Козловский Феликс Михйлович

Поздний рзговор

Феликс Михйлович Козловский

Поздний рзговор

Рсскз

О ншем современнике повествуется в рсскзх, вошедших в сборник.

Впервые мне довелось увидеть Руссов н междунродном симпозиуме. Высокий, подтянутый, с седыми волосми, он держлся н трибуне спокойно и просто. В скупых движениях, в негромком глуховтом голосе чувствовлсь устлость.

Руссов рсскзывл о синтезе одного из белковых веществ в лборторных условиях.

Когд доклд окончился, профессор обступили журнлисты.

- Что вше открытие прктически дет человечеству? - спросил кто-то из моих коллег.

Руссов скупо усмехнулся:

- Многое. Нпример, возможность осуществить мечту человечеств о продлении жизни. Скжем, лет до двухсот.

- Фнтстик, - послышлся тот же голос.

Руссов пожл плечми:

- Когд-то это и впрямь нзывлось фнтстикой. Сейчс - нукой. Получение белков и нуклеиновых кислот, проникновение в клетку, воспроизведение в лборторных условиях генов, рсшифровк их код позволят применять в медицине генотерпию. Человек преодолеет недосттки своей биологической природы. Откроются новые возможности получения биологически ктивных веществ искусственным путем. А это, естественно, позволит избвить человечество от многих и многих болезней, остновить процесс стрения.

Ответив н ряд вопросов, Руссов собрл свои бумги и ушел. А я долго глядел ему вслед. Я уже кое-что знл о нем, о его жизни, о том, ккой долгий и трудный путь вел Ивн Ромнович к открытию. Мне нужно было встретиться с ним. Но кк? Н все мои просьбы о встрече Руссов отвечл вежливым, но твердым откзом: "Извините, голубчик, знят".

Может, теперь, после симпозиум? Звершен ткя огромня рбот... Отдыхет же он когд-нибудь, этот человек. Вечером я позвонил. То ли в пятый, то ли в шестой рз. И неожиднно услышл: "Приезжйте".

И вот мы сидим в небольшом, зполненном книгми кбинете профессор, и н столике посвистывет электрический смовр, в взочке янтрно светится вренье.

- Ну-с, - нсмешливо щурится Ивн Ромнович, и я торопливо прячу в крмн свой блокнот. - С чего нчнем?

- Если не трудно, с смого нчл.

- С смого, тк с смого. Родился в Минске, окончил школу, химический фкультет университет и поступил в спирнтуру. В университете по тем временм был хорошя лбортория. Тм и пропдл все свободное время. Дипломную рботу делл по синтезу белковых веществ. Моими изыскниями зинтересовлся известный ученый-химик Чгин. Сергей Яковлевич позже стл моим нучным руководителем.

Руссов отодвинул пустой сткн.

- Вскоре нс с мтерью постигло горе - умер отец. А потом... Потом я влюбился. Мне было двдцть три год, возрст, кк вы сми понимете, для ткого дел вполне подходящий. У нс в университете был лборнтк Нин. Он чсто помогл мне во время опытов. Девушк серьезня, крсивя. Хотите взглянуть н ее фотокрточку?

Я кивнул: о судьбе невесты профессор ходили смые противоречивые слухи.

Ивн Ромнович подошел к письменному столу, выдвинул ящик и достл фотогрфию. Некоторое время рзглядывл ее, потом передл мне.

С пожелтевшего от времени глянцевого листк н меня открыто и прямо смотрел совсем юня девушк. Он кк бы говорил: вот я вся, ккя есть, ничего не скрывю. В моем взгляде профессор прочел немой вопрос, который я не решлся здть ему, и скзл:

- Д, он погибл. В известной мере - из-з меня. Не возьми я ее с собой...

Я отвернулся, и когд снов взглянул н Ивн Ромнович, - лицо его было непроницемо. Он молч збрл снимок и положил в ящик письменного стол.

- Моего руководителя профессор Чгин приглсили н междунродный симпозиум химиков в Геную. Сергей Яковлевич скзл, что я буду сопровождть его, и должен подготовиться к доклду по синтезу белков, возможно, ддут слово. У меня к этому времени было несколько опубликовнных рбот, две печтлись в нучных журнлх з рубежом.

Чгин выхлопотл визу для Нины и посмеивлся:

- Редкий случй: снчл свдебное путешествие, уж потом - и см свдьб.

- Мы все тогд дже не предствляли, чем это путешествие окончится...

В дороге у Нины нчлся острый приступ ппендицит, в Вршве ее сняли с поезд и увезли в клинику. Я, конечно, здерживться не мог и уже в Генуе получил от Нины письмо, что оперция прошл успешно и он чувствует себя хорошо.

Признться, от симпозиум мы ожидли большего. Тень второй мировой войны уже висел нд Европой, и многие крупные ученые предпочитли свои рботы не обнродовть.

Вскоре мы стли собирться домой. Поздно вечером нс проводили в эропорт. Перед вылетом нс приглсили в служебную комнту эропорт: нчлсь проверк документов. Когд мы вышли, смолет уже не было. Нм укзли н другой, объяснив, что нш окзлся неиспрвным.

Я думл о Нине, о ншей встрече. Чгин дремл, откинувшись в кресле. Вскоре под рев моторов здремл и я.

Нконец мы приземлились. Молч вышли из смолет, спустились по трпу. Первое, что бросилось в глз - слово "Берлин" н зднии эропорт. "Кк же тк, - подумл я, - посдк должн быть в Вршве, причем тут Берлин?" Но в это время меня и профессор схвтили ккие-то люди и втолкнули в легковую мшину.

- Когд это случилось?

- Осенью тридцть восьмого.

Ивн Ромнович плеснул в сткн черной, кк деготь, зврки и включил смовр.

- Сейчс подогреется. Д... Тк вот, вместо Вршвы мы очутились в Берлине, в мшине д еще под охрной. Нши протесты и вопросы были глсом вопиющего в пустыне. Мшин неслсь по незнкомым улицм. Зтем остновилсь. Нс снов взяли под руки и ввели в темный коридор ккого-то здния. Тут я почувствовл, что меня и Чгин рзъединили. Кричть, сопротивляться не было смысл. Портфель с доклдом двно отобрли.

Темный, узкий коридор кзлся бесконечным. Вдруг открылсь дверь, и я очутился в большой ярко освещенной комнте. Нвстречу вышел лысый человек в белом хлте. Он улыблся и протягивл руки:

- Здрвствуйте, дорогой! Вы удивлены и еще не совсем пришли в себя. Успокойтесь и сдитесь, я вш друг.

- Где мой портфель? И по ккому прву со мной тк обрщются?! - резко спросил я.

- Вот он, - укзл н стол незнкомец.

Я невольно схвтил портфель, рскрыл: доклд был н месте.

- Вы нходитесь в Берлине. Возврщение домой всецело звисит от вс.

- Чего вы хотите? Где профессор Чгин?

- В свое время вм об этом скжут. А сейчс отдыхйте с дороги. Слев - комнт, тм вы будете жить. Спрв - лбортория, где мы вместе будем рботть.

В комнте было уютно: кровть, дивн, книжня полк, приемник, тумбочк, ковры... З ширмой - что-то вроде столовой. Стол нкрыт.

- Что все это знчит? - спросил я. - Немедленно отпрвьте меня в нше посольство.

- Я не уполномочен отвечть н вши вопросы.

- А кто вы ткой, черт побери? - взорвлся я.

- Нзывйте меня "мой друг".

- Слишком много чести. Учтите, если я не получу объяснений, объявляю голодовку.

- Не советую, - ответил он и ушел.

Вскоре меня нчли тскть по подземелью от одного чин к другому. Положение прояснилось. Мне нпрямик предложили сотрудничть с немцми. Обещли все, что обещют в тких случях: деньги, виллу, слву... Говорили, что профессор Чгин уже приступил к рботе нд синтезом белк и я зря упрямлюсь. Но я не верил ни одному их слову.

Через ккое-то время я обнружил у себя н столе гзету. Тм был помещен моя фотогрфия и крупным шрифтом нпечтн просьб о предоствлении мне, молодому русскому ученому, политического убежищ в фшистской Гермнии. Фльшивк, кк ее опровергнуть? Я ведь не мог поговорить с кем-либо из ншего посольств, обо мне могли думть рзное...

От рзговоров перешли к пыткм. Вспоминть не хочется: кк пытли гитлеровские зплечных дел мстер, знете.

Я потерял предствление о времени, и не могу скзть, через сколько дней это случилось. Но однжды двое солдт внесли в мою комнту ккой-то черный продолговтый ящик и осторожно открыли его.

Я подошел. В ящике, свернувшись клчиком, лежл девушк в летнем плтьице с короткими руквми. Нклонившись, я хнул: это был Нин.

- Они ее выкрли из клиники? - не выдержл я.

- Вы ужсно догдливы, - усмехнулся Руссов. - Они хотели зствить меня рботть, для этого годилось все. Ведь нук может не только продлевть людям жизнь, но и убивть их. Им хотелось, чтобы я знялся именно ткой нукой.

Нин был еще очень слб после оперции. Когд нс оствили вдвоем, он рсскзл, кк ее выписли, посдили в мшину, привезли н эродром. Думл, летит домой, окзлось...

В свою очередь и я рсскзл о том, что случилось со мной и профессором Чгиным.

Мы проговорили всю ночь.

Потянулись трудные дни в неволе. В то время до синтез белк было еще длеко, но немцы знли о моих успешных нчинниях и всячески пытлись выведть о них.

Мы решили бежть. Для этого нужно было сохрнить силы, усыпить бдительность вргов. Поэтому мы соглсились рботть в лбортории - тк, рди видимости.

Днем мы возились в лбортории, причем немцы-"ссистенты" фиксировли буквльно кждую мелочь. Ночью же я не мог уснуть: все думл, кк зпутть своих "опекунов".

О профессоре Чгине известий не было.

Ндо было что-то предпринимть. Но что? Я предлгл рзличные вринты побег, но Нин их отвергл. Он говорил, что побег стнет возможным лишь тогд, когд нм нчнут доверять.

Кк войти в доверие?

В лбортории у нс ничего не получлось. Срывлись дже смые простые опыты. Нин уговривл меня что-нибудь сделть, хоть для видимости, но я не мог. Это ознчло бы предть себя и свою нуку.

- Или вы будете рботть, и рботть хорошо, - скзл лысый толстяк, когд-то нзввшийся "моим другом", - или вш невест очутится в концлгере.

И ее отняли у меня.

Принимть решение мне не пришлось. К счстью или к несчстью, уж не зню, кк скзть, я тяжело зболел. Скзлись испытния последних месяцев. Врчи поствили дигноз: истощение нервной системы, горячк. И я очутился в госпитле.

Опрвившись после болезни, я отдлся рботе. Нин был прв - инче доверия не зслужишь. "Рвение" мое зметили. Вскоре рзрешили выходить н улицу. Кк првило, меня сопровождли двое кких-то типов, но это уже был побед.

Был зим, холодня, вьюжня. По вечерм я бродил по улицм, не ощущя мороз. Мои сопровождющие уныло плелись сзди, тихонько кляня меня и свою собчью службу. Кк-то они приглсили меня в кбчок погреться. Мы зшли. "Грелись" они основтельно, я только успевл подливть. Когд стемнело, я встл и скзл, что мне нужно в тулет. Один из охрнников, поштывясь, пошел з мной. В тулете я оглушил его и выскочил н улицу. Нйти нше посольство труд не предствляло.

Руссов посмотрел н чсы.

- Ну что ж, будем зкругляться. В посольстве меня встретили сочувственно, но сдержнно, - до выяснения обстоятельств. Выяснились они достточно быстро, и нше првительство потребовло немедленно освободить профессор Чгин, меня и Нину и отпрвить н Родину.

Первым освободили Чгин. Мы его еле узнли, тким он был истощенным. Профессор держли взперти полуголодного, но тк ничего от него и не добились. Теперь все зботы были о Нине. Ее здерживли под рзными предлогми. Мы уже думли, что Нины нет в живых, когд вдруг пришло сообщение, что девушку можно збрть из концлгеря. Рботники посольств тут же выехли з нею, и к вечеру я ее увидел.

Ивн Ромнович тяжело сглотнул комок, зсевший в горле, н щекх его резко обознчились твердые желвки скул.

- Они змучили ее, сволочи. Он умерл через несколько дней после того, кк мы, все трое, вернулись в Минск. А потом... А потом был войн. Нлибокскя пущ, где я пртизнил, и в сорок четвертом - взорвнный фшистми университет, рзгрбленные лбортории. От них и до моего нынешнего открытия - годы нпряженного труд. А о труде этом рсскзывть, сми понимете, не очень-то интересно: опыты, опыты - длиння цепочк опытов, рзочровний и неудч - и вот это.

Он позвл меня к столу и покзл н колбу, в которой плвл ккой-то комочек, похожий н горошину.

- Видите?

- Вижу.

- Вм посчстливилось. Вы один из первых, кто видит рождение веществ из неживой природы. Смотрите, комочек двигется и, глвное, рстет, увеличивется в рзмерх. Вчер он был совсем мленьким. Когд-нибудь он ответит н многие вопросы, н которые я сегодня ответить не могу. Будем ндеяться, что нш встреч не последняя.

- Мне очень хочется н это ндеяться, профессор, - ответил я, пожимя его большую, теплую руку.

Поздно уже было, когд я вышел н улицу, длеко з полночь.