В предыдущей части романа, которая называлась "Отрыв за океан", мы остановились, дорогой Читатель, на том, что наконец-то начала воплощаться мечта братьев о своем собственном доме.
С проектом помог отец Джима - профессиональный архитектор. Построили быстро. Ведь главное в строительстве - два условия: чтобы строители были профессионалами и не нуждались в деньгах. И то и другое было обеспечено, поэтому буквально через год огромная стройплощадка, напичканная копошащимися механизмами и мужиками в красных касках, превратилась в райский уголок среди унылого пустыря. Посреди большущей территории, обнесенной черной витой решеткой и высокой живой изгородью вечнозеленого кустарника (так уж принято у нас на Руси - без заборов нельзя никак) вырос трехэтажный особняк, облицованный плитами дикого камня, с колонами и портиком при входе, над которым виднелся барельеф из буквы "Д" в квадрате. Ты не забыл еще, мой Читатель, что он значит?
Стены уже начал заплетать плющ и создавалось впечатление, что на дом медленно натягивают густую маскировочную сетку. Практически каждая комната имела балконы или просторные лоджии. Задняя часть дома заканчивалась зимним садом - стеклянной пристройкой в два этажа, где была напичкана куча разных пальм, лиан, диффенбахий и другой "зеленки". За всем этим "огородом" ухаживал Женя - молодой парень с дипломом агронома. Во-первых, он и сам был довольно симпатичным (что явилось весомым плюсом при найме на работу), а во-вторых - для него это была неплохо оплачиваемая работа и, что важно, по специальности.
Зимний сад слева плавно переходил в голубой прямоугольник бассейна, расположенный перпендикулярно саду, и тянулся вдоль всего левого торца здания, тоже имевшего стеклянную стену. И когда ребята отдыхали в бассейне, создавалось странное впечатление, что они плавали буквально в саду. А плавали они, надо заметить, всегда обнаженными, чем немало смущали своего садовника, если тот оказывался в это время возле своих любимых диффенбахий и папоротников. Женька по откровенному поведению своих хозяев уже давно догадывался, что они голубые, но решил для себя, что это не его собачье дело, тем более пока к нему никто не лез с нескромными предложениями.
Сквозь стекло стен и потолка светило солнце, в саду цвели разнообразные цветы, листья пальм склонялись почти к воде, а из больших клеток, развешенных и расставленных тут и там, доносилось щебетание птиц - в этом райском уголке круглый год царило благодатное теплое лето, и ребята обожали торчать здесь часами просто без всякого дела.
Готовить на всю ораву взялась бабушка Сергея. Ее домик продали, чтобы тоже вложить деньги в строительство, а сама она поселилась в небольшом гостевом домике (как назвал его Джим), стоявшем в дальнем правом углу двора. Бабушку, естественно, хотели поселить в одну из комнат дома, но она, привыкшая к уединению, наотрез отказалась, зато с удовольствием облюбовала отдельное жилье вдали от шумных и беспокойных ребят.
"Портрет подворья" будет не полным, если не упомянуть, что почти всю территорию перед домом и левую часть двора занимал обширный зеленый газон с врезанными клумбами бесподобно красивых ярких цветов, за которыми тоже ухаживал трудолюбивый агроном. В разных направлениях бежали дорожки, выложенные цветной плиткой, одна из которых упиралась в просторную беседку, увитую виноградом. Так все выглядело летом. Впрочем, зимой все выглядело почти так же, за исключением цветов и травы на газоне.
Круглосуточную охрану объекта доверили двум здоровенным черным догам, которых Денис упросил приобрести для него. Он с детства мечтал иметь какую-нибудь маленькую собачонку, и вот к девятнадцати годам мечта разрослась до таких невероятных размеров. Это были очень умные псы, и всех живущих в доме они считали членами своей стаи. А посторонним лучше было держаться от них подальше. Но, если предводитель стаи - а это был, естественно, Денис - говорил, что кто-то из пришедших друг, доги, осторожно косясь, тоже принимали его в свою стаю (правда, на время).
Все, казалось, в жизни, наконец-то, утряслось и сложилось правильным узором. Но вечное счастье, как известно, бывает только в раю и в головах у полных дебилов...
Через полгода после переезда Сережина бабушка сильно заболела, и ее срочно прооперировали. Не прошло двух месяцев, как бедная старушка скончалась. Серега очень убивался: он замкнулся в себе и по ночам часто плакал. Джим с Денисом утешали его, как могли, опекали, словно маленького ребенка. Но все равно утрата единственного близкого родственника здорово сказалась на нем. Он обожал свою бабульку, ведь она всю жизнь заменяла ему мать и отца.
Вскоре подошло лето, и ребята решили, что всем нужно встряхнуться и отвлечься. Предложено было махнуть туром в Европу, но Сергею захотелось побыть в одиночестве, и он сам, без братьев, отправился на черноморское побережье, как он выразился, "встречать рассветы и морские закаты, умиротворенно писать пейзажи...". Европейское турне отложили на год.
Вот так Серега оказался в этом небольшом курортном городке - Геленджике. Он долго искал подходящее жилье - ему не захотел жить в санатории или на турбазе, где вечные толкотня и сутолока. Ему нужны были тишина и красивое место, чтобы творить.
Зайдя в очередной двор и поговорив с хозяйкой, он собрался было уже уходить (та предложила жить в отдельном сарайчике с гордым названием "времянка", но его это не заинтересовало), однако хозяйка уговорила просто заглянуть внутрь.
- Там очень уютно. Вам понравится. Там жил мой сын, пока не ушел в армию, - все тараторила она.
Зайдя - для любезности - во времянку, Сережка просто остолбенел на пороге: буквально все стены и весь потолок были аккуратно, стык в стык, оклеены винными этикетками. Причем, ни одна не повторялась! Такой огромной коллекции Сергею видеть еще не приходилось. Музей, а не жилье! Это показалось очень забавным, да и времянка внутри действительно была очень чистенькой и уютной. Сергей решил больше не искать ничего и дал согласие остаться в этом необычном месте.
Напоследок хозяйка предупредила своего квартиранта, что в тумбочке остались кое-какие бумаги сына - она не стала их убирать до его приезда и надеется, что ничего не пропадет. Да какие разговоры - он же порядочный человек! На том и порешили.
Сергей воспользовался платной услугой беспрепятственного прохода на пляж близлежащего санатория, в их столовую и бар, что окончательно избавило его от бытовых проблем, и теперь можно было всецело отдаться отдыху и искусству. Он привез с собой кучу карандашей, красок, бумаги, чтобы вволю порисовать "на пленере". Сергей давно уже никуда не выбирался совершенно один, последнее время постоянно кто-то толкался рядом - то братья, то сокурсники... И с этого дня Серега почувствовал себя вольной птицей, скитальцем, монахом и одиноким путешественником одновременно, короче, неприкаянным пилигримом...
Рассвет встречать не удавалось, но вставал он довольно рано, бежал на пляж делать зарядку и купаться. Потом - душ (тут же на пляже) и, переодевшись во времянке, - опять в санаторий завтракать. Дальше бывало по-разному. Либо брел куда-нибудь в лесок, поднимающийся по близлежащим невысоким горам, либо опять шел на пляж сидеть под тентом и наблюдать за отдыхающими. Это давало материал для будущих картин, да и просто бывало забавно. Тут же на пляже работали кафешка и бар, куда он наведывался, чтобы выпить кофе или сок. Дальше по расписанию обед и тихий отдых во времянке или дворе. С обеда начиналось самое жаркое время, и идти куда-то было самоубийством.
Дворик оказался маленьким и очень тенистым. Других квартирантов у хозяйки не было, и она нарадоваться не могла, что у нее поселился "приличный молодой человек" (как она говорила соседкам) да еще на все лето - не надо искать никого другого. Они вполне сдружились с хозяйкой - милой скромной женщиной. Она иногда приходила любоваться картинами, которые писал ее постоялец, и при этом очень хвалила.
Однажды вечером, когда они расслабленно сидели за чаем, она рассказала ему о своем любимом сыне и, разоткровенничавшись, решила показать его фотографии. Сергею он показался очень симпатичным пареньком с приятным личиком и стройной фигурой. Тут Серега набрался смелости и поинтересовался, не слишком ли тот много пил - при его-то нежном возрасте, и встретил недоуменный взгляд.
- Я к тому спросил, что моя времянка вся оклеена винными этикетками... - пояснил Сергей.
- Ах, это... - рассмеялась хозяйка, - нет, он совсем не пил. Мой сын просто подрабатывал последнее лето перед армией в кафе посудомойщиком и отмачивал понравившиеся этикетки с пустых бутылок - увлекся собирательством. Вот и пообклеивал там все...
В другой вечер Сергей все-таки полез в его тумбочку - нужна была какая-то фигня, типа перочинного ножа, заточить карандаши. Со второй полки прямо в руки вывалилась папка с завязками, на которой были изображены череп со скрещенными костями. "Во как! Не влезать, а то убьет!" - хохотнул Серега и ради любопытства развязал шнурки. Первое, что он увидел, - это порно-журнал с гейской тематикой. "Оп-ля! Так вот ты каков, хозяйский милый сынишка-шалунишка!" - усмехнулся про себя Сережка и принялся рассматривать содержимое папки более внимательно.
Тут были какие-то откровенные картинки парней и мужчин, вырезанные из разных журналов. А на самом дне лежала тетрадка с надписью на обложке "Дневник". Как воспитанный, культурный человек Сергей понимал, что читать чужие дневники - это предосудительно. Но как любознательный гей, живший без секса уже много дней, никак не мог не заглянуть в тайну внутреннего мира другого пацана-гея. Он лег на кровать и открыл заветную тетрадку...
"Все, что здесь написано не для того, кто сейчас открыл эту тетрадь. Я пишу это ТОЛЬКО для себя. И прошу не совать свой нос в чужие дневники. Никого это не касается!" - прочел Сережка на первой странице. "Крутое начало" - подумал он и, как ни в чем не бывало, стал читать дальше.
"...Мне не с кем поделиться ЭТИМ... У меня нет ТАКИХ друзей. А как хочется хоть с кем-то просто поговорить... Тяжело чувствовать себя не таким, как все... полным придурком... А я совсем не дурак! Просто часто хочется... запретного - совсем не того, чего хотят другие пацаны и мужики. Они хотят трахать баб и мацать их сиськи. А я?.. Я люблю смотреть на мускулистые загорелые тела ребят, каких бывает полно летом на пляже. Хочу общаться с ними, трогать их тела, гладить везде-везде. Особенно по плавкам... Очень хочу снять с них эти плавки и потрогать рукой волосики, яички, их красивые письки...
Уй! Даже, когда пишу это, у меня вовсю стоит в трусах и тоже просит его потрогать. Я, конечно, про него не забываю и каждую ночь заставляю его работать и изливаться. Но мне все больше хочется так же делать это с другими. Я видел в запретных журналах для взрослых, как другие пацаны и мужики сосут друг у друга и даже трахаются в попу. Наверное, это очень приятно. Они все там так балдеют! Счастливые!.. А я могу только жадно смотреть на них и наяривать свой пистон... Я боюсь открыться кому-нибудь. Меня же уроют сразу или будут потом сношать в рот и жопу всем поселком. Раньше, когда меня начало тянуть к пацанам, думал, что это я один такой недоделанный. Ну, как же пацану могут нравиться другие пацаны - не для дружбы, а для любви?..
Мне, например, с седьмого класса очень нравился Славка Андреев. Никто бы не догадался, что я его люблю. Он был боксером, а я... никем - половой тряпкой. Когда он раздевался перед уроком физкультуры, я весь становился красным и даже потел от желания подойти и провести ладонью по накаченной груди. А какие у него красивые ноги! Особенно накаченные икры. Таких я больше ни у кого из ребят не видел. Одни мускулы! И маленькие ровные пальчики на ногах. Как у девчонки. Странно, но при его росте 175 у него был размер ноги, действительно, девичий - 39... А однажды я увидел его совсем голым!.. И не просто голым - он дрочил свой хуй!
Это было в летнем трудовом лагере. Нас послали собирать виноград. Я днем ушел подальше от остальных - посрать. Захожу в лесополосу и вдруг слышу какое-то сопенье. Пробираюсь тихонько поближе и - что я вижу?! Блядь! Славка стоит со спущенными штанами и быстро себе наяривает. Голова запрокинута, все тело напряженное, и слышно только сильное сопенье. Он, даже когда расслабленный, и то, обалденно красивый. А когда дрочил там, все мускулы так и выпирали. Я забыл напрочь, зачем сам пришел. У меня тоже хуй вскочил, и я сильно сжал его сквозь штаны. А Славка начал еще громче сопеть, а потом поджал нижнюю губу и даже начал постанывать. Вдруг он внезапно замер и постоял так минуты две неподвижно. Только гладил себя по заднице и животу. Я даже испугался - может меня заметил?.. Потом опять начал наяривать и, уже не останавливаясь, быстро кончил. Выстрелил аж метров на пять!.. Покачал еще хуем на ветру, вытер молофью листьями, одел штаны и ушел...
А я только тогда сообразил, что тоже кончил. Прямо в штаны. Даже и не дрочил совсем, а кончил... Так сильно возбудился, наверное. Я еще там поторчал минут пятнадцать - все никак не мог придти в себя. Даже молофью его на листьях рассматривал...
Славка прекрасно знал, что красивый, и всегда ходил таким гордым и независимым. У него было много друзей, и он был первым хулиганом. Я ему не нравился - он несколько раз меня даже бил в классе. А я, вместо того, чтобы люто ненавидеть, тайно его любил... И сейчас люблю. Прекрасно понимаю, что никогда не будет в моей жизни такого Славки. Не интересен я таким, как он. Да и вообще в нашей дыре таких, как я, днем с огнем не найдешь, наверное. А ведь есть же где-то такие же пацаны и мужики, как в том журнале. И они кайфуют вместе. И, может, даже любят друг друга... Так и улетел бы туда птицей... Как же мне все здесь опостылело! Так и проживу в этой дыре всю жизнь, мучаясь своей тайной..."
Сергей захлопнул тетрадь и надолго задумался. Он прекрасно понимал этого ранимого мальчишку, загнанного в угол его "неправильными" желаниями. Сколько таких пацанов по миру молча изводят себя и корят за "уникальность"! А со временем тихо спиваются и гибнут, так и не испытав счастья настоящей любви...
Сережка и сам раньше был одним из них. У него тоже в ранней юности были свои страдания "по теме". Из-за этого он в свое время и пошел в школу восточных единоборств, чтобы научиться давать сдачу при встрече вот с такими Славками, чтобы тоже стать личностью, с которой захотят иметь дело. Сейчас он добился намного большего, чем отваживался в своих мечтах.
Сергей вдруг понял, что очень соскучился по ребятам, своим названным братьям. Страшно захотелось увидеться с ними. Тоска... Тяжелая, давящая тоска, выжимающая слезы из глаз, вдруг подступила и овладела им полностью. Она подавляла сейчас все обычные желания и усиленно раздувала лишь одно - как можно скорее встретиться с Дениской и Джимом. Он безумно соскучился по их голосам, телам, лицам, их запахам... По каким-то мелким деталям, на которые в обычном общении не обращал внимания, а сейчас они вдруг показались ему очень значимыми... Ежедневные разговоры по телефону нисколько не спасали. Он опять и опять прокручивал в памяти знакомство с этими прикольными пацанами, их первую поездку на природу и начало зарождения дружбы, быстро переросшей в любовь.
Как странно устроена жизнь! Согласившись тогда на банальную секс-съемку на природе, он предполагал, конечно, что из этого может выйти какая-нибудь интрижка, но чтобы возникла настоящая, взаправдашняя ЛЮБОВЬ - такая, чтоб дух захватывало от одной мысли об этих забавных и бесконечно дорогих парнях, этого он тогда предположить, конечно, не мог. Он вообще в то время не верил в любовь. Думал, что это всего лишь некая аллегория привязанности, разновидность приятельских отношений - и не более того. Но теперь-то он знает точно, что любовь на свете существует! Правда, не каждому она дается. А вот у них троих она как раз есть! Она подарила им редкое счастье взаимообладания и, в то же время, непереносимую тоску, когда они оказывались порознь.
Только сейчас Сергей по-настоящему понял Джима, когда тот рассказывал о своей хандре по Димке. Он, наконец, четко осознал, что значит потерять любимого. Это страшно! Это непереносимо больно! Казалось, что дальнейшая жизнь просто не возможна...
Сергей внезапно пришел в себя... У него дрожали губы, по щекам текли слезы... "Чего это я раскис совсем? Я ж никого не потерял, слава богу. Подумаешь, расстался на пару месяцев. Ни фига, скоро увидимся... Ох, и задам я им обоим в первую же ночь! До утра из постели не отпущу. Та-а-ак, а сейчас надо взять себя в руки, поглубже вдохнуть... Наверное, мне просто хочется секса. Хорошо бы присмотреть кого-нибудь на пляже!" - подумал он и сунул ладонь в трусы.
Дружок его давно стоял и просил ласки, как у этого пацана из дневника. Руку учить не требовалось - она привычно занялась интимным процессом... Кончил через минуту. Через пять - во второй раз. Напряжение спало, и через некоторое время Сергей опять открыл тетрадь...
Там уже описывались подробности отдельных моментов пацанячьей жизни, когда парень таращился на симпатичных пацанов, встречавшихся ему, как он подглядывал за чьими-то переодеваниями. Как его однажды мать застала за дрочкой, и он, не найдя ничего лучшего, спрятался от нее под стол. А потом объяснил, что мазал от прыщиков попу кремом, потому и был голым... Это вызвало улыбку умиления. А в конце была запись, которую парнишка сделал, видимо, уже перед самым уходом в армию: "Все! Завтра иду в военкомат. Где буду служить, еще не знаю. Но там будет полно пацанов. Неужели и там никого не встречу? Нет, думаю, что обязательно должен встретить! Не может быть, чтоб я был такой один..."
Сергей подумал о чем-то и, взяв ручку, сделал приписку внизу: "Дорогой мой незнакомец! Очень прошу извинить меня за излишнее любопытство, но никак не мог удержаться от искушения... Скажу честно - я прочел весь твой дневник. Не бойся. Я все оставлю в тайне и папку положу подальше, чтобы она больше не выпадала прямо в руки. Очень понимаю тебя, мой мальчик. Так уж случилось, что я тоже гей, как и ты. Мне немного больше лет, чем тебе, и опыта у меня побольше. Я тоже страдал от одиночества когда-то, как и ты, но теперь я нашел свое счастье. Невероятное, невозможное, бесконечное СЧАСТЬЕ! И хочу тебе сказать, что не так уж мало нас - "неправильных", как ты пишешь. Ты просто повнимательнее посмотри вокруг. Не бойся знакомиться - пока ты молод, это делается легко - на раз. Я видел твои фотографии. Ты очень милый. Не кори себя понапрасну. Я верю, что найдешь еще свою половинку. Обязательно должен найти! Желаю тебе успехов! И на всякий случай даю телефон. Позвони - поболтаем... Мысленно обнимаю и целую!.. СерГЕЙ".
Он закрыл тетрадь и убрал все в стол, а потом пролежал с открытыми глазами всю ночь. Так здорово разбередил этот наивный мальчик его душу! Воспоминания захлестнули... Опять перед глазами всплыло знакомство с ребятами. Сережка ухмыльнулся, вспомнив о первоначальной ревности Дениса... Ну что ж, наверное, так и должно быть. Любовь порой надо защищать кулаками...
Под утро он все таки заснул. Проспал свою зарядку и решил сегодня на завтрак совсем не ходить, а перекусить чем-нибудь прямо на пляже в кафешке...
Он туда никогда не заходил раньше - довольствовался открытым баром. Внутри кондиционеров не было. Строение скорее напоминало одноэтажное бунгало, открытое всем морским ветрам. Из посетителей Сергей оказался единственным. Все "санаторские" завтракали и обедали в столовой, до обеда было еще далеко, поэтому никто не успел проголодаться.
- Привет! И как вы тут вообще умудряетесь выручку-то делать?" - подошел он с фразой к молодому симпатичному официанту и бармену в одном лице. Тот откровенно скучал за своей стойкой и был рад переброситься парой фраз с зашедшим туристом.
- А мы оборот набираем не днем, а вечером. Тогда здесь только успевай поворачиваться. Приходите - сами увидите, - ответил бармен.
- Ты приглашаешь? Спасибо! Меня зовут Сергей, - он протянул руку.
- Русь - послышалось в ответ, и они обменялись рукопожатиями.
- Вот так, просто - Русь? - хохотнул Серега, - Самая большая страна в мире? Тут? За барной стойкой?..
- Вообще-то, я Руслан, - улыбнулся голливудской улыбкой бармен, - А друзья зовут Русь, Руська...
- Очень приятно. Твое красивое имя я первый раз встретил у Пушкина в "Руслане и Людмиле". Русь, Руська, Русик... - Сергей тихо повторял это имя, как бы поворачивая его в руках и так и этак, - Что ж, мне нравится - Русик! Можно я тебя угощу коктейлем за знакомство? Все равно у тебя никого нет, а до вечера еще далеко...
- Да нам не положено с клиентами, - озираясь, сказал Руслан.
- Да брось ты! Солдат не выдаст, свинья не съест. Наливай давай. Мне здесь очень одиноко. Знакомых никого нет. Хожу, скучаю...
- Вы давно приехали? Я вас раньше не видел.
- Русь, если не государственная тайна, тебе сколько лет?
- Восемнадцать.
- Вот. А мне 22. Разница в этом возрасте, конечно, не маленькая, но и не настолько большая, чтобы обращаться ко мне на "Вы", как к старым пердунам. Будь проще, и к тебе потянутся...
- Как потянутся? - не понял Руслан
- Люди потянутся. Дружить, - улыбнулся Сергей, - Я вот тоже хочу с тобой дружить. А приехал я уже давно, просто сюда никогда не заходил. Сегодня, вот, проспал завтрак, поэтому забрел.
- Может, Вам... Ой, прости - может, тебе предложить чего-нибудь перекусить? У нас отличная рыба. Сам готовил.
- Так ты еще и повар?
- Я в первую очередь повар. А здесь я подрабатываю. Больше сплю, чем работаю. На побережье приехал подкалымить. Деньги нужны на учебу и на общагу.
- Это, конечно, похвально. А что же твои предки?
- Да нету предков. Их террористы убили. Я раньше в Дагестане жил. У нас там неспокойно было... Перебрался к приятелю после девяти классов (Руслан назвал город, где жил Сергей). В кулинарное училище поступил. Работать устроился. С общежитием помогли. А пока в училище каникулы, зарабатываю на побережье. У нас многие так делают.
- Так ты, Русик, значит сирота? Прими мои соболезнования. Я тоже в этом году последнего родственника похоронил - бабушку. Рванул вот на море развеяться. Так что оба мы с тобой горемычные... Давай выпьем за них - ушедших в мир иной. Пусть земля будет пухом. Не чокаемся...
- Сергей, а ты долго еще будешь здесь?
- Не знаю. Может, до конца лета, а если сильно надоест, сорвусь раньше.
- А как же работа?
- Моя работа позволяет мне отдыхать сколько хочется. Да я, по большому счету, и здесь работаю.
- Тоже куда-то устроился?
- Да нет, - улыбнулся Сергей, - я художник. Пишу картины. И здесь тоже малюю понемногу. Потом их можно будет продать. Значит, я работаю...
- Ух ты! Класс! А много платят? - оживился Русик.
- По-разному. Мне хватает. Иначе бы не болтался тут с начала лета.
- Да, по тебе и видно. Черный уже весь. - мотнул головой Русик в его сторону.
- Я от природы чернявенький. Как и ты, наверное. Тебя в чью честь назвали Русланом?
- Деда так звали. Я не русский.
- Я так и понял. Но лицо вполне европейское. И очень красивое... - последнюю фразу Сергей добавил особо проникновенно, в упор глядя на Русика. И тот, застеснявшись, улыбнулся и опустил голову.
- Нет, я серьезно, Русь, ты очень красивый. Да не стесняйся ты! Девчонок много уже было?
- Да не было еще... - совсем уже смутившись, тихо проговорил Руслан.
- Почему это? - очень удивился Сергей, - Куда эти девки-дуры только смотрят? Какого рожна им надо? Если такой хлопчик нецелованным ходит. Уже, небось, в армию скоро идти? - Сергей тут же вспомнил о пацане из прочитанного вечером дневника.
- Да, этой осенью. Жаль, училище не успею закончить. Может, там поваром возьмут?
- Может, и возьмут... - вдруг задумался Сергей, вспомнив, что у них самих теперь нет повара. После болезни и смерти бабушки ребята готовили все понемногу. Но ни у кого особо не получалось...
- Русик, а когда ж ты успеваешь работать на два фронта - и на кухне и здесь? - спросил Сергей, меняя тему.
- Мы по сменам работаем. Когда моя смена отдыхает, я - здесь.
- Значит, я тебе отдыхать мешаю?
- Да что ты! Хоть с кем-то лясы можно поточить. У меня тоже здесь нет друзей. В поварской все старше меня, а гулять я не хожу.
- У тебя что, совсем нет свободного времени. Работаешь и спишь? - изумился Сергей.
- Ну, почему? Бывают иногда свободные часы. Телевизор смотрю в холле. Вот, сегодня вечером после девяти буду свободен.
- Отлично! - у Сереги загорелись глаза, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь - А давай пойдем купаться, когда ты освободишься!
- Так ведь, пляж закрывают в девять...
- Ну, и хуй с ним! А мы махнем через забор. Я знаю место, где легко можно перелезть. Зато мешать никто не будет. Ты купался когда-нибудь ночью... нагишом?
- Да я и днем-то почти не купаюсь. А почему нагишом? - удивился Руслан.
- Так в этом же весь кайф! Ты что! Тебе понравится, не сойти мне с этого места! Ну что, пойдем? - не унимался Сергей. Он вцепился в симпатичную добычу мертвой хваткой и не собирался так просто сдаваться.
- Не знаю, - лениво протянул Русик, - Ну, давай, попробуем...
- Тогда полдесятого я тебя жду у входа на пляж. Договорились? - Сергей был необыкновенно возбужден. Он пожал Русику руку и отправился на пляж под свой зонтик. В кафешку уже заходили новые посетители...
До вечера время еле тащилось ленивой толстой гусеницей. Сергей не знал куда себя деть. Ничего не хотелось. Вернее, хотелось только от души крутануть стрелки часов, чтоб поскорее приблизить назначенную встречу.
Ему очень понравился этот смуглый поваренок. Он был высок, в меру мускулист и как-то по-юношески очень изящен. Гибок, как ивовая ветка. Его приятное лицо просто притягивало взгляды к себе. Глаза были такими же черными и лучистыми, как у Джима. А над ними, почти смыкаясь на переносице, прямыми линиями были прочерчены густые вороные брови, что выдавало в нем горскую кровь. Хотя носик - маленький и даже слегка курносый. На каждой щеке (это просто загляденье!) по симпатичной ямочке, когда Русик улыбался. Хотелось постоянно смешить его, чтобы любоваться этой бесподобной красотой! А заодно и ровными перламутровыми зубками. Кожа такая нежная, еще совсем юная. А вот руки мужские, привыкшие к жизненным тяготам. Короче, на Руську Серега запал конкретно...
На место он прилетел за час до назначенного времени и слонялся теперь без дела неподалеку. Он уже подумал, что Русик не придет совсем, присел на скамейку и в надвигающейся тоске обхватил голову руками.
- Добрый вечер! - неожиданно послышалось сбоку.
- Русик! - подскочил Сергей в своем обычном, темпераментном стиле, - А я тебя уже совсем заждался!
Серега даже хотел обнять его - так он успел соскучиться по нему, - но вовремя остановился - это выглядело бы нелепо.
- А что у тебя в кульке? - между прочим спросил Сергей.
- Полотенце да плавки... - вяло ответил Руська.
- На хуя, плавки? Мы ж договорились - нагишом, - удивился Сергей, - а полотенце может и пригодится... Ну, пошли?
Ребята лихо перемахнули через изгородь и побежали в самый дальний угол пляжа. Свет санатория сюда почти не проникал, а луны на небе не было, поэтому стесняться было нечего. Они скинули с себя нехитрую одежду и плюхнулись в парную воду. Решили для начала сплавать к буйкам, а потом передохнуть ближе к берегу. Руслан, как ни странно, оказался неплохим пловцом. Он совсем не отставал от Сергея. Но Сережка специально задал быстрый темп, чтоб вымотать парня. И, доплыв до мелководья, они совсем выдохлись...
- Русь, а ты знаешь такой фокус? - обратился к нему Сергей, пригнулся и стал быстро в воде хлопать в ладоши. Вокруг рук вспыхнули и начали кружиться маленькие искорки.
- Ух ты! - удивился Русик, - Я такого еще не видел. Отчего это?
- В самое жаркое время на пике лета в Черном море размножаются не то бактерии, не то микроводоросли. Если их потревожить, они начинают светиться в воде. Если бы сейчас здесь проходил корабль, в кильватере у него была бы целая речка светлячков. Можешь сам попробовать.
И Русик совсем по-детски начал дрыгать руками в воде и весело смеяться. Серега уже не мог сдерживаться. Член его встал в боевую позицию и требовал банкета. Он подошел сзади к Русику, легонько прижался к нему, а руками обнял его плоский живот. Руська тут же застыл и спросил:
- Ты чего?
- Да ничего! А что такое? Правда же - здесь красиво? Тебе нравится?
- Купаться? Да... А зачем ты меня обнимаешь?
- Русь, да брось ты! Разве так обнимаются? Я просто смотрел сзади, как ты добываешь искорки. Давай еще...
- Сергей, у тебя стоит. Я чувствую спиной.
- Это потому, что мне хорошо. У меня в воде, когда я без трусов, всегда стоит. Я просто балдею нагишом купаться. А у тебя? - и рука Сергея опустилась на его член. Руська тут же инстинктивно дернул тазом назад, но только сильнее прижался к стоящему члену Сергея. Писюн Руськи тоже был не совсем спокойный, правда еще мягкий, но уже большой...
- Ну и шомпол у тебя! - восторженно проговорил Серега.
- Ты чего? - уже испуганно начал Русик и попытался освободиться от рук Сергея.
- Ну чего ты такой зашуганый? Расслабься, я ж не насилую тебя. Мне ничего не надо, я просто обнимаю и лапаю по-дружески, - ворковал Сергей умиротворяюще, но руки опять и опять гладили живот и норовили попасть в промежность, - Русик, а ты часто дрочишь?
- Я не дрочу, - тихо сказал Руслан. Если бы сейчас было солнце, можно было бы увидеть пунцовую краску на его лице.
- Русь, ну чего ты, ей богу? Стесняешься?.. Мы же здесь только вдвоем. Все ребята дрочат. Чего тут такого? Это также естественно, как сморкаться. У тебя ж писюн рассосется, если его не дрочить.
- Как это рассосется? - опять испугался Русик. Чувствуется, что он впервые участвовал в таких откровенных разговорах и действиях, и боролся сейчас между "хочется" и "нельзя".
- А вот когда какой-то орган не работает, то постепенно усыхает и может рассосаться. Это в учебниках написано. Ты же видел инвалидов, у которых одна нога короче другой - из-за болезни эта нога мало двигается и поэтому постепенно уменьшается. Организм избавляется от ненужных человеку вещей.
- Я не знал...
- Так ты часто дрочишь?.. Я вот, к примеру, каждый день это делаю, и мне все равно мало, - продолжал Сергей, рукой опять легонько схватив член Русика, который уже почти стоял.
- Серега, но мне неудобно...
- Не понял, - искренне удивился Сергей, - мы стоим неудобно? Давай встанем по-другому.
- Да нет. То, что ты обнимаешь и хуй мой рукой держишь. Это же некрасиво...
- Какой ты смешной! Это у вас в Дагестане, или где ты там жил, наверное, так к этому относятся. А во всех других местах с этим просто. Я держу твой торчок, потому что это приятно и мне и тебе. Правда ведь? Это нормально и естественно. Многие пацаны друг у друга трогают. Он у тебя очень классный. Хоть я не вижу, но рукой чувствую, что большой и толстый, - Сергей уже откровенно начал мять его и водить рукой по стволу, отчего Руськин хуй стал совсем твердым. Чувствовалось, что им давно не занимались. Парень присмирел и немного расслабился.
- А хочешь мой потрогать? - и Сергей встал перед Русиком, взял его руку и обнял ею свой перевозбужденный агрегат. Он ощутил, как сначала робко, а потом увереннее, рука пацана стала ощупывать и сжимать его член.
- Какой он у тебя большой... - восхищенно проговорил Русик. А Сергей тем временем одной рукой обнял Руську за талию, а другой опять начал щупать его член и яички.
- Русь, а ты целовался уже с кем-нибудь?
- А ты? - неожиданно последовал вопрос на вопрос.
- Я-то? - засмеялся Сергей, - миллион раз! Хочешь, научу? Тебе ж придется когда-нибудь. Пока никто не видит... Здесь же, все равно, темно. Давай?..
И Серега, крепче обняв Русика за талию, приблизил к нему лицо. Он явственно ощутил запах мяты. Значит, Руська, идя сюда, даже почистил зубы или уж точно жевал резинку, стало быть, готовился к чему-то... Сергей нежно коснулся мягких закрытых еще губ и ощутил, как вздрогнуло тело парня. Тогда он начал нежно, еле касаясь кожи, ласкать губами лицо Русика, то и дело возвращаясь к губам. Наконец, губы приоткрылись, и урок поцелуев начался...
Русик совсем не умел целоваться, но это было не важно. Он был, в сущности, еще такой молодой. Главное то, что делал он это искренне и трепетно. Серега чувствовал, как этот парнишка, опаленный войной, долгое время лишенный обычной ласки, простого человеческого и семейного тепла, понемногу оттаивал и начинал тянуться к нему - случайно попавшемуся старшему парню. Он многое пропустил в жизни, многого не успел познать, и сейчас, как бы наверстывая упущенное, он доверчиво открылся Сергею, завороженный его вниманием к себе, его странной нежностью...
После потери родных ему очень хотелось иметь того, на кого можно было бы опереться, к кому приклонить голову, рассказать о своих переживаниях, спросить совета. Кого можно было бы обнять, и ощутить самому чьи-то объятия. Русик с надеждой смотрел на своего нового приятеля и очень хотел видеть в нем настоящего друга, старшего товарища и заступника... Эти неожиданные объятия в воде и первый поцелуй - не родственный, а самый настоящий, эротический - привели в действие некий скрытый механизм, который пробудил в Руське еще неведомую ему силу. Она все разрасталась и тормошила доселе спавший организм, готовила к новым ощущениям и уже требовала их. Парнишка с удивлением прислушивался к этим новым переменам в нем, к своим странным желаниям и чувствам. Нет, мой дорогой Читатель, любви еще не было, но уже было страстное желание ее...
Их губы все азартнее и изощреннее ласкали друг друга. Вот, и языки познакомились и тоже затеяли объятия... Сергей оставил в покое член Руськи и уже обеими руками прижал пацана к себе, крепко обнимая его податливое гибкое тело. Ладони то скользили по плечам, то спускались вниз, ощупывая по спине ложбинку позвоночника, и, конечно же, задерживались на маленькой упругой пацанячьей попочке. Они с особой нежностью и настойчивостью мяли и сжимали мягкие булочки. А кончики пальцев изредка оказывались между ними в щели, закрытой для посторонних, и в эти моменты касались того места, особенно оберегаемого от посторонних взглядов и прикосновений - нежного бутончика ануса, который еще не ведал ни одного проникновения извне...
Только благодаря прохладе морской воды, по грудь в которой стояли ребята, они не сгорели от жара, исходившего от их молодых возбужденных тел. Этот первый в жизни Русика поцелуй, казалось, длился вечность... Он, пытаясь обезьянничать, повторял все то, что делал Сергей и языком, и губами, и руками. Он не залезал, конечно, к нему в попу (просто не понимал еще этого странного интереса его нового приятеля), но по холкам руки тоже иногда пугливо проходили. Наконец, их губы расцепились, и Сергей прошептал на ухо Русику:
- Мальчик мой, звездочка моя, спасибо тебе! Мне так сейчас с тобой хорошо!.. Ты такой... такой замечательный!
- За что ж спасибо? - запыхавшись, спросил Русик, - Я ничего такого не сделал. А ты классно целуешься. Я заторчал совсем. Даже как будто поплыл куда-то. Со мной такое первый раз. Не смейся. Мне понравилось...
- Русь, я готов с тобой целоваться сколько захочешь. Мне тоже очень понравилось. Ну что? Выходим?..
И ребята не спеша двинулись к берегу. Вытираться не стали, им совсем не было холодно. Они оба заложили руки на затылок и подняли головы от моря Черного к морю небесному. Там было намного больше искорок, чем в воде.
Все небо было усеяно золотыми мерцающими искрами далеких звезд. В городе и десятой части такого не увидишь. Будто некий могущественный волшебник раскинул от края до края покрывало черного бархата, все искусно расшитое замысловатыми золотыми стежками. Сергей начал перебирать в уме знакомые созвездия и рассказывать Русику все, что знал об астрономии. Тот слушал с нескрываемым интересом, иногда переспрашивая и удивляясь, как много он еще не ведает и какой умный этот Сергей.
Наконец они обсохли и решили посидеть немного на лежаке, подстелив Руськино полотенце (вот оно и пригодилось).
Кто бывал безлунной ночью на берегу моря или океана, вдали от света городов и поселков, наверняка, чувствовал внутри холодок страха перед ясно ощущаемой впереди черной бездной. Глаза не видят ориентиров, и лишь уши, то и дело, улавливают несмолкаемое шуршание и ворчание волн, накатывающих откуда-то из непроглядной бесконечности. Как будто, кто-то огромный и невидимый копошится впереди у самых ног.
Русик, по всей видимости, испытал сейчас тот же страх и интуитивно прижался к более старшему и сильному - к Сергею. Сережка тут же обнял его обеими руками и положил его голову себе на плечо. Он на правах старшего хотел оберегать и защищать своего младшего друга, быть ему нянькой, отцом, братом... Серега все время что-то рассказывал ему негромко и изредка приближал свое лицо к его макушке, легонько касаясь губами. Поскольку руки Руслана были обхвачены Сергеем, он не мог обнять его в ответ, но испытывал к своему новому другу такой порыв нежности и благодарности, что не мог сидеть просто истуканом. Его рука все время гуляла по бедру Сергея, гладя по волосикам. Иногда она нечаянно поднималась несколько выше и, касаясь яичек или лобковых волос, сразу пугливо убегала вниз.
Сергею была смешна эта невинная игра, но и очень приятна. Его член так и стоял памятником, не зная устали. Он давно уже тек, а яйца были мокрые и липкие от смазки. Но Сергей прекрасно понимал, что не может ни на что рассчитывать (по крайней мере в ближайшее время), поэтому не предпринимал никаких попыток к дальнейшему сближению. Лучше до одури самому надрочиться ночью, чем напором и грубостью спугнуть это хрупкое зарождающееся счастье близости. Того, что случилось, уже было более чем достаточно! Наконец ребята вспомнили о времени и засобирались. Русику надо было рано утром на работу...
На следующий же день Сергей пошел в администрацию санатория, заплатил кому надо и перебрался в одноместный номер, съехав из "этикеточного сарайчика", чтобы быть поближе к новому приятелю. На завтраки в столовую он ходить перестал, а вместо этого прибегал в кафешку на пляже и подолгу общался с Русиком, перекусывая прямо там. Специально для своего приятеля Руська стал готовить что-нибудь вкусненькое. Чем же он еще мог отблагодарить его за трогательную дружбу, нежданно вдруг возникшую среди серых будней, кроме как предложить результаты своих кулинарных способностей. А способности, безусловно, были! На Кавказе многие мужчины могут изумительно готовить, - это не считается зазорным. Сергею все очень нравилось, и он всегда хвалил Руслана за прирожденный талант повара.
Однажды Серега притащил свой большой альбом для карандашных рисунков, чтобы порисовать Руську прямо на рабочем месте. Последний, конечно же, захотел посмотреть на уже готовые рисунки, бывшие в альбоме, - и тут его восхищению не было конца. Когда же он открыл голую натуру, беглый просмотр застопорился. Парнишка буквально впился глазами в изображения нагих тел и прорисовку отдельных деталей. Щеки стали пунцовыми, а на лбу выступили капельки пота.
- Классно! Вот это порняк! - восхищенно проговорил он, вызвав искренний смех у Сереги, - Ты что, все ЭТО прямо с натуры рисовал? Тебе кто-то все это показывал, а ты рисовал? Да? - все не унимался Руська.
- Многие художники рисуют с настоящей натуры. В училище на занятия даже специально приглашают натурщиков. Они раздеваются, а студенты рисуют. Набивают руку. А как же иначе научиться?
- Что, и даже письки не прикрывают ничем?
- Бывает, что прикрывают. Но надо же уметь рисовать и письки... Слушай, Русь, а давай я тебя тоже нарисую? Голым?
- Зачем это?
- Ну... это же интересно! Тебя же, наверняка, еще никто не рисовал... голяком. И не фотографировал...
- Нет, конечно. Я... не знаю... - неопределенно протянул Руська, - Надо... это... подумать... Подожди, ты меня не сбивай! Лучше скажи - все эти рисунки ты лично сам нарисовал?
Он никак не мог поверить, что все это Сергей изобразил сам. Пришлось доказывать и рисовать прямо здесь же в баре... Барную стойку, стаканы, самого Руську... Ну, а уж после этого Русик смотрел на своего нового друга вообще, как на живого Пикассо, Айвазовского и Рубенса в одном лице - с немым восхищением и безусловным обожанием.
Он почему-то посчитал Сергея знаменитым и стал гордиться дружбой с ним. Готов был тряпкой стелиться к его ногам и предупреждал любое его желание. А желание Сережки угадать было в принципе совсем не сложно. Каждый раз, мило болтая с Руськой, он то и дело скользил взглядом по его симпатичному лицу с необыкновенными ямочками на щеках, по его мускулистым рукам и нежной шоколадной коже на груди в прорези расстегнутой белой рубашки.
Иногда (правда, очень редко) они ходили на ночные купания. Тогда Сергей "смотрел" руками, потому что в темноте глазами много не разглядишь. Он нежно водил ладонями по всему телу парня, и возбуждение грозило разорвать его в клочья. В голове и промежности набатом били колокола пульса, но Сергей никак не мог переступить ту черту, за которой не существовало возврата. Он до сих пор не был уверен, как к этому отнесется Руслан. Сережке страшно не хотелось потерять его из-за своей похоти и чересчур откровенных действий.
Он уже заслал кучу его фоток по мобиле своим братьям и в подробностях описал, а также признался, что, наверное, влюбился без памяти и не знает, что теперь с этим делать. Дениска однозначно советовал совратить пацана и сказать, что любит, а дальше - как пойдет. Джим, как всегда, был более осмотрителен. Он просил еще и еще раз разобраться в чувствах и проверить их. Он был в принципе не против счастья своего друга, хотя, возможно, червячок ревности грыз его где-то внутри. Но, если бы внезапно случившаяся любовь оказалась настоящей и крепкой, Джим ни на секунду бы не остановился, чтобы лично сделать все от него зависящее и помочь ребятам.
Вскоре Сергей предложил Русику как-нибудь вырваться днем с работы на пару часиков, чтобы все-таки порисовать его обнаженным в лесочке. Ему, хотя бы таким способом, хотелось оставить память о любимом (на всякий случай). Руслан опустил голову, по своему обыкновению слегка покраснев. Но его румянец была так красив! Он лишь расцвечивал щеки смуглого лица, и оно становилось еще более выразительным.
- Тебе это очень нужно? - тихо спросил Руська.
- Просто позарез! - последовал категоричный ответ и рука "саданула" по горлу.
- Может быть, завтра?.. - как-то неуверенно проговорил Руслан.
...Утро следующего дня Сергей провел в суматохе сборов. Он боялся что-нибудь упустить и забыть о самой важной мелочи. Вот уже, кажется, все было готово, и он, запыхавшись, прилетел к барной стойке на пляже, с которой уже просто сроднился. Русик в ответ на умоляющий взгляд приятеля подтвердил, что мог бы освободиться сегодня после пяти.
- Йе-е-ес! Ура-а-а! - заорал Сергей во все горло, перепугав полпляжа.
Он схватил Руську, отрывисто поцеловал его и запрыгал вокруг столиков маленьким мальчиком, которому только что свалился с неба контейнер шоколада. Глаза так и сыпали искрами вокруг, грозя спалить к чертям собачьим эту хлипкую хибару, а руки гулко били чечетку на груди. Русик, на всякий случай попрятав стаканы с барной стойки, ошалело распахнув рот, следил за безумством своего товарища. Он не понимал причины такого всплеска радости и был в некотором замешательстве. Когда Сережка, наконец, выдохся и устало шлепнулся куда-то между стульями, Русик вышел из-за стойки и осторожно заглянул туда - жив ли?
- Ну, ты точно как эпилептик, чес слово... - изумился Руська, помогая приятелю подняться и усаживая на стул, - Может, тебе воды принести? Это ты к чему щас тут фортели выделывал?
- Русик! Дорогой мой! - опять кинулся Сергей к Руслану, - Я просто... Гм-м... Я просто радуюсь, что буду рисовать сегодня тебя. Твоя картина займет самое почетное место в моей галерее. Буду любоваться ею, когда станет очень грустно...
- В какой это галерее? - испугался Русик, - Ты мое голое тело будешь выставлять в какой-то там галерее на всеобщее обозрение? Чтоб потом на меня показывали пальцами на улице?!
- Глупышка! - рассмеялся Сергей, - Никому я тебя показывать не буду. Это моя личная галерея на стенах нашего дома. Твою обалденную наготу смогут увидеть, разве что, два моих брата.
- Подожди. Ты же говорил, что у тебя больше нет родственников? Что ты бабушку последнюю похоронил...
- Про бабушку - правда! И про кровных родственников - тоже. Но у меня есть два очень близких друга. Ближе которых не бывает. Мы называем друг друга братьями. Очень любим и во всем доверяем друг другу.
- А разве можно стать братьями по собственной воле? - не понял Руська, - Братьев не выбирают. Их бог дает. Это святое. А друзья - это же другое совсем...
- Можно при желании все, Русик! Мы так захотели и твердо решили. Значит, так тому и быть! - отчеканил Сергей, - Наше братство - это тоже святое для нас. Это не халам-балам... У нас теперь даже свой собственный дом есть, где мы сами себе хозяева...
- Счастливые! - задумчиво протянул Руська, - Завидую я вам... А когда у меня будет свой дом, даже боюсь загадывать. Хоть бы подворотня какая-нить с персональной раскладушкой...
- Да не грусти ты, заяц, все у тебя еще сложится в жизни! Ты хороший, честный. Я уверен, что все будет просто замечательно! - успокаивал своего приятеля Серега, - Если что, всегда можешь рассчитывать на меня.
- Да на фига я тебе сдался-то? Мы же никто друг другу, ни друзья, ни родственники...
- Я все-таки считаю тебя своим другом... А с названными братьями мы тоже не родственники, но жизнь друг за друга положим! Кстати, и брательники помогут, если что. Я им звонил уже о тебе...
- Как звонил? И что говорил? - заинтересовался Русик.
- Ну... сказал, что есть такой очень симпатичный парнишка, который мне страшно нравится. Гений поварского искусства! Что мы с тобой много общаемся, гуляем, купаемся...
- А то, что мы с тобой целовались в море голяком, надеюсь, ты не сболтнул? - осторожно спросил Русик.
- У нас нет секретов между собой. Мы обо всем рассказываем друг другу, - последовал ответ.
- Ну, зачем?! - заныл Русик, заливаясь краской, - Блин, вот стыдоба-то!...
- Русик, звездочка моя, - начал ласково Сергей, схватив его за руки и с нежностью глядя в глаза, - Разве тебе все это было неприятно? Разве ты хотел бы вычеркнуть все из памяти? Ты стыдишься наших отношений? Да? Но тут совсем нет ничего стыдного. Фоменко говорит: "Стыдно, когда видно". А тебе и этого нечего стыдиться. У тебя идеальное тело... Ты же просто обалденный парень! И характер у тебя - золото! Ты мне очень-очень нравишься. Я все бы отдал, чтобы быть тебе близким другом. Да я начинаю скучать без тебя уже через 10 минут, как мы расстаемся. Даже и не знаю, как вообще буду жить, когда придет время уехать... Послушай, Руслан, а, может, совсем не будем расставаться? А? Пойдешь к нам жить? - подмигнул хитро Сережка.
- Сереж, мне такого еще никто не говорил... Правда... - начал тихо Руслан, - В моем окружении вообще люди не привыкли к такой откровенности. Да и нежности особой я не видел в жизни. Мне так хорошо сейчас внутри, и так непривычно... Даже не знаю, что сказать... Ты, наверное, все это в шутку наговорил, да?
- Нет. Я вполне серьезно. И от своих слов не отказываюсь, - с лица Сергея в секунду слетела улыбка, - Ладно, мы с тобой еще поговорим об этом потом. А сейчас дай чего-нить пожрать. Что-то я так проголодался от волнения! У тебя сегодня будет рыбка?
- Да! - гордо заявил Руська, - Форелька и овощи, запеченые на решетке...
Ну что могло быть вкуснее такого завтрака?!