Гарри Гаррисон

Крыса из нержавеющей стали

Глава 1.

Когда дверь оффиса внезапно открылась, я понял, что игра окончена. Это было выгодное дельце, но ему пришел конец.

Я встретил входившего полицейского, сидя в кресле, изображая на лице счаст— ливую улыбку. Он шел тяжелой походкой с обычным для всех них угрюмым выражением лица и тем же самым отсутствием юмора.

Еще до того, как он открыл рот, я уже знал, что он скажет.

— Джеймс Боливар ди Гриз, я арестую вас по обвинению…

Я ждал слово «обвинение», именно этого слова. Когда он произнес его, я нажал кнопку, соединенную с зарядом черного пороха в патроне.

Заряд взорвался, освободив защелку, и трехтонный сейф рухнул на голову по— лицейского. Он сделал из него кашу. Когда осело облако штукатурки, я увидел только одну слабо шевелившуюся руку. Она подергивалась до тех пор, пока не зафиксировала указущий перст, направ— ленный на меня. Его голос был слегка приглушен сейфом и звучал раздраженно отрывисто.

Он бубнил:

—…по обвинению в нелегальном въез— де, краже, подлоге…

Он долбил и долбил монотонно, это был бесконечный список, но я уже все это слышал раньше.

Я переложил все деньги из ящиков письменного стола в кейс. Список закон— чился новым обвинением, и мне послыша— лись нотки обиды в его голосе.

— Ко всему прочему вам добавляется обвинение в нападении на полицейского робота. Это бессмысленно, так как мой мозг и гортань бронированы, а в моей средней секции…

«Что я знаю точно, Джорж, так это то, что маленький двусторонний передат— чик расположен у тебя на макушке, а мне так не хотелось бы, чтобы в даннный мо— мент ты обратился бы к друзьям».

Один хороший пинок отодвинул потай— ную панель в стене: открылся доступ к ступеням. Когда я обходил груду штука— турки на полу, пальцы робота рванулись к моей ноге, но я ждал этого, и ему не хватило пары дюймов. В своей жизни я не раз встречался с полицейскими роботами и отлично знал, что они практически не— разрушимы. Вы можете бить их сверху, взрывать снизу, а они тащаться за вами, подтягивают себя, если остался целым хотя бы один палец, и непрерывно изли— вают на вас целые ушаты сахариновой мо— рали. Вот это сейчас и делалось. Он ра— зобрал всю мою преступную жизнь и цену моего долга обществу и тому подобное. Я слышал эхо его голоса в лестничном про— лете даже когда достиг подвала.

Сейчас на счету была каждая секунда.

У меня было около трех минут до то— го, как они сядут мне на хвост, и не более одной минуты и восьми секунд, чтобы прокинуть здание. Еще один пинок, и открылся проход в комнату без таблич— ки и номера. Ни один из роботов и не взглянул, как я спускался вниз. Я бы страшно удивился, если бы это было не так. Все они были устаревшего М-типа, со слаборазвитым мозгом, пригодные только для простой однообразной работы. Им было абсолютно все равно, зачем они сдирают наклейки с заполненных консерв— ных банок, и что находится на другом конце конвейера, который доставлял эти банки через стену.

Они не подняли взгляды даже тогда, когда я открыл Дверь Которая Никогда Не Открывалась, ведущую за стену. Я не стал ее запирать, так как сейчас всякие секреты уже не имели смысла.

Двигаясь вдоль грохочущего конвейе— ра, я прошел через грубую дыру, которая была пробита мною в стене правительст— веных складов. Я и конвейер сам устано— вил, и дыру сделал, конечно, нелегаль— но.

В склад вела еще одна дверь. Авто— погрузчик деловито накладывал банки на ленту конвейера, выгребая их из огром— ного контейнера. Этот со своими мини— мозгами не тянул даже на робота. Я обо— шел его и помчался вниз по проходу. Звуки моей подпольной деятельности за— мирали за моей спиной. Я улыбнулся от приятных воспоминаний.

Это б ы л один из моих чудесных маленьких рэкетов. За небольшую сумму я арендовал склад, который примыкал к правительственным складам. Простая дыр— ка в стене — и я получил доступ к цело— му ассортименту разнообразных товаров, которые, как мне было известно, в таких больших складах не трогались месяцами, а то и годами. Не трогались, разумеется, пока меня не было.

После пробития дыры и установки кон— вейера все остальное было делом техни— ки.

Я нанял роботов сдирать старые нак— лейки и лепить новые, которые я отпечатал.

Торговал я совершенно легально. Мой ассортимент был наилучшим, а цены, ес— тесственно, очень низкие. Я мог позво— лить себе продавать дешевле конкурентов и получать тем не менее значительную прибыль.

Местные оптовики быстро поняли свою выгоду, и я имел заказы на месяц впе— ред.

Это б ы л а отличная операция, и она могла бы еще длиться долго.

Я быстро подавил в себе этот поток мыслей. Одним из основных правил моего бизнеса было, что если операция закон— чена, значит — ЗАКОНЧЕНА! Искушение по— тянуть еще денек или получить еще по одному чеку могло быть губительным. Ах, как хорошо я это знал! Я знал также, что это наилучший способ познакомиться с полицией.

«Поворачиваться и убираться, а на другой день за то же самое приняться!»

— это мой девиз, и девиз отличный.

Всякие мечтания и фантазии не для меня.

Я выбросил из головы все мысли, когда достиг конца прохода. Снаружи сейчас была тьма полицейских, и я дол— жен был действовать быстро и безошибоч— но. Быстрый взгляд налево и направо. Никого. Два шага вперед, нажимаю на кнопку лифта. Я установил на этом лифте приборчик, который показал, что им пользуются не чаще одного раза в месяц.

Он явился через три секунды пустой.

Я влетел в него, одновременно нажи— мая кнопку «крыша». Подъем, казалось, никогда не кончится, но это только ка— залось.

Он длился точно четырнадцать секунд.

Начиналась наиболее опасная часть дела. Мой 0,75-калибровый был у меня в руке, он «позаботится» об одном поли— цейском, но не более.

Дверь открылась, и я вздохнул с об— легчением. Никого не было. Их, видимо, столько согнали к входам, что не оста— лось никого, чтобы послать на крышу.

На открытом воздухе сразу стали слышны звуки сирен — чудесные звуки. Такой шум могла создавать только по меньшей мере половина всех полицейских сил страны. Я, как истинный артист, преисполнился гордости.

Доска лежала позади подъемника, там, где я ее оставил. Она немного выц— вела, но была еще довольно крепкая. По— надобилось несколько секунд, чтобы ус— тановить ее на парапет и перекинуть к следующему зданию.

Да, это был самый опасный участок пути. Скорость тут была не нужна. Я ос— торожно ступил на край доски, кейс при— жал к груди и старался удерживать центр тяжести над доской. Я сделал один шаг вперед. До земли лететь тысячу футов. Если не смотреть вниз, можно пройти.

Все. Теперь надо поднажать. Хорошо, если они не заметят сразу эту доску на парапете. Десять быстрых шагов — и пе— редо мной дверь на лестницу. Она откры— лась легко, конечно, не случайно, так как я тщательно смазал петли. Войдя внутрь, я закрыл засов и сделал против— ный, глубокий вдох. Это было еще не все, но худшая часть, где я подвергался максимальному риску, была позади. Еще две минуты — и они никогда не найдут Джеймса Боливара ди Гриза по кличке Скользкий Джим.

Лестницей на крышу, грязной и плохо освещенной, никто не пользовался. Неде— лю назад я тщательно проверил ее. Аппа— ратов для подслушивания и тайного наб— людения на ней не было. Пыль лежала нетронутой, за исключением моих собс— твенных отпечатков. Была надежда, что аппаратов нет и сейчас. Оправданный риск в таком деле всегда имеет место.

Прощай, Джеймс ди Гриз, вес девя— носто восемь килограмм, возраст около сорока пяти, округлый животик, мощные челюсти — типичный бизнесмен, чей порт— рет вместе с отпечатками пальцев извес— тен полицейским тысяч планет. В первую очередь долой отпечатки. Когда надева— ешь их, они словно вторая кожа. Нес— колько капель растворителя, и они сле— зают, словно пара прозрачных перчаток.

Теперь очередь одежды, а затем и целого пояса, тщательно укрепленного вокруг поясницы и содержащего двадцать килограмм свинца, смешанного с терми— том.

Пригоршня отбеливателя из бутылки — и мои волосы и брови приобрели естест— венный коричневый цвет. Вставленны по— душки за щеки и расширители в ноздри. Затем пошли в ход контактные линзы го— лубого цвета. Я стоял, в чем мать роди— ла, и чувствовал, что будто родился за— ново.

Это было недалеко от истины. Я стал новым человеком — на двадцать килограмм легче, на десять лет моложе и с совер— шенно другой внешностью. В большом кей— се лежал полный комплект одежды и тем— ные очки, которые можно было использовать вместо контактных линз. Все деньги были аккуратно уложены в ко— робку.

Когда я выпрямился, то и вправду почувствовал, как будто сбросил десять лет. Тут все дело в весе. Я не замечал пояса, пока его не снял, а сейчас чуть не подпрыгивал на каждом шагу.

Термит должен уничтожить все улики.

Я свалил все в кучу и запалил. Бу— тылки, одежда, сумка, ботинки и все ос— тальное вспыхнуло и сгорело в ослепи— тельном пламени. Полиция, может быть, отыщет щепотку цемента, да микроанализ даст пару молекул, но это будет все, что они смогут найти. Пламя горевшего термита еще отбрасывало вокруг меня те— ни, когда я спустился на три пролета к стодвенадцатому этажу.

Удача пока не покидала меня. Когда я открыл дверь, на этом этаже никого не было. Минутой позже скоростной лифт, подобрав по пути несколько других биз— несменов, доставил меня в вестибюль.

На улицу вела единственная дверь, над которой была установлена портатив— ная телевизионная камера. Но не было заметно никаких попыток остановить вхо— дивших и выходивших из здания людей. Большинство из них даже не замечали ка— меры и небольшой группы копов около нее. Я направился туда.

На мгновение я оказался в поле зре— ния этого холодного стеклянного глаза.

Ничего не случилось — значит, я был чист.

Эта камера должна была иметь связь с главным компьютером полицейского уп— равления. Если бы мое описание хотя бы в основном сошлось, было бы мгновенно дано указание этим роботам, и я не ус— пел бы и шагу ступить. Мы не можем сос— тязаться в скорости с комбинацией компьютер-робот, так как ее реакция из— меряется микросекундами, но мы можем перехитрить ее, что я и проделал снова.

Я взял такси через десять кварталов отсюда. От'ехав на значительное рассто— яние, я взял второе, но только в треть— ем почувствовал себя в безопасности и направился к космопорту. Звуки сирен позади меня становились все слабее, и только один случайный полицейский кар промчался навстречу.

Они устроили страшную суету вокруг такого пустякового воровства, но так всегда бывает в этих сверхцивилизован— ных мирах. Преступление — это сейчас такая редкость, что полицейские дейс— твительно «землю роют», когда что-то нащупают. Я не мог порицать их за отк— ровенное служебное рвение. Я искренне считал, что они должны быть мне благо— дарны за то небольшое удовольствие, ко— торым я нарушил однообразную тупость их жизни.

Глава 2.

Поездка в космопорт, расположенный, конечно, далеко от города, проходила спокойно. Я мог, наконец, предаться те— чению своих мыслей. Было время даже по— философствовать. Наконец-то я мог снова наслаждаться хорошей сигарой. В своей предыдущей жизни я курил только сигаре— ты и никогда не нарушал этого правила, даже находясь в одиночестве. Сигары бы— ли отличные, хотя и пролежали полгода в специальной коробке в сумке с одеждой.

Я глубоко затянулся, посматривая с удовольствием на мелькавший мимо пей— заж.

Хорошо быть свободным от работы, но так же хорошо быть и при деле. Я, пожа— луй, затруднился бы ответить, какой из периодов доставляет мне большее удо— вольствие, у каждого были свои прелес— ти.

Моя жизнь настолько отличается от жизни большинства людей нашего общест— ва, что, боюсь, даже не смогу им этого объяснить. Они существуют в богатом, очень богатом союзе миров, где практи— чески уже забыли, что означает слово «преступление». Однако, несмотря на ве— ка генетического контроля, есть очень небольшое число недовольных и еще мень— шее число тех, кто вообще не принимает существующий социальный порядок. Неко— торые из них выявляются рано и быстро приводятся к норме, другие не показыва— ют свое слабости, а когда становятся взрослыми, понемногу приворовывают — ночные квартирные кражи, кражи в мага— зинах или что-то в этом роде. Потом они исчезают на неделю или на месяц в зави— симости от степени своей сообразитель— ности. Но, благодаря последним достиже— ниям техники, полиция отыскивает и вылавливает их.

Вот это, пожалуй, и все преступления в нашем организованном прекрасном мире, точнее, девяносто девять процентов их.

Но есть еще последний, самый главный процент, ради которого и содержат поли— цейский департамент. Этот один процент есть Я и горстка людей, рассеянных по всей галактике. Теоретически мы не су— ществуем, а если и существуем, то не можем действовать, но мы действуем. М ы

— крысы в пределах общества, мы живем вне его запретов и правил. В обществе тем больше крыс, чем мягче его законы, так же, как в старых деревянных строе— ниях крыс больше, чем в железобетонных, поставленных позже. Но они есть и там. Сейчас все общество — это железобетон и нержавеющая сталь, все меньше остается щелей и зазоров, и крысе нужно быть очень шустрой, чтобы найти их. В такой окружающей среде нормальным явлением в доме будет крыса из нержавеющей стали.

Быть крысой из нержавеющей стали странно и почетно, особенно если вы ша— таетесь по галактике. Эксперты-социоло— ги не приходят к соглашению о причине нашего существования, а некоторые в не— го просто не верят. Наиболее распрост— ранненная теория говорит, что мы — жертвы некоторых психологических расс— тройств, которые не проявились в детс— тве, когда могли быть легко исправлены, а обнаружились лишь позже. У меня на этот счет своя точка зрения, не совпа— дающая с теорией.

Несколько лет назад я написал не— большую книгу по этому поводу, под псевдонимом, конечно. По моей теории это отклонение как психологическое, так и нет. На определенной стадии интеллек— туального размышления индивидуум должен сделать выбор: либо жить вне условнос— тей общества, либо умереть от абсолют— ной скуки. У окружающей жизни нет ни будущего, ни свободы, альтернативой мо— жет быть только другая жизнь с полным игнорированием законов. Нет такого ва— рианта для авантюристов и джентельменов удачи — жить как внутри, так и вне об— щества. Сегодня надо делать выбор: все или ничего.

Чтобы сохранить свою нормальную пси— хику, я выбрал ничего.

Негативная часть моих размышлений была прервана прибытием в космопорт. В наших делах очень опасной является праздность и бездеятельность. Она вмес— те с жалостью к себе может полностью вывести вас из строя. Активность всегда помогала мне, ощущение опасности и по— гони всегда прочищало мои мозги. Когда я расплачивался за проезд, я обдурил водителя, спрятав в рукав одну из отс— читанных ему кредиток. Он был слеп, как корабельная переборка, его доверчивость потешила меня.

Сделал я это только от скуки, тут же дав ему двойные чаевые.

За окошком билетной кассы сидел ро— бот-клерк, у которого роль камеры ис— полнял третий глаз в центре лба. Пока я покупал билет, он слабо пощелкивал, ре— гистрируя мою личность и место назначе— ния — нормальная полицейская предусмот— рительность. Я был бы удивлен, если бы этого не случилось. Целью моей поездки была внутренняя система. На этот раз я не собирался совершать межзвездного прыжка, как обычно поступал после боль— шого дела: в этом не было необходимос— ти. Для большой работы мономир или не— большая система маловаты, но Бета Цигнус имела около двадцати планет с атмосферой, похожей на земную. Только на планете III сейчас было жарковато, на остальных погода была в самый раз. Коммерческая конкуренция внутри системы отсутствовала, а полицейский департа— мент по моим данным работал неважно. Они должны были за это поплатиться.

Мой билет был на Морой, номер XVIII, большую и в основном сельскохозяйствен— ную планету.

В аэропорту было несколько небольших магазинчиков. Я внимательно осмотрел их и приобрел новый кейс с полным набором одежды и необходимыми дорожными принад— лежностями. Напоследок я зашел к порт— ному. Он быстро соорудил для меня пару дорожных костюмов и форменную юбочку в складку, и я забрал все это в примероч— ную кабину. Во избежание неприятностей я повесил один из костюмов поверх опти— ческой наблюдательной камеры на стене, нарочито громко стал снимать ботинки, а сам занялся подделкой только что куп— ленного билета. На другом конце моего ножа для обрезки сигар находился перфо— ратор, с помощью которого я изменил пробитый на билете код места назначе— ния.

Теперь я летел вместо XVIII на пла— нету X, и на этом изменении курса поте— рял почти двести кредиток. В этом сос— тоит суть моего метода. Никогда не увеличивайте стоимости билета — слишком много шансов засыпаться. Если же вы уменьшите его стоимость, то даже если это будет замечено, все сочтут это ошибкой машины. Ни у кого не возникнет и тени подозрения, так как терять на подделке денег — явная бессмыслица.

Чтобы не вызывать подозрения у поли— ции, я снял костюм с камеры и занялся примеркой. Когда все было готово, у ме— ня оставался еще час до отправления ко— рабля. Я пошел в автоматическую чистку и через некоторое время получил всю мою новую одежду вычищенной и выглаженной.

Ничего интересного для таможенников, кроме кейса, полного неношенной одежды.

Они быстро пропустили меня, и я пог— рузился. Корабль был заполнен только наполовину, и мне удалось занять место рядом со стюардессой. Я безуспешно флиртовал с ней, пока она не ушла, за— писав меня в категорию: САМЕЦ, НАХАЛ, ПРИСТАВАЛА. Старая дева, сидевшая рядом со мной, занесла меня в тот же раздел. Она демонстративно смотрела в окно, вы— ражая своими плечами холодное презре— ние. Я счастливо задремал, так как быть отмеченным и попасть в категорию в дан— ном случае было лучше, чем отмеченным не быть. Мое описание теперь неотличимо было от любого другого парня, а это мне и было нужно.

Когда я проснулся, мы были уже рядом с планетой X. Я еще чуть-чуть подремал, пока корабль не приземлился. Когда мой багаж осматривали чиновники, я закурил сигару. Мой запертый портфель не вызвал никаких подозрений, так как шесть меся— цев назад я предусмотрительно подделал бумаги, в которых стал фигурировать как банковский курьер. Межпланетный кредит практически отсутствовал на этой плане— те, и таможенники привыкли видеть кучи наличных, перевозимых туда и обратно.

Почти автоматически, по привычке за— метать следы, я перебрался в большой центр текстильной промышленности Бругкх, расположенный более чем в тыся— че километров от точки моего приземле— ния. Используя полностью изменные иден— тификационные документы, я зарегистрировался в тихом отеле в при— городе.

Обычно после большого дела, подобно— го последнему, я отдыхал два-три меся— ца.

Это было необходимо, хотя я и не ощущал такой потребности. Прогуливаясь вокруг города и делая небольшие покуп— ки, я присматривал для себя возможности нового дела, одновременно восстанавли— вая личность Джима ди Гриза. День ото дня я убеждался, что выгляжу все лучше и лучше.

Мне всегда удавалось ускользнуть от лап закона, и одной из главных причин этого было то, что я никогда не повто— рялся. Я придумывал какой-нибудь чуд— ненький маленький рэкет, потом удирал оттуда и никогда больше не возвращался к нему.

Единственной общей чертой всех этих рэкетов было то, что они делали деньги, а единственное, что я еще не успел про— делать, был вооруженный грабеж. Пора было обдумать этот вариант.

Пока я восстанавливал брюшко Сколь— зкого Джима, я обдумывал планы опера— ции.

К тому времени, когда были готовы напальчники с новыми отпечатками, опе— рация была спланирована. Как и всякое по-настоящему хорошее дело, она была гениально проста.

Я собирался заняться Мораисом — крупнейшим универсальным магазином в городе.

Каждый вечер в одно и то же время бронированный автомобиль увозил дневную выручку в банк — гигантскую сумму в кредитных билетах. Передо мной стояла одна единственная реальная проблема — как один человек сможет унести это ог— ромное количество денег. Когда я полу— чил ответ на этот вопрос, операция была готова.

Все приготовления, конечно, велись мною мысленно, пока я снова не обрел обличье Джеймса ди Гриза. Как только брюшко опять округлилось, я почувство— вал, что снова нахожусь в норме. Почти с удовольствием выкурив первую сигаре— ту, я приступил к работе. День или два на несколько покупок или пустяковых краж — и я был готов. Работа была зап— ланирована на следующий день после обе— да.

Купленный мною большой фургон с не— которыми изменениями во внешнем виде, которые я сделал, был ключом к опера— ции.

Я припарковал его в Г-образной аллее в полумиле от Мораиса. Фургон почти полностью блокировал аллеею, но это бы— ло не важно. Ею пользовались только ранним утром. Двигаясь неспешно обратно к магазину, я достиг его почти однов— ременно с броневиком. Я для виду изучал стену гигантского здания, в то время как охрана носила деньги. Мои деньги.

Я думаю, что у некоторых людей со слабым воображением ситуация вызвала бы благоговейный ужас. По меньшей мере пя— теро вооруженных охранников стояли око— ло входа, еще двое стояли сбоку, да еще водитель и его помощник. Как дополни— тельная предосторожность рядом с обочи— ной фыркали три мотоцикла. Они должны были в качестве прикрытия сопровождать автомобиль в пути. Очень впечатляюще!

Я с трудом подавил улыбку, когда по— думал, что произойдет со всеми этими тщательно продуманными предосторожнос— тями.

Еще раньше я сосчитал количество тю— ков, выносимых через дверь. Их всегда было пятнадцать, не больше и не меньше, и это сильно помогло мне в разработке операции. Как только в броневик была загружена четырнадцатая пачка, в дверях показалась пятнадцатая. Водитель, как и я, вел счет. Он вышел из кабины и пошел к задней дверке, чтобы запереть ее, когда погрузка будет закончена.

Мы действовали исключительно синх— ронно. В тот момент, когда он подошел к задней дверке, я подошел к кабине. Спо— койно и уверенно я влез внутрь и зах— лопнул за собой дверь. Помощнику хвати— ло времени лишь на то, чтобы открыть рот и вылупить глаза. Я шмякнул ему на колени анестезирующую бомбу, и он тут же отключился. Я, конечно, вставил предварительно в ноздри соответствующие фильтры. Заводя мотор левой рукой, я правой выбросил через окошко назад бом— бу побольше.

Приятной музыкой отдалось в ушах, когда охранники упали на землю, а также в кузов.

Вся процедура заняла шесть секунд. До стражников, оставшихся на ногах, на— конец-то дошло, что происходят странные вещи. Я дружески помахал им через окно и рванул броневик от обочины. Один из них бросился вслед и попытался вскочить в открытую заднюю дверь, но уже не ус— пел.

Все произошло так быстро, что никто из охранников и не подумал стрелять, а ведь я был уверен, что без нескольких пуль дело не обойдется. Малоподвижный образ жизни на этих планетах притупляет рефлексы.

Мотоциклисты опомнились быстрее. Они бросились за мной, когда я еще не успел отъехать на сотню футов. Я чуть притор— мозил, чтобы они приблизились, а затем нажал на акселератор, не давая им обог— нать меня.

Конечно, их сирены ревели, а револь— веры стреляли, но я это предвидел. Мы неслись, как профессиональные гонщики, оставляя позади весь транспорт. У них не было времени подумать и понять, что, собственно, может произойти в результа— те.

Ситуация была очень смешной, и я бо— ялся расхохотаться, лавируя броневиком.

Конечно, сигналы тревоги были слышны далеко, и дорога впереди должна была быть заблокирована, но эти полмили мы пронеслись на полной скорости. Через несколько секунд я увидел въезд в аллею и повернул машину туда, нажав в то же время кнопку моего карманного коротко— волнового передатчика.

По всей длине аллеи сработали мои дымовые бомбы. Они, конечно, как и все мое оборудование, были самодельными, но создали прекрасное темное облако дыма в этой узкой аллее. Я подал машину впра— во, пока крылья не стали царапать по стене, и, немного снизив скорость, пое— хал таким способом. Мотоциклисты, ко— нечно, так сделать не могли, и перед ними встала дилемма: либо остановиться, либо сломя голову ринуться в темноту. Я надеялся, что они сделают правильный выбор и не станут подвергать себя опас— ности.

Предполагалось, что радиоимпульс, взорвавшейся бомбы, одновременно откро— ет заднюю дверь моего трейлера и спус— тит пандус. Все это прекрасно работало во время испытаний, оставалось надеять— ся, что не подведет и сейчас. Я попы— тался оценить расстояние по времени движения в аллее, но, видимо, неудачно. Передние колеса автомобиля буквально врезались в пандус, и броневик скорее выпрыгнул, чем вкатился внутрь фургона. Меня сплющило, ударило, я вывалился из кабины, отскочил от борта и выпал нару— жу.

Из-за абсолютной темноты от дымовых бомб и сотрясения моих мозгов чуть не погибла вся операция. Я ощупывал стену, пытаясь сориентироваться и теряя драго— ценные секунды. Прошло время, пока я в конце концов не наткнулся на заднюю дверь. Послышались голоса охранников, бегавших взад и вперед в дыму, они ус— лышали щелчок поднятого ската, и мне, чтобы сбить их с толку, пришлось выки— нуть еще две газовые бомбы.

Когда я добрался до кабины и завел фургон, дым начал рассеиваться, а через несколько футов я выскочил на солнечный свет. Недалеко впереди аллея вливалась в центральную улицу, на которой стояли две полицейские машины. Достигнув ее, я остановился и внимательно изучил обста— новку. Никто не проявлял интереса к фургону, по-видимому, все внимание было приковано к другому концу аллеи. Я вые— хал на улицу и покатил в сторону от ма— газина, который ограбил.

Конечно, я проехал только несколько кварталов в этом направлении, затем я свернул на боковую улицу. На следующем углу я повернул еще раз и направился назад к Мораису, месту своего последне— го преступления. Холодный воздух, вры— вавшийся через окно, окончательно при— вел меня в чувство, и я начал насвистывать, ведя большой фургон по боковым улицам.

У меня просто зудело выехать на проспект перед Мораисои и взглянуть на весь их переполох, но не стоило риско— вать, да и времени на это не было. Я аккуратно вел машину по разработанному маршруту, избегая улиц с интенсивным движением.

Через несколько минут я выехал на погрузочную площадку, расположенную на заднем дворе магазина. Здесь тоже чувс— твовалось некоторое возбуждение, но оно терялось в обычной деловой суете. Пока роботы, не занимающиеся сплетнями, вы— полняли свою обычную работу, кучки во— дителей и продавцов там и тут обсуждали свои точки зрения по поводу грабежа. Все они, конечно, были настолько увле— чены беседой, что не обратили на меня никакого внимания. Я припарковал свою машину рядом с другим фургоном, выклю— чил мотор и с облегчением вздохнул.

Первая часть была закончена, но вто— рая была не менее важной. Я порылся в своем набрюшнике, где хранил некоторое снаряжение. Я всегда был с ним на рабо— те, он был незаменимым вот в таких слу— чаях. Обычно я не доверял стимуляторам, но сейчас потрясение от удара было все еще сильным. Две таблетки линелена по— действовали достаточно быстро. Шаг мой снова приобрел упрогость, когда я пошел к задней двери фургона.

Помощник водителя и охранники все еще были без сознания и будут пребывать в этом состоянии по крайней мере еще десять часов. Я отволок их в чистенький закуток в передней части фургона и за— нялся делами.

Поскольку, как мне было известно, броневик займет всю внутренность трей— лера, я укрепил коробки на стенах. Это были прекрасные крепкие упаковочные ко— робки, разукрашенные надписями «Мо— раис». Я аккуратно спер их заранее со склада магазина. Это тоже прошло неза— меченным.

Опустив коробки, я подготовил их для упаковки. Пот лил с меня градом, приш— лось снять рубашку.

Почти два часа я перекладывал деньги.

Когда коробка наполнялась, я закреп— лял ее лентой. Приблизительно каждые десять минут я посматривал в глазок че— рез дверь. Снаружи все было спокойно. Полиция, конечно, закрыла город и про— чесывала улицу за улицей, высматривая автомобиль. Я был абсолютно уверен, что задний двор ограбленного магазина будет последним местом, куда они заглянут.

Вместе с коробками я прихватил со склада и отгрузочные талоны и теперь лепил их по одному, вписывая туда раз— нообразные адреса и стоимости. Работа подходила к концу.

Почти стемнело, но, как я знал, от— дел погрузки работал и ночью. Мотор за— велся с полоборота, я выехал из ряда и стал медленно подавать задом к платфор— ме. Выбрав относительно спокойный учас— ток, я подвел трейлер вплотную к линии, отделявшей приемную площадку. Я не отк— рывал заднюю дверь до тех пор, пока все рабочие не отвернулись в сторону.

Ведь самый тупой из них заинтересо— вался бы, почему из фургона выгружаются собственные фирменные коробки магазина. В течение нескольких минут произвели выгрузку, я покрывал коробки брезентом, и только закрыв дверь фургона и заперев ее, я сбросил его и сел покурить.

Ждать пришлось недолго. Сигарета еще дымилась, когда рядом появился робот из отдела погрузки.

— Послушай! У М-19, куда были загру— жены коробки, полетела тормозная лента. Позаботься о грузе.

В глазах робота мелькнуло чувство долга. Некоторые из этих лучших моделей М-типа относятся к работе с большой серьезностью. Я только успел отскочить, как из дверей позади меня появились М-фургоны. Быстрая суета сортировки и погрузки — и платформа начала пустеть. Закурив еще одну сигарету, я наблюдал, как мои коробки штемпелюются и грузять— ся на рейсовые фургоны в местные транс— порты.

Все, что мне сейчас оставалось, это отвести свой трейлер на улицу и изме— нить внешность.

Садясь в трейлер, я в первый раз по— чувствовал, что что-то идет не так. Я, конечно, наблюдал за воротами, но близ— ко к ним не подходил. Фургоны въезжали и выезжали. И тут меня словно молотом ударили по голове. Туда и сюда сновали одни и те же фургоны. Большой красный междугородний трейлер только что вые— хал.

Я слышал эхо рева его двигателя вниз по улице. Затихая, оно перешло в слабое ворчание. Затем рев усилился снова, и трейлер въехал обратно через вторые во— рота. За этой стеной стояли и ждали по— лицейские машины. Они ждали меня.

Глава 3.

В первый раз я почувствовал острый запах затравленного человека. В первый раз на моем хвосте оказалась полиция, когда я ее не ждал. Деньги были потеря— ны, это было очевидно, но не это сейчас меня заботило. Главное, что дальше бу— дет со мной.

Сперва думать — потом действовать.

На какое-то время я был в безопас— ности.

Они, конечно, войдут, но дело пойдет медлено, так как они не знают, где меня искать в этом гигантском дворе. Как они найдут меня? Э т о было важным момен— том. Местная полиция существует в мире, где почти нет преступлений, поэтому они не смогут найти мой след быстро. Да я и не оставлял следов. Однако устроили же мне ловушку, очень логично и технично.

Неожиданно в мозгу возникли слова: «Специальный Корпус».

Об этом нигде ничего не писалось и не печаталось, только одни слухи ползли по всей галактике. Специальный Корпус, отдел Лиги, который берется за решение проблем, непосильных отдельным плане— там.

Предполагалось, что это он покончил с остатками Рейдеров Хаскелла после заключения мира, вывел из дела подполь— ных торговцев Т, поймал в конце концов Инскиппа. Теперь настал мой черед.

Они ждут, чтобы схватить меня. Они продумали все пути моего отхода и, на— верное, блокировали их. Я должен сооб— ражать быстро и правильно.

Существуют только два варианта: че— рез ворота или через магазин. Ворота слишком легко перекрыть, через них не прорваться, а в магазине должны быть другие выходы. Я должен выбрать этот вариант. Хотя я и пришел к такому выво— ду, но понимал, что другие мозги должны были мыслить точно так же, и двери на— верняка заблокированны. Возникло чувс— тво страха, и это вконец меня разозли— ло. Мысль, что кто-то предвосхитил мои действия, была для меня невыносима. Они могли все предусмотреть, но я должен был утереть им нос за их деньги. У меня все еще оставалось в запасе несколько хитростей.

Во-первых, надо было сбить их со следа. Я переключился на первую переда— чу и направил фургон в ворота. Как только он достиг их, я поставил ведущие колеса на тормоза и, выскочив с проти— воположной стороны, помчался обратно. Позади меня раздалось несколько выстре— лов, и наступила тишина. Это мне больше понравилось.

На дверях, ведущих собственно в ма— газин, висели ночные замки, старомодные сигнализаторы, которые я мог открыть за несколько секунд. Отмычка сработала бе— зукоризненно, пинком ноги я открыл дверь.

Сигнального звонка не последовало, но я знал, что где-то в здании индика— тор показал, что дверь открыта. Нас— колько можно быстро я побежал к послед— ней двери на противоположной стороне здания. На этот раз я предварительно проверил отсутствие сигнальной сирены, открыл дверь и запер ее за собой.

Самое трудное на свете — это убегать и оставаться при этом спокойным.

Мои легкие разрывались, когда я дос— тиг служебного выхода. Несколько раз я видел вспышки света впереди и прятался в различных закоулках. Это была большая удача, что меня никто не заметил. Перед дверью, через которую мне надо было выйти, стояли двое мужчин в униформе. Держась вплотную к стене, я прокрался футов на двадцать и бросил газовую гра— нату. В первый момент мне показалось, что они в противогазах, и путь мой за— кончен, но через несколько мгновений они упали.

Один из них перегородил дверь и, от— катив его в сторону, я приоткрыл ее на несколько дюймов.

Не более чем в тридцати футах за дверью был установлен прожектор. Когда он вспыхнул, то ослепил меня до боли в глазах.

Я только успел присесть, как очередь из автомата проделала в двери ряд блис— тавших отверстий. Я буквально оглох от рева разрывных пуль, но сумел услышать снаружи топот сапог. Я выхватил свой 0,75 и влепил через дверь, целясь повы— ше, чтобы никого не задеть. Это вряд ли их остановит, но заставит на время за— лечь.

Они открыли такой ответный огонь, точно там стояла целая батарея. Пули свистели по коридору, летели во все стороны куски пластика. За себя я был спокоен, я знал, что никто не появится позади меня.

Буквально вжавшись в пол, я пополз в противоположном направлении, уходя с линии огня. Я дважды завернул за угол и, наконец, оказавшись достаточно дале— ко от стрельбы, рискнул встать. Колени мои подгибались, а глаза застилали пры— гавшие цветовые пятна. Прожектор хорошо поработал, все виднелось, как в тумане.

Я двигался медленно, стараясь уйти как можно дальше. А ведь залп последо— вал сразу же, как я открыл дверь, зна— чит был отдан приказ стрелять в каждо— го, кто попытается покинуть здание. Неплохая ловушка. Копы внутри будут ис— кать меня до тех пор, пока не найдут. Если я попытаюсь уйти, меня застрелят. Все это начало сильно напоминать крысо— ловку.

Какой-то свет появился в магазине, и я остановился, замерев. Я находился около стены огромного выставочного зала сельхозтоваров. В противоположном конце стояли три солдата. Мы заметили друг друга одновременно. Я шмыгнул в дверь, и над головой засвистели пули, круша все вокруг. Стало ясно, что военные были и внутри. Пульт вызова лифта был с другой стороны двери, рядом была и лестница, ведущая вверх. Одним прыжком я вскочил в лифт, нажав кнопку подваль— ного этажа и успел тут же выскочить — до того, как дверь за мной захлопну— лась. По лестнице грохотали приближав— шиеся солдаты. Мне казалось, что я иду прямо на их пистолеты. Я должен был ус— петь к лестничному повороту хотя бы на долю секунды до их появления. Я влетел на первую площадку.

Удача все еще была на моей стороне.

Они не видели меня и думали, что я внизу.

Прислонившись к стене, я слышал кри— ки и свист, когда он понеслись ловить меня в подвале.

В этой толпе оказался один смышлен— ный. Когда другие понеслись по ложному следу, я услышал, как он начал медленно подниматься вверх по лестнице. У меня больше не было газовых гранат. Все, что я мог сделать, это подниматься впереди него, стараясь производить как можно меньше шума.

Он поднимался медленно и упорно, а я крался перед ним. Мы прошли таким обра— зом четыре пролета — я в носках с бо— тинками на шее, он в тяжелых сапогах, грохотавших по металлической лестнице.

Подойдя к пятому пролету, я остано— вился, не успев сделать шага. Кто-то спускался вниз, кто-то в таких же тяже— лых военных сапогах. Я нашел дверь, от— крыл ее и проскользнул внутрь. Передо мной тянулся длинный коридор с различ— ного вида конторами. Я помчался вдоль него, пытаясь хоть где-то укрыться до того, как дверь сзади распахнется, и меня перережет очередь разрывных пуль. Коридор казался бесконечным, и я вне— запно понял, то мне ни за что не успеть добежать до конца.

Я был крысой, которая ищет дырку, а дырки нет. Двери были заперты все до одной. Я проверял их одну за одной, пробегая мимо. Лестничная дверь позади меня открылась, и пистолеты нацелились. Я не смел повернуться и убедиться, но чувствовал это всеми фибрами. Неожидан— но одна из дверей поддалась, и я вва— лился внутрь, не успев понять, что слу— чилось.

Я запер ее за собой и прислонился к ней в темноте, задыхаясь, как загнанный зверь. Внезапно зажегся свет, и я уви— дел мужчину, который сидел за столом и улыбался мне.

Нет предела силе шока, который может охватить человека. Я это понял на себе.

Мне было уже все равно — выстрелит он или предложит мне сигарету. Я дошел до ручки. Он не сделал ни того, ни дру— гого, он предложил мне сигару.

— Возьмите одну из них, ди Гриз, мне кажется это ваш сорт.

Тело — раб привычки. Даже рядом со смертью оно живет своей жизнью. Мои пальцы приняли самостоятельное решение и взяли сигару, мои губы сжали ее, а легкие всосали дым. Глаза мои все это время наблюдали за человеком, который мог послать смерть.

Это нужно было видеть. Он наклонился в кресле и положил обе руки на крышку стола, а я все еще сжимал свой писто— лет, направленный на него.

— Садитесь, ди Гриз, и уберите свою пушку. Если бы я хотел вас убить, то сделал бы это гораздо раньше, чем впус— тил в эту комнату.

Его брови поползли вверх от удивле— ния, когда он увидел выражение моего лица.

— Уж не думаете ли вы, что случайно оказались именно тут?

Да, именно так до последнего момента я и думал, но сейчас, когда я понял свою роль, меня охватил стыд. Меня пе— рехитрили и победили по всем статьям, и мне не оставалось ничего, кроме как красиво сдаться. Я положил оружие на стол и уселся в предложенное кресло. Он смел пистолет в ящик и откинулся на спинку.

— Я пережил тревожную минуту, когда вы стояли там, вращая глазами, а артил— лерия крушила все вокруг.

— Кто вы?

Он улыбнулся резкости моего тона.

— Кто я — неважно. Важно, какую ор— ганизацию я представляю.

— Корпус?

— Точно. Специальный Корпус. Вы ведь не думаете, что я из местной полиции? У них был приказ застрелить вас. Только после того, как я рассказал, как вас найти, они разрешили Корпусу принять участие в деле. У меня в здании было несколько человек, которые и «подтолк— нули» вас сюда. Все остальные — мест— ные, у них пальцы чешутся нажать спус— ковой крючок.

Это было малоприятно, но это была правда. Я был у них под контролем, словно робот М-класса. Старик за стол— лом — я думаю, ему было около шестиде— сяти пяти — держал в руках все нити. Игра была проиграна.

— Ол'райт, мистер Детектив, можете торжествовать. Что дальше? Психологи— ческая переориентация, лоботомия или просто стрелковый взвод?

— Да нет, ничего из этого. Я здесь, чтобы предложить вам работать на Кор— пус.

Сказанное было настолько диким, что я чуть не выпал от хохота из кресла. Меня, ди Гриза, межпланетного вора, на работу полицейским? Это было слишком смешно. Он сидел и ждал, когда я успо— коюсь.

— Я допускаю, что предложение имеет смешной оттенок, хотя только на первый взгляд. Подумайте и скажите, кто лучше справиться с поимкой вора, чем другой вор?

В этом была доля правды, но я не со— бирался покупать свободу за службу про— вокатором.

— Интересное предложение, но я не могу выйти из общества «крыс». Вы знае— те, что у воров есть свой кодекс.

Он разозлился и вскочил. Он был зна— чительно выше, чем мне показалось сна— чала. Его указательный палец проткнул воздух в моем направлении.

— Что за глупости вы болтаете! Не стройте из себя героя телепостановки! Вы прекрасно знаете, что за всю жизнь больше не встретите другого вора! Если вы чистосердечно перейдете к нам, то, несомненно, извлечете из этого пользу. Вся сущность вашей жизни — это индиви— дуализм и наслаждение от выполнения то— го, что не могут сделать другие. Покон— чив с этим сейчас, вы опять к этому возвращаетесь. Вы не сможете больше быть межпланетным суперменом, но вы сможете заняться работой, которая пот— ребует всех ваших способностей и талан— тов. Вы когда-нибудь убивали человека?

Этот неожиданный вопрос выбил меня из колеи. Я даже замешкался с ответом.

— Нет, насколько мне известно.

— Это хорошо, что нет, иначе бы вы не спали так спокойно по ночам. Я про— верил это, прежде чем прийти сюда за вами. Вот поэтому я уверен, что вы вой— дете в Корпус и получите истинное удо— вольствие, вылавливая преступников д р у г о г о сорта, не тех, у кого в крови социальный протест, а тех, кто убивает и наслаждается этим.

Его убежденность была потрясающей, он на все имел готовый ответ. Крыть мне было нечем, и я выдал свой последний, самый сильный аргумент.

— А что, если Корпус узнает, что вы завербовали к себе на работу бывшего преступника? Нас обоих расстреляют на рассвете!

Теперь пришло его время смеяться. Я не видел в этом ничего забавного и тер— пеливо ждал, когда он закончит.

— Во-первых, мой мальчик, я и есть Корпус, то есть его руководитель, и как ты думаешь мое имя? Гарольд Питер Инс— кипп, вот как!

— Не тот ли Инскипп…

— Тот самый. Инскипп Неуловимый, че— ловек, который ограбил Фарсидион II в середине полета и сорвал множество дру— гих правительственных мероприятий. Я надеюсь, вы читали об этом в ваши юные годы? Меня завербовали так же, как я вас сейчас.

Он держал меня на крючке и знал это, а теперь решил добить до конца.

— Откуда, вы думаете, берутся ос— тальные агенты? Я, конечно, говорю не об этих лупоглазых из наших технических школ. Я говорю о настоящих агентах, о тех, кто планирует операции, делает всю предварительную работу, а затем пожина— ет лавры. Они мошенники все до одного. Все, что они умеют делать лучше всего, они делают для Корпуса. Вы удивитесь некоторым проблемам, которые возникают в великой, необъятной, шумной вселен— ной. Единственные, кого мы можем приг— ласить к себе работать, это те, кто уже действовал успешно в таком масштабе. Ну, как?

Все происходило так быстро, что у меня не было времени подумать. Навер— ное, мне надо было поспорить, но мозг уже принял решение. Я был готов согла— ситься, я не мог сказать «нет».

Я кое-что терял, но надеялся больше приобрести. Хотя у меня будет свобода при работе, но ведь я буду работать с другими людьми. Старые беззаботные бе— зответственные деньки миновали. Я снова становился членом общества.

От этой мысли у меня появились при— ятные ощущения. По крайней мере, конец одиночеству. Дружба возместит мне то, что я теряю.

Глава 4.

Никогда в жизни так не ошибался.

Люди, с которыми я встретился были тупы до изумления. Они обращались со мной, как с какой-то мелкой сошкой, и я не мог понять, как сюда угодил. Пони— мать-то я, конечно, понимал, память у меня ясная. Постепенно я закрутился в этом колесе.

Мы находились на спутнике, это было очевидно. Но я совершенно не представ— лял вблизи какой планеты или хотя бы в какой солнечной системе. Все было абсо— лютно секретно, а это место, очевидно, было сверхсекретным Главным Штабом и основной базой Школы Корпуса.

Школа мне нравилась. Это было единс— твенное, что удерживало меня от того, чтобы не спятить. Тупицы сидели и зуб— рили, а мне материал давался легко.

Только сейчас я начал понимать, нас— колько серыми были мои операции. С той техникой и теми приспособлениями, о ко— торых я узнал, я мог бы раньше быть в десять раз хитрее и сильнее. Эта мысль прочно засела в мозгу, гаденько нашеп— тывая в ухо в периоды депрессии и тос— ки.

Предметы попадались тупые и жутко скушные. Половину времени занимала ра— бота с архивами — изучение бесчисленных побед и нескольких неудач Корпуса. Меня порой одолевала смертная тоска, но я понимал, что это, очевидно, часть про— верочного периода — понаблюдать, не тя— нет ли меня к прошлому. Я умерил свой норов, подавил зевоту и собрался с мыс— лями.

Ведь я не могу здесь ничего изме— нить, поэтому надо найти что-то такое, что положило бы конец моим каторжным работам.

Это было нелегко, но я нашел это.

Через некоторое время я все разведал и выяснил. Заниматься этим пришлось, когда все спали, но в некотором роде это делало поиски даже более интересны— ми.

Когда дошло до отпирания замков и взламывания сейфов, я должен был приз— нать, что это не дело. Дверь в личные

аппартаменты Инскиппа запиралась ре— вольверным барабаном старого типа, отк— рыть который ничего не стоило. Мне нуж— но было войти в дверь без грохота, спокойно, но так, чтобы Инскипп услышал меня. Зажегся свет. Он сидел на крова— ти, направив на меня 0,75 калибр.

— Вы, должно быть, сошли с ума, ди Гриз, — проворчал он. — Пролезть в мою комнату ночью! Я мог застрелить вас!

— Нет, не могли, — ответил я.

Он спрятал оружие обратно под подуш— ку.

— Человек, столь любознательный, как вы, сперва разговаривает, а потом стре— ляет. А ведь все эти ночные страсти бы— ли бы ни к чему, если бы ваш экран был включен, и я мог бы вас вызвать.

Инскипп зевнул и налил себе стакан воды из автомата над кроватью.

— Из того, что я глава Специального Корпуса, — пробулькал он, — не следует, что я должен работать за весь корпус.

Он опустошил стакан.

— Мне надо иногда спать. Мой экран включен только для сверхсрочных вызо— вов, а не для каждого агента, нуждающе— гося в утешении.

— Не значит ли это, что я попал в категорию требующих утешения? — спросил я как можно слаще.

— Поместите себя в любую категорию, черт вас возьми, — прорычал он.

Он упал снова в постель.

— А также переместите себя в коридор и приходите ко мне завтра в рабочее время.

Мне было жаль его. Он так хотел спать и собирался уснуть как можно ско— рее.

— Знаете ли вы, что это? — спросил я.

Я подсунул большой блестящий снимок под его длинный перебитый нос. Один глаз медленнно открылся.

— Большой военный корабль, по виду похож на Имперский. А теперь, в конце концов, убирайтесь! — простонал он.

— Отличная догадка для такого позд— него времени, — сказал я вежливо. — Это последний Имперский Линкор Высшего Класса, несомненно, одна из наиболее мощных машин разрушения среди когда-ли— бо созданных. Полная защитная экраниза— ция на полмили в диаметре и вооружение, способное превратить в радиоактивный пепел любую существующую сегодня флоти— лию…

— Исключая тот факт, что последний линкор был превращен в метеллолом свыше 1000 лет назад, — пробормотал он.

Я оглянулся и приложил губы к его уху. Чтобы исключить недоразумения, я говорил тихо, но четко.

— Верно, — сказал я. — Но не удиви— тесь ли вы хоть н е м н о ж к о, если я заявлю, что один из них строится сегод— ня?

О, это надо было видеть! Одеяло по— летело в одну сторону, Инскипп отскочил в другую. Одним четким, быстрым движе— нием он перешел из лежащего положения в стоячее и занялся изучением моего сним— ка.

В пижаме он, конечно, смотрелся не— выгодно: угловатое тело на гусиных нож— ках.

Но если ноги были тонкие, голос был очень толстый.

— Говорите, ди Гриз, дьявол вас по— бери! — прорычал он. — Что это за че— пуха о военном корабле? Кто его строит?

Перед тем, как заговорить, я не спе— ша достал пилку для ногтей, эффективно откинул руку и стал обрабатывать ногти.

Уголком глаза я видел как багровеет его лицо. Это была моя маленькая месть.

— Поместите ди Гриза в архив, чтобы он лучше ориентировался. Копаться в пыльных, вековой давности записях как раз то, что нужно для свободного духа Джеймса ди Гриза. Научите его дисципли— не. Покажите ему, на чем стоит Корпус. К тому же архив давно следует привести в порядок.

Инскипп открыл рот, издал звук и снова закрыл его. Он, несомненно, по— нял, что в данном случае, чтобы не за— тягивать дело, лучше меня не прерывать. я улыбнулся, кивнул, что он решил пра— вильно, и продолжал:

— Таким способом вы хотели удержать меня на пути истинном, сломить мой дух под предлогом «получения некоторых све— дений о деятельности Корпуса». В этом смысле ваш план провалился. Произошло нечто другое. Последовательно изучая архив, я нашел его очень интересным, особено систему КиП — Категоризатор и Память. Это здание, полное машин, где собираются новости и отчеты со всех планет галактики. Все это классифициру— ется, помещается в соответствующие ка— тегории и фиксируется в памяти. Я выко— пал э т о в информации о космолетах, которую заказал для себя. Я всегда ин— тересовался вопросом…

— Ну еще бы, — прервал меня Инскипп.

— Вы в свое время украли не один ко— рабль.

Я подарил ему горький взгляд и мед— ленно продолжал:

— Не буду надоедать вам всеми под— робностями, я вижу, вы весь в нетерпе— нии. Но в конечном итоге я выкопал этот чертеж.

Он выхватил его у меня из пальцев, не успел я его достать.

— И что это такое? — пробормотал он.

Он пробежал глазами по отпечатку.

— Да ведь это обычный тяжелогрузный пассажирский корабль. Это такой же во— енный корабль, как я, например.

Нелегко одновременно говорить и презрительно кривить губы, но я поста— рался.

— Конечно. Вы не найдете его в Реес— тре Лиги для военных кораблей. Но я го— ворил, что немножко разбираюсь в этом. Мне показалось, что корабль слишком ве— лик для целей, которым предназначается. Он жрет уйму топлива. К тому же доста— точно старых кораблей. Это заставило меня думать, и я заказал отпечатать полный список кораблей такого размера, сконструированных в обозримое время. Вы можете представить мое удивление, когда после трех минут размышления КиП выдала список всего из шести строк. Один был построен для освоения другой галактики и, насколько нам известно, все еще на— ходится в пути. Пять других — это все Д-типа, для переселенцев, построены во время Экспансии, когда перемещались ог— ромные массы людей. Для нашего времени они непомерно велики. Мне никак не да— вала покоя мысль, для чего мог исполь— зоваться такой большой корабль. Я дви— нулся назад во времени, просматривая с помощью КиП всю историю освоения космо— са, чтобы найти подходящий аналог, и вот обнаружил в Золотом Веке Имперской Экспансии военный корабль Высшего Клас— са. Машина даже сделала для меня отпе— чаток.

Инскипп схватил оба отпечатка и стал их снова сравнивать. Я стоял у него за спиной и указывал на наиболее интерес— ные детали.

— Отметьте, машинный зал почти не изменен. Вот и грузовой трюм. Эта надс— тройка, очевидна в последний момент внесенная в план, убирается, и не ее место устанавливаются огневые башни. Корпуса идентичны. Изменение здесь, сдвиг там, и тяжелый грузовоз становит— ся быстрым линкором. Эти изменения мог— ли быть сделаны и во время постройки, а затем нанесены на чертеж. Через некото— рое время кто-нибудь в Лиге обнаружит, что корабль закончен и может быть запу— щен. Конечно, могут сказать, что это случайность — чертежи вновь построенно— го корабля в шести местах совпадают с построенными тысячу лет назад. Но если вы так подумаете, то я дам сто очков против одного, что вы ошибаетесь. Держу пари.

Никакого пари этой ночью не было.

Инскипп не хуже меня имел нюх на всякие сомнительные делишки. Одеваясь, он продолжал задавать вопросы.

— А название миролюбивой планеты, которая строит это чудовище из прошло— го?

— Циттануво. Вторая планета звезды Б в Северной Короне. Единственная обитае— мая планета в этой системе.

— Никогда о такой не слышал, — ска— зал Инскипп.

Он открыл дверь в свой кабинет.

— Это может быть как хорошим, так и плохим признаком. Не в первый раз беда приходит из таких мест, о существовании которых я даже никогда не подозревал.

С естественной сдержанностью, кото— рая у него всегда отмечалась, он нажал кнопку срочного вызова на своем пульте.

Почти мгновенно сонные клерки и ас— систенты притащили записи и отчеты. Мы уткнулись в них вместе.

Скромность не позволяла мне говорить первому, но очень скоро Инскипп пришел к тому же выводу, что и я. Он отшвырнул папку в другой конец комнаты и хмуро взглянул на рассветное утро.

— Чем ближе я смотрю на это, — ска— зал он, — тем подозрительнее это стано— вится. На первый взгляд у этой планеты нет абсолютно никаких мотивов для ис— пользования военного корабля. Но они строят его, это несомненно, и я могу биться об заклад на стопку тысячных кредиток высотой с наш дом. И все же, что они будут с ним делать, когда пост— роят? У них процветает культура, нет безработицы, в избытке тяжелые металлы, междоусобицы и тому подобного. Если бы не этот военный корабль, их можно было бы назвать идеальной планетой Лиги. Я должен узнать о них как можно больше.

— Я уже позвонил в космопорт от ва— шего имени, — сказал я. — Готовится скоростной катер. Не позже чем через час я смогу вылететь.

— Не бегите впереди паровоза, ди Гриз, — сказал он ледяным тоном. — Пока еще приказы отдаю я, и именно я разрешу вам, когда придет время, самостоятельно командовать.

Чтобы подтолкнуть его к нужному мне решению, я стал слащав и улыбчив.

— Я ведь, шеф, пытаюсь только помочь вам получить побольше информации. Это ведь не реальная операция, а только разведка. Я могу выполнить ее не хуже любого опытного оператора. И ведь это поможет мне приобрести опыт, так необ— ходимый мне для получения какого-нибудь ранга…

— Ладно, — сказал он. — Хватит бол— тать. Можете идти. Выясните, что проис— ходит, и сразу же назад. Никакой само— деятельности. Это приказ.

Когда он сказал это, мне показалось, что он сомневается. И он был прав.

Глава 5.

Отдел снабжения и отдел документов выдали мне все, что было нужно. Солнце, чистое и ясное, стояло над горизонтом, когда серебристый остов моего корабля поднялся над серым полем и выстрелил в космос.

Путешествие заняло несколько дней, более чем, достаточно, чтобы системати— зировать свои знания о Циттануво. Чем больше я узнавал, тем меньше понимал их нужду в военном корабле. Циттануво была повторно заселена из системы Целлини, а я был в этих поселениях раньше. Они все объединялись в свободные союзы, иногда ссорились между собой, но до сражений дело никогда не доходило. Они, как и все, разделяли общее чувство отвращения к войне.

И они строили тайно военный корабль?

В конце концов думать об этом надое— ло, я выбросил эти мысли из головы и занялся интересной шахматной задачей. Время прошло быстро, и наконец, в носо— вом экране блеснула Циттануво.

Одним из моих наиболее важных прин— ципов было: «Тайное не надо специально упрятывать». У фокусников это выполня— ется отвлечением внимания. Дайте людям увидеть все, что вы хотите, и они ни— когда не заподозрят, что за этим что-то скрывается. Поэтому я приземлился очень эффектным манером на самом большом поле в середине дня. Я уже был одет для сво— ей роли и вышел из корабля, когда рас— порные стопоры еще вибрировали. Застег— нув платиновой пряжкой меховую накидку на плечах, я начал спускаться по панду— су. Маленький крепыш-робот М-3 громыхал сзади с моим багажом. Игнорируя суетли— вую активность около таможни, я напра— вился прямо к главному выходу,и только когда некто в форме подбежал ко мне, я проявил снисходительное внимание к ок— ружающему.

До того, как он начал говорить, я подошел к двери и остановился.

— Прекрасная у вас тут планета. Ве— ликолепный климат! Идеальное место для дачи. Приветливые люди, всегда готовые прийти на помощь другому. Мне это нра— вится. Примите мою глубокую благодар— ность. Большое спасибо, что встретили. Я Великий Князь Сант'Андело.

Я с энтузиазмом потряс ему руку, по— ложив в тот же момент сотеную кредитку в его ладонь.

— А сейчас вы, конечно, понимаете, что таможенникам нет нужды досматривать вот этот мой багаж. Не будем отнимать у меня время. Корабль открыт, они могут проверять все, что им угодно.

Мои манеры, одежды, драгоценности, легкость, с которой я расстался с день— гами, шикарные чемоданы могли означать только одно. Такой богатый человеу не станет заниматься контрабандой. Служа— щий что-то пробормотал мне с улыбкой, сказал несколько слов по телефону, и все было улажено.

Кучка таможенников наклеила бирки на мой багаж, заглянула для вида в один-два баула и пропустила. Я пожал руки всем вокруг, не просто пожал, ко— нечно, и двинулся вперед. Такси было вызвано, водитель предложил отель. Я согласно кивнул, в то время, как робот укладывал рядом багаж.

Корабль был абсолютно чист. Все, что было нужно для работы, находилось в мо— ем багаже. Кое-что было смертоносным и взрывчатым и, будучи обнаружено, доста— вило бы мне неприятности. Закрывшись в номере отеля, я хотел изменить одежду и внешность. Робот проверил комнаты, нет ли где багов.

Отличная штука эти роботы Корпуса.

Они выглядят и действуют точно как слабоумные М-3, но только внешне. Мозги у них отличные, не хуже, чем у классных роботов. Кроме того, коренастое тело буквально начинено различными машинами и приборами. Он медленно двигался по комнате, перенося багаж и раскладывая вещи, и при этом не забывал исследовать каждый дюйм. Закончив, он остановился и четко доложил:

— Все комнаты проверены. Обнаружен только один оптический баг в этой сте— не.

— Разве можно показывать пальцем на него? — сказал я роботу. — Ведь это мо— жет вызвать подозрения у наблюдателя.

— Нет, не может, — ответил робот с механической интонацией уверенности. — Я его слегка задел, и он сейчас без— действует.

Имея такие гарантии, я сбросил рос— кошные одежды и надел черную форму Ад— мирала Флота Лиги. Я получил ее со все— ми украшениями, золотыми кружевами и полным набором документов. Не думаю, что она сильно меня украшала, но она была нужна для создания соответствующе— го впечатления на Циттануво. Как и на многих других планетах, тут знали толк в униформах. Мальчики-разносчики, двор— ники, клерки — все имели свою характер— ную униформу. Мой черный мундир выгля— дел эффективно и должен был притягивать внимание.

Перед тем, как покинуть отель, я на— тянул сверху длинный плащ, украшенный золотом, скрывавший мундир, но вот со шлемом, украшенным золотом, и кейсом с бумагами была проблема. Я до сих пор не знал всех возможностей псевдоробота М-3.

Может быть, он поможет?

— Эй, ты, коротконогий и коренастый,

— позвал я. — У тебя есть какие-нибудь отделения или ящики? Если есть, то по— кажи.

Я подумал, что робот взорвался. В нем было больше ящиков, чем в кассовом аппарате. Большие, маленькие, плоские, узкие — они выскочили из него в разные стороны. В одном был пистолет, два дру— гих были забиты гранатами, остальные — пустые. Я положил шлем в один, кейс в другой и щелкнул пальцами. Ящики втяну— лись внутрь, и его металлическое тело стало гладким, как и раньшще.

Я надел модную кепку, плотно застег— нул плащ и был готов. Оставшийся багаж у меня был замаскирован: пистолеты, газ, ядовитые иглы и тому подобное. В крайнем случае все это взлетит на воз— дух. М-3 поехал на лифте вниз, а я спустился по черной лестнице. Мы встре— тились на улице.

Поскольку время было еще дневное, я не стал брать вертолет, а нанял машину.

Мы не спеша проехались по стране и уже затемно добрались до дома президен— та Ферраро.

Как и приличествует руководителю бо— гатой планеты, дом был великолепен. Мои секретные предосторожности оказались просто смехотворными, если не сказать больше. Я со своим трехсотпятидесятики— лограммовым роботом прошел через охрану и сигнализацию без малейшей задержки.

Президент Ферраро, холостяк, обедал.

Это позволило мне без помех обследо— вать его кабинет.

Там не было абсолютно ничего, свя— занного с войнами или военными корабля— ми.

Вот если бы я был шантажистом, то это другое дело. Здесь можно было найти кое-что похуже политической коррупции.

Когда Ферраро вернулся после обеда в кабинет, там было темно. Я слышал, как он пробормотал что-то о слугах и начал нащупывать выключатель. До того, как он нашел его, робот закрыл дверь и включил свет. Я сидел за его столом, передо мной лежали все его личные бумаги, при— давленные сверху пистолетом. На лице я постарался изобразить жуткую свире— пость. Пока он не оправился от шока, я скомандовал:

— Подойдите и сядьте. Б ы с т р о!

В тот же момент робот подтолкнул его, так что у него не оставалось выбо— ра, кроме как повиноваться. Когда он увидел на столе бумаги, глаза его выпу— чились, а в горле забулькало. Не давая ему опомниться, я сунул ему под нос свою книжечку.

— Я адмирал Тар Великого Флота Лиги. Вот мои полномочия. Можете их прове— рить.

Они были неотличимы от настоящих, поэтому я не беспокоился. Ферраро начал не спеша, тщательно изучать книжечку, затем проверил печати ультрафиолетом. Это дало ему время взять себя в руки и перейти в наступление.

— Что означает ваше поведение? Вы ворвались в мои личные покои, совершили кражу со взломом…

— Ваше положение ужасно, — сказал я самым загробным голосом.

От моих слов по лицу Ферраро прошла тень. Я продолжал:

— Я арестую вас за заговор, вымога— тельство, воровство и за многое другое, что окончательно станет ясно после тща— тельного изучения этих документов. Взять его!

Этот последний приказ был адресован роботу, который отлично сыграл свою роль.

Он поддался вперед и обхватил прези— дента за поясницу.

— Я могу объяснить, — взмолился тот.

— Я все могу объяснить. Не нужно обви— нять меня во всем. Я не знаю, что у вас здесь за бумаги, поэтому не буду ут— верждать, что они фальшивые. Но вы зна— ете, что у меня много врагов. Если бы Лига знала, как трудно управлять такой отсталой планетой, как эта…

— Ну ладно, пока хватит, — прервал я его взмахом руки. — На все вопросы вы будете отвечать в свое время перед су— дом. А сейчас ответьте на один вопрос. Зачем вы строите военный корабль?

Этот человек был великий актер. Гла— за его широко раскрылись, челюсть от— висла, и он рухнул в кресло, как если бы его стукнули молотком. Когда он смог говорить, слова уже были ненужны. Весь его вид выражал оскорбленую невинов— ность.

— Какой военный корабль? — выдохнул он.

— Военный корабль Высшего Класса, который строится на стапелях Церентолы, в соответствии с этими чертежами.

Я кинул их ему на стол и указал на верхние углы.

— А вот и ваши собственноручные под— писи.

Ферраро все еще не пришел в себя. Он схватил бумаги и начал их изучать. Я его не торопил. Наконец он отбросил их и тряхнул головой.

— Ничего не знаю ни о каком военном корабле. Это чертежи нового грузового лайнера. Там действительно стоит моя подптсь.

Я произнес свой следующий вопрос тщательно, чтобы смысл его обязательно дошел до него.

— Итак, вы отрицаете, что вам было что-то известно о строительстве линкора Высшего Класса по этим чертежам?

— Это чертежи обычного грузопасса— жирского лайнера. Это все, что мне из— вестно.

У него было выражение обиженного ре— бенка. Пора было выводить его на чистую воду. Я откинулся в кресле, расслабился и достал сигару.

— Послушайте кое-что о роботе, кото— рый вас держит, — сказал я.

Он взглянул в недоумении, видимо да— же не заметив в возбуждении, что робот держал его за талию во время беседы.

— Это не простой робот. У него в кончиках пальцев встроены очень инте— ресные приборы: термопары, гальваномет— ры и тому подобное. Пока мы разговари— вали, он регистрировал температуру вашей кожи, давление крови, количество пота и прочее. Другими словами, перед вами эффективный и оперативный детектор лжи. Сейчас вы услышите все о том, как вы врали.

Ферраро шарахнулся от руки робота, как если бы это была ядовитая змея. Я выпустил красивое кольцо дыма.

— Говори, — сказал я роботу. — Лгал ли этот человек?

— Много, — ответил робот. — Ровно семдесят четыре процента из всего им сказанного — ложь.

— Очень хорошо.

Я кивнул, готовясь защелкнуть пос— ледний замок на моей ловушке.

— Значит, он все знает об этом лин— коре?

— Субъект не знал о линкоре, — воз— разил робот. — Все его заявления, ка— савшиеся конструкции корабля, были ис— тинны.

Сейчас пришла моя очередь таращить глаза, а Ферраро стало немного легче.

Если бы он знал, что меня вовсе не интересуют все его проделки! Я, конеч— но, получил удар ниже пояса, но нельзя терять голову. Я заставил свои мысли вернуться к исходной точке и обдумать положение.

Если президент Ферраро не знал о линкоре, значит, он служил просто прик— рытием. Тогда кто же истинный виновник

— некая милитаристская клика, желающая его сбросить и захватить власть? Я сла— бо разбирался в делах планеты и решил взять Ферраро себе в союзники.

Это было не трудно, не потребовалось даже угроза опубликовать документы, ко— торые я нашел в его бумагах. Используя эти документы, я мог бы заставить его плясать под мою дудку. Но в этом не бы— ло необходимости. Как только я показал ему два чертежа и объяснил сходство, он все понял. Ему, несомненно, было легче, чем мне, найти, кто использовал его, как орудие, в своих руках. По молчали— вому согласию о документах мы забыли.

Было решено, что следующим шагом должны быть верфи Церентола. Президент уже начал обдумывать, как использовать ситуацию против своих политических оп— понентов. Я дал ему понять, что Лига, особенно Лига Флота, хотят остановить строительство линкора. А уж потом пусть играет в свою политику. Договорившись об этом, мы вызвали машину, взвод охра— ны и отправились на верфи. Дорога зани— мала четыре часа, и мы обдумывали линию нашего поведения.

Начальника верфи звали Рокка. Когда мы приехали, он безмятежно спал, но не долго. Парад мундиров и пистолетов быстро поставил его на ноги и привел в чувство. Мне показалось, что он такой же воришка и плут, как и Ферраро. Неви— новный не мог бы так сильно перепугать— ся. Воспользовавшись ситуацией, я прис— пособил к нему свой «ходячий» детектор лжи и начал задавать вопросы.

Еще не закончив допрос, я уже предс— тавлял себе положение вещей.

Оно было следующим: начальник верфи, строивший корабль, не имел ни малейшего представления о его истинной природе.

Кто-то, менее самоуверенный, чем я, или имеющий меньший жизненный опыт, в этот момент мог бы усомниться во всем, я — нет. Корабль попрежнему совпадал с линкором в шести местах, а я не верил в случайные стечения обстоятельств. Какой же выбрать путь? Если можно сделать два выбора, выбирай простейший, но основан— ный не на простых случайностях и слепых шансах.

Взглянув снова на исходный чертеж, я опять отметил надстройку. Чтобы превра— тить корабль в военный, нужно было в первую очередь убрать ее.

— Рокка! — рявкнул я грозно. — Пос— мотри на эти чертежи, на этот вот выс— туп здесь. Он все еще пристроен на ко— рабле?

Он покачал головой и ответил:

— Нет, чертежи были изменены. Мы ус— танавливаем новый противометеоритный аппарат для прохождения планетарного астероидного слоя.

Я открыл свой кейс и достал чертеж.

— Ваш аппарат не напоминает случайно вот это?

Я протянул ему чертеж через стол.

Он потирал подбородок, рассматривая схему.

— Да, вроде, — сказал он нерешитель— но. — Я не могу сказать в точности, ведь все эти детали ко мне не относят— ся. Я отвечаю за работу в целом. Но эта деталь очень похожа на ту, которая сей— час установлена. Это большая штука. Столько мы потратили…

Это был линкор вне всякого сомнения!

И тут одно из сказанных им слов как громом меня поразило.

— Установлена? — вскрикнул я. — Вы сказали — установлена?

Рокка даже отшатнулся от моего крика.

— Да, — сказал он, — не так давно. Я помню, там были некоторые трудности…

— А еще что? — прервал я его.

Холодный пот потек у меня по спине.

— Двигатели, управление они тоже ус— тановлены?

— Да, конечно, — ответил он. — Разве вы не знаете? Обычный график был сильно сжат. Это вызвало массу непредвиденных трудностей.

Теперь уже холодный пот бежал по мне ручьями. Первоначально установленный срок был сокращен почти на год, и не было никаких причин, почему нельзя сок— ратить его еще больше.

— Машины! Оружие! — взревел я. — К верфи! Если строительство этого корабля закончено, у нас будут огромные, ни с чем не сравнимые беды.

Охрана включила сирены и прожектора, и, вдавливая акселераторы в пол, мы словно сверкающая стрела промчались в ночи к верфи и влетели в ворота.

Но мы все равно опоздали. Ночной сторож бешено замахал на нас руками, и конвой остановился.

Корабля не было.

Рокка никак не мог поверить этому.

Он бродил взад и вперед по пустой площадке, где корабль строился. Я залез на заднее сиденье машины и от злости сжевал сигарету, обзывая себя идиотом.

Игнорируя очевидные факты, я, как дурак, вбил себе в голову, что прави— тельство планеты участвует в строитель— стве.

Оно, конечно, участвовало, но только как ширма. Я почуял крысу из нержавею— щей стали, которая действовала так же, как действовал бы я до своего обраще— ния.

Сейчас, когда этот грызун улизнул, у меня возникла идея, с чего начать поис— ки. К нам, шатаясь, подошел Рокка, на— чальник верфи. Его схватили за волосы, и поток ударов и отборной брани посы— пался на него. Президент Ферраро с уг— рюмым видом вытащил пистолет, и было не понятно, кем он собирается стать — убийцей или самоубийцей. Мне было все равно. Все, что могло его беспокоить, были следующие выборы, когда избиратели и политические соперники не простили бы ему потерю корабля. Мои заботы были значительно сложнее.

Я должен был отыскать линкор до то— го, как он начнет шарахаться по галак— тике.

— Рокка! — крикнул я. — Идите в ма— шину. Я хочу просмотреть ваши отчеты, все ваши отчеты, и хочу сделать это не— медлено.

Он с трудом влез в машину, видимо, еще не соображая, чего от него хотят.

Затем, заметив, что еще почти темно, он промямлил:

— Но, адмирал, в это время все еще спят.

Я собирался заорать, но этого не потребовалось. Видимо он все понял по выражению моего лица и схватил трубку радиотелефона. Когда мы подъезжали, двери конторы были открыты.

Обычно я ненавидел эти бюракратичес— кие бумажные завалы, но сейчас я на них молился. У этих людей была целая наука, ни одна заклепка не пропадет, об этом имеется бумага в пяти экземплярах. Они вываливали мне на стол меморандумы, па— мятные записки, акты о списании, запро— сы. Нужные мне факты тонули в этих бу— мажных катакомбах. Но делать было нечего. Я не стал отыскивать первопри— чины — это было слишком долго — а сос— редоточил внимание на последних измене— ниях, таких, как оружейные башни.

Это должно было быстро выявить груп— пу виновных.

Клерки наконец поняли, чего я хочу.

Воспламененные огнем патриотизма и грозными голосами своих начальников, они забегали, сломя голову. Теперь мне достаточно было указать направление по— исков, и соответствующие документы, оказывались у меня на столе.

Шаг за шагом картина стала прояс— няться. Тонкая паутина подделок, взя— ток, крючкотворства и фальшивок — соз— дать все это могла только голова, подобная моей.

От зависти я даже крякнул. Как и все великие идеи, эта была чрезвычайно проста.

Группа или группы неизвестных посте— пено изменили по-своему программу стро— ительства корабля. Несомнено, сначала это была программа для гигантского транспорта, затем ее слегка подправили, а потом совсем видоизменили. Все было проделано с искусством истинного гения.

Приказы, исходившие из разных источ— ников, изменялись и подтасовывались. Я с большим трудом выяснил эти источники. Во всех случаях они были подложными. В некоторых случаях я сперва вообще не мог понять, как мог пройти такой при— каз, пока мне не объяснили, что ряд офицеров имели временных секретарей, в то время как обычные их ассистенты бо— лели. Все девушки одна за другой полу— чали пищевые отравления. Просто ка— кая-то эпидемия.

Каждую из них по-очереди заменяла одна и та же девица. Она оставалась на каждом месте достаточно долго, чтобы убедиться в продвижении плана строи— тельства линкора.

Эта девушка, очевидно, была помощни— ком Главаря, который все и организовал.

Он сидел в центре этого дела словно паук в паутине и дергал за ниточки, приводя в движение свою идею. Моя пер— вая мысль, что в дело была включена бригада, оказалась ошибочной. В даль— нейшем я занялся только сущностью под— логов. В некоторых случаях документы не были подделаны, тут видимо мой таинс— твенный X сам выполнял работу. X имел постоянную должность Помощника Инженера

—Дизайнера.

Одна за другой распутывались нити, ведущие в его контору. У него также бы— ла секретарша, чья «болезнь» совпадала с ее работой в других отделах.

Когда наконец я вылез из-за стола, спина не гнулась и горела, будто там была раскаленная проволока. Я проглотил обезболивающее и окинул взглядом войско моих поникших, измученных помощников, которые вместе со мной не спали семьде— сят два часа. Они сидели, прислонившись к мебели, и ждали моего заключения. Да— же президент Ферраро был тут. Его воло— сы были растрепаны и свисали сосулька— ми.

— Вы раскопали это преступное гнездо? — спросил он, запустив пятерню в свой скальп.

— Да, я нашел их, — ответил я. — Только не преступное гнездо, а один че— ловек, мастер преступного мира, у кото— рого в мочке уха больше таланта, чем у всех ваших продажных бюрократов, и его женщина — ассистент. Они все проделыва— ли вдвоем. Его имя или псевдоним Пепе Неро, ее зовут Ангелина…

— Арестовать их немедленно! Стража!

Ферраро выскочил из комнаты. Я велел ему вернуться обратно.

— Это было бы самое лучшее, что мы могли бы сделать, но в данный момент это затруднительно, так как они не только те, кто построил линкор, но и те, кто украл его. В нем все автомати— зированно, не требуется даже команды.

— Что вы решили делать? — спросил один из клерков.

— Да ничего, — ответил я в манере старого космического волка. — Флот Лиги уже вышел на охоту за преступниками, и скоро вы услышите об их поимке. Благо— дарю всех за помощь.

Глава 6.

Я сказал это бодрым веселым тоном, и они вышли. На один момент я позавидовал их святой вере во флот Лиги, а ведь на самом деле сообщение о флоте было такой же липой, как и мое адмиральское зва— ние.

Я продолжил работу для Корпуса. Инс— кипп должен был уже получить последнюю информацию. Я послал ему псиграмму, но ответа пока не было. Наверное, иденти— фикация воров задерживала ответ.

Мое новое сообщение было закодирова— но, но расшифровать это для настойчиво— го человека не составляло труда. Я сам отнес его на передающий центр. Псиграм— мист сидел в своей прозрачной комнатуш— ке, когда я вошел туда. Его глаза были отсутствующими, он говорил в микрофон, передавая чье-то сообщение через прос— торы галактики. Снаружи шифровальщики копировали, кодировали и записывали со— общения, но ни одного звука не проника— ло через изолированные стены. Я подож— дал, пока он обратит на меня внимание, и протянул ему листки бумаги.

— Лига Центральная 14 — срочная, — сказал я.

Он поднял брови, но ничего не спро— сил. Через несколько секунд мы имели на связи цепочку псиграммистов. Он читал кодовые слова отчетливо, тщательно их выговаривая, но не громко. Мощь его мысли пронизывала расстояния во многие световые годы. Когда он закончил, я забрал текст, порвал его и сложил ку— сочки в карман.

На этот раз я получил ответ довольно быстро. Видимо, Инскипп ждал моего со— общения. Микрофон вынесли к шифроваль— щикам, и я сам стенографировал кодовые группы.

—… хувв дфил фдно, и если не сде— лаешь, назад не возвращайся!

Сообщение в конце шло прямым текс— том, и псиграммист улыбнулся, читая эти слова. Я заорал на него, чтобы он не вздумал что-нибудь болтать об этом, так как сообщение секретное, и я лично пристрелю его в противном случае. Улыб— ка у него пропала, но мне от этого луч— ше не стало.

Декодированное собщение оказалось совсем не таким плохим, как я предпола— гал. Впредь до дальнейших указаний я должен был выследить и захватить укра— денный линкор. Я мог обращаться в Лигу по первой необходимости. До окончания работы я должен был оставаться в роли адмирала и держать Инскиппа в курсе всех дел. Мое счастье было бы полным, если бы не эти противные заключительные слова.

Я получил свое долгожданное назна— чение. Но только как! Захвати линкор или прощайся с головой. И ни слова о моих героических усилиях по раскрытию преступления. В каком бессердечном мире мы живем!

Усталость наконец сломила меня, и я отправился спать. Так как моя главная работа сейчас была ждать, я мог ждать только выспавшись.

Действительно, ожидание было единс— твеным, что я мог делать, не считая та— ких дополнительных забот, как вызов крейсера лично для себя и сбор дополни— тельной информации о ворах. Но это действительно было второстепенным по отношению к главному — ждать плохих из— вестий.

С точки зрения организации погони Циттануво была наилучшим местом. Исчез— нувший корабль мог двигаться в любом направлении. С каждой минутой сфера его возможного местоположения росла пропор— ционально третьей степени времени. Ко— манду крейсера, где я находился, я дер— жал в полной боевой готовности, ограничив область ее передвижения ради— усом сто ярдов вокруг корабля.

Сведений о Пепе и Ангелине было очень мало. Они умело заметали следы. Их происхождение было неизвестно, толь— ко слабый акцент в произношении гово— рил, что они не местные. Имелась туск— лая фотокарточка Пепе, толстощекого парня со злым выражением лица. Фотогра— фий девушки вобще не было. Подгоняемый своим нетерпением, я заставил псиграм— миста корабля непрерывно прослушивать пространство и сообщать мне обо всех происшествиях в космосе. Потом мы с на— вигатором наносили их координаты на карту, определяя, попадали ли они в растущую сферу возможных положений ук— раденного корабля. Некоторые инцинденты происходили внутри этой области, но при дальнейшем исследовании оказывались ес— тественного происхожения.

Уходя спать, я оставил приказ: при обнаружении ЧП в опасной зоне будить меня немедленно. Меня подняли глубокой ночью и протянули листок бумаги. Проте— рев глаза и прочитав первые две строч— ки, я немедленно нажал кнопку «Общая тревога».

Нужно сказать, что эти парни знали свое дело. Я еще не успел дочитать со— общение, как взвыли сирены, корабль закрылся и немедленно взлетел.

Когда зрение после перегрузок восс— тановилось, и листок опять попал в фо— кус, я дочитал его, затем прочитал еще раз более внимательно.

Это выглядело так, как мы и ожидали.

Свидетелей трагедии не было, но нес— колько мониторных станций зафиксировали использование оружия огромной энергии. С помощью триангуляции мы вычислили ко— ординаты и нашли грузовое судно. В его корпусе была дыра величиной с железно— дорожный туннель. Груз плутония исчез.

В каждой строке сообщения я видел Пепе. Поскольку на линкоре не было ко— манды, он действовал наверняка. При по— пытке переговоров или захвата чужого судна всегда присутствует элемент рис— ка, поэтому он просто подстерег ничего не подозревавший грузовоз и расстрелял его из своих чудовищных орудий. Восем— надцать человек были мгновенно убиты. Воры стали также и убийцами.

Я жаждал действовать и очень боялся, как бы не наделать ошибок. Коротышка Пепе показал себя безжалостным убийцей.

Когда ему что-то было нужно, он просто подходил и брал это, сокрушая все на своем пути. Еще много людей должно будет погибнуть, и моя задача сделать это число как можно меньше.

По идее, я должен был рвануться и осуществить возмездие, сверкая пушками

— прекрасная мысль, и желание у меня есть.

Я не знаю только, где он? Линкор, конечно, гигантский корабль, но в масш— табах космоса это ничтожная песчинка. Пока он будет держаться вне коммерчес— ких линий и станций и планет с радара— ми, найти его будет невозможно.

Да если я и найду его, то как захва— тить? Ведь это исчадье ада по мощности не уступает любому кораблю. Это мучило меня и ночью, и днем, но ответа я не находил.

Догадка пришла внезапно. Если я не знаю, где будет Пепе, надо сделать так, чтобы он прибыл туда, куда я хочу.

Некоторые факты были в мою пользу, например, то, что я заставил его делать игру до того, как он был полностью го— тов. Конечно, он не собирался улетать в тот день, когда я прибыл. Но любой план, а особенно такой тщательно разра— ботанный, как у него, должен предусмат— ривать действия в случае опасности. Двигатели, управление, основное воору— жение на линкоре были установлены за— долго до моего прибытия, но осталось недоделанной много дополнительной рабо— ты. Один из свидетелей заявил, напри— мер, что во время старта из корабля свисали силовые и передающие кабели.

Мое прибытие вывело Пепе из равнове— сия, и у меня в этом смысле было перед ним преимущество. Теперь мне нужно было думать так же, как и он, прочувствовать его план, предвидеть следующий шаг и поймать в ловушку. Послали вора ловить вора. Теоретически все выглядело прек— расно, но как только я подумал о прак— тике, мне стало неуютно.

Я выпиваю и закуриваю, выпускаю кольца дыма и наблюдаю, как они движут— ся.

Это меня расслабляет. В конце кон— цов, что вообще можно сделать с помощью линкора?

Он, конечно, хорошо приспособлен для космического пиратства, но ведь это и все.

— Чудесно, но почему линкор?

Я заговорил сам собой. Обычно это плохой знак, но сейчас мне было не до этого. Мысль о космическом пиратстве долго казалась мне единствено верной, пока в глаза не бросилась вопиющая не— сообразность.

Почему линкор? Зачем все эти хлопо— ты, чтобы получить корабль, которым с трудом могут управлять два человека?

Ведь и десятой доли усилий Пепе хва— тило бы, чтобы построить крейсер, кото— рый тоже прекрасно подходил бы для це— лей пиратства.

Для целей пиратства — да, но не для его целей. Он хотел линкор, и он полу— чил линкор. Это значило, что в мыслях у него было кое-что, кроме пиратства. Но что?

Очевидно, что он маньяк и псих, и непонятно, как он мог проскользнуть че— рез сеть официального тестирования. Это еще предстоит выяснить. Но для этого нужно было его поймать.

План уже начал складываться у меня в голове, но я хотел дать ему созреть.

Во-первых, я должен был быть уверен, что хорошо знаю Пепе. Любой человек, которому удалось обмануть весь мир при строительстве корабля, а затем еще и украсть его, не будет вечно в нем оста— ваться. Корабль нуждается в команде и в базе для заправки горючим и ремонта.

О горючем ему придется позаботиться в первую очередь. Выпотрошенный корпус грузовоза — безмолвный тому свидетель. В качестве базы может быть использована безлюдная планета. Получить команду в это мирное время труднее, хотя и здесь я мог придумать несколько вариантов, скажем рейд по тюрьмам и психиатричес— ким лечебницам. Делайте это периодичес— ки — и вы получите комнду, готовую на любые пиратские налеты. Однако, пиратс— тво, конечно, очень слабая штука для амбиций этого юнца. Он, наверное, хочет управлять целой планетой, а может, и целой системой? Или больше? Я даже вздрогнул от этой мысли. Не было ли уже однажды чего-то подобного в прошлом? Во время Королевских Войск несколько чело— век с парой кораблей и общим объемом мозга меньшим, чем у Пепе, установили что-то вроде империи. Всех их скинули в конце концов, но цена за это была зап— лачена самая высокая.

План созрел, и я нутром чувствовал, что он хорош. Может быть, в некоторых деталях была слабинка, но это было не— важно. Мне была ясна основная мысль, идея и способ ее осуществления. Сущест— вуют естественные законы в преступнос— ти, как и в любой другой области чело— веческой деятельности.

Я з н а л, все будет, как надо.

— Немедленно ко мне офицера связи, — крикнул я по интеркому. — И пару клер— ков с транскриберами. И быстро! Речь идет о жизни и смерти.

А вот это последнее я сказал зря. Это выводит меня из образа. Я застегнул воротничок, поправил знаки различия и расправил плечи. Теперь, когда они вой— дут, я снова весь буду адмиралом.

По моему приказу корабль вышел из суперпространства, чтобы наш псиграм— мист связался с другими операторами. Капитан Стенг ворчал, что мы остановили двигатели, теряем драгаценные дни, в то время как половина его команды выполня— ет ненормальные приказания. Мой план был вне его понимания. Он, конечно, ка— питан, но я — то адмирал, пусть хотя бы и временный.

По моему приказу навигатор построил сферу убегания, которая отстояла от на— ибольшего удаления украденного корабля на время его дневного полета. Сфера захватила ряд звездных систем, которых было немного, и псиграммист мог по-оче— реди вызывать их и посылать новости, которые передавались там Офицеру Между— народных Отношений. По мере расширения сферы псиграммист переходил к новым объектам. Я к нужному времени подготав— ливал текст основного сообщения, кото— рое псиграммист отсылал на Центральную 14. Там отряд псиграммистов устанавли— вал контакт с индивудуальными планета— ми, постоянно пополняя их список.

Все основные и дополнительные сооб— щения были на одну и ту же тему. Я под— робно излагал ее, с энтузиазмом обсуж— дал и негодовал. Я написал огромное число вариантов в самых разнообразных формах. Я хотел, чтобы суть информации в том или ином виде попала во все газе— ты и журналы внутри расширявшейся сфе— ры.

— Что все это значит, разрази вас гром? — ворчал капитан Стенг.

Ему было скучно. Он отказался участ— вовать в операции, считая ее бессмыс— ленной, и большую часть времени прово— дил в каюте, ругаясь, на чем свет стоит. От скуки или любопытства он про— читал одно из моих сообщений.

— Миллиардер в поисках собственного мира… Космическая яхта сказочной рос— коши…

Лицо капитана приобрело малиновый оттенок.

— Какое отношение имеет этот вздор к поимке убийцы?

Когда мы находились вместе,он был вежлив, но по неуловимым признакам было заметно, что он считает меня поддельным адмиралом. Без сомнения, я оставался старшим, но отношения были формальными.

— Эта чепуха и вздор и есть та при— манка, на которую клюнет наша рыбка, — говорил я ему. — Это ловушка для Пепе и его партнерши.

— А кто этот мифический миллиардер?

— Я. Я всегда хотел быть богачом.

— А этот космический корабль, яхта, где она?

— Строится сейчас на космоверфи в Удридде. Мы пойдем туда сразу же после того, как закончим подготовку.

Капитан Стенг бросил сообщение на стол и тщательно вытер руки, словно бо— ялся подхватить инфекцию. Он попытался честно встать на мою точку зрения, но без малейшего успеха.

— Ничего не выйдет, — проворчал он.

— Почему вы уверены, что он прочитает хотя бы одну из этих заметок, а если прочитает, то почему должен заинтересо— ваться? По-моему, вы теряете время, и он ускользнет у вас между пальцев. Нуж— но поднять тревогу и оповестить все ко— рабли, привести Флот в состояние боевой готовности и выслать патрули на все космолинии…

— Которые он может легко обойти или уничтожить, что гораздо вероятнее. Так что это не выход, — ответил я ему. — Этот Пепе очень ловок и хитер и дейс— твует, как игральный автомат. В этом его сила, и одновременно слабость. Та— кие, как он, считают, что никто другой не может мыслить подобно им. А я могу!

— Вы не умрете от скромности, — ска— зал Стенг.

— Это точно, — ответил я. — Ложная скромность порождает некомпетентность. Я собираюсь поймать этого подлеца и расскажу вам, как я это сделаю. Он сно— ва скоро совершит нападение, и там, где это произойдет, будет периодическая пе— чать с моими сообщениями. Независимо от целей атаки он заберет все журналы и газеты, которые сможет найти, отчасти, чтобы удовлетворить свое любопытство, но главным образом, чтобы быть в курсе событий, которые его интересуют. Таких, как движение кораблей.

— Вы только предполагаете и не може— те точно знать этого.

Его глубокая уверенность в моей не— компетентности стала действовать мне на нервы. Я сдержал раздражение и попытал— ся последний раз.

— Да, я предполагаю, основываясь на фактах. Из грузовоза он забрал все, что можно было читать. Это мне сразу же бросилось в глаза. Мы не можем предотв— ратить новую атаку линкора, но мы смо— жем убедиться, что после этого он нап— равиться прямо в ловушку.

— Я не знаю, — сказал капитан. — Это звучит для меня подобно…

Я так никогда и не услышал, подобно чему это звучит, и это хорошо, так как он был бы в нокауте, а я тем временем уронил бы свой псевдо-титул. Рев сирены прервал его, и мы бросились в комнату связи.

Капитан Стенг выиграл у меня полкор— пуса. Это был его корабль, и он знал все закоулки. Псиграммист держал рас— шифровку, но все было ясно по выражению его лица. Он посмотрел на меня твердым и холодным взглядом.

— Они снова напали. Разрушен спутник снабжения Флота, убито тридцать четыре человека. Если ваш план не сработает, а д м и р а л, — прошептал он мне в ухо, — я буду лично наблюдать, как с вас живого сдерут кожу!

— Если мой план не сработает, капи— тан, на мне и кожи-то не останется. А сейчас, с вашего разрешения, мы отпра— вимся в Удридду за моей яхтой, и немед— ленно.

Эта ненависть и презрение к моим действиям взбесили меня и вывели из равновесия. Мной сейчас руководила злость, а не логика. Я взял себя в руки и привел в порядок мысли.

— Задержите выполнение последней ко— манды, — крикнул я.

Я возвратился к роли старого косми— ческого волка.

— Установите связь и выясните, не останавливался ли кто около спутника.

Пока псиграммист занимался работой, я просматривал некоторые бумаги. Рядо— вые и офицеры напряженно ждали, делая слабые попытки высказать мне свою нена— висть. Ответ должен был прийти в преде— лах десяти минут.

— Так точно, — ответил псиграммист.

— Резервное судно останавливалось там за двенадцать часов до атаки. Среди прочего оставлены газеты, содержащие ваши статьи.

— Очень хорошо, — сказал я холодно.

— Пошлите общий приказ прекратить пере— дачу всяких сообщений. Передавайте при— казы только с помощью псиграммиста, не используя никакое другое сигнальное оборудование. Нельзя, чтобы нас подслу— шали.

Я медленно вышел, как хозяин положе— ния, отвернув лицо в сторону, чтобы они не могли видеть у меня на лбу холодную испарину.

Мы немедленно направились в Удридду, где меня ждала яхта миллиардера «ЭЛЬДО— РАДО». Начальник верфи, показывая мне корабль, делал деликатные попытки удов— летворить свое любопытство. Однако я из садистского мщения Флоту не сказал ему ни слова о своей миссии. После проверки вместе с техниками аппаратуры и управ— ления я попросил очистить корабль. В астронавигатор было вложена лента, ко— торая выведет меня на курс, упомянутый в статьях. Нужно было только нажать кнопку, и я ее нажал.

Это был прекрасный корабль. Верфь любовно позаботилась даже о мелочах. От носа и до кормовых дюз он был покрыт чистым золотом. Имелись и другие метал— лы с высоким альбедо, но ни один из них не производил такого впечатления. Вся гарнитура также сверкала великолепием.

Вся эта работа не была предусмотрена чертежами, флот должен был приспосабли— вать яхту к моим нуждам.

Все было готово. Либо Пепе перехва— тит меня, либо я достигну райской пла— неты миллиардера. Если это случиться, для меня будет лучше там и остаться.

Сейчас, когда я был в космосе, воз— родились все прежние сомнения. План, выглядевший таким ясным и логичным, сейчас начал казаться мне идиотским.

— Стой на этом, моряк, — сказал я себе, используя адмиральский тон. — Ни— чего не изменилось. Это все еще лучший и единственнный план, возможный при данных обстоятельствах.

А так ли это? Могу ли я быть уверен, что Пепе, летя на своем корабле и пита— ясь флотским рационом, заинтересуется комфортом и роскошью? Или, если роскошь его не волнует, захочет ли он завладеть имуществом собственника планеты? Я заг— рузил трюмы всем, что может хотеть че— ловек, и оставил информацию во всех мыслимых местах. Наживка была на мес— те, но схватит ли он крючок?

Этого я не мог сказать. Состояние мое было крайне нервозным. Я пытался сконцентрировать внимание на чем-нибудь еще, но ничего не получалось. Следующие четыре дня прошли спокойно.

Глава 7.

Когда зазвучал сигнал тревоги, я по— чувствовал огромное облегчение. Я м о г быть убит и превращен в пыль, но не в этом дело.

Пепе проглотил наживку. Единственный корабль в галактике, который мог выгля— деть на экране таким огромным с такого расстояния, был его. Огромная энергия двигателей линкора позволила ему соз— дать тормозящее поле, отчего моя яхта буквально встала на дыбы. Одновременно зажегся сигнал: «Внимание! Радиопереда— ча». Я подождал, сколько хватило терпе— ния, затем включил приемник. Ворвался голос:

— … что вы под прицелом военного корабля! Не делайте попыток скрыться, сигнализировать, хитрить или любым дру— гим способом…

— Кто вы и что вам нужно, гвоздь вам в печенку! — закричал я в микрофон.

Мой сканнер был выключен, так что они могли видеть меня, мой же экран ос— тавался темным. Они не послали картин— ку. Это облегчало мои действия, так как я играл с невидимым партнером. Они мог— ли видеть роскошную одежду на мне, бо— гатство кабины за мной. Конечно, они не могли видеть моих рук.

— Неважно, кто мы, — прогремело ра— дио. — Выполняйте распоряжения, если хо— тите жить. Отойдите от управления, пока мы не причалим, затем будете делать все, как я скажу.

Послышались два приглушенных щелчка

— это магниты захватили корпус. Корабль накренился. Я в расчете, что меня ви— дят, округлил глаза от испуга и начал озираться, ища путь к спасению. Яхта расположилась у кормошлюза линкора. Я нажал кнопку и послал робота-сварщика, куда было задумано.

— А теперь позвольте м н е сказать вам кое-что, — рявкнул я в микрофон.

Я снял маску перепуганного миллиар— дера.

— Во-первых, я повторю ваши слова: выполняйте мои распоряжения, если хо— тите жить. Я покажу вам, почему…

Я повернул переключатель, задававший последовательную программу работы. Кор— пус, конечно, был намагничен и крепко держал бомбы. В соответствии с заданной программой сканнер в кабине выключился, и включился сканнер в генераторном от— секе. Я проверил переносимый экран-мо— нитор и начал натягивать скафандр. Не— обходимо было делать это быстро, в то же время продолжая естественно вести разговор.

Они должны были быть уверены, что я по-прежнему сижу в кабине управления.

— Как видите, это генератор корабля,

— сказал я. — Девяносто восемь процен— тов их выходной мощности сейчас питают электромагниты корабля. Разделить нас практически невозможно. И я советую вам не делать этого.

Скафандр был надет, и я продолжил говорить, используя микрофон в шлеме, подсоединенный к главному передатчику. Картина в мониторе изменилась.

— Сейчас вы видите водородную бомбу, запал которой держится только за счет того, что магнитное поле прижало корпус вашего линкора к ней. Она, конечно, взорвется, если вы попытаетесь отде— литься.

Я схватил экран-монитор и помчался к шлюзовой камере.

— А вот это другая бомба, — сказал я.

Я глядел одним глазаом на экран, а другим на медленно открывавшуюся выход— ную дверь.

— У нее есть датчики на корпусе. Ес— ли вы попытаетесь разрушить часть моего корпуса корабля, или открыть главный люк, она сдетонирует.

Я был уже в космосе, приближаясь к огромному линкору.

— Чего вы хотите?

Это были первые слова Пепе, произне— сенные им после демонстрации.

— Я хочу поговорить с вами и прийти к соглашению, представляющему интерес для нас обоих. Но, чтобы вы правильно судили о моих возможностях, я покажу вам остальные бомбы.

Я, конечно, показал им остальные бомбы, это было не трудно. Сканнеры ях— ты работали по заранее составленной программе. Я бегло продемонстрировал все остальное свое вооружение, которое могло привести к нашей совместной гибе— ли, сам же я уже пролезал в дыру в кор— пусе линкора, проделанную роботом. Это место было тщательно выбрано по черте— жам, здесь не было толстой брони и дат— чиков-сторожей.

— Да, я понял, вы летающая бомба. Остановите свой репортаж и скажите, что вы собираетесь делать?

На этот раз я ему не ответил. Отклю— чив микрофон и дыша, как гончая собака, я мчался по переходам линкора. Если ве— рить чертежам, то здесь должна была быть дверь в рубку управления. Пепе, конечно, был там.

Я вошел, выхватил пистолет и напра— вил его ему в затылок. Ангелина стояла рядом с ним и смотрела на экран.

— Игра окончена, — сказал я. — Стой— те спокойно и не двигайтесь.

— Что это значит? — зло спросил он.

Он глядел на экран перед собой. Де— вушка догадалась первой. Она поверну— лась и воскликнула:

— Он здесь!

Они уставились на меня, растерянные и испуганные.

— Вы арестованы, главарь, — сказал я ему. — И ваша девушка тоже.

Ангелина закатила глаза и скользнула на пол, действительно или притворно, я не знаю. Под прицелом моего пистолета Пепе подхватил ее и уложил в амортиза— ционное кресло у стены.

— Что теперь будет? — спросил он.

Голос его дрожал. Нижняя челюсть у него тряслась, в глазах стояли слезы.

Это не произвело на меня впечатле— ния, я не забыл, скольких людей он по— губил.

Он потащился к креслу и почти упал в него.

— Что они сделают со мной? — спроси— ла Ангелина.

Она уже открыла глаза.

— Я не знаю, что они сделают с вами,

— сказал я откровенно. — Это решит суд.

— Они сделают со мной все эти штуки.

Она заплакала. Ангелина была молода, черноволоса и красива, слезы совсем не портили ее.

Пепе уронил лицо в ладони, плечи его тряслись. Я ткнул пистолетом в его сто— рону.

— Перестаньте, Пепе. Трудно поверить в ваши страдания. На пути сюда сейчас несколько кораблей Флота. Минуту назад был автоматически включен сигнал трево— ги. Я думаю, они будут рады увидеть че— ловека, который…

— Не отдавайте им меня, пожалуйста!

Она была уже на ногах, прижимаясь спиной к стене.

— Они упрячут меня в тюрьму, изме— нят мой мозг!

Она, спотыкаясь, двигалась вдоль стены. Я оглянулся на Пепе, не желая терять его из виду.

— Я ничего не могу сделать, — сказал я ей.

Повернув обратно голову, я увидел, как открылась маленькая дверь, и Анге— лина исчезла.

— Не вздумайте убежать! — крикнул я вслед. — Из этого ничего не выйдет!

Пепе издал странный звук, и я быстро повернулся к нему. Сейчас он сидел пря— мо, лицо его было сухим. Он смеялся, а не плакал.

— Вот так, она и вас провела, мистер Суперполицейский, бедная маленькая Ан— гелина с нежными глазами.

Он опять согнулся, сотрясаясь от смеха.

— Что это значит? — прорычал я.

— Все-таки не поняли? Она жалобно причитала и обвела вас вокруг пальца. Весь план строительства линкора был ее. Это она втянула меня, полностью подчи— нила своей воле. Я жил с ней и одновре— менно был счастлив и презирал себя. Я рад, что все так случилось. По крайней мере, я дал ей шанс. Хотя мне казалось, что мы взорвемся, когда она выскочила.

— Вы лжете, — сказал я резко, но уже и сам не верил в это.

— Да нет, это правда. Ваши мальчики— психиатры разложат мой мозг по кусочкам и убедятся, что я не вру совершенно.

— Мы обыщем корабль. Она не сможет прятаться долго.

— Она не будет прятаться, — сказал Пепе. — В одном из помещений мы спрята— ли быстроходный катер. Может быть, это он сейчас отходит.

Мы почувствовали через пол легкую отдаленную вибрацию.

— Флот поймает ее, — сказал я ему с уверенностью, которой не ощущал.

— Может быть, — ответил он.

Внезапно он прекратил смеяться и стал серьезным.

— Но я дал ей шанс. Со мной поконче— но, но она знает, что я любил ее до конца.

Он скрипнул зубами, как от внезапной боли.

— Да только ей это все равно.

Мы оба молчали и больше не двига— лись, пока не подошли корабли Флота, и их боты не причалиля к линкору. Я зах— ватил линкор и покончил с этим кошма— ром. Я не мог винить себя, если девушка ускользнет, если она проскочит корабли Флота.

Это будет их ошибка, а не моя.

Я торжествовал победу.

Но счастье мое не было полным. У ме— ня было предчувствие, что с Ангелиной мы еще встретимся.

Глава 8.

Жизнь была бы намного приятнее,если бы мои тяжелые предчувствия никогда не оправдались. Нельзя винить Флот, если он упустит Ангелину. Они не первые и не последние, кто может недооценить то, что лежит за этими прекрасными глазами.

И себя я не винил. После моей первой ошибки, когда я позволил ей уйти, важно не сделать вторую. Я еще не до конца поверил в то, что Пепе рассказал о ней.

Вся история может оказаться ловко придуманной ложью, чтобы отвлечь мое внимание от его охраны. Я человек очень подозрительный. Ствол моего пистолета был направлен точно ему между глаз, па— лец слегка нажимал спусковой крючок. Так продолжалось до тех пор, пока в кабину не вошел отряд космонавтов. Ког— да они забрали Пепе, я включил сигнал общефлотской тревоги для поимки Ангели— ны со специальным предостережением соб— людать максимальную осторожность. Еще до того, как все корабли приняли сиг— нал, на экране моего локатора появилось изображение ее катера.

Я вздохнул с облегчением. Если она действительно является мозгом всей опе— рации, я не хотел бы ее потерять. Она вместе с Пепе и линкором представляет собой прекрасный подарок для Инскиппа.

Да у нее и не было никаких шансов, корабли устремились к ней со всех сто— рон. Для них это была привычная работа, и теперь все являлось только делом времени. Передав все дела и линкор Фло— ту, я вернулся на свою роскошную яхту, нацедил большой стакан шотладского вис— ки — такого нет ни у кого в радиусе двадцати световых лет — и раскурил длинную сигару. Усевшись с комфортом перед экраном, я стал наблюдать за по— гоней.

Ангелина, наверное, корчилась от бо— ли, делая крутые повороты, чтобы избе— жать пленения. Перегрузки порядка пят— надцати G могут лишить ее сознания. Но все это напрасно, так как они все равно поймали катер в сети. Через некоторое время ее арестуют. Никто из нас даже не предполагал, как важна длительность этого времени, пока абордажная команда не ворвалась на катер.

Он, конечно, был пуст.

Только через десять дней мы до конца поняли, что произошло. Это было безжа— лостно и ужасно, и даже если бы психи— атры не подтвердили мне искренность Пе— пе, я все равно бы ему поверил. Ангелина все время была на шаг впереди нас.

Покинув на катере линкор, она и не пыталась улететь. Вместо этого она на полной скорости настигла ближайший кос— молет, небольшой крейсер с двенадцатью людьми на борту. Они, конечно, понятия не имели, что произошло на линкоре, так как я еще не давал сигнала общей трево— ги. Я должен был сделать это сразу же, как только она убежала, и двенадцать хороших людей остались бы живы. Мы ни— когда не узнаем, что она им наговорила, но у них не возникло подозрений. Может быть, она сказала что-нибудь о бегстве от бандитов.

В любом случае, она проникла в ко— рабль.

Пятеро погибли от ядовитого газа, остальные были застрелены. Мы узнали об этом позже, когда крейсер был найден совершенно безжизненным, дрейфуя в нес— кольких парсеках от своего курса. После захвата крейсера она перевела катер на дистанционное управление и стала выпол— нять с ним различные маневры. Пока мы за ним гонялись, она перевела коейсер в хвост погони, а затем исчезла.

След ее дальше терялся, хотя было ясно, что она должна была захватить еще один корабль. Что это был за корабль, и где она его нашла, было совершенно не— известно.

Вернувшись в штабквартиру Корпуса, я попытался объяснить все это Инскиппу. Он смотрел на меня так, словно я оправ— дывался.

— Я ведь привел вам крейсер и Пепе,

— сказал я. — Может быть, после чистки его личность будет жить в мире с самим собой. Ангелина перехитрила меня и сбе— жала. Не углядел. Но она работает в сто раз лучше этих болванов из Флота!

— Зачем столько яда? — спросил Инс— кипп спокойно. — Никто не обвиняет вас в нарушении долга. Вы ведете себя так, как будто у вас совесть нечиста. Вы проделали огромную работу… для перво— го задания…

— Вот вы опять, — взмолился я, — ты— чете мне моей совестью. Лучше вот за ним присматривайте.

Я указал на Пепе Неро, который сидел вблизи от нас в ресторане.

Он медленно что-то жевал, бормоча под нос с бессмысленным выражением ли— ца. Из его мозга была стерта старая и внедрена новая личность. Старым оста— лось только тело Пепе, которое любило Ангелину и украло линкор.

— Психологи работают над новой тео— рией тело-личность, — мягко сказал Инс— кипп, — так почему бы и не подержать его здесь под наблюдением? Если в новой личности будут развиваться его крими— нальные наклонности, это позволит за— вербовать его в Корпус. Что ты о нем думаешь?

— Ничего, — ответил я. — После той резни, которую он устроил для своей подружки, можете делать из него хоть рубленный бифштекс. Но он напоминает мне, что она еще на свободе, гуляет и планирует новые кошмары. Я хочу найти ее.

— Нет, — сказал Инскипп. — Ты уже спрашивал меня, и я отказал. Этот воп— рос сейчас не подлежит обсуждению.

— Но я могу…

— Что ты можешь?

Он со злостью посмотрел на меня.

— Все офицеры галактики имеют ее описание и занимаются ее поисками. Раз— ве ты сейчас можешь сделать больше, чем сделали они?

— Да, не смогу, — проворчал я, — и оставим эту тему, как вы сказали.

Я отодвинул свою тарелку, встал и сказал как можно естественнее:

— Я расчитываю получить большой гра— фин чего-нибудь подкрепляющего. Пойду к себе и залью горе.

— Будет вам графин. И забудьте Анге— лину. Приходите ко мне в девять часов утра более рассудительным.

— Рабовладелец, — пробубнил я.

Я закрыл дверь и пошел по коридору от резиденции Инскиппа. Отойдя так, чтобы меня не было видно, я повернул в сторону космопорта.

Итак, вот я уже и начал пользоваться уроками Ангелины. Если у вас есть план, приводите его в действие немедленно. Не давайте ему залеживаться, утрачивать новизну, позволять другим людям тоже о нем думать. Я сейчас восстал против од— ного из самых проницательных людей, и уже одна эта мысль доставляла мне удо— вольствие. Я нарушил приказ Инскиппа и ухожу от него и из Корпуса, ухожу не в прямом смысле, я хочу только закончить работу, которую я для них начал. Только теперь, очевидно, мне придется делать ее самому.

У меня в комнате лежали инструменты, приспособления и приличная пачка денег

— это бы здорово пригодилось мне те— перь, но придется обойтись без этого. К тому времени, как Инскипп задумается, почему я вдруг согласился с ним, когда я хочу быть в космосе.

Механик с роботом-погрузчиком выво— дили космолет к месту старта. Я встал рядом и официальным тоном спросил:

— Это мой корабль?

— Нет, сэр, это для Полного Агента Нильсена. Да вот он идет сам.

— Ну-ка, сбегай в центральный корпус и проверь управление оттуда.

— Новая работа, Джимми? — спросил подходя, Уве.

Я кивнул, наблюдая за ним.

— То ли новая, то ли старая, — ска— зал я. — А как твой теннис?

Я поднял ладонь, изображая ракетку.

— О, с каждым разом все лучше, — от— ветил он.

Он повернулся к своему кораблю.

— Я научу тебя новому удару, — ска— зал я.

Я опустил жесткое ребро ладони ему на шею. Он беззвучно клюнул носом. Я подхватил его и аккуратно уложил за штабелем бочек с горючим, не забыв уб— рать из его ослабевших пальцев коробку с лентами курса.

Пока механик не успел вернуться, я заперся в корабле, вложил курсовую лен— ту в блок управления и дал запрос на взлет.

Прошла, кажется, вечность, пока, на— конец, не зажегся зеленый свет.

И вот я в полете. Как только пуско— вые ускорители прекратили разгон, я выскочил из кресла и с отверткой в руке набросился на пульт управления. В нем обязательно должен был быть дистанцион— ный блок, поскольку все корабли Корпуса должны были быть способны управляться на расстоянии. Я открыл это во время моего первого полета на одном из таких кораблей, ведь одним из моих положи— тельных качеств всегда была любозна— тельность. Я отсоединил входные и вы— ходные клеммы и перешел в машинный зал.

Может быть, я был слишком подозри— тельным и имел слишком плохое мнение о человечестве и об Инскиппе, у которого на все была своя точка зрения. Люди бо— лее доверчивые, чем я, наверное проиг— норировали бы радиоуправляемый заряд самоликвидации, встроенный в двигатель. Его можно использовать для взрыва ко— рабля в случае его захвата. Я не думал, чтобы они использовали это против меня, разве что в исключительном случае. Тем не менее, я решил его обезвредить.

Заряд представлял собой блок из бур— медекса, встроенный прямо в корпус дви— гателя. Крышка снялась легко, и глазам открылась путаница проводов, ведущих к взрывателю с шестигранной головкой, ввинченному в толщу блока. Я обхватил его пальцами, сжал до потемнения в гла— зах и попытался вывернуть. Последним усилием рвущейся плоти и вывихнутых суставов я сдвинул его, а затем и осво— бодил. Он повис на своих проводах, словно нерв, вырванный из зуба.

И вдруг он взорвался с громким хлоп— ком и облаком черного дыма.

С противоестественным спокойствием я смотрел через то черное облако на дырку в блоке. Корабль и его содержимое долж— ны были бы превратиться в пыль.

— Инскипп, — сказал я, но горло у меня пересохло, и голос сорвался. — Ин— скипп, — сказал я снова, — я получил от тебя весточку. Ты думал, что даешь мне отставку. Нет, это я сам выхожу из Спе— циального Корпуса.

Глава 9.

Я почувствовал облегчение. Снова я был один и отвечал только за себя. Ко— рабль уже достаточно долго шел по кур— совой ленте, выбранной наугад из кучи. Перехватить меня было практически не— возможно, но я мог получить ленту и для нового курса.

Курса куда? Я еще не знал. Нужно бы— ло подумать, хотя у меня не было сомне— ний, что я сперва должен делать: искать Ангелину!

Сперва эта мысль казалась глупой: взять на себя работу Корпуса, который от меня отказался. Это была их работа.

Но потом я понял, что не в Корпусе здесь дело. Ангелина была для меня, как призовая чемпионская медаль. Есть что-то в Скользком Джиме ди Гризе, чего вы не понимаете. Называйте это, как хо— тите, например самолюбием. Но самолюбие

— это единственная вещь, которая под— держивает в мужчине бодрость духа, настраивает его на работу. Отнимите это, и вы останетесь ни с чем. Я не знал толком, что я буду делать, когда найду, возможно, сдам в полицию, так как люди, ей подобные, позорят мое быв— шее ремесло. Но лучше делить рыбку, когда она уже будет поймана.

Необходим был план, и в первую оче— редь надо было подготовить все для его создания. Сперва мне показалось, что на корабле нет сигар. Это был ужасный мо— мент. Но потом сервисный блок, поскри— пев, выдал мне коробку из какого-то са— мого дальнего и темного угла. Сигары были, конечно, не блеск, но это лучше, чем ничего. А вот бренди у Нильсена всегда было лучших сортов, тут у меня не было замечаний. Промочив горло и за— курив, я велел своей черепушке заняться проектом.

Для начала мне надо было представить себя на месте Ангелины во время ее бегства. Лучше всего бы, конечно, физи— чески оказаться там, но это нереально. Уж один-то корабль Флота там наверняка дежурит. Однако, чтобы решать подобные проблемы, они построили компьютер, и я ввел в него координаты места, где все это случилось. Мне не было нужды лазить по справочникам — эти цифры горели у меня в мозгу огненными письменами. У компьютера была огромная память и высо— кое быстродействие. Он блаженно хмык— нул, когда я запросил у него координаты всех звезд, близлежащих к месту проис— шествия.

Через тринадцать секунд он закончил просмотр всех своих каталогов и сообщил об окончании работы маленьким колоколь— чиком. Я взял список первой дюжины звезд и отметил, что расстояния до них были очень велики.

Сейчас я должен был думать так же, как и Ангелина. Я должен стать убийцей, за которым охотятся, которого травят, и у которого за спиной двадцать свежень— ких трупов. Во всех направлениях враги. Она должна была держать тот же самый список, выданный компьютером похищенно— го крейсера. Теперь куда? Огромное нап— ряжение.

Скрыться куда-нибудь прочь отсюда.

Взгляд на список — и ответ кажется очевидным. Две ближайшие звезды распо— ложены в одном и том же квадрате неба в пятнадцати градусах одна от другой, приблизительно на равном расстоянии от крейсера. Очень важно было то, что третья звезда находилась в другом сек— торе и вдвое дальше.

Итак, вперед к двум первым звездам.

Это было решение, принятое в спешке, но вполне разумное. Вперед к солнцам, к мирам и трассам, где можно найти другие корабли. Крейсер должен быть брошен до появления какой-нибудь планеты и чем скорее, тем лучше, так как любой ко— рабль в галактике может опознать его.

Мало встретить другой корабль — ко— рабль X — и захватить. Бросить крейсер и… что дальше?

Тут мои мозги забуксовали, и я дол— жен был подкрепить их градусами и све— жей сигарой. Сидя с полузакрытыми гла— зами, я постарался воссоздать полет. Захвачен новый корабль, надо лететь к планете. В космосе Ангелина находится в постоянной опасности, ей грозит измене— ние личности.

Когда я нашел эти две звезды в пла— нетарном каталоге, выбор стал очевиден.

Там было еще полдюжины планет вокруг двух солнц, но они отпали сами по со— бой: либо слишком слабо заселенные, так что любой незнакомец оказывается на ви— ду, либо организованные так хорошо, что невозможно было долго оставаться неза— мечанным. У Фрейбура отсутсвовали эти недостатки. Он состоял в Лиге меньше двухсот лет и пребывал в состоянии счастливого хаоса. Смесь старого и но— вого, доконтактной культуры и послекон— тактной ситуации. Прекрасное место для нее, чтобы затеряться, отсидеться и по— явиться вновь в новом обличье.

Придя к этому решению, я почувство— вал двойное удовлетворение. Это было не просто мысленное упражнение на выжива— ние, ведь я и сам находился сейчас в таком же положении, как и Ангелина. Инициндент со взрывателем ясно показал, как Корпус относится к своим дезерти— рам.

Фрейбур — место, которое и меня прекрасно скроет. Я счастливо вздохнул и расслабился.

Когда я пришел в себя, пора было вы— ходить из подпространства и проклады— вать новый курс. Однако была вещь, ко— торой надо было заняться в первую очередь.

Много небольших фактиков я узнал еще не будучи в Корпусе. Один из них, обыч— но представляющий интерес только при изучении техники космоперехода, состоял в необычном распространении излучения в подпространстве, особенно радиоволн. Если вы вели передачу на одной частоте, то получали мощный ответный сигнал на всех частотах, как будто радиоволны сжимались и отражались обратно. Обычно не представляющий интереса, этот экзо— тический феномен позволяет вести наблю— дение за вашим кораблем. Я решил, что для Специального Корпуса вести наблюде— ние за своими кораблями является вполне разумной предосторожностью. Поэтому тщательно спрятанный узкополосный пере— датчик будет являтся для них настоящим маяком. Его-то я и должен был найти до того, как появиться вблизи какой-нибудь планеты.

Во внутреннем динамике иногда слыша— лись свист и рев, и я проклинал разра— ботчика усилителя, но прежде чем искать передатчик, я должен был убедиться, что он вообще есть и имеет достаточно мощ— ный сигнал для больших расстояний. Нес— колько экспериментов с экранами показа— ли, что мой мистический сигнал не более чем собственное излучение самого прием— ника. После экранировки эфир затих. Я с облегчением вздохнул и вышел из супер— перехода.

Путешествие подходило к концу. Я пе— рекопал все корабельное имущество и по— добрал кое-что для дальнейшего исполь— зования, тщательно подобрал разнообразные баги, а восстановить внешность Скользкого Джима доставило мне большое удовольствие: расширители в ноздри, подушечки за щеки, краситель на голову и старая боевая лошадь снова го— това к работе.

Я посмотрел в зеркало, выругался и начал убирать всю эту маскировку столь тщательно, как и накладывал. Ведь было же законом для меня всегда не расслаб— ляться во время работы! Шаблоное пове— дение всегда ведет к неприятностям.

Инскипп прекрасно знал мою старую внешность, и наверняка оба моих описа— ния разосланы для опознания. Теперь я уже более внимательно положил грим и создал нечто совершенно другое, создал очень просто — за счет изменения в лице и волосах. Более сложная работа потре— бовала бы в дальнейшем больше времени для поддержания в аккуратном состоянии, а Фрейбур был большим вопросительным знаком, и я не хотел думать там о чем-то, подобном этому. Я хотел спокой— но ходить, все обнюхать и определить, нет ли тут следов Ангелины.

Оставалось еще два дня корабельного времени, и я потратил его для приготов— ления различных приспособлений, которые могут пригодиться: минигранат, потайных пистолетов — обычные вещи. Как только раздался сигнал окончания рейса, я соб— рал весь оставшийся хлам и уничтожил его.

Единственным городом на Фрейбуре с приличным космопортом был Фрейбурбад, расположенный на берегу огромного озе— ра, единственного крупного водоема с чистой водой на планете. Глядя на сол— нечные блики, бегавшие по его поверх— ности, я почувствовал внезапное желание искупаться. Этот позыв, по-видимому, был вызван желанием спрятать украденный корабль: оставить его на дне в глубокой части озера, где он всегда будет под рукой, если потребуется.

Чтобы не попасть на радар, я снижал— ся за зубчатой горной цепью. Проходя в темноте над озером, я обнаружил навига— ционный радар космопорта, но мой ко— рабль был слишком далеко от берега. Штормовая погода, что вообще-то непло— хо, сокращала видимость и поуменьшила мое желание принять ванну. Ближе к бе— регу я обнаружил глубоко под водой ка— нал и снизился над ним, собрав все не— обходимое в сумку.

Глупо, конечно, было так нагружать— ся, но у меня рука не поднималась оста— вить все эти чудесные приборчики из Корпуса.

Погрузив все в водонепроницаемый па— кет, я натянул скафандр и перешел в шлюзовую камеру. Дождь и темнота обру— шились на меня, когда я быстро поплыл в сторону невидимого берега. Я скорее представил, чем услышал, бульканье по— зади меня, когда корабль аккуратно отп— равился на дно.

Плавать в скафандре так же неудобно, как и заниматься любовью в невесомости.

Я добрался до берега в состоянии, близком к изнеможению. Выбравшись из скафандра, я с большим удовольствием наблюдал, как он превращается в шлак в жаре трех термитных шашек. С еще боль— шим удовольствием я отправил этот шлак в озеро пинком. Непрерывно ливший дождь смыл все следы костра. По-видимому, в такой ливень даже свет от термита не— возможно различить. Забравшись под во— донепроницаемую пленку, мокрый и жал— кий, я дожидался рассвета.

Ночью я иногда без видимой причины просыпался, но окончательно очнулся, когда уже было светло. Было как-то не по себе, и когда я услышал голос, то понял, что будило меня ночью.

— Идете в Фрейбурбад? Конечно, куда еще можно идти. Я тоже туда собираюсь. Залезайте в лодку. Лодка старая, но хо— рошая. Прогуляемся…

Голос бубнил, но я его не слушал. Я проклинал себя, что нежданно-негаданно попался на глаза этому парню с «долго— играющим» голосом. Он плыл рядом с бе— регом в маленькой лодочке. Она низко сидела в воде, нагруженная тюками и уз— лами, и над всем этим торчала голова.

Пока его челюсти продолжали двигать— ся, я имел возможность внимательно рассмотреть его. У него была дикая, всклокоченная борода, торчавшая во все стороны, и маленькие темные глазки, спрятанные под невероятно задрипанной шляпой, каких я никогда не видел. Мой первоначальный испуг почти прошел. Если этот чудак не сыщик, то случайная встреча может оказаться весьма для меня кстати.

Когда этот дикарь остановился, чтобы сделать вдох, я решил принять его пред— ложение и, схватив планшир лодки, под— тянул его поближе. Закинув свою сумку и держа руку в кармане на пистолете, я перепрыгнул внутрь. Для осторожности, как оказалось, не было никаких причин. Зуг — так было его имя, которое мне с трудом удалось выяснить в процессе его бесконечного монолога — вывернул за борт мотор, прикрепленный к корме, и включил его.

Это был атомный тепловой преобразо— ватель, простой и эффективный. У него не было движущихся частей, он просто засасывал из озера холодную воду, дово— дил ее до кипения и выбрасывал под дав— лением пара уже через другое подводное отверстие.

Во время движения практически не бы— ло никакого шума, лодка скользила, как по волшебству.

В отношении Зуга все казалось нор— мальным, и хотя я еще не на сто процен— тов избавился от подозрений и продолжал держать руку на пистолете, но встреча с ним, по-видимому, была большой удачей.

Я начал понимать, откуда берется этот неудержимый поток слов. Наверное, он был охотником, везя им меха в мага— зин после месяцев одиночества и молча— ния.

Вид человеческого лица и вызвал это словоизвержение, которое я и не пытался остановить, так как фактически отвечал он на многие мои незаданные вопросы.

Много забот вызывала моя одежда. В конце концов я решил остановиться на дорожном костюме, сделанном в нейтраль— ных серых тонах. Вы видели такие, расп— ространенные с небольшими вариациями на всех планетах галактики, поэтому Зуг не обратил на него особого внимания. В жизни он, видимо, не был болтуном, но вот любителем одеться был точно. Его куртка была скорее всего сделана из местных шкур. Она была пурпурно-черной и очень красивой, если не считать грязи и мусора, прилипших к ней. Штаны были сделаны из сукна машинной выработки, а ботинки, как и мои, из вечного пласти— ка.

Техника у Зуга подтверждала впечат— ление, произведенное одеждой: смесь старого и нового. Для мира, подобного Фрейбуру, недавно вошедшему в Лигу, трудно ожидать чего-то иного. Электрос— татистическое ружье, прислоненное к связке стальных стрел для арбалета, создавало типичную картину. Несомненно, он в равной степени пользовался и тем, и другим. Я уселся на мягкие тюки и стал наслаждаться путешествием и разго— равшейся зарей, поливаемой непрерывным водопадом слов.

Мы добрались во Фрейбурбад до полуд— ня. Зуг практически не втягивал меня в разговор, он предпочитал говорить сам, поэтому несколько моих неопределенных высказываний вполне его удовлетворили. С большим удовольствием он угостился концентратами из моего пакета и в ответ протянул фляжку с какой-то жидкостью, изготовленной в его горном жилище. Вкус ее был непередаваемо ужасен, оставалось ощущение стальной кружки, смоченной в серной кислоте. Однако после нескольких глотков все встало на свои места, и мы веселенькие подошли к пахнувшему рыбой доку в пригороде. Причаливая, мы чуть не утопили отплывавшую лодку, что пока— залось нам ужасно забавным — это дает вам некоторое представление о нашем состоянии. Я пошел в город и уселся в парке, пока не прочистились мои мозги.

Старое и новое стояли здесь рядом, здания из пластика соседствовали с кир— пичными и оштукатуренными. Сталь, стек— ло, дерево и камень смешались неразде— лимо. Также и люди, одетые в странную смесь типов и стилей. Я больше интере— совался ими, чем они мною, и только ка— кой-то робот обратил на меня внимание.

Он махал передо мной напечатанными заголовками и выкрикивал в ухо свои идиотские предложения до тех пор, пока я не взял газету, чтобы от него отвя— заться.

Валюта Лиги имела здесь обращение наряду с местными деньгами, и робот не выразил протеста, когда я сунул монету в его грудную щель. Он дал мне сдачу во фрейбурских гильденах, несомненно,по поразительному валютному курсу. Но, по крайней мере, нужно будет иметь в виду на будущее этот вариант.

Все новости были совершенно триви— альными, а вот объявления и реклама за— интересовали меня. Я просмотрел список больших отелей, сравнивая их комфорт— ность и стоимость.

Это заставило меня буквально ужас— нуться. Как быстро теряем мы старые привычки! Всего месяц честной жизни, и я уже рассуждал, как порядочный чело— век!

— Ты — преступник! — процедил я сквозь зубы.

Я плюну на надпись: «НЕ ПЛЕВАТЬ!»

— Ты презираешь закон и прекрасно обходишься без него. Ты есть закон в себе и самый честный человек в галакти— ке. Ты не нарушаешь никаких правил до тех пор, пока они тебя не касаются, и изменяешь их всякий раз, когда видишь в этом нужду.

Все это была правда, и я презирал себя за то, что так быстро об этом за— был.

Этот маленький период честности в Корпусе подействовал, словно зараза, разрушая все мои наилучшие антисоциаль— ные тенденции.

— Думай, как украсть! — крикнул я громко.

Я испугал девушку, прогуливавшуюся по дорожке. Догадавшись, что она услы— шала меня, я бросил на нее злобный взгляд, и она сочла за лучшее спрятать— ся.

Так-то было лучше. Я тоже поднялся и отправился в противоположном направле— нии высматривать возможность что-нибудь совершить. Я решил восстановить свой прежний образ жизни до того, как зай— мусь поисками Ангелины.

Возможность легко представилась, че— рез десять минут план был готов, все необходимое оборудование было у меня с собой.

То, что могло понадобиться для рабо— ты, я переложил в карманы в набедренный пояс, а сумку сдал в камеру хранения.

Все в Первом Банке Фрейбура распола— гало к грабежу. Три входа, четыре ох— ранника, толпа народа. Четыре ж и в ы х охранника! Ни один банк не станет пла— тить им зарплату, если у него есть электронная защита. Я чуть не пел от радости, стоя в очередь к одному из жи— вых клерков. Полностью автоматизирован— ные банки грабить не трудно, но требу— ется специальная техника. Вот такая смесь людей и машин была лучше всего.

— Разменяйте десятизвездную Лиги на гильдены, — сказал я.

Я положил блестящую монету на стойку перед ним.

— Да, сэр, — сказал кассир.

Он мельком взглянул на монету и отп— равил ее в счетную машину рядом с ним.

Его пальцы уже отсчитывали для меня соответствующее количество гильденов еще до того, как появились обменные цифры.

Мои деньги брякнулись в чашку передо мной, и я стал медленно считать их. Де— лалось это механически, так как в дейс— твительности мои мысли сейчас были нап— равлены на монетку, которая крутилась и вертелась в машинных внутренностях. Когда я стал уверен, что она закончила свое путешествие в подвале, я нажал кнопку на своем передатчике, располо— женном на поясе.

Для этого нельзя подобрать другого слова, кроме слова «прекрасно». Подоб— ные вещи, оставаясь в памяти, вызывают самые прекрасные воспоминания даже че— рез годы после того, как они произошли.

Потребовались долгие часы, чтобы создать эту монету, но их было не жаль. Я распилил ее пополам, вычистил изнут— ри, встроил туда радиоприемник, запал и заряд и залил свинцом до первоначально— го веса. А сейчас она взорвалась! Глу— хой удар в недрах банка сопровождался треском и грохотом. Задняя стенка, под— держивавшая свод, треснула и извергнула поток денег и дыма. А последний вздох выдохнувшей счетной машины принес мне неожиданный сюрприз. Денежные автоматы у кассиров пробудились к неистовой дея— тельности. Поток больших и малых монет обрушился на обалдевших посетителей, которые, однако, быстро оправились от удивления и начали набивать карманы. Но время их радости было коротко. Тот же самый радиосигнал взорвал дымовые и га— зовые бомбы, которые я предусмотритель— но разложил во все корзины для бумаг.

Возбужденная публика не заметила, как я бросил еще несколько газовых бомб к кассирам. Этот газ — эффективная смесь по моему рецепту рвотных и слезо— точивых компонентов. Его действие было мгновенным и мощным. В банке, конечно, не было детей. Я не мог быть жестоким к столь юным созданиям, не умеющим себя защитить. Через несколько секунд клиен— ты и хозяева стали терять способность видеть, на меня никто не обращал внима— ния.

Когда газ подобрался ко мне, я наг— нулся и надел защитные очки, а распря— мившись, обнаружил, что являюсь единс— твеннным человеком в банке, способным что-то разглядеть. Дышал я, конечно, через предусмотрительно вставленные но— совые фильтры, так что мог наслаждаться спокойным пищеварением. Мой кассир ис— чез из виду, и я совершил изящный бро— сок на животе через стойку в окошко.

Теперь надо было выбирать и собирать.

Деньги были разбросаны повсюду. Я игнорировал всякую мелочь и отыскал место, где извергался золотой водопад. Через две минуты я наполнил взятую с собой сумку и был готов удалиться. Дым вблизи дверей стал истончаться, но нес— колько гранат вернули все на место.

Все шло, как было задумано, кроме одного осла из охраны, ужасно надоедли— вого. Ему показалось что-то неладным, и он начал палить направо и налево. Еще хорошо, что он никого не убил. Я отнял у него пистолет и трахнул им его по го— лове.

Дым вблизи дверей стал очень плот— ным, это не позволяло увидеть со сторо— ны улицы, что же происходит внутри. Они, конечно, знали, что происходит что

—то плохое. Двое полицейских, выхватив пистолеты, ринулись внутрь, но тут же стали такими же беспомощными, как и ос— тальные. Я организовал помощь постра— давшим и начал тихонько подталкивать и подпихивать их к дверям. Когда образо— валась достаточная группа, я собрал их, и мы все вместе выползли на улицу. Очки я сунул в карман, а глаза закрыл, про— пустив лишь чуть-чуть газа. Некоторые вежливые жители помогли мне, я поблаго— дарил их и, смахнув платком начавшие литься слезы, пошел своей дорогой.

Вот как все это легко, если план за— ранее продуман, и ты не рискуешь по-глупому. Мой дух был бодр, а кровь весело бежала в жилах.

Жизнь снова была прекрасной и инте— ресной. Теперь будет несложно найти следы Ангелины. Теперь нет ничего тако— го, чего я не мог бы сделать.

Я находился на гребне эмоциональной волны. Сняв комнату в отеле для космо— навтов вблизи порта, я привел себя в порядок и отправился наслаждаться ра— достями жизни. В округе было много «ве— селых» заведений , и я решил по ним прогуляться.

Перекусив в одном из них, я в каждом последующем пропускал по рюмочке. Если Ангелина во Фрейбурге, то она скорее всего посещает эти места. Тут должен быть ее след, я чувствовал это всеми фибрами, как один преступник чувствует другого.

— Не пригласит ли кто девушку вы— пить? — услышал я равнодушный голос проститутки.

Я без всякого интереса повернул го— лову. Девушки, бледные создания ночи, вышли на свой вечерний промысел. Я по— лучил уже достаточно предложений — мой внешний вид делал меня похожим на кос— монавта, а это всегда прекрасный источ— ник дохода для этих курочек.

Эта выглядела получше остальных, по крайней мерне, она была лучше сложена. Я с интересом, а потом с восхищением стал наблюдать за ней. Ее юбка была ко— роткой, в обтяжку, с высокими разрезами по бокам. Высокие каблуки создавали при ходьбе вращательные движения бедер. Это создавало потрясающий эффект. Она дос— тигла бара и повернулась, отдавая себя на всеобщее обозрение. Ее кофточка была сделана из узких мерщающих полосок, скрепленных только сверху и снизу. Во время движения полоски расходились, об— нажая гладкую, загорелую кожу. Грубая животная страсть охватила меня.

Глаза мои в конце концов достигли ее лица — длинное путешествие, если учесть, что начал я с колен — она была очень привлекательна. Что-то знако— мое…

В этот момент сердце мое упало в же— лудок, я вцепился в свое кресло. Это казалось невероятным, но это было так.

Она была Ангелиной.

Глава 10.

Ее волосы были обесцвечены, были и другие простые и очевидные изменения. В целом внешность ее стала такой, что ее невозможно было опознать по фотографиям или описанию.

За исключением меня, конечно. Я ви— дел ее в похищенном линкоре и разгова— ривал с ней. Отлично, что я узнал ее, а она и понятия не имела, кто я такой. Она видела меня только мельком в ска— фандре с поднятым светофильтром.

Это была вершина счастливейшего дня в моей жизни. Все вокруг казалось чу— десным и прекрасным. Необходимо все-та— ки отдать ей должное — замаскировалась она блестяще. Я и сам никогда не пред— полагал увидеть ее в таком качестве, а ведь старался продумать все возможнос— ти.

У нее была с собой приличная сумма украденнных денег, поэтому я не мог представить ее в качестве нищей бродя— ги.

Нет, девушка в порядке, надо отдать ей должное, играет свою роль абсолютно натурально. Не будь у нее патологичес— кой склонности к убийствам — какую бы команду мы с ней могли бы создать!

Тут мое сердце второй раз за вечер дало сбой. Эмоции эмоциями, но в конце следа ясно обозначается смерть.

Она приносила несчастье всем, с кем была рядом. В этой хорошенькой головке были высокоинтеллектуальные, но странно извращенные мозги. Мне бы лучше думать не о ее фигуре, а о трупах, которыми она усеяла свой путь. Есть только один выход: увести ее отсюда и передать в Корпус. Я даже не рассматривал вопроса своих взаимоотношений с Корпусом. Одно другого не касалось. Сейчас все нужно было сделать четко и быстро.

Я подошел к бару и заказал две двой— ные порции местной соляной кислоты, по— низив голос и изменив акцент и манеру речи. Ангелина достаточно долго слышала меня и могла легко опознать по голосу — единственная вещь, за которую я волно— вался.

— Выпьем, куколка, — сказал я.

Я поднял стакан и подал ей другой.

— А потом пойдем к тебе в комнату. У тебя есть комната?

— Комната найдется, если у тебя най— дется десятка по курсу Лиги.

— Конечно, — сказал я.

Я изобразил обиду.

Неужели по мне не видно?

— Я не из тех, кому платят после-то— го-как, — ответила она с прекрасно ра— зыгранным равнодушием. — Сперва плати, потом пойдем.

Я шлепнул о стойку монетой, она подбросила ее в воздух, поймала, взве— сила на руке и сунула куда-то за пояс. Я смотрел на нее с откровенным изумле— нием, меня поразила та натуральность манер, с которой она играла свою роль. Только когда она повернулась уходить, я вспомнил, что нахожусь здесь не ради наслаждений, а чтобы исполнить суровый долг. Все колебания тотчас исчезли, когда я снова вспомнил трупы, плававшие в глубине космоса. Опустошив свой ста— кан, я последовал за ее вилявшими бед— рами из бара в какую-то отвратительную улочку.

Темнота узких, грязных переулков обострила мои рефлексы. Ангелина играла свою роль хорошо, но я сомневался, что она делит постель со всеми космонавта— ми, попадавшими в этот порт. Скорее, у нее есть сообщник, который спрятался где-то тут с тяжелой дубинкой в руках. Или я черезчур подозрителен? Я постоян— но держал руку в кармане на пистолете, но воспользоваться им не пришлось. Мы пересекли еще одну улицу и нырнули в длинный коридор. Она молча шла впереди. Мы никого не встретили, и никто не за— метил нас. Когда она открыла комнату, я немного успокоился. Она была настолько маленькая, что в ней негде было спря— таться сообщнику. Ангелина направилась прямо к постели, а я решил проверить, заперта ли дверь. Она была заперта.

Когда я повернулся, на меня был нас— тавлен автоматический бесшумный 0,75 калибра, такой огромный, что она держа— ла его обеими руками.

— Это что же, грабеж?

Я возмутился, понимая, что в своих действиях прозевал что-то очень важное.

Моя рука все еще сжимала в кармане пистолет, но вытащить его было равно— сильно самоубийству.

— Я пристрелю вас, даже не зная име— ни, — ласково сказала она.

Она улыбнулась, демонстрируя велико— лепный ряд белых зубов.

— Вы тот, кто сорвал мою операцию с линкором.

Ее улыбка становилась все шире, но она пока не стреляла. Она наслаждалась неуправляемыми эмоциями, отражавшимися на моем лице. Ловец попал в ловушку, его привели именно туда, куда хотели, и ничего поделать уже было нельзя.

Увидев, что я все осознал, Ангелина громко рассмеялась, чисто и ясно, как серебряный колокольчик, одновременно усиливая давление на курок. Она была настоящая артистка. Точно в тот момент, когда мое отчаяние достигло максимума, а безнадежность положения стала очевид— ной, спусковой крючок был нажат

И не один раз, а снова и снова.

Четыре разрывавшие плоть пули прямо в сердце. И последний выстрел прямо между глаз.

Глава 11.

Это был еще не возврат сознания, а выплывание из красной тьмы. Организм отчаянно боролся с болью. Было ужасно, что глаза мои закрыты и открыть их не— вероятно трудно. В конце концов я сде— лал это, и из красной тьмы появилось лицо в виде пятна.

— Что случилось? — спросило пятно.

— Я собирался узнать об этом у вас,

— сказал я.

Я замолчал, поражаясь, как слаб и безжизненен мой голос. Что-то влажное коснулось моих губ. Это была салфетка, вся в красных пятнах.

Когда зрение вернулось ко мне, пятно превратилось в молодого человека в бе— лом. Доктор, наверное, и я, должно быть, в больнице.

— Кто стрелял в вас? — спросил док— тор. — Кто-то сообщил о выстрелах, и скажите спасибо, мы приехали как раз во

—время. Вы потеряли много крови — пере— ливание вам уже сделали — и, кроме то— го, имеются множественные повреждения локтевой и лучевой костей от пули, ко— торая дальше задела правый висок и, возможно, повредила череп. Вероятно за— деты ребра, и есть подозрение на внут— реннее кровоизлияние. Кто-то сильно не— навидит вас? И кто же?

Кто? Конечно, моя дорогая Ангелина.

Искусительница, соблазнительница, убийца пыталась расправиться со мной. Я все вспомнил. Широкий ствол пистолета с черной дырой, в которой, кажется, может уместиться целый звездолет. Сверкающее пламя, пули, ударившие в меня, гаранти— рованный пуленепробиваемый жилет принял на себя мощь выстрелов. У меня возникла надежда, что она этим удовлетворится, но нет, ствол поднялся к моему лицу.

Я вспомнил последний свой жест, ког— да закрыл лицо руками и качнулся в сто— рону в отчаянной попытке спастись.

Это чудо, что попытка удалась. Пуля, видимо, срикошетила от костей руки и только задела череп, вместо того, чтобы пройти через него. Тем не менее, было много крови и неподвижное тело на полу, что и ввело Ангелину в заблуждение. Шум от выстрелов в той маленькой комнате, мой ненаглядный труп и кровь что-то сдвинули в ее женской натуре, по край— ней мере, чуть-чуть. Она быстро покину— ла комнату до того, как туда пришли. Если бы она задержалась хоть на секун— ду, чтобы убедиться…

— Ложитесь, — сказал доктор. — Если вы не будете лежать, я сделаю вам укол, который отключит вас на неделю.

Только когда он произнес это, я за— метил, что сижу и хихикаю, как сумас— шедший. Во время движения грудь мою пронизывала боль, и я дал себя уложить.

Теперь мой мозг начала занимать мысль о том, чтобы выбраться отсюда. Игнорируя боль, я осмотрел приемную, думая, как извлечь выгоду из того, что судьба подарила мне жизнь, в то время как Ангелина думает, что я мертв.

В приемном покое мне мало чем уда— лось поживиться. Я стащил только ручку да официальные формы с полки над моей головой. Моя правая рука работало неп— лохо, хотя меня и пронизывала боль при каждом движении. Робот подвел каталку под мои носилки и повез в палату. Когда мы выезжали, доктор просунул какие-то бумаги в держатель над моей головой и приветливо кивнул. Я одарил его ответ— ной улыбкой и продолжал движение.

Как только он скрылся из вида, я выхватил бумаги и быстро просмотрел их.

Здесь был мой шанс, если я успею им быстро воспользоваться. Это было заклю— чение в четырех экземплярах. Пока эти формы не попадут в машину, меня не су— ществеут, я в статистическом забвении, из которого должен выбраться в палате.

Мертворожденный — вот мое описание. Я скинул на пол подушку, и робот оста— новился. Он не обратил внимания на то, что я пишу, и останавливался еще два раза, подбирая подушку и давая мне вре— мя закончить мою фальшивку.

Этот доктор Мквкбоз — именно это можно было прочитать в его подписи — оставил много места между подписью и последней строкой заключения. Я допол— нил его, стараясь максимально подражать его почерку. «Множественные внутренние повреждения, — написал я. — Умер в пу— ти». Это звучало достаточно официально. Я быстро добавил: «Все попытки реаними— ровать не дали результатов». На момент я усомнился в правописании последнего слова, но поскольку в слове «множест— венные» доктор МКвбкоз написал одно "и", еще одна ошибка ничего не меняла. Последняя фраза позволяла надеяться, что меня не будут колоть и оживлять электричеством, ведь я — труп.

Перед тем, как выехать из коридора, я положил на место формы и притворился мертвым.

— Тут Д.О.А., Свенд, — сказал кто-то, забирая бумаги за мой головой.

Я услышал, как робот укатился прочь, равнодушный к тому, что его пишущий и роняющий подушку пациент внезапно умер.

Это отсутствие любопытства всегда мне нравилось в роботах. Я мысленно предс— тавил себе смерть в надежде, что соот— ветствующее выражение отразиться на мо— ем лице.

Кто-то дернул меня за ногу, стягивая ботинок и носок. Рука схватила ступню.

— Какая трагедия, — сказал приятный голос. — Он еще теплый. Может быть, по— ложим его на стол и попробуем реаними— ровать?

— Не-а, — сказали из соседней комна— ты. — Они уже пытались в приемном по— кое. Положи его в бокс.

Ужасающая боль пронизала мою ногу, я чуть не закричал. Только огромным воле— вым усилием я заставил себя лежать не— подвижно, в то время как этот болван затягивал проволоку вокруг моего боль— шого пальца. На проволоке висела таб— личка, и я от всего сердца пожелал, чтобы эта табличка висела на его ухе, стянутом той же самой проволокой. Боль на пальце передалась вверх, стали ныть грудь, голова и рука, и мне стоило больших усилий оставаться похожим на труп.

Где-то позади меня открылась тяжелая дверь, и волна холодного воздуха косну— лась моей кожи. Я позволил себе быстрый взгляд из-под век. Если трупы в этой конторе устанавливаются в индивидуаль— ные холодильники, я был готов внезапно возродиться к жизни. Я ведь и не мечтал о большем счастье, как умереть в холо— дильной камере за закрытой дверью.

Но Леди Удача все еще была со мной, мой мучитель перетащил меня вместе с носилками в большую комнату. Там на стеллажах, расположенных по стенам, уже лежали усопшие.

Без излишней почтительности меня ки— нули на заиндевелые доски. Шаги удали— лись, дверь тяжело стукнула, свет по— гас.

Мое отчаяние трудно передать. Прошел только один день, а я уже весь в синя— ках,контужен и покалечен. Пребывание в одиночестве в темной запертой комнате подействовало на меня чрезвычайно угне— тающе. Несмотря на боль в груди и эту идиотскую табличку на пальце, я слез со стеллажа и отправился искать дверь.

Меня бросало то в жар, то в холод, пока я наконец наткнулся на стену. На— щупав выключатель, я включил свет, и в тот же момент настроение мое резко улучшилось.

Дверь была — лучше не придумаешь, без окошка и с ручкой изнутри. У нее даже был внутренний засов, но невозмож— но было представить, кто мог им пользо— ваться. Я занялся исследованием помеще— ния. В первую очередь я раскрутил проволоку и растер палец, возвращая его к жизни. На желтой табличке стояли бук— вы Д.О.А. и от руки написанный номер, такой же, как и на форме, которую я подделал. Тут была возможность. Я снял такую же табличку с пальца наиболее сильно изуродованного трупа и заменил ее своей. Его табличку я убрал в карман и для смеха поменял таблички у осталь— ных. Они висели у всех на левой ноге, и я громко проклинал эту проклятую педан— тичность. Нога моя замерзла, и мне пришлось снять правый ботинок с трупа с самыми большими ногами. Поскольку кос— тюм и пуленепробиваемый жилет тоже были испорчены, пришлось позаимствовать теп— лую рубашку у одного из моих молчаливых друзей.

Не подумайте, что все было так прос— то. Меня буквально шатало от слабости.

Закончив, я выключил свет и открыл дверь из холодильника. На меня пахнуло, как из доменной печи. тут не было видно ни души. Я прикрыл дверь в склеп и стал искать ближайшую другую комнату. Это была кладовая, в которой единственной полезной для меня вещью был стул. я сел, отдышался и снова огляделся. Дверь рядом была заперта, а следующая — отк— рыта в темную комнату, где кто-то хра— пел. Как раз то, что нужно.

Кто бы ни был этот человек, но пос— пать он любил. Я обошел комнату и соб— рал всю одежду,какую нашел. Он не прос— нулся, и это было очень хорошо для него, ведь у меня была черепная травма. Как только текущие дела закончились, вернулась боль. Натянув шляпу, найден— нюю там же, я открыл запасной выход. Никто не обратил на меня внимания, и я отправился пешком по поливаемым дождем улицам Фрейбурбада.

Глава 12.

Эта ночь и следующие несколько дней не сохранились в памяти по понятным причи— нам. Вернуться обратно в свою комнату было рискованно, но риск был опрадвн.

Почти наверняка Ангелина не знала о ее существовании, а если она и нашла ее, то теперь это не имело значения. Я был мертв и больше ее не интересовал. Мое предположение оправдалось. После возвращения меня никто не беспокоил. Я велел принести мне пищи и пару ботинок, чтобы создать впечатление длительнего одинокого запоя.

Тело постепенно восстанавливало свои функции, я поддерживал его антибиотика— ми и болеутолящим.

На третье утро я почувствовал себя человеком, хотя и слабым. Рука приобре— ла чувствительность, черные и синии пятна на груди стали светлеть, а голов— ная боль почти прошла. Пора было поду— мать о будущем. Я пригубил немного из бутылки и позвонил вниз, чтобы прислали газеты за последние три дня. Пневмотру— ба засопела, чихнула и извергла их на стол.

Внимательно просматривая их, я по— нял, что разработанный мною план будет значительно лучше, чем я ожидал.

На следующий день после моего убийс— тва все газеты поместили сообщения, по— черпнутые из больничных отчетов ленивы— ми обозревателями, кто не удосуживался хотя бы мельком взглянуть на трупы. И это все. Ничего о Большом Больничном Скандале с Переменой Трупов или об Иске По Поводу Того Что в Гробу Не Дядя Фрим.

Если мои шуточки в этом мясном моро— зильнике не опубликованы, значит, это стало больничным секретом, о котором будут говорить наедине.

Ангелина, мой снайпер-возлюбленная, должна теперь думать обо мне, как о мертвеце, жертве ее несущего смерть спускового пальца. Ничего не может быть лучше.

Через некоторое время я снова сяду ей на хвост, но работать станет значи— тельно проще, ведь она уверена, что я превратился в местном крематории в си— зий дымок.

Вот теперь самое время составить правильный план. Нет больше вопроса, кто за кем охотится. Арестовать Ангели— ну доставит мне не меньшее удовольст— вие, чем ей, когда она стреляла в меня.

Я должен был признать, что она все время обходила меня. Она увела линкор у меня из-под носа, а затем улизнула у меня из-под пистолета. И совершенно изумительным было то, что она устроила мне ловушку, когда я думал, что охочусь за ней. Вся моя наивность стала мне яс— на до боли. Задумав исчезновение из линкора, она вовсе не была в истерике, она просто разыграла эту роль. Она изу— чала меня, каждый доступный обозрению участок моего лица, каждую интонацию моего голоса. В ее памяти четко отпеча— тался мой образ, и, удирая, она посто— янно просматривала варианты моих дейс— твий. В последней точке своего полета она остановилась и стала ждать, зная, что я прибуду, и что она будет больше подготовлена к встрече со мной. Это бы— ла история.

Теперь мое время сдавать карты.

Я обдумал и взвесил множество вари— антов и планов. В первую очередь, до того, как предпринимать что-то еще, мне необходимо было пройти полную физичес— кую реконструкцию. Это было необходимо, если я хочу поймать Ангелину. Это также потребуется, если я хочу избежать длин— ных рук Корпуса. Во время учебы я об этом не задумывался, но был абсолютно уверен, что покинуть Специальный Корпус можно только ногами вперед. Физически я был еще очень слаб, черепушка у меня работала по-старому. Мне не хватало фактов, и я сделал небольшое пожертво— вание в форме вступительного взноса. Там были фотокопии всех местных газет за много лет назад. Я познакомился с ядовито-желтым журналом, любовно наз— ванным «СВЕЖИЕ НОВОСТИ». Это был попу— лярный журнал, его словарь составлял приблизительно триста слов, особенно для тех кто любил смаковать жесткости во всех их многочисленных проявлениях. Большинство страниц было посвящено тра— гедиям с вертолетами и цветными фотог— рафиями, конечно. Но часто там описыва— лись случаи хулиганства, жестоких драк и тому подобного, что твердая рука га— лактической цивилизации еще не успела задушить на Фрейбуре полностью. Среди этого нагромождения кое-где были упоми— нания о «темных» преступлених, которые я и искал.

Человечество всегда было капризным в своем законодательстве, открывая такие увлекательные термины, как непредумыш— ленное убийство, убийство при смягчаю— щих вину обстоятельствах и т.п. Так будто мертвый совсем не мертвый. Хотя «мода» как на преступления, так и на приговоры меняется, есть такие, которые всегда вызывают сильное отвращение. Это врачебные преступления. Я слышал, неко— торые дикие племена убивают знахаря, если его пациент умер — порядок не без достоинств.

Эта целеустремленная ненависть к мяснику-шарлатану понятна. Будучи боль— ным мы полностью вверяем себя в руки доктора. Мы даем возможность совсем незнакомому человеку забавляться с са— мым для нас дорогим. Если это доверие подрывается, возникает естественное возмущение среди свидетелей или остав— шихся в живых пациентов.

Горожанин Вульф Сифтерниц именовался полностью как Высокоуважаемый Доктор Сифтерниц. «Свежие Новости» с многочис— ленными подробностями излагали, как он совмещал жизнь хирурга и Плейбоя до тех пор, пока нож в его трясущихся руках не отрезал э т о вместо э т о г о, и жизнь неизвестного политического деятелся укоротилась на несколько могущих при— нести большую пользу лет. Мы должны по— верить Вульфу, что он приступил к рабо— те трезвым, так что фатальная судорога его пальцев была вызвана белой горяч— кой, а не нетрезвостью. Его лицензия была анулирована, а сбережения, видимо, иссякли, так как потом были сообщения о его еще более неблаговидных поступках. Жизнь сурово потрепала Вульфа, он был именно тем человеком, который мне ну— жен. Я хотел купить его профессиональ— ное мастерство.

Для человека моих способностей отыс— кать и выследить полулегального незна— комца в иностранном городе на далекой планете не представляло проблемы. Это дело техники, а с техникой у меня в по— рядке.

Когда я стучал в грязную деревянную дверь дома, в откровенно не лучшей час— ти города, я был готов сделать свой первый шаг в моем новом плане.

— У меня к вам дело, Вульф, — сказал я мутноглазому субъекту, открывшему мне дверь.

— Убирайтесь к черту, — сказал он.

Он попытался закрыть дверь перед мо— им носом. Предусмотрительно вставленный носок ботинка не позволил ему сделать это.

— Я не занимаюсь медициной, — про— бормотал он.

Он глядел на мою забинтованную руку.

— Я не хочу связываться с полицией, так что убирайтесь к черту.

— Что вы бубните одно и то же! — сказал я ему. — Я здесь, чтобы предло— жить вам совершенно законную сделку с соответствующей денежной оплатой.

Я проигнорировал его протесты и заг— лянул в комнату.

— Согласно абсолютно достоверным ис— точникам, вы живете здесь в незарегист— рированной связи с девушкой по имени Зина. То, что я хочу сказать, не для ее, несомненно, прелестных ушек. Где она?

— Нету! — крикнул он. — И вы тоже убирайтесь!

Он схватил за горлышко большую бу— тылку и угрожающе поднял ее.

— Что вы скажете на это? — спросил я.

Я бросил на стол толстую пачку но— веньких банкнот.

— И это…

Я добавил еще две пачки. Бутылка выскользнула из его ослабевших пальцев и упала на пол, глаза вытаращились, ка— залось, что они сейчас вылезут из ор— бит.

Чтобы окончательно сразить его, я добавил еще несколько пачек.

Долго убеждать его не пришлось. Ког— да он уяснил, зачем я пришел, остава— лось только согласовать детали. Деньги подействовали на него успокаивающе, он не дрожал и не трясся, а рассуждал вполне здраво.

— Осталась одна проблема, — сказал я в заключение. — Собираетесь ли вы расс— казать об этом милой Зине?

— Вы с ума сошли? — спросил Вульф с неподдельным изумлением.

— Следовательно, вы не расскажете ей. Поскольку об этой операции знаем только вы и я, как вы собираетесь объя— снить свое отсутствие и источник появ— ления денег?

Это повергло его в еще большее изум— ление.

— Объяснять? Е й ? Да она не увидит ни меня, ни денег. Через десять минут я покину это место.

— Ну что ж, — сказал я.

Я подумал, что это все-таки жестоко по отношению к несчастной Зине, поддер— живающей его ремеслом, которого избега— ют большинство женщин. Я взял себе на заметку что-то сделать по этому вопро— су. В будущем, конечно. В первую оче— редь должен исчезнуть Джеймс Боливар ди Гриз.

Не жалея расходов, я заказал все хи— рургическое и операционное оборудова— ние, указанное Вульфом. По возможности я старался приобрести приборы-роботы, так как ему предстояло работать одному. Загрузив все в тяжелый трейлер, мы вместе отправились в дом за город. К сожалению, у нас не складывались дове— рительные отношения. Самым трудным воп— росом был финансовый, так как просто— сердечный доктор Вульф был уверен, что я проломлю ему череп и заберу обратно все деньги, после того, как работа бу— дет закончена, не понимая, чудак, что пока существуют банки, у меня не может быть проблемы с деньгами.

В конце концов, к его удовлетворе— нию, были оговорены гарантии, и мы приступили к нашей важной работе.

Дом был уединенный и полупустой, расположенный на возвышенности у даль— него конца озера. Свежую пищу мы полу— чали один раз в неделю вместе с почтой, с которой также доставлялись лекарства и другие медицинские препараты. Опера— ция началась.

Современная хирургическая техника позволяет, конечно, избавить пациента от боли и шока. Я постоянно находился в постели и иногда нагружался таким коли— чеством успокоительного, что дни прохо— дили в дремотном тумане. Между двумя периодами радикальной хирургии я решил удостовериться, что снотворные пилюли входят в состав вечернего питья Вульфа.

Это питье было, конечно, безалко— гольным, так как его воздержание на все время путешествия было одним из условий нашего соглашения. Во избежание срыва я поддерживал его решение некоторым коли— чеством денег. Поскольку в связи с этим он находился на грани нервного срыва, я и сделал вывод, о необходимости для не— го крепкого ночного сна. Кроме того, я хотел провести небольшие исследования. Как только я уверился, что он глубоко заснул, то открыл замок и обшарил ком— нату.

Пистолет, видимо, был просто для страховки, но эти нервные типы часто ведут себя непредсказуемо. Пистолет был карманного типа, калибра 0,50, аккурат— ненький и смертельный. Механизм работал прекрасно, патроны были новенькие, вот только стрелять он больше не будет — я аккуратно сточил боек.

Найденная камера уже не удивила ме— ня, так как я слабо верил в благородст— во человечества. Для Вульфа мало, что я был его благодетелем и финансистом, он решил на всякий случай подготовить материал для шантажа. Там была экспони— рованная пленка, заполненная, без сом— нения, кадрами моей внешности До и Пос— ле.

Я положил всю катушку под рентге— новский аппарат и подержал ее там дос— таточно долго.

Вульф работал отлично, с ним можно было жить, пока он не начинал вопить об отсутствии спиртных напитков и девушек.

Он изогнул и укоротил мои бедра, из— менил рост и походку. Руки, лицо, че— реп, уши — все было переделано для соз— дания новой личности. Искусное использование соответствующих гормонов вызвало изменение пигментации, потемнел естественный цвет кожи и волос, измени— лась даже структура самого волосяного покрова. Последнее, что сделал Вульф в высшей точке своего вдохновения, была деликатная операция на моих голосовых связках, которая привела к изменению и огрублению речи.

Когда все было кончено, Скользкий Джим ди Гриз умер, а Ганс Шмидт родил— ся.

Имя было не очень благозвучное, но я придумал его только на период моего об— щения с Вульфом, до того, как я начну свое основное предприятие.

— Прекрасно!

Глядя в зеркало, я ошупывал свое из— мененное лицо.

— Боже, наконец-то я могу выпить, — прошептал Вульф позади меня.

Он сидел на своих уже упакованных чемоданах. Последние несколько дней он таскал медицинский спирт, пока я не смешал его с капелькой своего любимого раствора, и теперь он был сильно озабо— чен вернуть обратно извергнутое наружу.

— Отдайте мне остаток денег, и с ва— шего разрешения я уеду отсюда.

— Терпение, доктор, — сказал я.

Я сунул ему пачку банкнот. Он сорвал банковскую упаковку и начал быстро их считать, мелькая пальцами.

— Не теряйте времени, — сказал я.

Но он продолжал считать.

— Я написал «УКРАДЕНА» на каждой банкноте таким составом, который будет флюоресцировать, когда банк положит ее под ультрафиолет.

Он внезапно остановился и побелел.

Мне надо было напомнить ему о его изношенном сердце, которое могло отка— зать от сильного волнения.

— Что значит украдены? — спросил он немного погодя.

— То и значит. Все деньги, которые я заплатил вам, были краденые.

Его лицо стало еще белее. Я был уве— рен, что при таком кровообращении он не доживет до пятидесяти.

— Да вы не расстраивайтесь, я рас— тался с ними без всякого сожаления.

— Но… п о ч е м у ? — спросил он наконец.

— Законный вопрос, доктор. Долг пла— тежом красен. Я пошлю ту же сумму в не— испорченных кредитках вашей подружке Зине. Я чувствую, вы очень многим обя— заны ей за все, что она для вас сдела— ла.

Он свирепо посмотрел на меня, а я начал сбрасывать с обрыва аппараты и хирургическое оборудование. Я старался не поворачиваться спиной вблизи него, остальные предосторожности были сделаны раньше. Когда, взглянув мельком, я за— метил на его лице скрытую усмешку, я понял, что пришло время выложить все до конца.

— Аэромобиль будет здесь через нес— колько минут. Мы улетим вместе. С сожа— лением должен информировать вас, что по прибытии во Фрейбурбад у вас не будет времени отыскать Зину, избить ее и отобрать у нее деньги.

Выражение его лица отчетливо сказало о том, что именно это он и задумал. Я продолжал, надеясь, что он будет мне благодарен за столь тщательное и откро— венное изложение этой криминальной ис— тории.

— У меня все рассчитано по минутам. Сегодня из космопорта отправляются два звездолета, через минуту один после другого.Я закажу билет на один из них для себя, а вот — ваш билет на другой. Я заплатил за него заранее, не расчиты— вая конечно, получить за него благодар— ность.

Он взял билет с неподдельным интере— сом старой девы, подобравшей дохлую змею.

— Стремительно торопиться — простите за рифму — вам крайне необходимо. Через несколько минут после вашего отлета в полицию будет доставлен пакет с описа— нием вашего участия в операции.

Дорогой доктор Вульф переваривал все это, пока мы ждали вертолет, и судя по кислому выражению его лица, не находил способа улизнуть. В течение всего поле— та он скрючился в своем кресле и не сказал ни слова. По прибытии он без скандала и проклятий пересел на свой корабль, я же просто двинулся в сторону своего и, не дойдя до него, повернул назад. Я так же не собирался покидать Фрейбур, как и доносить в полицию о не— легальной операции.

Эта ложь была необходима, чтобы спровадить отсюда доктора-алкоголика в его одинокое путешествие к циррозу пе— чени. У меня не было никаких причин уезжать, наоборот, у меня были причины остаться.

Ангелина все еще была на этой плане— те, и я не хотел никаких помех при ее поисках.

Может быть, это выглядело самоуве— ренно, но я почувствовал, что хорошо узнал Ангелину за это время. Наши ма— ленькие порочные мозги во многих случа— ях крутились синхронно, и я был абсо— лютно уверен, что могу с большой достоверностью предсказать ее действия. Во-первых, она в восторге от моего кро— вавого убийства.

Она получает такое же удовольствие от трупов, как другие девушки от новых платьев. Она уверена, что я мертв, и это облегчит мне ее преследование. Ко— нечно, я не сомневался, что она примет естественные предосторожности против полиции и других агентов Корпуса. Но они не знали, что она на Фрейбуре, и не было оснований связывать мою смерть с ее присутствием.

Следовательно, она не убежит, а ос— танется, но с измененной внешностью и в каком-то новом качестве. В том, что она захочет здесь остаться, у меня не было ни малейшего сомнения.

Фрейбур — это планета, кажется, спе— циально созданная для специальных опе— раций. Ничего подобного я не встречал за свои годы шатания по нашей вселен— ной.

Грубая смесь старого и нового. В старом феодальном Фрейбуре незнакомец сразу же привлечет пристальное внима— ние. На современных планетах Лиги компьютеры, механизация, роботы и бди— тельная полиция тоже оставляют мало возможностей для незаконных операций. И только там, где эти две различные куль— туры смешиваются, для этого появляются реальные возможности.

Эта планета достаточно спокойна, тут мы можем не скупиться на похвалы экспе— риментам Лиги. Прежде чем внедрять ан— тибиотики и компьютеры, они убедились, что закон и порядок твердо установлены. Тем не менее возможности криминала ос— таются, если знаешь, где искать. Анге— лина знала, где искать, я — тоже.

Однако после нескольких недель бесп— лодных поисков я встал перед очевидным фактом, что мы ищем разные вещи. Я не могу сказать, что время прошло беспо— лезно, так как открыл бесчисленные воз— можности для прекрасных прибыльных дел. Если бы меня не заботили поиски Ангели— ны, я бы, кажется, всю жизнь купался в этом воровском раю. Но эти поиски мучи— ли меня, словно больной зуб.

Оставив в стороне интуицию, я попро— бовал научные методы. Арендовав лучший из существовавших компьютеров, я загру— зил в него целую библиотеку и поставил перед ним кучу проблем. В процессе это— го пожирающего киловатты энергии дела я стал специалистом по экономике Фрейбу— ра, но ни шаг не приблизился к нахожде— нию Ангелины. У меня не было никаких идей, где искать следы ее деятельности.

Машина выдала массу рекомендаций по улучшению управления экономикой Фрейбу— ра, но исследования показали, что в этой области Ангелины нет. Казалось очевидным, что король Виллельм Девятый является действительным центром управ— ления планетой. Комплексное исследова— ние Вилля, его семьи их внутренних вза— имоотношений вскрыло один скандальчик, но не Ангелину.

Решение этой проблемы сломило меня, и я начал топить свое горе в бутылке очищенного спирта. В это время я бук— вально варился в алкоголе, именно пара— лич моих нервных аксонов и был источни— ком идеи.

Те, кто утверждает, что думают в подпитии лучше, чем трезвые, — ослы.

Но тут был совершенно другой случай.

Я чувствовал, а не думал, и моя злость на ее исчезновение приоткрыла сосуд моего высшего интеллекта. Я мял подушку, вызывая в своем воображении ее поступки, и в конце концов закричал:

— Она просто ненормальная!

Когда я упал в постель, все кружи— лось в нескончаемом хороводе, и я про— бормотал:

— Несомненно, ненормальная! Я сам должен стать чокнутым, чтобы вычислить ее следующий шаг.

На этом мои глаза закрылись,и я зас— нул. Последние слова, упав на мозговое вещество, стали тонуть и, пройдя через пропитанные алкоголем слои, добрались наконец до слоя трезвого.

Когда они стукнулись о дно, я пол— ностью проснулся и сел в постели, пора— женный страшной правдой. Потребуется вся моя сила воли — и еще немного — чтобы сделать это. Если я хочу найти ее, мне нужно стать сумасшедшим.

Глава 13.

В холодном утреннем свете идея не выглядела ни более привлекательной, ни менее очевидной. Я мог выбирать — де— лать или не делать это. Не было сомне— ний, что признаки ненормальности явно обнаруживались в Ангелине. Все ее дейс— твия были отмечены противоестественным безразличием к человеческой жизни. Она убивала равнодушно или с удовольствием, например, когда стреляла в меня, но всегда с полным безразличием к людям. Я сомневаюсь, знала ли она о том, сколько убийств она совершила в своей жизни. По ее стандартам я был рядовой любитель. Я не убивал, и, более того, необходимость в этом редко возникала в моей деятель— ности.

Да, ди Гриз никого не убивал!

Мне нечего было стыдиться этого, совсем наоборот. Я ценил человеческую жизнь, эту единственную и неизменную величину во вселенной, а Ангелина цени— ла только себя, свои желания и ничего больше. Следуя по пути формирования ее личности, я воссоздал бы образ мышле— ния, присущий ей.

Это не так трудно, как кажется, по крайней мере теоретически. У меня был некоторый опыт работы с психосоматичес— кими наркотиками, и я хорошо знал их возможности. Вековые исследования поз— волили создать лекарства, которые могут стимулировать в пациенте любой образ мышления. Хотите стать на неделю пара— ноиком? Примите пилюлю, почувствуете, что это такое. Некоторые действительно принимают это для кайфа, но жить с этим я не хотел бы. Нужна была чрезвычайно веская причина, чтобы заставить меня, человека с деликатным серым веществом, решиться на это. Например, поиск Анге— лины.

Воистину прекрасным свойством всех этих психосоматических препаратов было их временное действие. Когда лекарство поглотится, галлюцинации исчезнут. Я надеялся на это. Ни в одной из прочи— танных книг не упоминалось о том дья— вольском вареве, какое мог состряпать только я один. Это была титаническая работа — искать в книгах описание всех очаровательных привычек Ангелины и най— ти каждому соответствующий психологи— ческий образец.

В процессе этого анализа мне даже потребовалась профессиональная помощь, без упоминания, конечно, ее истинных целей.

В конце концов передо мной стоял пу— зырек слабо-дымчатой жидкости и магни— тофон, где была установлена лента с записями различных стимулирующих выс— казываний, которая будет прокручиваться в процессе действия лекарства. Оста— лось только собрать свое мужество в ку— лак, как говорят классики. В действите— льности это было не все, я хотел при— нять еще некоторые предосторожности. Я снял комнату в дешевом отеле и приказал не беспокоить меня. Поскольку на подоб— ный поступок я решался впервые, и не знал, как поведет себя моя психика, я оставил в пределах видимости несколько памятных записок.

Через несколько часов подобных при— готовлений я понял, что начинаю тянуть время.

— Да, нелегко добровольно стать су— масшедшим, — сказал я своему бледному отражению в зеркале.

Отражение было согласно, тем не ме— нее мы оба закатали рукава и приготови— ли большие шприцы.

— Ну, поглядим, что будет, — сказал я.

Я аккуратненько ввел иглу в вену и вдавил до основания поршень.

Результат был обескураживающим, если не сказать больше. Появился звон в ушах и головная боль, которые быстро прошли, после чего все стало, как и раньше.

Я понял, что надо чем-то заняться, и сел читать газету, пока не устал. Нас— тупило разочарование. Я отправился спать, включив магнитофон, который мяг— ко нашептывал мне в уши такие сентен— ции, как: «Ты — лучше всех и знаешь это, а людей, которые этого не знают, лучше остерегаться», или «Они все дура— ки, умнее тебя нет никого на свете».

Спать было неудобно, наушники вреза— лись в уши, а мой дурацкий голос выво— дил меня из себя. Ничего не изменилось, эксперимент прошел впустую, и неудача меня разозлила. Я сломал наушники, и мне стало легче после того, как я смял в тугой комок магнитофонную ленту.

Несколько дней я не брился, щетина скрипела у меня под рукой. Я втер в ще— ки крем, глянул в зеркало над раковиной и впервые поразился. Новое лицо подхо— дило мне много лучше, чем старое. Ошиб— ка рождения или уродства моих родителей

— я их глубоко ненавидел, так как единственная полезная вещь, которую они сделали, это родили меня — дали мне ли— цо, не соответствовавшее моей личности. Новое было лучше: с одной стороны — бо— лее красивое, с другой — более строгое. Я должен поблагодарить этого искусного врачевателя Вульфа за такую работу, поблагодарить его пулей. Это было бы гарантией, что никто в мире не выследит меня через него. Наверное была жара, и у меня был солнечный удар, если я поз— волил ему улететь живым.

На столе лежал листок бумаги с единственным словом, написанным моим почерком, хотя я понятия не имел, зачем его оставил. «Ангелина» — было написано там, Ангелина, которую я жажду полу— чить, чтобы сжать ее белое горло руками и давить до тех пор, пока не выкатятся белки. Ха!

Представив эту картину, я засмеялся.

Однако не следует быть таким легко— мысленным. Ангелина — это важно. Я со— бираюсь найти ее, и меня ничто не оста— новит.

Она сделала из меня дурака и пыта— лась убить.

Если кто и заслуживает смерти, так это она. Плохо, что это еще не сделано.

Я разорвал листок на мелкие куски.

Комната буквально давила на меня, мне захотелось выйти. На этот раз меня привело в бешенство отсутствие ключей. Я знал, что вынимал их, но куда дел, не помнил. Растяпа портье что-то мямлил, и я собирался сказать ему все, что думаю о их сервисе, но воздержался. Для этих типов есть только одно лекарство! За— пасные ключи шлепнулись в корзину под пневмотрубой, и я забрал их. Хотелось есть, пить и больше всего спокойное место, чтобы подумать.

Ближайшее кафе предоставило мне все три возможности после того, как я отог— нал проституток. Они все были сучками.

Ангелина, просто игравшая эту роль, выглядела лучше всего этого стада вмес— те взятого. Я все время о ней думал. Выпивка согрела мой желудок, и она по— теплела в моих мыслях. Неужели я дейст— вительно хотел предать ее или даже убить? Что за чушь! Единственная умная женщина из всех, с кем я встречался. Я никогда не забуду, как она вышагивала в своем платье. Ее бы немного приручить, и какая получится пара! От этой сладкой мысли лицо мое вспыхнуло, и я одним глотком осушил стакан.

Я должен найти ее. Она ни за что не покинет эту планету, напоминающую райс— кие кущи. Девушка с ее амбициями пойдет здесь прямо к вершине, ничто не сможет остановить ее. Это именно то место, где она должна быть. Всю жизнь Ангелина бы— ла уверена, что лучше всей этой толпы, и доказывала это себе и всем снова и снова. Мое прибытие могло бы быть вели— чайшим счастьем для Ангелины. Я вел се— бя на этой планете, как настоящая дере— венщина.

Когда Ангелина расправилась со мной, она могла остановиться, успокоиться и подчиниться порядку. Соперничество мог— ло быть на время отложено.

Пока я сидел там, что-то встревожило меня, какой-то важный момент, который никак не мог полностью проявиться в па— мяти. Наконец я понял. Инъекция скоро закончит действие! Мне необходимо было быстро вернуться в комнату. Всплыли страхи по поводу выполнения эксперимен— та, но я понял, что это старые сомне— ния.

Это варево было не более опасно, чем аспирин, и в то же самое время величай— шая космическая штука. Новые миры воз— можностей открылись передо мной, мозг стал яснее, а мысли логичнее. Но я не собирался возвращаться к той туманившей мозги бурде.

В баре я заплатил бармену и долго ждал, пока он медленно отсчитывал мне сдачу.

— Побыстрее! — сказал я громко, что— бы все слышали. — Покупатель торопить— ся, так что и ты поторопись. Еще два гильдена.

Я держал деньги на раскрытой ладони, и, когда он нагнулся, чтобы опять пе— ресчитать их, я быстро приподнял руку и шмякнул ему по морде и деньгами, и ла— донью. Заодно, понизив голос, так, что— бы слышал только он, я пояснил, что о нем думаю.Фрейнбурский слэнг богат вы— ражениями, и я выбирал из них наилуч— шие. Я хотел продолжить обучение, но оно требовало времени, а я торопился в комнату в отеле. Уходя, я взглянул в зеркало, висевшее на передней стене и отражавшее картину за моей спиной. И хорошо сделал.

Он вытащил из-под бара обрезок трубы и занес его у меня над головой. Не же— лая лишать его удовольствия, я не стал перехватывать руку, и только когда она пошла вниз, отступил в сторону, позво— лив ему чуть-чуть задеть меня.

Потом я просто схватил эту нахальную руку и сломал ее о край стойки. Его вопли вошли в мое сердце райской музы— кой, я готов был слушать их сколько угодно. Но времени не было.

— Вы видели, как он предательски на— пал на меня? — спросил я.

Я направился к двери, к остолбенев— шим посетителям. Пострадавший исчез из вида, видимо, упал и стонал где-то за стойкой.

— Я иду звонить в полицию. Присмот— рите, чтобы он не сбежал.

Конечно, он рвался сбежать так же, как и я звонить в полицию. Я вышел из двери задолго до того, как свидетели сообразили, что же произошло на самом деле.

Бежать я не мог, чтобы не привлекать к себе внимания. Лучшее, что я мог сде— лать, это идти быстрой походкой. От напряжения я весь обливался потом. В комнате первое, что я увидел, был пузы— рек на столе и шприц за ним, завернутый в тряпочку. Мои руки не тряслись, я им этого не позволил. Это была очень силь— ная штука!

Рухнув в кресло, я взял пузырек и увидел, что там осталось жидкости мень— ше, чем на миллиметр. Для получения ад— ской смеси требовался довольно сложный процесс, однако формула гвоздем сидела у меня в памяти, и не представляло тру— да в любой момент восстановить ее. Вот только как достать компоненты в этот ночной час? Да ведь это не сложно! За— кон истории говорит, что оружие открыли раньше денег. В моем кейсе лежал знаме— нитый 0,75 калибр, с которым можно раз— добыть все, что угодно, гораздо быст— рее, чем с деньгами.

Это была моя ошибка. Какое-то ноющее беспокойство волновало меня, но я его проигнорировал. Напряжение, а затем разрядка после укола, разогнали скован— ность. На вершине кайфа надо было торо— питься, у меня было очень мало времени, чтобы найти то, что нужно, и вернуться в комнату отеля. Все мои мысли устреми— лись к достижению цели. Я отпер кейс и увидел пистолет, лежавший поверх одеж— ды.

Тут тонкий голосок в памяти что-то невнятно пискнул мне, но это меня толь— ко подтолкнуло. Я схватил рукотку, и тут память начала проясняться… слиш— ком медленно.

Опустив пистолет, я рванулся к две— ри, но уже было поздно. Позади хлопнула граната с сонным газом, положенная под пистолет. Уже погружаясь в сон, я никак не мог понять, как это можно было сде— лать такую глупость.

Глава 14.

Первым ощущением после выхода из сна было сожаление. Работа мозга является источником постоянного удивления.

Действие моего дьявольского напитка, проходило, с памятью все было в поряд— ке, дурнота рассеивалась. Детали моей интермедии сумасшествия представали четко и ярко. Хотя меня подташнивало от всего, что я думал и делал, одновремен— но ощущался приступ сожаления, что все кончилось. Раскованность после принятия лекарства переросла в абсолютную свобо— ду, когда жизнь других людей кажется меньше, чем ничто. Ощущение, несомнен— но, жуткое, но и чрезвычайно приятное и привлекательное. Хотя мозг протестовал, я испытывал желание повторить все сно— ва.

Несмотря на двенадцатичасовой сон, я был разбит. Переползание на кровать от— няло всю мою энергию. Взгляд остановил— ся на предусмотрительно припасенной бу— тылке спирта. Я вымыл стакан и, потягивая жидкость, попытался привести в порядок свое мозговое хозяйство, что было нелегко. Я много раз читал о тем— ных инстинктах, лежащих в нашем подсоз— нании, но впервые столкнулся с этим не— посредственно, когда они стали действительно выплывать на поверхность.

Моя позиция в отношении Ангелины должна быть, наконец определена. Нужно признать, что я был к ней явно неравно— душен. Любовь? Назовите это каким угод— но словом, не возражаю, но это не пыл— кая юношеская страсть. Ее поступки не ослепляли меня, я трезво понимал, что отвратительно-аморальная жизнь Ангелины отражается и на моем образе мыслей. Но логика и рассудительность не могут про— тивостоять эмоциям. Ненавидя ее дея— тельность, я не мог отделаться от чувс— тва симпатии к этой личности, так похожей на меня. Не давала покоя мысль

— какая бы получилась из нас упряжка! Это, конечно, было невозможно, но хо— теть-то никто не запретит.

Любовь и ненависть стояли буквально плечом к плечу. Я сделал большой гло— ток.

Найти ее сейчас не составит труда.

Эта уверенность даже раздражала меня.

У меня не было никакой новой инфор— мации, одни мысленные фантазии да проб— лески интуиции в том, как вертятся ша— рики в голове Ангелины. Не могло быть сомнения, что она рвалась к власти; но вряд ли добилась бы чего-то через коро— ля. Скорее силой, через пути, возможно, с терроризмом, через определенного рода революцию и беспорядки. Так было в ста— рые плохие времена на Фрейбуре, когда ценой схватки была верховная власть.Лю— бой дворянин мог быть коронован, а ста— рая королевская власть ослаблена, поэ— тому борьба за место монарха была очень жестокой. Конечно, все это прекратилось после того, как здесь поработали социо— логи Лиги.

Теперь возврат к старому стал вполне возможен. Ангелина, чтобы удовлетворить свои амбиции, хотела видеть этот мир купающимся в крови. Она пока не могла ничего сделать, но готовила кого-то для черновой работы, одного из этих надутых Князей, которые проводили в жизнь поли— тику трона и имели большое влияние в этом полуфеодальном государстве. Подоб— ный подход Ангелина уже использовала, захочет использовать и еще раз, в этом не было сомнения.

Неясна была одна мелочь: кто он?

Мои ныряния в глубины самоанализа оставляли во рту неприятный привкус, который не вымывался никаким количест— вом жидкости. В чем я нуждался, так это в оживлении моих нервных окончаний и разгонке застоявшейся крови. Выслежива— ние доверенного лица Ангелины требовало подзарядки моих батарей. Я взял газету и стал изучать колонку новостей Двора. Через два дня должен состояться Большой Бал — очень удачное прикрытие для моих исканий.

В эти два дня я наводил глянец на детали предполагаемой операции. Любой болван мог испортить дело, что обычно часто и случается. Только с такими та— лантами, как у меня, можно было обеспе— чить стопроцентное прикрытие персониза— ции. Я придумал себе родину — отдаленную провинцию Фрейбура, бедную во всех отношениях, кроме изобилия ню— ансов в произношении, что служило осно— вой многих шуток и анекдотов. Население Мистельдросса в силу присущих ему врож— денных свойств отмечалось как драчливое и упрямое. Мое положение дворянина дало мне право скрыться под именем Граф Бент Дибстол.

Фамильное имя на местном диалекте оз— начало либо бандита, либо сборщика на— логов, что дает вам полное представле— ние как о роли сборщика налогов, так и об источнике фамильного титула. Военный портной выкроил мне мундир и пока под— гонял его, я детально вызубрил свою фальшивую историю.

Не забыл я сделать еще одну вещь — послать травмированному бармену толстую пачку денег — он вынужден был работать с рукой, закованной в гипс. Он действи— тельно разозлил меня, но наказание было явно непропорционально малости проступ— ка.

Этот анонимный подарок очистил мою совесть, и я почувствовал себя значи— тельно лучше.

Полуночный визит в королевскую ти— пографию дал мне желанное приглашение на бал. Мундир сидел на мне, как вли— той, сапоги вызывающе блестели. Я был одним из первых, королевский стол соб— лазнял явствами, а предстоящее дело раздразнило мой апетит. На Фрейбуре сохранилась архаическая привычка носить на балах шпоры и меч. Обремененный этой тяжестью, грохоча, как пустая кастрюля, я низко поклонился королю. Его глаза блестели и были какими-то туманными. Это подтверждало справедливость слухов о том, что, не приложившись к бутылке, он не начинал ни одного дела. Он откро— венно ненавидел толпу и балы, предпочи— тая возиться со своими жуками. Он был любитель-энтомолог, правда, без всяких талантов. Королева была значительно приятней в расцвете своей двадцатилет— ней красоты. Молва сообщала, что ей то— же до смерти надоели жуки, и она пред— почитает гомо сапиенс.

Чтобы проверить это, я, целуя ей ру— ку, чуть-чуть пожал ее. Она посмотрела на меня с удивлением, в котором была большая доля интереса. Я направился в буфет.

Гости продолжали прибывать. Наблюде— ние за ними не мешало мне уничтожать пищу и смаковать вина. Основательно загрузившись, я решил сделать перерыв и смешался с толпой. Все женщины были предметом моего пристального внимания. Большинству из них это льстило, как мне казалось, из-за моего нового привлека— тельного лица и потрясающего мундира, явно выделявшего меня среди местных ти— пов. Я, конечно, не считал, что легко обнаружу след Ангелины, но шанс все-та— ки был. Несколько женщин отдаленно на— поминали ее, но достаточно было услы— шать от них несколько слов, как становилось ясно, что это истинная го— лубая кровь, а не моя межзвездная убий— ца. Задача несколько упрощалась тем, что понятие красоты на Фрейбуре связано с обилием плоти, а Ангелина была упако— вана очень плотно. Я направился обратно в бар.

— Следуйте за мной! Королевский при— каз! — прохрипел мне на ухо простужен— ный голос.

Грубая рука схватила мой рукав.

— Отпусти рукав, или я выровняю твою морду, — рявкнул я на своем грубом мис— тельдроссенском наречии.

Он отпустил, словно обжегся, и отс— тупил, весь красный.

— Так-то лучше, — добавил я, переби— вая его. — Кто хочет меня видеть? Король?

— Ее величество королева, — прошипел он сквозь зубы.

— Очень хорошо. Я тоже хочу видеть ее. Показывай дорогу.

Я прокладывал себе путь через толпу, а мой новый приятель тащился сзади, пы— таясь обогнать меня. Достигнув группы, окружавшей королеву Хельду, я пропустил его, задыхавшегося и потного, вперед.

— Ваше Величество, это Барон…

— Граф, а не Барон, перебил я его. — Граф Бент Дибстол из бедного провинци— ального рода, урезанного века назад в наших законных правах подлыми мошенни— ками князьями.

Я сурово посмотрел на своего провод— ника, как будто именно он участвовал в древнем заговоре, и он опять отчаянно покраснел.

— Что это у вас за награды, Граф Бент? — спросила королева низким голо— сом.

Этот голос породил во мне образ луга туманным утром. Она указала на мою му— жественную грудь, увешанную побрякушка— ми, которые я откопал сегодня утром у антиквара.

— Галактические медали, Ваше Вели— чество. Мог ли расчитывать на какое-то продвижение здесь на Фрейбуре младший сын провинциального дворянина? Вот по— чему я выбрал службу вне планеты и про— вел лучшие годы своей жизни в Звездной Гвардии, а там сражения, захваты, звездные абордажи в порядке вещей. А вот э т и м я могу действительно гор— диться.

Я указал на невзрачную штуковину среди сверкавших побрякушек.

— Это наша Звезда, наивысшая награда в Гвардии.

Я взял звезду в руку и посмотрел на нее долгим проникновенным взглядом. В действительности, я думаю, это был гвардейский знак за сверхсрочную службу или что-то в этом роде.

— Это прекрасно, — сказала королева.

Она разбиралась в медалях не лучше, чем в одежде, но что можно ожидать на этих захолустных планетах.

— Да, — согласился я. — Я не люби— тель описывать историю медалей, но если на это будет королевский приказ…

Это было сказано очень застенчиво.

Наврав им о своих подвигах, я возбу— дил интерес и надеялся, что разговор обо мне достигнет ушей Ангелины, где бы она ни пряталась. Почувствовав, что ис— черпал себя, я извинился и вернулся в бар.

Свои придуманные истории я рассказы— вал каждому, кого мог поймать. Боль— шинство с удовольствием меня слушали, смеялись вместе со мной, а смех при дворе был не частым явлением. Единс— твенный, кто этим не наслаждался, был я сам. Если в начале мой план казался очень хорошим, то чем дальше, тем мень— ше он мне нравился. Я мог месяцами кру— житься вокруг этих дворцовых идиотов без малейшей надежды приблизиться к Ан— гелине. Надо было ускорять дело. Крути— лась у меня в голове одна идейка, но она граничила с безумием.

Если дело не выгорит, я буду либо убит, либо навсегда устранен из высшего общества. С последним я бы легко сми— рился, но высшее общество помогает мне найти мою возлюбленную добычу. Если же все пройдет, поиски значительно упрос— тятся.

Я решил бросить монету и, конечно, выиграл, так как спрятал другую в ладо— ни еще до броска. Буду действовать.

Еще до прихода я рассовал по карма— нам несколько мелочей, которые могли пригодиться во время вечера. Одна из них была великолепным предлогом сбли— зиться с королем, если бы я почувство— вал в этом необходимость. Я переложил ее во внутренний карман, наполнил вином самый большой стакан, какой мог найти, и отправился через анфиладу комнат на поиски своей жертвы.

Если в момент моего прихода король Виллельм был в подпитии, то сейчас он был пьян смертельно. Надо было вшить сзади в его белый мундир стальной стер— жень, так как, могу поклясться, собс— твенный позвоночник его уже не держал.

Однако он все еще пил, качаясь взад и вперед. Его голова моталась, как у сломанной куклы. Вокруг него стояла кучка старичков, которые, по-видимому, рассказывали друг другу непристойные анекдоты и при моем подходе окинули ме— ня недоверчивыми взглядами. Я был выше большинства из них и ярче одет. Глаза Вилли натолкнулись на меня, и голова медленно повернулась в моем направле— нии. Один из его восьмидесятилетних старцев уже встречался мне на вечере и представил меня.

— Очень рад встретить Ваше Величест— во, — проговорил я.

Я имитировал в голосе пьяные нотки.

Король не обратил внимания, но дру— гие заметили и нахмурились.

— Я сам немного энтомолог и с вашего разрешения хотел бы следовать по вашим королевским стопам. Я сильно желаю того и чувствую, что на Фрейбуре можно проя— вить больше внимания и имеются большие возможности для исследования формини— ферлепидоптер и другого. Геральдика, а также флаги могли бы больше использо— вать изображения насекомых…

Я болтал и дальше что-то в этом ро— де, и толпа начала проявлять нетерпе— ние.

Король улавливал едва ли одно слово из десяти. Внимание его стало рассеи— ваться, окружающие тоже заволновались, не зная, как избавиться от пьяного. Когда кто-то взял меня за локоть, я по— шел с козырной карты.

— Вот, Ваше Величество, — сказал я.

Я залез в карман.

— Я тщательно сберегал этот образец, пронеся его через многие световые годы, и доставил сюда, чтобы он занял свое место в вашей высочайшей коллекции.

Раскрыв плоскую пластмассовую коро— бочку, я сунул ее ему под нос.

Он с трудом сфокусировал свои водя— нистые глаза, и у него перехватило ды— хание.

Окружение тоже проявило любопытство, и я дал им несколько секунд полюбовать— ся образцом.

Должен сказать, это был великолепный жук, однако он не путешествовал со мной через световые годы, а был сделан се— годня утром. Большинство элементов было от других насекомых, а там, где природы не хватило, я добавил несколько кусоч— ков пластика. Тело было размером в ла— донь с тремя рядами крыльев, каждый ряд другого цвета. Снизу было множество ног, взятых по крайней мере от дюжины насекомых, конечности не удалось все подобрать под пару, так как многие были подпорчены при конструировании. Некото— рые другие детали, такие, как массивное жало, три глаза, штопоровидный хвост тоже не оставили равнодушной мою ауди— торию. Коробочка была предусмотрительно сделана из цветного пластика, который скорее скрывал, чем подчеркивал детали.

— Вы должны посмотреть это поближе, Ваше Величество, — сказал я.

Я открыл коробочку и, покачиваясь, приблизился.

Настал ответственный момент. В одной руке у меня был стакан с вином и коро— бочка, другая оставалась свободной, чтобы вынуть монстра. Я зажал его боль— шим и указательным пальцем и приподнял. Король приблизился вплотную, вино в его стакане плескалось от неловких жестов. В этот момент я чуть ослабил большой палец, сделал скрытое неуловимое движе— ние, и жук великолепным пируэтом нырнул в стакан короля.

— Спасите его! — заорал я. — Это редчайший экземпляр!

Я залез пальцами в стакан и устроил в нем бурю. Часть напитка выплеснулась на позолоченные манжеты Виллельма. Ше— пот и злые голоса усилились, кто-то твердой рукой взял меня за плечо.

— Уберите прочь ваши титулованные воровские лапы! — крикнул я.

Я грубо сбросил руку. Выловленное насекомое выскользнуло из моих пальцев, шлепнулось на грудь короля и оттуда медленно скатилось на пол, теряя по пу— ти крылья, ноги и другие части. Я ис— пользовал очень слабый клей. Наклоняясь за упавшим трупиком, я сделал еще одно «неловкое» движение, и вино красной струей выплеснулось на одежду короля. Злой вопль вырвался из толпы.

Король отнесся ко всему спокойно.

Качаясь, подобно дереву в бурю, он не выражал протеста, а только бормотал:

— Я говорю… Я говорю…

Когда я стал стирать вино носовым платком, и оно потекло по его пальцам, толпа позади придвинулась вплотную. Кто

—то схватил меня за руку и потянул. Я рванулся и ударил в родовитую грудь Виллельма Девятого. От удара его верх— няя челюсть вылетела и упала на пол.

Старички начали разбегаться, моло— дежь бросилась на защиту Высочества, и мне пришлось показать им пару приемчи— ков, которым я обучился на других пла— нетах.

Недостаток техники они возмещали из— бытком энергии. Началось столпотворение.

Женщины ругались и визжали, короля буквально вынесли на руках. Дела для меня пошли совсем плохо. Я не виню их, но сдачу я давал не меньше, чем полу— чал.

Потом я вспоминал, что несколько че— ловек держали меня, а один бил. Я из— ловчился и ударил его в лицо ботинком, но меня скрутили, и свет померк.

Глава 15.

Тюремщики, видимо, задались целью привить мне культурные манеры, а я по мере сил затруднял им их благородный труд. Не для того я добровольно залез в тюрьму: чтобы выигрывать этот спор: рисковал проделывать эти шуточки с бед— ным старым королем. Оскорбление Вели— чества было таким преступлением, кото— рое обычно каралось смертью.

На счастье, цивилизованное влияние Лиги уже коснулось темного Фрейбура, и местные власти доказывали мне свою при— верженность законам. Я делал вид, что не замечаю этого. Когда они приносили мне мясо, я с'едал его, а тарелку раз— бивал, демонстрируя свой протест на не— законный арест.

Это была приманка. Заработанные мною синяки были бы весьма малой платой за удачную попытку саморекламы. Фигура от— щепенца, предателя своего класса, с од— ной стороны, сильная личность в мирной вселенной, драчун, бескомпромиссный бо— ец — с другой. Короче, я обладал всеми качествами, которые ненавидят добропо— рядочные фрейбуриане, а такие люди должны очень привлекать Ангелину.

Несмотря на недавнее кровавое прош— лое, Фрейбур был бедноват на задиристых мужчин. Не из самых низких слоев, ко— нечно. Портовые трактиры были нашпиго— ваны мускулистыми мужчинами с куриными мозгами. Ангелины могла бы нанять их всех, кого считала нужным. Но одними боевыми отрядами победу не завоевать. Ей нужен союзник и помощник из дворян, а, по моим наблюдениям, с такими люди — большая редкость.

В скандале на балу я попытался пока— зать все качества, которыми она должна была заинтересоваться, и сделал это так, чтобы она ни в коем случае не по— думала, что это демонстрируется нарочно для нее.

Ловушка была открыта, ей оставалось только войти.

Лязгнул металл открывавшейся двери.

— К вам посетители, Граф Дибстол, — сказал тюремщик.

Он открыл внутреннюю решетку.

— Скажите им, чтобы пошли к черту! — крикнул я. — На этой гнусной планете нет ни одного человека, которого бы я хотел видеть.

Не обращая внимания на мою реплику, он ввел начальника тюрьмы и двух типов в черном с суровыми лицами. Я демонс— тративно игнорировал их. Они молча дож— дались, пока уйдет охрана, затем более худой открыл принесенную папку и кончи— ками пальцев достал оттуда лист бумаги.

— Я не буду писать прощальную запис— ку самоубийцы, можете убить меня во сне, — прорычал я.

Я начал разыгрывать комедию. Он вни— мательно поглядел на меня, но лицо его не изменилось.

— Это несправедливое обвинение, — спокойно проговорил он. — Я Королевский Прокурор и никогда не допущу подобных действий.

Все трое кивнули одновременно, как заведенные от одной пружины. Эффект был столь заразителен, что я тоже чуть не кивнул.

— Я не совершу добровольного самоу— бийства, — сказал я твердо. — Это мое последнее слово по этому вопросу.

Королевский Прокурор достаточно дол— го работал на своем месте, его трудно было смутить. Он прокашлялся, пошелес— тел бумагой и начал.

— Есть несколько криминальных дейс— твий, которые могут быть вменены вам в вину, молодой человек, — забубнил он.

У него было чрезвычайно мрачное вы— ражение лица. Я невозмутимо зевнул.

— Я надеюсь, что этого не произой— дет, — продолжал он, — так как это только осложнит дело. Сам король не хо— чет, чтобы это случилось. Он настоя— тельно рекомендовал мне закончить это дело как можно скорее и восстановить между всеми мир. Я здесь для того, что— бы привести его желание в исполнение. Подпишите это извинение, и вас немед— ленно отвезут на борт космолета, отле— тающего ночью. Дело будет закончено.

— Пытаетесь избавиться от меня, что— бы скрыть ваши пьяные драки во дворце?

Я усмехнулся. Лицо Прокурора нали— лось краской, но с большим трудом он сдержался. Если они сейчас выпроводят меня с планеты — все пропало.

— Вы оскорбляете нас, сэр! — прого— ворил он. — Не забывайте, вы и сами не без греха в этом деле. Я от души сове— тую вам подписать извинение и принять снисходительность короля.

Он протянул мне бумагу, но я разор— вал ее на куски.

— Извиниться? Никогда! — крикнул я ему. — Я защищал свою честь от ваших пьяных мужланов и жуликов дворян, самых бессовестных из всех воров, укравших права, справедливо принадлежавших моему роду.

Все вышли. Начальник тюрьмы был единственным из них, близким мне по возрасту, поэтому именно ему я подска— зал дорогу носком ботинка в соответс— твующее место. Все было так, как и должно было быть.

Дверь с шумом захлопнулась передо мной, мятежным сыном земли Фрейбурской.

Я сделал все, чтобы привлечь внима— ние Ангелины, но если этого не произой— дет, я рискую провести остаток моих дней за этими мрачными стенами.

Ожидание всегда плохо сказывалось на моих нервах. Я мыслитель только в спо— койное время, а в остальное — человек действия.

Одно дело — разработать план и смело приступить к его выполнению, совсем другое — сидеть в грязной тюремной ка— мере и думать, нет ли в логической цепи разработанного плана слабых мест.

Выберусь ли я из этого мешка?

Скорее всего, это сделать нетрудно, но лучше оставить как последнее средс— твр.

Там, снаружи, я вынужден буду скры— ваться, и у нее не будет шансов устано— вить со мной связь.

От переживаний я сгрыз все ногти на руках.

Следующий шаг был за Ангелиной, мне оставалось ждать и надеяться, что она не задержится с правильным решением после анализа всех моих действий.

Через неделю я начал сходить с ума.

Королевский Прокурор не приходил, и никаких разговоров о суде или приговоре не было.

Я подкинул им раздражающую проблему, и теперь они скребли головы, не зная, что делать. Я почти решился бежать. Выбраться из этой захолустной тюрьмы само по себе было не сложно. Но ведь я жду сообщения от своей беспощадной люб— ви. Я рассматривал возможности, которые она могла бы использовать. Может быть, какое-то давление на двор, чтобы меня освободили? Или тайно пронести напиль— ник и записку, чтобы я выбирался своими силами?

Вторая возможность казалась мне наи— более вероятной, и каждый раз, получая хлеб, я разламывал его, отыскивая что-нибудь внутри.

На восьмой день Ангелина откликну— лась в наиболее свойственной ей прямо— линейной манере.

Ночью что-то непривычное разбудило меня.

Шорохов не было слышно, я приник к щели в двери и увидел свет в конце ко— ридора. Ночной охранник лежал на полу, а плотная фигура в маске, одетая во что — то черное стояла над ним с дубин— кой в руке.

Подошел другой незнакомец, одетый аналогично первому, и они потащили ох— ранника вдоль коридора по напрвлению ко мне.

Один из них порылся в кармане, и достал кусок красной материи, который вложил в безвольные пальцы охранника.

Когда они подошли к моей камере, я

отскочил от двери и бесшумно скользнул в постель.

Ключ заскрипел в замке, зажегся свет. Я сел на кровать, изображая толь— ко что проснувшегося человека.

— Кто тут? Что вы хотите?

— Быстренько вставайте и одевайтесь, Дибстол. Мы вас выведем отсюда.

Это был первый головорез, которого я видел. Дубинка еще свисала с его руки. Я отвалил челюсть и пополз по кровати, прижимаясь спиной к стене.

— Убийцы! — завопил я. — Так вот что надумал король Вилли — затянуть петлю мне на шее и сказать потом, что я пове— сился сам! Добро пожаловать, но не ду— майте, что это будет легко!

— Не будьте идиотом! — прошипел муж— чина. — Закройте рот! Мы здесь, чтобы спасти вас. Мы друзья.

Еще двое, одетые таким же образом, появились за ним, в коридоре промель— кнул четвертый.

— Друзья! — заорал я. — Убийцы, вот вы кто! Вы дорого заплатите за это преступление.

Четвертый из коридора прошептал что— то, и остальные направились ко мне. Мне хотелось получше рассмотреть главаря.

Это был маленький мужчина, если он б ы л мужчиной. Одежда на нем висела свободно, поверх всей головы была натя— нута маска из чулка. Ангелина была при— мерно такого роста. Рассмотреть подроб— нее я не успел. Бандиты набросились на меня. Я ударил одного ногой в живот и отскочил,но у них были все преимущества. Без обуви и оружия у меня не было шан— сов, а они не боялись использовать свои дубинки. Я еле сдержал победную улыбку, когда они усмиряли меня.

Все еще сопротивляясь, я позволил тащить себя в то место, где мечтал ока— заться.

Глава 16.

Удар по голове меня всего лишь ос— лабил, и только когда один из них сло— мал у меня перед носом капсулу со снотворным, я отключился. Конечно, у меня не было ни малейшего представле— ния, ни как далеко мы уехали, ни где мы находимся на Фрейбуре. Наверное они сделали антинаркотический укол, так как первое, что я увидел,был худой тип со шприцем в руке. Он наклонился, но я отодвинулся.

— Собираетесь мучить меня до того, как убить, свиньи! — сказал я, вспоми— ная роль, которую играл.

— Не волнуйтесь, — произнес низкий голос сзади, — вы среди друзей, кото— рые разделяют ваше возмущение сущест— вующим режимом.

Голос не был похож на Ангелинин. Это был дородный человек с неприятным выражением лица. Медик вышел, оставив нас одних, и я понял, что план начал действовать. Маленькие глазки, тяжелая челюсть и надменный взгляд — я узнал в нем одного из представителей Фрейбурс— кого дворянства. Глядя на это уродли— вое лицо, я копался в своей бездонной памяти.

— Князь Рденрант, — сказал я.

Я пытался вспомнить, что еще о нем читал.

— Я полагаю, вы скажете мне правду. Не вы ли первый кузен Его Высочества? Трудно предположить, что вы украли че— ловека из королевской тюрьмы для своих собственных целей…

— Это неважно, что вы полагаете, — огрызнулся он зло.

Раздражение отразилось на его лице, и прошло некоторое время, пока он взял себя в руки.

— Виллельм может быть моим кузеном, но это не означает, что я считаю его идеальным главой нашей планеты. Вы го— ворили о своих претензиях на более вы— сокое положение и о том, что были об— мануты. Это так? Или вы просто один из придворных болтунов? Подумаете хоро— шенько, прежде чем ответить. Вы можете навредить себе. Найдутся и другие лю— ди, которые думают так же, как и вы, жаждущие изменить порядок.

Импульсивность, энтузиазм — вот что я должен был проявить. Или лояльный друг, или смертельный враг — других вариантов не было. Я рванулся вперед и крепко схватил его за руку.

— Если вы сказали мне правду, вы получили единомышленника, который пой— дет рядом с вами. Если солгали, и это просто ловушка короля, тогда, Князь, будьте готовы сражаться.

— Нет необходимости в сражениях, — сказал он.

Он с трудом освободил свою руку.

— По крайней мере между нами. Впе— реди трудный путь, и мы должны дове— рять друг другу.

Он хрустнул суставами и мрачно взг— лянул в окно.

— Я искренне надеюсь, что смогу полностью положиться на вас. Фрейбур во времена наших предков был совсем другим. Лига задушила инстинкты борьбы нашего народа. Ведь нет ни одного че— ловека, на кого я мог бы положиться.

— А те, кто взял меня из камеры? Они, вроде, действуют достаточно хорошо.

— Грубая сила! — воскликнул он.

Он надавил кнопку в ручке кресла.

— Твердолобые болваны. Этих я могу нанять, сколько угодно. Мне нужны лю— ди, которые могут руководить, помогать мне вести Фрейбур к светлому будущему.

Я не стал говорить о человеке, ко— торый стоял в коридоре и руководил всей ночной операцией. Если Рденрант не хочет говорить об Ангелине, я тоже не буду касаться этого предмета, но раз ему хочется видеть во мне умного коллегу, надо ему подыграть.

— Скажите, вы специально оставили в руке охранника кусок мундира? Он бро— сался в глаза.

Глаза его сузились, когда он повер— нулся, чтобы посмотреть на мен.

— Вы очень наблюдательны, Бент, — сказал он.

— Дело практики, — ответил я.

Я пытался одновременно изобразить скромность и честолюбие.

— Этот кусок материи с пуговицей в руке охранника выглядел, как будто его оторвали в борьбе. В то же время я ви— дел, что все были одеты только в чер— ное. Может быть у этого другой смысл…

— Чем дальше, тем больше я радуюсь, что встретился с вами, — сказал он. Он обнажил все свои кривые зубы с выраже— нием, которое, видимо, считал за улыбку.

— Люди Старого Дюка имеют красную ливрею, как вы несомненно знаете…

— А Старый Дюк является сильнейшей опорой Виллельма Девятого, — закончил я за него. — И с л а б е й ш и м не повредит, если он рассориться с королем.

— Не слабейшим, — как эхо, повторил Рденрант.

Он снова показал мне все свои зубы.

Он начал вызывать у меня отвращение.

Однако, если это было доверенное ли— цо Ангелины для действий на планете, то, несомненно, она сделала наилучший выбор.

Но у него едва ли хватит широты во— ображения представить себе идеи Ангели— ны в полном об'еме. Я думаю, что деньги и титул, да еще амбиции — именно те ка— чества, которыми она прельстилась.

Непонятным было только, где она сама.

Кто-то вошел в дверь, и я сжался, приготовившись к схватке. Это оказался всего лишь робот, но производивший та— кой лязг и грохот, что впору было испу— гаться. Князь приказал этому чудищу принести выпивку, и, когда тот повер— нулся, я увидел, что с задней стороны плеча у него торчит труба. В воздухе явственно чувствовался резкий запах угольного дыма.

— Этот робот что, работает на угле?

Я хихикнул.

— Да, — сказал Князь.

Он налил в стаканы.

— Это прекрасный пример развала Фрейбурианской экономики, мудро руково— димой Виллельмом Некомпетентным. Вы разве видели подобных уродов в столице?

— Да вроде нет, — ответил я.

Я вытаращил глаза на извергаемые клубы дыма и следы ржавчины и угольной пыли на его корпусе.

— Конечно, меня долго не было… Все меняется…

— Они не меняются настолько быстро! И не демонстрируйте мне тут, Дибстол, галактические замашки. Я был в Мистель— дроссе и видел, как там живут. У вас вообще нет роботов, даже таких дрянных.

Он в бессильной злости отвесил монс— тру пинок. Тот слегка качнулся и для поддержания равновесия щелкнул клапа— ном, пропуская пар в ножной поршень.

— Двести лет прошло с того дня, как мы в Лиге, котороя поит нас молочком и успокаивает. И для чего? Чтобы король во Фрейбурбаде купался в роскоши, в то время как мы здесь получаем несколько роботов с куриными мозгами и примитив— нейшей системой управления и должны продолжать строить малоэффективных ро— ботов сами. Аппарат, который вы будете считать автоматическим, может оказаться обычной лодкой с веслами.

Он осушил стакан, и я не сделал по— пытки об'яснить ему экономику галакти— ческой коммерции, престиж планеты и многочисленные уровни межкоммуникаций. Эта затерянная планета была отрезана от основного потока галактической культу— ры, может быть, тысячу лет, пока вновь после распада не установила контакт. Они должны были возрождаться постепен— но, без катаклизмов, которые могут на— рушить процесс. Конечно, хоть миллиард роботов могут быть присланы завтра же. И что хорошего это принесет экономике? Наверняка много лучше ввести на планету блоки управления, чтобы местные сами строили для себя то, что хотят. Если им не нравиться конечный продукт, они мо— гут улучшить схему, вместо того, чтобы жаловаться.

Князь, конечно, в этом направлении не думал. Ангелина очень тонко сыграла на его предрассудках и личном самолю— бии.

Внезапно Князь подался вперед и пос— тучал по шкале на боку робота.

— Посмотрите на него! — крикнул он.

— Давление упало на восемьдесят фунтов! А дальше,как вы понимаете, он вообще перестанет соображать и рухнет на пол. Поддерживай давление, идиот!

Внутри робота что-то щелкнуло, он наклонился и поставил поднос со стака— нами на стол. Я сделал небольшой глоток и стал с наслаждением наблюдать. Разд— ражающе медленно подкатившись к камину, он открыл дверцу у себя в животе, отку— да вырвалось пламя. Поддев угольным совком приличную порцию антрацита, он швырнул его себе в нутро и снова зах— лопнул дверцу. Для внутренних помещений он, конечно, не подходил.

— Вон, дубина! — заорал Князь.

Он зашелся от кашля. Дым начал рас— сеиваться. Я налил себе еще и решил в первую очередь выяснить все о Рденранте.

Нужно было действовать активнее, ес— ли я собирался поймать Ангелину. Вся постановка дела явно указывала на ее присутствие, а вот самой ее не было видно. В гостиной я встретил несколько офицеров из окружения Князя. Один из них, Курт, молодой небогатый дворянин, показал мне замок, состоявший из башен и небольшой слободы, обнесенной высокой стеной, отделявшей их от собственно го— рода. Не наблюдалось никаких явных признаков планов Князя. Невдалеке нес— колько вооруженных волонтеров нудно от— рабатывали какие-то приемы. Это все выглядело слишком мирно, чтобы быть по— хожим на правду — ведь доставили же ме— ня сюда не случайно. Я деликатно задал Курту несколько вопросов, и он любезно на них ответил.

Подобно большинству мелкопоместных дворян, он испытывал недовольство цент— ральной властью, хотя, конечно, сам по себе ничего никогда делать не собирался.

Его завербовали, он был готов под— держать планы, хотя сама идея ему была не очень понятна.

То, что он не говорил мне всей прав— ды, стало очевидно, когда я поймал его на лжи.

Мимо нас прошли женщины, и Курт ска— зал, что это жены двух других офицеров.

— А вы тоже женаты? — спросил я.

— Нет. Все не было времени. А сей— час, я думаю, не до этого. Когда все закончится, и жизнь войдет в норму, можно будет и об этом подумать.

— Это верно, — согласился я. — А что Князь, он женат? Меня столько лет здесь не было, что я от всего этого отключил— ся. Жены, дети и тому подобное.

Мне показалось, что при ответе он несколько замялся.

— Ну, можно сказать… Я знаю, Князь, был женат, но там что-то случи— лось, и теперь он не женат.

Он запнулся и перевел мое внимание на что-то еще, уходя от предмета разго— вора.

Путь Ангелины всегда был отмечен трупами, наверное, имеются и сейчас один — два. Выглядит вполне правдопо— добной ее связь со «случайной» смертью жены Князя.

Если бы смерть была естественной, Курт не стал бы уходить от этого разго— вора. Он замолчал, а я не допытывался.

Хотя Ангелина не может быть на виду, ее следы окружают меня со всех сторон.

Теперь это было только дело времени.

Я могу прижать Курта и отыскать тех громил, которые вытащили меня из тюрь— мы, поставить им выпивку, разговорить, расположив к себе, а потом вытянуть из них все, что можно, о человеке, который ими руководил.

Ангелина сама сделала первый шаг.

Один из угольных роботов, гремя и клацая, принес мне записку. Князь хотел видеть меня.

Когда я вошел, Князь уже был сильно и устойчиво пьян.

Кроме того, комната была заполнена сладким табачным дымом. В его сигаре— тах, видимо, был не только табак.

Это означало, что он с утра был в расстроенных чувствах, но я не собирал— ся быть в числе его утешителей.

Чувства эти, конечно, не отразились на моем лице. Я изобразил исключитель— ное внимание.

— Пора за дело, сэр? Вы для этого послали за мной? — спросил я.

— Садитесь, — пробормотал он.

Он указал на кресло.

— Угомонитесь. Хотите сигарету?

Он подтолкнул ко мне коробку, напол— ненную коричневатыми цилиндрами.

— Нет, сэр. В настоящее время я не курю. Это обостряет зрение и реакцию, спусковой палец должен действовать без— укоризненно.

Мысли Князя витали где-то далеко.

Мне казалось, что он меня не слышит.

Потирая щеку, он оглядывал меня сверху вниз. Наконец после внутренней борьбы какое-то решение отразилось на его лице?

— Что вы знаете о семействе Радебре— хен? — спросил он.

Вопрос был настолько необычен, что даже ошарашил меня.

— Абсолютно ничего, — ответил я иск— ренне. — А что?

— Нет, нет, — быстро ответил он.

Он снова потер щеку. Голова у меня начала туманиться от воздуха комнаты, а как же должен был чувствовать себя он?

— Пойдемте со мной, — сказал он.

Он с трудом выбрался из кресла.

Пройдя через многочисленные залы вглубь здания, мы остановились около двери, похожей на все остальные, перед которой стоял охранник — грозного вида мускулистый тип со скрещенными на груди руками.

В одной из них была зажата рукоять пистолета.

При нашем приближении он даже не по— шевелился.

— Он со мной, — сказал Рденрант брюзгливым тоном.

— Я должен обыскать его, — сказал охранник. — Приказ.

Становилось все интереснее. Кто-то отдает приказы, которые не может нару— шить князь, и это в его-то замке! Будто бы я не знал. Кроме того, я узнал голос охранника. Он был одним из тех, кто за— бирал меня из тюремной камеры. Он быст— ро и тщательно обыскал меня и отступил на шаг. Князь открыл дверь, и я после— довал за ним, стараясь не отдавить ему пятки.

Теория теорией, а практика практикой.

Я был почти уверен, что встречу Ан— гелину, и все же увидеть ее сидящей за столом было подобно шоку. Словно элект— рический разряд пробежал по спинному мозгу. Настал момент, которого я ждал долгое время. Необходимо было взять се— бя в руки и надеть маску равнодушия, с поправкой, естественно, на то, что пе— ред здоровым молодым мужчиной оказалась привлекательная, соблазнительная женс— твенность.

Конечно, девушка была мало похожа на Ангелину, но сомнений не было. Измени— лось лицо и цвет волос, но и на новом лице сохранилось выражение ангела, что и раньше. Фигура осталась практически той же, за исключением, возможно, не— больших улучшений. Ее трансформация бы— ла поверхностной, не такой глубокой, как у меня.

— Это Граф Дибстол, — скаазл Князь.

Он остановил на ней свой затуманен— ный взор.

— Это человек, которого вы хотели видеть, Энжела.

Итак, она осталась ангелом, только с другим именем. Это плохая привычка. Я знал нескольких людей, которые попались только потому, что выбрали себе новое имя слишком похожим на старое.

— Спасибо вам, Касситор, — сказала она. — Очень любезно с вашей стороны привести ко мне Графа Бента.

Касси, видимо, ожидая более теплого приема, переступая с ноги на ногу, бор— мотал что-то себе под нос.

Однако Ангелина-Энжела оставила тем— пературу приема той же, а может, и опустила еще градуса на два, начав пе— ребирать какие-то бумаги у себя на сто— ле.

Несмотря на свое состояние, Князь все понял.

Он вышел, опять что-то бормоча, и на этот раз я понял, что это было самое короткое и грубое слово в местном диа— лекте.

Мы остались одни.

— Зачем вы лгали, будто служили в Звездной Гвардии? — сросила она совер— шенно спокойно.

Она продолжала копаться в бумагах. Я сделал намек на саркастическую улыбку и сбил несуществовавшую пыль с рукава.

— Не мог же я рассказать этим прек— расным людям, чем я действительно зани— мался все эти годы.

Глаза мои излучали простодушие.

— И чем же вы занимались, Бент? — спросила она все тем же ровным, без эмоций голосом.

— А вот это уже мое дело, — сказал я в ее тональности. — И прежде чем отве— чать на вопросы, я бы хотел узнать, кто вы, и как оказалось, что вы имеете здесь большее влияние, чем великий Князь Касситор?

Я решил идти напролом, но это ее не смутило, и она снова завладела инициа— тивой.

— Ну, поскольку у меня здесь большее влияние, я думаю, вы найдете желание отвечать на мои вопросы. Не бойтесь шо— кировать меня, вас удивит, сколько я о вас знаю.

Нет, возлюбленная Ангелина, совсем не удивит. Но не мог же я все выложить без всякого сопротивления.

— Ведь за всей этой идеей революции стоите вы, не так ли, — сказал я в ут— вердительной, а не в вопросительной ма— нере.

— Да, — сказала она.

Она положила на стол бумаги, чтобы видеть меня.

— Тогда вы должны знать. Я занимался контрабандой. Это очень интересное за— нятие, если знать, где что брать. Через несколько лет я понял, что это наиболее выгодный бизнес. Однако, в конце кон— цов, некоторые правительства увидели во мне опасного конкурента, так как хотели обкрадывать народ единолично. Под дав— лением обстоятельств я вернулся на свою тихую родину для отдыха.

Ангел мой не хотела покупать кота в мешке и задала мне массу прекрасных вопросов, показывавших ее полную осве— домленность в этом деле. Я не боялся, так как в свое время пропустил через свои руки этим способом мегасуммы. Вол— новался я только за детали, так как за— нимался этим в молодости, еще не дос— тигнув профессиональных высот. Войдя в роль, я старался запомнить все, что го— ворил. Это был решающий момент, когда не допускалось ни малейшего намека или жеста, способных воскресить в ее памяти Скользкого Джима ди Гриза. Я должен ка— заться местным трупом, витающим все еще в облаках вселенной.

Атмосфера нашей беседы с выпивкой и дымившимися сигаретами была, конечно, подстроена, чтобы ослабить мой контроль над собой и дать мне возможность допус— кать ошибки. Я действительно пару раз соврал, но так, чтобы она отнесла это за счет моего мальчишеского задора. Когда напряжение спало, я попытался сам задать вопрос.

— Скажите, с вами никак не связана местная семья Радебрехен?

— Почему вы спрашиваете? — спросила она холодно и жестко.

— Выш улыбчивый друг Касситор Рден— рант спросил меня об этом перед тем, как идти сюда. Я сказал ему, что ничего не знаю. Это как-то связано с вами?

— Это… Они хотят убить меня, — от— ветила она.

— Ну это же глупо и отвратительно, — сказал я, принимая эффектную позу.

Она проигнорировала.

— Чем я могу вам помочь? — спросил я.

Я возвратился к делу, раз моя мужс— кая привлекательность на нее не подейс— твовала.

— Я хочу, чтобы вы были моим телох— ранителем, — сказала она.

Когда я улыбнулся и открыл рот, что— бы ответить, она перебила.

— И, пожалуйста, избавьте меня от всяких комплиментов по поводу тела, ко— торое будете с удовольствие охранять. Я достаточно наслушалась этого от Касси— тора.

— Я хотел только сказать, что прини— маю предложение.

Это была ложь, так как фразы, анало— гичные отмеченным, вертелись у меня на языке. Я напомнил себе, что, как это ни трудно перед лицом Ангелины, но расс— лабляться я не имею права.

— Расскажите мне только что-нибудь о людях, которые хотят убить вас.

— Известно, что Князь Рденрант был женат, — сказала Ангелина.

Она поигрывала, словно девочка, ста— каном.

— Его жена совершила самоубийство самым глупым образом. Ее семья — эти самые Радебрехены — думают, что ее уби— ла я, и хотят отомстить, убив в ответ меня. В этом заброшенном углу Фрейбура еще сохранилась вендетта, и эти богатые идиоты тоже ее исповедуют.

Вот теперь картина прояснилась.

Князь Рденрант, прирожденный оппор— тунист, чтобы увеличить состояние, же— нился на дочери этой семьи. Все было прекрасно, пока не появилась Ангелина. Не зная местных обычаев, связанных с мщением, она убрала с пути камень преткновения.

Но что-то было сделано не так, или Князь где-то сплоховал, и возникла вен— детта. Теперь мой Ангел хочет просунуть мою нежную плоть между собой и убийцами.

Я задал еще один вопрос.

— Это было самоубийство, или вы уби— ли ее? — спросил я.

— Да, я убила ее, — сказала она.

Все наши карты лежали на столе. Ре— шение было за мной.

Глава 17.

Итак, что же нужно делать? Я не со— бирался стрелять или бить ее по голове, чтобы арестовать. Нет, я, конечно, со— бирался ее арестовать, но в будущем. Ведь нельзя же сделать это в центре ци— тадели Князя. Кроме того, хотелось под— робней разобраться в деятельности Кня— зя, так как она была, несомненна, в компетенции Специального Корпуса. Если я собирался вернуться, то с таким по— дарком мне было бы значительно легче это сделать.

Но вообще-то я не был уверен, что хочу вернуться. Трудно забыть тот за— ряд, которым они пытались взорвать ме— ня. В целом все было не так просто. Сю— да оказалось замешанным множество факторов.

Находясь большую часть времени с Ан— гелиной, я откровенно любовался ею и забывал о телах, плававших в космосе. Они приходили ночью и терзали мою со— весть, но я всегда засыпал раньше, чем они успевали сделать свое дело.

Жизнь была постелью из роз, и можно было наслаждаться ею, пока цветы не за— вяли.

Наблюдать, как она работает, было истинным удовольствием.

Если бы вы поставили меня к стенке и заставили признаваться, я бы ответил, что кое-чему я у нее научился.

Она ведь самостоятельно организовала революцию на мирной планете, которая имела много шансов на успех.

В некоторой степени я ей помогал.

Несколько раз она обращалась ко мне с вопросами и во всех случаях следовала моим рекомендациям.

Конечно, я никогда не свергал прави— тельства, но криминальные законы во всем едины, вне зависимости от примене— ния.

Однако это было редко.

Большую часть времени, особенно в первые несколько недель, я оставался телохранителем, защитником от покушения.

Подобное положение, конечно, не мог— ло не вызывать у меня иронической улыб— ки.

Существовал однако в нашем маленьком Мятежном Раю змей, имя которому было Рденрант.

Из отдельных слов, услышанных в раз— ных местах, я начал подозревать, что Князь вовсе не хочет быть революционе— ром. Чем ближе был день выступления, тем бледнее он становился. К этому до— бавлялись его физические пороки, и од— нажды произошел конфликт.

Ангелочек и Князь совещались, а я сидел сбоку в приемной.

Когда удавалось, я бессовестно подс— лушивал.

На этот раз, закрывая дверь, я тоже оставил маленькую щелочку.

Осторожно манипулируя пальцами, я расширил ее, пока не услышал голоса.

Князь почти кричал, в его словах от— четливо прослеживалась недвусмысленная попытка шантажа.

Затем тон понизился, и как я ни прислушивался, но ничего не услышал.

Потом в его голосе зазвучало хны— канье, перемежавшееся сахарной лестью.

Ответ Ангелины был однозначен — громкое и решительное н е т.

Его вопль поднял меня на ноги.

— Но почему? Всегда только н е т ! Хватит с меня!

Послышался звук рвущейся материи, что-то упало на пол и разбилось.

Одним прыжком я влетел в дверь.

Перед моим взором открылась живопис— ная батальная сцена.

Одежда Ангелины была разорвана на одном плече, Князь стоял рядом, вцепив— шись пальцами, словно когтями, ей в ру— ку.

Выхватив пистолет, я рванулся впе— ред, но Ангелина была быстрее.

Схватив со стола бутылку, она ловко ударила его по голове. Князь рухнул, как подкошенный.

Подтянув разорванную блузу, она сде— лал останавливающий жест.

— Уберите пистолет, Бент. Все закон— чилось, — сказала она спокойно.

Я подчинился, но только после того, как убедился, что Князь без движения, и моя помощь не требуется.

Она справилась сама.

Когда я встал, она уже уходила, пришлось ее догонять.

Остановившись перед своей комнатой, она бросила мне:

— Ждите здесь.

Не нужно было быть слишком прозорли— вым, чтобы предсказать наступление пло— хих времен.

Придя в себя, Князь, несомненно, примет нужное решение и об Ангелине, и о революции.

Я размышлял, обдумывая эти вопросы, когда она позвала меня.

Ее руки покрывал длинный платок, скрыший разорванное платье.

Внешне она выглядела спокойно, но скрытый блеск в глазах выдавал волнение.

Я заговорил, как мне казалось, о том, что должно было беспокоить ее в первую очередь.

— Хотите, чтобы я присоединил Князя к его родовитым предкам в семейном склепе?

Она отрицательно покачала головой.

— Он еще пригодится. Мне удается справляться с моим темпераментом, дер— жите под контролем и свой.

— С этим у меня все в порядке. Но неужели вы думаете, что после всего происшедшего можно продолжать с ним ра— ботать? У него, между прочим, серьезная травма головы.

Подобные мысли не обременяли ее. Она отмахнулась рукой.

— Я все еще могу управлять им, и он будет делать все, что я хочу, разумеет— ся, в определенных пределах. Ограниче— ниями служат его собственные природные способности, о чем я не знала, ставя его во главе восстания. Жаль, что тру— сость медленно разрушает первоначальную решительность его намерений. Но он все еще считается главарем, и мы должны ис— пользовать его в этом качестве. А сила и власть должны быть в наших руках.

Я человек не медлительный, но осто— рожный. Прежде чем ответить, я обдумал ее слова со всех сторон.

— Что означает это «мы» и «наше»? Где тут мое место?

Ангелина расположилась в кресле и откинула со лба свои прелестные золотые волосы. В ее улыбке было около двух ты— сяч вольт, и предназначалась она мне.

— Я хочу, чтобы вы участвовали в этом деле вместе со мной, — сказала она с теплыми интонациями, — партнером. Мы держим впереди Князя Рденранта, пока не придет успех, затем устраняем его, и все остальное делаем сами. Согласны?

— Да, — сказал я.

Потом с особым воодушевлением я сно— ва повторил:

— Да!

Впервые я был столь однословен. Нуж— но было срочно собраться с мыслями.

— И все-таки, почему я? Простой те— лохранитель, который заботится прежде всего о восстановлении своих украденных прав. Не велик ли скачок от мальчика на побегушках до председателя правления?

— Зачем спрашивать, если вы сами все понимаете, — сказала она.

Она улыбнулась, отчего температура в комнате поднялась градусов на десять.

— Вы можете руководить этим делом так же хорошо, как и я — вам это нра— вится. Мы вместе сделаем революцию и завоюем планету. Что вы на это скажете?

Пока она говорила, я ходил взад и вперед.

Она встала, взяла меня за руку и ос— тановила.

Тепло ее пальцев жгло меня огнем сквозь рубашку.

Ее лицо было прямо передо мной, а голос стал бархатным и низким — такого я никогда не слышал.

— Это будет прекрасно. Обязательно. Ты и я… вместе.

О б я з а т е л ь н о !

Бывает, когда словами не скажешь, и тогда говорит ваше тело.

Это был тот самый случай.

Мои руки обняли ее и прижали к себе, мой рот приник к ее губам.

Она ответила мне тем же. Руки ее ле— жали на моих плечах, губы были ласковы— ми. Продолжалось это столь мало, что впоследствии я не был уверен, было ли это вообще. Теплота внезапно исчезла, все стало плохо.

Она не боролась со мной, не пыталась оттолкнуть, но губы ее вдруг стали без— жизненными, а глаза совершенно пустыми.

Она так и стояла, пока я не опустил руки и не отошел, потом снова села в кресло.

— Что случилось? — выдавил я из себя.

— Хорошенькое личико — это все, о чем вы думаете? — спросила она.

В ее голосе было рыдание, страдание исказило ее лицо.

— Все вы мужчины похожи… все оди— наковы!

— Невероятно! — крикнул я в раздра— жении. — Вы же хотели, чтобы я вас по— целовал, не отрицайте! Что изменилось в ваших мыслях?

— А захотели бы вы поцеловать е е ?

— выкрикнула Ангелина в иступлении, ко— торого я не мог понять.

Она дернула тонкую цепочку вокруг шеи и швырнула ее мне. На ней висел ма— ленький медальон, еще теплый от ее те— ла. При падении света под определенным углом на нем ясно просматривалось изоб— ражение.

Мне удалось кинуть только один взгляд на девушку на фотографии. Что-то опять изменилось в мыслях у Ангелины, она вырвала цепочку и стала толкать ме— ня к двери.

Дверь захлопнулась за мной, загремел тяжелый засов.

Не обращая внимания на удивленного охранника, я направился к себе в комна— ту.

Но что означала ее внезапная холод— ность и эта фотография?

Зачем она носила ее?

Хотя я видел ее один миг, этого было достаточно.

На фото была молодая девушка, может быть, сестра.

Ужасные генетические законы говорят, что возможно неопределенно большое чис— ло комбинаций.

Эта девушка была отвратительно урод— лива — другого слова не подберешь.

Дело было не в каком-то одном факто— ре, вроде горбатой спины, выпирающей челюсти или торчащего носа.

Тут была комбинация черт, составляю— щих единое отталкивающее целое, которое вызовет отвращение у кого угодно.

Тут я понял, что непроходимо глуп.

Ангелина дала мне взглянуть на глу— бинные причины того, что изломало, ис— коверкало ей жизнь.

Сразу стало ясно многое другое.

Сколько раз, глядя на нее, я удив— лялся, как может такая испорченная сущность находиться в такой очарова— тельной упаковке.

Теперь ответ был ясен — я не видел первоначальной оболочки. Мужчина еще как-то может терпеть свою уродливость, но что должна чувствовать в такой ситу— ации женщина? Как жить, когда каждое зеркало — твой враг, и люди поскорее отворачиваются, увидев тебя? Что де— лать, если, к счастью или несчастью, вы наделены острым наблюдательным разумом, который все видит и сознает, делает не— утешительные выводы, мучается от знаков отвращения? Некоторые девушки могли бы покончить жизнь самоубийством, но не Ангелина. Я могу предположить, что сделала она. Презирая себя, ненавидя свой мир и лю— дей в нем, она не испытывала угрызений совести, задумывая преступления с целью добычи денег для операции по исправле— нию какого-то уродства, потом еще денег для следующей операции.

Затем, когда кто-то пытался остано— вить ее однажды, она легко, а возможно, и с удовольствием убила его. Медленный, жуткий под'ем через преступления к кра— соте с достойным удивления разумом.

Бедная Ангелина. Я мог бы пожалеть ее, если бы не убийства, которые она совершила. Бедная, несчастная, одинокая девушка, которая, выигрывая одни битвы, безнадежно проигрывала другие. Она су— мела придать телу очаровательные, дейс— твительно ангельские формы, а мозг, ко— торый управлял всем процессом, постепенно деформировался, пока не стал таким же уродливым, как раньше тело.

Но если можно изменить тело, почему нельзя изменить мозг? Можно ли что-то для нее сделать?

Я так напряженно думал, что не мог усидеть в своей маленькой комнате и вы— шел на воздух.

Близилась полночь, внизу должна была быть охрана, и все двери были заперты.

Я решил подняться наверх. В саду на крыше не должно было быть никого. Можно будет прогуляться в одиночестве.

На Фрейбуре нет Луны, но ночь была ясная, звезды давали достаточно света, чтобы видеть вокруг.

Охранник на крыше приветствовал ме— ня, когда я вышел. Был виден красный огонек сигареты у него в руке.

Я должен был что-то сказать по этому поводу, но мысли были заняты совсем другим.

Повернув за угол, я остановился и, облокотившись о парапет, стал смотреть на темные громады гор.

Что-то задерживало мое внимание, и через несколько минут я понял, что это было: охранник.

Он был на посту и курил, хотя часо— вому это не положено.

Может быть, я слишком придирался, но мне это не понравилось.

В любом случае, поскольку это меня беспокоило, стоило вернуться и сказать ему несколько слов.

Его не было на обычном месте, и это радовало; значит ходит вокруг и наблю— дает. Я пошел обратно и вдруг заметил сломанные цветы, свисавшие с края крыши.

Это было совершенно невероятно, так как верхний сад был предметом гордости и постоянных забот Князя. Издали я уви— дел среди цветов какое-то темное пятно и понял, что дела очень и очень плохи.

Это был часовой, мертвый или при смерти. Мне не нужно было искать причи— ну, почему кто-то мог оказаться здесь ночью.

Причиной была Ангелина. Ее комната была на верхнем этаже почти под этим местом. В пяти метрах ниже была видна белая площадка балкона перед ее окном и что-то темное и бесформенное, припавшее к стене. Мой пистолет остался в комнате.

Это был один из немногих случаев в моей жизни, когда я не выполнил всех предосторожностей. Я должен был спасти Ангелину.

Все это в доли секунды промелькнуло у меня в мыслях, когда я взялся за край балюстрады. Рука наткнулась на крохот— ный крючок, к которому была привязана веревка, практически невидимая, но крепкая, как канат. Убийца спустился с помощью специального прибора, выпускав— шего из себя нить, словно паук. Нить представляла собой субстанцию, состояв— шую из одной мономолекулы, способной выдержать вес человека. Если бы я попы— тался спуститься по ней, то лишился бы пальцев — она была острее бритвы.

На балкон можно было попасть, дос— тигнув маленькой площадки под ним, для чего нужно было пройти почти два кило— метра по долине. Я принял решение пры— гать, всчкочил на перила и поймал рав— новесие.

Подо мной бесшумо открылось окно. Я оттолкнулся и, целясь пятками в челове— ка, полетел вниз.

В воздухе меня развернуло, и я вмес— то того, чтобы ударить, рухнул ему на плечи. Мы оба покатились по балкону.

Древние камни задрожали, но выдержа— ли.

Падение слегка оглушило меня, но я надеялся, что его плечам досталось не меньше, чем моим ногам. Несколько се— кунд я был беспомощным, затем совладал с собой и пополз к нему. От удара из его рук выпал длинный тонкий кинжал. Я увидел, как блеснуло его лезвие. Он ус— пел к нему раньше и, зарычав, нанес удар, который, к счастью, не задел ме— ня, а только пропорол рукав. Пока он не отскочил, я схватил его запястье с но— жом и крепко сжал.

Это была безмолвная, кошмарная бит— ва, ценой которой, как мы оба хорошо понимали, была жизнь. Из-за ушиба ноги я не смог быстро встать, и он, более тяжелый и более сильный, оказался свер— ху. Обоими руками я с трудом удерживал его руку со смертоносным клинком. Стоя— ла мертвая тишина, слышалось только на— ше тяжелое дыхание.

Перевес начал склоняться на сторону убийцы, вес и неумолимая сила делали свое — кинжал медленно опускался. Лез— вие было совсем рядом, но тут я заме— тил, что вторая его рука безжизненно висит. Она была сломана при падении, а он даже не издал ни звука.

Никогда человек не сражается так от— чаянно, как при борьбе за жизнь. Мне удалось вытащить из-под него одну ногу и, извернувшись, я ударил коленом в его сломанную руку. Он содрогнулся от боли.

Я повторил удар сильнее. Пытаясь от— страниться, он потерял равновесие и согнул локоть, стараясь удержаться от падения. Вложив все силы, которые были в моем теле, я развернул его руку лез— вием вверх.

Это почти удалось мне, но он все-та— ки был сильнее, лезвие только слегка царапнуло его грудь. Я собрал силы, чтобы повторить прием, но внезапно он содрогнулся и умер.

Хитростью меня не возьмешь, но это была не хитрость. Я почувствовал, как в спазме закаменели его мускулы, когда он упал в сторону, но все равно не разжал хватки, пока за мной не зажегся свет в окне. Только теперь я увидел жуткие желтые капли на лезвии кинжала — мгно— венно действующий нервно-паралитический яд.

Там, где лезвие задело рукав моей рубашки, тоже остался желтый след. Я знал, что этот яд не нуждается во вве— дении внутрь, он также хорошо действует на обнаженную кожу.

С невероятными предосторожностями, борясь с дрожью в руках от усталости, я стянул рубашку. Только когда она была сброшена поверх трупа, я расслабился и глубоко вздохнул.

Нога у меня действовала, хотя и сильно болела. Видимо я не сломал ее, а только сильно ушиб, так как мой вес она держала. Я шире открыл высокое окно в комнату, и труп позади меня ярко осве— тился. Ангелина спокойно сидела на кро— вати, прижимая к груди одеяло, но в глазах ее виднелась тревога. Она поня— ла, что произошло.

— Он мертв, — сказал я хриплым голо— сом.

Горло мое пересохло, и я прокашлялся.

— От собственного яда.

Я прошел в комнату, растирая ногу.

— Я спала и даже ничего не слышала, когда он открыл окно, — сказала она. Спасибо.

Актриса, лгунья, обманщища, убица — она играла сотни ролей, говорила бес— численным количеством оттенков голосов. Но сейчас в этих последних словах ощу— щалось неподдельное чувство. Эта попыт— ка убийства произошла слишком быстро после предшествовавшей тяжелой сцены. Ее защитные реакции еще не успели во— зобладать над естественными эмоциями.

Волосы рассыпались у нее по плечам, на ней была красивая ночная сорочка, сделанная из какого-то тонкого и мягко— го материала. Все события этой ночи да— вали мне право действовать смело. Я сел на постель и обнял ее за плечи. Медаль— он с разорванной цепочкой лежал на сто— лике перед кроватью. Я взял его в руку.

— Пойми, этой девушки не существует, она осталась только в твоей памяти, — сказал я. — Это все в прошлом. Ты была ребенком, а теперь ты женщина. Ты была девочкой, а теперь ты женщина. Ты, мо— жет, и была этой девочкой, но сейчас ты

— не она!

Я резко повернулся и выбросил ме— дальон в окно в темноту.

— Все это осталось в прошлом, Анге— лина! — крикнул я во все горло. — Ты — это только ты!

Я поцеловал ее, и на этот раз она уже не оттолкнула меня. Как я нуждался в ней, так и она нуждалась во мне.

Глава 18.

Как только рассвет коснулся неба, я отнес тело убийцы к Князю. Я был лишен удовольствия разбудить его, так как сержант охраны уже сделал это, когда обнаружил лежащего часового на крыше. Он был мертв от того же самого отрав— ленного ядом клинка. Начальник и охрана топтались вокруг тела на полу приемной Князя и с недоумением рассуждали об этой непонятной смерти часового. Они не видели меня, пока я не бросил свой груз рядом с часовым, напугав их.

— Это убийца, — сказал я не без гор— дости.

Князь Касситор наверняка узнал тело, так как, взглянув на него, резко вздрогул. Несомненно, это был близкий родственник, родной брат или кто-то в этом роде.

Я думаю, он никогда не верил, что семейство Радебрехен осуществит свою угрозу мести.

Поведение сержанта охраны вызвало недоумение. Он переводил взгляд с Князя на труп и обратно, и я удивился, как быстро носятся мысли в его бритой, мощ— ной военной голове. Тут была какая-то сложная завязка, и нужно было выяснить, в чем дело. Я решил при первой же воз— можности поговорить с сержантом тет-а-тет. Князь, стоя рядом с трупами, потирал щеку, хрустел суставами и, на— конец, велел унести их.

— Останьтесь, Бент, — сказал он, когда я собрался уходить с другими.

Я уселся в кресло, а он дождался, пока все ушли. Подбежав к бару, он на— полнил стакан местным самогоном и, да— вясь, проглотил его. Наполнив стакан второй раз, он вспомнил, что не мешает и мне предложить этой живительной вла— ги. Я не отказался и, посасывая ее, удивлялся его волнению.

Во-первых, Князь проверил замки на всех дверях и плотно завесил окно. От— перев своим специальным ключом ящик стола, он достал из него маленький электронный прибор с управлением и те— лескопической антенной на верхней крыш— ке.

— Неплохая штука! — сказал я.

Он вытянул антенну и не ответил, только бросил из-под бровей короткий взгляд и занялся регулировкой. Только когда на крышке зажегся зеленый индика— тор, он успокоился.

— Вы знаете, что это такое? — спро— сил он.

Он указал на прибор.

— Конечно, — сказал я. — Только поз— накомился я с ними не на Фрейбуре. Они не слишком распространены.

— Они вообще не распространены, — ответил он.

Он добивался максимальной яркости зеленого индикатора.

— Насколько мне известно, этот эк— земпляр единственный на планете, и я хочу, чтобы вы никому не говорили о том, что видели. Н и к о м у, — повто— рил он с ударением.

— Это меня не касается, — сказал я с наигранным отсутствием интереса. — Я думаю, человек имеет право на свои тай— ны.

Я сам любил тайны и множество раз использовал снуп-детекторы. Они могли обнаруживать электронные или волновые подслушивающие устройства и немедленно оповещать об этом. Можно было обмануть их, но сделать это было очень трудно.

Пока никто не знал о детекторе, Князь мог быть уверен, что его никто не подслушивает. Но кому это могло прийти в голову здесь, в центре его замка? Да— же он должен знать, что снуп-приборы не могут работать на расстоянии. В воздухе резко запахло крысой, и я начал догады— ваться, в чем дело. Не оставалось сом— нений, что крыса — Князь.

— Вы не глупый человек, Граф Дибс— тол, — сказал он.

Он подразумевал под этим, что я значительно глупее его.

— Вы путешествовали, видели другие миры и понимаете, как дики и отсталы мы здесь. Не откажитесь помочь мне сбро— сить петлю, которая затягивается вокруг шеи нашей планеты. Никакие жертвы не страшны, если они приближают день осво— бождения.

Он даже вспотел и опять вернулся к своей противной привычке хрустеть сус— тавами. Голова сбоку, там, где Ангелина приложила бутылку, была заклеена плас— тырем, мокрым от пота. Я надеялся, что рана болит.

— Вы охраняете эту иностранку, — сказал Князь.

Он повернулся боком, но все еще про— должал наблюдать за мной краем глаза.

— Она оказала нам определенную по— мощь в организации, но сейчас ставит нас в затруднительное положение. Уже имеется одно покушение на ее жизнь и, вероятно, будут другие. Радебрехен — старая известная семья, и ее присутс— твие для них невыносимо.

Он отхлебнул из стакана и перешел к основному.

— Я думаю, в ы сможете выполнить ее работу так же хорошо, а возможно, и лучше. Как вы на это смотрите?

Без сомнения, я был переполнен та— лантами, или на этой планете явно не хватало революционеров. Уже второй раз за сутки мне предлагали сотрудничество. Было ясно, что Ангелина предлагала иск— ренне, а вот от предложения Касси Дюка Рденранта исходил дурной душок. Я решил продолжать игру, чтобы увидеть, к чему это приведет.

— Я польщен, Князь, — ответил я. — Но что будет с иностранкой? Я не уве— рен, что ей понравится эта мысль.

— Это не важно, что ей понравится, — отрезал он.

Он слегка коснулся пальцами повязки на голове, затем, снова взяв себя в ру— ки, продолжил:

— Мы не можем быть с ней жестокими.

Лицо его исказила отвратительная ли— цемерная улыбка, какой я никогда не ви— дел до сих пор.

— Мы будем держать ее в заключении. У нее есть несколько преданных соратни— ков, но об этом позаботятся мои люди. Вы будете с ней и арестуете ее в нужный момент. В тюрьме она будет в безопас— ности и не станет мозолить глаза, чтобы не навлечь неприятности на нас.

— Отличный план, — согласился я с энтузиазмом. — Меня не радует мысль заключить эту бедную женщину в тюрьму, но если так нужно, то я готов. Цель оп— равдывает средства.

— Вы правы. Но я хочу, чтобы была полная ясность. Вы, Бент, имеете заме— чательную способность выворачивать фра— зы, поэтому я лучше запишу. Цель оправ— дывает средства.

И такой вот человек планирует революцию! Я напряг память, чтобы вспомнить подходящий к случаю афоризм, но мысль затопила внезапная ярость. Я вскочил на ноги.

— Если мы собираемся сделать это, Князь, незачем терять время, — сказал я. — Давайте назначим арест на 18-00, это даст вам время обезвредить ее охра— ну. Я буду с ней в комнате и арестую ее, как только получу от вас сообщение об успешном завершении вашей акции.

— Все правильно. Вы, как всегда, че— ловек действия, Бент.

Он протянул руку, и я, сдерживая от— вращение, вынужден был пожать эту без— вольную, влажную, предательскую ладонь.

Теперь прямо к Ангелине.

— Нас тут не подслушивают? — спросил я.

— У вашего бывшего дружка Князя Кас— си есть снуп-детектор. Не исключено, что у него имеются и другие приборы для подслушивания, которые он мог устано— вить здесь.

Эта мысль ни в малейшей степени не взволновала Ангелину. Она сидела перед зеркалом, расчесывая волосы. Сцена, ко— нечно, была очаровательная, но в данный момент неуместная. Штормовые ветры нес— лись на революцию, грозя все разрушить.

— Я знаю о детекторе, — сказала она.

Она продолжала причесываться.

— Это я ему подсунула. Правда, его слегка доработали, чтобы на наших час— тотах он всегда показывал норму, даже когда я включаю подслушивающее устройс— тво.

— И вы слышали, как несколько минут назад он сделал мне предложение убить вашу охрану, а вас заключить в подзем— ную тюрьму?

— Нет, не слышала, — сказала она с таким изумительным самообладанием и спокойствием, которое всегда отличало все ее поступки.

Она улыбнулась мне в зеркале.

— Я была занята воспоминаниями о прошедшей ночи.

Женщины! Они все смешивают вместе.

Возможно, для них так лучше, но очень трудно для тех, кто находит, что эмоции и логика — разные вещи. Я должен был заставить ее понять серьезность си— туации.

— Хорошо, пусть эти маленькие новос— ти вас не волнуют, — сказал я.

Я старался держаться спокойно.

— Но есть другие. Вовсе не Раденбре— хены послали убийцу прошлой ночью. Это сделал Князь.

Это подействовало. Ангелина оставила в покое волосы, и глаза ее посерьезнели.

Она не задала никаких глупых вопро— сов, а ждала, что я скажу дальше.

— Я думаю, вы недооцениваете бешенс— тво этой крысиной морды. Когда вчера он получила бутылкой по голове, это со— вершенно раз'ярило его. Наверняка план у него был уже готов, и вы только под— толкнули его. Сержант охраны опознал убийцу и связал его с Князем. Это об'ясняет и то, как убийца попал на крышу, и откуда он знал, где вас ис— кать, а заодно и внезапность этой ата— ки. Слишком многое произошло после ва— шей драки с Касситором Сварливым.

Пока я говорил, Ангелина вернулась к своей прическе и стала взбивать локоны.

Она не ответила. Это полнейшее от— сутствие интереса стало действовать мне на нервы.

— Так что же вы все-таки собираетесь делать? — спросил я, уже не скрывая раздражения.

— А не кажется ли вам, что более важно понять, что в ы собираетесь де— лать?

Она не подчеркивала вопроса, но за ним скрывалось многое. Я видел, что она наблюдает за мной в зеркале, поэтому отошел к окну, глядя на фатальный бал— кон и покрытые снегом горные вершины. Что я собирался делать? Это был вопрос куда более сложный, чем ей казался.

Что я собирался вообще делать?

Участвовать в революции, к которой не имел ни малейшего интереса? Зачем я тут?

Чтобы арестовать Ангелину для Специ— ального Корпуса? Об этом надо пока за— быть.

Но ответ надо было найти. Мое тело было хорошо замаскировано, но я не рассчитывал на какое-то длительное расследование.

Ангелина была, несомненно, уверена, что убила меня, поэтому не станет зани— маться моей идентификацией. Я узнал ее очень быстро, изменено лицо, и все.

Тут меня осенило. Какие-то участки памяти могут забыть некий факт, но вне— запно он может появиться. Я вспомнил, что сказал прошлой ночью.

«Все это осталось в прошлом, Ангели— на», — кричал я. Я сказал это, и она не возразила, хотя она уже не Ангелина, здесь она Энжела. Когда я к ней повер— нулся, на моем лице наверняка была на— писана растерянность, но она только за— гадочно улыбнулась и ничего не сказала. Но волосы расчесывать перестала.

— Ты знала, что я не Граф Дибстол? — выговорил я с трудом. — И как давно?

— Давно. Почти сразу, как ты вошел сюда.

— Ты знаешь, кто я?

— Настоящего имени я не знаю, если ты это имеешь в виду. Но я помню, какая злость во мне кипела, когда после ог— ромной работы ты выжил меня из крейсе— ра. Я помню глубокое удовлетворение, когда я стреляла в тебя во Фрейбурбаде. Теперь ты скажешь мне свое имя?

— Джим, — сказал я невесело. — Джим ди Гриз, известный в своей среде как Скользкий Джим.

— Прекрасно. Мое настоящее имя — Ан— жела. Я думаю, это была идиотская шутка моего отца, поэтому я с радостью смот— рела, когда он умер.

— Почему ты не убьешь меня? — спро— сил я.

Я догадывался, как отошел в лучший мир ее отец.

— Зачем, дорогой? — ответила она проникновенно. — Мы оба сделали в прош— лом ошибки, и потребовалось много вре— мени, чтобы понять нашу похожесть. Я могу точно так же спросить, почему ты не арестуешь меня? Ведь с этого все на— чалось, не так ли?

— Да, но…

— Но что? Ты пришел сюда с этой мыслью, но не выдержал внутренней борь— бы с собой. Поэтому я не сказала, что узнала тебя. Я не знала, как все полу— чится, хотя и надеялась. Ты видишь, я не хотела убивать тебя. Я знала, что ты любишь меня. Это было очевидно сразу. Это отличалось от звериной похоти всех этих самцов, которые говорили, что лю— бят меня. Им нравилась только моя плоть, а ты любишь меня всю, потому что мы оба одинаковы.

— Мы не одинаковы, — сказал я.

Но в моем тоне не было убежденности.

Она только улыбнулась.

— Ты убивала и наслаждалась убийс— твом — вот наше основное различие. По— нятно?

— Ерунда!

Она отмахнулась, как от мухи.

— Ты убил прошлой ночью — тоже неп— лохая работа — и я не заметила никакого раскаяния. И даже, по-моему, отмечался определенный под'ем.

Не знаю, почему, но я чувствовал, что как будто петля затягивается у меня на шее. Все, что она говорила, было неправильно, но я не мог сказать, где конкретно. Где выход? Как разрубить этот гордиев узел?

— Давай покинем Фрейбур, — сказал я наконец. — Уйдем от этого ненужного идиотского восстания. Там опять будут смерти, убийства.

— Мы уйдем, если сможем найти место, где нам будет хорошо, — сказала Анжела с металлом в голосе. — Но это не глав— ное. Главное, ты должен что-то попра— вить у себя в голове, изменить точку зрения. Это глупое отношение к убийс— тву. Ты не понимаешь, что это совершен— но тривиально. Через двести лет в га— лактике умрут все, кто живет сегодня, и какая разница, если нескольким людям помочь достичь этого чуть быстрее. Они сделают то же самое, если у них будет возможность.

— Ты не права, — возразил я.

Я понимал, что философия жизни и смерти гораздо сложнее, но затруднялся сформулировать свою точку зрения в та— кой нервной обстановке. Анжела слишком сильный наркотик, и моя слабая волевая решимость не устояла, смытая мощным по— током эмоций. Я прижал ее к себе и стал целовать, понимая, что хоть это и реша— ет сиюминутные проблемы, но финальное решение делается еще труднее.

Тонкое пронзительное жужжание удари— ло мне в уши, и Анжела тоже его услыша— ла.

Оторваться друг от друга было трудно.

Я сел в кресло, а она подошла к ви— деофону и, переключив, что-то спросила. Я не слышал ответа, так как она отклю— чила динамик и пользовалась наушниками. Один или два раза она сказала «да», не— ожиданно посмотрев при этом на меня. Не видно было, с кем она говорит, да и мне было все равно. Хватало других проблем.

Закончив разговор, она на момент застыла, и я ждал, что она скажет. Но она пошла к столу и стала в нем копать— ся.

Там было много интересных вещей, но достала она ту, которой я меньше всего ожидал.

Это был пистолет, большой и смерто— носный, направленный на меня.

— Зачем ты сделал это, Джим? — спро— сила она.

Слезы застыли в уголках ее глаз.

— Почему ты решил это сделать?

Она даже не слушала мой ответ, ушла в свои мысли, хотя пистолет упорно смотрел в центр моего лба. Внезапно она вернулась к действительности, и злость плеснулась в ее глазах.

— Да ты ничего и не сделал, — сказа— ла она старым жестким тоном. — Это я поверила, что один мужчина может отли— чаться от всех остальных. Ты преподал мне отличный урок, и за это ты умрешь быстро, вместо мучительной смерти.

— Ты что, совсем сошла с ума? — зао— рал я.

Я ничего не понимал.

— Не разыгрывай из себя невинность,

— сказала она.

Она отступила назад и достала из-под кровати маленький тяжелый чемоданчик.

— Это радарный пост. Я сама устано— вила оборудование и подкупила операто— ров, чтобы послали мне сигнал сразу. Кольцо кораблей, как тебе хорошо из— вестно, снижается из космоса и окружает эту область. В твою задачу входило отв— лекать меня как можно дольше. Этот план чуть не удался.

Она кинула на руку плащ и стала спи— ной отходить через комнату.

— Если я скажу, что я тут ни при чем, и дам тебе самое великое слово чести, ты не поверишь мне? — спросил я.

— Я ничего не делал и ничего не знал об этом.

— Оставь это для Космических Бойска— утов, — сказала Анжела издевательски. — Почему бы тебе не сказать правду, ведь все равно через двадцать секунд ты ум— решь.

— Я сказал тебе правду.

Я хотел броситься на нее, но знал, что не успею.

— Прощай, Джеймс ди Гриз. Приятно было провести с тобой время. Позволь, уходя, доставить тебе последнюю ра— дость. Все, что ты делал, было напрас— но. Позади меня есть дверь и выход, о котором никто не знает. До того, как сюда прибудет полиция, я буду в безо— пасности. И еще скажу, что я буду уби— вать, и никто не сможет меня остановить.

Анжела подняла пистолет на вытянутую руку и слегка коснулась курка. За ней повернулась панель, открывая черную ды— ру в стене.

— Не разыгрывай сцену, Джим, — ска— зала она брезгливо.

Она глядела на меня поверх пистолета.

— Я не попадусь на удочку. Эти широ— ко раскрытые глаза, это удивление, как будто кто-то стоит у меня за плечами. Я не повернусь. Ничего у тебя не выйдет.

— Знаменитые последние слова, — ска— зал я.

Я отпрыгнул в сторону. Пистолет рявкнул, но пуля ушла в потолок. За ней стоял Инскипп, поймав пистолет, выбитый у нее из руки. Анжела смотрела на меня с ужасом, даже не пытаясь сопротивлять— ся.

Уже и наручники защелкнулись на ее тонких запястьях, а она стояла все так же неподвижно и молча. Я прыгнул впе— ред, выкрикивая ее имя.

Позади Инскиппа появились двое в форме Патруля. Они забрали ее, а он за— пер дверь, чтобы я тоже не выскочил за ними.

Я стал таким же вялым и безучастным, как до этого Анжела.

Глава 19.

— Выпьем, — сказал Инскипп.

Он опустился в кресло Анжелы и дос— тал плоскую фляжку.

— Бренди. Эрзац земного, но все же не этот местный растворитель пластмассы.

— Сгинь… ты…

Я мучительно подбирал выражения пок— репче из своего межзвездного лексикона, пытаясь выбить рюмку у него из руки.

Он одурачил меня — поднял ее и без малейшего раздражения выпил.

— Это что, новый язык для обращения к высшим офицерам Специального Корпуса?

— спросил он.

Он вновь наполнил рюмку.

— Похоже, что мы забыли все порядки, совсем разболталась организация. У нас ведь все позволено.

Он опять было собирался убрать рюм— ку, но тут уж я схватил ее и осушил.

— Зачем вы сделали это? — спросил я, все еще раздираемый страстями.

— Потому что ты это не сделал, вот почему. Операция закончена, ты выиграл ее. До сих пор у тебя был испытательный срок, а сейчас ты получаешь звание пол— ного агента.

Он залез в карман и вытащил малень— кую золотую звездочку, сделанную из бу— маги, аккуратно лизнул ее и торжественно прикрепил спереди на ру— башку.

— Силой данной мне власти, — продек— ламировал он, — произвожу тебя в полные агенты Специального Корпуса.

Итак, я достиг вершины карьеры. Я засмеялся. Это был абсурд.

— А я думал, что уже выбыл из коман— ды, — сказал я ему.

— Я не получал твоей отставки, — сказал Инскипп. — Да это и не имело бы значения. Ты не можешь выйти из Корпуса.

— Да. Но ведь я получил ваше сообще— ние о своем увольнении. Или вы забыли, что я украл корабль, а сигнал управле— ния, посланный от вас, должен был меня взорвать? Если я сижу здесь, то только потому, что успел вытащить заряд.

— Да ничего подобного, мой мальчик,

— сказал он.

Он откинулся, потягивая свою вторую рюмку.

— Ты так настаивал на преследовании этой красотки Ангелины, что я подумал, что ты можешь позаимстовавать корабль до того, как мы дадим его тебе сами. Корабль, который ты взял, имел запал, вставленный, как и всегда в таких слу— чаях, запал, а не заряд, был установлен так, чтобы взорваться через пять секунд п о с л е того, как его удалят. По мо— ему мнению, это придает определенную независимость мышлению перспективных агентов.

— Значит, все это было подстроено? — проворчал я.

— Можно сказать, что так. Но я пред— почитаю термин «упражнение на ученую степень». Таким способом мы узнаем, бу— дут ли наши «отловленные» новички дейс— твительно посвящать всю оставшуюся жизнь борьбе за закон и порядок. И они узнают тоже. Мы не хотим, чтобы впос— ледствии были сожаления о выбранном пу— ти. Ты узнал про себя, Джим?

— Узнал кое-что. Я еще не совсем уверен, что все, — сказал я.

Я не решался пока заговорить о му— чившем меня вопросе.

— Это была прекрасная операция. Ты проявил большую фантазию в достижении цели.

Затем он нахмурился.

— Но это дело с банком я не одобряю. У Корпуса есть все необходимое, в чем вы нуждаетесь…

— Те же самые деньги, — сказал я. — Откуда их Корпус берет? От планетарных правительств. А где берут они? Налоги, конечно. А я взял их прямо из банка. Страховое общество оплатит банку убыт— ки, затем об'явит о меньшей прибыли за этот год, выплатит меньше налога прави— тельству — и в результате все то же, что и при вашем способе!

Инскипп с такой логикой был хорошо знаком и не удостоил меня ответом. Я все еще не решался спросить об Ангелине.

— Как вы нашли меня? — спросил я. — Ведь на корабле не было бага.

— Наивное дитя природы, — сказал Ин— скипп.

Он поднял руки в притворном ужасе.

— Или ты действительно думаешь, что на наших кораблях нет багов? Они уста— новлены так, что их нельзя найти, если не знаешь, где искать. Для твоего све— дения, внешняя дверь космошлюза содер— жит сложную передающую систему, с по— мощью которой мы точно определяем расстояние.

— Почему же я не слышал его?

— Потому что он не передавал. Я дол— жен добавить, что дверь содержит и при— емник. Передача ведется только в случае получения соответствующего сигнала. Мы дали тебя возможность достичь места назначения, а затем отследили. Ты поте— рялся на некоторое время во Фрейбурба— де, но потом мы напали на твой след в госпитале, где ты устроил розыгрыш с трупами. Мы помогли тебя там. Госпиталь был глубоко возмущен, но мы их успокои— ли. После этого мы взяли под наблюдение хирургов и соответствующее оборудова— ние, так как следующий твой шаг был очевиден. Я надеюсь, что тебе будет приятно узнать, что ты носишь микропе— редатчик в грудине.

Я посмотрел на грудь, но ничего не сказал.

— Подвернулась слишком хорошая воз— можность, чтобы ее упустить, — продол— жал Инскипп. — Однажды ночью, когда ты крепко спал от снотворного, а милый доктор дорвался до алкоголя, который мы подсунули в одну из продуктовых посы— лок, наш хирург Корпуса сделал малень— кую операцию.

— И потом вы следили за каждым моим шагом?

— В общем, да. Но ты мог бы вести себя по-другому, если бы знал, что мы здесь.

— Тогда почему же вы пришли? — ог— рызнулся я. — Я ведь не «свистал всех наверх».

Это был для меня важный вопрос, и Инскипп подумал, прежде чем ответить.

— Это верно, — сказал он.

Он потягивал бренди.

— Я люблю, чтобы у новичка, сидящего на привязи, была достаточно длинная ве— ревка, но не настолько, чтобы он на ней удавился.

Что я мог сказать?

Его голос стал мягким и сочувствую— щим.

— Арестовал бы ты ее, если бы мы не пришли?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Хорошо, что я сделал по-своему, черт возьми.

Он со злостью ругнулся.

— А то бы сейчас наша мультиубийца уже сбежала бы.

— Отпусти ее! — крикнул я.

Я схватил его за куртку и набросился на него.

— Отпусти ее, я тебе говорю!

— И ты хочешь вернуть ее к прежнему образу жизни? — спросил он.

Хочу ли я? Я не мог ответить. Я ду— мал об этом, а он поправлял складки своей куртки.

— Тяжелая для тебя ситуация, — ска— зал он.

Он прикончил содержимое рюмки.

— Линия между добром и злом, право— той и неправотой может быть очень тон— кой, а при эмоцмональном возбуждении ее почти невозможно увидеть.

— Что с ней будет? — спросил я.

Он заколебался.

— Только правду, какая бы она ни бы— ла, — попросил я.

— Хорошо, только правду. Не обещаю, но психологи попробуют сделать что-то для нее, если только смогут найти при— чину, породившую отклонение. Но это да— леко не всегда удается.

— Только не в этом случае. Я расска— жу им.

Он посмотрел на меня с удивлением, слегка вознаградив мое самолюбие.

— В таком случае есть шанс. Я отдам соответствующие распоряжения, чтобы бы— ли испробованы все другие возможности, прежде чем поставить вопрос об уничто— жении личности. А если придется пойти на это, она останется человеком, каких много в галактике. Приговоренная к смерти она станет трупом, которых тоже не меньше.

Я отобрал у него фляжку, пока он не убрал ее в карман.

— Я знаю вас, Инскипп. Вы прирожден— ный рекрутант. Когда вы кого поймаете, вы его вербуете.

— Это верно, — сказал он. — Она бу— дет отличным агентом.

— Мы составим суперкоманду, — сказал я, и мы подняли бокалы.

З а п р е с т у п л е н и я!

К О Н Е Ц.