему, как и ты. Если бы не убили моего брата. Между прочим, я не оставляю надежды поучиться там, это значительно подняло бы мой уровень как мага. И потом, другого варианта я не вижу. Дело в том, что я неоднократно беседовал с профессором, пытаясь получить от него нужную мне информацию, но он замкнутый и подозрительный человек, чрезвычайно озабочен авторскими правами. В результате дал мне лишь список своих опубликованных трудов, а там кое-что есть, конечно, но я уверен, что он знает больше. И вот тут самое интересное. Я попытался ментально воздействовать на него и уперся в щит, грубый, кустарный, но непробиваемый. Как дубовая колода. Так что ваш профессор, судя по всему, обладает неким магическим талантом, которого, возможно, сам не осознаёт. И дар этот весьма выдающийся, потому что пробить защиту я так и не смог. Это наталкивает на интересные мысли относительно вашего мира. Сколько же у вас людей со спящими способностями? Причем способностями неслабыми, но не получающими реализации из-за отсутствия магии. Подозреваю, что этот профессор потому и занимается темой шаманизма, что интуитивно что-то чувствует. Вопрос в том, насколько он осознаёт свой дар. Если он был в действующем Месте Силы, мог набрать хороший запас магии. Не знаю… Мне важно заслужить его доверие. Если Владимир Андреевич Кротов способен привести меня к Месту Силы, я согласен ходить на лекции, семинары, конференции, быть его лаборантом – все что угодно, лишь бы он раскрылся. Я почти уверен, что он нашел то, что ищу я.
Я даже сам готов ему раскрыться, но пока рано. Его отношение к магии неясно. Как только у меня появится уверенность в его лояльности… со столь сильным магом можно горы свернуть, не то что Магические Врата открыть.
Наташка, с которой мы встретились на лекциях, вцепилась в меня как клещ и потащила в столовую перекусить и выведать новости. Я упиралась руками и ногами. Во-первых, вовсе не горела желанием бередить свои раны, а во-вторых, Дэн где-то неподалеку, если увидит, что я в столовке ем, начнет выговаривать. Но подруга была непреклонна и сказала, что ее голодная смерть будет на моей совести. Уговорила, в общем. Мы взяли по кофе и паре пирожков. Я хотела спрятаться в уголок, но уголки были заняты шумными компаниями, пришлось пристраиваться на середине. А дверь в читальный зал практически напротив столовой. Рискую, однако.
– Ну как?! Рассказывай! Что у вас? Вы признались друг другу?
Я огляделась вокруг, опустила глаза:
– Наташ, у нас все по-прежнему.
– Не может быть! – не поверила подруга. – Я же видела вас на свадьбе! И на второй день не приехали. Я вообще думала, что вы… Маша, ничего не случилось? – встревожилась она. – Надеюсь, ты не спасовала в последний момент? Еще второго Эдьки не хватало.
– Нет, все было не так. Я уже была готова, а он…
– Ну? – поторопила она меня.
– Это не я спасовала, а он.
– Ушам своим не верю. Почему?
– Он сказал, что не может жениться, а значит, ничего быть не может. Это против его моральных устоев.
– Вот те раз! – изумилась Наташка. – Да откуда ж он такой взялся?
– Потише ори.
– И как далеко вы зашли?
– Далеко, Наташа, далеко. До самой кровати.
– Разделись сильно?
– Совсем. Я мало что помню, пьяная изрядно была. А тут такой вихрь!
– Охренеть! Машка, он нормальный?! – выдохнула подруга. Я угрюмо молчала. – Ладно, это был риторический вопрос. И что теперь?
– Ничего. Все как было.
– Я бы на твоем месте озверела. Выгнала его на фиг!
– Вот когда будешь на моем месте, тогда я посмотрю, что ты запоешь.
– Любишь и простила?
– Люблю. Сейчас, когда осознала, насколько все безнадежно, поняла, как сильно люблю.
– А он-то любит?
– Любит.
– Сказал?
– Да.
– Вот дурак!
– Наташа!
– Что – Наташа? Не дурак, что ли? Что за идиотские понятия? Жениться – это вон где, а тут у вас кровать двуспальная, одна на двоих. И потом, что значит жениться не может, мы что, в девятнадцатом веке? Маменька с папенькой не разрешат?
– У него нет родителей. Отец умер, а мать… считай, что нет ее.
– Тем более! Что ему мешает? Погоди-ка. Он что, все-таки женат?
– Нет, не женат.
– Врет! Какие еще могут быть причины? Вера не позволяет?
– Считай, что да.
– Так, глянь-ка на меня. Маша, он кто такой?! Я же хорошенько посмотрела на него, понаблюдала. Эти его манеры, жесты, сама речь. А взгляд! Таких мужиков в природе не водится. А это его обращение к водителю: «Трогай!» Это что, откуда?!
– Наташка, угомонись. Кончай играть в мисс Марпл. Хватит факты собирать. Я не могу тебе о нем рассказать. Может быть, когда-нибудь потом, когда он уедет.
– Он все-таки уедет?
– Да, при первой возможности.
– А ты?
– А я ему буду помогать, чтобы эта возможность представилась как можно скорее.
– Вот дурочка!
– Наташа, у него страна на грани войны! Ты себе такое можешь представить? Не понарошку, не в кино, а по правде. Настоящая война, – взглянула я на подругу. Та задумалась, и я даже знаю о чем: прикидывает по карте мира, где у нас горячие точки.
– А он тут при чем?
– Он там нужен.
– Да кто же он? Военный? Дипломат? Погоди, а шаманы эти тут при чем?
– Это его основная забота сейчас.
– Блин, Джеймс Бонд какой-то. Агент ноль-ноль-семь.
Я только фыркнула. Куда там Бонду до короля Даанэля. Ему бы эльфы с дроу в страшном сне не приснились, и магия тем более. Хоть бы вновь в Даан’Элию попасть, узнать новости. А то Силу понемногу тратить приходится – на поиски, а толку чуть. Походим-полетаем, расстроимся – и на боковую. Смотреть эротические сны, на которые силы, по словам Дэна, никто из нас не тратит. И потом отводить глаза, чтобы не вспоминать, что было во сне.
– О, легок на помине! – неприязненно покосилась Наташка мне за спину. Я вздрогнула от прикосновения руки к плечу. Черт, все-таки попалась. Подняла взгляд. Дэн оглядел пестрое студенчество, поздоровался с Наташкой, изъял из-за соседнего столика стул и сел рядом.
– Проголодалась? Стоило потерпеть. После лекций я бы сводил тебя пообедать. Угостишь? – показал он на второй пирожок, лежащий на картонной подложке. Первый я почти доела. Король разломил пирожок надвое, внимательно осмотрел разлом, потом отщипнул крошечный кусочек и положил в рот: – Редкостная дрянь!
Дэн пристально взглянул мне в глаза, и я «услышала» его мысли:
«Больше ты сюда не придешь. Если перерыв между завтраком и обедом для тебя велик, будешь брать пищу с собой. Что – придумаем».
«Дэн, что ты меня как ребенка пасешь?»
«Ты считаешь, что я ограничиваю твою свободу? Давай расскажу, что за мясо в этом пирожке. Его в течение нескольких месяцев то размораживали, то замораживали. Примерно с лета. Из какой части тела и какого животного оно взято, боюсь предположить. И боюсь даже представить, как оно выглядело, перед тем как из него сделали фарш. Про муку, использованную в тесте, рассказать?»
Я сглотнула. Недожеванный пирожок встал комом в горле. Наташка с интересом поглядывала на то, как мы без слов уставились друг на друга.
– Пойдем, Наташ, – начала я вставать.
– Машка, в кого ты превратилась? Как собачка комнатная, – зашипела она мне в ухо, а вслух громко высказала: – Я еще не доела. Пирожки сегодня вкусные.
– Послушайтесь доброго совета, последуйте Машиному примеру. – Дэн поднялся, протянул мне сумочку: – Иди, у тебя пара через две минуты начинается.
Я страдальчески сморщилась. Подруга покосилась на мое выражение лица:
– Иди-иди, а я доем, потом приду, – демонстративно жевала она пирожок. – У меня же здесь нет «братьев». Слава богу.
Блин, идиотская ситуация. Если Наташка пошла на принцип, кричи караул. Я направилась к выходу, а Дэн с ледяным лицом развернулся в сторону буфетчицы. Ну все, что-то здесь сейчас будет.
Дойдя до аудитории, я обнаружила в своей сумочке бумажный пакетик с орехами. Ох, Дэн!
Назавтра столовая оказалась закрыта. На запертой двери красовалась табличка «Сан. день». Впрочем, она не открылась ни через два, ни через три дня. Весть о том, что в ней побывала какая-то комиссия, обнаружившая кучу нарушений санитарных норм, разлетелась по всему факультету. Голодные и злые студенты костерили «доброго человека», который устроил им эту подлянку. Мало кто догадывался, чьих рук это дело, но я-то знала. Наташка, впрочем, тоже. На Дэна при встречах она теперь смотрела очень задумчиво. Студенты приспособились бегать в столовку геологоуправления, которая находилась по соседству за углом. А в нашей затеяли ремонт. Декан радостно потирал руки, а один раз я наткнулась на них с Дэном посреди коридора. Игорь Васильевич уважительно пожимал руку королю, а тот, усмехаясь, от чего-то отказывался:
– Нет, благодарю. Вот в лабораторию к Кротову пошел бы. Я, знаете, больше наукой интересуюсь.
– Жаль, жаль.
Когда мы с Дэном отошли, он сказал, что походя дал пару советов, как добиваться лучшего финансирования факультета. А благодарный декан, который в этих делах полный профан, но вынужден заниматься, поскольку должность обязывает, звал его в замы по хозяйственной части: мол, побольше бы таких людей.
– Система распределения средств в разных странах принципиально не отличается и уж мне-то хорошо известна. Кто громче и убедительнее крикнет, того и будут слушать. И учитывать его интересы при планировании государственных расходов.
Среди студентов знакомство и дружбу король ни с кем не заводил. А все попытки заигрывания со стороны девушек встречал с такой презрительно-скучающей миной, что пыл «прекрасных дев» проходил мигом.
Один раз ко мне подошли две девчонки с четвертого курса, осведомились, я ли Соколова Маша, чей брат ходит в их группу на спецкурсы. Я кивнула, одновременно пытаясь не покраснеть. А потом они высказали свою просьбу, и мне стало не до смущения. Захотелось прибить обеих на фиг. Они меня просили… познакомить их с братом. Дескать, он с не представленными ему девушками даже не разговаривает. Я! Должна знакомить этих вертихвосток! С Дэном! Если бы рядом не было Наташки, честное слово, проводила бы их на матах. Подружка же сжала мой локоть, напомнив о конспирации, я посверкала глазами… и пошла знакомить. А что мне еще оставалось? Откажусь – начнутся долгие уговоры, которых я терпеть не могу. Откажусь категорически – прослыву гордячкой и упертой дурой. А так хоть его лишний раз увижу – легальный повод есть. И заодно посмотрю на морально устойчивого короля. Или неустойчивого: а вдруг не откажется от знакомства? Девушки-то ничего себе так, смазливые. Вот только обе с крашеными волосами, а королевское отношение к покраске волос мы уже знаем, плавали.
Дэн, заметивший меня, вскинул брови, и я едва не убежала восвояси – стыдно стало. Тоже мне проверяльщица. Но девицы, подпирающие меня с двух сторон и с вызовом глядящие на одногруппников, такой возможности мне не оставили. Вздохнула и решительно направилась к своему «братцу».
– Что-то случилось? – посмотрел он на меня. На девиц – ноль внимания. Что ж, это радует.
– Данил, познакомься. Это Ира и Лариса, – ткнула я в девиц. Обе сморщились, кажется, я их имена перепутала. – Они с тобой хотят пообщаться.
«Маша, – пробилась мысль Дэна, – зачем ты их мне представляешь?»
Я пожала плечами. Тоже мысленно:
«Они ко мне подошли, попросили. Что в этом такого? Ты им понравился. Обычно у нас обходятся без церемоний, но к тебе же так просто не подступишься».
«А ты была столь любезна, что согласилась им помочь? – Мысленная усмешка вышла добродушной. – Понятно».
«Зато тебя увидела», – улыбнулась я.
«Соблюдение своих интересов за чужой счет – качество интригана. Далеко пойдешь, моя любимая… сестренка».
«Это комплимент?»
«Да».
«Спасибо, мой любимый… братишка».
Перекидываться неслышимыми для всех фразами в таком теплом, дружеском тоне было невыразимо приятно. Я себя чувствовала на голову выше всех присутствующих.
«Возвращайся в свою аудиторию, я бы рад продемонстрировать тебе, что будет дальше, но сейчас будет звонок».
И уже вслух:
– Рад знакомству, Ира и Лариса.
Лицо у него при этом было такое, что можно было подумать все что угодно, кроме того, что он действительно рад. Целования рук не последовало.
– Лариса – это я, – представилась «Ира». – Можно сесть с тобой?
Так, девушка времени зря не теряет.
– Спасибо, Маша, ты иди, перерыв заканчивается. После занятий встречаемся внизу, как договаривались. – Дэн улыбнулся мне и повернулся к девушкам: – А мы с вами на «ты» не переходили. И сесть со мной нельзя. У меня обоняние чувствительное, а у вас духи очень… терпкие.
Смешки, прокатившиеся по аудитории, я услышала, уже закрывая за собой дверь. Какой добрый и любезный король!
– А ты знаешь, что Мишка не уехал? – Пара уже началась, но Наташке не терпелось поделиться новостью.
– Как – не уехал?
– Вот так. Приходил вчера, что-то у Ольги он оставил, забрать хотел. Рожа опухшая, глаза красные, небритый. Они там, кажись, подрались даже. Ну пару пощечин я точно слышала. А уж орали!
– И ты не вмешалась?
– Э нет. Сами со своими мужиками разбирайтесь. Они сегодня дерутся, а завтра опять сойдутся. Влезешь – потом еще виновата останешься.
– Как она?
– Хреново. Сама понимаешь. Учебу совсем забросила, с какими-то компаниями шляется. Правда, домой никого не водит, но у меня прямо сердце не на месте. Про тебя и про Мишку даже слышать не хочет.
У меня дыхание перехватило. Господи, ну почему жизнь такая?! Почему было Мишке не влюбиться в Ольгу, и быть с ней счастливым? А теперь все мучаются и ломают друг другу жизнь! Хорошо, хоть Наташка от этой истории не пострадала, а то мне впору было бы вешаться.
И все же без прощального аккорда не обошлось. Мишка не смог уйти по-английски.
Мы с Наташкой спустились в гардероб, и я тянула время, выжидая, когда появится Дэн. А его все не было. Зато появился тот, кого я совсем не ждала. Вошедший с улицы парень с высоты своего роста оглядывал толпу. Наткнулся взглядом на меня, на секунду замер, но решительно двинулся навстречу.
– О, какие люди! – заметила его Наташка. – Мне уйти или остаться?
– Наташа. – Эк мы с ним дружно. Только сдается, что просьбы, которые мы с Мишкой хотели высказать, были диаметрально противоположны.
– Ладно, я пошла. – Подруга все же решила ретироваться. Предательница! – Да не дрейфь, тут куча народу. К тому же Данил твой сейчас придет, – шепнула она мне.
– Этого я и боюсь.
– Ну прости, здесь я тебе не помощница.
– Здравствуй, Маша. – Мишка пристально разглядывал меня.
– Я думала, ты уехал.
– Проспал, вот и не уехал, билет поменял.
– Понятно. Какими судьбами?
– Вот пришел на тебя посмотреть. Попрощаться. Что-то не вижу счастья в глазах. Я думал, ты вся сияешь.
– Пришел, увидел. Все? – Изливать ему душу я не собиралась.
– У вас что-то случилось? Все нормально? – Мишка пытался поймать мой взгляд. – А. Вижу, что да, – вдруг сник он. Я оглянулась – в гардероб вошел Дэн. Ну за что мне это? Король скользнул по нас с Мишкой взглядом, подобрался и вопросительно взглянул на меня:
«Мне вмешаться?»
«Конечно, вмешаться, Дэн!» – хотелось закричать мне. Но он, почему-то услышал другое.
«Вот и я думаю, что не стоит». Дэн развернулся и ушел. Я беспомощно взглянула на Мишку.
– У тебя с ним ничего не получится. Он тебе голову дурит! – зло посмотрел тот вслед королю.
– Не хочу тебя слушать.
– Вы, девчонки, сами виноваты. Сначала свяжетесь с кем попало и ничего вокруг не видите, а потом слезы льете.
– Ольга тоже слезы льет, – вызывающе уставилась я на Мишку.
– Какое тебе дело до нее?
– А тебе до меня какое дело?
– Маша, – потер он лоб, – я ж не это сказать хотел.
– А что?
– Я только… если вдруг что случится, просто позвони мне. Ладно? Навязываться не буду, но помогу всегда. По старой дружбе.
Я не могла говорить. Горло перехватило. Он все правильно понял. А мне его прозорливость как нож по сердцу. Дэн уйдет. Уйдет! И я останусь совсем одна. Боюсь, что тогда мне Мишкино сочувствие будет просто противно. Хорошо, что он не в нашем городе учится.
Домой в тот день я вернулась в самом скверном расположении духа. Даже билеты не открыла, хотя на следующий день меня ждал экзамен. Вечером старалась не смотреть на Дэна, а утром мы оба старались не смотреть друг на друга.
Сдавала я на полном автомате, без каких-либо намеков на волнение. Одногруппники мне потом рассказывали, что удивлению препода не было границ. Я отказалась от времени на подготовку, отбарабанила как робот, ответила на дополнительные вопросы, и все с самой мрачной миной на лице и остановившимся взглядом. И в зачетку даже не глянула. В коридоре ее у меня отобрали и всей группой дружно выдохнули: «Отлично». Дэн, попавшийся навстречу, поздравил меня с отличной отметкой, улыбнулся своей неповторимой улыбкой… и моя депрессия растаяла как дым. Когда читаешь во взгляде любимого: «Люблю. Горжусь», сердце радостно подпрыгивает и поет. А что я могу сказать ему наперекор?
Как-то, сидя у камина, Дэн завел разговор о моем приближающемся дне рождения. Он уже понял, что предлагать мне дорогие подарки бесполезно. Я отказывалась наотрез, что немудрено. Стоило мне представить лица родителей, когда они увидят такой «подарочек», и всякое желание покрасоваться сверкающими брильянтами пропадало начисто. Я никогда не смогу объяснить им, от кого и за какие заслуги получила целое состояние в качестве подарка. Король задумался. Потом лицо его прояснилось.
– Я знаю, что тебе подарить.
– Что? – полюбопытствовала я.
– Не скажу, – завредничал он.
– Учти, если это будет нечто из ряда вон, не возьму. Уж не обижайся.
– Конечно, это будет необычный подарок. Но ты его примешь. Более того, ты с ним не расстанешься!
– Откуда такая уверенность? – Его тон меня насторожил.
– Это то, что тебе просто необходимо. В вашем мире таких подарков не водится, а у нас – довольно распространенная вещь. Я таких, правда, сам не делал, но, думаю, справлюсь.
Да уж, заинтриговал по самое не хочу.
– Ну скажи! – Я попыталась придать взгляду максимальную умильность, на какую только способна. М-да. Разжалобить короля – задачка не из простых. Он усмехнулся и сменил тему:
– Слушай, а что за великий праздник, к которому повально все готовятся? Только об этом и речь. Город украшается. На центральной площади возвели что-то очень красивое. Изо льда.
– Новый год скоро. Главный праздник в стране. Все его любят.
– Новый год? Это народный или государственный праздник?
– Народный, государственный, всемирный! Везде встречают Новый год. Ну, может, не совсем везде, но в половине стран точно. Как можно его не отмечать? Это же повальное веселье. Карнавалы. Дед Мороз – единственное чудо, в которое верят все дети. Подарки утром под елкой. Когда родители еще спят, а ты крадешься в пижаме к своему валенку, поставленному с вечера, и ждешь чуда. Ох, как я люблю Новый год! – начала я рассказывать взахлеб.
– Подарки под елкой? Подожди. Что-то я не улавливаю. Дерево – дома? Или это на улице? Как же тогда в пижаме? И оставлять на ночь обувь… не пропадет?
– Дома, Дэн, – засмеялась я. – Ставят елку, наряжают стеклянными игрушками, гирляндами, мишурой, дождиком. Все это сверкает и переливается. Для детей настоящее волшебство и сказка. Да и взрослые все становятся немножко детьми.
– Ты меня опять удивила. Приносить домой дерево и украшать его – совсем не вяжется с вашей цивилизацией. Из какого это культа?
– Понятия не имею. Какая разница? Это так здорово!
– У тебя прямо глаза горят. Ты очень любишь этот праздник, да?
– Очень! Давай поставим елку?
– Здесь?
– Ну да. Хоть маленькую. Я в прошлом году без елки справляла. Совсем не то настроение. А в этом году к тому же необычный Новый год. – Я хлопнула себя по лбу. – Дэн, слушай, ты же в историческое событие попал!
– Вот обрадовала! Мне дома таких событий хватает. Что ни сделаешь – все событие общекоролевского масштаба. Его величество король нанес визит графу N, запишем в скрижали истории, – скрипучим голосом произнес он. Явно кого-то спародировал. Я прыснула и торжественно заявила:
– Бьюсь об заклад, таких событий на твоем веку еще не было!
– Очень интересно, расскажи.
– А ты сам догадайся. Год у нас какой?
– Двухтысячный вроде, – машинально отозвался Дэн. – О-о! Кажется, понимаю. Смена тысячелетия? Действительно, выдающееся событие. А от чего идет отсчет?
– От Рождества Христова. У меня день рождения как раз на Рождество, только не наше, православное, а католическое – двадцать пятого декабря.
– Христианство, одна из мировых религий. За эту тему я еще не брался, – задумчиво протянул Дэн. – А ведь у вас множество христианских храмов. Надо бы заняться. Места для культовых сооружений часто выбирают необычные. Хотя… в городе у вас пусто, это точно, но внутри побывать не помешает. Ох, сколько мест нужно посетить! Не хватает ни рук, ни ног. И главное – в помощь никого не возьмешь.
– Почему? Я бы могла…
– И толку? Ты что, почувствуешь магию?
– Ой, верно, – смутилась я. – Не подумала. А знаешь, что я вспомнила? В церквях часто хранятся священные реликвии, которым сотни лет. Это не может быть как-то связано с магией?
– Запросто. В культах разных народов я встречал мощные артефакты, которые часто несут серьезную религиозную нагрузку.
– А у нас в городе хранятся мощи одного святого. Говорят, они нетленны вот уже больше двухсот лет.
– Интересная информация. Нетленность останков – серьезный признак. Где эти мощи находятся? Возможно ли на них взглянуть?
– В монастыре. Старом, почти ровеснике города. Поэтому он находится в черте города, так что можно съездить в любой день. Правда, я не знаю, что там и как. Честно говоря, в церкви не была ни разу, я некрещеная. – Мне отчего-то стало неудобно. Как вроде его могло задеть мое безбожие. А потом я вспомнила, что ему ни до христианства, ни до других наших религий нет никакого дела. – Мы в прошлом году рефераты писали про памятники города, я взяла тему про этот монастырь.
Весь остаток вечера я рассказывала про историю монастыря и епископа, который после смерти был канонизирован, а его мощи по сей день оставались нетленными. Дэн внимательно слушал, переспрашивал некоторые детали из жизни святителя, а в конце объявил, что мы непременно съездим в этот монастырь, как будет время.
Среди недели я выловила Лешку, который месяц назад торжественно сообщил всей группе, что в нашем корпусе появился Интернет (к которому мне как заочнице доступа все равно не было), и попросила устроить мне и Данилу пару сеансов общения со всемирной сетью. Чтобы Лешка сильно не удивлялся тому, что мы будем искать с его помощью (сама-то я с этим делом на «вы», в нашей школе Интернета не было), сказала, что это нужно для исследования по теме Данила. А что, по-моему, вполне логично. Раз он работает над шаманскими обрядами, значит, интерес к магии вполне легитимен, и Места Силы покатят в тему. Лешка обещал, что будет мне доступ к сети, он сообщит, когда можно будет поработать. Радуясь, что хоть чем-то могу помочь, я сообщила об этом Дэну. Особого энтузиазма он не проявил, пожал плечами и сказал, что, если я считаю, что там можно получить какую-то информацию, конечно, надо попытаться.
Эпопея с золотом была в разгаре. Меня Дэн теперь близко не подпускал к этому делу, говорил, что больно уж мутные личности занимаются скупкой золота и мне там делать нечего. Он попросил лишь мои серьги, чтобы рассмотреть клеймо и взять его за образец.
– Сложно, очень сложно, – покачал он головой. – Ювелирным делом я никогда особо не интересовался. Такая изящная была комбинация. Чего проще – изобразить прямоугольной формы слиток. А оказалось… – Дэн досадливо взмахнул рукой. – Едва ли не самая сложная сделка с золотом, которая у вас вообще возможна. Я логики не понимаю. Слитки монополизировало государство. Зачем, спрашивается, они нужны, если их в обращение не выпускают? Какая-то странная финансовая система у вас, разобраться бы в ней, но времени и так не хватает.
Монеты золотые только коллекционеры и собирают, остаются ювелирные украшения. Так ведь попробуй сделать что-то. Ювелирное дело у вас все-таки на высоком уровне. Мало того, еще и пробы странные какие-то. Вот ты говоришь, что это клеймо – обозначение пробы. Пятьсот восемьдесят три доли из тысячи. Что за издевательство над здравым смыслом? А половину сделать нельзя было? Еще с примесями возиться.
Что-то вертелось у меня в голове насчет происхождения проб, но я так и не вспомнила, а потому вынесла другое предложение:
– А ты не возись, какое есть золото, из такого и делай.
– Выдавать чистое золото за сплав? Это получится фальшивомонетчик наоборот. Я буду продавать свое золото за половину стоимости. Меня не устраивает такой курс. Да и глаз у них наметан. Ювелиры сразу определят, что дело нечисто – оно же по цвету отличается.
– Ну тогда иллюзии наводи, – рискнула я посоветовать.
– Да? Чтобы потом они начали развеиваться и у сотни людей оказалась сотня моих портретов? А если учесть, что за контингент занимается скупкой золота, немалая их часть может оказаться в руках милиции. Да даже если я просто обращу их в куски золота, а поверх наведу иллюзию. В любом случае эффект будет потрясающий. Как думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы поймать с поличным продавца таких интересных украшений? И крупными партиями не продашь. Большие деньги всегда несут большие проблемы. Просто кусками тоже не продашь – опять же нездоровый интерес гарантирован. Мне только вашего криминала и не хватает для полного счастья. Я теперь понимаю, что с твоим знакомым коллекционером мне нереально повезло. Хотя еще неизвестно, не аукнется ли моя беспечность.
– Дэн, а знаешь, какое самое простое ювелирное изделие? Вообще без наворотов, только клеймо.
– Не знаю.
– Ты только не смейся – обручальное кольцо.
– Я видел обручальные кольца на свадьбе. Не назвал бы их простыми, – насторожился Дэн.
– У Маринки с Андреем кольца были затейливые. А ты бы к людям присмотрелся, большинство носит простые гладкие кольца. По толщине только различаются, бывают совсем тоненькие, а бывают широкие, чуть не с фалангу.
– Это правда?
– Конечно. Зачем мне врать?
– Извини. Просто кольцо – это символ. – Он отвернулся, и выражения его лица я не видела. Знала бы, на что обрекаю себя, в жизни не стала советовать ему. Видеть впоследствии Дэна в окружении обручальных колец оказалось тяжко. – Где бы посмотреть на такое кольцо?
– Купи, – буркнула я. – Тонкое недорого стоит, наверное.
– Купить? Нет! – запротестовал он. – Я Льва на это дело подряжу. Вот он пусть и купит.
– Смотри, стащит чего-нибудь в ювелирном. Оба загремите.
– Пусть только попробует. На месте прибью. Но он знает, что второго шанса не будет, так что демонстрирует образцовое поведение. Я к нему даже в гости хочу наведаться, посмотреть на сестер. Присяга на верность подразумевает обратную связь. Пока он мне служит, я его защищаю. Будет возможность, и помогу кое-чем. Он ведь аттестат об образовании по глупости не получил.
– Он тебе… присягнул? – недоверчиво поинтересовалась я.
– А как бы иначе я его удерживал? В его душе столько всего накопилось – и злобы, и недоверия. А магическая клятва ему не даст ни сбежать, ни навредить мне.
– Я тебе поражаюсь. Слугой ты обзавелся. Профессора Кротова в соратники намечаешь. Что дальше? Соберешь армию?
– Была бы такая возможность – и армию бы нанял. Снаряженную по последнему слову техники. Да платить нечем. А воевать за идеалы другого мира желающих не найдешь. У вас своих-то идеалов не сыщешь, что уж о чужих говорить.
Глава 8
День рождения
Когда дела идут хорошо, что-то должно случиться в самом ближайшем будущем.
Ну вот и мой праздник. Совершеннолетие.
Удивительное дело. Лет с тринадцати годы для меня начали лететь один за другим. Не успеешь оглянуться, щелк – и опять циферка сменилась. А вот последний месяц настолько был заполнен событиями, что я еле дождалась, когда же наступит мой день рождения.
Первоначальные планы по празднованию восемнадцатилетия с появлением в моей жизни короля Даанэля изменились самым кардинальным образом. Исчезло из них шумное застолье в кругу подружек, а может, и друзей. Пропало желание провести ночь на дискотеке в клубе. Хотелось общества лишь одного человека и слышать поздравления от него одного. Дэн. Моя любовь, моя печаль. Как много ты стал значить для меня. Как много места в моей душе занял за столь короткое время. Разве я смогу жить без тебя?
Утро началось с таких вот тоскливых мыслей. Впрочем, погрустить вволю мне не удалось. Дэн, уже при параде, заглянул в комнату:
– С добрым утром. Вставай. Негоже валяться в постели в собственный день рождения. – Король подошел ко мне, за руку стянул с кровати, подал халат, сам завязал пояс, а потом прижал к себе, двумя руками провел по моим волосам, посмотрел прямо в глаза: – С днем рождения, солнышко мое ясное. Собирайся, надевай что-нибудь подходящее случаю, завтрак на столе.
– Мы куда-то едем? – с надеждой поинтересовалась я.
– Конечно. Ты же не хочешь опоздать на учебу?
– На учебу? – протянула я. Энтузиазма в моем голосе не было.
– Тебе нельзя пропускать занятия перед экзаменами. А после пар будем праздновать. Годится?
– Годится, – расцвела я в улыбке.
За завтраком Дэн поинтересовался:
– Сон видела?
– Ага.
– А я нет. – Он сосредоточенно намазывал масло на булочку.
– Как это? – От удивления я даже жевать перестала.
– Очень просто. Спать не ложился – работал. Так что первая часть эксперимента удалась. Это не мои сны. – Дэн с аппетитом захрустел золотистой корочкой, пытливо взглянул на меня. – Остается понять, откуда ты тянешь Силу. Может быть, я зря бегаю как угорелый в поисках Мест Силы. Достаточно понаблюдать за одной прелестной девушкой – и секрет будет раскрыт.
– Дэн, это не может быть моим сном. – Я даже приборы отложила. Его взгляд меня нервировал: что он обо мне вообразил? – Ты же понимаешь? – Молчание. – Дэн! У меня бы фантазии на такое не хватило!
– Тише, Машенька, – накрыл он мою ладонь. – Что ты так разволновалась? Никто тебя ни в чем не обвиняет. Но разве тебе самой не интересно, откуда что берется?
– Ну вот что! Раз уж мы тут эксперименты ставим, сегодня я не буду спать. А завтра ты мне поведаешь о красочных сновидениях. Тогда и посмотрим, чьих рук это дело, – надулась я. Ничего себе, это он обо мне думает, что я транслирую порнуху нам обоим?
– Бессонная ночь не пойдет тебе на пользу. Впрочем, для чистоты эксперимента так и поступим. Но не сегодня. Сегодня твой праздник, а значит, дела подождут. Подарок, как ты и настаивала, будет скромным, но, надеюсь, тебе понравится. Все после занятий, – поднял он руку, заметив, как я нетерпеливо заерзала.
Подарок оказался и впрямь скромным, но с начинкой. А уж как он его преподнес, вообще ввело меня в состояние неописуемого восторга. Мы отсидели две пары, а на третью он явился собственной персоной, испросил у Наташки соизволения «украсть меня» и поманил за собой на заднюю парту. Подружка, как ни странно, не возражала, лишь многозначительно подмигнула мне. Пару вел Дмитрий Алексеевич. Моя «любимая» с некоторых пор история Средних веков. Нашего небольшого конфликта преподаватель так и не простил и норовил прицепиться на каждой лекции. Дэн, игнорируя мои вопросительные взгляды, внимательно слушал где-то с полчаса, потом тихим голосом начал комментировать ошибки преподавателя, который, разливаясь соловьем, пел о придворной жизни во Франции времен мушкетеров.
– Полный бред, – наконец вынес он вердикт. – Ни один уважающий себя король не допустит… Ладно, я тебе потом расскажу. Следующую пару ведет он же?
– Да.
– Можно прогулять. Толку с его лекций.
– Мне ему экзамен сдавать, он и так придирается.
– Прекрасно сдашь, ты же все выучила.
Остаток пары Дэн рисовал. Сначала я не поняла, что он изображает, а потом до меня стало доходить. Он нарисовал деревянную плоскую шкатулку где-то пятнадцать на пятнадцать сантиметров, внутри обитую мягкой ворсистой тканью. Должно быть, бархат. А на этой подложке остро отточенным карандашом начал тщательно выводить что-то мельчайшее. Я от любопытства даже преподавателя слушать забыла. Затаив дыхание наблюдала, как из-под карандаша звено за звеном появляется изящная цепочка. А потом… она начала материализовываться. Часть ее еще была нарисована, а с конца, который первым появился на рисунке, уже стала самой настоящей – серебряной. Я испуганно огляделась – никто не видит? Но король сел так, что мы оказались в углу, а он сам заслонял свой рисунок от взглядов с соседнего ряда и приподнял мою тетрадь, чтобы соседи спереди не видели, чем интересным он тут занимается. Со стороны могло показаться, что он добросовестно конспектирует лекцию. Дэн закончил круг, изобразил изящный замочек, потом бережно приподнял цепочку, которая уже целиком стала серебряной.
– Это тебе. Серебро ведь у вас недорого стоит?
– Спасибо! – Я не могла отвести восторженного взгляда от подарка. Мастер он на спецэффекты. А цепочка получилась очень красивая.
– Это первая часть подарка. А вторая, и главная, будет после этой пары.
До конца лекции Дэн нарисовал еще два портрета. Первый – мой, в профиль. Сердито шикнув на мою попытку повернуться и подглядеть, он увлеченно чертил на листе. Его лицо преобразилось: глаза сверкали, на губах блуждала улыбка. «А ведь он искренне любит это занятие», – подумалось мне. Наконец Дэн откинулся назад, разглядывая результат. А похожа.
– Это мне, да? – протянула я руки. Уже хотела поблагодарить. Но добрый король меня обломал:
– Нет, это я для себя рисовал. У тебя красивый профиль. – Он свернул портрет в трубочку и сунул себе во внутренний карман. Потом покосился на мое разочарованное лицо. – Будет тебе портрет. За песню, как договаривались. – Хитрая улыбка и приподнятые брови красноречиво говорили, что король никогда ни о чем не забывает, тем более о договорах. Так нечестно, у меня день рождения, мог бы и простить мне тот договор.
Буркнув неопределенное, я покосилась на часы: еще десять минут до конца пары. За это время Дэн крупными штрихами изобразил второй портрет. Судя по очертаниям, это был какой-то придворный. Себя рисует, что ли? Но когда появилось лицо, я фыркнула так, что соседи начали оборачиваться. Опустив голову и уткнувшись в рукав, я не могла успокоиться. Портрет оказался карикатурой. На ней был изображен наш Дмитрий Алексеевич в столь помпезном наряде, что удержаться от смеха было просто невозможно. Толкнув меня под партой ногой, Дэн показал глазами: мол, угомонись – и начал прорисовывать детали. Кружевные панталоны, меч такой длины, что волочится по полу. Камзол, из-под которого торчат кружевные манжеты ужасающей величины и пышности, металлические наплечники с крупными заклепками, три огромных ордена в ряд поперек груди, а за спиной гордо взметнулся плащ. Соседи спереди, в ответ на мое истерическое хихиканье, откровенно обернулись, посмотреть, отчего мне так весело. Парни вздрогнули от смеха, уткнувшись в свои конспекты. И за кого я теперь прятаться должна? С центрального ряда тоже вытянули шеи. Дэн любезно наклонил листок в их сторону, чтобы лучше было видно. Скоро наш уголок аудитории лежал на партах в полном составе, лишь король с невозмутимым лицом восседал среди этого безобразия. Препод, заметивший неладное, сначала выразительно посмотрел на нас, потом постучал по кафедре. Мы честно пытались успокоиться, но хи-хи, витающее в воздухе, сводило на нет все усилия.
– Что за веселье? – грозно вопросил Дмитрий Алексеевич. При этом его лицо стало точь-в-точь как на рисунке. Смешки стали громче. Наконец его терпение лопнуло, и препод направился к нам.
– Спрячь! – испугалась я. – Увидит же.
Но король остановил мою руку. Совершенно спокойно он наблюдал приближение мужчины. Тот подошел, смешки стихли. Сообразив, где эпицентр веселья, кинул взгляд на нашу парту. И застыл.
– Это что такое?! – вспыхнул он.
– Вы тут так красочно рассказывали о нарядах придворных короля Людовика, какого-то там по счету… э-э… спасибо, Маша, Тринадцатого. С ума сойти – тринадцать Людовиков! Они их коллекционировали, что ли? Вот, вдохновили. Неужели непохоже? – притворно огорчился Дэн.
– Вы! – задохнулся тот, поняв, что над ним издеваются. – По какому праву явились на лекцию и устроили черт-те что?!
– Я в своем праве, – отрезал Дэн, прожигая его взглядом. – У декана поинтересуйтесь. А вот по какому праву вы продолжаете распускать грязные слухи среди преподавательского состава? Знаете, при дворе для такого человека нашлась бы отличная должность. – Одновременно со звонком он несколькими штрихами дополнил рисунок. Теперь на нем был изображен человек в шутовском колпаке. – Дарю! Об остальном мы еще поговорим, но в другой раз.
Прозвучало это очень и очень многообещающе. Наш Дмитрий Алексеевич от такого наезда просто онемел. А у меня сердце ухнуло в пятки. Король встал, протянул мне руку и повел к выходу из аудитории. Проходя мимо Наташки, он обратился к ней:
– Мы вас ждем.
Гробовая тишина в аудитории сопровождала нас до дверей.
– Дэн, что ты натворил? – с ужасом вопросила я. – Как я теперь сдавать ему буду?
– Прости, не сдержался, – покаялся он. – Но случай с этим человеком просто вопиющий. Только не переживай. Ты сдашь. В худшем случае у вас еще двое преподавателей по этому предмету. Но до этого не дойдет, обещаю. Он примет у тебя экзамен как миленький. А в следующем семестре, я так думаю, его в университете уже не будет. Таким людям место не среди наставников молодежи, а среди уголовников в тюрьме. Те слухи, что он продолжает распространять про нас с тобой, самое невинное его деяние. Куда хуже шантаж и связи со студентками. Подозреваю, что повышенное внимание к твоей личной жизни он проявил неспроста. Боюсь, ты бы рано или поздно оказалась в числе тех девушек, которые могут сдать ему экзамен только при определенном условии… Все молчали до поры до времени, но сейчас он не на того нарвался. Так что свое получит. Все. Забыли и выкинули из головы. Бежим за второй частью подарка.
– А куда? – вяло поинтересовалась я. Переключиться с тревожной темы так просто не удалось.
– На реку.
– На реку? Что там? – изумилась я. Страшный призрак беды испарился. Умеет Дэн отвлечь мое внимание.
– Скоро узнаешь. Цепочку далеко не убирай, понадобится.
Я мучительно соображала, что же такого он может подарить мне на реке и почему там? Ведь мороз, ветер, туман, и вообще, только сумасшедшему придет в голову в конце декабря прогуливаться у реки, которая наперекор стуже гонит свои холодные, я бы даже сказала ледяные, воды мимо города. Делать нечего – парочка ненормальных почти бегом спустилась на набережную, а потом и к самой воде. Туман проглотил нас, заключив в надежный мягкий плен, мне даже показалось, что здесь, как ни странно, теплее. Мороз уже не обжигал лицо, и дышать можно было ртом, не боясь застудить горло. Градусов десять, я бы сказала, не ниже.
Выражение лица у Дэна было такое хитрое и озорное, ну точь-в-точь как у Нэля. Король съехал на ногах на лед, поймал меня в теплые объятия и за руку потянул к воде:
– Пойдем.
– Ты с ума сошел! Провалимся же. Тут, знаешь, течение какое и глубина! Лед неустойчивый совсем, видишь, только забереги, черт их знает, обломятся в любой момент. Не-не-не, не пойду, – запротестовала я.
– Не провалимся. Ты забыла, кто с тобой? Я же маг. Ну доверься мне, – протянул Дэн руку, видя мои колебания. Маг-то он маг, но идти навстречу парящей воде, как ежики в тумане… страшно.
– Ладно, я пойду первый, а ты подойдешь по проверенному льду, хорошо? Я тебя тяжелее, так что шагай мне вслед смело. Вспомни, мы сюда за подарком пришли, а не испытания на храбрость проводить.
Я кивнула, пытаясь унять свой страх. Может, я бы спокойно поверила ему, ведь он всегда говорит только то, в чем уверен. И моя вера в него сильна, огромна. Если бы не один случай из детства. Мне тогда было лет девять. Я увязалась за ватагой мальчишек, среди которых были и мои братья. А они после катания с горки пошли за реку. А дело было в апреле. На ту сторону мы прошли по проверенному льду, а вот обратно было лень возвращаться на переправу, и мы пошли напрямик… Как трещал тот лед под нами, до сих пор помню, аж сердце холодеет. Я было вцепилась в Юрку, но он отпихнул меня: «Дурочка! Я тебя вдвое тяжелее. Вместе провалимся. Иди после меня, где меня лед выдержит, там ты точно пройдешь. А Санек пусть за тобой идет». Юрке уже пятнадцать исполнилось, и нас с семилетним Сашкой он брал у родителей на поруки. На берегу мы, насмерть перепуганные, повалились в подтаявшие, почерневшие сугробы. Потные мальчишки неумело крестились трясущимися руками: «Фу ты, Господи, пронесло».
Вот и сейчас я с замиранием сердца наблюдала, как Дэн легкими шагами пробежался до края воды, все больше утопая в тумане. Я упрямо сжала губы и двинулась за ним. Долой страхи! Ближе к воде тумана почти не было, здесь он раздавался в стороны и поднимался вверх, оставляя на небе лишь бледный кружок солнца. Король остановился на самой кромке льда, обернулся убедиться, что я подошла ближе, улыбнулся и наклонился к воде. Дальнейшее волшебство я наблюдала с таким же восторгом, как двухлетний ребенок, которому в руки впервые дали воздушный шар, накачанный гелием. Надо ли говорить, что бояться я напрочь забыла. Дэн голыми руками зачерпнул полную пригоршню воды и подбросил ее вверх. Та разлетелась брызгами, а потом по его щелчку застыла прозрачными ледяными каплями в воздухе. Дэн прищурился, примериваясь, прикоснулся пальцем к одной, другой, отчего они загорались разноцветными бликами. Наконец, уже большая часть их была забракована покачивающим головой королем, когда он сделал выбор. Аккуратно взяв двумя пальцами крупную каплю, размером где-то с ноготь мизинца, он легко окунул ее в снег под ногами, обернулся ко мне:
– Давай цепочку.
Я вынула из кармана припасенную цепь:
– Вот.
Капля при ближайшем рассмотрении оказалась искусно ограненным камнем, в серебряной оправе там, где касалась снега. Продев в петельку конец цепочки, Дэн протянул ее до середины, сжал покачивающееся изделие в ладони и начал расстегивать на мне шубу:
– Это не просто украшение. Такие обереги дарят у нас близким и любимым. В мире магии они способны защитить владельца от многих неприятностей: сглаза, приворотов и прочего ментального воздействия. Но сочетание серебра и горного хрусталя имеет еще один эффект: оно надежно удерживает магическую Силу человека, не давая ей просачиваться через природную оболочку. То, что тебе нужно больше всего. Не умея сдерживать эмоции, ты постоянно теряешь Силу. Мне больно это наблюдать день за днем. Но прежде чем надеть этот амулет, я хочу наполнить твою магическую оболочку. Ты растеряла уже столько магии, что я не могу быть спокойным за твое будущее. А посему вот тебе еще один мой подарок. – Дэн склонился ко мне, взял лицо в свои ладони. – Смотри мне в глаза.
Сколько он вдохнул в меня Силы и сколько времени это продолжалось, не могу сказать. Потому что в какой-то момент я почувствовала, что это уже не магический поцелуй, а самый обыкновенный. Точнее, необыкновенный, потрясающе сладкий и желанный нами обоими! Дэн запустил руки мне под шубу и расстегнул куртку на себе, приглашая обнять его. «Чтобы руки не замерзли», – шепнул он мне. Ага, фиг-то с два. Когда оба в зимней одежде, такие объятия крайне неудобны. После нескольких неудачных попыток он наконец обнял меня поверх шубы, а потом аккуратно снял мою шапку, потому что она грозила свалиться в воду, и взъерошил волосы. Потом, с сожалением оторвавшись от меня, окинул нежным взглядом:
– Живи долго, Машенька. Любимая, единственная и неповторимая моя девочка. Пока я не могу дать тебе большего. Но очень надеюсь, что жизнь расставит все по своим местам. – С этими словами он надел на меня цепочку, застегнул ее сзади на шее. – Носи этот оберег не снимая – и ни одна капля Силы не покинет тебя.
– Спасибо, Дэн. Мне так приятна твоя забота.
– Как бы я хотел заботиться о тебе всю жизнь. – Дэн со вздохом вернул мне шапку, застегнул обратно пуговицы, поднял воротник шубы. – Пойдем. Долго удерживать тепло окружающей среды достаточно затратно в магическом плане.
На подъеме с реки я оглядела предстоящее нам веселье (а вы пробовали подниматься под углом сорок градусов по снегу, да еще на каблуках?), вопросительно взглянула на Дэна. Тот хмыкнул и пошел вперед. Снег под его ногами формировался в плотные ступени, по которым я уже легко могла подняться. Спрыгнув с парапета набережной, он протянул руки, чтобы спустить меня. Обернувшись, мы напоролись на взгляд. В пяти шагах стоял Пашка Звонников. Как он на нас смотрел, словами не передать.
– А ты здесь что забыл? – приостановился перед ним Дэн. – А-а! Понятно. С прошением. – Он обернулся ко мне: – Укутайся потеплее, сейчас опять похолодает.
И впрямь мороз настиг нас, накинувшись порывами ветра. Я спешно надвинула капюшон, натянула рукавички и сунула нос в шарф.
– Только кто ж с такими мыслями просить ходит?
– Какими мыслями? – испугался Пашка. – Я вообще ничего.
– Ну да, ну да, – покивал Дэн.
– Да мне фиолетово, че вы там делали!
– Полюбуйся, Маша, каков лицемер. Знаешь, что у него сейчас в голове? Он думает, что застукал нас, какой же я козел и как ему хочется мне по роже надавать. Жаль, силенок маловато.
Пашка съежился, глаза его забегали от меня к Дэну и назад.
– Добавить бы тебе, мил друг, да я сегодня добрый.
– Ты же говорил, что не можешь читать мысли? – шепнула я.
– Мысли-то я не читаю, но у него в эмоциональном фоне все это вот такими буквами написано, – показал мне Дэн размер тех самых букв.
– А че, неправда, что ли? – не выдержал Звонок. – Вы там целовались! И живете вместе. Кто над вами свечку-то держит?
– Придержи свой поганый язык! Любить и оберегать – совсем не то же самое, что… Маша, закрой уши… – Дэн взмахнул рукой, и следующую фразу я не услышала. – …Хочешь снисхождения – научись видеть в людях что-то кроме грязи и пошлости! Это первый вариант досрочного снятия наказания. Второй – если ты сам полюбишь кого-то настолько, что будешь готов находиться рядом совершенно бескорыстно! Если нет, этот мир ничего не потеряет от отсутствия твоих ублюдков. А сквернословие я отнял у тебя пожизненно. Тысячи людей прекрасно обходятся без этого, обойдешься и ты.
– По какому праву вы меня судите? – предпринял Пашка последнюю отчаянную попытку.
– По праву сильного. Разводить с тобой политес у меня нет ни времени, ни желания. Я все сказал. Еще раз побеспокоишь меня или Машу – пеняй на себя! – ткнул последний раз в него пальцем Дэн, и мы прошли мимо.
Я думала, поздравительная часть уже закончилась, ан нет. Дэн приготовил мне еще один сюрприз. Мы отправились в кафе, хотя я бы скорее назвала его рестораном. Судя по тому, как целенаправленно он вел меня, место было выбрано заранее. Там нас уже ждал стол, накрытый на несколько персон, и количество угощений было таким, что я заподозрила, что откармливать меня будут на год вперед. Ошиблась, слава богу. Едва мы разместились, появились гости – Маринка и Андрей. Вот уж сюрприз так сюрприз. Не ожидала. Посмотрев на их счастливые лица, снова по-доброму позавидовала. Похоже, семейная жизнь дарит им только радость.
– С днем рождения, солнце! Это тебе, – заключила меня подруга в объятия и протянула небольшой бумажный пакет. – Пригодится. Ты теперь девушка взрослая, тем более есть кому показаться, – лукаво взглянула она на короля.
Я заглянула внутрь. Что-то тонкое, кружевное нежно-персикового цвета. Дэн на намеки даже не нахмурился, что само по себе выглядело подозрительно. Чуть позже подошла Наташка, и с ней Лешка Михайлов. А эти-то двое когда успели сговориться?
Меня многократно поздравили, расцеловали и одарили. Дэн преподнес великолепный букет цветов. Вдвойне прекрасный, потому что это был первый букет в моей жизни. Где и когда он успел его раздобыть? Я счастливо взвизгнула и, не удержавшись, кинулась ему на шею:
– Спасибо, Дэн!
Он легко чмокнул меня в щеку и аккуратно отстранился, давая место другим.
Лешка подарил серебряную монету в капсуле, но мне даже рассмотреть ее было некогда. Он, смущаясь, говорил, что это подарок от группы, которая прознала о моих нумизматических пристрастиях. Хотели золотую купить, но денег не хватило. Народ вообще-то хотел делегировать Таньку – подружка как-никак. Но когда она узнала, что будет Дэн, стушевалась (это Танька-то!) и отказалась идти, сказав, что позвонит. Кстати, напомнили мне о выключенном телефоне. Едва я его включила, пришло несколько сообщений о пропущенных звонках. Оказывается, народ уже с утра пытается мне дозвониться. Одновременно пришло поздравление от Юрки. Вот что значит брат – никогда про мой день рождения не забывает.
Наташка торжественно вручила два билета в музыкальный театр на сегодняшнее число. «Иисус Христос – суперзвезда». Ну правильно, сегодня же католическое Рождество. Судя по лицу Дэна, он был в курсе этого подарка. Вау! Мы еще в театр с ним идем? Первый раз у меня такой классный день рождения. Правда, рок-опера – неизвестно, как он это воспримет.
Девчонки, видя, что кавалеры наши мнутся (точнее сказать, это Андрей и Лешка себя неловко чувствовали, Дэн имел вид спокойный и невозмутимый), принялись наперебой рассказывать разные случаи из школьной жизни с моим участием. Я им грозила кулаком из-под стола, но они не подумали уняться. Все смеялись, обстановка вроде начала теплеть. Понемножку выпили, все, кроме, само собой, Маринки – и Дэна. Я удивленно взглянула на него, но он лишь качнул головой и рукой прикрыл бокал. Потом плеснул туда минералки, но так и не притронулся, а из закуски съел ровно три маслины, фаршированные лимоном, я специально наблюдала. Ну да, мы же завтракали, так что голодным он себя не чувствует, а просто так набивать желудок никогда не станет. Эх, вот оно, королевское воспитание. Я при виде вкусной еды отказаться от нее просто неспособна.
Зато я периодически чувствовала на себе его взгляд. Один раз поймала его и попыталась первой наладить мысленную связь. Получилось!
«Ты что-то хочешь сказать?»
«Нет. Просто любуюсь. Смотрю на тебя в кругу друзей. Ты сейчас такая красивая».
«Я тоже хочу любоваться тобой», – осмелела я. И так все время молчу и отвожу глаза, а хочется кричать о своей любви и смотреть только на него.
«Тебе нельзя. Ты в центре внимания. Одногруппник заметит».
Собственно, на этом список приятностей закончился.
Я уже говорила, что в мой день рождения всегда случается что-нибудь жутко неприятное? С самого детства – то я болею, то что-нибудь теряю или ломаю. Мне подарили часы – я их разбила в тот же день, катаясь на санках. Один раз на елке в школе потеряла сапоги и жутко ревела, пока папа не приехал за мной, привезя валенки. В пятнадцать лет меня чуть не изнасиловали, а в шестнадцать я провалялась в постели с температурой под сорок. Вот в прошлом году глобальной гадости не произошло, но день прошел бездарно. В ночной клуб, как хотели, мы с девчонками не попали, и весь вечер скитались как неприкаянные, пока не вернулись домой в убитом настроении.
Сегодняшний день рождения исключением не стал. Видимо, высшие силы решили, что свою бочку меда я уже получила, пора подкинуть ведерко дегтя.
Дэн, казалось, чего-то ждал. Звонка, как оказалось. Дождался. При этом мне стало так досадно, что захотелось просто взвыть! Когда он доставал пиликающий телефон, из кармана выпало что-то маленькое, блестящее, упало на пол и, прокатившись под ногами, остановилось на самом видном месте. Обручальное кольцо. А-а-а! ЧЕРТ!
Мы одновременно метнулись поднять: Дэн с трубкой у уха и я, отчаянно молящаяся, чтобы мои друзья не поняли, что это. Надежда была напрасной. Кольцо исчезло в кармане, а девчонки с сияющими глазами расплылись в понимающих улыбках. Только не это! Ну что вы на нас ТАК уставились?
И это было только начало. Почетная обязанность объясняться со всеми выпала мне, потому что Дэн спешно покинул нас.
– Это Лев. Мне необходимо с ним встретиться. Я вернусь за тобой позже, и мы поедем в театр, хорошо? – Игнорируя взгляды компании, он начал одеваться.
– Не уходи. – Я торопливо перешла на мысленную речь:
«Неужели нельзя отложить дела?»
«Прости, мне действительно нужно идти. К тому же без меня обстановка станет более непринужденной. Я не вписываюсь в вашу компанию».
Дэн оглянулся на недоумевающих ребят и неохотно пояснил:
– Вы неправильно истолковали увиденное. Это кольцо не имеет к Маше никакого отношения.
– Ну пожалуйста, у меня же праздник! – взмолилась я.
Он остановился, приложил палец к моим губам и серьезно взглянул в глаза:
– Я же вернусь. Обещаю. А ты сможешь приятно провести время со своими друзьями.
Моя попытка удержать его с треском провалилась. Следом ухнуло настроение, будто душу вынули. Какое там приятно?! Я мрачно вернулась к осиротевшему столу и озвучила первую пришедшую в голову версию о происхождении обручального кольца в кармане моего, хм… друга (подозреваю, что таких колец у него там еще горсточка-другая имеется). С моей легкой руки назавтра Дэн собирался быть свидетелем на свадьбе друга, этого самого Льва, который сейчас звонил. Жених, боясь в спешке забыть кольца, заранее отдал их в надежные (как оказалось, не очень-то и надежные) руки. Андрей понятливо кивнул, а девчонки недовольно нахмурились. Предупреждая их дальнейшие намеки и расспросы, я махнула головой в сторону Лешки и посоветовала поинтересоваться у него, что бывает с теми, кто неправильно истолковывает поступки Дэна. Маринка откровенно растерялась, а Наташка нахмурилась еще больше. Лешка пожал плечами и сказал, что у него нет сомнений в характере наших с Данилом дружеских отношений.
А дальше – больше. Не успели еще девчонки выдвинуть контраргументы на тему «Маша плюс Данил», раздался звонок. Звонили родители. Шикнув, чтобы народ примолк, я поговорила с мамой и отцом. Оба сокрушались на тему «как быстро дети растут», желали мне счастья, здоровья, ума и головокружительных перспектив. Мама бодренько поинтересовалась, как нам живется с Наташкой. Напрягшись, я сказала, что нормально, вот она, рядом сидит. Нам все еще удавалось скрыть факт ее проживания совсем по другому адресу. Потом она спросила про Мишку. Скрипнув зубами, я сказала, что он уже уехал, на свадьбе виделись и даже пели вместе. Про свадьбу меня начали спрашивать особо дотошно, но я вовремя перевела тему на сессию, похвастала первой пятеркой и пообещала хорошую зачетку, по итогам которой меня даже, может, переведут на дневное отделение. Мама искренне порадовалась и пожелала мне ни пуха ни пера. А потом трубку взял Сашка. Звонко протарабанил:
– С днем рождения, сестричка! Желаю счастья в личной жизни, Пух! – а потом понизил голос: – Сейчас я в комнату уйду. – В трубке хлопнула дверь. – Машка, я тебя предупредить хотел. Тут такие разговоры ходят… что ты там на свадьбе с кем-то отсвечивала. И вообще… – Сашка посопел в трубку. – Типа ты вовсе не с Наташкой живешь, а с каким-то мужиком. И чуть ли не замуж собираешься. Короче, до матери уже дошло.
Наверное, я изменилась в лице, потому что все вдруг пристально уставились на меня. Я взялась одной рукой за горло и медленно встала из-за стола. Посмотрев сквозь ребят невидящим взглядом, чуть не бегом выскочила на улицу.
– Сашка… – Мой голос осип, пришлось откашляться. – Кто это сказал?
– А чего ты там охрипла сразу? Правда, что ли? Я думал – так, болтают.
– Да кто болтает, где? Ты можешь нормально сказать?! – Я уже почти кричала. Вечно от него толку не добьешься.
– Ну так, от знакомых слышал.
– И ты матери сказал?! – Он совсем чокнулся?
– Че, дура? Когда я тебя предкам сдавал? – Можно подумать, никогда. – Ей тетки какие-то наговорили. Ты мне зубы не заговаривай, признавайся, это правда?
– Понимаешь, Саша…
Ну как по телефону можно объяснить ситуацию?
– Так-так. Ну ты даешь. Не ожидал! От кого угодно, только не от тебя. – Голос брата был таким ядовитым, что мне прямо вживую представилось его ехидное лицо.
– Дурак! У меня с ним ничего нет! И вообще, он человек очень порядочный.
– Машка, ты что, сдурела, на морозе стоять? – В дверях кафе появилась Наташка. – Чего выскочила-то?
– Ну ладно, пока. Я свое дело сделал – тебя предупредил. Дальше сама разбирайся.
– Сашка! Погоди! – успела я крикнуть, пока он не отключился. Наташка уже втаскивала меня в кафе. – Ты не сказал, что мама с папой говорят.
– Ничего не говорят. Ты же батю знаешь. Он скорее этим теткам пойдет рожи начистит, чем в любимой дочке усомнится. Сказал: «Люда, не наводи панику. Не опускайся до бабских сплетен. У них самих девки с тринадцати лет таскаются, вот и остальных судят по своим чадам». Так, все. Мать идет.
В трубке раздался щелчок отбоя, а я стояла перед подругой, и мне было нестерпимо стыдно. Чувствовала себя двойной предательницей – перед семьей и перед Дэном. Задай мне сейчас родители прямой вопрос, я бы солгала, тем самым отказавшись от своей любви. Слишком разные два мира, между которыми я стояла, – мир детства и домашнего тепла и мир моей самостоятельной жизни. Их не свести, как ни старайся. Не поймут, не поверят. И ему – привыкшему повелевать – оправдываться перед моими родителями? Или, по своей привычке, это он поставит их на место? Господи, как все нехорошо получается. Только бы им ничего больше не сказали!
Победным аккордом прозвучал звонок Мишки. Я сунула телефон Наташке, сказала ей, что меня нет, и убежала в туалет. Что ж все так навалилось-то? Видимо, чтобы сразу добить.
Какая ж я была наивная, когда так думала. О, жизнь умеет преподносить сюрпризы!
Дэн, как и обещал, вернулся за мной, как раз чтобы успеть в театр. Но и там нас ждала неприятность. В холле было подозрительно тихо, а бабулька-гардеробщица удивленно вскинулась: «Что ж вы так припозднились-то?» Это при том, что до начала спектакля оставалось еще с полчаса, которые мы хотели посвятить изучению внутреннего убранства театра. А посмотреть там есть на что. Великолепные берестяные картины во всю стену на втором этаже, да еще художественная выставка, которую Дэн загорелся посмотреть, едва увидев афишу у входа. А тут нам – припозднились! Мы переглянулись, король строго поинтересовался:
– Что значит – припозднились?
И тут выяснился полный прикол. Оказывается, спектакль-то уже больше часа как идет. Из-за закрытых дверей зрительного зала доносились приглушенные звуки музыки, а мы стояли как полные дураки. С билетами, на которых черным по белому было указано совсем другое время, а я еще с букетом цветов, которые Дэн оберегал на улице от мороза.
– Ну знаете! – процедил он сквозь зубы и потребовал начальство. Все, сейчас он этот театр разнесет, к чертям свинячьим. Захотелось провалиться, испариться и сердечно поблагодарить Наташку за такой подарочек. Сбежались какие-то тетки-администраторы, вызвали кассира, начали выяснять, почему при штамповке билетов с указанием нового времени спектакля конкретно эти были пропущены. Скажу честно – будь я одна или с подружкой, плюнула бы на них, посоветовала подавиться своими билетами и ушла, напоследок хлопнув дверью. Но король был не таков. Прошипев в лицо старшему администратору:
– У девушки сегодня день рождения! Эти билеты ей подарили! Вы это понимаете?! – Он в категоричной форме потребовал немедленной встречи с директором. Подошел ко мне на минутку, поднял мою руку к своим губам. – Не расстраивайся. Я стрясу с них компенсацию.
Сказано – сделано! Пока он ходил вытрясать душу из директора, девушка-администратор с виноватым лицом пригласила меня к себе в кабинет выпить кофе. Я, конечно, отказалась. О чем мне с ней разговаривать? Вместо этого ушла в дамскую комнату, где были огромные зеркала, и принялась наводить марафет. Не, в холле тоже таких зеркал полно, но не буду же я крутиться перед ними на глазах работников театра.
Подкрасилась, причесалась. Оглядела себя в полный рост. Новая одежда, купленная специально ко дню рождения, меня несколько изменила. Черная блузка – ажурный верх и рукава, облегающий низ, обтягивающие брючки, на которые Дэн не ругался и даже не морщился. Более того скажу, я ловила на себе его весьма красноречивые взгляды. Ага, нравится! Не так уж плоха наша мода, стало быть. И цепочка с подвеской хорошо вписались в образ. Я даже выглядеть постарше стала как будто. Выйдя обратно в холл, обнаружила Дэна в компании какого-то солидного мужика. Мне облобызали ручку, приложившись усатым лицом и задержав мою ладонь в потной руке (фу, гадость какая! И вообще, где ему равняться в этом искусстве с королем?), а потом долго и пространно извинялись за досадную ошибку. Оказывается, мне в очередной раз «повезло» на день рождения. Некая солидная организация решила приобщить к высокому искусству своих работников и обратилась к руководству театра с убедительной просьбой сыграть спектакль специально для них. И именно сегодня. Радуясь дополнительному заработку, руководство театра сдвинуло расписание, включив в него второе представление на вечер. А нам достались «счастливые билетики», в которых время было указано по-старому. Виновные, конечно, будут наказаны, и прочее, и прочее… В общем, нам предложили лучшие места на этот самый корпоративный спектакль. Начало через час. О! «Юнона и Авось». Не видела, но много слышала о нем.
– Тебя устроит такая компенсация? – серьезно спросил Дэн. Сменить, что ли, гнев на милость? Я благосклонно кивнула и скользнула к нему поближе. Не нравится мне этот дядя. Зачем-то в кабинет к себе приглашает – время скоротать до начала спектакля. Еще один собрался кофеем поить. А если я кофе не люблю? Мы дружно отказались и все же пошли на второй этаж посмотреть выставку.
Едва поднялись, навстречу хлынула волна зрителей. Кто-то сразу направлялся на выход, а кто-то задержался, рассматривая картины. Выставка студентов художественного училища была… пестрой. По большей части мне не понравилось, и было стыдно перед Дэном за такое «искусство». Слишком все кричащее, какое-то модерновое. Напрочь убили инсталляции: набор кусочков из разных материалов – ткань, глина, металл, солома – и все слеплено воедино. Короче, выпендриваются как могут. Дэн с непонятным выражением лица переходил от одной работы к другой. Наконец я не выдержала и поинтересовалась его впечатлением. Он безмерно удивил меня, указав на несколько понравившихся работ – и что он в них увидел? Все какое-то растянутое, краски беспорядочно смешаны.
– Это мне кое-что напомнило, – изрек он, стоя перед изображением жуткого существа с тоскливыми глазами. Картина называлась «Лень». – Когда я начал учиться магии, пытался изображать ее на бумаге и холсте. Выходило нечто подобное. Похоже, человек ищет себя. Когда найдет, станет неплохим живописцем. – Дэн пошел, указывая на работы: – Этот бездарен, вон тот кого-то копирует, а этот, – усмехнулся он, указав на табличку с ценой в долларах, – самонадеян не по годам. А в целом хорошо отражает дух вашего мира и времени.
Две берестяные картины в торцах зала, каждая размером в стену, ему понравились настолько, что он долго не хотел уходить. Подходил ближе, прикладывал ладонь к поверхности, потом смотрел издалека.
– Удивительно теплая энергетика и радует глаз, – серьезно заметил он. – Эти картины я бы хотел видеть у себя во дворце.
У меня возникло ощущение, что он приценивается и что-то прикидывает в голове. Ой, мама. Что он задумал?
Наконец прозвучал первый звонок, и мы отправились в зрительный зал. На входе нас встретили, в качестве небольшого утешения бесплатно выдали бинокль и программку, проводили на места. Я, правда, полагала, что лучшие – значит, в первом ряду, а нас посадили где-то ряду в восьмом, но Дэн меня убедил, что с первого ряда будут слышны шаги актеров и заметен грим, так что сидим удачно. Хотя он, конечно, предпочел бы ложу, но здесь их нет.
Я хотела было потихоньку наблюдать за реакцией Дэна, как ему покажется наше театральное искусство, тем более в такой необычной форме, как рок-опера, но сама с головой ушла в спектакль. Музыка и голоса были великолепны. Ария Пресвятой Девы поразила до глубины души. Вот это да, на какой же ноте это поется?! Песня «Белый шиповник», в исполнении замечательного тенора, запала в душу. А говорят, у ленкомовцев ее поет женщина. Нет. Мужчина, и только мужчина! Надо будет найти слова. Эх, Мишке бы ее подсунуть. Но теперь – увы. Я ощутила укол совести за то, что не захотела сегодня поговорить с ним.
К концу представления в носу у меня свербело, на глаза наворачивались слезы, а в голове опять заворочались тяжелые думы. История, похожая на нашу. Она совсем девочка, он намного старше – пришелец с другой стороны Земли, можно сказать, из другого мира – холодной, пугающей России. Они встретились на краткий миг и расстались – навсегда. «Я тебя никогда не забуду – я тебя никогда не увижу». Вцепившись в руку Дэна, я не смела повернуться и взглянуть ему в глаза. Мне казалось, он думает о том же, о чем и я. Тем неприятнее было обнаружить на его губах саркастическую усмешку, когда герои встретились после своей смерти и вновь танцевали на балу.
– Вызываем такси? – спросил он, когда отзвучали последние овации. Зал аплодировал стоя.
– Давай пешком. Тут дойти-то минут пятнадцать.
На улице зрители быстро расселись по автобусам, которые один за другим выруливали со стоянки. «Авиазавод» – прочла я на боку ближайшего. Ясно, что за организация смогла наполнить немаленький зрительный зал театра.
Мне хотелось пройтись под руку с Дэном. Мы с ним практически не гуляем, погода не располагает, да и вообще, как-то не совпадает у нас ритм жизни. Обычно он возвращается поздно, откуда и от кого – стараюсь не думать. Но хоть сегодня-то я имею право на его внимание?
– Почему ты молчишь? – поинтересовалась я, когда мы вышли.
– Что ты хочешь услышать?
– Твое мнение о спектакле. Ты еще ни слова не сказал.
– Тебя интересует лестное мнение или честное? – уточнил он.
Я только вздохнула:
– Давай как есть.
– Во-первых, громко, – посмотрел он куда-то в сторону.
Да, звукоусиливающая аппаратура у них дай боже.
– А во-вторых? Договаривай, чего уж там.
– Во-вторых, пошло.
– Пошло? А мне понравилось. Хорошо играли и пели, и такой сюжет… мне показалось, что это о нас с тобой.
– А мне так не показалось, – довольно резко отозвался он. – Я не сорокалетний граф, который ради своей выгоды соблазнил пятнадцатилетнюю девочку. Очень благородно!
Вот так привет. Я изумленно уставилась на Дэна:
– Какой выгоды? Они полюбили друг друга!
– Спорить с девушками о любви бесполезно. Вы везде ее видите, даже там, где ее нет и следа. – Покосившись на меня, он смягчился: – Извини. Поступок этого графа меня покоробил.
– Но, Дэн! Это история любви. Она ждала его тридцать пять лет!
– Она – может быть. С его же стороны это политический шаг. Ему был нужен этот брак для укрепления влияния России на новых землях. Он для того и ехал, разве нет? А любил… любил он свою умершую жену. Все остальное – красивая фантазия, не более.
– А говорят, что это случилось на самом деле.
– Вот и узнай, как оно было на самом деле, ты же историк. Бьюсь об заклад, что я пр… – Дэн осекся на полуслове и продолжил напряженным голосом: – Прибавь шаг.
– Что там? – Мне нестерпимо захотелось обернуться.
– Не оглядывайся. Идем быстрее, – потянул он меня за руку. – Рраэнн! Впереди двое. И кажется, сзади кто-то есть.
Навстречу нам действительно шли двое. Я почувствовала, что сердце тревожно заколотилось.
– Эй, чувак, дай закурить! – с наездом обратились они к нам. Мама моя! Ну и рожи!
– Не курю и вам не советую, – спокойно ответил Дэн, смерив их взглядом.
– А че такой дерзкий?
– Я вижу здесь одного дерзкого – тебя.
– Опа-на! Че за наезд? – К нам подступили уже вплотную.
– Мы идем своим путем, вы – своим. Не будем мешать друг другу. – Дэн пристально взглянул обоим в глаза, шагнул вперед, и – о чудо! – мужики, загородившие нам дорогу, расступились. И мы бы спокойно ушли, но тут сзади подоспели несколько человек.
– Вы для чего тут поставлены, лошары, счастливого пути желать?! Чуть не упустили! – накинулись они на своих же. Меня неожиданно схватили, резко разворачивая на сто восемьдесят градусов, так что я еле удержалась на ногах и выпустила руку Дэна. Цветы со сгиба локтя полетели в снег.
– Далеко собрались? Какая цыпа! Да с цветами! – пнул букет один из напавших. – Богато живете. С бедными поделитесь? Предлагаем добровольно, глядишь, мордашки целее будут.
Я стояла ни жива ни мертва, совсем близко увидев руку с кастетом. При свете фонаря блеснул шип посередине, и мне явственно представилось, что будет с моим лицом, если по нему вдарят этой штуковиной.
– Отпусти ее, мразь! – внятно произнес Дэн. Я смотрела на него, поэтому видела, как он снял перчатки, разминая пальцы, а в глазах его зажглись синие огоньки.
– А то что?! – издевательски поинтересовался главный.
– Иначе я не гарантирую вам жизнь.
Вокруг заржали:
– Смотри-ка, не просто рыпается, он нас приговорил. Отчаянный фраер.
Вслед за этим все пришло в движение. С меня сорвали шапку и сумочку, Дэну на руки бросились двое, но, неожиданно поскользнувшись, рухнули под ноги остальным. Сам он с разворота въехал ногой тому, что уже тянулся к моим серьгам. Я не успела даже рук донести до головы, чтобы прикрыть уши. Еще один бросился вперед и тут же сложился пополам, хватая воздух ртом. Оставшиеся трое налетели одновременно. Дэн, который протягивал ко мне руку с сияющим перстнем, не успел на долю секунды. Мое лицо обожгла боль, из глаз посыпались искры, так что я потеряла ориентацию в пространстве. Почувствовала только, что по телу прошла теплая волна, и, схватившись за лицо обеими руками, осела на колени.
Произошедшее заняло всего несколько секунд.
Меж пальцев пробивались теплые струйки, а в голове вертелась мысль, как жалко будет залить кровью светлую шубу. Вокруг слышались сдавленные крики, густо приправленные матом, скрип снега и топот ног. Находиться в центре драки было очень страшно, настолько, что я даже крикнуть не могла – голос не слушался, а в голову не пришло отползти в сторону. Вскоре все стихло, и я услышала приближающиеся шаги. Невольно сжалась, ожидая удара.
– С тобой все в порядке? – Дэн аккуратно приподнял мое лицо, глухо выругался, сжал кулаки до хруста. – Твари! Убью!
– Дэн, не надо! Нельзя этого! – Глядя в его полыхающие темно-синим пламенем глаза, я испугалась еще больше.
– Идти можешь? – Он торопливо поднял меня, приложил к лицу платок. – Держи так. И бегом домой. Тут совсем близко. Накинь капюшон, твои вещи потом принесу.
– А ты?
– Я их так не отпущу. Они заплатят за твою кровь. Убивать не буду, себе дороже, но жить им останется недолго. Тебе не стоит это видеть.
– Ну все, урод, ты покойник! А телка твоя еще пригодится, обслужит нас по полной программе.
Нас вновь окружали, только теперь, после первой неудачной атаки, они были злые как черти.
– Уходи, Маша, – подтолкнул меня Дэн. – Круг Забвения тебя пропустит. – Он развернулся, закрывая меня от приближающихся отморозков.
Бежать пришлось напрямик через сугробы, потому что дорожки были заблокированы.
– Держи сучку! – раздался мне вслед окрик.
Я в ужасе обернулась. Две метнувшиеся ко мне фигуры пробежали всего несколько шагов. Снег перед ними вздыбился, и они ухнули в сугроб, скрывшись с моих глаз.
– Далеко собрались? – поинтересовался Дэн, растирая что-то меж ладоней. Его фигура стала стремительно темнеть. На лице все ярче выделялись горящие глаза. Даже мне от увиденного стало не по себе. – Приказываю. Здесь. Я.
– Это че за…
– Шухер, братва!
Грабители, сообразив, что дело неладно, отшатнулись от мрачной фигуры. Дэн наклонился к ладони, и к ним потянулся плотный, как вата, туман…
Это было последнее, что я увидела, продолжая пятиться спиной вперед. В тот же миг краем глаза заметила что-то слабо светящееся и шагнула сквозь него. Звуки со двора моментально отрубило, и сцена драки пропала. Двор был пуст. Ни Дэна, ни грабителей. Он куда-то перенесся вместе с ними или я вышла за границу? Как он там сказал: Круг Забвения тебя пропустит? И что теперь мне делать?
Я попыталась унять дрожь во всем теле (а колотило меня нешуточно) и привести мысли в порядок. Дэн отправил меня домой. Стало быть, моя помощь ему не нужна. Честно говоря, смешно думать, что я бы могла чем-то помочь. Только помешать. Разве что позвать на помощь? Оглянулась назад – ну и куда эту помощь вести? Милиция в данном случае тоже отпадает. Значит, возвращаюсь домой и жду Дэна.
Быстрым шагом направилась к дому, на ходу пытаясь понять, свернулась ли кровь и откуда она, собственно, текла. От боли онемела вся правая сторона лица. И морозом еще прихватило, так что без зеркала не разберешься. В голову лезли разные мысли: а если бы я шла одна? Ведь пять минут ходьбы от дома. Я по этому двору сто раз ходила, и вечерами в том числе. Не так уж сейчас и поздно.
Сжала края капюшона у подбородка, натягивая его поплотнее, но без шапки все равно было холодно. А могла остаться и без шубы. Что со мной могло еще произойти, додумывать не стала. Вот тебе и восемнадцать лет. Отпраздновала, называется. Цветы жалко до слез. Мой первый букет.
Уже подходя к подъезду, на автомате стала нашаривать сумочку, чтобы достать ключи. Ох, елки! Сумочка-то там осталась. И еще, мне очень тревожно за Дэна. Я видела, что он применил магию, но все же их семеро, а он один. Они ни перед чем не остановятся. Таким типам место в тюрьме.
Я бегом бросилась обратно, не задумываясь, как буду разыскивать место нападения, если оно скрыто от глаз. Пара встреченных прохожих подозрительно покосилась на меня. Представляю, как сейчас выгляжу: вся взъерошенная, местами в снегу, ветер то и дело норовит скинуть капюшон, шапка под которым отсутствует, у лица – окровавленный платок. Бомжа бомжой.
Подходя к месту, невольно выставила руку, боясь напороться на невидимую стену. Это было где-то здесь. Ага, вот мои следы – появляются, будто из ниоткуда. Осторожно шагнула вперед, готовая отпрянуть, если рядом окажется кто-то из грабителей.
Увиденная картина вогнала меня в ступор. Живописно раскиданные тела, лежащие в причудливых позах. Один застыл, откинувшись на невидимую стену, слабо светящуюся в местах соприкосновения с телом. Кровь тут и там. Господи, неужели он их убил?! Сбоку что-то шевельнулось, я повернулась. Черная, будто овеянная дымом, человекоподобная фигура низко склонилась над лежащим человеком, придавив ему коленом грудь и запрокинув голову. Это… Дэн? Что он делает? Он… он пьет кровь? К горлу подкатила тошнота, ноги ослабли. Это не он, это не может быть он. Тот, кого я люблю больше жизни.
– Дэн? – неуверенно позвала я. Фигура дрогнула и медленно обернулась ко мне, глядя горящими глазами. А потом это воплощение кошмара встало и двинулось в мою сторону. Перед глазами все поплыло, и я поняла, что сейчас упаду…
Глава 9
Одна
Если вас позвали, и вы не откликнулись, то это уединение; если вы позвали, и никто не откликнулся, то это одиночество.
Утро. Просыпаться не хочется. И не потому, что не выспалась, но надо на учебу, а потому, что даже с закрытыми глазами я чувствую, что вокруг все изменилось. Во-первых, постельное белье. Привыкнув к невесомому, ласковому шелку, хлопок теперь ощущаю как наждак. Во-вторых, с улицы пробивается свет. При бархатных портьерах такого не было. В-третьих, и в-главных, – Дэна в квартире нет. И эта звенящая тишина давит на психику. И не дернешься. Я ведь сама этого хотела?
Тяжело вздохнув, села на кровати, огляделась. Я уже подзабыла, как на самом деле выглядит эта квартира. Что ж, придется вспоминать, поскольку чудеса кончились. Почти месяц, проведенный в сказке, окрылил меня и здорово избаловал. А с высоты падать всегда больнее. Мой принц на поверку оказался не таким уж и прекрасным, а его чудеса с изнанки густо запачканы отвратительной грязью.
Я честно пыталась не вспоминать случившееся, но память услужливо подсовывала картины вчерашнего вечера: черная фигура, склонившаяся над человеком, тревожное лицо Дэна надо мной и наш дальнейший разговор. Я догадалась, что он там делал, едва пришла в себя. Он не пил кровь, нет. Он забирал Силу того горе-грабителя. А как – я ведь знаю, потому что испытала действие черной магии на себе. Целых два раза. Точнее, три, если считать тот, первый раз во время моей болезни. Мне он давал Силу, у них забирал. Какая разница, происходит-то это одинаково – через поцелуй. Как он мог? Как он мог! И после этого он еще прикасался ко мне! А с женщинами! Моя соседка, та девушка в павильоне. Господи святый! Конечно, я догадывалась, не совсем же дура. Но догадываться – одно, а услышать от него подтверждение – совсем другое.
Дэн еще пытался отмолчаться и перевести тему. Сокрушался, что так напугал меня, и досадовал, что мне приспичило вернуться. Отряхивал от снега, укутывал теплее, потому что я уже закоченела на морозном ветру. Почти бегом вел домой, пояснив, что через десять минут после нашего ухода Круг Забвения развеется. Тогда прохожие увидят место нападения во всей красе. Грабители, конечно, обморозятся, пока не приедет милиция, но туда им и дорога. Мне было плевать на них, такие уроды не должны ходить по улицам моего города. Меня волновало другое – он не ответил на прямой вопрос, и всю дорогу до дома я страстно молилась, чтобы мои предположения оказались ошибкой.
Придя домой, Дэн первым делом принялся отмывать мое лицо от крови, аккуратно промокая мягкой губкой пострадавшее место. Сказал, ничего страшного, повезло, что удар пришелся вскользь, все кости (и зубы) остались целы. Разбитый нос, рассеченная губа и синяк на скуле сейчас исправим. А когда уже поднял руки, чтобы приступить к лечению, я не выдержала и потребовала объяснения.
– Что ты видела? – спросил он.
– Я хочу услышать это от тебя. Скажи мне, что я видела? Что ты делал с ним? Как ты забираешь Силу у людей?
– Ты не успокоишься, пока не узнаешь всю правду, да? Будешь изводить себя подозрениями, и мы оба будем мучиться этой недосказанностью. Что ж, пусть будет правда.
С застывшим лицом, бесстрастным голосом он прочел мне краткую лекцию по черной магии.
…Обряд черной магии под названием «Поцелуй смерти» – единственное заклинание из этого раздела, не требующее крови и тканей жертвы для получения магической Силы…
…Жертву предварительно «раскрывают», вызвав сильнейшие, устойчивые эмоции – ярость, ненависть, ужас. Самый эффективный способ в женском варианте – сексуальный контакт…
…Канал для доступа к магической оболочке получается через ротовое отверстие совместно со зрительным контактом, который не должен прерываться во время проведения обряда. Маг «раскрывает» жертву, перестраивает зрение на магическое, затем…
Я слушала, уткнувшись взглядом в пол, и думала, что никогда больше не смогу смотреть на него прежним взглядом. Человек, которого я считала идеалом мужчины, благородным, порядочным, более возвышенным, чем я сама, оказался вместилищем такой грязи, какую я вообразить себе не могла. Ненавижу! Все это время, что мы знакомы, мое сердце трепетало при одном только взгляде на него. А он в то же время целовал мужиков и трахал баб, которые готовы лечь с первым встречным! И все для того, чтобы творить чудеса. Такой расклад не для меня. Что же, радикальное, но весьма действенное лечение для моего больного сердца. Одна капля яда – и любовные муки позади. Идол пал с пьедестала.
Встрепенувшись, подошла к зеркалу. Да-а! Красавица, ничего не скажешь. Синяк здорово заметен, и губа теперь заживать будет неизвестно сколько. И болит еще. Не зря ли я отказалась от лечения? Нет! – сама себе сердито напомнила о том, что с чудесами покончено. До свадьбы заживет. Конечно, заживет. Такое событие, как свадьба, в моей жизни теперь вряд ли возможно. «Так тебе и надо, Машка! – сказала я сама себе. – Был Мишка – верный друг, так захотелось выпендриться. Скажите пожалуйста – настоящий король! Благородный рыцарь на белом коне. За что боролись, на то и напоролись. Мишка теперь на тебя и не посмотрит. А этот! – даже думать о нем не хочу. И не буду! И пусть только попробует присниться». Кстати, снился. Совсем смутный сон, сюжета не помню абсолютно, но Дэн там был точно.
На учебу в этот день я так и не съездила. Сначала долго уговаривала себя, что отсидеться до Нового года дома все равно не получится – на неделе два экзамена, один из которых история Средних веков. После учиненного вчера королем меня препод будет кушати, медленно и со смаком. И никуда не денешься.
Пересиливая себя, оделась, замазала погуще тональным кремом синяк. Результат, прямо скажем, так себе. Блин, и в кого я такая принципиальная дура?! Ведь предлагал вылечить! Нет же, мне вожжа под хвост попала. Я сказала, чтобы больше никакой магии рядом со мной и в моем доме. Хотела и подарок вернуть – цепочку с подвеской, но тут возмутился он:
– Не вздумай! Амулет останется с тобой.
– Нет, – покачала я головой. – Грязь на себе носить не буду.
– Если для тебя принципиальна чистота магии, он чист. Я сделал его из остатков той Силы, что собрал в день свадьбы на Шаманской горе.
Наврал, поди, что ему стоит? Но руку мою перехватил и держал до тех пор, пока я не пообещала, что не сниму оберег.
Короче, дошла я до места вчерашнего происшествия… и повернула обратно. Просидела дома, думая тяжкую думу. Этих уродов показали по местному телевидению. Да, уделал он их знатно! Ни одной целой рожи, а у некоторых и переломы в придачу. И полная амнезия. Диктор подчеркнул, что это уже – дцатый схожий случай за последние три недели.
На душе скребли кошки. Я разглядывала найденный в том дворе цветок из моего букета с противоречивым чувством. Букет наверняка забрали как вещдок. Мне было страшно, и мне было горько. Я боялась милиции. Да, боялась. Потому что кое-кто чхать хотел на наши законы, а мне в этом городе жить. А еще, глядя на эту несчастную, растоптанную, замерзшую розу-у-у… откровенно ревела.
Как я ни замазывала синяк, как ни прикрывалась ладонью, Наташка, конечно, углядела мою побитую физиономию. Некоторое время взирала молча, а потом поинтересовалась:
– Ну и что это у тебя такое? Только не говори, что упала!
– Надо же, с первого раза угадала. И правда упала.
– Не ври, Машка! – подозрительно прищурилась подружка. – Это тебя твой благоверный, что ли, «приласкал»?
– Нет! – Сама не знаю, что меня больше возмутило: то, что его назвали моим благоверным, или предположение, что он меня еще и бьет. – Не он. И вообще, не хочу о нем говорить и вспоминать.
– Ты, мать, сама себе противоречишь. Бил не он, а говорить о нем не хочешь.
– Сказано тебе – упала.
– Упала так упала. Болит?
– Болит, – осторожно притронулась я к синяку.
– А у вас что, прошла любовь, завяли помидоры?
– Вроде того, – вздохнула я.
– А что так? Это правда не он тебя? Смотри, такое прощать нельзя. Хотя по нему не скажешь. Хвостик тебе заносил, ручки целовал.
– Наташа, не надо, – попросила я. – И вообще. Что это мы все обо мне да обо мне? Ты-то как? Что твои ухажеры? Молчишь, ничего не рассказываешь.
– Да и рассказывать нечего. Со Славиком, сама знаешь, мы все больше поржать да поприкалываться. Встретились после свадьбы – веришь, нет, – даже поцеловаться не смогли нормально. На хи-хи пробило. Стоим ржем, как два придурка. Полчаса успокоиться не могли. Вот в компании с ним хорошо, интересно. А так не знаю… не мое, видимо.
– А свидетель? Крутился вокруг тебя, помнится.
– А, Игорь? – махнула рукой Наташка. – Мы с ним в кафешке посидели, так он за полчаса меня облапать успел и все к себе звал, поехали, мол, музыку слушать, чего тут сидеть. Я смылась по-быстрому. Сразу ясно, чего человеку надо.
– Что ты так? Может, правда, меломан.
– Угу, как же. Гляжу, разбаловал тебя Данил, ох разбаловал! Культурный, правильный, небось неглиже на тебя смотреть стесняется? Ты так скоро забудешь, что с мужиками ухо востро держать надо. Что ж у вас случилось, Маша? Только мне кажется, что все в нужное русло вошло, как ты меня опять огорошиваешь.
– Он меня обманывал. Даже не обманывал, а… в общем, я кое-что о нем узнала… очень неприятное.
– Женат! – Наташка даже рукой пристукнула.
– У тебя одно на уме, – махнула я на нее. – Будто кроме этого других прегрешений не может быть.
– Грехи у всех есть, – философски заметила она. – Даже у тебя. – Она задумалась на минутку и не слишком уверенно добавила: – Наверное. А у него есть главное достоинство – он тебя любит. Очень мне жалко будет, если у вас все ничем закончится. Глядишь на вас и думаешь – есть же любовь на свете. У него даже лицо меняется, когда он на тебя смотрит. Идет так по коридору, весь из себя небожитель, никого не замечает. А тебя увидит – ух ты! – и улыбаться умеет, оказывается, и взгляд совсем другой. Я бы даже позавидовала, вот только эта любовь тебе одни печали приносит.
Наташкины слова вызвали бурю в душе. Жутко захотелось оказаться дома и как следует выплакаться. Ничего у меня из сердца не пропало. Хочу его увидеть! Хочу и злюсь одновременно. Люблю и ненавижу. Стоп! Что это я? Нельзя, нельзя любить. Пусть проваливает в свой мир, быстрее забуду!
– Может, помиритесь еще? Встретитесь вечером дома, поговорите.
– Не встретимся, – усмехнулась я. – Он ушел.
– Как – ушел? Куда?
– Без понятия. Второй день отсутствует. И меня это полностью устраивает.
– Ну дела, – покачала Наташка головой. – Знаешь, я все время удивляюсь: почему влюбленные вечно ссорятся? Ругаются – мирятся. Какой в этом смысл? Вот будет у меня парень – мы с ним вообще ругаться не будем.
– Не зарекайся! – предупредила опытная я.
– Нет, правда. Как можно ругаться и кричать на любимого человека?
– А если он оказался не таким, как ты думала?
– И что это меняет? Или ты его любишь, или нет. Если да – принимай таким, какой он есть. Если нет – какой смысл быть с ним? И потом, большинство ссор возникают из-за недопонимания. Один не так сказал, другой не так услышал – и поехало. Сначала буря до небес, а потом ходят извиняются. Помнишь, как в том фильме? «Счастье – это когда тебя понимают». Вот уж верно, а в любовных делах – верно в кубе. И конечно, надо уметь прощать. Не на словах, а в душе. А то некоторые козероги надуются, – выразительно посмотрела она на меня. – И будут пестовать свою обиду себе же во вред.
– И в кого ты у нас такая премудрая? – всплеснула я руками.
– В маму с папой, – скромно потупилась она и вздохнула: – Только почему-то мне эти премудрости самой не помогают. Не везет в любви, и все тут. А так хочется.
Перед последней парой к нам заглянул Лешка Михайлов и сказал, что завтра-послезавтра можно будет поработать в Интернете. Я уже и забыла, что просила его. Вздохнула, извинилась и дала отбой.
– А разве Данилу уже не надо? – удивился он.
– Не знаю, – отвела я глаза. – Ну ты это… если его встретишь, сам ему скажи, ладно? А то мы не видимся. Он теперь где-то в другом месте живет.
Я сегодня ехала с трепетом в сердце – он же, наверное, на факультете. Но едва вошла в здание, поняла, что его нет. Пусто. Как я это определила – не знаю, но была уверена на сто процентов.
– Вот черт, а я вчера и не догадался ему сказать. Хотя там не до разговоров было.
– Он здесь был? Вчера?
– Ага. В курилке встретились.
Я чуть не подавилась: Дэн – в курилке?!
– Он туда с кучей девчонок пришел, да знаешь, таких вертихвосток, вроде Наташи нашей.
– Какой Наташи, Суворовой? – изумилась я.
– Да нет, – отмахнулся Лешка. – Нашей, которая «фотомодель-ноги-от-ушей». Еще эта, Лариса, с четвертого курса, Оксана… Ну ты поняла меня, что за контингент.
Я кивнула, чувствуя, что краснею.
– Ну вот, зашел, осмотрелся и говорит: «Все вон!» Лешка понизил голос. Мы на него посмотрели и поняли, что лучше не спорить и правда уйти, что-то тут сейчас будет. В коридор выходим, а там девчонки, мор… извини, лица решительные, а сами трясутся. Слышу сзади его голос: «А ты куда? Мы к тебе – экзамен сдавать». Оборачиваюсь, а это он на Дмитрия Алексеевича так уставился, что просто мурашки по коже, и девчонкам сигналит: «Дамы, входите и дверь закройте». Короче, мы по-тихому ретировались, а Наташка потом на пару явилась бледная вся, но, кажется, довольная. Что это было, я так и не понял.
Я же просто побоялась делать какие-то выводы относительно этого рассказа, поэтому молчала. Каким девчонкам он помогал с экзаменом и почему – подозрения были не из приятных. Достаточно вспомнить плотоядные взгляды, которые кидала на него та же Наташа или Лариса. А он постоянно нуждается в Силе.
– Что это у тебя с лицом? – вдруг невпопад спросил Лешка.
– Ерунда – упала, – прикрылась я рукой и поспешила распрощаться с ним.
На экзамен в четверг я ехала как на казнь. Купила и заранее выпила валерьянки, но это не помогло. Меня колотило, и в голове вместо знаний зияла пустота. Я не сдам, однозначно. Даже если отвечу на вопросы в билете, придраться к ответу и завалить можно любого. А в отместку за все королевские выкрутасы валить будут меня. От страха и волнения болел живот, и руки с утра были ледяные. Наташка, увидев меня, даже испугалась:
– Ты чего такая бледная?
– Н-наташа, – я даже заикаться стала, – я ему не сдам, завалит.
– Тихо, тихо, успокойся, – оттащила она меня в сторонку. – Ты сразу не ходи, иди ближе к концу. Он устанет, расслабится, глядишь – и проскочишь.
– Бесполезно. Ты ту карикатуру видела?
– Да, Данил тебе медвежью услугу оказал, конечно, но, вообще, это же ерунда. Подумаешь, карикатура. Все-таки доктор наук, что он, будет за какой-то рисунок мстить? Это как-то даже…
– Тут не только рисунок, кроме него кое-что есть.
– Первые шесть человек – заходим. Не задерживайтесь, сдавать будем быстро, – прошел в аудиторию Дмитрий Алексеевич. Мрачнее тучи. Я попыталась спрятаться за подружку, чтобы он раньше времени не вспомнил обо мне. Тщетно. – Соколова, вы тоже зайдите.
При упоминании моей фамилии я вздрогнула и с отчаянием взглянула на Наташку. Ну все, началось. Та решительно шагнула в аудиторию вместе со мной – в первую шестерку, стало быть.
– Зачетки на стол, тяните билеты, – распорядился преподаватель, не поднимая головы. Я робко положила свою зачетку на краешек стола, потянулась за билетом. – Дайте мне, – протянул он руку, – и сядьте здесь.
Я села за парту перед преподавательским столом, куда указал мне Дмитрий Алексеевич. А он в это время открыл мою зачетку и что-то в ней начал писать.
– Вы активно работали на лекциях, – видно, материал знаете хорошо. И контрольная ваша… на достойном уровне. Поэтому получаете автомат. – Преподаватель протянул зачетку, и я заметила, что его рука здорово дрожит. – Работайте, работайте. На подготовку десять минут, – кинул он остальным и подался вперед, наклоняясь ближе ко мне и переходя на шепот: – И передайте своему, этому, ну вы поняли… заявление на увольнение я подал… не надо иска.
Я изумленно уставилась на преподавателя. Чего угодно ожидала, но не такого. А когда он поднял на меня глаза, и вовсе испугалась – в его лице читалось бессильное бешенство.
– Идите уже… отсюда, – прошипел он, почти не разжимая губ, и я сочла за благо ретироваться.
Никто не ожидал, что первый выйдет так скоро, а потому я тихо беспрепятственно выскользнула за дверь, только в коридоре переведя дух. На меня тут же посыпались недоуменные вопросы, а когда сказала про автомат – завистливые комментарии: «Вот повезло, блин!»
А у меня в голове крутилась новая трактовка событий, рассказанных Лешкой. Иск! Ничего себе у нас преподаватель! Неужели я ошиблась насчет этих девчонок? Впрочем, если хорошенько подумать, одно другому не мешает.
Я осталась дожидаться Наташку с корыстной целью – уговорить ее поночевать у меня. Перспектива провести еще один тоскливый день в пустой квартире вызывала неприятные мурашки на спине. Какие только мысли не закрадывались в мою больную голову в одиночестве – от торжественных клятв себе, что «больше я никогда ни в кого!», до жгучего желания бросить все и уехать домой, чтобы никогда не возвращаться в этот город, где один вид проезжающего такси заставляет мучительно сжиматься сердце. А пару раз и вообще косилась на газовую плиту: вот открыть газ и лечь спать.
Так плохо мне еще никогда не было, казалось, что душа выворачивается наизнанку, стараясь исторгнуть из себя боль и страдания. Ежеминутно я возвращалась мыслями к своему несчастью: ну почему, почему это случилось со мной?! Зачем я вообще с ним встретилась? Если бы в тот день ушла из библиотеки пораньше или не зашла в магазин, ничего бы не было. А теперь сиди и думай: где он, что с ним? И как жить с этим клубком противоречий в душе – неизвестно.
Наташка вышла, сияя: пятерка!
– Он вообще никакой, – вполголоса делилась она с теми, кому еще предстояло сдавать. – Показалось даже, что пьяный. Не пьяный, но, по-моему, ему все параллельно. Если хоть как-то в теме шарить, по-любому сдать можно.
Народ воспрянул духом, а мы решили, что такое дело не грех отметить.
Взяв по Наташкиному наущению бутылку «Амриты» и кое-что на закуску (колбаса! как я по ней соскучилась!), забурились ко мне. Выпив по третьей рюмке травяного бальзамчика, я заподозрила, что с ним что-то не так. Глянула на этикетку: ого! Сорок пять градусов. А так и не скажешь. Подружка поинтересовалась, каким чудом я получила автомат вместо пары. Криво усмехнувшись, поведала ей о тайной любвеобильности нашего обожаемого доктора наук, на чем, судя по всему, и прищучил его Дэн.
Потом я, всхлипывая, жаловалась, что все короли – такие сволочи, а Наташка важно поддакивала мне, приводя примеры из сданной сегодня истории Средних веков. Еще мы, помнится, отбирали друг у друга телефон – она собиралась звонить Дэну, а я была категорически против. Зажмурив глаза и закрыв их еще сверху руками, напряженно прислушивалась к тихим гудкам, доносящимся из трубки.
– Абонент находится вне зоны доступа, – наконец объявила подруга. У меня ухнуло сердце: вне зоны! Все, он ушел. Навсегда!
Уже под конец наших посиделок она дико хохотала, утирая слезы и выдавливая слова сквозь смех: «И это твоя великая тайна?! Он маг! Ой, не могу! Машка, тебя надо сдать в детский сад». Я, конечно, обиделась и сказала, что докажу. Но оказалось, что, как таковых, доказательств-то и нет. А мое перечисление виденных чудес вызвало только еще более громкий и издевательский смех. Попытка позвонить Маринке, с тем чтобы она подтвердила мои слова, закончилась тем, что Андрей, почему-то ответивший на звонок вместо жены, вежливо послал нас, намекнув, что приличные люди в такое время уже спят, а звонить надо днем. Наконец я махнула рукой и ушла стелить постель. Перед тем как заснуть, Наташка пробормотала:
– Фантазия у тебя, конечно – позавидовать можно, но такими темпами ты скоро свихнешься. Надо что-то делать.
Утром я не сразу сообразила, кто это спит у меня на кровати и где Дэн. Пробившиеся сквозь похмелье воспоминания вернули меня на землю. Добредя до кухни и жадно выпив два стакана воды, схватилась за голову – это я ей вчера все рассказала?! Еще доказывала и обижалась, что не верит. Язык мой – враг мой. И что сегодня говорить? Потом вспомнила роковое «вне зоны доступа» и решила, что моя болтливость уже никому не повредит. Так что будь что будет. Начнет подружка расспрашивать – расскажу ей все, хоть будет с кем поговорить на эту тему. А спишет на пьянку, значит, не судьба. Пока она спала, я потихоньку еще раз набрала номер Дэна. По-прежнему недоступен.
Наташка меня огорошила – первым делом она велела проверить деньги и ценности:
– Если он тебе такими россказнями морочил голову, значит, неспроста. На шутника непохож, остается самый неприятный вариант – мошенничество.
– Брось, Наташ, – отмахнулась я. – Что с меня взять можно?
– Сказано тебе – проверь, – настаивала она на своем.
– Отстань, и так голова болит. Все на месте. Какие ценности – деньги только. Вот они, – вытащила я свою заначку. – Сама подумай, он за квартиру платил, за такси, еду – за все. Никогда копейки с меня не брал. Вначале только занимала ему, так он отдал, с процентами, – понурилась я.
– Слушай! – схватила она меня за руку. – А вдруг они фальшивые?! Ты проверяла?
– Ну что за паранойя? – вяло отбрыкивалась я. – Тебе сколько лет? Как старая бабка.
– Вот таких наивных и доверчивых, как ты, и обдирают как липку. Советую тебе позвонить родителям да предупредить, чтобы начеку были. Знаешь, какие махинаторы бывают? Он же про тебя небось уже все знает. Целую легенду сочинить может.
– Зачем?! – потеряла я терпение.
– Родню доить. А хоть бы и квартиру оттяпать. А что? Скажет: жениться, мол, хочу, давайте разменивать жилье. Или такой вариант: попала в беду ваша (то есть наша) Машенька, срочно деньги нужны, да деньги большие. А для убедительности из твоей жизни кучу фактов порасскажет.
– Говоришь тебе, говоришь – смотри меньше телевизор. Вот результат, – скривилась я от боли, держась за виски.
– Зато ты телик не смотришь. А там, между прочим, про такие случаи постоянно показывают. Я вот сейчас думаю – все же сходится! Ну прямо как по шаблону. Появился неизвестно откуда, напросился пожить, сам ходячая загадка, голову задурил, влюбил в себя и смылся. Я ж за тебя переживаю. Ну хочешь, сама позвоню твоим? Понимаю, что трудно тебе, это же обо всем рассказать придется – что жил тут столько времени и прочее… а я аккуратненько, вот увидишь, ругать не будут.
– Наташа, – тоскливо взглянула я на подругу, – он не мошенник. Давай я тебе все-все расскажу, с самого начала. Только не сейчас – вечером. Сейчас голова болит так, что ни черта не варит.
– И с чего это у тебя приступ откровенности? Раньше молчала как партизан.
– Я очень боялась за него. А теперь смысла молчать нет. Он уже далеко.
Мы договорились, что после пар Наташка быстро смотается к себе, переоденется да Ольгу предупредит – и опять приедет ко мне. Тогда и поговорим. Я вообще ее хотела попросить переехать ко мне насовсем – не так тоскливо будет. Ведь Новый год на носу. За всеми переживаниями я про него и думать забыла. Завтра после зачета мы решили пройтись по магазинам, накупить вкусностей да подарков – себе и друзьям. Свинство это – устраивать зачет в субботу, перед праздником. Но мнение заочников никого не интересует. Радуйтесь, что не тридцать первого.
После занятий я отправилась сдавать кучу книг в нашу библиотеку да взять новых – привыкла уже каждый день читать, пока под заклинанием работала. Главное – и усваиваю хорошо. Может, это какое-то остаточное явление? Хоть будет чем на праздники заняться. Ездить по гостям совершенно не хочется.
Странно, Наташка так и не приехала. Я уже и борщ сварила, и полы помыла. Вечером, часов в девять, полюбовалась на салют, который кто-то пускал в соседнем дворе. С тоской вспомнила свадебный фейерверк, устроенный Дэном, и как он тогда меня поцеловал. Нестерпимо захотелось, чтобы он оказался рядом…
Сжав в руке хрустальную подвеску на цепочке – единственную память, я забылась беспокойным сном. Мне снился Дэн, он звал меня, а я никак не могла понять, куда надо идти, и только бестолково металась по пустым улицам.
Следующий день прошел так же бессмысленно-тоскливо, как вот этот сон. Наташка, примчавшаяся перед самым началом зачета, только успела сказать мне, что Ольга загремела в больницу и она сейчас поедет к ней. На мой вопрос, что случилось, помолчала и пообещала рассказать потом. Я выразила желание тоже навестить больную, может, и помирились бы, но подружка замахала руками и сказала, что это невозможно, Ольга меня видеть не хочет. На душе стало еще паршивее. Особо не напрягаясь, сдала зачет, поболтала с Танькой, которая первым делом задала сакраментальный вопрос, что с моим лицом? Потом осторожно поинтересовалась, где Данил? Я буркнула: «Нету». Воспрянув духом, она позвала меня встречать Новый год к ним в общагу, пообещав, что будет весело.
Поход по магазинам не принес радости. Вокруг толкались люди, всех дома ждали – родные, друзья, любимые. Меня никто не ждет, и я никого не жду.
Купила Наташке красивые серьги с чароитом, она такое любит. А Таньке подарю необычную пряжу – «травку», она вязать любит, мы с ней на почве вязания и подружились когда-то. Во, знаю, чем мне занять руки и голову. Набрала журналов по вязанию, кое-какая пряжа у меня есть, а выберу, что вязать, потом куплю предметно. Вспомнив про Маринку, взяла по мотку белой, розовой и голубой пряжи. Вот и будет ей подарок.
На остановках были толпы, я посмотрела-посмотрела, да и пошла искать такси. А что? Денег у меня куча осталась, квартплата за три месяца проплачена, что мне их – солить?
Вечером пустота навалилась с новой силой. Всеобщее возбуждение перед необычным праздником – сменой века и тысячелетия – меня не затронуло. Везде счастливые лица, молодежь кучкуется, собираясь отмечать с размахом, а мне ничего не надо. Представила, что поеду в общагу, – передернулась от отвращения. Будет шум, музыка греметь, все пьяные, и я напьюсь… Не хочу! Даже домой не хочу, увидеть родных. Для них я по-прежнему ребенок, и обращение соответствующее, только думы у меня теперь недетские.
С удивлением отметила, покопавшись к себе, что злость и обида на Дэна почти прошли. Тихо растаяли и растворились в тоске. Вспоминались его слова, сказанные в тот вечер: «Я никогда не пытался показаться лучше, чем есть. Предупреждал тебя: девочка, нельзя меня любить. Рассказал про черную магию в первый день, поведал о своем к ней отношении и ощущениях. Ты не оттолкнула. И я был очень благодарен тебе за это. Лишь рядом с тобой отогревался душой, возвращаясь по ночам. Сравнивал тебя с современниками и удивлялся, как ты, живя в своем страшном, равнодушном мире, сумела сохранить этот свет и чистоту. Твой пример давал мне силы жить и надеяться, что и я не потеряю себя».
Тогда я осталась глуха к его словам, сейчас мне оставалось корить себя за черствость. В ответ на крик его души я отвернулась. Чувство омерзения и злость были так велики, что я не услышала его. А теперь уже поздно.
Опять захотелось плакать. Наверное, за эти дни я перевыполнила норму по слезам на годы вперед. Постоянно глаза на мокром месте. Вот вспоминаю сейчас тот несчастный торт, умопомрачительно красивый и, наверное, не менее вкусный. Когда я вошла в кухню, на нем вспыхнули восемнадцать свечей. Дэн сказал тогда, что утром думал, каким хорошим завершением замечательного праздника будет этот торт. А я ответила на латыни: «Errare humanum est». И перевела: «Человеку свойственно ошибаться». Вокруг торта мне виделись черные потоки магии, с помощью которых он был сотворен. И свечи с исполнением желаний даром не нужны, не говоря уже о том, чтобы торт попробовать. Да мне кусок в горло не полезет.
Салют за окном заставил встряхнуться. Надо же, опять в том дворе и в то же время. Кто-то тренируется перед праздником, что ли?
Я просмотрела журналы, выбрала, что буду вязать первым делом. Вот этот комплект Маринке понравится. Все крохотное, так что свяжу быстро. А поскольку неизвестно, кто у нее будет – мальчик или девочка, сделаю розово-голубым. Такая прелесть! Довязав к ночи пинетки, поставила перед собой и удивилась – неужели дети такие маленькие? Малыши никогда не вызывали во мне особых чувств. Наверное, оттого, что ни у кого из близких родственников маленьких не было. А чужие воспринимались как-то… никак. А сейчас рассматривала картинки в журнале, и что-то такое нахлынуло. Хотела бы я такого карапуза – смешного, маленького, беззащитного? С ясными глазками и крохотными пальчиками. А если бы он был похож на Дэна… я бы его очень любила. Не судьба.
Во сне я опять слышала зов. Но теперь мне показалось, что это не Дэн, а Нэль. У них голоса практически одинаковые. И направление, откуда он исходил, было совершенно ясным. Он звал сверху, с неба. Я поднимала голову к хмурым облакам и с отчаянием понимала, что мне никогда не попасть туда. У меня нет крыльев. «Нэль! Это ты? – кричала я. – Помоги мне взлететь!» А потом поняла, что могу подняться над землей, если очень захочу. Зажмурившись и напрягшись изо всех сил, раскинула руки и побежала. Еще чуть-чуть, сейчас, я смогу… никак. Что-то не дает, тянет к земле, каждый шаг дается все труднее. Опустив голову, я увидела на груди огромный амбарный замок, висящий на мощной цепи. Конечно, такая тяжесть. Но у меня же ключ в кармане. Сейчас достану его и сниму замок…
Я проснулась вся в поту, сжимая на шее цепочку с подвеской. Сердце бухало в ушах. Какой странный сон. А вдруг это правда был Нэль? Он что-то хотел сказать! Провертевшись без сна, задремала ближе к утру.
Меня разбудил звонок в дверь. «Это Наташка. А вдруг с Ольгой что?» – толкнулось в голове. Босиком и без халата я поспешила открыть. За дверью был Дэн.
– Здравствуй. Я так замерз. Пустишь… согреться?
Глава 10
Миллениум
И на старуху бывает проруха…
– Дэн! – Я колебалась лишь секунду. А потом шагнула навстречу. – Ты вернулся.
От него веяло холодом, а я была в пижаме (той самой «детской») и без тапочек, но мне было все равно. Я прижалась к нему, чтобы окончательно убедиться, что это не сон. Не сон. Вот он – настоящий, живой. Мой любимый. Он нежно коснулся моих губ, улыбнулся и сказал:
– Я тебе елку привез. Давай занесем ее и закроем дверь. Иначе простудишься.
Вот теперь я наконец почувствовала приближение волшебного праздника. Чудесный запах хвои и счастья поселился в моем доме.
– Ты, наверное, голодный? – спохватилась я, когда он поставил лесную красавицу в комнате и снял верхнюю одежду. – А у меня ничего нет, только борщ.
– Годится, – кивнул он, проходя в ванную.
Господи, как приятно смотреть на любимого мужчину, доедающего вторую тарелку твоего супа. Со сметаной и сухариками. Памятуя о его неприятии праздных наблюдателей, я тоже села за стол завтракать. Аппетита не было, вообще ничего не было – ни эмоций, ни желаний, – кроме одной счастливой мысли: «Он здесь, он не ушел». Гордость и обида, всколыхнувшиеся было в первый момент, сдали свои позиции без боя. Потом еще будет откат, память о пережитой боли вернется. Но сейчас мне ни до чего не было дела. Хотелось жить одним мгновением, упиваться и наслаждаться счастьем. Я даже не спросила, где он был. Дэн сам рассказал, что объехал группу точек, сосредоточенную на карте к северу от города. Пустота и холод. Кроме больших трактов, дорог нет – только направления. Пришлось немало побегать и померзнуть, убеждаясь на себе, что ради большой цели человек способен выдержать очень многое.
И с чего я, собственно, решила, что он ушел в свой мир? Всего-навсего уехал за город, где сеть не берет. А телефон у него и вообще разрядился. Надо было видеть его удивленное лицо, когда он его включил, а там сообщение о восьми (!) звонках с моего номера. Это мы с Наташкой столько назвонить ему успели? Кошмар! От смущения я чуть не провалилась сквозь землю, то есть этаж.
– Иди сюда, – потянул он меня к окну, поднял мое лицо и начал всматриваться в него. – Я так соскучился, ты не представляешь. – Пальцы пробежались по щеке, губам. Я невольно дернулась и отстранилась, когда Дэн коснулся больного места. А он тихонько погладил и подул на него, как делала в детстве мама. И, как в детстве, от этого простого действия боль стала уходить. Подождите-ка!
– Дэн, что ты делаешь? Не надо! – запротестовала я.
– Я совсем чуть-чуть, чтобы шрама не осталось, – тихо ответил он.
– Все само заживет, уже почти прошло. Ведь просила обойтись без магии!
– Маша, упрямая ты девчонка. Ну подумай – нужен тебе шрам, да на таком видном месте? У тебя красивая линия губ, зачем обезображивать ее, если можно все исправить? Сейчас еще можно. Правильно сращивать ткани я умею. Убрать шрам не смогу. Тот подонок, что ударил тебя, заплатил за содеянное своей Силой. Он поднял руку на женщину и был наказан. Использовать его Силу для лечения – справедливее некуда. Ты с этим не согласна?
Спокойное объяснение, а пуще того слова о справедливости погасили мой протест. Это одно из понятий, ради которых я могу отступить от принципов.
– Дэн, я обещала себе, что больше не приму такой магии. Ты уверен, что останется шрам?
– Уверен. Травматология – единственная отрасль медицины, которую я изучил достаточно хорошо, чтобы лечить магическими методами. Сейчас я вижу, что шрам будет. Примерно вот такой, – показал он пальцами с сантиметр. Я ужаснулась.
– Ладно. Но только это, договорились?
– Конечно. Я помню твое условие – никакой магии здесь и вообще для тебя. Предлагаю внести небольшую поправку. Пункт первый: разрешить магию в случаях целесообразности ее применения, с твоего согласия, как сейчас. И пункт второй – если ты сама попросишь.
– Это ни к чему. Сейчас не считается, а в других случаях я сильно сомневаюсь в целесообразности и уж просить точно не стану.
– Правда? И ты знаешь наперед, что будет, скажем, завтра? – наклонил он голову.
– Не знаю. Но твоя любовь к договорам и стремление все регламентировать и расписать по пунктам меня… нервирует.
– Мне же нужно иногда тренироваться, – пожал он плечами. – Иначе растеряю квалификацию. И вообще – так проще жить. Встань здесь, закончим лечение.
Я послушно повернулась к окну, а он начал водить руками над моим лицом, что-то беззвучно шепча. Вскоре перешел к легким поглаживаниям, и не только с поврежденной стороны. Я терпеливо ждала, одновременно унимая заходящееся сердце. Он так близко, пальцы порхают по моей коже, будто рисуя, делая набросок. Губы, нос, брови, уши, овал лица, шея, волосы… поцелуй. Я почувствовала знакомую слабость в ногах.
– Дэн, это что, часть лечения? – Еле заставила себя оторваться.
– Конечно нет. Просто мне очень хотелось поцеловать тебя. Попутно вылечил, – ничуть не смутился он. И тут же помрачнел: – Тебе противно?
– Нет, – удивилась я и вспомнила, отчего мне должно быть противно. Торопливо добавила: – Давай не будем об этом.
Дэн сразу сник. На лице появилось несчастное выражение.
– Иногда я очень ясно чувствую твои эмоции. Как сейчас. Ты не забыла и не простила.
– Тогда ты должен чувствовать, что я искренне рада твоему возвращению и что пытаюсь примириться со своим знанием.
– Может быть, такое вообще нельзя простить. На днях мне снился кошмар, будто вместо меня к вам попала Элиа. И она вынуждена заниматься тем же самым. Я потом целый день не мог отойти, до того было страшно и гадко. Случись такое, лично бы явился сюда, чтоб добить всех ее «жертв».
– Дэн, – коснулась я его руки, – не думай, я все понимаю. Знаю, что тебе самому плохо. Ты не раз говорил об этом. Мне стыдно. Ты защищал меня. А я… даже не поблагодарила.
– Защитник, – горько усмехнулся он. – Тебя не уберег. Если бы раньше их заметил или догадался поставить на тебя защиту, ничего бы не случилось. Думал, успеем пройти. А потом все очень быстро произошло. Когда я дотянулся, было уже поздно. Вижу, ты падаешь. Сердце провалилось – так испугался. А потом… я был очень зол. Решил не церемониться, взять ужасом. У вас это самое действенное средство. Вызвать ненависть или ярость намного сложнее. Надеть личину посланника Хаоса куда проще. Небольшая иллюзия – и никто даже не пытается сопротивляться. Я так надеялся, что ты никогда не увидишь меня в такой момент!
Скривившись, как от боли, Дэн отвернулся, а я вспомнила еще один аспект, который обязательно нужно было упомянуть:
– Послушай, тут такое дело…
Господи, как же это сказать ему? Но предупредить-то надо. Нужно такими словами, чтобы… нет, а почему это я должна с ним об этом говорить? Нет, не смогу. Не смогу я ему сказать про предохранение от венерических болезней. Так и не набравшись смелости, решила перевести тему:
– Как будем елку ставить?
– Ты вроде что-то другое хотела сказать?
От его внимательного взгляда меня как ошпарило и тут же прорвало:
– Я хотела предупредить тебя о заразных болезнях, которых у нас полно! Начиная от чесотки и заканчивая СПИДом. Люди, от которых ты берешь Силу, из самой опасной категории в этом плане. А заразиться можно разными способами.
– Всё? – спокойно уточнил Дэн.
– Всё, – сердито буркнула я.
– Я рад, что ты переживаешь о моем здоровье.
– И о своем тоже.
– Похвально. Но тебе нечего бояться. Ваши болезни мне нестрашны.
– Это как? – изумилась я.
– Правило номер один путешественника по мирам – защититься от местных возбудителей болезней – вирусов, бактерий, грибов, клещей… что еще у вас есть?
– Не знаю, – ошарашенно отозвалась я. – Ты удивительно просвещен для человека из Средневековья.
– А кто тебе сказал, что у нас Средневековье? Я читал вашу историю. Такой эпохи, как у нас, в вашем мире не было. Да и быть не могло. Магия накладывает очень серьезный отпечаток. То, чего вы долгим трудным путем проб и ошибок добились технически, гораздо легче достичь магически. Чтобы быть магом, нужно изучить сопутствующие естественные науки. Как можно воздействовать на людей ментально, не имея представления о психологии? Работать с неживой материей, не изучив ее свойств? Невозможно лечить, не зная анатомии и биологии. Нельзя перемещаться порталами, не изучив географии. Я поставил хороший биологический щит еще при переходе сюда. Угробил кучу Силы из Раэл Танна, зато уверен в своей неуязвимости для ваших болезней. Теперь ты спокойна?
– Если дело обстоит так, то да.
– Тогда перестань хмуриться и улыбнись, – серьезно попросил он. – Ты что-то про елку говорила? Подозреваю, что нужных… аксессуаров у тебя нет.
– Нет, конечно. Я не рассчитывала, что у меня будет елка. Украшения нужны и подставка. Надо срочно бежать в магазин. Еще чего-нибудь вкусненького купить. Ингредиенты на пару-тройку салатов, огурцов-помидоров солененьких, сыра для острой закуски, икры и копченостей, яблок и мандаринов, компот обязательно – вишневый, конфет, а на горячее…
– Стой! – притормозил мое кулинарное вдохновение Дэн. – Ты собралась устраивать прием?
– Нет, но у нас на Новый год полагается богатый стол – чем больше блюд, тем лучше! – авторитетно заявила я.
Приподняв брови, мой король критически оглядел меня.
– Что ты так смотришь? – забеспокоилась я.
– Любуюсь напоследок твоей замечательной фигурой.
– В смысле?
– Ты же собираешься съесть все только что перечисленное? Дальше два варианта: или ты умрешь от переедания, или, если будешь есть постепенно, останешься жива, но значительно поправишься, – театрально вздохнул он.
– А если ты мне поможешь? – решила я уточнить.
– Не-не. Я пас. Твоего вкуснейшего борща мне до завтра точно хватит, – с сытой улыбкой похлопал он себя по животу. – А несвежую пищу, сама знаешь, я не употребляю.
– Так нечестно, – надулась я. – А как же традиции, праздничный ужин?
– Ну… мы от них отступим. Приготовь пару легких блюд. Этого будет более чем достаточно.
– Ладно, будем праздновать по-королевски, за полупустым столом, – не удержавшись, ввернула я.
– Праздновать за столом, просиживая за трапезой часами, вообще не самая лучшая традиция. У меня есть другое предложение.
– Какое?
– Думаю, тебе понравится, – уклончиво ответил он. При этом повел головой из стороны в сторону, как будто принюхиваясь или прислушиваясь к чему-то.
Я отправилась в ванную собираться в магазин, а когда вышла – обнаружила Дэна спящим в кресле. Он сидел, скрестив руки на груди и бессильно уронив голову на плечо. Первый раз вижу, чтобы он уснул днем.
– Дэн, – тихонько позвала я, – проснись!
Нет ответа. Да он же, наверное, устал. Еще бы – пятеро суток где-то в лесу, на морозе! Где, как ночевал – неизвестно. А и спросишь – не скажет. Гордый.
Сердце защемило от нежности и жалости. Так сладко спит. Нужно его разбудить. Пусть ложится на кровать. А в магазин я и одна схожу.
– Дэн! – наклонившись, провела ладонью по щеке. Ресницы дрогнули, являя мне сонные глаза.
– Что? – подобрался он, чтобы встать.
– Ты устал. Ложись поспи, – показала я на кровать.
– А как же… – В его взгляде читалась борьба желаний.
– Еды много не надо, а украшения на елку легкие. Сама справлюсь. – Видя, что он еще колеблется, я присела на корточки и заглянула снизу в его лицо. – Ты вообще-то спал за эти дни?
Притянув мою руку к себе, Дэн слабо улыбнулся:
– Хорошо. Но разбуди меня сразу, как вернешься. Хочу украшать елку вместе с тобой.
Я сделала уже две ходки в магазин, а он все спал. Придя в первый раз, сгрузила подставку для елки (неудобная, зараза, в сумку не влезла, пришлось в руке нести) и продукты. Тихонько заглянула в комнату. Судя по тому, как Дэн подобрал руки и ноги, ему холодно. Не заболел ли? Магические щиты, это, конечно, хорошо, но мог банально простыть. Осторожно пощупала лоб – вроде нормальный. А вот рука холодная. Достала одеяло, укрыла, полюбовалась мирной картинкой и вернулась к своим делам. Позвонила родителям, поздравила с наступающим. Предваряя расспросы, сказала, что мы с Наташкой разбежались по разным магазинам, чтобы все успеть купить. На вопрос, чего ж мы так припозднились с покупками, выпалила как на духу: «Некогда нам было, учили, вчера зачет сдавали!» Мои успехи в учебе порадовали маму. А я, уже отключившись, задумалась, сколько еще мне удастся скрывать правду о своих настоящих делах?
Предновогодний бум достиг пика. Ошалелый народ сметал с полок деликатесы и спиртное. Странные люди, чего тянули до последнего дня? Ну я ладно, ничего справлять вообще не собиралась, а другие? Уже месяц только и разговоров, что о миллениуме, а поди ж ты – закупаются тридцать первого числа. Кто-то торопливо тащит елку. А кто-то и сегодня работает – Деды Морозы разных мастей тут и там мелькают на улицах. Эх, даже на праздник мороз не спал, кабы еще не покрепчал. Очень холодно.
А компот я все же купила. Вишневый с косточкой. С детства обожаю. Конечно, не так давно меня Нэль черешней угощал, свежей и потрясающе вкусной, но это же было как бы не по-настоящему. И вообще, компот на Новый год – святое! Еще я купила подарок Дэну – механические наручные часы. Не знаю, что обычно дарят королям, но надеюсь, что подарок окажется нужным и памятным. Он ведь хотел часы, но так и не купил почему-то. А теперь каждый раз, узнавая время, будет вспоминать обо мне.
Придя домой, первым делом заглянула в комнату – Дэн спит мертвым сном. Ладно, пойду отогреваться горячим чаем. Подумав, решила не тревожить королевский сон. Все равно я сейчас готовить буду, пусть отсыпается. А елка еще немного подождет.
Закатав рукава и напевая себе под нос привязавшуюся дурацкую песню «Дискотеки «Авария» про Новый год, принялась за стряпню. Пусть будет всего два блюда, но все же праздничные. Куриные ножки с картошкой и зеленью, запеченные под сырным соусом, и салат «Нежность». Так, нож достаточно острый? Капусту строгать нужно очень тонко.
Дэн проснулся, когда начало смеркаться. Я к тому времени закончила все насущные дела: замариновала окорочка, чтобы потом только сунуть в духовку, и нарезала продукты на салат, так что осталось лишь заправить его майонезом. Стараясь не шуметь, протерла полы, включив телевизор на небольшую громкость. Показывали «Иронию судьбы». Все равно от соседей доносится музыка: кое-где народ уже празднует. С сомнением покосилась на елку: в одиночку мне ее не одолеть. Высокая, метра два, да и разлапистая. Пошла в душ, определив Дэну последний срок: если к моему выходу не проснется сам – разбужу. Освежившись, задумалась, что бы надеть. Стоя в сомнениях перед открытым шкафом с блузкой в руках, не услышала тихих шагов.
– Голубой цвет тебе очень к лицу, – раздался из-за плеча знакомый голос. По шее скользнула рука, легко коснувшись груди, остановилась на цепочке с подвеской. – Ты ее не снимала?
– Нет, – замерла я в объятиях. Очень уж они оказались волнующи. В памяти мелькнул сегодняшний сон. Мелькнул и пропал. Что-то там было связано с этой цепочкой вроде. Не помню.
– Ты молодец и умница, – поцеловал меня Дэн в висок. – Так и должно быть всегда.
Потом мы ставили и наряжали елку, смеялись, разговаривали. Я рассказывала о детских новогодних утренниках, где мне не раз приходилось бывать Снегурочкой, да не простой, а Снегурочкой поющей. Через это мой арсенал новогодних песен был велик. Я напела пару-тройку мелодий, а потом как-то само собой получилось, что спела песню про зиму:
У леса на опушке жила Зима в избушке.
Она снежки солила в березовой кадушке,
Она сучила пряжу, она ткала холсты,
Ковала ледяные да над реками мосты…[2]
Чтобы не смущаться и нормально петь в голос, спряталась за елку, запретив подсматривать, что буду там делать. Улыбаясь от пришедшей в голову идеи, я пела, а сама мастерила игрушку на елку взамен макушки, купить которую совершенно забыла. Взгляд Дэна, который я ловила сквозь ветки, лучился искренней радостью и смехом.
– Исключительно замечательная песня! А поешь ты просто великолепно! – шагнул он ко мне. – Вашу руку, сударыня!
Переложив за спиной недоделанную игрушку в левую руку, правую я подала ему. Мурашки от поцелуя добежали от пальцев до самого сердца.
– Песня исполнена, теперь с тебя портрет, – напомнила я наш уговор.
– С меня портрет, – согласился он. – Могу показать те, что есть, а ты выберешь.
– Если ты о тех, что лежат в секретере, ни один из них меня не устроит, – решила поддразнить я.
Его реакция была не совсем такой, как я ожидала. Дэн замер на месте, пристально уставившись на меня.
– Ты знала об этих рисунках? – наклонил он голову, будто что-то срочно соображая. – И давно?
– Давно. С того дня, когда приехала Наташка.
– И молчала? Знала – и молчала? Ни разу даже не обмолвилась!
– Вообще, я хотела закатить скандал. Но Наташка посоветовала молчать.
– Она тоже их видела?! – схватился за голову Дэн. – Просто шикарно! – Переведя дух, он взглянул на меня. – Скажи, как вы их нашли?
– Я хотела показать ей твою письменность, схватилась за бумаги… и вот.
– Подожди. Ты залезла в мои бумаги?! – вспылил он. – Маша! Так нельзя! Это…
– Неприлично? – подсказала я невинным голосом и для убедительности хлопнула ресницами.
Он посверлил-посверлил меня взглядом, а потом усмехнулся:
– Не более чем то, что там изображено. Ладно, мы квиты. Будет мне урок: личные бумаги надо лучше защищать. И все же я не понимаю, как вы могли увидеть их под иллюзией?
– Так иллюзии не было, ты ж ее снял, когда Наташка приехала, – вспомнила я.
– Болван! То-то она так на меня смотрит. Ну да что теперь говорить… Ты была очень шокирована?
– Когда их увидела, готова была тебя убить, – честно призналась я.
– Ох, я перед тобой со всех сторон в долгу. Давай в качестве компенсации нарисую тебе хороший портрет.
– Э нет. Портрет ты мне и так должен, – поспешила я не согласиться. Вот он, хороший случай высказать мою просьбу и надеяться, что он ее исполнит.
– У тебя есть другое пожелание?
– Да. Покажи свой перстень.
Дэн продемонстрировал черный Раэл Танн с серебристой капелькой посередине.
– Здесь сейчас много Силы? На сколько времени ее хватит?
– Смотря как использовать. Если экономно и только несложные заклинания, на месяц-полтора хватит. А что? – забеспокоился Дэн.
– В этом и состоит моя просьба. Пожалуйста, не занимайся черной магией без крайней необходимости. Ведь уже ясно, что так ты не накопишь Силу. Слишком медленно она прибывает. Уверена, что однажды ты найдешь природную магию, наполнишь ею перстень и сможешь вернуться домой. Не пятнай себя и не заставляй меня снова и снова переживать тот вечер.
После моих слов повисла тяжелая тишина. Наконец Дэн поднял голову:
– Обещаю.
– Тебе так сложно отказаться от этого?
– Бездействие убивает. Сложно отказаться хотя бы от иллюзии движения к цели. Кроме того, я хотел быть наготове, если Элии удастся найти достаточно сильного и опытного мага, который смог бы по описанию вычислить координаты моего местонахождения и открыть Врата с той стороны. Мне необходим запас сил на межмировой переход.
О таком аспекте я не подумала.
– Но тогда они сами могли бы прийти сюда за тобой!
– Ни один маг в здравом уме не сунется в безмагический мир. Даже рискни кто-то, он станет здесь лишь обузой.
– Но ведь можно прийти с запасом магии в каком-нибудь накопителе вроде твоего перстня.
Наши изумленные и непонимающие взгляды встретились.
– По-твоему, подобные артефакты валяются на дороге? Раэл Танн уникален в своем роде. Я таких колец знаю всего четыре. Все они принадлежат владыкам разных земель. Как думаешь, кто-то из троих оставшихся окажет посильную помощь?
В ответ мне осталось только вздыхать. Почему это я все время забываю, кто он? В результате с ним все всегда оказывается сложнее, чем кажется.
– Этот разговор бессмыслен. Я уже дал тебе обещание. Тем более что связи с Элией все равно нет. А что касается магии… я хотел позвать тебя выехать в город. Кажется, не зря у вас так почитается Новый год.
Отказавшись от объяснений и туманно пообещав, что лучше все увидеть самой, Дэн предложил поужинать и ехать.
Уже без особого вдохновения и веселья от задуманной проказы я залезла на стул и водрузила на верхушку елки собственноручно изготовленную из фольги и мишуры корону. Криво улыбнувшись, оглянулась на Дэна: не сочтет ли он эту шутку неуместной?
– Есть подозрение, что на этом месте должно быть что-то другое.
– Ага, раньше были звезды, а сейчас специальные макушки, но я забыла ее купить. Ты не обиделся?
– На что?
– Ну… корона, символ королевской власти…
– Вот это? – показал он на мою самоделку и расхохотался. – Это не корона и даже близко непохожа.
– Да? Выходит, зря старалась.
– Вовсе нет. Получилось красиво. – Дэн подхватил меня со стула и, покружив, с поцелуем аккуратно опустил на пол. – А тебе бы корона очень пошла. Никогда и ни за что я не откажусь от тебя. Так и знай!
Ужин прошел в потрясающе романтической обстановке. Мы расположились в комнате при свете включенной елочной гирлянды и пары свечей. Дэн, ужаснувшийся при виде бутылки шампанского, которую я купила, тем не менее открыл ее очень аккуратно. Он сказал, что у них игристого вина не делают, а увидел и попробовал его впервые у нас.
Разговор, который произошел за ужином, заставил меня забыть о еде и стремительном приближении Нового года и миллениума. Горячее остыло, салат сиротливо лежал на тарелочке, даже про компот я не вспомнила. Потому что услышала те самые слова. Впервые со дня Маринкиной свадьбы Дэн произнес, глядя мне в глаза:
– Я люблю тебя.
Держа меня за руку, он говорил, как плохо ему было в разлуке и как счастлив он теперь. Что щемящее чувство в груди не дает ему покоя ни днем ни ночью. Говорил, как хочется ему укрыть меня от всех напастей нашего мира. И никогда не разлучаться.
– Я все обдумал. Все взвесил. Я готов на борьбу и на жертвы. Один вопрос – готова ли ты? Если я позову, ты уйдешь со мной?
Честно говоря, услышав это, я испугалась. Столько дум было об этом, столько страданий и размышлений на тему «если бы…». И вот, вопрос задан, а я не знаю на него ответа. Броситься в омут с головой? Или отказаться – и жалеть всю жизнь?
– Дэн… я… – Говорить было неимоверно трудно. Его глаза, казалось, смотрели в самую душу.
– Тсс, – коснулся он моих губ пальцем. – Если у тебя есть хоть малейшие сомнения, не отвечай сейчас. Подумай. У нас будет возможность вернуться к этому разговору позже. А пока реши для себя, готова ли ты отказаться от своего мира ради меня. Я, кажется, уже готов.
– Готов… отказаться? Но, Дэн! Это невозможно. Ты король! Опять же ты ведь не можешь жить здесь?
– Это крайний случай. А кроме наших двух миров есть и другие.
Ох, верна народная мудрость. Бойтесь своих желаний – они могут исполниться. Сколько я мечтала, чтобы он взял меня с собой! И что теперь? Посмотрев на меня, Дэн вздохнул и подсел поближе. Притянув к себе, нежно поцеловал в уголки губ:
– Ну что ты так испугалась? Я же сказал – подумай. Потом сядем и все решим. Я расскажу, как вижу ситуацию со своей стороны и что могу предложить. Ты озвучишь свою точку зрения… или скажешь «нет».
Мы собрались в город уже в начале одиннадцатого. Дэн проследил, чтобы я надела самую теплую одежду, пояснив, что время до двенадцати нам предстоит провести на улице, а колдовать, согласно нашему договору, нельзя. Едем в места большого скопления народа. С момента пробуждения он время от времени закрывал глаза и вроде прислушивался, то хмурясь, то загадочно улыбаясь. А после ужина, не дав мне погрузиться с головой в раздумья над своим предложением, настоял на срочном выезде в люди. На все мои вопросы отвечал лишь: «Подожди. Будем на месте, все увидишь, рассказывать это не имеет смысла».
Проинспектировав, достаточно ли я уже похожа на кокон, и прокомментировав мой возмущенный протест словами: «Не стоит благодарности. Скажешь свое спасибо на улице», Дэн споро вывел меня к подъезду, где ждало такси. Представляю, каких денег стоит разъезжать в новогоднюю ночь. Водитель, знакомый уже мне дядечка, встретил нас поздравлениями с наступающим и подмигнул Дэну:
– Ну вот, а ты боялся. Я ж говорил – примет. Такая славная девушка да чтобы оказалась злюкой!
– Степаныч, однажды я точно укорочу твой длинный язык.
Дэн обернулся ко мне, посмотреть на реакцию. А я что? Я ничего. Сижу узоры в уголках стекла рассматриваю.
– Куда едем-то? – не испугался таксист.
Дэн прикрыл глаза:
– Давай в центр, там сориентируемся.
– Вы прямо как старые друзья, – не удержалась я от комментария, когда мы отъехали.
– Пара ночевок среди леса в мороз, пара эмоциональных лекций по устройству двигателей внутреннего сгорания… – начал Дэн.
– Да-да, и совместные пляски вокруг замерзшей машины, – откликнулся водитель. – Этот парень просто гений механики! Как он мою старушку отогревал! Ей теперь вообще морозы нипочем. А говорил, что ни черта не смыслит в технике.
– Я так не говорил. Про черта – это не мое выражение.
– Какая разница, как ты его обозвал? Главное, что заводится с полоборота. А тот кювет? Своими бы глазами не видел – ни за чтобы не поверил, что такое возможно.
– Сам загнал, сам и вытащил, – буркнул Дэн, отвернувшись к окну. – Всем ты, Степаныч, хорош. И водитель прекрасный, и человек неплохой. Одна беда – говоришь много. Помолчи, пожалуйста. Мне сейчас нужна тишина.
Таксист умолк, а король закрыл глаза, делая глубокие вдохи.
– Маша, пока мы в относительном тепле, расстегнись и вытащи цепочку.
– Зачем? – изумилась я.
– Сейчас мы выйдем, и ты ее снимешь.
Не открывая глаз, он начал командовать шоферу, куда сворачивать. Тот честно попытался следовать приказам, потом кинул недовольный взгляд в зеркало заднего вида и свернул к обочине:
– Может, проще озвучить конечный пункт? Не помнишь адреса, скажи приметы, я центр как свои пять пальцев знаю.
– Сейчас, – отозвался Дэн, помолчал несколько минут и продолжил: – Сложно определиться. Думаю, лучше всего на центральной площади.
Водила лишь хмыкнул и за пять минут вывез нас на площадь.
Из машины мы выскочили как на пожар. Дэн с лихорадочно блестящими глазами потянул меня в праздничную круговерть. Вот тут я вновь ощутила приближение часа икс. Несмотря на мороз, народу много. Все взбудоражены, вокруг смех, воздух сотрясается от взрывов хлопушек, бомбочек, запускаемых фейерверков, визга взмывающих ракет. Пар от дыхания людей смешивается с туманом и дымом от фейерверков. Сплошной людской поток вокруг огромной ледяной горки. Едут все в кучу – взрослые и дети, дамочки в норковых шубках и студенты в пуховиках.
За огромной елью, возвышающейся в центре площади, звучат веселые частушки под гармошку. Кто-то на ходу выпивает и закусывает. Дедов Морозов уже штук пять встретилось. Тут и там вспышки фотоаппаратов. Ледяные фигуры пользуются особой популярностью. В торце площади большие ледяные же ворота с цифрами наверху. Две тысячи первый год. Странно себя чувствуешь на пороге нового века и тысячелетия. Такое ощущение, что со сменой циферки действительно грядет что-то совершенно новое. Новая эпоха, новая жизнь. Время как будто сгустилось и приостановилось, давая возможность прочувствовать величие момента.
Дэн протащил меня по периметру всей площади. Я вертела головой по сторонам. Кого или что мы ищем? Как жаль, что у меня фотоаппарата нет. Такой момент просто грех не заснять. Особенно если учесть, что Дэн твердо вознамерился встретить миллениум прямо здесь.
Взгляды людей то и дело обращались к часам на ближайшем к площади здании, которые невозмутимо отсчитывали мгновения уходящего года. Вот уже одиннадцать. Всего час остался до Нового года. Мы наконец остановились.
– Ну как? – заинтересованно спросил Дэн.
– Что? – не поняла я.
– Как ощущения? – уточнил он.
– Праздник. Что-то такое в воздухе витает, – улыбнулась я.
– Ага! – поднял он палец. – Даже так ты это почувствовала. А теперь снимай цепочку. Только далеко не убирай. Мало ли. Реакцию твоего организма предсказать не возьмусь.
Я стащила рукавички, потянулась к пуговицам шубы. Да-а! А мороз-то знатный. И впрямь стоит сказать Дэну спасибо, что заставил одеться потеплее. Кинула взгляд на здание с часами. Минус тридцать восемь. С ума сойти! Люди все чокнулись, и мы вместе с ними.
– Постой, – остановил меня Дэн. – Надевай рукавички обратно. Я сам.
Аккуратно и деловито он отогнул воротник моей шубы, пошарив в складках одежды, вытянул замочек цепочки и медленно ее снял.
– И что? – полюбопытствовала я.
– Подожди немного.
– Все равно ничего, – выждав минутку, потопала я ногами. – Если будем стоять – замерзнем.
– Совсем ничего? – уточнил Дэн. – Не может быть. Эйфория, ощущение близкого чуда?
– Конечно, эйфория и ожидание чуда. Новый год же! Миллениум! Пошли с горки съедем.
Я потянула Дэна за собой. Мне было весело. Хотелось двигаться, дурачиться. Подпрыгнув на бегу и захватив с елки нечаянно свесившуюся мишуру, гордо повязала добычу себе на шею.
– Маша! – возмутился моим поведением король. Вместо ответа я широко улыбнулась и показала язык. Уже оказавшись среди людского потока, Дэн забеспокоился:
– Ох, не люблю я толпу. Давай не пойдем.
Однако свернуть в сторону уже не было возможности, поэтому он смирился с направлением движения, только притянул меня поближе:
– Держись рядом, не отходи ни на шаг.
Я думала, мы съедем на ногах, но на самом краю спуска нас подтолкнули сзади и, не устояв, мы рухнули вниз с горки. Мой испуганный возглас потонул в криках съезжающих соседей. Дух захватывает! Уже подъезжая к концу ледовой дорожки, я счастливо смеялась. Дэн, не выпустивший меня из рук, оказался подо мной. А его губы на соблазнительно близком расстоянии…
– Ой! – только успела я пискнуть, когда он резким движением перекатился вместе со мной на обочину. Вскочив сам, рывком поднял на ноги меня.
– Ты сумасшедшая! – со смехом выпалил он мне в лицо. – Нашла место для поцелуев! Когда на нас несется куча народа. Вы все тут сумасшедшие – со своими экстремальными развлечениями.
– Тебе же понравилось! Признайся! – ткнула я его в бок.
– Понравилось, понравилось. Главное – вовремя оттуда ретироваться, – махнул он в сторону кучи-малы, образовавшейся в конце дорожки. Ежесекундно еще кто-нибудь на полном ходу врезался в нее.
– Тогда требую законный недоцелованый поцелуй! – заявила я свои права.
– Главное – не примерзнуть, – ответил он, склоняясь ко мне.
Ох, как хорошо! И никто не примерз.
– Я люблю тебя, Дэн.
– Я тебя тоже очень люблю, Маша! Не жалеешь, что мы сюда приехали?
– Что ты! Так здорово!
– Вижу, отсутствие амулета подействовало, как я и предполагал.
– Правда? Как?
– Посмотри на себя – вся светишься радостью и бесшабашным весельем. Можно сказать – счастлива. Ведь так?
– Еще бы – такой праздник! Меньше часа осталось. Мы ведь не уйдем?
– Нет, конечно. Только отойдем в сторонку, где народа поменьше. Хочу показать тебе кое-что интересное.
– Что именно?
– Причину твоего бурного веселья. Думаю, ты вполне готова, чтобы ее увидеть.
Мы бегом добрались до ледяных ворот.
– Вот, отсюда картина будет хорошо видна. Слушай, нам сейчас нужно постоять на месте. Предлагаю воспользоваться тепловым заклинанием, иначе замерзнем.
– Ну… пока не замерзли, показывай, что хотел. А вообще… ладно. Давай свое тепловое, – сдалась я. Гулять так гулять.
– Спасибо, – отозвался Дэн и повел руками, вроде как очерчивая свод над нами. Мороз сразу перестал кусать лицо. – Готово. А теперь смотри и слушай внимательно.
Он развернул меня в сторону людей, а сам встал за моим плечом, одной рукой обнимая, а второй показывая, куда надо смотреть.
– Ответь сначала на такой вопрос: что объединяет собравшихся здесь людей?
– Праздник, – не раздумывая, ответила я.
– Верно, но нужно уточнить: праздник, выдуманный людьми для самих себя. Мирозданию никакого дела нет до вашего календаря и его событий. Но миллионы людей сегодня верят в чудо. Они искренни в своей вере и своем ожидании. А когда мысли миллионов устремлены в одном направлении, чудо становится возможным. Даже в мире, где магии нет.
– Как это?
– Очень просто. Каждый человек в эти дни выплеснул хоть каплю Силы. И каждый – по одному и тому же поводу – наступлению великого, как ему кажется, праздника. Концентрация людской Силы над городом такова, что я почувствовал ее еще при въезде. Она будоражит кровь всех. Чем больше человек увлечен идеей миллениума, тем больше Силы он рискует потерять. Здесь и сейчас это очень хорошо видно. Настолько хорошо, что даже ты это увидишь. Закрой глаза и скажи, где сейчас находится моя рука.
– Прямо перед моим лицом.
– А как ты это определила?
– Не знаю. Повеяло теплом, что ли.
– Прекрасно. Зафиксируй это ощущение. А теперь приоткрой глаза, смотри из-под ресниц, но не потеряй это теплое дуновение.
Я сделала как он сказал… и пропала из реальности. Мир оказался цветным. Все вокруг было окрашено яркими и не очень всполохами. И люди. Вокруг каждого было небольшое облачко. В основном белое с различными оттенками. Но присутствовали и другие цвета. Это эмоциональные оболочки людей, как пояснил Дэн. Или магические? Что-то я так сразу не разобралась. Чтобы читать их, нужно специально учиться.
– А почему я раньше этого не видела? – недоуменно обратилась я к нему. Прожить годы и не знать, что мир такой красивый!
– Ну… скажем так, сейчас я немного тебе помог. После некоторой тренировки ты сможешь видеть это сама. Это азы магического искусства. И лучше так, под моим присмотром ты познакомишься с магией, чем, случайно сняв амулет, израсходуешь жизненный резерв. Вот такого, – продемонстрировал он свою руку, на кончиках пальцев которой появились светлые лучики, – быть категорически не должно! Запомни это как следует и никогда не забывай. Теперь подними взгляд повыше. Видишь цветное облако? Это потерянная Сила людей. Сейчас она накапливается быстрее, чем рассеивается в атмосфере. Обидно… столько магии, и не взять.
– А почему?
– Мой дар не той направленности. Я всегда работал с природной магией, а она другая, имеет привязку к земле… а вот интересно, ты бы смогла манипулировать такой Силой? – оживился вдруг Дэн. – Попробуй дотянуться до этого облака. Для начала просто дотянуться.
Ага, не тут-то было. Стоило мне попытаться приблизиться, в лицо дунуло что-то цветное, так что я сочла за благо отступить.
– Знаешь, я пытаюсь, а мне что-то мешает. Вроде как встречный ветер.
– Встречный ветер? – удивился он. – Откуда бы? Постой, сколько времени? Без пяти минут. Феноменально! Ты посмотри, что делается!
– А? Что? – оторвалась я от созерцания клубящегося цветного облака и кинула взгляд на площадь.
– Коллективный оргазм какой-то, – буркнул Дэн себе под нос. Поскольку вокруг шумели, я усомнилась, правильно ли услышала.
– Что? – решила переспросить.
– Говорю, перестрой зрение и посмотри сначала обычным.
Закрыв и вновь открыв глаза, окинула взглядом всю картину. Народ суетился, веселясь уже как-то по инерции. На часах начался обратный отсчет, и люди поминутно оглядывались туда. В воздухе повисло напряженное ожидание, все даже как-то притихли. Фейерверки почти прекратились.
– Полюбовалась? А теперь смотри магическим зрением. Невероятно! Я такого еще не видел! Они раскрываются один за другим.
Перестроившись обратно на магическое зрение, я восхищенно замерла: это похоже на северное сияние. К облаку над нашими головами устремлялось все больше цветных потоков от людей. А сами люди… они, оказывается, тоже красивы, когда раскрыты. Все больше народа вместо светлого облачка окутывалось разноцветным сиянием. В целом зрелище было прекрасно. Я хотела поблагодарить Дэна за то, что он показал мне сегодня такую красоту! Увидеть мир новыми глазами и узнать, что он прекрасен, – о лучшем подарке и мечтать нельзя. Даже если я никогда больше такого не увижу, эта картина сохранится в моей памяти навсегда.
Пальцы Дэна вдруг стиснули мои плечи, так что мне стало больно. Подняв голову, я встретилась с застывшим взглядом короля. Он смотрел вдаль, потом перевел взгляд на меня.
– Маша, – каким-то деревянным голосом обратился он ко мне, – я знаю, как взять эту Силу.
– Что?
– Я смогу собрать эту Силу, – махнул он на небо. – И здесь ее столько, что мне хватит на открытие Врат и на переход. Я могу вернуться домой – сейчас!
В мое сердце воткнулась тупая игла. Больной комок в груди затрепетал вдвое или даже втрое быстрее, чем обычно.
– Ты мне поможешь? – вцепился он в меня взглядом и руками. А я смотрела в любимое лицо и ясно понимала, что вижу его в последний раз. Он уйдет и забудет меня. – Маша, Маша! – пробился голос Дэна. Он заговорил жарко и торопливо. – Ты слышишь, что я говорю? Нельзя медлить! Две минуты до Нового года. Потом волна схлынет и станет поздно. Послушай, я уйду один, но позже приду за тобой. Тебе нельзя идти так – без подготовки и в неизвестность. Решив насущные проблемы, я вернусь. Обещаю. Маша, верь мне. Жить без тебя слишком больно. Я вернусь! Слышишь?!
– Что мне надо делать? – сдавленно спросила я. Собственный голос показался чужим.
– Мне нужен лишь один поцелуй. Ты послужишь проводником Силы. Твою Силу я не трону, а они свою уже потеряли.
Чувствуя, что глаза застилают слезы, кивнула:
– Конечно, я помогу тебе.
Дэн решительно шагнул ко мне:
– Оставь магическое зрение, так намного проще.
Поцелуй был похож на тот, когда Дэн вливал в меня Силу. Только теперь я чувствовала, что Сила исходит из меня. Нет, проходит через меня. Вот эти разноцветные всполохи, что висели над площадью, теперь устремились ко мне, больно пронзали под лопаткой и выходили через рот. Это еще и физически неприятно. Параллельно я слышала, что народ на площади скандирует, отсчитывая последние мгновения уходящего года.
Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…
…двадцать, девятнадцать, восемнадцать…
Вместе с этим отсчетом я чувствовала, как уходит моя душа. Ненавижу миллениум! Он отнимает мою любовь.
…десять, девять, восемь, семь…
Боль в груди стала нестерпимой.
…пять, четыре, три, два, один…
– Ур-ра-а! – Многоголосый рев перекрыл слова, которые говорил мне Дэн. Его глаза отдалились, мир из цветного стал обычным – черно-белым. Пошатнувшись, еле устояла – неожиданно он отпустил меня. А у самого во взгляде тоска, отчаяние и… страх? Вокруг одновременно взмывали десятки фейерверков, расчерчивая небо цветным дождем. За плечом Дэна я заметила что-то багровое. Чуть выдвинувшись, обозрела картину: ледяная арка с номером наступившего года налилась насыщенным багровым цветом и полыхала как огненная.
– Ч-что это? – заикнувшись, показала я на нее.
– Уже ничего, – бесцветным голосом отозвался он. – Все кончено.
– Ты… остаешься?
Вместо ответа он отвернулся и посмотрел, как медленно угасает багровое пламя ледяной арки. Не нужно было быть магом, чтобы почувствовать боль и безнадежность, исходившие в тот момент от него.
– Как же так? Это из-за меня? – Страх потерять его еще не отступил, а сверху нахлынуло чувство вины: я что-то сделала не так, и он не смог уйти. – Не молчи. Скажи что-нибудь! Давай попробуем еще раз.
– Нет, – мотнул он головой. – Нельзя. Ничего не выйдет.
Дэн странно покачнулся, и мне показалось, что он сейчас упадет. Чтобы не допустить этого, я шагнула навстречу. Его руки обхватили меня, а губы начали лихорадочно целовать все лицо: мокрые глаза, щеки, виски, губы.
– Машенька, родная. Прости. Прости меня. Я причиняю тебе только боль.
Его объятия были сродни сладкой горечи. Он остался из-за меня. Но он так несчастен!
– Нет, это ты прости меня. Я виновата. Иди, пока не поздно. Пока есть Сила, ею нужно воспользоваться.
– Виноват я, и только я. Надо было быть полным идиотом, чтобы качать Силу через тебя. Как только радость твоя померкла, эмоции перестали быть созвучны общему настроению, канал закрылся. А хлынула волна черного горя! Как молния ударила. Я в первый миг и не сообразил, что это твоя Сила. Понимаешь? Что же мы медлим? Цепочку, быстро!
Спешно застегнув амулет, Дэн вновь прижал меня к себе:
– Я круглый дурак и эгоист. Думал только о невероятной удаче, выпавшей мне. Безумец! Стоило немного подумать головой, ничего бы не случилось. Зачем мне понадобилось строить портал прямо сейчас? Нужно было просто брать Силу и заливать ее в Раэл Танн. Ни тебе, ни мне теперь не было бы так больно. Какой был шанс! Бездарь! Неудачник! Дрянной маг и правитель не лучше!
– Дэн, – жалобно попросила я, – перестань себя ругать. У меня сердце переворачивается.
– Прости, не буду. Давай выбираться отсюда.
Мы начали сторонкой пробираться сквозь народ, изумленно уставившийся на ледяные ворота, внутри которых все еще играли всполохи багрового пламени. Где-то неуверенно воскликнули: «Пожар?!» – но, судя по разговорам большинства, люди приняли Дэново творение за какой-то новый спецэффект. Кто-то с видом знатока даже утверждал, что знает, как это делается. Передовые технологии. На Западе такое чуть не на каждом углу встретить можно.
– Дэн, Дэн, постой! – дернула его я уже на краю площади. – Выходит, ты совсем Силы не собрал?
– Такие крохи, что можно не считать. Вон на салют пустить разве.
Я схватила его за руку, накрыла перстень ладонью:
– Не надо! Давай лучше сделаем еще одну попытку. То облако Силы наверняка здесь.
– Даже не думай! Снять с тебя амулет было плохой идеей. А теперь и подавно. Так что забудь.
В машине он проверил, на месте ли моя цепочка, поправил подвеску и еще раз повторил, чтобы я не вздумала ее снять. А мне опять вспомнился давешний сон.
– Прошлой ночью мне снилось, что на груди у меня тяжелая цепь с замком, которая мешала подняться к Нэлю.
– Что? – удивился Дэн. – Расскажи подробнее!
– Да чего тут рассказывать? Я слышала, что он меня зовет откуда-то сверху. И понимала, что нужно взлететь, а цепь была очень тяжелая. Хотела ее снять, но проснулась.
– Ты слышала голос Нэля? Уверена?
– Не то чтобы… до того был еще один сон, где меня звал ты. Но вот теперь думаю, а может, это тоже был Нэль. У вас же голоса похожи.
– Я не звал тебя во сне. Сегодня попробуем пройти в Даан’Элию… если ты не против, конечно.
– Думаешь, это был не сон? Он правда звал?
– Полагаю, у тебя чувствительность во сне повышается. А цепь с замком – вот, – ткнул он в подвеску. Не будь ее, запросто бы опустошила свой жизненный резерв за пару таких снов. Не снимай ее на ночь. И вообще не снимай, пока я не придумаю, чем ее можно заменять.
Глава 11
Новый поворот
…что он нам несет,
пропасть или взлет, омут или брод…
Дома Дэн тоскливо огляделся, вздохнув, посмотрел на меня:
– Праздничные блюда остались нетронутыми. Сейчас тебе нужно хорошо поужинать. Но я не в состоянии присоединиться, прости.
– Тогда я тоже не буду есть.
Первый раз я на Новый год осталась голодная. Обычно бывает наоборот – объедаешься так, что двигаться тяжело. Но в такую минуту даже думать о еде мне казалось кощунством.
Однако Дэн настоял на том, чтобы я села за стол и лично проследил, не мало ли пищи оказалось на моей тарелке.
– Первые магические занятия отнимают много сил, не только магических, но и физических тоже. Помню, когда я начинал учиться, бывал голоден круглые сутки. Отец, узнав, что я ночами таскаю с кухни провизию, счел это капризом и устроил мне выволочку, а когда придворный лекарь обнаружил истощение, крупно досталось уже моему учителю – за то что умолчал о таком аспекте. После этого в ночное время меня кормили вместе с Элией, в детской. Она тоже была любительница поесть ночью, да еще зубки резались. Частенько к нам заглядывала мама. Чудесное было время. – Дэн улыбнулся воспоминаниям. – Так что хорошо поешь, а я пойду в душ. После работы с человеческой Силой всегда хочется тщательно вымыться.
– Но… это же была не черная магия? – встревоженно обернулась я.
– Нет, но для меня все едино. Однажды я покажу тебе природную магию. Сразу почувствуешь разницу.
Стоило мне приступить к позднему ужину, из комнаты донесся какой-то подозрительный звук: не то вздох, не то стон. Я насторожилась, и тут из комнаты выскочил Дэн. Глаза по пять копеек, а в руках…
– Маша, что это?! – плюхнул он на стол мое вязание. Ох, мужчины! Все вы одинаковы, едва речь заходит о детях. В другой ситуации я бы не преминула приколоться, но не с ним и не сейчас. А потому сразу успокоила:
– Это я Маринке в подарок вяжу. Еще кофточка будет со штанишками. Красиво, правда?
На королевском лице выражение испуга медленно сменилось усталостью:
– Да, очень, – опустил он глаза. – Извини, я случайно. Иллюзию со шкафа снимал, вещи немного перепутались… Сегодня явно не мой день.
– У нас ведь ничего не было. Чего тебе бояться? – тихо спросила я. Его неприятие было столь очевидным, что меня кольнуло обидой.
– Мы так и не выяснили происхождение тех снов. А твоя беременность была бы наихудшим вариантом событий. Самым худшим из всех возможных.
– Понятно. – Отведя взгляд, я взялась за отложенную вилку.
– Ничего тебе не понятно, – подсел Дэн. – Думаешь, мне неприятна сама мысль иметь детей от тебя? Что ты, Машенька. Я был бы счастлив. Только, случись это здесь и сейчас, дорога домой была бы для меня закрыта. Лет на десять, а значит, навсегда.
Я во все глаза уставилась на него. Вот еще выясняются интересные вещи.
– Дело в том, что беременной женщине нельзя идти через Магические Врата. Это верная гибель ребенка и с большой долей вероятности – самой женщины. Детей до девяти-десяти лет также не перемещают между мирами. А своего сына я бы никогда не оставил. Это я уже молчу о том, что беременность вне брака безнравственна сама по себе. Подобный факт биографии не украсит ни одного мужчину, ни одну женщину.
Пока Дэн был в душе, мне позвонила Наташка. Услышав мой голос, она первым делом поздравила с наступившим, а следом выпалила:
– Ты где есть-то? Напугала меня! Мы к тебе приезжали, а тебя нет. И связь ни фига не работает. Линия постоянно перегружена.
– Я дома, спать собираюсь.
– Какой спать?! Ничего не знаю. Через полчаса чтобы была готова. Мы заедем. Придумала тоже – спать в такую ночь! Я у Славика. Тут замечательная компания. Маш, тебе обязательно надо в люди. Хватит грустить. Праздник, а ты одна.
– Я не одна. Дэн приехал. Мы уже отпраздновали, так что…
– Так-так. Значит, вернулся, блудный сын? Так это ты с ним где-то пропадала? Или… вы просто закрылись?
– Перестань! Мы в центре были, на площади. В самый Новый год. Незабываемые ощущения! – поведала я. Саму аж перекосило от наигранного энтузиазма. Хоть и не ложь, но…
– Ой, и мы там были. А вы видели огненные ворота?
– Да уж видели.
Еще бы мы их не видели! Можно сказать, у самых истоков стояли.
– Как оно? В самую полночь! Как вроде приглашение в новый век. Ну городские власти постарались! А вы через них проходили? Кто-то там сказал, что если пройдешь до того, как погаснут, сбудется желание. Толпа и рванула. Мы успели. А вы?
– Мы? Нет. Домой уехали.
Я подумала, как это символично. Люди, чьей Силой воспользовался Дэн, на ходу придумали, как использовать такое диво в своих интересах. Может, кому-то и правда удалось зачерпнуть из общего котла на исполнение своего желания. А мы остались не у дел. Потому что нельзя брать Силу людей. На ней не построишь счастья. Эту аксиому я вдруг осознала яснее некуда.
– Ладно, с тобой все ясно. Потом подробнее поговорим, – пообещала Наташка, так что стало понятно – промывания мозгов мне не избежать. Ох, зря я ей про Дэна растрепала тогда.
– Пока. Славику привет. Весело вам отпраздновать, – пожелала я напоследок.
И вновь знакомый сон. Какие-то серые улицы, где я брожу одна. И голос с неба. Он зовет меня.
– Нэль! Как мне попасть к тебе? У меня не получится взлететь! – вопрошаю я в надежде на ответ.
– Ты можешь. Попробуй.
Он сказал, я могу? Нет, вот здесь, в городе, нельзя. Что будет, если увидят, что я летаю? Мне нужно укромное место, желательно возвышенность. Какой-нибудь пригорок, чтобы взять с него разбег. О, кажется, знаю, что подойдет! Там светлый сосняк, а внизу река. Все жители моего родного городка ездят туда на отдых. Скорей, бегом! Меня ждут. Жаль, Дэна нет. У Нэля наверняка новости для него.
Уже в лесу меня окликнули:
– Постой, подожди!
Обернувшись, я увидела запыхавшегося Дэна.
– Да, ты времени не теряешь. Перемещаешься подобно ветру. Еле догнал. Куда бежишь-то?
– Нэль звал. Он ждет.
– Это я понял по изменившемуся ритму сна. Не понял, зачем ты куда-то направилась?
– Есть одно место. Мне там будет легче, ну… подниматься.
– Серьезно? Покажи цепочку.
Я вытянула из-за ворота амулет.
– На месте. Боюсь разочаровать, но ты бы все равно никуда не поднялась при ее наличии. Идем прямо отсюда. Ты настроишься на зов, а я послужу движущей силой.
– Дэн, давай дойдем, а? Тут совсем рядышком, – попросила я.
Мы вышли на поляну. Знакомые места. Вон кострище, которым пользуются все. Тут ставят палатки. А там мы запускали змея. С этой горочки я и хотела начать полет.
– Это мое любимое место отдыха. Сюда и с классом в поход ходили, и с семьей приезжали. И в речке такая вода теплая. Ой, получается, мы недалеко от моего города? Как домой хочется, хоть на минутку!
Дэн внимательно взглянул в мое лицо:
– Мне тоже, – серьезно ответил он.
И меня как током ударило – мы же во сне! Нас Нэль ждет. А вдруг не дождется? В последний раз окинув взглядом тихий лес, я обратила внимание на короля:
– Как мы пойдем? Полетим? А получится?
– Закрой глаза. Представь себе Нэля и зови его.
«Нэль! Ты еще здесь? Мы идем!» – начала выкликать я. Повторяла раз за разом, вслушиваясь в пространство.
«Ну наконец-то! Я уж отчаялся дозваться кого-то из вас, – обрадовался он. – Не отставайте. Я вас поведу».
«Веди. Идем», – послышался рядом голос Дэна. Открыв глаза, я обнаружила себя в знакомом пространстве между снами. Мы стремительно неслись, неожиданно меняя направление, проскакивая между воздушными конструкциями. Хотелось втянуть голову в плечи, чтобы ненароком не задеть за что-нибудь. А места совсем незнакомые. Тем не менее довольно быстро мы вынырнули у границы Даан’Элии.
– Ну как, в дверь войдешь или как обычно? – В голосе Нэля слышалась усмешка.
– А получится в дверь? – удивилась я. Как-то даже непривычно.
– Что-то мне подсказывает, что со мной получится, – снова с усмешкой отозвался Хранитель. – Хотя я бы посмотрел, как твое проникновение выглядит с этой стороны.
– Ну могу показать.
– Так, дети мои, давайте уже войдем хоть как-нибудь, – не выдержав, поторопил нас Дэн. – Нэль, если можешь нас впустить, хватит рисоваться, открывай дверь.
Неужели мы прошли? И даже в дверь, как белые люди!
– Куда вы пропали? – был первый вопрос Хранителя. – Пятнадцать дней от вас нет вестей. Мы тут с Элией с ума сходим, я уже сколько сам ищу, да все без толку. Ориентироваться по личностным привязкам, оказывается, очень сложно. Особенно если объект поиска живет в безмагическом мире-невидимке. Только на днях твою волну, Маша, нашел. Почему ты не шла на контакт?
– На ней защитный амулет. Немножко бы подумал – сам сообразил бы, к чему приведет твой «контакт». Хочешь, чтобы она свою Силу во сне израсходовала? – сердито ответил за меня Дэн.
– А ты на что? – неподдельно удивился Нэль. – Вы же там спите… э-э, – замялся он, узрев недобрый прищур черных глаз, – в одном пространстве. Сегодня же явился на зов?
– Мне еще отчитаться? Я отсутствовал, Место Силы искал! Вообще, это пустой разговор, – отрезал король. – Меня волнует, что там у Элии?
Хранитель сник, опустив глаза:
– Она сейчас придет. Я ей сообщил, что нашел вас. Там… плохо.
– Что с ней? – севшим голосом спросил Дэн. Молчание в ответ. – Что с ней?!
– Ничего… пока. Пусть сама расскажет. Все равно я ничем помочь не могу.
– Пока? Что значит – пока? Говори! – потребовал король.
– А вот и она. Вы тут говорите, а мы с Машей пойдем куда-нибудь – в сад или на реку, можно на Туманный мост посмотреть. Ты же его еще не видела? – увильнул от ответа Нэль и протянул мне руку.
– Никуда она с тобой не пойдет! – категорически заявил Дэн, заступая ему дорогу. Оглянулся на меня: – Не уходи, пожалуйста.
Я растерянно посмотрела на двух парней с двух сторон. В общем-то Нэль прав, мне и самой совсем не хочется присутствовать при обсуждении проблем королевской семьи. Но разве могу я уйти, когда в любимых глазах просьба остаться?
– Извини, в другой раз посмотрим, – обратилась я к Нэлю.
– Спасибо, – шепнул Дэн, почти невесомо коснувшись губами моего виска.
– У-у, что делается! – усмехнулся Хранитель и, враз посерьезнев, ответил: – Другого раза не будет.
– Не слушай его, все будет.
– Я слов на ветер не бросаю. Другого раза не будет! – отчеканил Нэль.
– Как тебя понимать?
– Понимай как знаешь, но Маша…
– О чем вы? – раздался рядом новый голос. Все дружно развернулись к принцессе, появившейся в двух шагах. Честное слово, я ее не узнала. Усталое лицо, прическа – простой пучок, невзрачное платье.
– Что с тобой? – ахнул Дэн.
– Давай поговорим наедине. Ситуация вышла из-под контроля. Я не вижу выхода.
– Маша останется. Говори.
– Воля твоя. – Готовая расплакаться принцесса вздернула нос и сухо начала рассказывать: – В ночь перед приемом эльфийских послов во дворце произошел пожар. Мои покои оказались окружены огнем. Была паника, страшная неразбериха… Если бы не лорд Дэйтон, я бы погибла.
– Пожар?! – ужаснулся Дэн. – Сколько людей пострадало? А сам дворец? Хаос и тьма! Послы! Они спаслись? Эльфы не простят…
– Я ничего не знаю. Меня сразу увезли в летнюю резиденцию. Вокруг сплошные незнакомцы, Дэйтон вернулся в столицу. Это был кошмар, а дальше все стало только хуже. Никто ничего мне не мог сообщить. От Дэйтона вестей нет до сих пор. Мне страшно, я чувствую себя пленницей. А три дня назад прибыла целая процессия во главе с несколькими членами Государственного совета. И с ними отряд дроу. Герцог Леант потребовал немедленной аудиенции, где сообщил… – голос принцессы прервался, – сообщил, что спустя несколько дней после пожара в столицу неожиданно прибыло посольство от дроу. С ультимативным требованием: либо я принимаю предложение руки и сердца от принца Шраттея, либо Владычица начинает войну. Переговоры не дали результатов, дроу стоят на своем. И вот сам принц пожелал засвидетельствовать свое почтение и лично объявить о помолвке.
На Дэна было страшно смотреть. Он побледнел, глаза безостановочно двигались, будто он искал опору в окружающем мире. Искал – и не находил. Дыхание стало судорожным, как если бы ему не хватало воздуха. Я робко коснулась его руки и еле удержалась от вскрика, когда железные пальцы сжали мою кисть.
– Я говорил, тебе лучше уйти, – выдохнул мне в самое ухо Нэль.
– Маша, останься. – Глухой голос Дэна я не узнала.
Элианель продолжала свой рассказ, ни на кого не глядя:
– Сам принц Шраттей очень любезен, обходителен. Клянется в своих искренних чувствах. Говорит, что, с тех пор как увидел мой портрет, не ведает покоя. А узнав о военных планах Великой Матери, твердо решился спасти меня. И предложил мирное решение – путем брака создать союз двух народов. Он очень мил и даже красив, но… я их всех боюсь. Что мне делать, как поступить? Срок ультиматума истекает послезавтра. Все вокруг требуют, чтобы я дала согласие.
– Союз?! О чем ты? Дроу не создают союзов! Они завоеватели по своей природе, люди для них – пыль! – вскричал Дэн. – Тебе нельзя выходить за этого дроу! Он исполняет приказ. Даже если не лгал насчет своих чувств, это ничего не меняет. Шраттей, если я правильно помню, из молодого поколения. Едва ли не мой ровесник. По их меркам – несовершеннолетний юнец. Один из сыновей Владычицы от одного из младших мужей. Он разменная монета в игре Великой Матери. Подписав брачный контракт, ты подпишешь себе смертный приговор! Не удивлюсь, если и принцу уготована та же участь.
– Но война, Даанэль!
– Тяни время! Это единственный шанс. Я буду собирать Силу всеми доступными средствами. Стоит мне вернуться, Раэл Танн укроет страну от вторжения. Мне нужно время!
– Как я могу тянуть? Ультиматум не предполагает отсрочек!
– Ссылайся на законодательство. Несовершеннолетний наследник не может вступить в брак без разрешения короля.
– Я уже пыталась воспользоваться этим законом. Регент тоже может дать согласие, совместно с опекунским советом. А они все трясутся как зайцы и уже заранее согласны отдать меня.
– Подобные решения могут приниматься только по факту смерти короля. Моя смерть что, доказана?! Срок давности в случае без вести пропавшего монарха – пять лет! И потом, если меня уже списали со счетов, разве ты не должна быть в трауре? Элиа, тяни время. Другого выхода нет. Только так мы сможем спасти страну.
– Я попробую, но… мне так страшно. И тебя нет. Пожалуйста, не оставляй меня одну, – все же расплакалась принцесса.
– Не плачь, малышка, – утешал ее Дэн. – Я приду так скоро, как смогу. Ты только продержись.
Принцесса спрятала лицо на груди брата, а он поверх ее плеча смотрел на меня. И этот долгий взгляд сказал мне больше, чем все возможные слова. Король отрекается от своей любви. По моей вине он сегодня остался. А мог быть уже там. Но теперь игры кончены. Все слишком далеко зашло, чтобы позволять себе слабости. И самое страшное, что я с ним согласна. Отпущу, помогу уйти, если это возможно. Судьба его страны висит на волоске. Что в сравнении с этим наша любовь?
Перед уходом Элиа отвела меня в сторонку:
– Может статься, что мы больше не увидимся. Слишком зыбко мое будущее. Просто знай, что выбор брата я приму всем сердцем. Он любит тебя. Значит, нашел достоинства, которых я не успела разглядеть за наше краткое знакомство. Если однажды ты окажешься у нас, тебе понадобится поддержка. Я буду на твоей стороне. Извини за мое прошлое поведение. Я была слишком поглощена своими проблемами, чтобы присмотреться к тебе получше. Все так неожиданно. Никогда не думала, что Даанэль способен влюбиться. Впервые он говорил о женщине так… вдохновенно. Кто бы мог подумать, что свою любовь можно найти в другом мире. – Принцесса замолчала, теребя кружевной платочек. – У меня только одна просьба. Не держи его сейчас. Если он не вернется, войны не избежать.
«Я не держу», – чуть не сказала, но вовремя опомнилась. Держу, и еще как. Судорожно вцепилась, так что без специальных усилий пальцы не разжать.
– Не буду, – тихо ответила я. – Не хочу быть виновницей ваших бед. Я помогу ему собрать Силу.
– Не понимаю, что там с вашим миром, но спасибо.
– Не надо меня благодарить. Я пока ничего не сделала.
Мы еще постояли, не зная, как лучше распрощаться. Позволительно ли у них обняться, выражая тем сочувствие и поддержку? Да черт с ними, с приличиями. Нам обеим несладко, и еще столько предстоит! Повинуясь порыву, я шагнула вперед и обняла принцессу:
– Удачи тебе. И быть такой же сильной, как твой брат. За что и люблю его.
– И тебе удачи. Верь, все еще будет. Плохо ты знаешь Даанэля, если решила, что он так просто от своего откажется.
Дэн с Нэлем дожидались окончания нашего разговора, деликатно стоя в сторонке и тихо переговариваясь о своем. Хранитель, тот вообще не отрывал от меня взгляда. Заметив прощальные объятия, оба подошли.
– Сейчас возвращаемся, – мимоходом коснулся моей щеки Дэн и отвел сестру для последних наставлений. Нэль остался рядом:
– Маша, я хочу сказать тебе кое-что.
– Говори.
– Только не здесь. Давай переместимся?
– Но мы уже собрались уходить.
– Потому и прошу. Пожалуйста.
– Дэн будет против.
– Не будет. Даанэль, мы на две минуты. До Туманного моста и обратно, – крикнул Нэль. Обернувшись на нас, тот лишь коротко кивнул:
– Не задерживайтесь.
Не давая опомниться, Хранитель подхватил меня под руку, второй рукой повел в воздухе, окружающее пространство заволоклось дымкой, и мы оказались на высоком берегу большой реки. Поперек ее течения висело компактное облако, от реки подсвеченное синевой, а от солнца – золотом. По очертаниям действительно напоминает мост.
– Это и есть Туманный мост. Пойдем? – предложил Нэль.
Оказавшись уже на краю берега, я настороженно взглянула под ноги – тут вообще-то есть твердая поверхность?
– Не бойся, он дракона выдержит, – улыбнулся мой спутник. Ступив на зыбкую конструкцию, я вгляделась. Туман был небесформенным, по бокам он складывался в причудливые узоры перил, дымчатые плиты мостовой скрадывали шаги. А сверху как ни в чем не бывало светило солнце. Другой берег терялся в туманном мареве. Стоило отойти на несколько десятков шагов – и ближний берег скрылся из вида. Воду внизу тоже было не разглядеть. Складывалось полное ощущение, что мы где-то среди облаков в небе. Я невольно придвинулась ближе, Нэль за плечи подвел меня к ограждению моста, махнул рукой, разгоняя клочья тумана, и указал вниз:
– Смотри.
У меня захватило дух. Далеко под нами раскинулась цветущая земля. Зеленые поля и рощицы, голубая лента реки, кое-где домики, а вдалеке шпили замка.
– Это мои владения, Даан’Элия. Неотъемлемая часть меня самого. Нравится?
– Очень. Я не думала, что здесь так много всего.
– Много… – Хранитель замолчал, не мешая мне рассматривать подробности.
– А тот замок, почему мы в нем не были?
– Он не завершен. Лишь издалека смотрится хорошо.
– Мы так высоко. Как будто смотрим с неба. Как это получилось?
– Здесь заложен пространственный сдвиг. Производит впечатление?
– О да!
– На то он и рассчитывал, когда создавал это место. Хотел произвести впечатление на одну девушку.
– А она?
– Она предпочла другого. С тех пор он здесь не бывал. А я люблю это место. Оно умиротворяет и придает уверенности в себе.
Затянувшаяся пауза подсказала мне, что пора возвращаться. В тот же миг я почувствовала теплое дыхание сзади на шее. Так, потихоньку отстраниться, вежливо распрощаться – и бегом к Дэну. Он ждет. Хранитель слишком похож на него, чтобы медлить и дальше.
– Нужно идти… – начала я.
– Не уходи. Останься со мной… навсегда.
Черт, так я и знала, что не стоит гулять по туманным мостам.
– Нэль… не надо.
– Я люблю тебя, милая девочка Маша. Моя необыкновенная, но самая любимая гостья.
Я замерла, боясь повернуться и встретить его взгляд. Нужно собраться с духом и твердо сказать ему «нет».
– Полюбил с первого взгляда. Там, на лугу, помнишь? Как ты была прекрасна в белом платье, с венком на голове. Твои губы ждали поцелуя, а глаза дарили счастье нечаянно заглянувшему в них. Мне подарили. Оставайся, наша любовь будет безграничной. Здесь я могу все. Моим свадебным подарком тебе будет вечная юность. Ты научишься всему, что умею я. Тебе нравится этот мир, он влечет тебя. Ты нашла его среди великого множества других, впервые оказавшись в магическом пространстве, и безошибочно находила каждый раз. А все это – часть меня. Я же знаю, что небезразличен тебе. Из-за него ты готова страдать, неужели со мной не хочешь счастья? Останься – и никогда не пожалеешь! Ни печали, ни горести не коснутся тебя. Лишь радость открытий и счастье любви.
– Ты знаешь, что я не могу. Это безумие – жить в мире грез.
Эх, зря я все-таки повернулась. Потому что в глазах Хранителя, таких родных и знакомых бездонных глазах в обрамлении черных ресниц, увидела неземную печаль.
– Я знал, что ты откажешь. А ведь это реально. Здесь уже живут люди, покинувшие бренный мир и обретшие все, чего не знали там.
– Тогда зачем ты все это сказал? Чтобы помучить меня?
Нэль замолчал, кусая губы. Но все же ответил:
– Я должен был сказать. Это наша последняя встреча.
– Что? Почему?
– Ты больше не придешь сюда, я это чувствую.
– Приду, хотя бы ради Дэна. Ему нужна связь.
– Ты не понимаешь. У меня предчувствие, что больше мы не встретимся. Или встретимся, но это будешь уже не ты.
Я подавленно замолчала. Что может случиться со мной, что он так говорит? Я буду не я? Как это?
– Последняя просьба. Подари мне поцелуй на прощание. Я ведь немного прошу?
Нэль подступил вплотную, а я не отодвинулась. И он поцеловал меня. Так же нежно, как в тот, первый раз.
– Прощай. Дойдешь до берега, там поймешь, куда идти.
– А ты?
– Я еще немного постою здесь. Сверху все кажется не таким безнадежным.
Не оглядываясь, я бегом бросилась по мосту. Глаза застилали слезы, но я сердито вытирала их. Нельзя показываться Дэну с мокрым лицом. Едва оказавшись на берегу, я увидела его самого. Он стоял, вглядываясь в даль. Дежавю. Та же напряженная поза, тот же отрешенный, тоскливый взгляд.
– А где Нэль?
Наваждение рассеялось при первых звуках голоса.
– Он остался там.
– Не захотел проводить? – удивился Дэн. – Странно. О чем вы говорили? Впрочем, дурацкий вопрос. О чем можно говорить в таком месте?
– Мы прощались, – поспешно ответила я. Чересчур поспешно.
После этих слов с неба упали первые капли дождя. Дэн пытливо вгляделся в мое лицо, но больше спрашивать не стал.
– Прощание на Туманном мосту. Нэль неисправимый романтик, – невесело усмехнулся он. – Нам нужно возвращаться. Ты все сегодня слышала и, надеюсь, поймешь меня. Я прямо сейчас отправлюсь за Силой. Новогодняя ночь еще не кончилась. Может быть, удастся собрать достаточное количество.
– Я постараюсь тебя не подвести.
– Нет, Маша, ты останешься дома. Собирать магию с твоей помощью невозможно. Настроение проводника Силы должно быть созвучно общему празднику. Разве в твоей душе сейчас найдутся подобные чувства?
Да уж, это вряд ли.
– Но тогда как? Опять черная магия?
– Обойдусь без нее. Есть другие варианты. Помнишь ту гадалку? Ох, нет, не помнишь. Но я тебе рассказывал о предсказании. Та женщина владеет бесконтактным способом получения человеческой Силы. Если удастся застать ее дома, может, что и получится… посмотрим. А у тебя будет время и возможность подумать над вопросом, который я сегодня задал тебе. Определись как можно скорее.
– Но… разве это еще актуально? – недоуменно спросила я. – Мне казалось, сейчас не до того, и вообще… что ты передумал.
– Я не меняю своих решений. Но, думая над одной проблемой, должен иметь в виду и дальние планы. От этого зависит, как я подам свое появление и освобождение королевства от угрозы вторжения. Мне нужно знать, за что бороться. Подумай, хорошо подумай. Легко не будет. Но при желании мы справимся.
Дождь поливал все сильней. Как ни пытался Дэн прикрыть нас обоих, мы промокли до нитки. Уже на пороге беседки с выходом он с сомнением покачал головой:
– Не иначе Нэль хандрит.
– Прости. Я не хотела, чтобы ты страдал, – тихо прошептала я, прежде чем шагнуть в туманную дымку. И кинула последний взгляд. Солнце выглянуло из-за туч, и ярчайшая радуга расчертила небесный свод. Такой я и запомню тебя, Даан’Элия. В безумии красок и неповторимой атмосфере радости и счастья. И твоего Хранителя. Его солнечная улыбка навсегда останется в моей памяти.
Глава 12
Поиски
Мы себе давали слово
Не сходить с пути прямого…
Волосинка щекотала нос. Сначала я несколько раз сморщилась, чтобы убрать ее. Когда это не помогло, попробовала сдуть ее чуть в сторону, но проклятая мучительница упорно возвращалась на свое место. Не удержавшись, дунула от души.
– Ну и что ты сделала? – не замедлила последовать реакция Дэна. Отложив планшет и карандаш, он приблизился с самым недовольным выражением лица.
– Я устала, – пришлось подпустить жалостности в голос. – Все тело затекло, сил нет.
– Так легче? – осведомился мой любимый, подарив сладкий-сладкий поцелуй в губы.
– Ага… немножко, – улыбнулась я.
Любовно подправив мне волосы, которые он перед началом рисования тщательно причесывал и укладывал в одному ему ведомом художественном беспорядке (смочив прядки надо лбом и у висков и подкрутив пальцем ненавистные кудряшки), и чуть подтянув сползшую с плеча ткань, Дэн вновь засел за планшет.
– Еще минут пятнадцать потерпи, потом сделаем перерыв.
Тихонько вздохнув (тихонько – чтобы не сдвинуть последний клочок драпировки, и так едва прикрывающей грудь), я собрала остатки сил. Ладно, на пятнадцать минут меня хватит. Знала бы утром, на что подписываюсь, простила бы ему задолженный портрет. Ну на фиг! Такие мучения из-за рисунка. Могла и догадаться, судя по его злорадному взгляду. А что я такого сделала? Ну не накинула халат и прошлась перед ним в ночнушке…
– Так, кажется, пора перевести наши отношения в новую плоскость, – настиг меня вкрадчивый голос короля.
– Что?
– Раздевайся. Ложись.
– Что?! – По телу промчались мурашки, а щеки начали гореть.
– Что слышала. Чтобы неповадно было дразнить меня!
Насладившись моим замешательством и смущением, пока я тихо пятилась, а он медленно наступал, Дэн стремительно приблизился и тихо произнес, глядя мне в глаза:
– Никогда не показывайся перед мужчиной в подобном виде. Если, конечно, не собираешься соблазнить его. Я очень люблю тебя, Маша, и хочу, чтобы у нас все было правильно и по закону. Переступить грань легко, только обратного пути не будет. Вот почему раздевайся и ложись. Рисовать буду, – чмокнул он меня в нос. – Заодно рассчитаюсь со своим долгом. Будет тебе долгожданный портрет.
– Совсем раздеваться? – спросила я, видя, что он серьезен.
– Да, – твердо ответил он и предупредил возможные возражения: – По условиям договора я имею право выбрать, как тебя рисовать.
– Тогда… отвернись, пожалуйста.
– Вот еще, – фыркнул Дэн. – Может, и рисовать тебя я буду отвернувшись?
Ах так?! Ну получи! Сначала я сняла заколку, встряхнула головой и еще растрепала волосы рукой. Секунду подумав, следующими сняла трусики. Ночнушка целомудренно прикрыла творящееся безобразие. Кинула быстрый взгляд на Дэна. Делает вид, что занят приготовлениями. Ну-ну. И последним номером нашей программы… Захватила двумя руками подол и, выгнувшись, медленно стянула через голову полупрозрачную ткань.
– Доволен? – поинтересовалась, откинув ее на кресло.
– Очень! – улыбнулся он. – Мое юное весеннее божество. Ложись, задрапирую.
– Это еще зачем? – делано возмутилась я, в душе облегченно выдохнув.
– Будешь спорить – тебе же будет хуже, – коварно пообещал Дэн. И обещал еще не раз, пока укладывал меня, как ему надо, укрывал тканью, тоже как ему надо, и нахально усмехался в ответ на мои протесты против кудрей надо лбом. В результате я оказалась лежащей в не очень-то удобной позе. Под конец наших споров он вытянул мою руку и велел держать ее полусогнутой на весу.
– Зачем? – возмутилась я, сообразив, что за испытание мне предстоит.
– Здесь будет птичка, – злорадно ответил он и положил мне на ладонь свой мобильник. – Разве не ясно? Никогда не спорь с художником, которому собираешься позировать для портрета. Эту истину я уяснил еще в пять лет и с тех пор неукоснительно следовал ей.
Дэн выложил целую пачку карандашей, удобно устроился в кресле и приступил к работе. И если я изнывала, он себя чувствовал, похоже, превосходно.
В перерыве мы устроили обед за вчерашний толком не состоявшийся ужин. На этот раз никаких серьезных разговоров не было, и мы славно и по-домашнему уютно пообедали. А на десерт я с удовольствием прикончила в один присест полбанки компота. Дэн вежливо отказался, весело наблюдая, как ягод в вазочке убавляется, а горка косточек на моей тарелке растет. Я бы и больше съела, но стало уже неудобно: что он обо мне подумает?
– Восстановила силы? Сейчас они тебе еще понадобятся, – предупредил Даанэль, когда я отложила ложку. С сожалением покосившись на остатки компота, решительно встала:
– Можем продолжать. Я готова.
В комнате мне было предложено тихонечко посидеть в кресле, пока Его Величество Художник будет что-то подправлять на рисунке.
– Долго еще ждать? – не выдержала я минут через десять. В ответ он только неопределенно махнул рукой. – Тогда можно взять вязание?
– Да, конечно, можешь вязать, – даже как-то обрадовался он.
В результате через пару часов, так больше и не попозировав, я была немало удивлена (и обрадована, что там говорить) объявленным окончанием работ. Удовлетворенно потянувшись, Дэн протянул мне лист:
– Надеюсь, тебе понравится.
– Э-э… и это все?! – возмутилась я.
Портрет был хороший, спору нет. Но! Зачем я мучилась все утро, изображая томную красавицу, если на портрете лишь моя склоненная голова?!
– Ох, точно! Чуть не забыл, – спохватился он и вышел на балкон. А через минуту вернулся, на согнутом пальце неся… синицу.
– Ой, птичка! – подскочила я. – А как это ты? Они же не идут в руки?
– Тсс! Не спугни. Я пообещал, что мы ее согреем и накормим. И ничего плохого с ней не случится. Протяни руку.
Опасливо покосившись в мою сторону, синица спрыгнула мне на ладонь и замерла на все то время, что ее рисовали. Острые коготки царапали руку, но я мужественно терпела. Потом Дэн честно расплатился с ней горсточкой орехов. Правда, съесть она их предпочла на улице, каждый унося в клювике и упорно возвращаясь за следующим. Пришлось оставить подношение на балконе.
– Так-так! – начала я атаку. – Значит, мне одну голову на портрете, а все остальное…
– Мне, – закончил мой хитрый возлюбленный художник.
В ответ на требование получить честно выстраданный портрет, он привлек меня к себе.
– Ну зачем он тебе, сама подумай? Разве мало этого? – кивнул Дэн в сторону «моего» рисунка.
– А тебе зачем? – не сдавалась я.
– Странный вопрос. Зачем мне портрет любимой девушки? Смотреть и мечтать.
– Ну дай хоть взглянуть-то, интересно же, что получилось.
– Не дам. Это лишь набросок. Картина из него выйдет не раньше, чем я доберусь до своей мастерской. Давно мечтал изобразить тебя в образе Весны. Эта роль тебе очень подходит.
Подарив мне легкий поцелуй, он упрятал рисунок, и только я его и видела.
– Бессовестный обманщик, – буркнула я и принялась созерцать заработанный портрет. И странное дело, если с первого взгляда он мне не особо приглянулся, то чем дольше я на него смотрела, тем больше нравилось. Может, Дэн и прав. Этот рисунок можно показать кому угодно, даже родителям, а тот для узкого, ну очень узкого круга лиц.
– Маша… – отвлек меня от раздумий голос Дэна. Оглянувшись, я встретила его серьезный взгляд. – Давай поговорим. Боюсь, другого подходящего момента не будет.
Утром, когда я проснулась, его не было. И вернулся он не слишком веселым. Так что у меня не возникло желания узнавать, как его дела: нашел ли гадалку и сколько Силы смог собрать. Но раз сам предлагает…
– Хорошо. – Я села и приготовилась внимать.
– Ты приняла решение? Приходится торопить тебя, но мне нужно знать.
– Ты нашел достаточно Силы и собрался уходить? – ахнула я.
– Пока нет. И давай все по порядку. Ответь на мой вопрос – да или нет.
– Да.
– Да – ты решила или да – ты согласна на мое предложение?
– На все – да. Дэн, я люблю тебя и уйду за тобой, куда бы ты ни позвал! И кем бы мы там ни стали. Хочу быть с тобой всегда, будь ты король или нищий. Мне это неважно, правда! – выпалила я единым духом, потом помялась и добавила: – Если честно, мне не очень хочется, чтобы ты был королем.
Поцеловав мою руку и прижав ее к своей щеке, он закрыл глаза и улыбнулся:
– Я знал, что не ошибся в тебе. Спасибо. И если этот вопрос решен, тогда слушай меня внимательно. Сегодня последний день, когда мы можем спокойно посидеть и что-то неторопливо обсудить. Выходной, который я вынужден провести в праздности. У вас всегда так после Нового года? Город словно вымер. Ни людей, ни машин. Все закрыто.
– Да, есть такое дело. Но сейчас уже народ проснулся. Погоди, к вечеру все продолжат отмечать. Поедешь за Силой?
– Если будет за чем ехать. Пока фон практически на нуле. С утра так. Я потому и вернулся. В ближайшие дни меня вообще может не быть дома. Буду работать, искать. На методы сбора Силы и любой информации, уж прости, оглядываться не буду. Слишком многое поставлено на кон: свобода моего королевства и жизнь сестры. Все, чем я владел, что было смыслом моего существования, зависло над краем пропасти. Ты ведь взрослая, умная девушка, поймешь меня, я знаю. Ты наполнила мою жизнь новым смыслом и таким ярким, но в то же время нежным светом. Подарила мне любовь. И от этого я тоже отказаться не могу, не хочу! Хочу стать победителем и получить все. Вернуть то, что принадлежит мне по праву, и обрести счастье с тобой. Если удастся предотвратить военное вторжение темных эльфов, я получу значительно большую власть, чем имел прежде. Защитив подданных, заручусь их поддержкой. – Дэн вздохнул, вгляделся в мое лицо. – Я делюсь с тобой этими рассуждениями и планами, чтобы ты поняла мои мотивы. На сбор Силы мне отведено совсем немного времени. Боюсь, Элиа недостаточно сильна и опытна, чтобы долго вести игру против дроу. Уверен, их войска готовы к нападению по первому приказу Владычицы. А ей достаточно малейшего повода. Ситуация очень опасная. Поэтому, хорошая моя, сейчас я уйду туда один. Рисковать твоей жизнью мне совсем не хочется. А ты останешься и дождешься меня.
– И… долго придется ждать? – предательски дрогнул мой голос.
– Это и есть то главное, что я хотел тебе сказать. Не знаю, Маша. Пока наведу порядок на границах, пока проведу внутреннее расследование… К твоему появлению нужно подготовить хотя бы самое ближайшее окружение. Сколько потребуется времени, даже приблизительно сказать не могу. Это всецело будет зависеть от сложившейся обстановки на момент моего возвращения.
– Сколько? Месяц? Год? – прошептала я непослушными губами. Ужас всей ситуации начал доходить до меня.
– Возможно, и год, – не стал отрицать Дэн. – Ты же понимаешь, что дело предстоит очень непростое. Ведь понимаешь? – заглянул он мне в глаза. Я заставила себя кивнуть. – Но оно того стоит. Мы будем вместе. Я этого добьюсь.
Мне было трудно дышать, потому что жутко хотелось заплакать. Поэтому я заставляла себя вдыхать воздух через нос, медленно-медленно, и так же выдыхать. И уговаривала заходящееся сердце. Год – это не вся жизнь. Можно и подождать. Ради любви люди еще не то переживают. А я его люблю. Год без него – это много, долго и страшно. Но не смертельно. Я справлюсь и обязательно дождусь. Ждут же девчонки парней из армии. По два года ждут. Немного утешив себя такими доводами, решилась взглянуть на Дэна. Он внимательно смотрел на меня:
– Я люблю тебя. Безумно люблю твои черты и черточки. Твой характер и необыкновенный голос, глаза и волосы, непосредственность и бескорыстие, доброту и искренность. Все в тебе прекрасно. Другой такой не найти ни в одном мире. Твоя внешняя хрупкость обманчива – ты сильна духом. Такой и должна быть королева. Не огорчайся так, моя любимая. Не забывай – мой мир щедро наделен магией, и открыть Магические Врата в нем хоть и не пустяк, но вполне возможно. Хотя бы раз в месяц я смогу бывать здесь. Эта разлука станет проверкой наших чувств, а редкие свидания поддержат и утешат.
– Ты будешь приезжать в гости? – вскинулась я.
– Ну конечно. Думаешь, мне будет легко без тебя? Я смогу приходить, в крайнем случае отправлять кого-то с вестями, чтобы держать тебя в курсе дел.
– А как же возвращаться обратно?
– Об этом я позабочусь. Раньше просто надобности не было беспокоиться о подобных вещах. Уверен, можно решить эту проблему. А если бы найти здесь Место Силы… ох, я бы развернулся. Головокружительные перспективы!
– Какие перспективы?
– Да это так, задумки. Забудь. Места Силы нет, значит, и говорить не о чем.
– Дэн, – тихонько позвала я, – а если ты не сможешь их переубедить? Что тогда?
– Тогда… – Он помолчал и твердо продолжил: – Существует процедура отречения от престола. Магия Раэл Танна способна снять все обязательства с монарха при наличии очень сильного и, главное, искреннего желания. Я передам Раэл Танн сестре. Мы с тобой сможем жить в моих личных владениях. А если все обернется хуже, уйдем в один из миров, где к иномирянам относятся лояльно. Хорошие маги нужны везде.
Как и сказал Дэн, это был наш последний разговор по душам, после которого мы виделись лишь урывками. Я тогда вручила ему приготовленный подарок – часы, чем несказанно смутила короля. Он только что не покраснел.
– Спасибо! – прошептал он, пока я помогала ему застегивать браслет. – Не ожидал и… у меня нет ответного подарка. Прости. Буду должен.
– Да не надо, – засмущалась уже я. – Это же от чистого сердца. Ты как-то говорил про часы, вот я и подумала… а Новый год – лишь повод для подарка.
– Спасибо, любимая. Мне бы хотелось подарить тебе что-то столь же памятное. От всей души. Эх, будь мы в моем мире, ты бы получала от меня подарки каждый день, невзирая на праздники.
– Звучит заманчиво, но как-то чересчур. Мне бы некуда было их складывать, – улыбнулась я.
– Нашла о чем переживать, – рассмеялся Дэн. – Живя во дворце, ты никогда ни в чем не будешь нуждаться, в площадях в том числе. А подарки вовсе не означают нечто материальное.
С тех пор он стал дарить мне цветы, чаще всего белые розы. При встрече дома к ним прилагался поцелуй руки. Бывало, что я даже его самого не видела и не слышала его прихода и ухода, а утром обнаруживала рядом с подушкой нераскрывшийся белый бутон. И эти цветы каждый раз вызывали целую гамму чувств: и восторг, и щемящую нежность, и грусть.
Наши попытки пройти в Даан’Элию неизменно заканчивались неудачами. Во сне Нэль тоже не появлялся. После первого же раза пришлось рассказать Дэну, что напророчил мне Хранитель, и предложить пытаться пройти без меня. Он был ошарашен:
– Это не может быть правдой. Нэль никогда не обладал даром предвидения. И почему он мне об этом не сказал?
Так или иначе, но Даан’Элия оставалась недосягаемой, и после нескольких бесплодных попыток мы оставили надежду найти ее. Мне было так грустно, но, глядя на мрачного Дэна, я старалась не думать о своих печалях, а как-то поддержать его. Беда в том, что, кроме своей любви, я практически ничего не могла ему дать.
На третий день после Нового года Дэн вновь уехал за город. Как он сказал, выброса Силы, подобного произошедшему в ночь миллениума, больше не было, а околопраздничное настроение народа не приводило к накоплению людской магии. Она очень быстро рассеивалась в атмосфере. Я рассказала ему про ближайшие праздники – Рождество и старый Новый год. Возможно, в эти дни что-то удастся собрать.
Гадалку Дэн нашел, и она начала учить его бесконтактному способу получения Силы, но этот метод давался ему с трудом, требуя огромного напряжения сил физических и моральных, а результат не особо радовал. Сила в перстне прибывала крайне медленно. Поэтому он решил, что должен объехать хотя бы уже отмеченные на карте точки в надежде найти пресловутое Место Силы.
А однажды по моей вине ему пришлось серьезно зачерпнуть из неприкосновенного запаса магии. Собственно говоря, никто не был виноват. Мы стали свидетелями аварии на мосту, когда сошедший с рельсов на полном ходу трамвай, проломив бетонное ограждение и чугунную решетку, завис над водой и несомненно бы упал, если бы мой вопль ужаса не побудил Дэна «дернуть» обреченный вагон, полный народа, обратно. Постучав по плечу ошалевшего водителя, он нарочито вежливо напомнил:
– Что стоим? Поехали. Сейчас образуется затор, потом не выедешь.
Обняв меня, трясущуюся от пережитого шока, Дэн успокаивающе говорил:
– Все уже хорошо. Без травм, конечно, не обошлось, но они живы.
Я в ответ могла только кивать. Зуб на зуб не попадал. У меня на глазах едва не погибло несколько десятков человек! Я же все видела: как дернулся трамвай от удара сзади, как повело его, разворачивая поперек проезжей части и неуклонно приближая к краю моста, как швырнуло вперед толпу, плотно набившую салон. Теперь даже казалось, что я слышала крики людей, хотя за грохотом и скрежетом наверняка не было ничего слышно. Спустя какое-то время меня стукнуло – он же свою тщательно сберегаемую Силу потратил! Сразу и в голове прояснилось, и трясти перестало. Я резко выпрямилась:
– Дэн, много Силы ушло?
В ответ он только махнул рукой: «Какая теперь разница?»
Значит, много. А среагировал бы он, не закричи я как резаная: «Они сейчас упадут!» Не факт.
– Ты это из-за меня сделал? – угрюмо спросила я.
Пожав плечами, он уклончиво ответил:
– Жизни людей – всегда жизни. Что в этом, что в том мире. В любом случае Сила была истрачена не зря. Хранитель Мироздания тщательно взвешивает поступки людей. Может быть, другое чудо спасет моих подданных, если я не успею вернуться до начала войны.
Поскольку полноценных новогодних каникул у нас не предвиделось, встречи с Наташкой мне избежать не удалось. Посмотрев на меня взглядом прокурора, она потребовала отчета в подробностях:
– Что у вас, как? И вообще, ты, помнится, обещала все рассказать!
Чтобы как-то оттянуть момент объяснения с подругой, я совершила встречный выпад:
– Ты сама кое-что обещала. Что с Ольгой случилось?
Почесав шею, потом висок, потом еще поморщив лоб, она прямо взглянула на меня:
– Расскажу. Только никому. А вообще, она не хотела бы, чтобы ты знала. Ладно, понимаю, что ты болтать не станешь. В общем, она какой-то дряни наглоталась, хорошо, что я домой вовремя вернулась, «скорую» вызвала.
Я уставилась на Наташку, раскрыв рот. Ничего себе, дела!
– А-а…
– Вот тебе и «а-а». И это еще не все. Она, оказывается, беременная была.
– От Мишки?!
– Кто ее знает? Может, и от него. Ольга, по-моему, сама не уверена. У нее до Мишки был роман, и после тоже кто-то был. А может, и не один. Она в последнее время такая дурная была, ничего слушать не хотела.
– И что теперь?
– «Что», «что»… жить будет, спасибо врачам.
– А ребенок?
– Ребенок погиб. Она и не расстроена.
– Это ужасно. Как ее состояние?
Наташка пожала плечами:
– Средней паршивости. Я ей втемяшиваю, что ни один мужик не стоит, чтобы травиться из-за него. Вроде подействовало.
– Значит, все же из-за Мишки? Она его так любит?
– Ольга Мишку? Она его ненавидит. И тебя винит.
– Да меня-то за что?! Мне, кроме Дэна, никто не нужен! Давай я к ней схожу все объясню.
– Не ходи. Хуже будет. Может, потом как-нибудь. Лучше расскажи о своих делах.
– Что тут рассказывать? Приехал, помирились.
– Привет. То ты его порвать была готова, гадом-предателем называла – и так легко простила?
– Ой, Наташ, на фоне всех последних событий это уже как-то померкло. Ему и без того сейчас плохо.
– И где ж он был, голубь твой сизокрылый?
– В экспедицию ездил, сейчас опять уехал.
– Зимой?! Это куда?
– О, у него целая карта составлена, куда еще съездить надо.
– Маш, ну что ты все темнишь? Рассказала бы уже как есть, самой бы полегчало, может, и я бы чего посоветовала. А то грустная такая, что не поймешь, все у тебя в порядке или как?
– Наташ, он домой собирается, – вздохнула я.
– Отчаливает? Насовсем?! Так и разбежитесь?
– И меня с собой звал.
– А ты? – подалась мне навстречу подруга.
– Я сказала, что на край света за ним пойду и еще дальше.
– Так ты с ним уезжаешь?! За границу? А родители? Надо же сообщить!
– То-то и оно, что нет. Он сейчас один поедет. А потом вернется.
– Что же ты такая кислая? Раз у вас все решено уже?!
– У него там такие проблемы, что нам и не снились! – вздохнула я. – Очень мне страшно – за него, за себя. Что все это окажется сном. Что уедет и забудет. Что мы больше не встретимся. Как хочется все тебе рассказать! Устала держать в себе. И его почти не вижу. Приходит – уходит. Боюсь, найдет то, что ищет, и уйдет, не прощаясь.
– С такими сомнениями в его благонадежности как же ты эмигрировать собираешься?
– Я не в нем сомневаюсь, а… как бы тебе это сказать-то? Проблема в его окружении и… Черт! Ладно, проехали.
– Нет, не проехали. Что там с его окружением?
– В общем, большинство будет против меня. Сильно против.
– У-у, матушка. В таком случае я бы на твоем месте сто раз подумала, прежде чем ехать. Одной в чужой стране… Ты от него всецело зависеть будешь.
– Уже триста раз продумала. Я без него не могу. Умру от тоски.
– От тоски не умирают. Главное, чтобы ты, вон как Оля наша, не вздумала. И знаешь чего, ты родителям сообщить не хочешь?
– Нет, – покачала я головой. – Как будет что сообщать, так и озабочусь. А пока других проблем полно.
Я и правда думала, что посвящать родителей в мои дела пока рано. Официального предложения Дэн мне не делал, желания познакомиться с родней не высказывал. Так чего форсировать? Скажешь им – начнут выспрашивать, что я буду отвечать? Вранье тут не прокатит. А правду в моем случае вообще непонятно как озвучить. Разве что он им сам скажет.
Однако мой типично русский авось сделал финт ушами, какого я никак не ожидала. Дэн вернулся за день до Рождества и выразил желание совершить совместную поездку по православным церквям на предмет поиска магических артефактов среди наших святынь. Я должна была оградить его хоть от самых грубых ошибок при посещении храмов.
– Веротерпимость – один из главных постулатов моего отца, – сказал он. – Играть религиозными чувствами людей нельзя ни при каких обстоятельствах. Я стараюсь придерживаться этого правила. А ты выросла в православной культуре и, даже не будучи верующей, сможешь подсказать то, что мне и в голову не придет сделать или, наоборот, не сделать в храме.
– Боюсь, ты не того человека выбрал для сопровождения.
– Не думаю, что все настолько плохо. И я так соскучился. Хочу хоть какое-то время провести с тобой.
Пока мы собирались, я попутно пыталась воскресить в памяти элементарные правила поведения в храме. Женщина должна быть в юбке. И обязательно с покрытой головой. А вот мужчина наоборот – должен снять головной убор, едва ли не при входе в церковную ограду. Еще в храме нужно соблюдать тишину. На этом скудный запас моих знаний иссяк. Ну да надолго мы нигде задерживаться не планируем, может, и ничего.
И вот в разгар этих сборов, когда и настрой был религиозно-возвышенный, и немного волнительно, вдруг раздался звонок в дверь.
– Это может быть кто-то к тебе? – спросил Дэн.
– Вряд ли. Девчонки предупредили бы по телефону.
– Если это снова хозяйка, я ее просто выставлю! – решительно пообещал он и пошел открывать. Я захлопнула за собой дверь ванной и принялась спешно одеваться. Блин, от любого звонка дрожь в коленях. Дожила.
– Маша, ты можешь выйти? – раздался голос Дэна.
– Сейчас, почти оделась. Кто там был? – осведомилась я, застегивая последние пуговицы. Ответа не последовало, поэтому я распахнула дверь, да так и застыла на месте.
– Папа? – только и смогла я вымолвить.
– Здравствуй, доча. Вижу, я приехал вовремя, – ответил он таким тоном, что у меня мурашки по телу побежали. Не вовремя, ох не вовремя! Ну почему тебе было не приехать вчера? Я была бы тебе так рада! Когда Дэна нет – и вещей его в квартире не сыщешь. Это маленькое колдовство он позволял себе с моего молчаливого согласия.
Теперь же одного отцовского взгляда мне хватило, чтобы почувствовать себя последней дрянью. Столько там всего было, что словами не передать. Негодование, разочарование, боль… Что-то сейчас будет.
– Маша, – разорвал напряженную тишину голос Дэна, – представь нас друг другу, пожалуйста.
Вот самообладание у человека! На лице полное спокойствие, будто речь идет о чашке чая. Ну или он каждый божий день с моими родителями знакомится. И ничего такого нет, что вместо подружки в моей квартире папа обнаружил незнакомого мужчину.
– Да, познакомь… с молодым человеком, – жестко усмехнулся отец.
– Это Дэн… Данил, мой… друг, – пролепетала я и сама себе мысленно дала подзатыльник. Что я мямлю? Передо мной два самых близких человека, и больше всего мне хочется, чтобы они приняли друг друга такими, какие они есть. – Нет, подожди, – поспешила я поправиться. – Не так сказала. Его зовут Даанэль Раэл Лаэнтер, и он самый главный, самый любимый мужчина в моей жизни. Как и ты, папа. Дэн, познакомься. Это мой отец, Анатолий Владимирович Соколов.
– Ну и что мне с вами делать? – оглядел нас мой родитель. – Не ожидал я такого от тебя, дочь. Совсем не ожидал. Пойдем-ка поговорим.
Помнится, в школьные годы после этой его фразы не приходилось ждать ничего хорошего. Бить он меня никогда не бил, но наказание всегда придумывал достойное. Поэтому теперь я приготовилась к неминуемой расплате. Нет, сначала будет битва. Я от своей любви не откажусь. Хотя с папы станется и вообще забрать меня домой.
– Минутку, – остановил нас Дэн. – Я против, чтобы вы говорили с дочерью без моего участия. И вообще, предпочел бы объясниться с вами сам.
– А ты не робкого десятка, а, парень? – сузил глаза отец. – Не боишься, что с лестницы спущу? Тут этажей много, лететь кувырком до-олго!
Ох, не понравился мне отцовский тон. И выражение лица. И сжатые кулаки. Не то чтобы он любитель подраться, но съездить по физиономии может. Вскинув брови, Дэн оглядел его с головы до ног:
– Не думаю, что из вашей затеи что-то выйдет. И вообще, вы производите впечатление цивилизованного человека. Предлагаю сначала поговорить, а уж потом устраивать поединок. Если таково будет ваше желание.
– Поединок? Да ты нахал! – восхитился папа. – Доча, ты где этого цивилизованного индивида подцепила?
– Я понимаю ваши чувства, но оскорблять меня не советую. Тем более что я этого не заслужил.
– Не заслужил, говоришь? Ну давай потолкуем, как тебя, Даанэль? А ты, девушка, подумай пока, что скажешь матери. Я полагаю, она сильно обрадуется такому сюрпризу. Настолько, что твоя вольная жизнь на этом закончится!
– Маша тем более не заслужила подобного отношения. Обижать я ее никому не позволю, даже вам.
– Смотри-ка, защитник! Ты мне начинаешь нравиться.
– Это хорошо, – впервые улыбнулся Дэн. – Может, выпьем за знакомство? По бокалу вина. И поговорим заодно.
– Что ж, давай свое вино. Хотя лучше бы водки.
– Водки у нас нет. Маша, а вино где? Которое в тумбочке стояло.
– Ой, Дэн, оно в холодильнике, – засуетилась я на кухне. Хотелось чем-то занять руки.
– Это ты зря. Кто ж такое вино охлаждает?
– Давай я на стол накрою.
– Сами справимся. А ты знаешь что! Сходи-ка прогуляйся, – понизил голос Дэн и подпихнул меня в сторону дверей.
– Зачем?
– Затем. Без тебя быстрее найдем общий язык. Съезди к подруге. Ты же хотела ей подарок отвезти? Вот и случай подходящий.
– Я боюсь вас одних оставлять, – зашептала я. – К тому же он мой отец, и мне бы хотелось присутствовать. О чем вы будете говорить?
– О тебе, конечно.
– А если подробнее?
– Все будет хорошо. Приедешь, успеете пообщаться. Только сильно не торопись. Мне часа три нужно. Нам предстоит о многом поговорить.
– Ты ему все расскажешь?
– Так, молодежь, о чем шепчемся? – подошел сзади объект нашего бурного обсуждения.
– Маша хочет навестить подругу, пока мы будем беседовать. А потом я оставлю вас одних – для семейного разговора.
Дэн начал подавать мне вещи и знаками показывать, чтобы я одевалась в темпе. Отец пристально наблюдал за нашими манипуляциями и сигналами. А мы еще успели поспорить, на чем мне ехать – вечная тема. Обычно, если дискуссия заходила в тупик, Дэн хватал меня в охапку и целовал. После такого мне оставалось только согласиться с ним. Сегодня ему не повезло, потому что рядом находился бдительный родитель. Когда я сказала свое последнее веское слово, Дэн обернулся:
– Скажите, Анатолий Владимирович, ваша дочь такая упрямая спорщица в вас или в свою матушку?
– Сейчас узнаешь, – злорадно пообещал мой добрый папа.
Оскорбленно фыркнув на них обоих, я поспешно выскочила за дверь. Похоже, эти двое поймут друг друга лучше, чем мне показалось вначале. Потому что озвученный вопрос был тем самым, который родители периодически задавали друг другу после очередной стычки со мной.
Только на площадке я опомнилась, что не взяла телефон. Потопталась перед дверью, сомневаясь, вернуться или не надо, в итоге плюнула. Зато услышала кусочек разговора (оказывается, из-за дверей все хорошо прослушивается, ну… если старательно подслушивать).
– Зачем ты ее выпроводил?
– Маша – девушка очень ранимая и, что там говорить, очень юная. Не все, о чем мы будем говорить, предназначено для ее ушей. – Тон голоса Дэна изменился. Все, там уже не застуканный на месте «преступления» ухажер, а король. Бедный папа.
– Да, вижу, все уже далеко зашло. Давно вы знакомы?
– Чуть больше месяца.
– Шустёр, парень.
– Оставьте этот тон. Вы неверно истолковали ситуацию и меня принимаете не за того человека. Во-первых, у нас ничего не было, во-вторых, я ее люблю, в-третьих, рассчитываю на ваше понимание и на вашу помощь…
Я бы и дальше стояла, прижавшись ухом к двери. В этот момент мне было глубоко наплевать на глубину своего падения и степень собственной непорядочности. Там решается моя судьба, а меня выставили, будто ребенка, путающегося под ногами. Но увы мне. Я услышала, что выходят соседи, и со страху метнулась на лестницу. Опомнилась только на пятом этаже. Чего бегу-то? Никто меня не видел, а если бы и увидел – кому какое дело, что я у своих дверей стою? Может, у меня замок сломался или еще что.
Поездка к Маринке не смогла меня отвлечь. Подружка, с уже явственно обозначившимся животиком, весело щебетала о чем-то, но я лишь рассеянно поддакивала ей, мыслями пребывая в своей квартире. Почему Дэн не хотел, чтобы я присутствовала? Сумеет ли он убедить и успокоить моего отца до такой степени, что вскрывшаяся правда останется без последствий? Эти вопросы не давали покоя, так что я просидела в гостях меньше часа и, невзирая на возмущенные протесты подруги, двинулась в обратный путь.
Как назло, автобус попал в пробку. Двести метров перед мостом мы тащились черепашьим шагом минут сорок. Я только что пешком не отправилась, так не терпелось. И вместе с тем живот сводило от страха. Ой, боюсь я домой ехать. И еще больше боюсь неопределенности. Зря за телефоном не вернулась. Хоть бы позвонить можно было.
Наконец ни жива ни мертва уже в темноте я добралась до дома. Глубоко вдохнув и выдохнув, открыла дверь…
Отец был один.
– А где Дэн? – растерянно спросила я.
– Уехал твой благоверный.
– Куда?
– В церковь. Не иначе на всенощную. Верующий? Просил передать, чтоб не ждала сегодня.
Вид у отца был, как бы это сказать, озадаченный, что ли. В любом случае видно, что ругать не будет. Поэтому я бестрепетно приблизилась, когда он позвал. Долго, минут пять, он всматривался в мое лицо, потом со вздохом обнял и погладил по голове:
– Выросла наша девочка. Своим умом и своей жизнью живет.
Уткнувшись в папину грудь, я хлюпала носом и чувствовала себя, наоборот, маленькой и беззащитной.
– Ты сердишься?
– Что мне на тебя сердиться? Ты и правда уже взрослая. Вон какого жениха отхватила!
– Пап, вы тут… нормально? Он тебе понравился?
– Мне достаточно, что он тебе понравился, – подмигнул отец и, поцеловав в макушку, отпустил меня. – И я, кажется, понял, чем именно.
Родительское одобрение сняло с моих плеч неимоверный груз. Как же важна для нас поддержка близких людей! И как должно быть тяжело Дэну, если он заранее знает, что его выбор будет воспринят в штыки.
За разговором мы просидели до глубокой ночи. На мой осторожный вопрос, о чем они говорили, отец задумчиво потер подбородок:
– Озадачил он меня. То, что человек серьезный, не мальчишка-шалопай, видно сразу, и меня это радует. Так ведь сам признал, что не все так радужно. Сказал: решать вам. За тебя беспокоился, просил поддержать. Про Юрку спрашивал.
– Про Юрку? – изумилась я. – С чего это?
– Интересовался, скоро ли приедет. Чтоб тебя одну без присмотра не оставлять.
Я вспыхнула: заботушка королевская. С каких это пор мне нянька понадобилась? Не заметив моей реакции, папа побарабанил по столу пальцами и, наморщив лоб, изрек:
– Но больше всего меня насторожило его задание… просьба: покопаться в нашей родословной на предмет поиска дворянских корней. Ты мне не объяснишь, что это за блажь?
Я смутилась под отцовским взглядом и лишь пожала плечами: если Дэн не сказал всей правды о себе, мне тоже придется помалкивать.
– Нет, я понимаю, мода сейчас такая: чуть поднялся человек – сразу и кровь голубая и кость белая. Гербы рисуют, титулами щеголяют, но это же бред. Будь он хоть трижды важной птицей – какая в этом практическая польза? Сам же сказал, что отрицательный результат несмертелен, в любом случае он нарисует нам нужную бумажку, – так сказать, в благодарность за твою неоценимую помощь. А под конец все-таки напомнил, чтобы я тебе в поисках корней помог. Не по душе мне эта помешанность на титулах – реальных и тем более нарисованных на бумаге. И еще одно не понравилось – название своей страны он так и не сказал, пообещал лишь, что в свое время я первый узнаю. Ты и впрямь за границу собралась?
– Папа, пока речь об этом не идет.
– А все-таки? Пока не пока, а надо думать о будущем. Ты вот так сорвешься? Бросишь учебу, семью?..
В ответ я понурилась. Буркнула лишь, что могу и там университет закончить. Дэн как-то обмолвился, что хорошо бы нам с Элией вместе поступить в магический Университет, когда придет время. А возрастной ценз при поступлении туда – двадцать пять лет. Понятно, что сейчас я в такие детали не стала вдаваться.
– И чего неймется? Получила бы диплом, тогда уж думала о замужествах.
– Чего ж тогда мама защищалась уже после моего рождения? – съязвила я.
– Потому и говорю, – постучал мне пальцем по лбу папа, – что не понаслышке знаю, каково оно – сопливой девчонке, не доучившись, замуж выскочить. Думаешь, у нас все так гладко было? И слезы были, и ругань, даже расходились.
– Перестань. Я знаю, что вы с мамой и сейчас друг друга любите.
– Сейчас – конечно. Когда уж вы оба здоровые лбы стали. Можно оставить, да хоть в кино сходить или в отпуск рвануть. А тогда? Бабок-дедок рядом не было, вот и сидели с тобой по очереди. Вдвоем-то почти никуда не выходили.
– Так у нас речь о детях и не идет.
Папа только рукой махнул:
– У нас тоже не шла.
Можно было сидеть так, говорить до бесконечности, но я заметила, что он уже зевает, а потому отправила спать. Пока я стелила постель, папа критически оглядывал мое роскошное ложе, потом ехидно поинтересовался:
– А скажи мне, доча, где тут спит твой кавалер?
Хорошо, что я стояла отвернувшись, он не видел моего лица. Пожав плечами, равнодушно ответила:
– Вон на раскладушке.
Для убедительности я слегка подпнула упомянутую модель кровати ногой. Раскладушка и впрямь была, впервые я ее увидела, когда Дэн в памятный день моего рождения снял иллюзию с квартиры. Помнится, еще подивилась: когда это он успел обзавестись таким чудом и почему я об этом не знала? Потом он, смущаясь, рассказал, что от греха как-то решил отселиться с царской кровати, купил, притащил и даже провел полевые испытания, нашел ее жутко неудобной и, задвинув под кровать, махнул рукой. Я тут же предложила отселиться на нее сама, радостно разложила и улеглась для пробы. Под взглядом Дэна поерзала и вынуждена была признать, что да, жестковатая раскладушечка попалась, не помешал бы матрац. Протянув руку, за которую я крепко ухватилась, вставая, Дэн не преминул тут же приобнять меня.
– Ты что же думаешь, я способен выгнать тебя с собственной кровати и со спокойной совестью спать в мягкой постели, пока ты будешь мучиться на этом пыточном сооружении?
– Вообще-то я люблю раскладушки. В детстве с полгода на такой спала, категорически отказываясь возвращаться на кровать, да еще периодически воевала за нее с братом.
Поспорив с отцом (и таки выиграв спор), кому где расположиться на ночь, погасила свет, сказав, что скоро тоже лягу. На самом деле спать я и не думала, хотела проверить кое-что другое.
– Пап, ты не спишь? – заглянула я минут через пятнадцать, не дождавшись его ровного дыхания. – Скажи честно, что ты обо всем этом думаешь?
– Сказать откровенно? Не верю я, что это может сбыться, уж очень все зыбко. И тебе бы посоветовал забыть. Уедет он – навалятся заботы, и решимость поослабнет. А то и вовсе выяснится, что никакая это не любовь была. – Отец вздохнул, заложил руки за голову. – Только знаю, что бесполезно что-то говорить, предупреждать. Пока на себе не испытаешь, не верится, что жизнь-злодейка людям такие каверзы устроить может. Так что… будет так, как будет. Сердцу не прикажешь не болеть, тем более чужому. Ты, главное, глупостей не наделай. Не было ничего – и не надо. Он, конечно, клялся и божился, а ты сама головой думай. Вы сейчас все такие шустрые да ранние. Вот если вернется, тогда и разговор будет другой. Только учти, я тебя без свадьбы – здесь, у нас на глазах, никуда не отпущу.
– Значит, все-таки не одобряешь? – сникла я.
– Одобряю-одобряю. Только хочется донести до твоего ума, что жизнь в восемнадцать лет не кончается, даже с самой большой любовью. – Он замолчал, воцарилась неловкая тишина.
– Что ты маме скажешь?
– Не решил еще. Может, и вообще ничего. А то изведется. Пока человеку сам в глаза не заглянешь, трудно о нем судить.
Я тихо села на кухне, с горечью раздумывая над папиными словами. Он посоветовал забыть. Разве это возможно? Забыть того, о ком думаешь каждую минуту. Где-то он сейчас?
Наконец, удостоверившись, что отец уснул, я решила все-таки провести задуманный эксперимент. Рождество как-никак. Сняв подрагивающими пальцами цепочку, сунула ее в карман шубы и, спешно одевшись, вышла на балкон. Дэн говорил, что стены в некоторой степени задерживают проникновение и распространение магической Силы. А мне очень хочется ему помочь в сборе магии. Минут через десять мне наконец удалось расслабиться в достаточной мере, чтобы поймать ощущение, испытанное в ночь миллениума. Закрыв глаза, я мысленно потянулась к ускользающему теплому веянию. Осторожно, не шевелясь, посмотрела сквозь ресницы. Да! Я вижу магию! Сама, без помощи Дэна. Оглядев яркий мир под собой, перевела взгляд на небо. Пусто. Нет того чудесного цветного облака. Какие-то клочки тут и там. С другой стороны, и людей нет, глубокая ночь. А вот что там папа говорил про всенощную? На службу в церквах собираются верующие. Почитатели Рождества Христова. Интересно, в своей вере они тоже выплескивают Силу? Если так, понятно, где сейчас обретается Дэн.
Развернувшись, я устремила взгляд за линию домов. Тут у нас тоже есть церковь, не очень большая, деревянная. Мне кажется или в той стороне курится цветная дымка? Хоть беги туда проверяй. Распахнув глаза, всмотрелась, не мигая. Сознание сделало рывок – и неожиданно я окунулась в переливающееся перламутром разноцветье человеческой Силы. Как же ее собирать-то? Дэн выпивает, может, и мне попробовать? Приоткрыв рот, втянула в себя манящую субстанцию… и чуть не захлебнулась от омерзения. На «вкус» эта красота оказалась такой гадостью, какой я в жизни не пробовала! Волна тошноты поднялась, требуя немедленно избавить организм от наполняющей его дряни. Я каждой клеткой чувствовала присутствие этого чужеродного, гадкого, оно залепило кожу, осело на руках, волосах… Закашлявшись, резко, с силой выдохнула, еще раз, тряхнула руками, головой. Бесполезно. Оно здесь, вокруг и внутри меня. Изгнать его можно, только вычистив все. Изо всех сил зажмурившись, я раскрылась навстречу… и неожиданно поняла, что меня кто-то трясет.
– Ты что творишь?! Закрывайся немедленно! Где амулет?!
Ничего не соображая, я раскрыла мутные глаза. Рукой в карман удалось попасть далеко не с первого раза. Зажав деревянными пальцами гладкое, чистое серебро, сфокусировала взгляд на стоящем передо мной Дэне и еле выдавила:
– Избавь меня от этого.
– Дыши ровно, спокойно. Руки сожми в кулаки. Вот так. Скоро все пройдет. Сейчас встанешь под душ – полегчает.
Шеи коснулся ледяной холод цепочки. Мы ввалились в комнату, я почувствовала, что Дэн стягивает с меня шубу. И тут зажегся свет.
– Ты что, паршивец, с ней сделал?! – закричал отец. – Маша, доча, что с тобой?
– Папа, – непослушными губами произнесла я, – мне плохо, помоги.
Меня опустили на кровать, Дэн лихорадочно начал стягивать с меня одежду.
– Убери руки, ублюдок! «Скорую» вызывай! – оттолкнул его отец.
– Не лезьте! – рявкнул, разворачиваясь, Дэн. – Хотите помочь – наберите ванну теплой воды!
– Ванну? Какую ванну, ребенку врач нужен! Ты посмотри, какого она цвета!
– Помогайте или не вмешивайтесь!
Крики хлопочущих надо мной мужчин слышались как через вату. Я уже не понимала, кто из них кто. Меня выворачивала заполняющая мерзость. Подкатившая тошнота заставила вскочить, вырвавшись из двух пар рук, и опрометью броситься в туалет. Облегченный желудок не избавил от мути в голове. Мне было по-прежнему плохо. Я себя чувствовала, как если бы искупалась в канализации и еще хлебнула сточных вод. Да не просто попробовала, а напилась до одури, так что в животе булькает.
– Стоять можешь? Давай в душ, – подошел Дэн. Я и не заметила, как стихли крики в комнате.
– Коленки трясутся и руки тоже.
– Я помогу.
– Ч-что это было? – стукнула я зубами.
– Глупость маленькой девочки, которая не послушалась дядю короля. Зачем амулет сняла?! Я же предупреждал, что это не шутки! Мойся. Потом поговорим. – Дэн был сердит.
После душа мне ощутимо полегчало. Вымывшись три раза, я вроде оттерла покрывающую все тело «грязь». Внутренние ощущения хоть были не ахти, но уже можно было терпеть. Вот только физических сил не осталось. И халат я с собой не взяла. Надо попросить, чтобы кто-нибудь принес мне его.
Едва сдвинув шторку, я была схвачена и немедленно укутана до пят во что-то большое и мягкое. Из ванной Дэн вынес меня на руках, как спеленатого младенца. Опустил на кровать и дал выпить какой-то травяной отвар.
– Ну как, лучше? – осведомился он, дождался кивка, провел пальцами по моей щеке и встал. – Отдыхай. Выспишься – будешь как новая. В прямом и переносном смысле.
Отвернувшись, он со вздохом обратился к безмолвно стоящему отцу:
– Пойдемте поговорим.
«Вторая часть Марлезонского балета. По-моему, это сегодня уже было», – еще подумала я и начала погружаться в сон, а мысль сама потекла вдаль… «Мерлезонский балет написал и поставил король Людовик Тринадцатый. И сам танцевал в нем, вместе с королевой и кучей придворных…»
Мне снилось, что Дэн подпихивает меня на сцену, а зрительный зал наполнен разодетыми придворными. Ужас состоял в том, что предлагалось мне вовсе не спеть (что было бы полбеды), а станцевать в балете.
Просыпалась долго и тяжело. Вроде мне что-то втолковывал отец, а я пыталась осмысленно отвечать ему, но глаза упорно слипались, и несла я, по-моему, всякую чушь.
Окончательно проснувшись, обнаружила себя запутавшейся в простыне, а сверху укрытой одеялом. Под простыней ничего нет. В смысле я есть, а на мне ничего нет. Что сие значит? Голова побаливала, поэтому я судорожно попыталась вспомнить, что было вчера. Что-то праздновали? И почему я в таком виде? Неужели… Ох, вспомнила! Отец вчера приехал, говорил с Дэном, говорил со мной, а потом… черт, что это со мной было?! Я самостоятельно включила магическое зрение, а дальше на меня навалилось что-то жутко мерзкое.
Вспомнив, как мне было плохо, передернулась всем телом. Прислушалась к себе – состояние нормальное. Тошноты нет. Рядом лежал мой халат, и я поспешно натянула его.
– Папа? – позвала в тишину. Кто-то приближался легкими шагами, такими, которые угадываются скорее по отсутствию звуков, чем по наличию оных.
– Он уехал. – В комнату вошел Дэн, на ходу причесывая влажные волосы.
– Как – уехал? – не поверила я. – Совсем? И даже со мной не попрощался?
– Он хотел, но ты так крепко спала, что мы тебя не добудились.
– Дэн, что ты ему рассказал?
Внимательно посмотрев на меня, король сел, потирая рукой лоб:
– Поскольку визит случился внезапно, а вменяемой версии на такой случай у нас подготовлено не было, пришлось импровизировать. Да еще ты свой телефон оставила дома. Я даже не смог тебя предупредить, что говорить, о чем молчать. В целом все прошло более или менее нормально.
– И кем ты ему представился?
– Сказал, что я из другой страны и занимаю ответственную должность в правительстве. Сейчас мне необходимо уехать для решения неотложных проблем, но по возвращении мы будем иметь более серьезный и конкретный разговор.
– И зачем было выгонять меня?
– Видишь ли… Мне хотелось непредвзято оценить твоего отца. Хотя ему казалось, что все будет наоборот – я должен пройти испытание и получить одобрение. Только в данном случае мое мнение важнее. Не обижайся, но это так. Твоей семье необходимо получить дворянство – чем раньше, тем лучше. Мне нужно было удостовериться, что твой отец этого достоин.
– И как испытание? – насупилась я.
– Я уже сказал – более или менее нормально. Маша, мы ведь не будем ссориться из-за подобных вещей?
Исподлобья взглянув на него, я вздохнула:
– Конечно нет. Но… как-то это все коробит.
– Я лишь хочу повысить наши с тобой шансы. Тебе необходимо иметь титул. Если среди твоих предков найдутся дворяне (а что-то мне подсказывает, что они там все-таки есть), это упростит мою задачу. Высшая аристократия очень ревностно относится к данному вопросу. Приобретенный титул не то же самое, что исконный, родовой. Поэтому не затягивай с поисками.
– Постараюсь. А что ты сказал отцу про то, что было со мной ночью? Вы говорили на эту тему?
– Он был очень встревожен и зол, а тебе требовалась немедленная помощь. Объясняться с ним на тему магии при подобных обстоятельствах было бы… неумно. Первое негативное впечатление может привести к полному отрицанию. Чтобы непосвященный человек благожелательно воспринял наличие магии, нужно начинать знакомство с ней на самых добрых и положительных примерах. Поэтому… он не вспомнит, что было ночью. Сейчас твой отец уверен, что спокойно проспал ночь без сновидений. И уехал со спокойной душой.
– А вчерашний день? – спохватилась я.
– Честно говоря, был у меня соблазн вовсе лишить его воспоминаний за последние сутки. Но ложная память требует немалого расхода Силы. Не оставлять же человеку провал в памяти. Да и делать это всегда неприятно. Я прибегаю к такому лишь в крайних случаях. И хочу, чтобы нашу встречу твой отец запомнил. И не забыл о моей главной просьбе.
– Какой?
– Оберегать тебя, пока я буду в отлучке. Тем более что теперь появился дополнительный повод для беспокойства. С чем тебя и поздравляю.
– С чем? – не поняла я.
– С самодеятельной инициацией. Ночью ты зачерпнула человеческой Силы и кроме жизненного резерва обрела запас магии. Даже я бы так не смог. Видимо, бесконтактный способ – в крови у магов вашего мира, – грустно улыбнулся Дэн. – Ты имеешь полное право использовать заработанную Силу.
– Я теперь маг?
– Начинающий, необученный и пока не имеющий перспективы.
– Почему?
– А ты рискнешь повторить опыт, чтобы пополнить истраченную Силу?
– Нет! – передернула я плечами.
– О том и речь – не спеши использовать этот резерв. Ничего толкового все равно не выйдет, а увлечься и не заметить, что черпаешь уже из жизненного резерва, легче легкого. Но я все же рад, что так получилось. Чем раньше пробудишь в себе мага, тем большего сможешь достичь потом. К тому же теперь ты лучше поймешь мое стремление выбраться из вашего мира и страстное желание найти природный источник.
– Ты… испытываешь такое каждый раз?! – ужаснулась я.
– Не так остро. Я все же не раскрываюсь, как это сделала ночью ты. Но ощущения того же рода.
– Господи! Прости меня, Дэн! За все слова, что наговорила в свой день рождения. За то, что думала на твой счет. Я и представить не могла, как это отвратительно. И ты вынужден с этим жить! – Я сползла с кресла и уткнулась ему в колени. Прижалась поцелуем к руке. Однако мой порыв был прерван в самой категоричной форме. Отдернув руку, король схватил меня за плечи, неожиданно оказавшись на коленях рядом со мной:
– Никогда больше такого не делай! Никогда не опускайся передо мной на колени и не целуй мне рук. Это обязанность моих подданных, но не твоя. Лишь благодаря тебе я жив и сохранил рассудок. Не забыл, как улыбаться и смеяться. Так пусть это станет моей прерогативой – преклонять колени перед тобой.
Затихнув в объятиях любимого, я ненароком заметила, что от его левой руки исходит ровный серебристый свет. Повернув голову, изумленно воззрилась на перстень – капля света посередине разрослась и растеклась почти на половину печатки.
– Тебе удалось собрать столько Силы?
– Это мало, нужно еще как минимум столько же.
– Возьми у меня. Ту, которую я собрала ночью. Ты сам сказал, что толку с нее все равно нет.
– Не надо. Для твоего магического резерва это тренировка. Если способности не развивать, они могут угаснуть. А я хочу, чтобы ты смогла ими пользоваться в будущем. В любом случае мне этого недостаточно. Но! – поднял он руку, останавливая мой протест. – Я не откажусь от твоего вклада, если до нужного уровня останется совсем чуть-чуть. Договорились? Вот и прекрасно. А сейчас мне нужна помощь другого рода.
– Какая? – заинтересовалась я.
– Съезди со мной в библиотеку.
– Но сегодня праздник. Библиотеки закрыты.
– Для меня сделают исключение. Та девушка, библиотекарь. Она была со мной в монастыре в качестве проводника Силы, когда я сделал замечательное открытие. Ваш почитаемый святой, как я и предполагал, был магом. Его нетленные мощи до сих пор излучают Силу. Одна из монахинь любезно поведала о самых известных чудесах, связанных с именем святителя. Теперь меня интересует подробное описание его жизни. Где-то он должен был черпать магию. Я договорился с Ниной поработать сегодня в библиотеке. Она покажет мне нужные книги.
Я закусила губу. В сердце сотней крючочков впилась ревность. Он был с ней. Собирал с ее помощью Силу. Через поцелуй.
Посмотрев на меня, Дэн тихо промолвил:
– Я бы не стал терзать тебя и упоминать об этом, но мне нужна твоя помощь в библиотеке. Твое присутствие сдержит ее порывы. Я смогу спокойно поработать и не попасть в щекотливую ситуацию.
Выражение его глаз моментально отрезвило меня. Господи, о чем я? Какой поцелуй? Сегодня ночью я имела прекрасную возможность удостовериться, что контакт через рот, с помощью которого Дэн получает Силу, можно назвать как угодно, но только не поцелуем. Сомневаюсь, что он вообще способен воспринимать окружающую действительность в такие моменты. Во всяком случае, взбреди кому в голову поцеловать меня, когда я пила Силу, он бы пробудил во мне только рвотный рефлекс. Если бы я вообще заметила его присутствие. Успокоившись этими мыслями, деловито спросила:
– Ты уверен, что я не помешаю твоим планам?
– Абсолютно. Главное – попасть внутрь. Рада Нина, конечно, не будет, но от обещания уже не сможет отказаться. Скажу, что ты очень просила взять тебя с собой, так как не успела закончить контрольную, а сразу после праздников будет экзамен. О моей любимой сестренке, отказать которой я не в силах, она наслышана. – Дэн широко улыбнулся.
– Не уверена, что смогу спокойно видеть ее рядом с тобой.
– Ты во мне сомневаешься? Я уже говорил и повторю снова: к этой женщине у меня сугубо деловой интерес. Ее чаяния и надежды меня мало волнуют. Я поддерживаю это знакомство лишь для случаев, подобных сегодняшнему.
– Довольно жестоко. И не жалко?
– Ее? Нисколько. Этот сорт женщин мне хорошо знаком. За последние три года уже со счета сбился – столько пылких претенденток на мое сердце (и руку, конечно!) внезапно обнаружилось, с тех пор как меня официально признали наследником престола. Сначала это льстило, потом забавляло, потом стало раздражать. В конце концов я устал настолько, что перестал видеть в них женщин. Девушка Нина, как ни странно, оказалась из числа таких вот охотниц. Правда, у нее другой мотив. Эта старая дева решила, что я ее последний шанс. Ну хочется ей думать, что накануне тридцатилетия можно обрести любовь и мужа уловками, которыми она пользуется, – на здоровье. Уверяю, при тебе никаких поползновений не будет. Я же скромный и нерешительный молодой человек. А в присутствии обожаемой сестры эти качества автоматически удесятерятся. Поможешь мне проявить себя с наилучшей стороны?
– Да, но…
– Маша, вокруг меня всегда много людей. Как мужчин, так и женщин. Большая часть их от меня чего-то ждет и хочет добиться. Они льстят, поют дифирамбы, смотрят влюбленными глазами и готовы пасть к моим ногам. Ты столкнешься с этим явлением, едва попадешь в мой мир. Считай сегодняшнюю поездку маленькой тренировкой перед большим сражением. Если мы не будем друг другу доверять, никогда ничего у нас не сложится…
Нина в восторге не была. Судя по тому, как она сердито зыркнула, Дэн рассказал не все. И мое присутствие нарушило далеко идущие планы этого светила библиотечной науки. Актерское же мастерство короля меня просто убило наповал. Неизменно тихий голос, застенчивая улыбка, полуопущенные ресницы – никаких прямых взглядов и приказного тона. Пай-мальчик, рядом с которым я сама себе показалась продвинутой и нагловатой особой. Что уж говорить про эту грымзу, то есть девушку. Надо отдать ей должное, выглядит она моложе своего возраста. А вот повадки… м-да. Сразу становится понятно, кто тут проявляет инициативу. Один только вопрос: как он добился подобного эффекта? Это же надо суметь – так закинуть приманку, чтобы в одно и то же время держаться на расстоянии и поддерживать неослабевающий интерес к себе. Или все дело в магии?
Заполучив в руки вожделенное жизнеописание святителя, Дэн споро нашел нам обеим дело. Он предложил пойти покопаться в списках дворянских родов Российской империи дореволюционного издания, чем заслужил два многообещающих взгляда. На которые тут же ответил обезоруживающей улыбкой и пояснением мне в глаза: «Одним выстрелом убьем двух зайцев – и я спокойно поработаю под известным тебе заклинанием, не вызывая подозрений, и ты поищешь, не обнаружится ли в списках совпадений с фамилиями твоих предков. Может, какая зацепочка найдется».
Кстати, это вариант. Искать однофамильцев, а среди них – того, кого царь-батюшка за все хорошее мог сослать в Сибирь. Генеалогия – штука сложная. Поди-ка докопайся с ходу до предков дальше третьего-четвертого колена. А так будет движение навстречу.
Общество Нины не очень способствовало сосредоточению на задании, но я по крайней мере выписала литературу по теме, с которой потом можно будет поработать в спокойной обстановке читального зала. Пусть ко мне она приставала лишь с целью вытянуть информацию, я прекрасно поняла желание Дэна избавиться от нее на время работы. Наглость этой женщины переходила все границы. По ее словам выходило, что свадьба – дело уже решенное. Осталась маленькая деталь – уведомить жениха и его родню. Когда я уже дошла до ручки, откровенно неприязненно цедя, что познакомиться с родителями до лета никак не получится, наконец пришло мое спасение в виде охранника, указывающего на часы. Мол, пора и честь знать. И так приперлись в праздник, расположились тут по-хозяйски, еще не хватало после шести оставаться. А вот Дэна мы, кажется, оторвали от чего-то крайне интересного. Недовольно дернув щекой (этот его жест я знаю), он сказал, что с головой ушел в изучение жития святого, но раз надо, значит, надо. Озабоченно взглянув на меня, он вслух заметил, что я какая-то бледная, не иначе переутомилась, придется лично довести до дома, а то еще упаду в транспорте. Покаянно извинившись раз пять перед грымзой Ниночкой, что не сможет ее проводить, и пообещав позвонить ей завтра, Дэн наконец вывел меня на улицу, где я смогла вдохнуть полной грудью свежий воздух, не пропахший духами.
– Что ты так долго делал? – поинтересовалась я уже в машине. – Говорил, что работать будешь под заклинанием. Это же дело десяти минут – пролистать книгу.
– Знаешь, сколько я их пролистать успел? – многозначительно улыбнулся он. – Давно хотел остаться наедине со знаниями вашего мира. Хорошо, что не в редком фонде сидел, а в читальном зале. У меня там уже все по полкам замечено было, какие науки где. Ух, голова теперь чугунная, – устало откинулся он назад. – Надо сейчас по карте сверить те места, где ваш святой часто бывал.
Дома он первым делом расстелил на столе свою карту и, то и дело прикрывая глаза, внимательно изучал ее.
– Маша, – донесся до меня его голос, – в этот район два раза с экспедицией ездил Кротов. У меня предчувствие, что это не простое совпадение.
Глава 13
Уходя – уходи!
Овчинка выделки стоит!
Ночью Дэн не спал, и его нетерпение передалось мне. Я слышала, что он ходил по кухне, потом вынул из тайника свой меч, вслед за чем до меня донеслись приглушенные звуки боя. Давненько он не тренировался, берег и экономил магическую Силу. Хотела подсмотреть, но подумала, что видеть его в двойном количестве будет слишком похоже на Даан’Элию… и Нэля. Что ни говори, я по нему скучаю. Как-то он там, в своих сказочных владениях, которых не найти ни в одном из миров?
Потом в голову полезли мысли: что, если на этот раз Дэну действительно повезет? Это значит, что он через день-два уйдет. Сердце сжало холодом, но желания заплакать не возникло. Я так давно и напряженно ожидаю этого, что эмоции, наверное, уже перегорели. Чему быть, того не миновать. Он уйдет за тем, чтобы вернуться. Готова ли я спокойно отпустить его? Да. Только надо взять с него обещание, что, если он найдет Место Силы, то приедет попрощаться.
С утра мы поехали на истфак. Вечером звонил Лешка Михайлов, сказал, что, если для нас еще актуально, пока выходные, можно спокойно посидеть в Интернете, тем более что администратор факультетской сети сам в этом году защищается у Кротова. Узнав, что какой-то приезжий очень интересуется смежной темой, он предложил встретиться на условиях равноценного обмена информацией. Дэн счел это добрым знаком. Даже поинтересовался у меня, есть ли у нас божество, отвечающее за удачу? Я рассказала ему о Фортуне.
– Надеюсь, теперь она не оставит меня, ваша Фортуна.
– Дэн, она слепая и удачу раздает наобум.
– Тогда буду надеяться, что полученной мною удачи хватит на насущные дела и еще немного останется на будущее.
На факультете нас и правда ждали. Невысокий парень – администратор – представился Димой. Дэн с ходу взял быка за рога, с видом знатока принявшись рассуждать о различии шаманских обрядов в южных и северных районах области. Честное слово, не знай я правды, решила бы, что он большой специалист в этой теме. Покрутившись без дела и не дождавшись ничего интересного от разговора, решила сходить поглядеть, не вывесили ли расписание на следующий семестр. Сессия на заочном закончится – и снова потекут учебные будни. Сзади задвигались стулья.
– Мы в интернет-центр, – предупредил меня Дэн.
Я обернулась:
– Хорошо. Подойду к вам попозже.
В непривычно тихом и пустом коридоре мне встретился Лешка, который звенящим шепотом (как будто нас могли подслушать) поведал сенсационную новость об увольнении Дмитрия Алексеевича. И выжидательно уставился на меня. Я ответила, что в курсе.
– Это же Данил руку приложил? – сверкнул на меня любопытными глазами староста.
– А вот этого я тебе не говорила!
Вместе мы дошли до стендов с информацией, где я убедилась, что нового расписания нет. Здесь разошлись – он пошел наверх, «еще разок в Кваку – и домой», а я направилась в комнату, которую в приличных местах принято называть дамской, но назвать ее так у нас на факультете язык не поворачивается, поэтому студентки окрестили ее секретной.
В интернет-центре я ни разу не бывала, знала только, что он где-то на четвертом этаже, потому шла медленно, читая таблички на дверях. Шум и крики стало слышно еще из-за поворота. Быстро приблизившись, нисколько не удивилась, обнаружив, что доносятся они из-за искомой двери. Раскрыв ее, узрела странную картину: трое парней сгрудились у одного из компьютеров, что-то бурно обсуждая. Из общего гомона доносились смешки Лешки, возмущенно-злые реплики Дэна и не менее возмущенные вопли админа Димы. Судя по фразам, общий смысл которых сводился к одному: «Что тут смешного?!» – двое последних находили веселье Лешки неуместным.
– Что тут у вас… – начала было я, подходя к ним. Стремительно обернувшийся Дэн, раскрасневшийся, видимо в пылу спора, увидев меня, переменился в лице, покраснел еще больше и тут же закрыл монитор растопыренной пятерней:
– Не смотри!
Этот поступок вызвал нервное похрюкивание Лешки в кулак и мрачный комментарий Димы:
– Че ты ржешь, придурок?! Завтра рабочий день. Если я эту дребедень не ликвидирую, мне башку открутят!
– Выключи ЭТО наконец! – рявкнул на него Дэн. Под ладонью у него что-то интенсивно двигалось, волей-неволей приковывая взгляд.
– Не могу! Вирус это, понимаешь?! А, сейчас. – Дима поспешно ткнул в кнопку на мониторе – и объект спора наконец погас. Обозленный и красный до корней волос, Дэн выдохнул и убрал руку, брезгливо встряхнув ею. Первый раз вижу краснеющего короля. Никогда бы не подумала, что он в принципе на такое способен.
– А что тут было-то? – задала я вертящийся на языке вопрос, одновременно прозревая. Ответ мне уже не требовался.
– Да порнуха вылезла, – криво усмехаясь, пояснил Лешка, – а Данил… – Парень осекся под красноречивым взглядом короля. Зато прорвало меня:
– Пор… порнуха? – Мне пришлось срочно закашляться, чтобы не засмеяться. Потому что выражение лица Дэна было неописуемым.
– Идем отсюда! – подскочил он, хватая меня под руку. На выходе обернулся и прочувствованно поблагодарил: – Спасибо за «Места Силы»! Снимут с тебя голову, и поделом. Мас-стер! – Последнее слово он скорее прошипел, чем сказал.
Я еле поспевала за быстро шагающим королем. Но отстать тоже не могла, так как он крепко сжимал мою руку. Отчасти была этому рада, потому что так он не видел моего лица, с которого я никак не могла согнать глумливую кривую усмешку. Понимала, что глупо, неуместно, но ничего с собой поделать не могла. Краснеющий от дикого смущения король – зрелище редкое. И не для моей впечатлительной натуры. На самом деле, увидь я откровенную порнуху в присутствии парней, сама бы была не хуже свеклы. А так моя реакция выразилась в неадекватном похихикивании. Ненадолго, правда. Ровно до тех пор, пока мы не вошли в кабинет, где оставили верхнюю одежду.
– Хороши ваши новейшие технологии! – гневно начал он, подавая мне шубу. И осекся, взглянув на меня. – Ты… тоже находишь это смешным?! Ты, Маша?!
Я поперхнулась смешком, улыбка с лица слетела в один миг. Поспешила оправдаться:
– Да нет же. Просто у тебя такой вид… А что там было, я даже не заметила.
– Хвала Высшим силам, что ты этого не увидела! Иначе не до смеха стало бы всем. Подобного оскорбления я бы так не оставил. Мне сейчас-то хочется вернуться, надавать им обоим пощечин.
– Дэн, да ты что? – испугалась я, хватая его за плечо. – Они не нарочно. Дима же сказал – вирус.
– Им было смешно! Надо мной! Я был в шоке, когда эта… мерзость появилась! До сих пор перед глазами стоит.
– Они просто не ожидали от тебя подобной реакции. Взрослый мужчина, а у нас ребята такое смотрят… специально.
– Зачем?! – пораженно ахнул Дэн.
– Ну-у… Да откуда мне знать?! – обозлилась уже я. Все, у меня щеки гореть начинают.
– Прости, я не должен был затевать этот разговор, – повинился он. – Идем. Не хочу больше медлить. Кое-какую информацию этот деятель все же подтвердил. Он участвовал в одной из экспедиций Кротова. Они действительно побывали в той местности, куда тремя столетиями ранее регулярно ездил ваш святитель для уединенных молитв. И вот совпадение – наш дорогой профессор тоже норовил уйти из лагеря и в одиночестве бродить по сопкам. Так что сегодня я планирую выехать по достаточно конкретным указаниям. Надеюсь, мое чутье меня не обманет.
Я думала, инцидент исчерпан, но в машине Дэн все же задал мне вопрос:
– Скажи, пожалуйста. Допускаю мысль, что они могли смеяться, сообразно своему воспитанию. Но почему улыбалась ты?!
Тяжело вздохнув, я взглянула ему в глаза:
– Отвечу честно, только ты не обижайся. Твоя обычная невозмутимость создает впечатление, что тебя ничем не прошибешь. И вдруг ты среагировал как девчонка или парень, который… ну… ни разу. Такой контраст выглядел необычно и забавно. Ведь у тебя были женщины? Отчего ты так смутился?
– Ну знаешь! Женщины – были! Но смотреть на такое со стороны мне еще не доводилось! Подобное и в голову не пришло бы. Я не святой, но это же переходит все границы!
– Говоришь, не святой, но со мной…
– Ты совсем другое дело. Тебя я люблю. Берегу, как хрупкий цветок, – улыбнулся он. Сердитая складка на лбу незаметно разгладилась, зато появился хитроватый прищур: – Твоя добродетель, правда, несколько иного свойства, чем у наших девушек. Но это только добавляет тебе привлекательности.
– А что с моей добродетелью? – насторожилась я.
– Машенька, благовоспитанная девица на твоем месте как минимум упала бы в обморок.
После обеда Дэн уехал. Сборы не заняли много времени. Строго говоря, они вообще не заняли времени. Он лишь переоделся в походную одежду, а необходимые вещи уместились в один небольшой рюкзак. Крепко обняв и расцеловав меня, он дал слово, что в случае удачи непременно вернется, чтобы попрощаться. На мою робкую просьбу взять меня с собой отрицательно покачал головой:
– Нечего тебе делать зимой в лесу.
– Ну пожалуйста! – взмолилась я. – Ты же сам сказал, что на этот раз недалеко от железной дороги.
– Это лишь одно место. Если оно окажется пустышкой, я двинусь вглубь. У тебя ни подходящей одежды, ни обуви. И выдерживать темп моего передвижения ты не сможешь.
Я вздохнула. Он прав. Быть обузой мне и самой не хочется. К тому же на неделе предстоят еще экзамены. Ничего не оставалось, как пожелать удачи и отправить его: «Иди». Коротко кивнув, Дэн вышел.
Вот и снова он уехал. А я осталась ждать.
На следующий день неожиданно потеплело. Собираясь на учебу, как обычно натягивая на себя сто одежек, я взглянула на градусник и не поверила своим глазам – минус двенадцать. Какая жалость, что Дэна нет. Можно было устроить после пар прогулку. Или сходить на каток.
Последняя мысль прочно запала в голову. Прошлой зимой мы с девчонками не расставались с коньками. Два раза в неделю стандартно бывали на стадионе. А нынче не то что на коньках, вообще на улице только пробегом. Надо Наташке и Таньке предложить.
Подруги были в восторге:
– Ой, это же отличное место, чтобы с парнями знакомиться! Пошли, пока потеплело.
– Знакомиться? Мне казалось, что на каток кататься ходят, – недовольно отозвалась я. Но в душе не могла не признать их правоту. Большинство молодежи идет на каток с целью покрасоваться перед противоположным полом. Кто круче, тот ловит на себе больше восхищенных взглядов.
Мой энтузиазм поугас. Идти с девчонками – означает участвовать в их играх по привлечению внимания парней. А оно мне надо? Лучше откажусь да дождусь Дэна. Вдруг морозов больше не будет? Тогда мы с ним вместе сходим. Вот ему я готова показаться во всей красе да поучить стоять на коньках. Еще одно экзотическое развлечение для короля. Но увы мне. Затея была моя, и отвертеться от участия в ней не удалось. Танька, которую я неосторожно позвала на коньки, уже все взяла в свои руки. Даром что катается еле-еле, но даже из своего неумения умудряется извлекать выгоду. То свалится кому-то буквально на руки, то врежется в кучу парней с визгом: «Ой, держите меня, мальчики!» Бесплатный цирк. Она так в прошлом году нас с компанией политеховских студентов познакомила. С которыми мы и катались до конца сезона. Был даже один, который мне приглянулся. Но после пары весьма сомнительных комплиментов я старалась держаться от него подальше. Тот покрутился, да и плюнул. Танька еще меня же и обругала: «Вот дура! Про задницу он тебе сказал. Ну и что? Похвалил же, радоваться надо, а ты?!»
В общем, договорились мы, что после пар разъезжаемся по домам, переодеваемся во что полегче и встречаемся на центральном стадионе. Скрепя сердце вытаскивала я пуховик. Может, позвонить да наврать, что голова болит? Вон и куртка мятая, пока я ее поглажу…
На улице настроение вернулось. Солнышко теплыми лучами нежно касалось лица. После полутора месяцев морозов приятно даже просто пройтись, не ощущая на себе тяжести зимней одежды. Вязаная белая шапочка, голубая курточка, перчатки, еще сапоги на катке снять – и будет полное ощущение весны. Как хорошо!
Кокетничать с соседями девчонки начали еще в раздевалке, пока шнуровали ботинки. Я снисходительно наблюдала за шуточной пикировкой. Смешно, ей-богу. Со стороны так глупо выглядит. Зато на льду я оторвалась. После первых десяти минут привыкания тело само вспомнило, как надо стоять и двигаться. Все же катание на коньках – сродни полету. И пусть я не фигуристка, но от немудрящих движений получаю истинное удовольствие. Подобные ощущения возникали у меня в детстве, когда я ходила в кружок бальных танцев. Жаль, недолго. Учителя и родители сочли, что мои вокальные данные развивать важнее, так что на танцы времени не осталось.
Уже зажглось освещение на стадионе, когда я почувствовала на себе взгляд. Огляделась. Девчонки в двух метрах. Наташка учит Таньку ехать спиной. На меня не смотрят. Еще пара кругов – и пора по домам. Черт, ну кто на меня смотрит-то? Я же чувствую пристальный взгляд, следит за моими перемещениями. Чуть не налетела на встречных девчонок, еле удержалась на ногах. И тут раздался звонок. Резко затормозив, вытащила пиликающий телефон из-за пазухи. Дэн!
– Здравствуй, моя радость.
– Привет! Ты откуда?
– Я у входа на лед. Любуюсь твоей красотой и грацией. И уже минут пятнадцать пытаюсь связаться телепатически. Все-таки амулет тебя серьезно экранирует.
Я активно завертела головой. Где он? Ой, вон там!
Несколькими сильными толчками набрав скорость, с размаху влетела в раскрытые объятия.
– Дэн! – Я повисла у любимого на шее, поджав ноги и целуя его лицо. Парень охнул, но устоял. – Так быстро вернулся! Как ты разыскал меня?
– Есть способы. Жаль, что я не успею обучить им тебя.
Проскользнувшая нотка грусти заставила меня отстраниться и более внимательно взглянуть в дорогое лицо. Я опустила ноги на снег, руки разжались сами по себе. Сердце екнуло в предчувствии.
– Ты… нашел?..
Он даже не кивнул, лишь прикрыл глаза. Вопреки опасениям, мир не разбился вдребезги и не перевернулся. Медленно опустив на мои плечи тяжесть бездонного неба, он устоял. Теперь устоять бы мне. Растянув враз задеревеневшие губы в подобии улыбки, я тихо сказала:
– Очень рада за тебя. Когда… уходишь?
– Завтра. Сегодня нужно завершить кое-какие дела. Идем.
В раздевалке Дэн взялся расшнуровать мои коньки, галантно опустившись на одно колено. Я смотрела на его склоненную голову и вспоминала, как в Даан’Элии снимал с меня намокшие ботинки Нэль. Те же движения, те же руки. С одним я уже распрощалась. Пришел черед второго. Скованное ледяным холодом сердце плакало. Я – нет. Не могу плакать. Мне слишком страшно и больно.
Только на улице я вспомнила, что не предупредила девчонок о своем уходе. А, неважно. Встретимся на парах, объясню.
Дэн показал свой перстень, до краев наполненный Силой. Серебристый большой камень сверкал, ловя малейшие лучики света. Его рельефная поверхность складывалась в замысловатую фигуру. Оправа камня и само кольцо по-прежнему оставались матово-черными. Теперь было хорошо видно, что это не безделушка, а, во-первых, вещь огромной цены и, во-вторых, обладающая невероятным магнетизмом. Я добрых пять минут не могла оторвать от перстня взгляда. Да, склониться перед носителем Раэл Танна не только не зазорно, но скорее почетно. И как теперь любить его, короля?
– Маша, – коснулся Дэн моей руки, возвращая тем самым назад, в реальный мир, – я знаю, как Раэл Танн действует на людей. Но граница не для тебя. Ты по эту ее сторону, рядом со мной. И так будет всегда.
– Мне страшно думать о будущем. Что там, у нас впереди? – затаив дыхание спросила я. Вдруг показалось, что он сейчас, как Нэль, скажет: «Мы расстаемся навсегда». Но он сказал другое:
– Завтра мы вместе едем к Месту Силы. Я боюсь оставлять тебя одну в этом мире, зная, что теперь ты имеешь доступ к чудесам. Боюсь за тебя. Тебе непременно захочется воспользоваться магией. Обещай, что, собираясь колдовать, никогда не будешь снимать цепочку. Иначе ты погибнешь во время своих неосторожных экспериментов и никто не поможет тебе. Знаю по себе, что противиться ширящемуся желанию творить волшебство невозможно. Потому даже не пытаюсь запретить тебе это. Но обещай, что амулет в такие моменты будет на тебе! Мне вовсе не улыбается по возвращении выслушать печальную весть о твоей безвременной кончине при загадочных обстоятельствах. Поклянись самым дорогим, и я покажу тебе одно из прекраснейших чудес вашего мира – Место Силы, где ты сможешь пополнять свой резерв.
– Клянусь мамой, что не сниму амулет, если буду колдовать, – серьезно пообещала я. Чай, не самоубийца. Одновременно с этими словами на мне засветилась хрустальная подвеска цепочки, а на Дэновой руке – Раэл Танн. Буквально на пару секунд, но Дэн удовлетворенно кивнул:
– Клятва принята. Теперь ты не сможешь нарушить ее. А я буду спокоен за твою жизнь.
– А это неопасно – колдовать без присмотра?
– Ну ты же умная девушка. Думай, прежде чем делать. Сложные заклинания без вербальной составляющей тебе недоступны. Боевая и разрушительная магия – тоже. А милые пустяки вроде иллюзий вреда окружающим не принесут. Главное – помнить о своей ответственности за сотворенное чудо. И… я все же надеюсь оставить тебя наедине с неизведанным, но таким манящим миром магии ненадолго. Кстати, как тебе природная магия в действии?
– О чем ты?
– О потеплении, конечно, – улыбнулся Дэн. – Мне до жути надоело мерзнуть. А под рукой впервые за долгое время было много Силы. Я решил проявить подобающее монарху великодушие и порадовать этот город – в благодарность за приют.
– Так это ты сделал?! – в изумлении уставилась на него я.
– Да, – смеясь, ответил он. – Вообще, я лета хотел, но решил, что вашей природе это не пойдет на пользу.
– И надолго нам внеплановая весна?
– До моего ухода. Потом заклинание развеется.
Я печально покивала. Он уйдет, опять наступят холода – и в моем сердце поселится вечная зима. Лишь до завтра мне дарована отсрочка. А потом – неизвестность. Ледяная стужа разлуки, разъедающая душу. Сегодня я его никуда не отпущу. Хочу смотреть, слушать голос, дарить поцелуи и чувствовать тепло рук.
– Скоро ты узнаешь, как она прекрасна – природная магия. После долгого перерыва мне не хотелось отрываться от источника даже на минуту. Я будто проснулся в прохладной комнате после долгого липкого кошмара.
Пока мы ехали домой, в голове сам собой созрел коварный план по соблазнению короля. Я решилась на отчаянный шаг. Знаю, что не удержу его таким способом, но для него это будет лишний стимул вернуться как можно скорее. А мне просто необходимо, чтобы знать, чувствовать, верить, что он мой, а я принадлежу ему отныне и навсегда. Так, вино у нас есть (на трезвую голову страшновато решиться на такое), предложу устроить романтический прощальный вечер, надену свое вечернее платье, по такому случаю даже спою. Что бы такое исполнить, чтобы за душу взяло?..
Дэн что-то говорил, но я не слышала, точнее, не воспринимала смысла произносимых им фраз. В голове крутились детали предстоящей операции. Холодели руки и замирало сердце. Самое стыдное – услышать от него отказ. Хоть это и смешно звучит. Но он ведь твердо намерен ждать до свадьбы. А когда она, эта свадьба? И будет ли вообще? Мне своей девственности ничуточки не жаль. Скорее наоборот. А если все будет как в наших снах…
– Маша, ты хоть одно мое слово слышала? – Дэн укоризненно смотрел на меня. Мы только что вошли в квартиру и раздевались в прихожей.
Вскинув глаза, я постаралась улыбнуться самой невинной и искренней улыбкой:
– Выполнишь мою просьбу?
– Я говорил, чего категорически нельзя делать с магией. Повтори эти правила, – потребовал он, – и я исполню любое твое желание.
– Пожалуйста, Дэн! – Я подошла вплотную и умоляюще взглянула на него. – Все запомню, все повторю, но давай за ужином? Хочется напоследок посидеть поговорить.
– Прости, у меня нет времени на ужин. Нужно еще собрать вещи и съездить кое-куда.
Я непонимающе уставилась на него. Одной фразой он обрушил громадье моих планов.
– Ты сейчас уедешь? – неверяще переспросила я. – А как же… и мы даже…
– Машенька, славная моя девочка, мне нужно закончить дела. Завтра поговорим по дороге. – Дэн обнял меня, ласково убрал волосы с лица и прижал к своей груди: – Честно говоря, не люблю долгих прощаний. Если бы не тревога за тебя и желание показать Место Силы, я бы ушел ночью, прямо из города. Раэл Танн полон, больше ничего не нужно. В качестве материальной основы для Врат можно использовать любую подворотню.
– Но…
– Маша. Неладно у меня на родине. Раэл Танн жжет мою руку. Пока я вне своего мира, он не может защитить страну. Я вернулся лишь по одной причине. Точнее, по двум. Попрощаться и проводить тебя к Месту Силы – это первая. Вторая… извини, оглашать вторую причину не стану. Не твое это девичье дело – знать о таких вещах.
Бог мой! О чем он говорит? Все мысли о несбывшейся ночи враз вылетели из головы. Их место прочно заняла тревога. Дэн уже отстранился, сжал мои плечи и ушел в комнату. Я потерянно побрела на кухню – ставить чайник.
Чуть позже, заглянув к нему, обнаружила разложенные на кровати оружие и вещи – те самые, в которых Дэн был при нашей первой встрече. Я их с тех пор и не видела. Страшный призрак разлуки приблизился, заглянул в глаза и обдал меня своим ледяным дыханием.
– А твоя одежда? То, что ты покупал, куда теперь это все? – спросила я, заметив, что с собой он ничего не берет.
– Кое-что возьму как образец тканей и кроя, – отозвался он из шкафа. – Остальное… хм… отдай бедным.
– Бедным? А не жирно им будет? – возмутилась моя практичность. Ни фига себе, почти неношеную одежду, недешевую (китайский ширпотреб он ни разу не купил), сдать в богадельню? Или, может, бомжам на помойку отнести? Хорош же будет кто-то в его белом костюме!
– Фи, как некультурно, ваше высочество! Следите за своим лексиконом! И стыдитесь подобных недостойных чувств! – посмеиваясь, высказал он.
Застыв с приоткрытым ртом, я похлопала глазами. Как он меня назвал? Высочество? Да еще на «вы»! Это не просто что-то новенькое, но вопиюще неправильное. Широко улыбнувшись моему изумленному выражению лица, король беззаботно пояснил:
– Я решил пожаловать твоей семье княжеский титул. Угодья есть. Князья, правда, у нас давно исчезли, еще во времена объединения земель, но твои заслуги стоят возрождения данного титула. Так что привыкай. Это будет одним из первых моих указов по возвращении.
– Мне кажется, это чересчур, – неуверенно возразила я. – Многие недовольны, наверное, будут…
– Ха! Посмотрю я в лицо тому, кто осмелится заявить, что моя жизнь стоит дешевле! Главное – как можно скорее оказаться в столице, – посмотрел он мимо меня. – Ты знаешь что? Ложись сегодня пораньше, чтобы хорошо выспаться. Как только управлюсь с делами, заеду за тобой – и немедленно выезжаем к Месту Силы. Там действительно от железной дороги не очень далеко, даже ближе, чем от автомобильной трассы. Но поездом не поедем. С моим-то грузом, – жестко усмехнулся король. – Я отведу тебя к сердцу Места Силы и провожу до станции. Ты ведь доберешься до города, правда? Возвращаться мне сюда некогда. Карту оставлю для подстраховки, чтобы ты не плутала, когда снег сойдет. Хотя главное – знать направление от станции, а дальше уже магия поведет. Выбросы Силы там хоть не самые мощные, но километр-полтора в радиусе встречаются. Ты, главное, до магического голодания себя не доводи. Как почувствуешь пустоту – сразу к Месту Силы! Дай-ка руки, наложу тебе сейчас абсолютную память, да все правила еще раз повторю, чтобы уж наверняка запомнила. Тебе бы в это место на неделю-другую съездить, чтобы почувствовать и привыкнуть к токам магии, но это уже по теплу.
В следующие полчаса Дэн читал мне лекцию по правилам безопасности при использовании магии. В основном стоя спиной или расхаживая по квартире. За это время он перебрал и упаковал в рюкзак свои бумаги, какие-то книги, вещи. Оружие уложил в спортивную сумку, сверху прикрыв сапогами, джинсами и кое-какой мелочовкой. Блеснувшее жемчужное ожерелье поспешно упрятал в карман. Так же как изрядно похудевшие замшевые мешочки из-под золотых монет. Вынул из одного свои перстни, придирчиво оглядел их, отложил пару, а еще три убрал обратно. Повернув оставшиеся кольца камнями друг к другу, что-то поколдовал над ними, нахмурился, накрыл их руками, закрыл глаза и беззвучно шептал минут пять. Когда он отнял руки, кольца изменились: стали не столь массивными и бросающимися в глаза. Потом одно надел себе на палец, а со вторым подошел ко мне:
– Однажды я подарю тебе другое кольцо. Опустившись на колени, буду просить твоей руки и затаив дыхание ждать ответа. Сейчас я могу лишь выразить свою признательность за все, что ты для меня сделала. Прими это кольцо на память. Пожалуйста, не отказывайся. Оно содержит в себе магическую защиту, которая активируется при непосредственной опасности. Заряд одноразовый, больше сюда не вместится, но при посещении Места Силы оно автоматически подзарядится. Не снимай его надолго. При длительном отсутствии контакта с телом начнет проявляться его истинный вид. Сама ты этот процесс повернуть вспять не сможешь.
Дэн взял мою правую руку, примерился к пальцам и надел кольцо на средний. Оно так удачно село, будто давно было моим.
– Второе я отдам человеку, который придет на помощь по зову кольца. Они взаимосвязаны. Увы, пока я не могу обеспечить тебе лучшей защиты. Но как мне страшно оставлять тебя наедине с этим миром! Хоть и знаю, что это твоя родина.
Мы стояли без движения в объятиях друг друга. И мне не надо было большего счастья. Как же я буду без него – без света этих глаз, тепла рук и тихого перестука сердец?
А потом он ушел, прихватив с собой еще одну сумку. На мой вопрошающий взгляд лишь предупреждающе качнул головой: мол, не лезь не в свое дело. Ох, как же мне это не понравилось! На душе заскребли кошки. Куда и зачем ему срочно понадобилось? Ведь торопится, беспокоится, в разговоре то и дело с одного на другое перескакивает. И что-то происходит в его королевстве… неужели война?! Страшно-то как! Тем не менее он жертвует драгоценным временем ради… чего?
Спать я не могла. Какое тут! Дэн уходит, фактически он уже там – взгляд отсутствующий, и все мысли о грядущем. А вдруг он передумает и не станет возвращаться? Наверное, ему сейчас дорога каждая минута, а возиться со мной – лишнее время. Ой нет. Тут же все его вещи остались. Мучаясь подобными мыслями, я не находила себе места. Открыла шкаф и ткнулась лицом в висящие костюмы. Пахнет Дэном. Никому не отдам. Мое!
Промучившись до двух ночи, все же решилась лечь спать. В подушку плачется легче. Но даже и этого не смогла. В глазах и горле было сухо. Да что же это? Где все мои слезы? Тщетно пытаясь извлечь влагу из глаз, как-то незаметно уснула.
Пробуждение было не из приятных. Кто-то где-то кричал. Снова. Женщина. Плач ребенка. Это с улицы? Странно, на девятом этаже, да при наглухо закрытых форточках с улицы шумов почти не слыхать. Сердце отчаянно заколотилось. А если убивают кого-то? Вызвать милицию? Крики неожиданно оборвались, когда я уже определила их источник – это соседи снизу, с восьмого этажа. Их через ванную иногда хорошо слышно. Что же там случилось-то? Муж пьяный вернулся? С трясущимися руками и ногами я встала, на цыпочках, будто меня могли услышать, прокралась к двери ванной и напряженно прислушалась. Воцарившаяся взамен диких криков тишина наполняла сердце ужасом. Молчат. Только что отчаянно вопили – и молчат! А потом я услышала шум с лестницы. Господи! Там кто-то есть. Какие-то неуверенные шаркающие звуки, два голоса. Мужских голоса. И кажется мне, что они приближаются. Мороз, пробежавший по коже, наконец заставил действовать. Не включая света, еще осторожнее прокралась в прихожую, нашарила сумочку, а в ней – телефон. Сняла блокировку… и встала как вкопанная. А номерок-то я не знаю! Помню только, что точно не ноль-два. Как-то там у моего оператора по-другому. Черт с ней, с милицией. Звоню Дэну. Прикусив губу, деревянными пальцами жала кнопки, со страху промахиваясь. Ну вот наконец-то! Пошел вызов. И тут я с ужасом поняла, что звуки из подъезда уже вплотную приблизились к моей двери! Неверные шаги, тихий голос, стон… и знакомая мелодия телефона. Одновременно с этим раздался звонок в дверь. От напряжения и ужаса я дернулась, больно ударившись об угол плечом. Мамочка! Дэн, ответь мне, пожалуйста, или я сейчас умру. И он ответил… из-за двери:
– Маша. От…крой.
Этот голос я узнаю из тысячи. Ничего не понимая, нажала на отбой и шагнула к двери. Он никогда не пользовался звонком. Так же как и ключами.
Картина, представшая моим глазам, вырвала задушенный всхлип. Прижав обе руки ко рту, я подавила дикое желание закричать и подалась навстречу. Дэн был не один, и тот, кто был рядом, буквально тащил его на себе. Первое, что бросилось в глаза, – кровь. Много крови. На полу, на одежде, руках – везде. Мама моя! Господи! Что же это?! Едва не упавшие на пороге парни навалились своей тяжестью на меня. Дэн начал тихо сползать вниз.
– Дэн, Дэн! – кинулась я к нему, пытаясь удержать от падения. Вместо ответа из его рта потекла струйка крови. – Бог мой! Что с ним?!
– Ранен. В него целую обойму разрядили, – с шумом переводя дыхание, ответил старый знакомец. Тот самый воришка, которого король взялся перевоспитывать. С необычным именем Лев.
У меня в голове помутилось. Случилось то, что я со злости предрекла еще в первые дни знакомства. В него стреляли! Кто? Почему? – Эти вопросы сейчас меня мало волновали. Он умирает!
– Надо «скорую»! – запаниковала я. – Срочно! Позвоню, и попробуем дотащить его до кровати.
– Нет. – Это слово скорее походило на стон. Сжав мою руку, Дэн отрицательно мотнул головой: – Нельзя врачей.
Отдав на речь последние силы, он закрыл глаза. Голова запрокинулась, и мне показалось…
– Нет! Дэн! Миленький, хороший мой. Только не умирай. Прошу тебя! – Я сама не понимала, что говорю. Опустившись на колени рядом с распростертым телом любимого, я отчаянно молилась, тряся его за плечи и прижимаясь к груди.
– Ты чего голосишь, дура! – дернули меня сзади. – Весь дом сейчас перебудишь!
– А ты что стоишь, урод?! – резко развернулась я. – Звони в «скорую». Он же умирает!
– Пошла ты со своей «скорой»! Он сказал – нельзя! Понесли его на кровать.
– Ты что, придурок? – зашипела я. – Или, может, врач? Посмотри, сколько крови! Да он истечет сейчас! Что мы сделать сможем? Я звоню. Где мой телефон?
– Только попробуй! – схватил меня Лев за руку. – Я тебе так врежу, сама рядом ляжешь!
От такого наезда я опешила. Да он не шутит. Глаза лихорадочно сверкают. А на сжатой руке блестит то самое колечко. Так это он мой защитник? Из горла невольно вырвался смешок. Сверля друг друга глазами, мы стояли по обе стороны Дэна.
– Да кто ты такой, чтобы мне угрожать? Вор! Он тебя на помойке подобрал!
– А тебя он где подобрал – на панели? Я ему присягал! И запрета не нарушу!
– Ах ты дрянь! Плевать мне на запреты! Он умрет без врача!
Тихий стон заставил нас забыть о споре. Бухнувшись на колени, я приблизилась к бледному лицу раненого. Что-то говорит.
– Нельзя… больницу. У меня анатомия отличается. Сам… сейчас. Помогите встать.
Дэн попытался приподняться, но, скривившись от боли, закашлялся, выплевывая ярко-алую пенистую кровь.
– Надо его раздеть и перенести на кровать, – распорядилась я.
Расстегнув пуговицы пальто, в ужасе уставилась на сплошное кровавое пятно, растекшееся по груди и животу. И свои руки, перепачканные красным. В глазах потемнело. Не выношу и боюсь вида крови. А когда ее столько!.. Нет, нельзя мне падать. Не до обмороков. Тряхнув головой, чтобы прояснилось зрение, попыталась стащить рукав. Резкий крик раненого остановил меня.
– Тащи ножницы. Или нож. Придется разрезать, так не снимем.
– Где? – метнулся Лев.
– Там, на кухне. А, черт! Я сама.
Впопыхах схватив первые попавшиеся под руку нож и ножницы, бегом вернулась обратно.
– Режь по рукаву! – скомандовала я, отдав ему нож, и сама принялась кромсать ткань пальто ножницами. Хреночки-то. Жуют и ни фига не режут. Со стороны Льва доносилось пыхтение, сопение и треск ткани. Отбросив бесполезный инструмент, бросилась к сумке Дэна. У него там отличные ножи, наверняка острые.
Наконец управившись с пальто и ботинками, мы рискнули поднять практически бесчувственное тело короля. Воздух с хрипами и каким-то бульканьем вырывался из его груди, с лица не сходила гримаса боли.
– На раз-два-три – давай!
Господи, какой же он, оказывается, тяжелый! Ухватившись с двух сторон за торс, пошатываясь и путаясь в заплетающихся ногах Дэна, мы повели-потащили его в комнату. Практически уронив на кровать, принялись дальше срезать одежду. Вид окровавленного тела заставил опустить голову и немного отдышаться. Маша, соберись! Ему нужна твоя помощь. Сначала перевязать. Он и так потерял много крови. Бинтов нет, надо достать простыню и порезать на полосы. Раны зажать. Где тут раны? Ничего от крови не видно. Промыть надо.
С этими мыслями я отстранилась и на дрожащих ногах отправилась к шкафу и в ванную. Если он переживет эту ночь, я лично объеду все церкви в городе и поставлю свечки. Нет, не «если». Он будет жить! Он же маг! Я только сейчас вспомнила об этом. Надо привести его в чувство. Тогда он вылечит себя. В прихожей я заметила, что у меня дверь нараспашку. Вот идиоты! Мы ничего не закрыли, и на площадке кровь. Выглянув наружу, заметила цепочку кровавых следов, ведущую с лестницы. Они что, пешком поднимались?!
Кровь надо вытереть, если кто увидит – еще вызовут милицию. А нам только ее не хватало для полного счастья. Закрыв дверь, вернулась в комнату. И застала судорожно сглатывающего Льва, зеленоватого оттенка и с безумными глазами, который с зажатым в руке ножом часто-часто кивал в такт словам Дэна:
– …Как увидишь, подденешь и вытащишь… сил не хватает…
– Т-тут от к-крови ничего н-не видно, – дрожащим голосом ответил он. Увидев меня, парень вскочил и с надеждой бросился навстречу: – Может, ты?
– А? Что? – отшатнулась я от окровавленного ножа.
– Он просит помочь ему вытащить пулю. А я не могу! Руки ходуном ходят.
И впрямь, с такой тряской он скорее навредит. Надрывный кашель с постели сподвиг меня принять нож. Внутри как-то сразу похолодело и успокоилось. Если не я, кто ему поможет? На ходу зацепив волосы крабом, твердо двинулась к Дэну. Ради него я все сделаю.
– А ты не стой столбом! Возьми в ванной тряпку да вытри кровь на площадке, – не оборачиваясь, кинула я Льву. Парень с готовностью подхватился и исчез из комнаты.
– Дэн, я здесь. Что надо делать? – склонилась я над моим любимым.
– Пулю… вытащить. – Мутные глаза закрылись, а открывшись, стали более осмысленными. Торопливые слова появились у меня в голове: «Чтобы регенерировать легкое и сосуды, нужно срочно ее удалить. Я хотел вытолкнуть ее обратно, а она уткнулась в пробитое ребро и застряла между краями. Очень больно. Не могу сдвинуть. Ты должна подцепить ее снаружи. Торопись!»
«Сейчас сделаю», – решительно кивнула я.
Сведенные судорогой губы парня шевелились, что-то беззвучно шепча, пенная кровь на губах продолжала выступать с каждым приступом кашля. Обтерев влажным полотенцем лицо Дэна, обратила внимание на предстоящее мне дело. Осторожно промокнув кровь на груди, увидела наконец пулевое отверстие. Ох, поторопилась я с обещанием! Рана, вроде и небольшая, но непрерывно сочащаяся кровью, выглядела ужасно. А сообразив, что она слева, стало быть в области сердца, и вообще испугалась. Одно неверное движение – и конец. Тут хирург нужен и операционная! А я собралась ковыряться в груди любимого человека грязным ножом. Если еще учесть, что страшнее разодранных коленок я в своей жизни вообще ничего не видела… Надеюсь, его биозащита действует как снаружи, так и внутри, иначе заражение раны обеспечено.
«Давай. У тебя получится! – Дэн пожал мое запястье слабыми пальцами. – Сейчас ненадолго остановлю ток крови, должна успеть. С трудом удерживаюсь в сознании. Тьма здесь, она манит…»
После этих слов на меня снизошло ясное понимание того, что его жизнь зависла над пропастью. Или я сейчас сделаю то, что нужно, или он умрет. Третьего не дано. Промокнув в ране кровь, заметила отблеск металла. И что-то белое, острая кромка. Кость. Шумно вдохнув, прицелилась и кончиком ножа коснулась пули. Вздрогнувшее тело и задушенный крик заставили отдернуть руку. Ему же больно! Такая маленькая дрянь, но приносит столько страданий.
– Ты можешь обезболить? – спросила я. Дэн кивнул, потом отрицательно мотнул головой:
«Нельзя, иначе не почувствую, куда ее двигать. Давай так, стерплю. Там еще осколки кости. Не медли. Время».
Он стиснул зубами уголок подушки и зажмурил глаза. Я смахнула с лица волосы и снова нацелилась на кусочек металла. Ну же! Есть! Едва нож подцепил пулю, она буквально выскочила из раны. Следом за ней появилось несколько мелких обломков кости. А потом хлынула кровь! Охнув, я зажала отверстие. Черт, еще пониже кровотечение. Значит, в животе тоже пуля. Боюсь, вторую мне не осилить. От одной-то дурно до потемнения в глазах.
– Дэн, тут еще рана! Что делать? – отчаянно вопросила я, двумя руками зажимая в двух местах.
«Эта сквозная. Пули нет, – не открывая глаз, прошептал он. В лице ни кровинки. – Холодно…»
– Подожди, сейчас укрою, только перевяжу.
Легко сказать, а как сделать? Тяжелый он, попробуй приподнять.
«Не молчи. Говори со мной. Твой голос как луч света. Везде тьма, одна ты – свет…»
И я начала рассказывать, почему он должен жить. Как я люблю его, как ждет его сестра. Как нужен он своей стране. Скольким людям принесет спасение и мир в их дома. Сколько предателей нужно покарать и сколько врагов одолеть. Каким справедливым, мудрым и великим монархом он станет в будущем. Нельзя умирать, находясь в одном шаге от заветной цели!
Я говорила, сглатывая слезы, сама не веря в действенность своих слов. Разве можно заговорить зубы смерти? Руки неловко пытались примостить перевязку. Одну свернутую простыню с горем пополам мне удалось подложить ему под поясницу. Надеюсь, весом тела она плотно прижимается к ране. Отверстия сверху пришлось зажимать сложенными из ткани и ваты тампонами и закреплять полосками пластыря. Покончив с этим и тщательно укрыв Дэна одеялом, села рядом, с тревогой вслушиваясь в его дыхание. Он наконец перестал откашливать кровь из легкого и теперь затих с закрытыми глазами. Грудь еле вздымалась при редких вдохах. Я держала его за руку и молилась богам всех миров. Он не может умереть. Иначе моя жизнь потеряет смысл.
Сколько я так сидела, не знаю. Усталость, навалившаяся на плечи, клонила в сон. А ведь надо еще встать и навести порядок в квартире. Собрать окровавленную одежду, вымыть пол да выйти на лестничную площадку – проверить, сделал ли хоть что-то Лев. Судя по всему, он уже по-тихому смылся. Да и черт с ним. Дотащил Дэна, и за то спасибо. Главное, чтобы у меня чего-нибудь не спер. Сейчас встану…
Меня разбудило прикосновение к руке. Вскинувшись, поморщилась от боли в затекшей шее. Поморгала, прогоняя тяжесть из головы. Дэн! Как же я так? Взяла и уснула. Со страхом наклонилась к нему и обнаружила, что он лежит с открытыми глазами. На бледном лице они смотрелись двумя черными озерами. Живой! Бескровные губы шевельнулись, и я скорее угадала, чем услышала: «Пить».
Принеся стакан воды, заколебалась:
– А можно?
В памяти всплывали фильмы, где несчастные раненые просят пить, но им не дают, коротко отвечая «нельзя». Увидев, что Дэн приподнимается навстречу, поспешила помочь ему. Жадно осушив стакан, он заговорил неожиданно ясным голосом:
– Уже можно. Принеси еще и сделай, пожалуйста, отвар.
– Как ты? – спросила я, когда он отдышался после второго стакана.
– Сейчас попробую встать.
– С ума сошел! – испугалась я, удерживая его за плечи. – Какой встать? И речи быть не может! Тебе лежать и лежать.
– Придется в любом случае. Если мне не пригрезилось, весь восьмой этаж сейчас погружен в транс. Нужно его снять.
– Что?
– Мы сюда порталом прошли. Только я высотой, кажется, ошибся. Попали ниже этажом, напугали семью. Пришлось срочно принимать меры. Силу было некогда рассчитывать. Вот и кажется мне, что я всех соседей захватил. Уже утро. Людей хватятся.
Получив подробные инструкции, я отправилась готовить зелье из семи трав, взяв с него слово, что без меня он не будет подниматься. Надо хоть раны осмотреть для начала.
Вернувшись, подозрительно оглядела комнату. Что-то тут изменилось. Ага, кровавые пятна с кровати исчезли и рваных простыней не видать. И сам раненый хоть и имеет вид бледный и измученный, но вполне себе живой. Даже улыбается, правда очень грустно.
Поколдовав над моим варевом, отчего то сменило три цвета, остановившись наконец на бледно-розовом, Дэн залпом выпил его. Полежал с закрытыми глазами, сам себе кивнул и сказал:
– Вот теперь совсем хорошо. Встаю.
– Подожди. Дай хоть раны посмотрю, – попыталась задержать его я.
– Что на них смотреть? Приятного мало, – отодвинул мои руки Дэн. – Ты и так насмотрелась и намучилась. Прости. По моей вине ты пережила кошмар.
– Ох, Дэн! Как ты меня напугал! – ткнулась я ему в руку. – Столько крови, и пуля в груди, рядом с сердцем! Я так боялась навредить!
– И совершенно зря. Нет у меня там сердца.
– Что? Как это?
– Оно у меня эльфийское – значительно сдвинуто в правую сторону. Слева у эльфов, правда, расположен не менее важный центр, средоточие нервных окончаний, отвечающий за силу, быстроту реакции, ловкость, но у меня его нет. У матери еще был, у нас с Элией уже нет. Хотя многое все же не как у людей. Гены эльфов очень сильны. Не думай об этом. Все уже хорошо. Никогда не забуду, что ты для меня сделала. Я твой вечный должник.
Обняв меня, он потерся щекой о мои волосы, и я почувствовала сбегающие с макушки на спину мурашки. Они забрали с собой и звон из головы, и тяжесть в руках и ногах. Тревога и напряжение наконец отпустили меня. Страшная ночь осталась позади.
Осторожно, поминутно замирая и прислушиваясь к себе, Дэн начал подниматься. Я с готовностью подставила плечо, чтобы подстраховать, если что, но он лишь усмехнулся и отстранил меня:
– Все равно не удержишь, если начну падать.
Прислонившись к стене и, морщась, подковырнув окровавленную повязку на груди, пробурчал:
– М-да. Теперь мне еще больше хочется получить это оружие. Если уж мой щит не устоял!.. Жаль, что все так вышло.
– Кто в тебя стрелял и почему? – задала я назревший вопрос.
Сморщившись, как от боли, Дэн угрюмо ответил:
– Все плохо.
– Что плохо?
– Все. Маша, нужно срочно убрать следы. Где Лев?
– Не знаю. Ушел, наверное.
– Ушел? Ты уверена?
– Я отправила его вытереть кровь в подъезде, и он не вернулся.
– Дай что-нибудь накинуть, пойду посмотрю, а ты сиди здесь, не выходи.
– Дэн, что случилось?
– А случилось, Маша, что у меня серьезные проблемы с милицией. Четыре трупа там точно было. И меня видели.
– Ты кого-то убил?! – испугалась я.
– Когда на меня нападают, я защищаюсь. А с пулей в груди контролировать себя довольно сложно. И уж тем более думать о законах и морали. Оставайся здесь, я скоро вернусь. Закройся на замок. Прибери все вещи, на которых есть кровь. Нужно их уничтожить. Приду – займусь.
Пока Дэн отсутствовал, я прибрала что можно и озаботилась завтраком. Вернувшись, он прошел в ванную, где в бауле была собрана его окровавленная, порезанная одежда. От еды отказался. Выпив еще отвара, добрел до кровати и лег не раздеваясь. Сказал, что будет набираться сил. Его странное равнодушие не вязалось в голове с тем, что он сказал насчет милиции.
– Посиди со мной, – попросил он.
– Мы не едем к Месту Силы? Тебе срочно нужно уходить.
– Нужно. Но я сейчас не дойду. Даже если отключу боль. А уровень Силы в Раэл Танне опять ниже необходимого. Придется переждать день-другой. До завтра от меня все равно не будет толку, так что не пугайся и не удивляйся, если до следующего утра я просплю.
Мне не хотелось вставать, даже когда он уснул. Две страшные подруги – смерть и разлука – стерегут свою добычу. И пусть первая отступила, вторая все еще рядом. Ждет своего часа. Вот потому я продолжала сидеть, перебирая его волосы и боясь скинуть руку, покоящуюся на моем бедре. Спи, любимый. Я рядом.
Нервное пиликанье телефона вырвало меня из состояния глубокой задумчивости. Придется подойти, иначе звонок разбудит Дэна. Это оказались девчонки.
– Ты почему на экзамен не явилась? – взволнованным голосом спросила Наташка. – Бегом дуй! Еще успеешь.
– Я не приеду.
– Что-то случилось? – сразу насторожилась она.
– Да нет. Просто мы тут… – заколебалась я. Правду сказать нельзя. Чем бы отговориться? Неожиданно подруга сама придумала мне отмазку:
– Вы там… того самого? – игривым голосом поинтересовалась она.
А почему бы и нет?
– Какая ты у меня догадливая. Именно. Только не распространяйся там сильно.
– Правда, что ли? Он тебя затащил-таки в постель? Или ты его? – Градус любопытства на том конце достиг наивысшей точки.
– Скорее я его.
При воспоминании, как мы ночью тащили Дэна из прихожей, меня передернуло. Брр!
– Вау! Ну поздравляю, подруга! Тебе понравилось? – выпалила она и поспешила поправиться: – То есть я хотела спросить, счастлива ли ты?
Я на секунду задумалась. Можно ли назвать счастьем мое теперешнее состояние? Пожалуй, да. Потому что после этой кошмарной ночи Дэн остался жив. Так что мой положительный ответ не погрешил против истины. И неважно, что говорим мы об абсолютно разных вещах.
– Ой, я помешала, наверное? – спохватилась она. – Тогда пока. Но с экзаменом ты, конечно, неправа.
– Потом сдам. И знаешь что. Я на этой неделе вряд ли появлюсь. Сама понимаешь. Так что не теряйте меня.
– Понимаю. Но ты смотри, совсем-то учебу не забрасывай. Послезавтра же еще экзамен.
– Ага, припоминаю. Посмотрю, как получится.
Я нажала на отбой со смешанным чувством. Не аукнется ли мне эта ложь во спасение? Наташка болтать не будет, но мы с Дэном и так были слишком на виду. Если с его уходом действие заклинания, наложенного на моих одногруппников, развеется, жизни мне не станет. С другой стороны, я тогда так злилась и отнекивалась, потому что у нас действительно ничего не было, даже намека на отношения. Сейчас все немножко иначе.
В любом случае, если бы потребовалось, я и при всех громко повторила бы эту ложь. Если Дэна ищут за убийство, алиби ему не помешает. Он был со мной – и точка. Неплохо бы включить телевизор, но я побоялась его разбудить. Куда же он влез?
Возможность узнать это представилась мне раньше, чем я могла подумать. В обед явился Лев. Нерешительный стук в дверь насторожил меня. Заглянув тихонько в глазок, я поколебалась, открывать или нет. Наверное, надо. Раз уж пришел… может, еще сгодится на что-то.
Первым делом он спросил, как Дэн. Я ответила, что все в порядке, и позвала его на кухню, где попыталась выведать о ночных событиях. Результаты меня не порадовали. Лев угрюмо молчал, как партизан на допросе, и отказывался отвечать на любые вопросы, ограничиваясь дежурными фразами типа «знать не знаю, ведать не ведаю». Видимо, не впервой отнекиваться. Единственное, что я выяснила для себя, – нападение не было случайностью, Дэн целенаправленно встречался с кем-то из криминального мира. В сердцах брошенное обвинение, что это Лев виноват – вывел его на каких-то уродов, принесло суть разгадки. Бывший вор так интенсивно замотал головой, что я всерьез испугалась, что она сейчас открутится. А он вдруг ляпнул в испуге: «Откуда мне торговцев оружием знать?»
Вот оно что! Я хотела было развить успех, но тут из комнаты вмешался Дэн:
– Маша, оставь его в покое. Если он нарушит мой приказ молчать, ему не поздоровится. Подойди ко мне, Лев.
Парень сорвался с места, то ли спеша избавиться от моего общества, то ли торопясь на призыв. Я прошла за ним и остановилась в дверях – послушать, о чем они будут говорить. С постели Дэн не поднялся, но даже лежа, казалось, возвышался над стоящим воришкой. Не говоря ни слова, он смотрел на него несколько минут. Лев сжался и поник. Легонько хлопнув ладонью по одеялу, отчего парень как подкошенный рухнул на колени рядом с кроватью, Дэн тихо проговорил:
– Как же ты мог уйти? Оставить меня… ее… одну. На кого мне теперь надеяться?
– Простите. Я испугался… эта стрельба… вы в крови, потом еще в ту квартиру зашел кровь вытереть, а они… как мертвые. У меня в голове помутилось. Даже не помню, как домой добрался. Больше никогда… честное слово… я не подведу. Заслужу! Только не прогоняйте! – Парень попытался поймать руку, очевидно намереваясь облобызать ее, но Дэн резко отстранился и неожиданно начал вставать:
– Хочешь заслужить? Вот тебе прекрасный шанс. Я ухожу, ты остаешься с Машей здесь. Никому не открывать, не высовываться, сидеть тихо до моего возвращения. И если проявишь к ней хоть тень неуважения… Лучше не показывайся мне на глаза!
– Дэн, ты куда? – забеспокоилась я. Он же собирался спать до утра.
– За мной милиция. Я выйду, пока они не поднялись на этаж.
– Что?! Милиция?! Откуда ты…
– У меня сигнальный круг на подходах к дому стоит. Нельзя, чтобы они вошли в квартиру.
– Подожди! Нельзя выходить! Тебя же арестуют!
– У них есть все основания для этого. Машенька, прости, времени совсем нет. Со мной все будет в порядке.
– Нет! Не ходи! Ты можешь уйти порталом, как вчера. Сразу за город. Идите вместе. Лев поможет тебе добраться до Места милы. Ты будешь на свободе и сразу вернешься к себе домой! А я скажу, что ничего не знаю. Дэн, пожалуйста! – взмолилась я, видя, что мои слова не остановили его. – Тебя посадят в тюрьму и никогда не выпустят. Зачем ты это делаешь?!
– Маша, поверь мне. Так надо. И я скоро вернусь. Может, даже сегодня.
Спешно меня обняв и едва коснувшись губами, он шагнул к двери. Я хотела кинуться за ним, но почувствовала крепкую руку на своем плече.
– Отвечаешь головой, – предупредил напоследок Дэн Льва, придерживающего меня.
Моя тихая истерика переросла в громкую, когда в окно я увидела, что он просто вышел навстречу милиционерам и сдался, не оказывая ни малейшего сопротивления. Его повалили в снег, несколько человек нависли над ним с оружием в руках… Наблюдать дальше мне не дал Лев, оттащив от окна. Переменившись в лице, он прошептал:
– Не выглядывайте, вдруг за окнами следят? Они сейчас сюда поднимутся. Знакомые в подъезде есть? Чтобы у них пересидеть.
Я его не слушала, вырываясь и крича:
– Пусти! Его сейчас убьют! А мы будем сидеть как крысы!
– Тише! Нельзя шуметь. Надо молчать, будто никого нет.
Напряженное ожидание выстрелов с улицы себя не оправдало. Вместо них раздался характерный скрип притормозившего уазика. Я все-таки вырвалась и бросилась к окну. Дэна, со скованными за спиной руками, как раз загоняли в машину с зарешеченным окошком. А бойцы с автоматами направлялись к подъезду. Он повернул голову к близстоящему человеку, что-то сказал на ходу, и тот без промедления скомандовал отбой. После небольшой заминки люди потянулись к машинам. На пороге уазика Дэн обернулся и взглянул на мои окна. И черт меня побери, но мне показалось, что на лице его была торжествующая усмешка! Через минуту на улице никого не осталось. Наверное, сцену ареста наблюдал весь дом.
Все. Это была последняя капля. Мои силы кончились. Я тихо легла на кровать, не обращая внимания на Льва. Нет у меня желания ни скандалить, ни слезы лить. Лишь одного хотелось – закрыть глаза и не просыпаться, пока этот кошмар не кончится. Или не просыпаться вовсе.
Встала я ближе к ночи. Апатия не прошла. Только пить хотелось. Если бы не это, я бы и не двинулась с места. На кухне сидел Лев. Несчастный, сгорбившийся. Что-то во мне шевельнулось.
– Ты еще здесь? Иди домой.
– Не могу. Он сказал остаться с вами.
– А ты его во всем слушаешься?
– Да.
– Тебя там сестры ждут. А мне от твоего присутствия ни холодно, ни жарко.
– Я останусь.
– Как хочешь, – пожала я плечами. Вспомнила: – Если голодный, возьми что-нибудь в холодильнике. Там жареные котлеты были. И макароны.
– А вы?
– Не хочу, – отмахнулась я, выпила воды из-под крана и пошаркала обратно.
– Вам надо поесть. Он вашему виду не обрадуется, когда вернется.
– Если вернется. Если нет, я сама завтра пойду в милицию. Может, узнаю что.
– Да вы что?! Нельзя вам в милицию! Сразу по делу привлекут. В лучшем случае как свидетеля, в худшем – как сообщника. Получится, зря он их увел. Не, я не пущу.
Ну это мы еще посмотрим. Грубой силы ко мне он применить не может. Зато я никому ничего не обещала. Случись конфликт интересов, буду драться на полном серьезе.
Но выяснять, кто станет победителем в случае открытого столкновения, нам не пришлось. Дэн вернулся под утро. Я, не раздеваясь, лежала на кровати, глядела в темноту, вспоминала все, что было у нас с первого дня знакомства. Льву предлагала раскладушку, но он отказался и, кажется, так и уснул на кухне за столом.
За спиной сверкнуло, потянуло странным запахом, а когда я обернулась, увидела шагнувшего из ниоткуда короля с большой сумкой на плече. Моему прыжку – с разворота из положения лежа – позавидовала бы чемпионка по гимнастике.
– Вот и я. Разбудил? – весело поинтересовался он, даже не пытаясь отлепить меня от себя. Больше он ничего не сказал, да и я не ответила. Лишь брякнула железом брошенная сумка. Мы были заняты. Поцелуй длился минут пять, а потом я жадно всматривалась в его лицо, гладила по щекам, волосам и изо всех сил прижималась к нему. Ой, про раны я забыла. Тихо отстранилась:
– Тебе больно, наверное?
– Ничего. Я уже в полном порядке.
– Дэн, Дэн! Я так за тебя боялась! Думала, умру, если ты не вернешься.
– Не говори так, любовь моя. Ты мне нужна живой. А где Лев? Опять сбежал?
– Нет, он на кухне. Честно караулил меня.
– У тебя изможденный вид. – Он провел пальцами по моим щекам. – Не ужинала, не спала…
Я согласно кивнула, не став уточнять, что и не обедала, и, кажется, не завтракала. А если вспомнить, то и позавчерашний ужин, будучи на нервах, я себе простила.
– И я зверски голоден. Доставай все что есть. Будем пировать. Победа!
– Тебя выпустили?
– Дело закрыто. К сожалению, ни улик, ни материалов не осталось, – притворно шмыгнул он носом. А у самого глаза весело блестят. – Правда, голова теперь раскалывается. Столько ментальной магии за один день для меня чересчур. Ну ничего. Еще одно маленькое дельце – и можно обо всем забыть. Накрывайте пока на стол, я скоро.
– Ты ку… – хотела испугаться я. Дэн закрыл мне рот ладонью и внимательно взглянул в глаза:
– В милицию звонили твои соседи, которые узнали меня по телевизору. Подобную любезность нельзя оставить без ответа, тебе так не кажется? Нанесу им визит вежливости и сразу вернусь. Убивать и калечить никого не собираюсь. Такое объяснение годится?
– Да, – кивнула я.
– Вот и славно.
– А что в сумке? – поинтересовалась я, запнувшись об оную. Внутри было что-то тяжелое, твердое и издающее металлические звуки.
– Боевые трофеи.
– Оружие? – округлила я глаза. – Ты ограбил милицию?!
– Я лишь забрал принадлежащее мне. Оплаченное сверх рыночной стоимости моей кровью. А потому практически бесценное.
– Из-за него ты задержался и едва не расстался с жизнью! – с ненавистью посмотрела я на сумку.
– Я заплатил высокую цену, но оно того стоит.
– Почему ты мне сразу не сказал, куда идешь?
– А зачем? Не думаю, чтобы тебя заинтересовали методы ведения войны в магическом мире и эффективные способы убийства, неизвестные у нас. И не сомневаюсь, что ты бы сделала честную попытку отговорить меня. Ну и к чему было тебя тревожить? В случае успеха ты бы не узнала о содержимом моего багажа. И могла спокойно спать.
– Зато теперь я слишком много знаю, и кошмары мне обеспечены, – проворчала я вслед закрывшейся двери.
Разбуженный мной Лев сразу засобирался, резонно заметив, что сестры его наверняка потеряли. Дождавшись возвращения Дэна и его разрешения удалиться, он тут же ретировался.
За столом Дэн в красках описал любезный прием, оказанный его персоне в милиции. Все прошло по плану, одно лишь ему категорически не понравилось – кроме коньяка из сейфа начальника и краковской колбасы с черным хлебом, ничего более съедобного предложить ему не смогли. Продержав под контролем местного подполковника несколько часов подряд, Дэн добился уничтожения материалов дела, изъятия улик, а также выборочного стирания памяти свидетелям, следователю и опергруппе, производившей арест. Особый упор был сделан на любые упоминания моего адреса, чтобы в будущем меня не коснулись неприятности, связанные с королевскими похождениями в нашем мире. Собственно, ради этого и был затеян демарш. Наручники, от которых Дэн избавился практически сразу по прибытии на место, он, кстати, прихватил на память, вместе с ключами.
– Удержишь ли подобной конструкцией воина дроу, конечно, вопрос, но если усилить магически… – задумчиво произнес он, вертя в руках металлический предмет.
Закончив завтрак и вместе с ним свой рассказ, Дэн не спешил подниматься.
– Мне пора, – наконец неохотно промолвил он, – дольше медлить нельзя.
Я с готовностью кивнула. Сейчас мне важно лично убедиться, что больше с ним ничего не случится и он благополучно вернется к себе домой. Видимо, время его пребывания в нашем мире действительно истекло, раз напасти начали сыпаться одна за другой. Значит – едем! Чем раньше, тем лучше.
Глава 14
Прощание
Я тебя никогда не забуду…
По дороге к Месту Силы ничего не приключилось. Я больше всего боялась, что произойдет еще что-нибудь и это помешает Дэну уйти. На мое предложение отправиться кратчайшим и надежным путем – через портал – он лишь вздохнул и терпеливо объяснил:
– Чтобы строить портал, нужно досконально знать место выхода из него, включая координаты по трем осям, и наличие свободного от любых посторонних предметов пространства. Расчеты требуют немало времени, а я был взволнован и торопился, когда нашел то, что искал. Без привязки идти нельзя. Это просто опасно для жизни.
– А как же ты в квартиру прошел?
– Не сравнивай. Я в этом доме месяц прожил, а в том месте провел несколько часов.
Прежде чем выдвигаться за город, Дэн настоял на посещении обувного магазина, где выбрал мне удобные ботинки с высокой шнуровкой. Нет, вообще-то выбирала я, прекрасно понимая, что в моих сапогах на каблуках по заснеженному лесу далеко не уйдешь. Перемерив десять пар и мучительно пытаясь найти модель посимпатичнее и чтобы не очень дорого, я окончательно запуталась в своих желаниях. Король взирал на это с беспристрастным видом, и после третьего равнодушного кивка: мол, годится – я поняла, что спрашивать его мнения бесполезно. Эх, была бы Наташка, мы бы быстро пришли к консенсусу. Наконец, отчаявшись и понимая, что сейчас возьму какую-нибудь туфту, нахваливаемую продавцом, я предприняла последнюю попытку:
– Дэн, тебе какие больше нравятся?
– Ты действительно хочешь знать мое мнение? – уточнил он и, дождавшись от меня кивка, показал на ботинки, скромно стоящие в уголке полки: – Возьми вот эти.
Я недоверчиво покрутила в руках невзрачную обувку.
– Кожа натуральная, а не этот, извиняюсь за выражение, дерм… кожезаменитель. Мех, – сунул он руку внутрь, – достаточно густой, тоже натуральный. Подошва толстая, пористая, обеспечит тепло и неплохое сцепление со снегом. Не забывай, куда мы едем. Шнуровка – самое то, молния в данном случае похуже будет, тебе низ брюк заправлять придется. Цена, – кинул он взгляд через плечо и будто невзначай заслонил от меня ценник, – себя оправдывает.
Через пять минут мы выходили из магазина с обновкой. Ботинки оказались чертовски удобными и на ноге смотрелись очень даже ничего, даром что коричневые, а я предпочитаю черную обувь. Заплатил Дэн, причем с таким видом, что я поняла – любое возражение он сочтет за смертельное оскорбление.
Спустя полчаса мы уже грузились в машину. Свою бесценную сумку король лично упихал в багажник. Поинтересоваться ее содержимым случая мне не представилось. Так что я могла только гадать, что за оружие, в каком количестве и комплектации в ней находится.
– Надеюсь, на очередном ухабе ничего не взорвется? – негромко поинтересовалась я перед посадкой в машину.
– Нет, – уверенно ответил он и обратился к водителю: – Степаныч, поведешь со всеми предосторожностями. Общение со службами ГИБДД не входит в наши планы.
…За окном тянулся заснеженный пейзаж. Серый от грязи у дороги, голубой в тени, искрящийся на солнце… Перед моим взором все сливалось в одну полосу, без конца и края. Две бессонные ночи сделали свое дело – как я ни крепилась, все же уснула, едва мы выбрались на загородную трассу. А ведь твердо была намерена бодрствовать, отчетливо сознавая, что это последняя наша совместная поездка. Теплые объятия, ровный шум мотора… и проснулась я (и то с большим трудом) лишь от настойчивых прикосновений к лицу. Что-то пощекотало мои брови, ресницы, переместилось на щеку, обвело крылья носа, губы. Пальцы Дэна «рисовали» меня, дразнили, заставляя вынырнуть из сновидения. Мне снилось, что мы в Даан’Элии, целуемся в чаше маленького водопада под россыпью радужных брыз, и любимые черные глаза лучатся счастьем…
– Просыпайся, почти на месте. – Эти слова были подкреплены касанием губ – настоящим, живым. Сладкая истома, прокатившаяся по телу, требовала продолжения поцелуя. Но, увы, реальность уже предъявила свои права. Дэн привел меня в вертикальное положение (спала я, оказывается, у него на руках), выдал огромный бутерброд с сыром, зеленью и копченым мясом, небольшую фляжку, судя по запаху – с вином, а сам зашуршал бумагой.
– Поешь, пока мы в тепле. Там еще пара бутербродов. Что не осилишь, доешь на обратном пути. В город ты вернешься довольно поздно. И заодно слушай. Это дубликат карты, специально для тебя. Вот эта отметка – Место Силы. Мы находимся здесь. Девяносто третий километр от города. – Он поставил красным маркером точку на ленточке трассы и надписал цифру. – Обратно я выведу тебя к железнодорожной станции, туда ближе. Да и, зная тебя, подозреваю, что на машине ты сюда вряд ли будешь ездить. – Еще одна красная точка появилась левее. – Расстояние здесь приличное, на несколько часов ходьбы, так что надо поторапливаться, иначе до темноты не успеем.
Я заглянула в карту, прочла название станции: «Темная падь». Да уж! Подходящее место.
Тепло распрощавшись со Степанычем и отказавшись от его предложения подождать нас, Дэн на всякий случай велел мне запомнить место. Дорожный знак в двадцати метрах, кривая старая сосна, приметный валун у дороги. Главное – километраж на карте отмечен.
– Мы двинемся туда, – показал он на скальный выход на вершине высокой горы. Железная дорога проходит по ту сторону гряды, а в распадке наше Место Силы.
Я украдкой попыталась приподнять сумку с оружием. Ни х…рена себе! Это он сейчас потащит в гору?!
– Давай-ка я что-нибудь понесу, – обратилась я к нему. – А то ты рискуешь не дойти.
Дэн обернулся, хмыкнул:
– Действительно, и что это моя дама пойдет негруженой?
Раскрыв свой рюкзак, он подозвал меня, развернул за плечи спиной к себе и что-то переложил в мой городской рюкзачок, специально взятый в поход. Кроме пары мелочей, практически пустой. И сейчас, судя по ощущениям, не особо наполнившийся.
– Кладу карту и сверток с провизией.
– И все? – удивилась я.
– Вот за что люблю тебя еще больше, так это за твои искренние порывы. Прямо горжусь, что неизменно оказываюсь лучше, чем ты обо мне думаешь. Идем, времени в обрез.
– Но…
– Твоя задача – идти вслед за мной, постараться не проваливаться в снег и не отставать.
Уже через полчаса мне стало жарко, хотя дорога оказалась легче, чем я предполагала. За Дэном оставалась плотная узкая тропинка, и если внимательно глядеть под ноги и не шагать в сторону, где запросто провалишься по колено в снег, можно было идти, почти не сбавляя шага. Сам он даже руку ни разу не сменил. И вообще, складывалось впечатление, что никакого груза король не несет – ни в рюкзаке, ни в сумке. Одна беда – говорить было неудобно. Дэну приходилось оборачиваться, чтобы переспросить или ответить, и я сразу бросила попытки развить беседу. Шла молча, чувствуя, как с каждым шагом нарастает волнение и ожидание чего-то. Мы ведь так толком и не попрощались. Все бегом. Очень уж он торопится. А хочется еще столько сказать!
Местность неуклонно повышалась и усложнялась. Снег бугрился крупными каменными глыбами, поваленными деревьями; такое ощущение, что тут регулярно происходят обвалы. Дэн предупредил об осторожности, но это уж я и сама поняла: шагнешь неудачно в сторону – и запросто заработаешь перелом. Ладно, если не шеи.
Не доходя до вершины, мы свернули направо и двинулись вдоль склона, не поднимаясь, но и не опускаясь ниже. И вот тут впервые появилось это ощущение. Легкое дуновение, которое принесло запахи грядущей весны и еще что-то невыразимо приятное и притягательное. От него выравнивался ритм сердца и ожидание близкой разлуки становилось не таким горьким. Этот ветерок хотелось вдыхать полной грудью, вновь и вновь наслаждаясь его умиротворяющим действием. Он то пропадал, то опять появлялся, не давая толком определить свою сущность. Я даже приостановилась, пытаясь распознать этот нежный аромат. Дэн обернулся и с улыбкой смотрел на меня:
– Нравится?
– Очень! А что это? Что-то такое, будто бы даже запах знакомый, никак не могу уловить… Ох, это она? Магия?
– То ли еще будет! – пообещал Дэн. – Ты посмотри магическим зрением.
Посмотрела. Ой! Вот эта мерцающая голубыми искорками субстанция, еле видимая при дневном свете, и есть магия? Достигая моих рук, искры просто таяли, как снежинки… или впитывались. Как мы прошли остаток пути, я и не заметила, поглощенная новыми ощущениями. Магическое зрение пришлось отключить, иначе я бы поминутно отвлекалась, как ребенок в снегопад, который ловит снежинки варежкой и рассматривает каждую. Но и без того настроение было не сказать что чудесным, но каким-то… торжественным. Поистине королевские проводы получились. Магический ветер сначала усиливался, потоки сталкивались, кружились вихрями, беспокоя природу и нарушая окружающее нас безмолвие. Потом порывы прекратились, слившись в единое течение. Как две рыбки, мы плыли против него, неуклонно приближаясь к своей цели – сердцу Места Силы.
– Как ощущения? – обернулся Дэн, когда мы спустились почти на дно распадка.
Сердце бешено колотилось: пришли. Магический ветер уже не дул, но единой массой свободно разливался вокруг, подобно океану в штиль. Магия! Везде – вокруг и внутри меня. И если в случае с людской Силой меня выворачивало от этого ощущения, то сейчас наполняло восторгом и желанием продлить волшебные мгновения. Казалось, произнеси слово – и чудо свершится само. Интересно, все люди здесь себя так чувствуют – пьяными от счастья?!
– Прекрасные, восхитительные! Пусть они продолжаются вечно! – воодушевленно начала я, рассматривая голубые переливы магическим зрением. И вздрогнула, вспомнив, зачем мы здесь. Голос как-то сам понизился до шепота: – Дэн, ты сейчас уйдешь? Не могу в это поверить.
– Сначала я провожу тебя до станции.
– Давай задержимся хоть ненадолго. Здесь так… так здорово. Ох, Дэн! – не выдержав, кинулась я ему на шею. – Ты скоро будешь дома, в мире, где волшебство повсюду и всегда. А я останусь и без тебя, и без чудес… как я буду жить?
– Ну что ты, любимая моя. Никакие чудеса не заменят мне тебя. Да и у нас Мест Силы не так много. А в обычной жизни магический фон почти незаметен. Только у вас я познал, каково оно, жить без него. Как будто из воздуха пропала какая-то компонента – вроде дышишь, но никак не надышишься, и чем дальше, тем острее чувствуешь ее нехватку. Сегодня я вернусь, и мне больше не нужно будет беспокоиться о магии. Но здесь останешься ты. И пустоту в груди мне будет нечем заполнить. Потому что мое сердце останется с тобой. Машенька, моя Машенька. Растерзаю и смету всех, кто захочет встать между нами! Мы будем вместе. Клянусь!
– Дэн, уходи скорее! И скорее возвращайся. Я все переживу, за меня не беспокойся. И с магией буду очень осторожна. Дождусь тебя, тогда и буду учиться, а пока обойдусь без нее. Главное – ты вернись.
Мы замерли в объятиях друг друга, перемежая слова с поцелуями. «Люблю», – шептали мы по очереди, не решаясь кричать о своих чувствах. Казалось, Место Силы смотрит на нас, читает в наших сердцах и соединяет нас в единое целое. Нарушишь хрупкую тишину – и все рассыплется по кусочкам.
Пока мы так стояли, мне чуть не удалось уговорить Дэна открыть Врата сейчас, при мне. Очень хотелось быть с ним до последнего его шага в этом мире и лично удостовериться, что он ушел, а значит, начался обратный отсчет до нашей новой встречи. В конце концов он тряхнул головой и решительно отверг мою просьбу:
– Нет. Одну посреди леса я тебя не оставлю. Не забывай, что заклинание тепла развеется с моим уходом. Идем на станцию.
– Дэн!
– Предлагаю компромисс. Раэл Танн полон, – значит, место открытия Врат не имеет значения. А на станции замечательный тоннель, очень удобно.
Предложенный вариант устроил нас обоих, поэтому мы двинулись в путь. Дэн показал мне свой и мой магические резервы, наполненные чистой природной магией. А у него поболее будет!
– Тренировки и занятия позволяют увеличивать его, – пояснил он. – Для неофита-самоучки твой резерв и так неплох.
К станции мы выбрались уже в потемках. Метрах в ста от платформы действительно виднелся тоннель, казалось уходящий в глубь горы. Промчавшийся с грохотом товарняк заставил пережидать в сторонке, спрятав от ветра лицо на груди любимого. «Боже, он сейчас уйдет! – думала я, ощущая толчки его сердца. – Как мне не разреветься? Не хочу, чтобы он в последние мгновения видел мои слезы. Я потом поплачу, когда останусь одна. А сейчас должна проводить его с улыбкой».
– Маша, скоро твой поезд, нужно торопиться, – осторожно отстранился Дэн, с тревогой глядя на часы. – Я сейчас буду строить портал, ты постой тихонько, хорошо? А лучше бы, конечно, посадить тебя в поезд и быть спокойным.
– Нет-нет, – поспешила отказаться я. – На электричку я сама прекрасно сяду. А Магические Врата когда еще увижу? Ты начинай, я отойду, не буду мешать.
– Тогда включай магическое зрение, будет интересно, – посоветовал он, разминая пальцы.
Первый импульс Силы был направлен вдоль рельсов в обе стороны.
– Поездов поблизости нет, – удовлетворенно кивнул Дэн. – Не хватало еще оказаться в пространстве между мирами по соседству с подобной махиной. Да и твои соотечественники вряд ли будут рады неожиданно провалиться в никуда.
Ручеек Силы, потянувшийся следом из Раэл Танна, приковал все мое внимание. Дэн встал перед тоннелем, и на камнях начали появляться багровые линии. Отдельные черточки сливались в единый рисунок, набирая яркости и глубины. Вскоре каменный свод целиком скрылся за проявляющимися очертаниями огненных Врат. В сгущающейся темноте зрелище выглядело внушительно. Казалось, тоннель пожирается огнем, и вскоре пожар распространится на всю гору. Я невольно прикрыла глаза рукой и попятилась назад – почудилось, что дохнуло жаром. Однако Дэн не сошел с места, тщательно выговаривая что-то, почти сплошь состоящее из согласных. Врата стали уже полностью трехмерными. Две огромные створки были покрыты огненными знаками, которые вздымались и опадали в такт произносимым словам: «Тхесс клахх тфен, Сатта! Цви, крат деш кро! Тхесс клахх тфен, Сатта!» Было жутко от этих повторяющихся фраз. Наконец Дэн замолчал, окинул взглядом свое творение и направился ко мне. Когда он подошел, я заметила, что лицо его все в поту, а руки заметно дрожат. Раэл Танн опустел почти полностью.
– Врата ждут. Я должен идти.
Вытащив платок, в кои-то веки оказавшийся в моем кармане, я отерла его лицо и поспешно кивнула:
– Да, конечно.
На большее не хватило сил. И так зубы стиснула, чтобы рыдания не прорвались.
– Прощай, Машенька. Я тебя очень люблю.
– И я тебя люблю, Дэн. Возвращайся скорее.
Крепко обняв меня, он торопливо расцеловал мое лицо, беспорядочно бормоча: «Мне пора, еще один поцелуй, и пойду. Любовь моя, мое сердце, моя жизнь! Не могу! Проще бросить и забыть все, что там, чем сейчас оторваться от тебя. Маша! Не хочу уходить, не могу! Одно твое слово!..» Дэн с надеждой смотрел в мои глаза.
– Иди. Так надо. Ты должен, – серьезно ответила я, не отводя взгляда.
«Я же правильно сказала, Дэн?»
«Да, все верно. Я король. Спасибо, моя королева. Спасибо за все. Помни одно – мое сердце остается с тобой».
Он отвернулся, подхватил сумку и пошел к багровым Вратам…
Я еще долго смотрела, как догорает магическое пламя, освобождая из плена каменный свод тоннеля. Вот и все.
Эпилог
Сегодня мой девятнадцатый день рождения. Скоро год, как ушел Дэн. Год пустоты и постоянной боли. Год без слез и улыбок. Я не живу – существую в ожидании. А его нет. Столько передумано за это время, столько предположений и догадок выстроено и отброшено. Он не может не вернуться, он обещал. И все же… скоро год, как он ушел, растворившись в багровом пламени Магических Врат. «Я оставляю свое сердце с тобой», – были его последние слова. И больше ни единой вести. Я даже не знаю, жив ли он. А если жив, почему не вернулся? Ответ напрашивается сам собой, отравляя истерзанную душу. Забыл. Отказался.
Гоню прочь крамольные мысли. Этого не может быть! Наша любовь сильнее и выше сиюминутных выгод и политики.
«Наивная дурочка, – шелестят бесплотные голоса сомнений и подозрений, – любовь отступит перед долгом. Когда уже не надо смотреть в глаза, изменить решение легко. А ты жди, жди. Изображай Кончиту Аргуэльо».
И так по кругу в тысячный раз. Если б не друзья, я бы сошла с ума. Или покончила с собой. Они, наверное, тоже об этом думали, потому что кто-то из них всегда рядом. Сначала меня увещевала Наташка. Могла явиться спозаранку и погнать на учебу. Или затеять стряпню на полдня. Я уж так и эдак пыталась ей объяснить, что неголодная, а если пропущу занятия, ничего страшного не случится. Я под абсолютной памятью столько всего начитала, что на этот курс по-любому хватит. А если что и пропустила, так без проблем выучу. У меня с тех пор память как часы работает.
Весной приехал Юрка, приняв эстафету по моему спасению на свои могучие плечи. Едва глянув на меня, он разразился длинной тирадой на тему «до чего ты себя довела?» и «кто тот козел?». Вот тут я и порадовалась Наташкиной привычке вваливаться в гости в самое неожиданное время. Если бы не ее приход, заботливый брат запилил бы меня до состояния мелких опилок. Многозначительные переглядывания этих двоих от меня не укрылись. Как ни было мне плохо, через какое-то время я сообразила, что они уже договорились за моей спиной и действуют сообща.
Так, зовет меня Наташка по магазинам, уверяя, что ей крайне необходим мой совет в выборе курточки, и на рынке мы «случайно» сталкиваемся с Юркой в компании двух приятелей. Нас тут же берут в оборот. И битый час я в кафе выслушиваю геологические байки и шуточки. Самое главное, что всем, кроме меня, похоже, действительно весело.
Или заглядывает ко мне Юрка, «на пять минут – покопаться в своих вещах», как он в спешке объясняет. С ним друг, монгол с труднопроизносимым именем. И через те самые пять минут человек с интересом слушает нашу перебранку, которая начинается с Юркиного бурчания про мемориальный музей имени одного безответственного и бессовестного типа, якобы устроенный мной в квартире. Потому что повсюду натыкается на вещи Дэна. Я завожусь с полоборота, кричу, что не его это дело, Юрка сдает назад, начинает оправдываться и утешать меня, в разгар действа приходят Наташка с Танькой, притаскивают с собой двоих парней, которые ждали Юрку у подъезда. Все галдят, Наташка укоризненно смотрит на Юрку, меня утешают всей компанией, вызывая жгучее желание выставить их на фиг за дверь. Кончается все грандиозной попойкой, с колбасным сыром, соевой колбасой и чифирем в виде закуски. Геологи, что с них взять. У них даже вместо водки какая-то самопальная бурда с лимонными корочками. Симпатичный монгол не отходит от меня весь вечер, что-то шутит и загадывает шарады. Поет под гитару душевную песню на монгольском языке (это уже после того, как народ требовал от меня исполнить что-нибудь из концертного репертуара, а я просто не смогла петь – горло сжало спазмом, и выступления не получилось). А утром я обнаруживаю себя в компании еще троих человек, спящих вповалку на кровати. Не, все прилично (если подобную ночевку вообще можно назвать приличной), не зря же Юрка демонстрировал друзьям свой внушительных размеров кулак. Но, представив, что сейчас бы вернулся Дэн и что бы он сказал про подобную картину, я зареклась пускать на порог своего дома геологов. Эти мертвого поднимут и напоят.
Ах да! Тем утром меня ждало замечательное по своему значению открытие. Юрки с Наташкой на кровати не обнаружилось. Спали они на полу, вдвоем в одном спальнике. Каково? Даже учитывая, что были они одетые. Но сам факт! И это было чуть ли не единственное событие за весь год, которому я искренне порадовалась. Потому что никогда и думать не могла, что моя лучшая подруга найдет счастье с моим собственным братом. Невозможно не умиляться этой паре. На фоне здоровяка Юрки Наташка кажется маленькой и хрупкой. И сердце радуется, глядя на них.
После летней сессии меня все же перевели на дневное отделение. Я сперва чуть не отказалась, потому что почти устроилась на работу в школу. И жаждала начать трудовую деятельность рядом с Наташкой. Она еще с зимы работала историком в средних классах. Но декан меня уговорил. Точнее, он привел разумные доводы, с которыми я не могла не согласиться. Школа есть школа, неопытному учителю придется нарабатывать навыки и материал, и посещать дневное отделение я уже не смогу. А если я так жажду подрабатывать (не зарабатывать я жаждала, а заполнить чем-то пустоту дней, но признаваться в этом не хотела), он поможет с трудоустройством в университетскую библиотеку на полставки. Зарплаты там, правда, так себе, так и в школе они не ахти. Зато какие возможности! Вся литература под рукой, свободный доступ в редкий фонд как сотруднику. Рай для серьезного исследователя, а меня Игорь Васильевич считал серьезной. Упоминание о редком фонде, правда, чуть не испортило все дело. Я как представила, что мне придется видеться с грымзой Ниночкой! Но одно соображение заставило меня согласиться: теперь я с полным правом откажусь ехать домой на каникулы, и никто слова не скажет. Уехать на два месяца было выше моих сил. Мне казалось, едва я пересеку черту города, Дэн обязательно вернется и, не застав меня, так и уедет ни с чем. Это было моим кошмаром, а родные, не понимая моих истерических отказов, недоумевали, чего я тяну с каникулами.
Маринка в июне родила мальчика. Как она со смехом рассказывала, когда мы навестили ее с Наташкой, «устроила на защите переполох». Почувствовав, что начались схватки, она не ударилась в панику, а попросилась защититься вне очереди по уважительной причине. Такое пузо трудно не заметить, поэтому пропустили без слов.
– Ой, девчонки! У меня в голове только одно было – если сейчас не защищусь, потом зимой придется, с дитем, неизвестно как пересдавать. Обидно до чертиков – доходила ведь до самой защиты, госы уже сдала. Болит так себе, ну, думаю, успею. Мне мамка порассказала, что в первый раз оно долго, по суткам рожают, а кто-то и дольше. Начинаю свою защитную речь, а тут схватка. Хорошо, в комиссии наша куратор сидит. Она на меня посмотрела и тихонько спрашивает: «Ты что, рожаешь?» Я возьми и кивни. Преподов аж перекосило. В десять минут мне «скорую» соорудили. Я им говорю: «Не поеду, пока оценку не поставите, мне что, пересдавать потом?»
Маринка заразительно хохотала и в лицах изображала, какая паника началась. А я посматривала на маленькое сопящее чудо в кроватке и дико ей завидовала.
Она, кстати, была единственным человеком, который безоговорочно поддерживал меня и нисколько не сомневался, что ждать стоит. «Я не забыла, чем твоему Данилу обязана, и вижу, как ты его любишь. Вернется твой ненаглядный, обязательно вернется! А тут его ходячий скелетик встретит. Ты себя совсем-то не забрасывай», – напутствовала она меня на прощание.
Все остальные были против, даже Наташка. Ругать Дэна она начала уже через месяц после его ухода. Мне и так-то несладко было, а слушать еще, как поносят любимого человека, по которому сердце плачет… Раз не выдержав, я категорически запретила ей высказываться на эту тему, пригрозив разрывом всяческих отношений. Угроза подействовала. С тех пор плохого о Дэне она не говорила, но молчаливое неодобрение сквозило во всех ее поступках. А когда я поинтересовалась, как понимать ее поведение – то она за него горой стояла, то подозревала невесть в каких махинациях, то снова была за наш союз, теперь вот морщится при любом упоминании, – Наташка ласково обняла меня за плечи и проникновенно объяснила, что она в таких вопросах исключительно на моей, и больше ничьей, стороне.
– Была ты счастлива рядом с ним – и я радовалась, а теперь – на тебя же без слез не взглянешь. Похудела, почернела, взгляд отсутствующий, о чем ты там думаешь, одному Богу известно. Я Ольге говорила и тебе скажу, пока ты чего не натворила – не стоит так убиваться даже из-за самого замечательного мужчины. Надо себя больше любить и ценить. На словах они все герои, а на деле что вышло? Уехал – и ни ответа ни привета. Трудно ему позвонить или хоть пару слов черкануть? Значит, не такая уж великая любовь была – с глаз долой, из сердца вон. А ты как сомнамбула – не растормошишь тебя, так и просидишь целый день, глядя в стенку. Что он с тобой сделал? Приворожил, что ли? Не понимаю я такой слепой любви.
– Интересно ты рассуждаешь. Когда Юрка в поле уедет, последуешь своим советам? Махнешь хвостом и забудешь?
– Сравнила тоже. Во-первых, он мне по два раза на дню звонить будет и рассказывать о красотах природы, во-вторых, он вообще хочет на преподавание пойти – ради меня, между прочим, и, в-третьих, он вообще-то моя судьба. Не забыла, что гадалка мне сказала?
– Какая гадалка? – удивилась я.
– Здра-асте, – протянула подруга. – Та самая, к которой я после тебя ходила. И в свете того что она говорила… молчу-молчу, – подняла Наташка руки, взглянув на мое ошарашенное лицо, – а то опять поссоримся.
А я мучительно пыталась вспомнить, что же там такое с гадалкой? Дэн тоже упоминал о ней. Надо будет допросить подругу с пристрастием.
Каникулы все же состоялись, так как библиотека закрылась на летний ремонт и на работу мне предстояло выйти лишь осенью. В результате долгих боев с окружающими я капитулировала.
Еще одной причиной, по которой я откладывала возвращение домой, была встреча с родителями. Конечно же отец не стал скрывать от мамы, кого он обнаружил у меня вместо Наташки. И теперь я не знала, как себя вести. По телефону мама не высказывала претензий, но при личной встрече эта тема наверняка всплывет. А папа если и промолчит, то взглядом даст понять: «Я же предупреждал, чем дело кончится».
На деле все вышло по-другому. Родители не только не ругали и не упрекали, в их взглядах сквозил неприкрытый ужас. Неужели я правда так плохо выгляжу? Что одежда на мне болтается, замечала, конечно, но не придавала этому факту особого значения. Мама хлопотала вокруг меня как наседка, усаживала за стол по пять раз на дню, спроваживала на улицу с подружками при каждом удобном случае, повторяя, что нечего летом дома сидеть. А мне так хотелось тишины и покоя! Посидеть в своей комнате, перечитать любимые книжки, просто полежать на кровати, предаваясь воспоминаниям. Не тут-то было. На грусть и тоску мне не оставляли времени. Мама тормошила меня расспросами о городской жизни, папа быстро нашел тему для разговоров – родословная. «Я, помнится, кое-кому обещал, что помогу тебе в поисках и не дам раскиснуть в его отсутствие», – заявил он еще вначале. И потом рассказывал все, что помнил, перебирая старые фотографии и заставляя меня записывать, чтобы не забылось. Даже Сашка неодобрительно цокнул языком, поглядев на меня, и, хоть его самого дома целыми днями не было (как же, последнее свободное лето, в следующем году поступать), в краткие встречи то приносил кучу приветов, то заставлял слушать свою неумелую игру на гитаре и рок-исполнителей, коим подражал, на магнитофоне. А я говорила ему в свое время: «Иди учиться в музыкалку». Не захотел, теперь вот бренчит самоучкой.
Городок жил своей жизнью, меня узнавали на улицах, расспрашивали об учебе, женщины постарше непременно ахали, глядя на мой вид, и интересовались здоровьем. Школьные знакомые просто косились, а самые бесцеремонные передавали слухи, ходившие обо мне зимой. Одноклассницы звали на дискотеку, я отказывалась, а если начинали упорствовать, прямо заявляла, что в такой дыре делать нечего, учитывая местный контингент и повадки «напиться и забыться».
Одним жарким июльским днем Сашка вернулся подозрительно рано. С порога спросил у мамы, где я, и в обуви протопал до моей комнаты. Едва услышав: «Здрасте, теть Люда», я поняла, кого он привел. Только его мне и не хватало. Сунув нос в приоткрытую дверь, довольный братец сообщил: «К тебе тут Мишка пришел» – и поспешил ретироваться. Вошедший друг застыл на пороге и молча смотрел на меня. А в глазах – мамочка моя! – надежда, обида, даже злость. Но больше всего – жалости. И так мне неуютно стало от смеси этих чувств, что я невольно отвела взгляд и первой заговорила:
– Будешь молчать или хоть поздороваешься?
– Привет. Что-то ты совсем… сдала. Из-за него? – тихо спросил он и тоже опустил глаза. – Так страдаешь? А я ведь говорил, чтобы ты с этим уродом не связывалась.
– Не говори о нем так. Еще один сочувствующий. Что ты о нем знаешь?
– И ты его еще защищаешь?! – возмутился Мишка. – Он же тебя бросил! Попользовался и бросил. До сих пор, наверное, смеется, как окрутил дурочку наивную. Что он там тебе про мораль говорил? Если бы ты меня тогда послушала! Дала бы шанс мне, а не ему, все было бы по-другому…
Мишка подошел вплотную и навис надо мной – высоченный, злющий и… жалкий. Да он же умирает от ревности! Все эти полгода умирал, представляя себе то, чего не было. И сейчас, поди, пришел с тайной надеждой предложить себя в качестве утешения. От гнева мне стало нечем дышать. Вот уж не бывать этому!
– Уходи, – выдавила я, стискивая кулаки. Еще немного – и сорвусь на фиг. Родителей перепугаю, с Мишкой расплююсь и наверняка потом пожалею.
– Что? – неверяще переспросил он.
– Уйди по-хорошему, прошу тебя. Еще одно слово про Дэна – и мы поругаемся навсегда!
Мишка глянул такими дикими глазами, как будто у меня вырос хвост, развернулся и вышел. Мама, будто ждала этого, тут же заглянула ко мне, хотела что-то сказать, но только покачала головой и тихо прикрыла дверь.
На следующий день он пришел снова, но на этот раз не ко мне. Услышав, как они с Сашкой настраивают гитару, я потихоньку проскользнула в прихожку и ушла гулять. Встречаться не было никакого желания. А брату я потом выскажу. Нашел себе учителя! Еще через два дня Мишка появился один, смущенно шмыгая носом, сообщил, что пришел мириться, и позвал прогуляться, шепнув, что есть разговор и не грех за встречу выпить. При этом глазами показал куда-то себе под мышку. Потом сам (!) отпросил меня у родителей, и они с радостью (!) нас отпустили.
Вскоре мы уже шли по улице, выискивая тихое местечко. Мои опасения, что сейчас опять начнется выяснение отношений, были напрасны. Выйдя на бережок речки, он вынул из рукава ветровки бутылку «Сангрии», из карманов стаканчики и пару яблок и… Будто не было этой зимы, не стояла между нами тень короля, а жизнь осталась такой же простой и незамысловатой, как в детстве. Мишка валял дурака, пересказывал последние новости, перебрав всех общих знакомых, и ни словом ни делом не напомнил о причинах нашей размолвки.
На следующий день он позвал меня купаться, благо стояла жара, потом начались пикники в компании его друзей и моих подружек и даже пара дискотек.
Поначалу я еще опасалась, что он заговорит на одну из запретных тем. Но нет. Я с подозрением следила за ним и не находила признаков несчастной влюбленности, которая тяжким довеском к собственной беде тяготила меня. С чего я вообще взяла, что он испытывает ко мне какие-то чувства, кроме дружеских? Мишка был прежним веселым парнем, перемигивался с девчонками, не обделяя вниманием никого, и пел залихватские песни у костра. И я впервые за последние несколько месяцев с удивлением обнаружила, что в жизни есть еще что-то кроме безысходной тоски.
Это не значило, что я забыла Дэна. Благо Наташка купила себе сотовый и я могла звонить ей. На лето она согласилась пожить в моей квартире, чтобы у хозяйки не возник соблазн сдать ее кому-то другому. Услышав обычное «никаких новостей», я из вежливости спрашивала, как у них с Юркой, получала ответ, что лучше всех, и на этом прощалась.
Каждый вечер перед сном я сжимала в руке хрустальную подвеску и мысленно рассказывала Дэну, как прожила этот день. Делилась своими выводами касательно Мишки и наших с ним отношений. С легким сердцем объясняла, что ошибалась на его счет и очень этому рада. Он ведь очень хороший, совсем как брат мне, и если бы они познакомились при других обстоятельствах, могли даже стать друзьями.
Была еще одна сторона моей жизни, о которой никто не подозревал. Я теперь смело пользовалась магическим зрением и могла подолгу любоваться красотой окружающего мира. Экспериментировать с магией, правда, получалось не очень. Стоило сконцентрироваться на своих руках, чтобы потянуть ниточку Силы, как я с ужасом обнаруживала мутное течение собственных эмоций. Серо-сизый в нем забивал все остальные чувства. Не сразу я поняла, что это мое горе, которое гложет изнутри день и ночь. Единственное, что мне удалось, и то нечаянно, – услышать удаленные звуки и даже увидеть образ того, кто их издавал. Дело было в лесу, я незаметно ушла от костра и настолько погрузилась в звуки природы, что вздрогнула, когда над ухом раздался Мишкин голос:
– Ты чего это тут одна сидишь? Опять загрустила.
– Да нет. Заслушалась пением птицы.
– Вот этой кукушки? – усмехнулся друг.
– Какой кукушки? Слышишь трели, почти соловьиные?
Мишка прислушался и покачал головой.
– Ты что, оглох? Да вон же птица сидит… не знаю, кто это, – ткнула я на противоположную сторону реки и прикусила язык. Ничего себе, это я не только слышала, а еще и видела пичугу в двухстах метрах! И как это получилось? Потом уже я научилась сознательно проделывать такой фокус, но в шумном городе это было непросто.
Второе магическое умение, которым я обзавелась, – играть с тенями и светом. И на основе этого строить простенькие полупрозрачные иллюзии. До полностью материальных, как у Дэна, конечно, было далеко, но я и этому радовалась.
А еще мне легко удавалось моделировать сны. Но от этого умения вскоре пришлось отказаться. Потому что просыпаться утром и сознавать, что Дэн, которого я видела во сне, был лишь порождением моей фантазии, было вдвойне больнее, чем не видеть вовсе. Он говорил лишь то, что велела я, и двигался как в трансе. Безропотно подчинялся моим командам, и не более того. Ах, как ждала я, что Нэль или Дэн по-настоящему найдут меня во сне! Все было напрасно – ни тот, ни другой не приходили. И сама я, сколько ни пыталась найти кого-то из них, не достигла успеха. А в пространство магических снов и вовсе не могла попасть. Ну почему он так поздно нашел источник Силы и не успел ничему меня научить!
В один из последних летних дней Мишка, таинственно улыбаясь, сообщил, что у него наконец склеилось с работой, и вот совпадение – как раз в нашем городе. А я уж мысленно прощалась с ним до следующего лета. Что ж, это хорошая новость, в его компании мне тепло и уютно, как в родном доме. И грусть тихо отступает перед яркими красками жизни, которые обычно врываются в мою жизнь вместе с его приходом.
Вернувшись в город, я обнаружила в квартире значительное опустошение. Ни одной вещи Дэна на своих местах не было. Как корова языком слизнула. Поглядев на решительные лица сладкой парочки, я поняла, что скандал устраивать бесполезно. Точнее, поздно. Вещей нет, и куда они их дели, лучше не знать. И зачем я Наташке сказала, что Дэн распорядился отдать его одежду?
Так я потеряла неуловимое чувство прежнего присутствия его в моей жизни. Все мне казалось, что это ненадолго и он вот-вот вернется, теперь пришлось посмотреть правде в глаза: Дэн ушел на битву со своим миром. Битву за себя, свою страну и наше счастье. И если он спустя девять месяцев все еще не дал о себе знать, шансы на то, что это случится, крайне малы. И тают с каждым днем. Дай бог, чтобы он в этой битве сохранил хотя бы свою жизнь. Я будто проснулась от долгого сна. Какой же эгоисткой я иногда бываю. Все это время жалела себя, гоня прочь мысли, что его могут запросто убить. Страшно было думать об этом. Теперь мне бы хватило хоть какого-то знака, что он жив, чтобы вернуть утерянное душевное равновесие.
На ближайшие выходные я запланировала себе поездку к Месту Силы. Истощенный за лето резерв давал о себе знать сосущим чувством в районе сердца. Цепочку я не снимала даже в ванной и магическим зрением видела, что жизненный резерв полон, но магу, видимо, этого недостаточно.
Как ни хотелось улизнуть в одиночку, со мной увязалась целая компания – само собой Мишка и Юрка с Наташкой. Причем смотрели на меня они с величайшим подозрением. Уж не подумали ли, что я со скалы прыгать собралась? Добравшись до знакомой станции со знаковым названием «Темная падь», я повела за собой друзей, ориентируясь по скальному выходу на вершине горы. Да, братцы, зима и лето кардинально меняют пейзаж. Мы едва не заблудились и все уже нервно шутили на тему Сусанина, как я почувствовала знакомое дуновение. Вот оно, наконец-то! С этого места уже уверенно двигалась по усиливающемуся встречному потоку магии.
Ах, это неповторимое чувство! Будто купаешься, окунаясь с головой в чистый родник. И впитываешь и вдыхаешь этот сладкий аромат полной грудью. Оставив друзей обустраивать лагерь, предупредила, что спущусь в распадок и посижу там с полчаса. Так еще и отпускать не хотели. Сердито топнув ногой, я заявила, что они помешались хуже меня, и не собираюсь я топиться в скромном ключе на дне распадка.
От посещения Места Силы у меня осталось двойственное ощущение. С одной стороны было просто чудесно находиться там и жутко не хотелось уезжать, а с другой – смотреть на тот тоннель на станции, в котором Дэн открывал Магические Врата, было очень тяжело. Было чувство, что, пока я нахожусь рядом, может случиться чудо. И когда в сумерках внутри тоннеля зажглись огоньки, сердце вдруг екнуло и взволнованно зачастило. Свисток приближающегося поезда заставил меня вздрогнуть и разочарованно отвернуться. Всего лишь наша электричка… В следующий раз поеду на такси. А что поеду – сомневаться не приходится.
Тихо и незаметно прошла осень. На работе все складывалось неплохо. Директор, поначалу скептически настроенная к «подарочку Игоря Васильевича», постепенно изменила свое отношение ко мне. Работала я добросовестно, в редкий фонд – мечту студента-историка – покуда не рвалась, знакомых студентов на халяву не приваживала. А если заходил Мишка, припахивала его к труду на благо библиотеки. Книжки там перенести, карточки проштамповать, с верхотуры чего достать-поставить… Он кривился и называл меня эксплуататором трудового народа, но помогал. За что ему было большое спасибо не только от меня, но и от всего отдела. Еще одним приятным моментом была новость, что Нину перевели в один из филиалов и мы с ней покуда не пересекались.
С началом зимы тоска навалилась с новой силой. Год прошел с того дня, как в моей жизни появился необычный человек. Промелькнув яркой кометой, он вновь ушел в неведомые дали, но навсегда остался в моем сердце. Никогда никого я не смогу полюбить так, как люблю его. Ведь он такой один во всех мирах. Помнится, однажды на уроке школьный психолог сказала нам: «Люди как половинки яблок, раскиданных по всей земле. Не убивайтесь от безответной любви. Это просто была не ваша половинка. А ваша где-то ждет именно вас». Тогда эти слова хорошо мне запомнились, и я часто повторяла их про себя, если очередной понравившийся парень не обращал на меня внимания. «Не моя половинка», – вздыхала я… и жила дальше. А как быть, когда твердо знаешь, что вторая часть единого с тобой целого уже найдена… и потеряна вновь? Возможно, навсегда. Учительница не дала нам ответа на этот вопрос. И теперь я металась, не находя себе места.
Встревоженный Мишка зачастил ко мне на работу, провожая вечерами до дома. А ведь сам работал до шести, тем не менее как-то успевал приезжать вовремя. Я пыталась протестовать – заработает же себе неприятностей, но он отмахивался и на следующий день опять являлся, нахально заявляя, что ему по пути. Ничего себе по пути! Потом на двух автобусах на ночь глядя возвращаться домой. На подобные речи он хитро прищуривался и спрашивал, с чего это я взяла, что ему домой. Может, его девушка ждет через два дома. Должна быть у человека личная жизнь? «Должна-должна», – соглашалась я, подливала ему еще горячего чаю и отпускала после посиделок в темноту.
Мой день рождения изначально планировалось справить в тесном кругу, дома или в кафешке. Но… сначала объявились Маринка с Андреем, потом Танька с Юлькой, девчонки с работы, пришлось и знакомых парней пригласить, чтобы выправить перекос в нужную сторону.
В результате кровать сдвинули в угол, а на освободившемся пространстве организовали праздничный стол. День накануне прошел в хлопотах, и к моменту прибытия первых приглашенных я уже с радостью оставила бы всех праздновать, а сама завалилась спать.
Меня задарили подарками. Мишка притащил огромного мохнатого медведя, который прижимал к груди мягкое розовое сердце с надписью: «С любовью! Твой Мишка». Я была так растрогана, что не заметила двусмысленности подарка.
Юрка с Наташкой едва не испортили все дело, торжественно преподнеся золотую цепочку с подвеской. Приподняв крышку красивой коробочки, я вздрогнула: год назад Дэн подарил мне амулет, который я ношу не снимая, а сейчас все явно ждут, что золото заменит серебро на моей шее. Только это невозможно. Тот день так ярко врезался мне в память, что сегодня я с утра то и дело вспоминаю его. Сниму амулет – хлынет Сила. А терять ее, когда это ощущаешь, очень неприятно. Как же объяснить брату, чтобы не обидеть? Положение спасла Наташка. Заметив, как я застыла, она оглядела меня с головы до ног и выдала:
– А знаешь, серебро к этому платью идеально подходит. Золото в другой раз наденешь.
Благодарно улыбнувшись ей, я поспешила убрать с глаз подарок.
Веселье было в полном разгаре, и, несмотря на тесноту, сидели душевно. Я уже достаточно выпила, чтобы отступили воспоминания. Народ перешел к танцам, Наташка затеяла какие-то конкурсы, Маринка с Андреем дружно хохотали, глядя на нее: «А ты помнишь, как на свадьбе?!» Пришли запоздавшие гости, я сбегала на кухню, чтобы поставить еще два прибора, и тут снова раздался звонок в дверь.
– Наташ, открой, – обратилась я к подруге, перекрикивая музыку. Меня как раз одаривали новоприбывшие. Я слушала вдохновенный рассказ Лешки, где и как он раздобыл уже ставший традиционным подарок – редкую монету в мою коллекцию, – а сама лихорадочно вспоминала, кого могла пригласить и забыть.
Сзади подошла Наташка:
– Маш, это к тебе. Какой-то странный тип, – пожимая плечами, сообщила она. – Это не Данил, – поспешно добавила она, увидев, как я вскинулась.
– Кто бы это? Ты его не знаешь?
– Не-а. Темно там, не разглядеть толком. Странный он, говорит, что поздравить, а сам не заходит. – Наташка склонилась ко мне и шепотом добавила: – А еще он кланяется.
У меня екнуло сердце и дрогнули руки. Я чувствовала, знала, что сегодня что-то должно произойти! Скорее к дверям! Блин, Юра, ну что ты встал на пути?!
Брат что-то спросил, я рассеянно кивнула и попыталась проскользнуть мимо. До чего тесно, все столпились, как нарочно, будто сговорились не пустить меня туда. Приходится обходить, протискиваться в стремлении скорее выглянуть за дверь. У самого порога, как скала, встал Мишка, интересуясь столь необычным моим знакомством.
Миновав наконец последнее препятствие, я выглянула на площадку. Стоящий там мужчина показался смутно знакомым, но попытка внимательно рассмотреть его не увенчалась успехом. Не просто темно, свет-то из квартиры падает, а… будто вокруг него серый туман. Его реакция на мое появление вызвала тихие комментарии за спиной. Он почтительно и глубоко склонился, откинув в сторону руку, в которой держал… шляпу. Вычурной формы, широкополую и отороченную мехом. Это была первая деталь, бросившаяся мне в глаза, а когда он заговорил, я тут же его вспомнила и одновременно разглядела, во что он одет! Меховой плащ, ножны с мечом, высокие сапоги – автоматически отмечало сознание детали.
– Добрый вечер, Мария Анатольевна.
Этих слов было достаточно, чтобы понять, что сердце меня не обмануло и передо мной не кто иной, как Дэйтон, которого Дэн представлял мне в Даан’Элии.
Кровь застучала в висках, колени ослабли. Я с трудом сглотнула и обернулась к друзьям, стеной подпирающим меня сзади. Они тоже разглядели графа во всей красе? Судя по легкому недоумению – нет. Никто не пялился круглыми глазами.
Мой взгляд выхватил Юрку:
– Юра, мне надо поговорить с ним без свидетелей. Я выйду, а ты никого не пускай. Пожалуйста, – умоляюще прошептала я. – Это очень, очень важно! Он от Дэна.
– Стой! Куда голышом! – Брат поймал меня за руку, дотянулся до вешалки, не нашел в ворохе одежды мою и протянул первую попавшуюся шубу. Маринкину, кажется. Мишка шагнул ближе, явно намереваясь выйти со мной, но Юрка мягко оттеснил его плечом: – Погоди, друг…
Он говорил что-то еще, но я уже захлопнула дверь.
– Дэн! Что с ним?! – был мой первый вопрос.
– Он в порядке, но прийти не может по объективным причинам. У нас война. – Говоря, Дэйтон поспешно шагнул навстречу и плотно запахнул на мне шубу. Тихо добавил: – Я не один. Со мной маг, который обеспечивает перемещение и прикрытие, и ему нельзя видеть вашей одежды… В будущем, встретив вас в… другой роли… Первое впечатление – самое сильное.
И впрямь, платье на мне коротенькое. Сразу и не подумала.
– Хорошо, я поняла. А где он? – так же тихо спросила я, застегиваясь и нервно озираясь в попытках высмотреть второго посланника.
– Вон там, – вытянул Дэйтон руку в сторону густой темноты у лифта и что-то сказал на своем языке. Темнота дрогнула, и я заметила мужчину, с головы до пят укутанного в плащ. Тот склонился в почтительном поклоне и вновь застыл изваянием.
– Расскажите, что там у вас, как? Дэн совсем-совсем не может прийти?
– Все рассказывать очень долго, а мы ограничены во времени, – ответил Дэйтон и полез куда-то себе под плащ. – Давайте сначала дело. Вы должны подписать некоторые бумаги.
– Что это?
– Королевский указ о даровании вам титула за особые заслуги перед короной. Пока, увы, это формальный документ. Большая часть страны захвачена врагом, и вы не сможете вступить во владение своими землями. Доходов, простите, пока тоже нет.
– Какие титулы? Какие доходы?! Вы с ума сошли! – изумилась я.
– Из разговора с его величеством у меня сложилось впечатление, что вы осведомлены… и объяснений не потребуется, – растерялся он.
– Я не об этом. Вы мне про Дэна расскажите! Что мне с ваших титулов, если я год как его не видела и понятия не имею, не забыл ли он обо мне вообще.
– Он о вас не забыл. Иначе меня бы здесь не было, вам так не кажется?
– Да, конечно. Но почему раньше никто не приходил?
– И не придет в обозримом будущем. Мы и так рисковали, отправляясь через линию фронта к Месту Силы.
– Все так плохо? – помрачнела я. В голове метались отчаянные вопросы. Зачем им Место Силы, если магия в наличии повсюду? Неужели за все это время у Дэна не было и дня передышки, чтобы навестить меня?
– Пока все складывалось нелучшим образом, но сейчас появился шанс отвоевать столицу. Большой удачей стало то, что мы сумели соединить войска. Слухам о возвращении короля долгое время никто не верил. Считали, что этот миф выдумали крестьяне еще свободных территорий в отчаянной вере, что государь не оставит их без защиты. А когда позже оказалось, что северо-восточные области все еще свободны, несмотря на горячее желание дроу овладеть ими, счастливая весть как пожар распространилась по стране. Регулярные войска, неуклонно отступавшие и несшие постоянные потери, к тому времени уже были прижаты к собственной границе на западе и готовились принять последнее сражение. После этого королевство Лаэнтер прекратило бы свое существование. Лишь благодаря активированной Раэл Танном защите мы вырвались из ловушки и устремились на северо-восток. Даанэль вернулся как нельзя вовремя. Появись он позже – и спасать было бы нечего и некого. Я видел, что творится в центральных областях… Те, кто не погибли сразу и не смогли бежать, безжалостно уничтожались в последующие дни. С людским стадом дроу не церемонятся. – Голос Дэйтона дрогнул. – Простите, наболело, а вам это, наверное, неинтересно.
– Нет, что вы! Мне безумно жаль ваш народ. Почему, почему это случилось именно с вашей страной?!
– О, нам еще повезло! В настоящее время дроу захватывают одно королевство за другим. Лаэнтер на данный момент стал оплотом сопротивления агрессии темных эльфов. Мы ждем прибытия уцелевших войск соседей. Тогда будет шанс совместными усилиями вернуть земли людям. Если будет кому их возвращать, – тихо закончил он.
Мне стало жутко. Мало того что опасения Дэна подтвердились… Все оказалось еще хуже. Не просто война, а глобальная борьба за выживание людей как вида! И он где-то там, в центре событий! Но, несмотря ни на что, не забыл обо мне и своих обещаниях.
Надо подписать эти несчастные бумаги. Дэйтон сказал, что торопится.
– Спасибо, что объяснили мне ситуацию. Если у вас еще есть время, я попрошу ребят уйти и вы сможете нормально отдохнуть, погреться и поесть.
– Благодарю за приглашение. Но мы не успеем. Мастер Грей применил заклинание двусторонней телепортации. Нам нужно оставаться здесь, чтобы автоматически переместиться к Месту Силы. Ночью ожидается наступление противника, мы должны вернуться до того времени. Сейчас подпишете бумаги, и я вручу вам небольшой подарок и личное письмо от Даанэля.
– Он передал для меня письмо? Спасибо вам! Подождите, за ручкой сбегаю.
– Захватите и бумагу. Думаю, он будет рад вашему ответному посланию.
Я вихрем ворвалась в квартиру. Игнорируя взгляды и вопросы, кинулась к секретеру, нашла свой планшет, бумагу и ручку. С одной стороны ко мне пристала Наташка, с другой что-то обиженно бурчал Мишка.
– Потом, все потом! Да, Наташа, это от него. Нет, Миша, ненадолго. Он торопится, мне надо написать письмо. Сейчас вернусь. Спасибо, Юра, я скоро.
Выскочив на площадку, я подмахнула два комплекта бумаг. Один – на русском, другой – на лаэнте. Что-то там говорилось об угодьях, деревнях и замке. Привилегиях, гербах и прочей ерунде вроде описания княжеской короны на целую страницу. Потом прочту. К бумагам прилагалось два перстня. Один большой, массивный, с гербом на печатке – для главы рода, то есть отцу, второй поменьше, с большим изумрудом и россыпью камушков помельче – лично мне. Слава богу, что корону Дэн отправить не догадался, иначе мне бы впору заводить сейф.
Дэйтон поздравил меня, вручил письмо и необычайной красоты цветок, пояснив, что это эльфийская роза и дарят их исключительно любимым. Где король раздобыл сей редчайший цветок в условиях войны и отсутствия под рукой своего сада, он объяснить не мог, но поделился подозрениями, что один малость тронувшийся умом от долгой разлуки влюбленный идиот («идиот» он не говорил, но явно подразумевал) совершил вылазку во дворец, после которой и появились в его распоряжении княжеские перстни, вот уже несколько столетий хранящиеся в королевской сокровищнице, и эта роза. Говорят, в тот день в столице, захваченной врагом, случился громкий переполох, но король отрицал свою причастность к данным событиям.
Я спросила о принцессе, Дэйтон ответил, что она в тылу, занимается делами лекарской службы. Узнав о возвращении брата, она первой высказалась за опасный поход через всю страну для соединения войск. Дважды едва не попала в плен. Так что после встречи Даанэль счел за благо удалить ее с линии фронта и позволить развить кипучую деятельность по организации госпиталей для бойцов, имеющих магические ранения.
Наконец дрожащими руками я вскрыла необычный конверт. Толстая, вроде сургучной, печать тихо тенькнула, едва я коснулась ее рукой, и рассыпалась мерцающей пылью. Письмо было написано знакомым почерком, но будто не совсем уверенной рукой. «Уж не ранен ли он?» – промелькнула в голове тревожная мысль.
«Здравствуй, Машенька!
Родная, любимая моя девочка. Пишу тебе, а рука дрожит, и в горле ком. И сердце заходится от зависти к этому листу бумаги, который ты будешь держать в руках. Столько всего хочется сказать. Как я скучаю – не передать словами! Мечтаю вновь увидеть твою улыбку и свет твоих глаз. Коснуться губ, обнять и никогда не отпускать из своих объятий. Помню каждую твою черту, а закрывая глаза, вижу живой образ и слышу волшебный голос и чудесный смех.
Не сдержал я своего обещания, прости. Совсем нет возможности, времени и людей, чтобы отправить кого-то к тебе. А сам я прочно привязан к своему миру Раэл Танном. На нем зиждется наша оборона. Если он окажется вне мира хоть на полдня, враг сметет наши позиции. Моя вечная благодарность Дэйтону, что вызвался доставить тебе послание. Рискованная и не слишком умная затея, но я просто не мог не поздравить тебя с днем рождения. Второй год не могу преподнести достойного подарка, который выражал бы всю мою любовь и тебе пришелся по душе. Знаю, ты вся извелась, не имея вестей. Я и сам умираю от тоски, горечь разлуки жжет не хуже яда… и все же я рад, что ты так далеко от меня и не видишь всех ужасов войны! Рядом со мной сейчас слишком опасно и очень-очень страшно. Люди верят в меня и в нашу победу. А я черпаю силы в воспоминаниях о тебе. Твой свет продолжает согревать меня сквозь пространство и время. И пока он со мной, мне ничего не страшно. Ведь, сражаясь за свою страну, я сражаюсь и за нас с тобой. После победы никто не оспорит мой выбор спутницы жизни. А проиграть мы просто не имеем права.
Ты только дождись! Ни минуты не сомневайся во мне, слышишь, не смей! Я люблю тебя и приду к тебе победителем. И тогда уже ничто нас не разлучит. А чтобы немного облегчить твое ожидание, посылаю тебе цветок. Эта эльфийская роза зачарована мной на неувядание до тех пор, пока я жив и мои чувства к тебе горят ярким пламенем. Бережно храни ее, и пусть она послужит тебе поддержкой и утешением в трудную минуту…»
Я оторвалась от чтения письма и кинула взгляд на цветок. Нежно-голубой полураспустившийся бутон, совсем не похожий на розу. Чуть светящийся в полутьме, он казался нереальным, сотканным из лунного света и прозрачных льдинок. Он прекрасен сам по себе и еще прекраснее потому, что к нему прикасался Дэн. Цветок его любви. Да будь он даже невзрачным лютиком, я бы хранила его как величайшую ценность. А такое хрупкое чудо – и подавно!
Окончание письма было скомканным и написанным явно второпях:
«Нэль передает тебе поклон и горячий привет. По нашему молчаливому уговору, он не перестает искать тебя через сны, но совершенно безрезультатно. А у меня даже этой возможности нет. Спать приходится неглубоко и урывками – до первой тревоги.
С днем рождения! Будь здорова, моя любимая, береги себя. Живи, учись…
Прощаюсь, ждут.
– Не плачьте, – раздался тихий голос надо мной. – Будущей королеве не пристало плакать на глазах у подданных.
Я упрямо тряхнула головой:
– Что вы? Разве я плачу?
С подбородка сорвалась крупная капля и в тишине шлепнулась на лист письма. Недоуменно посмотрев на нее, лихорадочно стряхнула – чернила расплывутся, а мне здесь дорога каждая буква – и только тут ощутила, что у меня щеки мокрые. Дэйтон уже протягивал платок:
– Напишите хоть пару строк. Я, конечно, и на словах могу передать, но письмо все же письмо. У вас со здоровьем как? С последней нашей встречи вы вроде похудели. Болеете?
– Нет-нет, – торопливо отозвалась я. – Не говорите ему про мой вид. Все хорошо. Я не болею, даже простуды ни разу не было. Это я просто… переживала очень. Теперь все будет по-другому. Обещаю заняться собой, чтобы к нашей встрече быть в самой лучшей форме. Не скажете?
– Он провожал меня точно такими же словами. И почему я не удивлен?
– Такими же словами? О своем виде? Что с ним? Значит, не показалось – он ранен?!
– Что значит – не показалось? – оторопел Дэйтон.
– По почерку. Я же помню, как он пишет – очень аккуратно! Скажите правду!
– Успокойтесь, Маша. Вы вся дрожите, подумайте, как сами писать будете. Чтобы мне потом еще с ним разбираться, не при смерти ли тут вы? Он не ранен – устал. Измотан. Шутка ли – год непрерывных боевых действий! Себя совершенно не щадит. Со своей драгоценной винтовкой бегает. Нужно сказать, заговоренная пуля в сердце – весьма эффективное средство! И щиты пробивает, и регенерировать не дает. У дроу нечеловеческая регенерация. Вот еще разберемся толком с боеприпасами… а снайперов подготовим. У короля и без того забот хватает, чтобы рисковать и охрану доводить своими вылазками через линию фронта. Вы пишите, Маша, пишите! Время на исходе.
«Дэн, любимый мой!
У меня все прекрасно. Только очень скучаю по тебе. Я теперь учусь на дневном и работаю в библиотеке. Занимаюсь родословной, как ты и просил. Есть некоторые подвижки, сейчас жду ответа из столичного архива. Спасибо декану, помог мне отправить туда официальный запрос.
Боюсь, с квартиры придется переехать. Постараюсь уговорить хозяйку еще на какое-то время, но она уже говорила, что сын собирается жениться и вскоре квартира понадобится. Но ведь ты меня найдешь, правда?
Дэн, прошу, умоляю: не рискуй понапрасну! От тебя зависит столько людей! Пожалей их и меня. Очень люблю тебя, как и прежде, и даже еще больше. Я не переживу твоей гибели. Побереги себя. Сделай это ради меня, пожалуйста!
Как бы мне хотелось быть рядом именно сейчас. Жалко, что пользы от меня мало. В магии я по-прежнему полный дилетант, крови боюсь и вообще жуткая трусиха. Так что и проситься смысла нет. Но в мыслях я всегда с тобой. Теперь буду не просто вспоминать, а горячо молиться тому, кто там, над нами, и просить для тебя удачи и победы. Чтоб передохли все эти мрази, что принесли столько горя людям! Как я их ненавижу!
Прости, я, кажется, плачу. Закапала всю бумагу. Ни единой слезинки не пролила с твоего ухода, а сейчас плачу. Теперь я понимаю, как провожали на войну родных и каково оно – ждать их возвращения. Ты только вернись. А я буду ждать. Всегда»…