Кей Хупер

Ночные звонки

1

Длинноухий кролик выскочил на дорогу прямо перед «Фольксвагеном». Джипси инстинктивно нажала на тормоз, и машина вильнула в сторону. Кролик не пострадал; однако в следующий миг сильный толчок в спину возвестил Джипси, что в ее автомобиль кто-то въехал.

Джипси отбросило назад, затем толкнуло вперед. Голова ее ударилась о руль, и Джипси средь бела дня увидела звезды. Она отчаянно крутила руль, пытаясь удержать машину на узкой горной дороге. Сердце ее билось где-то в глотке. Джипси знала, что дорога идет по самому краю обрыва, а летать ее «Фольксваген» не умел. И сама она тоже.

Мотор издал предсмертный хрип и заглох. Веселая голубая машина с ярко-желтыми маргаритками на дверцах замерла на обочине — как раз посреди огромной лужи. В наступившей тишине Джипси различила позади себя рычание более мощного мотора. Машинально она нажала на аварийный тормоз и выключила зажигание, хотя надобности в этом уже не было.

На лбу у нее вздулась шишка; сердце бешено стучало, еще не успокоившись после пережитой опасности. Однако мыслила Джипси ясно и логично, как всегда.

Опять! Который это раз? Третья авария за полгода! И на этот раз бедной Маргаритке крышка. Из этой лужи ее не вытащит даже Супермен. А мотор, судя по звуку, замолк навеки.

Джипси почувствовала, как закипает в ней гнев на неумелого водилу.

Позади хлопнула дверца машины, а затем послышался глубокий, звучный мужской голос.

— Вы не пострадали? — спросил он и, заглянув в салон, ледяным тоном заметил: — Вы что, не знаете, что ездить без ремней безопасности запрещено законом?

Джипси выскочила из машины и с треском захлопнула за собой дверцу. Ну, сейчас она ему покажет!

— А таранить чужие автомобили законно? Какое вам дело до ремня безопасности — вы что, дорожный патруль?.. Вы погубили мою машину! — Джипси гневно вздернула голову — и вдруг замолчала. Человек, стоящий перед ней, был совсем не похож на дорожного хулигана.

Почти шести футов ростом, стройный, широкоплечий, сильный. Темно-рыжие, выгоревшие на солнце волосы завиваются в кудри. Глаза, холодно рассматривающие Джипси, — удивительно чистого изумрудно-зеленого цвета. Взгляд незнакомца спокоен и проницателен, а небрежная поза только подчеркивает атлетическое телосложение.

М-да, на маньяка-убийцу автомобилей этот парень не похож.

Оправившись от удивления, Джипси уже готова была броситься в бой, но незнакомец нанес удар первым:

— Бог ты мой! Я-то думал, все «дети цветов» уже выросли!

Джипси машинально опустила глаза, но ничего особенного в своем облике не увидела. Выцветшие джинсы, яркая тенниска, на шее — серебряный символ мира на кожаном ремешке. Пожалуй, язвительный незнакомец в чем-то прав. Но его выстрел прогремел мимо цели. Во-первых, Джипси едет не в театр и не на бал. Во-вторых, она одевается так, как считает нужным, а если кому-то это не нравится — пусть держит свое мнение при себе.

С нарочитой медлительностью она окинула взглядом его идеальную деловую «тройку», обратив особенное внимание на сверкающие черные ботинки. Затем с преувеличенным интересом уставилась на серебристый «Мерседес». На загорелом лице незнакомца выступил румянец, и Джипси поняла, что сравняла счет.

Отбросив маску высокомерия, она горячо воскликнула:

— Вы ударили мою Маргаритку сзади! Это вы во всем виноваты!

Незнакомец мрачно покосился на покореженный задний капот Маргаритки и проворчал:

— У вас не было ремней безопасности.

— Подумаешь! — фыркнула Джипси. — Смотреть надо, куда едете! Я свернула, чтобы не задавить кролика… Ой! Корсар! — С этим восклицанием она бросилась к машине.

— Корсар? — непонимающе повторил незнакомец.

Со своего места на краю огромной лужи он увидел, как Джипси извлекает из «Фольксвагена» что-то рыжее, пушистое, наподобие мехового воротника. Она повернулась, и на руках у нее мужчина увидел огромного гималайского кота, на круглой морде которого, казалось, навеки застыло выражение высокомерной скуки.

— Смотрите, что вы наделали! — гневно воскликнула Джипси. — Едва не довели Корсара до сердечного приступа!

На взгляд незнакомца, этот котяра не заметил бы даже землетрясения. Мужчина уже хотел было сказать это вслух, но сообразил, что ввязываться в этот спор будет бессмысленно и смешно.

— Послушайте… — начал он, но воинственная особа гневно прервала его:

— Это вы во всем виноваты!

Глаза мужчины сузились. В голове его мелькнуло внезапное подозрение.

— Держу пари, — начал он, — вам нет еще… Сколько вам лет? — вдруг резко спросил он.

Джипси вытянулась во весь свой невеликий рост и пронзила его убийственным взглядом:

— Как можно спрашивать женщину о возрасте? Где вас только воспитывали?

— Там же, где и вас! — огрызнулся он.

Джипси хотела ответить грубостью на грубость, но в этот миг Маргаритка осела, накренилась, послышался противный скрежет. Мотор ее вывалился из искореженного капота и плюхнулся в лужу, подняв тучу брызг. Джипси невольно хихикнула.

— Бедная Маргаритка, — пробормотала она.

Незнакомец, прислонившись к низкому корпусу своего автомобиля, громко расхохотался. Всю его мрачность как ветром сдуло.

— Давайте начнем сначала, — предложил он, отсмеявшись. — Привет, меня зовут Чейз Митчелл.

— Джипси Тейлор, — с достоинством представилась Джипси.

— Джипси?1 Почему-то меня это не удивляет.

— А тут и удивляться нечему. — Джипси вздохнула, улыбка исчезла с ее лица. — Как же я теперь доберусь домой? На Маргаритку надежды нет: она если и уедет отсюда, то только на буксире.

— Я вас довезу. Заодно договоримся о страховке. — Чейз, поморщившись, покосился на глубокую царапину, изуродовавшую сверкающую поверхность его «Мерседеса», затем вскинул голову, словно осененный неожиданной мыслью: — Вы вообще-то застрахованы?

Джипси понимала, что отсутствие ремней безопасности возлагает на нее, по крайней мере, часть вины за аварию, — поэтому привередничать не стоит.

— Разумеется, — ответила она с достоинством и, подумав, прибавила: — Ну… кажется, да.

— Что значит «кажется»?

— Ну, я много путешествую. — Джипси невольно придвинулась ближе к сияющему «Мерседесу». — Извещения от страховой компании могут теряться на почте или… — Она поспешно оборвала свою речь, заметив в его глазах отблеск надвигающейся бури. Джипси любила бури. Но все хорошо в меру. — Да, конечно, — поспешно сказала она. — Разумеется, я застрахована.

— Отлично.

Так же медленно и надменно, как она сама пять минут назад, Чейз окинул взглядом ее всю — от коротких черных кудрей до стоптанных кроссовок. От него не укрылись ни миниатюрная фигурка, изящные очертания которой никак не могли принадлежать подростку, ни личико с тонкими правильными чертами, ни огромные мечтательные серые глаза.

— Сперва мне показалось, что вам лет пятнадцать, — пробормотал он, словно обращаясь к самому себе, — но теперь я вижу, что ошибся.

Джипси моргнула.

— Вот именно, — спокойно ответила она. — Ошиблись на тринадцать лет. Мне двадцать восемь. — И, нахмурившись, добавила: — Что, выведали все-таки? Довольны?

Незнакомец вдруг улыбнулся, и Джипси застыла, пораженная тем, как изменилось от улыбки его суровое лицо. Зеленые глаза засветились весельем, в уголках глаз появились смешливые морщинки, и в мальчишеской улыбке сверкнули крепкие белоснежные зубы.

— Мне не в первый раз, — ответил Чейз и, прежде чем Джипси успела задать вопрос, предложил: — Залезайте в машину, и поедем.

В общении с людьми Джипси привыкла полагаться на инстинкты. И сейчас инстинкт подсказал ей, что этому человеку можно доверять. Он отвезет ее туда, куда она скажет, и не позволит себе никаких вольностей.

Бросив прощальный взгляд на искалеченную Маргаритку, Джипси подошла к «Мерседесу», но затем, поколебавшись, вернулась к своей машине и вытащила ключи из замка.

— Не хотите запереть машину?

— Зачем? — грустно спросила Джипси, возвращаясь к «Мерседесу». — Маргаритка никуда больше не уедет.

Не решившись развивать эту тему, ее новый знакомый сел за руль и завел мотор.

— Куда? — коротко спросил он.

— Вперед, — ответила Джипси, выразительно махнув рукой. — По дороге, ведущей в будущее.

«Мерседес» начал подниматься на холм. Чейз, опасаясь крутых поворотов, не сводил глаз с дороги. Однако спиной он чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Покосившись в сторону пассажиров, Чейз заметил, что рыжий кот глаз с него не сводит.

В детстве Чейз страдал аллергией на кошачью шерсть. С возрастом это прошло, но ему как-то не представлялось поводов для знакомства с этими милыми животными. Только у кошек и у верблюдов, подумал Чейз, бывает такой скучающе-высокомерный взгляд, взгляд сквозь человека. Словно они — цари природы, а человек — так, мелкая мошка, не заслуживающая внимания. От этой мысли Чейз невольно поежился.

«Стоит ли так реагировать на какого-то кота?» — спросил он себя.

— Кажется, ваш кот меня невзлюбил, — заметил он, не отводя глаз от дороги.

Джипси удивленно взглянула на него, затем перевела взгляд на Корсара. Кот, опустив глаза, умиротворенно созерцал свою лапу.

— Все вы выдумываете, — недовольно заметила она. — Я еще не встречала человека, который бы не понравился Корсару.

Чейз не выдержал и снова покосился на кота.

— М-да? А почему он на меня так смотрит? Джипси снова посмотрела на Корсара.

— Никак он на вас не смотрит. Он смотрит на свою лапу, — нетерпеливо ответила она.

Чейз решил больше не отрываться от дороги. И еще он решил, что этот Корсар — та еще штучка.

— Ладно, неважно. Скажите мне, мисс Тейлор…

— Джипси, — прервала она.

— Хорошо, если и вы будете называть меня по имени.

— Отлично. Ненавижу официальный тон.

— Итак, Джипси, где вы живете? Я знаю эту дорогу:

примерно в миле отсюда она кончается тупиком. Там стоят только два дома…

— И один из них мой, — снова перебила Джипси.

— Ваш? — удивленно переспросил он.

— Я присматриваю за домом, — рассеянно ответила Джипси, глядя в окно и думая о том, как здорово, когда у тебя под боком — Тихий океан. — Его хозяева на полгода уехали в Европу. Осталось еще четыре месяца.

— Понятно.

Голос Чейза прозвучал как-то странно, и Джипси бросила на него любопытный взгляд.

— Я не такая хипповая, как выгляжу, — заметила она. — Я торопилась с Корсаром к ветеринару, поэтому и надела на себя первое, что подвернулось под руку.

— А символ мира? — рассеянно спросил Чейз. «Интересно, о чем он сейчас думает?» — подумала Джипси.

— Это подарок от друзей. Милый сувенир на память, — объяснила Джипси, с интересом глядя на Чейза. На лице у того застыло странное выражение: как будто он столкнулся с какой-то сложной задачей, которую не может решить. Джипси уже хотела спросить, чем он так озадачен — застенчивостью она никогда не страдала, — когда Чейз заговорил сам:

— Вы живете здесь? Я имею в виду, когда не присматриваете за чужим домом.

— Я живу там, куда меня приглашают. Перед этим я три месяца сторожила чужой дом во Флориде, а еще раньше — в Новой Англии. Мне нравится путешествовать.

— Это заметно.

— Не ваш жизненный стиль, — сухо заметила Джипси.

— Не мой, — коротко ответил он, затем спросил: — Вы живете одна?

Как раз тот вопрос, на который не стоит отвечать малознакомому мужчине. Однако Джипси могла поклясться, что этот человек не замышляет ни ограбления, ни изнасилования — или же она ничего не смыслит в людях.

— Вообще-то нет. Со мной живет Эми, моя домоправительница: милая женщина и очень мне помогает. Однако сейчас она гостит у родных, и я — сама себе хозяйка. А почему вы спросили?

— Просто интересно стало. — Чейз бросил взгляд в ее сторону. — На руке у вас нет кольца, но в наше время, чтобы жить с мужчиной, необязательно выходить замуж.

У Джипси вдруг гулко бухнуло сердце. «С чего бы?» — удивилась она, искоса рассматривая Чейза. Она в своей жизни слышала от мужчин немало подобных вопросов и понимала, куда он клонит. Но развивать эту тему ей не хотелось. Как бы привлекателен ни был Чейз Митчелл, Джипси он совершенно не интересует. Только романа ей сейчас не хватало!

«Да еще романа с подобным человеком», — подумала она, не отрывая глаз от водителя. У нее с Митчеллом нет ничего общего: он просто не впишется в ее жизнь.

Джипси нахмурилась. Что за глупости лезут ей в голову. Обычно она принимала решение мгновенно и, решив о чем-либо или о ком-то забыть, тут же выбрасывала этот предмет из головы. Что же удерживает ее на этот раз?

Но прежде чем Джипси успела заняться самоанализом, Чейз негромко заговорил:

— Конечно, встречаются и «приходящие» любовники.

«Видимо, это вопрос», — подумала Джипси.

— При моей-то любви к переездам? — сухо ответила она.

— Многие мужчины сочтут стоимость билетов на самолет ничтожной платой, — пробормотал Чейз.

«Неужели это комплимент?» — подумала Джипси, но решила не уточнять. Еще неизвестно, что она услышит в ответ. Вместо этого она перевела разговор на безопасную тему.

— А вы живете в этих местах? — спросила она светским тоном.

Он кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Извилистое шоссе круто поднималось в гору. Океан скрылся от взора за зеленой стеной деревьев.

— Я всегда жил на Западном побережье, — ответил он. — Хотя учился в другом месте.

Джипси кивнула и затронула еще более безопасную тему.

— У вас очень красивая машина, — заметила она.

— Была, — мрачно ответил Чейз.

Джипси метнула на него быстрый взгляд и, обнаружив, что он на нее даже не смотрит, немедленно разозлилась.

— Я не собиралась царапать вашу машину, — с достоинством заметила она. — И, если уж на то пошло, вы мою бедную Маргаритку тоже не сделали лучше!

— Будь я на вашем месте, — ответствовал Чейз, не обращая внимания на обвинение, — я бы завел себе другую машину.

— А вы и не на моем месте. Я езжу на Маргаритке с семнадцати лет. Она — классная машина и всегда приносит мне удачу.

— Судя по многочисленным царапинам на ее бортах, в которых я неповинен, — сухо ответил Чейз, — не так уж она удачлива. — Сам того не замечая, он, как и Джипси, говорил о «Фольксвагене» в женском роде.

Джипси не решилась спорить: сама она слишком хорошо знала, что эта авария — не первая и не последняя.

«Мерседес» наконец одолел крутой подъем, и Джипси вздохнула с облегчением, увидев в конце дороги свой дом. Она молча указала на него. Чейз кивнул и свернул на дорожку, ведущую к дому.

Временное жилище Джипси представляло собой ультрасовременную постройку из кедрового дерева со сверкающими зеркальными окнами и видом на океан. Сам по себе дом выглядел вполне прилично, но рядом с ним красовался настоящий дворец, совершенно его затмевающий. Та же авангардистская архитектура, тот же кедр и стекло, но изумительный вкус архитектора превратил соседский дом в сказочный дворец, рядом с которым обиталище Джипси выглядело гадким утенком. А более прекрасного сада она никогда в жизни не видела.

Джипси не испытывала особого восторга от современной архитектуры, но в этот дом она просто влюбилась. Глядя из окна «Мерседеса», она в который раз спрашивала себя, что за миллионер в нем живет. В саду ей еще не случалось видеть никого, кроме садовника, который каждый день тщательно ухаживал за растениями.

Чейз остановил машину у гаража, и Джипси, взявшись за ручку, открыла дверцу.

— Страховой полис я буду искать долго, так что лучше зайдите в дом, — предложила она.

Чейз кивнул и выключил мотор. Его любопытство привлек изрядно помятый трейлер, стоящий на лужайке возле гаража.

— Что это… — начал он.

Джипси уже выскользнула из машины.

— Здесь, — объяснила она с улыбкой, — я вожу все свое достояние. Кроме Корсара: он ездит в Маргаритке вместе со мной. — Джипси задумалась. — Впрочем, не знаю, можно ли назвать кота чьим-то достоянием.

— Ни одного из известных мне котов — нельзя, — ответил Чейз, неодобрительно покосившись на Корсара. — Они всегда гуляют сами по себе.

Вслед за Джипси он направился по дорожке к дому.

Джипси выудила из кармана ключи и отперла тяжелую дубовую дверь. Шагнув внутрь, она пробормотала:

— Мне, наверно, стоит вас предупредить…

— Предупредить? О чем… — начал было Чейз, перешагивая через порог, — и в тот же миг две огромные лапы прижали его к косяку.

Прямо перед своим носом Чейз обнаружил черно-белую лохматую морду, оскалившую в улыбке великолепные клыки. «Ну чем не реклама зубной пасты?» — подумал Чейз.

Джипси, держа на руках Корсара, с интересом наблюдала за этой сценкой.

— Познакомьтесь с Буцефалом, — вежливо представила она пса. — Назван так в честь любимого коня Александра Македонского.

— П-понятно, — ответил Чейз. — Два вопроса. Он ваш?

— Нет, он принадлежит Роббинсам — хозяевам дома.

А второй вопрос?

— Он не кусается?

— Нет. — Джипси немного подумала. — Впрочем, для тех, кто разбивает чужие машины, он делает исключение.

— Ценю ваш юмор. Вы не попросите его уйти?

— Буцефал, место!

Огромный пес немедленно опустился на четыре лапы и завилял хвостом. В такой позе он выглядел столь же огромным, но гораздо более дружелюбным. Подбежав к Корсару, Буцефал лизнул его в морду розовым языком величиной с банное полотенце. Корсар прижал уши, но снес это проявление дружелюбия стоически.

Чейз осторожно закрыл дверь, не сводя настороженного взгляда с собаки.

— Еще сюрпризы будут? — поинтересовался он.

— Не должно быть. Сюда.

Джипси ввела гостя в просторный холл с высоким потолком и пестрым ковром на полу. В дальнем углу холла виднелась широкая лестница, ведущая наверх. Под лестницей была устроена ниша, превращенная в уютный уголок: кирпичный камин, телевизор, диван с разбросанными на нем вышитыми подушечками, несколько столиков и настольных ламп.

Джипси вошла в нишу и спустила Корсара на пол, а сама направилась к книжному шкафу. Подойдя ближе, Чейз с удивлением обнаружил, что шкаф отгораживает от ниши угол, в котором обустроен миниатюрный рабочий кабинет. За восьмифутовым шкафом, сколоченным из старых досок, Чейз обнаружил потрепанный письменный стол — на вид значительно старше Маргаритки, — заваленный бумагами, книгами, словарями и еще какими-то совершенно непонятными Чейзу предметами. Посреди стола возвышалась старомодная пишущая машинка.

— Ваш уголок?

— Мой уголок, — рассеянно отозвалась Джипси, просматривая бумаги на столе.

Чейз подошел к книжному шкафу. Великан Буцефал следовал за ним по пятам. Стараясь не обращать внимания на своего стража, Чейз со все возрастающим удивлением рассматривал книги.

— Никогда не видел столько книг по криминалистике! Вы еще и расследуете преступления?

Джипси в этот момент рылась в верхнем ящике стола.

— Нет, я их совершаю, — рассеянно ответила она. Подняв голову, Джипси заметила, что Чейз уставился на нее… как бы помягче выразиться… с большим интересом. — В книгах, — сухо пояснила она. — Я пишу детективы.

— Вы? Детективы?

— Я бы на вашем месте не смеялась. Я знаю девяносто способов убийства — один страшнее другого!

Чейз открыл рот, затем снова его закрыл.

— А ваши жертвы тоже теряют страховые полисы? — спросил он наконец.

— Что толку с полиса, если ты уже убит?.. Черт, и здесь нет!

Чейз нахмурился, потом неожиданно его лицо просветлело.

— Неудивительно, что ваше имя показалось мне знакомым! Я читал несколько ваших книг.

— И вам понравилось? — вежливо спросила Джипси.

— Очень, — искренне ответил Чейз, не сводя с нее удивленных глаз. — Я просто не мог оторваться!

Джипси, привыкшая к таким признаниям, слегка улыбнулась и продолжала перебирать бумаги.

— Только не говорите мне, что я не похожа на писателя, — посоветовала она. — Это я слышала уже сотню раз. Интересно знать, на кого же должен быть похож писатель? — задумчиво добавила она.

Чейз вдруг обнаружил, что гладит по холке Буцефала. Стоило ему убрать руку, как пес глухо заворчал, и Чейз поспешно продолжил свое занятие.

— Вы не прикажете этому чудищу куда-нибудь лечь?

— Прикажите сами. Он знает команду.

— Буцефал, лежать! — приказал Чейз, не особо надеясь на успех, и был несказанно удивлен, когда пес послушно плюхнулся на пол. Осторожно обойдя его, Чейз приблизился к Джипси. — Не можете найти?

Джипси подняла какую-то папку и заглянула под нее.

— Он где-то здесь! — сердито воскликнула она. — Где же ему еще быть?

— Пока я жду, могли бы предложить мне чашечку кофе, — недовольно заметил Чейз.

— Но сегодня же не вторник!

Чейз задумался. Однако, как ни ломал он голову над этой фразой, разгадать ее скрытого смысла не мог.

— Ну и что?

Джипси подняла глаза.

— Я готовлю кофе только по вторникам, — объяснила она.

— Почему? — изумленно спросил Чейз.

— Это долгая история.

— Расскажите, я не очень спешу.

Джипси отодвинула скрипучее вращающееся кресло, плюхнулась в него и начала просматривать бумаги по второму разу.

— Когда я была маленькой, — терпеливо начала она, — я очень любила холодный чай. А мама считала, что это вредно для здоровья и что я должна пить что-нибудь полезное. Например, молоко. А я его терпеть не могла, — добавила она в виде пояснения. — И тогда мама решила, что отведет для каждого напитка свой день недели. Чтобы я питалась разнообразно и полезно. Когда я полюбила кофе, оказалось, что единственный свободный день в моем календаре — вторник. А сегодня — не вторник.

Чейз изумленно покачал головой:

— Вижу, вы храните верность традициям.

— Да, пожалуй.

— Хорошо, что же вы пьете сегодня? — спросил Чейз.

Его не оставляло ощущение, что он оказался в Стране Чудес.

— Сегодня, кажется, пятница? Подождите-ка… В пятницу — вино. Или что-нибудь столь же приятное. — Глаза ее блеснули лукавым огоньком. — Только мама об этом не знает. Папа посоветовал мне оставить пятницу пустой до тех пор, пока я не вырасту. Я так и сделала. И не жалею, что его послушалась. Мне очень нравится вино.

— Гм… интересные у вас родители, — пробормотал Чейз, не сводя глаз со своей необычной знакомой.

— Это еще мягко сказано. — И вдруг она спросила: — А вы чем зарабатываете на жизнь?

Чейз на мгновение замешкался, но, сориентировавшись, быстро ответил:

— Торгую обувью.

— Если вы действительно торговец обувью, — спокойно ответила Джипси, — я готова съесть свою следующую рукопись — страницу за страницей.

Чейз не ожидал от нее такой проницательности. Он и сам не понимал, зачем пытался ее обмануть.

— Я архитектор, — просто ответил он.

— Вот теперь верю, — удовлетворенно заметила Джипси. — Правительственный или частный?

— Частный. Спроектировал несколько частных домов.

— Не хотите ли вина? — вдруг предложила Джипси.

— Я еще не встречал людей, которые так легко скачут с одной темы на другую, — заметил Чейз.

— Это экономит время, — с достоинством ответила Джипси.

Чейз почувствовал, что начинает уставать. Каждую секунду от нее приходилось ожидать какой-нибудь неожиданности.

— От вина не откажусь. Спасибо. Джипси нахмурилась.

— Вот только не знаю, осталось ли вино. Сейчас посмотрю. — Она встала и направилась в холл, бросив через плечо: — Посмотрите еще в столе ладно? Я могла его не заметить.

Несколько секунд понадобилось Чейзу, чтобы понять, что она имеет в виду страховой полис. Пожав плечами, он опустился в скрипучее кресло и начал рыться в ящиках.

Он просмотрел уже три ящика, когда в комнате появилась Джипси с двумя бокалами вина на подносе.

— Нашли? — спросила она, протягивая ему бокал.

— Нет. Объясните мне только одно. — Он обвел ее стол широким жестом руки. — Как такой неорганизованный человек ухитряется писать детективы, где раскрытие тайны строится на строгой логике?

— Думаю, мне просто везет.

С этими словами Джипси прислонилась к столу и взяла второй бокал.

— Везет? Ну хорошо. — Чейз поднял бокал, словно хотел провозгласить тост, но по выражению его лица Джипси поняла, что гость хочет выпить не за ее остроумный ответ, а за какую-то собственную мысль.

— Вот что я вам скажу. — Он вздохнул. — Я пойду, а вы ищите свой полис. Надеюсь, вы найдете его к вечеру, когда я за вами заеду.

— Заедете за мной? Зачем?

— Чтобы съездить куда-нибудь поужинать вместе.

2

— На ужин? — Джипси оперлась локтем о пишущую машинку и изумленно уставилась на Чейза. Тот понял, что удивление ее не наиграно. Судя по голосу Джипси, она едва удерживалась от смеха. — Неужели вы в самом деле хотите со мной поужинать?

— Хочу, — спокойно ответил он, а затем добавил загадочно: — Знаете, я всегда считал себя интеллигентным человеком.

«К чему это он?» — подумала Джипси.

— Послушайте, если вы чувствуете свою вину из-за того, что разбили Маргаритку… — начала она, но Чейз решительно ее перебил:

— Я не чувствую никакой вины из-за Маргаритки: в этой аварии вы виноваты больше меня. Кроме того, не имею благородной привычки водить женщин в ресторан из чувства вины. Так вы хотите идти или нет?

Джипси поднесла бокал к губам, чтобы выиграть время. Поколебавшись, она осторожно спросила:

— Зачем вы меня приглашаете? Он удивленно уставился на нее:

— Вам обязательно нужны мотивы преступления?

— Просто хочу знать, чего мне ждать.

— Ну, мои побуждения достаточно заурядны. Скучаю в одиночестве. Интересуюсь симпатичной женщиной. Не люблю есть один. Наконец, — добавил он, немного поколебавшись, — хочу познакомиться с соседкой.

Джипси широко раскрыла глаза.

— Вы живете… — Она махнула рукой в сторону соседнего дома. Чейз кивнул. — Эти два месяца вас там не было, — заметила Джипси.

Чейз снова кивнул:

— Я работал над проектом на Востоке.

— И вы незнакомы с Буцефалом? — заметила Джипси.

— Я и с Роббинсами-то едва знаком. А пса до сегодняшнего дня не видел. Не иначе как они его прятали — хотя прятать такое чудище… Так вы пойдете со мной?

Джипси снова удивилась своей внезапной нерешительности. Любому другому она давно ответила бы «нет».

— Чейз… — Она запнулась, подыскивая подходящие слова. — Если вы просто хотите с кем-то поболтать, это прекрасно. Если хотите познакомиться с соседкой, чтобы было у кого просить соль и спички, — тоже нормально. Но если вы ждете чего-то большего, это не для меня. Я не хочу никаких близких отношений.

— Понятно. — Чейз поставил свой бокал на толстый словарь, затем взял бокал у нее из руки и поставил туда же. — Интересный вопрос.

— Какой? — непонимающе спросила Джипси.

— Да вот, о личных отношениях. Буцефал в случае чего вас защитит?

Джипси не оставляло ощущение, что она что-то упустила, поставив противника в выгодную позицию. Однако она решила, что самое простое, что можно сделать, — ответить на заданный вопрос.

— Да, наверно. Если я закричу — или что-нибудь в этом роде.

— А вы не кричите. — Чейз встал и, подойдя к Джипси, заключил ее в объятия.

— Что вы себе позволяете?..

— Провожу эксперимент, — ответил он. — Хочу узнать, возможны ли между нами близкие отношения.

Прежде чем Джипси успела ответить, Чейз заставил ее замолчать поцелуем.

Джипси сразу же поняла, что попала в переделку. Да еще в какую! Жгучий огонь, родившийся где-то в самой глубине тела, мгновенно пронзил ее от макушки до пят. Джипси, не ожидавшая ничего подобного, вдруг поняла, что готова сдаться. Она просто не понимала, как можно сопротивляться этому соблазняющему пламени.

Тело, казалось, взбунтовалось и обрело независимость; руки по собственной воле потянулись вверх, чтобы обнять Чейза за шею. Повинуясь его молчаливому приказу, Джипси зажмурилась, приоткрыла губы… и забыла обо всем. Она прижималась к нему все крепче и чувствовала, как в ответ на его растущее желание в глубине ее существа все ярче разгорается неуемная жажда.

И вдруг Джипси с неожиданной ясностью поняла: пора с этим кончать. Кончать? Легко сказать! Но как, если у нее не хватает сил даже открыть глаза?

«Прекрати! Немедленно!» — приказала она себе.

Однако огонь разгорался все ярче; от него пылала кожа и закипала кровь в жилах. Джипси слышала стук собственного сердца: оно билось, словно птица в клетке, и пугало ее своим диким ритмом.

Наконец Чейз отпустил ее. Джипси уронила руки, бессильно глотая воздух. Ноги не держали ее, и она ухватилась за край стола. Прочного деревянного стола. Совершенно реального.

Несколько бесконечно долгих мгновений Джипси смотрела на Чейза округлившимися от изумления глазами. Она не замечала, что он так же тяжело дышит и в глазах его застыло такое же удивление.

Чейз поднял бокал и осушил его до дна.

— За успешное продолжение случайного знакомства! — произнес он.

Джипси не собиралась с ним соглашаться.

— Не надо… — начала она.

— Мне захотелось вас поцеловать, — перебил ее Чейз, — в тот самый момент, когда вы заговорили о том, что пьете кофе во вторник.

Джипси попыталась собраться с духом.

— Нет, Чейз, — решительно сказала она. — Вы же слышали: никакой близости!

— Слишком поздно.

Джипси вцепилась в стол, словно в спасательный круг, и замотала головой — хотя осознавала, как все это глупо выглядит со стороны.

— Не знаю, как вы, — произнес он, — а я не в силах бороться с собой.

— Никакой близости! — медленно и раздельно повторила Джипси, отчаянно желая верить в свои слова. Чейз окинул ее недоуменным взглядом.

— Могу поклясться, — заметил он, — дело не в том, что я вам несимпатичен. Так в чем же?

В первый раз за два месяца рабочий уголок показался Джипси непростительно тесным. Она выскочила в «гостиную» и бессильно плюхнулась в кресло. Чейз последовал за ней. Судя по выражению его лица, он был твердо настроен добиться ответа. Но Джипси не знала, где найти нужные слова.

— Джипси!

— Чейз, я… Ах, черт! — Она решила честно во всем признаться. — Чейз, я никогда… никогда еще не спала с мужчиной.

— Никогда? — Глаза его блеснули странным огоньком.

— Никогда.

— Почему?

Джипси едва не рассмеялась. Чувство юмора сослужило ей хорошую службу: ей сразу стало легче.

— Раньше девушке приходилось объяснять, почему да, а теперь — почему нет.

— Времена меняются, — пробормотал Чейз.

— Угу. — Она неуверенно покосилась на него. — Понимаете, большую часть жизни я провела на колесах. Это не располагает к длительным отношениям, а легкий флирт и романы на одну ночь не по мне. И дело не в строгой морали — просто это не в моем характере. Я, несмотря на свою безалаберную жизнь, в душе человек домашний и привязчивый.

— Колокола и венчание в церкви?

Джипси терпеливо покачала головой.

— Дело в том, что я не хочу выходить замуж.

Чейз сел в кресло напротив и уставился на нее с большим интересом.

— По-моему, вы просто морочите мне голову.

— Вовсе нет. Для меня единственные приемлемые отношения — с одним человеком и на всю жизнь, то есть брак. Но в настоящий момент мне вовсе не хочется замуж. Так что… никаких отношений.

— И никакой близости, — пробормотал он.

Ну вот, кажется, понял! Джипси вздохнула с облегчением: ей было тяжело и неловко. И еще она чувствовала… разочарование. Господи, да что с ней такое? У нее заключен договор с издательством на книгу, и, видит бог, следующие несколько месяцев придется работать не поднимая головы. А она сожалеет, что в свое время приняла девиз: «Никакой близости!» Девиз? Теперь ей только брони и щита не хватает!

— Вы мне так и не ответили.

— О чем? — Она подняла глаза, тщетно стараясь по выражению лица отгадать его мысли. — Ужин? Нет… не могу. У меня запарка. Вот сейчас разгребу место и сяду за работу.

— Но надо же иногда и есть.

— Да, но… — Джипси с трудом выдавила из себя улыбку. — Если вы присмотритесь к моей пишущей машинке, то заметите между клавишами крошки. Я всегда ем за работой.

— Так можно и язву заработать, — сухо предупредил Чейз.

Джипси пожала плечами.

— Понимаете, совсем нет свободного времени, — пробормотала она.

Джипси лукавила: на самом деле она была не так уж занята. Но маленькая ложь во спасение никому еще не вредила, а ей нужно время, чтобы разобраться, что с ней происходит.

На всякий случай она решила быстро сменить тему.

— Вы сами проектировали свой дом? Чейз даже не моргнул: похоже, он уже свыкся с ее манерой вести разговор.

— Да. Вам нравится?

— Очень красиво. Никогда ничего подобного не видела! Вы проектировали его для себя — или сначала построили и только потом купили?

— Он с самого начала был моим. А теперь поговорим о хлебе насущном, — вежливо предложил он.

Джипси вздохнула. Она сразу поняла, что управиться с этим человеком будет нелегко. Он — великолепный игрок! Очевидно, что люди, подобные Джипси, в его кругу редкость. Однако не прошло и часа, как он усвоил ее приемы и научился подстраиваться.

— Не понимаю, о чем вы.

— Прекрасно понимаете. Вы умеете готовить?

Черт бы его побрал, он бьет ее ее же оружием! Джипси снова вздохнула и мысленно подняла руки. На этот раз он ее обставил. Но только на этот раз.

— Нет, не умею. Еще не умею шить и ненавижу мыть посуду. — Если она надеялась неприятно поразить его своей нелюбовью к домашнему хозяйству, то оказалась глубоко разочарована.

— Никто из нас не совершенен. Ваше любимое блюдо?

— Спагетти.

— Мой коронный номер! В какое время вы обычно ужинаете?

Джипси поняла, что вино или поцелуй — а может быть, и то и другое, — скверно повлияли на ее остроумие. В другой раз она нашла бы способ его выставить…

— Я же сказала вам, я работаю.

— Вам нужно поужинать. Я все приготовлю. Согласны?

Джипси рассеянно подумала, что мысль не так уж плоха.

— Согласна, — ответила она. — А вы правда умеете готовить? — И вдруг прикусила язык, сообразив, что он снова ее обставил.

— В военной школе учат и этому, — рассеянно ответил Чейз, очевидно, думая о чем-то другом.

— Вы учились в военной школе?

— Я там вырос. — Теперь Джипси слушала его с большим интересом. — Отец надеялся, что я отправлюсь в военный флот, но у меня были иные планы.

Джипси, единственный ребенок в семье, плохо разбиралась в отношениях отцов с сыновьями. Однако на своем веку ей пришлось выслушать немало трагических историй о том, как настойчивый папаша разбивал сыну жизнь, заставив его заниматься неинтересным делом. Чейз не был похож на жертву семейной трагедии, однако воображение Джипси мигом дорисовало недостающие детали.

— Он был… очень расстроен? — осторожно спросила она.

— Ему это не понравилось, — сухо ответил Чейз. — Но я заявил, что десяти лет в казарме мне хватит на всю жизнь!

— Бедный мальчик! — невольно воскликнула Джипси. К ее удивлению, Чейз покраснел: однако взгляд его глаз оставался спокойным и задумчивым.

— Будь я неразборчив в средствах, — мрачно заметил он, — я бы не преминул извлечь выгоду из ваших добрых чувств. Однако я не хочу начинать нашу… э-э… дружбу со лжи, поэтому признаюсь честно, что в детстве я ни единого дня не чувствовал себя одиноким и заброшенным.

— Не чувствовали?

— Черт возьми, конечно, нет! — улыбнулся он. — У меня была куча друзей, а отец приезжал ко мне каждое воскресенье. На праздники и на каникулы я обязательно ехал домой — точнее сказать, туда, где располагалась в это время воинская часть отца. К двенадцати годам я объездил едва ли не всю Америку.

Джипси пришлось признать, что в голосе его не слышится ни следа грусти. А Чейз продолжал ее просвещать:

— Мама умерла, когда мне было пять лет, а отец не хотел таскать меня за собой по всему свету. Тем более что ему не раз приходилось участвовать в боевых действиях. Так что я оказался в военном училище, где научился стирать себе носки и готовить спагетти. Вы довольны?

Она кивнула.

— Извините за неуместное любопытство.

— Не извиняйтесь! Приятно знать, что я вам небезразличен. А за ужином я выслушаю вашу историю. — Джип-си хотела возразить, но он предостерегающе протянул руку. — Честный обмен. Я в самом деле очень хочу побольше узнать о вас и ваших родителях. Так в котором часу будем ужинать?

Несколько секунд Джипси вглядывалась в его лицо, но не видела там ничего, кроме вежливого любопытства.

— В семь. Если вы не против, — язвительно добавила она, решив, что нельзя сдаваться без боя.

— Отлично. Я приеду около шести и привезу с собой продукты. — Он поднялся. Джипси вскочила следом, но Чейз жестом остановил ее: — Не беспокойтесь. Я найду выход. Увидимся в шесть. И поищите страховой полис!

Джипси молча смотрела ему вслед. Ее била дрожь — не от холода и не от волнения. Джипси была чертовски напугана.

«Не знаю, как вы, а я не в силах бороться с собой…»

Джипси позволила себе прокрутить в памяти тот… поцелуй. Поцелуй? Да с этим взрывом страстей не сравнится даже извержение вулкана! Никогда еще Джипси не чувствовала такого потрясения. И Чейз не скрывал, что испытывает нечто подобное.

А это совсем худо.

Взглянув на свои руки, Джипси заметила, что они покрылись гусиной кожей. Ну почему именно сейчас, когда жизнь вроде бы наладилась? Джипси довольна своей жизнью и не хочет ничего менять. Она получила известность, писательство дает ей средства для безбедной и приятной жизни, все идет ровно и гладко… Чего ей еще желать?

К шести часам, когда появился Чейз, Джипси ни на шаг не приблизилась к решению загадки. Она пыталась рассуждать разумно, но мысли вновь и вновь возвращались к одному и тому же.

Джипси знала, что многого лишена из-за своих кочевых привычек. У нее были какие-то приятели и приятельницы, но настоящих друзей не было. В старших классах школы и в колледже за ней, разумеется, ухаживали молодые люди; она ходила с ними в кино, танцевала, даже несколько раз целовалась в темных уголках, но при мысли о более глубокой близости ее охватывало неприязненное чувство. Ни с одним из этих юношей ей не хотелось прожить всю жизнь — а близость на время казалась Джипси бессмысленной.

Шли годы, и Джипси убедила себя, что ничего не теряет. Наоборот, «обет безбрачия» уберегает ее от боли и сердечных ран. Со временем Джипси пришла к выводу, что жить с ней — и жить счастливо — сможет только необыкновенный человек. Даже ее добрейшая домоправительница Эми, обладательница стальных тросов вместо нервов, уже не раз впадала в отчаяние.

Да что там — даже родители, обожающие свою взрослую дочь, с трудом выдерживают ее присутствие. Что же говорить тогда о постороннем мужчине?

Поэтому, открывая Чейзу дверь, Джипси твердо решила сократить всякие романтические увертюры до минимума. Согласно всем учебникам этикета, от такого приема доблестный воин должен, преисполнясь оскорбленного достоинства, удалиться с поля битвы.

Одна беда — Чейз, кажется, твердо решил уйти со щитом.

— Нашли? — с улыбкой спросил он. Джипси, в этот момент запиравшая дверь, не сразу поняла, о чем он спрашивает.

— Страховой полис? Да, нашла. — Она последовала за ним в современно обставленную кухню, на ходу отметив, что в джинсах и тенниске он выглядит ничуть не хуже, чем в деловом костюме. — Он лежал в карточке Корсара.

— Где? — Чейз опустил сумку с продуктами на оранжевый кухонный стол и удивленно оглянулся.

Увидев рисунок у него на тенниске, Джипси прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Похоже, он не так консервативен, как ей сперва показалось! Надпись на тенниске гласила: «НАРУШЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ПРАВ». Ниже был изображен очень решительный мужчина, строящий глазки привлекательной и вызывающе одетой женщине.

Джипси не сразу ответила на его вопрос:

— В медицинской карточке Корсара. Я регулярно вожу его к ветеринару.

— Ага. Не буду спрашивать, что там делал ваш полис. — И Чейз вернулся к своей сумке.

— Э-э… — Джипси указала на его тенниску. — Какая милая у вас маечка.

— Спасибо. Не слишком тонкая шутка, как вы находите?

— Это зависит…

— От чего? — Он невинно взглянул на нее, но в глазах его плясали лукавые огоньки.

— От того, на что вы намекаете этим рисунком.

— Прикусите язык! — обиженно отозвался Чейз. — Я никогда не позволяю себе столь плоских намеков!

«А зачем же тогда вы ее надели?» — хотела спросить Джипси, но решила оставить этот вопрос до лучших времен.

Чейз окинул ее взглядом с головы до ног.

— Вы прекрасно выглядите, — заметил он, разглядывая ее ладную фигурку в облегающих джинсах и майке с короткими рукавами. — А это что такое? — спросил он, протянув руку к сдвинутым на лоб очкам с затемненными стеклами.

— Рабочие очки, — представила их Джипси и водрузила обратно на лоб. — Чтобы предотвратить снижение зрения — так мне объяснял доктор.

— Ага. — Чейз снова протянул руку и сдвинул очки ей на нос. Джипси хмуро уставилась на него. Чейз несколько секунд полюбовался результатом, затем заметил: — Вы в этих очках похожи на профессора.

Джипси подняла их обратно на лоб.

— Я в них похожа на сову, — коротко ответила она. — Если вы хотите, чтобы я помогла вам готовить, забудьте об этой теме.

Чейз вел себя очень покладисто и тут же заговорил о другом:

— Вам повезло: сейчас увидите шеф-повара за работой. Садитесь на табуретку и смотрите.

Его приказной тон задел Джипси. Несколько мгновений она размышляла, стоит ли затевать спор.

— Похоже, в военной школе вас не научили вежливости, — заметила она наконец обманчиво мягким голоском.

— Вы, кажется, не любите, когда вами командуют?

— Угадали.

— Мисс Тейлор, не будете ли так любезны присесть на эту табуретку, дабы я продемонстрировал свое кулинарное искусство пред вашим недоверчивым оком?

— Так-то лучше, — признала Джипси, садясь на высокую табуретку.

— Говорят, желание переделать мужчину — первый признак влюбленности, — заметил Чейз, снова углубляясь в свою необъятную сумку.

Джипси твердо решила, что не поддастся на его подначки.

— Несколько раз мне приходилось обучать детей хорошим манерам, — вежливо ответила она.

— Правда? — спросил Чейз, роясь в кухонном шкафу в поисках пряностей. — Мне казалось, у вас нет ни братьев, ни сестер.

— Совершенно верно. — Джипси прикусила язык, подумав, что Чейзу Митчеллу следовало бы работать в разведке. — Но я люблю детей. Поэтому, куда я ни приеду, сразу нахожу поблизости ясли или детский сад и нанимаюсь на пару дней в неделю помогать воспитателям.

— Так вы любите детей? — спросил он, кладя гамбургер в духовку. — Готов пари держать, вы мечтаете о собственном доме с кучей детишек!

— И проиграете. Я вообще не хочу детей: из меня не получится заботливой матери.

Чейз прервал свои кулинарные манипуляции и окинул ее удивленным взглядом:

— Почему? Из-за вашей цыганской жизни? Она покачала головой:

— Я сама выросла в «цыганской» семье, и мне это не мешало. Нет, дело в работе. Есть писатели, которые пишут, словно отсиживают в конторе — по будням с девяти до пяти. — Она улыбнулась. — Но я так не могу. Когда я работаю, то забываю обо всем на свете. Сижу за машинкой с утра до ночи, без перерыва на обед и без выходных. Теряю сон, аппетит… и иногда друзей. Бегаю по комнате, ругаюсь и швыряюсь словарями. Корсар, бедное животное, ходит за мной и умоляет, чтобы я его накормила. — Улыбка ее стала грустной. — Представляете, что за жизнь будет у моих детей?

Чейз молчал и серьезно смотрел на нее. Наконец он тряхнул головой, словно выкидывая из головы назойливую мысль, и заговорил — не о детях, а о ее писательстве:

— И вы не боитесь «сгореть на работе»?

— Нет, — серьезно ответила Джипси. — Я ведь сказала: «когда я работаю». Между книгами я делаю перерывы в несколько недель. Я здорова и счастлива — чего еще желать?

Видимо, ее образ жизни все-таки был непонятен Чейзу.

— Но кто-то должен о вас заботиться!

— Обо мне заботится Эми, моя домоправительница. А у вас горит гамбургер.

Чейз повернулся к плите и тихо выругался. Предотвратив кулинарную катастрофу, он заговорил снова:

— Расскажите мне о своих родителях. Сперва о матери: я жажду познакомиться с создательницей кофе по вторникам.

— Вы просто помешались на этом кофе, — вздохнула Джипси. — Хорошо. Моя мама — художница, и очень талантливая. А вот домохозяйка из нее никудышная, и мы с папой порой просто в отчаяние приходим: мы с ним оба люди от природы нетерпеливые. — Она задумалась, что еще можно сказать о матери. — Мама… ну, мне трудно ее описать. Моя мама, и все.

— Вы говорите, она художница? А я о ней слышал?

— Вы разбираетесь в живописи?

— Да.

— Тогда, конечно, слышали. Ребекка Торн. Чейз, в этот момент резавший лук, едва не рубанул ножом себе по пальцу.

— Боже мой! Разумеется, слышал! — Он поднял глаза на Джипси, не замечая, что орудует ножом в опасной близости от пальцев. — Так вы происходите из знаменитого семейства!

— Вы еще не все слышали!

— Ваш отец тоже знаменит?

— Угу. Но чтобы слышать его имя, вы должны разбираться в науке. Он физик. Работает в каком-то закрытом научном центре. Время от времени исчезает и не любит говорить о своей работе. — Она на мгновение задумалась. — Выглядит папа как классический профессор, рассеянный и неприспособленный к жизни. Очень вежливый, говорит мало и тихо и никогда в жизни не станет стирать носки — даже за целое состояние! Она вдруг широко ухмыльнулась:

— Удивительно, что они с мамой счастливо прожили вместе почти тридцать лет! Если я бы не знала, с чего все началось, то удивлялась бы, как папе удалось заарканить маму!

— А с чего же все началось?

— Неважно.

— Джипси! Это нечестно!

— Простите, но я не хочу сплетничать о своих родителях. Можете поехать к ним и спросить сами. Они живут рядом, в Портленде.

— А мне казалось, что они путешествуют.

— Путешествовали раньше. Сейчас они осели — хотя папе время от времени приходится улетать, а мама ездит на выставки.

Чейз поднял голову от салата и взглянул на нее с простодушным лукавством.

— Они такие разные, однако прекрасно уживаются вместе?

Но Джипси не заметила тайного смысла, заключенного в его словах.

— Сколько я себя помню, да. Хотя однажды, еще до моего рождения, родители крупно поссорились. Мама на шестом месяце беременности решила отправиться с выставкой своих работ в настоящий тур, а папа пришел в ярость. Если бы вы знали моего папу, вы поняли бы, что это значит. На моей памяти он ни разу даже не повысил голоса!

— И что дальше?

— «Будь я проклят, — воскликнул папа, — если позволю нашему ребенку родиться где-нибудь в лифте или на складе галереи!» — а, зная мамину беспечность, этого можно было ожидать. Еще он сказал, что не позволит ей метаться по свету как угорелой. Вместо этого он повез ее в приятное длительное путешествие, хоть это и не понравилось правительству.

Чейз помолчал, переваривая эту информацию, и задал очевидный вопрос:

— Почему?

— Почему правительство было недовольно? — переспросила Джипси. — Не знаю, честно говоря. Папа что-то такое для них делал, и они здорово разозлились, когда он ни с того ни с сего взял отпуск на три месяца. Но что же делать — гения нельзя стеснять расписанием.

Чейз немного помедлил, затем вежливо спросил:

— И где же вы родились?

Джипси удивленно приподняла брови.

— В Фениксе. Среди ночи мама проснулась от схваток. Будить папу не имело смысла — он всегда спит как убитый. Она встала, вызвала такси и поехала в больницу одна. Но в суете забыла оставить папе записку. Представляете, что с ним было, когда он проснулся — а жены нет?

Чейз с большим интересом выслушал эту историю.

— Итак, вы родились, как все люди, в больнице, — подытожил он. — Слишком банальное для вас появление на свет.

— Если быть точной, я родилась в такси. Меня довезли до больницы, и таксист бросился внутрь за доктором. Доктор подоспел как раз вовремя, чтобы принять роды. Таксист — его зовут Макс — до сих пор присылает мне открытки на день рождения.

Чейз забыл о салате, облокотился о стол, и лишь через минуту Джипси сообразила, что тело его содрогается от беззвучного хохота.

— Что вас так рассмешило?

Чейз словно не заметил вопроса.

— Джипси, — произнес он дрожащим от смеха голосом, — я непременно должен познакомиться с вашими родителями!

— В воскресенье они приедут меня навестить, — отозвалась Джипси, — можете зайти и познакомиться. — Она уже забыла, что совсем недавно мечтала от него избавиться.

— Спасибо, обязательно так и сделаю. — Все еще качая головой, Чейз вернулся к недоделанному салату. Минуту спустя он негромко воскликнул: — Ну вот, так и знал!

— Что такое? — Джипси соскользнула с табурета и подошла к нему.

— Я порезался вашим ножом! — Чейз открыл воду и сунул указательный палец под ледяную струю. Струйка алой крови постепенно розовела, смешиваясь с водой. — Или ножом Роббинсов. Но, так или иначе…

Его рассуждения вслух были прерваны грохотом падающего тела.

Джипси почувствовала странный холод и не сразу поняла, что лежит на полу. Из тумана выплыла пара озабоченных изумрудных глаз. Джипси не сразу поняла, почему лежит на полу и зачем Чейз поддерживает ее за плечи. «Судя по лицу, он здорово напуган», — подумала она, и эта мысль почему-то была ей приятна.

Затем она вспомнила струйку крови и поморщилась, прикрыв глаза.

— Вы забинтовали палец?

— Замотал туалетной бумагой, — ответил он и тут же спросил с тревогой: — Джипси, почему вы не сказали мне, что не выносите вида крови? Бог свидетель, по вашим книгам этого никак не подумаешь!

— Такие вещи не принято рассказывать при первом знакомстве, — сухо ответила Джипси, открывая глаза. — Так… попробую-ка встать. — Почему-то ей не хотелось двигаться с места. «Физическая слабость, и ничего больше», — строго сказала себе Джипси.

— Вы уверены? — Чейз, кажется, тоже не спешил ее отпускать. — Вы не ушиблись? Где-нибудь болит?

— Если и ушиблась, то несильно. Пожалуйста, помогите мне встать, — старательно-спокойным голосом попросила Джипси.

Чейз молча выполнил ее просьбу и поддержал за плечи, пока головокружение не прошло.

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Все отлично, — ответила Джипси, поправляя майку. — Извините, если я доставила вам беспокойство.

— Беспокойство? — прорычал Чейз. — Да вы напугали меня до полусмерти! Черт возьми, мне и в голову не приходило, что автор таких кровожадных романов может бояться крови!

— Когда я пишу, — терпеливо ответила Джипси, — то настоящей крови перед собой не вижу.

Чейз покачал головой и долго смотрел на нее. Отвлекло его только бульканье закипающего соуса. Однако, повернувшись к плите, Чейз продолжал удивленно качать головой.

— Надеюсь, вы исчерпали запас сюрпризов, — проворчал он. — Я вообще-то предпочитаю обходиться без них.

Джипси бросила на него любопытный взгляд, но отвернулась, услышав громкое мяуканье. Корсар сидел на низеньком кухонном шкафчике: поза его выражала немой укор.

— Извини, дорогой, — пробормотала Джипси и, достав пакетик кошачьего корма, высыпала его в миску.

— А Буцефал? — напомнил ей Чейз.

— Его я уже покормила.

— А-а. — «Пора сменить тему», — подумал он. — Объясните-ка мне одну вещь. Почему в ваших книгах совсем нет положительных героев? Точнее, они мало чем отличаются от злодеев.

— А героев вообще не бывает, — ответила Джипси, возвращаясь на свою табуретку.

Чейз вопросительно взглянул на нее:

— Никак не ожидал такое от вас услышать! Что вы хотите сказать?

— Именно то, что сказала. Героев не бывает. По крайней мере, таких, какими привыкли восхищаться люди. Настоящие герои в наше время возможны лишь в исторических романах или в фантастике.

— Например?

— Ну, все эти борцы за правду, справедливость и американский образ жизни. Супермен. Зорро. Ковбои в вестернах. Иногда — благородные разбойники. Рыцари с белыми перьями на шлемах. Все они — выдумка. Чистая игра воображения.

Чейз открыл холодильник и поставил туда миску с салатом.

— А в современном мире героев нет?

— Таких — нет. Все они либо давно умерли, либо существуют лишь на страницах книг. А жаль — ведь наш мир нуждается в героях.

Чейз поднял бровь, намазывая ломтики хлеба чесночным соусом.

— Ваши слова несут на себе печать разочарования, — заметил он. — Только не говорите мне, что вы в душе романтик!

Джипси вдруг захотелось грубо выругаться, но она спокойно ответила:

— Я знаю, в наши дни это страшный грех.

— Неудивительно, что вы отвергаете близость.

— Вы меня совсем не поняли! — нетерпеливо ответила Джипси. — Я вовсе не жду сказочного принца! Это глупое и безнадежное занятие. Но… знаете, должна же быть какая-то золотая середина. В наши дни романтика ушла из жизни. И под словом «романтика» я понимаю не вздохи на скамейке, как обычно делается. Для меня это… ну, просто романтика. Приключения, поиск идеала…

Джипси провела рукой по своим черным кудрям, пытаясь подобрать нужные слова. Почему-то ей было очень важно, чтобы Чейз ее понял.

— Борьба за то, за что стоит бороться.

Чейз долго молчал, опустив глаза. Наконец поднял, и в их зеленых глубинах Джипси увидела странное, непонятное для нее выражение.

— И делают это настоящие герои, — произнес он. Она кивнула: — Да, настоящие герои. Ну, шеф-повар, скоро ли ужин?

3

На следующий день, вспоминая этот ужин, Джипси признала — хоть и неохотно, — что Чейз оказался великолепным собеседником. Он рассказывал обо всем, что она хотела знать, — о военной школе, друзьях, о том, как порой «достают» архитектора капризные клиенты, — и на протяжении нескольких часов Джипси не проскучала ни одной минуты.

Чейз не только говорил сам, но и задавал вопросы. О родителях, о местах, где ей случалось жить, о том, как она пишет книги. Он приготовил потрясающие спагетти и салат, угостил Джипси великолепным красным вином и отказался от ее великодушного предложения помыть посуду.

Он ушел уже за полночь. На прощание улыбнулся и пожал ей руку.

Совсем не то, чего ожидала Джипси!

В субботу утром, встав с постели после необычно беспокойной ночи, Джипси приказала себе выкинуть Чейза из головы. Она приготовила себе овсянку, машинально отметив, что молоко кончается, покормила Корсара и Буцефала и выпустила через черный ход на двор.

В субботу ей предстояло пить сок, и Джипси поставила перед пишущей машинкой огромный стакан апельсинового сока. Обычно она пила апельсиновый, виноградный или томатный.

Два часа спустя Джипси вынуждена была признать, что бесполезно тратит время и работа не двигается с места.

Перемена занятий — вот что ей нужно! Писательство требует работы мысли, а думать она сейчас может только о Чейзе Митчелле.

Не без труда отыскав садовую корзину и удивившись, что она оказалась в ванной, Джипси вышла в сад. Двор сиял чистотой, цветочные клумбы ухожены — результат ее двухмесячных трудов.

Джипси была прирожденным садоводом. На клумбах у соседей только-только пробивалась травка — а у нее уже вовсю радовали глаз яркими красками цветы. И неудивительно, ведь Джипси трудилась в саду почти каждый день.

Джипси оглядела клумбы, проверяя, все ли в порядке. В углу у забора, отделяющего владения Роббинсов от сада Чейза, зеленели сорняки. Джипси опустилась на колени и принялась за работу.

Вдруг внимание ее привлек какой-то шелест в кроне могучего дуба, ветви которого простирались над клумбой. Затем раздался звон, и рядом с Джипси на землю упала сверху связка ключей. Ключи? От дуба можно ждать скорее желудей…

Джипси подняла голову и встретилась со взглядом Чейза. Сосед лежал плашмя на широкой нижней ветке. Судя по его тяжелому дыханию и покрытому капельками пота лицу, он там не просто отдыхал.

— Что это вы там делаете? — без особого удивления спросила Джипси.

— Достаю ключи от машины, — задыхаясь, отозвался он.

— И давно ли вы стали держать их на дереве?

— С тех пор, как познакомился с вашим котом!

Джипси окинула взглядом крону могучего дуба и увидела Корсара; он сидел на той же ветке, ближе к концу. Хвост кота подергивался из стороны в сторону, на морде застыло выражение оскорбленной невинности.

Джипси перевела вопрошающий взгляд на Чейза.

Чейз поворочался на ветке, устраиваясь поудобнее, и уложил подбородок на скрещенные руки.

— Эта ваша зверюга, — начал объяснять он, — каким-то образом пробралась ко мне в дом. Убейте меня, если я знаю как! Когда я вошел, он сидел на кушетке и держал в зубах мои ключи. Я гонялся за ним по всей гостиной: почти догнал, но этот мерзавец выпрыгнул в окно! Я выбежал за ним во двор — он взобрался на дерево. Мне пришлось лезть следом!

— Угу. — Джипси снова взглянула на кота, явно оскорбленного такими обвинениями. — И зачем Корсару могли понадобиться ваши ключи?

— Вы мне не верите?

— Простите, но Корсара я знаю дольше, чем вас.

— Так вот, поверьте: он действительно их стащил!

— Зачем?

— Откуда мне знать? Может быть, решил угнать машину! Видит бог, от такого разбойника можно ожидать чего угодно!

— Или прекратите оскорблять Корсара, или слезайте с моего дерева!

— Очень остроумно!

— Чейз, кошки не воруют ключей. А Корсар в жизни своей ни разу ничего не стащил. — Джипси развела руками, изо всех сил стараясь сохранять серьезность. — Ну скажите, зачем ему ваши ключи?

— Чтобы сделать мне пакость! Я ведь говорил, что этот котяра невзлюбил меня с первого взгляда!

— Знаете, если вы будете и дальше называть его «зверюгой» и «этим котярой», да еще таким тоном, не удивлюсь, если он и в самом деле вас невзлюбит! Сразу видно, что вы ничего не знаете о кошках. Если бы Корсар хотел вам напакостить, он бы разодрал занавески или набросился бы на вас, дождавшись, когда вы отвернетесь. Но не стал бы воровать ключи!

— Однако он это и сделал.

Джипси взглянула прямо в упрямые зеленые глаза.

— Разумеется. Сел Корсар и задумался: «Чем бы навредить Чейзу Митчеллу, которого я так не люблю?» И придумал: «Проберусь-ка к нему в дом и стащу ключи от машины, а потом заставлю его за мной побегать!»

— Хорошо, хорошо! — вздохнул Чейз. — Я все это придумал!

— Видимо, да, — ответила Джипси и вернулась к своим сорнякам.

Сверху послышалось какое-то шуршание и сдавленное: «О, черт!» Затем — долгое молчание. Джипси не поднимала головы: она как раз выдергивала одну особо упорную колючку.

— Вы не подадите мне руку?

Джипси расправилась с еще одним сорняком.

— Что, взрослый человек не может сам слезть с дерева? — На этот раз вся сила воли потребовалась ей, чтобы не расхохотаться.

— Я не гордый и не боюсь просить помощи. — Долгая пауза. — Помогите же мне!

Джипси села на пятки и подняла голову, из последних сил сохраняя серьезное лицо.

— Чего вы от меня хотите? Чтобы я залезла на дерево и сняла вас? Или, может, лучше разложить под деревом подушки?

Чейз ответил ей грозным взглядом:

— Как только я спущусь, вам не поздоровится!

— Тогда лучше оставайтесь на дереве!

— Джипси!!

— Ну хорошо, хорошо! В чем проблема?

— Я не вижу, куда поставить ногу. Как только пытаюсь обернуться, теряю равновесие. И прекрати улыбаться, ведьма!

— Я не улыбаюсь, — ответствовала Джипси, тщетно стремясь согнать улыбку с лица. — Это нервный тик. Врожденный.

— Охотно верю. Так скажи, куда мне поставить ногу! Джипси с трудом подавила смех.

— Подвинься немного назад. Теперь немного вправо. Нет, вправо от тебя! Теперь…

Через несколько секунд Чейз, целый и невредимый, стоял на земле. Джипси, не поднимаясь с колен, смотрела на него невинными глазами.

— В следующий раз, прежде чем взбираться на дерево, подумай, как будешь оттуда слезать! Что бы с тобой было, если бы не я?

— Я бы погиб в страшных муках. А ты ведь, кажется, собиралась писать?

— Но не двадцать четыре часа в сутки!

— А что ты сейчас делаешь?

— Неужели не видно? Облагораживаю землю.

— У тебя острый язычок, моя Цыганочка. Джипси предпочла не заметить словечка «моя».

— Один из множества моих недостатков. — Она протянула ему ключи. — Подарок от ангела-хранителя, — добавила она.

— Значит, ты собираешься охранять меня и заботиться обо мне до конца жизни? Ничего не имею против.

Такой поворот беседы заставил Джипси задуматься — но лишь на миг. В детстве она столько раз играла словами с отцом, что приобрела в этом деле высокую квалификацию.

— Сиделкам слишком мало платят.

— Зато — бесплатный стол три раза в день. И постель… — Он сел на траву, скрестив ноги, и поднял на нее неожиданно серьезные глаза.

— Спасибо, не интересуюсь, — дернула плечом Джипси.

— Жаль… Скажи, а корректор тебе не нужен?

— Я достаточно грамотная.

— А машинистка?

— Тоже. — За разговором она продолжала свою работу.

— А это не сорняк, — заметил вдруг Чейз, внимательно следивший за ее руками.

— Сорняк, сорняк. Он просто притворяется цветком.

— А кем притворяешься сейчас ты?

— Садовником. Если не хочешь уходить, помоги мне с прополкой.

— Слушаюсь, мэм. — Чейз заглянул в корзину для сорняков, очевидно, в поисках орудия труда. — Боже правый, почему у тебя в корзине словарь?

— А где ты обычно держишь словари?

— Мне следовало понять, что тебе не стоит задавать разумных вопросов.

— Давно следовало!

— Ты специально это делаешь? Джипси подняла на него невинные глаза.

— Что делаю?

Чейз тяжко вздохнул.

— У тебя здесь грабли: их можно использовать?

— Пожалуйста.

— Не хочешь ли со мной пообедать? — предложил Чейз, занося свое грозное орудие над едва расцветшими ноготками.

Джипси поспешно перехватила его руку.

— Не сразу же после завтрака!

— Понятно.

В последний момент Джипси снова успела схватить его за руку, когда он уже был готов вырвать из земли очередной цветок.

— Извини, — твердо сказала она, — но мне такая помощь не нужна. Я не хочу, чтобы мистер и миссис Роббинс, вернувшись, нашли здесь пустыню!

— Ты сомневаешься в моих садоводческих способностях? — оскорбленно спросил Чейз.

— Ага.

Он сокрушенно покачал головой.

— Неудивительно, что ты нанял садовника.

— Ладно, сдаюсь. Зато готовлю я лучше тебя!

— А я вообще не готовлю. Так что не хвастайся. Один-ноль.

— Ладно. — Чейз со вздохом поднялся на ноги. — Раз ты отказываешься от моей помощи, поеду по своим делам. Тебе не нужно что-нибудь купить? Я собираюсь пройтись по магазинам.

Джипси прервала работу и подняла голову.

— Раз ты об этом заговорил — мне нужен галлон молока.

— Значит, молочный день у тебя в субботу? — с интересом спросил Чейз.

— Нет, в понедельник.

— И ты собираешься в понедельник выпить галлон молока?

— Я не буду его пить. Я сварю овсянку.

— Понятно. — Он кивнул и задал очередной вопрос: — А что ты делаешь сегодня днем?

Подняв глаза, Джипси заметила Корсара. Собравшись в комок на ветке дуба, он явно собирался прыгнуть Чейзу на голову!

— Назад! — скомандовала Джипси.

Чейз инстинктивно подчинился команде. Корсар прыгнул и, промахнувшись, шлепнулся на траву. На морде его отражалась глубокая обида на хозяйку за такое предательство.

— Я же говорил, что он меня невзлюбил!

— Убирайся! — приказала Джипси коту. Корсар повернулся и пошел в дом, оскорбленно подергивая кончиком хвоста.

— Извини, — пробормотала Джипси. — Не понимаю, что на него нашло. Обычно Корсару все нравятся.

— Все, кроме меня.

— Очевидно, я ошиблась насчет ключей, — медленно произнесла Джипси.

— Очень рад, что ты признаешь свои ошибки.

— Я просто честная.

— Ладно, оставим это. Так ты не ответила: что ты делаешь сегодня днем?

— Обычно днем я хожу на пляж, а что буду делать до этого, не знаю.

— Не хочешь планировать день заранее?

— А я вообще не люблю строить планы.

— Хорошо, запомним это на будущее. Пока. Я еду за молоком. — Чейз помахал ей рукой и направился к дому. Джипси долго смотрела ему вслед. Ей вдруг пришло в голову: кто-нибудь посторонний, услышав отрывок из их разговора, решил бы, что оба сошли с ума. Однако они с Чейзом прекрасно понимали друг друга. Словно души их были настроены на одну волну.

Неприятная мысль.

Джипси с новыми силами принялась за сорняки и выпалывала их без всякой жалости. Однако тревожные мысли не уходили.

На этот раз она попала в крупную переделку. Чейз, несомненно, умен и обладает великолепным чувством юмора. С ним ей все время интересно — такого Джипси давно уже ни с кем не испытывала. А что сказать о его потрясающем обаянии?

К тому же… ей всегда нравились рыжие.

Джипси едва не вырвала цветок и поспешно отдернула руку. Черт возьми! Она слишком много о нем думает! И запрещать себе это бессмысленно. Годы работы за пишущей машинкой научили Джипси, что мозг — капризный инструмент: разум и логика соседствуют в нем с самыми непредсказуемыми полетами фантазии.

Если бы можно было по своему желанию переключать мозги из режима «АБСУРД» в режим «РАЗУМ»! Но увы, людям не дано такого счастья.

Мозг Джипси явно завис в режиме «АБСУРД». Как иначе объяснить, почему она стоит на коленях на земле и размышляет об отношениях с мужчиной? Особенно с этим?

— Успокойся, — сказала она, обращаясь то ли к себе, то ли к цветам на клумбе. — Это ненадолго. Стоит ему увидеть, как ты работаешь, и его отсюда словно ветром сдует!

Она ухватила голой рукой колючий стебель и с силой выдернула его из рыхлой земли.

— Не хочешь же ты, в самом деле, с ним связываться! — уговаривала она себя. — Конечно, не хочешь. Только представь: много лет жить в одном доме! Он обязательно захочет, чтобы ты готовила еду! Держу пари, что он не любит консервов… и грязной одежды, разбросанной по всему дому… и кошачьей шерсти на диване. Особенно шерсти Корсара.

Несколько минут она работала в молчании.

— Самое умное, что тут можно сделать, — выставить на первый план все свои недостатки, — продолжала Джип-си, копаясь в земле. — По крайней мере, когда он решит, что с него достаточно, никаких скандалов и сцен не будет. Ты просто поможешь ему собрать чемоданы — или соберешь свои — и скажешь «до свиданья». Мило и цивилизованно.

Капля влаги защекотала тыльную сторону ладони, и Джипси нахмурилась.

— Джипси, ради бога! — сердито воскликнула она, смахивая грязной рукой вторую слезу. — Еще ничего даже не началось, а ты плачешь оттого, что это когда-нибудь кончится!

Джипси собрала граблями выдранные сорняки, бросила их в корзину и поднялась на ноги. Несколько секунд она стояла, невидящим взглядом глядя на яркие цветы, затем повернулась и побрела к дому.

— Да, я разговариваю с цветами, — говорила она вслух. — И что такого? Цветы — прекрасные слушатели. Никогда не возражают, не смеются над тобой. И не дают добрых советов, если ты готова наделать глупостей.

С тех пор как Чейз отвез Маргаритку в гараж на ремонт — впрочем, Джипси не надеялась, что той что-нибудь поможет, — Джипси оказалась прикована к дому. Чейз не показывался, и она скучала.

Писать ее не тянуло. В саду царил образцовый порядок. Целый час она заставляла Буцефала приносить палку, пока наконец ему не наскучило это занятие. Тогда Джипси попыталась научить тому же Корсара, но он смотрел на нее своими фарфорово-голубыми глазами с таким презрением, что Джипси скоро поняла всю безнадежность своей затеи.

— Зачем я вообще с тобой связалась?

— Мррррр…

— Совершенно верно. А теперь пошел вон.

Корсар выпрыгнул в окно и направился к ближайшему дереву. Джипси проводила его взглядом, затем посмотрела на часы. Полдень. Замечательно! Прошло все утро, а она еще ничегошеньки не сделала!

Джипси вышла на лужайку за домом и направилась к длинному деревянному спуску, ведущему на пляж. Любуясь океаном, она пыталась привести в порядок запутанные мысли.

По зигзагообразной лестнице Джипси спустилась на пляж. Взгляд ее невольно обратился на соседний спуск, ведущий в сад Чейза. Пляж — узкая полоска песчаного берега — пожалуй, назывался пляжем только из вежливости: зато он принадлежал только Роббинсам и соседям справа, и Джипси могла наслаждаться одиночеством, не опасаясь посторонних.

Она любила одиночество.

Скинув туфли, Джипси подошла к кромке воды и остановилась, прислушиваясь к шуму прибоя. Этот звук, однообразный и постоянный, всегда ее успокаивал. Но сегодня прибой вдруг напомнил ей о смерти. «Меня не будет, — подумалось Джипси, — уйдут и все, кто меня знал, а волны будут все так же с глухим шумом набегать на берег и откатываться прочь…»

Нахмурившись, Джипси отошла от воды под защиту скал. В нескольких футах от воды из песка торчал черный гранитный обломок фута в два высотой — любимое «место размышлений» Джипси. Вот и сейчас она уселась на камень и задумчиво подперла голову рукой.

Все мы когда-нибудь умрем…

Джипси не отличалась склонностью к самокопанию, но порой ей в голову приходили мысли, время от времени посещающие каждого человека. Зачем она живет? Чего хочет добиться в жизни? И теперь Джипси обнаружила, что такие размышления способны преподносить неприятные сюрпризы. Сейчас, например, она не видела в своей жизни никакого смысла.

Сколько раз Джипси говорила себе, что ее жизнь прекрасна и не нуждается в переменах? Сколько раз честно признавалась себе, что для счастья ей не нужно никого, кроме самой себя?

Джипси нахмурилась, глядя вдаль. Ее охватила тревога. Неужели все эти годы она провела в заблуждении? Нет. Неправда, сказала она себе. Она поступала правильно. Одиночество было ей необходимо, чтобы добиться успеха, получить известность, наконец, чтобы повзрослеть. Значит, сейчас она — взрослый человек? Да… и нет. Она стала писательницей с именем. У нее множество интересов, она легко сходится с людьми. Но еще никогда она не открывала свою душу другому.

Другому мужчине, уточнила Джипси. Она избегает всяких личных отношений. Никакой уязвимости, никакой боли…

Смятение Джипси нарастало. Кто, спрашивала она себя, ввел в обиход неписаный кодекс человеческих взаимоотношений? Кто на заре истории установил, что для того, чтобы стать взрослым, каждый из нас должен рискнуть своим сердцем?

От философских абстракций мысли Джипси перешли к вполне реальному и конкретному человеку. К Чейзу.

Джипси всегда верила — верила и сейчас, — что для счастья не нуждается ни в ком. Но что, если другой человек, появившийся в ее жизни, сделает ее еще счастливее? Однако всякая близость таит в себе риск — особенно для Джипси. Ведь с ней очень трудно, если не вовсе невозможно ужиться! Кроме того, она боялась, что не сможет жить на одном месте дольше нескольких месяцев. И все же…

Размышления Джипси были прерваны необычным звуком. Кажется… похоже на стук конских копыт. Джип-си вскочила на ноги, вышла из тени скал и взглянула на юг. Никого и ничего. Топот приближался. Джипси посмотрела в противоположную сторону.

По узкой прибрежной кромке несся галопом белый конь, словно сошедший со страниц рыцарского романа. Черное седло и уздечка с металлическими бляхами ярко сверкали в лучах солнца. Всадник уверенно держался седле.

В тот короткий миг, что оставался ей для размышлений, Джипси успела подумать, что, должно быть, попала в сказку. Или в книгу «фэнтези».

Всадник был одет в белое — белая свободная рубашка, белые брюки, белые ботинки, белые перчатки. Лицо закрыто маской. Голова повязана черным платком, из-под которого выбивается рыжая прядь.

Все это Джипси успела заметить за несколько секунд. А дальше произошло нечто неожиданное и невероятное. Джипси готова была поклясться, что такое случается только в кино. И актеры долго тренируются, прежде чем проделать такой фокус перед камерой.

Чудесный конь подскакал к Джипси и замер на полном скаку, словно изваяние — только грива трепетала на ветру. Всадник наклонился вперед.

— Что… — только и успела вымолвить Джипси.

Сильная рука взметнула ее в воздух и бросила поперек седла. Из прорезей в маске сверкнули зеленью глаза. А затем всадник поцеловал ее.

«Так и знала, что это кончится насилием», — успела подумать Джипси. Однако всадник не применял силу. Ему это было и не нужно. Он целовал Джипси нежно и бережно, словно хрупкое сокровище, и ни одна женщина не смогла бы воспротивиться такому поцелую!

Сама не понимая, что делает, Джипси протянула руку и нащупала мягкий шелк рубашки. Пальцы ее скользнули в прорезь открытого ворота, где курчавые волосы золотились на смуглой коже. Всадник крепче сжал ее в объятиях, и Джипси, прижатая к его крепким бедрам, ощутила, как он возбужден.

Весь мир летел в тартарары, и Джипси не пыталась его удерживать. Она приоткрыла губы, позволяя — или приглашая — настойчивый язык проникнуть внутрь. Огонь бежал по ее жилам и воспламенял каждую клеточку трепещущего тела. Руки незнакомца сжимали ее все крепче, крепче… и вдруг безумный поцелуй оборвался.

Джипси снова стояла на песке. Один мимолетный взгляд зеленых глаз — и всадник умчался прочь.

Джипси смотрела ему вслед, пока он не скрылся из глаз. Тогда она сделала два шага назад, ощупью нашла любимый камень и бессильно опустилась на него.

— Кто же этот таинственный незнакомец? — пробормотала она.

Джипси захихикала. Вскоре хихиканье перешло в громкий, ничем не сдерживаемый смех. Джипси хохотала до тех пор, пока у нее не заболели бока и на глаза не навернулись слезы. Никогда за всю долгую, полную приключений жизнь с ней не случалось ничего подобного!

На песке у ее ног что-то блеснуло. Джипси опустилась на колени и подняла какой-то предмет. Одно долгое мгновение она пристально разглядывала его, затем сжала в кулаке и снова расхохоталась.

На редкость злорадным смехом.

Несколько минут спустя, когда Джипси поднималась по деревянным ступеням к дому, ей пришло в голову, что Чейз очень тщательно спланировал и организовал эту сценку. Где, интересно, он достал лошадь? И откуда знал, что она пойдет на пляж? У Джипси не возникало лишь одного вопроса: зачем он все это устроил.

Ясно как дважды два: он решил доказать ей, что еще не перевелись на свете герои.

Джипси пересекла двор и остановилась у дверей дома. Плечи ее все еще вздрагивали от хохота. Это надо же — пойти на такое дурачество, чтобы привлечь внимание женщины! Непонятно, почему Чейз холост. Как его до сих пор не захомутали?

На этой мысли Джипси предпочла не задерживаться.

В холодильнике стоял галлон молока; «Мерседеса» у соседских дверей не было. Джипси улыбнулась и прошла к себе в «кабинет». Немного поколебавшись, она убрала оброненную на пляже таинственным всадником вещь на среднюю полку шкафа, отступив на шаг, полюбовалась делом рук своих, удовлетворенно кивнула и села за работу.

В этот раз работа шла на славу. Разрозненные заметки складывались в стройный сюжет, и Джипси надеялась, что с этой книгой проблем не будет. Рабочие часы Джип-си не были омрачены ничем — если не считать Корсара, решившего подремать на столе, и Буцефала, упорно стремящегося обслюнявить ей колено.

— Почему ты не запираешься? Заходи кто хочет, бери что хочет?

Чейз стоял в дверях — снова в джинсах и той же рубашке, с пакетом из «Макдоналдса» в руках. Прежде чем Джипси успела вставить хоть слово, он продолжал как ни в чем не бывало:

— Это гамбургеры. Я сегодня не в настроении готовить. Давай-ка пообедаем. — И он направился на кухню.

Джипси вскочила из-за стола, едва удерживаясь от смеха. Так он хочет изображать пай-мальчика? Отлично, она в эту игру играет не хуже. Ей пришло в голову, что Чейз уже распоряжается у нее, словно у себя дома… но сейчас Джипси не хватило бы духу выставить его вон.

По крайней мере, так она себе объяснила собственное поведение.

— Откуда ты узнал, что я еще не обедала? — спросила она, выходя на кухню. — Ведь уже больше двух!

— Ты была занята, и я подумал, что ты забыла об обеде. Кстати, что ты сегодня пьешь? Я забыл спросить утром.

— Сок. У меня есть томатный.

— С гамбургерами?!

— С чем угодно. А ты что предпочитаешь?

— То же самое. Люблю эксперименты.

Джипси хотела ответить колкостью, но сочла за лучшее промолчать. Пока Чейз возился с гамбургерами, она молча открыла и разлила по стаканам сок.

— Слушай, ты не уберешь куда-нибудь этого пса? Того и гляди, я споткнусь об него и сломаю себе шею!

— Ему сейчас полагается гулять. Зачем ты его впустил?

— Не люблю конфликтовать с крупными хищниками.

— Понятно. Буцефал, во двор! — Джипси открыла дверь, и Буцефал выбежал на улицу. Они сели за стол.

— Хочешь соли? — предложил Чейз, протягивая солонку.

— Нет, спасибо. — Джипси откусила кусочек и прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. — Похоже, в этом гамбургере чего только нет!

— Я попросил, чтобы в него положили все, что у них есть, — ответил Чейз. — Чтобы ты потом не говорила, что я не угадал твоих вкусов.

— Когда потом?

— Когда мы будем, сгорая от страсти, сжимать друг друга в объятиях.

— А ты уверен, что так будет?

— Непременно.

— О-о!

— Сколько энтузиазма! — заметил Чейз.

— Извини. Просто я никогда не слышала подобных фраз, да еще произносимых таким спокойным, деловым тоном.

— Военное воспитание, — усмехнулся Чейз. — Выдержка и железное спокойствие.

— Ты бы лучше от них избавился.

— От чего?

— От последствий своего военного воспитания. Мы ведь уже установили: я не люблю, когда мной командуют.

— Я и не командую. Я констатирую факт.

Значит, мы оба намереваемся, сгорая от безумной страсти, заниматься любовью?

— Ага!

— Время и место ты тоже запланировал заранее?

— Знаешь пословицу про камень и каплю?

— Ты хочешь сказать…

— …что твое упрямство долго не продлится.

— Будь я на твоем месте, я бы остереглась делать такие замечания.

— Но я на своем месте, моя Цыганочка.

— Я пока не твоя!

— Рано или поздно станешь моей. А я — твоим.

— Только этого мне не хватало! — картинно развела руками Джипси. — Мужчины, который обвиняет моего кота в краже ключей!

— Может быть, забудем об этом?

— Никогда не забуду! — твердо пообещала Джипси и невольно хихикнула. — Еще один мой недостаток. Я тебе эти ключи буду вспоминать до конца жизни!

— Да у тебя, похоже, целый вагон недостатков!

— Совершенно верно. Прости, Чейз. Не хочу тебя разочаровывать, но, честное слово, тебе лучше провести отпуск с кем-нибудь другим.

— У меня тоже есть недостатки, Цыганочка. И самый страшный из них — упрямство. Если я что-то задумал, никто и ничто не заставит меня свернуть с избранного пути.

4

Это заявление Чейза Джипси обдумывала весь остаток дня. Если это ультиматум, думала она, то ему чего-то не хватает. А именно: он так и не сказал, что же собирается делать. Чего, собственно, хочет? Ее, это ясно. Но что конкретно…

«Не важно! — сердито сказала она себе. — И нечего об этом думать!»

Но Чейз не оставлял ее в покое. Не то чтобы он безвылазно торчал в доме: нет, ушел сразу после обеда, вежливо заметив, что не хочет отвлекать ее от работы. Но вскоре вернулся. Если быть точной, между тремя и шестью вечера он уходил и возвращался четыре раза. Каждый раз заглядывая к ней, он смущенно уверял, что совсем не хотел бы ее беспокоить. А затем чего-нибудь просил… Так, припомним. В первый раз — сахара, во второй — масла, затем — чашку молока и цветочную вазу. Ваза возбудила любопытство Джипси.

— Как ты думаешь, Герман, что он задумал? — спросила она, как только Чейз исчез в четвертый раз. (Германом она окрестила пишущую машинку.) Герман не удостоил ее ответом — зато в следующей же строчке повторил одно и то же слово три раза. Хорошо, когда все вокруг одушевленное, подумала Джипси. Всегда есть на кого свалить вину за свои ошибки.

Она все еще тупо смотрела на Германа, когда Чейз появился в пятый раз. На этот раз он прошел прямо к столу, решительно вынул из Германа недопечатанный лист и взглянул на Джипси с мрачной усмешкой театрального злодея.

— Пойдешь добровольно или мне тащить тебя силой?

— Куда? — удивленно спросила Джипси.

— Ко мне в гостиную, разумеется. Если быть точным, ко мне домой.

— Зачем мне идти к тебе домой?

— Ты приглашена на ужин.

— Ты приглашаешь или приказываешь?

— Приглашаю. Весьма настойчиво.

— А если я вежливо откажусь?

— Перекину тебя через плечо и унесу. И не спрашивай, когда я тебя отпущу и отпущу ли вообще. Так что лучше тебе пойти по доброй воле, — сурово закончил он.

Джипси тяжко вздохнула. Она понимала, что сопротивление бесполезно, да была и не в силах сопротивляться.

— Ладно, пойду по доброй воле. Но даешь ли ты слово чести джентльмена, что я смогу вернуться домой, как только захочу?

Чейз приложил руку к сердцу и отвесил церемонный поклон.

— Слово чести джентльмена.

Джипси подозрительно покосилась в его сторону, но молча встала.

— Это званый вечер или простая дружеская вечеринка?

— Разумеется, вечеринка. Званые вечера начинаются позже. Можешь не переодеваться, только надень что-нибудь на ноги.

Джипси молча полезла под кровать за сандалиями, На одной из них спал Корсар: он громко выразил недовольство, но Джипси не обратила внимания на его ворчание. Чейз ждал ее в холле.

Они через лужайку направились к его дому. Путь был недолгим: Джипси вслед за Чейзом прошла на соседний участок через калитку в низкой ограде, разделяющей оба владения. Чейз распахнул двойные двери и ввел Джипси внутрь дома.

Переступив порог, Джипси очутилась в просторном холле. Темно-красный ковер на полу, светлая поверхность стен, высокий потолок — все это зрительно увеличивало и без того просторное помещение. Мебель была современной и удобной. На диване с обивкой цвета слоновой кости лежали в живописном беспорядке разноцветные яркие подушки. У дальней стены Джипси увидела книжный шкаф; там же находились стереосистема и телевизор.

Если и остальные комнаты выглядят также… Джипси глубоко вдохнула, понимая, что Чейз следит за ее реакцией.

— Ты сам обставлял дом? — спросила она наконец.

— Да, весь. Хочешь отправиться на экскурсию?

— Хочу!

Комнаты понравились Джипси еще больше, чем холл. Она осмотрела три спальни, две ванные, большой кабинет, столовую, отделанную в восточном стиле, кухню, современному оснащению которой позавидовали бы даже профессиональные повара, и джакузи.

Джакузи занимала комнатку, отделанную красным деревом. Одна стеклянная дверь вела оттуда на кухню, другая — в хозяйскую спальню. Стены оплетала вьющаяся зелень, и казалось, что ванна стоит посреди тропического леса.

Джипси долго смотрела на это великолепие, придумывая какую-нибудь безопасную реплику.

— Мне казалось, что ты не знаток садоводства, — заметила она наконец.

— Верно, не знаток. Но комнатные цветы меня почему-то любят. На этом экскурсия закончена, мэм. Будьте добры спуститься в столовую, где вас ждет ужин.

Джипси молча последовала за ним. Заговорила она, лишь увидев стол, накрытый на двоих.

— Теперь я понимаю, зачем тебе понадобилась ваза!

Чейз с церемонным поклоном усадил ее и молча исчез на кухне.

Джипси проводила его взглядом, затем перевела взгляд на вазу. В ней стоял один-единственный бутон — цветок персика. Почему Чейз выбрал этот цветок? Может быть, он что-нибудь значит? Этого Джипси не знала.

Одно она знала точно: уже в третий раз за последние три дня она, не умея плавать, отважно бросается в реку. В первые два раза ее спасало чудо: но когда-нибудь и у господа бога кончится терпение!

Никогда в жизни Джипси не пробовала фазана под соусом вишисуаз. Да и остальные блюда, приготовленные Чейзом, явились для нее не меньшим откровением. Ужин был великолепен, но порой, вспомнив, что она сидит за великолепно накрытым столом и поглощает королевские кушанья в джинсах и домашней маечке, Джипси не могла сдержать усмешку.

Впрочем, может быть, ее веселость вызывалась и «соком» Чейза.

— Что это такое?

— Сок. У тебя ведь сегодня соковый день.

— Чейз, это не сок! Я же чувствую, что это спиртное!

— Сок — понятие широкое.

— Первый раз в жизни я нарушаю традицию — и все из-за тебя!

— Пришла пора расширить свой горизонт.

— Ты выражаешься, словно реклама бюро путешествий!

— Извини.

— Но мне это нравится.

— Очень рад. Так вот, это…

— Не говори, не надо, — поспешно прервала его она.

— Почему?

— Если ты положил туда истолченную сушеную жабу, я не хочу об этом знать.

— Нет, жабы точно нет.

— Отлично. Вот и не говори, что это.

— Ваше желание — для меня закон. Мадам, не хотите ли еще… э-э… сока?

— Чейз, ты что, хочешь меня напоить? Чейз состроил оскорбленную физиономию:

— И ты можешь подозревать меня!..

— Еще как могу, — отрезала она, подозрительно вглядываясь в его лицо.

— Грудной младенец собьет тебя с ног быстрее, чем эта штука, — заверил Чейз.

— Странные у тебя представления о младенцах. Хорошо, но учти: убирать посуду будешь сам. Я боюсь за твой фарфор.

— Ради бога. Я сам уберу со стола и принесу десерт. — И Чейз взялся за дело.

— А что на десерт?

— Торт «Аляска».

— Я начинаю подозревать, — сухо заметила Джип-си, — что ты вовсе не архитектор, а шеф-повар.

— Вроде того.

— Скажите же мне, шеф-повар, чему я обязана такой честью?

— Честью? — Он поставил перед ней роскошный торт.

— Честью отведать ваше угощение.

— Я пытаюсь тебя соблазнить, неужели не ясно?

Джипси очень порадовалась, что рот у нее в этот момент был пуст — иначе она бы неминуемо подавилась.

— Понятно. — Она промокнула губы салфеткой — в первую очередь для того, чтобы Чейз не заметил ее улыбки. — Путь к женскому сердцу лежит через желудок?

— Да, полагаю, фазан поможет мне добиться своего, — совершенно серьезно ответил Чейз. — А не фазан, так… э-э… фирменный сок.

Джипси изумленно уставилась на него. Ради всего святого, как этому человеку удается сохранять на лице убийственную серьезность?

— Должна тебе сказать, — заметила она, принимаясь за торт, — у тебя оригинальная манера соблазнения. Я никогда не слышала, чтобы нужный эффект достигался грубой правдой.

— Вовсе не грубой! — оскорбленно запротестовал Чейз.

Джипси никак не отреагировала на его слова.

— Неужели не сработало? — грустно спросил он.

— Не-а. — Джипси не стала распространяться на эту тему. Разумеется, она ни за что не признается, что была почти готова сдаться. Откровенное признание Чейза вернуло ей рассудок: теперь чем скорее она отсюда уберется, тем лучше.

— Ты не устала соблюдать традиции? — спросил между тем Чейз. — Неужели не хочется перемен, неожиданностей, приключений?

— Можно подумать, ты приглашаешь меня на сафари, — ответила Джипси, не поднимая глаз от торта.

Чейз замолчал, и остаток ужина прошел в тишине. Затем Чейз проводил Джипси в гостиную, прихватив недопитый ею бокал. Она не протестовала и не пыталась сбежать — по-видимому, коварный напиток оказал свое неотвратимое действие.

Однако действие было не то, на которое надеялся Чейз. Впрочем, Джипси не верила, что он действительно собирался уложить ее в постель. Скорее просто хотел подразнить и вывести из равновесия. Пока что он вел себя как истый джентльмен.

Итак, сок не свалил Джипси с ног и не замутил ясность мысли, однако разбудил дремавшую в ней мстительность, которую Джипси обычно держала на привязи.

Она решила преподать Чейзу урок.

Когда Чейз, убрав посуду, вернулся в гостиную, Джипси металась по комнате, словно тигрица в клетке. В центре сверкающего кофейного столика стоял ее пустой бокал.

— Джипси!

Она развернулась и, не сбавляя скорости, бросилась к нему в объятия.

— Ты, кажется, говорил что-то о страстной ночи? — промурлыкала она, глядя ему прямо в глаза.

Чейз машинально обнял ее и теперь держал так осторожно, словно в руках у него была не девушка, а бомба с горящим фитилем.

— Я так говорил? — пробормотал он.

— Разумеется. Так чего же мы ждем?

— Пока ты протрезвеешь, — мрачно проворчал Чейз. Джипси сверкнула гневным взглядом и вырвалась из его рук, при этом лишь чудом сохранив равновесие.

— Разве ты не собирался напоить меня и воспользоваться моей беспомощностью? — обвиняюще спросила она.

— Конечно, нет, черт побери! Я не говорил ничего подобного!

— Так ты меня отвергаешь? — завопила Джипси, хватаясь за сердце.

— Нет, не отвергаю! Джипси…

— Не прикасайся ко мне! — вскричала Джипси трагическим голосом и отступила на шаг. — Несчастный, ты сам потерял свой единственный шанс!

Одно долгое мгновение Чейз глядел на нее свирепо, словно на злейшего врага. Но постепенно ярость сменилась понимающей улыбочкой.

— Цыганочка, ты играешь с огнем! «Черт возьми, быстро же он меня раскусил!» — с досадой подумала Джипси. Сообразив, что выйти с честью из такой ситуации все равно не удастся, она слегка улыбнулась и пожала плечами.

— Все ясно! — протянул он.

— Не воображай того, чего нет. Благодарю вас за прекрасный ужин, а теперь, пожалуй, я пойду.

— Не стоит благодарности. Я провожу тебя.

Джипси удивило, что он сдается без сопротивления. И почему так озорно блестят его глаза? Уже дважды сегодня он заявлял, что собирается ее соблазнить, но так и не сделал ни одной попытки!

До дома Джипси они дошли в молчании. С каждым шагом Джипси все сильнее нервничала. Мужчина, шедший рядом, заставлял ее сердце биться сильнее, а тело — напрягаться в сладком волнении.

На улице стояли сумерки. Солнечный свет окрашивает мир яркими красками, ночью все становится черно-белым; но сейчас исчезли даже эти цвета, и мир растаял в серой полумгле.

У дверей Чейз остановился и, взяв ее за руку, повернул лицом к себе. Джипси с опаской подняла глаза, не зная, чего ей ждать. Сердце ее бешено забилось: ей казалось, что она плывет в лодочке по бурному и опасному морю.

— Можно мне поцеловать тебя на прощание? — тихо спросил он, положив ей руки на плечи.

Джипси хотела твердо и без лишних слов ответить «нет» — но, к своему удивлению, молча кивнула.

Чейз сжал ее лицо в ладонях и наклонил голову. В его поцелуе не было ни страсти, ни безумного желания — он едва прикоснулся губами к ее губам, нежно и бережно. Было что-то удивительно трогательное в этом поцелуе.

Джипси ощутила, как расслабляются напряженные мускулы и весь мир куда-то плывет… Руки ее, словно по собственной воле, обняли Чейза.

«Если это и есть соблазнение, — подумала она, — зачем я так долго сопротивлялась? Это же так прекрасно!»

Где-то внутри зародился легкий трепет — словно забила крылышками бабочка. Дрожь все росла, становилась все сильнее, пока все тело Джипси не затрепетало, словно внутри у нее беспокойно метались тысячи крошечных бабочек.

Когда Чейз наконец оторвался от ее губ, Джипси почувствовала себя так, будто потеряла что-то очень важное, хотя сама не понимала что. Она вся дрожала, ей было трудно дышать.

«Он меня околдовал!» — подумала она.

— Спокойной ночи, Цыганочка, — хрипловато проговорил Чейз и потянулся вперед, чтобы открыть ей дверь. Джипси с трудом заставила себя опустить руки.

— Спокойной ночи, — мягко проговорила она и проскользнула в дом. Она оглянулась через плечо, мгновение поколебалась, затем тихо прикрыла за собой дверь.

Она юркнула в свой уголок, бросилась на кушетку и свернулась клубочком, уставившись в пустой экран телевизора. Долгое время она сидела так без движения. Корсар вспрыгнул на диван и замурлыкал, словно маленький моторчик. Джипси рассеянно погладила его. Буцефал подошел и улегся на ковер у ее ног.

Джипси грустно улыбнулась.

— Вы хотите меня успокоить? — спросила она. В ответ кот заурчал, а пес стукнул хвостом по полу. — Спасибо, ребята, но, боюсь, это не в ваших силах.

Она еще долго сидела на кушетке, прислушиваясь к тишине, царящей в доме, и к голосу рассудка. Но слышала лишь настойчивый шепот желания. Наконец Джипси поднялась и отправилась в ванную, надеясь, что все ее заботы улетучатся вместе с горячим паром.

Она ошибалась.

На несколько минут Джипси выпустила Корсара и Буцефала на улицу, затем позвала их обратно и заперла черный ход. Сама она бродила по первому этажу, пока наконец, утомившись от безделья, не решила лечь спать. Было уже за полночь, когда она легла и завернулась в одеяло. Несколько минут она смотрела в потолок; затем спихнула Корсара со своей ноги, погладила Буцефала, примостившегося возле кровати, и выключила настольную лампу.

Десять минут спустя зазвонил телефон. Джипси сняла трубку, не включая света и удивляясь, кто это звонит в такой час.

— Алло!

— Думай обо мне, любовь моя, — произнес глубокий мужской голос.

Первым побуждением Джипси было повесить трубку. Только не хватало ей сейчас маньяка — любителя непристойных разговоров! Но что-то в голосе ее насторожило. Может быть, это Чейз? Да больше и некому! Что ж, примем игру!

— Я увижу тебя во сне, — соблазнительно промурлыкала она, включаясь в игру.

— И сны твои будут сладкими?

— Сладкими, как мед.

— Я мог бы сделать их еще слаще, — предложил незнакомец.

— Все вы любите давать пустые обещания.

— Дай мне шанс!

— Настоящий мужчина… э-э… рассчитывает лишь на собственные силы.

— А что делает настоящая женщина?

— Ждет.

— У тебя старомодные представления о женщине.

— Да… отчасти. — Джипси уже наслаждалась этой странной полночной беседой.

Незнакомец негромко рассмеялся.

— Сладких снов тебе, дорогая.

Джипси услышала гудки и повесила трубку.

— Все чудесатей и чудесатей, — пробормотала она свои любимые слова из далекого детства, улыбаясь во тьме.

Скоро она заснула.

Джипси всегда спала шесть часов — ни больше, ни меньше. Удивительно стойкая и постоянная привычка для столь безалаберной особы. Очевидно, ее биологические часы были настроены на шесть часов сна — и ни секундой больше! Но пока не кончились эти шесть часов, Джипси не пробудилась бы даже от звуков иерихонской трубы.

Утром она, как обычно, оделась, умылась, покормила собаку и кошку и выпустила их во двор. Выглянув в окно, оценила сегодняшнюю погоду — пасмурно и дождливо. Воскресенье было «свободным днем», и Джипси выбрала холодный чай.

Сегодня ее обещали навестить родители, и Джипси предусмотрительно отперла парадную дверь, чтобы они могли войти — один бог знает, где она будет, когда они здесь появятся!

Джипси налила себе еще стакан холодного чая, заправила в Германа лист бумаги и села за работу.

Тем временем лето вступило в свои права. Дождь прекратился, и из-за тучи выглянуло солнышко. Собака и кошка весело носились по двору. Джипси прихлебывала чай и раздумывала над своим романом.

На этот раз ей удалось совершенно выкинуть из головы Чейза. И слава богу: ведь, если мысли о нем будут не давать ей работать, они не смогут стать даже друзьями. Это Джипси знала наверняка. Она готова была простить ближнему что угодно, но только не помехи в работе.

Около десяти часов Джипси услышала шум подъезжающей машины, но не поднялась с места. Если это родители, они и так войдут, а любой другой постучится.

Несколько минут спустя в комнату уже входил ее отец — высокий, юношески стройный человек. Черные волосы его слегка серебрились на висках, из-под грозных бровей ласково смотрели на мир синие глаза. На лице его отражалась доброта и в то же время — несокрушимая твердость: редкое сочетание, особенно в наши дни.

Такие лица всегда интересуют художников — и мать Джипси не раз писала своего мужа.

Джипси подставила щеку для поцелуя.

— Привет, папа, — сказала она рассеянно.

— Здравствуй, дорогая. — Отец чмокнул ее в щеку и прислонился к столу. — Кстати, — спросил он спокойно, — что это за человек сидит на дереве у тебя во дворе?

Джипси поморщилась, обнаружив, что сделала ошибку в слове.

— Это Чейз, — коротко ответила она.

— Твой поклонник, дорогая?

— Сосед. — Джипси закончила абзац и остановилась, обдумывая следующий. — Ты не спрашивал, зачем он залез на дерево?

— Мне показалось, что это его личное дело, — немного смущенно ответил отец.

Джипси слегка улыбнулась и вынула из Германа законченную страницу.

— Наверно, Корсар опять украл ключи, — весело объяснила она.

Аллен Тейлор даже не моргнул.

— Когда же Корсар пошел на преступление в первый раз?

— Вчера. А где мама?

— Скорее всего помогает Чейзу спуститься. Она пошла посмотреть, не нужно ли ему помочь.

— Ой-ой-ой! Папочка, подожди минутку: я закончу страницу и после этого весь день буду в вашем распоряжении. — Джипси очень старалась не думать о Чейзе и своей матери. Но все же… хотела бы она посмотреть, как встретятся эти двое!

Когда она вынимала из машинки последнюю страницу, вновь раздался голос отца. Он держал в руках снятый с полки сувенир от загадочного рыцаря в маске.

— А это что такое?

— А как ты думаешь? Очевидно, серебряная пуля.

— Посеребренная, — педантично поправил отец.

— Очень может быть, — ответила Джипси.

— Откуда она у тебя?

— По-моему, это тоже очевидно.

— Ясно. — И он положил сувенир обратно на полку.

У отца Джипси было одно непревзойденное достоинство: он знал, что иногда лучше не задавать вопросов.

В гостиной послышались голоса. Выйдя туда, Джипси столкнулась с матерью и Чейзом. У Чейза был такой растерянный вид, что Джипси едва не расхохоталась.

Матери и дочери порой выглядят как сестры; Джипси и ее мать были похожи, как близнецы. Тот же рост, тот же вес, те же черные кудри и огромные серые глаза. Даже одеты одинаково — обе в свитерах и джинсах. Мало того — свитер на Ребекке был точно того же цвета, что и на дочери!

Ребекка Тейлор, урожденная Торн, выглядела удивительно моложаво. Если бы не серебряная прядь на левом виске, ее было бы не отличить от дочери. Другим был и ее голос — низкий, хрипловатый, полный степенного достоинства, приходящего с годами. Двигалась Ребекка быстро, но плавно, и Джипси рядом с ней казалась непоседливой девчонкой.

— Привет, мама! — поздоровалась Джипси и обняла мать. — Я вижу, с Чейзом ты уже познакомилась.

— Да. Джипси, тебе стоит поговорить с Корсаром. Что за привычка — воровать ключи!

— Обязательно, мамочка. — Джипси подавила смех и повернулась к отцу. — Папа, это Чейз Митчелл. Чейз, познакомься — Аллен Тейлор, мой отец.

Чейз машинально протянул руку. С лица его не сходило глубокое изумление.

День прошел словно в сказке. Родители Джипси обладали драгоценным талантом: куда бы ни занесла их судьба, они тут же устраивались как дома. Кроме того, им, несомненно, понравился Чейз. А Чейзу — они. Он все еще открывал рот при виде Ребекки — особенно когда Джип-си стояла рядом, — однако вскоре освоился и разговаривал с Тейлорами как со старыми друзьями.

Ребекка вызвалась приготовить обед. Джипси предусмотрительно упомянула о кулинарном мастерстве Чейза, и мама потащила его за собой. Вскоре обнаружилось, что холодильник пуст, и отец с дочерью отправились в магазин. С собой они взяли Корсара и Буцефала, которых Ребекка безжалостно выставила из кухни.

Только поздно вечером Джипси осталась одна. В голове ее вертелись обрывки сегодняшних разговоров — словно сцены из ненаписанной пьесы.

— Почему ты не предупредила, что вы с матерью похожи друг на друга как две капли воды? Какого дурака я свалял там, на дереве!

— Рядом с мамой дураков нет — есть только интересные люди.

— Хотел бы я в это поверить!

— Это так и есть. Моя мама принимает человека на дереве как должное.

— Любой нормальный человек, если его застанут на дереве, спрыгнет и кинется бежать без оглядки!

— А ты нормальный?

— Видимо, нет.

— Он рыжий.

— Да, мама.

— Вспыльчивый?

— Пока не замечала. Но мы познакомились только в пятницу.

— У него удивительные глаза. Как ты думаешь, он согласится мне позировать?

— Думаю, с охотой. Ему нравятся твои картины.

— И к тому же прекрасно готовит…

— Да, мама. Он учился в военной школе.

— Оно и видно.

— Что видно?

— Ходит, словно солдат на параде.

— Гм… не замечала.

— Разумеется, дорогая.

— Мама!..

— Дорогая, этот твой Чейз мне понравился.

— Папа, он не мой.

— Ты лучше ему это скажи!

— Пробовала. Не слышит.

— У него хороший вкус.

— Папа, ты необъективен.

— Я вполне способен объективно оценить свою дочь.

— Джипси, Корсар сидит в раковине.

— Значит, пить хочет. Мама, ты не нальешь ему воды в миску?

— Чейз, зачем вы впустили Буцефала?

— Извините, Ребекка, но он постучался хвостом.

— Вы впускаете в дом всякого, кто постучит?

— Только собак и хорошеньких женщин.

— Чейз, о чем это ты говорил с мамой? Вид у тебя совершенно обалделый!

— Еще бы! Ребекка рассказала мне, как ухаживал за ней Аллен. Неудивительно, что ты не хотела об этом рассказывать!

— Я не хотела рассказывать, потому что это их личное дело. И не принимай эту историю слишком близко к сердцу.

— Ты хочешь сказать: «Не пытайся воспользоваться этой идеей»?

— Вот именно.

— Да что ты! Ребекка очень на тебя похожа, но все-таки это не ты. Ты после этого станешь гоняться за мной с ружьем!

— Как ты верно понял мой характер!

— Знаешь, в военных школах дураков не держат.

Ложась в кровать, Джипси мысленно перебирала события минувшего дня. Час назад закончился ужин, и Чейз, пожелав спокойной ночи всему семейству, удалился восвояси.

Джипси подвинула в сторону Корсара, потушила свет и свернулась клубочком, собираясь заснуть.

Зазвонил телефон. Джипси машинально подняла трубку.

— Алло!

— Ты видела меня во сне прошлой ночью? Джипси улыбнулась, глядя во тьму.

— Конечно. Я же обещала!

— Реальность лучше снов.

— Правда?

— Я могу это показать.

— Я не знаю, кто вы, — чувственно прошептала Джипси.

— Это я тоже покажу.

— Нам лучше не встречаться. Будем как два корабля в ночи, что прошли совсем близко и не увидели друг друга.

— Но влюбленные должны хотя бы познакомиться!

— Это разрушит тайну.

— «Сама любовь есть тайна», — процитировал незнакомец.

Джипси вспомнила последнюю строчку из того же стихотворения.

— «Ты будешь ли постоянен?»

— Я буду любить тебя вечно. Вечно. Спокойной ночи, любимая.

Джипси положила трубку, затем взбила подушку и легла, глядя в темноту. В голове ее роились причудливые мысли. Мысли о белом коне и его таинственном наезднике. О бестолковом садоводе и отличном поваре. О ночном собеседнике, который цитирует старинную поэзию и называет Джипси «любимой».

О Чейзе Митчелле, которого она любит.

5

Старинное выражение «дни летят как на крыльях» было для Джипси совершенно непонятно — до последней недели. Сейчас же она поняла, что оно означает.

Чейз постоянно крутился поблизости. Погоня за Корсаром и лазанье по деревьям стали для него утренним ритуалом. Куда бы Чейз ни прятал ключи — однажды вечером он, как признался Джипси, даже положил их под подушку, — кот всегда их находил. Чейз уже начал мрачно поговаривать о том, что на Диком Западе воров вешают без суда.

Против опасений Джипси, Чейз не отрывал ее от работы — только настаивал, чтобы она ела три раза в день. Поэтому он то готовил сам, то приносил с собой гамбургеры, то водил Джипси в закусочную. Он постоянно шутил, снова и снова заговаривал о соблазнении… и ничего не предпринимал.

Время от времени он целовал ее, но Джипси никогда не могла угадать, какой поцелуй получит на этот раз. Дружеский — в лоб, игривый — в нос… или страстный и жадный, от которого колени у нее задрожат и по всему телу разольется огонь.

Смутное беспокойство снедало Джипси, но она твердо решила принимать дружбу Чейза как должное.

Вскоре у Чейза появились и собственные проблемы. Во вторник после обеда Джипси первый раз увидела, как Чейз кипит от злости — хоть и сдерживается изо всех сил.

— В моем шкафу в спальне, — объявил он с видом мученика, — поселилась белая кошка. Мало того — она окотилась прямо в коробке с моим новым, ни разу не надеванным пиджаком!

Джипси удивленно подняла голову от страницы.

— И чего же ты от меня хочешь? — рассудительно спросила она.

Чейз заскрипел зубами.

— Твой Корсар, — объяснил он, сжимая кулаки, — встал на страже у шкафа и меня туда не подпускает.

— Надеюсь, ты не собираешься трогать новорожденных котят? — нахмурившись, спросила Джипси. Чейз возвел глаза к небу.

— И почему, кстати, ты не повесил пиджак? — продолжала Джипси.

— Не успел. Я купил его только вчера и положил в шкаф в открытой коробке. — Он обвиняюще уставился на нее. — До сих пор мне казалось, что у тебя один кот!

— Так и есть. Это, наверно, подружка Корсара. Я знаю, что у него кто-то есть, но никогда ее не видела.

— А нельзя ли перевезти это счастливое семейство на другую квартиру?

— Чейз, они не смогут жить вместе с Буцефалом. Коты очень ревниво охраняют свою независимость.

— Ты знаешь, во сколько мне обошлось их любовное гнездышко? — терпеливо спросил Чейз. Но Джипси его не слушала.

— Чейз, у нее глаза голубые? Чейз широко открыл глаза.

— Не знаю. В шкафу темно, и Корсар не подпускает меня близко. А что?

— Если кошка белая и с голубыми глазами, то, скорее всего глухая. Держу пари, поэтому Корсар ее так и оберегает.

— Глухая?

— Такое иногда бывает. Генетический дефект. Чейз уставился на нее, видимо, потеряв дар речи.

— Кошачий корм лежит на кухне, — продолжила Джипси, стараясь не рассмеяться. — Бери, сколько тебе нужно.

— Гм… спасибо. — И он удалился.

Вскоре Чейз привык к своим новым питомцам и даже, кажется, к ним привязался. Он регулярно рассказывал Джипси об их жизни и жаловался, что по ночам не может уснуть из-за возни в шкафу. Чтобы получить доступ к шкафу, он даже заключил перемирие с Корсаром. Однако утренний ритуал с ключами продолжался.

Продолжались и таинственные ночные звонки. Незнакомец по-прежнему цитировал стихи и клялся Джипси в вечной любви: разговоры их раз от разу становились все более доверительными. Каждый вечер, ложась в кровать, Джипси с нетерпением ждала очередного звонка. Она обнаружила, что лучше засыпает и крепче спит после этих разговоров. Это был… прекрасный способ закончить день.

Порой, когда Чейзу казалось, что Джипси слишком надрывается на работе, он вытаскивал ее из-за стола. Поесть. Прогуляться по пляжу. Джипси не возражала: она еще не настолько увлеклась работой, чтобы не думать ни о чем ином. Одержимость придет позже. Но Джипси знала: в один прекрасный день, придя к ней в дом, он обнаружит, что его место занято. Занято не счастливым соперником, а ненаписанным романом. Но об этом дне Джипси старалась не думать.

Время от времени Чейз приходил к Джипси с разными интересными предложениями. Вот что сказал он ей, например, в четверг после обеда:

— Ты знаешь, что в Портленде готовится маскарад?

— Серьезно? Мне казалось, такие развлечения ушли в прошлое вместе с корсетами и кринолинами.

— Я совершенно серьезен. Это благотворительная акция. Так что будь хорошей девочкой и возьми напрокат костюм.

— Я же без машины, помнишь?

— Возьми мою.

— Не боишься за свой «Мерседес»?

— Риск — благородное дело. Джипси задумалась.

— Так, маскарад… И какие костюмы там предполагаются? Или это неважно?

— Важно. Стиль «Дикий Запад».

— Тогда оденусь как Черная Джейн!

— Не надо. Револьвер на поясе помешает тебе танцевать. Хватит с нас одной моей шпаги.

— Чего-чего?

— Шпаги.

— Кто же это на Диком Западе носил шпагу?

— Подожди, увидишь.

— Вредина! Хорошо, тогда я оденусь девушкой из салуна.

— В шляпке с перьями?

— И в платье с блестками.

— Отлично.

— Смотри, как бы не пришлось отбивать меня у других ковбоев! — предупредила она.

— Воспользуюсь шпагой. Я с детства мечтал вызвать кого-нибудь на дуэль.

— Так ты — потенциальный убийца?

— Дуэль — не убийство, — с достоинством поправил Чейз.

— Только если противник сильнее тебя. Иначе — убийство. Поверь, уж я-то в этом знаю толк.

Чейз присел на угол стола. Очевидно, эта тема его заинтересовала.

— Тогда назови мне идеальное орудие убийства.

— Тебе — ни за что! — Джипси задумчиво подперла голову кулаком и начала раскачиваться в кресле. — Мне всегда хотелось, — заметила она задумчиво, — убить кого-нибудь ослиной челюстью. Интересная мысль, правда?

— По-моему, это уже было.

— Да, но очень давно.

— Тебе лучше знать.

— Естественно.

— А кого и как убивают в твоей книге?

— У меня правило: не рассказывать о книге, пока не закончу.

— Как жестоко! Ты же знаешь, я обожаю тайны!

— Прости, но я не делаю исключений. Даже для тебя.

— Приказ музы?

— Вроде того.

— А если я подарю тебе заварной чайник в виде черепашки? — прошептал Чейз, склоняясь к ней, словно змей-искуситель.

— Пойди лучше покорми кошек!

— Увы, ты убиваешь меня своей жестокостью!

В пятницу Джипси села в «Мерседес» Чейза и очень осторожно повела его в Портленд. Сначала она намеревалась найти костюм девицы из салуна с самой коротенькой юбочкой, какая только возможна, но вскоре Джипси отвергла эту мысль.

Ей пришло в голову кое-что новенькое.

Это «новенькое» она нашла в первом же пункте проката костюмов, указанном в «Желтых страницах». Пока что Чейз видел ее только в джинсах и в шортах, пора продемонстрировать ему нечто более женственное. А что может быть более женственным, чем длинное платье с кринолином?

Джипси не спрашивала себя, с чего ей вдруг захотелось стать женственной. В последние дни она вообще ни о чем себя не спрашивала. А это дурной знак. Но сейчас Джипси не желала ни задавать вопросов, ни искать ответы.

Уложив коробки в багажник «Мерседеса», Джипси покинула пункт проката. Она объехала еще несколько магазинов, а затем повернула назад на побережье. Домой Джипси вернулась уже после полудня.

Джипси припарковала машину возле гаража Чейза, достала из багажника свои свертки и побрела к дому, рассеянно нащупывая в кармане ключи. Самого Чейза нигде не было видно.

Джипси повесила костюм в шкаф, убрала несколько купленных в городе мелочей и устроилась в гостиной с поэтическим сборником, купленным в букинистической лавке. «Ночной гость», постоянно цитирующий смутно знакомые стихи, пробудил ее любопытство: она решила освежить свою память. Отложив купленную книгу, Джип-си подошла к книжному шкафу и достала оттуда два сборника — Шекспира и Донна. Сев на пол и скрестив ноги, она углубилась в чтение.

— Что это ты делаешь?

— Читаю стихи. А ты хочешь мне напомнить, что маскарад сегодня вечером? — Джипси подняла голову и взглянула на Чейза поверх очков.

— Да, сегодня вечером. — Он сунул руки в карманы джинсов и приблизился к шкафу, весело глядя на Джип-си. Казалось, он не мог скрыть улыбку. — А что, твои убийцы часто читают жертвам стихи? — поинтересовался он.

Джипси сдвинула очки на нос.

— Шутишь? — Она выразительно прищурилась. — Все мои убийцы — настоящие звери в человеческом облике!

— Угу. Так зачем же ты читаешь стихи?

— Они мне нравятся, невежа!

— Прошу прощения, я сразу не понял.

Джипси сняла очки и великодушно махнула рукой.

— Ладно, прощаю.

— Спасибо. Между прочим, у тебя на лбу еще пара.

— Чего?

— Пара очков.

«Так вот почему он так улыбается», — подумала Джип-си. Она сняла вторую пару очков и рассеянно положила их на нижнюю полку шкафа.

— Ты всегда читаешь стихи в двух парах очков? — вежливо спросил он.

— Неважно.

— Всего в доме у тебя, кажется, восемь пар. И все в странных местах. Не далее как вчера я нашел очки в холодильнике.

— Интересно, почему я их туда засунула? — пробормотала Джипси, обращаясь скорее к самой себе.

— Понятия не имею, да, честно говоря, и знать не хочу.

— Очень остроумно!

— Но вот что мне хотелось бы знать, — продолжал он, опираясь на угол стола, — зачем ты привезла из Портленда вот это?

«Это» была статуэтка Будды в одиннадцать дюймов высотой, с часами в животе. Часы стояли.

Джипси провела рукой по непокорным черным кудрям и нерешительно покосилась на Чейза.

— Знаешь, я сама себя об этом спрашиваю: «Зачем мне Будда с часами в брюхе?» Нет ответа. Временное помутнение рассудка, не иначе. Он продавался в комиссионном, и я… И стоил всего пять баксов. — Она озадаченно покрутила головой.

Протянув Джипси руки, Чейз помог ей подняться. Затем взял у нее из рук очки, положил на стол и заключил ее в объятия.

— Джипси, — произнес он весело, — ты не представляешь, сколько красок ты вносишь в мою жизнь!

Джипси подняла голову и удивленно взглянула на него.

— Тем, что купила Будду? Он расхохотался.

— Нет, тем, что ты — это ты. Я отправляюсь на кухню: какой ты предпочитаешь бифштекс?

— Вкусный, — ответила Джипси, не пытаясь освободиться из его объятий.

— У тебя острый язычок, Цыганочка. Не дерзи старшим, а то нарвешься на большие неприятности!

— Разве ты старше меня? Я не знала.

— Мне тридцать два.

— Боже, настоящий Мафусаил!

Чейз поправил брючный ремень.

— Так как тебе бифштекс?

— Отлично. И хватит меня доставать!

— Я просто хочу преподать тебе урок, — ласково ответил Чейз.

— Вот натравлю на тебя Буцефала! — пригрозила она.

— Я каждый день кормил его чипсами, и он полюбил меня всей душой.

Джипси попыталась вырваться, но Чейз крепко сжимал ее в объятиях. Впрочем, Джипси вырывалась больше для приличия.

— Убирайся! Людям после тридцати нельзя доверять!

— Этот лозунг устарел много лет назад.

— Как только его автор достиг тридцати.

— Ты опять мне дерзишь?

— И этим горжусь!

Он вдруг наклонил голову и поцеловал ее — но на этот раз не дружеским поцелуем. Он целовал Джипси так, словно хотел навеки оставить на ней свою печать. Поцелуй продолжался всего несколько секунд, но за это время Джипси успела ощутить трепещущий огонь, бегущий по жилам.

Чейз взглянул на нее сверху вниз.

— Ну, будешь еще дерзить?

Джипси молча покачала головой, чувствуя, что не в силах говорить.

— Вот и хорошо. — И он осторожно опустил ее обратно на пол. — Сиди и читай свои стихи. Когда бифштекс поджарится, я крикну.

Джипси кивнула и молча проводила его взглядом. Затем перевела взгляд на раскрытую книгу, лежащую на полу. Джон Донн. Одна строчка бросилась ей в глаза: «Возьми меня и заточи в темницу сердца своего…»

Почему эта строчка вдруг пронзила сердце Джипси острой болью?

Этой ночью он позвонил снова. В отношениях Джип-си с таинственным незнакомцем, похоже, наступил поворотный момент: теперь он больше слушал, а она говорила.

Оказывается, с бестелесным голосом в трубке гораздо легче быть откровенной. Легче признать, что ты уязвима и способна чувствовать боль. Одна во тьме спальни, она могла позволить себе сентиментальность. Могла, не стесняясь, оплакивать потерю героев…

— Я скучаю по тебе, — прошептал незнакомец. — Меня преследует звук твоего голоса. Я слушаю его и все не могу наслушаться.

— Ты меня не знаешь, — пробормотала Джипси в ответ.

— «Я любил тебя дважды и трижды, прежде чем в лицо увидал…» — процитировал он.

Джипси улыбнулась, глядя во тьму. Так он тоже читал Донна!

— Ты не знаешь меня, — повторила она.

— Тогда скажи мне все, о чем я должен знать.

— Ну нет… — Джипси попыталась ответить решительно, но голос ее пресекся и канул во тьму.

— Ты любишь радугу? — тихо спросил незнакомец. Она улыбнулась.

— Да.

— А просыпаться утром и слышать, как шумит дождь?

— Да.

— Ты хочешь полететь к звездам?

— Теперь хочу, — прошептала Джипси. На глаза ее навернулись слезы.

— Вот я и узнал все, что мне нужно знать.

— Ты веришь в единорогов? — спросила она в свою очередь.

— Теперь верю, — ответил он.

— А в жизнь на других планетах?

— Да.

— А… в героев?

— И в героев.

— По-моему, тебя на самом деле нет, — пробормотала она.

— Я существую, любовь моя. Мужчина из плоти и крови. Сердце, душа — все на месте. И душа моя стремится к тебе.

Сердце Джипси ухнуло куда-то в пустоту, а потом снова отчаянно забилось. Что ей сказать? Что можно ответить на такие слова?

Но он и не ждал ответа.

— Спокойной ночи, любимая. Я приду к тебе во сне. Он сдержал слово.

Чтобы надеть маскарадный костюм, Джипси понадобилось не меньше двух часов. Она вообще не привыкла носить платья — а тем более платья с множеством лент и оборок, под которые надо надевать нижнюю юбку.

Джипси решила не соблюдать исторической точности, ведь, чтобы быть точной, ей пришлось бы надевать ситцевое платьице. К тому же Чейз собирался надеть шпагу — а чем она хуже? В конце концов, понятие «Дикий Запад» включает в себя множество разных разностей.

С панталонами и нижней юбкой Джипси справилась без труда, а вот корсет задал ей нелегкую задачу. Талия у нее от природы была тонкая, но сама Джипси изумилась, увидев, насколько стала тоньше, когда помощница в пункте проката затянула ее в корсет. Разумеется, тогда Джипси не задумалась о том, кто же произведет эту операцию у нее дома.

Наконец Джипси сумела зашнуровать корсет и, красная и задыхающаяся от смеха, повалилась на постель.

«Господи, какой же он тугой! — думала она. — Неудивительно, что женщины на картинах того времени выглядят как статуи! И ничего удивительного, что леди из высшего общества то и дело падали в обморок».

Но, едва надев платье, Джипси поняла, почему женщины тех времен жертвовали своим удобством ради требований моды.

Платье из черного шелка мягко шелестело при каждом ее движении. Открытые плечи, низкий вырез, пышная юбка… Корсет превратил ее талию в тоненькую ниточку и поднял грудь так, словно Джипси только что сделала глубокий вдох — хотя на самом деле она едва дышала.

Это платье было слишком смелым для любой эпохи, а во времена Дикого Запада его могла бы носить только женщина с дурной репутацией. Однако изумрудное ожерелье на шее и брызги изумрудов в ушах указывали, что Джипси — точнее, неизвестная дама с Дикого Запада — богата, а деньги открывают все двери даже для сомнительных женщин.

Над макияжем Джипси трудилась долго и тщательно, однако была сама удивлена результатом. Откуда у нее такой соблазнительный взгляд? Изумруды придали ее глазам зеленый отблеск, а тщательно наложенные тени — кошачий прищур. Маска — полоска черного шелка с прорезями для глаз — ничего не скрывала, лишь придавала взгляду еще большую загадочность.

— Теперь я похожа на жрицу любви, — заметила она Корсару, с любопытством наблюдавшему за ее манипуляциями.

С тех пор как Чейз примирился с кошачьим семейством, Корсар прекратил денно и нощно опекать свое семейство.

— По-моему, я играю с огнем, — заметила Джипси. — А ты как думаешь? Корсар зевнул.

— Спи, не стесняйся, — вежливо предложила ему Джипси.

Когда Чейз постучал в дверь, Джипси уже надела плащ длиной до пола и тщательно застегнула его, чтобы ее спутник не заметил низкого выреза. Не то чтобы она беспокоилась о приличиях, просто не стоит выводить мужчину из равновесия раньше времени, сказала она себе с лукавой усмешкой.

Джипси открыла дверь — и остолбенела при виде костюма Чейза. От черного сомбреро до сапожек на высоких каблуках — все било в точку. Он был одет как Зорро.

— Ух ты! — воскликнула Джипси. — А ты будешь чертить шпагой на стенах букву «З»?

— Только если кто-нибудь осмелится опорочить твою честь, — с глубоким поклоном ответил Чейз.

Джипси хотела заметить, что ее честь опорочит всякий, кто увидит ее платье, но решила отложить объяснения до лучших времен.

— Тебе идет черное, — оценивающе заметил Чейз, наклонив голову и рассматривая ее маску. — Ты, как всегда, прекрасно выглядишь. А почему глаза зеленые?

Джипси указала на сверкающие изумруды в ушах.

— Из-за серег. Спасибо за комплимент.

— Всегда пожалуйста. До Портленда не близко, так что давай-ка тронемся в путь. Только сначала скажи, куда ты дела ключи от моей машины.

— Ах да, ключи…

Джипси искала ключи полчаса; в конце концов оказалось, что она сунула их в карман джинсов и там забыла.

Чейз терпеливо ждал, но каждый раз, когда Джипси поворачивалась к нему, строил зверскую гримасу и хватался за шпагу.

Дорога до Портленда — шестьдесят с лишним миль — заняла у них меньше часа.

— Чейз, ты знаешь, что такое ограничение скорости?

— Конечно, знаю.

— Неудивительно, что ты разбил бедняжку Маргаритку!

— Не смеши меня! Все из-за этой дурацкой шпаги: она колет меня в ногу.

— Ты бы повесил ее на левое бедро.

— Зачем?

— На правом шпагу носят только левши.

— А-а. Напомни мне ее переодеть, когда приедем.

— Хорошо. Ты уверен, что сможешь танцевать с этой штукой?

— Разумеется, смогу! — Пауза. — А вот те, кто будет танцевать рядом, пусть не подходят слишком близко.

Маскарад устраивался в огромном центре досуга на окраине Портленда. Выручка от билетов предназначалась для помощи детям — ничего более конкретного Чейз сказать не смог. Впрочем, какую бы цель ни преследовали устроители праздника, судя по громадной толпе у входа, они с легкостью ее достигли. Джипси видела самые разнообразные костюмы — от талантливых, обличавших незаурядное мастерство автора, до смешных. Исторически точные костюмы кавалеров и дам конца XVIII века соседствовали здесь с причудливыми фантазиями, почерпнутыми из современных фильмов и сказок. Был здесь даже великан, одетый Полом Беньяном: он бродил вокруг и спрашивал всех, не видел ли кто его быка.

Вдоль одной из стен стояли столы с прохладительными напитками и закусками. Взрывы смеха и гудение тысячи голосов наполняли огромный зал. В одном углу музыканты настраивали инструменты.

Пока Джипси любовалась разношерстной толпой, Чейз, зайдя сзади, галантно снял с нее плащ и вручил его гардеробщику.

— Ну как, будем танцевать? — спросила Джипси, поворачиваясь к нему лицом.

Чейз открыл рот.

Джипси вспомнила о своем платье и постаралась спрятать улыбку.

— Не ожидал увидеть, как щедро одарила меня матушка-природа? — ласково спросила она.

Чейз поднял глаза к ее лицу и расхохотался.

— Джипси, что ты такое говоришь!

— Что за дурацкая стеснительность между друзьями?

— Хорошо, хорошо, каюсь. Больше никаких разговоров о твоем платье. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Да, я умираю от жажды. А вот есть не смогу.

— Почему? — спросил он, ведя ее за руку к столу.

— Объясню как-нибудь потом, — грустно ответила она.

Чейз удивленно взглянул на нее.

— Ты возбуждаешь мое любопытство! Джипси вспомнила о недавней борьбе с корсетом и скривила губы.

— Неважно.

— Джипси!

— Придержи-ка свою шпагу! Ты уже уколол в ногу вон того Людовика!

— А я-то не мог понять, чего он на меня так пялится! — Свободной рукой Чейз взял кружку пунша. — А теперь не увиливай, выкладывай как на духу: почему ты не можешь есть?

Джипси боязливо оглянулась вокруг, дабы увериться, что никто не подслушает ее тайну.

— Из-за корсета, — ответила она таинственным шепотом.

— Из-за чего?

— Корсета! Я и дышать-то не могу — не то, что есть! — Она с интересом наблюдала за разнообразными чувствами, отразившимися при этом сообщении на лице Чейза.

Оправившись от первого удивления, он поставил свою кружку на стол, отпустил шпагу, которую все это время придерживал за рукоять, и обхватил Джипси обеими руками за талию.

— Надо же, действительно стала тоньше!

— По-моему, твоя дама прекрасно выглядит, — послышался из-за плеча Чейза незнакомый мужской голос.

Чейз обернулся, задев шпагой еще одного — или того же самого? — Людовика, и радостно приветствовал высокого мужчину средних лет.

— Джек, я-то думал, ты еще строишь банк в Техасе!

— Сюрприз! Я кончил раньше срока!

Секундой позже Чейз представил Джипси своего друга Джека Томаса. Джипси сразу поняла, что Джек — свой парень. Этот громадный человек, одетый в костюм лесоруба, излучал добродушие и веселье. Вскоре Джипси сообразила, что это он искал быка при входе, изображая Пола Беньяна.

— Так это вы пишете детективы, от которых наш Чейз без ума? — спросил Джек, едва услышав имя Джипси.

Джипси изумленно взглянула на Чейза и обнаружила, что он с большим интересом рассматривает ближайшую стену.

— Да, я пишу детективы, — ответила она Джеку.

— Вы совсем не похожи на писательницу, — заметил Джек и, увидев ее выразительную гримасу, добавил: — Вам, как видно, уже приходилось слышать подобное?

— Много раз!

Рядом с Джеком появилась Черная Кошечка в платье с длинным хвостом. Она была одного роста с Джипси, с миниатюрной фигуркой; из-под ушастой маски виднелись белокурые кудри, а в прорези блестели обманчиво наивные голубые глаза.

— Джек, как ты мог оставить меня на попечении этого короля Георга? Он два раза наступил мне на хвост и чуть не задавил меня своим пузом!

Джек расхохотался и представил Джипси свою невесту Сару Фокс. Чейз, очевидно, был с ней знаком, поскольку Сара, приподнявшись на цыпочки, дружески чмокнула его в щеку.

— Вы пишете детективы? — с удивлением спросила Сара, окидывая Джипси взглядом с головы до ног. — Но вы совсем…

— …Не похожи на писательницу! — хором закончили остальные.

— Я, кажется, допустила бестактность, — заметила Сара.

— Все в порядке, — великодушно ответила Джипси. — Я к этому привыкла.

— Еще бы! — Сара озорно улыбнулась. — Такова плата за стройную фигуру и хорошенькое личико. У меня те же проблемы: всякий, кто видит меня впервые, полагает, что я двух слов связать не могу.

— А чем вы занимаетесь? — с любопытством спросила Джипси.

— Я психолог.

Джипси почувствовала, что они с этой женщиной действительно во многом похожи.

— Природа сыграла с нами злую шутку, — заметила она, — дала нам мозги и при этом наградила внешностью дурочек.

— Да, но в этом есть свои преимущества. Стоит мне скорчить жалобную рожицу и похлопать ресницами — вот так! — как мужчины кидаются открывать передо мной двери и подносить чемоданы.

— Что верно, то верно, — задумчиво ответила Джипси.

Чейз вздохнул с видом мученика, у которого наконец лопнуло терпение.

— Если вы не прекратите обсуждать мужскую глупость, мы с Джеком откажемся танцевать!

Сара бросила на него ледяной взгляд и ответила с достоинством:

— Почему бы вам с Джеком и не потанцевать? Конечно, это будет выглядеть странно, но, если ты не видишь в этом ничего дурного…

— Очень остроумно! — Чейз взял под руку хохочущую Джипси. — Пойдем танцевать, Цыганочка, пока эта пантера нас не загрызла!

Музыканты заиграли вальс, и Чейз уверенно вывел Джипси на середину зала. Сзади послышалось одно громкое «Ой!» и два «Ах, черт!».

— Чейз, снял бы ты эту шпагу!

— Зорро без шпаги? Не смеши меня!

— Дождешься, что нас попросят отсюда.

— Тогда пусть вернут деньги!

— Ты наживешь себе врагов.

— Милая, давай потанцуем в романтическом молчании!

— Как танцевать в романтическом молчании, если позади нас сыплются стоны и проклятия? Ой, ты опять задел Людовика!

— Пусть не стоит у меня на дороге!

— Чейз!..

— Ну, ладно, черт возьми, ладно! Я сниму ее и отнесу в гардероб. Но ты пойдешь со мной! Я не хочу, чтобы кто-нибудь увел тебя у меня из-под носа!

— Кто же это сделает?

— Людовик. Из мести.

— Ну спасибо!

— Всегда пожалуйста.

6

Однако Людовик даже не пытался отомстить. Остаток вечера он держался от них на приличном расстоянии. Несколько смельчаков пытались перейти Чейзу дорогу, но храбрый Зорро уничтожал их одной язвительной ухмылкой.

В перерывах между танцами Чейз и Джипси болтали с Сарой и Джеком. Две пары были очень похожи; понимание установилось между ними уже через несколько минут, а к концу вечера они подшучивали друг над другом, словно старые друзья.

Джипси с неудовольствием заметила, что Сара и Джек удивительно похожи на нее и Чейза. В принципе здесь не было ничего удивительного: ведь их отношения развивались по тому же сценарию. Однако Джипси была удивлена и даже встревожена.

Дело в том, что она никогда не смотрела на свои отношения с Чейзом объективно — так сказать, со стороны. Однако сходство их с другой парой было поразительным. Как будто Джипси и Чейз — давние любовники! Они болтают о пустяках, подшучивают друг над другом, понимают друг друга с полуслова — словом, ведут себя как люди, очень давно и очень близко знакомые.

Так у Джипси появилась пища для размышлений.

Маскарад закончился около полуночи. Чейз пригласил друзей в воскресенье к себе на барбекю, и две пары разошлись: Сара и Джек отправились в свою портлендскую квартиру, Джипси и Чейз — к себе на побережье.

По дороге домой они почти не разговаривали: молчание было не напряженным, а спокойным и дружеским, и ни один не хотел прерывать его разговором. Джипси размышляла о прошедшем вечере и с неудовольствием прислушивалась к бурчанию в желудке: она ничего не ела с утра и теперь проклинала тесный неудобный корсет. Теперь она удивлялась, что вообще сумела с ним справиться: все эти завязки и шнурки, а что говорить о многочисленных тугих крючках на платье. Она боялась, что, начав их расстегивать, порвет взятый напрокат костюм.

Решение пришло само собой, но Джипси тут же отвергла его. Опасно. Слишком опасно. Настоящая игра с огнем. Удивительно, почему она уже не боится обжечься? Может быть, дело в недавнем поцелуе Чейза — в полночь, сразу после снятия масок? Поцелуй был поистине вулканический — родной брат Везувию! У Джипси до сих пор горят губы.

После этого… стоит ли беспокоиться о каком-то легком ожоге?

Чейз припарковал «Мерседес» у своих ворот и проводил Джипси до дверей. Она нашла в сумочке ключ, и Чейз отпер дверь.

— Вечер уже окончен или ты пригласишь меня внутрь? — вежливо спросил он.

— Вечер в самом разгаре. И потом, я хочу попросить тебя об одном одолжении. Входи, будь как дома.

— Одолжении? Ваше желание — для меня закон, — ответил Чейз и, войдя втемную прихожую вслед за Джипси, бросил плащ и маску на кресло.

— Вот и отлично. Я… м-м… стеснялась заговорить об этом первой.

— Звучит многообещающе.

Джипси повернулась — и совершенно неожиданно для себя оказалась в его объятиях. Легкая улыбка тронула его губы.

— А теперь забудем о старомодной галантности. У меня на уме совсем другое.

— Чейз!..

Он прильнул к ее губам — и Джипси забыла все, что хотела сказать. Она была легкомысленна, но отнюдь не глупа: какая женщина упустит случай дважды побывать на Везувии? Джипси почувствовала, как пальцы Чейза зарываются в ее кудри, и сама крепко обняла его. Губы его, нежные, мягкие, одно краткое мгновение играли с ее губами — а затем, приняв приглашение ее полуоткрытых губ, Чейз властно ворвался внутрь, стремясь утолить терзающий его голод.

Джипси забыла обо всем на свете. Одной рукой Чейз нежно обнял ее за шею, поглаживая большим пальцем нежную кожу; вторая опускалась ниже, ниже, пока обнаженная кожа не загорелась под ее прикосновением… Искусительное тепло его поцелуя вымыло из головы у Джипси все мысли, все чувства, все желания, кроме одного…

Зазвонил телефон.

Джипси не хотела снимать трубку. Пыталась не замечать звонка. Но телефон звонил и звонил, и наконец Чейз со стоном поднял голову.

— О господи! А как хорошо все начиналось!

Несколько мгновений Джипси смотрела на него затуманенными глазами, затем взяла себя в руки. Настоящий колдун! Он ее околдовал, это ясно! Чейз неохотно отпустил ее, и Джипси сняла трубку.

— Алло!

— Где ты была? — послышался в трубке обиженный мужской голос.

Джипси шмякнула трубку на рычаг с такой силой, что едва не попала себе по пальцам.

— О боже… — потрясенно прошептала она. Значит, это не Чейз? Все это время ей звонит какой-то ненормальный, а она…

— Кто это? — Чейз подошел к ней сзади.

— Э… ошиблись номером. — Джипси благодарила бога за то, что Чейз не видит ее лица: должно быть, оно отражало сейчас высшую степень растерянности.

Чейз рассмеялся:

— Как видно, ты не любишь случайных звонков: у того бедняги, наверно, до сих пор звенит в ушах! Однако телефон зазвонил снова.

— Настойчивый, дьявол! — Чейз шагнул к телефону. — Может быть, я…

— Нет! — стараясь не замечать удивленного взгляда Чейза, Джипси поспешно сняла трубку. — Алло!

— Дорогая, почему ты не…

— Я не могу говорить, — прервала она его и бросила трубку, прежде чем незнакомец успел сказать хоть слово. Наступила гробовая тишина. Джипси сочла за лучшее не поворачиваться к Чейзу лицом.

— Можно задать вопрос? — вежливо спросил наконец Чейз.

— Нет. — Джипси отчаянно искала какой-то способ его отвлечь. «Почему я чувствую себя, как пойманный вор? — сердито спрашивала она себя. — И кто же, черт побери, звонит мне по ночам?» — Чейз, я хотела попросить тебя об одолжении…

— Ах да, верно, — холодно ответил Чейз. Совсем забыл. О каком же?

Джипси мысленно подбросила монетку. Она проиграла. Или выиграла. А может быть, это и не имеет значения. Она изобразила на лице сияющую улыбку и повернулась к Чейзу.

— Ты не поможешь мне раздеться? — отважно спросила она.

Помогло! Отвлекся, да еще как!

Секунд пять, не меньше, он молча смотрел на нее, и Джипси заметила под непроницаемой маской на его лице отголоски внутренней борьбы. Наконец он расслабился, изумрудные глаза сверкнули веселым огоньком, и Джип-си поняла, что победила.

— Я знал, что рано или поздно это случится, — пробормотал он.

Джипси смерила его ледяным взглядом.

— Боюсь, я не сумею раздеться сама, — с достоинством объяснила она. — У этого платья очень тугие крючки, а корсет… на нем такая сложная шнуровка, а я с детства не в ладах с узлами, — серьезно добавила она.

Чейз мгновение смотрел на нее с недоумением, потом сел на диван и опустил голову. Плечи его сотрясались от смеха.

— Такая неудобная штука — этот корсет! — грустно заметила Джипси.

— Извини. — Он смахнул с глаз набежавшие слезы. — Но, Джипси, даже сам Сирано де Бержерак не смог бы ухаживать за тобой без смеха!

— Правда? — Джипси высокомерно подняла бровь.

— Сущая правда.

С этими словами Чейз наклонился и, обняв Джипси за талию, привлек к себе на колени. Раздался громкий треск — и вдруг один из обручей, придававших юбке пышность, выскочил из-под подола и покатился по полу.

Некоторое время в комнате царило глубокое молчание. Наконец Джипси повернула голову к Чейзу.

— Теперь я тебе верю.

— Вот видишь!

— Но с героинями в кино никогда такого не случается!

— Угу, — промычал Чейз. Он выглядел совершенно серьезным, но Джипси подозревала, что он держится из последних сил.

— Они почему-то и одеваются, и раздеваются сами, — с обидой в голосе продолжала Джипси.

— Бог им судья!

— И не теряют на ходу обручей! — Она тяжело вздохнула. — И не мучаются со шнуровкой корсета!

Чейз закусил губу. Похоже, он твердо решил терпеть до конца.

— И никогда не просят мужчину, чтобы он помог им раздеться, — закончила Джипси и добавила: — Конечно, если не считать героинь определенного сорта.

— Разумеется, — согласился Чейз.

Наступила тишина, внезапно прерванная неожиданным звуком. Джипси с отвращением уставилась на свой перетянутый корсетом живот.

— И в животе у них не бурчит! — скорбно добавила она.

Этого Чейз уже не мог выдержать. Он повалился на диван, увлекая за собой Джипси. Пышная юбка исполнила в воздухе сложный танец — но ни Джипси, ни Чейз этого не заметили. Они смеялись.

Наконец Джипси вырвалась из его объятий и села, оправляя платье. Ее борьба с юбкой вызвала у Чейза новый приступ веселья. Сидя на краешке дивана и приглаживая непослушную ткань, Джипси с трудом простонала:

— Ради бога, расстегни эти чертовы крючки! Мне больно смеяться!

С трудом совладав с собой, Чейз приподнялся на локте и принялся расстегивать тугие застежки. Впрочем, расстегивались они гораздо легче, чем застегивались. Вскоре Джипси встала и стянула платье через голову. Она бережно положила его на кресло и, раскрасневшаяся, все еще смеясь, обернулась к Чейзу.

Ни один другой мужчина, думала она, не станет наблюдать за сценой стриптиза с таким восторгом! Чейз едва не катался по дивану, и, если возможно умереть от смеха, он был близок к смерти.

Оставшись в одном корсете и кринолине, Джипси приняла позу стриптизерки: одну руку положила на обнаженный обруч, другой нарочито медленно провела по волосам. На Чейза это зрелище подействовало еще сильнее, чем на нее самое.

— Мне казалось, мужчины любят смотреть, как раздевается женщина, — промурлыкала Джипси. Чейз шумно вздохнул.

— Сними! — простонал он. — Ради бога, сними это все!

Джипси положила руки на бедра и смерила его гневным взглядом.

— Думаешь, это так просто? Попробуй-ка сними сам!

Чейз снова расхохотался.

Не без труда Джипси избавилась от кринолина и подошла к кушетке. К этому времени Чейз уже смог сесть: сейчас он тихо постанывал, вытирая глаза ладонью.

— Жаль, что ты оставил шпагу в машине, — заметила она, сражаясь с упрямым узлом.

— Извини, — пробормотал Чейз. — Не думал, что она тебе понадобится.

Джипси со вздохом сбросила туфли на высоких каблуках и, бросив на Чейза умоляющий взгляд, села на кушетку.

— Боже, если я немедленно не вздохну свободно, то стану первой в двадцатом веке жертвой корсета!

Даже не пытаясь скрыть улыбку, Чейз потянулся к непокорному узлу.

— В двадцатом веке? — повторил он.

— Держу пари, в прошлом эти орудия пытки погубили немало женщин. Вот на какие жертвы нам приходится идти ради красоты!

— Попробуй-ка поносить шпагу, — проворчал Чейз.

— Нет, спасибо. Шпага нужна не для красоты, а для самозащиты. Интересно посмотреть, как женщина станет защищаться корсетом?

— Корсет, несомненно, помогал дамам защищать свою честь, — заметил Чейз, возясь со шнуровкой. — Честно говоря, я не понимаю, как люди в те времена вообще размножались.

— Осторожней! — воскликнула Джипси. — Ой!

— Извини. Боюсь, без шпаги тут и вправду не обойтись. Можешь немножко втянуть живот?

Джипси смерила его убийственным взглядом. В ее коллекции такой взгляд предназначался для людей, по своему интеллектуальному уровню стоящих лишь немногим выше вьючного скота.

— Издеваешься?

— Сирано сказал бы, что ведет страшный бой, — пробормотал Чейз. — А как эти штуки называются? — Он указал вниз.

— Панталоны.

Наступило молчание. Наконец Чейз тихо произнес:

— Понятно.

Джипси скрестила ноги, закинула руки за голову и с удовольствием потянулась.

— Если бы сейчас в комнату вошел мой отец…

— То что же? — вежливо спросил Чейз.

— Ну представь себе эту картину! Я лежу на диване в весьма откровенном наряде — точнее сказать, без него, а мужчина во всем черном, склонившись надо мной…

— Ты собираешься спать в корсете?

— Нет, просто пытаюсь поддерживать разговор. Не очень-то легко сидеть спокойно и смотреть, как тебя раздевают!

— И ты даже не сопротивляешься! Куда катится мир? — с наигранной тревогой воскликнул Чейз.

— Ужасно, правда?

— Кошмарно! — Он вздохнул. — Знаешь, это безнадежно. Придется резать.

— Ой, нет, нет, ты что! Это же прокатный костюм!

— Ну сколько может стоить пара завязок? — рассудительно спросил Чейз.

— Дело не в цене, а принципе. Пожалуйста, Чейз, попробуй еще раз! Пожалуйста!

— Тебе просто нравится следить за моими мучениями, — заметил Чейз.

— А ты мучаешься? — с интересом спросила Джипси.

— Не то слово! Весь вечер я уговаривал себя быть джентльменом и не пускать в ход руки! И вот я здесь, и ты отдалась мне на милость, одетая лишь в корсет, панталоны и прозрачную комбинацию, сквозь которую видна…

— Давай ограничимся корсетом, — проворчала Джип-си. Впервые за сегодняшний вечер Чейзу удалось ее смутить.

Изумрудные глаза сверкнули озорством — и чем-то еще.

— Да ты краснеешь! — воскликнул Чейз с улыбкой. — Вот уж не ожидал!

— Вовсе нет. Если я и покраснела, то от недостатка кислорода. Я же говорю, этот корсет — настоящее орудие убийства!

— Тогда давай я разрежу… Ага! Получилось! Можешь дышать спокойно!

Чейз осторожно снял с нее корсет и положил на кресло — к платью и кринолину. Джипси с наслаждением вдохнула полной грудью.

— Ура, воздух! — воскликнула она. — Полные легкие воздуха! Если ты еще раз захочешь повести меня на маскарад, — сурово добавила она, — я пойду, но только из писательского интереса.

— Запомню, — ответил Чейз, но едва ли сам услышал свои слова. Левая рука его лежала на плоском животе Джипси, отделенная от него лишь тоненьким полупрозрачным шелком. Изумрудные глаза потемнели, стали почти черными; взгляд их не отрывался от глаз Джипси.

Внезапно потеряв дар речи, Джипси молча смотрела, как Чейз наклоняется к ней. Все ближе, ближе… Она успела еще спросить себя, почему он больше не смеется?

И почему ее сердце бьется как сумасшедшее? А затем все риторические вопросы забылись и канули во тьму.

Губы Чейза легко прикоснулись к ее губам. Джипси уже готова была забыть обо всем на свете, как вдруг почувствовала, что тело его содрогается от сдерживаемого смеха. Чейз поднял голову, затем отчаянно замотал ею и упал на Джипси, зарывшись лицом ей в живот.

— Бедная девочка!

Джипси изумилась, но в следующий момент вновь услышала явственное бурчание в собственном животе.

— Извини, — пробормотала она. — Я с утра ничего не ела.

— Я тоже. — Все еще смеясь, он встал и протянул ей руку. — За мной, Полина!

— Это из «Тысячи несчастий Полины»? — спросила Джипси, опираясь на протянутую руку.

— Твой счет уже перевалил за тысячу, — грустно ответил Чейз. — Не знаю, что у тебя в морозилке, но…

— Много разных разностей, — ответила Джипси и направилась на кухню, не думая о том, что ее наряд не совсем подходит для приема гостей. — Сегодня днем я позвонила в китайский ресторан и сделала огромный заказ. Я предчувствовала, что, когда вернусь, буду умирать с голоду.

— Китайская кухня? В два часа ночи?

— А в котором часу ты предпочитаешь есть китайскую еду? — вежливо поинтересовалась Джипси, извлекая из холодильника разные свертки и коробочки.

Чейз вздохнул.

— Еще один глупый вопрос.

— Не заваришь ли пока чаю?

— Чай в суббо… ах, нет, ведь уже воскресенье! А я уж подумал, что ты порвала с традициями!

— Попробуй яичный рулет.

— С удовольствием. — Он снова вздохнул. — Похоже, все мои планы на вечер летят к черту.

— Ну извини.

— Неужели ты вправду чувствуешь себя виноватой? Передай, пожалуйста, соевый соус.

Полчаса спустя, когда Джипси наслаждалась изумительным чувством полноты и в желудке, и в легких — за последние несколько часов им никак не удавалось как следует наполниться, — Чейз прервал молчание:

— Джипси!

— М-м… — Она откусила еще кусок яичного рулета.

— Не могла бы ты, по крайней мере, застегнуть верхнюю пуговицу?

Джипси удивленно опустила глаза — и обнаружила, что ее нижняя рубашка еще откровеннее платья. Прежде чем она успела заговорить, Чейз продолжал как ни в чем не бывало:

— Понимаешь, не то чтобы это зрелище мне не нравилось. Но эта китайская еда и так тяжела для желудка, а эту ночь мне хотелось бы проспать спокойно.

Джипси поспешно застегнула верхнюю пуговицу.

— Извини.

— Ничего страшного, — галантно ответил Чейз. Однако пять минут спустя он вскочил и, не сказав ни слова, вышел из кухни. Вскоре он вернулся с плащом Джипси в руках и набросил его ей на плечи. — Так-то лучше, — проворчал он.

Джипси поспешно застегнула плащ. «Надеюсь, он не думает, что я нарочно его дразню?» — думала она.

— Чейз, прости, пожалуйста. Я не хотела…

— Знаю, — ответил он со вздохом, садясь на место. — Однако если я хоть что-нибудь знаю о тебе, Цыганочка, очевидный ответ никогда не бывает верным.

— А это хорошо или плохо?

— На этот вопрос я отвечу, когда найду ответ.

Несколько минут спустя Джипси вышла за ним в переднюю. Ей было не по себе: она сама не понимала почему. Придерживая ворот плаща, она следила за тем, как Чейз открывает дверь, и гадала, не разочарован ли он неожиданным поворотом нынешнего вечера. По его лицу она ничего определить не могла.

— Ты помнишь про завтрашнее — точнее, уже сегодняшнее — барбекю? Джек и Сара приедут к трем. Джипси кивнула.

— Помню.

— Цыганочка, сегодня у меня был… очень необычный вечер. — Он вдруг широко улыбнулся. — Не помню, чтобы я когда-нибудь так веселился! Тебе никто не говорил, что ты — это нечто?

— Нет, — улыбнулась Джипси. Даже сама она услышала в своем голосе явное облегчение.

— Какое упущение! — Он наклонился, чтобы поцеловать ее в нос, и прибавил полушепотом: — Ты в этих панталонах настоящая очаровашка! — Он помахал ей рукой и исчез в ночи.

Джипси закрыла дверь и долго стояла, улыбаясь самой себе, затем отправилась на кухню, прибралась как обычно: бумагу и картон — в мусорное ведро, все остальное — в мойку, — впустила в дом Буцефала и Корсара. Корсар громко возмущался тем, что его так долго продержали на улице, но Джипси не обратила внимания на его ворчание. Она накормила собаку и кошку и легла в постель.

— Ты не захотела со мной разговаривать, — грустно произнес незнакомец.

Джипси с трудом раскрыла слипающиеся глаза и взглянула на часы. Она легла всего полчаса назад.

— Кто вы? — резко спросила она. Сейчас в ее голосе звучал не страх, а гнев и досада.

— Я твой, любовь моя…

— Прекрати! — рявкнула она.

— Ты на меня сердишься?

— А ты как думаешь? — гневно ответила Джипси. — По-твоему, мне должно нравиться, что какой-то ненормальный звонит мне каждую ночь?

— Прошлой ночью ты…

— Прошлой ночью, — прервала его Джипси, — я думала, что знаю тебя!

— Ты меня знаешь, — промурлыкал таинственный голос. — Каждую ночь мы встречаемся в царстве снов.

— Прекрати!

— Ты — моя.

— Я позвоню в полицию!

— Моя…

Джипси швырнула трубку на рычаг.

Телефон зазвонил. Он звонил снова и снова. С чувством обреченности Джипси подняла трубку. Боже, зачем она все это затеяла?

— «День не угас, но в сердце света нет», — прошептал таинственный голос.

— И прекрати цитировать Донна, черт бы тебя побрал! — приказала Джипси.

— Ты так жестока…

Джипси поняла, что слабеет. Кто бы он ни был, этот таинственный незнакомец, ему удалось ухватить ее за живое. Быть может, он сумел показать ей самой иную сторону ее души, которую до сих пор не видел ни один человек… Это мог сделать только Чейз. А если не Чейз, то кто? Какая-то бессмыслица!

— Не звони мне больше, — услышала она свой собственный умоляющий голос.

— Ты просишь, чтобы я перестал дышать? Ведь это одно и то же, любовь моя. Одно и то же. Без тебя я не могу жить. Я люблю тебя.

— Не надо. Я… я люблю другого. — И Джипси осторожно опустила трубку на рычаг.

Натянув в темноте джинсы и майку, она выскользнула из постели. Телефон зазвонил снова, но Джипси его уже не слышала.

В сопровождении Буцефала она вышла на кухню, а из кухни — во двор. Спустилась к пляжу. Минуту спустя она уже сидела на своем любимом камне, глядя в океан. Огромный пес примостился у ее ног. Джипси слушала ворчание прибоя, смотрела вверх, на звездный ковер, и мечтала об одном: хотя бы немного поплакать.

Она думала о том, что любит Чейза.

Назавтра на барбекю у Чейза Джипси была явно не в своей тарелке. Быть может, ветреная июльская ночь, проведенная на пляже, наградила ее простудой. Может быть, сказалось недосыпание. А может быть, это была защитная реакция организма на все происшедшее прошлой ночью.

Одним словом, и Чейз, и новые друзья Джипси, несомненно, заметили, что с ней что-то не так.

Джипси не умела притворяться и делать хорошую мину при плохой игре. От легких дружеских отношений последних дней почти ничего не осталось. Она мрачно молчала в ответ на шутки Чейза и сжималась при каждом его прикосновении.

Пока жарилось барбекю, Чейз следил за Джипси со все большим удивлением и беспокойством. Несколько раз он спрашивал, что с ней; Джипси отделывалась ничего не значащими словами и быстро переводила разговор на другое.

К концу обеда, за которым Джипси едва поковыряла вилкой в салате, а к барбекю и жареной картошке даже не притронулась, Сара решила, что увидела достаточно. Отдав мужчинам приказ прибраться, она взяла Джипси под руку и повела в сторону пляжа.

— Извини за банальность, — начала она, — но воздух между тобой и Чейзом можно ножом резать — так сгустились тучи. Вы поссорились? Или я лезу не в свое дело?

Джипси повернулась спиной к океану — она достаточно нагляделась на него прошлой ночью.

— На оба вопроса ответ — нет, — вяло улыбнувшись, ответила она.

С полминуты Сара молчала.

— Прости за навязчивость, — произнесла она наконец, — но у нас, психологов, это в крови… Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Твоя кушетка свободна? — шутливо отозвалась Джипси.

— Для друзей — всегда. — Сара откинулась на спинку скамейки и достала из кармана мужской рубашки, которую надела поверх купальника, пачку сигарет и зажигалку. — Ужасная привычка. А бросить никак не могу. Хочешь?

— Спасибо. — Джипси взяла сигарету.

— Я не знала, что ты куришь, — заметила Сара.

— Бросила три года назад.

— М-м… А теперь…

— Я уже на кушетке? — Сара с улыбкой кивнула, и Джипси заговорила: — Сейчас мне нужен допинг.

— Зачем?

Джипси выпустила колечко дыма и внимательно следила, как оно растворяется в воздухе.

— Чтобы не оказаться по уши в болоте. Хотя сейчас, боюсь, уже поздно. Все к этому идет.

— «По уши» обычно влюбляются.

— Ты такая проницательная или у меня на лице все написано? — с беспокойством спросила Джипси.

— И то, и другое. Ты не сводишь с него глаз, а стоит ему взглянуть на тебя, отворачиваешься. Женщины безошибочно чувствуют такие вещи. — Она помолчала. — Ты боишься. — Это был не вопрос, а утверждение.

— Ужасно! — почти беззвучно выдохнула Джипси.

— Чего? Чейз — замечательный человек. — Джипси подняла глаза, и Сара улыбнулась ей в ответ. — Я знаю Чейза дольше, чем Джека. Это Чейз нас познакомил.

Джипси на мгновение нахмурилась; ее смутила одна мысль — неизбежная женская мыслишка: Сара, угадав ее сомнения, улыбнулась еще шире:

— Нет, между мной и Чейзом не было ничего серьезного. Просто дружба. С тех пор как я с ним познакомилась, он находился в свободном поиске. Но вчера вечером я поняла, что больше ему нечего искать.

Джипси, не поднимая глаз, старательно стряхивала пепел.

— Думаю, ему всегда было одиноко, — медленно и задумчиво продолжала Сара. — В юности… понимаешь, он многое потерял. Не пойми меня превратно, у Чейза отличные отношения с отцом. Но он никогда не был… членом семьи. С раннего детства он должен был сам за себя отвечать и сам о себе заботиться. По-моему, он за всю свою жизнь не совершил ни единого опрометчивого поступка.

Джипси невольно улыбнулась, вспомнив всадника на пустынном пляже.

Сара внимательно взглянула ей в лицо.

— Но, может быть, я и ошибаюсь. Похоже, ты знаешь его лучше, чем я.

Джипси сделала невольное движение, как будто собиралась встать. Она не хотела слушать дальше — боялась, что не сможет это выслушать.

— Ты открыла часть его личности, скрытую даже от него самого, — негромко и уверенно продолжала Сара. — Вчера на маскараде он был таким… безмятежно радостным. А на тебя смотрел, как на золотой горшок на конце радуги!

— Пожалуйста!.. — взмолилась Джипси.

— Что такое? Что тебя тревожит?

— Я сама, — уныло ответила Джипси. — Только я сама. Я боюсь, до ужаса боюсь, что сама разрушу наши отношения.

— Но как?

— Своей работой. — Джипси криво усмехнулась. — Он этого не понимает, и ты, наверно, тоже не поймешь. — Она набрала в грудь воздуху, готовясь к долгому объяснению. — Когда я пишу книгу, я становлюсь… как будто одержимой. Книга заполняет все мои мысли, и ни для чего другого просто не остается места. И это продолжается несколько дней, а то и несколько недель. — Она коротко рассмеялась. — Один приятель, немного знакомый с психологией, сказал как-то, что у меня раздвоение личности.

— Нет, — твердо ответила Сара. — Просто ты — сильная творческая натура. Через такую «одержимость» проходит по меньшей мере один из десяти писателей. — Джипси удивленно подняла глаза, и Сара улыбнулась ей в ответ. — Талантливые люди давно привлекают внимание психологов: я знаю массу исследований на эту тему. Поверь, дорогая, ты не одинока.

Как ни странно, эти слова ободрили Джипси.

— Но сможет ли Чейз смириться с такими перепадами настроения? Сара, я же совершенно невыносима! Когда я работаю, со мной не могут ужиться даже родители! Да и в прочее время я не намного лучше! Готовить не умею, всякую работу по дому ненавижу, безалаберная, неорганизованная…

— А Чейз чем-нибудь из этого недоволен? — задала резонный вопрос Сара.

— Нет. Но мы пока не живем вместе.

— Но, могу спорить, он целыми днями околачивается вокруг твоего дома.

— Да, но это совсем не то же самое!

— Верно. — Сара значительно приподняла бровь. — Думаю, ты не станешь меня благодарить, если я скажу, что ты сжигаешь мосты, даже не перейдя через реку!

Джипси вздохнула.

— Ты хочешь сказать, что рифы и мели на моем пути скорей воображаемы, чем реальны? И мне стоит рискнуть?

— Вроде того.

— А сейчас я тоже выражусь банально. Я боюсь неудачи и неизбежной душевной боли.

— Ну что ж, от этого не застрахован ни один человек, — так же серьезно ответила Сара.

— Ты хочешь сказать: «Закрой глаза и прыгай!»?

— Может быть. Но, если не хочешь, не надо. Правда, остаток своих дней ты будешь мучиться и гадать, что было бы, если бы… — Помолчав, Сара мягко добавила: — Один мудрец как-то произнес такой примерно афоризм: «Лучше любить и потерять…» Помнишь, как там дальше? И, мне кажется, он знал, о чем говорил. И еще мне кажется, что ты не потеряешь.

— Почему?

— Потому что Чейз, как кошка, везде чувствует себя как дома; и ты сама скоро это увидишь. Он не только прекрасно уживется с тобой, но и твою жизнь сделает легче — по крайней мере попытается.

— Большего я не могу и просить, — тихо проговорила Джипси.

Две женщины улыбнулись друг другу.

— Пожалуйста, — с некоторой робостью произнесла Джипси, — оставь для меня место на кушетке в своем кабинете. Возможно, мне еще понадобится твоя помощь.

Сара рассмеялась:

— Обязательно. Но, думаю, дальше ты справишься сама. А теперь пошли к мужчинам. Джек, наверно, уже рвет и мечет: он ненавидит работу по дому еще больше тебя!

— Больше невозможно!

— Переложи всю работу на Чейза. Он привычен к стряпне.

— Да, у военной школы есть свои преимущества!

И, смеясь, они присоединились к мужчинам.

7

Настроение у Джипси немного улучшилось, и она, хотя и была по-прежнему задумчива и погружена в себя, начала улыбаться в ответ на шутки Чейза. И уже не каменела, когда он — случайно или осознанно — к ней прикасался. Чейз не задавал вопросов, однако Джипси чувствовала: ему не терпится выяснить, что же произошло.

Часов в пять вечера легкий дождичек загнал компанию в дом: гости и хозяин расселись кто где в просторной гостиной и затеяли игру в шарады. Выиграла Сара, изобразившая пантомимой песенку «Старый добрый штат Кентукки», и остальные наградили ее актерское мастерство бурными аплодисментами. В камине пылал огонь, а за окнами шумел дождь, когда Сара и Джек отправились на кухню за попкорном — и оставили Джипси и Чейза наедине.

Джипси молча сидела на диване, тщетно стараясь не замечать настойчивого взгляда зеленых глаз. Чейз полулежал рядом, подложив локоть под голову; правую руку он положил себе на грудь, и Джипси, казалось, видела, как поднимается и опускается его ладонь в такт громкому биению сердца. Однако она упорно смотрела в огонь.

— Цыганочка! — негромко позвал Чейз. — Весь сегодняшний день меня не покидает странное чувство. Джипси по-прежнему не поднимала глаз.

— Какое же? — спросила она спокойно.

— Трудно объяснить. — Чейз пощелкал пальцами, подыскивая нужное слово. — Как будто… как будто Джульетта столкнула Ромео с балкона. Как будто Клеопатра не пустила Антония на свой корабль. А Лоис Лейн велела Супермену лететь куда подальше.

Джипси невольно улыбнулась.

— Как будто ты, Цыганочка, хочешь сказать мне «прощай», — тихо закончил Чейз.

Джипси не поворачивалась, но спиной чувствовала, что он не сводит с нее вопрошающих глаз. Воздух в комнате застыл, стал густым и вязким, как взбитые сливки. Улыбка сползла с лица Джипси.

— Нет, — прошептала она, медленно покачав головой.

— Вот и хорошо, — ответил Чейз, и темная глубина его глаз осветилась улыбкой. Он взял ее за руку и ее ладонью погладил себя по щеке. — Я бы и не позволил тебе уйти. Встал бы на твоем пути с заряженным револьвером. Разве ты меня не знаешь?

— Знаю, — прошептала она в ответ и запустила свободную руку в его рыжую шевелюру.

— Разумеется. — Он поцеловал ее ладонь. — Кстати, мне вспомнился тот вчерашний телефонный звонок… Джипси слегка улыбнулась. Этот вопрос не застал ее врасплох.

— И что же?

— Ну, как тебе сказать? У меня странное чувство: как будто кто-то посягает на мои охотничьи угодья.

— У тебя богатая фантазия.

— Так ты не скажешь мне, кто это? — настаивал Чейз.

— Не могу. Я сама не знаю. — Чейз недоверчиво усмехнулся — Джипси в ответ улыбнулась еще шире. — Честное слово. Таинственный воздыхатель. Звонит каждую ночь. — Джипси внимательно следила за лицом Чейза, но на нем отражалось непритворное удивление. «Ну, если он сейчас играет, то заслуживает „Оскара“!» — решила Джипси.

— Ты сообщила в полицию? — требовательно спросил он.

— Нет. — Почему — Джипси объяснять не собиралась.

— Джипси!..

— Чейз, он совершенно безвреден! Он… мне это нравится.

Чейз гневно уставился на нее.

— Может быть, мне стоит начать звонить по ночам, — пробормотал он.

— Может быть. И не забудь приглушить голос.

— Что? Зачем? — изумленно воскликнул он.

— Неважно. Смотри-ка, вот и попкорн! — Действительно, в дверях показались Джек и Сара.

Дождь перестал около одиннадцати. Примерно в то же время, поужинав остатками барбекю и посмотрев по телевизору вестерн, попрощались с любезным хозяином Джек и Сара. Вслед за ними и Джипси тоже засобиралась к себе. Чейз предложил проводить ее до дома, и Джипси не стала возражать, хотя про себя удивлялась, не собирается ли он окончательно вывести ее из терпения! Но затем, вспомнив предыдущую ночь, Джипси решила, что ей нечего опасаться.

Едва они сошли с крыльца, как Чейз, нахмурившись, остановился.

— Ты промочишь ноги, — произнес он, хватая ее за руку с такой поспешностью, словно Джипси собиралась прогуляться босиком по битому стеклу. — Сандалии здесь — не защита. — С этими словами он подхватил ее на руки и понес по темнеющему саду.

Джипси обхватила его обеими руками за шею.

— Интересно, кого ты сейчас изображаешь? — заговорила она. — Дай-ка подумать. Сэр Уолтер Рэли? Белый Рыцарь?

— Уолтер.

— А он бросил в грязь свой плащ, — с легкой обидой в голосе заметила Джипси.

— Здесь нет грязи, — ответил Чейз. — А плащ не мой: если испачкаю, придется платить.

— Герои не думают о таких мелочах! — с капризной гримаской заметила Джипси.

— Хватит с тебя того, что я по мере сил стараюсь быть героем, — ответствовал Чейз.

— Простите, сэр Уолтер. Хотите, чтобы я переменила тему? — Она почувствовала, как он напрягся, и поспешно добавила: — Меняю тему: как ты назвал свою кошку?

— Она не моя, а Корсара. И он может забрать свою подружку с потомством, как только захочет.

— Угу. А почтальон рассказал мне в пятницу, что ты искал в окрестностях ее хозяев. И очень внимательно просматривал объявления в газете.

— Мало ли какие у меня могут быть дела… — проворчал Чейз.

— И что же, ты выяснил, что она бездомная? — не отставала Джипси.

Чейз вздохнул.

— Пока нет.

— Но похоже на то. Так как ты ее назвал?

До сих пор Джипси полагала, что мужчина, несущий на руках взрослую, хотя и довольно легкую женщину, не может при этом корчиться, словно угорь на сковородке. Однако Чейз именно это и проделал.

— Я назвал кошку кошкой!

— Старо. Придумай что-нибудь другое, — предложила Джипси.

Он снова тяжко вздохнул.

— Ангел. Ах, черт!

Джипси подавила смешок.

— Ангелы все с огромными голубыми глазами, — произнесла она мечтательно.

Чейз невольно рассмеялся:

— Корсар ее избаловал: она воображает себя настоящей королевой. Я переселил кошачье семейство в другую спальню, но она никак не может с этим смириться. Рано или поздно кому-то из нас придется уступить.

— Я даже знаю кому.

Чейз занес ее над огромной лужей и скорчил зверскую рожу.

— И кому же? — мрачно поинтересовался он.

— Конечно, Ангелочку! — расхохоталась Джипси. — Я верю в ваше упорство, сэр Уолтер.

— Молодчина! — Он донес ее до крыльца и поставил на ноги, но не выпустил из объятий. — Ты завтра занята?

Джипси постаралась как можно тверже кивнуть, хотя сама никак не могла оторвать руки от его шеи.

— Мне надо работать. Время поджимает.

— Это я тебя отвлекаю?

— Нет. Просто первая половина книги всегда идет медленно. — Джипси открыла рот, желая сказать что-то еще, но не произнесла ни слова. Она хотела предупредить Чейза о том, что ему предстоит испытать вскоре, но решила, что он должен увидеть это своими глазами.

— Тогда тебе лучше поспать. — Он нежно дотронулся до ее щеки. — У тебя усталый вид.

— Я совсем не устала. — Джипси почувствовала, что заливается краской. Однако она сказала правду: она действительно не чувствовала усталости. Беспокойство, тревогу, неуверенность в себе — но не усталость. А спать она сейчас просто не сможет!

К несчастно, Чейз сегодня не был настроен на шутливый лад.

— Спокойной ночи, Цыганочка. И он поцеловал ее. В нос.

Джипси проводила взглядом его удаляющуюся фигуру, открыла дверь и шагнула во тьму за порогом. Ах, черт!

Она едва не упала, споткнувшись о Буцефала — он стоял у дверей, беспокойно виляя хвостом.

— Гулять хочешь? — спросила она. Буцефал коротко тявкнул в ответ. Вздохнув, Джипси прошла на кухню, выпустила собаку в сад и впустила в дом Корсара.

— Да ты совсем промок! — пробормотала она. Взглянув на гору посуды в раковине, мысленно подбросила монетку — и решила не мыть. Она вытерла и накормила Корсара, затем впустила Буцефала, вытерла и накормила и его тоже. Снова взглянула в сторону раковины, подбросила воображаемую монету — и грязной посуде снова не повезло.

Джипси долго стояла под душем, меняя температуру воды от холодной до самой горячей. Кто, интересно, выдумал, что душ успокаивает нервную систему? Затем она расчесала волосы и долго сушила их феном, стоя перед большим зеркалом в ванной.

Гудение фена затихло, а Джипси все стояла перед зеркалом, глядя в глаза своему отражению. Наконец она подбросила еще одну монетку… и приняла решение.

Ночная рубашка лежала в верхнем ящике гардероба, куда убрала ее мать в одно из своих посещений. «Дорогая, вдруг она тебе понадобится?» «Мама, ты удивительная женщина! Какая другая мать станет советовать дочери соблазнить мужчину с помощью ночной рубашки?»

«Поверь, не я одна».

Джипси натянула рубашку через голову. Рубашка из полупрозрачного белого шелка ласкала ее тело, словно любящие руки. Тонкие бретельки, глубокий вырез и пышная юбка придавали Джипси невинно-романтический ореол.

Пеньюар из прозрачного шелка, купленный в комплекте с рубашкой, спускался до пола. К нему прилагался легкий поясок.

Джипси сунула ноги в тапочки и застыла у дверей гардероба, с некоторым удивлением рассматривая себя в зеркало. Обычно она спала в пижаме: ночных рубашек из струящегося прозрачного шелка в ее гардеробе не было вовсе. Однако эта рубашка ей шла. Непорочная белизна рубашки подчеркивала ее загорелую кожу и волосы цвета воронова крыла, а глаза в лунном свете отливали серебром. По крайней мере, чем-то очень похожим на серебро. Джипси перерыла три ящика, прежде чем нашла подаренный ей на Рождество и ни разу еще не открытый флакон духов, и слегка надушила свой глубокий вырез.

— Если это не сработает, я буду чувствовать себя полной идиоткой, — пробормотала Джипси и, взглянув на часы, заспешила вон из спальни. Время перевалило за полночь, а Джипси не хотела оказаться рядом, когда ей начнет названивать «таинственный воздыхатель».

Собаку и кошку Джипси оставила на кухне, дверь черного хода прикрыла, но не заперла. Кто знает, когда она вернется?

Несколько секунд Джипси стояла на крыльце, глядя на соседний дом. Он был не освещен: тускло светилось лишь несколько окон. Джипси сошла с крыльца… и мужество покинуло ее.

Не замечая грязи, в которой увязали ее шлепанцы, Джипси подобрала подол рубашки и принялась расхаживать взад-вперед.

— Ну и что дальше? — поинтересовалась она, обращаясь к зарослям остролиста. — Постучаться и попросить сахара или соли? В таком виде? Неостроумно, Джипси. Ну а если просто и безыскусно предложить свою любовь?

Она сердито нахмурилась.

— Что значит, если он не захочет? Ты уже не маленькая, Джипси. Как-нибудь переживешь. Оттого, что мужчина посмеется над тобой, не наступит конец света. Разве не так?

Остролист молчал, хотя слушал внимательно. Джипси продолжала свои рассуждения:

— Ты взрослая женщина, черт побери! Почему же ведешь себя как ребенок? В конце концов, если ты и невинна, то чисто физически! Ты видела такое, чего он никогда не видел и никогда не увидит! Однажды ты целое лето провела в полицейском участке — и если после этого ты не знаешь жизни, то я уж не знаю, что тебе нужно!

Остролист смущенно молчал. Джипси попыталась резко повернуться, но чуть не упала: шлепанцы ее прочно увязли в раскисшей земле.

Бормоча про себя слова, которым ее не учили родители, Джипси вылезла из туфель, подобрав подол, отошла подальше, выдернула туфли из грязи и сердито швырнула их в сторону дома.

— Взрослая женщина, как же! — пробормотала она с презрением. — Взрослые женщины так себя не ведут!

Храбрость испарилась окончательно, и Джипси с грустью поняла, что сейчас не сможет соблазнить даже закоренелого бабника. Безнадежное дело. Пусть этим занимается сам Чейз. А если она слишком часто повторяла ему: «Никакой близости!» в первые дни знакомства… что ж, так тому и быть.

Джипси вернулась в дом — однако сон не шел. Наконец она решила, что в таком виде в лунную ночь уместней всего стоять на берегу моря и вздыхать, простирая руки к луне. И Джипси отправилась на пляж.

Для июньской ночи было удивительно тепло. Она даже подумала, не окунуться ли в море, но скоро оставила эту мысль. Вода наверняка холодная, к тому же ей вовсе не хотелось купаться. А хотелось сесть на свой любимый камень и прореветь час или два. Или три.

Джипси сбежала вниз так быстро, как только позволяли ступеньки. Она не замечала ничего, кроме своего горя, и, лишь подойдя совсем близко, заметила на своем камне что-то белое. Полотенце!

Джипси подняла его и долго и тупо рассматривала. Кто его здесь оставил? Чейз!.. Неужели он плавает здесь по ночам? Джипси повернулась лицом к беспокойным волнам. Внезапный страх засосал под ложечкой, и Джипси вздохнула с облегчением, когда разглядела среди волн голову Чейза.

Огромная оранжевая луна, висящая над самой землей, заливала его голову и плечи каким-то потусторонним светом. Чейз шел к берегу: словно загипнотизированная, Джипси молча следила, как он поднимается из океана, нагой и прекрасный, каким создала его природа.

Сколько в нем дикой, первобытной грации, что за сдержанная сила видна в каждом движении! Мокрая кожа Чейза сверкала в лунном свете: игра света и теней подчеркивала мощные мускулы. Казалось, Творец решил создать леопарда, но в последний момент передумал и сотворил из комка плоти человека. Чейз был силен, мужествен, отважен — именно такой, каким и должен быть мужчина. И сердце замерло у Джипси в груди.

Он вышел и остановился перед ней. Джипси подняла робкий взгляд на его скрытое тенью лицо и, не чувствуя собственных рук, машинально протянула ему полотенце.

— Не стоит купаться в одиночку, — заметила она, сама удивляясь своему спокойному тону, — особенно по ночам.

— Знаю, — негромко ответил он и, взяв полотенце, обернул его вокруг талии.

Джипси тщетно пыталась вглядеться ему в лицо: его полностью скрывала тень.

— Зачем же?..

— Я подбросил монетку. Купание или холодный душ.

— Это не помогает. — Она рассмеялась дрожащим смехом. — Я говорю про холодный душ.

— А ты пробовала? — тихо спросил он, одной рукой убирая у нее со лба непослушный завиток. Она кивнула.

— Сегодня ночью. Не помогло.

Рука Чейза медленно двинулась вниз, к вырезу, пока наконец не достигла пояса.

— И… и ты пришла ко мне, Цыганочка?

Джипси сглотнула. Мысленно она сжигала последние мосты.

— Хотела. Но мне не хватило храбрости.

— Почему?

Он подошел ближе, и Джипси увидела, как блестят во тьме его глаза. О чем он думает?

— Потому что… я боялась, что ты будешь надо мной смеяться.

— С тобой вместе — да. Над тобой — никогда. — Его глухой голос слился с приглушенным ворчанием океана. Чейз развязал пояс и позволил ему свободно соскользнуть вниз. — Ты так прекрасна! Мне кажется, что все это — сон. И больше всего на свете я боюсь проснуться.

Джипси видела перед собой мускулистую грудь, покрытую курчавыми волосами, и знала, что в следующий миг коснется ее ладонями. Шум прибоя зажег ее кровь, а лунный свет заставил забыть о голосе разума.

— Если ты проснешься, — прошептала она, — разбуди и меня.

Чейз ничего не ответил и, наклонившись, с пылкой страстью прильнул к ее губам. Джипси ощутила, как напрягаются его мускулы, как растет его желание, и в ней самой зажегся знакомый томительный огонь. Она обняла Чейза за шею; тот крепко прижал ее к себе, и Джипси содрогнулась от наслаждения.

Она с восторгом отвечала на его поцелуй, обнимала его, прижималась к нему всем телом. Неутоленная страсть пожирала ее, словно голодный зверь: никогда еще Джип-си не испытывала такого сильного чувства.

В какой-то миг, когда разум на мгновение вернулся к ней, Джипси поняла, почему рискнула своим сердцем и дала Чейзу шанс. У нее просто не было выбора! Это — чем бы оно ни было — было сильнее ее.

Наконец Чейз поднял голову. Он дышал часто и тяжко, и Джипси слышала, как бешено, в унисон с ее собственным, бьется его сердце. Глядя на него затуманенными глазами, Джипси увидела, что он дрожит — и ее тоже сотрясала дрожь.

— Позволь мне любить тебя, Цыганочка! — хрипло простонал он. — Ты нужна мне… ты так нужна мне…

Джипси не могла ответить «нет». Каждая клеточка в ней кричала «да!». Она крепче обняла его и, поднявшись на цыпочки, прижалась дрожащими губами к его губам.

— Я думала, ты никогда не попросишь… — прошептала она, задыхаясь.

Он поцеловал ее, подхватил на руки и понес вверх по бесконечным ступеням. И вдруг рассмеялся.

— Милая, — прошептал он, — я боюсь заниматься любовью на пляже! Вдруг кого-нибудь из нас ущипнет краб!

Джипси невольно улыбнулась.

— Как долго я ждал этого момента, когда смогу назвать тебя своей Цыганочкой. — Он крепче сжал ее в объятиях, быстро поднимаясь наверх. Судя по всему, ему было совсем не тяжело. — Но помни, милая, это навсегда.

Чейз остановился на верху бесконечной лестницы и внимательно вгляделся ей в лицо, ожидая ответа.

Джипси подавила внезапную тревогу.

— Поговорим об этом завтра, — прошептала она, целуя его в подбородок.

— Не знаю, — ответил Чейз. — Я иногда подумываю, не написать ли тебе любовное письмо. Ты чертовски увертлива — так и ускользаешь от ответа!

— Вовсе нет, — прошептала Джипси, касаясь губами его солоноватой кожи. — Но сейчас лучше пойдем, а то начнется дождь или еще что-нибудь случится, и все настроение будет испорчено!

— Ты права, моя Цыганочка! — воскликнул Чейз.

Джипси расхохоталась, но смех ее затих, как только Чейз внес ее через застекленные двери к себе в спальню. Двери были открыты, и в проеме колыхались легкие занавеси.

Спальня была освещена только ночником. Покрывало на огромной кровати смято: очевидно, хозяин долго ворочался, не в силах заснуть. Во всем убранстве комнаты чувствовался мужской дух: тяжелая дубовая мебель, приглушенные тона — каждая вещь на своем месте, а место есть для всего. Однако на стенах висели необычные морские пейзажи: их блеклые, печальные тона как будто говорили об одиночестве и тоске.

. Но Джипси не собиралась рассматривать комнату: ее внимание было поглощено Чейзом. Теперь, в свете ночника, она ясно видела его лицо — особенно зеленые глаза, горящие желанием. Никогда еще ни один мужчина не смотрел на Джипси так: этот взгляд заставил ее остро ощутить сосущую пустоту внутри.

Чейз поставил ее на ноги у кровати и застыл, вглядываясь ей в лицо.

— Джипси! — прошептал он. — Я хочу, чтобы ты мне верила!

Движением плеч Джипси сбросила пеньюар.

— Я верю только в одно, — дрожащим от волнения голосом ответила она, — сама судьба позволила нам встретиться сегодня ночью!

Глаза Чейза потемнели от страсти. Он склонил голову и приник к ее губам так нежно и бережно, словно прикасался к сокровищу. Руки его сбросили с плеч бретельки — Джипси ощутила, как скользит по коже прохладный шелк, и услышала, как ночная рубашка с легким шорохом падает на пол. Она обняла Чейза за шею и едва не вскрикнула, когда их обнаженные тела соприкоснулись.

Чейз прижимал Джипси к себе, гладил по спине, ласкал и целовал так, словно никак не мог насытиться. Их языки извивались в странном танце, и с каждой секундой росло желание. Джипси забыла о себе, забыла обо всем на свете: она была охвачена яростной, первобытной страстью.

Джипси все крепче и крепче прижималась к нему, но ей по-прежнему было мало этой близости. Неутоленное желание сводило ее с ума. Она потянула за полотенце, обвязанное вокруг его талии, и сбросила его на пол. В следующий миг Чейз поднял ее на руки, уложил на кровать и сам лег рядом с нею. Джипси смотрела на него затуманенными от желания глазами, с волнением следя за тем, как он пожирает взглядом ее обнаженное тело.

— Ты само совершенство, — прошептал он глухо. — Такая маленькая… и такая прекрасная… — Он наклонил голову и прильнул губами к ее груди.

С каждым движением его рук и губ Джипси погружалась в новые, неизведанные глубины экстаза. Она качалась на волнах желания: ее несло течением, и она даже не пыталась сопротивляться. Она пылала и извивалась, стремясь облегчить снедающую ее сладкую боль.

— Джипси… — прошептал Чейз, покрывая поцелуями ее лицо и шею. Он взял ее за руку и положил себе на грудь. — Ласкай меня, милая. Прикоснись ко мне…

И Джипси, влекомая восторгом новизны и желанием узнать о нем как можно больше, исполнила эту просьбу. Она перебирала курчавую шелковистую поросль на его груди и чувствовала, как при каждом ее прикосновении перекатываются под кожей могучие мускулы. Словно слепая, она ощупывала его тело, как будто пыталась запомнить эти ощущения навсегда.

— Я не знала… — чуть слышно прошептала она, обращаясь к самой себе.

— Чего? — прошептал Чейз, покрывая поцелуями ее плоский живот — и от каждого прикосновения его губ кожа Джипси загоралась неизведанным прежде огнем.

Джипси застонала и с силой обхватила его за плечи.

— Что мужчина может быть так красив! — выдохнула она.

— Нет, это ты красива, — ответил Чейз. — Такая сладкая… моя Цыганочка…

Джипси уже не замечала, что впивается ногтями ему в спину. Широко открыв глаза, она отдавалась неведомым прежде ощущениям. Внутри нее нарастало странное напряжение, требуя выхода.

— Чейз! — взмолилась она, когда напряжение стало нестерпимым.

— Да, дорогая! — Тяжело дыша, он приподнялся над ней. Грудь его бурно вздымалась, глаза горели темным огнем. Сдерживая себя, Чейз медленно и осторожно начал свой путь.

Джипси понимала, что он боится причинить ей боль.

Но страсть ее, бурная, словно океанский шторм, не могла больше ждать. Джипси стонала, извивалась, придавленная могучим телом Чейза; она раскрывалась перед ним и отдавала ему себя с невинным бесстыдством страсти. Она хотела, чтобы он проник как можно глубже и навсегда остался с ней.

Так и случилось. Джипси и Чейз стали одним целым — лишь на одно короткое мгновение, но для них это мгновение продолжалось вечно…

Джипси даже не шелохнулась, когда Чейз натянул одеяло на их разгоряченные тела. Сейчас ее могло сдвинуть с места разве что землетрясение. Никогда еще она не чувствовала такой усталости, покоя… и счастья.

— Джипси! — Чейз приподнялся на локте, внимательно вглядываясь в ее лицо.

Она открыла глаза и, улыбнувшись, погладила его по щеке. Чейз поймал ее руку и поцеловал.

— Что это было! — прошептал он, лукаво улыбаясь. — Фейерверк! Звездопад! Землетрясение!

— Спасибо, — ответила Джипси. Она искала повод для шутки, ибо чувствовала: еще минута, и она разревется от счастья.

Чейз, рассмеявшись, обнял ее и прижал к себе.

— А ты, Цыганочка, настоящая кокетка.

Джипси положила голову к нему на плечо — удивительное плечо, казалось, созданное природой специально для того, чтобы на него клали голову утомленные после любовных ласк девушки.

— Ну что ж, — заметила она, — в конце концов я тебя соблазнила — и не все ли равно, каким способом?

— Солнышко, — улыбаясь, ответил Чейз, — ты начала соблазнять меня с первого дня нашего знакомства.

— Правда? Тогда почему ты то и дело заговаривал о том, чтобы соблазнить меня?

— Я тебя подбадривал. Ведь тебе нужно было время, чтобы… э-э… расправить крылышки.

— Ты очень благородный.

— Я знаю, — скромно ответил Чейз. ~ И еще я большой знаток людей.

— Я тоже!

— Вот и отлично. Нашей семье твой опыт пригодится.

— Семье?

— Цыганочка, ты сама говорила, что легкий флирт — не для тебя. Мы всегда будем вместе.

Джипси долго молчала. Слова Чейза обрадовали ее — но и вселили тревогу.

— Джипси! — в его звучном голосе послышалась нотка беспокойства.

— Ты не знаешь меня, — тихо ответила она. — Нет, Чейз, совсем не знаешь! Я боюсь… боюсь, что все испорчу.

— Своей работой?

Джипси молча кивнула, не сводя глаз с печального морского пейзажа на освещенной ночником стене. Неужели, думала она, за ярким фасадом этого дома скрывается одиночество и печаль?

— Солнышко, мы справимся, — прошептал Чейз. — Я знаю, мы сможем. Только дай мне шанс. Но Джипси не могла успокоиться.

— А что ты почувствуешь, — начала она ровным голосом, — когда я на несколько дней, а то и недель забуду о твоем существовании? Когда, едва ты попытаешься со мной заговорить, я буду рявкать на тебя, как медведь-шатун? Когда буду день и ночь сидеть за машинкой и примерно раз в два часа вскакивать, разражаться проклятиями и швырять в стенку всем, что подвернется под руку?

— Мы справимся, — тихо повторил Чейз.

— А что, если нет? — спросила Джипси тоненьким голоском, словно ребенок, испуганный собственной выдумкой.

— Мы сможем все, чего захотим. Обещаю тебе, любимая.

— Мне нужно время, — прошептала она. — Время, чтобы поверить в тебя… и в себя. Чейз нежно поцеловал ее в лоб.

— Что ж, подождем. — Он улыбнулся, переводя серьезный разговор в шутку. — Вернемся назад на ферму…

— Чейз! — Джипси с трудом подавила смех. Что он с ней делает? Только что она едва не плакала, а теперь готова расхохотаться!

— Джипси, я у тебя на крючке. Тебе придется с этим смириться.

— Сэр, уберите руку с моей ягодицы! — с видом оскорбленной невинности потребовала Джипси. — Иначе мне придется отплатить вам тем же!

— Пожалуйста! — широко улыбнувшись, отозвался Чейз.

Воспользовавшись такой неосторожностью, Джипси бросилась щекотать Чейза — и была вознаграждена, когда он повалился на подушку, разразившись неудержимым хохотом.

— Джипси, прекрати!

— Ага, попался! Ты боишься щекотки! Я знала, что в твоей броне найдется трещина!

— Я все равно сильнее! — прорычал Чейз, хватая ее за руки.

— Неправда! — воскликнула Джипси, задыхаясь от смеха. Вырвавшись, она снова добралась рукой до чувствительного к щекотке местечка. — Проси пощады!

— Прекрати, ведьма! — вопил Чейз, отчаянно и безуспешно сопротивляясь. — Погоди, я защекочу тебя до смерти! — кровожадно пообещал он.

— Попробуй, — злорадно предложила Джипси. — Я не боюсь щекотки!

— Как? — На лице Чейза отразился ужас. — Вообще?

— Ну… разве что в одном месте.

— Я найду это место! — поклялся Чейз, в последний момент хватая ее за руку. — Найду, даже если на это уйдет ВСЯ ЖИЗНЬ!

— А пока… — Извернувшись, Джипси высвободила обе руки и бросилась в атаку с новыми силами.

— Джипси!!!

8

— Чейз, этого нельзя делать в джакузи!

— Кто это сказал?

— Я. Мы утонем.

— Вероятность один на миллион. Я готов рискнуть, а ты?

— Я ухожу. Уже почти полдень. Мы потеряли целое утро!

— Потеряли?

— Ну…

— Ты так прекрасна… словно Цирцея, выходящая из…

— По-моему, ты подзабыл мифологию, — заметила Джипси.

— Почему это? — невинно спросил Чейз.

— Цирцея ниоткуда не выходила. Она сидела дома и превращала неосторожных путников в свиней.

— Извини. А с кем же я хотел тебя сравнить?

— Понятия не имею.

— Может быть, с Еленой Троянской?

— «Та, чье лицо сгубило сотни легкокрылых кораблей»? Нет, я не такая красивая.

— Но ты сгубила мой корабль, — заметил Чейз.

— Такое утлое суденышко потопить нетрудно.

— Ну, этого я так не оставлю!

— Чейз! Прекрати сейчас же! А то начну щекотаться! Вот ей-богу…

Последовало долгое молчание, прерываемое лишь плеском воды. Затем — задыхающийся, счастливый голос Джипси:

— Знаешь, Чейз… пожалуй, джакузи подойдет.

После полудня Чейз отправился в Портленд возвращать взятые напрокат костюмы, оставив Джипси наедине с пишущей машинкой. Джипси ожидала, что будет зевать за работой, а образы прошедшей ночи, властно всплывая в сознании, помешают ей сосредоточиться на книге. Однако, к ее удивлению, работа шла быстро и легко. Не отрываясь от машинки, она печатала страницу за страницей — такое с ней бывало не часто.

В душе Джипси мерцала робкая надежда: если Чейз каким-то образом помогает ей писать лучше, то, может быть, и все остальные ее страхи насчет работы — не более чем самообман? По крайней мере, Джипси на это надеялась.

Около четырех Чейз вернулся, ведя на буксире Маргаритку. Пока Джипси осматривала свою воскрешенную машину, Чейз выгружал из багажника покупки.

— Это запас продуктов, — объяснил он, широко улыбаясь. — Наши холодильники совсем опустели. А Маргаритка, кажется, ничуть не хуже, чем прежде.

Он протянул ей сумку, и Джипси машинально ее взяла.

— Чейз, да ты ее заново покрасил! На ней нет ни одной царапины.

— Прекрасно выглядит, правда? — Чейз окинул голубой «Фольксваген» критическим взором. — Я попросил, чтобы нарисовали маргаритки.

— И внутри ты тоже все поменял! — воскликнула Джипси, не сводя с Чейза глаз. — Ковер на полу… новые сиденья… Чейз. ты что, платил из своего кармана?

— Маргаритка заслуживает всего самого лучшего. — Он поцеловал Джипси в нос и направился к дому.

— Но зачем ты это сделал? — вопрошала Джипси, следуя за ним по пятам. — И почему ты не отремонтировал «Мерседес»? Это преступление — ездить на исцарапанном «Мерседесе»!

— Пусть эта царапина послужит мне напоминанием о нашем знакомстве, — ответил Чейз, складывая покупки на кухонном столе. — А Маргаритка заслуживает награды, потому что именно она нас познакомила. Если бы не она, мы бы не встретились, я не обращал внимания на соседей, пока не задел на дороге твою машину.

— О-о! — протянула Джипси — больше ей нечего было сказать.

— Надеюсь, ты любишь омаров?

— Обожаю. И что же, ты так и проездишь всю жизнь с царапиной на капоте?

— Этот «Мерседес» и на свалку отправится с царапиной.

Джипси подошла ближе и начала помогать Чейзу разгружать сумки.

— Держу пари, дедушка Фрейд сказал бы на эту тему немало интересного, — заметила она.

— Еще бы! Чем ты сегодня занималась?

— Книгой, — коротко ответила Джипси. — А еще получила по почте гранки и сегодня буду их править. Завтра они должны уйти обратно в редакцию.

— Без опоздания?

— Я никогда не опаздываю.

— И долго ты будешь их править?

— Пару часов, — ответила Джипси, внимательно глядя ему в лицо.

— О, тогда у нас уйма времени!

— Для чего? — невинным голоском спросила Джипси.

— Разумеется, чтобы сварить омара, — с непроницаемым лицом ответил Чейз.

— Ты меня разочаровываешь.

— Не может быть! Какой кошмар!

— И потом, я не умею готовить, забыл?

— Приготовлю я. Ты составишь мне компанию. А это еще что? — Он достал из холодильника пластиковую упаковку.

Джипси скрестила руки и откинулась на стуле.

— Что это было, я не помню. А теперь это типичное «это-еще-что».

— Повтори, не понял!

— Типичное «это-еще-что». — Она насмешливо улыбнулась, наблюдая его замешательство.

— Оно… э-э… живое? — поинтересовался Чейз, предусмотрительно не заглядывая внутрь.

— Может быть, — ответила Джипси, подавив смешок. — Я ведь сказала: я плохая хозяйка и не знаю, что у меня в холодильнике.

— Ну пусть стоит дальше! — Поколебавшись, Чейз сунул упаковку обратно на полку.

— Храбрости не хватает? — насмешливо спросила Джипси.

— Просто здравый смысл. За это время оно могло вырасти. Что, если теперь оно кусается?

— А Супермен бы обязательно посмотрел.

— Супермен выкинул бы эту штуку в межзвездное пространство.

Джипси грустно вздохнула.

— Где вы, герои наших дней?

— Вымерли все до одного. Какая жалость! — Он поднял бровь.

Джипси вдруг вскочила и, подбежав к нему, крепко обняла.

— Эй! — воскликнул Чейз удивленно, но с явным удовольствием. — Что я такого сделал?

— Ты вернул к жизни мою Маргаритку. — Она обняла его крепче и положила голову ему на грудь. — Спасибо тебе!

— Супермен подарил бы тебе новую машину, — проворчал Чейз, обнимая ее в ответ.

— Супермен не понял бы, что мне нужна именно моя Маргаритка. А ты понял.

— Что же, значит, я переиграл Супермена? — с надеждой спросил Чейз.

— Вам не стоит состязаться. У него есть Лоис Лейн, а у тебя…

Чейз нежно поднял ее голову за подбородок и вгляделся в таинственные серые глаза.

— Думаю, омары могут подождать… — пробормотал он.

— Да, надеюсь, они на нас не обидятся.

За гранки Джипси села уже после полуночи. И то только потому, что мягко, но решительно отказалась принимать душ вместе с Чейзом.

— Ты еще пожалеешь… — пригрозил он.

— Ой-ой-ой, как страшно! — Джипси скинула хламиду, в которой проходила весь вечер, прыгнула в постель, натянула на себя одеяло и пододвинула к себе пачку гранок. — Мне нужно работать. Правда. А ты иди и принимай душ.

Наступило молчание. Наконец Чейз произнес:

— Знаешь, я лучше посижу и посмотрю на тебя.

Несколько минут понадобилось Джипси, чтобы найти очки для чтения. Она перебирала стопку гранок, смотрела под подушкой, под одеялом и наконец со словами: «Я так и знала, что они где-то здесь!» достала их из-под кровати.

— Ты всегда держишь очки под кроватью? — поинтересовался Чейз.

— А ты где…

— Я знаю, — прервал он. — Ты хочешь спросить, где я обычно держу очки.

— Неужели я повторяюсь? — невинно округляя глаза, спросила Джипси.

— Что ты, милая! — Он наклонился и поцеловал ее в макушку. — Для меня ты не повторяешься никогда.

— Закрой дверь, — окликнула его Джипси, протирая очки уголком простыни, когда он уже направлялся в ванную. — Мне не нужны отсыревшие гранки!

— Если хочешь, чтобы я задал тебе головоломку…

— Не надо!

Чейз закрыл дверь, что-то тихо напевая себе под нос.

Джипси улыбнулась и принялась за гранки. За дверью шумел душ, но монотонный плеск воды не отвлекал Джип-си от работы. Она углубилась в чтение… и тут зазвонил телефон.

Джипси рассеянно сняла трубку.

— Алло!

— Вчера ночью тебя снова не было дома.

Джипси в полном недоумении оглянулась на дверь ванной. Черт возьми, это должен быть Чейз! Больше некому!

— Я сказала, чтобы ты больше не звонил! — рявкнула она.

— «Себя я дважды выставил глупцом: когда влюбился — и признался в том», — грустно произнес голос.

Снова Джон Донн!

Джипси сдвинула очки на лоб и попыталась мыслить логично. Однако ни одна разумная мысль не приходила в голову.

— Послушай, я серьезно говорю! Не звони мне больше!

— Мне снишься ты, — мягко продолжал он. — Твой голос, нежный и сладкий как мед. Я верю в единорогов. И в героев. И мечтаю полететь к звездам.

— Прекрати! — прошептала Джипси, чувствуя, что ощущение реальности покидает ее.

— Я создал себе мечту и полюбил ее. Она — первый весенний цветок, первая ночная звезда, первый луч солнца поутру. Она — мой свет во тьме, песня, которую я никогда не забуду. Знаешь, кто она?

— Пожалуйста, не надо! — простонала Джипси.

— Думай обо мне, любовь моя. — И в трубке послышались короткие гудки.

Джипси повесила трубку, отпихнула ногой Корсара, даже не заметив, что он немедленно устроился на ее любимом спальном месте. Посмотрела на дверь, откуда все еще доносился шум воды, и потрясла головой.

— Нет, — пробормотала она, обращаясь то ли к Корсару, то ли к пристроившемуся у кровати Буцефалу. — Если я войду, он окажется там. А этого я просто не перенесу. — Она пытливо заглянула в фарфорово-голубые глаза Корсара. — Похоже, твоя хозяйка свихнулась! Я влюблена в двух мужчин сразу, и у одного из них нет ни лица, ни имени, ни, возможно, здравого рассудка.

Когда несколько минут спустя Чейз вышел из ванной, Джипси сидела, засунув в рот дужки очков, и задумчиво смотрела в пространство.

Обнаженный, лишь с полотенцем вокруг бедер, Чейз подошел к кровати, взял Корсара за шкирку, а Буцефала — за ошейник и выдворил обоих в холл. Затем обернулся и спросил невинным тоном:

— Может быть, ты предпочитаешь, чтобы они спали здесь?

— М-м-м? — откликнулась Джипси, непонимающе уставившись на него.

— Пес и кот. — Он подошел и сел рядом. — Ты, кажется, хмуришься? Сердишься на меня?

— Наоборот, сияю, словно Чеширский кот, — рассеянно пробормотала Джипси.

Теперь настал его черед удивляться.

— Джипси, что случилось? Она подняла глаза.

— Нет, я не сержусь на тебя. Я хмурюсь просто так.

— Почему?

Джипси всмотрелась в его лицо.

— Да так, — пожала плечами она.

Чейз сдвинул в сторону бумаги и забрался на кровать.

— Устала? — спросил он ласково.

— Скорее вышла из терпения, — серьезно ответила Джипси.

Чейз приподнялся на локте и долго смотрел на нее.

— Сегодня ты что-то очень загадочна, моя Цыганочка.

— Угу. — Джипси бросила стопку гранок на пол возле кровати, а на верх этой стопки водрузила очки. — Закончу завтра с утра. До того, как придет почтальон. Ты мне напомнишь?

— Разумеется! Как ты можешь сомневаться! Гранки, разумеется, опоздали к положенному сроку.

Несколько следующих дней пролетели как на крыльях. Ночи Джипси проводила то у Чейза, то у себя, а вот писала только в своем уголке, ибо наотрез отказалась переселяться к Чейзу. «В новой обстановке работа может застопориться», — объяснила она.

Джипси не вставала из-за машинки целыми днями: сюжет истории был продуман от начала до конца, однако обычная неистовая одержимость работой в этот раз как будто обошла Джипси стороной. Чейз несколько раз ездил в Портленд: официально он был в отпуске, но, поскольку штат фирмы состоял только из него самого, необходимо было время от времени появляться в офисе и узнавать, как идут дела.

Но чаще всего Чейз был где-то рядом. Достаточно было оглянуться, чтобы увидеть его на диване с книгой; достаточно прислушаться, чтобы услышать, как он насвистывает на кухне. И еще он следил за тем, чтобы Джипси ела три раза в день.

— Если это будет продолжаться, я поправлюсь фунтов на десять!

— Десять лишних фунтов тебе не повредят.

— Чудак ты человек, я же в джинсы не влезу!

— Я куплю тебе другие, так что съешь.

Каждый день — и каждая ночь — с Чейзом превращались в приключение. Джипси никогда не знала, что он выкинет в следующую секунду.

— А это что такое?

— Это? Манок для китов.

— Правда? А я и не знала, что ты завел аквариум!

— Счет один-один. Это пластинка с джазовой музыкой. Для настроения.

— А мне казалось, что настроение тебе создаю я…

— Соль жизни — в переменах, Цыганочка.

— Верно. Я тоже хочу перемен. Где водяной матрас?

— Ах, черт! Так и знал, что что-то забуду купить в городе!

К своему удивлению, Джипси обнаружила, что мужчина в доме — на удивление приятная штука. А сколько от него пользы!

— Чейз, где ты?

— На кухне, кормлю твой зверинец.

Джипси встала и направилась на кухню, громко говоря по дороге:

— Чейз, у Германа западает буква «е». Просто ужас какой-то! Ты не можешь с ней что-нибудь сделать?

Чейз, в этот момент протянувший Буцефалу аппетитную кость, засмотрелся на Джипси и едва не лишился пальца. Не сразу ему удалось сообразить, что Германом Джипси окрестила свою машинку.

— Постараюсь, — ответил он с полным спокойствием, как будто ему каждый день приходилось встречаться с одушевленными пишущими машинками.

Десять минут спустя Джипси снова села за машинку.

— Ты мой герой, — промурлыкала она.

Чейз выпрямился и нежно провел пальцем по ее щеке.

— Милая, я так ждал этих слов!

Джипси, увлеченно печатавшая, подняла глаза, когда Чейз уже выходил из комнаты. Долго и задумчиво она смотрела ему вслед; затем тряхнула головой и вновь принялась за работу.

Однажды, явившись после полудня, Чейз увидел, как Джипси с мрачной гримасой на лице колотит по клавишам, словно по шее злейшего врага.

— Джипси!..

Но Джипси его не заметила.

— Черт возьми! — воскликнула она, с новой силой набрасываясь на ни в чем не повинного Германа. — Я сейчас сама кого-нибудь убью!

Прошло полчаса, прежде чем писательское рвение Джипси утихло. Она выпрямилась, потерла затекшую спину, начала перечитывать написанное… и в этот миг заметила, что она не одна в комнате. Джипси подняла голову: Чейз стоял, прислонившись к книжному шкафу, и с легкой улыбкой наблюдал за ней.

— Привет! — удивленно произнесла Джипси. — И давно ты здесь?

— Несколько минут. Я хотел тебя прервать, но ты послала меня к черту.

— Ой, прости, пожалуйста! — виновато воскликнула Джипси.

Чейз рассмеялся в ответ:

— Не извиняйся. Я знаю, что пришел не вовремя, но мне очень хотелось узнать, чем ты занята. Милая, если это и есть твоя «одержимость» в ее худших проявлениях, то нам с тобой не о чем беспокоиться.

Джипси сдвинула на лоб очки — уже вторые, первая пара валялась на полу, — и внимательно взглянула Чейзу в лицо. Тот смело встретил ее взгляд, тщетно стараясь спрятать улыбку.

— Поживем — увидим, — пробормотала она.

— Ладно. Что тебе приготовить на ужин?

«Таинственный влюбленный» продолжал звонить всякий раз, когда Джипси проводила ночь у себя. Всякий раз Чейз оказывался где-то рядом, но не в поле зрения, и подозрения Джипси росли как на дрожжах. Ей самой, призналась себе Джипси, гораздо легче верить, что это Чейз: ведь иначе получается, что она влюблена в двоих сразу… Ничего себе мысль!

Несколько дней спустя, внезапно и без предупреждения, пришло наваждение, которого так боялась Джипси. Сперва оно было не слишком сильным: по крайней мере, Чейзу как-то удавалось извлекать ее из-за машинки, кормить и вовремя укладывать спать, не портя ей настроения. Надо отдать ему должное — способы он изобретал изумительные!

— Джипси!

— Не сейчас.

— Ну помоги же мне! Скорее!

— Что еще такое?

— У меня заело «молнию».

— Чейз!! Зачем ты меня обманываешь?

— Прости, дорогая, Мне нужно было оторвать тебя от машинки.

— Я понимаю, но в конце концов!..

— А теперь, раз уж ты здесь…

— Чейз, ты неисправим! Или так:

— Джипси!

— Ну что еще?!

— Помоги мне!

— Опять? И что на этот раз?

— Ключи от машины!

— Чейз, уже несколько недель каждое утро ты лазаешь на это дерево! Пора бы уже и выучить дорогу!

— Так Корсар, паскуда, на этот раз залез на другое!

— Держу пари, ты специально его подучил.

— Как? Он же меня в упор не видит! Цыганочка, миленькая, удели мне минутку своего драгоценного времени! Я же не многого прошу!

— Не пытайся меня разжалобить, не выйдет.

— Но попробовать стоит.

Однажды утром Чейз обнаружил Джипси на лужайке перед домом: сидя на земле, она методично рвала горстями траву.

— С чего это ты занялась прополкой? — поинтересовался он, усаживаясь рядом.

Джипси удивленно взглянула на свои руки: только сейчас она заметила, чем занимается.

— Черт возьми, я в безвыходном положении! — воскликнула она. — Просто не знаю, что делать…

— Выход обычно там же, где вход, — весело заметил Чейз, недоумевая, о чем она, собственно, говорит.

Джипси застыла, невидящими глазами глядя куда-то вдаль.

— Подожди-ка… Это должно сработать. Может быть… а потом… — Она крепко обняла его и вскочила с места. — Молодчина! Спасибо!

— Отлично, только за что? — пробормотал Чейз, следуя за ней в дом.

На следующее воскресенье Чейз пригласил к себе чету Тейлоров. Джипси была уверена: он сделал это только для того, чтобы устроить ей незапланированный выходной! В первый раз она вышла из себя и накричала на Чейза — и сама потом расстроилась гораздо сильнее, чем он.

— Ну зачем ты это сделал! Я не могу бросать работу на целый день! Черт тебя побери, я никогда не закончу книгу, и ты будешь в этом виноват!

— Джипси!..

— Ты всю мою жизнь перевернул вверх дном!

— Вот как? — тихо спросил он.

Джипси подняла глаза — и гнев ее исчез, как не бывало. Она вскочила со стула и бросилась к нему в объятия.

— Зачем ты вообще со мной связался? — спросила она дрожащим голосом.

— Ты же не всегда бываешь злюкой, — шутливо ответил Чейз. — И потом, я всегда предпочитал сладкому — острое.

— Чейз!

— Не переживай. Ты ведь еще не видела моей темной половины!

— А она у тебя есть? Мне почему-то казалось, что тебя уже канонизировали.

— Святой Чейз? — произнес он, словно пробуя на вкус свой новый титул. — Идея хорошая, но звучит плохо. Надо еще подумать. А теперь, Цыганочка, пойдем готовить угощение для твоих родителей.

— Вдвоем?

— Ты мне поможешь.

— В чем? Отправить нас всех на тот свет? Чейз, дорогой, ты забыл? Я и кулинария — две вещи несовместные!

— Ну резать-то ты умеешь?

— И ты решишься дать мне в руки нож?

— Да, верно. Резать буду я. Ты накроешь на стол и составишь мне компанию.

— Я, кажется, уже спрашивала, застрахован ли твой фарфор.

— Я его застраховал, как только познакомился с тобой.

Весь день Джипси провела в сладком безделье. Она всегда радовалась, когда приезжали родители, но Чейз как-то ухитрился сделать радостный день еще веселее и приятней. Он прекрасно поладил с родителями Джипси и от души наслаждался всеми их чудачествами.

И Тейлоры тоже его оценили.

— Мама, о чем это вы с Чейзом шептались на кухне?

— Да так, ни о чем. Дорогая, ты работаешь над книгой? У тебя не такой усталый вид, как обычно!

Зная свою мать, Джипси безропотно сменила тему.

— Чейз не дает мне работать без отдыха.

— Совсем как мне — твой отец! И когда же свадьба?

— А что, вы с папой решили повторить церемонию?

— Джипси!..

— Мама, он пока не предлагал мне руку и сердце.

— Что ты говоришь, дорогая! Зачем это?

— Правила этикета требуют, чтобы мужчина делал предложение женщине, а не наоборот.

— Отмени старые правила и сделай предложение сама.

— Прости, мама, я неисправимо старомодна.

— Ты неисправимо упряма. Совсем как твой отец.

— Папа, куда это ты тащишь лестницу?

— На этот раз Корсар стащил мои ключи. Он на крыше, Чейз полез за ним.

— Вот как? У Чейза есть лестница? Ну я ему устрою! А я-то всю неделю снимала его с дерева!

— Корсара?

— Чейза.

— Знаешь, дорогая, этот парень начинает мне нравиться.

— Корсар?

— Ты хуже своей матери! Чейз, разумеется.

— Папа, прекрати ухмыляться!

— Дорогая, какой отец не улыбается, когда видит любимую дочь?

— Улыбается! По-доброму, по-родительски! А не такой многозначительной улыбкой, как у тебя!

— Господи помилуй, в чем ты меня подозреваешь? Я просто подумал, как приятно будет в один прекрасный день посадить на колени внука…

— Папа!

— Ладно, пойду, а то Чейз, наверно, заждался лестницы.

— Иди-иди!

— Ты снял Корсара с крыши? — строго спросила она.

Чейза некоторое время спустя.

— Снял, но пришлось изрядно за ним побегать. Этот кот хитер, как сам дьявол!

— Послушай, что я тебе скажу. Если ты прекратишь эту игру, ему это тоже скоро надоест. Если бы не полез за ним в первый раз, второго бы просто не было.

— Но мне нужны были ключи!

— Мог же ты их потерять. Случайно.

— Угу…

Шли дни, и Джипси все глубже погружалась в работу. Стол ее покрылся блокнотами, записными книжками, листами бумаги и еще целой кучей посторонних предметов — вроде Будды с часами в животе; в этом хаосе сторонний наблюдатель с трудом обнаружил бы Германа и саму писательницу. Чейз кормил ее три раза в день, но больше никак не тревожил.

Каждый вечер ровно в полночь Джипси делала над собой титаническое усилие и вставала из-за стола. Никогда до сих пор она не следовала расписанию, и теперь с удивлением обнаружила, что перерывы на сон и еду никак не влияют на ее творческие способности. Более того — помогают: теперь Джипси не приходилось сидеть за машинкой до изнеможения.

А ночью… ночью являлся Чейз. Он уводил ее к неизведанным вершинам наслаждения, и с каждым днем Джипси любила его все сильнее. Ни он, ни она не говорили о своих чувствах, и Джипси подозревала, что Чейз ждет первого слова от нее. Он уже произнес: «навсегда» — а все остальное оставил на ее усмотрение.

Но Джипси все еще не решалась произнести заветные слова. Она все еще не верила в Чейза, боялась, что в один ужасный миг у него лопнет терпение.

Так и случилось.

Книга приближалась к концу, и Джипси объявила Чейзу, что с отбоем в полночь покончено. Последние дни она всегда работала в отчаянной спешке, прерываясь, лишь когда у нее начинало рябить в глазах. Сейчас ей нужно было закончить книгу — она не могла остановиться, даже если бы захотела.

Так прошло три дня. Джипси не выходила из дому и почти не ела. Уже под утро она ложилась на неразобранную постель, проваливалась в сон на несколько часов, затем принимала душ, чтобы освежить мозг, и снова садилась за работу. Чейз был где-то рядом, но Джипси его не замечала. Да он и не старался привлечь ее внимание.

Все изменилось в два часа ночи четвертого дня.

Джипси, ничего не соображающая от недосыпания, вдруг с удивлением обнаружила, что стоит у стола, что кто-то обнимает ее и страстно, почти грубо целует.

— Теперь-то ты меня заметила? — настойчиво спросил Чейз.

Джипси изумленно заморгала, удивленная звучащими в его голосе первобытными, собственническими нотками.

— Да, — коротко ответила она.

— Вот и хорошо. — Он снял с нее очки и положил на стол, а затем одним мощным движением перекинул Джип-си через плечо и понес в спальню.

— Чейз! — завизжала Джипси, беспомощно извиваясь в его сильных руках.

— Не делай из меня святого! — прорычал он в ответ.

— Чейз, что ты… — Она очнулась уже на кровати. Чейз упал рядом. Джипси широко раскрытыми глазами наблюдала за ним. — Чейз!

Он набросился на нее, словно дикарь, и жадно прильнул к ее губам. Рухнули все правила, установленные цивилизацией: забылась галантность и нежность; хищник подмял под себя добычу и жадно утолял свой любовный голод.

Джипси полагала, что хорошо изучила Чейза, но теперь поняла, что ошиблась. Потрясение прошло, уступив место жгучей страсти, и теперь Джипси отвечала ему с тем же накалом, с тем же неутолимым голодом африканской тигрицы…

Никто не произносил ни слова. Они душили друг друга в объятиях, кусали и царапали, словно дикие звери, и сами не понимали, что происходит между ними — любовь или смертельная схватка. Они не пытались продлить наслаждение — нет, спешили так, словно миг промедления означал для них смерть. Движения их были резки и конвульсивны, с губ срывались хриплые стоны. Наконец их страсть достигла вершины — и сами они уже не понимали, на земле они или на том свете…

Потом Джипси лежала на спине, закрыв глаза, в какой-то сладкой полудреме. Чейз лежал рядом: Джипси чувствовала тепло его тела и слышала тяжелое дыхание. Вот он приподнялся на локте и взглянул на нее: Джипси не видела этого, но чувствовала его взгляд. Она ощутила странную неловкость: ей захотелось снять напряжение шуткой.

— Вообще-то мог бы и спросить разрешения! — капризно проговорила она. — Это, знаешь ли, отдает насилием!

— Джипси…

Удивленная его встревоженным тоном, Джипси открыла глаза, вгляделась в потемневшее лицо с запавшими глазами. Чейза что-то тревожило, он был расстроен, и Джипси готова была на все, чтобы его успокоить.

Она обвила его шею руками и улыбнулась.

— Похоже, мне нужно почаще работать на износ.

Изумрудные глаза засветились мягким светом.

— Ты не обиделась? — тихо спросил Чейз. — Милая, я не хотел причинять тебе боль… Джипси погладила его по плечу.

— Мы оба сошли с ума. Давай как-нибудь попробуем еще раз!

Он облегченно рассмеялся, поверив, что Джипси в самом деле не обижена и не напугана его грубостью.

— Цыганочка, ты не сердишься, что я помешал тебе работать?

— Я зла как черт, — заверила Джипси. — Но готова тебя простить. Мне все равно осталось только несколько страниц.

— И книге конец? — Она кивнула, и Чейз заметил с грустью: — Я остановил тебя в нескольких футах от финиша… Ты, должно быть, очень на меня злишься.

— Нет, не злюсь. Мне просто интересно, почему ты вдруг потерял терпение? Ведь уже несколько недель ты был идеальным Святым Чейзом!

— Не знаю. — Помолчав, он заговорил твердо: — Нет, знаю, черт возьми. Я не мог больше выносить ревности.

— Ревности? — изумилась Джипси. — К кому?

— К книге. К пишущей машинке. К столу. Как будто весь мир встал между тобой и мной! Я лежал здесь, на диване — один, должен заметить, — и вдруг почувствовал, что с меня хватит!

Джипси невольно нахмурилась, и Чейз угадал ее тревогу.

— Нет, милая, твоя работа никогда не встанет между нами. Сегодня это случилось оттого, что… знаешь, ты мне еще в новинку. Я не привык. — Голос его стал приглушенным и хриплым. — Ты для меня — словно чудом найденное сокровище. Я не хочу ни с кем и ни с чем делиться тобою, пока не поверю, что ты моя и никуда не исчезнешь.

Джипси хотела ответить, но спазм сжал ей горло.

— Вот так… — грустно улыбнулся Чейз. — Будь на моем месте Белый Рыцарь…

— Белый Рыцарь много потерял, — улыбнулась Джипси, крепко обнимая его. — И его дама тоже.

— Вот как? — улыбнулся он в ответ. — Так я обыграл Белого Рыцаря?

— Вы с ним в разных весовых категориях. Чейз нежно поцеловал ее в губы.

— Как же ты назовешь своего нового героя?

— Зачем придумывать имя, — отозвалась Джипси, — когда мы оба знаем его?

9

Однако по многим причинам — не последней из которых был Чейз — Джипси закончила книгу только к вечеру следующего дня. Конечно, ей, как автору этого творения, трудно было оценить свое детище объективно, но ей казалось, что книга удалась.

Проснувшись на следующее утро, Джипси сразу почувствовала: что-то не так. Через мгновение поняла, что именно, — Чейза не было рядом. Несколько секунд она лежала неподвижно, прислушиваясь к тишине, затем вылезла из постели и натянула тенниску. К этому моменту ее гардероб был распределен поровну между двумя домами.

Джипси неслышно прокралась к двери гостиной и остановилась со вздохом облегчения.

Чейз в одних шортах сидел за ее рабочим столом, отодвинув стул и вытянув длинные ноги. Он углубился в чтение ее рукописи.

Дочитав последнюю страницу, Чейз положил ее в стопку к остальным и откинулся на спинку стула, задумчиво уставившись в пространство. Затем, словно почувствовав ее присутствие, повернулся и взглянул на нее с восхищением.

— Знаешь, — тихо сказал он, — по-моему, это лучшая твоя книга.

Джипси подошла, опустилась на пол у его ног и положила руки ему на колени.

— Почему? — так же тихо спросила она, как будто оба они боялись спугнуть это чудесное утро.

Чейз погладил ее по взлохмаченным черным кудрям.

— К сюжету этой книги, как и к остальным, не придерешься. Он также логичен, полон неожиданных поворотов и держит читателя в напряжении до последней минуты. Изменились характеры персонажей. Особенно тебе удался главный герой. — Чейз неожиданно улыбнулся. — С этим человеком приятно иметь дело. Это не мрачный, безжалостный тип, как предыдущие твои герои. Обычный человек, с человеческими слабостями и недостатками. Остроумен, но без цинизма, верит в свои идеалы, но твердо стоит на земле. А какое чувство юмора! Милая, тебе стоит написать про него серию романов! Уверен, что он полюбится читателям!

Джипси улыбнулась, более чем польщенная таким отзывом.

— Я рада, что тебе понравилось.

— Не просто понравилось, Цыганочка! Это великолепная книга! Настоящий бестселлер. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку, и вдруг спросил: — Хочешь поехать со мной в Виргинию?

— В Виргинию? — все еще улыбаясь, спросила она. — А зачем?

— Мне там предлагают работу, — поколебавшись, ответил Чейз.

Улыбка Джипси поблекла.

— Кто?

— Ричмондские городские власти. Я уже выполнил для них несколько проектов. Теперь им нужен большой торговый центр.

Действительно, за прошедшие дни Джипси, увлеченная своим романом, ни разу не вспомнила о том, что не только у нее есть любимая работа.

— И когда ты поедешь?

— Мы договорились о встрече в пятницу после обеда.

— Значит, завтра, — медленно проговорила Джип-си. — И надолго это… я хочу сказать, это займет несколько месяцев?

— Нет, что ты! Прежде чем заключать договор, мы должны решить все организационные и денежные вопросы. Это займет несколько дней. Если отцы города будут копаться так же, как в прошлый раз, то несколько недель.

Он по-прежнему улыбался, но глаза его были странно холодны и пусты, словно Чейз старательно прятал свои мысли.

— Поедешь со мной?

— Я не смогу.

— За нашими домами присмотрят Джек и Сара, — как ни в чем не бывало продолжал Чейз. Она покачала головой:

— Не в этом дело. Мне нужно перепечатать рукопись начисто.

— Понятно, — спокойно ответил он. — Но почему бы не заняться этим в Ричмонде?

Джипси стало не по себе: ей вдруг показалось, что перед ней сидит вежливый незнакомец.

— Стоит ли тащить с собой машинку, бумаги, черновики? — неуверенно спросила она. — Ты сам говоришь, что улетаешь на несколько дней…

— Ты права. — Он откинулся на стуле и с улыбкой взглянул на нее. — Что ж, полечу один. — Помолчав, Чейз добавил: — Ты все еще не веришь в наше будущее, Цыганочка?

Джипси не успела ответить: Чейз уже встал и протянул ей руки, помогая подняться.

— Я улетаю сегодня после обеда: мне нужно время, чтобы просмотреть документы и подготовиться к завтрашней встрече. Нужно еще кое-что уладить в Портленде, так что лучше поторопиться. Ты поможешь мне собрать вещи?

— Ты уедешь прямо сейчас? — Джипси почему-то не хотелось в это верить.

— После завтрака. Я приготовлю поесть, а ты соберешь вещи. Договорились?

Два часа спустя Чейз поцеловал Джипси на прощание, помахал рукой и уселся за руль.

Глаза его были все такими же непроницаемыми и чужими.

— Черт побери! — пробормотала Джипси, провожая глазами удаляющийся «Мерседес». Она сама не знала, к кому обращено это проклятие.

Шли дни. Джипси с утра до вечера сидела за машинкой: не потому, что была увлечена работой, — нет, работа помогала ей отвлечься от иных навязчивых мыслей.

Чейз звонил каждый вечер около восьми. Рассказывал, как идут дела — пока что они не шли никак. Был весел и дружелюбен, но ни разу не назвал ее ни «милой», ни «любимой», ни «Цыганочкой». И ни разу не заговорил об их отношениях.

И Джипси набросилась на работу. Она поставила личный рекорд, перепечатав рукопись набело меньше чем за пять дней. Работа была закончена, но Джипси упорно искала себе дело. Она копалась в саду. По три раза в день мыла Маргаритку. Ходила к Чейзу — он оставил ей ключи от дома — и заботилась о подружке Корсара и ее котятах. Смотрела телевизор. Читала стихи.

Да, стихи… Джипси не знала, что бы делала без «ночного гостя». Он звонил каждый день около полуночи. Джипси внимательно вслушивалась в его голос, стараясь убедить себя, что это Чейз, но по-прежнему была не уверена. Может быть, стоит спросить прямо: «Чейз, это ты?» Но Джипси слишком боялась, что в ответ услышит: «Нет».

— «Иди со мной, будь мне женой», — произнес ее таинственный воздыхатель однажды ночью. Джипси улыбнулась, глядя во тьму.

— А ты покажешь мне «златой песок, хрустальный грот»? — спросила она шепотом.

— Покажу, — пообещал он. — Ведь все подвластно в мире, когда ты влюблен. Я покажу тебе все, во что ты так хочешь верить. Ты позволишь мне, любовь моя?

Джипси неуверенно рассмеялась.

— Но до сих пор ты не показал мне даже свое лицо!

— Чтобы увидеть меня, ты должна в меня поверить. Если веришь — я существую.

— Как единорог? — прошептала она.

— Как единорог. Или герой.

Джипси закусила губу, пытаясь совладать со своими чувствами.

— Я не верю в тебя, — дрожащим голосом произнесла она. — Я…

— Верь мне, любимая. Ведь для меня нет жизни без тебя.

— Не говори так!..

— Думай обо мне, любовь моя.

Около девяти вечера следующего дня Джипси металась по комнате, словно зверь в клетке. Час назад она разговаривала с Чейзом. Пустой, бессодержательный разговор, словно они едва знакомы. Чейз как будто окружил себя глухой стеной и не позволял ей проникнуть внутрь. Черт возьми, чего он добивается?

Вдруг Джипси застыла посреди комнаты, словно изваяние. Она поняла, и губы ее искривились в язвительной улыбке.

— Дубина! — воскликнула она, по-видимому, обращаясь к самой себе, ибо ни Корсар, ни Буцефал не заслуживали такого наименования. — Конечно, в этом-то и дело! Он решил показать мне, как мерзко я себя веду! Ведь я несколько недель мучила его своими идиотскими страхами, а он, бедняга, терпеливо ждал, пока я повзрослею!

«Чего же я боюсь? — спросила себя Джипси. — Что мы с Чейзом не сможем жить вместе? Как видишь, смогли. Что моя работа станет помехой? Как видишь, не стала».

— Это, конечно, банально, но надо признать, — пробормотала она, — что я боюсь боли. Сколько лет я твердила себе, что не хочу близких отношений, и вот, когда это все же произошло, я перепугалась до смерти! Первый раз в жизни я подпустила близко постороннего человека! И что же теперь?..

Впервые Джипси взглянула своему страху в лицо — и с удивлением обнаружила, что он на глазах исчезает, превращается в ничто. Чейз никогда не причинит ей боли — это она знает точно. И он для нее — не посторонний. Их не разделяет ничего, кроме… Боже правый! Что, если она опоздала?

При этой мысли сердце Джипси как будто оборвалось. Мутная волна паники захлестнула душу.

Что, если она потеряла его?

Не «может быть», не «когда-нибудь», а сегодня, сейчас! Что, если он не вернется? Что, если она никогда больше его не увидит, не поговорит…

Взглянув на часы, Джипси присела на краешек кровати и начала набирать номер. На Востоке сейчас полночь: он должен быть в отеле. Сама не узнавая своего голоса, Джипси попросила, чтобы ее соединили с Чейзом Митчеллом; в голове у нее крутилась одна мысль: «Что, если уже поздно?»

— Алло!

— Я скучаю по тебе, — без предисловий выпалила Джипси.

— Вот как? — Голос его звучал холодно, отстраненно.

— Чейз…

— Ты, кажется, расстроена?

— Мне одиноко без тебя. — Она рассмеялась, но смех вышел невеселым и жалким. — Первый раз в жизни я страдаю от одиночества. Ты… когда ты вернешься?

Чейз вздохнул.

— Надеюсь, что на днях.

Джипси прикрыла глаза и до боли сжала трубку.

— Чейз, я не могу ждать.

— Джипси!..

— Все идет наперекосяк, — едва не плача продолжала она. — Весь дом вверх дном. Куда-то пропали очки. Буцефал потерял аппетит. Будда упал со стола, и часы разбились. Корсар бродит по дому как привидение, словно что-то потерял и никак не может найти…

— Джипси…

— А его киска снова притащила котят к тебе в спальню, — без всякой связи продолжала Джипси. — А розы ест какой-то жучок. А вчера вечером я всю посуду перемыла, потому что не хочу, чтобы в доме был бардак… И одежду собрала с пола… И весь день идет дождь… И мне так пусто… так одиноко…

— Я вылетаю первым самолетом, — странно дрогнувшим голосом заверил ее Чейз.

— А как же твоя работа…

— Плевать на работу! Ты для меня важнее. Я приеду завтра.

— Буду ждать, — пообещала Джипси.

— Спокойной ночи, Цыганочка.

— Спокойной ночи.

Джипси повесила трубку и невидящим взглядом уставилась в темное окно.

«Ты для меня важнее…»

Раньше она считала главным в жизни работу. Но теперь… Джипси вспомнилось ее решение — не допустить, чтобы работа встала между ними… Да, теперь для нее в жизни нет ничего важнее и дороже любви Чейза.

А что касается писательства… Джипси грустно покачала головой. Как она не поняла этого раньше! Ведь именно с появлением Чейза в ее книги вошел настоящий герой, которого там так недоставало!

Теперь Джипси знала, каковы герои в жизни. Не супермены и не рыцари в латах — обычные люди, не лишенные, как сказал Чейз, «человеческих слабостей и недостатков». Однако на такого человека можно положиться. С ним можно прожить жизнь. Таков Чейз… и ее «ночной любовник».

Джипси нахмурилась. Нет, это все-таки Чейз. И никто другой. Она будет продолжать игру, пока ему это не надоест. А когда-нибудь, когда оба они состарятся, поседеют и будут покачиваться рядом в креслах-качалках, она спросит: «Милый, а не ты ли это был?» И если он посмеет ответить «нет»… тогда она отколошматит его своей вставной челюстью!

— Любовь моя, ты веришь в единорогов?

— Да, — прошептала она.

— А в героев?

— И в героев.

— А в меня?

— И в тебя, — нежно ответила она.

— Мы найдем свой «златой песок, хрустальный грот», — пообещал он, и в голосе его звучала нежность. — Мы пойдем за радугой, пока не отыщем на другом ее конце золотой горшок. А если за окном разразится буря, мы запремся от всего мира, разожжем камин и будем наслаждаться друг другом.

— И я никогда больше не буду одинокой… — прошептала она.

— Никогда. Думай обо мне, любовь моя.

Все утро Джипси бродила по дому, не находя себе места. Чейз не появлялся. Она снова вымыла Маргаритку и полила клумбы — а он так и не появился.

Джипси вошла в дом и стала слоняться по комнате, в сотый раз обдумывая все, что ему скажет. Однако в глубине души Джипси понимала, что в таком деле загадывать наперед бессмысленно. Один бог знает, что вылетит из ее уст, когда они наконец-то встретятся!

Когда пробило два, Джипси не выдержала и отправилась на пляж. Усевшись на траву у подножия лестницы, она невидящим взглядом смотрела на океан и молилась об одном: чтобы Чейз поскорее пришел.

Она не слышала его шагов; он подошел бесшумно и опустился на траву рядом с ней.

— Джипси!

Джипси порывисто обернулась и бросилась к нему на шею. Чейз крепко обнял ее, и Джипси прижалась к его груди, чувствуя щекой частое биение его сердца под легкой рубашкой.

— Я нашла нового героя, — прошептала она, задыхаясь от счастья. — Героя, в которого раньше не верила.

— И какой же он? — нежно спросил он, сжимая ее в объятиях так, словно желал бы не отпускать никогда.

— С ним всегда весело и интересно. Его не смущает, что я не умею готовить и в доме у меня вечный беспорядок. Он чинит Германа, находит мои очки и потрясающе готовит. Он не дает мне работать без отдыха и заставляет снимать его с дерева, хотя у него есть лестница. Он занимается любовью в джакузи и называет меня своим сокровищем. Он мирится с огромным псом и с нашествием кошек и хранит царапину на «Мерседесе». Он терпит все мои выходки…

— Джипси! — Чейз приподнял ее лицо и вгляделся в него сияющими глазами.

— Я люблю тебя! — пылко воскликнула она. — Я так тебя люблю! Пожалуйста, Чейз, если ты и вправду можешь со мной жить…

— Могу с тобой жить? — дрогнувшим голосом повторил Чейз. — Боже, Джипси, неужели ты не понимаешь, что со мной делаешь? — Он прижался щекой к ее щеке. — Как только я увидел тебя, чуть не умер от желания немедленно тебя поцеловать. Не прошло и шести часов, как я понял, что хочу быть рядом с тобой. Навсегда, до конца жизни. Я люблю тебя, милая!

— Чейз! — Джипси закрыла глаза, и губы их слились в поцелуе.

Всей своей любовью она отвечала на его нежный поцелуй. Чейз мягко повлек ее куда-то вниз, и, открыв глаза, Джипси без всякого удивления обнаружила, что лежит на мягкой траве, а Чейз покрывает поцелуями ее шею.

— Зачем ты уехал? — тихо спросила Джипси. Она знала ответ, но хотела услышать это от него. — И почему был таким… таким равнодушным?

— Я играл с тобой, Цыганочка, — признался он, поднимая голову и глядя ей прямо в глаза. — Ты никак не могла поверить, что мы сможем жить друг с другом, и я решил любыми средствами доказать тебе, что нам не жить друг без друга! Мне пришло в голову уехать — внезапно и без предупреждения. Я надеялся, что ты станешь по мне скучать. Но, бог свидетель, никогда в жизни мне не было так тяжело! Эти дни я провел как в аду! — страстно закончил он.

Джипси робко, словно извиняясь за причиненные ему мучения, коснулась его щеки. Чейз поцеловал ее ладонь, и Джипси почувствовала, как в глубине ее тела вновь разгорается пламя.

— Все случилось так быстро, — проговорила она. — Ты не дал мне времени подумать: я и оглянуться не успела, а ты уже ушел.

Чейз грустно улыбнулся:

— Любимая, если бы я дал тебе время подумать, я бы никуда не ушел! Горькое лекарство надо пить как можно быстрее.

— А… твой проект в Ричмонде? — тихо спросила Джипси.

— Проект действительно существует. Я начал переговоры еще несколько недель назад, и сейчас дело на мази. Контракт составлен, осталось лишь проработать мелкие детали. Хочешь провести зиму в Ричмонде, Цыганочка?

— Я никогда не была в Ричмонде, — улыбнулась Джипси. Глаза ее вдруг удивленно расширились. — Не могу поверить! — потрясенно пробормотала она. — Со мной не могут ужиться даже родители, а ты…

— Радость моя! — Он улыбнулся и покачал головой, а затем медленно заговорил: — Ты принесла в мою жизнь нечто совершенно особенное. Раньше время для меня ползло, как черепаха, теперь мне не хватает часов в сутках, потому что каждый час приносит с собой что-то новое и интересное. Милая, ты сама-то понимаешь, как захватывающе интересно просто смотреть на тебя?

Он чмокнул ее в нос и ласково провел пальцем по щеке.

— Когда ты удивляешься, то широко раскрываешь глаза, словно испуганный котенок. А как ты напяливаешь на себя две пары очков! А с какой невозмутимостью объясняешь очередное свое чудачество!

Джипси только молча кивала в ответ на его слова.

— Ты принимаешь любой абсурд, не моргнув глазом, а самую скучную банальность превращаешь в увлекательное приключение. Ум у тебя острый, как бритва, — однако ты никогда не находишь то, что ищешь. Ты называешь пишущую машинку мужским именем и разговариваешь с ней как с живой. Ты покупаешь удивительные вещи — вроде Будды с часами в животе. — Он нежно улыбнулся. — Когда я с тобой, мне кажется, что я мчусь на самых больших в мире «русских горках» — то взлетаю вверх, то ныряю вниз; и голова у меня кружится, и дух захватывает.

— Но я не умею готовить и терпеть не могу заниматься домашним хозяйством, — возразила Джипси, тщетно стараясь вернуть себе ясность мысли.

Чейз вдруг наклонился и с силой поцеловал ее в губы. Джипси заметила, что плечи его вздрагивают от беззвучного смеха.

— Что ты так зациклилась на этой готовке! — воскликнул он. — Какое мне дело до твоих кулинарных способностей? Не умеешь готовить? Ну и что? А я не умею писать книги — и не научусь, даже если буду учиться всю жизнь. Я не умею создавать героев, на которых можно положиться…

— Умеешь! — задыхаясь, прервала его Джипси. Ей казалось, еще немного — и сердце ее разорвется от счастья. Чейз крепко обнял ее.

— Видишь ли, милая, — заговорил он ласково, — мне вовсе не пришлось «уживаться» с тобой. Мне все в тебе нравится. Ты прекрасна — и внешне, и внутренне. Теплая, манящая, милая, смешная… Страстная. Ты наполнила мои дни смехом, а ночи — волшебством. В тот первый день, когда твои глаза зажглись состраданием, я понял, что нашел женщину, которую искал всю жизнь. Мое сокровище, обретенное чудом…

— Я люблю тебя, Чейз, — прошептала Джипси, — Без тебя мне было так пусто, так одиноко! Я вдруг поняла, что даже не расстроюсь, если не напишу больше ни слова, а если ты куда-нибудь денешься, я умру. Какая я дура, что не понимала этого раньше!

— Любовь моя! — прошептал он, приникая к ее губам.

И на целую вечность на морском берегу воцарилась тишина, нарушаемая лишь шепотом прибоя, криками птиц да тихими возгласами любовников.

— Не хотелось бы тебя прерывать, — произнесла наконец Джипси, — но давай-ка лучше встанем!

— Зачем? — удивленно поднял он брови. — Здесь нет любопытных соседей.

— Соседи ближе, чем ты думаешь, — беспокойно ерзая на месте, ответила Джипси. — По-моему, мы устроились на муравейнике!

Чейз расхохотался. Джипси ответила ему улыбкой, хотя ей было совсем не до смеха.

Смеясь, Чейз поднялся на ноги и помог подняться ей.

— Дорогая, давай найдем местечко получше!

— А ты доволен, что я досталась тебе? — поинтересовалась Джипси.

— Я не могу поверить своему счастью! — ответил он, с энтузиазмом отряхивая ее платье спереди.

— Чейз!

— Что?

— Я лежала на спине!

— Ах да, конечно. — Он сжал ее в объятиях и так и замер.

— Чейз, ты невыносим! — строго воскликнула Джипси.

— Что же делать, если я не могу от тебя оторваться? — обиженно спросил Чейз.

— Соблюдать свое достоинство, — нравоучительно ответила Джипси. — Достоинство должно стать нашей повседневной одеждой.

— Дорогая, нам с тобой не пойдет униформа.

— Значит, нужно воспитывать в себе чувство собственного достоинства.

— Зачем?

— Затем, что мы — взрослые серьезные люди.

— Неужели? — Чейз притворился, что серьезно обдумывает этот вопрос. — А по-моему, нет.

— Женятся только взрослые. А мы ведь хотим пожениться?

— Конечно, хотим!

— Я уж думала, ты никогда этого не скажешь!

— А я ждал, пока ты сама спросишь.

Джипси вспомнила о совете матери и едва не рассмеялась.

— Пусть никто не говорит, что я не делаю того, чего от меня ждут! Я спасу твою честь, Чейз Митчелл. Я согласна выйти за тебя замуж.

— Вообще полагается встать на колени и поклясться в вечной любви, — недовольно заметил Чейз.

— А нельзя клясться в вечной любви стоя? — жалобно спросила Джипси. — Мне не хочется опять лезть в муравейник!

— Хорошо, клянись стоя, — великодушно разрешил Чейз.

— Спасибо. — Джипси сложила руки на груди и устремила на Чейза проникновенный взгляд. — Любимый мой, в тебе я нашла все, о чем мечтала, — и даже то, о чем не смела мечтать. — Она подняла глаза на его такое дорогое лицо, и глаза ее стали серьезными.

— Вместе с тобой я готова преодолеть любые беды и горести, а любая радость, разделенная с тобой, станет для меня радостней вдвое. Для тебя я сделаю все, за твою любовь заплачу любую цену. Скажи лишь слово — и я откажусь от всего, что прежде составляло мою жизнь. За тобой я пойду куда угодно — даже в ад. — Голос ее дрогнул от волнения. — Я буду любить тебя до самой смерти… и даже после. Любимый, ты согласен на мне жениться?

Чейз глубоко вздохнул и крепко сжал ее в объятиях.

— Да, — просто ответил он.

Джипси сглотнула застрявший в горле комок и робко улыбнулась.

— Теперь мы жених и невеста, — прошептала она.

— И скоро станем мужем и женой, — твердо ответил Чейз. — Или ты мечтаешь о пышной свадьбе?

— Что? С моим-то везением? — с ужасом воскликнула Джипси. — Ни за что! Я уроню букет, потеряю кольцо… Чейз рассмеялся, представив себе такую картину.

— Обязательно, Цыганочка! Так что свадьба наша будет быстрой и скромной. Твои родители не станут возражать, если мы обменяемся кольцами в кабинете мирового судьи? — Вспомнив родителей Джипси, он усмехнулся. — Понимаю, это глупый вопрос. Джипси расплылась в улыбке:

— Они не станут возражать, даже если мы обвенчаемся на главной площади Портленда в час «пик» — конечно, если это будет законно.

— М-м-м? — поднял брови Чейз. — Мой отец едва ли сможет прилететь на нашу свадьбу, так что приготовься повторить церемонию в Швейцарии.

— В Швейцарии? — переспросила Джипси.

— Ага. По-моему, отличное место для медового месяца. Я с удовольствием посмотрю, как ты будешь очаровывать папу, а затем мы проведем несколько недель в местах, недоступных для туристов. Снимем шале в горах в повесим на дверь табличку «Не беспокоить». Ну как идея?

Джипси нахмурилась.

— Мне почему-то кажется, — проговорила она, — что ты все это обдумал заранее.

Чейз стал серьезен, веселый огонек в глазах сменился задумчивостью.

— Не знаю, милая. Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сам.

— Чейз!

Он расхохотался.

— Виноват, но каяться не собираюсь. Ты права: в одну из этих кошмарных ночей в Ричмонде я позвонил отцу и сказал, что собираюсь привезти в Альпы свою невесту и не сможет ли он снять для нас шале? — Чейз задумался, припоминая разговор. — Кажется, я был несколько… э-э… взволнован. Во всяком случае, папа жаждет с тобой познакомиться.

Джипси заметила, что слушает с открытым ртом, и поспешно захлопнула его.

— О господи! — пробормотала она.

— Он читал твои книги, — весело продолжал Чейз. — Мы оба любим детективы. И оба согласны, что среди современных мастеров ты одна из лучших.

— Ты никогда мне об этом не говорил, — заметила Джипси. Ей вдруг вспомнились слова Джека о том, что Чейз «без ума» от ее книг.

— А ты никогда не спрашивала. — Он снова поцеловал ее в любимое место — в нос. — Цыганочка, а сколько у нас будет детей?

— Этот вопрос ты тоже заготовил заранее? — спросила Джипси.

— Никогда не отвечай на вопрос вопросом, — предупредил Чейз. — Я предлагаю троих. Такое приятное, сказочное число. И называть их будем по взаимному соглашению. Иначе я уже предчувствую, что ты назовешь дочку Зенобией или Радинкой, а сына — Владимиром. Или Буцефалом.

— Буцефала не я так назвала! — едва удерживаясь от смеха, возразила Джипси.

— А я уж заподозрил в этом тебя, — мрачно ответил Чейз.

Джипси расхохоталась, затем вдруг посерьезнела.

— Трое, — прошептала она и подняла глаза. У Чейза вдруг сердце сжалось от нежности — такой беззащитной и ранимой казалась она сейчас. — Наши дети… Чейз, я очень хочу детей, но, ты же знаешь…

Он прервал все сомнения, приложив палец к ее губам.

— Наши дети будут обожать свою мать до конца дней, — прошептал он. — Они будут приходить к ней со своими радостями и горестями, и она будет смеяться и плакать вместе с ними. Она будет собирать у нас в доме всех соседских ребятишек, играть с ними и рассказывать им удивительные сказки. У нас будет большой шумный дом, полный любви и смеха, и я не променяю его ни на что на свете!

Один бесконечно долгий миг Джипси вглядывалась в глубины его изумрудных глаз.

— Тогда троих мало, — прошептала она наконец. Чейз снова чмокнул ее в нос.

— Дорогая, я назвал только минимальное число.

— Давай попробуем в джакузи, — предложила она. — По-моему, это самое подходящее место, чтобы зачать ребенка.

— Отличная мысль! А еще можно…

— Так вот ты где! Я и отвернуться не успела, а ты уже влипла в какую-то историю…

Этот голос, похожий на карканье встревоженной вороны, заставил Чейза и Джипси отскочить друг от друга с виноватым видом, словно нашкодивших ребятишек. Они повернулись к дому: Джипси — покорно, Чейз — с изумлением.

— Это и есть знаменитая Эми? — спросил он шепотом.

— Угу, — ответила Джипси, не осмеливаясь поднять глаз из боязни рассмеяться. — Привет, Эми! — поздоровалась она. — Ты не только успела отвернуться — тебя не было несколько недель. И я действительно влипла в историю. — Чейз подтолкнул ее локтем, и она послушно добавила: — Познакомься, Эми, это Чейз. В него-то я и влипла.

Она взглядом призвала на подмогу Чейза, и тот, расправив плечи, заговорил:

— Здравствуйте, Эми. Очень рад наконец с вами познакомиться…

— У вас фамилия есть? — прервала его Эми. Очевидно, ее не смущало, что она перебивает его посреди фразы.

— Митчелл, — послушно, словно первоклассник, ответил Чейз.

И тут Джипси не выдержала.

В туфлях без каблуков — а других она и не носила — Эми достигала шести футов росту. Сложением она напоминала борца-тяжеловеса, а физиономией — те зверские рожи, которыми современные художники обычно наделяют свирепых викингов. Из-под густой челки сердито смотрели на мир сверкающие ярко-голубые глаза. Во время разговора Эми имела привычку смотреть на собеседника так, как смотрит ученый в микроскоп на какого-нибудь редкого и очень противного жука. А голос у нее был словно у бенгальского тигра перед прыжком.

Сколько ей было лет, Джипси боялась даже предполагать. По крайней мере, Эми не считала для себя зазорным семь дней в неделю носить затрапезные джинсы.

— Так вы и есть Митчелл. Ребекка мне о вас рассказывала, — протянула Эми, разглядывая Чейза с холодным недоверием.

Оправившись от первого потрясения — надо сказать, когда Эми рассматривает вас в упор, вы испытываете ощущения не из приятных, — Чейз задумался над стратегией своих действий. Ему казалось, что он уже изучил и Джипси, и ее родителей: однако, похоже, непредсказуемость — понятие широкое, и понимать его следует в самом прямом смысле. Подумав, Чейз решил идти напролом.

Шагнув вперед, он обнял Эми за талию — точнее, за то место, где она обычно бывает у людей, — и запечатлел на ее плотно сжатых пухлых губах родственный поцелуй.

— Эми, вам придется нас извинить: мы с Джипси как раз собираемся использовать джакузи.

Отпустив ее, он подхватил хохочущую Джипси и перекинул через плечо. Только после этого Чейз отважился снова повернуться к грозной домоправительнице — и обнаружил, что лицо ее несколько изменилось. На нем появились… скажем, так: появились признаки того, что в принципе она способна улыбаться. Какой-нибудь оптимист, пожалуй, даже назвал бы эти тектонические сдвиги слабым подобием улыбки.

— Использовать для чего? — громовым голосом поинтересовалась она.

«Такому реву, — подумал Чейз, — позавидовал бы даже гризли, однако для домоправительницы это слабовато».

— Для важного дела, — с достоинством ответил он. — Мы собираемся завести кучу детей, и придумать им имена, и вообще поговорить о королях и капусте. Вы нас извините?

— Разумеется, — столь же вежливо ответила она, хотя скорбь на ее лице могла бы разжалобить даже статую. — Ужин в семь, не опаздывайте.

— Что вы, как можно! — заверил Эми Чейз и, перекинув невесту через плечо, понес ее к дверям черного хода.

Войдя в дом, Чейз опустил свою хохочущую ношу на кровать и заметил:

— Знаешь, я ожидал увидеть такую добрую клушу-наседку…

— Я так и знала! — ответствовала Джипси, не переставая смеяться. — Видел бы ты, какое у тебя было лицо! Чейз снова схватил ее на руки и понес к джакузи.

— Почему ты меня не предупредила, ведьма ты этакая? — сурово спросил он, но искорки в глазах показывали истинную цену его гнева.

— А мне было интересно! — фыркнула Джипси. — Жаль, что папа этого не видел: он бы месяц, не меньше, вспоминал об этой сцене! Милый мой, ты был великолепен! Думаю, Эми уже полюбила тебя, как родного.

— Откуда ты знаешь? — спросил Чейз и вдруг вздрогнул, пораженный ужасной мыслью. — Джипси, эта Эми… она собирается жить с нами?

— Разумеется, дорогой, — ангельским голоском проворковала его невеста.

Чейз поднял глаза к небесам. Ему вспомнилась пословица про верблюда и последнее перышко.

— Не переживай, — успокоила его Джипси, ласково потрепав по щеке. — Если пообещаешь хорошо себя вести, она будет гоняться за тобой с метлой не чаще раза в неделю.

— Джипси!

— Да, милый?

— Скажи, что ты шутишь!

— Нет, милый.

— Джипси!

— Да, милый?

— Я этого не выдержу!!

— Выдержишь, милый. — Она сверкнула улыбкой. — Мой герой может выдержать все. За это-то я его и люблю.

Чейз наклонился и поцеловал ее в нос.

— Ты переоцениваешь своего героя, — прошептал он. — Он — просто колосс на глиняных ногах.

— И за это я его тоже люблю, — улыбнулась Джипси.

— Моя Джипси! — прошептал он. — Любовь моя! К ужину они, конечно, опоздали. Но Эми их простила.

10

Телефонный звонок разбудил Джипси посреди сладкого сна. Джипси чертыхнулась сквозь зубы. Сегодня они с Чейзом совершили перелет через полмира — из Женевы, Швейцария, в Портленд, штат Орегон, лишь с двумя пересадками. Джипси страдала от недосыпания, от разницы во времени — и от неотступного подозрения, что она что-то забыла в Женеве.

А теперь еще телефон! В восемь утра! Господи помилуй, такая рань, что еще и птицы не поют!

Джипси перегнулась через Чейза — он спал сном праведника, — сняла трубку и пробормотала:

— Ну кто там еще?

— Тебя так долго не было! — грустно отозвался приглушенный мужской голос. — Несколько недель! И ты меня даже не предупредила…

Джипси хлопнула трубку на рычаг и выпрямилась в постели, уставившись на телефон так, словно он вдруг зарычал и показал зубы. Нет, с нее хватит! Она немедленно все выяснит у Чейза!

Чейз пошевелился и открыл сонные глаза.

— Вид у тебя такой, словно на тебя обрушилась крыша, — пробормотал он, зевая и прикрывая рот рукой. — Что случилось? Кто это был?

«Испробуем шоковую терапию!» — кровожадно сказала себе Джипси.

Она натянула на себя простыню, прикрыв обнаженную грудь, и уставилась на Чейза с неописуемым отвращением.

— Мы разводимся. Немедленно! — твердо объявила она.

Чейз приподнялся на локте и непонимающе уставился на нее.

— Мы поженились всего три недели назад, — терпеливо напомнил он. — Ты уже от меня устала?

Джипси закусила губу, чтобы не испортить все дело.

— Я обнаружила, что вышла замуж не за того человека! Я влюбилась в того, кто разговаривал со мной по телефону, поверила, что это ты… а это оказался вовсе не ты! Вон из моей постели, обманщик!

— Солнышко, тебе приснился дурной сон, — успокаивающе произнес Чейз. — Все дело в этом чертовом перелете. Ложись и спи далыпе.

— Я требую развода!

— Не получишь! Мне нравится семейная жизнь. К тому же, если ты уйдешь, папа поставит меня к стенке. Он уже всей Женеве рассказал, что его сын женился на знаменитой писательнице.

— Ну, если это все, что ты можешь сказать, я немедленно отправляюсь к адвокату!

— Солнышко, сегодня суббота.

— Да неужели? По-моему, понедельник. Вместо ответа Чейз привлек ее к себе.

— Ничего не выйдет. Меня любит Эми. И Корсар. Где еще ты найдешь такого уживчивого мужа? И потом, не забудь: мы уже договорились зимой сторожить дом в Ричмонде.

Джипси поняла, что из ее затеи ничего не выйдет, и смирилась.

— Кажется, я вчера видела Джека и Сару, — заметила она. — Интересно, а я с ними поздоровалась?

— А как же! — усмехнулся Чейз. — Я нес тебя на руках: ты открыла глаза, помахала им и спросила, как им понравился мой джакузи. По-моему, ты так толком и не проснулась.

— А что они делали у тебя в доме? — нахмурившись, спросила Джипси.

— У нас в доме, — поправил Чейз. — Развлекали Эми, пока нас не было. Джек твердо решил покорить ее сердце, — добавил он со смехом. — Он не мог спокойно смотреть на женщину, которая осилила его в армрестлинге.

— Ага, — приняла к сведению Джипси и, по своему обыкновению, резко сменила тему. — Тебе не кажется, что это бесчеловечно, — заговорила она обиженно, — тащить бедную женщину через весь земной шар почти без пересадок? Если ты так любишь летать…

— Сделай себе крылья? — закончил за нее Чейз.

— Нет, — покачала головой Джипси. — Привяжи себе подушечку к одному месту. В самолетах невозможно жесткие кресла! У меня это самое место болит до сих пор!

Чейз похлопал ее по упомянутому месту.

— Ничего, пройдет. И вообще, кто виноват, что нам пришлось лететь со скоростью истребителя?

— Я, и я этого не отрицаю, — вздохнула Джипси. — Мне хотелось быстрее попасть домой.

— Ну хорошо, но могла бы предупредить меня, что боишься летать!

— Я не боюсь, просто не люблю, — упрямо ответила она.

— Ага, — с усмешкой протянул Чейз. — Скажи мне, солнышко, на что похожи Альпы сверху?

— Не знаю.

— Отчего же?

— Оттого, черт побери, что во время полета я не открывала глаз, и ты это прекрасно знаешь!

Чейз расхохотался.

— Серьезно, милая, нам нужно было сделать так, как советовал папа: отправиться в Бордо и сесть на теплоход.

— И плыть через океан? — с ужасом спросила Джипси. В Женеве они уже спорили об этом — и тогда Чейз смеялся так же, как сейчас.

— Ты удивительная женщина: соглашаешься лететь через океан, хотя боишься летать, и не соглашаешься плыть, хотя обожаешь плавать.

— На самолете быстрее, — твердо ответила Джипси.

— И что дальше?

— А то, что я боюсь всего на свете и не собираюсь объяснять, как и почему! Я тебя предупреждала, что я чокнутая, а ты не слушал!

— Ты замечательная! — нежно поправил Чейз. — Самая замечательная жена на свете! И папа со мной согласен. Прощаясь с тобой в аэропорту, он чуть не плакал: держу пари, ты покорила его сердце!

— Мне он тоже понравился, — улыбнулась Джип-си. — Похож на моего папу — такой же тихий, но с убийственным чувством юмора.

— Хм… Знаешь, ты, по-моему, почти уговорила его выйти в отставку и поселиться в Портленде. Продолжи этот разговор, когда он приедет на Рождество!

— Как приятно, если обе семьи будут жить вместе, — пробормотала Джипси и вдруг нахмурилась: — Рождество… Вспомнила! Перед тем, как мы улетели в Женеву, я видела, как вы с мамой бродили по дому с каким-то свертком, с виду похожим на картину. Я собиралась спросить, что это, но потом совсем забыла.

Чейз не мог удержаться от улыбки.

— В этом вся моя Джипси: дайте ей время, и она выведает всю подноготную!

Джипси приподнялась на локте и сурово взглянула на него.

— Не увиливай! Что вы с мамой затеваете?

— Что за неприличный вопрос! — воскликнул Чейз.

— Чейз!

— Нет, какая у меня дотошная жена! — воскликнул Чейз, обращаясь к потолку. — Ничто от нее не укроется! Обернись, солнышко, и посмотри на стену.

Джипси обернулась и долго рассматривала картину на стене. Затем снова перевела взгляд на Чейза.

— Ребекка написала для меня твой портрет, — улыбаясь, объяснил Чейз. — Никак не могла понять, зачем это нужно, — ведь оригинал все время у меня перед глазами. Я попросил ее об этом в то воскресенье, когда пригласил их на обед, — помнишь? А повесил в этой комнате, потому что знал, что первую ночь по возвращении мы проведем здесь.

Помолчав, он добавил тихо:

— А вот меня рядом она нарисовала по собственному желанию.

Джипси снова взглянула на картину. Сперва ей показалось, что ее мать, славившаяся своей необычайной способностью к подражанию, написала что-то в духе морских пейзажей у Чейза в спальне. Но Джипси тут же отвергла эту мысль. Картина Ребекки не дышала ни печалью, ни одиночеством.

В центре полотна Джипси увидела себя. Она стояла, прислонившись к скале и задумчиво глядя в море. Над головой ее клубились грозовые тучи, в которых внимательный взор мог бы разглядеть причудливые фигуры. Единорог. Замок. Корабль-призрак с призрачным пиратом у руля. Были здесь и Аполлон, разгоняющий тучи, и незнакомец в маске, и рыцарь, спешащий к своей даме — и радуга, выглядывая из-за облаков, освещала эту фантастическую картину сказочным светом.

А из-за скалы, у которой стояла мечтательница, выглядывал Чейз — настоящий, реальный. Он не смотрел ни на небо, ни в море: глаза его были устремлены на Джип-си, и в них читалась любовь.

Джипси наконец смогла перевести дух.

— Никогда не перестану удивляться маминому таланту, — пробормотала она едва слышно. Бросив внимательный взгляд на сказочных героев, она заметила в каждом из них едва уловимое сходство с Чейзом.

— Чейз, откуда она все это знает? Я действительно мечтала о герое и не замечала, что он — рядом со мной.

— А я все смотрел и смотрел на тебя, — ответил Чейз и наклонился, чтобы поцеловать ее в обнаженное плечо.

— Как я рада, что ты — терпеливый герой, — прошептала Джипси, улыбаясь ему.

— Я — герой со странностями, — усмехнулся Чейз. — Где ты видела мужчину, который обегал бы всю Женеву в поисках Будды с часами в животе?

Джипси захихикала.

— А помнишь, какое лицо было у твоего папы, когда ты выложил перед ним этого Будду? И так спокойно говоришь: «Понимаешь, у меня часы сломались!»

— А какое у него было лицо, когда мы распаковали остальные покупки! — воскликнул Чейз. — Ничего себе сувенирчики: деревянный рыцарь на коне, шпага «под старину» вместе с ножнами, масляная лампа, из которой вот-вот вылезет джинн… Он, наверно, подумал, что ты коллекционируешь раритеты!

— Шпагу купил ты, — поправила Джипси.

— В память о том маскараде, — признал Чейз.

— Отлично. Только, ради бога, не пытайся с ней танцевать!

— А ты не пытайся вызывать джинна из лампы!

— Почему это? — с комическим разочарованием воскликнула Джипси.

— Мне страшно даже подумать, что может оттуда вылезти!

— Наверно, ты прав, — вздохнула Джипси.

— Я всегда прав. Кстати, — прибавил он, — швейцарская кухня творит чудеса. Не говорил ли я, что несколько лишних килограммов пойдут тебе только на пользу?

Джипси окинула себя критическим взором.

— По-моему, я разжирела, как бочка. Ты только посмотри на корму!

— Замечательная корма.

— Жирная!

— Можешь называть как хочешь. — Чейз придвинулся к ней. — Даже сейчас ты весишь не больше лилипута. Тебе надо потолстеть, прежде чем мы начнем работу над Владимиром или Радинкой.

— Неужели тебе понравились эти имена? — смеясь, воскликнула Джипси. — По-моему, ты приводил их мне просто как отрицательный пример!

— А по-моему, такие имена им очень пойдут, — сонно пробормотал Чейз.

— Нет, Чейз, — твердо ответила Джипси.

— Ну хорошо. Но все-таки…

— Я сказала, нет!

— Точно?

— Абсолютно точно. Как только дети поймут, что ты с ними сделал, я стану вдовой.

— Первая попытка не удалась, — со вздохом заметил Чейз. — А мне так нравится придумывать имена!

— Испробуй свои творческие способности на котятах. Или дай имя своему «Мерседесу». А еще, если хочешь, можно завести собаку…

— Одна у нас уже есть, — напомнил Чейз. Джипси подняла голову.

— Разве?

— А как же! Буцефал.

— Но ведь его хозяева Роббинсы…

— Уже нет. Помнишь, как мы звонили Роббинсам перед свадьбой — объясняли, что уедем на медовый месяц, а за домом присмотрит Эми? — Джипси кивнула, и он продолжал: — Как раз в этот момент Ребекка увела тебя в сад поговорить о цветах. А Тим тем временем рассказывал, что ему предлагают выгодное место в Лондоне на два года. Это значит, что Буцефала придется полгода держать в карантине… словом, хорошего мало. Тим предложил нам взять Буцефала — и я согласился.

— Великолепно! — улыбнулась Джипси. — Теперь у нас — настоящая полная семья!

— Ну не совсем. — Чейз откашлялся. — Любовь моя, не хочешь ли дополнить нашу семью ребенком?

Джипси улыбнулась, чувствуя, как по телу пробегает сладкий трепет. Она подозревала, что в глубине ее существа уже зреет новая жизнь.

— Ты с самого начала стал называть меня «своей», — тихо проговорила она. — Неужели ты так верил в меня?

— Не то чтобы верил. Надеялся. — Чейз приподнялся и обнял ее, лукаво улыбаясь. — Я никогда не верил в сны, но ты — мой сбывшийся сон. А ведь сон и реальность — по большому счету одно и то же… Что с тобой, любимая? Почему ты так странно на меня смотришь?

«Он! — подумала в этот момент Джипси. — Точно он!» Она торопливо перебрала в памяти звонки «ночного гостя». Верно! Всего два раза он звонил, когда Чейз был в комнате — и оба раза Джипси почти сразу вешала трубку. А что, если… Может быть, автоответчик? Или друг, согласившийся участвовать в розыгрыше?

— Любимая, в чем дело? «Огонь в твоих глазах, и я горю!» Чем я тебя обидел?

— Чейз!

— Что, милая?

— Ты только что процитировал Донна.

— Правда? — Он слегка улыбнулся и пожал плечами. — Этот парень умел точно подбирать слова.

— Чейз!

— М-м?

— Это же был ты! Ну признайся!

— В чем, любовь моя?

— Ты звонил мне по телефону, — твердо сказала Джипси, отводя от себя его настойчивые руки. — Честное слово, это был ты! Или… все-таки нет?

— Не понимаю, о чем ты.

— Чейз, признайся, пожалуйста! Я же с ума сойду… — не выдержав щекотки, она повалилась на спину и захихикала.

Глаза Чейза заискрились торжеством.

— Ага! Я нашел то самое заветное местечко! Проси пощады!

— Чейз, прекрати! — визжала Джипси, отбиваясь. — Ну признайся, пожалуйста! Я должна знать!

— Что знать, любимая? Я что-то тебя не понял.

— Чейз! — завопила она.

Он только загадочно улыбнулся в ответ.