Фейрин Престон

Дом вечной любви

Предисловие

1894 год

Он стоял спиной к океану и смотрел на огромное здание, возвышавшееся перед ним. Суонси. Эдвард Деверелл улыбнулся. Дом стоял своеобразным памятником… памятником его создателю. Созданный по проекту известного чикагского архитектора Льюиса Генри Салливана, он был предметом гордости Эдварда и восторгов окружающих.

Деверелл слышал, что в следующем году в Нью-Йорке на Пятой Авеню миссис Корнелия Вандербильт собирается распахнуть двери своего особняка, стоившего ей пять миллионов долларов. Поговаривали, что миссис Уильям С. Уитни также возведет на Пятой Авеню пышную резиденцию.

Он же построил Суонси здесь, на диком, прекрасном, открытом всем ветрам побережье штата Мэн, убежденный, что дом будет стоять вечно, как символ его благосостояния.

Восходящее за спиной Эдварда солнце осветило золотистыми лучами здание, похожее на гигантскую морскую раковину. Узкая, слегка закругленная задняя часть дома выходила к океану рядом горизонтальных сооружений, похожих на волны, плещущиеся за его спиной. Широкий изогнутый фасад огибали изящные белоснежные ступеньки. Величественную картину завершал балкон с элегантными битыми металлическими перилами, клумбы с цветами и вьющийся плющ. Из многих комнат открывался прекрасный вид на безбрежную морскую гладь.

Основные четыре этажа дома символизировали четыре периода прошлой жизни Эдварда Деверелла. Впервые он увидел этот берег с борта торгового корабля, на котором плавал простым матросом. Тогда у него были только крепкие руки, острый ум и воспоминания о месте своего рождения, Суонси, да о промозглых, холодных уэльских угольных копях, где Эдвард работал еще мальчиком. Юноша страстно мечтал выбиться в люди, разбогатеть. Огонь желания пожирал его изнутри, не давая успокаиваться, останавливаться на достигнутом.

Через месяц Эдвард женится на Элеоноре Спенсер, молодой женщине, выбранной им за хорошее воспитание и связи в обществе. Свадьба состоится здесь, в Суонси, в огромном бальном зале, украшенном цветами. Волосы Элеоноры и ее платье будут усыпаны бриллиантами. Специальные поезда привезут гостей из Нью-Йорка в Бостон, а оттуда экипажи доставят их в Суонси. Еще долгие годы люди будут вспоминать об этом торжестве!

Он был очень доволен собой. Брак поможет занять положение в обществе, а Элеонора родит ему сыновей…

Внезапно солнце скрылось за облаком, и дом превратился в мрачное, холодное каменное здание с темными, унылыми окнами. Эдвард содрогнулся. «Нет, — подумал он. — Нет! Это несправедливо! Без золотистого солнечного света у Суонси не было жизни, он стал похож на мавзолей».

Элеонора сказала то же самое, впервые увидев этот дом. Эдвард огорчился, успокаивая себя тем, что с годами она будет смотреть на Суонси его глазами. Он с нетерпением ждал того момента, когда дом заполнится мебелью, предметами искусства и, конечно, гостями.

Словно в подтверждение этих мыслей, облако уплыло, и потоки яркого солнечного света снова озарили здание. Эдвард почувствовал облегчение. Все будет так, как задумано. Он заработал состояние, теперь нужно создать себе имя. Дети — вот его будущее, его надежда. Он даст им все самое лучшее, они же будут заниматься бизнесом и политикой. Общество примет его семью с распростертыми объятиями. Президенты будут приходить к нему за советом! Из Суонси выйдет династия, которую станет уважать и даже боготворить весь мир! Суонси и его дети будут жить вечно!

Глава 1

Она стояла спиной к океану и смотрела на огромное здание, возвышавшееся перед ней. Суонси. Кетлин Деверелл улыбнулась. Здесь она родилась и провела первые шесть лет своей жизни. Любовь к этому дому всегда согревала ее, давала силы. А сейчас он был заполнен малярами, штукатурами и садовниками.

Суонси построил прадед Эдвард, а дед Джейк сделал его легендой. Стены дома были свидетелями рождения и смерти, боли и радости, любви и ненависти, веселья и горя, славы и позора. Но для Кетлин дом всегда оставался родным и близким.

Теперь Суонси словно пробуждался после долгого сна. Кетлин переполняла гордость при мысли о том, что благодаря ее заботам этот старый особняк возродится и засияет в лучах своего былого великолепия и очарования.

Девушка повернулась лицом навстречу теплому ветерку, прилетевшему с океана. Он поиграл складками платья, делая их похожими на волны, потом ласково обнял дом и зашумел в растущих вдали соснах. Солнце, ветер, океан и Суонси… Кетлин чувствовала тихую радость. День выдался чудесный, и все шло так, как хотелось!

Неожиданно солнце скрылось за облаками, и ветер переменился. Уловив краешком глаза какое-то движение, девушка оглянулась и увидела высокого мужчину, который приближался к ней упругой походкой спортсмена, хотя в его движениях чувствовалась какая-то натянутость.

На незнакомце были черные джинсы и легкий белый свитер, обтягивающий широкую грудь. В этой простой одежде, словно специально для него сшитой, он выглядел очень привлекательно. Кетлин зачарованно смотрела на мужчину, не в силах отвести взгляд, чувствуя исходившую от него внутреннюю силу. Она ощутила легкое волнение, представив на миг себя в его объятиях.

Мужчина остановился перед девушкой, пристально глядя на нее темно-карими глазами. Кетлин снова почувствовала волнение, вызванное на этот раз видом его волевого лица, густых черных волос и бледной, оливкового цвета кожи. Исходящая от него сила внезапно заполнила все ее существо. Это было странно и удивительно.

— Кетлин Деверелл?

Низкий звук его голоса отвлек ее от своих мыслей.

— Да.

— Меня зовут Нико Дифренца. Человек, по имени Хейнз, сказал, что вы здесь.

— Мистер Хейнз руководит ремонтом в моем доме.

Не отрывая от девушки глаз, мужчина кивнул в сторону здания.

— От него исходит какая-то поразительная сила.

Кетлин в растерянности уставилась на незнакомца, услышав то, что всегда чувствовала сама.

— Я знаю…

— Думаю, что это так.

Ходьба отняла у Нико много сил, он чувствовал себя усталым. Но по телу неожиданно прошла легкая дрожь, когда его взгляд встретился с необыкновенно зелеными с золотистыми крапинками глазами Кетлин. Девушка выглядела очень привлекательной на фоне ярко-синего неба в легком золотистом платье с развевающимися на ветру русыми волосами. Нико даже и представить не мог, что мисс Деверелл произведет на него такое впечатление. Но сейчас его интересовало совсем другое.

— Я могу чем-нибудь помочь вам, мистер Дифренца?

«В другое время, в другом месте, при других обстоятельствах», — подумал про себя Нико и, несмотря на усталость, улыбнулся.

— Да, вы можете кое-что для меня сделать. Позвольте остаться у вас на несколько дней.

Кетлин недоуменно посмотрела на него.

— Простите?

Проклятие! Наверное, он поторопился. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Извините, разрешите все объяснить. Как и все в этой стране, я много слышал о Суонси. А недавно прочитал, что вы собираетесь превратить это место в курорт.

— Да, верно, но дом будет готов к приему гостей только через несколько месяцев.

«Продолжай же, дорогая. Не будь ко мне так строга. Я не причиню тебе никакого вреда». Нико улыбнулся, стараясь заинтриговать ее, и по тому, как расширились глаза Кетлин, понял, что это сработало. Разжав кулаки и засунув руки в карманы брюк, он продолжал:

— По крайней мере, выслушайте меня. Ну, пожалуйста!

Услышав, как ласково он произнес слово «пожалуйста», она опустила глаза.

— Я в отпуске и только сегодня утром приехал на побережье.

— Это все очень интересно, но…

— Вы меня совсем не слушаете.

— Извините, — смущенно произнесла Кетлин и тут же рассердилась. Почему она извиняется? Ведь это он вторгся в ее владения!

— В Портленде проходит какое-то совещание по страхованию, и все приличные гостиницы заняты.

— Поэтому вы решили, что сможете остановиться здесь, — ее улыбка выражала сожаление. — Боюсь, что у вас ничего не получится. Послушайте, мистер Дифренца…

— Пожалуйста, зовите меня просто Нико, мисс Деверелл.

Кетлин откинула назад голову, рассыпав по плечам волосы. Нико внимательно наблюдал за ней, слегка взволнованный ее жестом. Девушка встретилась с ним взглядом, и по телу пробежала сладкая дрожь. Сотни раз за свои двадцать шесть лет она повторяла это движение, но при этом еще ни один мужчина не смотрел на нее с таким интересом. Кетлин обхватила себя руками за талию.

— Мне очень жаль, что все так сложилось, но вы не можете здесь остановиться.

В темно-карих глазах незнакомца она заметила усмешку и подумала, что никогда раньше не встречала человека, который мог так по-разному улыбаться.

— Я пытался снять комнату в нескольких местах и очень устал от всех этих поездок. А несколько минут назад вдруг обнаружил, что нахожусь совсем рядом с Суонси и подумал, что это хорошее предзнаменование. Кроме того, я люблю океан, — Нико чувствовал себя виноватым, обманывая мисс Деверелл подобным образом, но ему нужно было остаться в этом доме.

Кетлин смотрела на море, пытаясь собраться с мыслями. До сегодняшнего дня она была убеждена, что только ее семья славится поистине неотразимыми мужчинами. Но этот человек… Ее тянуло к нему, точно магнитом, с ним была связана какая-то тайна. Определенно, он имел над ней власть и мог заставить делать то, что ему хочется. Вздохнув, Кетлин решила, что ничем не сможет помочь Нико Дифренца.

Она оглянулась и с удивлением заметила выражение боли на его лице. Это продолжалось какое-то мгновение, и девушка решила, что ей показалось.

— Вы можете вернуться в маленький городок, который проезжали по дороге сюда, и перекусить там в уютном кафе. Я уверена, вы подыщите что-нибудь на побережье.

Пытаясь скрыть раздражение, Нико покачал головой.

— Неужели у вас не найдется комнаты, хотя бы в той части дома, где еще не идет ремонт?

Да, Кетлин могла бы предоставить ему комнату в северо-западном крыле здания на третьем этаже, где разместилась сама.

— Вы не оставите меня в покое, не так ли?

— Боюсь, что вы правы.

Она проглотила сухой комок, застрявший в горле. Заметив, какими печальными стали глаза незнакомца, Кетлин заколебалась, но тем не менее продолжала упорствовать.

— То, о чем вы меня просите, невозможно.

— Нет ничего невозможного, — возразил он.

— Если я говорю «нет», мистер Дифренца, то нет.

«Итак, за внешней красотой скрывается твердый характер», — подумал Нико, мысленно аплодируя ей. Женщина должна быть осторожной, но сейчас ее предусмотрительность мешала ему. Он потер бок, почувствовав боль. Минуту в нем происходила внутренняя борьба. При обычных обстоятельствах Нико никогда бы не показал своей слабости, но теперь решил воспользоваться этим.

— Я был не совсем честен с вами, мисс Деверелл, сказав, что нахожусь в отпуске. Дело в том, что я болен…

— О, мне очень жаль вас!

Как он и предполагал, Кетлин смягчилась и посмотрела на него с симпатией.

— Меня только вчера выписали из больницы и рекомендовали некоторое время пожить вдали от Бостона, чтобы поскорее поправиться.

Ее разбирало любопытство, но воспитание не позволяло поинтересоваться его болезнью, оставалось только догадываться. Несмотря на проступившую сквозь оливкового цвета кожу бледность, от мужчины исходила удивительная сила. Каков же он, когда здоров! Внутренний голос нашептывал Кетлин, что она узнает об этом, если предоставит комнату.

В самом деле, ну что ей стоит разрешить ему пожить в доме несколько дней? Ведь в Суонси около пятидесяти комнат. Пусть она ничего не знает о нем, но ей также ничего не будет известно о большинстве людей, которые заполнят дом после официального открытия. Вряд ли Кетлин сблизится с кем-либо из них столь странным образом.

— Последние несколько лет я жил в Бостоне. Может быть, у нас есть общие знакомые? — попытался продолжить разговор Нико, едва сдерживая стон. Господи! Почему она оказалась такой красивой и умной?!

— Сомневаюсь, Бостон — большой город, — все еще упорствовала Кетлин. — Там есть прекрасный универмаг, который называется «Дифренца». Вы имеете какое-нибудь отношение к его владельцам?

Нико задумался. Кроме близких и надежных друзей он никому не рассказывал о себе, о своей семье. Но сейчас нужно было завоевать доверие Кетлин Деверелл.

— Елена Дифренца — моя прабабушка.

Глаза Кетлин расширились от удивления.

— Она — легенда Бостона.

— Да, это удивительная женщина, — подтвердил Нико, отметив, что девушка расслабилась.

То, что Елена Дифренца оказалась его прабабушкой, успокоило Кетлин, тем более это легко можно было проверить. Но сомнения все еще терзали ее.

— Я слышала, что семья Дифренца собирается открыть второй универмаг на Беверли Хиллз.

— Это так.

— Вы тоже в семейном бизнесе?

— Нет. В общем-то мой отец управляет магазином, а сестра делает там покупки.

Кетлин отметила про себя, что он совсем не похож на хрупкую Анжелику Дифренца. Они случайно познакомились во время одного из посещений универмага. С тех пор Кетлин часто полагалась на ее безупречный вкус при выборе нарядов для особых торжеств. — Я знакома с вашей сестрой, — сказала она. — Вы совсем не похожи.

Вдруг ее осенило. Хотя длинные до пояса волосы Анжелики были темно-коричневые, а не черные, как у Нико, в глазах угадывалось определенное сходство. Но почему она об этом думает?

— Уверен, что Анжелика не хотела бы быть похожей на меня, — он пытался говорить шутливым тоном, но чувствовалось, что терпение его на пределе. — Мне также не очень нравится мысль быть похожим на нее. Мать-природа знала, что делала, когда создавала Анжелику. Она прекрасна.

— Она очень хорошенькая, — согласилась Кетлин, отметив про себя, что Нико говорит все правильно. Но она все еще не доверяла ему. — Я всегда восхищалась кольцом Анжелики.

— Это колумбийский изумруд, ее камень по гороскопу, — в другое время он бы с удовольствием побеседовал с ней, но не сейчас. Не говоря больше ни слова, Нико усталым движением открыл бумажник и достал свои водительские права.

Бегло взглянув на его фотографию, Кетлин прочитала, что документы принадлежат Никколо Дифренца, что проживает он в Бостоне, у него карие глаза и рост шесть футов. С одной стороны, она успокоилась. Все сходится. Но, с другой стороны, что-то было не так в его принадлежности к семье Дифренца. Этот человек не настолько прост и понятен, как пытался казаться.

— Мисс Деверелл, пожалуйста, может вы измените свое решение? Я, действительно, не в состоянии ехать куда-нибудь еще.

Кетлин с беспокойством заметила, что он побледнел еще больше.

— Просто я не уверена, что вам будет хорошо. Здесь нет прислуги. Только Рамона, экономка моей матери, помогает мне, а все рабочие заняты ремонтом.

— Значит, другие люди останавливаются в доме?

— Я неправильно выразилась. В Суонси живем лишь мы с Рамоной. Рабочие же приезжают по утрам из окрестных городов.

— Мне и не нужно никаких удобств или прислуги, чтобы приносить свежие полотенца или убирать в комнате. Все, что я хочу, — это постель. На время… И вид на океан.

Кетлин взглянула на здание.

— Благодаря раковинообразной форме дома, почти все комнаты выходят на океан.

Заметив, что она несколько смягчилась, Нико попытался укрепить свои позиции.

— Обещаю, что не буду вам в тягость. Я даже стану ездить за продуктами в тот городок, о котором вы говорили.

— Рамону хватит удар, — сухо сказала Кетлин. — Как только она узнает, что вы приехали сюда, чтобы восстановить силы после болезни, я сомневаюсь, что вам позволят поднять хотя бы стакан с водой.

— Значит, я могу остаться?

Кетлин уже собиралась сказать «да», но из предосторожности покачала головой.

— Нет. Но прежде, чем ехать дальше, вы можете немного отдохнуть в доме. Хорошо?

Нико хладнокровно выслушал ее решение.

— Вы очень добры ко мне.

Он отступил в сторону, пропуская Кетлин к массивным резным дверям из черного ореха, и последовал за ней в огромный холл с высоким потолком и величественной лестницей, ведущей на второй этаж. Подняв голову, Нико замер от восхищения, увидев огромный стеклянный витраж, высотою около двадцати футов, сверкавший зелеными, пурпурными, золотистыми и синими огнями. — Компания «Льюис Камфот Тиффани» задумала изобразить на окне голову и туловище павлина, — пояснила Кетлин. — Мраморная мозаика лестничной площадки и ступеньки — это его хвост.

Нико зачарованно смотрел на яркое оперение веерообразного павлиньего хвоста, который переливался в солнечном свете всеми цветами радуги, освещая ступеньки и пол холла.

— Эта лестница — произведение искусства, — тихо произнес он.

Кетлин кивнула, польщенная его словами.

— И весь дом тоже, — она взглянула на его бледное лицо. — Я забыла спросить о багаже. Может быть, вам что-нибудь нужно, чтобы переодеться?

— Да, конечно. Сумки в машине. Я достану их позже.

— Отлично, — девушка с беспокойством посмотрела на Нико, он очень плохо выглядел. — Думаю, нам лучше подняться на лифте.

Его губы сжались.

— У меня хватит сил, чтобы подняться по лестнице.

Не говоря больше ни слова, Кетлин взяла Нико за руку и повела к одному из позолоченных лифтов, скрытых за лестницей. На третьем этаже они вышли в широкий холл. «Если мне позволили остаться в доме всего на несколько часов, то нельзя терять ни минуты», — думал Нико, стараясь запомнить расположение комнат. Но все двери, выходящие в холл, были закрыты, и это затрудняло его задачу.

— Ваша комната тоже на этом этаже?

— Да, почти рядом с вами, а у Рамоны — в конце холла. По традиции на третьем этаже проживали члены нашей семьи. Но я собираюсь переделать для этих целей апартаменты четвертого этажа. Там будет спокойнее, и мы всегда сможем сюда приезжать.

Уставившись на персидский ковер, Нико чувствовал, как силы быстро покидают его, он едва держался на ногах. В голове крутилась мысль, что нужно обязательно узнать планировку дома. Но это потом, позже. Сейчас он мечтал только об отдыхе. Кетлин открыла одну из дверей.

— Я привела эту комнату в порядок на случай приезда моей матери.

Нико обвел комнату невидящим взглядом.

— Она должна скоро приехать?

— О, этого я никогда не знаю. Моя мама — неугомонный человек и очень много путешествует, — в голосе Кетлин чувствовалось легкое раздражение.

Нико уже был не в состоянии обращать внимание на такие мелочи, он смотрел на кровать. Ее высокую переднюю спинку темного дерева украшала инкрустация слоновой костью и перламутром. Подойдя ближе, Нико без сил опустился на шелковое кремовое покрывало.

Кетлин между тем распахнула окна.

— Я никогда не знаю, где находится моя мать в данный момент. У нее свои дома в Париже и Бостоне. На последней полученной мною открытке изображена пирамида Хеопса, — едва заметная морщинка перерезала лоб девушки. — Ну, хватит об этом. Вот и ваша комната с видом на океан, как и было заказано.

Ей никто не ответил, повернувшись, она обнаружила, что Нико спит, неудобно развалившись на кровати. С минуту Кетлин рассматривала его. На фоне бледного шелкового покрывала черты лица мужчины казались еще суровее, кожа — темнее, а сам он — привлекательнее и мужественнее. Поразительный контраст: гранит и шелк, и у каждого свои достоинства.

Кетлин смущенно опустила голову. Она не предполагала, что кто-то может произвести на нее такое впечатление, и не могла понять, в чем тут дело.

Девушка достала из шкафа шерстяное одеяло и наклонилась, чтобы укрыть Нико, но внезапно замерла. Свитер выбился из брюк, обнажив нижний край бинтовой повязки. Сердце Кетлин сильно забилось. Значит, он не лгал, говоря, что болен. Это или увечье, или операция. Ему немало пришлось вытерпеть.

Она заботливо укрыла Нико одеялом до самого подбородка. Выпрямившись, Кетлин снова взглянула на него. Даже у спящего, изнуренного, в нем было что-то властное и настораживающее. Без сомнения, Нико очаровал ее. Конечно, опасно идти на поводу у своих чувств, но в то же время волнующе и приятно.

Интересно, что она теперь будет делать?

Еще не проснувшись до конца, Нико потянулся и, почувствовав острую боль в боку, открыл глаза. Если верить часам, он проспал четыре часа. Черт возьми! Нельзя было засыпать!

Стараясь воскресить в памяти события, предшествовавшие сну, Нико вспомнил, как прилег, Кетлин, идущую к окну… Ее голос. Ее изящную походку…

Он потер рукой щеку. Нельзя позволить мисс Деверелл сбить его с толку! Нико постарался припомнить все, что узнал о ней. Получив степень бакалавра искусства в Хорварде, Кетлин заняла ведущее место в административном совете семейного бизнеса компании «Деверелл Инкорпорейтед» в Бостоне. Управлял делами ее двоюродный брат Коналл Деверелл, один дядя являлся председателем правления компании, другой был могущественным сенатором. Третий дядя героически погиб на войне в Корее. В прошлом году Кетлин унаследовала Суонси от своего деда Джейка Деверелла, замечательного дипломата и государственного деятеля. У нее было все: красота, богатство, положение в обществе и… Суонси. В покере это называют «небиткой». К счастью, он хорошо играл в покер.

Помня о ране, Нико осторожно потянулся, чтобы включить лампу, и увидел две сумки, стоявшие на полу. Значит, кто-то побывал в комнате, пока он спал. Проверив багаж; и убедившись, что все на месте, Нико стянул с себя свитер и джинсы и вошел в ванную комнату. Включив свет, он увидел стопку пушистых белых полотенец и мочалок, аккуратно сложенных рядом с черной мраморной ванной, которую украшал золотой кран в виде лебединой головки. Дом просто потрясал, а его хозяйка… Глядя на себя в зеркало, Нико покачал головой. Нет, Нико, нет!

Две большие марлевые повязки опоясывали его тело. Одна шла вдоль ребер, другая — прямо под сердцем. Нико снял бинты и осмотрел заживающие раны. Да, нужно поблагодарить Натана Ретига за то, что тот оказался не очень хорошим стрелком. Пройди пуля на полдюйма правее, угодила бы прямо в сердце. А так — одна задела ребро, другая попала в селезенку. В результате ему пришлось две недели проваляться в больнице в обществе охранявших его полицейских. Теперь он в долгу перед Ретигом, подумал Нико, и нужно рассчитаться с ним сполна.

— Привет, — бросила Кетлин входившему на кухню Нико. Она сидела за огромным орехового дерева столом в центре комнаты и пила кофе. Увидев Нико, девушка поняла, что ждала его. — Вы выглядите немного лучше.

— Я и чувствую себя лучше, — искренне признался он.

Нико побрился и переоделся в другие черные джинсы и рубашку в черно-голубую полоску с длинными рукавами, закатанными до локтя. Кетлин поймала себя на мысли, что выглядит он очень привлекательно.

— Если вы попросите еще раз сдать вам комнату, я буду порасторопнее.

Нико взволновал дразнящий блеск ее золотисто-зеленых глаз. Стараясь подавить это ощущение, он произнес:

— Мне так неловко… Не думал, что поездка заберет так много сил.

— Не нужно извиняться. Я все понимаю.

«Думаю, что не все», — подумал Нико.

— Кстати, когда я проснулся, мои сумки стояли в комнате. Кто их принес?

Кетлин пристально посмотрела на него, уловив настороженность в этом на первый взгляд безобидном вопросе.

— Я.

Стараясь говорить как можно спокойнее, он спросил:

— Означает ли это, что я могу остаться?

Кетлин медлила с ответом, безмолвно рассматривая свои руки. Он уже здесь. Она сама принесла наверх его багаж. К тому же этот мужчина вызывал симпатию. «Господи, я сумасшедшая!» — подумала девушка.

— Мне не хочется выпроваживать вас в столь поздний час да еще позволить вам искать другую комнату в таком состоянии…

— Это значит «да»?

Их глаза встретились.

— Наверное.

— Спасибо, — расслабился он. — Пожалуйста, зовите меня Нико.

— Хорошо, если вы будете называть меня Кетлин.

Кетлин. Звук ее имени вызвал в нем приятное волнение. Но Нико одернул себя. Ему нельзя сближаться с людьми в этом доме или быть им чем-либо обязанным. Он должен, не вызывая подозрений, попасть в Суонси, провести здесь какое-то время, выполнить задание и уехать. Все просто и ясно.

— Я не хочу, чтобы вы беспокоились обо мне.

На губах Кетлин промелькнула легкая улыбка.

— А я и не смогу уделять вам много внимания. Но так получилось, что мне было нетрудно принести ваши сумки. Почему бы вам не присесть и не поужинать?

— Поужинать?

У Кетлин был большой опыт общения с двумя суровыми, упрямыми и гордыми мужчинами, Джейком и Коналлом, и поэтому она не обратила внимания на пытавшегося ей возразить Нико. Девушка отодвинулась от стола и встала.

— Рамона приготовила сегодня громадную запеканку из мяса и овощей. Всю ее мы просто не могли съесть. Она поставила подогревать для вас.

Схватив полотенце, Кетлин нагнулась и, достав из духовки блюдо, поставила его на стойку, не переставая говорить, чтобы хоть как-то отвлечь Нико.

— Адский труд переделать эту кухню. Я даже боюсь начинать. Чтобы поставить здесь современное оборудование, нужно снести пару стен. Эту, — кивнула она, — и следующую за ней. Мы лишимся столовой для прислуги, но в доме много других комнат, которые можно соединить с кухней и приспособить для наших работников.

— Кетлин, — в голосе Нико звучали металлические нотки.

Девушка повернулась и посмотрела на него.

— Да?

— Я не хочу причинять вам и Рамоне лишние хлопоты.

Пожав плечами, она произнесла:

— Это уж вы решайте с Рамоной сами. Я никогда не указываю ей, что делать.

Кетлин положила на тарелку огромный кусок запеканки и поставила перед ним вместе с корзинкой горячий хрустящий французский хлеб.

— Говядина по-бургундски? — уточнил Нико.

— Да. Кофе?

Кивнув в знак согласия головой, он подумал, что немногие назовут говядину по-бургундски запеканкой, но даже беглое знакомство с домом говорило о богатстве его хозяев.

Забыв про еду, Нико наблюдал, как Кетлин ходит по комнате. К сожалению, ему не в чем было ее упрекнуть. Легкое платье открывало руки, шею и спину девушки, придавая золотистый оттенок коже, цвета слоновой кости. Кетлин выглядела чертовски привлекательно.

— Вы сразу нашли кухню?

Он пожал плечами.

— Пришлось немного поплутать. Спустившись на лифте на первый этаж, я направился, как и положено, в заднюю часть дома. Мне казалось, что все так просто, я и представить себе не мог, какое это огромное здание, пока несколько раз не свернул не туда. Мне трудно представить, что кухня находится на полуподвальном этаже.

Нико взял протянутую ему чашку и подождал, пока девушка сядет. Он решил попытаться выудить из нее кое-какую информацию, может повезет узнать что-нибудь ценное.

— Расскажите мне о планировке Суонси.

Кетлин почувствовала себя неловко, заметив его настороженность. Интересно, он всегда так контролирует себя или только в трудных ситуациях? Скорее всего, ему просто хочется лучше узнать место, где придется жить несколько дней. Она слишком подозрительна. Кетлин улыбнулась.

— Чтобы вам было легче передвигаться по дому?

Нико кивнул, задержав взгляд на ее губах. Девушка не пользовалась помадой, только наложенный блеск подчеркивал их естественный розовый цвет. Ему захотелось поцеловать ее. С трудом сдерживая себя, он взял вилку и попытался сосредоточиться на еде.

— Хорошо, я обрисую вам дом в общих чертах. Здесь, на цокольном этаже, находятся кухня с подсобными помещениями, различные службы и хранилища, а также обеденный зал прислуги. Все официальные помещения, гостиные, банкетный зал, малые столовые, библиотека и кабинет расположены на первом этаже.

К своему отвращению, Нико никак не мог сосредоточиться на деле. Кетлин интересовала его гораздо больше того, о чем она говорила. А ведь эта информация необходима ему. Все шло не так, как он задумал. Ну, не совсем так. Первая часть плана удалась. Теперь Нико — официальный гость Суонси. Нужно было только решить, как вести себя с Кетлин. Она притягивала к себе, как магнит, и он не был уверен, что сможет побороть в себе это чувство.

— Кабинет? Кабинет вашего деда… Джейка?

— Вы правы. Это был также и кабинет Эдварда. На втором этаже — бальный зал, комната для бильярда, музыкальный салон и множество гостиных. Я собираюсь превратить большинство из них в комнаты для свиданий. На третьем и четвертом этажах находятся те же гостиные, спальни, туалетные комнаты. Но там не хватает ванных помещений и туалетов, поэтому я решила кое-что для этого переделать.

— А что на чердаке?

— Кладовые и помещения для прислуги. На днях я собираюсь перетрясти там все сундуки и коробки.

Ему стало интересно.

— И вы даже не знаете, что в них хранится?

— Кое-что мне известно. Я ведь играла там еще ребенком. Но за последние годы на чердак понатащили множество устаревших вещей со всего дома.

— Вы собираетесь все выбросить?

— Все действительно ценные вещи хранятся на складе. Большая часть мебели обновляется. Старая обстановка сохранилась только в гостиной на первом этаже и в спальнях на третьем.

«Ну что ж, кое-что удалось узнать», — подумал Нико, закончив с едой и откинувшись на стуле, рассматривая Кетлин. Хоть раз можно позволить себе эту роскошь, уверял он себя. В конце концов, чем больше ему будет известно о ней, тем легче выполнить задание.

У этой женщины всегда было все самое лучшее. Она могла бы преуспеть в жизни только за счет своей красоты, не говоря уже о богатстве. Она могла бы, по общему мнению, занять важное место в семейном бизнесе. Вместо этого Кетлин Деверелл с головой ушла в новое, совершенно другое дело.

— Любопытно, почему вы решили устроить здесь курорт?

Двумя пальцами девушка взялась за ручку фарфоровой кофейной чашечки, и этот жест неожиданно возбудил его, заставив заерзать на стуле.

— В колледже я специализировалась на коммерческой деятельности: во-первых, в наши дни это самое распространенное занятие, а во-вторых, мне было сравнительно легко учиться. После окончания я, естественно, — она усмехнулась, подчеркивая это слово, — пошла работать к Девереллам. Но унаследовав Суонси, почувствовала какое-то беспокойство.

— Вы сомневаетесь, какое место занимаете в компании? — с интересом спросил Нико, увлекшись ее рассказом.

— Нет, с этим все было в порядке. Я могла работать в любом отделе, каком пожелаю, даже помощницей Коналла, моего двоюродного брата. Но мир бизнеса вдруг почему-то стал меня раздражать.

— Даже в компании, где вы имели определенный вес?

— Да, потому что я никогда не злоупотребляла своим положением.

«В этом нет сомнений», — подумал Нико, а вслух сказал:

— Вашей семье, очевидно, не понравилось, что вы отошли от дел? — Его собственная семья была просто шокирована. Нико вспомнил ужасную борьбу между ним и отцом.

— Сначала они решили, что я сошла с ума, — согласилась Кетлин, — и все это пустая затея. Но Суонси дорог нашей семье, и теперь они не могут дождаться официального открытия.

— Но содержание курорта — тоже своего рода бизнес.

Нико поразился, увидев, как озарилось ее лицо.

— Да, разумеется, но с Суонси все по-другому. Это место — часть моей жизни, дом, в котором я родилась. Даже когда мы с матерью жили в Бостоне, Суонси оставался в моем сердце. Я точно знаю, что нужно делать, так как хорошо все продумала. Такой дом, который задумал Эдвард Деверелл, сейчас уже непрактичен. Унаследовав Суонси, я хотела сначала открыть его для туристов. Но разве можно было спокойно смотреть, как они топают по комнатам!

— Спокойно?

Кетлин грустно улыбнулась.

— Вы, наверное, считаете, что нелепо так говорить о доме, но я не могу оставаться равнодушной, когда речь заходит о Суонси. Помните? Вы тоже заметили его силу? Дом и вправду живой.

Нико, соглашаясь, кивнул, вспомнив то странное чувство, которое испытал, впервые увидев Суонси. Дом словно излучал какую-то энергию. Еще более странным казалось то, что он как будто приглашал его. Наверное, Нико был слишком измучен тогда.

А Кетлин? Чем больше он старался не обращать на нее внимания, тем сильнее его тянуло к девушке. Нико даже представить не мог, что простой взгляд, жест или улыбка могут разжечь в нем такой огонь желания.

Вспыхнувшая на миг в его глазах страсть заставила ее замолчать, тело словно обдало жаром. А может, ничего и не было, просто Кетлин ожидала увидеть это?

— Мне также не хотелось дарить дом правительству или государству, — ее губы дрогнули. — Дело в том, что я — эгоистка. Моя романтическая половинка хочет, чтобы Суонси всегда оставался моим домом, куда бы я смогла приезжать когда угодно и жить сколько угодно и сейчас, и в будущем. Мои дети должны получить его в наследство. Практическая половинка также желает сохранить Суонси, но не как памятник. Превратив это место в курорт, я смогу контролировать все, что здесь происходит, до конца своей жизни.

Кетлин замолчала. Выражение темно-карих глаз Нико не оставляло сомнений. Горевшее в них желание смутило ее.

— Вы настоящая леди, Кетлин Деверелл, — ласково произнес он. — Романтичная и практичная. Вы знаете, как сохранить и защитить этот дом и как одновременно вдохнуть в него жизнь!

— Суонси заслуживает ласкового обращения. Это добрый дом. Мне бы хотелось, чтобы и другие люди могли приезжать сюда так же, как и я, отдыхать, набираться сил, любить и быть счастливыми в его стенах. Нико коротко усмехнулся, стараясь побороть охватившее его желание, которое становилось все сильнее с каждым ее словом.

— Мне повезло увидеть Суонси сейчас. Боюсь, что после его открытия я буду не в состоянии остановиться здесь.

Кетлин нахмурилась, приняв всерьез эти легкомысленные слова.

— Я не собираюсь взвинчивать плату. Но, к сожалению, содержание дома, ремонт, страховка, обслуживание — все это диктует высокие цены. Поэтому курорт будет для ограниченного круга людей, я вынуждена пойти на этот компромисс, чтобы довести до конца то, что задумала, — она недоуменно посмотрела на него. — А что вы имели в виду, говоря, что будете не в состоянии остановиться здесь? А как же Дифренцы?

— Я не участвую в семейном бизнесе, — Нико улыбнулся, пытаясь превратить все в шутку. — Кстати, совсем забыл спросить, сколько вы возьмете с меня за проживание?

— Меня это не беспокоит. Могу вас заверить: пока до открытия Суонси еще далеко, ваша чековая книжка не пострадает.

— Перед вами, действительно, стоит трудная задачка.

— Мне нравится это занятие. Суонси — один из лучших сохранившихся образцов нового направления в американском искусстве. Все в доме, от конструкции до дверных ручек, отделка и форма, составляет единое целое, — Кетлин судорожно глотнула, не в состоянии продолжать дальше, даже о своем любимом предмете.

Девушка опустилась на стул возбужденная, взволнованная и полностью выбитая из колеи. Уже свыкнувшись со страстной любовью к месту своего рождения, она не знала, как совладать с той бурей чувств, которую вызывал в ней Нико.

— Жаль, что вы не видели дом в зените его красоты. Обещайте, что приедете сюда еще раз после реставрации, — произнесла Кетлин внезапно охрипшим голосом и неуверенно усмехнулась. — Плата для вас будет особая.

Нико понял состояние девушки, чувствуя, что ее тоже тянет к нему. Он был достаточно опытен и знал, что стоит приложить немного усилий — и она будет его. Эта мысль не давала ему покоя, мешая спокойно сидеть. Нико постарался взять себя в руки. За многие годы он убедился, что не все так просто, как кажется. Кетлин совсем не похожа на него, такая добрая и открытая. Она не заслуживает легкомысленного отношения к себе. Вероятно, у девушки еще не было опыта в любовных делах. И Нико сомневался, что имеет право вторгаться в ее жизнь. «К черту раздражительность», — подумал он. Возможность приехать сюда казалась такой соблазнительной, и вот…

— Пожалуй, уже пора спать, — произнес Нико, первым нарушив молчание.

Кетлин поразилась, обнаружив, что не хочет, чтобы он уходил. В свои двадцать шесть лет, подобно другим женщинам, она уже встречалась и расставалась с мужчинами, но впервые испытала столь сильное чувство. Нико даже не пытался увлечь ее, но его взгляд был красноречивее поцелуев многих известных ей мужчин. Кетлин непроизвольно посмотрела на губы Нико, такие сильные и решительные. Без сомнения, он хорошо знал, как целовать женщину.

— Я поднимусь с вами, чтобы убедиться, что у вас есть все необходимое.

Нико опустил глаза, избегая ее взгляда, но не смог унять дрожь в теле. Воображение его разыгралось. А что, если овладеть ею прямо здесь, на столе? В ушах шумело, он слышал только голос своей возбужденной плоти.

Мужчина так быстро вскочил, что чуть не перевернул стол. Загремели тарелки, а пустой бокал грохнулся на пол. Звук разбитого стекла нарушил хрупкую атмосферу пробуждавшихся чувств.

— Не нужно этого делать. У меня есть все необходимое, и я сам найду дорогу.

С разочарованным видом Кетлин обошла стол и потянулась за его тарелкой.

— Я уберу, — пробормотал Нико, легко коснувшись ее руки.

Взгляды их встретились, и в ту же секунду острое желание пронзило Кетлин, заставив забыть обо всем на свете.

— Я всего лишь хочу помочь, Нико! — умоляюще проговорила она.

«О Боже! Какие прекрасные глаза», — подумал он, но смог лишь прошептать:

— Я знаю, — чувствуя, что пытается бороться с неизбежным, Нико протянул руку, намереваясь коснуться щеки девушки, но быстро отдернул ее, словно обжегшись. — Просто не привык, чтобы за мной ухаживали.

— Вы живете один? — Кетлин давно хотела задать этот вопрос. Почему-то она была уверена, что его сердце свободно, и не только из-за голодного взгляда, которым он пожирал ее.

— Да.

Нико даже не подозревал, что можно так желать женских ласк. Ему хотелось приникнуть к губам Кетлин опустошительным, сжигающим поцелуем, раствориться в ней, забыв обо всем на свете.

Почувствовав дразнящий аромат ее кожи, Нико забыл о предосторожности. На этот раз он легко коснулся пальцами обнаженного плеча девушки. Бархат. Ее кожа покрылась мурашками. Нико обнял Кетлин и прижал к себе. Там, где гибкое, нежное тело касалось его, он чувствовал жар. Нико стиснул зубы, готовый овладеть ею прямо сейчас. Но в следующее мгновение, неизвестно почему, опустил руки.

Непонятно, что сработало: здравомыслие или чувство самосохранения, но он был очень благодарен этому и одновременно сильно огорчен.

— Спокойной ночи, Кетлин.

— Спокойной ночи.

Уже в своей комнате Нико осторожно лег на кровать и прикрыл рукой глаза. Не было сил ни думать, ни вспоминать об этом эпизоде, но чувства обострились до предела, и он все еще не мог забыть прикосновение к ее коже.

Ну почему так произошло? Все в нем воспламенялось, когда Кетлин была рядом. Нико чувствовал, что с ней происходит то же самое. Они высекали друг в друге искры, от которых могло вспыхнуть пламя, а это уже было опасно.

Он медленно опустил руку. Нельзя допустить, чтобы между ними что-то произошло, хочется ему этого или нет. Ни с кем нельзя заводить отношений, тем более с хозяйкой дома. Нужно постоянно напоминать себе: ты приехал сюда не из-за Кетлин.

И когда пришла боль, не давая заснуть, он уверял себя, что это из-за ранения, а не из-за желания.

Глава 2

Боже, как хотелось вчера, чтобы Нико поцеловал ее, думала утром Кетлин, выходя на первом этаже из лифта.

«Все идет хорошо, — говорила она себе, — уж слишком ты осторожна». Девушка с сожалением прищелкнула языком, можно было сэкономить уйму времени и избавиться от лишних хлопот, если сразу позволить ему остаться в доме. После всей этой суматохи она почти всю ночь думала о Нико Дифренца. Кетлин была в смятении.

Что-то подсказывало ей, что этот мужчина не так прост, каким хочет казаться. Тайны. Он не говорит ей всей правды. Но Кетлин тянулась к нему и не в силах была справиться с этим.

Внутри вспыхнуло новое чувство: наполовину возбуждающее, наполовину пугающее, словно у нее в руках граната и неизвестно, кто держит чеку: она или Нико.

Кетлин шумно вздохнула, даже не подозревая, что за ней наблюдают, удивляясь ее необычайной задумчивости. Она не испытывала ничего, кроме нетерпеливого желания уйти с головой в работу. Нужно многое сделать, но сначала предстоял разговор со старшим мастером. Кетлин нашла его наблюдавшим за работой в главной гостиной, огромной комнате, где кропотливо восстанавливали детали деревянной, металлической и мраморной отделки в стиле Нового искусства.

— Как идут дела, мистер Хейнз?

— Отлично, повелительница Кети. Просто отлично!

Его ответ вернул Кетлин к реальности, и она спрятала улыбку. Джеб Хейнз, мужчина с сине-стальными глазами и копной седых, выбивающихся из-под кепки волос, всю свою жизнь провел в маленьком городке в пяти милях от Суонси. Как и многие из работающих в доме, он знал девушку почти с самого рождения. Дав ей однажды прозвище «повелительница Кети», Хейнз до сих пор так называл ее. Кетлин не обращала на это внимания. Неразделимость Суонси с окружающими его людьми успокаивающе действовала на хозяйку дома.

— Что-нибудь нужно?

— Нет. Все идет своим чередом.

Он бросил взгляд на молодого парня, стоявшего на лестнице высоко под потолком и терпеливо соскребавшего слои лака с витых лепных украшений.

— Аккуратнее там, Ричи! Эта лепнина была здесь уже до того, как ты родился, а если постараешься, останется там и после твоей смерти.

Ричи ухмыльнулся в ответ.

— Вы слишком уж беспокоитесь. Доброе утро, мисс Деверелл!

— Доброе утро, Ричи! — Она повернулась к Джебу Хейнзу. — Он прав. Вы слишком придирчивы. Но мне трудно выразить словами, как высоко я ценю вашу работу.

Хейнз снял кепку, пригладил волосы и опять водрузил ее на место.

— Я, конечно, понимаю, что слишком уж придираюсь. Но Вы же знаете, мне знаком этот дом еще с детских лет. Во времена Вашего деда Джейка, царство ему небесное, я бегал мальчишкой. А Ваша бабушка Арабелла была очень великодушной леди. Мы, дети, ее очень любили, и, поверьте, не только мы.

Кетлин улыбнулась.

— Знаю, знаю, я уже об этом слышала.

— Да, вы слышали. И этот дом сиял, когда они здесь жили. Из города его не было видно, и что мы только ни придумывали, чтобы взглянуть на Суонси. Потом дом закрыли, но я все равно любил приходить и смотреть на него. Если Суонси на месте, значит все в порядке. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Я знаю, — нежно сказала Кетлин.

— А когда мы строили церковь, лет эдак двадцать пять, а может, двадцать шесть назад, я смотрел на дом с ее крыши. Какой это был прекрасный вид!

— Я представляю, — согласилась она, испытывая нежность к Джебу. — Через час придет Конрад Гилберт, — продолжила Кетлин, назвав архитектора, который вместе с ней занимался реставрацией и обновлением дома. — Вы присоединитесь к нам?

— Только скажите, где?

— Очевидно, в одной из гостиных на втором этаже. Я пошлю кого-нибудь за вами, — она помолчала. — Кстати, вы не видели сегодня утром высокого темноволосого мужчину?

— Точно, видел. Он сказал, что остановился здесь.

— Все правильно.

— Мне кажется, он пошел в кабинет.

— Спасибо.

Кетлин говорила себе, что нет никакой причины искать Нико. Скорее всего, наоборот: ей нужно было избегать его. Всю ночь она ворочалась и металась на постели, думая о нем, мечтая попасть в его объятия. Никогда раньше Кетлин не встречала мужчину, в котором так притягивающе соединялись физическая слабость и внутренняя сила. Ей очень хотелось увидеть его прямо сейчас. Она знала, что нужно держаться от него подальше, но все равно пошла к Нико.

Открыв дверь кабинета, Кетлин обнаружила своего гостя, склонившегося над большим столом. Он увидел ее и закрыл выдвижной ящик. Вид при этом у него был спокойный и уверенный, словно Нико находился на своем месте. Девушка с беспокойством взглянула на него, ей показалось, что он что-то ищет.

— Что вы здесь делаете?

Нисколько не смутившись, Нико выпрямился и уселся на крышку стола.

— Доброе утро. Я надеялся встретиться с вами на кухне, но Рамона сказала, что вы обычно не завтракаете.

— Рамона? Вы видели Рамону?

— Ужасная леди.

— Ужасная? — Кетлин недоумевала, что он имел в виду. Рамона проработала у ее матери двадцать четыре года, и девушка никогда не испытывала перед ней страха.

— Она не позволила мне готовить, а потом предложила принести на следующее утро завтрак прямо в постель.

— Да, теперь понятно, почему вы испугались ее, — рассеянно произнесла Кетлин. Несмотря на непринужденный тон Нико, она не могла отделаться от ощущения, что здесь что-то не так.

Он пожал плечами.

— Мне пришлось уступить и позволить ей приготовить завтрак.

Ступая по паркетному полу, Кетлин подошла к столу.

— Что вы здесь делаете, Нико?

Черная бровь взметнулась вверх.

— О, простите! Разве сюда нельзя заходить?

— Нет, конечно, нет.

Кетлин обвела комнату взглядом. От утреннего солнца золотистые тона мебели, обивки и пола казались еще ярче, создавая ощущение гармонии и тепла. Но девушка чувствовала себя как-то неуютно.

Нико молча наблюдал за ней, понимая ее обеспокоенность тем, что он рылся в столе. Чувство вины не покидало его, а это уже было что-то новое, что сердило и раздражало его, в данной ситуации особенно.

— Мне нужна была ручка. Я писал письмо своей прабабушке, когда неожиданно кончились чернила.

Подойдя к журнальному столику у окна, он взял ручку, лежавшую на исписанном наполовину листе бумаги. В подтверждение своих слов Нико поскрябал ею по письму, но безрезультатно.

— Я подумал, может, в столе есть другая ручка?

Кетлин облегченно вздохнула, надеясь, что он этого не заметил. Все-таки как глупо с ее стороны делать неправильные выводы.

— Насчет ручки я не уверена, а вот цветные карандаши могут там оказаться. Я любила рисовать здесь когда-то.

— А что вы рисовали?

— О, могу вас заверить, что делаю это очень плохо. А что касается ручки, то с собой у меня ее нет, а вот на кухне найдется. Сначала я работала с бумагами в своей спальне, потом перебралась туда. Вчера Рамона заявила, что я ее совсем вытеснила, — Кетлин легко рассмеялась. — Поэтому завтра придется все перетащить сюда.

Нико понимающе кивнул и сказал, тщательно подбирая слова:

— Я обратил внимание, что в столе ничего нет…

— Им не пользовались уже несколько лет. Все личные бумаги Джейка и Эдварда вынесены отсюда.

— Они хранятся где-то здесь, в доме?

— Большая часть. Многие из них я уже просмотрела, — сказала Кетлин, глубоко вздохнув. Ее подозрения были рассеяны, неловкость, которую она чувствовала с прошлого вечера, прошла, но говорить как-то было не о чем. — Как ваше здоровье? Хорошо отдохнули?

Девушка была одета в белое прямое короткое платье без рукавов, которое придавало ее коже оттенок слоновой кости и усиливало сияние золотисто-зеленых глаз. Боже! Как она желанна и доступна!

— Я спал очень хорошо, — солгал Нико. — Мне бы хотелось прогуляться чуть позже, — и неожиданно для себя добавил, — вы не пойдете со мной?

Подумав, Кетлин посмотрела на время.

— Через час у меня встреча, потом я свободна.

Он уверял себя, что эта прогулка будет полезной. Например, миссис Деверелл может сообщить что-нибудь важное.

— Почему бы нам не встретиться на кухне? Рамона почти приказала мне явиться к часу на ленч. Если я не подчинюсь, не уверен, чем это закончится.

Нико легкомысленно болтал, а девушка так серьезно смотрела на него широко открытыми глазами, что он подумал: «Нужно или улыбнуться, или поцеловать ее».

От его улыбки бешено забилось сердце, готовое выскочить из груди. «Кетлин, Кетлин, что же ты делаешь?» — спрашивала она себя.

— Вы устали? — спросила Кетлин, прервав свой рассказ о планах превращения Суонси в пансионат.

— Нет, сегодня я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Наверное, морской воздух и великолепный вид на океан из моего окна так подействовали на меня.

Как он и ожидал, девушка рассмеялась. Ему нравился ее смех, нравилось смотреть, как солнце ласково освещает ее кожу, да она просто нравилась ему, и все. Это вызывало беспокойство.

Кетлин помахала рукой двум садовникам.

— Во времена Эдварда здесь простирались сотни акров превосходных садов. Мне будет не под силу возделать все эти земли. Кроме того, я полюбила выросшие на этом месте сосны и луга диких цветов, появляющиеся весной. Но кое-где планирую все-таки опять разбить сады, такие, как при Эдварде. Она все больше привлекала его. — Я рад, что вы не собираетесь возделывать всю эту землю. Естественная природа хороша не только для людей, но и для животных. В загородном доме моего прадеда много таких местечек, где живут дикие звери.

— Какие?

— О, олени, белки, зайцы, еноты, — Нико усмехнулся. — Будучи ребенком, я затратил много времени, чтобы приучить оленя есть из моих рук.

— Ну и как, получилось?

— Да. Я был очень терпеливым, куда только что подевалось?

— Вы больше не кормите оленей? Он задумался, удивляясь, почему это вдруг вспомнил об этом.

— Иногда пытаюсь, но если они долго не подходят, оставляю корм там, где олени могут его найти, и ухожу.

— Знаете, что я думаю?

Нико приостановился, чувствуя себя неловко оттого, что разговор вышел из-под контроля.

— Даже представить не могу.

— Вы не должны страдать из-за своих слабостей. Могу даже поспорить, что со временем станете более терпеливым, особенно с окружающими вас людьми.

Он поразился, что она так хорошо думает о нем. Нико уже собирался резко оборвать ее, но, к удивлению, его слова прозвучали печально.

— Вы же совсем не знаете меня, Кетлин…

Умом Кетлин понимала справедливость этого утверждения, но сердце говорило другое. Рядом с этим человеком она чувствовала себя совершенно спокойно. Приблизившись к краю утеса, девушка смотрела на океан, подставив лицо навстречу ветру. В любом случае ее чувства еще не настолько серьезны. Пока… Они испытывали сильное влечение, но даже не целовались… «Ничего страшного не произошло», — думала Кетлин, намеренно отгоняя воспоминания прошлой ночи. Она вдыхала соленый морской воздух, любуясь открывшимся перед ней пейзажем, таким знакомым, как собственное отражение в зеркале, таким утешающим и успокаивающим.

Серая вода блестела в лучах дневного солнца. На фоне голубого неба вырисовывалась одинокая рыбачья лодка, плывущая вдоль острова. Над головой кружились и кричали чайки.

— Чей это остров? — неожиданно спросил Нико.

— Мой. Это часть Суонси. Там даже есть домик.

— На острове живет кто-нибудь?

Она отрицательно покачала головой.

— Когда я была маленькой, мы с мамой часто ездили туда на пикники. Скоро я поплыву на остров.

— А как давно кто-нибудь из вашей семьи был там?

— Наверное, несколько лет тому назад. Кажется, Бен Стефенсон присматривает за островом. Он иногда приезжает туда, хотя там не осталось ничего ценного, я имею в виду мебель и картины. — Кетлин на минуту задумалась. — Остров очень красивый. Он — лучший из всех, что я видела.

— Почему?

Прищурив глаза, девушка всматривалась вдаль.

— Мне кажется, все эти скалы и сосны придают ему какой-то особый облик, дерзкую и сильную красоту. Белые песчаные пляжи и тропические цветы просто очаровательны, но…

— Вы хотите сделать из него большее, чем красивый вид на открытке?

— Конечно, — она подняла на него глаза. — А чего хотите вы?

«Тебя, обнаженную, в моей постели», — неожиданная мысль застала его врасплох, и Нико с отвращением констатировал, что не готов к защите.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил он.

— Что бы вы еще хотели увидеть? «Ответ все тот же», — с болью подумалось ему.

Как любой здоровый мужчина, Нико испытывал естественные сексуальные потребности и желания. Женщины, с которыми он время от времени встречался, хорошо знали, что любовное приключение для него — просто игра. Но с Кетлин все было иначе. С ней нельзя было так поступать. Он хотел ее, но не мог себе этого позволить, что сводило его с ума.

— Не имеет значения. Все, что вам будет угодно.

— Давайте прогуляемся к теннисным кортам. Я хочу посмотреть, как там идут работы.

— Отлично.

Кетлин недоуменно взглянула на Нико, удивляясь резкости его голоса, но так и не поняла, в чем дело, поддавшись порыву, взяла за руку.

Он посмотрел на ее руку в своей. Девушка была такой открытой и непосредственной, что Нико уже пожалел о том, что просил позволить ему остаться.

— Знаете, Кетлин, некоторые считают, что Джек Потрошитель принадлежал к членам британской королевской семьи.

— Да, я слышала об этом, — она вздрогнула.

— Очевидно, вы позволили мне остаться в доме потому, что я — правнук Елены Дифренца?

— Это явилось одной из причин, — медленно проговорила Кетлин.

— Вы должны понимать, что в свободное время я могу быть и наемным убийцей.

— В свободное время, — рассмеялась она. — И это правда?

— Нет.

— Зачем же тогда говорить об этом?

Вздохнув, он потер рукой щеку.

— Простите.

Кетлин поняла, что Нико не шутит, и ее веселье сразу прошло.

— Почему вы так говорите? Ответьте. Я хочу знать!

— Просто хотел предостеречь вас. Я не наемный убийца, Кетлин, но и не святой.

— Хорошо. Вы хотите что-то рассказать о себе?

— Нет, — он вырвал из ее руки свою. — А сейчас, я думаю, мне лучше вернуться в свою комнату и немного отдохнуть.

— Но вы же сказали, что совсем не устали.

«Да, это так», — думал Нико, глядя на нее и чувствуя, что его желание усиливается. К счастью, он опять мог контролировать себя и соблюдать рамки приличия.

В своей работе Нико редко сталкивался с такой добротой и чистотой, присущей Кетлин. Она была прекрасна и душой и телом, и не заслуживала того горя, которое он может причинить ей. «Будь я проклят, если сделаю это», — думал Нико.

— Вы сказали, что то, что я — внук Елены Дифренца, одна из причин, по которой оставили меня здесь. А вторая причина?

— Вчера, когда вы спали, свитер задрался, и я увидела край повязки.

— Вы видели мои повязки?

— Повязки? Я заметила только одну.

Он весь собрался, потом расслабился и опять напрягся.

— Что вы еще видели?

— Вас, — ласково сказала девушка, — спящего, — в ее глазах светилась нежность.

«Нужно прекратить это, пока не поздно», — подумал Нико. Против воли его взгляд скользил по груди Кетлин, задержавшись на твердых сосках, выступающих из-под белого платья. «Она не должна ни о чем догадаться», — с отчаянием подумал Нико.

К счастью, Кетлин все еще сомневалась, не доверяя ему полностью, это было написано у нее на лице. «Сомневайся, Кетлин, сомневайся, — безмолвно подстрекал он. — Это твое единственное спасение».

Что-то разбудило Нико. Он напрягся, пытаясь сориентироваться. Приподнявшись на локте, Нико вглядывался в темноту комнаты, пока не убедился, что один, затем расслабленно опустился на подушки и провел рукой по вспотевшему лбу. Ему снились прекрасные золотисто-зеленые глаза и смертельные медные пули.

Сразу же после обеда Нико сослался на усталость и ушел к себе в комнату, решив проводить с Кетлин как можно меньше времени. Он лег на кровать и провалился в глубокий сон. Но сейчас до него доносились какие-то звуки…

Музыка… В открытое окно лилась мелодия какой-то веселой песенки, заполняя комнату вместе с ночным воздухом. Это было что-то знакомое, что он никак не мог вспомнить. Кто же наигрывает эту песенку в… Нико посмотрел на часы. В полночь?

Вскочив с постели, он оделся и так стремительно выскочил из комнаты, что не успел даже застегнуть рубашку. Следуя звукам музыки, Нико шел через залы и комнаты огромного дома, даже не задумываясь о причинах, побудивших его делать это. Внизу, в одной из гостиных с покрытой чехлами мебелью, он обнаружил источник музыки: старый патефон с играющей пластинкой. На веранде у открытых дверей стояла Кетлин.

— Кетлин?

Она обернулась, и лицо ее посветлело.

— Привет. Вы не спите?

— Меня разбудила музыка.

Слегка удивленная, она бросила быстрый взгляд в сторону его комнаты.

— Простите. Я совсем забыла, что ваша комната находится в этом же крыле дома.

— Все в порядке.

Засунув руки в карманы, Нико направился к ней. Кетлин была одета в шелковую персикового цвета пижаму с широкими штанинами и кружевным лифом, на фоне которой ее волосы приобрели огненный оттенок.

Вся такая соблазнительная и желанная… Он весь напрягся, переполненный желанием, подумав, что лучше бы вернуться в свою комнату, но любопытство победило.

— А почему вы не спите?

— Даже не знаю. Наверное, это одна из тех ночей, когда трудно уснуть.

— И много у вас таких ночей?

— Иногда бывают… когда впечатления прошедшего дня не дают покоя.

— Очень интересно.

«Неужели?» — удивилась она про себя, отвечая скорее машинально, погруженная в мысли о нем.

Кетлин бросила взгляд на соблазнительное пространство между краями его расстегнутой рубашки и увидела обнаженную грудь, покрытую черными мягкими волосками. Ей вдруг захотелось вдохнуть аромат этого мужского тела.

— А вы? Бывает ли у вас бессонница?

— Последнее время нет, — солгал Нико, чувствуя отвращение к себе. — Как только моя голова касается подушки, я словно теряю сознание.

Она коснулась его руки.

— Когда-нибудь это закончится, и вам станет лучше.

Он опустил глаза на руку Кетлин, чувствуя исходящий от нее жар, и как бы случайно высвободил свою. Одному богу известно, как Нико старался сдерживать себя с ней.

— Мне уже лучше. Обычно я долго не болею. Кроме того, у меня было предчувствие, что чем быстрее сбегу из этой проклятой больницы, тем скорее поправлюсь.

— Сбегу?

— Ну, это так говорится.

В лунном свете ее одежда казалась серебристой. Не удержавшись, он коснулся пальцем плеча девушки.

— Я еще не спрашивала, чем вы зарабатываете себе на жизнь?

Нико минуту помолчал, потом ответил.

— Я адвокат.

— Адвокат. Как интересно.

— Да не очень, если ты не можешь спать по ночам.

Кетлин подумала, что Нико удивится, узнав, что с их вчерашней встречи он начал занимать все ее мысли, изменив привычный образ жизни хозяйки Суонси. Это было странно и для нее самой.

— Я получила еще одну открытку от матери. На этой изображен Тадж-Махал.

— Значит, она сейчас в Индии. Почему вас это так беспокоит?

Она печально улыбнулась.

— Индия меня не волнует так же, как и Египет. Меня беспокоит то, что вот уже несколько лет она переезжает из одной страны в другую и, кажется, не собирается прекратить это. Как будто мама что-то ищет…

— И как давно все началось?

— С тех пор, как я поступила в колледж. До этого мы вместе жили в Бостоне, и Рамона, конечно, с нами. А уже позднее мама стала такой неугомонной.

— А ваш отец?

— У меня его нет.

Нико хотел уже легкомысленно заявить, что такое биологически невозможно, но увидев ее серьезное лицо, промолчал. Он подошел ближе, чтобы утешить Кетлин, как только что пыталась это сделать она.

Едва их руки соприкоснулись, лицо ее изменилось, а сердце бешено забилось в груди. Он прочитал в глазах девушки желание и смятение, чувства, которые так старательно старался подавить в себе.

Кетлин, как и он, понимала, что может за этим последовать. Она была всего лишь женщиной, которая хотела мужчину. Нико же чувствовал в себе злость и обиду. Почему он должен отказывать себе в элементарном, когда дело касалось только двоих? «Почему? — спрашивал он. — Я могу сказать тебе, почему, Нико».

По телу мужчины пробежала дрожь, когда он попытался взять себя в руки. Какой-то монотонный, ритмичный скрябающий звук начинал раздражать его. Вдруг она произнесла.

— Это пластинка. Я переверну ее.

Кетлин скрылась за высокой аркообразной дверью гостиной. Этого времени оказалось достаточно, чтобы прийти в себя. Снова зазвучала музыка, медленная, мелодичная и успокаивающая… А потом появилась Кетлин, очаровав его своей собственной мелодией… Глубоко вздохнув, Нико почувствовал аромат ее кожи, такой дразнящий и возбуждающий. Что он мог поделать? Перестать дышать? Но и тогда этот запах будет преследовать его, заполняя каждую клеточку тела. Нико попытался думать только о музыке.

— Что это за песня?

— Джордж Гершвин «Мой сторож», одна из моих любимых. Дед заботился о моем музыкальном воспитании. Я выросла на Гершвине и Коуле Портере, — Кетлин тихо рассмеялась, что-то вспомнив. — Он пел колыбельные типа «Не романтично ли это?» или «Обнимаю тебя», а когда я подросла, то ставила свои ножки на его ступни, и мы кружились по бальному залу под песни «Ночь и день» или «Начни сначала».

В течение нескольких лет фотографии Джейка Деверелла не сходили со страниц газет. Он оказывал большие услуги правительству во времена экономических кризисов. Нико постарался представить этого могущественного огромного человека танцующим со своей внучкой, стоящей на его ногах. Но еще больше ему бы понравилось видеть Кетлин в своих объятиях.

Она опять засмеялась, и от этого серебристого звука по его спине пробежала дрожь.

— Да, скажу вам, вот это было зрелище! Я была такой неуклюжей…

— Вы должны были быть очаровательным ребенком, потому что сейчас, глядя на вас, у меня кружится голова.

Девушка вся вспыхнула от этих слов.

— Потанцуйте со мной, — хрипло прошептала она.

До Нико с трудом дошел смысл сказанного.

— Что?

Кетлин подошла к нему и положила руки на плечи.

— Потанцуйте со мной.

Его бросило в жар, и он сразу же понял, почему до сих пор старался не прикасаться к ней. Она оказалась такой гибкой и душистой, ласковой и желанной. Все внутри Нико умирало от страсти.

Кетлин смотрела на него, откинув назад голову с разметавшимися по плечам волосами. Он обнял девушку и прижал к себе. Очарованный музыкой, лунным светом, морским бризом, а больше всего самой Кетлин, Нико уже не мог здраво рассуждать. «Почему я так долго сопротивлялся своим чувствам?» — думал он. Она хотела его, Нико тоже сходил с ума от желания, понимая, что играет с огнем. Но ожог всегда можно вылечить.

Кетлин отдавала себе отчет, что танец был только предлогом, чтобы ощутить его крепкие, сильные руки, настойчивые губы, его тело…

— Нико, — прошептала она.

Он медленно накручивал длинные шелковистые волосы себе на руку, пока ее лицо не поднялось к нему.

— Да, — сказал Нико, — да.

Его губы нашли ее рот и страстно прижались к нему. Кетлин застонала, вся отдавшись поцелую. Она так долго ждала этого, но оказалась совсем не готова к нему. Язык Нико выделывал неистовые движения, наполняя ее новыми чувствами. Кетлин едва стояла на ногах, но мужчина крепко прижимал ее к себе, словно хотел слиться в единое целое.

И девушку это совсем не пугало.

Нико распахнул ее шелковый жакет и начал ласкать рукой грудь, которая оказалась гораздо полнее и совершеннее, чем он предполагал. Упругие соски возбуждали. Нико покрутил эти твердые бугорки между пальцами, подумав, что мог бы делать это часами, без устали. Его рот хотел взять от нее как можно больше, вкусить ее медовую сладость. И она бы не сопротивлялась. Эта уверенность почти заставила забыть Нико, почему он здесь. Ему хотелось получить все сразу: и ее, и то, зачем сюда приехал. И он не мог смириться с тем, что это невозможно.

Страсть охватила все тело Кетлин. Эти уверенные руки возбуждали каждую ее клеточку. Все его действия, без сомнения, говорили о том, что он хочет ее. «С какой легкостью он соблазняет, — подумала Кетлин, — нужно воспротивиться этому». Но для борьбы не было сил, где-то в мозгу билась мысль, что она вся в его власти. Кроме того, ее беспокоило то, что Нико жестко контролировал себя.

Тем не менее рука Кетлин пробралась под рубашку и заскользила по гладкой коже. Почувствовав под ладонью упругие мускулы, она задрожала от возбуждения, охваченная страстью; ей хотелось прикоснуться к каждой впадинке, каждому бугорку, к каждому изгибу его тела. Неожиданно ее рука наткнулась на одну из повязок. Нико резко отодвинулся от девушки.

— Пластинка.

Кетлин зажмурилась, словно попала из темноты в ярко освещенную комнату.

— Что?

— Пластинка кончилась, — хрипло сказал он.

Она смущенно посмотрела на его печальное лицо, пытаясь понять, что же им помешало, и только через минуту сообразила, что это звук иголки, скребущей по крутящемуся диску. Ослабевшая, Кетлин пошла в гостиную, чтобы перевернуть пластинку, и без сил прислонилась к высокому шкафу красного дерева.

Никогда еще в своей жизни она не испытывала ничего подобного тому, что только что произошло между ней и Нико. От прикосновения его губ она потеряла над собой контроль, чего нельзя было сказать о нем. «Хорошо, — подумала Кетлин, потирая лоб, — а что дальше?»

Она вся кипела. Ей отчаянно хотелось, чтобы между ними произошло нечто большее, чем короткая вспышка страсти, хотя и сознавала, что глупо с ее стороны пытаться проникнуть в окружавшую его тайну. Но взвесив все «за» и «против», Кетлин решила не сопротивляться неизбежному, тем более выбора у нее не было.

Вернувшись на веранду, она обнаружила Нико, прислонившегося к балюстраде, в застегнутой рубашке и со скрещенными на груди руками. Он показался ей очень холодным и замкнутым.

Стараясь не встречаться с ним взглядом, девушка встала рядом и опустила руки на украшенный орнаментом барьер.

— Я дотронулась до больного места?

— Нет.

— Вы испугались, что я могла это сделать?

Нико взглянул на ее смущенное лицо, обращенное к ночному океану, и разозлился на себя.

— Нет.

Кетлин провела языком по верхней губе.

— Мне просто интересно… Вы казались таким сдержанным, когда целовали меня.

Еще ни одна женщина никогда не говорила, что он сдерживает себя во время физической близости. Нико даже не был уверен, сознавал ли это сам. Кетлин оказалась очень чувствительной.

— Вы ошибаетесь.

— Я так не думаю.

От досады он стиснул зубы. Почему бы ей не оставить эту тему?

— Может быть, я решил, что не очень честно с моей стороны заводить с вами подобные отношения.

— Потому что у вас кто-то есть? — Ее сердце сильно забилось в ожидании ответа, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил.

— Нет.

— Тогда почему, Нико?

Он обнял ее рукой за шею и притянул к себе. Ответ прозвучал резко.

— Может быть, я боюсь потерять над собой контроль, находясь рядом с вами. Если это случится, то неизвестно, чем закончится.

Кетлин с трудом проглотила слюну.

— Вы, действительно, верите в это?

Нико задумчиво посмотрел на нее, ласково поглаживая шею девушки.

— Возможно.

— Вас очень трудно понять, Нико Дифренца.

— А вас, Кетлин Деверелл, чертовски легко возжелать.

И как бы в подтверждение своих слов он крепко прижался к ее губам. Поцелуй длился долго, но ему показалось, что прошла всего лишь минута. Нико ожидал, что Кетлин скажет что-нибудь. Его тяготила нависшая тишина. Нужно что-то придумать, пока не поздно.

— Вы не поставите другую пластинку?

Кетлин положила дрожащие руки на балюстраду.

— Нет. Это моя любимая музыка, но я не уверена, что она нравится вам.

— Обычно я слушаю классику или оперу, но мне также нравится и ваша.

Она слегка отклонилась, чтобы лучше видеть его. Ответ прозвучал отрывисто, но Нико, по крайней мере, разговаривал с ней и даже сообщил о себе кое-что.

— Вы не похожи на человека, который любит оперу.

Он усмехнулся.

— Ваш дедушка воспитывал вас на Гершвине и Портере. Моя бабушка вырастила меня на Пуччини и Верди. Она итальянка, и музыка для нее — это опера. Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет, но Елена всегда занимала большое место в моей жизни. Сейчас она больна. Ее сиделка звонит мне, когда состояние ухудшается, но бабушка очень злится, если я неожиданно появляюсь. Она не хочет, чтобы о ней беспокоились. Зато сама суетится из-за меня, называет полным именем Никколо и приводит массу причин, по которым я не должен приходить, — его лицо выражало нежность. — Я ставлю «Мадам Баттерфляй» или сажусь рядом и просто держу ее за руку. Она очень быстро успокаивается и вскоре начинает говорить со мной на своем родном языке времен первой мировой войны в Италии. Для нее это были трудные годы, но и самые счастливые. В семнадцать лет она встретила молодого парня, который работал в итальянском метро, вышла за него замуж. Через год его убили, и она стала вдовой, уже нося под сердцем ребенка, — Нико замолчал. — Бабушка все чаще и чаще вспоминает об этом. Иногда я даже начинаю сомневаться, понимает ли она то, о чем говорит. Но нет, у нее все в порядке, наверное, ее просто утешают разговоры о тех временах.

— Я уверена, что это как-то связано с вашим пребыванием здесь.

Ее ласковый, тихий голос вернул его к действительности. Господи! Она же ничего не знает и верит ему… распахнула перед ним двери своего дома. А он оказался последним негодяем, который, забыв обо всех предосторожностях, так легко влюбился в нее!

— Мы всегда были близки с бабушкой.

Неверно истолковав его унылый тон, Кетлин с сочувствием произнесла:

— Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Мне тоже было очень тяжело, когда болел мой дед. Всегда такой жизнерадостный, он и смерть воспринимал, как возможность встретиться с Арабеллой.

Нико обнял девушку за талию, а она погладила рукой его лицо.

— Своей женой?

Кетлин кивнула.

— Я хочу рассказать вам, как он умер.

— Вы были рядом с ним?

— Мы всю жизнь были вместе. Я бы не простила себе, если бы не смогла оказаться рядом в тот момент. Он был таким спокойным, таким счастливым, что не оставалось сомнений: дедушка встретился с Арабеллой, поэтому я горевала только о себе.

«Почему, ну почему она такая не похожая на других?» — думал Нико, чувствуя себя побежденным и еще крепче обнимая ее.

Кетлин прижалась щекой к его груди. Неважно, что он не все рассказал о своей жизни, она была уверена, что еще многое узнает. Это сложный и загадочный человек, и Кетлин поняла, что совсем запуталась. Какие же чувства она испытывала: грусть или радость, смущение или тревогу?

За последние годы у нее были так называемые «связи», которые во многом разочаровали ее. Она узнала, что все прекрасно только в сказках, а от любви можно потерять рассудок или испытать боль. Но сейчас все было по-другому. Нико поразил ее, вызвал в душе бурю чувств, неизведанных ранее.

Кетлин подняла голову и нежно поцеловала его. Она ощутила, как он весь напрягся, потом медленно расслабился и еще крепче прижал ее к себе. Да, Нико по-прежнему контролировал свои действия, но и был нежен.

Она долго помнила вкус его губ, после того как он неожиданно резко прервал поцелуи и убежал наверх в свою комнату. Кетлин опять поняла, что не сможет заснуть.

Оставшись один, Нико набрал номер и ждал. Услышав сонный голос Амарилло Смита, он произнес:

— Рилл, это я.

— Черт возьми! Посмотри на часы! Где ты?

— В Суонси.

— Отлично. Я боялся, что тебе не удастся попасть туда.

Нико усмехнулся. Было бы лучше, если бы так оно и было.

— Я здесь. Есть какие-нибудь новости?

— Не так уж и много. Затаились и ждут.

«Звучит успокаивающе», — угрюмо подумал он.

— Хорошо.

— Твои раны болят, Нико?

— Нет.

— Удивительно. У тебя такой странный голос.

— У меня все в порядке. Ты заходил к Елене?

— У нее все хорошо.

— Ты проверил, ей ничего не нужно?

— Конечно.

По тону Амарилло Нико понял, что задал глупый вопрос.

Амарилло Смит вырос на нефтяных землях Западного Техаса. Из-за ограниченного ума он не признавал никаких законов, кроме собственного мнения. Никто не мог понять, что ему нужно в Бостоне. Но он был жесток и неисправим, а такие всегда добиваются того, чего хотят. Это единственный человек, которому доверял Нико Дифренца.

— У тебя есть карандаш, Рилл? Запиши номер телефона.

Глава 3

Рамона, массивная широкоплечая женщина, с проседью в волосах и нетерпящими возражений манерами, наполнила чашку Кетлин дымящимся черным кофе и отошла в сторону, окинув девушку критическим взглядом.

— Почему у тебя круги под глазами? Ты плохо себя чувствуешь?

— Со мной все в порядке.

— Тогда откуда взялись эти круги?

— Сегодня пасмурно, и каждый из нас выглядит ужасно, — Кетлин улыбнулась. — Кроме тебя, конечно. Ты всегда выглядишь прекрасно.

— И ты… обычно. А сейчас лишь пытаешься подлизаться ко мне.

Девушка вздохнула.

— Я же объясняю тебе, что все это из-за дождя.

— Я не верю ни одному твоему слову. Если ты не будешь заботиться о себе, юная леди, мне придется ухаживать за двумя больными.

— Да, тебе бы этого очень хотелось. Самая большая печаль твоей жизни то, что не хватает людей, которых бы ты могла опекать.

Лицо Рамоны приняло задумчивое выражение.

— Я всегда считала, что Джулия должна была выйти замуж и подарить тебе братьев и сестер. Для нее это было бы самое лучшее.

— Я согласна с тобой, — вполне искренне проговорила Кетлин, но она была не в настроении выслушивать заново то, что уже много раз обсуждалось, поэтому постаралась сменить тему. — Как там Нико? Я не видела его сегодня.

Их неожиданная встреча на террасе и то, что произошло там, навели Кетлин на мысль, что Нико из тех мужчин, которые сбегают, если свидание становится слишком интимным или страстным. Как иначе можно объяснить причину его сдержанности? Она начинала осознавать, что Нико, со всеми его тайнами и страстными влечениями, становится опасен для нее.

А больше всего Кетлин боялась признаться себе, что, несмотря ни на что, уже полюбила его. Наследственная гордость Девереллов не позволяла ей сделать это. Еще никогда в своей жизни она не бегала за мужчиной и не видела причины, почему Нико Дифренца должен удостоиться такой чести.

Но мысли о нем не покидали Кетлин. Она ничего не могла с этим поделать, ее тянуло к нему.

— Нико становится лучше с каждым днем, — ответила Рамона. — Кстати, ты не знаешь, какую он перенес операцию?

— Нет, — Кетлин грустно улыбнулась. — Мне кажется, это не операция, а что-то другое. Но меня удивляет, что ты не спросила его самого об этом.

— Вообще-то спросила. Нико рассказал мне о своем состоянии, но ответа на свой вопрос я так и не получила.

— Ничего удивительного. Как и все мужчины, он не любит говорить о своих болячках. В любом случае, что бы там с ним ни было, о нем позаботятся.

— В этом уж будь уверена.

Кетлин посмотрела на часы.

— Мне пора. Скоро приедет Конрад Гилберт, а я хотела бы еще подняться на чердак. Если мне не изменяет память, там есть мягкие стулья, которые я думаю поставить в комнатах в северо-западном крыле.

Нико стоял на чердаке, потирая рукой шею. Он находился здесь уже два часа, а обыскал лишь два сундука. «За столько лет семейство Девереллов могло бы навести порядок», — думал Нико. Очевидно, их больше интересовало будущее, чем прошлое. Восхитительно, но только не для него.

Он с удивлением услышал шаги по лестнице, ведущей на чердак, и быстро, но осторожно прикрыл крышку сундука, в котором рылся. Когда Кетлин поднялась наверх, Нико уже как ни в чем не бывало стоял у окна.

— Нико? Не думала вас здесь встретить.

«Черт возьми! Я тоже этого не ожидал», — подумал он, осторожно поднимая глаза. На ней был салатовый топ с перекрещивающимися на спине лямками, украшенный на груди кружевом. Бледно-голубые джинсовые шорты хорошо подчеркивали талию и полностью открывали красивые ноги. Прекрасный наряд, чтобы испачкаться, роясь на чердаке! Прекрасный наряд, чтобы свести его с ума! Но по лицу Нико нельзя было прочитать все эти мысли. Оно было наивно, как у маленького мальчика, пойманного во время безобидной шалости.

— Идет дождь, — произнес он. — Мне всегда хочется забраться на чердак во время дождя.

Кетлин нервно улыбнулась, отметив, что ее чувства к нему не изменились, сердце по-прежнему учащенно забилось в груди. Она слегка удивилась этой встрече, но и очень обрадовалась.

— И как давно у вас появилось такое желание?

— О, я был еще ребенком. А разве вы не говорили, что любите копаться здесь?

— Да, и до сих пор, как видите, занимаюсь этим.

— Вы что-нибудь ищете?

— Стул. Он должен стоять где-то здесь, хотя я и не уверена.

Из-за того, что Кетлин поверила его объяснению, он почувствовал себя последним негодяем. Нико еще не мог уехать из Суонси, но где-то в глубине души почти мечтал, чтобы она выставила его отсюда.

— Может быть, я могу помочь вам в поисках?

— Если хотите. Это стул из грушевого дерева с резными ножками и подлокотниками и кремово-желтой обивкой.

— Вообще-то я не смотрел по сторонам, но он должен быть где-то здесь. Если вас устроит, мы поищем в разных местах.

— Хорошо, но это не к спеху, — неопределенно взмахнув рукой, она поинтересовалась. — А что вы делали? Я имею в виду, как долго вы уже здесь находитесь?

Нико пожал плечами.

— Да не очень. Из этого окна даже в дождь открывается такой чудесный вид.

Пробираясь среди коробок, сундуков и различной мебели, Кетлин наконец дошла до того места, где стоял Нико.

— Вы правы, — согласилась она, посмотрев в окно. — Я уже и забыла, что сверху все лучше видно.

Не в силах бороться с собой, Нико изучал чистые линии ее профиля, заметив длинные ресницы, чистую, блестящую даже без макияжа кожу. При дыхании губы девушки слегка подрагивали. Очаровательная, прекрасная, дразнящая… Так же, как и вчера, он пережил все те чувства, которые испытывал, держа ее в объятиях.

Все попытки Нико держать Кетлин на расстоянии были тщетны. Вчерашний вечер лишь подтвердил это. Он разоткровенничался с ней, рассказав о себе и своей прабабушке то, что было известно только членам его семьи. Немногим людям Нико мог поведать об этом. Ему хотелось сообщить ей еще больше, но он не имел на то права.

Нико целовал Кетлин и до боли желал большего, но это опять же было невозможно.

Девушка открыла задвижку окна и подергала раму. Окно не поддавалось.

— Заело? — Голос мужчины прозвучал хрипловато.

Она кивнула, не прекращая своих попыток.

— Его не открывали уже много лет.

— Давайте я попробую, — он толкнул окно, и оно распахнулось.

— Спасибо. Здесь нужно немного проветрить.

Кетлин повернулась и посмотрела на Нико. По его глазам ничего нельзя было прочитать, он был по-прежнему сдержан, и ее улыбка медленно погасла.

«Какой же ты на самом деле, и почему меня это так тревожит?» — безмолвно спрашивала его Кетлин. Она уже знала, что он никого даже близко не подпускает к себе. И если между ними суждено чему-нибудь произойти, то Нико сам сделает первый шаг.

От его близости по телу Кетлин пробежала легкая дрожь. Она высунула за окно руку и подставила ее прохладному дождю. А когда рука покрылась каплями, девушка протянула ее ко рту Нико. Он прижался губами к почти просвечивающейся коже и почувствовал биение пульса. Затем кончиком языка Нико слизал дождевые капли.

— Я не видел вас утром, — услышал он свой шепот.

«Черт возьми! — устало подумал Нико. — Это всего лишь попытка отвлечь ее». И слизывание капель с ее запястья было одним из способов достичь желаемого. Как же ему узнать, насколько восхитительна у нее плоть?

— Я была занята, — схитрила девушка.

— То же самое сказала Рамона, — он провел губами по нежной коже запястья и услышал ее вздох. О, Кетлин, почему ты оказалась так чертовски хороша?!

— Она сказала мне, что вам сегодня лучше.

Нико прижал ее руку к своему телу.

— Как только дождь прекратится, я хочу попробовать немного размяться.

— Вы не должны этого делать! Это может вам повредить! — протестующе возразила Кетлин.

— Я же сказал «немного», — темные глаза замерли на ее губах, он наклонился и поцеловал девушку в уголок рта. Большего позволить себе было нельзя. — Не беспокойтесь, — прошептал Нико, коснувшись дыханием ее губ. — Я сам об этом очень хорошо позабочусь.

Нико провел языком по губам девушки, а затем опять поцеловал в уголок рта. «Всё, хватит, — сказал он себе, — в конце концов, это всего лишь игра». Но ее дрожь передалась ему.

— Я рада.

Он добился того, чего хотел: она отвлеклась. Но ее нельзя больше целовать. Нико погладил волосы девушки, пропуская их между пальцами.

— А вы, Кетлин? Вы хорошо заботитесь о себе?

Кетлин усмехнулась.

— Думаю, что да. Иначе вряд ли дожила бы до своих двадцати шести лет.

— Вы еще дитя.

Она провела кончиком языка по нижней губе.

— А сколько вам лет?

Нико следил за ней взглядом.

— Тридцать четыре, — отпустив ее волосы, он подушечкой пальца провел по ее влажной нижней губе. — Но в последнее время я чувствую себя на восемьдесят четыре.

Кетлин так волновала близость Нико, что она боялась в любую минуту потерять нить разговора; ей стоило огромных усилий поддерживать эту беседу.

— Почему вы чувствуете себя таким старым?

— Жизнь, Кетлин, — бросил он небрежно. — Жизнь. Мой вам совет: оставайтесь такой молодой как можно дольше.

— И как, по-вашему, мне это сделать?

Нико до боли стиснул зубы.

— Держитесь от меня подальше.

— Держитесь… — от обиды ее глаза наполнились слезами. — Что?

— Проклятие! — он порывисто прижал Кетлин к себе и впился в нее губами. Язык ворвался в ее горячий, мягкий рот; в Нико вспыхнула почти сводящая с ума страсть.

Мысли путались у него в голове: упасть с ней на пол, раздеться, слить их тела воедино и наконец-то познать ее всю… Безумная, безумная идея! И место неподходящее, и время, и только не с ней… Но, Боже, как он хотел ее! От легкого дразнящего покусывания языка Кетлин застонала, уже не сдерживаясь. Он крепко прижимал ее к себе, словно хотел раствориться в ней. От этой мысли девушку бросило в дрожь, но даже если и существовала причина, по которой она должна была сопротивляться ему, для этого просто не осталось сил.

Нико проник обеими руками под шорты и шелковые трусики Кетлин, почувствовав округлые контуры ее тела. Это прикосновение на миг удовлетворило его, но только на миг. Все в нем требовало погрузиться в ее глубины и утолить пожиравшую его страсть. Не выпуская Кетлин из рук, он приподнял ее к своим бедрам и еще крепче прижал к себе, чтобы она могла ощутить силу его желания. Нико чуть не потерял сознание, когда Кетлин крепко обвила его ногами.

Свежий аромат дождя, врывающийся в открытое окно, смешивался с запахом их возбужденной плоти. Они сжимали друг друга в объятиях, а в них бушевало пламя.

У Кетлин было такое ощущение, будто она балансирует над пропастью, и это делало ее беспомощной. Желание же Нико все возрастало, и от его уверенности силы вернулись к ней.

Неуверенность. Уверенность. Беспомощность. Сила.

Что ж… Кетлин не могла позволить ему уйти, не утолив все возраставшее в ней желание. Они опустились на пол.

— Кетлин, Кетлин, ты там, наверху? — неожиданно раздался голос Рамоны.

Нико замер и тихо выругался. И прежде чем Кетлин успела возразить, поставил ее на ноги и почти силой оторвал ее руку от своей шеи.

— Кетлин?

— Да? — ответила Кетлин, но голос прозвучал слишком тихо, чтобы Рамона могла услышать его, так как стояла внизу у лестницы, ведущей на чердак.

— Кетлин?

— Ответьте же ей, черт побери! — резким шепотом приказал Нико, вернув ее к действительности.

Кетлин откашлялась и крикнула:

— Что случилось, Рамона?

— Приехал Конрад Гилберт.

— Скажи ему, пусть располагается, я спущусь через несколько минут.

— Хорошо, — после небольшой паузы Рамона спросила. — С тобой все в порядке?

Кетлин наклонила голову и потерла висок.

— Все в порядке. Я скоро приду.

Когда шаги Рамоны затихли, на чердаке слышалось только их возбужденное дыхание. Кетлин кожей чувствовала жар, исходивший от тела Нико, и уже была не в силах выносить затянувшееся молчание. И хотя глаза ее говорили красноречивее всяких слов, она произнесла:

— Я скажу Конраду, что не смогу с ним сегодня встретиться, Нико. Я…

— Нет.

— Но…

Он крепко стиснул зубы, осознав, наконец, как близок был к дороге, ведущей в ад.

— Я уже говорил раньше и повторяю теперь: держитесь от меня подальше.

— О чем ты говоришь? Между нами сейчас такое произошло…

— Такое, чего нельзя допустить, — его лицо превратилось в суровую маску. — Держись от меня подальше, Кетлин, а я постараюсь не подходить к тебе, — он повернулся и гордо ушел.

Кетлин закусила губу и крепко обхватила себя руками. Она стояла опустошенная, понимая, что ей трудно будет думать, вспоминать о том, что только что произошло. Прошло довольно много времени, но облегчение не приходило.

Наконец, медленно, почти автоматически двигаясь, Кетлин принялась за поиски стула. Увидев сундук, она на минуту замерла, щеколда на нем была закрыта не полностью.

— Странно, — вслух пробормотала Кетлин, — я думала, что все сундуки заперты.

Следующие несколько дней Кетлин провела как во сне. Она быстро решала все возникающие проблемы. На другое утро, после сцены на чердаке, обнаружив, что в одной из спален наклеены не те обои, миссис Деверелл, к ужасу большинства рабочих, приказала ободрать их. Маляру, красившему стены главной гостиной в персиковой цвет, она сказала, что эта краска слишком насыщенная, и объяснила, что период Нового искусства характеризуется богатыми, но приглушенными тонами, и ей хочется видеть более светлый оттенок. Там, где дело касалось Суонси, Кетлин оставалась непреклонной.

Одержимая работой, она почти не думала о Нико и старательно избегала его. Вовсе не потому, что он так сказал, просто не хотела бередить душу.

На третий день, когда что-то случилось с электричеством, Кетлин почувствовала раздражение. «С каких это пор ты стала такой слабой?» — спрашивала она себя. — «С тех пор, как появился Нико», — был ответ.

Обнаружив, что авария произошла из-за неправильной прокладки проводов, Кетлин вызвала электромонтеров. Вдруг до нее дошло, что нужно предупредить Нико, что какое-то время придется добыть без света, возможно, даже несколько дней. Первой мыслью было послать Рамону разыскать его, но девушка быстро отбросила эту идею. «Достаточно, — решила она. — Пора уже проявить свой твердый характер».

Нико остановился возле мраморного фонтана в центре оранжереи и быстро осмотрел огромное, сделанное из стекла и железа здание. Теперь он ничего не слышал и понял, что один. Но… всего лишь минуту назад ему показалось, что раздался смех, подобный отголоску прошлого.

Он в недоумении встряхнул головой, озадаченный своим сильным интересом к этому знаменитому дому, окружающим его землям и строениям. В наше время было бы просто невозможно построить такой роскошный особняк. Это чувство было глубже благоговейного трепета, который естественен, когда впервые видишь все чудеса дома, созданного сто лет назад. Суонси словно протягивал ему руку, завладевая им; Нико уже начинал понимать Кетлин и ее горячие чувства к наследству.

Откладывание дел на завтра было не в его натуре, но сегодня он решил исследовать земли вокруг дома вместо того, чтобы продолжить поиски на чердаке, как обещал себе.

Нико прогулялся до игрового помещения, достаточно большого, чтобы разместить две семьи. Как объяснила Кетлин, домик был построен в тысяча девятьсот двадцатом году, после того, как ее дед стал владельцем Суонси. Немного побродив по лужайкам для игры в гольф, кортам для сквоша, спортивному залу, осмотрев турецкие бани и бесподобный бассейн, он пришел сюда.

Опустившись на кованую стальную скамью, Нико тяжело вздохнул. Солнце освещало оранжерею с запада. Золотистые лучи, пробиваясь сквозь большие стеклянные окна, наполняли полупрозрачное здание потоками солнечного света, которые извивались вокруг статуй и апельсиновых деревьев.

Из разговора с Амарилло он узнал, что ему опасно покидать Суонси, слишком много людей искали его. Промедление было теперь на руку Нико, кроме того, он обещал своей прабабке продолжить поиски.

Его волновало только одно: как долго он еще сможет выдержать здесь, не потеряв здравомыслие. За последние несколько дней Нико много раз издалека видел Кетлин, завидуя каждому мужчине, которому она улыбалась, ревнуя к каждому, с кем она разговаривала. Самое ужасное наступало ночью, когда он ложился в постель. Сознание того, что Кетлин рядом, в своей комнате, наполняло Нико мучительной болью. Желание обладать ею с каждым днем становилось все сильнее. Случай на чердаке чуть не обернулся для него провалом. С того самого момента большую часть времени он предавался воспоминаниям, как дразнящий аромат ее кожи окутывал его тело. Нико понял, что умрет, если не завладеет Кетлин. Он должен держаться от нее подальше!

— Нико?

Резко повернув голову, он увидел девушку, идущую между цветочными клумбами, недавно подготовленными для посадки. Тело мужчины напряглось, а в груди появилась боль.

Приблизившись, она нервно провела влажными ладонями по широкой юбке своего салатового сарафана.

— Вас трудно найти, — произнесла Кетлин.

Нико почувствовал ее беспокойство, но не смог выдавить из себя улыбки, чтобы успокоить девушку, а просто смотрел на нее, не отрывая глаз. Неожиданное появление Кетлин усилило ноющую боль, которая не оставляла его все эти дни. У него было такое ощущение, что он протягивает руки к огню, чувствует его тепло, но тянет их все дальше и дальше…

Нико вскочил.

— Что-нибудь произошло, что вы захотели увидеть меня?

— Да. У нас в доме возникли кое-какие проблемы, и…

— Проблемы? — он весь напрягся в тревожном ожидании.

— Боюсь, что так. У нас нет электричества, — Кетлин пожала плечами, стараясь казаться беззаботной. — Я не знаю точно, что случилось: что-то где-то замкнуло. Электрики прибудут не раньше утра. Поэтому сегодня вечером, а может, и несколько, дней, нам придется пользоваться свечами. Я подумала, что вы должны об этом знать.

Нико облегченно вздохнул.

— Спасибо. Я благодарен, что вы пришли сообщить мне об этом.

— Не стоит, — коротко бросила она и сплела пальцы рук, — мне все равно нужно было проверить, что здесь сделано. Да, я вижу успехи. Рабочие вырубили все дебри, заменили разбитые стекла и вымыли окна. Вероятно, теперь они займутся фонтаном, — Кетлин неловко пожала плечами. — Ну, мне пора идти. Меня ждет работа.

Неожиданно он запаниковал, лихорадочно ища предлог, чтобы подольше задержать ее здесь.

— Я никогда еще не видел ничего подобного этому зданию. Для чего оно предназначено?

Кетлин была польщена неподдельным интересом, прозвучавшим в его голосе.

— Сначала это было задумано как зимний сад для прогулок, отдыха и тому подобное. Но здесь проводили прекрасные балы, и я могу вас уверить, они будут проходить снова!

Нико опять поразился тем чувствам, которые Кетлин испытывала к этому огромному дому. Его же радость от простой близости к ней была древней и примитивной реакцией. Он вел напряженную, трудную жизнь, полную тревог и опасностей. Но ему никогда еще не приходилось напоминать, что нужно держать себя в руках, как он это делал сейчас, собрав все самообладание.

— Вы хотите превратить оранжерею в общественное место?

Кетлин кивнула. Как только разговор зашел о Суонси, ее лицо оживилось, стало воодушевленным.

— Да. Мне кажется, это будет прекрасное место для чаепития, с пианистом, наигрывающим мелодии Гершвина и Портера. Или для особых вечеринок или торжеств… Возможности бесконечные!

Возбужденная своими планами, девушка вся светилась, и Нико подумал, что никогда еще не видел никого более совершенного и желанного, чем Кетлин.

Пока они разговаривали, солнце опустилось совсем низко, заливая все вокруг мягким красноватым светом. Его единственным желанием было заключить ее в объятия и овладеть ею прямо здесь, в лучах заходящего солнца.

— Оранжерея всегда напоминала мне стеклянный замок, — задумчиво произнесла Кетлин. — А вам?

Нико усмехнулся.

— Мое первое впечатление было совсем другим.

Девушка смотрела на его губы и чувствовала, что ее тянет к этому мужчине так сильно, как никогда. Но, к сожалению, ничего не изменилось. Несколько минут дружеской беседы убедили Кетлин, как она для него мало значит.

В горле пересохло от волнения; судорожно проглотив слюну, Кетлин проговорила:

— Мне она показалась какой-то фантазией, созданной из стекла и железа, что-то похожее на паутину. Железо выглядит таким хрупким, а ведь на нем держится все стекло. Использование структурных металлических деталей как части украшения дома было отличительной чертой Нового направления.

«Отлично, — подумал он, — подходящая тема, чтобы отвлечься».

— Я вижу, вы прекрасный знаток этого периода.

— Это часть моего наследства, так же, как универмаг «Дифренца» должен быть частью вашего, даже если вы там не работаете.

— Может быть, вы и правы, — согласился Нико, еще не поняв, что она изменила тему разговора. — Меня никогда не привлекала торговля одеждой, но каждое лето, когда я еще учился в школе, работал в универмаге, — он усмехнулся. — Моя семья просто умилялась от этого.

— И чем вы занимались?

— Всем, чем угодно. Я даже научился украшать витрины.

— Неужели?

— Конечно, — подтвердил Нико внезапно охрипшим голосом. — Меня также научили различать ткани. Хотите, скажу, из чего сшито ваше платье? — он замолчал, сообразив, что собирался только что произнести и сделать, но затем продолжил: — Но мне нужно потрогать материал.

— Хорошо, — ответила Кетлин, почувствовав легкую дрожь.

Двумя пальцами Нико сжал мерцающую ткань сарафана возле ее шеи. От этого прикосновения Кетлин чуть не задохнулась. Он чувствовал, что с ней происходит, и сам испытывал то же самое. Возможность ощущать ее кожу заставляла его медлить, потирая мягкую материю. «Я сам себя мучаю», — думал Нико, но не мог остановиться.

— Это смесь шелка и льна, — наконец пробормотал он.

Кетлин словно возвратилась к жизни от его прикосновения. Пульс бился учащенно, все чувства были обострены. Но он не должен ничего заметить! И она лишь слегка кивнула в знак согласия.

Очень осторожно Нико убрал руку от ее платья.

— Очень красивое.

— Благодарю вас, — сердце девушки бешено стучало, в ушах шумело. Она отошла от него на несколько шагов и остановилась, глядя на фонтан.

— Послушайте, — как бы случайно обронила Кетлин. — Вы никогда не говорили, какой адвокатской практикой занимаетесь.

Нико молча поблагодарил Бога за то, что она не видела в этот момент его лица, таким оно стало жестоким.

— Я адвокат по криминальным делам.

Девушка посмотрела на него через плечо.

— Это, должно быть, очень интересно.

— Это всего лишь работа.

Кетлин поглаживала рукой холодный мрамор фонтана, обдумывая его слова. Она удивилась бы, выбери Нико себе профессию не по душе. Иначе он занялся бы семейным бизнесом, как его отец и сестра.

Кетлин повернулась к нему.

— Вам должна нравиться ваша профессия. У вас был выбор.

— Не очень, — ответил Нико, глядя в сторону. Его пальцы все еще ощущали прикосновение к ее телу. — Кетлин…

— Да?

Он так крепко закусил свою нижнюю губу, что она побелела, и только после этого смог продолжить:

— Рамона сказала, во сколько будет ужин?

Она чувствовала, что Нико хотел спросить совсем о другом, но решила подыграть. Они оба прекрасно знали, что Рамона накормит его, как только он этого пожелает.

— Около семи. Вы голодны?

Нико опять взглянул на нее, и у него перехватило горло. В сгущавшихся сумерках светло-коричневые волосы девушки удивительно контрастировали с салатовым платьем.

— Да, — тихо пробормотал он. — Да, — Нико откашлялся, прочищая горло и давая тем самым себе опомниться. — Я проголодался, но не могу подождать. Наверное, я пойду в дом, чтобы умыться.

— Мне тоже пора возвращаться. Я пойду вместе с вами.

Они двинулись одновременно и столкнулись друг с другом. Прикосновение было мимолетным, но последствия оказались слишком серьезными.

Нико глубоко вздохнул, стараясь собраться с мыслями. Но воздух был наполнен сладостным запахом свежей земли, цветущих апельсиновых деревьев и захватывающим дух ароматом стоящей рядом с ним женщины. Нико схватил ее за руки и крепко прижал к себе, впившись в губы страстным поцелуем. Из его груди вырвался стон. Он целовал Кетлин, все больше возбуждаясь, стремясь завладеть всем этим жаром и теплотой, которые желал каждую минуту каждого дня, с тех пор как последний раз обнимал ее.

Кетлин охватило сильное волнение. Она вся пылала, внизу живота отдалось сладкой мучительной болью. Она хотела этого человека, и было бы так легко уступить ему, поддаться его натиску. Но слишком многое ей казалось непонятным. Воспоминания об отказе на чердаке крутились в голове, как испорченная пластинка. Она бы еще раз выдержала подобное. Но зачем?

Кетлин знала, что может вынести боль, которая иногда приходит вместе с любовью, но для этого должны быть особые причины. Прижатая к его телу, она чувствовала, как сильно желал он ее, хотя всего лишь несколько дней тому назад посоветовал держаться подальше от него. Значит, Нико запрещал себе хотеть.

Но его рот жаждал ее губы, а руки настойчиво ласкали грудь. Из этого Кетлин сделала единственный вывод: она для него ничего не значит и интересует просто, как привлекательная женщина. Но гордость не позволяла ей заниматься любовью с любым мужчиной, чье сердце было свободным. Удрученная своими мыслями, девушка отстранилась от Нико.

Он почувствовал, как ее руки уперлись ему в грудь, но сопротивление было слишком слабым по сравнению с его яростным желанием. Как только их губы соприкоснулись, Нико потерял над собой власть, подчиняясь лишь зову плоти. Его тело было настроено и готово к одному: сделать ее своей.

Когда, наконец, Нико понял, что что-то не так, то не смог даже поверить в это. Издав сердитый звук, он оторвался от ее губ, с трудом приходя в себя и ожидая, когда затихнет сжимавшая все тело боль.

— Простите, — пробормотала Кетлин. — Это я виновата.

— Что? — не понимая, спросил Нико.

— Вы сами просили держаться от вас подальше… Мне, конечно, нужно было послать кого-нибудь еще разыскать вас. Но я подумала…

Кетлин подумала, что сможет просто так поговорить с ним и сумеет остаться холодной, если он прикоснется. Но она ошиблась…

Нико вдруг понял, что произошло. Он слишком обидел ее тогда, на чердаке, но собственные переживания не позволили ему заметить это.

С первого дня появления в Суонси Нико начал обманывать Кетлин. В его мире справедливость часто переплеталась с беззаконием, но результат всегда оправдывал средства. Его целью было проникнуть в дом, выполнить обещание, данное прабабке, и уехать без всякой суеты и хлопот. Но все оказалось не так просто. Сложности были очевидны с самого начала. Нико сам не понимал, почему проигнорировал их: то ли из-за слабости после ранения, то ли из-за золотисто-зеленых глаз Кетлин, заставивших его не обращать внимания на правду. Но теперь он знал, что нужно делать.

— Кетлин, здесь нет вашей вины.

— Но…

Нико обнял ее за плечи.

— Это, действительно, так. Вы были очень добры ко мне, позволив остаться, когда я нуждался в месте для отдыха и восстановления сил. Сейчас мне гораздо лучше и, обещаю вам; я как можно скорее постараюсь уехать.

Кетлин не смогла скрыть тревоги в голосе.

— Вы собираетесь уехать? Но, Нико, разве это так необходимо?

«Черт возьми! Конечно, нет, — подумал он, — но легче встретиться лицом к лицу с Ретигом и его людьми, чем остаться и подвергнуть ее риску». Нико непроизвольно прижал руку к боку.

— Мне уже лучше, Кетлин, и мне пора уезжать.

— Очень хорошо, — она старалась говорить спокойно, но явно нервничала. — Вы сами знаете, что для вас лучше. Когда соберетесь уезжать, дайте мне знать.

— Хорошо.

— Отлично. Увидимся в доме.

Нико кивнул, не в состоянии вымолвить ни слова. А потом остался один в огромном, из стекла и железа здании, задавленный тишиной и пустотой. Он чувствовал себя совсем разбитым из-за острого ощущения своей вины, ему пришлось даже сесть.

Через некоторое время Нико показалось, что кто-то тихо плачет. Звук становился все сильнее и сильнее, заполняя оранжерею и окутывая его, и он закрыл уши руками.

— Рилл? Это Нико.

— Привет. Как дела?

— Я быстро поправляюсь.

— О-о! Слышу, что сейчас последует «но».

— Но я должен отсюда уехать.

Голос Амарилло тотчас стал напряженным.

— Ретиг!

— Нет, ничего подобного. Всего лишь… Послушай, если ты не хочешь, чтобы я приехал в Бостон, подыщи мне какое-нибудь другое укромное местечко.

— Нико, сначала, когда ты собирался проникнуть в Суонси, я решил, что ты сошел с ума. Но сейчас это оказалось даже на руку.

— Я рад, что ты доволен сложившейся ситуацией, — едко ответил Нико.

— Конечно, ждать очень тяжело…

— Тяжело, Рилл? Это, черт возьми, просто невозможно!

— С каких пор невозможное останавливает тебя? Может, плохое настроение тому причиной? Кстати, я размножил фотографии Ретига и ого помощников и отнес в местную полицию, так как мы здесь правы.

— Черт тебя побери, Рилл! Я тебе говорил с самого начала, что не хочу вмешивать в это дело полицию.

— Я думаю иначе, так что утихомирься. Все уже сделано.

Нико выругался, не в силах что-либо изменить, но это не успокоило его.

— Позвони мне, когда найдешь место, Рилл. И не затягивай с этим, а то я сам что-нибудь придумаю.

— Придумай, а я приеду и собственноручно прикончу тебя, — полушутя-полусерьезно проговорил Амарилло.

Глава 4

Кетлин вышла из кабинета, с трудом закрыв за собой тяжелую дверь. Выглянув из окна несколько минут назад, она увидела проходившего мимо Нико и невольно залюбовалась его атлетической фигурой. С каждым днем, по мере выздоровления, он выглядел все бодрее и энергичнее. Силы возвращались к нему буквально на глазах, делая еще более привлекательным.

Она не знала, как долго Нико еще пробудет в Суонси, но понимала, что это всего лишь вопрос времени. Ее интересовало только одно: когда она сможет забыть, как чуть не бросила все к его ногам?

— Что случилось, дорогая? — спросила Рамона, подойдя к Кетлин. — Ты выглядишь больной.

Повернувшись, Кетлин увидела у нее в руках белый свитер Нико и прижала палец к правому виску, где, казалось, сосредоточилась все возрастающая головная боль.

— С чего мне начинать? — спросила она, скорчив кислую мину.

— Плохо?

— Все зависит от того, как ты представляешь себе следующие двадцать четыре часа без электричества? К тому же водопроводная компания «Роуан» только что доставила двадцать пять ванн в Викторианском стиле.

— Викторианском?

— Лохани на ножках в форме лап, — кратко пояснила Кетлин. — Больше всего меня злит то, что я несколько раз лично объясняла президенту компании, какие хочу ванны: с мягкими, изгибающимися формами. Он заверил, что никаких проблем не будет и прислал мой уже обработанный эскиз для утверждения.

— Что ты теперь собираешься делать?

— Я уже позвонила в «Роуан». Завтра они исправят свою ошибку и подберут то, что я просила.

— А когда же их привезут?

— Отличный вопрос, он меня беспокоит весь день. Но сейчас я собираюсь надеть купальник и прогуляться до бухты. У меня немного болит голова, и я хочу поплавать.

— Хорошая идея, — Рамона похлопала Кетлин по плечу. — После купания ты всегда чувствуешь себя лучше. Да, кстати, раз ты все равно идешь вниз, захвати с собой свитер Нико и положи в комод, я его заштопала.

Кетлин задумалась. Меньше всего ей хотелось сейчас встретиться с Нико, но, вспомнив, что только что видела его на улице, взяла свитер и проговорила:

— С радостью.

Нико распахнул дверь спальни, на ходу вытирая вспотевшее лицо кончиком перекинутого через плечо полотенца, и замер… Кетлин держала в руке автоматический пистолет девятого калибра, дуло его было направлено в потолок.

Бросив быстрый взгляд на открытый ящик комода и валявшийся на полу свитер, он сразу же понял, что произошло. Кетлин уставилась на Нико, изменившись в лице.

— Почему у вас это?

— Положите его, Кетлин. Он заряжен.

— Я знаю. Мне непонятно, зачем вы принесли заряженное оружие в мой дом?

Не сводя с нее глаз, Нико подошел, взял из руки пистолет и положил в ящик комода.

— Вы его не разрядили, — напомнила она.

— Нет.

— Это значит, либо вы ожидаете неприятности, либо они у вас уже есть. Так, Нико?

Он изучающе рассматривал Кетлин.

— Вы отважная леди. Многие женщины отреагировали бы так, словно обнаружили змею.

— Но это не змея. Вы не ответили на мой вопрос.

«Еще одно обстоятельство обернулось не так, как хотелось», — подумал Нико.

— Присядьте.

Она не сдвинулась с места.

— Вы хотите сообщить мне что-то ужасное?

Нико усмехнулся.

— Это я вам почти могу гарантировать.

С бьющимся сердцем девушка присела на край кровати и потуже затянула пояс махрового халата.

— О'кей. Вы уже говорили, что не убийца, и очень хочется верить, что это действительно так.

— Я полицейский.

До нее не сразу дошел смысл его слов.

— Я думала, что вы адвокат по криминальным делам.

— И то и другое верно, Кетлин. У меня есть степень адвоката, но я никогда не занимался частной практикой. В своей работе мне приходится каждый день сталкиваться с преступностью.

— Ясно. И что же вы собираетесь с ним делать: спрятать или все-таки воспользоваться?

Нико почувствовал, что она разозлилась. Тогда он выдвинул другой ящик комода и из-под стопки белья достал черное портмоне. Открыв его, Нико протянул ей свой значок.

— Я детектив Бостонского Департамента полиции, Кетлин. Уже несколько месяцев я охочусь за королем наркобизнеса и совсем близко подобрался к нему, даже слишком…

Она погладила пальцем значок.

— Кто-то стрелял в вас, не так ли? И поэтому вы оказались в больнице. Насколько это серьезно?

Он задумался, потом заговорил, тщательно подбирая слова.

— Все не так уж и плохо, как вы себе представляете.

— Да, это теперь многое объясняет, — Кетлин покачала головой, вставая с кровати. — Почему вы мне сразу все не рассказали? — нервно спросила она.

— Привычка. Но я не ожидал, что… увлекусь вами.

Кетлин попыталась рассмеяться, но ничего не получилось.

— Увлечетесь? Вы это так называете?

«Точнее сказать, буду одержим желанием», — подумал Нико, а вслух сказал:

— Я приехал сюда, надеясь отдохнуть и набраться сил.

«И, — безмолвно добавил он, — обыскать ваш дом». От злости на самого себя голос его звучал резко.

— Простите меня, Кетлин. Я никогда не хотел причинить вам боль.

Ее подбородок вздернулся вверх.

— Боль? Но, Нико, вы играете с огнем!

— Я знаю, что для вас это удар.

— Конечно, — она отвернулась, представив, что могло произойти, и по спине пробежали мурашки. Значит, он не специально лгал. Что же в этом ужасного? Тем не менее Кетлин была уверена, что Нико не сказал еще всей правды. Ей так хотелось накричать на него, колотить кулаками в грудь, но было ли у нее на это право? Она повернулась к нему лицом.

— Этот человек, который стрелял в вас? Вы поймали его?

— Это дело полиции.

Ей показалось, что он ударил ее.

— Если этот человек все еще на свободе и разыскивает вас, то это также и мое дело. Вы в моем доме, и если поиски приведут его сюда… — Кетлин замолчала, увидев, как изменилось его лицо. — Его здесь нет, не так ли? Вы все еще в опасности! — глаза девушки наполнились слезами. — Черт возьми, Нико! Вы все еще в опасности!

— Верьте мне, Кетлин. Вы никогда не подвергались опасности.

— Верить вам? — она задохнулась от появившейся в груди какой-то новой странной боли. Кетлин видела, что он не разделяет ее беспокойства. Несколько секунд она молча рассматривала стоявшего перед ней мужчину. Его серый спортивный костюм под мышками, на спине, вокруг шеи был мокрым от пота; растрепанные волосы волнами лежали на голове, загорелое лицо блестело. «Я ненавижу его», — подумала девушка, вытирая слезы.

— Сколько раз в вас стреляли? — холодно спросила она.

— Какое это имеет значение? Ведь не убили же.

— Нет. Но в следующий раз…

Нико нетерпеливо замотал головой.

— Я никогда не думаю об этом.

Она коротко усмехнулась.

— Теперь бы вы предпочли, чтобы я был лучше наемным убийцей, я прав?

— Не совсем, — девушка обхватила себя руками. — Но меня удивляет, что человек с дипломом адвоката работает в полиции.

— Черт побери, Кетлин! Почему вы не примите все, как я говорю? Мне трудно что-либо объяснить, когда речь идет обо мне.

— Оно и видно, — с сарказмом произнесла она. — Помните, я как-то сказала, что вы не из тех людей, которые будут заниматься делом, если оно им не по душе. Я хочу знать, Нико, почему вы стали детективом в Бостонском Департаменте полиции?

— А что, разве есть что-нибудь необычное в том, что адвокат стал полицейским?

— А разве нет? Было бы более правдоподобно, если бы полицейский стал адвокатом.

— Какое это имеет значение, Кетлин?

— Никакого. Я просто удивлена, вот и все.

Проклятие! Он никогда о себе ничего не рассказывал, потому что этой информацией могли воспользоваться его враги. «Но она ему не враг», — подумал Нико. Он сам беспокоился о Кетлин и собирался кое-что ей рассказать. В конце концов, не так уж и много она требовала.

Нико смотрел на противоположную стену комнаты, стараясь подобрать слова. Наконец, запинаясь, он начал свой рассказ.

— У меня был брат Антонио — Тони, на четыре года моложе меня. Он умер в девятнадцать лет.

— Мне очень жаль, — с сочувствием произнесла Кетлин.

— Мне тоже. Я учился на первом курсе адвокатской школы, он — на первом курсе колледжа. Тони был хорошим парнем, но слишком строго относился к себе. После его смерти я узнал, что он считал меня своим кумиром. К несчастью для него, я хорошо учился в школе, делал успехи в спорте и знал, чего хочу, — Нико повел плечами, словно на них лежало что-то тяжелое. — Сколько себя помню, я всегда хотел стать юристом. Глядя на меня, Тони, должно быть, чувствовал себя одиноким.

— Но это не ваша вина.

— Конечно. Но я должен был отнестись более внимательно к тому, что с ним происходило, и тогда, наверное, сумел бы помочь ему. Тони уехал в колледж и впервые оказался далеко от семьи, без нашей поддержки, с чувством, что у него нет никаких способностей.

— Такое происходит со многими подростками, — Кетлин сделала попытку хоть как-то поддержать Нико.

— Да, но они со временем справляются с этим и, в конце концов, находят себя. А Тони слишком строго относился к своим слабостям и не хотел принимать во внимание все то хорошее, что мы в нем ценили. Этот груз оказался для него слишком тяжелым, и он пристрастился к наркотикам. Когда мы поняли, что происходит что-то неладное, было уже поздно. Однажды утром его нашли мертвым в своей комнате. Слишком большая доза героина.

Его рассказ тронул Кетлин до глубины души.

— Вы не должны винить себя, Нико, — ее пальцы сжали руку мужчины.

— Так мне сказали, — произнес он, инстинктивно отстранившись. Жалость была не нужна Нико, ему нельзя расслабляться. Обстоятельства заставили его пойти этим путем, и он не свернет, даже если им придется расстаться.

Кетлин убрала руку, еще один его отказ…

— Иногда я чувствую себя совсем беспомощным, — решительно продолжил Нико. — Но я поехал в колледж, чтобы найти того негодяя, хоть кого-то, на кого можно было обрушить всю свою ярость. То, что я обнаружил, разозлило еще больше. Обилие наркотиков поразило меня, и я обнаружил, что следы, ведущие к ответственным за это людям, подобны паутине, сотканной из сотен легко рвущихся нитей. Сначала я искал конец этой нити, хоть что-нибудь, чтобы как-то утешить себя и свою семью. Вместо этого оказался в безвыходной ситуации, в которой ничего не мог сделать.

— Но вы не оставили своих попыток, — проговорила Кетлин бесцветным тоном.

— Да.

— И будете продолжать, — закончила она упавшим голосом.

— Да. Я выигрываю больше, чем теряю, Кетлин.

Она поняла, что боится за него. «Да я же люблю его», — вдруг осенило девушку. Ошеломленная, Кетлин отступила на шаг назад, сердце заполнила безысходность. Нет, нет… Любить этого мужчину бесполезно и мучительно больно. Она не может, не должна любить его…

Кетлин заметила, что Нико как-то странно смотрит на нее, и поняла, что побледнела.

— Вы в серьезной опасности, да? — только и смогла она произнести. — Вам пришлось поэтому уехать из Бостона, да?

— Я не могу говорить с вами об этом, Кетлин, но не беспокойтесь: утром я уезжаю.

— Утром, — тихо повторила она. — Утром. Хорошо.

— Кетлин…

— Тогда уезжай, — лицо ее исказилось от бешенства, — и черт с тобой! Последнее время я вела себя, как последняя дура, но хватит, — она начала пятиться из комнаты. — Хватит.

— Дура… Подожди, о чем ты говоришь?

— Я говорю о тебе, таком сдержанном ублюдке с железной волей!

Кетлин плыла, разрезая волны; гнев, разочарование и невыносимая боль в сердце заставляли ее грести все резче и сильнее. Она хотела забыться. Физическое перенапряжение давало ощущение свободы. Здесь она была частью могущественной силы, которая возрождала ее. Здесь не было никаких неправильных поставок или не нравящихся ей красок. Здесь не было головных болей. Здесь не было Нико.

Неожиданно что-то коснулось тела девушки. Кетлин нырнула в волну, яростно забив ногами, вскользь подумав, что гораздо легче бороться с Атлантическим океаном, чем любить человека, который не может открыть свое сердце, даже когда целует ее и держит в своих объятиях, не в силах отпустить.

Вода была прохладной, приятной, спокойной, помогала забыть о многом и о многих…

Чьи-то сильные пальцы схватили руку Кетлин и сжали ее. От ужаса девушка закричала.

— Кетлин, это я!

Она не могла поверить своим глазам и от удивления случайно глотнула морской воды, чуть не захлебнувшись.

— Нико, что ты здесь делаешь? — стараясь держаться на поверхности, Кетлин свирепо сверлила его глазами. — Что ты ЗДЕСЬ делаешь?

— Возвращайся, — решительно прокричал Нико. — Ты заплыла слишком далеко!

Чтобы не столкнуться с ним, Кетлин нырнула, поднимая много брызг, и вновь показалась на поверхности.

— О чем ты говоришь? У меня все в порядке, по крайней мере, было, пока не появился ты. А теперь ты пытаешься меня утопить! — она оттолкнулась от Нико изо всех сил, но его хватка оказалась железной.

— Я прошу тебя только об одном: вернуться назад. Здесь слишком опасно.

— Опасно? — набежавшая волна неожиданно накрыла ее с головой, Кетлин вынырнула, закашлявшись и разозлившись. — Черт возьми! Отпусти меня, Нико! Я плаваю здесь всю свою жизнь!

— По крайней мере, делай это поближе к берегу.

— Нет, — крикнула она. — Не буду! Мне нравится здесь!

Кетлин вывернулась и освободилась, но Нико тут же обхватил ее за грудь и прижал с такой силой, что она чуть не задохнулась.

— Замолчи! — почти приказал он, поворачивая к берегу и не обращая внимания на ее отчаянные попытки бороться с ним.

Легкие Нико буквально разрывались, наполняясь так необходимым ему воздухом. Когда его ноги коснулись песчаного дна, он с огромным усилием подтащил девушку к кромке воды и рухнул вместе с нею на песок.

— Ты что, с ума сошел? — спросила Кетлин, отбросив за плечи мокрые волосы.

Нико лежал, совершенно обессиленный. На нем были только плавки. Кусок белой материи прикрывал крепкие мускулы, а мужское естество, казалось, готово было вот-вот вырваться наружу. Кетлин не могла отвести глаз. Нико напоминал прекрасную скульптуру, крепкое, мускулистое тело еще блестело от воды. Внезапно ослабев, она почувствовала бушевавший в ее жилах огонь. Усилием воли девушка отвела глаза и обратила внимание на его разбросанную одежду, лежавшую в нескольких шагах от ее полотенца и халата.

— Ты была так рассержена, когда уходила, что я не решился оставить тебя, — объяснил Нико, стараясь восстановить дыхание. — Потом ты поплыла в открытое море…

Он заметил, как покраснели ее щеки, затем его взгляд скользнул по груди Кетлин, так рискованно выпиравшей из-под узкого лифа купальника. «Один хороший вздох, и соски вырвутся наружу», — подумал Нико, чувствуя, что внутри у него все замерло, а бедра горят огнем.

— В открытое море? Боже, как можно быть таким бестолковым? Посмотри на себя! — Кетлин указала на два красных рубца на его теле, стараясь не смотреть на то, что было ниже пояса. — Ты недавно вышел из больницы, даже толком не поправился. А я в полном порядке. Ты же до смерти напугал меня, появившись из моря, как чудовище, и чуть не утопил.

— Я чуть не утопил тебя? Если бы ты не сопротивлялась…

Кетлин вскочила, пытаясь уйти, но он схватил ее. Потеряв равновесие, она снова упала рядом с Нико, случайно задев его. От этого прикосновения у нее закружилась голова.

— Нет, сейчас ты не уйдешь, — пробормотал он.

— А вот это, действительно, великолепно! — воскликнула Кетлин, глаза ее горели. Она чувствовала себя неуютно, его кожа казалась ей слишком упругой, слишком горячей, слишком дразнящей. — Мне нравится, как ты отдаешь приказы: сначала оставить тебя в покое, теперь — остаться. Ты сам не знаешь, чего хочешь, а я уже больше не могу!

— Кетлин, послушай меня…

— Я только и делаю, что слушаю тебя, но ты же ничего не говоришь!

— Тогда, может быть, вообще не нужно слов?

Он понял, что уже больше не может контролировать себя; он всего лишь мужчина, одержимый диким желанием.

Во взгляде Нико было что-то неукротимое, и Кетлин почувствовала, что боится. Кровь бешено стучала в висках, все ее тело трепетало…

— Оставь меня, Нико.

— Неужели ты не видишь, я все время пытаюсь сделать как лучше, а получается наоборот.

— Я ничего не вижу…

— Тогда я тебе сейчас покажу.

Быстрым и ловким движением он смахнул капли воды с ее бровей и запустил пальцы в мокрые волосы.

— Прекрати, Нико!

— Любимая, даже если мир взорвется сию секунду, я не смогу остановиться…

От этих слов по телу Кетлин разлилась горячая слабость, разбивая вдребезги остатки здравомыслия. Его пальцы уже блуждали по ее спине, и вскоре на песок полетел верх от купальника. Взгляд Нико был прикован к груди девушки, в нем горело желание. Дыхание Кетлин стало прерывистым, соски набухли уже для него.

Наклонив голову, Нико с такой жадностью приник к одному из набухших бугорков, так возбуждающе поигрывал им, что, когда он прижал ее спину к теплому песку, она уже не сопротивлялась.

Вода быстро охладила их разгоряченные тела, лишенные всяких остатков одежды. Нико раздвинул бедра Кетлин и вошел в нее. По дикому выражению его глаз она поняла, что не будет никакого медленного вступления, да ей и не хотелось этого. Девушка сама словно обезумела от близости и, схватив Нико за плечи, с силой прижималась к нему.

Опершись на локти, он смотрел на Кетлин изменившимся от возбуждения взглядом, все мышцы лица были напряжены.

— Кетлин, — хрипло проговорил Нико, забыв обо всем на свете, кроме того, что хочет ее. Он снова вошел в нее, легко и естественно. Это был самый волнующий момент.

Полностью отдавшись ему, Кетлин, не отрывая глаз, следила за выражением лица Нико, отмечая на нем всю гамму переживаний. Ей хотелось услышать его стоны, почувствовать его напряжение в момент приближения экстаза, познать вкус его губ, когда они сливались в единое целое.

Солнце, ветер, волнующийся океан и Нико — неподатливые стихии, которые нельзя покорить, во всяком случае, сейчас. Неважно, что ей хотелось, чтобы все произошло по-другому, важно лишь то, что она любит его.

Он вонзался в нее снова и снова, горячая сладостная волна затопила все ее существо. Кетлин закричала, изгибая тело и сильнее прижимаясь к Нико, чтобы он глубже проник в женское лоно.

Волны накатывались на берег, кружевная пена обвивала их ноги. Они двигались в диком, примитивном ритме, тела вздымались упорно и напряженно, крики сливались и заполняли бухту…

Прошло время. Волны все так же накатывались на берег, птицы парили над морем. Наконец, Нико лег рядом, по-прежнему обнимая ее одной рукой.

Закрыв глаза, Кетлин неподвижно лежала на песке, восстанавливая силы и собираясь с мыслями. Спустя несколько минут дыхание стало ровным, чувства успокоились, страсть улеглась, но вернулись гнев и боль.

«Ничего нельзя изменить, — говорила она себе, — они занимались любовью. То, что произошло, было неизбежно». Но сейчас, когда утихла буря желаний, Кетлин предстояло решить, как вести себя дальше.

Она чувствовала тепло его тела, и ей так хотелось уткнуться лицом ему в грудь и излить свою душу. Но что-то удерживало ее. Нико мог прижать к себе, а мог и оттолкнуть, что было в его стиле. Если это и раньше задевало Кетлин, то какую же боль причинит сейчас, когда она ощутила каждой клеточкой своего тела, как он может любить ее.

Девушка убрала его руку, поднялась, нашла купальник и быстро оделась.

— Кетлин? — приподнявшись на локте, Нико хмуро наблюдал за ней. — Что ты делаешь?

— Не вижу, какая тебе разница, — ответила она, поднимая халат и набрасывая его на плечи, — но если ты, действительно, хочешь знать, я возвращаюсь в дом.

Нико ожидал все, что угодно, после случившегося, но только не такого холодного, равнодушного отношения.

— Я тебя не понимаю…

— Хорошо, я все объясню. Несмотря на все твои попытки не сближаться со мной, мы только что занимались любовью, прости за напыщенность стиля. Я уверена, что ты сейчас смущен и очень сожалеешь о случившемся, но можешь не утруждать себя, — Кетлин взяла полотенце и крепко прижала к себе. — Ты же собирался утром уехать. Я думаю, лучший конец трудно придумать.

— Кетлин…

— Я ухожу. Надеюсь, до твоего отъезда мы еще встретимся, возможно, даже за ужином.

Нико сел, обхватив руками колени. Он смотрел на океан, не в силах поверить, что Кетлин действительно уходит. Ему хотелось броситься за ней, остановить и вернуть назад. Все его тело еще трепетало от желания любить ее еще и еще… Нико чувствовал, что сердце вот-вот разорвется на части.

Чтобы не последовать за Кетлин, Нико заставил себя думать о Ретиге и глубоко похороненной тайне, вещах, которые могут причинить ей вред, если он решит остаться.

Два шестирожковых серебряных канделябра стояли по обоим концам обеденного стола, сделанного из грецкого ореха, освещая беловато-золотистым светом Кетлин, Нико и Рамону. Кетлин невидящим взглядом уставилась на свою тарелку, пытаясь вспомнить, что же она только что съела. Может быть, Рамона впервые в своей жизни ошиблась и поставила перед ней пустую тарелку? Возможно, но неправдоподобно.

«Я переживу это», — с яростью думала Кетлин. Положив вилку, она потянулась за стаканом воды, хотя в данный момент ее интересовал только завтрашний день, день отъезда Нико. Кетлин надеялась, что после этого все уладится.

Девушка изучающе рассматривала Нико поверх хрустального бокала, но он был молчалив, отвечал только на вопросы Рамоны и хвалил приготовленную ею еду.

— На следующей неделе я собираюсь поехать в Бостон, — говорила Рамона. — Мне нужно кое-что проверить дома и…

— Дома? — неожиданно переспросил Нико.

— Я живу с Джулией, матерью Кетлин, — пояснила Рамона. — У нее дом в Бостоне, и, в сущности, у Кетлин тоже, — она повернулась к девушке. — Я заеду и к тебе, моя дорогая.

— В этом нет необходимости. Служба безопасности присматривает за ним по моей просьбе.

— Я знаю, но так мне будет спокойнее.

Кетлин улыбнулась ей.

— Спасибо.

— Теперь, когда мы с вами познакомились, Нико, я думаю зайти к Дифренца и сделать там кое-какие покупки. Мы были там раз или два с Джулией, но никогда…

— Вы хотите сказать, что Кетлин останется одна в этом огромном доме? — снова перебил ее Нико в еще более резком тоне.

Обе женщины удивленно посмотрели на него.

— Я и раньше не раз оставалась здесь одна, — сказала Кетлин. — Во время учебы в колледже я готовилась в Суонси к экзаменам, просто отдыхала.

— Кроме того, вы же знаете, есть Бен Стефенсон, — добавила Рамона. — Он всегда здесь крутится.

— Это неубедительно, — проворчал Нико. Кетлин не могла понять, почему ему не нравится Бен Стефенсон?

— Почему?

— «Человек, который всегда здесь крутится…». Однажды я встретился с ним, гуляя по дому, и мы немного поговорили. Он прекрасный человек, но факт остается фактом: Бен слишком стар. Не представляю себе, как он один умудряется присматривать за этим поместьем уже столько лет?

— Ему помогают, — заступилась за него Кетлин. — Мы специально платим местному полицейскому управлению. Когда нам угрожают хулиганы, нанимаем охрану, пока они не утихомирятся. Главное, что делал для нас все эти годы мистер Стефенсон, это предупреждал о всех беспорядках, он охранял наш покой.

— Все это хорошо, но как мистер Стефенсон может предупредить об опасности, если он целый день проводит в своем коттедже, а вы здесь наверху одни?

— Со мной ничего не случится, — спокойно произнесла Кетлин. «Пусть я одинока и мое сердце разбито, — подумала она, — но у меня все хорошо».

— Это так, Нико, — подтвердила Рамона. — Я сама боюсь оставаться в этом доме, даже не могу здесь спокойно спать. На мой взгляд, в нем слишком много пустых комнат, странных теней и необъяснимых шорохов. Но Кетлин — дитя Суонси. Она знает этот дом, и дом знает ее.

— Меня беспокоит не дом, — сказал Нико, задумчиво поглядывая на девушку.

— Я не оставлю ее здесь одну, если не буду уверена, что с ней что-нибудь случится, — по тону Рамоны было ясно, что разговор окончен. — А теперь… еще немного вина?

Нико отрицательно покачал головой и отодвинулся от стола.

— Пойду покопаюсь немного в библиотеке, хочу что-нибудь почитать.

— При свечах? — удивилась Кетлин.

— Да. А почему бы и нет? — ему нужно было как-то отвлечься от мыслей о ней и своем скором отъезде.

Рамона махнула рукой в сторону канделябров на буфете.

— Возьмите парочку с собой.

— Мне хватит и одного.

Нико бросил взгляд на Кетлин, которая сидела, наклонив голову и рассматривая хрустальный бокал, стоявший перед ней. «О чем она думает? — уныло размышлял он. — Неужели ненавидит меня?»

Нико поднялся. Язычки пламени заколебались от воздуха, отбрасывая бледно-золотистый свет на русые волосы девушки. Но Кетлин даже не пошевелилась.

— Спокойной ночи, — сказал он.

Глава 5

Тень Кетлин была единственной, кто составлял ей компанию, когда она мерила шагами озаренную свечами комнату. Сон не приходил. Мысли о Нико не давали покоя. Сначала он заинтересовал и заинтриговал ее, затем пробудил в ней симпатию, желание и всепоглощающую страсть и, наконец, заставил в себя влюбиться!

Перебирая в памяти все, что с ними было, Кетлин задержалась у стола с инкрустацией в виде цветов, стоявшего перед задернутыми расшитыми шелком портьерами. Его освещал серебряный канделябр, сделанный в виде букета из шести роз, в бутонах которых стояли высокие кремовые свечи. Всю жизнь Кетлин, да и Нико, окружало все самое красивое.

Он рассказал о своей прабабке, сообщил, что он детектив и почему стал им, но как много она еще не знала о нем!

Кетлин понимала, что очень сильно влюбилась в Нико, в этого ранимого, страстного человека, который скрывал свое настоящее лицо под загадочной маской. Если он уедет утром, так и не объяснившись, она никогда не узнает, как Нико относится к тому, что произошло между ними.

Девушка застыла на месте от возмущения. Может быть, он никогда и не полюбит ее, а она его больше никогда не увидит… Черт побери! Неужели всю свою оставшуюся жизнь ей предстоит мучить себя одним и тем же вопросом: почему Нико не полюбил ее?

Полная решимости разыскать его и все выяснить до конца, Кетлин резко повернулась и больно ударилась об угол стола, опрокинув при этом канделябр.

Нико стоял перед дверями в комнату Кетлин, уже готовый постучать. Казалось, он давно застыл в этой позе, борясь со своими чувствами. Страх, что ему никто не ответит, заставил его медленно опустить руку.

Будет нечестно встретиться сейчас с Кетлин. Ему абсолютно нечего ей предложить. Нечего, кроме преследующей его повсюду страсти. Нечего, кроме любви, в которой не мог признаться из-за обстоятельств, благодаря которым попал в ее дом.

Она на все сто процентов заслуживает честного отношения к себе и его любви, но он не мог предложить ни того, ни другого. Засунув руки в карманы и ссутулившись, Нико повернулся, чтобы уйти. Вдруг раздался крик Кетлин.

Распахнув дверь, он ворвался в комнату и сразу же понял, что его опасения подтвердились. Огонь уже перебирался с одной портьеры на другую. К ужасу Нико, девушка пыталась погасить его покрывалом с кровати. Она явилась взору мужчины совершенно беззащитная, босая, в узкой розовой атласной сорочке.

Кетлин даже не заметила, как Нико ворвался в комнату, и опомнилась только, оказавшись у него на руках. Он бережно понес ее к дверям.

— Огонь, Нико! Я должна погасить его! — кричала девушка, стараясь вырваться.

— Я позабочусь об этом. Вызови пожарных.

Но она снова ринулась за ним.

— Пока сюда кто-нибудь доберется, дом сгорит дотла.

Нико схватил ее за руку.

— Тогда, черт возьми, делай, что я говорю. Оставайся на месте, а я погашу огонь.

— Но…

— Мы теряем время, Кетлин!

Она отступила назад, обхватив себя руками.

— Погаси его! Ради всего святого, сделай это!

Рыдание в ее голосе заставили Нико действовать быстрее. Он сорвал портьеры, бросил их на пол и накрыл покрывалом. Потоптав по нему ногами, Нико сорвал еще несколько портьер и швырнул в ту же кучу, а сверху положил одеяло. Постепенно огонь погас, остался только дым и запах горелой ткани.

— С тобой все в порядке? — раздался из-за спины голос Кетлин.

— Кажется, я попросил тебя уйти отсюда.

— Покажи руки. О Боже! Ты обжег их!

— Нет, это лишь грязь.

— Давай помоем холодной водой, а там увидим, — девушка уже оправилась от шока, но была обеспокоена его ранами.

— Подожди. Сначала нужно открыть окна и проветрить, потом осмотреть ковер, не тлеет ли. Может быть, мы не заметили.

В комнату ворвался свежий ветер. Нико вытащил обгоревшие портьеры вместе с ковром на балкон и, убедившись, что огонь полностью погас, повернулся к Кетлин.

Она следила за каждым его движением широко открытыми глазами.

— Ты не должен был подвергать себя такой опасности, — проговорила девушка.

— Я? — ему так хотелось всыпать ей за то, что она подвергла себя такой опасности. — Посмотри лучше на себя. Ты, почти обнаженная, пыталась бороться с огнем голыми руками.

— У меня было покрывало.

Нико хотелось схватить Кетлин, крепко прижать к себе и целовать, целовать, пока не забудется поднимающийся, как монстр, огонь за ее спиной. Вернувшись к действительности, он решил дать выход своим чувствам.

— Боже, Кетлин, а что, если бы я не проходил мимо? Что бы было, если бы ты упала или разбила себе голову, или потеряла сознание? Ведь ты же могла задохнуться или обгореть и умереть!

«Он должен беспокоиться обо мне, — отрешенно думала она. — Это его профессиональный долг, он привык кого-то спасать». Но достаточна ли для нее эта маленькая забота?

— Ничего бы со мной не случилось.

— Да, на этот раз. Но именно поэтому ты не можешь остаться здесь одна на следующей неделе.

— Тогда оставайся со мной, — неожиданно предложила Кетлин.

Ее тихие слова подействовали на Нико, как удар ниже пояса. Он закрыл глаза и покачал головой.

— Я не могу, Кетлин.

— Почему?

Вновь посмотрев на девушку и увидев ее потрясенные глаза, Нико застонал.

— Боже, о чем я думаю? — Он подхватил Кетлин на руки и понес из комнаты. — Тебя нужно во что-то укутать и положить в постель.

— Но у меня нет больше готовых спален.

Нико еще крепче прижал ее к себе.

— Вот и хорошо. Сегодня ты будешь спать в моей комнате.

В комнате Нико было тихо, все острые углы смягчались тенями. Свечи в серебряных канделябрах отбрасывали слабый свет на кровать, покрытую кремовым атласным покрывалом, делая ее единственным светлым пятном в окружающей темноте. Он все еще держал Кетлин на руках, и она чувствовала себя так уютно, так привычно, как будто очень давно они были частями единого целого, потом их разъединили, а сейчас они снова вместе. То же самое Кетлин испытала сегодня утром, когда Нико вошел в нее.

— Зачем ты принес меня сюда? — тихо спросила она.

Он почувствовал на своей щеке теплое дыхание и непроизвольно еще крепче прижал ее к себе.

— Ты была так напугана. Я подумал, что самое лучшее — это уложить тебя в постель и укутать.

— А ты? Где будешь спать ты? — немного подумав, поинтересовалась Кетлин.

— Где-нибудь внизу, на кушетке.

Сегодня днем они занимались любовью на берегу океана, но она никогда еще не проводила в его объятиях ночь, и, как оказалось, такой ночи никогда и не будет… Сама мысль об этом была просто невероятной, но придется смириться, она должна смириться…

Кетлин с нежностью посмотрела на Нико.

— Дай мне хотя бы взглянуть на твои руки.

Он медленно опустил девушку, пока ее ноги не коснулись пола. Розовая атласная сорочка, подчеркивая контуры тела, едва касаясь груди, скользила вниз, вздымаясь над маленькими сосками, облегала талию, круглые ягодицы и бедра.

— Ты можешь простудиться, — хрипло сказал Нико.

— Не простужусь.

Ее шепот подействовал на него подобно обжигающему ветру, отнявшему последние силы. Заглянув в глаза Кетлин, он увидел мерцающий отблеск пламени свечи. Делая отчаянные попытки взять себя в руки, Нико произнес.

— Я только пытаюсь заботиться о тебе, Кетлин.

— Я знаю, но почему?

— Потому что ты пустила меня в дом, когда я не представлял, где можно остановиться, — на ходу придумал он.

— О! Так ты мне просто благодарен?

В таком состоянии Кетлин была опаснее заряженного пистолета, поэтому Нико насторожился.

— Да, ты права.

— Тогда в знак благодарности сделай то, что мне так необходимо.

— Что?

— Помоги понять тебя.

Он саркастически усмехнулся.

— Поверь, оттого, что ты поймешь меня, не будет никакой пользы.

— А я думаю наоборот.

Кетлин была настойчива, и Нико понял, что так просто она не отступится. Своими вопросами и чувственностью Кетлин загнала его в угол, ему была нужна передышка.

Девушка стояла перед ним полуобнаженная, с голыми ногами, распущенные волосы спадали на плечи шелковыми волнами. Она вся казалась такой нежной, такой свежей, такой сексуальной, именно такую он всегда хотел. Нико больше не держал Кетлин в своих объятиях, но чувствовал, как исходящие от ее тела теплые волны, разрушают его волю, наполняя желанием.

— Ты права, — пробормотал он. — Нужно что-то делать с моими руками.

Нико исчез в темноте ванной комнаты. Оставшись одна, Кетлин постаралась вспомнить тот момент после пожара, когда ей в голову пришла мысль, что он все-таки беспокоится о ней. «Права ли я?» — недоумевала девушка. Было очевидно, что Нико действительно заботился о ее безопасности. Но почему он делал это: из чувства долга или из других побуждений? В данный момент она не знала, как ответить на поставленный вопрос. Но в душе затеплилась надежда. Кетлин решила еще раз попытать счастья, ведь не случайно же принес он ее в эту комнату.

— Покажи руки, — попросила она, когда Нико вернулся.

— Они в порядке.

— Тогда не произойдет ничего страшного, если я все-таки взгляну на них? — кротко сказала девушка, взяв его за руку и подводя к канделябру.

Кетлин погладила ладонь, рассматривая каждый палец, ища следы ожогов. Ее прикосновения были легкими, словно крылья бабочки, но вызвали бурю в его душе.

Чтобы убедиться, что руки Нико действительно не пострадали, она надавила на ладонь.

— Больно?

Он с трудом проглотил слюну. «Не так больно, как твоя близость», — подумал Нико, но лишь покачал головой.

— Нет.

Так же тщательно Кетлин исследовала и другую ладонь. Закончив осмотр, она, не выпуская руки, легко и нежно погладила костяшки его пальцев.

— Тебе повезло. Ты мог бы получить ожоги.

— И ты тоже, — свободной рукой Нико провел по ее спине.

Тепло свечи согревало щеку Кетлин, а тепло руки, скользящей по телу, вызвало внутренний жар.

— Нет, необязательно.

— Да, черт возьми, могла обжечься! Я никогда не видел ничего подобного. Ты беспокоишься о доме больше, чем о себе.

— Ты преувеличиваешь.

— Дорогая, этот пожар — не преувеличение, — Нико провел пальцем по ее щеке. — Когда я представляю, что мог сотворить огонь с этой кожей… — голос его задрожал, и Кетлин поверила, что он испытывал ужас при этой мысли.

— Такое впечатление, что ты, действительно, беспокоишься обо мне.

Нико отдернул руку. Он слишком хорошо помнил, что произошло на берегу. Его тело изнывало от желания вновь обладать ею. Это было бы так легко, так прекрасно, так умопомрачительно. В том-то вся и беда. Нико не мог позволить себе вновь потерять контроль. Это только усилит ее страдания. Он уже сейчас совершил ошибку, позволив чувствам взять верх над разумом. И нужно как-то все исправить.

— Конечно, беспокоюсь, — как бы случайно обронил Нико.

— И как же сильно ты беспокоишься?

Он нахмурился, досадуя на себя и обстоятельства, которые не позволяли быть с ней честным.

— Что за вопрос?

— Вполне обоснованный. Ты же видишь, что я ничего не понимаю.

— А здесь и понимать нечего, — раздраженно бросил Нико.

Но его резкий тон ничуть не смутил Кетлин, она чувствовала, что скоро получит ответ на все свои вопросы.

— Ты так считаешь? Тогда объясни, почему сначала ты меня целуешь, а в следующее мгновение просишь оставить тебя в покое. Как ты мог заниматься со мной любовью на пляже, сообщив, что завтра уезжаешь?

«Да, Нико, почему бы тебе не сделать это?» — он чувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и решил сказать жестокую правду.

— Я целовал и любил тебя, потому что хотел этого больше всего на свете. Но теперь уезжаю, потому что так будет лучше для тебя.

— Звучит так, словно ты боишься обидеть меня.

— Кетлин…

— Ты действительно думаешь, что можешь обидеть меня?

Нико чувствовал, как внутри у него что-то обрывается, но продолжал сражаться. С Кетлин нужно быть честным, а силы почти оставили его. Тогда он приподнял ее подбородок и, повернув лицо так близко к себе, чтобы она не смогла пропустить ни единого слова, сурово произнес:

— Если я сейчас же не уйду, то могу тебе это гарантировать.

Глядя на его непроницаемое лицо, Кетлин думала, как многого она о нем не знает и, возможно, никогда не узнает. Но у нее было только два выхода: либо принять его таким, какой он есть, либо остаться ни с чем. Все предшествующие события, а также предостережения Нико говорили о том, что он старается быть честным по отношению к ней, по крайней мере, в силу своих возможностей, если учитывать то, что уже произошло между ними.

— Ты сам как-то сказал мне, что я очень настойчивая. Помнишь?

— Но мне бы не хотелось ставить тебя в такое положение, чтобы ты смогла проверить свою настойчивость.

— Может быть, ты уже сделал это, Нико.

Ему показалось, что в этот момент она заглянула в его душу. От возраставшего внутри напряжения Нико крепко стиснул зубы.

— Может быть?

— Можешь быть в этом уверен.

— Нет. Я уже ни в чем не уверен, кроме желания, которое гложет меня изнутри, Кетлин.

— Изнутри?

Она дерзко задрала вверх его свитер и провела ладонью по животу. Еще утром Кетлин не могла бы позволить себе такую смелость.

— Здесь?

Нико не мог больше сдерживать свою страсть, тело его дрожало от возбуждения.

— Да. И ниже.

Не сводя с него глаз, Кетлин расстегнула ремень и брюки Нико. Он крепко схватил ее за руку. Его лицо исказилось страданием, а голос звучал неуверенно, словно ему было больно говорить, больно дышать.

— Хочу тебя предупредить, если ты продолжишь дальше, то у тебя не будет выбора. Несмотря на все мои грехи и злодеяния, ты станешь моей.

— Грехи, злодеяния — все, что угодно. Мне уже нечего выбирать, Нико.

Резко вскрикнув, он притянул Кетлин и жадно и требовательно прижал свой рот к ее губам. «Она права, — как в тумане пронеслось в голове. — Выбора уже давно не было».

Руки девушки обвились вокруг шеи Нико, крепче прижимая его к себе. Кого-то из них била дрожь, Кетлин была уверена, что ее. Но когда, выгнув спину, она коснулась его груди, то узнала, что не одна испытывает такое дикое, волшебное безумие.

Потеря контроля над собой один раз была еще как-то объяснима, но дважды… Это было уже слишком. В его работе контроль означал границу между жизнью и смертью. Сейчас же вся защита рухнула, оставив Нико беспомощным перед этой женщиной, которую он сжимал в своих объятиях. У него не осталось ничего, кроме яростной страсти и бесконечной любви к ней.

Подойдя к кровати, они медленно опустились на кремовое атласное покрывало, погрузившись в мир теней, чувств и ощущений.

Сорочка скользнула вверх, открывая его взору узкие розовые трусики и тело, цвета слоновой кости. Нико со стоном прижался к ее мягкому животу.

Внутри Кетлин разлилась горячая сладость, она прерывисто дышала, замирая каждый раз в ожидании того, что последует дальше, предвкушая наслаждение. Ласки его языка заставляли ее стонать от удовольствия.

Для Нико явились откровением опьяняющий вкус и шелковистость кожи девушки. Он испытал новый прилив страсти, увидев, как ее тело покрывается мелкой дрожью от его прикосновений. Язык скользнул ниже, к гладкому плоскому животу, разрушая последние оставшиеся между ними барьеры.

Затем Нико снял с Кетлин трусики, и ему открылся светло-коричневый треугольник волос между ее длинных прекрасных ног. Она словно состояла из соблазнительных красок, форм и тканей. Все его чувства обострились до предела.

— Я хочу видеть тебя всю, — с отчаянием прошептал Нико, уже не в силах больше сдерживать себя.

— Да, — Кетлин сняла через голову розовую атласную сорочку и откинулась на спину, разметав волосы.

Его душа затрепетала от вида ее обнаженного тела, эта картина была просто прекрасна. Кремовое покрывало еще больше подчеркивало золотистый оттенок кожи девушки.

Сорвав с себя свитер, Нико склонился над Кетлин, легко коснувшись треугольника между ее ног. Раздвинув бедра, она вся открылась навстречу этому необыкновенному наслаждению. Его руки продолжали ласкать ее, а губы устремились к упругим кончикам грудей. Нико буквально сгорал от терзавшей тело и душу страсти, но сдерживался из последних сил, стараясь сделать последний момент самым прекрасным в ее жизни.

Кетлин крепко схватила его за плечи, волна восторга захлестнула все тело. Каждое прикосновение, каждый поцелуй зажигали огонь в ее крови. От того, как он ласкал грудь, у нее кружилась голова.

Внезапно Нико нетерпеливо приподнялся и оказался сверху.

— Мне так много хочется сделать для тебя и с тобой, — задыхаясь, прошептал он.

— Ну так сделай же это!

Пойманный на слове, Нико хрипло рассмеялся.

— У нас вся ночь впереди.

— Ночь и еще…

— Не сейчас. Для меня не существует времени.

Сбросив остатки одежды, он вошел в нее. Ощущения совершенно ошеломили его. Нико был уверен, что знает, что такое страсть, но понял, что ошибался. Ему показалось, будто на него обрушился огненный дождь, истощая и высасывая все силы, не оставляя ничего, кроме пульсирующего, беспощадного желания. Он остановился, переводя дух, какое-то время ощущая себя совершенно беспомощным перед невероятной, бешеной лавиной нахлынувших на него чувств. «Неужели так будет всегда? — удивлялся Нико. — В это трудно поверить». Его сомнения рассеялись, когда Кетлин начала ласкать и обнимать его. Им овладела все нарастающая сила, и теперь он знал: так, действительно, будет всегда. Шлюзы распахнулись, посылая им волны удовольствия, пока они не насытились и совершенно не обессилили.

Свечи горели, становясь все меньше и меньше, язычки пламени танцевали в нагретом воздухе. Так продолжалось всю ночь.

Постепенно, одна за другой, догорели свечи. Наконец, уже на рассвете, Нико и Кетлин уснули, крепко прижавшись друг к другу.

Волосы Кетлин рассыпались по обнаженному плечу блестящим каскадом, когда она, приподнявшись на локте, рассматривала спящего рядом с ней Нико. На его спокойном лице не было и тени настороженности, да ее это больше и не беспокоило. Прошедшей ночью они вместе испытали нечто удивительное, и все сомнения и смущения Кетлин исчезли.

Их близость на многое открыла ей глаза. Кетлин поняла, что Нико — великодушный, заботливый, самоотверженный человек. Она узнала, каким он может быть ласковым и сильным, нежным и бурным. Ее больше не будет беспокоить загадочное выражение его глаз. Кетлин убедилась, что Нико влюблен в нее, и всем сердцем верила, что влюбленность перерастет в любовь.

Она с восхищением смотрела на его широкую мускулистую грудь, покрытую вьющимися черными волосами. Сколько раз за ночь, обессиленная, Кетлин припадала к ней, чтобы перевести дыхание. Нико утешал ее, нашептывая ласковые слова, а затем они все начинали заново.

Девушка нахмурилась, заметив два красных воспаленных шрама, казавшиеся чужими на гладкой загорелой коже. Она помнила их шероховатость, но не видела полностью размеров из-за положения Нико. Кетлин подумала о том, какой вред причинили пули его телу, и возблагодарила Бога за то, что Нико сравнительно легко отделался.

Протянув руку, она погладила его темную бровь. Длинные густые ресницы вздрогнули, и показались улыбающиеся карие глаза Нико.

— Я тебя разбудила?

— Да. Ты это сделала специально?

Кетлин усмехнулась.

— Да. Я подумала, если мне не спится, то и тебя тоже нужно разбудить.

— Это ты так решила, да?

Она кивнула, наслаждаясь звуком его утреннего голоса — расслабленным, чуть хрипловатым.

— Мне так нравится смотреть на тебя. Ты проснулся так спокойно, словно бережешь силы для того, что последует за этим.

— А что, по-твоему, должно последовать?

По ее телу неожиданно прошла сладкая дрожь.

— Что-то прекрасное, — пробормотала Кетлин и была захвачена врасплох.

Нико вдруг быстро приподнялся, его пальцы завладели ее грудью, а губы уже тянулись к соску. Откинув назад голову и закрыв глаза, Кетлин полностью отдалась разливающемуся по телу наслаждению. Он покусывал и дразнил возбужденный комочек, пока она не стала задыхаться и не вскрикнула. Тогда Нико приблизил свой рот к ее губам и подарил девушке долгий страстный поцелуй.

— Доброе утро, — сказал он.

Кетлин прижалась к нему, перекинув ногу через его бедро. Она не знала, сколько сейчас времени, да это было и неважно. Наверное, строительные работы в доме уже начались, и нужно отдать какие-то распоряжения. Но ее это не беспокоило. Кетлин вся находилась во власти Нико. Если он захочет, она проведет в этой постели всю оставшуюся жизнь.

— Обещай, что мы всегда сможем вот так вместе просыпаться.

Из его горла вырвался низкий звук. Он опрокинул Кетлин на спину и сильно и глубоко вошел в нее. В глазах мужчины горело желание.

— Если бы мне было что сказать, я бы сказал «да».

Подавив стон, она обняла его и позволила начаться этому прекрасному сумасшествию.

Прошло много времени, пока резкий непрерывный стук и приглушенный голос не прервали приятный сон Кетлин. Она почувствовала, как матрас прогнулся под весом Нико, когда тот сел. Открыв глаза, Кетлин увидела, что он надевает брюки.

— Кто это?

— Рамона. Оставайся здесь. Ты же не хочешь ее шокировать?

Быстро поцеловав Кетлин и даже не застегнув брюк, Нико прошел через комнату и слегка приоткрыл дверь, чтобы не было видно кровати.

— Нико, простите, что потревожила вас, но я пытаюсь найти Кетлин.

Он мысленно перебрал все варианты ответов, но так и не решился ничего сказать. Как, черт возьми, можно сообщить Рамоне, что Кетлин находится в его постели?

— Кетлин? — переспросил Нико.

— Мне кажется, я говорила вам, что она не завтракает, но обычно заходит ко мне по утрам. А если нет, то я иду ее искать. Кетлин никто не видел: ни мистер Хейнз, ни рабочие. Зайдя в спальню, я обнаружила, что там произошел пожар.

Нико вздохнул и потер переносицу. О пожаре умолчать было нельзя.

— Да, я знаю.

— Вы знаете?

— Я помог погасить его.

— Кетлин пострадала? Где же она, наконец?

— Я здесь, Рамона, — отозвалась девушка, распахнув дверь. — И я совсем не пострадала.

Глаза Рамоны расширились от удивления, когда она увидела Кетлин, прикрытую простыней, и полуодетого Нико.

— Вчера вечером я уронила канделябр, и от свечей загорелись портьеры. К счастью, мимо проходил Нико и погасил огонь. А потом мне нужно было где-то лечь спать.

— Конечно, — согласилась Рамона.

— Очень сожалеем, если шокировали вас, — извинился Нико.

— Вы меня вовсе не шокировали, — проворчала Рамона. — Я только беспокоилась о Кетлин, вот и все.

— Прости, что заставила тебя волноваться. Я хотела сообщить, где нахожусь, но… — она бросила на Нико беспомощный взгляд, но тот лишь ухмылялся за ее спиной.

— Ничего страшного, — Рамона вновь заговорила отрывистым, не допускающим возражений тоном. — Теперь, когда мне известно, что с тобой все в порядке, я займусь уборкой твоей комнаты.

— Портьеры очень тяжелые, — сказал Нико. — Не трогайте их, я сам все сделаю.

— Не беспокойтесь, кто-нибудь мне поможет. А пока я проветрю другую спальню. Думаю, ты не захочешь дышать дымом.

— Нет, конечно. Ты абсолютно права.

Рамона кивнула в знак согласия и посмотрела на Нико.

— Я полагаю, Вы не уедете сегодня утром?

— Мм-да, я не уеду сегодня утром.

— Отлично. Кетлин, когда подготовишься к переезду, дай мне знать, вдруг понадобится помощь.

— Хорошо, — ответила Кетлин.

Повернувшись на каблуках, Рамона широкими шагами вышла из комнаты. Нико захлопнул дверь. Секунд тридцать они с Кетлин молча смотрели друг на друга, а потом рассмеялись.

— Бедная Рамона, — наконец сказал он.

— С ней все в порядке. Она многое повидала в своей жизни. Я уверена: Рамона скорее смущена, чем шокирована.

— Мне кажется, что она меня вычеркнула из списка людей, которые ей нравятся, — сказал Нико, прижимая девушку к двери и одновременно стягивая брюки.

Простыня слетела с Кетлин, когда она, с любовью глядя на него, обняла Нико за шею.

— Не думаю. Подожди немного. Следующий раз, увидев тебя, она будет вести себя, как будто ничего не случилось. Я уверена, что Рамона уже обо всем забыла.

— Но она собирается приготовить тебе другую комнату и перенести туда все твои вещи, чтобы ты ночевала там, а не здесь, со мной.

Кетлин кивнула. Тогда Нико сбросил брюки и оттолкнул их в сторону. Обхватив ее бедра, он приподнял Кетлин, пока их глаза не оказались на одном уровне. Она, в свою очередь, обвила Нико ногами и запустила пальцы в его волосы.

— Пока ты не выгонишь меня.

— Я? — спросил он и вошел в нее. — Боже, ты еще смеешься надо мной!

Несколько позже Кетлин и Нико вместе спускались по парадной лестнице.

— Я не эксперт, но готов поспорить, что воспроизведение этой вышивки обойдется очень дорого, — говорил Нико об испорченных огнем портьерах.

Но Кетлин была настолько счастлива, что даже убытки от пожара не волновали ее. Они свернули на площадку перед витражом и посмотрели вниз, на последний пролет лестницы.

— Я поищу мастеров. Мне не хочется, чтобы все делалось приблизительно. По возможности, это должно соответствовать оригиналу.

— Послушай, Кетлин, — голос Нико дрожал от смеха. — Большинство людей, занятых реставрацией, довольствуются тканями и мебелью, типичной для данного времени.

— Но это же Суонси!

Нико кисло улыбнулся.

— О да! Как я мог забыть об этом?

Кетлин рассмеялась.

— Я знаю, что одержима.

— Ну так будь одержима мной, я ничего не буду иметь против.

Нико тоже засмеялся, но в следующее мгновение весь напрягся.

— Посмотри, похоже, что у тебя посетитель, — сказал он, заметив седоволосого мужчину, стоявшего у входной двери. — Это не электрик, которого ты ждешь?

— Может быть. Думаю, лучше самой и проверить.

— Если не возражаешь, я пойду с тобой.

— Конечно, нет.

Кетлин изучающе рассматривала незнакомца, пока они шли через широкий мраморный зал. Пожилой мужчина, одетый в модные полотняные брюки, голубую рубашку с расстегнутым воротником и темно-синий спортивный пиджак, был высок и хорошо сложен. На его привлекательном, слегка обветренном лице выделялись карие глаза. Возраст незнакомца угадать было довольно трудно. Кетлин подумала, что он принадлежит к тем счастливчикам, которые как бы перестали стареть в сорок лет, да и в шестьдесят выглядели гораздо моложе. «Нико, наверное, тоже такой», — решила девушка.

Подойдя ближе, Кетлин с удивлением отметила, что мужчина тоже внимательно рассматривает ее.

— Я Кетлин Деверелл, а это — Нико Дифренца. Чем могу вам помочь?

— Я Куин О'Нил, — сказал он, кивнув Нико и протягивая ей руку. — И очень рад познакомиться с вами.

— Здравствуйте, — ответила Кетлин, пожимая его руку. — Вы, очевидно, электрик?

В глазах мужчины появились искорки смеха.

— Нет, нет, к сожалению, нет. Я всего лишь поклонник этого дома вот уже многие годы. У меня отпуск, и я подумал, может, мне повезет остановиться здесь?

Он говорил без акцента, но некоторые фразы строил по-европейски. Из этого Кетлин сделала вывод, что ему какое-то время пришлось жить за океаном.

— Очень сожалею, мистер О'Нил, но Суонси еще не открылся.

Куин кивнул, внимательно глядя на девушку.

— Я вижу, что у вас тут кипит работа. Когда Вы планируете открытие?

— Следующей весной.

— Так долго? — произнес мужчина задумчиво и доброжелательно. Затем усмехнулся. — Вы должны простить меня. Я, действительно, огорчен. Я так надеялся, что смогу остановиться здесь на несколько дней.

Кетлин чуть было не рассмеялась: два человека с одной и той же просьбой за такое короткое время! По-видимому, проблем с гостями у нее не будет!

— Поверьте, вы сейчас и сами не захотите здесь остановиться. В доме такой бардак. У нас сейчас даже нет электричества.

— О, это не имеет значения! Послушайте, я уже приезжал сюда много лет назад.

Кетлин сразу же заинтересовалась.

— Правда? Когда?

— Точно не могу припомнить… Как я уже сказал, много лет назад. Но Суонси навсегда остался в моей памяти.

— Вы приезжали к моему деду?

Куин кивнул.

— Джейк был прекрасным человеком. Я очень огорчился, услышав о его смерти.

— Благодарю Вас.

Нико стоял рядом с Кетлин, чувствуя все возрастающее напряжение. Это случалось с ним в присутствии опасных людей. Он инстинктивно угадывал опасность. Но можно ли положиться на свое предчувствие в данной ситуации? Может быть, это всего лишь реакция на то, что другой мужчина вторгся на его территорию. Краем глаза Нико увидел приближающуюся Рамону. Она остановилась с ним рядом и прислушалась к разговору.

— Я буду очень благодарен, если Вы позволите мне остаться здесь на несколько дней, — сказал Куин. — Поверьте, со мной не будет никаких хлопот.

Глядя на стоящего перед ней мужчину, Кетлин испытывала неловкость, так как собиралась отказать ему, хотя и находила его очаровательным и обаятельным. Куин нравился ей.

— Мистер О'Нил…

По его улыбке Кетлин поняла, что он догадывался, что она скажет.

— Вы разобьете мое сердце, если откажете!

Девушка грустно рассмеялась.

— Мне тоже нелегко отказывать Вам.

— Вот и прекрасно. Значит, я могу остаться?

— У Кетлин и так слишком много хлопот, — впервые подал голос Нико. — О гостях не может быть и речи.

— Одним больше, одним меньше… — неожиданно вступилась Рамона. Все трое с удивлением повернулись к ней. Рамона съежилась под их испытующими взглядами. — У нас столько места, а я всегда готовлю, по меньшей мере, человек на двадцать. И кроме того, с него можно взять деньги, чтобы возместить убытки за сгоревшие портьеры.

— Рамоне явно не о ком заботиться, — кисло усмехнулась Кетлин Нико. — Мы с тобой уже не в счет.

— Я думал, вы собираетесь в Бостон, — сказал Нико, поворачиваясь к Рамоне.

— Планы могут измениться, — многозначительно произнесла она. — Кроме того, мистер О'Нил собирается пробыть здесь несколько дней, и Бостон никуда не денется. Мистер О'Нил, меня зовут Рамона Джонсон.

Куин подошел к ней и пожал руку.

— Очень рад познакомиться с вами. И большое спасибо.

— Не за что меня благодарить. Последнее слово за Кетлин.

— Ты уверена в этом, Рамона? — спросила девушка и, заметив ее кивок, развела руками. — Ну что ж, если вас не беспокоит творящийся здесь беспорядок, а Рамону — дополнительные заботы, то не вижу больше причин, по которым вы не можете остаться.

— Благодарю вас, Кетлин, — серьезно сказал Куин. — Я постараюсь не сделать ничего такого, что заставило бы вас изменить свое решение.

Рамона нарочито громко произнесла.

— Мы подберем вам комнату, и вы поможете мне приготовить ее. Кетлин, ты уже перенесла свои вещи?

— Еще нет, но собираюсь.

— Тебе нужен помощник?

— Думаю, что нет.

— Я покажу вам дорогу, мистер О'Нил.

— Спасибо. Зовите меня Куин.

Нико смотрел вслед обоим, когда они поднимались по лестнице. Куин легко шел рядом с Рамоной. «Он в очень хорошей форме, — подумал угрюмо Нико, чувствуя, что с этим человеком что-то не так. — Худой и мускулистый. Неужели его послал за мной Ретиг?»

Глава 6

Легкий туман опустился на скалы. Шум океана и крики чаек громко раздавались в утренней тишине.

Куин уже два дня наблюдал за Кетлин, находя ее очень красивой. Сегодня на девушке было легкое белое платье, в котором она казалась такой же воздушной, как и окружавший ее прозрачный туман.

— Доброе утро, Кетлин, — приветствовал он ее, подойдя достаточно близко.

— Доброе утро. Я не знала, что кто-нибудь уже проснулся.

— Ровно в шесть часов, неважно, в какой точке земного шара я нахожусь, мои глаза открываются. А почему вы так рано просыпаетесь?

Кетлин рассмеялась.

— Я всегда любила в эти часы гулять по утесам. Еще будучи маленькой девочкой, я слезала с кровати и прибегала сюда. В это время это место как будто принадлежит мне. И так будет всегда. Даже сейчас, когда идут строительные работы, я тайком пробираюсь сюда до прихода рабочих.

Лицо Куина выразило сожаление.

— Простите, что вторгся в ваше одиночество.

— О, не извиняйтесь. Я даже рада, что мы встретились. Я не видела вас вчера, и у меня такое чувство, что вы избегаете попадаться нам на глаза.

— Вы и так были очень добры, позволив мне остаться. Я, по крайней мере, не хочу досаждать вам.

Кетлин с удивлением посмотрела на него.

— Скажите, возвращение в Суонси не обмануло ваших ожиданий или вы разочарованы?

Куин медленно улыбнулся.

— Мои ожидания полностью подтвердились.

— Я рада.

— Как теперь поживает ваша семья? Я слышал, что ваш дядя Селдон, сенатор Деверелл, собирается предложить свою кандидатуру на пост президента?

Девушка рассмеялась.

— Да, это так. Эксперты утверждают, что, если он решится на это, то победит. Дядя Джекоб по-прежнему председатель правления, но его сын Коналл последнее время гораздо лучше ведет дела Девереллов.

— А ваша мать?

— У нее все отлично. Сейчас она в отъезде.

Через минуту Куин произнес.

— Я думаю, ваш дед принял верное решение, оставив Суонси вам, Кетлин.

Сквозь прозрачную пелену тумана она посмотрела на дом.

— Дедушка считал, что поскольку я — единственная из Девереллов, которая родилась здесь, то у меня особая связь с Суонси. Этот особняк всегда имел особенное значение для нашей семьи, но Джейк чувствовал, что из четырех его детей и двух внуков я одна могла видеть в доме то, что видел в нем мой прадед Эдвард. Может быть, это благодаря тому, что я провела здесь много лет с матерью и Рамоной. Суонси был моим другом с самого детства.

— А теперь вы хотите разделить его с другими, — мягко сказал Куин. — Это восхитительно.

Кетлин пожала плечами.

— Ну, не совсем. Мое решение вызвано разными причинами.

— Но готов поспорить, что главное — это ваша любовь к Суонси.

— Иногда мне хочется попросить вас рассказать о том времени, когда вы были здесь. Я люблю слушать такие истории.

Куин отвернулся, чтобы она не заметила выражение его лица.

— Будущее Суонси гораздо ярче, чем его прошлое, Кетлин. Поверьте мне. Посмотрите, рыбачья лодка появилась из тумана. Очаровательная картина, не так ли?

Девушка проследила за его взглядом.

— Лодка сидит глубоко в воде, наверное, уже с уловом. Должно быть, они пробыли в море несколько дней.

Нико тоже смотрел на рыбачью лодку из окна своей комнаты. Он уже видел ее раньше, и что-то в ней беспокоило его. Взгляд Нико опять вернулся к Кетлин и человеку, с которым она разговаривала.

Куин О'Нил тоже беспокоил его, даже слишком. Если бы Нико знал, что Кетлин так рано отправится на прогулку и встретится с Куином, он бы пошел вместе с ней. Этот человек уже второй день жил в доме, но еще никак не проявил себя. Нико чувствовал, что Куин также присматривается к нему, как и он. Может быть, О'Нил действительно был тем, кем назвался, но Нико серьезно в этом сомневался. Тем не менее он был уверен, что сможет с ним справиться.

Другое дело Кетлин. Нико не думал, что их отношения зайдут так далеко, хотя она больше доверяла ему в постели, чем в своем доме. Иногда Нико чувствовал себя последним негодяем. Но ночью, когда они любили друг друга, он забывал обо всем, кроме нее. Несмотря на свою нечистую совесть, Нико знал, что сделает все, что в его силах, добьется правдой или неправдой, чтобы остаться с Кетлин.

С еще большей решительностью, когда девушка была занята, он продолжил свои поиски на чердаке. Это было самое подходящее место, где могло что-нибудь сохраниться с давних времен. Нико решил, что не может дальше держать Кетлин в неведении и обманывать ее, какова бы ни была реакция на это. Меньше всего он хотел причинить ей боль.

Туман рассеялся, выглянуло солнышко. Куин и Кетлин шли к дому. Нико нежно улыбнулся, глядя сверху на девушку. «Нет, — подумал он. — Я не хочу обидеть ее, хочу только любить».

Гроздья стеклянного винограда, свисающие с потолка на разной высоте, образовывали причудливое дерево. Каждая кисть заливала радужным светом комнату Нико в тот вечер. Он лежал на кровати, свежий после душа с полотенцем вокруг бедер, оперев голову на руки.

Недалеко от него сидела Кетлин и расчесывала серебряной щеткой волосы. При каждом движении ночная сорочка переливалась золотистым цветом.

— Никак не могу поверить, что из ста рулонов обоев, доставленных сегодня, ни одни не подошли, — недоумевала она.

— Почему ты не можешь в это поверить? — отсутствующим тоном спросил Нико, так как с увлечением наблюдал за женским ритуалом. С каждым новым прикосновением щетки к волосам ее длинные пряди еще больше блестели и оживали.

Кетлин помолчала, обдумывая ответ.

— Не знаю. Мне казалось, если речь идет о Суонси, то все занятые в его восстановлении люди будут работать с душой, — неожиданно она рассмеялась, наполняя теплом и его, и комнату. — Наверное, я кажусь глупой, да?

— Не думаю, что ты далека от истины. Люди, работающие в доме, кажутся очень добросовестными.

— Да, это так. Ведь многие из них выросли в этой местности и у них есть родственники, которые работали на нашу семью. Предки некоторых даже помогали строить дом. Но поставщики из дальних районов, с которыми мне приходится иметь дело, никогда не видели Суонси.

— Все образуется само собой.

— Я знаю. Но у нас все еще нет электричества.

— Я не против свечей.

— Когда ты говоришь об этом, я тоже.

Кетлин нежно улыбнулась, и Нико сразу почувствовал, что его наполняет желание. В любую секунду страсть могла помешать ему выполнить задуманное, а этого нельзя допустить.

— Я хочу кое-что рассказать тебе, Кетлин.

Бросив щетку на стул, она опрокинула Нико на кровать, оказавшись прямо над ним. Кетлин быстро поцеловала его и уперлась подбородком в поставленные ему на грудь руки.

— Ты хмуришься? Почему?

— Из-за того, что собираюсь сказать тебе. — Нико грустно улыбнулся. — Но когда ты лежишь на мне, Кетлин, я думаю только об одном.

— А что в этом плохого? — спросила она и поцеловала его в подбородок.

— Ничего. Но… — выскользнув из-под нее, Нико достал из шкафа шорты и надел их.

Кетлин села, с беспокойством глядя на него.

— Что бы это ни было, наверняка что-то плохое, раз ты оделся.

Он усмехнулся.

— Я сделал так потому, что, если мы оба будем раздеты, то я не смогу даже на несколько минут забыть, как сильно хочу тебя.

Она вздохнула.

— О'кей, Нико, говори!

Несколько секунд он собирался с мыслями, стараясь подобрать слова.

— Кетлин, мне хочется, чтобы ты знала, что я систематически обыскиваю твой дом. Я специально приехал в Суонси из-за своих поисков.

Краска медленно сошла с лица девушки.

— Что?

— Это правда, — с трудом продолжил Нико. — Однажды ты застала меня, когда я обыскивал стол в кабинете. Помнишь?

— Да, но ты же сказал, что пишешь письмо своей прабабушке и тебе нужна ручка.

— История, которую я придумал, если кто-нибудь зайдет в кабинет и обнаружит меня.

Она даже не догадывалась, к чему он клонит, но знала: если за этим скрывается что-то плохое, ей будет больно. Кетлин чувствовала себя совершенно беззащитной из-за любви к нему. «Все не так плохо, как звучит», — думала она, отказываясь делать выводы.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать этим?

— Подожди немного, не мешай, а то запутаешь меня. Я старался избавить нас от этого, но с сегодняшнего дня решил, что между нами не должно быть секретов.

— Не пугай меня, Нико!

Он опустился перед ней на колени и взял за руку.

— Не бойся. То, о чем я хочу тебе рассказать, важно только для людей, давно умерших, и для одной больной старой женщины. Постарайся не забывать об этом.

— Хорошо.

— Это касается твоего прадеда Эдварда и его первенца и законного наследника. Джон — мой прадед.

— Твой кто? — от потрясения Кетлин перешла на шепот.

Нико сжал губы.

— Я понимаю, как это, должно быть, трудно для тебя, но выслушай меня. Я говорил тебе, что Елена больна, а недавно она рассказала мне о том, как много лет назад жила в Италии. Это произошло однажды вечером, еще до ранения. Я, как обычно, пришел навестить ее. История настолько фантастична, что мы и сейчас сомневаемся, правда ли это?

— Что же она такое рассказала?

— Тем молодым человеком, которого она встретила в семнадцать лет и вышла за него замуж в тысяча девятьсот шестнадцатом году, был Джон Деверелл.

Кетлин как-то странно посмотрела на Нико.

— Джон погиб на войне, поэтому Эдвард разыскивал его, — она на минуту задумалась. — Ты думаешь, Елена и Джон действительно были женаты?

— Я рассказываю тебе только то, что сообщила мне Елена. Тебе известно что-нибудь о Джоне?

— Нет. И не уверена, что кто-нибудь из нашей семьи что-нибудь знает о нем.

— Дифренцы тоже ничего не знали, кроме того, что мужа Елены зовут Джон. Конец истории она рассказала мне в ту ночь. В тысяча девятьсот тринадцатом году, когда Джону было восемнадцать лет, он покинул Америку и отправился путешествовать. Мне кажется, у него возникли проблемы с отцом, но Елена ничего определенного об этом не сказала. В Европе вспыхнула война, охватывая страну за страной, но Джон не захотел вернуться домой. Он слишком любил независимость. В конечном счете, война закрутила его, он вступил в Итальянскую подпольную организацию. Там Джон был недосягаем для своего отца. Вскоре они с Еленой встретились и поженились, а в тысяча девятьсот семнадцатом году его убили. Если верить словам Елены, Эдвард ничего не знал ни о ней, ни об их браке с Джоном, ни тем более о ребенке, зачатом перед его смертью. Когда родился малыш, Елена назвала сына Джованни — Джон. Это мой прадед.

Кетлин молча смотрела на Нико, потрясенная его рассказом.

— Европа была разрушена войной, — продолжал он. — Елена, оставшись совсем одна с младенцем на руках, написала Эдварду о своем браке с Джоном и об их ребенке. Она внесла имя сына в свою семейную Библию рядом с подписью его отца, вложила между страницами письмо, в котором все объясняла, свидетельство о браке, запаковала и отправила в Америку. Джон говорил ей, что Эдвард Деверелл очень тяжелый человек, но Елена была уверена, что увидев документы, он не сможет отрицать тот факт, что у него есть внук, и тут же пошлет за ними. Но проходили дни, месяцы, годы, а Эдвард так и не ответил.

— Почему? — спросила Кетлин. — Если предположить, что все это правда, конечно.

— Даже не знаю. И она тоже. Елена сказала мне, что была так сердита и обижена, что опять взяла свою девичью фамилию. А через несколько лет, скопив немного денег, она приехала в Америку. Конец этой истории известен. Елена стала работать на одном из этих потогонных предприятий по пошиву одежды. Она была очень проворной и трудилась не покладая рук. В конце концов, ей повезло: Елена открыла свой собственный магазин. Дела шли успешно, и со временем он стал известен, как универмаг «Дифренца».

— Но, если она была так рассержена, почему приехала в тот же город, где жил Эдвард?

Нико усмехнулся.

— Для этого нужно знать Елену. На вид она хрупкая женщина, но горда и упряма, как дюжина взрослых мужчин. Елена рассказывала мне, что никогда даже не пыталась иметь дело с кем-нибудь из Девереллов, хотя были времена, когда они могли создать мощный и влиятельный союз. Все эти годы она презирала их, считая, что, если они не хотят видеть ее в своей семье, то ей это и подавно не нужно, — его улыбка погасла. — Но Елена хочет вернуть эту Библию, где имя ее сына стоит рядом с подписью его отца.

Кетлин смотрела на Нико, ничего не понимая, в голове все перемешалось.

— После ранения я решил использовать время своего выздоровления, чтобы помочь ей в поисках. Кроме того, мой шеф настаивал, чтобы я уехал из города.

По лицу девушки Нико понял, какие чувства она испытывала. Он признался ей во многом и надеялся, что Кетлин все еще доверяет ему, но успокоить ее было нечем.

— Нико, почему ты мне сразу все не рассказал, а обманывал и искал за моей спиной?

Он ждал этого вопроса и не знал, как увернуться от него.

— Кетлин, что бы ты сделала, заявись я к тебе и скажи, что мне нужно оправиться после ранения, нанесенного королем наркобизнеса, а заодно обыскать твой дом, чтобы найти доказательства, что я являюсь членом вашей семьи?

— Я бы захлопнула дверь прямо перед твоим носом.

— Правильно.

— Но после того, как мы узнали друг друга…

— Не забывай, я не уверен, что все это правда. Мне не хотелось, чтобы ты думала, будто я использую тебя или хочу что-то отобрать.

— Но ты и так использовал меня, — возразила Кетлин.

Он был мужественным и отважным человеком. Но как трудно сказать всю правду о том, что сделано! Нико страдал от мысли, что может потерять Кетлин.

— Ты должна понять, что по сравнению с ситуациями жизни и смерти, с которыми я имею дело почти каждый день, эта показалась мне совершенно безобидной. Да, сначала я, действительно, использовал тебя, но только, чтобы помочь Елене обрести покой. Ни в коей мере я не хотел навредить тебе, более того, чувствовал себя виноватым почти с самого начала.

— Но не настолько, чтобы во всем признаться.

«Она не в состоянии понять меня», — с отчаянием подумал Нико, но тут же отбросил эти мысли. Нет! Ей придется все-таки понять и простить его, он не выпустит ее из комнаты, пока не добьется этого.

Нико поднялся с коленей и сел на кровать.

— Я бы слишком многое потерял, если бы ты не поверила мне. Поэтому я откладывал и откладывал этот разговор. Мне не хотелось причинять тебе боль, Кетлин. Я пустил все на самотек. Я негодяй, но я негодяй, который любит тебя. Несмотря ни на что не забывай об этом!

Она почувствовала, что ей не хватает воздуха.

— Ты любишь меня?

— Больше жизни.

Кетлин с трудом верила своим ушам.

— Ты любишь меня? Почему же не говорил мне об этом?

Вся любовь и нежность, которую он испытывал к этой женщине, отразились в его улыбке.

— Как только я увидел тебя, то сразу понял, что пропал. Я изо всех сил старался не влюбиться в тебя, но… — Нико помолчал. — Кетлин, что ты думаешь обо всей этой истории с Еленой и Джоном?

— Даже не знаю, — честно призналась она. — А сейчас я вообще не могу об этом думать. — Кетлин вдруг рассмеялась и обвила его шею руками. — Ты любишь меня! — произнесла она с восторгом.

Он тяжело вздохнул.

— Кетлин, мы должны еще поговорить о Библии и о письме, которое я разыскиваю.

Девушка коснулась рукой его лица.

— Нико, конечно, я удивлена этими новостями. Любой бы чувствовал то же самое на моем месте, если бы ему сообщили, что на его генеалогическом дереве может появиться целая новая ветвь. Но зачем тратить время на разговоры о том, что может оказаться неправдой. Особенно теперь, когда я хочу сообщить тебе что-то очень важное.

— Кетлин…

— Я люблю тебя, Нико.

Он ошеломленно уставился на нее.

— Ты, и правда, так считаешь, или это только слова?

Кетлин весело рассмеялась.

— Почему я должна говорить то, в чем не уверена?

Совсем сбитый с толку, Нико взъерошил волосы.

— Не знаю.

— Неужели ты не хочешь, чтобы я любила тебя?

— Боже, о чем ты говоришь?

Выражение крайнего изумления на его лице подтолкнуло девушку к действию. Она встала и грациозно выскользнула из золотистой ночной сорочки, представ перед Нико совершенно обнаженной.

— Люби меня, Нико!

Полностью покоренный, глухо застонав, он потянулся к ней и положил рядом с собой. Огни над ними, проходя сквозь разноцветное стекло виноградных гроздей, отбрасывали пурпурный свет на кожу Кетлин. У Нико потекли слюнки, а тело наполнилось силой. И он склонился, чтобы вкусить этого виноградного нектара.

Глава 7

Его комнату обыскали. Нико понял это сразу, как только на следующий день вошел в нее после прогулки. Все вроде бы лежало на своих местах. Но шестое чувство подсказывало ему, что осмотр был проведен очень профессионально.

Куин О'Нил. Больше некому.

Бригада рабочих все время находилась в доме, с тех пор как Нико прибыл сюда, но ничего необычного не происходило. Кроме того, Кетлин знала их всех. Лишь Куин был чужим в Суонси.

Сначала Нико решил, что этот человек прибыл по его душу. Он даже не подумал, что Куин мог приехать сюда из-за Кетлин. Пора было действовать.

Нико быстро вышел на улицу и, не обнаружив машины Куина, поднявшись наверх, позвонил Амарилло.

— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, — сказал он, как только его друг снял трубку.

— Нужно кого-нибудь убить? — поинтересовался тот.

Нико усмехнулся. Уже не первый раз он благодарил Бога, что Амарилло был на его стороне.

— Я еще не уверен. Все зависит от того, что ты раскопаешь. Здесь появился человек по имени Куин О'Нил. Используй все свои связи, но выясни, кто он такой?

— Что он сделал?

— Мою комнату обыскали. Я уверен, что он искал значок и пистолет.

Тон Амарилло сразу же изменился.

— Немедленно уезжай оттуда. Ты подвергаешь себя опасности, Нико. Два дня назад я сообщил тебе, что приготовил тихое местечко на побережье.

— Я не могу оставить его здесь с Кетлин, пока не узнаю, кто он такой. Кроме того, не думаю, что Куин появился здесь из-за меня. В этом случае его бы снабдили необходимой информацией и фотографиями. Но если он интересуется Кетлин, то Куин обыскал мою комнату, чтобы выяснить, кто я такой и какую представляю для него опасность.

— Ты имеешь в виду то, что он видел вас вместе?

— Да.

— Мне это не нравится, Нико.

— Поверь, я делаю все не для того, чтобы доставить себе удовольствие. Мы обсудим это позже, а пока делай, что я сказал. Куин куда-то уехал, поэтому у меня нет номера его машины, но вот его приметы.

Лицо Кетлин озарилось, когда она увидела вошедшего к ней в кабинет Нико.

— А я думала, где ты и чем занимаешься?

Он облокотился на стол и поцеловал ее.

— А я думал о том, почему бы нам с тобой не совершить побег?

— Побег?

— Не хочешь ли ты ненадолго исчезнуть из дома? Покататься. Сходить в кино. Где-нибудь позавтракать. Все, что угодно. И чем дольше, тем лучше.

Кетлин усмехнулась.

— Чувствуешь себя взаперти?

Нико выпрямился.

— Не думаю, что «взаперти» — подходящее слово. В конце концов Суонси побольше некоторых государств.

— Ну, не совсем так, — возразила она со смехом.

— Почти так. Но я неугомонный и не успокоюсь, пока не побываю в другом месте.

Поморщившись, Кетлин взглянула на кипу бумаг, лежащих перед ней.

— Твои дела могут подождать.

Приняв решение, она отодвинулась от стола и встала.

— Ты абсолютно прав. Давай поедем в город. Я хочу тебе показать его, а в одном прекрасном местечке мы можем позавтракать.

— Звучит заманчиво.

Девушка возбужденно хлопнула в ладоши.

— Хорошо! А теперь нам нужно выбраться отсюда, но так, чтобы меня никто не остановил и ни о чем не спросил.

— Иди быстро, ни на кого не обращая внимания, и делай вид, что ничего не происходит. Если нам немного повезет, мы выберемся отсюда прежде, чем кто-нибудь заметит твое отсутствие.

— Отличный план! Я согласна.

Двое рабочих обратились к ней, но мисс Деверелл лишь странно посмотрела на них. Больше никто не пытался остановить их. Благополучно достигнув веранды, они даже рассмеялись от собственного везения.

— Нам удалось! — весело сказала Кетлин.

Смех Нико умолк, когда он увидел поднимающегося к ним по ступенькам Куина.

— Не совсем.

Тот холодно кивнул Нико, но улыбнулся Кетлин.

— Привет. Что это вы оба задумали?

— Мы хотим убежать на целый день, — заговорщицки произнесла девушка. — Но вы должны пообещать, что никому не скажете об этом.

Куин торжественно приложил руку к сердцу.

— Обещаю. Вы просто бежите или в какое-то определенное место?

— Просто, — сказал Нико, ему не хотелось говорить Куину, где они будут.

— Мы собираемся в город, — вмешалась Кетлин.

Куин так посмотрел на Нико, что у того в голове зазвенели тревожные колокола. Было очевидно, что Куин так же доверял Нико, как и тот ему. Обыск в комнате подтверждал это. Но почему?

— Я только что вернулся оттуда, — сказал Куин, обращаясь к Кетлин. — Очаровательное местечко, и, надо сказать, оно нисколько не изменилось с тех пор, как я последний раз был там.

— А когда точно это было? — спросил Нико. — Не помню, чтобы вы упоминали об этом.

Куин осуждающе усмехнулся.

— Да я и сам уже не помню. С годами у меня притупилось чувство времени.

— А что вы делали в городе? — поинтересовалась Кетлин.

— Ничего особенного. Просто немного побродил, посетил некоторые места, которые давно не видел.

— И там действительно ничего не изменилось? — снова спросила девушка.

— Почти нет. О, я думаю, добавилось один или два слоя краски, и, конечно, церковь уже построили. Но мне показалось, что, как и раньше, те же семьи владеют теми же магазинами. У помадки, по крайней мере, тот же вкус. Грешен.

Кетлин рассмеялась.

— А, вы побывали в кондитерской. Мы тоже заглянем туда, — обратилась она к Нико. — От помадки, которую они там готовят, просто умереть можно.

От этой фразы по телу Нико прошла дрожь.

— Нам пора отправляться, — тихо сказал он.

— Ты какой-то ужасно спокойный, — Кетлин изучающе взглянула на Нико. — Тебя что-то тревожит?

Он безмолвно и устало отругал себя. Нико совсем забыл, что Кетлин очень тонко все чувствует. Все его мысли были заняты Куином. Он удивлялся, зачем тот обыскал его комнату?

— Нет, я не огорчен, прости меня. Боюсь, я не очень подхожу для компании.

Они решили перекусить в кафе, устроенном под бывшим навесом для лодок в конце длинного пирса. Внутри деревенского ресторана поблескивал медный котел, а стены украшали канаты. Их столик находился возле большого окна и был покрыт пластиковой скатертью. За стеной катил свои волны океан.

— Тебе и не нужно быть хорошей компанией, Нико, — возразила Кетлин. — То, что ты со мной, уже делает меня счастливой.

Его темные глаза сузились, когда он посмотрел на нее.

— Тебе говорил кто-нибудь, как ты прекрасна?

Она безуспешно пыталась проглотить внезапный комок в горле.

— В данный момент не могу припомнить и раза.

— Тогда можно мне сказать? Ты прекрасна!

— Ты хочешь, чтобы я покраснела?

Нико взял девушку за руку.

— Мне нравится, когда ты вся краснеешь.

— Я вся не краснею. Может быть, щеки немного…

— Нет, краснеешь, и я докажу тебе это сегодня ночью. Все, что мне нужно сделать, начать целовать в…

— У вас есть все, что вам нужно?

Они обернулись. Возле стола стоял светловолосый мальчик лет пяти.

— Моя мама послала меня спросить вас об этом. Она приказала спросить именно так.

Кетлин улыбнулась.

— Привет, Томми! Послушай, я всегда не узнаю тебя, ты так быстро растешь!

Он важно кивнул.

— Я знаю, — засунув руки в карманы своей курточки, мальчик взглянул на Нико. — Не хотите ли отведать брусничного напитка, который готовит моя бабушка? Он очень вкусный. Сегодня утром она приготовила целых две полных кастрюли.

— Неужели? И ты нам его очень рекомендуешь?

Мальчик кивнул.

— Я уже выпил сегодня целую чашку, а больше мама не позволила.

Нико усмехнулся.

— Думаю, это самая лучшая рекомендация. Я тоже выпью целую чашку. А ты, Кетлин?

— Почему бы и нет? Подумаешь, лишних пять фунтов!

— Лучше пить его с мороженым, — сказал Томми. — Так вкуснее.

— Поверим тебе на слово, — согласился Нико.

Томми улыбнулся во весь рот.

— Я пойду скажу своей маме.

— Сообразительный малый, — усмехнулся Нико.

— Даже слишком, — добавила Кетлин. — Как ты уже догадался, это и есть семейный бизнес. Брат Томми ловит омаров, а отец готовит их.

— Они были очень вкусные.

Кетлин взяла ложечку и растолкла в стакане листик мяты размером с серебряный доллар.

— Ты хорошо с ним обращался. Тебе когда-нибудь хотелось иметь своих детей?

Нико удивленно приподнял бровь.

— Я никогда не думал об этом. Очень тяжело быть полицейским и иметь семью.

— Но это же не значит, что у тебя никогда не будет своей семьи. Мне кажется, твои родные играют важную роль в жизни Нико Дифренца?

— Очень, — с улыбкой ответил он. — В этом мы похожи с тобой.

— Да, правда, хотя мы и редко видимся, тем не менее близки.

Нико задумался, потом осторожно продолжил.

— Кроме одного члена семьи.

Кетлин удивленно посмотрела на него.

— Кого ты имеешь в виду?

— Твоего отца. Мне интересно узнать о нем.

Она пожала плечами.

— У меня его никогда не было, если не считать, конечно, момента зачатия.

— А что произошло? Он оставил вас с матерью, когда ты была еще ребенком?

— Это произошло до моего рождения, мимолетный роман.

Нико взял Кетлин за руку.

— Грустная история. Тебе тяжело было расти без отца?

— Нет, конечно, нет. Мне трудно судить о том, чего я никогда не имела.

— В это трудно поверить.

Девушка сморщила лицо.

— Ну, честно говоря, мне тоже. Но моя мама страдала больше меня, хотя никогда не показывала этого.

— Тебе неприятно говорить об этом?

— Только не с тобой. Мне никогда не было стыдно за то, что я незаконнорожденная. Те времена, когда это считалось позором, давно прошли.

— Тогда почему вы с матерью жили в таком уединении в Суонси первые шесть лет твоей жизни?

— Мне кажется, эти годы были нужны ей, чтобы смириться с тем, что произошло. И мы не всегда были одни. Наша семья часто навещала нас.

— Ты чувствовала себя счастливой в Суонси?

Кетлин улыбнулась.

— Я, да, но помню, что мать была очень несчастна, и презираю своего неизвестного отца больше всего за то, что он сделал с ней, — быстро проговорила она. — Но все это в прошлом, а меня интересует кое-что в настоящем.

— И что же?

— Итак, ты уже совсем поправился.

— Да, — согласился Нико. Кетлин кивнула.

— Я думаю о твоей работе и о том, как долго ты еще пробудешь здесь?

— Хочешь побыстрее от меня отделаться?

Нико мысленно представил всю ситуацию.

Дело Натана Ретига пока не закрыто, он где-то поблизости и ищет его. А тут еще объявился этот Куин. Нико не мог оставить Кетлин одну с этим человеком до тех пор, пока не выяснит, кто он такой и что ему нужно. Кетлин также испытывала смятение. Нико признался ей в любви, но ничего не предложил…

— Ты лучше меня знаешь, что это не так.

Он встал, наклонился через стол и поцеловал девушку на виду у всех. Потом сел, снова взяв ее за руку.

— Я знаю, что твоя работа здесь, а моя — в Бостоне. Не представляю, как, но мы решим эту проблему. Ты будешь со мной, чего бы мне ни стоило это.

«Пока все наладится, — подумала Кетлин, — хоть эти слова послужат утешением и дадут надежду». Успокоившись, она улыбнулась, а к тому времени, когда мать Томми поставила перед ними поднос с брусничным напитком и мороженым, девушка уже беззаботно смеялась.

— Я так наелась, что не смогу съесть на десерт помадку!

Прошло полчаса. Теплый ветерок волновал гладкую, сверкающую, как черно-зеленый драгоценный камень, поверхность маленькой глубокой бухточки, покачивая мачты парусных шлюпок. Деревянные здания всевозможных цветов: голубые, как яйца, малиновки, желтые, как солнце, зеленые, как лес, темно-красные, как спелая вишня, с пирамидальными крутыми крышами и окнами, заставленными геранью, стояли на берегу.

— Кондитерская прямо перед нами, — сказала Кетлин, держа Нико за руку.

— Неужели ты хочешь помадку после того, что мы только что съели на завтрак? Где ты все разместишь?

Она рассмеялась.

— Я же не говорю, что съем помадку прямо сейчас. Они продают ее навынос, — девушка многозначительно приподняла бровь.

Нико снисходительно улыбнулся. Когда у Кетлин было игривое настроение, для нее не существовало проблем.

— А, понял, навынос…

— Правильно. Мы положим ее в сумку и возьмем с собой. На вечер.

— Ты и помадка, — промурлыкал он. — Такого я даже и не ожидал!

Сделав вид, что испугалась, Кетлин хлопнула себя ладонью по лбу.

— О нет! Что же мне делать, если помадка понравится тебе больше, чем я?

Нико посмотрел на нее с любовью и желанием.

— Исключено.

— Но ты же еще не пробовал помадку, — ласково проговорила Кетлин.

— Нет, но зато я пробовал тебя.

— Попробуй еще раз, — прошептала она, прижимаясь к нему.

Вздохнув, Нико наклонил голову, чтобы поцеловать девушку, потом его язык проник в ее рот.

— Поехали домой, — страстно прошептал он.

Кетлин вздрогнула оттого, что сам того не сознавая, Нико назвал Суонси домом.

— Как только купим помадку. Кроме того, мы уже пришли…

— Здесь?

— Здесь, — кивнула она в сторону большой стеклянной витрины. — Посмотри, он собирается приготовить новую порцию.

По ту сторону витрины полный мужчина с приятным лицом выливал горячую помадку на холодную мраморную плиту.

— Это Пол Масгрудер, — сказала Кетлин. — Он владелец этого магазина.

Она прижалась к Нико, а он обнял ее за талию. Они стояли и смотрели, как Пол взял скребок и начал слоями складывать темно-коричневый шоколад.

— Что, по-твоему, я думаю, глядя, как ты стоишь перед этим окном? — прошептал Нико ей на ухо.

— Понятия не имею, — безразлично ответила Кетлин, но восхищенное выражение ее лица говорило об обратном.

Помадка уже стала толстой, и Пол щедро посыпал ее сверху орехами. Зная, что за ним наблюдают, он устроил из этого целое представление, торжественно вдавливая орехи в темную блестящую поверхность.

В стекле витрины отражались лодки в гавани, проходящие мимо люди, пес, гоняющий низко летящую птицу. Но Нико интересовало только выражение лица Кетлин, то, как она наслаждалась видом приготовления конфет.

За последние дни он уже узнал, какая Кетлин бывает разная: страстная и необузданная в постели, деловая и романтичная, когда дело касалось возвращения Суонси к новой жизни. А сейчас перед ним — маленькая шаловливая девчонка, которая любит наблюдать, как готовят сладости. Он обожал каждую из них.

— Если мы немедленно не поедем домой, — прошептал Нико ей на ухо, — я займусь с тобой любовью прямо здесь.

На следующий день Нико занялся осмотром одного из чердаков. Теперь Кетлин знала, зачем он это делал, но ему совсем не нравилось подобное занятие, и, если бы не данное обещание… В доме было много чердачных комнат, но эту Нико решил осмотреть последней.

Он верил бессвязной истории, рассказанной ему Еленой, и дал слово сделать все, что в его силах, чтобы помочь ей. Но ему вряд ли бы удалось это, если бы не помощь Кетлин. Поэтому Нико последний раз копался в вещах, принадлежащих ее семье. На этом его расследование закончится.

Без особого энтузиазма он опустился на колени перед очередным пыльным сундуком, вставил отмычку в старый замок и немного поколдовал с заржавевшим механизмом, пока тот не открылся. Откинув крышку, Нико стал рыться в содержимом: стеганые одеяла, старые письма, тесьма, другие предметы. Он уже вывалил половину на пол, когда увидел пакет. Завернутый в простую коричневую бумагу и перевязанный бечевкой, он был украшен маркой семидесятилетней давности.

— О черт! — прошептал Нико.

Он сорвал бечевку и бумагу и увидел содержимое пакета. Из груди вырвался дрожащий стон.

— О черт! — повторил Нико, вкладывая в восклицание особый смысл.

Он неохотно открыл Библию и быстро просмотрел брачное свидетельство. Доказательства, которые хотела Елена, были найдены. В голове промелькнула дикая мысль уничтожить все это, Нико беспокоился о том, как Кетлин воспримет такую новость. Прошлой ночью они словно сошли с ума, и он не успел сказать ей то, что хотел.

Но рассудок плюс преданность и любовь к Елене вновь заявили о себе. Елена будет счастлива узнать о находке. Он не мог разочаровать ее.

Нико поклялся, что каковы бы ни были последствия этой новости, его отношения с Кетлин не пострадают, он сделает все для этого.

Медленно положив пакет вместе с другими вещами обратно в сундук, Нико захлопнул крышку и отправился искать Кетлин.

— Привет, — Кетлин встретила Нико прямо у дверей кабинета. — А я собиралась к тебе.

— Закончила свою работу?

Она кивнула.

— Хорошо, потому что…

— Нико? — позвала Рамона, спускаясь в холл. — Вам звонят.

— Ты можешь поговорить из моего кабинета, — предложила Кетлин. — Я подожду тебя в гостиной.

— Нет, — он поймал ее за руку. — Ты мне не помешаешь.

В кабинете Нико снял трубку.

— Рилл?

— Да. Боюсь, что у меня для тебя плохие новости. Двое людей Ретига рыскают в твоем районе.

— Черт побери!

— Теперь слушай. Местной полиции придется сообщить то, что нам известно, и мы задействуем их чисто из вежливости. Но я хочу, чтобы наши люди занялись этим делом.

— Согласен.

— Отлично. Оставайся на линии, я перезвоню…

— Подожди. Нужно хорошо подумать, прежде чем хвататься за пистолеты. Если они меня обнаружили, почему ничего не предпринимают?

— Не знаю, — напряженно проговорил Амарилло, — но, если тебе станет от этого легче, я поинтересуюсь у них, как только поймаю.

Нико взглянул на Кетлин, заметив, что она встревожена, прижал ее к себе.

— Дай мне сегодняшнюю ночь. Я позвоню тебе утром, Рилл, — последовала долгая пауза. — Именно это я и имею в виду, Рилл.

— У тебя отличный шанс, Нико.

— Знаю, но я не один вовлечен в это дело.

— Ты имеешь в виду Кетлин? Мы можем защитить и ее.

— Вы, может быть, и сможете, но мне нужно больше информации, чтобы принять решение. Здесь что-то не так. Ты узнал то, о чем я просил?

— Перезвони через час. К этому времени у меня что-нибудь будет.

— Хорошо, потому что мое решение зависит и от этой информации.

Нико положил трубку и посмотрел на Кетлин.

— Что происходит?

Прислонившись к столу, он обнял девушку и начал свой рассказ.

— Человека, которого я преследую и который меня ранил, зовут Натан Ретиг. Мне только что сообщили, что двое его людей рыщут где-то поблизости. Из этого я сделал вывод, что они меня выследили.

— Нико, но…

— Не беспокойся, очевидно, они чего-то выжидают. Может быть, самого Ретига, если он хочет сам заняться мной. Я сильно расстроил его планы, хотя и не смог помешать им. Я для него как бельмо на глазу.

— Может быть, их появление в деревне — это простое совпадение? — предположила Кетлин, очень надеясь, что это так.

— Там, где дело касается Ретига и его людей, совпадений не бывает. Если они появились здесь не из-за меня, то это связано с перевозкой наркотиков. Или, черт возьми, то и другое вместе. Но какова бы ни была причина, я должен все выяснить.

— Оставь, Нико. Пусть кто-нибудь другой займется на этот раз им.

Ему было очень грустно видеть ее встревоженное лицо, но он знал, что не сможет поступить так, как просит Кетлин, да и не хочет.

Она все поняла по его лицу и крепко обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Кетлин реально почувствовала, что Нико угрожает опасность. Он погладил шелковые пряди ее волос.

— Прости меня, любимая.

— За что? — испуганно проговорила она.

— За то, что принес опасность в твой тихий дом. Поверь, я не хотел этого.

— Верю.

— Но ты испугана.

— Да, — еле слышно ответила девушка.

— Нечего этого стыдиться. Вся твоя жизнь прошла в спокойной обстановке, естественно, что любая опасность пугает тебя, за исключением абстрактной, нереальной. Но постарайся не волноваться. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оградить тебя от этого.

— А как ты собираешься защитить себя?

Нико улыбнулся.

— Я не хочу умирать. Кетлин. Особенно сейчас, когда встретил тебя. Обещаю тебе, что приложу все силы.

Она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

— И какие у тебя планы?

— Мне нужно уехать, но в Суонси есть человек, которому я не доверяю, и поэтому не могу оставить тебя с ним.

— Меня?

— Кетлин, это Куин О'Нил.

— Куин? — удивилась девушка.

— Он беспокоит меня и, кажется, следит за тобой все время. Но есть кое-что еще. Для отдыхающего пожилого мужчины Куин ведет себя очень подозрительно. Он наблюдает, но не хочет, чтобы видели его.

— Может быть, это его обычное поведение?

— Не думаю, но в любом случае ты должна об этом знать. Рилл, человек, который мне только что звонил, сейчас проверяет его. Единственное, о чем я жалею, что не сделал этого сразу, когда Куин приехал сюда.

— О, Нико!

Он обнял ее и поцеловал в макушку, вдыхая особый аромат Кетлин.

— Нико, я только что сообразила, — девушка отодвинулась и с тревогой посмотрела на него широко открытыми глазами. — Когда вчера мы встретили на веранде Куина, он сказал, что деревня совсем не изменилась, за исключением одного или двух новых слоев краски, да церковь уже построили.

— Продолжай.

— Мистер Хейнз упомянул как-то, что церковь была построена двадцать пять — двадцать шесть лет назад. Значит, Куин приезжал сюда в то время.

Нико кивнул.

— Похоже, что ты права.

— Неужели непонятно?! Он говорил, что был здесь у деда. Но мой дед не жил здесь тогда, они с Арабеллой путешествовали по Европе. Дом был закрыт.

— Ты уверена?

— Конечно. Куин лгал мне.

Нико сжал губы.

— Пойдем, прогуляемся. Надеюсь, за это время у Рилла уже будет нужная нам информация.

За огромным домом садилось солнце, темнел океан, на холме стояли двое мужчин и о чем-то разговаривали.

— Теперь вы все знаете, — сказал Куин, осторожно заглядывая в лицо Нико, наблюдая за его реакцией. — Я думал, что смогу приехать сюда, немного пожить в доме и также незаметно исчезнуть, не вызывая подозрений.

— Мне это знакомо, — поддержал его Нико. Что-то подсказывало ему, что с Куином нужно обходиться деликатно, они в чем-то походили друг на друга.

Куин глубоко засунул руки в карманы своих брюк и стоял, покачиваясь на каблуках.

— Моя жизнь, так сказать, в ваших руках. Что вы собираетесь теперь делать?

— Главное — не причинить боли Кетлин. И если вы уедете, то все будет в порядке.

— А вы обещаете никому ничего не рассказывать? — без всякого выражения спросил Куин.

— Даю вам слово.

— Я не готовился к отъезду, но…

— Будет хорошо, если вы уедете днем, но можно и утром.

Куин изучающе посмотрел Нико в лицо. Он наблюдал за ним с тех самых пор, как приехал в Суонси, и уже понял, что нельзя становиться у него на пути. Но Нико и восхищал его.

Куин грустно улыбнулся.

— Вашему помощнику пришлось, вероятно, попотеть, чтобы выяснить, кто я такой?

— Для Амарилло нет ничего невозможного.

— Очевидно, мне придется кое-куда позвонить, чтобы впредь избежать подобных недоразумений.

— Хорошая идея.

Куин кивнул, так как говорить больше было не о чем. Он уже повернулся, чтобы уйти, но что-то привлекло его внимание.

— Странно, — задумчиво проговорил Куин.

— Что? — Нико повернул голову в сторону океана и проследил за его взглядом. — Вы имеете в виду рыбачью лодку?

— Да. Она сидит низко в воде, значит, они наловили много рыбы, но над лодкой нет чаек. А уж они всегда слетаются на нее.

— Действительно, странно, — согласился Нико.

Завернув за угол дома, Кетлин увидела Нико и Куина, стоящих в напряженных позах лицом друг к другу. «Прямо, как сцена из старого вестерна, — подумала она. — Интересно, мое появление разрядит или только ухудшит обстановку?» В конце концов девушка решила, что мужчины сами во всем разберутся, заметив, что положение изменилось к лучшему.

Возле дома Куин увидел Кетлин и, немного подумав, подошел к ней.

— Кетлин, очень рад вас видеть. Я уже собирался отправиться на поиски, — он слегка вздрогнул, заметив ее явную холодность. — Мне хотелось выразить благодарность за то, что вы позволили пожить в Суонси. Я также признателен и Рамоне.

Через плечо Куина она взглянула на Нико, стоящего на утесе.

— Значит, вы уезжаете?

— Да, боюсь, что мне уже пора. Сегодня вечером я соберу свои вещи и утром уеду, поэтому мы можем больше не увидеться.

Кетлин еще не знала, продолжал ли Нико подозревать Куина, но его отъезд был самым лучшим выходом из создавшейся ситуации.

Однако девушку все еще мучило любопытство.

— Вы решили продолжить свой отдых в другом месте?

— Нет, я думаю, что уже достаточно отдохнул. Теперь мне необходимо решить, что делать с остатком своей жизни.

Она откинула с глаз прядь волос.

— Знаете, а вы не похожи на человека, которому пора в отставку.

Не дожидаясь, пока девушка подаст ему руку, Куин подошел к Кетлин и сделал это первый.

— Спасибо вам! Это самый лучший комплимент в моей жизни, но поверьте, я уже готов к отставке. И еще хочу сказать, что очень рад познакомиться с вами. Вы прекрасная девушка. Прощайте, Кетлин.

— Прощайте, — она задумчиво смотрела ему вслед, удивляясь, почему ее так взволновал отъезд Куина. За своей спиной Кетлин почувствовала тепло тела Нико и обернулась.

— Куин сказал, что утром уезжает. Ты знаешь об этом?

— Да.

— Скажи мне, что произошло? Что ты узнал о нем?

— Я ошибался, для нас он совершенно не опасен.

Кетлин посмотрела в сторону, куда ушел Куин. Что-то в этом человеке смущало ее, но она не могла понять, что.

— Ты уверен?

— Да, уверен.

— А как же насчет истории его приезда к Джейку?

— Он сказал, что сам точно не помнит. Должно быть, ошибся по поводу церкви.

— Да, наверное, это так. Все было так давно, очевидно, он много путешествовал и повидал много церквей.

Нико резко взмахнул рукой.

— В любом случае Куин меня больше не беспокоит, но Ретиг — это другое дело. Мне нужно уехать, Кетлин.

— О нет! — она потянулась к нему, упершись рукой в его твердую, сильную грудь. — Пожалуйста, не уезжай!

Нико накрыл ее руку своей.

— Я должен, Кетлин. Если Ретиг знает, где я, то мой отъезд отвлечет его внимание и от тебя, и от дома. А если не знает, то скоро узнает.

«Нико — человек, привыкший к действию и опасности, — подумала девушка. — А я не такая». Она любила его, и мысль о том, что кто-то может причинить ему вред, сводила ее с ума.

— Я боюсь за тебя!

Нико понимающе улыбнулся. За себя она никогда не боялась.

— Я буду в большей безопасности, находясь далеко отсюда. А если останусь, то буду беспокоиться только о тебе.

— Вместо того, чтобы остерегаться самому?

Он кивнул. По ее покорному голосу Нико понял, что убедил Кетлин. Плечи Кетлин поникли.

— Наверное, я должна позволить тебе уехать, да?

Нико притянул девушку к себе, пока ее мягкие кудри не коснулись его лица.

— У нас все будет хорошо, Кетлин. Обещаю тебе. Все будет хорошо.

Ветер подхватил его слова, смешал их с шумом прибоя и унес к облаку, медленно закрывавшему солнце и бросавшему тень на Суонси.

Глава 8

Кетлин поднесла спичку к фитильку последней высокой, кремового цвета свечи. А когда она загорелась, обернулась.

Нико лежал в постели, ожидая Кетлин. Бледный, золотистый свет заливал его обнаженное мускулистое тело, делая кожу бархатистой и сглаживая два красных шрама на левом боку.

— Не возвращайся больше ко мне со шрамами.

— Не буду, — он смотрел, как свет проходил через золотистую ночную сорочку Кетлин, очерчивая контуры тела и делая девушку волшебной и необыкновенно желанной. — Ты прекрасна.

— Я серьезно, Нико.

— Означает ли это, что ты не хочешь, чтобы я вернулся, если меня опять ранят?

— Я не перенесу этого.

— Чего?

— Если ты не вернешься ко мне, — ответила она дрожащим от волнения голосом.

Соскользнув с кровати, Нико подошел и взял ее лицо в свои руки.

— Я вернусь, Кетлин. Нет в мире такой пули, которая остановит меня.

— Обещай мне.

— Обещаю.

Он поднес девушку к кровати и положил на атласное покрывало, а сам лег рядом.

— Ты веришь мне? — спросил Нико, убирая волосы с ее лица.

— Да.

— С этого момента я буду говорить тебе только правду. Я никогда не обижу и не обману тебя.

Потянувшись, Кетлин коснулась его лица, потом ее пальцы медленно скользнули по упругим мускулам руки и переплелись с его пальцами.

— Я буду очень скучать без тебя.

— Обещаю, мы недолго пробудем в разлуке. У меня предчувствие, что я скоро покончу с этим делом, — Нико поднес их сплетенные руки к губам и поцеловал кончики ее пальцев. Затем он стянул золотистую сорочку с плеча Кетлин. Сорочка соскользнула, обнажая ее грудь, и Нико коснулся пальцами сосков. — Такие нежные, — прошептал он.

По телу Кетлин пробежала сладкая дрожь.

— Никогда не думал, что можно хотеть кого-нибудь так, как я хочу тебя, — в темных глазах Нико пылал огонь страсти.

Он нагнулся и захватил губами этот шелковистый бугорок. Тело ломило, а сердце болело от сильного желания. Нико ни о чем другом уже не мог думать, слышать, он мечтал только погрузиться в нее и делать это до тех пор, пока она не попросит остановиться.

Нико покусывал и целовал соски с нежной, настойчивой свирепостью, пока Кетлин не забыла обо всем на свете. В голове шумело, а низ живота горел. Она вытянулась, приникнув к нему, и услышала его неровное дыхание. Тогда, нежно коснувшись напряженного мужского естества, Кетлин принялась ласкать его, заставляя Нико громко стонать и метаться по кровати. Это были волшебные мгновения. Но вскоре он весь напрягся и выдохнул:

— Тебе лучше остановиться…

— Но я не хочу этого, я хочу почувствовать тебя всего.

Ее пальцы нащупали особенно интересное местечко и замерли.

— А… — вздрогнул Нико всем телом. — Боже, Кетлин! — он схватил ее за запястье, чтобы остановить это мучительное и восхитительное движение руки Кетлин. — Я могу заставить тебя остановиться, — небрежно произнес он.

— Держа меня за руку?

— Нет.

Она почувствовала, как его рука скользнула под ночную сорочку и коснулась ее тела таким привычным, ласковым движением, что вскоре Кетлин вся затрепетала от страсти. Нико взял над ней реванш.

— Ты удивительный, — задыхаясь, произнесла она. — Волшебный. Ты заставляешь меня гореть… хотеть… постоянно всего лишь от прикосновения.

— Это хорошо, — его пальцы коснулись влажной мягкой плоти, нежно лаская ее.

— Да, — сердце Кетлин билось так сильно, что ей уже трудно было дышать. — Хорошо… очень хорошо… и плохо.

— Плохо? — Нико поцеловал девушку в шею, а затем, захватив зубами мочку уха, слегка прикусил ее.

— Конечно, нет.

Его дыхание обжигало щеку, еще больше разжигая бушевавшее внутри пламя.

— Да, плохо, потому что ты мучаешь меня, но хватит. Я дошла до того состояния, что сделаю все, что угодно, лишь бы ощутить тебя в себе.

Пальцы Нико скользнули внутрь ее тела. Кетлин закрыла глаза от удовольствия, в ушах звенело.

— Ты все еще готова на все? — прошептал он ей на ухо.

— Да, — умирая от желания, простонала Кетлин. — О, Нико, да!

— И что же нам теперь делать?

Золотисто-зеленые глаза сверкнули огнем, когда она посмотрела на него.

— Что хочешь!

По телу Нико пробежала дрожь.

— Тебе ничего не нужно делать. Я все сделаю сам.

Крепко обняв ее руками, он перевернулся на спину и приподнял Кетлин над собой. Поддерживаемая его руками, она медленно, мягко скользнула вниз, пока их тела не слились воедино. Стон наслаждения вырвался из груди Нико.

Кетлин все глубже продвигала его в себя, ощущая прилив волшебного желания. Она была на грани завершения своих сладостных мучений и начала двигаться еще быстрее. Но сильные руки прижались к ее бедрам, заставляя уменьшить темп, покачивая тело по кругу. Запрокинув голову, Кетлин застонала, чувствуя, что от страсти словно рассыпается на части.

Тесемки соскользнули с плеч, и золотистая шелковая сорочка съехала на самые кончики сосков, слегка прикрывая тугие розовые бутоны.

У Нико от этой невероятно эротической картины захватило дух. Золотистый шелк, бархатная кожа, русые волосы, обрамленные золотисто-бледным сиянием… Нечеловеческим усилием воли он заставил себя остановиться, оттягивая завершающий аккорд.

Кетлин почувствовала, что настал тот момент, к которому она так стремилась. Она склонилась над ним, обхватив обеими руками. Соски вырвались из сорочки и прижались к его груди, покрытой густыми черными волосами. Локоны Кетлин рассыпались, образуя причудливый занавес.

— Я чувствую твой жар в себе, — прошептала она.

От этих слов кровь Нико вскипела, конвульсии ее тела доводили его до безрассудства. Достигнув вершины сладострастного блаженства, он растворился в ночи, мерцании свечей и Кетлин.

В сумерках туман поднимался над океаном. Нико наблюдал эту картину из окна своей комнаты. Скоро он разбудит Кетлин и скажет ей: «До свидания». Хорошо, что день наступает так медленно.

Нико не хотел уезжать, не хотел оставлять Кетлин: каждая минута в разлуке была невыносима.

Больше всего его удивляло то, что он не испытывал желания расстаться и с Суонси. Нико хорошо изучил этот дом, знал все его причуды, особенности и укромные уголки. Он уже привык к круглым зеленым лужайкам, утесам, острову… «Черт побери! — подумалось ему. — Какой я смешной! Как можно скучать по дому?»

Нико было бы гораздо легче уезжать, знай он, что сейчас делает Ретиг. Если тот знает, что он в Суонси, почему ничего не предпринимает? А если Ретиг ничего не знает, тогда почему, черт возьми, его люди рыщут здесь?

Нико нахмурился. Сквозь рассеивающийся туман стал виден остров. Остров! Вдруг его осенило. «Ну, какой же я глупый! — тихо пробормотал он. — Так вот что они здесь делают!»

Все оказалось так просто! Над рыбачьей лодкой, низко сидящей в воде, потому не было чаек, что она перевозила не рыбу, а кокаин! Ретиг, должно быть, использовал остров как место хранения наркотиков. Его канадские партнеры забирают товар прямо отсюда.

Сердце Нико бешено забилось. Он готов был поклясться именем Дифренца, что прав. Но пока это только его предположение. Нико еще не удавалось поймать Ретига с поличным. И вот этот момент настал.

Бросив последний взгляд на остров, он вернулся в спальню, к Кетлин, прилег на кровать и, склонившись над девушкой, стал осыпать ее чистое теплое лицо поцелуями.

Еще не очнувшись от сна, она нежно улыбнулась.

— Как приятно просыпаться от поцелуев, — прошептала Кетлин.

— Мне бы тоже это понравилось.

Она медленно открыла глаза.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — он нежно и долго поцеловал ее. Кетлин сонно моргнула.

— Уже утро?

— Все говорит об этом: и солнце, и голубое небо.

Она тяжело вздохнула и прикрыла рукой глаза.

— Это значит, что ты уезжаешь.

Нико убрал ее руку, довольно посмеиваясь.

— Я передумал.

— Что? — переспросила Кетлин, широко открыв глаза. — Правда?

Он кивнул.

— Я решил, что в силу определенных обстоятельств должен остаться здесь. Кроме того, мне нужно защитить тебя.

С этими словами Нико откинулся назад.

Кетлин приподнялась, уложив вокруг себя подушки.

— Почему ты решил, что я в опасности?

— Я не хотел говорить об этом вчера. Вместо того, чтобы охотиться за мной и, возможно, безуспешно, люди Ретига могут взять тебя в заложницы и использовать против меня. Я уже попросил Рилла прислать сюда людей для защиты. Но теперь позвоню, чтобы он не делал этого.

— А мне и не нужна защита.

— Может быть, и нет, — ласково сказал Нико, погладив ее по руке, — но, глядя на тебя, я хочу сделать это. Скажу больше, интуиция еще никогда не подводила меня.

Кетлин коснулась его лица.

— Что происходит, Нико?

— Ретиг, — коротко ответил он. — Кажется, я понял, что делают здесь его люди. Остров.

— Остров Суонси?

Нико кивнул.

— Они используют рыбную ловлю как прикрытие, а остров как место хранения наркотиков. Специально оборудованные лодки чем-то заполняются, чтобы все думали, что перевозится наловленная за день рыба, но их основной груз — кокаин. Они доставляют его с побережья, смешиваясь с обычными рыбачьими судами. А уже с острова канадские партнеры Ретига на своей лодке забирают эту дрянь в Канаду. Возможно, они сделают рейс в ближайшую безлунную ночь. Чудесно сработано! Но они забыли об одной маленькой детали: чаек не привлекает просто груженая лодка. Им нужно было взять хоть немного рыбы!

Новость о том, что остров используют как перевалочную базу для хранения наркотиков, отошла на второй план перед тревогой за Нико. Кетлин пыталась по его лицу угадать, что он задумал.

— Итак, ты собираешься остаться. Зачем?

— Не беспокойся. Я не поступлю опрометчиво, просто прослежу за островом и все выясню.

— Нико…

Он погладил ее лицо.

— Постарайся понять меня, Кетлин. У нас с Ретигом особые счеты. Я это дело начал, я его и закончу.

— Мне понятно твое стремление достичь своей цели. Мы, Девереллы, тоже такие, только у нас это проявляется в каждом по-своему. Но оттого, что я все понимаю, мне не становится легче, видя, как ты поставил на карту свою жизнь.

— Эй! — Нико склонился над ней. — Я же говорил тебе, что со мной ничего не случится.

— Но ты же не пуленепробиваемый, Нико!

Он закрыл глаза, стараясь подобрать слова, чтобы переубедить Кетлин, но так и не нашел их.

— Я должен сделать это сам.

— Знаю, но мне это не нравится.

— Сама мысль, что я причиняю тебе боль, ранит меня тяжелее, чем пули Ретига. — Нико обвил руку Кетлин вокруг своей шеи. — И не волнуйся больше обо мне.

Девушка в эту минуту была так хороша, что он подумал, что недостоин ее.

— Я хочу любить тебя, хочу, чтобы хоть на некоторое время ты забыла о неприятностях, которые доставляю тебе.

— Я тоже хочу этого, — прошептала Кетлин.

Рамона влетела в кабинет, где работала Кетлин, с сияющей улыбкой на лице.

— Кетлин! Только что приехала твоя мать! Мистер Хейнз помогает ей перенести сумки.

— Отлично! — вскочив, Кетлин бросила ручку и повернулась к Нико. — Теперь ты познакомишься с ней!

Развалившись в кресле у стола, он читал биографию Уинстона Черчилля.

— Я думал, что она в Египте?

— Нет, в Индии. А сейчас она здесь!

— Это так похоже на Джулию! — восхищенно произнесла Рамона, поворачиваясь к двери. — Вы оба идете?

— Конечно.

Кетлин протянула Нико руку, и ему ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Не то, чтобы он не хотел видеть мать Кетлин. Нет. Просто Нико надеялся оттянуть эту встречу до той поры, пока не решит свои проблемы.

Когда они вошли в главный холл, Джулия Деверелл как раз открывала парадную дверь. Кетлин оставила Нико и бросилась по мраморному полу к матери.

Джулия обняла дочь, обдав ее ароматом дорогих духов.

— Дорогая, как прекрасно видеть тебя! Как твои дела?

Кетлин слегка отодвинулась и рассматривала мать сияющими от счастья глазами. Она была, как всегда, прекрасна. Пепельные волосы, уложенные в модную прическу, спадали на плечи, на лице отсутствовала косметика, фигура оставалась безукоризненной. На Джулии была темно-синяя блузка и широкая бирюзовая юбка, на ногах — сандалии. Серебряные браслеты и красивое ожерелье дополняли ее наряд. «Она никогда не придавала большого значения своей одежде, — с гордостью подумала Кетлин, — но всегда выглядела элегантно».

— У меня все ужасно. А у тебя?

— Лучше и быть не может, особенно сейчас, когда я вернулась домой, к тебе. Рамона, как ты переносишь весь этот ремонт? — спросила Джулия, обнимая экономку.

Рамона пожала плечами.

— Всю работу выполняет Кетлин.

Джулия улыбнулась дочери.

— Я умираю от желания увидеть, что ты здесь натворила.

— А я не могу дождаться, когда все покажу. Но сначала я хочу тебя кое с кем познакомить.

Кетлин кивнула в сторону Нико, который стоял поодаль и наблюдал за ними. В эту минуту в дверь вошли мистер Хейнз и еще несколько человек с багажом в руках.

— Благодарю вас, мистер Хейнз. Оставьте все там, — Джулия грациозно махнула рукой. — Когда Кетлин покажет мою спальню, я вас позову.

— Хорошо, мисс Деверелл. Я рад, что вы вернулись.

Джулия ответила ему очаровательной улыбкой.

— Спасибо. Кетлин, не уходи, пока я не покажу, что привезла тебе из Индии. О, а это кто? — спросила она, впервые заметив Нико.

— Это особенный для меня человек — Нико Дифренца.

Удивленно посмотрев на сияющее лицо дочери, Джулия протянула руку.

— Я рада с вами познакомиться, Нико. Мне, наверное, придется прекратить свои длительные поездки. Я слишком многое пропускаю.

— Мисс Деверелл, — сказал он, пожимая ее руку.

— Пожалуйста, зовите меня Джулия. Я чувствую, что мы скоро подружимся.

Нико усмехнулся.

— Буду только рад этому. Теперь я вижу, кому Кетлин обязана своей красотой.

В зеленых глазах Джулии зажглись искорки смеха.

— Вы мне должны понравиться.

— Елена Дифренца — прабабушка Нико, — вставила Кетлин.

Брови Джулии слегка взметнулись вверх.

— Означает ли это, что в ближайшем будущем мы сможем покупать одежду со скидкой?

Нико рассмеялся.

— Уверен, что-нибудь придумаем.

— Ох! — вдруг странным голосом произнесла Рамона. — Здесь Куин, он собирается уезжать.

Все повернулись в сторону мужчины, который замер в центре холла, не отрывая глаз от Джулии.

— Куин! — прошептала женщина. Кетлин взглянула на мать и увидела, что та сильно побледнела.

— Мама? Ты знаешь Куина?

Джулия, бледная и неподвижная, уставилась на Куина, как на привидение. Он первым пришел в себя, поставил свои чемоданы и медленно подошел к ней.

— Привет, Джулия, — спокойно сказал Куин.

— Мама? С тобой все в порядке?

Посмотрев на Кетлин, мужчина взял Джулию за руку.

— Мы с вашей мамой пойдем в гостиную и немного поговорим.

Кетлин ошеломленно проводила взглядом удаляющихся Куина и мать.

— Ничего более странного никогда не видела. Они… — она замолчала, потому что вдруг поняла… Вскрикнув, девушка повернулась к Нико и получила еще один удар: на его лице не было ни капли удивления. — Куин — мой отец, да?

— Да.

— И ты знал об этом?

— Да.

Она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

— Я ничего не понимаю…

Нико взял ее за руку, точно так же, как только что Куин Джулию, и попытался вспомнить, есть ли поблизости комната, где они могли бы побыть одни, а Кетлин — сесть.

— Давай вернемся в кабинет. Рамона, вы принесете нам чай?

С беспокойством взглянув на Кетлин, Рамона кивнула.

— Конечно.

Всю обратную дорогу девушка молчала. Нико не пытался с ней заговорить, зная, что оцепенение скоро пройдет. Закрыв дверь кабинета, он смотрел, как Кетлин шла к столу. Вместо того, чтобы сесть, она резко повернулась к нему.

— Что он здесь делает?

— Куин сказал мне, что только хотел увидеть тебя.

— Меня? Сейчас? — ее смех глухо раздался в золотистой комнате. — Где же он был все эти двадцать шесть лет? И почему ни разу не приехал к матери?

— Об этом ты должна спросить его, — Нико почувствовал жалость, увидев боль в ее широко открытых глазах. — Прости меня, Кетлин, но он, действительно, сам должен обо всем тебе рассказать.

— Ты узнал о нем от того человека, которому поручил проверить Куина? Ты знал все еще вчера.

— Амарилло рассказал мне о прошлом Куина, а на утесе он сам поведал об остальном, но просил ничего не говорить тебе.

— Он просил тебя! Нико, он же тебе чужой! А меня, кажется, ты любишь. Ты должен был сказать мне!

Нико хотел обнять Кетлин, но она оттолкнула его. Расстроившись, он потер рукой затылок.

— Кетлин, Куин не хотел причинить тебе боль. Он объяснил, почему обыскал мою комнату. Куин видел, как ты ко мне относишься, и беспокоился, что я за человек? Конечно, он был абсолютно прав.

— Какая отеческая забота!

— Кетлин…

Стук в дверь прервал Нико. Открыв ее, он взял поднос с чаем из рук Рамоны.

— Как ты себя чувствуешь, милая, — спросила та у Кетлин.

— Ты тоже знала? — обвиняющим тоном поинтересовалась девушка.

— Нет, но догадывалась. Однажды я видела старую фотографию, которую твоя мама хранила в ящике комода. Там он был молодой и снят на расстоянии, — она пожала плечами. — Но знаю, когда появился Куин, его сходство с человеком на фотографии поразило меня.

— Но почему ты попросила оставить его? — вскрикнула Кетлин.

Рамона крепко сжала руки.

— Потому что считала, что поступаю правильно. Я и сейчас так думаю.

— Но почему?

— Джулия. Ты сама говорила об этом много раз. Она, как бабочка, порхала с одного места на другое, как будто что-то искала. Лично я всегда считала, что Джулия ищет кого-то. Мне казалось, твоего отца.

Глаза Кетлин наполнились слезами, и она опустилась на стул.

— Пожалуйста… Я хочу сейчас побыть одна.

— Нет, — возразил Нико. — Я останусь с тобой.

— Ну уйди!

— С ней все будет в порядке, — сказала ему Рамона. — Ей нужно время прийти в себя. Пойдемте со мной на кухню, и я приготовлю вам чай. Кетлин? Выпей чаю, ты слышишь? Если тебе что-то понадобится, мы на кухне.

— Кетлин! — произнес Нико с мольбой в голосе.

Но она промолчала. Вскоре девушка осталась одна в золотистой комнате, которую всегда считала очень теплой, и удивлялась сейчас, почему же ей так холодно?

Глава 9

Она стремилась к солнцу и морю. Солнечное тепло и сила бесконечного ритма океана всегда казались Кетлин частью Суонси. У нее было излюбленное местечко: скала, которая днем нагревалась от солнца, а во время прилива скрывалась под водой.

Здесь и нашел ее Куин. Он почему-то знал, что, если сядет рядом с Кетлин на скале, она отнесется к этому, как к нарушению своего уединения. Куин остановился на песке и смотрел на дочь. Его сердце болело из-за нее, из-за себя, из-за стольких потерянных лет.

— Мне бы хотелось поговорить с тобой, Кетлин.

Она, не отрываясь, смотрела вдаль.

— Твоя мама беспокоится и хотела сама прийти сюда, но я попросил ее не делать этого. Чувствую, что должен сам тебе все объяснить.

— Это означает, что мама все поняла?

Куин говорил осторожно, подбирая слова.

Ситуация была не из простых.

— Это нелегко понять за несколько часов беседы, но позволь мне все рассказать. Джулия теперь понимает больше, чем раньше.

Кетлин повернула голову и сурово посмотрела на него.

— Вы тоже лгали ей, как и мне, что навещали здесь деда?

— Ты права, Кетлин. Это ложь, но я вынужден был так поступать. Я искал любую возможность побыть рядом с тобой хоть несколько дней, чтобы узнать тебя, — его голос дрогнул, и он замолчал, переводя дыхание. — Я очень хотел увидеть свою дочь.

Куин как-то сразу постарел, на лице четко обозначились морщины. Очевидно, ему нелегко было скрывать свои настоящие чувства под красивой маской. Девушка отвернулась к морю.

— Я, правда, не хочу с вами разговаривать. Объясняйте все маме, а не мне.

— Мне все-таки хотелось бы закончить свой рассказ, — мягко возразил Куин. — Не знаю, понравится тебе он или нет. Я понимаю, ты злишься, тебе очень больно, но не упрекаю за это. Просто сиди и слушай меня.

Кетлин словно оцепенела, но сердце ее разрывалось от боли. Глядя на эту красивую девушку, которая была его дочерью, Куин испытывал смешанные чувства: он гордился ею и был очень огорчен, что причинил ей столько страданий.

В глазах щипало, в горле стоял комок, но Куин изо всех сил старался сдержать непрошеные слезы. Сейчас не время плакать. Этот разговор был самым важным в его жизни.

— Послушай, Кетлин, я встретил твою мать двадцать семь лет назад. В это время большая часть дома была закрыта, но Джулия и ее брат иногда приезжали сюда из Бостона, чтобы насладиться одиночеством и пожить в доме, где они выросли. Я тоже оказался в отпуске в этих краях. Однажды, гуляя в окрестностях деревни, мы случайно познакомились с твоей матерью.

Шел 1962 год, выдающийся год, Кетлин. Президентом стал Джон Кеннеди. В этом же году в космос полетел первый американец Джон Глен и был образован Корпус Мира. Тысячи молодых людей отправлялись в другие страны, чтобы помочь несчастным и обездоленным. Я не мог остаться в стороне от великих событий,

Кетлин медленно повернулась и посмотрела на отца. «По крайней мере, она заинтересовалась рассказом», — подумал Куин и продолжил:

— Мне исполнилось тогда двадцать пять лет. Я был горяч и полон надежд и иллюзий, прибавь к этому степень магистра экономики и огромное желание применить свои знания и заработать деньги. Поэтому, когда мне предложили ответственную и секретную должность в правительстве, я согласился, — он тяжело вздохнул, решив, что легче было прожить эти годы, чем попытаться рассказать о них. — В конце 1962 года ракетный кризис на Кубе потряс мир, а в ноябре был убит президент Кеннеди. За год работы я во многом успел разочароваться, но было уже слишком поздно, назад дороги не было…

Куин надолго замолчал, охваченный воспоминаниями. Его взгляд был устремлен вдаль, но Кетлин чувствовала, что он прислушивается к себе. Внешне совершенно спокойная, девушка сгорала от нетерпения услышать о событиях, трагическим образом изменивших судьбы отца, матери и ее жизнь еще до рождения.

— Я любил твою мать, Кетлин, поверь мне. Мы провели вместе две удивительные, волшебные недели. Мне казалась ненавистна сама мысль, что нужно расстаться с любимой женщиной, но выбора у меня не оставалось: все было готово к внезапному исчезновению. А что хуже всего, я не мог объяснить, почему покидаю ее… Однажды ночью, когда она сладко спала, я уехал… Для твоей мамы это, должно быть, стало сильным потрясением…

Кетлин, наконец, заговорила.

— Когда я была маленькой, то часто спрашивала у мамы: «Где мой отец?». Она отвечала, что он ушел от нас. На мой недоуменный вопрос: «Почему?» мама ничего не могла сказать, она даже не знала, что предположить, и думала, что, вероятно, любила вас сильнее, чем вы ее. Как вы теперь это объясните?

— Все не так просто, — печально произнес Куин, его лицо сразу как-то постарело. — Я думал, что вернусь лет через пять, и каждую ночь молился, чтобы, когда мы встретимся, Джулия по-прежнему любила меня. Но обстоятельства сложились так, что я уже не мог уехать. Это привело бы к провалу многих агентов, — он поймал вопросительный взгляд Кетлин. — Конечно, реально никто не смог бы удержать меня, но в моих руках оказались судьбы других людей. Я не мог поступить иначе. Кроме того, существовала опасность, что меня просто бы «убрали», настолько все было серьезно. Жизни Джулии тоже угрожала бы опасность и, как теперь выяснилось, твоей, Кетлин. По этой причине я не мог даже связаться с твоей мамой, узнать о ней. И только недавно обнаружил, что у меня есть дочь.

— Вы, действительно, не знали обо мне? — спросила Кетлин.

— Нет. Если бы я знал… — Куин тяжело вздохнул и замолчал.

— А теперь вы свободны от своей работы?

— О да, — поспешно сказал он. — Я уже в отставке.

Наконец-то Кетлин получила ответы на все свои вопросы, но легче от этого не стало. Она ощутила лишь пустоту и уныние.

— Скажите, вы понимаете, что наделали?

Куин ответил не сразу.

— Да, Кетлин, я понимаю. Но как бы мне хотелось, чтобы на моем месте оказался кто-то другой!

Он помолчал. В наступившей тишине был слышен только шум прибоя и крики чаек.

— Я могу попросить тебя об одном одолжении? — спросил Куин, когда понял, что Кетлин больше ничего не скажет. — Мне бы хотелось еще немного побыть здесь, чтобы мы с Джулией могли заново узнать друг друга.

— Этого хочет мать?

— Я надеюсь, что она согласится на мое предложение.

— Мне кажется, она хочет этого.

— А ты, Кетлин? Или ты думаешь, что я прошу слишком много, стремясь лучше узнать тебя?

— Да, — ответила Кетлин после долгой паузы. — Слишком много. Я выросла без отца и не думаю, что ваше внезапное появление что-то изменит в моей жизни. У вас своя дорога, а у меня — своя. И не нужно ничего пытаться изменить.

Поздно ночью Нико открыл дверь в комнату Кетлин. Девушка лежала на кровати и просматривала папку с корреспонденцией. На ней была короткая желто-зеленая шелковая сорочка, которая едва доходила до середины бедер и открывала длинные стройные ноги. Кетлин казалась спокойной, очень красивой и… недоступной.

— Что ты читаешь? — Нико недовольно поморщился от резкости своих слов. Он собирался спросить совсем о другом: что она делает в этой комнате, почему не находится в его спальне, в его кровати? Но не решился, потому что боялся услышать ответ.

Как только Нико вошел в комнату, Кетлин охватила дрожь, но она постаралась как можно спокойнее отложить в сторону письма и одернуть сорочку.

— Это из журнала «Интерьер». Они собираются написать очерк о Суонси и хотят взять у меня интервью.

— Ты согласишься?

— Может быть, — Кетлин бросила на Нико быстрый взгляд из-под густых темных ресниц. Неожиданно до нее дошло, что уже два часа ночи, а на нем — черные джинсы и черный свитер. — Ты был на острове, да?

— Да.

Она резко села.

— Ты что, с ума сошел? Сегодня же полнолуние!

— Поэтому я и отправился туда. Я решил, что на острове все будет спокойно, и оказался прав.

— Все равно, ты не должен был ездить! Как тебе удалось попасть туда?

— На лодочной станции было три исправные моторные лодки, я взял одну из них. Ты не знала, что они отремонтированы?

Кетлин задумчиво посмотрела на Нико.

— Знала.

Черт побери! Он говорит совсем не о том!

— Я плавал на маленькой лодке.

— И?

— Я нашел следы их деятельности, но не обнаружил ничего, чтобы «зацепить» Ретига.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Следить за ними, Кетлин, — голос Нико неожиданно дрогнул. — А вот что ты здесь делаешь? Почему не в моей комнате? Нашей комнате?

Кетлин опустилась на подушки и сцепила пальцы.

— Я решила, что эту ночь проведу у себя.

— А как насчет завтрашней ночи? — спросил он как можно спокойнее, хотя испытывал жгучее желание схватить ее и ласкать до тех пор, пока у нее не останется сил сердиться на него. — Где ты собираешься спать завтра?

— Не знаю.

Нико сел рядом с ней на кровать. Кетлин попыталась отодвинуться, но он поймал ее руку, удерживая на месте.

— Кетлин, я знаю, тебе сейчас очень больно, ты запуталась, но, пожалуйста, не отталкивай меня. Давай вместе переживем это.

Ей нужно было быть осторожнее, нельзя было подпускать его так близко… Присутствие Нико волновало Кетлин, она снова попыталась вырваться, но он крепко держал ее.

— Я не запуталась, Нико. В сущности, все предельно ясно. Мне казалось, ты должен был все рассказать, а не давать Куину обещаний хранить молчание, — в глазах Кетлин, словно драгоценные камни, засверкали слезы.

— Прежде всего я заботился о тебе, любимая. Мне не хотелось причинять тебе боль, поверь.

— Я не нуждаюсь в защите, черт возьми! Повторяю тебе это еще раз!

— О, отлично! Ты — настоящая Деверелл, настойчивая и упрямая. Но на меня это не производит впечатления.

— Меня не волнуют твои чувства.

— Зато меня волнуют. Мне кажется, что появление неизвестно откуда твоего отца не должно бросать тень на наши отношения.

— Ты думаешь, что в этом все дело?

— Да. Пойми, Куин должен был рассказать тебе обо всем сам, а не я.

Кетлин сидела, рассматривая свои руки.

— Ты считаешь, что у меня нет никаких причин так вести себя?

— Нет, не совсем. Ты испытала сильное потрясение и еще не совсем оправилась от удара.

— Тогда помоги мне, Нико. Просто уйди и дай возможность пережить эту историю!

Он долго смотрел на нее, потом вздохнул.

— Не могу. Мне бы хотелось сделать так, как ты просишь, но я, действительно, не могу. Не отталкивай меня, мы вместе выдержим удары судьбы. Я хочу помочь тебе.

— Ты даже не слушал меня, да? — вскрикнула Кетлин.

— Ты не права, я всегда слушаю тебя, но несколько дней тому назад признался в том, что я — негодяй. Однако, несмотря на все свои грехи, люблю тебя, поэтому, если ты не хочешь вернуться в мою комнату, я остаюсь здесь.

Нико взял ее за руки и опрокинул девушку на кровать. Кетлин отчаянно сопротивлялась.

— Не надо, Нико, я не хочу… Давай поговорим…

— Ну нет! Ты опять будешь спорить со мной, а это может вбить еще один клин между нами. Я не могу рисковать, ты слишком много для меня значишь.

Он нежно приник к губам Кетлин, лишь слегка поцеловав ее, чтобы успокоить и доказать свою любовь. Нико почувствовал, как Кетлин постепенно оттаивает, становится мягче и податливее. Он хотел любить ее, разжечь в ней пламя страсти, почувствовать ласковое прикосновение этих нежных рук. Нико нетерпеливо сорвал с Кетлин трусики и вошел в нее, но тут же замер и посмотрел ей в глаза.

— Скажи, что хочешь меня, — слова прозвучали одновременно как приказ и как мольба.

Кетлин изогнулась под ним и крепко обхватила руками бедра, словно пытаясь вонзить его в себя как можно глубже.

— Я хочу тебя! Боже, как я хочу тебя!

Нико не нужно было просить дважды. Он снова вошел в нее сильно и быстро, отправляя их обоих в сказочный мир испепеляющей страсти, диких желаний и огромной любви.

Темные тучи сгущались над горизонтом, острые огненные молнии разрезали небо и исчезали прямо в воде. Прохладный ветер дул Кетлин прямо в лицо. Она наблюдала, как далеко в море зарождается шторм, скоро он придет и сюда. Ей придется покинуть берег, но не сейчас…

Кетлин сидела на густом зеленом ковре из трав, обхватив руками колени, подставив лицо навстречу ветру и вдыхая свежесть воздуха, который никогда раньше не касался земли. Во время шторма в Суонси она всегда испытывала какое-то странное возбуждение.

Неслышно подошла Джулия, обдав Кетлин ароматом дорогих духов. Серебряные браслеты на руках матери тихо зазвенели, когда она опустилась рядом с дочерью на траву.

— Люблю шторм, — тихо проговорила Кетлин, даже не оглянувшись на мать.

— Я знаю, — печально сказала Джулия, — помню, всегда находила тебя здесь во время шторма под этим пронизывающим ветром и дождем. Ты была таким неистовым маленьким существом. Мне до сих пор кажется, что вы с Суонси можете выдержать все.

Кетлин улыбнулась, она чувствовала то же самое.

— Я уже выросла, стала старше и мудрей.

— Но я по-прежнему нахожу тебя здесь.

— Шторм еще не пришел, — девушка повернулась к матери. Волосы Джулии развевались по ветру, гладкое без морщин лицо было прекрасно, как и в годы молодости. — Как ты, мама? У нас даже не было возможности поговорить.

— Я думаю, что уже оправилась от потрясения. А ты?

— Спасибо, я тоже. Я наблюдала за тобой и Куином последние два дня. Как идут дела?

Джулия пожала плечами.

— Не знаю. Мне хорошо с ним, но…

— Но?..

— Еще рано говорить об этом. Мы не виделись так много лет, а вместе были всего лишь две недели.

— Рамона сказала мне, что всегда чувствовала, что ты ищешь кого-то, поэтому так много путешествуешь.

— Может быть, но сама я не сознавала этого, — Джулия задумалась, прикусив губу. — Ты знаешь, мы с Куином обнаружили, что часто бывали в одной и той же стране в одно и то же время, даже в одном и том же городе. Представляешь? Если бы мы в какой-то момент повернули за один и тот же угол, то могли бы и встретиться. Смешно.

— Я думаю, это грустно, — вздохнула Кетлин.

— Ты права. Но что бы ни случилось, я рада, что, наконец, знаю, почему он оставил меня.

— Ты думала, что Куин уехал, потому что недостаточно любил тебя, чтобы остаться? Ты, наверно, очень страдала из-за этого. Но тебе удавалось хорошо скрывать свои чувства!

— Ну, я страдала не так уж сильно, — Джулия усмехнулась. — Я же человек, дорогая. У меня появилась ты, и я была очень благодарна Куину за это, несмотря ни на что.

В глазах Кетлин стояли слезы.

— Я так люблю тебя, мама, и восхищаюсь тобой!

Джулия покачала головой.

— Ты затмила меня, моя дорогая дочь! Я даже представить себе не могла, что тебе удалось сделать с Суонси, — она протянула руку и потрепала Кетлин по волосам. — Куин сказал мне, что у тебя такой же цвет волос, как у его матери. А я всегда удивлялась, в кого у тебя такие великолепные русые локоны? — Джулия ласково улыбнулась, пытаясь понять, что сейчас чувствует Кетлин. — Я беспокоюсь о тебе и понимаю твою настороженность по отношению к Куину. В конце концов ты, вероятно, чувствовала себя обделенной все эти годы…

Кетлин всегда считала, что это она должна поддерживать, утешать свою мать.

— У меня есть ты и моя семья и много-много любви, которая только может быть у человека.

Джулия вздохнула, зная, что Кетлин не имела в виду Куина.

— Я не хочу давить на тебя, но надеюсь, что когда-нибудь ты подружишься с Куином. Ты просто необходима ему, и, если захочешь, то скоро поймешь, что и он нужен тебе. Но… Нико…

Кетлин тяжело вздохнула.

— Мама!

— Да, я знаю, только хочу сказать, что за эти дни полюбила его. Мне совершенно ясно, что он любит тебя и очень заботится о тебе. Не обвиняй Нико в том, что он не рассказал о Куине. Я считаю, что Нико поступил совершенно правильно, пожалев Куина. Мне самой следовало давно обо всем тебе рассказать.

— Я знаю, — прошептала Кетлин. Шторм приближался, обещая быть коротким и яростным; в воздухе уже чувствовался запах соли и йода. — Я знаю, — еще раз произнесла она.

К полуночи все успокоилось, и Кетлин подумала, что они с Суонси пережили еще один шторм. Обычно эта мысль радовала ее, но сегодня, когда девушка беспокойно ходила по спальне Нико, ожидая его, она чувствовала себя странно опустошенной. Из проигрывателя доносилась мелодия «Кто-то позаботится обо мне», которая напомнила Кетлин ту ночь, когда она танцевала в объятиях Нико. Эти воспоминания еще больше встревожили ее.

Совсем расстроившись, Кетлин распахнула стеклянные двери балкона и посмотрела на затянутое облаками небо. На мгновение из-за туч выглянула луна, заливая все вокруг серебряным светом, потом опять скрылась.

В голове крутились слова песни «кто-то позаботится обо мне»…

Если любишь человека, то стараешься уберечь его от горя. Нико старался защитить ее, Кетлин также беспокоилась о нем. Она не могла не думать об этом ужасном Ретиге, который сначала чуть не убил Нико и теперь опять был где-то поблизости. Кетлин с тревогой посмотрела на затянутое облаками небо.

— О Боже, — прошептала она. — Нико, наверно, поплыл на остров!

Девушка выбежала из комнаты, лихорадочно соображая, как помочь любимому? Неожиданно она наткнулась на Куина, который спокойно выходил из спальни ее матери. Кетлин растерялась.

— Прости, если расстроил тебя, но мы с твоей мамой не обязаны давать никаких объяснений.

— Вы правы, — спокойно ответила она. — Извините, — Кетлин хотела обойти Куина, но он поймал ее за руку.

— Подожди минутку. Что происходит? Куда ты идешь?

Девушка попыталась вырваться, но безуспешно.

— Куин, мне некогда. Отпустите меня!

— Хотя я и в отставке, но профессиональное чутье подсказывает мне, что что-то не так. У Нико неприятности?

У нее вырвалось нечто среднее между гневным восклицанием и всхлипыванием.

— Да. Он уплыл на остров.

Куин нахмурился.

— Остров. Конечно… Мне тоже это показалось странным. Что там? Наркотики?

Кетлин кивнула, в ее взгляде были растерянность и страх.

— А теперь вы отпустите меня?

— Да, но я пойду с тобой.

— Нет…

— Не спорь, Кетлин, но сначала зайдем в мою комнату.

Несколько минут спустя они уже плыли на моторной лодке к острову, рассекая темные волны, Куин — у руля, Кетлин — рядом. Девушка подумала, что никогда еще не видела его таким решительным и собранным. Последние двадцать минут многое объяснили ей в прошлом отца, она поняла, почему правительство нуждалось в его услугах.

Этой ночью море словно взбесилось. В окружающей темноте их со всех сторон обдавало брызгами. Кетлин хорошо знала эти воды, но теперь радовалась тому, что рядом был Куин.

— Это недалеко, — крикнула она. Куин заглушил двигатель.

— Чтобы не спугнуть их своим появлением, мы подплывем здесь.

Кетлин согласно кивнула, моля Бога, лишь бы с Нико ничего не случилось.

Глава 10

Фонарь на столе освещал двух мужчин, стоявших в центре темной комнаты. Прижавшись к полу за пыльной кушеткой, Нико подслушивал их разговор, не смея поверить в свою удачу. Здесь был не только Ретиг, но и его главный канадский партнер Маркус Козера. Этих людей никогда раньше вместе не видели.

— Этот остров — самое подходящее место, — говорил Козера. — Мы сделали две удачные ходки, но сегодняшняя — самая крупная, поэтому я сам решил проконтролировать. Все отлично.

— Я же тебе говорил, — удовлетворенно произнес Ретиг. — Здесь никто не живет, остров лежит в стороне от морских путей. К тому же здесь есть этот дом, — он рассмеялся.

— А как там Дифренца? Я буду спать спокойнее, когда его, наконец, убьют и похоронят.

— Возле дома крутилось слишком много людей. Я же хочу обставить все, как несчастный случай, чтобы полицейские ни к чему не могли придраться. Дифренца осталось жить совсем немного. Обычно он гуляет по одному и тому же маршруту. Думаю, будет легко достать его там.

— Отлично.

Ретиг рассмеялся.

— Прежде, чем убить, мне нужно поблагодарить его за то, что он привел нас к этому острову.

От этих слов Нико весь напрягся за кушеткой, еще крепче сжав в руке пистолет.

Неожиданно заговорила рация, в комнату ворвался чей-то резкий и громкий голос.

— Ретиг?

— Да.

— Мы поймали мужчину и женщину. Кажется, они собирались помешать нашей вечеринке.

— Кто они?

— Никогда раньше не видел их, но вот с женщиной хотел бы познакомиться поближе.

Нико покрылся холодным потом. Кетлин и Куин — это, конечно, они! Проклятье! Нужно срочно что-то предпринять. Теперь ему придется изменить план действий. С Кетлин ничего не должно случиться…

— Веди их сюда, — приказал Ретиг. — Козера, может, это твои люди?

— Нет, но мне это все не нравится.

— Не беспокойся. Мы о них позаботимся. Нельзя рисковать, когда в деле замешаны такие деньги.

Прежде, чем Козера ответил, дверь распахнулась.

— Не прикасайтесь к ней! — услышал Нико голос Куина.

Нико снял пистолет с предохранителя и осторожно выглянул из-за кушетки. Ему были видны только силуэты Кетлин и Куина. Стрелять пока Нико не мог из-за темноты и постоянно двигающихся Ретига и Козеры. Мысль о том, что он может случайно попасть в Кетлин, заставила его остаться на месте.

— Со мной все в порядке, — успокоила Куина девушка.

Последний раз, когда она смогла хорошо рассмотреть его, по лицу отца текла кровь. Человек, который привел их сюда, ударил Куина за то, что он пытался защитить ее.

— Где ты нашел их, Ларри? — спросил Ретиг.

— Джон сообщил мне по рации с лодки, что заметил этих двоих, когда они подплывали к берегу с восточной стороны острова.

— Отличная работа. Итак… кто вы?

«Будь осторожна в своих словах!» — безмолвно умолял Нико любимую. Он не знал, хуже будет или лучше, если Кетлин скажет, что она — Деверелл, но, если девушка спросит о нем, это означает конец. Ретигу ответил Куин.

— Я Куин О'Нил, а это моя дочь Кетлин. Наша лодка заглохла, поэтому мы решили переждать до утра на острове.

— Они лгут, — сказал Козера.

— Подумай своей головой, — огрызнулся раздраженно Ретиг. — Зачем им влезать в это дело?

— У мужчины пистолет, — вставил Ларри. Тон Ретига стал угрожающим.

— Неужели?

— Акулы! — выкрикнула Кетлин, справившись с охватившей ее дрожью. — Я видела, как двигаются ваши челюсти, но я не боюсь вас! Если вы сейчас же нас не отпустите, мы…

Козера рассмеялся.

— Что вы? Вернетесь назад, откуда приехали, и по первому же телефону позвоните в полицию? Не думаю, что у вас это получится.

— Ты слишком много болтаешь, Козера, — холодно проговорил Ретиг. — Неважно, откуда они прибыли и куда направляются. — Он достал пистолет. — Ларри, иди и проследи за погрузкой. Нам нельзя долго задерживаться. Мы позаботимся об этих двоих, а затем присоединимся к вам.

Ларри вышел из комнаты. Нико приготовился за кушеткой, готовый ко всему.

Кетлин задрожала от страха, но постаралась взять себя в руки. Нельзя было терять ни минуты, иначе она никогда не узнает, где Нико. Нужно постараться выбраться отсюда! Кетлин хорошо знала остров и была уверена, что это поможет им спастись.

— Может быть, мы сможем договориться? — начала она.

В темноте блеснули зубы Ретига.

— Я бы рад, дорогая, но, к сожалению, бизнес для меня важнее всего, — он взвел курок пистолета.

— Нет! — крикнула Кетлин.

— Беги отсюда, Кетлин! — Куин оттолкнул девушку в сторону и бросился на двух мужчин.

Потеряв равновесие, Кетлин упала на пол, одновременно раздался выстрел. В ту же секунду Нико выскочил из-за кушетки и оказался прямо перед Козерой и Ретигом. Рукояткой пистолета он стукнул Ретига в висок, а Козеру «вырубил» приемом каратэ. Через минуту с ними было покончено, и Нико подбежал к Кетлин.

— О мой Бог, с тобой все в порядке?

— Да, — ушибленный локоть болел, но это было неважно. — Я так рада, что ты здесь. Мы боялись за тебя. О Боже, что с Куином?

— Куин? — позвал Нико, прижав к себе Кетлин.

— Он попал в меня, но это не опасно, — голос Куина звучал спокойно и твердо.

— Тебя ранили? — спросила Кетлин, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте.

— Оставайся на месте, — ответил он. — Все будет в порядке. Кстати, ты выглядела великолепно!

Неожиданно дверь распахнулась, и луч фонаря прошелся по комнате.

— Нико? — позвал кто-то низким голосом.

— Ты как раз вовремя, — съязвил Нико. Какой-то человек пересек комнату, направляясь к ним.

— Дай мне объяснить. Сюда приплыли две лодки, в каждой по два человека, всего четыре, если ты еще не разучился считать. Думаешь, мне легко было примчаться из Техаса?

Луч фонаря скользнул по полу, осветив сначала Куина, потом лежащих без сознания бандитов и, наконец, добрался до Нико и Кетлин.

— Это и есть Кетлин? — спросил неизвестный низким голосом. — Рад познакомиться с вами, сударыня. Амарилло Смит к вашим услугам.

…Винт вертолета, приземлившегося на остров, чтобы забрать пассажиров, с шумом разрезал воздух. Склонившись над носилками, Кетлин бережно держала Куина за руку.

— Мы обязательно сообщим Джулии. Она встретит тебя в госпитале.

— Спасибо, — Куин попытался пожать ей руку, но сморщился от боли.

— Куин, когда тебя выпишут из госпиталя, я хочу, чтобы ты приехал в Суонси.

— Ты уверена, Кетлин? — спросил Куин, испытывающе глядя на дочь.

Кетлин смахнула слезы и улыбнулась.

— Конечно, уверена, — бросив быстрый взгляд на вертолет, она заметила, что врачи уже готовы погрузить раненого на борт, и быстро поцеловала Куина в лоб. — Скоро увидимся!

Когда вертолет поднялся в светлеющее предрассветное небо, Нико крепко взял девушку за руки и повернул к себе лицом.

— Ты поступила очень смело, Кетлин, решившись приплыть сюда за мной, и, может быть, я оценю это, если сумею забыть свой страх при виде того, в какое опасное дело ты влезла. Поехали домой. Я хочу тебе кое-что показать.

На чердаке перед одним из окон Кетлин выбрала местечко, нагретое солнцем, и опустилась на пол. Недалеко от нее Нико рылся в сундуке.

— Бот она — Библия Елены. Там внутри ты найдешь письмо, которое все объясняет, и свидетельство о браке.

— Значит, это правда…

— Боюсь, что да.

— Боишься? Почему?

— Кетлин, хочу тебя заверить, что Дифренцам ничего не нужно от Девереллов. Понимаю, в это трудно поверить и тебе, и твоей семье. В мире не много людей настолько богатых, как Девереллы, но мы также достаточно состоятельны. Этих денег хватит и следующим поколениям. Но есть еще Елена, понимаешь? Все эти годы она упрямо хранила свою тайну, а теперь хочет, чтобы мы узнали правду. Я обещал помочь ей найти этот пакет и очень рад, что сумел выполнить просьбу. Ты выйдешь за меня замуж, Кетлин?

— Да, мой дорогой. Я хочу, чтобы свадьба состоялась в Суонси, в кругу наших семей. А самым почетным гостем будет Елена, пусть для этого потребуется нанять целую армию докторов, сиделок и карет скорой помощи.