Энн Хэмпсон

Деньги для Мишель

Глава 1

Вот уже четверть часа Кэрри Фэрклоу сидела в офисе адвокатской фирмы «Ли, Хэслетт и Гриндли». Ей пришлось описать всю свою жизнь, прежде чем подойти к основной цели визита.

— Недавно я получила в наследство тысячу фунтов и намереваюсь потратить эту сумму на то, чтобы разыскать моих сестер.

Томас Хэслетт откашлялся, откинулся на стуле и, поглядывая на Кэрри из-под густых седых бровей, объявил, что сейчас в контору приедет его сын, которого наверняка заинтересует ее случай.

— Все, что касается всякого рода расследований, — это его конек, — продолжал он с легкой улыбкой. — Ему следовало стать детективом, а не адвокатом.

— Значит, вам не кажется, что это совершенно безнадежное дело? — Голос Кэрри зазвучал звонче, а огромные светло-карие глаза засветились надеждой. — Прошло так много времени, и я понятия не имею, где они могут находиться теперь.

Кэрри повернулась: в кабинет входил молодой человек. После того как их представили и он пожал Кэрри руку, Стивен Хэслетт расположился в кресле напротив девушки, не спуская с нее внимательных глаз.

— Мисс Фэрклоу мне все уже рассказала, пока мы дожидались тебя, — сказал его отец. — Вкратце дело вот в чем. Тринадцать лет назад, когда мисс Фэрклоу было десять лет, ее родители погибли в железнодорожной катастрофе. Мисс Фэрклоу и двое ее сестер — одной было три года, а другой всего месяц — остались на попечении местных властей. Но позднее каждого ребенка удочерили разные супружеские пары. И мисс Фэрклоу, унаследовав недавно некую сумму, пожелала, чтобы мы разыскали ее сестер.

Слушая отца, Стивен Хэслетт все больше и больше хмурился.

— Как только могли раньше поступать так бессердечно, — сердито заметил он. — К счастью, теперь власти гуманнее и не разбивают семьи подобным образом. Хотя от этого вам мало проку, — добавил младший Хэслетт и замолчал, задумчиво поглаживая подбородок. — Я чрезвычайно заинтересовался вашим делом, мисс Фэрклоу, и сделаю все от меня зависящее, чтобы ваша семья снова стала единой, чего вы так желаете.

Он опять замолчал, а потом в краткой и деловой манере предупредил Кэрри, что данное расследование совсем не простая задача, поэтому ей не следует проявлять нетерпение.

— Я и не буду, — заверила его Кэрри и прибавила: — Я не видела Мишель и Авриль тринадцать лет, так что смогу потерпеть еще немного.

Но, несмотря на обещание, голос девушки дрожал от волнения, и, заметив это, Стивен улыбнулся.

— Я жду еще одного клиента, — произнес Томас Хэслетт, взглянув на часы. — Может, ты проводишь мисс Фэрклоу в свой кабинет?

Тот кивнул и поднялся.

— Если кто-то и может разыскать ваших сестер, — продолжал пожилой адвокат, сочувственно посмотрев на Кэрри, — то это Стивен. Как я уже говорил, ему стоило бы стать детективом.

Несколько минут спустя Стивен подробно расспрашивал Кэрри. Каждое ее слово записывала секретарша. Стивен хотел знать, почему раньше Кэрри не предпринимала никаких попыток разыскать сестер, и та объяснила, что у нее не было на это средств.

— Мои приемные родители были хорошо обеспечены, — говорила она, — и я получила приличное образование, в прошлом году закончив университет. Но они разошлись три года назад, и сейчас оба создали новые семьи. Мне было не очень удобно остаться и жить с кем-либо из них, — продолжала она немного печально, — поэтому я решила снять квартиру вместе с подругой. Почти год я сама зарабатывала себе на жизнь и надеялась, что в конце концов смогу скопить денег на расследование. Но несколько месяцев назад умерла моя тетя. Это сестра моей приемной матери, — объяснила Кэрри в ответ на вопросительный взгляд, брошенный на нее Стивеном. — Она оставила мне наследство, и теперь я в состоянии начать поиски.

— Понятно… — Молодой человек задумался. — Есть ли у вас какие-нибудь догадки относительно местопребывания ваших сестер?

Кэрри покачала головой.

— Прежде мы жили в Камберленде, мой родной отец был рабочим на ферме, и мы были очень бедны. Я помню, что мы жили в доме, который предоставляли отцу на время работы.

— Как получилось, что ваши родители отправились тогда в поездку без детей? — поинтересовался Стивен Хэслетт. Девушка быстро взглянула на него — вопрос показался ей незначащим. Тем не менее она ответила своим обычным спокойным, приятным голосом:

— Мама не очень хорошо чувствовала себя после рождения Мишель, поэтому доктора посоветовали ей посетить специалиста в Кендале. Отец отправился с ней, а жена фермера вызвалась присмотреть за Авриль и Мишель. Я, разумеется, была в школе.

Хэслетт помолчал, затем спросил:

— Я полагаю, прежде всего удочерили самую младшую вашу сестру?

Кэрри кивнула:

— Да, Мишель. Но Авриль удочерили лишь немногим позже. Тогда ей было три с половиной. — У Кэрри перехватило дыхание. — Я так все отчетливо помню — ощущение полной потерянности и пустоты, когда я оказалась одна, с чужими людьми, как и мои сестры.

Стивен сочувственно кивнул. Какой он милый, подумала девушка, мягкий, понимающий и серьезный.

— Вам было десять лет; обычно неохотно удочеряют детей такого возраста.

— Да. Но, в конце концов, и меня удочерили, и я была вполне счастлива у приемных родителей. Они ни в чем мне не отказывали, и я всегда буду благодарна за то, что они дали мне образование.

— Но ведь теперь вы не живете с ними, — проговорил Стивен, машинально вертя ручку, лежавшую на столе.

Он задал Кэрри еще несколько вопросов и снова напомнил ей, что его задача будет не из легких.

— Тысяча фунтов, — взволнованно спросила она, — я надеюсь, этого будет достаточно?

— В наше время это не такие большие деньги, мисс Фэрклоу. Эти две девочки попали в разные дома, поэтому предстоят две линии расследований. Но уверяю вас, мы будем настолько аккуратны в расходах, насколько это возможно. — Стивен поднялся, сказав Кэрри, что обязательно свяжется с ней, когда у него появятся первые результаты. — Ведь вам важно знать, как будет продвигаться расследование.

Кэрри встала, и Стивен открыл перед ней дверь.

— Благодарю вас, мистер Хэслетт. — Она вышла в узкий темноватый коридор. — Я уверена, вы сделаете все, что сможете. Единственное, о чем я беспокоюсь, — это что денег может не хватить.

Он улыбнулся:

— Мы подумаем об этом, когда проблема возникнет — если она вообще возникнет. До свидания, мисс Фэрклоу.

Кэрри работала в редакции газеты; ей пришлось отпроситься с работы после обеда, чтобы попасть в адвокатскую контору. Когда час спустя она пришла домой, то обнаружила, что ее уже ждет сервированный к чаю стол. Это постаралась Ирен, с которой они вместе снимали квартиру.

— Ну как все прошло? — с интересом спросила та, одним ухом прислушиваясь к электрическому чайнику, который она недавно включила. — Есть хоть какая-то надежда?

— Да, они были настроены вполне оптимистично, хотя и намекнули, что на поиски, вероятно, уйдет много времени.

— Как ты и думала.

Кэрри кивнула:

— И все равно я надеюсь, они не слишком затянутся, так как время — это деньги и мне надо успеть найти Авриль и Мишель, прежде чем они закончатся.

Ирен поколебалась мгновение, но потом сказала:

— Не стоит, мне кажется, слишком рассчитывать на то, что тебе удастся их найти — их обеих, я имею в виду.

У Кэрри комок встал в горле.

— Ты хочешь сказать, что-то могло случиться с одной из них?

Ирен нахмурилась и промолчала. Кэрри тихо продолжила:

— Я уже и сама думала об этом — но ведь они так молоды. Авриль исполнится семнадцать, а Мишель только тринадцать. Наверняка обе девочки живы.

Ирен взглянула на нее и исчезла на кухне. Кэрри услышала, как она наливает кипяток в заварочный чайник. Вскоре Ирен появилась с подносом, который поставила на столик. Брови Кэрри были нахмурены: она размышляла, не ждет ли ее впереди горькое разочарование. Несмотря на свой недавний оптимизм, она не могла избавиться от сомнений. Тринадцать лет — значительный срок, и всякое могло случиться с одной — или даже с обеими девочками. А если она найдет их, окажутся ли они такими, какими она себе их представляет? Веселыми, хорошенькими, жизнерадостными? Она была так уверена, что они милые девочки, что их воспитали ответственными, с высокими идеалами. Но ведь в наши дни так много и других…

В ее душе внезапно зародился страх, и в какой-то момент, поддавшись панике, она почти испугалась, что начала поиски, которые вполне могут закончиться для нее сердечной болью.

«Они обязательно будут милыми и добрыми, — твердила про себя Кэрри в полном отчаянии. — Они просто обязаны быть такими!»

Кэрри и не подозревала, что деньги, оставленные ее тетушкой, в избытке принесут ей и боль, и проблемы — но совсем не такие, которых она боялась сейчас.

* * *

Прошел почти месяц, прежде чем позвонил Стивен Хэслетт. Ирен подняла трубку и тут же взволнованно подозвала Кэрри, которая только что пришла с работы и переодевалась в спальне.

Взяв трубку из рук подруги, Кэрри с нетерпением слушала, ее глаза сверкали от возбуждения.

— Да, я зайду к вам завтра. Вы сможете принять меня во время ленча?

— Вы работаете? Гм, пожалуй, я думаю, что смогу. Минуточку.

Кэрри услышала, как Стивен переворачивает страницы ежедневника, затем он ответил:

— Да, приходите завтра в половине первого.

— Они нашли Мишель! — Кэрри, дрожа, повесила трубку и обернулась к подруге: — Я не могу поверить, что увижу ее! Только подумай, Ирен, ей было всего около трех месяцев, когда я видела ее в последний раз, — ее удочерили очень быстро, ты помнишь, я рассказывала тебе!

Наступило молчание. Наконец Ирен спросила об Авриль.

— Мистер Хэслетт упомянул о каких-то осложнениях, но, кажется, он не слишком озабочен. Я все узнаю завтра. Ох, Ирен, я не могу дождаться!

Ирен улыбнулась, счастливая за подругу. Темноволосая и хорошенькая, она была на два года старше Кэрри и собиралась скоро выйти замуж.

— Что еще он говорил? — спросила она. — Что он рассказал тебе о Мишель? Он сказал, где она живет?

— Нет… он… он… — По спине Кэрри пробежали мурашки. — Он вообще мне ничего не рассказал, — тихо закончила она. Сбитая с толку, она смотрела на Ирен. — Тебе не кажется это странным?

Ирен нахмурилась, глядя на подругу:

— Разве ты не спросила его о Мишель?

— Я начала расспрашивать. — Кэрри остановилась, пытаясь точно вспомнить разговор. — Но я была так взволнована, что просто слушала. А когда стала спрашивать о Мишель, мистер Хэслетт прервал меня и предложил прийти завтра в офис.

Ирен нахмурилась еще сильнее, но, пытаясь разогнать страхи Кэрри, беззаботно бросила:

— Я полагаю, он был слишком занят, чтобы разговаривать по телефону; адвокаты всегда такие. Ты все узнаешь завтра утром, ты же сама сказала.

— Но мы же поговорили об Авриль. — Голос Кэрри звучал глухо; она с силой сжала пальцы. — А про Мишель мистер Хэслетт мог бы сказать мне больше, гораздо больше, Ирен. Все, что он сказал, — это что им было трудно найти Мишель, но, в конце концов, они отыскали ее. Потом мистер Хэслетт заговорил об Авриль, упомянул о каких-то осложнениях. — И чуть слышно она добавила: — Почему он проигнорировал мой вопрос о Мишель? Ведь об Авриль он рассказал, Ирен, теперь я отчетливо вспомнила все!

Ее подруга еле заметно вздохнула и успокаивающе произнесла:

— Я уверена, все будет в порядке, Кэрри. Мистер Хэслетт сразу сказал бы тебе, если бы что-нибудь было не так. Не надо беспокоиться весь вечер, все равно ты ничего не сможешь сделать до завтра.

Ровно в 12.30 Кэрри появилась в офисе Хэслетта и, едва присев на предложенный ей стул, задыхаясь, проговорила:

— Мишель… с ней все в порядке?

— В порядке?

Кэрри взглянула на Стивена Хэслетта. Это просто ее воображение или действительно в его глазах сквозит озабоченность?

— Вы сказали мне так мало вчера по телефону, что я начала сомневаться — вдруг что-то случилось.

Стивен Хэслетт ответил не сразу. Он откинулся на стуле, задумчивый и явно пытающийся что-то решить для себя. Наконец он собрался с мыслями и произнес:

— Вы правы, я не стал все рассказывать по телефону. Я думал, будет лучше, если мы поговорим здесь. Мисс Фэрклоу… Дело в том, что ваша младшая сестра не слишком счастлива в приемной семье.

— Не счастлива! — Кэрри впилась в него глазами, ее сердце учащенно забилось. Она почему-то всегда считала, что ее сестрам повезло так же, как и ей. — Вы видели Мишель, мистер Хэслетт?

Он кивнул.

— Да, я видел ее. — Стивен Хэслетт на мгновение замолк. — Ее приемные родители в то время, когда удочеряли ее, полагали, что не могут иметь собственных детей. И до тех пор, пока Мишель не исполнилось семь лет, так и было. — Хэслетт взглянул на Кэрри и продолжил: — У них родился ребенок, два года спустя — еще один, затем последовали близнецы. А в прошлом году появился еще один ребенок, таким образом у них пять своих малышей… и Мишель, которой уже тринадцать. — Он замолчал, ожидая какой-либо реплики от Кэрри, но та молчала, поэтому он снова заговорил: — Я полагаю, в свое время все необходимые сведения по поводу этой пары были собраны, и не сомневаюсь, что поначалу они были неплохими родителями. Но то, что я увидел лично, мне совсем не пришлось по душе. Приемный отец стал инвалидом, и, возможно, это повлияло на его характер…

— Мистер Хэслетт, — прервала его Кэрри, — вы хотите сказать, что эта пара плохо относится к Мишель?

Он помолчал, потом неохотно ответил:

— Вашей сестре, мисс Фэрклоу, приходится трудиться не разгибая спины. Приемная мать ходит на работу, чтобы добыть денег в дополнение к небольшому пособию, которое предоставляет им государство. Ее муж едва может присмотреть за малышами, пока Мишель находится в школе. Именно ей приходится готовить на всех, так как мать приходит домой только к шести часам. Когда я появился у них — без предупреждения, разумеется, — я нашел девочку на кухне стиравшей в раковине какие-то грязные тряпки.

Стивен Хэслетт умолк, наблюдая за встревоженной Кэрри. Она резко побледнела и машинально сжимала и разжимала пальцы.

— Это ужасно, — хрипло проговорила она, заметив сочувствующий взгляд молодого адвоката. — Что я могу сделать? Я имею в виду — могу ли я забрать Мишель от этих людей?

Стивен Хэслетт отрицательно закачал головой еще до того, как она окончила фразу.

— Я предположил, увидев происходящее, что они будут рады, освободиться от Мишель, но этот ребенок им явно необходим. К тому же года через три она начнет работать и будет приносить им деньги. — Стивен снова покачал головой. — Они все хорошо рассчитали, мисс Фэрклоу, и все, что вы можете, — ждать, пока ваша сестра не станет достаточно взрослой, чтобы уйти от них к вам — если она, конечно, сама этого захочет.

— Могу я повидаться с ней?

— Здесь нет возражений, так как, будучи здравомыслящими людьми, они рассказали Мишель, что она приемная дочь. Тем не менее миссис Джонсон поставила непременное условие, что сначала вы должны написать ей и сообщить, когда вас следует ждать.

— Написать… — Кэрри горько улыбнулась. Она должна просить о встрече с собственной сестрой! — А моя другая сестра, — наконец выдавила она, пытаясь отвести мысли от Мишель. — Вы упомянули о каких-то осложнениях.

— До сегодняшнего утра таковые действительно были, так как Авриль живет за границей.

— За границей?

Выдвинув ящик стола, Стивен Хэслетт достал из него телеграмму и, положив перед собой, довольно долго в задумчивости смотрел на нее.

— Две недели назад мы получили сообщение, что Авриль удочерила пара, которая жила на Барбадосе, — наконец проговорил он. — Они приехали в Англию на год с единственной целью — взять на воспитание ребенка. Больше по запросу ничего узнать не удалось; поэтому я тут же отправил туда своего друга, который навел тщательные справки — о чем он и сообщает мне вот в этой телеграмме, я получил ее только сегодня утром. Ваша сестра по-прежнему живет на острове. — Стивен с грустной иронией вздохнул, снова взглянув на бланк. — Авриль, если можно так выразиться, повезло гораздо больше, чем Мишель: и отец и мать ее уже скончались, и теперь она богатая наследница, ее состояние — огромно.

Кэрри с трудом перевела дыхание. Одна сестра — богатая наследница, другая почти нищенка, маленькая рабыня!

— Авриль… Ей еще нет семнадцати. Кто-то присматривает за ней?

— Дядя, неженатый брат ее приемного отца. Он лично управляет огромными сахарными плантациями Авриль. — Стивен посмотрел на Кэрри и добавил: — Вот и все, что мне известно на сегодняшний день, так как телеграмма весьма краткая. Я надеюсь располагать более полной информацией через неделю.

Она молча кивнула. Содержание телеграммы напомнило о денежной стороне дела. Девушка сказала:

— Эта поездка на Барбадос значительно облегчила мой кошелек?

— Боюсь, что так, мисс Фэрклоу. Но ведь вы выразили намерение не жалеть всю тысячу фунтов.

— Да, о, я не жалею, мистер Хэслетт. Я просто испугалась, что деньги могут быстро кончиться.

— Они уже почти закончились, большая часть ушла на то, чтобы выследить Авриль. Но я полагаю, еще осталась сотня фунтов. — Стивен улыбнулся. — Как раз достаточно, чтобы купить билет на Барбадос и повидаться с ней.

— Но недостаточно, чтобы вернуться, — пробормотала она.

Стивен Хэслетт удивленно поднял бровь.

— Я думаю, ваша сестра проследит за тем, чтобы у вас были на это деньги.

Кэрри рассеянно кивнула. Наверно, Авриль будет так напугана ее визитом, что, конечно, ни в коем случае не станет возражать и оплатит ей дорогу назад. Минуту спустя ее мысли вновь вернулись к Мишель. Она просмотрела бумаги, зажатые в руках. Нортен-херст… деревня в Кенте.

— Я напишу матери Мишель сегодня же вечером, — сказала она удрученным тоном. — Она что, намекнула, что мне придется долго ждать этой встречи с сестрой?

Стивен Хэслетт покачал головой:

— Нет, она просто настаивала на том, чтобы ее предупредили о визите заранее.

Кэрри поднялась.

— Спасибо за вашу работу, мистер Хэслетт. Вы дадите мне знать, когда выясните что-то еще об Авриль?

— Разумеется, мисс Фэрклоу. Я тут же позвоню вам.

Прошла неделя, прежде чем Кэрри получила ответ на свое письмо. Мать Мишель в довольно приятных выражениях сообщила, что навестить Мишель можно в ближайшее воскресенье. Кэрри показала письмо Ирен, и та внимательно прочла его.

— Эта женщина довольно образованна. — Это первое, что она сказала, возвращая листок. — И письмо вовсе не враждебное. Возможно, дело обстоит не так уж мрачно, как обрисовал тебе мистер Хэслетт.

— Я не знаю, — вздохнула Кэрри, сворачивая письмо и засовывая его обратно в конверт. — Хотя скоро я все буду знать, — добавила она. И попыталась представить, что почувствует в момент первого свидания. Сначала неизбежно возникнет неловкость, думала Кэрри. Но это не страшно, все образуется, и они с Мишель больше никогда не расстанутся. — Но моя первоначальная мечта, видимо, так и не сбудется, — высказала она вслух свое опасение.

Это было утро среды; они с Ирен как раз собирались позавтракать, и Кэрри пошла на кухню, чтобы принести кофейник.

— Великое воссоединение всех трех сестер, ты имеешь в виду? — Ирен подошла к буфету и вынула из ящика нож. — Нет, я не думаю, что это возможно в ближайшее время, если только твоя богатая сестричка не расщедрится и не вышлет совершенно незнакомой ей Мишель денег, чтобы та провела каникулы на ее чудесном острове.

— Я полагаю, она сделает это с радостью, — возразила Кэрри и добавила: — Хотя не знаю, согласятся ли родители Мишель.

— А пока ты отправишься на Барбадос в одиночестве?

— Думаю, да. — Кэрри вернулась в гостиную и нерешительно посмотрела на Ирен. — Хотя если родители Мишель так бедны, наверно, лучше отдать им эту сотню фунтов.

Ирен совсем не понравилась эта идея.

— Вот уж не обязательно. Ты потратила все свое наследство на то, чтобы отыскать сестер, чтобы испытать радость встречи, так что не порть себе эту радость. В любом случае сотня фунтов не такая уж большая сумма. Нет, я решительно не одобряю твою затею расстаться с последними деньгами.

Кэрри присела за стол, но так и не притронулась к еде, размышляя над словами подруги. Нет, она не потратит эту сотню ни на что другое, кроме билета на Барбадос. Она должна увидеть обеих девочек.

— Прежде всего я должна написать Авриль, — сказала Кэрри некоторое время спустя. — Вот она удивится! — На ее губах появилась улыбка.

Ирен улыбнулась и кивнула в ответ:

— Будет и удивлена и счастлива. Я думаю, это просто замечательно — то, как ты потратила наследство, я имею в виду. Твои родители знают о твоих поисках?

— Я написала им обоим, рассказав, что собираюсь предпринять. — Кэрри смолкла и едва заметно вздохнула. — Но не получила ответа ни от кого из них.

— Слишком заняты своими делами. — Ирен поджала губы. — В наше время люди так озабочены собственными проблемами, что, кажется, потеряли и способность, и желание вникать в чужие.

— Интересно, как выглядит Авриль? — задумчиво проговорила Кэрри, не обращая внимания на замечание подруги. — Наверно, уверенная в себе и утонченная, ведь она выросла среди роскоши.

— Ей чертовски повезло, и остается только надеяться, что она ценит свое счастье. — Ирен налила кофе Кэрри, а затем наполнила свою чашку. — Этот дядя — я так полагаю, он что-то вроде опекуна?

Кэрри кивнула, намазывая тост маслом:

— Ну да.

— Ты знаешь, как его зовут?

— Только фамилию. У отца Авриль была фамилия Харви, значит, и у его брата такая же.

В субботу Кэрри прошлась по магазинам и накупила подарков для Мишель и ее матери, сладостей для малышей. Но, несмотря на приятные хлопоты, она находилась в состоянии все возрастающей тревоги и озабоченности, беспокоясь по поводу предстоящего визита. Если с Мишель обращаются в семье недолжным образом, как она, Кэрри, сумеет сдержаться и не высказать им претензии? Кэрри решительно оборвала себя. Как говорит Ирен, все может оказаться вовсе не так плохо, как обрисовал мистер Хэслетт.

* * *

Маленький муниципальный домик был зажат между себе подобными убогими соседями. Лужайка перед входом напомнила Кэрри бродячего плешивого кота, которого она недавно встретила, а крохотный бордюр состоял из нескольких чахлых одуванчиков, едва заметных в пыльном зеленом мху.

Помедлив минуту на ступеньках, Кэрри услышала плач младенца где-то в глубине дома, затем резкую, невнятную ругань мужчины. Она неуверенно постучала, чувствуя, что ее нервы напряжены, а ноги дрожат, словно желе.

Дверь открыла женщина лет сорока; она выглядела замотанной и жалкой, хотя и была аккуратно одета в ожидании гостьи. Кэрри заметила даже следы пудры и помады на ее лице, а волосы были вымыты, хотя и не уложены. Женщина явно не могла позволить себе посетить парикмахерскую.

— Мисс Фэрклоу? — Хозяйке было так же неловко, как и Кэрри. — Входите, Мишель побежала за хлебом в магазинчик на углу. Нам его вечно не хватает, ведь нас так много. — Миссис Джонсон отступила в сторону, пропуская Кэрри в узкий коридор, который вел в довольно большую гостиную и кухню. — Сюда, пожалуйста…

Кэрри на мгновение замешкалась в дверях, глядя на мужчину на кушетке, но ее тут же окружили дети мал мала меньше: близнецы — трех, маленькая девочка — четырех и мальчик — старший из детей Джонсонов, шести лет. С заднего дворика раздался плач, который Кэрри уже слышала, и, глянув в окно, она увидела детскую коляску. Мужчина неуклюже поднялся с кушетки и протянул руку:

— Рад познакомиться с вами, мисс Фэрклоу. Не хотите ли присесть?

— Спасибо.

Дети последовали за ней и столпились вокруг, не спуская с нее глаз. Она обратила внимание на их одежду — бедную, но чистую, потом осмотрела комнату и содрогнулась. Начиная путь к осуществлению своей идеи, Кэрри и представить не могла такой контраст в жизни двух сестер. Для нее всегда было естественным мысленно видеть их в ситуации, напоминающей ее собственную. Известие, что одна сестра обладает неслыханным богатством, в то время как другая живет в нищете, стало для нее огромным потрясением.

— А ну-ка, бегите отсюда, играйте там! — Резкий голос их отца возымел мгновенный эффект: дети исчезли на кухне. Со своего жесткого стула Кэрри увидела, как они гурьбой выбежали в сад. Она опустила принесенный пакет на пол рядом со стулом. Миссис Джонсон спросила, не желает ли она чаю.

— С удовольствием, большое спасибо.

— Мы были очень удивлены, мисс Фэрклоу, — заметил мистер Джонсон, когда они с Кэрри остались одни. — Мы, разумеется, знали, что вас трое, но как только ребенка усыновляли, он, как правило, не общался больше с остальными членами своей семьи — по крайней мере, так было раньше.

Он смотрел на Кэрри, изучая со слабым интересом ее очаровательное лицо, волосы, блестящие, словно чистая бронза, а на свету казавшиеся золотыми. Ее высокий лоб наморщился, губы дрожали. Кэрри взяла себя в руки и попробовала улыбнуться.

— Вы совсем не похожи на Мишель, — наконец проговорил мужчина, и девушка немного испугалась. Она помнила, что маленькая Мишель очень походила на нее, так же как и Авриль; и с годами Кэрри представляла их все более похожими на себя, по крайней мере хоть чем-то. Например, Мишель — очень светлой, платиновой блондинкой с голубыми глазами.

Кэрри посмотрела на него — как странно, что этот мужчина должен рассказывать ей, как выглядит ее собственная тринадцатилетняя сестра! — и снова взглянула в сад.

— Она… она уже здесь.

Девочка, худенькая до неправдоподобия, вошла в сад через заднюю калитку и пошла к дому, держа под мышкой завернутую буханку. Ее взгляд не отрывался от окна — выжидающий, но робкий и неуверенный.

У Кэрри пересохло во рту, когда она услышала, как женщина проговорила в кухне:

— Твоя сестра пришла, Мишель, пойди поздоровайся с ней.

Мишель замерла на пороге; Кэрри поднялась и сделала шаг ей навстречу, но тут же остановилась. Она не могла выговорить ни слова. Это и был тот момент, которого она так страстно ждала, — оказаться лицом к лицу с одной из сестер. Это та награда, ради которой ей было не жаль наследства. Она могла простоять так целую вечность. Она видела, что на глаза Мишель навернулись слезы, а губы задрожали. Но Кэрри была так сильно взволнована, ее мысли были так важны, чтобы их выразить вслух, что — как ни странно — младшая сестра сумела первой нарушить воцарившееся молчание. Она медленно прошла на середину унылой комнаты, протянула руку и, заикаясь, неловко произнесла:

— К-как поживаете? Я рада п-познакомиться с вами.

Рука Мишель уже загрубела от постоянной работы, но рукопожатие было теплым и крепким. Кэрри как зачарованная все еще не могла оторвать взгляд от ее лица. Какой красивый ребенок! Неземная, как нимфа, такие тонкие, нежные черты лица, а глаза! Темно-синие, мягкие, задумчивые и невыразимо печальные.

— Мишель… — наконец вырвалось у нее, и вот уже сестры обнимали друг друга, забыв о мужчине на кушетке и о женщине, которая вышла из кухни, чтобы не пропустить их встречу.

— Как чудесно, что я наконец вижу тебя! — Кэрри целовала девочку, кружила ее, одновременно и смеясь и плача. — Ты не помнишь меня, — добавила она глухо, — но я тебя помню. Ты была такой крошечной и забавной. — Ее голос прервался. В напряженной тишине, повисшей в комнате, Кэрри пыталась справиться с чувствами, обуревавшими ее.

Мишель снова заговорила, не вынимая обеих рук из ладоней Кэрри:

— Мама и папа говорили, что у меня две сестры, и я часто пыталась представить вас. — Она покачала головой, две слезинки скатились по ее щекам. — Ты совсем не похожа на ту, которую я представляла себе. Я хочу сказать, — торопливо добавила она, — ты гораздо красивее.

— Красивее? — Кэрри быстро оглянулась на женщину, стоящую в дверях. Ей хотелось немного побыть с Мишель наедине, но пойти было некуда, разве что в спальню. — Что ты имеешь в виду?

— Ну, так как ты на десять лет старше, я думала, что ты довольно скучная… и немного высокомерная. Но ты выглядишь так молодо, гораздо моложе своих двадцати трех лет. И ты такая хорошенькая… — Мишель заглянула Кэрри в глаза и глубоко вздохнула. — Я так рада, что ты решила отыскать меня. Папа рассказал мне, что твоя тетя оставила тебе наследство.

Голос Мишель был мягким, с приятными интонациями, а улыбка — робкой и очень милой.

— Я тоже очень рада, что сумела найти тебя, — ответила Кэрри все еще охрипшим голосом. — Ты очень красивая, Мишель.

Мишель негромко рассмеялась и вытерла слезы.

— Значит, ты не разочарована. О, ты не представляешь, как я этого боялась!

— Она такая глупая, — незлобно проговорила миссис Джонсон. — Мы старались разуверить ее, но она так беспокоилась с того самого момента, как появился мистер Хэслетт, что трудно описать.

— Я боялась, Кэрри посмотрит на меня, решит, что я не такая, как она ожидала, и уйдет, и я больше никогда не увижу ее.

— Я уверена, твоя сестра ни в коем случае не может быть такой недоброй, — сказала миссис Джонсон и опять направилась на кухню, где на плите уже посвистывал чайник.

— Ну, я теперь и сама это вижу, — уверенно заявила Мишель. — Я уже больше не буду бояться.

Девушки так и стояли, взявшись за руки, пока Кэрри рассказывала, что Авриль тоже нашлась. Но внезапно, словно что-то почувствовав, она обернулась, и выражение, которое она заметила на лице мужчины, мгновенно заставило ее снова напрячься. Стивен Хэслетт однозначно дал ей понять, что ему не понравился этот человек, а у Кэрри не было сомнений в проницательности молодого адвоката, его опыте и умении с ходу оценить чей бы то ни было характер.

— Очень трогательно, — проговорил мужчина лишенным всякого выражения тоном. — На самом деле очень трогательно.

Мишель покраснела и убрала руки.

— Я помогу маме с чаем, — пробормотала она.

Кэрри, закусив губу, следила, как девочка исчезла на кухне. Мужчина разрушил мгновение, которое Кэрри хотелось бы растянуть как можно дольше, и одно его присутствие сейчас действовало ей на нервы. Она посмотрела на него: давно небритый, отталкивающий своей преждевременной тучностью. Он инвалид, внезапно вспомнила она, но это не помогло ей изменить отношение к нему. Кэрри снова присела, не спуская глаз с двери на кухню, так как не хотела упускать ни одного движения очаровательной девочки, которая порхала по кухне, расставляя посуду на подносе, раскладывая ложечки по тарелкам, открывая пакет с печеньем. Наконец миссис Джонсон внесла поднос и поставила его на стол. Мишель по-прежнему была на кухне. Прислушавшись, Кэрри услышала разговор между ней и одним из детей.

— Мишель, я порезал палец о стекло — у, как больно! Ты не перевяжешь мне палец?

— Да, дай-ка я посмотрю. Сначала нужно хорошенько промыть рану. Подержи палец под водой.

Немного спустя, когда Кэрри уже пила чай, на кухне появился еще один малыш. Мишель как раз внушала первому ребенку, что он должен быть осторожнее.

— Не снимай повязку с пальца, а то туда попадет грязь, и может произойти заражение.

— Мишель, я хочу сандвич!

— Я хочу пить, — пропищал совсем тоненький голосок, и Кэрри догадалась, что это один из близнецов.

— Попроси Томми дать тебе воды. Я готовлю Бриджит сандвич. И кроме того, мне бы хотелось вернуться к сестре.

Решительно нахмурившись, Кэрри взглянула на женщину, сидевшую за столом. Та как раз поднесла чашку к губам.

— А разве Мишель не будет пить с нами чай? — не удержалась девушка от вопроса, задав его самым ледяным, если не сказать больше, тоном.

— Да, да, разумеется. Мишель! — позвала женщина. — Иди сюда и выпей с нами чаю.

— Она присматривает за детьми, — резко вмешался мистер Джонсон, с вызовом глядя на Кэрри. — Мишель приходится выполнять эту работу, мисс Фэрклоу. Она достаточно взрослая и умелая, и ни моя жена, ни я не собираемся баловать детей.

Его взгляд был тяжелым, мужчина явно был готов к ее протесту, на который — Кэрри не сомневалась — последовал бы мгновенный ответ. И она промолчала. Ее мысли невольно обратились к Авриль — Авриль, у которой было все.

Мишель наконец вошла в комнату и, присев за стол, налила себе чашечку чая.

— Мне давно пора налить еще чаю. — Отец протянул ей чашку.

Мишель взяла ее, наполнила и отнесла ему на кушетку, по дороге взглянув на Кэрри и так очаровательно улыбнувшись, что у той все словно затрепетало внутри.

— Можно мы с Мишель куда-нибудь сходим? — спросила Кэрри спустя какое-то время. — Я заметила очень милый ресторан недалеко отсюда, когда вышла из автобуса. Я думаю, они открыты по воскресеньям?

— Они открыты, это верно, но я уже сказал, у Мишель много работы.

Мишель уже собирала на поднос чайную посуду, но, услышав это, остановилась и взмолилась:

— Может, мне можно пойти? Только один раз, пожалуйста, разрешите мне, папа.

— И оставишь мать одну следить за всеми детьми? Категорически нет. — Он в упор посмотрел на Кэрри. — Простите, что разочаровываю вас, мисс Фэрклоу, но Мишель нужна здесь.

Тон не терпел возражений, и, хотя внутри Кэрри так и кипела, она сумела сдержать резкие слова, сами собой рвущиеся с ее языка. Мишель была почти в слезах; ее губы дрожали, она старалась избегать озабоченного взгляда сестры.

Кэрри не могла уйти, не предприняв последней попытки забрать с собой девочку, поэтому она попросила разрешения поговорить с родителями Мишель наедине.

— Что-то важное? — И, не дожидаясь ее ответа, мистер Джонсон кивнул по направлению к двери. Мишель немедленно исчезла.

Кэрри едва ли знала, как начать. С одной стороны, Стивен Хэслетт уже сделал запрос, о чем Кэрри прекрасно помнила, но с другой — не было ни малейшей уверенности, что Мишель вообще захочет расстаться с приемными родителями. Бедный ребенок не знал ничего, кроме своего почти рабского положения, вырос с этим чувством, которое уже превратилось в привычку, и, может, у Мишель и не было желания расставаться с этой привычкой. Не лучше ли подождать, пока девочка получше узнает Кэрри? Если бы она смогла пригласить сестру к себе домой на какое-то время…

— Вы что-то хотели нам сказать, мисс Фэрклоу? — наконец заговорил мистер Джонсон, и Кэрри была вынуждена ответить:

— Я подумала… вы позволите, чтобы я забрала Мишель к себе на каникулы?

Его лицо так и перекосилось от одной лишь мысли о столь ощутимой для них потере. Кэрри чувствовала, как от гнева ее кровь разгорается в венах, словно пожар.

— Разве я уже не говорил, что Мишель нужна нам здесь? Каникулы? Почему это ей нужны каникулы, если мы сами не отдыхали уже семь лет?

— Так как мы только что нашли друг друга, — убеждала Кэрри, удивляясь собственным терпению и сдержанности, — я подумала, для нас обеих будет неплохо провести вместе — ну, скажем, неделю.

— Разве вы не работаете?

— Работаю, но я взяла бы отпуск.

— В этом нет необходимости. Мишель останется с нами.

Кэрри повернулась к женщине. Она была не более чем бессловесной исполнительницей воли мужа, насколько поняла Кэрри, поэтому девушка не смогла не почувствовать к ней легкого презрения. Тем не менее она спросила, изобразив приятную улыбку:

— Миссис Джонсон, а вы не хотели бы, чтобы Мишель провела со мной каникулы?

— Ну, вы понимаете, мисс Фэрклоу, мне приходится работать. Я уже объяснила это вашему адвокату. Поэтому Мишель присматривает за детьми — ведь мой муж болен.

Болен? Кэрри изучающе посмотрела на него:

— Что-нибудь серьезное, мистер Джонсон?

— Старое сердце. Не могу выполнять тяжелую работу, а так как я работал на стройке, то с этим пришлось завязать до конца моих дней.

— Нет, если мы займемся тем бизнесом, о котором мы с тобой говорили… — вставила его жена со вздохом и одновременно с наигранным оптимизмом.

— Где мы найдем деньги для этого бизнеса? — нетерпеливо огрызнулся он.

— Ну, ведь ты играешь в лотерею, и ты всегда говорил, что рано или поздно у нас появится свое дело.

— Вы сможете заняться бизнесом? — не удержалась Кэрри, эта идея поразила ее воображение.

— Магазин на углу выставлен на продажу в течение трех месяцев. Я мог бы заниматься бухгалтерией; мать встала бы за прилавок, — объяснил он.

Кэрри закусила губы; ее осенила спасительная мысль.

— Сколько они просят за этот магазин? — поинтересовалась она.

Мужчина и женщина взглянули на нее с удивлением.

— Три тысячи фунтов.

Три тысячи фунтов… А Авриль богатая наследница. Кэрри была уверена, что ей не составит большого труда уговорить Авриль заплатить эту сумму. Хотя есть еще дядя и, по всей вероятности, именно он распоряжается ее деньгами. И все же он должен понять — да, Кэрри была убеждена: он охотно разрешит Авриль потратить деньги на освобождение Мишель.

Понимая, что идея слишком преждевременна, чтобы ее обсуждать, Кэрри все же спросила:

— Если мне удастся достать деньги для вашего бизнеса, вы позволите, чтобы Мишель жила со мной — безо всяких условий с вашей стороны?

Последовало ошеломленное молчание. Затем женщина произнесла:

— Мы никогда не расстанемся с Мишель…

— Помолчи, — резко оборвал ее мужчина. — Мисс Фэрклоу, вы это серьезно предлагаете?

Посмотрев на него и заметив алчное выражение его глаз, Кэрри с величайшим трудом скрыла свое презрение.

— Это не было предложением, мистер Джонсон, так как у меня нет таких денег. Но не исключено, что я смогу их достать. — Она остановилась и взглянула на миссис Джонсон. Губы у женщины дрожали.

Было очевидно, что она испытывала к Мишель некоторую нежность. Но это не могло поколебать Кэрри: она заботилась только о благополучии сестры — ее счастье, ее будущем. Но она снова настойчиво повторила о своем желании жить вместе с Мишель.

— Если вы дадите мне три тысячи, то да, можете забирать Мишель.

— Тогда я сделаю все, что в моих силах, мистер Джонсон. — Кэрри посмотрела на кухонную дверь. — Могу я поговорить с Мишель несколько минут?

— Разумеется.

Мужчина позвал Мишель, которая мыла тарелки. Его жена сидела рядом, опустив голову, и Кэрри, нахмурившись, подумала, не плачет ли она, потом перевела взгляд на хрупкую девочку в дверях, вытиравшую руки полотенцем, — милое юное личико бледно и устало, глаза озабочены, как у взрослой, — и с трудом сглотнула комок в горле.

— Пока до свидания, Мишель, дорогая. — Обняв ребенка, Кэрри поцеловала ее.

Они долго простояли обнявшись, а когда Кэрри хотела отстранить Мишель, та почти с отчаянием приникла к ней. Родители Мишель наблюдали за этой сценой, но сестры совершенно забыли о них.

— Я скору приду опять. — Кэрри машинально повернулась к мужчине: — Вы не станете возражать, если я буду регулярно навещать Мишель?

— Приходите, когда захотите, — оживленно закивал тот и многозначительно добавил: — Может, наше дело и выгорит, а, мисс Фэрклоу?

— Да, мистер Джонсон, может, и выгорит, — повторила она и только после того, как вышла из дома, вспомнила, что так и оставила свои подарки рядом со стулом.

Начиналась гроза. Кэрри бегом бросилась к автобусной остановке. Небо потемнело из-за огромных дождевых туч, которые завесили его отвратительно-серой пеленой, без единого яркого проблеска.

— Как раз подходит к моему настроению, — усмехнулась Кэрри, стоя на остановке в ожидании автобуса, который, конечно же, опаздывал. Она горестно припомнила свое волнение и оптимизм, когда, получив наследство, решила потратить его на поиски сестер. А все, что она приобрела взамен, — это глубокая озабоченность, которая вытеснила ее природную жизнерадостность. Но это временно, упрямо твердила Кэрри самой себе, это только вопрос времени. Ведь три тысячи уже ждут ее в банке, и тогда ей передадут опеку над Мишель.

Добравшись до квартиры, Кэрри обнаружила, что чай уже готов. За едой она рассказала Ирен обо всем, что случилось во время ее визита к Мишель, умолчав о намерении попытаться раздобыть три тысячи фунтов у Авриль, так как пока все это было слишком зыбко. Лучше сделать это потом, после того как она съездит на Барбадос и повидается с сестрой.

— Плохи дела у бедного ребенка, это уж точно, — заметила Ирен, когда Кэрри наконец закончила повествование. — Будем надеяться, что хотя бы с Авриль все так хорошо, как мы думаем. Если и там не все ладно, я буду искренне жалеть, что ты вообще получила это наследство.

Кэрри ничего не сказала. Чем бы ни завершилась ее поездка на Барбадос, она, по крайней мере, знает, как обстоят дела с Мишель, и если даже ее план закончится провалом, Кэрри будет жить мечтой, что в один прекрасный день Мишель сможет уйти от Джонсонов и поселиться вместе с ней.

* * *

В конце недели Кэрри получила сообщение от Стивена Хэслетта и на следующий день во время ленча отправилась к нему в офис. Стивен прежде всего расспросил о ее визите к Мишель, и Кэрри опять ни словом не обмолвилась о том, что задумала.

— Как трагично сложилось, что Авриль пресыщена всеми благами этого мира, в то время как у Мишель ничего нет; но именно так дела и обстоят. — Он вздохнул. — Тем не менее давайте посмотрим, о чем пишет нам Мик — мой друг и коллега, который помогает нам с поисками на Барбадосе. Так получилось, что он задержался там еще на три недели. Так как ему приходится платить только за гостиницу, он решил устроить себе каникулы, и если вы отправитесь на Барбадос немедленно, то сможете встретиться с ним.

— С радостью! — с воодушевлением воскликнула Кэрри, и Стивен Хэслетт пообещал все устроить, как только она определится с датой вылета. Кроме того, он сообщил, что теперь у него есть адрес Авриль, поэтому Кэрри может без промедления отправить ей письмо.

— Она живет со своим дядей, Уэйном Харви, в его великолепном доме посреди плантаций, у нее есть собственный дом, не уступающий дядиному.

Стивен передал Кэрри лист, на котором был записан адрес Уэйна Харви на Барбадосе: «Поместье „Трейд Виндс“, Ст. Марк…»

— Что касается Авриль, то тут совершенно не о чем беспокоиться, — продолжал Хэслетт, едва Кэрри подняла глаза от бумаги. — Этот ее дядя охраняет не только ее деньги, но и ее саму — она, оказывается, чрезвычайно хорошенькая, — добавил он с легкой улыбкой. — Ее красота плюс то, что она богатая наследница, естественно, привлекают к ней кучу сомнительных охотников за деньгами. Но если верить Мику, то будь это женщина или мужчина, им вряд ли удастся добраться до Авриль. Ее дядя, без всяких сомнений, насквозь видит любые уловки.

— Уловки? — непонимающе нахмурилась Кэрри.

— Ну вы знаете, как это бывает с богатыми девушками. Пронырливые авантюристы разрабатывают всевозможные планы, чтобы присвоить себе хоть часть средств Авриль. Но Уэйн Харви собаку съел на раскусывании подобных проходимцев.

— Я рада за него, — с энтузиастом ответила Кэрри. — Меня очень утешает, что он так хорошо присматривает за Авриль, очевидно, что она ему небезразлична. — Кэрри помолчала и спросила: — Он ее законный опекун?

Стивен кивнул:

— Да. Он к тому же единственный, кто вправе распоряжаться ее деньгами до тех пор, пока ей не исполнится двадцать пять лет. — Стивен вновь бегло просмотрел авиаписьмо и после недолгого молчания добавил: — Этот опекун Авриль, по словам Мика, необычайно грозен — его боятся на обеих плантациях, но и уважают, как это обычно бывает с людьми его типа.

Кэрри вполуха слушала его. Все ее мысли были сосредоточены на Авриль. Она представляла ее в роскоши, ведущей легкую и приятную жизнь на коралловом острове под ярким солнцем; обедающей в шикарных ресторанах, носящей дорогие платья, в окружении расторопных слуг. Хотя, конечно, она радовалась, что Авриль так повезло, все же, как ни парадоксально, не могла примириться с несправедливостью судьбы, столь щедро оделившей одну сестру, лишив другую самого насущного.

Но ведь все можно поправить, уверяла себя Кэрри по дороге домой. Уэйн Харви будет только рад, если Авриль предоставит ей три тысячи.

В день своего вылета Кэрри получила письмо от миссис Джонсон. По мере его чтения девушка бледнела все больше и больше. Ирен, присутствовавшая при этом, с тревогой посмотрела на нее:

— Что случилось? Надеюсь, не плохие новости в такой день?

Кэрри не могла говорить, а только молча протянула подруге листки.

«Дорогая мисс Фэрклоу!

Я чувствую необходимость написать Вам, так как я весьма обеспокоена. В прошлое воскресенье мой муж рассердился на Мишель и в гневе сказал, что будет лучше, когда она отправится жить к сестре. Я не собиралась упоминать о нашем разговоре Мишель до тех пор, пока все не определится, ведь Вы не обещали нам этих денег наверняка. Мишель, естественно, чрезвычайно удивилась, что обсуждалась возможность ее переезда к вам, а так как она очень любит меня, то твердо заявила, что не бросит меня. Тем не менее она постоянно твердит, как Вы ей нравитесь, и я вижу, что сейчас она счастливее, чем была раньше, так как теперь знает, что на свете есть кто-то родной ей по крови.

С течением времени я стала замечать на ее лице выражение, которого прежде не видела, и я поняла, что она мечтает, как зажила бы вместе с Вами. Девочка часто сравнивала свою жизнь с той, которую вели ее ровесницы. Ведь у нее нет своей жизни, никогда не было ни развлечений, ни красивой одежды. Наш домик маленький, у нее нет даже своего угла, ей приходится делить комнату с близнецами. Когда она наконец смогла поговорить со мной наедине, она спросила, как может так получиться, что она будет жить с Вами, и мне пришлось передать ей тот разговор между нами, когда мой муж упомянул о бизнесе. Несмотря на ее чувства ко мне, я догадываюсь, что Мишель готова оставить нас. Я тоже считаю, что для нее это будет лучше, так я ей и сказала. Может, мне не следовало этого делать, так как я вскоре заметила, что Мишель слишком взволнованна. Я поняла, что она собирается принять Ваше предложение и переехать к Вам. Если ее постигнет разочарование, это разобьет ее сердце — и мое тоже, так как я люблю Мишель и желаю ей счастья.

Пожалуйста, мисс Фэрклоу, постарайтесь раздобыть деньги и ради Мишель, и ради меня.

Прошу Вас, не упоминайте об этом письме моему мужу, когда в следующий раз посетите нас.

Искренне Ваша,

Ада Джонсон».

Глубокая морщина прорезала лоб Ирен, когда она дочитала письмо. По-прежнему держа в руке листки бумаги, она вопросительно взглянула на подругу, и, не дожидаясь ее вопроса, Кэрри торопливо все объяснила:

— Я никому не говорила об этом плане, даже адвокату, так как у меня нет уверенности, что я найду деньги. — Кэрри замолчала, ее лицо было белым как мел. — Ирен… а что, если Авриль не даст мне денег?

Ирен вздохнула и покачала головой.

— Было бы лучше, если бы ты сначала увиделась с Авриль, прежде чем делать такие предположения, — но думаю, ты и сейчас все понимаешь.

— Да, разумеется, — с жаром ответила Кэрри. — Я уверена, что Авриль будет только рада помочь Мишель. Ты ведь тоже так думаешь, не так ли? Я имею в виду, разве бы ты не помогла своей сестре, если бы была так же богата, как Авриль?

— Я бы помогла, как и большинство людей. Но… — Ирен замолчала, не желая еще больше тревожить Кэрри. — Давай будем надеяться на лучшее, — наконец проговорила она. — Нечего беспокоиться раньше времени. — Она взглянула на часы. — Тебе пора закончить собираться; такси приедет через десять минут.

Кэрри кивнула, стараясь отогнать даже мысль о возможном разочаровании, грозящем Мишель. Авриль с готовностью поможет им, и не только потому, что это подарит свободу Мишель, но и ради воссоединения их семьи.

Глава 2

В самолете Кэрри почти все время пыталась представить сцену встречи с Авриль. Не было ни малейших сомнений в том, что девушка жила на острове Барбадос, и, тем не менее, Кэрри так и не получила ответа ни на одно из писем. Послав первое, в котором она кратко описывала ситуацию и сообщала о скором прибытии, Кэрри тут же отправилась в туристическое агентство, выбрала дату вылета, после чего попросила разрешение у своего шефа перенести отпуск с июля на май.

Не очень тревожась по поводу отсутствия ответа, Кэрри написала другое письмо, решив, что первое могло потеряться на почте. Когда и второе послание осталось без ответа, Кэрри немного забеспокоилась, но билеты были уже заказаны, а босс нашел ей замену в офисе, поэтому Кэрри решила не сворачивать с избранного пути, продолжая твердить себе, что оба ее письма — или оба ответа Авриль — могли затеряться.

Самолет должен был приземлиться на острове в семь часов вечера, слишком поздно, чтобы тут же нанести визит сестре, поэтому Кэрри попросила Стивена Хэслетта, чтобы его друг Мик заказал ей номер в гостинице. Стивен с готовностью выполнил ее просьбу. Он также поручил Мику встретить Кэрри в аэропорту, и, к своему облегчению, девушка, сходившая на острове одна, еще с трапа увидела молодого человека, ждавшего ее. Мик без труда догадался, кто она, и тут же представился.

— Очень мило с вашей стороны, что вы хлопотали за меня, — сказала Кэрри, пока Мик ставил ее чемоданы в багажник взятой напрокат машины. — Все гораздо проще, когда тебе помогают подобным образом.

— Я только рад вам помочь. — Мик странно взглянул на нее, открыв дверцу и ожидая, пока Кэрри усядется в автомобиль. — Стивен Хэслетт сообщил мне, что вы не получили ответа ни на одно из ваших писем.

— Это так, — призналась Кэрри с встревоженным выражением. — И теперь, когда я прилетела, я чувствую почти страх перед встречей с Авриль. — Она повернулась к Мику, который гибким движением скользнул на водительское место и завел мотор. — Будет просто ужасно, если она не захочет меня видеть.

Такая возможность не приходила Кэрри в голову до тех пор, пока она не увидела из иллюминатора острова, рассыпанные, словно экзотические драгоценности, по поверхности ослепительного Карибского моря. Только тогда она полностью осознала, что сделала. Она была здесь — остров Барбадос лежал там, внизу, — и очень скоро она будет стучать в незнакомую дверь, спрашивая мисс Авриль Харви… и Кэрри, как ни старалась, так и не смогла представить, будет ли Авриль рада ей или нет.

— Она захочет повидаться с вами, — заявил Мик, нажимая на стартер. — Ваша сестра не просто ослепительная красавица, но и очень милая девушка.

— Да? — Стивен Хэслетт ничего не рассказывал ей о характере Авриль — может, потому, что Мик не считал нужным упоминать о нем? — Вы встречались с ней?

— Как-то на одном приеме, — кивнул Мик. — Я устроил так, чтобы меня пригласили и я смог бы увидеть вашу сестру. — Он замолчал, и на его круглом, красивом лице появилась довольная ухмылка. — Дядя, словно цербер, ни на минуту не оставлял нас одних. Но в каком-то смысле я не очень сожалел об этом, ведь у меня появилась возможность поближе познакомиться с ним.

Теперь Мик быстро мчался по шоссе, и внимание Кэрри привлекли яркие цветы, которые в это время года красовались повсюду во всем великолепии. Сады, окружающие элегантные виллы, полыхали экзотическими растениями — розовыми и белыми олеандрами, оранжевым и пурпурным блеском бугенвиллей, огромными пышными гибискусами всех оттенков — от кремово-белых и розовых до самых привлекательных — алых. Листья гигантских пальм и других тропических деревьев мягко колыхались на фоне лазурного неба в потоках северо-западных пассатов, дующих с моря.

— И как выглядит Уэйн Харви? — поинтересовалась Кэрри, все еще не отрываясь от роскошного пейзажа за окном.

— Ну… — даже это междометие прозвучало у Мика на редкость выразительно, — ему около тридцати пяти, по моим грубым подсчетам. Очень высокий и худой; необычайно красив, и как раз той особенной, грубоватой мужской красотой, на которую так падки женщины. — Мик замолчал, бросив на Кэрри быстрый взгляд насмешливых глаз. — На том приеме мне стало ясно, что за Уэйном ухлестывают ничуть не меньше, чем за его племянницей, но только, разумеется, представительницы другого пола, — со смехом заключил он.

— Если он настолько привлекателен, странно, что он до сих пор не женат.

— Типичный холостяк: самодостаточный и слегка презирающий женщин. Не то чтобы это принимало какие-то крайние формы. Просто его неизмеримо утомляет их болтовня и кокетство.

— И все же он посещает вечеринки.

— Меня это тоже поначалу сбило с толку, но потом я решил, что это только из-за Авриль; конечно, он не может позволить ей посещать подобные увеселения без сопровождения.

— Вам удалось побеседовать с ним?

Теперь они плавно въезжали на обсаженную пальмами аллею, уже на территории гостиницы, и Кэрри заметила громадный бассейн, а за ним — террасами спускающийся сад и теннисный корт.

— Немного. — Мик помолчал, нахмурившись, но, судя по тону его голоса, все это его даже забавляло. — Я совершенно уверен, что разбудил в нем подозрения. Я так понял, он принял меня за одного из охотников за приданым Авриль. Да, тот мужчина, которому удастся получить в жены вашу Авриль, будет чрезвычайно умен.

— Но со временем она сама сможет распоряжаться собой, — раздраженно возразила Кэрри, слегка удивленная впечатлением, какое на нее произвел факт, что какой-то неизвестный Уэйн Харви распоряжается и деньгами, и поступками Авриль. Хотя совершенно нелепо сердиться, наоборот, Кэрри должна быть чрезвычайно благодарна, что Авриль находится под защитой такого бескомпромиссного мужчины, дающего достойный отпор всем вымогателям.

— Да, когда-то она станет сама себе хозяйка, — задумчиво повторил Мик, разворачиваясь на стоянке перед входом в отель «Кресент Мун». — Но и тогда, я полагаю, дядя сохранит все свое влияние на нее. Она явно любит и уважает его.

— Значит, он хорошо с ней обращается? Странно, но Кэрри представляла Уэйна Харви как строгого и не очень терпеливого опекуна — и совершенно напрасно, — ведь тот водил Авриль на вечера, что, как убедился Мик, далеко не было его любимым времяпрепровождением.

— Он на самом деле очень мил с ней. Но у меня сложилось впечатление, что он может быть суровым и что для Авриль его слово всегда закон.

Мик остановился, и тут же появился портье, готовый отнести багаж Кэрри в ее номер.

— Могу я пригласить вас на ужин? — Мику этого явно хотелось, и Кэрри с улыбкой приняла приглашение. — Отлично, тогда я заеду за вами через час. Вам этого достаточно, чтобы отдохнуть после полета? — улыбаясь, спросил он.

— Вполне, спасибо за приглашение.

— Не стоит. Я хочу как можно лучше провести свой последний вечер на острове.

— Ах да, вы же уезжаете завтра. Мистер Хэслетт говорил мне, но я забыла.

— Так что я в печали, но собираюсь вернуться, как только позволят средства — или когда какая-нибудь очаровательная юная леди захочет, чтобы я провел для нее еще какие-нибудь расследования, — шутливо добавил он. — Пока до свидания. Я собираюсь пригласить вас в «Мирамар» — это одно из лучших мест здесь, — правда, атмосфера немного формальная, но зато какая еда!..

Они стояли рядом с машиной, Мик снова нырнул на сиденье. Кэрри улыбнулась и помахала ему рукой, а затем последовала за портье в скромную, но уютную комнату на четвертом этаже. Окна выходили в сад, за которым виднелось бирюзовое море. В номере была ванная, и вскоре Кэрри уже принимала душ. Ее мысли опять обратились к Уэйну Харви. Она пыталась составить в воображении портрет этого человека, основываясь на тех сведениях, которые получила.

Высокий, стройный и красивый; тип, который нравится женщинам, сам же он их презирает, ему наскучило их банальное кокетство. Строгий, но заботливый опекун; опытный и успешный бизнесмен — это очевидно, ведь он управляет двумя огромными сахарными плантациями, на которых трудится целая армия наемных работников…

Мик уже ждал ее в холле, когда час спустя Кэрри спустилась вниз. По дороге в «Мирамар» он сделал крюк, чтобы показать ей, где живет Авриль со своим дядей. У Кэрри перехватило дыхание от восторга, когда, остановив автомобиль, Мик указал ей на огромный фешенебельный особняк посреди большого парка. Они вышли из машины и любовались домом через высокие ажурные чугунные ворота. Экзотические деревья самых различных видов украшали сад; подсвеченные фонтаны кристально чистой воды придавали сказочное очарование этому пейзажу, и без того поражающему воображение.

— У него собственный пляж, — сообщил Мик. — И я полагаю, внутреннее убранство дома просто необыкновенно. Но таковы многие дома на острове. Здесь обитают бывшие кинозвезды, владельцы пароходов и, разумеется, богатые хозяева сахарных плантаций. Многие из этих зданий построены в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях, когда роскошь и элегантность были в особом почете. Богатство этих островов нужно увидеть собственными глазами, чтобы поверить в него.

Кэрри онемела от изумления, она просто смотрела на особняк и думала об Авриль. И о Мишель.

— У моей сестры такой же дом, вы говорите? — наконец пробормотала она, и Мик кивнул:

— Неподалеку отсюда. Поместья граничат друг с другом, так как они принадлежали братьям.

— Это просто фантастично!

— Вы потрясены, не так ли?

— Совершенно потрясена, — кивнула Кэрри. Завтра она перешагнет границу этих владений и представится девушке, которая обитает среди этой роскоши…

Мик поехал в «Мирамар», там они поужинали и потанцевали. Но ушли они рано: Кэрри устала, а Мику нужно было вернуть нанятую машину. Его завтрашний рейс был на четыре утра.

Мик открывал дверцу автомобиля, когда мимо них прошли две пары, направляясь к входу в отель, и поэтому не заметил, как один из мужчин обратил на него особое внимание, не заметил он также и быстрый, но проницательный взгляд, который секундой позже мужчина бросил па Кэрри. Та все заметила, но, не придав этому особого значения, даже не упомянула Мику об инциденте. Девушка попрощалась с ним у входа в отель «Кресент Мун», куда через несколько минут он доставил ее.

— Желаю удачи на предстоящей встрече, — сказал Мик на прощание. — Надеюсь, все обернется для вас наилучшим образом.

Но хотя Кэрри улыбнулась и заверила его, что у нее нет в этом ни малейших сомнений, внезапно он почувствовала упадок духа.

* * *

Расплатившись с водителем такси, Кэрри шла по аллее, усаженной грациозными пальмами. Дойдя до внушительной входной двери дома Уэйна Харви, он на мгновение остановилась, с удивлением и стыдом обнаружив, что дрожит от страха. Отругав себя за излишнюю нервозность, она потянулась к звонку. Горничная, местная девушка, в безупречно белом накрахмаленном платье, открыла дверь.

— Я бы хотела повидаться с мисс Авриль Харви, — улыбнулась Кэрри.

— Ваше имя, пожалуйста? — Девушка смотрел на нее без улыбки. У Кэрри сложилось странное впечатление, будто та изучает ее.

— Мисс Кэрри Фэрклоу.

Девушка кивнула и впустила Кэрри.

Вид элегантной гостиной, в которую провели Кэрри, лишил ее дара речи.

— Пожалуйста, подождите, — сказала горничная и исчезла.

Кэрри осталась стоять у окна, оглядывая все вокруг с широко раскрытыми от восхищения глазами. Отдавая дань гармонии и хорошему вкусу, здесь находилось несколько изысканных образцов мебели в стиле чипэндейл и шератон, стены были обиты тонкой тканью богатого узора и цвета, повсюду стоял веджвудский и споудский фарфор. Высокие стеклянные двери открывались на каменную веранду, смотрящую на ухоженный тропический сад. За пестрым садовым ансамблем виднелся сапфировый залив, часть которого занимал собственный пляж Уэйна Харви, и его причал с яхтами.

Вздрогнув, Кэрри отвернулась от прекрасного вида. В массивном дверном проеме стоял тот самый мужчина, который так пристально и недовольно изучал Кэрри прошлым вечером, и смотрел на нее, не выказывая ни малейшего удивления от новой встречи. Как долго он вот так стоит в дверях, подумала она, совершенно обескураженная и его молчанием, и его испытующим взглядом. В том, что это и есть сам Уэйн Харви, у нее не было никакого сомнения: он выглядел почти так, как Кэрри и ожидала. Почти, но не совсем — теперь Кэрри увидела на его лице безжалостность и надменность, которых представить не могла. В том, как он смотрел на нее, в его манерах, даже в позе — одна смуглая худая рука лежит на ручке двери, другая небрежно засунута в карман — тоже сквозило надменное величие.

Пренебрегая вежливостью и не предлагая присесть, он наконец заговорил, и его голос прозвучал так недружелюбно, что у Кэрри пробежали холодные мурашки по спине, и она уже пожалела, что пришла сюда, а не постаралась связаться с сестрой каким-нибудь другим способом.

— Я ждал вас, мисс Фэрклоу. Я уверен, что вам знакомо мое имя, поэтому я не стал утруждать себя, представляясь вам. Чем могу быть вам полезен?

Уэйн Харви ждал ее, значит, Авриль получила ее письма. Почему же тогда она не ответила на них? Мысли Кэрри машинально переключились на горничную, она догадалась, что девушку предупредили о ее визите и должным образом проинструктировали. Кэрри взглянула на Уэйна. Тот по-прежнему смотрел на нее сосредоточенным, испытующим взглядом. Она сглотнула, смущенная и оскорбленная таким приемом. Тем не менее Кэрри решила, что с ее стороны необходимо продемонстрировать дружелюбие, поэтому принужденно улыбнулась и протянула руку:

— Я рада познакомиться с вами, мистер Харви. Как вы, должно быть, знаете, я приехала, чтобы повидаться с Авриль. — Она остановилась, сбитая с толку неподвижностью мужчины и его явным безучастием. «Что же я сделала не так», — подумала она и робко добавила: — Она моя сестра.

В ответ на это, к невероятному удивлению Кэрри, бровь Уэйна вопросительно поползла вверх.

Он медленно прошел в комнату — внушительная фигура в кремовых льняных брюках и дорогой рубашке бледно-зеленого цвета. Его бронзовое лицо со строгими, будто выточенными чертами было худым и чопорным. Волосы — темные и прямые — зачесаны назад с аристократичного, перечеркнутого несколькими глубокими морщинами лба. Взгляд серо-стальных глаз был тверд, словно кремень. Намеренно игнорируя протянутую руку Кэрри, он проследил, как она неуверенно опустила ее, а лицо девушки залил горячий румянец от такого возмутительного пренебрежения.

— Так, значит, мисс Харви ваша сестра, не так ли? — Его тон был резок, как лезвие ножа, и в нем звучало нескрываемое презрение. — У вас есть доказательства этого родства?

— Доказательства? — Кэрри покачала головой. — Нет… я написала Авриль, рассказав о поисках, которые я предприняла. Она должна была получить мои письма.

— Ваше первое письмо случайно распечатал мой секретарь, — спокойно ответил Уэйн, — и я прочитал его. Ваше второе письмо последовало вслед за первым. Оно было выброшено.

Кэрри недоверчиво смотрела на него.

— Вы не показали Авриль адресованные ей письма! — задохнулась она в приступе внезапного гнева.

Уэйн безучастно оглядел ее, слова Кэрри на него совершенно не подействовали.

— Мисс Фэрклоу, какую выгоду вы и ваши сообщники собираетесь извлечь, прибегая к этой маленькой хитрости?

— Сообщники? — непонимающе повторила она. Только то, как Уэйн быстро перевел дыхание, выдало его раздражение.

— Ваш друг, Мик, или как его там, который появился здесь прежде вас, чтобы выведать все, что только возможно, о моей племяннице и, образно выражаясь, расчистить вам путь.

За этими словами последовало долгое молчание. Кэрри постепенно начала осознавать сложившуюся ситуацию. Как могло случиться, что о таком повороте событий она ни разу даже не подумала, смятенно размышляла она. Тут же на ум ей пришли обрывки фраз, произнесенных Стивеном Хэслеттом: охотники за наследством… вымогатели мужского и женского пола, наглые проходимцы, разрабатывающие хитроумные схемы, чтобы присвоить себе часть богатств Харви. Ведь Стивен Хэслетг предупреждал ее, что дядя Авриль постоянно начеку.

— Я не совсем понимаю, в чем вы меня обвиняете, — наконец проговорила она. — Но каковы бы ни были ваши подозрения, я действительно сестра Авриль. Мужчина, с которым вы видели меня, не мой сообщник, как вы выразились, а человек, нанятый моим адвокатом для поисков сестры. — Она взглянула на Харви, и опять ее охватил гнев от его полного безразличия к ее словам. — Я объяснила в письмах, что получила небольшое наследство и использовала его на то, чтобы отыскать своих двух сестер. Одна живет в Англии… — Голос Кэрри потонул в непроницаемом молчании. — Доказательства, в конце концов, могут быть предоставлены, я понимаю, но я здесь всего лишь на неделю. Я должна увидеть Авриль, — решительно сказала Кэрри, повысив тон. — Я проделала весь этот путь из Англии с единственной целью и не собираюсь возвращаться, не повидав сестру.

Но слова Кэрри явно остались неуслышанными, так как все, что произнес в ответ Уэйн Харви, было следующее:

— Мне казалось, я уже все видел и слышал, но это для меня что-то новенькое. Я повторяю, чего вы намерены добиться? — Он внимательно смотрел на нее, а так как три тысячи фунтов, необходимых для освобождения Мишель, вертелись у Кэрри в голове, девушка не выдержала его взгляда и покраснела. Его глаза тут же проницательно сузились, и Харви с негодованием нахмурился. — Вы явно не отличаетесь особым умом, — фыркнув, заметил он. — Тем не менее я должен признать, что сама идея довольно оригинальная и многообещающая по своим последствиям. У меня ведь большой опыт в подобных делах, как я уже говорил. — Он равнодушно смерил ее взглядом и потянулся к шнуру колокольчика. — Я никогда не терял времени на всяких проходимцев, и этот случай не исключение. — Харви повернулся к двери. — Мой слуга…

— Но, мистер Харви, — настойчиво перебила она, — мой… обратный билет до Англии… У меня нет денег… — вырвалось у нее против воли. Краска залила щеки Кэрри, когда Уэйн Харви стремительно обернулся, презрительно оглядывая ее с головы до ног:

— Мой слуга покажет вам, где выход!

— Мистер Харви… — но Кэрри говорила уже сама с собой.

За дверью послышался голос Харви, и тут же появилась горничная:

— Я вынуждена вас проводить, мисс.

Кэрри закусила нижнюю губу, пытаясь удержать слезы, которые уже застлали ей глаза.

— Мисс Авриль, — начала она, — она дома?

— Прошу вас пройти сюда, мисс, — сказала горничная без всякого выражения, скрестив руки на безукоризненном переднике.

— Как тебя зовут?

— Сесилия, мисс.

— Сесилия… ты не передашь Авриль записку от меня? — Это было совершенно неправильно, но Кэрри чувствовала, что все средства хороши в войне, которую вознамерился развязать Уэйн Харви. — Я сообщу свой номер телефона, и попросите ее позвонить мне…

— Я должна проводить вас, мисс.

Кэрри беспомощно поникла. И тут весь огонь, который она так долго держала под контролем, вырвался на поверхность. Не часто Кэрри испытывала гнев, но когда это происходило, она впадала в настоящее бешенство. Оттолкнув удивленную горничную, она бросилась к двери и, выбежав в холл, свернула в ту сторону, куда несколько минут назад удалился Уэйн Харви.

— Мистер Харви! — вскричала она самым непреклонным тоном. — Вернитесь сюда; я намерена поговорить с вами! — Она рванула вперед, не зная, за какой именно дверью он скрылся. — Мистер Харви! — бушевала Кэрри, ее лицо горело. — Мистер Харви!

— Что такое?.. — Очаровательная юная девушка показалась в дверях одной из комнат, с удивлением глядя то на Кэрри, то на перепуганную Сесилию, которая, всплеснув руками, что-то бормотала на своем родном языке.

— Кто вы?

Кэрри бросила на нее быстрый взгляд и затем проговорила внезапно севшим голосом:

— Ты Авриль?

— Да, но…

— Я твоя сестра. Я писала тебе, но твой дядя скрыл от тебя мои письма.

— Моя сестра? — Мгновение девушка смотрела на нее в полном изумлении. — О чем вы? — наконец выговорила она. — Вы, должно быть, сошли с ума. У меня нет сестер.

Так как Кэрри больше всего боялась, что вернется Уэйн и она не успеет ничего объяснить, она, не раздумывая, выпалила:

— Это неправда, у тебя на самом деле две сестры. Нас всех удочерили разные родители, когда наши родные погибли, тебе это должно быть известно…

— Мисс Фэрклоу! — Яростный голос Уэйна оборвал Кэрри, и сам Харви уже шагал к ней по холлу. — Сесилия, — загремел он, — я же приказал тебе выпроводить отсюда эту женщину! Почему ты не повиновалась?

Эту женщину! Ярость Кэрри почти задушила ее, и она с трудом смогла крикнуть:

— Ваша горничная пробовала выставить меня, но я должна была увидеть свою сестру!

— Авриль не ваша сестра.

— Дядя Уэйн, — пролепетала Авриль побелевшими губами, — что все это значит?

— Эта женщина самозванка…

— Вовсе нет! Я… — Голос Кэрри замер в ужасающей тишине. Взглянув на белое лицо Авриль, а затем переведя взгляд на ее дядю, Кэрри поняла, что натворила.

Авриль не знала, что она удочерена.

— Мои… мои родители… они были моими настоящими родителями! — Возмущенный, протестующий возглас девушки словно нож пронзил сердце Кэрри, но, когда она попыталась извиниться, сильная рука, вцепившись в нее, уже свирепо тащила ее к выходу.

— Сесилия! Открой дверь!

Девушка бросилась к двери, выполняя приказ хозяина, и Кэрри испытала самое огромное унижение в своей жизни. Ее почти вышвырнули из дома Уэйна Харви.

Глава 3

Кэрри сидела на кровати, спрятав лицо в ладонях и раздумывая, как наследство могло сделать ее такой несчастной. И хотя прошло уже два часа с момента бесцеремонного выдворения из особняка Харви, она все еще дрожала, а кровь пульсировала в ее висках с мучительной болью. Снова и снова она погружалась в глубины самобичевания — но откуда ей было знать, к каким прискорбным результатам приведут ее действия? Окрыленная самыми благими намерениями, она верила, что выбрала достойнейший способ потратить деньги, оставленные ей тетушкой. Как они были близки с тетей Фредой, вспоминала она; что бы та подумала, если б узнала, как Кэрри извела деньги только на то, чтобы сделать несчастными трех людей. Горькие слезы катились по ее щекам, когда она вспоминала сначала Мишель, потом Авриль. Что делает Авриль? Наверное, ее утешает дядя, хотя Кэрри пребывала в печальной уверенности, что никто не сможет сейчас помочь девушке. Она любила своих родителей, которые любили ее как родную и держали в секрете факт ее удочерения. Хотя, разумеется, Уэйн Харви обо всем знал.

— Я должна была подумать об этом, — шептала Кэрри, не успевая утирать слезы. — Но и Уэйн Харви должен был сказать мне, что Авриль ни о чем не знает. Если бы он только поверил мне, мы бы поговорили по-дружески, и я бы с охотой последовала его совету.

Конечно, это означало бы разочарование для Мишель, и, хотя даже мысль об этом была болезненной для Кэрри, тогда, по крайней мере, страдала бы только одна из сестер.

Горестные размышления Кэрри внезапно прервал телефонный звонок. Ей сообщили, что внизу ее ждет джентльмен, который хочет поговорить с ней.

— Спасибо. Я немедленно спущусь.

Узйн Харви — это, должно быть, он, подумала Кэрри, гадая, как ему удалось отыскать ее. Ее чувства были в полной неразберихе. Пришел ли он затем, чтобы обрушить очередные обвинения на ее голову, или же хочет, чтобы она все-таки повидалась с Авриль? Наверняка последнее, решила Кэрри, и на сердце у нее немного полегчало. Она не могла вообразить, по какой еще причине Уэйн Харви пришел бы сюда.

Но какое же жалкое зрелище она представляла! Заплаканное лицо и руки в синяках — следы жестких пальцев Уэйна, ноги оцарапаны и порезаны, так как, когда Уэйн вышвырнул ее за дверь, Кэрри оступилась и упала не на дорожку, а на какие-то колючие кустарники. Чулки скроют ее ноги, а кардиган — руки, но что делать с лицом? Обреченно пожав плечами, девушка вышла из номера и направилась к лифту.

— Мик. — На нее нахлынуло разочарование, хотя в то же время она была несказанно рада увидеть знакомое лицо. — Что случилось?

Он проспал и опоздал на самолет. И так как у него оставалось свободное время до следующего, который полетит только вечером, решил заглянуть в «Кресент Мун», хотя и не ожидал застать Кэрри в номере. Мик во все глаза смотрел на нее, безошибочно отмечая признаки полного разочарования.

— Наверное, это я должен спросить тебя, что случилось? — произнес он, и, к своему стыду, Кэрри разрыдалась.

С истинно мужской тактичностью Мик подхватил ее под руку и осторожно подтолкнул к двери, ведущей в тенистом сквер, окружающий отель. Отыскав скамейку в тенистом уголке, он усадил Кэрри и сам присел рядом.

— Лучше все сразу рассказать дядюшке Мику. — Он подал ей большой носовой платок. — Вот возьми — он хоть и мятый, но чистый.

— Сп-спасибо. — Кэрри взглянула на него. — Мик, это было ужасно — ты не представляешь, как я ужасно чувствую себя. Все пошло не так, как нужно! — И за этим восклицанием последовало полное описание случившегося.

После непродолжительного молчания, сменившего ее рассказ, Мик заметил странным тоном:

— Значит, ты решила попросить у Авриль три тысячи?

— Не надо говорить таким тоном, Мик. Я думала, что для Авриль это не такая уж большая сумма.

— Всего лишь капля в океане, — согласился он, но прибавил: — Ты дала понять Уэйну Харви, что тебе нужны деньги?

— Думаю, он догадался, — призналась девушка и тут же поспешно пояснила, что не собиралась сразу просить их. — В настоящее время моей основной целью было встретиться с Авриль. Я так ждала этого и… и даже сейчас я не верю, что никогда больше не увижусь с ней. — Она закусила губу, отчаянно пытаясь сдержать слезы. — Теперь я понимаю, что сначала должна была написать Уэйну, а не Авриль. Может, тогда он взглянул бы на все с другой точки зрения.

Не слушая ее, Мик нахмурился:

— Во всем виновата его секретарша Ровена Блейкли, подлая тварь. Она должна была передать письмо Авриль, а не Уэйну.

— Об этом я и подумала. Даже если бы я и раскрыла чье-то письмо по ошибке, я все равно проследила бы за тем, чтобы оно попало по адресу. — Кэрри замолчала, теперь ее глаза были сухи. — Почему ты решил, что она такая злобная?

— Может, и нет, — признался тот. — Но так получилось, что она мне не понравилась. Она была на той вечеринке, и все время лебезила перед Уэйном, словно влюбленная школьница. Уэйн, должно быть, слеп, что не видит этого. Но как я уже говорил, женщины так преследуют его, что подобное поведение ему явно не в диковинку.

— Сейчас я не виню Уэйна в том, что он утаил мои письма, — рассудительно проговорила Кэрри, отметая в сторону мысли о его секретарше и возвращаясь к сути дела. — Он не хотел сообщать Авриль о том, что она не родная дочь. Единственное, в чем я виню его, — что он тут же не написал мне ответ и не объяснил ситуацию. — Она в недоумении наморщила лоб. — Ведь если он был так озабочен тем, чтобы скрыть от Авриль правду, то тогда должен был предотвратить мое появление на острове, а единственный способ добиться этого — просто написать мне. Я бы, разумеется, все поняла и не стала предпринимать попыток увидеться с Авриль.

Мик бросил на нее быстрый взгляд:

— Ты кое-что забыла, разве нет?

— Что-то забыла?

— Ты знаешь, что твои мотивы самые благородные и что ты действительно сестра Авриль, но ведь Уэйн Харви этого не знает. По его мнению, ты — наглая самозванка, еще одна искательница приключений, только со свежей уловкой, что ты ее сестра…

— Если бы я не была настоящей сестрой, откуда бы я узнала, что у Авриль вообще есть сестра, — нетерпеливо прервала его Кэрри. — Уэйн Харви должен был бы сразу понять это.

— Я начинаю думать, что, хотя Уэйн Харви и знал, что Авриль удочерили, он мог не знать, что она одна из трех сестер. Ему, должно быть, сказали, что она единственный ребенок.

Глаза Кэрри широко раскрылись. Поступки Уэйна Харви — и то, что он скрыл от Авриль ее письма, и то, что он не захотел разговаривать с ней, — поставили Кэрри в тупик. Но теперь, кажется, она начала понимать его поведение.

— Ты хочешь сказать, он почувствовал, что я каким-то образом разузнала кое-какие сведения об Авриль и теперь пытаюсь воспользоваться ими?

— Вполне очевидно, что он пришел к такому заключению.

— Тогда это все объясняет.

Они помолчали. Наконец Мик поинтересовался, удалось ли Кэрри пообедать.

— Нет. Я не могла есть… я так ужасно себя чувствовала.

— А сейчас ты можешь?

— Думаю, что да. — Мысль об обеде вовсе не вызывала у Кэрри аппетита, даже сейчас, но, может, это хотя бы избавит ее от сосущего, болезненного ощущения под ложечкой. — А сейчас не слишком поздно для ленча? — спросила она, заметив, что скамеечки в саду заполнились людьми — значит, в ресторане отеля закончился ленч.

— Здесь, может, и поздно, но мы найдем где поесть. Ты готова? — И Мик оглядел ее, но Кэрри покраснела и забормотала извинения:

— Я ничего не могу поделать со своим лицом…

— Я думаю, что с твоим лицом все в порядке, — начал он, но, поняв, что сейчас не время для комплиментов, добавил: — На дорогу у нас уйдет минут десять, за это время все следы слез должны исчезнуть.

Мик отвез ее в «Карибскую гостиницу», в трех милях от Бриджтауна, которая стояла прямо на воде. Несмотря на позднее время, здесь все еще можно было пообедать. После того как официант отвел их за столик на террасе и они молча поели, Кэрри неохотно упомянула о своем финансовом положении, прибавив, что в данный момент она не сможет получить средств ни от кого из своих родителей.

— Мама вышла замуж за человека, который потрясающе скуп, — продолжала она свои объяснения, — к тому же он меня не любит. Так что здесь нет шансов раздобыть денег. Папа не отказал бы мне, но он с женой сейчас в Америке, в двухмесячной поездке по стране. Я даже не знаю, когда еще так опрометчиво поступала, — добавила она. — У меня были деньги только на билет в один конец.

— Ты?.. — Мик раскрыл от удивления глаза, не донеся вилку до рта. — У тебя нет денег, чтобы добраться до дома? — недоверчиво произнес он.

Кэрри покачала головой.

— Сейчас я не могу понять, что заставило меня действовать так безрассудно. Видишь ли, я рисовала себе картину, как Авриль будет в восторге от встречи со мной — великое воссоединение и все такое. Потом мы будем говорить, говорить, я расскажу ей о Мишель. И Авриль с готовностью согласится передать три тысячи фунтов на освобождение Мишель. Я ведь потратила всю свою тысячу. И я была совершенно уверена, что Авриль даст мне в долг или просто так денег на обратный билет. Я представляла даже, что буду жить у нее в доме — точнее, в доме ее дяди — во время визита, и вообще не планировала расходы на оплату гостиничного номера! Более того, я уже мечтала, что Авриль даст денег на билет для Мишель, чтобы мы смогли приехать вместе на следующий год во время ее школьных каникул. — Кэрри опустила голову, слезы снова застлали ей глаза. — Никогда мне даже в кошмаре не снилось то, что случилось со мной. Я… я думала, что мои деньги принесут нам счастье — всем троим. А вместо этого они не принесли ничего, кроме несчастья.

Добродушное лицо Мика омрачилось, а глаза, обычно насмешливые, стали печальными. Он надолго глубоко задумался, и Кэрри не беспокоила его. Несмотря на то что она была озабочена своим отчаянным положением, она не могла не оценить красоту этого кораллового острова, купающегося в ярких лучах солнца. Это было подлинным солнечным царством — оно, казалось, пропитало все насквозь — ослепительные, словно языки пламени, огненно-красные деревья, нежные фиолетовые палисандры, душистые розовые и белые соцветия олеандра. Тамаринды и веерные пальмы бросали тень на веранду, где они с Миком сидели; ресторан окружали экзотические деревья — калабаши, хлебные деревья, манго и «Гордость Барбадоса» с желтыми цветами. По серебристому пляжу были рассыпаны миндаль и пальмы, здесь и там виднелись очаровательные манчиниллы. К этому многоцветию нужно было добавить невероятную синеву неба Вест-Индии и хрупкое золото его солнца, согревающего широкие просторы Карибского моря, чью поверхность волновали теплые пассаты, лениво накатывавшие аквамариновые, с белыми гребешками волны на песчаные берега.

Это просто рай, думала Кэрри, глядя вниз на загорелые тела пловцов, мелькавшие в воде. Как же она мечтала приехать сюда, предвкушая чудесный отдых с сестрой — с купаниями, экскурсиями и разговорами, разговорами, — ведь между ними лежали тринадцать потерянных лет. А теперь вспоминая об этом, она чувствовала привкус яда во рту. И еще очень долго ей предстоит прожить с этим горьким привкусом, осыпаемой проклятиями и будучи при этом совершенно невиноватой.

— Я тут кое-что придумал, — наконец объявил ее собеседник, прервав невеселые мысли Кэрри.

— Да?

— Мы должны как-то вытащить тебя из этой ситуации, и, по-моему, то, что я пропустил самолет, — это просто судьба.

Кэрри бросила на него благодарный взгляд, но Мик, казалось, не заметил его.

— Я бы с радостью выручил тебя, но у меня самого, к досаде, почти не осталось денег, так как отпуск мой уже подошел к концу. Я так полагаю, тебе нужно чуть больше чем сотня фунтов?

— На билет — да, плюс плата за отель. — Она испуганно взглянула на него. — Мик… я… у меня ужасное предчувствие, что скоро на меня падет позор депортации…

— Чепуха! — Увидев выражение ее лица, Мик расхохотался. — Разве я не сказал, что кое-что придумал? Значит, так, — живо продолжил он, не дожидаясь ответа, — ты не можешь получить денег от своих родителей. Есть еще кто-нибудь, кто мог бы одолжить их тебе?

— Нет. Моя подруга в обычной ситуации могла бы сделать это, но она выходит замуж в следующем месяце — и у нее почти ничего не осталось. Я это знаю, так как она практически не выходила из магазинов последние несколько недель, покупая утварь для своего нового дома.

— Значит, тебе нужно найти работу.

— Работу? Здесь?

— В процессе своих поисков я познакомился с хозяином одной гостиницы и даже подружился с ним. Ему срочно требуется англичанка для работы в приемной. Бывшая секретарша только что вышла замуж.

— Но, Мик, мне не нужна постоянная работа.

— На сегодняшний день у него нет кандидатов на это место. Он будет только рад временно взять тебя на работу, пока не подыщет кого-нибудь еще. Доедай, — быстро приказал Мик. — Мы прямо сейчас и отправимся к нему.

Кэрри приняли безоговорочно, ее манеры и внешность произвели самое благоприятное впечатление на мистера Мэсона, владельца отеля «Бич Мэнор», который тут же добавил, что, если она передумает и захочет остаться здесь, он будет только в восторге.

— Ну, — заявил Мик с удовлетворенным видом, едва они покинули отель, где Кэрри на следующее утро должна была приступить к работе, — это немного облегчает ситуацию.

Кэрри кивнула, крошечный лучик ее былой природной жизнерадостности и оптимизма уже начал пробиваться сквозь тьму, которая, как казалось девушке, сгущалась вокруг нее не по дням, а по часам.

— Ты знаешь, — задумчиво проговорил Мик, когда позже они сидели в холле отеля, — я не считаю, что ты должна так легко сдаваться.

— Ты имеешь в виду Авриль?

— Да. Это правда, сейчас она должна очень тосковать и сердиться на тебя, наверное…

— Наверное? — горько оборвала его Кэрри. — Никаких «наверное». Авриль, должно быть, ненавидит меня за то, что я сделала ей.

«Как и Уэйн», — мысленно прибавила она, хотя его мнение ее совершенно не волновало.

— Может, и так, — согласился Мик, запустив пальцы в волосы в привычной для него — как это уже успела заметить Кэрри — манере. — И тем не менее, со временем Авриль привыкнет к этой мысли — ей ничего другого не остается. Я хочу сказать: примирившись с тем, что ее родители были ей не родными, она, вполне вероятно, захочет увидеть тебя.

— Точнее, кого-нибудь одной с ней крови, — пробормотала Кэрри, вспомнив выражение миссис Джонсон. — Мик… ты на самом деле так думаешь?

— Это был бы самый естественный ход событий — по крайней мере, как я понимаю. — Он взглянул на Кэрри и нехотя спросил: — Твоя работа дома… тебя там подождут?

Кэрри машинально кивнула, и тут на нее опять накатило отчаяние. Она еле слышно проговорила:

— Они не могут ждать слишком долго…

— Так я и думал, — согласился Мик. — Работу ты потеряла, подруга выходит замуж… Ты сохранишь свою квартиру после того, как она съедет?

— Разумеется.

— Я полагаю, что рента довольно высока — не окажется ли это слишком дорого для одного человека?

— Да, да. — Кэрри быстро взглянула на него, понимая, куда он клонит этими вопросами, и тут же вспомнив, как мечтала поселиться там вместе с Мишель.

— Я не знаю, какая зарплата была у тебя в Англии, но здесь платят совсем не плохо, лично я так считаю. — И Мик нерешительно добавил: — Может, останешься здесь на какое-то время?

— Остаться? — повторила Кэрри, хотя сама уже пришла к этому выводу за секунду до того, как Мик задал свой вопрос; она даже успела подумать, что сможет выслать денег миссис Джонсон, чтоб та наняла прислугу и облегчила тем самым участь Мишель. Кэрри теперь смогла бы позаботиться и о том, чтобы у Мишель были приличные платья и карманные деньги. И все-таки согласиться на такое было непросто — это означало бы, что Мишель лишится обещанных Кэрри визитов. После минутного колебания она наконец приняла решение, которое казалось ей самым правильным и выгодным для ребенка, — она останется здесь, на острове, и будет высылать деньги, сколько сможет, для Мишель и ее матери.

* * *

По крайней мере, хоть что-то идет как нужно, размышляла Кэрри, проработав в отеле «Бич Мэнор» две недели. Чарльз Мэсон был добрым и заботливым хозяином и, понимая тяжелое финансовое положение девушки, стал платить ей еженедельно, а не ежемесячно, как остальным. Некоторую часть первой зарплаты Кэрри отправила миссис Джонсон, другую часть — Мишель вместе с письмом, содержащим полный отчет о том, что с ней тут случилось. Кэрри также выражала глубокое огорчение, что какое-то время им не удастся увидеться, но обещала экономить изо всех сил и приехать в Англию на будущий год во время ее каникул. В конце следующей недели Кэрри получила авиаписьмо. Оно было от Мишель, девочка горячо благодарила сестру за деньги и с воодушевлением рассказывала, что она успела купить на них.

«Мама просила передать тебе, как она благодарна за то, что ты выслала ей, она сама напишет тебе в ближайшее время. Она уже договорилась с одной женщиной, чтобы та приходила три раза в неделю и выполняла основную работу по дому и всю стирку. Я и счастлива, и огорчена, так как только-только начала узнавать тебя. Я стану писать каждую неделю и знаю, что ты тоже будешь это делать. Пожалуйста, напиши поскорее, когда ты сможешь приехать и повидаться со мной. Я буду зачеркивать оставшиеся недели в календаре. Так здорово, что теперь мне есть кому писать.

Твоя любящая и благодарная сестра,

Мишель».

После чего следовали поцелуи, но нигде не упоминалось о родительском бизнесе. Мишель умело спрятала свое чувство, но Кэрри понимала, что в глубине души разочарование девушки очень сильно.

— Если бы только я скрыла свои планы до того, как повидаюсь с Авриль, — горестно каялась Кэрри. Тем не менее она постаралась, отбросить уныние и целиком отдалась радости, захлестнувшей ее, едва она взяла в руки письмо… первое письмо от настоящей родственницы.

Кэрри перечитала его три раза, затем свернула и спрятала в сумочку, с желанием не расставаться с этим листком до конца своей жизни.

— По крайней мере, я чуть-чуть уменьшила то зло, что причинила ей, — прошептала она, взглянула на часы и увидела, что через пять минут уже должна будет приступить к своим рабочим обязанностям. Быстро подойдя к туалетному столику, она схватила расческу и только стала приглаживать волосы, как раздался стук в дверь. — Войдите.

Вошел Фред, один из портье, с письмом в руке.

— Простите, мисс Фэрклоу, но я принес вам только одно письмо, а только что заметил, что вас ждало второе. — Он протянул его Кэрри, и та озабоченно нахмурилась:

— Спасибо, Фред.

Он вышел, и она взглянула на конверт. Он был отправлен из Бриджтауна… Почти лихорадочно девушка разорвала конверт, ее сердце дрогнуло, когда она увидела подпись внизу страницы. Она стала читать:

«Дорогая Кэрри!

Вчера я обедала с подругой в отеле „Бич Мэнор“. Тебя не было в холле, когда мы вошли, но когда уходили, ты была за стойкой. Ты была занята и не заметила меня — я решила, что ты там работаешь. Я поняла, что должна увидеться с тобой. В среду, в три часа, я буду в музее Барбадоса — я позвонила ночному портье вчера вечером и узнала, что в среду у тебя выходной…»

Авриль… Она действует без ведома дяди. Но хотя и обеспокоенная этим фактом, Кэрри не собиралась упускать возможности увидеться с сестрой.

Она взяла такси до Гаррисона, где располагался музей. Авриль стояла рядом с витриной, в которой были выставлены старинные индейские реликвии, она тут же обернулась, едва подошла Кэрри, и обе девушки молча взглянули друг на друга, не в силах заговорить. Лицо Авриль было бледным, Кэрри подумала, что девушка гораздо тоньше, чем ей показалось две недели назад, когда она в первый раз мельком увидела ее.

— Авриль, — наконец сумела произнести Кэрри и протянула руки. — Мне так жаль, что все так получилось. — Голос не слушался ее, никогда еще ей не стоило такого труда подыскать нужные слова.

— Ты действительно моя сестра, да? — Авриль осторожно оглянулась кругом. Было очевидно, она сама боится собственной храбрости, того, что натворила, пригласив Кэрри встретиться с ней.

— Да, Авриль, это так, — просто ответила Кэрри и потом добавила: — Я глубоко раскаиваюсь, что принесла тебе разочарование по поводу твоих родителей. Я и понятия не имела, что ты этого не знала… — И снова голос подвел ее.

— Мы можем куда-нибудь пойти? — неловко проговорила Авриль.

— Тебя хорошо знают здесь на острове, я полагаю? — Кэрри старалась, чтобы ее голос не звучал напряженно, но не могла ничего поделать. Она заставила себя улыбнуться.

— Да, и меня не должны видеть вместе с тобой, — в отчаянии сказала Авриль. — Я не представляю, куда бы мы могли пойти, чтобы спокойно поговорить.

— Может, покатаемся в такси? — предложила Кэрри, и, к ее облегчению, лицо Авриль прояснилось.

— Да, это прекрасная мысль. А я как раз подумала о маленьком кафе рядом с Ватом, оно находится в стороне от дороги. Это на атлантической стороне острова, — добавила она на тот случай, если Кэрри была не в курсе. — Мы как раз доберемся туда на такси.

В начале пути они разговаривали вежливо и довольно принужденно, но, к удивлению обеих, первая скованность очень скоро исчезла. Ведь они так хотели узнать все, что можно, друг о друге, и к тому времени, когда доехали до кафе, девушки многим успели поделиться. Кэрри отпустила такси, предварительно удостоверившись, что в любой момент сможет найти другое.

Первое, что хотела узнать Авриль, — почему Кэрри все еще оставалась на Барбадосе, и Кэрри попыталась избежать откровенного ответа.

— Мне здесь понравилось, — объяснила она. — И когда мне предложили работу в отеле, я решила остаться на какой-то срок.

— Я рада, что ты так поступила, — с воодушевлением ответила Авриль и по просьбе Кэрри принялась рассказывать о своей жизни с родителями, потом только с одной матерью. Она упомянула о плантациях и доме, которыми владела, а затем начала рассказ о житье с Уэйном, которое, без всякого сомнения, было счастливым. В свою очередь Кэрри заговорила о себе, о своей работе, о квартире, которую делила с Ирен. И конечно — о Мишель.

Войдя в кафе, Кэрри заказала чай и пирожные, которые им подали на уединенный столик в самом дальнем углу зала.

— Только подумать… у меня две сестры. — Авриль покачала головой немного недоверчиво и робко добавила: — Мишель — тринадцать, а сколько лет тебе?

— Двадцать три. Мне было десять, когда произошел несчастный случай.

Глаза Авриль затуманились.

— Как это было ужасно для тебя. Я это знаю, ведь я испытала нечто подобное, когда умерла моя мама… моя приемная мама, — с запинкой, медленно поправилась она. — Я ее очень любила. — Она повернула светлую головку и посмотрела на Кэрри. — Сначала я думала, что ненавижу тебя, — призналась девушка с намеком на извинение в тоне. — Я чувствовала себя совершенно больной в тот момент, и… когда спросила дядю Уэйна, правда ли, что меня удочерили, и он сказал «да», я просто хотела умереть.

Кэрри закусила губу и импульсивно сжала руку сестры, лежавшую на столе.

— Я поступила крайне опрометчиво. Видишь ли, родители Мишель все рассказали ей, ведь так поступают большинство приемных родителей, поэтому я даже не подумала, что ты можешь не знать правду. Я ужасно сожалею об этом, — закончила она.

Но Авриль отрицательно покачала головой:

— Я не жалею — уже не жалею. Мне кажется, что ты очень милая сестра, и я уже умираю от нетерпения увидеть Мишель. Но это невозможно, — тут же добавила она, — пока дядя Уэйн пребывает в том настроении, в котором он находится сейчас.

— Да, Авриль, это невозможно — по крайней мере в ближайшее время.

Кэрри еще не рассказывала о громадной пропасти, разделявшей социальное положение двух сестер, и даже сейчас удерживалась от подробностей, не видя смысла в том, чтобы расстраивать Авриль, которая в любом случае ничем не могла помочь. Уэйн Харви полностью контролировал ее капитал, и он никогда не даст разрешения на выдачу трех тысяч фунтов.

Кроме того, он не подозревает о встрече Кэрри и Авриль. Им следует вести себя с чрезвычайной осторожностью, размышляла Кэрри, не без дрожи подумав: если только Уэйн Харви узнает, что она не покинула остров, он тут же снова будет настороже.

— Расскажи мне о моих… о наших настоящих родителях, — проговорила Авриль с трудом и в то же время с едва скрываемым нетерпением, и Кэрри несколько минут рассказывала, наблюдая за тем, как меняется выражение лица девушки, пока она говорила о счастливых временах, проведенных ими в деревне, в коттедже в Камберленде, где они все жили.

— Тебе было особенно тяжело, — снова пробормотала Авриль, в ее глазах засветилось сочувствие. — Я ничего не помню, и, разумеется, Мишель тоже — но ты…

— Да, это было ужасно, — согласилась Кэрри, ее голос звучал глухо. — И было ужасно потерять двух моих сестер… — Она замолчала, но воспоминания вызвали улыбку на ее губах. — Я так любила играть в дочки-матери, а вы с Мишель были моими детьми. Мишель была такая очаровательная малышка, и ты — ты выросла совершенно такой, какой я представляла себе.

Авриль покраснела от удовольствия, услышав этот комплимент, но ничего не сказала, и Кэрри задумчиво продолжила:

— Когда я стала старше, я часто задумывалась, где вы обе теперь, и я дала себе слово отыскать вас и воссоединить семью. — Она печально опустила голову. — Но все пошло не так, как я рассчитывала. Теперь я вижу, что слишком поздно. Я должна была написать твоему дяде, а не тебе.

— Если бы ты так сделала, то думаю, он согласился бы встретиться и поговорить с тобой. Я просила его пригласить тебя к нам в дом — спустя несколько дней после твоего визита, когда я примирилась с фактом своего удочерения и с тем, что ты действительно моя сестра. Но дядя Уэйн даже и слышать не захотел об этом — он был так зол на тебя. И сейчас — тоже, — сокрушенно добавила Авриль.

— Он явно не догадывается, что я все еще на острове, не так ли?

— Нет, я слышала, как его секретарша спрашивала о тебе — она узнала о той ужасной сцене от Сесилии. И дядя Уэйн сказал, что полагает, ты уехала, и уверен, что больше ноги твоей не будет на Барбадосе. — Авриль покраснела, передавая это, и закончила, словно извиняясь за дядю: — Он всего лишь пытается защитить меня, Кэрри. Я надеюсь, ты это понимаешь?

Кэрри кивнула и улыбнулась, успокаивая сестру, хотя чувствовала, что никогда не сможет простить Уэйна Харви за то, что тот подверг ее такому унижению.

— Значит, он все еще не верит, что я твоя сестра?

— Этого я не знаю. Несколько дней спустя после того, как ты ушла, он был тих и задумчив, и я размышляла, не думает ли он о том, насколько все это правда. Тогда я и предложила ему пригласить тебя, но, как я уже говорила, он так рассердился, что я тут же отбросила эту идею.

— И решила увидеться со мной без его ведома. Я рада, что ты это сделала, Авриль, хотя и отдаю себе отчет в том, что в каком-то смысле это неправильно.

Мгновение Авриль выглядела расстроенной и виноватой.

— Я должна была увидеть тебя, Кэрри. И сейчас не испытываю никаких угрызений совести. Я была счастлива узнать, что у меня есть две сестры, и, может, через некоторое время я смогу поговорить с дядей и переубедить его.

— Ты думаешь, это получится?

Улыбка озарила тонкие черты Авриль.

— Он ужасно милый, Кэрри, — хотя, может, сейчас ты думаешь, что он далек от того, чтобы называться милым.

Очень далек, раздраженно добавила про себя Кэрри, но, естественно, промолчала.

— Тебе повезло, что он есть у тебя. — Это было все, что она сказала, и Авриль согласно кивнула:

— Я знаю, что повезло, и еще знаю, что смогу заставить его изменить свое мнение. Но сейчас я не осмелюсь этого сделать, пока он так сердит на тебя.

Кэрри молчала. Если, как предположила Авриль, Уэйн в конце концов примирится с фактом, что она не самозванка, то его гнев на Кэрри, которая так расстроила его племянницу, выпалив сгоряча всю правду, наверное, утихнет. Но хотя это несколько и сдвинет дело с мертвой точки, все же Кэрри была совершенно убеждена: Уэйн Харви не так легко прощает тех, кто причинил боль и разочарование его любимой племяннице.

* * *

Прежде чем покинуть кафе — на разных такси, по предложению Кэрри, — они договорились снова встретиться в следующую среду. Когда Кэрри вернулась в отель «Бич Мэнор», Чарльз Мэсон пригласил ее пообедать с ним в «Сэм Лорд Касл», самом популярном месте на острове. Когда-то этот плантаторский дом принадлежал знаменитому буканьеру времен Регентства, тому самому морскому разбойнику Сэму, который развешивал на рифах фонари, и корабли, пытаясь причалить, разбивались.

Кэрри, не раздумывая, приняла приглашение, так как ей нравился Чарльз, и, несмотря на короткое время их знакомства, между ними завязалась дружба.

Как приятно нарядиться, подумала она, вытаскивая из шкафа очаровательное коктейльное платье из зеленых кружев. Ее волосы, вымытые сегодня утром, блестели; глаза счастливо сияли, ведь они с Авриль теперь подружатся… В общем, сегодняшний день был одним из самых лучших в жизни Кэрри.

— Ты выглядишь очаровательно. — Чарльз оглядел ее с головы до ног перед тем, как сделать это лестное замечание. — И краснеешь ты тоже очень привлекательно, — добавил он с шутливым выражением, заметив краску, залившую лицо Кэрри.

Кэрри засмеялась. Чарльз взял ее под руку и повел к ожидавшей их машине.

По дороге что-то случилось с мотором, и, так как Чарльзу пришлось повозиться с ним несколько минут, когда им показали их столик, он первым делом отправился мыть руки. Вернувшись, Чарльз сообщил Кэрри, что его друзья занимают соседний столик и приглашают их присоединиться к ним.

— Они приглашают и меня? — удивилась она, ведь, кроме Чарльза и Авриль, Кэрри никого не знала на острове.

— Они пригласили меня, но я сказал, что я вместе с подругой. — Он уже подзывал официанта и сообщал ему, что они переходят за другой столик.

Пока они шли по ресторану, Кэрри заметила, что многие посетители провожают ее взглядами. Но ей это было приятно — ее изящную фигуру выгодно подчеркивал простой крой платья, а сверкающая копна бронзовых волос отливала золотом, щеки очаровательно раскраснелись, глаза так и светились счастьем после сегодняшней встречи с Авриль. Кэрри прекрасно себя чувствовала и предвкушала отличный вечер.

В зале было полно гостей, которых официанты провожали к их столикам; Кэрри оставалось пройти несколько ярдов, когда она увидела Уэйна в обществе нескольких друзей. Его спутницей оказалась Ровена Блейкли, как позже объяснил Кэрри Чарльз, их сопровождала еще одна пара — седеющий мужчина и женщина средних лет, в безукоризненных нарядах. Кэрри напряглась и в отчаянии оглядывалась, ища пути к отступлению. Но разумеется, бежать было некуда. Ее хозяин направлялся прямо к столику Уэйна, о чем в ужасе догадалась Кэрри.

Уэйн улыбался, поглощенный разговором с собеседником. Поэтому Кэрри увидела, как он бросил взгляд вверх, на нее и Чарльза, и улыбка мгновенно исчезла с его лица, но Харви быстро взял себя в руки и поднялся вместе с седым джентльменом ей навстречу. Кэрри и Уэйн стояли, не двигаясь и вглядываясь друг в друга. Лицо Уэйна было каменным и высокомерным, а Кэрри не могла справиться со смятением от этой неожиданной встречи. Немыслимое унижение, которому так недавно подверг ее Уэйн, тут же вспомнилось ей.

Но казалось, никто из окружающих не заметил натянутости между ними. Это просто чудо, думала она, стараясь совладать с собой, ведь, каковы бы ни были чувства Уэйна по поводу ее пребывания на Барбадосе, сейчас он выглядел совершенно бесстрастным.

Вынужденный в присутствии друзей скрывать свою враждебность, он холодно поприветствовал ее и протянул руку. Кэрри машинально пожала ее, подняв на него глаза и пытаясь понять, не забыл ли он свое оскорбительное поведение.

Где же сейчас Авриль, подумала она, в то же время благодаря Бога за то, что девушки здесь нет: иначе и без того гнетущая атмосфера стала бы совсем невыносимой.

Глава 4

Не стоило и говорить, что обед, которого Кэрри так ждала, был совершенно испорчен. Прежде всего она не могла не ощущать глубокую антипатию со стороны Уэйна Харви, к тому же она явно представляла интерес для его секретарши, та была настолько дурно воспитана, что демонстративно в упор разглядывала Кэрри и разговаривала с ней с подчеркнутой грубой снисходительностью, так как, услышав ее имя, тут же сообразила, с кем имеет дело.

— Как долго вы собираетесь пробыть на острове, мисс Фэрклоу? — небрежно поинтересовалась она, пока остальные были увлечены беседой о новом сахарном заводе, который строился на Барбадосе.

— Я понятия не имею, как долго здесь пробуду, мисс Блейкли.

Уловив холодную вежливость ее тона, Ровена блеснула темными глазами, и Кэрри поняла, что приобрела себе врага.

Кэрри с некоторым любопытством рассматривала лицо девушки. Красивая, с готовностью признала она, но одновременно решила, что эта красота не идет дальше внешности.

У Ровены был безупречный цвет кожи и очень темные глаза; волосы, соблазнительно падающие вдоль щек и шеи, были почти черными. Да, Ровена Блейкли обладала незаурядной красотой, но своим высокомерием могла бы посоперничать с Уэйном, подумала Кэрри, отмечая про себя надменные линии рта и подбородка Ровены.

Внезапно припомнив свой разговор с Миком, Кэрри призадумалась. Когда Мик намекнул ей, будто между Ровеной и Уэйном существуют более глубокие отношения, чем между секретаршей и боссом, Кэрри живо напомнила ему его же собственное утверждение, что Уэйну наскучили все женщины и что он не тот тип, которого легко женить на себе.

— Это правда, — согласился Мик, — женщины ему действительно надоели. Я даже могу поспорить, что он никогда не позволит поймать себя в капкан брака. И тем не менее, он всего лишь мужчина и, ты должна признать, выглядит как вполне созревший мужчина. Разве можно представить, что он живет, лишая себя нормальных мужских радостей?

Кэрри только покраснела, а Мик засмеялся и продолжал поддразнивать ее:

— Каким бы ни было его мнение о женщинах, он понимает, что они необходимы, а так как Ровене Блейкли не откажешь в сексуальности и к тому же она всегда под рукой — ведь она живет в доме Уэйна, — то не думаю, что Уэйн дал обет воздержания. Да и Ровена явно находит его привлекательным. Она не станет отвергать его притязания, это точно, и многие здесь уверены, что в конце концов она его заполучит. Хотя лично я полагаю, что у нее нет шансов.

Держа в уме этот разговор, Кэрри повернула голову к Уэйну. Увлеченный беседой с друзьями, он время от времени улыбался, и, очарованная этой переменой в нем, Кэрри неохотно призналась себе, что он самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала, — и самый яркий образец мужественности. Вне сомнения, глядя на Уэйна Харви, вы смотрели на исключение в мире мужчин. Она не могла оторвать взгляда от его точеного профиля; Харви сдержанно улыбался какой-то фразе — и внезапно странное ощущение охватило Кэрри, ощущение одновременно и властное, и беспокойное.

Взгляд Харви, искоса брошенный на нее, заставил ее покраснеть. Темная бровь Уэйна изогнулась в легком недоумении, что смутило ее еще больше, нежели проявления антипатии и презрения. Быстро отведя глаза, Кэрри подняла бокал с вином и стала сосредоточенно рассматривать его содержимое, чувствуя на себе насмешливый взгляд Ровены и понимая, что та наслаждается ее неловкостью.

Но Ровене стало совсем невесело, когда Клив поднялся, чтобы потанцевать с женой, а Уэйн посмотрел на Кэрри и спросил:

— Не хотите ли потанцевать, мисс Фэрклоу?

Если и Ровена была сбита с толку, то что говорить о реакции Кэрри? Она, заметно напуганная, растерянно глядела на склонившегося над ней Уэйна, ожидавшего, когда она встанет из-за стола.

Кэрри безмолвно проделывала танцевальные па, ее сердце стучало так сильно, что она была почти уверена: он слышит его глухие удары — или скорее чувствует их, так как внезапно девушка оказалась тесно прижатой к его груди: молодожены, танцевавшие рядом и настолько поглощенные друг другом, что не замечали никого на танцплощадке, сильно толкнули их.

Кэрри недолго пришлось оставаться в неведении по поводу истинной причины этого приглашения на танец.

— Так, значит, вы все еще на Барбадосе. — Ярость, которую Харви так долго приходилось контролировать, сверкала во взгляде, который он бросил на Кэрри. — Чего вы теперь добиваетесь?

— Вы же видите сами, что я все еще на острове. Я не думала, что нужно спрашивать вашего особого разрешения на то, чтобы остаться здесь. — Она выпалила это, не успев подумать. Темная краска залила лицо ее партнера.

— Я спрашивал, какой это имеет для вас смысл, — повторил он, и, хотя очередная саркастическая реплика чуть не сорвалась с ее губ, на этот раз Кэрри была осмотрительнее. Ведь все возрастающий антагонизм между ними нужно было остановить, если, конечно, это вообще возможно.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать, мистер Харви.

— Если вы лелеете надежду увидеться с моей племянницей, то можете сразу выбросить это из головы.

Она перевела дыхание, подумав, что бы он сказал, если бы узнал, что они с Авриль уже встречались и назначили встречу на следующую среду.

— Я думаю, я сама виновата в том, что у вас сложилось такое превратное мнение обо мне, — с печальным вздохом проговорила она. — Теперь я понимаю, что должна была написать вам, а не Авриль. И тем не менее, если вы сочли нужным не показывать ей мои письма, то должны были написать мне и объяснить, что Авриль ничего не знает о своем удочерении.

Кэрри подняла на него глаза, тщетно надеясь отыскать в его взгляде хотя бы намек на смягчение. Но, увы, при упоминании об удочерении Авриль глаза Уэйна вновь потемнели от гнева, и он даже не обратил внимания на упрек.

— К вашему сведению, моя племянница была чрезвычайно шокирована вашим вторжением! Фактически она была больна несколько дней.

— Мне жаль — на самом деле очень жаль, — ответила Кэрри печально. — Если бы я знала истинное положение вещей, я бы никогда даже не приехала на Барбадос…

— Я не верю вам. — Он резко оборвал ее. — Вы каким-то образом разузнали, что Авриль богатая наследница и приехали сюда с определенной целью — добыть у нее денег.

В его словах была определенная правда, поэтому Кэрри густо покраснела. Она попыталась что-то сказать, но была не в состоянии произнести ни звука и, расстроенная сверх всякой меры тем, что так глупо выдала себя, совсем потеряла над собой контроль. Теперь она была убеждена: никогда не наступит тот день, когда Харви поверит ей!

— Я так и знал! — торжествующе объявил тот, заметив ее вспыхнувшие щеки прежде, чем она успела отвернуться. Затем добавил гораздо мягче: — Я должен сразу сказать вам, что у вас ничего бы не вышло. Я полностью контролирую финансы Авриль, и она имеет столько, сколько я сочту нужным.

Последовало длительное молчание. Кэрри никак не могла сосредоточиться на танцевальных движениях и несколько раз наступила партнеру на носки.

— Может, вернемся за столик? — наконец взмолилась она. — Я… я хочу присоединиться к остальным.

— Вы не вернетесь к остальным, пока мы не закончим наш разговор! — И вместо того чтобы отвести ее за столик, о чем мечтала Кэрри, он повел ее к двери, и через несколько секунд девушка уже шла вслед за ним, рассеянно взглянув на усыпанное звездами небо, на котором ленивые редкие облачка сияли серебристым отраженным лунным светом.

Кэрри перевела глаза на Харви, увидела его жесткий, как кремень, взгляд, крепко сжатые губы и, не имея ни малейшего желания оставаться с ним наедине, остановилась, твердо решив вернуться за столик.

— Чарльз… — начала она, но ее тут же резко оборвали:

— Я полагаю, он обойдется без вашего общества несколько минут!

От гнева на щеках Кэрри выступили два ярких пятна. Она стояла не двигаясь. Уэйн сделал вперед несколько шагов, вернулся, схватил ее за руку и вновь бесцеремонно потащил за собой. На этот раз хватка его рук была хоть и тверда, но не так болезненна.

— Вон там есть скамейка. — Уэйн махнул рукой по направлению к каким-то деревьям. Подойдя к скамейке, он жестом показал на нее — властное движение, приказывающее Кэрри сесть.

— Я не хочу… — Больше Кэрри не смогла ничего промолвить. Ее подтолкнули к скамейке, дрожащую и почти готовую расплакаться,

— А теперь, — решительно проговорил Уэйн, усаживаясь от нее на небольшом расстоянии, так, чтобы видеть ее лицо, — мы поговорим!

— О чем? — Кэрри не хотела вновь испытать унижение.

— О вас и об Авриль, естественно…

— Вы теперь верите, что мы на самом деле сестры? — затаив дыхание, проговорила она. Харви проигнорировал вопрос, но Кэрри поняла, что он действительно принимает ее за ту, кто она есть.

— Прежде всего я хочу узнать, почему вы по-прежнему на острове?

— У меня не было денег на обратный билет до Англии, как я вам уже говорила, поэтому мне пришлось поступить на работу.

— Вы приехали сюда, не имея денег на обратный билет? — Он с негодованием покачал головой. — А вы вообще собирались возвращаться в Англию?

— Ну разумеется, — с некоторым удивлением ответила она. — У меня там… работа.

— А как же вы собирались вернуться домой?

Кэрри с отчаянием сжала руки.

— Я не могу винить вас в том, что вы так подозрительны на мой счет…

— Отвечайте на вопрос!

Кэрри низко опустила голову.

— Я надеялась, что Авриль заплатит за мой билет.

Последовала долгая пауза, затем новый вопрос:

— Что еще вы надеялись получить от Авриль?

Кэрри горестно покачала головой, стараясь не смотреть Уэйну в глаза.

— Вы не поймете, — прошептала она. — Но все это не так плохо, как вы себе представили.

— Что еще вы ожидали от Авриль? — повторил он твердым, презрительным тоном.

— Если бы я могла объяснить вам, — начала она. — Если бы вы захотели выслушать меня?

— Объясните как можете. Я чрезвычайно заинтересован.

Она подняла взгляд. Не показалось ли ей, что его тон стал чуть-чуть мягче? Так трудно что-то объяснять, когда с тобой говорят с таким холодным высокомерием, явно врожденным, ведь Харви разговаривал так даже с друзьями за столиком в ресторане. Нет, его черты не смягчились, отметила она, решив, что Уэйн — самый несносный мужчина, которого она когда-либо встречала.

— Прежде всего, я действительно сестра Авриль. — Тут Кэрри остановилась, ожидая комментариев с его стороны, но он молчал, и она продолжила: — Да, я собиралась просить у нее денег, но они предназначались для другой моей сестры, Мишель. Видите ли, ей повезло еще меньше, чем мне. Ее родители очень бедны — отец безработный. А так как матери приходится ходить на работу, то Мишель трудится, как поденщица. Ее отцу нужны деньги, чтобы открыть свое дело, а в обмен на них он позволит, чтобы Мишель жила вместе со мной…

Голос Кэрри смолк в полной тишине. Она с трепетом ожидала ответа Уэйна.

Тот не поверил ни единому ее слову.

— Ну, — ядовито подбодрил он, — продолжайте. Это самая захватывающая история из всех, какие я слышал.

Она вновь покраснела. Она чувствовала, что сейчас ненавидит его больше за это унижение, даже больше, чем за прошлое.

— Я не думаю, что вы хотите услышать продолжение, — наконец с усилием проговорила она, но Харви покачал головой:

— Напротив, я хочу его услышать. Мы еще не коснулись самого интересного момента — суммы, ожидаемой вами от моей племянницы в обмен на эту душещипательную историю о какой-то девице, которую вы называете другой своей сестрой.

Пораженная несправедливостью его слов, Кэрри больше не могла этого выносить. В гневе она забыла, что Авриль любила этого мужчину и доверяла ему; забыла, что такая вспышка с ее стороны лишь неизбежно увеличит ненависть Уэйна к ней и как следствие — она никогда не станет желанным гостем в его доме.

— Вы самый высокомерный и бесчувственный человек, которого я имела несчастье встретить в своей жизни! — с дрожью произнесла она. — Вы считаете себя таким умным, что можете сразу, с первого взгляда оценить и человека, и ситуацию. Но вы ошибаетесь и во мне, и в моем деле! Я не мошенница, а моя история не выдуманная, как вы в самоуверенной напыщенности вообразили! Когда-нибудь вы поймете, в конце концов, что вы вовсе не такой проницательный психолог. Но тогда не стоит даже пытаться извиниться передо мной — я не желаю иметь с вами ничего общего!

Ужасающая тишина повисла после того, как затих звук ее голоса, и Кэрри поняла, какую глупость сказала. Чтобы Уэйн Харви извинился перед ней? Мужчина, который так носился со своей гордостью? Это было немыслимо! Спустя мгновение Кэрри наконец осмелилась из-под опущенных ресниц искоса взглянуть на него. Даже при свете луны было легко различить его темные от ярости глаза. Она облизала пересохшие губы, изо всех сил жалея о своей вспышке и о том, что нельзя повернуть время вспять.

Казалось, тишина тянулась бесконечно. Это и удивляло, и сбивало Кэрри с толку, проверяя на прочность нервы — наверное, этого и добивался Уэйн, устало решила она, откинувшись на спинку скамьи и пытаясь ни о чем не думать до тех пор, пока он не соберется прервать тягостное молчание. Ее немного отвлекла окружающая красота и умиротворяющий полумрак стоявших поодаль деревьев. С темного кораллового моря подул освежающий пассат, встревожив кокосовые пальмы и наполнив воздух экзотическими ароматами садов, полных цветов. Зашелестели ветви казаурин. На пурпурном небе выделялись очаровательные силуэты тамариндов, а ближе — в окружении трех манговых деревьев — маленькая беседка, сверкающая в лунном свете. По ее стенам спускались каскады бугенвиллей, смешиваясь со сладко пахнущими соцветиями олеандров. Сама ночь была невероятно светлой. Прозрачно-чистый и сильный лунный свет заливал тропинки, ведущие из укромных уголков сада к серебристым пескам окруженного пальмами побережья.

Голос — вкрадчивый и в то же время опасный — вывел Кэрри из этого тропического рая. И она опять очутилась в гораздо менее приятной реальности, рядом с грозным собеседником.

— Теперь, когда мы оба высказали свое мнение друг о друге, нам, кажется, больше не о чем разговаривать. — С этими словами Уэйн поднялся и наклонился к Кэрри.

Его высокая худощавая фигура была так близко, что она уловила легкий, едва слышный запах его одеколона, напоминающий о диком вереске и широких, открытых полях, продуваемых чистыми, свежими ветрами. Уэйн откинул голову. Их глаза встретились. Его взгляд был страшен — твердый как кремень, с холодным выражением надменности и презрения. Кэрри заметила, что его нижняя губа была полной и чувственной; она тут же вспомнила намек Мика на то, что между Уэйном и Ровеной существуют близкие отношения, и ей не потребовалось особых усилий, чтобы признать: эти отношения существуют на самом деле. Мужчина необычайной мужской притягательности, так сказал о нем Мик, и Кэрри теперь была согласна с этим заключением.

— Вы хоть приблизительно представляете, когда вы уедете с острова? — наконец поинтересовался Уэйн, и Кэрри вздернула подбородок.

— Я уеду тогда, когда мне будет нужно, мистер Харви, — и ни секундой раньше.

Его глаза угрожающе блеснули, и Кэрри подумала, осмеливался ли раньше кто-нибудь возражать этому мужчине… а если да, то как они за это расплачивались?

— Вы можете оставаться сколько хотите, — сказал он ледяным тоном. — Но только попробуйте встретиться с моей племянницей — вы поняли?

Кэрри молча проглотила нарастающую ярость. Как бы ей хотелось сказать ему правду — что они с Авриль уже встречались, и по просьбе самой Авриль. Но разумеется, она не решилась; не посмела она и спорить с ним, так как могла проговориться и пробудить в нем подозрения. А этого она должна была избежать во что бы то ни стало. Поэтому все, что ответила Кэрри, было:

— Я прекрасно поняла вас, мистер Харви, — надеясь, что своими покорными словами она введет его в заблуждение.

* * *

Так как лето являлось концом сезона на Барбадосе, то у Кэрри было не слишком много работы, и Чарльз предоставил ей дополнительный выходной. Это означало, что теперь они могли чаще видеться с Авриль. Но в их следующую встречу, когда Кэрри с облегчением выяснила, что Авриль ничего не знает о ее стычке с Уэйном в «Сэм Лорд Касл», обе девушки решили, что это будет слишком рискованно. И все же такая вынужденная осторожность вызвала негодование Кэрри. Какое право имеет Уэйн разлучать их? Он сразу невзлюбил Кэрри, и теперь, казалось, ничто не могло изменить его мнение о ней. И в подобной ситуации для Кэрри не оставалось никакой надежды быть принятой в их доме в качестве члена семьи.

Несколько дней после обеда в «Сэм Лорд Касл» Чарльз держался довольно холодно с Кэрри, и та стала бояться, что он собирается уволить ее. Было очевидно, что он одновременно и ревнует ее, и сгорает от любопытства. Если его любопытство Кэрри еще и могла понять, так как не предоставила ему никаких комментариев относительно странного поведения Уэйна, решившего прогуляться по лунному саду с незнакомой девушкой, то ревность не могла объяснить никак — ведь она никоим образом не давала Чарльзу повода думать, будто питает к нему какие-то чувства, кроме тех, которые испытывает подчиненная к своему работодателю. И тем не менее, она еще несколько раз выходила с ним в свет по разным случаям, как-то они снова натолкнулись на Уэйна, который был вдвоем с секретаршей.

На следующий день у Кэрри был свободный вечер, они с Чарльзом сидели на лужайке, загорая после купания в море, и тот попросил ее регулярно сопровождать его во время выходов в свет. Каковы были его истинные намерения, он не сказал, а Кэрри так и не смогла догадаться. Впрочем, ей это было безразлично, она не собиралась вступать ни в какие отношения здесь на острове, о чем честно предупредила Чарльза.

— Впрочем, — добавила она, — я не знаю, как долго мне придется здесь пробыть.

Чарльз нахмурился:

— Разве ты не прекрасно устроена?

— На какое-то время — да. Но Англия — это мой дом, и наступит день, когда я захочу вернуться.

Сейчас она не могла уехать. Частично из-за Авриль, но также из-за денег, которые она высылала миссис Джонсон. Позже, когда Мишель станет чуть старше, Кэрри собиралась вернуться в Англию и снять квартиру для них двоих, чтобы у Мишель была своя жизнь, в которой найдется место друзьям, а может, и симпатичному бойфренду.

— Ты захочешь вернуться? — Чарльз скептически посмотрел на нее. — После того как ты вкусила этот рай под солнцем? Я не думаю, что это случится, Кэрри. Я уверен, ты останешься здесь — абсолютно уверен.

— Я здесь только временно. — Кэрри упрямо покачала головой. — У меня дома сестра, и как только она станет постарше и сможет жить со мной, я устрою дом для нас двоих.

— Сестра… станет постарше? Что ты имеешь в виду?

Кэрри заколебалась, сожалея о своей оговорке, после которой требовалось обо всем рассказать. И тем не менее, она все объяснила, разумеется не упоминая о другой сестре, живущей здесь на острове. Что бы подумал Чарльз, гадала она, если б узнал, что Кэрри приходится родной сестрой прекрасной воспитаннице Уэйна Харви?

— Да, вам двоим чертовски не повезло, — проговорил Чарльз, хмурясь над тем, что услышал. — Потерять родителей в таком возрасте, а затем быть отданными в разные семьи… Для тебя это было, наверное, ужасно, ведь ты была уже большой, все понимала и знала, что такое жить одной семьей.

— Да, это было ужасно, — кивнула она и добавила: — Но со временем все проходит, и что касается меня — мои родители ни в чем мне не отказывали в рамках своих средств, разумеется. Я беспокоюсь о Мишель. Она, как я уже сказала, имеет право на собственную жизнь.

Чарльз помолчал.

— Я понимаю твое беспокойство и желание забрать Мишель. Но с другой стороны, мне кажется неправильным забирать ее у этих людей, ведь они так бедны. Я имею в виду, что она смогла бы работать и компенсировать им таким образом их затраты на нее.

— Я уже все обдумала. Я сама оплачу им все расходы.

Кэрри не стала говорить Чарльзу, что она уже высылает им деньги, но рассказала об этом Авриль в их следующую встречу, так как та сама начала расспрашивать о Мишель, причем, как всегда, с горестным выражением лица, говорившим лучше всех слов.

— Ты умираешь от желания увидеть Мишель, не так ли, Авриль? — спросила Кэрри, внимательно вглядываясь в сестру.

Девушка повернулась к ней, ее глаза были печальными.

— Я хочу слишком многого, — вздохнула она. — Ведь у меня есть ты — родная сестра, — и даже сейчас я не удовлетворена.

— Наверно, — ответила Кэрри, нахмурясь, — я не должна была рассказывать тебе о Мишель.

— Разумеется, должна! — Тоскливое выражение вновь появилось на лице Авриль. — Когда-нибудь мы встретимся и подружимся. Если бы только дядя Уэйн смягчился! О да, Кэрри, он мог бы, хотя ты и не веришь. Сейчас он настроен против тебя, но, в конце концов, он примирится с этим. Я уверена, что это произойдет.

Потянувшись за чайником, Кэрри налила им обеим чаю.

— Он настроен против меня, ты сказала? — Кэрри припомнила ощущение, которое овладело ею в тот вечер, когда она обедала с Уэйном и его друзьями. Она сидела там, смотрела на него, и вдруг на нее нахлынуло странное чувство, заставившее ее покраснеть. В это время Уэйн, заметив ее интерес к нему, бросил на Кэрри задумчивый взгляд.

— Кажется, он ненавидит тебя сверх всякой меры, — с сожалением произнесла Авриль. — Если бы только ты повела себя иначе — но откуда ты могла знать, что мои родители скрывали от меня факт удочерения?

— Да, получилось неудачно, — согласилась Кэрри с легким вздохом. — Знай я, что тебе ничего не известно об этом, нога бы моя не ступила на этот остров. Хотя тогда мы бы никогда не встретились.

Авриль нахмурилась:

— Это было бы ужасно. Нет, лучше пусть будет так, как сейчас. Ведь это все временно — эти тайные встречи, я хочу сказать. Когда гнев дяди Уэйна пройдет, я все улажу. Скажу ему, что знаю, что ты моя сестра, и хочу встречаться с тобой. Он позволит, чтобы все было по-моему, — заключила Авриль с улыбкой, увидев, как скептически изогнулась бровь Кэрри.

— Неужели кому-нибудь удавалось переубедить твоего дядю? — захотела узнать Кэрри, оживив в памяти высокую мужественную фигуру, властную и повелительную.

— Мне удавалось — и иногда Ровене. Она совсем не такая милая, знаешь ли, но, должно быть, дяде Уэйну она нравится. Он везде ходит с ней, и однажды я видела, как они целуются. Я иногда раздумываю, поженятся ли они, в конце концов. Я бы не хотела такую тетю, — добавила она, нахмурившись.

Кэрри помолчала, колеблясь, стоит ли рассказывать о встрече, или, точнее, стычке, с ее дядей несколько дней назад. Но так как Уэйн явно ничего не говорил Авриль, Кэрри решила, что лучше и ей помалкивать.

— Значит, они друзья, — сказала она, все еще думая о Ровене.

— Больше чем друзья. — Авриль помолчала, но потом продолжила: — Я бы не стала обсуждать это ни с кем, кроме тебя, разумеется. Но так как ты моя сестра, я могу говорить обо всем на свете — и это так прекрасно! О, я так рада, что я нашла тебя. — Авриль рассмеялась. — Я, конечно, хотела сказать: рада, что ты нашла меня.

— Я тоже. — Но голос Кэрри был довольно печален, она вспомнила Мишель. — Ты думаешь, есть вероятность, что твой дядя женится на Ровене? — наконец спросила она будто с усилием.

— Большинство уверено, что дядя Уэйн не из тех, кто женится, что он прирожденный холостяк, но он так любит детей, и это мне кажется достаточно убедительным доводом в пользу того, что когда-нибудь он женится. Ты так не считаешь?

— Совсем не обязательно, — возразила Кэрри после небольшого раздумья. — Многие холостяки любят детей, но это не значит, что они жаждут обзавестись собственными.

— Я уверена, что дядя Узйн очень хотел бы завести своих детей.

Кэрри нахмурилась, не понимая, почему мысль о женитьбе Уэйна на его секретарше кажется ей такой отвратительной. Это чувство таилось в самых отдаленных уголках ее подсознания, словно напоминание о ночном кошмаре.

Как обычно, они с Авриль уезжали из кафе на разных такси, условившись встретиться на этом же месте неделю спустя.

— Очень скоро мы будем встречаться в доме дяди Уэйна, — уверенно заявила Авриль, усаживаясь в машину. — Я знаю, я должна радоваться уже тому, что вижусь с тобой каждую неделю, но мне этого недостаточно. Я надеюсь, скоро дядя Уэйн предложит тебе поселиться у нас.

Жить вместе с Авриль было бы чудесно, и все же Кэрри знала, что она не будет полностью счастлива, пока не сможет помочь Мишель. Если бы только Уэйн поверил ее истории о Мишель и позволил Авриль выделить деньги для сестры… Тогда бы она тоже приехала на Барбадос, и они зажили бы все вместе до тех пор, пока Кэрри не решит вернуться в Англию. Воссоединение всех трех — вот о чем мечтала Кэрри, наследуя деньги своей тетушки. Если бы только удалось убедить Уэйна принять Мишель, то по крайней мере одна ее заветная мечта была бы исполнена.

Кэрри махала Авриль вслед до тех пор, пока машина не исчезла из вида за поворотом дороги.

— Отель «Бич Мэнор». — Кэрри улыбнулась водителю, открывая дверцу такси.

— Да, мисс…

— Вам не понадобится такси в ближайшее время! — Мужской голос, вибрирующий от сдерживаемого гнева, заставил Кэрри похолодеть. — Вы никуда не едете.

— Мистер Харви! — Она чуть не упала от страха, кровь отхлынула от ее лица. — Как давно… я хотела сказать, значит, вы обо всем знали?

Какой глупый вопрос! Разумеется, он все знал и, судя по выражению его лица, был готов убить ее. Кэрри инстинктивно отступила назад под горящим взором, который Харви не спускал с нее, хотя обращался к таксисту.

— Сколько?

— Леди собиралась ехать в отель «Бич Мэнор»…

— Я сказал — сколько! — Рука Уэйна уже была в кармане, и едва шофер назвал цену, как купюры стремительно оказались в его руке. — Можете ехать, нам не нужна машина.

— Да, сэр. — Водитель с любопытством взглянул на Кэрри перед тем, как поспешно тронуться с места.

Вскоре машина исчезла за тем же поворотом, что и такси Авриль, и Кэрри осталась один на один с разгневанным опекуном сестры. «Разгневанным? Это слишком мягко сказано, — решила она, заметив смертельную бледность кожи под красивым бронзовым загаром и то, как двигались желваки на его скулах, — да он готов убить меня!» И Кэрри инстинктивно поднесла руку к голове, будто защищаясь. Безмолвное напряжение становилось невыносимым. Она была вынуждена заговорить:

— У вас не было никакого права отсылать мое такси…

— Как долго моя племянница обманывала меня? — Этот голос был такой мягкий… но по-прежнему дрожал от ярости.

Кэрри затрепетала, едва в состоянии произнести слово.

— Н-не очень долго… я хочу сказать, Авриль и я… — Язык не слушался ее, она увидела, что хозяин кафе стоит на пороге, с любопытством наблюдая за сценой, разыгравшейся у его заведения. — Мы в-встречались по средам.

Губы Уэйна плотно сжались. Кэрри почувствовала, что он с удовольствием ударил бы ее.

— Я спросил — как давно!

— Авриль… — опять залепетала она, невольно игнорируя вопрос и одолеваемая страхом за сестру. В таком настроении Уэйн был способен на все, лихорадочно подумала Кэрри. — Что вы собираетесь сделать… сказать ей?

— Много всего! — рявкнул тот, и Кэрри дрожала, нервы отказывали ей. Взгляд Уэйна скользнул по мужчине, стоявшему на пороге. Харви резко махнул рукой куда-то по направлению заднего выхода из кафе. — В мою машину! — Этот приказ, будто отданный слуге, заставил Кэрри, несмотря на ее взбудораженное состояние, гордо вскинуть голову. — А в случае неповиновения, — сказал Уэйн подозрительно спокойно, — я посажу вас в машину силой.

— Силой? — Это было единственное слово, которое вырвалось у Кэрри, когда она недоверчиво вскинула на него свои очаровательное глаза. — В-вы заставите меня с-силой?

— Перестаньте разыгрывать мелодраму. Залезайте в машину, она на заднем дворе.

Кэрри благоразумно повиновалась, так как ее силы были уже на исходе. Этот мужчина был слишком властным, слишком подавляющим; и она покорно свернула вслед за ним за угол здания.

Глава 5

Очутившись за рулем, Уэйн молча повел автомобиль в неизвестном направлении. Кэрри, сидя рядом с ним, безучастно смотрела на пролетавшие мимо хлебные и манговые деревья. Почему он молчит, недоумевала она, чувствуя, что попала в какие-то невидимые сети, из которых ей не выбраться, а впереди ее ждет полное уничтожение. Она молча укоряла себя за то, что не смогла противостоять устрашающей манере Уэйна. Как она могла позволить ему так бесцеремонно засунуть себя в машину и увезти из кафе? Почему ее охватил такой беспочвенный и необъяснимый страх как раз в тот решительный момент, когда она еще могла найти убежище в кафе? Но столь позорная потеря воли была вызвана несколькими причинами: страхом разоблачения, страхом за Авриль и, прежде всего, почти парализующим эффектом подавляющей личности Уэйна. Достаточно было одного командного слова от этого человека, и его противник оказывался не в состоянии применять даже необходимые меры самообороны.

Машинально глядя в окно, Кэрри заметила, что они едут по западному побережью острова — «платиновому берегу», чьи спокойные пески омывали прозрачные воды Карибского моря. Направо простирались неизменные плантации сахарного тростника, широко раскинувшиеся по холмистой местности, его зелено-серые побеги раскачивались и пригибались под порывами бриза. Среди высоких зарослей рабочие в яркой одежде распевали песни, и кто-то из них обязательно поднимал руку и махал им вслед. Только когда на горизонте появилось огромное здание, украшенное колоннами, Кэрри поняла, что эти плантации принадлежат Уэйну.

— Куда мы направляемся? — Вопрос Кэрри задала почти беззвучно, ей внезапно пришло в голову, что Уэйн везет ее к себе домой.

— В мой офис — там мы сможем поговорить и нас никто не станет беспокоить, — кратко ответил Уэйн, отметая едва забрезжившую надежду Кэрри.

— Ваш офис? — На нее снова напал страх, она задрожала, так как ей чрезвычайно не понравилась идея остаться наедине с мужчиной, который так люто ее ненавидел.

Темная голова Уэйна быстро повернулась в ее сторону.

— А вы думали, куда мы едем? — Тон был отрывисто-грубым и слегка насмешливым.

Харви опять отвернулся и смотрел на поддерживаемые колоннами урны в итальянском стиле, которые были видны сквозь заросли тропических деревьев и кустарников, окружавших его особняк восемнадцатого века, возвышающийся на небольшом холме. Рядом в лучах солнца блестел новенький летний домик, выстроенный из коралла, который отличался красивой природной патиной.

— Я думала, мы направляемся в ваш дом, — наконец произнесла Кэрри слабым голоском.

— Мой дом, гм? — Темные брови взметнулись. — Все еще не оставляете надежду, как я посмотрю.

— Вы же знаете, что я сестра Авриль, — спокойно произнесла Кэрри, пропуская мимо ушей его едкое замечание.

— Если это и так, я по-прежнему не верю, что мотивы, приведшие вас сюда, были благородными.

Значит, он наконец признал, что она сестра Авриль. Но странным образом Кэрри не испытала никакого удовлетворения.

— Почему вы сразу заклеймили мои мотивы, даже не выслушав меня?

— Потому что я знаю, с кем имею дело, вот почему.

Он свернул с дороги на бетонную площадку перед низким зданием.

— Я уже встречал таких типов, если помните, я говорил вам об этом.

Он остановил машину и повернул к Кэрри лицо. Она беспомощно пожала плечами. Как можно преодолеть такое непоколебимое сопротивление? Неужели кому-то удавалось достучаться до этого мужчины? Но, уже задав себе этот вопрос, она тут же вспомнила, что Авриль как раз удавалось. Это было просто чудо! Если бы сразу по прибытии Кэрри узнала, что опекун держит Авриль в страхе, это более соответствовало бы характеру Уэйна, каким он представлялся сейчас Кэрри… но Авриль совсем не боялась его. Напротив, она говорила о нем с глубокой нежностью и с твердой уверенностью заявила, что рано или поздно он смирится с ситуацией, примет Кэрри и пригласит ее в свой дом.

Уэйн вылез из машины и вытащил из кармана ключи. Кэрри, выйдя, захлопнула дверцу с намеренным ожесточением, чтобы напомнить Харви о его плохих манерах, так как тот даже не подумал открыть ее перед девушкой.

Этот ее жест вызвал лишь гримасу недовольства и ничего более.

— Сюда.

Дверь распахнулась настежь, и Кэрри прошла мимо Харви в роскошный кабинет. На обстановку здесь явно не скупились.

— Садитесь. — Уэйн указал на стул, но Кэрри предпочла постоять.

Ей казалось, что за время их молчаливой поездки его гнев поутих, но сейчас, подняв глаза и встретив его взгляд, она поняла, что ошиблась: Уэйн просто сдерживал свою ярость. Его вспышка была неизбежна, и, несмотря на решимость не поддаваться натиску, девушка, защищаясь, дрожащей рукой снова потянулась к горлу. У нее не было никаких сомнений, что Уэйн Харви готов не меньше чем к убийству.

— Это так необходимо? То, что вы собираетесь мне сказать, не займет много времени. — Нужно продемонстрировать несгибаемость, решительно приказала себе Кэрри, иначе этот мужчина полностью подчинит ее своей воле. — Может, я сначала кое о чем спрошу вас? Могу я спросить, как вы дошли до того, что стали шпионить за мной и Авриль? А я не сомневаюсь, что вы следили за нами, — добавила она, немного подумав.

Его губы побелели, а пальцы сжались в кулак.

— Поосторожнее, — раздраженно предупредил он ее. — Вы здесь, чтобы отвечать на вопросы, а не задавать их. Попридержите язык, если не хотите, чтобы эта беседа стала слишком неприятной для вас.

Кровь Кэрри вскипела: как заставить себя быть хотя бы вежливой с этим человеком? А ведь она должна ради Авриль. Уэйн тоже стоял, но она не смотрела на него. Она была полностью поглощена вопросом, который только что задала ему. И все же, размышляя о встречах с Авриль, Кэрри понимала, что рано или поздно Уэйн Харви узнал бы о них. Барбадос был маленьким островом; рабочие повсюду имели родственников, и вполне вероятно, что один из водителей такси знал Авриль в лицо, а у него мог быть брат или кузен, работающий на Уэйна. Слухи, что его подопечная каждую среду встречается с другой девушкой в кафе, которое по общепринятым меркам никак не соответствовало уровню Авриль, рано или поздно просочились бы и дошли до ушей Уэйна. Да, все было просто и полностью объясняло его присутствие в кафе. Решив проследить за Авриль, он ждал в машине на заднем дворе, пока они сидели и болтали. Почему же он не зашел внутрь и не встретился с ними там, раздумывала Кэрри. Но потом сообразила, что Уэйн никогда бы не пошел на скандал, который впоследствии обсуждал бы весь остров.

Блуждающие мысли Кэрри были прерваны резким тоном ее собеседника. Харви желал услышать, как долго они встречаются с Авриль. Узнав, что прошло уже шесть недель с их первой встречи, Уэйн взорвался:

— Шесть недель! Значит, вы уже регулярно встречались к тому моменту, когда я запретил вам любые контакты с моей племянницей?

Кэрри кивнула и слабым голоском подтвердила, что да, так и было.

— Все это время Авриль обманывала меня… — Он замолчал, явно не в силах примириться с этим фактом. И взбешенный до предела.

Кэрри готовила себя к тому, что неминуемо должно было за этим последовать.

— Сначала вы причинили моей племяннице неслыханное горе, — задыхаясь, Уэйн почти рычал, — а теперь заставляете ее лгать мне! Вы отдаете себе отчет, — продолжал он, приближаясь к Кэрри почти вплотную, и она инстинктивно сделала шаг назад, — что Авриль никогда не обманывала ни своих родителей, ни меня до тех пор, пока не поддалась вашему пагубному влиянию? Чья это была идея, насчет ваших встреч?

Кэрри замешкалась, и это дало ему ответ. Но девушка, не заметив этого и стараясь выгородить Авриль, принялась лгать:

— Это была моя идея, мистер Харви…

— Неужели? — Он сказал это очень спокойно и смерил Кэрри странным взглядом, что показалось ей гораздо опаснее, чем приступы его гнева. Внезапно ее обуяло желание броситься от него прочь, совершенно абсурдное, ведь было ясно, что далеко она не убежит. — Ваша идея? И как же вам удалось связаться с Авриль?

В спешке и смущении Кэрри могла придумать только один ответ: она сказала, что позвонила Авриль и попросила назначить встречу.

— Вы позвонили ей, не так ли? — Вопрос показался ей излишним, но она все же покорно кивнула:

— Да, я позвонила ей.

— Мисс Фэрклоу, вы лгунья! Начиная с вашего первого появления в моем доме, все входящие телефонные звонки прослушиваются, хотя я и предполагал, что вы покинули остров. Если меня не было дома, за этим следил кто-нибудь другой.

— Да вы просто шпионили за ней. — Голос Кэрри прозвучал так глухо, что она решила, будто Харви не услышал ее слов. Но тот все слышал, хотя и не соизволил ничего ответить.

— Так, может, теперь я узнаю правду. Ведь это сама Авриль вышла на вас, не так ли?

Кэрри закусила нижнюю губу и подняла глаза, всматриваясь ему в лицо.

— Мистер Харви, вы ведь не станете наказывать Авриль? — прошептала она и быстро моргала, так как слезы уже были готовы брызнуть у нее из глаз. И зачем только она получила это наследство, сердито подумала она. Зачем… если это принесло столько боли и беспокойства и ей и окружающим?

Уэйн статуей возмездия возвышался над ней, его глаза угрожающе сузились. Проигнорировав мольбу, он опять обрушил на Кэрри безжалостные обличения, припоминая снова и снова, что Авриль никогда раньше не врала, пока не явилась Кэрри и не начала развращающе действовать на девушку.

— Позвольте мне сказать вам, — гневно продолжал он, — что только закон удерживает меня от применения наказания, которого вы заслуживаете. Женщин вроде вас нужно отстегать кнутом!

Кровь бросилась Кэрри в лицо, его слова будто хлестнули ее, придав сил, чтобы дать достойный отпор.

— Нет сомнений, что ваши садистские наклонности, отличной иллюстрацией к которым было ваше обхождение со мной, достались вам от ваших предков-рабовладельцев! Как жаль, что времена изменились и радости вроде порки слуг вам больше недоступны!

Последовало молчание. Может, это затронуло его больное место, подумала Кэрри, пытаясь разглядеть на лице противника хоть тень каких бы то ни было эмоций. Вероятно, так и было, ведь наверняка его предки разбогатели на торговле рабами — цветными мужчинами, женщинами, детьми, чья жизнь под вечным присмотром грозных белых хозяев являлась сущим адом. Дом и сад Уэйна, плантации, фактически все его богатство — все это результат труда рабов. Кэрри продолжала наблюдать за Уэйном; его лицо оставалось суровым и напряженным, его загадочное выражение ни о чем не говорило ей. Кэрри ждала, готовая к новому выплеску ярости, но, к ее удивлению, он отреагировал совершенно иначе, сохранив контроль над ситуацией, как мог сделать только Уэйн Харви. Он полностью проигнорировал упреки в унаследованных им от предков пороках, явно посчитав, что комментировать подобное — ниже его достоинства.

— Как я уже заметил, мисс Фэрклоу, если бы не закон, я бы проследил за тем, чтобы вас как следует наказали за смуту, которую вы посеяли; и если бы не мои принципы, приказал бы заплатить вам за то, чтобы вы навсегда покинули этот остров.

— Заплатить? Вы? — Кэрри вскинула голову. — Мистер Харви, вы совершенно невыносимы. Что, позвольте вас спросить, позволило вам сделать вывод, будто я приму ваши деньги, чтобы уехать с Барбадоса?

Его брови взлетели: нескрываемая ярость уступила место презрению.

— Вы приехали сюда с целью убедить мою племянницу дать вам денег, поэтому естественно предположить, что вы с такой же охотой примете мои деньги и уберетесь отсюда. И тем не менее, как я сказал, взятки противоречат моим принципам, и потому я не предлагаю вам ничего. Но ваш работодатель — мой друг, и я прослежу, чтобы вы остались без работы в ближайшее время.

— Вы сделаете так, что меня уволят? — выпалила Кэрри, понимая, что Чарльз легко поддастся влиянию друга, особенно после того, как Кэрри отказалась вступать в более близкие отношения с ним. — Вы полагаете, что имеете право разделять двух сестер?

— Принимая во внимание обстоятельства — да, имею. По моему мнению, Авриль будет лучше без вас. — Он твердо посмотрел на Кэрри. — По своему собственному признанию, вы приехали сюда, чтобы выманить у нее деньги. Одно это доказывает, что Авриль следует защищать от вас.

Кэрри кусала губы.

— Мистер Харви… — Она подняла на него глаза, готовая разрыдаться. — Я этого не заслужила — на самом деле. Мои намерения были самыми благородными — по своей сути. Может, я и надеялась получить деньги от Авриль, но — и об этом я уже говорила — только для того, чтобы помочь другой нашей сестре. — Кэрри не отрывала от него взгляда. После паузы она добавила: — Вы не слушаете меня — вы никогда не слушали, что я говорю вам…

— Напротив, — саркастически перебил он, — я выслушал с интересом и терпением все, что вы мне наплели.

Покраснев, Кэрри с нажимом повторила:

— Очень хорошо, вы слушаете, но не слышите. Вы заклеймили меня как мошенницу и, что бы я ни сделала или сказала, не измените мнения обо мне. — Она помолчала, ожидая ответа, но Харви, казалось, устал от этих пререканий — или ему просто надоело. И все же Кэрри добавила с неожиданной для себя просительной ноткой в голосе: — Мистер Харви, мое пребывание на острове не может ни в коей степени причинить вам неудобство, а для меня оно значит очень многое… и не только для меня. Пожалуйста, не делайте так, чтобы меня уволили.

Умолять таким образом было вовсе не в характере Кэрри, но все ее мысли были о Мишель. Она должна высылать ей деньги, иначе та подумает, что Кэрри сыпала обещаниями, которые не в состоянии выполнить, ведь она уже во второй раз подведет Мишель! Следует ли сказать, что она каждую неделю посылает деньги родителям Мишель? Но — нет, Кэрри уже убедилась: чтобы она ни говорила Уэйну, тот ничему не верит.

— Вы не будете настаивать на моем увольнении? — пролепетала она, слезы застилали ей глаза. — Если… если я пообещаю больше не видеться с Авриль.

Кэрри потерянно замолчала. Как она могла обещать такое, когда они едва нашли друг друга? Ведь они уже любили друг друга и мечтали о том дне, когда смогут встречаться открыто.

— Я… я не могу. — И к собственному негодованию, Кэрри разрыдалась.

Она спрятала лицо в ладонях, не заботясь о том, что выставляет себя перед Уэйном Харви в столь жалком виде. Ведь он ничего не знал и не хотел знать о муках, через которые она прошла, получив от тети наследство. А если даже когда-нибудь он и узнает об этом, его это ничуть не тронет.

— Вы бессердечный, у вас нет никаких чувств! — горячо воскликнула Кэрри, открыла сумочку и принялась искать носовой платок среди писем, косметики и разной всячины. — Вы не способны чувствовать, любить или… или хотя бы понимать! Неудивительно, что вы неженаты — вы просто не знаете, как это делается! — Тут она в ужасе прикусила язык.

Каким образом она умудрилась брякнуть такое, спрашивала себя Кэрри, услышав удивленный выдох Уэйна. Наконец, выудив из сумочки платок, она поднесла его к лицу, краснея от замешательства и ужаса. Она низко опустила голову, но Харви не позволил ей избежать его взгляда. Совершенно неожиданно он дотронулся пальцем до подбородка Кэрри и приподнял ее голову; выражение его лица ясно указывало на то, что он остался абсолютно невосприимчив к ее слезам.

— И что же, — протянул Уэйн лениво, — заставило вас так думать?

Совершенно сбитая с толку, и оттого, что его прикосновение было лишено грубости, и от самого вопроса Кэрри только молча смотрела на него. Ее чувства были в дикой сумятице,

— Я задал вам вопрос, мисс Фэрклоу, — настойчиво напомнил Уэйн, по-прежнему держа ее за подбородок.

Кэрри покачала головой, не понимая, почему она чувствует себя так, словно приняла какое-то сильнодействующее лекарство.

— Я не должна была так говорить, — наконец последовал чуть слышный ответ.

Ее огромные, широко раскрытые глаза были влажными, их выражение было таким несчастным, а очаровательные губы дрожали самым трогательным и беззащитным образом.

Глаза Уэйна странно блеснули, затем он стал изучать ее лицо — внимательно и пристально. Тишина, повисшая в комнате, казалось, звенела от напряжения, бежали безмолвные минуты, а Уэйн все еще был погружен в раздумье. В его отношении к Кэрри произошла какая-то неуловимая перемена… как будто он увидел ее в новом, более выгодном для нее свете. Кэрри пошевелилась и перевела взгляд на окно. За ним открывался прекрасный вид: переливчатый простор тростникового поля, на котором сновали ловкие работники, а вдали поселение из пальмовых хижин, где жили рабочие с плантаций. Махагоновые деревья затеняли ближнюю террасу, ее коралловые колонны были увиты пуансеттами и гибискусом. Вдаль уходили многочисленные королевские пальмы, их гладкие, безупречно цилиндрические стволы вздымали на неправдоподобную высоту огромные короны листьев, которые таинственной темной массой выделялись на фоне безоблачного тропического неба. Под слепящими солнечными лучами коралловое море ритмично накатывало на серебристый песок пляжа, обрамленного пальмами.

Легкое движение в комнате заставило Кэрри оторвать взгляд от сверкающей панорамы за окном. На лице Уэйна застыло нерешительное выражение, которое необъяснимым образом заставило затрепетать ее сердце. Кэрри показалось, что у него появилась какая-то идея. Она не отводила взгляда от его лица. Как же необычайно он красив! С самого начала Кэрри была вынуждена признать это. Высокий и широкоплечий, стройный и гибкий, Уэйн Харви обладал внешностью и величавостью, достойной самого короля. И внезапно, с сильным ударом сердца — как единственным сигналом, — Кэрри была захвачена водоворотом его магнетизма, поймана в зачарованную западню. Ее побежденное сердце яростно застучало, мысли завертелись вихрем. Нежная краска проступила на щеках Кэрри, а глаза заблестели, но вовсе не от слез, все еще дрожавших на ресницах. Проницательный взгляд Уэйна был по-прежнему устремлен на нее, не упуская ничего…

— Так, значит, я не способен чувствовать, не так ли? — Его голос был вкрадчив, напомнив Кэрри удовлетворенное мурлыканье кота, играющего с мышкой. — А если бы я женился, то не знал бы, что делать?

Его рука опустилась. Кэрри, освобожденная и пылающая от смущения, отпрянула в сторону и застыла у письменного стола.

— Знаете, мисс Фэрклоу, — снова послышалось вкрадчивое мурлыканье, — у меня появилось настроение позволить вам судить самой, способен ли я на эмоции.

Кэрри взметнула на него взгляд, ее сердце отчаянно билось. Что он хочет сказать? И какая неожиданная ситуация сложилась для нее! Он привел ее сюда — чтобы спокойно поговорить, так он сказал, — и Кэрри приготовилась сполна испытать на себе его ярость, она ожидала также, что Уэйн запретит все дальнейшие свидания с Авриль… Но сцена, подобная этой, даже отдаленно не приходила ей на ум. Она не спускала с него глаз. Ничто в этих ленивых серых глазах не предвещало угрозу, и все же у Кэрри мурашки ползли по спине. У нее сложилось впечатление, что, несмотря на скучающий взгляд, Уэйн был довольно сильно уязвлен ее резкими и необдуманными словами, оспаривающими его мужскую состоятельность. И разумеется, это было вполне понятно. Какого черта она выпалила эти смехотворные обвинения?

То, что его поддразнили, внезапно позабавило Уэйна. Он расхохотался, и, сбитая с толку его смехом, вспугнувшим тишину, Кэрри взглянула ему в лицо и вдруг почувствовала себя в безопасности. Выражение его лица поразительно изменилось. Уэйн выглядел таким добродушным, что губы Кэрри тронула невольная улыбка.

— Да… мне очень хочется кое-что продемонстрировать вам.

Его смех так же резко смолк. Кэрри уже не улыбалась, но измученные нервы отреагировали слишком поздно, и она успела лишь сделать пару шагов к двери, как ее тут же схватили и притянули обратно.

— Подобное заявление требует немедленного опровержения.

— Позвольте мне уйти!

Ее протест был заглушен поцелуем. Кэрри инстинктивно пыталась вырваться из жесткого плена, но вскоре поняла тщетность своих усилий. Уэйн удерживал ее так легко, словно она была не сильнее ребенка.

— Ну и?..

Прошла целая вечность, прежде чем он наконец отстранил ее от себя и с язвительным любопытством взглянул в ее раскрасневшееся лицо. Казалось, он ждал — вероятно, потока упреков, которые Кэрри уже давно должна была обрушить на него, но непостижимым образом она вдруг потеряла дар речи.

— Теперь вы готовы забрать это назад?

— З-забрать назад? — хрипло повторила она. Ее губы болели, все тело пылало огнем. Уэйн достиг своей цели, опровергая ее так глупо вырвавшиеся слова о том, что он не в состоянии ничего чувствовать.

— Оскорбление, моя дорогая, — спокойно объяснил он. — Заберите его назад… или…

Пока он решил не озвучивать угрозу. Потрясенная, Кэрри закрыла глаза, стыдясь той реакции, которую Уэйну удалось вызвать в ней. Этого не должно было произойти, ведь Кэрри сопротивлялась! Но полное поражение было уже неизбежно — и она понимала, что Уэйн не оставит ее в покое до тех пор, пока не победит.

— Если нам больше не о чем говорить, — наконец выговорила она, — то, может, вы отвезете меня туда, где я смогу найти такси.

Ее голос звучал прерывисто. Этот человек обладал поистине невероятной властью.

— Посмотри на меня, — приказал он, не обращая внимания на ее слова.

Веки Кэрри дрогнули, но она не смогла повернуть к нему лицо. Уэйн опять приподнял ее подбородок и со смешанным чувством понимания и триумфа заглянул в ее глаза, еще блестевшие от разбуженных желаний.

— Ты не повиновалась моему приказу. — Одним пальцем небрежно придерживая ее голову, он словно демонстрировал высшее превосходство мужчины и его власть над женщиной.

— Повиновалась? — Кэрри попыталась придать своему тону надменность, но произвести впечатление на Уэйна ей совершенно не удалось. Лишь его губы скривились в насмешливой улыбке.

— Я настаиваю на том, чтобы ты забрала свое оскорбление, — сказал он очень мягко, почти ласково. Только теперь глаза Кэрри вспыхнули, а пальцы сжались в маленькие кулачки. Взгляд Уэйна медленно опустился вниз от ее глаз к рукам, и его улыбка стала еще шире. Что за напыщенный, нахальный, самоуверенный человек! В припадке гнева она пожалела, что не обладает силой и мужеством, чтобы нанести ему яростный удар.

— Ведь я уже сказала, что мне не стоило это говорить.

— А теперь ты знаешь, почему тебе не стоило это говорить. — Это был полувопрос, полуутверждение. Кэрри молчала, и он сжал ее руку. Предупреждение? Кэрри решила, что это было именно предупреждение, и ее губы дрогнули, а глаза молили об освобождении. Уэйн перевел дыхание, не обращая внимания на эту мольбу.

— Если ты будешь продолжать так смотреть на меня… — И он прикоснулся чувственной нижней губой к ее рту.

Это было подобно нежному прикосновению чистого прохладного бриза, но уже через несколько секунд ее губы вновь оказались в его полной власти, и нежность уступила место порыву страсти и желания, который так властно подхватил беспомощную Кэрри, что у нее не оказалось сил сопротивляться ему. Во второй раз Уэйн оторвал ее от себя, и она снова была потрясена выражением спокойной безмятежности на его лице.

— Забери его назад, — нежно пробормотал Уэйн. — Будь честна, хотя бы раз в своей жизни.

Будь честна хотя бы раз! Он так и будет оскорблять ее? Пора было дать ему достойный отпор, но Кэрри была слишком глубоко потрясена как угрозой Уэйна, так и его чарами, оказавшими на нее столь молниеносное действие.

— Мне жаль, что я это сказала, — наконец проговорила она, решив, что возмущенный отпор сможет только затянуть разговор, а у нее не было ни малейшего желания продолжать его. — Я была рассержена и расстроена, — не очень убедительно закончила Кэрри и взглянула на его каменное лицо.

— Я просил тебя отказаться от своих слов, а не извиняться.

Это мягкое напоминание взбесило ее. Каждый раз, когда она встречается с этим человеком, ее подвергают всевозможным оскорблениям. Если она не окажет сопротивления, то в конце концов он втопчет ее в пыль.

— А почему я должна забирать их назад? Вы обращаетесь со мной так ужасно!

— Ужасно?

— То, как вы только что… поцеловали м-меня, — произнесла она, слегка задыхаясь. — Как вы посмели обращаться со мной, как будто я… я… — Она сбилась, смущение будто теплой волной залило ее.

Уэйн засмеялся и бросил на нее шутливый взгляд:

— Кажется, тебе это понравилось.

— Понравилось! — яростно повторила Кэрри, не пытаясь взвесить, насколько это соответствует действительности. — Я ненавижу вас! Ненавижу, мистер Харви, так что можете не улыбаться так самодовольно и торжествующе!

Его смех зазвенел с новой силой: Уэйн явно забавлялся. Лицо Кэрри пылало, она непроизвольно сжимала пальцы, не зная, что бы сделала с ним, будь на то ее воля. Задушила бы? Это слишком мягкое наказание. Харви следовало бы подвергнуть медленной пытке.

— Совершенно неубедительно, — фыркнул он, приходя в себя. — Я еще не встречал женщину, которой было бы неприятно мужское внимание.

— Мистер Харви, — возразила она низким голосом, — в том, что вы говорите, большая доля правды, но в моем случае, все зависит от того, кто этот мужчина. Ваше внимание вряд ли может доставить мне удовольствие. Я думаю, вы согласны с этим!

Удивительно, но маленькие смешливые огоньки все еще играли в глазах Уэйна.

— Я согласен, что до настоящего момента мое отношение к вам нельзя было назвать приятным, но ведь вы этого и не ждали, не так ли? Тем не менее я по-прежнему настаиваю — исходя из собственных наблюдений, — добавил он с отчетливым сарказмом в тоне, — что вы вовсю наслаждались той маленькой интерлюдией, которая только что разыгралась между нами. Наслаждались и поняли, что я могу испытывать сильные эмоции — и могу вызывать их, мисс Фэрклоу.

Охваченная гневом, Кэрри лишь безмолвно смотрела на него; и он продолжал, в нетерпении ожидая ее отступления:

— Я все еще жду, когда вы заберете свой слова назад. — Он замолчал.

Кэрри опустила глаза и взглянула на свои руки, она пыталась что-то сказать, так как инстинкт самосохранения предупреждал, что Уэйн сотрет ее в порошок из-за этих опрометчивых слов. Решив, что лучше покончить раз и навсегда с этим глупым делом, она подняла голову и так глухо, что ее было почти неслышно, все же пробормотала:

— Я… забираю мои слова, мистер Харви.

Последовало странное молчание; Кэрри заметила, что нижняя губа Уэйна чуть вздрогнула в улыбке… но где же триумф, где удовлетворенная ухмылка, которая должна была появиться на этом красивом лице?

— Вы поступили очень мудро, мисс Фэрклоу. — Это было все, что он сказал, и подождал минуту, не последует ли ответ Кэрри. Но она продолжала хранить молчание, глядя прямо перед собой, и он добавил: — Я отвезу вас в вашу гостиницу.

— Если вы вызовете мне такси, этого будет довольно.

— Я отвезу вас прямо домой.

Кэрри судорожно сглотнула, готовая опять разрыдаться. И причина тому была очень странной, так как почему это ей вдруг захотелось заплакать только из-за того, что Уэйн оказался таким человечным? Пропала его обычная грубость, до сих пор неизменная в обращении с Кэрри. Он разговаривал с ней сейчас мягко, так, словно внезапно перестал ее ненавидеть.

Эта мысль заставила вновь затрепетать ее сердце и нервы, и, не раздумывая, Кэрри повторила:

— Мистер Харви, пожалуйста, не просите Чарльза, чтобы он меня уволил. — Ее очаровательные глаза были широко раскрыты, они умоляли.

Уэйн, который уже направлялся к двери, остановился и обернулся, тонкая морщинка пролегла меж его бровей.

— Пока, мисс Фэрклоу, я оставляю все как есть.

— О… спасибо! — Последовала нерешительная пауза, и затем Кэрри не выдержала: — Но Авриль? Может она… можем мы встречаться иногда?

Морщинка стала глубже.

— Я подумаю. — Это все, что мог позволить себе Уэйн, и Кэрри вынуждена была удовлетвориться его ответом.

Глава 6

Когда к Кэрри снова вернулась способность здраво рассуждать, то ее отвращение к себе усилилось. Что было на уме у Уэйна, раздумывала она, искоса бросая на него взгляд, но видела только каменный, точеный профиль. Харви смотрел прямо перед собой, его худощавые руки спокойно лежали на руле. Думал ли он о ней, презирая ее даже больше, чем прежде, но уже совершенно по другой причине? Ей понравился его поцелуй — Уэйн утверждал это, — и хотя Кэрри предпочла бы забыть и его слова, и его поцелуи, она вдруг осознала, что снова прокручивает в памяти те мгновения, когда ее тщетное сопротивление закончилось полным провалом и она лишилась возможности оставаться, по крайней мере, безучастной к этому человеку. Задавшись целью преподнести ей урок, Уэйн прибег к типично мужскому способу соблазнения, который — как он был уверен, неизбежно сломит ее оборону. Рассерженная и пристыженная, что ему удалось это, Кэрри в то же время не могла не признать, что поражение было не лишено приятности. Подпав под влияние и его магнетизма, и его властности, она будто закружилась в вихре эмоций, но единственным реальным результатом этого страстного порыва были смятение и острый страх. Подумав, Кэрри решила, что все произошедшее можно было охарактеризовать скорее как легкую уступку с ее стороны, чем с трудом одержанную победу — с его. Почему она так легко сдалась, ведь она так сильно его ненавидит? Она снова украдкой бросила на него взгляд. Но разве могла найтись женщина, которая не уступила бы такому мужчине? Кэрри сомневалась в этом; он был и чересчур красив, и опасно мужественен, решила девушка и с облегчением перевела дух: ей вряд ли придется снова оказаться в таком положении, когда он сумеет соблазнить ее. Но мгновенно услужливая память подсказала ей, что задолго до этой сцены ее чувства были основательно растревожены сокрушительным обаянием этого мужчины, которого она, если следовать логике, должна была от всей души ненавидеть.

Но ненавидела ли она его? Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, Кэрри избегала определенного ответа на этот вопрос. Неприязнь она ощущала совершенно отчетливо, считая Харви слишком надменным, упоенным собственным превосходством. К этим нежелательным качествам следовало также добавить желание всеми командовать и распоряжаться. Что за жизнь предстоит той женщине, которая позволит настолько заморочить себе голову, что выйдет за него замуж!

Мик с полной определенностью заявил, что Уэйн Харви никогда не женится, и Кэрри тоже считала, что такой мужчина должен остаться холостяком, так как она и представить не могла, чтобы он был верен одной-единственной женщине всю свою жизнь.

— Вот мы и приехали, — возвестил тот.

Кэрри очнулась от раздумий и увидела, что они уже на широкой подъездной аллее. Они ехали под живым куполом из переплетенных ветвей, сквозь который пробивались косые лучи солнца, заливая машину снопами света. Отсюда к западу солнце, как обычно, погружалось в море, и целая флотилия кочующих облаков, увлекаемая пассатом, чудесным образом меняла свой цвет: жемчужный переливался в лиловый, а затем — у Кэрри перехватило дыхание — полосы пламени и бронзы чередовались с шафрановыми и сверкающими медно-золотыми.

— Вы доверяете своему работодателю? — поинтересовался Уэйн, описав широкую дугу перед длинной аллеей из лаймовых деревьев.

— Доверяю?

— Ну, рассказываете ему обо всех своих делах. Женщины обычно не упускают возможности пооткровенничать. Я понял, что им крайне недостает сдержанности.

Кэрри поймала на себе шутливый взгляд, и Уэйн добавил:

— Я, разумеется, имел в виду лишь их несдержанность на язык.

Но сама манера говорящего противоречила содержанию этого высказывания. Кэрри восприняла это как тонкий намек на недавно разыгравшуюся между ними сцену и предпочла отвернуться, чтобы не давать повода для дальнейших насмешек, так как Харви прекрасно читал по ее лицу. И тем не менее, он не удержался от негромкого смеха.

Кэрри вновь пришла в ярость:

— Вы явно очень низкого мнения о женщинах, мистер Харви, но так как оно мне совершенно безразлично, то не стоит затруднять себя и высказывать его мне!

— Я всего лишь констатировал факт, — медленно протянул он, вдруг напустив на себя скучающий вид. — Вы рассказывали Чарльзу, зачем приехали сюда?

— Так уж получилось, — возразила она ледяным тоном, — что я, увы, не принадлежу к тем женщинам, которые хватаются за первую возможность пооткровенничать! Я обычно умудряюсь держать свои планы и мысли при себе.

Уэйн рассмеялся в очередной раз, медленно тормозя и плавно ставя машину на стоянку у центрального входа.

— Тогда поздравляю вас, мисс Фэрклоу. — И хотя в его голосе по-прежнему слышались насмешка и сарказм, вражды в нем уже не было.

Удивленная, Кэрри повернулась и посмотрела на Уэйна. Он повернул к ней голову и внимательно изучал ее.

— Я… я не понимаю вас, — растерянно пробормотала Кэрри, тряхнув головой.

— А вы и не должны ничего понимать. — Он щелкнул замком, и дверца отворилась.

Выйдя из машины, Харви обошел ее с намерением открыть дверцу Кэрри, но тут же натолкнулся на Чарльза, который — к неудовольствию Кэрри — вырос рядом. А она так надеялась, что Чарльз появится только после отъезда Уэйна.

Чарльз молча переводил взгляд с Уэйна на Кэрри, его красноречиво поднятые светлые брови уже выражали вопрос. Уэйн сказал лишь:

— Я подбросил мисс Фэрклоу, — намеренно игнорируя вопросительный жест друга.

Было очевидно, что Чарльзу придется довольствоваться лишь этим объяснением, по крайней мере, от Уэйна. Но Кэрри подозревала, что позднее ее хозяин захочет получить от нее более подробные комментарии. Немногие женщины могли похвастаться, что проехались в машине Харви, и Кэрри не удивил странный взгляд, который Чарльз бросил на нее. Не вообразил ли он чего-нибудь лишнего? Эта мысль заставила ее покраснеть; Уэйн покосился на девушку, но через мгновение уже повернулся к Чарльзу.

— Ну как дела? — спросил он небрежным тоном.

— Небольшое затишье, — ответил Чарльз, все еще не спуская глаз с Кэрри. — Хотя, думаю, через две недели все будет заполнено.

— Заполнено? — повторила Кэрри, отвлекаясь. — К нам едет группа из Англии, насколько я знаю, но она не сможет занять всю гостиницу.

— Я сегодня забронировал две группы: одну на десять человек и вторую на восемь. Также ожидается пара молодоженов на медовый месяц, так что почти все номера будут заняты.

— Пара молодоженов? — В голосе Уэйна, без сомнения, звучала язвительная насмешка. — Еще один бедняга позволил себя одурачить.

Чарльз засмеялся:

— Ты, как всегда, циничен. Как бы тебе не пришлось в один прекрасный день вспомнить свои слова. С чего ты решил, что тебе это не грозит?

— Я родился с таким иммунитетом, прибавь мою способность к предвидению и здравый смысл. — И Уэйн перевел серые глаза на Кэрри. — Хотя не советую всем брать с меня пример, — добродушно прибавил он. — А то наша нация очень скоро вымрет.

Кэрри ничего не ответила в основном из-за того, что опять вспомнила недавние события, произошедшие в офисе Уэйна, к тому же ее одолевали не очень приятные мысли о том, что задолго до их стычки она уже не была равнодушна к мужским чарам опекуна ее сестры.

Он продолжал болтать с Чарльзом. Извинившись, Кэрри направилась в гостиницу и поднялась к себе в номер. На туалетном столике ее ждали два письма; она жадно схватила их. Одно было от Мишель, другое — от Ирен. Ирен писала, что ее свадьба состоится через две недели и она уже съехала с квартиры, поселившись на время у родителей. Но первым Кэрри распечатала письмо сестры, и по мере того, как пробегала глазами страницы, на лбу ее медленно собирались морщины. Письмо, казалось, было жизнерадостным и содержало кучу новостей. Откуда тогда у нее возникло это странное ощущение тревоги — почти неосязаемое чувство дискомфорта и подозрения, что с ее сестрой не все в порядке?

Кэрри задумчиво сложила листки бумаги, затем снова развернула их. Мишель ничего не написала о том, как она потратила личные деньги. Не упомянула она об этом и на прошлой неделе, припомнила Кэрри. А ведь раньше Мишель подробно перечисляла, что накупила на деньги Кэрри. Девушка покачала головой. Пока не о чем беспокоиться. Просто Мишель решила, что не следует писать так много о том, как она потратила их. Поначалу для нее это было в диковинку, но теперь девочка привыкла к тому, что у нее есть свои деньги, вот и перестала рассказывать о том, как она ими распоряжается.

Отбросив подозрения как совершенно беспочвенные, Кэрри взялась за другое письмо, и ее глаза заблестели от удивления и радости, пока она быстро читала.

В первых строках, поблагодарив Кэрри за ее свадебный подарок, Ирен продолжала:

«Ты будешь удивлена моими новостями. Как ты знаешь, мы не планировали медового месяца, так как потратили слишком много денег на благоустройство дома. Но на прошлой неделе тетя Крисси выиграла в лотерею и предложила нам оплатить медовой месяц из этих денег. Она хочет, чтобы это было нечто особенное, и, разумеется, я сразу же подумала б Карибах — а кто бы не подумал, если хочешь провести медовый месяц наилучшим образом. А подумав о Карибах, я, естественно, вспомнила о тебе. И нам повезло, кто-то там отказался, и мы успели купить тур на Карибы. Ну, что ты обо всем этом думаешь? Я сама просто не верю в свое счастье — фантастический медовый месяц, совершенно бесплатный, к тому же в придачу я увижу тебя! Но сейчас у меня такая суматоха: последние покупки и все такое. У меня есть новости о Мишель, но это подождет до нашей встречи.

С любовью,

Ирен».

Новости о Мишель… и Ирен предпочитает сообщить их при личной встрече! Каким-то образом эти слова подруги показались Кэрри подтверждением ее опасений, что с Мишель не все в порядке. Тревога мгновенно вернулась к ней, и ее теперь было не так легко прогнать. Если бы только Уэйн Харви повел себя как человек и сочувственно выслушал бы все, что она хотела сказать ему, — как бы это упростило дело! Счастье Мишель было бы обеспечено, а вместе с ней были бы счастливы и они с Авриль. Кэрри пожалела, что ей не хватает сил ненавидеть его так, как он того заслуживает.

Что он скажет Авриль, раздумывала она. По необъяснимой причине Кэрри была убеждена, что почти весь его гнев испарился после их поцелуев и ей теперь не стоит беспокоиться об Авриль.

Чарльз пригласил Кэрри на обед в пятницу; она приняла приглашение, и они поехали вдоль каменистого атлантического побережья острова в «Сэм Лорд Касл». Припарковав машину, Чарльз предложил прогуляться по окрестностям перед тем, как зайти в ресторан. Он по-прежнему недоумевал по поводу интереса Уэйна к Кэрри, и хотя ни словом не упоминал об этом после отъезда Харви в прошлую среду, по взглядам, которые он бросал в ее сторону, Кэрри прекрасно понимала: Чарльз одновременно и любопытствует, и немного ревнует.

Поэтому Кэрри совсем не удивилась, когда, прогуливаясь с ней по великолепному саду, окружавшему замок, Чарльз неожиданно вернулся к этой теме.

— Уэйн Харви, кажется, проявляет повышенный интерес к твоей персоне. — Это прозвучало как утверждение, но Чарльз взглянул на Кэрри вопросительно.

Она поколебалась, но затем небрежно ответила:

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Чарльз. Он подвез меня, и это выглядит вполне естественно, учитывая, что у него есть машина, а у меня нет.

— Естественно? Ты так думаешь? Кэрри, Уэйн Харви не подвозит женщин. Если он и разъезжает в своей машине, то только по делам. Он вообще испытывает очень мало интереса к женщинам, а когда занят делами, то попросту их не замечает.

Кэрри повернулась к нему.

— На что ты намекаешь? — проговорила она низким, вибрирующим голосом.

— Я не намекаю, — последовал быстрый ответ извиняющимся тоном. — Но я обескуражен. Сначала он уводит тебя из ресторана, когда мы ужинали вместе, а затем подвозит тебя. — Чарльз помолчал, но, так как Кэрри не спешила с комментариями, добавил: — Его интерес к тебе чрезвычайно интригует меня.

Последняя реплика вызвала улыбку на ее губах,

— Кажется, ты не слишком лестного мнения обо мне, Чарльз, к тому же ты не дипломат.

Он поднял бровь, но не выказал ни малейшего признака раскаяния.

— Физическая привлекательность обычно проходит мимо Уэйна Харви — он редко обращает внимание на женскую красоту. Это уже было доказано неоднократно. — Они дошли до скамьи, и Чарльз пригласил Кэрри присесть рядом с ним. — Такой мужчина, как Уэйн, — богатый и привлекательный — всегда представляет мишень для многочисленных прекрасных особ женского пола, пытающихся заманить его в свои сети. Но, как он сам говорил, у него на них врожденный иммунитет…

— Чарльз, — мягко оборвала его Кэрри, — зачем ты все это мне говоришь?

Другая пара, взявшись за руки, прошла мимо них под этой тропической луной, которая словно специально была создана для влюбленных. Чарльз не спускал с них глаз до тех пор, пока их темные силуэты не слились в один, едва различимый, когда они остановились у озера для поцелуя. Он молчал, и Кэрри понимала, что он тщательно подбирает слова. Летели минуты, и она уже с нетерпением ожидала его ответа.

— Ты слишком милая, чтобы тебя можно было обидеть, Кэрри, — наконец произнес Чарльз, и его голос звучал озабоченно. — Ты не возражаешь, если я буду откровенен?

Хотя Кэрри и покраснела при этом замечании, она была слишком заинтересована в том, чтобы довести разговор до конца.

— Будь настолько откровенен, насколько считаешь это нужным, Чарльз.

Ее голос был приятным, но подчеркнуто ровным. С Чарльзом нужно быть поосторожнее. Он хочет быть для нее больше чем другом… и в то же время Кэрри чувствовала, что он не стремится к серьезным отношениям. Разумеется, она может ошибаться, его намерения могут быть самыми достойными. Но так как она не испытывала к нему никаких чувств, то и его намерения были ей совершенно не важны — так Кэрри решила еще тогда, когда Чарльз предложил ей регулярно встречаться.

— Может, ты сама этого не осознаешь, но то, как ты смотрела на него в среду, когда вы оба стояли передо мной, — что ж, этот взгляд был вполне откровенным, Кэрри.

Кэрри взглянула на него в полном изумлении. Она едва бросила взгляд на Уэйна, так она припоминала сама. И спустя минуту, извинившись, уже оставила обоих мужчин.

— Я… я не понимаю, что ты хочешь сказать.

— Я сказал, что, может, ты сама этого не понимаешь. — Потянувшись вперед, Чарльз сорвал ветку жасмина с соседнего куста и стал рассеянно вертеть ее в руках перед тем, как ответить на ее вопрос. — Так получилось, что я уже видел подобные взгляды, которые многие другие женщины дарили Уэйну Харви.

Последовала еще одна неловкая пауза, и затем:

— Не надо тратить на него время, Кэрри…

Кэрри заговорила, не дав ему окончить фразу:

— Я совсем не влюблена в этого красивого, но такого высокомерного, самоуверенного и бесчувственного Уэйна Харви! — Все эти прилагательные должны были придать особую силу ее протесту, но в тот же миг, как только она их высказала, Кэрри поняла, что на ее слушателя все это произвело совершенно противоположное впечатление.

— Значит, ты уже испытала на себе его бесцеремонное обхождение?

Кэрри не смогла понять, намеренно или нет его вопрос прозвучал так неделикатно, но Чарльз явно хотел затронуть ее гордость.

— Пора закончить этот разговор, — дрожащим голосом проговорила она. — Едва ли его можно назвать приятным для нас обоих.

Кэрри встала, и Чарльз последовал за ней. Она внимательно изучала его лицо и, заметив сжатые губы, поняла, что он рассержен на нее.

— Для меня он уж точно неприятен! — Чарльз резко повернулся и оказался совсем рядом с Кэрри. — Я знаю, у него есть многое, чего нет у меня, но с твоей стороны довольно неумно понукать дохлую лошадь!

В изумлении она глядела на него.

— Какое отвратительное выражение! Если это все, на что ты способен для оживления разговора, то тебе лучше отвезти меня назад в гостиницу.

— Не глупи. Мы приехали поужинать.

— Эта перспектива мне больше не кажется привлекательной… — Кэрри заставила себя замолчать, досадуя на то, что была так неосторожна. Она ведь понимала, что с Чарльзом нужно быть осмотрительнее, если она хочет сохранить свою работу. А сейчас, по всей вероятности, она ее уже потеряла. Так как она все это время высылала деньги в Англию, ей не удалось скопить хотя бы часть той суммы, которая требовалась на обратный билет. В какую переделку она попала, и все из-за этого проклятого наследства! Подумать только, ее тетя, составляя завещание, надеялась, что эти деньги принесут ей радость…

Повернувшись к собеседнику, Кэрри встревоженно проговорила:

— Я полагаю, ты думаешь сейчас о моем увольнении?

К ее удивлению и облегчению, он тут же отрицательно покачал головой:

— Нет, Кэрри. Ты прекрасно справляешься со своей работой, и ты очень красива. Поэтому я не могу позволить себе лишиться тебя, хотя и понимаю, что никогда тебя не завоюю.

— Завоюешь? — Она посмотрела на веточку жасмина, которую тот по-прежнему теребил в руках. Даже такой слабый аромат пьянил его. Она машинально втянула в себя этот запах. — Твои… твои намерения были…

— Самыми бесчестными, Кэрри. Девушки в наше время так дешевы, и мужчины могут торговаться. Что касается моих секретарш, они всегда обходились мне в два раза дешевле, чем остальные девушки.

Нежная краска проступила на ее лице, но Кэрри заставила свой голос не дрожать:

— Всегда?

В его глазах появилась искорка; затем широкая улыбка озарила лицо Чарльза, и он, пожав плечами, рассмеялся:

— Были одна или две, которые смогли дать отпор.

— И последняя была в их числе.

— Последняя? Нет. С чего ты так решила?

— Ведь она была помолвлена — по крайней мере, ты сказал, что она уволилась потому, что вышла замуж.

После маленькой паузы он ответил:

— Она не была помолвлена, когда пришла ко мне. — Объяснение было исчерпывающим, но Кэрри почувствовала такое отвращение, что не захотела продолжать эту тему.

Неужели мужчины всегда так гордятся своими победами? Почему они не могут быть галантными и хранить тайну? Нетрудно представить, о чем говорят мужчины, когда собираются вместе. Кэрри нахмурилась. Неужели Уэйн станет рассказывать Чарльзу, что Кэрри при первой же атаке ответила ему взаимностью? Но опаснее было то, что Уэйн решит, будто Кэрри всего лишь очередная «дешевая» победа Чарльза, как он бесцеремонно выразился.

Чарльз все еще улыбался; чувство враждебности прошло, и Кэрри улыбнулась в ответ. С ее души словно камень свалился: ее работа по-прежнему с ней.

Но за ужином Чарльз снова завел разговор об Уэйне Харви. Казалось, он заставлял себя делать это, и Кэрри вскоре сообразила, что он решил еще раз предупредить Кэрри: ее шансы с Уэйном равны нулю.

— Ты встретилась с Ровеной в прошлый раз, — небрежно проговорил Чарльз, и Кэрри невольно улыбнулась про себя, поняв, что тот все еще чувствует себя задетым — ведь Кэрри так немногословна по поводу своих встреч с Уэйном… и он по-прежнему немного ревнует. Какое бы облегчение он испытал, если б узнал, как далеко зашло презрение к ней Уэйна…

— Да, я встречала мисс Блейкли.

— Она и Уэйн… в общем, они больше, чем друзья, так говорят, по крайней мере.

Кэрри промолчала, и Чарльз продолжал, вновь подчеркивая тщетность любых надежд Кэрри по поводу Уэйна:

— Если он когда-нибудь и задумается о женитьбе, то выберет только Ровену.

— Кажется, ты в этом совершенно уверен.

— Это простая логика. Ни одной женщине не удавалось так долго удерживать его интерес.

— Значит, были другие женщины? — с любопытством спросила она, и бровь Чарльза выразительно выгнулась.

— У таких мужчин, как Уэйн, всегда будут женщины.

— Пока он не женится, разумеется, — если он когда-нибудь это сделает.

Едва заметная улыбка, скорее похожая на ухмылку, появилась на губах Чарльза.

— Разве он произвел на тебя впечатление верного мужчины? — Чарльз покачал головой и заключил, не дожидаясь ее ответа: — Он слишком привлекателен. Все женщины будут всегда у его ног. Нет, Уэйн Харви никогда не будет верен одной избраннице.

Как раз к этому выводу она пришла сама, подумала Кэрри, и внезапная морщинка прорезала ее лоб. К чему эти пустые мысли? Почему ее должно заботить, останется ли Уэйн Харви верным одной-единственной женщине или нет?

Весь вечер она пыталась сбросить уныние, но ничего не могла с собой поделать, и когда наконец Чарльз предложил отправиться домой, с облегчением вздохнула. Крепкий ночной сон поможет ей расправиться с плохим настроением, причина которого просто смехотворна.

Но Кэрри не удалось крепко заснуть. Напротив, почти всю ночь она металась и ворочалась на кровати. Темные тихие ночные часы пробудили в ней все ее тревоги и воспоминания. Уэйн, вышвыривающий ее из дверей собственного дома; Мишель, для которой засияла свобода, оказавшаяся на деле лишь миражом; Авриль, так страстно желавшая увидеться с младшей сестрой. Ирен… что за новости она хочет сообщить ей, о чем не пожелала написать в письме? Ровена и Уэйн. Внезапно Кэрри вновь вспомнила его поцелуи, настойчивые, требующие. Ее ответный порыв… Надменное выражение лица Уэйна после легкой победы.

Ночь все тянулась, пока в предрассветных сумерках все люди и события не сплелись в клубок и Кэрри, безуспешно пытавшаяся распутать его, наконец не погрузилась в спасительное забытье, посланное ей долгожданным сном.

Ей разбудили косые лучи солнца, пробивающиеся через жалюзи; она села на кровати и вдруг нахмурилась. Что было причиной ее апатии, этого чувства усталости — только лишь бессонная ночь? Должно быть, это результат депрессии, решила она, раздумывая, суждено ли ей когда-нибудь вновь насладиться душевным покоем?

На какое-то мгновение, пока она сидела так, уставясь на стены комнаты, Кэрри почти пожалела, что получила наследство. Если бы не наследство, сейчас она была бы в своей квартире, напевая песенку и готовя себе завтрак. Затем последовала бы короткая поездка на комфортабельном поезде с утренней газетой в руках. Потом офис и ее любезные коллеги; ленч в «Силвер-гриль» с несколькими друзьями, прогулка по магазинам перед возвращением в офис. Вечера Кэрри в основном проводила тихо, особенно после того, как Ирен стала выходить со Стэнли. Но Кэрри регулярно встречалась с одной-двумя подругами, а выходные проводила либо у отца, либо у матери. Да, жизнь текла без волнений, но с приятностью, а сейчас… Кэрри размышляла, потратила бы она деньги по-другому, если б ей можно было заново прожить свою жизнь.

Она покачала головой. Нет, все равно стала бы разыскивать сестер. Единственная разница заключалась бы в том, что, отыскав их, она не стала бы вести себя так по-детски — как в случае с Мишель, так и в случае е Авриль. Но как бы то ни было, ничего уже нельзя поправить, и Кэрри оставалось лишь надеяться, что Уэйн Харви в конце концов примирится с ней. Что касалось Мишель, она будет продолжать посылать ей деньги в течение нескольких лет, пока та не станет достаточно взрослой, чтобы переехать к Кэрри, если, конечно, девочка этого пожелает.

День казался бесконечным, Кэрри сидела за стойкой, надеясь на звонок от Авриль или ее дяди. Но к вечеру она стала тревожиться уже по другому поводу; с каждым часом она чувствовала себя все хуже и хуже. Что случилось с ней? К тому времени, когда появился Невилл, который должен был заступить на ночное дежурство после нее, Кэрри чуть не теряла сознание.

— Что-то не так, Кэрри? — Невилл озабоченно посмотрел на нее. — Ты выглядишь очень усталой.

— Я и чувствую себя усталой. Думаю, мне нужно отправиться прямо в постель.

Ее щеки были бледными, лоб в холодном поту, а головная боль становилась все невыносимее.

— Это точно, — согласился Невилл озабоченным тоном. — Тебе не кажется, что стоит послать за доктором?

Кэрри умудрилась рассмеяться, покачав головой:

— Разумеется, нет. Это просто усталость. Со мной все будет в порядке, это так же точно, как то, что утром пойдет дождик.

Но когда Кэрри поднялась наверх, ей уже не казалось, что она поправится с той же вероятностью, с какой выпадет утренний дождик. Ее в равной степени беспокоила и угнетенность духа, и физическая слабость. Почему не позвонила Авриль? Неужели Уэйн запретил ей? Он не ответил категорическим отказом, когда Кэрри спросила его, смогут ли они видеться с Авриль, и, несмотря на его гнев, девушка лелеяла надежду, что он соизволит позвонить ей и сообщить о своем решении. Но день подошел к концу, а она так и не дождалась звонка ни от Авриль, ни от Уэйна. Когда на следующий день к шести часам Кэрри по-прежнему не получила никаких новостей, она почувствовала себя совсем опустошенной и измученной. Физически ей стало еще хуже, поэтому, вернувшись со службы, она снова решила сразу лечь в кровать.

Но, поднявшись к себе в комнату, Кэрри села и невидяще уставилась в стену. Она не могла долее оставаться в состоянии неведения и поэтому начала обдумывать, как бы ей самой позвонить в поместье «Трейд Виндс». Факт, что Уэйн вел себя уже не так враждебно в конце их встречи, немного приободрил ее, и спустя еще час Кэрри наконец набралась мужества и сняла телефонную трубку. Горький опыт был слишком убедителен, и, не желая сделать еще одну печальную ошибку, она решила попросить Уэйна, а не Авриль.

Ей ответила Ровена Блейкли, Кэрри назвала себя и попросила позвать мистера Харви.

— Мистера Харви? Какое у вас к нему дело? В любом случае сейчас он занят!

Этот высокомерный ответ возмутил Кэрри, и она какое-то время не могла вымолвить ни слова.

— Я думаю, — наконец выдавила Кэрри, — если вы скажете мистеру Харви, что я хочу поговорить с ним, он подойдет к телефону.

— Мистер Харви попросил, чтобы его не беспокоили.

Кэрри нахмурилась. Было ли это правдой? Может, и было, предположила она, ведь, управляя двумя огромными сахарными плантациями, основное время Уэйн должен был уделять важным деловым вопросам. Но наверняка он не работал в такой поздний час, подумала она, машинально взглянув на часы. Если Ровена откажется сообщить ему о ее звонке, Кэрри ничего не сможет поделать.

— Авриль… она дома? — нерешительно сорвалось с губ Кэрри. Не впадет ли Уэйн снова в ярость, узнав, что Кэрри захотела связаться с Авриль?

Ровена ответила не сразу, а когда заговорила, ее голос звучал невыносимо надменно:

— Что вам угодно от мисс Харви, могу я спросить?

— Если моя сестра дома, мисс Блейкли, пожалуйста, позовите ее к аппарату.

Очередная минута молчания.

— Мисс Харви нет дома.

— Нет дома?

— Именно это я и сказала, мисс Фэрклоу.

Кэрри закусила губу. Не врала ли Ровена? Но проверить это она не могла и после минутного колебания произнесла:

— Спасибо, мисс Блейкли.

Повесив трубку, она пошла в ванную, но не успела пробыть там и двух минут, как зазвонил телефон и Невилл сказал, что с ней хотят поговорить. В следующую секунду Кэрри услышала голос сестры.

— Авриль, я так рада, что ты позвонила! Ты уже пыталась со мной связаться?

— Только не вчера, так как дядя Уэйн был не в слишком размягченном состоянии.

Кэрри моргнула.

— Размягченном? — повторила она и сразу задала вопрос, прежде чем Авриль успела что-то сказать: — Ты где?

— Дома, разумеется.

— Я только что звонила, и мисс Блейкли сказала, что тебя нет дома.

Авриль сердито вскрикнула, а затем добавила:

— Она просто несносна! Я пыталась позвонить тебе весь день, но она все время была рядом, и мне казалось, стоит мне взять трубку, как она тут же начнет подслушивать из кабинета дяди Уэйна или из своей комнаты. Я не понимаю, почему у меня сложилось такое впечатление, но все-таки я решила, что лучше подождать. Сейчас она в ванной, а дядя Уэйн в саду — он отдыхает там уже больше часа, поэтому я в безопасности.

Глаза Кэрри блеснули. Так, значит, Уэйн отдыхает в саду, а не работает, как утверждала Ровена!

— Твой дядя очень сердился на тебя? — спросила она, выкидывая Ровену Блейкли из головы.

— Ужасно, — ответила Авриль, но довольно беззаботным тоном. — Мне показалось, что он просто рассвирепел. Он рассказал, что натолкнулся на тебя, едва я покинула кафе. Это было очень ужасно, Кэрри?

Ужасно? Почему-то память Кэрри сохранила не ярость Уэйна, а только любовный урок, который он преподал ей в своем офисе.

— Мне удалось справиться с этим. — Это было все, что сказала Кэрри.

— Я так беспокоилась о тебе, хотя понимала, что он не сможет действительно обидеть тебя. Поэтому я и не звонила. Вот видишь, я не перестаю работать над дядей Уэйном. Но позволь мне начать с самого начала. Сперва он был как грозовая туча, но я сразу поняла, что сердится он в основном из-за того, что я обманула его, а не из-за наших встреч. Это воскресило мои надежды, но я продолжала обрабатывать его очень осторожно. Я плакала, и всхлипывала, и каялась, но при этом тонко намекнула, что во всем виноват он сам. Я сказала: неужели бы ему понравилось, если бы ему не разрешали встречаться с собственным братом — ведь он и папа были очень близки. И я почувствовала, что проняла его. Нет, правда, дядя Уэйн очень милый и так любит меня — в этом моя сила, разумеется.

Авриль легко рассмеялась и добавила, как ей было трудно оставаться в слезах, ведь с каждой минутой ее оптимизм все возрастал.

— Но он просто не может видеть меня несчастной, он сразу обнимает меня и начинает утешать. Ты знаешь, Кэрри, почти все мужчины одинаковы, им всем присуща потребность защищать кого-нибудь. Мне кажется, это наследие еще пещерных времен — когда мужчинам племени приходилось защищать своих женщин. А если ты кажешься им хрупкой и беззащитной, они тут же падают к твоим ногам. Я продолжала играть весь вчерашний день, утверждая, что умру, если не буду видеть тебя постоянно, и в конце концов он, кажется, был готов прислушаться к моим словам. О боже, он встает из своего гамака, — быстро проговорила Авриль, — сейчас он войдет в дом! Они с Ровеной собираются куда-то на ужин сегодня вечером. Послушай, Кэрри. Как я уже говорила, дядя Уэйн ужасно милый, правда, и такой мягкосердечный. Ты что-то сказала?

— Нет, — послышался довольно сдержанный ответ Кэрри. — Я просто вздохнула.

Смех зазвенел колокольчиком на другом конце провода.

— Ты изменишь свое мнение о нем, когда получше узнаешь его.

— А у меня будет такой шанс?

— Вот поэтому я и звоню. Он сейчас заметно подобрел — я провела такую подготовительную работу… — Голос Авриль затих, и на мгновение наступила тишина. — Дяди Уэйна уже нет в саду. Интересно, где он сейчас? Не важно, он не станет подслушивать, по крайней мере, я не думаю, что он станет это делать. Продолжаю: позвони ему прямо сейчас, как только я положу трубку, потому что через несколько секунд он поднимется наверх, чтобы одеться для этого глупого старомодного ужина. Я отказалась с ними идти, там будут только одни старики, которые опять начнут обсуждать свои дела. Позвони дяде Уэйну и изо всех сил постарайся убедить его, что ты раскаялась и полна смирения. Извинись за то, что подстрекала меня к обману, и не забудь спросить его, не слишком ли он сурово обошелся со мной дома. Скажи, что это полностью твоя вина и что ты просто не могла не позвонить ему и не сказать этого. Постарайся быть как можно женственнее — знаешь, такая трогательная смесь беззащитности и хрупкости. Это творит чудеса — у меня есть доказательства, потому что я сама так частенько поступаю. Умоляй его о прощении…

— Умолять!

— Прошу тебя, Кэрри. Это очень важно. Позвони немедленно, пока Ровена нам не мешает. Мы с ним сегодня долго разговаривали, — поспешно продолжала Авриль, — и он признал, что ты моя сестра. Но тут что-то есть еще, что ему не очень нравится, но когда я попросила его объясниться, он отказался. Но очень скоро он поймет, какая ты милая, стоит только ему узнать тебя поближе…

Последовала маленькая пауза.

— Я не понимаю, где он сейчас, — наконец проговорила девушка сдавленным голосом. — Если он пошел в кабинет, то он может снять трубку. Поэтому я кладу трубку, а ты звони ему немедленно — он как раз в том настроении, когда его можно убедить. Я чувствую уверенность, что он захочет с тобой встретиться и вы сможете спокойно поговорить.

— Авриль, я не могу заставить себя быть смиренной и умолять о прощении, как ты хочешь… Авриль, ты слышишь меня?

Молчание. Закусив губу, Кэрри постояла минуту, а затем решительно повесила трубку. Умолять его о прощении? Никогда! После всего того, что он сделал ей, это он должен умолять о прощении… А она не будет этого делать! «Я не смогу! Подольститься к мужчине таким образом… Нет, я решительно не буду этого делать!»

Глава 7

Кэрри мерила шагами свою комнату. Между ними существовала преграда, и она сама воздвигла ее. Умолять… Просто неслыханно. Прошла пара минут. Авриль, должно быть, ждет. Ровена сейчас вне сцены, но скоро появится. Как она могла так лгать ей, заявляя, что Авриль нет дома, а Уэйн занят? «Она получит хороший урок, если я позвоню сейчас», — подумала Кэрри, заметив свое отражение в зеркале и не понимая, ее ли это лицо. Неужели она так бледна? Хотя это можно понять, учитывая то состояние, в котором она находилась. Умолять! Но Ровены как раз нет…

Прошла еще пара минут, и Кэрри набрала номер поместья «Трейд Виндс».

— «Трейд Виндс», Уэйн Харви у телефона.

Молчание. Возможно, то, что горло Кэрри будто парализовало, явилось следствием взрыва ее негодования, но на самом деле это было не так. Все объяснялось просто: Кэрри ничего не приходило на ум.

Почему она не подготовила первую фразу перед тем, как набрать номер?

— Кто это?

— Это… это Кэрри Фэрклоу.

— О?

Кэрри недоверчиво подняла брови. Прозвучало ли это обнадеживающе? По крайней мере, он не бросил трубку, как она того почти ожидала.

— Мистер Харви… я насчет Авриль. Вы были не очень… не очень раздражены? — Кэрри хмурилась, сердясь на себя. Куда подевался ее словарный запас?

— Я полагаю, Авриль решит, что это слишком мягкое слово, — последовал спокойный комментарий Уэйна, но этого было достаточно, чтобы Кэрри воспрянула духом.

И тем не менее, ей пришлось неимоверно напрячь все силы, чтобы с великим трудом наконец выговорить:

— Я позвонила, чтобы принести свои извинения. Я очень виновата в том, что заставила Авриль обманывать вас. Я надеюсь… надеюсь, что вы сможете забыть это. Я хочу сказать… — Она замолчала. Умолять? Невозможно. — Мне, правда, очень жаль, — неубедительно закончила она.

Прошло так много времени, прежде чем Уэйн ответил, что Кэрри уже начала беспокоиться, не случилось ли что с линией. Но он все же заговорил, и она чуть не уронила трубку, когда услышала:

— Если вас не затруднит прийти ко мне домой, мисс Фэрклоу, то мы могли бы поговорить.

— Да, мистер Харви. Гм… когда?

— Сегодня вечером. Я жду вас через полчаса.

Полчаса? Авриль сказала, что ему нужно собираться на ужин. В таком случае это значило, что он не собирался тратить на Кэрри слишком много времени.

Лучше назначить встречу на другой день, решила Кэрри, особенно сейчас, ведь она еще никогда не чувствовала себя так плохо. Последние двадцать четыре часа ее физическое состояние все ухудшалось; при ходьбе она ощущала какую-то странную тяжесть в ногах, будто они стали несоразмерными для нее. Постепенно ноги слабели, словно не могли выносить такую нагрузку, но больше всего Кэрри беспокоила непонятная вялость, охватившая все тело. Это была не просто обыкновенная усталость или утомление от жары. Она уже начала подумывать о визите к доктору.

— Мистер Харви… — начала она, но он тут же прервал ее:

— Подумав, я решил отправить за вами машину. Она будет у вашего отеля через пятнадцать минут. — В трубке щелкнуло, и Кэрри так и осталась стоять с невысказанной фразой на губах.

И все же ее заинтересованность в том, чтобы довести дело до конца, была слишком сильна. Поэтому она приняла холодный душ, растерлась махровым полотенцем и почувствовала себя немного лучше.

Она немного воспрянула и духом. Похоже, Авриль была права, утверждая, что ее дядя готов к переговорам.

Ровно полчаса спустя Кэрри уже ехала по аллее, ведущей к величественному зданию на холме. Перед украшенным колоннами входом водитель остановил автомобиль, и Кэрри вышла. Вечер был наполнен ароматами и мечтами; луна, в шесть раз превышающая свой обычный размер, пролила дрожащий, колдовской свет на дом и сад и скрылась за легкими облаками. Непонятно откуда доносился смешанный, одуряющий запах олеандров, роз и восхитительного жасмина. Серебряные проблески моря маняще сверкали сквозь ветки деревьев и пышную тропическую растительность. Настоящий островной рай, подумала Кэрри, посреди танцующего Карибского моря.

Шофер позвонил в дверь, и та открылась почти мгновенно.

Сесилия улыбалась. Как она была не похожа на ту полуиспуганную маленькую девушку, которая стала свидетельницей недавнего унижения Кэрри!

— Пожалуйста, пройдите за мной, мисс.

Кэрри последовала за ней по широкому холлу, заставленному роскошными безделушками, изысканными произведениями искусства, увешанному прекрасными картинами, в комнату, уже знакомую Кэрри.

— Я доложу мистеру Харви, что вы уже здесь.

Не осмелившись присесть, Кэрри стояла посредине комнаты, чувствуя, что, если Уэйн не появится через минуту-другую, ей придется сесть без приглашения. К ее облегчению, он появился, и она робко взглянула на него, надеясь увидеть приветливого хозяина, но ее ждало разочарование. На его лице застыло непреклонное и бескомпромиссное выражение; холодно-стальные глаза минуту рассматривали ее, прежде чем он сказал, небрежно махнув рукой на стул:

— Садитесь, мисс Фэрклоу.

Кэрри с благодарностью села, отметив про себя, что Уэйн еще не одет для вечера. Значит, у них совсем нет времени для разговора, подумала она, сожалея, что упустила возможность перенести встречу. Взгляд Уэйна упал на дверь.

— Сесилия! — позвал он.

Горничная тут же появилась и молча вошла в комнату.

— Да, мистер Харви?

— Проследи, чтобы нам не мешали — никто.

— Да, я прослежу, мистер Харви.

Уэйн сел на стул и откинулся на спинку, совершенно расслабившись. Он выглядел полной противоположностью Кэрри, робко пристроившейся на краешке, хотя, учитывая ее состояние, ей скорее следовало бы прилечь на уютный, комфортный диван.

— Ну-с, мисс Фэрклоу, — начал Уэйн холодным, деловым тоном, — теперь, наверное, мы можем поговорить.

Она просто смотрела на него и ждала, поэтому он после минутного раздумья продолжил:

— Вы будете рады узнать, что я теперь признаю ваше родство с моей племянницей и не возражаю против ваших встреч.

Его голос звучал холодно и был лишен всяких эмоций. Кэрри подумала, что только самоуверенный Уэйн Харви смог бы сделать такое признание и не потерять лица. Он никогда не уронит своего достоинства, что бы ни случилось, решила она, бросив на Уэйна быстрый взгляд из-под ресниц и снова испытывая сумятицу чувств. Как легко было бы влюбиться в него. Должно быть, многие женщины влюблялись в него, подумала она, и ее мысли машинально вернулись к Ровене Блейкли.

— Я могу только поблагодарить вас, мистер Харви… — Голос Кэрри затих, на нее внезапно напало безразличие. Если бы только она могла лечь! Ей необходимо вернуться в отель, вдруг поняла она, и приподнялась. — Мистер Харви, простите меня. Боюсь, что дольше я не смогу с вами разговаривать. — И снова села, виновато глядя на него.

— С вами все в порядке, мисс Фэрклоу? — поинтересовался он, его тон был совершенно безучастным, хотя глаза смотрели на Кэрри с живым интересом.

— Я не очень хорошо себя чувствую.

Что ей делать? Кэрри не находила сил даже на обратную поездку на такси до отеля «Бич Мэнор».

— Мне неудобно, что я в таком… таком состоянии.

К ее удивлению, Уэйн зевнул и устроился поудобнее, взирая на нее с шутливым недоумением. Она непонимающе смотрела на него. Он наверняка понял, что она больна. Да, он должен был это понять. Неужели он настолько бессердечен, что собирается продолжить разговор, не выказывая ни малейшей обеспокоенности ее состоянием? Милый и добрый, отозвалась о нем Авриль…

— Мистер Харви… вы не вызовете мне такси? — Кэрри прижала дрожащую руку ко лбу, все еще удивленно глядя на Уэйна, который даже не попытался выполнить ее просьбу.

— Это совершенно лишнее, — бросил он чуть презрительно. — Чем скорее вы перестанете притворяться беспомощной и… позвольте, дайте припомнить? Ах да, хрупкой, тем скорее мы перейдем к серьезному разговору. Я хочу узнать всю историю, так как ни мой брат, ни его жена никогда не упоминали, что Авриль одна из трех сестер. Я повторяю, перестаньте принимать театральные позы, мисс Фэрклоу.

Значит, он все-таки подслушал разговор. Однако какая ирония заключалась в том, что без малейшего намерения разыгрывать сценарий, предложенный сестрой, Кэрри действительно сейчас чувствовала себя такой беспомощной и больной, что со стороны могло показаться, будто она играет роль.

Он ждал, пока она что-нибудь скажет, его взгляд несколько смягчился, но лишь потому, что в глубине глаз таилась насмешка. Кэрри слабо покачала головой. Спор лишил бы ее последних сил, поэтому она сказала только:

— Мистер Харви, если вы не вызовете такси, я не отвечаю за те неудобства, которые могу вам доставить.

При этих словах глаза Уэйна широко раскрылись, и он мгновенно вскочил, настороженно и внимательно изучая ее лицо.

— Вы нездоровы?

— Я в самом деле чувствую себя не в своей тарелке.

Он стоял совсем близко, Кэрри подняла на него глаза, ее лицо было смертельно бледным, а веки дрожали от напряжения.

— Я должна вернуться домой.

Нахмурившись, он наклонился, слегка оттянул ее нижнее веко и заглянул в глаза. Затем его рука легла ей на лоб. Его движения были неожиданными и удивительными для Кэрри, но к этому моменту ее состояние достигло той критической точки, когда она не испытывала ничего, кроме равнодушия.

— Как давно вам нехорошо? — Уэйн отнял руку, но все еще стоял рядом с ее стулом, встревоженно рассматривая Кэрри. — Это не могло начаться только что. — Это утверждение прозвучало так, словно он уже знал, что с ней случилось.

— Нет, мне не по себе уже несколько дней.

— Вы потребляете достаточное количество соли во время еды? — вдруг спросил он, и Кэрри недоуменно покачала головой:

— Не очень. Я не люблю соль.

— Вы принимаете соляные таблетки? — Уже его тон говорил о том, что Уэйн убежден в обратном.

И опять Кэрри покачала головой:

— Нет, зачем мне соляные таблетки? Я никогда их прежде не принимала.

Уэйн нетерпеливо перевел дыхание.

— Вы потеете, так как не привыкли к нашему климату. Вам не приходило в голову, что следует восполнять ту соль, которую вы теряете так стремительно? — Его голос звучал пренебрежительно, и Кэрри слабо покраснела.

— Я ничего не знала о соляных таблетках, — вяло ответила она, и Уэйн снова нетерпеливо фыркнул, потом подошел к колокольчику и позвонил.

Сесилия явилась как по волшебству, и Кэрри показалось, что она просто караулит у двери, выполняя команду хозяина и не допуская никого в комнату.

— Да, сэр?

— Принеси мне соляные таблетки и стакан воды.

— Да, сэр. — Бросив быстрый взгляд в сторону Кэрри, Сесилия поспешила выйти из комнаты.

— Это продолжается уже несколько дней, вы сказали? — Он снова стоял рядом с ней, подавляя ее своей высокой, величественной фигурой. — Я полагаю, что вы начали испытывать безразличие давно, но просто не придавали этому значения. Это медленный процесс и сперва незаметный.

— Я не то чтобы больна, просто мне не хватает энергии.

Он задумчиво кивнул, не успела она даже договорить.

— С вами все будет в порядке через пару дней, но вы должны принимать таблетки все время, пока находитесь здесь. Люди, не привыкшие к нашей жаре, усиленно потеют и как результат теряют необходимую соль слишком быстро. — Он поднял голову, и морщина прорезала его лоб. — Что такое, Ровена? Я же отдал указание не беспокоить меня.

Ровена Блейкли стояла в широком дверном проеме, в безупречном черном платье для коктейлей. Но ее губы были сжаты, и она смотрела на Кэрри, враждебно поблескивая глазами.

— Сесилия сказала мне, что мисс Фэрклоу здесь и что она больна. Что случилось?

— Ничего серьезного. Сесилия принесет соляные таблетки.

Кэрри перевела взгляд с Ровены на Уэйна. Он хмурился, и Кэрри поразило, что этот человек был убежден: его приказы должны выполняться беспрекословно, вне зависимости от обстоятельств. Было очевидно — он злился на Ровену, которая, явно зная его характер, должна была понимать, что рискует вызвать его недовольство, игнорируя приказание. А это могло означать только одно: любопытство превысило ее страх перед гневом Уэйна. Она просто не могла не зайти и не посмотреть, что происходит.

— Я могу чем-нибудь помочь? — Предложение прозвучало неохотно, Ровена просто вынуждена была что-то сказать.

— Ничем, впрочем, да, позвони Роджеру и принеси мои извинения.

— Мы не идем на ужин? — резко проговорила Ровена, бросая на Кэрри откровенно злобный взгляд. — Мы не можем так разочаровывать его.

— Тебя ничто не удерживает от ужина, — безо всякого выражения ответил Уэйн. — Я не пойду совершенно точно. Мисс Фэрклоу необходимо отвезти домой — попозже, разумеется, когда она почувствует себя лучше. У меня не остается времени, чтобы собраться.

— У тебя достаточно времени, мисс Фэрклоу может добраться на такси…

— Позвони Роджеру и извинись, — решительно оборвал ее Уэйн.

Краска залила ее лицо, и Ровена поспешно покинула комнату.

Кэрри взглянула на Уэйна:

— Мистер Харви, вам не обязательно отвозить меня домой. Если вы вызовите такси, я прекрасно доберусь сама.

— Я сам отвезу вас… — Он замолчал, так как Кэрри, не в силах более сидеть прямо, оперлась о спинку стула.

— Мне так неловко…

— Вы ни в чем не виноваты.

Его голос звучит так сурово, думала она, вспоминая утверждение Авриль, что всем мужчинам присущ покровительственный инстинкт.

Он взглянул на Сесилию, которая появилась в комнате с маленькой коробочкой и стаканом воды в руках:

— Спасибо, Сесилия.

— Что-нибудь еще, сэр? — спросила девушка. Уэйн вынимал таблетки из коробочки.

— Да, приготовьте комнату для мисс Фэрклоу. Она останется здесь на ночь.

— Да, сэр, — ответила Сесилия безучастным голосом.

— В этом нет никакой необходимости… — начала Кэрри, но его взгляд тут же заставил ее замолчать.

— Мне кажется, вы уже достаточно знаете меня, чтобы понимать: спорить со мной бесполезно. — Он протянул ей таблетку. — Примите это и запейте водой.

— Спасибо. — Кэрри выдавила слабую улыбку, и, к ее удивлению, ей улыбнулись в ответ.

Но тут же Уэйн вновь нахмурился: на этот раз появилась племянница.

— О, дядя Уэйн. — Хотя Авриль обращалась к нему, направлялась она прямо к Кэрри: — Сесилия сказала, что ты нездорова! И… что ты останешься у нас на ночь. Дядя Уэйн, что с ней случилось? Она очень больна?

Слезы дрожали на длинных ресницах Авриль; она выглядела такой очаровательно женственной, когда бросила жалобный взгляд на дядю, — женственной и слабой. Кэрри быстро посмотрела на Уэйна. Да, проницательный огонь горел в его глазах. Но к удивлению Кэрри, этот блеск почти тут же затушила нежная улыбка.

— С твоей сестрой ничего серьезного, Авриль. Но сегодня она не сможет вернуться в «Бич Мэнор».

— Кэрри… — Легкое всхлипывание послышалось в голосе Авриль, несмотря на заверения ее дяди.

Кэрри не смогла удержаться от понимающей улыбки. Отношения между дядей и племянницей были одновременно и забавными, и интригующими; Авриль была уверена, что знает, как обращаться с Уэйном, а Уэйн, прекрасно понимая все ее детские уловки, относился к ней с ласковой терпимостью. Но ведь он должен был предвидеть, что Кэрри очень скоро расскажет Авриль о том, как он подслушал их телефонный разговор!

— Ты чувствуешь себя ужасно больной? — И, не дожидаясь ее ответа, Авриль повернулась к дяде: — Е-если я п-потеряю ее сейчас… — И прелестный, юный голосок прервался от отчаянных, испуганных рыданий.

Уэйн бросил на нее непроницаемый взгляд.

— Вероятность этого крайне мала, — заверил он племянницу с отчетливыми холодными нотками в голосе. — Если хочешь быть полезной, то пойди и найди для своей сестры ночную сорочку, а потом отведи ее в комнату, которую приготовила для нее Сесилия.

Словно по волшебству, трагическое выражение исчезло с лица Авриль.

— Да, дядя Уэйн! Я принесу Кэрри самую лучшую свою рубашку. — И она, пританцовывая, выбежала из комнаты.

Уэйн и Кэрри обменялись взглядами; в его голосе все еще звучали сухие нотки, когда он сказал:

— Вам явно удалось произвести впечатление на Авриль. Но она еще не знает, что вы хотели выманить у нее деньги.

Он не спускал взгляда с Кэрри, произнося эти слова. Каким-то образом она вдруг поняла, что Уэйн очень бы желал, чтобы она начала отрицать этот факт. Но Кэрри слишком хорошо знала, что краснеет и выглядит виноватой всякий раз, когда Уэйн напоминает ей, из-за чего она здесь. И хотя на этот раз она не покраснела, все же не смогла покривить душой и отказаться от своих первоначальных намерений.

— Я уже говорила, — устало повторила она, — это деньги для моей другой сестры.

— Мишель, — задумчиво проговорил Уэйн. — Авриль упоминала о ней.

Кэрри подняла глаза, ее сердце забилось сильнее.

— Так, значит, вы верите мне, верите, что у меня есть еще одна сестра?

Потянувшись, Уэйн забрал стакан из слабой руки Кэрри.

— Я не знаю. Вы мне расскажете свою историю, как только вам станет получше. — Его острый, все замечающий взгляд уловил луч надежды в глазах Кэрри, и чуть заметная улыбка появилась на его губах. — Не стоит радоваться прежде времени, мисс Фэрклоу. Есть у вас другая сестра или нет, вы никогда не получите ни пенни из денег Авриль. Мой брат поручил мне заботиться о ней и ее деньгах. И именно это я и собираюсь делать.

Улыбка Кэрри увяла; она, опустив голову, смотрела на свои руки. Видение освобожденной, счастливой Мишель исчезло так же быстро, как появилось.

— Комната готова, мистер Харви, — объявила Сесилия, появившись в дверях.

— Спасибо, Сесилия.

Горничная улыбнулась хозяину и исчезла.

— Вы можете подняться прямо сейчас, — сказал он Кэрри. — Вам незачем оставаться тут. Вам станет лучше, когда вы ляжете в постель.

— Да.

Кэрри смогла привстать, но двигаться ей удавалось с большим трудом. Пройдя до середины комнаты, она остановилась и, извиняясь, оглянулась. — Я не понимаю, почему мне так плохо… И не успела сообразить, что случилось, как ее подняли так легко, словно она была маленьким ребенком, и отнесли по ступенькам в приготовленную для нее комнату. Авриль уже была там, раскладывая сорочку на кровати — восхитительную вещицу из персикового нейлона, украшенную тремя или четырьмя рядами рюшей и оборок.

Ее огромные глаза раскрылись еще шире, когда она увидела Кэрри на руках Уэйна. Но она ничего не сказала, а лишь моргнула, встретившись взглядом с Кэрри. Значит, она тоже решила, что Кэрри разыгрывает комедию.

Очень осторожно Кэрри опустили на кровать.

— Не беспокойтесь, — сказал Уэйн, глядя ей в лицо. — Это состояние пройдет довольно быстро. Через пару дней вы будете чувствовать себя как всегда.

— Кэрри останется с нами на пару дней? — Авриль с живостью подняла на дядю глаза; он улыбнулся и кивнул.

— Я не могу! — воскликнула Кэрри. — Я должна быть на работе в девять утра.

— Вы не пойдете на работу ни завтра, ни послезавтра. Я позвоню Чарльзу и расскажу, что случилось. — Уэйн повернулся к племяннице: — Помоги своей сестре раздеться, а потом оставь ее.

— Разве я не могу посидеть с ней, дядя Уэйн?

— Она заснет через пять минут после того, как я дам ей лекарство.

Кэрри ничего не сказала, впав в полную апатию по отношению ко всем и всему окружающему. Она не чувствовала необходимости пить какое бы то ни было лекарство, но не стала спорить, экономя силы.

Когда Уэйн вышел, Авриль немного потанцевала, кружась и выделывая пируэты.

— Ну разве я не умна! Но, ох, Кэрри, ты была просто великолепна! Я не думала, что ты зайдешь так далеко, но я рада, что так получилось. Дядя Уэйн на руках принес тебя наверх — он нес тебя на самом деле! Если бы только это видела Ровена — она бы просто позеленела, а может, с ней бы случился удар! Я уверена, что случился бы! Нет, только представьте, что моего дядю оказалось так просто провести!

— Авриль, — Кэрри наконец удалось вставить слово, — это не игра, хотя поначалу твой дядя решил, что я разыгрываю представление. Видишь ли… он подслушал наш разговор по телефону — по крайней мере, его конец.

— Подслушал? Нет! — Авриль немного побледнела. — Почему он ничего мне не сказал тогда? Он не мог подслушать!

— Когда я первый раз сказала, что больна, его это страшно позабавило, и он ответил, что я могу перестать притворяться, так как в этом нет необходимости. Было очевидно, что он все слышал.

— О боже… — Перепуганная Авриль выглядела так комично, что Кэрри слабо рассмеялась. — Значит… значит, я вовсе не так умна? — Она нахмурилась. — Почему же он тогда не сердился на меня?

— Я полагаю, у него на то были причины. — Кэрри задумчиво помолчала, а потом добавила: — Он так необыкновенно терпелив с тобой, Авриль. Теперь я, кажется, понимаю, что ты имела в виду, когда говорила, что он очень добрый.

— Ты уже изменила свое мнение о нем? — Авриль не стала дожидаться ответа, а добавила, озабоченно изучая лицо сестры: — Ты очень плохо себя чувствуешь, Кэрри? — Ее опечаленный вид сейчас совсем не походил на тот триумф, с которым она поздравляла Кэрри, едва Уэйн вышел из комнаты. — Это что-то серьезное?

— Твой дядя сказал, что беспокоиться не о чем, — мягко напомнила Кэрри. — Ты же слышала, как он сказал, что я поправлюсь через день-другой.

Авриль помогла Кэрри раздеться и сразу же ушла, как приказал ей Уэйн.

Тот появился минут десять спустя и подал Кэрри лекарство.

— Вы так добры, — импульсивно вырвалось у нее.

Уэйн стоял у кровати, дожидаясь, пока Кэрри запьет таблетку.

— Добр? — Насмешливая улыбка мелькнула в уголках его рта, и Кэрри снова почувствовала прилив всепоглощающего чувства, которое стало ей уже привычным. — Меньше всего я ожидал услышать от вас это.

Передав ему стакан, Кэрри откинулась на подушку. Ситуация, в которой она оказалась, выглядела настолько неправдоподобной, что в нее с трудом верилось. После всего того, что произошло между ней и Уэйном, после крайнего презрения и грубости с его стороны и глубокой неприязни — с ее, она вдруг очутилась здесь, в его доме, в одной из его комнат, под его личным присмотром — а ведь он мог послать с этим лекарством Сесилию или даже Авриль.

— Вы скоро заснете, а утром почувствуете себя намного лучше.

Подойдя к окну, Уэйн задернул шторы, скрыв от Кэрри залитое лунным светом великолепное восточное небо. Вернувшись к кровати, он долгим взглядом окинул бледное лицо Кэрри, и странное выражение появилось в его глазах. Казалось, он впитывал в себя каждую прелестную черточку и изгиб ее лица, каждое движение ее губ, каждый взмах длинных темных ресниц, отбрасывающих мягкие, чарующие тени. Кэрри лежала, глядя перед собой и пытаясь совладать с растревоженными эмоциями, не в силах противостоять опасному обаянию опекуна сестры. Опасному? Оно могло оказаться фатальным для некоторых женщин… тех женщин, которые были настолько глупы, что позволили себе влюбиться в этого человека. Женщины наскучили ему, утверждал Мик, но он также добавил, что ничто человеческое не чуждо Уэйну; и, кажется, в этом была истина, иначе Ровена Блейкли не занимала бы такого положения в его доме, ведь она явно значила для него нечто большее, чем просто секретарша. На минуту Кэрри припомнила то, как он обошелся с Ровеной несколько минут назад. Отрывистым тоном Уэйн приказал ей позвонить своему другу и извиниться за то, что он не сможет принять его приглашение. При малейшем протесте Ровены его манеры тотчас же превращались в манеры хозяина, чьи приказания не терпят возражений.

Сон, навалившийся на нее, чему, без сомнения, способствовало и лекарство, принесенное Уэйном, заставил Кэрри закрыть глаза. Едва ее веки смежились, Уэйн проговорил мягко, почти нежно:

— Спокойной ночи, Кэрри.

Кэрри… Впервые ее имя сорвалось с его губ. Одним только этим будто дал понять, что принимает ее в члены их семьи. Невыразимая радость наполнила ее сердце. Кэрри приоткрыла глаза, а ее губы тронула дрожащая улыбка.

— Доброй ночи, мистер Харви, — и спасибо, — робко прибавила она.

Слегка приподняв брови, Уэйн спросил:

— За что это?

Она с трудом повернула тяжелую голову, чтобы взглянуть ему в лицо:

— За то, что вы так добры.

— И?..

Она решительно закончила:

— За то, что приняли меня.

Последовало долгое, странное молчание, и Уэйн негромко повторил:

— Принял вас…

Если бы Кэрри была в добром здравии, она удивилась бы и его тону, и его поведению. Но сейчас она лишь счастливо улыбнулась Уэйну, борясь со сном, который окутывал ее сознание.

— Вы не забудете позвонить Чарльзу? — пробормотала она, когда Уэйн уже шел к двери.

— Нет, я не забуду.

Внезапная перемена его тона, который вновь стал сугубо формальным, была такой пугающей, что сердце Кэрри словно скрутила острая, пронизывающая боль. Может, он неправильно понял ее отношения с Чарльзом? Она припомнила, что Уэйн дважды видел их вместе.

— Просто для того, чтобы он знал, где я, — добавила она без всякого выражения.

— Я постараюсь, чтобы он немедленно узнал об этом.

— Что вы скажете ему? Ведь он вообще ничего не знает.

После небольшого колебания Харви ответил, пожав плечами:

— Ему лучше сказать всю правду.

— Что я сестра Авриль?

— Да, я не вижу причин скрывать это. — И он вышел из комнаты, выключив свет.

Глава 8

На следующий день, в восемь часов утра, Сесилия принесла ей завтрак.

— Мисс Авриль хотела зайти, но мистер Харви сказал «нет». Он сказал, чтобы вы позавтракали. Я принесу еще подушку, чтобы вы могли сидеть.

— Спасибо, Сесилия.

Чувствуя себя намного лучше, Кэрри совсем не хотела оставаться в постели, но у нее хватило ума не противоречить распоряжениям Уэйна. Покончив с завтраком, она отставила поднос в сторону, отбросила принесенную подушку и снова легла. Уже через десять минут она опять спала; а когда открыла глаза в очередной раз, было уже половина двенадцатого, и Кэрри подумала, что проснулась оттого, что очень хотела пить. Она позвонила в колокольчик, и явилась Сесилия.

— Я хочу выпить воды, можно?

— Да, мисс, я сейчас принесу.

К удивлению Кэрри, стакан воды принес сам Уэйн вместе с соляными таблетками.

— Хорошо провели ночь? — Тон был отрывистым, но в нем звучало легкое беспокойство.

— Я спала чудесно, благодарю. — Кэрри чувствовала себя так неловко в этой огромной постели, над которой склонился Уэйн, изучая лицо девушки и словно пытаясь определить, насколько правдив ее ответ.

Только заметив на себе его блуждающий взгляд, она сообразила, как легок ее наряд. Верхняя часть ночной рубашки Авриль состояла лишь из двух бретелек; она была обильно украшена рюшами и очень красива, но едва ли могла скрыть соблазнительные формы Кэрри. Уэйн, казалось, не обращал внимания на румянец Кэрри, продолжая оценивать ее красоту. То, что она попыталась прикрыть грудь рукой, привело лишь к тому, что в глазах Уэйна мелькнуло насмешливое удивление.

— Вот ваши таблетки.

— Спасибо. — Кэрри одной рукой положила их в рот и лишь потом взяла из рук Уэйна стакан, не желая убирать другую от груди. Жадно глотнув воды, она передала стакан Уэйну, и тот поставил его на столик рядом с кроватью.

— Вы готовы к нашему разговору или отложим его на более позднее время?

Слишком хорошо осознавая свою почти наготу, Кэрри отрицательно покачала головой, сказав, что лучше им поговорить попозже. При этих словах Уэйн встал, подхватил пеньюар Авриль со стула и протянул его Кэрри; она с благодарностью закуталась в него, плотно стянув края на обнаженной груди.

— Вы по-прежнему хотите перенести наш разговор? — поинтересовался он, и веселые искорки снова появились в его глазах.

Довольно нервный смех сорвался с губ Кэрри.

— Теперь я чувствую себя немного уютнее. Да, я бы хотела поговорить с вами, мистер Харви.

Удовлетворенно кивнув, Уэйн придвинул стул и уселся. Потянувшись за дополнительной подушкой, Кэрри пристроила ее за спиной.

— Вам лучше начать с самого начала, — предложил Уэйн и не спускал с нее глаз все время, пока Кэрри рассказывала свою историю.

В конце он глубоко нахмурился. Были ли тому причиной угрызения совести, раздумывала она и укрепилась в этой мысли, когда Уэйн наконец заговорил:

— Значит, вы потратили все свое наследство на розыск сестер?

— Все, кроме сотни фунтов, на которую купила билет сюда. — Ее очаровательные глаза с мольбой смотрели на него. — Мистер Харви, теперь я понимаю, что должна была поступить иначе. Я хочу сказать, должна была предвидеть, что Авриль могла ничего не знать о том, что она приемный ребенок. Вы не представляете себе, как я была расстроена, когда поняла, что натворила. Мне кажется, деньги не приносят нам ничего, кроме несчастий.

Уэйн кивал, погруженный в свои мысли.

— Могу вам только сказать, что совет вашего адвоката был плох, — наконец произнес он, обдумав рассказ Кэрри. — Прежде всего он должен был предупредить вас о вероятности того, что одна из ваших сестер или даже обе могут и не знать о том, что они удочерены.

— Если бы это была Мишель, — вставила Кэрри, — это не имело бы большого значения. Мистер Хэслетт написал ее родителям и сам навестил их. Если бы Мишель и не знала, что ее удочерили, то об этом тут же проинформировали бы мистера Хэслетта, и я бы соблюла все пожелания ее приемных родителей, даже если бы они вообще не разрешили мне встретиться с девочкой. Но так как в первом случае все было в порядке, мне и в голову не пришло, что с другой сестрой дело может обстоять иначе.

— Вам действительно это не могло прийти в голову, ведь вы так стремились увидеться с Авриль. Но ваш Хэслетт должен был это учитывать.

После небольшого раздумья Кэрри кивнула в знак согласия:

— Да, полагаю, должен был. — Но она тут же добавила: — Тот факт, что Авриль живет за границей, несколько усложнил дело.

— Не согласен. Ваш адвокат, выяснив, что у Авриль есть опекун, обязан был прежде всего связаться со мной — таков порядок. Письмо от адвоката произвело бы совсем другое впечатление, чем те два письма, что вы отправили моей племяннице и которые я скрыл от нее, как полагал, в ее же собственных интересах.

Кэрри задумчиво глядела в окно. Было вполне естественно, что у Уэйна возникли подозрения, ведь он ничего не знал о существовании двух других сестер.

— Как странно, что ваш брат ничего не рассказал вам о Мишель и обо мне, — сказала она, снова переводя на него глаза.

— Мне кажется, моя невестка очень болезненно относилась к тому факту, что Авриль им не родная. Она не могла иметь собственных детей, и это ее чрезвычайно огорчало. — Уэйн помолчал, погруженный в воспоминания.

Было похоже на то, что он тщательно взвешивает, как много — или скорее как мало — он может позволить себе сказать. Было очевидно, что он хотел сказать гораздо больше. Кэрри предполагала, что он испытывает потребность что-то объяснить ей: ведь он сам настаивал на разговоре, значит, собирался о чем-то рассказать и сам. После небольшого раздумья Уэйн наконец заговорил, и Кэрри услышала о таких вещах, о которых Авриль не подозревала.

— Меня не было дома, когда мой брат и невестка вернулись из Англии вместе с Авриль. В те времена еще был жив мой отец, и это поместье принадлежало ему. Когда я вернулся, чтобы принять на себя управление «Трейд Виндс» — мой отец тогда начал болеть, — я впервые увидел Авриль; ей было года четыре с половиной… — Он замолчал, и Кэрри с любопытством быстро взглянула на него. Выражение его лица было таким, что Кэрри тут же припомнила, как уверенно утверждала Авриль, что ее дядя очень любит детей. — Ваша сестра была всегда такой красивой, даже будучи крошечным ребенком.

Еще одна пауза. Кэрри была удивлена горячностью Уэйна и взволнована и польщена, что он так просто беседует с ней после их взаимной первоначальной антипатии. Она откинулась назад, ее волосы в очаровательном беспорядке рассыпались по подушке. Это движение вывело Уэйна из задумчивости: он взглянул на Кэрри, и его глаза заблестели при виде этой картины. Потом он улыбнулся, и ее сердце вновь замедлило удары — Кэрри не могла не признать, что его мужское обаяние чересчур ее волнует.

— Первое, что бросилось мне в глаза, когда я приехал, — это то, что моя невестка не желает обсуждать удочерение Авриль, — опять заговорил Уэйн. — У меня сложилось впечатление, что она всеми силами стремится забыть сам факт того, что Авриль ей не родная. Мой брат тоже ничего не говорил, я полагаю, он хотел выполнить желание жены и никогда не упоминал об удочерении. Как я уже сказал, меня не посвятили в подробности этого дела, и в сложившихся обстоятельствах я решил ни о чем не спрашивать. Я понятия не имел, что вас трое, и, размышляя об этом сейчас, думаю, что это было неизвестно и моему брату, и его жене, когда они удочеряли Авриль.

Кэрри нахмурилась и возразила:

— Но ведь такая оплошность вряд ли была возможна?

— Я бы не назвал это оплошностью: должно быть, это сделали намеренно. Я понятия не имею о самой процедуре усыновления, но полагаю, что предполагаемым родителям предоставляется минимум информации.

— Неудивительно, что вы подозревали меня, — понимающе пробормотала Кэрри. — Вы вполне логично сразу же решили, что я самозванка. — Ее взгляд затуманился, когда она взглянула на Уэйна. — В случае с Мишель все было очень прямолинейно, поэтому я предполагала, что с Авриль все пойдет так же. Я, разумеется, не могла предвидеть всех этих затруднений.

— Затруднение, которое вызовет опекун, например? — Тон Уэйна был сух.

— Мистер Харви, я признаюсь, что намеревалась просить денег у Авриль, когда узнала, как отличается ее положение от положения Мишель. Но мои намерения были чисты, я хочу сказать, я не преследовала личных интересов, если не считать того, что хотела поселить Мишель вместе с собой.

Никаких комментариев не последовало, и Кэрри продолжила:

— Я признаю, что поступала слишком импульсивно, принимая многое как должное. Я была обеспокоена положением Мишель, поэтому, естественно, предположила, что у Авриль оно тоже вызовет беспокойство и она будет только счастлива… ну, освободить Мишель, а это именно так и есть. Я ведь уже пыталась объяснить вам, что это значит для Мишель, — настойчиво твердила Кэрри, так как Уэйн по-прежнему молчал.

— Ситуация действительно сложилась запутанная, — наконец заметил он, — и в этом я виню вашего адвоката. Его обязанностью было написать мне, предоставив все необходимые подробности и документы, после чего я бы сам принял решение,

— Могу я поинтересоваться, какое бы вы приняли решение, мистер Харви? — с любопытством спросила Кэрри. Уэйн молчал, поглощенный своими мыслями, и она добавила: — Мне кажется, вы не захотели бы разочаровывать Авриль.

Уэйн поджал губы, его брови сошлись в одну линию.

— Мне было бы трудно принять решение, но не думаю, что оно было бы таким категоричным, как вы предложили. — Он замолчал, поймав на себе ее быстрый, удивленный взгляд. — Но наверняка я стал бы настаивать на том, чтобы это дело отложили, так как прошло чуть больше года с тех пор, как умерла ее мать.

— Так что в один прекрасный день вы бы все-таки решились сказать ей правду?

— Думаю, что да, — ответил он после небольшого раздумья. — Наверное, я не имею права скрывать от нее тот факт, что у нее есть две сестры.

Это признание было неожиданным для Кэрри, хотя Уэйн говорил сейчас с ней вполне серьезно — не очень доброжелательно, но и не враждебно.

— Как я уже говорила вам прежде, я бы приняла любое ваше решение. — В этой фразе звучал непреднамеренный намек на два письма, которые Уэйн скрыл от Авриль. На мгновение Кэрри задержала дыхание, жалея о вырвавшихся словах.

— Повторяю: если бы я получил письмо от вашего адвоката, то, могу заверить, обошелся бы с ним совсем по-другому, нежели с теми письмами, которые послали вы. Будучи деловым человеком, я рассчитываю, что другие поведут себя так же. Письмо от адвоката я бы счел достойным внимания, в отличие от ваших.

Кэрри ничего не сказала. Бежали молчаливые минуты, пока она раздумывала, не собирается ли он извиниться за свои слова. Но ведь на самом деле он уже извинился — хотя и косвенно, — и Кэрри поняла, что Уэйн не хочет возвращаться к этой теме. Теперь она вполне понимала его подозрительность. С ее стороны было абсолютно не по-деловому отправить личное письмо незнакомой девушке, утверждая, что она ее сестра.

— Наверное, мистер Хэслетт не стал писать вам, так как мои деньги к тому времени закончились, — высказала она внезапно пришедшее ей в голову объяснение.

Но Уэйн отрицательно покачал головой.

— У вас ведь оставалась сотня фунтов, — напомнил он. — Нет, это был просто профессиональный просчет со стороны мистера Хэслетта, и эта ошибка вызвала кучу ненужных проблем.

— Слишком мягко сказано, — не удержалась Кэрри, и улыбка вновь смягчила твердые очертания рта Уэйна.

— Ваше пребывание на Барбадосе переполнено неприятными событиями, — заметил он, и Кэрри подумала, не имеет ли он в виду и ту сцену в его офисе.

Вспомнив об этом, она низко опустила голову и принялась теребить прелестные кружева ручной работы, которыми был щедро украшен пеньюар Авриль. Этот взволнованный жест не укрылся от внимательного взгляда ее собеседника, который следил за ней из-под прищуренных век. Не удержавшись, она быстро посмотрела на него и поняла, что он с интересом наблюдает за мельчайшими ее движениями острым и неотрывным взглядом. Кэрри заставила себя успокоиться. Атмосфера вдруг опять стала напряженной и опасной; на какой-то миг она в панике представила, что он снова заключает ее в объятия. В прошлый раз — с облегчением вырвавшись из его рук — Кэрри дала себе слово, что никогда вновь не поддастся чарам такого соблазнительного мужчины, как Уэйн Харви. И что же, вот она вновь перед ним, в еще более сложном и, без сомнения, более уязвимом положении чем прежде.

Уэйн придвинул свой стул поближе к кровати, Кэрри так и подскочила.

— Что тебя беспокоит, Кэрри? — с удивлением спросил он.

— Б-беспокоит?

— Кого ты больше боишься — меня или себя?

— Разве джентльмен может задавать такие вопросы? — тут же возразила она, и, к ее удивлению лицо Уэйна приобрело выражение разочарованной насмешки.

— Меня обманули, — протянул он, не обращая внимания на ее вопрос. — Я полагал, что привел тебя в состояние очаровательного смущения.

Она растерянно смотрела на него.

— Вы странный мужчина, — пробормотала она, словно вслух выражая свои мысли.

— Непонятный, ты хочешь сказать?

Он имел все основания для подобного утверждения, подумала Кэрри, припомнив, сколько граней его характера она уже имела счастье узнать.

— Да, я совсем не понимаю вас.

— Странно, а я не понимаю тебя, так как ты никогда не реагируешь на ситуацию так, как должна была бы.

Нахмурившись, Кэрри спросила, что он имеет в виду.

— Ну, например, если бы ты была искренней, то когда я отправил тебя из своего дома, самым естественным с твоей стороны было бы написать мне письмо с подробным объяснением.

— Когда вы отправили меня из вашего дома? Когда вы вышвырнули меня, вы хотели сказать? — не удержалась Кэрри. — Я упала тогда на какие-то колючие кактусы — или что-то в этом роде, — не к месту добавила она, и в глазах Уэйна появилось полухмурое, полусмеющееся выражение.

— Неужели? — сказал он, но, так как Кэрри промолчала, добавил подозрительно мягким тоном: — Ты что же, ждешь извинений?

— Неужели я дождусь их? — с вызовом парировала она, и Уэйн медленно покачал головой. — Значит, в отличие от меня, вы реагируете точно так, как я и ожидаю от вас!

— Неплохой выпад, — засмеялся он. — Ты не слишком высокого мнения обо мне. — Это прозвучало как утверждение, и, не дожидаясь ответа, Уэйн снова спросил, почему она не написала ему по горячим следам.

Кэрри хотела съязвить, что сомневалась, не отправится ли ее третье письмо вслед за остальными, но вовремя прикусила язык.

— Я была слишком занята улаживанием своего финансового положения, пытаясь понять, как мне вернуться в Англию. Затем, довольно скоро, Мик — это тот молодой человек, который вел мое расследование здесь… — принялась разъяснять Кэрри, но Уэйн уже понимающе кивал, и она продолжила рассказ о том, как тот нашел ей место в отеле «Бич Мэнор».

— Понятно… — протянул Уэйн задумчиво. — А теперь, разумеется, ты не можешь вернуться, по крайней мере сейчас, так как обязана высылать деньги родителям Мишель?

Она молча кивнула, и он сменил тему. Снова пытаясь доказать, как ее поведение отличалось от того, что он ожидал, Уэйн прямо спросил, почему она не надавала ему пощечин, когда он целовал ее в офисе. Естественно, вопрос снова вызвал краску на щеках Кэрри, и она быстро отвернулась.

— Кажется, я должна была это сделать, — едва слышно прошептала она.

Уэйн смерил ее насмешливым взглядом.

— А мне кажется, что тебе понравилось, — напомнил он, не заботясь о ее чувствах.

Кэрри бросила на него возмущенный взгляд. Его глаза все еще смеялись, и румянец на ее щеках разгорелся ярче. Но Кэрри упорно молчала, и он повторил с уже знакомой ей язвительной насмешкой:

— Нет, Кэрри, ты никогда не ведешь себя так, как этого ожидают другие.

С внезапной вспышкой гнева она возразила, с вызовом глядя на него:

— Возможно, когда-нибудь это случится, и, надеюсь, вы не будете разочарованы!

Уэйн лениво прикрыл глаза: ее полуугроза его совершенно не беспокоила!

— Мы, кажется, отвлеклись, — наконец заметил он. — Вернемся к тебе и Авриль. Как ты конкретно представляла себе ваше будущее?

— У меня не было четкого плана, нет его и сейчас. Наверное, все останется на своих местах. — Она горестно смолкла, вспомнив свои мечты о «счастливом воссоединении всех трех сестер». Затем ее мысли вновь вернулись к письму Ирен, где говорилось, что та хочет кое-что сообщить о Мишель. Но не было смысла беспокоиться об этом, пока сюда не приедет Ирен. — Вы позволите нам с Авриль видеться время от времени? — спросила Кэрри, не сознавая, с какой мольбой ее очаровательные глаза смотрят на собеседника. Не заметила она и того, что у него внезапно перехватило дыхание.

— Я не возражаю. — И он добавил после небольшой задумчивой паузы: — Скажи, сколько ты собиралась получить от Авриль?

Кэрри ответила не сразу. Но к чему колебания? Было ясно, что Уэйн ждет ответа, и она решительно произнесла:

— Три тысячи фунтов.

— Три тысячи!

Кэрри отвернулась.

— Мне казалось, что это немного — учитывая, что Авриль так богата. Я не прошу вас понять меня, ведь вы не видели Мишель.

Совершенно уверенная, что получит на это какое-нибудь едкое замечание — мол, он вряд ли изменит свое мнение, даже если и увидит Мишель, — Кэрри с удивлением услышала, как Уэйн задумчиво повторяет: «Три тысячи…» Затем он посмотрел на нее так странно, что дурное предчувствие будто штормовой волной захлестнуло ее. Не будь эта мысль такой смехотворной, Кэрри бы заподозрила, что Уэйн замышляет какое-то коварство!

— Три тысячи… — снова повторил он, и тревога Кэрри выросла пуще прежнего.

— Это уже не важно, — поспешно вставила она, хотя сама не поняла, зачем это сказала, — ведь, напротив, это было очень важно, особенно если Уэйн действительно взвешивал сейчас в уме все «за» и «против» того, чтобы Авриль дала ей нужную сумму.

Не обращая внимания на ее слова, Уэйн спросил:

— Тот магазин — он все еще продается?

— Да. — Почему в ее голосе не было оживления? Почему ее сердце не задрожало от радости? И тут Кэрри поняла, что ее сердце трепещет… но вовсе не от радостного ожидания. Что же так мучает ее? — Это не важно, — снова настойчиво повторила она. — Пусть… пусть все остается так, как есть.

Его глаза сузились. Кэрри догадалась, что ее заявление почему-то не устраивает его.

— Ты больше не хочешь выручить свою сестру из трудного положения?

Да Уэйн просто вязал из нее узлы: Кэрри не могла сказать «нет» от чистого сердца, но по каким-то непостижимым причинам не могла сказать и «да».

— Все происходит не так, как я ожидала, — уклончиво ответила она, и, к ее облегчению, Узйн перестал пытать ее.

Вместо этого он с любопытством поинтересовался:

— Ты уже упоминала при Авриль о трех тысячах?

— Нет, конечно, нет!

— Я так и думал. — Последовала небольшая многозначительная пауза, и Уэйн с нажимом произнес: — Не вздумай, Кэрри. Поняла?

Она кивнула:

— Да, я поняла.

— Ты выглядишь усталой, — заметил он, поднимаясь и отодвигая стул на прежнее место, возле стены. — Поспи еще, и, может быть, к обеду ты сможешь подняться.

— Авриль может зайти ко мне? — спросила Кэрри, когда Уэйн уже выходил из комнаты, и после недолгого колебания он кивнул.

— На несколько минут, — сказал он, — не больше. Тебе нужно поспать.

* * *

— Я могу остаться только на десять минут, — несколько минут спустя проговорила Авриль с легкой гримаской, присаживаясь на стул рядом с кроватью сестры. — Дядя Уэйн уже сказал мне, что с тобой все в порядке и что я могу расспрашивать тебя обо всем, о чем пожелаю.

Горестно улыбаясь, Кэрри поведала Авриль то, что сочла нужным, ведь многое она вынуждена была опустить!

— Я знала, что он созрел для капитуляции, — прокомментировала Авриль с удовлетворенным видом, когда Кэрри закончила свое повествование. И, украдкой бросив быстрый взгляд на Кэрри, она добавила: — Ты уже изменила свое мнение о нем, как я предсказывала?

— Частично. — Все, что удалось пробормотать Кэрри, которую опять тревожило странное ощущение опасности, — это было необъяснимое и потому нелепое предчувствие чего-то безымянного и неосязаемого.

— Тебе не кажется, что он потрясающе красив?

Кэрри улыбнулась. Не было сомнений в том, что Авриль обожает своего опекуна.

— Да, должна признаться, он красив.

— И очень милый к тому же, ты поймешь это, когда поближе узнаешь его. Я знаю его с тех пор, как стала что-то понимать. Он всегда любил играть со мной в веселые игры, он высоко подбрасывал меня, а потом ловил; и это именно дядя Уэйн научил меня плавать, и играть в теннис, и танцевать. Я очень люблю его, поэтому было так ужасно, когда я поняла, что он и ты не хотите стать друзьями. — Тараторя все это, Авриль взглянула на часы и нахмурилась. — Мои десять минут почти вышли, и, если я не спущусь вниз, дядя Уэйн рассердится. Спорить с ним бесполезно; я знаю, как обращаться с ним, но я также знаю, когда лучше отступить. Дядя Уэйн так любит быть боссом… во всем.

— Но не все же время? — И когда Авриль отрицательно покачала головой, Кэрри добавила сухим тоном: — Ты меня удивляешь.

Девушка рассмеялась, встряхнув головой так, что золотистые волосы рассыпались по плечам и спине, а затем вновь упали на лицо, лаская ее щеки.

— Ты произвела плохое впечатление.

Кэрри согласилась и сказала:

— Я полагаю, что дядя отругал тебя за тот телефонный звонок? Он знал, что это ты посоветовала мне разыграть комедию.

Еще одна гримаска, но Авриль вовсе не была сбита с толку.

— Да, он хорошенько отругал меня, и я признала, что была негодницей. Но я настаивала на том, что он не имел права подслушивать мои телефонные разговоры. Какая получилась абсурдная ситуация! Ты действительно была больна, а дядя Уэйн, разумеется, принял как должное, что ты разыгрываешь его… — проговорила Авриль полувиноватым тоном, но ее глаза блестели от смеха. — Разумеется, я вовсе не желала, чтобы ты заболела на самом деле.

— Но ты, тем не менее, думаешь, что все сложилось очень удачно, — продолжила Кэрри, и ее лицо тоже озарилось улыбкой.

— Ну, события развивались гораздо быстрее, чем я предполагала. — Авриль взглянула на Кэрри и недоверчиво покачала головой. — То, что он на руках отнес тебя наверх! Как бы я хотела, чтобы Ровена увидела эту сцену!

— Почему ты так не любишь Ровену?

— Она слишком высокомерная… но мне кажется, дело не только в этом.

— Нет? В чем же тогда?

— Мне кажется, что я собственница, — призналась Авриль после долгой паузы. — Я не люблю всех, кто имеет шанс стать женой дяди Уэйна.

— Значит, у Ровены есть такой шанс?

— Я так и не поняла до сих пор, — подумав, ответила Авриль. — Между ними есть какие-то отношения, ведь дядя Уэйн так часто выходит с ней в свет. Но почему-то мне все-таки кажется, что он не женится на Ровене — и я полагаю, по двум причинам. Первое, он тот мужчина, который втайне терпеть не может тип женщин вроде Ровены, если ты понимаешь, что я имею в виду. И второе, она жесткая и надменная, а я всегда представляла дядю Уэйна с мягкой и уступчивой женщиной, которая должна очень, очень сильно любить его.

Кэрри подумала, какая неприятная участь ждет ту женщину, которая очень, очень сильно полюбит Уэйна. Тут нужна не просто уступчивость, тут потребуется полное подчинение всем его желаниям и прихотям, полное уничтожение собственной личности в угоду ему.

— Ровена, — с усилием проговорила она, словно вынужденно называя имя его секретарши, — она… я хочу сказать, она тоже считает, что Уэйн, в конце концов, женится на ней?

— О, думаю, что да. Последнее время она стала еще заносчивее, чем всегда, словно репетирует роль хозяйки «Трейд Виндс».

Внезапно болезненный спазм перехватил горло Кэрри… какая-то мысль требовательно ворвалась в ее сознание; нечто такое, что она отбросила прочь с поспешностью, близкой к панике.

Она резко сменила тему, спросив Авриль, не говорил ли что-нибудь ее дядя о Мишель.

— Нет, но моя следующая ближайшая цель — убедить дядю выдать мне немного денег и разрешить пригласить Мишель сюда на каникулы.

Кэрри обдумала эту идею. Она была уверена, что разочарованный отец Мишель, так и не получивший обещанные три тысячи фунтов для своего бизнеса, ответит решительным отказом на любое предложение сестер отпустить Мишель на каникулы. К тому же Кэрри недавно пришло на ум, что поездка Мишель на Барбадос не пойдет ей на пользу. Приехав, она увидит этот рай на земле, а затем вернется в свое нищенское жилище и станет вспоминать Авриль в окружении роскоши и экзотики. Мишель, будучи такой юной, не сможет не почувствовать зависть к сестре. Раньше, когда все ее мысли были заняты только радужными перспективами совместной жизни, Кэрри не обращала внимания на эту деталь. Теперь же, трезво посмотрев на вещи, она пришла к заключению, что слишком жестоко приглашать ребенка на Барбадос, даже если ее отец и даст разрешение.

— Я бы на твоем месте пока не стала спрашивать об этом у дяди, — посоветовала она, и Авриль согласно кивнула. — Мы должны действовать постепенно.

Последовало небольшое молчание, и затем Авриль сказала звенящим от волнения голосом:

— Ты никогда не рассказывала мне о Мишель в подробностях — о да, ты говорила, как она выглядит и в каком доме живет, немного рассказала о ее братьях и сестрах, о родителях, но… — Авриль замолчала, нахмурившись. — С Мишель все в порядке?

Уверенная в том, что ей удалось скрыть от Авриль истинное положение дел, Кэрри была напугана неожиданным вопросом сестры.

— Что ты имеешь в виду под «все в порядке»? — парировала она.

— Она счастлива?

— Ей не так повезло, как мне, — ответила Кэрри после долгой, нерешительной паузы. — Ее родители очень бедны.

— Я так и поняла из того, что ты мне рассказала. — Голос Авриль звучал нетерпеливо. — Я хотела сказать, она счастлива со своими приемными родителями?

Последовала очередная пауза. Уэйну не понравится, если Авриль начнет беспокоиться о Мишель, Кэрри была уверена в этом. Но как же ей ответить на вопрос?

— Должна признаться, что я много думала о Мишель, — продолжала Авриль, так как Кэрри по-прежнему молчала. — И все потому, что ты как будто избегаешь подробного разговора о ней. Мне будет очень больно, если она несчастна, ведь она совсем ребенок. В конце концов, она всего лишь маленькая девочка, и если она так же несчастлива, как и бедна… — Авриль замолчала, так как дверь растворилась, и с некоторым облегчением Кэрри увидела на пороге Уэйна, одетого в безупречный белый льняной костюм; лицо его было напряженным и суровым.

— Авриль, ты забыла, о чем я говорил тебе?

— Прости, дядя Уэйн. Я как раз собиралась уходить.

Его глаза сузились.

— Я дал тебе десять минут, но это время уже давно прошло.

— Я виновата, — снова повторила Авриль, низко склоняя голову.

Уэйн повернулся к Кэрри:

— Я подумал, вы хотели бы узнать, что ваше отсутствие на работе не причинило Чарльзу никакого беспокойства. Он только что звонил узнать, как вы, и в то же время сообщить, что та девушка, которая работала прежде на вашем месте, зашла со своим мужем к Чарльзу в отель и, узнав, что Чарльз временно остался без секретарши, предложила свои услуги на неделю.

— На неделю! — воскликнули Кэрри и Авриль хором, но с разными интонациями.

— Я не могу не работать целую неделю…

— Кэрри останется с нами на эту неделю? — взволнованно перебила ее Авриль.

— Но, мистер Харви, я не могу! — Кэрри примолкла.

Уэйн смотрел на Авриль так, что у Кэрри перехватило дыхание. Он был способен на любовь, это было очевидно… если чувство дяди к племяннице можно назвать любовью.

— Ты хочешь этого, дорогая? — спросил он, словно совершенно не замечая протестов Кэрри.

Вместо ответа, Авриль вложила свою руку в его ладонь, глядя на него со смешанным выражением благодарности и счастья.

— Ты лучший дядя в мире! — прошептала она.

— И с этим льстивым заявлением мы оставим твою сестру отдохнуть. — Уэйн перевел взгляд с сияющего личика Авриль на Кэрри, которая снова было раскрыла рот, чтобы выразить протест, но потом передумала. — Вы не сможете сойти вниз к обеду, если не поспите, — предупредил он, осторожно высвобождая свою руку и направляясь к двери.

Несколько минут спустя Кэрри лежала в кровати, обессиленная, в страшном душевном смятении. Целая неделя здесь с Авриль… и Уэйном. Ей не стоило соглашаться. Что-то говорило ей о том, что впереди ее ждет катастрофа.

Глава 9

Пение птиц и экзотические ароматы, нежный, терпкий воздух, шум бриза в пальмах, вкус моря на губах, яростно пылающий закат… Сидя в одиночестве на частном пляже Уэйна — ее загорелая фигура так красиво выделялась на белом песке, — Кэрри была почти опьянена фантастической красотой кораллового острова. Солнце медленно клонилось к закату, но его лучи были все еще горячи; Кэрри, приподнявшись на локтях, посмотрела на небо и не сдержала восторженного вздоха. Прошло четыре дня с того вечера, когда она появилась в «Трейд Виндс». Последовавшая за этим болезнь оказалась поворотным событием, разрешившим все проблемы, которые накопились к этому времени между ней и Уэйном. Это были праздные, идиллические дни: они проводились в купании в теплом тропическом море, загорании в приятном одиночестве на частном пляже Уэйна, изысканных обедах и беззаботных разговорах с Авриль и ее дядей. Авриль отвезла сестру посмотреть свой собственный дом, особняк в стиле Регентства, очень похожий на дом Уэйна: он был такой же элегантный и просторный, окруженный такими же верандами, с рифлеными колоннами из мягкого коралла цвета охры. Сад был полон золотистых цветов, пансеттов и, разумеется, обильных зарослей бугенвиллеи и гибискуса. Манговые деревья и папайя чередовались е хлебными деревьями и пальмами, а за ними, насколько видел глаз, простирались сахарные плантации с маленькими фигурками рабочих, мелькавшими меж высокого тростника.

«Я так счастлива оттого, что рядом со своей сестрой», — постоянно твердила себе Кэрри. Но не было сомнений в том, что изменившееся отношение к ней Уэйна играло не последнюю роль во вновь приобретенном ею душевном покое. Всегда дружелюбный и обаятельный, он часто улыбался Кэрри, подшучивал над ней и, казалось, не в меньшей степени, чем она, стремился укрепить с ней самые дружеские отношения. Кэрри отвечала ему со всей горячностью. Сколько раз за эти дни ее сердце взволнованно билось! Хотя время от времени она опять тревожилась, на нее накатывала волна мрачных предчувствий, главным из которых было все же ощущение опасности, которое она испытала, когда ей пришлось согласиться остаться в «Трейд Виндс» на целую неделю.

Ровена ничего не упускала из виду, и по мере того, как дружелюбие Уэйна по отношению к Кэрри возрастало, росла и враждебность Розены. Как только они оказывались наедине, она тут же принимала высокомерный вид, который Кэрри не выносила, тем самым напоминая, что она девушка Уэйна и поэтому, естественно, не в восторге от того внимания, которое Уэйн уделяет Кэрри.

Тем не менее до последнего времени секретарша Уэйна почти не причиняла Кэрри особенного неудобства, в основном потому, что они редко встречались — Ровена почти весь день проводила в офисе. В этот полдень Кэрри оказалась в одиночестве только потому, что Авриль нужно было съездить к ее парикмахеру в Бриджтаун. Она уже с минуты на минуту должна была вернуться и присоединиться к Кэрри на пляже.

Выбросив Ровену из головы, Кэрри начала лениво размышлять о коротком разговоре, который состоялся у нее с Чарльзом позавчера, когда шофер Уэйна отвез ее в «Бич Мэнор» за кое-какими понадобившимися ей вещами. Чарльз негодовал, что Кэрри не была откровенной с ним, когда он расспрашивал ее о причинах интереса к ней Уэйна.

— К чему эта секретность? — добавил он, всматриваясь в лицо девушки, словно пытаясь отыскать в нем какие-то перемены. — К этому совершенно не было оснований, насколько я понимаю.

— Я не была уверена, что Уэйн… мистер Харви не станет возражать против того, чтобы ты знал правду обо мне и Авриль.

— Ради бога, почему?

Кэрри слегка задержала дыхание.

— Это мое личное дело, Чарльз, — ответила она, вспомнив, как Уэйн предупреждал ее, что она не сможет скрыть это. — В конце концов, я всего лишь работаю на тебя, поэтому не считала нужным посвящать тебя в такие подробности, как мои отношения с племянницей Уэйна.

Чарльз пожал плечами.

— Значит, теперь он просто Уэйн? — уточнил он, внимательно глядя на Кэрри.

— Это неудивительно, если учесть, что он дядя моей сестры.

— Ну в таком случае, — сказал Чарльз язвительно, — тебе тоже подобает звать его дядюшкой. В самом деле, — добавил он, — странно, что он не настаивает на этом.

Так как Кэрри промолчала, Чарльз прекратил разговор на эту тему, и девушка поднялась наверх забрать свои вещи. Когда она спустилась, Чарльз беседовал с клиентом и спросил только:

— Я увижу тебя в понедельник?

Кэрри кивнула:

— Да, и спасибо тебе за то, что позволил мне отдохнуть.

— Не стоит благодарности, — последовал довольно сухой ответ. — Я уже понял, что неразумно идти против желаний такого человека, как Уэйн Харви.

Какое-то движение неподалеку прервало ее мысли, и Кэрри отвела мечтательный взгляд от безмятежного моря и посмотрела в сторону дома. Сквозь деревья в глубине сада виднелась высокая бронзовая фигура в плавках.

Приблизившись, Уэйн остановился и пристально посмотрел на Кэрри… не упуская ничего из виду, подумала девушка, слегка нахмурившись: он уже не первый раз рассматривает ее так, словно ее тело представляет для него огромный интерес. Краска выступила на ее щеках; веселая ухмылка тронула уголки губ Уэйна, когда он присел на полотенце, которое Кэрри расстелила на песке, чтобы то просохло.

— Ты очень красивая, Кэрри, — мягко сказал он, придвинув губы совсем близко к ее уху. — А до недавнего времени мне казалось, что на свете нет прекрасней девушки, чем твоя сестра.

Кэрри не знала, что ответить. Разумеется, ей раньше делали комплименты, но не такие мужчины, как Уэйн, поэтому она почувствовала неловкость и зажатость, которых никогда прежде не испытывала.

— Я не думаю, что я красивее Авриль, — пробормотала она и тут же пожалела о своих словах, заметив, как насмешливо взлетела бровь Уэйна.

— Очень по-женски, — прокомментировал он, снова окидывая ее взглядом.

Но его глаза улыбались ей, и Кэрри с трудом выдавила ответную улыбку. Она робко оглядела собеседника, отметив махагоновый оттенок кожи, густую заросль волос на груди и руках, мускулистые плечи. И с трудом проглотила комок в горле, пораженная его мужественной внешностью до того, что ей пришлось отвернуться, чтобы тот не понял ее чувств. Ее чувств? Но каковы они были? Отчаянно борясь с собой, Кэрри постаралась не отвечать на этот вопрос… но ответ подхватил ее словно водопад, и она беспомощно в нем захлебнулась. «Я не люблю его, — воскликнула она про себя. — Нет!»

— Ты уже поплавала? — Уэйн лениво подхватил ракушку, чудесное творение перламутрово-персикового цвета, и, держа в руке, любовался ее изысканной красотой.

— Да, два раза.

Разве это ее голос? Он звучал так хрипло и надтреснуто… Но к счастью, Уэйн ничего не заметил.

— Не хочешь окунуться еще разок?

Кэрри колебалась. Гораздо безопаснее было бы оказаться в море, чем сидеть здесь и разговаривать.

— Да, я бы искупалась еще раз. — И тут же добавила: — Авриль еще не вернулась?

Уэйн насмешливо покосился на нее.

— Нам нужен кто-то, кто будет присматривать за нами? — перевел он ее вопрос.

— К-конечно, нет… — в замешательстве пробормотала она.

Вскочив на ноги, он протянул ей руку:

— Ну, тогда пойдем, — и не выпускал ее пальцы, пока они шли к кромке моря.

От его близости Кэрри дрожала. Он отпустил ее руку только тогда, когда они зашли достаточно глубоко, чтобы можно было плыть. Но было ли настолько безнадежно ее положение, в конце концов? А что, если каким-то чудесным образом он тоже влюбился в нее? Эта невероятная мысль совершенно ошеломила Кэрри, она мечтательно смотрела на него, лежа на спине в пурпурном свете заката. Развернувшись, Уэйн поплыл к ней, поддразнивая за леность; она рассмеялась. Что бы ни случилось потом, сейчас был такой восхитительный миг, что она забыла обо всем и просто наслаждалась им.

— Я и чувствую себя ленивой, — ответила она, так как не могла придумать другого ответа.

— Тогда давай выйдем из воды и поваляемся на песке.

Его голос чуть заметно дрожал, Кэрри почувствовала это. Она поплыла вслед за Уэйном к берегу. Он снова взял ее за руку, едва они вышли из воды и направились к брошенному на песок полотенцу. Нагнувшись, Уэйн подхватил его и накинул на волосы Кэрри. Испуганная его неожиданным движением, она подняла на него глаза: ее лицо порозовело под загаром, приоткрытые губы словно молили о поцелуе. Глаза Уэйна потемнели от желания; руки перестали вытирать ее волосы, и Кэрри почувствовала, как полотенце скользило по ее влажной спине и упало на песок. Это было сумасшествие, она понимала это, но была бессильна и не могла сопротивляться, когда его руки нежно обхватили ее. Она вдыхала его свежее, прохладное дыхание, пока его губы не коснулись ее губ. Над их головами высокое, в редких облачках небо соперничало блеском с морем и песком, закат окутывал верхушки деревьев алыми кружевами. Опьяненная окружающей красотой и магнетической силой мужчины, сжимавшего ее в объятиях, Кэрри будто затерялась — в чудесном потоке своих желаний.

— Кэрри… — Уэйн наконец оторвал ее от себя, его взгляд был нежным и мягким, как и его поцелуи. Легкий, прерывистый вздох сорвался с его теплых губ. — Что ты сделала со мной?

Невероятные слова! Это, без сомнения, было признанием в любви. Ее чувства были глубоки и проникновенны, когда в безмолвном экстазе она прильнула к Уэйну, лаская узкими ладонями его бронзовые плечи. Его губы, требовательные, властные, снова отыскали ее. Уже прошло много времени, пока они так стояли, тесно прижавшись друг к другу, одинокие обитатели этого пляжа, захваченные страстью и наслаждением, с разгоревшимися желаниями и сдерживаемыми порывами. Отпрянув от него наконец, Кэрри встряхнула головой, будто сбрасывая с себя волшебство все усиливающегося блаженства.

— Что это? — Его глаза ласково смеялись, ее робко прятались за длинными загнутыми ресницами, бросающими прелестные тени на щеки. — О боже, как ты прекрасна!

Губы Уэйна скользили по ее волосам, шее; потом спустились к плечам и дальше, к полуобнаженным выпуклостям, которые манили и соблазняли, приглашая не останавливаться. Пульс Кэрри бешено забился, голова кружилась, ей показалось, что время исчезло, а земля перестала вращаться, и ее подхватил пьянящий поток, унося в простор открытого космоса. Но невероятным усилием воли ей удалось отстранить Уэйна. Он не сразу отбросил ее руку, хотя с легкостью мог это сделать, а только поднял голову и снизу вверх озорно посмотрел на нее. Она с облегчением улыбнулась дрожащими губами, но ее глаза теперь беззастенчиво говорили о любви, и Уэйн не удержался от триумфального нежного смеха, спугнув очаровательную тишину, царящую вокруг них.

— Нам пора возвращаться… — Его низкий голос звучал неразборчиво, губы скользили по ее щеке. — Бриз стал холодным… в любом случае сейчас стемнеет.

Он нагнулся за полотенцем и закутал в него Кэрри, запрокинув ее голову так, чтобы досыта напитаться откровением, сияющим в ее глазах.

* * *

Кэрри привезла с собой почти все свои вещи, но у нее не было ничего, что хотя бы приблизительно она могла назвать шикарным. А так как ей хотелось выглядеть особенно привлекательной сегодня за ужином, она воспользовалась предложением Авриль свободно распоряжаться ее гардеробом и выбрала дорогую вещицу цвета зеленого лайма, с тугим лифом, низким вырезом и короткой, но пышной юбкой. Платье прекрасно сидело на ней, подчеркивая цвет волос и кожи, плотно облегая точеную, стройную фигурку. Ее волосы, которые пришлось специально для вечера вымыть, чтобы привести в порядок после нескольких морских купаний, блестели как начищенная бронза, когда она приглаживала их щеткой. С легким волнением Кэрри уже представляла, как взгляд Уэйна медленно скользит по ним.

Готовая, она как раз смотрелась в зеркало, когда в дверь постучала Авриль и попросила разрешения войти.

— Да, конечно. — Кэрри отвернулась от зеркала, едва распахнулась дверь.

— Кэрри! — Авриль застыла на месте, в полном восхищении не спуская глаз с сестры. — Ты выглядишь сногсшибательно! Что ты сделала с собой!

Кэрри машинально обернулась, чтобы вновь взглянуть в зеркало. «Неужели это любовь виновата в том, что твои глаза блестят словно звезды, а щеки нежно пылают?»

— Это все твое платье, — коротко сказала она, но Авриль покачала головой.

— Ты выглядишь так, словно получила наследство.

— Просто я счастлива, — засмеялась Кэрри.

Авриль вошла в комнату, улыбаясь сестре.

— Из-за меня… или дяди Уэйна?

— Дяди Уэйна? — резко переспросила она.

Неужели Авриль догадалась?

— Ведь он больше не сердится на тебя.

Кэрри перевела дыхание.

— Да, частично из-за этого. — Это было все, что она смогла ответить.

— Частично?

— Другая причина в тебе, разумеется. Так чудесно, что я осталась здесь с тобой.

— Для меня это тоже было чудесно, и впереди у нас еще целых три дня, и даже потом мы будем видеться очень часто.

— Разумеется. — Кэрри говорила с уверенностью, ее мысли вернулись к Уэйну и их новым, сладостным отношениям. Они, конечно, будут крепнуть, и тогда…

Когда они с Авриль спустились вниз, Уэйн с Ровеной сидели на террасе, занятые разговором. Уэйн тут же встал и придвинул два стула.

— Еще красивее, чем обычно, — прошептал он у нее за спиной, когда Кэрри усаживалась, и внезапная теплая волна, накатившая на нее, будто отразилась розовым свечением ее кожи.

Она с усилием перевела взгляд на Ровену. Та враждебно прищурилась. Ее ревность была такой очевидной, что чувство вины немного омрачило то удовольствие, которое испытала Кэрри от лестных слов Уэйн; Ровена была девушкой Уэйна и, по мнению Авриль надеялась когда-нибудь выйти за него замуж. Кэрри решила, что Уэйну не стоило целовать другую, особенно так, как он только что целовал ее. Те первые поцелуи ничего не значили: это был только урок, на пляже поцелуи Уэйна были нежны так, как могу быть лишь поцелуи любви.

Авриль весело болтала, и Уэйн снисходительно улыбался ей. Авриль спросила, как ему нравится ее прическа, и он отвечал, что очень нравится. На это она побранила его за то, что он не заметил, что сегодня она причесана по-новому.

— Разница не очень заметна, — возразил он, теперь с интересом разглядывая ее. — Ты ведь не отрезала их и не сделала с ними ничего особенного.

Авриль продолжала болтать, а Кэрри обратила внимание на бармена, который священнодействовал над каким-то необыкновенным напитком.

— Пунш, — провозгласил Уэйн, проследив за ее взглядом.

— Он такой вкусный. Только Медвил умеет правильно готовить его. — Авриль улыбнулась Медвилу, который как раз бросал в чашу очищенные лаймы, а затем лимонную цедру и мускатный орех. За этим последовали сахар и вода и в конце белый ром. После небольших манипуляций палочкой пунш был готов к употреблению.

— Тебе понравилось? — Авриль поглядывала на Кэрри, пока та потягивала напиток.

— Кажется, вы в этом не очень уверены, мисс Фэрклоу, — саркастически заметила Ровена, снисходительный тон девушки не укрылся от окружающих, и Уэйн с Авриль недоуменно взглянули на нее.

Глаза Уэйна блеснули на Кэрри, та заставила себя рассмеяться и заявила, что к пуншу, наверное, нужно привыкнуть. Все молчали. К счастью, появление Сесилии, объявившей, что ужин подан, разрядило обстановку.

Вся национальная кухня острова была обильно представлена на столе. Кэрри впервые попробовала изысканные морепродукты, зажаренные в масле, а вместо картофеля на гарнир подали особым образом приготовленные плоды хлебного дерева, которые очень походили на картофель, но были более легкими и аппетитными.

Ужин подошел к концу, и компания, как обычно, вернулась на веранду. Но уже было поздно, и, пообщавшись со всеми около получаса, Кэрри, извинившись, сказала, что собирается лечь.

— Так рано? — нахмурившись, проговорил Уэйн.

Кэрри заметила, как внезапно изменилось лицо Ровены: улыбка, которую она послала Уэйну, мгновенно поблекла.

— Уже очень поздно, — напомнила Кэрри охрипшим голосом. Неужели он хочет, чтобы она осталась? Кажется, да, решила она и вспыхнула от радости.

— Я думаю, мне тоже пора. — Авриль поднялась с плетеного стула и поцеловала дядю. Ее «спокойной ночи» относилось и к Уэйну, и к Ровене; потом она повернулась к Кэрри: — Идем?

Кэрри кивнула, глядя на Уэйна. После минутного колебания он пожал плечами:

— Спокойной ночи, — и посмотрел сперва на Кэрри, потом на Авриль.

Теперь не было никакой возможности остаться, и, внезапно ощутив пустоту в душе, Кэрри тоже пожелала Уэйну и Ровене доброй ночи и последовала за сестрой в дом.

— Я сначала хотела из вредности остаться, — объяснила Авриль, едва они отошли достаточно далеко. — Но потом решила: пусть себе займутся этим.

— Займутся чем?

— Любовью… Думаю, что они занимаются ею, когда остаются наедине.

Словно тисками перехватило горло Кэрри. Но тут же ее память услужливо вернула сцену на пляже и нежные слова Уэйна: «Что ты сделала со мной?»

— Я… я не верю, что твой дядя влюблен в Ровену.

Они поднимались по лестнице на галерею, куда выходили двери спален. Комната Кэрри была в конце, а Авриль в середине, поэтому они остановились у высокого окна, откуда открывался вид на волнующиеся поля тростника, тянувшиеся до самого горизонта.

— Я никогда и не говорила, что он любит ее.

Кэрри чувствовала себя потерянной. Она не могла обсуждать Уэйна прямо сейчас, поэтому сменила тему и принялась болтать о пустяках. Наконец, они попрощались и отправились по своим комнатам.

* * *

Воскресенье наступило слишком скоро. Едва очнувшись ото сна, Кэрри тут же вспомнила, что сегодня ее последний день в поместье «Трейд Виндс». Завтра рано утром ее отвезут назад в отель, и снова начнется работа. Но эти мрачные мысли тут же сменились ощущением полного счастья. Кэрри лежала и раздумывала, как изменился к ней Уэйн. Неужели он влюблен в нее? Кэрри была уверена, что это так, принимая его восклицание на пляже за признание. Но почему он прямо не сказал ей? Может, он собирался сделать это вчера, подумала она, припомнив мгновение, когда, оказавшись на несколько минут наедине с ней, Уэйн схватил ее в объятия и поцеловал с таким пылом, который одновременно и опьянил, и испугал ее.

— Мое восхитительное дитя! Я хочу тебя!

Она должна не поддаваться, сопротивляться ему, такие отчаянные мысли путались в голове у Кэрри, пока она дарила ему один страстный поцелуй за другим. Ничто не сможет омрачить их будущее… или же их свадебную ночь.

— Дорогая, где ты?.. — раздалось в коридоре, и тут, к неописуемому разочарованию Кэрри, в комнату влетела ее сестра.

Никогда бы Кэрри не подумала, что возможны такие минуты, когда ей будет неприятно присутствие Авриль. Они с Уэйном отпрянули друг от друга как раз вовремя; когда девушка вошла, Кэрри поглаживала пальцем великолепную китайскую вазу эпохи Сун, а Уэйн стоял возле камина, небрежно облокотившись о каминную доску. Неужели он собирался сделать ей предложение, раздумывала Кэрри, лежа в огромной кровати и наслаждаясь окружающей роскошью и тропическим солнцем, заливающим яркими лучами всю комнату. Но разумеется, он хотел это сделать! Что еще он мог сказать в тот момент? Ничего другого ей в голову не приходило.

Наконец Кэрри поднялась и соскользнула с кровати, стройная, прелестная со спутанными волосами.

Завтрак подали на тенистую веранду; после него Кэрри с Уэйном и сестрой отправились на пляж, где вскоре к ним присоединилась Ровена в бикини, очаровательная и ухоженная, с распущенными по плечам волосами. Она не собиралась мочить их и, кроме полотенца, перекинутого через руку, держала купальную шапочку.

— Ты уже заходил в море? — Ровена улыбалась Уэйну, стоя над ним, и словно не замечала двух других девушек.

Уэйн рассеянно кивнул, не поднимая глаз.

— Неужели не видно, что мы уже наплавались? — фыркнула Авриль, стряхивая капли с коричневой ноги.

Ровена пошла к морю, и спустя мгновение Уэйн направился вслед за ней, оставив Кэрри наедине с сестрой.

— Я тут подумала, — сказала Авриль, нахмурившись глядя на две фигурки, уже далеко отплывшие от берега, — если дядя Уэйн будет настаивать на женитьбе на этой девице, я вернусь в свой собственный дом. И тогда ты сможешь жить со мной, — добавила она, — и я не так буду скучать по дяде Уэйну.

Голос Авриль был немного уныл, а глаза задумчивы; она взяла горсть песка и медленно пропустила его между пальцами.

— Я бы не стала заранее придумывать себе проблемы, — ответила Кэрри.

— И что он нашел в ней?

— Она очень красивая, — последовал машинальный ответ.

— Но жестокая, ведь я уже говорила. Нет, он не женится на ней, — твердо заявила Авриль, тряхнув головой, чтобы ее — слова звучали убедительнее. — Я могу представить дядю Уэйна только с той, которая мягка и уступчива и любит его до умопомрачения.

Горькая улыбка тронула губы Кэрри. Подумать только, когда Авриль в первый раз произнесла это, Кэрри испытала сочувствие к той женщине, которая так полюбит Уэйна…

— Они вылезают. А теперь понаблюдай, как она смотрит на него — это просто отвратительно!

— Отвратительно? — озадачилась Кэрри. Но через несколько минут она поняла, что хотела сказать сестра.

Уэйн вытирался полотенцем, а Ровена не могла отвести от него взгляд, который похотливо скользил по его телу, начиная с мускулистых, загорелых ног, к бедрам, затем к груди, заросшей густыми темными волосами. Странно, но она ни разу не посмотрела ему в глаза. Но это сделала Кэрри, чтобы понять, как он реагирует на взгляды Ровены. Он либо не подозревал, что является объектом ее внимания, либо просто не обращал на нее внимания. Что бы он ни чувствовал к Ровене, это точно была не любовь. Кэрри улыбнулась при этом заключении. Как он может любить Ровену, если его любовь принадлежит ей? Поймав на себе взгляд Кэрри, он нежно улыбнулся, и Кэрри услышала рядом легкий, невольный вздох. О чем подумала Авриль, озадачилась она, но была не в силах обернуться и посмотреть в глаза сестре.

Подошло время ленча, и все покинули пляж, пробираясь к дому через тонувший в цветах сад.

— Ты заметила, как дядя Уэйн посмотрел на тебя? — Эти слова сорвались с губ Авриль, едва они остались одни у дверей Кэрри. — Ты заметила, Кэрри?

Как ей удалось состроить слегка удивленную мину, Кэрри сама не поняла.

— Что ты имеешь в виду, Авриль?

Сбитая с толку, та покачала головой.

— Он никогда не проявлял интереса ни к одной женщине, кроме Ровены, — пробормотала девушка, как будто не слыша Кэрри. — Он выглядел… он выглядел… — Прелестные глаза Авриль широко и недоверчиво раскрылись. — Кэрри, тебе никогда не приходило в голову, что дядя Уэйн влюблен в тебя?

Напустить на себя недоумение — это одно, но изобразить крайнее удивление — гораздо труднее. И все же Кэрри это в какой-то степени тоже удалось. Ей пришло в голову, что очень скоро Авриль придется обвинить ее в лицемерии. И все же при данных обстоятельствах она не могла поделиться своими надеждами даже с сестрой — это могло случиться не раньше, чем Уэйн произнесет те слова, которые она так жаждала услышать.

— Твой дядя… любит меня?

Авриль изучала лицо Кэрри, словно видя его в первый раз, ее глаза наполнились восхищением.

— Это возможно, ты знаешь… о да, это действительно вполне возможно!

— Но, кажется, я припоминаю, ты решительно заявляла, что возненавидишь любую женщину, на которой женится твой дядя, — напомнила Кэрри, скорее чтобы скрыть свое смущение, чем по какой-либо другой причине.

— Но… — Авриль пожала плечами. — Я ведь не думала, что это можешь быть ты.

К облегчению Кэрри, ударил гонг, и они больше ничего не успели сказать друг другу, поспешив в свои комнаты, чтобы переодеться к ленчу.

После ленча Авриль и Ровена предавались обычной сиесте, а Кэрри с Уэйном расположились на лужайке. Солнце, застывшее прямо у них над головами, сияло на небе, испещренном плывущими облаками, которые подгонял легкий пассат. Воздух был насыщен ароматами, вокруг царило настоящее буйство красок, экзотические растения переплетались друг с другом, ослепляя огненным разноцветьем. Одна сторона лужайки была засажена пуансеттами, а бордюр состоял из смеси ярких пышных цветов на фоне палисандров и гибискуса. Картину завершали море цвета индиго и высокие кокосовые пальмы.

Наконец Уэйн заговорил, сообщив, что собирается пригласить Кэрри на ужин в следующую среду. Но в среду он изменил планы и объявил ей об этом только в машине, когда они отъехали от отеля «Бич Мэнор».

— Мы ужинаем дома. Авриль отправилась навестить своих друзей и останется у них на несколько дней. Что касается мисс Блейкли, ее не будет сегодня вечером, поэтому нам никто не помешает.

Дрожь волнения пробежала по телу Кэрри, но она ничего не сказала, и они молча проделали оставшийся путь.

Они сидели за столом, украшенным свечами; молчаливые слуги подавали им изысканные блюда и вина Вест-Индии, а после ужина Уэйн удивил Кэрри, предложив перейти в гостиную, а не на веранду, как обычно.

Робко, даже смущенно Кэрри подошла к своей любимой вазе эпохи Сун и стала возле. Уэйн долго, изучающе смотрел на нее, а затем приблизился и заключил в объятия. Но он ничего не говорил и не пытался поцеловать ее; и в это мгновение Кэрри ощутила внезапный упадок духа, вдруг вспомнив утверждение Чарльза о том, что Уэйн не сможет быть верен одной женщине. Страх и мольба мелькнули в ее взгляде, когда она подняла на Уэйна глаза. Он был слишком красив, слишком привлекателен во всех смыслах. Какие у нее могут быть шансы?

— Дорогая! О чем ты, черт побери, подумала, что так смотришь на меня?

Его объятия стали еще крепче, и Кэрри негромко рассмеялась, а потом ответила:

— Ни о чем, Уэйн, ни о чем особенном.

— Твоя голова, надеюсь, не занята такими меркантильными вещами, как деньги?

— Конечно, нет. С чего бы это?

— Я подумал, может, тебя беспокоят финансовые проблемы.

Наступившая вслед за этим тишина окутала все и вся. Было слышно только, как бьется сердце Кэрри. Оно, казалось, молотом ударяло в ее ребра. Ведь этот вопрос был так неуместен сейчас… или нет?

— Меня не беспокоят финансовые проблемы, — наконец с дрожью проговорила она побелевшими губами.

Уэйн нахмурился и сказал:

— Они и не должны беспокоить тебя, так как с этого времени у тебя их больше не будет.

— Не… не… — Кэрри пошатнулась. Как она была глупа! И это доказывало только то, что она не была уверена в Уэйне полностью.

Прижав Кэрри к себе, Уэйн поцелуями развеял ее последние страхи.

— Мы должны поговорить о деньгах для Мишель.

— Мишель! — Ее глаза засверкали. — Уэйн, ты действительно волнуешься за Мишель?

— Все, что тревожит тебя, теперь беспокоит и меня. Да, ты получишь три тысячи… и очень скоро.

— Скоро… — В знак глубокой благодарности Кэрри прижалась к его груди. — Но ты ведь ничего не говорил об этом Авриль, — бормотала она между его поцелуями, — потому что она ничего не говорила мне…

— Я собираюсь сам дать тебе денег.

— Ты? — Кэрри попыталась отстраниться, чтобы взглянуть ему в лицо. Любовь и величайшая благодарность сияли в ее глазах. — Ты очень добрый… как и говорила Авриль.

Его взгляд был насмешливым.

— Естественно, тебе было необходимо, чтобы это подтвердила Авриль, — со смехом заметил он; а так как Кэрри больше не сомневалась ни в чем, то позволила себе надуть губки и выглядеть немного оскорбленной и негодующей.

— Ты меня обидел, — пожаловалась она.

— И сильно?

— В основном пострадала моя гордость.

— Прости, моя дорогая. Как я мог так поступить с тобой?

Кэрри не захотела продолжать разговор в таком духе, снова прильнула к нему, и Уэйн долго шептал ей на ухо разные нежности. Внезапно его голос стал хриплым, а поцелуи — все более требовательными и страстными. Увлекаемая его мощью и своими проснувшимися желаниями, Кэрри изо всех сил боролась с собой. Как мог возникнуть миф о Еве, удивлялась она, ведь это мужчина, всегда мужчина выступает в роли соблазнителя по той простой первобытной причине, что его эмоции никогда не заглушает страх.

— Уэйн, отпусти меня!

Они были близко от кушетки. Был ли это специальный маневр с его стороны? Кэрри начала бороться всерьез.

— Дорогой, прошу тебя! — взволнованно воскликнула она. — Подождем до свадьбы! Сейчас мы только все испортим.

— Свадьбы! — Руки Уэйна тут же отпустили ее. — Свадьбы? — повторял он, с изумлением глядя на нее. — А кто тут говорил о свадьбе?

Растерявшись, Кэрри уставилась на него как разочарованный ребенок, прижав маленький кулачок к губам, чтобы унять их дрожь.

— Т-так, з-значит, т-ты не?..

Какая глупость, но Кэрри с ожесточенным упорством цеплялась за свою веру в то, что Уэйн любит ее, и не желала верить своим ушам. Она вспомнила все те поступки Уэйна, которые приводили ее в недоумение, теперь же все так просто объяснялось. Но она также вспомнила и ту сцену на пляже, когда Уэйн был так нежен с ней, что Кэрри была готова поклясться: свет, сиявший в его глазах, был зажжен любовью. Он по-прежнему стоял совсем близко, и, хотя ее ноги подгибались, Кэрри отошла прочь. В комнате повисла непроницаемая тишина.

— Я могу забрать свое пальто? — Унижение было слишком сильным; Кэрри отвернулась от Уэйна и зашагала к двери.

— Вернись, Кэрри. — Уэйн снова схватил ее за руку, но на этот раз Кэрри яростным движением высвободилась.

— Не смей даже прикасаться ко мне! Теперь я поняла, что всего лишь очередная женщина для тебя, а ты для меня… ты просто подонок! Где мое пальто?

Выражение его лица изменилось: темные глаза опасно засверкали.

— К чему это представление? Я же пообещал тебе, что буду щедрым. Ты получишь свои три тысячи…

— Три тысячи! Мистер Харви, я не покупаюсь — как все твои остальные женщины, к которым ты привык! — Ее наполненные слезами глаза обдали его презрением. — Три тысячи! Зачем платить так много? Вы можете приобрести целый гарем на эти деньги!

Она говорила не помня себя, забыв об Авриль, о том, что после этой сцены ей больше не позволят видеться с ней. В любом случае Кэрри уже поклялась себе, что покинет этот остров первым же самолетом.

— Я просила свое пальто!

— Гарем, так? — начал он, игнорируя ее просьбу. — Гарем… ну что ж.

Кэрри ничего не ответила, и он долго смотрел на нее с непонятным выражением лица. Казалось, Уэйн отмечал каждую ее черточку… мертвенно-бледные щеки, дрожащие губы, затуманенные глаза. Она смотрела на него, не говоря ни слова, переводя взгляд с морщинок на лбу на незнакомые новые складки в уголках рта, потом на пульсирующую жилку на шее.

— С чего ты решила, что у меня женитьба на уме? — мягко спросил Уэйн, не спуская с нее глаз.

— Понятия не имею, с чего это пришло мне в голову, — парировала она, — учитывая твою отвратительную репутацию, известную всему острову!

— Моя… — Его глаза гневно блеснули. — Может, ты потрудишься объяснить свои слова!

Это было не так просто, ведь в своем желании нанести ответный удар Кэрри преувеличивала, вернее, просто врала. Но она не собиралась отрекаться от своих слов и быстрым движением, которого не ожидал Уэйн, бросилась к колокольчику.

— Если ты не хочешь принести мое пальто, пусть это сделают другие. — Ее голос звучал уже не так громко, но душевное смятение мучило ее сильнее физической боли.

— Ты можешь со всей честностью отрицать, что сама заставила меня поверить, будто…

— Поверить? — Кэрри посмотрела ему в глаза, забыв, что ее многократная уступчивость действительно могла убедить Уэйна в ее доступности. — О, тебе не стоило упрекать меня в этом! — Дико блестя глазами, она огляделась, ее ярость перешла все границы, и Кэрри не слышала, как охнул Уэйн, когда она схватила вазу эпохи Сун. — Ты сказал, что мои непредвиденные реакции разочаровывают тебя, что ж, надеюсь, в этот раз ты не будешь разочарован!

— Кэрри, поставь ее на место! Поставь ее! Ты не знаешь, сколько она стоит…

Он стремительно протянул руку, но ваза, пережившая тысячу лет, уже летела в угол комнаты. Она ударилась о стеклянный абажур настольной лампы, раздался звон, и осколки посыпались на ковер.

В ужасающей тишине, последовавшей за этим, Кэрри больше всего поразила кровь на запястье Уэйна и то, что в дверях вдруг выросла фигура.

Сесилия, войдя в комнату, замерла, задохнувшись.

— Мистер Харви, вы ранены… Ваза! Прекрасная ваза, которую вы купили месяц назад! — Подбежав, она встала на колени и подняла несколько осколков, забыв о сразу померкнувшей на фоне этой трагедии ране хозяина. — Та самая ваза, которая обошлась вам, как сказала мисс Авриль, в две тысячи фунтов…

— Д-две т-тысячи фунтов? — Кэрри прижала к щеке дрожащую руку.

— Что случилось, мистер Харви? Как же вы были так неосторожны!

Кэрри испуганно смотрела на Уэйна. Вытащив из кармана носовой платок, тот перевязывал рану, не отводя взгляда от лица Кэрри. Он выглядел таким спокойным и безразличным, что Кэрри усомнилась в правдивости слов Сесилии по поводу стоимости вазы. Она перевела глаза на Сесилию и попросила принести свое пальто. В ответ на это Сесилия выпрямилась, посмотрев сперва на Кэрри, потом на Уэйна, а затем на голубые осколки, рассыпанные по ковру, и вдруг ее глаза стали огромными. До нее дошла правда.

— Мисс, — пробормотала она с благоговейным страхом, — вы бросили вазу в мистера Харви?!

Уэйн смотрел поверх головы Сесилии, и Кэрри обернулась. Кровь прилила к ее щекам — она увидела Ровену, стоящую в дверях и явно слышавшую то, что произнесла Сесилия.

— Уэйн! Что, черт побери, случилось? Сун… ведь она у тебя всего лишь месяц, и ты так долго мечтал о ней! Что случилось? — повторила Ровена, бросая взгляд на разгоряченное лицо Кэрри и повязку на запястье Уэйна.

У Кэрри сжались губы. Эта девица явно наслаждалась ситуацией!

— К чему эти вопросы, мисс Блейкли? Вы же слышали, что только что сказала Сесилия.

Служанка, как заметила Кэрри, выскользнувшая из комнаты, уже возвращалась с ее пальто.

— Спасибо, Сесилия. — И, взяв пальто, Кэрри вышла. Секунду спустя входная дверь тихо закрылась за ней.

Глава 10

На следующее утро, сразу же после завтрака, Кэрри отправила телеграмму своему отцу. К этому времени он должен был вернуться в Англию, и Кэрри не сомневалась, что отец одолжит ей денег на поездку домой. Если ей повезет, через несколько дней ее не будет на острове. Хоть и не хотелось уезжать, не попрощавшись с Авриль, но Кэрри все же рассчитывала улететь до ее возвращения в «Трейд Виндс». И тогда это уже будет задача Уэйна — объяснять внезапный отъезд Кэрри. Как ему это удастся, не вдаваясь в подробности по поводу собственного подлого поведения, Кэрри не беспокоило, но то, что он придумает какую-нибудь историю в связи с исчезновением и ее, и вазы эпохи Сун, — несомненно. Она также была убеждена, что Уэйн запретит и Сесилии, и Ровене упоминать о сцене, произошедшей между ним и Кэрри.

Ее подозрения нашли свое подтверждение позже, когда ей позвонил Уэйн; услышав его голос, Кэрри чуть не задохнулась — так забилось ее сердце. На долю секунды ей почудилось, будто он звонит, чтобы выразить сожаление и назначить новую встречу.

— Мисс Фэрклоу у телефона…

— Я насчет Авриль; я не хотел бы, чтобы она узнала о нашем… разногласии, — прозвучал отрывистый голос, недружелюбный и холодный.

Кэрри бессильно села, ее охватило полное отчаяние, слезы застилали глаза.

— Вы сами все ей объясните, мистер Харви. Я собираюсь уехать с Барбадоса до возвращения Авриль.

— Уехать? — резко спросил он. — Вы собираетесь покинуть остров?

— Да, я намерена сделать это как можно скорее.

— Авриль… — Теперь Уэйн казался растерянным, его тон утратил враждебные нотки. — Она будет так расстроена, если вы уедете.

— Я напишу ей, когда вернусь домой.

Последовало долгое молчание. Затем Уэйн поинтересовался:

— И как же вы объясните ей ваш поспешный отъезд?

От этого вопроса кровь Кэрри вновь вскипела: ее охватило бешеное желание заставить его хоть раз поволноваться.

— Возможно, расскажу ей всю правду! Мне кажется, уже пора Авриль узнать, какой вы на самом деле! Да, я думаю, что напишу ей подробное письмо о том, какой вы невообразимый подлец! — И, не дав ему возможности ответить, Кэрри добавила, что занята, и бросила трубку.

Перезвонит ли он? Но время шло, и она поняла, что Уэйн не принял ее угрозу всерьез. У них было только одно общее: никто из них не желал намеренно причинить боль Авриль. Поэтому Уэйн знал, что Кэрри придумает другие причины своего отъезда с острова. Эта мысль целиком занимала ее следующие два дня; но вскоре беспокойство Кэрри по этому поводу дополнилось другой, более сильной тревогой: ей пришлось забыть личные огорчения из-за Мишель.

Группа туристов, в числе которых были Ирен и Стэнли, прибыла в конце дня, заполнив весь отель. Кэрри была слишком занята, чтобы поговорить с подругой, у нее нашлось время только для обмена короткими приветствиями, и, договорившись встретиться в холле после ужина, Ирен и Стэнли отправились в свой номер в сопровождении портье.

Едва сдерживая нетерпение, Кэрри то и дело смотрела на часы, ей казалось, что стрелки едва тащатся; наконец она смогла побежать в уютный уголок гостиницы, где ее уже поджидали Ирен и ее муж. Поднявшись при ее приближении, тот спросил, что она будет пить, и, пока делал заказ, Кэрри, пораженная, изучала серьезное выражение лица подруги. Потом почти беззвучно она пробормотала:

— Мишель… ты должна сообщить мне что-то важное?

— Дело не в Мишель, а в ее отце, — тут же ответила Ирен. — Я полагаю, она написала тебе, что он попал в больницу?

— В больницу? — Кэрри покачала головой, припоминая последнее письмо сестры. Теперь Кэрри поняла, почему та не предоставила, как обычно, подробный отчет о том, как потратила деньги, высланные ей Кэрри, — они пошли на фрукты и цветы для передачи в больницу. — Нет, она ни о чем таком не упоминала.

Ирен нахмурилась, но потом пояснила:

— Я думаю, она просто не хотела причинить тебе беспокойство.

— Это серьезно?

Ирен и Стэнли обменялись взглядами.

— Так серьезно, что дальше некуда.

Пока официант расставлял напитки, за столом воцарилась напряженная тишина.

— Врачи говорят, надежды на его выздоровление не осталось.

Кэрри подняла глаза, ее сердце замерло.

— Он умирает?

— Три недели назад ему оставалось жить один месяц… самое большее, как сказали в больнице.

Кэрри молчала, пытаясь осмыслить услышанное.

— Но… ведь это просто ужасно! — Ее лицо побелело; быстро переглянувшись с женой, Стэнли протянул Кэрри бокал:

— Выпей, Кэрри. Тебе это необходимо сейчас.

— Спасибо. — Приняв бокал из его рук, Кэрри поднесла его к губам. — Это очень странно, что письмо Мишель было таким… я хочу сказать, что я почувствовала что-то недосказанное, но — никакого намека на трагедию…

— Ни Мишель, ни ее мать не знали о всей серьезности его положения — и, возможно, Мишель не знает и сейчас. — И Ирен пустилась в объяснения, каким образом до нее дошли эти сведения. Она встретила в автобусе свою подругу, Розмари Холл. Только что закончив курсы, Розмари устроилась медсестрой в госпиталь Бэронсфидд. И так как ей все было внове, только и говорила о работе, описывая различные случаи. Особенно ее потрясло горестное положение бедной женщины с шестью детьми, над которой нависло скорое вдовство, так как у ее мужа была неизлечимая болезнь сердца.

— Поначалу я не очень вникала во все это, — призналась Ирен, в качестве оправдания ссылаясь на свою приближающуюся свадьбу. — Тем не менее, когда она обронила имя этого мужчины — мистер Джонсон, — я, как ты и сама догадываешься, навострила уши и стала внимательно слушать. Задав несколько вопросов Розмари, я вскоре поняла, что мистер Джонсон действительно отец Мишель. Я спросила, знает ли мать об опасности, а Розмари сказала: пока нет, так как до последнего дня доктора все еще надеялись, что сумеют продлить ему жизнь.

Ирен сделала паузу, чтобы отпить из бокала, и Кэрри рассеянно перевела взгляд на Стэнли. Он не участвовал в разговоре, и Кэрри пришло в голову, что в этот первый день своей женитьбы он, вероятно, очень хочет, чтобы она, Кэрри, оказалась где-нибудь далеко от него и его жены.

— Я ничего не написала тебе в письме, — говорила Ирен, — так как чувствовала, что для тебя будет меньшим ударом, если я сообщу тебе это лично.

— Я рада, что ты так сделала, — пробормотала Кэрри и после печальной паузы сказала: — Интересно, как себя чувствует сейчас бедный мистер Джонсон?

— По крайней мере, у его жены больше не будет детей, — насмешливо и сухо проговорил Стэнли.

— А деньги? — Кэрри была в ужасе. — Миссис Джонсон больше не будет получать его пособие по безработице. Они станут еще беднее. — Кэрри машинально прижала руку к груди; это был жест отчаяния, почти физической боли. Она не видела впереди никаких перспектив для Мишель. Теперь она никогда не оставит миссис Джонсон; Кэрри понимала это. Мишель воспримет это как свой долг — помочь матери в тяжелое время.

— Расскажи мне об Авриль, — предложила Ирен, чтобы перевести разговор на более радостную тему.

Но к ее удивлению, глаза подруги наполнились слезами.

— Здесь тоже не все благополучно. — И Кэрри тут же пожалела о своем признании. Ей не следовало взваливать свои проблемы на Ирен в ее первый свадебный вечер. Но было уже поздно: Ирен пристально взглянула на нее, и даже вежливый вздох мужа не помешал ей спросить:

— Что ты имеешь в виду? Из твоего последнего письма я поняла, что все просто прекрасно.

Кэрри сокрушенно покачала головой. Все ее надежды рухнули. Ирен потрясенно смотрела на нее.

— Кэрри, в чем дело?

— Я н-не могу тебе сказать, Ирен. Сегодня твой первый день после свадьбы — а я такая эгоистка! — Она приподнялась, собираясь уйти, но Ирен решительно удержала ее:

— Я твой друг, Кэрри. Может, это и день моей свадьбы, но сейчас это не главное. Если тебе нужно выговориться, я готова выслушать тебя.

— Но Стэн… — пробормотала девушка.

Он тут же прервал ее, мягко сказав:

— Не беспокойся обо мне, Кэрри. Облегчи свою душу, тогда тебе станет намного лучше. — Он улыбнулся жене. — Я пойду прогуляюсь по саду, если не возражаешь?

— Спасибо, дорогой. Оставь нас минут на десять.

Кэрри посмотрела ему вслед, стараясь подавить невольную зависть к подруге и думая о Уэйне… и том, как все могло бы быть. Могло бы?.. Зачем размышлять о невозможном?

Уэйн Харви был прирожденным холостяком, но даже не будь им, он никогда не выбрал бы в жены такую девушку, как Кэрри. Он бы выбрал изысканность и хорошие манеры, он бы выбрал женщину с таким характером, который соответствовал бы его собственному, и не важно, что Авриль говорила что-то там насчет «мягкости, и уступчивости, и любви до умопомрачения».

— Расскажи мне все, Кэрри, — подбодрила ее Ирен, и после недолгого колебания Кэрри поведала ей все, что с ней случилось. Выражение лица Ирен несколько раз менялось — по мере развития истории, — но в конце концов на нем застыло гневное негодование.

— Он действительно заставил тебя поверить, будто дело идет к свадьбе?

— Я не знаю… сейчас уже не знаю. Он как-то сказал — моему боссу, своему другу, — что у него врожденный иммунитет против женитьбы. Но я не восприняла это всерьез.

— Врожденный иммунитет? — Брови Ирен приподнялись. — Он похож на напыщенного осла. Если он когда-нибудь и женится, то, я надеюсь, ему попадется ведьма, которая преподаст ему урок, какой он заслужил! Судя по всему, он совершенно невыносим! И честно говоря, я не понимаю, как ты могла влюбиться в него.

Несмотря на свое настроение, Кэрри не удержалась от улыбки.

— Ты не видела его, Ирен, — ответила она.

— И не хочу видеть… хотя нет, почему же, я бы посмотрела на него просто затем, чтобы высказать этому подлецу все, что я о нем думаю!

После долгого молчания Кэрри спросила:

— Ты ведь не станешь рассказывать это Стэну? Я не хочу, чтобы кто-то еще знал, как глупо я повела себя.

— Я не скажу ни слова! — Ирен помолчала, озабоченно вглядываясь в глаза подруги. — Каковы твои планы?

— Я отправила отцу телеграмму и попросила денег на обратный билет.

Ирен нахмурилась.

— Где ты будешь жить? — Она сердито покачала головой. — Как жаль, что я отказалась от нашей квартиры. Может, ты все-таки сможешь пожить с кем-то из твоих родителей?

— Должно быть, смогу неделю у отца, пока не найду комнату…

— Комнату? Одну комнату? Неужели ты дошла до этого?

— Я решила отдавать миссис Джонсон все, что смогу.

— Ее проблемы — это не твои проблемы, Кэрри, — мягко напомнила Ирен, но та покачала головой:

— Это только из-за Мишель. Я должна постараться хоть как-то облегчить их жизнь.

Ирен сердито перевела дыхание.

— Я от всего сердца хотела бы, чтобы ты никогда не видела этих проклятых денег! Наследство разрушило всю твою жизнь.

— Ну едва ли всю мою жизнь, — возразила Кэрри, хотя довольно уныло и безнадежно. — Я смогу пережить Уэйна, а что касается остального — со временем все уладится.

— Много же понадобится времени! И если ты не против, я буду откровенна: я совсем не в восторге от Авриль. Если бы она действительно хотела, настояла бы на том, чтобы помочь Мишель. Даже сейчас она смогла бы раскошелиться на три тысячи, чтобы купить ее матери этот бизнес.

— Какой смысл?

— Миссис Джонсон справилась бы, наняв работников.

— Да, разумеется. Я не подумала об этом, — машинально проговорила Кэрри, но понимала, что все эти проекты беспочвенны. Ей уже не светят три тысячи, думала она. К ее щекам снова жарко прилила кровь при воспоминании о предложении Уэйна и о том, что он хотел за эти три тысячи.

— Если хочешь знать мое мнение, — продолжала Ирен, так как Кэрри по-прежнему молчала, — то Авриль ужасно эгоистична.

— Нет, Ирен, она не такая. Но Уэйн полностью контролирует ее финансы. Она просто ждет подходящего времени, чтобы попросить у него денег на билет для Мишель и пригласить ее сюда на каникулы. Видишь ли, она понятия не имеет о том, какие отношения разворачивались между мной и Уэйном.

— Только билет на самолет? — повторила Ирен. — И это все? А почему не три тысячи?

— Авриль ничего не знает о них. Я все рассказала Уэйну, но не Авриль. — Кэрри нахмурилась, видя выражение лица Ирен. — Ты заблуждаешься насчет нее. Она очень милая — на самом деле!

Ирен проигнорировала это:

— Она знает, что ты уезжаешь с острова?

— Нет еще, Авриль уехала на несколько дней к друзьям. Я все думала, как объяснить ей мой внезапный отъезд, но теперь решила написать из Англии и сказать, что все дело в болезни отца Мишель.

— Она будет ждать твоего возвращения.

— Да. Но это уже не важно. Я просто притворюсь, будто откладываю его.

— Другими словами, тебе все равно, что постепенно ты утратишь всякую связь с Авриль?

Кэрри вздохнула:

— Я не хочу терять с ней связь, Ирен, хотя, да, думаю, со временем я перестану ей писать. Так будет лучше. Видишь ли, Авриль горячо любит Уэйна; она знает его всю свою жизнь. А меня, — Кэрри пожала плечами, — меня она знает так недолго, что не успела по-настоящему привязаться.

— Ты писала в письмах, что вы очень близки, — ввернула Ирен.

— Да, мне казалось, что так и было, но сейчас… О, я не знаю, — в отчаянии вскричала Кэрри. — Я понятия не имею, чем все это закончится!

— Ох уж это мне наследство! — с негодованием воскликнула Ирен.

— Оно подарило мне Мишель.

— Мишель, — нетерпеливо перебила Ирен. — Мишель! У меня такое впечатление, что она ляжет на тебя тяжелым грузом, и очень надолго. О, я бы ничего не сказала, если бы вы вместе воспитывались — но, подумай, еще несколько месяцев назад ты и понятия не имела об ее существовании. А сегодня ты сталкиваешься лицом к лицу с проблемами и заботами, которые вовсе не должны быть твоими!

— Мишель такая милая, Ирен.

— Конечно, как и Авриль, — с нескрываемым сарказмом добавила та. — Ты бы прекрасно жила без них!

Тут вернулся Стэнли, и Кэрри мгновенно вскочила.

— Спокойной ночи! — улыбнулась она и бросилась прочь, даже не успев услышать их ответ.

По дороге наверх она встретила Чарльза и сообщила, что уезжает. Хотя его вряд ли можно было назвать довольным уже потому, что она не объяснила ему внятно причину столь поспешного отъезда, Чарльз был по-прежнему сердечен с ней.

— Собираешься лечь в кровать? — с удивлением переспросил он. — В такое время?

Она кивнула:

— Я устала.

— Ты разговаривала со своими друзьями, как я заметил.

— Всего лишь несколько минут, — возразила она, и Чарльз ухмыльнулся:

— У нас две пары молодоженов, поэтому мы должны что-нибудь придумать.

— Что именно?

— Ну, как-то намекнуть на это в нашем вечернем представлении, поздравить их.

— Я не думаю, чтобы мои друзья были в восторге, если все узнают, что они проводят здесь медовый месяц.

— Никто и не узнает. Остальные услышат ровно столько, чтобы заинтересоваться, — пусть теряются в догадках.

Чарльз еще немного поболтал, а затем, после того как Кэрри отказалась отправиться с ним в бар и выпить по рюмочке, пожелал ей спокойной ночи и отпустил ее.

* * *

Три дня спустя Кэрри уже сидела в самолете. Ее сердце болезненно ныло. Каким-то образом, несмотря на то что она постоянно твердила себе, какой Уэйн подлец и распутник и ей будет гораздо лучше без него, тлеющая надежда все не отпускала ее до самой последней секунды — когда она, попрощавшись с Чарльзом, залезла во взятую напрокат Стэнли машину и помчалась прочь от «Бич Мэнор».

Только тогда погасли последние искорки надежды. Ирен проболтала всю дорогу до аэропорта, пытаясь подбодрить Кэрри, но без особого успеха. Тем не менее Кэрри удалось выдавить улыбку в момент прощания, и последнее, что она услышала от Ирен и Стэнли, — это то, что тут же свяжутся с ней, как только вернутся домой, и они ждут ее в гости в ближайший же уик-энд после их возвращения.

Самолет набрал высоту, и Кэрри взглянула вниз; но облака висели такие плотные, что толком разглядеть она ничего не сумела. Как только остров пропал из виду, Кэрри припомнила свой предыдущий полет и прибытие на Барбадос. Как оптимистично она была настроена, с волнением вглядываясь в будущее, где Мишель была бы освобождена благодаря щедрости и благородству Авриль и все трое заключили бы союз сестер. Она и представить не могла, как скоро ее счастье и оптимизм будут развеяны; не могла представить и те трудности, которые поджидали ее сразу же после приземления на острове.

Отец встретил ее в аэропорту, и то, что он выглядел бодрым и здоровым, немного успокоило ее. Он был рад увидеться с ней и, когда Кэрри спросила, сможет ли пожить у него и его жены, пока не найдет подходящего жилья, с готовностью согласился.

Так как его не было в Англии практически все время, что Кэрри провела на Барбадосе, он не получал от дочери никаких вестей и поэтому захотел узнать подробности об Авриль и ее опекуне.

Кэрри подчинилась и заметила, как широко раскрылись его глаза, когда она принялась описывать плантаторские поместья Авриль и Уэйна.

— Настоящие богачи, клянусь! Как ей повезло!

— Да, гораздо больше, чем Мишель. Я ведь говорила тебе о Мишель и об их бедности.

Кэрри стала рассказывать о миссис Джонсон; время от времени отец вставлял «так-так», не отрывая взгляда от дороги. Поняв наконец, что его это совершенно не занимает, Кэрри перестала вдаваться в детали и закончила словами:

— Я написала Мишель, что сегодня возвращаюсь в Англию, а завтра днем я обязательно навещу ее.

* * *

Мишель распахнула дверь и бросилась на грудь Кэрри:

— О, я так рада, что ты вернулась! Я уже начала думать, что никогда не увижу тебя, и тут вчера утром получаю твое письмо. Я просто не поверила своим глазам, хоть ты и сказала, что приедешь в отпуск в следующем году, мне показалось, ты влюбилась в этот прекрасный остров и решила остаться там навсегда! Почему ты все-таки решила вернуться? Ты соскучилась по дому?

Кэрри только кивнула, это было вполне подходящее объяснение.

— Входи же, — продолжала Мишель, вся раскрасневшись от волнения. — Ну только подумай, держу тебя в прихожей! — Она и смеялась, и плакала одновременно, и Кэрри тоже почувствовала, что готова расплакаться, идя вслед за Мишель в гостиную.

Как хорошо было вернуться к Мишель! Хотя Кэрри и любила Авриль от всего сердца, но изредка подумывала, справедлива ли была судьба, оделив ее такими богатствами. Ирен решила, что Авриль должна была что-нибудь сделать для Мишель, и теперь Кэрри почти согласилась с подругой. Авриль умела обращаться с дядей, и если бы только она захотела, очень скоро ей удалось бы добиться своего. Но все это уже в прошлом. Вряд ли Авриль станет забивать себе голову по поводу Мишель, коль скоро рядом не будет Кэрри, твердившей ей о бедственном положении третьей сестры. Думать тут не о чем, и самое трезвое решение для Кэрри — немедленно приступить к работе.

— А где все? — осторожно спросила она, вспомнив, что ей следует притворяться, будто она ничего не знает о мистере Джонсоне. — Где малыши?

— Соседка Джэнис отвела их в парк, так как я сказала ей, что ты приезжаешь, и ее мать заявила, что наверняка мы захотим спокойно провести вместе часик. Разве это не мило с их стороны? Соседи так помогают нам с тех пор, как… как… — Мишель замолчала, жарко покраснев. — Кэрри, я… я не писала, так как не хотела расстраивать тебя, но папу забрали в больницу.

Помолчав, она озабоченно посмотрела на Кэрри, и та немедленно ей улыбнулась. Лицо Мишель прояснилось.

— Мама сейчас в больнице, она всегда ходит туда по субботам и воскресеньям… и средам. Но по средам она проводит с отцом только полчаса, так как, если будет отпрашиваться с работы на полдня, ей не заплатят. А если она уходит на час пораньше, то босс ничего не вычитает из зарплаты. Госпиталь недалеко от ее работы, она добирается туда за четверть часа.

Мишель была взволнована, но не слишком обеспокоена положением отца; было очевидно, что она не представляет серьезности ситуации.

— Садись, Кэрри, я приготовлю чай, а пока мы будем его пить, ты мне расскажешь все об Авриль. О, я понимаю, ты мне почти все рассказала в письмах, но я хочу знать все-все подробности. Когда я ложусь спать, то сразу начинаю думать о ней и представлять, как я поеду к ней в гости. Ты считаешь, это возможно?

Кэрри проглотила комок в горле, отчаянно ненавидя Уэйна Харви с его подлостью и заботой о деньгах Авриль.

— Разумеется, это возможно, моя дорогая Мишель.

— Мы поедем вместе, когда у меня будут каникулы, ты и я? — Ее личико так и раскраснелось от счастливых ожиданий.

Сердце Кэрри словно наполнилось свинцом, когда она подумала о будущем Мишель. Но тем не менее, она мягко и осторожно проговорила:

— Да, Мишель, когда-нибудь мы поедем туда вместе. — Она присела, а Мишель исчезла на кухне. — Тебе помочь чем-нибудь? — крикнула она через несколько минут.

— Нет. Чайник никак не закипит. Ты будешь печенье или пирог?

Уже собираясь отказаться от еды, Кэрри вдруг подумала, что угощение было куплено специально для нее, и попросила немного печенья.

— К вам по-прежнему приходит женщина убираться? — спросила она, оглядываясь кругом.

— Сейчас только дважды в неделю. — Мишель уже стояла в дверях с подносом, вид у девочки был слегка виноватый. — Видишь ли, теперь нам приходится тратить больше денег на папу. Прежде всего, расходы на автобус до больницы. Если ехать из дома, получается ужасно дорого, так как это далеко отсюда. Иногда дети тоже ездят — хотя не все, разумеется, только двое старших. Маме не нравится тратить твои деньги таким образом, но я сказала ей, что ты не будешь возражать.

Кэрри ничего не ответила. Она высылала деньги в основном затем, чтобы нанять прислугу и освободить Мишель от домашнего рабства. Но в сложившихся обстоятельствах вряд ли она могла пожаловаться, что ее деньги были потрачены не так, как она рассчитывала.

— Все будет в порядке, когда папа выйдет из госпиталя. Миссис Фернесс готова приходить так часто, как мы сможем себе позволить.

Значит, Мишель верила, что ее отец скоро поправится!

Вздохнув, Кэрри спросила, кто теперь следит за детьми весь день.

— Мне пришлось на время уйти из школы.

Кэрри нахмурилась и закрыла глаза. Что будет, когда мистер Джонсон умрет? Его вдове придется уйти с работы. Но почему-то Кэрри была убеждена, что та не собирается этого делать — и не только из-за денег. Как-то женщина обмолвилась Кэрри, что предпочитает работать, чем сидеть с детьми.

Мишель снова ушла на кухню, чтобы заварить чай, и Кэрри подошла к окну. Задний двор был просто клочком земли, спрессованным, словно бетон, людскими ногами, топтавшими его. Чахлый, пыльный кустарник отделял его от другого такого же клочка перед соседней дверью. В одном углу стояли два пластиковых мусорных контейнера без крышек, а в другом — пустая собачья конура. С прогнившими стенками и ржавой цепью, валявшейся перед входом. — Чай готов. — Мишель по-прежнему сияла, и ее радость оттого, что она видела сестру, была для Кэрри словно бальзам на раны. Хоть кому-то она небезразлична…

Кэрри твердо решила выкинуть из головы Барбадос со всеми его обитателями и полностью посвятить себя Мишель и ее матери. Им она сумеет принести пользу, и, возможно, ее сердечная рана со временем затянется. Авриль очень скоро забудет о ней, ее жизнь так полна и интересна — с друзьями, богатством и любящим дядей, который так обожает ее. Нельзя не признать, что, несмотря на сомнительное обхождение с другими женщинами, Уэйн Харви действительно заботится о племяннице.

— Разливать чай? — спросила Кэрри, когда Мишель поставила чайник на стол.

— Да, пожалуйста. И начинай рассказывать об Авриль! — потребовала та с блестящими от нетерпения глазами. — Я все думала, может, она напишет мне, но она так и не написала. Но, наверное, она очень занята.

Внезапная горечь охватила Кэрри. Они с Авриль уже обсуждали возможность переписки между ней и Мишель. Но Авриль не выказала особого желания, ссылаясь на то, что еще не пришло время — Уэйн недостаточно смягчился, так она выразилась. Это тянулось до визита Кэрри в их дом. Дело было в том, как утверждала Авриль, что ей не удалось бы сохранить в тайне их переписку, ведь вся корреспонденция попадала на стол либо Уэйну, либо Ровене. Об этом и сам Уэйн говорил Кэрри.

Она уже начала подыскивать объяснения, почему Авриль до сих пор ничего не написала, как настойчивый голосок девочки прервал ее мысли:

— Расскажи мне, как она выглядит! Я знаю, что она красивая, я же видела снимки, которые ты отправила мне. Но ты не присылала снимка ее дома. У тебя он есть?

— Да, Мишель, есть. — Не было смысла обманывать этого ребенка: она была очень умна и отлично понимала, что Кэрри должна была сфотографировать дом сестры.

— Но… но это просто дворец! — произнесла Мишель благоговейным шепотом. Она не могла отвести глаз от фотографии, которую протянула ей Кэрри. — Это ее собственный дом?

— Да, это ее дом, Мишель. Ее родители были очень богаты.

Наконец Мишель положила снимок на стол.

— Я бы так хотела поехать и посмотреть все своими глазами. — Ее взгляд стал мечтательным, а в голосе не было и намека на зависть — только легкая печаль и горячее желание. — Пройдут годы и годы, прежде чем я смогу попасть на Барбадос, Кэрри?

— Может, пройдет действительно очень много времени, может, не очень, — неохотно согласилась та, но потом добавила: — Но мы все равно поедем; разве мы не решили, что когда-нибудь проведем вместе каникулы на Барбадосе?

Мишель просветлела; в ее глазах вновь появился радостный блеск — первое, что увидела Кэрри, войдя в дом.

— Конечно… теперь мы можем мечтать об этом. — Тут Мишель в очередной раз озадаченно взглянула на часы и пробормотала что-то по поводу задержки матери, предположив, что она решила сделать кое-какие покупки на обратной дороге. — А как выглядит дом Авриль изнутри?

Вопросы сыпались один за другим; Кэрри подробно отвечала, поняв, что беспокоилась напрасно: этот ребенок не станет завидовать сестре.

Тем не менее Кэрри не особенно живописала богатство и роскошь, окружавшие Авриль. Слушая ее, Мишель то и дело смотрела на стрелки часов. Кэрри тоже начала волноваться. Наконец Мишель не удержалась и воскликнула:

— Ну где же может быть мама?

— В какое время она обычно возвращается?

— Около четырех. По субботам время посещений с двух до трех. А сейчас уже без пятнадцати пять!

— Ты же сказала, что она, наверно, зашла в магазин, — напомнила Кэрри.

— Это не заняло бы столько времени. Кроме того… — Мишель покачала головой. — Ей вряд ли нужно что-то покупать, ведь мы только сегодня утром сделали все покупки. И денег осталось не так уж много…

— Ну, не стоит беспокоиться, Мишель. Я думаю, позже все объяснится.

Нервы Кэрри были напряжены до предела, она размышляла, не лучше ли намекнуть Мишель о действительном положении ее отца. Но девочка снова начала расспрашивать, на этот раз об отеле, в котором Кэрри работала, и о самом острове. Потом Кэрри помогла ей вымыть посуду; на часах было 5.30, и дети уже мчались через крошечный задний дворик домой. Девушка лет четырнадцати подкатила детскую коляску, поставила ее на тормоз и постучала в окно.

— Значит, твоя сестра приехала, — заметила она, глядя на Кэрри.

— Да. Ты зайдешь, чтобы я тебя представила?

— Ты можешь сделать это и так через окно.

Мишель, извиняясь, взглянула на сестру, но все же представила их друг другу.

— Рада познакомиться с тобой, — улыбнулась Кэрри. — Как это мило с твоей стороны, что ты погуляла с детьми.

— Сегодня они почти не доставляли хлопот. — Джэнис повернулась к Мишель: — Я смогу забрать их завтра на часик, если ты захочешь навестить отца.

— Спасибо, Джэнис. Да, я собираюсь отправиться к нему.

— Как он сегодня? Мама спрашивает.

— Я еще не знаю. Мама до сих пор не вернулась.

— Не вернулась? Я думала, она всегда возвращается автобусом в 3.30.

— Обычно она так и делает. Я понятия не имею, что могло случиться.

— Я думаю, она просто заболталась и опоздала на автобус. Пока!

— Пока, спасибо тебе, Джэнис.

— Не стоит.

Ржавые железные ворота проскрипели, закрываясь за Джэнис; в комнату влетели четверо проголодавшихся детей.

— Мне нужно приготовить им чай. — Мишель опять бросила виноватый взгляд на Кэрри. — Сядь, пожалуйста, в большое кресло, а я покормлю их за столом.

— Позволь, я помогу тебе. Я бы очень этого хотела.

— О… — Мишель покраснела при мысли, что Кэрри будет помогать ей. — Нет, я справлюсь сама.

— Мы управимся вдвое быстрее, если я помогу. — Кэрри была уже на кухне и оглядывалась по сторонам. — Что они буду есть?

— Тосты и джем. А малыш поест из бутылочки — у него недавно болел живот, поэтому сейчас он не ест ничего, кроме молока.

— Тогда ты приготовь его бутылочку, а я сделаю тосты… — Кэрри осеклась, увидев, как миссис Джонсон входит в ворота, в которых только что исчезла Джэнис. — Твоя… твоя мама вернулась, — прошептала она.

Женщина шла нетвердой походкой, прижимая к глазам носовой платок.

* * *

— Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной и разочарованной, — рассказывала Кэрри отцу вечером этого дня. — Миссис Джонсон настаивает на том, чтобы продолжать работу, — говорит, что не сможет высидеть дома. Она собирается тратить деньги, которые я смогу отдавать им, на то, чтобы нанимать соседок сидеть с детьми до четырех часов дня. Мишель по дороге из школы будет их забирать, готовить им чай, убираться, готовить еду себе и матери — это просто ужасно. Я не могу даже представить этого! Почему миссис Джонсон не может остаться дома? Это ее дети, и она должна следить за ними!

— Я понимаю твое беспокойство, — мягко ответил отец, поглядывая на жену, которая нетерпеливо вздыхала, — но это вряд ли тебя касается…

— И уж точно не касается нас, — вмешалась его жена, бросая равнодушный взгляд на Кэрри. — Ты ведь не ждешь, что твой отец станет помогать им, я надеюсь!

Кэрри замолчала. Не сказав больше ни слова, она поднялась в комнату, которую ей предоставили, и принялась шагать из угла в угол, размышляя об Авриль и о том, как легко все могло бы устроиться, если б только Уэйн позволил племяннице подарить сестре три тысячи фунтов. Миссис Джонсон упомянула, что магазин еще можно купить. Если бы Кэрри сумела достать деньги, то тогда миссис Джонсон смогла бы заплатить и за все услуги по дому, и за магазин. И тогда, подытожила она, Мишель переехала бы к Кэрри.

Три тысячи… а у Авриль, наверное, четверть миллиона! Может, стоит написать ей? Но Кэрри тут же отбросила эту идею, уверенная, что любое отправленное ею письмо никогда не попадет в руки сестры.

За неделю Кэрри удалось найти работу, и на третье утро, когда она сидела за своим рабочим столом, раздался телефонный звонок.

Это был Стивен Хэслетт. Он интересовался, не сможет ли Кэрри зайти к нему в офис сегодня в три часа.

Сердце Кэрри учащенно забилось.

— Что-то случилось?

— Я никогда не сообщаю подробности по телефону, мисс Фэрклоу, как вы, наверное, уже знаете. Та я жду вас в три, хорошо? — И он добавил, что узнал адрес ее новой работы от Мишель.

— Но видите ли, я только что приступила к работе… — начала было Кэрри, но тот перебил ее:

— Это очень важно, чтобы вы были в моем офисе в три часа дня. — И не успела Кэрри произнести хоть слово, как послышались гудки отбоя.

— Я не могу отпроситься, — пробормотала она про себя. — Я ведь только начала работать!

Но разумеется, ее отпустили. Ее новый босс сразу понял, что дело, должно быть, серьезное и разрешил ей уйти в 2.30.

Без десяти минут три Кэрри приехала в адвокатскую контору, и ее немедленно провели в кабине Стивена Хэслетта.

— В чем дело? — задыхаясь, спросила она, едва ней закрылась дверь.

— Нет необходимости в беспокойстве, мисс Фэрклоу, — ответил Стивен Хэслетт. — Прошу вас, сядьте.

— Но…

— В три часа появится ваш визитер; и так как у нас еще осталось немного времени, я постараюсь прояснить ситуацию. — Он замолчал и указал ей на стул. Кэрри присела. Почему он не продолжает, размышляла она, придя в еще большее изумление, услышав каком-то посетителе. — Более недели назад дядя вашей сестры, Уэйн Харви, узнав мой адрес от ваших друзей, отдыхающих на Барбадосе, написал мне, уведомив о том, что собирается в Англию. Он попросил меня организовать встречу с вами. Нет, мисс Фэрклоу, прошу вас, не перебивайте. Так как у меня был отпуск, а мой отец неважно чувствовал себя все это время, письму не уделили должного внимания до сегодняшнего утра. Вы можете представить мое удивление, когда я прочел его, так как я знал от Мика, что вы какое-то время собираетесь остаться на Барбадосе. Я только-только отложил письмо, как тут же раздался звонок от мистера Харви и его племянницы. Мы поговорили…

— Поговорили? — прервала Кэрри. — О чем?

Непонятная улыбка тронула на секунду губы Хэслетта.

Помолчав, он продолжил:

— У нас был длинный разговор, мисс Фэрклоу, и давайте ограничимся этим. Продолжаю: я сказал мистеру Харви, что не знаю вашего адреса в Англии, но смогу узнать его от мистера Джонсона, отца Мишель, которого наверняка застану дома. Я полагал, он знает его потому, что раз вы вернулись, то, скорее всего, уже посетили Мишель. Мистер Харви весьма удивил меня, заявив, что отправится к мистеру Джонсону вместе со мной, так как ему необходимо увидеться с ним. Он не вдавался в подробности по поводу причин этого визита, по крайней мере в тот момент. Но позже он мне все объяснил.

Стивен молча подошел к креслу и уселся в него. Пауза предоставляла Кэрри возможность что-то сказать, но она была слишком заинтригована, чтобы прерывать адвоката.

— Ну-с, мы едва успели постучать в дверь Джонсонов, как тут же появились соседи с самыми последними новостями. Мистер Джонсон скончался, его жена продолжает работать, дети находятся под присмотром других соседей, а Мишель в школе. После того как мы разузнали адрес школы, мы отправились туда и… — Он замолчал и взглянул на Кэрри. — Воссоединение сестер произошло в директорском кабинете и, надо сказать, было весьма… э-э… мокрым, — добавил он с кривой усмешкой. — Даже суровая директриса была готова расплакаться, а двое сильных мужчин украдкой глотали слезы и с облегчением вздохнули, когда директриса наконец предложила отвез Мишель домой, что мы и сделали.

— Вы отвезли мистера Харви в этот дом?

— Мишель приготовила нам чай, и мы посидели и поговорили все вместе. После чего мы с мистером Харви уехали.

— Где же Авриль сейчас?

— Осталась там. Мистер Харви сказал, что заедет за ней попозже. Он хочет встретиться с матерью Мишель.

Кэрри долго молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Исходило ли это все от Уэйна или от Авриль? Если от Уэйна… Кэрри тут же отбросила эту мысль, от которой ее сердце учащенно забилось. Авриль, должно быть, уговорила дядю помочь Мишель. Но зачем тот лично приехал в Англию, когда можно было все уладить через адвоката? Это было непостижимо. Но конечно! Внезапно Кэрри все стало ясно. Единственная причина, по которой они оказались здесь, — желание Авриль увидеть Мишель; да, именно в этом все и дело. Кэрри нахмурилась. Она вдруг вспомнила, что Уэйн попросил Стивена Хэслетта — а вернее сказать, распорядился — организовать встречу Кэрри здесь, в офисе адвоката? Что Уэйну нужно от нее?

Тяжелый удар настенных часов заставил ее подпрыгнуть. Кэрри вскочила:

— Мистер Хэслетт, я не хочу…

Но тут зазвонил телефон. Стивен поднял трубку.

— Проводите его сюда, — отрывисто приказал он, и Кэрри неуверенно шагнула в сторону двери из кабинета Стивена в офис его отца.

— Я не хочу встречаться… встречаться… — Ее голос затих.

В комнату уже входил Уэйн. Высокий и сдержанный, как всегда, он на мгновение застыл у двери. Теперь Кэрри была видна легкая бледность его кожи под загаром и едва заметное дрожание жилки на шее.

— Я оставлю вас, — бесстрастно объявил Стивен. У двери он обернулся. — У меня встреча с очередным клиентом через час, — предупредил он и вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Казалось, целую вечность Уэйн и Кэрри молча смотрели друг на друга. Кэрри несколько раз пыталась произнести: «Зачем ты приехал?» — но звука не получалось, а через несколько минут ее язык вовсе отказался ей подчиняться. Уэйн тоже, казалось, никак не мог заговорить, и хотя сердце Кэрри уже подсказало ей, зачем он здесь, ум уверял, что если он приехал признаться ей в любви, то вряд ли испытывал бы трудности в выражении своих чувств. Наконец Уэйн проговорил, не делая попыток подойти ближе.

— Кэрри… — В его голосе не было прежней непреклонности, привычную жесткость взгляда сменило раскаяние. — Кэрри, моя дорогая, ты сможешь простить меня?

— Простить? — Даже сейчас она не могла произнести тех слов, что хотела. — Ты хочешь сказать… ты хочешь, чтобы мы стали друзьями ради Авриль?

Ведь, без сомнения, Авриль мучилась все это время. Причины его визита были очевидны, жестокие и беспощадные, не оставляющие ей надежды. Он приехал искать дружбы, а не любви.

— Ведь это из-за Авриль, не так ли? — Она смотрела на него словно растерявшийся ребенок, ее глаза блестели, губы дрожали.

— Это не из-за Авриль. — Он шагнул к ней, но тут же остановился. — Я был глупцом, Кэрри. Целую неделю после того, как ты покинула остров, я все боролся и боролся за свою свободу. Женитьба — это не для меня, так я решил давным-давно, навсегда.

Наконец он подошел к ней и взял обе ее руки. Кэрри взглянула на точеные черты, дрожа от его прикосновения и уже, как прежде, воспламеняясь от его присутствия, силы, магнетизма, снова подчиняясь той власти, которую он имел над ней. Его глаза, казалось, заглянули к ней в душу, когда Уэйн проговорил:

— Ты будешь моей женой, Кэрри? — Его голос звучал умоляюще, и это было так не похоже на Харви. — Ты должна, моя дорогая, так как я не смогу жить без тебя!

Это были те самые слова, которых она так страстно желала, но почему-то холодок пробежал по ее телу, и Кэрри содрогнулась.

— Это только потому, что я не стала… не стала… — Кэрри замолчала, но, справившись с замешательством, посмотрела ему прямо в глаза. — Это только потому, что ты хочешь меня? — Кэрри показалось, что Уэйн моргнул при последних словах, но она не была в этом уверена.

— Ты пытаешься сказать, что если бы я добился тебя, то никогда не стал бы предлагать замужество?

— Но это очевидно, — ответила она слегка надтреснутым голосом.

Уэйн пристально и твердо смотрел ей в глаза.

— Кэрри, дорогая, это не та причина, по которой я хочу жениться на тебе. Признаюсь, я думал, что мне этого будет достаточно, хотя я уже знал, что люблю тебя.

— Любишь меня? — Она с недоумением взглянула на него. — Но ты не любил меня.

— Я любил тебя, Кэрри. И я был уверен, что и ты любишь меня; я знал сердцем, что, если у нас возникнут отношения, они продлятся всю жизнь — поэтому я и сказал тебе тогда, что отныне тебе не нужно беспокоиться о деньгах. Да, моя дорогая, ты была права, когда предположила, что я люблю тебя. Но, полный глупец, я все-таки считал, что могу обойтись без женитьбы. Ну что ж, я не смог. Я вовсе не айсберг, в конце концов. — Он немного отстранился, и Кэрри затрепетала от нежности, которую увидела в его глазах. — Дорогая, ты так и не сказала, что прощаешь меня.

Его губы дрогнули в виноватой улыбке; Кэрри прижала к ним палец.

— Все забыто, — пробормотала она, но Уэйн перехватил ее руку и спрятал на своей груди.

— Я должен услышать это, любовь моя. Скажи, что простила меня за то, что я принес тебе столько страданий.

— Я должна простить тебя? — Она не отрывала от него любящего взгляда. — Хорошо, я прощаю тебя.

— Клянусь, что больше никогда не причиню тебе боль. — Его голос был низок от страсти. — Никогда, моя дорогая!

— Я это знаю… О, Уэйн, но мне уже больно! — Ее протестующий возглас не был услышан, так как Уэйн сокрушительно сжал Кэрри в объятиях. Его губы были властными, жесткими; Кэрри задыхалась, когда он наконец отпустил ее.

— Я получу специальное разрешение, и нас поженят прямо сейчас, — заявил он в своей манере плантатора-завоевателя, которая однажды произвела на Кэрри такое устрашающее впечатление. — Ты не возражаешь?

Улыбка тронула ее губы, так как в шутку она представила, что случилось бы, если она ответила «нет, меня это не устраивает». Но так как она всем сердцем была за, то просто покачала головой:

— Совершенно не возражаю.

Его взгляд тоже стал насмешливым.

— Звучит довольно решительно, не так ли?

Она рассмеялась и снова очутилась в его объятиях. Но коварная память голосом Чарльза вдруг напомнила ей, что Уэйн не сможет оставаться верным одной женщине, и, почти охваченная паникой, Кэрри, не думая, проговорила:

— Уэйн, ты совершенно уверен, что хочешь жениться на мне?

— Я полагал, что мы уже покончили с этим. — Было ясно, что он не заметил тени страха в ее голосе. — Конечно, я хочу жениться на тебе. — Он посмотрел на Кэрри; она увидела, как улыбка чуть тронула его губы, когда он добавил: — Ну, поначалу, впрочем, я испытывал некоторое сомнение, стоит ли обзаводиться женой, которая швыряется в меня вазами эпохи Сун. Но потом решил, что смогу себе это позволить.

Краска выступила на щеках Кэрри.

— Ты никогда не простишь меня, — вскричала она, но, так как за этим не последовало никаких комментариев, добавила: — Неужели она стоила так дорого?

— Боюсь, что да.

— О, дорогой, — с раскаянием проговорил она, но тут же упрекнула: — Ты не должен был провоцировать меня.

— Ты права, дорогая, это была моя вина, — с готовностью согласился Уэйн. — И я уверяю, что впредь буду осторожнее и никогда больше не стану тебя провоцировать — по крайней мере, если замечу рядом вазу Сун.

— Здесь не над чем смеяться. Я никогда не смогу забыть об этом.

— Надеюсь, что сможешь, любовь моя. Есть много других вещей, которые, я полагаю, сохранятся в твоей памяти.

Она засмеялась, но тут же снова стала серьезной:

— А нельзя ли отреставрировать эту вазу?

— Я уже отправил ее в Лондон. Она вернется назад точно такой, какой была.

— Неужели? — Она почувствовала огромное облегчение. — Правда?

Уэйн покачал головой.

— Конечно, эксперт тут же обнаружит, что ваза была склеена.

— Так, значит, ее ценность потеряна?

— В большой степени да. Но не надо так сожалеть о ней, дорогая. Есть одно утешение: когда ты бросишь ее в меня в следующий раз, потеря будет уже не так страшна.

— Я больше никогда не стану бросаться в тебя чем бы то ни было, ты же знаешь! — Она опустила голову, но Уэйн приподнял пальцем ее подбородок.

— Я не советую тебе это делать. Так как теперь ты моя жена, — значительно добавил он, — и будешь расплачиваться за подобный вандализм.

Кэрри спрятала лицо у него на груди.

— Как ты все объяснил Авриль? — поинтересовалась она.

— Рассказал ей всю правду.

— Ты сделал это! — воскликнула Кэрри, сначала покраснев, потом похолодев и одновременно припоминая собственное убеждение, что Уэйн попытается обмануть Авриль, выдумав какую-нибудь историю. — О, Уэйн, надеюсь, что не все подробности!

— Я, разумеется, не упомянул о моем презренном предложении, — мрачно ответил тот. — Я просто рассказал ей, что мы поссорились и что ты швырнула в меня злосчастную вазу. Но я добавил, что заслужил это.

Кэрри ничего не сказала, и Уэйн продолжил:

— Авриль догадалась, что я люблю тебя, придя к этому заключению, судя по тому, что на руках поднял тебя по лестнице, и по выражению моего лица, когда я смотрел на тебя, и всему подобному. Между нами произошла… сцена, так бы ты это назвала, и Авриль открыла мне глаза, заставив осознать, что я действительно заслужил все эти оскорбления, которыми ты осыпала меня. Нет, дорогая, не перебивай, тогда я действительно заслуживал их. Еще Авриль сказала, что я слишком носился с ее деньгами и что она настаивает, чтобы я позволил ей потратить их на то, чтобы вернуть тебя и Мишель на Барбадос. Было очевидно, что она не знает о том бизнесе, который, как ты надеялась, она может купить для родителей Мишель. Поэтому я все рассказал ей. И сообщил также, что собираюсь ехать в Англию просить твоей руки, — и, разумеется, она захотела поехать вместе со мной.

Уэйн закончил, присовокупив, что Ровена выехала из его дома и больше не работает на него.

— Она решила вернуться в Англию, — сказал он без всякого выражения, и Кэрри поняла, что так и не узнает, была ли доля правды в слухах, которые окружали Уэйна и его секретаршу. Но она и не хотела этого знать. Подняв глаза и видя любовь и нежность во взгляде Уэйна, она думала, что единственное, в чем она полностью уверена, — Чарльз уж точно не знал, о чем болтал, утверждая, будто Уэйн не способен любить одну женщину.

Им оставалось обговорить еще кое-какие вопросы, но ни Уэйн, ни Кэрри не хотели тратить время на такие мелочи — впереди их ждало нечто более приятное. Но все же Кэрри упомянула о Мишель и тут же поняла, что практически все уже улажено: Уэйн отдал указания Стивену Хэслетту, чтобы тот немедленно выкупил бизнес для миссис Джонсон.

— Если, разумеется, — озабоченно добавил он, — она по-прежнему собирается заняться им, несмотря на то что муж не сможет ей помогать.

— Да, она говорила об этом, — заверила Кэрри. — Неужели это означает, что мы сможем забрать с собой Мишель? — тихо спросила она.

Уэйн кивнул.

— Авриль просто очарована ею, и уже сейчас ясно, что они должны жить вместе. Разумеется, когда Авриль станет старше, она переедет в свой собственный дом, и Мишель, наверное, захочет переехать к ней. Но пока они будут жить вместе с нами — Он с нежностью взглянул на Кэрри. — Ты ведь будешь рада этому?

Девушка улыбнулась.

— Спасибо, Уэйн, — просто сказала она, и он бережно прижал ее к себе.

— Я и не подозревал, что своим счастьем буду обязан незнакомой женщине, которая оставила своей племяннице тысячу фунтов.

— Я тоже.

На мгновение Кэрри погрузилась в размышления. Уэйн никогда не узнает, сколько горести и сердечной боли принесло ей это наследство, так как она никогда не расскажет ему всего. Но вдруг она поняла, что и рассказывать не о чем: горести и страдания были смыты тем огромным счастьем, которое пришло к ней. Исполнилась ее заветная мечта: она и ее сестры — вместе!

— Наверное, — предложила Кэрри, сияя, — нам пора вернуться в дом Мишель. Они с Авриль уже удивляются, куда мы запропастились.

— Наверное, пора, — с некоторой неохотой подтвердил Уэйн и неожиданно сурово добавил: — Но только никаких слез!

Кэрри поняла: он хотел сказать, что их уже достаточно для сегодняшнего дня, имея в виду встречу Мишель и Авриль. Но слезы еще прольются, подумала Кэрри, ведь впереди прощание Мишель с матерью и малышами.

— Я не буду плакать, — пообещала Кэрри… но не была в этом уверена, поэтому еще теснее прижалась к Уэйну, спрятав голову у него на груди, словно соглашаясь немного повременить с долгожданным воссоединением трех сестер.

КОНЕЦ