Ббель Иск

Конрмия (фргменты)

Иск Ббель

Конрмия (фргменты)

ГЕДАЛИ.

(Из книги "Конрмия".)

В субботние кнуны меня томит густя печль воспоминний. Когд-то в эти вечер мой дед поглживл желтой бородой томы Ибн-Эзр. Струх моя в кружевной нколке ворожил узловтыми пльцми нд субботней свечей и слдко рыдл. Детское сердце рскчивлось в эти вечер, кк корблик н зколдовнных волнх. О, истлевшие тлмуды моего детств! О, густя печль воспоминний!

Я кружу по Житомиру и ищу робкой звезды. У древней сингоги, у ее желтых и рвнодушных стен стрые евреи продют мел, синьку, фитили - евреи с бородми пророков, с стрстными лохмотьями н вплой груди...

Вот предо мною бзр и смерть бзр. Убит жирня душ изобилия. Немые змки висят н лоткх, и грнит мостовой чист, кк лысин мертвец. Он мигет и гснет - робкя звезд...

Удч пришл ко мне позже, удч пришл перед смым зходом солнц. Лвк Гедли спрятлсь в нглухо зкрытых торговых рядх. Диккенс, где был в этот день твоя величествення лсковя тень? Ты увидел бы в этой лвке древностей золоченые туфли и корбельные кнты, стринный компс и чучело орл, охотничий винчестер с выгрвировнной дтой - 1810 и сломнную кстрюлю.

Стрый Гедли похживет вокруг своих сокровищ в розовой пустоте вечер - мленький хозяин в дымчтых очкх и в зеленом сюртуке до полу. Он потирет белые ручки, он щиплет сивую бороденку и, склонив голову, внимтельно слушет невидимые голос, слетевшиеся к нему.

Эт лвк, кк коробочк любознтельного и вжного мльчик, из которого выйдет профессор ботники. В этой лвке есть и пуговиц, и мертвя ббочк, и мленького хозяин ее зовут Гедли. Все ушли с бзр, Гедли остлся. И он вьется в лбиринте из глобусов, черепов и мертвых цветов, помхивя нд своею коробочкой пестрой метелкой из петушиных перьев и сдувет пыль с умерших цветов.

И вот - мы сидим н боченкх из-под пив. - Гедли свертывет и рзмтывет узкую бороду. Его цилиндр покчивется нд нми, кк черня бшенк. Теплый воздух течет мимо нс. Небо меняет цвет. Нежня кровь льется из опрокинутой бутылки тм вверху и меня обволкивет легкий зпх тления.

- Революция - скжем ей д, но рзве субботе мы скжем нет? - тк нчинет Гедли и обвивет меня шелковыми ремнями своих дымчтых глз.

- Д, кричу я революции, - д, кричу я ей, но он прячется от меня и высылет вперед одну только стрельбу...

- В зкрывшиеся глз не входит солнце, - отвечю я стрику, - но мы рспорем зкрывшиеся глз, Гедли, мы рспорем их...

- Поляк зкрыл мне глз, - шепчет стрик чуть слышно, поляк, зля собк. Он берет еврея и вырывет ему бороду, х, пес. И вот его бьют, злую собку. Это змечтельно, это революция. И потом тот, который бил поляк, говорит мне: отдй н учет твой грммофон, Гедли. - Я люблю музыку, пни, отвечю я революции. Ты не знешь, что ты любишь, Гедли, я стрелять в тебя буду, и тогд ты это узнешь, и я не могу не стрелять, Гедли, потому что я - революция...

- Он не может не стрелять, Гедли, - говорю я стрику, перебивя его, - потому что он революция...

- Но поляк стрелял, мой лсковый пн, потому, что он контр-революция; вы стреляете потому, что вы - революция. А революция, это уже удовольствие. И удовольствие не любит в доме сирот. Хорошие дел делет хороший человек. Революция - это хорошее дело хороших людей. Но хорошие люди не убивют. Знчит, революцию делют злые люди. Но поляки тоже злые люди. Кто же скжет Гедли, где революция, где контр-революция? Я учил когд-то Тлмуд, я люблю комментрии Рше и песни Мймонид. И еще другие понимющие люди есть в Житомире. И вот мы все, ученые люди; мы пдем н лицо и кричим н голос: горе нм, где слдкя революция?..

Стрик умолк. И мы увидели первую звезду, пробиввшуюся вдоль млечного пути.

- Зходит суббот, - с вжностью произнес Гедли, - евреям ндо в сингогу.

- Пне товрищ, - скзл он вствя, и цилиндр, кк черня бшенк, зкчлся н его голове, - привезите в Житомир немножко хороших людей. Ай, в ншем городе недостч, й, недостч! Привезите добрых людей, и мы отддим им все грммофоны. Мы не невежды. Интернционл - мы знем, что ткое Интернционл. И я хочу Интернционл добрых людей, я хочу, чтобы кждую душу взяли н учет и дли бы ей пек по первой ктегории. Вот, душ, кушй пожлуйст, имей от жизни свое удовольствие... Интернционл, пне товрищ, это вы не знете, с чем его кушют...

- Его кушют с порохом, - ответил я стрику, - и припрвляют лучшей кровью...

И вот он взошл н свое кресло из синей тьмы, юня суббот.

- Гедли, - говорю я, - сегодня пятниц, и уже нстл вечер. Где можно достть еврейский коржик, еврейский сткн чю и немножко этого отствного бог в сткне чю?..

- Нету, - отвечет мне Гедли, нвешивя змок н свою коробочку, - нету. Есть рядом хрчевня, и хорошие люди торговли в ней, но тм уже не кушют, тм плчут...

И он зстегнул свой зеленый сюртук н три костяные пуговицы. Он обмхл себя петушиными перьями, поплескл водицы н мягкие лдони и удлился - крохотный, одинокий, мечттельный, в черном цилиндре, и с большим молитвенником подмышкой. Зходит суббот. Гедли - основтель несбыточного Интернционл - шел в сингогу молиться.

СИДОРОВ.

Я снов сидел вчер в людской у пнны Элизы под нгретым венцом из зеленых ветвей ели. Я сидел у теплой, живой, ткой ворчливой печки и потом возврщлся к себе глубокой ночью. Внизу у обрыв бесшумный Збруч ктил свою стеклянную и темную волну. Душ, нлитя томительным хмелем мечты, улыблсь неведомо кому, и вообржение, счстливя слепя бб, клубилось впереди июльским тумном.

Обгорелый город - переломленные колонны и врытые в землю крючки злых струшечьих мизинцев - он кзлся мне поднятым н воздух, удобным и небывлым, кк сновиденье. Голый блеск луны лился н него с неиссякемой силой. Сыря плесень рзвлин цвел, кк мрмор оперной скмьи. И я ждл потревоженной душой выход Ромео из-з туч, тлсного Ромео, поющего о любви в то время, кк з кулисми понурый электротехник держит плец н выключтеле луны.

Голубые дороги текли мимо меня, кк струи молок, брызнувшие из многих грудей. И, возврщясь домой, я стршился встречи с Сидоровым, моим соседом, опусквшим н меня по ночм волостую лпу своей тоски. По счстию в эту ночь, рстерзнную молоком луны, Сидоров не проронил ни слов. Обложившись книгми, он писл. Н столе дымилсь горбтя свеч - зловещий костер мечттелей. Я сидел в стороне, дремл, и сны прыгли вокруг меня, кк котят. И только поздней ночью меня рзбудил ординрец, вызввший Сидоров в штб. Они ушли вместе, я подбежл тогд к столу, н котором писл Сидоров, и перелистл его книги. Это были смоучитель итльянского язык, изобржение римского форум и плн город Рим. Плн был весь рзмечен крестикми и точкми. Неясный хмель спл тогд с меня, кк чешуя линяющей змеи. Я нклонился нд исписнным листом и с змирющим сердцем, ломя пльцы, прочитл чужое письмо. Сидоров, тоскующий убийц, изорвл в клочья розовую вту моего вообржения и потщил меня в черные коридоры здрвомыслящего своего безумия. Письмо нчинлось со второй стрницы, но я не осмелился искть нчл:

"...Пробито легкое и мленько рехнулся или, кк говорит Сергей, с ум слетел. Не сходить же с него в смом деле, с дурк с этого, с ум. Впрочем, хвост н бок и шутки в сторону... Обртимся к повестке дня, друг мой Виктория.

"Я проделл трехмесячный мхновский поход - утомительное жульничество, и ничего более. И только Волин все еще тм. Волин рядится в постольские ризы и крбкется в Ленины от нрхизм. Ужсно. А бтько слушет его, поглживет пыльную проволоку своих кудрей и пропускет сквозь гнилые зубы длинную змею мужицкой своей усмешки. И я теперь не зню, есть ли во всем этом не сорное зерно нрхии и утрем ли мы вм вши блгополучные носы, смодельные цекисты из смодельного Цек made in Хрьков, в смодельной столице. Вши рубхи-прни не любят теперь вспоминть грехи нрхической их юности и смеются нд нми с высоты госудрственной мудрости, чорт с ними...

"А потом я попл в Москву. Кк попл я в Москву? Ребят кого-то обижли в смысле реквизиционном и ином. Я, слюнтяй, вступился. Меня рсчесли - и з дело. Рн был пустяковя, но в Москве, х, Виктория, в Москве, я онемел от несчстий. Кждый день госпитльные сиделки приносили мне крупицу кши. Взнузднные блгоговением, они тщили ее н большом подносе, и я возненвидел эту удрную кшу, внеплновое снбжение и плновую Москву. В Совете встретился потом с горсточкой нрхистов. Они - пижоны или полупомешнные стрички. Сунулся в Кремль с плном нстоящей рботы. Меня поглдили по головке и обещли сделть змом, если испрвлюсь. Я не испрвился. Что было дльше? Дльше был фронт, Конрмия и солдтня, пхнущя сырой кровью и человеческим прхом.

"Спсите меня, Виктория. Госудрствення мудрость сводит меня с ум, скук пьянит. Вы не поможете - и я издохну безо всякого плн. Кто же зхочет, чтобы рботник подох столь неоргнизовнно, не вы ведь, Виктория, моя невест, которя никогд не будет женой. Вот и снтиментльность, ну ее к рспроэткой мтери.

"Теперь будем говорить дело. В рмии мне скучно. Ездить верхом из-з рны я не могу, знчит не могу и дрться. Употребите вше влияние, Виктория. Пусть отпрвят меня в Итлию. Язык я изучю, и через дв месяц буду н нем говорить. В Итлии земля тлеет. Многое тм готово. Недостет пры выстрелов. Один из них я произведу. Тм нужно отпрвить короля к протцм. Это очень вжно. Король у них слвный дядя, он игрет в популярность и снимется с ручными социлистми для воспроизведения в журнлх семейного чтения.

"В Цек, в Нркоминделе вы не говорите о выстрелх, о королях. Вс поглдят по головке и промямлят: ромнтик. Скжите просто, - он болен, зол, пьян от тоски, он хочет солнц Итлии и бннов. Зслужил ведь или может не зслужил? Лечиться и бст. А если нет - пусть отпрвят в одесское Чек. Оно толковое и очень убийственное и...

"...Кк глупо, кк незслуженно и глупо пишу я, друг мой Виктория.

Итлия, он вошл в сердце, кк нвождение. Мысль об этой стрне, никогд не виденной, слдк мне, кк имя женщины, кк вше имя, Виктория"...

Я прочитл письмо и стл уклдывться н моем продвленном и нечистом ложе. Но сон не шел. З стеной искренно плкл беремення еврейк, и ей отвечло стонущее бормотнье долговязого муж. Они вспоминли об огрбленных вещх и злобствовли друг н друг з нездчливость. Потом, перед рссветом, вернулся Сидоров. Н столе здыхлсь догоревшя свеч. Сидоров вынул из спог другой огрок и с необыкновенной здумчивостью придвил им оплывший фитилек. Нш комнт был темн, мрчн, все дышло в ней ночной сырой вонью, и только окно, зполненное лунным огнем, сияло, кк избвление.

Он пришел и спрятл письмо, мой томительный сосед. Сутулясь, сел он з стол и рскрыл льбом город Рим. Пышня книг с золотым обрезом стоял перед его оливковым и невырзительным лицом. Нд круглой его спиной блестели зубчтые рзвлины Кпитолия и рен цирк, освещення зктом. Снимок королевской семьи был зложен тут же, между большими глянцевитыми листми. Н клочке бумги, вырвнном из клендря, был изобржен приветливый и тщедушный король Виктор Эммнуил с своей черноволосой женой и нследным принцем Умберто и с целым выводком принцесс.

И вот ночь, полня длеких и тягостных звонов, квдрт свет в сырой тьме и в нем мертвенное лицо Сидоров, безжизнення мск, повисшя нд желтым плменем свечи.

ТИМОШЕНКО И МЕЛЬНИКОВ.

Тимошенко, нш нчдив, збрл когд-то у Мельников, комндир первого эскдрон, белого жеребц. Это был лошдь пышного экстерьер, но с сырыми формми, которые мне всегд кзлись тяжеловтыми. Мельников получил взмен вороную кобыленку неплохих кровей и с глдкой рысью. Но он держл кобыленку в черном теле и жждл мести и ждл своего чсу, и он дождлся его.

После июньских неудчных боев, когд Тимошенку сместили и зслли в резерв чинов комндного зпс, тогд Мельников нписл в штб рмии прошение о возврщении ему лошди. Нчльник штб нложил н прошение резолюцию: "возворотить изложенного жеребц в первобытное состояние" - и Мельников, ликуя, сделл сто верст для того, чтобы нйти Тимошенку, жившего тогд в Рдзивилове, в изувеченном городишке, похожем н оборвнную слопницу. Он жил один, смещенный нчдив, и лизуны из штбов не узнвли его больше. Лизуны из штбов удили жреных куриц в улыбкх комндрм и, холопствуя, они отвернулись от прослвленного нчдив.

Облитый фрнцузскими духми и похожий н Петр Великого, он жил в опле, с кзчкой Пвлой, отбитой им у еврея интенднт, и с двдцтью кровными лошдьми, которых мы все считли его собственностью. Солнце н его дворе нпряглось и томилось слепотой своих лучей, жеребят н его дворе бурно сосли мток, конюхи с взмокшими спинми просеивли овес н выцветших веялкх, и только Мельников, изрненный истиной и ведомый местью, шел нпрямик к збррикдировнному двору.

- Личность моя вм знкомя? - спросил он у Тимошенки, который лежл н сене и посмеивлся и розовел.

- Видл я тебя, кк будто, - ответил Тимошенко и зевнул.

- Тогд получйте резолюцию нчштб, - скзл Мельников твердо, - и прошу вс, товрищ из резерв, смотреть н меня официльным глзом.

- Можно, - примирительно пробормотл Тимошенко, взял бумгу и стл читть ее необыкновенно долго. Потом он позвл вдруг кзчку, чесвшую себе волосы в холодку, под нвесом.

- Пвл, - скзл он, - с утр, слв те, господи, чешемся, нпрвил бы смоврчик.

Кзчк отложил гребень и, взяв в руки волосы, перебросил их з спину.

- Цельный день сегодня, Констнтин Всильич, цепляемся, скзл он с ленивой и победительной усмешкой, - то того вм, то другого.

И он пошл к нчдиву, неся грудь н высоких бшмкх, грудь, измятую з ночь и шевелившуюся, кк животное в мешке.

- Цельный день цепляемся, - повторил женщин, сияя, и зстегнул нчдиву рубху н груди.

- То этого мне, то того, - зсмеялся нчдив, вствя, обнял Пвлины отдвшиеся плечи и обернул вдруг к Мельникову помертвевшее лицо.

- Я еще живой, Мельников, - скзл он, обнимясь с кзчкой, - я еще живой, мть твою и Исус Христ рспроэткую мть, еще ноги мои ходят, еще кони мои скчут, еще руки мои тебя достнут и пушк моя греется около моего тел.

Он вынул револьвер, лежвший у него н голом животе, и подступил к комндиру первого эскдрон.

Тот повернулся н кблукх, шпоры его зстонли, он вышел со двор, кк ординрец, получивший эстфету, и снов сделл сто верст для того, чтобы нйти нчльник штб, но тот прогнл от себя Мельников.

- Твое дело, комндир, решенное, - скзл нчльник штб, - жеребец тебе мною возворочен, докуки мне без тебя хвтет...

Он не стл слушть Мельников и возвртил, нконец, первому эскдрону сбежвшего комндир. Мельников целую неделю был в отлучке. З это время нс перегнли н стоянку в Дубенские лес. Мы рзбили тм плтки и жили хорошо. Мельников вернулся, я помню, в воскресенье утром, двендцтого числ. Он потребовл у меня бумги больше дести и чернил. Кзки обстругли ему пень, он положил н пень револьвер и бумгу и писл до вечер, перемрывя множество листов.

- Чистый Крл Мркс, - скзл ему вечером военком эскдрон, - чего ты пишешь, хрен с тобой?..

- Описывю рзные мысли, соглсно присяге, - ответил Мельников и подл военкому зявление о выходе из коммунистической пртии большевиков.

"Коммунистическя пртия, - было скзно в этом зявлении, - основн, полгю, для рдости и твердой првды без предел и должн ткже осмтривться н млых. Теперь коснусь до белого жеребц, которого я отбил у неимоверных по своей контре крестьян, имевший зхудлый вид, и многие товрищи беззстенчиво ндсмехлись нд этим видом, но я имел силы выдержть тот резкий смех и, сжв зубы, з общее дело выхолил жеребц до желемой перемены, потому я есть, товрищи, до белых коней охотник и положил н них силы, в млом количестве оствшиеся мне от империлистской и гржднской войны, и тковые жеребцы чувствуют мою руку, и я ткже могу чувствовть его бессловесную нужду и что ему требуется, но неспрведливя вороня кобылиц мне без ндобности, я не могу ее чувствовть и не могу ее переносить, что все товрищи могут подтвердить, кк бы не дошло до беды. И вот пртия не может мне возворотить, соглсно резолюции, мое кровное, то я не имею выход, кк писть это зявление со слезми, которые не подобют бойцу, но текут бесперечь и секут сердце, зсекя сердце в кровь"...

Вот это и еще много другого было нписно в зявлении Мельников, потому что он писл его целый день, и оно было очень длинно. Мы с военкомом бились нд ним с чс и рзобрли до конц.

- Вот и дурк, - скзл потом военком, рзрывя бумгу, приходи после ужин, будешь иметь беседу со мной.

- Не ндо мне твоей беседы, - ответил Мельников, вздргивя, - проигрл ты меня, военком.

Он стоял, сложив руки по швм, дрожл, не сходя с мест, и озирлся по сторонм, кк будто примеривясь, по ккой дороге бежть. Военком подошел к нему вплотную, но не доглядел. Мельников рвнулся и побежл изо всех сил.

- Проигрл, - зкричл он дико и влез н пень и стл обрывть н себе куртку и црпть грудь.

- Бей, Тимошенко, - зкричл он, пдя н землю, - без врз.

Тогд мы потщили его в плтку, и кзки нм помогли. Мы вскипятили ему чй и нбили ппирос. Он курил и все дрожл. И только к вечеру успокоился нш комндир. Он не зговривл больше о сумсбродном своем зявлении, но через неделю поехл в Ровно, освидетельствовлся во врчебной комиссии и был демобилизовн, кк инвлид, имеющий шесть порнений.

Тк лишились мы Мельников. Я ужсно был этим опечлен, потому что Мельников был тихий человек, похожий н меня хрктером. У него одного в эскдроне был смовр. В дни зтишья мы пили с ним горячий чй. И он рсскзывл мне о женщинх тк подробно, что мне было стыдно и приятно слушть. Это, я думю, потому, что нс потрясли одинковые стрсти. Мы об смотрели н мир, кк н луг в ме, кк н луг, по которому ходят женщины и кони.

У СВЯТОГО ВАЛЕНТА.

Дивизия нш знял Берестечко вчер вечером. Штб остновился в доме ксендз Тузинкевич. Переодевшись ббой, Тузинкевич бежл из Берестечк перед вступлением нших войск. О нем я зню, что он сорок пять лет возился с богом в Берестечке и был хорошим ксендзом. Когд жители хотят, чтобы мы это поняли, они говорят - его любили евреи. При Тузинкевиче обновили древний костел. Ремонт кончили в день трехсотлетия хрм. Из Житомир приехл тогд епископ. Прелты в шелковых рясх служили перед костелом молебен. Пузтые и блгостные они стояли, кк колокол в росистой трве. Из окрестных сел текли покорствующие реки. Мужичье преклоняло колен, целовло руки и н небесх в тот день плменели невиднные облк. Небесные флги веяли в честь строго костел. См епископ поцеловл Тузинкевич в лоб и нзвл его отцом Берестечк, pater Beresteckea.

Эту историю узнл я утром в штбе, где рзбирл донесение обходной колонны ншей, ведшей рзведку н Львов в рйоне Рдзихов. Я читл бумги, и хрп вестовых з моей спиной говорил о нескончемой ншей бездомности. Писря, отсыревшие от бессонницы, писли прикзы по дивизии, ели огурцы и чихли. Только к полудню я освободился и подошел к окну и увидел хрм Берестечк - могущественный и белый. Он светился в нежрком солнце, кк фянсовя бшня. Молнии полудня блистли в его глянцевитых бокх. Выпукля их линия нчинлсь у древней зелени куполов и легко сбегл книзу. Розовые жилы тлели в белом кмне фронтон, и н вершине были колонны, тонкие, кк свечи.

Потом пение оргн порзило мой слух, и в дверях штб появилсь струх с рспущенными желтыми волосми. Он двиглсь, кк собк с перебитой лпой, кружсь и припдя к земле. Зрчки ее были нлиты белой влгой слепоты и брызгли слезми. Звуки оргн, то тягостные, то поспешные, подплывли к нм. Полет их был труден, и след их звенел жлобно и долго. Струх вытерл слезы желтыми своими волосми, сел н землю и стл целовть споги мои у колен. Оргн умолк и потом зхохотл н бсовых нотх. Я схвтил струху з руку и оглянулся. Писря стучли н мшинкх, вестовые хрпели все зливистей и шпоры их резли войлок под брхтной обивкой дивнов. Струх целовл мои споги с нежностью, обняв их, кк млденц. Я потщил ее к выходу и зпер з собой дверь. Костел стл передо мной ослепительный, кк декорция. Боковые ворот его были рскрыты и н могилх польских офицеров влялись конские череп.

Мы вбежли во двор, прошли сумрчный коридор и попли в квдртную комнту, пристроенную к лтрю. Тм хозяйничл Сшк, любовниц Шевелев и сестр 31 полк. Он рзорвл ризы и сорвл шелк с чьих-то одеяний. Мертвенный ромт прчи, рссыпвшихся цветов, душистого тления лился в ее трепещущие ноздри, щекоч ее и отрвляя. Потом в комнту вошли кзки. Они зхохотли и схвтили ее з грудь и сунули ей под юбки золоченые плки от блдхин. Курдюков, придурковтый млый, удрил ее по носу кдилом, Биценко кинул с рзмху н гору мтерий и священных книг. Кзки зголили тело Сшки, цветущее и вонючее, кк мясо только что зрезнной коровы, они зголили ее ноги эскдронной дмы, чугунные и стройные ноги, и Курдюков, придурковтый млый, усевшись н Сшке верхом и трясясь, кк в седле, притворился объятым стрстью. Он сбросил его, рзбил ему голову и кинулсь к своему мешку. Я и кзки - мы едв отогнли ее от шелков. Нпрвив н нс нгн, он уходил, рскчивясь, ворчл, кк рссерженный пес, и тщил з собой мешок. Он унесл мешок с собой, и только тогд, пройдя лтрь, мы проникли в костел.

Он был полон свет, этот костел, он был полон тнцующих лучей, воздушных столбов, ккого-то прохлдного веселья. Кк збыть мне кртину, висевшую у првого придел и нписнную, я уверен в этом, божественным Аполеком. Н этой кртине двендцть розовых птеров кчли в люльке, перевитой лентми, пухлого млденц Исус. Пльцы ног его оттопырены и тело отлкировно утренним жрким потом. Дитя брхтется н жирной спинке, собрнной в склдки, и двендцть постолов в крдинльских тирх склонились нд колыбелью.

Их лиц выбриты до синевы, и плменные плщи оттопыривются н животх. Глз постолов сверкют мудростью, решимостью, весельем, в углх их рт бродит тонкя усмешк, и н двойные подбородки посжены огненные бородвки, млиновые бородвки, кк молодя редиск в ме.

В этом хрме Берестечк был своя, был обольстительня точк зрения н смертные стрдния сынов человеческих. В этом хрме святые шли н кзнь с кртинностью итльянских певцов и черные волосы плчей лоснились, кк бород Олоферн. Тогд же нд црскими вртми я увидел кощунственное изобржение Ионн, приндлежщее еретической и упоительной кисти Аполек. Н изобржении этом Креститель был крсив той двусмысленной и недоговоренной крсотой, рди которой нложницы королей теряют свою нполовину потерянную честь и рсцветющую жизнь.

Сведенный с ум воспоминнием о мечте моей, об Аполеке, я не зметил следов рзрушения в хрме или они покзлись мне не велики. Был сломн только рк святого Влент. Куски истлевшей вты влялись под ней и хорошо вычищенные смехотворные кости святого, похожие больше всего н кости курицы. Д Афоньк Бид игрл еще н оргне. Он был пьян, Афоньк, и дик и изрублен. Только вчер вернулся он к нм с отбитым у мужиков конем. Он упрямо пытлся подобрть н оргне мрш и кто-то уговривл его сонным голосом - "брось, Афоня, идем снедть". Но кзк не бросл. И их было множество, фонькиных песен. Кждый звук был песня, и все звуки были оторвны друг от друг. Песня - ее густой нпев - длилсь мгновение и переходил в другую... Я слушл, озирлся, и следы рзрушения кзлись мне не велики. Но не тк думл пн Людомирский, звонрь церкви святого Влент и муж слепой струхи. Он выполз неизвестно откуд и предл нс нфеме. Н этом помирились, могло кончиться хуже.

Пн Людомирский вошел в костел ровным шгом с опущенной головой. Он не решился нкинуть покрывл н выброшенные мощи, потому что человеку простого звния не дозволено ксться святыни. Звонрь упл н голубые плиты пол, поднял голову, и синий нос его стл нд ним, кк флг нд мертвецом. В это мгновение нд лтрем зколеблсь брхтня звес и трепещ отползл в сторону. Хриплый вой рзорвл нш слух. Мы недоверчиво отступли перед лицом ужс, и ужс нстигл нс и щупл мертвыми пльцми нши сердц. В глубине открывшейся ниши, н фоне неб, изборожденного тучми, скорчилсь бородтя фигурк в орнжевом кунтуше - бося с рзодрнным и кровоточщим ртом. Я видел: этого человек преследовл ненвисть и нстигл погоня. Он выгнул руку, чтобы отвести знесенный удр. Рядом со мной зкричл кзчонок и, опустив голову, бросился бежть.

Пн Людомирский, звонрь церкви святого Влент, сыгрл нд нми злую шутку. Эт фигур был Исус Христос - смое необыкновенное изобржение бог изо всех виденных мною в жизни.

Спситель - курчвый жиденок с клочковтой бороденкой и низким сморщенным лбом. Вплые щеки его были нкршены крмином и нд зкрывшимися от боли глзми выведены тонкие рыжие брови.

Рот его рзодрн, кк губ лошди, польский кунтуш его охвчен дргоценным поясом и под кфтном корчтся фрфоровые ножки, нкршенные, босые, изрезнные серебряными гвоздями.

Под сттуей стоял в зеленом сюртуке пн Людомирский. Он простер нд нми иссохшую руку и проклял нс. Кзки выпучили глз и рзвесили соломенные чубы. Громовым голосом звонрь церкви святого Влент предл нс нфеме н чистейшей лтыни. Потом он отвернулся, упл н колени и обнял ноги Спсителя.

Придя к себе в штб, я нписл рпорт нчльнику дивизии об оскорблении религиозного чувств местного нселения. Костел было прикзно зкрыть, виновных подвергнуть дисциплинрному взыскнию и предть суду военного трибунл.

ШЕВЕЛЕВ.

Н снитрной линейке умирет Шевелев, полковой комндир. Ночь, пронзення отблескми кнонды, выгнулсь нд ним, и женщин сидит у его ног. Левк, кучер нчдив, подогревет в котелке пищу. Левкин чуб висит нд костром. Стреноженные кони хрустят в кустх. Левк рзмешивет веткой в котелке и говорит Шевелеву, умирющему н снитрной линейке:

- Рботл я, товрищок, в Темрюке, в городе, рботл прфорсную езду, ткже тлет легкого вес. Городок, конечно, для женщины утомительный, звидели меня дмочки, стены рушт... "Лев Гврилыч, не откжите принять зкуску по крте, не пожлеете безвозвртно потерянного времени"... Подлись мы с одной в трктир. Требуем телятины две порции, требуем полштоф, сидим с ней совершенно тихо, выпивем... Гляжу - суется ко мне некоторый господин, одет ничего, чисто, но в личности его я змечю большое вообржение, и см он под мухой.

- Извиняюсь, - говорит, - ккя у вс, между прочим, нционльность?

- По ккой причине, - спршивю, - вы меня, господин, з нционльность трогете, когд я тем более нхожусь при дмском обществе?

А он:

- Ккой вы, говорит, есть тлет... Во фрнцузской борьбе из тких бессрочную подклдку делют. Докжите мне свою нцию...

Ну, однко, еще не рублю.

- Зчем вы, - говорю, - не зню вшего имени-отчеств, ткое недорзумение вызывете, что здесь обязтельно должен кто-нибудь в нстоящее время погибнуть, инче говоря, лечь до последнего издыхния?

- До последнего лечь, - повторяет Левк с восторгом и протягивет руки к небу, окружя себя ночью, кк нимбом. Неутомимый ветер, чистый ветер ночи поет, нливется звоном и колышет души. Звезды пылют во тьме, кк обручльные кольц, они пдют н Левку, путются в волосх и гснут в лохмтой его голове.

- Лев, - шепчет ему вдруг Шевелев синими губми, - иди сюд. Золото ккое есть - Сшке, - говорит рненый, - кольц, сбрую - все ей. Жили, кк умели, вознгржу. Одежду, сподники, орден з беззветное геройство - мтери н Терек. Отошли с письмом и нпиши в письме - клнялся комндир и не плчь. Хт тебе, струх, живи. Кто тронет, - скчи к Буденному: я Шевелев мтк. Коня Абрмку жертвую полку, коня жертвую н помин моей души...

- Понял про коня, - бормочет Левк и взмхивет рукми.

- Сш, - кричит он женщине, - слыхл, чего говорит?.. При ем сознвйся - отдшь струхе ейное, ль не отдшь?..

- Мть вшу в пять, - отвечет Сшк и отходит в кусты, прямя, кк слепец.

- Отдшь сиротскую долю? - догоняет ее Левк и хвтет з горло. - При ем говори.

- Отдм. Пусти!

И тогд, вынудив признние, Левк снял котелок с огня и стл лить врево умирющему в окостеневший рот. Щи стекли с Шевелев, ложк гремел в его сверкющих мертвых зубх, и пули все тоскливее, все сильнее пели в густых просторх ночи.

- Винтовкми бьет, гд, - скзл Левк.

- Вот хлуйское знтье, - ответил Шевелев, - пулеметми вскрывет нс н првом флнге.

И, зкрыв глз, торжественный, кк мертвец н столе, Шевелев стл слушть бой большими и восковыми своими ушми. Рядом с ним Левк жевл мясо, хрустя и здыхясь. Кончив мясо, Левк облизл губы и потщил Сшку в ложбинку.

- Сш, - скзл он, дрож, отрыгивясь и вертя рукми. Сш, кк перед богом, все одно в грехх, кк в репьях... Рз жить, рз подыхть. Поддйся, Сш, отслужу хучь бы кровью... Век его прошел, Сш, дней у бог не убыло...

Они сели в высокую трву. Медлительня лун выползл из-з туч и остновилсь н обнженном Сшкином колене.

- Греетесь, - пробормотл Шевелев, - он, гляди, четырндцтую дивизию погнл.

Левк хрустел и здыхлся в кустх. Мглистя лун шлялсь по небу, кк побирушк. Длекя пльб плыл в воздухе. Ковыль шелестел н потревоженной земле, и в трву пдли вгустовские звезды.

Потом Сшк вернулсь н прежнее место. Он стл менять рненому бинты и поднял фонрик нд згнивющей рной.

- К звтрему уйдешь, - скзл Сшк, обтиря Шевелев, вспотевшего прохлдным потом. - К звтрему уйдешь, он в кишкх у тебя, смерть...

И в это мгновение многоголосный и плотный удр повлился н землю. Четыре свежие бригды, введенные в бой объединенным комндовнием неприятеля, выпустили по Буску первый снряд и, рзрывя нши коммуникции, зжгли водорздел Буг. Послушные пожры встли н горизонте, и тяжелые птицы кнонды вылетели из огня. Буск горел, и Левк, обеспмятевший хлуй, полетел по лесу в кчющемся экипже нчдив шесть. Он нтянул млиновые вожжи и бился о пни лкировнными колесми. Шевелевскя линейк неслсь з ним, и внимтельня Сшк првил лошдьми, прыгвшими из упряжки.

Тк приехли они к опушке, где стоял перевязочный пункт. Левк выпряг лошдей и пошел к зведующему просить попону. Он пошел по лесу, зствленному телегми. Тел снитров торчли под телегми, и несмеля зря билсь нд солдтскими овчинми. Споги спящих были брошены врозь, зрчки их зведены к небу и черные ямы ртов перекошены.

Попон ншлсь у зведующего; Левк вернулся к Шевелеву, поцеловл его в лоб и покрыл с головой. Тогд к линейке приблизилсь Сшк. Он вывязл себе плток под подбородком и отряхнул плтье от соломы.

- Пвлик, - скзл он, - Исус Христос мой, - и легл н мертвец боком и прикрыл его своим непомерным телом.

- Убивется, - скзл тогд Левк, - ничего не скжешь, хорошо жили. Теперь ей снов под всем эскдроном хлопотть. Не слдко...

И он проехл дльше в Буск, где рсположился штб 6 квдивизии.

Тм, в десяти верстх от город шел бой с свинковскими кзкми. Предтели сржлись под комндой эсул Яковлев, передвшегося полякм. Они сржлись мужественно. Нчдив вторые сутки был с войскми, и Левк, не нйдя его в штбе, вернулся к себе в хту, почистил лошдей, облил водой колес экипж и лег спть в клуне. Срй был нбит свежим сеном зжигтельным, кк духи. Левк высплся и сел обедть. Хозяйк сврил ему кртошки, злил ее простоквшей. Левк сидел уже у стол, когд н улице рздлся трурный вопль труб и топот многих копыт. Эскдрон с трубчми и штндртми проходил по извилистой глицийской улице. Тело Шевелев, положенное н лфет, было перекрыто знменми. Сшк ехл з гробом н шевелевском жеребце, и кзцкя песня сочилсь из здних рядов.

Эскдрон прошел по глвной улице и потом повернул к реке. Тогд Левк, босой и без шпки, пустился бегом з уходящим отрядом и схвтил з поводья лошдь комндир эскдрон.

Ни комндрм, остновившийся у перекрестк и отдввший честь мертвому комндиру, ни штб его не слышли, что скзл Левк эскдронному.

- Сподники, - донес к нм ветер обрывки слов, - мть н Тереке, - услышли мы Левкины бессвязные крики, и потом эскдронный высвободил свои поводья и покзл рукой н Сшку. Женщин помотл головой и проехл дльше. Тогд Левк вскочил к ней н седло, схвтил ее з волосы, отогнул голову и рзбил ей кулком лицо. Сшк вытерл подолом кровь и поехл дльше. Левк слез с седл, откинул чуб и звязл н бедрх крсный шрф. И звывющие трубчи повели эскдрон дльше, к сияющей линии Буг.

Он скоро вернулся к нм, Левк, кучер нчдив, и зкричл блестя глзми:

- Рсптронил ее в чистую... Отошлю, говорит, мтери, когд нужно. Евоную пмять, говорит, см помню. А помнишь, тк не збывй, гдючья кость... А збудешь - мы еще рзок нпомним. Второй рз збудешь - мы второй рз нпомним...

БЕРЕСТЕЧКО.

Мы делли переход из Хотин в Берестечко. Бойцы дремли в высоких седлх. Песня журчл, кк пересыхющий ручей. Чудовищные трупы влялись н тысячелетних кургнх. Мужики в белых рубхх ломли шпки перед нми... Черня бурк нчдив Апнсенки веял нд штбом, кк мрчный флг. Пуховый бшлык был перекинут через бурку, и кривя сбля лежл сбоку, кк приклеення. Ее рукоятк из черной кости опрвлен пышным узором, и футляр хрнится у ординрцев, ведущих з нчдивом зводных коней.

Мы проехли кзчьи кургны и вышку Богдн Хмельницкого. Из-з могильного кмня выполз дед с бндурой и детским голоском спел нм про былую кзчью слву. Мы прослушли песню молч, потом рзвернули штндрты и под звуки гремящего мрш ворвлись в Берестечко. Жители зложили ствни железными плкми, и тишин, полновлстня тишин, взошл н местечковый свой трон.

Квртир мне поплсь у рыжей вдовы, пропхшей вдовьим горем. Я умылся с дороги и вышел н улицу. Н столбх висели уже объявления о том, что военкомдив Винокуров прочтет вечером доклд о втором Конгрессе Коминтерн. Прямо перед моими окнми несколько кзков рсстреливли з шпионж строго еврея с серебряной бородой. Стрик взвизгивл и вырывлся. Тогд Кудря из пулеметной комнды взял его голову и спрятл ее у себя подмышкми. Еврей зтих и рсствил ноги. Кудря левой рукой вытщил кинжл и осторожно зрезл стрик, не збрызгвшись. Потом он стукнул в зкрытую рму.

- Если кто интересуется, - скзл он, - нехй приберет. Это свободно.

И кзки звернули з угол. Я пошел з ними следом и стл бродить по местечку. В нем больше всего живут евреи, н окринх рсселились русские мещне-кожевники. Они живут чисто, в белых домикх, з зелеными ствнями. Вместо водки мещне пьют пиво или мед, рзводят тбк в плисдничкх и курят его из длинных гнутых чубуков, кк глицийские крестьяне. Соседство трех племен, деятельных и деловитых, рзбудило в них упрямое трудолюбие, свойственное иногд русскому человеку, когд он еще не обовшивел, не отчялся и не упился.

Быт выветрился в Берестечке, он был прочен здесь. Отростки, которым перевлило з три столетия, все еще зеленели н Волыни теплой гнилью стрины. Евреи связывли здесь нитями нжимы русского мужик с польским пном, чешского колонист с Лодзинской фбрикой. Это были контрбндисты, лучшие н грнице, и почти всегд воители з веру. Хсидизм держл в удушливом плену это суетливое нселение из корчмрей, рзносчиков и мклеров. Мльчики в кпотикх все еще топтли вековую дорогу к хсидскому хедеру, и струхи по-прежнему возили невесток к цдику с яростной мольбой о плодородии.

Евреи живут здесь в просторных домх, вымзнных белой или водянисто-голубой крской. Трдиционное убожество этой рхитектуры нсчитывет столетия. З домом тянется всегд срй в дв, иногд в три этж. В нем никогд не бывет солнц. Сри эти, неописуемо мрчные, зменяют нши дворы. Потйные ходы ведут в подвлы и в конюшни. Во время войны в этих кткомбх спсются от пуль и грбежей. Здесь скопляются з много дней человечьи отбросы и нвоз скотины. Уныние и ужс зполняют кткомбы едкой вонью и протухшей кислотой испржнений.

Берестечко нерушимо воняет и до сих пор, от всех людей шибет зпхом гнилой селедки. Местечко смердит в ожиднии новой эры, и вместо людей по нему ходят слинявшие схемы погрничных несчстий. Они ндоели мне к концу дня, и я ушел поэтому з городскую черту, поднялся в гору и проник в опустошенный змок грфов Рциборских, недвних влдетелей Берестечк.

Спокойствие зкт сделло трву у змк голубой. Нд прудом взошл лун, зеленя, кк ящериц. Из окн мне видно поместие грфов Рциборских - луг и плнтции из хмеля, скрытые муровыми лентми сумерек.

В змке жили рньше помешння девяностолетняя грфиня с сыном. Он глумилсь нд сыном з то, что он не дл нследников угсющему роду, и - мужики божились мне - грфиня бил сын кучерским кнутом.

Внизу н площдке собрлся митинг. Пришли крестьяне, евреи и кожевники из предместья. Нд ними рзгорелся восторженный голос Винокуров и нежный звон его шпор. Он говорил им о втором Конгрессе Коминтерн, я бродил вдоль стен, где нимфы с выколотыми глзми водят стринный хоровод. Потом в углу, н зтоптнном полу ншел обрывок пожелтевшего письм. Н нем вылинявшими чернилми было нписно: Berestecko, 1820. Paul, mon bien aime, on dit que l'empereur Napoleon est mort, est-ce vrai? Moi je me sens bien, les couches ont ete faciles, notre petit heros acheve sept semaines*1...

/*1 Берестечко. 1820. Поль, мой любимый, говорят, что импертор Нполеон умер, првд ли это? Я чувствую себя хорошо, роды были легкие, ншему мленькому герою исполнилось уже семь недель...

А внизу не умолкет голос военкомдив. Он стрстно убеждет оздченных мещн и обворовнных евреев:

- Вы - влсть. Все, что здесь - вше. Нет пнов. Приступю к выборм Ревком.

КОНКИН.

Крошили мы шляхту по-з Белой-Церковью. Крошили вдостль, ж деревья гнулись. Я с утр отметину получил, но выкомривл ничего себе, подходяще. Денек, помню, уже к вечеру пригиблся. От комбриг я отбился, пролетриту всего кзчишек пяток з мной увязлось. Кругом в обнимку рубются, кк поп с попдьей, юшк из меня помленьку кпет, конь мой передом мочится... Одним словом - дв слов...

Вынеслись мы со Спирькой Збутым подльше от леск, глядим - подходящя рифметик... Сженях в трехстх, ну, не более, не то штб пылит, не то обоз. Штб - хорошо, обоз - того лучше. Брхло у ребятишек пооборвлось, рубшонки ткие, что половой зрелости не достигют.

- Збутый, - говорю я Спирьке, - мть твою и тк, и этк, и всяко, предоствляю тебе слово, кк зписвшемуся ортору, ведь это штб ихний уходит...

- Свободня вещь, что штб, - говорит Спирьк, - но только ты протекешь, мне своя рогож чужой рожи дороже. Нс двое, их восемь...

- Дуй ветер, Спирьк, - говорю, - все рвно я им ризы испчкю, - помрем з кислый огурец и мировую революцию...

И пустились. Было их восемь сбель. Двоих сняли мы винтми н корню. Третьего, вижу, Спирьк ведет в штб Духонин для проверки документов. А я в туз целюсь. Млиновый, ребят, туз, при цепке и золотых чсх. Прижл я его к хуторку. Хуторок тм был весь в яблоне и вишне. Конь под моим тузом, кк купцов дочк, но пристл. Бросет тогд пн генерл поводья, примеряется ко мне музером и делет мне в ноге дырку.

- Лдно, - думю, - будешь моя, рскинешь ноги.

Нжл я колес и вклдывю в коник дв зряд. Жлко было жеребц. Большевичок был жеребец, чистый большевичок. См рыжий, кк монет, хвост пулей, ног струной. Ликвидировл я эту скотину. Думл, живую Ленину свезу, н не вышло. Рухнул лошдк, кк невест, и туз мой с седл снялся. Подорвл он в сторону, потом еще рзок обернулся и еще один сквозняк мне в фигуре сделл. Имею я, знчит, при себе три отличия в делх против неприятеля.

- Исусе, - думю, - он, чего доброго, убьет меня нечянным порядком.

Подсккл я к нему, он уже шшку выхвтил, и по щекм его слезы текут, белые слезы, человечье молоко.

- Дешь орден Крсного Знмени, - кричу, - сдвйся, ясновельможный, покуд я жив...

- Не моге, пн, - отвечет стрик, - ты зрежешь меня...

А тут Спиридон передо мной, кк лист перед трвой. Личность его в мыле, глз от морды н ниткх висят.

- Вся, - кричит он мне, - стрсть скзть, сколько я людей кончил. А ведь это генерл у тебя, н нем шитье, мне желтельно его кончить.

- Иди к турку, - говорю я Збутому и серчю, - мне шитье его крови стоит.

И кобылой моей згоняю я генерл в клуню, сено тм было или тк. Тишин тм был, темнот, прохлд.

- Пн, - говорю, - утихомирь свою стрость, сдйся мне з рди бог, и мы отдохнем с тобой, пн.

А он дышит у стенки грудью и трет лоб крсным пльцем.

- Не моге, - говорит, - ты зрежешь меня, - только Буденному отдм я мою сблю.

Буденного ему подй. Эх, горе ты мое. И вижу - пропдет стрый.

- Пн, - кричу я и плчу и зубми скрегочу, - слово пролетрия, я см высший нчльник. Ты шитья н мне не ищи, титул есть. Титул, вот он - музыкльный эксцентрик и слонный чревовещтель из город Нижнего... Нижний город н Волге-реке...

И бес меня взмыл. Генерльские глз передо мной, кк фонри мигнули. Крсное море передо мной открылось. Обид солью вошл мне в рну, потому вижу, не верит мне дед. Змкнул я тогд рот, ребяты, поджл брюхо, взял воздуху и понес по стринке, по-ншенскому, по-бойцовски, по-нижегородски и докзл шляхте мое чревовещние.

Побелел тут стрик, взялся з сердце и сел н землю.

- Веришь теперь Вське эксцентрику, третьей непобедимой квбригды комиссру...

- Комисср? - кричит он.

- Комисср, - говорю я.

- Коммунист? - кричит он.

- Коммунист, - говорю я.

- В смертельный мой чс, - кричит он, - в последнее мое воздыхние, скжи мне, друг мой, кзк, - коммунист ты или врешь?

- Коммунист, - говорю я.

Сдится тут мой дед н землю, целует ккую-то лднку, ломет н-двое сблю и зжигет две плошки в своих глзх, дв фонря нд темной степью.

- Прости, - говорит, - не могу сдться коммунисту, - и здоровется со мной з руку, - прости, - говорит, - и руби меня по-солдтски...

Эту историю со всегдшним своим шутовством рсскзл нм однжды н привле прослвленный Конкин, политический комисср N...ской квбригды и троекртный квлер орден Крсного Знмени.

- И до чего же ты, Вськ, с пном договорился?

- Договоришься ли с ним. Гоноровый выдлся. Поклнялся я ему еще, он упирется. Бумги мы тогд у него взяли, ккие были, музер взяли, седелк его, чудк, и посейчс подо мной. А потом вижу - кплет из меня все сильней, ужсный сон н меня нпдет, и споги мои полны крови, не до него...

- Облегчили, знчит, стрик?

- Был грех.

ЧЕСНИКИ.

Шестя дивизия скопилсь в лесу, что у деревни Чесники и ждл сигнл к тке. Но Апнсенко, нчдив шесть, поджидл вторую бригду и не двл сигнл. Тогд к нчдиву подъехл Ворошилов. Он толкнул его мордой лошди в грудь и скзл:

- Волыним, нчдив шесть, волыним.

- Вторя бригд, - ответил Апнсенко глухо, - соглсно вшего прикзния идет н рысях к месту происшествия.

- Волыним, нчдив шесть, волыним, - повторил Ворошилов, зхохотл и рзорвл н себе ремни. Апнсенко отступил от него н шг.

- Во имя совести, - зкричл он и стл ломть сырые пльцы, - во имя совести не торопить меня, товрищ Ворошилов.

- Не торопить, - прошептл Клим Ворошилов, член Реввоенсовет, и зкрыл глз. Он сидел н лошди с прикрытыми глзми и молчл и шевелил губми. Кзк в лптях и в котелке смотрел н него с недоумением. Штб рмии, рослые генштбисты в штнх, крснее, чем человеческя кровь, делли гимнстику з его спиной и пересмеивлись. Скчущие эскдроны шумели в лесу, кк шумит ветер, и ломли ветви. Ворошилов рсчесывл музером гриву своей лошди, потом он обернулся к Буденному и выстрелил в воздух...

- Комндрм, - зкричл он, - скжи войскм нпутственное слово. Вот он стоит н холмике, поляк, стоит кк кртин и смеется нд тобой...

Поляки в смом деле были видны в бинокль. Штб рмии вскочил н коней, и кзки стли стекться к нему со всех сторон.

Ивн Акинфиев, бывший повозочный Ревтрибунл, проехл мимо и толкнул меня стременем.

- Ты в строю, Ивн, - скзл я ему, - ведь у тебя ребер нету.

- Положил я н эти ребр, - ответил Акинфиев, сидевший н лошди бочком, - дй послухть, что человек рсскзывет.

И он проехл вперед и протиснулся к Буденному в упор.

Тот вздрогнул и скзл тихо:

- Ребят, - скзл Буденный, - у нс плохя положения, веселей ндо, ребят...

- Дешь Вршву, - зкричл кзк в лптях и в котелке, выктил глз и рссек сблей воздух.

- Дешь Вршву, - зкричл Ворошилов, поднял коня н дыбы и влетел в средину эскдронов.

- Бойцы и комндиры, - скзл он со стрстью, - в Москве, в древней столице, основлсь небывля влсть. Рбоче-крестьянское првительство, первое в мире, прикзывет вм, бойцы и комндиры, тковть неприятеля и привезти победу.

- Сбли к бою, - отдленно зпел Апнсенко з спиной комндрм, и вывороченные млиновые его губы с пеной зблестели в рядх. Крсный кзкин нчдив был оборвн, и мясистое, омерзительное его лицо искжено. Клинком неоценимой сбли он отдл честь Ворошилову.

- Соглсно долг революционной присяги, - скзл нчдив шесть, хрипя и озирясь, - доклдю Реввоенсовету Первой Конной: вторя непобедимя квбригд н рысях подходит к месту происшествия.

- Делй, - ответил Ворошилов и мхнул рукой. Он тронул повод, и Буденный поехл с ним рядом. Они ехли рядом н длинных рыжих кобылх в одинковых кителях и в сияющих штнх, рсшитых серебром. Бойцы, подвывя, двиглись з ними, и бледня стль мерцл в сукровице осеннего солнц. Но я не услышл единодушия в кзцком вое и, дожидясь тки, я ушел в лес, в глубь его, к стоянке питпункт.

Две пухлых сестры в передничкх уклдывлись тм н трве. Они толклись молодыми грудями и отпихивлись друг от дружки. Они смеялись змирющим ббьим смешком и подмигивли мне снизу, не мигя. Тк подмигивют пересыхющему прню деревенские девки с голыми ногми, деревенские девки, взвизгивющие, кк облскнные щенят, и ночующие н дворе в томительных подушкх скирды. Подльше от сестер лежл в бреду рненый крснормеец и Степк Дуплищев, вздорный кзченок, чистил скребницей Ургн, кровного жеребц, приндлежвшего нчдиву и происходившего от Люлюши, Ростовской рекордистки. Рненый скороговоркой вспоминл о Шуе, о нетели и о кких-то оческх льн, Дуплищев, зглушя его жлкое бормотнье, пел песню о денщике и толстой генерльше, пел все громче и взмхивл скребницей и глдил коня. Но его прервл Сшк, опухшя Сшк, дм всех эскдронов. Он подъехл к мльчику и прыгнул н землю.

- Сделемся, што ль? - скзл Сшк.

- Отвливй, - ответил Дуплищев, повернулся к ней спиной и стл зплетть ленточки в гриву Ургну.

- Свому слову ты хозяин, Степк? - скзл тогд Сшк, или ты вкс.

- Отвливй, - ответил Степк, - свому слову я хозяин.

Он вплел все ленточки в гриву и вдруг зкричл мне с отчянием:

- Вот, Кирилл Всильич, обртите мленькое внимние ккое ндругние он ндо мной делет. Это цельный месяц я от нее вытерпляю нескзнно што. Куды ни повернусь - он тут, куды ни кинусь - он згородк путя моего, спусти ей жеребц, д спусти ей жеребц. Ну, когд нчдив кждоденно мне нкзывет: "к тебе, говорит, Степ, при тком жеребце многие проситься будут, но не моги ты пускть его по четвертому году"...

- Вс, небось, по пятндцтому году пускешь, пробормотл Сшк и отвернулсь. - По пятндцтому, небось, и ничего, молчишь, только пузыри пускешь.

Он отошл к своей кобыле, укрепил подпруги и изготовилсь ехть. Шпоры н ее туфлях гремели, журные чулки были збрызгны грязью и убрны сеном, и чудовищня грудь ее зкидывлсь з спину.

- Целковый-то я привезл, - скзл Сшк в сторону и поствил туфлю с шпорой в стремя. - Привезл д вот отвозить ндо.

Он вынул дв новеньких полтинник, поигрл ими н лдони, и спрятл опять з пзуху.

- Сделемся, што ль? - скзл тогд Дуплищев, не спускя глз с серебр, и повел жеребц. Сшк выбрл поктое место н полянке и поствил кобылу.

- Ты один, видно, по земле с жеребцом ходишь, - скзл он Степке и стл нпрвлять Ургн. - Д только кобыленк у меня позиционня, дв год не покрыт; дй, думю, хороших кровей добуду...

Сшк спрвилсь с жеребцом и потом отвел в сторонку свою лошдь:

- Вот мы и с нчинкой, девочк, - прошептл он, поцеловл свою кобылу в лошдиные пегие мокрые губы с нвисшими плочкми слюны, потерлсь об лошдиную морду и стл вслушивться в шум, топвший по лесу.

- Вторя бригд бежит, - скзл Сшк строго и обернулсь ко мне. - Ехть ндо, Лютыч...

- Бежит, не бежит, - зкричл Дуплищев, и у него перехвтило в горле, - ствь, дьякон, деньги н кон...

- С деньгми я вся тут, - пробормотл Сшк и вскочил н кобылу.

Я бросился з ней, и мы двинулись глопом. Вопль Дуплищев рздлся з нми и легкий стук выстрел.

- Обртите мленькое внимние, - кричл кзчонок и изо всех сил бежл по лесу.

Ветер прыгл между ветвями, кк обезумевший зяц, вторя бригд летел сквозь глицийские дубы, Ворошилов стоял н холмике и стрелял из музер, безмятежня пыль кнонды восходил нд землей, кк нд мирной хтой. И по знку нчдив мы пошли в тку, в незбывемую тку при Чесникх.

ЗАМОСТЬЕ.

Нчдив и штб его лежли н скошенном поле в трех верстх от Змостья. Войскм предстоял ночня тк город. Прикз по рмии требовл, чтобы мы ночевли в Змостье, и нчдив ждл донесений о победе.

Шел дождь. Нд злитой землей летели ветер и тьм. Все звезды были здушены рздувшимися чернилми туч. Изнеможенные лошди вздыхли и переминлись во мрке. Им нечего было дть. Я привязл повод коня к моей ноге, звернулся в плщ и лег в яму, полную воды. Рзмокшя земля открыл мне успокоительные объятия могилы. Лошдь нтянул повод и потщил меня з ногу. Он ншл пучок трвы и стл щипть его. Тогд я зснул и увидел во сне клуню, зсыпнную сеном. Нд клуней гудело пыльное золото молотьбы. Снопы пшеницы летели по небу, июльский день переходил в вечер, и чщи зкт зпрокидывлись нд селом.

Я был простерт н безмолвном ложе, и лск сен под зтылком сводил меня с ум. Потом двери сря рзошлись со свистом. Женщин, одетя для бл, приблизилсь ко мне. Он вынул грудь из черных кружев корсж и понесл ее мне с осторожностью, кк кормилиц пищу. Он приложил свою грудь к моей. Томительня теплот потрясл основы моей души, и кпли пот, живого, движущегося пот, зкипели между ншими соскми.

- Мрго, - хотел я крикнуть, - земля тщит меня н веревке своих бедствий, кк упирющегося пс, но все же я увидел вс, Мрго...

Я хотел это крикнуть, но челюсти мои, сведенные внезпным холодом, не рзжимлись. Тогд женщин отстрнилсь от меня и упл н колени.

- Иисусе, - скзл он, - прими душу усопшего рб твоего.

Он укрепил дв истертых пятк н моих векх и збил блговонным сеном отверстие рт. Вопль тщетно метлся по кругу зковнных моих челюстей, потухющие зрчки медленно повернулись под медякми, я не смог рзомкнуть моих рук и... проснулся.

Мужик с свлявшейся бородой лежл передо мной. Он держл в рукх ружье. Спин лошди черной переклдиной резл небо. Повод тугой петлей сжимл мою ногу, торчвшую кверху.

- Зснул земляк, - скзл мне мужик и улыбнулся ночными, бессонными глзми, - лошдь тебя с полверсты протщил...

Я рспутл ремень и встл. По лицу моему, рзодрнному бурьяном, лилсь кровь.

Тут же, в двух шгх от нс, лежл передовя цепь. Мне видны были трубы Змостья, воровтые огни в теснинх его гетто и клнч с рзбитым фонрем. Сырой рссвет стекл н нс, кк волны хлороформ. Зеленые ркеты взвились нд польским лгерем. Они зтрепетли в воздухе, осыплись, кк розы под луной, и угсли.

И я услышл отдленное дуновение стон. Дым потенного убийств бродил вокруг нс.

- Бьют кого-то, - скзл я, - кого это бьют?..

- Поляк тревожится, - ответил мне мужик, - поляк жидов режет...

Мужик переложил ружье из првой руки в левую. Бород его свернулсь совсем н бок, он посмотрел н меня с любовью и скзл:

- Длинные эти ночи в цепу, конц этим ночм нет. И вот приходит человеку охот поговорить с другим человеком, где его возьмешь, другого человек-то?..

Мужик зствил меня прикурить от его огоньк.

- Жид всякому виновт, - скзл он, - и ншему, и вшему. Их после войны смое млое количество остнется. Сколько в свете жидов считется?

- Десять миллионов, - ответил я и стл взнуздывть коня.

- Их двести тысяч остнется, - вскричл мужик и тронул меня з руку, боясь, что я уйду. Но я взобрлся н седло и посккл к тому месту, где был штб.

Нчдив готовился уже уезжть. Ординрцы стояли перед ним н вытяжку и спли стоя. Спешенные эскдроны ползли по мокрым бугрм.

- Прижлсь нш гйк, - прошептл нчдив и уехл.

Мы последовли з ним по дороге в Ситнец.

Снов пошел дождь. Мертвые мыши поплыли по дорогм. Осень окружил зсдой нши сердц, и деревья, голые мертвецы, поствленные н обе ноги, зкчлись н перекресткх.

Мы приехли в Ситнец утром. Я был с Волковым квртирьером штб. Он ншел для нс свободную хту у кря деревни.

- Вин, - скзл я хозяйке, - вин, мяс и хлеб!

Струх сидел н полу и кормил из рук спрятнную под кровтью телку.

- Ниц нем, - ответил он рвнодушно. - И того времени не упомню, когд было.

Я сел з стол, снял с себя револьвер и зснул. Через четверть чс я открыл глз и увидел Волков, согнувшегося нд подоконником. Он писл письмо к невесте.

"Многоувжемя Вля, - писл он, - помните ли вы меня?"

Я прочитл первую строчку, потом вынул спички из крмн и поджег кучу соломы н полу. Освобожденное плмя зблестело и кинулось ко мне. Струх легл н огонь грудью и зтушил его.

- Что ты делешь, пн? - скзл струх, и отступил в ужсе.

Волков обернулся, устремил н хозяйку пустые глз и снов принялся з письмо.

- Я сплю тебя, стря, - пробормотл я, зсыпя, - тебя сплю и твою крденую телку.

- Чекй, - зкричл хозяйк высоким голосом. Он побежл в сени и вернулсь с кувшином молок и хлебом. Мы не успели съесть и половины, кк во дворе зстучли выстрелы. Их было множество. Они стучли долго и ндоели нм. Мы кончили молоко, и Волков ушел во двор для того, чтобы узнть, в чем дело.

- Я зседлл твоего коня, - скзл он мне в окошко, моего прострочили, лучше не ндо. Поляки ствят пулеметы в ст шгх.

И вот н двоих у нс остлсь одн лошдь. Он едв вынесл нс из Ситнц. Я сел в седло, Волков пристроился сзди.

Обозы бежли, ревели и тонули в грязи. И утро сочилось н нс, кк хлороформ сочится н госпитльный стол.

- Вы женты, Лютов? - скзл вдруг Волков, сидевший сзди.

- Меня бросил жен, - ответил я и здремл н несколько мгновений литертуре, преднзнченной для мссового рспрострнения?

Мы видели, что в общем и целом требовния эти удовлетворены. Освещены все облсти естествознния, имеющие знчение для вырботки првильного взгляд н мир и понимния основных зконов природы, дны хорошие руководств для рботы по усвоению методики познния природы, зтронуто не мло чисто прктических вопросов, не збыто ознкомление широких кругов с последними достижениями нуки. Все книжки, з единичными исключениями ("Химия" Роско), вполне нучны и свободны от вульгризции в ущерб этой нучности, большинство из них вполне доступно для мло подготовленного читтеля. Целое море свет и знния внесут эти книжки во мрк ншего невежеств, неоценимый мтерил дют они учителю, лектору, пропгндисту, культурнику, и Нучно-популярный Отдел, - ндо признть, - несмотря н трудные условия, сумел выковть острое орудие для борьбы с ншей исконной русской темнотой.

Теперь дело з нми. Печть, гитпропы, культурные учреждения и оргнизции, прткомы, комсомол, коммунисты, культурники, учителя, одним словом все, кому дороги интересы просвещения мсс, должны неустнно стремиться к тому, чтобы эти книги дошли до мсс, попли в кждую фбрично-зводскую, сельскую и крснормейскую библиотеку, были бы под рукми у кждого учителя. Мло еще сделно нми в этом нпрвлении, долго еще остются прекрсные книги вляться н полкх книжных мгзинов, иной рз непонятно долго ищут они дже эти полки, но будем ндеяться, что мы, нконец, рсшевелимся и издния Нучно-популярного Отдел нйдут своего читтеля.

Они стоят того.

МОЙ ПЕРВЫЙ ГУСЬ.

[Из книги КОНАРМИЯ]

Тимошенко, нчдив шесть, встл, звидев меня, и я нескзнно удивился крсоте гигнтского его тел. Он встл и пурпуром своих рейтуз, млиновой шпченкой, сбитой н бок, орденми, вколоченными в грудь, рзрезл губу пополм, кк штндрт рзрезет небо. От него пхло недосягемыми духми и приторной прохлдой мыл. Длинные ноги его были похожи н девушек, зковнных до плеч в блистющие ботфорты.

Он улыбнулся мне, удрил хлыстом по столу и вдруг потянул к себе прикз, только что отдиктовнный нчльником штб. Это был прикз Ивну Чеснокову выступть с вверенным ему полком в нпрвлении Чугунов-Добрыводк и войдя в соприкосновение с неприятелем, ткового уничтожить.

...кковое уничтожение, - стл писть нчдив и измрл весь лист, - возлгю н ответственность того же Чесноков вплоть до высшей меры, которого и шлепну н месте, в чем вы товрищ Чесноков, рботя со мною н фронтх не первый месяц, не можете сомневться...

Нчдив шесть подписл прикз с звитушкой, бросил его ординрцм и повернул ко мне серые глз, в которых тнцовло веселье.

- Скзывй, - крикнул он и рссек воздух хлыстом.

Потом он прочитл бумгу о прикомндировнии меня к штбу дивизии.

- Провести прикзом, - скзл нчдив, - провести прикзом и зчислить н всякое удовольствие кроме переднего. Ты грмотный?

- Грмотный, - ответил я, звидуя железу и цветм этой юности. - Кндидт прв Петербургского университет.

- Ты из киндербльзмов - зкричл он, смеясь, - и очки н носу... Ккой пршивенький... Шлют вс не спросясь, - тут режут з очки... Поживешь с нми, что-ль?

- Поживу, - ответил я и пошел с квртирьером н село искть ночлег.

Квртирьер нес н плечх мой котелок, деревенскя улиц лежл перед нми, кругля и желтя, кк тыкв, умирющее солнце испускло н небе свой розовый дух.

Мы подошли к хте с рсписнными венцми, квртирьер остновился и скзл вдруг с недоумением:

- Книтель тут у нс с очкми и унять нельзя. Человек высшего отличия - из него здесь душ вон. А погрбь вы мло-мло или испорть дму, смую чистенькую дму, - тогд вм от бойцов лск...

Он помялся с моим сундучком н плечх, подошел ко мне совсем близко, потом отскочил, полный отчяния, и побежл в первый двор. Кзки сидели тм н сене и брили друг друг.

- Вот бойцы, - скзл квртирьер и поствил н землю мой сундучок - соглсно прикзния товрищ Тимошенки обязны вы принять этого человек до себя в помещение и без глупостев, потому этот человек, пострдвший по ученой чсти.

Квртирьер побгровел и ушел не оборчивясь. Я приложил руку к козырьку и отдл честь кзкм. Молодой прень с льняными висячими волосми и с прекрсным рязнским лицом подошел к моему сундучку и выбросил его з ворот. Потом он повернулся ко мне здом и с особенной сноровкой стл издвть постыдные звуки.

- Орудия номер дв нуля, - крикнул ему кзк пострше и зсмеялся, - крой беглым.

Прень истощил нехитрое свое уменье и отошел. Тогд ползя по земле, я стл собирть рукописи и дырявые мои обноски, вывлившиеся из чемодн. Я собрл их и отнес н другой конец двор. У хты н кирпичикх стоял котел, в нем врилсь свинин, он дымилсь, кк дымится издлек родной дом в деревне и путл во мне голод с одиночеством без пример. Я покрыл сеном рзбитый мой сундочок, сделл из него изголовье и лег н землю, чтобы прочесть в Првде речь Ленин н втором конгрессе Коминтерн. Солнце пдло н меня из зубчтых пригорков, кзки ходили по моим ногм, прень потешлся ндо мной без устли и излюбленные строчки шли ко мне тернистой дорогой и не могли дойти. Тогд я отложил гзеты и пошел к хозяйке, сучившей пряжу н крыльце.

- Хозяйк, - скзл я, - мне жрть ндо.

Струх поднял н меня рсплывшиеся белки полуослепших глз и опустил их снов.

- Товрищ, - скзл он помолчв - от этих дел я желю повеситься.

- Господ бог душу мть, - пробормотл я тогд с досдой и толкнул струху кулком в грудь - толковть тут с вми...

И отвернувшись я увидел чужую сблю, влявшуюся неподлеку. Строгий гусь штлся по двору и безмятежно чистил перья. Я догнл его и пригнул к земле, гусиня головк треснул под моим спогом, треснул и потекл. Беля шея был рзостлн в нвозе и крылья зходили нд убитой птицей.

- Господ бог душу мть, - скзл я, копясь в гусе сблей, - изжрь мне его хозяйк...

Струх, блестя слепотой и очкми поднял птицу, звернул ее в передник и потщил к кухне.

- Товрищ, - скзл он помолчв, - я желю повеситься, и зкрыл з собой дверь.

Кзки сидели уже вокруг своего котелк. Они сидели недвижимые, прямые, кк жрецы, и не смотрели н гуся.

- Подходяще, - скзл один из них и зчерпнул ложкой щи. И они стли ужинть с сдержнным изяществом мужиков, увжющих друг друг. А я вытер сблю песком и вышел з ворот и вернулся снов томясь. Лун висел уже нд двором кк дешевя серьг.

- Бртишк, - скзл мне вдруг Суровков, стрший из кзков, - сдись с нми снедть, покеле твой гусь доспеет.

Он вынул из спог зпсную ложку и подл ее мне. Мы похлебли смодельных щей и съели свинину.

- В гзете-то што пишут? - спросил прень с льняным волосом и опростл мне место.

- В гзете Ленин пишет, - скзл я, вытскивя Првду, Ленин пишет, что во всем у нс недостч.

И громко, кк торжествующий глухой, я прочитл кзкм ленинскую речь.

Вечер звернул меня в живительную влгу сумрчных своих простынь, вечер приложил мтеринские лдони к пылющему моему лбу. Я читл и ликовл и подстерегл, ликуя, тинственную кривую ленинской прямой.

- Првд всякую ноздрю щекочет, - скзл Суровков, когд я кончил, - д кк ее из кучи вытщишь? А он бьет срзу, кк куриц по зерну.

Это скзл о Ленине Суровков, взводный штбного эскдрон и потом мы пошли спть н сеновле. Мы спли шестеро тм, согревясь друг от друг с перепутнными ногми, под дырявой крышей, пропусквшей звезды. Я видел сны и женщин во сне и только сердце мое, обгренное убийством, скрипело и текло.

Письмо.

Вот письмо н родину, продиктовнное мне Курдюковым. Оно не зслуживет збвения. Я переписл его, не приукршивя, и передю дословно, в соглсии с истиной.

- Любезня мм Евдокия Федоровн. В первых строкх сего письм спешу вс уведомить, что блгодря господ, я есть жив и здоров, чего желю от вс слыхть то же смое. А ткже нижюще вм клняюсь от бел лиц до сырой земли,.. (следует перечисление родственников, крестных, кумовьев. Опустим это. Перейдем ко второму бзцу).

- Любезня мм, Евдокия Федоровн Курдюков. Спешу вм писть, что я нхожусь в крсной Конной рмии товрищ Буденого, ткже тут нходится вш кум Никон Всильич, который есть в нстоящее время крсный герой. Они взяли меня к себе, в экспедицию Политотдел, где мы рзвозим н позиции литертуру и гзеты - Московские Известия Цик, Московскя Првд и родную беспощдную гзету Крсный Квлерист, которую всякий боец н передовой позиции желет прочитть и опосля этого он с геройским духом рубет подлую шляхту и я живу при Никон Всильиче очень великолепно.

- Любезня мм, Евдокия Федоровн. Пришлите чего можете от вшей силы-возможности. Просю вс зколоть рябого кбнчик и сделть мне посылку в Политотдел товрищ Буденого, получить Всилию Курдюкову. Кжные сутки я ложуся отдыхть не евши и безо всякой одежи, тк что дюже холодно. Нпишите мне письмо з моего Степу, живой он или нет, просю вс досмтривйте до него и нпишите мне з него - зсекется он еще или перестл, ткже нсчет чесотки в передних ногх, подковли его или нет. Просю вс, любезня мм Евдокия Федоровн, обмывйте ему беспременно передние ноги с мылом, которое я оствил з обрзми, если ппш мыло истребили тк купите в Крснодре и бог вс не оствит. Могу вм писть ткже, что здеся стрн совсем бедня, мужики со своими конями хоронятся от нших крсных орлов по лесм, пшеницы видть мло и он ужсно мелкя, мы с нее смеемся. Хозяев сеют рожь и то же смое овес. Н плкх здеся рстет хмель, тк что выходит очень ккуртно; из него гонют смогон.

Во вторых строкх сего письм спешу вм описть з ппшу, что они порубли брт Федор Тимофеич Курдюков тому нзд с год времени. Нш крсня бригд товрищ Апнсенки нступл н город Ростов, когд в нших рядх произошл измен. А ппш были в тое время у Деникин з комндир роты. Которые люди их видли, - то говорили, что они носили н себе медли, кк при стром режиме. И по случю той измены всех нс побрли в плен и брт Федор Тимофеич поплись ппше н глз. И ппш нчли Федю резть, говоря - шкур, крсня собк, сукин сын и рзно и резли до темноты, пок брт Федор Тимофеич не кончился. Я нписл тогд до вс письмо, кк вш Федя лежит без крест. Но ппш пымли меня с письмом и говорили: вы мтерины дети, вы ейный корень, потскухин, я вшу мтку брюхтил и буду брюхтить, моя жизнь погибшя, изведу я з првду свое семя и еще рзно. Я принимл от них стрдния, кк спситель Исус Христос. Только в скорости я от ппши убег и прибился до своей чсти товрищ Апнсенки. И нш бригд получил прикзние итти в город Воронеж пополняться и мы получили тм пополнение, ткже коней, сумки, ногны и все что до нс приндлежло. З Воронеж могу вм описть, любезня мм Евдокия Федоровн, что это городок очень великолепный, будет поболе Крснодр, люди в ем очень крсивы, речк способня до купнья. Двли нм хлеб по дв фунт в день, мяс пол фунт и схру подходяще, тк что вствши пили слдкий чй, то же смое вечеряли и про голод збыли, в обед я ходил к брту Семен Тимофеичу з блинми или гусятиной и опосля этого лягл отдыхть. В тое время Семен Тимофеич з его отчянность весь полк желл иметь з комндир и от товрищ Буденого вышло ткое прикзние и он получил двух коней, спрвную одежу, телегу для брхл отдельно и орден Крсного Знмени, и я при ем считлся бртом. Тперич ккой сосед вс нчнет збижть - то Семен Тимофеич может его вполне зрезть. Потом мы нчли гнть генерл Деникин, порезли их тыщи и згнли в Черное море, но только ппши нигде не был о видть и Семен Тимофеич их рзыскивли по всех позициях, потому что они очень скучли з бртом Федей. Но только, любезня мм, кк вы знете, з ппшу и з его упорный хрктер, тк он что сделл - нхльно покрсил себе бороду с рыжей н вороную и нходился в городе Мйкоп в вольной одеже, тк что никто из жителей не знл, что он есть смый что ни н есть стржник при стром режиме. Но только првд - он себя окжет, кум вш Никон Всильич случем увидл его в хте у жителя и нписл до Семен Тимофеич письмо. Мы посидли н коней и пробегли двести верст - я, брт Сеньк и желющие ребят из стницы.

И что же мы увидли в городе Мйкопе? Мы увидли, что тыл никк не сочувствует фронту и в ем повсюду измен и полно жидов, кк при стром режиме. И Семен Тимофеич в городе Мйкопе с жидми здорово спорился, которые не выпущли от себя ппшу и зсдили его в тюрьму под змок, говоря - пришел прикз товрищ Троцкого не рубть пленых, мы сми его будем судить, не серчйте, он свое получит. Но только Семен Тимофеич свое взял и докзл, то он есть комндир полк и имеет от товрищ Буденого все орден Крсного Знмени и грозился всех порубть, которые спорятся з ппшину личность и не выдют ее, и ткже грозились ребят со стницы. Но только Семен Тимофеич ппшу получили и они стли ппшу плетить и выстроили во дворе всех бойцев, кк приндлежит к военому порядку. И тогд Сеньк плеснул ппше Тимофей Родионычу воды н бороду и с бороды потекл крск. И Сеньк спросил Тимофей Родионыч:

- Хорошо вм, ппш, в моих рукх?

- Нет, скзли ппш, - худо мне.

Тогд Сеньк спросил:

- А Феде, когд вы его резли, хорошо было в вших рукх?

- Нет, скзли ппш, - худо было Феде.

Тогд Сеньк спросил:

- А думли вы, ппш, что и вм худо будет?

- Нет, скзли ппш, - не думл я, что мне худо будет.

Тогд Сеньк поворотился к нроду и скзл:

- А я тк думю, что если попдусь я к вшим, то не будет мне пощды. А теперь, ппш, мы будем вс кончть.

И Тимофей Родионыч зчл нхльно ругть Сеньку по мтушке и в Богородицу и бить Сеньку по морде и Семен Тимофеич услли меня со двор. Тк что я не могу, любезня мм, Евдокия Федоровн, описть вм з то, кк кончли, ппшу, потому я был услный со двор.

Опосля этого мы получили стоянку в городе в Новороссийском. З этот город можно рсскзть, что з ним никкой суши больше нет, одн вод, Черное море, и мы тм оствлися до смого мя, когд выступили н польский фронт и треплем шляхту почем зря...

Остюсь вш любезный сын Всилий Тимофеич Курдюков. Ммк, доглядйте до Степки и бог вс не оствит.

Вот письмо Курдюков, ни в одном слове не измененное. Когд я кончил - он взял исписнный листок и спрятл его з пзуху, н голое тело.

- Курдюков, - спросил я мльчик, - злой у тебя был отец?

- Отец у меня был кобель, - ответил он угрюмо.

- А мть лучше?

- Мть подходящя. Если желешь вот нш фмилия...

Он протянул мне сломнную фотогрфию. Н ней был изобржен Тимофей Курдюков, плечистый стржник в форменном кртузе и с рсчеснной бородой, недвижимый, скулстый, с сверкющим взглядом бесцветных и бессмысленных глз. Рядом с ним, в бмбуковом креслице мерцл крохотня крестьянк в выпущенной кофте с чхлыми, светлыми и зстенчивыми чертми лиц. А у стены, у этого жлкого провинцильного фотогрфического фон с цветми и голубями высились дв прня - чудовищно огромные, тупые, широколицые, лупоглзые, зстывшие, кк н ученьи, дв брт Курдюковых - Федор и Семен.

Смерть Долгушов.

Звесы боя придвиглись к городу. В полдень пролетел мимо нс Корочев в черной бурке - опльный нчдив 4, сржющийся в одиночку и ищущий смерти. Он крикнул мне н бегу:

- Коммуникции нши порвны, Рдзивилов и Броды в огне.

И усккл - рзвевющийся, весь черный, с угольными зрчкми.

Н рвнине, глдкой, кк доск, перестривлись бригды. Солнце ктилось в бгровой пыли. Рненые зкусывли в кнвх. Сестры милосердия лежли н трве и вполголос пели. Афонькины рзведчики рыскли по полю, выискивя мертвецов и обмундировние. Афоньк проехл в двух шгх от меня и скзл, не поворчивя головы:

- Нбили нм ряжку. Двжды дв. Есть думк з нчдив, смещют. Сомневются бойцы...

Поляки подошли к лесу, верстх в трех от нс и поствили пулеметы где-то близко. Пули скулят и взвизгивют. Жлоб их нростет невыносимо. Пули подстреливют землю и роются в ней, дрож от нетерпения. Вытягйченко, комндир полк, хрпевший н солнцепеке, зкричл во сне и проснулся. Он сел н коня и поехл к головному эскдрону. Лицо его было мятое, в крсных полосх от неудобного сн, крмны полны слив.

- Сукиного сын, - скзл он сердито и выплюнул изо рт косточки, - вот гдкя книтель. Тимошк, выкидй флг.

- Пойдем, что-ль, - спросил Тимошк, вынимя древко из стремян и рзмотл знмя, н котором был нрисовн звезд и нписно про III Интернционл.

- Тм видть будет, - скзл Вытягйченко и вдруг зкричл дико: - Девки, сидй н коников. Скликй людей, эскдронные...

Трубчи проигрли тревогу. Эскдроны построились в колонну. Из кнвы вылез рненый и, прикрывясь лдонью, скзл Вытягйченке:

- Трс Григорьевич, я есть делегт, видть вроде того, что остнемся мы...

- Отобьетесь... - пробормотл Вытягйченко и поднял коня н дыбы.

- Есть ткя ндея у нс, Трс Григорьевич, что не отобьемся, - скзл рненый ему вслед.

- Не кнючь - обернулся Вытягйченко, - небось не оствлю - и скомндовл повод.

И тотчс же ззвенел плчущий и ббий голос Афоньки Биды, моего друг:

- Не переводи ты с мест н рыся, Трс Григорьевич, до его пять верст бежть, кк будешь рубть, когд у нс лошди змореные... Хпть нечего - поспеешь к богородице груши околчивть...

- Шгом, - скомндовл Вытягйченко, не поднимя глз.

Полк ушел.

- Если думк з нчдив првильня, прошептл Афоньк здерживясь, - если смещют, тогд мыли холку и выбивй подпорки. Точк.

Слезы потекли у него из глз. Я уствился н Афоньку в нескзнном изумлении. Он зкрутился волчком, схвтился з шпку, зхрипел, гикнул и умчлся.

Грищук со своей глупой тчнкой д я - мы остлись одни и до вечер мотлись между огненных стен. Штб дивизии исчез. Чужие чсти не принимли нс. Поляки вошли в Броды и были выбиты контр-ткой. Мы подъехли к городскому клдбищу. Из-з могил выскочил польский рзъезд и, вскинув винтовки, стл бить по нс. Грищук повернул. Тчнк его вопил всеми четырьмя своими колесми.

- Грищук - крикнул я сквозь свист и ветер.

- Бловство, - ответил он печльно.

- Пропдем, - воскликнул я, охвченный гибельным восторгом, - пропдем, отец.

- Зчем ббы трудются, - ответил он еще печльнее - зчем свтния, венчния, зчем кумы н свдьбх гуляют?..

В небе зсиял розовый хвост и погс. Млечный путь проступил между звездми.

- Смех мне - скзл Грищук горестно и покзл кнутом н человек, сидевшего при дороге, - смех мне, зчем ббы трудются...

Человек, сидевший при дороге, был Долгушов, телефонист. Рзбросв ноги, он смотрел н нс в упор.

- Я вот что - скзл Долгушов, когд мы подъехли - я кончусь. Понятно?

- Понятно, - ответил Грищук, остнвливя лошдей.

- Птрон н меня ндо стртить, скзл Долгушов строго.

Он сидел прислонившись к дереву. Споги его торчли врозь. Не спускя с меня глз, он бережно отвернул рубху. Живот у него был вырвн, кишки ползли н колени и удры сердц были видны.

- Нскочит шляхт - нсмешку сделет. Вот документ, мтери отпишешь, кк и что.

- Нет, - ответил я глухо и дл коню шпоры.

Долгушов рзложил по земле синие лдони и осмотрел их недоверчиво.

- Бежишь - пробормотл он сползя - беги, гд.

Исприн ползл по моему телу. Пулеметы отстукивли все быстрее, с истерическим упрямством. Обведенный нимбом зкт к нм сккл Афоньк Бид.

- По млости чешем, - зкричл он весело - что у вс тут з ярмрк? Я покзл ему н Долгушов и отъехл.

Они говорили коротко. Я не слышл слов. Долгушов протянул взводному свою книжку. Афоньк спрятл ее в спог и выстрелил Долгушову в рот.

- Афоня - скзл я с жлкой улыбкой и подъехл к козку я вот не смог.

- Уйди, - ответил он бледнея - убью. Жлеете вы, очкстые, ншего брт, кк кошк мышку.

И взвел курок.

Я поехл шгом, не оборчивясь, чувствуя спиной холод и смерть.

- Вон - зкричл сзди Грищук, - не дури, - и схвтил Афоньку з руку.

- Холуйскя кровь - крикнул Афоньк, - он от моей руки не уйдет.

Грищук нгнл меня у поворот. Афоньки не было. Он уехл в другую сторону.

- Вот видишь, Грищук, - скзл я - сегодня я потерял Афоньку, первого моего друг.

Грищук вынул из сиденья сморщенное яблоко.

- Кушй - скзл он мне - кушй, пожлуйст.

И я принял милостыню от него, от Грищук, и съел его яблоко с грустью и блгоговением.

Дьяков.

Н деревне стон стоит. Конниц трвит хлеб и меняет лошдей. Взмен приствших кляч квлеристы збирют рбочую скотину. Брнить тут некого. Без лошди нет рмии.

У здния штб неотступно толпятся крестьяне.

Они тщут н веревкх упирющихся, скользящих от слбости одров. Лишенные кормильцев мужики - чувствуя в себе прилив горькой хрбрости и зня, что хрбрости не ндолго хвтит, спешт, безо всякой ндежды, ндерзить нчльству, богу и своей жлкой доле.

Нчльник штб в полной форме стоит н крыльце. Прикрыв воспленные веки, он с видимым внимнием слушет мужичьи жлобы. Но внимние его не более, кк прием. Ж. кк всякий вышколенный и переутомившийся рботник, умеет в пустые минуты существовния полностью прекртить мозговую рботу. В эти немногие минуты коровьего блженного бессмыслия, он встряхивет изношенную мшину.

Тк и н этот рз с мужикми.

Под успокоительный ккомпнимент их бессвязного и отчянного гул, Ж. следит со стороны з той мягкой толкотней в мозгу, которя предвещет чистоту и энергию мысли. Дождвшись этого перебоя в темпе, он ухвтывет последнюю мужичью слезу, нчльственно огрызется и уходит к себе в штб рботть.

Н этот рз и огрызнуться не пришлось. Н огненном своем нгло-рбе подсккл к крыльцу Дьяков, бывший цирковой тлет, ныне нчльник конского зпс - крснорожий, седоусый, в черном плще и с серебряными лмпсми вдоль крсных шровр.

- Честным стервм игуменье блгословенье, - прокричл он, осживя коня н крьере и тотчс же к нему под стремя подвлилсь облезля лошденк, одн из обмененных козкми.

- Вон, товрищ нчльник - звопил мужик, хлопя себя по штнм - вон чего вш брт дет ншему брту... Видл, чего дют. Хозяйствуй н ей.

- А з этого коня, - рздельно и веско нчл тогд Дьяков, - з этого коня, почтенный друг, ты в полном своем прве получить в конском зпсе пятндцть тысяч рублей, ежели этот конь был бы повеселее, то в ефтим случе, ты получил бы желнный друг, в конском зпсе двдцть тысяч рублей. Но, однко, что конь упл - это не хвкт. Ежели конь упл и поднимется, - то это конь, ежели он, обртно скзть, не подымется, тогд это не конь. Но, между прочим, эт спрвня кобылк у меня подымется...

- О, Господи, ммуня же ты моя всемилостивя, - взмхнул рукми мужик, - где ей сироте, подняться... Он, сирот, подохнет...

- Обижешь коня, кум, - с глубоким убеждением ответили Дьяков, - прямо тки богохульствуешь, кум, - и он ловко снял с седл свое сттное тело тлет. Рспрвляя прекрсные ноги, схвченные в коленях ремешком, пышный и ловкий, кк н сцене, он двинулся к издыхющему животному. Оно уныло уствилось в Дьяков своим крутым, глубоким глзом, слизнуло с его млиновой лдони ккое-то невидимое повеление и тотчс же обессилення лошдь почувствовл умелую силу, истеквшую от этого седого, цветущего и молодцевтого Ромео. Поводя мордой и скользя подлмывющимися ногми, ощущя нетерпеливое и влстное щекотние хлыст под брюхом - кляч медленно и внимтельно стновилсь н ноги. И вот все мы увидели, кк тонкя кисть в рзвевющемся рукве потрепл грязную гриву и хлыст со стоном прильнул к кровоточщим бокм. Дрож всем телом, кляч стоял н своих н четырех и не сводил с Дьяков собчьих, боязливых и влюбленных глз.

- Знчит, что конь - скзл Дьяков мужику и добвил мягко, - ты жлился, желнный друг...

Бросив ординрцу поводья, нчльник конзпс взял с мху четыре ступеньки, и взметнув оперным плщем, исчез в зднии штб.

Колесников.

Буденый в крсных штнх с серебряным лмпсом стоял у дерев. Только что убили комбриг 2. Н его место комндрм нзнчили Колесников.

Чс тому нзд Колесников был комндиром полк. Неделю тому нзд Колесников был комндиром эскдрон.

Нового бригдного вызвли к Буденому. Комндрм ждл его, стоя у дерев. Колесников приехл с Гришиным, своим комиссром.

- Жмет нс гд, - скзл комндрм с ослепительной своей усмешкой. Победим, или подохнем. Инче - никк. Понял?

- Понял, - ответил Колесников, выпучив глз.

- А побежишь - рсстреляю, - скзл комндрм, улыбнулся и отвел глз в сторону нчльник особого отдел.

- Слушю, - скзл нчльник особого отдел.

- Ктись, Колесо, - бодро крикнул ккой-то кзк со стороны. Буденый стремительно повернулся н кблукх и отдл честь новому комбригу. Тот рстопырил у козырьк пять крсных юношеских пльцев, вспотел и ушел по рспхной меже. Лошди ждли его в ст сженях. Он шел, опустив голову и с томительной медленностью перебирл кривыми и длинными ногми. Пылние зкт рзлилось нд ним, млиновое и непрвдоподобное, кк ндвигющяся смерть.

И вдруг - н рспростершейся земле, н рзвороченой и желтой нготе полей мы увидели ее одну - узкую спину Колесников с болтющимися рукми и с упвшей головой в сером кртузе.

Ординрец подвел ему коня.

Он вскочил в седло и посккл к своей бригде, не оборчивясь. Эскдроны ждли его у большой дороги, у Бродского шлях.

Стонущее "ур", рзорвнное ветром, донеслось до нс.

Нведя бинокль, я увидел комбриг, вертевшегося н лошди в столбх голубой пыли.

- Колесников повел бригду, - скзл нблюдтель, сидевший нд ншими головми, н дереве.

- Есть, - ответил Буденый.

И в это мгновение первый польский снряд стл чертить нд нми свой звывющий полет.

- Идут рысью, - скзл нблюдтель.

- Есть, - ответил Буденый, зкурил ппиросу и зкрыл глз. Ур, едв слышное, удлялось от нс, кк нежня песнь.

- Идут крьером, - скзл нблюдтель, пошевелив ветвями. Буденый курил, не открывя глз.

Кнонд пылил, рзростлсь, сиял молниями, зволкивл своды, ковл их удрми и громом.

- Бригд ткует неприятеля, - пропел нблюдтель тм вверху. Ур смолкло. Кнонд здохлсь. Ненужня шрпнель лопнул нд лесом. И мы услышли великое безмолвие рубки.

- Душевный млый, - скзл комндрм, вствя. - Ищет чести. Ндо полгть - вытянет.

И потребовв лошдей, Буденый уехл к месту боя. Штб двинулся з ним.

Колесников мне довелось увидеть в тот же вечер, через чс после того, кк поляки были уничтожены. Он ехл впереди своей бригды - один - н булном жеребце невиднной крсоты и дремл. Првя рук его висел н перевязи. В десяти шгх от него конный кзк вез рзвернутое знмя. Головной эскдрон лениво зпевл похбные куплеты. Бригд тянулсь пыльня и бесконечня, кк крестьянские возы н ярмрку. В хвосте пыхтели устлые оркестры.

В тот вечер, в посдке Колесников я увидел влстительное рвнодушие ттрского хн и рспознл выучку прослвленного Книги, своевольного Апнсенки, пленительного Тимошенки.

Прищеп.

Пробирюсь в Лешнюв, где рсположился штб дивизии. Попутчик мой попрежнему Прищеп - молодой кубнец, неутомительный хм, вычищенный коммунист, будущий брхольщик, беспечный сифилитик, неторопливый врль. Н нем млиновя черкеск из тонкого сукн и пуховый бшлык, зкинутый з спину. По дороге он рсскзывл о себе. Мне не збыть его рсскз.

Год тому нзд Прищеп бежл от белых. В отместку они взяли зложникми его родителей и убили их в контр-рзведке. Имущество рсхитили соседи. Когд белых прогнли с Кубни, Прищеп вернулся в родную стницу.

Было утро, рссвет, мужичий сон вздыхл в прокисшей духоте. Прищеп подрядил кзенную телегу и пошел по стнице собирть свои грммофоны, жбны для квс и рсшитые мтерью полотенц. Он вышел н улицу в черной бурке с кривым кинжлом з поясом, телег плелсь сзди. Прищеп ходил от одного сосед к другому и кроввя печть его подошв тянулсь з ним следом. В тех хтх, где кзк нходил вещи мтери или чубук отц, - он оствлял подколотых струх, собк, повешенных нд колодцем, и иконы, згженные пометом. Стничники, рскуривя трубки, угрюмо следили его путь. Молодые кзки рссыплись в степи и вели счет. Счет рзбухл и стниц молчл. Кончив - Прищеп вернулся в опустошенный отчий дом. Отбитую мебель он рсствил в порядке, который был ему пмятен с детств и послл з водкой. Зпершись в хте он пил двое суток, пел, плкл и рубил шшкой столы. Н третью ночь стниц увидел дым нд избой Прищепы. Опленный и рвный, виляя ногми, он вывел из стойл корову, вложил ей в рот револьвер и выстрелил. Земля курилсь под ним, голубое кольцо плмени вылетело из трубы и рстяло, в конюшне зрыдл оствленный бычок. Пожр сиял, кк воскресенье. Прищеп отвязл коня, прыгнул в седло, бросил в огонь прядь своих волос и сгинул.

Соль.

"Дорогой товрищ редктор. Хочу описть вм з несознтельных женщин, которые нм вредные. Ндеюся н вс, что вы, объезжя гржднские фронты, которые брли под зметку, не миновли зкоренелую стнцию Фстов, нходящуюся з тридевять земель, в некотором госудрстве, н неведомом прострнстве, я тм, конечно, был, смогон-пиво пил, усы обмочило, в рот не зскочило. Про эту вышеизложенную стнцию есть много кой чего писть, но кк говорится в ншем простом быту - господнего дерьм не перетскть. Поэтому опишу вм только з то, что мои глз собственноручно видели.

Был тихя слвня ночк семь ден тому нзд, когд нш зслуженный поезд Конрмии остновился тм груженый бойцми. Все мы горели способствовть общему делу и имели нпрвление н Бердичев. Но только змечем, что поезд нш никк не отвливет, Гврилк нш не крутит и бойцы стли сомневться, переговривясь между собой - в чем тут остновк? И действительно, остновк для общего дел вышл громдня по случю того, что мешечники, эти злые врги, среди которых нходилсь ткже несметня сил женского полу, нхльным обрзом поступли с железнодорожной влстью. Безбоязненно ухвтились они з поручни, эти злые врги, н рысях пробегли по железных крышх, коловоротили, мутили и в кждых рукх фигурировл небезызвестня соль, доходя до пяти пудов в мешке. Но недолго длилось торжество кпитл мешечников. Иницитив бойцов, повылзивших из вгон, дл возможность поругнной влсти железнодорожников вздохнуть грудью. Один только женский пол со своими торбми остлся в окрестностях. Имея сожление, бойцы которых женщин посдили по теплушкм, которых не посдили. Ткже и в ншем вгоне второго взвод окзлись нлицо две девицы, пробивши первый звонок, подходит к нм предствительня женщин с дитем, говоря:

- Пустите меня, любезные кзчки, всю войну я стрдю по вокзлм с грудным дитем н рукх и теперь хочу иметь свидние с мужем, но по причине железной дороги ехть никк невозможно, неужели я у вс, кзчки, не зслужил?

- Между прочим, женщин, говорю я ей, ккое будет соглсие у взвод, ткя получится вш судьб. И обртившись к взводу я им докзывю, что предствительня женщин просится ехть к мужу н место нзнчения и дите, действительно, при ней нходится и ккое будет вше соглсие - пускть ее или нет?

- Пускй ее, - кричт ребят - опосля нс он и муж не зхочет.

- Нет - говорю я ребятм довольно вежливо, - клняюсь вм взвод, но только удивляет меня слышть от вс ткую жеребятину, вспомните, взвод, вшу жизнь и кк вы сми были дитями при вших мтерях и получется вроде того, что не годится тк говорить.

И кзки проговоривши между собой, ккой он, стло-быть, Блмшев, убедительный, нчли пускть женщину в вгон и он с блгодрностью лезет. И кждый рскипятившись моей првдой, подсживет ее, говоря нперебой:

- Сдитесь, женщин, в куток, лскйте вше дитя, кк водится с мтерями, никто вс в кутке не тронет и приедете вы, нетронутя, к вшему мужу, кк это вм желтельно и ндеемся н вшу совесть, что вы выростите нм смену, потому что строе стрится, молодняк видть мло. Горя мы видели женщин, и н действительной и н сверхсрочной, голодом нс двнуло, холодом обожгло. А вы сидите здесь, женщин, без сомнения...

И пробивши третий звонок поезд двинулся. И слвня ночк рскинулсь штром. И в том штре были звезды - кгнцы. И бойцы вспомнили кубнскую ночь и зеленую кубнскую звезду. И думк полетел, кк птиц. А колес трхтят, трхтят...

По прошествии времен, когд ночь сменилсь с своего пост, и крсные брбнщики зигрли зорю н своих крсных брбнх, тогд подступилися ко мне кзки, видя, что я сижу без сн и скучю до последнего.

- Блмшев, - говорят мне кзки - отчего ты ужсно скучный и сидишь без сн?

- Низко клняюсь вм бойцы и прошу мленького прощения, но только дозвольте мне переговорить с этой гржднкой пру слов...

И здрожв всем корпусом я поднимюсь со своей лежнки, от которой сон бежл, кк волк от своры злодейских псов и подхожу до нее и беру у ней с рук дите и рву с него пеленки и тряпье и вижу по з пеленкми добрый пудовик соли.

- Вот нтиресное дите, товрищи, которое титек не просит, н подол не мочится и людей со сн не беспокоит...

- Простите, любезные кзчки - встревет женщин в нш рзговор очень хлднокровно, - не я обмнул, лихо мое обмнуло...

- Блмшев простит твоему лиху - отвечю я женщине, Блмшеву оно немногого стоит, Блмшев з что купил з то и продет. Но оборотись к кзкм, женщин, которые тебя возвысили, кк трудящуюся мть в Республике. Оборотись н этих двух девиц, которые плчут в нстоящее время, кк пострдвшие от нс этой ночью. Оборотись н жен нших н пшеничной Кубни, которые исходят женской силой без мужей, и те, тоже смое одинокие, по злой неволе, нсильничют проходящих в их жизни девушек... А тебя не трогли, хотя тебя, неподобную только и трогть. Оборотись н Рссею, здвленную болью...

А он мне:

- Я соли своей решилсь, я првды не боюсь. Вы з Рссею не думете, вы жидов Ленин и Троцкого спсете.

- З жидов сейчс рзговор нет, вредня гржднк. Жиды сюд не ксются. Между прочим з Ленин не скжу, но Троцкий есть отчянный сын тмбовского губернтор и вступился, хотя другого звния, з трудящийся клсс. Кк присужденные кторжне вытягют они нс - Ленин и Троцкий - н вольную дорогу жизни, вы, гнусня гржднк, есть более контр-революционерк, чем тот белый генерл, который с вострой шшкой грозится нм н своем тысячном коне... Его видть, того генерл, со всех дорог и трудящийся имеет свою думку-мечту его порезть, вс несчетня гржднк, с вшими нтиресными деткми, которые хлеб не просют, и до ветр не бегют - вс не видть, кк блоху и вы точите, точите, точите...

И я, действительно, призню, что выбросил эту гржднку н ходу под откос, но он кк очень грубя - посидел, мхнул юбкми и пошл своей подлой дорожкой. И увидев эту невредимую женщину и, нескзнную Рссею вокруг нее, и крестьянские поля без колос и поругнных девиц и товрищей, которые много ездют н фронт, но мло возврщются, я зхотел спрыгнуть с вгон и себе кончить или ее кончить. Но кзки имели ко мне сожление и скзли:

- Удрь ее из винт.

И сняв со стенки верного винт я смыл этот позор с лиц трудовой земли и Республики.

И мы, бойцы второго взвод, клянемся перед вми, дорогой товрищ редктор, и пред вми, дорогие товрищи из редкции, безпощдно поступть со всеми изменникми, которые тщут нс в яму и хотят повернуть речку обртно и выстелить Рссею трупми и мертвою трвой".

З всех бойцов второго взвод - Никит Блмшев, солдт революции.