ЧАСТЬ I

ГЛАВА I

«Каппа! Если ты не украдешь меня на этой неделе, все будет кончено! Я тебя разлюблю! Перебью всю посуду! Перерву все ковры! Перережу всех в клочья! Задушу нянюшку! (Она нас знаешь как уже тут достала!) Каппа, срочно меня кради! Ты мужчина, или кто! А я принцесса, или кто! В общем, жду еще только три дня! Даже два! А потом все, развод! Понял? Твоя Вета, дурак».

— Тяжелый случай, — Таллео еще раз перечитал записку и потер переносицу. — Ты вообще уверен, что она тебе нужна? Такая вот, кровожадная?

— Она не кровожадная, — Каппа отобрал записку и спрятал за пазуху. — Она меня любит.

— Жалко тебя, — вздохнул Таллео. — Подумай все-таки.

— А что тут думать, — вздохнул Каппа. — Я ее тоже люблю. Ну ты как, берешься?

— Слушай. Как бы тебе сказать. Во-первых, она принцесса.

— Это мы уже обсудили. За принцессу добавляю полставки.

— Во-вторых, этот наш Замок... Ты себе даже не представляешь.

— И это мы уже обсудили. За Замок добавляю еще полставки.

— Знаешь, Каппа, эти все надбавки за вредность... Дешевле, может быть, ее просто выкупить, у папаши? У короля нашего, блин? И головной боли настолько меньше. Ты себе даже не представляешь.

— Я уже думал. У него сейчас такая куча долгов. Он такую цену заломит.

— Заломит, — Таллео покивал. — Да и вообще, принцессы — не нашего рыла товар. Если она уйдет, то, разумеется, не тебе. Принцу какому-нибудь, неграмотному.

— Слышал, на прошлой неделе...

— Так вот и я про что, — Таллео хмыкнул. — Это она его. Теперь я не сомневаюсь, — он указал на карман с запиской. — Она беспощадная. Как ты с ней жить будешь?

— А что делать, — вздохнул Каппа. — Я ведь ее люблю. И она меня любит.

— Плюс в этом, конечно, есть, и серьезный, — Таллео посмотрел в кружку. — Если любит, при необходимости всех перережет. В клочья. Ты только сам технику безопасности соблюдай. В общем, ладно, деньги твои.

— Ну а что делать-то?

— Как-то жить дальше, — Таллео отодвинул кружку. — Значит, завтра в восемь. Итак?

— Вот первая половина, — Каппа отодвинул свою и выложил на стол глухо звякнувший тяжелый мешочек. — Можешь не пересчитывать, у меня как в аптеке.

— У тебя должно быть даже точнее, — Таллео сгреб мешочек. — Иначе какой от тебя толк как от специалиста. Пересчитывать не буду, и так вижу, — Таллео взвесил мешочек в руке. — Я все-таки волшебник. И может быть, когда-нибудь доучусь даже. Времена вот лучше настанут.

— А говорил, уже не настанут?

— Значит, останусь как есть, — Таллео погладил мешочек. — С голоду не помру. Украдем твою зазнобу — куплю, наконец, черное зеркало. Надоело каждый раз клянчить. Все такие жадные, такие носатые, такие вообще непростые, тошнит уже просто. А чуть что — Таллео дай, Таллео подскажи, Таллео у меня тут опять не работает. Поубивал бы всех.

— Черное зеркало? Что это?

— Нужно.

— Ну расскажи! Интересно ведь, знаешь как.

— Скажи спасибо, завтра оно нам не понадобится. В нашем Замке нет крысоловок. А крысоловку можно пройти только с черным зеркалом. Хотя черное зеркало — вообще крайне полезная штука.

— Ужас какой, — Каппа покачал головой. — А если там уже есть крысоловки?

— Тогда сначала нужно будет купить зеркало. Иначе нянюшке смерть, коврам на помойку.

— Тогда давай купим, на всякий случай? Оно дорогое? Там хватит? — Каппа посмотрел на мешочек. — Давай купим?

— Да... Видать, ты и правда помрешь без этой своей смертельной. Оно стоит десять золотых. Купишь когда вернемся, в награду.

— А-а-а! — раздался вдруг вопль. У стола возник длинный тощий детина в изодранном плаще. — Вот ты где! Попался! Я тебя ищу по всему городу!

— Куда я попался? — Таллео поморщился и вжал голову в плечи. — В чем дело?

— Твоя железка не работает, понял?! — детина рухнул на скамью и впился глазами в мешочек. — Опять паришь кому-то? Это он тебе парит?

— Мне, — кивнул Каппа. — А что?

— Забирай свою дурацкую железяку, гони обратно деньги, — прокричал тощий. — Правильно про тебя говорят, обманщик!

— Блин, — поморщился Таллео снова. — Давай не здесь? И не сейчас. У меня завтра важное дело.

— Не сейчас?! А если ты не вернешься с этого важного дела? Отдавай деньги, — тощий не отрывал глаз от мешочка, — и катись на свое важное дело.

— Не нервничай, — поморщился Таллео в третий раз. — Что у тебя не работает. Где у тебя не работает. Когда у тебя не работает. Четко, внятно, по порядку. Деньги ему отдавай.

— Ну как же, — занервничал тощий. — Подхожу к воротам. Все вроде нормально. Железка с собой. Все вроде нормально. Ворота заперты. Все вроде нормально. Только не открываются. А я тебе денег заплатил кучу.

— Что значит «не открываются»? — Таллео начал медленно свирепеть. — Ты можешь сказать конкретно, что там случилось? По порядку можешь? Подходишь к воротам.

— Подхожу к воротам. А ворота не открываются! — тощий ударил ладонью в стол.

— А почему они должны открыться, вот так?

— Ну как же! — тощий вскочил, едва не смахнув пустые кружки плащом. — Я ведь с железкой! Я ведь деньги тебе заплатил!

— Ну и что? В смысле, что дальше? Подходишь к воротам. Что ты должен был сделать с железкой?

— Ну ведь она открывает ворота? Ты говорил, любые ворота! Ты говорил, любые замки!

— Да. Мой ключ откроет любой замок, который может быть на таких воротах. И что дальше?

— А что дальше-то? Ворота не открываются! Проторчал там полтора часа, как дурак, а они не открываются! Давай деньги обратно, обманщик!

— Я что-то не понял. Что значит «не открываются»? Ты мне объяснишь толком, что там случилось, блин? Достаешь железку. Подходишь к воротам. Что дальше?

— Что достаешь? Зачем? — тощий в замешательстве упал на скамью.

— Что-то я уже вообще ничего не понимаю, — Таллео мученически оглядел потолок. — Хотя нет, понимаю... Ключ в кармане?

— Ну да! Железка с собой! Еще бы! Я ведь...

— Ты подходишь к воротам. Где ключ?

— Я же говорю, — тощий занервничал еще больше, — с собой! Я что, по-твоему, такой дурак...

— По-моему, да, — кивнул Таллео и тяжело вздохнул. — Берешь ключ. Обводишь вокруг замка контрольную пентаграмму.

— Какую пентаграмму?.. — тощий в недоумении остекленел.

— Контрольную. Там ведь в инструкции все написано. Берешь ключ. Обводишь контрольную пентаграмму. Железка загорается. Если огонь зеленый, делаешь... Что там написано для этого случая. Ты ведь говорил, что умеешь читать. Или ты врал, врал?

— В какой инструкции? Что я там еще читать должен? Читать я умею, тоже не лыком шит. Но что за инструкция такая?! Я ведь деньги тебе заплатил! Что за инструкция?!

— По эксплуатации. Если зеленый, делаешь то-то, читаешь то-то. Если красный, делаешь то-то, читаешь то-то. Если синий... Там, кстати, должен был загореться синий, замок мрачный... Делаешь третье, читаешь третье. Замок расчитывается. Ворота открываются. Идешь, грабишь что надо. Значит, инструкцию ты не читал. Там все просто написано, для таких вот придурков, как ты. Если бы ты не умел читать, я бы с тобой не стал связываться. Ты что, заклинание наизусть выучишь? — Таллео хмыкнул. — Каппа, он похож на человека, который может выучить наизусть открывательное заклинание? Сто одиннадцать слов в самом маленьком, на Древнем-то языке!

— Так ты мне деньги отдашь, или как?

— Какие деньги? — измученно возмутился Таллео. — За что?

— Твоя дурацкая железка не работает! — тощий снова вскочил, и на этот раз пустая посуда полетела на пол. — Давай сюда деньги! Проторчал там полтора часа! А ворота как стояли, так и стоят!

— Пошел вон! — рассвирепел Таллео и тоже вскочил. — Там в инструкции тебе все ясно написано! Как вы меня все достали, чайники! Вообще уже просто!

— Отдай мои деньги! — тощий вцепился в мешочек с монетами. — Что я должен читать?! Я тебе заплатил деньги! Обманщик! Халтурщик! Сапожник!

— Осторожней! — Каппа вскочил. — Это не твои деньги!

Он вцепился тощему в кисти. Тощий выдернул из-под рук Каппы мешочек и рванулся прочь от стола. Каппа успел вцепиться в дырявый рукав и повис над столом, не выпуская лохмотьев.

— Караул! — завопил тощий, перекрывая размеренный гул кабака. — Грабят! Подлые маги грабят честных людей!

Он рванулся сильнее и уже почти вырвался, но Таллео успел поставить подножку, и тощий рухнул между скамейками. Раздался треск, в руках Каппы остался кусок лохмотьев.

— А-а-а! — заорал тощий. — Раздевают! Подлые маги раздевают честных людей!

Он снова вскочил и бросился между столами. Каппа схватил с пола пустую кружку и метнул тощему вслед. Кружка треснулась в череп и отлетела в сторону.

— А-а-а! — завопил тощий и рухнул между столами. — Убивают!.. Подлые маги!.. Убивают честных...

— Идиот! — закричал Таллео, подскочил к тощему и пинком перевернул на спину.

Тощий попытался снова перевернуться на живот и подмять под себя деньги, но Каппа схватил верзилу за плечи и навалился всем телом. Таллео выхватил деньги и еще раз пнул тощего в бок.

— А-а-а! — заорал тощий. — Караул! Он забрал мои деньги!

— Это не его деньги, — Таллео обернулся по сторонам. — Это мои деньги, — сообщил он в наступившую на мгновение тишину. — И так будет с каждым, кто не читает инструкцию. А вам урок, всем. Деньги только вперед. Пошли, Каппа.

Мальчики перепрыгнули через тощего и побежали к выходу.

— В общем, договорились, — сказал Таллео, выскочив на свежий воздух. — Завтра в восемь, на площади. И чтоб не опаздывать.

— В восемь, на площади. До завтра?

— До завтра.

Таллео отвернулся и побежал прочь, перескакивая через лужи, в которых отражалось вечернее небо.

* * *

— Это у тебя что такое в мешке? — Каппа указал пальцем. — Оно шевелится! Оно что, живое?

— Не нервничай, — прищурившись на яркое утреннее солнце, Таллео разглядывал стену Замка. — Скоро узнаешь. Видишь кусты? Вон там, чуть ниже дыры?

— Какой у нас Замок дырявый, все-таки.

— А я тебе что говорю. Вся Бочка на заплаты уходит. Блин, погода какая! — Таллео зажмурился и вдохнул свежего воздуха.

— Да, это тебе не город, — Каппа тоже с наслаждением задышал. — Помоями не воняет. Слушай, Талле, а можно как-нибудь сделать, чтобы в городе помоями не воняло?

— Нет.

Таллео подхватил мешок. Мальчики пустились по заросшему сорняком откосу, где наверху мрачно возвышался Замок.

— Никак? А то знаешь... Просыпаешься, солнышко, небо чистое, яркое, птички...

— Птички? — хмыкнул Таллео, оглядывая сухие кусты у подножия. — Где ты в нашем городе слышал птичек? У тебя мерещится по утрам? От помоев.

— Я для образа, — путаясь в сорняках, Каппа едва поспевал.

— Тебе надо было на поэта учиться, с таким образным мышлением. Ювелиров у нас вон целый квартал. Не получится, — повторил Таллео. — Я пробовал, еще на втором семестре. Я тогда вообще жил у площади.

— А, — хмыкнул Каппа. — Понимаю. И что?

Огромная стена, отсвечивая сухой серостью на белом солнце, заслонила полнеба. Выщерблины заросли мхом, который зеленел в ярком свете. Вверху в сине-бездонном небе застыло одинокое пухлое облако.

— Красота, — Таллео притормозил, снова вдохнул полной грудью, блаженно зажмурился. — Ничего, — он свернул к кустам и запрыгал по камням, которые когда-то были стеной, а теперь рассыпались в колючей траве. — Не получилось.

— Почему?

— Ты сможешь поднять этот камень? — Таллео кивнул в сторону.

— Смогу.

— А два таких?

— И два смогу.

— А три?

— Ну... Три, может быть, тоже. А что?

— А четыре?

— Нет.

— А пять?

— Нет конечно, ты что, издеваешься? Я же не волшебник.

— Так вот и я тоже.

— В смысле? Что ты имеешь в виду? Не доучился?

— Каппа, — Таллео дошел до кустов, остановился и обернулся. — Ты видел, сколько там помоев?

— Много?

— Тут, Каппа, нужно не Волшебство, а три тысячи человек с лопатами. Так, мы пришли.

Мальчики остановились на берегу рва, который отходил от стены и, извиваясь, терялся в недрах огромного пустыря, окружавшего Замок. Внизу катился грязный поток. Видно было, что когда-то ров наполнялся на четверть. Теперь серые камни торчали из слякоти как обломки грязных клыков.

— Это старая канализация. Сейчас мы туда спустимся и проникнем в Замок.

— Так просто? — хмыкнул Каппа, разглядывая серые камни.

— Просто, — хмыкнул Таллео. — Ты теперь тоже потребуй назад свои деньги. Каждый новый мастер ставит новые ловушки, лепит новые капканы. Причем, разумеется, криво. Могу представить, как там внутри все запущено. Знаешь, сколько тут всего накопилось, за тысячу лет?

Таллео осторожно запрыгал вниз по булыжникам, которые остались от древней каменной облицовки рва.

— Знаю как все, — сообщил Каппа сверху, прыгая вслед. — Что все говорят, то и знаю. А сам ты откуда знаешь? У вас что, проходят Замок?

— Мне такие вещи знать положено, — крикнул Таллео снизу, добравшись до первого зуба-обломка. — Я этим на хлеб зарабатываю, — он аккуратно поставил мешок к булыжнику и стал оглядываться. — Но теперь и ты будешь знать. Если мы доберемся до твоей зазнобы после обеда, можешь считать, нам повезло. Эй, осторожнее там!

Каппа, засмотревшись на разбитую арку, из которой вытекал поток, сорвался со склона и, взметая серую пыль, покатился вниз. Таллео бросился наперехват и успел как раз вовремя, чтобы Каппа не рухнул в грязную воду.

— Я же говорю, осторожнее там. Еще ничего не начали, а он уже шею свернуть собрался. Жив?

— Вроде... — Каппа поднялся на ноги и стал отряхиваться. — Теперь куда?

— Теперь так, — Таллео обернулся к арке, которая зияла пастью в залитой солнцем стене. — Первый подхожу я. Ты стоишь здесь и ждешь, пока я не позову. Здесь стоит Мышиная норка.

— Это еще что?

— Ловушка. Изобрел Кальдо Лысый. Не знаешь такого?

— Нет, откуда?

— Куда катимся. Мастер Замка триста сорок четыре года назад. С тех пор, я так думаю, этой дорогой в Замок никто не ходил.

— Никто — это кто?

— А подумать? Ты думаешь, один такой фаворит?

— А ты уверен? Что мы проберемся?

— Каппа, хватит бесить! — Таллео разозлился. — Или не беси, или забирай деньги и пошли отсюда к собакам.

— Нет, правда. Почему ты уверен, что пройдешь эту Мышиную норку? Ты что, один такой умный нашелся, за триста сорок четыре года?

— Да, — Таллео подхватил мешок. — И вообще, знаешь, чем я отличаюсь в первую очередь? От коллег? Я честный. Это, конечно, просто ужасно, но натура такая дурацкая. Это до гроба, и ничего с этим уже не поделать. Если бы я знал, что не пройду, не стал бы с тобой связываться. Тем более, за такие деньги. Мышиные норки высыхают лет через двести. Ее теперь каждый дурак снимет. Хотя эту не каждый, ее ставил Кальдо, работает вон до сих пор.

— Высохла? Это как?

— Сейчас сам все увидишь, — Таллео отвернулся и осторожно запрыгал по мокрым камням. — Стоишь как вкопанный и ждешь моего сигнала.

Таллео приблизился к арке и, когда до нее оставалось локтей семьдесят, остановился. Отставив мешок на сухое место, он снял с цепочки на шее металлический стержень. Стержень весело засверкал на солнце. Таллео выставил его в сторону арки и стал медленно обводить контур свода. Стержень замерцал красным, едва заметным в свете яркого утра. Таллео обвел дугу туда-обратно по своду, обернулся и махнул свободной рукой.

— Каппа! — донесся голос, перекрывая плеск ручейка. — Сюда!

Каппа, так же осторожно перепрыгивая через болотца, поравнялся с Таллео и уставился в черный провал.

— Ну и где твоя норка?

— Во-первых, это не моя норка. Во-вторых, она на месте, не переживай. Пошли.

— Слушай, а что значит этот огонь? — Каппа указал пальцем на стержень. — Красный?

Таллео повесил стержень на цепочку и осторожно подхватил мешок.

— Ты про палку? Это значит, что Мышиная норка работает. Но, как я сказал, совсем дохлая. Сдвинем в три счета, не переживай.

Мальчики приближались к стене. Черная пасть надвинулась, дохнув влажным холодом. Запрыгало гулкое эхо: грязный ручей падал из затхлого мрака небольшим водопадом.

— Стоять, — Таллео резко остановился, и Каппа наткнулся ему на плечо. — Теперь наша задача — не погибнуть, еще не попав в Замок. Было бы глупо. Когда есть деньги купить черное зеркало.

— Что значит «не погибнуть»? Я тебя зачем нанял? Погибнуть, еще не попав в Замок? Да еще за такие-то деньги.

— За какие такие? Скажи спасибо, что я вообще за эти гроши с тобой разговаривать стал. Просто ты мне понравился. Да и принцессу жалко. Погибает там в Башне девчонка. Пусть ювелир, все лучше, даже поэт. Я свои деньги отработаю, не переживай. Когда будем гибнуть, я тебя заранее предупрежу.

— Это у тебя шутки такие?

— Это не шутки. Это профессиональная этика.

— Что?!

— Термин такой. Потом объясню. Ладно, не мешай работать. Сейчас будем класть мышку.

— В смысле?

— Смотри и молчи.

Таллео поставил мешок на влажную глину, покопался и вытащил продолговатый сверток. С концов сверток был перевязан веревочками и был похож на огромную сардельку. Когда Таллео вытащил эту сардельку на свет, она вздрогнула и задергалась.

— Сидеть, — Таллео шлепнул сардельку. — Сидеть, говорят.

— Это еще что такое!.. — Каппа отскочил в сторону, поскользнулся и чуть не упал в ручей.

— Это болванка. Ты меня зачем нанял? Погибнуть, еще не попав в Замок? Да еще за такие деньги. Смотри и молчи.

Таллео аккуратно прокинул сардельку вперед. Мешочек пролетел шагов десять, шлепнулся в слякоть и задергался.

— За мной.

Мальчики поравнялись с мешочком. Таллео подобрал его и снова пробросил вперед. Мешочек пролетел еще десять шагов, шлепнулся в слякоть и снова задергался.

— Она что, живая?

— Вроде. Ловушки работают только по живому. Или ты сам полезешь? Смотри внимательно. Сейчас должно быть.

Мальчики стояли почти под аркой. Из-под тяжелого свода несло затхлым холодом, и дыхание стало парить. Таллео подхватил сардельку в третий раз, и в третий раз кинул вперед. Мешочек, не долетев до земли, резко изменил свой путь и взлетел. Через секунду сардельку с силой хлопнуло о щербатые камни свода. Глухой шлепок квакнул эхом. Изувеченная сарделька шмякнулась к подножию свода, дернулась и затихла между сырыми булыжниками.

— Видел? — обернулся Таллео. — Видишь, какой я честный? Сказал бы тебе: иди, мол, вперед, к принцессе. И валялся бы ты сейчас с переломанными костями. А я бы пошел за черным зеркалом, ха-ха-ха.

Каппа ошарашенно смотрел на затихший мешочек.

— Ладно, не нервничай, — Таллео наклонился к мешку и вытащил бумажный свиток. — Это была болванка. Болванки живые только условно. Я не убийца, и честный.

— А это у тебя что?

— Заклинания.

— В смысле? Ты что, их будешь читать?

— Не понял? — Таллео замер в недоумении. — А что же я должен с ними делать? Или ты думаешь, что Мышиная норка отвалится просто оттого, что здесь появился великий Таллео?

— Да, но... Я себе это не так представлял, как-то.

— А как ты себе это представлял?

— Ну... Берешь ты свою железку. Чертишь в воздухе огненную пентаграмму, какую-нибудь. Читаешь заклинание, страшным голосом.

— А зачем страшным голосом, Каппа?

— Ну, не знаю... Волшебство ведь?

Таллео фыркнул.

— Какая тебе разница, обзовут тебя дураком страшным голосом, или обычным голосом?

— В смысле?

— Великая Сила, — Таллео развязал шнурок. — Во-первых, пентаграмма бывает контрольная. И ее, вообще-то, обводят вокруг замков, чтобы определить мощность контура. Во-вторых, чтобы снять Мышиную норку, требуется пятьсот шестьдесят слов. Даже больше, у меня просто заклинания эффективные и короткие. Так вот смотри, пятьсот шестьдесят слов на Мышиную норку. Дальше там будет Огненный душ. Еще шестьсот слов. Потом, если там все будет как надо, Ржавая губка. Еще четыреста восемьдесят, — Таллео указал свитком в небо. — Итого сколько? Правильно, тысяча шестьсот сорок.

— И что?

— Вот мне нечего делать, как учить наизусть тысяча шестьсот сорок слов. На Древнем-то языке! Я что, дурак, что ли.

— Ну как же так! Это же заклинания?

— Слушай, — рассвирепел Таллео. — Я тебя обязательно доведу до этой твоей кровожадной. Если уж за тебя взялась, то хоть мозгов вкрутит. Интересно, зачем ей такой пень дался. Видно, там в Башне совсем уже туго.

— Ну как же так! Какое же это Волшебство тогда? Если ты заклинания будешь вот так вот — читать? По бумажке? Халтура!

— Повторяю тебе в третий раз. Не понимаешь — заткнись! Для тебя ведь стараюсь. Блин.

Таллео взял жезл и развернул свиток. Стержень мерцал слабым красным огнем. Таллео направил стержень к основанию арки на том берегу и начал зачитывать строки. Каппа осторожно заглянул Таллео через плечо, затем уставился на красный огонь.

По мере того как заклинание разворачивалось, Таллео, следуя очертанию свода, обводил стержнем дугу. Здесь, в тени под аркой у подножья стены, было видно, как вслед за стержнем по камню ползет расплывчатый огненный зайчик. Добравшись до камня-замка в верхней точке, зайчик вспыхнул так ярко, что по серому водопаду забегали блики, а черная пропасть озарилась красным огнем. Зайчик пополз дальше и, когда Таллео завершал дугу, растворился. Таллео глухо дочитал заклинание, присел на корточки, отложил железку, свернул свиток, спрятал в мешок.

— Это еще не все, — сообщил он зловеще. — Я только снял с Напряжения. Теперь надо высосать контур.

Таллео вытащил из мешка прозрачный кристалл размером с два кулака. Прицелившись, он осторожно бросил кристалл вперед. Кристалл ярко сверкнул, поймав солнечный луч, влетел в тень и упал под центральной точкой свода, как раз перед водопадом.

— Он что? — Каппа вгляделся, — тоже светится? И все ярче, смотри!..

— Разумеется. Контур-то не пустой! А теперь — быстро за мной!

Таллео подхватил мешок и, не разбирая дороги, побежал в арку. Каппа, поднимая грязные брызги, помчался за ним. Они вбежали под арку, вскарабкались на невысокий порог, с которого журчал водопадик, забежали в затхлый холодный сумрак, пробежали шагов пятьдесят и остановились.

— Так! — Таллео обернулся к выходу. — Самое главное, Ка...

Он не договорил. Послышался шорох, со свода посыпался песок, земля и мелкие камни. Свод задрожал, шорох перерос в грохот. С песком и землей стали выпадать камни — сначала осколки поменьше, затем покрупнее. Затем весь свод обрушился страшным каменным градом. Таллео схватил Каппу за руку и дернул за собой во тьму. Они пробежали какое-то расстояние, Каппа споткнулся, налетел на Таллео, они рухнули и проскользили по влажной глине. Гулкое эхо растворилось в наступившей тьме, все стихло.

— Это ты зачем? — сказал наконец Каппа.

— Это не я. Я же говорю, сколько этой ловушке? Ловушки так долго не держатся. Контур высосали, а разницу напряжений уже не держит. Высохла нафиг. И Мастера за такое надо гнать, в шею. Скажи спасибо — живы остались. Где мой мешок... Ага... Все на месте. Подожди, я зажгу фонарь.

Таллео повозился во тьме, и темнота расступилась. В руке у него засиял матовый шар на цепочке.

— Эх ты! — восхитился Каппа. — Это что, тоже волшебный?

— Можно считать, — Таллео посмотрел на фонарь. — Я его украл в школе. На третьем семестре. Очень практичная штука. Я бы купил, может быть... Но таких уже давно не делают. Ему лет сто пятьдесят, наверно. Может быть, больше.

— Так волшебный, или нет? Что там внутри? Чем он светится?

— Каппа, что значит «волшебный» в данном случае? Если ты имеешь в виду, что украден в школе волшебников, — то да, еще как.

— А чем он светится? Свет такой ровный и ясный!

— Обычный фитиль. Только очень хороший. И обычное стекло. Только тоже очень хорошее. Я же тебе говорю, таких уже давно не делают, — Таллео вздохнул. — У него, видишь, свой кременек. Поворачиваешь кольцо и так далее. Потом, видишь, сверху как бы стакан — не обожжешься. Это если палец в дырку совать не будешь, конечно. Или что там еще в дырки суют... Потом, видишь, кольца, стакан и цепочка из обратного олова, — Таллео погладил матовый металл. — Штука непрочная, но не греется и не скрипит. А если учесть, что он еще не воняет, вообще... Если масло, конечно, очищенное как надо... То фонарь в нашем деле, Каппа, просто незаменимый! И экономный очень. На этом бачке горит шесть часов. А если не светить куда попало, то все восемь. Такой фонарь сегодня никакой волшебник не сделает. А в старину делали обычные мастера. Куда только катимся, — Таллео еще раз вздохнул. — Его нельзя было не украсть.

— Куда только катимся, — покивал Каппа. — Ну а теперь что? — он указал в сторону заваленной арки.

— Теперь плохо, — Таллео потер переносицу. — Говорю тебе честно. Обратно мы здесь уже не пройдем.

— Почему?

— Хочешь — иди. Раскопай все эти булыжники и выходи.

— В смысле? А Волшебство? Ты что, ничего не можешь тут сделать?

— Каппа, хватит бесить. Это не ловушка, это не капкан. Это не волшебное устройство. Это миллион пудов камня!

— Ну и что? Их что, нельзя как-нибудь растворить? Распылить как-нибудь? Прожечь какой-нибудь ход?

Таллео тяжело вздохнул.

— Слушай. Давай лучше я отдам тебе деньги, сразу. Тебе сказали человеческим языком. Какое здесь Волшебство, к собакам? Ты можешь Волшебством сдвинуть гору? Ты можешь Волшебством погасить Солнце?

— Причем тут Волшебство и Солнце?

— Причем тут Волшебство и груда камней?

— Но ведь камни можно убрать!

— Ну иди, убирай! Забирай свои деньги, нанимай землекопов и иди убирай камни. За трое суток всё разгребут.

— И что же это за Волшебство такое тогда получается? Я ничего не понимаю! Зачем оно нужно такое, вообще? Случись что-то серьезное, что-то по-настоящему — куда обращаться? К землекопам?

— Я тоже не понимаю, — Таллео посмотрел на фонарь. — Ведь принцесса не полная дура? Во всяком случае, в народе так говорят.

— Умнее тебя!

— Ну да. Любовь зла. Надо что-то придумать и любовь искоренить. Сколько хороших людей погибло — страшно подумать.

— Ну так что?

— Что «что»?

— Значит, камни убрать нельзя?

— Камни убрать нельзя.

— Ну почему, все-таки?

Таллео, не отвечая, поднялся, взял мешок, повесил фонарь на шею, зашагал вглубь тоннеля.

— Теперь новое дело. Нужно будет соображать на ходу, как теперь выходить. К тому же втроем. Подземельями теперь не пройти, это был единственный ход, который я знаю. Теперь помолчи, умоляю. У нас впереди Огненный душ. И так тошно.

* * *

— Дальше вперед не пойдем, — Таллео поднял фонарь, указывая вглубь коридора. — Там завал — почище нашего.

— Как тут холодно! — Каппа поежился и выдохнул золотистый клуб.

Мальчики стояли на перекрестке тоннелей. Фонарь выхватывал из темноты небольшой круг. Дальше ничего не было видно. Поток, журча по главному коридору, растворялся за спиной во мраке.

— А что там? Тоже какая-нибудь мышиная норка высохла?

— Гораздо хуже. Ты знаешь, что такое техника безопасности?

— Еще бы, — хмыкнул Каппа. — Ты когда-нибудь травил серебро?

— Нет. А что?

— Когда работаешь с кислотой, ее соблюдать просто ужас как нужно.

— А когда с кислотой все сделал? Уже не нужно? Если бы там все было в порядке, — Таллео вновь указал фонарем, — мы бы уже через час свистнули твою зазнобу. И уже через час пять минут ты, надеюсь, получил бы большой определяющий подзатыльник. Но там сейчас не пройти, даже если ты соберешь все лопаты нашего города. Я так понимаю, там рухнуло локтей двести. Раньше мы здесь бы так не постояли. Видишь, — он посветил в стену, — карниз?

— Высокий, — кивнул Каппа.

— Здесь была целая река. Все помои Замка собирались оттуда, — Таллео снова посветил вперед, — и вытекали вон там, — Таллео посветил за спину. — Очень грамотно и безопасно. Во всем Замке была только одна дыра, и для защиты хватало Мышиной норки на выходе и Веселого человечка на входе.

— Это откуда помои?

— Это откуда помои. Теперь вся эта дрянь вытекает из Замка неизвестно где. Я вообще подозреваю, что часть просачивается под площадь и выпучивается из канализации. В городе и так своего дерьма, еще этого не хватало... За последние двести лет стену пробили в пяти местах — Замок давно не замок, а дырявое решето. Бедный Мастер, я надеюсь, сбился с ног, чтобы Замок хоть как-то не растаскали. Так что скажи ему спасибо, что твою зазнобу еще не слямзили.

— Но мы-то?

— Разумеется. Мастер мастером, но я тоже не пальцем... И потом, у меня с ним счеты.

— В смысле?

— Он мне поставил двойку, на третьем семестре. По напряжению, сволочь.

— А он что...

— Он то, — хмыкнул Таллео злобно. — Он ведь директор школы и преподаватель, по совместительству.

— А за что? — Каппа обернулся к Таллео с интересом. — Хоть по делу?

— Разумеется, нет, — хмыкнул Таллео злобно. — Я все знал.

— И как же так?

— Каппа, вот твой ювелир этот. Он тебя учит, как и что делать. Как кислоту травить. Как...

— Кислотой! Кислоту не травят. Это кислотой травят.

— Ну вот, значит, учит он тебя, учит, травить кислотой. Думает: какой я умный, какие они все тупые. Учишь их учишь, душу в них, блин, вкладываешь. А он тебе — на, берет и делает лучше тебя. Причем сам догадался, как сделать лучше тебя.

— Я бы убил бы, наверно.

— Ну и вот. Убить-то меня у Мастера не получится. Да и не будет он со мной возиться. У него в Замке одном столько дыр, а тут еще полная школа... Займешься дырами — лезут дураки в школе. Займешься дураками — лезут дыры в Замке.

— Норку он, получается, прозевал?

— У него сейчас экзамены, говорю... А Норка, похоже, высохла совсем недавно. И хорошо, что она обвалилась. Думаешь, в Замке больше нечего красть, кроме твоей убийцы?

— А что там случилось? — Каппа махнул рукой во мрак.

— А что обычно случается, — хмыкнул Таллео, — когда за дело берутся чайники? Семьдесят лет назад какой-то двоечник тоже, наверно, полез за принцессой и подорвал Веселого человечка. Я уверен, он и инструкцию раздобыл, по человечкам. А толку?

— Ну и что там случилось?

— Ты вчера видел, что случается, когда не читаешь инструкцию. Этот растяпа, я уверен, поставил упреждение как на обычных ловушках. А веселый человечек — это не совсем ловушка. Веселый человечек — это почти капкан. То есть он как бы еще ловушка, но по многим параметрам уже капкан... В общем, тяжело объяснить, но упреждение надо было ставить другое, и заклинание писать по-другому.

— Понимаю! — кивнул Каппа, продолжая оглядываться во мрак. — Серебро, например, бывает разной чистоты. И примеси бывают разные. Чистое серебро можно протянуть в очень тонкую проволоку. А с примесью, если не разберешься, замучишься. Потому что постоянно отжигать надо, да и потом оно рваться будет... Я как-то не разобрался, начал вытягивать, и чуть без глаз не остался. А чем отличается капкан от ловушки?

— Капкан тебя просто хватает и держит. А из ловушки живым не выйдешь.

— Видел, — поежился Каппа, вспомнив угробленную под сводом болванку. — А зачем эта разница? Не проще ли сразу ловушкой — бахнуть, и дело с концом?

— Капканы обычно ставят внутри, на служебные помещения. В капканы набираются всякие двоечники, свои, внутренние, и мастер потом решает, что с ними делать. А ловушки обычно ставят снаружи. Снаружи надо наверняка — мало ли что, да и не важно кого. Я сам, честно говоря, не понимаю, есть ли тут какая система. В каждом замке свой мастер, у каждого мастера в голове свои тараканы. Я бы везде ставил ловушки, ты прав, причем такие, чтобы в лепешку, без разговоров.

— Даже на служебные помещения?

— Туда в первую очередь! В общем, нам теперь, из-за какого-то чайника, бешеной собаке семь верст не крюк. Лежит там теперь под булыжниками — ни себе ни людям, блин.

— Слушай, Талле... Мы ведь прошли Мышиную норку? А Мастер?

— У Мастера, разумеется, зазвенело. Но я сделал так, что зазвенело как будто просто сработало. Ты думаешь, один такой умный за принцессой полез?

— То есть нас как будто убило?

— Да, все нормально, штатный режим. Только теперь, видишь, там все рухнуло. Мастеру новая забота. Ладно, старый сапог, — Таллео злобно хмыкнул в гулкую тьму, — ты этот день запомнишь надолго... Нам сюда, — он указал фонарем в левый рукав поперечного коридора. — Видишь, этот коридорчик поменьше, он как бы резервный... Через него сбрасывалась вода, когда река поднималась. Теперь-то река почти пересохла, а раньше, когда на севере таяло... Ты был в Замке?

— Был, три раза. Я же тебе говорил, мы принцессе ожерелье делали. Я же с ней так и познакомился. Но только во Внешнем дворе. А что?

— Значит, не видел, Внешний двор высоко. Во Внутреннем весь пол вымощен такими здоровенными плитами, восьмиугольными, а в уголках между ними решетки. Если река поднималась выше обычного, и вода проникала в Замок, то вода уходила в эти решетки и собиралась сюда. Здесь-то все выходит на другую сторону, на озера... На болота, в смысле. Там под этими плитами такая система — вообще просто, — Таллео вздохнул. Прозрачный клуб растворился в спокойном мерцании фонаря. — Так уже лет пятьсот не строят. Куда только катимся, — он помолчал, устремив во тьму грустный взгляд. — Короче. Нам нужно проникнуть в эту систему. Оттуда мы должны пробраться в Пыточный ярус. Оттуда — в Чуланный. Представляю, что там сейчас... Пошли. Сейчас будем снимать Огненный душ.

Таллео поднял фонарь и свернул в левый тоннель. Каппа за ним.

* * *

— Пришли.

Таллео остановился у проема в стене. Он осветил небольшую квадратную камеру шагов десяти в поперечнике. Дальняя стена была скошена, в потолке над уклоном зияло отверстие — прорезанный в толстой плите квадрат.

— Стой здесь и не шевелись.

Таллео вытащил из-за пазухи жезл и навел на отверстие. Стержень засветился тревожным красным огнем.

— Эх ты, как ярко!

— Разумеется, — Таллео хмыкнул. — Норка по сравнению с этой штукой просто хлопушка. Тут даже костей не останется. Но у каждой медали есть обратная сторона. Работает только в замкнутом объеме. Обычно ставят в таких вот местах. Где какой-нибудь узкий проход, люк там какой-нибудь. Штука необыкновенная. Может стоять лет пятьсот и не высохнет. И мощность бешеная, а жрет мало.

— Чего жрет?

— Напряжения.

— А норка? — Каппа заинтригованно разглядывал черный квадрат в потолке.

— Норка много. Но она и обслуживает большой объем, ты видел... Мастер, кстати, еще в прошлом году жаловался, что Бочка в Замке совсем почти сдохла. Менять надо давно, я думаю, лет семьдесят.

— Бочка?

— Она и так дохлая, на помойку давно пора. А старый сапог на нее недавно еще одну ловушку повесил. Там на севере опять стена обвалилась, видел?

— Слушай, я опять ничего не понимаю! — воскликнул Каппа, и эхо противно задребезжало в каменной камере. — Не проще заделать обвал? Тем более, если Бочка сдохла.

— Здесь все не так просто, Каппа.

Таллео вытащил из мешка новую сардельку. Сарделька дернулась, Таллео хлопнул ее ладонью.

— Сидеть! Сволочь. Стены Замка не просто стоят. Они на Волшебстве. Если Бочка сдохнет совсем, то стены можно будет пробить обычным тараном, или растаскать по камешку, или подорвать там, не знаю, чем-нибудь... Держи. Только осторожно. Разобьешь — будешь вместо болванки.

Таллео осторожно передал Каппе фонарь, также аккуратно пробросил сардельку в камеру. Мешочек шлепнулся посередине квадрата, закопошился, задергался.

— Сидеть! — Таллео бросился на мешочек и придавил к полу. — Место!.. Они иногда получаются такие трусливые гады — вообще просто.

— А долго их делать?

— Такие не очень. Это простые. Пять минут заворачиваешь, пять минут обчитываешь.

— А внутри что?

— В этом — опилки.

— А мне показалось — песок?

— Можно песок, можно мусор, можно, гм... Можно что хочешь, но опилки-то легче, — Таллео поднялся с колен, не выпуская мешочек, который продолжал дергаться. — У меня их с собой десять штук. Представь, если бы я набил их песком? Или чем там еще... А у меня, — он кивнул на мешок, — и так куча всякого барахла.

— Ну так что стены?

— Чтобы поставить пятьдесят локтей такой стены... Ты наш Замок знаешь — мощнее нашего только в Долине... Пятьдесят локтей такой стены ставятся восемь суток. Строишь стену, затем наводишь призрак.

— Призрак?

— Сидеть, подлый трус... — Таллео стиснул мешочек, который снова задергался. — Или трусиха, не знаю... Призрак — это то, по чему разливается Напряжение. Ты что, не знал? Чему вас только в школе учат. Наводишь по стене призрак, и она питается напряжением. А там, где есть призрак и напряжение, можешь творить что угодно. В общем, восемь суток наводишь призрак, и все восемь суток следишь, чтобы, Великая Сила, не перегрелся. Надо постепенно, по расчету. А расчет сложный, тут и материал, и место, и Луна, и Солнце...

— А если перегреется? Что будет?

— Страшно подумать что будет.

— Что?

— Говорю же — страшно подумать. В общем, если стену на призраке все-таки бахнули, значит, призрака тоже нет, надо латать дыру и наводить заново.

— Значит, поставить пятьдесят локтей — восемь суток. А сто локтей? Шестнадцать?

— Нет. Там другая зависимость. Эти вещи проходят на восьмом семестре.

— То есть ты уже как бы не знаешь?

— Я это знал еще в дошкольном возрасте, — хмыкнул Таллео с гордым презрением. — Это же начало начал. В общем, пятьдесят локтей — восемь суток, сто локтей — девять и одна пятая. Двести локтей — десять и три пятых. Триста — одиннадцать и две пятых, четыреста — двенадцать. Ну, и так далее.

— Так почему тогда...

— А потому, — хмыкнул Таллео, отвернулся и прицелился, — что призрак наводится по рабочему материалу. Призрак нельзя сначала навести, а потом заполнить какими-нибудь опилками. Призрак — устройство прямого порядка. То есть он как бы дом, для которого нужен фундамент. А ты наших строителей знаешь?

— Ну да... Восемь суток может не простоять.

— Мастер бы рад все заложить, сам. Только у него специальность другая. А пятьдесят локтей стены на призраке... Если правильно все сделать, конечно... Жрет в двенадцать с половиной раз меньше, чем пятьдесят локтей этой гадости. Которую там воткнул Мастер.

— А что делать, когда Бочка совсем уже сдохнет?

— Ложиться и помирать, что еще? Так, молчать. Сейчас будет самое сложное.

Таллео пробросил мешочек на пару локтей. Мешочек шлепнулся, закопошился, Таллео подбежал, схватил и снова аккуратно бросил вперед. Он продолжал подбираться к наклонной стене, все ближе и ближе, и когда до нее оставалось не более десяти локтей, из люка над головой ударил сноп горячего света. На мгновение яркое пламя выжгло детали, уютное мерцание фонаря исчезло. Каппа дернул рукой чтобы закрыть глаза, и чуть не разбил матовый шар. Яркий свет исчез, но прошло немалое время, прежде чем глаза снова стали видеть по-прежнему.

— Так... — Таллео потер глаза и уставился в пол. — Шесть локтей от стены, и восемь — до потолка. Страшная штука, видал? И не жрет ведь почти ничего! Вот это я понимаю — вещь. Придумать такую штуку, сделать — и все. Ложись спокойно и умирай. Не зря здесь топтался, в этом дурацком мире.

— А кто ее изобрел? — Каппа отнял наконец руку от глаз. — Слушай, я чуть не ослеп... А где болванка?

— Догадайся, с трех раз, — хмыкнул Таллео.

Он достал из мешка складной нож и блестящий рулончик шириной в локоть. Каппа осторожно приблизился, держа фонарь обеими руками.

— Эх ты! Это что у тебя такое?

— Серебряная бумага. Слепой, что ли, ювелир?

Таллео положил рулончик на пол и стал осторожно разматывать. Бумага зашелестела с загадочным хрустальным звуком. Отмотав шесть локтей, Таллео открыл нож и аккуратно отрезал блестящее красными искорками полотно. Затем он отмотал еще шесть локтей, отрезал кусок, затем отмотал третий, отрезал — и так, пока весь рулончик не оказался порезан на шесть лент, длиной в шесть и шириной в локоть каждая. Каппа заинтригованно разглядывал мрачно мерцающий материал.

— Серебряная? — усомнился Каппа. — Почему тогда красная? Я-то серебро знаю. Скорее уж медная? И звук не серебряный, и не золотой даже, не медный тем более.

— Во-первых, у фонаря свет такой. Во-вторых, это не ювелирное серебро. Неужели не ясно? Ты можешь раскатать свое серебро до такой толщины, и чтобы оно не рвалось? А с этим можно еще не так изгаляться. Свети.

— А какое же это серебро? Серебро — оно и на Луне серебро. Или нет?

— Мы что, на Луне? Свети сюда.

Каппа выставил фонарь у Таллео над головой. Таллео взял первую ленту и, не отрывая от пола, осторожно натащил на скошенную стену и пригладил ладонью. Проделав то же самое с остальными, он достал из мешка грязный бумажный сверток, затем круглую жестяную коробку и осторожно ее открыл. В свете фонаря заискрились мягким теплом маленькие горошинки.

— Эх ты! — воскликнул Каппа. — Это у тебя опалы? Вот это да! Вот это я понимаю! Дай немного!

— Еще какие, — хмыкнул Таллео с мрачной гордостью. — Таких даже у твоего мастера нет. Волшебство на всяком мусоре не работает. Тут нужен качественный материал. А где ты сейчас достанешь качественный опал? Настоящий?

— Ну а ты где достал? Дай немного, у тебя вон их сколько! Ну дай!

— Где, где. Украл. Что за вопросы дурацкие. Я бы купил, говорю. Но такие уже лет двести не продаются. Ладно, дам, потом. Не мешай.

Таллео развернул просаленную бумагу. В свертке оказался ком липучки. Распространился отвратительный запах. Каппа поморщился и отвернул голову.

— Ничего не могу поделать, — отрезал Таллео, отковыривая маленькие кусочки и насаживая на них опалы-горошинки. — Волшебство иногда и воняет. Другого еще не придумали.

— А можно?

— Можно сделать на скипидаре. Но, во-первых, вонять будет почти также. Во-вторых, скипидарные хуже приклеиваются. А тут нужно просто касание.

Закончив насаживать горошины на липучку, Таллео тщательно закрыл жестянку, завернул остаток липучки в бумагу, спрятал все вещи в мешок. Затем сгреб горошинки на бумагу, поднялся и стал подбрасывать к потолку. Вскоре квадратный проем был окружен пунктиром маленьких блестящих звездочек.

— Видел, как прилипает? На скипидарных ты бы сейчас намучился, как не знаю кто, блин. Не нравится ему, что воняет, — Таллео с раздражением хмыкнул.

— Да ладно, — отозвался Каппа, оглядывая искорки под потолком. — У нас тоже, знаешь, не клумба. Иногда воняет еще не так... Зато потом красиво!

— Здесь тоже потом красиво. Если живы останемся.

Таллео достал свиток с заклинаниями, развернул и начал читать, глухим и зловещим голосом. По мере того как заклинание разворачивалось, опаловые горошины под потолком разгорались пронзительным янтарно-прозрачным светом. Таллео с некоторой опаской оглядывал, как огоньки превращаются в яркие злые звезды. Он попятился из камеры к коридору.

— Быстро назад!

Последнюю строчку Таллео дочитал уже в коридоре. Едва мальчики успели спрятаться за углами по сторонам проема, как раздался хлопок, от которого уши как будто забило сухим колючим песком. Коридор озарился жгучим белым огнем. Когда свет погас, из черноты камеры пахнуло горячим камнем.

— Огненный душ по другому не пройдешь, — отозвался Таллео, потирая глаза. — Фонарь не разбил?

— Да цел твой фонарь, ворюга. И что?

Таллео забрал фонарь, повесил на шею, снова вошел в камеру. Вся камера была покрыта слоем копоти.

— Не испачкайся.

— Слушай! А почему, чтобы пройти ловушку, нужно обязательно ее разломать, или вон взорвать даже?

— Во-первых, Норка рухнула сама по себе, от старости. Мы ей только пинка дали, для ускорения. Во-вторых, Огненный душ сломать невозможно. Ты можешь сломать, например, оконный проем? Окно в нем сломаешь, а проем не сломаешь, его нужно сносить со стеной. Огненный душ кладут вместе со стенами, так что нашему те же тысяча двести лет.

— То есть как?

— Элементарно, блин. Берут чертеж и прикидывают, через какой сток, или русло, или еще что-нибудь можно украсть принцессу. Когда кладут стену, кладут крюк и обчитывают как надо.

— Крюк?

— Обычно голубой кварц.

— Что за голубой кварц такой? Такого не бывает, вообще!

— Как же не бывает, когда в нашем Замке целых два Душа?

— Ну не бывает голубого кварца! Я что, дурак, что ли?

— Получается да.

— Интересное дело... Ну не бывает голубого кварца, в природе!

— А может быть, был? Тысячу двести лет назад? Откуда ты знаешь?

— Ничего не понимаю.

— Ладно, не нервничай так. Сначала он, может быть, и не голубой. Когда обчитывают, становится голубой.

— Ну, если так только.

— Все нормально, не нервничай. В общем, кладешь крюк, потом вешаешь Душ. Душ, получается, как бы сказать, размазан вокруг, локтей на пять-шесть.

— А что же так грохнуло? И где же тогда бумага?

— Огненный душ работает взрывами, — Таллео достал из мешка веревку с маленькой кошкой и аккуратно размотал бухту. — Для взрыва ему нужен большой кусок напряжения. Такого куска призрак ему сразу не даст. Вернее, не сам призрак — там есть одна штука, важная... Поэтому у душа свой контур. Душ насосет себе в контур сколько надо, потом висит себе, висит, висит... Пока висит, не жрет ничего, говорю. Когда кто-то появляется в круге... Как ты понял, кто-то живой, конечно... Он на него капает.

— Капает... Ага, я, кажется, понимаю!

— Не может быть, Каппа.

— Ты просто сжег этот запас! Я понял.

— Ну, во-первых, сжег не я. Сожгла опаловая паутина. А без бумаги можно было повредить стену. То есть повредить Призрак. А это уже очень плохо. Если мы поцарапаем Призрак, он будет высачиваться. А Бочка в Замке и так дохлая. Я объяснил? Теперь наверх, быстро, пока контур не насосался. Хотя на такой бочке он пока насосется...

— Слушай, но ведь пока контур насасывается...

— Да, можно пройти. И кто об этом знает, обычно берет с собой мясо.

— Что?!

— Какую-нибудь живую болванку. И отправляет болванку вперед. Мы сейчас просто бахнули контур, поэтому переждали за стенкой как чайники. А если бы Душ сработал, то весь коридор, локтей на сто в каждую сторону, превратился бы в огненный ад. В принципе, если точно знать все параметры Душа, грамотно спалить такую болванку, не побояться потом сунуться в пекло... В общем, в литературе описаны случаи. Когда успевали, пока контур не насосется.

— Ужас какой... А если вода? — Каппа посмотрел в квадратный проем. — Это же слив, ты говоришь? Как же тогда огонь? И кто под водой полезет?

— Во-первых, под водой пролезть нечего делать. Во-вторых, говорю же тебе. С водой еще хуже. Она вскипит в четверть секунды, и здесь будет такое... Ты если внимательно осмотришь стены, увидишь — там, чуть дальше, специальные дырки, для отвода давления. Говорю тебе, это не чайники делали. Тут все просчитано как вообще просто.

— И что потом?

— Суп с котом. Хотя здесь уже не с котом, а с водолазом.

Таллео закинул кошку в черный квадрат. Звон рассыпался трескучим эхом. Таллео осторожно подергал веревку и, убедившись, что она легла крепко, закинул мешок за плечи, быстро поднялся и скрылся за толщей плиты, вместе с желтым мерцанием фонаря.

— За мной. И осторожней — здесь низко, не разбей голову. Она тебе еще пригодится. Зазноба твоя кровожадная подзатыльники куда-то должна лепить.

* * *

ГЛАВА II

— Так, — Таллео озадаченно посмотрел на жезл, который мерцал глубоким рубином. — Это мне очень не нравится.

— А что? Что вообще значит этот огонь, красный?

Мальчики стояли на перекрестке двух коридоров. Коридоры были широкие, локтей десяти в поперечнике, но потолок низкий, пол-ладони над головой, и торчащий вихор на голове Таллео подметал грубый камень. Таллео поставил мешок и озадаченно огляделся.

— Это значит, что рядом активное Волшебство.

— Какое?

— Палка светится, когда потребляется напряжение. Например, когда работает ловушка или капкан. Только здесь не должно быть никаких ловушек. Вот это мне и не нравится. Потому что палка будет светиться вообще от возмущения напряжения, а что здесь может его возмущать? — Таллео снова озадаченно посмотрел на мерцающий стержень. — А ловушек или капканов на самом Ярусе нет.

— Ты уверен?

— Каппа, хватит бесить. Я никогда никуда не суюсь, если не знаю наверняка.

— Значит что, инструкция подвела? — хмыкнул Каппа.

— Дурак. Какая инструкция?

— По Ярусу. Перестань обзываться!

— Вряд ли получится. Уже пробовал. Это профессиональное. Ты, Каппа, не представляешь, как меня достали все эти чайники. Вчерашний еще цветочки. Так... — Таллео снял фонарь с шеи и выставил в темноту. — Нам сюда. И вот что. Чуть что-то услышишь, чуть что-то просто почудится — сразу столбом и свистишь.

— А что может почудиться, например?

— Что-то. Сразу, понял? И не дергайся, расшибешь голову, блин.

Каппа кивнул, вглядываясь в темноту.

— Слушай, а почему здесь так низко?

— А подумать? Когда умные люди строили Замок, они рассчитывали не на мальчиков, а на воду из речки. Хотя видишь, мальчики сюда помещаются тоже. Поэтому здесь на сливах Огненный душ. Вперед.

Таллео вернул фонарь на шею, подхватил мешок и двинулся в темноту. Вскоре впереди замаячило размазанное пятно света. Прошагав локтей сто, мальчики подошли к новому перекрестку, где Таллео свернул влево, и они очутились в коридоре, который освещался узкими квадратными шахтами в потолке.

— Вот про что я тебе говорил, — Таллео завернул фонарь. — Каждые восемь локтей по шахте. Смотри!

Мальчики подошли под шахту и посмотрели наверх. Наверху в толще камня скрывался клочок сочно-синего неба.

— Вижу, вон эти решетки!

— Да. Когда необычный разлив, вода собирается здесь и уходит через ты знаешь куда.

— Только я что-то не помню ни одного такого разлива.

— Тебе сколько лет? А Замку? Река у нас уже давно превратилась в болото. А раньше по ней даже корабли плавали. В смысле ходили, так правильно говорить.

— Корабли? Это что, правда?

— Повторяю еще раз, Каппа, я честный. Это правда. Во-вторых, зачем мне тебя обманывать с этими кораблями? Вперед.

Они двинулись по коридору. Пятна прозрачного света мерно уплывали назад. Таллео постоянно поглядывал на тревожно мерцающий жезл. Наконец Таллео остановился, хмыкнул и покачал головой.

— Ярче! Вот это мне уже вообще не нравится.

— Ярче? Я что-то не вижу.

— Ты еще и слепой, блин. Ярче минимум на двенадцатую.

— Вижу! — Каппа схватил Таллео за руку, в которой светился жезл. — И правда — ярче!

— Вообще уже просто, — Таллео снова покачал головой. — Вот это мне уже вообще не нравится, вообще. Пошли, осторожно крайне.

Они дошли до перекрестка, и здесь случилось что-то совсем непонятное. Когда Таллео собрался выйти на перекресток, стержень вспыхнул и засиял таким светом, что стены озарились сполохами как от яркого факела. Таллео выступил из тоннеля, и едва успел прыгнуть обратно. Справа, из боковой арки, вылетел сгусток черного мрака и унесся в поперечный тоннель. Дохнуло резким, ледяным холодом.

— Та-а-ак!.. — Таллео в ужасе перевел дух. — Та-а-ак. Вот это да. Вот этого еще не хватало.

Жезл погас и светился теперь едва видно.

— Ужас какой! — прошептал Каппа и снова схватил Таллео за руку. — Что это такое, слушай? Это ведь ужас какой-то!

— Не то слово, — задумался Таллео. — Оказывается, они бывают. Все-таки не всё врут в книжках. Значит, они бывают, все-таки.

— Кто бывает?! Что это такое?!

— Вот смотри, — Таллео опустил мешок и перевел дух. — Когда ты отравишь какую-нибудь свою кислоту, ты куда ее потом выливаешь?

— В помойную яму, а что? Куда еще выливать отходы?

— Вот. Кто еще пользуется этой помойной ямой?

— У нас там рядом скорняк, с другой стороны. На нашей улице еще ювелир... Такой, кстати, дурак, ты не представляешь... А справа еще аптекарь. А что?

— Аптекарь! — возликовал Таллео. — Могу представить, какой только дряни там нет, у вас в этой помойной яме.

— Ну да, — усмехнулся Каппа. — Нюхать не советую.

— Так вот и я о чем. Представь, что может там вскиснуть от всех этих помоев. Что может там завестись! Скорняк, два ювелира... Один дурак, тем более... И еще аптекарь!

— Я кажется, понимаю... Но откуда...

— Вот эта штука, — поежился Таллео, — которая меня чуть не грохнула, называется Мокрое место. В некоторых старых книгах. Понимаешь, в Волшебстве-то ведь тоже есть свои помои.

— Интересное дело! Как это так?

— Нелегко объяснить... Вот, например, взять твою кислоту. Огненный душ просто так к призраку не прилепится. Будет как бы срываться с крючка, каждый раз, когда капнет. Призрак в том месте, где будет висеть Огненный душ, нужно... Блин, как бы сказать, протравить, что ли? Лучше в голову ничего не приходит, но ты...

— Я понял, ну?

— Так еще и с таким расчетом, что в этом месте будет накопительный контур. Будет накапливаться напряжение, я тебе говорил зачем. Так вот для этого нужно, например, заклинание слов в девятьсот. А ты знаешь: все, что мы произносим, не исчезает. Никогда, никуда. Озвучил — оживил. Так вот, не все же такие красавцы, как я. Не у всех же получаются такие точные и чистые заклинания. Такие короткие, а работают лучше длинных в сто раз, кстати. Представь, сколько за тысячу лет в Замке всякого налепили? Сколько всякой ерунды понаписали и прочитали, когда те же ловушки ставили. За всю тысячу лет тут только Кальдо был с головой, и Менерма. Вот у кого, кстати, поучиться писать заклинания. Вот башка была, а не мастер... Ну, еще первых три Мастера, я так понял, но про них нигде ничего нет. Давно уже очень, а мастера были что надо... Ладно.

— И что же нам делать? Оно ведь перемещается! И почему оно перемещается? Что это за мусор такой, который летает?

— Может быть, у вас на помойке по ночам тоже что-то летает. Откуда ты знаешь? Ты ведь, надеюсь, не сидишь по ночам на помойке?

— Нет, зачем?

— Откуда я знаю. В старых книгах, между прочим, и пишут, что Мокрое место везде, где есть Волшебство. Пока оно ниже критической плотности, не страшно. Но если оно образуется, в смысле вот так, конец всему живому в неопределенном радиусе. Страшно подумать что будет, если оно отсюда вдруг вылетит!

— А что будет, если оно вылетит? — Каппа круглыми глазами оглядывал полумрак.

— Страшно подумать что будет, я же тебе говорю.

— Слушай, а что же нам делать тогда? Как же нам быть, если оно за нами теперь охотится?

— Оно ни за кем не охотится. Вот ты ему нужен.

— А ты?

— А что я?

— Ну ты же волшебник?

— Каппа, хватит бесить! — рассвирепел Таллео. — Какая разница твоей кислоте, кто в нее сунет палец? Оно ни за кем не охотится. Не хватало еще, чтобы мусор за кем-то охотился. Думай, что говоришь. Оно мусор, оно ничего не соображает.

— Так оно нас хлопнет в любую секунду!

— Разумеется. А нам нужно пройти этот Ярус, а потом еще на выходе снять Ржавую губку. А там придется возиться. Вот будет обидно, если там оно нас и хлопнет.

— А что делать? Я так понимаю, эта штука смертельная! От нее просто так не избавиться? Может быть, от нее можно как-нибудь убежать? Или отгородиться?

— Вот я об этом и думаю, — Таллео потер переносицу. — Ты прав, главная беда в том, что оно специально ни за кем не охотится. Оно, я так понимаю, носится здесь как в голову только взбредет. Или куда там.

— То есть, — Каппа оглядел перспективу тоннеля, — нам остается только вперед, изо всех сил начеку?

— Да.

— А как далеко ты его можешь определить? — Каппа кивнул на серебряный жезл, который потух уже почти полностью.

— Ты видел? — сказал Таллео озадаченно. — Оно выскочило как чертик из табакерки. Сначала вроде бы ничего, ничего, ничего. Оно не подчиняется обычным правилам. И определяется только когда уже здесь.

— И что тогда делать? Если мы будем в тоннеле, нам крышка! Я понял, перекрестки тут дело нечастое. Не успеем — и все! Слушай... А если оно тут не одно?! — Каппа в ужасе огляделся в тоннели.

— Тогда ты со мной не расплатишься. Если живы останемся. Два Мокрых места, которые вообще не поймешь, что такое... Это, Каппа, пиши пропало. Может быть, двинем... Ха, никуда мы отсюда не двинем, только вперед. Так что видишь, как распорядилась судьба. Или Мокрое место, или принцесса... Как я ненавижу всех этих чайников, Великая Сила! Почему у всех такие тараканы в башке?

— Но ведь можно сделать, чтобы такие вещи не заводились, вообще?

— Каппа, в этом мире можно все. Только технику безопасности соблюдать надо. Чисто не там где метут, а там где не сорят. Ну, а если уж насорил, не поленись вымести. Берешь учебник по технике безопасности, и там в самом начале, самый первый семестр, целая куча метелок. Берешь...

— Метелок?

— Специальные заклинания, чистить рабочее место. Прежде чем, например, вешать ту же ловушку, место нужно почистить, да и вообще подготовить. Во-первых, мало ли что здесь было лет, скажем, девятьсот назад. И что было еще до этого. Волшебство не вчера возникло. Ловушки, ты сам теперь знаешь, уже через триста лет высыхают как сволочи. Через пятьсот от нее останется куча трухи, которая будет коптеть локтей на двести вокруг.

— Коптеть?!

— Ну, я не знаю, как тебе объяснить.

— Вонять, в смысле?

— Ловушки не воняют, дурак! — Таллео рассвирепел. — Это тебе Волшебство! А не мясная лавка! В общем, со временем образуется куча мусора. Главным образом, от всяких ленивых чайников. Этот мусор нужно убрать, прежде чем что-то делать. По-моему, это ясно. Так вот, берешь кваксу, метишь кляксу, читаешь метелку...

— Что?!

— Блин. Квакса — это... В общем... Блин! — Таллео рассвирепел еще больше. — В общем, берешь кваксу, метишь кляксу, читаешь метелку, смотришь палку и тогда уже лепишь ловушку. А пока лепишь ловушку, сам нагадишь как не знаю что. Одним только кривым заклинанием можно все вокруг так испоганить, что потом даже самая простенькая блохоловка — и та не прилипнет. В общем, дело это довольно хлопотное, но уборка отходов — самая главная техника безопасности. Уборку отходов проходят три семестра!

Таллео окинул Каппу суровым взглядом.

— То есть ее ты прошел?

— Нет, я тебе сейчас врежу. В общем, ты прав, сколько тут этих тварей носится — неизвестно.

— Слушай... А что, если они там раз — и слипнутся? Что тогда будет?

— Будет очень мокрое место. С этой дрянью... А с дрянью всегда так... Где одна, там десяток... Замку, боюсь, осталось недолго. Вот это совсем никуда. Это, Каппа, уже вообще просто. А если они и вправду найдут себе дырку и полезут отсюда как сволочи... Что будет тогда, не знает никто. Такого еще не было.

— Вообще? Никогда?

— Во всяком случае, в книгах не упоминается. Даже в старинных. Хотя в старину, я думаю, о таком даже не подозревали. В старину такого непрофессионализма не знали. Да и вообще, не гадили и за собой убирали как следует. В общем, стянем твою зазнобу, надо будет срочно к Мастеру. Двойка двойкой, но здесь дело государственной важности. В общем, так, — Таллео осмотрел жезл, который почти не светился. — Резко бегом. Вон до того перекрестка. Вперед.

— Слушай, а они только прямо летают?

— Пока не соображу. По идее, должны только прямо. Попробуй сверни под прямым углом на такой скорости. От тебя останется мокрое место.

— Но ведь это и есть Мокрое место? Уже?

— Разумеется. Не может же оно носиться только в одну какую-то сторону? Где-то должно повернуть?

— Я ничего не понимаю!

— Вот и заткнись. Вперед.

Он обернулся, вгляделся назад, отвернулся, вгляделся вперед, подхватил мешок, перевел дух и рванул.

* * *

— Так, — Таллео остановился на углу перекрестка, готовый мгновенно юркнуть в сторону. — Здесь всего три Ржавые губки. Первая там, — он вытянул руку вперед. — Если карта не врет, через сто двадцать локтей будет еще один перекресток. Потом налево, еще двести сорок локтей, и еще один перекресток. Потом направо, еще сто двадцать локтей, последний перекресток, налево шестьдесят, и мы на месте. Это если карта не врет.

— А если врет? — Каппа посмотрел в призрачную перспективу. — Что тогда?

— Тогда мокрое место, по-моему, ясно. Но, — Таллео потер переносицу. — Если мы сейчас свернем направо, — он осторожно выглянул за угол, — то, опять же, сто двадцать локтей, потом налево сто двадцать локтей, потом направо шестьдесят локтей, потом налево сто двадцать, последний перекресток, направо шестьдесят, и еще одна Ржавая губка. Соображаешь?

Каппа замялся.

— Чему вас там только в школе учат, — рассердился Таллео. — Сто двадцать, плюс двести сорок, плюс сто двадцать, плюс шестьдесят — сколько? Ты считать умеешь, вообще?

— Пятьсот сорок? — ответил Каппа неуверенно.

— Угадал. А сто двадцать, плюс сто двадцать, плюс шестьдесят, плюс сто двадцать, потом направо еще шестьдесят — сколько?

— Четыреста восемьдесят?

— Опять угадал. Не радуйся, это еще не ряд регулярных соответствий. Но здесь важно даже не это. Так у нас по дороге три перекрестка, а так — четыре. С одной стороны, больше дырок, откуда оно может вылететь. С другой стороны, больше дырок, куда можно спрятаться. И не забывай, что ты прав. Их может быть куча.

— Значит, направо?

— Значит, направо.

Таллео осторожно выглянул за угол и внимательно вгляделся в пунктир размазанных пятен. Затем обернулся и оглядел противоположную сторону.

— Готов? Вперед.

Мальчики выскочили из-за угла и понеслись по жуткому коридору. Когда они были почти в середине пролета, стержень вспыхнул опять. Яркие блики разлетелись по камню, тусклый свет шахты растворился в маленьком красном солнце. Таллео замер как вкопанный, обернулся, в ужасе подскочил, стукнулся головой, снова обернулся вперед, снова назад.

— Вперед! Назад поздно, вперед!

Он схватил Каппу за руку и дернул вперед. Что есть сил мальчики рванули к спасительному перекрестку.

— А если оно повернет?.. — задыхаясь, просипел Каппа.

— Заткнись!..

Они домчались до перекрестка, и здесь Таллео рухнул налево, а Каппа направо. Буквально через секунду из тоннеля вылетел черный сгусток и унесся в прозрачную тьму. Упругая ледяная волна всколыхнула тяжелый воздух. Какое-то время мальчики были не в силах даже пошевелиться.

— Я чуть не умер, — сообщил, наконец, Каппа, привалившись спиной к холодному камню. — Ужас какой!

— Я сам чуть не умер, — хмыкнул Таллео. — Это тебе не зачет-незачет, блин. Так. Иди сюда!

— Сейчас, — отозвался Каппа, собираясь с духом. — Страшно.

— Не то слово. А что делать? Любовь зла. Я тебе уже говорил.

Каппа, наконец, собрался, перебежал перекресток и упал рядом.

— Теперь? — просипел он, по-прежнему задыхаясь.

— Теперь еще сто двадцать локтей, — Таллео поднялся, подтянул цепочку фонаря, чтобы меньше бил по груди. — Блин, снова пухнет! — он покачал головой, оглядев жезл. — Знаешь, Каппа, ты и правда заткнись. Накаркал уже, блин. А если оно тут не одно, блин. Готов?..

— Слушай, Талле...

— Каппа! Обратной дороги нет. Или принцесса, или мокрое место со всех сторон. Я бы на твоем месте выбрал принцессу. Без шуток. Готов?

Каппа вздохнул и поднялся.

— Вперед!

На этот раз мальчики не успели добежать до середины пролета. Мерцающий жезл вспыхнул ярким рубином локтей через сорок. Мальчики заметались поперек коридора, когда впереди обрисовалось черное и ужасное. Таллео цапнул Каппу за руку и рванул назад. Они снова оказались на этом же перекрестке, и снова рухнули по сторонам — на этот раз в тот коридор, из которого здесь появились. И снова чуть ли не через секунду черное нечто ударило холодной волной и исчезло.

— Слушай, Талле...

— Ты жив?

— Не дождешься... А что значит «пухнет»?

— В смысле? А-а-а... — Таллео повертел жезлом. — Разгорается. Видишь, опять! — Таллео вспрыгнул. — Эта сволочь опять здесь, Каппа! Вперед!

Он снова схватил Каппу за руку и снова выдернул в коридор. Жезл горел ярко и страшно. Они промчались половину пролета, когда алый огонь вспыхнул так, что стало больно глазам. Бешеный свет выжег детали в безликую плоскость, пробитую черной дырой. Спереди из глубины тоннеля на мальчиков несся черный кошмар. Каппа хотел было обернуться, но Таллео дернул его изо всех сил вперед:

— Дурак!

Они рванули на перекресток, навстречу черному сгустку. Не замечая ничего вокруг, они разлетелись по сторонам и растянулись на камне. Черная масса унеслась в глубину тоннеля, и ледяной холод ударил снова.

— Блин, тут и так холодно, — сообщил Таллео через какое-то время.

— Слушай... Они вообще знают, что у них под ногами творится? — отозвался Каппа еще через какое-то время.

— Мастер-то знает, — сказал Таллео, поднимаясь, — что у него под ногами творится. И наверняка по этому поводу что-то уже предпринял. И очень интересно, что именно. Я же говорю, мне все это вообще не нравится, вообще. Нет, ты посмотри только, что делается! — Таллео повертел ярко мерцающим жезлом. — Он у меня нафиг сгорит скоро.

— Сгорит? — Каппа собрался с духом и перебежал на сторону Таллео. — Так ведь не горячий?

— Сгорит — значит перестанет отзываться на Силу и напряжение.

— И куда сейчас? — Каппа огляделся в серо-рубиновый полумрак.

— Направо... Готов? Вперед.

Мальчики рванули опять. На этот раз они миновали шестьдесят локтей без помех. Домчавшись до очередного перекрестка, они рухнули по сторонам и стали оглядываться. Перекресток здесь был неполный. Тоннель, из которого они прибежали, упирался в глухую стену, а поперечный справа заканчивался завалом локтях в сорока.

— Слушай, — Каппа оглядел завал, — похоже, здесь кого-то уже прихлопнуло!

— Типун тебе на язык, — поперхнулся Таллео. — Заткнись и не каркай, еще раз тебе говорю! Я тебе сейчас в глаз дам, пока живы.

— Слушай, а может быть, это они... Тут слиплись? Схлопнулись?

— Я очень надеюсь. Нам туда, — Таллео махнул жезлом в противоположную сторону. — Готов?

— Далеко еще? — Каппа посмотрел в низкий потолок страдальчески.

— Сто двадцать локтей. Память отшибло? Хотя немудрено, блин.

Мальчики бросились по левому коридору. Напасть не заставила ждать долго. Рубин вспыхнул на середине пролета, и пунктир расплывчатых пятен впереди затмила черная клякса. Каппа, ничего уже не соображая, метнулся назад, но Таллео, схватив Каппу за шиворот, поволок дальше, вперед. Они успели добраться до нового коридора и свалиться направо, в узенький здесь проход, как черный кошмар снова унесся в страшную глубь, и ледяной холод снова обжег лицо и руки.

— Мы почти на месте! — Таллео пнул Каппу, который свалился мешком на холодные плиты. — Вперед!

Каппа, ничего уже не соображая, вскочил, и они понеслись по узкому коридору. Водосборников здесь уже не было, и дорогу теперь освещало тревожное мерцание жезла. Через шестьдесят локтей мальчики ввалились в похожую квадратную камеру, где Таллео снимал Огненный душ. Здесь потолок был сразу над головой, и в нем не было никаких люков и вообще никаких отверстий: сплошные стены, пол, потолок, глухой грубый камень, пусто и чисто.

— Так, — Таллео окаменел сам. — Ничего не понимаю.

— Ну и что? — Каппа оглядывался с интересом. — Где Губка? Давай скорее ее снимать и вон отсюда!

— Подожди, — Таллео обошел стены, оглядел потолок, провел рукой по стене. — Бред какой-то. Или что, карта опять, сволочь такая, врет? Что за бред такой?

— В чем дело-то?

— Здесь вход в Ярус! Здесь должна быть лестница, — Таллео в недоумении огляделся. — Сюда, в Сливной ярус, есть три входа. Это восточный, и здесь должна быть лестница, вот в этой стене! — Таллео треснул башмаком в стену напротив входа. — Поднимаешься, и там Губка. Снимаешь, и в Пыточном ярусе.

— Это вроде как бы... Технический вход? — Каппа подошел к стене и стал внимательно ее рассматривать.

— Разумеется. Ремонт, уборка, мало ли что.

— Слушай... — Каппа обернулся к Таллео. — Ты говоришь, Мастер знает про этот кошмар?

— К собакам! — воскликнул Таллео и треснул по стене так, что эхо ударило по ушам. — Они заложили входы! Вот это мы попали, Каппа. Великая Сила! Как я ненавижу этих ленивых болванов, этих проклятых чайников! Ну кто же так делает! Ну как же так можно! Поубивать их к собакам!

— Ну да, — Каппа провел рукой по стене. — Видишь? Кладка другая.

Таллео приблизил мерцающий жезл и всмотрелся в стену.

— Так и есть. Заложили! Ну нельзя же так делать! Ведь все равно что взять и заклеить задницу, если там завелся червяк. Авось и само пройдет, как-нибудь, лишь бы наружу не лезло... Что за кретины, вообще просто. Но, с другой стороны, правильно, — Таллео успокоился и задумчиво оглядел стены, — что Мастер пока ничего не трогает. Пока не разберешься с природой явления, лучше его не трогать. Так что пусть оно пока здесь летает... Только бы не вылетело куда-нибудь. Ладно, надо что-то срочно придумать, — он потер переносицу. — Не хочется умирать в таком возрасте. Мы еще молоды умирать, Каппа.

— Вета расстроится... — вздохнул Каппа и уселся на пол. — Мы с ней в Долину убежать хотели. Я в прошлом году был... Знаешь, как там красиво! А воздух какой, знаешь! Она только об этом сейчас мечтает. Блин, что же делать? Может быть, обратно в канализацию?

— Нет, спасибо. В канализацию я не хочу. Да и потом, там только два выхода, я же тебе говорил. Один наружу — под Норкой, другой внутрь — под Веселым человечком. Ты хочешь там жить, в канализации? Я не хочу. Лучше погибнуть, чем жить в канализации.

— А тот коридор, направо? Мы же налево пошли?

— Здесь все симметрично и правильно, как во Вселенной. Тот коридор ведет к такому же сливу, и там такой же Огненный душ. Если мы пойдем туда, то вернемся сюда.

— А если попробовать другие Губки? Ты говоришь, их тут три?

— Одинаковый риск! Попробуй до них добраться, а они замурованы тоже! Ты в этом что, сомневаешься? Мы попали, Каппа.

— И что же делать?

— Во-первых, не ныть, — Таллео, соображая, потер переносицу. — Во-вторых, думать. У тебя в голове мозги, или что... Идея есть. Если я правильно понимаю природу этого мусора... И если нам удастся заманить сюда эту сволочь, хотя бы одну...

— Сюда?! — ужаснулся Каппа. — Зачем?!

— Терпение. Сейчас сам все увидишь.

— Что-то мне не хочется, — Каппа поежился. — Слушай, а почему эта дрянь именно здесь держится? Не стекла куда-нибудь ниже, например?

— Не знаю, честно. Может быть, здесь конфигурация какая-то особенная. Вот они тут и набились, как в мышеловку.

— Фига... Что?

— Рация. Видишь, здесь все коридоры строго решеткой. Пролеты по шестьдесят и сто двадцать локтей. А камень-то ведь на призраке, — Таллео похлопал ладонью стену. — А призрак — это в первую очередь напряжение. Вот и представь, какая здесь может получится картина, когда напряжение распределяется таким образом. Распределяется, отражается, переизлучается. В общем, весь хлам сюда стекается, здесь слипается и перемещается.

— Ну а зачем сюда заманивать эту сволочь, хотя бы одну?

— Повторяю, — Таллео бухнулся на колени и развязал мешок. — Сейчас сам все увидишь. У меня есть одна штука...

Он выудил из мешка полотняной мешочек, развернул его и достал тонкую блестящую сеть, свернутую в рулон.

— Эх ты! — восхитился Каппа. — Это что, золото? Какая тонкая работа! Я так еще не сделаю.

— Ну, это тоже не я сделал.

— А где взял?

— Украл, что за вопросы.

— Вот это я понимаю — штука!

— Это обратное золото.

Таллео отогнул уголок. В мерцании жезла сеть заискрилась теплыми зайчиками.

— Волшебное?

— Ну разумеется! — разозлился Таллео. — Что за вопросы дурацкие. Я волшебник все-таки, или кто? Так... Если я сейчас составлю одно заклинание... Блин, сейчас бы тот справочник... Да ладно, это я и так помню. Как дурак, на экзаменах без шпаргалок. Главное, успеть натянуть эту сетку и прочитать заклинание.

— И что тогда?

— Эта черная сволочь носится, я понял, совсем без башки. Когда она теперь сюда заглянет, неизвестно. Поэтому... Сначала сделаем вот что.

Таллео снова зажег фонарь, снова порылся в мешке и извлек длинную спираль-трубку толщиной в палец, скрученную из тонкой черной проволоки. Затем снова достал пакет с вонючей липучкой, аккуратно наковырял комочков. Затем посадил комочки на трубку, подскочил к стене и уложил спираль зигзагом — там, где прослеживалась другая кладка.

— Эх ты! — покачал головой Каппа. — Она тоже светится!

— Напряжение просто режет. В этой камере вообще какая-то аномалия.

— Ана... Что?

— Я его чувствую сам, кстати.

— Напряжение? А как? Жжется? А где?

— Каппа, хватит бесить же! — Таллео рассвирепел. — Жжется сам знаешь где, если... Чувствую, и все тут. Я волшебник, или кто? Так, сетка готова, — Таллео вытащил из мешка пару свитков, развернул и стал бормотать слова. — Ага, вот оно, — он ткнул пальцем в строчку. — А теперь вообще заткнись. Сейчас я буду писать заклинание. Десять минут молчать как могила.

— Типун тебе на язык.

— Сам дурак.

Каппа отошел к стене и присел, прислонившись спиной к холодному камню.

* * *

— Главное, успеть прочитать заклинание.

Мальчики вышли в сливной коридор. Таллео расположил липучку по периметру входа, затем, поглядывая на рдеющий жезл, развернул золотую сетку. Затем стал аккуратно прилаживать сетку — так, чтобы она целиком перекрыла вход.

— У меня, Каппа, заклинания короче раз в пять, чем учат. Ну, и работают, понятно, лучше раз в пять. Но одним словом тут не отделаешься. А тут еще штука сложная. Я такого еще не делал.

— А что ты затеял?

— Одну хитрую вещь.

Прикрепив сетку, Таллео развернул свиток и, не переставая поглядывать на жезл, начал читать. Как раз когда он дочитывал последние строки, стержень погас. Таллео произнес последнее слово и схватил стержень.

— Эй! Ты что! Это что такое!

— А что такое? — переспросил Каппа заинтригованно. — Потухло.

— Эй, а ну! — Таллео осторожно постучал жезлом по камню. Чистый звон рассыпался эхом. — Это что за ерунда такая?

— Ты ничего не испортил?

— Почему я должен что-то испортить? — хмыкнул Таллео раздраженно. — И что я мог тут испортить?

— Ну, не знаю. Тебе виднее.

— Ничего не понимаю! — прошипел Таллео, в злобном недоумении разглядывая потухший стержень. — Они исчезли. Ну-ка... — он вскочил и подхватил мешок. — За мной.

Мальчики двинулись вдоль пунктира расплывчатых пятен. Через шестьдесят локтей они дошли до следующего перекрестка. Поперечный тоннель здесь заканчивался: справа была глухая стена. Таллео остановился и повертел перед глазами жезлом.

— Пусто. Чтоб им пусто было. Зачем я писал заклинание?

— Слушай, Талле, может быть, они догадались? Что ты затеял одну хитрую вещь? И затаились!

— И что?

— И ждут, когда мы отойдем подальше от твоей сетки.

— Каппа, повторяю: это мусор! По-твоему, у мусора существуют мозги?

— И вообще, ты уверен, что заклинание у тебя получилось как надо?

— Это единственное, в чем я уверен, — сказал Таллео злобно.

— Ну так что? Давай попробуем отойти?

— Ну давай.

Мальчики свернули налево. Буквально через двадцать локтей стержень вспыхнул. Багровые зайчики снова запрыгали по каменным плитам. Таллео замер, вглядевшись в глубину коридора.

— Это какой-то ужас! — зашептал он. — Мусор с мозгами! А ну-ка, назад!

Они развернулись и заторопились назад, к перекрестку. Жезл погас.

— Так, — Таллео перевел дух. — Что за кошки-мышки такие?! Ты что-нибудь понимаешь?!

— Конечно. Что тут не понимать? Они ждут, пока мы отойдем от твоей ловушки, и тогда нас прихлопнут.

— Ты вообще представляешь, что все это значит?

— Конечно. Нужна приманка.

— Ты, Каппа, дурак. Ты представляешь, что это значит, вообще? Мусор с мозгами! Конец мирозданию! Ну что ж, давай пробовать. Самое главное, сволочь нужно загнать в наш коридор, — Таллео махнул рукой вдоль тоннеля. — Сволочь должна пронестись мимо сетки. Поэтому давай разделимся.

— Ну а если ты собираешься их загнать, значит, они все-таки поворачивают?

— Разумеется, — кивнул Таллео. — По идее, у них нулевая масса покоя.

— Нулевая масса покоя? Это как это?

— Они никогда не стоят. Ну, или не висят. Ну, или что там. В общем, они всегда летают, даже сейчас, только, наверно, медленней и где-то там по углам. Если они остановятся, то исчезнут. Они не бывают когда не двигаются. Поэтому они поворачивают под любым углом на любой скорости.

— А! Так я, кажется, понял, что ты собираешься сделать!

— Правильно, Каппа. Видишь, пообщался со мной полтора часа, а как поумнел. Я собираюсь поймать сволочь и остановить ее.

— И что будет?

— Вот и увидишь. Если живы останемся.

— Слушай, а почему они тогда не вылетают в дырки? — Каппа тронул рукой потолок.

— Во-первых, не знаю. Во-вторых, почему ты решил, что не вылетают? Может быть, вылетают.

— Может быть, просто не влазят? Дырки-то маленькие.

— Каппа, нас сейчас не это интересует! Пошли ловить мусор... Ты стоишь здесь.

Таллео, не отрывая глаз от жезла, снова углубился в тоннель. И снова через двадцать локтей стержень загорелся рубином.

— Так! — Таллео обернулся. — Будь предельно внимателен! Если сволочь вылетает из этого коридора, отлетаешь налево.

— А почему сюда?

— Потому что направо сетка, дубина!

— Да нет, ты уверен, что оно повернет именно к сетке?

— Разумеется! Сетка эту сволочь притянет, в этом-то смысл. Я же тебе говорю, главное — сволочь нужно загнать в наш коридор. Поэтому отлетаешь налево.

— А если оно все-таки повернет налево? Тогда?

— Тогда твоя зазноба побежит в горы с каким-нибудь неграмотным принцем. Женщины, как ты знаешь, непостоянные. Погиб один — найдет другого. В общем, стоишь на углу. Если сволочь вылетает отсюда, прыгаешь туда, влево. Если сволочь вылетает оттуда, слева, прыгаешь сюда. Стоишь и пялишься в оба! Одним глазом сюда, другим туда. Я пошел.

Таллео отвернулся и продолжил свой страшный путь. С каждым шагом жезл разгорался, и вскоре злой багровый рубин поглотил спокойный золотистый топаз фонаря. Таллео миновал середину пролета, когда стержень вспыхнул страшным огнем.

— Каппа! — успел хрипнуть Таллео и рванулся вперед, к следующему перекрестку.

И снова он успел в самый последний момент. Едва Таллео рухнул в поперечный тоннель, как страшная масса свистнула мимо и понеслась черной холодной глыбой на Каппу. Тот с секунду стоял как завороженный, затем подскочил и скрылся за левым углом. Черная масса влепилась в стену и растворилась. Жесткий холод разнесся по подземелью. Упала гулкая тишина.

— Талле! Куда она де...

Каппа не договорил. Со стороны тоннельчика, который вел к камере и вход в который был теперь перекрыт золотой сеткой, послышался треск. В секунду треск перерос в сухой гулкий грохот. По каменному лабиринту разнеслось колючее эхо. Затем подземелье потряс такой страшный удар, что показалось — потолок сейчас рухнет и стены рассыплются. Яркий белый огонь высветил каждую трещину на каменных плитах. Снова расползся запах горячего камня. Тяжелое эхо долго ворочалось в лабиринте, перекатываясь из тоннеля в тоннель. Наконец все угасло и стихло. Снова воцарилась гулкая тишина.

— Талле! — позвал вскоре Каппа. — Ты видел?!

— Ты жив там еще?

— Не дождешься! Ты видел?!

— Нет... Но слышал ужасно! Я чуть не оглох, блин.

— Надо же, простой мусор. Вот это да! У твоего Мастера, наверно, там так зазвенело, что он тоже оглох.

— Это уж будь уверен. После такой плюшки он озадачится, почему здесь так бахнулось, вдруг. В общем, надо уносить ноги.

— Ну так пошли!

— Куда пошли? Поджариться хочешь? Пусть остынет.

— Талле! А почему оно так грохнуло? И зачем ты там на стене приладил эту пружинку?

— Сам ты пружинка. Это положительная растяжка.

— Это она так грохнула?

— Каппа, грохнуло Мокрое место. Мы ведь собирались мочить его, не положительную растяжку?

— А зачем она тогда нужна, эта положительная растяжка? И зачем, кстати, нужна была сетка?

— Сетка — это отрицательная затяжка, разве не ясно?

— Нет! Зачем они вообще нужны, эти затяжки с растяжками? Что с ними делают?

— Каппа, зачем тебе это надо? К ювелирному делу это не относится.

— Ну интересно ведь, знаешь как.

— Они нужны в разных случаях. В нашем случае, я тебе говорил, нужно было, чтобы сволочь пришла к затяжке. Она туда пришла, слышал, как треснуло?

— Я видел, как вспыхнуло!

— Ты еще и глухой, блин. Затяжка его затянула. Ну, а растяжка... Ты слышал.

— В общем, от Мокрого места осталось мокрое место?

— Нет, там не осталось даже мокрого места. Теперь пошли, а то как бы они сейчас сюда не накинулись. Там теперь в стенке дыра, а они, может быть, только этого и дожидаются. Надо быстрее выйти и ее закрыть. Стой там, я сейчас буду!

— Какой стой... Меня тут чуть по стене не размазало, блин.

— Блин, как я фонарь не разбил только? Нет, я просто волшебник, честное слово.

Таллео добежал до Каппы, который, обессилев, сидел прислонившись спиной к стене. Таллео схватил его за руку и поволок в сторону коридорчика. В камере обнаружилась почти та же картина, как после того, когда Таллео сорвал Огненный душ. Камень был покрыт слоем копоти, под ногами валялись обугленные осколки. В стене же напротив входа возникло отверстие: прямоугольник с почти ровно обломанными краями. За ним виднелась лестница.

— Эх ты! — восхитился Каппа. — Как ровненько!

— Иначе и затеваться не стоило, — хмыкнул Таллео с презрительной гордостью. — Видал, как все точно рассчитано! Это тебе не мясная лавка.

— У нас тоже не мясная лавка, — обиделся Каппа. — Попробуй чуть перегрей, или чуть перетяни. А у нас материал тоже, знаешь. Золото, серебро, платина. Да и потом, сидишь месяц, сидишь, потом раз — и на помойку. Ну что, вперед?

— Подожди. У вас золото, серебро, платина, а тут — Призрак! Замок тоже можно раз — и на помойку. Ты вообще хоть чуть-чуть представляешь, что здесь сейчас было? — Таллео обвел жезлом круг. — Тут такое было, что страшно подумать.

Он вытащил из мешка очередную жестянку. В жестянке оказалась черно-золотистая пыль. Таллео достал кисточку, обмакнул в эту пыль и стал намазывать на обугленные края. Пыль ложилась на камень будто хорошая краска.

— Эх ты! Она тоже светится!

— Разумеется, — хмыкнул Таллео, не отрываясь. — Тут ведь дыра в Призраке. Ее надо заделать. Иначе он будет высачиваться, я же тебе говорил. А светится оттого, что здесь запредельное возмущение напряжения, как бы разрыв. Тут ведь такое было!

— То есть надо сделать так, чтобы она не светилась?

— Умнеешь прям на глазах, блин. Это порошок черного золота. Кстати, его очень трудно делать. Когда точишь, перегорает. Тут целая, Каппа, наука.

— Перегорает?

— Да. Точка перехода у него слишком низкая. Его нужно точить на морозе, это во-первых. Во-вторых, нужен специальный камень, иначе перемагничивается.

— Так мерцает красиво!

— Ха, — хмыкнул Таллео с гордым презрением. — А в-третьих, если его правильно не обчитать, он уже через сутки превратится в труху.

— И что?

— Берешь и несешь на помойку. Тебе, я думаю, такое известно.

— Да уж. А если обчитать правильно?

— Может лежать хоть тысячу лет. Вот этому лет пятьсот, наверно.

— В смысле? Я думал, ты сам его сделал?

— Каппа! Где ты сейчас видел черное золото? Скажи мне как специалист? Это во-первых. Во-вторых, у меня нет такого точильного камня. Я же тебе говорю, нужен специальный.

— То есть это ты тоже украл?

— Ну разумеется, блин. Что за вопросы дурацкие.

— Ворюга!

— А ты кто такой, интересное дело? — встопорщился Таллео и на секунду оторвался от порошка. — Пошел бы в лавку, купил бы принцессу? Покупатель, блин. Где я сейчас возьму черное золото? Да и потом, знаешь сколько оно стоит? Ящик — пять таких кошмарных девчонок минимум.

— Я тебе сейчас в глаз дам. А где ты украл? Если такая вещь ценная?

— Не просто ценная, — хмыкнул Таллео. — Без него в Волшебство не суйся. А у меня только ящик остался.

— Да, ты знаешь, — вздохнул Каппа, — у нас тоже припой заканчивается, для золота. Для обычного, конечно, но все равно. И неизвестно, что делать.

— Купить?

— Талле, такие вещи не продаются. Каждый ювелир делает свой припой, для себя.

— Каппа, я за тебя рад ты даже не представляешь как. Ты за последние полчаса поумнел так, что страшно подумать. Есть вещи, которые не продаются. Их можно либо самому сделать, либо украсть.

— Ну да, — вздохнул Каппа еще раз. — Вету, например, себе не сделаешь...

— Вот уж точно. Скорей она тебя сделает. Все!

Таллео уложил кисточку и жестянку в мешок. Мерцание черного золота прекратилось. Таллео подхватил мешок, поправил фонарь, кивнул Каппе и юркнул в черный проем. Каппа за ним.

* * *

— Не подходи!

Таллео схватил Каппу за локоть. Мальчики остановились у выхода из коридорчика. Выход был закрыт ржавой железной решеткой, собранной из прутьев толщиной в палец.

— Вот это и есть Ржавая губка? — Каппа оглядел решетку. — Ну ржавая-то она да. А почему «губка»?

— Сейчас сам все увидишь. Только близко не подходи.

— А почему у тебя не светится?

— Не знаю, кстати. Вот еще тоже, кстати, — Таллео озадаченно оглядел стержень.

— Так ее выключили, наверно, давно! Зачем ее тут держать, если выход замурован?

— Ловушки не выключаются. Ловушки как девушки — раз и навсегда. Ну, во всяком случае, пока не высохнет.

— Так, может быть, она уже высохла?

— Нет. Даже если она высохнет полностью, палка все равно будет светиться. Ловушка-то может высохнуть, но пока держится на своем месте, напряжение будет расходоваться. А значит, будет светиться.

— Ну, так, значит, тут ничего нет!

— Каппа, — Таллео оглядел Каппу с неодобрением. — Ты в этом, надо думать, уверен. Тогда подойди и потрогай.

— А что будет?

— А вот и увидишь. То есть увижу я, потому что ты уже ничего не увидишь. Каппа, не нервничай. Терпение! То, что железка молчит, — он оглядел стержень, — не говорит еще ни о чем. Так.

Таллео поставил мешок и достал сардельку. Мешочек задергался, и Таллео пришлось его снова треснуть. Мешочек притих, и Таллео аккуратно подкинул его к решетке, с таким расчетом, чтобы он коснулся металла у основания. Мешочек шлепнулся точно в рассчитанном месте. Он коснулся ржавой решетки, и первую пару секунд ничего не происходило. Затем мешочек превратился в ржавчину и осел сухой аккуратной горкой. Таллео обернулся:

— Видел?

Каппа стоял открыв рот.

— И так будет с тобой. Не светится, — хмыкнул Таллео с раздражением. — Мало ли что там не светится. Причем до этой новой ржавчины тоже нельзя дотрагиваться. Она теперь тоже заразная. Все, что ее коснется, теперь превратится точно в такую. Замечательная ловушка, правда?

Таллео снова с гордостью фыркнул.

— Вот это да, — перевел дух Каппа. — А кто ее изобрел?

— Менерма Добрый. После Кальдо, я так понимаю, их ставить по-человечески разучились — я с тех пор ни одной не знаю. Эта стоит здесь лет триста сорок. Может быть, ее поставил кто-то из них! Только представить! Может быть, сам Менерма! — Таллео замолчал и с благоговением посмотрел в низенький потолок. — Так она и простоит здесь еще лет триста как минимум. И смотри, как работает! Даже на нашей дохлятине. А нашим, блин, мастерам подавай хоть десять бочек, хоть сто... Кальдо, Менерма, Веммер-Тагго, тоже великий был мастер... Кстати, может быть, один из Трех, первых. Сейчас непонятно, про него написано почти ничего. Вот это люди работали, я понимаю! Блин, Каппа, вот если бы ты только знал!

— Ну ты тоже, — Каппа обиделся. — Вернемся, забежим ко мне, я тебе покажу кое-что. Ты слышал про Насго, Венс-Зе, Каллеоптеха?

— Нет, конечно. Что за вопросы дурацкие.

— О! Мастера-ювелиры, старые!

— Вообще-то я так и подумал. И что?

— У нас есть пара вещей Насго, и одно ожерелье Каллеоптеха. Я тебе покажу! Это самое ценное, что у нас есть вообще. Только ты никому не рассказывай! — встрепенулся Каппа и схватил Таллео за руку. — Если об этом кто-то узнает! Что у нас есть настоящий Насго, и Каллеоптех!

— Понятное дело, — хмыкнул Таллео с раздраженным презрением. — Вас там поубивают к собакам. Особенно если кто знает. Я надеюсь, ты все-таки не полный дурак, и не разболтал своей кровожадной?

Каппа промолчал.

— Понятно. Но я хочу посмотреть! Отдам полвселенной, только бы посмотреть на настоящую вещь. Особенно на старинную! Главное, только успеть, пока не украли... Так, теперь не мешай.

Таллео вытащил такой же кристалл, который остался под завалом Мышиной норки, и подбросил его к основанию ржавой решетки. Кристалл стукнулся в прут, и в коридорчике прозвенело хрустальное эхо.

— Слушай, а что это за камень такой? Обожаю камни! Но такого я еще не видел!

— Это топаз, не видишь, что ли? Ювелир, блин.

— Какой топаз? Я что, топазов не знаю? Топазы бывают разноцветные, это да, но чтобы вот так странно искрились? Они бывают даже красные, и даже оранжевые, и даже полосатые, желтый с голубым например, как этот. Но вот так они никогда не искрятся!

— Как «так»?

— Вот именно так, как этот! Или это волшебный топаз?

— А, вот ты про что... Он, разумеется, обработанный. Во-первых, он заряжен под лунным светом, во-вторых, обчитан. Причем не абы как, а как надо. Так сейчас уже не обчитывают.

— Кстати, Талле! А почему... Почему он коснулся решетки — и ничего? Лежит себе и сверкает?

— Во-первых, он еще не сверкает. Сверкать он будет под заклинанием. Во-вторых, он не живой, дубина. Губка работает по живому, неужели не ясно?

— Во-первых, камни живые, — обиделся Каппа. — Во-вторых, ты говорил, все, что коснется...

— Я просто не думал, что ты такой-то дурак. Так... Губку просто так не снимешь, она на разомкнутом контуре... Она вообще штука четкая. Если ты ее поставил как-нибудь криво, уже не исправишь. Как стала, так и будет стоять, не перечитаешь. Поэтому в наши дни ее тем более не поставишь как надо. В наши дни даже ворота как следует не запрут, любой дурак откроет с полслова... Ну я-то поставлю, конечно.

Таллео развернул свиток, подкрутил ярче фонарь, нашел заклинание, начал читать глухим и зловещим голосом. По мере того как заклинание разворачивалось, кристалл разгорался жестким холодным светом. Вскоре диковинное желто-голубое сияние поглотило теплые лучи фонаря. Затем яркий огонь топаза потух.

— Ничего не понимаю! — пробормотал Таллео озадаченно. — Я ведь все правильно сделал!

— Не сработало? — встревожился Каппа. — А что теперь делать? Мы ведь ее не раздолбим тут просто?

— Разумеется, нет. Это она с виду только такая ржавая. Ты ее ничем не сломаешь, не перепилишь. По-моему, это и дураку ясно.

— Да, но я не дурак все-таки. А что должно было произойти, вообще?

— Она должна была рассыпаться нафиг. Вот в такую труху, — Таллео кивнул на кучку ржавого пепла.

— А когда рассыплется, она уже не опасная?

— Когда рассыплется — нет. Она держится только потому, что питается. И опасная только потому, что питается.

— В смысле?

— Под напряжением. Видел, как разгорелся камень? Он откачал из контура все напряжение. Она должна была сразу упасть, — Таллео снова озадаченно потер переносицу. Затем вытащил очередную сардельку и подбросил к решетке. Через две секунды мешочек превратился в ржавчину.

— Нет, что за сволочь такая!

— И что делать?

— Сидеть и ждать, пока кто-нибудь спустится. Мастер наш, например.

— А он? Он ведь ее, наверно, как-то может открыть? Или он ее может просто выключить, на какое-то время? Чтобы сюда пройти?

— Каппа, нет, ты дурак все-таки. К каждой ловушке полагается ключ. Неужели не ясно? Для Губки, наверно, будет кристалл вроде этого, — Таллео махнул рукой на погасший топаз. — Каждое живое тело излучает энергию. А Губка настроена на определенный диапазон.

— На что?!

— Блин. Это термин такой. Как я тебе объясню термин? Это надо книгу писать, и то только запутаешься. Вот ты знаешь, чем отличается, например, красный цвет от зеленого?

— Цветом. Чем же еще?

— Ну представь, что у человека энергия красного цвета. Вообще у людей. Берешь с собой ключ. А он заряжен, например, от Луны и обчитан так, что цвет у тебя изменяется пока держишь в руках. Становится, например, зеленым. И все, Губка-то видит только красное.

— Ну а ты тоже сделай такой!

— Каппа, вот ты пищишь от этого своего Каллео, как его, птеха. А почему сам так не сделаешь? Или мастер вон твой?

— Ага! Ты, Талле, сам тоже дурак просто. У них знаешь сколько своих секретов было! У него один только припой был — просто волшебный! Попробуй пойми теперь, как такой делать.

— Ну и не будь дураком тогда. Несмотря на секреты, ты в общем знаешь, как делать припой. Вот я тоже знаю, как работают губки, вообще.

— Ну а что теперь делать?

— Думать. У тебя в голове мозги, или что?

Таллео уселся спиной к стене, обхватил руками лохматую голову и задумался.

— Слушай, Талле, а если еще раз? Попробовать?

— Каппа. Оно или работает сразу, или не работает никогда. Это тебе Волшебство. А не мясная лавка.

Таллео вздохнул.

— А почему оно вообще так?

— Скорее всего, потому, что мы бахнули черную сволочь. Понимаешь, у них такая природа... Я теперь это знаю точно, потому что мы ее бахнули. В общем, они как бы навыворот к Напряжению. Мы ее грохнули, и, похоже, Напряжение вывернулось. Это не страшно, тут везде где надо предохранители. Но понимаешь, там Кадушка... Она дает Напряжение по кускам. Призрак питается от нее, и пока не дожует этот кусок... Эту порцию мы уже испортили, и теперь выворот будет пока Кадушка не выдаст новую. Я в Кадушках разбираюсь нормально, и другого объяснения не нахожу.

— И когда она будет? Новая порция? И как это все вообще?

— Может быть — вечером, может — через неделю. А как это все вообще... Понимаешь, напряжение как бы состоит из двух частей. Оно постоянно вибрирует, так быстро, что не представишь. Первая часть как бы составляется из тех кусков, когда оно вспухает. Вторая — когда распухает. Отпухает. Выпухает, то есть. Ну, ты понял. В общем, мы бахнули Напряжение, и пиявка теперь не работает.

— Пиявка?

— Пиявка, — Таллео кивнул в сторону камня. — Понимаешь, рабочая часть напряжения — это когда вспухает. Пиявка обчитана под это рабочее время. Она сосет все, что попадает на рабочее время, то есть вспухает. Теперь Напряжение вывернулось, и там где раньше вспухало, теперь выпухает. Вот пиявка, получается, высосала все, что теперь выпухает.

— То есть пиявка твоя только напрасно старалась, как бы?

— Не как бы, а напрасно и старалась. Понимаешь, губки работают на разомкнутом контуре. Рабочее время внутри у них совпадает с призраком, но не зависит от него напрямую. Это недопустимо, потому что само действие Губки зависит от того, как распределяется рабочее время. Поэтому рабочее время в призраке им до лампы. Таких вещей, кстати, не так уж и много. Из ловушек только губки и крысоловки. Поэтому внешний контур у них открытый — какое рабочее время в призраке, такое рабочее время в контуре. Предохранителей на выворот нет, они не нужны.

— То есть если бы здесь был, например, огненный душ... — Каппа шмякнулся рядом.

— Да, — Таллео покивал. — Сработал бы внешний предохранитель, рабочее время в контуре осталось бы правильное. Я бы спокойно отсосал контур, и дело в шляпе. Слушай... — Таллео вспрыгнул. — В пиявке теперь все навыворот?

— И что?

— А внутри Губки — как было?

— И что?

— А то! Я болван! Их надо натравить друг на друга, и пиявка Губку надурит!

— А как же честность твоя? — Каппа тоже вскочил. — И почему ты уверен? Что надурит именно пиявка? И как это сделать?

— В пиявке напряжение сейчас сильнее, чем внутри нашей Губки, — Таллео склонился к мешку и выудил новый свиток. — Это главное. Осталось кое-что вычислить и рассчитать... Если получится, я буду первый... Такой умный. И потомки будут поднимать к небу палец: «Это придумал Таллео Хитрый». Или как там меня назовут... Надеюсь, Великий, не меньше... Так, вот оно. Только нужно будет переписать третью часть, потому что контур разомкнутый.

Таллео достал еще один свиток, чистый, и начал писать новое заклинание, быстрым и четким почерком. Закончив, он выпрямился, подошел чуть ближе к решетке и начал читать. Повторилась та же картина. По мере того как заклинание разворачивалось, кристалл разгорался жестким холодным светом. Таллео дочитал, отложил свиток, вытащил новый мешочек, треснул его, развязал с одного конца и сыпанул опилками на решетку.

— Ну! Блин. Ну!!!

Через две секунды ржавой решетки не стало. Железо беззвучно осыпалось, превратившись в кучу еловых опилок. В каменном склепе приятно запахло деревом.

— Есть! — от воодушевления Таллео подскочил и треснулся головой в потолок. — Ай! Видел?

— Великая сила! — воскликнул Каппа. — Ну и ну! Она сработала, только в обратную сторону!

— Да. Я тебе говорю, чтобы делать такие зверские вещи, рабочее время Губке как раз не до лампы. Ему смещаться нельзя, это самое важное, здесь все должно быть строго просчитано. Чтобы мы превратились в ржавчину. Я перечитал пиявку под частоту контура. Рабочее время в такой пиявке не перечитаешь, оно ставится раз навсегда, когда пиявку делаешь. Но частота перечитывается без вопросов. Я ее перечитал и вылил пиявку за контур. Туда, где сейчас за контуром вспухания, пивка вылила выпухания. А они сильнее этих вспуханий! Понял?! Поэтому Губка так лопухнулась. А этот старый сапог поставил мне двойку по напряжению, блин. Ну ничего, калоша ты дряхлая, ничего-о. Сегодняшний день войдет в твои мемуары черной ночью.

Таллео схватил мешок, поправил фонарь, выставил перед собой жезл.

— Вперед, Каппа, к свету любви! Нас ждет Пыточный ярус.

* * *

ГЛАВА III

— Добро пожаловать в Пыточный ярус, — Таллео скинул мешок и огляделся. — Самое главное, Каппа. Это тебе не канализация. Здесь долгое время работали люди. Поэтому будь предельно внимателен, ступай только за мной и ничего не трогай. Иначе принцесса будет тебе изменять. Тебе, конечно, будет уже все равно, но пострадает идея.

— А где кости? — Каппа тоже огляделся, с интересом.

— Какие кости?

— Человеческие! Кости, черепа, цепи. Ведь это Пыточный ярус?

— И что?

— Тут ведь пытали? Издевались, мучили? Убивали, в конце концов?

— Ах, вон что... А про кровь почему забыл?

— Ну, кровь-то давно уже высохла. Замку тысяча двести лет, ты говоришь? Или ее смыли, например. В древности.

— Блин. Хорошо, я с ювелирами в общем знаком. А то бы подумал, что у них у всех такая проблема с логикой. Во-первых, если кровь смыли, почему бы не убрать и кости? Во-вторых, ты не подумал, что убивать могли где-нибудь в другом месте? Я же тебе говорю, это Пыточный ярус, — Таллео фыркнул и подхватил мешок. — Нет, как можно быть таким идиотом? А вот посмотри на него — и понятно.

— Ладно, не обзывайся. Ну, мы идем?

— Идем, идем. Девчонка, надеюсь, с тобой разберется. Ты мне только деньги успей отдать.

Они прошли коридор и оказались в большом помещении, стены которого терялись во мраке, а в центре в мерцании фонаря обрисовалось загадочное устройство: две толстые круглые металлические платформы локтей четырех в поперечнике, на расстоянии восьми-десяти локтей друг от друга. Одна платформа лежала внизу, другая странным образом висела над ней.

— Эх ты! — покачал головой Каппа. — Она что, так просто висит?

— Ага, — отозвался Таллео с удовлетворением. — Это, я понимаю, и есть щекотная банка!

— Щекотная банка?!

— Устройство предварительного пытания. Пытает не насмерть, но мало не покажется.

— А почему щекотная?

— А сейчас посмотрим. Я про нее еще в детстве читал.

— Наверно, с тех пор и решил стать волшебником?

— Меня уже тогда чайники доставали. Ты, Каппа, помолчи лучше сейчас. Говорю тебе, мало не покажется.

Таллео снова распустил мешок, выудил очередной мешочек с опилками и бросил на нижний диск. Первые три секунды ничего не происходило, сарделька пару раз дернулась и успокоилась. Затем раздался негромкий треск, между дисками образовалось искристое облако. Сначала оно было красным, затем стало оранжевым, затем желтым, затем зеленым, затем, став голубым, засияло так, что ударило по глазам. Яркий свет озарил подземелье до высокого потолка. Таллео с Каппой зажмурились. Сарделька бешено заколотилась о металлическую платформу.

— Талле, вытащи ее оттуда! — воскликнул Каппа, приоткрыв один глаз. — Живодер!

— Надо же, — хмыкнул Таллео, оглядывая болванку из-под ладони. — Сколько лет прошло — неизвестно, а она как новая. Вот ведь работали люди. Ладно, она напряжения жрет, ты даже не представляешь. Поэтому посмотрели — и хватит.

Он выставил жезл. Стержень вспыхнул таким же голубым топазом, и облако искр рассыпалось. В мерцании фонаря, который после голубого блеска показался догорающей свечкой, можно было разглядеть несчастный мешочек, копошащийся на металлическом диске.

— Ужас какой, — перевел дух Каппа, потирая глаза. — А ты бы такое выдержал?

— А за что? — хмыкнул Таллео, также потирая глаза. — Я на такое не наворовал еще.

— Придумать можно всегда, была бы такая банка.

— Еще бы. Потратить кучу денег, и чтобы она стояла тут в тишине и мраке? Такие вещи стоят немало, можешь поверить. А средства должны работать.

— Слушай, а кого здесь пытали? И часто?

— По нескольку раз в день, — Таллео кивнул с удовлетворением. — Это сейчас, блин, голову не отруби, на кол не посади, идиотом не назови, идиота особенно. Раньше люди были не то что сейчас, не церемонились как сопляки. Дураку — дурацкая смерть. Вот и порядок был, не то что сейчас. Теперь ты понимаешь, почему здесь нет костей. Они не нужны просто. А пытали здесь, Каппа, первым делом волшебников.

— А за что? Зачем вообще пытают волшебников? Средства должны работать, понятно, но ведь напряжения, говоришь, жрет?

— Ты, например, хотел бы узнать секрет припоя? Твоего птеха, этого, Каллео?

— И не только припоя! Но он уже умер.

— Какая досада. В общем, здесь тоже умирали, не переживай. Да и вообще, волшебники тоже люди, у них тоже есть свои счеты. Я бы нашего сапога, например, за несправедливые двойки... — Таллео мечтательно огляделся во мрак. — Но не на такой дохлой бочке. Так что личными интересами придется пока пожертвовать. В общем, ты понял. Шаг в сторону, и девчонка бежит в Долину с неграмотным принцем. Вперед.

Мальчики покинули подземелье, миновали еще несколько коридоров и снова очутились в большом помещении. Здесь находилось новое приспособление — два огромных металлических кольца крест-накрест, так, что по обводам получался шар. Этот шар также висел в воздухе, на высоте четырех локтей.

— А это что?! — Каппа остановился.

— Вот это уже не знаю, — сказал Таллео, с интересом разглядывая устройство. — Не подходи. Сам первый раз вижу.

— Будем пробовать?

— Не знаю. Тратить болванку.

— Ну одну только?

— Хорошо, что у тебя нянюшки нет, Каппа, как у зазнобы твоей. Но попробовать, конечно, надо. Первый раз вижу! Не читал даже нигде. Только чуть-чуть. Жрет наверняка тоже, раньше на пытках не экономили. Поэтому и порядок был.

Таллео достал очередную сардельку. Прицелившись, он прокинул ее за кольца, в глубину шара. Мешочек подхватила какая-то сила и поддернула к центру. Сарделька замерла, тоскливо подергиваясь в пустоте.

В следующий момент кольца вспыхнули желтым, в подземелье стало светло как днем, мешочек начал раскачиваться, сначала вверх-вниз, затем поперек, затем по-разному в разные стороны, все быстрей и сильней. Кольца медленно двинулись. Шар начал вращаться вокруг вертикальной оси, затем вращение стало сложнее, и было только понятно, что он остается на том же месте, оборачиваясь вокруг центра.

Болванку продолжало дергать и растаскивать во все стороны одновременно. Пытка была совершенно беззвучной, и в подземелье царила торжественная тишина. Наконец мешочек не выдержал. Раздался треск, опилки рассыпались по залитому светом полу. Когда пыль улеглась, кольца остановились, свет мягко угас, все стало спокойно.

— Хм, — Таллео потер переносицу. — Каппа, какие здесь могут быть кости? Я бы уже не сказал, что это устройство предварительного пытания. Это полноценный рабочий инструмент.

— Слушай, Талле, — пробормотал Каппа задумчиво. — А ты можешь сделать такую, только поменьше? Совсем маленькую, чтобы на стол поставить?

— Ты решил сначала потренироваться? — Таллео подошел к шару. — На модельке? А кого ты будешь пытать? Хомяков? Или морских свинок?

— А почему именно хомяков или морских свинок?

— Ну, еще или кроликов. Я сам точно не знаю, но в старинных книгах написано, что прежде чем пытать людей, всегда пытают животных, подопытных. Вот эту вот штуку, — Таллео оглядел шар, — тоже ведь сначала отлаживали на животных. Или на обычных людях. Прежде чем мучить волшебников.

— Ну, не знаю, я ювелир. Мне такая штука нужна растворы смешивать, и порошки. Цены бы ей не было! Талле, ты можешь сделать такую?

— Хм, — Таллео с энтузиазмом потер переносицу. — А сделаю! Правда, сейчас еще не знаю как. Надо будет покопаться... В библиотеку, может, сходить.

— Куда?.. В смысле, украсть что-нибудь?

— Я честный, и ворую только по необходимости. В библиотеке переписать можно. Ты вообще знаешь, что такое библиотека, кстати? Хуже будет, если для нее потребуется что-то редкое. Вот из чего, например, сделаны эти кольца? — Таллео осторожно потрогал кольцо. — Или, например, как ее обчитать, чтобы был такой мелкий шаг? Это, Каппа, тебе не мясная лавка.

— Да уж, — кивнул Каппа, осторожно приблизившись к страшному шару.

— Какие в старину все-таки технологии были! — вздохнул Таллео с мечтательной грустью. — Впрочем, ты и сам знаешь.

— Да уж, — кивнул Каппа также печально. — Вернемся, я тебе покажу...

— Только она жрать будет. Тебе для нее придется бочку отдельную заводить.

— В чулан влезет?

— Для настольной — влезет. Только, Каппа, тебе эта затея вылезет в страшный убыток.

— Почему?

— Очень дорого. Особенно если кольца, как я сейчас понимаю, из лунной платины. Сколько у нас в городе ювелиров?

— Ну, только на нашей улице пятеро.

— С каждого по золотому за порошок, не меньше. Только, Каппа, мечтать не вредно. Лунную платину сейчас не найти, это очень большая редкость.

— А украсть?

— Где?

Каппа оглядел шар и вздохнул.

— Слушай! — Таллео подскочил. — Идея! Гениальная до отвращения.

Он снова полез в мешок, снова вытащил ком вонючей липучки и жестянку с опалами. Насадив камешки на липучку, Таллео набросал их на кольца.

— Эта штука тут уже давно никому не нужна. Сейчас пытают вообще по-дурацки — каленым железом, иглами... Дикари какие-то, честное слово. Поэтому...

Таллео выудил из мешка свиток, нашел заклинание, направил жезл на кольца и начал читать. По мере того как заклинание разворачивалось, бусины разгорались зловещим алым огнем. Распространился горячий запах металла. Бусины разгорелись так, что на них стало больно смотреть. Металл слегка задымился.

— Вообще просто, — покачал головой Таллео. — Лунная платина, блин.

Он дочитал заклинание до конца, но металл продолжал дымиться, и больше ничего не происходило.

— Бочка на самом деле дохлая. Кадушка не пускает, на рубине вообще ничего не тянет.

— И что делать?

— Сосать до последнего. На гиацинте Напряжение может просесть, у Мастера звякнет.

Таллео начал читать заклинание снова. Бусины горели белым огнем. Таллео почти дочитал, когда, наконец, раздался удар и кольцо разломилось. На камень упал раскаленный кусок дуги размером в три локтя. Мальчики едва успели отпрыгнуть.

— Понял? — хмыкнул Таллео с презрительной гордостью. — Ломать — не строить. Вот тебе твоя железяка. О цене договоримся потом. И мне, кстати, останется. Лунная платина в хозяйстве сгодится. Особенно в наши дни.

— Здорово ты это придумал!

— Чепуха, — отмахнулся Таллео самодовольно. — Ты, Каппа, чем режешь обычную платину? У тебя есть инструмент?

— Еще бы! Целый футляр.

— У нас тоже есть свои инструменты. Я ничего не придумывал, просто взял да отрезал. Мог бы и сразу, блин, догадаться, да вот с кем поведешься... В общем, сейчас остынет, и двигаем дальше.

— Давай я ее понесу!

— Нет. Так я тебе и доверил лунную платину.

— Ну почему! Я ювелир, или кто? Я умею обращаться с платиной.

— Во-первых, ты еще не ювелир. Ты еще только учишься.

— На себя посмотри! — оскорбился Каппа. — Двоечник.

— Двоечник? — взъерошился Таллео. — Ты у меня сейчас все-таки словишь! Покупатель принцесс, блин. Во-вторых, это лунная платина, Каппа, лунная. В ювелирном деле она не покатит. Твердость и температура плавления слишком высокая. Самая высокая у всех волшебных металлов. Выше, чем на поверхности Солнца, намного. Ты видел, она не расплавилась, а просто треснула? Просто не обчитана до предела, здесь предельная прочность не требуется. А так бы ты ее ничем, Каппа, — повторяю, — ничем бы не отломал. Поэтому замолчи. В общем, сейчас остынет, и дальше вперед.

* * *

— А вот это мне не нравится окончательно.

Мальчики остановились у входа в очередной подземный чертог. Таллео снял фонарь и воздел к невидимому потолку. В темноте обрисовалось загадочное сооружение, занимавшее весь объем помещения — вертикальные металлические платформы вдоль противоположных стен, в платформах — тонкие иглы, направленные друг на друга.

— Это еще что такое?

— Я знаю только одно, — Таллео осторожно положил кусок платиновой дуги на пол. — Блин, тяжелая... Чтобы пройти дальше, нам нужно пройти между этими иглами. А что может случиться между этими иглами — ты хорошо представляешь.

— Да уж, — поежился Каппа. — Может, в обход?

— Страшно? — отозвался Таллео с мрачным удовлетворением. — В обход дороги здесь нет. Вообще-то, может быть, есть, но у меня, как видишь, не совсем надежные сведения. Вот про это, — он обвел рукой иглы, — я не знал. Честно. По карте в этом помещении нет никаких устройств.

— Может, оно очень древнее? А что это вообще такое?

— Без понятия. В книжках про это нет. В каких-то, может быть, есть. Но у меня не все книжки на свете. Зато у меня голова с мозгами. Ну, и книжки кое-какие, конечно. Когда есть хоть немного того и другого, жить в целом можно... Итак, — Таллео потер переносицу. — Отойди-ка на всякий случай... Что-то мне все это не нравится... — он достал новый мешочек. — Вообще не представляю, что сейчас будет.

Таллео сам отошел ко входу и оттуда аккуратно пробросил мешочек между шипами. Кончики игл загорелись красными точками. Мешочек плавно поднялся в воздух, иглы медленно двинулись друг на друга. Удлинившись до середины проема, где в воздухе копошился несчастный мешочек, иглы остановились и стали его покалывать. При каждом касании с острия слетала красная искра, обтекала мешочек и растворялась. Мешочек дергался, но каждый раз только натыкался на острие и получал новую искру. Помещение наполнилось треском.

— Это уже неоригинально, — сообщил, наконец, Таллео. — Такой массаж мы уже видели.

— Ну, не совсем такой, — отозвался Каппа из дверного проема. — Сюда можно слона засунуть... Может быть, тут просто слонов жарили?

— То есть? — Таллео обернулся. — Почему жарили?

— Может быть, это вовсе не Пыточный ярус? Кто тебе, кстати, сказал, что тут пытали?

— Написано в волшебной литературе. А что?

— Мало ли что там может быть написано?

— Подожди! — Таллео отгородился ладонью. — Ты хочешь сказать, что это не пыточные устройства? А какие-нибудь кулинарные?

— Ну вроде. А что? Посмотри, как оно все работает!

— Тут, Каппа, есть одна заковыка. Неужели ты думаешь, что древние так любили набивать брюхо? Что потратили такие-то деньги, такие-то материалы! На какую-то волшебную сковородку?

— Ты сам говоришь, что древние были не то что сейчас.

— Но обжорами они не были!

— Да я не про это! Делай выводы из того, что видишь.

— В глаз я тебе дам потом, продолжай.

— Ну, делай выводы.

— Я уж было обрадовался, — хмыкнул Таллео. — Думал: вот ты и поумнел, наконец. А выводы опять я должен делать. То есть ты допускаешь, что это как бы, хм, многофункциональные устройства?

— Многофу... Что?

— Ну, представь какой-нибудь такой особый напильник, которым можно точить золото и спиливать, например, зубы.

— Зачем напильником спиливать зубы?!

— А зачем пытать сковородкой? Хотя знаешь... В книгах, понятно, не пишут... Но, может быть, древние ели людей?

Таллео задумчиво оглядел обугливающийся мешочек, втянул носом запах паленых опилок.

— Им что, больше есть было нечего?

— Каппа, ты дурак. Людей обычно едят из идеологических соображений.

— Идио... Каких?

— Это термин. Потом объясню. А прежде чем кого-нибудь съесть, ты прав, его же надо приготовить.

— Да, но как нам эту сковородку пройти теперь? У тебя есть еще какая-нибудь пиявка?

— Пиявка здесь не поможет. Пиявка работает там, где бывает накопительный контур. А здесь, — Таллео оглядел жезл, — напряжение расходуется напрямую. И до него нельзя даже дотрагиваться. С такой дохлой Бочкой Кадушка может сразу все вырубить нафиг. Да и вообще, наш Замок уже давно не Замок, а трухлявый пень. Можно оставить без Бочки любым неосторожным жестом.

— И что тогда?

— Твою зазнобу сможет украсть самый неграмотный принц. Скажи спасибо древним, что делали такие вещи. Весь современный мир, Каппа, зиждется достоянием прошлого. Последний раз Бочку менял сам Кальдо. Сколько раз ее заряжали с тех пор — страшно подумать. Бочки ведь тоже смертны, у них есть какой-то ресурс.

— Какой-то что? Ты сегодня перестанешь ругаться?

— Их нельзя заряжать бесконечно! Наступает момент, когда они перестают заряжаться. А где брать новую бочку?

— А сапог? Что же он за мастер тогда?

— Каппа, без шуток. Сейчас пригодного материала не достать просто. Все разворовали. Бочку Мастер сделает, не сомневаюсь, если найдет из чего. Он хоть и гад, но в голове у него не опилки, — Таллео вдохнул запах догорающего мешочка. — В общем, с Бочкой надо что-то решать. Когда Бочке наступит конец, конец наступит Замку, конец наступит городу, конец наступит всем нам. Накинутся со всех Предгорий, как шакалы.

— Вот тебе раз, — озадаченно отозвался Каппа. — Вот какая проблема, оказывается. И никто не знает!

— Разумеется! Подумай своей головой, что будет, если узнают!

— Ну а нам тут как быть?!

— Думать.

Таллео вернулся ко входу, присел спиной к камню в проеме, поставил фонарь между ног и повертел перед глазами холодным жезлом.

— Напряжение здесь расходуется напрямую. Видишь, не светится. Чтобы промерить, как расходуется напрямую, надо перевести палку из контурного режима... — Таллео задумчиво уставился в темноту. — Только там все равно не перекроешь... Они же не такие дураки были.

В подземелье стоял тонкий запах жженого дерева. Сарделька полностью прогорела, искры угасли, иглы разъехались по местам, снова стало темно и тихо. Каппа присел рядом и вытянул ноги. Таллео молчал, устремив взор в темноту.

— Слушай, как-то ведь они ставят время, чтобы не подгорело? — сказал наконец Каппа.

— Я как раз об этом и думаю, — кивнул Таллео. — Как вся эта эпидерсия управляется.

— Перде... Ты достал уже!

— Термин такой, заткнись.

— И ведь даже пробежать не сумеешь. Оно тебя подхватывает.

— Я как раз об этом тоже думаю. Это лунная паутина. Очень классная штука. Используется во многих устройствах. Придумал сам Тэнге Великий, ученик самого Кримге Великого.

— Давно?

— Лет восемьсот назад.

— Но ведь ее можно снять? Как-то они ведь тут проходили?

— Палачи?

— Ну да, повара.

— Ну, во-первых, это не факт. По технике безопасности в рабочую зону нельзя заходить вообще.

— Ну а ремонтировать, например? Они ведь ее отключали как-то?

— Что ремонтировать? Зачем?

— Ну, если сломается... Или нет?

— Каппа, ты перестанешь бесить? У древних ничего не ломалось! И не ломается до сих пор. Древние делали вещи чтобы пользоваться. А не чтобы, блин, продавать и потом ремонтировать постоянно. Техобслуживать, блин. Еще раз тебе говорю, вряд ли эта штуковина вообще отключается. Она будет работать, пока Бочка как-то дышит, пока вообще Призрак стоит. Как Мост, например.

— Мост?

— Потом расскажу. В общем, ключа у нас нет и не будет. Поэтому догадайся, что нам здесь остается?

— Как-то ее обмануть?

— Обмануть ты ее не обманешь. Разве что на какое-то время станешь мертвым.

Таллео взял фонарь, поднялся, подошел к иглам. Подняв над головой мерцающий шар, он поглядел во мрак, в котором на неизвестной высоте скрывался потолок.

— Фонаря не хватает. Придется жрать Бочку и обжигаться.

Он воздел над головой жезл и прочитал короткое заклинание. Стержень загорелся ровным спокойным светом. Помещение озарилось до самых углов, и стало видно, что шипы поднимаются до потолка.

— Видишь, лазеек нет. Ай, блин, уже закипел... — Таллео погасил жезл и подул на руку. — Но они нам и не нужны. Я придумал. Как вовремя ты подлез с этой своей порошкотряской.

— В смысле?

— Лунная платина, Каппа, — очень тяжелый металл. И мы его сейчас сделаем еще тяжелее.

— Зачем?!

— Не нервничай. Сейчас сам все увидишь.

Он вернулся к мешку, поставил фонарь на пол, покопался и выудил в уютный золотой свет два свитка.

— Это твои заклинания?

— Да. И есть у меня тут одна штука... — Таллео оглядел обломок черной платиновой дуги. — Паутину мы не снимем, это понятно. Проще снять Замок. Но в каждой паутине есть свои дырки. Надо только переписать кое-что... Видишь, Каппа. Если мы все-таки доберемся и у тебя будут дети, пусть знают, что учиться надо не для экзаменов.

Таллео развернул чистый свиток, вытащил из рукава перо и ушел в работу. Через пять минут новое заклинание было готово. Внимательно перечитав текст, Таллео отложил свитки, вытащил из мешка моток веревки, обвязал кусок черной дуги и пробросил его между иглами. Тяжелый металл завяз в пространстве на высоте двух локтей. Кончики игл вспыхнули красным, который вмиг пожелтел и разгорелся до ярко-оранжевого.

— Кажется, в точку! — Таллео едва сдерживал ликование. — Нет, какой все-таки я красавец! Обещай, что напишешь про меня мемуары.

— Мура... Что?

— Ты вообще читать-то умеешь, кстати? Я у тебя вчера не спросил.

Таллео взял фонарь, развернул свеженаписанное заклинание и начал читать — глухо, медленно и зловеще. Ярко-оранжевые светляки на кончиках игл позеленели. Склеп озарился сочным изумрудным светом. Таллео продолжал читать, свет продолжал раскаляться, изумруд сменился ярко-голубым топазом. Таллео остановился, перевел дух, обернулся:

— Бочка вообще дохлая. Кадушка, чувствую, на пределе, но пока отдувается. Если все это барахло протянет до осени...

Он продолжил читать. Свет продолжал синеть, глубокий сапфир поглотил маленькое солнышко фонаря, подземелье озарилось призрачными сполохами. Возник какой-то непонятный высокий зуд, от которого заболело в ушах и по телу побежали мурашки. Таллео закрыл уши руками и продолжил читать. Синий сапфир перешел в фиолетовый аметист. Иглы потухли, подземелье погрузилось во тьму, от бешеного огня остались слабые фиолетовые огоньки, будто маленькие язычки догорающего костра. Черный металл просел почти до самого пола.

— Быстро!

Таллео схватил мешок и ринулся между шипами, Каппа за ним. Вбежав в пространство между тлеющими огоньками, мальчики забарахтались в воздухе, как будто с разгона очутились в воде, которая, сцепив руки и ноги, мешала передвигаться как посуху. Извиваясь и дергаясь, буксуя как подвешенные на резинках, мальчики с трудом добарахтались до стены. Они рухнули на пол у выхода и минуту не могли отдышаться. Наконец отдышавшись, сбиваясь и запинаясь, Таллео прочитал следующее заклинание. Иглы снова вспыхнули красным, который снова разгорелся в оранжевый. Таллео потянул за веревку и дернул. Оказавшись за пределами паутины, железка гулко звякнула в пол. Иглы погасли.

— Фу-у-ух! — Таллео, едва не разбив фонарь, бухнулся на пол вслед за железкой. — Вот сволочь, да?

— Ужас какой!

— А такой тебе штуки не надо?

— Нет, спасибо.

— А то смотри. Поставишь на кухне где-нибудь.

— Слушай, — Каппа подполз ближе, — а как это так получилось? Я и правда как в паутину попал! Вроде бежишь, ногами перебираешь, и все на месте почти!

— Паутина — она как вода. Чем больше масса, тем сильнее выталкивает. Это понятно, ведь объект должен быть посередине... — Таллео снова перевел дух и внимательно осмотрел фонарь. — Но так как она все-таки не вода и зависит от напряжения, этому есть предел. Поэтому? Ты должен уже догадаться.

— Ты ее вроде как перегрузил?

— Не вроде, а так и перегрузил. Сработали предохранители, и она отключилась. Чтобы не пережечь Кадушку, и чтобы самой тут не бахнуть. Есть такие особенные заклинания, менять свойства веществ. Например, массу металлов... С лунной платиной это выходит вообще на ура. Я же тебе говорю, металл замечательный. В общем, какая техника, блин! Сколько лет прошло, а работает как часы. Даже на такой дохлой Бочке. Хотя здесь, вообще-то, спасибо Кадушке.

— Кстати, что еще за Кадушка такая?

— Ну Призрак-то к Бочке не напрямую. Сначала Кадушка, потом Мочалка...

— Что?!

— Блин. Потом расскажу. В общем, сначала Кадушка, потом Мочалка, только потом уже Бочка. Вернее наоборот, сначала Бочка, потом Мочалка, потом Кадушка, а из нее уже питается Призрак.

— Баня какая-то!

— Сам ты баня. В общем, наш мир обречен. Все эти старые вещи тоже когда-то сломаются. Ничто, Каппа, не вечно, запомни. И что тогда будет?

— Страшно подумать?

— Пошли, — Таллео еще раз вздохнул и поднялся. — У нас незапланированный расход времени. А я еще перекусить собирался, там, наверху. Ты, кстати, уверен, что зазноба нас накормит?

— Конечно! — возмутился Каппа. — Ты что, думаешь...

— Я не про это! — Таллео поморщился и отгородился ладонью. — Ей там самой, наверно, есть нечего. Сидит в башне, как кролик какой-то. Надо будет ей завернуть пару морковок. Может быть, она там с голоду помирает, бедная девочка. У вас, влюбленных, одно на уме, а что девочка с голоду помирает... Вперед.

* * *

— А как пытают тут? Нет ничего.

— Подожди, — Таллео поднял фонарь. — Как же нет ничего?

Он указал на металлический стержень, спускающийся из мрака над головой. Внизу, под стержнем, в каменный пол была вмурована круглая металлическая пластина.

— А вот, посмотри.

Он указал на решетку, которая также была вмурована в пол и тянулась вдоль стен по периметру помещения.

— Как пить дать, сюда что-то сливают. Что?

— Значит, придется опять тратить болванку?

— Хочешь сэкономить болванку — лезь сам, я не против. Только диагностика — дело святое.

Таллео достал новый мешочек, прицелился и подбросил под стержень. Сарделька шлепнулась на диск и задергалась. Ничего не произошло.

— Хм, — Таллео покачал головой. — Не может такого быть.

— Не работает?

— Так вот и не может такого быть, — Таллео посмотрел на холодный жезл.

Он достал очередную сардельку, треснул, чтобы не дергалась, обвязал веревкой и прокинул через середину в противоположный угол. Сарделька потерялась во тьме. Таллео начал осторожно тянуть за веревку. Сарделька выползла из мрака в мерцание фонаря, благополучно переползла через диск. Таллео дотянул сардельку и запустил снова. Затем снова точно так же перетащил мешочек обратно. Ничего не происходило.

— Мне это все крайне не нравится, — сказал Таллео озабоченно. — Каппа, так быть не должно.

— Что оно не работает?

— Каппа, можешь поверить — оно работает. Пока есть напряжение, вся эта сволочь работает. Но с болванкой трюк не проходит. Даже с двумя, видишь?

— И что это может значить?

— Что угодно. Я вообще не знаю, что это такое. Торчит какая-то скалка из потолка. И мои замечательные болванки ей до лампы.

Таллео уселся к стене и обхватил руками лохматую голову.

— Такого еще не было, — отозвался он наконец. — Чтобы не работали диагностические болванки.

— Противоречие? — Каппа присел рядом. — Если скалка работает, болванка должна убиваться. Если болванка не убивается, значит, скалка не работает. А она работает. Ну, попробуй еще раз тогда.

— Каппа, я тебя уже просил не бесить. Волшебство либо работает с первого раза, либо не работает никогда. Ты делаешь ожерелье, и принцесса или вешается тебе на шею, или прогоняет пинками. Раз навсегда. Говорю же тебе! Это главное правило волшебной техники, Каппа! Поэтому она и есть волшебная, Каппа! Этим она и отличается от обычной, человеческой, блин. Это у вас, у людей, никогда ничего не понятно. Сегодня одно, завтра другое, послезавтра спереди, в субботу через себя... Ты играл когда-нибудь в шахматы?

— Нет, но видел. Мы как-то делали шахматы, из янтаря. А что?

— Там есть такое правило. Взялся — ходи. Вот это я понимаю. Если эта железка отсюда торчит, — Таллео обвел жезлом круг, — значит, она работает. И страшно подумать, что здесь может случиться, если она, Великая Сила, вдруг заработает. А что она, Великая Сила, заработает — можешь не сомневаться.

— Ну а как же болванки тогда? Значит, болванки некачественные! То работают, то не работают! Двоечник.

Таллео не ответил. Посидев пару минут, он поднялся, обмотался веревкой, подергал-проверил узел, вручил моток Каппе.

— Стой здесь. Как только я закричу «тяни» — тяни. И не дергайся!

Таллео повесил фонарь на шею, закинул мешок за плечи, взял под мышку лунную платину и двинулся вдоль стены, не отрываясь от камня. Осторожно шагая по железной решетке, он одолел треть пути. Серебряный стержень зардел мрачным рубином.

— Видел? — обернулся Таллео. — А ты говоришь «не работает»! Если я попаду в круг, мне лютая смерть!

— Может, дальше не надо?

— А куда мы тогда пойдем, интересное дело? Во-первых, я честный, и деньги свои отработаю. Я все-таки профессионал, а не жулик какой-нибудь. Во-вторых, лучше к принцессе, чем в духовку. Или как?

Таллео двинулся дальше. С каждым шагом жезл разгорался жарче. Каппа продолжал отпускать веревку, внимательно наблюдая, как Таллео крадется по стенке. Тот благополучно миновал середину пути. Стержень стал угасать. Когда Таллео преодолел еще треть, стержень потух. Таллео добрался до противоположной стены, обернулся, взмахнул жезлом.

— Видел?

— Можно, получается, обойти!

— Обвязывайся! И ни шагу в сторону! Ни полшага! Влип в стену!

— Но почему же болванки?

— Некачественные! Вперед.

Каппа обвязался своим концом веревки, проверил узел, отважно вздохнул, подошел к стене и начал осторожный путь. Точно так же он миновал первую треть, затем половину, и Таллео уже собрался перевести дух, как разгоревшийся к середине жезл вдруг вспыхнул сильным огнем. Каппу сорвало с места, вздернуло в воздух и перенесло к стержню. Мальчик повис в воздухе на высоте десяти локтей, вниз головой.

— Ай! — закричал Каппа из мрака. — Это что?

— Блин! — Таллео подскочил. — Не двигайся!

— Талле! — Каппа замахал руками и задрыгал ногами. — Тяни меня! Тащи меня! Талле!

— Не двигайся и заткнись! Тяну... Эге, — Таллео отпустил веревку и пригляделся. — Куда ты вращаешься? Не двигайся, дурак!

— А куда я вращаюсь?

Теперь стало видно, что Каппа, зависнув на расстоянии четырех локтей от стержня, начал медленно плыть вокруг, очень медленно, но различимо.

— Этого еще не хватало! — закричал Таллео и потянул за веревку.

Веревка натянулась, но сдвинуть Каппу не удалось. Мальчик застрял в воздухе намертво.

— Талле! — Каппа бесполезно пытался барахтаться. — Ну тяни ведь!

— Я тяну — что, не видишь?! — Таллео потянул веревку изо всех сил. Веревка натянулась так, что, казалось, сейчас порвется. — Видишь, сейчас сам лопну!.. Вот тебе раз, — Таллео округлил глаза и отпустил веревку. — Я кажется, понял, зачем тут эти решетки по стенам.

— Зачем? Ай, куда меня тянет!

Вращение стало заметней. Каппа описал уже четверть круга.

— Блин! — Таллео схватился за голову. — Я кажется, знаю, что это за напасть такая! Я читал!

— Меня заворачивает! — Каппа в ужасе задергал торчащими вверх ногами. — Спаси меня! Меня раскручивает! Спаси меня!

Каппа описал уже половину круга.

— Держи меня!

— Без толку! — хмыкнул Таллео. — По-моему, и дураку ясно.

— А-а-а! — завыл Каппа. — Я понял эту подлую сущность! Меня сейчас раскрутит и шмякнет об стену! Талле, спаси меня! Я не хочу такой смерти!

— А какой смерти ты хочешь? — отозвался Таллео мрачно, соображая.

— А-а-а!

Каппа закончил первый круг и пошел на второй. Радиус увеличивался, скорость росла вместе с ним. Железная ось начала разгораться красным. Каппа, в мрачном мерцании, болтаясь вниз головой, приобретал особенно жуткий вид.

— Ладно, расслабься. Она бы тебя все равно порешила... Но интересно, почему оно на мне не сработало?!

— Талле! Передай Вете, что я умер не просто так!

— И почему не сработало на болванках?! Не понимаю, вообще.

— Талле! Там у нас в мастерской, в моем ящике! Лежит кольцо и сережки! Черная платина! С белым золотом! И искристый сапфир! Знаешь, какой редкий! Не забудь передать!

Каппа пошел в третий круг. Стержень продолжал разгораться. Мальчик порхал в багровом мерцании как чудовищная летучая мышь. Таллео стоял, потирая переносицу и соображая.

— Талле!

— Есть у меня одна идея... — Таллео снова обратился к мешку. — Если я правильно понял, в чем дело... То умрешь ты чуть позже, с коврами.

— Талле!

— Жалко портить хорошую вещь. Но любовь требует жертв.

Таллео взял кусок черной дуги и метко закинул на металлический диск под стержнем. Железка тяжело звякнула, по стенам лязгнуло эхо.

— Каппа, будь готов ко всему! Прячь голову! Она тебе еще пригодится...

Таллео развернул свиток, быстро нашел нужное заклинание, начал читать. Лунная платина задымилась, распространяя ощутимый жар. Стержень, вокруг которого жуткой беззвучной мухой болтался Каппа, запламенел. Раскалившись чуть ли не добела, металл начал рассыпать искры. Подземелье заполнилось дымом и треском, в котором, все ускоряясь, продолжал вращение Каппа.

Затем раскаленный добела стержень скользнул вниз и воткнулся прямо в кусок платины. Раздался жуткий тяжелый звон, рассыпались искры. Ось чудовищной центрифуги обвалилась набок и перекатилась к стене. Каппа влетел по инерции в стену и обрушился на пол, на прутья решетки, шагах в десяти от раскаленного стержня.

Таллео подбежал, схватил Каппу за воротник и потянул прочь от пылающего железа. Протащив через арку выхода, он хлопнул мальчика по щеке. Каппа вздрогнул и открыл глаза.

— Видал? — хмыкнул Таллео с гордостью. — Ломать — не строить. Говорю же.

— А как ты ее? — Каппа потер глаза и попытался подняться. — У меня голова кружится!

— Крепись, Каппа. Это цветочки. Будет гораздо хуже.

Таллео выглянул в страшное подземелье. От платиновой дуги осталась кучка обугленных крошек. Металл остывал, едкий запах уже растворялся, опускался спокойный мрак.

— Блин. Так жалко. Где теперь брать лунную платину?

Он вздохнул и вернулся к Каппе.

— Не будет тебе порошкотряски.

— Ужас какой... — Каппа снова попытался встать и тут же упал как подкошенный. — Тошнит!

— С непривычки. Повращайся так раз по двенадцать в день, все будет нормально.

— Да уж. Спасибо.

— А что? Очень даже полезное упражнение. Очень даже неплохо позаниматься, Каппа. Прежде чем в Башню лезть.

— Я тебе в глаз дам, — отозвался Каппа бессильно. — Слушай, идти надо, правда... А как ты ее, все-таки? — он протянул вялую руку к арке.

— Элементарно. Что это за гадость такая, я не знаю, но вещей, которые так вращаются, куча. На втором курсе, кстати, целый зачет нужно сдавать по таким устройствам.

— И что?

— Как бы тебе объяснить... Колесо ведь на чем-то крутится?

— На втулке?

— Ну вот. Втулку можно сломать. Подсыпать песка, например.

— Ты как бы подсыпал песка!

— Ну да. Только песок очень дорогой получился, — Таллео снова грустно вздохнул. — Ладно. Ты как? Очухался? Пошли.

— Интересно, как я жив только остался... — Каппа, цепляясь за стену, наконец поднялся на ноги.

— Это судьба, — хмыкнул Таллео, собирая в мешок остатки веревки и свиток. — Знаешь, что такое судьба? Это когда суждено умереть с коврами.

— Нам много еще? — поежился Каппа. — Что-то мне здесь уже надоело.

— Я бы на твоем месте так отсюда не торопился. И кстати, Чуланный ярус будет страшнее.

— Куда уж страшнее, интересное дело?

— Там хранятся волшебные вещи. Представь, что может бывать в местах, где хранятся волшебные вещи? Где они валяются без присмотра лет уже триста? И хуже всего, не просто вещи, а детали, куски, обломки. Вот чего я боюсь.

— Да уж... — Каппа потер ушибленное плечо.

— В общем, ты понял, что со мной не расплатишься?

— В смысле?

— В смысле, что я свои деньги уже переработал. Ладно, я тебя просто в рабство возьму. Когда у меня опилки закончатся.

— Слушай... — Каппа пошатывался. — Мы стену ведь исцарапали? А Призрак?

— Не переживай. Здесь не было напряжения. Просто раскаленная железяка, механическое повреждение. Нет, все-таки интересно, почему оно на мне не сработало? И почему не сработало на болванках? Или она на влюбленных только? Если только на влюбленных, то изобретение замечательное. Проходишь его и решаешь — оно тебе нужно?.. Вперед.

* * *

— Каппа, крепись. Осталось совсем немного. Пыточный ярус мы почти сделали.

— Почти? Я думал — все, наконец! Только подняться по лестнице.

— Поднимайся. В старых книгах это называется «лестница смерти».

— Почему?

— Поднимайся. Я посмотрю почему.

— У тебя болванок еще много осталось?

— Не нервничай.

Мальчики стояли в узком проходе, у подножия металлической лестницы. Таллео снял с шеи фонарь и воздел его: на верхней площадке нарисовалась очередная арка. Таллео пересчитал глазом ступеньки.

— Сорок штук. Так. Все по порядку.

Он поставил мешок, достал сардельку с веревкой, закинул на середину лестницы. Ничего не произошло.

— Опять не работает?

— Не нервничай, говорю. Здесь все правильно. Лестница — не ловушка, не капкан и не устройство пытания. Ей не обязательно по живому. Тут принцип другой, и нам нужно его раскусить, — Таллео дернул сардельку обратно и спрятал в мешок. — Лестницу мы пройдем, не переживай. Я больше боюсь того, что там наверху, — он вытянул руку с мерцающим фонарем.

Повесив фонарь на шею, Таллео подошел к первой ступеньке, сложил на груди руки, задумался. Затем наклонился к мешку, выудил искристый топаз, бросил на лестницу. Тонкий хрустальный звон рассыпался по коридору. Ничего не произошло. Тогда Таллео вытащил свиток, нашел нужное заклинание и начал читать. Заклинание кончилось, но ничего не происходило по-прежнему. Кристалл лежал на ступеньке пустой стекляшкой. Таллео хмыкнул и потер переносицу.

— В общем, я на нее наступлю. А там будет видно. Блин.

— А если она тебя грохнет? Лестница смерти ведь?

— Мы все живем для того, чтобы сдохнуть. Прощай, Каппа. Не поминай лихом.

Таллео поставил ногу на металлическую ступеньку. Ничего не произошло. Таллео переступил на следующую, затем на следующую. Ничего по-прежнему не происходило. Он одолел шесть ступенек и наклонился подобрать кристалл, когда жезл замерцал багровым. Таллео спешно сунул кристалл в мешок и оглядел лестницу.

— Она заработала!

Таллео поставил ногу на следующую ступеньку, и здесь лестница двинулась вниз. Таллео перешел на седьмую ступеньку, а получилось, что остался на шестой.

— Ты видел?

Он снова переступил на следующую ступеньку. Лестница двинулась вниз, и седьмая ступенька снова превратилась в шестую. Таллео перескочил на восьмую, но все было напрасно: восьмая точно так же стала шестой.

— Нет, ты видел, какая сволочь? — Таллео рассвирепел. — Убивать надо тех, кто придумывает такие лестницы!

— Наверно, поэтому и «смерти»?

— Не очень логично, но хотелось бы, — Таллео вернулся к Каппе. — Нет, ты видел, какая сволочь? Когда идешь вниз, ей хоть бы хны.

— Но ведь это логично.

— Да, но тебе ведь нужно к зазнобе? Логик, блин. Да и мне деньги отрабатывать надо. Хотя бы задаток. Я ведь честный, блин. Зла не хватает.

— И что делать?

— Или сломать. Или повернуть в другую сторону. Как — не представляю. Я вообще не подозревал, что мир до такой-то степени подл.

Таллео сердито бухнулся рядом с лестницей и обхватил руками лохматую голову.

— Узнаю, кто изобрел... Надругаюсь над могилой. Вообще просто, — он озабоченно покачал головой.

— А если вывернуть Напряжение? Чтобы она повернулась в другую сторону?

— Здесь это без толку. Здесь механическое движение. Надо соображать, как она вообще работает.

Таллео замолчал и глубоко задумался. Каппа подошел к лестнице и попытался подняться. Лестница пропустила его до восьмой ступеньки, после чего Каппа завяз намертво. Он побежал, перескакивая через ступеньку, но лестница безучастно сбрасывала его вниз, каждый раз ровно на столько, на сколько он пытался подняться. В конце концов Каппа устал, запыхался, вернулся к Таллео и шлепнулся рядом.

— Ведь как-то они поднимались? Или тут тоже с ключом?

— Тут тоже с ключом.

— Слушай, давай ее просто сломаем? Что еще делать?

— Я как раз сейчас думаю. Другого выхода нет.

— Ты можешь ее расплавить?

— Каппа! Сломать нужно так, чтобы она перестала двигаться. Но сама чтобы осталась целой. Расплавим, а дальше? У тебя в голове мозги? Или что, блин. Ты сможешь прыгнуть на двенадцать локтей вверх и, — Таллео прищурился в полумрак, — двадцать четыре локтя вперед? Я — нет. Хотя... — Таллео подскочил. — Хотя подожди! Кажется, я придумал! Тем более, летать ты уже умеешь. Самое главное, — Каппа погрузился в мешок, — точный расчет... Точный расчет.

— Ты что, собрался ее перелететь?

— Не забывай, что пока со мной эта вот штука, — Таллео повертел жезлом, — в нашем распоряжении Бочка. Пусть дохлая, но нам с тобой хватит. Есть тут у меня с собой одна штука... Всегда таскаю, штука очень полезная. Не раз выручала. Сейчас мы эту сволочь обдурим. Но только нужно все просчитать... Когда дуришь, считать нужно особенно точно. Чтобы костей хотя бы собрать.

Таллео выудил из мешка два металлических диска. Темно-золотой металл угрюмо замерцал в полумраке. Диски были толщиной в полпальца, в поперечнике имели чуть больше локтя. По окружности шел пунктир круглых отверстий. Таллео снова полез в мешок и вытащил такое же металлическое кольцо, толщиной в палец и в поперечнике чуть меньше локтя. Затем достал сверток вонючей липучки, затем пару свитков.

— Сколько ты весишь?

— Не знаю. Никогда не думал. А зачем?

— Как зачем? Образованный человек должен знать, сколько он весит.

— Да нет, зачем тебе нужно? И я что, значит, необразованный? Если не знаю, сколько вешу?

— Затем, что в жизни часто приходится подниматься по лестницам смерти. А на лестницах смерти жизненно важно знать, сколько ты весишь. В общем, — Таллео оглядел Каппу, — столько же, сколько я... Нет, все равно неточно, блин.

— И что?

— Получишь очередной синяк. Мне нужно знать, сколько ты весишь, как можно более точно. Как мне все это надоело! Никто ничего никогда не знает. А еще принцесс воровать, туда же. Как этот мир еще держится?

— Ну зачем мне нужно знать, сколько я вешу? Я правда не понимаю. Зато я знаю много всего такого, что мне нужно в работе.

— Что значит «зато»? — перебил Таллео злобно. — Не хватало еще, чтобы ты не знал, что тебе нужно в работе. Работник, блин, нашел чем хвалиться. Каппа, хватит бесить, наконец! И лучше заткнись, если правда не понимаешь. Я сейчас тебя буду взвешивать, мне нужно точно.

Таллео положил один диск на пол, второй диск положил на первый.

— Становись.

Каппа осторожно наступил на диск. Таллео прочитал короткое заклинание. Диск с Каппой отделился от нижнего и завис.

— Эх ты! — Каппа вздрогнул и едва удержался.

— Так, — Таллео оглядел замерцавший оранжевым жезл. — Один и... И одиннадцать двенадцатых. Теперь отойди пока.

Каппа отошел к лестнице. Таллео развернул свитки. Один был исписан аккуратно разлинованными таблицами, другой — чистый. Таллео снова достал из рукава перо и начал писать, сверяясь по свитку с таблицами. Через пять минут новое заклинание было готово. Таллео спрятал перо, отмерил от основания лестницы локоть, осторожно выложил диски. Затем поднялся и еще раз смерил глазом расстояние до верхней площадки.

— Двенадцать на двадцать четыре, плюс по локтю с обеих сторон. Хватит.

Затем он достал из мешка остатки веревки и ножик. Перерезав веревку посередине, он привязал к ней диски, уложил один диск, отщипнул пару кусков липучки, прилепил кольцо к нижнему диску, накрыл все вторым, спрятал липучку обратно.

— Каппа! Иди сюда.

— Ужас какой! — Каппа круглыми глазами осматривал приготовления. — И что сейчас?

— Ты уже пробовал, это не насмерть. Садись!

— Куда?

— На железку! Куда еще? И держись, крепче.

Каппа аккуратно присел на корточки, просунув пальцы в отверстия верхнего диска и вцепившись таким образом намертво.

— А ты уверен? — Каппа зажмурился. — Ужас какой...

— Не нервничай. Волшебству не одна тысяча лет. Сковородки — древняя штука, проверена чередой веков. Не стану же я полагаться на современные методы. В такой-то момент. Тебе еще династию продолжать. Да и мне умирать рано. У меня большие планы на жизнь. Держись и будь наготове. И береги голову, как обычно.

Таллео навел жезл на диски и начал читать свежее заклинание. По мере того как заклинание разворачивалось, стержень разгорался чистым зеленым светом. Таллео продолжал читать, жезл разгорался все ярче, между дисками затрещали веселые зеленые искры. Когда заклинание подошло к концу, диски сами вспыхнули изумрудом, раздался сухой щелчок. Верхний диск, на котором зеленел от ужаса Каппа, сорвало и швырнуло вперед над лестницей. Сверху просыпался звон. Стало темно.

— Конечно, это дело рискованное, — озабоченно произнес Таллео, наблюдая, как Каппа пытается подняться на ноги на верхней площадке. — Но видишь, работает.

— Так ты что, — отозвался Каппа на четвереньках, — ни разу не пробовал?

— Разумеется нет. Что за вопросы дурацкие. Когда? Я это только что изобрел. У тебя на глазах, можно сказать. Гордись, блин.

— А ты?

— Не нервничай.

Таллео потянул за веревку и стянул верхний диск на лестницу. Когда звенящее эхо умолкло, он отвязал веревку от диска и перевязал на мешок. Обмотав хвосты веревок от нижнего диска и от мешка вокруг локтя, он снял с шеи фонарь, примотал цепочку к лямке мешка, уселся на верхний диск.

— Мне будет сложнее. Мне нужно читать заклинание и держать палку. Даже не знаю, как извратиться... Может быть, ты попробуешь?

— Что? — испугался Каппа.

— Прочитать заклинание.

— Да, но... На Древнем языке? Я ведь его не знаю, вообще!

— Видишь, как плохо не знать древних языков. Чему вас только в школе учат.

— Но ведь я не волшебник!

— И что?

— Ну как что... Ведь заклинания могут читать только волшебники?

— Слушай, Каппа! — рассвирепел Таллео. — Хватит же придуряться! Я тебя умоляю, хотя бы сейчас! Сейчас не до шуток, блин! Какая разница твоей кислоте, кого ты будешь травить? Древнему языку наплевать, кто его произносит. Это не его проблемы. А заклинания писать я умею, как ты хорошо заметил.

— Да уж, — отозвался Каппа с четверенек.

— Ладно, — вздохнул Таллео. — В этом дурацком мире рассчитывать ни на кого нельзя. Все надо делать только самому. Рассчитывать на других смертельно.

Он зажал свиток между коленями и тоже впился пальцами в дырочки. Скрючившись в таком положении, он начал читать заклинание. Он читал, стержень разгорался, между дисками затрещали зеленые искры. Затем диски снова вспыхнули изумрудом, снова раздался щелчок, и Таллео с диском улетел к Каппе.

— К собакам, — прокряхтел Таллео, потирая затылок и морщась. — Так ведь голову можно разбить.

— Не то слово, — Каппе, наконец, удалось подняться. — На мне места живого нет.

— Ты принцессу воруешь, или кого? Где мой мешок... Где мой фонарь...

Таллео потянул за веревку и вытянул мешок с фонарем. Затем вытянул диск, подобрал свиток, спрятал диски и свиток, вернул фонарь на шею, завязал мешок, кряхтя и цепляясь за стену поднялся, кряхтя закинул мешок за плечи.

— У меня, блин, позвоночник чуть не сломался, — он поморщился и потер шею. — Нет, рожденный ползать летать не будет. Ну что, идем дальше?

— Идем, — Каппа посмотрел вниз. — Ужас какой. Как ты думаешь, сколько людей тут погибло?

— На лестнице?

— И вообще в Пыточном ярусе.

— Без понятия. Доберемся — спроси у зазнобы. У меня другая специальность, — Таллео отвернулся от лестницы. — Вперед.

* * *

ГЛАВА IV

— А здесь, Каппа, вероятность получить плюшку увеличивается в несколько раз, — сказал Таллео. — Это Чуланный ярус. Здесь хранятся волшебные вещи. Без команды ни шагу.

— Но ты ведь узнаешь, откуда мы получим плюшку? У тебя, кстати, опять светится.

— Так вот и я про что. Я плюшек наелся, — Таллео посмотрел на жезл. — Скоро будет подташнивать, — он потер ушибленный затылок. — Нам сюда.

Он свернул в коридор, и вскоре мальчики оказались в большом подземелье, вдоль стен которого стояли зачехленные установки. Таллео медленно двинулся между рядами непонятных устройств. Каппа осторожно шагал за ним, стараясь попадать в след.

— Талле, что это за устройства?

— Веришь, не представляю. Хочешь посмотреть? Сними чехол.

— Нет, спасибо. Давай быстрее отсюда уйдем. Жить хочется. Да и Вета ждет.

— Так жить хочется, или Вета ждет? Ладно, не нервничай. Они все равно не работают. Во всяком случае, не включены — светилось бы по-другому. Нам сюда.

Очередной коридорчик провел мальчиков в очередной подвал. Здесь вдоль стен стояли огромные ящики. Таллео сделал несколько шагов, как вдруг неяркий рубин жезла вспыхнул. Таллео замер.

— Стоять.

Он сделал еще несколько шагов. Стержень больше не разгорался, но горел по-прежнему ярко, поглощая золото фонаря.

— Эти ящики, значит, работают?

— Нет. Когда горит вот так ровно, значит, в Ярусе активное Волшебство. А ящики уже в Радиусе, если заработают, гореть будет не так.

— Где?

— В Радиусе.

— Это как? Если по-человечески?

— Это термин, говорю ведь. Слово такое специальное. Объясни, что такое припой? Только без этого самого слова.

— Ну... — озадачился Каппа, — это такая штука... В общем, как бы сказать... Металл, или сплав, который нужен для пайки... В общем, нужно заполнять зазор между деталями, чтобы получилось как бы одно целое. И чтобы было не видно, что это из разных кусков. Ну-у... Блин.

— Хорошо, а что такое пайка? Объясни, только без этого самого слова.

— Ну... В общем, пайка — это когда нужно соединить разные куски в одно целое, и чтобы было не видно, что это из разных кусков. А для этого такие разные куски нужно соединять припоем. Причем у припоя должна быть нужная температура плавления, точно просчитанная, — меньше, чем у этих кусков.

— Хорошо, а что такое припой? — Таллео медленно двинулся вглубь помещения, не сводя глаз с горящего жезла.

— Я ведь уже объяснил как бы?

— А я не понял. Что такое температура плавления?

— Ну... Такое понятие. Ты что, не знаешь? Чему вас только в школе учат.

— Откуда мне знать, что такое температура плавления?

— Ты что, правда не знаешь, что такое температура плавления?

— Нет.

— Ты что, дурак, что ли?

— В общем, ты понял, что такое термин. Как я тебе объясню, что такое Радиус? В общем, если активное Волшебство перемещается в Радиус, гореть будет по-другому. Как будет гореть — зависит от рабочего напряжения. Если ящик, — Таллео махнул жезлом, — работает, например, на сапфире, то палка сначала пожелтеет, потом поголубеет, потом станет в сапфир — в общем, по спектру.

— По чему?

— Ты не знаешь, что такое спектр?

— Нет...

— Ты что, дурак, что ли?

— Талле, ты перестанешь ругаться?

— А ты перестанешь бесить? Быстрее бы тебя сдать принцессе. Слушай, ты эту записку вообще не подделал?

— Зачем?!

— Да я тут просто в книжке прочитал недавно... — Таллео наморщил лоб, вспоминая. — «Не надо пытаться проехать в рай гениальности на кривой козе самообмана». Не уверен, что слово в слово, но смысл ясен.

— Сам дурак, — обиделся Каппа.

— Ты вообще сколько раз с ней виделся?

— Три. А тебе что?

— Видать, там в Башне с мальчиками просто беда, — Таллео прошел на середину хранилища.

— Я тебе в глаз дам! Ты хам все-таки просто ужасный!

— Та-а-ак... Видел? — Таллео обернулся. — Ярче! — он вытянул жезл в сторону Каппы. — Оно приближается. Береги голову, повторяю.

— А что это может быть?

— Откуда я знаю? Что за вопросы.

Таллео отвернулся, так же медленно и осторожно закончил пересекать подземелье. Обернувшись у противоположной арки, он оглядел уже яркий как фонарь жезл и крикнул, сорвав гулкое эхо:

— Быстро сюда!

Каппа поспешил вслед. Когда он прошел две трети пути, жезл вспыхнул багровым солнцем. Каппа притормозил, уставился на огонь и вдруг слетел с ног.

— Ай!

— В чем дело?

— Я упал!

— Вижу! Споткнулся?

— Слушай! Ты просто какой-то гад! Накаркал!

— Получил по затылку?

— Да! Нет, Талле, слушай, ты просто какой-то гад!

— Я знаю. Попробуй встать, осторожно! Мне это, честно говоря, не нравится. Видел, как светится?

Таллео воздел над головой яркий багровый факел, осветив подземелье почти до углов.

Каппа поднялся на четвереньки, затем на колени, затем стал на ноги.

— Стою! Вроде нормаль...

Он снова слетел с ног и растянулся на холодном камне.

— Ай! В спину!

— Та-а-ак. Спокойно.

— Талле, что это за ерунда такая? Оно где, вообще? — Каппа, съежившись на полу, огляделся. — Его что, не видно?

— Тебе должно быть виднее. Не нервничай. Сейчас разберемся, — Таллео потер переносицу. — Оно какое? Холодное, жесткое?

— Оно никакое! Просто бьет по затылку, потом в спину!

— А ну-ка, встань еще раз!

— Оно меня треснет!

— Так мне и надо, чтобы оно тебя треснуло! А ну!

— Больно!

— Ах ты сопляк! Тебя ждет принцесса! Все глаза проревела, больно ему! А ну встал!

Каппа вскочил и тут же получил удар спереди.

— Каппа, ты осторожней. Назад падать — шею точно свернешь. Есть у меня одно подозрение... Попробуй доползи до меня.

Каппа пополз и благополучно дополз до Таллео. Тот внимательно наблюдал за происходящим. Жезл продолжал светиться спокойно и ровно. Каппа дополз до выхода и замер.

— Теперь попытайся встать!

Каппа снова поднялся на четвереньки, затем на колени, затем, чуть помешкав, на ноги.

— Стою! Вроде...

Здесь Каппу снова как будто дернули за невидимую веревку. Он даже не успел вскрикнуть и растянулся на каменных плитах.

— Странная штука, — Таллео озадачился не на шутку. — Я на такое не рассчитывал. Я вообще не предполагал, что здесь может быть что-то такое. Почему тебя не пускают, уже второй раз?

— Талле, что делать?

— Каппа, ползти.

— Ты что, правда? Не шутишь?

— Каппа, какие шутки? Нам надо выдраться из этих подвалов любой ценой. Говорю тебе еще раз, я даже не предполагал, что здесь может быть что-то такое. Мы уже давно должны были все пройти! Я хорошо представляю, что здесь может твориться. Иначе просто бы не пошел — по-моему, и дураку ясно. Ага! Кажется, я догадался! Точно! Лежи и не двигайся.

— Не издевайся...

Таллео снова развязал мешок и вытащил металлический шар размером с кулак. Затем отошел на десять шагов от выхода, положил шар на пол, вернулся к стене, направил жезл на шар и прочитал короткое заклинание. Шар поднялся в воздух. На высоте трех локтей шар дернулся в сторону и с треском рассыпал белые искры.

— Я так и думал, — хмыкнул Таллео и покачал головой. — Нет, что за работники, блин.

Он опустил жезл. Шар с надтреснутым звоном грохнулся в камень и откатился к стене.

— Все очень просто, — Таллео спокойно прошелся за шаром, вернул в мешок, подошел к распростертому Каппе. — Это пружина от Веселого человечка. Кто-то ее не закрыл в ящик, и вот она тут болтается. Интересно только, почему вдруг на тебя так накинулась?

— Что еще за пружина? Про Веселого человечка ты что-то рассказывал...

— Да. Это капкан, там внизу, который бахнули триста сорок три года назад. Капканы делаются на пружинах. В общем, выползти отсюда ты сможешь.

— Но как же так?

— Очень просто. Все потому, Каппа, что какому-то чайнику было наплевать на технику безопасности. Какой-то чайник возился с капканом. Сделал и просто бросил пружину. Лень ему было прочитать закрепительное заклинание. Ладно там, Каппа получил по затылку. Это еще не так страшно. До свадьбы заживет... Если до свадьбы доживет. А если она вылетит, представь только, из Яруса? Представь только, что может наделать бешеная пружина от Веселого человечка? Страшно подумать.

— А что она может наделать?

— Говорю ведь — страшно подумать.

— А почему она тебе-то по голове не дает?

— А мне-то за что?

— А мне?!

— А это уже тебе виднее.

— Нет, интересное дело! — разозлился Каппа под ногами у Таллео. — Что за Волшебство такое дурацкое? Почему честные люди всегда получают по голове? Почему честные люди всегда ползают на четвереньках? Что за Волшебство такое?

— Каппа, не нервничай. Я тоже честный, и пока, видишь, не ползаю. По затылку, правда, я сегодня схватил, — Таллео потрогал шишку, набитую диском, — но это издержки неотработанной технологии. У нас мало времени. Мы и так здесь застряли. Вперед! Она привязана к напряжению в Ярусе, потом должна отвалиться сама.

Таллео двинулся в следующий переход.

— Ну не беги так! — простонал Каппа. — Я же теперь за тобой не успею! Блин, я себе все колени сотру.

Таллео остановился и обернулся.

— На самом деле, — он озадаченно потер переносицу. — Нам еще локтей восемьсот здесь тащиться.

Он покопался в мешке и выудил аккуратный пухлый рулончик шириной в ладонь.

— Кожа лохматого крокодила, — он стал разматывать толстую полосу. — Очень крепкая. Сможешь проползти локтей тысяч восемь.

— Нет, спасибо! — отозвался Каппа с пола. — А что это за крокодил такой? У нас лохматых крокодилов не водится.

— У нас вообще никаких не водится, — Таллео размотал рулончик и достал нож.

— А где ты взял тогда? Молчу, молчу.

— Разумеется, что за вопросы дурацкие. Сам говоришь, что у нас лохматых крокодилов не водится. Так. Это тебе на правую... Это на левую... Ну-ка!

Таллео обмотал Каппе колени и кулаки.

— Здорово! — восхитился Каппа, разглядывая обмотки. — Такая кожа отличная! Слушай, кожа просто какая-то невероятная. Дай мне кусок! Мне небольшой.

— Зачем?

— Как зачем! Полировать! Я лучше этой кожи не видел.

— Но она же ворованная?

— Ну и что?

— Как у вас все несложно. Как подари, так сойдет и ворованная. Ладно, кусок подарю. Отрежем потом, полировщик.

— Спасибо! Вот это я понимаю — кожа! — Каппа радостно погладил щеку обмотанным кулаком. — Вот это я понимаю!

— Вперед.

* * *

— Слушай, Талле, а если тут еще какие-нибудь детали летают, блудные? Блин, платить такие деньги, чтобы на четвереньках тут ползать.

— Какие такие деньги? Скажи спасибо, что я вообще согласился лезть в этот улей, за такие деньги. Сидел бы спокойно дома, ляпал ключи для чайников, горя никакого не знал... Тихо, тепло, спокойно, мухи не кусают, пружины в голову не летают.

— Ну и зачем тогда согласился?

— Я тебе уже говорил. Во-первых, ты мне сразу понравился. Ты не такой дурак, как все эти идиоты, — Таллео вздохнул. — Во-вторых, принцессе помочь тоже надо. Она ведь несчастная. Представь только, сколько неграмотных принцев стоит за ней в очередь?

— Ну, не обязательно неграмотных принцев. Была еще пара герцогов, она говорила.

— А герцоги что, грамотные? В-третьих, я тебе уже говорил. У меня с Мастером свои счеты. Он меня притеснял весь третий семестр. Теперь настала пора расплаты. У меня тут с собой есть одна штука, — Таллео хлопнул мешок. — Я собираюсь подбросить Мастеру пакость.

— А какую? И что будет?

— Несложную. А что будет... Мастер поймет, что был неправ.

— И все?

— Что значит «все»? — Таллео даже остановился и обернулся. — А что еще надо? Надо, чтобы все было по справедливости! Если Мастер неправ, он неправ. Сапог старый.

— Ладно, ладно... Ну а что за пакость, Талле, а? Расскажи!

— Не нервничай. Придет время — увидишь. Так. Куда это мы пришли?

Мальчики вышли из коридора и остановились в цилиндрическом помещении локтей сорока в поперечнике. Посередине круглого пола сверкал полированный черный цилиндр размером с большую винную бочку.

— Вот это да!.. — покачал головой Таллео. — Вот этого я не ожидал. И как это понимать, в таком случае?

— А что это? — воскликнул Каппа и, позабыв обо всем, вскочил на ноги. Стержень Таллео вспыхнул, и Каппа снова свалился на четвереньки. — Ай! Что это, Талле? — переспросил Каппа с пола, потирая затылок.

Таллео, не отвечая, прочитал короткое заклинание, и жезл вспыхнул ярким солнечным светом. Кроме металлического цилиндра в подземном чертоге не было ничего, только две арки в стенах друг против друга, под одной из которых остановились мальчики.

— Каппа, — Таллео погасил жезл и подул на руку. — Старый сапог или слишком дурак, или, наоборот, слишком умный. Знаешь, что это за железка? — он указал на черный цилиндр. — Это бочка.

— В смысле? Та самая?

— Нет. Бочка самого Замка под Башней, и гораздо глубже. Это просто бочка, причем совершенно новая.

— Но почему тогда...

— Вот я и думаю — почему.

Таллео пересек пустое пространство и остановился у металлического цилиндра. Черная полированная поверхность отразила мальчика с мешком за плечами, фонарем на шее и багровеющим жезлом в руке.

— Просто стоит себе новая бочка, и все. Ты только представь!

— Новая? — Каппа переместился к цилиндру. — Но если есть новая бочка, почему ее не поставить вместо убитой?

— Каппа, повторяю. Старый сапог или слишком дурак, или, наоборот, слишком умный.

— А может быть, она не подходит?

— В смысле?

— Под этот Замок?

— Нет, Каппа. Куда ставить бочку — совершенно без разницы, у них разная только емкость. Бочка, которая в Замке, одна, кстати, из лучших в Предгорьях. А может быть, даже лучшая. Ее поставил сам Кальдо, триста пятьдесят лет назад, я тебе говорил, кажется. До этого тут двести двенадцать лет стояла какая-то эпидерсия, и Призрак постоянно сыпался. Менерма писал, что постоянно с ней мучился, но поменять золота не нашел. Уже тогда не нашел, а Кальдо все-таки где-то выкопал.

— Сыпался? Это как это?

— Можно было, например, спокойно проломить обычным тараном стену. А откуда, ты думаешь, тут везде дыры такие? В общем, — задумался Таллео, медленно обходя блестящий цилиндр, — я тебе вот что скажу, еще раз. Мастер гад, но совсем не дурак. Дело очень серьезное.

— Значит, твоему сапогу выгодно, чтобы Замок еле дышал?

— Каппа, ты так поумнел с утра, что страшно подумать. Мастеру, как я теперь понимаю, нужны будут министры, не прозевай... Это измена, и все шутки в сторону.

Таллео скрылся за черным цилиндром.

— И что будем делать? — отозвался Каппа после продолжительной паузы.

— Во-первых, надо проверить... Может быть, она просто дохлая. Хоть и новая...

Таллео вернулся к Каппе. Аккуратно разложив мешок, он выудил искристый топаз и положил рядом с полированной стенкой. Затем вытащил заклинания, быстро нашел нужное и начал читать, глухо и медленно. Кристалл засветился тяжелым багровым рубином. По черной стенке цилиндра рассыпались искры. Таллео дочитал заклинание, озадаченно хмыкнул и потер переносицу.

— Бочка живая, видел? Пиявка проснулась — значит, бочка сосет. И сосет как какая-то сволочь, было бы что.

— В смысле, сосет напряжение?

— Нет, Каппа, наоборот. Напряжение бочка будет производить, когда насосется и запустится. Сосет Солнце, солнечную энергию.

— Солнце? Эх ты! А я читал, где-то, что бочки работают на Луне.

— И где, интересно, читал? Все правильно, только ты следи за новинками, раз уж подался в волшебники. Лунные бочки уже давно не делают. Лет уже, наверно, шестьсот. Последнюю лунную поставили в Верхнем замке. Ну знаешь, это уже на границе с Долиной. Чтобы поставить такой призрак, как наш, — Таллео обвел над головой круг мерцающим жезлом, — лунных бочек нужно штук восемь. Гигантомания, блин.

— Гиган... Это еще что за термин?

— Это когда в заднице шило.

— Волшебное?

— А это уже без разницы. Нет бы себе жить спокойно. Так ищут проблемы там, где их нет и быть не может. Не найдут — придумают. И всю жизнь потом решают. Да еще решают как чайники недоклепанные. Каппа, что бы ты делал, если бы тебе подарили наш Замок?

— Вот он мне нужен! Что я с ним буду делать?

— Так вот, что ты с ним будешь делать?

Каппа хмыкнул и озадачился.

— Жить я в нем точно не буду. Я его до смерти не обойду весь. Я с ним разорюсь. К собакам.

— Так вот и я про что. Нашему королю несчастному на такой Замок даже десятка принцесс не хватит. Это заговор, Каппа. Измена.

Задумавшись, Таллео снова обошел вокруг полированного цилиндра.

— Я кое-что придумал. Ты даже не понимаешь! — он бухнулся на колени и снова полез в мешок. — Ты вообще понимаешь, что такое новая бочка?!

— Я все хорошо понимаю, — обиделся Каппа. — Если бы у тебя была новая бочка, тогда бы сапог точно понял, как был неправ.

— Каппа, ты умнеешь даже не по часам, а по десяти минутам. Вот что значит вовремя получить по затылку, — Таллео вытащил из мешка черно-золотой диск.

— А как ты собираешься ее забрать? Куда ты собираешься ее зашвырнуть? Или это у тебя, как ты там говорил, многопук...

— Именно. Я и сам бы ее потащил, но за нее не ухватишься.

— Сам?

— Она легкая. Ты ее с места сдвинешь.

Таллео уперся в цилиндр плечом и сдвинул его на два локтя. По круглым стенам прокатилось хрустально-звонкое эхо.

— Эх ты! — восхитился Каппа. — А звук-то какой красивый!

— Еще бы, — надулся Таллео презрительной гордостью. — Это тебе не мясная лавка. Это обратное золото!

— Это из которого у тебя была сетка?

— Да. Только сетка была обчитана совсем по-другому. Если эту бочку обчитает, например, Менерма, этой бочке не будет никакой цены, можешь поверить! — Таллео положил диск рядом с цилиндром. — А теперь помогай. Вот тебе нож, просунь снизу, подхвати и приподними.

Каппа осторожно подполз и просунул лезвие между металлом и камнем. Затем он подсунул пальцы и без труда отделил цилиндр от пола. Таллео уперся руками, толкнул, и через секунду бочка стояла на диске.

— Отлично! — Таллео вытащил свиток. — Видел, какая она легкая? Напряжения отожрем минимум, — он развернул свиток. — Так... Нет... Нет... Опять нет... Ага, вот оно. Она вообще с нуля! Ее не заряжали ни разу! Блин, я не верю, что такое бывает!

Таллео хмыкнул и неуважительно стукнул бочку ногой. Гулкое эхо вознеслось к потолку.

— А как ее заряжают? Наверно, в Волшебстве самая сложная вещь?

— Вовсе нет. Почему ты так думаешь?

— Ну... Столько от нее зависит, от бочки...

— Каппа, хватит бесить. Назови какую-нибудь очень важную вещь у себя в ювелирке, типа бочки?

— Горелка. Это пайка, обжиг, отжиг — все, в общем.

— Как ее заряжают?

— Никак. Налил масло, и все.

— Вот и в бочку — налил Солнца, и все. Не беси.

— А как наливают?

— Есть специальные заклинания, как еще? Самые лучшие, разумеется, у Менермы и Кальдо. Я например, лучше не напишу. Да и не надо, зачем. Выше неба не прыгнешь.

— То есть она наполняется, когда заряжается?

— Ну да. Это же бочка? Берешь черное золото. Обчитываешь как надо, чтобы получилось обратное. Делаешь такую бочку, — Таллео снова ударил ногой. — Обчитываешь как надо. Потом ждешь Солнца, читаешь зарядительное заклинание и оставляешь, пока не наполнится.

— А какого ждешь Солнца? И как она наполняется?

— Блин. Солнцестояния. Чем выше Солнце, тем лучше зарядка. А наполняется она солнечной энергией. По-моему, это и дураку ясно! Бочка же солнечная?

— Ну да, а потом?

— Что потом?! — рассвирепел Таллео. — Потом суп с котом!

— Откуда берется напряжение? Ну интересно ведь, знаешь как.

— Блин! Это же обратное золото! Одна из самых важных вещей в Волшебстве. Золото — оно и на Луне золото. Что бы ты делал без золота, как специалист?

— Ну, не знаю... Копался бы с серебром... С платиной...

— И много бы накопался?

— Не особо. Золото — оно и на Луне золото.

— Ну и вот. Хватит бесить. Обратное золото — один из трех металлов, который преобразует энергию в напряжение и обратно. Наливаешь в бочку Солнца, запускаешь ее, и она выдает тебе напряжение, пока Солнце в ней не закончится. По-моему, и дураку ясно! Я тебе в глаз сейчас дам.

Таллео отошел от цилиндра, направил на него серебряный стержень и начал читать заклинание. Через полминуты из-под цилиндра просочился яркий оранжевый свет. Свет расстелился по полу искристым ковром, цилиндр мягко оторвался от пола, приподнялся на пол-ладони и с гулким звоном завалился на бок.

— Не по центру, — озабоченно хмыкнул Таллео. Подбежав к накренившемуся цилиндру, он уперся плечом и осторожно надвинул на диск. — Вот... Теперь ровно. Поехали! Только осторожно, свалится за нечего делать.

Таллео снова навел жезл на основание бочки и, держась в четырех шагах, медленно двинулся к выходу. Черная масса заскользила рядом на невидимом поводу. Таллео довел бочку до арки, посторонился, осторожным жестом направил бочку в проем. Каппа неуклюже заторопился вслед оранжевому сиянию.

— Слушай, Талле, а можно я туда залезу? Надоело мне уже тут на карачках.

— Нельзя, — отрезал Таллео. — Ты тяжелее этой бочки в три раза.

— Напряжение? Блин.

— Все, уходим! — Таллео оглянул напоследок круглое подземелье и вышел в арку. — Нет, надо же! Бочка! Да еще новая! Да, Каппа, какую жабу я теперь подложу старому сапогу! Моя пакость по сравнению с этой жабой — просто ясли ясельные. Дело в том, что я знаю, во-первых, как обчитывать бочки. Во-вторых... И калоша об этом вряд ли подозревает... Я знаю, как наложить на нее секретное слово. Вот таким вещам в школе не учат.

— Книги?

— А что еще? В школе вместо мелких пакостей учителям, вроде перделки на стул, я копался в пыльной бумаге и готовил крупные. Можешь поверить, про бочки я знаю немало. Даже специально ходил в Долину, есть у меня кое-кто в Сером замке. А там знаешь какие книги валяются, по всяким углам! Читать только надо уметь. Бочки — они, знаешь, Каппа, и на Луне бочки. Если ты ювелир и не умеешь травить кислоту...

— Кислотой! Травить кислотой! Чайник.

— А ты соучастник. Заткнись, а то в глаз сейчас дам. В общем, про бочки я знаю все.

— И тогда?

— Что «тогда»? По-моему, и дураку ясно? Секретное слово буду знать только я. А когда у меня в руках будет полная Бочка...

Таллео угрожающе огляделся.

* * *

— Так. Осталось совсем немного. Нам нужно перейти через этот зал, и там будет Бездонная шахта. Пройдем шахту, Каппа, и можно будет вздохнуть. Три четверти дела.

— Слушай, — Каппа оглядел новое подземелье, — ведь сколько мы уже идем! Сколько же тут всего!

— Разумеется, — кивнул Таллео. — Замок — хозяйство хлопотное, столько всякой чепухи требуется. Представляешь, сколько всякого барахла накопилось за тысячу лет? Причем мы пересекли подземелья от стен поперек. А все это хозяйство, — он обвел фонарем круг, — идет вдоль стен по периметру. Пошли.

Он протянул жезл и, аккуратно управляя бочкой, двинулся в обход загадочной квадратной массы локтей восьми в поперечнике.

— Можешь поверить, — сообщил Таллео, опережая расспросы, — я даже не представляю, что это может быть. Волшебство, как ты понимаешь, одно, и никому не запрещается. В чем основная беда. А вот это, — сообщил он затем, обойдя зачехленный куб, — вот это я знаю.

Таллео остановился и указал фонарем на толстый металлический стержень, висящий локтях в четырех от пола, между загадочным кубом и дальней аркой.

— Что? — подполз Каппа. — Таран?

— Почему у вас голова сначала работает в разрушительном направлении? Это замок.

— Эх ты! И как он работает?

— Если кого-то нужно пустить, он от такого отталкивается. Если его вставить в ворота, ворота отъедут. Если пускать нельзя, ворота его прижмут куда надо.

— А откуда он знает, кого пустить, а кого прижать? Должен быть ключ?

— Можно и ключ, — Таллео отвел жезл от бочки и направил на замок. Жезл засиял сочно-алым. — Так! Он что, работает? Цел, не поломан, это понятно... И тоже с нуля, еще не обчитан... И тогда вдвойне интересно, почему он вдруг так? Проснулся?

Таллео озадаченно хмыкнул и потер переносицу рукой с фонарем.

— Как?

— Смотри, видишь, какой явный рубин? — Таллео повертел жезлом. — Ты уже должен знать, что это значит.

— Значит, активное напряжение? Ну, в смысле, устройство работает?

— Нет, не совсем правильно. Активным бывает Волшебство, то есть работающее устройство, вот это ты правильно. Палка горит — значит, потребляется напряжение. Пока потребляется слабо. Будет сильнее — будет светить как фонарь. Если нужны конкретные цифры, смотрят по спектру... Да, но мне это опять, Каппа, не нравится.

— Страшно, Талле! Когда тебе что-то не нравится, получаешь в голову.

— Так это же хорошо.

— Что получаешь в голову?

— Что когда мне что-то не нравится. Было бы лучше получать в голову, если мне что-то понравится? В общем, сиди здесь, не беси и ни с места, пока не скажу.

Таллео вернулся к бочке и осторожно повел ее вдоль висящего стержня. Благополучно добравшись до выхода, он остановил блестящий черный стакан, обернулся к Каппе.

— Ползи, только медленно, и будь начеку!

Каппа пополз. Он прополз только четыре локтя, как Таллео закричал:

— Стоять!

Жезл разгорелся.

— Видишь! Ничего не пойму!

— И что?

— Давай дальше! Только медленно, медленно!

Каппа продолжил путь. Он одолел еще четыре локтя, как вдруг стержень сдвинулся и обернулся торцом к Каппе. Каппа позеленел от ужаса.

— Стоять! Так... Дальше, только медленно!

Каппа, помешкав, пополз. Жезл у Таллео разгорелся уже так ярко, что пересиливал свет фонаря. Стержень так же медленно двинулся Каппе наперерез. Мрачно мерцающий в оранжевом полумраке торец приблизился к Каппе и хищно замер над головой.

— Ну что же за напасть такая! — воскликнул Каппа. Он вскочил, тут же получил по затылку от неусыпной пружины и опять рухнул на пол. — Талле! Почему меня тут так ненавидят, все просто подряд!

— Это, Каппа, надо спросить у тебя, — отозвался Таллео озадаченно. — Ну-ка, еще пару шагов!

Каппа, помешкав, пополз снова. Стержень придвинулся еще на пару локтей и повис уже над самой головой мальчика.

— Ты его примагничиваешь! Еще шаг, и тебе придется тащить его за собой!

— А это больно?

— Расскажешь.

— Ну выключи его как-нибудь! Ведь ужас какой! Блин.

— Надеюсь, ты просто от страха так поглупел. Как я тебе выключу магнит?

— Ну почему?! Ну что за такое?! Почему он на тебя не полез?!

— Откуда я знаю? Как я тебе выключу магнит? Как я тебе выключу все Напряжение?

— А как-нибудь отвести? Ну что же за напасть такая!

— Какая-то любовь у тебя... Такие, блин, испытания — страшно подумать. Одна надежда, что принцесса оценит. Вообще просто. Я не понимаю, у тебя что, в голове железо? Ведь он не обчитан! Чтобы на ювелиров охотиться! Почему он вдруг к тебе прицепился? Признавайся! У тебя в голове железо! Но это не страшно, все лучше опилок.

— Слушай, Талле... В голове нет, но в ноге...

— То есть?! — Таллео замер с поднятым жезлом. — Не понял!

— В ноге. Железка.

— Какая железка?!

— Специальная, — Каппа уже почти плакал. — В коленке.

— Откуда?!

— От доктора.

— Резал ногу и забыл железку?!

— Нет. Специально.

— Специально забыл?!

— Нет. Вместо кости.

Таллео опустил фонарь и потер переносицу.

— Вообще просто. И как же так получилось?

— В прошлом году. У нас там пожар был. Мы почти на углу, а там за углом сразу стекольщик.

— Это который вазы такие пузатые дует? Дорогие страшно? Ну, знаю я этот пожар, и что?

— Так у него там девчонка жила. Сирота, от каких-то дальних родственников осталась.

— Ну?

— Ну, я как только услышал — орут: «Глинный горит!» — сразу туда. Она такая девчонка ловкая, мы с ней уже полтора года дружим.

— А сколько ей?

— Скоро шесть.

— Ну? Хватит тянуть! Ну?

— Ну, прибегаю, смотрю. Суета, ужас какой-то. Все носятся, дергаются, визжат. Смотрю, Глинный со своими стоит, на огонь смотрит. Малой нет! Подбегаю — где?! Смотрят на меня, как вчера родились. Я в дом, сразу наверх, к ней в комнату. Нашел с первого раза, она в угол забилась, а в комнате уже дым коромыслом. Смотрит на меня вот такими глазищами! Блин. В общем, хватаю, выбегаю, вокруг все горит, уже места нет. Ну а я и дурак. Нет чтобы на черную лестницу и во двор, так думаю — там дальше бежать. Быстрее будет снова на улицу. На лестнице вроде бы все нормально, только половина дома уже обвалилась, со всех сторон всякие штуки торчат страшные. Пока бежал, коленкой как треснусь об какую-то гадость, ужас какой-то. Чуть не умер.

— И что? Хватит тянуть!

— Ну, сначала вроде бы ничего. Крови было немного, затянулось вроде бы быстро. У нас очень хорошая мазь от ожогов, то и дело ведь обжигаешься, знаешь.

— Каппа, ты неграмотный идиот. Причем здесь ожог, если ногу сломал?

— Но я ведь об горящую деревяшку!

— Каппа, ты неграмотный идиот! Ну?

— Ну, потом вспухло и засочилось. И заболело, как не знаю...

— Как сволочь, я знаю. Ну?

— Ну, моя хозяйка испугалась, отвела к доктору, Эйкке. Который через два квартала. От Южной площади получается три. Не знаешь?

— Нет, вроде не слышал. Я Каппа, докторов сторонюсь с детства. Поэтому до сих пор жив-здоров, и с голоду не умираю. Доктора — они, знаешь, могут творить чудеса. Было бы целое волшебство, только людей не хватает.

— А если что-нибудь заболит?

— Что, например?

— Ну, не знаю... Горло?

— А почему оно должно заболеть?

— Ну... А если, например, треснет как-нибудь напряжением?

— Каппа, хватит бесить! — Таллео даже притопнул. — Есть такая штука — техника безопасности. Я тебе про нее уже говорил. Штука замечательная, можешь поверить. Никаких тебе докторов, соблюдай только.

— Ну а если пожар? Какая тут техника безопасности?

— Как раз самая страшная! Нет чтобы на черную лестницу и во двор! Почему ты по черной лестнице не побежал?

— Я же говорю, я думал...

— Не умеешь думать — не думай! — Таллео снова притопнул. — Мыслитель, блин. Лучше бы люди вообще не думали, честное слово. Жили бы, горя не знали. Это, по-твоему, просто так — взял да подумал? Думать нужно уметь больше всего! Ну?

— Ну, доктор сказал, у меня отломался кусочек кости и болтается. Причем в таком месте, что можно стать просто калекой.

— И он, значит, вставил туда железку?

— Ну да. Вместо кусочка. Причем, я так понял, волшебную.

— Разумеется, ха. С обычной ты бы давно скончался в мучениях. Я читал про такие железки. Это голубая платина, только еще и очищенная, под берилловой лампой. Да что за примером ходить, вот Тлерргэ с Оранжевой улицы. Он делает такие железки, и твой доктор, наверно, как раз у него и берет. Ну и дела... — Таллео хмыкнул и покачал головой. — Ну а девчонка где?

— У нас живет, где же еще. Я ее никому не отдам! И вообще, мы с Ветой ее решили удочерить. Она такая хорошая!

Таллео долго не отвечал.

— Да, это тяжелый случай. Ты, Каппа, просто спаситель девичьих душ какой-то. Блин. Теперь ясно, почему тут за тобой такая охота. Почему тебя по стенке чуть не размазало, почему ты по затылку вдруг получил. Вот, Каппа, тебе хороший урок. В следующий раз крепко подумай, прежде чем спасать кому-нибудь душу. Чтобы по затылку потом не получать всякий раз. И почему ты раньше мне не сказал, дубина?

— Откуда я знал? И ты не спрашивал.

— Интересное дело! О чем я тебя должен был спрашивать? Откуда я вообще мог знать, что ты такой, блин, убогий? У тебя на лбу не написано.

— Сам дурак! — разозлился Каппа. — Ты ведь специалист? Ты ведь знаешь свое-то дело? Ты ведь знаешь, какой каверзы можно тут ждать, вообще? — он неуклюже уселся и съежился. — Ты ведь знаешь, что эти сволочи, — он покосился на тяжелый стержень, мрачно мерцавший над головой, — примагничиваются! Мог ведь сначала узнать, что к чему.

— Каппа, заткнись, — озабоченно отмахнулся Таллео. — Твои претензии необоснованны. Откуда я знал, что ты такой, блин, убогий. Надо решить, что делать с этой железкой.

— Слушай, а почему тогда бьет в голову? А не в колено.

— Потому что как молния. Голова выше. Ляг, задери ноги, получишь по пяткам. Тоже, кстати, приятного мало.

Таллео уселся к стене, обхватил голову руками и задумался. Жезл спокойно мерцал багровым.

— Обчитать как-нибудь? — безнадежно отозвался Каппа.

— Не тот случай. Так... Так... Если это голубая платина... — Таллео наклонился к мешку. — Блин, какой же я идиот. Связался с тобой. Ладно, ладно... Тебе опять повезло.

— Придумал? Ай! — Каппа вскочил и тут же снова получил по затылку.

— Сиди смирно! Навязался на мою голову, душеспаситель.

Он взял мешок и перебежал к Каппе. Рухнув рядом, он отставил фонарь и вытащил из мешка моточек бело-матовой проволоки. Тонкая упругая нить загорелась теплым огнем.

— Это называется белая проволока, — пояснил Таллео. — Любой уважающий себя не чайник обязан иметь при себе. Так же, как тележку, — Таллео кивнул в сторону бочки, которая безмятежно висела в воздухе над оранжевым кольцом света.

— Эх ты, какая штука! — Каппа округлил глаза. — Всякой проволоки навидался, но вот такой! Дай посмотреть! — не дожидаясь разрешения, он схватил проволоку. — Вот это да! Слушай, вот это да! Что это за металл такой, Талле? Я такого вообще никогда не видел! Вот это упругость! Вот это фактура!

— Фак... Что?

— Термин такой... Ну, это как бы качество обработки поверхности. Шероховатость, гладкость, рустовка...

— Опять термин? Хватит ругаться. Дай сюда! — Таллео вцепился в проволоку. — Дай сюда, говорю!

— Дай мне такой! Пару локтей хотя бы! Дай мне такой!

— Зачем она тебе нужна? Ты вообще знаешь, что это такое?

— Знаю! Белая проволока!

— Дурак! Ты знаешь, что это за металл? Может быть, он нафиг тебе не нужен?

— Сам дурак! Дай мне такой проволоки, Талле!

— Зачем он тебе? Дай сюда! Или сейчас останешься у меня здесь нафиг, к собакам! — Таллео дернул моточек. — Ты хоть раз в жизни работал с этим металлом, дубина? Ты хоть знаешь, какая у него температура плавления?

— Какая?

— Как на поверхности Солнца! Дурак!

— Ну и что? А бочка зачем?

— Нет, вы только на него посмотрите! — Таллео вскочил и, не в силах сдержаться, обернулся на каблуках и притопнул. — То есть я брошу все дела и побегу к тебе паять эту сволочь? С бочкой? — Таллео оглянулся на черный стакан, застывший около выхода. — Навязался на мою голову... Дай сюда, говорят! Папаша, блин, — Таллео накинулся на Каппу и выдрал, наконец, у того моточек. — Ногу давай, убогий.

— Сам дурак. Я ее потом у тебя все равно украду.

— Потом суп с котом. Ногу давай, ворюга доморощенный. Так...

Таллео обмотал проволоку у Каппы вокруг колена. Затем опять достал свиток, нашел нужное заклинание и начал читать. Проволока почти сразу засияла голубым топазом.

— Все! — Таллео вскочил на ноги. — Вставай!

— Все? — Каппа боязливо огляделся. — А пружина?

— А тебе что, понравилось? По затылку теперь получишь уже у зазнобы. Ну!

Каппа вскочил. Ничего не произошло.

— Шаг вперед! — приказал Таллео.

Каппа не без опаски шагнул в полумрак. Ничего не произошло.

— Четыре шага вперед!

Каппа отошел на четыре шага. Страшный стержень продолжал висеть там где висел.

— Ура! — Каппа подпрыгнул, разбросав голубые зайчики по металлу стержня. — Свобода!

— Еще какая, — хмыкнул Таллео, собирая мешок и надевая фонарь на шею. — Сейчас как сниму проволоку, и попрыгай тогда.

— А как ты так сделал?

Мальчики подошли к выходу. Таллео направил жезл на бочку и осторожным движением вывел черный цилиндр из подземелья. Оранжевое пятно выскользнуло во мрак последнего коридора.

— Это голубая платина. То есть металл отрицательный.

— И что?

— Поэтому им-то и пользуются доктора! В таких случаях. Обычно, правда, суют не в колени, а в челюсти. Вместо битых зубов, особенным умникам. Отрицательные металлы приживаются в организме. А положительные не приживаются. Белая проволока сделана из искристого серебра. По шкале положительных — почти самый правый металл, правее только обратное олово.

— И что?

— Что «что»?! Плюс на минус равняется чему? Ты арифметику в туалете слушал? Как ты собираешься быть отцом, такой вот безграмотный? Принцессу им подавай, а плюс на минус не знают! Пошли. У нас впереди Бездонная шахта. И все, Каппа, свобода.

* * *

Мальчики вышли в цилиндрическое помещение локтей двадцати в поперечнике и десяти-двенадцати в высоту. В середине круглого пола зияло отверстие — восемь-десять локтей. Таллео осторожно подвел бочку к стене, подошел к круглой дыре и поднял фонарь. Каппа осторожно подошел за ним.

— Смотри, — Таллео указал жезлом наверх. — Видишь, такая же дырка, как раз напротив, — он указал вниз, в черную бездну.

— А она что, — Каппа опасливо заглянул в шахту, — правда бездонная? Как такое вообще может быть?

— Ерунда, дело технологии. Между прочим, мы дошли до самого центра Замка. Потому что Бездонная шахта — на самом деле ось Башни.

— Значит, отсюда можно сразу попасть к Вете! — воодушевился Каппа и снова посмотрел вверх.

— Не нервничай, — хмыкнул Таллео. — Ты можешь, конечно, попытаться. Взнестись на крыльях любви. Но получить травму можно еще по дороге. И рухнуть в Бездонную шахту, — Таллео осторожно посмотрел в черную пропасть. — Шахта пронзает всю Башню до самого верха, верно, все двести локтей. Но ты сам теперь можешь представить, сколько там понавешано всякого. Нам надо подняться туда, — Таллео указал фонарем в верхний проем. — Больше от нас здесь ничего не требуется. К принцессе мы пойдем по-другому. Ломиться к ней через Шахту было бы просто глупо. Хотя бы потому, что никакой Бочки не хватит. Еще раз говорю, представь, что там накопилось за тысячу лет?

— Да уж, — Каппа потер затылок.

— Залезть мы туда сможем и по веревке, — Таллео снова склонился к мешку. — Но чтобы веревку туда хотя бы закинуть, нужно открыть Диафрагму.

— Диафрагму?

— Да. Вот смотри.

Таллео вытащил из мешка бухту с крючком, поднял жезл, прочитал заклинание. Стержень осветил солнцем круглые стены. Прищурившись, Таллео бросил кошку наверх. Долетев до проема, железный крючок вонзился в невидимую преграду. Раздался треск, в Бездонную шахту просыпались сухие горячие искры. Кошка, чуть задержавшись, рухнула вслед. Таллео погасил жезл, подул на руку, вытянул кошку, отложил, обернулся.

— Видел?

— Здорово, — покачал головой Каппа. — То есть через нее все видно, но не пролезешь. Это, наверно, по типу ловушек на дырах в стене?

— Не совсем. Ловушка это ловушка. А это Диафрагма. Диафрагмой дырку не залатаешь. Ну, если только маленькую. Потому что чем больше она в поперечнике, тем больше жрет напряжения. А ты видал, какие там дыры-то, в стенах?

— То есть на дырку проще поставить ловушку?

— Конечно. Или обычную сетку, — Таллео погрузился в мешок. — Или даже затяжку. И проще, и просто дешевле, даром что затяжки и жрут как сволочи. К тому же, Диафрагма может пропускать в одну строну, а в другую не пропускать.

— Вроде как Огненный душ?

— Вроде как Огненный душ. Как ты хорошо понимаешь, свойство ужасно ценное. Хотя принцип там совершенно другой. Душ просто не реагирует, если лезешь с изнанки. А диафрагма топорщится... Так. Вот она, моя прелесть. Без нее в таких делах никуда.

Таллео вытащил из мешка искристый топаз.

— Ага! Эту прелесть я уже знаю. Пиявка!

— Конечно. Нужно высосать контур, на котором замок. И вот еще моя прелесть... — Таллео вытащил черный металлический шарик. — Это называется «колобок».

— А он для чего?

— Сейчас сам все увидишь.

Таллео снова достал липучку. Мерзкий запах распространился по подземелью, и Каппа снова поморщился. Таллео облепил липучкой кристалл, прицелился и подбросил. Кристалл сверкнул в мерцании фонаря и свалился обратно на Таллео — тот едва успел подхватить.

— Недолет. Так...

Таллео снова прицелился и подбросил сверкающий камень. На этот раз пиявка впилась в потолок точно у кромки проема.

— Отлично. Блин, жалко ту, которая под Норкой осталась. Та лучше была в десять раз.

— Талле, а обязательно нужно, чтобы пиявка была рядом с устройством? А отсюда?

— Можно отсюда, но будет так долго, что вообще просто. Чем дальше, тем хуже сосется. Тем, в смысле, медленней. Пропускная способность падает в обратной степени. Можно из города отсосать, только сосать будешь год... Так. Включаем.

Таллео навел на пиявку жезл и глухим голосом начал читать заклинание. По мере того как заклинание разворачивалось, топаз разгорался жестким холодным светом — как диковинная хрустальная лампа. Желто-голубое сияние поглотило теплые лучи фонаря: кристалл горел уже так, что было больно глазам. В подземелье стало так ярко, что можно было разглядеть все трещины в камне и швы между плитами.

— Вот это да! — Каппа даже прикрыл ладонью глаза. — Жрет она, я так понимаю...

— Не то слово, — кивнул Таллео. — Но это стоит того. Диафрагма штука крайне полезная, — он свернул свиток и сунул обратно в мешок. — А вот теперь самое важное.

Он снова прищурился и бросил в верхний проем металлический шарик. Шарик долетел до отверстия, вспыхнул сочным сапфиром и повис точно посередине.

— Как ты его метко, — качнул головой Каппа.

— Это не я. Главное — попасть в Диафрагму, а он сам скатится к центру... Так. Где тут оно...

Таллео развернул другой свиток, быстро нашел заклинание, навел жезл на сияющий шарик, начал читать. Снова раздался треск, снова просыпались искры. Затем искры перестали сыпаться и собрались вокруг шарика. Таллео читал, искры продолжали плодиться и собираться вокруг колобка в искристую сферу.

— Эх ты! — воскликнул Каппа и даже подпрыгнул. — Вот ведь красиво! Жалко, Вета не видит!

— Ха, — гордо надулся Таллео, отвлекшись от заклинания. — Это тебе, говорю, не мясная лавка... Это стоячая волна.

— Что?!

— Термин, Каппа, не нервничай... Так, не мешай. Ну нельзя же перебивать, когда читается заклинание! Ну не мясная лавка же.

Таллео продолжил читать. Искры продолжали плодиться, сфера становилась все ярче и тяжелее. Смотреть стало больно. Раздался резкий хлопок, сфера вспыхнула, разлетелась мерцающим шаром и осыпалась в черноту шахты.

— Ну и вот, — Таллео спрятал свиток в мешок. — Теперь ты, потом бочку, потом уже я.

Таллео взял кошку, подошел к самому краю бездны, прищурился и забросил веревку наверх. Крюк звякнул и зацепился за край проема. Таллео осторожно подергал и обмотал свой конец веревки вокруг локтя.

— Блин. Лезь аккуратно! Не качайся, — он опасливо посмотрел под ноги. — Может быть, там правда дна нет.

— Так есть или нет? — Каппа подошел и снова заглянул в шахту.

— Каппа, откуда нам знать? Оттуда никто не возвращался. За всю тысячу лет. В этой Башне жило немало принцесс. Поэтому говорю: лезь аккуратно. Вперед! — Таллео поднял фонарь.

— Но ты, если что...

— Если что, то конечно. Но ты лучше не если что.

Таллео вручил Каппе веревку. Решительно вздохнув, Каппа вцепился в веревку и осторожно полез. Он благополучно добрался до потолка, чуть подтянулся, осторожно закинул ногу на камень, перекатился во мрак.

— Вот видишь, — хмыкнул Таллео. — Когда не если что, всегда лучше.

— Я умею лазить по веревкам, — Каппа высунул голову из-за кромки. — Я занимался.

— Это очень полезно. Особенно когда заводишь дружбу с принцессами.

— И вообще, я еще бегаю и плаваю.

— А еще ходишь и разговариваешь?

— Нет, в смысле — я занимаюсь. Несколько раз в неделю. Попробуй посиди со скрюченной спиной, хотя бы часов десять в день.

— Я тоже вот занимаюсь, — Таллео постучал себя по голове ручкой жезла. — Шевелю мозгами несколько раз в неделю. Попробуй посиди со скрюченными мозгами, хотя бы часов десять в день. Сразу заводятся тараканы.

Таллео вытащил второй диск с дырочками, на котором по-прежнему была веревка, тронул жезлом. Диск замерцал оранжевым.

— Знаешь, как неприятно, когда в голове заводятся тараканы, — продолжил Таллео, присел и прилепил диск ко дну бочки, с самого края. — Вот... Так будет удобней тянуть и меньше качаться.

— Нет, — отозвался Каппа заинтригованно. — У меня их, наверно, не было.

— Это меня настораживает, — Таллео собрал обе веревки в кулак, вернулся к шахте. — Мозги штука извилистая, поэтому тараканы там всегда заведутся. Если есть хотя бы пара извилин, без профилактики не обойтись... Так, — Таллео связал веревки от дисков с веревкой от кошки. — Тяни! Да тяни, ты же ее поднимал! Это черное золото, металл необыкновенный. Кольчуга из черного золота весит в пять раз тяжелей шерстяного жилета, а пробить не пробьешь ничем. Ну только чем-то волшебным, понятно. Тяни!

Каппа осторожно потянул за веревки. Бочка накренилась, Таллео подставил плечо, Каппа потянул дальше. Таллео придержал верхний край бочки, Каппа продолжил тянуть, бочка перевернулась и, чуть покачиваясь, начала подниматься. Каппа дотянул бочку до Диафрагмы и остановил рядом с горящим топазом. Огромная тень поглотила полподземелья.

— Тяни дальше, они не отвалятся. Тяни изо всех сил!

Каппа потянул, и бочка, упершись в кромку проема, наконец перевалилась и с хрустальным звоном укатилась во мрак наверху. В проеме показалась голова Каппы.

— А почему ты ее не поднял на дисках?

— Я ее, кажется, и поднял на дисках?

— Да нет! Без веревок!

— А-а-а. Диски здесь уже не помогут. Дискам нужна опора, — Таллео топнул. — Например, каменный пол, на призраке.

— То есть если бы не дыра...

— И даже не в дыре дело. Чем дальше от пола, тем диски слабее. Чтобы поднять такую вот бочку на два локтя, уже нужен будет второй диск. И так далее, причем зависимость тут нелинейная. Это, Каппа, призрак. Тут простой арифметикой не отделаешься.

— Знаю, ты уже говорил! Чтобы на три локтя, то нужно будет даже уже не три диска.

— Каппа, я очень рад, что мы с тобой вместе уже полдня. Ты умнеешь как на дрожжах. А тебе, оказывается, теперь нужно думать о двух, Каппа, девчонках. Страшно подумать. В общем, или больше дисков на одну массу, или меньше массы на один диск. И чем дальше от пола, тем хуже. Или добавляешь диски, или греешь один так, что он просто плавится. А диски чуть перегреешь — жрут напряжение как сволочи. Чтобы поднять здесь бочку локтей на пять, никакой Бочки не хватит. Давай веревку.

— Слушай, но если им нужен призрак... Он ведь и в стене, и в потолке? Ведь дискам все равно, в какую сторону висеть?

— Все равно. И по стене, и под потолком. Только зачем заморачиваться, когда можно просто поднять на веревке? Или что, не шикарно? Деньги назад? Давай веревку!

Каппа осторожно опустил веревку. Таллео собрал мешок, повесил фонарь на шею, закинул мешок за плечи, осторожно полез.

— Давай я тебя потяну!

Голова Каппы скрылась, и веревка медленно потянулась наверх.

— Откуда ты такой взялся, в наше-то время... Душеспаситель, блин.

Таллео доехал до потолка, передал Каппе жезл, фонарь и мешок, также чуть подтянулся, закинул ногу за камень, перекатился к Каппе. Затем свесил голову, просунул руку под потолок и снял топаз с камня.

— Ай! — Каппа зажмурился и накрыл ладонью глаза. — Как солнце какое-то, ужас какой! Ай, убери! Выключи!

— Не нервничай.

— Надо ведь закрыть Диафрагму? — Каппа приоткрыл глаз.

— Не нервничай, говорю. Она сама закроется, как только мы отойдем с пиявкой.

— В обратной степени?

— Да. Пиявка не сохраняет напряжение сама по себе. Только отсасывает локально.

— Как?!

— Термин, потом объясню... Так, — Таллео спрятал маленькое солнце в мешок, который засветился как чудовищный серый светляк. — Давай ставить бочку.

Таллео коснулся жезлом второго диска. Диск отвалился, во мраке рассыпалось звонкое эхо. Мальчики быстро вернули бочку в нужное положение. Таллео сунул диск в сияющий мешок, закинул мешок за плечи.

— А колобок? — Каппа обернулся во мрак.

— Колобок остается. Он одноразовый. А Диафрагма от него не испортится.

— Он что, там и будет висеть? Всегда?

— Если только к твоей зазнобе еще кто-нибудь не поломится. А так — да, будет висеть, пока Диафрагму не откроешь обычным способом.

— То есть ключом?

— Да. Так, давай мою проволоку... — Таллео размотал проволоку у Каппы с колена. — И вперед. Я так есть хочу, что вообще просто. Сейчас завернем на кухню, тут уже недалеко совсем, локтей триста. Украдем какой-нибудь завтрак, или обед уже, тогда можно и дальше. Нам нужно на Серую лестницу, а чтобы ее открыть, нужно еще смотреть, как она перекрыта. Ты, конечно, можешь поломиться как все нормальные люди, но тебя уже на десятой ступеньке скинут к собакам.

— Это понятно, — вздохнул Каппа. — Кому я нужен?

— Не говори глупостей, — ответил Таллео и посмотрел на Каппу серьезно. — Зазнобе своей. Если она задушит из-за тебя нянюшку? Бедную невинную старушонку? В белом платочке? Если, Каппа, кто-то готов за тебя на убийство нянюшки — это не шутки. Поэтому сейчас перекусим, спрячем куда-нибудь бочку, и к звездам.

* * *

ЧАСТЬ II 

ГЛАВА V

— Сейчас главное — перекусить, — Таллео остановился и осмотрел коридор. — И украсть для зазнобы морковку, не забывай. Так, кухня направо.

— То есть мы совсем уже в Замке?

— В самом что ни на есть. Это первый этаж. Здесь кухня, кладовки, всякая хозяйственная эпидерсия. Отжирает столько Бочки, что страшно подумать.

— Пахнет! — Каппа втянул вкусный запах. — Каша. Рядом совсем.

Мальчики прошли локтей сорок и остановились у открытых дверей, из которых распространялся запах готовки. Переступив порог, они оказались в большом помещении, где со всех сторон свисала всевозможная утварь. Здесь были ковши, кастрюли, ножи, поварешки, шумовки, терки, тазы, огромные сковородки, чудовищные дуршлаги, здоровенные миски. На длинном столе в беспорядке валялись скалки, лопатки, ножи, вилки, ложки, трезубцы, крюки, шипастые молотки для мяса, кривые чистки для овощей, зубастые скребки для рыбы. В противоположном углу виднелась гигантская мясорубка, в которую можно было засунуть целого кабана.

— Ужас какой, — поежился Каппа. — Она тоже на Волшебстве?

— Конечно. Попробуй залезь, должна заработать. Ножи надо было тоже на стол класть, кстати, — хмыкнул Таллео, оглядев кладовую. — Когда ножи висят, это опасно.

— Не соблюдают технику безопасности? — Каппа подошел к столу, над которым висели ножи. — Слушай... — он огляделся в некоторой растерянности. — Это что, все для готовки? Зачем столько?

— Так вот и я про что, — отозвался Таллео с раздраженным презрением. — Как вообще можно принимать пищу, которая побывала вот в этом? — он обвел рукой медно-чугунный строй. — Пищу надо принимать прямо с грядки. В явном виде. Можно взять ножик, можно взять вилку, можно взять ложку, можно взять миску, можно взять доску, резать большие куски... Можно взять еще пару тарелок... Вон ту, вон ту, и вон та тоже сойдет... Пару стаканов, плошку, вон ту, сгодится.

— Терку.

— У тебя что, зубов нет? Ну и миску еще я бы взял, сгодится... А все остальное — хлам, в топку. Пошли, нам туда.

Они нырнули под сковородки и, стукнувшись пару раз головой о чугун, пересекли кладовую. В следующем помещении оказался такой же длинный стол посередине, на нем — пара мешков с мукой, которая выбивалась из-под завязок и покрывала полкомнаты, пара промасленных свертков, огромная голова сыра, большой бумажный кулек с зеленью, накрытая рогожей корзина. Из корзины торчал пук зеленых хвостов. У стола стоял мальчик в белом халате и огромном белом колпаке. Огромным ножом он нарезал сыр на огромной доске.

— Привет, — подошел Таллео. — Слушай, у тебя перекусить не найдется? А то мы только что из подвалов.

— А, — мальчик отвлекся от ножа и обернулся, — значит, теперь это из-за вас Напряжение прыгает. Проклятое Волшебство. Нет — поставить обычную печку. Так нет же, с голоду теперь попередохнем.

— А у вас что, печки тоже на Волшебстве? — спросил Каппа, оглядывая зелень и сыр.

— А на чем же ты думал, — мальчик поморщился. — Места уже не осталось живого. Куда ни плюнь — Волшебство. Скоро в туалет уже не сходить. А в Башне вообще живодерня. В общем, что будет, когда Бочка закончится, неизвестно.

— Этого... Кстати, как тебя звать?

— Кумба, — мальчик снова поморщился.

— Так вот, Кумба, этого не знает никто. Даже я. Меня зовут Талле, кстати.

— А кто ты такой?

— Волшебник.

— А зачем приперся тогда? У нас тут своих как свиней нерезаных.

— По делу.

— И к кому?

— К принцессе.

— Вот эт-ты гад, — хмыкнул Кумба и снова взялся за нож. — Она тебя что, звала?

— Не меня, вот этого, — Таллео ткнул Каппу в грудь. — У них любовь.

— А ты тут причем?

— А у меня работа.

— Смотри, не продешеви. Она уже тут поубивала несколько принцев.

— Когда? — спросил Каппа заинтригованно. — Она мне ничего не рассказывала.

— А когда ты с ней виделся?

— На прошлой неделе.

— Ха, — хмыкнул Кумба презрительно. — За неделю она их штук по двадцать делает. А ты вообще хорошо подумал, прежде чем соваться?

— Она меня любит!

— Вот это и страшно, — Кумба воткнул огромный нож в доску.

— Дай нам еды какой-нибудь, — напомнил Таллео. — А с принцессой мы разберемся. Вот это у тебя что, сыр? — Таллео посмотрел на аккуратные ломтики.

— Да. Только этого не получите. Это принцессе.

— Ага... Каппа, спокойно... А этот? — Таллео указал жезлом на огромную сырную голову.

— Да хоть весь. Такая дрянь. Кислый, как тухлый лимон. И кора толстая.

— А этот?

— А этот принцессе, — Кумба насупился. — Лучше нигде не найдете.

— А ты где нашел?

— Места надо знать.

— А это что? — Таллео указал жезлом на корзину с хвостами. — Что за лохмотья?

— Морковка. Ты что, слепой, что ли? Морковки не видел? Волшебник.

— Тоже принцессе?

— А кому же еще? Не Мастеру же, старой крысе. Если б не я, она бы тут с голоду попередохла давно. Королевское питание, оно, знаешь, непитательное какое-то. Какая-то ерунда кошмарная. А принцессе нужны питательные вещества. Ей династию продолжать надо. О чем они там думают, интересно.

— Первый раз вижу такое государственное мышление, — хмыкнул Таллео. — У всех обычно одно на уме.

— Что?

— Одно, говорю же. Второе не помещается.

— Вот эт-ты гад. Ладно, пошли.

Кумба вытащил из-под стола лукошко, аккуратно завернул сыр в бумагу, аккуратно сложил, взял нож под мышку и двинулся в обход стола.

— А сыр? — спросил Каппа в спину.

— Я же говорю, кислый, — обернулся Кумба. — Ты что, глухой, что ли? Пошли, у меня есть съедобный.

Кумба привел их в каморку, освещенную маленьким узким окном. Половину каморки занимал огромный буфет, рядом с которым приютился столик и две табуреточки.

— Садитесь, — негостеприимно пригласил Кумба и воткнул нож в стол. — Раз уж приперлись. Вот вам еда, — он достал из буфета кусок сыра, кипу сочных зеленых листьев, полкраюхи ароматного черного хлеба.

— Где взял? — Таллео вдохнул свежий запах.

— Места надо знать.

— Украл, значит. Где, интересно? В наше время, оказывается, еще хлеб можно украсть съедобный, — Таллео откусил кусочек сыра и стал внимательно жевать. — И сыр замечательный. Где взял?

— Ешь, а то отберу, — ответил Кумба, копаясь в буфете. — Мне нужно обед принцессе собрать. А как вы наверх собираетесь, кстати? Я вас в кастрюле не понесу.

— Даже если мы тебя заставим, — Таллео сочно захрустел зеленью, — все равно там все зазвенит. Мастер в последнее время вообще стал параноик какой-то. Везде понаставил своих растяжек — ни пройти, ни проехать. Всю школу перегородил, а в учительскую вообще не погибнешь — не попадешь.

— Он что, у тебя еще и учитель?

— Еще и двойку ему поставил, — Каппа взял нож, отрезал ломоть, положил на него сыр, обернул зеленым листом. — По напряжению.

— Сволочь, — покивал Таллео с набитым ртом. — Вообще просто.

— Сейчас я чай принесу, не давись так.

Кумба выскочил из каморки и вернулся с большим медным чайником, от которого ароматно пахло. Вытащив из буфета кружки, он разлил пахучий зеленовато-янтарный напиток.

— Эх ты! — Каппа потянул носом. — Как пахнет!

— Чабрец, душица, мелисса, — сообщил Кумба пренебрежительно. — И не абы какие. Для принцессы собирал. За Дохлым лесом. Ей нужны вещества.

— Послушай, Кумба, — Таллео отхлебнул, зажмурился. — Замечательно... Послушай, Кумба. Вот далась тебе эта принцесса? Ты же не хочешь смерти?

— Мне ее жалко, — вздохнул Кумба. — Пропадает девчонка. Голодает душой и телом. Умрет скоро.

— Ты не ответил. Дохлый лес — это же о-го-го где? Я бы туда не пошел, за мелиссой.

— Ну, я же не только за мелиссой ходил, — Кумба аккуратно сложил в лукошко хлеб, кипку зеленых листьев, пару больших сочных морковок, горсть ярких гороховых стручьев, пару лучистых луковиц. — Целый мешок приволок. Еще не все высохло.

— Так вот я и спрашиваю. Ты вон на двоих-то накладываешь? Или как?

Кумба молча обернул лукошко рогожей.

— Каппа, спокойно... Тут веществ на двоих, не нервничай. Сейчас мы у него все выясним.

— Вот эт-ты гад.

— А точнее?

— Ты к принцессе собрался? Ну и вали. Сам все увидишь. Так... Каша поспела, — Кумба снова полез в буфет и вытащил чугунок, укутанный шерстью. — Надо нести быстрее, а то опять по дороге остынет. Вообще уже, — добавил он злобно. — Без этого вашего Волшебства воды уже не вскипятить. Что будет, когда Бочка закончится?

— Дрова будем колоть, — сказал Таллео серьезно. — Кумба, не нервничай. Жили ведь люди до Волшебства? Кололи дрова, ничем не болели, и вон Волшебство, кстати, на дровах же изобрели... Блин, — Таллео вдохнул вкусное облако от чугунка. — Кто бы меня так кормил.

— А тебя за что?

— А принцессу за что?

— За надо. Я пошел.

— Ты скоро?

— Наверх и обратно. А тебе что?

— У нас к тебе дело.

— Да щас прям.

— Ты в этом лично заинтересован.

— Да щас прям?

— Ты идешь, или как?

Кумба вытащил деревянный поднос, поставил лукошко, чайник и чугунок, молча покинул каморку. Мальчики как раз покончили с сыром, когда он вернулся. Подоткнув налезший на нос колпак, Кумба спрятал поднос с лукошком в буфет, бухнул пустой чугунок и чайник на стол.

— Она сказала, что если через пять минут вас не будет, всем придет смерть.

— Это она так шутит, — успокоил Каппа.

— За такие шутки в зубах бывают промежутки. Самые большие — у особ королевской крови. Ну, так что за дело?

— У нас тут бочка, — сказал Таллео. — За углом, рядом. Новая совершенно. Пока мы наверх, ее надо спрятать. У тебя тут наверняка есть куда.

— Здоровая?

— Четыре локтя в высоту, два почти с половиной в поперечнике.

— Хм, — Кумба почесал затылок под колпаком. — Спрячем, спокойно. Совсем новая, говоришь?

— Вообще просто. Даже не обчитанная. Ты представляешь? Замок на последнем издыхании, а у него новая бочка в заначке! Я в шоке.

— Это измена, — сказал Кумба, подумав. — Так где она?

— Здесь, за углом.

Мальчики вышли из кухни и направились по коридору. Свернув на лестницу, они спустились под ступеньки. Таллео вывел бочку из-под ступеней.

— А Мастер? — Кумба пнул бочку.

— Он слишком много о себе думает, как и все мастера. Какое-то время у нас есть, пока он сообразит, что у него тут реально творится.

Таллео подвел бочку к ступенькам и направил наверх. Бочка приподнялась над лестницей, оранжевый свет вырвался в полумрак лестничного проема.

— Он, понятно, не чайник. Да и Замок в порядке, более-менее... Хотя там внизу все ужасно запущено.

— Да уж, — Каппа почесал затылок. — Пружины летают какие-то.

— Какой там внизу, — отозвался Кумба со злобой. — Пружины. У нас печка еле работает. Последняя, а всего пять было! Сейчас, конечно, в Замке народу не так. Одной хватает. Только раньше-то было пять? Вот с голоду все и попередохли. И мы попередохнем, с Волшебством этим.

Мальчики снова выбрались в коридор и пошли обратно. Бочка черной громадой скользила рядом.

— Сюда, — Кумба пинком распахнул дверь напротив кладовки с посудой. — Тут ее точно никто не найдет. Ну, пару дней точно.

Они оказались в большой кладовке, набитой бочками, кадками и бочонками всевозможных размеров и очертаний. Кумба прошел вглубь и сдернул крышку с большой винной бочки.

— Эта сейчас пустая. Раньше здесь было вино, — он повел носом. — Но так как все попередохли с голоду, она уже не нужна. Даже винная. Должно поместиться.

Таллео подвел черный цилиндр к бочке.

— Подержи... — он наклонился, отцепил мерцающий диск, скинул с плеча мешок и спрятал диск. — Теперь осторожно.

Мальчики осторожно подняли черный металлический стакан и опустили в деревянную бочку. Ставить было неудобно, цилиндр вывалился из рук и гулко бухнулся вглубь.

— Блин. Побьете устройство. Осторожнее.

— Ничего ему не будет, — хмыкнул Кумба. — Его не дураки делали. Так... — он навалил на бочку крышку, сверху поставил пару маленьких кадок. — Как было!

— Отлично! — Таллео закинул за плечи мешок. — Но самое сложное впереди. Придется как-то вытаскивать ее из Замка. Вот это задача.

— Ты еще хотел подсунуть Мастеру пакость? — напомнил Каппа.

— И сейчас хочу. Но личные интересы придется пока отложить.

— Тем более, если у тебя теперь бочка, — кивнул Кумба. — Вот это я понимаю — пакость. А почему бы ее тут не оставить? Я знаю пару мест, можно перепрятать надежно.

— Она, Кумба, новая, совершенно. Еще нужно обчитывать. А обчитывать бочки — это тебе не коноплю на подоконнике выращивать. Бочки обчитываются под конкретный колодец. Данные по нашему, понятно, у Мастера. Ну, или еще кое-где накопать можно. Что я собираюсь сделать.

— А как ты ее будешь тащить? Ну ты прикинь, как ее тут вытаскивать?

— Пока не знаю, — Таллео потер переносицу. — Вообще не представляю. В любом случае, тайком такого не сделаешь. Старый сапог уже знает, что здесь что-то не так, — Таллео постучал по деревянной стенке. — Мы там в подвалах так назвенели... Он пять раз мог догадаться, что это уже не рутина. Но пока она в Замке, он ничего делать не будет. Пока она в Замке, ничего, считай, не случилось.

— Ну так тем более нечего ее отсюда утаскивать, — Кумба кивнул. — Накопать где-то данных твоих? У Мастера укради, зачем еще бегать куда-то.

— У тебя есть идея, как к нему пробраться?

— Причем тут я? — хмыкнул Кумба. — Ты волшебник — ты соображай. Ты же собирался подкладывать пакость?

— Да, но к нему для этого пробираться необязательно.

— Что же это за пакость тогда? Где ты ее будешь тогда подкладывать?

— Это пакость общего характера. Ее необязательно подкладывать прямо у Мастера.

— Халтура! — отрезал Кумба.

— Хватит бесить, — разозлился Таллео. — Много ты в пакостях понимаешь!

— Да уж побольше твоего, — разозлился Кумба. — Поживи в Замке с мое!

— Да ладно вам, — перебил Каппа. — У нас времени нет. А еще теперь Мастера обворовывать. А уже полдень!

— Каппа, у тебя есть идея как обворовать Мастера?

— А причем тут я? Ты волшебник.

— Нет, они сговорились, — отмахнулся Таллео, соображая. — Ладно. Если я бочку сейчас утащу, потом ее все равно затаскивать. Причем второе будет повеселее первого.

— Конечно, — хмыкнул Кумба. — Сначала вытаскивать, потом обратно затаскивать. Что за идиотизм такой.

— Ее нужно будет еще как-то совать в Колодец, — Таллео задумчиво пнул ножку стола. — Вытаскивать оттуда это старое барахло, и лепить новое. Вот это задача.

— Но ты ведь волшебник? Назвался пнем, полезай в топку.

— В общем, так, — решил Таллео. — Если он у себя, его надо как-то оттуда выудить. Иначе будет не воровство, а грабеж. А я не грабитель. Я честный вор. И вообще не люблю крови. В общем, так. Мастер живет на самом верху Башни. Локтей пятьдесят над принцессой. Двигаем к Серой лестнице, как собирались, — и в небо. Если Мастер сейчас у себя, нужно будет его отвлечь. Пока его не будет, я попробую к нему проникнуть и украду все что надо. Там у него Кольцо, штука неслабая, но я знаю. Только отвлечь нужно будет так, чтобы было не слишком нарочно. У вас ведь что-нибудь тут ломается?

Кумба в ответ только хмыкнул.

— Понятно... Что чаще всего?

— Печка, говорю же.

— Печка? Вот ее мы и бахнем. Лучше не надо.

— Только Мастер-то сам не ходит ее чинить! Что за ерунда кошмарная.

— Кумба, хватит бесить. Мы ее бахнем так, что на этот раз он спустится сам. Во-первых, мы ее бахнем так, что ее не починит никакой работник. Во-вторых, Мастер что, не человек, что ли? Ему что, питательные вещества не нужны? Он как только узнает, что тут бахнулась печка, причем не по-детски, вылетит пробкой и дверь не закроет. Так что не переживай. Только надо шевелить чулками. У нас и правда мало времени, а у меня еще на закате встреча. Как меня чайники эти достали, — вздохнул Таллео. — Опять деньги назад требуют. Чтобы им пусто было. Они, наверно, просто все врут нафиг, что читать умеют. Не умеют они читать, дебилы.

— Что за ерунда кошмарная, — фыркнул Кумба и подоткнул колпак. — Дебилы что, читать не умеют? Замолчи и сам не беси.

— Ну так что? — не вытерпел Каппа. — Наверх? В Башню?

— Каппа, не нервничай. Полчаса потерпеть не можешь? Жил ведь всю жизнь без убийцы своей, полчаса еще поживешь.

— Это любовь, — вздохнул Кумба и посмотрел в потолок. — Ты, Талле, поосторожней. Можно и в глаз получить.

* * *

— Ну и ну. Никогда б не подумал, что в Замке может быть такое пыльное место, — Кумба шел впереди, вздымая ураганчики пыли. — Откуда она вообще взялась? Чтобы в нашем непыльном климате — да столько пыли?

— Вот это и подозрительно, — Таллео озадаченно оглядел жезл, который тревожно мерцал. — Видишь, опять красное.

— Что это значит? — Кумба покосился на жезл. — Нам сюда.

Они свернули в низкий глухой переход. На полу здесь лежал ковер пыли толщиной в пару пальцев, а воздух был такой тяжелый, что заслезились глаза и закололо в груди.

— Вообще какой-то кошмар, — Кумба чихнул, вытащил из кармана платочек и утер нос. — Первый раз в жизни вижу такое пыльное место.

— Вот это и подозрительно, — Таллео с трудом перевел дух. — Палка горит — значит, здесь какое-то активное Волшебство. То есть работает какое-то устройство, и как-то, чувствую, подозрительно оно здесь работает.

Таллео так чихнул, что с пола взметнулось облако пыли, отчего дышать и смотреть стало еще труднее.

Стараясь как можно меньше беспокоить пыльный ковер, они дошли до конца коридорчика и вышли в высокое круглое помещение. Свет проникал сюда через глубокие ниши по окружности потолка. В середине потолок открывался шахтой локтей шести в поперечнике. Шахта уходила в неопределенную высоту. В шахте сидела металлическая труба, верхний конец которой терялся во тьме. Внизу под трубой находилась яма. Яма была почти до краев заполнена пылью и мелкой неразборчивой шелухой. Кольцо балкона над ямой, вдоль круглой стены, было покрыто слоем пыли раза в три толще, чем в коридоре. Дышать было почти невозможно.

— Я понял, — сказал Таллео, прикрыв рот рукавом. — Это же Пылесос. Но его, кажется, лет десять никто не чистил, — Таллео указал в яму. — Великая Сила.

— А как его чистить?

— Там внизу... — Таллео, экономя масло, погасил фонарь. — А там глубоко должно быть, локтей шестнадцать, не меньше... Там внизу в стенах должны быть такие ящички. Пыль собирается по всему Замку, — Таллео воздел жезл к потолку, — вот в эту трубу. Видишь, она работает!

Из трубы вылетел клочок серого мусора и аккуратно опустился в яму.

— А эти ящички? — Каппа, неосторожно вдохнув пыльной взвеси, закашлялся.

— А в них вся эта дрянь, — Таллео обвел рукой, — прессуется в кирпичи. Должна. Потом из них строят, всякие полезные сооружения.

— Понятно, — кивнул Кумба, оглядывая пыльное царство. — Значит, лет восемьсот их никто оттуда не забирал.

— Лет двадцать точно. Их забирать-то нужно раз в пару месяцев. А в нашем климате и того реже — горы почти. Только здесь дело в другом.

— То есть? — Кумба обернулся. — Старая крыса?

— Конечно, — Таллео сунул Кумбе под нос мерцающий жезл. — Если бы вся эта дребедень работала, горело бы желтым, как минимум.

— Ага, — Кумба кивнул со зловещим удовлетворением. — Экономит.

— Неужели нельзя на чем-то другом экономить? — Каппа осторожно подошел к краю ямы и посмотрел в пыльное море. — По-моему, на таких вещах экономить нельзя. Разве только специально.

— Я же говорю, — Кумба еще раз кивнул. — Измена!

— Замок на грани катастрофы, — Таллео озабоченно посмотрел вниз, в пыльную массу.

— Сколько оно еще так протянет? — Кумба снова не вытерпел и оглушительно чихнул. — Год? Полгода? — он поправил колпак, который стал пепельно-серым, вытащил посеревший платочек и утер серый нос.

— Давайте уходить, — сказал Каппа, прикрываясь рукавом. — Я дышать уже не могу. У меня уже кишки пропылились.

— Подожди, Каппа... Десять минут погоды не сделают, — Таллео озабоченно посмотрел вверх, в жерло трубы. — Включать всю эту систему полностью смысла, я думаю, нет. Мастер ведь не станет раз в три месяца спускаться в подвалы, вывозить брикеты?

— Щас прям, — ухмыльнулся Кумба. — Но и выключать ее тоже нельзя.

— Выключать тоже нельзя.

— Слушай, Талле, может быть, тогда ее как-нибудь залепить? — Каппа отошел от ямы. — Хотя бы на время, пока не поставим новую бочку? А то смотри, что тут делается.

— Не то слово. Вся эта сволочь уже начинает расползаться по коридорам. Тягу ведь как-то обеспечивать нужно.

— Ну да, — кивнул Кумба. — Скоро получится, что эта гадина, — он посмотрел вверх, — начнет гонять пыль по Замку просто по кругу.

— Боюсь, это уже началось.

Таллео чихнул. За ним чихнул Каппа, за тем, зажав нос платочком, Кумба.

— Замок на грани катастрофы, — повторил Таллео.

— Что делать?

— Есть идея. На какое-то время. Ненадолго поможет.

— Но украсть-то успеем?

— Каппа, не нервничай. Мы тебя понимаем, но на карту поставлены государственные интересы. Потерпи, принцессу на помойку не выбросят, в ближайшее время. Пока с долгами не расплатятся, можешь не нервничать. А вот задача с каждым поворотом все усложняется. Теперь нам и зазнобу твою укради, и Мастеру пакость подсунь, и вот теперь спаси Замок от удушения. Так. Подержите мешок.

Каппа и Кумба подхватили мешок. Таллео чуть отпустил завязки и, стараясь не пропускать пыль вовнутрь, стал копаться на ощупь.

— Ай! — зажмурился он, вздрогнув. — Проволока... Пиявка... Жалко все-таки ту... Липучка... Затычка... Ай! Ежик... Змейка... Тарантул... Горелка... Пакость... Да где же оно... Так, это сковородки... Ай! Кошка, сволочь такая. Давно надо чехол украсть какой-нибудь... Только вот где... Хоть самому бери шей... Блин, веревки вообще не осталось... Да где же она... Ага!

Таллео вытащил заклинания и обернутый в черную шерсть ребристый цилиндр.

— Это ершик, — ответил он на пару вопросительных взглядов.

— Чистить?

— В некотором, Кумба, смысле. Чистить, но не так, как твои бутылки. Сейчас сам все увидишь.

Таллео развернул шерсть и спрятал за пазуху. В руках у него оказался темно-золотой металлический стержень, на котором через равные промежутки располагались полупрозрачные диски. Диски таинственно замерцали в пыльном сумраке. Вся штука была пол-локтя в длину и пол-ладони в поперечнике.

— Эх ты! — восхитился Каппа. — Это же золотой берилл! Где ты его взял, да столько!

— А что? — заинтересовался Кумба. — Дорого?

— Этот ершик стоит два таких Замка! Да и не в этом дело! Золотой берилл — самый редкий камень! Даже голубой нефрит не такой редкий!

— Ну, не знаю, — Таллео развернул заклинания.

— Где взял? Только не ври, что украл. Золотого берилла сейчас ни у кого нет!

— Каппа, сколько раз тебе говорить, что я честный вор. Если говорю что украл — значит, украл. Хватит бесить, ну пожалуйста. Так. Теперь не мешайте.

Таллео навел стержень на горловину трубы и начал читать заклинание. Когда жезл разгорелся до сочного изумруда, Таллео отвел жезл, передал свиток Кумбе, прищурился и подкинул ершик в трубу.

Стержень с золотистыми дисками застрял в воздухе точно по центру, нацелившись в середину ямы. Таллео забрал свиток, навел стержень теперь на цилиндрик, начал читать новое заклинание. Цилиндрик начал медленно раскаляться тяжелым янтарным огнем. Таллео читал заклинание

голосом, который в глухоте пыли казался совершенно зловещим. Наконец заклинание кончилось, ребристый цилиндрик погас, но не полностью — в полупрозрачных блюдцах теплился тихий огонь. Таллео спрятал свиток за пазуху.

— Он что, так и будет висеть? — спросил Каппа обеспокоенно.

— Целое состояние? — спросил Кумба так же.

— Да. Пока он висит, будет работать. Поставим бочку, включим Пылесос — заберу... Каппа, не нервничай. Никто его отсюда не украдет. Ну ты подумай, — Таллео чихнул в яму, утер нос запястьем, — как его тут украсть?

— Так же, как ты его и повесил?

— Каппа, я тебе обещаю, что никто его отсюда не снимет.

— Это же золотой берилл!

— Каппа. Ты обещаешь заткнуться, если я подарю тебе такую лепешку?

— Какую?! Такую?! — Каппа в растерянности уставился на висящий цилиндр.

— Да. У меня есть одна, с трещиной. В дело уже не годится, а ты из нее напилишь сережек. Будет мой подарок на свадьбу. Принцессе, надеюсь, понравится.

— Ты... Ты это правда?!

Таллео засопел.

— Вот эт-ты гад, — покачал головой Кумба. — Три таких Замка, разделить на семь. Подарок что надо. Сделаешь и мне две сережки.

— А тебе зачем? Давай мешок.

— Надо.

— Каппа, сделай ему две сережки... — Таллео, потеряв силы держаться, ужасно чихнул. — Ты же видел, ему действительно надо.

— Сделаю, только ты все, обещал!

— Каппа, не нервничай. Приходи завтра утром, получишь свой золотой берилл.

— А вечером? После встречи?

— Каппа!

— Ладно. Ведь ужас какой.

— Кумба! Веди.

Кумба чихнул, утер нос платочком и пошел в обход ямы. Он старался идти осторожно, но пыль поднималась едкими тучками и добиралась до носа. Таллео подождал, пока Кумба окажется у противоположной арки, медленно и также задирая ноги пошел следом. Затем ту же дорогу таким же образом проделал Каппа. Мальчики вышли из жуткого помещения в коридор и еще долго шагали по щиколотку в пыли, чихая и шмыгая носом.

— Кумба, у тебя еще есть колпак? — спросил Каппа, когда они вышли на более-менее чистое место. — Ты на себя в зеркало посмотри.

— А ты на себя. Колпак-то я еще найду, а тебе голову надо менять.

— Спокойно, — приказал Таллео. — Сейчас будем чиститься.

Кумба свернул в очередной коридор, и скоро пыль, наконец, закончилась. Таллео опустил мешок, старясь не перетрясать пыль, аккуратно развязал его и достал рулончик мрачно-золотой сетки.

— Обратное золото! — воскликнул Каппа. — Какая работа все-таки тонкая.

— Этой я тебе не отрежу. У самого мало осталось.

— Я и не прошу, — обиделся Каппа.

— Волшебное? — Кумба неуважительно потыкал пальцем в рулончик.

— Ну разумеется, — рассердился Таллео, — что за вопросы дурацкие. Я волшебник все-таки, или кто.

— Мягкое какое-то.

— Грязными руками не трогать! Это тебе Волшебство, не мясная лавка.

— Причем здесь мясная лавка? В мясной лавке что, руки не моют?

— Кумба, не нервничай, — Таллео наклонился и вытащил моток чистой материи. — Каппа, бери рогожу... Рогожей бери сетку... — он размотал рулончик, получив кусок сетки два на два локтя. — Руками не лапай, кому говорят. Бери и держи вот так.

Таллео поставил Каппу посреди коридорчика — так, чтобы тот на вытянутых руках держал сетку за краешек. Затем достал из-за пазухи заклинания, нашел нужное, наставил жезл на сетку и начал читать. Стержень неярко загорелся оранжевым. Каппа продолжил читать, жезл разгорелся до желтого, затем до сочно-зеленого.

— Много жрет, сволочь, — отвлекся Таллео от заклинания. — Обратное золото по шкале самое левое. Зато вещи с ним творить можно самые нереальные.

Он продолжил читать, жезл засветился так ярко, что снова одолел фонарь и высветил блистающим изумрудом каждую трещину на каменных плитах. Здесь пыль с одежды, с волос, с мешка Таллео и колпака Кумбы устремилась на сетку. Тонкая взвесь, мерцая тускло-изумрудными золотинками, окружила Каппу прозрачным облаком. Через минуту вся пыль собралась на сетку, и даже колпак Кумбы засиял как ни в чем не бывало.

— Вот эт-ты гад, — хмыкнул Кумба. — Полезная штука.

— Это еще не все, — отозвался Таллео с презрительной гордостью. — Самое шикарное будет сейчас. Каппа, не шевелись.

Таллео развернул новое заклинание и начал читать. Жезл чуть угас, затем на мгновение ярко вспыхнул. Вся пыль, до последней пылинки, ссыпалась в аккуратную кучку перед сияющими башмаками Каппы. Таллео отобрал у Каппы сверкающую сетку, бережно завернул в рогожу, спрятал в мешок, закинул мешок за плечи.

— Вот эт-ты гад, — покачал головой Кумба. — Она что, так любой мусор может?

— Можно и деньги тянуть, только никакой Бочки не хватит. Зависит от массы. Ну, и от расстояния, конечно. Дешевле пристукнуть и самому отобрать. Да и возни меньше. Заклинание читать не надо.

Кумба оглядел безупречную кучку, хмыкнул, поправил наехавший на нос колпак.

— Полезная штука.

— Это тебе, говорю, не мясная лавка.

— Да причем здесь мясная лавка?! — Кумба топнул. — Мясная лавка что, не полезная штука?!

— Кумба, не нервничай, говорю. Дальше куда?

— Сюда. Осталось локтей сто. Только вон там повернуть.

Они заторопились по коридору.

* * *

— Здесь.

Мальчики остановились в конце коридора. Арка была перегорожена толстой железной решеткой, ржавой и пыльной. Таллео снял с шеи фонарь, осторожно просунул между прутьями и посветил. За решеткой прорисовалась просторная круглая камера, нижние ступеньки лестницы — винтом по стене наверх. Таллео осторожно просунул фонарь обратно, вернул на шею.

— Странное дело, — Таллео осмотрел потухший жезл и потер переносицу. — Это что, обычная дверь? — он осторожно постучал башмаком по прутьям. — Странное дело.

— Ты что, ее не откроешь?

— Кумба, это обычная дверь, — Таллео тронул пальцем железный блок. — Обычный замок! У тебя есть ключ?

— Откуда бы он у меня взялся? Что за ерунда кошмарная. Ну, открывай!

— Как я ее открою? Ты что, слепой, что ли? Это ведь обычная дверь! И нужен обычный ключ.

— Что-то я не понимаю, — Кумба раздраженно поправил колпак. — Ты волшебник, или кто? Открывай, хватит болтать!

— Кумба, хватит бесить! Я тебе говорю, это обычная дверь, блин!

— Что-то я не понимаю вообще! Ты что, не можешь ее открыть? Обычную дверь?

— Кумба, повторяю тебе, дурья твоя башка. Ты хоть чуть-чуть соображаешь? Это обычная дверь, для которой нужен обычный ключ! Как я тебе открою запертую дверь без ключа? Я тебе что, волшебник?

— Милое дело! — возмутился Кумба. — А кто? Сапожник? Что за идиотизм такой!

— Кумба, хватит бесить!

— Волшебник, и не может открыть обычную дверь!

— Я тебя сейчас поколочу! Волшебники открывают волшебные двери! Волшебники работают с Волшебством! Дай мне сюда волшебное устройство, и я его раскурочу, в три счета! Но это — обычная дверь! — Таллео сунул холодный жезл Кумбе под нос. — Обычная! Ты это понимаешь, дурак?

— Сейчас словишь, — Кумба подошел к решетке и всмотрелся в полумрак. — Тогда что теперь будем делать? Вот она, Серая лестница. Сто двадцать локтей — и принцесса.

— Слушай, Талле, а если отжечь? Как лунную платину?

— Каппа, проблематично. Дверь обычная, но железо на призраке, — Таллео тронул жезлом ржавые прутья.

— Потечет? Но ведь там ты заделал?

— Каппа, не в этом дело. Там мы бахнули черную сволочь, которая сама по себе, я тебе говорил. Здесь у нас железка на призраке. Чтобы бахнуть железку на призраке, нужно дернуть столько Напряжения, что сдохнет последняя печка в Замке. Не можем же мы допустить, чтобы Мастер сдох с голоду?

— Ну, а замок-то открыть, я не понимаю! — разозлился Кумба. — Причем тут призрак? Ты что, замок не можешь взломать? А еще принцессу воровать подрядился! Сапожник!

— Кумба, заткнись, если ничего не понимаешь. У тебя есть кусок сыра, но нет ножа. Как ты его нарежешь? Сам сдохнешь с голоду, и зазноба твоя секретная.

— Сыр можно и откусить!

— А если зубов нет?

— Что за ерунда кошмарная! Кому оно такое нужно тогда, Волшебство? Куда ни плюнь — Волшебство. Скоро в туалет уже не сходить. А дверь даже не можешь открыть! — Кумба злобно поправил колпак. — Взломай! Взорви!

— Или деньги обратно, да? Кумба, я тебя сейчас превращу в жабу, если ты не заткнешься. Кулинар, блин. Я даже на живой Бочке триста раз бы подумал, прежде чем резать железо на призраке! Это во-первых. Во-вторых, у Мастера как минимум раз уже тренькнуло не по-детски. Мы внизу одну дыру уже бахнули. Это ведь не ловушку снимать! По-моему, и дураку ясно! Это по живому резать! Один раз тренькнуло, сейчас вот второй, кто знает, где еще третий? Три раза — это уже ряд регулярных соответствий! А Мастер-то не дурак все-таки?

— Талле, ну а эти все чайники с открывательными заклинаниями?

— Каппа, здесь все на Призраке, говорю тебе! — Таллео двинул ботинком в железо. — Там замки самые обычные. Каждый сопляк-второкурсник таких за день лепит штук по двенадцать. И продает по три медяка на нашей вонючей площади. Расчитать такой замок даже ты сможешь. Если я напишу заклинание, а ты его прочтешь без ошибок. А здесь древнее Волшебство! — Таллео огляделся с почтением. — И хороший замок, который булавкой не вскроешь.

— То есть или все тут спалить, или найти обычный ключ, или вскрыть замок булавкой?

— Именно так, Кумба. Первое и третье нам не по силам. Я ведь волшебник все-таки, а не какой-то поганый взломщик, — Таллео засопел. — Поэтому, Кумба, придется идти в обход.

— Ну, если ты знаешь дорогу. Я не знаю.

— Другой дороги здесь нет. Вход на Серую лестницу на Нижнем ярусе только один. Но... — Таллео потер переносицу и задумчиво посмотрел в глубь коридора. — Там-то стоят просто ловушки... Железок там ставить нельзя, никаких... Нельзя по строительным правилам, да и вообще дураку ясно... Пошли.

— Куда?

— Обратно.

— Куда?! В пыль?!

— Каппа, не нервничай. Почистимся еще раз. Зазноба тебя не выкинет в мусорку по ошибке.

— Ага, я понял! — кивнул Кумба. — Ты хочешь пробраться на Лестницу через вентиляцию.

— Именно так, Кумба. Вперед. Вернее, назад.

Мальчики побежали назад. Через два поворота ноги снова увязли в пыльном ковре, едкое облако всклубилось, снова пришлось чихать и шмыгать носом. Пыли, однако, заметно убавилось. Когда мальчики снова вошли в камеру Пылесоса, картина возникла другая. Вся пыль, которая раньше была на полу, собралась на круглую стену так, что камера превратилась в некую бочку, стены которой состояли из пыли и мелкого мусора. Ребристый цилиндрик, который по-прежнему висел в центре горловины над ямой и мерцал янтарным топазом, отсосал почти половину всей пыли. Широкое кольцо балкона превратилось в узкий ободок, с которого сорваться в пыльную бездну было проще простого. Стены вокруг скрывались под толстенной периной пыли.

— По-моему, ты переборщил, — Кумба критически оглядел картину, чихнул, вытащил из кармана платочек и утер нос.

— Зато никуда отсюда не денется. Так...

Таллео осторожно подошел к краю, поднял жезл и всмотрелся в трубу. Прочитав заклинание, он осветил ярким светом внутренности вентиляционной шахты, озабоченно хмыкнул, погасил жезл, подул на руку.

— Просто так туда не пробраться, — он потер переносицу. — Во всяком случае, не по веревке. Кошке не зацепиться, на сколько глаза хватает, вообще.

— Ну изобрети что-нибудь. Кудесник, блин.

— Не ругайся. Так... — Таллео задумался. — Способ, разумеется, есть. Проблема не в этом. Проблема в том, что здесь пыли — как чайников в нашем несчастном городе. Но другого выхода нет. Ради любви, Каппа... И тебе, кстати, тоже, Кумба... Придется испачкаться, причем не по-детски. Заодно и посмотрите. Что за любовь у ваших зазноб. Подавай чистенькое да в обертке, с розовой ленточкой. Или из помойки тоже сгодится.

Таллео достал из мешка остатки веревки и диск с дырочками — тот, который был снизу и на котором по-прежнему сидело кольцо. Отлепив кольцо, Таллео положил диск обратно, к кольцу привязал веревку.

— Держите! — он сунул кольцо мальчикам, вытащил из мешка чистый свиток. — Никогда еще не писал заклинания на такой помойке.

— А на какой писал?

— На обычной писал, — Таллео развернул свиток, достал из рукава перо. — Не мешайте. Так, таблицы мне сейчас не нужны, эти параметры я и так знаю... Повторяю еще раз, Каппа, и к тебе, Кумба, это теперь тоже относится. Пусть ваши дети зарубят себе на носу, не для школы учимся, но для жизни. Понятное дело, все Волшебство наизусть не выучишь. Для этого есть справочная литература. С которой, кстати, тоже работать надо уметь. То есть читать надо уметь, хотя бы. Но есть вещи, которые знать надо всегда. Особенно когда на таких помойках живешь.

Написав заклинание и спрятав перо, Таллео ужасно чихнул и направил жезл на трубу. По мере того как заклинание разворачивалось, стержень разгорался сначала спокойным рубином, затем тревожным топазом, затем ослепительным гиацинтом, затем бешеным изумрудом. По тусклому металлу трубы зашуршали прозрачные искры. Таллео дочитал заклинание и убрал свиток.

— Далеко, двенадцать локтей. Поэтому так разогреть пришлось. И это еще не все. Ну, старуха, держись... Если просядет, поминай как звали. Мастер в секунду зажучит весь Замок, — Таллео, прищурившись, оглядел сияющий жезл. — Вот ведь все-таки делали вещи, а! Триста пятьдесят лет, при том что ресурс семьдесят... А дышит ведь, сволочь! — Таллео посмотрел в потолок и вздохнул. — Великая Сила, куда только катимся. Хорошо, что Менерма и Кальдо давно в могиле. Я бы сгорел от стыда, если бы с ними увиделся, за наши позорные времена. В общем, так — чем быстрее мы все это сварганим, тем живее останемся.

Затем он прищурился, прицелился и аккуратно подбросил кольцо к трубе. На полдороге кольцо подхватилось какой-то упругой силой и с протяжным звоном влепилось в стенку трубы. Таллео подергал веревку. Кольцо, хотя и касалось цилиндра только в двух точках, сидело как мертвое.

— Каппа, вперед.

— А почему это он? — возмутился Кумба и чихнул. — А я тут чужой, что ли?!

— Ты еще пригодишься. А он ювелир, очень здорово лазает по веревкам.

— Вот эт-ты гад! А повара, по-твоему, что...

— Кумба! — Таллео топнул и взмахнул жезлом, разбросав по пыли полчище зайчиков. — Далась тебе эта веревка, сейчас? О веревке потом будешь думать, когда украдем девушек. Каппа! Держи кошку, — он вытащил кошку с бухтой. — Давай!

Он обмотал свободные концы веревок вокруг запястья и стал держать. Каппа повесил кошку на шею, вцепился в свою веревку и ловко полез. Через двадцать секунд он был наверху, под кольцом, в янтарном мерцании золотого берилла.

— Что видно?

— Боковые ша...

Каппа чихнул так страшно, что чуть не сорвался. Веревка дернулась, Таллео едва удержался на краю ямы.

— Боковые шахты. Но высоко очень! Сама труба локтей двенадцать, и еще там локтей, наверно, двадцать! Не знаю, там не видно уже ничего.

— Кошку закинешь?

— Нет! Отсюда ей просто не зацепиться.

— Я так и думал. Поэтому так и разогрел эту железку. У Мастера, конечно, там так зазвенит, что... В общем, семь бед — один ответ. Каппа, будь готов к самому страшному. Готов?

— А что? Что сейчас будет?

— Не переживай, потом почистимся. Закрой глаза!

— Интересное дело!

— Закрой глаза, говорят. И держись, держись изо всех сил!..

Таллео развернул свеженаписанное заклинание и начал читать. Жезл перешел в бешеный голубой топаз, затем в такой яркий сапфир, что пушистая перина пыли потеряла рельефность и выжглась в призрачную пустоту. Из коридоров сильно потянуло ветром. В пять секунд ветер усилился до страшного урагана. Вся пыль, которая была в коридорах, сбилась под Пылесосом в сияющий матово-синий шар, схлопнулась и унеслась ввысь. Мощный гул раскатился по подземелью.

— Береги колпак! — закричал Таллео, дернул Кумбу за локоть, упал на колени и вцепился в мешок.

Кумба в ужасе вцепился в колпак и шлепнулся рядом. Толстенный слой пыли сорвался со стен, схлопнулся в чудовищный шар и со страшным протяжным хлюпом ворвался в трубу. Через двадцать секунд в камере было так чисто, что камень сверкал как отполированный.

— Каппа! — закричал Таллео, одолевая тяжелый гул. — В трубу! Ну!!!

— В смысле?!

— Ныряешь в трубу, быстро! Долетаешь до шахты и там цепляешься! Я все рассчитал, ну! Быстро, ну Бочка же! — Таллео воздел к потолку бешеный сапфир жезла. — Ну! На крыльях любви!

Каппа, не помня себя от ужаса, отклеился от кольца, и, зацепившись локтем об ершик, который продолжал висеть как ни в чем не бывало, вознесся под небеса.

— Голову береги, пригодится!

— Из грязи в князи, — хмыкнул Кумба. — Мне бы так.

— Я на месте! — донеслось гулкое эхо через десять секунд. — Ужас какой! Выключай!

Жезл погас. Кольцо отвалилось от трубы и ухнуло вниз.

— Бедная Бочка, — Таллео озабоченно покачал головой и чихнул. — Поменяем, эту я себе заберу, на память, — он вытянул кольцо из ямы и спрятал в мешок. — Какие вещи делали люди. Хотя, конечно, там еще и Кадушка не мусор. Но Бочку она сегодня замучила.

— Что еще за Кадушка такая? — Кумба поднялся на ноги, бесполезно отряхиваясь. — Не замок, а баня какая-то.

— Кумба, потом. Быстро наверх! Колпак береги, пригодится!

— Сейчас словишь.

Кумба вскарабкался по веревке и скрылся в трубе.

— На месте! — просыпалось гулкое эхо через пару минут. — Ну ты где там, кудесник?

— Тащите меня!

— Да щас прям. Каппа, ты слышал, какой наглец? Давай ему в глаз дадим!

— Сейчас поднимется, и дадим!

— Да щас прям. Я могу и тут посидеть. Вот, сейчас пойду и съем весь твой сыр! А вы там кукарекайте. И морковку съем, всю!

— Каппа, тяни! Он напросился.

Веревка потянулась наверх. Таллео подхватил мешок, прыгнул в яму и повис, раскачиваясь как маятник. Через минуту он выпал в узкую боковую шахточку и несколько раз чихнул.

— Теперь что? — спросил Кумба, скрючившись в узком пространстве.

— Теперь по этой шахте вперед, — Таллео перевел дух и шмыгнул носом. — По дороге будет ловушка, мы ее сдернем. А дальше без разницы. Мы в Башне.

* * *

ГЛАВА VI

— Кумба, ничего особенного. Я просто хорошо знаю, какие ловушки ставят на вентиляционных узлах. Я вообще хорошо знаю технику безопасности. Поэтому жив до сих пор. Ты знаешь, сколько лет нашему Замку?

— Под тысячу, я понимаю?

— Больше. Я читал, что Замок строил еще сам Ангаргам Мудрый. Значит, тысячу двести. Это было еще в те времена, когда Долина была наша. А все эти правила и технику безопасности придумывали не дураки.

— Это понятно. Таких не дураков уже давно извели.

— Да. Поэтому если бы в наше время кто-то решил построить такой вот Замок, — Таллео стукнул башмаком в стену, — то он бы простоял лет сто пятьдесят. Ну, может быть, двести.

— А потом?

— А потом, Каппа, суп с котом. Развалится, если не растаскают по камню. Что будет сделать легко... Это во-первых. Во-вторых, замки вообще разучились строить уже лет пятьсот назад. Об этом уже Менерма плачет. Он, кстати, тоже постоянно ноет, что его чайники одолевают. Почти на каждой странице.

— Менерма? Кто такой?

— Великий волшебник. Был Мастером нашего Замка триста девяносто лет назад.

— Великий?

— Кумба, можешь поверить. Он поставил бочку, которая работает до сих пор, представь.

— То есть если б не он, то...

— То был бы ты безработным, Кумба. И не бегал наверх, по делу и не по делу.

— Вот эт-он гад, — хмыкнул Кумба. — Триста пятьдесят лет?

— Да. Триста сорок восемь. И еще позволяет над собой так издеваться, — Таллео посмотрел на жезл, — что у Мастера еще ничего не упало, и мы тут живы пока.

— А может быть, уже упало?

— Он бы нас давно зажарил, не переживай. Не стал бы разбираться, кто у него тут хозяйничает.

— То есть?

— Элементарно. Пока мы в призраке, шкуру нам подпалить ничего не стоит.

— То есть?!

— Да элементарно, блин. Призрак — это напряжение. А с напряжением можно делать что хочешь. Раздал своим по ключу, а все остальное — в пепел. И даже не в пепел, а вообще ни во что.

— По ключу?

— Кристалл такой.

— В пепел? — Кумба озадачился. — И в вентиляцию?

— Ну ты видел.

— И давно так делают?

— Не знаю. Но я уверен, Мастер знает, как такую штуку включать.

— Милое дело. Знаешь, Талле, полезу-ка я обратно.

— Куда? На кухню? А кухня тебе что, не Замок?

— Кухня — Замок. Только на кухне умирать приятнее.

— А вот Каппа так не считает. Каппа считает, что умирать приятнее все-таки в Башне.

— Может быть. Так или так, но не тут, в вентиляции, — Кумба с трудом поправил колпак.

— И не в канализации, — поежился Каппа. — А куда мы ползем?

— Куда надо, не переживай. Мы уже в Башне. Отсюда рукой подать.

Мальчики доползли до перекрестка вентиляционных шахт. Слева и справа во мрак отходили тоннельчики, еще теснее того, по которому они ползли: в них едва можно было протиснуться. Наверх уходил ствол, прямой и широкий, и тоже терялся во мраке. Прямо в перспективе шахты виднелся рассеянный свет.

— Нам сейчас главное отсюда вывалиться, хоть куда-нибудь, — Таллео чихнул и пополз на свет. — Надо почиститься и передохнуть.

Они двинулись дальше. В боковой стене возникла отдушина.

— Решетка, — Таллео тронул металл, и решетка вдруг провалилась. — Ай!

Он втянул голову в плечи. Решетка с надтреснутым звоном грохнулась на пол. Мальчики замерли. Затем Таллео осторожно выглянул в квадратный люк.

— Так, куда это мы попали... Так, куда это мы попали! Великая Сила!

— Что там? — засуетились Каппа и Кумба. — Ну? Дай посмотреть!

— Великая Сила, — Таллео какое-то время молчал, не в силах вымолвить слова. — Так значит, не все врут в книгах!

— Дай посмотреть! — Кумба не вытерпел и протиснулся между Таллео и отверстием. — Ну и ну! Это что? Это что, книги?! В Замке что, оказывается, есть книги?!

— Это, Кумба, называется библиотека.

— Белибе... Что?

— Термин такой. Сейчас его уже никто не знает.

— Никогда в жизни не видел столько книг, — Кумба покачал головой и уступил отдушину Каппе. — Да еще в одном месте. Ну и ну!

— Боюсь, больше и не увидишь. Смотри внимательно и запоминай на всю жизнь. Детям будешь рассказывать. Каппа, отойди... Отползи, то есть. Так.

Таллео зацепил кошку за край люка, скинул веревку, быстро спустился, за ним Каппа и Кумба. Таллео сцепил замок, кошка упала.

— Блин, где бы чехол украсть, — озадаченно пробормотал Таллео, пряча кошку в мешок. — Прям хоть бери и сам шей. Вот, придумал! Украдем принцессу, сошьет мне чехол для кошки.

— Не царское это дело, — хмыкнул Кумба, — шить чехлы для кошек.

— Значит, сошьет твоя. Она шить-то умеет хоть?

— Я сам умею, — отозвался Кумба с гордым презрением и чихнул. — Ты думаешь, это кто сшил? — он тронул грязный серый колпак.

— В смысле? — Таллео вытащил свиток и рулончик золотой сетки. — Это ведь спецодежда — выдали?

— Да щас прям, — хмыкнул Кумба зловеще. — Кто? Эти? Ха-ха. Жрать всем подавай, а как колпак повару сшить, так у них то одно, то другое. На колпак повару денег нет, блин. Так что давай чиститься, он у меня один только.

Таллео повторил процедуру с сеткой, спрятал инструменты обратно. Свет здесь в помещение проникал через пару десятков узких высоких окон, забранных разноцветным стеклом. Стекло было очень грязное, вдобавок снаружи его защищала густая решетка, и в библиотеке было почти темно. Мальчики, сияя в полумраке свежей одеждой, побрели вдоль полукруглой стены.

— Половина-то и не по-нашему, — хмыкнул Кумба, вглядываясь в корешки.

— Да вообще просто, — покачал головой Таллео. — Это вон из Долины... Это вообще, кажется, из-за Гор...

Он вытащил из-за пазухи фонарь, повернул кольцо, поднял золотистый матовый шар.

— Великая Сила! Такое сокровище! Здесь! В нашем Замке! Кто бы мог только подумать.

— Ужас какой, — пробормотал Каппа. — И ведь никто, похоже, не знает.

— Есть у меня подозрение, что кое-кто знает, — Таллео потер переносицу.

— Измена.

— Как ты прав, Кумба. Похоже, нашему несчастному городу пришел полный конец. А ну-ка... — Таллео повесил фонарь на шею, взял с полки книгу, сдул тонкий слой пыли, открыл. — Вот так вот! — он оторопел. — Здесь даже на Древнем языке книги есть! Вообще просто.

— Крадешь?

— Что за вопросы дурацкие, — Таллео засунул книгу в мешок. — А тут ведь еще могут быть!

— Талле, давай как-нибудь на обратной дороге...

— Каппа, не нервничай. Понятное дело, что всё я не унесу сейчас. В общем, так, — Таллео озабоченно огляделся. — Во-первых, обещайте мне одну вещь.

— Только одну.

— Кумба, не нервничай. Когда вывезем женщин, вернемся сюда, я обыщу здесь все нафиг, и вы поможете мне все украсть.

— Все?

— Все, что будет на Древнем языке.

— Ты с ума сошел?

— Нет, Кумба. Книг на Древнем языке осталось не так уж много, — Таллео вздохнул. — Во-вторых, никому, никому, никому ни слова! О том, что здесь видели.

— Это понятно, — сказал Кумба зловеще. — А с крысой мы еще разберемся.

— А как мы отсюда выйдем? Дверь-то наверняка на таком запоре!

— Каппа, не переживай. Вперед, времени у нас все меньше.

— Порыться бы сейчас во всем этом!

— Кумба! Сначала семья... Каппа! Положи на место! — Таллео с трудом выдернул у Каппы огромную книжищу. — Положи, говорят! Сначала семья, говорят! Образование позже, а то кого образовывать? Нет, что за идиоты проклятые! Кумба! — Таллео выдрал у Кумбы свиток. — Сейчас колпак отберу! Ты повар, или читатель? У нас нет времени! Девушки ждут! Они вам этого не простят!

Мальчики, наконец, прошли стеллажи и вышли к огромной дубовой двери. Таллео нажал на ручку и с трудом оттолкнул тяжелую створку.

— Эх ты! — оторопел Каппа. — Она что, не заперта, вообще?

— Нет, Каппа, она заперта. Ты бы ее никогда не открыл, снаружи.

— В смысле?

— Каппа, какой смысл запирать книги изнутри? Книги надо запирать снаружи. Если ты уже побывал в книгах, то зачем запирать? Поздно уже запирать.

— Нет, старая крыса все-таки не дурак, — Кумба напоследок оглядел стеллажи. — Книги надо держать взаперти. Одно дело — просто дурак, другое — дурак, который ходит в эту... Библиотеку.

— Как ты прав, Кумба. Старый сапог грамотных дураков, видать, повидал.

— Сколько ему лет, вообще?

— Да не так уж много, лет сто двадцать. Ну, сто тридцать максимум.

— Все равно, представляешь, сколько он от дураков натерпелся? Страшно сказать.

— А сколько двоек поставил? — отозвался Каппа. — Ужас какой.

— Несправедливых! Несправедливых! Вот за что я буду мстить, не по-детски!

— Слушай, — задумался Каппа. — А может быть, все-таки правильно?

— Каппа, на этот счет...

— Да нет, не нервничай, двоечник. Что Мастер собрался тут все к рукам прибрать?

— А может, и хорошо, — хмыкнул Кумба, подумав. — Может быть, хоть порядок будет.

— Не уверен, — засопел Таллео. — Как можно ожидать порядка от человека, который ставит несправедливые двойки? Если он все приберет, я лучше на виселицу, сразу и сам.

— Ты думаешь, будет в туалет уже не сходить?

— Кумба, тебе не ставили несправедливых двоек, — Таллео оглядел мальчиков очень серьезно. — Бочка у нас есть, это раз. Принцесса у нас будет, это два. Теперь у нас есть библиотека, это три. А самое главное, у нас скорлупа не пустая, — Таллео постучал себя жезлом по голове. — Это четыре. Поэтому что сейчас надо сделать? Правильно, пока дверь открыта, я могу перечитать замок. Если Мастер вправду считает, что я двоечник, он ошибается. Потому что ему останется только выжечь дверь нафиг. А этого он не сделает. Здесь книги.

— А вентиляция? — Кумба махнул рукой.

— Теперь он ее не откроет ни с какой стороны. Не нервничай.

Таллео достал свиток, вытащил из рукава перо и углубился в письмо. Через пять минут заклинание было готово. Таллео направил жезл на металлическую пластину замка и начал читать. Стержень неярко зардел. Закончив читать, Таллео свернул свиток, аккуратно сунул в мешок, взялся за ручку и с трудом, налегая всем телом, закрыл древнюю дверь. Затвор мрачно клацнул, глухое эхо унеслось во мрак коридора и стихло.

— Все. Теперь эту дверь не откроет никто. Даже я.

— Вот эт-ты гад?

— Вернусь домой, сделаю ключ. Заклинание-то у меня, — Таллео похлопал по мешку.

— Да, только теперь надо как-то отсюда выйти.

— Каппа, эту проблему еще придется решить. Не забывай, нам теперь еще бочку ставить. Блин, вот бы украсть план техподземелий... Нужно добраться до Моста, там уж я разберусь.

— Представляю, какие там по дороге ловушки.

— Каппа, там все гораздо хуже. Колодец даже не библиотека. Это слишком важная вещь, чтобы можно было отделаться какими-то ловушками. Колодец за Лабиринтом.

— Это еще что за ерунда кошмарная?

— Не знаю.

— Не знаешь? — Кумба хмыкнул и подоткнул колпак. — А как собираешься ставить бочку?

— Кумба, не нервничай. Я не знаю, что такое Лабиринт у нас. Но я-то знаю, что такое лабиринт вообще. Это такая штука, в которой только двери и камеры. Заходишь в комнату — четыре двери. Одна в которую вошел, одна слева, одна впереди, одна справа. Одна будет расчетная, одна активная. Определяешь расчетную, подставляешь в уравнение, высчитываешь активную. Проходишь, там будет такая же камера. Снова определяешь расчетную, подставляешь в уравнение, высчитываешь активную. Если в предыдущей камере все определил и высчитал правильно, здесь все получается правильно тоже. Получаешь активную и топаешь дальше.

— А если неправильно?

— Остаешься кукарекать. Дверь-то откроется любая, иди куда хочешь, на все четыре стороны. Только будешь там ходить до скончания Волшебства. А активная потому, что ведет в активную камеру. Если попадаешь в активную камеру, то там продолжаешь. Если нет, кукарекаешь. И так, по активным камерам, добираешься куда надо. По-моему, все очень просто, и дураку ясно.

— Да уж, — усмехнулся Каппа. — По-моему, проще повеситься, сразу и самому.

— Разумеется. Но каждый лабиринт работает по алгоритму, и мы его украдем.

— По чему?

— Термин, потом объясню. По алгоритму составляются уравнения. В общем, у старой калоши обязательно должен быть шкаф, где хранится техническая документация.

— Что?!

— Термин, потом объясню. Заклинания, таблиц куча всяких. Вдруг придется что-то дописывать? Лабиринт может сломаться, а чинить если? И еще куча всякого. Как сделано то-то и то-то, как нужно следить за тем-то и тем-то. Что и чем поменять, если сломается.

— Как же так? — изумился Каппа. — Волшебство — и сломается? А что же ты говорил?

— Каппа, да, говорил. Еще говорил, что Волшебство — само по себе и никому не запрещается. Оно само по себе штука опасная, а если до него дорвется дурак? Особенно грамотный? — Таллео пнул дверь библиотеки. — Что будет?

— Будет ни себе ни людям,— ухмыльнулся Кумба злобно.— А у нас куда ни плюнь — Волшебство. Скоро в туалет уже не сходить.

— Ну и вот. Там же должен быть алгоритм, и вообще спецификации по Лабиринту.

— Фика... Что?

— Термин, потом объясню.

— Ужас какой, — Каппа перевел дух. — И так вот для всего Замка?

— А ты что думал? Это тебе Волшебство, а не мясная лавка. Я удивляюсь вообще, как он один справляется. Да еще с этим детсадом на шее.

— Ты опять? Ты у меня дождешься все-таки, кудесник.

— Кумба, я и без мяса могу обойтись. А вот ты как без Волшебства, теперь?

— Я и говорю, — Кумба злобно подоткнул колпак, — в туалет уже не сходить! Ну а мастерам что, помощники не полагаются?

— Полагаются, целая куча. Но помощник мастера не может быть чайником.

— И где ты такого возьмешь?

— Ну вот он мне предлагал, например.

— И что?

— А что? Нафиг мне все это нужно. Ну ты подумай, нафиг, — Таллео описал жезлом круг, — мне все это нужно?

— Так вот он тебя со свету и сживет теперь!

— Посмотрим еще, — Таллео надулся презрительной гордостью. — Кто и кого.

— Как-то все оно странно, — сказал Каппа задумчиво. — Такие какие-то смертельные сложности. Капканы, ловушки, пытки, летающий мусор. Лабиринт вон этот кошмарный теперь. А просто взял, прочитал, разобрался — и проходи.

— Разобрался, Каппа! Разобрался. А сначала еще прочитал. Замок — он, как бы сказать, так устроен... В общем, если ты не дурак, грамотный специалист, то можешь попасть куда угодно. Если дурак — погибнешь.

— А что, очень даже и правильно, — хмыкнул Кумба еще раз. — Если ты грамотный специалист и не чайник, как бы не страшно. Куда не надо не сунешься.

— Разумеется, — кивнул Таллео. — На то и рассчитано. В этом и смысл. Единственная проблема — время. С Лабиринтом будет много возни. До заката можем не справиться. А у меня на закате встреча.

— С чайниками?

— С кем же еще, — Таллео горько вздохнул. — А что делать? Деньги как-то зарабатывать надо. Ладно, пошли, время!

* * *

— Куда мы пришли, вообще? Я уже ничего не понимаю.

— Каппа, мы в Башне. Это все, что тебе сейчас нужно. Так, а куда мы пришли, вообще?

Коридор вывел мальчиков в круглый высокий зал. Свет сюда едва проникал сквозь узкие витражи, грязные до непрозрачности. В стене напротив виднелась арка. Слева и справа мрачнели высокие двери черного дуба, замысловатой старинной резьбы.

— Вот оно что, оказывается! — Кумба оглядел витражи. — А я вечно думал — что это за окна такие. Они уже высоко, локтей восемьдесят. С них Башня вообще-то и начинается.

— Из города их не видно, — кивнул Каппа, задрав голову.

— Из города почти вообще ничего не видно, — отозвался Таллео. — Только верхний кусок Башни.

— Вета говорит, у нее из окна города тоже не видно. Видно что дальше — лес, долина, холмы, справа Синий хребет, слева Кубастые горы.

— И что в этом плохого? — Таллео направился к левой двери. — Я был бы просто счастлив жить с таким видом. Это не моя помойка.

— Города-то не видно, да, — хмыкнул Кумба. — Зато видно дворы, оба. Уж лучше, по-моему, город.

— А ты, Кумба, в городе часто бываешь?

— Нет. Что я там забыл? Еще города мне не хватало.

— Ну вот и заткнись, — Таллео внимательно осмотрел замок, осторожно постучал жезлом по металлу пластины. — Нашелся специалист по городу.

— А ты нашелся специалист по Замку. Куда ты нас вообще привел?

— У тебя, Кумба, список претензий? Иди обратно.

— Вот эт-ты гад, все-таки.

Таллео вытащил свиток, нашел заклинание, наставил жезл на замок, начал читать. Стержень замерцал темно-багровым, в замке клацнуло.

— Очень старый замок, — Таллео сунул свиток за пазуху. — Таких уже давно не делают. Открывается без ключей, просто на заклинании. С одной стороны, хорошо, — он толкнул дверь, — с другой — есть свои недостатки. Я просто коллекционирую открывательные заклинания. Каппа уже давно догадался... Так. Вот так вот.

Мальчики прошли в дверь и оказались в длинном мрачном чертоге, в котором также узкие витражи не давали почти никакого света. Вдоль стен шли стеклянные короба, покрытые слоем пыли. В коробах виднелись безголовые человеческие фигуры. Таллео с минуту оглядывал странное помещение, затем громко воскликнул, и эхо упало в пыль:

— Великая Сила! Я знаю, что это такое. Все-таки в книгах, бывает, не врут. Это же ведь музей!

— Что?!

— Термин, потом объясню.

Таллео подошел к стеклу и смахнул рукавом пыль.

— Смотрите!

— Ну и ну! Это что еще за одежда такая?

— А подумать?

— Я такой не видел, — Кумба покачал головой и подоткнул колпак. — Вообще никогда.

— Я тоже! — удивился Каппа. — Я даже не знал, что такая бывает. Смотри, рукава какие смешные.

— А воротник? Что за идиотизм такой. Я в таком задохнусь.

— Кумба, во-первых, этот воротник не для кухни. Во-вторых, ты сам на себя в зеркало хоть раз смотрел? Портной, блин. Еще на что-то надеешься, — Таллео посмотрел в потолок.

— Слушай, такое все, конечно, чудное, но ведь красивое!

— Каппа, не то слово. Эти костюмы шились для церемоний.

— Для церемоний?

— Кумба, термин такой. Такие специальные встречи, где нужно рисоваться. Рюшечек понатыкать всяких, бантиков. А красивое — так это понятно, если с умом делать. В общем, церемонии — это типа войны, только по особенным правилам. Кто грамотнее нарисуется, тот победил.

— Так это же милое дело. А то нож в брюхо, возни столько. Точить, таскать, втыкать, кровь потом отмывать. Да и брюха иногда бывают, сам знаешь, — ножи как спички ломаются. А почему сейчас не бывает таких церемоний? Ведь как проще?

— А подумать? Во-первых, шить так здорово разучились. Во-вторых, одно дело сшить два костюма, другое — отковать сорок доспехов. У оружейников тоже дети родятся, а жрать, как ты, Кумба, верно подметил, всем подавай. Потом, ведь грамотно рисоваться — это же нужно учиться! А кому охота учиться? Проще нож в брюхо, и дело с концом.

— Это же настоящее серебро! — Каппа не мог наглядеться на вышивку, тускло мерцающую за стеклом. — Смотри, какая обалденная нитка! — Каппа перешел к следующему стеклу, стер пыль рукавом и чихнул. — А вот, посмотри только!

Мальчики подошли и всмотрелись.

— Каппа, у тебя чутье на эти вещи просто бешеное, — хмыкнул Таллео с уважением.

— Давай стекло разобьем!

— Каппа, не нервничай. Что значит «стекло разобьем»? Ты в музее, или где?

— Я Вете такое хочу подарить!

— Да уж, — ухмыльнулся Кумба. — За такое платье можно и с чайником убежать.

— Ну вот все и поубегали, — сказал Таллео злобно. — А теперь куда ни плюнь — чайник. Скоро в туалет уже не сходить.

— Ну так что?

— Что «что»?

— Стекло будем бить?

— Кумба, хватай его и быстрее наверх. Надо спасать ювелирное дело.

— Каппа, такое уже не носят.

— Талле, ты дверь не закрывай пока. Ну показать хотя бы! Она ведь такого не видела никогда!

— Да я понял. До чего принцесс довели.

Таллео развернулся к двери. Мальчики вышли в круглый чертог и замешкались.

— Пять минут погоды не сделают?

— Пять минут погоды не сделают.

— Пять минут погоды не сделают!

Они пересекли помещение, и Таллео так же легко открыл противоположную дверь. Они оказались в таком же зале, только здесь вместо стеклянных шкафов висели на стенах портреты. Картины были покрыты пылью, которая тем не менее не мешала их разглядеть. Мальчики остановились, оглядываясь в полумраке.

— Эх ты! Это что, тоже музей?

— Да. И кстати... — Таллео подошел к стене, снял с шеи фонарь и поднял его к картинам. — Интересное дело... Видите? Нет, вы посмотрите только.

— Это что, наш король?!

— Нет, Каппа! Посмотри внимательней.

— Ну да... Нос чуть другой... Лоб чуть другой... Скулы чуть не такие. Но похож!

— Не то слово. И нечего ломать голову. Тут внизу подпись. Вы что, слепые?

— А что тут написано? Что за абракадабра?

— Нет, до чего детей довели, — вздохнул Таллео и опустил фонарь. — Здесь написано «Король Эммеоптех Четырнадцатый». А наш какой?

— Да кто ж его знает? — хмыкнул Кумба. — А как ты это прочитал, кстати? Эту абракадабру что, и прочитать можно?

— Чему вас только в школе учат, — вздохнул Таллео. — Это на старинном языке. На нашем же, только на старинном. Лет четыреста назад который был.

— Вот тебе раз. Четыреста лет назад? Наш же язык?

— Да, Кумба, да. Можешь поверить. Четыреста лет назад у нас тоже писать умели. И можешь поверить, лучше.

— А рисовать как, смотри!

— Как ты прав, Каппа. Сейчас тебе так нарисуют?

— Слушай, Талле... Вот рядом!.. Ужас какой!.. Это же Вета!!!

— Каппа, тебе лечиться пора. Какая тебе это Вета? Ты что, не видишь, что здесь написано? Веты ему мерещатся, всякие. Ну ничего, сейчас поднимемся, она тебя живо вылечит. Ты что, читать не умеешь?

— Умею, — обиделся Каппа. — Только где тут читать?

— Вот подпись внизу, не видишь? Бедная, блин, девочка. Глухой, калека, да вот еще и слепой теперь.

— Это что, тоже на старинном? Четыреста лет назад?

— Это уже пятьсот. Но правда... Похожа не по-детски.

— Вот тебе раз... — Кумба подошел и всмотрелся. — Просто вылитая. Страшно сказать. А ты уверен?

— Что?

— Что пятьсот лет?

— Тут так написано.

— Вот эт-ты гад, — разозлился Кумба. — Почему ты умеешь читать всякую ерунду?

— Во-первых, это не ерунда, а старинный язык. Чему вас только в школе учат. Во-вторых, что еще делать, Кумба? — Таллео усмехнулся зловеще. — Если читать больше нечего? Приходится. Если кроме ерунды ничего нет, где еще набираться знаний?

— То есть? Вот ерунды и наберешься?

— Я, Каппа, умею читать всякую ерунду, умею. Я же тебе говорю, что еще читать-то?

— Нет, какая ведь девочка... И как похожа... А ну-ка, читатель, прочитай, что тут написано! Только по-человечески.

— Это... Ого! Да это же какая-то пра-пра-пра... Сколько там? В общем, какая-то очень прапрабабушка нашей зазнобы. Каппа, ты знаешь, кто у нашей принцессы бабушка?

— Конечно! Это же весь город знает.

— А прабабушка?

— Тоже.

— А прапрабабушка?

— Нет.

— А пра-прапрабабушка?

— Откуда! Да и зачем?

— А ты свою бабушку знаешь?

— Н-нет...

— А откуда ты взялся, вообще? Такой?

— Какой «такой»?

— Кумба, а ты знаешь?

— Что? Кто была Каппина бабушка?

— Твоя, идиот.

— Я сирота, — насупился Кумба презрительно. — Мне бабушка не полагается. А за идиота умрешь.

— Так вот и я про что, — Таллео вздохнул, еще раз обернулся к картине. — А может быть, ты тоже какой-нибудь пра-пра-пра, сколько там, правнук?

— Вот этой? — ужаснулся Кумба. — Вот вот этой вот?

— Ну да? А почему бы и нет? Откуда ты знаешь?

— Но ведь тогда... Если так... Вот эт-ты гад.

— Тогда вы с Каппой тут перегрызетесь, не продолжай. Ага... — Таллео прошел вдоль стены и уставился в очередную картину. — Нет, это просто милое дело. Кумба, иди сюда. Каппа, спокойно, тебя это уже не касается... Видел?

Кумба подошел к новой картине и остолбенел.

— А она что... А кто это? Сейчас же читай!

— Но это же ерунда, Кумба?

— Сейчас словишь! Читай!

— А что читать. Твоя, Кумба, зазноба тоже, получается, королевской крови? Еще сильнее похожа, чем принцесса.

— А ты откуда знаешь?!

— Кумба, не нервничай! — Таллео отпрыгнул. — Вот навязались невротики на мою голову, блин. Влюбленные. Видел весной, на балконе, перед Замком, когда соревнования были. Целая площадь видела, иди всех перережь, у тебя нож вон огромный какой.

— Сейчас словишь! А ну, читай дальше!

— Это, Кумба, все не так просто... Это не принцесс воровать. В этом без подготовки не разберешься. В общем... В общем, кажется, вот эта, — Таллео указал жезлом на первую картину, — самая главная. Наша, похоже, ее самая прямая пра-пра-пра, сколько там, внучка. А вот эта, — Таллео перевел жезл, — ее двоюродная сестра. Папаша вот этой, — Таллео прочитал пару непонятных строк, — похоже, родной брат вот этой... Ну да.

— Ужас какой!..

— Каппа, это действительно ужас, — Таллео оглядел глухой мрачный чертог. — Мало того, что все ясно по лицам... По лицам оно всегда ясно. Но здесь все подписано! Да еще так подробно! Под каждой картиной — табличка!

— Это если ты читать умеешь, — сказал Каппа с досадой, разглядывая свою картину. — Талле, научи меня читать эту абракадабру!

— Это будет стоить очень дорого, — вспух Таллео.

— Вот эт-ты гад ведь!

— Слушай!.. Но ведь тут все про всех! Про всех наших, все!

— И не только про наших. Видал, сколько тут рож? Представь, что будет, если станет известно, кто чей пра-пра-дядя! Страшно подумать.

— А что будет?

— Говорю — страшно подумать.

— Талле, закрой этот музей как следует! Каким-нибудь своим особенным заклинанием!

— Каппа, не нервничай. Все будет как надо. Только не кидайся на стены, это музей. Возьмем зазноб, вернемся, сами посмотрят. Правда, боюсь, уже не сегодня. День в самом разгаре. А нам еще Мастера обворовывать. А потом еще лезть в Колодец. А там Лабиринт, времени ухнет до неба. Пошли!

— Талле, а может быть, тут и ты есть? Ну, то есть, ты понял?

— А меня-то за что?

— А что? Вдруг ты тоже королевской крови?

— Кумба, хватит бесить. Я и без крови как-нибудь обойдусь. Я просто ворую... Я тоже кругом сирота. Я даже не знаю, где родился, вообще. Видишь, чем все закончилось, — вздохнул Таллео, повертев жезлом. — Проклятая безотцовщина.

— А я что, не сирота, что ли? — обиделся Каппа. — Я вообще, может быть, на помойке родился!

— Каппа, не задавайся. Мы все с помойки. Ни бабушек, ни пирожков по субботам.

— Так вот и найдешь себе бабушку, какую-нибудь?

— Какую-нибудь мне не надо. А пирожков, Кумба, мне ты напечешь. Или принцесса. Каппа, она умеет печь пирожки?

— Слушай, не знаю...

— Она же принцесса, или кто? Нянюшек душить мы все умеем. А пирожков напечь? Голодным спасателям?

— Научим, — Кумба поправил колпак. — Еще меня сделает.

— В этом никто не сомневается, — Таллео направился к выходу. — Все, пошли. Мне еще здесь замки перечитывать.

* * *

— Кажется, мы снова пришли. На этот раз окончательно.

Мальчики остановились в конце коридора. Арка была перегорожена железной решеткой, ржавой и пыльной. Таллео посветил фонарем.

— То же самое. Как никуда и не поднимались.

За решеткой виднелась круглая камера, площадка, ступеньки лестницы: винтом по стене, справа наверх, слева вниз.

— И опять обычная дверь?

— И опять обычная дверь, — Таллео посмотрел на потухший жезл и потер переносицу. — Ну что, идем на Белую лестницу? Ха-ха. По Серой мы не поднимемся, я уже понял. Он ее, похоже, всю тут законопатил, снизу доверху. Причем так подло, обычными-то замками! В общем, нам только одна дорога — на Белую лестницу. А там и трудиться не надо, к Мастеру сами доставят. Принесут тепленьких, то-то он рад будет.

— Обычными замками? Видать, Бочке нашей правда конец.

— Особенно если представить, сколько звонков и растяжек он понатыкал на Белую. Поэтому Серую и законопатил, так подло. Да и не только поэтому, кстати.

— Еще бы, — хмыкнул Кумба зловеще. — Кому надо, чтобы у него шарились тут, на Серой.

— Это еще не главное. Представляешь, что будет, если в одно и то же место поведут три дороги?

— А почему три? В Башне только две лестницы. Одна обычная, другая вот эта, запасная.

— Это не запасная. Серые лестницы в замках делаются для обслуживающего персонала.

— Перчего?!

— Термин такой. Для таких как ты, с колпаком. Ты видишь, какой с нее доступ? Самый удобный. Без всяких приемных, этих дверей двухэтажных, этих коридоров с грязными окнами. Без дураков, которые с Белой лестницы куда-то лезут, как маленькие. Поднялся, вошел, на месте. Если бы ты таскал кашу по этой лестнице, она бы у тебя по дороге не остывала. И принцесса, может быть, не такая была бы тощая... Каппа, спокойно.

— Так вот я и говорю, кому надо? Чтобы у него там шарились. Поднялся, вошел, на месте. Ну, а третья?

— Третья... Ты знаешь вообще, сколько Башня-то в высоту?

— Ну... — Кумба посмотрел в потолок. — Локтей полтораста?

— Это от Внутреннего двора. Внешний, не забывай, на пятьдесят ниже. А там еще подвалов три яруса. Только о которых мы знаем. И Колодец, еще полсотни локтей. Вот и прикинь?

— Двести пятьдесят минимум, и что?

— И то. В любом нормальном Замке есть такая штука... Мы ее сейчас и найдем. Я уверен, догадаюсь, что это она. И посмотрим, что Мастер с ней вытворил.

Таллео пошел по коридору назад. Через минуту они вернулись на пересечение с коридорчиком, ветви которого закруглялись за ствол Серой лестницы. Таллео без колебаний свернул направо, и они пошли по коридору, который уводил их назад, за лестницу. Вскоре коридор вышел на небольшую площадку. Таллео остановился и поднял фонарь.

— Видите? Мы сделали полкруга и сейчас за лестницей.

— Эх ты? Это что за дыра?

— Каппа, поосторожнее! Ухнешь к собакам.

Справа стена открывалась аркой, за которой ничего не было. Мальчики осторожно приблизились к краю и осторожно посмотрели вверх-вниз. Круглая шахта локтей шести в поперечнике пронзала Башню снизу доверху.

— Милое дело, — хмыкнул Кумба, придерживая колпак. — Это еще зачем?

— А подумать?

— Талле, сам не беси. Зачем тут такая дыра? Да еще до самого верха, похоже? Это что, твой Колодец?

— Во-первых, это не мой Колодец. Во-вторых, это не Колодец, конечно. Какой здесь Колодец, Кумба?

— Откуда я знаю? Я даже не знал, что в Замке тут какой-то Колодец еще. А ты не умничай, а то сейчас словишь.

— Талле, правда, что это за дыра? Зачем?

— А подумать, Каппа? Вот жил бы ты не на своей улице с ювелиром-придурком, а в Замке. Вот влюбилась в тебя принцесса. Вот зовет тебя в гости. Позвала один раз. Ты покряхтел, собрался, поднялся по лестнице. Сто сорок локтей. Четыреста... — Каппа посмотрел в потолок, подсчитывая, — четыреста шестьдесят шесть ступенек. Или четыреста шестьдесят пять... Или даже четыреста шестьдесят шесть с долями какими-то... Идиотская дробь получается...

— Слушай, ты сейчас словишь, — вскипел Кумба. — Ну?!

— Что «ну»? Ты сколько раз в день туда поднимаешься?

— Ха, — ухмыльнулся Кумба с отвращением. — Самое большее — три. Попробуй побегай туда-сюда! Да еще с грузом. Полжизни уйдет. Вот если бы я там жил...

— Так вот и я про что. Да еще с грузом. В общем, Каппа, если принцесса тебя любит, а ты по-прежнему живешь внизу, то она тебя либо разлюбит, либо в следующий раз просто не отпустит, вниз.

— Почему?

— Если она тебя очень любит, тебе придется подниматься в день раз восемь. Ну, два-три раза поднялся, нормально. Ну, пять, если ты тренированный. Но мы все смертные люди. Если доползешь на шестой раз, принцесса тебя просто выкинет. Во-первых, она тебя и так заездит, без этой дурацкой лестницы. А тут четыреста шестьдесят шесть ступенек с долями. Вот ты ей нужен, такой дохлый?!

— Она меня любит!

— Каппа, не нервничай! — Таллео отскочил. — Я и говорю, о здоровье подумай! У тебя уже, кажется, есть одна дочка, папаша, блин, нафиг? Во-вторых, Каппа, ты хоть раз поднимался на четыреста шестьдесят шесть ступенек?

— Нет, а где? У нас в городе самое высокое здание — пять этажей.

— Тогда спроси у Кумбы, сколько времени для этого нужно.

— Ага! — Каппа снова заглянул в шахту. — Это значит, чтобы взлетать напрямик? Быстро и сразу!

— Видал, Кумба? Мы с ним вместе только с утра, а мозги, смотри, как уже выросли.

— Взлетать? — Кумба недоверчиво заглянул в шахту. — И на чем же?

— На крыльях любви, Кумба, — Таллео посветил фонарем. — Теперь не мешайте. Я буду проводить диагностику.

— Нет, ты сейчас все-таки словишь. Сколько можно ругаться?

— Кумба, кабы не твоя ручная работа, на голове, ты у меня сам бы давно словил. В таком возрасте пора знать такие ругательства. Не мешай, говорят. Я буду проводить диагностику.

Таллео опустил мешок, вытащил свиток, нашел нужное заклинание, начал читать. Через минуту жезл замерцал слабым рубином.

— Ага, — Таллео усмехнулся зловеще. — Старый подлый сапог! Изменник! Все ведь работает! Только не работает.

— То есть?

— Я прочитал проявительное заклинание третьей группы. Это когда есть Волшебство, но оно не активное. Это когда, Кумба, нож у тебя на столе, но ты еще никого не зарезал. А у тебя, Каппа, кислота наготове, но ты никого не стравил.

— Измена, — хмыкнул Кумба презрительно. — Я давно уже так и знал.

Таллео промотал свиток, начал читать новое заклинание. По мере того как заклинание разворачивалось, жезл набухал багровым. Затем рубин перешел в гиацинт, затем в берилл. Когда серебряный стержень разгорелся до изумруда, по шахте просыпался треск. Точно в середине шахты возник тонкий огненный шнур. Неяркий, но сочный зеленый огонь чуть тронул полированный камень стен.

— Ого! — восхитился Таллео. — Изумрудная спица! Вот это я понимаю. Только представить, ей тысяча лет ведь! А работает, блин, как новая.

— Как новая, — Кумба поправил колпак, — а толку с нее? Как ты по ней полетишь?

— Сейчас увидишь. Так, кастрюля, разумеется, наверху, у Мастера.

— Вот сейчас-то у него зазвенит!

— Каппа, ты не знаешь, что такое Изумрудная спица. Она жрет меньше Огненного душа. Это замечательная штука! Ее изобрел сам Кримге Великий. Тысячу двести лет назад. Так что за Спицу я меньше всего волнуюсь. Ну ты подумай, какие были бочки тысячу двести лет назад? Во-первых, солнечных бочек тогда еще не было. Народ как-то обходился лунными. Дураки, да? Жили себе на лунных бочках, горя не знали. Может, и на Луну летали, только мы не знаем теперь. Так что ничего у Мастера не зазвенит, не нервничай.

— А кастрюля? — оживился Кумба. — Давай ее сюда!

— Мало тебе своих кастрюль... Так, где тут оно... Я все эти древние устройства насквозь знаю. Ну, в теории, разумеется. Это же такая эстетика!

— Мы сейчас тебя изобьем! Каппа, давай, наконец, начистим ему пятак, волшебный. Он запытал ругаться уже.

— Давай, только давай украдем сначала, а потом...

— Потом будет поздно. Твоя ему там наверху вставит. А я хочу, чтобы и мне досталось.

— Кумба, хватит бесить. Вот просто хватит бесить, и все. Так. Вот оно. Молчать.

Таллео, глухим и зловещим голосом, начал читать следующее заклинание. Эхо падало в зеленый полумрак шахты. Огненный шнур спокойно горел. Таллео продолжал читать, но жезл светился по-прежнему слабо — слабее, чем огненная струна. Таллео дочитал первую часть заклинания.

— Видал? — он выставил жезл. — На изумруде, и почти ничего. Чуть теплый. Вот ведь умели делать!..

Он продолжил читать. Когда заклинание кончилось, жезл вдруг перешел в голубой топаз, такой же неяркий, спокойный и тихий.

— Великая Сила, — пробормотал Таллео, посмотрев на прозрачный огонь. — Таких кастрюль даже на нашу дохлятину можно навешать штук двадцать. Не понимаю, как так вообще можно сделать? Вот ведь голова у людей работала! Вообще просто. Блин, надо тут все облазить как следует. Одно дело — читать про такие штуки в книгах, другое — вот так вот... Куда только катимся. К собакам.

— Ну где кастрюля-то?

— Да вот же она, — Таллео повертел голубеющим жезлом. — Повар, блин. Кастрюли не видит.

Сверху из шахты беззвучно выскользнул черный цилиндр и замер. На безупречно полированной поверхности расползлось отражение трех фигур.

— Обратное золото?

— Каппа, ну ты даешь. Все-таки видно грамотного специалиста. Я рад, честное слово, без шуток, — Таллео посмотрел серьезно. — Та же самая бочка, но обчитана по-другому, и совсем по-другому. Ну и проба, конечно, слабее. Здесь незачем.

— То есть напряжение Спицы преобразуется в эту... Энергию?

— Нет, — Таллео навел жезл, прочитал короткое заклинание. Стенка цилиндра отъехала в сторону, открыв доступ внутрь. — У Спицы нет своего напряжения, откуда? Спица питается напряжением, которое льется по Призраку. По-моему, и дураку ясно. Шахта, во-первых, сама по себе рабочий цилиндр, во-вторых, обчитана особым образом... В общем, образуется Спица, от напряжения в шахте. А кастрюля уже использует энергию Спицы. Можно, конечно, сделать так, что кастрюля будет летать сама, просто по Призраку в шахте. Но тогда, опять же, никаких бочек не хватит. Помнишь, я тебе говорил, что напряжение постоянно как бы вспухает и отпухает?

— Да, только ужасно быстро.

— Так вот, чтобы летать, нужен совсем небольшой кусок вспухания. Но кастрюля будет жрать все что дадут, причем не перечитаешь.

— Ну, это понятно, — ухмыльнулся Кумба и подоткнул колпак. — Какой дурак не будет. Сколько не перечитывай.

— Да, но и мы не чайники. Мы ведь знаем, сколько нужно для дела. Да и кастрюле диета будет только на пользу. Ресурса меньше уходит. Так вот, смысл Спицы в том, что она образуется только от таких кусков вспухания. И больше ничего не берет. А Спицу мы уже кормим кастрюле.

— И такие вещи делали тысячу двести лет назад!

— И еще не такие, Каппа. На них Замок стоит. Хотя кастрюлю поставили позже. Я с детства мечтаю здесь все облазить как следует. Я про наш Замок столько читал. Здесь столько всего, кто бы знал только, — Таллео благоговейно тронул цилиндр. — Вот ведь люди работали.

— То есть мы сейчас на ней прямо к принцессе?

— Каппа, я был бы ужасно рад, — вздохнул Таллео, — ей наконец тебя сдать. Но вряд ли эта штука ведет прямо к ней. Мастер не чайник.

Таллео закинул мешок за плечи и ступил в черный цилиндр. Теплый свет фонаря заструился по полировке.

— Полезная штука, — Кумба осторожно вошел следом. — А саму кастрюлю кто изобрел?

— Сейчас точно не помню. Но уже позже, лет через четыреста. Тогда появилась целая куча замечательных вещей на Спице. Наверно, какой-нибудь влюбленный волшебник. Волшебники тоже люди.

— Например, чтобы подниматься к этой... — Каппа зашел следом, посмотрелся в безупречную полировку. — Ну, на картине?

— Ха. К этой... К такой я бы еще не то изобрел.

— Такую, Кумба, надо сразу хватать — и за Горы, пока не догнали. Ты, думаешь, один такой изобретатель? Нахлебников много, а хлебушек один. Тем более такой смачный. Пока будешь изобретать, умрешь с голоду.

— И куда мы поедем?

— Куда повезут, Кумба.

— То есть прямо к Мастеру?

— Не надейся. Мастер такой уж дурак, да? Заходи, Талле, воруй таблицы по Лабиринту.

— Мастер вообще не дурак. Такую полезную штуку от всех спрятать.

— Разумеется. Так... — Таллео промотал свиток, нашел заклинание. — Вот это должно подойти. А теперь молчать. Взлетаем. На Спице любви.

* * *

ГЛАВА VII

— Ну, и куда ты нас привел?

Кумба оглядел маленькую площадку. Кроме коридорчика, по которому ребята сюда попали, здесь было еще две арки. За левой аркой виднелась маленькая лесенка, убегавшая вверх. За правой такая же, только вниз.

— Это не я, — Таллео поднял фонарь, освещая площадку. — Это Спица.

— Спица, значит. Ты хоть представляешь, где мы?

— В Башне, а что?

— Каппа, давай ему в глаз дадим, наконец. Он достал уже просто, умник.

— Давай украдем сначала.

— Пока, значит, пусть действует нам на нервы, да? А если мы вообще не украдем?

— Как это не украдем?!

— Очень просто, — Кумба обвел рукой площадку. — Где мы сейчас?

— Не знаю.

— Я тоже не знаю.

— Сейчас будет «давай деньги назад», — Таллео пересек площадку и свернул в левый ход. — Да пожалуйста. Забирайте свои деньги нафиг. А я к принцессе пойду. А вы тут кукарекайте, на пару.

Лестница была не очень длинной, не больше ста ступеней. Поднявшись, мальчики оказались в небольшом тамбурчике, выход из которого был закрыт деревянной дверью.

— Похоже, мы очень высоко, — Таллео приблизил фонарь и всмотрелся в пластину замка. — Во-первых, это обычная кнопка. Во-вторых, я чувствую, здесь никого не было лет уже триста. Может быть, со времен самого Кальдо, или даже Менермы, — Таллео обернулся. — Мастер здесь, конечно, бывал, но он не считается.

— Ну вот открывай давай. Что это за кнопка такая?

— Вроде защелки. Попробуй открыть.

Кумба схватился за ручку, дернул дверь на себя, затем толкнул, затем навалился плечом, затем снова подергал ручку.

— Не открывается.

Таллео хмыкнул, тронул чуть теплым жезлом металлическую пластину. Жезл даже не вспыхнул; дверь отошла, обнаружив новый проход.

— Интересное дело, — Каппа заглянул внутрь, — а заклинание?

— Каппа, мы очень высоко. Простому смертному сюда и так уже не добраться. Отжирать ресурс на новый здесь еще какой-то замок ни к чему. Кнопки ставят... Ставили обычно просто чтобы обслуживающий персонал не совался куда не следует, без приглашения. Но куда мы, интересно, попали? У меня есть подозрение, что мы уже выше Мастера.

Таллео прошел в переход. Коридорчик заканчивался такой же дверью, которую Таллео открыл также без затруднений. Дверь распахнулась, и мальчики заслонили рукой глаза. За дверью оказалось большое кольцеобразное помещение, устроенное по периметру Башни. Они стояли почти в середине кольца, имевшего в поперечнике локтей пятьдесят и в высоту локтей десять. По круглой стене шли узкие окна. Стекла были мутные и поглощали половину света, но за окном было яркое небо, и после долгого полумрака глазам стало даже больно.

Привыкнув к нормальному свету, мальчики огляделись. Здесь стояли какие-то очередные приспособления в пыльных чехлах. По стене между окнами шли шкафы, набитые свитками, книгами, пакетами и рулонами. Кое-где на полках виднелись непонятные штуки из дерева и металла, с торчащими палочками, трубками, ручками и крючками.

— Ну и ну, — хмыкнул Кумба. — Это мы где?

— Как будто на самом верху Башни?

— У меня зла не хватает, — Таллео погасил фонарь, повесил на шею, пересек кольцо и остановился у ближайшего шкафа. — Мастера поубивать мало. Хотя, как видно, это еще до него началось.

— Так это мы где?

— Сейчас выясним точно... Хотя я, кажется, уже догадался. Про наш Замок написано много всякого, за тысячу лет-то. Теперь видно, что врали не всё. Или не все. Выше мы уже не поднимемся. Это обсерватория.

— Обсер... Что?! Каппа! У меня терпение лопнуло.

— У меня тоже! Сколько можно ругаться, так страшно! Если волшебник, так можно матом ругаться?

— Каппа, заходи слева! Я зайду справа и дам ему в глаз. Надо что-то делать! Каппа, заходи слева!

— Молчать! Сейчас как превращу в жабу. Поборник изящной словесности, блин. Так, пять минут погоды не сделают.

Таллео направился вдоль шкафов. Мальчики поспешили за ним.

— Слушай, Талле... Что это за ерунда такая, правда?

Каппа остановился около непонятной массы под чуть пыльным чехлом. Таллео подошел и внимательно осмотрел чехол.

— Давай и посмотрим. Ну-ка, помоги... Кумба, держи колпак и поднимай тоже. Тебе что, если повар, нужно особое приглашение?

Он наклонился и ухватился за край. Мальчики осторожно задрали чехол до головы. Под чехлом обнаружилась тяжелая металлическая станина с вертикальной вилкой и нижняя часть матовой черной трубы, которая, как видно, крепилась на вилку выше. К трубе были приделаны три маленькие трубки, закрытые колпачками. Сама станина покоилась на кольце, по которому бежала шкала с мелкими рисками и загадочными обозначениями. Кумба только покачал головой.

— Чего только не бывает в Замке. Талле, что это за ерунда такая кошмарная?

Таллео оглядел черный металл, наклонился и свинтил колпачок с маленькой трубки. Под колпачком оказался прозрачный стеклянный глазок.

— Кумба, предупреждаю, я сейчас снова буду ругаться, страшно. Это телескоп.

— Да я уже понял, — Кумба подоткнул колпак.

— А что это такое? — Каппа наклонился и осмотрел глазок. — Горный хрусталь! И не абы какой, а... Ужас какой! Это «замерзший дракон»! Мой мастер говорит, что последний кристалл нашли шестьсот лет назад! У нас есть брошь Венс-Зе из такого дракона! Но смотри, какая отделка, какая тонкая полировка! А этот камень очень тяжело обрабатывать. Чуть-чуть сдвинешь ось, и треснет.

— Еще бы, — хмыкнул Таллео с презрительной гордостью. — Это тебе не мясная лавка. Я тебе уже триста раз говорил. Это... — Таллео повертел ладонью. — Это телескоп. В нем, — он осторожно постучал пальцем, — таких стекол штук двадцать. Или, может быть, здесь даже стекол и нет. Может быть, здесь зеркала. Потому что бывают телескопы на стеклах, а бывают на зеркалах.

— На черных?

— Нет, Каппа, здесь на обычных.

— А зачем он нужен? — Кумба тоже посмотрел в глазок. — Там ведь нет ничего? Все черное.

— Кумба, хватит бесить. Что там должно быть?

— Откуда я знаю?

— Он ведь чехлом накрыт, что ты там хотел увидеть?

— А причем тут чехол? Ты объясни дуракам, что это за ерунда такая кошмарная, умный нашелся. А потом мы и сами поумничаем.

— В телескоп наблюдают звезды.

— И что?

— Смотришь в телескоп и видишь звезды.

— Всё? — Кумба с раздражением фыркнул. — И зачем? У меня что, самого глаз нет?

— Нет, как меня все это бесит, — вздохнул Таллео. — Ты знаешь, что такое звезды?

— То есть? Конечно знаю. Звезды на небе. Я что, дурак, по-твоему?

— По-моему — да. По-моему, человек, который не знает, что такое звезды, дурак. И даже если он повар, это не отговорка.

— Ну так ты объясни дуракам, что такое звезды.

— Как я объясню дуракам, что такое звезды? — Таллео рассвирепел. — Звезды на небе, блин! Каппа, ты знаешь, что такое звезды? Или ты тоже на небе?

— Каппа, давай его засунем в этот телескоп и выстрелим, в небо. Пусть он там летает по своим звездам и умничает.

— Да я бы давно туда улетел, блин! Если бы знал, как. Может, хоть там идиотов нет.

— Талле, а ты можешь его запустить? Я хочу посмотреть на звезды! Или он жрет как сволочь?

— Каппа, здесь жрет только вот эта штука, — Таллео указал на кольцо станины. — И вот эта, — он тронул чехол в том месте, где труба крепилась на вилку. — И жрет совсем ничего, я уверен, пару двенадцатых... Но, во-первых, звезды лучше смотреть ночью. Кумба, я прав? Во-вторых, я не знаю, как он наводится. Нужно найти спецификацию. Молчать!.. Она, наверно, где-то здесь и валяется, — Таллео обвел рукой ряд шкафов, — хотя, может быть,

и у Мастера. Но мы не за этим пришли. Блин, а как посмотреть охота!..

— А зачем тебе смотреть? Ты что, не знаешь, что такое звезды? Ха-ха.

— Кумба, неоригинально. Если не будешь знать, как они там перемещаются, даже морковку не вырастишь как полагается.

— А ты хоть раз пробовал?

— А ты?

— А откуда, ты думаешь, в Замке морковка? О чем они там только думают, интересно, — Кумба злобно хмыкнул. — С голоду скоро все попередохнем.

— И много у тебя получается?

— Когда как, вообще-то. Иногда вообще не растет. Иногда пучками, и сладкая.

— А когда ты сажаешь?

— Как когда? Когда земля готова, тогда и сажаю.

— А откуда ты знаешь, что земля готова?

— То есть? В конце мая берешь и сажаешь. Всем давно тысячу лет известно. На клумбе зацвели крокусы — сажаешь лук. Через пару недель морковку, петрушку.

— Крокусы... Какое красивое слово. Тысячу лет назад, может быть, они и были. На клумбах. А сейчас просто — в конце мая. Ну а в какой именно день? В конце мая?

— То есть? Какой еще день? Какая разница?

— Кумба, разница есть, — сказал Таллео серьезно. — Так, чехол назад... Во-первых, сажать нужно по Луне. Картошку, свеклу, морковку нужно сажать после полнолуния, сразу. Каппа, не тяни так!.. Это тебе не мясная лавка... Лучше всего когда Луна идет по Козерогу, Тельцу или Деве. Не пробовал? Это земные знаки, и для корнеплодов — самое то.

— У меня уже сил никаких нет, — вздохнул Кумба. — Каппа, давай, наконец, его сбросим с Башни? Сколько можно. Ну сколько можно ведь! Ты хоть раз был в мясной лавке, кудесник?

— У меня своих помоев хватает. Так вот в телескоп, например, видно, когда Луна идет по Козерогу, Тельцу или Деве. Ну, или приблизительно так, я-то ни разу туда не смотрел... Блин. Так дураком и умрешь.

— Так и что будет, если посадить по Тельцу? Что за Телец такой?

— А что будет? Вырастет раза в два больше, будет раза в два слаще, и лежать будет раза в два дольше, не портиться. То есть с одной посадки можно будет целую свору принцесс накормить. С подружками.

— Это правда? — Кумба выпрямился и подоткнул колпак. — Это ты не врешь все?

— Так пишут в книгах. И судя по тому, что телескоп прячут уже лет триста, все чистая правда.

— Так ведь с голоду попередохнем все, — хмыкнул Кумба задумчиво.

— А сколько еще всякого там можно увидеть! — Таллео провел рукой по чехлу. — Страшно подумать.

— Талле, только попробуй мне про это не рассказать.

— Расскажу, расскажу. Вырастишь капусту с бочку, будем ее грызть полгода. Если доживем, — Таллео двинулся вдоль шкафов дальше. — Телескопы изобрели в незапамятные времена. В книгах даже точно не знают, кто именно.

— Еще раньше Волшебства?

— Каппа, как я все это понимаю, без телескопов Волшебства и не будет. Волшебство все на Солнце, Луне и звездах. Кумба, вот вроде бы взял да сварил вкусную кашу, да?

— Да щас прям. Ты хоть раз пробовал?

— Конечно! Обожаю.

— А варить, варить пробовал, дурак?

— Я ее сам и варю! Я же говорю, я сирота. Живу один. На помойке... Это Каппа вон, нахлебник, у мастера своего питается.

— Я работаю, знаешь как!

— Знаю, знаю. Поэтому ты мне сразу понравился, говорю же. Но кашу сварить тоже непросто. Тут расчет нужен еще поточнее чем Спицу поставить. Правильную кашу не всякий волшебник сварит, это я точно понял.

— А вот ты мою попробуй, — хмыкнул Кумба самодовольно.

— А у тебя допросишься?

— А ты просил?

— А ты мог угостить? Сунул какую-то плесень, сырную, какой-то сухарь, даже морковки не дал.

— А кто ты такой, тебя кашей кормить? Да еще моей. Пойди попробуй такую крупу достань теперь.

— А ты где достал?

— Места надо знать.

— А кашу на чем варил? На печке?

— На чем же еще! Куда ни плюнь, говорю же! — Кумба вскипел. — Волшебство, блин! Скоро в туалет уже не сходить!

— Кумба, не нервничай. Жили ведь люди без Волшебства, в конце-то концов. В туалет, правда, под кустик ходили, зато геморроя не было.

— У меня его и так нет.

— А ты перестань носиться по своей лестнице, три раза на день.

— Так пусть он тут и стоит тогда, под чехлом, — Каппа не мог оторвать глаз от чехла. — А то сразу геморрой появится.

— Каппа, а как же морковка, для принцессы? Она и так худая как смерть, а на морковке нынешней вообще вымрет. Вот еще дверь какая-то.

Обойдя полукруг, мальчики оказались с противоположной стороны сердцевины Башни. Здесь находилась такая же дверь, как та, в которую они вошли. За дверью оказался очередной коридор, за ним — очередная лестница. Таллео начал спускаться, мальчики поспешили за ним.

— Талле, давай как-нибудь сюда вернемся? Хочется посмотреть в телескоп.

— Я пока не знаю, как его наводить. Лучше не трогать, а то сломаем еще что-нибудь. Он ведь не на дураков рассчитан.

— Ты не забудь про морковку, — отозвался Кумба. — Вас, умников, кормить тоже надо.

— Про морковку — как можно. У меня где-то была таблица. Срисовал с одной древней книги, когда в Долину ходил. Там про все овощи.

— Только ты человеческим языком. Без рогов, козьих. А то с голоду попередохнешь. Такого-то — морковку. Такого-то — картошку. Такого-то — капусту, редьку, редиску. Ну и так далее. Хоть какая-то польза от умников.

— А хочешь, я тебе еще нож подарю? Который точить не надо.

— То есть? Волшебный? Давай, хоть волшебный. А то мне, кстати, точить уже и нечем. Камень сточился, дали новый, но от него ножи только тупятся. А жрать всем подавай, — Кумба раздраженно поправил колпак.

— Получишь нож, получишь хороший камень. Только не просто так. Не беси, Кумба! Хотя бы пока нож не получишь.

* * *

— А это еще что за ерунда? Кошмарная?

Мальчики вышли из очередной двери и, глазея, остановились. Они оказались в таком же кольцевом помещении, как обсерватория наверху. Но потолок здесь был ниже почти в два раза, а окна устроены по-другому. Окон здесь было всего четыре, и они были не вертикальные, как все недавние, а длинные и невысокие. Окна прорезали стену по сторонам света, выходя на север, восток, юг и запад. Они были забраны таким же мутным стеклом, через которое свет проникал, но видно ничего не было.

— Еще одна обсер... В глаз дам.

— Смотри, телескопы?

— Нет, Каппа... — Таллео огляделся и озадаченно потер переносицу. — Это не телескопы.

Он оставил мешок у двери, подошел к очередному устройству под очередным чехлом, обошел, оглядел и ощупал.

— Это не телескоп точно. Хотя бы потому, что смонтирован на горизонт. Потом, ты видел какая там крыша? Она раздвигается, в небо. А здесь куда раздвигаться? Окна какие-то широкие... Давайте снимем чехол.

Мальчики осторожно подняли чехол, покрытый прозрачным слоем пыли. Под чехлом обнаружилась похожая кольцевая станина, по которой бежала шкала. На ней была вилка, на которой крепилась труба, также очень похожая на трубу телескопа. Но эта труба была уже — в поперечнике полтора локтя; трубки с колпачками здесь были другие, и вдобавок сама была перехвачена золотыми кольцами. На кольцах пестрели риски.

— Опять какие-то шкалы. Великая Сила.

Мальчики стянули чехол полностью. Таллео зашел со стороны окна и посмотрел в трубу.

— Каппа... Посмотри.

Каппа поднялся на цыпочки и заглянул.

— Великая сила! Это что, опять золотой берилл?

— Каппа, ты представляешь?

— Где они его столько взяли! Его в мире, наверно, столько не бывает!

Кумба отпихнул Каппу, заглянул, хмыкнул.

— Похоже на твой этот... Ершик дурацкий, что ли?

— А их тут четыре! — Таллео огляделся на два таких же чехла у соседних прорезей-окон. — Ты чего-нибудь понимаешь?

— А как же твои книги? — Кумба постучал по трубе.

— Как литая... — Каппа постучал тоже. — Вот это металл!

— Кумба, можешь поверить, — Таллео потер переносицу, — вот об этом я ничего не читал.

— А что это может быть?

— Я без понятия, честное слово, — Таллео зашел с тыльной стороны трубы и внимательно оглядел кольца со шкалами. — Судя по тому, как все здорово сделано, этой штуке лет восемьсот.

— Интересно, а Мастер знает? Что это за эпи...

— Дерсия? Обязан. Иначе какой он мастер тогда. Ты же знаешь, Каппа, что творится у тебя в ящике? В общем, пять минут погоды не сделают.

Таллео открутил колпачок с маленькой трубки.

— Великая Сила!

Каппа и Кумба подскочили к трубке.

— И что? Крестик, кольца какие-то...

— Если это такая же штука... Ну-ка... Вот эта штука ведь крутится?

Таллео отпихнул мальчиков, приложился к трубке и покрутил кольцо снаружи.

— Великая Сила! Вот это я гений. До отвращения.

— А ну дай... — Кумба отпихнул Таллео и приложился к трубке. — Что это за ерунда кошмарная?!

— Дай... — Кумбу отпихнул Каппа. — Ну и что это? — хмыкнул он разочарованно. — Что за пятна? Слякоть какая-то.

— А подумать?! — рассвирепел Таллео. — Вот это что? — он подскочил к окну.

— Стекло? Вроде...

— О как ты прав, Каппа. Это стекло. Оно что?

— То есть?

— Кумба, я у тебя отберу колпак и выкину. У тебя там мозги запрели, вообще нафиг. Оно грязное! Его тысячу лет не мыли!

— И что? А, так это мыть окна?

— Кумба, прости меня, но ты какой-то такой ужасный дурак, что даже слова нет.

— Каппа, мы его потом... — Кумба поправил колпак. — А сейчас пусть объясняет уже.

— Блин, жалко, окно не открыть... — Таллео вернулся к трубке. — Посмотри внимательно.

Кумба долго смотрел в трубку, наконец хмыкнул.

— Вот эт-ты гад. Это же грязь на стекле. Только такая здоровая!

— Теперь ты понял?

— Ну дай посмотреть же... Эх ты!

— Теперь ты понял? То же самое, что телескоп, — приближает. Но не телескоп. Нет, я так просто отсюда не уйду. Ведь этого нет в книгах! — Таллео огляделся, несколько ошарашенно. — Вообще просто.

Он еще раз внимательно осмотрел золотые шкалы, матово-золотую заглушку на торце черной трубы. Затем попытался осторожно открутить заглушку. Заглушка не сопротивлялась, и Таллео снял ее в шесть оборотов. Таллео заглянул в трубу и даже присвистнул.

— Каппа! А ну посмотри.

— Где... Ага! Это что за пластинка?

— Это черное зеркало.

— Вот это и есть?

— Оно самое. Так... А с той стороны у нас ершик? — Таллео снова метнулся к открытому концу трубы, заглянул, хмыкнул, потер переносицу. — И я, кажется, понимаю... Зачем тут поставили эту штуку.

— Так кажется, или понимаешь? — Кумба подошел, отпихнул Таллео, заглянул в трубу.

— Золотой берилл! — Каппа подошел, отпихнул Кумбу, заглянул в трубу еще раз. — Вот красота!.. Вам этого не понять.

— Это почему же нам этого не понять? — хмыкнул Кумба.

— Ну... Это разбираться нужно. В камнях. Я ювелир ведь.

— Нет, вот эт-ты гад! — разозлился Кумба. — А я что, слепой? Что за ерунда кошмарная. Талле, давай его изобьем, наконец! Ты можешь понять, вкусная каша или невкусная?

— Хватит бесить, вы, оба! Я тоже разбираюсь в яичнице, хотя ни одного яйца не снес, нафиг. Ясно одно — это черное зеркало, а это ершик. Только какой здоровый!

— И что?

— А то, что ершик нужен для того, чтобы рулить Силой.

— Какой Силой? Ты про нее ничего не рассказывал.

— Сила это то, во что преобразуется напряжение. Волшебные устройства собственно преобразуют напряжение в Силу, и так работают. Пишешь заклинание, получаешь что тебе надо. В этом как бы и есть Волшебство. Вот я повесил ершик там внизу, в Пылесосе. И Сила, которую Пылесос производит, стала уходить по-другому. Причем сам Пылесос, понятно, на такое действие не рассчитан, у него своя задача. А ершик — такая штука, как бы сказать, универсальная... Может управлять Силой почти как хочешь — что прочитаешь, то сделает. Но штука хитрая, даже капризная. Если ты чайник, для ершика писать не суйся. Да и вообще никуда не суйся... Зеркало, — Таллео перебежал к тыльной части, — преобразует напряжение в Силу с очень, хм, особенными параметрами. А ершик, я так понимаю, здесь ее направляет.

— Куда?!

— Туда. Может бахнуть через лигу, а может через десять.

— Ага!.. — Каппа даже подпрыгнул. — А черное зеркало, помнишь, ты говорил? То есть эта штука разбивает крысоловки!

— Почти угадал. Только на очень большом расстоянии. И не только крысоловки, Каппа, — Таллео указал на мутные стекла. — Открываешь окна и мочишь все вокруг до горизонта. Но жрет эта штука — я представляю. Тогда солнечных бочек не было, она, похоже, отжирала у лунной восемь-десять двенадцатых. Это черное зеркало, оно жручее как вообще просто.

— Вот эт-ты гад!.. — Кумба огляделся, несколько ошарашенно, поправил колпак. — Это значит...

— Это значит, что если у Мастера будет новая бочка... А она у него и была... И нам теперь хорошо понятно... Зачем он держал ее про запас... То наступит конец света, Кумба. Если человеку, который ставит несправедливые двойки, дать такую вот штуку... — Таллео потрогал трубу. — И больше того, целых четыре...

— Милое дело!..

— Не то слово.

— И что же нам делать?

— Что делать?

— Быстрее красть женщин, потом быстрей к Мастеру. Потом за бочкой, потом в Колодец. Обчитывать бочку довольно долго, там сложно. Секретное слово быстрее, минут пять. А времени,— Таллео посмотрел в мутные стекла, — вообще не осталось. Уже далеко за полдень. А там еще Мост, перед Колодцем. Надо шевелить чулками, — Таллео замолчал и вздохнул. — Опять эти идиоты опять будут деньги опять назад требовать. Как они мне надоели.

— Зачем ты с ними тогда возишься, в конце концов?

— Интересное дело, Кумба? А где мне брать деньги? Ты, что ли, меня будешь кашей кормить?

— Подкармливать иногда можно, конечно. Если не будешь умничать.

— Ну и вот. Если вокруг одни идиоты, как еще зарабатывать?

— Ну не все, — обиделся Каппа. — Мы ведь не идиоты?

— Каппа, идиоты все! Без исключения. Только есть полные идиоты, и есть неполные идиоты. Ты тоже идиот, можешь поверить, только не полный. И ты, Кумба, ты тоже, не пухни.

— Вот эт-ты гад! Ты сейчас все-таки словишь! Каппа, давай его укопаем! Дальше терпеть просто уже нельзя.

— Укопайте. А потом идите воруйте сами. И попробуйте не украсть. Они вам устроят тогда семейную жизнь.

— Значит, и ты идиот?

— Разумеется. Я тоже идиот, как и все. В смысле, я идиот как все, но не такой, как все. Ну, то есть, как это там было написано... М-м-м... Вот — я идиот как все концептуально, но совсем не как все субстанционально.

В ответ Кумба набросился на Таллео и схватил за шиворот.

— Ай, дурак! Фонарь не разбей!..

— Кумба!.. — Каппа вцепился в воротник и потянул Кумбу назад. — Ну что это за ужас какой-то!

— Кумба, тебя нужно скорее к зазнобе, — Таллео поправил куртку и перевел дух. — Пусть она тебя там заездит хоть как-нибудь. У тебя какой-то избыток Силы, мы так до свету не справимся. Нам еще Мастера обворовывать. Я тебя туда не возьму, там нервным опасно. Пойдешь вниз, грохнешь печку, а мы с Каппой пока стырим что нужно, — Таллео снова перевел дух и поправил воротник. — Каппа, хорошо, что у него только колпак с собой, да? Представь, если бы он еще вилки с собой начал таскать? А там ведь два удара — восемь дырок.

— Не получишь ты у меня каши, — Кумба поправил колпак.

— Не получишь ты у меня зазнобы, — Таллео поправил воротник, проверил фонарь. — Ладно, передохнули, за дело. Давай чехол обратно... Да осторожней ведь!.. Нет, что растыки криворукие... Ох, жизнь моя сиротская.

— Ладно, хватит ныть, кудесник. Пошли быстрее, нам еще обворовывать Мастера, а мне еще ужин готовить. Ты, что ли, ужин будешь готовить? Ты вообще готовить умеешь?

— Кумба, не умничай. Кашу сварить я сварю. Говорил уже.

— А суп?

— А суп мне не нужен. Суп — это не еда. Все, что сложнее крупы с водой, — уже не еда, а как там было написано... Декадентское извращение. Каппа, держи его! Нет, ну осторожней, чехол ведь! Это тебе не мясная лавка! Это устройство.

— Вот эт-ты гад, значит! Не мясная лавка, значит! Ты хочешь сказать, что я, значит, этот... Декада... Декаду...

— Декадентский извращенец? Кумба, не нервничай. Твоей вины в этом мало. У тебя работа такая. Мы тут не полные идиоты и кашу варить умеем. Но там, — Таллео указал в пол, — десять двенадцатых, которые не умеют. Ты, Кумба, кстати, сам-то понимаешь, какой благодетель? Захотел — накормил идиотов. Не захотел — не накормил. Идиотов.

— А за мясную лавку ты у меня еще так сло...

— Ну ладно, хватит! — окрикнул Каппа. — Ну сколько, блин, можно! Нам еще женщин красть! А потом обчитывать бочку! А потом Колодец еще!

— Обчитывать бочку уже в Колодце. С женщинами, блин. Как только об этом подумаю...

— А если мы не найдем этот твой... Арго...

— Алгоритм? Найдем. Вот на этот-то счет не переживай. Мастер — изменник и старая крыса, но профессионал настоящий. Техническая документация у него будет в порядке. А разобраться с ней мы разберемся. Мы ведь не чайники. Так, все, готово! Вперед!

Таллео подхватил мешок и скрылся в проходе.

* * *

— Каппа, мужайся. Осталось совсем немного. Кумба, ты тоже мужайся. Хотя твоя, я понял, не так жаждет крови. Ты ведь в первую очередь ее кормишь. А принцессе, тощей, объедки. Каппа, ты, как мужчина, должен с Кумбой поговорить. Пока у него вилок с собой нет.

— Сейчас словишь. Я принцессу тоже люблю. Я верноподданный.

Таллео поднял фонарь, рассматривая дорогу. Затем прошел в следующий переход. Мальчики поспешили за фонарем. Коридор вывел к новой площадке, откуда Таллео сделал пару уверенных поворотов, и они, наконец, вышли к лестнице.

— Я уже запутался! — Каппа оглянулся в коридор. — Как они тут жили, во всех этих коридорах?

— Каппа, в коридорах они не жили. Это во-первых, а во-вторых, здесь все эти коридоры ведут к лестнице. Только помни, где лестница, и где куда поворачивать — само понятно.

Таллео погасил фонарь и повесил на шею. Круглая камера освещалась обычным узким окном с обычным мутным стеклом. Посередине зияла шахта, в которую винтом уходили ступеньки. Мальчики подошли к шахте, осторожно заглянули в провал. Бесконечная лента ступеней растворялась в сером сумраке.

— Шестьдесят локтей — и принцесса, — сообщил Таллео, осторожно ступая на лестницу. — Только здесь нервничать уже опасно для жизни. А кидаться вообще. Кумба, береги колпак. Свалится — спускаться не будем. Сам полетишь.

Мальчики сделали оборот, винт опустил их на следующую площадку с таким же одиноким окном.

— Интересно, что там? — Таллео посмотрел вглубь коридора, выходящего на площадку. — Пойти посмотреть?

— Нет! — Каппа заторопился вниз. — Времени у нас в обрез! Талле!

— Каппа! — Таллео поспешил вслед, Кумба за ним. — Ты осторожнее. Я не шучу! Не вздумай погибнуть в самый последний момент. Подумай о своих девчонках. Принцесса тебе этого не простит точно. А потом, ты мне еще кучу денег должен. Если погибнешь, я превращу тебя в жабу.

— Талле, ты сам не нервничай, — отозвался Каппа снизу, задрав голову. — Я тоже честный! Ты что, думаешь, один тут такой? А мы чайники неблагодарные? Не погибну.

— Все вы только обещаете... Не погибну, не погибну... — Таллео осторожно перескакивал по ступенькам. — А чтобы не погибнуть, надо читать хотя бы уметь... Да ладно, ты со мной и так не расплатишься.

— Конечно не расплатится, — ухмыльнулся Кумба. — Какой дурак будет платить, когда принцесса в руках? Талле, какой ты самонадеянный. Деньги надо всегда брать вперед.

— Я уже давно так беру. Просто у этого, — Таллео ткнул жезлом в спину Каппе, — наличными столько нет, а помочь хочется. Принцессе, в смысле. Ну, ты меня понял... Но он говорит, что вечером, или даже у принцессы уже, расплатится.

— А если врет?

— Заквакает.

— Да ладно вам, — обиделся Каппа. — Сейчас украдем, получишь свою половину. У меня нет, но Вета добавит. У нее есть сбережения.

— Я очень рад, что у принцессы есть сбережения. Кстати, Кумба! Ты не молчи, не молчи. Ты уже понял, что одной кашей не отделаешься?

— Вот эт-ты гад! Мы с тобой ни о чем не договаривались!

— И что?

— Я тебе ничего не должен!

— Заквакаешь.

— Вот эт-ты гад! Ты сейчас словишь, блин, умник!

— Каппа, подожди... Пять минут погоды не сделают.

Таллео остановился, поставил мешок, вытащил из-за пазухи свиток, достал из рукава перо.

— Ты это что? — обеспокоился Кумба и подоткнул колпак. — Ты что это собрался?

— Писать заклинание. Превращательное.

— То есть?

— В том-то и сложность. Люди все разные? Кто-то морковку любит, кто-то подавится. Колпак твой подходит только тебе, и то криво. На каждого человека нужно писать свое заклинание.

— То есть?!

— Нет, ну прототип, разумеется, существует, — Таллео развернул свиток. — Но в него нужно подставлять индивидуальные параметры... Кумба, не нервничай. Термин такой. Потом объясню... Каппе.

— Нет, что за ерунда кошмарная?

— А-а-а, — покивал Каппа, — это превращательное заклинание? В жабу? А получится, на такой Бочке?

— Без вопросов. Превратить человека в жабу можно даже без бочки. На бочке просто быстрее и технологичнее как-то.

— Что за ерунда кошмарная?!

— Кумба, не нервничай. Принесем тебя в коробке. Заодно проверишь, как тебя любит твоя зазноба. Нужен ты ей будешь такой... Зелененький. Или только когда кашу таскаешь.

— Каппа! Ну давай его скинем, все-таки! Ну сколько ведь можно! Мы все, считай, пришли уже! Пора скидывать! Давай, пока тут дырища такая!

— Кумба, не двигайся. Когда человека превращают в жабу, он не должен двигаться. А то вместо жабы может получиться такое... Страшно подумать.

— Что?!

— Я же говорю — страшно подумать.

— Нет, все, сколько можно терпеть...

Кумба набросился на Таллео, выхватил свиток, отбросил в сторону, вцепился в горло и тут же получил коленом в живот.

— Инцидент исчерпан в самом начале, — Таллео перевел дух, проверил фонарь, поднял свиток, поправил воротник, потер горло, спрятал свиток, спрятал перо. — Каппа, давай быстрее вниз, попросим эту другую, пусть она его хорошенько заездит. Он там один озверел на кухне уже, с морковкой. Одной морковкой рад не будешь. Да и какой ему-то толк от морковки.

— Сколько я тебе должен? — Кумба поправил колпак.

— Вот это другое дело. Ладно, потом рассчитаемся. Может быть, я с тебя натурой возьму. Деньги — зло... Да не дергайся так! Мне есть тоже нужно? А у тебя хлеб такой вкусный. Как настоящий прям. А сыр так вообще просто. Так, интересное дело. Это там что?

Они остановились на следующей площадке. В конце коридора, который сюда выходил, виднелся свет. Таллео сошел с лестницы и двинулся по коридору. Вскоре мальчики оказались у открытой двери: здесь была небольшая каморка, освещенная небольшим окном. Стекло здесь, однако, сверкало; окно было приоткрыто, в каморку вливался свежий ласковый воздух.

— Эх ты! — удивился Каппа, оглядывая кровать, под окном стол, на столе пару свитков, отодвинутый стул, у стены небольшой дорожный сундук. На сундуке под белой салфеткой угадывалась посуда. — Тут кто-то живет!

— Так вот интересно, кто?

— Ну и ну... — Кумба подошел к сундуку, приподнял салфетку. — Нет, милое дело!.. Ах вот оно что... Вот оно что. Измена, — он горестно обернулся. — Измена. Измена.

— Что? — Каппа с Таллео подскочили, заглянули под салфетку.

— А что, не видно?

— Сыр? Хлеб? Морковка?

— Это мои! Это мой сыр! Для принцессы! Это мой хлеб! Для наших женщин! Это моя морковка! Места надо знать! Поня-атно... — Кумба в горе опустился на стул, схватился руками за голову. — А я, дурак, думаю! Уже две недели! Куда у меня постоянно продукты уходят? Ах ты, старая крыса!..

— Та-а-ак... — Таллео подошел к столу и взял свиток. — Великая Сила! Вообще просто.

— Что?

— Что?

— Что «что»? Читайте!

— Что читать? Что это за ерунда опять? Что за букашечки?

— Талле, это опять не по-нашему?

— В том-то и дело, Каппа. В том-то и дело, что не по-нашему. Это, Каппа, письмо с донесением. А язык этот, Каппа, — язык Долины.

— Милое дело!

— Эх ты! А что там написано?!

— Так читай! Ты что, слепой?

— Я не знаю по-долинному...

— Но вы же собирались бежать? В Долину? С принцессой? А языка не знаете?

— Ну... Выучим... Прибежим и выучим...

— Вот эт-ты гад, Каппа! А почему я об этом ничего не знаю?

— Что не знаешь?

— Что вы в Долину сбегаете? А я что? А мы?

— Кумба, не переживай... — Таллео вчитался в текст. — Никуда они, кажется, не побегут... Даже в образовательных целях... Я так понимаю, не добегут просто.

— Так в чем дело-то?

— Блин, здоровое, переписать времени нет...

— Ну украсть?!

— Блин, вот связался с ворами. Здесь нельзя ничего брать, дураки! У нас в Башне живет шпион!

— Какой шпион? Что за идиотизм такой?

— Самый обычный. И судя по тому, Кумба, что питается королевской морковкой, живет здесь с ведома Мастера.

— Я уже ничего не понимаю! — Кумба раздраженно поправил колпак. — Все это уже слишком!

— А я кое-что понимаю, — Таллео положил свитки, озадаченно потер переносицу. — Нам нужно срочно сделать две вещи. Срочно! Во-первых, украсть принцессу и спрятать как можно дальше. Желательно на помойке.

— Почему?

— Там искать меньше будут.

— Почему?

— Потому что оканчивается на «у»! Кому охота шариться по помойкам? Что за вопросы дурацкие? Во-вторых, срочно поменять Бочку. Обчитать и наложить Секретное слово. И спрятаться самому!

— На помойку?

— Да, Каппа, да... Куда же еще... — Таллео подошел к окну, заглянул, вдохнул свежий воздух. — Замок на грани катастрофы! Измена! Воздух какой.

Мальчики по очереди подышали воздухом.

— Как отсюда здорово видно! — восхитился Каппа, обозревая горы и горизонт, залитые мягким, уже вечереющим светом. — И как красиво!

— Вот это и плохо, — Таллео поправил салфетку на сундуке. — Что здорово видно. Потому что скоро может стать совсем не так красиво. Не забывай, что оно там наверху, под телескопом.

— Так что делать, Талле? Что делать?

— Я уже сказал что, Кумба! Ты что, глухой? Ну не беси хотя бы сейчас, когда государство на грани катастрофы. Пошли, быстрее!

Мальчики вернулись на лестницу и заторопились вниз.

— Нет, надо же, гад какой, — шипел Кумба. — Даже дверь не закрывает! Как дома, блин! Я как дурак корячусь, бегаю за этой морковкой! Ты пойди сейчас найди такую, попробуй! Это тебе не твоя лунная платина! А он, как не знаю кто, блин...

— Жрет казенный ресурс как сволочь. А принцесса и так худая как смерть.

Каппа сжал кулаки.

— Значит так, Кумба. Времени вообще просто в обрез. Сейчас заходим к принцессе, и ты сразу вниз как молния. Вот, прямо сейчас и возьми.

Таллео остановился, развязал мешок, порылся и вытащил искристый топаз.

— Пиявка!

— Каппа, ты уже лучше меня разбираешься... Прячь. Спустишься, положишь под печку.

— И все?

— И все. Сидите и ждете. Что надо — все будет.

— Эх ты! Талле, а кто же будет читать заклинание? А жезл?

— А как я пройду, с этой дрянью? По Белой-то лестнице?

— С этой пройдешь, не нервничай. Так... — Таллео поднял голову, припоминая. — Сколько мы там сидели... Пока ты наверх бегал... Значит, если ты побежишь с такой же скоростью, две лунных минуты.

Он достал свиток, перо, присел на корточки, начал быстро писать.

— Готово... У принцессы прочитаем, и вниз.

— И все?

— И все, Каппа. Заклинание я прочитаю сам. Видишь, я его переписал с упреждением. Есть такая древняя техника... Я, дурак, пытался у Мастера про нее выспросить. На первом семестре. Стыдно вспомнить. С пиявками такие штуки проходят.

— Ага, ты его прочитаешь, а оно заработает как бы потом?

— Не как бы потом, а потом и заработает. Я его запущу, Кумба его отнесет и положит под печку. Пиявка включится. Печка сдохнет. Причем сдохнет так, что с ней сдохнет Кадушка.

— И у Мастера тогда упадет!

— Да, вот тогда у Мастера упадет не по-детски. Потому что утечка ресурса будет такая, что... Упадет до Порога, и Кадушка закроет выпускной контур. Тогда Мастер вниз просто слетит. Найдет под печкой пиявку и вот тут... Через полчаса он будет знать все. Что все это, мягко говоря, не случайность. И если он до сих пор еще сомневался... К этому времени мы должны будем быть в Лабиринте, и не просто, а с таблицами!

— Мы не успеем, — Кумба озадаченно поправил колпак. — Если только на кастрюле этой?

— На кастрюле успеем. А в Лабиринте, с таблицами, мне будет на все начихать.

— Да, но еще за бочкой? На кухню?

— Я уже подумал. Вниз побежите вдвоем. Вы сможете ее дотащить до лестницы? Вход кастрюлю вы, понятное дело, не найдете.

— Это через эту помойку? Где пыль? К той двери?

— Да, которая на обычном замке.

— А как ты его откроешь? Волшебник.

— Кумба, изнутри очень просто. Пинком. Ты еще не знаешь, что такое пинок? Так вот, спускаешься, кладешь пиявку под печку, летишь в кладовку, дергаешь бочку, тащите ее и там ждете.

— Она немаленькая...

— Она легкая. Обратное золото. Вдвоем вы ее спокойно, но вот тащить — да, неудобно.

— Дотащим. Правда, может быть, поцарапаем.

— Да щас прям. Ты, даже если достанешь все свои страшные вилки, царапинки там не оставишь. Во-первых, это обратное золото! Во-вторых, эту бочку делали такие не чайники, что страшно подумать. Не смеши народ. Так, а теперь вниз...

Таллео схватил мешок и, рискуя сорваться в шахту, ринулся вниз.

— А вот мы, кажется, и пришли... Этаж правильный.

Он выскочил на площадку, снова зажег фонарь, намотал цепочку на запястье и понес мерцающий шар в руке. Мальчики двинулись по коридору.

— Какая здоровая все-таки Башня. Снаружи никогда не подумаешь!

— Замок здоровый, да. И размеры подобраны очень толково. Сейчас так тебе никто не построит, я же тебе говорю. Смотрится все так гладко. А внутри — целый город. Так, Каппа... А теперь не нервничай уже вообще. Мы пришли.

Они вышли из коридора.

— Три двери... Кумба, куда у принцессы выходят окна?

— На север.

— Нет, вот ведь сволочи. Мало того, заточили бедную девочку. Так еще отобрали Солнце! Как она будет принимать солнечные ванны? Она и так тощая как вообще просто. Как ей продолжать династию, в таких условиях? О чем они там вообще думают? Нет, куда только катимся.

Таллео подошел к правой двери, осмотрел пластину замка. Затем вытащил свиток, нашел заклинание, наставил жезл на замок, начал читать. Стрежень замерцал темно-багровым. В замке глухо клацнуло.

— Мы сейчас как бы внутри, для замка в смысле. Изнутри почти все замки открываются без ключей, простым заклинанием. Как бы защелка. Чтобы сквозняк не открыл.

Таллео толкнул дверь. Мальчики прошли в тесный тамбурчик. Таллео поднял фонарь. Впереди оставалась последняя дверь и последний замок.

— Каппа! Готов? — Таллео поднял жезл и приготовил свиток. — Кумба! К тебе это тоже относится. Предупреждаю в последний раз. Я честный... За этой дверью обратной дороги нет.

Он сурово оглядел мальчиков и начал читать.

* * *

ЧАСТЬ III

ГЛАВА VIII

Они вошли в маленькую каморку, освещенную узким окном от пола до потолка. В каморке был маленький столик, маленький шкафчик, маленький сундучок, опрятно прибранная кровать, тумбочка, подсохший букетик ирисов, стульчик. На стульчике сидела девочка в светлом коротком платье и, подперев щечки руками, терпеливо и грустно смотрела в стену. Когда мальчики появились, она вскочила и топнула. Волосы колыхнулись тяжелой волной.

— Каппа! — она сдула упавшую на нос прядь. — Ну что ты так долго! Ну сколько можно терпеть! Я уже думала — все! Разлюблю!

— Вета, пришлось задержаться... Ты даже не представляешь... Какая тут у вас в Замке помойка.

— Сам дурак! — обиделась Вета. — У вас там что, не помойка?

— На, — Таллео прошел к окну, посмотрел в вымытое стекло. — Получай своего ювелира. Зачем он тебе сдался только, интересное дело. Ты молодая, красивая вон какая. Умная, говорят. А жизнь нам дается только раз, Вета, только один. Подумай, прежде чем ее гробить.

— Я тебя сейчас тресну. Сам дурак.

— Ладно, мое дело предупредить. Я честный. А так — сама решай, если не дура.

— Каппа! Ты ему деньги отдал?

— Да, половину.

— Держи! — Вета подскочила к столику, открыла ящик, вытащила тяжелый мешочек, сунула Таллео. — Только не потеряй! А то у меня больше нет.

— Не переживай, — Таллео развязал мешок и сунул мешочек. — Завтра же утром я их потрачу. Зеркало я уже присмотрел, мне обещали подержать до полудня. Блин, вот бы еще лунной платины! — Таллео озабоченно вздохнул. — Прям хоть в подвал снова лезь. Нянюшка жива?

— Жива!

— А ковры целы?

— Целы! А что?

— А где эта? Вторая? Которая вещества тут с тобой потребляет?

— Нейто? Она сторожит!

— Кого?

— Меня!

— Зачем?

— Чтобы не украли!

— То есть?!

— Там принц какой-то пришел! С утра достает! Мы уже хотели его зарезать! — Вета подскочила к столику, вытащила нож, аккуратно завернутый в клочок старого шелка. — Представляешь! Сидишь-сидишь, ждешь-ждешь. А тебя в последний момент раз — и воруют.

— То есть? А мы тебя что делать пришли? Я что-то не понял.

— Вам можно! Я вас два дня уже жду! А вас все нет, нет, — Вета уселась на стульчик, уткнула кулачки в щеки и надулась. — Сидишь-сидишь, ждешь-ждешь, как дура какая-то. А они там шатаются. А я принцесса, или кто.

— Ладно, — Таллео похлопал ее по плечу. — Не хнычь. Сейчас мы тебя будем красть. Кумба, это ты, кстати, ей ножи таскаешь? Да отдай, балда!.. — Таллео отобрал у принцессы нож. — Потом верну. Выйдем из Замка, верну... Да верну, тебе говорят! — он спрятал нож в мешок. — Я честный, говорю же. Зови Нейто.

Принцесса вскочила и бросилась в боковую дверь. Через минуту они вернулись. На Нейто было такое же платьице, только темное.

— Теперь куда? — деловито осведомился Кумба.

— Подожди-ка...

Таллео поставил Нейто посередине комнаты, провел руками по бокам, по спине, по груди.

— Великая Сила. Куда меня привели, — он вытащил у Нейто из-за пазухи нож на веревочке. — Тоже твоя работа?

Кумба поправил колпак.

— Ну что, теперь нас крадем?! — Вета подскочила к Таллео и дернула за мешок. — А что это у тебя за шарик? Ой, какая цепочка! Дай посмотреть! — она вцепилась в цепочку.

— Отпусти! — дернулся Таллео. — Каппа, скажи! Задушит!

— Тебе что, жалко? Это фонарь, да? Какой обалденный! Я таких никогда не видела! А ну дай посмотреть!

— Каппа! — Таллео схватил Вету за руки. — Каппа, скажи! Ну задушит ведь!

— Я принцесса, или кто? Он волшебный?

— Каппа!

— Вета... Давай сначала вас украдем, — Каппа схватил принцессу за плечи и оттащил от Таллео. — Смотреть будем потом, Вета, у нас времени нет, правда!

— А скажи ему, — надулась Вета. — Пусть даст посмотреть. Ему что, жалко. Что он.

— У нас времени нет, правда!

— Сидишь-сидишь. Как дура какая-то.

— Слушай, пусть ювелир, пусть кто угодно, — Таллео спрятал второй нож в мешок, — но ты тут, вижу, совсем уже сбрендила, — он проверил фонарь, потер горло. — У меня нож в руках! А ты, блин, кидаешься! У тебя в голове мозги, или что?

— Ах ты хам! Как тресну сейчас!

— Все? — Таллео посмотрел на Вету сурово. — Только честно, все? А то мне еще голову как отрубят. Обыскивать особу королевской крови, знаешь...

— Ну мы идем? — Кумба подошел к двери и взялся за ручку. — Нейто, мы с тобой сейчас вниз...

— Цветы! — Вета подскочила к тумбочке, схватила букетик. — Теперь все, пошли! Ну пошли быстрее, ну что вы стоите! У нас времени нет!

— Вета, не нервничай, — Таллео вытащил из-за пазухи свиток. — Во-первых, нужно запустить заклинание. Во-вторых, ты все взяла, точно?

— Все!

— Уверена? — Таллео оглядел девочку, на которой кроме короткого платья ничего не было. — А ценности? Украшения?

— Какие ценности?

— Ну... Ты принцесса, или кто?

— Сам дурак. У меня ничего нет. Деньги что были, все у тебя теперь.

— До чего принцесс довели, — покачал головой Таллео. — Вообще просто. Нет, куда только катимся. Как нет? Как ничего? А ювелирные украшения? А Каппа тебе что делал? Он ведь старался. Он ведь тебя любит, как каторжный. Где оно?

— Откуда я знаю, — принцесса уселась на стульчик, положила букетик на колени, уткнула кулачки в щеки и снова надулась. — Мне его что, дадут, что ли? Это ведь для приемов. Чтобы сверкало. А оно такое обалденное. Мне его так поносить хочется. Хотя бы часик.

— Это просто какой-то кошмар, — Таллео вздохнул. — Надо что-то делать. Ну, а книги? — он указал на шкафчик.

— А как их забрать? Они тяжеленные.

— Великая Сила... — Таллео вчитался в корешки. — Откуда у тебя такое?!

— Было, — сказал принцесса вредно, глядя в стену.

Таллео какое-то время молчал, разглядывая корешки.

— В общем, так, — решил он наконец. — Мне все равно придется сюда возвращаться. Мне нужна лунная платина, без нее в наше время вообще никуда. Заодно возьмем книги и украдем твое ожерелье. Оно ведь твое, или как?

— Сами вы все дураки, — принцесса смотрела в стену. — Сидишь-сидишь. А они.

— Ладно, — Таллео похлопал девочку по плечу. — Не хнычь. Сейчас мы тебя будем красть. Нет, все-таки! Откуда у тебя такие книги?

— Нашла.

— Где?

— Места надо знать.

— Ты их читала, вообще?

— Чуть-чуть. Там ерунда какая-то.

— Ерунда?! У тебя тут куча таких трактатов по Волшебству! — Таллео подскочил к шкафу. — Вот этот я все-таки возьму, прямо сейчас... И вот этот... — Таллео сунул свиток обратно за пазуху, выволок с полки пару огромных томов, с трудом запихнул в мешок. — Откуда они у тебя, вообще?! Я даже не знал, что они есть, сами! Вот этот... И вот этот... Их постоянно упоминают, но я сколько искал... Сколько смотрел... А они у тебя тут валяются!

— Ах ты хам! — вскочила принцесса. — Сам ты валяешься! Они у меня в шкафу! Я с них пыль вытираю! Как дура какая-то! А ты хоть бы спасибо сказал!

— Не сори, — Таллео подхватил букетик.

— Так мы идем?

— Кумба, спокойно... — Таллео снова вытащил свиток. — Давай пиявку.

Он отставил мешок, развернул свиток. Кумба осторожно выложил кристалл на столик.

— Ой, что это?! — подскочила принцесса.

— Обалдеть просто! — подскочила Нейто.

— Положи!

— Тебе что, жалко? — принцесса вцепилась в кристалл. — Дай посмотреть! Дай посмотреть, говорю! Нейто, бей его!

— Каппа!!!

— Ну Вета... У нас времени нет...

— Кумба!!!

— Я принцесса, или кто! Дай сюда!

— Обалдеть просто!..

— А отломи кусочек! Так обалденно! Нет, два!

— Каппа-а-а!..

— Ну Вета... — Каппа схватил принцессу за плечи и оттащил от Таллео. — Вета, мы торопимся, времени ведь в обрез, Вета!

— А скажи ему, — надулась Вета. — Ему что, жалко.

— Потом посмотрим. У нас времени нет. А нам еще Мастера обворовывать.

— Да?! — вспыхнула Вета. — И что мы сидим? Кого ждем? — она подскочила к двери и топнула. — Ну что вы стоите как истуканы! Нейто, хватай их! А ну быстро!

— Да подожди же ты, блин... — Таллео, стараясь сосредоточиться, смотрел в свиток. — Да где оно тут... А ну молчать всем!

— Ну давай же быстрее! Нам еще Мастера обворовывать! А у нас времени нет!

— Молчать, кому говорю!

— Ну что ты стоишь! — Вета подскочила к Таллео, дернула за рукав. — Ну давай читай, быстрее!

— Каппа! Ну сделай что-нибудь, в конце, блин, концов! Мы ведь умрем тут все нафиг!

— Вета...

— А что он не чешется!

— Блин... И как я ножи успел отобрать... Кумба, ты им вилок не оставлял?.. Так.

Он вытащил жезл.

— Ой, а что это?..

— Каппа! Держать!

Таллео коснулся кристалла жезлом, начал читать. По мере того как заклинание разворачивалось, камень разгорался холодным светом. Стержень замерцал вслед желто-голубым топазом. Когда камень разгорелся так ярко, что от него протянулись тени, Таллео коснулся жезлом еще раз. Раздался хрустальный звон, камень погас.

— Вот это да! — Вета подпрыгнула и хлопнула в ладошки, чуть не выронив ирисы.

— Обалдеть просто! — подпрыгнула Нейто.

— Он ведь волшебный, да? — Вета подлетела к столу и вцепилась в жезл. — Дай посмотреть! А как он ра...

— Руки! — закричал Таллео в ужасе. — Не трогай!

— Ах ты хам! — возмутилась принцесса, не отпуская жезла. — Почище твоих, дурак! Я их с утра уже четыре раза мыла! Нейто, ты видела?!

— Отпусти, говорят! Каппа, да чтобы я еще раз связался! С принцессами! Да лучше к дракону! А ну отпусти!

Таллео двинул принцессу в грудь. Принцесса отскочила, не выпуская жезла.

— Ну я посмотреть просто! Тебе что, жалко?

Цепочка угрожающе натянулась.

— Ты что, дура совсем?! — Таллео вцепился Вете в запястья.

— Ах ты хам! — Вета шлепнула Таллео букетиком по голове. — Кудесник несчастный! Каппа, а ты что стоишь! Дай ему!

Таллео схватил девочку за руку, вывернул и заломил за спину.

— Каппа! Забери ее нафиг!

— Каппа! — Вета попыталась треснуть Таллео свободной рукой. — Ну бей же его!

— Да ладно вам! — Каппа схватил принцессу за плечи. — Хватит! У нас времени нет! Ну Вета! Талле, ну что же такое!

— А что он обзывается! Я принцесса, или кто!

Кумба вдоль стенки пробежал к столу, схватил кристалл, схватил Нейто за руку, уволок к двери, обернулся.

— Мы пошли?

— Нейто! — Принцесса бросила жезл и подскочила к двери. — А мы?

— Кумба, все хорошо помнишь?

— Да. Прибегаю. Кладу под печку. Берем бочку. Тащим в Пылесос. Оттуда...

— Пылесос? Какой Пылесос? Что за...

— Вета! Молчать! Потом объя...

— Сам дурак и молчи! — Вета топнула и сдула с носа пушистую прядку. — Я должна знать, что творится в Замке! Я принцесса, или кто! Какой еще пылесос? Откуда он взялся? Почему мне никто не сказал! Кумба, ты знал! Почему не сказал ничего? Предатели!

— Я сам только сегодня узнал! А про предателей...

— У тебя в Замке есть кое-что такое, — перебил Таллео, проверяя подвеску жезла и пряча его за пазуху, — чего ты даже не представляешь.

— А что? — Вета подскочила к Таллео и дернула за рукав. — Сейчас же рассказывай!

— Кумба! У тебя десять минут. Вперед!

Кумба и Нейто шмыгнули в дверь.

— А ну рассказывай! Что у меня в Замке! Что я не пред...

— Да ты вообще ничего не представляешь, что у тебя в Замке! Принцесса, блин, мы вообще еле дошли! Скажи спасибо, что твой ювелир покалеченный вообще жив остался!

— А что?! — Вета порозовела. — Что такое?! Каппа! — она подскочила к Каппе и схватила за руки. — А ну рассказывай!

— Вета, давай потом...

— Потом, потом, все потом! — Таллео подхватил мешок, посмотрел на книги, вздохнул, покачал головой, подбежал к другой двери. — К Мастеру, живо!

— Когда потом? — Вета подскочила к Таллео, дернула за рукав. — Он ведь жив еле остался! А ну рассказывайте! — она подлетела к Каппе и дернула за рукав его. — Ну что же такое! Ну!

— Каппа! Давай ее в дверь!

— Ах так!

Таллео схватил девочку за руки и выволок во мрак коридора.

— Каппа! На лестницу, быстро! Там еще двери вскрывать! Вперед!

* * *

— Талле, куда? Ты дорогу себе представляешь?

— В целом. Мастер на самом верху. Где-то под телескопом и этими трубами. Вот тоже еще проблема.

— Какими трубами? И что, у меня в Замке есть телескоп?! Давайте в него посмотрим!

— Вета, потом! Все потом!

— Ну когда потом?! Если вы меня украдете! Сейчас обворуем Мастера и посмотрим в телескоп. Когда я еще в телескоп посмотрю? Сидишь-сидишь, а там, оказывается, телескоп. Почему мне никто не сказал?

— Потому что никто сам не знал, — Таллео остановился на площадке с шахтой. — Видишь, дыра?

Они осторожно подошли к краю.

— Если будешь бесить, я тебя туда сброшу.

— А ну давай! А ну сбрасывай!

— Каппа, держи ее... А то правда сброшу. — Таллео поспешил наверх. — Осторожнее, бешеная. Смотри, правда не грохнись. Столько тащиться тут по этому мусору...

— Талле, откуда у меня в Замке телескоп? Ну почему мне никто не сказал, правда! — Вета так расстроилась, что почти чуть не плакала. — Я всю жизнь хотела в телескоп посмотреть. Сидишь в этой клетке, а тут телескоп, — она шмыгнула носом. — Предатели.

— Посмотрим как-нибудь, только потом. Мне все равно придется назад лезть. Там в подвале куча лунной платины. А мне нужна очень. Мы вроде отломали кусок, но пришлось потратить.

— А что за лунная платина? Почему мне никто не сказал, что у меня в Замке куча лунной платины?

— Вета, я тебе говорю, не одна ты такая здесь дура. У вас тут так все запущено, что вообще просто. Никто ничего не знает, вообще. Ты знаешь, что в Замке, оказывается, есть библиотека?

Вета даже остановилась.

— А там наверху, под телескопами, стоит такое, что... Страшно подумать.

— Что?!

— Страшно подумать, Вета! Можно сжечь все вокруг до самого горизонта. И что главное, у Мастера есть свежая бочка. Которая теперь у нас.

— Как сжечь?! — Вета оторопела. — До самого горизонта? Это что, правда? Как? Чем? Не понимаю!

— Правда, — хмыкнул Таллео злобно.

— Почему мне... Кошмарный ужас. А библиотека? Это что, правда?

— Правда.

— Настоящая?

— Ну что ты стала, — Таллео дернул девочку за руку. — Потом сходим. В следующий раз.

— Какой в следующий раз! — Вета вырвалась, топнула. — Ведь библиотека же! А ну пошли, сейчас же! У меня, оказывается, есть библиотека! А я сижу как дура в Башне!

— Это твои проблемы! — рассвирепел Таллео. Он снова схватил Вету за руку и поволок вверх. — Ай, дура, больно! Ай, фонарь! Каппа!

— Ну Вета... — Каппа схватил Вету за руки. — Мы не успеем. Нам еще в Лабиринт, ставить бочку. А там знаешь...

— Какой еще Лабиринт? — Вета отпустила Таллео, и глаза ее снова вспыхнули. — Первый раз слышу! Почему мне никто не сказал? Что за Лабиринт такой?

— Не нервничай, — Таллео убежал вперед. — Сама все увидишь. Если живы останемся.

— Ну почему, почему мне никто ничего не сказал!

— Да потерпи немного, блин! Я тебя сейчас тресну. Тихо! — зашипел вдруг Таллео и съежился. — Молчать... Слышишь?

— Что? — прошептала принцесса, также вобрав голову в плечи. — Где?

— Наверху. Тихо...

Они какое-то время прислушивались.

— А кто это там?

— Талле, может быть, это...

— Ушел... Да, ушел. Как ты прав, Каппа. Может быть это.

— А он нас не слышал?

— А кто? — Вета дернула мальчиков за рукава. — Кто это был?

— Вета, это шпион. У тебя в Замке, прямо в Башне, шпион из Долины.

— Это что, — глаза принцессы замерцали в полумраке, — правда?! Почему мне никто не сказал?!

— Потому что никто не знал! Что за вопросы дурацкие!

— Сам дурак, но как же так! Шпион! Да еще из Долины... Мы ведь в Долину хотели...

Вета бросилась вверх.

— Ты куда?

— Как куда! — она остановилась, подпрыгнула. — Там ведь шпион! Его надо убить! — она бросилась вниз, схватила мальчиков за руки, поволокла вверх по лестнице. — Ну что вы стоите как истуканы! Он ведь уйдет!

— А ну стой! — Таллео вырвался, схватил Вету за плечи, придавил к холодной стене. — Убьешь потом! Сейчас не время! У нас дело гораздо важнее!

— Да?! Важнее?! В Замке шпион! — Вета билась как рыба на леске. — Когда потом? Он ведь уйдет!

— Вета, он пока не уйдет, никуда, — вздохнул Каппа. — Он там живет вообще. Еще успеем убить, не нервничай.

— Ах так! Он еще там живет, значит!

Вета вырвалась и рванула наверх. Таллео прыгнул и схватил девочку за край платья.

— У меня в Башне нахлебник! А ну отпусти!

Таллео свалил принцессу на пол и придавил.

— Слушай меня внимательно, — он перевел дух. — Нам нужно проникнуть к Мастеру и выкрасть таблицы. Без этих таблиц мы не пройдем Лабиринт. А нам нужно попасть в Колодец. Колодец — это где стоит ваша Бочка. У нас есть новая бочка, мы ее поменяем. Новой бочкой смогу управлять только я. Тогда все шпионы вылезут сами. Может быть, тут у тебя их целая куча, вообще, откуда ты знаешь. Каппа, ну скажи ты ей, наконец.

— Не надо мне ничего говорить. Сами вы все дураки. Отпусти, а то я тебя сейчас тресну.

— Ты обещай, что не будешь никого убивать! Когда мы тебя украдем, сколько хочешь, но только не в Замке! Во всяком случае, не сегодня.

— Отпусти, дурак! Каппа, ну что ты стоишь! Ну тресни его! Пусть он меня отпустит!

— Каппа, стоять... Обещай, что сегодня не будешь никого убивать! Обещай, сейчас же!

— А ты честно отпустишь?

— Да вот ты мне нужна, блин! Я жить хочу. Ну!

— Не буду.

— Что не будешь?

— Никого убивать. Сегодня.

— Вот то-то, — Таллео слез с девочки, проверил фонарь. — Ой, Каппа... В твоих объятьях судьба государства. В какие страшные челюсти оно попадает.

— Ах ты хам!

— Сама дура, — Таллео отряхнулся. — Ты, Каппа, как хочешь, но я разберусь со старой калошей и эмигрирую.

— Ну пошли красть таблицы! — Вета вскочила. — Ну что вы стоите! Вот связалась с какими-то пнями. Ну! — она дернула Таллео за мешок. — Каппа! — она дернула Каппу за рукав. — У нас ведь времени нет! А нам еще Лабиринт проходить!

— Каппа... Сделай там что-нибудь.

Таллео заспешил наверх. Они поднимались осторожно и тихо. Наконец Таллео остановился на предпоследней площадке.

— Я вам тогда не стал говорить, — обернулся он, — но Мастер должен быть именно здесь, — он указал в коридор. — Бешеная, слушай меня еще раз. Или ты честно молчишь и делаешь только то, что я тебе говорю. Или мы тебя вяжем и бросаем на лестнице. Здесь Мастер! Это не шутки!

— Какой ты хам, — надулась Вета. — Я что, по-твоему дура какая-то, не понимаю?

— Тогда — молчать и пошли.

— Ну так пошли, что стоишь!

Таллео не выдержал и шлепнул девочку по затылку ладонью.

— Ты будешь молчать?!

Вета подпрыгнула и треснула Таллео кулачком по спине. Таллео скрылся в темноте коридора.

— Каппа! — донеслось эхо. — Держи ее! Я минут через двадцать.

— А как ты будешь открывать дверь? — Вета отпихнула Каппу так, что он чуть не улетел в шахту. — Заклинанием?

Она ворвалась во тьму коридорчика и налетела на Таллео.

— Ай, дура, фонарь!.. Фонаря я тебе никогда не прощу, запомни!

— Ничего ему не будет. Его не дураки делали. Как мы проникнем, к Мастеру? И откуда ты знаешь, что он должен быть именно здесь?

— По косвенным признакам.

— По косвенным что?

— Термин такой. Потом объясню, — Таллео зажег фонарь и взял его в руку. — Ну как? Ты будешь молчать?

— Все, я молчу уже. Не видишь, что ли. Так как мы проникнем, к Мастеру?

Таллео вздохнул, поднял фонарь и двинулся вглубь коридора.

— Так и проникнем. Мастер не дурак, живет за Кольцом.

— Что за Кольцо, Талле?

— Каппа, сейчас сам все увидишь. Я кольцами интересовался с детства, вот, наконец, посмотрю хоть. Я столько про них прочитал всякого. У тебя, кстати, бешеная, на полке стоит трактат Кримге, по кольцам! Ты знаешь вообще, кто такой Кримге?

— Нет, откуда? Мне кто-нибудь разве сказал?

— А говоришь, читала?

— Только немножко. Там почти все не по-нашему. А что значит такая буковка, там еще сверху...

— Вета, потом.

— Опять потом, — Вета вздохнула. — Вообще принцессу ни во что не ставят.

Они вышли на пересечение с кольцевым коридором. Таллео посветил по сторонам. Коридор загибался плавной дугой, справа — налево, слева — направо.

— Вот это и есть Кольцо.

— Какое-то оно... Простое какое-то.

— Каппа, терпение. Это простое Кольцо пройти почти невозможно. Я бы с самого начала не затевался. Но я в свое время наткнулся на кусок этого Кримге, — Таллео подладил мешок за плечом, — который с такими буковками. Список с какой-то ранней рукописи, почти без ошибок. Там все написано...

— А кто ее изобрел? Тоже Кримге?

— Нет, кто-то раньше. Сейчас уже непонятно. Но Кримге сделал самое первое, которое сохранилось. Ты, кстати, знаешь, что Кримге жил в Долине, вообще-то?

— А когда? — вспыхнула Вета. — Книга такая старинная!

— Тысячу двести лет назад. Так, нам сюда... — Таллео свернул направо, пошел, с фонарем в вытянутой руке. — Да, вот оно. Это — Кольцо.

— Простой коридор ведь! Даже дверей нет!

— Вета, не нервничай. Сейчас увидишь, что это за простой коридор. За таким простым коридором можно ничего не бояться. Не удивлюсь, если у Мастера там еще штук сорок шпионов. Кстати, кольцо Кримге до сих пор работает.

— А где оно?

— В Белом замке. Вот бы туда попасть. Совершенно удивительно, как там столько всего осталось. Я так думаю, хозяин нашего, Вета, шпиона за тем кольцом и скрывается...

— Мы его убьем!

— Шпиона?

— Всех!

— Каппа, держи ее, я сейчас буду читать... Вета, хочешь, я упаду на колени? Скажи, что мне сделать, только молчи! Сейчас не до шуток.

— Ну молчи сам тогда, раз не до шуток.

— Блин, вот связался я с вами... Так.

Таллео вытащил свиток, долго просматривал заклинания. Выбрав нужное, он приложил жезл к стене и начал читать. Эхо мерно укатывалось в темноту. Стержень замерцал, сначала рубином, затем гиацинтом, затем бериллом. Разгоревшись до изумруда, серебряный стержень вспыхнул.

— Ух ты! — Вета смотрела на глубокий огонь большими глазами. — До зеленого! Вот это здесь напряжение!

— Начиталась? Это не напряжение, в данном случае. Это, значит, просто Кольцо на изумруде. Очень сильное.

— А бывает на голубом? А на синем? Ведь бывает?

— Вета, что за вопросы дурацкие. Большая умная девочка. Книги читаешь. Бывает на чем угодно. Только кольцу и берилла хватит. Ставить на изумруде будет разве параноик какой-то.

— А как это? Параноик?

— Термин такой. Потом объясню.

— Ну когда потом?! Вдруг ты ругаешься? Я ведь тебя тогда тресну.

— Ну, как Мастер наш, например, — Таллео погасил жезл.

— И что дальше, Талле?

— Что «что»? Ты правда слепой, Каппа? — Таллео указал в полумрак.

Теперь по внешней стене коридора шли двери, с равными промежутками в пятнадцать локтей. Ряд дверей уходил в обе стороны. Вета и Каппа сначала даже не могли вымолвить слова.

— Кошмарный ужас... А как они тут?! Они тут что, были?!

— Как бы были, и как бы и нет.

— Вот это да!

Каппа подошел к ближайшей двери, потрогал ручку. Вета подскочила к другой и дернула.

— Вета, не нервничай. Не откроешь, по-моему, и дураку ясно.

— Каппа, скажи ему, наконец, а то я его тресну. Что он опять обзывается!

— Кто обзывается? Я тебя сегодня обозвал хоть раз?

— Каппа, он меня обозвал дурой!

— Это как так?

— Он сказал, что дураку ясно! А мне не ясно, честно!

— Талле, но как это так, вообще? — Каппа тоже подергал ручку. — Они что, тут были в стене? Все это время?

— Я это заклинание сам написал, — Таллео надулся презрительной гордостью и повесил фонарь на шею. — Месяца четыре, наверно, копался. А потом, когда написал, целую неделю не спал. Так проверить хотелось, блин. Только где? Не строить же кольцо, специально.

— То есть оно что? Сработало с первого раза?

— В том то и дело, — Таллео засопел. — Без отладки. Вы даже не понимаете, что это значит! Такого вообще не бывает! Вы даже не понимаете! Я гений! Я великий! Таллео Гениальный! Таллео Величайший! Таллео Смерть Всем Чайникам! Хотя они этого не поймут, чайники. В общем, что бы вы без меня делали.

— Все, я тебя сейчас тресну. А ну открывай двери, великий!

— Вета, не нервничай. Ты считать умеешь? Их тут всего двенадцать. А нам нужна только одна.

— И что?

— Сейчас будем узнавать какая. Каппа, держи ее как можно крепче. Здесь, в целом, принцип такой же, как в Лабиринте. За этой стеной, — Таллео стукнул стену у двери, — еще коридор. Если дверь мы откроем правильную, из того коридора попадем к Мастеру. Если не правильную, останемся там навсегда. Молчать.

— Навсегда?.. Это что, правда?

— Вета! Я сейчас так и сделаю! Честное слово! Открою не ту дверь, специально. Будешь там кукарекать. Каппа, ну скажи ты ей, ну в конце-то концов! Блин.

— Ты у меня сейчас сам закукарекаешь, хам! Сказал бы «правда», и все! Я что, у тебя...

— Великая Сила! — Таллео вздохнул и воткнул измученный взгляд в потолок. — Какие тяжелые деньги... Нет, все, в отпуск... Так. Где оно тут.

Он долго изучал свиток, нашел новое заклинание, оглядел мерцающий изумрудом жезл, потер переносицу.

— Попробую это. У меня их тут три... Попробую это.

Он начал читать. Жезл разгорелся, Таллео медленно пошел вдоль дверей. Вета и Каппа тронулись вслед. Они прошли почти половину Кольца, как жезл ярко вспыхнул.

— Ай! — подпрыгнула Вета. — Ты что! — она зажмурилась и закрыла глаза руками. — Дурак ненормальный!

— Сама дура. Это дверь, балда... Не трогай! — Таллео вцепился в принцессу и отволок от двери. — Ты дура, что ли, совсем? Рано!

— Ну давай быстрее!

Таллео заломил девочке руку за спину.

— Каппа, держи... Так.

Он выставил жезл, прочитал короткое заклинание. Стержень угас, снова собрался мрак. Таллео уселся на холодный пол, прислонился спиной к камню.

— Ждем.

— А что будет? — Каппа, не отпуская Вету, присел рядом.

— Пиявка, я надеюсь, уже на месте. Теперь ждем пока запустится заклинание.

— И что будет?

— Одно из двух, Вета. Если Мастер на месте, он побежит вниз. Такая утечка, когда за Кадушкой такая дохлая бочка, — не шутка. Тогда открываем дверь — и к Мастеру. Полчаса, я думаю, его не будет.

— А если Мастера нет?

— Тогда открываем дверь — и к Мастеру. Но ведь он может и быть. Ждем, пока упадет Напряжение.

Таллео смотрел на неярко горящий жезл. Прошло несколько минут, как вдруг стержень потух. Таллео вспрыгнул. Через пару секунд жезл замерцал вязким рубином и медленно запульсировал.

— Упало?

— Да, Каппа. Вета!..

Принцесса пружиной подлетела к двери и дернула ручку.

— Не открывается!

— Конечно, — хмыкнул Таллео, отпихнув девочку и разворачивая свиток. — Ломиться в закрытую дверь будет только дурак. По-моему, и дураку ясно.

Вета хлестнула Таллео по затылку букетиком.

— Сколько можно ругаться при женщинах! — она надавила на ручку, и дверь открылась. — Ой!.. Я, кажется, дура... Что-то сломала...

— Та-а-ак, — Таллео остолбенел. — Я что-то... Она что...

Он потрогал ручку, пластину замка.

— Интересное дело! Она что, открыта была?

— Но этого не может быть, Каппа!

— Талле, ты не ругайся... Я больше не буду...

— Этого не может быть, — Таллео обернулся и посмотрел на ребят. — Это бред какой-то. Вообще просто.

Он потер переносицу жезлом, потом задумчиво оглядел Каппу.

— Есть у меня одно подозрение... Но это бред какой-то, вообще.

— Ну мы идем, или как? — Вета забежала в дверь, обернулась, топнула. — Мастер вас что, ждать будет? — она сдула с носа блестящую прядку.

— Каппа! Ты все-таки следи за ней. Поперек батьки в пекло... Добром не закончится. Могут появиться травмы. Вперед.

* * *

— Вета, я тебя все-таки умоляю. Считай, что мы у дракона в логове! У дракона в логове себя ведут осмотрительно, ты понимаешь?

— Я-то понимаю. А ты хам.

— Тогда молчи и не мешай.

— Сам дурак.

— Да, да, только молчи и не суйся.

— Тресну.

Таллео открыл очередную дверь. Они прошли в маленькую каморку, едва освещенную обычным грязным окном.

— Какая у тебя тут антисанитария, вообще просто.

— Анти что?

— У тебя в Башне окна вообще моют?

— Откуда я знаю, что у меня в Башне? Мне кто-нибудь говорит? Мне вообще никто ничего не говорит, — Вета обиженно хныкнула. — Чуть что — Вета сюда, Вета тому, пошла вон, дура. А в Башне, оказывается, телескоп. И молчат.

— Говорю тебе, не знают. А у тебя кто окна моет?

— Кто, кто. Мы с Нейто. Кто еще? Вета, прием, Вета, обед, а ожерелье даже на полчасика не дадут. А я окна ненавижу просто вообще, грязные.

— Каппа тебе еще сделает, лучше.

— Талле, ты не забыл? Ты обещал!

— Обещал — значит получишь. Сделает тебе ожерелье из золотого берилла. У меня есть лишний, с трещиной. Это вам будет подарок, к свадьбе.

— Да?! — Вета подпрыгнула и засветилась. — Золотой берилл? Настоящий? А где ты взял? Это ведь такая редкость, кошмарный ужас!

— Где, где. Украл. Что за вопросы дурацкие. Так... Мы, кажется, сразу попали куда надо.

— Так просто?

— Это как это просто? — Таллео хмыкнул и обернулся.

— Ну, три двери всего?

— Вета! Что ты как маленькая. Пока я не прочитал заклинание, ты эти двери даже не видела! Балда.

— Ну, а ты волшебник, или кто? Ой, а что это такое?

— Стоять! — Таллео схватил девочку за руку, дернул. — Ничего не трогать. Мы здесь гости рисковые, так что не рыпаться.

Таллео оглядел каморку. Здесь стоял большой шкаф, похожий на те наверху, в обсерватории. За пыльным стеклом виднелись свитки, книги, пакеты, рулоны, пара таких же приспособлений, из которых торчали палочки, трубки, ручки, крючки.

— Каппа, держи ее как можно крепче.

Вета вырвалась, подскочила к шкафу, вгляделась сквозь пыль на стекле.

— А что это? Какие железочки! Это волшебное?

— Не трогай!

— И не собираюсь. Ненавижу грязные стекла. А что это?

— Без понятия.

— Как так? Ты волшебник, или кто?

Таллео прошел к огромному столу, на котором была навалена огромная куча: свитки, бумаги, конверты со сломанными печатями, всякий бумажный мусор.

— Нет, это еще не то. Лично у Мастера такого беспорядка не будет. Он щепетильная крыса. Это, похоже, просто подсобное помещение. Чулан какой-то, не знаю, черный ход просто. Ага... — он подошел к двери за шкафом. — Пошли. Только ничего не трогать! Не трогать! Вета, вперед.

— Я?

— Ты, ты. Ну!

— А ты же сам говорил? Поперек батьки?

— А ты что, испугалась?

— Ах ты хам! — Вета распахнула дверь и громко чихнула: — Пчхи! Куда ты меня привел?!

— Ужас какой-то, — Каппа чихнул, осторожно пошел вдоль невероятно пыльных шкафов. — Это что, наша пыль?

— Вряд ли, — Таллео брезгливо протер стекло и всмотрелся. — Нашей пылью покрылись звезды. Здесь, я так понял, никого не было лет уже триста, да и с вентиляцией беда какая-то. Мастера здесь не было точно, он бы этого не потерпел.

Таллео оглянулся на мутно-коричневое окно.

— Пошли скорее отсюда! — Вета чихнула. Опрятное платье покрылось сероватым налетом. — Я уже вся пыльная!

— Это, наверно, не тут? — Каппа вопросительно обернулся.

— Нет, конечно, — Таллео взялся за ручку следующей двери. — Вета, вперед.

— Опять я? Опять в пыль?

— Мне так легче за тобой смотреть. Если дернешься, успею перехватить.

— Сам дурак, — обиделась Вета. — Я что, не понимаю?

— Вета, знаешь, как ты меня уже достала!!! Я сейчас только про династию думаю, дура ты в Башне!

— Ах ты хам!

Таллео увернулся от букетика и прошмыгнул в дверь. За дверью оказался еще один коридор, в конце которого виднелась еще одна дверь.

— Подожди.

Таллео прошел к двери, осмотрел пластину, нажал на ручку. Они оказались в такой же небольшой каморке, с таким же огромным шкафом, с таким же огромным столом. Еще здесь было резное кресло с высокой спинкой, сундук, какое-то приспособление под чехлом в углу.

— Так. А вот сейчас не двигаться. Шаг в сторону, и я убиваю... Вета, понятно? У-би-ва-ю. Видишь, как чисто? Мы у Мастера. Каппа, держи.

— Ай, отпусти! — Вета вырвалась и подскочила к шкафу. — Ну я посмотреть просто! — она пробежалась вдоль чистых стекол. — Не буду я ничего трогать! — она бросилась в угол к чехлу. — А что это здесь?

— К собакам, — Таллео бросился за принцессой. — Каппа! — он схватил Вету за волосы и отволок к столу. — Я же сказал: держать!

— Я посмотреть просто!

— Каппа, там в мешке веревка...

— А ну отпусти! Принцессу! Предатели! — Вета укусила Таллео в руку.

— Ай! — Таллео отскочил. — Ты что, дура совсем уже? — он зашипел и потер руку. — Каппа, ну это вообще уже просто... Вы что, совсем с ума посходили?

Он растерянно завращал головой между Ветой и Каппой.

— Ну Вета... — Каппа в такой же растерянности замер между Таллео и принцессой. — Ты что?! Зачем кусаться-то?..

— Ну я ведь посмотреть просто, — Вета надулась и хныкнула. — Ему что, жалко? Уже просто посмотреть нельзя? — она отвернулась и уставилась в стену. — Сидишь-сидишь, как дура какая-то.

— Ладно, не хнычь, — Таллео погладил принцессу по волосам. — Слушай, какая ты пыльная... Надо будет тебя почистить потом. Пыльные принцессы — позор государству.

— Всю жизнь в Башне. Раз в жизни украли, и то посмотреть не дают.

— Смотреть — смотри сколько хочешь, я же тебе говорю. Только не трогай!

— Сам смотри.

— О горе мне, горе... — Таллео подошел к шкафу, вгляделся, осторожно открыл створку. — Так... Это просто книги... Блин, вот бы их все, конечно, украсть, но у нас сейчас дело важнее.

Он присел, оглядывая корешки.

— Нет, — он встал. — Это не здесь. Это трактаты, теория — вообще, в целом. Глупо ожидать, что документация будет вот так в шкафу, пусть за кольцом.

Таллео подошел к сундуку, осмотрел пластину замка, тронул металл жезлом. Стержень чуть вспыхнул. Таллео откинул крышку.

— Видал, что бывает, когда падает призрак? Некоторые замки открываются без заклинаний. Милое дело... Кумба — красавец.

— Так, может быть, там в Кольце, дверь потому и открылась?

— Нет, Каппа. У Кольца свой контур. Ну ты сам-то подумай! Если бы все было так напрямую, как этот замок, — Таллео снова тронул пластину жезлом, — во что превратится Замок, если Призрак вдруг рухнет? У любого устройства, стационарного, есть собственный контур. Поэтому у Мастера есть какое-то время.

— А что потом? — подскочила Вета. — Ой, свитки! Смотри, какие старинные! А вон даже нераспечатанный... Да не трогаю я! — она треснула Таллео по плечу. — Отстань!

— Потом суп с котом, — Таллео оттолкнул принцессу. — Так...

В комнате было три двери: одна в которую они вошли, другая напротив, третья справа, напротив вымытого окна. Таллео огляделся, потер переносицу, направился к третьей. Так же без труда одолев замок, Таллео отворил дверь. За ней оказался очередной коридор. Таллео прошел в противоположный конец, осмотрел замок, хмыкнул.

— А вот здесь придется повозиться. Даже мне. Так... Каппа, ты хотел посмотреть контрольную пентаграмму?

— Какую что?

— Вета, термин такой. Потом объясню.

— Еще одно «потом», и я тебя...

— Вета, будь добра, не мешай вскрывать сейф.

— Что? Каппа, привел матерщинника.

Таллео долго изучал пластину, долго смотрел на разноцветное мерцание жезла, долго копался в свитках. Наконец дверь распахнулась. За ней оказалась глухая комната. Таллео снял с шеи фонарь, поднял его — колючие искры разбежались во мраке. Вдоль стен стояли блестящие стеллажи. Таллео только хмыкнул.

— Ой, как обалденно! — Вета протиснулась в комнату и подскочила к стеклу. — Какой порядок!

— Это очень важные документы, — Таллео оттащил девочку. — Осторожно.

— Эх ты! Это что, все по Замку? — Каппа оглядел несчетные свитки. — Ужас какой-то.

— Да. Здесь все по всем волшебным устройствам. Святая обязанность каждого мастера, — Таллео трепетно оглядел стеллажи, — держать все это хозяйство в порядке.

— Как все чисто, — осмотрелась Вета. — Даже жалко, что наш Мастер предатель.

— У меня есть такое ощущение, — хмыкнул Таллео, приблизив фонарь к полкам, — что поэтому он и предатель.

— Почему?

— Потому что оканчивается на «у». Вот ты сидишь-сидишь в Башне, как дура...

— Сейчас тресну.

— А у тебя в Замке, оказывается, телескоп.

— И окна везде немытые! — Вета снова не удержалась и подскочила к стеклу. — Опять эти буковки непонятные. Что это сверху?

— Разумеется непонятные. Это Древний язык. Вся волшебная документация составляется только на нем.

— Талле, а научи меня читать по-волшебному!

— Зачем тебе?

— Как зачем? Я принцесса, или кто?

— Хм, — озадачился Таллео. — А ты...

— Я уже умею немножко. У меня же есть книги. А там есть такие страницы, где с одной стороны по-нашему, а с другой — по-волшебному, одно и то же.

— И что?

— Что «что»? — принцесса топнула и сдула с носа пыльную прядку. — У тебя в голове мозги, или что? Говорю ведь, одно и то же.

— А ну-ка, иди сюда.

Таллео подтащил девочку за руку к соседнему шкафу. Открыв створку, он осторожно достал свиток, развернул.

— Читай.

— Ой... А столько я не знаю. Тут вообще ведь...

— Читай что знаешь.

— Я сразу по нашему, ладно? А то откуда я знаю, как читать Древний язык вслух, ладно?

— Ладно, ну?

— Где... Где будут стоять... Нет, где стоят... Нет, где бы стояли... Нет, где стоят. Нет, вот! Где ставить! Где ставить... А вот это слово не знаю.

Принцесса надулась.

— Печи.

— Гады. Где ставить печи, чтобы ветровая... Нет, ветряная... Нет, ветровая труба не протухла, а... Нет, не заткнулась... Ну, в общем, так как-то. А воздух в... Опять.

Принцесса хныкнула и обиделась.

— В кухнях.

— Гады. А воздух в кухнях был пах. Был свеж. Блин, какая я дура безграмотная.

— Так это для Кумбы?

— Нет, это пока еще не совсем. Но тут и для него найдется.

— А давайте ему найдем! Переведем на по-нашему и прочитаем!

— Тебе что, каша не нравится? Так, на эту букву нам ничего не нужно...

— Нравится! Обалденно.

— Ну и не трогай, пока. Переведешь, прочитаешь — он тебе принесет. Фрикасе из лягушачьих лапок.

— Тьфу! — подскочила принцесса. — Я тебя сейчас тресну, все!

— Поэтому не торопись, — Таллео внимательно пересматривал свитки. — Ученье, понятно, свет, но от света ослепнуть можно.

— А что делать?

— Соблюдать технику безопа... Слушай, вот свиток по Спице! Вообще просто, — Таллео впился глазами в строчки. — Блин, жалко времени нет, списать. Ее ведь разогнать можно, да и вообще. Так, на эту букву... Лабиринт должен быть здесь.

— Слушай, сколько всего!

— Каппа, что я тебе говорил тысячу раз? Это не мясная лавка, это тысяча двести лет работы не чайников! Тут наверняка есть такие свитки, за которые можно продать любую родину. А не только...— Таллео обвел фонарем вокруг головы.

— А тут что? Все по буквам?

— А что?

— Ну, я думала... Если надо найти штуку, а по букве не знаешь, но знаешь, где эта штука бывает?

— Вета! Ты ведь знаешь Древний язык! Как можно быть теперь такой дурой? Видишь цифры? У Мастера есть полный перечень, где все устройства идут по буквам, потом по местам, потом по годам установки, и так далее, и так далее! Ну что вы как маленькие, честное слово! Ну ведь это и дураку ясно, — Таллео расстроился. — Ну что вы как маленькие, честное слово.

— Ну ладно, ладно, — принцесса дернула его за рукав. — Ты ищи, ищи. Мы же ведь знаем по букве?

— А вот сама теперь и ищи. Ну! Ты же не дура какая-то безграмотная?

— А я не знаю, как будет «лабиринт», — принцесса снова надулась. — У меня в тех книгах про него ничего. Мне вообще хоть бы раз кто сказал, что у меня Лабиринт в замке. Чуть что — Вета сюда, Вета давай, ненавижу, а в Замке телескоп и библиотека!

— Ха, — усмехнулся зловеще Таллео. — Это неудивительно. Это Лабиринт. Про него должен знать только Мастер. Доступ к Бочке может быть только у Мастера, — он перешел к следующему стеллажу. — Ну, и у меня тоже, — он вгляделся в ярлычок на свитке. — Вот оно.

— Что?! Дай посмотреть!

— Ай, дура! Порвешь!

— Дай посмотреть, говорю! Я только глазком! Дай сюда!

— Каппа!

— Тебе что, жалко? Я только глазком!

— Не мни, дура! Ты что, совсем, что ли? Принцесса, блин, бешеная!

— Хам, — Вета треснула Таллео по голове свитком.

Таллео схватил девочку за руку, вывернул и заломил за спину.

— Каппа! — он осторожно выхватил свиток. — Подержи ее! Это, блин, не бумажка задницу подтирать!

— Ах ты хам!

— Каппа, держи, она мне сейчас правда фонарь грохнет...

— Вот сейчас правда как грохну!

— ...а ему цены нет, — Таллео схватил Вету за волосы, — таких сейчас уже не делают.

— Ай, дурак, больно! — Вета ткнула Таллео в живот локтем. — Каппа, ты где! Предатель!

— Ну ладно вам, нашли место! — Каппа схватил принцессу за плечи. — Сейчас Мастер как вернется! Вета! Талле! Ну что такое! Ну что вы как маленькие, к собакам!

— Дурак ненормальный, — Вета надулась и шмыгнула. — Верноподданный, блин.

— Ну ладно, ладно, — Таллео поправил воротник, похлопал принцессу по плечу, пригладил растрепанные волосы. — Ты только не кидайся, как бешеная. А то правда словишь.

— Сам дурак, — Вета шмыгнула. — Давай кради, и пошли. Мастер тебя что, ждать будет?— она сдула с носа лохматую прядку. — Ну что стал!

— Это красть нельзя, — Таллео опустился на колени, достал из мешка чистый свиток, выудил из рукава перо. — Так, Вета, смотри. Видишь, я на коленях? Я тебя умоляю! Дай мне десять минут! Мне нужно переписать ключ к алгоритму, иначе мы все умрем!.. Да мы и так, я понял, умрем.

— Ну дай посмотреть... Ну свиток ведь... Старинный... Когда я еще увижу... Ну дай... Сидишь в Башне как дура... Ну дай, дурак... — Вета всхлипнула. — Тресну...

Таллео осторожно развернул свиток, внимательно просмотрел.

— Вот секция по алгоритму. Так. Держи, только очень осторожно. Бумага хрупкая.

— Обалденно! — Вета засветилась и взяла свиток аккуратными пальчиками. — А сколько ему лет? Он ведь такой старинный!

— Столько же, сколько Замку. Минимум.

— Кошмарный ужас!

— Не то слово. Так... — Таллео расстелил на чистом полу чистый свиток. — Вот сюда, ближе, под свет.

Он стал на четвереньки и начал быстро переписывать строчки.

— Как ты все это понимаешь только, — покачал головой Каппа, наклонившись над свитками.

— Да элементарно, блин. Здесь половина — стандартные обозначения. Их везде целая куча.

— А вот это что за крючочек такой?

— Сама ты крючочек. Это знак неопределенной позиции.

— А как это?

— Ну... Термин такой. Блин, не объяснить так просто... Понимаешь, можно взять самую лучшую лунную платину, самый редкий золотой берилл, и испоганить все нафиг в три счета. То есть если руки кривые, или из задницы, или в голове тараканы, то все, пиши пропало. Горбатого и могила не исправит.

— Ага, понимаю! Ты сам как бы решаешь, что в этой позиции делать?

— Да. Смотри, видишь? Над знаком две цифры? Слева самая маленькая. Ниже потухнет. Справа самая большая. Выше сгорит. Потому что законы. Остальное решай сама.

— Ну правильно! А как же еще? Нельзя ведь написать цифры для каждого раза? Здесь у нас в Замке так, а где-нибудь в Долине по-другому ведь будет?

— Разумеется, — хмыкнул Таллео, не отрываясь от свитка. — У нас одно геомагнитное напряжение. В Долине другое. А Лабиринт...

— Гео что?

— ...очень сильно от него зависит. Термин такой. Лабиринт и призрак — самые геозависимые устройства. Ну, еще и колодец, само собой, это и дураку ясно. Так что вот тебе две фундаментальные цифры, а на остальное у тебя, во-первых, голова на плечах, во-вторых, справочная литература... Ну, и инструменты, конечно. Но самое главное первое, мертвому припарки без толку... Так. Еще надо вот это, обчитывать... И это еще... Просто обязательно надо... Вот ведь делали люди. Вообще просто! Блин, вы не понимаете, но как это классно сделано! Вот это я понимаю — эстетика.

— Не ругайся, тресну... А откуда знают, сколько у нас этого гео?

— И вот это еще... Хватит бесить, Вета, инструменты тебе зачем?

— Я понимаю, сам дурак, но какие инструменты ведь?

— Да той же палкой можно. Только заклинание написать правильно. Так, теперь как пройти до Моста... Вот оно... Ага, здесь несложно, и так запомню... Все!

Таллео свернул свой рулончик, сунул в мешок, вскочил.

— А теперь валим отсюда! Быстро!

Он бережно выхватил свиток, положил на место, аккуратно закрыл стекло.

— Вперед! Быстро назад, ну! Вниз!

Он схватил Вету за плечи и поволок из секретной комнаты.

* * *

— Как жалко, что мы так быстро, от Мастера, — принцесса прыгала по ступенькам. Эхо сыпалось вниз, в бездонную глубину шахты. — И ничего не украли. Вы обманщики.

— Нифига себе не украли. То, что мы у него украли, — Таллео повертел жезлом, — стоит целого Замка. Ну что ты за балда такая? Ну ведь Древний язык знаешь. Ну не расстраивай меня теперь.

— Я думала, у него там всякого интересного, — вздохнула Вета. — Волшебного всякого. А там...

— Вета, что ты как девчонка какая-то, — Таллео разозлился. — Ты видела книги? Ты видела свитки? Ты видела техническую документацию? Что может быть интереснее?

— А я с детства так мечтала. Какую-нибудь волшебную штуку, — Вета вздохнула. — Нам долго еще?

— У тебя весь Замок на Волшебстве. Нет... Куда ни плюнь — Волшебство. Скоро в туалет уже не сходить.

— Так это не то волшебство. Я хотела себе, маленькое. Домашнее какое-нибудь.

— Например?

— Ну, не знаю. Чтобы горело, например, — Вета вздохнула. — Представляешь, сидишь в Башне. Никого нет. На улице тучи. Ветер, холодно, гадко, ужасно. Нянюшка достала. Грустно. Нейто болеет, простудилась в окне, дура. Хочется умереть. Ожерелье не дают. Ты включаешь, а оно светится.

— Я тебе такое сделаю.

— Сделай. Домашнее.

— Только зачем? Ты ведь уже не в Башне, почти. Мы ведь тебя украли, почти.

— Пусть будет. Вдруг опять в Башню посадят.

— Что значит «вдруг»? — Таллео разозлился. — Думай, что говоришь! Мы прошли такой ад, чтобы тебя снова в Башню? Мне так деньги еще никогда не давались. Сам бы столько заплатил, только чтобы...

— А возьми нас с собой! Покупать зеркало! Черное.

— Зачем тебе?

— Интересно ведь. Знаешь как. Возьми.

— Возьму. Только если Каппа тебя свяжет и сам понесет. И рот еще если заткнет, чем-нибудь.

— Ах ты хам.

— Да нет. Это техника безопасности.

— Дураки вы все.

— Так, пришли. А где народ? С бочкой?

Они вышли к железной решетке, за которой убегал во мрак коридор, ведущий от Пылесоса. Таллео посветил фонарем за решетку. Никого пока не было.

— Ну что они там, — обеспокоился Таллео. — Время же, — он скинул мешок, распрямился, потянулся. — Блин, у меня уже вся спина в мозолях. А еще книги.

— А давай я тебе массаж сделаю! — подпрыгнула Вета. — Я знаю!

— Уйди! — Таллео отскочил к решетке. — Не трогай меня.

— Дурак, — надулась Вета. — Я знаю как. Я читала. У меня книги.

— Вот на Каппе и тренируйся. А у меня еще вечером встреча. А завтра зеркало и вообще куча дел... Так, — он еще раз осмотрел пластину замка, тронул жезлом. — Здесь контур. Замок — что надо, это понятно — не сундук, — он вытащил свиток.

Он начал читать заклинание, поглядывая на жезл. Стержень едва мерцал. Заклинание кончилось, Таллео хмыкнул, потер переносицу.

— Эх ты! Не открывается? Или?

— Палка. Нет Напряжения. Кадушка кончилась, а пиявка-то тянет по-прежнему. Причем видишь, пиявке особенно тянуть и не надо. Бочка совсем дохлая, а чем дохлее Бочка, тем выше Порог. Кадушка отрубила Бочку сразу почти. Порог такой высокий, что половина хозяйства просто не разогреется. Дело совсем плохо, совсем.

— А как эту дверь открыть тогда? Присосаться к контуру? Который в замке? — Каппа тоже осмотрел пластину.

— Во-первых, у нас нет пиявки. Во-вторых, у меня нет контрольного слова, чтобы присосаться к контуру, и сейчас нет заклинания, чтобы ломать защиту.

— И что делать?

— Держать Вету. У меня, разумеется, есть контур. Любой уважающий себя специалист без своего контура в Замок не сунется.

Таллео погрузился в мешок и выудил замшевый мешочек, перехваченный толстым шнурком.

— Каппа, держать, — он отпустил шнурок и выдавил прозрачный хрустально-фиолетовый шар.

— Дай посмотреть!

Таллео отпрыгнул к лестнице, взлетел на десять ступенек и спрятал руки за спину.

— Вета, милая! Обещай! Посмотришь и сразу отдашь. Только посмотришь и сразу отдашь, ладно?

— Обещаю! Честное слово! — Вета подлетела к Таллео, дернула за руку и отобрала мешочек. — Какой обалденный! Это что, замша? Настоящая? А где ты украл? Это же настоящая!.. Каппа, смотри! — она подлетела к Каппе, протянула мерцающий шарик аккуратными пальчиками. — Это ведь аметист! Настоящий!

— Эх ты! — Каппа только покачал головой. — Вот уж правда не мясная лавка. Таких камней я даже у Каллеоптеха не видел. Это же вишневый аметист!

— А дай мне такой! Ну пожалуйста, Талле! — Вета бросилась к Таллео. — Хочешь, я тебя поцелую?

— Нет! — Таллео улетел наверх. — Дам, дам, дам! Вечером! Каппа, возьми у нее контуры...

— Все, ты обещал! Хотя бы кусочек. Вишневый аметист! Такая лапочка, — Вета прижала мешочек к щеке и зажмурилась. — Ну все, открывай замок, время же! — Вета улетела наверх к Таллео. — Держи свои контуры, и ты обещал!

Таллео забрал шарик с мешочком, слетел к решетке, спрятал мешочек за пазуху, присоединил хрустально-фиолетовый шарик к жезлу. Шарик вспыхнул и заискрился глубоким фиолетовым светом.

— Эх ты, а как он держится? Там что, магнит?

— Ой, как красиво!

— Он сам магнит, — Таллео развернул свиток. — Это очень мощный контур. Я его украл в Долине, в прошлом году. В Подгорном замке. Откуда он там взялся, не понимаю. Замку лет четыреста, а этому контуру не меньше тысячи.

— Ну да, мастер говорил, вишневых аметистов лет восемьсот уже нет.

— В том-то и дело. Это просто убийственно мощный камень. И так классно обчитывается. Понятное дело, что их больше нет. Чайнику обязательно нужно что-то хорошее испоганить. Можешь поверить, но на дюжине таких контуров можно сутки — сутки! — держать такой призрак, как наш.

Таллео обвел вокруг головы сверкающий фиолетовый круг.

— Фиолетовый ведь?

— Да, Вета! Можешь себе представить? Контур на последнем Цвете!

— А если на первом? Тогда как? А кто такой чайник?

— Если делать контур на рубине, то вот такой же емкости, — Таллео аккуратно тронул пальцем сияющий шар, — рубин нужен будет локтя полтора в поперечнике. Да и то, Силы такой просто не даст.

— А как такой сделать? Таких самородков не бывает. Соединить?

— Какой соединить, Каппа? Материал нужен чистый. Взять тебя соединить? Или Вету? Хотя Вету лучше разъединить.

— Я тебя сейчас тресну. Открывай замок, что стоишь как истукан! Ну время же!

— Вета, не нервничай. Сейчас налюбуешься.

— Ну а кто такой чайник?

Таллео начал читать заклинание заново. По мере того как заклинание разворачивалось, жезл разгорался густым рубином, аметистовый шар терял яркость. Наконец Таллео дочитал, снял стержень с цепочки, тронул концом пластину замка. Раздался тонкий хрустальный звон. Таллео вернул жезл на цепочку, снял шарик, достал мешочек, бережно уложил шарик, затянул шнурок, спрятал мешочек в мешок, вскочил.

— Все?

— Да. Только где бочка с народом?

— Так ты объяснишь, или как? Кто такой чайник?

— Термин такой, — Таллео открыл решетку, ступил в коридор. — Потом объясню. Блин, да где же они.

— Вот сейчас и объясняй, пока нет никого.

— Блин. Чайник — это тот, который все делает криво.

— Дурак, что ли?

— Нет, дурак вообще ничего не умеет. Чайник хуже. Я же говорю, чайник умеет, но криво. Лучше бы вообще не умел. Чайник — это человек без обратной связи.

— ?!

— Болезнь такая. Когда постоянно наступаешь на одни и те же грабли.

— А если инструкцию почитать?

— Каппа, это мы тут одни такие умные собрались. А ты выйди завтра на площадь и закричи: «Чайники! Читайте инструкцию!» Что будет? Молчишь? То-то же. Государство останется без наследника.

— Я его не пущу! — Вета вцепилась Каппе в плечи. — И вообще, мы ведь убежим в Долину!

— Ха! Хватит бесить. Ты думаешь, там их нет? Чайники — такое же зло, как тараканы на грязной кухне.

— А что делать? — озадачилась Вета. — Не хватало мне еще чайников в государстве?

— Вета, не знаю. Я сначала думал их поубивать бы всех надо. Но тогда от государства ничего не останется. А тебе ведь налоги взимать.

— Ну а что делать тогда?

— Вета, не знаю! Надо садиться и думать. Завтра куплю зеркало, подумаем. Так, тихо... Кажется, наши.

Во мраке возникла красная точка. Таллео сорвался на мерцающий огонек, Вета и Каппа за ним.

— Ну что вы так долго! — Вета отпихнула Таллео в стену и подлетела к Кумбе. — Ну время же! Сколько вас ждать можно!

— Мастера обворовали?

— Ой, это что? И есть бочка? Такая лапочка! Нейто, дай подержать! А из чего она?

— Все взяли? — Кумба опустил свой край на пол, поправил колпак, утер лоб.

— Да, теперь быстро, — Таллео посмотрел на жезл. — Вниз! Не хватало там с ним еще в жмурки играть.

— А откуда он знает, что ты сейчас вниз попрешься?

— Кумба, еще раз тебе говорю, мастер далеко не чайник! Он уже давно прочесал все дохлые точки, — Таллео подхватил бочку. — Ну! Каппа! Нейто! Разом, вперед!

Они подхватили бочку и засеменили к решетке.

— Главное — пройти Мост. А там пусть лезет...

— А почему она такая легкая?

— ...хоть как сволочь. Это обратное золото, Вета.

— А бывают еще легче металлы?

— Бывают. Осторожно, голову не разбейте... Еще пригодится...

Они вынесли бочку к лестнице. Таллео с Каппой, пятясь, начали подниматься. Вета, Кумба и Нейто осторожно держали черный цилиндр снизу.

— А почему ты ее... Ах, да. Напряжение.

— Смотри, Кумба. Два часа только вместе, а мозги тоже как выросли.

— Сейчас словишь. А мы как вниз-то? На кастрюле? Без Напряжения? Или еще лестница есть?

— У Спицы свой контур.

— То есть?

— У тебя на кухне есть заначка с морковкой?

— А Призрак? — воскликнула Вета из-за бочки. — А он как? Ведь Замок что, без защиты?

— Вета, я тебе что говорил? Призрак — это геозависимое устройство. Отключаешь Бочку — он рассеивается, но постепенно. Наш пару дней постоит, не нервничай. Успеем зарядить новую... Так, стоять! Каппа, держи... — Таллео осторожно опустил край на камень площадки. — Сейчас к Спице. Только в кастрюлю кроме бочки ничего не влезет. Поэтому первые Каппа и Кумба. Потом бочка. Потом я. Потом...

— Ах так?! Это почему?! Первая я!!!

— Вета...

— Я принцесса, или кто!

— Каппа, скажи...

— Ах так, значит! Все, развод!

— Вета! А вдруг там крысы?!

— Какие крысы?

— Огромные!

— У меня что, в Замке крысы еще?!

— В каждом Замке должны быть крысы! В полтора локтя! С клыками!

— Ах так! Окна немытые, шпионы, да еще крысы теперь! Нейто, слышала?! Быстро вперед! Всех передушим!

— Всех перережем! У меня нож!

— Кумба! — Таллео чуть не упал. — Великая Сила! Какой же я идиот. Кумба...

— А ты что думал? В Замке шпион, а ты со своей волшебной палочкой? Кудесник, блин.

— Ладно, молчать... Нам еще Мост проходить.

— А что за Мост?!

— Все! Молчать! Вперед! Ох, жизнь моя сиротская...

* * *

ГЛАВА IX

— Ну и где крысы?

— Крысы где?

— Ай, отпусти...

Таллео поднял фонарь и осмотрелся.

— Кажется, мы на месте.

— Нейто, смотри внимательно!

— Да нет здесь никаких крыс! Что вы как маленькие.

— Как нет?!

— Почему?!

— Потому что когда корабль тонет, крысы бегут первые. Они давно убежали.

— Я же говорю, с голоду попередохнем все.

— А где мы вообще? — Каппа оглядел низкий сводчатый потолок. — Таких тоннелей еще не было.

— Мы в самом низу. Ниже только Лабиринт и Колодец. Сейчас начнем спускаться — вообще замерзнем.

— А ты разожги палку.

— Не замерзнешь.

— Хам.

— Палка — не печка. Печка у Кумбы. Была.

Через пару минут они вышли на площадку, с которой вело три лестницы. Две, слева и справа, уходили наверх, третья ныряла вперед, в холодную глубину. Таллео осторожно подвел бочку к ступенькам, погасил жезл. Оранжевый круг неярко мерцал под черным металлом. Аметистовый шарик спокойно искрился на жезле, разбрасывая тихие зайчики.

— Страшно! — Вета подпрыгнула к ступенькам и заглянула во мрак. — А там есть крысы?

— Вот дались тебе эти крысы, — Таллео оттолкнул принцессу, ступил вниз и посветил фонарем. — Зачем они тебе нужны?

— Посмотреть. У нас наверху нет крыс.

— Ты что, крысу ни разу не видела?

— На картинке.

— До чего принцесс довели, — Таллео начал спускаться. Теплое золото фонаря разлилось по холодному серебру стен. — Завтра я покажу тебе крысу. Сходим на помойку, наловим штук двадцать. Они там жирные как сволочи.

— Я буду за ними ухаживать!

— Тебе больше делать нечего? В Замке шпион, а она будет ухаживать за крысами.

— А за кем ухаживать? За шпионом?

— А Каппу я тебе зачем привел? Ухаживай лучше за ювелиром. Государству, опять, пользы больше, — Таллео обернулся. — Ну-ка! Каппа, сюда. А вы взяли бочку оттуда.

Ребята подхватили бочку и начали осторожный спуск. Наконец лестница кончилась. Они оказались в тесном низком тоннеле, где было так холодно, что изо рта пошел пар.

— Ой, холодно! — Нейто отпустила бочку, подпрыгнула и потерла ладошки. — А долго еще?

— Да. Государство в опасности, терпи.

— А нам не страшно! Мы часто в окне сидим, даже зимой. А там холоднее.

— А шубу?

— А у нас нет, — надулась Вета. — Нам не положено.

— Это как это?

— А так, — хныкнула Вета. — Мастер сказал.

— Вот эт-он гад, — Таллео покачал головой. — Кумба, ты слышал?

— Мы его убьем, — Кумба мрачно поправил колпак.

— Убьем! Я шубу хочу.

— Да я не об этом. Если старый сапог уже распоряжается шубами для принцесс? Ты хоть знаешь вообще, что такое шуба?

— Видела на картинке. Так обалденно. Нейто, помнишь?

Таллео осторожно повел бочку. Минуты через три стержень вспыхнул ярким рубином.

— Ага... Сапог снял пиявку. Он уже знает, что мы здесь, можете не сомневаться. А мы, кстати, пришли.

Он остановил бочку. Коридор кончился. Дорогу преградила черная бездна. Таллео подошел к краю и осторожно выставил в пространство фонарь. Золотые лучи растворились в бездонном мраке. Ребята опасливо сгрудились на краю пустоты. Таллео сбросил тяжелый мешок, опустился на корточки, поставил фонарь на пол.

— Всем молчать. Сейчас я буду Проявлять Мост. Здесь надо возиться.

— А что за Мост?

— Да молчать же... Так. Где оно тут... Блин, столько барахла уже, мешка не хватает.

— Талле, а если крыса его отключила, уже?

— Каппа, с Мостом у Мастера тут проблема, его не отключишь. Мост — это часть призрака. Призрак, если дернешь Бочку, будет еще неделю рассасываться. Мост точно так же, если уже Проявил. Так...

Таллео достал из-за пазухи чистый свиток, расстелил на ледяном полу, выудил из рукава перо.

— Вета! Сюда.

— Держать? — Вета подскочила и выхватила переписанный наверху свиток.

— Ай, осторожно! Тебя надо вместо бочки в Колодец засунуть.

— Зачем?

— Бешеная. Сколько энергии зря пропадает.

— Хам ты все-таки! — Вета топнула. — То есть я дура — зря?!

— Вета, заткнись, умоляю, — Таллео стал на колени, обреченно посмотрел в потолок, вздохнул. — Держи, — он снова склонился к свитку.

Вета бережно развернула свиток.

— А мне? — Нейто присела рядом и взялась за краешек толстой бумаги, золотисто-розовой в фонаре. — Я тоже в Башне как дура. Вета, скажи ему.

— Даже не представляете... Как приятно сидеть... Между такими вот... — Таллео, справляясь по свитку, быстро писал новое заклинание. — Не дурами... И посмотреть есть на что...

— Ах ты хам, — засветилась Вета. — Пиши давай, чайник, не отвлекайся.

— Это почему же я чайник? — Таллео поднял голову.

— Потому что только заметил, дурак. Да, Нейто?

— Давай его треснем!

— Наверху, наверху... — Таллео дописал заклинание, схватил фонарь, вспрыгнул на ноги. — Так. Теперь нужно снять кое-какие параметры.

— Что?

— Термин такой, блин. Перехвалил, блин.

— Молчи, дурак, а то сейчас в эту дыру улетишь.

— Каппа, не расслабляйся, — Таллео осторожно подошел к провалу. — Так.

Он начал читать заклинание. Зловещие звуки медленно расплывались и погружались в холодный мрак. Таллео не отрывал взгляда от жезла. Серебряный стержень потух, какое-то время оставался без цвета, затем вспыхнул рубином и быстро перешел в сапфир.

— Ага... Не слабо, — Таллео покачал головой. — Мост на сапфире. Каппа, ситуацию представляешь? Во-первых, сапфир, во-вторых, мосты такие сволочи...

— Жрут?

— Не то слово, — Таллео еще раз покачал головой. — Мост — самое жручее устройство. Ну, старый сапог, — Таллео посмотрел в потолок, — тебе за такое нужно... Ладно, тут девушки, невинные. В общем, в Кадушке сейчас ничего нет, после такой пиявкотерапии. Она поломится сосать у Бочки, но так как у нашей Бочки, слава Мастеру, сосать уже давно нечего... В общем, Мост Проявится локально, на контуре. А контур у мостов только на одну Проявку. То есть нам туда, обратно — и все! Пока новая бочка не насосется, дороги к Колодцу не будет. Ошибаться нельзя! А я, блин, проявку знаю только в теории, — Таллео потер переносицу.

— Привел, блин, — Кумба зловеще хмыкнул. — Кудесник.

— Нейто! Займись поваром, наконец... И так тошно.

Таллео внимательно посмотрел на жезл.

— Шесть и одна двенадцатая, — он прищурился. — По-моему да. Шесть и одна двенадцатая...

Он опустился к свитку, вписал цифры, поднялся, вернулся к провалу, начал читать заклинание. В мертвенной тишине звуки сыпались страшным эхом. Таллео читал, жезл разгорался ярче, ясный сапфир поглотил золото фонаря, призрачный свет вылизал камни. Заклинание кончилось. Таллео озадаченно оглядел жезл, качнул головой, прочитал короткое заклинание. Стержень потух. Таллео перевел дух.

— Блин. Сколько напряжения отожрал, и впустую. Кажется так и есть, уже потянули из контура.

— А что? — забеспокоилась Вета. — Не сработало? Почему? А дай я прочитаю!

— Сидеть, — Таллео потер переносицу, оглядел жезл. — Заклинание написано безупречно, это я знаю. Я никогда не ошибаюсь.

— И что? — Вета переводила растерянный взгляд между бездной и Таллео. — Может быть, не шесть и одна двенадцатая?

— А ну иди сюда, бешеная, — Таллео подтащил принцессу к бездне. — Смотри внимательно. Когда, по-твоему, из голубого разгорится в настоящий синий, скажешь.

Таллео снова развернул предыдущее заклинание и начал читать — медленно, с остановками, поглядывая на жезл.

— Убери фонарь свой дурацкий! — Вета топнула и сдула с носа прозрачную прядку. — Не видно ничего!

Таллео погасил фонарь. Опустился ледяной синий сумрак. В стороне уютно мерцало оранжевое кольцо под бочкой. Сочно-голубой топаз жезла густел, наливаясь сапфиром. Вета сверкающими глазами наблюдала за разгорающимся огнем.

— Вот! — она схватила Таллео за руку. — Синее!

— Точно?

— Сейчас тресну! Синее же!

— А не голубое еще?

— Сам ты голубой! — обиделась Вета. — Говорю тебе, уже синее! Нейто, скажи ему.

— Я не голубой, — проворчал Таллео. — Просто дальтоник тогда. Странное дело. Каппа?

— Талле, не пойму. Вроде еще голубое, но уже синее.

— Кумба?

— Вроде уже синее, но еще голубое.

— Голубое, голубое. Связался, блин. Вета! Будь умницей! Спасай государство. Синее?

— А ты сам что, не видишь? Кудесник несчастный. Это твоя работа, или что? Нейто, скажи ему.

— Только давай про деньги назад не будем. И так тошно. Значит, синее, — Таллео вздохнул. — Значит, поправка. Шесть и одна двадцать четвертая.

Он засветил фонарь, присел к свитку, переписал строчку, спрятал перо, поднялся, вернулся к бездне, начал читать. Снова посыпались страшные звуки. Таллео читал, жезл разгорался ярче, призрачный снова свет вылизал камни.

Во мраке начал медленно рисоваться узкий каменный мост. Он проявился, замерцал и, даже показалось, заволновался. Сияние жезла установилось, призрак-мост стал набирать плотность, все ярче отражая жесткий сапфир жезла. Из бездны повеяло сухим холодом, мост уже казался извечно влитым в устье подземного хода. Мощный, узкий и длинный, он исчезал в темноте, которая поддалась свету только вблизи. Чем мост заканчивался, было не видно. Сухой холодный сквозняк прекратился. Мост вонзался во мрак, и казалось, слегка подрагивал от напряжения.

— Вот эт-ты гад, — ошарашенно поправил колпак Кумба.

— Это не я. Это все Кримге. Столько всякого понавыдумывал. Страшно подумать.

— Это что, правда?.. — Вета огромными глазами смотрела на каменную струну. — И по нему что... Можно пройти? Нейто, видела?..

— Блин, — Таллео оглядел Вету. — Такое сокровище держать в Башне. Это преступление против Волшебства. Откуда ты такая глазастая? Даже у Кримге не было такого глаза! Каппа, сволочь, дай поэксплуатировать.

— В смысле? Термин такой?

— Так мы идем, или как? — Вета подлетела к мосту, обернулась и топнула. — Ну контур же! Ну сдохнет же! А нам еще Лабиринт проходить!

— У нас два часа, — бросил Таллео. — Ну что ты стала, как истукан? Вперед.

— Я?.. — Вета растерялась и посмотрела во мрак, в котором растворялся мост. — А он... Он длинный?

— Не знаю. Ну, вперед! Ты принцесса, или кто?

— Сам дурак! — разозлилась Вета и потрогала мост ногой. — Ой, мамочка!.. Страшно, — она обернулась и беспомощно посмотрела на Таллео. — Он какой-то узкий такой...

— Полтора локтя, хватит. Каппа, не стойте. Я последний, у меня бочка, — Таллео вручил принцессе фонарь. — Только осторожно! Не вздумай разбить! Таких фонарей уже не делают.

— Мамочка... — Вета осторожно просунула голову в цепочку. — А он правда настоящий?..

— Мост? Что за вопросы дурацкие. Это тебе не мясная лавка, сколько повторять можно.

— Да причем здесь мясная лавка, сколько повторять можно? — Кумба осторожно заглянул в бездну. — Молчи, дурак, а то правда в эту дыру улетишь.

— Кумба, тебе захотелось поквакать? — Таллео ушел к бочке. — Вета, ну ты принцесса? Или кто там?

— Мамочка! — Вета обернулась к мосту. — Ну за что мне такое наказание!

— Пошли! — Нейто подскочила к Вете. — Давай я первая!

— Нет!.. Я принцесса... Или кто там... — Вета ступила на мост, снова остановилась. — Блин...

— Ужас какой-то... — Каппа ступил на каменную полосу за Ветой. — Пошли! Я с тобой!

Они двинулись по мосту: Вета, за ней Каппа, за ним Нейто, за ней Кумба, за ним бочка, за ней Таллео. Впереди осветилась стена. Мост вливался в стену под черной аркой нового коридора.

— Такой длиннющий! Обалдеть просто, да, Вета?

— Кошмарный ужас! Сидишь-сидишь в Башне, а тут такое!

— Ничего особенного, — отозвался Таллео из-за спин. — Сто локтей. Главное, чтобы веревки хватило.

— Это зачем еще?

— Кумба, подумать? Мост сейчас на контуре. Бочка насосется дня через три. Представь, идем мы обратно, а под тобой Мост — бах! И государство без кухни. За веревку вытащим. С голоду не попередохнем все.

— То есть — дня через три?

— Кумба, не беси. Это еще Солнце высокое, лето на дворе. И бочка новая, заряжается быстро. А так бы все двадцать дней.

— Талле, ты говорил, бочки заряжают по особенным дням?

— Не чайники — да. Нормальный не кривой мастер заряжает бочку каждое солнцестояние.

— А кривые? А наш какой? А что будет, если не зарядить, вовремя?

— Вета, не нервничай. Наш не кривой, только двойки ставит как сволочь несправедливая.

— А он тебе что...

— Вета! Потом расскажу.

— Ну когда потом?! Сидишь-сидишь в Ба...

— Вета, заткнись. А то, честно, уйду сейчас отсюда нафиг, и кукарекайте как хотите. У нас в Замке система старая. Еще нет промежуточных контуров. Тысяча двести лет все-таки. Пока бочка не зарядится до порога зарядки, она не работает.

— А как же призрак? Ай, держите меня... Он же растворится?

— Если заряжать в солнцестояние, как раз нормально. Все рассчитано так, чтобы бочка не успела упасть ниже Порога до очередной зарядки. А если все-таки упадет, пару дней не страшно. Во-первых, контуры, во-вторых, призраки начинают падать только через какое-то время. Говорю же. Но если прозеваешь — солнцестояние, — попадешь не по-детски. Начинать заряжать надо за сутки. Если опоздаешь на эти стуки, заряжать будешь уже пять дней. Если на двое — неделю. И главное — чем на больше опоздал, тем медленнее будет зарядка. Тем медленнее бочка насосет порог, который зарядки, и тем больше вероятности, что тебя, Вета, украдет совершенно неграмотный принц.

— У меня нож!

— Нейто, я в курсе, и за династию не беспокоюсь. Но только призрак постоит сутки-двое, потом стену можно будет расковырять, Кумба, вилкой. Поэтому, Вета, помни об этом всегда! Как государственный деятель. Бочка ниже Порога — призрак начинает падать, контуры держат не больше двух суток. Да и то если держат — то есть если не чайники ставили... Знаешь, сколько замков вот так попухло, за тысячу лет?

— Сколько?..

— Страшно подумать.

— А мы как тогда?..

— Кадушка не пересосет Бочку ниже Порога. Перельем. Нет, вот ведь делали вещи... — Таллео покачал головой. — Блин, а просто выполняли правила. Следовали спецификациям и не бодяжили материал как сволочи.

— Пришли!

Вета, воздев фонарь над головой, выскочила в коридор. Каппа, Нейто, Кумба вышли за ней. Таллео вывел бочку, остановил у края.

— Два часа? А если мы не успеем? — Вета обернулась во мрак, глотающий струну моста.

— Вета, не нервничай. Будем ждать, пока зарядится бочка.

— Так мы с голоду попередохнем все.

— Кумба, хватит, наконец, каркать. Тебя обгложем, ворона тощая.

— За пять дней не попередохнем. Я один раз не ела три дня!

— Это зачем еще? Кумба, в чем дело?

— Что «Кумба»? Она сама.

— А я болела! В окне простудилась.

— Таскаешь-таскаешь наверх, как дурак какой-то, а она не ест ничего. А ты попробуй — столько ступенек? Четыреста шестьдесят шесть с долями?

— Значит, плохо готовил, — Таллео повел бочку. — Вперед!

* * *

Они остановились на перекрестке. Таллео обошел-осветил три новых тоннеля, вернулся к бочке, задумался.

— Кошмарный ужас. Подумать только, это все в моем Замке, — Вета обошла коридоры вслед за Таллео. — Почему мне никто не сказал?

— Потому что никто не знает, — Таллео снова оглядел черные арки. — В общем, один ход должен вести в Мочалку. Другой к Лабиринту, третий к Кадушке.

— А Мастер? И что за Мочалка? Еще Мочалки мне не хватало.

— Мастер-то знает. У него, разумеется, детальная схема всего этого хозяйства. Было бы, конечно, здорово ее разыскать... Только он все эти закоулки обязан знать как дорогу на кухню.

— Пошли быстрее, а то я замерзла, — Вета дернула Таллео за рукав. — И есть хочется, между прочим.

— Вета, видишь колпак? Есть хочется — это туда. В общем, идем прямо.

— То есть как это «в общем»? — возмутился Кумба. — Завел нас невесть куда, и теперь «в общем»?

— Кумба, я тебя сейчас тресну. Повторяю, один ход должен идти в Мочалку, другой к Лабиринту, третий к Кадушке. Все.

— Ну а что за Мочалка такая теперь?

— Вот эт-ты гад, завел невесть куда...

— Что за Мочалка, ну?

— Ай! — Таллео отскочил, потирая плечо. — Ты что, дура совсем, опять? Фонарь разобьешь! Я тебе этого никогда не прощу.

— Я должна знать, что у меня за Мочалка в Замке?

— А ну отойди! — Таллео повел бочку в следующий тоннель. — Идем прямо, и все заткнулись.

— Каппа, скажи ему, — надулась Вета. — Пусть расскажет. Про Мочалку. А то тресну ведь.

— Талле, правда? Что за Мочалка такая?

Они пошли: впереди бочка над теплым оранжевым кругом, за ней Таллео, за ним Вета, Каппа, Нейто и Кумба. Низкие своды тянулись назад бесконечной выгнутой лентой.

— Очень важная вещь. На ней работает Призрак.

— А Бочка?

— Вета, подумать? Рассуждай логически. Ты умная девочка. Книги читаешь. Причем, вижу, и читать умеешь. Буквы-то мы все знаем... Бочка сделана из обратного золота. Что такое обратное золото?

— Ну, это золото, только черное! Да, Каппа?

— Правильно. Только неправильно.

— Как неправильно? Каппа, скажи ему?

— Обратное золото — это черное, только обчитанное как надо. Черное преобразует энергию в напряжение вообще, а обратное — как нам надо. Но это напряжение еще нельзя трогать.

— Почему?

— Оно, как бы сказать, хм... Еще лохматое. Я тут Каппе уже объяснял. Напряжение состоит как бы из двух частей. Оно постоянно вибрирует, так быстро, что не представить. Первая часть как бы составляется из тех кусков, когда оно вспухает. Вторая — когда распухает. Отпухает. Выпухает, то есть. Тьфу, блин, ну как без терминов объяснять, я не знаю! Что вы за дураки все такие. В общем, рабочая часть напряжения — когда вспухает. Так вот напряжение из Бочки получается вообще никакое. Оно в документации даже с маленькой буквы, потому что это еще не Напряжение. Вспухает оно через раз, отпухает через четыре, один раз вспухнет сильно, второй раз никак, третий — вообще все сгорит нафиг. Так вот Мочалка с одной стороны впитывает всю эту эпидерсию, а с другой высачивает готовое Напряжение. Правильное, и размеренно, сколько Призраку нужно.

— А ему ведь нужно по-разному, я читала!

— Вета, боюсь, ты читала далеко не все. Тут все гораздо сложнее. После Мочалки Напряжение попадает в Кадушку, и только оттуда уже питается Призрак.

— А это еще что такое, кстати? Бочка, Мочалка, Кадушка. Баня какая-то, а не Замок.

— Кумба, ну не беси, это термины, что я могу поделать? Во-первых, призрак — геозависимое устройство. Это значит, что сегодня он жрет столько. Завтра в земле что-то хрякнуло, и он теперь жрет столько. К вечеру в земле что-то опять хрякнуло, и он будет жрать уже по-другому. Потом, вся эта сволочь еще и от Луны зависит. Чем старше Луна, тем больше она жрет. Сволочь, в смысле. Потом, сейчас у тебя, Кумба, работает одна печка, а завтра Мастер проголодался как сволочь и вдруг починил остальные четыре. Подавай напряжение.

— Ага, поняла! Кадушка, получается, кормит Призраку сколько нужно в каждый момент!

— Да. Берет из Мочалки правильное напряжение с одной стороны, следит за Призраком с другой. Призрак проголодался — кормит больше. Призрак зажрался — диета.

— Блин, как все сложно.

— Кумба, хватит бесить, наконец! Я тут из кожи вон лезу, объясняю в понятных тебе же терминах, а ты выпендриваешься! Вета, скажи ему. А лучше тресни.

— Нет, не буду пока. Есть хочется.

— Мы сейчас в самом-самом низу. Здесь, — Таллео обвел рукой круг, — как раз эти три самых важных устройства. Только подумать, — Таллео вздохнул, — тысяча двести лет каждому! А работает все как новое.

— Слушай, Талле, а зачем заряжают Бочку? Почему не сделать такую бочку, чтобы она сосала из Солнца вообще? Поставил, начитал...

— Об-читал.

— Поставил, обчитал, и все. Солнце ведь всегда. Не надо ничего заряжать. Замки не будут пухнуть.

Таллео какое-то время молчал.

— Это уже полторы тысячи лет пытаются сделать.

— И что?

— Пока ничего. Тут есть одна заковыка. Кримге голову на ней чуть не сломал. Блин, найти бы этот его трактат!.. В общем, есть кое-какой закон. По нему получается, что если преобразовывать Солнце... Или Луну, неважно... В напряжение напрямую, то напряжение не получается выше Порога.

— Какого? И что за Порог такой, наконец?

— Как бы тебе объяснить... Понимаешь, вибрирует недостаточно часто. Каждое вспухание-отпухание — какое-то количество Силы. Так этих вспуханий получается слишком мало.

— И Силы не хватает?

— Да. Понимаешь, Солнце само по себе неплотное. В смысле, не плотное для правильного напряжения. Луна тем более.

— Ага, понятно! То есть если нам, например, нужно тысячу вспуханий в минуту, то напрямую из Солнца столько не получить?

— Каппа, молодец. Что значит на каких-то полдня попасть в образованное общество. Только нам нужно гораздо больше. Мы получим или тысячу вспуханий сильных, или сто тысяч очень слабых, но и того и того нам не хватит даже на какой-нибудь призрачонок.

— Ага, понятно! А если мы обчитаем бочку так, чтобы она заряжалась, то мы за три дня насосем ее так, что потом будет хватать на сто тысяч и сильных? А как же так? Если Солнце не плотное? Ведь так что в лоб, что по лбу?

— Вот и нет. Это и есть тот самый закон. Вернее, его обратная сторона. Солнце-то — оно само по себе состоит из такой конфигурации разных вспуханий...

— Фига... Опять? Вета, тресни его, тебе ближе.

— Подожди, пусть сначала расскажет... И что?

— Что страшно подумать. Так вот заряжать бочки можно на самых-самых частых вспуханиях. Так, что за три дня можно насосать столько энергии... Если не транжирить попусту, хватит на три года. Но преобразовывать Солнце напрямую на таких частых вспуханиях не получается. Приходится брать вспухания гораздо реже, и начинать можно только тогда, когда напряжение получается уже ниже Порога.

— Ну а почему?! Почему я ничего не понимаю! Я что, дура? Сейчас тресну.

— Вета, не нервничай. Кримге был в сто раз умнее, и тот ничего не придумал. Найти бы тот трактат, блин. Он там должен описывать все материалы, которые пробовал.

— Так это что, получается, просто черного золота не хватает?

— Да, Каппа, в этом проблема. Я тебе говорил, что обратное золото по шкале крайнее. Все, дальше ничего нет. Проблема неразрешима, на сегодняшний день.

— Ну так давай сделаем!!! — Вета треснула Таллео по спине. — У нас ведь есть книги! Ведь библиотека, ты говоришь, целая есть! И мы ведь не чайники! Давай сделаем!

— Нет, Вета, ты дура совсем. Что сделаем?

— Придумаем и сделаем! Материал! Ведь вообще это можно! Ведь это не мы дураки такие, и не Солнце! Ведь просто материала нет.

— Ага, щас прям. Если Кримге этот ничего не придумал, ты куда лезешь?

— Ах ты хам! Что мне твой Кримге? Кто он вообще такой? А ты кто такой? Много ты понимаешь в бочках, кашевар несчастный. Сидишь в кастрюлях — и сиди. Морковку строгай. Талле, правда? Давай сделаем!

— Вета, это не так просто. Как ты себе это представляешь?

— Ну а как делают черное золото?

— Берут обычное и специально готовят. Только очень хитро. По-особенному переплавляют и обчитывают.

— Ну тем более! — Вета хлестнула Таллео по спине букетиком. — Ведь все под рукой ведь! Только сделать надо по-другому! Ну мы же не чайники!

— Вета, здесь правда не все так просто. Если Кримге не сообразил...

— Значит, он чайник! — Вета треснула Таллео по затылку. — Найдем трактат, почитаем Кримге, посмотрим и сделаем дальше! Ведь тысяча лет прошла. Сами вы все дураки, — она обиделась.

— Щас прям, — Кумба злобно хмыкнул. — За тысячу лет никто не сделал, а она сделает. Сидела в Башне — и сиди, кудесница доморощенная.

— Ах ты хам!

Вета подлетела к Кумбе и треснула по затылку. Кумба вцепился в колпак и попытался отпрыгнуть. Вета хлестнула букетиком Кумбе по уху, схватила за рукав, дернула. Кумба, не отпуская колпак, рухнул ничком. Вета хлестнула букетиком по второму уху.

— Каппа!

— Вета... — Каппа схватил принцессу за плечи, оттащил к стенке. — Вета, он пошутил... Прости его, он больше не будет.

— Как в колпаке, так все можно? — Вета хныкнула и надулась. — Предатели. А я вот и сделаю. У меня книги, — Вета шмыгнула и вытерла ладошкой нос. — Я Древний язык знаю. А вы все чайники. Ненавижу.

— Ладно, не хнычь. Если честно, — Таллео потер затылок, — я об этом с детства мечтаю. Эх, если удастся изобрести такой способ!.. Написать таких заклинаний, чтобы получить такой материал... За обратным золотом по шкале. Блин, столько проблем тогда можно будет решить, с таким материалом! Вот тогда можно будет лечь спокойно и умереть.

— Ну вот давай и сделаем, — Вета шмыгнула. — А потом ложись сколько влезет и умирай.

Они вышли из коридора и оказались в огромном непонятном объеме. Свет фонаря терялся в неопределенном мраке; только впереди, шагах в двадцати, виднелся отблеск на невидимой гнутой поверхности.

— Это что, уже Лабиринт?

Вета огромными глазами огляделась во мрак.

— Нет. Кажется, мы попали как раз в Мочалку.

Таллео отвел бочку в сторону и направился к отблеску.

— Та же самая бочка, — Кумба подошел к черной полированной поверхности, посмотрелся как в зеркало и подоткнул колпак.

— Ой, как обалденно! — подбежала Нейто. — Вета, смотри! Вот бы такое зеркало!

— Только прямое! А то смотри, как ты здесь разлезлась! Стыдно.

— Скажи Таллео, пусть он нам сделает. Представляешь, настоящее зеркало дома!

— Сделаю, сделаю, — Таллео направился вокруг поверхности. Свет фонаря исчез за огромным цилиндром и расплылся во мраке. — Та-а-ак... Это еще что такое?

— Что? — Вета улетела во мрак. — Покажи! Что случилось?

— Видишь... Ай, отпусти... Не трогай! Отдай палку!

— Ну посмотреть!

— Отдай палку! — Таллео отобрал жезл и уставился на него озадаченно. — Видишь?

— Нет. А что должно быть?

— Я тоже не вижу, — Таллео повертел погасшим жезлом. — Видишь, он мертвый?

— И что?

— Ты уже должна знать?..

— Откуда? — принцесса топнула и сдула с носа золотистую прядку. — Мне кто-то сказал?

— Да подожди, блин! Каппа, видишь? Он мертвый.

— А должен?

— Каппа. Я тебе уже говорил. С таким геройским прошлым нельзя быть таким, извини... Вот это что? — Таллео тронул черную полировку.

— Мочалка?

— Точнее?

— Ну... Устройство?

— Да. И что? У тебя в голове мозги, я знаю, не притворяйся.

— Должно светится? Активное Волшебство?

— Но не светится, Каппа.

— Почему?! — Вета дернула Таллео за рукав.

— А как же тогда Напряжение? Оно ведь включилось? У Моста?

— Нейто, ты умница. Напряжение есть. И его скоро снова не будет. Помните, что я говорил про Кадушку, только что?

— Призрак зажрался — диета.

— Молодец, Кумба. Возьми с полки пирожок. Здесь напряжения нет, а Призрак работает.

— Значит, у Кадушки кое-что есть?

— Вета, умница. У Кадушки кое-что есть. Нет, вот ведь делали люди. На такой бочке... И это после всего того, что мы устроили... С пиявкой, потом еще там, в Пылесосе...

— А что вы устроили там в Пылесосе?!

— Вета, не нервничай.

— Хозяйничают у меня в Замке, и еще не нервничай. Хамы.

— Слушай, но ведь кончиться может в любую минуту?

— Да, Каппа.

— А что делать? — Вета засуетилась. — И почему не работает? Ведь работало все это время?

Таллео глубоко задумался. Он отошел от стены, оглядел полированный бок цилиндра, верх которого растворялся во тьме, потер переносицу.

— Насколько я разбираюсь в Мочалках... Помнишь, Каппа, внизу?

— Ржавую губку?

— Ржавую губку?! А что это за Ржа...

— Вета.

— Сам дурак! У меня в Замке поржавели губки, а мне никто...

— Каппа. Тресни ее. Не Губка, а когда мы бахнули Мокрое место.

— Да, но ты говорил...

— Какое еще Мокрое место?! Итак дряни всякой, не Замок, а помойка, не хватало мне еще...

— Вета, успокойся, в конце концов! Я тебя превращу в жабу!

— Какие вы все предатели! — разозлилась Вета, топнула, надулась и отвернулась. — Все, развод! Вот сейчас как уйду — и все. Гады.

— Вета, ладно тебе...

— Отстань! Я же сказала — развод. Нейто, пошли.

— Каппа, не тронь. Пусть идет. Пока Мост. Ну!

— Потом, — Вета тяжело вздохнула. — Расскажи. Почему не работает.

— Потому что мы вывернули Напряжение.

— Ну и что? — Каппа потер лоб. — Там же еще Кадушка?

— Кадушка не работает с собственно Напряжением. Она работает с его количеством. Дает сколько надо, или не дает сколько надо. Если Напряжение вывернулось в Призраке, оно точно также вывернулось в Каду...

— А как это так — вывернулось?!

— Вета. Потом.

— Опять. Я тебя сейчас тресну так, чтобы навсегда уже.

— Вечером! — Таллео отскочил. — Два часа можешь потерпеть? Так вот, Каппа, я тебе говорил, что есть устройства, которым рабочее время до лампочки.

— Да, ты говорил, что рабочая часть напряжения — когда вспухает.

— Но вот Мочалке, — Таллео указал жезлом на черную стену, — это не до лампочки в первую очередь. Потому что она сама производит правильное напряжение.

— Получается, мы ее сломали?..

— Каппа, ну не беси, я тебя умоляю.

— Ну да... Ее ведь не дураки делали.

— А кто ее сделал? А кто ее вообще при...

— Мы ее не сломали. Я тебе говорил про предохранители, — Таллео озабоченно осмотрел мертвый жезл. — Так вот здесь, похоже, бахнулись внешние. Понимаешь, какая штука, — Таллео вернулся к цилиндру и стал подальше от Веты. — Когда я соображал, как замочить Мокрое место, я почти знал, что у них природа обратная. Я говорил, читал кое-что. Я рассчитывал, если Напряжение все-таки вывернется, то не страшно, потому что предохранители должны все поставить на место. Они все вырубят нафиг и потом все включат заново, начисто. То есть когда мы обманули Губку, Призрак был еще на Кадушке, но на Мочалке уже должно было быть...

— Ну что за Губка такая, ну что вы за гады такие, предатели! Нейто! Каппа! Талле, ну расскажите! Сидишь в Башне, дура дурой, — Вета всхлипнула, — а они... Блин...

— Ну ладно, ладно, — Таллео погладил Вету по волосам вытянутой рукой. — Не хнычь. Ловушка такая. Очень серьезная — если до нее дотронешься, превращаешься в ржавчину.

— А почему «губка»? — Вета вытерла кулачком слезы. — Она мягкая?

— Нет. Это решетка такая, ржавая. Просто пропитывает тебя в ржавчину.

— Сразу нельзя было рассказать... — Вета всхлипнула снова. — Довели принцессу... Верноподданные... Нейто, пошли от них.

— Сейчас! — Нейто обняла Вету и пригладила. — Пусть только расскажет, и сразу пойдем.

— Предатели... — Вета тяжело вздохнула и уткнулась Нейто в плечо. — Никто меня не любит. Нянюшка дура. Окна немытые. Теперь шпиона еще кормить... Крысы сбежали...

— Не плачь, — Нейто поцеловала Вету. — Я его сама зарежу. У меня нож.

— Теперь вот Мочалка сломалась, — Вета вздохнула Нейто в плечо. — Как жить дальше — не знаю.

— Мочалка не сломалась, не переживай. Ее так просто не сломаешь. Не дураки делали. А предохранители надо проверять и менять, каждые десять лет. У них свой ресурс.

— Ты опять за свое?

— Кумба, побереги колпак.

— Так может, у сапога просто нет?

— Каппа, скорее всего. Для предохранителей нужно лунное серебро, а с ним уже давно такие проблемы, что... Вета, бедная девочка. У тебя не Замок, а какое-то такое дырявое решето... Как еще Мастер справляется, без шуток? Дыра на дыре, а тут еще о предохранителях думай. Хотя, в такой ситуации, я бы о них тоже подумал в последнюю очередь. Чтобы у меня кто-то вывернул Напряжение? Не все же такие красавцы, как я.

— А где их взять тогда?

— Самому сделать. Лунное серебро у меня есть. Можешь представить, только где взял, не спрашивай. В Замок все равно возвращаться, а пока включить Мочалку без них.

— А если? Опасно ведь?

— Вета, что делать? Включить так, быстро поменять бочку, быстро разобраться с чайниками, быстро купить зеркало, и обратно. За сутки, надеюсь, ничего не случится.

— А если случится?

— Бахнем Мочалку.

— И что?! — Вета застыла.

— Так делать нельзя, просто нельзя, а что делать? В Кадушке — все, считай, ничего нет! А ты уверена, что все это барахло, — Таллео обвел жезлом вокруг головы, — простоит на контурах хотя бы сутки? Что там вообще контуры есть? И все, не нужны никакие шпионы. Блин, вот связался я с вами. Еще утром никакого горя не знал.

— Талле, откуда мы знали, что тут все так запущено?

— Да вообще просто. Я даже не предполагал. Снаружи смотришь — замок замком. Огромный, могучий, на дырах ловушки, все как полагается, страшно, солидно. А внутри... Ладно, сейчас в Лабиринт. Обратно снова сюда, переключим ее напрямую. Вперед.

Таллео вернулся к бочке, повел ее к выходу.

* * *

— Так.

Таллео вывел бочку на середину круглой площадки. Сюда приводило три хода. Из одного вышли они, два других, по сторонам, были точно такие, а впереди стена открывалась странной аркой. За небольшим углублением в теплом свете мерцающего фонаря виднелась черная переборка.

— Это? — Каппа подошел к арке, осторожно заглянул. — Вход в Лабиринт?

— Он самый, — Таллео опустил на пол мешок. — Блин, вот я замучился... Вета, спокойно... Потом. Массаж потом.

— Слушай, Талле, а как же так? Почему в Колодец через Лабиринт, а Мочалка торчит себе — заходи, хозяйничай?

— Во-первых, — хмыкнул Таллео с некоторым возмущением, — нифига себе «заходи, хозяйничай». Если бы я не украл спецификацию по Мосту, где бы ты сейчас кукарекал? Во-вторых, все не так просто.

— А из чего это? — Вета сунулась в арку и стукнула кулачком в черную стену. — Какая холодная! Нейто, ужас, да?

— Черная платина, по-моему, и дураку ясно.

— Нейто, слышала? Целый день хамит.

— Давай ему фонарь разобьем? У меня нож.

— Нейто, не нервничай, — Таллео развязал мешок. — С ножами нервничать очень опасно. А с Кумбой мы еще побеседуем. Устроил там у себя живодерню, ценитель трофеев, блин.

— А мясорубка какая, — Каппа присел рядом и заглянул в мешок. — Я даже не знал, что такие бывают.

— А что за мясорубка? — Вета плюхнулась рядом и тоже уставилась в недра мешка. — Ой, а что это за веревочка? Волшебная?

— Обычная, не трогай... Да просто веревка! На которой вешают. Не трогай деньги, это мое! Все, поздно, поздно, — Таллео отцепил пальчики. — Блин, завтра за зеркалом, а у него там грязь такая, не пролезешь.

— Ну изобрети что-нибудь?

— Да все уже давно изобрели без меня. Только там грязь такая, что никакой бочки не хватит. Так вот, все не так просто. Это ведь не сама Мочалка, вообще. Просто колпак. Как у Кумбы, только здесь под ним устройство, полезное. Это контрольная площадка, и ничего особенного там с Мочалкой не сделаешь.

Таллео вытащил сверток с липучкой.

— Фу! — Вета отпрыгнула. — Это что? Тоже волшебное?

— Еще какое. В сто раз волшебнее бочки.

— Кошмарный ужас! А что же оно так воняет?

Таллео развернул бумагу и сунул липучку принцессе под нос.

— Ай, дурак! — Вета отлетела дальше. — Хам! — она вытерла нос ладошкой, закашлялась. — Каппа! Нейто! Мамочка! Фу!

— Так вот, — Таллео отложил липучку, погрузил руки в мешок по локоть. — Ай, сволочь, кошка... Блин, вернусь — сразу чехол украду, сколько можно, все пальцы в дырах... В общем, вход в рабочую часть Мочалки там же, — Таллео кивнул на черную арку. — Колодец, Мочалка, Кадушка — все там. Контрольные площадки — здесь. Одно дело пройти мост, другое — лабиринт. Не будешь же ты проходить Лабиринт каждый раз, чтобы поменять предохранители?

— А переключать напрямую? Внизу?

— Да. Ставим бочку, потом в мочалочную, потом наверх, потом вон из Замка, потом у меня чайники, потом... Нет, перед чайниками нужно перекусить. А то потом колом все станет, уроды. Утром за зеркалом. Потом снова в Замок, — Таллео озабоченно вздохнул и посмотрел на Вету. — Как у тебя все запущено!

— Давай распускать! — обиделась Вета. — Ты верноподданный, или кто?

— Самое главное... Ай! Опять кошка, проклятая. Самое главное — предохранители. На Мочалке нужно будет кое-что замерить только. Так, да где же таблицы... Столько барахла, блин...

Таллео вытащил сардельку, аккуратно положил на камень. Сарделька дернулась.

— Ай! — взвизгнула Вета, отшвырнула букетик и бросилась на мешочек. — А что это! Нейто!

— Блин! — Таллео вскочил и схватился за голову. — Какой я дурак!

— Что это?!

— Не трогай!

— Ой, лапочка!

— Дай мне такую!

— Каппа!..

— Дай две!

— Каппа!!!

— Нейто, дай ему!

Таллео отлетел в стену.

— Вета!.. Ну время ведь!..

— Скажи ему! — Вета прижала болванку к щеке и зажмурилась. — Пусть даст нам две! — болванка задергалась. — А что это?

— Ой, я умру сейчас! — Нейто прижалась к болванке носом и тоже зажмурилась. — Такая лапочка, лапочка! А что это?

— Каппа! Забери у них устройство! Это не кукла, блин! Это волшебное устройство, дуры! Кумба, дай вилку, я их сам прикончу сейчас!

— Кумба, не подходи! — Вета, не отрывая сардельку от щек, топнула. — Тресну! Дай нам еще одну!

— Каппа!.. Ну что же делать-то, блин!.. — Таллео схватился за голову. — Ох, жизнь моя... У меня нет больше! У меня больше нет! Дай сюда!

Он бросился к девочкам и попытался вырвать сардельку. Вета треснула его по голове ладошкой и вцепилась в мешочек. Мешочек страшно задергался; Таллео, пригнувшись и вобрав голову в плечи, закричал на все подземелье:

— Каппа-а-а! Ну времени нет! Отдайте болванку, дуры! Это последняя!

— Ага! — Вета пихнула Таллео в грудь. — Как принцессе, так последняя! Предатель! Каппа, ну что ты стоишь!

— Кумба, хлопни хотя бы свою!

— Щас прям! У нее нож, ты что, сбрендил?

— Накрой ее колпаком... Ай, дура, фонарь... Хотя бы! Да что же такое, блин! Связался с убийцами! Каппа-а-а!..

— Не подходи! А ну дай, дай, отдай! Нейто, бей его!!!

Раздался сухой громкий треск. Каппа отлетел к стене, девочки рухнули в арку. В спокойном золоте фонаря вспыхнуло облако. Мерцая и переливаясь миллионом искринок, опилки медленно опускались на каменный пол.

— Это была последняя, — Таллео грустно вздохнул. — Душегубы.

— Ой, мамочка... — Вета вскочила. — Нейто... Мамочка... Что с ней?!

— А где она? — Нейто подпрыгнула вслед. — А что это?

— Опилки, дуры. Убили болванку.

— А где она? — растерялась Нейто. — Мы ее что?

— Вы ее то.

— Это что, правда?.. — Вета бухнулась на коленки и поворошила опилки ладошкой. — Талле! А что с ней? Мамочка... — она всхлипнула. — Мы ее что?.. Нейто...

Нейто упала рядом, сунула пальчик в опилки.

— Вета... Мы ее что?..

— Это что, правда?.. — Вета всхлипнула, подняла голову. В глазах заблестели слезы. — Талле... А починить?.. Ну что же такое! — она заплакала, поворошила кучку. — Ведь лапочка... Нейто...

Нейто уткнулась Вете в плечо. Вета обняла ее, пригладила, и они разрыдались.

— Каппа, скажи ему... Пусть он ее починит... Мы ее отдадим, но только пусть починит... Ну что же такое...

— Убили такую болванку, — Таллео вернулся к мешку, выудил свиток, засунул липучку, завязал мешок.

— Хам, — Вета размазала кулачками слезы. — Все, развод, — она шмыгнула и вытерла нос. — Пошли, Нейто. Пусть они тут кукарекают.

— Вета, он еще сделает, — Каппа присел, погладил Вету по встрепанным волосам. — Даже две.

— Пусть она меня поцелует, — отозвался Таллео злобно. — Тогда еще подумаю.

— Вы все дураки... Ой, Нейто! Это кто тебя так?

— Не знаю... — Нейто вытерла ладошками слезы. — Об фонарь, кажется. У меня в глазах засветилось, — она всхлипнула. — Пошли, Вета. Они грубияны.

— Какой ужас кошмарный! — Вета округлила глаза. — Не вертись! — она выхватила из потайного кармашка на груди зеркальце. — Смотри!

Нейто схватила зеркальце.

— Ой, мамочка! — прошептала она и потрогала шишку. — Ой... Я же умру сейчас...

Она подбежала к Таллео, наклонилась к фонарю и еще раз осмотрела в зеркальце шишку. Потом вскочила и разревелась.

— Ну ты что, дура! — Вета кинулась к Нейто и обняла ее. — А ну пошли вон, дураки! Не смотреть!

— Мамочка! — Нейто вырвалась, снова посмотрелась в зеркальце. — Ужас какой! Кто меня замуж теперь возьмет?!

— Замолчи, дура, — сказал Кумба мрачно. — Я.

— Да вот ты ей нужен, — хмыкнул Таллео, копаясь в мешке. — В таком колпаке.

— Нужен! — Нейто подбежала к Кумбе, обняла его и уткнулась в плечо. — Только ты обещай...

— Что обещать? — Кумба угловато обнял Нейто и погладил по волосам. — Я же сказал — замолчи, дура. Что еще обещать-то?

— Милые, блин, — проворчал Таллео и отошел к арке. — Глаза б мои не слышали.

— Обещай... Что замуж... С шишкой...

— Обещай только с шишкой, — отозвался Таллео, развернув свиток. — Шишка пройдет, будешь свободен.

— А ну обещай! А ну обещай, сейчас же! — Вета шлепнула Кумбу по затылку букетиком. — Ну!

— Что обещать-то? — возмутился Кумба. — Я же сказал — замолчи, дура! Что еще обещать?!

— Короче, связался я с вами, — Таллео поставил фонарь на пол, развернул рядом чистый свиток, достал перо и потер переносицу. — Теперь мне верная смерть. Каппа, к тебе это тоже относится. Ты тоже свидетель.

— А как ты ее собираешься открывать? У тебя есть этот, как его?

— Алгоритм здесь пока не нужен. Он будет там, — Таллео стукнул в черную переборку локтем. — Я же говорил. С детства собираю открывательные заклинания. Я же на этом зарабатываю, блин, сам знаешь! В мире нет такого замка, который я не открою, — Таллео хмыкнул с презрительной гордостью. — А здесь самый обычный замок. Больше не надо, там ведь главное — Лабиринт!

Он дописал заклинание, схватил фонарь, вспрыгнул на ноги, начал читать. Когда жезл разгорелся до гиацинта, Таллео тронул черный металл. Раздался глубокий звон. Эхо рассыпалось в холодном мраке. Переборка исчезла. В проеме обрисовалась квадратная комната: квадрат черной двери в каждой квадратной стене.

— А вот теперь, — Таллео посветил фонарем в глубину, — куклы в сторону. Молчать и не лезть! Иначе останемся здесь навсегда.

* * *

Таллео навел жезл на арку. Черные половинки съехались.

— Мамочка... Теперь что?

— Теперь то, — Таллео поставил мешок посередине комнаты, подошел к левой двери. — Повторяю принцип действия Лабиринта. Для особо понятливых. Лабиринт изобрел великий Веммер-Тагго, учитель великого Кримге. Тысячу четыреста лет назад. Лабиринт — единственное из секретных устройств, у которого нет ключей. Лабиринт можно пройти только если знаешь как использовать алгоритм. Лабиринт стоит в каждом замке. За ним прячут самое важное, отчего зависит быть ли замку вообще. Бочка, Мочалка, Кадушка, бывает, еще кое-что. И если вы думаете, что я просто так сбегал к Мастеру и стырил такой важный документ, то вы дураки, — Таллео развернул свиток. — Открыть кольцо без ключа смогут только трое из двух тысяч.

— Откуда ты знаешь! — подскочила Вета.

— Статистика, за тысячу двести лет. Во-первых, у меня талант взломщика с детства. Я поэтому и решил стать волшебником, кстати. Во-вторых, я нашу несправедливую сволочь знаю насквозь. Я знаю, как он будет накладывать подстраховку, поэтому все его закрывательные заклинания щелкаю как орехи. Он трусливый перестраховщик, на этом и пухнет. А обычно над любым нормальным замком приходится сидеть час-полтора. Это не на библиотеке, или музее, или там внизу, на лестнице. Это значит в Башне — у Мастера, например.

— В общем, — хмыкнул Кумба, — все чайники, а ты один такой умный.

— Да, — кивнул Таллео. — Только ты думай, что говоришь, мастер ножей и вилок. Если бы чайниками были действительно все, откуда бы взялся Замок? Это тебе не коноплю на подоконнике выращивать, кашевар несчастный. Так вот. Мы с Каппой об этом уже говорили... Смысл Лабиринта в том, что если ты сумел разгадать алгоритм, или украсть его, например, что также непросто, и, главное, правильно распорядиться... Проходи, делай что хочешь. Вреда от тебя не будет.

— А если вдруг злодей окажется такой умный? Злодеи ведь тоже не все чайники?

— Вета, пошевели мозгами. Они у тебя там есть, не придуряйся, здесь все свои. Что значит «злодей»? Если ты смог пройти Лабиринт, ты уже не дурак — все, экзамен прошел! Заходи и распоряжайся как думаешь надо. Для него ты злодей, — Таллео ткнул жезлом в Каппу, — а для него, может быть, свет жизни? — Таллео ткнул в Кумбу. — Если ты прошел Лабиринт, то субстанционально от тебя вреда не будет, все!

— Нейто, тут в Лабиринте мы его трогать не будем...

— А потом вставим! Достал ругаться уже!

— А потом так вставим, что дым пойдет! — Вета пихнула Таллео кулачком. — Достал ругаться уже.

— Это термин такой. Тебе его тоже придется знать.

— Да знаю, — Вета тяжело вздохнула. — Я принцесса, или кто. Но ты мне будешь подсказывать.

— Разумеется. А то ты меня треснешь. Так вот. Сейчас я определю, какая дверь здесь расчетная. Это тоже надо уметь, но фишка не в этом. Подставлю эту дверь в уравнение. Если я правильно определил и правильно посчитал, алгоритм даст мне дверь в активную камеру.

— И если будешь считать правильно, то каждый раз...

— Да. Двери, которые я буду открывать, будут открываться в активные камеры.

— А если неправильно, то...

— Да. Если ошибусь хоть раз, дверь откроется в неактивную камеру. Буду дальше определять, буду дальше считать, но уже никогда отсюда не выйду. Пока стоит Замок. Одна ошибка — и я останусь здесь кукарекать до скончания Волшебства. И вы со мной тоже, не гыкайте.

— Мы тогда тебя тут съедим.

— Кумба, неоригинально. То есть понятно, каждый заход в Лабиринт — новый маршрут, но алгоритм, по которому маршрут прокладывается, у каждого лабиринта свой, — Таллео выставил перед собой свиток. — У нас в голове у каждого свой алгоритм, — он постучал себя по голове жезлом.

— Даже у чайников?

— Да, Вета. Только у них свой на всех.

Таллео проглядел свиток, потер переносицу, поправил на груди фонарь, начал читать. Звуки глухо сыпались на пол. Жезл разгорался. Когда заклинание кончилось, стержень перешел в такой пронзительный аметист, что стало больно смотреть. Когда глубокий фиолетовый свет начал развоплощаться, Таллео опустил жезл, протер кулаком глаза.

— Эх ты! — Каппа разжмурился. — На аметисте?

— Нет, пока просто определение. Лабиринт вообще на рубине, и не жрет ничего. Что здесь жрать — здесь только двери открываются. Огненный душ жрет больше.

— А что за...

— Вета, потом. Сейчас помолчи, тресну.

— Сам дурак.

— Разумеется.

— Сидишь в Башне как дура.

— Разумеется.

— Хам.

— Каппа, где твоя мужская рука, блин. Ты теперь государственный муж, или как? Так, — Таллео подошел к следующей двери. — Молчать.

Он снова начал читать. Глухие звуки повалились на пол. Жезл разгорался. На этот раз вязкий рубин не успел перейти в гиацинт, как стержень вспыхнул резким огнем и потух.

— А это уже Лабиринт, — хмыкнул Таллео самодовольно. — Обычный рубин.

— Открылось? — Вета подскочила к черной пластине и стукнула кулачком. — Ну?

— Не нервничай.

Таллео тронул металл жезлом. Раздался звонкий хрустальный звук. Пластина раскололась на две половинки. Путь был открыт.

— Итак, — Таллео достал перо. — Мы вошли в первую камеру, стартовая дверь номер два, — он опустился ничком на холодный пол и начал быстро писать, справляясь по свитку с переписанными таблицами. — Хм... — он потер пером переносицу. — Получается очень неслабо. Получается, нужно будет пройти минимум восемь дверей.

— Ну и что?

— А то, Вета, что я могу не попасть на встречу с чайниками. Представляешь, какие слухи пойдут по городу! Что я жулик? Все дураки, один я умный, и тот жулик, да? Позор на мою сиротскую голову. Так, — он вскочил, подбежал к бочке, навел стержень и повел ее в квадратную арку. Остановив бочку в середине комнаты, Таллео обернулся. — Все сюда, быстро!

Ребята перебежали за ним. Таллео навел жезл на арку, черные створки беззвучно съехались.

— Теперь определяем расчетную дверь. Номер один.

Таллео подошел к левой двери и повторил заклинание. Жезл перешел в гиацинт, топаз, пошел дальше, Таллео уже хмыкнул, но дождался пока аметист растворится во мраке.

— Так. Под первую — ноль.

Он подбежал к следующей двери. Здесь все повторилось.

— У нас еще две.

Таллео перешел к правой двери. На этот раз жезл вспыхнул рубином.

— Третья. Значит, выход... — Таллео бухнулся на колени и склонился над свитком. — Выход отсюда, получается, через вторую.

— Я поняла! — Вета плюхнулась рядом. — Ты угадал дверь, в которую мы вошли...

— Я не угадал, балда! — возмутился Таллео. — Я ее проявил! И угадывать не буду, балда! Это чайники пусть угадывают. Я волшебник.

— За балду схватишь! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — Ты поставил дверь, которую уга... Проявил, в алгоритм...

— В уравнение.

— И теперь, если ты проявил правильно, и если алгоритм ты украл тоже правильно, то...

— То каждый раз я буду высчитывать нужную активную дверь.

— Так просто?

— Вета, хватит бесить! Алгоритм — это просто таблица соответствий! А уравнения уже сама для себя пиши. На! — Таллео сунул принцессе свиток и жезл. — Вперед.

— Ой! — Вета отпрыгнула. — Как это?

— А вот так! А ну давай, открывай дверь! А ну сейчас же!

— Мамочка! — Вета отскочила и спряталась за Каппу. — Каппа, скажи ему. Я не знаю.

— Ты принцесса, или кто?

— Сам дурак! Научи сначала, а потом суй свою палку. Хам.

— Балда.

— Дурак! — Вета хныкнула. — Ну что такое! — она топнула. — А вы что стоите, блин, граждане? Принцесса, значит, балда, а вы стоите как истуканы!

— Ладно, не хнычь, — Таллео схватил принцессу за локоть и подтащил к двери. — Слушай внимательно. Ты Древний язык знаешь, или как?

Таллео развернул свиток и начал читать. Заклинание кончилось, жезл вспыхнул рубином. Таллео тронул черный металл. Чистый хрустальный звон просыпался на пол. Дверь лопнула, створки разъехались.

— Поняла?

— Что?

— Заклинание поняла?

— Да!

— И что?

— Ничего. Какие-то числа дурацкие. А между ними вообще, ерунда несусветная.

— Сама ты ерунда. Это директивы и связи. И не числа, а параметры, деревня, — Таллео вернулся к бочке и провел ее в новую арку. — Итак, — продолжил он, когда ребята собрались вокруг, а створки вернулись на место. — Две пройденные у нас есть. Теперь определяем расчетную здесь, в камере номер два, и вычисляем активную.

— Какая обалденная полировка, — Каппа подошел к правой двери и провел пальцами. — Как ее так отполировали? Уж я-то знаю черную платину! Ее так не отполируешь, матово.

— Каппа, она обчитана так, что это уже, считай, не платина, в обычном для тебя смысле... Итак, камера номер два. Начнем с этой, — Таллео повторил заклинание. Жезл вспыхнул багровым сразу. — Ага, — он склонился над свитком. — Здесь — номер три... Считают с левой от входа, по часовой... Так, тогда получается... Тогда получается, что если расчетная здесь — номер три... То активная — номер два.

Таллео прошел ко второй двери и начал читать. Жезл разгорелся рубином, затем гиацинтом, затем бериллом, затем изумрудом, затем топазом, затем сапфиром, затем аметистом, затем спокойно угас.

— Это еще что такое?!

— А что? — подскочила Вета. — Не открылось! Не так посчитал!

— Этого не может быть! — Таллео беспомощно огляделся. — Мы прошли нулевую камеру. Мы прошли первую, все! Схвачено! Этого не может быть.

— Ну как ведь не может быть! Если оно есть!

— Вета, хватит бесить! Ты сама видела?

— Прочитай еще раз!

— Зачем? Я прочитал! Оно не открылось!

— Ну еще раз прочитай? А вдруг!

— Что вдруг! — рассвирепел Таллео. — Вдруг бывает только пук! Это тебе Волшебство!

— Ну тогда считай лучше, чайник! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — А ну считай давай!

Таллео опустился на колени и пересчитал заново.

— То же самое. Номер два, — он поднял на Вету беспомощный взгляд. — Что делать?

— Не хныкать! — Вета схватила Таллео за шиворот и вздернула на ноги. — Определяй дверь заново! Вдруг ты ошибся! Ну! — она топнула и сдула с носа косматую прядку.

Таллео подошел к третьей двери, повторил заклинание. Жезл вспыхнул багровым сразу.

— Расчетная — номер три. Все правильно, — он беспомощно огляделся на Вету. — Что делать?

— Думать! У тебя в голове мозги, или что? На чем загорается палка твоя дурацкая?

— Если дверь или расчетная, или активная.

— Ну так вот! Значит, если она не расчетная, тогда активная! По-моему и дураку ясно!

— Она не может быть активной, сейчас! Сначала нужно проявить расчетную! А она, получается, не проявилась!

— А ты попробуй ее открой и узнаешь! Может, тут что-то сломалось! — Вета топнула. — Тысячу двести лет, мало ли что!

— Да не может! Не может тут ничего сломаться!..

Таллео потер переносицу и тронул черный металл. Раздался тонкий хрустальный звон. Створки бесшумно разъехались.

— А я тебе что говорила! — Вета подпрыгнула и хлопнула в ладошки. — Открылось!

— Открылось! — Нейто подскочила к принцессе, чмокнула, подпрыгнула и тоже захлопала. — Открылось, открылось! А он грубиян и гадкий!

— Я ничего не понимаю, — Таллео бухнулся спиной к стене и обхватил руками лохматую голову. — Я ничего, ничего, ничего не понимаю.

— Чайник! — Нейто снова подпрыгнула и хлопнула в ладошки.

— Нет. Кажется, просто дурак. Ну не может этого быть! — Таллео вскочил, сунул принцессе под нос свиток. — Все просчитано! Как в аптеке! Это тебе не мясная лавка! Если мы прошли первую камеру!..

— Бери бочку и пошли!

— Вета, стоять!.. Ты пойми вот что, балда! Если нет системы, куда мы придем?! Об этом подумай!

Вета застыла.

— А что делать?

— Понять, почему эта проклятая дверь открылась, — Таллео оглядел Вету, Нейто, бочку, Кумбу и Каппу. — Та-а-ак... — протянул он затем, остановившись на Каппе. — Та-а-ак... Кажется, я что-то понял. Кажется, я что-то... Но ведь это бред какой-то кошмарный. А ну быстро сюда, ювелир.

Таллео схватил Каппу за шиворот, проволок в камеру номер три и поставил около двери номер один.

— Дотронься!

Каппа тронул черный металл. Таллео прочитал заклинание. Жезл вспыхнул веселым рубином. Таллео тронул перегородку. Чистый хрустальный звон рассыпался по холодному камню. Створки бесшумно разъехались.

— А теперь сюда.

Таллео подволок Каппу к двери номер два.

— Трогай!

Каппа тронул металл. Таллео прочитал заклинание. Жезл вспыхнул рубином. Таллео тронул перегородку. Рассыпался хрустальный звон. Створки разъехались. Таллео потер переносицу.

— Великая Сила! Случай беспрецедентный. Каппа, ты понял?

— Не совсем, — Каппа ошарашенно огляделся. — Я только понял, что если я дотронусь, дверь открывается?

— Не открывается, просто освобождается! Весь Лабиринт насквозь, хоть десять раз! Ну, а ты понял-то почему?

— Н-нет... Талле, не понял! Интересное дело!

— Не то слово. Кольцо наверху помнишь?

— Д-да... Там дверь наверху тоже открылась... Странно, да?

— Не то слово. Все замки, которые ставят на проявление, одного, и только одного типа. Других не бывает. И от тебя они все открываются! Вот эт-ты гад.

— А почему?

— А вот почему, — Таллео подошел к Каппе, присел на корточки, тронул колено жезлом. — Во-первых, голубая платина, очищенная, под Берилловой лампой. Во-вторых, обчитана специально, по такому особому случаю. Почему так — не знаю, — Таллео указал жезлом в новую арку, — но факт.

— Это после пожара? — Вета плюхнулась рядом и вцепилась в колено. — Когда трещина, да?

— Вообще просто,— Таллео вспрыгнул на ноги. — Вперед! Через десять минут мы в Колодце.

* * *

ГЛАВА X

— Ну, и где твой Колодец?

— Стоять, — Таллео схватил Вету за локоть. — Нейто, тоже стоять! Повторяю, куклы закончились. Строгая техника безопасности. Стоять, ни шагу без разрешения.

Они вышли из тесного коридора. Таллео, экономя масло, подкрутил фонарь, и света теперь было совсем мало. Таллео отвел бочку от выхода, отразился в невидимой полировке, вернулся.

— Никуда не соваться, — он выдохнул в холодный мрак золотистый клубок и скинул мешок. — Сейчас я буду обчитывать бочку. Потом накладывать секретное слово. Потом — самое главное.

— А как ты собираешься вытаскивать старую, кстати? На ней ведь тоже секретное слово? Ты его-то украл?

— Каппа, здесь нет никакого слова, — Таллео вытащил из-за пазухи свиток. — Это во-первых, а во-вторых, ставить секретные слова на такие вещи, как бочка, вообще-то нельзя. Вот наложил ты на нее секретное слово. Вот ты умер. Лопухнулся с техникой безопасности и погиб под устройством. Специалисты обычно так кончают. А слова никто не знает. И что теперь? Лезть за тобой в могилу? А это Бочка. Не блохоловка на вентиляции.

— А ты будешь ставить?

— Вета, я хам. Это во-первых. Во-вторых, если Мастер распоряжается шубами для принцесс, вопрос только в том, кто кого опередит. Ты что, думаешь, он не поставит свое? Теперь уже не поставит, это понятно, а если бы не Спаситель Таллео? Ты что, не знаешь, что такое измена?

— У меня нож!

— Нейто, в данном случае этого мало, — Таллео развернул свиток с переписанными таблицами и опустился на корточки. — В данном случае ножей нужно миллиона полтора, с вилками... Вета, держи.

Вета плюхнулась рядом, бережно взяла свиток.

— А что это за...

— Должна знать уже?

— Не ругайся. Забыла.

— Знак неопределенной позиции.

— Я и говорю ведь. Знак неопределенной позиции. А ты дурак.

— Или вот Бочка под секретным словом, — Таллео достал перо. — Плохо держишь.

— А как еще держать, сейчас тресну?

— Ну волосы убери, длинные! Заслоняешь.

— Ах ты хам! — разозлилась Вета. — Куда я их уберу? Они лезут.

— Вета, он гадкий. Мы ему треснем там наверху, да?

— Сейчас поменяем Бочку и уже тут треснем. А пока техника безопасности.

— Талле, ты говоришь, не обчитывал бочки? — Каппа осторожно приблизился и заглянул в свиток.

— Нет, конечно. А где бы? Но я знаю как. Да это и несложно. Сложность только одна. Каждая бочка обчитывается под свой колодец. Но параметры Колодца я у Мастера выкрал.

— И я тоже! — обиделась Вета. — Один, что ли, такой.

— В общем, Кумба, везде есть своя специфика.

— Я наверху его тоже тресну. Придумал себе какие-то термины, и теперь издевается над людьми.

— Это твои проблемы.

Таллео замолчал, концом пера потер переносицу и начал писать заклинание.

— Ну скоро там? — не утерпела Вета через пять минут. — Ну холодно ведь. И есть хочется.

— Ешь Кумбу, — Таллео задумался, перечеркнул строчку, написал заново, перечитал. — Готово, — он вскочил, подбежал к бочке, под которой уютно мерцало оранжевое кольцо, наклонился, снял диск, отвязал веревку, спрятал в мешок. Бочка осталась висеть в локте над полом. — Здесь это не нужно нафиг. На Колодце своя Паутина.

Затем он еще раз внимательно просмотрел свежее заклинание, направил жезл на черный цилиндр и начал читать, медленно, четко, зловеще. Вета подкралась сзади и осторожно заглянула через плечо. Нейто подкралась с другой стороны и заглянула через другое. Стержень, также медленно, разгорелся тяжелым рубином, перешел в гиацинт, берилл, изумруд, топаз, сапфир, аметист, тихо угас. Таллео дочитал. Последний звук заклинания растворился в холодном мраке. Таллео тронул цилиндр. Тонкий, почти неслышимый звон расплылся по подземелью. Прозрачные, почти неуловимые искры пробежались по полировке. Черный цилиндр, показалось, вдруг растворился, расплылся в бесплотную тень. Искры сошли, черный металл стал матовым. Отражение Таллео с фонарем на груди и жезлом в вытянутой руке исчезло.

— Ой, мамочка! — в ужасе подпрыгнула Вета. — Что это с ней?!

— Теперь это уже не бочка. Это — Бочка. В документации с заглавной буквы.

— Как это?! — в ужасе подпрыгнула Нейто. — Ой, мамочка!

— Не переживай. Насосется — станет опять такая же. Только мы этого уже не увидим. Это будет уже в Колодце. Так...

Таллео рукой повел новую Бочку к центру. Шагов через двадцать жезл вспыхнул и замерцал всеми цветами радуги.

— Колодец, — Таллео обернулся. — Сейчас я буду его открывать. Когда я дочитаю заклинание и палка загорится, всем крепко закрыть глаза! Руками! И не открывать, пока не скажу!

— Так страшно?

— Это Солнце. Ослепнешь, балда. Ну!..

Таллео оставил Бочку, развернул свиток, еще раз внимательно просмотрел, поднял жезл и начал читать, так же медленно, четко, зловеще. Стержень долго мерцал, переливаясь всеми оттенками. Заклинание кончилось. Жезл вспыхнул бешеной радугой.

— Ай, дурак! — Вета подпрыгнула и зажала глаза кулачками.

— Мамочка! — Нейто также подпрыгнула, закрыла лицо ладошками и уткнулась Вете в плечо.

Таллео прочитал короткое заклинание, свет погас. Вета, Нейто, Каппа и Кумба долго терли глаза руками, прежде чем, наконец, смогли что-то увидеть в прозрачном золоте фонаря.

— Ужас какой-то!.. — Каппа перевел дух. — Я думал — все, ослепну!

— Вот эт-ты гад! — Кумба также перевел дух и подоткнул колпак. — Больно ведь!

— Ой, а что это!

Вета подлетела и рванулась к центру. Таллео прыгнул щучкой и поймал принцессу за краешек платья.

— Стоять, дура! Сваришься нафиг!

— Ой, правда! — подскочила Нейто. — Жар как от печки!

В середине круглого подземелья, в восьми локтях над полом висел черный цилиндр. В пронзительной полировке сверкал Таллео с сияющим жезлом, Вета, Нейто, Каппа, Кумба, чуть поодаль новая Бочка. От цилиндра шел такой жар, что пар дыхания сразу исчез, и стало тепло как ласковым летним вечером. Время от времени по полировке сыпались колючие искры.

— Талле, она что... Крутится?

— Каппа, ну ты глазастый, — Таллео уважительно хмыкнул. — Ты уверен, что тебе не показалось?

— Да нет вроде?

— Она крутится с такой скоростью, что... Блин, — Таллео еще раз уважительно хмыкнул. — Стоять и молчать. Вета, держи таблицы.

Таллео опустился на потеплевший камень. Вета осторожно развернула список, приблизила к фонарю.

— Ой, какая закорючечка! — Нейто склонилась над фонарем. — Лапочка!

— Это чтобы найти сумму смещения. Я сейчас буду переливать из старой то, что осталось, — Таллео быстро дописал несколько строчек. — И мне нужно знать, какой, как бы сказать... Какой струей можно лить, чтобы не лопнуло. И мы тут не сгорели все нафиг. Вета, смотри очень внимательно. Как только почувствуешь, что цвет стабилизирован...

— Билизи... Как это?

— Остановился. Термин такой. Интересно, когда у меня терпение лопнет? Ладно, я с тобой еще разберусь. В общем, как только увидишь, что все, дальше стоит, можешь меня бить.

Таллео вскочил на ноги, схватил принцессу за локоть, подвел на пару шагов к пылающей бочке, выставил жезл, начал читать. Стержень потух, затем разгорелся рубином и начал набирать цвета.

— Ну все, — хныкнула Вета обиженно. — Билизи... Дураки вы все.

— Точно? — Таллео просверлил Вету взглядом.

— Точно. Убирай свою железку дурацкую.

— Вообще просто, — Таллео озабоченно потер переносицу. — Шесть двенадцатых! В гиацинт даже не вылез. Как оно все работало, вы мне скажите? К собакам? Как на этой вот дырявой кадке стоял такой Призрак? Вот ведь делали люди! Великая Сила.

Он прочитал новое заклинание. Вета, надувшись, следила за жезлом.

— Все. Дураки.

— Точно?

— Я тебя сейчас тресну. Даже не оранжевое еще. Пять двенадцатых.

— Блин, — Таллео помолчал и посмотрел на Вету. — Каппа, я у тебя ее украду. Это решено, украду.

— Когда? — оживилась Вета. — Завтра?

— Да. Сходим за зеркалом и украду. Откуда у тебя такой глаз?

— От верблюда. Пошли! Только, чур, научишь зажигать палку!

— Тебе не потребуется, — Таллео опустился на пол и снова начал писать. — От тебя любая палка сама задымится. Кстати, палки не зажигают, балда стоеросовая. Это не устройство, а инструмент. Он, во-первых, показывает что нужно по заклинанию, во-вторых его активирует, в-третьих, направляет активную массу.

— Ма что? Нет, вот матерщинник. Нейто, сколько мы еще будем терпеть?

— У меня нож!

— Мясная лавка, блин.

Таллео дописал очередные строчки, вспрыгнул, подошел к новой Бочке.

— Так. Теперь можно.

Он осторожно повел новую Бочку к старой. Вета подскочила к Таллео и пошла рядом.

— Жарко!

— Терпи.

— А от нее загорать можно? Когда светится?

— Можно.

— Сделай мне такую! — Вета дернула Таллео за локоть. — Маленькую. Домашнюю.

— Знаешь, сколько это будет стоить?

— Да?.. — Вета хлопнула ресницами. — Сколько?..

— Не расплатишься.

— У меня королевство!

— Во-первых, оно не у тебя, — хмыкнул Таллео, — а, похоже, у Мастера. Во-вторых, я за деньги только ворую.

— Ах ты хам! — покраснела Вета и сдула с носа искристую прядку. — Нейто, дай ему.

— У меня нож!

— В общем, аскеза до добра не доводит, — вздохнул Таллео и остановил Бочку. — Вета, стоять. Нейто, стоять, говорят! — он схватил Нейто за платье. — Ты дура, что ли, совсем?

— Ой, какие искорки! Вета, а пусть он нам правда сделает! Загорать будем, зимой.

— Сейчас дозагораешься, балда.

— Гадкий.

Таллео поднял жезл и направил новую Бочку вперед. Матовый цилиндр медленно двинулся под блестящий. Когда оба оказались на одной вертикали, Таллео опустил руку, перевел дух, развернул свиток, начал читать. Вязкие тяжелые звуки поплыли по горячему воздуху. Таллео прочитал первую треть, вытер пот кулаком, продолжил. Когда заклинание подошло ко второй трети, искры со старой бочки устремились на новую. Полился горячий мерцающий водопад. Послышался влажный треск.

— Ой, я умру сейчас! — Нейто прижала кулачки к щекам и уставилась на искристый поток. — Как обалденно!

— А научи меня так! — Вета шлепнула Таллео букетиком по затылку. — Сейчас же.

Съежившись, Таллео дочитал заклинание. Между бочками проскочила огромная синяя искра. Раздался колючий грохот, белый огонь на мгновение ослепил. Прозрачный горячий дым поплыл под ногами.

— Фу, как воняет! — Вета подпрыгнула и сморщила нос. — Так красиво, и так воняет!

— А ты не нюхай. Что за проблема?

— Интересное дело, — подошел Каппа. — Обычное золото, я понимаю, такого нагрева не выдержит?

— Притом что вращается как вообще просто, — кивнул Таллео. — Но какой я красавец! — он хмыкнул и повертел свитком. — С первого раза! Без отладки! Без практики! Только по книжкам. Кто бы знал, — он вздохнул. — Одна радость — старый сапог оценит. Сейчас я наложу секретное слово...

Таллео, обливаясь потом, подошел к новой Бочке, по которой бегали веселые искры, прочитал заклинание, тронул цилиндр жезлом. Раздался глухой надтреснутый звон. Бочка обволоклась полупрозрачным голубым огнем. Таллео отдернул руку, огненная пелена рассыпалась. Таллео отбежал, перевел дух, вытер пот, обернулся.

— Все. Теперь на заряжение, в Колодец, и вон.

— А эту? — Вета указала на старую бочку, сдула с носа влажную прядку. — Она тебе что, не нужна? Дай нам!

— Нужна еще как! — подскочил Таллео. — Это обратное золото! Оно, конечно, уже никуда, слабое, дохлое, отработанное, но по мелочам цены нет, уйди!

— Ну сделай нам маленькую, если дохлое! — Вета вцепилась Таллео в локоть. — Сделай! Чтобы светилось!

— Сделай! — Нейто дернула Таллео за рукав с другой стороны. — Чтобы загорать зимой!

— Это будет очень дорого стоить! — закричал Таллео и устремил во мрак измученный взгляд. — Вы никогда не расплатитесь!

— Конечно! И не подумаем!

— Каппа, спаси, наконец...

— Какую-то железяку, дохлую ведь. Ему что, жалко?

— Вета, давай завтра... У нас времени нет...

Таллео, пытаясь сосредоточиться, начал читать заклинание. Жезл прошел все цвета, Таллео потер глаза, перевел дух, тронул серебряным стержнем Бочку. Снова раздался глухой звон, опустилась жаркая тишина.

— В сторону!

Он отбежал к стене, направил жезл на новую Бочку, прочитал короткое заклинание. Под Бочкой возникла шахта. Матовый цилиндр начал медленное вращение. Искры рассыпались, тихо погасли. Вращение стремительно ускорялось, и вот уже было неясно, что Бочка вращается. Таллео прочитал последнее заклинание и опустил руку. Черный стакан медленно тронулся вниз. Шахта закрылась. Таллео утер потный лоб, устало закинул мешок.

— Теперь я спокоен. До самого конца боялся: вдруг что-то не так. Все по таблицам, по книжкам, из головы! Блин. Вот это я гений.

— Кошмарный ужас! — Вета уставилась в пустое место, где только что была Бочка. — Все?!

— Так что? — Кумба мрачно поправил колпак и тоже утер лоб. — Крыса у нас на крючке?

— Не то слово. Ждем пока остановится, и быстро назад. Нам еще переключать Мочалку, а Мост на контуре. А контур там — ты видела, Вета? Дохлый, как все это дырявое решето.

* * *

— Ну сколько можно. У меня уже голова кружится от этих подвалов. То холодно как в могиле, то жарко как в преисподней. То опять холодно. Я замерзла и есть хочу. Ну что вы стоите как истуканы? Сейчас как тресну.

— А ты что, была в преисподней? Или в могиле?

— Сам дурак. Читала. Ну, где твоя Мочалка дурацкая?

— Это не моя Мочалка дурацкая. Это твоя Мочалка. Я ведь ради тебя стараюсь, балда. Ради государства твоего дурацкого.

— Это не мое государство дурацкое. Это твое государство. Ты в нем живешь, дурак.

— А что делать? Сбежать поумнеть? Куда только?

— Ах ты хам! — надулась Вета. — Изменник.

Они вышли из очередного коридора в очередное круглое подземелье. Таллео остановил теплую бочку, оглядел матово-серебристый цилиндр, замерцавший в золоте фонаря.

— Везде одно и то же. Везде чайники, дураки, шпионы, изменники, несправедливые сволочи. Так что я здесь уж пока покорячусь. Во-первых, у меня здесь кое-какие дела. Нужна лунная платина, позарез. Во-вторых, принцесса здесь оказалась не дура, это немаловажный фактор.

— Ах ты хам, — потупилась Вета. — Сам ты фактор.

— А потом, конечно, я убегу.

— Куда? — оживилась Вета. — В Долину?

— Нет, вообще за Горы.

— За какие? — подошел Каппа. — Если за Синие, так там не живет никто.

— Так что и надо.

— Ну и будешь там кукарекать? — подошел Кумба.

— Во-первых, не буду. Во-вторых, лучше кукарекать в горах, чем возиться с неграмотными идиотами. А у меня и так здоровья уже не осталось.

— А с грамотными?

— Еще хуже, Вета. Так что наша калоша правильно запирает библиотеку и прячет обсерваторию. А у меня идеи. Мне их нужно обдумать и реализовать.

— Я с тобой.

— А Каппа? А в Долину?

— Я его с собой возьму, конечно. Я же его люблю, — Вета вздохнула. — Но у меня тоже. Идеи.

— И какие у тебя идеи, интересное дело? Каппа, слушай внимательно.

— Много, — Вета еще раз вздохнула. — Выкинуть эти дурацкие тряпки. Но сейчас-то ладно, меня ведь украли.

— Какие тряпки? — Таллео обернулся к Каппе. — А, ковры?

— Нянюшка ладно... Пусть живет. А вот Мастера поменять. Он достал уже, хуже нянюшки.

— Эта идея давно витает в воздухе, — Таллео с пренебрежением фыркнул. — А как же папаша-король твой? — он прошел к серебристой стенке, поставил мешок, потянулся. — Как он будет с долгами расплачиваться?

— На ерунду у него деньги есть, — Вета надулась. — Платье тут недавно купил, какое-то. Такое дурацкое, с рюшечками. Стыдно смотреть.

— Я даже знаю у кого, — с отвращением отозвался Кумба. — На площади, у помойки. Дорого и шикарно.

— Вот пусть сам и носит, — Вета оправила платье и подошла к мерцающей стенке. — А у меня есть одно, нормальное.

— У меня тоже, — Нейто оправила свое. — А больше шить не из чего.

— А вы умеете?

— Умеем, — надулась Вета. — Вот сшили ведь.

— Ну сшейте ему колпак тогда человеческий, — Таллео кивнул на Кумбу. — А то у него на лбу скоро мозоль вспухнет.

— Жрать всем подавай, — Кумба мрачно подоткнул колпак.

— Но это же летнее, — Таллео повернулся к принцессе и пощупал край платья. — А зимой ты в чем ходишь?

— А зимой я не хожу. Сижу в Башне как дура. В окно смотрю. Книги читаю. Думаю. Как дура какая-то.

— А мы и летом не ходим. Нас не выпускают, вообще. Только на приемы. Принцам показывать, — Нейто погладила холодный металл. — Ой, какой шелковый! Обалдеть.

— Это снежное серебро. Для сита и кожухов.

— Сита? Это что? — Каппа провел пальцами. — Какая фактура!

— Это тебе не мясная лавка, — Таллео надулся презрительной гордостью. — Сколько раз повторять можно.

Кумба бросился на Таллео, схватил его за шиворот и начал душить.

— Ай, дурак! — Таллео ударил Кумбу в живот коленом. — Фонарь не разбей, невротик... Нейто, на тебя только надежда, — Таллео перевел дух, осмотрел цепочку, утер локтем лоб. — Пригляди, чтобы он мне яду крысиного не подложил. Кашевар, блин. В общем, снежное серебро можно так обчитать, чтобы оно пропускало только что-то одно, особенное. Или очень особенным образом. На Мочалку, например, его так обчитывают, что... Только это сложно — сначала просто сделать, потом поставить, потом настроить, потом... Так вот, на Мочалку его так обчитывают, что оно как раз пропускает только нужные вспухания. Напряжения.

— А куда деваются ненужные? Не выбрасывать же?

— Вета, балда. Ненужных не остается. Мочалка их все делает в нужные. Только пока они станут нужными, они какое-то время ненужные. И пока они еще ненужные, оно их никуда не пускает.

— А нам так гулять нравится. Даже хоть во дворе. А нас выпускают только во Внутренний.

— А там решетки со всех сторон, — всхлипнула Нейто. — Настоящие.

— То есть? — Таллео замер с развернутым свитком. — Железные?

— И ржавые, — хныкнула Вета.

— Куда катимся, — покачал головой Таллео. — А диафрагму поставить? Самую обычную, элементарную? Нет, каменный век какой-то.

— Какую, блин, фрагму, с такими долгами, — отозвался Кумба озлобленно. — У меня скоро ножи нечем точить будет. Ты, кстати, не забудь — обещал.

— Да щас прям. Чтобы погибнуть теперь? От своего же ножа?

— Нож?! Какой?!

— Расскажи!

— Да блин же! — Таллео отскочил. — До чего принцесс довели. Теперь снова смотри, внимательно. Цвет станет — свистнешь.

Он выставил жезл и начал читать заклинание.

— А у нас так из окна видно, — грустно вздохнула принцесса, мечтательно уставившись в жезл. — Обалденно.

— Мы хотели сделать крылья! И улететь!

— И как?

— Никак, — вздохнула Вета. — Страшно.

— А посчитать правильно?

— А как? Мы не знаем.

— Ну а деньги ведь есть? Были? Купили бы себе материи, хотя бы. А то ведь замерзнете нафиг?

— Нет. Деньги на черный день. Были. Видишь, как пригодилось, наконец. Главное теперь чтобы украсть.

— Ну, это не переживай. Уже на закате будешь украдена полностью. А откуда у тебя деньги, кстати, вообще? С такими государственными долгами?

— Пенсия. Мой прапрадедушка установил. Из специального сундука. Малолетним принцессам. Ну, и или принцам там.

— Хм. Вот как. Вот это я понимаю — государственное мышление. Ты смотри, смотри!

— Да смотрю, смотрю. Оранжевое, и лезет еще.

— И сколько?

— Шесть золотых в год.

— Что-то не верится. Чтобы за столько лет не разграбили?

— Кумба, говорю же, — Таллео отвлекся от заклинания. — Это государственное мышление, настоящее. Сундук наверняка волшебный. В год по шесть золотых, если принцесса одна. Если две — двенадцать. Кому он нужен, такой?

— Да. У нас там стоит, в чулане. Черный. С уголками такими еще. Узорными.

— И то — сначала, наверно, выдавал по два. Золото обесценивается... Так ты что, всю жизнь, получается, собирала?

— Ну да. Зачем они мне нужны, в Башне? А то видишь, как пригодилось.

— Ну а материала хотя бы купить? На платье? — Таллео снова пощупал краешек.

— Зачем оно мне нужно, в Башне? Одного хватит.

— Ну, а постираешь когда? Кто вам стирает?

— Кто-кто, — надулась принцесса. — Постираем — под одеялом сидим. Пока сохнет.

— А нянюшка? Она что, не помогает вообще?

— Она дура!!! — Вета и Нейто подпрыгнули.

— Только зудит и ругается!

— А как обметать подол, даже не представляет!

— Действительно, дура. Да это ладно, главное, чтобы к своим шпионским обязанностям добросовестно относилась. Ну?

— Все! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — Зеленое.

— Точно?

— Ну сам ведь дурак.

— Четыре и четыре двенадцатых... — Таллео опустился на четвереньки и вытряхнул перо. — Так... Про Мочалки я знаю не так много, но этого хватит, — он начал быстро писать. — Блин, места уже не осталось, чистого... И свиток последний. Вот предохранители ставить, конечно, на память уже не получится... Но у меня где-то валялось руководство, подробное... Опять же, в Долине украл. У нас как будто их не бывает, предохранителей, — он вскочил, поправил фонарь. — Без предохранителей вообще никуда, особенно в наше время. А элементарный справочник два года уже украсть негде.

— Меня в Долину три раза хотели продать, — вздохнула Вета. — У папаши в Долине долги самые огромные. Один раз какому-то лысому герцогу. Что лысый — не страшно, но толстый. И воняет.

— И пальцы липкие! — Нейто схватила Вету за руку. — Такой гадкий! Я его чуть не зарезала!

— Пальцы липкие? — Таллео потер переносицу. — Откуда ты знаешь?

— Он нас щупал!

— Ему разрешили, — Вета хныкнула. — Им всем разрешают. Ну, Нейто его чуть не зарезала, и он испугался. Только Нейто дура, потому что он проценты набросил потом.

— Ну что дура, — Нейто вытерла кулачком слезы. — Когда тебя щупают. Гадкие и вонючие.

— Можно было и потерпеть. Пощупал — хоть проценты, может, простил бы. Козел.

— Да? С такой рожей? С таким брюхом?

— Ну вот. А потом какому-то принцу двоюродному.

— А он что?

— Дебил. Выходим к столу. На мне ожерелье! Сверкает! Так чисто, такое красивое! Он подходит и раз — задирает мне платье. И смотрит.

— Ну и что? У вас-то есть на что посмотреть?

— Да! Но он даже не поздоровался!

— В общем, Нейто его тоже чуть не зарезала?

— Нет, она ему супницу в голову.

— Обварился, — вздохнула Нейто. — А потом я его еще вилкой.

— В одно место!

— В какое? — обернулись Каппа и Кумба.

— Не скажу, — покраснела Нейто. — Маленькие еще.

— А третий?

— Тоже какой-то маркиз. Богатый ужасно.

— Нейто, а этого как?

— А он сам. Ему уже лет двести, наверно. Он сам не ходил даже. Его держали, пажи с гербами. Шесть штук.

— Интересное дело, — Таллео исправил строчку. — А в спальне тоже держать будут? Шесть штук? С гербами?

— Так вот Нейто его и спросила.

— А он?

— Покраснел и умер.

— А пажи?

— Унесли.

— Понятно. Криво подготовили сделку, чайники.

Таллео начал читать. Дочитав первую треть, он тронул жезлом матово-серебристый бок Мочалки, мерцавший в полумраке ласковым шелком. Раздался прозрачный хрустальный звук, по устройству рассыпались чистые искры. Таллео внимательно следил за ходом цвета на жезле. Когда цвет ушел в аметист и угас, Таллео с удовлетворением покивал.

— Подключилось.

— Все? Идем? А то я замерзла! И есть хочется.

— Пока нет. Говорю: подключилось. А теперь нужно осторожно запустить саму Мочалку. Чем вы слушали, блин. Она же сейчас не работает. Предохранители ведь.

— А на ней нет никакого слова? — Каппа заглянул Таллео через плечо.

— Смысл? Не расстраивай меня, Каппа. После всего, что мы с тобой пережили, вместе. Зачем тебе ставить секретное слово на паяльник? Ставь на свой ящик, или где там у тебя ценное.

— Ну давай, запускай быстрее тогда! А то мы простудимся. После такой парилки, — Вета выдохнула в холодное золото фонаря клуб, — в такой морозильник! — она подпрыгнула и потерла ладошки.

— Терпи. Ты принцесса, или кто? У тебя работа такая. За шесть золотых в год, с учетом инфляции. Так, молчать.

Таллео снова начал читать. Закончив вторую треть, он снова тронул снежное серебро жезлом. Снова раздался хрустальный звук, снова рассыпались искры. Снова прошли все цвета, но теперь, когда угас аметист, стержень вдруг вспыхнул белым, ярким и чистым.

— Эх ты! — удивился Каппа. — Белый?

— Это Мочалка. А белый — вообще цвет напряжения. Самого по себе.

— Потому что в напряжении все цвета? — Вета дернула Таллео за рукав. — А что, Мочалка тогда ни на чем не работает?

— Вета, милая, не беси. Она просто напряжения не потребляет. А любое устройство, нормальное, которое потребляет — ловушка там, Спица, Мост тот же — у них у каждого есть, во-первых, свой цвет, на котором работают, во-вторых, цвет, сколько жрут.

— И чем синее, — подпрыгнула Вета, — тем больше!

— Да. Мост на сапфире, ему нужна высокая энергия.

— Да! Он ведь из ничего вообще!

— Вета, милая, не беси! Из ничего ничего не бывает. Он из Призрака. А Призрак, как ты в курсе, — из Бочки.

— А Бочка — из Солнца!

— А Бочка — из Солнца. Мост устройство очень энергоемкое. Поэтому нам надо спешить — он жрет контур как сволочь, говорю ведь.

— И не выключишь, да? На время, пока мы здесь? Контур у мостов только на одну проявку, ты говорил?

— Это плюс к тому, что каждая проявка отжирает ресурс как сволочь. Одна проявка равняется двенадцати часам работы. Понятно, что ресурс здесь не слабый, вон тысячу лет стоит, но все на свете кончается. А Мост менять — это лучше петлю на шею и в колодец. В обычный, в смысле. Лишний раз проявляют чайники. А я специалист грамотный. Крыса эту двойку будет помнить до смерти.

— А бывает на аметисте? — подпрыгнула Нейто. — Что-нибудь?

— Бывает. На аметисте работает черное зеркало.

— Эх ты... — Каппа замер. — А там наверху...

— Эти штуки на черном зеркале, — Таллео посмотрел очень серьезно. — Если они заработают, все вокруг превратится в выжженную пустыню.

— Но они ведь не заработают? — растерялась Вета и замотала головой между Каппой и Таллео. — Ведь не заработают?

— Не переживай, — Таллео усмехнулся зловеще. — Как только крыса сунется на чердак, Бочка потухнет. Можешь поверить.

* * *

— Теперь вот что.

Таллео остановил бочку шагах в десяти от Моста, скинул мешок, поправил фонарь, потер плечо, потянулся, вышел в устье тоннеля. Выставив жезл, он прочитал короткое заклинание, озабоченно хмыкнул.

— Не переключается. Значит, Кадушка пока Напряжения не дает. Ну ладно, она себе на уме, ей виднее.

— И что? — подскочила Вета. — Он еще держится? — она тронула ногой устье Моста.

— Я говорил, два часа будет стоять. Но все равно, — Таллео вернулся к мешку. — Техника безопасности превыше всего. Первая заповедь: есть сомнение — перестрахуйся, — он погрузился в мешок. — Ай!

— Кошка? — Вета плюхнулась рядом. — А давай мы тебе чехол сошьем!

— Ты себе платье сначала сшей, зимнее, — Таллео вытащил кошку, остаток бухты, диски с веревками, отвязал диски, спрятал обратно. — Ну-ка, держи, — он вручил Вете кошку.

— Ой, лапочка! — подскочила Нейто. — А дай мне тоже!

— Нет, сейчас я держу!

— Ну Вета! Ну ты сегодня уже столько держала! Ну дай!

— Ну ладно, — вздохнула Вета, отдавая кошку. — Только недолго.

— Какие крючочки! — Нейто аккуратно приняла кошку. — Если бы у нас была такая, мы бы уже давно убежали. Да, Вета?

— В горы! — Вета грустно вздохнула и мечтательно посмотрела в черную бездну. — Представляешь? Горы, воздух, небо, вода, чистая, и рож нет.

— Скоро и там появятся, не переживай... Так, — Таллео связал все обрезанные веревки в одну. — Должно хватить.

— Талле, а ты можешь подключить свой контур? Твоего-то должно хватить?

— Да! — подпрыгнула Вета. — У тебя же вон какой! Аметистовый! Целых пять!

— Хватило бы на два таких Моста, — кивнул Таллео. — Только я не знаю контрольного слова, говорю же. Без него в контур не влезешь. Поэтому так, — Таллео смотал связанную веревку в бухту. — Первый иду я.

— Почему?!

— Вета, подумать? Первый даже не я, а бочка.

— Тогда я с бочкой! Я сумею!

— Ты уверена?

— Дай повести бочку! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — Я сумею.

— Нет, Вета. Без бочки. Потом Нейто. Потом Каппа. Потом Кумба.

— А почему это я последний, опять?

— Во-первых, почему опять? Во-вторых, судьба у тебя такая. Вета, Нейто! Кошку держать крепко. И осторожно. А то будут тебе крючочки.

Таллео снова склонился к мешку, выудил моток белой матовой проволоки.

— Какая вещь все-таки, вот это я понимаю, — вздохнул Каппа. — Ты мне обещал кусок, помнишь?

— Да помню, помню, — отмахнулся Таллео с раздражением. — Весь инвентарь на вас изведу. Как дети, честное слово.

— Сам дурак! — Вета схватила моток. — Каппа из нее сделает!

— Не трогай! Осторожно! Порвешь!

— Сейчас как порву, правда! — разозлилась Вета. — Не трогай, дура, порвешь, дура, потом, дура! Нейто, он меня до слез доведет.

— У меня нож!

— Потом, дура! — Таллео отобрал моточек и отпихнул Вету. — Как дети, блин.

— Хам, — Вета хныкнула и сдула с носа лохматую прядку. — Каппа, а ты что стоишь? Ну бей же его.

— Каппа, держи.

— Какая штука... А зачем она тут?

— А подумать? Ну, оставлю я фонарь, тебе. А эти, с вилками? — Таллео ткнул жезлом в Кумбу. — Сто локтей, а палка светиться долго не может.

— Почему? — Вета схватила серебряную цепочку.

— Не трогай! Каппа, ну следи ты за ней, в конце концов... Потому что он греется, когда светит, как сволочь. Десять секунд — и ожог. А через полминуты расплавится.

— Почему? — Вета потянула цепочку.

— Потому что заканчивается на «у», — Таллео вывернул принцессе руку, отобрал жезл. — Не трогай инструмент. Научишься — дам, а сейчас руки прочь, — Таллео отпихнул принцессу.

— И как мне жить? — вздохнула Вета. — Не подданные, а хамы.

Таллео обмотался веревкой, закрепил узел, вывел бочку на мост, пошел медленно и осторожно, отматывая веревку и белую проволоку. Оранжевое кольцо заскользило по серебристой ленте моста. Таллео медленно растворился во мраке. Через пару минут донесся приказ:

— Когда загорится — Вета!

Вдалеке замерцала багровым точечка жезла. Рубин перешел в гиацинт, струнка проволоки загорелась оранжевым. Узкая лента моста озолотилась.

— Как красиво! — Вета подпрыгнула и хлопнула в ладошки.

— Обалдеть просто! — Нейто подпрыгнула и тоже хлопнула.

— Эх ты! — Каппа повертел светящийся шнур. — И холодный.

— Вета! — донесся возглас. — Ты идешь, или как? Держишься за веревку, чуть что, зубами! И всем стоять, пока не дойдет! На Мост только по одному!

— Сами знаем, заткнись! — крикнула Вета во мрак.

— Каппа, веревку держать крепко! Быть начеку!

— Сами знаем, заткнись! — крикнула Вета еще раз. — Нейто, я пошла!

Она осторожно ступила на ленту.

— Ой! — она отдернула ногу. — Талле!

— Ну? — донесся раздраженный возглас. — Ты идешь?

— Талле! Он мягкий!

— Контур падает! Ну быстрее вы там! Вы что, хотите там остаться, к собакам? Ну!

— Мамочка! — Вета погрузила ногу в зыбкую твердь моста. — Он как болото! Мамочка!

— У нас десять минут! — донесся свирепый возглас. — Быстро! Ну быстро же!

— Прощайте! — Вета обернулась и всхлипнула.

— Веревку держи... — Нейто бросилась Вете на шею, всхлипнула и поцеловала. — Давай быстро...

— Кумба, — Вета вздохнула. — Такая каша была обалденная. Самая вкусная в мире.

— Ты иди давай, быстро, — Кумба мрачно поправил колпак. — Я тебе на могилу кашу носить не буду.

— Каппа, прощай, — Вета вытерла кулачком слезы. — Жалко, не успели мы убежать...

Она отвернулась и осторожно пошла, погружаясь в ленту моста как в расквашенный ил и крепко перехватывая веревку. Через две минуты донесся возглас:

— Я здесь! Нейто, не бойся! Как будто скользко, но идти можно! Давай, осторожно! Быстро!

Нейто вытерла слезы, бросилась Кумбе на шею, поцеловала, вышла на мост, перехватила веревку, осторожно пошла. Она прошла половину моста, и ее уже почти не было видно, как вдруг Мост растворился. Розовато-золотистая лента исчезла как привидение.

— Ай!

— Нейто!

— Мамочка! Кумба!

— Нейто, веревка!

— Спасите меня! Кумба! Вета!

— Нейто! Держись, дура! И не нервничай!

— Держусь! Спасите меня!

— Виси и не дрыгайся! Сейчас я буду придумывать. Так...

— Думай быстрее, дурак!

— Талле, мы держим! Быстрее! Нейто, не дергайся! Тут кошка эта! Ну не дергайся так!

— Спасите меня! Ну пожалуйста...

— А ну быстрее думай, кудесник! Я тебе никогда не прощу! Нейто, держись! Ну что же такое, блин!

— Вета, не нервничай. Повисит пять минут. Полезно для позвоночника... Вот. Каппа!.. Бери свой конец, натяни, клади и держи на полу! Когда крикну, просто отпустишь!

— Положил!

— Читаю!

Вдалеке разгорелась алая точка. Огонек медленно перешел по цветам радуги, и когда аметист уже был готов раствориться в холодном мраке, точка вспыхнула яркой звездой. Спокойный гиацинт проволоки вмиг раскалился до свирепого аметиста. Каппа вздрогнул и выпустил проволоку. Проволока осталась лежать на камне. По огненно-фиолетовой спице поползли тяжелые зайчики.

— Отпускай!

— Талле!.. Она лежит, сама!..

— Разумеется! Это тебе не мясная лавка! Кумба, не нервничай... Нейто!

— Ой, как красиво!..

— Залезай на нее! Ну!

— Мамочка!.. Скользко!..

— Почему ты так сразу не сделал, дурак?!

— Вета, молчать! Потому что Мост тогда сгорит нафиг, блин! По-моему, и дураку ясно! Нейто, ну?

— Залезла!.. Она рыхлая!..

— Вперед, быстро!

— Тяжело!.. Как в воде по колено!..

— Держись за веревку! Смотри под ноги! Локоть в сторону — и улетишь!

— Смотрю!.. Ничего нет!.. Как ниточка!..

— Нейто, давай! Мы тебя уже видим!

— И я вас!.. Вот... Ай!.. Мамочка! Держите меня!

— Нож не уронила?

— Нет!!!

— Каппа! Держи веревку! Кумба, теперь ты — у тебя колпак!

— Милое дело! Куда наступать-то?

— Просто смотри, чтобы она была под ногами!

— Что за ерунда кошмарная! Куда наступать?

— Держись за веревку!

— Давай я лучше просто по веревке переберусь!

— Как ты себе это мыслишь?

— Руками!

— А колпак?

— Вот эт-ты гад!.. Я пошел!.. Каппа, держи веревку как следует!

Кумба поправил колпак, перехватил веревку и ступил на зыбкую спицу.

— Колпак береги!

— Сейчас словишь... Каппа! — донесся через пять минут вопль. — Я на месте!.. Давай!..

— Каппа, быстрее! Эта штука такая жручая, что даже мой контур вылетит нафиг! Обмотайся веревкой! Узел крепче! Готов?

— Да!.. Иду!.. Сейчас, фонарь повешу!.. Эх ты!.. Правда, идти тяжело!..

— Проволока фиговая! Такие вещи на серебре не делают!

— А на чем делают?

— Вета, я тебя сейчас прибью!!! Каппа! Ты где?

— Ай!..

Горячая спица погасла. Крапинка фонаря во мраке ухнула вниз. Таллео рванулся в тоннель, вытягивая веревку.

— Каппа!.. — завизжала Вета и подлетела к провалу.

— Кумба! — закричал Таллео из тоннеля. — Ну!

Кумба схватился за веревку, они потянули. Через десять секунд взъерошенный Каппа был на площадке. Он не успел подняться, как Вета накинулась на него и разревелась. Нейто бросилась на них вслед.

— Ну что же такое... Ну что за ужас такой... Это что, правда...

— Не убился? — подошел Таллео, сматывая веревку. — Фонарь не разбил?

— Слушай, — Каппа перевел дух и погладил Вету по волосам, — там глубина какая? Там нет ничего!

— Разумеется. Давай кошку.

— Ну что же такое... Ну что за ужас такой...

— Ну все, Вета, все! Видишь, все нормально. Ну не хнычь, все!

— А если бы он там разбился! А если бы рухнул, вообще!

— Вета, не нервничай. Ведь не рухнул?

— Да... — Вета всхлипнула. — А вдруг бы рухнул?

— Ну а тогда что реветь тем более. Другого найдешь. У нас ювелиров целый квартал. Не нервничай.

— Хам, — Вета размазала кулачками слезы.

— Эх ты! — Каппа огляделся. — А где же проволока?

— Сгорела. Что за вопросы дурацкие. Я же говорю, резинки на серебре не ставят. Только на лунной платине. Больше ничего не выдержит, — Таллео отцепил от жезла аметистовый шарик, уложил в замшевый чехольчик, спрятал в мешок. — Скажи спасибо — пять минут продержалась. Я вообще думал — все, крышка.

— А ты говорил, Мост еще два часа простоит?

— Кумба, Замку тысяча двести лет. Я думаю, после Кальдо всем этим барахлом никто и не занимался, вообще, — Таллео уложил веревку и кошку в мешок, забрал у Каппы фонарь, повесил на шею. — Это посложнее твоих вилок и мясорубок. Все контуры надо проверять раз в год. Как только контур просел, срочно менять. Это не шутки. Контур обычно служит семьдесят лет. Если этот, — Таллео указал в бездну погасшим жезлом, — после Кальдо никто не менял, я удивляюсь, как Мост вообще Проявился.

— Знаешь, Талле, я так понимаю, что если бы не эти твои Кальдо с Менермой, то...

— Как ты прав, Каппа. У них все просто сверкало. Этим порядком до сих пор пахнет, — Таллео повел носом. — То, что Замок еще не рассыпался в полный прах, это... В общем, кто-кто, а они были не дураки, и все делали с тройным запасом. Это во-первых, ну, и Замок сам строили по всем правилам — во-вторых, — Таллео затянул мешок, закинул за плечи, поправил фонарь. — А сейчас вообще что творится. Помнишь новое здание ратуши?

— Это которое обвалилось? — Вета дернула Таллео за рукав. — В прошлом году?

— А ты откуда знаешь? У тебя из окна не видно.

— Слышала, — обиделась Вета.

— Ну да, рухнуло громко. Столько денег ушло, а куда?

— А куда?

— Так вот мне тоже интересно, куда. Можно было весь Замок отремонтировать, — Таллео тронул бочку.

— Слушай, а как же с Мостом? — Каппа оглянулся в бездну. — Как теперь сюда проходить?

— Мост работает, не переживай. Проявишь — и вспухнет. А контур надо менять. После предохранителей — самое важно дело. Ну, а потом, конечно, в подвал за лунной платиной.

— А шпион? — заволновалась Вета. — Что с ним делать? Тут такой ремонт нужен, а еще эти нахлебники?

— Ремонт тут нужен кошмарный, — кивнул Таллео. — Если такие дыры на таких важных вещах, что говорить про всякую мелочь. Не Замок, а дырявое решето, честное слово. Вперед, — Таллео двинулся вглубь коридора. — Блин, никогда бы ведь не подумал.

— Мастера нужно выкидывать, — задумалась Вета. — Только где нового брать?

— Так вот тебя Мастером и поставим, — отозвался Кумба с неудовольствием. — Хоть какая-то польза. А то нашелся тут умник.

— Да! — вспыхнула Вета. — Почему я сама не додумалась!

Она подпрыгнула, хлопнула в ладошки и вцепилась Таллео в локоть.

— Ай, дура, больно!.. — Таллео с трудом отцепился и отскочил. — Щас прям. Нашли дурака. Вот мне нужен ваш этот клоповник.

— Ах ты хам!

— Поменяю предохранители, контур теперь еще этот, украду лунную платину — и за горы. У меня идеи. Да и вообще жить хочется. А вы тут кукарекайте.

— Нейто! — растерялась Вета. — А государство? Бросили меня одну? Предатели!

— А как же Долина? С Каппой?

— Сам дурак, — Вета расстроилась совершенно. — И что делать?

— Вот и думай. Ты принцесса, или кто.

— Талле, куда мы сейчас? Как мы из Замка?

— У меня есть идея. Но для этого нужно выбраться во Внешний двор.

— Там схватят, — хмыкнул Кумба. — Тебя точно.

— Не схватят. Я самый умный.

Таллео воздел фонарь к низкому потолку и пошел впереди.

* * *

— Ну, и куда ты нас завел опять? Ну сколько можно. Мы ведь с голоду тут все попередохнем.

— Насчет попередохнем — к Кумбе. Повторяю в третий, блин, раз.

— А что сразу к Кумбе? Я виноват, что ли, что продукты такие пошли? Раньше можно было одной морковкой на полдня наесться. А сейчас? — Кумба раздраженно поправил колпак. — Кишки распухнут, а через час снова есть хочется. Нашли крайнего, в третий, блин, раз.

— Откуда ты знаешь, что раньше было?

Они вышли к первому перекрестку. Таллео остановил бочку, заглянул в коридоры.

— Сюда... Это во-первых. А во-вторых, кто тебе виноват, если у тебя обмен веществ такой идиотский?

— Сейчас словишь. У тебя, интересно, какой? Ты что, одной морковкой наедаешься, на день?

— Кумба, хватит бесить. Морковкой не наедаются. Морковка просто — источник витаминов и минеральных веществ.

— Нет, кудесник до завтра все-таки не доживет. Каппа, бей его! Нейто, бей его! Вета, бей его!

— А если ты с кашей химичишь, то — Каппа, бей его! Нейто, бей его! Вета, бей его! Бей сильнее, худая! На тебя смотреть страшно.

— Ах ты хам! — вспыхнула Вета и треснула Таллео кулачком по затылку. — Ты на себя хоть разик смотрел, сирота, блин? Я не худая, дурак! У меня фигура! Нейто, режь его!

— А может, ему просто жирные нравятся? Чтобы лоснились!

— Кумба, я тебя сейчас сам тресну! — рассвирепел Таллео. — Я тебе что, извращенец какой-то?

— Откуда я знаю? — закричал Кумба. — Мы люди простые, это вы, кудесники, все эти... Извращенцы. Термин, блин.

— Все, Кумба, ты у меня сейчас словишь! — Таллео бросил бочку, подскочил к Кумбе и дал ему такой подзатыльник, что Кумба едва удержал колпак.

— Ах, ты драться! — подпрыгнул Кумба. — Нейто, бей его!

— Нейто, стоять! Пусть он сам! Умничать все умеют! А ну!

— Хватит вам, дураки! — Вета влетела между Кумбой и Таллео. — Петухи ненормальные! Сейчас как тресну вам всем! Каппа, держи кудесника! Нам еще к чайникам, времени нет ведь! — она топнула и сдула с носа косматую прядку. — Дураки ненормальные!

— Да ладно, — отмахнулся Таллео и вернулся к бочке. — Рабочий момент. Так, нам налево. Тьфу, блин! Сбили совсем. Нам направо.

— А дай бочкой поуправлять! — Вета схватила Таллео за рукав. — Уже можно ведь. Мы все сделали, важное. Дай!

— Уйди, Вета! Потом.

— Ну когда потом?! — Вета залепила Таллео в ухо букетиком. — Ну сколько можно?! Потом, потом, потом! Так и умру, потом! Сидишь в Башне как дура! Я честно терпела, с утра! Дай сюда!

Она вырвала у Таллео жезл. Цепочка угрожающе натянулась.

— Отпусти, дура! Ты же неопытная! Ты хоть раз...

— А ты подскажи, что не так! Нейто!..

Нейто вцепилась Таллео в руку.

— Ай, дура, больно! Ай, дура, фонарь! Ай, дура, Каппа!

— Ну Вета! Ну он тебе даст, потом!

— Я ему сейчас сама дам!

— Кумба-а-а!.. Нож не получишь!..

— И не надо. Я жить хочу.

— Нейто, хватай!

Таллео упал ничком и накрыл жезл телом. Вета рухнула вслед, вцепилась Таллео в плечи и потянула.

— Нейто! Дергай, пока не вырвался!

— Вета, у нас времени нет!.. Вета, ну Мастер ведь!..

Каппа схватил Вету за плечи и попытался оттащить в сторону.

— Ах так! Предатель!

— Вета, он тебе даст, потом!

— Когда потом? Старухой совсем? Не мешай, предатель! Я тебя разлюблю!

Она шлепнула Каппу букетиком, снова вцепилась в Таллео.

— Давай палку! Нейто!

Нейто укусила Таллео в руку и потянула цепочку.

— Ай, дура, больно! Каппа-а-а!.. Не получишь берилла! Ай, фонарь!..

— Вот тебе еще за худую!.. — Вета треснула Таллео по затылку. — У меня фигура! Хам неотесанный! Много ты понимаешь в женщинах, алхимик несчастный! Нейто, режь его!

— Ой, мамочка! — Нейто отскочила с жезлом в руке. — А я порвала цепочку!

— Дай сюда! — Вета перепрыгнула через Таллео и схватила серебряный стержень. — А теперь что? Ну, вставай! — она вцепилась Таллео в воротник и вздернула на ноги. — Просто как бы ведешь, да? А почему...

— Отдай! — Таллео схватился за жезл. — Худая не нравится, да? — он дернул, Вета уперлась, они свалились на камень. — Не худая, да? Значит, жирная! И лоснишься! Как жаба!

— Ах так? Нейто, режь его в клочья!!!

— Фона-а-арь!..

— Ну Вета!!! Ну что же такое!!!

— Жаба?!

— Каппа-а-а!..

— На себя посмотри! Удод несчастный!

Таллео вырвался, взъерошенный, лохматый и красный, отскочил к стенке и отлетел за бочку. Вета бросилась вслед.

— Все, Вета! Все! Вот теперь ты допрыгалась! Вот теперь все, все! Я тебя превращаю в жабу! У всех на глазах!

— А ну превращай! — Вета вцепилась Таллео в шиворот. — А ну давай превращай! Слабо? Превращатель несчастный! А ну бери свою палку и превращай!

— Преврати! — оживился Кумба. — Талле, давай ее в жабу! Мечтал посмотреть на царевну-лягушку, с детства!

— Ах так! — растерялась Вета и вылетела из-за бочки. — Ах так, значит! — она сдула с носа взбитую прядку. — Ах вот как! — она метнулась к Кумбе и прилепила его к стене.

— Вета! — Каппа схватил принцессу за талию и поволок в сторону. — Он пошутил!

— Пошутил?! А ты что стоишь?! Страшно смотреть, да?! Жаба, да?! Все, Каппа! Развод!

— Какой развод, — хмыкнул Кумба, поправив колпак. — О государстве подумай.

— Ах ты хам! — Вета вырвалась и треснула Кумбу по колпаку.

— Ай, дура, — отлетел Кумба. — Колпак!

— Молчать! — закричал Таллео из-за бочки. — Сейчас у меня оба заквакаете! Будет вам государство, блин.

— Ну Вета... Ну идти же надо... — Каппа снова схватил Вету за талию. — Ну потом превратит...

— Когда потом... — всхлипнула Вета и уткнулась Каппе в плечо. — Старухой совсем... Скажи ему... — она шмыгнула. — Ему что, жалко. Пусть он даст бочку, — она всхлипнула. — Я ведь терпела, честно, — она вытерла кулачком слезы. — Скажи ему, — она шмыгнула. — Ему что, жалко. Предатели.

Каппа аккуратно отобрал у принцессы жезл, вернул Таллео.

— Сидишь в Башне как дура... Ну как дура ведь... Ну немножко... До Спицы...

— Не хнычь, — Таллео погладил принцессу по всклокоченным волосам. — Если только до Спицы, — он нацепил жезл на цепочку, поправил разогнутое кольцо, снял цепочку с шеи, протянул Вете. — Просто берешь и ведешь.

— А читать? — Вета размазала слезы и взяла стержень осторожными пальчиками.

— Не надо. Масса уже активная. Берешь и ведешь. Только сначала примерься. И плавно, а то улетит, в стену.

— А мне! — подскочила Нейто. — Ну мне тоже немножко! Ну я тоже в Башне как дура! Ну кусочек! А потом превращай!

— Ну-ка... — Таллео поднес фонарь Нейто к лицу. — Не буду. Тебя уже превратили. Как ты мне только фонарь не разгрохала? Интересное дело.

— Ой! — Вета подпрыгнула к Нейто. — А у тебя еще шишка!

— Правда?! — растерялась Нейто. — Как — шишка?! Мамочка...

Вета выхватила зеркальце и сунула Нейто под нос.

— Мамочка... — Нейто растерянно потрогала шишку. — Правда... Что же делать теперь...

— Выходить замуж два раза. Можно сразу... Вета, вперед. Время.

— Ой, мамочка... Кумба... Мамочка... Ты обещал...

Кумба мрачно оглядел шишку и вздохнул.

— Семь бед — один ответ, — хмыкнул Таллео. — Вета, вперед.

Вета осторожно повела рукой. Бочка мягко тронулась и заскользила мерцающим призраком.

— Ну мне тоже дайте... — Нейто всхлипнула и потрогала шишку. — Как бить, так Нейто давай... А как бочку, так пошла вон, дура... Гадкие.

— На! — Вета сунула Нейто жезл. — Только сначала примерься. И плавно, а то улетит, в стену.

— Обалдеть просто! — Нейто осторожно повела бочку. — А мы сидим в Башне, да, Вета? А научи нас писать заклинания! Мы ведь знаем язык!

— Осторожно... — Таллео поправил руку. — Вот так... Нежно.

— Талле, научи, правда! Нам нужно! Тут ведь клоповник такой!

— Клоповник тут такой, что я сам за него не возьмусь.

— Так научи! Вместе возьмемся!

— Вета... Давай завтра поговорим. У меня голова трещит, как Кадушка.

— А она что, трещит?

— Да. Когда в Призраке перегрузка. Вета, бери палку... Уже приходим.

Нейто передала жезл принцессе. Вета осторожно повела бочку. Наконец коридор кончился, и они вышли к шахте. Вета остановила бочку посередине площадки.

— А теперь?

— Вниз... Вот так, теперь не уедет.

Таллео принял жезл, подошел к черному цилиндру, который терпеливо застыл в шахте, навел жезл, прочитал заклинание. Ничего не произошло.

— Ага, — он оглядел жезл, мерцающий синим огнем. — Но я так и знал.

— А что? — подскочила Вета. — Не открывается?

— Не открывается. Но я так и знал.

— А попробуй еще?

— Вета, блин. Ну мы это уже проходили, блин. Ну сколько можно, блин.

— Что не мясная лавка?

— Да! Или работает с первого раза, или вообще никогда. Через раз не бывает.

— Ладно, поняла, не дура?

— Мастер устроил нам крысоловку, — Таллео презрительно хмыкнул.

— И что теперь?.. — побледнела Вета. — Мы что...

— Теперь будем здесь?.. — побледнела Нейто. — Кукарекать?..

— Кукарекать теперь будет Мастер, я уже говорил, — Таллео скинул мешок, потер плечи, выудил переписанный наверху свиток. — Я был бы круглым чайником, если бы не списал контрольное слово, — он стукнул костяшкой пальца по черному боку цилиндра. — Сейчас переключим на мой контур, — он достал из мешка чехольчик с шариками, — и на волю. Я тоже человек, между прочим. И есть тоже хочу. И замерз тоже. И вообще, связался тут на свою голову. За такие копейки.

Он развернул свиток и начал читать.

* * *

ГЛАВА XI

— Слушай, Талле, а ершик? Ведь ершик еще забирать? Или в следующий раз?

— Ершик в следующий, Каппа. Не нервничай, получишь свой берилл. Я честный, сколько повторять можно. Я такой честный, что у меня уже голова пухнет, все помнить.

— Записывай. Куда сейчас?

— Кумба, я это как раз и хотел спросить. Как нам попасть во Внешний двор, если учесть, что Мастер уже открыл за нами охоту?

— Это ты у меня спрашиваешь?

— А у кого еще? Ты же вроде как местный? Места знаешь.

Кумба остановился и озадаченно поправил колпак.

— Хм. А никак. У него везде звенелки. Ты возьми их да выключи?

— Ты, Кумба, простой как Мастер. Он тоже думал, что двойки так просто с рук сходят. Кстати, совсем про пакость забыл, блин, — Таллео озадаченно потер переносицу. — Жалко, подложить ведь надо. Полдня делал. Только когда теперь.

— А что за пакость? — подпрыгнула Вета. — Покажи!

— Нет, что за горе такое, — Таллео устремил измученный взгляд в потолок. — Ну зачем тебе пакость, Вета?

— Покажи! Я еще никогда не видела пакостей.

— По-моему, вся твоя жизнь пакость? Сплошная?

— То обычная! А я волшебную хочу посмотреть.

— Вета, потом. Завтра. Честное слово. Она там на самом дне, а мешок и так сейчас лопнет.

— Вот только попробуй не покажи завтра, — Вета надулась. — Утром. Покажешь пакость, и пойдем за зеркалом.

— До чего принцесс довели, — вздохнул Таллео. — Без пакостей по утрам не могут уже.

— А возьми нас подкладывать пакость! — Нейто дернула Таллео за рукав. — Мастеру!

— Нейто, давай этот вопрос позже обсудим. У меня голова и так пухнет. Еще как-то выбираться надо... Кумба, я жду. Напряги что там у тебя под колпаком.

— Разве что через помойку? — Кумба задумался. — Только там ведь тоже какая-нибудь крысоловка?

— Крысоловки на помойки не ставят. Там какая-нибудь липучка.

— Ну ведь мы ее бахнем? В три счета?

— Какой ты лихой, Кумба, стал.

— Я в помойку не полезу! — Вета топнула. — Куда угодно, только не в помойку!

— Ну и кукарекай в Башне.

— Ну как!.. — растерялась Вета. — Ну я же принцесса... Ну как же принцессе в помойку... — она шмыгнула. — Вы что, не понимаете, дураки?.. Ну мне же нельзя...

— В наши дни всем тяжело. Кумба, куда?

— Через кухню.

— Заодно перекусим, — Таллео кивнул. — А то я и правда проголодался. С утра кроме твоего сыра и хлеба... Пять минут погоды не сделают.

— Это если я тебе дам, — хмыкнул Кумба.

— Ну и кукарекай тогда. С Мастером.

— Вот эт-ты гад, в общем. Каппа, ты как знаешь, а я его, в общем, кончу. У меня много ножей. Вот только выйдем — и сразу. И наплевать мне на его репутацию.

— Только не через помойку... — Вета заплакала. — Лучше в Башне...

— И я! — Нейто обняла принцессу, пригладила. — Лучше умереть в Башне, чем через помойку!

— Нейто, варианты? Молчишь? Вот и молчи. Или через помойку, или вонючий герцог под платье. Если не полезете сами, я вас скручу и сам утащу. Во-первых, на вас уже столько ресурсов потрачено, что назад в Башню значит конец экономике. Во-вторых, существуют базовые представления о прекрасном. С точки зрения таких представлений, я не потерплю, чтобы вас снова липкими пальцами. И чтобы платье за столом задирали. Платье надо задирать в спальне. Или на природе, хотя бы. Так что заткнитесь. Сейчас перекусим — и на помойку.

— Предатели, — Вета вытерла кулачком слезы. — Я не полезу в помойку! Нейто, зарежь меня. У всех на глазах. Пусть видят, до чего принцесс довели.

— А ты меня, — Нейто расплакалась Вете в плечо. — Я ведь тоже в Башне как дура.

— Молчать, — разозлился Таллео вяло. — Сейчас вас эвакуирую, тогда сколько влезет. А пока мы в стенах Замка — не сметь. Я честный, блин. Если зарежетесь здесь, моя гарантия коту под хвост. Не будьте такими вздорными эгоистками. Кумба, пошли.

— Хам.

— Разумеется. Вот она, человеческая благодарность.

— Сюда, — Кумба свернул и двинулся по низкому коридорчику. — Тут черный ход в кухню.

Они вышли в чулан с кадками. Таллео провел бочку в угол, опустил жезл, завернул фонарь.

— Нет, вот ведь делали люди, — он вздохнул. — С утра на одной заправке. Две шишки. Сейчас таких фонарей уже не бывает. Кумба, сыр.

— У меня еще каша осталось, — Кумба, плутая между кадушками, направился к выходу. — Холодная правда уже. А греть некогда.

— И не надо. Греть кашу — кощунство.

Они прошли коридор и оказались на кухне с огромным столом. Кумба провел их в каморку, полез в буфет.

— Блин, время, — Таллео скинул мешок, потянулся, выглянул в окно. — Солнце заходит.

— Успеваешь? — подошел Каппа.

— Пока успеваю. Но жевать быстро.

— Плошек не будет, — Кумба бухнул на стол горшок. — Выскребайте.

— Вкусно, — вздохнула Вета, аккуратно погружая ложку. — Кумба, научи меня такую варить.

— Да щас прям, — хмыкнул Кумба. — Чтоб я без работы остался? Вот, хлеб тут еще... И сыр вот.

— Ну научи, ну сколько просить можно! — Вета стукнула кулачком по столу. — Нейто, скажи ему! Пусть научит, наконец. Я принцесса, или кто? Почему я кашу не умею варить, блин? Вкусную? Я что, дура, что ли, совсем?

— А что тут уметь, — хмыкнул Таллео. — Была бы курочка...

— Да щас прям, — оскорбился Кумба. — Была бы дурочка. Угробит и курочку.

— Ах ты хам, — вздохнула Вета. — Слышала, Нейто? Все-таки дуры. Столько выстрадать, и вот тебе.

— Научит! — Нейто стукнула кулачком по столу. — А не научит — развод!

— Я тебе дам развод, — сказал Кумба угрюмо. — Сиди жуй.

— Вета, отруби ему голову, — вздохнула Нейто. — Он гадкий.

— Ну и с голоду попередохнешь тогда.

— Хватит болтать, — Таллео отложил ложку. — Доели? Сыр с собой, хлеб с собой. Времени нет. Кумба, рогожу. Так. Теперь в помойку.

— Ну, а может, все-таки, как-нибудь так... — Вета заплакала. — Чтобы не в помойку...

— Вета, крепись, — Таллео погладил принцессу по волосам. — Все не так плохо. Полчаса помойки — и свобода, — он подхватил мешок и вышел. — Кумба, ну? — позвал он из кухни. — Хватай ножи и вперед.

Кумба достал из буфета рогожу, подвернул хлеб с сыром, аккуратно уложил ножи, завернул до конца.

— Так, три хватит... Для хлеба, для сыра, для овощей. Пошли.

— Куда?.. В помойку?..

— Да. Так, горшок я потом заберу... Плошки тоже... Пойди найди сейчас таких, — Кумба закрыл буфет. — Ну, вроде бы все. Пошли.

Вета горько вздохнула, уткнулась Нейто в плечо.

— Ну где вы там? — донесся нетерпеливый возглас. — Кумба, Каппа! Ну разберитесь со своими женщинами, наконец. Чайники ждать не будут. Завтра утром весь город будет зудеть: Таллео жулик, Таллео жулик. А я честный! Сейчас вас брошу нафиг и улечу.

— Ну так давай улетим! — Вета вскочила и вылетела на кухню. — Давай улетим лучше! Ну зачем в помойку? Если улететь можно?

— Вета, повторяю. Нужно попасть во Внешний двор. Улететь можно только оттуда.

— Правда?.. — Вета заплакала. — Ну, может быть, как-нибудь, все-таки?.. — она горько вздохнула.

— Крепись, — Таллео обнял принцессу, погладил по взъерошенным волосам. — Будь умницей. Перед тобой светлое будущее.

— Не хочу на помойку... — зашептала Вета. — И герцога не хочу, липкого... Что делать, Талле? — она всхлипнула. — Как жить?.. Я лучше умру, — она размазала кулачками слезы. — Только не на помойке... Лучше здесь, — она уткнулась Таллео в грудь мокрым носом. — Талле, зарежь меня... Я не умею.

— Каппа! — Таллео взял ее за руку, повел к выходу. — Держи милую, — он передал принцессу Каппе, свернул к чулану, через минуту вернулся, толкая перед собой бочку. — Кумба, куда?

— Прямо, — Кумба махнул свободной рукой. — До решетки.

Таллео снова зажег фонарь, и они углубились в коридор. Кумба распахнул решетку, они оказались в маленькой камере, где начинался плоский желоб. Желоб уходил под стену квадратной аркой.

— Сегодня мусор уже убирали, — Кумба остановился и обернулся. — А ящик только один. Так что пешком.

— Вот это и есть помойка? — Вета оглядела чистую камеру, вдохнула чистый воздух. — А где же помои?

— Какие помои?

— Ну как... Это помойка?

— Ну да, — Таллео скинул мешок, спрыгнул в желоб, посветил в арку. — Только причем здесь помои?

— Ну как! Это же помойка!

Таллео запрыгнул обратно, прочитал короткое заклинание, обвел жезлом по контуру арки. Ничего не произошло. Таллео сгреб мешок.

— Вообще-то ловушки надо ставить на каждом выходе. Она здесь и была, наверно. При Кальдо была, обязательно.

— Сняли? — Каппа заглянул в арку. — И куда-нибудь переставили? Где сломалось?

— Каппа, я знаю — у тебя в голове мозги. Ты сегодня устал просто. Это Кальдо был такой дурак ответственный. Следил, чтобы все было по спецификации. А после него пришел специалист более компетентный и посдирал все лишнее. А такая ловушка знаешь сколько может стоить? Страшно подумать.

— Сколько?

— Я же говорю — страшно подумать. Ловушки — устройства первого класса. Это не шутки, это система безопасности. Ловушки из абы чего не ляпают. Абы как не обчитывают... Ну, в идеале.

— Слушай, Талле, а бочка? Не влезет?

— Ну-ка... Кумба...

— Если набок только?

— Осторожно... Вета, Нейто! Что вы стоите, как неродные.

Они осторожно спустили бочку в желоб и подтащили к арке.

— Влазит, еле-еле. Как мы ее будем пихать?

— Кумба, не нервничай.

— А если там какой-нибудь поворот?!

— Вета, не нервничай, говорю. Главное, влазит. Сейчас я пойду внутрь на разведку.

— Я с тобой! — Вета дернула Таллео за рукав.

— И я! — подскочила Нейто.

— Нечего вам там делать.

— Нейто, он так ничего и не понял, дурак! — Вета топнула и сдула с носа пушистую прядку. — Били мы его, били — и все напрасно! Хам.

— У меня нож!

Таллео вздохнул и посмотрел в потолок.

— За мной.

— Ну а мы что тогда? — хмыкнул Кумба и подоткнул колпак. — Будем тут кукарекать? Как неродные?

— За мной...

Они спустились в желоб и юркнули в арку.

— А почему здесь так чисто? — возмущалась Вета, заглядывая в отводы, которые регулярно возникали по сторонам.

— А почему здесь должно быть грязно? — возмущался Таллео, вытаскивая принцессу из отводов.

— Ну ведь это помойка!

Ход сначала шел прямо, затем, через сотню локтей, уперся в поперечный. Таллео воткнул глаза в потолок, прикидывая.

— На запад сюда, — он указал жезлом в левый рукав. — Здесь пролазит. Идем дальше.

Они свернули налево, прошли еще локтей шестьдесят и оказались на очередной развилке.

— По идее, мы уже во Внешнем? Кумба?

— Да, только куда тут вылазить?

— А что, во Внешнем дворе мусор не собирают? Здесь-то как раз самые посетители.

Таллео свернул направо, они прошли еще локтей двадцать.

— Вот! — Таллео остановился у вывода. — Так, осторожно. Шаг вперед — смерть. Я позабочусь.

Он исчез в арке. Послышались звуки Древнего языка. Пятно золотистого света вернулось.

— Нет, вот ведь работают люди, — вынырнул Таллео. — Здесь тоже все чисто.

— А что ты хотел, — хмыкнул Кумба. — Когда был твой Кальдо? Сколько с тех пор Мастеров переменилось?

— Так, назад, за бочкой.

— А когда полетим?

— Вета.

Они вернулись в камеру, выскочили из желоба, Таллео перецепил мерцающий диск на бок, достал второй, прицепил рядом.

— Все равно придется поддерживать.

— Я первая!

— Разумеется. Пятишься задом и держишь бочку.

— Сам ты задом! У меня фигура.

— Нейто, ты тоже, фигурой... Взяли! В дыру! Кумба, Каппа! Мы здесь.

— Дай фонарь! Не видно ничего нафиг.

— А на что тебе там смотреть? Все равно задом?

— Нейто, режь его, я подержу.

— Вперед.

— Ай! Ну не толкайте так! Придурки!

— Эй вы там, — окликнул Таллео через сто локтей. — Сейчас будет...

— Ай, дурак! Раньше нельзя было сказать?

— Налево... Да не туда, блин!

— А куда, блин?

— Ну в другую же сторону.

— Это будет направо! Я что, не знаю где лево? У тебя что, принцесса уже дура такая совсем? Не знает где лево, где право?

— Да не дура, просто задом. Так, осторожно, там еще поворот...

Они протащили бочку еще шестьдесят локтей.

— Так... Еще немножко... Теперь налево... То есть направо.

— Ну, и где это мы? — Вета выскочила из желоба и оглядела такую же чистую камеру.

— Это ты у меня спрашиваешь? Я в Замке не был ни разу, — Таллео прошел в коридор, осмотрел решетку. — Ну, это мы сейчас откроем, в три счета. Только вот, хм. Здесь начинаются трудности.

— В смысле? — Каппа с Кумбой подошли к решетке.

— В простом. Здесь заканчивается Волшебство и начинаются люди. А нам нужно выйти к внешней стене. Замок уже на ушах, поэтому ноги в зубы. И навстречу мечте.

* * *

— Нам повезло просто. Кажется, мусоросборник прямо во двор выходит.

Они остановились в арке, куда уже проникал прохладный свет летнего вечера. Таллео погасил фонарь, сбросил мешок и осторожно выглянул в коридор.

— Точно. Простая решетка... Слева тоже решетка... Открытая... Замок битый... Чулан. Какая-то эпидерсия, двор убирать.

— Волшебная?

— Вета, не знаю. Метла вон обычная.

— А откуда ты знаешь, что обычная? А вдруг волшебная?

— Вета! Хватит бесить, на ночь глядя. «Вдруг» мы уже обсуждали. Знаешь, что такое метла, вообще? Это такая ерунда — бросаешь в окно и убегаешь. Через минуту выносят трупы.

— Это что, правда?..

— Я даже знаю, как сделать. Так... Стоять.

Таллео выбежал в коридор, подкрался к решетке, осторожно выглянул, обернулся.

— Кумба!

Кумба поправил колпак, подбежал к Таллео. Вета рванулась за ним. Таллео только махнул рукой.

— Так и знал. Целых три караульных.

— А еще на башне, вон там, и над воротами.

— Соображай, где еще могут быть.

— Еще башня над залой, и по стенам могут ходить.

— Пока никого не видно, — Таллео оглядел кромку стены в темнеющем синем небе.

— И по крыше, — Кумба махнул рукой назад. — Отсюда не видно.

— Давайте я посмотрю!

— Ты совсем уже спятила?

— Я принцесса? Я что, не могу появляться у себя в Замке где захочу? — Вета топнула и сдула с носа темную прядку.

— Если бы принцессы могли появляться у себя в замках где захотят...

— Ну что вы там? — подбежали Каппа с Нейто.

— Проблема в бочке,— обернулся Таллео.— Здесь до стены далеко. Здесь я все не приготовлю. Пока добежим до стены, пока...

— Стража!

— Назад!

Таллео отодрал Вету от решетки, и они бросились в темноту.

— Только бы сюда не зашли.

— Они что, дураки — по мусоркам шариться?

— А Мастер? Тревога ведь?

— Каппа, ты такой простой. Вета, мне за тебя неловко. Пошли налево.

Здесь, через сорок локтей, коридор заканчивался такой же решеткой.

— А здесь что? — Таллео осторожно выглянул. — Какой-то дворик захламленный. Бочки какие-то.

— Дай посмотреть! — Вета отпихнула Таллео. — Не Замок, а помойка какая-то, — она хныкнула. — Всех выгнать и поубивать. А потом порядок навести.

— Зачем тогда наводить-то, — Таллео озабоченно потер переносицу. — А что это за дворик, вообще? Что это за ворота там, в конце? Открытые.

— Ворота во Внешний, это понятно. А бочки... Я так понял, это для стражи. Вон черпак, видишь? Они, наверно, сюда воду заходят пить. Вон еще черпак, отсюда смотри.

— Так тогда дело в шляпе! — подскочил Таллео. — Блин. Это просто праздник какой-то.

Он бросился к мешку, покопался, укололся, подскочил, чертыхнулся, покопался еще, выудил какую-то штуку и прибежал обратно.

— А что это? — накинулась Вета. — Дай посмотреть!

Таллео безропотно протянул маленький шарик.

— Ой, какая лапочка! — подскочила Нейто. — А пусть он нам даст такой!

— Эх ты! — восхитился Каппа. — Хризолит! Да еще золотой!

— Подари нам на свадьбу!

— На какую свадьбу, отдай быстро! Одно на уме, блин, — Таллео вытащил из-за пазухи свиток. — Не мешай.

— Давай я что-нибудь подержу! — Вета схватила свиток.

— Отдай, бешеная!

— Ну подари! — Вета вцепилась в шарик. — Тебе что, жалко?

Таллео треснул принцессу жезлом по голове. Вета вырвала шарик, прижала к груди, отпрыгнула к стенке. Таллео набросился на принцессу, сбил с ног, распластал по холодному камню, упал на колени, вцепился в шарик.

— Ай, дурак! Грязно же!

Вета укусила Таллео в запястье, Таллео вскрикнул и отпустил шарик. Вета вскочила и бросилась в другой конец коридора. Таллео догнал принцессу, прилепил к стенке, схватил за волосы, дернул изо всех сил.

— Ай, дурак! Больно! Нейто!

— У меня нож!

Таллео, не отпуская волос, вывернул принцессе руку. Нейто вцепилась Таллео в воротник и рванула.

— Фонарь, дура! Фонарь!

— Ай! — Вета отпрыгнула. — Упал.

Она плюхнулась на колени и стала шарить в темноте.

— Талле, он тут где-то...

Нейто и Таллео рухнули рядом и стали шарить.

— Вета, ты дура, — вздохнул Таллео. — А еще принцесса.

— Тебе что, жалко? Из-за какой-то стекляшки.

— Это не стекляшка. Это философский камень.

— А как это? — загорелась Вета. — А, знаю! Делать золотой напиток! Читала!

— Выпил — и умный философ!

— Нейто, ты тоже дура. Прости меня, конечно.

— Вот он! — Вета вскочила. — На. Только не обзывайся! Дурак.

— От принцессы слышу.

— Ну пошли! — Вета треснула Таллео по затылку. — Чайники ждут.

Таллео забрал у принцессы шарик. Они вернулись к решетке. Таллео осмотрел замок, хмыкнул.

— Вообще не закрыта.

Он осторожно отодвинул решетку, выглянул.

— Никого нет. Но сверху все видно... Так. Не мешать.

— Давай я подержу что-нибудь!

Таллео измученно вздохнул. Вета протянула трепетные ладошки, Таллео вручил шарик, развернул свиток и начал читать. Жезл замерцал багровым и быстро ушел в изумруд. Шарик на ладошке принцессы замерцал таким же тепло-золотым изумрудом.

— Как красиво! — Нейто подпрыгнула. — Мы уже все, философы?

Таллео забрал шарик, прижмурился, размахнулся и кинул. Шарик описал сверкающую дугу и булькнул в бочонок.

— Теперь будем ждать.

— Долго? — Кумба поправил колпак. — И кого?

— Нужно, чтобы какой-нибудь стражник захотел пить.

— А у тебя еще есть такой? — расстроилась Вета. — Выкинул такую лапочку. Убийца.

— Есть... Ох горе мне, честному.

— Вот и подари тогда.

— Подарю.

— Только чтобы светился.

— Будет.

— И философский.

— Разумеется.

— Хам.

— И что будет?

— Каппа, терпение, — Таллео упал на пол, прислонился к стене, тяжело перевел дух. — Блин, что-то я устал сегодня.

— А еще чайники! — плюхнулась Вета. — Ты не опаздываешь?

— Еще час.

— А если они за час не придут?

— Щас прям, — Кумба так же устало присел рядом. — Деньги назад — и не придут?

— Нет! Стражники! — Вета обиделась. — Дурак глупый.

— Значит, опоздаю. Так, тихо! — Таллео вскочил, подбежал к решетке. — Назад!

Он потащил Вету во тьму. Они добежали до поворота к мусоросборнику.

— Ну что?

— Кумба, терпение,— Таллео подхватил мешок, юркнул в проход, вывел бочку, повел ее к первому выходу. — Стой и смотри.

Какое-то время ничего не происходило. Затем послышались возбужденные возгласы. Во дворе возникла шумная суета.

— Терпение, — повторил Таллео. — Рано.

Суета разрасталась. Слышались оживленные крики, звенело оружие, как будто его просто бросали. По каменным плитам, отдаваясь эхом в каменном колодце двора, стучали подкованные каблуки. Кто-то запел.

— Теперь время.

Таллео осторожно отвел решетку, осторожно выглянул, осторожно отошел от стены на пару шагов, огляделся, обернулся вверх и назад.

— Никого! Вперед. Вета первая, — он протянул руку к стене. — Видишь, там ниша? Туда, и как мышка! Только по одному, вперед!

Вета перелетела через каменное пространство и скрылась в нише.

— Нейто!

Нейто упорхнула за Ветой.

— Каппа!.. Кумба!..

Таллео отвел от выхода бочку, огляделся еще раз, поспешил через двор.

— А ну! Место!

Ребята потеснились, пропуская черный цилиндр.

— Талле, а куда они все? — Каппа осторожно высунулся из ниши. — Как корова языком?

— Сам ты корова, — обиделась Вета. — Это тебе Волшебство! Не мясная лавка! Талле, скажи ему.

— Милое дело, — хмыкнул Кумба. — Вот так охрана. А я, дурак, спал по ночам спокойно.

— А я ведь, дура, тоже! — Вета оттолкнула Каппу и осторожно высунулась из ниши. — Куда они делись, правда? А, понятно! Ты же бросил в воду философский камень! Получился золотой напиток!

— Они выпили и стали философами! — Нейто подпрыгнула и хлопнула в ладошки. — Как обалденно! Талле, я тоже хочу!

В прохладных сумерках разнеслась пьяная песня.

— Тебе еще рано, — прислушался Таллео. — Тебе еще в куклы играть, философша.

— А мне?!

— А тебе и вообще просто. Тебе династию продолжать, блин. Только попробуй у меня, хоть глоток. Узнаю — точно превращу в жабу. Жабы не пьют.

— Сам дурак... А они еще долго?

— До утра, — хмыкнул Кумба. — Ты не видела, какая там бочка?

— Нам времени хватит. Осталось решить технические вопросы.

Таллео прочитал короткое заклинание и приложил жезл к стене. Стержень вспыхнул ярко-зеленым.

— Четыре и четыре двенадцатых.

— Шесть.

— Что шесть?

— Двенадцатых, что! Дальтоник.

— Блин, ну ты глазастая все-таки, — Таллео озадаченно повертел жезлом. — Ладно. Четыре и шесть двенадцатых.

— Напряжение?

— Еще какое, Каппа. Бочка у нас замечательная. До Солнца еще две недели, а она уже присосалась. Никакая Кадушка не нужна нафиг, хоть пять призраков вешай. Но ведь и я красавец какой. С первого раза так обчитать! — Таллео вспух презрительной гордостью. — Ладно, сволочь, за двойку ты мне теперь по-другому ответишь... Ладно. Улетать будем с севера. Поэтому...

— Улетать? — подпрыгнула Вета. — Все-таки правда?

— Вета! — вскипел Таллео. — У меня уже мозоль на языке вспухла! Сколько раз тебе повторять, что я честный! Запомни раз и навсегда, туполобая! — он стукнул принцессу жезлом по голове.

— А на чем?! — увернулась Вета.

— На бочке! Поэтому...

— А почему мы сразу не улетели?! — Вета вцепилась Таллео в локоть.

— Вета, — Таллео устремил в вечернее небо затравленный взгляд. — Нам нужна стена, — он стукнул кулаком в камень. — В ней Призрак, — он повертел жезлом. — Понимаешь?

— Нет! Зачем тебе Призрак, если у тебя есть контуры!

— Такие лапочки!

— Нейто, — Таллео тяжело вздохнул. — Проблема не в напряжении. Бочка очень старая, — он стукнул ботинком в черный металл. Гулкое эхо прокатилось по стенам. — Металл истощен. На новой-то бочке с такой пачкой контуров можно улететь за горы, к собакам.

— Попробуй меня только не взять! — Вета вцепилась Таллео в шиворот.

— А на этой, повторяю, летать можно только вдоль призраков. От стены локтей десять, не больше. Иначе рассыплется.

— Да поняла, не дура, — расстроилась Вета, не выпуская воротника. — Как бы опора. Но откуда я знала? Ты только умничаешь и ругаешься. Как ты еще жив остался, вообще просто! А теперь и государство, — Вета махнула рукой в сторону пьянки, — без защиты оставил.

— А толку тебе от такой защиты?

— У меня там полтора мешка крупы испорченной, — Кумба озабоченно поправил колпак. — Привезли тухлую, гады. А жрать всем подавай.

— Ну пусть жрут теперь? Тебе-то что? Ты вроде как с нами?

— Продукт жалко, — вздохнул Кумба угрюмо. — Сердце кровью обливается. Как подумаю — полтора мешка на помойку... Придумай что-нибудь, кудесник.

— Ладно, только потом, — Таллео отодрался от Веты и вывел бочку из ниши. — Вперед! Северная стена — и свобода.

* * *

— Так! Теперь всем, всем, всем заткнуться и не мешать, — Таллео свирепо посмотрел на Вету. — Сейчас я буду считать. Если кое-кто будет соваться, и я ошибусь — не соберем костей.

— Сам ты кое-кто, — надулась Вета. — Считать не умеешь, чайник, а я, как всегда, опять дура? Хам.

Таллео засветил фонарь, выудил из мешка свиток с таблицами, примостился у бочки, развернул свиток с новыми заклинаниями, приладил к черному боку.

— Места уже не осталось вообще, — он вытряхнул из рукава перо. — Ну и денек.

— Давай подержу! — Вета аккуратно выхватила свиток с таблицами. — Раскорячился тут, гордый. Смотреть жалко.

— И мне тоже что-нибудь! — подскочила Нейто. — Давай фонарь подержу!

— Фонарь оставьте в покое!!! — Таллео отпрыгнул. — Фонарь будешь в спальне держать.

— Гадкий, — Нейто осторожно треснула Таллео по уху.

— Вы меня сейчас доведете, доведете! — Таллео вскочил и стукнул башмаком в бочку. Гулкий звон прокатился по каменному колодцу. — Еще раз прошу! Мне надо считать важное! Разбиться тут нафиг в самый последний момент?!

— Ну вот и считай нафиг! — Вета топнула. — Сам опаздывает, и еще выкаблучивается! Считай давай! — она хлестнула его букетиком.

Таллео приладил к черному боку свиток с заклинаниями, потер пером переносицу.

— Так ты держишь, или как? Палец убери отсюда!

— А что это за полосочка?

— Не знаю!!!

— Сейчас он досчитает...

— И вот здесь мы его треснем!

Таллео быстро писал, втискивая аккуратные строчки где еще было место. Каппа и Кумба присели по сторонам и уставились.

— Почти... — Таллео задумался, еще раз потер пером переносицу, посмотрел вверх, где в темно-сапфировом небе виднелся каменный парапет. — Так, высота внешней стены по Внешнему двору сорок восемь локтей... Теперь, — он вскочил, подбежал к стене, отмерил десять шагов, — Каппа, сюда! Стой здесь и не с места.

Он вернулся к бочке, подтолкнул. Бочка плавно подкатилась к Каппе.

— Так... Осталось самое главное. Сколько, Каппа, ты весишь, я уже знаю, проверено. Кумба? Сколько ты весишь?

— Откуда я знаю, — хмыкнул Кумба. — И зачем?

Таллео оглядел Кумбу критически.

— В пределах допуска. Ножи не в счет. Вета!.. Во-первых, давай свиток... Во-вторых, сколько ты весишь?

— Хам!

— Нейто, молчу... Что же мне с вами делать? Горе мне, горе. Каппа, сколько весит твоя зазноба? — Таллео озабоченно оглядел девочек.

— Талле, не знаю... — Каппа смутился. — Но она не очень тяжелая...

— Не сказать крепче. Худая как смерть. Хам, хам, хам, молчать! Блин, тут надо точнее. Ладно. Вета, сюда. Каппа, держите.

Таллео наклонился, снял снизу диск, положил на пол, достал второй диск с кольцом, положил на первый.

— Становись.

— Куда? — Вета аккуратно наступила на диск. — Я что, уже улетаю?

— К сожалению, нет, — Таллео прочитал короткое заклинание. Диск с Ветой отделился от нижнего и завис.

— Ай! — Вета взвизгнула, уронила букетик, спрыгнула с диска и схватилась за Нейто. — Ты что, дурак, что ли, совсем?

Диск подлетел кверху, Таллео едва успел подхватить.

— Вета! Я тебя сейчас тресну! — он снова положил диск. — Стала и стоишь, не рыпаешься! Нейто, вправь ей мозги, минуты на полторы хотя бы.

Вета подобрала букетик и снова ступила на диск. Таллео снова прочитал заклинание. Диск приподнялся. Вета зажмурилась.

— А ну открой глаза и смотри! — Таллео протянул мерцающий оранжевым жезл. — Сколько?

— Оранжевое.

— Точнее?

— Ну... Один и четыре двенадцатых.

— Что-то не верю. Кумба, а ну-ка?

— Желтое почти.

— Вы хамы. Я что, по-вашему, толстая?!

— Один и десять двенадцатых. Вета, будешь так нагло врать — улетишь куда-нибудь нафиг.

— Я не вру!

— Ну ты и так кости одни! Куда еще...

Вета спрыгнула с диска и влепила Таллео букетиком по уху.

— Ну я не вру! Ну мне правда так показалось!

— Кумба, а ведь ей правда, наверно, так показалось? Нейто! На точку. Так... — Таллео вписал в заклинание цифры, дописал строки, вскочил. — Готово! — он заносчиво огляделся, втянул носом медвяный вечерний воздух. — Вы чувствуете запах свободы?

— Летим?

— Летим! Вот только пусть она меня поцелует, — вспух Таллео и повернулся к принцессе боком.

— Да! — Вета подскочила к Таллео, обхватила руками и крепко чмокнула в щеку.

— А я! — Нейто в панике подскочила с другой стороны. — Я тоже в Башне как дура! — она обхватила Таллео и крепко чмокнула в другую щеку.

— Еще?!

— Еще?!

— Да ладно, — отпух Таллео. — Только... У тебя есть пластырь?

— Ах ты хам! — возмутилась Вета. — Тебе что...

— Да успокойся, балда нервная. Меня еще не целовали принцессы. Хочу уберечь поцелуй от атмосферных воздействий. Чтобы не растаяло быстро, балда.

— Ах ты хам, — засветилась Вета. — Если растает, я тебя еще поцелую. Так, что уже не растает! Я тоже, кстати, никогда не целовала волшебников!

— Во-первых, я только учусь. Во-вторых, ювелиру своему тоже надо оставить, я правильно понимаю?

— Ах ты хам! — Вета топнула и надулась. — Ты что, думаешь, у меня не хватит? Да у меня на сто вас таких хватит! Кудесник несчастный. Нет, вот хам какой, а? Нейто, ты слышала?

— У меня нож!

— Да успокойся ты, балда нервная. Хватит, кто бы поспорил! Но ты все-таки определись, мир Волшебства или Каппа.

— Каппа! И мир Волшебства, — Вета вздохнула.

— Ну и как, вкусно? — Кумба мрачно осмотрел щеку.

— Вкуснее каши, дурак.

— Ну вот и целуйся тогда. А каши больше не получите. Гады неблагодарные.

— Так, быстро в бочку, ну!— Таллео подтолкнул девочек.

— А как мы залезем? Она высокая!

— И что? Подпрыгиваешь, хватаешься и перелазишь. У тебя что, сил не хватит? Столько каши на вас извели.

— Сил хватит, нахал! Но это ведь... Отвернитесь, сейчас же!

— Это зачем?

— А ну отвернитесь, сказала!

— Зачем, не пойму?!

— Дурак глупый! Тут ведь ноги задирать надо!

— И что?

— Ах ты хам, хам, хам! — Вета топнула, сдула с носа темную прядку и треснула Таллео по спине. — А ну отворачивайся! Сейчас же! И вы тоже!

— Да зачем, нафиг?!

— Ну что такое, блин!.. — Вета расплакалась. — Нейто, режь его! Режь... Ну нам же стыдно будет... Каппа, скажи им...

— Почему стыдно, дура?! — Таллео схватился за голову. — Вообще просто! Каппа, скажи им! Ну мы ведь опаздываем!

— Ну Вета... Ну тут все свои как бы...

— Ну что такое... — Вета уткнулась Нейто в грудь. — Нейто, они извращенцы... Ну пусть они отвернутся... — она всхлипнула. — Ну мы ведь опаздываем... Чайники ведь ждать не будут... — она вытерла кулачком слезы.

— Вета! — Таллео схватил принцессу за локоть. — Я сейчас сам тебя нафиг закину, к собакам! Ну!

— Ну мне стыдно...

— Вот это ты дура. С такими ногами — и стыдно? А ну быстро, сказал!

— Ну ладно, — засветилась Вета.

Она подпрыгнула, схватилась за кромку бочки, подтянулась, перегнулась, внимательно посмотрела внутрь, легко закинула ногу и светлой бабочкой перепорхнула через черную стенку.

— Поймалась, наконец... Нейто! У тебя ноги тоже обалденные, честно! Давай!

— Гадкий, — потупилась Нейто, подпрыгнула, схватилась за кромку, подтянулась, перегнулась, закинула ногу и перепорхнула.

— Кумба, давай... Так, Каппа. Тебе самое важное, — Таллео вытащил из мешка бухту веревки. — Давай.

Каппа забрался в бочку, изнутри донеслось:

— Готовы!

Таллео отошел от бочки, выставил жезл, начал читать заклинание. Стержень разгорелся рубином, рубин перешел в гиацинт, гиацинт в берилл, берилл в изумруд, изумруд в топаз, топаз в сапфир, сапфир в аметист.

— Что сейчас будет, — Таллео покачал головой.

Жезл взорвался фиолетовой молнией. Яркий огонь вылизал стены. Девочки завизжали. Бочка бесшумно отлепилась от камня и вонзилась в вечернее небо. Сверху в каменный колодец двора просыпался надтреснутый звон. Девочки завизжали снова. Таллео едва успел отскочить: со стены грохнулась половина цилиндра. Черный металл подпрыгнул, эхо долго блуждало по каменным закоулкам двора. Опустилась хрупкая тишина.

— Мы прилетели! — донеслось сверху. — Только она сломалась! На две половинки!

— Вы там не порезались? — крикнул Таллео, собирая в мешок диски, кольцо, свиток. — Со своим арсеналом?

— Лезь!

— А где вторая половина? — Таллео вскочил и закинул голову в небо. — У вас?

— Нет! Грохнулась!

— Туда! Она там!

— Каппа, веревку! Так... — Таллео подволок к стене черный лист, обвязал, проверил узлы, отбежал. — Давай!

Половина цилиндра исчезла во тьме.

— И что?

— Бросай нафиг туда — «что»! Так... Теперь мне!

Веревка опустилась снова. Таллео закинул мешок за плечи, обмотался веревкой, задрал голову:

— Теперь тащите! Ну!

— Ах ты хам! А ну лезь давай, сам!

— Да щас прям! Тащите, вам говорят! А то сейчас улечу, за Горы, и будете там кукарекать!

— Да? А ну давай, улети! А ну улетай, говорю! Где твоя ступа, ха-ха? Баба-Яжонок несчастный!

— Я сам улечу, на палке! А ну тащите, вам говорят!

— Каппа, не смей!.. Сейчас он у нас получит!.. Хам, нахал, грубиян, умник! А ну лезь давай, сам!

— Вета!.. С такими ногами нельзя быть такой холодной...

— Хам...

— ...а с такой фигурой тем более. Нейто!

— Каппа, уйди! Кумба, уйди, сказала, дурак! Нейто, тащи!

Веревка полетела наверх.

— Так, — Таллео запрыгнул на стену. — Все живы?.. — он посмотрел в глубокое синее небо, вдохнул свежий прохладный воздух. — Какая погода сегодня! Даже помойкой не пахнет. Такой день убили в этом клоповнике, — он перебежал на другую сторону, заглянул вниз. — Блин. Веревки не хватит. Один конец придется вытянуть. Жалко дарить кошку Мастеру. Таких сейчас уже не делают.

— А что делать? — подскочила Вета и заглянула вниз. — Мамочка!.. — она отскочила в ужасе. — Мы что... Сюда?..

— Мамочка!.. — Нейто подбежала, заглянула, подпрыгнула, отскочила. — Нам что... Лезть?..

— А что делать? Кумба, нож.

Таллео привязал нож и начал травить веревку. Когда в руках у Таллео остался небольшой кусок, веревка ослабла.

— Не хватает... — Таллео озабоченно вздохнул. — Ладно. Вета!

— Мамочка... Я не полезу.

— Почему?

— Страшно!

— А в Башне было не страшно?

— Так там из окна!

— И я не полезу!

— Тогда я вас сброшу.

— Я не полезу... — Вета снова подбежала к краю, в страхе заглянула вниз, отскочила, вернулась и разревелась. — Это же с ума сойти можно... Нейто... Ты видела... Это же ужас какой-то... — она уткнулась Нейто в плечо.

— Я тоже... — Нейто разревелась Вете в ухо. — Пусть они нас лучше зарежут... Вот нож есть...

— У меня свой, — Таллео вытянул веревку, отвязал нож, вернул Кумбе. — Кумба, давай.

— Кумба, не смей... — Вета всхлипнула. — Я принцесса... Или кто... — она размазала кулачками слезы. — Да что же за жизнь такая... Каппа... — она шмыгнула. — Я так надеялась... Мы в Долину... Давай вместе...

— Вместе нельзя. Техника безопасности. Только по одному.

Вета тяжело вздохнула, вытерла слезы, взялась за веревку. Таллео покопался в мешке, выудил две резиночки.

— Волосы в хвост! — он протянул резиночку Вете.

— Зачем?! — Вета отпрыгнула. — Не хочу! Ненавижу!

— Молчать! — Таллео треснул принцессу по затылку, схватил за волосы и попытался затянуть хвост.

— Ай, дурак! — Вета забилась. — Ай, отпусти! — она укусила Таллео в руку и вырвалась. — Живодер!

— Быстро!

— Зачем?!

— Техника безопасности, дура! Хочешь без скальпа остаться? Кому нужны тогда твои ноги с фигурой?

— Ненавижу хвосты! — растерялась Вета. — Я в них как дура какая-то!

— Лучше дура с хвостом, чем без скальпа! Быстро!

— Ладно... — Вета всхлипнула. — Ладно, — она шмыгнула и вытерла нос. — Только не смотрите на меня.

— Да вот ты нужна...

— Что?! — Вета подпрыгнула и заметалась по площадке. — Ах вот как! А ну... Ах вот... — она подбежала и топнула. — Отпустите меня сейчас же обратно! Или нет... Вот! Я сейчас сброшусь! — она подлетела к самому краю и вызывающе огляделась. — Отпустите меня, предатели! Я сейчас сброшусь!

— Каппа, не трогай! Не спугни, передумает! Кумба, стоять!

— Ах вот, значит, вот, вот, значит, как! — Вета рухнула на колени, закрыла лицо ладошками и разревелась в голос. — Предатели... Гады... Изменники... Нейто, дай нож... Нейто, зарежь меня... Пусть смотрят... Нейто, порежь меня на кусочки!!! — она вскочила. — Чтобы крови целое море! И клочья! Пусть смотрят, смотрят, смотрят, до чего довели принцессу! — она бросилась к Нейто, выхватила у нее из-за пазухи нож. — Каппа, а ты самый главный! Предатель! Изменник! — она бросила нож, отлетела к стене, бухнулась на коленки и разревелась опять.

— Ну Вета... — Каппа подбежал к принцессе, опустился, обнял. — Ну что ты такая нервная сегодня...

— Скажи им, — она уткнулась ему в плечо. — Что они, — она всхлипнула. — Почему они все такие, — она вытерла кулачком слезы. — Я их не обижала, — она шмыгнула. — Я для них, вся наизнанку, а они... — она вытерла мокрый нос. — Гады.

— Ладно, ладно, — Таллео забрал волосы принцессы в аккуратный хвост. — Вперед.

— Не смотрите... — Вета тяжело вздохнула. — Как дура...

Таллео взял у Каппы принцессу, подвел к карнизу.

— Сейчас... — зашептала Вета. — Смотри, какое небо... А закат какой был... Дай посмотреть... А воздух какой... Дай подышать... Сидишь-сидишь в Башне...

— Ну, — Таллео отцепил ладошки от камня. — Вниз.

— Прощайте.

— Только не дергайся. Карниз маленький, треснешься.

— Каппа. Не забывай меня. Я любила тебя.

— Он не забудет. Ну!

— Нейто. Приходи ко мне на могилу. Хотя бы раз в год.

— Не каркай, дура!

— Кумба. Каша была вкусная. Правда.

Таллео столкнул принцессу с карниза и начал осторожно травить веревку. Через три минуты принцесса была внизу. Таллео вернул веревку.

— Кошку жалко, блин, — вздохнул он, обвязывая Нейто. — Таких уже не делают.

— Ну мы же вернемся? Чего хныкать.

— Кумба, если сделаешь одолжение и сюда слетаешь. Волосы в хвост. Готова?

— Мамочка...

— Пошла... Кумба, готов? Ножи не рассыпь, колпак береги. Каппа... Спустишься, хватай мешок — и в лес, в лес!

— Ну что ты так долго! — подскочила Вета, когда Таллео, наконец, спустился. — Держи свою резинку дурацкую! — она протянула резиночку. — Ну сколько можно, уже ведь опоздали сто раз! Один кусок я уже притащила! — она отскочила к половине цилиндра. — Второй свалился в канаву, а там грязно! Сами лезьте.

— Умница, — Таллео подбежал ко рву, осторожно полез. — Каппа! — позвал он снизу. — Держи.

Они выволокли из слякоти половину цилиндра, подтащили к стене.

— А если подергать? — Вета вцепилась в веревку. — Вдруг отвалится?

— Вета, сколько можно бесить?! Раньше вещи делали чтобы ими пользоваться. А не впаривать чайникам. Если она там вцепилась, то насмерть. Ты видела, какой у нее замок? Дергай, хоть тресни, но без второго конца не отцепишь. Кстати, про чайников. Я уже начинаю опаздывать. Каппа, Кумба! Хватаем по половине и ноги в зубы. Нам к Южной, в обход...

Он закинул мешок за плечи, подхватил черный металл, поволок по колючей траве.

— Давай сюда! — подскочила Вета. — Смотреть жалко! Нейто, берись там... Талле, а давай к тебе забежим! На минуточку.

— Зачем?

— В гости.

— Завтра.

— Опять завтра.

— Вета, до завтра осталось чуть-чуть!

— Ну ладно. Только ты обещал. Забежим к тебе в гости, на минуточку, — и за зеркалом.

— Да я уже понял.

* * *

— Вон за тем пригорком помойка, — Таллео указал жезлом. — Там спрячем железки.

— Опять помойка! — возмутилась Вета. — Ну и Волшебство, нафиг. Одни помойки.

— А я виноват, что у тебя в государстве куда ни плюнь — помойка?

— Я тоже не виновата, — обиделась Вета и хныкнула. — Я в Башне как дура, а тут вообще не поймешь что. Вот ты волшебник, блин. Давай придумывать.

— Ладно, не хнычь. Сама не дура, будем вместе придумывать.

— У всех государства как государства, а у меня помойка. Крыс даже нет. Гады.

— Ладно, не хнычь, говорю. Крыс я тебе дам.

— Только жирных.

— Какая тебе разница?

— Большая, — хныкнула Вета вредно. — В нормальном государстве должны быть жирные крысы.

— Потрачусь, выкормлю. Только не хнычь.

— Сам дурак.

— Талле! Вот наша дыра! — Каппа указал на огромную трещину в мощной стене. — А вон Мышиная норка. То есть была где.

— А что за Мышиная норка? — вспыхнула Вета. — Там что, мыши? Жирные? Ну хотя бы мыши, если крыс нет.

— Так, подожди, — Таллео остановился, положил на траву половину бочки, скинул мешок. — Мне еще утром тут кое-что не понравилось. Все из головы не идет. Вета, следи за мешком.

Вета вцепилась в мешок, Таллео побежал наверх по отлогому сбросу к трещине.

— Дай посмотреть! — Нейто схватила завязку.

— Нет. Нельзя, Нейто. Я слежу!

— Ладно. Тогда попросим потом.

— Да.

— Пусть только не даст. У меня нож.

— Даст.

Таллео добежал до стены, поднял жезл. Стержень разгорелся от густо-алого до сочно-фиолетового. Таллео долго рассматривал битые камни, примчался обратно.

— Каппа, ты видел? Нет, ты видел, что делается?

— Честно говоря, не очень... Он у тебя с начала до конца весь прошел?

— Да! Ты понял, что это значит?

— Вроде как нет ничего?

— В том то и дело, — Таллео хмыкнул и потер переносицу. — Мы утром язык стерли, я тебе рассказывал про ловушки на дырах.

— Так это что? — подскочила Вета.

— Так это то. На этой дыре ничего нет.

— То есть?

— То есть, Кумба, целый отряд поваров с тесаками — и никто не заметит. Я еще утром подумал. Чувствую: что-то не то, блин. Вообще просто!

Таллео замолчал, сел в мокрую от росы траву, обхватил руками лохматую голову.

— А что делать? — Вета плюхнулась рядом. — Куда она делась?

— С этим вопросом к Мастеру.

— Ну а что делать-то? — Вета растерялась. — Ведь такая дыра получается?

— Не то слово, — Таллео потер переносицу.

— Но ты умеешь делать ловушки!

— Я знаю их насквозь, как они устроены. Но делать — ни разу не делал. Хотя тут даже не в этом дело. Ловушки — это же, говорю, устройства первого класса. Там очень много зависит от материала. Сейчас на хорошую ловушку материала не найти. Все поизвели на какую-то чепуху, идиоты.

— А заткнуть чем-то?

Таллео потер переносицу.

— Вот это можно попробовать... — он вскочил и нырнул в мешок. — С затяжками одна проблема, жрут как сволочи... Так, трех хватит.

Таллео достал чехольчик с контурами, вскочил, бросился наверх к трещине. Вета и Нейто полетели за ним. Вслед, едва поспевая, понеслись Каппа и Кумба.

— Самый древний и самый проверенный способ, — Таллео зажег фонарь, изучил основание стены, нашел удобную трещину, заложил аметистовые шарики, засыпал землей. — Но ресурсоемкий как сволочь. Контуров суток на трое хватит.

— А Мастер? Не зазвенит?

— Вета, у тебя в голове мозги, я знаю, не притворяйся. Здесь все свои, говорю. Пока растяжка на контурах, утечки нет, контуры Мастер себе не захапает... Так.

Таллео отошел от стены на десять шагов, воздел жезл и начал читать заклинание. Стержень разгорелся до горячего изумруда. По сколам трещины забегали неяркие спокойно-зеленые искры. Задрав голову, Таллео долго изучал искристый рисунок. Искры мерцали как звезды, которые уже появились в густой синеве вечернего неба. Таллео продолжил читать. Искры исчезли. Запах горячего камня смешался с прохладным запахом вечернего поля.

— Все?

— Все.

Вета отлетела от стены, задрала голову.

— А почему нет ничего?

— А что должно быть?

Вета подхватила ком и швырнула в трещину. Ком подлетел, и в том месте, где должна была быть рухнувшая стена, рассыпался в мелкие клочья и осыпался влажноватой пылью.

— А секретное слово надежное?

— Вета, не беси на ночь глядя, — Таллео злобно собрал мешок, закинул за плечи. — Все, я не буду тебя учить, все! — он схватился за край металла. — Хватай и пошли! Итак уже опаздываю не по-детски.

— Хам ты все-таки, — вздохнула Вета, подхватывая металл. — Нейто, завтра будем его воспитывать.

— У меня нож!

Они дотащили обломки бочки до пригорка. Вета бросила металл на первую кучу мусора и отскочила.

— Дальше сами тащите! На помойку я не пойду!

Таллео скинул мешок в мусор, потащил первую половину вглубь свалки и скрылся во мраке. Через пять минут он вернулся, схватил вторую половину, скрылся опять. Наконец он вернулся совсем и схватил мешок.

— А что за Мышиная норка, Талле? — Вета обернулась в сторону Замка, который маячил в сумерках неясной грудой. — Ой, а вон огонек в Башне! Это у шпиона? Как здорово! — она подпрыгнула и хлопнула в ладошки.

— Ой, я умру сейчас! — подпрыгнула Нейто и тоже хлопнула. — Такое небо синющее, и такой огонек оранжевенький!

— Интересно, Мастер уже догадался, что мы удрали?

— Ну так что за Мышиная норка? — Вета дернула Таллео за рукав.

— Разумеется, Каппа... Вета, я опаздываю!.. Кстати, — Таллео снова скинул мешок. — Опалы свои не забудь, ювелир.

— Давай сюда! — Вета отпихнула Каппу. — Ты еще берилл обещал, золотой. Треснутый. Давай сюда!

— Берилл завтра. И крокодил завтра... — Таллео полез в мешок за кристалликами. — Какой я честный... Просто тошно уже. Блин, тут такие дела, а еще в подвал за платиной... Боюсь, не успеем. А без лунной платины в Волшебстве никуда. Особенно в наше время. Кумба, делись рогожей.

— У меня мало.

— Много не надо, — Таллео отобрал у Кумбы сверток с ножами, хлебом и сыром, отрезал кусок рогожи, отсыпал горсть кристалликов, завернул, вручил Каппе.

— А нам что, не полагается? — Кумба мрачно поправил колпак. — Мы тоже с вами корячились.

— Да! И у нас тоже свадьба!

— Нейто, не нервничай. Ты тоже в Башне как дура, это известно. Нож свой получите завтра.

— И все?! Гадкий! Вета, скажи ему!

— Без рук! — Таллео покопался в мешке, вытащил черный металлический шарик.

— Ой, лапочка! — подпрыгнула Нейто. — А что это?

— Колобок.

— А что за колобок?! — подскочила Вета. — Дай посмотреть!

Они с Нейто вцепились в шарик.

— Какой обалденный!

— Что за колобок такой, Талле? А мне?

— Приспособление. Остальное — все, завтра!

— Ну опять завтра? — Вета дернула Таллео за рукав так, что он едва не упал. — Ну сколько можно ведь? Ну что ты за изверг такой!

— Вета, ну отруби ему голову!

— Великая Сила! — Таллео лихорадочно собрал мешок, закинул за плечи и отскочил. — Это когда-нибудь кончится, наконец?! Я опаздываю! Каппа, держи ее, наконец!

— Я с тобой! — Вета вцепилась Таллео в локоть. — По дороге расскажешь!

— Вета, я через помойку! — Таллео забился как рыба в сети. — Ты пойдешь со мной через помойку?

— Да! Нейто, держи его!

— Я тоже пойду!

— Вета, я к чайникам!

— Да! Нейто, держи его!

— Я тоже к чайникам!

— Вета, предупреждаю в последний раз! Отцепись! — Таллео укусил принцессу в руку. — Там дураки!

— Ай, больно! — Вета отдернула руку и треснула Таллео по затылку. — Я с тобой! — она снова вцепилась в локоть. — К чайникам! Через помойку! Я должна знать, что делается у меня в государстве? Я должна знать, сколько у меня дураков?

Таллео извернулся и боднул принцессу в грудь. Вета отлетела на кучу мусора, вскочила, подпрыгнула, топнула, отшвырнула букетик, плюхнулась в мусор и разревелась.

— Дурак... Псих ненормальный... — она горько вздохнула. — Каппа, скажи ему. Что он, — она размазала кулачками слезы. — Пусть он меня возьмет. Ему что, жалко, — она шмыгнула. — Дураков для принцессы.

— Вета, ему виднее... У него опыта больше...

— Сами вы дураки все.

— Ладно, не хнычь, — Таллео подошел к принцессе, погладил по растрепанным волосам. — Всех все равно не пересчитаешь. О государстве лучше по-другому подумай. Идите спать. Уже поздно.

— Дурак волшебный... — Вета вздохнула и вытерла слезы. — Я тебя сошлю в рудники. Завтра.

— Да, но тогда не получишь золотого берилла, — Таллео подкинул мешок, поправил фонарь, отошел, обернулся. — Спать, я сказал.

— Ну все, Вета, пошли, — Каппа осторожно взял Вету за плечи, стащил с кучи мусора. — Поздно, а завтра вставать рано.

— Ладно, пошли. А то правда, — Вета вздохнула и взяла Каппу за руку. — Все люди как люди, а я. Сплю одна, как дура какая-то. Надоело, сил нет. Сидишь-сидишь в Башне. А тут воздух, — она вдохнула аромат вечерней помойки. — Только смотри, ты обещал! — она обернулась к Таллео. — Завтра идем покупать зеркало. Черное.

— Идем, идем.

— А потом золотой берилл. К свадьбе.

— Вы что, уже завтра?

— Ты обещал.

— Ладно... Все я, пошел. Завтра в восемь, не опаздывать. Поженитесь вечером, как вернемся.

Таллео отвернулся, запрыгал по кучам мусора и растворился во мраке.

* * *