Эллисон Харлан
Бригада Пъёл-Пъёб
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
БРИГАДА ПЪЁЛ-ПЪЁБ
Мург излучал раздражение. Завал работы, а в бригаде недокомплект. Вот как на упаре - наверняка до следующей линьки они еще этих самых нахватаются.
Мург излучал. Мург возбухал и вращался. Но щель вроде бы светилась, как всегда, как надо - и одно из этих самых уже там торчало... Дергалось, махало придатками, изрекало (Мург запомнил словцо одного из прежних) бессмысленные звуки. Ага, такой звук уже попадался - понял Мург по форме лицевой щели и вибрациям в упаре. Потом почуял звук своими камутонами. Точно - тот самый звук.
- Помогите!
Мург решил не отвлекаться на это самое. У него и так парило в нижнем правом квадранте. Если еще и этими самыми заниматься, совсем развеешься. Задвинувшись в карман, Мург славно хватанул улару - аж правый нижний квадрант запульсировал. Тут все-все затряслось мурговыми самообвинениями в прожорливости. ("Как странно, - закристал Мург, - что мы пользуемся словом "упар" в таких разных значениях: ведь это и жизненная сущность, и новорожденный, если получается многодомным, и уболталово, и Фом... только Фом настоящая рага в грызле". Но крист получился старый - Мург уже много раз так кристал. Релаватор тут же отметил в формуляре и нагрузил Мурга за повтор. Мург совсем уж возбух.)
- Нечестиво, - оскорбил он релаватора. Послал впечатление через три искрива и таким зарозовелым, что обратно уже не заполенишь.
Окончательно раздраконенный - и нагрузкой, и вынужденным коварством Мург вернулся в громадное голубое яйцо к этому самому. А это самое, которое из тех, что-то совсем скомкалось, обернуло придатки вокруг центрального и дергалось очень-очень неприглядно. У Мурга даже в жоре закуклилось. Тоже еще, пятерки. Уроды! Уродищ уродливей!
Опоясываясь, Мург шланганул и затвердел. Это самое тут же запищало и отодвинулось к самой стенке яйца. Круглые на верху его переднего выпучились. Мург, как бригадир, ожидал встретить такую реакцию. Недаром он устаканил лучшие тексты по данному предмету. И "Нестабильность в твердых и газообразных формах жизни" Зицмуда, и "Техничное шлангование" Т-Жранца, и "Общение с иными" этого экзоморфа из 884-го - как там его по имени? Так что уж где-где, а тут он считал себя вполне компетентным.
Потом Мург принял форму этого самого.
А это самое дико заревело. Видно, форма получилась не очень.
Тогда Мург попытался обменяться с этим самым этосамыми звуками. "Думай все путем мала-мала думай еще". Куда там! Это самое только хуже взвыло, а из звуковой щели вывалилось розовое и задрожало-задрожало.
"Видать, развинчено", - выкристал Мург. (Тут его уже не нагрузили. Значит, крист пригодился для подготовительной фазы. Значит, работа шла.)
Мург убрал шерсть и колеса - и это самое как будто малость отморозилось. Тогда Мург покопался у этого самого в памяти и нашел нужные звуковые наборы.
- Брось, чувак, расслабься. Никто тут тебя не обломает.
Это самое заметно успокоилось, прекратило хлюпать и дергаться. На переднем покраснело - и Мург, решив откликнуться, тоже немного полыхал. Тогда это самое блевануло.
Судя по всему, это самое легко переносило красное, зеленое и золотистое, а от херного или гнуйного сразу блевало. Мург перестал попыхивать.
- Ну-ну, кореш, не заводись. Все путем.
- Где я? - тихо спросило это самое. Верхняя звуковая щель задрожала.
- В яйце, - ответил Мург.
Это самое мигом заструячило из своих круглых соленым раствором.
При помощи шести согласованных методик Мург убедился, что в его родной среде этому самому не по вкусу. Тогда он решил чуть-чуть это самое унять. Шланганул сразу и яйцо, и себя, и это самое.
Теперь их со всех сторон окружали высокие джунгли зеленых побегов, залитые ярким солнечным светом. Еще плыла к ним какая-то шаровина. Мург был голый и свернувшийся. Это самое тоже изменилось.
Потом завыло-завизжало - и крутанулось так, что Мург в два счета стал раскрестан и тепловат.
- Ну ты, фуфел, - раздраженно выдавил он. - Кончай тут, понимаешь, дурку валять.
Пришлось все-все замутить и решлангануть. Потом Мург решил (как прозвучало бы это самое): к черту! И шланганул яйцо назад.
Вот вечно так с этими самыми! Вся бригада уже ими загажена! Обдолдонёна! Унавешена!
- Ладно-ладно, - озвучил Мург. Он уже достаточно давно общался с этими самыми, чтобы понять: они всего-навсего капризные малые дети. Дай им игрушку мигом утихомириваются. Возвращаются к своим и сообщают всем, что провели такой-то эксперимент, то да се проделали.
Чего только Мург им уже не надавал.
Носы. Женщин. Огонь. Бога. Мышление. Органы размножения. Яблоки. Колеса. Джай (до них, впрочем, так и не дошло, как им пользоваться). Собак. Числа. Сны. Английские булавки. Теперь он снова дал этому самому чего надо и послал подальше. С великим облегчением. Потом Мург шланганул, разъехался, засифонил, выдохнул, обуздел, двинулся, разъелдонил, чух-чухнул, оконтурился, извлек, от души дернул упару - и соскользнул через собственный криогенный метаболизм (очень похожий на перистальтику) самую малость поспать.
Меньше наносекунды спустя Мурга вытащил из дремы его начальник, Сид, до упару озабоченный полиморфной фиксацией. Пророча гнев Пяти и прочие страсти небесные, Сид безмолвно ревел, вопрошая, что Мург сделал с этим самым.
"Дал этому самому чего надо", - заголубел и внедрился Мург.
"И что же на сей раз?" - поисся Сид.
"Это самое захотело вселенную".
Сид сделал как бы пожать плечами и шланганул, оставляя позади замечание: "Скоро эти самые и впрямь захотят чего-нибудь стоящего".
Мург попытался было погрузиться обратно в сон, но затруднился. Никак не мог оторваться от сидовского замечания. Потом наконец решил, что вселенную эти самые пусть себе забирают. С потрохами. Подумаешь, важное дело. И все-таки. Что, если эти самые и впрямь малость уму-разуму наберутся?