Эмили Роуз

Будь со мной всегда

Глава первая

— Что это?

Дана Фэллон вздрогнула — таким раздраженным и нетерпеливым был голос Макса Хадсона. Она не винила его. «Хадсон Пикчерс» приближалась к предельному конечному сроку съемок текущего проекта, и ее увольнение сейчас, разумеется, крайне нежелательно.

Но у нее имеются свои причины. Уважительные.

Она заправила за ухо упавшую на лицо прядь волос. Ее взгляд оторвался от ярко-голубых глаз Макса и сосредоточился на кусочке загорелой, мускулистой груди, — тому виной были три расстегнутые пуговицы дизайнерской рубашки. Опасная территория…

— Это мое заявление об уходе. Я ухожу, Макс. Тебе надо будет дать объявление о вакансии на мое место, как только мы вернемся в Штаты. Я уже набросала его текст.

— Ты не можешь уйти. — Он скомкал листок одной рукой и бросил его в сторону мусорной корзины, стоявшей в углу гостиничного номера, который последние несколько месяцев использовал в качестве офиса. Промахнулся. Будучи блестящим кинорежиссером и продюсером, к тому же убийственным красавцем, он не обладал талантами баскетболиста.

Но она все равно любит его, идиотка несчастная, хотя прекрасно знает, что чувство это одностороннее и он на него никогда не ответит. Пора признать, что Макс до конца жизни будет любить свою покойную жену.

Он вновь зашуршал бумагами, видимо сочтя вопрос исчерпанным, и Дана испытала соблазн, поджав хвост, ретироваться в свой номер. Но нет, нельзя. Не в этот раз.

Не далее как сегодня утром Дана пообещала себе, что как только вернется из Франции в Калифорнию вместе с остальной командой «Хадсон Пикчерс», то начнет сама распоряжаться своей жизнью и займется карьерой и семьей, которую так хочет иметь.

— Я должна уйти, Макс. Я хочу сама создавать фильмы, а ты никогда не позволишь мне этого здесь, в «Хадсон». В моем заявлении указано, что меня приглашают в одну кинокомпанию…

— Ты меня не поняла. Ты не можешь уволиться, чтобы работать на другого режиссера. — Непреклонный тон Макса предостерегал ее от возражений.

Она знала, что разговор будет нелегким, именно поэтому и оттягивала его до самого последнего дня поездки. Набиралась храбрости.

— Я не спрашиваю твоего мнения.

— Потому что и так его знаешь. Это шаг назад — променять такой крупный концерн, как «Хадсон» на мелкую студию-однодневку. Помимо этого, прочти свой контракт. Тебе запрещено работать на какую-либо другую кинокомпанию в течение двух лет после ухода от нас.

Дана от удивления выпрямилась. Она не помнила, чтобы подписывала такое условие. Пребывая в восторге оттого, что ей предложили работу в «Хадсон», она не прочла контракт с должным вниманием.

— Два года?..

— Да. Это стандартная оговорка в контрактах «Хадсон». Она не позволяет бывшим сотрудникам использовать наши новейшие разработки в других компаниях.

Макс пригладил короткие волосы и передвинул кучу бумаг на столе, словно искал что-то и раздражался, что не может найти. Она поборола порыв ринуться вперед и отыскать для него затерявшуюся вещь, как всегда делала раньше.

Помогать ему и заботиться о нем было не только ее работой, это стало чем-то вроде неистребимой привычки, от которой теперь необходимо избавиться.

— Время твоего каприза истекло, — добавил он, не поднимая глаз.

Дана ахнула и постаралась не дать волю гневу. Поспешные слова и эмоциональные взрывы никогда ничего не решали, к тому же и без того ему не часто приходилось быть под таким давлением. Фильм должен быть полностью готов до того, как его бабушка Лилиан Хадсон умрет от рака. Работа близка к завершению, поскольку уже начали постпостановочную фазу, но часы тикают. Время дорого, а оставшиеся Лилиан дни сочтены. Все задействованные в проекте сотрудники работают сверхурочно и напряжены до предела.

И все же гнев пересилил нежелание задеть чувства Макса. Когда она поступала на эту работу пять лет назад, то намеревалась лишь немного освоиться в мире кино, поднабраться опыта, а через год-другой продвинуться дальше и выше. Она была сверхквалифицированна для должности ассистента режиссера и монтажера, даже для такого прославленного, как Макс Хадсон. У нее имеется диплом о высшем образовании, пусть даже полученном на Восточном побережье, а не на Западном.

Дана всегда мечтала сама снимать фильмы. Но Макс оказался просто потрясающим боссом. Лишь за первый месяц совместной работы она узнала больше, чем за годы учебы в университете.

А потом она, как дура, влюбилась в него. Все надеялась на что-то. Но наблюдая на прошлой неделе, как он уходит с очередной блондинкой, Дана осознала, что если уж романтическая обстановка замка Монкальм не заставила Макса увидеть в ней женщину, а не офисный атрибут, то уже ничто не заставит.

Слишком долго она откладывала свою жизнь, чтобы быть рядом с ним. Ей надо идти дальше.

Она силилась обуздать свои эмоции, чтобы не накричать на него, и, когда ей это удалось, сделала глубокий вдох.

— Это не каприз, Макс. Это моя карьера.

Он оторвал глаза от бумаг и посмотрел на нее холодным, бесстрастным взглядом.

— Ты не сделаешь карьеры, если попытаешься найти работу где-то еще.

Шок, словно острый меч, ударил ее под ребра.

— После всего того, что я сделала для тебя, ты бы меня преследовал?

— Не сомневайся. Твое увольнение сейчас уничтожит наш шанс закончить до того, как… — Он отвел глаза, его челюсти сжались. Дана знала, как он любит бабушку. Они все обожают Лилиан. И очень трудно осознать то, что скоро они ее потеряют. Но в одном Макс ошибается: он может закончить фильм и без нее.

Когда он взял себя в руки и снова посмотрел на нее, глаза его были полны решимости и лишены каких бы то ни было эмоций.

— Дана, я не допущу, чтобы из-за тебя я отстал от расписания. Бабушка хочет увидеть на экране историю их с дедушкой романтической любви. И я не разочарую ее. Я сделаю все, что угодно, чтобы не позволить тебе саботировать проект.

Саботировать! Дана не верила своим ушам. Девушка знала, что он будет против, но угрожать ей? Когда она начала работать на него пять лет назад, Макс еще тяжело переживал смерть жены. Дана делала все, разве что только не дышала за него, пока он не оправился от горя. И с тех пор продолжает быть его правой рукой.

И это благодарность, которую она получила?

В душе начала закипать злость. Если она останется в этом номере еще хоть на минуту, то скажет что-то такое, о чем потом пожалеет.

— Я возвращаюсь к себе. — Ей необходимо все обдумать, выработать новый план, ибо так дальше продолжаться не может.

Дана развернулась на каблуках и выскочила из номера. Макс звал ее, однако она не остановилась, но и не пошла к себе. Не смогла. На нее вдруг навалилось ощущение клаустрофобии. Сбежав по лестнице, она зашагала через стоянку, направляясь сама не зная куда, лишь бы подальше от этого эгоистичного ублюдка.

— Дана! — окликнул ее сзади Макс. Она проигнорировала его крик и ускорила шаг. — Дана! Постой! — В следующую секунду он уже поймал ее за локоть и развернул лицом к себе. — Дай мне пару месяцев. Дай завершить работу над «Честью». И тогда мы поговорим.

— Нам больше не о чем говорить, Макс. Я просила тебя о повышении и получала отказ столько раз, что уже перестала напрасно сотрясать воздух. Я не для того потратила столько лет и денег, получая степень по производству фильмов, чтобы быть простым ассистентом.

— Я повышу тебе жалованье.

Девушка просверлила его гневным взглядом. Иногда он бывает таким тупым, что просто хочется закричать.

— Дело не в деньгах и даже не в проекте. Я всем сердцем верю в этот фильм и хочу помочь тебе закончить его. Но шанс создавать собственное кино не будет меня ждать. Компании моей подруги я нужна сейчас. Единственная причина, по которой я получила такую возможность, это неожиданная смерть их последнего режиссера. Они и так уже три недели ждут моего решения. Если я откажусь или буду продолжать тянуть, найдут кого-то другого. Кому, как не тебе, это понимать, Макс. Ты же знаешь, что я должна идти дальше.

Она практически видела, как колесики крутятся в его голове. Ладонь Макса скользнула с ее локтя на плечо, и жар от пальцев проник сквозь ткань блузки. Для него в этом жесте не было ничего сексуального, чего нельзя сказать о Дане. От его прикосновений у нее всегда слабели коленки — и сила воли, — делая ее податливой, как воск, в его руках.

А он даже не замечал…

— Останься, Дана. Я дам тебе полномочия сопродюсера в работе над «Честью». Это повысит твои шансы на хорошее место, если ты все же решишь уйти. Но я не намерен облегчать тебе уход. Ты лучший ассистент, который у меня когда-либо был.

Его похвала наполнила Дану теплом, и только потом до нее дошло, что Макс говорит о ее работе, а не о личности. Он всегда видел в ней не более чем сотрудника. А она хочет большего, гораздо большего.

— Я подумаю и сообщу тебе до того, как мы приземлимся в Лос-Анджелесе.

— Завтра я не еду. Мне нужна еще неделя, а может, две-три. Ты должна сказать мне о своем решении сейчас.

От расстройства и ощущения, будто она угодила в ловушку, ей стало трудно дышать. Если она останется с ним, как сможет преодолеть свои чувства к нему и жить дальше? А если не сделает этого, то, вполне возможно, Макс осуществит свои угрозы.

— Мы оба знаем, что «сопродюсер» — лишь милое бесполезное название. И я знаю тебя, Макс. С тебя станется дать мне должность, но не подкрепить ее продюсерскими полномочиями. А мне нужен практический опыт, а не только блестящее резюме.

Верхняя губа Макса задергалась, привлекая внимание ко рту, который Дана так часто видела во сне, но который она еще никогда не чувствовала на своих губах.

— Учитывая, что сдача фильма близится, ты будешь работать с утра до ночи, если займешь эту должность. Обещаю тебе, что это не будет пустым звуком. Ты получишь свой новый опыт.

И ты пожалеешь об этом, подразумевал его вызывающий тон.

Дана поймала себя на том, что пытается взвесить все «за» и «против». Как он сказал, любой продукт «Хадсон Пикчерс» гарантированно выходит на экраны, чего не скажешь о более мелких студиях. Рынок для независимых фильмов исключительно узок в настоящее время. Мало что продается без громких имен звезд, коими студия подруги похвастаться не может.

Вот тебе и выбор.

Дана вздохнула, признавая поражение. Ей всего двадцать восемь. Мечте о собственной семье и карьере придется еще на некоторое время остаться мечтой.

И хотя она, возможно, до конца дней будет жалеть об этом, но это шанс, которым грех не воспользоваться.

— Хорошо. Я согласна.

В пятницу вечером Дана держала во вспотевшей ладони ключ от дома Макса на Малхолланд-драйв, но все никак не решалась вставить его в замок.

Глупо так нервничать. Она бывала в доме Макса десятки раз с тех пор, как он купил его четыре года назад, но никогда в его присутствии. Макс обычно отправлял ее что-нибудь взять или завезти, когда был занят в офисе. Но сегодня все как-то по-другому.

Следует ли ей просто войти или позвонить? Макс знает, что она должна приехать, потому что сам вызвал ее, как только его самолет приземлился в аэропорту. Но вдруг он спит? Или работает? В любом случае Дана не хотела беспокоить его, поэтому приготовилась вставить ключ в замок.

Но девушка не успела этого сделать, так как дверь неожиданно распахнулась. Сердце ее совершило кульбит. Макс, заросший темной щетиной, в выгоревшей голубой майке, облегающих поношенных джинсах и босиком, предстал перед ней. Она никогда не видела его одетым так небрежно. Обычно он одевался строго и консервативно и требовал того же от своих сотрудников. При виде этого заспанного, только что из постели, Макса, у нее возникло желание вернуть его обратно к смятым и, возможно, еще теплым простыням.

Прекрати!

Она оттащила мысли от опасной территории и оглядела его бледное, уставшее лицо и взъерошенные волосы.

— Разница во времени?

— Я в порядке. Входи. У нас много работы.

Типично по-мужски. Отказываться признать слабость и глупо игнорировать тот факт, что ему необходим отдых.

— Я так понимаю, ты не спал в самолете и не вздремнул, приехав домой?

— Нет времени. Я просто выпью кофе.

— Ты же не пьешь кофе, Макс.

— Сегодня буду.

— Я сварю.

— Спасибо. — Он повернулся и направился назад в дом, оставив после себя легкий аромат одеколона «Версаче О’Фреш». Дана знала, потому что сама покупала пузырек, когда он забыл взять его в последнюю поездку. Ей нравился запах лимона, кедра и трав.

Скользнув взглядом от его широких плеч, по прямой спине к тугим ягодицам, которые выглядели ужасно аппетитно в джинсах, девушка резко отвела глаза, крепче сжала ручку портфеля и мысленно встряхнулась.

Заканчивай с этим наваждением. Он не твой. И никогда не будет твоим. Двигайся дальше.

По мраморному полу фойе она прошла следом за Максом к лифту, решительно сосредоточив взгляд на его затылке. В лифте он тут же прислонился к стене — еще одно свидетельство его переутомления.

— Макс, ты будешь лучше соображать, если поспишь несколько часов.

— Позже.

Двери открылись на втором этаже. Его многоуровневый дом одной стороной прилегал к склону горы. Из своих предыдущих визитов Дана знала и планировку. Кухня, гостиная и столовые на этом этаже. Кабинет, демонстрационная комната и личная берлога на третьем. Массивная хозяйская спальня и две гостевых на четвертом.

Дойдя до залитой солнцем кухни, Дана направилась к кофеварке, стоящей на черной мраморной стойке. Однажды она подслушала, как Макс говорил одному из своих братьев, будто купил кофеварку для скорейшего удаления с утра из дома женщин — кофеин помогает гостьям поскорее проснуться. Ей не хотелось думать о параде анорексичных блондинок в его жизни. Или о его постели. Тем более, что она, со своими темными волосами и глазами, оливковой кожей, никогда не была в его вкусе.

Он сел за стол со стеклянной столешницей и устало опустил голову на руки. Вечерний свет, струящийся в окно, подчеркивал каждую усталую морщинку на его красивом лице.

Дана подавила сочувствие, поднимающееся в ней. Макс сам решил не спать. Но, честно говоря, порой он напоминал ей ее двухлетнего племянника, который, утомляясь, становился еще активнее, словно боялся свалиться с ног, если перестанет двигаться.

Он потер затылок. Ей так хотелось встать позади него, погрузить пальцы в его короткие волосы и помассировать шею. Она выполняла для него много всяких личных дел, но ничего настолько личного.

Через минуту бодрящий аромат кофе наполнил кухню. Дана услышала, как у него в животе заурчало.

— Ты ел, Макс?

— В самолете.

Очевидно, легкая закуска не смогла утолить его голода.

— Сделать что-нибудь?

Старые привычки живучи. Ей придется постараться избавиться от них — от стремления постоянно заботиться о нем, опекать его. А еще лучше передать эти обязанности тому, кто ее заменит, если кадровой службе удастся найти кого-то, кто будет соответствовать строгим требованиям Макса. И тогда ей больше не придется беспокоиться о нем.

Кого она пытается обмануть? Она всегда будет беспокоиться о Максе.

Дана проверила холодильник, хотя прекрасно знала, что ничего там не найдет, кроме, быть может, нескольких банок пива. Макса не было дома несколько месяцев, и она сама отменила доставку продуктов, поскольку он не знал, когда вернется.

Как и ожидалось, в холодильнике было пусто. Команда уборщиков, следуя ее указаниям, убрала все портящееся на следующий день после отъезда съемочной группы в Париж.

Утром первым делом надо будет позаботиться о возобновлении доставки продуктов. За деньги, которых у Макса в избытке, можно получить все, даже в выходные.

— Посмотрим, что можно придумать.

Совершив набег на морозилку, Дана обнаружила пакет фрикаделек, а в шкафчиках нашла коробку итальянской пасты и банку кисло-сладкого ананасового соуса. Это не то, к чему привык Макс, но сойдет.

Взяв кастрюльку для пасты, она сунула ее под кран.

— Думаешь, у тебя есть все, чтобы завершить постпроизводство?

— Если нет, значит, вторая съемочная группа справится с этим, как только я составлю список своих требований.

Вторая группа снимала кадры, которые не требовали актеров, задействованных в главных ролях. Эти клипы будут вставлены между крупными планами, и никто никогда не догадается, что сцены сняты не в такой последовательности, не в одно время года, не в одном месяце и даже, возможно, не на одном континенте.

Дана никогда не присутствовала при работе второй съемочной группы, поскольку, как и в этот раз, ее обычно отсылали домой разгребать то, что накопилось за время отсутствия босса.

Как продюсер и режиссер, Макс обычно приезжал на место съемок первым и уезжал последним. Но сейчас, поскольку он являлся также и монтажером и семья хотела, чтобы он лично позаботился о качестве постпроизводства, он уехал со съемок до того, как вторая группа приступила к работе.

Дане нравилось, как Макс собирает вместе все кусочки мозаики фильма, делая из них цельную картину, и она многому научилась, наблюдая за этим процессом.

— Макс, если хочешь, я могу вернуться во Францию и проследить за работой второй съемочной группы вместо тебя, — предложила девушка.

— Ты нужна здесь. Ты ела?

Вопрос удивил ее. Она вылила соус в меньшую кастрюльку.

— Нет, Макс. Я подскочила и понеслась, как только ты позвонил.

Как делала всегда. Впрочем, у нее не намечалось свидания, которое пришлось бы отменять, или чего-то еще. Ее чувства к Максу по большей части, сводили на нет всю личную жизнь. Время от времени она пыталась ее наладить, но какой смысл встречаться с мужчиной, который никогда не сравнится с ее боссом? Это необходимо изменить. Как только фильм будет закончен, она снова начнет ходить на свидания.

— Тогда сделай столько, чтобы хватило на двоих.

Подобная забота растрогала ее. Он замечательный парень, харизматичный и уверенный… когда не ведет себя как требовательный педант.

— Тебе понадобятся силы, — продолжил Макс. — Возможно, нам придется работать всю ночь. И держи кофе горячим.

Вот тебе и забота! Дана отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Ей следовало знать, что Макс печется не лично о ней. Все, что его волнует, — это работа, его единственная любовь, не считая покойной жены, которой он навсегда останется верен.

Неужели она никогда не научится?

Она не должна из кожи вон лезть, чтобы угодить ему, как делала всегда. Это больше не ее работа. Надо найти способ напомнить ему — и себе тоже — о ее новой должности сопродюсера.

А как только «Честь» будет завершена, она снова подаст заявление об уходе. И на этот раз не позволит отговорить себя. В ее жизни есть более важные цели, чем быть чьей-то помощницей-невидимкой и понапрасну терять время, страдая от неразделенной любви…

Дана расправила плечи и устремила взгляд на мужчину, который играл главную роль в ее фантазиях последние несколько лет. Начиная с этого момента ее действия будут направлены исключительно на себя. На свою жизнь. На свои мечты. На свой успех. На строительство своей семьи и карьеры.

И никто не встанет у нее на пути. Даже Максимиллиан Хадсон.

Глава вторая

В воскресенье утром Макс боролся с ощущением, будто его засунули в невидимую смирительную рубашку. Присутствие в доме женщины, даже временно, нарушало его двадцатичетырехчасовое правило. А он установил это правило не без причины. Никогда больше он не позволит ни одной женщине быть чем-то большим, чем развлечением на одну ночь.

Но когда Дана уснула прямо в кресле его кабинета вчера под утро, он осознал, что не может просить ее работать восемнадцать часов подряд, а потом заставлять ехать домой. Это небезопасно. Вместо того чтобы разбудить и отправить к себе, он оставил ее спящей, а сам уехал в офис, чтобы не быть рядом, когда она проснется. Он забаррикадировался в своем кабинете в «Хадсон Пикчерс» на весь субботний день.

Он не хочет, чтобы еще одна женщина по его вине уснула за рулем и погибла. Сердце его сжалось, когда нахлынули воспоминания. Его жена умерла, и Макс по опыту знал, что сожаления о той ночи не вернут Карен. Ничто не вернет. Он захлопнул дверцу в прошлое, как делал всегда.

А совместное проживание с Даной — временная мера и не более чем способ выжать побольше рабочих часов из каждого дня. Он делает это не ради Даны. Это чисто эгоистичный поступок. Если с Даной что-то случится, будет практически невозможно закончить «Честь» вовремя.

Он распахнул двери в гостевую комнату и поставил ее маленький чемодан рядом с кроватью.

— Оставь свои вещи здесь.

Дана подвигала плечами и зевнула, войдя следом за ним в комнату. Макс обратил внимание, что девушка в прекрасной физической форме. Он слышал, что она вместе с некоторыми другими служащими часто пользуется тренажерами, которые «Хадсон Пикчерс» предоставляет ведущим актерам во время съемок. Это видно.

Почему он раньше этого не замечал?

Макс перевел взгляд на ее лицо. Она выглядела усталой. Неудивительно, поскольку он разбудил ее раньше, чем большинство людей встают в воскресенье, и потребовал, чтобы она собрала вещи и приехала сюда.

Он тоже должен бы быть измотан, но заряжался адреналином, чрезмерным количеством кофеина и большим объемом работы. Время от времени Макс урывал пару часов сна, но полноценный отдых придется отложить до первого монтажа фильма.

Обычно многими частями подобного проекта занимались другие, но семья хотела строгого контроля над завершающим процессом. Это означало, что на нем лежало больше ответственности, чем всегда. Но благодаря цифровым технологиям он сможет выполнять большую часть работы дома, на своем компьютере, а не в офисе, где его будут постоянно отвлекать.

Макс поймал себя на том, что его взгляд вновь скользит по Дане. Ее обычный рабочий гардероб был профессиональным, консервативным. Сегодняшний обтягивающий оранжевый топ облегал грудь, а джинсы с заниженной талией поддерживались широким ремнем, привлекая внимание к округлым бедрам.

Как правило, Дана убирала свои длинные, черные волосы в аккуратный узел, но сегодня они были рассыпаны по плечам. Она не успела накраситься, но оливковая кожа и обрамленные густыми ресницами карие глаза делали косметику необязательной. Если бы мужская половина съемочной группы увидела ее сейчас, то у них бы потекли слюнки. Она выглядела доступной, а не холодной как обычно.

А ведь Дана легко могла бы находиться перед камерой, а не за ней. Еще один момент, который он пропустил.

Тот факт, что она никогда не пользовалась своей женственной фигурой, большими шоколадными глазами и сочными алыми губами, дабы увильнуть от тяжелой работы, давал очко в ее пользу. Довольно с него тщеславных, требовательных актрис, с которыми приходится иметь дело. Не хватало ему еще одной закулисной мелодрамы, которыми всегда изобилуют съемки фильмов. И съемки «Чести» не исключение.

В течение зимы его младший брат Люк обручился, сделал ребенка своей невесте, оставил «Хадсон Пикчерс» и уехал на лошадиное ранчо в Монтане. Весной его кузен Джек обнаружил, что у него есть сын, о котором он не знал, и женился на матери малыша. Примерно в то же время семья узнала о том, что у бабушки рак. А этим летом кузина Шарлотта забеременела от хозяина замка, где они снимали «Честь».

Макс надеялся, что хотя бы осень не принесет никаких жизненных драм ни для съемочной группы, ни, безусловно, для него самого.

Стряхнув прошлое, он вновь сосредоточился на Дане.

— Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, пока мы не закончим предварительный монтаж.

Глаза ее расширились.

— Но на это могут потребоваться месяцы.

— У нас нет так много времени, и ты сама попросила эту должность. Я предупреждал, что придется работать сверхурочно. Если не можешь справиться, так и скажи.

Она ответила на его вызов вздернувшимся подбородком и вспыхнувшими щеками.

— Я могу справиться. Просто я взяла вещей всего на пару дней. Позже мне придется съездить к себе на квартиру и взять еще.

— Отлично. Давай начнем. — Он направился к лестнице, надеясь, что подъем прогонит вялость.

— Макс, вначале мне нужен кофе. Еще нет шести. И если ты не знаешь, я пробыла здесь вчера до десяти.

Благодаря своей охранной системе Макс знал, когда она покинула дом, поэтому приехал только после ее ухода. Стопка законченной работы у него на столе говорила о том, что она не била баклуши. Но, с другой стороны, Дана никогда не увиливала даже от самых неприятных заданий.

— Ты знаешь, где кофейник.

— Я оставила сообщения поставщикам продуктов и экономке и попросила их немедленно возобновить работу, — сообщила она его спине. — Они начнут в понедельник с утра. Директор отдела кадров пытается найти мне замену. Но если ты не перестанешь так критично относиться ко всем резюме, которые получаешь, возможно, тебе придется поработать с кем-то временным.

Макс остановился и обернулся. Взгляд против воли потянуло к ложбинке между грудями, и он почувствовал неожиданный всплеск возбуждения.

Что за черт?

Дана работает на него. Это делает ее недоступной. Он не без труда оторвал взгляд от гладкой кожи.

— Есть причина, по которой ты говоришь мне это?

— Да. Я вела твои дела без единого сбоя в течение пяти лет. Тебе надо знать, каких усилий это стоит, потому что придется столкнуться с некоторыми шероховатостями во время замены. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы устранить их, но будь готов к тому, что не все будет так гладко, как прежде.

Огонь в ее глазах и голосе удивил его. Разговаривала ли Дана с ним так когда-либо раньше? Едва ли. В сущности, она была почти невидимкой, выполняя все без привлечения к себе его внимания. Не раз Макс чуть не натыкался на нее, потому что девушка оказывалась рядом даже раньше, чем он успевал ее позвать.

— Ничто не должно замедлять нашу работу.

— Макс, я не могу этого гарантировать, но постараюсь. Позволь мне быстро перекусить, и мы начнем. Может, ты и способен работать без завтрака, но я нет.

Легкий цветочный аромат достиг его ноздрей. Духи Даны? Почему он никогда раньше не ощущал их? И почему ощутил сейчас? А она приятно пахнет… Макс мысленно встряхнулся. Какое ему дело до ее духов?

На кухне Дана достала из пакета четырехугольное блюдо с крышкой и сунула его в микроволновку.

— Что это?

— Запеканка. Я приготовила вчера вечером. — Девушка стала методично доставать из сумки остальные продукты и раскладывать их по шкафчикам или в холодильник: фрукты, овощи, сок, молоко, хлеб, яйца, сыр, который он предпочитает, его любимые стейки.

Тем вечером, пока Дана готовила спагетти, Макс был вынужден сбежать на балкон. Домашняя сцена навевала слишком много воспоминаний. Карен любила готовить. Во время их короткого супружества они по многу часов проводили на кухне их старого дома: смеялись, занимались любовью и, в конце концов, съедали все, что бы она ни состряпала. Делить трапезу со своей женой было для него главным событием дня, следующим после занятий любовью…

Проклятье!

Карен никогда не была в этом доме, но в последние дни Макс чувствовал ее присутствие повсюду. Это все из-за фильма. Романтическая история любви его дедушки с бабушкой напомнила ему и то, как он влюбился в свою жену, и отчаяние от ее потери. Уже через три дня после знакомства он знал, что хочет провести всю оставшуюся жизнь со своей рыжеволосой красавицей, но судьба подарила им всего три года — три года, которые промелькнули как один миг.

А теперь ее нет.

И это его вина…

— Когда ты последний раз ел? — Голос Даны прорезался сквозь его воспоминания и вернул в настоящее.

Он глубоко вздохнул и попытался вспомнить.

— Не знаю. Твои спагетти, наверное.

Девушка нахмурилась.

— Макс, это же было тридцать шесть часов назад.

Он пожал плечами.

— Я работал.

Дана закатила глаза.

— Я могла бы и не спрашивать. А ты всегда забываешь поесть, когда работаешь.

Да? Поэтому она всегда подсовывает ему под нос еду?

Девушка наполнила высокий стакан ананасовым соком и поставила перед ним. Через минуту аромат кофе поплыл по кухне.

— Тебе не нужен новый ассистент. Тебе нужна нянька, — пробормотала она себе под нос, раскладывая еще что-то по шкафчикам.

Сарказм в ее голосе разозлил его.

— Что ты сказала?

Дана повернулась, сердито сверкая глазами, и подбоченилась.

— Что тебе нужна нянька. Я занимаюсь организацией доставки продуктов и уборки твоего дома. Я веду твой офис, оплачиваю твои счета, слежу за техобслуживанием твоей машины и даже договариваюсь о твоих посещениях дантиста и других врачей. Ты блестящий продюсер и монтажер, Макс, ты можешь распланировать проект в миллион долларов до мелочей. Но ты не в состоянии управлять собственной жизнью.

— Что?! — А ведь Карен часто говорила то же самое. Что без нее он пропадет. Она была права. Поэтому у него теперь Дана.

Девушка вздохнула.

— Это не твоя вина. У тебя была семья и армия слуг, потом жена, а теперь я, чтобы делать все это. Но тебе придется научиться. Твой следующий помощник может не захотеть заниматься твоими личными делами, а я не буду рядом вечно.

— Мы уже обговорили это. Ты не можешь уволиться.

Взгляд, которым она посмотрела на него, был твердым, серьезным и решительным.

— Я обещала помочь закончить работу над «Честью», а как только все будет сделано, уйду из «Хадсон Пикчерс». Ты не можешь дать того, что мне нужно, и я больше не позволю тебе удерживать меня.

Ее слова застигли его врасплох. Черт побери, сегодня она полна сюрпризов. Ни один из них ему не по душе.

— Я тебя не держу.

— Нет, держишь.

Печаль в ее голосе повергла его в растерянность. Макс не понимал всей этой эмоциональной чепухи и слишком устал, чтобы попытаться понять.

— Чего конкретно ты хочешь, Дана? Я дал тебе повышение, которого ты требовала.

Она взглянула в сторону двери и переступила с ноги на ногу.

— Мне нужна жизнь.

— У тебя есть жизнь и работа, за которую многие отдали бы полжизни. Ты ездишь по миру, живешь в пятизвездочных отелях и ужинаешь в шикарных ресторанах. Носишь дизайнерскую одежду и работаешь со звездами, о встрече с которыми другие могут только мечтать. Фильмы, которые мы создаем, делают историю, черт побери!

— Нет, Макс. Это ты делаешь историю. Я просто наблюдаю со стороны. — Дана полезла к себе в портфель, достала блокнот и стала быстро писать что-то своим аккуратным почерком. Закончив, вырвала листок и вручила ему.

— Что это?

— Список людей, на которых держится твоя жизнь. Твой поставщик, уборщик, экономка, врач, парикмахер и тому подобное. До тех пор, пока твой новый ассистент не нанят, ты сам будешь иметь дело с этими людьми.

— Почему не ты?

— Потому что это больше не моя работа. Лишившись дара речи, он уставился на нее. Где та деятельная, расторопная и спокойная женщина, которая работала на него последние несколько лет?

— Что, ради всего святого, случилось с тобой во Франции?

— Мне позвонил брат и заставил понять, что моя жизнь проходит мимо, пока я занимаюсь твоей.

— У тебя есть брат? — Как он мог этого не знать? А если подумать, что он вообще знает о личной жизни Даны? Макс порылся в памяти и ничего не вспомнил. Она не рассказывала, он не спрашивал. Его так больше устраивало. Надо попросить в отделе кадров копию ее личного дела.

— Мой брат Джеймс на два года старше меня. Он футбольный тренер в университете. Тренерская работа всегда была его мечтой, и он, в отличие от меня, добился своей цели. — Девушка вытащила из портфеля тонкую пластиковую папку и подтолкнула к нему по стойке. — Здесь расписание твоих текущих встреч и образцы продуктов от поставщика. Сделай свой выбор, добавь, что еще ты хочешь, и отправь листки факсом по номеру вверху страницы. Они скоординируют время доставки с Аннет.

Он в замешательстве нахмурился.

— Кто такая Аннет?

Девушка закатила глаза.

— Твоя экономка. Она работает у тебя четыре года.

Да, следовало бы знать… Но когда он бывает дома днем?

— Что, черт возьми, происходит, Дана?

— Я твой сопродюсер, Макс. И больше не буду твоей нянькой.

— Мне тридцать три года, я не ребенок, которому нужна нянька! И я сам вполне в состоянии позаботиться о себе!

Вызывающие искры замерцали в ее глазах, и уголки рта медленно приподнялись в лукавой улыбке. Одна черная бровь взметнулась.

— В самом деле? Хочешь поспорить, Хадсон?

Что-то дрогнуло у Макса в душе. Он никогда раньше не видел этой стороны Даны и теперь не знал, нравится ему это или нет.

— Да, давай поспорим. На сколько?

Она покачала головой.

— Деньги ничего для тебя не значат.

Барабаня пальцами по папке, он перебирал в уме возможные ставки. Что есть у нее, нужное ему? Ответ очевиден.

— Если я справлюсь со своими личными делами, не обращаясь к тебе за помощью, тогда ты останешься моим помощником и после того, как мы закончим «Честь».

Она закусила губу.

— В качестве твоего ассистента, не сопродюсера?

— Совершенно верно. После этого проекта ты вернешься к своим прежним обязанностям.

— А если я выиграю?

— Я дам тебе лучшую рекомендацию, которую ты когда-либо видела. Я даже сделаю несколько звонков, чтобы помочь тебе со следующей работой.

Ее губы приоткрылись, а грудь поднялась, когда она сделала один глубокий вдох, затем еще. Ярко-оранжевый топ все время притягивал взгляд к ее груди. Может, настоять, чтобы она вернулась к своей профессиональной одежде? Нет, это было бы признаком слабости.

— Уверен, что хочешь биться об заклад? Ведь ты проиграешь.

Он уверен, что не хочет искать никого другого. Как ею было верно замечено, она сделала его жизнь гладкой. Дана идеально вписалась в нее с самого первого дня их сотрудничества.

— А я уверен, что проиграешь ты. Ну так что, договорились?

Если он правильно разыграет карты, то очень скоро Дана убедится, что должность его ассистента куда менее тяжелая и напряженная, чем сопродюсера. Она еще будет умолять вернуть ее на свою старую работу. И тогда жизнь его снова пойдет как по маслу.

— Если ты выиграешь, я останусь на год. Это самое большее, что я могу обещать. Впрочем, этого не случится.

В нем взыграл дух соревнования. Ей следовало дважды подумать, прежде чем загонять его в угол. Для него безвыходные ситуации — привычное дело. И он сделает все возможное, чтобы заставить ее передумать насчет одного года.

— Значит, по рукам, Дана. — Макс протянул руку, и девушка вложила в нее свою. От соприкосновения с ее теплой ладонью и длинными тонкими пальцами по руке пробежал электрический ток. Он испытал такое лишь однажды.

Когда впервые поцеловал свою жену.

Макс отдернул руку. Проклятье, он не испытывает подобных чувств к Дане! Или к кому-то еще. И больше никогда не испытает. Потому что когда в последний раз он позволил себе полюбить женщину, это привело к ее смерти.

Глава третья

Макс так резко отшатнулся от Даны, что та чуть не потеряла равновесие.

— Я собираюсь поплавать, — неожиданно заявил он.

— А как же работа? Ты же сам поднял меня ни свет ни заря и сказал, что нам надо вкалывать. И что насчет завтрака?

Словно в подтверждение ее слов прозвенела микроволновка. Дана открыла дверцу, и восхитительный аромат ветчины, цуккини и грибов наполнил кухню.

— Потом.

Новая работа. Новые правила. Больше никакой робости. Она теперь сопродюсер, а не «поди-подай».

Дана схватила его за руку и почувствовала, как мышцы под ее пальцами напряглись.

— Послушай, Макс, если ты хочешь умирать с голоду и сутками не спать, когда ты один, — бога ради. Но голод и усталость делают тебя раздраженным, и тогда иметь с тобой дело менее чем приятно. Пока я здесь, ты должен есть и спать.

При виде потрясенного выражения его лица у нее возникло желание забрать свои слова обратно. Она так быстро перешла грань между начальником и подчиненным, что ей повезет, если он ее не уволит.

Но следует хотя бы попытаться сделать их совместное проживание терпимым. Что она теряет? Она уже отказалась от надежды завоевать его сердце.

— Ты можешь поплавать после завтрака.

Макс вырвал свою руку. Дана наблюдала за его внутренней борьбой. Затем, к ее удивлению, он кивнул.

— Давай поедим на воздухе.

Победа в некотором роде. Дана схватила поднос и загрузила его тарелками, кофейником и запеканкой. Макс взял у нее поднос и направился в сторону широкого патио.

Устойчивый бриз швырнул ей челку в лицо. Она нетерпеливо отбросила ее.

— Возможно, тебе бы следовало найти сегодня время навестить бабушку. Она спрашивала о тебе.

Макс поставил поднос на стол и бросил на помощницу вопросительный взгляд.

— Ты разговаривала с ней?

Дана уловила легкий аромат его одеколона и сделала глубокий вдох.

— Конечно. Я навещала Лилиан дважды после возвращения. Она немного слаба, но ум ее так же ясен и остр, как всегда.

Он удивленно посмотрел на нее. Девушка пожала плечами и села.

— Моя семья на другой стороне континента, поэтому извини, что позаимствовала часть твоей.

— Где?

Она удивленно заморгала.

— Что «где»?

— Твоя семья.

Как необычно, ведь Макс не задает личных вопросов. Он строго разграничивает деловую жизнь и личную.

— В Северной Каролине. Отец преподает режиссуру в университете Уилмингтона, а брат работает там же тренером.

— Так вот где ты подхватила киношный вирус.

— От отца? Да. Мы с ним вместе, бывало, монтировали старые семейные фильмы. Это было наше общее хобби. В старших классах и колледже я занималась написанием киносценариев, но…

Заткнись, Дана. Что-то ты разболталась.

— Но?

— Написание сценариев не слишком надежная профессия.

— В индустрии развлечений нет надежных профессий.

— Да. — Потому-то она и радовалась, что получила работу у такого тяжеловеса, как «Хадсон Пикчерс».

Дана разложила запеканку по тарелкам.

— Тебе надо будет послать своим родным билеты на премьеру «Чести».

Ее вилка застыла в воздухе на полпути ко рту. В чем дело? Обычно утомление делает Макса ворчливым и никогда таким милым и располагающим.

— Им это понравится.

— Я не знал, что вы с бабушкой поддерживаете отношения.

Девушка усмехнулась. Они с Лилиан регулярно общаются с самого первого дня, как Дана вступила в должность ассистента Макса.

— Ты шутишь? Я заправляю твоей жизнью, а она следит, чтобы я делала это правильно и по ее стандартам. Она питает к тебе слабость. Не говори ей, что я это сказала, но, думаю, ты ее любимый внук.

Нежная улыбка приподняла уголки губ Макса, и от любви в его глазах у Даны перехватило дыхание. Если бы он хоть раз посмотрел на нее так, то ее решимость уйти от него растаяла бы как дым.

Нет. Она пообещала себе, что пойдет на свидание с первым же парнем, который пригласит ее. Может, даже переспит с ним… потому что у нее уже сто лет не было секса. Ну, пару лет точно.

Не считая единичных, закончившихся неудачей отношений, она почти ни с кем не встречалась с тех пор, как стала работать в «Хадсон Пикчерс»…

Дана заставила себя вернуться к настоящему.

— За все годы, что я служу твоим помощником, ты никогда не работал с сопродюсером. Каковы будут мои обязанности?

Он, казалось, задумался.

— Ты будешь поддерживать связь с актерами и командой.

— Я делала это и раньше.

— Будешь отвечать за проверку деталей натурных съемок, следить за тем, чтобы каждый актер и актриса были обеспечены всем необходимым, будешь разрешать все конфликты и проблемы.

Не то, на что она рассчитывала.

— Опять же моя прежняя работа.

— Но кто-то же должен ее делать!

— Если бы ты просмотрел стопку резюме, которые я сложила на твоем столе, то мог бы найти нового ассистента.

— Я смотрел, но никто из претендентов не имеет твоей квалификации.

— Это потому что моя квалификация выше моей должности!

Он нахмурился.

— У меня сейчас нет времени искать кого-то, и у тебя тоже.

— Но…

— Мне также нужно, чтобы ты сверила сценарий с фильмом.

Дана вздохнула. Очень кропотливая и довольно нудная работа.

— Что еще?

— Составь план монтажа.

Еще одна нудная кабинетная работа. Но, по крайней мере, эта часть процесса ей известна.

— Возьми отснятый материал и соедини с музыкальным сопровождением. Ты ведь знаешь, как работать с монтажной программой?

— Да.

Она потратила немало времени, изучая компьютерную программу, которая сохраняла отснятый материал на жестком диске. Хороший режиссер-постановщик знает до мельчайших подробностей каждую фазу производства.

Неожиданно до нее кое-что дошло.

— Постой-ка. Это скорее монтирование, чем постановка. И почему ты мне даешь самую скучную работу?

Макс даже бровью не повел.

— Потому что в данный момент мне нужно, чтобы ты делала именно это. Главная забота продюсера — чтобы все были довольны, чтобы соблюдалось расписание и чтобы не выходить за рамки бюджета. Если хочешь добиться успеха, тебе надо изучать все с самых азов.

Она откинулась назад, чувствуя, что и аппетит, и энтузиазм пропали.

— У меня степень по кинорежиссуре и интернатура в «Скрин джемз» и «Уилмингтон студиос».

— Ты не использовала своих знаний с тех пор, как закончила университет, а с той поры технология полностью изменилась.

— Но я делала все возможное, чтобы не отставать.

— Вот и хорошо. Значит, есть надежда, что ты не замедлишь процесс. Дело пойдет быстрее, если мне не придется объяснять каждый шаг. — Макс положил в рот еще запеканки и прожевал. — Я также хочу, чтобы ты проверила фильм на наличие монтажных ошибок, особенно часы, свечи и сигареты. Убедись, что из кадра в кадр они не меняются. Никаких коротких свечей, которые неожиданно стали длинными. — Он закончил завтрак и поднялся. — Время поплавать.

Когда Макс скрылся в доме, Дана тяжело выдохнула. Он, наконец, дал ей работу, которую она хотела, но не намерен облегчать ей задачу. Но если Макс думает, что заставит ее вернуться к своей старой работе, то будет сильно разочарован.

Потому что, как и ее брат, Дана не пасует перед трудностями. Пусть ей пришлось временно отступить от своих целей, но если уж она на что-то настроится, то будет идти до конца.

Дана отвернулась. Невыносимо созерцать загорелые мускулистые плечи и руки Макса, разрезающие воду длинного бассейна под окном. Тем более ее мозги не в состоянии работать с таким отвлекающим фактором.

Девушка была решительно настроена не подвести ни Макса, ни себя, но когда увидела гору документов на столе и длинный список своих обязанностей, то засомневалась, справится ли. Конечно, она сама выпросила ответственную должность, но Макс уж слишком загрузил ее. А его замечание, что ее знания несколько устарели, не добавляло уверенности.

Но сдаваться она не собирается! Дана решительно сняла телефонную трубку.

Через тридцать минут у нее был готов список, который уже ждал Макса, когда тот вошел. После плавания он выглядел посвежевшим. Черные волосы были все еще влажными, и он был одет в серые брюки и белую рубашку в тонкую серую полоску.

Дана поднялась и вручила ему приготовленную бумагу.

— Я связалась с фонотекой и нашла то, что перечислено в твоем списке. Все это переслано на твой компьютер. Я также договорилась со студией звукозаписи «Фоли». Позвоню им, когда ты будешь готов.

Брови Макса удивленно поползли вверх.

— Спасибо. Ты не теряла времени даром.

Девушка пожала плечами.

— Это моя работа.

— Да. — Но он смотрел на нее с явным уважением. От его одобрения сердце стало вытворять какие-то кульбиты, а лицо вспыхнуло от удовольствия.

Охо-хо. Покончить с ним будет совсем не так легко, как она надеялась…

— Ты должен доверять мне, Макс. Я тебя не подведу.

— Посмотрим.

И тут до нее дошло. Макс одиночка. Он не подпускает близко никого, даже ее. Если он не может доверять ей после пяти лет, то сможет ли вообще когда-нибудь?

— Дай мне десять минут, — бросила Дана через плечо, когда в понедельник утром Макс вошел следом за ней в ее квартиру.

Он с трудом оторвал взгляд от ее соблазнительных ягодиц.

Что с ним происходит? То, что он застал ее рано утром в своей кухне одетой в пижаму, с распущенными волосами, струящимися по плечам, явно спутало его мысли.

Пожалуй, мысль о том, чтобы она пожила в его доме, была не такой уж хорошей. Он любит простор и уединение. Но так они сделают гораздо больше, чем если бы работали в офисе.

Макс взглянул на часы.

— Через два часа у нас селекторное совещание.

— Я мигом. Входи и располагайся.

Он быстро осмотрелся. Обстановка в квартире поражала легкостью, воздушностью и непринужденностью: светлая мебель с ярко-голубыми и оранжевыми подушками, развешанные по стенам картины, морские ракушки.

Макс попытался соотнести этот легкий декор с женщиной, которую знал, и у него не получилось. Он привык видеть Дану в консервативных костюмах и со строгой прической, как сейчас, поэтому безжалостно подавил воспоминание о ее длинных голых ногах, разрумянившихся щеках и припухших со сна глазах. Но, черт побери, она выглядела такой сексуальной на его кухне…

Забудь, Хадсон.

Легче сказать, чем сделать. Как бы сильно ни старался Макс стереть воспоминание, оно то и дело выскакивало перед его мысленным взором. Он ослабил тугой воротничок.

— Хочешь пока чего-нибудь выпить? — спросила Дана, обернувшись.

— Нет, спасибо.

— Тогда садись. Я скоро. — Девушка заспешила по короткому коридору, и его взгляд оставался на ее покачивающихся бедрах, пока она не скрылась из виду.

Фотографии в рамках на противоположной стене привлекли его внимание. Пробежав взглядом по снимкам, он увидел Дану сперва ребенком, затем в колледже. По мере взросления лицо ее становилось все серьезнее, а улыбка казалась натянутой. Что же стало причиной превращения беззаботной девочки в серьезную женщину?

На одной из фотографий группа молодых людей в спортивной форме окружила парня лет тридцати или чуть старше. Парень улыбался в камеру, держа в руке кубок. У него были такие же темные волосы и глаза, как у Даны, и мужской вариант ее черт. Она говорила, что ее брат футбольный тренер. Должно быть, это он. И только потом до Макса дошло, что мужчина сидит в инвалидном кресле — сгрудившиеся вокруг него ребята почти закрыли его. Ее брат инвалид? Она никогда не говорила.

Его взгляд вернулся к предыдущим снимкам, где брат Даны выглядел высоким мускулистым атлетом в футбольной форме. Что же случилось?

Тебе не надо знать. Личная жизнь сотрудников — не твое дело, если только она не влияет на их работу.

Но он знал, что не может не спросить.

Зевок удивил его. Он приписал его недосыпу и влиянию расслабляющей обстановки Даниной квартиры. Комната казалась удивительно успокаивающей.

Внезапно Макс почувствовал неимоверную усталость. Когда он последний раз был в отпуске? Возможно, когда «Честь» будет закончена… нет, после того, как бабушка… Он прикончил эту мысль, потер лицо и сел на диван. Не хочется пропустить ни одного из оставшихся бабушке дней.

Макс взглянул на часы и прислонил голову к высокой спинке. Еще две минуты, и он крикнет Дане, чтобы поспешила.

Но посещение ее квартиры пробудило в нем любопытство. Какова же настоящая Дана Фэллон? Высококвалифицированный ассистент в деловых костюмах или сексуальная красотка в джинсах и безрукавке, которая появилась у него дома в воскресенье?

Внезапно у него возникло сильное желание выяснить это.

Порыв разбудить Макса поцелуем был почти непреодолимым. Жаль, что «почти» не в счет.

— Макс, — тихо позвала Дана.

Он не пошевелился.

Два часа назад она вышла из спальни и нашла его спящим. Дана не помнила, чтобы когда-нибудь раньше видела его таким расслабленным. Но удивляться нечему. Ночью Макс едва ли спал больше двух часов. Уж слишком сильно он себя наказывает — в точности так, как это было после потери жены.

Почему мужчины думают, что погружение с головой в работу решит проблему? Это не так. Это лишь отсрочивает ее решение. А в изнуренном состоянии справиться с какой бы то ни было проблемой еще труднее.

Пока Дана наблюдала за спящим Максом, что-то у нее в душе растаяло. Хотелось укрыть его, подоткнуть одеяло и поцеловать в кои-то веки разгладившийся лоб. Она решила не будить его. Да, он будет злиться на себя за то, что уснул, и еще больше на нее за то, что не разбудила, ну и пусть. Ему нужен отдых. Все в студии выиграют оттого, что он поспит, да и у него самого голова будет лучше работать.

Дана сказала себе, что не из-за чего чувствовать себя виноватой, к тому же она не теряла времени даром. Пока он спал, Дана работала на его ноутбуке у себя на кухонном столе. Но теперь его передышка все же подошла к концу.

— Макс, — позвала она снова, на этот раз чуть громче. Он по-прежнему не пошевелился. Дана облизала губы и присела на диван с ним рядом. Теплая близость его тела заставила сердце заколотиться. Девушка нервно сжимала и разжимала пальцы. Ей так хотелось погладить гладко выбритую щеку, но это лишь сделает уход от него намного тяжелее. А она уйдет. Рано или поздно.

Дана легонько потрясла его за плечо.

— Макс, проснись.

Его веки медленно приподнялись, и несфокусированный взгляд отыскал ее. Рот изогнулся в легкой, восхитительной, захватывающей дух улыбке.

— Доброе утро.

От сонного, хрипловатого тембра его голоса у нее мурашки побежали по спине. Хотелось бы ей вот так просыпаться каждый день!

— Доброе. — Он забыл, что они уже проиграли эту сцену на кухне? Она-то не забыла. Как она могла забыть, когда Макс застал ее, похожую на жертву кораблекрушения, выброшенную на берег?

Его рука прочертила пылающую дорожку вверх по позвоночнику. Дана ахнула. Затем пальцы обхватили ее затылок, и он притянул ее к себе. Слишком ошеломленная, чтобы отреагировать, девушка позволила ему сделать это. Теплые губы накрыли ее рот. Сердце остановилось, а потом пустилось в бешеный галоп.

Потрясенная, но трепещущая от восторга, Дана откликнулась, встретив горячее скольжение его языка. Но тут реальность ударила ее по голове.

Кого, ему кажется, он целует? Одну из своих блондинок? Покойную жену?

Она рывком высвободилась.

Макс застыл и заморгал, туман тут же пропал из его глаз. Рука упала, а губы сжались.

— Прошу прощения. Этого не должно было случиться.

Она стиснула руки в кулаки и поборола желание прижать их к покалывающему рту.

— Ничего. Должно быть, тебе что-то приснилось.

— Должно быть. — Он посмотрел на часы и чертыхнулся. — Я пропустил селекторное совещание. Ты не должна была позволять мне спать.

Дана еще не до конца пришла в себя оттого, что ее тайное желание поцеловать Макса сбылось, поэтому обвиняющий тон уязвил ее.

— Тебе нужен был отдых. Я обзвонила всех задействованных и перенесла совещание на полдень. Поэтому и разбудила тебя сейчас. Нам пора ехать.

Девушка встала, отдаляя себя от соблазна поцеловать его еще раз, даже если он действительно принял ее за кого-то другого, и прижала ладони к бедрам, чтобы остановить дрожь в них.

— Я приготовила для тебя новую зубную щетку в ванной, если захочешь освежиться.

Впрочем, зачем? На вкус он и так бесподобный…

Прекрати, Дана.

Он поднялся, встав так близко, что запах его наполнил ее легкие. Дана хотела было отойти, но ноги не слушались. Девушка поймала себя на том, что запрокидывает голову, желая, чтобы он поцеловал ее снова, на этот раз полностью проснувшийся и сознающий, что делает и с кем.

Словно прочитав мысли Даны, Макс опустил взгляд на ее губы. Сердце бешено забилось, во рту пересохло. А затем губы Макса сжались в едва заметную линию отказа.

— Еще раз прошу прощения. Это больше не повторится.

Разочарование тяжелым камнем осело в желудке.

— Я… все в порядке, Макс. Ничего страшного не произошло.

Его взгляд метнулся к стене с фотографиями.

— Это твой брат?

Еще одна резкая смена темы. Что ж, в этом он большой специалист.

— Да.

— Что случилось?

— Ты имеешь в виду, как он оказался в инвалидном кресле?

Макс кивнул.

— Они с приятелями решили поплавать в озере с каменистым дном. Джеймс нырнул там, где не должен был. Ему еще повезло, что он остался жив. Он планировал после окончания колледжа играть в профессиональный футбол, а потом работать тренером. От первой части мечты ему пришлось отказаться, но он не позволил инвалидности встать на пути ее второй части.

Макс уважительно кивнул и, пройдя мимо Даны, зашагал по коридору.

Дана печально побрела за ним.

Забудь про этот поцелуй. Он целовал не тебя. Во всяком случае, не сознательно.

Но этот поцелуй — случайный или нет — не то, что она может когда-либо стереть из своей памяти.

Более того, она хочет еще.

А это наносит сокрушительный удар по ее цели уйти от Макса и начать строить свою жизнь.

Глава четвертая

Студии «Хадсон Пикчерс» в Бербэнке напоминали Дане дом. Ей все здесь нравилось — от больших, поддерживаемых в хорошем состоянии зданий, в которых размещались декорации и оборудование, до маленьких бунгало. Именно архитектура этих бунгало напоминала девушке прибрежный поселок в Южной Каролине, где живут родители.

Дана подавила волну ностальгии и напомнила себе, что претворяет в жизнь свои и отцовские мечты. Не многим людям это удается.

Идя через студию рядом с Максом, Дана не могла не впасть в сентиментальность. Когда она только начала работать в «Хадсон Пикчерс», Лилиан лично провела ее по лабиринту зданий, подробно излагая историю своей жизни с Чарлзом Хадсоном.

Лилиан поведала Дане, что Чарлз мечтал снять фильм об истории их любви, но умер в девяносто пятом, не успев осуществить свою мечту. И теперь мечта мужа стала ее мечтой. «Как последний подарок Чарлзу, прежде чем я присоединюсь к нему», — сказала Лилиан, когда они с Даной в последний раз вместе пили чай. Ей хочется, чтобы мир узнал, каким чудесным человеком был Чарлз.

Они познакомились во время Второй мировой войны в оккупированной Франции. Там начался их роман, там же они и поженились. Когда Франция была освобождена, Чарлз отправился воевать в Германию, но обещал жене вернуться как можно скорее. Он сдержал обещание, а затем привез Лилиан сюда, домой, построил для нее студию и сделал звездой. Лилиан, в свою очередь, принесла «Хадсон Пикчерс» огромный успех.

Дана вздохнула и прижала ладонь к груди. Глаза ее увлажнились при мысли о возлюбленном, который ради нее готов бы был на все. Но до сих пор ей не везло. В старших классах и в колледже у нее были приятели, но ничего серьезного и постоянного. И не потому, что она не стремилась к этому. Дана находила либо дружбу, либо страсть, но ей ни разу не удалось встретить мужчину, который дал бы ей любовь. А это именно то, чего она хочет больше всего на свете.

Она была решительно настроена стремиться к истинной любви, как у ее родителей, у брата и у Лилиан с Чарлзом. С тремя такими великолепными примерами ей непременно должно повезти…

— Дана.

Девушка вздрогнула от твердого тона Макса.

— Что?

Он остановился перед бунгало-офисом и воззрился на нее прищуренными глазами.

— Ты слышала хоть слово из того, что я сказал?

Ее щеки вспыхнули.

— Э… нет. Извини. Я думала о сценарии «Чести» и о том, как тебе повезло, что удалось убедить Сиси Кассиди написать его. Она великолепно справилась.

— Джек убедил ее.

По просьбе Лилиан кузен Макса Джек обратился к своей бывшей любовнице с предложением написать сценарий к фильму.

В результате Макс получил отличный киносценарий, а кузен нашел сына, о существовании которого не знал, — двойное благо.

— Лилиан в восторге от того, что у нее появился правнук, — сказала Дана и заметила, как Макс нахмурился.

— Есть что-то еще, чем ты хотела бы со мной поделиться, прежде чем пойдем на совещание?

Дана поморщилась от его саркастического тона, а потом ей захотелось откусить себе язык. Черт. Она забыла, что, если верить слухам, Макс с Карен пытались завести ребенка. Упоминание о сыне кузена было неудачной идеей.

— Нет. Я составила список важных моментов, которые требуют внимания, но не знаю точно, зачем твой дядя Дэвид собирает это совещание. Не уверена, существенно ли то, что есть у меня.

Она поспешила в свой кабинет, ринулась к столу, вытащила папку и подала ему.

— Здесь все, что нужно. Мне надо присутствовать на совещании?

— Да. Но говорить буду я.

— Понятно.

По дороге на студию он почти не разговаривал. Неужели все еще думает о том поцелуе, которого, по его мнению, не должно было быть? Дана не могла не вспоминать его. Если бы только она не отстранилась…

Что бы он сделал?

Ничего. Он целовал не тебя. Он целовал кого-то, кто ему снился.

Но вдруг она ошибается? Вдруг он знал, что это она?

Трепет возбуждения пробежал по ней.

Очнись.

Все же маловероятно, что он думал о ней. Следует ли сказать ему, что ей понравился поцелуй? Пожалуй, нет. Если она скажет, а он отвергнет ее, будет неловко. Сможет ли она справиться с унижением?

Дана проводила взглядом напряженную спину босса, когда тот направился в свой кабинет.

Но что, если ей удастся найти способ заставить Макса увидеть в ней женщину?..

Все члены ее семьи постоянно рискуют то своими сердцами, то карьерами. И только она одна всегда — всегда — осторожничает. Приезд в Голливуд стал единственным настоящим риском, который она предприняла…

Пора найти в себе смелость поставить на что-то по-настоящему важное. А что для нее по-настоящему важно, так это Макс.

— У нас проблема, — произнес из динамика голос Дэвида Хадсона.

Дана недолюбливала дядю Макса. Может, внешне Дэвид и обаятелен, но, по ее мнению, он бабник, у которого никогда нет времени на своих детей. Единственная причина, по которой она не питала к нему ненависти, это его нежная любовь к своей матери Лилиан.

— Какая еще проблема помимо нехватки времени? — возразил Маркус Хадсон, отец Макса и исполнительный директор «Хадсон Пикчерс».

Дане нравился Маркус, он был близок с Максом и часто заходил в офис поболтать. Маркус был чудесным мужем, отцом и сыном.

Старший брат Макса Дев, операционный директор «Хадсон Пикчерс», и Люк, младший брат и одновременно пиар-директор, тоже присоединились к селекторному совещанию, но пока молчали.

— Какого рода проблема, Дэвид? — спросил Макс.

— «Уиллоу Филмз» снимает картину о Второй мировой войне, и их премьерный показ назначен прямо перед показом «Чести».

Дана ахнула и чуть не выронила ручку, которой делала записи. «Уиллоу» — самый крупный конкурент «Хадсон». В сущности, между этими двумя компаниями идет жесткая борьба.

— Хуже того, — продолжал Дэвид, — ходят слухи, что их история имеет некоторое сходство с историей Лилиан и Чарлза. Но я не могу разузнать, насколько похожи два фильма.

Дана почувствовала, как напрягся Макс.

— Не думаю, что смогу закончить «Честь» быстрее.

— Мы и не просим тебя об этом, сынок, — наполнил комнату голос Маркуса. — Но нам нужно запустить в СМИ активную рекламу, из которой бы следовало, что наш фильм значительнее и лучше.

— Я займусь этим, — сказал Люк. — Но неплохо было бы узнать побольше об их проекте.

— Я посмотрю, что смогу узнать, — отозвался Дэвид, — но они чертовски скрытны.

Адреналин ударил в кровь Даны. Один из ее бывших приятелей, Дуг, — помощник директора в «Уиллоу», и они расстались по-хорошему. По сути дела, он у нее в долгу…

Сможет ли она добыть у Дуга информацию, которая так нужна?

Дана хотела было предложить свою помощь прямо сейчас, но потом решила промолчать. Зачем давать обещания, если она не уверена, что выполнит их? Вначале лучше закинуть удочку.

Но шанс сделать что-то, чтобы Макс заметил ее, упал прямо ей в руки. И она была решительно настроена не упустить его.

— Сколько лет, сколько зим, детка, — сказал Дуг, присоединяясь к ней в «Отшельнике» во вторник вечером.

Дана пригласила Дуга в ресторан в горах, рядом с полем для гольфа, потому что некогда это было постоянным местом их встреч. После захода солнца вид был просто волшебный. Жаль, что искра настоящего чувства так и не вспыхнула между ними…

— Спасибо, что пришел. — Она встала и наклонилась вперед, чтобы поцеловать его в щеку. Этот нахал, конечно, в последнюю секунду повернул голову, и поцелуй пришелся прямо в губы. Впрочем, Дуг целовал в губы всех женщин — и молодых, и старых, а поскольку в нем есть все — и амбициозность, и привлекательность, и обаяние, — ему это сходит с рук.

— Тебе повезло, что ты меня застала. Завтра на рассвете мы с боссом уезжаем на разведку. Меня не будет недели две, а то и больше.

— Завидую. Обожаю осматривать потенциальные места для съемок. Куда направляетесь?

— Не могу сказать. Это большой секрет. Но там тепло и солнечно. — Его голубые глаза, чуть светлее, чем у Макса, блеснули. — Поздравляю с повышением.

— Откуда ты узнал?

— Слухами земля полнится. Кроме того, ты ведь когда-то была моей девушкой, поэтому я слежу за твоими успехами. Нравится новая работа?

— Приходится многому учиться, но я учусь у лучших. — Она не собиралась рассказывать ему, что Макс безбожно загрузил ее работой и хорошо, если удается поспать шесть часов за ночь.

— Бьюсь об заклад, напряжение к концу съемок то еще.

Дана улыбнулась. Он сам затронул нужную тему, и это облегчает ее задачу. Как помощник директора, Дуг выполняет в основном такую же работу, что и она. А это означает, что ему многое известно о текущих проектах.

— Да, напряжение немалое. Я слышала, «Уиллоу» скоро выпускает свой фильм о Второй мировой.

— Ты правильно слышала.

— История любви?

Один уголок его рта приподнялся в дразнящей улыбке.

— Может быть.

— Да ладно тебе, Дуг.

Он наклонился вперед и накрыл обе ее руки на столе своей. Это был знакомый жест, который Дуг делал много раз раньше.

— Почему я должен делиться с тобой? Ты работаешь на конкурента, не забыла?

— А что ты теряешь? Все в Голливуде уже знают суть истории Лилиан и Чарлза, а ваша картина выходит первой. Кроме того, я познакомила тебя с человеком, который нанял тебя на работу, не забыл?

— Ты права. — Он убрал руку, подозвал официанта и заказал бутылку шампанского. — Да, это история любви. Я знаю, как ты любишь душещипательные истории.

— Насколько она похожа на «Честь»?

— Похожа.

Она поморщилась. Плохо дело.

— Это затруднит нам продажу.

— Не затруднит, если вы сыграете на различиях.

— А как мы узнаем, каковы эти различия?

Принесли шампанское. Дана подождала, пока официант разольет его по бокалам, и уже хотела повторить вопрос, но Дуг остановил ее, подняв палец.

— Сначала отпразднуем твое повышение.

Дана послушно подняла свой бокал и чокнулась с ним, затем отпила золотистой жидкости.

Дуг вновь накрыл ее свободную руку своей.

— Дана, расслабься. Я напрямую не работаю над фильмом, поэтому не знаю деталей, но дома у меня скорее всего есть копия сценария. Мы можем поехать ко мне, и я поищу. Если не найду, возможно, мне удастся добыть копию. В конце концов, как ты правильно сказала, какой от этого вред? Для шпионажа уже слишком поздно.

От удивления Дана ахнула.

— У тебя могут быть неприятности из-за этого?

— Не думаю. Но, разумеется, лучше не посвящать кого-либо…

— Я не хочу, чтобы тебя уволили.

Он подмигнул.

— Я тоже не хочу.

— Я могла бы поцеловать тебя, Дуг.

— Пожалуйста, поцелуй.

Она на мгновение заколебалась.

— Но ты же понимаешь…

— Дана, просто заткнись и поцелуй меня. Я знаю, что это ничего не значит. Но моя стоимость поднимется, если меня увидят с такой горячей цыпочкой.

Усмехнувшись, она встала и наклонилась над столом, чтобы быстро чмокнуть Дуга. Это было все равно, что поцеловать брата.

— Празднуете что-то? — произнес голос Макса позади нее.

Дана застыла в дюйме от губ Дуга, затем выпрямилась и обернулась. От ледяного взгляда голубых глаз Макса ей стало не по себе.

— Э… привет, Макс.

Хадсон был в черном костюме с белой рубашкой и черно-белым галстуком. Он выглядел восхитительно и неприступно.

Дуг встал.

— Мы празднуем повышение Даны. Рад, что вы наконец-то оценили ее по достоинству.

Дана бросила на Дуга предостерегающий взгляд, но тот оставил его без внимания и протянул Максу руку.

— Я Дуг Льюис. Мы встречались пару лет назад на премьере «Легионов».

Макс сухо пожал протянутую ладонь.

— Я помню.

Дана не сомневалась. Он никогда не забывал ни имен, ни лиц. Но тогда Дуг еще не работал на «Уиллоу». Сказать прямо сейчас, что Дуг пообещал раздобыть экземпляр сценария? Нет, лучше не стоит. Не хочется, чтобы у Дуга были неприятности, да и незачем понапрасну обнадеживать Макса в случае, если Дуг не сможет помочь.

— Спасибо, что подошли, — нетерпеливо проговорил Дуг с явным намерением отделаться от Хадсона. — Не смеем вас задерживать.

Дана в ужасе вытаращила глаза. Он что, враг своей карьере?

Холодный взгляд Макса снова отыскал глаза Даны.

— Не задерживайся допоздна. Завтра у нас много работы. Встречаемся на кухне в шесть.

Бросив эту бомбу, он зашагал прочь. Дана проследила за ним взглядом до столика, где он присоединился к своему брату.

Девушка повернулась к Дугу.

— Ты рехнулся?

— Постой-ка. Встречаетесь на кухне?

Она вздохнула.

— До тех пор, пока «Честь» не закончена, я буду жить в доме Макса. Это дает нам дополнительное время для работы.

— Ты всегда неровно дышала к нему.

Ее щеки вспыхнули.

— Он мой босс, и я ценю и уважаю его.

— Тут гораздо большее, и ты это знаешь. Не упусти свой шанс, детка. Почему бы не проверить, не удастся ли нам разжечь крохотный огонек ревности? — Дуг потянулся к ней.

Застонав, она уклонилась от него и опустилась на свой стул.

— Ты поэтому попросил поцеловать тебя? Видел, что Макс идет сюда?

Он пожал плечами.

— Может быть.

Дуг и в самом деле кое-что разжег. Гнев Макса. Тот выглядел взбешенным, застав Дану развлекающейся. Она должна работать дома над «Честью»! У нее на столе гора работы, и дня не хватит, чтобы переделать ее!

Девушка молилась, чтобы ей удалось раздобыть экземпляр сценария «Уиллоу». Только тогда она сможет объяснить Максу, почему общается с врагом.

— У тебя такой вид, словно ты вот-вот начнешь изрыгать огонь, — заметил Дев, когда Макс подсел к нему за столик.

— Моя ассистентка развлекается, когда должна дома работать. — Это единственная причина, по которой он разозлился, увидев, как Дана целует парня. Порыв ударом кулака отбросить нахала на стул не имел ничего общего с тем фактом, что она целовала Макса тридцать шесть часов назад.

Бога ради, она же работает на него! Поцелуй был ошибкой, которая не должна повториться. Бизнес и удовольствие — взрывоопасное сочетание.

— Ты сейчас тоже не в кабинете.

— Это работа. Мы здесь, чтобы выработать стратегию дальнейших действий.

Дев взглянул через плечо Макса, и глаза его сузились.

— Насколько хорошо ты знаешь Дану?

Явно, не настолько хорошо, как думал, учитывая открытия, сделанные им за последние несколько дней. Видел ли он, чтобы она когда-нибудь улыбалась так, как улыбается своему приятелю?

— А что?

— Она обедает с Дугом Льюисом.

— И?..

— Он ассистент Трея Джекоба.

Словно невидимый кулак ударил Макса под дых.

— Льюис работает на «Уиллоу»?..

— Совершенно верно. А у нас возможная утечка. Не думаешь, что здесь есть связь?

Первой реакций Макса было категорически отрицать это. В течение пяти лет он доверял Дане абсолютно во всем. Но Дев посеял семена сомнения, и ростки недоверия пустили корни. Может ли Дана предать его? Предать «Хадсон Пикчерс»? И если да, то почему? Какой у нее возможный мотив?

Деньги? Судя по квартире и скромной машине у нее не слишком расточительные вкусы. И к драгоценностям или дизайнерским вещам у нее нет пристрастия.

Повышение? Но в «Хадсон Пикчерс» у нее гораздо больше шансов сделать карьеру, чем в «Уиллоу», и она достаточно умна, чтобы понимать это.

Макс порылся в памяти. Премьера «Легионов» была не единственным разом, когда он видел Дану с Льюисом.

— Я поговорю с ней сегодня.

— Сегодня?

Дернул же его черт за язык!

— Когда приеду домой.

— Собираешься звонить ей так поздно?

— Нет, я увижу ее. Она живет у меня.

Брови Дева взлетели вверх.

— Она живет с тобой?

— Я сказал у меня. Пока мы не закончим «Честь».

— Не вижу разницы.

— Разница есть. Это бизнес. Работа в моем домашнем офисе означает меньше помех и больше рабочих часов. Она спит внизу в гостевой комнате. Ничего личного.

Но тот поцелуй был чертовски личным. Его реакция, когда он увидел ее в пижаме, была чертовски личной. С чего бы еще она приснилась ему, когда он отрубился на ее диване? Это был очень сладострастный сон.

— Вы живете в одном доме. Поверь мне, когда это случается, женщины начинают питать надежды. Все меняется.

— Дана знает, как обстоит дело.

— Надеюсь, ты прав. Я понял. Дело в Карен.

— Нет, — поспешно отверг это предположение Макс.

— Да. Ты не хочешь, чтобы Дана водила машину в темное время суток из-за того, что случилось с Карен.

— Ты пытаешься связать совершенно несвязанные вещи.

— Лжец. — Тон брата смягчился — В том, что произошло с Карен, нет твоей вины, Макс.

— Я не должен был позволять ей садиться за руль.

— Она была достаточно взрослой, чтобы самой решать, Макс.

— Она была уставшей.

— Карен могла вызвать водителя. Или выпить пару чашек кофе. Видит бог, она никогда не стеснялась говорить о том, что ей нужно или чего она хочет, когда дело касалось работы. Та ночь ничем не отличалась от всех остальных.

Еще одно напоминание не связываться ни с кем, кто с ним работает. Они с Карен по большей части отлично ладили, но когда случались редкие ссоры, плохое настроение следовало за ними на работу и висело над всей студией как черная туча. Она была его ассистентом, пока он не убедил ее сидеть дома и стараться забеременеть.

— Забудь. Это уже история. Сейчас нам надо попытаться справиться с текущим кризисом. — Сегодня у него нет желания ворошить прошлое, иначе все закончится тем, что он напьется. Такое хоть и редко, но все же еще случается.

— Ты прав, Макс. Сходство между фильмом «Уиллоу» и нашим может быть простым совпадением. Такое бывает. И если б это была любая другая компания, я бы в этом даже не сомневался. Но поскольку это не какая-то другая компания, то ты должен рассмотреть Дану как возможный источник.

Он уже и сам пришел к этому заключению.

— Если я уволю ее, то мне ни за что не сделать монтаж вовремя.

— Тогда не увольняй ее. Пока. Просто внимательно понаблюдай за ней. Справишься?

Дана уже живет с ним под одной крышей. Все, что ему нужно, это найти способ контролировать ее в те часы, когда она не работает и не спит, а поскольку таких часов немного, это не должно быть слишком трудно.

— Справлюсь. Я выясню, выдала ли она что-нибудь, и если да, то что именно.

Глава пятая

Стараясь не шуметь, Дана заперла за собой входную дверь, затем повернулась и заметила большую тень в темном фойе. Девушка вздрогнула и попыталась нащупать панель сигнализации.

Свет вспыхнул, зловещая тень преобразилась в Макса. Дана прижала ладонь к сердцу.

— Макс, ты напугал меня.

— Что ты рассказала Льюису про «Честь»?

Девушка поморщилась. Она так и знала, что он подумает худшее.

— Ничего.

— Он работает на «Уиллоу».

Дана расслышала обвинение в его тоне, но покуда у нее в руках не будет сценария и она не удостоверится, что Дуг в безопасности, она не сможет рассказать обо всем Максу. В квартире Дуга экземпляра сценария не оказалось. Придется ждать его возвращения из поездки.

— Да, он работает на «Уиллоу» уже пару лет. Я помогла ему получить эту работу.

— Чтобы вы могли обмениваться информацией?

— Нет.

— Ты передавала ему подробности сценария «Чести»?

Она открыто встретилась с его взглядом.

— Нет, Макс. Зачем?

— Это ты скажи мне.

Его недоверие разозлило ее.

— Ты считаешь, что я продавала информацию нашему конкуренту?

— А ты продавала?

Последнее обвинение особенно уязвило Дану.

— Сегодня я старалась добыть у Дуга информацию, а не передать ее ему. Ты хотел знать об ожидающемся фильме «Уиллоу». Я давно знаю Дуга. Я надеялась, он расскажет мне кое-какие подробности.

— Он рассказал?

— Пока нет.

— Вы поцеловались.

Она пожала плечами.

— Дуг всех целует. Это ничего не значит.

— Вчера ты поцеловала меня.

Девушка сглотнула.

— Нет. Это ты поцеловал меня. Но я поняла, что ты не знал, кто… ты еще не проснулся… и думал не обо мне.

Дане было настолько не по себе от этого разговора, что она с трудом могла смотреть ему в глаза.

— Он твой любовник.

— Был. Теперь уже нет. Все давно закончилось.

— До или после того, как он пошел работать в «Уиллоу»?

Зачем ему это знать?

— Примерно в одно время. Мы не хотели, чтобы нас обвинили в конфликте интересов, поэтому расстались. — В любом случае они выяснили, что друзья из них лучше, чем любовники. Да и в сердце Даны уже тогда был только Макс, хотя она и не собиралась говорить об этом ему.

— Договорились об очередном свидании?

Щекам стало жарко. Впрочем, она не собирается лгать.

— Мы не назначали свидания.

— Но ты собираешься с ним встретиться снова.

— Возможно. Он друг. — Если Дуг достанет сценарий, они, несомненно, встретятся. Он должен позвонить, когда это случится, и назначить рандеву.

Макс придвигался ближе, пока угрожающе не навис над Даной, и девушке пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Я мог бы уволить тебя за тот конфликт интересов, о котором ты упоминала.

Ее сердце упало.

— Тебе незачем это делать, Макс. Клянусь, я не выдаю секреты компании. Я стараюсь помочь, а не навредить «Хадсон Пикчерс».

— Ты будешь спать с ним, чтобы добыть информацию?

Она вздрогнула.

— Нет.

— Будешь опять целовать его?

Крайне странный разговор для мужчины, который бежит от личных тем, как черт от ладана.

— Может быть. Я же сказала тебе, что Дуг всех целует.

— А ты?

Дана не могла понять Макса. Она никогда не видела его таким… таким раздраженным, даже агрессивным. Он не пьян. Слова и глаза его ясные, и запаха спиртного не чувствуется.

— Нет. Я довольно избирательна в том, кого мне целовать.

Его глаза сузились.

— В самом деле?

Он сократил расстояние между ними. Теперь их разделяло не больше пары дюймов. Дыхание застряло у нее в груди.

— Макс?

— Я знал вчера, кого целую. Я всегда знаю, кого целую. — Он приподнял ее подбородок согнутым пальцем и накрыл рот Даны своим.

Девушка стояла, застыв от шока. Вслед за потрясением нахлынул головокружительный коктейль из жара, возбуждения и адреналина. Его губы раскрыли ее рот, и язык проник внутрь в скользкой, горячей ласке. Стон желания вырвался из ее горла. Ногти вонзились в ладони, когда она силилась сохранить ясность рассудка и боролась с порывом обвить его руками за шею.

Дана понятия не имела, что происходит и почему он целует ее. И ей было все равно. Слишком долго она мечтала об этом моменте, чтобы теперь сомневаться или бороться. Грудь его прижалась к ее груди, бедра соприкоснулись, а затем его рука обняла ее и рывком притянула ближе. Сердце ее заколотилось как безумное, кожа вспыхнула.

Его жар обжигал ее. Нажим губ усилился, отклоняя ее назад, на его руку, открывая рот для более глубокого вторжения. Она уронила сумочку на пол и уступила своему неодолимому желанию обвить его руками. Комната закружилась вокруг нее.

Тепло его ладони растеклось по бедру и поднималось с мучительной медлительностью, чтобы остановиться на грудной клетке, прямо под грудью. Сосок напрягся в ожидании. Дана хотела, чтобы Макс прикоснулся к груди, жаждала этого. Но он не прикоснулся.

Его объятия ослабли, и он отступил назад.

— Больше не встречайся с Льюисом, если хочешь сохранить работу.

Дана пыталась перевести дух и собрать мысли в кучу.

— А ч-что, если я не могу этого обещать?

— На твоем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем отказываться. И знай, твои потери не ограничатся только работой.

Затем он развернулся и стал подниматься по лестнице, оставив ее в фойе одну. Дана обессиленно привалилась к двери.

Если она сделает, как он приказал, то не получит нужной информации. Наверняка, когда у нее будет сценарий, Макс все поймет и простит ее за неподчинение приказу.

Ей придется рискнуть.

Увидев, как Дана прячет зевок, Макс оттолкнулся от стола и встал.

— Сделай перерыв.

Карие глаза Даны поднялись на него.

— Еще даже нет полудня.

Он не может думать, когда она всего в нескольких ярдах от него. Он отмечает каждое ее движение, каждый вздох, даже тихое урчание у нее в животе. Работать в такой близости друг с другом никогда раньше не представляло проблемы. Почему же проблема появилась теперь, когда у него нет на это времени?

— Нам некогда исправлять ошибки, которые будут проскальзывать из-за твоей усталости.

Она выпрямилась.

— Если б я настолько устала, то взяла бы перерыв. Я знаю свои возможности. А ты, Макс, знаешь?

— Разумеется. — Она сменила духи? Или, может, он просто острее ощущает ее аромат после того поцелуя на прошлой неделе?

Почему он поцеловал ее?

Почему она ответила на поцелуй?

Макс почти не спал с той ночи, потому что не мог не гадать, что Дана делала в течение двух часов после того, как они с Дугом Льюисом ушли из ресторана. Он беспокоился, как она вела машину по извилистой дороге после выпитого шампанского.

Но больше всего ему не давало покоя, была ли она в постели Льюиса.

Воздух в кабинете внезапно показался спертым. Ему надо выйти отсюда.

— Я собираюсь поплавать.

Дана заморгала, на мгновение спрятав свое замешательство за длинными ресницами.

— Хорошо, я буду отвечать на звонки.

— Нет, ты пойдешь со мной. Мы оба будем бодрее после перерыва. — И, быть может, хлорированная вода в бассейне убьет запах ее духов.

— Но…

— Сегодня суббота, Дана. Никто не позвонит. Надевай купальник. Встретимся у бассейна.

Голубая вода маняще мерцала, но купание, на самом деле, не то, что ему нужно. Это просто способ физически измотать себя, чтобы отвлечься от опасных мыслей.

Дверь из гостевой комнаты в патио открылась, и Дана вышла в черном бикини. Он чуть слюной не поперхнулся. Идеальная фигура с изгибами и выпуклостями во всех нужных местах, медово-золотистая кожа… Как же он не замечал, что у нее такое фантастическое тело?

Он мысленно встряхнулся, пытаясь разрушить чары. Это же Дана, его правая рука, женщина, которая работала на него в течение последних пяти лет.

Женщина, которая была его опорой в трудные времена.

Женщина, которая, возможно, предала его.

Эта мысль просочилась в его мозг подобно дыму, просачивающемуся под дверью. Какой может быть лучший способ отвадить Дуга Льюиса, чем предоставить Дане свою постель? Чтобы у нее не осталось ни времени, ни сил на своего бывшего любовника?..

А как же твое правило не спать со своими работниками? — вопрошала совесть. Разве твой брак ничему тебя не научил?

Но ведь он не собирается жениться на Дане. Она уже заявила о своем намерении уйти из кинокомпании как можно скорее — если выиграет пари. Осложнения могут возникнуть, только если она останется в качестве его ассистентки.

Намеренно соблазнить ее ради личной цели — поступок не слишком порядочный, но это сослужит двойную службу. Во-первых, обладание ею удовлетворит его любопытство, чтобы он мог покончить с этой проклятой одержимостью ею и закончить фильм вовремя. Она не дает ему сосредоточиться с тех пор, как поселилась у него в доме. Во-вторых, став ближе к Дане, он сможет точно выяснить, что она рассказала Льюису и что Льюис рассказал ей о предстоящем фильме «Уиллоу».

Он направился к ней и точно увидел: Дана что-то заподозрила. Она застыла. Ресницы затрепетали, губы приоткрылись — мягкие, восхитительные губы. Он не мог дождаться, когда снова вкусит их. Видит Бог, последние два поцелуя только разожгли его аппетит.

— Макс?

Подойдя ближе, он позволил взгляду окинуть красивую грудь, прикрытую полосками эластичной ткани, затем спустился ниже. Какой-то золотой блеск привлек его внимание чуть выше линии бикини. В пупке поблескивало крошечное золотое колечко со свисающим с него сердечком.

У Даны, его консервативной помощницы, в пупке кольцо?

Макс вгляделся в ее лицо. Кто эта женщина, которая так долго скрывала от него свою истинную сущность? Она ответила ему таким же пристальным взглядом, глаза огромные, зрачки расширены, но не от страха или неприятия. В ее карих глазах он увидел голод, почти такой же сильный, как и у него.

Девушка облизала губы и склонила голову набок, отчего каскад густых черных волос упал на плечо, наполовину скрывая одну грудь.

— Я… я думала, мы будем плавать.

Этот шепот словно пробежал по его коже, оставив мурашки. А она ведь еще даже не дотронулась до него!

— Позже.

Макс шагнул к ней. Она встретила его на полпути, их тела столкнулись. Он на секунду замер, чтобы перевести дух, сражаясь за самообладание, стараясь помнить, почему он это делает.

Возможно, она предала его.

Возможно, планирует предавать дальше.

Но эти мысли не умерили его аппетита. Макс хотел ее поцелуя так сильно, что намеренно оттягивал удовольствие. Он схватил девушку за руки повыше локтей и стал спиной продвигать ее к дому. От предвкушения рот его наполнился слюной.

Их голые ноги сталкивались, животы соприкасались. Ее груди уперлись в его грудь, соски напряглись, а учащенное дыхание овевало подбородок. Желание растеклось в паху, мышцы сжались. Он почувствовал, как плоть его затвердела. Если у нее и были какие-то сомнения относительно его намерений, то теперь их не стало.

Он приостановился перед ее комнатой.

— Дана, если мы войдем в эту дверь, я овладею тобой.

Руки Даны сжали его плечи, и на мгновение ему показалось, что она его оттолкнет. Но затем девушка взглянула на него сквозь ресницы потемневшими от страсти глазами и скользнула ладонями вниз по его рукам, затем назад, к шее. Вскоре их пальцы переплелись. Она потянула его к своей комнате, ясно давая понять, что хочет этого так же сильно, как и он.

Дана хочет его.

Осознание этого потрясло Макса. Когда и как это случилось? До того, как ответить на его поцелуй, Дана никогда, ни разу не посылала ему подобных сигналов. В сущности, она опекала его, нянчилась с ним, даже баловала, но хотеть?..

Макс протянул руку, чтобы открыть дверь. Прохладный кондиционированный воздух вырвался из дома и пробежал по коже, но не остудил желания. Как только они пересекут порог — буквально и фигурально, — возврата назад не будет. Его стопы утонули в ковре. Он закрыл дверь, отрезая себя и Дану от всего мира.

Комната пахла ею. Другой ею. Женщиной, которую он не знал.

Кто же эта другая женщина? — спрашивал себя Макс уже в который раз.

Он обхватил ее лицо ладонями и погладил гладкую кожу, затем погрузил пальцы в густые волосы. Он ласкал ее шею, плечи, руки, потом спустился на бедра. Девушка задрожала и ахнула, еще больше возбуждая его этим.

Макс очертил ладонями тонкую талию, наслаждаясь ощущением теплой, атласной кожи. Веки ее, затрепетав, закрылись. Он наклонился, чтобы поцеловать одно, затем второе. Густые ресницы защекотали подбородок, и спина девушки выгнулась. Горячее желание пронзило Макса. Он резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

Неспешная ласка ладоней Даны вверх-вниз по бокам побуждала поспешить, опрокинуть ее на кровать и погрузиться в нее. По этой причине он держал себя в крепкой узде.

Бездумная страсть для желторотых юнцов. Умная страсть, отсроченное наслаждение приносит большую награду. Макс напомнил себе, что им движет определенная причина, но причина эта отошла на задний план, когда вкус ее губ был так восхитителен…

Макс легонько куснул чувствительное местечко за ухом, и она затрепетала в его руках. Ее ногти царапали спину и вырвали неожиданный стон у него из горла. Он слегка отстранился, борясь с соблазном послать медлительность к черту.

Его взгляд сосредоточился на сосках, натягивающих тонкую ткань купальника. Ему нестерпимо хотелось взять эти тугие бутоны в рот. Макс потянулся к узлу завязок на затылке и развязал его. Завязки упали, и ткань медленно соскользнула вниз, обнажая грудь. Он тяжело сглотнул при виде коричневых сосков.

Дана потянулась за спину и развязала другую завязку. Топ купальника плавно полетел на пол. Макс взял мягкую, теплую плоть в ладони и потер соски большими пальцами. Дыхание ее перехватило. Он наклонился и взял одну вершинку в рот.

Ее вкус был не похож ни на что, испытанное им прежде. Макс смаковал этот неповторимый вкус, затем переключил внимание на второе полушарие, требующее его ласк, продолжая массировать пальцами первое. Но он хотел большего.

Поставив одно колено на пол, Макс подцепил край ее бикини и сдернул трусики вниз по ногам. Она ухватила его за плечи, выходя из купальника, ее прикосновение было горячим и твердым.

Треугольник черных волос манил его. Он должен попробовать ее. Золотистую кожу, сладкое средоточие ее возбуждения…

В нежной ласке Макс провел ладонями от бедер вниз, к стопам. Обхватив пальцами лодыжки, побудил ее поставить ноги шире.

— Макс… — выдохнула она.

Руки его заскользили вверх, на этот раз по внутренней стороне бедер, ладонями лаская теплую, гладкую кожу. Он заставлял себя продвигаться медленно.

Она была горячей, влажной и готовой для него. Ладони судорожно обхватили голову Макса.

Макс наслаждался каждым стоном Даны. А когда колени ее подогнулись, поддержал ее. Он поцеловал нежную кожу между ног и взглянул на девушку. Персиковый румянец окрасил щеки Даны, а губы покраснели и припухли.

Глаза ее медленно приоткрылись и отыскали его глаза.

— Макс, я хочу тебя.

Он стиснул зубы от огненного взрыва желания. Оно ударило его, опалило, голова закружилась. Откинув покрывало, Макс уложил Дану на кровать, ласками заставив раздвинуть длинные, совершенные ноги. Ему хотелось всласть попировать на ней, обласкать от кончиков пальцев до мочек ушей, не торопясь, заставляя ее вскрикивать снова и снова.

Как он может так хотеть Дану, когда у него не было ни одной сексуальной мысли в отношении нее до того поцелуя?

Отмахнувшись от этого вопроса, Макс приготовился действовать медленно, контролировать свою страсть и сохранять трезвую голову, как было всегда, но тут она обвила его шею рукой, притягивая для поцелуя, и в то же время обхватила ногой, прижимая к себе. Неторопливость и здравомыслие исчезли как дым.

Он погрузился в глубины рта и в горячее женское лоно одновременно. Страсть охватила его, и стон наслаждения вырвался из груди. Инстинкт взял свое. Он не мог замедлить ни движения языка, ни бедер. Обуздать себя оказалось не так-то легко, и это было рискованно.

Макс сражался с вожделением, обуявшим его, силясь сосредоточиться на ее наслаждении. Это ради нее, ради того, чтобы удержать ее подальше от постели Льюиса. Но разрази его гром, если в этот момент ему было дело до скрытых мотивов!

Он сделал круговое движение бедрами. Она прервала поцелуй.

— К-как х-хорошо.

Ее задыхающиеся, прерывистые слова побудили его повторить маневр еще и еще, пока она не выгнулась дугой и не начала царапать ногтями его спину. Она куснула его в плечо — еще один нежный любовный укус, — и это стало последней каплей. Он достиг точки, из которой нет возврата. Толчки его стали сильнее, глубже, быстрее. Снова и снова. Ее стоны и вскрики еще больше распаляли его.

Макс почувствовал, что Дана напряглась, услышал, как у нее перехватило дыхание. Оргазм волнами прошел по ней, тело сжалось вокруг его плоти, а из легких вырвался сексуальный стон. Его собственное освобождение накатывало снова и снова, покуда он не выдохся. Легкие горели. Мышцы рук задрожали, и он рухнул на нее. Потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить силы и подняться с ее влажного тела.

Глаза ее оставались закрытыми, но именно улыбка, приподнявшая уголки ее губ, кольнула его прямо в сердце. Он наклонился и нежно прижался к ее рту своим.

Что за чертовщина?

В следующую секунду он скатился с нее на кровать. Постель пахла Даной. Даной и горячим сексом.

Почему он поцеловал ее так? Он не склонен к нежным жестам. Секс есть секс. Животный. Примитивный. Удовлетворение потребности. Никакие эмоции не нужны и нежелательны.

Но, черт возьми, ему хотелось спросить ее о той улыбке. Если она означает то, что он подумал, значит, для нее это было больше чем просто физическое освобождение, и тогда он должен предостеречь ее. Это всего лишь временно. Он больше никогда не женится.

Но если он предостережет ее и она обидится, тогда его честность может вызвать проблемы. Во-первых, она может уйти. Во-вторых, может надуться и не разговаривать с ним — как иногда делала Карен. В-третьих, гнев может погнать ее назад к Льюису. Ни один из этих вариантов не поможет ему закончить «Честь» вовремя.

Поэтому остается только надеяться, что она эмоционально не привяжется к нему. Счастливый конец хорош для фильмов, но в реальной жизни ему нет места.

Глава шестая

Дана не могла перестать улыбаться. Она лежала на спине, закрыв глаза. Макс лежал рядом. Дана слышала его частое дыхание, чувствовала жар его тела. Она глубоко вдохнула головокружительный аромат их любви.

Занятия с ним любовью превзошли все ее фантазии. Она была так счастлива, что они, наконец, сделали этот шаг!

Матрас прогнулся. Девушка открыла отяжелевшие веки вовремя, чтобы увидеть, как Макс поднимается с кровати. Она с упоением созерцала его широкие плечи, тугие ягодицы и длинные мускулистые ноги, когда он наклонился, чтобы поднять плавки с пола.

Он скрылся в смежной ванной, не оглянувшись. Что-то было не так. Дана списала это на неловкость «первого раза».

Что ей делать? Одеться? Она встала с кровати и подняла свой купальник, когда Макс вернулся, одетый в плавки.

Его взгляд прошелся по ней, задержавшись на груди, которая моментально напряглась. Глаза скользнули по ее талии, бедрам, ногам. Она увидела в них с трудом подавляемую страсть, но также осторожность.

Ее пальцы стиснули ткань купальника. Неожиданная волна неуверенности вызвала у нее желание прикрыться. Он встречался с самыми красивыми в мире женщинами. Как она может с ними сравниться? Она ведь даже не блондинка…

— Я собираюсь еще поплавать и пообедать перед тем, как вернуться к работе. Приготовить на двоих?

Дана удивленно заморгала. Он никогда не предлагал что-либо приготовить для нее, и то, что он сделал это сейчас, наполнило ее необычайным теплом.

— Я могу сделать ланч, — сказала она.

— Я сам справлюсь. А ты пока прими душ или… что там женщины делают… после секса.

Секс. Она бы предпочла, чтобы он назвал это любовью…

— Я могу поплавать с тобой в бассейне, а потом мы вместе приготовим еду.

— Я буду плавать на время. — Он развернулся на пятках и вышел через двери в патио.

Сбитая с толку, Дана проводила его взглядом. Неужели Макс жалеет о том, что произошло?

Как он может сожалеть, когда это лучшее из того, что когда-либо было с ней?

И что будет дальше? Для нее-то все изменилось. У нее больше нет желания уходить от Макса и выигрывать пари. Она хочет завоевать его сердце.

Лишь жужжание электронного оборудования нарушало тишину комнаты.

Дана сидела за своим столом в домашнем кабинете Макса и пыталась сконцентрироваться на работе. Она не настолько глупа, чтобы тешить себя иллюзией, будто Макс влюблен в нее. Его сдержанное поведение во время ланча доказало это. Не было ни нежных улыбок, ни горячих взглядов, обещающих, что позже они вновь займутся любовью.

Но он совершенно точно желает ее. Так откуда же теперь это угнетающее молчание?

Стул Макса скрипнул, когда он повернулся к ней.

— Как дела с размещением рекламы?

Работа. Дана ожидала чего-нибудь… личного.

Девушка постаралась скрыть свое разочарование.

— Все в порядке.

Он развернулся назад, но вдруг заговорил снова:

— Сегодня моя семья собирается на ужин. Я бы хотел, чтобы ты пошла со мной.

Счастье расцвело у нее в груди. Он берет ее на семейный ужин. Это должно что-то значить.

— С удовольствием.

— Выезжаем в семь.

Она взглянула на часы. У нее чуть больше часа на сборы.

— Мне нужно съездить домой переодеться, — сказала она.

— Поезжай. Заеду за тобой через час. — В его нейтральном тоне отсутствовал энтузиазм, и снова у нее возникло какое-то назойливое чувство, будто что-то неправильно.

Она отмахнулась от сомнений. Они занимались любовью, и Макс везет ее на семейный обед. И заедет за ней домой. Это будет как настоящее свидание. Их первое свидание.

У Даны вспотели ладони, а пульс участился, когда Макс остановил машину перед особняком Хадсонов. Она была здесь несколько раз, когда навещала Лилиан.

Но сегодня другое. Ее роль изменилась.

Или нет?

Трудно сказать по поведению Макса. Он не обнял ее и не поцеловал, когда заехал за ней домой. По сути, он вел себя так, словно между ними ничего не было.

Макс обошел машину и открыл для Даны дверцу. Девушка намеренно шагнула прямо к нему.

— Спасибо, что взял меня с собой.

Он на мгновение прижал ее к себе, затем отпустил без поцелуя.

— Не за что.

Они направились к парадной двери. Дана была в смятении. Почему Макс не поцеловал ее? Не любит демонстрировать чувства на людях?

— Не могу представить, каково было расти здесь. Это так отличается от моего дома.

— Ты бы привыкла.

Она рассмеялась.

— Не думаю. Лилиан говорила, что в доме пятьдесят пять комнат. В нашем только десять.

Макс открыл дверь, и Дана вошла в огромное фойе с мраморным полом, двойной лестницей и высокими потолками.

— Кто будет сегодня? — поинтересовалась девушка, надеясь, что он не заметит легкой дрожи в ее голосе.

Макс пожал плечами.

— Возможно, все, за исключением Люка, который сейчас в Монтане. Гвен скоро рожать.

— «Хадсон Пикчерс» будет его не хватать, но жизнь на ранчо имеет свою привлекательность.

Он прищурился.

— Тоже хочешь уехать из Лос-Анджелеса?

Она покачала головой.

— О, нет. Люблю шум и суету большого города, но я выросла в маленьком городке и понимаю привлекательность менее торопливого образа жизни.

Их приветствовала Ханна Олдридж, шестидесятилетняя экономка.

— Добрый вечер, мистер Макс, мисс Дана. Семья в главной гостиной. Похоже, сегодня есть повод для праздника.

Волнение охватило Дану. Неужели Макс планирует удивить ее, объявив семье об их новых отношениях?

— В главной гостиной? — удивленно переспросил Макс. — Что за повод? — спросил он, разбивая ее надежды.

— Этого я не знаю. Вы сегодня прекрасно выглядите, мисс.

— Спасибо, Ханна. — Дана нервно расправила свое черное платье для коктейля. Как бы ей хотелось, чтобы этот комплимент исходил от Макса!

По пути к гостиной Дана старалась подбодрить себя. В конце концов она давно знает этих людей. Ей нечего бояться. Но внутри почему-то все дрожало мелкой дрожью.

Как Макс объяснит их новые отношения? Если он просто возьмет ее за руку, все поймут намек. Но как отреагируют?

Их встретил хор приветствий. Дана заставила себя улыбнуться и помахать людям, собравшимся в зале. Макс немедленно направился к бабушке, оставив Дану у двери. Лилиан выглядела сегодня достаточно бодрой, но сиделка все же стояла у нее за спиной.

Макс опустился на колени, поцеловал Лилиан в щеку и что-то зашептал старушке на ухо. Его мягкость и искренняя любовь к бабушке всегда трогали Дану до глубины души.

Маркус и Сабрина, родители Макса, подошли к ней. Сабрина, элегантная как всегда, обняла и поцеловала Дану.

— Я счастлива, что ты присоединилась к нам, дорогая.

— Спасибо, что пригласили меня.

Маркус взял ее руку в обе свои и сжал. Он, похоже, был сегодня в приподнятом настроении.

— Это самое малое, что мы могли сделать, поскольку наш сын так загружает тебя работой.

Ее улыбка дрогнула. Должно быть, Макс ничего не сказал о том, что они теперь пара. Да и что он мог сказать? Что спал сегодня с Даной и поэтому надо пригласить ее на ужин?

Ладно, призналась Дана, возможно, она ожидала слишком многого.

— Мне нравится моя новая должность, и Макс многому меня учит.

— Пойду принесу нам что-нибудь выпить, — сказал Маркус. Когда он отошел, Сабрина взяла Дану под руку и повела в противоположную сторону к брату Макса Деву и его изящной спутнице с каштановыми волосами.

— Дана, ты встречалась во Франции с Валери Шелтон, невестой Дева?

— Да, но только коротко. Приятно снова видеть тебя, Валери. — Девушка была ее возраста, но выглядела юной и неопытной. Интересно, что в циничном Деве привлекло невинную и сдержанную Валери, помимо внешности и денег? Он так же богат и красив, как и все остальные Хадсоны. Но она всегда считала его чересчур заносчивым.

— Я тоже рада тебя видеть. — Валери застенчиво улыбнулась. — Слышала, ты получила повышение.

Сабрина кивнула.

— Дана теперь сопродюсер «Чести».

— Звучит впечатляюще. — Валери взглянула на Дева. От обожания, светящегося в ее глазах, у Даны перехватило дыхание. Она надеялась, что ее чувства к Максу не так очевидны всем вокруг. Надо быть осторожнее.

Дев, казалось, не замечал нежных взглядов Валери. Его холодные голубые глаза почти непрерывно наблюдали за Даной. Тоже озабочен ее встречей с Дугом? Дана молилась, чтобы Дуг нашел сценарий и она смогла успокоить Дева с Максом.

Дана вновь сосредоточила внимание на Валери.

— Работа чудесная, но и тяжелая. Никто не хочет разочаровать Лилиан.

Маркус вернулся с напитками, и Дана сделала глоток вина из своего бокала.

Кто-то тронул ее за плечо. Обернувшись, она увидела Беллу, младшую сестру Макса. Белла играла Лилиан в «Чести». Они с Даной давно знали друг друга.

— Тем не менее выглядишь ты чудесно. Стало быть, Макс еще не окончательно тебя вымотал.

— Пока не похоже, чтобы Макс заставлял тебя рвать на себе волосы.

— Пока нет. — Взгляд Даны отыскал его в другом конце зала, где Макс стоял и разговаривал со своим кузеном Джеком и его женой. Она старалась не обижаться на то, что Макс бросил ее, но как она надеялась быть сегодня с ним рядом!..

Белла взяла Дану под руку.

— Прошу нас извинить, Дев, Валери. Дана, ты помнишь Сиси, жену кузена Джека?

— Да. Макс работал с Сиси над подгонкой сценария.

Дана позволила подвести ее к Сиси, Джеку и Максу, надеясь, что Белла не увидела то же влюбленное выражение на ее лице, какое было у Валери.

Сиси — красивая брюнетка, блестящий сценарист — поморщилась, когда Дана с Беллой подошли.

— Они опять говорят о делах. Разве Лилиан не запретила это сегодня?

— Запретила! — крикнула Лилиан.

Она подмигнула и поманила Дану.

Дана подошла и поцеловала пергаментную щеку. Лилиан сжала ее руку.

— Ты делаешь успехи.

Девушка отстранилась.

— Какие успехи?

— Он наблюдал за тобой, пока разговаривал со мной.

Сердце Даны пропустило удар. Она хотела повернуться, чтобы посмотреть на Макса, но Лилиан поймала ее за руку.

— Не надо, дорогая. Никогда не выдавай всех своих секретов. Это дает мужчине слишком большую власть.

— Макс наблюдал за мной? — прошептала Дана.

Лилиан кивнула.

Румянец обжег щеки Даны.

— Мы проводим много времени вместе. Работаем, — поспешно добавила девушка, потому что существуют вещи, о которых просто не рассказывают бабушке мужчины.

В один из Даниных предыдущих визитов Лилиан призналась, что знает о чувствах Даны к Максу и надеется, что ее внук поумнеет. Но она также предостерегла Дану, что любовь Макса к Карен была всепоглощающей, а потеря ее — опустошающей. Она не уверена, что Макс так сильно полюбит когда-нибудь снова.

— Ну, разумеется, дорогая. Я рада, что он дает тебе шанс осуществить свою мечту. Продолжай так же хорошо работать. И помни, Дана, лучшее в жизни стоит того, чтобы ждать.

— Да, мэм. Я постараюсь не забыть.

— Заботься о нем. — «После того, как меня не станет» не было произнесено, но эти безмолвные слова оставили ком в горле Даны.

Лилиан отослала ее назад к Максу. Дане отчаянно хотелось взять его за руку, но она не знала, как он отнесется к этому жесту.

Глаза Беллы взволнованно сияли.

— Итак, все готово к предварительному просмотру?

Джек кивнул.

— Мой персонал все держит под контролем.

Белла взглянула на Дану.

— Не могу дождаться, когда увижу первый кадр, чтобы посмотреть, угодила ли я Лилиан. То есть я, конечно, видела отрывки, но…

Дана дотронулась до ее руки.

— Белла, тебе не о чем беспокоиться. А как только Макс сотворит свое чудо…

Белла быстро обняла ее.

— Нам троим, тебе, мне и Сиси, надо пройтись по магазинам. И, пожалуй, надо взять с собой Валери. Я хочу убийственно шикарное платье для премьеры.

Дэвид закатил глаза.

— Магазины. Именно та тема, которая гарантирует побег мужчины. — Он извинился и пошел к матери.

Макс проводил его взглядом, затем повернулся к Джеку.

— Сегодня все без осложнений?

— Да. Наши с тобой отцы держат себя в рамках. Для разнообразия.

Дэвид Хадсон не ладил со своим старшим братом и его женой. Между ними было напряжение, и Дана не понимала, чем оно вызвано.

Макс оглядел их небольшое собрание.

— Ханна сказала, что сегодня будет что-то праздноваться. Кто-нибудь знает, что?

Джек покачал головой.

— Представления не имею. У нас с Сиси нет новостей. А у тебя?

Дана напряглась и ждала, затаив дыхание, но Макс покачал головой.

— У меня тоже.

Ее надежды разлетелись вдребезги. Она так долго ждала этого! Ей ужасно хотелось поделиться новостью, что они пара. Это практически бурлило внутри нее.

Дев и Валери присоединились к ним.

— Я могу ответить на твой вопрос. — Дев повернулся и постучал по своему бокалу. — Прошу минуточку внимания!

Он дождался, когда все в зале затихли.

— Мы с Валери вчера поженились.

Удивленные возгласы наполнили комнату.

Мгновение спустя Сабрина и Маркус направились к ним. Сабрина обняла сына, потом свою новую невестку. Маркус пожал руку Деву, затем коротко обнял Валери.

— Валери, дорогая, добро пожаловать в семью, — сказала Сабрина, затем укоризненно посмотрела на Дева. — Жаль, что ты не позволил мне устроить вашу свадьбу. Мы с отцом хотели бы разделить с вами такой особенный момент.

Дев пожал плечами.

— Мы не хотели фанфар.

— Свадьба в поместье была бы прелестной, — добавила Лилиан.

— О, это замечательная идея! — выпалила Валери, затем, похоже, пожалела о своих словах. — Но мы с Девом не могли ждать.

Дане подумалось, что Валери была бы не против торжественной церемонии.

— Ты беременна? — напрямик спросила Белла.

Щеки Валери сделались пунцовыми. Она опустила голову.

— О, нет, нет… Это не то, что я имела в виду.

Повисло неловкое молчание. Дана выступила вперед, чтобы обнять Валери и нарушить неловкий момент.

— Поздравляю. Может, я могла бы организовать для вас запоздалую свадебную вечеринку? Вручили бы подарки…

Глаза Валери наполнились благодарностью.

— Это было бы мило, Дана. Но, пожалуйста, не надо подарков.

— Каждой женщине нужны подарки. Сексуальное белье, например, — сказала Белла с лукавой улыбкой, от которой Валери зарделась еще сильнее.

— Я позвоню на следующей неделе, и мы обговорим детали. — Дана отошла в сторону, давая возможность остальным высказать свои поздравления.

Она взглянула на Макса и обнаружила, что его прищуренные глаза устремлены на нее. О чем он думает? Судя по его мрачному лицу, он явно ни в малейшей степени не заинтересован в том, чтобы пойти по стопам брата к алтарю.

Остается лишь заставить его передумать, потому что ей ничего на свете так не хочется, как выйти за Макса в поместье Хадсонов и начать свою собственную сказочную историю любви.

Глава седьмая

— Как ты узнал? — спросил Макс Дева после обеда, когда мужчины вышли в патио покурить.

— Что узнал?

— Как ты узнал, что Валери именно та, которая тебе нужна?

Дев попыхивал сигарой. Он длинно выдохнул, словно мог найти ответ в поднимающейся струйке дыма.

— Ты ведь не ждешь чего-то глупого и романтического?

От своего брата-циника, который, похоже, уверен, что женщины созданы исключительно для того, чтобы производить потомство и доставлять удовольствие? Нет.

— Я просто хочу получить ответ. Почему Валери? Почему сейчас?

— Мне тридцать пять. Пора остепениться. У Валери хорошие связи. Ее отец газетный магнат, и это послужит на пользу «Хадсон Пикчерс», когда в будущем нам понадобится реклама. Мы с ней подходим друг другу, и она не будет слишком мне перечить.

Как Карен, хотя брат и не сказал этого. Жена Макса была довольно своевольна, в сердцах говорила в лицо все, что думает. Порой это вызывало трения.

Дана гораздо более дипломатична.

Он наложил запрет на эту мысль. Нет причин сравнивать этих двух женщин, особенно теперь, когда близится годовщина смерти Карен.

Взгляд Макса отыскал Дану по другую сторону закрытых стеклянных дверей. Ее сегодняшнее платье действительно великолепно. Черная ткань соблазнительно облегает фигуру, подчеркивает каждый изгиб тела. Ему хотелось зарыться лицом между кремовыми полушариями, выступающими над вырезом…

Но нет, он сильный. Больше он не потеряет голову от страсти. Макс заставил себя вновь переключить внимание на брата.

— Ты любишь ее? — спросил он.

— Ты любил, и много ли счастья это тебе принесло? — парировал Дев, потом поморщился. — Прости, это был удар ниже пояса.

Он был счастлив. Недолгое время.

— Забудь.

— Ты выяснил что-нибудь насчет Даны и Дуга Льюиса? — помолчав немного, спросил Дев.

— Пока ничего. Я над этим работаю.

— Есть успехи?

Он не собирается делиться своей стратегией.

— Кое-какие.

— Дай мне знать, если что обнаружишь.

— Обещаю, скоро ты все узнаешь. — А это означает, что он должен усилить нажим и выкачать из Даны какую-то информацию.

И желание сделать это не имеет никакого отношения к тому, как соблазнительно она выглядит сегодня.

Совершенно никакого.

Хорошо, что его страсть к ней временная, и ее можно будет погасить, как только «Честь» выйдет на экран.

Иначе не миновать беды.

— Объявление о свадьбе было сюрпризом, — сказала Дана, когда они ехали домой.

Макс не сводил взгляда с дороги.

— Да.

— Ты знал? Дев упоминал о своих планах за ланчем?

— Нет.

Макс услышал, как она вздохнула, затем шорох платья, когда пошевелилась. Ее аромат и шелест прекрасной ткани, казалось, сжимали тесное пространство машины. Но темнота помогала ему не пялиться то и дело на ее ноги, как это было в особняке.

Как он мог до сегодняшнего дня не замечать, что у нее бесподобные ноги?

— Мы могли бы использовать их женитьбу в качестве рекламы для «Чести», — предложила Дана.

Что ему нравится в ней, так это логика и практичность. Карен была больше склонна поддаваться эмоциям… Он задавил эту мысль. Надо прекратить сравнивать женщин. Он обещал Карен хранить ей верность до конца дней. Самое большее, что он может предложить Дане, это настоящее, и только лишь потому, что у нее, возможно, есть нужная ему информация.

— Я спрошу Дева. Что ты знаешь о фильме «Уиллоу»?

Он поймал в зеркальце ее брошенный искоса взгляд.

— Ты мог бы спросить меня об этом вчера, вместо того, чтобы обвинять в разглашении информации.

Дана не растерялась от резкой смены темы. Впрочем, как всегда. Она словно читала его мысли. Еще никому не удавалось сделать это. И она права. Он мог спросить, но терзающая мысль, что она могла предать его, в сочетании с увиденным им поцелуем заставили Макса потерять разум.

— Прошу прощения. Мне следовало спросить.

— Дуг сказал, что их фильм — история любви. Он напрямую не работал над проектом и не читал сценарий, но слышал, будто имеется некоторое сходство с «Честью». Я работаю над… — Дана резко замолчала и отвернулась к окну.

— Над чем ты работаешь?

— Ни над чем, — ответила она слишком поспешно. — Если что-то выясню, я дам тебе знать.

Дана лжет или что-то не договаривает. Он хочет знать, что и почему.

— Когда ты снова увидишься с Льюисом?

Девушка ответила не сразу.

— Точно не знаю. Он в отъезде.

— Но ты планируешь увидеться с ним, когда он вернется? — Эта мысль нравилась ему сейчас не больше, чем раньше.

— Да, Макс. Я собираюсь увидеться с ним. И ты должен верить мне, что я не выдам секреты «Хадсон Пикчерс». Если ты не можешь доверять мне, тогда тебе надо меня уволить.

Доверять ей…

Он доверял ей в течение пяти лет. Почему же сейчас это вдруг стало так трудно? Потому что в «Хадсон Пикчерс» утечка информации, и все указывает на Дану как на наиболее вероятный источник. У нее есть информация, возможность и связи.

Но есть ли у нее мотив?

Если так, то ему еще предстоит узнать, каков он. Но пока не будет известно наверняка, он не может позволить дать ей что-то, что может быть использовано против них.

Они вошли в темный дом. Скользящее прикосновение ладони Макса к волосам Даны приятно удивило девушку.

Но когда он схватил ее за волосы у затылка, заставляя остановиться, это шокировало. Дыхание перехватило.

— Макс?

Она услышала щелчок замка, а потом Макс медленно потянул ее назад, настойчиво, но не настолько сильно, чтобы причинить боль. Дана никогда не считала такие пещерные выходки сексуальными, но то, как ее тело тут же отреагировало, доказало, что она ошибалась. Кожу покалывало, а дыхание и пульс участились.

Он не останавливался до тех пор, пока девушка не прижалась к нему. Его грудь и бедра были теплыми, твердыми и сильными, горячее дыхание овеяло ей щеку.

— Сними одежду.

Стрела чувственного голода заставила ее ахнуть.

— Здесь? Почему?

— Мы искупаемся под луной.

Неплохая идея, но…

— М-мой купальник в…

— Он тебе не понадобится. — Его свободная ладонь заскользила по бедру вверх, миновала талию и обхватила грудь. Большой палец нашел сосок и обвел его. Ее плоть затвердела под этой лаской. — Ты когда-нибудь купалась голышом?

Желание, растекающееся по телу, мешало ей думать.

— Э… нет. А как же соседи?

— Мы не будем включать свет. — Макс отпустил волосы и обхватил ладонью другую грудь. Этот двойной массаж растопил сопротивление Даны. Он мягко подтолкнул ее на середину фойе. — Разденься для меня, Дана.

Лунный свет струился сквозь высокие окна, освещая девушку, но Макс оставался в тени.

— Ты когда-нибудь раздевалась для мужчины? — спросил он, почувствовав ее нерешительность.

Сердце Даны подпрыгнуло к горлу.

— Нет… не так.

— Начни с этого сексуального черного платья. Сними его.

Адреналин ударил в голову, от волнения пересохло во рту. Сумочка выскользнула из пальцев и приземлилась у ног.

Она наклонилась, чтобы поднять ее.

— Оставь и разденься для меня.

Но она просто не готова сделать то, что он просит.

— Ты первый.

Дана услышала, как он усмехнулся низко и сексуально. Никогда раньше не слышала она от него такого смеха, и он ей понравился. Понравилось, как он пробежал по ее коже и вызвал трепет.

Макс шагнул вперед, чтобы тело попало в круг света, но лицо оставалось в тени. Снял пиджак и бросил его на кушетку. Затем ослабил узел галстука и быстро сдернул его со свистящим звуком.

— Продолжать?

Игривый тон Макса возбуждал Дану сверх всякой меры. Она облизала губы и кивнула.

— Пожалуйста.

Он расстегнул запонки и положил их на столик. За ними последовали часы. Стук металла о дерево эхом разносился по просторному фойе. Макс стал расстегивать пуговицы рубашки, постепенно обнажая загорелую грудь. Стащил рубашку и бросил ее поверх пиджака. Ладони его легли на кожаный ремень, но застыли, затем опустились.

— Твоя очередь.

Она с трудом оторвала взгляд от бугристых мышц.

— Я- я… — Дана не знала, что сказать.

Чувствуя себя возбужденной и совершенно не в своей стихии, она протянула руку к «молнии» на спине. Застежка соскользнула на несколько дюймов, затем зацепилась.

— Она застряла.

— Повернись. — Макс шагнул на свет, позволив ей мельком увидеть в его взгляде чувственный голод. Возбуждение волной пробежало по ней.

Его ладони легли ей на плечи, прошлись вниз до запястий, затем обратно. Внутри у нее все дрожало, как всегда, когда он прикасался к ней.

Теплое дыхание на затылке было единственным предупреждением, прежде чем зубы легонько прикусили кожу. Дрожь сотрясла Дану. Пальцы освободили застрявшую «молнию», и прохладный воздух овеял спину за мгновение до того, как его ладони, горячие и сильные, скользнули под ткань и обхватили ее за талию. Макс удерживал девушку на месте, осыпая поцелуями плечи и шею.

— Повернись и сними платье, — хрипло приказал он ей в ухо.

Все ее тело вспыхнуло жаром. На нетвердых ногах она повернулась и обнаружила, что Макс снова отошел в тень. Но проблеск желания, которое она увидела раньше, придал ей смелости. Дана сложила руки на талии и опустила одно плечо. Платье соскользнуло до локтя. Она услышала, как Макс втянул воздух, и повторила то же самое со вторым плечом, оставшись обнаженной до пояса, не считая кружевного бюстгальтера. Теперь лишь скрещенные руки удерживали платье.

Дана расправила плечи, затем медленно опустила руки. Платье упало на пол.

Дыхание вырвалось из него со свистом, он шагнул вперед, на свет, затем резко остановился. Ноздри его раздувались, голодные глаза прожигали девушку, наполняя ощущением власти.

Дана подняла руку и спустила одну бретельку лифчика, затем вторую. Макс наблюдал, не мигая. Она расстегнула застежку спереди и отвела чашечки назад. Его кадык заходил вверх-вниз. Девушка повела плечами, и бюстгальтер также упал на пол позади нее.

Взгляд Макса пожирал ее грудь. Дана облизала губы, сделала глубокий вдох и провела ладонями от груди до талии, затем вниз по бедрам.

Тихое рычание вырвалось из горла Макса. Девушка жаждала его прикосновений, но он ждал. Дана зацепила большими пальцами стринги и стащила их с бедер Они соскользнули вниз по ногам, взгляд Макса последовал за ними. Она вышла из них, но осталась в туфлях.

Когда их взгляды снова встретились, колени ее ослабели от с трудом контролируемой страсти, которую она увидела в горячих голубых глубинах. Его руки вернулись к ремню, и через несколько секунд он выпрямился, полностью обнаженный.

Его возбуждение говорило о желании лучше всяких слов. Макс Хадсон желает ее. Это то, о чем она молилась годы, и единственное, что имело значение в данный момент. Она постарается сделать так, чтобы он полюбил ее.

Макс приблизился к Дане и обхватил ее в крепком, горячем объятии. Его горячая плоть требовательно уперлась в нее. Затем он слегка отстранился, но лишь для того, чтобы погладить плечи и руки.

— Ты такая красивая, Дана, — пробормотал он, — и очень сексуальная.

Ее сердце сжалось от любви. Она ждала целую вечность, чтобы услышать от него эти слова. Девушка улыбнулась ему и подняла руку, чтобы погладить по колючей щеке, но не могла разглядеть выражение его лица в темноте.

— Спасибо. Ты тоже.

Макс обвил ее рукой за талию и дернул на себя. Его грудь обожгла ее жаром. Рот впился ей в губы, словно он не мог ждать больше ни секунды.

— К черту бассейн!.. — прорычал он ей в губы и повел глубже в тень.

— Макс, я ничего не вижу. — Опасаясь, что может налететь на стену, Дана вытянула руки перед собой.

— Я знаю дорогу. — Держа девушку за талию, он провел ее вперед лишь на несколько шагов, затем остановился. Короткие ногти царапнули середину ее спины. Он схватил ее руки и поднял их. — Держись.

Дана нащупала ладонями дверной косяк.

— Макс?

Его руки нашли ее грудь. Он мял и щипал тугие соски, вызывая тянущую боль внизу живота. Горячий поцелуй обжег ей шею, за ним следовал еще один и еще, в то время как руки творили волшебство с ее телом. Его ласки были торопливыми, но уверенными и потрясающе действенными.

Макс погладил живот, затем скользнул кончиками пальцев между ног. Дана вскрикнула, когда он отыскал самое чувствительное место, снова и снова вознося ее на вершину экстаза. Дыхание девушки вырывалось неровными всхлипами, ноги дрожали.

Он проложил дорожку обжигающих поцелуев и покусываний вниз по позвоночнику. Горячее дыхание у нее на ягодицах предшествовало страстному поцелую, который сотряс ее до основания. Потом он поднялся, сжал ее бедра и вошел в нее сзади.

Дана ахнула от удивления, от наслаждения. Это положение давало ему возможность проникнуть так глубоко, что у нее перехватило дыхание. Она простонала его имя, когда желание сделалось почти невыносимым.

Она была смущена, сбита с толку, но в то же время невозможно возбуждена. Как может ей нравиться это быстрое и неистовое соитие в темноте? В нем нет ничего нежного или романтичного. Но ей нравится. Нравится неконтролируемая страсть, несдерживаемый голод. И нравится, что Макс на грани потери контроля. Она могла сказать это по неровному дыханию у нее на затылке, по дрожи его тела, стонам и увеличивающемуся темпу толчков.

Макс целовал и покусывал ее шею. Ладони ласкали груди, живот. Эта поза, когда он покрывал ее, словно жеребец, была такой откровенно сексуальной, такой первобытной.

— Давай же, детка, сделай это для меня.

Его хриплый приказ вызвал у нее дрожь, затем напряжение завязалось в узел. Дана взорвалась.

Волна за волной раскаленный жар накатывал на нее. Она вскрикнула.

Макс задрожал, потом еще…

Дана силилась перевести дыхание и прийти в себя. Когда ей это удалось, она улыбнулась.

Макс потерял самообладание. С такой страстью любовь непременно придет.

Макс проснулся как от толчка. Что-то было не так. Свет просачивался сквозь веки. Он открыл глаза и огляделся.

Комната Даны.

Он повернул голову. Она лежала, свернувшись, с ним рядом, подсунув одну руку под щеку, а другую положив ему на грудь. Волосы девушки рассыпались по подушке.

Макс ощутил сильное желание бежать. Почему он остался с ней?

Потому что твои ноги уже не слушаются тебя.

Кровь его вскипела от воспоминаний, как он овладел ею в дверном проеме и снова, когда они наконец добрались до бассейна где-то перед рассветом.

Даже сейчас ему приходилось бороться с желанием стащить простыню с груди и вкусить ее, пробудить ласками ото сна.

Что за власть она имеет над ним?

Как бы то ни было, он намерен ее разрушить.

Но не ценой задержки фильма.

Не желая будить Дану, он осторожно убрал ее руку со своей груди и подвинулся к краю кровати.

Мышцы ног и ягодиц запротестовали. Да, такие акробатические номера, какие он выделывал ночью, даром не пройдут. Ему уже не двадцать.

— Люблю тебя, — пробормотала она.

Макс оцепенел. Ему не нужна ее любовь. Ему не нужна ничья любовь. Особенно любовь той, которую он подозревает в предательстве.

Он оглянулся на Дану через плечо. Глаза ее были по-прежнему закрыты, кожа пылала во сне. Должно быть, ей снится сон.

С чего ты взял, что она разговаривает с тобой?

Но если не с ним, то с кем? С Дугом Льюисом?

Приступ резкой боли в животе он приписал чрезмерным ночным упражнениям. Что же еще это могло быть?

Льюис может забирать ее — как только «Честь» будет закончена.

Кроме того, если это она — источник утечки информации, Макс уволит ее. Тяжело будет найти ей замену, но он как-нибудь справится. Всегда справлялся. Даже когда это казалось невозможным.

Но червячок сомнения не давал Максу покоя. А вдруг он ошибается? Что, если Дана влюбилась в него?

Он не может позволить этому случиться.

Но как это остановить?

Он должен быть осторожен. Удерживать ее рядом, но не слишком близко. Отталкивать ее, но не слишком далеко.

Пару месяцев он выдержит. Потом все закончится, и его жизнь снова вольется в привычную колею.

А Дана уйдет.

Глава восьмая

Дана вошла в кухню, не зная, чего ждать после такой бурной ночи страсти.

Запах кофе приветствовал ее, и пульс участился. Макс приготовил для нее кофе? Это показалось хорошим знаком. Но кухня была пуста. Она налила себе в кружку кофе.

Еще только шесть. Неужели Макс уже работает?

Какое-то движение снаружи привлекло ее внимание. Макс энергично разрезал воду бассейна. Возбуждение забурлило в ней, когда она вспомнила, что было в бассейне несколько часов назад.

Взгляд устремился к круглым ступенькам в конце бассейна, где Макс овладел ею. Дана понятия не имела, что она такая гедонистка, но ей нравилась каждая минута их чувственной игры. Он любил ее своим ртом, скользкими, мокрыми руками и твердым телом.

Обмахивая лицо, она выдохнула и открыла дверь в патио. Сняв босоножки, села на край бассейна и опустила ноги в воду. Маленькими глотками отпивая кофе, Дана наблюдала за Максом. Его ежедневные заплывы и домашний гимнастический зал объясняли потрясающее тело.

Он резко остановился и повернулся к ней.

— Ты рано встала.

Она пожала плечами.

— Ты тоже.

— Привычка.

— Спасибо, что сделал кофе. — Ей нравилась мысль о том, чтобы проводить вместе тихие утренние часы и обсуждать предстоящий день.

— Не за что.

Он поплыл к ней.

— Пора приступать к монтажу.

Резкий переход от личного к работе сбил ее с толку.

— Прежде чем мы начнем… я просто хотела сказать, Макс, прошлая ночь была… изумительной.

Зрачки его расширились. Он быстро кивнул.

— Но я… я не знаю, что сказать твоей семье о нас.

— А зачем им что-то говорить?

Ей едва удалось сдержаться, чтобы не вздрогнуть.

— Из-за этого. — Она показала на крошечный любовный укус на шее. То, что Макс был настолько охвачен страстью, что забылся, приводило ее в восторг. — Белла и Сиси вчера вечером допытывались у меня, с кем я встречаюсь.

— И что ты им сказала? — Его настороженный тон включил тревожные звоночки у нее в подсознании.

— Мне удалось уйти от ответа, потому что не хотелось лгать. Что мы им скажем?

Он вылез из бассейна и взял полотенце.

— Это не их дело.

— Но… — Ей хотелось, чтобы они знали. Чтобы все знали.

Макс отвел глаза, затем снова посмотрел на нее.

— Дана, говорить что-то сейчас преждевременно. Давай подождем и посмотрим, как все пойдет. Незачем пробуждать в них надежду, если у нас ничего не получится.

Если у них ничего не получится.

Она по уши влюблена в него, а он просто пробует.

Отрезвляющее напоминание, что у них впереди еще долгий путь.

— Которая из них ты настоящая?

Вопрос Макса нарушил сосредоточенность Даны. Она вскинула на него глаза.

— Извини, что ты сказал?

— Которая из них ты настоящая? — повторил он. — Консервативный ассистент или это? — Он кивнул на ее джинсовую юбку и безрукавку с кружевами. Его взгляд задержался на «вьетнамках» и ногтях, покрытых персиковых лаком.

Дана сочла тот факт, что Макс думает о ней, плюсом, особенно поскольку он постоянно в центре ее мыслей.

Его взгляд задержался на ее груди, и, разумеется, эта часть тела тут же отреагировала покалыванием. Да и как могло быть иначе? Макс всегда так действует на нее. Она знала, Макс желает ее, но вдруг секс — единственное, что он от нее хочет?

— И та, и другая.

— Невозможно. Два разных человека. Кроме того, в течение пяти лет я не видел и намека на сексуальную штучку с кольцом в пупке.

— Почему невозможно, Макс? Ты, как продюсер, режиссер и монтажер, имеешь множество граней. — Она пожала плечами. — Если ты можешь быть разносторонним, почему другие не могут?

— Это не одно и то же.

— Одно и то же. Мы все такие, какими нам нужно быть для людей, окружающих нас в данный момент.

Морщинка залегла у него между бровей.

— Не возводи меня на пьедестал, Дана, и не влюбляйся в меня. То, что есть между нами, великолепно, но я не способен дать того, что тебе нужно. Я не могу ответить на твою любовь.

Тревога ручейком сбежала по позвоночнику, как тающий лед. Неужели Макс догадался о ее чувствах? Она старалась держаться непринужденно, потому что знала: это то, чего он хочет.

— А кто тебе сказал, что я влюблена в тебя?

— Ты.

— Я никогда этого не говорила.

— Сказала в субботу ночью.

Паника и унижение охватили ее. Дана смутно припомнила, что говорила нечто подобное во сне.

— Должно быть, мне что-то приснилось. Я не совсем помню…

Он не выглядел убежденным. Однако дальнейшие протесты лишь усугубят дело. Она решила пойти в наступление.

— Но, Макс, твоя работа по монтажу доказывает, что ты испытываешь чувства, которых, как утверждаешь, у тебя нет. Ты точно знаешь, какой кадр использовать, чтобы добиться наибольшего эффекта, когда использовать музыку, а когда дать героям говорить. Когда-то я читала, что великое кино не нуждается в диалогах, что сами выражения лиц актеров рассказывают историю. И ты делаешь это, Макс. Своим монтажным выбором ты раскрываешь историю через эмоции на лицах персонажей, и это изумительно.

— Уметь смонтировать фильм — не то же самое, что уметь испытывать эмоции.

— Я так не думаю.

Он нахмурился.

— У тебя слишком много веры в людей.

— А у тебя слишком мало. Может, пора тебе попробовать доверять снова?

— А тебе, может, пора прекратить психоанализ своего босса и вернуться к работе?

Дана поморщилась от язвительности его тона и снова повернулась к своему столу. Но это не значит, что она отказалась от Макса Хадсона. Она только начала свою кампанию по его завоеванию.

Дана закрыла входную дверь и остановилась. Было неестественно тихо. Макс должен быть дома, потому что его машина в гараже.

Она направилась к лестнице. На втором этаже тоже тишина.

— Макс?

Нет ответа.

Дана прошла в кухню и выложила из пакетов продукты, потом отнесла офисные папки на третий этаж. Макса и там не оказалось.

Может, он спит? Еще только девять, слишком рано. Если только он… нездоров? Это могло объяснить странное, молчаливое настроение, в котором он пребывал весь день.

Дверь его спальни оказалась открытой. Она заглянула туда, но ни в комнате, ни в ванной никого не было.

Дана вышла в патио и огляделась. Где он может быть?

Девушка уже повернулась, чтобы вновь зайти в дом, когда приметила в дальнем углу спиральную лестницу, ведущую на крышу. Она никогда не была там, даже не знала, что на крышу есть ход. Дверца была приоткрыта. С учащенно забившимся сердцем Дана поднялась по лесенке наверх.

Макс сидел в складном кресле спиной к ней, лицом к мерцающей огнями долине внизу. Дана старалась не обращать внимание на головокружение.

— Макс?

— Возвращайся в дом, — проговорил он неестественно монотонным голосом.

Тогда она заметила бутылку виски на полу возле его кресла.

— Ты в порядке?

— В полном.

Что-то не похоже. Она осторожно прошла те несколько шагов, что разделяли их.

— Я не знала, что на крышу можно выходить.

— Дана, мне не нужна компания.

Но она ему не поверила. В голосе его была пустота, которой она не слышала раньше.

— Почему?

— Иди вниз.

— А если я откажусь, ты столкнешь меня? — Высота начинала давить на нее. Второго кресла не было, поэтому она присела на корточки с ним рядом.

Он мельком взглянул на нее, и поднимающаяся луна осветила боль у него на лице. Сердце Даны сочувственно сжалось.

— Что случилось, Макс? Я не оставлю тебя здесь одного, поэтому тебе лучше рассказать мне.

— Бога ради, я не собираюсь спрыгнуть.

— Я и не думала, что собираешься. Но что-то же привело тебя сюда.

— Это не твое дело.

— Оно стало моим, когда ты заставил меня переехать сюда, и еще больше, когда напугал меня до смерти, исчезнув.

— Она умерла три года назад в этот день, и это моя вина. Ты это хотела услышать? — Он отвернулся, словно хотел взять эти слова назад.

Дана слышала, что Карен разбилась на машине, но не знала, когда именно.

— Твоя жена?

— Да. — Макс протянул руку за бутылкой, еще почти полной. Он выпил, должно быть, всего несколько глотков.

— Почему ты винишь себя? Я слышала, она уснула за рулем.

— Мы были на вечеринке. Карен устала и умоляла меня уехать, но я был слишком занят решением всяких деловых вопросов, чтобы уехать домой. Мы остались Я заключил несколько сделок. Тогда я еще из кожи вон лез, чтобы доказать, что заслуживаю своей работы. — Он уставился в пространство. — Когда мы, наконец, отправились домой, я был слишком пьян, поэтому посадил ее за руль. А не должен был!..

Дана накрыла его руку своей.

— Если ты был нетрезв, то поступил правильно.

— Карен была беременна. Потому она так устала и все время просила уехать пораньше. Она хотела рассказать мне о беременности как раз после вечеринки. Хотела отпраздновать. Вдвоем.

Ее сердце разрывалось от жалости.

— Макс…

— Карен уснула за рулем, съехала с дороги и врезалась в дерево. Она погибла, а я не получил ни царапины.

Дана не могла говорить из-за кома в горле, поэтому просто сжала его руку. А затем сделала то единственное, что пришло ей в голову забралась к нему на колени и обняла.

Он вначале застыл, но постепенно напряжение стало уходить из его мышц. Сильные руки обвили ее.

— Ты не должен винить себя, Макс. Ты делал свою работу. Это был несчастный случай. Ужасный, трагический несчастный случай. Но в этом нет твоей вины.

Он отыскал глазами ее глаза.

— Ты никогда не убедишь меня в этом. И потому тебя нельзя любить меня. Я больше никогда не позволю себе полюбить снова.

Ее сердце упало. В этот момент она сильно боялась, что он может быть прав. И еще боялась, что никогда не сможет разлюбить его.

— Проснись. — Голос Макса выдернул Дану из крепкого сна.

— Что? — Она заморгала от яркого света.

— Вставай. Ты хотела быть продюсером, так что придется теперь выполнять один из самых неприятных аспектов этой работы.

— Какой?

— Сохранять мир. Мы должны ехать вытаскивать Ридли из неприятностей.

Ридли — исполнитель роли Чарлза Хадсона в «Чести», партнер Беллы.

Девушка села и откинула волосы с глаз.

— У Ридли неприятности?

— Он в ночном клубе, напился и пустился во все тяжкие. Мы должны вытащить его оттуда до того, как нагрянут папарацци. Негативная реклама «Чести» ни к чему. Накинь то черное платье, в котором ты была на семейном обеде, и побыстрее.

Только тут она заметила, что Макс одет в черные брюки и белую рубашку. Он не побрился, и темная щетина делала его похожим на пирата и убийственно сексуальным.

— Ты тоже едешь?

— Да.

— Не веришь, что я, справлюсь сама?

— Ридли непредсказуем. Одной тебе с ним не справиться. — Он взглянул на часы. — У тебя пять минут.

— Белла с ним? — спросила Дана.

— Нет. У нее хватило ума уйти оттуда и позвонить мне.

Дана откинула одеяло и выбралась из постели. Макс прислонился к комоду, сложил руки и наблюдал за ней. Его пристальный взгляд смущал ее. Она бросилась к шкафу, достала платье и подумала было скрыться в ванной.

Но нет. Она хочет, чтобы Макс желал ее. А это предполагает соблазнение. Прошло две недели после семейного обеда, две недели, в которые он занимался с ней любовью каждую ночь, а потом резко уходил спать в свою комнату.

Девушка бросила платье на кровать и сняла ночную рубашку, затем направилась к шкафу и выбрала черное шелковое белье, которое купила во Франции, но еще ни разу не надевала. Она натянула трусики, потом бюстгальтер. Резкий вдох Макса вознаградил ее за эту браваду.

Дана прошагала в ванную, но оставила дверь открытой. Взглянув в зеркало, увидела, что взгляд Макса приклеен к ней, и закусила губу, чтобы скрыть улыбку.

— У тебя осталась одна минута. — Голос Макса звучал хрипло, и ее пульс зачастил в ответ.

Она сунула ноги в туфли на высоких каблуках и почувствовала прилив адреналина, когда его ноздри раздулись. Затем надела платье через голову и медленно повернулась.

— Готова.

Макс тяжело сглотнул, и Дана заметила увеличившийся бугорок под ширинкой. Возбуждение пронизало ее, когда он медленно оттолкнулся от комода и направился к ней. Он не дотронулся до нее, но глаза прожигали ее насквозь.

— Бери сумочку и пошли.

Дана не отказалась бы от комплимента, но удовлетворилась явными признаками того, что он желает ее.

— И часто такое случается? — спросила она, когда они сели в машину.

Макс пожал плечами, выезжая из гаража.

— Зависит от актера. Некоторые большая головная боль, чем другие.

— А почему их импресарио или агенты не присматривают за ними?

— Иногда они придерживаются принципа, что любая реклама — это реклама. В данный момент нам есть что терять, если дело обернется плохо. И Белла позвонила мне.

Дана знала, что Макс обожает сестру, хотя и не демонстрирует свои чувства. Это то, что она узнала о мужчинах Хадсонах за пять лет — они не выражают своих чувств открыто.

— Нам надо войти туда и вытащить его. Чем меньше шума, тем лучше. Папарацци могут слететься как коршуны, поэтому следи за каждым своим шагом и каждым словом. Если кто-нибудь спросит, мы просто решили заглянуть в новый ночной клуб, о котором слышали.

— Не волнуйся, я тебя не подведу. — Ей хотелось накрыть его руку, лежавшую на переключателе передач, но она не была уверена, что он обрадуется этому жесту. А, к черту! Она все равно уже сделала это.

Его пальцы, вся рука, напряглись, потом расслабились.

— Спасибо, что поехала без жалоб.

Она сжала его руку, затем вернула свою на колени.

— Я счастлива помочь. Кроме того, побываю в одном из элитных клубов.

Через несколько минут они приехали в клуб, о котором Дана только читала в светской хронике.

— Не встречайся глазами с людьми из толпы, — предупредил он. — И помни: не отвечать на вопросы.

Волнение зазвенело в воздухе с той минуты, как она вышла на тротуар. Люди толпились у здания, чтобы хоть одним глазком увидеть входящих и выходящих звезд. Многие явно папарацци. Макс чертыхнулся себе под нос, наклонился ближе и прижался ртом ей к уху. От ощущения его губ по ее телу пробежал трепет.

— Видишь вот ту костлявую брюнетку слева? Это Лесли Шей, самая фанатичная из папарацци. Держи рот на замке.

Дана бросила быстрый взгляд из-под ресниц. Вспышки камер ослепили ее, и она инстинктивно прижалась к Максу.

— Мистер Хадсон! — прокричал кто-то со стороны репортеров. — Кто ваша новая девушка? Собираетесь пойти по стопам своего брата под свадебные колокола?

Макс ничего не ответил. Он остановился у входа возле здоровенного охранника в черном костюме и заговорил с ним. Дана не слышала разговора, но по лицу охранника поняла, что тот не собирается их впускать.

— Пожалуйста, это мой первый раз. Белла обещала, что мне здесь понравится, — вмешалась она и похлопала ресницами для пущего эффекта. Когда и это не подействовало на Каменное Лицо, подмигнула. — А еще мы поспорили на пять сотен баксов, что я не смогу уболтать ее брата взять меня.

Парень оглядел ее сверху донизу, потом попялился в вырез платья.

— Ладно, проходите.

Он распахнул дверь, и звуки пронзительной музыки чуть не оглушили ее. Запах дорогих сигарет и сигар пропитал воздух.

Макс обвил ее рукой за талию и притянул ближе.

— Ты молодец.

Она улыбнулась ему.

— Теперь пошли искать нашего пьяницу.

— Белла сказала, он был в баре, когда она уходила. — Макс прокладывал путь среди завсегдатаев клуба.

Дана старалась не таращить глаза на знаменитостей, но ничего не могла с собой поделать. Хоть она и привыкла иметь дело с кинозвездами, но такого количества «великих» в одном месте и представить себе не могла.

Она оглядела известные лица, потом взгляд ее вернулся к одному из них. Похож на Ридли, но в темноте трудно сказать. И он был не один. Белле бы это явно не понравилось.

— Это он? Там, в кресле. Из-за повисших на нем женщин не разобрать.

— Он. Теперь надо убедить его выйти с нами.

Ридли был черноволос, среднего роста и убийственно красив. Он знал о своей привлекательности и вовсю пользовался ею. Актер не замечал их присутствия, пока Макс тихонько не стукнул его носком ботинка по ноге.

— Как дела, Ридли? Я слышал, тебя надо подбросить домой.

Судя по недовольному пьяному взгляду, Ридли не был рад их видеть.

— Прошу прощения, дамы. У Ридли уже назначена встреча. — Макс вытащил пару сотен долларов из бумажника и вручил одной из женщин. — Это за моральный ущерб.

Девицы испарились.

— Ты не имел права портить мне вечер, — невнятно промямлил Ридли.

Макс наклонился, проговорил что-то Ридли на ухо — что, Дана не расслышала, — схватил за руку, словно в рукопожатии, и рывком поднял актера на ноги.

Звезда «Чести» окинул Дану похотливым взглядом.

— Я поеду, если буду сидеть с ней на заднем сиденье.

— Даже не думай об этом, — прорычал Макс.

Его ревнивый тон привел Дану в восторг. Если ревнует, значит, что-то чувствует, ведь так?

— Давай выйдем отсюда, не устраивая сцен, — мягко проговорила она.

Они втроем покинули клуб и загрузились с машину Макса: Ридли один сзади, а Дана спереди на пассажирском сиденье. Макс обернулся и гневно взглянул на него.

— Если и дальше хочешь работать на «Хадсон Пикчерс», то больше никаких выходок, подобных этой.

Ридли сидел надувшись следующие тридцать минут. Макс высадил актера у его дома, но запах спиртного в салоне еще долго напоминал о незадачливом пассажире.

— Все прошло не так уж и плохо, — рискнула сказать Дана.

— Просто помни: если прочтешь завтра что-нибудь в газетах, это неправда.

Он имеет в виду свадебные планы, о которых упоминал репортер.

— У меня и в мыслях нет доверять какой бы то ни было информации, если она не исходит напрямую от источника.

— Вот и хорошо. А когда приедем, ты заплатишь мне за то представление, которое устроила, одеваясь. — Огонь у него в глазах зажег ответное пламя в ее взгляде.

Но заставить Макса желать ее легко. А вот сделать так, чтобы он доверял ей и захотел удержать навсегда — задачка потруднее.

Глава девятая

Войдя в патио в понедельник утром, Дана резко остановилась, услышав, что Макс разговаривает по мобильному.

Он стоял к ней спиной, и девушка в очередной раз залюбовалась его широкими плечами.

— Неограниченный доступ на все премьерные показы, — услышала она. — Брат Даны в инвалидном кресле, и я не хочу, чтобы у него возникли какие-либо затруднения, пока он будет здесь. Позаботься, чтобы все препятствия были устранены.

Дана почувствовала, что эмоции переполняют ее. Такого внимания с его стороны она, честно говоря, не ожидала.

— Я уже заказал билеты на самолет и гостиницу для всех пятерых.

Дана прижала телефонную трубку к груди. Это мужчина, которого она любит и которому она достаточно небезразлична, чтобы он позаботился о дорогих для нее людях.

— Спасибо. — Он повернулся и заметил ее. — Ты что-то хотела?

Она сглотнула ком в горле и протянула ему трубку.

— Это Люк.

Макс взял телефон.

— Люк, какие новости?

Дана отошла на край патио, чтобы не мешать разговору, и окинула взглядом городской пейзаж внизу и океан вдалеке. Как бы ей ни нравилось жить в Калифорнии, она скучала по чистому воздуху Уилмингтона и смене времен года. Октябрь там — это яркие осенние листья и тыквы, продающиеся на каждом углу. Здесь же — лишь слово в календаре.

Макс подошел к ней.

— Гвен вчера родила. Мальчик. Они назвали его Чарлзом в честь нашего дедушки.

Учитывая, что Макс рассказал ей о беременности Карен, она гадала, с какими чувствами он воспринял эту новость. Невозможно было понять это по его бесстрастному лицу и нейтральному тону.

— Все здоровы?

— Да. Нужно послать что-нибудь в подарок.

— Ты имеешь в виду, что тебе нужно что-нибудь купить для ребенка.

Он открыл рот и снова закрыл, когда до него дошло ударение на слове «тебе».

— Да.

В прошлом покупать подарки было ее работой, как его помощницы. Она ждала, что он попросит о помощи. Если попросит, значит, проиграет то глупое пари, которое они заключили три недели назад.

— Хочешь, я дам тебе список подходящих магазинов?

— Не надо. Сам справлюсь.

Ей следовало знать, что Макс не отступился, для этого он слишком упрям. Пока что он справлялся со всеми своими личными делами без ее помощи. А теперь, когда их отношения изменились, хочет ли она, чтобы он проиграл спор и дал ей блестящую рекомендацию в другую киностудию? Нет.

Она решила переключиться на более безопасную тему.

— Ты готовишься к встрече моей семьи?

Он кивнул.

— Спасибо, Макс.

Он отмахнулся от ее благодарности.

— Это не единственные приготовления, которые мне пришлось сделать. У нас слишком много работы, чтобы болтать. Первый показ — не последний, но я хочу, чтобы он был как можно безупречнее, а у нас осталось всего несколько недель. Пошли работать.

Макс развернулся и пошел прочь, оставив Дану с чувством ликования и в то же время одиночества. В такие моменты, как этот, когда ей нужно было поделиться своей радостью, а он поворачивался спиной, она гадала, сможет ли когда-нибудь прорваться через эту крепкую броню, в которую он заковал свое сердце. Или придется сдаться и признать свое поражение?

— До премьеры осталось всего несколько недель. Ты успеешь? — спросил Дев в субботу днем, когда они с Максом сидели в кабинете у последнего.

— Успею. — Благодаря помощи Даны и часам сверхурочной работы. Для своей бабушки он сделает все, что угодно.

— А что насчет Даны? У тебя есть наметки следующих потенциальных проектов? Нам надо знать, можем ли мы ей доверять, прежде чем начнем принимать решение, что снимать дальше.

— Если она и знает, где «Уиллоу» добывает свою информацию, то не говорит. Как семейная жизнь?

— Не меняй тему. У тебя было достаточно времени, чтобы выяснить, не она ли доносчик. Если ты не выяснил, значит, не пытался.

— Я пытался, черт возьми. Эти совпадения в сценарии могут быть случайными.

— Мы оба знаем, что это маловероятно.

Макс поднялся и прошел к окну. Неужели Дана предала их? Теперь он уже не мог поверить, что рассказал ей все про Карен и ребенка. Про ребенка никто не знает. Даже Дев.

Что такого в ней, что делает все таким чертовски легким? Слишком легким. Они вместе работают, едят, разговаривают и занимаются сексом. Потрясающим сексом. Как, например, сегодня утром в ванне. То, что началось, как предложение потереть спину, превратилось в…

Проклятье. Кондиционер что, плохо работает? Макс ослабил галстук.

Почему он не может утолить свою жажду по ней, несмотря на то, что они вместе проводят по двадцать часов в сутки? Он не хочет желать ее. И уж никак не хочет любить и уважать. Но он взвалил на нее самые неприятные продюсерские обязанности, и она выполняет их без вопросов и жалоб. К тому же предложила несколько очень хороших решений.

Чем больше Дана дает, тем больше он требует от нее, а она отдает снова и снова.

Если б Дана предала его с Льюисом, стала бы она столь усердно работать? Или так старается, чтобы ослабить его бдительность и найти, что можно использовать против него?

Но какова цель? Кто-то еще платит ей?

Он не хотел в это верить…

— Макс, нам нужно знать, она ли источник. Что ты делаешь, чтобы выяснить это?

Уверенный тон брата в сочетании с собственным расстройством из-за этой ситуации вывел Макса из равновесия.

— Я сплю с ней, чтобы удерживать подальше от постели Льюиса и выяснить, не она ли продает нас. Чего еще ты от меня хочешь?

Какой-то сдавленный звук заставил его взглянуть на дверь. Дана стояла в дверном проеме, с поднятой рукой, словно собиралась постучать. Она глядела на него затопленными болью карими глазами, лицо было белым как мел.

— Ты… ты… как ты мог?

Смятение сжало грудь Макса, холод просочился в тело. Она же вроде ушла. Почему вернулась? Он встал и направился к ней.

— Дана…

Она вскинула руку, останавливая его.

— Значит, я для тебя была частью работы? Очередной неприятностью, которую продюсер должен устранить?

Боль в ее голосе разрывала его сердце на части.

— Нет.

— Ты хотел, чтобы я осталась, потому что тебе нужна была моя помощь с «Честью». Ты не дал мне уволиться, так как не хотел, чтобы я унесла то, что знаю, куда-то еще. Боже, ты ведь говорил мне об этом в начале, но я все равно оказалась настолько глупа, что влюбилась в тебя!

Влюбилась в тебя.

Эти слова будто ударили его электрическим током.

Она не может любить его. Он не хочет ее любви.

И он не желает вести этот разговор в присутствии брата.

— Уйди, Дев.

— Что?

— Уходи.

Дана вздернула подбородок.

— Почему бы мне не облегчить вам задачу? Уйду я. Соберу вещи и уйду через пять минут. Из твоей жизни и из «Хадсон Пикчерс».

Он не может отпустить ее. Пока не может. Она слишком много знает.

— Если ты выйдешь в эту дверь, то больше никогда не будешь работать в Голливуде.

Она ахнула и побледнела еще сильнее.

— Ты ублюдок.

— Макс… — начал Дев.

— Уйди, Дев, — повторил Макс, и на этот раз брат вышел.

Макс молча удерживал взгляд Даны, пока не услышал рев двигателя на подъездной дорожке.

— Ты собиралась в магазин. Почему не поехала?

Она вздрогнула от обвинения в его голосе, затем подошла к его столу, схватила листок бумаги и помахала у него перед носом.

— Потому что забыла список покупок. Я собиралась приготовить для тебя особый обед, потому что сегодня Хэллоуин. Но забудь. Готовь свой обед сам. — Она смяла бумагу, затем швырнула ее в корзину и сложила руки на груди. — Я не могу работать с тем, кто мне не доверяет.

— У тебя нет выбора. Ты подписала контракт.

— В контракте не говорится, что я должна спать со своим боссом или жить в его доме. С этой минуты я не буду делать ни того, ни другого.

Ее слова ударили его словно хлыст.

— В офисе у нас будет больше помех.

— Очень жаль.

Завершение «Чести» опять под угрозой. Но он не может заставить ее насильно.

— Я помогу тебе упаковать рабочие материалы.

— Сама справлюсь.

Но он не мог доверить ей это.

— Я помогу тебе, а потом отвезу коробки в офис.

Понимание отразилось на ее лице.

— Не доверяешь мне? Боишься, что я поеду прямо к Дугу продавать твои секреты?

Он не мог этого отрицать.

Ее тело оцепенело.

— Вот что я скажу, Макс. Ты упаковывай рабочие материалы, а я уложу одежду. Увидимся в офисе в понедельник утром.

— А что насчет завтра?

— Завтра воскресенье. Я беру выходной. — Она повернулась и покинула комнату. Ее шаги зазвучали по лестнице.

Он теряет ее.

А учитывая, что он не знает, виновна Дана или нет, это осознание тревожило его гораздо больше, чем следовало.

Дана нервно мерила шагами комнату. Гнев и боль от предательства бурлили в ней, словно какая-то ядовитая смесь.

Ей следовало знать, что их отношения с Максом слишком хороши, чтобы быть правдой. Она думала, что они сближаются, особенно после того, как он рассказал ей про Карен и ребенка.

Но Макс ее попросту использовал. Дана не понимала, как он мог заниматься с ней любовью — поправка: сексом — так нежно и страстно, если ничего не чувствовал.

Но, очевидно, он без проблем мог притвориться.

Или она слишком глупа, чтобы понять разницу между настоящей и притворной страстью? Она была уверена, что знает, что такое хорошая игра. Но он был так убедителен, что обманул ее.

Она должна убраться из его дома, и чем скорее, тем лучше. Сердце ее разбито, карьера под угрозой, а мечты о семье… мертвы. Все, чего она хочет, это как-то пережить следующий месяц. Когда «Честь» будет закончена, она уедет, и к черту пари. Если, конечно, Макс еще раньше не уволит ее. А почему бы и нет, если он ей не доверяет? Увольнение за продажу секретов компании — даже если она этого не делала — закроет ей дальнейшую дорогу в этой индустрии.

Дана стала беспорядочно швырять вещи в чемодан.

Как ты можешь любить мужчину, который так обращается с тобой?

В ванной она собрала свою косметику и туалетные принадлежности. Соблазн опуститься на пол и дать волю слезам схватил за горло, но девушка заставила себя продолжать сборы. Она не будет плакать. Она любила Макса и раньше и один раз уже принимала решение оставить его. Конец света не наступил, не наступит и сейчас. Она справится.

Ну почему она не послушала своего разума, который предостерегал ее, что Макс, возможно, никогда не смирится со смертью своей жены? Даже сам Макс говорил ей это. Но она не поверила.

Как она будет смотреть в лицо Максу на работе день за днем, зная, что он сделал? Зная, что он холодно и расчетливо проникал в ее тело, сердце и душу, не чувствуя ничего?

Сделав глубокий вдох, Дана потерла сухие горящие глаза. Считаные метры отделяют ее от машины и бегства. Ей не хотелось столкнуться с Максом. Девушка приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Пусто.

Схватив ключи и чемодан, Дана оглянулась на кровать. Последние пять недель она занималась любовью и открывала свое сердце Максу в этой постели. А он просто приятно проводил время.

Как иронично! Макс считает, что она предала его, когда на самом деле это он Иуда.

Грудь сдавило, стало трудно дышать. Сейчас бы вернуться домой, в Северную Каролину, в любящие объятия своей семьи. Но она не может разочаровать родных. И себя тоже. К тому же эта сделка… С одной стороны ей хотелось послать все к черту, но с другой, гордость не позволяла ей нарушить слово.

Дана сглотнула ком к горле, схватила чемоданы и повернулась спиной к воспоминаниям. Она выживет, она забудет его. Рано или поздно.

Возле двери Дана приостановилась. Она больше никогда не ступит ногой в этот дом, и, несмотря ни на что, осознание этого оставляло в душе какую-то пустоту. Она полюбила этот дом на холме с прекрасным видом из каждой комнаты.

Дана распахнула дверь и резко остановилась. Макс стоял возле ее машины, сногсшибательно красивый, как всегда.

Сделав глубокий вдох для храбрости, она зашагала вперед.

Он встал между нею и машиной.

— Дана, ты не должна уезжать.

Как он может так говорить?

— Нет, должна. Ты использовал меня, Макс, и ты мне не доверяешь. Этого более чем достаточно.

После напряженной паузы Макс взял у нее чемоданы. Их руки соприкоснулись, и она не могла поверить, что даже после мерзкого предательства ее тело осмелилось затрепетать от этого короткого контакта. Погрузив чемоданы в багажник, он закрыл крышку и взглянул на девушку, вглядываясь в ее лицо своими ослепительными голубыми глазами.

Лживыми глазами, помнишь?

Нельзя позволять ему увидеть, какую боль он ей причинил! Отвернувшись, чтобы Макс не увидел, как дрожат у нее руки, она отцепила ключ от связки, затем протянула ему.

— Это твое. Мне он больше не понадобится.

Когда он не взял, Дана схватила его за руку и вложила ключ ему в ладонь. Ощущение прикосновения к теплой коже проникло глубоко внутрь, но только еще больше разозлило ее.

Почему он? Зачем любить мужчину, который намеренно делает больно?

Дана не могла сказать больше ни слова. Горло горело. Она села в машину и поехала, едва не врезавшись в ворота, которые открывались слишком медленно.

Она не оглянулась, потому что не хотела вспоминать, какой легковерной влюбленной дурой была.

Но одно Дана знала наверняка: больше она никогда никого не полюбит.

Любовь удалена из списка ее целей.

Макс точно не знал, чего ждать, когда входил в свой офис в понедельник утром, но уж никак не прежней Даны.

Впрочем, при более внимательном взгляде он осознал, что не прежняя Дана сидит за столом. Та Дана приветствовала бы его стаканом апельсинового сока и улыбкой, которая заряжала его на весь день.

Эта Дана облачилась в один из своих консервативных костюмов и зачесала волосы назад, но на ее бледном лице не читалось приветствия. В глазах не было прежнего блеска, а движения казались скованными и натянутыми. Сока тоже не было.

Будет ли она дуться и усложнять условия работы, как это делала Карен, когда злилась на него? В любом случае ему следовало радоваться уже тому, что Дана пришла. После того как она уехала от него в субботу вечером, он бы не удивился, если бы больше никогда не увидел ее.

Дана поднялась, когда он вошел, и протянула большой конверт.

— Это принес Дев. Он хочет, чтобы ты взглянул и вернул ему.

Ее тон был холодным, но профессиональным. Никаких признаков раздражения.

— Что это?

— Не знаю. Конверт запечатан. Я больше не твой ассистент. Я его не открывала.

— Спасибо. Какие-нибудь сообщения?

— Они у тебя на столе. И еще одно, Макс. — Она протянула ему листы бумаги. — Это сценарий фильма «Уиллоу» о Второй мировой войне.

Удивленный, он вглядывался в ее ничего не выражающее лицо.

— Как тебе удалось его раздобыть?

Впрочем, он знал ответ: Дуг Льюис. И жжение в желудке — это гнев. Ничего больше.

— Не имеет значения как. И в следующий раз, прежде чем обвинять кого-то в продаже секретов компании, тебе следует вначале провести тщательную проверку. Сценарист раньше работал в «Хадсон Пикчерс». Он пользуется псевдонимом, но установить его настоящее имя не составило большого труда. Он был уволен семь лет назад. Я написала его настоящее имя вот здесь. — Она указала на верхнюю страницу. Макс сразу же узнал имя. Парень был смутьяном.

Он ошибся в Дане. Обидел ее. Использовал ее. Предал.

— Я очень сожалею, Дана.

— Несколько поздновато для сожалений. Теперь, с твоего позволения, мне нужно заняться своими прямыми обязанностями. Я попросила отдел кадров взять для тебя временного ассистента. Она должна быть здесь к девяти.

Дана пошла прочь, не оглянувшись, и, казалось, вся энергия и его энтузиазм по поводу проекта ушли вместе с ней.

Но завершение «Чести» нужно не только ему. В первую очередь, это делается для его бабушки. Это исполнение ее последнего желания. Ответы, которые нужны ему и пиар-службе, возможно, находятся на этих страницах, но они не дадут ему того, что он хочет.

А он хочет вернуть их прежние отношения с Даной — какими они были до Франции. Ему нужно ее доверие. И он не имел бы ничего против потрясающего секса.

Но у него было чувство, что он навсегда потерял и то, и другое.

Глава десятая

— Дана говорит, что, возможно, уйдет от нас, — сказала бабушка, когда Макс присел к ней на диван на застекленной террасе. — Что-то насчет того, что будет делать карьеру где-то еще.

— Да, мэм.

— Я думала, что ее карьера состоялась в «Хадсон Пикчерс», тем более ты, наконец, признал ее талант.

— Да, она может уйти после завершения работы над «Честью». — Если он не удержит ее этим пари. Ее слово твердо. Если Дана дала обещание, то выполнит его. Он может заставить ее остаться.

Но хочет ли он, зная, какие чувства она к нему испытывает? Справедливо ли просить ее об этом, когда он не может дать ей того, что нужно?

— Ты имеешь какое-то отношение к этому решению?

Он не хотел говорить о Дане. Не хотел думать, каким пустым был его дом эти шестнадцать дней без нее.

И у него нет ни малейшего желания выворачивать душу наизнанку и выслушивать лекцию о том, какой он дурак.

— Возможно.

Легкая улыбка тронула губы старушки.

— Все считают, что наш с Чарлзом брак был заключен на небесах, но мы не всегда ладили. Как и вы с Карен, мы ссорились, потом мирились. Любовь, она такая — огонь и лед. Но у вас с Карен никогда не было тех теплых, спокойных дней, когда приятно просто находиться рядом друг с другом. Вы впадали из одной крайности в другую. Продолжительной любви требуются спокойные, умиротворяющие дни.

Недовольный направлением разговора, Макс поерзал.

— Я пришел поговорить с тобой о фильме.

— Мне не нужно говорить о фильме. Я знаю о нем все. — Она накрыла его руку своей. — Мне осталось недолго, Максимиллиан. Я хочу, чтобы ты был счастлив, прежде чем я уйду.

— Я счастлив, — машинально ответил он.

— Нет. Ты был счастлив. А потом Карен умерла. Я знаю, как это больно. Я знаю, ты хотел оказаться на ее месте и не хотел дальше жить без нее. Знаю, потому что чувствовала то же самое, когда твой дедушка покинул меня. Но тогда мое время еще не пришло, и твое тоже. У нас еще есть здесь дела. У меня есть мои сыновья и внуки и история Чарлза, которую я хочу поведать миру. Это дает мне силы. Возможно, и ты поймешь, что по-настоящему поддерживает тебя в этой жизни.

— Моя работа.

— То, что поддерживает тебя каждый день, гораздо больше, чем работа.

— О чем ты говоришь?

— Это то, что ты сам должен понять, Максимиллиан. Но помни: те, кто любили нас — Карен и мой Чарлз, — хотели бы, чтобы мы были счастливы.

— Бабушка…

— Я устала, дорогой. Возвращайся к работе. Я знаю, у тебя много дел, а осталась всего неделя. И подумай о том, чтобы убедить Дану переменить решение.

— Дана, зайди, пожалуйста, — прозвучал голос Макса по внутренней связи.

Это последнее, что хотелось Дане услышать. Видеть Макса каждый день и работать с ним, несмотря на пропасть между ними, было трудно и больно. Она цеплялась за свое профессиональное поведение, но скучала по прежнему теплу.

— Да, сэр.

Девушка постучала в дверь кабинета. В прошлом она вошла бы без стука, но теперь…

— Входи.

Дана глубоко вздохнула и открыла дверь.

Макс поднялся, когда она вошла. Раньше он этого не делал. Его взгляд окинул ее зачесанные назад волосы и светло-коричневый брючный костюм.

— Присаживайся.

Она села. Он тоже. Ей была ненавистна эта новая чопорная и официальная атмосфера между ними.

— Я закончил первоначальный монтаж. Хочу, чтобы ты взяла его и посмотрела.

— Проверить на предмет ошибок в последовательности?

— Чтобы подготовиться к представлению фильма на предварительном показе.

От удивления у нее перехватило дыхание. Дана вглядывалась в его лицо, но затем подозрение взяло верх.

— Почему я?

— Ты работала сверх своих обязанностей с самого начала проекта, и твоя преданность делу требует вознаграждения.

— Это необязательно, Макс. Я просто выполняла свою работу.

В голубых глазах читалось раскаяние. Но уже слишком поздно.

— Дана, я твой должник.

Единственное, чего она хочет от него, он не может ей дать.

— Ты ничего мне не должен, за исключением хорошей рекомендации.

Его глаза сузились.

— Я не проиграл пари.

У Даны засосало под ложечкой от страха.

— Ты не удержишь меня этим.

Он откинулся на стуле.

— Почему нет?

Сердце ее заколотилось, ладони вспотели. Она должна уйти из «Хадсон Пикчерс». Она не может остаться.

— Потому что ты не доверяешь мне.

Макс пожал плечами.

— Я допустил ошибку.

Она облизала пересохшие губы.

— Я не хочу оставаться здесь, Макс, Освободи меня от пари.

— Нет. Ты моя на год.

Макс опаздывал. Дана не могла припомнить, чтобы он когда-то куда-нибудь опоздал. Она оглядела толпу гостей, но его среди них не было.

Остальные члены семьи Хадсон уже были тут. Даже Люк и Гвен прилетели из Монтаны с малышом, но оставили ребенка на вечер в особняке с нянькой.

Дана была несказанно взволнована. Совесть не давала ей покоя. Она никогда в жизни не нарушала обещания, но серьезно подумывала о том, чтобы разорвать свое пари с Максом.

Сможет ли она жить в мире с собой, если, поджав хвост, убежит домой после премьеры «Чести»?

Возможно, нет.

Но, может, как-нибудь научится.

Ей нужны родители, нужны отцовские медвежьи объятия и ласковая мудрость матери. В крайнем случае, она возьмет длительный отпуск и поедет навестить их. Она это заслужила.

Атмосфера взволнованного ожидания витала в воздухе, но ничто не могло начаться без Макса. Где же он?

Только она собралась достать мобильный и позвонить ему, как Макс вошел через центральный вход. Ее сердце сжалось. Он выглядел убийственно великолепно в смокинге от Армани.

Макс повернулся и заговорил с кем-то у него за спиной. Если он пришел с очередной блондинкой, она не уверена, что сможет провести презентацию. Видеть свою замену во плоти будет невыносимо тяжело.

Но позади него стояли ее родители. От удивления она ахнула и прижала ладонь к груди. Что они здесь делают? Сегодня же предварительный показ, а они должны были приехать только на премьеру!

Дана заспешила к ним через зал. Макс заметил ее и улыбнулся. От этого нежного изгиба губ ее сердце совершило кульбит. Она заставила себя отвести взгляд, прошла мимо него и обняла вначале маму, потом отца.

Глаза ее горели, в горле пересохло. Словно почувствовав ее душевное смятение, отец сжал ее крепче.

— Что такое, малышка? — От ворчливого шепота ее грудь сдавило. Колоссальным усилием воли она взяла себя в руки, приклеила улыбку и отстранилась.

— Что вы здесь делаете? — Девушка надеялась, родители не заметят дрожи в ее голосе. Но их напряженные лица говорили о том, что они заметили.

Мама взяла ее руку в свои, предлагая безмолвную поддержку.

— Макс подумал, что мы захотим разделить с собой это важное событие.

Макс. Дана отыскала его глазами. Как же она может разлюбить его, когда он делает такие чудесные вещи?

— Спасибо, Макс. — Она была горда, что удалось сохранить ровный тон.

— Не за что. Жаль только, что твой брат с семьей не смогли приехать. Они будут на премьере — Он окинул ее взглядом. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, Дана.

У нее перехватило дыхание, и тепло разлилось по телу от его комплимента.

Прекрати быть таким милым! — хотелось закричать ей. Ее цель — уйти от него, не испытывая вины, а потом забыть.

Трудная задача.

Он взглянул на часы.

— Скоро начинать. Ты готова?

Она прочистила горло.

— Конечно.

— Хорошо. Давай познакомим твоих родителей с моими, и я покажу им их столик.

Прежде чем они успели последовать его предложению, повышенные голоса привлекли их внимание к противоположному концу комнаты. Дэвид и Маркус стояли нос к носу. Ссоры братьев уже стали притчей во языцех, но Дана ожидала, что уж сегодня они будут держать себя в руках.

Дэвид нанес удар Маркусу сбоку, но промахнулся. Шокированная, Дана наблюдала, как Дев и Джек, стоявшие неподалеку, метнулись к дерущимся.

— Прошу прощения — Макс зашагал через комнату.

Дев схватил своего отца. Джек сделал то же самое со своим, но Дэвид вырывался и кричал.

— Скажи ему, Сабрина! Скажи ему, что ты спала со мной! Скажи ему, что мы были любовниками!

Ошеломленные возгласы наполнили комнату. Маркус проклинал брата и вырывался, но сыновья объединили усилия, чтобы удержать мужчин порознь.

— Скажи ему, что его драгоценная дочурка — моя! — прокричал Дэвид. — Скажи ему, что Белла моя!

Напряженная тишина повисла в комнате. Страдальческий женский вскрик разорвал ее. Дана взглянула в ту сторону. Белла побелела и зажала рот ладонью. Покачнувшись, она шагнула вперед, к своей матери.

— Это правда? Дэвид мой отец?

Слезы струились по щекам Сабрины. Она бросила извиняющийся взгляд на мужа, потом на дочь.

— Я… я… да.

Что ж, это разом объяснило вражду между Маркусом и Дэвидом.

Даже издалека Дана видела боль на сморщившемся лице Беллы. Развернувшись, она выбежала из комнаты. Сердце Даны болело за нее. Она повернулась к своей матери.

— Мне надо…

— Давай, девочка, иди к ней.

Дану не нужно было просить дважды. Она бросилась за Беллой и нашла ее за одним из офисных бунгало. Бедняжка прислонилась к стене и хватала ртом воздух, явно борясь со слезами.

— Белла?

Девушка махнула рукой, словно говоря, что с ней все в порядке, но Дана-то знала, что это не так. Сейчас даже ее разбитое сердце казалось пустяком в сравнении с рухнувшим миром Беллы.

Не говоря ни слова, она обняла дрожащие плечи Беллы, предлагая поддержку.

— Я не могу поверить… я хочу сказать… Дэвид. — Белла передернулась. — Как она могла? Он же ничтожество.

Дана покачала головой. Она думала о том же. Что Сабрина могла найти в своем девере?

— Тебе придется спросить об этом свою мать. Но знаешь, Дэвид может быть очаровательным, когда чего-то хочет.

Бела судорожно втянула воздух.

— Мой отец… я имею в виду, Маркус… он возненавидит меня?

— Маркус по-прежнему твой отец во всех смыслах этого слова. Уверена, он тоже потрясен этим. Но, Белла, он любил тебя двадцать пять лет. И не перестанет любить. Отцы так не поступают. Отцы любят своих дочерей несмотря ни на что.

До Даны внезапно дошло, что это касается и ее самой. Отец не разочаруется в ней, даже если она уедет из Голливуда и будет работать где-то еще.

— Просто сегодня не мой день. — Ироничный юмор в голосе Беллы насторожил Дану. — Сначала Ридли. Теперь это.

— А что Ридли?

— Он бросил меня. Ты можешь в это поверить? Негодяй бросил меня.

Слава тебе, Господи. Счастливое избавление. Дана не произнесла эти слова вслух. Впрочем, она понимала боль Беллы.

— Он здесь сегодня?

— Будет. Но придет с кем-то еще.

Дана вновь сочувственно обняла Беллу.

— Мужчины могут быть идиотами.

— Это точно. Мне не хочется возвращаться туда, Дана.

— Уверена, все поймут, если ты не вернешься.

— Но я не могу прятаться здесь. «Честь» много значит для бабули. Я не могу ее подвести. И не хочу показывать этим идиотам, какую боль они мне причинили. Но как только все закончится, клянусь, я уеду куда-нибудь до тех пор, пока сплетни не улягутся. Вернусь в Европу и найду какую-нибудь тихую итальянскую деревушку, чтобы спрятаться… или еще что.

— Вот это боевой настрой. И кто знает, может, и я поеду с тобой.

Белла вгляделась в нее своими большими голубыми глазами.

— Он причинил тебе боль, да? Мой олух братец… сводный братец?

— Разбитое сердце — это не смертельно. Я выживу. Мы обе выживем, ты и я. — И Дана знала, что это правда, даже если сейчас этого не чувствовала. — Мой офис прямо за углом. В столе у меня есть косметика, если ты хочешь немножко подправить макияж.

— Уф. Мне не помешает, да?

Дана наморщила нос.

— Да уж, не повредит. Я пойду с тобой.

— Ты же должна представлять фильм.

Дана нахмурилась.

— Если они не могут ждать, пусть Макс представляет. Это ведь его шедевр, в конце концов.

— А это шедевр?

— Белла, ты сыграла великолепно. Лилиан будет тобой гордиться. Так что давай вернемся туда и, как говорит мой папа, покажем им, из какого теста мы сделаны.

Толпа начинала беспокоиться. Макс взглянул на часы. Отца и Дэвида развели по противоположным концам комнаты, как наказанных детей. Мать с бледным, искаженным лицом, сидела рядом с отцом. Белла и Дана куда-то исчезли.

Перенос первого показа — не вариант. Им нужен отклик на сегодняшний показ для финального монтажа. Время премьеры и театрального релиза уже назначено.

Конечно же, Дана вернется, поскольку ее родители здесь. Он обещал ей возможность представить фильм, но видел, что бабушкина энергия иссякает. Еще немного, и ему придется начать без Даны.

Дев подал ему сигнал «начинай». Макс понял, что время истекло. Он уже собирался взойти на сцену, когда двери открылись и Дана с Беллой вошли, держа спины прямо, а головы высоко. Они представляли потрясающую картину в своих ярких платьях цвета драгоценных камней. Белла была в кобальтово-синем, а Дана в топазовом.

Он видел Дану нарядной и раньше, но еще никогда она не казалась ему красивее, увереннее и решительнее, чем сейчас. Волосы лежали на плечах черным бархатом, кончики дразнили ложбинку между грудями, открываемую низким вырезом. Его кулаки сжались от воспоминаний. Эти шелковистые пряди, пропускаемые сквозь пальцы, скользящие по коже…

Стрела желания пронзила его. Он поспешно отвел взгляд от соблазнительного зрелища ее женственных форм.

Бабушка немедленно поманила Дану и Беллу к себе. Остальные женщины семьи Хадсон сомкнулись вокруг них.

Лилиан схватила Дану за руку и притянула ближе. Он не слышал, что она сказала, но внезапно стало ясно одно: Дана вошла в их семью и семья приняла ее. Она часть их. Одна из них. Ее место среди них.

Почему же, черт возьми, он единственный, кто боится впустить ее?

Кого он обманывает? Он уже впустил Дану в свою жизнь. В последнее время он просыпается каждое утро, думая о ней, засыпает, думая о ней.

Ее улыбка как его персональный лучик солнца.

Печально, но правда. Когда же она стала так важна для него? Макс представления не имел. Она сделалась неотъемлемой частью его жизни. Есть только жизнь до Даны и жизнь после.

Он не хочет, чтобы была жизнь после Даны. Мысль о ее уходе разверзает кратер пустоты у него в груди.

Но Дана права. Он не должен удерживать ее. Она слишком умна и талантлива, чтобы растрачивать свои знания и опыт в должности его помощника. Она доказала, что знает, как создавать большую картину. Ее усердная работа сделала для него возможным закончить предварительный монтаж в кратчайшие сроки.

Черт, кого он обманывает? Дана сделала для него возможным проживать каждый день с тех пор как…

И тут до него дошло. Вот что имела в виду бабушка, когда спрашивала его, кто помогает ему проживать день за днем. Дана. Как он это упустил? Она подстрекала его, бросала вызов, не давая заползти в нору после смерти Карен.

Дана возродила его.

Он не хочет отпускать ее. Она говорила, что любит его. Если он не убил ее чувства своим недоверием, то нельзя ли воззвать к романтическому сердцу Даны и убедить ее остаться и дать им шанс обрести такую любовь, какая была у его бабушки и дедушки?

Дана выпрямилась, кивнула его бабушке и зашагала через комнату. Она решительно поднялась по ступенькам и подошла к микрофону.

— Добрый вечер, дамы и господа. Надеюсь, пока вам не было скучно.

Нестройный смех сломал напряжение в зале.

Это была та Дана, которую он полюбил.

Полюбил.

Макс покачал головой, осознав это. Он был так поглощен своими стараниями не допустить никакого влечения, что не заметил, как дремлющий вулкан их с Даной отношений медленно пробуждался, пока, наконец, не извергся раскаленной страстью.

Как давно она любит его? Как давно ждет, когда он проснется?

Он залюбовался ее прекрасным лицом, надеясь, что еще не слишком поздно.

Дана улыбнулась собравшимся.

— Дамы и господа, позвольте представить вам фильм «Честь», картину, которая повествует о храбрости, героизме и истинной любви. Любви, которая выдержала проверку временем и всеми трудностями, которые жизнь бросала на ее пути.

— Постойте! — прокричал Макс прежде, чем погас свет, и помчался к сцене.

Дана ошеломленно смотрела, как он взбегает по ступенькам. Толпа тихонько загудела, когда он подошел к микрофону. Когда Дана попыталась уйти, он поймал ее за руку и удержал рядом, затем повернулся к гостям.

— У каждого фильма есть своя идея. И идея, которую вы сегодня найдете в «Чести», заключается в том, что истинная любовь стоит ожидания. Она выстоит перед лицом всех несчастий и выдержит проверку временем. Любовь, какая была у моих бабушки и дедушки, — вещь редкая и особенная. Легко найти кого-то, кто будет рядом с тобой в лучшие моменты жизни, но куда труднее найти того, кто останется рядом в трудный период. Титры скажут вам, что Дана Фэллон была сопродюсером этого фильма. Чего они вам не скажут, так это то, что она стала членом моей семьи, частью моей жизни. И я не могу представить ни дня без нее. Она была моим истинным партнером в течение последних пяти лет.

Макс повернулся к Дане и увидел слезы, наполнившие ее прекрасные карие глаза. Девушка попыталась вырвать руку, но он не отпустил.

— Одна очень мудрая женщина как-то сказала мне, что любовь — это не только пламя и лед, но и теплые, спокойные дни, когда вы счастливы и удовлетворены уже просто тем, что рядом друг с другом. Дана, ты единственная женщина, которая когда-либо дарила мне все это. То, что существует между нами, — это неразрывная связь, какая была у моих бабушки и дедушки. И я надеюсь, что не слишком поздно понял, что ты значишь для меня. Она судорожно вздохнула, и несколько слезинок скатились по щекам, но они не могли скрыть любви, сияющей в ее глазах.

— Ты права. Ты слишком талантлива, чтобы оставаться моим ассистентом. Ты доказала, что достойна быть продюсером, и ты будешь чертовски хорошим продюсером. Но я достаточно эгоистичен, чтобы надеяться, что ты оставишь место для меня в своей жизни, когда взлетишь к вершине.

Макс опустился на колено. Она прижала пальцы к дрожащим губам.

— Я был слепым глупцом. Но, пожалуйста, позволь мне разделить с тобой не только хорошие времена, но и те дни, когда тебе будет нелегко. — Он поднес ее руку к своим губам. — Я люблю тебя, Дана. Ты сделала меня лучше, сильнее. И я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой. Выходи за меня и позволь мне подарить тебе ту любовь, о которой ты мечтала.

Она обхватила его за подбородок, погладила, затем обвела дрожащим пальцем губы.

— Я тоже люблю тебя, Макс. И ничто не сделает меня счастливее, чем разделить жизнь с тобой. Конечно, я выйду за тебя.

Макс вскочил на ноги, сгреб Дану в охапку и закружил. Он поцеловал ее, вкусив слез и счастья, но больше всего любви. Как хорошо было не сдерживаться, не осторожничать и не бояться!

Аплодисменты сотрясли зал. Его братья смеялись и показывали на бабушку, которая поманила его к своему столику.

Крепко держа Дану за руку, он повел ее со сцены к бабушке.

— Давно пора тебе образумиться, Максимиллиан Хадсон, — сказала Лилиан. Она сняла с пальца обручальное кольцо с бриллиантом и протянула Максу. — Ты не мог бы сказать лучше. Я бы хотела, чтобы моя будущая внучка носила это кольцо, кольцо от мужчины, которого я люблю.

Дана потрясенно охнула.

— Лилиан, я не могу.

— Если оно тебе не нравится…

— Разумеется, нравится. Оно прекрасно.

— Тогда позволь мальчику надеть его тебе на палец.

Макс взял кольцо, поцеловал бабушку в щеку и опустился на колено перед двумя женщинами, которых любил больше жизни.

— Дана, ты позволишь?

Она протянула дрожащую руку.

— С этим кольцом я обещаю стараться всегда быть тем мужчиной, каким ты хочешь, чтобы я был.

Улыбка Даны осветила комнату подобно солнцу.

— Ты уже такой, Макс. И всегда был таким.

Макс хотел остаться наедине с Даной. Хотел увезти ее к себе домой и заниматься с ней любовью без всяких эмоциональных барьеров. Но две сотни людей, включая его бабушку, ждали первого показа «Чести».

— Запускайте пленку! — крикнул Макс, и через несколько секунд свет погас.

Он потянул Дану к их столику. Не желая расставаться с ней ни на секунду, сдвинул их стулья так, чтобы они сидели плечом к плечу, бедром к бедру. Ее тепло, запах и любовь просачивались в него.

Он знал каждый кадр вдоль и поперек, но в этот раз смотрел историю любви бабушки и дедушки в новом свете.

Он осознал, что любовь не делает человека слабым. Она дает ему силу, делает смелее и лучше.

Фильм, который они с Даной создали вместе смело можно назвать лучшей работой в его жизни, потому что он делил с ней не только триумф, но и бремя забот и ответственности. Из них получилась отличная команда.

Когда побежали заключительные титры и зажегся свет, он увидел слезы счастья, струящиеся по бабушкиному лицу, и понял, что принес радость не только ей, но и себе, ибо, рассказав ее историю, нашел в себе смелость снова жить и любить.