Диана Палмер

Нора

Глава 1

Девушку звали Элеонор Марлоу, но для друзей и близких она была просто Норой. Родившись в эпоху королевы Виктории в Ричмонде, штат Вирджиния, она получила воспитание, достойное дамы, принадлежащей к высшему обществу. Однако в характере Норы бурлила удивительная для столь благовоспитанной молодой леди страсть к приключениям, часто толкавшая ее на импульсивные, а иногда и безрассудные поступки. Живой и подвижный характер девушки доставлял в прошлом ее родителям многочисленные волнения.

В детстве Нора едва не утонула, катаясь на яхте; а как-то летом, когда ее семья жила в загородном доме в Линчбурне, штат Вирджиния, она сломала руку, упав с дерева, на которое забралась, чтобы понаблюдать за птицами.

Во время учебы в одной из лучших частных школ Нора получала лишь отличные оценки, а позже закончила привилегированный колледж. К двадцати годам девушка стала более уравновешенной и, являясь богатой наследницей, заняла видное положение в обществе.

Закончив образование, Нора много путешествовала по Восточному побережью, по островам Карибского моря, а посетила также Европу. В обществе она считалась широко образованной молодой леди с прекрасными манерами, все восхищались ее страстью к путешествиям и к изучению других стран. Но безрассудная жажда приключений однажды привела к несчастью, случившемуся в Африке.

Путешествуя со своими кузенами и их женами, а также с одним из своих настойчивых поклонников, который сам напросился в поездку, Нора узнала о готовящейся охотничьей экспедиции в Кению и решила принять в ней участие. Одним из членов экспедиции был Теодор Рузвельт, выдвинувший свою кандидатуру на пост вице-президента в предвыборной кампании стремящегося добиться переизбрания на второй срок президента Соединенных Штатов Уильяма Мак-Кинли.

Рузвельт и кузены Норы каждое утро отправлялись на охоту, а женщины оставались в роскошном особняке, ожидая пока их герои не вернутся с трофеями. Поэтому Нора пришла в страшное волнение, когда ей разрешили принять участие в охоте с ночевкой в лагере на берегу реки.

Настойчивый поклонник Норы, Эдвард Саммервиль из Луизианы, был раздражен тем, что все его попытки добиться расположения девушки оказались бесплодными; Нора слыла холодной и неприступной, в то время как Саммервиль имел славу покорителя женских сердец.

Безразличие девушки злило Саммервиля, и он удвоил усилия, стремясь покорить ее. Эти попытки также оказались бесплодными, и, когда на короткое время они с Норой остались на берегу реки одни, Саммервиль повел себя грубо и оскорбительно. Нежеланные и ненужные ей ласки испугали девушку. Вырываясь из объятий мужчины, Нора порвала блузку, а также противомоскитную сетку, защищавшую ее нежную кожу от укусов комаров, тучами роившихся у реки. И пока она добежала до палатки, прикрывая тело, комары успели искусать ее.

Возмущенные поступком Саммервиля кузены Норы сбили его с ног, а затем вышвырнули из лагеря. Прежде чем уехать, незадачливый поклонник обвинил девушку в том, что она сама пыталась завлечь его и поклялся отомстить. Однако все в лагере прекрасно знали, что х Нора и в мыслях такого не держала, просто гордость Саммервиля была уязвлена, и ему хотелось досадить девушке.

Как оказалось впоследствии, угрозы Саммервиля оказались далеко не самым страшным в ее жизни.

Норе и раньше было известно, что укусы москитных комаров могут вызвать опасную для жизни лихорадку, однако пролетели три недели после возвращения из Африки, она не заболела и поэтому успокоилась. Но через месяц у нее поднялся страшный жар, и домашний врач поставил диагноз — малярия. Доктор прописал порошки хинина, чтобы сбить температуру, объяснив, что лекарство поможет только избежать заражения организма, но саму малярию не излечит.

От хинина у Норы начались боли в желудке, а прогноз доктора сильно опечалил ее. Она страшно разгневалась на Саммервиля, своими домогательствами подвергшего ее такому риску. Когда Нора оправилась от приступа болезни и уже выздоравливала, доктор предупредил ее, что вспышки страшного заболевания, которое называют еще «черной лихорадкой» могут повториться, причем совершенно неожиданно, может даже через несколько лет, и будут преследовать ее до самой смерти.

Нора уже почти отказалась от мечты иметь свой дом и семью — она еще ни разу не встретила мужчину, к которому бы ее влекло душой. Но ей очень хотелось иметь детей, а теперь и это казалось невозможным. Как можно родить ребенка, если в любую минуту болезнь, а возможно, и смерть подстерегают ее.

Мечты о приключениях также угасли. Прежде Нора мечтала побывать в Южной Америке и проплыть по Амазонке, а также посетить пирамиды в Египте. Теперь, опасаясь новой вспышки ужасной болезни, девушка избегала риска. Как бы страстно она ни любила путешествия и приключения, здоровье казалось ей более важным. Поэтому в течение следующего года Нора вела спокойную размеренную жизнь, увлеченно рассказывая друзьям, не устававшим восхищаться ее мужеством и выдержкой, о своих приключениях в Африке.

Неизбежно ее подвиги стали преувеличивать, и в обществе Нора приобрела репутацию любительницы приключений. Ей доставляли удовольствие растущие слухи о ее смелости и отваге, хотя это и не совсем соответствовало действительности. Ее превозносили и ставили в пример, как образец эмансипированной женщины, затем стали приглашать на собрания, где требовали предоставления женщинам равных избирательных прав, и на благотворительные вечера с чаепитиями. Нора почивала на лаврах.

И вот теперь она получила приглашение на Запад, в сказочную страну, о которой она так много читала и где всегда мечтала побывать. Эта часть Соединенных Штатов была столь же дикой и экзотичной, как Африка. Прошло несколько месяцев, приступы малярии не повторялись, поэтому Нора была уверена, что ничем не рискует, приняв приглашение. Она получит возможность познакомиться с Диким Западом и, не исключено, что ей представится возможность подстрелить бизона, или же на пустынной дороге встретить бесстрашных разбойников, о которых столько пишут, или собственными глазами увидеть настоящего живого индейца.

Радостно возбужденная, Нора стояла у окна гостиной, задернутого кружевными занавесками, и держала в руках письмо от своей тети Элен. Семья Тремей-нов — дядя Честер, тетя Элен и их дети Колтер и Мелисса — проживала в Восточном Техасе. Тетя писала, что Колтер уехал в экспедицию на Северный Полюс. Мелисса страдала от одиночества — ее лучший друг женился и уехал, чем разбил^девушке сердце. Поэтому тетя Элен просила Нору приехать и провести у них на ранчо несколько недель, надеясь, что это отвлечет Мелли от грустных мыслей.

Однажды Нора ездила на поезде в Калифорнию и видела, какой до сих пор дикой и неосвоенной была территория между Атлантическим и Тихим океанами. Она слышала о техасцах и о ранчо. Все это представлялось ей очень романтичным. Она воображала себе отважных ковбоев, сражающихся с индейцами или друг с другом, спасающих женщин и детей и совершающих немыслимые подвиги. Об этом совсем недавно она читала в романах мистера Бидла. И если она поедет к родственникам на ранчо, то там непременно увидит настоящего ковбоя, а это уже — настоящее приключение, даже если не будет ни львов, ни охоты. Да, она уверена, что это будет замечательное путешествие, и ей представится еще не один случай испытать свое мужество и доказать самой себе, что африканская лихорадка, так долго ограничивавшая ее возможности, тем не менее не сломила ее мужества.

— Что ты решила, дорогая? — спросила свою дочь Синтия Марлоу, листая последний выпуск журнала «Кольер Мэгэзин».

Нора обернулась к матери, тонкая ткань ее голубого кружевного платья изящно заколыхалась. Когда она прикоснулась к большому кружевному банту, украшавшему вырез, пальцы ее дрожали от волнения.

— Тетя Элен пишет очень убедительно, — ответила она. — Да, я очень хочу поехать! Я мечтаю увидеть рыцарей этих бескрайних равнин, о которых столько читала в романах.

Синтия обрадовалась. Она давно уже не видела свою дочь столь увлеченной с тех пор, как та вернулась из злополучного путешествия в Африку. Свет из окна падал на светло-каштановые, отливавшие медью волосы Норы, уложенные в высокую элегантную прическу. В молодости у Синтии был такой же восхитительный цвет волос, который сейчас погасила седина. От Марлоу Нора унаследовала синие глаза, а высокие скулы — от одного из своих французских предков. Девушка была выше матери, элегантна и грациозна, обладала прекрасными манерами и великолепным даром вести непринужденную беседу. Синтия очень гордилась дочерью.

С мужчинами Нора проявляла необычную холодность, особенно после того, как Эдвард Саммервиль напугал своими домогательствами, что послужило причиной перенесенной ею ужасной лихорадки. Ее дочь действительно мечтала о жизни, полной приключений, с грустью думала Синтия, но африканская малярия подрезала ей крылья. Сейчас, когда Норе исполнилось уже двадцать четыре года, она покорно смирилась с участью старой девы.

— А кроме всего прочего, это путешествие на некоторое время избавит тебя от настойчивых попыток твоего отца приглашать в дом молодых мужчин, достойных твоего положения в обществе, — пробормотала Синтия, машинально высказывая свои мысли вслух. Ее муж на самом деле болезненно переживал то, что Нора до сих пор не вышла замуж, и в своем стремлении изменить положение вещей иногда бывал несколько бестактен.

Нора невесело рассмеялась. Любой мужчина только осложнил бы ее жизнь.

— Да, я тоже так думаю, мама. Я распоряжусь, чтобы Ангелина начала упаковывать вещи.

— А я прикажу своему секретарю заказать железнодорожные билеты, — согласилась Синтия. — Я уверена, что ты получишь удовольствие от поездки.

— Я и не сомневаюсь, — весело заметила дочь. — Я давно уже не путешествовала, — по ее лицу пробежала тень при воспоминании о лихорадке. — Но в конце концов, Техас — это не Африка.

Синтия поднялась.

— Моя дорогая, болезнь не должна повториться так быстро. С последнего приступа прошло уже несколько месяцев. Не думай об этом и постарайся не волноваться. Ты ведь будешь не одна, а с семьей Честера и Элен, не так ли? Они позаботятся о тебе.

Нора улыбнулась.

— Конечно, позаботятся. Это будет замечательное приключение, мама.

Нора вспоминала эти слова, стоя на пустынной платформе станции Тайлер в Техасе и ожидая, когда тетя и дядя пришлют за ней коляску. Купе, в котором она ехала, было очень комфортабельным, однако долгое путешествие утомило девушку. Она так устала, что энтузиазм в ней начал понемногу угасать. Норе пришлось признать, что пыльный железнодорожный вокзал совсем не оправдал ее ожиданий. Не было видно ни знаменитых разукрашенных индейцев, ни разбойников в масках, ни живописно одетых ковбоев, гарцующих верхом на жеребцах. Станция напоминала обыкновенный маленький городок у них на Востоке.

Нора почувствовала легкое разочарование. Жаркое техасское солнце припекало, несмотря на широкие поля шляпки. Оглянувшись вокруг, она поискала глазами родственников. Поезд опоздал, поэтому они могли отправиться пообедать или купить что-нибудь в ресторане видневшемся неподалеку.

Взглянув на свои элегантные кожаные чемоданы и сумки, девушка забеспокоилась, как она сможет добраться с вещами до ранчо, если ее никто не встретит. Нора решила, что лето в юго-восточном Техасе гораздо жарче, чем у них в Вирджинии. Она была одета в элегантный дорожный костюм, но платье, казавшееся ей таким удобным, когда она покидала родной дом теперь просто не давало свободно дышать.

В письмах тетя Элен рассказывала ей о Тайлере. Это был маленький городок на юго-востоке Техаса, недалеко от Бомонта. Все местные сплетни здесь вы могли узнать на почте или в аптеке, где торговали также газированной водой, или же из ежедневной газеты «Новости Бомонта», которая сообщала не только о национальных событиях, но писала и об общественной жизни города. На пыльных улицах Тайлера можно было встретить пару небольших черных фордов, принадлежащих наиболее состоятельным семьям, в то время как остальные горожане довольствовались двухместными колясками с откидным верхом, легкими экипажами, а то и просто ездили верхом. Нетрудно было догадаться, что скотоводство оставалось основным занятием местных жителей.

Невдалеке Нора заметила группу мужчин в высоких сапогах, джинсах и широкополых шляпах, но они совсем не были похожи на отважных молодых ковбоев. Большинство из них выглядели сутулыми, сгорбленными и старыми.

Дядя Честер как-то рассказывал Норе, когда они с тетей Элен приезжали к ним в Вирджинию, что в настоящее время большинство ранчо в Техасе принадлежит занимающимся большим бизнесом корпорациям. Даже ранчо дяди Честера было собственностью крупнейшего в Западном Техасе синдиката, а дядя получал зарплату за управление хозяйством. Старые времена, когда процветали такие гигантские империи, как основанное Ричардом Кингом знаменитое Королевское Ранчо, и не менее знаменитое в Западном Техасе обширное владение Брэнта Калхейна, ушли навсегда.

Сейчас деньги вкладывали в нефть и сталь. Рокфеллер и Карнеги осуществляли контроль над этими отраслями промышленности. Дж. П. Морган и Корнелиус Вандербильт контролировали железные дороги, а Генри Форд создавал новую быстрорастущую отрасль — автомобилестроение. Пришла эра новых империй, на этот раз индустриальных, а не сельскохозяйственных. Время скотоводов и ковбоев уходило в прошлое.

Тетя Элен писала, что и в окрестностях Бомонта группа изыскателей бурит скважины в поисках нефти, потому что несколько лет назад кто-то из геологов высказал мнение, что территория вокруг Мексиканского залива, по всей вероятности, расположена на настоящем нефтяном озере. Тетя Элен не верила прогнозам и находила смешным, что нефть могла находиться в земле с такой буйной растительностью.

Задумавшись, Нора рассеянно наблюдала, как удивительно высокий мужчина в кожаных штанах, сапогах и темной широкополой шляпе шел по пыльной улице, направляясь к станции. Ну, наконец-то! Наконец она видит настоящего живого ковбоя! Сердце девушки учащенно забилось, как только она представила, каким отважным и лихим должен быть этот человек. Какой позор, что люди, отважно сражавшиеся с индейцами, с окончанием строительства трансконтинентальной железной дороги, становятся ненужными, их профессия исчезает! Скотоводство перестало приносить большие прибыли. И кто же теперь защитит вдов и сирот от воинственных краснокожих индейцев?!

Нора была так поглощена своими мыслями, окутывая ореолом романтики быстро приближающегося ковбоя, изображая его настоящим героем, что не сразу сообразила, что он направляется именно к ней. Глаза ее удивленно расширились, брови взметнулись вверх, сердце учащенно забилось, а лицо запылало. Слава Богу, что густая вуаль парижской шляпки скрыла румянец.

При ближайшем рассмотрении Нора поняла, что человек, который с первого взгляда показался ей настоящим романтическим героем, мало чем отличается от обыкновенного наемного работника. Ковбои, в конце концов, пасут скот. Внезапно девушка поняла, что захватывающие приключения романтичных ковбоев со страниц дешевых романов сильно отличаются от того, с чем приходится сталкиваться в реальной жизни.

Ковбой, показавшийся ей таким привлекательным и благородным издалека, вблизи совершенно разочаровал ее, почти шокировал. Мужчина оказался небрит и даже грязен. Нору буквально передернуло от отвращения, когда взгляд ее упал на выпачканные кровью старые кожаные штаны, громко хлопающие при каждом шаге. Шпоры на сапогах негромко бренчали, а сами сапоги с загнутыми кверху носками были испачканы лепешками чего-то, что явно и определенно не было просто грязью. Если подобный тип попытается спасти вдову или сироту от внезапно возникшей опасности то, скорее всего, те в страхе бросятся бежать от своего спасителя со всех ног.

Мужчина был одет в ковбойскую клетчатую рубашку, потемневшую и прилипшую от пота, которая совершенно неприлично обтягивала сильное мускулистое тело. В расстегнутой на груди вороте рубашки были видны густые черные волосы.

Нора крепко сжала в руках сумочку, стараясь сохранять выдержку и спокойствие. Как ни удивительно, к своему стыду она почувствовала физическое влечение к этому человеку, который был таким… нецивилизованным и которого нужно было бы предварительно отмыть. «Да и не обычным щелочным мылом, — язвительно подумала девушка. — Этого типа нужно несколько дней кипятить в отбеливающих средствах…»

Бросив на Нору быстрый сердитый взгляд, незнакомец заметил, что она подавила улыбку. У него были иссиня-черные прямые волосы, влажными прядями спадавшие на лоб. Капли пота усеивали его суровое запыленное лицо. Узкие, глубоко посаженные глаза прятались в тени широкополой шляпы. Густые темные брови, прямой нос, высокие скулы и крупный рот с резко очерченными губами завершали облик незнакомца, а выступающий, вздернутый вверх подбородок придавал его лицу властное выражение.

— Мисс Марлоу? — обратился он к Норе с протяжным техасским акцентом, явно не собираясь отвечать на ее улыбку.

С глубоким вздохом девушка оглядела совершенно безлюдную платформу.

— В самом деле, сэр, кем же еще я могу быть, если никого больше здесь нет?

Ковбой молча смотрел на нее, как будто не мог решить, как вести себя, словно не совсем понимая девушку. Нора решила прийти ему на помощь.

— У вас в Техасе очень жарко, — сказала она. — Мне хотелось бы как можно быстрее добраться до ранчо. Я не привыкла к такому зною и… хм… к таким неприятным запахам, — добавила она, невольно поморщив нос.

Казалось, незнакомцу стоило большого труда не ответить резкостью, но он не произнес ни слова. Одного взгляда на эту аристократку с Восточного побережья ему было достаточно, чтобы понять, что у нее слишком много денег, но мало чувств и понимания. Но то, что слова приезжей дамы оскорбили его, страшно удивило мужчину.

Однако он ничего не сказал, и лишь слегка повернув голову, посмотрел на ее многочисленные чемоданы.

— Вы что, переезжаете сюда насовсем? — протянул ковбой, по-южному растягивая слова.

Нора удивленно распахнула глаза.

— Я взяла с собой лишь самое необходимое, — холодно проговорила она, не привыкшая к подобным вопросам со стороны слуг.

Мужчина громко вздохнул.

— Хорошо, что я приехал на повозке. Но мне было поручено закупить необходимую провизию, повозка почти полная, и ваш багаж может вывалиться.

Нора перекинула сумочку через руку, заставив себя подавить улыбку.

— Если это так, то вы можете бежать рядом с повозкой и нести непоместившиеся вещи на голове. В Африке так поступают во время охоты, — любезно подсказала она. — Я знаю, так как сама была там.

— Вам приходилось бежать рядом с повозкой и нести багаж на голове? — недоверчиво переспросил ковбой.

— Ну что вы, конечно, нет! Я имела в виду, что принимала участие в охоте.

Мужчина недоверчиво поджал губы, уперся руками в бока и с удивлением посмотрел в высокомерное лицо девушки.

— Вы участвовали в охоте? В Африке? Такое хрупкое создание? Разве это возможно? — Он насмешливо рассматривал ее безупречно сшитый костюм и бархатную шляпку. — Я думаю, с меня достаточно ваших россказней. Я все понял, — он направился в ту сторону, где неподалеку стояла повозка, запряженная ухоженной лошадью.

Нора смотрела вслед ковбою, и ее обуревали противоречивые чувства. Все мужчины, которых она когда-либо знала, были с ней вежливы и предупредительны. Этот же человек непредсказуем, от него можно ожидать чего угодно. Он даже не посчитал нужным выбирать слова, разговаривая с дамой. Чувство собственного достоинства не позволило девушке выдать бушующий в ней гнев. Этот тип был слишком высокого мнения о себе, будучи так отвратителен и неопрятен. Он даже не снял шляпу при встрече, даже не снизошел, чтобы вежливо поднести к шляпе руку. Нора привыкла, что в ее присутствии мужчины неизменно делали и то, и другое, и даже целовали ей руку на европейский манер.

«Я слишком строга и требовательна, — сказала она себе. — Здесь — Запад, а у этого бедняги, пожалуй, никогда не было возможности научиться вести себя в обществе». Нора решила, что должна относиться к нему так же, как к тем носильщикам в Африке, которых упомянула в разговоре. Это были добрые, но необразованные люди, чьей участью оставалось прислуживать другим за мизерную плату. Девушка попыталась представить себе этого наглого ковбоя в набедренной повязке, и в очередной раз едва сумела подавить приступ смеха.

Нора терпеливо ждала, пока ее благодетель подогнал тяжело нагруженную повозку, привязал лошадь к столбу и принялся укладывать ее вещи со страдальческим выражением лица, всем своим видом показывая, какое необыкновенное смирение он проявляет. Девушка стояла у повозки, не зная, что ей делать. Она думала, что, возможно, должна быть благодарна за то, что незнакомец не предложил ей устраиваться среди багажа. Но ее ожидания, что ковбой предложит ей помочь взобраться на козлы, были напрасны. Каково было удивление Норы, когда она увидела, что он уже устроился на месте кучера и нетерпеливо натянул вожжи сильными руками.

— Кажется, вы очень торопились на ранчо? — многозначительно спросил он, сдвинув назад шляпу и пронзив девушку взглядом глаз, каких она еще никогда не видела. Неожиданно светлые на темном загорелом лице глаза эти были серого, почти серебристого цвета, а взгляд их пронзителен и вместе с тем скрывающий что-то необъяснимое.

— Как удачно, что я занималась спортом, — заметила Нора с высокомерной улыбкой, ступила ногой на узкую втулку колеса и грациозно вспрыгнула на широкое сидение. К несчастью, она не рассчитала расстояние и, проскочив свое место, уткнулась лицом в кожаные штаны ковбоя. От резкого запаха у нее едва не закружилась голова; грудью Нора почувствовала мускулистые крепкие бедра мужчины. Сердце ее бешено застучало.

Прежде чем девушка осознала интимность этого случайного прикосновения, сильными руками ковбой приподнял ее и посадил на место.

— Вот теперь все в порядке, — сурово проговорил он. — Я прекрасно знаю, что представляете из себя вы, городские избалованные дамочки. Я — не тот человек, которому можно легко вскружить голову и хочу, чтобы вы это знали.

Нора и без того была сильно смущена своей неловкостью, а ковбой еще навешивал на нее ярлык женщины легкого поведения. Рукой, которая ужасно, отвратительно пахла, испачканная сапогами этого неряхи, девушка поправила сбившуюся набок шляпку. Должно быть, она случайно коснулась обшлага его джинсов.

— О, Боже! Какой ужас! — возмутилась Нора. Быстро достав носовой платок, она начала отчаянно тереть перчатку, пытаясь избавиться от отвратительного запаха. — От меня пахнет, как из хлева!

Прищурившись, ковбой посмотрел на нее, потом ударил лошадь вожжами, и повозка тронулась с места. Усмехаясь, незнакомец заговорил с нарочито преувеличенным западнотехасским акцентом, сильно растягивая гласные звуки. Он решил подыграть создавшемуся у изнеженной аристократки представлению о нем, как о неотесанном грубом скотоводе.

— А что еще вы хотите от человека, который работает, не разгибая спины? — подчеркнуто вежливым голосом спросил он у Норы. — Впрочем, хочу вас заверить, что другой жизни для себя я не представляю. Нет ничего лучше, чем жить совершенно свободно. Ковбою нет нужды мыться чаще, чем раз в месяц, ему не нужно наряжаться или учиться светским манерам. Он свободен и независим — только он и его лошадь под бескрайним небом Запада; он может напиваться и развлекаться с женщинами легкого поведения каждый уик-энд! Вот такую свободную жизнь я люблю! — горячо воскликнул незнакомец.

Романтические представления Норы об отважных ковбоях стремительно менялись. Когда повозка выехала из города на разбитую проселочную дорогу, она все еще продолжала тереть платком перчатку, уже почти смирившись с тем, что, скорее всего, эти прекрасные серые перчатки из лайки придется выбросить. От ужасного запаха избавиться невозможно.

В начале недели прошли дожди, и на дороге образовались глубокие колеи. Повозку сильно трясло на выбоинах.

— Вы не очень разговорчивы, не так ли? — попробовал продолжить разговор ковбой. — Я слышал, что женщины с Восточного побережья умны и образованы, — примирительно добавил он, стараясь как можно правдоподобнее изображать из себя грубую деревенщину.

Задумавшись, Нора не заметила, что он разыгрывает ее.

— Если бы я была умна, — резко ответила она, с возмущением взглянув на спутника, — я никогда не уехала бы из Вирджинии. — Она отчаянно пыталась стереть с подола юбки пятно. — О Боже, что подумает тетя Элен?!

Ковбой медленно повернулся к ней и озорно расхохотался.

— Ну, возможно, она подумает, что по дороге на ранчо я начал ухаживать за вами, и мы влюбились друг в друга.

Ледяное выражение лица Норы было столь угрожающим, что другой, менее смелый человек бросился бы бежать от нее со всех ног.

— Влюбилась? В вас?! Сэр, да я скорее поцеловала бы… шахтера! Нет, этого не достаточно, даже шахтеры не пахнут так отвратительно. Я скорее поцеловалась бы с питающимся падалью сарычем!

Мужчина слегка тронул лошадь вожжами, когда она замедлила ход, оказавшись в тени аллеи, и усмехнулся.

— Сарычи — очень полезные здесь птицы. Поедая падаль, они очищают местность и спасают вас от неприятных запахов, мешающих вести утонченную жизнь.

Неприкрытый сарказм брошенного в ее адрес замечания поразил Нору, и она внимательно взглянула на ковбоя, который, казалось, не обратил на это никакого внимания.

— Вы чрезвычайно умны для наемного работника, — возмущенно бросила Нора.

Мужчина не ответил. То, что молодая леди разговаривает с ним свысока, считая себя намного выше по социальному положению, раздражало ковбоя. Приезжая дама постоянно пыталась подчеркнуть, что он всего лишь обыкновенный слуга, в то время как она — великосветекая леди. Ему хотелось расхохотаться.

Так и не сумев отчистить пятно с перчатки, Нора оставила это занятие и принялась обмахиваться красочным картонным веером, который купила у проводника в поезде. Стоял конец августа, и зной казался невыносимым. Легкий ветерок изредка долетал с залива, Норе хотелось, чтобы он дул сильнее. У них дома подобная жара вызывала страшные, разрушительные штормы. Год назад пронесшийся по Восточному побережью ураган унес жизнь одного из ее кузенов. До сих пор у Норы случались мучительные ночные кошмары, ей грезились огромные волны, обрушивающиеся на берег.

Жара измучила девушку, она вся была мокрой от пота. Корсет, надетый под костюмом, не давал свободно дышать.

Однако Нора должна была признать, что ее спутнику было не легче — его тонкая клетчатая рубашка насквозь промокла. Девушка снова поймала себя на том, что взгляд ее постоянно останавливается на мускулистых сильных руках ковбоя и на его покрытой густыми волосами груди. Ей приходилось видеть мужчин низкого происхождения и с оголенным торсом, но представить себе джентльмена в подобном виде она не могла. Хотя этот человек — совсем не джентльмен. Было совершенно непостижимо, как удалось этому простому работнику разбудить в ней чувства, которые она никогда не испытывала ни к одному мужчине своего круга. Нора считала себя неспособной к физическому влечению. Почему же она тогда так нервничает рядом с этим работником?!

Тонкой изящной рукой она нервно сжимала небольшой веер, на котором были изображены библейские сцены, пытаясь унять дрожь.

— Вы работаете у моего дяди Честера, не так ли? — спросила девушка, решив завязать беседу.

— Угу.

Нора подождала, но больше не услышала ни слова.

— И чем же вы занимаетесь? — продолжила она, очень надеясь, что ее странный спутник выполняет какую-нибудь достаточно сложную работу, а не просто пасет скот.

Ковбой резко повернулся к девушке. В тени широких полей шляпы его глаза сверкали как бриллианты.

— Разумеется, я — ковбой. Я ухаживаю за скотом. Вы, вероятно заметили, что мои сапоги испачканы… — здесь он четко произнес жаргонное словечко, которое обозначало то, что прилипло к его сапогам. Это было сказано, без сомнения, намеренно, с ударением на последнем слове. А еще более оскорбительным было то, что при этом мужчина засмеялся.

Ответ спутника заставил девушку покраснеть. Ей захотелось ударить наглого ковбоя, но сделать этого она не могла. Нора не собиралась позволить грубому рабочему вывести ее из себя, чего тот, судя по всему, добивался. Она считала ниже своего достоинства выразить гнев из-за нарушения правил приличия человеком, который явно не имеет о них никакого представления. Девушка посмотрела на спутника отсутствующим взглядом и слегка пожала плечами, как будто его слова не имели к ней никакого отношения. Все свое внимание она сосредоточила на окружающем ландшафте, словно ничего не слышала.

Однажды Нора уже проезжала по Техасу на поезде, но ни разу не останавливалась здесь. Ее поразило то, как сильно отличаются климат и растительность на Востоке и на Западе страны. В отличии от пустыни с громадными кактусами, здесь цвели магнолии, буйно рос кизил, и высились сосновые рощи; несмотря на конец лета трава была ярко-зеленой. На огражденных длинными белыми заборами или столбами с колючей проволокой пастбищах паслись тучные стада. На линии горизонта небо сливалось с землей, кругом простиралась равнина без гор и холмов. Легкие клубы испаряющейся воды поднимались над прудами и небольшими озерами, куда скот водили на водопой.

На территории ранчо Тремейнов, как писала тетя Элен, параллельно друг другу протекали две реки. Этим, возможно, и объяснялась буйная растительность.

— Здесь очень красиво, — задумчиво проговорила девушка. — Гораздо красивее, чем на Востоке.

Ковбой бросил на Нору внимательный взгляд.

— Вы, жители Восточных штатов, — насмешливо заметил он, — считаете, что только зеленый ландшафт можно назвать красивым.

— Разумеется, — с уверенностью ответила Нора, глядя на четкий профиль спутника. — Разве может быть красивой пустыня?

Изучающе прищурившись, ковбой повернулся к девушке.

— Да, конечно. Для такого тепличного цветка, как вы, пустыня представляется ужасным местом.

Нора гневно взглянула на спутника.

— Я совсем не тепличное растение. Я принимала участие в охоте на львов и тигров в Африке! — Она решила несколько приукрасить тот единственный день, который провела в охотничьем лагере. — И…

— Тем не менее в пустыне Техаса вы не смогли бы провести больше одной ночи, — прервал ее мужчина. — Обнаружив один раз в своей постели гремучую змею, вы не появились бы в пустыне до следующей зимы.

Нору передернуло от одного только упоминания о гремучих змеях. Об этих отвратительных созданиях она тоже читала в романах мистера Бидла.

Спутник заметил невольный ужас, который девушка не сумела скрыть. Откинув назад голову, он громко захохотал.

— И вы говорите мне, что охотились на львов?! — недоверчиво заявил он, продолжая хохотать. Это еще сильнее оскорбило Нору. Возмущение переполнило ее.

— Вы — отвратительно пахнущий дикарь!

— Ну, раз мы заговорили о запахах, — усмехнулся ковбой, наклоняясь к ней и с шумом втягивая носом воздух, — то вы пахнете, как черный хорек!

— Но это только потому, что вы не помогли мне взобраться на повозку, и я упала на ваши вонючие… — Нора беспомощно указала на его широкие кожаные штаны. — Ну, на эти… — в возбуждении она протянула руку, указывая на предмет, доставивший ей столько неприятностей.

Мужчина склонился к Норе, глаза его лучились от смеха.

— Это называется — ноги, милая, — пришел он на помощь девушке. — А вот это — штаны.

— Я имела в виду то, что надето на вас, — гневно заявила Нора. — А для вас я совсем не «милая», — продолжала она возмущаться. Выдержка изменила девушке, и она едва не упала с сидения.

Мужчина усмехнулся.

— А, может быть, однажды вы захотите стать ею. У меня очень много привлекательных черт, — добавил он.

— Позвольте мне сойти с коляски! Я пойду пешком! — окончательно разозлилась Нора.

Ковбой покачал головой.

— Ну-ну, успокойтесь. Вы сотрете себе ноги, и меня уволят, а нам этого совсем не хочется, не так ли?

— Это было бы замечательно.

Покрасневшее от гнева лицо и широко открытые глаза Норы вновь вызвали у мужчины смех. Но синее пламя, полыхавшее в глубине ее глаз, и приоткрытые от волнения красиво очерченные нежные губы делали девушку очень привлекательной. Ковбой едва не забыл, что ему нужно следить за дорогой.

— Ваш дядя не сможет в настоящее время обойтись без меня. А теперь успокойтесь, мисс Марлоу, не надо кипятиться. Когда вы узнаете меня получше, вы убедитесь, что я — отличный парень.

— У меня нет ни малейшего желания узнавать вас лучше.

— Ну и ну, вы очень быстро выходите из себя, не так ли? А мы здесь считали, что богатые леди из Восточных штатов всегда уравновешены и благовоспитанны. — Он слегка хлестнул лошадь вожжами, чтобы ускорить ее бег.

— Да, это верно, но до тех пор, пока не встретишь людей, подобных вам, — взорвалась снова Нора.

Прежде чем ковбой отвернулся и уставился на дорогу, в его глазах промелькнуло что-то трудноуловимое, на губах заиграла тонкая улыбка. Нора не видела улыбки, но чувствовала, что спутник смеется над ней, прикрываясь широкими полями своей шляпы. Этот человек все время приводил ее в замешательство, она даже не всегда могла подобрать нужные слова для ответа. Это было чем-то новым в жизни Норы, и нельзя сказать, что нравилось ей. Еще ни одному мужчине не удавалось вывести ее из себя до такой степени, чтобы она начала ругаться как кухарка.

Норе стало стыдно за свое несдержанное поведение. Она удобнее устроилась на сидении и демонстративно перестала обращать внимание на невежливого спутника. Оставшуюся часть пути они проделали молча.

Невысокий длинный дом на ранчо был белым, как свежевыпавший снег. Фронтон украшала изящная веранда. Ухоженный палисадник тети Элен, полный самых разных цветов, ограждал белый заборчик. Миссис Тремейн стояла на крыльце, ожидая прибытия племянницы. Она так походила на мать, что Нора сразу затосковала по дому.

— Тетя Элен, — радостно воскликнула она, ступила на втулку колеса и осторожно соскочила с повозки, не дожидаясь помощи. Этим она еще раз дала своему спутнику возможность продемонстрировать полное пренебрежение даже к самым элементарным правилам поведения.

Нора подбежала к заметно постаревшей с их последней встречи тете, которая тепло обняла ее.

— О, как я рада снова видеть тебя, дорогая! — оживленно прощебетала Нора, поднимая вуаль. Ее возбужденное лицо было очаровательно, ярко-синие глаза сияли.

— Мистер Бартон, вы должны были проявить гостеприимство и помочь девушке сойти с повозки, — заметила хозяйка ковбою, который выгружал багаж Норы на крыльцо.

— Да, мэм, я так и собирался сделать, но она слетела с повозки, как ошпаренный цыпленок, — ответил Бартон с оскорбительной для Норы почтительностью. Он даже коснулся шляпы рукой, очаровательно улыбаясь тете Элен. Подождав, пока хозяйка откроет ему дверь, работник стал заносить чемоданы в дом.

«Наглое животное», — подумала Нора с возмущением. Эта мысль так явно читалась в ее глазах, что не ускользнула от внимания Бартона, когда он проходил мимо, и его глаза засверкали от скрытого смеха. Девушка сердито встряхнула головой.

Ковбой понес вещи Норы в приготовленную ей комнату. Тетя Элен недовольно поморщилась, глядя ему вслед.

— Бартон работает у Честера старшим помощником и отвечает за весь скот. Он очень хорошо знает дело и разбирается в бизнесе. Однако, у него весьма странное чувство юмора. Извини, если он чем-то задел тебя.

— А кто он такой, этот Бартон? — с показным безразличием поинтересовалась Нора.

— Кэллауэй Бартон, — ответила тетя Элен.

— Я имею в виду, из какой он семьи? — уточнила свой вопрос Нора.

— Я не знаю. Кроме имени нам очень мало известно о нем. Бартон работает на ранчо всю неделю, но на уик-энды куда-то исчезает. Он особо оговорил это право в контракте, который заключил с Честером. Впрочем, обычно мы не суем нос в личную жизнь наших работников, — мягко добавила хозяйка. — Этот молодой человек несколько загадочен, но вполне вежлив.

— Он и был вежлив, — солгала Нора, делая вид, что стирает с лица пыль. Она опасалась, как бы тетя Элен не заметила, как она покраснела.

Элен понимающе улыбнулась.

— Даже если бы он был с тобой груб, ты никогда бы на это не пожаловалась. Тебе дали прекрасное воспитание, моя дорогая, — гордо заключила она. — Сразу видно, что в твоих жилах течет голубая кровь.

— Также как и в твоих, тетя, — напомнила Нора. — Ведь вы с мамой происходите от одного из лучших родов Европы. У нас и сейчас есть несколько кузенов среди родственников королевской семьи Англии, у одного из них я бываю два раза в год.

— Только не напоминай об этом Честеру, — заговорчески рассмеялась Элен. — Его семья куда проще, и мое аристократическое происхождение часто смущает его.

Нора вынуждена была прикусить язык и сдержать едва не вырвавшееся у нее замечание. Она не могла представить себе, как можно утаивать какую-то часть своей жизни только ради того, чтобы не задеть тщеславия своего супруга. Но и тетю Элен можно понять; она воспитывалась в другое время и по другим правилам. У Норы не было никакого права осуждать или презирать миссис Тремейн, а уже тем более навязывать ей современные взгляды.

— Ты выпьешь чаю с пирожными? — спросила тетя Элен. — Я распоряжусь, чтобы Дебби накрыла в гостиной после того, как ты немного отдохнешь. — Хозяйка втянула в себя воздух и невольно сморщила нос. — Должна сказать, Нора, у тебя какие-то странные… духи…

Нора вспыхнула.

— Я… Когда я взбиралась на повозку, я упала на мистера Бартона и задела рукой его… ну эту кожаную штуку, которую он носит, — запинаясь пробормотала она.

— Кожаные брюки?

— Да, кожаные брюки. Элен усмехнулась.

— Ну, понимаешь, дорогая, когда мужчина ухаживает за скотом, это неизбежно; трудно сохранять одежду чистой. Но это легко отмоется.

— Я очень надеюсь, — вздохнула Нора.

Высокий ковбой вернулся в гостиную, неся корзину с провизией, которую купил в городе. Элен приветливо улыбнулась ему.

— Честер хотел увидеть вас по возвращении, мистер Бартон. Он и Рэнди работают за старым амбаром, пытаются отремонтировать ветряную мельницу, — добавила она.

— Я поставлю повозку на место и сразу же пойду туда. Всего хорошего, мэм.

Бартон почтительно приподнял шляпу, кланяясь хозяйке. Повернувшись к Норе, он вежливо кивнул и ей; в глазах его загорелись искорки смеха, когда он увидел несколько обескураженное выражение на лице девушки. Оказывается, этот неотесанный ковбой не так уж и прост, он прекрасно знает, как положено вести себя с женщинами. Ловкой походкой Бартон направился к выходу, шпоры его мелодично позванивали при каждом шаге, а походка была очень грациозной.

Элен проводила старшего помощника взглядом.

— Большинство ковбоев ходят по земле весьма неуклюже, — заметила она, — возможно, потому что слишком много времени проводят верхом на лошади. Но мистера Бартона трудно назвать неуклюжим, не так ли, Нора?

В свою очередь, наблюдая за ловким ковбоем, Но — ' ра страстно желала, чтобы тот споткнулся, зацепившись за одну из шпор и разбил об дверь свою наглую физиономию. Однако этого не произошло. Девушка подняла руки и вынула заколку, прикреплявшую широкополую бархатную шляпку к прическе.

— А где же Мелли, тетя? — спросила Нора. Элен заколебалась.

— Она у одной из своих подруг в городе, вернется к вечеру.

Нора была озадачена этим сообщением. Поднявшись к себе в комнату, она сменила дорожный костюм на простую длинную юбку и матросскую блузку. Длинную каштановую косу девушка уложила вокруг головы короной.

Мелли было только восемнадцать лет, и она обожала свою двоюродную сестру. Нора и Мелли всегда были близкими подругами. Почему же кузина не встретила ее? Это очень удивило Нору.

Нора присоединилась к тете Элен в гостиной, куда им подали чай с лимонным печеньем домашней выпечки. Они снова заговорили о Мелли.

— Сегодня после обеда, — сказала Элен, — она отправилась на верховую прогулку с Мэг Смит. Я знаю, что она уже скоро вернется. Возможно, мне нужно сказать тебе правду, Нора. Мелли была влюблена в мужчину, который женился на ее лучшей подруге, и сейчас моя дочь безутешна. Мелли даже пришлось быть свидетельницей на их свадьбе.

— О, как мне жаль ее! — воскликнула Нора. — Какой ужасный удар для Мелли! Как я ей сочувствую!

Нам с Честером тоже жаль ее, но мы считаем, что Мелли повезло в том, что этот человек не ответил на ее чувства. Он довольно привлекателен, но совсем не годился в мужья нашей дочери, — грустно заметила Элен. — Кроме того, я уверена, что Мелли быстро найдет себе достойную партию. Каждое воскресенье на службе в церкви бывает несколько молодых холостяков, возможно, кто-то и заинтересует ее.

— Надеюсь. Я сделаю все, что смогу, тетя, чтобы помочь Мелли забыть эти печальные события.

— Я уверена, что ты сможешь помочь, Нора, — удовлетворенно сказала Элен. — Как хорошо, что ты приехала к нам.

Нора с нежностью посмотрела на тетю.

— Я тоже рада, что приехала.

Мелли вернулась домой лишь через час после приезда Норы. Она была в костюме для верховой езды, а на темных, как и у Норы, но без каштанового оттенка волосах лихо сидела испанская шляпа с прямыми полями. Глаза у Мелли тоже были другими, светло-карими, а не синими. Стройная, изящная фигурка делала ее похожей на куколку. Глядя на Мелли, трудно было представить, что какой-то мужчина мог не захотеть жениться на ней.

— Я так счастлива, что ты приехала, Нора, — с грустной теплотой приветствовала Мелли кузину. — У меня сейчас тоскливые времена. Я хожу, как в воду опущенная, но надеюсь, ты поможешь мне немного отвлечься от моих тягостных дум.

Нора улыбнулась. — Думаю, мне удастся это. Прошло уже больше года с тех пор, как ты гостила у нас в Вирджинии. Ты должна мне все рассказать о себе. Мелли скорчила гримасу.

— Разумеется. Но ты должна понимать, Нора, что моя жизнь бедна такими интересными и яркими событиями, как у тебя. Мне почти и не о чем рассказывать.

Нора вспомнила о днях, проведенных в постели, о перенесенной лихорадке. Об этом Мелли не знает. Никто ничего не знает. Они представления не имеют, чем закончилось ее романтическое путешествие в Африку.

— Мелли, я совсем не хочу, чтобы у Норы создалось впечатление, что здесь у нас царит сплошная скука, — вмешалась Элен. — У нас сложилось неплохое общество, дорогая, и иногда мы встречаемся.

— Мы устраиваем старомодные танцы, бальные вечера, новоселья и конкурсные диктанты, — последовал быстрый отпор Мелли. — И как всегда этот противный мистер Лэнгхорн и его сын.

— Когда мы устраиваем встречи с владельцами соседних ранчо, Мелли часто помогает нам, — объяснила Норе тетя Элен. — Мистер Лэнгхорн — один из местных землевладельцев, у него есть маленький сын, который ведет себя хуже дикаря. Мистер Лэнгхорн плохо следит за мальчиком.

— Мистер Лэнгхорн сам нуждается в контроле, — с усмешкой добавила Мелли.

— Это правда, — согласилась ее мать. — У него… такая репутация… он разведен, — последнюю фразу тетя Элен произнесла шепотом. Слово «разведен», считала она, не совсем удобно произносить в приличном обществе.

— Конечно, это еще ни о чем не говорит. Он вполне может оказаться хорошим человеком, — начала Нора.

— Дорогая, — твердо проговорила тетя Элен, — для нас очень важно имя семьи. Я знаю, что в Восточных штатах и в Европе женщинам позволяется вести себя более свободно. Но у нас это невозможно. Я хочу, чтобы ты постоянно помнила, что местечко здесь небольшое, каждый на виду, и то, что самое большое наше богатство — это доброе имя. Нельзя, чтобы Мелли видели в обществе разведенного мужчины.

— Я поняла, что ты имеешь в виду, тетя, — мягко согласилась Нора, удивляясь, какими ограниченными и консервативными остаются эти маленькие городки.

После обеда они сидели в блаженном, умиротворенном молчании. Тишина была такой глубокой и безмятежной, что ясно слышалось тиканье старинных дедушкиных часов за стеной. Тик-так, тик-так, тик-так…

Внезапно хлопнула передняя дверь, и по деревянному полу послышался тяжелый стук сапог. Кэл Бартон, держа шляпу в руках, просунул голову в дверь гостиной.

— Извините, миссис Тремейн, мистер Честер хочет поговорить с вами. Он ждет на крыльце.

Нору удивило то, что она не услышала звона ковбойских шпор, но, взглянув на сапоги Бартона, она поняла, в чем дело. Ну, конечно! Шпоры были совершенно скрыты, налипшим… этим… «Да и вся остальная его одежда», — подумала Нора. На лице девушки красноречиво отразились промелькнувшие мысли, сидя в изящной позе на диване в роскошной гостиной, Нора чувствовала себя как дома.

Кэл заметил неодобрительный и высокомерный взгляд, которым смерила его гостья, и это страшно разозлило его. На этот раз он не улыбнулся. Бартон посмотрел прямо на Нору, но как бы сквозь нее с такой холодностью, с величественностью, которая сделала бы честь особе королевской крови. Вежливо кивнув Элен, которая сказала, что немедленно придет, Кэл Бар-тон вышел из гостиной, ни разу больше не взглянув на девушку.

Нора была раздражена такой внезапной отчужденностью. Оставшуюся часть дня она продолжала размышлять и удивляться, почему же ее так волнует мнение какого-то наемного работника. В конце концов она — Марлоу из Вирджинии, а этот давно не мытый сын бескрайних прерий Дикого Запада всего лишь прославленная доярка, только мужского пола. Эта мысль рассмешила Нору; но, к сожалению, поделиться этой шуткой со своими родственниками она не могла.

Глава 2

Дядя Честер появился к ужину. Усталый и запыленный, но как всегда энергичный, пышущий здоровьем и приветливый, он радостно приветствовал Нору. Позже, когда все вместе они сидели за столом, мистер Тремейн поделился новостями, встревожившими всю семью.

— До меня дошел слух, что Западно-Техасский синдикат неудовлетворен тем, как я веду дела на ранчо. Бизнесмен, приехавший из Эль-Пасо, сообщил, что Калхейны не согласны с моими методами ведения хозяйства, они ожидали лучших результатов, -рассказал Честер. Заметив недовольное выражение лица жены, он добавил. — Должно быть, Калхейны помнят, что я потерял бы ранчо, если бы синдикат не пришел на помощь…

— А все потому, что цены на говядину и другую сельскохозяйственную продукцию очень низкие, — сердито возразила тетя Элен. — Сейчас у людей не хватает денег, они покупают мало продуктов, поэтому-то мы и не получаем достаточную прибыль. Популисты из фермерской партии требуют принятия эффективных мер. В газетах сообщалось, что они выдвинули кандидатом в президенты от своей партии Вильяма Дж. Брейна, который будет основным соперником Мак Кинли. Брейн — хороший человек. Очень энергичный. Возможно, некоторые перемены в правительстве принесут пользу тем, кто занимается сельскохозяйственным производством.

— Может, ты и права, моя дорогая, — но это вряд ли поможет лично нам, — подавленно заметил мистер Тре-мейн.

— Честер, синдикат не позволил бы тебе так долго управлять ранчо, если бы Калхэйны не доверяли тебе. Ты не виноват, что цены на рынке низкие.

— Возможно, состоятельные семьи так не считают, — мистер Тремейн доброжелательно взглянул на племянницу. — Я не имел в виду твоих родителей, дорогая. Семья Калхэйнов из западного Техаса занимается скотоводством уже во втором поколении, и у них есть капитал. Насколько я понял из слов Симмонса, синдикат не одобряет то, что я до сих пор не внедряю машинную технику во время посевной и сбора урожая. Как они выразились, я «недостаточно быстро вхожу в двадцатый век».

— Очень глупо, — заметила Нора. — Не исключено, что машины и замечательные, но они очень дороги, не так ли? Кроме того, люди нуждаются в работе, а применение механизмов уменьшит количество рабочих мест. Зачем же поступать так?

— В твоих словах есть здравый смысл, дорогая, но я должен выполнять то, что мне велят, — грустно ответил дядя Честер. — Я не знаю, каким образом синдикат в курсе моих дел на ранчо, если они не присылали сюда ни одного представителя. Я могу потерять место управляющего, — покраснел он.

— Куда же нам тогда деваться? — встревоженно спросила его жена. — Здесь наш дом.

— Мама, не надо так волноваться, — тихо проговорила Мелли. — Пока еще ничего не случилось. Зачем расстраиваться раньше времени?

Но тетя Элен не могла успокоиться. Как и ее муж, миссис Тремейн выглядела очень встревоженной.

Нора отставила чашку с кофе и успокаивающе улыбнулась старикам.

— Если случится худшее, мама и отец непременно помогут вам.

Совершенно неожиданно замечание племянницы вызвало вспышку гнева у дяди Честера.

— Благодарю тебя, дорогая, но я не нуждаюсь в благотворительности со стороны родственников моей жены, — резко заявил он.

Нора удивленно приподняла брови.

— Дядя Честер, но я имела в виду, что мои родители помогут вам только в том случае, если вы этого пожелаете.

— Я сам в состоянии обеспечить свою семью, — подчеркнул мистер Тремейн. — Я понимаю, что ты не имела в виду ничего плохого, Элеонор, но это — мои проблемы, и я сам буду решать их.

— Конечно, — ответила удивленная неожиданным сопротивлением и гневом дяди девушка.

— Нора хотела, как лучше. Она надеялась успокоить тебя, — мягко упрекнула мужа миссис Тремейн. Дядя Честер моментально успокоился.

— Да, разумеется, — он виновато улыбнулся племяннице. — Я прошу у тебя прощения. Нора. У меня сейчас не самые лучшие времена, я расстроен и подавлен. Прости мою несдержанность.

— Конечно, прощаю, дядя. Мне только хотелось чем-то помочь вам, — искренне ответила девушка. Мистер Тремейн покачал головой.

— Нет, я сам должен заслужить одобрение владельцев синдиката. Я сделаю это, даже если мне потребуется полностью изменить методы управления ранчо, — процедил он сквозь зубы.

Сейчас Нора увидела то, чего не заметила раньше:

лицо дяди пересекали глубокие морщины. Девушка внезапно поняла, что мистер Тремейн не был до конца откровенен ни со своей женой, ни с дочерью. Как ужасно будет, если его отстранят от управления ранчо, которое основал еще его дед. Как, должно быть неприятно дяде Честеру, что синдикат имеет право диктовать ему свои условия. Нора решила хорошенько разузнать обо всем и подумать, что она сможет сделать для того, чтобы дядя Честер и его семья не потеряли дом и единственный источник существования.

После разговор зашел о съезде Партии фермеров, проходящем в Колорадо-Спрингс, штат Колорадо. Поговорили и об Англо-бурской войне в Южной Африке, о генерале Де Вете, слава которого росла с каждой новой победой над прекрасно оснащенными и обученными войсками Великобритании.

Следующие несколько дней прошли спокойно. Мистер Тремейн с двумя работниками уезжал покупать быков. Через несколько недель должно было начаться ежегодное осеннее клеймение скота.

Романтические представления Норы о «рыцарях прерий» претерпели большие изменения. Теперь ей часто приходилось видеть ковбоев на ранчо.

Как оказалось, среди них были не только белые, но и мексиканцы, встречались даже негры. В большинстве своем ковбои были грязными, неухоженными и неряшливыми, впрочем уход за скотом едва ли можно назвать чистой работой.

Работники ранчо, учтивые и вежливые с гостьей хозяев, были очень застенчивы. Эта черта характера взрослых мужчин сначала удивила, а затем развеселила девушку. Нора решила слегка пофлиртовать с одним молодым парнем, которого звали Грилли. Ей было весело наблюдать, как тот заикается и краснеет в ее присутствии. Мужчины, с которыми она встречалась в Европе, показались Hope скучными и манерными, ей было не интересно в их обществе. А с юным ковбоем девушка чувствовала себя взрослой, умудренной опытом дамой. Нора вовсе не собиралась смеяться над Грилли, она относилась к юноше с искренней симпатией. Но однажды она начала кокетничать с Грилли в присутствии Мелли, чем привела кузину в замешательство и смущение.

— Ты не должна этого делать, Нора, — твердо заявила Мелли, когда Грилли ушел. — Мужчины не любят, когда над ними смеются, и Кэл Бартон не потерпит этого. Если он узнает, то немедленно запретит тебе флиртовать с работниками.

— Но я совсем не хотела оскорбить этого юношу. Мне только нравится смотреть, как он заикается, если я обращаюсь к нему с вопросом, — улыбнулась Нора. — Знаешь, дорогая, я нахожу Грилли весьма необычным. Кроме того, мистер Бартон не имеет никакого права делать мне замечания, даже если и заметит что-нибудь, — добавила она.

Мелли многозначительно улыбнулась.

— Это мы еще посмотрим. Кэл даже нам дает указания, что делать.

Нора была недовольна упреками кузины, но все же перестала заигрывать с беднягой Грилли. Тем более, однажды она очень неосторожно поделилась своим мнением о юноше с тетей Элен, рассказывая, как смешит ее смущение ковбоя. Нора не заметила, что в это время Грилли оказался поблизости и слышал ее слова. После этого случая Грилли старательно избегал ее, а его мрачный подавленный вид заставлял девушку чувствовать себя виноватой. Вскоре Грилли совсем исчез с ранчо.

Как-то утром Мелли пригласила кузину посмотреть на работу ковбоев. Верхом они отправились к небольшому загону для скота поблизости от дома.

Работник объезжал молодую лошадь. Мелли объяснила кузине, какая работа предстоит ковбоям во время приближающегося клеймения скота, о том, какой это длительный и трудоемкий процесс. Во время осеннего клеймения скот пересчитывают и молодняк отнимают от матерей.

Нора, не имевшая о сельскохозяйственном труде ни малейшего представления, пришла в ужас.

— Телят отнимают от матерей и выжигают им клеймо на теле? — воскликнула девушка. — О, какая жестокость!

Мелли почувствовала себя неловко, не уверенная, что сможет объяснить гостье необходимость клеймения.

— Успокойся, Нора. Так делают всегда. Неужели во время своих путешествий ты ни разу не видела, как люди трудятся на земле?

Нора устроилась поудобнее в женском седле. Она не могла решиться ездить верхом, по-мужски расставив ноги, как это делала Мелли. Это казалось ей несколько неподобающим для дамы.

— Конечно, я видела работу фермеров в восточных штатах.

— У нас на Западе по-другому, — продолжала Мелли. — Если бы мы не клеймили и не пересчитывали скот, мы бы быстро разорились. Чтобы выжить в Техасе, приходится быть суровым, хотя здесь и не так трудно, как на Великих Равнинах или в пустынных землях на западе штата.

Нора наблюдала за ковбоем, скачущим на взмыленной, фыркающей лошади, пытавшейся сбросить седока. Ей стало жаль бедное животное. Слезы выступили у нее на глазах.

Кэл Бартон заметил девушек и подскакал к ним.

— Добрый день, леди, — приветливо поздоровался он.

По побледневшему лицу Норы Бартон понял, какие чувства бушуют в гостье. Холодно взглянув на помощника управляющего, девушка взорвалась.

— Никогда раньше мне не приходилось видеть такой жестокости, — заявила Нора, прикладывая к глазам изящный, отделанный кружевом платочек. — Этот человек просто издевается над бедным животным. Немедленно прикажите ему прекратить.

Брови Кэла взметнулись вверх.

— Простите, мэм, я вас не понял?

— Прикажите вашему ковбою прекратить мучить животное, — повторила Нора, не обращая внимания на знаки, которые делала ей Мелли. — Это — дикость, так обращаться с лошадью!

— Дикость? Боже Всемогущий! — поразился Кэл. — А как еще, черт возьми, можно объездить лошадь, чтобы она научилась повиноваться всаднику?

— Но неужели животное необходимо мучить? У нас на Востоке так никто не делает, — презрительно сообщила гостья.

Кэла разозлило высокомерное поведение приезжей аристократки.

— А мы это делаем именно так! Кроме того, наездник не причиняет кобыле боль. Джек только укрощает ее. Это совсем не жестоко.

Нора снова поднесла к глазам платок.

— Здесь очень пыльно, а жара и запах…

— Почему бы вам тогда не возвратиться в красивый дом, где вы можете устроиться в кресле и выпить прохладительный напиток, — предложил ковбой с ледяным спокойствием.

— Прекрасная мысль, — твердо заявила Нора. — Поехали, Мелли!

Мелли обменялась с Бартоном понимающим взглядом и поскакала за кузиной.

По дороге домой Нора продолжала возмущаться жестокостью всадника и жалеть бедную лошадь. В довершение всего, их обогнала группа злых и усталых ковбоев, один из которых раздраженный тем, что лошадь лягнула его копытом в бок, выражал свое возмущение весьма красноречиво. Грубая брань совершенно вывела Нору из равновесия. Когда они подъехали к конюшне, ее просто трясло от возмущения.

— Рыцари прерий! Ну, конечно! — сердилась девушка, передавая поводья конюху. — Они невыносимо пахнут, грязно ругаются, а кроме того, ужасно жестоки! Ковбои совершенно не похожи на тех героев, о которых я читала в книгах. Какая грубая страна, Мелли!

— Ну, ну, успокойся. Нора. Не спеши делать выводы, — примирительно ответила Мелли. — Ты еще очень мало побыла у нас. Мужчин можно понять, я правду тебе говорю.

— Не могу представить себе, как можно жить здесь, — угрюмо заметила Нора. — Не могу этого вообразить даже в самых страшных кошмарах. Как ты все это терпишь, дорогая?

— Я люблю такую жизнь, — просто ответила девушка, глаза ее осветились счастливой улыбкой. В искренности Мелли невозможно было усомниться. — Ты привыкла к другой жизни, Нора. Тебя всячески оберегали от трудностей и невзгод, ты росла в богатстве и роскоши. Тебе не понять, что такое — бороться за свое существование, самому зарабатывать на жизнь.

Нора пожала плечами.

— Да, пожалуй, мне не приходилось задумываться над этим. До прошлого года я жила беззаботно и счастливо. Но в одном я уверен, я никогда не смогла бы освоиться на Западе.

— Ты собираешься вернуться домой? — заволновалась Мелли.

Заметив обеспокоенность кузины. Нора взяла себя в руки и подавила гнев.

— Нет, конечно, нет, дорогая. Просто мне стоит держаться подальше от ковбоев, вот и все. Правда, я скучаю по Грилли. Он, по крайней мере, совсем не такой, как эти дикари.

— Да, Грилли что-то давно не видно, — согласилась Мелли. — Интересно, что с ним?

Никто не знал причины исчезновения Грилли. Проходили дни, и ковбои постепенно перестали казаться девушке грязными бродягами. Она начала видеть в них мужчин, и первые впечатления стали потихоньку тускнеть, а гнев угасать. Нора начала узнавать работников ранчо в лицо даже под толстым слоем грязи и пыли. Некоторых различала и по голосам, особенно красивый, глубокий голос мистера Бартона. Девушке нравилось, как он умел руководить людьми, и то, как ковбои подчинялись приказам помощника управляющего, отданным тихим, спокойным голосом. В характере Бартона чувствовалась властность, среди ковбоев он пользовался большим авторитетом. Это заставило девушку задуматься, кем же он был в прошлом. Возможно, военным… С таким характером Бартон вполне мог служить в армии.

В пятницу после обеда помощник управляющего прискакал к дому во главе группы взъерошенных, разгоряченных и грязных ковбоев. Остановившись у крыльца, он спрыгнул с лошади и бросил поводья подбежавшему конюху.

Нора, вышедшая в это время на веранду, при приближении Бартона отступила назад. На этот раз Кэл был грязнее обычного. Она еще ни разу не видела его таким. Было заметно, что ковбой уже дня три не брился. Если бы ей пришлось встретиться с мистером Бартоном на пустынной дороге, подумала Нора, ее не удивили бы ни револьверы в его руках, ни маска, полностью закрывающая лицо.

С холодным гневом Кэл заметил, как девушка отпрянула назад при виде его. После ссоры в загоне он с нетерпением ждал случая высказать высокомерной аристократке, как его возмущает ее презрительное отношение к ковбоям. У этой леди нет никакого права смотреть свысока на людей, которые трудятся с утра до ночи, и поэтому от них не пахнет розами.

— Где мистер Тремейн? — отрывисто спросил он.

— Разве вы не знаете? Он с тетей Элен и Мелли уехал в город, -ответила Нора. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

Прищурив глаза, Бартон изучающе рассматривал девушку, одетую в серое шелковое платье, облегающее ее стройную фигуру.

— Вы всегда так одеваетесь, мисс Марлоу? — насмешливо поинтересовался он. — Можно подумать, собрались на ужин в роскошный столичный ресторан на одном из шикарнейших автомобилей мистера Форда.

Нора разозлилась.

— Поверьте, автомобиль куда более цивилизованное средство передвижения, чем лошадь, — высокомерно от-' ветила она. — У нас на Востоке появились даже трамваи, которые передвигаются по рельсам с помощью электричества, не говоря уже об автомобилях.

— Сколько в вас снобизма, мисс Марлоу, — изрек Бартон с любезной улыбкой. Но улыбка затерялась в уголках губ и совершенно не тронула глаз. Взгляд Кэла оставался ледяным. Нора почувствовала, как холод пронзил ее. — Просто удивительно, зачем вы вообще приехали в Техас, если и ковбои и их работа вам настолько отвратительны.

Нора поднесла руки к груди, чувствуя, что ее охватывает дрожь. Затем обдало жаром. Девушка надеялась, что это не простуда, потому что помнила предостережения доктора и понимала, чем это может ей грозить. Нет, испугалась она, не может быть, чтобы приступ лихорадки повторился. Это просто немыслимо.

Стараясь не поддаваться панике, она улыбнулась Бартону.

— Видите ли, я приехала погостить на ранчо потому, что начиталась книг.

— Книг? — нахмурился ковбой.

— Да. Знаете, я очень много читала о ковбоях, — совершенно серьезно продолжала объяснять Нора. — В своих романах мистер Билд изображает их рыцарями прерий, героями в кожаных штанах и высоких сапогах со шпорами.

Бартон пожал плечами и сердито взглянул на девушку.

— О, ковбои — это самые благородные джентльмены в мире, если в это время не заняты ограблениями банков, чтобы накормить голодающих детей, — добавила Нора, вспоминая свои самые любимые книги.

Взгляд собеседника стал еще более сердитым.

— Но мистер Билд совершенно не упоминал о неприятном запахе, — честно призналась Нора. — Читателям бы не понравилось, если бы «рыцари прерий» дурно пахли, были перепачканы кровью, грязью и… еще кое-чем похуже, — подчеркнула она. — Я не думаю, что вы часто получаете приглашения в гости, мистер Бартон.

Светлые глаза мужчины превратились в щелки.

— Я их просто часто не принимаю, — поправил он девушку. Лицо его застыло. — Я не вожу компанию с кем попало.

— Что верно и в обратном, — ответила Нора, сморщив нос.

Глаза Бартона сверкнули.

— Мне очень не нравится ваша снисходительная манера разговаривать, мисс Марлоу, — с бесцеремонной прямотой заявил ковбой. В глазах его не было и тени симпатии. — А раз мы с вами заговорили об этом, хочу вас предупредить, что особенно мне не нравится то, что вы заигрываете с работниками. Их это смущает.

Нора покраснела.

— Но я не имела в виду…

— Мне совершенно безразлично, что вы имели в виду, мэм, -спокойно продолжал Бартон.-Грилли, в сущности, еще ребенок, и когда вы начали кокетничать с ним, он влюбился. А затем услышал, как вы болтаете со своей тетей, признаваясь, что для вас это — игра. Юноша был просто сражен, — помощник управляющего с холодным неодобрением посмотрел в смущенное лицо девушки. — Порядочная леди так не поступает с мужчиной. Таких женщин нельзя уважать.

Слова полоснули девушку, как ножом. Она гордо вздернула подбородок.

— Вы правы, — призналась Нора. Она не стала объяснять ковбою, что привыкла общаться с мужчинами своего круга, которым нравилось флиртовать с женщинами, и что в глубине души она чувствует удовлетворение, видя мужчин такими уязвимыми. Она не стала говорить этого. — Честное слово, я не хотела обидеть Грилли.

— Но тем не менее вы обидели юношу, — упрекнул Бартон. — Грилли уволился и уехал в Викторию, чтобы найти другую работу, и уже не вернется на ранчо. А это был один из лучших моих ковбоев. Теперь по вашей милости я вынужден искать ему замену.

— Неужели Грилли так близко принял это к сердцу? — Нора страшно огорчилась.

— В Техасе мужчины многое принимают близко к сердцу, — заметил помощник управляющего. — Держитесь подальше от моих работников, мисс Марлоу, или я предложу вашему дяде отправить вас домой первым же поездом.

Нора приоткрыла рот от изумления.

— Вы не можете диктовать условия моим родственникам.

Бартон спокойно встретил ее взгляд, пронзив девушку властным холодом.

— Вы будете очень удивлены, мисс Марлоу, когда узнаете, на что я способен. Не заставляйте меня доказывать это.

— В конце концов, вы — просто наемный работник, — высокомерно парировала Нора. — Вы, мистер Бартон, ненамного больше, чем слуга.

Вьфажение лица ковбоя испугало девушку. Его руки сжались в кулаки, а глаза пригвоздили ее к месту и подействовали на нее словно взгляд приготовившейся к нападению гремучей змеи.

— А вы, мэм, просто ханжа, у которой вместо крови — денежные банкноты, а вместо сердца — великосветский снобизм.

Нора вспыхнула. Импульсивно она подняла руку, чтобы ударить наглого ковбоя, но тот перехватил ее своими железными пальцами, прежде чем девушка сумела дотянуться до его щеки. Без всякого усилия он держал так ее руку, пока Нора не расслабилась.

Бартон почувствовал, как от его прикосновения участился пульс девушки. Когда он заглянул ей в глаза, то заметил едва уловимое выражение тревоги и растерянности, которые Нора не сумела скрыть. Глаза аристократки выдали удивление и невольную симпатию. Тонкая улыбка скользнула по крепко сжатым губам ковбоя. Ба, да она очень уязвима! В голове Бартона закружились темные мысли.

Победно рассмеявшись, он прижал руку девушки к своей влажной от пота груди. Кэл понимал, что больше она не считает его отвратительным, это ясно читалось в глазах Норы.

— Разве на Востоке мужчины позволяют бить себя по лицу? — протянул Бартон с преувеличенным техасским акцентом. — Вы убедитесь, что мы здесь совсем другие.

— Я не сомневаюсь, что мужчины вашего сорта, мистер Бартон, вполне могут дать сдачи, — смело заявила Нора, однако колени у нее дрожали.

Со спокойной уверенностью ковбой смотрел в широко раскрытые синие глаза девушки, полные тревоги. Или она гораздо хуже разбирается в мужчинах, чем он в 'женщинах, или же мисс Марлоу — хорошая актриса. Честер говорил, что его племянница — современная женщина, любящая приключения и путешествовавшая по всему свету. Интересно, насколько она эмансипирована? Бартон решил, что не прочь сам узнать это.

— Я никогда не бью женщин, — весело ответил он. Светлые глаза его прищурились, когда он шагнул к Hope. Ковбой больше не казался ей ни ужасным, ни вульгарным, при его приближении девушка почувствовала, какой он большой и сильный, как она слаба и уязвима перед ним. — У меня… другие способы обращения с разозленными женщинами.

Нора не сомневалась в смысле этих слов, подчеркнутых взглядом, который Бартон не сводил с ее губ. Немыслимо, но сердце ее затрепетало, а губы беспомощно приоткрылись. После отвратительных посягательств Эдварда Саммервиля еще ни один мужчина не вызывал в холодной и неприступной мисс Марлоу таких чувств. Ее предательскому телу нравился этот ковбой, ей захотелось, чтобы он подошел поближе и обнял ее своими сильными руками.

Эти мысли так поразили Нору, что она резко отпрянула от Бартона, стараясь вырвать руку.

— Сэр, вы пахнете конюшней, — сердито выпалила она.

Ковбой засмеялся, потому что хорошо понял, что гневом девушка пытается скрыть свое возбуждение.

— А разве это неестественно? Большую часть своего времени ковбой проводит, ухаживая за скотом. В ваших романах ничего об этом не сказано?

Нора поправила манжет, все еще ощущая его прикосновение на своей руке. Она не помнила, чтобы кто-либо вызывал в ней такое волнение.

— Я начинаю понимать, что романы мистера Билда не совсем точны.

Губы Бартона слегка дрогнули. Его самолюбие было удовлетворено. Даже изображая из себя грубого неотесанного ковбоя он сумел произвести неотразимое впечатление на современную любительницу приключений из высшего света. Ни одна из знакомых ему женщин не посмела бы насмехаться над его образом жизни. Эта аристократка возбуждала Кэла безмерно. Он представил, как тайно провел бы ее по тропинкам сада к своему домику… Эта мысль показалась Бартону соблазнительной. По крайней мере, ему бы удалось научить мисс Марлоу не делать о людях скоропалительных выводов. Нельзя судить об окружающих по первому впечатлению, осуждая за отсутствие светских манер. Едва ли это делает честь эмансипированной аристократке, много поездившей по свету.

Впрочем, в данный момент, в ней совершенно пропал весь внешний лоск, которым отличалась отчаянная любительница приключений. Глядя на покрасневшее лицо Норы, Бартон подумал, что она больше похожа на обыкновенную перепуганную девчонку.

— А вы очень хорошенькая, — мягко заметил он. Действительно, роскошные каштановые волосы, нежная кожа и ярко-синие глаза делали девушку очень красивой.

Нора откашлялась.

— Я должна идти.

Бартон стянул с головы шляпу и прижал руку к сердцу.

— Я буду считать часы до нашей следующей встречи, мисс Марлоу, — преувеличенно тяжело вздохнул он.

Нора не поняла, шутит ковбой или говорит серьезно. Она издала короткий нервный смешок и быстро пошла в дом.

С довольной улыбкой Бартон смотрел девушке вслед. В голове его роились смутные мысли. Она может стать совсем неплохой добычей, подумал ковбой, надвигая шляпу низко на глаза. Если он сумеет одержать победу над этой аристократкой с Востока, то научит ее дважды подумать, прежде чем смотреть свысока на мужчину. И неважно, как от него пахнет.

После этого случая Кэл Бартон стал попадаться Hope на пути, куда бы она ни пошла. Такое откровенное внимание ковбоя, который смотрел на девушку откровенно обожающими глазами не осталось незамеченным. Мелли начала подшучивать над кузиной из-за его ухаживаний.

Нора не была уверена, что Бартон не решил разыграть ее. Она не отвечала на знаки внимания, которые становились все более настойчивыми. Кэл стал с явной симпатией заговаривать с девушкой, независимо от того, была ли она одна или в компании с Мелли. Он настойчиво искал встреч с Норой, и преданные глаза ковбоя бросали ее в дрожь.

Еще никогда интересующий ее мужчина, не преследовал мисс Марлоу так настойчиво. Нора не знала, как вести себя. Она совсем не желала испытывать какие-то чувства к помощнику управляющего, но чем больше тот преследовал ее в своей мягкой насмешливой манере, тем тревожнее ей становилось.

Нора так много думала о Кэле Бартоне, что перестала спать по ночам. К этому времени ковбои верну лись из летних загонов, и в бараке, где жили работники, стоял оглушительный шум. Девушке было известно, что на ранчо работникам не разрешалось употреблять алкоголь. Они могли позволить себе это только в городе во время уик-эндов, откуда возвращались явно подвыпившие.

Привыкшая к городскому шуму Нора тем не менее не могла заснуть из-за громких голосов, раздававшихся' под ее открытыми окнами.

— Я не стану этого делать, — утверждал кто-то решительно. — Пусть меня черт возьмет, если соглашусь. Бартон не заставит меня рыть ямы под столбы! У меня обострился ревматизм! Лучше я уволюсь, чем пойду у него на поводу.

— Как же тебе повезло, Дэн, с твоим ревматизмом, — последовал насмешливый ответ. — Он всегда у тебя обостряется, как только нужно что-то сделать. Но с Бартоном ты лучше не шути. Вспомни Куртиса. — Последовала пауза. Нора подумала, что сейчас узнает о помощнике управляющего что-то ужасное.

— Вообще-то, мне нравится работать на ранчо с тех пор, как появился Бартон, — вздохнул первый. — Он лучше платит, кроме того заставил босса избавиться от старых лошадей. Трудно следить за стадом на замученных клячах.

— Вот, вот, а еще он заменил повара. Даже приятно стало есть в нашем бараке.

— И мне, — усмехнулся больной ревматизмом. — С Куртисом, впрочем, получилось очень смешно. Тот все похвалялся, какой он отличный стрелок, да пугал оружием молодых парней. И однажды попробовал пригрозить Бартону, так тот чуть не выбил ему этим револьвером последние мозги.

— Бартону не в диковинку обращаться с оружием. Я думаю, ему много раз приходилось пускать его в ход. Он был на Кубе с Тедди Рузвельтом во время Испано-американской войны.

— Ну, это вовсе не значит, что Кал лично знаком с Теди Рузвельтом, — усмехнулся первый. — Ладно, пошли. Нужно еще кое-что сделать, прежде чем лечь спать. В следующем месяце начнется клеймение скота, тогда отдыхать будет некогда. Работу ковбоя никогда не переделаешь, правда?

Голоса и звон шпор стихли в ночи. Нора зарылась лицом в подушку, беспокойство не покидало ее. Девушка не привыкла к разговорам грубых людей, а стрельбу ей приходилось слышать только во время охоты. Нора читала о войне, об освоении диких земель, где первым поселенцам частенько приходилось пускать в ход оружие. Но ей никогда не приходило в голову, что во время путешествия в Техас она может встретиться с мужчиной, берущим в руки револьвер в мирное время.

Девушку ужасала одна мысль о мистере Бартоне с дымящимся оружием в руках. Внезапно она вспомнила ледяной взгляд на суровом без тени улыбки лице и поняла, каким опасным противником может быть этот человек.

Однако в последние дни Кэл Бартон обращался с ней заботливо и внимательно, улыбаясь так, что сердце ее начинало бешено биться.

Нора уже в тайне радовалась частым случайным встречам с ковбоем, улыбка его доставляла девушке необыкновенное удовольствие.

Нора резко повернулась в постели, заставляя себя не думать о Бартоне. Какой смысл мечтать о нем, если нет никакой надежды на будущее? Что может дать ей бедный ковбой? Но, прекрасно понимая, какие преграды стоят между ними, каждый раз, думая о Кэле, Нора мечтательно улыбалась.

Шла вторая неделя с приезда Норы на ранчо, и, по мере ее дальнейшего знакомства с таинственным мистером Бартоном, девушка начала лучше понимать подслушанный однажды ночью разговор. У Бартона стоило поучиться, как управлять людьми и заставлять их работать. Он никогда не повышал голоса, даже когда сердился. В гневе Кэл начинал говорить еще тише, но глаза его сверкали, как лезвие ножа.

Однако, стоило помощнику управляющего увидеть мисс Марлоу, как губы его трогала ласковая улыбка. Он вел себя сдержанно со всеми, кроме нее.

— Какой приятный день, мисс Марлоу, — заметил Бартон, проходя мимо Норы по дороге в конюшню. В руках он держал пару грязных рабочих рукавиц и насмешливо посмотрел на изящные кружевные перчатки, которые девушка надела для поездки в город.-Какая вы элегантная, — пошутил Кэл. — Всегда изысканно одетая и утонченная. — Его серые глаза внимательно изучали ее стройную фигуру.

Ради поездки Нора нарядилась в голубую блузку с высоким воротником, в широкую темную юбку и туфли на высоком каблуке. Пристальный взгляд мужчины смущал ее, колени у Норы задрожали.

— У меня замирает сердце, когда я смотрю на вас, — тихо добавил ковбой.

Глубокий мягкий голос завораживал Нору, она не в силах была отвести взгляд от серебристо-серых глаз, в которых горело желание.

— Пожалуйста, сэр, это уже неприлично, — заикаясь, проговорила девушка.

Шаг за шагом Бартон медленно приближался к Hope, не забывая, что они стоят у всех на виду посреди двора. Он остановился перед девушкой и томно улыбнулся, похлопывая по ладони рукавицами.

— Неприлично что? — тихо спросил он. — Разве мужчина не может сказать женщине о том, как соблазнительно она выглядит в элегантном наряде?

Нора ничего не ответила, не в силах отвести взгляд от его лица. Она забыла, что собиралась вести себя, как утонченная интеллектуалка. Сердце ее бешено билось.

— Ваше внимание ко мне может быть… неправильно истолковано, — промолвила девушка. Бартон приподнял бровь.

— Вами? Или кем-то еще? — он протянул руку и поправил выбившуюся из ее прически прядь волос. Ласковое прикосновение пронзило Нору до самых глубин. Голос ковбоя стал еще интимнее. — Я нахожу вас очаровательной, мисс Марлоу. Вы похожи на цветок редкой орхидеи.

Губы Норы невольно приоткрылись. Никто раньше не говорил ей таких комплиментов. Глубокий голос Бартона, нежность в глазах, одно его присутствие завораживали ее. Нора была в таком возбуждении, что уже не замечала, что от него пахнет конским потом, кожей и сигарами. Она не могла отвести своих синих глаз от его лица, изучая глубоко посаженные светлые глаза, прямой нос, высокие скулы и твердые губы ковбоя. Нижняя губа у него была чуть крупнее верхней и очень четко очерчена, словно выточена из камня. Нора поняла, что ей очень хочется поцеловать эти губы, и смутилась.

Бартон заметил взгляд девушки и улыбнулся.

— Сегодня вы необычайно миролюбивы, мисс Марлоу. Не собираетесь отпустить язвительного замечания по поводу моей одежды?

— Что? — голос Кэла доносился до Норы как из тумана. Насмешливый вопрос привел девушку в чувство.

Бартон наклонился к ней, глаза его заслонили для Норы весь мир, на своих губах она чувствовала его теплое дыхание.

— Я спросил, — тихо повторил Кэл, — не оскорбляю ли я вас тем, что нахожусь так близко?

Нора беспомощно покачала головой. Девушке хотелось прильнуть к возвышающемуся над ней как скала мужчине, прижаться к его груди и подставить губы для поцелуя. В ее пылающем мозгу мелькали картины одна невероятней другой.

Бартон нежно погладил девушку по щеке и провел указательным пальцем по ее губам. Его сверкающие глаза пристально смотрели ей в лицо.

— Я понимаю, о чем вы думаете, — страстно прошептал он. — Мне сказать вслух, или достаточно того, что я это знаю?

У Норы кружилась голова, смысл слов едва доходил до нее. Кэл продолжал гладить ее по лицу. Словно загипнотизированная его близостью, она не сопротивлялась, глядя на мужчину взглядом, полным желания. На какое-то мгновение время остановилось для них.

Внезапно Нора осознала, что происходит, и это испугало ее. Тихо вскрикнув, она оттолкнула Бартона и, не оглядываясь, бросилась в дом. Губы ее все еще горели от его нежных прикосновений.

Вбежав в дом с пылающим лицом, Нора столкнулась с тетей Элен, удивив пожилую женщину своим испуганным видом.

— Я догадываюсь, что мистер Бартон снова преследует тебя, дорогая, — сухо поинтересовалась миссис Тремейн.

Слова Норы были даже более красноречивы, чем ее пылающее лицо.

— Он… смутил меня.

— Мистер Бартон всегда был вежлив с дамами, но я никогда не видела, чтобы кому-нибудь он уделял столько внимания, — мягко заметила миссис Тремейн. — Кэл — красивый молодой человек и хорошо разбирается в делах. Честер не справился бы без его помощи с таким большим хозяйством. Бартон всегда был суровым и деловым, однако, должна признать, дорогая, что он сильно изменился с тех пор, как ты гостишь у нас. — Немного поколебавшись, словно ей неприятно было говорить об этом, тетя Элен добавила. — Ты, конечно, понимаешь, что он безусловно не может считаться серьезной партией.

Нора не сразу поняла, что ее тетя имеет в виду. Она слегка нахмурилась.

— Кэл — прекрасный молодой человек. Нора, но слишком низко стоит по социальному положению, — назидательно проговорила миссис Тремейн. — Ты не можешь связать свою судьбу с таким человеком. Твоя мать не простила бы мне, если бы я не предостерегла тебя, дорогая. Очень забавно, что мистер Бартон находит тебя неотразимой, но он ни в коем случае не может претендовать на твою руку.

Нора была поражена. Она должна была предвидеть, что сестра ее матери, состоящая в родстве с лучшими фамилиями Англии, именно так прореагирует на ухаживания помощника управляющего за своей племянницей. И тетя Элен была права. Неотесанный ковбой вряд ли подходит в мужья богатой наследнице, занимающей видное положение в свете.

— О, я совсем не интересуюсь мистером Бартоном в этом смысле, тетя, — выпалила Нора и засмеялась, чтобы скрыть смущение. — Но я заметила, что ковбои уважают его. Ему приходится успокаивать их каждую ночь.

— Они легко возбудимы, дорогая, — с улыбкой заметила миссис Тремейн. — Но ты должна была привыкнуть к шумному обществу во время своих путешествий.

— Не совсем, — задумчиво ответила Нора, стоя у окна и глядя на горизонт. — Я всегда путешествовала под надежной защитой, меня оберегали от тягот и шума лагерной жизни. И всегда меня сопровождал кто-нибудь из родственников.

— Вот как? — многозначительно спросила миссис Тремейн. — А не поклонников?

Нора вздохнула. Легкая тень пробежала по ее лицу.

— Боюсь, я не совсем обычная женщина в этом смысле. Я не старалась поощрять ухаживания мужчин, хотя совсем не против дружбы с ними.

— Но, моя дорогая, ты так красива. И конечно, когда-нибудь захочешь выйти замуж и иметь детей…

Нора замкнулась и постаралась перевести разговор.

— Мы с Мелли собираемся завтра на пикник к реке, — она бросила тревожный взгляд на тетю. — Я боюсь… рек, но Мелли утверждает, что эта — совсем мелкая и не страшная.

— И она права, дорогая, — успокоила миссис Тремейн племянницу. — Я уверена, вы обе останетесь довольны. Река совсем рядом с нашим домом, так что вы спокойно можете поехать без сопровождения. В конце лета жарко и пыльно, а у воды — приятная прохлада. Вот только комары… — поморщилась она.

Комары… Нора почувствовала слабость в коленях.

— Не волнуйся, дорогая, они бывают только по вечерам, — успокоила ее тетя. — Ничего не бойся.

Нора повернулась к пожилой женщине и сразу поняла, что ее мать обо всем сообщила сестре. Она сразу почувствовала облегчение. Хорошо, что хоть кто-то знает правду.

— Я очень опасаюсь за свое здоровье.

Элен нежно дотронулась до плеча племянницы.

— Ты пережила тяжелое время. Нора. Но здесь у тебя все будет прекрасно, я уверена в этом. Доктора часто ошибаются. Никогда нельзя терять надежду. Наша судьба в руках Бога, а не медицины.

— Да, мне надо об этом помнить. Спасибо, я поеду на пикник, — помедлив, ответила Нора и улыбнулась. — Я уверена, что в жизни встречаются вещи намного опаснее комаров, -добавила она серьезно и вышла из комнаты.

Глава 3

Мелли упомянула, что в пикнике примут участие прохожане местной церкви, а также то, что устраивается он не на берегу реки, протекающей на ранчо, а у небольшого ручья. Узнав об этом, Нора заметно успокоилась.

Тетя Элен рассмеялась, когда Мелли напомнила ей о том, что пикник устраивает церковь.

— О, как же я могла забыть об этом! — она ласково взглянула на Нору, — Что-то в последнее время стало с моей памятью. Извини, дорогая, что я неправильно информировала тебя. Я уверена, тебе понравится местное общество. Среди прихожан нашей церкви есть несколько очень приличных и обеспеченных молодых людей.

— Включая мистера Лэнгхорна, — добавила Мелли со странным выражением в глазах. — Возможно, он и его сын Брюс составят нам компанию, и, надеюсь, мистер Лэнгхорн не окажется таким… злопыхателем, как это с ним случается. А если совсем повезет, Брюс будет вести себя прилично.

Нору удивило странная горячность в словах кузины о мистере Лэнгхорне. Она надеялась, что когда-нибудь Мелли поделится с ней своим секретом.

Когда тетя Элен ушла обсудить с кухаркой обед, девушки вышли на террасу. Нора была одета в изящную блузку с матросским воротником, который украшал красивый бант.

— А из мужчин нашего ранчо никто не собирается на пикник? — поколебавшись, задала вопрос Нора. Мелли рассмеялась.

Если ты имеешь в виду мистера Бартона, дорогая, то нет. Сегодня после обеда он уезжает в Бомонт.

— О, понимаю, — Нора слегка покраснела и разочарованно посмотрела на кузину. — У него там семья?

Никто ничего не знает, Нора. Кал никогда не рассказывает о своих поездках. Наш мистер Бартон очень таинственный.

— Да, я вижу.

Заметив разочарование кузины, Мелли нежно дотронулась до ее руки.

— Мама такая старомодная. Нора. Не позволяй ей особенно вмешиваться в твои личные дела. Мистер Бартон — замечательный человек. И социальное положение — не самое главное в жизни.

— Увы, Мелли, — грустно ответила Нора. — Для меня это имеет большое значение. Моя мать думает точно так же, как и твоя. В моей семье никто не потерпит мистера Бартона в качестве претендента на мою руку, — она закусила губу. — Ну почему мы должны подчиняться глупым условностям? Я чувствую себя овцой, которая' обязана следовать за стадом. Но это так трудно — отбросить правила, восстать против условностей общества.

— Но если любишь кого-то, иногда на это нужно решиться, — решительно заметила Мелли. Нора взглянула на кузину.

— В самом деле? Я даже не могу представить, какой сильной должна быть любовь, чтобы я решилась объявить войну семейным устоям.

Мелли промолчала, отрешенно глядя вдаль.

Остаток дня Нора провела, погруженная в мрачные раздумья над своим затруднительным положением, и наконец решила, что может сходить попрощаться с Кэ-лом Бартоном, раз ей очень этого хочется. После обеда, когда солнце клонилось к закату, она направилась на поиски помощника управляющего и нашла его в конюшне. Кал седлал лошадь, готовясь к отъезду, он привязывал сумки к седлу крупного гнедого мерина, очень горячего на вид.

— Это ваш конь? — спросила Нора, остановившись в дверях конюшни. Работники уже разошлись, и никого кроме нее и Кэла в конюшне не было.

Бартон взглянул на девушку и улыбнулся.

— Да, я называю его Кинг, потому что он весьма походит на короля, так же горяч и строптив норовом. — Кэл не стал объяснять, что так же в семье называют его старшего брата.

— Какой он большой.

— Так же как и я сам. Мне нужна высокая лошадь. — Бартон закончил седлать мерина и направился к Hope. На этот раз он был умыт, чисто выбрит и пах одеколоном. Чистые волосы аккуратно расчесаны на пробор, а одежда тщательно выглажена. Новая рубашка с длинными рукавами, темные вельветовые брюки и ярко начищенные черные ботинки делали помощника управляющего весьма элегантным.

Под пристальным взглядом ковбоя, девушку охватило волнение. Кэл остановился перед Норой, с удовольствием рассматривая ее стройную фигуру. Нежно-голубой бант, украшавший белую блузку с матросским воротником очень подходил к ее синим глазам.

— Надолго вы уезжаете? — спросила Нора, стараясь казаться безразличной.

— На уик-энд, ну, может, задержусь еще на день. Это будет зависеть от расписания поезда, — уклончиво ответил Кэл. — Вы будете скучать без меня, мисс Марлоу? — насмешливо спросил он.

Нора поморщилась.

— Мы едва знакомы с вами, сэр.

— Это можно легко исправить, — Кэл неожиданно обнял девушку, приподнял с земли и понес в глубь конюшни, чтобы никто не смог заметить их в открытую дверь.

Нора попыталась было возмутиться подобным обращением, но Кэл прижался губами к ее полураскрытому рту, не давая вымолвить ни слова. Он не отрывал губ до тех пор, пока девушка не перестала сопротивляться. Сильной рукой он придерживал ее голову, прижимая к себе, поцелуй становился все более страстным. Нора припала к широкой груди ковбоя, чувствуя, как громко бьется его сердце.

Снаружи доносился шум усилившегося ветра и резкие звуки вращающихся крыльев ветряной мельницы. Раскаты грома прокатились по затянувшемуся тучами небу. Но сильные руки, сжимавшие ее в своих объятиях, доставляли Hope истинное блаженство, неведомое ранее. Ласкающие ее губы были теплыми, мягкими и настойчивыми, они не позволяли Hope ни сопротивляться, ни протестовать.

Кэл понимал состояние девушки и потому был осторожен и нежен с ней. Когда он, наконец, оторвался от ее губ, голова у Норы шла кругом. Ее широко раскрытые синие глаза не отрывались от его мужественного лица. Тишина прерывалась только тихим похрапыванием лошадей.

Серебристо-серые глаза Кэла Бартона сверкали, когда он взглянул наконец на Нору.

— Ты чересчур робка и покорна для эмансипированной любительницы приключений, — проговорил он задумчиво. — Тебе нравится, как я обнимаю тебя?

Нора не могла ни о чем думать, она была как в тумане. Ее руки обвивали сильную шею ковбоя, ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Удивленная, девушка поняла, что считает совершенно естественным позволять этому мужчине целовать себя.

— У тебя кружится голова, правда? — прошептал тихо Кэл. Его глаза озорно и нежно глядели на Нору. — Твое смущение льстит мне.

— Ты должен… отпустить меня, — заикаясь, проговорила Нора.

Кэл медленно покачал головой.

— Нет, прежде я еще раз поцелую тебя. — Губы его снова прильнули к ее рту, он словно играл, возбуждая ее, нежно покусывая нижнюю губку, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание.

— У твоих губ вкус взбитых сливок, — сказал Кэл, кончиком языка проводя по верхней губе девушки. — Ты, Нора, заставляешь меня желать того, о чем ни один джентльмен не должен признаваться леди…

Он снова впился в ее губы, вынуждая приоткрыть их. Никогда еще Нора не чувствовала в поцелуе такой страсти. Она вскрикнула и оттолкнула ковбоя, напуганная не только откровенностью его поцелуев, но и волной желания, поднимавшейся в ней самой.

Кэл поднял голову и тихо засмеялся.

— Я думал, что ты более опытна, — проворчал он. Нора покраснела.

— Отпустите меня, — пробормотала она, вырываясь из объятий сильных рук.

Кэл отпустил девушку, довольный ее смущением. Мисс Марлоу больше не выглядела высокомерной, и ему доставляло удовольствие видеть ее растерянность. Он дотронулся пальцем до ее носа и снова рассмеялся, когда Нора беспокойно оглянулась.

— Никто не видел нас, — тихо сказал Кэл. — Это будет нашей тайной.

Девушка прикусила губу и испытывающе посмотрела на ковбоя. В глазах Норы он заметил невысказанную тревогу.

— Что привезти тебе из Бомонта?

— Мне? Мне ничего не нужно. Кэл пожал плечами.

— По своему опыту я знаю, что женщины любят получать подарки. Ну, смелее, чего тебе хочется?

Нора боялась. Под пристальным взглядом мужчины у нее тряслись колени, а его поцелуи зажигали в ней пугающие ее саму чувства. Девушка беспомощно взмахнула руками.

— Нет, ничего… я ничего не хочу. Я должна идти. Счастливого пути, мистер Бартон.

Ковбой искоса посмотрел на нее, удивляясь странному волнению, какое вызывала в нем именно эта стоящая перед ним женщина.

— Я буду думать о тебе, — произнес он глубоким теплым голосом. — Когда ночью я буду смотреть на звезды, то буду представлять себе, что ты тоже смотришь на них и думаешь обо мне.

Нора вспыхнула.

— Вы не должны так говорить.

— Почему? — рассудительно осведомился ковбой и улыбнулся. — Ты не помолвлена, и у меня нет возлюбленной. Почему мы не можем заинтересоваться друг другом?

— Я не могу допустить этого, — неосмотрительно вырвалось у Норы.

Брови ковбоя сердито взметнулись вверх.

— Потому что я — бедный грязный скотовод? — с упреком заметил он. — Потому что я недостаточно хорош для мисс Марлоу из Вирджинии?

Нора поморщилась, но тень, мелькнувшая в ее глазах, подсказала Бартону, что он прав. Разумеется, нищий ковбой едва ли может считаться подходящей партией для богатой наследницы с Восточного побережья. Кэлу стало больно, когда он понял, что девушка действительно так думает, что она связана предрассудками своей семьи, хотя и считает себя современной, много повидавшей любительницей приключений. В своей личной жизни мисс Марлоу оставалась консервативной, она не осмелилась бы пренебречь принятой в ее обществе моралью. Признавая современные взгляды на словах, в глубине души Нора была пленницей законов, по которым жило ее окружение.

Разочарование охватило Кэла. Его собственная мать приехала в Техас с первыми поселенцами, осваивающими Дикий Запад. Оставаясь порядочной и высокоморальной женщиной, она все же жила по своим собственным законам, а не по общепринятым догмам, сочиненным другими. Кэл считал, что Нора с ее страстью к приключениям сильнее духом и характером, что мисс Марлоу приехала на Запад для того, чтобы испытать свое мужество, чтобы познать что-то неизведанное. На самом деле она оказалась скучающей богатой дамочкой, заигрывающей с мужчинами только ради сомнительного удовольствия. Не стоит забывать бедного Грилли.

— Пожалуйста, — взволнованно повторила Нора. — Мне нужно идти.

Лицо Бартона стало холодным и жестким.

— Уходите, мэм, — резко бросил он. — Вашей репутации повредит, если вас увидят в обществе наемного работника.

Нора бросила на ковбоя взволнованный, виноватый взгляд, но не стала возражать. Кэл внутренне проклинал высокомерную аристократку, решив доказать ей, что чувства неизмеримо выше условностей общества. Он обязательно этого добьется, во что бы то ни стало. Он начнет ухаживать за мисс Марлоу и завоюет ее именно в обличье простого странствующего ковбоя. И когда это случится, скучающая путешественница никогда больше не станет судить о мужчине по его одежде или по положению в обществе. Он станет орудием мести за Грилли и за всех остальных мужчин, кому причинила боль эта испорченная молодая леди своим легкомыслием.

Бартон резко отвернулся к лошади, а Нора медленно поплелась в дом. Ей было грустно оттого, что неосторожными словами она оттолкнула Кэла. Но она не могла сказать ему о своей болезни, которая закрывала для нее дорогу к счастью. Пусть он лучше считает, что она связана условностями общества, тогда, возможно, перестанет преследовать ее своими ухаживаниями. Мысль, которая должна была успокоить девушку, наоборот расстроила ее еще больше.

Уже поднимаясь на крыльцо. Нора услышала за спиной топот копыт. Обернувшись, она успела различить, как Кэл Бартон проскакал через ворота. Его высокая фигура четко выделялась на фоне темнеющего неба и была такой же устрашающей, как надвигающаяся гроза.

Пикник, устроенный для прихожан местной церкви, оказался приятным сюрпризом. Нора не думала, что ей сможет понравиться местное общество, но на удивление хорошо провела время.

Единственный, кто докучал и утомлял всех, был Брюс, маленький сын мистера Лэнгхорна. Мальчишка оказался настоящим чертенком, — светловолосый, худенький, полный озорства. Не успев появиться на берегу, он тут же засунул одной девочке жабу за пазуху и опрокинул стакан с лимонадом на брюки священнику.

Мистер Лэнгхорн только посмеивался, наблюдая за проделками сына; он явно одобрял его неугомонный нрав.

Мелли холодно посмотрела на высокого мускулистого мужчину с темными глазами и такими же волосами, но тот не обратил ни малейшего внимания на ее осуждающий взгляд. Мистер Лэнгхорн явно был увлечен стареющей брюнеткой, нежно улыбавшейся ему из-под полуопущенных ресниц, которая протягивала ему блюдо с пирожками.

— Опять он заигрывает с миссис Террел, — раздраженно бросила Мелли. — Мне это, конечно, безразлично, но вдова по меньшей мере лет на пять старше его, и у нее трое своих детей, — добавила она, презрительно фыркнув.

Как будто услышав слова девушки, мистер Лэнгхорн пристально посмотрел на Мелли. Ироничная улыбка играла у него на губах, когда он надкусывал пирожок вдовы. Было что-то злорадное в том, как он смотрел на девушку, одновременно впиваясь зубами в пирог.

— Мистер Лэнгхорн просто вынуждает меня высказать мое нелестное мнение о нем, — пробормотала Мелли. — Только посмотри, Нора, он просто… низкий, нецивилизованный грубиян! И вдова не лучше!

— Но бедная вдова кажется мне доброй женщиной, дорогая, — заспорила Нора.

— Она не бедная, а черная вдова! — последовал резкий ответ. — Я презираю ее!

Нору удивил ядовитый тон обычно нежной и доброй Мелли. Это было совсем не похоже на ее кузину.

— Он заявил мне, что я слишком молода, чтобы дать ему то, что мужчина желает получить от женщины, — с отчаянием сообщила Мелли и вспыхнула. — С моей мамой случился бы удар, если бы она узнала, в каком тоне мистер Лэнгхорн разговаривал со мной. Я солгала родителям, что сердце мое разбито другим, мужем моей подруги… но на самом деле это не так.

Этим человеком был… он. — Мелли выглядела совсем несчастной. Глаза ее неотрывно следовали за мужчиной, беседовавшем с вдовой Террел. С тихим стоном она отвела взгляд в сторону. — Мои родители никогда не разрешили бы мне встречаться с ним, потому что он разведен! Что мне делать, Нора? Я не могу видеть, когда они вместе! Мистер Лэнгхорн говорил, что, возможно, женится на вдове, потому что Брюсу очень нужна мать. — Девушка в отчаянии сжала руки. — Я люблю его, но он ко мне совершенно равнодушен, совершенно… Он ни разу не дотронулся до меня, даже не пожал руки…

Мелли судорожно вздохнула. Hope стало так жаль кузину, что она чуть не заплакала.

— Мне очень жаль, дорогая, — с сочувствием проронила Нора. — Жизнь полна трагедий, не правда ли? — добавила она задумчиво, вспомнив Африку и те ужасные последствия, которые принесла ей поездка туда.

— Твоя жизнь совершенно иная. В ней не было ничего трагичного, — возразила Мелли. — Ты богата, пользуешься успехом в свете, ты хорошо образована и много путешествовала. У тебя есть все, дорогая.

— Нет, не все, — выразительно произнесла Нора.

— Ну, ты могла бы иметь, если бы захотела. Ты очень нравишься мистеру Бартону, — весело заметила Мелли, на мгновение забыв собственные страдания. — Ты могла бы выйти за него замуж.

Нора не могла забыть, как холодно и сурово простился с ней Кэл. Она возмущенно нахмурилась.

— Выйти замуж за ковбоя? — высокомерно воскликнула мисс Марлоу.

Мелли сердито взглянула на кузину.

— А что плохого, скажи, пожалуйста, ты можешь сказать о человеке, который трудится, чтобы заработать себе на жизнь? Бедность — это не недостаток.

— У мистера Бартона нет честолюбия. Он позволяет себе ходить грязным и непричесанным. Я считаю это… неприличным и оскорбительным, — солгала Нора.

— Почему же тогда ты целовалась с ним в конюшне перед тем, как он уехал? — насмешливо спросила Мелли. У Норы перехватило дыхание.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я видела вас из окна, — улыбнулась Мелли. — Не расстраивайся так, дорогая. Я знаю, что ты добра и отзывчива, а мистер Бартон — очень красив и обаятелен. А когда он выбрит и отмыт, то не уступит никому из твоих европейских друзей.

Нора чувствовала себя неловко.

— Он нецивилизован.

— Тебе нужно подольше пожить в Техасе. Когда ты погостишь у нас подольше, то поймешь, что ни одежда, ни прекрасное образование еще не делают мужчину джентльменом, — спокойно заявила Мелли. — На Западе есть мужчины, у которых мало денег, но они мужественны, добры и благородны.

— Как герои дешевых романов, которые я читала? — проворчала Нора. — Все это — красивый вымысел, дорогая. Правду я узнала, когда приехала на ранчо. Здесь мои иллюзии рассеялись.

— Этого бы не случилось, если бы ты знала, что люди не могут быть идеальными.

— Я не требую от мистера Бартона, чтобы он был идеалом. Но он… пристает ко мне, — пробормотала Нора.

— Он целовал тебя, — поправила ее Мелли.-^ Что совсем не одно и то же. Позволь заметить тебе, дорогая, что многие из незамужних дам в нашем приходе были бы не против, если бы неуловимый и неприступный мистер Бартон поцеловал их!

Нора изумленно уставилась на кузину.

— Я тоже была бы не против, чтобы он целовал их. Пусть целуется с кем угодно, я буду только рада. У меня нет никакого желания становиться возлюбленной обыкновенного ковбоя.

— Кажется, как и никого другого, — многозначительно заключила Мелли. — Ты вообще не любишь говорить о замужестве и семье, Нора.

Нора обхватила себя руками за плечи.

— У меня нет желания выходить замуж.

— Почему?

Выражение лица мисс Марлоу изменилось.

— Я не могу объяснить тебе этого, дорогая, — ответила она.

Нору охватила дрожь при воспоминании о лихорадке. Как она может связывать свою судьбу с мужчиной, с любым мужчиной, если она неизлечимо больна? Разве сможет она родить ребенка и ухаживать за ним?

— Я никогда не выйду замуж, Мелли, — горько сказала Нора.

— Если тебе встретится подходящий человек, ты можешь изменить свое решение.

Нора вспомнила горячие поцелуи Кэла Бартона, и сердце ее быстро забилось. Она не должна думать о нем, не должна. Случайно обернувшись, девушка заметила, что юный Брюс Лэнгхорн с другим мальчишкой взобрались на скалу над ручьем, балансируя на самом краю. Это было очень опасно, дети могли в любую минуту сорваться и упасть в воду.

— О, нет! — испуганно закричала Мелли и, прежде чем Нора успела что-то ответить, вскочила с места и со всех ног бросилась к скале.

Никто не успел сообразить, что происходит, когда вдруг сын мистера Лэнгхорна вытянул руку и толкнул своего аккуратно и красиво одетого товарища. Мальчишка упал лицом прямо в ручей.

— Маленький негодяй, — закричала мать мальчика, привлекая всеобщее внимание к Брюсу. — Тебя нельзя пускать в приличное общество! Что еще можно ожидать от ребенка разведенного мужчины?! — ядовито добавила она, вытаскивая из воды своего промокшего и плачущего сына.

Лэнгхорн услышал слова рассерженной дамы. Он встал и подошел к Брюсу, который растерялся и едва сдерживал слезы.

— Я пыталась остановить мальчика, но не успела, — объяснила Мелли, выразительно посмотрев на высокого мужчину.

Лэнгхорн даже не взглянул на девушку, казалось, даже не расслышал ее слов. Он ласково положил руку на плечо Брюса.

— Мой сын ничем не хуже вашего ребенка, миссис Сандерс, — холодно заявил он разгневанной матери. — Должен признать, иногда он ведет себя как маленький мальчик, а не как маленькая статуя.

Покрасневшее лицо миссис Сандерс стало еще краснее.

— Ему не с кого брать пример, мистер Лэигхорн. Лэнгхорн пристально взглянул на даму.

— Я думал, что здесь собрались добрые христиане, чтобы в приятном обществе хорошо провести время.

Женщина похолодела, она вдруг заметила, что все явно неодобрительно смотрят на нее.

— Мне кажется, — вставила Нора с утонченной любезностью, — что никто из нас не является идеалом и не имеет права судить других. Разве не этому учит нас церковь? — добавила она с высокомерной улыбкой.

Миссис Сандерс прикусила губу.

— Я прошу у вас прощения, мистер Лэнгхорн. Я просто очень испугалась за Тимми…

Лэнгхорн промолчал, но взгляд его был очень красноречив. Он отвел Брюса в сторону.

— Найди себе других товарищей для игры, — громко наставлял он сына. — Я хочу, чтобы ты поискал мальчиков, которые сделаны не из стекла.

Тимми вытер рукавом слезы и с сердитым видом отстранился от матери.

Мелли подавила усмешку и вслед за Норой вернулась на свое место. Вскоре мистер Лэнгхорн и Брюс присоединились к девушкам. Оба они посмеивались. Нора никогда не видела кузину такой смущенной.

— Вы — такая надменная особа, — улыбаясь, обратился Лэнгхорн к Hope. — Я не ожидал, что мне понравится защита аристократки с Восточного побережья с таким симпатичным высокомерно вздернутым носиком.

Лэнгхорн сразу понравился Hope. Она тепло улыбнулась.

— А я не знала, что мне может понравится нецивилизованный грубиян.

Брови мужчины удивленно взметнулись вверх, и он насмешливо посмотрел на покрасневшую Мелли.

— Как я понимаю, моя опороченная репутация для вас не секрет, — мрачно заметил он, опускаясь на одеяло. Улыбаясь Hope, Лэнгхорн не сводил глаз с Мелли, которая суетливо раскладывала на тарелки курицу и булочки.

— Меня пригласят на ленч? — тихо спросил он. Руки у Мелли задрожали.

— Если хотите, пожалуйста, — запинаясь, ответила она. — Еды достаточно.

Вроде бы ничего не происходило, но Нора явственно ощущала напряжение, натянутое между этим человеком и ее кузиной. Мелли говорила, что Лэнгхорн не интересуется ею, но тот смотрел на девушку таким странным взглядом. Впрочем одно его присутствие действовало на Мелли ошеломляюще. Нора заключила, что Мелли определенно нравится мистеру Лэнгхорну, хотя было ясно, что устанавливать более близкие отношения с мисс Тремейн тот не хотел.

— Я тоже хочу пообедать с вами, Мелли, — попросил Брюс, улыбнувшись. — Ты хотела спасти меня, да? Я видел, как ты бежала к скале.

— Я недостаточно быстро бегаю, — оправдывалась Мелли. — Но ты просто невозможен, Брюс. В самом деле…

— На прошлом пикнике Тимми толкнул меня в реку. Я просто хотел поквитаться с ним, вот и все. Тогда его мама ни слова не сказала, хотя я упал в воду и промок, — сердито заявил мальчик. — Мне она не нравится. Миссис Сандерс говорит, что я — плохой мальчик и не должен играть с Тимми.

— Черт возьми, ты действительно не должен с ним играть, Брюс, — весело бросил Лэнгхорн. — Извините меня, леди, за мой язык, — спохватившись, вежливо обратился он к девушкам, затем снова взглянул на сына. — Неправильно судить о людях по их родителям.

— Да, нельзя судить, — согласилась Нора. — Но, к сожалению, люди именно так и поступают.

Лэнгхорн изучающе разглядывал Мелли, принимая тарелку с едой из ее дрожащих рук. Он вежливо поблагодарил девушку.

— Ты бросилась спасать Брюса, словно ангел-хранитель. Спасибо.

Мелли пожала плечами.

— Миссис Сандерс любит иногда… повелевать окружающими. Она чересчур опекает Тимми, и скоро ему перестанет это нравиться.

Лэнгхорн улыбнулся.

— А может, и не перестанет. Твои родители до сих пор опекают тебя, Мелли, но это не повредило тебе.

— Разве? — спросила Мелли, отведя глаза в сторону. Девушке было мучительно горько, она понимала, что если бы родители не подавляли ее чрезмерной опекой, у нее, возможно, была бы хоть какая-то надежда устроить свою жизнь с любимым человеком. Но это уже в прошлом. Лэнгхорн дал ясно понять, что считает ее слишком молодой. Пожалуй, так оно и было.

Миссис Террел, прикрываясь зонтиком от солнца, осторожно подошла к их компании через минуту после того, как Лэнгхорн расправился с цыпленком.

— Извини, что тревожу тебя, Джекоб, но я не очень хорошо чувствую себя. Не мог бы ты отвезти меня домой?

— Но мы только недавно приехали, — закапризничал Брюс. — Я даже не поиграл с детьми. Скоро начнется бег в мешках!..

— Пусть Брюс остается, мы завезем его по пути домой, — предложила Мелли, разозлившись на вдову, которая явно ревновала. Ей было жаль мальчика. — О, мистер Лэнгхорн, позвольте ему остаться, — умоляюще попросила она, видя, что тот колеблется. Лэнгхорн сурово взглянул на сына,

— Чтобы слушался Мелли!

— Повинуюсь, сэр, — обрадовался Брюс. Лэнгхорн взглянул на девушку с каким-то странным выражением и наклонился, чтобы взять свою уже далеко не новую шляпу.

— Я надеюсь, вы привезете мальчика до наступления темноты, — обратился он к Мелли. — Вам тоже не следует долго задерживаться.

— Повинуюсь, сэр! — озорно ответила Мелли с притворным испугом.

Лэнгхорн замер, словно шутка девушки была ему неприятна. Резко повернувшись на каблуках, он с силой сжал руку миссис Террел и повел ее по тропинке.

— Спасибо, Мелли! — радостно закричал Брюс, схватив кусок яблочного пирога. — Ты такая замечательная! Ты дважды спасла мне жизнь сегодня. Честно, эта вдова Террел — такая противная. Она хочет, чтобы папа женился на ней, но совсем ему не нравится. Я слышал, как он ругал ее про себя.

Мелли украдкой улыбнулась. Ей было приятно услышать столь интимные подробности о Джекобе Лэнгхор-не. Нора взглянула на кузину, улыбнулась и пожала плечами.

Пикник прошел очень весело. Мелли и Нора подбадривали Брюса, когда он скакал в мешке наперегонки с другими детьми, а потом носил в ложке яйца, стараясь не уронить их. Мужчины устроили скачки, и Брюс заметил, что его отец очень расстроится оттого, что пропустил соревнования и не послушал музыку, потому что некоторые семьи взяли с собой гитары, и на берегу был устроен маленький концерт.

Если бы Кэл Бартон был рядом, подумала Нора, было бы совсем прекрасно. Интересно, чем он занимается ^ во время своих таинственных уик-эндов?

В окрестностях города Бомонт, штат Техас, перепачканный и чумазый Кэл Бартон помогал бригадиру бурильщиков устанавливать недавно закупленное новейшее оборудование, а его брат Аллан наблюдал за работами со стороны. Наряженный в модный костюм с галстуком, Аллан совсем не собирался возиться в грязи. Кэл со злостью подумал, что высокомерная мисс Мар-лоу сочла бы его брата достойным кавалером.

— Все в порядке. Можно начинать, — обратился Кэл к бригадиру, спускаясь на землю.

— Первая скважина оказалась пустой, — напомнил Аллан. — Не будь слишком оптимистичным.

— Это мои деньги, сынок, — проворчал Кэл с холодной усмешкой. — А если быть более точным, то деньги тети Грейс. Я был ее любимчиком, кроме того старушку тоже захватила страсть к поискам нефти. Вот почему все свои сбережения она завещала мне, не оставив ничего ни тебе, ни Кингу. Тетя Грейс считала, что именно я смогу добиться успеха.

— Может, тебе и повезет. Надеюсь, деньги у тебя не кончатся прежде, чем ты найдешь нефть.

— Геологи убеждены, что здесь есть большие запасы, — напомнил брату Кэл. — Я начал бы работы три года назад, если бы вы оказали мне финансовую поддержку, но никто из семьи не верил в мою идею и не пожелал принять участие в поисках. А меньше всего Кинг. Когда я уезжал из дома, он ясно дал мне понять, что считает мое предприятие глупым и рискованным.

— Кинг очень изменился в последнее время. Благодаря Амелии он стал мягким, как воск, — весело заметил Аллан. — В самом деле, тебе стоит съездить домой, чтобы познакомиться с женой Кинга. Она — отличная девушка.

— У нее должны быть железные нервы, чтобы уживаться с нашим братом, — рассудительно заявил Кэл.

— Однажды Амелия запустила в него графином. Глаза Кэла удивленно расширились.

— В Кинга?

— Он до сих пор смеется, вспоминая об этом. Никто не подошел бы ему лучше. Просто в дрожь бросает, какие у них родятся дети. Я собираюсь перебраться в более безопасное место, прежде чем у них появится первый ребенок.

Кэл усмехнулся.

— Ладно. Я обязательно съезжу домой. Но я считал, что Кинг намерен жениться на Дарси. Было время, когда он был сильно увлечен ею.

— Ну и зря. Я бы не хотел, чтобы жена Кинга была такой холодной рыбиной. Амелия гораздо больше подходит нашему брату.

Кэл с интересом посмотрел на Аллана.

— Мать писала мне, что ты сам хотел жениться на Амелии.

Аллан смутился.

— Да, у меня были такие намерения. Тогда Амелия казалась мне робкой и беззащитной. Но после смерти отца она очень изменилась, стала уверенной и решительной женщиной, с которой мне не справиться, — грустно улыбнулся он. — Я не похож на вас с Кингом. Мне нужна мягкая и добрая девушка, а не воинствующая валькирия из скандинавских сказаний.

— Но не мне, — буркнул Кэл, рассматривая оборудование для буровой вышки. — Если я когда-нибудь женюсь, мне не нужна жена, которую можно запугать. У моей избранницы должен быть сильный характер, она должна любить приключения, а также принимать мой образ жизни. Если только я найду здесь нефть, то переберусь в Бомонт навсегда.

— Ты имеешь в виду, что совьешь здесь свое гнездо?

— Что-то в этом роде. Мне не нужна светская дама со снобистскими замашками.

— Звучит подозрительно. Как будто ты уже встретил такую.

— Кто? Я? Поезжай домой, Аллан. Бурение скважин — не для тебя. Ты только путаешься под ногами. Не знаю, для чего ты приехал.

— Я направляюсь в Гальвестон на рыбную ловлю. Еще начало сентября, и отец не собирается начинать клеймение скота. По крайней мере до конца месяца. Я заехал к тебе повидаться ненадолго, — засмеялся Аллан. — Мне, пожалуй, пора спешить на поезд.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю. Может быть, через неделю, может, чуть позже, — нахмурился он. — Я должен встретиться с одним бизнесменом в Батон-Руж. Может, я еще приеду на восток штата, тогда сообщу тебе телеграммой.

Кэл похлопал брата по спине.

— Будь осторожен, малыш. Возможно, мы и разные, как вода и огонь, но все же одна семья. Никогда не забывай об этом.

— Не забуду, -улыбнулся Аллан.-Желаю тебе удачи.

— Спасибо, мне она очень пригодится.

Аллан вскочил на лошадь, которую нанял в городе, махнул Кэлу рукой и направился в сторону Бомонта. Кэл смотрел ему вслед с какой-то особой теплотой, как будто расставался с братом надолго. Засмеявшись своим глупым предчувствиям, он вернулся к работе. Оставалось совсем мало времени до возвращения в Тайлер, на ранчо Тремейнов. Кэл тоже был бы не против съездить на рыбалку, и он позавидовал Аллану.

Бурение скважин в поисках нефти было дорогостоящим занятием и далеко не безопасным. Неделю назад на соседней площадке рухнула вышка, обрушившись прямо на стоящий неподалеку домик изыскателей. Один из рабочих был убит. Бурильщики рисковали также тем, что скважина могла оказаться пустой, и после долгих недель надежд их ожидало лишь горькое разочарование. Кэлу очень не нравилось то, что ему приходится постоянно уезжать с места работ, оставляя бурильщиков без присмотра, но он ничего не мог с этим поделать. Весь свой капитал он вложил в это рискованное предприятие, и нуждался в дополнительном доходе, который давала ему работа на ранчо.

Более того, должность помощника управляющего позволяла Кэлу контролировать огромные инвестиции, которые его семья вложила в ранчо Тремейна. Ему очень не нравилось вынужденное положение шпиона, но в этом была острая необходимость. Купив ранчо, синдикат выплатил все долги Честера Тремейна, но тот мог вновь все потерять. Если бы ему только удалось заставить Честера мыслить современно, внедрять прогрессивную технику. Нужно будет поработать над этим, вернувшись на ранчо.

Глава 4

Через неделю Кэл получил телеграмму, в которой Аллан сообщал, что у него все в порядке, погода прекрасная. Он также интересовался успехами на буровой. Кэл сразу же ответил брату, в шутку телеграфировав о том, что за всю историю Техаса никому еще так сильно не везло как ему, и он надеется, что Аллан не будет очень переживать то, что ему не довелось стать свидетелем его успеха.

Кэлу хотелось бы поприсутствовать в тот момент, когда Аллан получит телеграмму, чтобы посмотреть на выражение его лица. Впрочем тот слишком хорошо знал своего брата, чтобы клюнуть на розыгрыш.

Кэл вернулся на ранчо и приступил к своим обязанностям помощника управляющего, но мысли его были постоянно заняты бурением скважин. Он беспокоился о своем предприятии и о капитале, который вложил в изыскания. Возможно, его надежды ждет крах. Старший из братьев Бартонов так и сказал, когда Кэл объявил о своем решении отправиться на поиски нефти в район Мексиканского залива. Кинг был реалистом и прагматиком, он довольствовался тем, что помогал отцу в управлении ранчо и вел дела семейного синдиката. Старший брат не любил рисковать.

Уже стемнело, когда Нора повстречала Кэла, возвращающегося в барак для работников. В этот вечер ковбой выглядел необычно серьезным.

— Здравствуйте, мистер Бартон, — тихо и неуверенно проговорила девушка, когда Кэл остановился перед ней. — Боже мой, вы такой мрачный сегодня. Что-нибудь случилось?

С тех пор как в понедельник после обеда Кэл вернулся на ранчо, он старательно избегал Нору. Непонятные чувства, которые он испытывал к этой девушке, тревожили его. Кэлу хотелось наказать ее, причинить боль за высокомерие и за жестокое обращение с Грилли, но у него не хватало мужества.

Бартон молча рассматривал Нору, не замечая, что впервые она не отпрянула резко в сторону и не морщит презрительно нос. Выражение ее синих глаз скрывалось наступавшей темнотой. Нора с любопытством изучала строгое мужественное лицо ковбоя.

— Не случилось ничего, чем я мог бы поделиться с вами, — протяжно произнес Кэл. — Это касается лишь меня лично.

— О, понимаю, — помедлила Нора. — Обстоятельства не всегда складываются так, как нам хотелось бы, не правда ли, мистер Бартон? — как можно приветливее обратилась она к помощнику управляющего.

Кэлу не понравилось, как по-прежнему строго официально девушка обращается к нему.

— Я имел счастье целовать вас, — резко напомнил он Hope. — Почему же вы так официальны со мной? Девушка откашлялась.

— Вы смущаете меня, мистер Бартон.

— Меня зовут Кэллауэй, — упорствовал он. — А обычно называют просто Кэл. Нора улыбнулась.

— Вам очень подходит это имя.

— А как зовут вас?

— Элеонор, — ответила она.

— Элеонор… Нора, — ее имя прозвучало очень ласково на устах ковбоя. Кэл внимательно рассматривал девушку в надвигающихся сумерках. — Вы не должны находиться здесь так поздно. Тремейны очень щепетильны, когда дело касается приличий, как, впрочем, и вы сами.

Нора пристально посмотрела ему в лицо.

— А вы нет?

Кэл только пожал плечами.

— Меня всегда считали повесой, в некотором смысле я и сейчас такой. Я живу по своим собственным правилам, — Бартон прищурился. — В то время как вы, Элеонор, рабски подчиняетесь нормам ханжеского общества.

Ее имя звучало магически на устах Кэла, у Норы закружилась голова, она едва слышала слова мужчины. Девушке страстно хотелось дотронуться до него, обнять, прижаться к широкой груди. Кэл Бартон заставлял ее мечтать о весне, о пробуждении природы. В ней самой пробуждалось новое, ранее неизвестное ей чувство, которое Нора пыталась тщательно скрыть. Главное было в том, что он — ковбой. Девушка даже представить себе не могла, что подумали бы ее родители, если бы она написала им, что ей вскружил голову обыкновенный наемный работник с ранчо. Ее мать упала бы в обморок, так же как и тетя Элен. Даже то, что она просто стоит здесь и разговаривает с помощником управляющего, может стоить ему работы. Как она могла не подумать об этом?

— Мне нужно вернуться в дом, — заволновалась Нора. — Моим родственником может не понравиться, если они увидят нас вместе.

Кэл взял ее за руку и успокаивающе погладил. Его прикосновение ошеломило Нору. Из горла мужчины вырвался сдавленный стон, он с трудом подавил в себе желание схватить девушку, крепко прижать к себе и целовать, целовать до тех пор, пока губам не станет больно. Страстное, нестерпимое желание горело в его глазах. У Кэла уже в течение долгого времени не было женщины, и он был уверен, что именно этим объяснялось то, что его жажда обладать этой высокомерной аристократкой была такой неистовой и сильной.

Ковбой резко отпустил руку Норы и отпрянул от нее.

— Уходите. Уже поздно.

— Да. Спокойной ночи, мистер Бартон.

Кэл кивнул и, повернувшись на каблуках, пошел прочь, а Нора стояла и смотрела ему вслед.

Когда она подошла к крыльцу, тетя Элен поджидала ее, явно обеспокоенная.

— Нельзя так поздно гулять, дорогая, — тихо упрекнула тетя Нору.-Это неприлично.

— Я просто хотела подышать свежим воздухом, — девушка старалась не смотреть в глаза тете. — Вечер такой теплый…

— Я понимаю, — Элен улыбнулась. — В самом деле, сентябрь стоит замечательный. Знаешь, дорогая, в сегодняшней газете рассказывается совершенно ужасная история о семье миссионеров, которых убили в Китае. Погибли даже дети. Как страшно становится жить в этом мире.

— Да, тетя, пожалуй, — ответила Нора. — Как хорошо, что здесь в Техасе вполне безопасно.

В субботу разразилась сильная гроза. Кэл с работниками ранчо пытались уберечь скот он наводнения. Вода в реках поднялась так высоко, что смела заграждения. Ковбои работали весь день и вернулись только вечером с головы до ног перепачканные в грязи.

Кэл поднялся на веранду, извинившись перед женщинами за свой вид.

— Мистер Честер просил передать вам, мадам, что с ним все благополучно, — без лишних проволочек сообщил он, вытирая рукавом перепачканное лицо, — Нам пришлось целый день вытаскивать скот из грязи, но все равно в потоке мы потеряли несколько голов. Управляющий с двумя работниками отправился на ранчо к Поттеру, чтобы убедиться, что у них все в порядке. Дом Поттеров стоит у самой реки.

— Да, я знаю, — обеспокоенно проговорила Элен. — Какая сильная гроза, и разразилась она так неожиданно. Не было никаких признаков. По сообщениям газет, в Аризоне произошли также весьма необычные изменения погоды, сильно похолодало, и многие заболели. Представляете? И это десятого сентября.

Кэл выглядел встревоженным.

— Да, я слышал, что резко похолодало, — согласился он. — Хотелось бы мне знать, что там сейчас на побережье.

Он не стал объяснять, что в настоящее время там гостит его брат, и он волнуется за него.

— Думаю, что скоро мы узнаем, — ответила Элен. — Вам нужно пойти поесть, мистер Бартон. Вы выглядите таким усталым.

Кэл посмотрел на Нору и печально улыбнулся.

— Все мы очень устали. Я уверен, что мистер Тремейн скоро вернется.

— Спасибо, что вы зашли сообщить нам. Помощник управляющего устало кивнул и направился в барак. Нора закусила губу, с трудом удержавшись, чтобы не окликнуть его. Если бы только было возможно, она помогла бы ему лечь в постель, укрыла бы одеялом и ухаживала, лучше любой сиделки. Представить невозможно, спохватилась девушка, как глупо бы она выглядела, если бы высказала свое желание вслух. Не произнеся ни слова, она вернулась в дом.

Только в понедельник в Тайлере получили известия о том, что город Гальвестон постигла ужасная трагедия. Разразившийся в субботу ураган поднял огромные волны, которые полностью затопили город. Гальвестон и его окрестности были разрушены, погибли тысячи людей.

Когда Кэл Бартон узнал о положении в Гальвестоне, он вскочил на лошадь и умчался, не говоря никому ни слова. Впрочем, все поняли, что он отправился к месту трагедии, чтобы помочь спасателям. Кэл не рассказывал, что в это время в Гальвестоне гостил его брат. Он очень испугался за судьбу Аллана, который мог оказаться среди погибших. Если в Эль-Пасо еще не знают о стихийном бедствии, то он рассчитывал узнать о судьбе Аллана раньше, чем известие о трагедии дойдет до семьи.

Бартон успел на станцию до отправления поезда, но когда состав прибыл в Гальвестон, он увидел, что все дороги размыты, а линии коммуникаций полностью разрушены. На близлежащем ранчо Кэл нанял лошадь, чтобы добраться до города. То, что он там увидел, еще долгие годы преследовало его в ночных кошмарах.

Только тогда, когда своими глазами Кэл увидел, какие разрушения и бедствия принес страшный ураган, он понял, что найти брата среди погибших и раненых совершенно невозможно. Под разрушенными зданиями и завалами было погребено столько изуродованных до неузнаваемости трупов, сколько ему не приходилось видеть даже во время участия в Испано-американской войне.

В течение нескольких часов Кэл работал на расчистке завалов, извлекая из-под руин тела погибших. Мысль о том, что, возможно, и его брат находится среди них, была ему невыносима.

Вечером он покинул город верхом на лошади, душа и сердце его болели от страшной утраты. Даже святому было бы трудно смириться с тем, что довелось увидеть Бартону на развалинах Гальвестона. Потеряв всякую надежду, совершенно ошеломленный и потрясенный невыносимым горем, он не мог заставить себя сразу вернуться на ранчо Тремейнов.

Верхом Кэл добрался до железнодорожной станции, где стоял готовый к отправке поезд на Батон-Руж. Не имея ни малейшего представления, куда он поедет, Кэл сел в поезд.

В Батон-Руж он направился в отель, где обычно останавливались члены его семьи, когда приезжали в город по делам, и снял комнату. Проворочавшись в постели до рассвета, он так и не сумел заснуть, и утром спустился в ресторан позавтракать совершенно измученный, с покрасневшими от бессонницы глазами.

Воспоминания о брате, о счастливых годах детства, проведенных вместе, мучили его беспрерывно. Кэл никогда не был близок с Алланом так тесно, как с Кингом, но испытывал к младшему брату особые чувства. Аллан оказывал ему всяческую поддержку в его поисках нефти, хотя и подшучивал из-за неудач и пустых скважин. Он воодушевлял его на продолжение изысканий, не давал терять надежду и веру в удачу. Теперь Кэлу будет его не хватать, трудно даже представить, как жить дальше, зная, что Аллана нет рядом.

Погруженный в тяжелые мысли, в полном отчаянии, Кэл не услышал, как дверь его комнаты отворилась, и пришел в себя только тогда, когда кто-то хлопнул его рукой по плечу.

— Бог ты мой! А ты-то что здесь делаешь, Кэл? Я только что вернулся в Батон-Руж из маленького поселка на озерах и увидел твое имя в регистрационном журнале. Я гостил в семье одной молодой леди, к которой весьма расположен… Кал?!

Потрясенный Кэл схватил вошедшего брата медвежьей хваткой и сжал в объятиях так сильно, что у того затрещали кости. Облегчение его было так велико, что он едва не разразился рыданиями.

— Слава Богу, Аллан, — хрипло проговорил Кэл. — Слава Богу!

Аллан вырвался из объятий брата и с любопытством уставился в его искаженное страданием лицо.

— Скажи, что случилось, Кэл? — заволновался он. Кэл с трудом пришел в себя, он не сразу смог ответить брату.

— Ты разве не слышал?

— О чем?

— О трагедии в Гальвестоне, — с трудом выдавил из себя Кэл. — Город разрушен. Полностью разрушен. Повсюду тела погибших…

Аллан замер, лицо его побледнело.

— Я не читал газет последние дни и ни с кем не разговаривал, кроме Сэлли. Когда это случилось?

— В субботу. Но мы в Тайлере узнали о бедствии в понедельник. Я думал, что ты в городе, и сразу же выехал туда. — Кэл откинул назад волосы, выражение его лица было ужасно. — Я чуть с ума не сошел, когда увидел, что там произошло. Ты представить себе не можешь, что там творится. Я был на войне, но это гораздо хуже. О Боже, разрушения ужасны, — произнес он сдавленным голосом, не в силах забыть страшных картин пострадавшего от стихии города.

Аллан глубоко вздохнул.

— Только подумай, я вполне мог оказаться там, в самом центре урагана. О, Боже! Я только в пятницу решил покинуть Гальвестон и погостить на озерах. Погода была неважная, и вода уже прибывала. Но я даже подумать не мог, что разыграется такая трагедия. Что с мистером Бриггсом и его семьей? В Гальвестоне я всегда останавливался у них… Уже опознали кого-нибудь из погибших, Кэл?

— Всех опознать невозможно, — Кэл отвернулся. Ему тяжело было вспоминать то, что пришлось увидеть. — Нужно срочно дать телеграмму на ранчо родителям, — добавил он. — Возможно, они уже знают об урагане и волнуются. Нужно сообщить им, что с тобой все в порядке.

— Ты не телеграфировал им из Гальвестона? Глаза Кэла потемнели.

— Связь в городе нарушена, — уклончиво ответил он. — Сейчас я отправлюсь на телеграф «Вестон Юни-он» и отправлю сообщение. Я вернусь через несколько минут, — он тепло улыбнулся брату. — Я очень рад, что ты жив.

Аллан кивнул.

— Я тоже, — в свою очередь улыбнулся он. Ему было приятно осознавать, что брат волнуется и очень переживает за его жизнь. Аллан знал, что Кэл, как и Кинг, не любит выставлять напоказ свои чувства, и его неприкрытая тревога была очень красноречива.

Аллан остался в Батон-Руж, а Кэл первым же поездом отправился в Тайлер. Всю дорогу он проспал, испытывая огромное облегчение и радость. Рассказы о наводнении в Гальвестоне, которые были основной темой разговоров, заставили его снова и снова переживать случившееся. Ему хотелось, чтобы хоть когда-нибудь он сумел забыть ужасные сцены, и он постоянно благодарил Бога за то, что страшная участь миновала его брата.

Обстановка в Гальвестоне оставалась тяжелой, возникла опасность инфекционных заболеваний. Убедившись, что с Алланом все в порядке, Кэл мог бы снова присоединиться к спасателям, но его ждала работа на ранчо. В Гальвестоне в настоящее время недостатка в добровольцах не было, теперь Кэл Бартон должен был убедиться, что в Тайлере, на ранчо Тремейнов все благополучно.

Газеты писали, что наводнения прокатились по всему Техасу, и Кэл тревожился за состояние дел у Тремейнов. Если реки, протекающие на территории ранчо выйдут из берегов, то убытки понесет не только Честер со своей семьей, но и синдикат. Сейчас, когда он убедился, что Аллан не пострадал, его обязанностью было позаботиться о ранчо. Мертвым он уже не сможет помочь, о них позаботятся скорбящие родственники. Кэл Бартон мог только оплакивать погибших.

Несмотря на облегчение, которое Кэл испытал, узнав, что его брат жив и здоров, в Тайлер он вернулся бледным и подавленным. Он не стал ничего рассказывать о трагедии в присутствии женщин, а Честер уже знал о разрушениях и огромном количестве жертв.

В течение двух дней после возвращения на ранчо у Кэла было очень много работы, нужно было отогнать скот в ожидании возможных наводнений. Из Тайлера он телеграфировал в Бомонт, чтобы узнать, уцелели ли его буровые установки. Связи долго не было, но в конце концов, он получил телеграмму от старшего бурильщика, в которой тот сообщал, что все в порядке. Известие успокоило Бартона. Он с ужасом думал, что в результате урагана мог потерять дело, в которое вложил столько сил и денег. Возможно, рассудил Кэл, это было предзнаменование, что он на правильном пути.

Однако он все равно оставался угнетенным и расстроенным, что не осталось незамеченным. Через несколько дней, когда старший помощник пришел с докладом к Честеру, Нора сидела на веранде одна. После возвращения на ранчо, Бартон обращал мало внимания на окружающих. Девушка видела его озабоченность, и, как ей казалось, понимала причину этого.

Она грациозно поднялась с кресла и обратилась к ковбою как раз в тот момент, когда он уже собирался постучать в дверь.

— Вы все еще переживаете трагедию в Гальвесто-не, мистер Бартон, не так ли? — тихо проговорила она. — В прошлом году по Восточному побережью также пронесся ужасный ураган. Погиб мой кузен, которого я очень любила. Мне приходилось видеть наводнения, правда, не такие сильные. Можно себе представить, что творилось в городе.

Кэл был удивлен сочувственным тоном девушки. Прищурив светлые глаза, он пристально изучал ее искреннее лицо.

— Это то, о чем мне совсем не хочется говорить, — помрачнел он. — А меньше всего с женщиной. Нора удивленно приподняла брови.

— Разве я сделана из камня, сэр? Взгляд Бартона скользнул по ее стройной фигурке. Нора была одета в темную юбку и вышитую блузку.

— Так вполне можно подумать, когда встречаешь некоторых из ваших соратниц, прорывающихся в салуны с топорами в руках.

Нора тихо засмеялась при упоминании о рьяных членах «Общества трезвости».

— А разве я плохо выглядела бы с топором в руках? Кэл покачал головой.

— Нет, вам это не пошло бы, — он хмуро посмотрел на девушку. — С тех пор как вы приехали, вы стали куда спокойнее. Честер говорил мне, что вы хорошо ездите верхом и умеете управляться с охотничьим ружьем. Но я не замечал, чтобы вы здесь садились на лошадь или упражнялись в стрельбе.

Нора умела стрелять, но нельзя было сказать, что делала это хорошо. Однажды, гостя в Англии, она выстрелила очень неудачно и попала в очень дорогой витраж из цветного старинного стекла, изготовленный в эпоху Тюдоров. Хозяйка дома отреагировала на ее оплошность твердо сжатыми губами и совершенным спокойствием, но больше Нору в тот дом не приглашали. С тех пор девушка не брала в руки ружья.

— Было слишком жарко, чтобы получать удовольствие от стрельбы.

— В последнее время не по сезону прохладно. Нора не нашлась, что ответить. В ожидании приподняв брови, Кэл смотрел на нее. Наконец, она решилась.

— Хорошо, если вам хочется знать, я не люблю оружия, для меня оно слишком тяжелое, — высокомерно ответила она. — И поэтому я часто не попадаю в цель.

Кэл весело улыбнулся.

— Обманщица.

— Но я действительно умею стрелять, пусть и не очень хорошо, — резко парировала Нора.-Мне трудно удерживать в руках ружье.

— А как насчет охоты в Африке? — настаивал ковбой.

Нора побледнела и отвела глаза.

— Я не люблю говорить о путешествии в Африку. Это неприятное для меня воспоминание.

Кэла удивили слова девушки и выражение ее лица. Она продолжала оставаться для него загадкой.

— В субботу вечером Женский клуб устраивает танцевальный вечер в здании местной мэрии. Я получил приглашение от одной дамы из организационного комитета. Вы не составите мне компанию, Элеонор?

Сердце Норы замерло, а затем бешено застучало в груди. Первая мысль ее была о том, какое платье выбрать для этого случая. Она посмотрела на Кэла, с трудом скрывая переполнявшую ее радость.

— Вы хотите, чтобы я составила вам компанию?

— Я довольно неплохо танцую для ковбоя, леди, — весело заявил он. — И обещаю вам, что надену свои лучшие ботинки, а также вылью на себя немного одеколона. Вы вполне можете довериться мне. Я постараюсь вести себя очень благоразумно.

Нора покраснела, вспомнив, что тетя Элен неоднократно напоминала о разнице в социальном положении между ней и Кэлом Бартоном. Если она появится с ним на людях, это приведет в замешательство не только Тремейнов, но и ее собственную семью.

Бартон заметил смущение и испуг, промелькнувшие в глазах Норы, и сразу же замкнулся.

— Возможно, я предпочту выбрать одну из городских девушек, — натянуто заметил он. — Девушку, которая стоит не так высоко по своему социальному положению.

Прежде чем Нора успела ответить, он громко постучал в дверь и вошел в дом. Уходя, Кэл Бартон даже не посмотрел в ее сторону. Было видно, что он сильно разозлился. В Западном Техасе многие женщины соперничали между собой, пытаясь привлечь его внимание. Лучшие семьи на Востоке приглашали его погостить в надежде, что Кэл составит выгодную партию одной из их дочерей. Так же как и Элеонор Марлоу, Бартон происходил из богатой семьи и занимал высокое положение в обществе, но сейчас он чувствовал себя, как во время маскарада. Он не желал раскрывать высокомерной аристократке истинное положение вещей.

И чем больше Кэл думал о Hope, тем больше злился. Это даже хорошо, говорил он себе, что ему довелось предстать перед мисс Марлоу в виде простого ковбоя. Если бы они встретились на каком-нибудь приеме, возможно, он так никогда бы и не узнал, сколько в ней снобизма.

Танцевальный вечер был организован Женским клубом, в котором Элен Тремейн занимала должность секретаря. Зал украсили бело-зелеными символами клуба и свежими цветами.

На вечер Нора выбрала строгое черное шелковое платье, отделанное бельгийскими кружевами, и бриллиантовое колье. Мелли надела белое кисейное платье, а тетя Элен — черное из тафты. Бриллианты у обеих, в отличие от украшений Норы, были искусственными. Женщины выглядели очень элегантными, каждая по-своему, однако никто не мог затмить мисс Марлоу, наряженную по последней моде, к ней было приковано всеобщее внимание.

Кэл Бартон появился в сопровождении хорошенькой молодой девушки, дочери одного из организаторов вечера. Он был очень внимателен к своей спутнице, но, танцуя с ней, так посматривал на Нору, что той стало не по себе. В светлых глазах ковбоя она увидела презрение, с которым не смогли справиться ни ее чувство собственного достоинства, ни высокое социальное положение. Кэл не знал, что тетя Элен резко отрицательно отнеслась к приглашению помощника управляющего, она считала совершенно невозможным, чтобы наемный работник сопровождал ее племянницу, леди, занимающую высокое положение в обществе. Даже если бы Нора и захотела нарушить условности, она не могла поставить в неловкое положение родственников и помешать своим опрометчивым поступком удачно выйти замуж Мелли. Девушка решила отказаться от приглашения Кэла Бартона, хотя ей очень хотелось, чтобы именно он сопровождал ее.

Нору пригласил на танец приехавший из Вашингтона высокопоставленный чиновник, и она благосклонно подала ему руку, обворожительно улыбаясь партнеру, пока они кружились по залу. Конгрессмен проявил к девушке явный интерес, приглашая на все последующие туры, пока после третьего танца встревоженная тетя Элен не стала умолять Нору не проявлять подобного легкомыслия. Совершенно смущенная, девушка покинула зал и отошла к столу с напитками. Что бы она не сделала, подумала Нора, тетя все равно недовольна.

— Мне кажется, наш мистер Бартон сходит по тебе с ума, — заметила подошедшая к столу с закусками Мелли. Огромный канделябр освещал позолоченный кофейный сервиз и изысканные закуски на серебряных подносах.

— Похоже, мой удел — быть постоянным предметом его гнева, хотя я лишь и стремлюсь избегать скандалов, — кротко ответила Нора.

— Тебе не нужно обращать внимания на маму, — осторожно сказала Мелли и понимающе улыбнулась. — Она желает и мне, и тебе только хорошего. Ей очень трудно пришлось, когда она вышла замуж за отца. Как и твоя мать, она принадлежала к высшему свету, и до сих пор остро переживает потерю. Мама хочет оградить нас от тягот и унижений, которые ей пришлось пережить ради жизни с отцом. Вот почему она так щепетильна в отношении условностей и правил приличия. — Мелли дотронулась до руки кузины. — Она не догадывается, что ты… что тебе нравится мистер Бартон, что ты испытываешь к нему серьезные чувства. Я никогда бы не осмелилась сказать маме об этом, но я очень сочувствую тебе, Нора.

— Это совершенно бессмысленно. Я не должна позволять себе думать о нем, — Нора чувствовала себя несчастной. — Разве может у нас что-нибудь получиться, учитывая такую разницу в социальном положении. — Она старалась не показывать, какую боль доставляют ей эти разумные доводы. Hope хотелось послать к черту условности и приличия! Как было бы хорошо, будь она обычной горожанкой, или окажись Кэл Бартон богатым джентльменом с видным положением в обществе. Неожиданно для себя Нора вздохнула с такой тоской, что Мелли стало остро жаль кузину. Желая отвлечь ее от горьких мыслей, она посмотрела вокруг и удивленно воскликнула.

— Неужели и мистер Лэнгхорн пришел на танцы?! Обычно он не посещает наши вечера.

Рука Мелли задрожала, и она едва не опрокинула чашку с кофе. Нора быстро забрала у нее прибор и поставила на стол.

— Будь осторожна, Мелли, — тихо предупредила она. — Если тетя Элен заметит, тебе также придется выслушать ее нотации.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Мелли и натянуто рассмеялась. — Осмелюсь предположить, что на этом вечере нам обоим следует остерегаться моей матери. Насколько я могу заметить, мистер Бартон только и думает, что о тебе.

— Теперь уже, наверное, нет. Я очень унизила его, отказавшись от приглашения сопровождать меня, — как можно безразличнее ответила Нора, стараясь не смотреть на пробиравшегося к ним сквозь толпу Кэла. — Боюсь, что он уже обо всем забыл.

— В самом деле? Ты только посмотри на этого рассерженного кавалера. Нора, — весело проговорила Мелли, когда Кэл был уже почти рядом.

Нора почувствовала, что колени у нее задрожали, но она обладала куда большими, чем у кузины, выдержкой и самообладанием. Она гордо вздернула подбородок и высокомерно посмотрела на мистера Бартона, остро почувствовав разницу в их социальном положении. Девушка сразу заметила и его несколько старомодный костюм, и потертые черные ботинки. Откуда ей было знать, что Кэл с удовольствием извлек этот наряд с самого дна своего сундука. Он специально приберегал его для случаев, когда хотел подчеркнуть в своей внешности низкое положение наемного работника с ранчо.

— Вы хорошо выглядите, мистер Бартон, — весело приветствовала Кэла Мелли.

— Благодарю вас, мисс Тремейн, — вежливо ответил Кэл. — Вы сегодня ослепительны.

Нора потягивала кофе, высокомерно посматривая на ковбоя.

— Вам нравится вечер, мистер Бартон? — равнодушно спросила она. — Мне кажется, обычно вы предпочитаете другие развлечения.

«Да, эта мисс умеет посыпать рану солью», — со злостью подумал Кэл.

— Что ж, вынужден признать, мисс Марлоу, что я предпочитаю азартную игру в покер холодной красавице.

У Норы от возмущения перехватило дыхание. Она не успела ничего ответить, как Кэл отвернулся и протянул руку Мелли с такой обворожительной улыбкой, ;

что та тут же забыла о кузине и позволила увести себя в танцевальный зал.

Нора разозлилась, когда увидела, как ловко они вальсируют. Впрочем, оказалось, разозлили они не только ее. Беседовавший с двумя местными бизнесменами мистер Лэнгхорн бросал на Мелли такие взгляды, которые могли бы заставить скиснуть и парное молоко. Мелли ничего не замечала, она весело кружилась в паре с Кэлом Бартоном. Было совершенно очевидно, что Лэнгхорн страшно ревновал Мелли, но не хотел, чтобы та заметила его раздражение.

Бесспорно, он любит Мелли, решила Нора, но поведение Лэнгхорна было ей совершенно непонятно. И вдруг Нора поняла, что положение разведенного мужчины не дает ему возможности проявлять чувства к ее кузине, так же как ее собственное богатство стоит преградой между нею и Кэлом Бартоном. Нора почувствовала странное родство с этим человеком и боль оттого, что ничем не может ему помочь.

Продолжая держать в руках чашку с кофе, Нора улыбнулась конгрессмену, подошедшему к столу, чтобы выпить что-нибудь освежающее.

— Здесь очень весело, — заметил конгрессмен. — Я очень рад, что согласился пойти на вечер. Я приезжал в Гальвестон с заданием выяснить истинное положение вещей. Трудно сказать, какую помощь окажет правительство, но вряд ли пострадавшие от наводнения жители города справятся самостоятельно с последствиями урагана. Нужны огромные вложения. Знаете, сейчас много говорят о строительстве дамбы, которая могла бы защищать город от моря, чтобы подобная трагедия никогда больше не повторилась бы.

— Замечательная идея, — с энтузиазмом заявила Нора. — Я была бы счастлива вложить какую-то сумму в осуществление этого проекта. Уверена, многие поступили бы так же.

Лицо конгрессмена осветила улыбка.

— А что? Это было бы прекрасно. Мне такая идея даже в голову не приходила. Возможно, стоит обратиться к населению и представителям бизнеса с просьбой о пожертвованиях.

— Чудесная мысль. А всех погибших… удалось опознать? — поколебавшись задала тревожащий ее вопрос Нора.

Конгрессмен помедлил с ответом. О таких вещах, считал он, не беседуют с утонченными женщинами.

— Я уверен, что всех опознали, — заверил он девушку, не вдаваясь в объяснения, что невозможно не только опознать тысячи погибших, но даже похоронить всех. Трупы кремировали прямо на месте. Преодолевая страх и ужас работающие под вооруженной охраной добровольцы извлекали останки погибших из руин и обломков зданий. В прибрежных водах залива собралось невероятное количество акул. Но самым страшным, как рассказывали конгрессмену очевидцы, было то, что вода обрушилась на город посреди дня. Люди видели, как на них с моря надвигается страшная, неумолимая, безжалостная стена воды…

— Сэр, с вами все в порядке, — обеспокоенная долгим молчанием собеседника, спросила Нора. — Вы сильно побледнели.

Конгрессмен поднес к губам чашку с кофе, не замечая, что обжигает язык.

— Я задумался о том, что должен буду рассказать моим коллегам в Конгрессе, — уклонился он от ответа.

— Пожалуйста, расскажите мне о ранчо вашего дяди, мисс Марлоу. В последнее время я очень увлекся скотоводством.

Мелли протанцевала с Кэлом только один танец. Она наслаждалась непринужденной и легкой беседой, его веселостью и доброжелательностью, но видела, как неодобрительно следит за ней мать. Поэтому, как только вальс закончился, она покинула своего кавалера. Не успела Мелли отойти от Кэла, как лицом к лицу столкнулась с мистером Лэнгхорном.

Сердце девушки затрепетало в груди, когда его темные сверкающие глаза уставились на нее с молчаливой угрозой. Мелли покраснела, удивленная его неожиданной враждебностью.

— Заигрываете с ковбоями, мисс Тремейн? — проворчал Лэнгхорн с ядовитой усмешкой. — Едва ли ваша мать одобрит подобное поведение. Разве вы не видите, что она сердится?

— Я станцевала с мистером Бартоном всего один вальс, он — отличный танцор, — легкомысленно бросила Мелли, делая вид, что не замечает угрожающего взгляда мужчины.

— Бартон — мой ровесник, — сердито напомнил тот. — Он слишком стар для такого ребенка, как вы.

Мелли приподняла брови и невинно посмотрела на Лэнгхорна.

— Что вы имеете в виду? Лицо его окаменело.

— Здесь достаточно юношей вашего возраста, мисс Тремейн. Почему бы вам не пофлиртовать с кем-нибудь из них? — мрачно ответил он.

— Я сама решаю, кого выбрать партнером. Вы не можете делать это за меня, — спокойно заявила Мелли. — Я буду танцевать с тем, с кем захочу, так же как вы можете делать все, что вам угодно. — Она лукаво улыбнулась рассерженному Лэнгхорну. — Я удивлена, тем, что вы пришли на вечер без миссис Террел.

— У нее заболел ребенок, — объяснил он. Мелли попыталась скрыть свое ревнивое разочарование.

— Мне очень жаль, — вежливо ответила она. — Надеюсь, ее ребенок скоро выздоровеет. Извините меня…

Девушка повернулась, чтобы уйти, но неожиданно Лэнгхорн схватил ее за руку и удержал, загородив дорогу. Мелли быстро огляделась по сторонам, но, казалось, никто не заметил небольшого инцидента.

— Мистер Лэнгхорн! — от возмущения у нее перехватило дыхание.

Лэнгхорн притянул Мелли ближе к себе, его. пронзительные глаза были полны решимости.

— Ты нарочно злишь меня? — процедил он сквозь зубы. — У меня нет ни малейшего желания связываться с тобой. Я уже говорил тебе об этом и объяснял, почему. Если бы у миссис Террел не заболел ребенок, я бы пришел сюда с ней.

— А почему вы не остались с ней дома? — гневно спросила Мелли, пытаясь вырвать руку, но он крепко держал ее.

— Потому что она сама этого не захотела. Я говорил тебе, что намерен жениться на ней. Миссис Террел поможет мне создать прочную семью и приличный дом для Брюса.

— Ее собственные сыновья похожи на дикарей, — холодно заявила Мелли. — А Брюс — хороший мальчик, просто он любит иногда поозорничать. Если вы женитесь на этой женщине, ваш сын сделается похожим на ее отвратительных детей…

— Как ты смеешь говорить о сыновьях миссис 'Террел в таком тоне? — раздраженно спросил Лэнгхорн.

— Я не говорю о Бене, он еще слишком мал. Но разве ', вы не знаете, что на старших братьев уже жаловался городской констебль, — возразила Мелли. — Они балуются на дороге, и из-за них случилось уже две аварии с экипажами.

— Ну, это обычные ребячьи шалости. Мальчишки часто бросают камни в проезжающих лошадей.

— Но по их вине перевернулась коляска, и едва не погиб маленький ребенок! — глаза девушки возмущенно сверкали. — Вы считаете это мальчишеской шалостью? Почему бы вам не спросить Брюса, что он думает по этому поводу? Ему не нравится ни вдова Террел, ни ее сыновья. И если вы насильно навяжете мальчику подобное родство, то можете потерять сына. Что, если он сбежит из дома?

— Ты суешь нос не в свои дела, Мелли. Ты еще слишком молода, чтобы судить о таких вещах, -Лэнгхорн. сердито отпустил ее руку. — Я сам буду решать, что нужно моему сыну, и не позволю тебе вмешиваться!

— О, Мелли! — Элен Тремейн быстро подошла к дочери. Она обратила внимание на ссору, так как и Мелли, и Лэнгхорн говорили достаточно громко для обычного разговора. — Пожалуйста, дорогая, помоги мне подать гостям напитки.

— Иду, мама, — с готовностью откликнулась Мелли. Пунцовая от гнева она отошла от мистера Лэнгхорна.

Элен очень рассердилась на дочь, но старалась не показать этого.

— Я просила тебя держаться подальше от этого человека, Мелли, -прошипела она.-Он имеет скандальную репутацию.

— Да, мама, — покорно согласилась Мелли. — Мы просто говорили о Брюсе.

— О Брюсе?

— Это сын мистера Лэнгхорна. Помнишь, мы с Норой отвозили его после пикника домой. Мальчик очень сложный, и поведение его становится все хуже. Я считала, что должна поговорить о нем с отцом, но мистер Лэнгхорн рассердился, — убедительно объяснила она матери.

— Понимаю. Я была очень удивлена, когда увидела, что он пришел на вечер, — мрачно добавила миссис Тремейн, сердито глядя на Лэнгхорна. — Раньше он никогда не посещал наши мероприятия, не правда ли? Возможно, Ленгхорн договорился с кем-то здесь встретиться и обсудить свои дела.

— Возможно, — ответила Мелли. Она проследила за взглядом матери, и на какое-то мгновение ее глаза встретили мрачный взгляд Лэнгхорна. Словно вспышка молнии сверкнула между ними. Мелли почувствовала, как электрическим разрядом пронзило ее тело, и быстро опустила глаза.

Внимание Элен привлек молодой человек, направлявшийся в их сторону.

— О, какой приятный сюрприз! К нам идет молодой мистер Лэрреби, — она ободряюще похлопала дочь по руке. — Очень приятный молодой человек. Он совсем недавно справлялся о тебе, Мелли.

— Мама, прошу тебя! Не надо навязывать мне поклонников.

Элен удивилась.

— Разве ты не собираешься выйти замуж?

— Собираюсь. Но… Почему бы тебе не попросить Нору потанцевать с многообещающими молодыми людьми? Например, с мистером Бартоном?

Выражение лица ее матери моментально изменилось.

— Моя дорогая, — гневно произнесла Элен. — Нора — богатая наследница. Когда-нибудь она станет очень состоятельной женщиной. Леди ее социального положения просто не может позволить себе танцевать с обыкновенным ковбоем. Ее все осудили бы.

— Я думала, мы здесь более демократичны, мама, — попыталась вставить Мелли.

— Это был бы скандал, дорогая, — прервала ее Элен. — А теперь, Мелли, подай мне, пожалуйста, вон те фарфоровые чашки, я налью кофе для миссис Блейк. И я вижу, молодой Лэрреби хочет пригласить тебя на танец.

Мелли согласно кивнула. Ей было жаль кузину, так же как и себя. В тайне Мелли надеялась, что ее мать не окажется столь строга к мистеру Бартону, но Элен была непреклонна. Бедная Нора. Если она хочет встречаться с красивым ковбоем, то ей надо делать это в тайне, чтобы никто не узнал. При мысли о несправедливости таких правил, глаза Мелли вспыхнули гневом. Впрочем, возможно, она сможет помочь Hope!

Глава 5

Нора не знала, огорчаться ей или радоваться тому, что ей не удалось станцевать с Кэлом Бартоном ни одного танца. Его сердитый и гневный вид приводил девушку в уныние. Ах, если бы он был богат, имел положение в обществе, тогда она могла бы любить его, встречаться с ним открыто! Тетя Элен совершенно ясно дала понять племяннице, как строго она придерживается правил, принятых в обществе. Нора с грустью понимала, что и ее мать думает так же. Никто не одобрил бы поступок мисс Марлоу, если бы она решила связать свою жизнь с бедным ковбоем.

Мелли также чувствовала себя подавленной после неожиданной вспышки мистера Лэнгхорна. Их спор ничего не объяснил, оставив многое недоговоренным. Мелли и раньше было известно о решении Джекоба жениться на вдове Террел, он много раз говорил ей об этом. Но обращаться с ней так грубо!.. Мелли было просто невыносимо вспоминать резкие слова Лэнгхорна. Похоже, он и дальше намерен терзать ее сердце.

Нора, казалось, почувствовала боль кузины, протянула затянутую в перчатку руку и нежно коснулась плеча Мелли. Ласковый, успокаивающий жест немного облегчил ее страдания.

Они возвращались с вечера поздно ночью. Кэл Бартон правил экипажем, а Честер тихо беседовал с женщинами. У дома мистер Тремейн помог сойти жене и дочери, поэтому Кэлу пришлось позаботиться о Hope. Большими сильными руками он нежно обхватил ее за талию и медленно опустил на землю. Кэл не сразу разжал руки;

сердце девушки быстро застучало, когда она увидела крепко сжатые губы ковбоя и с грустью вспомнила, как ласково и осторожно эти губы целовали ее.

При мягком свете луны Кэл в течение нескольких секунд многозначительно смотрел ей в лицо, нежно обнимая за талию. Этот взгляд ободрил Нору, боль и страх исчезли, она поняла, что Бартон испытывает к ней такие же сильные чувства. Нора больше не думала о невозможности любви и меньше всего о своей болезни, подстерегавшей ее в любую минуту. Девушку охватила дрожь и волнение, она поняла, как страстно Кэл Бартон желает ее.

Честер зажег в доме лампы, и они с Элен ушли в свою спальню.

— Я вернусь через пару минут, Мелли, — сказала Нора и быстро направилась к двери. — На крыльце я уронила перчатку.

Мелли все поняла, согласно кивнула и, подавив улыбку, направилась в свою комнату.

Выйдя из дома, Нора быстро пошла к конюшне. Мерцающая керосиновая лампа освещала помещение. Кэл распрягал лошадь, устраивая ее на ночлег.

Закончив работу, он повернулся и увидел стоящую в дверях Нору, которая пристально наблюдала за ним. Лицо его застыло, он запер щеколду стойла и схватил фонарь, едва сдерживая гнев.

— Разве вам место здесь, мисс Марлоу? — холодно бросил он. — Конюшня мало подходит для вас, как мне кажется.

Нора кивнула на фонарь.

— Не мог бы ты погасить его?

Бартон заколебался, но только на одно мгновение.

— Почему бы и нет? — насмешливо заметил он. Кэлу стало любопытно, что последует дальше.

— И не мог бы ты поставить фонарь на землю? Кэл пожал плечами, опустил фонарь и выпрямился.

— Спасибо, — тихо сказала Нора. Приблизившись к Кэлу вплотную, она поднялась на цыпочки и обняла его за шею. Он жадно схватил девушку за талию, вды-

хая аромат ее волос, затем резко оттолкнул от себя. Пока у него хватило благоразумия не поддаться ее порыву.

— Не делай этого, — сердито предупредил Кэл. Нора не сдвинулась с места, руками еще крепче обхватив его за шею.

— Почему нет? — прошептала она. Растерянность ковбоя доставляла девушке наслаждение. Сердце его бешено колотилось, грудь поднималась от прерывистого дыхания. Это возбуждало Нору. Она положила обе руки на грудь ковбоя, сквозь ткань чувствуя сильные твердые мускулы. Прикосновение доставляло ей истинное блаженство.

Сердце Кэла стучало так громко, что он не слышал ее слов. Он был не в силах больше отталкивать девушку, на его губах трепетало ее нежное дыхание. Теплота ее тела, восхитительный запах духов разожгли в нем такое сильное желание, что Кэл с трудом сохранял выдержку. Было бы ужасно пойти на поводу у своих чувств. Он застонал, переполненный неистовой страстью. Какие мягкие, какие сладкие ее губы! Просто невозможно не целовать их!

— Элеонор, — хрипло прошептал Кэл, наклоняясь к ней. — О, Боже! Элеонор…

В то время как Кэл страстно шептал ее имя. Нора приподнялась и прижалась губами к его рту, из груди ее вырвался звенящий глубокий вздох. Забыв обо всем, Кэл застонал, ощущая только податливость желанного тела в своих руках. Он приподнял девушку с земли и крепко прижал к себе. Еще никогда Нора не испытывала такой близости ни с одним мужчиной. Прикосновения к его сильному телу сделали девушку безрассудной, она прижалась к Кэлу еще теснее, испытывая невыразимое наслаждение от его неистовых поцелуев.

Кэл целовал и целовал Нору, голова у него шла кругом. Поцелуи становились все продолжительнее, пока он не заметил, что дрожит, как лист, страсть его стала непереносимой, ласки настойчивыми, Кэл уже плохо контролировал себя. В конце концов Нора чуть напряглась и застонала, только тогда он понял, что причиняет девушке боль.

Кэл разжал руки и опустил ее на землю.

— Пожалуйста, целуй меня, — умоляюще зашептала Нора, колени ее подгибались, и она сильно прижалась к его груди, чтобы не упасть.

Кэл смотрел в ее искаженное мольбой и страстью лицо, на воспаленные приоткрывшиеся губы.

— Не шути со мной, — неуверенно проговорил он. — Ты знаешь, что это опасно.

— Разве? — вымолвила Нора как в тумане. — Но я хочу лишь целовать тебя. Пожалуйста, еще немного…

— Ты должна прекратить, Элеонор. — Бартон оторвал руки девушки от своей шеи и, тяжело дыша, отступил на шаг назад. Он пытался подавить в себе неистовый натиск желания.

— Почему ты не хочешь больше целовать меня? — смущенно спросила Нора.

Кэл с силой сжал зубы. Разве мог он признаться, что умирает от страстного желания обладать ею? Что все тело его болит от стремления погрузиться в ее невинность, руки жаждут обнажить и ласкать нежную грудь и стройные бедра?

— Ты испытываешь меня, Нора, — с трудом произнес Кэл. Его высокий лоб покрылся каплями пота. — Возвращайся в дом, Элеонор. Сейчас не время говорить о наших желаниях. Что скажут твои дядя и тетя, если увидят нас с тобой вот так, как сейчас?

Нора не могла вообще ни о чем думать. Однако сообразила, что если их застанут вместе в столь недвусмысленном положении, то во всем обвинят Кэла, все посчитают, что он старается соблазнить ее. Пострадал бы Бартон, а не она. Ее родные никогда не поверили бы, что Элеонор Марлоу сама отчаянно искушала ковбоя.

Нора пересилила себя и отступила на шаг назад. Тело ее стремилось навстречу ласкам, но она понимала, что должна подавить в себе это желание.

— О, извини меня, — проговорила девушка, чувствуя себя несчастной. — Я потеряла способность думать. Но на вечере ты рассердился на меня напрасно — это тетя Элен запретила мне танцевать с тобой.

Кэл также отступил на шаг назад, его пошатывало. Только сейчас он осознал, что они едва не переступили последнюю черту. Бартон не был неопытным в отношениях с женщинами, но никогда раньше он не чувствовал себя столь уязвимым. Кэлу поцелуи Норы показались далеко не невинными, ему захотелось выяснить, насколько она опытна.

Вполне вероятно, мисс Марлоу играла с ним так же, как прежде играла с Грилли. Возможно, ей хотелось выяснить, как далеко способен зайти ковбой. В конце концов, ему хорошо известно, как эта аристократка относится к разнице в социальном положении. Но если Нора просто кокетничает с ним, то почему позволяет такие чрезмерные вольности? Ей ведь известно, как неодобрительно отнесутся к такому компрометирующему семью поступку Тремейны.

Кэл был уверен, что высокородная леди не способна влюбиться в простого ковбоя, ее происхождение и положение в обществе не позволили бы ей увлечься неподходящим человеком. Слишком она высокомерна. Нет, должно быть, мисс Марлоу разыгрывает его. Ей просто любопытно посмотреть, какое действие произведут ее чары. Она заигрывает с ним, думая, что он такой же, как Грилли — стеснительный, неопытный сельский парень.

Эти мысли укрепили решимость Кэла. Мисс Марлоу следует проучить, и сделает это именно он. Тем не менее у нее такие нежные губы. Кэлу нравилось целовать девушку, но сердце его оставалось неприступным. Ни одна женщина никогда еще не сумела затронуть заветных струн его души.

— Почему ты пришла сюда? — медленно протянул Кэл, руками все еще придерживая Нору за талию.

— Потому что я не хотела, чтобы ты сердился на меня. — Нора грустно посмотрела ему в глаза. — Я собиралась сказать, что очень хотела потанцевать с тобой.

Что ж, ей даже удалось изобразить раскаяние, подумал Кэл. Он насквозь видел все женские уловки.

— Но конгрессмен подходил куда больше, чем я, так? — напомнил Бартон. — Ты не хотела, чтобы в обществе подумали о том, что ты связала себя с человеком низкого происхождения. Не в этом ли дело?

Синие глаза девушки наполнились тоской, покорностью и смирением. Пусть лучше Кэл Бартон считает ее высокомерной, чем узнает правду о ее неизлечимой болезни. У нее никогда не хватит решимости рассказать ему о лихорадке.

— Я не могла поставить в неудобное положение своих родственников, — тихо проговорила Нора. — Миссис Тремейн — сестра моей матери. Они происходят из старинного аристократического рода. Это был бы скандал… Прости, но в моей семье страшно разгневались бы, если бы узнали, что я позволила себе проявить интерес к человеку… другого круга, — закончила она жалобно. — О, неужели ты не понимаешь, что обстоятельства не зависят от моего желания? — Слезы заблестели в глазах девушки. — Разве ты не чувствуешь, как бьется мое сердце, когда ты обнимаешь меня? Нет ужели ты думаешь, что я… что я…

Кэл был тронут слезами Норы и ее волнением. Но ему слишком хорошо были известны уловки записных кокеток, чтобы позволить себе обмануться. Что ж, он подыграет ей.

— Я нравлюсь тебе? — тихо спросил он. Нора опустила глаза, сердце ее бешено стучало, трудно было дышать.

— Да, — ответила она охрипшим голосом. — Ты очень нравишься мне.

Бартон едва не расхохотался, с трудом сдержав приступ смеха. Опытная кокетка! Флирт — любимое развлечение светских дам, он прекрасно знает об этом. Ему приходилось встречать подобных женщин. Интересно, что скрывается за фасадом мисс Марлоу из Вирджинии? Насколько она опытна в действительности?

Нора взглянула в напряженное лицо ковбоя, тщетно пытаясь понять, что оно выражает. У нее не было ни малейшего опыта в близких отношениях с мужчиной, неуверенность и сомнения мучили девушку. Воспитание, которое Нора получила, не подготовило ее к непредвиденным осложнениям, подстерегавшим девушку наедине с желанным человеком. Hope хотелось знать о Бартоне все, быть с ним постоянно рядом и никогда не разлучаться. Она хотела этого мужчину, даже если ради него придется пожертвовать всем, что у нее есть.

Кэл приподнял ее подбородок и быстро поцеловал в губы.

— Ты должна идти, Нора, — тихо проговорил он. — Сейчас не время для долгих дискуссий.

— Я не хочу уходить, — прошептала девушка. — Я хочу быть постоянно с тобой.

Кэл с трудом не разрешил этим словам проникнуть к себе в сердце. Мисс Марлоу жестоко играла с наивным юношей, он не позволит ей продолжить развлечения с собой. По ее вине так страдал бедный Грилли, однако Кэл — не впечатлительный мальчик.

Внезапно Нора осознала, что Бартон не верит ни одному ее слову. В глазах ковбоя девушка увидела недоверие и холодную иронию.

— Но ты… ты же совсем не веришь мне, — медленно проговорила она. Холодность Кэла поразила ее.

— А почему я должен верить тебе, Нора? Я знаю, как жестоко ты поступила с Грилли. С самой первой встречи ты смотрела на меня высокомерно и презрительно. Ты постоянно подчеркивала, что не собираешься пачкать свои нежные ручки о грязного ковбоя.

— Я… Я жила в совершенно ином мире, — заикаясь, попыталась объяснить Нора. — Даже во время путешествий меня тщательно оберегали от реальной жизни. Ты должен быть снисходителен, учитывая мое воспитание.

— Но почему?

Простой вопрос поставил Нору в тупик. Она не знала, что ответить, жалобно всматриваясь в жесткое, словно высеченное из гранита лицо.

— Я попытаюсь стать другой. Правда, я буду очень стараться. Я… хочу больше узнать о тебе, хочу научиться лучше понимать тебя…

Кэл провел рукой по мягким губам девушки. Он почувствовал, как от его прикосновения, они задрожали. Он возбуждал ее физически, и Нора не могла скрыть этого. Однако Кэл не был уверен, смог ли он затронуть ее душу и сердце. Глаза его задумчиво сощурились.

— Ты сказала, что миссис Тремейн не одобряет твоих встреч со мной, — напомнил он девушке.

Нора схватила его руку и прижала к своей груди. Все было мгновенно забыто: болезнь, прежняя жизнь, богатство и положение в обществе. Она хотела этого мужчину, как никогда прежде не хотела никого. У них все получится! Должно получиться!

— Я буду встречаться с тобой в тайне от моих родных, — горячо заявила она. — Когда бы и где бы ты не пожелал. Я сделаю для тебя все, о чем ты попросишь.

Кэл замер, пораженный ее порывом.

— Все, Элеонор? — насмешливо уточнил он. Нора покраснела.

— Все… в пределах разумного.

— Это значит, ничего неприличного? — настаивал Кэл. Его светлые глаза прищурились еще сильнее. — Но твои строгие правила не позволят тебе ничего лишнего?

Нора в отчаянии кусала губы.

— Я не могу вести себя непорядочно, — прошептала она. — Я должна принимать во внимание не только свои собственные желания. У меня есть семья, родственники… — Взглядом она умоляла его понять. — Я уверена, ты знаешь, что такое — ответственность перед семьей. Разве ты сам свободен от нее?

Да, Кэл чувствовал ответственность перед своими близкими очень сильно, гораздо сильнее, чем хотел признавать это. Но он собирался подчинить девушку своей воле. Он желал, чтобы Нора так полюбила его, что, не колеблясь, готова была бы рискнуть ради него всем. Бартон не желал прислушиваться к голосу разума, не желал признаваться в низменности своих стремлений. Им овладело неистовое желание полностью подчинить девушку.

Рука его скользнула по телу Норы и остановилась на небольшой упругой груди. Она отшатнулась и испуганно схватила Кэла за руку, в смущении прервав поцелуй. Бартон отпустил Нору и насмешливо улыбнулся.

— Снова границы и рамки, Элеонор? Нора в отчаянии сжала руки.

— Ни одна порядочная женщина… — начала она.

— Приличиям здесь не место, — твердо заявил Кэл. — Если женщина испытывает к мужчине глубокие чувства, она думает не о строгих правилах, а лишь о том, как доставить удовольствие своему избраннику.

Нора отступила на шаг назад. Слова Кэла испугали ее. Если бы она была ему небезразлична, он не требовал бы от нее жертв. Она попыталась сосредоточиться и осмыслить то, что услышала. Неужели Кэл Бартон смог бы так поступить с ней?

Кэл почувствовал, как девушка отдаляется от него, в ее глазах он увидел сомнения и тревогу. Мысль о том, что он может потерять ее, испугала Кэла. Он приблизился к Hope, взял ее руки и начал жадно целовать их.

— Прости меня, — ласково прошептал он. — Я решил глупо испытать тебя. Я не стану требовать от тебя великих жертв, Элеонор. Я хочу только быть рядом с тобой, находить утешение в твоих поцелуях, когда мне одиноко. Я не буду просить тебя ни о чем, что ты сама не захочешь дать мне.

Нора почувствовала необыкновенное облегчение и сразу заулыбалась. Любовь ее стремительно росла, ей казалось, что впереди ее ждет огромное счастье принадлежать этому человеку.

Блеск глаз и радость, засветившаяся на лице Норы, заставили Кэла испытать смутное чувство вины. Стараясь не думать об этом, он нежно притянул девушку к себе и осторожно поцеловал.

— Ты должна вернуться в дом, моя дорогая, — прошептал он. — Нас не должны застать здесь вместе.

Нежность и ласка его слов растопили сердце Норы. В этот момент она была готова отдать ему все. Неожиданная любовь застала ее врасплох. Нора посмотрела на Кэла взглядом, полным нежности.

Кэл улыбнулся.

— Ты очень красива, — пробормотал он. — Ты действительно согласишься встречаться со мной несмотря-на запрет твоих родственников?

— О, да, — горячо прошептала девушка. — Как только ты скажешь, Кэл.

Его имя, произнесенное ее устами, заставило сердце Бартона подпрыгнуть. Это волнение было совершенно неожиданно, Кэл не узнавал сам себя.

— Как это говорится? Любовь всегда пробьет себе дорогу? — усмехнулся он. Нора покраснела от смущения. Ее застенчивость была очень трогательна. — Что ж, решено, моя дорогая.

Со счастливым видом Нора кивнула. Любовь пробьет себе дорогу, сказал Кэл, а это значит, что он испытывает такое же необыкновенное, невероятное наслаждение, что и она. Девушка чувствовала, что радость и счастье переполняют ее.

Крепко сжимая ее руку, Кэл повел Нору вокруг дома к крыльцу.

— Теперь мы должны быть осторожны. Ты не должна приходить ко мне у всех на виду, как сегодня. — Да, я знаю. Но мне казалось, что вы меньше связаны условностями, мистер Бартон, — поддразнила она.

При слабом свете, льющемся из окна веранды, Кэл заглянул ей в лицо.

— Ты убедишься, что в некотором смысле я совершенно не связан условностями. Но твоя репутация очень заботит меня.

Ответ Кэла доставил Hope удовольствие. Ее глаза радостно заблестели.

— Ты становишься старомоден, — пошутила она. Мягкая улыбка слегка тронула губы Бартона.

— А у меня почему-то такое впечатление, что ты нет.

Нора переступила с ноги на ногу.

— Возможно, у тебя создалось неверное представление о моей жизни, — неуверенно проговорила она. — Я всегда была склонна… преувеличивать свои приключения. — Неожиданная печаль, засветившаяся в обращенных на него глазах девушки, озадачила Кэла. — Впереди меня не ждет ничего хорошего, — призналась она. — Может быть, поэтому я пыталась изображать из себя современную любительницу путешествий.

— Ты очень молода, Нора, — запротестовал Кэл. — Разве ты не мечтаешь о замужестве, о детях?

Нора замерла. Она внимательно посмотрела в глаза мужчины и увидела там насмешливый цинизм, который Бартону не удалось скрыть.

— Почему ты говоришь об этом так, словно семейная жизнь — удел глупцов?

Кэл нахмурился, густые брови сошлись у него на переносице.

— Нет, я так не считаю, — начал он. — Но лично у меня в жизни есть свои планы, которые не позволяют мне думать о женитьбе сейчас.

Смысл его слов был более чем ясен. А на что еще она рассчитывала? Неужели она думала, что они поженятся и создадут семью? Элеонор Марлоу не могла связать свою судьбу с человеком низкого социального положения, а Кэл Бартон не желал жениться вообще, Впрочем, возможно, им все же удастся пожениться, упрямо подумала Нора. Она не оставит надежду.

— Когда ты уезжал на уик-энды, я всегда задумывалась, не едешь ли ты навестить свою жену и детей, — заметила она.

— У меня есть семья, — признался Кэл, заметив, как девушка сразу расстроилась. — Моя семья — это родители и братья, — поправился он.

Лицо Норы сразу осветила улыбка.

— И ты — старший брат? — настойчиво продолжала интересоваться она.

— Нет, я — средний, — ответил Кэл.

— Значит, ты рос в тени, под влиянием старшего брата?

— На моего младшего брата падала двойная тень, — весело заметил Кэл, вспоминая детство Аллана, -который никогда не мог дотянуться до своих старших братьев, настоящих разбойников. Хотя из всех троих, возможно, у него было самое доброе сердце.

— В детстве я всегда переживала, что была единственным ребенком в семье, — с грустью сообщила Нора. — Мне было суждено вырасти одной.

— У тебя нет ни братьев, ни сестер? — .удивленно спросил Кэл.

— Нет. Моя мать всегда отличалась слабым здоровьем.

Кэл с интересом взглянул на девушку. Сегодня она была совсем не такой, как обычно.

— У тебя тоже слабое здоровье, Элеонор? Воспоминания об ужасных приступах лихорадки, которые мучили ее почти целый год, нахлынули на Нору.

Дрожь охватила девушку.

— Мне нужно идти, — прошептала она. Поспешно попрощавшись, она быстро повернулась и поднялась на крыльцо. Нора не в силах была признаться, что у нее действительно слабое здоровье, и что болезнь еще больше подорвала его. .Не может быть, чтобы судьба лишила ее даже слабого проблеска счастья в скучной, лишенной будущего жизни. Даже если они не смогут быть вместе, у нее останутся воспоминания о страстных поцелуях, которые скрасят ее безрадостные дни.

На следующее утро Кэла нигде не было видно, и Hope стало казаться, что прошлая ночь ей приснилась. Мелли не приставала к кузине с расспросами, но в глазах тети Элен светилось беспокойство, как будто она не решалась о чем-то спросить племянницу.

Позже, когда Нора помогала Мелли собирать яйца, та объяснила ей, почему тревожилась миссис Тремейн.

— Нора, дорогая, — медленно начала Мелли, тщательно подбирая слова. — От твоих родителей пришла телеграмма. Кажется, ты получила приглашение навестить родственников в Европе, и, возможно, тебя представят ко двору. Представляешь, самой королеве Виктории!

Внезапное отчаяние охватило Нору. Как не вовремя пришло это приглашение! Конечно, заманчиво быть представленной ко двору, познакомиться с королевой Викторией. Но…

— Мама не хотела говорить об этом. Кажется, тебе нравится у нас, и местный климат пошел тебе на пользу после тяжелой болезни, — доверительно сообщила Мел-ли. — Ты окрепла, и нам с тобой было очень интересно. Мама не хотела, чтобы ты уезжала так скоро. Но все зависит от твоего решения. Я сказала, что сама поговорю с тобой.

Нора взволнованно теребила складки юбки. Как она может уехать с ранчо сейчас, когда они с Кэлом только сблизились? С другой стороны ее мать будет крайне недовольна, если Нора упустит заманчивую возможность предстать ко двору.

— Тебе не хочется уезжать, правда? — тихо сказала Мелли. — Ты не хочешь расставаться с мистером Бартоном?

Лицо Норы исказила боль.

— Это бежнадежно, — прошептала она.

— Ну почему? Кэл — очень хороший, порядочный человек, несмотря на свое положение. Ты ведь не стыдишься, правда, что тебе понравился мистер Бартон? Или тебя это смущает?

Смущена ли она? Hope не хотелось задумываться о своих чувствах, но она должна была сделать это. Да, это правда — общественное положение Кэла Бар-тона создавало большие затруднения. Он был добросовестным, опытным и очень уважаемым работником на ранчо. Но Нора не могла представить его собирающимся в театр или в оперу, одетым во фрак и белый галстук. Немыслимо, представить Бартона беседующим о политике с друзьями ее отца или принимающего рядом с ней в гостиной приглашенных на вечер? Сможет ли Кэл чувствовать себя непринужденно в непривычной обстановке? Знает ли, как должен вести себя за столом воспитанный джентльмен?

Нору охватила паника, стоило ей представить помощника управляющего ранчо в роскошной гостиной своего дома в перепачканных сапогах, старой одежде и с небритым лицом. В полном отчаянии она закрыла глаза.

— Что же мне делать, — обратилась она к Мелли. — Я не могу остаться и не хочу уезжать!

Мелли с любовью и сочувствием обняла кузину.

— Не принимай решения сразу, подожди неделю. Обдумай все хорошенько. — Она погладила Нору по руке. — В конце концов, дорогая, за неделю так много всего может случиться. Знай, что я на твоей стороне. Ты можешь рассчитывать на мою помощь.

Вместо ответа Нора крепко обняла Мелли.

— Твоя мать никогда не одобрила бы близкие отношения между мной и Кэлом Бартоном. Так же, как и мои родители, Мелли.

Девушки обменялись многозначительными взглядами.

— Но они никогда не узнают об этом. Ведь правда, Нора?

Нора благодарно улыбнулась кузине. Потом поджала губы и изучающе посмотрела на Мелли.

— Это договор… он подразумевает то, что я должна отплатить тебе тем же? Мелли вспыхнула.

— О, мистер Лэнгхорн ни за что не согласится встречаться со мной тайком. Я в этом уверена.

— Как ты сама сказала, дорогая, за неделю может произойти все, что угодно. Мелли расхохоталась.

— Да, конечно. Почти все, — поправилась она. — Но давай будем оптимистками.

— Давай, — согласилась Нора.

И действительно, на ранчо Тремейнов начали происходить чудеса. На уик-энд Кэл Бартон не отправился в очередную таинственную поездку. В компании с Мелли Кэл и Нора совершили несколько дальних прогулок пешком, а однажды поехали покататься в открытой коляске.

— Это так неприлично, — весело заметила Нора, когда они тряслись в коляске по неровной дороге. Накрапывал мелкий дождик. — Мелли совершенно промокнет, дожидаясь нас на перекрестке.

— У нее есть зонтик и накидка от дождя, — напомнил Кэл. Он скрутил сигарету и закурил, по-прежнему озабоченный возможными последствиями их тайных встреч.

— Ты очень скрытный, Кэл, — заключила Нора, так как он по-прежнему ничего не говорил ей ни о своей семье, ни о доме, ни о мечтах. — Я рассказала тебе о своем детстве и о нашем доме в горах Блу-Ридж, рассказала о своей семье. Но о тебе я знаю так мало.

Кэл затянулся сигаретой.

— Моя жизнь вряд ли покажется тебе интересной, — ответил он.

Нора прикусила губу.

— Не значит ли это, что ты не хочешь делиться со мной ничем личным?

Кэл усмехнулся. Он направил лошадь в сторону от дороги и остановил коляску на опушке рощи. Бросив вожжи, он обернулся к девушке и нежно притянул ее к себе.

— Совсем наоборот. Я очень хочу поделиться с тобой всем личным, — пробормотал Кэл, крепко целуя ее.

Языком он раздвинул ее губы и проник вглубь. Нора уже не протестовала, когда его руки легли на ее грудь. Наслаждение, которое она испытывала, тревожило девушку так же, как и вольности Кэла, которым она не могла противиться. Это неприлично, позволять мужчине столь интимные ласки, но как сладко чувствовать прикосновения длинных пальцев, ласкающих ее набухшие соски. Кэл тихо стонал от наслаждения, дыхание его ускорялось, губы дрожали в поисках новых поцелуев.

Но сегодня все было иначе. Кэл осторожно нашел крошечные пуговицы у ворота платья и начал расстегивать их. Нора протестующе схватила его за руку.

— Тише, — прошептал он, целуя ее, а руки продолжали свою работу. — Ты любишь меня, не правда ли? — спросил он нежно.

В глазах Норы застыло изумление. Она не отрицала этого, сердце девушки бешено билось.

— Тогда нет ничего плохого, если ты позволишь мне и это наслаждение.

В его устах просьба прозвучала так естественно.

Нора не могла больше протестовать, темная, непонятная страсть нахлынула на нее. Она позволила обнажить свою грудь, и вся отдалась поцелую. Девушка напряглась, пораженная острым наслаждением, которое ласки опытного мужчины вызывали в ее неискушенном теле. Руки ее перебирали мягкие волосы Кэла. Внезапно она обхватила его за них и притянула к себе, целуя в шею.

— Кэл… мы… не должны, — задыхалась она.

— Нет, должны, — горячо прошептал Бартон, приподняв на мгновение голову, чтобы расстегнуть платье и полностью обнажить грудь с нежно-розовыми сосками, просвечивающимися сквозь кружевную рубашку.

В жизни Кэла уже были женщины, но вид упругой, восхитительно-маленькой груди Норы возбудил в нем что-то помимо физической страсти. Он смотрел на грудь девушки, и внезапно перед ним возникло ошеломляющее видение. Кэл Бартон представил, как маленький черноголовый ребенок приникает к этой груди…

Потрясенный, он заглянул в затуманенные глаза Норы. Лицо ее горело от смущения, она даже представить себе не могла, что какой-нибудь мужчина может касаться ее подобным образом при свете дня и при этом пристально смотреть в глаза.

— Скажи мне, — тихо прошептал Кэл. — У тебя это в первый раз?

Нора больно прикусила губу. Широко раскрытыми глазами она смотрела на свое расстегнутое платье, на сильные загорелые руки, сжимающие ее нежно-белую грудь. От интимности происходящего у девушки перехватило дыхание.

— Посмотри, — возбужденный ее трепетом выдохнул Кэл. — Посмотри, Нора, как твердеет твой сосок, когда я дотрагиваюсь до него, посмотри, как он поднимается, желая, чтобы я прикоснулся к нему губами…

Ошеломленная его словами, Нора не могла произнести ни звука. Кэл снова заглянул в ее глаза.

— Ты не знала, что так бывает? — ласково спросил он. — Это то, что больше всего нравится мужчине… восхитительный сладкий вкус женской груди на губах.

Невольно Нора выгнула спину, прижимаясь к Кэлу.

Дыхание ее стало учащенным. Бартон понимал без слов, что это значит. Улыбнувшись, он прижал девушку к себе, губами лаская ее грудь, в то время, как другая его рука блуждала по ее телу. Из груди Норы вырвался крик, волны желания пронзили ее страждущее тело. Она уже не в состоянии была отказать возлюбленному, что бы он у нее не попросил.

И Кэл знал это. Он чувствовал, как бешено бьется сердце девушки, как трепещет ее грудь от его настойчивых поцелуев.

Вспышка молнии заставила Нору вздрогнуть в объятиях Кэла, и он понял, что то, что сейчас произойдет между ними, неизбежно. Коротко и победно засмеявшись, он соскочил с коляски и поднял Нору на руки. Он не желал думать о последствиях. Он хотел ее, а она желала его! Все остальное не имело сейчас никакого значения! Тело его, напряженно стонало от долгих недель воздержания, но сейчас с ним рядом была женщина, которая любила и хотела его. Мысли о мести и расплате за высокомерие и холодность исчезли, осталось только яростное желание обладать желанной женщиной. С каждым шагом огонь в теле Бартона полыхал все сильнее и сильнее.

— Кэл, — прошептала Нора изумленно.

— Не бойся, дорогая, — выдохнул он ей прямо в лицо, направляясь к домику. — Это будет наша тайна. Никто и никогда не узнает об этом. Я так хочу тебя, Элеонор… Я хочу лежать рядом с тобой, держать тебя в объятиях и целовать твои губы. Ничего ужасного не произойдет. Я не сделаю ничего, если ты не захочешь.

Кэл почувствовал, как девушка расслабилась на его руках, и на мгновение ощутил чувство вины. Она доверилась ему, но сам-то Бартон знал, что ему нужны не только поцелуи. Он сможет заставить и Нору хотеть этого. Это было самое настоящее обольщение, но Кэл уже не в силах был остановиться. Он до боли хотел эту женщину, и она любила его. Ее мягкое податливое тело прижималось к его груди. Кроме того, Элеонор Марлоу считала себя современной женщиной. И хотя оказалась более неискушенной, чем Кэл предполагал, все же для нее не должно стать трагедией, если она познает мужчину. Со временем столь любящей приключения Hope неизбежно пришлось бы уступить притязаниям какого-нибудь поклонника. И этим счастливцем вполне может быть он. Кэл хотел стать ее первым мужчиной. Он будет нежен с девушкой, тогда как другой может оказаться грубым.

Бартон размышлял об этом, старательно пытаясь заглушить голос совести, возмущавшейся гнусностью того, что он собирался совершить. Впервые в жизни, тело отказывалось подчиняться ему.

Нора лежала в сильных объятиях мужчины, охваченная дрожью. Она понимала, что он попросит у нее, когда по ступенькам крыльца Кэл внес ее в темноту домика. У нее не осталось ни благоразумия, ни сил, чтобы отказать ему.

Глава 6

Ковбои использовали маленький домик весной, когда выгоняли коров и телят на пастбища. Кэл привез девушку именно сюда.

В углу единственной комнаты стояла кровать, покрытая старым стеганым одеялом. Вздрагивая от неудовлетворенной страсти, Бартон осторожно опустил Нору на постель и сел рядом.

— Кэл, я не могу… — пробормотала Нора. Он закрыл ей рот поцелуем, останавливая протесты. Бартон хорошо знал, как успокоить встревоженную женщину, как уговорить ее позволить ему вольности, которые она уже разрешила однажды. Но сейчас его желания простирались намного дальше. Продолжая нежно целовать девушку и ласкать ее грудь, Кэл начал расшнуровывать платье.

— Нет, ты не должен поступать так, — безвольно шептала Нора. Тело ее однако отзывалось на ласки его губ и рук. Впервые она чувствовала себя настоящей женщиной, охваченной пламенем и страстью, сосудом, ждущим, чтобы его наполнили животворной влагой.

Кэл все понимал. Он наслаждался восхитительным телом девушки, как прекрасным выдержанным вином. На самом деле она оказалась совершенно неопытна, но, даже поняв это, Кэл уже не мог остановиться. Он до боли хотел ее, не в силах больше противостоять охватившей его страсти.

Нору смущала собственная нагота, но теплые нежные губы мужчины продолжали ласкать ее тело, вызывая в нем ответные чувства. Девушка была прекрасно сложена, а ее молочно-белая шелковистая. кожа отливала перламутром и пахла розами. Кэлу нравилось, как она тихо вскрикивала от неожиданных прикосновений, ему хотелось убедиться, что Нора готова на большее.

Она гладила руками грудь мужчины, покрытую густыми темными волосами, судорожно лаская его, словно глухая ко всему окружающему миру, к раскатам грома и начинающейся грозе за стенами маленького домика. Нора уже ни о чем не могла думать: ни о последствиях, ни о будущем — ни о чем, кроме необыкновенного наслаждения, которое ей давал Кэл Бартон.

Кэл быстро стянул с себя одежду, и прикосновение сильного обнаженного тела мужчины повергло Нору в трепет. Она страстно прижалась к нему всем телом, слегка вздрагивая от переполнявшего ее желания. Горячая и твердая плоть, прижимавшаяся к ее бедру, возбуждала в девушке неведомые ей чувства.

В широко раскрытых глазах Норы отражалась целая гамма чувств. Кэл улыбался, видя, что она испытывает такое же наслаждение.

— Я — мужчина, — прошептал он, целуя ее губы. — Наши тела устроены так, чтобы дополнять друг друга. Ты не знала этого?

— Я никогда… никогда не видела и не знала, — запинаясь, пробормотала Нора.

Кэл приподнялся над ней, широко расставив ноги.

— Посмотри на меня, — тихо попросил он. Глаза девушки распахнулись от изумления, когда она.

бросила быстрый взгляд на мужественные очертания его тела.

— О… Бог мой! — задыхаясь, проронила она, сильно покраснев.

Кэл улыбнулся.

— Тебя это шокирует? — Он осторожно опустился на локти, покрывая поцелуями ее глаза и осторожно раздвигая ноги.

— Ты не представляешь, как это будет приятно, когда ты почувствуешь меня внутри своего тела, — прошептал он.

Нора задрожала, ногтями впиваясь в его грудь.

— Я буду нежен, дорогая. — Кэл продолжал целовать девушку, осторожно проникая в нее; сильной рукой он приподнял ее, прижимаясь все крепче, пока не достиг преграды, за которой скрывалась заветная тайна женского тела.

Нора прикусила губу.

— Мне больно, — выдохнула она, вся дрожа.

— Это только одно мгновение, -прошептал Кэл, усилием воли заставляя себя быть терпеливым. Кровь стучала у него в висках. Тело было натянуто, как струна. Ему стоило неимоверных усилий не отдаться полностью сжигавшей его страсти. Но причинить девушке боль он не хотел.

Нора снова напряглась, не позволяя проникнуть дальше. Кэл принялся целовать и ласкать ее грудь и делал это так нежно, что девушка расслабилась в его руках, сгорая от страсти. Наконец, она закричала и задрожала, в собственном порыве прижимаясь к его груди. В это мгновение Кэл полностью проник в нее, на мгновение оба замерли, глядя друг другу в глаза. Пламя сжигающее обоих было таким жарким, что казалось, может испепелить все вокруг. Кэл громко застонал, движения его были резкими и быстрыми, прерывистое дыхание смешивалось с теплым дыханием Норы. Мой возлюбленный, стучало у нее в голове, мой возлюбленный… возлюбленный-Нора выкрикнула его имя, прижалась к Кэлу и, задыхаясь от страсти, отдалась ритму его движений. Вскоре сильное тело мужчины напряглось, он громко закричал и содрогнулся в конвульсиях.

Нора не чувствовала удовлетворения. Кровь пульсировала у нее в висках, но облегчение не приходило. Она продолжала двигаться навстречу любимому даже после того, как он в изнеможении упал на нее. Пламя, сжигающее ее, стало еще жарче.

Наконец, Кэлу удалось восстановить дыхание, и он .снова приподнялся.

— Возможно, у меня найдется еще немного сил, — прошептал он, прильнув губами к ее груди, возобновляя ритмичные движения, пока страстный крик не сорвался с воспаленных губ Норы.

— Ну вот, — прошептал Кэл. — Теперь все хорошо.

Ритм их движений был таким же быстрым и резким, но на этот раз Нора чувствовала, что летит к звездам. Крики девушки звучали музыкой в ушах Кэла. Он сжал ее бедра ногами и держал так, пока она вздрагивала от конвульсий, словно умирающая птица. Наконец, Нора обессилила в сладкой истоме, слезы струились у нее из глаз.

Они отдохнули и подремали немного. Затем почувствовали жгучий стыд. Нора одевалась в полном молчании, Повернувшись к Кэлу спиной. Все ее тело непривычно болело. На постели девушка заметила пятна крови и поспешно отвела глаза.

Кроме того, ее волновало, как объяснить свое долгое отсутствие и взъерошенный вид Мелли, ожидающей кузину под проливным дождем.

Кэлу понадобилось гораздо меньше времени, чтобы привести себя в порядок. Повернувшись к запыленному окошку, он курил сигарету, ожидая, пока Нора справится с многочисленными шнуровками и пуговичками.

Бартон чувствовал себя отвратительно, понимая, что совершил бесчестный поступок. Он соблазнил невинную девушку только потому, что его гордость была уязвлена. Сейчас это уже не казалось Кэлу достойным оправданием. По крайней мере, он доставил мисс Марлоу наслаждение, хотя ей придется заплатить за это высокую цену. Нора потеряла девственность, а кроме того может забеременеть. Он обесчестил ее и обесчестил себя.

— Пожалуйста… нам нужно идти, — попросила Нора безжизненным, подавленным голосом.

Кэл обернулся и поморщился, увидев выражение ее лица. Перед ним стояла совсем не та уверенная в себе, надменная молодая леди, впервые появившаяся на ранчо Тремейнов, а застенчивая, попавшая в беду девушка, глаза которой были переполнены болью и стыдом.

Кэл открыл дверь, пропуская Нору вперед. Она шла, стараясь скрыть обуревавшие ее чувства.

— Я не хотел того, что случилось, — тихо произнес Кэл, стараясь как-то успокоить девушку. — Прошу тебя, поверь хоть этому.

Нора кивнула, не поднимая глаз.

— Я не оставлю тебя, — напряженно добавил он, — если возникнет необходимость.

Если возникнет необходимость… Как будто они не нарушили все правила приличия, не совершили страшный грех и не опозорили себя в глазах Бога. Ковбой решил пожертвовать своей свободой в том случае, если она забеременеет… так как этого требуют правила приличия.

Нора бросила на него уничтожающий взгляд, глаза ее пылали.

— Если такая необходимость возникнет, вам очень повезет, не так ли, сэр? Учитывая ваше положение и мое, я думаю, вы были бы счастливы, если бы у меня родился ребенок.

Жестокие слова поразили Кэла до глубины души. Она считает его жиголо! Все это было бы смешно, если бы обстоятельства не складывались так ужасно. Однако не он один виноват в этом. Кэл был взбешен.

— Вам доставляло удовольствие насмехаться над мужчинами, — холодно бросил он. — Ваше жестокое обращение с беднягой Грилли вынудило меня доказать вам, как легко опытному мужчине сыграть такую же шутку. И мне это удалось, мадам, причем без особого труда.

Нора сначала покраснела, затем в одно мгновение стала белее снега. Она не посмела даже отрицать обвинения ковбоя. Но она упала в объятия Кэла Бартона, потому что полюбила его… Она полюбила! А он испытывает к ней только презрение. Кэл решил соблазнить ее только ради того, чтобы отомстить за своего друга Грилли.

— Если я расскажу обо всем дяде, он убьет вас, — гневно ответила она.

— Если вы расскажете обо всем дяде, он немедленно вышвырнет вас из своего дома, — холодно заявил Кэл. — Ваши родственники беспрекословно подчиняются законам общества. Они, не задумываясь, пожертвуют вами, чтобы избежать порицания и сплетен. И вы прекрасно это знаете.

Нора сдержала свой гнев, напуганная возможными последствиями.

— Вы соблазнили меня, — обвинила она ковбоя.

— Согласен. Но вы и сами были непрочь, — напомнил Кэл, пытаясь улыбнуться, но лицо его скривилось. — Меня удивляет, что такая утонченная леди позволила соблазнить себя какому-то бедному ковбою. Разве не благоразумнее было сохранить себя для более достойного поклонника?

Нора сжала в руках свою плетеную сумочку. У нее не было сил возражать, стыд переполнял ее.

— Отвезите меня домой, — проговорила она почти шепотом и вышла из дома.

Кэл с досадой стукнул рукой о косяк двери. Он не собирался унижать девушку оскорбительными словами, понимая, что ей и так сейчас плохо, но высокомерное отношение мисс Марлоу вывело его из себя. Больше всего Бартона разозлило обвинение в том, что он соблазнил ее, рассчитывая на богатое приданое.

Когда Кэл подошел к коляске, Нора уже устроилась на сидении. Она была такой собранной и спокойной, что Бартон забеспокоился.

— Надеюсь, вы не совершите ничего необдуманного? — отрывисто спросил он, сверкнув глазами. — Вы меня слышите? Если вы забеременеете, это будет не только ваш, но и мой ребенок.

Нора по-прежнему сжимала в руках сумочку.

— Я не собираюсь убивать себя, сэр, если вы это имеете в виду. Я не хочу попасть в ад, — высоким голосом ответила она. — Не хочу такой участи и своему ребенку. Независимо от того, что вы обо мне думаете, я не настолько жестока.

Кэл перебирал в руках вожжи, не в силах поднять глаза на девушку.

— Нам нужно решить, что делать, Элеонор, — помедлив, начал он.

— Решать буду я, а не вы, — заявила Нора. — Я немедленно возвращаюсь в Вирджинию.

— В Вирджинию!

— Да, домой в Вирджинию, — твердо повторила она тоном, не допускающим никаких возражений. — Я свяжусь с вами. мистер Бартон… если в этом появится необходимость. Но здесь я не останусь ни дня! У меня просто не хватит сил встречаться с вами после… — Нора проглотила подступающие к горлу слезы и отвела взгляд, — после… того, что случилось.

Бартон сжал зубы, руки его напряглись.

— Хотя это и непорядочно с моей стороны, но хочу напомнить, что вам понравилось то, что случилось, — процедил он сквозь зубы.

Кал стегнул лошадь, и коляска тронулась. Нора ничего не ответила. Ковбой не узнает, какую боль причинил ей. Она искренне полюбила Кэла Бартона, а тот хотел лишь унизить ее, отплатить за своего друга Грилли. Ей хотелось поинтересоваться, доволен ли мистер Бартон результатом своей мести? Вспоминая их отношения, Нора поняла, что Кэл с самого начала играл на ее тщеславии.

— Прекрати терзаться и упрекать себя, — твердо сказал Кэл, когда они подъезжали к перекрестку, где в своей коляске их поджидала Мелли. — Уже ничего не изменишь.

— Очень жаль! — еле слышно проронила Нора.

— Только, ради Бога, не плачь! Если Мелли увидит тебя в слезах, она сразу все поймет. Нора быстро вытерла глаза.

— Я уверен, что у тебя и раньше были встречи с мужчинами, — снова принялся обвинять Кэл, стараясь заглушить собственное чувство вины. — Я не мог быть первым, испытавшим близость с тобой.

Голос Норы задрожал.

— Но тем не менее, это так! Я раньше вообще не интересовалась мужчинами.

— Потому что тебе не встретился мужчина твоего круга, которого ты смогла бы одурачить своими шуточками? — холодно засмеялся Бартон.

Нора посмотрела в жесткое холодное лицо ковбоя. Если он и испытывал какое-то раскаяние или вину, то ему очень хорошо удавалось скрывать свои чувства.

— Нет. Просто я никогда раньше не любила, — возразила она охрипшим голосом. Только выпалив необдуманную фразу, девушка поняла, в чем призналась.

Гримаса, исказившая лицо Кэла, говорила о том, что он поверил ее словам. Боль отразилась в его глазах. Сейчас уже никакая маска не могла скрыть переполнявшее его чувство вины. Бартон понял, что в стремлении отомстить за Грилли, он овладел сердцем девушки. Он не только обесчестил ее, но и разбил ей сердце.

Взгляд ковбоя смягчился, — Элеонор, дорогая, — медленно и нерешительно начал он.

— Я — не ваша дорогая, — возмущенно возразила Нора. — Я ненавижу вас, сэр, настолько, насколько это возможно. Единственное, о чем я молю Бога, это чтобы на свет не появился маленький ребенок. Он не должен страдать за наши грехи.

Пока Кэл пытался осознать этот новый удар, Нора соскочила с подножки, подбежала к Мелли и легко взобралась в ее коляску.

— Боже праведный, Нора, что случилось? — воскликнула Мелли, увидев, в каком состоянии ее кузина.

— Нас застигла гроза, и мы вынуждены были спрятаться в домике у дороги. О, это было ужасно, Мелли… Сверкала молния, гремел гром… Кэл укрыл меня своей курткой от дождя, поэтому моя прическа растрепалась. Мелли облегченно вздохнула.

— И это все? — засмеялась она. — А я чуть было не подумала самое плохое. Мне даже стыдно, дорогая. Мы должны быстрее вернуться домой, скажем маме, что нас застигла гроза и мы переждали ее в домике, если она будет спрашивать.

Глаза Норы наполнились слезами благодарности.

— Ты так добра, Мелли.

— Разве ты не сделала бы то же самое для меня? — пошутила она.

Нора не стала говорить, что она не настолько жестока, чтобы желать кузине то, что пережила сама. Она рассеянно смотрела, как коляска Кэла Бартона исчезает за поворотом. Мелли направила лошадь в противоположную сторону.

Нора не стала сообщать о своем решении вернуться домой сразу, чтобы никто ничего не заподозрил. Она поднялась в свою комнату переодеться, пока Мелли рассказывала матери историю, которую они сочинили. В гостиную девушка спустилась аккуратно одетая и тщательно причесанная, за улыбкой скрывая переполнявшую ее боль. К счастью, она не простудилась, но внутри чувствовала себя мертвой.

На следующее утро Нора подошла к тете Элен.

— Может быть мне не стоило упоминать об этом, но Мелли рассказала, что я получила приглашение посетить родственников в Европе, — начала она.

Миссис Тремейн смущенно улыбнулась.

— Да, верно. Я должна была сказать тебе сразу, дорогая, но мне не хотелось, чтобы ты уезжала так быстро. Мелли очень повеселела с тех пор, как ты с нами.

— Мне очень понравилось на ранчо, -вежливо ответила Нора. — Но мне так хочется быть представленной ко двору! — произнесла она с энтузиазмом.

— Я понимаю. Когда-то мне пришлось отказаться от такой возможности, Элеонор, — мягко проговорила тетя Элен, поднялась, достала письмо и подала его племяннице. — Оно пришло только два дня назад. Извини меня за эгоизм, но мне хотелось, чтобы ты погостила у нас подольше. Мне кажется, что местный климат пошел тебе на пользу. Возьми, прочти сама.

Нора прочитала письмо. Это было приглашение приехать в поместье Рэндольфов в окресностях Лондона. Одно смущало девушку: Эдвард Саммервиль был близким другом этой семьи. Впрочем, она надеялась, что после того, как ее кузены вышвырнули Эдварда из лагеря в Африке, он отказался от попыток преследовать ее своими настойчивыми ухаживаниями. Лондон… Дворец… Быть представленной королеве Виктории и принцу Уэльскому… Может быть эти волнующие события отвлекут ее от тягостных переживаний и помогут забыть, что человек, . которого она полюбила, предал ее.

— Я должна поехать, — обернулась Нора к тете Элен. — В самом деле, должна. Извините меня. Миссис Тремейн покачала головой.

— Тебе нет необходимости извиняться. Но я надеюсь, что ты захочешь посетить нас после своего возвращения из Европы и рассказать подробно о своих успехах при дворе.

— Я буду счастлива вернуться, — солгала Нора. Она никогда не вернется на ранчо, пока Кэл Бартон работает здесь. Ей никогда не забыть о позоре. Мисс Марлоу отдалась простому ковбою. Не станет ли Кэл похваляться своей победой? У девушки задрожали колени при мысли, что Бартон может рассказать кому-либо о том, что произошло.

— Ты не заболела, дорогая, — встревоженно спросила тетя Элен. — Может, ты простудилась во время грозы?

— Нет, — быстро ответила Нора. — Я просто немного устала, вот и все. Конечно, гроза была ужасная, но нам повезло с Мелли, что мы оказались рядом с домиком.

— Да, я знаю.

— Я должна упаковать вещи. Дядя Честер отвезет меня завтра утром на станцию?

— Неужели ты хочешь ехать первым же поездом?! — миссис Тремейн расстроенно всплеснула руками. — О, моя дорогая, как мне не хочется, чтобы ты покидала нас.

Нора тепло обняла тетю.

— Я обязательно приеду еще раз, — пообещала она. Возможно, когда-нибудь она действительно сможет вернуться на ранчо, если Кэл Бартон уволится. И если только ее собственная глупость не повлечет за собой ужасные последствия. Разумеется, родственники немедленно откажут ей от дома, если только она забеременеет, не выйдя замуж. В обществе не любят скандалов.

Опечаленная и расстроенная Мелли помогала кузине упаковывать чемоданы.

— Как я хочу, чтобы ты осталась, Нора. Как ты можешь уезжать, если испытываешь искренние чувства к Кэлу? Разве ты не будешь ужасно скучать по нему?

— Ну, конечно, буду, — стараясь казаться беззаботной, спокойно ответила Нора. — Было очень забавно встречаться с ним тайком. Но знаешь, Мелли, мне не приходило в голову всерьез относиться к такому человеку. Если честно, могла бы ты представить себе мистера Бартона, например, в опере? В его сапогах со шпорами? — Она неестественно засмеялась.

Мелли помрачнела. Нора очень переменилась после прогулки под дождем.

— Мистер Бартон чем-то расстроил тебя, не так ли? — сочувственно спросила она.

Нора прикусила губу, но все равно не смогла сдержать слез, закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Он хотел только отомстить мне, Мелли. Кэл притворялся, когда ухаживал за мной. Он сам признался, что делал это из мести. Он считает, что я плохо поступила с Грилли, поэтому решил… проучить меня за высокомерие. Он никогда не любил меня… — безутешно рыдала Нора. — О, я ненавижу его!

Мелли обняла кузину за плечи.

— Ядовитая змея! — прошептала она. — Как он мог быть таким жестоким!

— Я совсем не хотела, чтобы Грилли уволился. Мне просто нравилась его застенчивость. Кэл ужасно жестоко поступил со мной.

— Успокойся, дорогая, я понимаю.

— Я полюбила Кэла, — шепотом призналась Нора. — Как он мог причинить мне такую боль?

— Мужчины часто бывают жестокими, часто даже не понимая этого, — заметила Мелли. — А ты уверена, что он не влюблен в тебя?

— Кэл сказал, что я была глупа, — продолжала плакать Нора. — Он признался, что его комплименты и тайные свидания были нужны ему, чтобы заставить меня пожалеть о своем поступке.

Мелли еще крепче обняла плачущую кузину.

— И поэтому ты решила уехать?

— Я должна, — Нора старалась не выдать свой страх. — Теперь меня ничто здесь не держит. В Англии я буду далеко от ранчо, там мне будет легче забыть Кэла Бартона.

Мелли сильно сомневалась, но решила промолчать. Иногда правильные слова не приносят облегчения. Она гладила каштановые волосы кузины, давая той выплакаться.

Чемоданы Норы были уже уложены в двухместный экипаж. На крыльце девушка прощалась с Мелли и тетей Элен. Дядя Честер отдавал последние распоряжения работникам.

Кэл Бартон подошел к крыльцу, заметив неодобрительный взгляд, который бросила на него Мелли.

— Надеюсь, возвращение в Вирджинию будет благополучным, мисс Марлоу, — вежливо произнес он.

— Благодарю вас, мистер Бартон, — неестественно высоким голосом ответила Нора. Сердце ее бешено стучало. Девушка хорошо помнила, как быстро она потеряла честь в его объятиях.

— Посмотри на меня, — прошептал Кэл. Нора вздрогнула и покраснела под пристальным, г. взглядом его серых глаз.

— Твое бегство не решит проблемы, — процедил он сквозь зубы, сминая шляпу в руках.

— Так же, как и то, что я останусь, -ответила Нора, призвав на помощь всю свою гордость. — Вы ничего не способны дать мне.

Кэл отвел глаза, лицо его оставалось суровым.

— Моя жизнь четко спланирована. У меня есть мечты, которые я стремлюсь осуществить. Женщине пока нет места в моей жизни. А в вашей — нет места ковбою, охотящемуся за богатыми невестами. Разве не так?

Девушка покраснела.

— Я была несправедлива, обвиняя вас в корысти. — Она чувствовала себя совсем несчастной. — По крайней мере, с этой стороны я вас хорошо знаю.

Бартон улыбнулся.

— Ты хорошо знаешь меня со всех сторон.

— Не надо, — прошептала Нора в отчаянии.

— Мы испытали с тобой истинное блаженство, — резко возразил ковбой. — Неужели ты сможешь забыть об этом так просто?

— Вы компрометируете меня!

Кэл был страшно зол, что за ними наблюдают миссис Тремейн и Мелли, хотя слышать разговор они не могли. Он хотел, чтобы Нора осталась, он должен что-то сделать, чтобы остановить ее.

— Не уезжай, — прошептал он хрипло. Нора прикусила губу и отвела взгляд в сторону.

— Я не могу, — с трудом выговорила она. — Я не должна… — Наконец она решилась посмотреть Кэлу в глаза. — Вы многого обо мне не знаете. Я никогда не выйду замуж, не смогу иметь детей… Я уже смирилась с этим и никогда бы не полюбила… если бы вы не заставили меня.

Кэл нахмурил брови.

— Что ты имеешь в виду, Элеонор? Дядя Честер возвращался. Времени уже не оставалось. Слишком поздно!

— До свидания, мистер Бартон, — поспешно бросила Нора и повернулась к экипажу. Кэл помог ей сесть в экипаж, от прикосновения его руки девушку обожгло словно огнем, острая боль пронзила ее сердце.

— Ну что, готова, девочка? — весело спросил дядя Честер.

— Да, — Нора выдавила из себя улыбку и помахала рукой тете и кузине. — Я готова. До свидания! С крыльца донеслось ответное «до встречи». Кэл Бартон стоял посреди двора, сжимая шляпу в руках, и смотрел, как желанная женщина покидает его. Он не любит мисс Марлоу, старался убедить себя Кэл, он только чувствует себя виноватым за то, что скомпрометировал. Но чем тогда объяснить страшную пустоту, поселившуюся в его сердце?

Глава 7

Нора отправилась в Англию через неделю после возвращения из Техаса. Она выглядела спокойной и даже жизнерадостной, но на сердце у нее лежал тяжелый груз, она непрерывно корила себя за глупость. Если бы раньше в своей жизни она встречалась с мужчинами, то, вероятно, не влюбилась бы так безнадежно в неподходящего человека. А теперь оставалось только ждать, будут ли последствия у ее падения. Никогда еще Нора не чувствовала себя такой одинокой.

Пассажиры парохода оказались общительны и дружелюбны, однако девушка держалась обособленно, старалась ни с кем не сближаться, и выходила из своей каюты лишь во время обедов и ужинов. Мисс Марлоу, приглашенная капитаном за свой стол, всегда выглядела элегантной и холодной, но внутри ее сжигал огонь воспоминаний об объятиях Кэла Бартона. Один раз в обращенном на нее взгляде светлых глаз ковбоя. Нора заметила странную непривычную нежность. Помимо своей воли она помнила этот взгляд, противоречащий предательству.

В воспоминаниях Кэл казался Hope чужестранцем. Ребенком ей не позволяли играть с детьми прислуги, но к большому неудовольствию родителей, Нора была отчаянным сорванцом. Строгая гувернантка умело подавила в девочке непосредственность и импульсивность. Нора быстро научилась вести себя сдержанно и благородно и приобрела утонченные манеры. За малейшее непослушание отец строго наказывал ее, используя для этого трость, которой бил дочь по ногам. Даже через несколько нижних юбок, удары трости причиняли сильную боль. «Ребенок должен быть дисциплинированным, — неоднократно повторял ей отец, — иначе он может вырасти ленивым и безнравственным человеком».

Мать Норы не возражала против наказаний. Миссис Марлоу саму в детстве учили хорошим манерам точно так же. Про себя Нора решила, что если у нее когда-нибудь будет ребенок, она никогда не позволит так жестоко обращаться с ним, независимо оттого, какие проступки он совершит. Она не позволит, подобно своей матери, запугать себя мужу.

В жизни Норы было множество всяких правил и ограничений, которые она не смела нарушить. Девушка не представляла, как можно надеть брюки или скакать верхом на лошади, по-мужски расставив ноги, или общаться с теми людьми, которые были ей интересны.

В детстве Нора завидовала детям бедняков, которые лепили из песка булочки и пирожки, смеялись, катались по зеленой траве, играли в прятки, постоянно возились с собаками и кошками. Девочке не довелось иметь ни щенка, ни котенка. «Животные отвратительны и грязны, — постоянно говорил ей отец. — Леди не может позволить себе выпачкать одежду».

До самого прибытия в Лондон Нора держалась обособленно, ни с кем не общалась. Прямо из порта экипаж доставил ее в поместье Рэндольфов, находившееся за городом. Стоял октябрь, и путешествие через океан было малоприятным. На девушке было надето меховое пальто, а ноги укутаны медвежьей шкурой. Нежно коснувшись рукой густого черного меха, Нора внезапно почувствовала легкую жалость к бедному животному, чей мех теперь укрывал ее, с благодарностью ощущая приятное тепло.

Нора все еще не имела ни малейшего представления, беременна ли она. Месячные и раньше бывали у нее нерегулярны, и поэтому девушку не слишком волновала небольшая задержка. Она так тосковала по Кэлу, что сердце ее разрывалось на части.

В загородном доме поместья Рэндольфов, построенном еще в семнадцатом веке, часто гостили члены королевской семьи. Дом был ужасно холодным, но атмосфера в семье отличалась теплотой и доброжелательностью, так что Нора сразу почувствовала себя, как дома. Ее родственники — леди Эдна и сэр Торренс радостно приветствовали гостью. Торренсы приходились дальними родственниками королевской семье, однако титул баронета сэр Торренс получил в награду за военную службу от Ее Величества королевы Виктории, а не по наследству. Уже немолодая супружеская пара не придавала большого значения титулам и протоколу, как это делали многие аристократы. У них не было своих детей, и старики обожали, когда в их доме гостила молодежь. Hope они были особенно рады.

Девушка считала, что ей очень повезло, получить приглашение сейчас, когда она особенно нуждалась в любви и нежности. Ее мать была доброй, но ограниченной женщиной, а отец все свое время отдавал бизнесу и мало внимания уделял дочери. Нора даже и подумать не могла о том, чтобы рассказать родителям о своем состоянии. Она боялась, что они просто откажутся от нее. Ее отец никогда бы не одобрил, не посочувствовал и не простил бы ей того, что она совершила. Мнение мистера Марлоу о «падших женщинах» было известно всем в семье. И даже если бы мать пожалела свою дочь и посочувствовала ей, она никогда бы не посмела выступить против воли главы дома.

Единственное, в чем Hope повезло в ее полной волнений жизни, так это в том, что приступы лихорадки больше не повторялись.

— Я считаю, ваш доктор ошибался, — уверенно заявила леди Эдна, когда поздно вечером они сидели в гостиной. — Это же надо, заявить, что лихорадка станет для тебя фатальной! Просто немыслимо! Я знала двух дам, которые переболели малярией в Африке. Они обе дожили до старости и имели детей.

— Наш врач очень опытный, — грустно заметила Нора. — До этого он никогда не ошибался.

— Что может знать о тропических болезнях какой-то доктор из Вирджинии, — с легким презрением произнесла леди Эдна. — Только подумайте, какой-то Колониальный медик!

— Дорогая, колония уже давно называется Америкой, — ласково упрекнул ее муж.

— Колониям, — твердо повторила леди Эдна, — нужны профессиональные врачи. — Я попрошу нашего семейного доктора обследовать тебя, моя дорогая.

— Нет! — Нора откинулась на спинку дивана, стараясь не показать охватившего ее волнения. — Я хотела сказать, что сейчас мне не нужны никакие обследования. Я чувствую себя прекрасно. — Она не могла решиться на обследование, пока не убедится, беременна или нет. Возможно, врач сможет обнаружить какие-нибудь признаки беременности, даже если срок еще совсем небольшой. Нора плохо разбиралась в медицине.

— Как хочешь, дорогая, -мягко проговорила леди Эдна. — Но я считаю, что тебе следует хорошенько обдумать это. .

— Хорошо, я подумаю, — согласилась Нора.

Блеск Английского Двора поразил девушку. Даже в своем воображении она не представляла себе такого великолепия. Нора все еще не могла поверить, что ее ждет представление самой королеве. В течение нескольких дней Рэндольфы тщательно наставляли ее, что она должна говорить, как себя вести, как правильно присесть в реверансе. При дворе нужно было строго следовать протоколу, и Нора очень серьезно отнеслась к наставлениям родственников. Более важной причиной ее волнений были начавшиеся по утрам головокружения, которые стали повторяться все чаще. Немыслимо, если она упадет-в обморок у ног королевы.

Миссис Марлоу мало знала о королеве Виктории, несмотря на родственные связи при Дворе. Ей было известно, что у королевы девять детей, что она овдовела в тот год, когда в Америке началась Гражданская война, что принц Альберт-Эдвард был ее старшим сыном. В 1897 году королева Виктория отпраздновала свое восьмидесятилетие, омраченное поражением страны в Англо-бурской войне в Южной Африке, а также Боксерским восстанием в Китае. Во многих смыслах это было не лучшее время для посещения Англии. Несмотря на торжественность дня, Нора не могла отвлечься от грустных мыслей о предательстве Кэла, даже когда экипаж привез ее во дворец для представления королеве Виктории.

Представление должно было состояться после обеда. Нора выбрала свой лучший черный шелковый костюм с кружевной белой блузкой и безупречно белыми лайковыми перчатками, гармонировавший с кокетливой маленькой шляпкой с вуалью. Фамильные бриллианты украшали ее шею и руки. Девушка выглядела очень элегантно и чувствовала себя довольно уверенной, но стоило ей только взглянуть на королеву Викторию, как сердце ее учащенно забилось, она едва дышала.

Королеве исполнился восемьдесят один год, она безусловно могла гордиться своей жизнью, ей сопутствовали загадочность и восхищение подданных. Эта женщина управляла Англией более шестидесяти лет. Она была любима своим народом и пользовалась уважением в мире. Даже Английский Парламент считался с ее мнением и советами. «Но выглядит старушка неважно, — с грустью подумала Нора. — Бедняжка. Ей пришлось так долго жить без человека, которого она любила больше всего на свете». Девушка почувствовала странное родство с царственной женщиной, потому что сердце ее разрывалось на части при мысли о том, что ей никогда уже больше не суждено увидеть Кэла Бартона.

Колени у Норы дрожали. Королева Виктория кивнула и мило улыбнулась девушке. Мисс Марлоу поздоровалась, присела в реверансе и быстро отступила назад. На этом все закончилось. Мгновение, которое запомнится на всю жизнь. В списке представляемых было много других дебютанток, которые также запомнят эти минуты навсегда.

— Ну, моя дорогая, — усмехнулась леди Эдна, когда они пили чай в небольшом кафе неподалеку от Виндзорского дворца, — как ты себя чувствуешь?

— О, теперь я никогда не сниму эту перчатку, — серьезно заявила Нора. — Я хочу навсегда сохранить прикосновение королевы.

Леди Эдна и ее муж весело рассмеялись, и предложили Hope еще одно пирожное.

Дни проходили медленно и неспешно. Нора стала понемногу приходить в себя после длительного путешествия по морю и того, что произошло с ней на ранчо Тремейнов. Девушка перестала притворяться, что мечтает о приключениях. Ее вполне устраивало, что слуги приносят ей чай, пирожные и журналы в сад. Ее никто не тревожил. Эдна и Торренс относились к гостье сочувственно и не навязывали ей свое общество, как будто догадывались, что с ней что-то произошло.

Но по ночам Нора снова и снова воссоздавала в памяти тот день, когда лежала в объятиях Кэла Бар-тона в небольшом старом домике. Она ощущала его губы, обжигающее дыхание, испытывала снова и снова лихорадочный экстаз превращения в женщину. Это была ее постыдная тайна. Она не только лишилась девственности, но совершила более страшный грех, получив от нарушения запретов наслаждение. Во время посещения церкви, девушка не поднимала вуаль и, слушая слова проповеди, морщилась, словно от боли. Она совершила смертный грех. Возможно, она попадет в ад. Но она любила Кэла и всегда будет любить его. Является ли это хоть небольшим оправданием? И разве она одна виновата. Кэл Бартон соблазнил ее. Она была невинна, в отличие от него. Ковбой прекрасно понимал, что делает, и соблазнил мисс Марлоу только затем, чтобы показать ей, как она легко доступна. Этого Нора стыдилась больше всего: она полюбила всей душой, а избранный ею мужчина использовал ее, чтобы удовлетворить потребность плоти. Ей хотелось доставить любимому удовольствие, в то время как он задумал унизить ее, добивался только ее падения. Нора чувствовала себя аморальной.

Была еще одна тревожившая ее тайна. Задержка месячных длилась дольше, чем обычно, а по утрам пропал аппетит. Обычно Нора с удовольствием завтракала в постели, предпочитая традиционную яичницу. Но в последнее время ее стало тошнить от яиц. Мысль о беременности приводила девушку в ужас. Куда она пойдет? Что будет делать? Родители несомненно откажутся от нее.

Кэл предлагал сообщить ему, если их поступок будет иметь последствия, но гордость не позволит мисс Марлоу поступить так. Нет, она должна найти какой-то другой выход… Девушка вспомнила о лихорадке, приступ которой мог начаться в любой момент, и почувствовала себя еще более несчастной. Не отразится ли ее болезнь на ребенке? Инстинктивно она положила руки на живот, желая защитить свое дитя. Нора уже думала о ребенке, как о живом существе, хотя у нее еще не было доказательств его существования, а лишь одни подозрения.

В конце недели Нора получила письмо от матери, которая напоминала дочери, что та должна вернуться домой ко Дню Благодарения в ноябре. Миссис Марлоу упомянула, что недавно Эдвард Саммервиль нанес им визит и интересовался Норой. Он заехал попрощаться перед отъездом в Англию. Саммервиль сообщил, что собирается погостить в поместье Рэндольфов и повидаться с Норой. Мать и отец выражали свое недовольство, но не в силах были помешать навязчивому поклоннику дочери. Больше всего на свете Hope не хотелось сейчас видеть Эдварда Саммервиля!

Так случилось, что Саммервиль приехал в тот же день, когда прибыла почта из Америки. Рэндольфы тепло встретили Эдварда, шумно радуясь его приезду, но Нора остановила горячие приветствия давнего поклонника холодным неприязненным взглядом.

Саммервиль покраснел, встретившись с обвиняющими глазами девушки. Эдвард был очень красив, высокий и уверенный в себе блондин с голубыми глазами и безупречным произношением. Женщины обожали его. Большинство женщин… Hope же Эдвард казался отталкивающим и омерзительным.

— Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, Нора, -Эдвард подошел к девушке и взял ее за руку.

Нора отдернула руку, прежде чем Саммервиль успел поднести ее к губам.

— Я чувствовала себя гораздо лучше до того, как побывала в Африке, Эдвард, — многозначительно проговорила она.

Саммервиль устало вздохнул. Казалось, что он теряет терпение.

— Да, Нора. К моему стыду, я признаю это. Все эти долгие месяцы я, не переставая, думал о несчастье, случившемся с тобой из-за моего поступка. Я очень сожалею, дорогая. Я собственно и приехал в Англию, чтобы принести тебе извинения. — Он цинично рассмеялся.

Девушка сжала руки.

— А теперь, когда вы извинились, сэр, я надеюсь, мне не придется терпеть ваше общество.

Эдвард недовольно поморщился и бросил взгляд на хозяев, сидящих у камина и старающихся не прислушиваться к разговору молодых людей.

— Вы очень расстроите стариков, — проговорил Саммервиль непринужденно. — Они уверены, что у нас — роман.

— Для этого требуется слишком сильное воображение, — с подчеркнутой любезностью заметила Нора.

— О-о!

— Я не испытываю к вам никаких чувств, Эдвард, за исключением неприязни и отвращения, — резко ответила девушка. — Я болела почти год, и только вы виноваты в этом.

— Я казню себя за оплошность, — горячо проговорил Саммервиль. — Ваша мать рассказала о вашей болезни, о том, как вы страдали. Я просто хам, Элеонор. Но честное слово, будучи в Африке первый раз я даже не подозревал об опасности. — Он оперся на модную трость с серебряным набалдашником в виде волчьей головы. — .Я надеюсь, мне удастся заставить вас забыть печальные события.

— Вам потребуется слишком много усилий, — мрачно заметила Нора.

— Я понимаю. Я получил приглашение Рэндольфов остановиться у них, — добавил Эдвард с многозначительной улыбкой.

— Это означает всего лишь то, что я покину этот дом.

— Нет, — Саммервиль выпрямился. — Пожалуйста, Элеонор. По крайней мере, дайте мне возможность загладить свою вину. Я обещаю, что не позволю себе ничего, что могло бы оскорбить вас, ни единого слова, ни единого взгляда. Я прошу только разрешения видеть вас, если вы мне позволите.

Нора заколебалась. Эдвард вел себя так покорно, честно во всем раскаялся. Она была так сейчас одинока. Через минуту девушка неохотно кивнула. Может быть, Саммервиль поможет ей отвлечься от мыслей о Кэле. Казалось, Эдвард вполне искренне сожалел о своем поведении в Кении. Говорят, что люди могут меняться. Время покажет.

Недалеко от Бомонта усталый Кэл Бартон наблюдал за бурением скважины на новом участке, который он недавно приобрел на паях с партнером. Пайк, худощавый темноволосый мужчина немного старше Кэла, всю свою жизнь занимался поисками месторождений нефти. Бартону нужен был человек, который бы постоянно следил за установкой и нанятыми работниками, так как сам он пока не мог оставить работу на ранчо Тремейнов. Честера необходимо было заставить начать внедрение современных методов производства мяса.

С тех пор, как уехала Элеонор, Кэл не находил себе места, хотя и был слишком занят. Он разрывался между двумя работами, тратил много времени на поездки. Честеру была необходима его помощь, так как для ранчо закупили новые машины, и что-то не ладилось с наладкой культиватора.

— Эта скважина опять будет пустой, — резко заметил Пайк, когда бурильщики достигли пласта подземных вод.

— Еще рано судить. Мы не достигли глубинных слоев, — возразил Кэл.

— Знаю, — Панк вытер лицо грязным рукавом, его темные глаза встретились со светлыми глазами компаньона. — Мне хорошо известен этот район, Кэл. Мы найдем только воду и ничего больше. Если бы здесь была нефть, я уже заметил бы какие-то признаки.

— Бурите глубже, — резко бросил Бартон. — Геолог, с которым я поддерживаю связь, считает, что здесь идеальное место для скважины.

— Геолог — не господь Бог, он может ошибаться.

— Как и колдун с лозой — весело, с ехидцей ответил Кэл.

— Разве? Колдун сказал, что мы найдем воду, так и случилось, — напомнил Пайк. — У него был «магический» прут и все остальное. Ивовая ветка начала бешено крутиться именно там, где стоит сейчас бурильная установка. Я говорю тебе, мы найдем только воду.

— Со временем мы доберемся и до нефти. В Техасе должны быть не открытые до сих пор месторождения нефти.

— Но не здесь.

— Мы найдем нефть именно здесь, — решительно заявил Кэл.

Пайк пожал худыми острыми плечами.

— Хорошо, мы будем бурить вглубь. А что, если у тебя кончатся деньги?

— Тогда мы развяжем твой мешок, — засмеялся Кэл. Пайк, прищурившись, посмотрел на компаньона и вернулся к работе.

Следующим же поездом Кэл направился на север штата в Тайлер. В дороге его не покидали мысли о Hope. Интересно, вспоминает ли мисс Марлоу о нем. Может быть, она возненавидела его? Больше всего Кэла волновало положение девушки. Если у нее будет ребенок, он не может бросить ее опозоренную. Нужно будет что-то предпринять. Но что?

Кэл не предполагал, что Нора напишет ему, и она действительно не написала ни строчки. Но своим родственникам она прислала письмо. Бартон подстерег Мелли у заднего крыльца и прямо спросил, известно ли ей что-то о кузине.

— Да, — немного поколебавшись, холодно ответил^ Мелли. Она знала, какую боль принес Кэл ее кузине.-а-Нора гостит в Англии у родственников.

Кэл снял шляпу и провел рукой по своим густым, мокрым от пота, черным волосам. Пристальный взгляд его светлых глаз пронзил Мелли.

— С ней все в порядке?

Мелли решила, что Кэл имеет в виду лихорадку, и подумала, что Нора, должно быть, рассказала ему о болезни, постигшей ее в Африке.

— Да, Нора чувствует себя прекрасно. У нее не было рецидивов.

Слова эти показались Кэлу странными и непонятными, но уточнять он не стал.

— И долго она собирается пробыть в Европе?

— Нора ничего не сообщила об этом, но тетя Синтия прислала нам письмо. Она очень обеспокоена тем, что Эдвард Саммервиль последовал за Норой в Англию. Эдвард хочет жениться на ней, так он заявляет, — Мелли холодно засмеялась. — Как будто Нора захочет выйти замуж за человека, который… который… ну, оказался таким наглым и явился причиной ее тяжелого положения!

Кровь отхлынула от лица Бартона.

— Что вы имеете в виду, мисс Тремейн? Мелли сердито взглянула на Кэла.

— Я была уверена, что Нора рассказывала вам о Саммервиле. Он преследует мою кузину. Эдвард очень богат и любит Нору, или говорит, что любит. В конце концов это благородно с его стороны, что он хочет жениться на ней, но я думаю, это все равно, не прощает те несчастья, которые он принес Hope…

— Мелли! Дорогая, пожалуйста, поторопись, обед остывает! — раздался голос миссис Тремейн.

— Я иду, мама, — Мелли бросила на Кэла извиняющийся взгляд и поспешила в дом.

Кэл остался стоять на крыльце, обуреваемый гневом. Мелли намекнула, что у этого парня, Саммервиля, были близкие отношения с мисс Марлоу. Неужели это так? Он вспомнил, какой испуганной и неуверенной была девушка в его объятиях, как ошеломлена была его ласками. Неужели он ошибся, и Нора не была невинной? Неужели она так ловко притворялась? Пожалуй, довольно легко овладел ею, и она тоже, как и он, испытала наслаждение от их близости. Но тогда Кэл решил, что у мисс Марлоу не было до него мужчины. Однако, может ли девственница испытывать такой сильный экстаз, когда лишается невинности? Хоть Нора и говорила, что ей больно, но это длилось одно мгновение, и, вполне возможно, что она лгала.

«А меня ужасно мучает совесть из-за предосудительного поведения», — со злостью подумал Кэл. Оказывается, Нора в свою очередь сыграла с ним шутку. Мисс Марлоу приехала на Запад, чтобы скрыться от притязаний надоевшего поклонника, который лишил ее невинности. И здесь увлеклась другим мужчиной. Возможно, она хотела подобрать себе мужа, на случай последствий в результате своего падения. Не потому ли она уступила ухаживаниям простого ковбоя?

Может быть, сейчас она со своим возлюбленный-потягивает чай в каком-нибудь великолепном английском особняке и смеется над его naivete (Naivete — (франц.) — глупость, наивность (прим. переводчика)). Кэлу хотелось поколотить самого себя! Как он мог быть таким глупым!

Ну что ж, — подумал он сердито, — в следующий раз он будет умнее. Теперь ему точно известно, что представляет из себя Элеонор Марлоу. И если у нее будет ребенок, она может не обращаться к нему, умоляя жениться. Он тут же отправит ее к Саммервилю, пусть тот берет ее в жены независимо от того, чей ребенок это будет на самом деле.

Пошла вторая неделя пребывания Норы в Лондоне. Эдвард Саммервиль был очень внимателен и добр к ней. Нора не совсем доверяла ему, и еще больше разочаровалась, когда он однажды принялся рассказывать о своих победах над женщинами. По отношению к ней Саммервиль вел себя, как кавалер, но девушке это было неприятно. Казалось, судьба нарочно сталкивает ее с мужчинами, способными лишь унижать ее достоинство.

Ее продолжала мучить тошнота по утрам. Нора представления не имела, как женщины узнают о своей беременности. Она слышала разговоры замужних подруг, обычно те говорили шепотом, не особенно останавливаясь на признаках беременности. Сейчас Нора сожалела, что не проявляла интереса к таким разговорам. Ей хотелось проконсультироваться у врача, но это было легче сказать, чем сделать. Огласка могла вызвать скандал, особенно здесь, среди великосветских английских родственников семьи Марлоу. Может быть, вернувшись в Америку, она сможет съездить в Нью-Йорк или другой большой город и найти там врача, которому было бы не известно ее имя.

В тот же вечер Нора сообщила Рэндольфам и Саммервилю, что намерена заказать билет на ближайший пароход в Америку.

— Дорогая, пожалуйста, побудь еще немного, — умоляла ее леди Эдна. — Нам так нравится беседовать с тобой.

— Да, в самом деле. Нора, -вторил жене сэр Торренс.

— Мне очень хотелось бы остаться, — заверила стариков девушка, — но мама просит меня вернуться домой ко Дню Благодарения…

— Но до праздника еще две недели, — умоляла леди Эдна.

— Корабль может задержаться в пути… Все может случиться, — подчеркнула Нора. — А кроме того, мне нужно помочь родителям подготовиться к приему, который они всегда устраивают в этот день. Может, вы поедете со мной? — предложила она.

Леди Эдна отрицательно покачала головой. Рэндоль-фы уже давно получили приглашение, на которое ответили согласием. Зато Саммервиль, улыбаясь, сообщил, что с удовольствием будет сопровождать девушку в Штаты и надеется получить приглашение на прием к Марлоу в честь Дня Благодарения. Нора знала, что одной надежды Эдварду будет недостаточно. Он совершенно не нравился ее родителям. В глубине души Нора задумывалась, зачем понадобилось Саммервилю ехать следом за ней в Лондон всего на две недели. Надо отдать Эдварду должное, он сдержал слово: не надоедал Hope своим присутствием и не позволял никаких вольностей. Однако в его взгляде девушка замечала настороженность и задумчивость.

— Тебя что-то тревожит, не так ли, моя дорогая? — спросила ее леди Эдна, когда Нора упаковывала вечером свои вещи.

Нора замерла, держа в руках одно из платьев, затем кивнула головой.

— Да. Это из-за Эдварда. Я не доверяю ему. Леди Эдна вздохнула.

— Должна признать, что меня очень удивил его неожиданный визит. Раньше он почти никогда не останавливался у нас. Знаешь, Нора, его семья почти разорена.

Нора удивленно приподняла брови.

— А-а, теперь я начинаю понимать… Эдна поморщилась.

— Прости меня, дорогая. Я люблю Эдварда, но он совсем не подходит тебе в качестве мужа, слишком уж увлекается женщинами.

— Я знаю.

— И это непорядочно — жениться из-за денег, — возмущенно добавила леди Эдна. — Я представления не имела, зачем он приехал к нам, пока не поговорила сегодня с леди Винтер, пригласившей меня на чай. Леди Сильвия рассказала, что Саммервиль уже пытался ухаживать за многими женщинами нашего круга, но безуспешно. И теперь он в полном отчаянии, боится, что придется отказаться от привычной роскоши. А когда я сообщила леди Сильвии, что ты гостишь у нас, всем стало совершенно ясно, зачем приехал Саммервиль, — леди Эдна сочувственно похлопала Нору по руке. — Прости меня, дорогая. Мне не следовало позволять ему использовать нашу гостеприимность, но я представления не имела, что за всем этим кроется.

— Я знаю, — тихо ответила Нора и горячо обняла старую даму. — Пожалуйста, не стоит волноваться из-за этого. К несчастью, я слишком хорошо знаю Эдварда, ведь это из-за него я заболела лихорадкой. Преследуя меня своими домогательствами, он порвал мою противомоскитную сетку, и комары искусали меня. Джон и Клод вынудили его покинуть лагерь, и с тех пор я ничего не слышала об Эдварде. Предполагаю, он рассчитывает быстро стать счастливым вдовцом, женившись на мне, — горько добавила Нора.

— Твоя лихорадка не смертельна, дорогая, — твердо заявила леди Эдна. — Если бы это была черная лихорадка, она быстро вернулась бы, у тебя не было бы ни аппетита, ни сил.

Нора почувствовала, как бледнеет. Неужели она ошиблась? Неужели то, что она приняла за беременность, на самом деле страшная роковая болезнь? Ужас охватил ее.

— Успокойся и не волнуйся, — продолжала леди Эдна, заметив выражение ужаса в глазах девушки. — Я уверена, что Всемогущий Бог не наказал бы тебя так жестоко и несправедливо. А что касается Саммервиля, то он не больше, чем легкомысленный мотылек. Я не сомневаюсь, что твой отец быстро поставит его на место, если только Эдвард осмелится появиться в вашем доме.

Глава 8

Возвращение из Англии оказалось трудным. В Атлантическом океане их застиг сильный шторм, который поднимал на волнах и бросал огромный корабль, как щепку. Нора думала, что ее всю вывернет наизнанку. Она не покидала свою каюту, корабельный врач постоянно навещал девушку. Таблетки от морской болезни, которые он давал ей, помогали плохо. Нора волновалась при мысли о своем истинном положении, но боялась рассказать об этом врачу.

Доктор, добрый пожилой человек, сел у постели Норы и взял ее за руку.

— А теперь, — сказал он, когда стюард поставил на стол кувшин с соком и вышел из каюты, — может быть, вы объясните мне, что так сильно тревожит вас, молодая леди.

Нора подавила очередной приступ тошноты и взглянула на доктора с мученическим выражением в огромных синих глазах.

— Я была… неосторожна и неблагоразумна, — заикаясь, начала она. — Но я так сильно любила его. Я думала, что и он любит меня, — добавила девушка прерывающимся шепотом.

Доктор не впервые слышал подобные признания, он успокаивающе похлопал Нору по руке.

— А теперь вы боитесь, что будут последствия? Нора закусила губу.

— Да… или может… — она подняла глаза.

— Может, что? — подбодрил ее врач.

— Я переболела лихорадкой после того, как меня искусали комары во время охоты в Кении, — обеспокоенно сообщила девушка. — Говорят, что черная лихорадка начинается с потери аппетита и тошноты. У меня именно эти симптомы.

— Как давно вы перенесли лихорадку? Нора сказала.

— А как давно случилась эта ваша, хм… неосторожность?

Об этом она также сказала. Доктор мягко улыбнулся девушке.

— Моя дорогая молодая леди, боюсь, что меньше всего вам нужно опасаться черной лихорадки. Мне нужно пригласить медицинскую сестру, чтобы она помогла мне провести осмотр.

— Нет, пожалуйста, — взмолилась Нора. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал о моем положении. Для моей семьи это… будет позором.

Доктор тяжело вздохнул.

— Что за ужасный мир, в котором мы живем, если молодая женщина, проявившая искренние чувства, считает себя преступницей? Очень хорошо. Я могу обследовать вас один, если вы позволите?

Нора кивнула.

— Конечно.

Осмотр поверг девушку в большое смущение. Когда врач закончил, то некоторое время молчал, не желая огорчать ее. Он тщательно вымыл руки в тазике, вытер их полотенцем и только тогда повернулся к Hope.

— Мне очень жаль, — тихо проговорил он. — Но у вас будет ребенок.

Нора напряженно сидела на краю постели. Сначала ее охватила паника, ей хотелось вскочить и броситься за борт… Но потом она представила себе маленькую черненькую головку, прильнувшую к ее груди, и на нее нахлынула такая волна любви и радости, что слезы выступили на глазах.

— Есть способы избежать осложнений от подобных проблем, — начал врач отеческим тоном. — Вашего ребенка могут усыновить. Я знаю очень порядочных людей и могу дать вам их адрес. Судя по вашей одежде, вы обеспеченная женщина, для вас будет несложно отправиться в путешествие на несколько месяцев.

— Но я не хочу отказываться от своего ребенка, — совершенно искренне вырвалось у Норы.

— Похвальное, благородное чувство. Но очень неблагоразумное, если только отец его не женится на вас и не даст ребенку свое имя.

Девушка стиснула зубы. Кэл, конечно, женится на ней, если она сообщит ему о ребенке. Но он беден и не сможет обеспечить семью.

А ее отец никогда не признает Кэла своим зятем, не примет без мужа и дочь в подобном положении. Мистер Марлоу немедленно лишит Нору наследства. Если она выйдет замуж за Бартона, она должна будет жить в лачуге на ранчо ее тети и дяди, там где Кэл работает, Hope придется учиться готовить и стирать, все делать самой. Это будет настоящий кошмар.

Мисс Марлоу всю жизнь прожила в роскоши, оберегаемая слугами. Разве сможет она вести хозяйство, как простая работница? Возможно, это звучит романтично — отказаться от материального благополучия ради любви, но на практике она будет страдать от непривычного окружения, а ее болезнь тяжелым грузом ляжет на плечи Кэла. Кэл может возненавидеть ее за то, что она вынудила его жениться на ней. Возможно, он совсем не хочет ребенка. Нора застонала. Кажется, все двери для нее закрыты.

— Хорошенько обдумайте свое положение, — посоветовал доктор. — Я никому ничего не скажу. Отдыхайте и не волнуйтесь. Когда мы приплывем в Нью-Йорк, я сообщу вам, как связаться со мной. Нет необходимости решать немедленно.

Нора подняла на доктора измученные глаза.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она. Врач сочувственно посмотрел на девушку.

— У меня самого две дочери. Этот человек… Вы все еще любите его? Нора опустила глаза.

— В то время я любила его больше жизни, — поколебавшись, призналась она.

— Моя дорогая, если бы вы не любили его по-прежнему, ребенок не был бы вам так дорог, — с улыбкой заключил доктор.

Нора была поражена.

— Я не могу любить человека, предавшего меня!

— Увы, ненависть неизбежно сопутствует любви. Постарайтесь не слишком волноваться. Ешьте, как следует, и побольше отдыхайте, — добавил он строго, закрывая свою медицинскую сумку, — Вам нужно сейчас беречь себя.

— А лихорадка? Врач обернулся.

— Приступ может, конечно, повториться, — задумчиво произнес он, — но даже если это случится, он не будет смертельным. Вам придется смириться, и жить так;

как живут многие люди, вернувшиеся с Панамы или с Кубы и заразившиеся там малярией. Дорогая моя, лихорадку можно подхватить даже на юге Соединенных Штатов, там тоже встречаются малярийные комары. Мне приходилось лечить очень много больных лихорадкой. Вам совсем не грозит смерть, уверяю вас. Вы принимаете хинин?

— О, да, — с несчастным видом ответила Нора. — После первых двух приступов, я вынуждена это делать. Но я плохо его переношу… Хинин… не повредит ребенку?

Доктор улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Конечно, нет. А сейчас постарайтесь хорошенько отдохнуть. Лекарство от морской болезни должно принести какое-то облегчение.

— Спасибо вам, доктор.

Он ласково похлопал девушку по плечу.

— Мне хотелось бы, чтобы вы успокоились. Спокойной ночи, мисс Марлоу.

Уставшими глазами она смотрела вслед врачу. Он добрый человек и, по крайней мере, обнадежил ее. Смерть от лихорадки ей не грозит. Но что делать с ребенком Кэла? Эту проблему Нора не смогла разрешить на протяжении всей ночи.

Эдвард Саммервиль был очень внимателен к Hope во время путешествия на пароходе и затем в поезде, который доставил их в Ричмонд. Казалось, что ему известно о ее положении, столь предупредителен и заботлив он был.

— Ты решила оставить ребенка? — прямо спросил Нору, когда на короткое время они остались наедине, ожидая автомобиль мистера Марлоу, который должен был отвезти девушку домой.

Нора помертвела, встретив понимающий взгляд Эдварда.

Он цинично улыбался.

— Неужели ты надеялась сохранить это в секрете? — спросил Саммервиль. — Доктор рассказал медсестре, а та после нескольких комплиментов и коробки шоколада стала очень покладистой, — он вскинул голову. — Он из Техаса? Это не тот мужчина, о котором ты рассказывала Эдне?

— Кто отец моего ребенка, касается только меня, — храбро заявила Нора. Ее злила навязчивость и наглость Саммервиля. Тот был негодяем.

— А что ты станешь делать, если я расскажу твоим родителям о ребенке. Нора? — внезапно повернулся к ней Эдвард, в глазах его сквозило какое-то неприятное выражение. — А что если я скажу им, что это мой ребенок?

— Мы… мы никогда не были!..

— Мы были с тобой вместе в Англии в течение двух недель, — напомнил Саммервиль. — По внешнему виду еще нельзя ничего определить. Пока.

— Ты не посмеешь это сделать! — гневно произнесла Нора.

— Мой отец промотал мое наследство в барах и за карточным столом, — холодно объяснил Эдвард. Его красивое лицо исказилось от гнева и алчности. — Я не могу жить в бедности и не буду. Тебе нужен муж, а мне нужна богатая жена, которая поддержала бы меня материально. Мы прекрасно подходим друг другу. Я буду просто образцовым любящим мужем и отцом, обещаю тебе, дорогая. Этот ребенок никогда не узнает правду, о своем рождении.

— Ни за что! — заявила Нора, задыхаясь от гнева. Увидев приближающийся экипаж, Саммервиль наклонился, чтобы поднять сумки. Он холодно улыбнулся девушке.

— Подумай о моем предложении, Нора. Твой отец заставит тебя выйти за меня замуж.

— Скорее он лишит меня наследства, — поправила она настойчивого поклонника. Эдвард приподнял бровь.

— Вряд ли. В конце концов, я — обладатель старинной фамилии, и ему ничего не известно о состоянии наших финансов. Когда вопрос касается чести семьи, мистер Марлоу очень щепетилен. Он сделает все, чтобы сохранить свою репутацию незапятнанной. Банкир не может позволить себе ни малейшего скандала, моя дорогая.

Ничего нового в словах Эдварда для Норы не было. Ее отец ценил свое общественное положение и честь больше жизни. Он сделает все возможное, чтобы избежать огласки и с радостью согласится выдать дочь замуж за любого мерзавца, даже такого, как Саммервиль.

— Я даю тебе время до пятницы, чтобы ты могла все обдумать. Если к этому времени ты не согласишься стать моей женой, — угрожающе добавил Эдвард, — я заставлю тебя.

— Ты не сможешь принудить меня, -высокомерно заявила Нора. Но тяжелое путешествие и беременность ослабили девушку. Она оступилась и упала бы, если бы Эдвард не успел поддержать ее под руку.

— Не надо сопротивляться, — посоветовал Саммервиль. — Это не поможет. Я намерен добиться твоей руки любой ценой. Я собирался овладеть тобой в Африке, но твои кузены помешали. Зато сейчас уже никто не стоит на моем пути, и никто не спасет тебя. Я добъюсь и тебя, и твоих денег. Ты не сможешь помешать мне, Нора.

«О нет, смогу», — твердо сказала она себе. Она не уступит негодяю, не позволит ему осуществить свои грязные планы.

Через несколько минут они подъехали к особняку Марлоу. Эдвард помог Hope выйти из экипажа и подняться на крыльцо. Миссис Марлоу тепло встретила дочь, но холодно ответила на приветствие Саммервиля, который чувствовал себя совершенно непринужденно даже без приглашения.

— Отец скоро вернется, — сообщила Синтия и с любопытством взглянула на Эдварда. — Ивините, мистер Саммервиль, я не помню, чтобы приглашала вас в дом.

Эдвард рассеянно улыбнулся.

— Нора пригласила меня, не правда ли, дорогая? Нора презрительно взглянула на навязчивого поклонника.

— Нет, я не приглашала.

Эдвард не спеша поднялся на ноги и остановился перед девушкой.

— У тебя есть время до конца недели, — напомнил он. — Увидимся в пятницу утром… милая, — он наклонился, чтобы поцеловать Нору в щеку, но та возмущенно отпрянула назад, гневно сверкнув глазами.

— Я постараюсь, чтобы тебя здесь ожидала полиция.

— А я постараюсь, чтобы меня сопровождал репортер газеты, — мягко возразил Саммервиль.

Нора была белее снега, когда он наконец ушел. Синтия помогла дочери добраться до дивана и лечь.

— Какой отвратительный и низкий человек, — воскликнула миссис Марлоу, стараясь хоть чем-нибудь помочь Hope. — Это не лихорадка, дорогая?

— Мне кажется, я заболела, — уклончиво ответила Нора.

— Не удивительно, дорогая, ' после такого длительного путешествия, — Синтия распорядилась, чтобы принесли мокрое полотенце и осторожно положила его на лоб дочери. — Бедняжка. Как хорошо, что ты снова дома. Мне было так одиноко без тебя. Отец слишком много времени проводит в банке. Боюсь, что работа для него важнее, чем я. .

Нора знала, что это действительно так. Родители ее жили вместе, но между ними не было теплоты. Отец диктовал, а мать повиновалась. Их отношения были такими степенными, уравновешенными и скучными, что у Норы никогда не возникало желания выйти замуж, пока она не встретила Кэла Бартона.

Девушка лежала, закрыв глаза. Ей хотелось чтобы Эдвард никогда больше не появлялся в их доме, она надеялась, что он не посмеет осуществить свою угрозу. Но знала и то, что Саммервиль решил получить ее деньги во что бы то ни стало, уверенный, что у него есть повод заставить ее согласиться на его предложение.

Синтия решила, что у дочери начался приступ лихорадки. Она села рядом и стала рассказывать о новостях спокойным тихим голосом. Тем временем Нора лихорадочно искала выход из создавшегося положения. Одна лишь мысль о том, чтобы рассказать отцу, в какое трудное положение она попала, приводила ее в ужас. А Эдвард Саммервиль собирался безмерно усложнить и без того сложную ситуацию. Если бы она знала что предпринять!

Внезапно ей в голову пришло, что есть одно средство избежать этого кошмарного замужества. Альтернатива была неприятной, нежелательной, но единственно возможной. Нора сняла мокрое полотенце и со вздохом открыла глаза. Нужно совсем не иметь гордости, чтобы обращаться за помощью к человеку, который так унизил ее. Но с другой стороны, иного выхода не было.

Нора позвала мать.

— Ты не могла бы отправить Клэренса на телеграф «Вестен Юнион». Мне нужно срочно послать телеграмму.

— Ну конечно, моя дорогая. Кому…?

— Пожалуйста, не спрашивай меня, — ответила Нора, встретив встревоженный взгляд матери. — Поверь, что я знаю, что делаю. Ты можешь пока ни о чем не спрашивать меня?

— Нора, что случилось? — заволновалась Синтия. — Сначала этот низкий человек привозит тебя, после того, как несколько месяцев назад мы отказали ему от дома. А ты возвращаешься бледная, словно смерть. Почему ты не можешь довериться мне?

— Конечно, могу, мама, — успокаивающе заверила Нора. — Но не сейчас. Дай мне, пожалуйста, бумагу и конверт.

Страдальчески вздохнув, Синтия выполнила просьбу дочери.

— Мой секретарь записал бы под диктовку, но его нет на месте.

— Я напишу сама. И предупреди, пусть Клэренс дождется ответа. Это может… занять некоторое время, — добавила Нора.

— Ты слишком таинственна, милая, — заметила Синтия.

Нора ничего не ответила. Она пыталась в нескольких коротких словах сообщить все, что случилось. Закончив, подсчитала количество слов, достала серебряный доллар, вложила все это в конверт и запечатала.

Синтии хотелось узнать содержание телеграммы, но увидев, как напряжена дочь, она смягчилась. Она чувствовала, что случилось что-то очень плохое и что это имеет отношение к Саммервилю. Казалось, тот имеет непонятную власть над Норой. Эдвард сказал перед уходом, что вернется в пятницу и Нора, кажется очень расстроилась. Синтия решила, что попросит мужа остаться дома в пятницу утром, хотя знала, что ему не нравится опаздывать на работу.

Клэренс отвез телеграмму в Ричмонд и отправил ее. Ему пришлось ждать ответа несколько часов, но он терпеливо сидел на телеграфе, пока служащий «Вестен Юнион» не вручил ему запечатанный конверт.

Когда Клэренс вернулся, Нора взяла у него конверт дрожащими руками. Сердце ее быстро билось в груди. Она опасалась, что Кэл мог оказаться в отъезде и не получить ее сообщение. Одно дело сделано, по крайней мере, она получила ответ. Нора не знала, каков этот ответ и чего ей ждать. Она могла только надеяться на лучшее.

Слова телеграммы были лаконичны, без эмоциональных излишеств. «Приеду пятницу полдень. К.Б.» И все. Ничего больше. Но он приедет… Нора легла и закрыла глаза. Это не означает, что опасность отступила, но по крайней мере, теперь у нее был шанс избежать замужества с Эдвардом Саммервилем. И молиться Всемогущему Богу.

Усталый, запыленный и злой Кэл Бартон сошел с поезда в Ричмонде в пятницу утром. Понадобилось почти чудо, чтобы так быстро добраться до Вирджинии при существующей связи между городами. Он устал и хотел спать. Но больше всего, черт возьми, ему хотелось узнать, что означало сжатое выразительное послание:

«Приезжай немедленно. Элеонор». Ни за что в мире ему не хотелось упустить возможности посмотреть мисс Марлоу в глаза, особенно после того, как ему стало известно о ее парне Саммервиле. Несомненно, она беременна и намерена навязать ребенка ему.

Кэл нанял экипаж, чтобы доехать до особняка Марлоу. Огромное каменное здание на окраине города с большим двором и настоящим садом, великолепным даже сейчас, поздней осенью поразил Бартона. В его представлении дом, в котором должна жить Элеонор Марлоу, мог быть именно таким.

Предчувствуя, какой прием его ждет, Кэл принял независимый и гордый вид. Ему даже в голову не пришло надеть приличный костюм. В конце концов, он не обязан стараться производить благоприятное впечатление. Бар-тон был даже рад, что не успел сменить рабочую одежду, не снял и неизменный револьвер, пристегнутый у бедра.

В день, когда пришла телеграмма, Кэл помогал местному шерифу организовать поиск грабителей банка. Не успел он возглавить ополчение, созванное шерифом, как ему принесли сообщение. В джинсах, огромных сапогах, широкой ковбойской шляпе, в кожаной куртке с бахромой и револьвером у пояса Кэл очень напоминал героев душевных романов, которыми так увлекалась раньше Нора. Сигарета, зажатая в зубах, довершала живописный портрет ковбоя, когда он позвонил в дверь. Дворецкий, увидев посетителя, чуть не упал в обморок. Кэл весело рассмеялся ему в лицо.

— Привет, — протянул он с южным техасским акцентом, — Нора дома?

Дворецкий ошалело уставился на ковбоя, как будто не мог поверить своим глазам.

— Я… я… я…. — заикаясь произнес он.

Услышав звонок, на крыльцо вышла Нора, выглядевшая бледной и больной, со следами усталости и волнений на лице.

— Благодарю вас, Альберт, вы свободны, — мягко проговорила она.

Старый седовласый дворецкий вежливо кивнул, еще раз изумленно окинул пришельца оценивающим взглядом и удалился.

Сощурившись, Кэл смотрел на девушку стальными глазами, хотя внутри у него бушевали эмоции. Несомненно, вид у нее больной, бледное измученное лицо Норы вызывало в нем чувство вины и желание защитить ее. Весь гнев Кэла мгновенно улетучился, стоило ему увидеть слабый жест ее дрожащей тонкой руки.

— Пожалуйста, входи, — нервничая, пригласила Нора. Ее глаза неотрывно следили за Кэлом, ей хотелось прижаться к его сильной груди, рассказать все, что с ней случилось. Но сейчас не время для объятий.

— Пожалуйста, прости меня, что я втянула тебя в эту историю. Но у меня нет другого выхода.

Брови Бартона поползли вверх. Какие разительные перемены! Ни единого замечания по поводу его одежды, одни извинения. Должно быть, мисс Марлоу действительно в отчаянном положении. Кэл не позволял себе смотреть на ее губы, напоминавшие ему о том дне, когда они принадлежали друг другу. Картины эти преследовали его каждую ночь. Кэл скучал по Hope гораздо больше, чем ему хотелось в этом признаться.

— Красивый дом, — оценивающе прокомментировал Бартон, оглядываясь вокруг и притворяясь пораженным. — Черт возьми, здесь просто роскошно! Ты действительно богачка, не так ли, дорогая?

Нора проигнорировала его шутливые замечания. Ей было плохо и, опустившись на диван, она уронила руки на колени. Кэл, тем временем, продолжал бродить по гостиной, с любопытством рассматривая обстановку.

Глаза Норы остановились на его перепачканных сапогах, но это вызвало у нее только благодушную улыбку. Кэл даже не снял перед отъездом пояс с револьвером.

— В Тайлере не бывает перестрелок, — насмешливо напомнила она. — Ты сам говорил мне об этом как-то. Кэл обернулся, держа в руке сигарету, легкая ироническая улыбка играла на его сжатых губах, а в глазах появилась тень любви и нежности.

— Я как раз собирался возглавить ополчение для поимки двух грабителей, но в это время пришла телеграмма, — холодно объяснил он. — Преступники убили женщину.

— О, как ужасно!

— Им очень повезет, если они доживут до суда, вполне возможно, раньше их линчуют, — ответил Кэл. — Ну, так что произошло? По какому делу я понадобился тебе?

Взгляд его сверкающих светлых глаз заставил сердце Норы учащенно забиться. Они были жесткими. Сочувствие, мелькнувшее, как тень, исчезло, а вместо него Нора увидела насмешку и презрение. Кажется, создавшаяся ситуация веселила ковбоя. Девушка оглянулась на дверь, опасаясь, что ее родители могут услышать их разговор. Была пятница, но отец не уехал на работу, как обычно, встревоженный опасениями жены.

— Я… я…. — начала Нора, не находя нужных слов.

— Попалась, не так ли? — нарочито грубовато произнес Кэл.

Нора нахмурила брови, не понимая, что он имеет в виду, — у дворецкого были такие же проблемы. Тот тоже не смог выговорить ни слова.

Нора взглянула в его лицо.

— С тобой не так легко разговаривать.

— Разве? — возразил Кэл, изучающе разглядывая девушку. Глаза его прищурились. — Где он?

— Кто?

— Саммервиль, — улыбнулся ковбой, заметив удивление девушки. — Неужели ты думала, что я никогда не узнаю о его роли в твоей жизни, дорогая?

— Значит, тебе все известно, — мрачно произнесла Нора.

— Конечно, — глаза Бартона сузились. — Особенного ума не требуется, чтобы догадаться, что у тебя будет ребенок. Очевидно, Саммервиль сильно увлечен, раз он последовал за тобой в Европу. Я чувствую, что между этими событиями есть какая-то связь.

Нора изумленно взглянула на Кэла, поняв, что он имеет в виду. Оскорбительный намек разозлил девушку.

— Эдвард хочет жениться на мне, — холодно сказала Нора.

— Ну а мне жена не нужна. Так для чего ты меня вызвала сюда? Какую роль мне предназначено сыграть, если у тебя уже есть готовый жених?

Их взгляды встретились. Нору обдало холодом. Надежда, которая до этого мгновения еще теплилась в ней, умерла. Она ему совершенно не нужна. Кэлу известно, как Эдвард поступил с ней, и для него это не имеет никакого значения. Как только могла ей в голову прийти мысль обратиться к ковбою за помощью! Было совершенно ясно, что он не намерен жениться, а также не хочет ребенка. Нора готова была заплакать от своей глупости. Как можно было мечтать о том, что они будут вместе. Как грустно любить и быть отвергнутой в таком положении.

— А, вот ты где Нора. Я…. — Синтия остановилась в дверях, как вкопанная.

Нора была очень похожа на мать. Синтия удивленно взглянула на растрепанного ковбоя, который уверенно расхаживал по ее гостиной, любопытство мелькнуло в ее ярко-синих, как у Норы глазах, когда она увидела револьвер в кобуре.

— Вы — бандит? — неуверенно проговорила Синтия. Кэл утвердительно кивнул, зажав сигарету между зубов.

— Вы пришли, чтобы ограбить нас? — настойчиво продолжала миссис Марлоу.

Кэл оглянулся вокруг с выражением презрения.

— Мадам, у вас нет ничего такого, в чем я испытываю необходимость, — беззаботно сообщил он, глядя прямо на Нору, которая, собрав все свое мужество, старалась скрыть свою боль. У него снова возникло чувство вины, когда он заметил страдание на ее измученном лице.

Синтия недовольно нахмурилась.

— Сэр, вы говорите загадками.

— Мистер Бартон — большой мастер загадок, — резко вмешалась Нора.

Кэл взглянул на девушку.

— Спросите вашу дочь, мэм, почему я здесь. Это она послала за мной.

— Мама, это — Кэл Бартон, — представила Нора ковбоя, не глядя на него. — Он… Он работает на ранчо дяди Честера.

— О-о, — Синтия не могла быть невежливой даже с этим сумасшедшим техасцем, она направилась к нему и протянула руку. — Рада познакомиться с вами, сэр.

— Для меня большая честь быть представленным вам, миссис Марлоу, — вежливо ответил Кэл и поднес руку хозяйки к губам, как будто всю свою жизнь провел в великолепных гостиных.

Нора с изумлением смотрела на ковбоя, а ее мать была очарована. Девушке никогда не приходилось видеть Кэла в салонах, за исключением гостиной ее дяди Честера. Бартона совершенно не смущала окружающая обстановка, в роскошном зале он чувствовал себя как дома.

Синтия негромко рассмеялась,

— Садитесь, пожалуйста, мистер Бартон. Не хотите ли чаю? Или вы предпочитаете кофе?

— Да, пожалуйста, кофе, если можно, — галантно ответил Кэл и даже снял шляпу.

Синтия покраснела от удовольствия.

— Сейчас распоряжусь. Я покину вас на минуту, — она вышла из комнаты настолько взволнованная, что забыла спросить Нору, зачем она вызвала сюда этого человека.

Когда мать вышла, Нора иронично взглянула на Кэла;

— Оказывается, вы — джентльмен, — пробормотала девушка. — Вы и кланяться умеете?

— Только в присутствии леди, — подчеркнул Бартон с холодной усмешкой.

Возмущение переполнило Нору, но прежде чем она нашлась, что ответить, зазвенел дверной звонок, и дворецкий направился открывать дверь.

— Еще гости? — проворчал Кэл, бросив свою широкополую ковбойскую шляпу на диван рядом с Норой, затем пододвинул кресло-качалку и сел, положив себе на колени меленькую изящную конфетницу, стряхивая в нее пепел.

Нора обернулась, встревоженная появлением Эдварда Саммервиля, который выглядел безупречно в элегантном костюме и шляпе. Тот вошел в гостиную за дворецким, неохотно объявившем о приходе нового гостя.

— Нора, моя милая, — поздоровался Саммервиль, пытаясь взять девушку за руку. Нора резко отдернула руку.

— Я не ваша милая, — холодно возразила она. — И я не собираюсь выходить за вас замуж.

— Ну почему же? Я думаю, вы выйдете за меня, — заявил Саммервиль, бросив любопытный взгляд на ковбоя, сидящего в кресле-качалке. — А это кто?

— Мистер Кэллауэй Бартон, — представила Нора. — Я думаю, хватит показной вежливости. Застрелите его, пожалуйста, мистер Бартон.

Оба мужчины недоуменно смотрели на Нору.

— Я думаю, вы можете стрелять ему в ногу, — продолжала девушка, бесстрастно обращаясь к Кэлу. — Хотя я бы предпочла, чтобы ты выстрелил ему в сердце. Впрочем, готова быть снисходительной. Ну а теперь будьте любезны, начинайте, — требовательно добавила она, махнув рукой в сторону Эдварда.

Светлые брови Эдварда возмущенно взметнулись вверх.

— Нора!..

Синтия вошла в гостиную, улыбаясь шутке своей горничной Мери. Но улыбка на ее лице сразу погасла при виде неожиданной сцены.

— Но, мистер… Саммервиль, — заикаясь начала Синтия, переводя взгляд с одного посетителя на другого.

Кэл Бартон невозмутимо сидел в кресле-качалке, закинув ногу на ногу.

— Пожалуйста, закрой глаза, мама, — спокойно произнесла Нора. — Сейчас мистер Бартон застрелит Эдварда по моей просьбе.

Синтия изумленно ахнула и тяжело опустилась во второе кресло-качалку.

— Нора, милая…

— Но я не могу стрелять в человека без причины, — возразил Кэл, ошеломленный словами Норы.

— У меня есть причина! — горячо воскликнула девушка, презрительно глядя на Эдварда. — Он оскорбил меня, унизил, подверг опасности мою жизнь, а недавно шантажировал меня, заставляя выйти за него замуж!

— Ты, наверное, больна, Нора, — Эдвард смотрел на девушку с изумлением.

— Вынуждена согласиться, — ошеломленно проговорила Синтия. — Нора, не лечь ли тебе в постель, дорогая?

— Нет, не лягу, — выпалила Нора. — Как раз это и явилось причиной моего настоящего затруднительного положения, — добавила Нора, бросив гневный взгляд на Кэла Бартона, который тесно сжал зубы при этом намеке.

— Я совершенно ничего не понимаю, — начала беспомощно Синтия.

— Что здесь за шум? — строго спросил мистер Мар-лоу, заглянув в гостиную. Когда он увидел Кэла, то разозлился еще больше. — Что это за ковбой? И что здесь делает негодяй Саммервиль, Синтия? — добавил он гневно.

— Почему бы тебе не спросить об этом меня, отец? — громко проговорила Нора. — Или ты считаешь, что мне не хватит ума, чтобы ответить?

— Нора, помолчи! — вспылил мистер Марлоу. — Саммервиль?..

— Думаю, суть дела в том, что Нора не желает выходить замуж за этого разнаряженного хлыща, — с акцентом протянул Кэл, указывая сигаретой в сторону Эдварда. Ситуация, наконец, стала для него проясняться.

— Разве? — высокомерно заявил Саммервиль, чувствуя себя совершенно непринужденно. — Думаю, что наоборот, она очень хочет. Не так ли, Нора, — многозначительно добавил Эдвард подчеркнуто угрожающе.

Кэл еле удержался, чтобы не встать и не сбить наглеца с ног. Нора набрала в грудь побольше воздуха.

— Нет, — решительно заявила она. — Я не хочу выходить за вас замуж, Эдвард.

— Ты провела со мной в Англии несколько недель, — подчеркнул Саммервиль, стараясь, чтобы все поняли смысл его слов. — И, кроме того, — добавил он самодовольно, — ты ждешь ребенка.

Синтия громко вскрикнула. «Боже мой, — подумала она, — их могли услышать слуги».

С угрожающим видом мистер Марлоу резко повернулся к дочери.

— Это правда? — с холодным гневом процедил он сквозь зубы. — Отвечай, Нора!

Нора сидела прямо и напряженно с бесстрашным лицом, но внутри у нее все дрожало. Она взглянула отцу в глаза, собрав остатки своего мужества.

— Да, — выдавила она из себя с отчаянием. Взмахнув рукой, тот изо всех сил ударил дочь по щеке. Звук пощечины и крик боли эхом разнеслись по дому.

Глава 9

Не успел стихнуть звук пощечины, как Кэл Бартон с необыкновенной легкостью вскочил с кресла — и через мгновение хозяин дома лежал на полу.

— Ты старый сукин сын… — Кэл не закончил фразу. Он стоял над отцом Норы, крепко сжав кулаки, похожий на ворвавшегося в дом разбойника, как первоначально подумала Синтия. — Если вы еще хоть пальцем тронете дочь, я снесу вам голову.

Кэл не повысил голос, но угроза его была настолько очевидна, что ни у кого не вызвала сомнений. Холодный блеск светлых глаз и властный тон ковбоя заставили отступить даже Саммервиля.

Марлоу медленно сел, пораженный случившимся, держась за щеку, окаймленную пышными баками. Судя по виду, этот вооруженный револьвером человек способен на все. Помимо своей воли банкир почувствовал некоторое уважение к странному пришельцу, хотя скула давала о себе знать. Он не жалел о своем поступке; Нора заслужила наказание, яростно подумал он, с ужасом представляя последствия скандального поведения дочери. Его доброе имя опозорено! Никогда уже он не сможет смотреть в глаза своим знакомым. Какие сенсационные истории будут теперь рассказывать в клубах и гостиных города. Мысль об этом была невыносима!

Нора прижала руку к пылающей щеке, глаза ее сверкали. По крайней мере, она не безразлична Бартону, раз он вступился и не позволил отцу бить ее. Девушка нисколько не расстроилась, увидев своего властного отца рухнувшим на пол. Как он мог поднять руку на беременную женщину!

— Это мой ребенок, — громко заявил Эдвард Саммервиль. — И я хочу жениться на Hope, чтобы узаконить наши отношения, — предусмотрительно он отошел подальше от Кэла. Вид ковбоя пугал его.

Кэл взглянул на Нору. То, что он увидел в глазах девушки, противоречило его подозрениям и заявлению модного хлыща. Возможно, Саммервиль и сопровождал ее во время путешествия. Возможно, он ухаживал за Норой и даже собирался на ней жениться. Но трудно было не увидеть неприкрытое презрение, написанное на лице Норы. Пожалуй, она на самом деле любит Кэла Бартона! Кэл понял, что откровенное заявление Саммервиля было сплошной ложью.

— Нет, — медленно произнес Бартон, не сводя глаз с Норы. — Ребенок — мой. И замуж Элеонор выйдет за меня, как только мы сможем это устроить.

Взгляд девушки потеплел. Мистер Марлоу снова пришел в бешенство.

— Чтобы моя дочь вышла замуж за простого ковбоя?! — взорвался он. — Я не допущу этого!

— А вы предпочитаете, чтобы вашим зятем стал этот хлыщ? — холодно спросил Кэл и пальцем указал на Саммервиля.

Тот сильно разозлился, но у него не хватило смелости возразить ковбою. В конце концов, у этого парня револьвер. И Эдвард не настолько глуп, чтобы оказаться на полу рядом с мистером Марлоу.

— Семья Саммервиля разорена, — вмешалась Нора. — Он сам рассказал мне, что его отец промотал состояние. Эдвард рассчитывает, что, женившись на мне, он сможет поправить свое финансовое положение, отец, — безжалостно заявила она. — Ребенок не от него. Я никогда бы не позволила Эдварду дотронуться до меня своими мерзкими руками.

Саммервиль покраснел и раздраженно взглянул на девушку.

— И ты выйдешь замуж за нищего? За уличного бродягу, который даже не понимает, что нужно вычистить туфли, прежде чем заходить в приличный Дом? — язвительно спросил он. Для большей безопасности Саммервиль отступил на шаг назад. Этот ковбой смотрит так, словно готов убить взглядом. — И где же ты будешь жить, Элеонор? В убогой лачуге? Сама будешь стирать и готовить? Ведь ни слуг, ни денег у тебя не будет.

Нора побледнела, но не проронила ни слова. Она напряженно сидела, уставившись в одну точку. Не раз уже девушка думала о предстоящих тяготах, но у нее не было другого выхода. Кэл поверил ей. Сейчас это было самое главное.

Бартон внимательно следил за выражением лица Норы. Бесспорно, она носит его ребенка. Но мисс Марлоу принадлежит к высшему обществу и высокомерно считает, что простой ковбой мало подходит ей в мужья. И в этом она не одинока. Ее родители также пребывают в ужасе.

Кэл холодно улыбнулся. Да, Элеонор Марлоу может стать его женой и отправиться с ним в Техас, но не в Латиго, на семейное ранчо Калхэйнов, недалеко от Эль-Пасо. О, нет, богатая усадьба не ждет мисс Марлоу из Вирджинии. Нора разделит с ним небольшой домик на. окраине ранчо Тремейнов, где он работает по найму. Ей придется стать обыкновенной домохозяйкой, у которой нет никаких оснований смотреть свысока на окружающих. Если из-за роковой ошибки он должен расстаться со своей свободой, то Элеонор придется отказаться от роскошной жизни. И тогда они будут квиты.

Глядя на отца Норы, Кэл вспомнил свое детство.а' Его семье довелось пережить трудные времена, одно время предприятие отца было на грани банкротства. Хоть и на короткое время, семья Калхэйнов познала тяготы и лишения. Но самым горьким было то, что их близкие друзья семья Тарлтонов резко изменилась и прекратила отношения с ними, когда фортуна изменила Брэнту Калхэйну. Когда отец Кэла в полном отчаянии обратился к Тарлтонам с просьбой о ссуде, он получит вежливый, но твердый отказ. Предательство друзей оставило глубокий шрам в душе Кэла. Впрочем, общество Эль-Пасо поддерживало Калхэйнов и не отвернулось от них.

Зато верный товарищ Кинга и Кэла, Артур Тарлтон заявил им однажды, что не намерен больше играть с детьми бедняков. В школе он изводил братьев насмешками, делая их жизнь невыносимой в течение двух лет, пока Брэнту не удалось восстановить пошатнувшееся финансовое положение.

Даже сейчас Кэл кипел от злости, вспоминая колкости и насмешки младшего Тарлтона. Через некоторое время предприятие по разведению и торговле скотом Калхэйнов наладилось. Но в обществе Эль-Пасо не забыли поступка Тарлтонов, их сторонились и старались не приглашать на приемы. И уж конечно, никогда больше они не посещали ранчо Латиго. Это было весьма незначительной компенсацией за унижение и предательство.

Пока Кэл предавался воспоминаниям, мистер Мар-лоу наконец поднялся на ноги. Он взглянул на ковбоя с опаской и отошел в дальний угол гостиной.

— Я против подобного брака, — резко бросил он. — Если ты, Нора, выйдешь замуж за этого негодяя, то ты мне — не дочь. Я никогда не прощу тебе такого поступка.

— О, нет, мой дорогой, ты не можешь так поступить, — захныкала Синтия, наконец подав голос. Когда отец ударил Нору, она побледнела и хотела броситься к дочери, чтобы утешить ее, но остановилась, опасаясь гнева мужа. Синтия никогда не осмеливалась протестовать, что бы ее муж не делал.

— Нет, я смогу и сделаю это! — заявил мистер Марлоу, тоном, не допускающим возражений. Он окинул Кэла холодным взглядом. — Я не позволю своей дочери связать свою судьбу с человеком, который неизмеримо ниже ее по социальному положению.

Кэл бросил ироничный взгляд на Нору.

— Так вот у кого вы учились, Элеонор, — пробормотал он и снова повернулся к хозяину дома.-' Мне кажется, что у вас нет возможности быть чересчур разборчивым. Через месяц или около этого положение вашей дочери станет заметным для всех. Фактически, — весело добавил он, заметив, что Нора уже не так сильно затянута в корсет, — и сейчас это можно заметить.

При взгляде на живот Норы Кэл поразился охватившему его приливу гордости. Нора ахнула от смущения и сложила руки перед собой, прикрывая ими чуть располневшую талию. Мистер Марлоу стиснул кулаки.

Саммервиль пожал плечами и, не спеша, надел шляпу.

— Ну что ж, желаю вам счастья, мисс Марлоу, — с ядовитой усмешкой обратился он к Hope. — Если когда-нибудь тебе надоест жизнь поденщицы, Элеонор, пожалуй, я соглашусь предоставить тебе еще один шанс. Впрочем, если тебе вообще стоит выходить замуж.

Нора побледнела, услышав завуалированный намек на свою болезнь. Несмотря на заверения английского врача, она не тешила себя иллюзиями в отношении своего будущего. Ей было страшно не только за себя, но и за ребенка.

— Когда-нибудь Бог расплатится с тобой, Эдвард, за мои страдания, — шепотом произнесла Нора. — Я уверена, что жестокость всегда наказывается.

Саммервиль рассмеялся, но заметив угрожающий жест Бартона, поспешно направился к выходу.

— Извините, я спешу. У меня много дел. До свидания.

Когда Саммервиль ушел, они остались вчетвером.

— Я… я попросила Мэри подать кофе, — неуверенно начала Синтия. Лицо ее мужа вспыхнуло, щека его еще горела от удара ковбоя. Мистер Марлоу повернулся к дочери и взглянул на нее с холодным презрением.

— Собирай вещи и убирайся прочь из моего дома, шлюха. Больше ты не получишь от меня ни цента. Пусть тебя содержит твой… любовник. Проси у него все, в чем ты нуждаешься. И никогда не возвращайся сюда. Ты опозорила меня!

Мистер Марлоу вышел из гостиной, громко хлопнув дверью. Синтия заплакала.

— О, Нора! Как ты могла так поступить с нами? — жалобно вопрошала она. — Мы старались воспитать тебя хорошей девочкой, привить тебе христианские добродетели, дали прекрасное образование…

Кэл не в силах был больше терпеть это. Он лучше стал понимать Нору, побывав в доме, где она жила, и познакомившись с ее родителями. Однако загадочные намеки Саммервиля и смущение Норы по-прежнему ставили его в тупик. Нужно будет спросить ее при первой возможности, что все это значит. А сейчас он должен как можно скорее вырвать девушку из этого ада. Вид у нее совсем больной.

— Собери вещи и поедем, дорогая, — нежно обратился он к Hope, помогая ей встать с дивана. Кэл не помнил, чтобы когда-нибудь в жизни ему было так приятно оказывать покровительство и заботу. Эта женщина принадлежит ему и нуждается в его защите.

Нора не спорила. С тяжелым чувством она прошла мимо матери и поднялась в свою комнату. К счастью, большая часть ее чемоданов была еще не распакована после возвращения из Европы, дворецкому только осталось вынести багаж на улицу, где их поджидал нанятый Кэлом экипаж. Без всякого сожаления Нора покинула родительский дом.

Синтия вышла проводить дочь.

— О, Нора, как ты могла! — причитала мать. — Как могла ты так поступить после всего, что мы с отцом сделали для тебя' Как ты неблагодарна!

Нора посмотрела на мать так, как будто видела ее в первый раз. Она чувствовала себя заключенным, которому только что вынесли смертный приговор, и у которого не оказалось ни друга, ни близкого человека, чтобы утешить в последнюю минуту. Нора гордо вскинула подбородок.

— Ты никогда не осмеливалась защитить меня, — бросила она матери обвинение. — Всю мою жизнь, как бы жестоко не наказывал меня отец, он всегда встречал твое полное одобрение. Даже вот это, — она показала на свою покрасневшую щеку.

Синтия комкала в руках носовой платок.

— Он — мой муж, дорогая, — жалобно оправдывалась она. — Мне суждено выполнять его повеления. Кроме того, Нора, ты знаешь, что твой отец прав. Ты опозорила нас.

Нора разозлилась.

— Для вас с отцом главное в жизни — это положение в обществе, не так ли? — холодно сказала она. — Моя судьба и судьба моего ребенка вас не волнуют. Вы отказались от меня и выгнали из дома только потому, что мое присутствие компрометировало бы вас. Но я клянусь, что не заставлю ни одного своего ребенка испытать то, что выпало на мою долю. Даже если меня повесят или распнут за то, что я защищаю свое дитя.

Синтия побледнела.

— О, моя дорогая, тебе трудно понять это. Бизнес твоего отца, его положение…

— В Библии говорится, что человек, завоевавший весь мир, но потерявший душу, едва ли заслуживает оправдания, ведь так, мама? — прервала Нора. Она отвернулась от матери и направилась к экипажу. Кэл помог девушке сесть, он никогда не был так горд за нее.

Бартон взял в руки вожжи и холодно и многозначительно посмотрел на Синтию.

— Когда-нибудь вы очень пожалеете, что поступили так жестоко со своей дочерью. И ваш муж тоже пожалеет об этом.

Вежливо кивнув, он тронул лошадь, думая о том времени, когда Нора узнает о нем всю правду. Тогда ее семья пожалеет о случившемся. Возможно, Марлоу богаты, но их деньги просто жалкие гроши по сравнению с состоянием Калхэйнов.

— Не надо, чтобы они видели твои слезы, — тихо прошептал он Hope, которая была на грани истерики. — У тебя сильный характер, девочка, я уже понял это. — Он взглянул в ее покрасневшее от слез лицо. — И тебе еще понадобится много сил там, куда мы с тобой едем.

Ничего не ответив. Нора вытерла слезы. Она не оглянулась, когда экипаж отъехал от дома. С прежней мисс Марлоу все кончено. Она не представляет как, но должна научиться существовать в совершенно другом мире, не имеющем ничего общего с ее прежней жизнью.

По дороге на вокзал Нора хранила молчание, она была не в состоянии говорить о чем-либо. Однако ее заботило, что Кэл, должно быть, потратил много денег на поездку в Ричмонд. Кроме того, своим призывом о помощи она поставила Бартона в неудобное положение. Он не собирался жениться, но как бы то ни было спас ее. Едва ли Нора могла просить ковбоя о большем. Ей придется научиться самой заботиться о себе. Не это ли означает — быть современной женщиной? Возможно, у нее появился шанс осуществить свою давнюю мечту несмотря на нынешнее положение и слабое здоровье. Хватит ли у нее мужества бросить вызов обществу и не испугаться сплетен?

— Ты потратил большие деньги из-за меня, — начала Нора невыразительным и безжизненным голосом. — У меня есть некоторые сбережения. По крайней мере, я могу вернуть тебе стоимость билета. — Девушка старалась сдержать подступающие слезы. — Мне нужна была твоя помощь лишь для того, чтобы избежать замужества с Эдвардом. Теперь все в порядке. Я могу отправиться в Нью-Йорк и подыскать себе работу.

Кэл спокойно изучал ее профиль.

— Ты ждешь ребенка от меня? Это был серьезный вопрос. Нора кивнула, не поворачивая головы.

— Да, Кэл, это твой ребенок. Но я не считаю ответственным за случившееся тебя одного. Я тоже виновата. Ты не должен жертвовать своей свободой ради меня.

Кэл устроился поудобнее и, перебирая в руках вожжи, тупо смотрел вперед. Он не собирался жениться и заводить семью, по крайней мере в ближайшем будущем. Обстоятельства разрушили его расчеты. Однако разве мог он бросить девушку в беде? Бартона охватывала ярость, стоило ему вспомнить, как отец Норы разговаривал с дочерью, как грубо ударил ее. По какому праву он так жестоко обращался со своим единственным ребенком?! Все это приводило Кэла в бешенство.

— Ты не помог бы мне сесть на поезд? — попросила Нора.

Кэл повернулся и решительно посмотрел ей в глаза.

— Ты поедешь на моем поезде. Мы поженимся в Техасе, чтобы не компрометировать твоих родителей и не обращаться к местному священнику.

Нора закрыла глаза, охваченная стыдом. Она даже ни разу не подумала о том, что Кэл женится на ней. Но в этом случае ей придется вернуться к своим тете и дяде уже в новом качестве. Если раньше мисс Марлоу была на ранчо желанной гостьей, то сейчас ее положение чуть выше, чем у прислуги. Гордость Норы страдала.

— В этом нет необходимости; — начала она, отчаянно пытаясь найти выход.

— Мы должны думать, главным образом, о благополучии ребенка, а не о себе, — грубовато напомнил Кэл. — Ребенок не виноват в том, что мы его зачали.

Нора вспыхнула, вспомнив, каким неистовым было, это зачатие.

— Но я не нужна тебе.

— Мне не нужна жена, — сердито буркнул Кэл. — Но я не настолько бесчестен, чтобы бросить тебя на произвол судьбы. Пошли,

Нора последовала за ним на платформу и подождала, пока Кэл покупал билеты. Ее глаза с благодарностью следили за высокой, широкоплечей фигурой ковбоя, ей нравились уверенность и достоинство, с которыми Он держался. В Бартоне чувствовались властность и умение руководить людьми. Возможно, он приобрел эти качества в армии во время Испано-американской войны. Но было в Кэле и еще что-то… Ни секунды не колеблясь, он свалил с ног ее отца. Просто удивительно, что в нем нет никакого страха или трепета перед богатыми людьми. Нора восхищалась его бесстрашием. Испытав с этим мужчиной физическую близость и нося под сердцем его ребенка, она практически ничего не знала о нем.

Кэл вернулся с билетами в руках и отвел Нору в здание вокзала, усадив на деревянную скамейку с изогнутой спинкой и ручками. Прежде чем опуститься на сидение. Нора протерла его носовым платком.

— Не хочешь ли содовой или чаю? — заботливо спросил Кэл.

Нора проказливо улыбнулась, не поднимая глаз.

— По правде говоря, в данный момент мне не помешала бы хорошая порция виски, хотя я еще ни разу в жизни не брала в рот спиртного.

Кэл опустился рядом с ней на скамью, громко стукнув револьвером о сидение. Он осторожно поправил кобуру и наклонился к Hope.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Элеонор? — нежно спросил он.

Удивленная его тоном, Нора повернула голову и вздрогнула, увидев прямо перед собой серебристо-серые глаза Кэла. Она нервно засмеялась.

— Конечно. Спасибо за то, что приехал и защитил меня. — Ее худенькие плечи поднимались и опускались, руки безвольно лежали на коленях.

— Я сама сражалась бы в этом бою, если бы не чувствовала себя совсем больной после путешествия через океан.

— Боюсь, что ты и твой отец относитесь к разным весовым категориям, — нахмурился Кэл, вспомнив про пощечину. Он легонько погладил Нору по щеке.

— Все еще болит?

— Горит немного.

— Это непостижимо, — возмущенно сказал Кэл, гладя нежную кожу девушки. Губы ее слегка приоткрылись, дыхание участилось. Бартон улыбнулся, увидев, как Нора старается скрыть свое волнение. — Твой отец всегда так обращался с тобой, Элеонор? — поинтересовался он.

— Раньше было хуже. Когда я была маленькой, он порол меня тростью. Но он не был очень жесток, — поспешно добавила она.

— Тростью? — поразился Кэл.

— Да, а что? Разве не во всех семьях детей бьют за провинности? — попыталась оправдаться Нора.

Кэл стиснул зубы, его светлые глаза потемнели от гнева.

— Но не девочек, — резко выпалил он, — Это невероятно жестоко. Нора улыбнулась.

— Отец не поступает так уже много лет. Теперь, как правило, он краснеет от злости и кричит на меня. Он любит меня по-своему, также как и мама.

Нора вспомнила ужас родителей, когда они узнали о ее беременности, их осуждение, и слезы подступили к ее глазам. Она отвернулась.

— И тебе никогда не позволялось играть с грязными детьми бедняков, не так ли? — вдруг спросил Кэл.

— С детьми прислуги? Конечно, нет, — быстро ответила Нора, заметив, как сразу погасли его глаза. Девушка виновато поморщилась.

— Извини, я была бестактна.

Кэл отвел взгляд. Пройдет еще много времени, прежде чем мисс Марлоу изменится, со злостью подумал он. Им обоим предстоит пройти долгий и трудный путь.

— Так как насчет чая?

— Это было бы замечательно. Здесь есть поблизости кафе?

— Да. И даже кое-что получше, — добавил Кэл, заметив вывеску над одним из соседних домов. — Пошли.

Они оставили вещи у носильщика, так как поезд отправлялся только через час, и Кэл повел Нору по деревянному тротуару к небольшому домику в стороне от вокзала.

— Сюда? — спросила девушка, отступая назад при виде вывески.

— Именно, — кивнул Кэл с серьезным видом. — Сейчас мы разрешим нашу проблему. — Он толкнул дверь в контору.

Процедура не заняла много времени. Мировой судья сочувственно выслушал печальную сказку о двух влюбленных, сочиненную Кэлом. Ковбой утверждал, что они не могут вернуться в Техас не поженившись, так как им угрожает скандал. Репутация девушки будет опорочена. Кэл не упомянул о ее интересном положении, но говорил и говорил до тех пор, пока не разжалобил до слез молодую жену судьи.

— Ну что ж, я оформлю ваш брак, — наконец согласился судья, а его жена успокаивающе похлопала Нору по плечу.

— Пройдемте сюда, мистер Бартон, мы должны заполнить необходимые бумаги.

Кэл заколебался. Ему придется проявить достаточную ловкость. Он не мог вступать в брак под вымышленным именем, но у него не было ни малейшего желания раскрывать Hope истинное положение дел. Вместе с мировым судьей он заполнил бумаги, предложил Hope расписаться первой и только потом поставил свою подпись. Кэл оставил документ у себя, чтобы молодая миссис Калхэйн не смогла узнать свою новую фамилию.

Церемония прошла очень быстро — обычная регистрация брака. Стоя рядом с Кэлом, который ради этого случая снял револьвер, Нора с грустью слушала торжественные слова мирового судьи. В мечтах она не раз представляла себе грандиозную свадебную церемонию с многочисленными гостями и себя в белоснежном платье с флердоранжем и букетом белых роз в руках.

Сейчас же, одетая в серый дорожный костюм, без шляпы и вуали, так как у нее не было времени, чтобы собраться как следует, Нора не испытывала ни малейшей радости. Человек, от которого она ждет ребенка, не хотел жениться на ней и делает это лишь по необходимости. Девушке казалось, что ее продают в рабство. Ей хотелось кричать от боли и унижения.

Не было даже простенького обручального колечка… Нора не выдержала, когда судья объявил их мужем и женой, по ее щекам потекли слезы. Вместо того, чтобы поцеловать молодую жену, Кэл достал носовой платок и вытер ей слезы.

— У меня даже нет приличного платья, не важно, заслуживаю я его или нет, — прошептала Нора с жалким видом. — Ни цветов… ни священника. Лицо Кэла окаменело.

— По крайней мере у тебя есть муж, — мрачно ответил он. — Женщине в твоем положении следует радоваться этому.

Нора до крови прикусила губу, не в силах поднять голову. Она ощущала гнев Кэла как какую-то реальную злую силу.

— Ну, ну, успокойтесь, милая, — мировой судья коснулся плеча новобрачной. — Это очень волнующий момент, не правда ли? .

Кэл промолчал. Вырвавшиеся у Норы жалобы еще раз убедили его в высокомерном и презрительном отношении к нему мисс Марлоу. Если бы она не оказалась в таком отчаянном положении, то никогда не согласилась бы выйти за него замуж. Сначала бы она пересчитала его деньги, проверила родословную и только потом решала, достоин ли Кэл Бартон ее руки.

Саммервиль, бесспорно, подходил ей в мужья гораздо больше. Но ведь Нора находила его омерзительным, вспомнил Кэл, разве не так? И какой смысл таился в загадочных намеках этого хлыща? Кэл пытливо взглянул на Нору, которая беседовала с женой мирового судьи. Элегантная и очень красивая женщина, однако до странности безжизненная и холодная, за исключением тех мгновений в маленькой хижине, когда она преподнесла ему настоящий сюрприз и доставила удивительное наслаждение. Кэл вспомнил, как она успокаивала его после возвращения из разрушенного Гальвестона. Но также хорошо он знал отношение мисс Марлоу к работе ковбоя и к грязной одежде. Родители воспитали Нору высокомерной аристократкой, и теперь Кэл знал, что ей было у кого поучиться. Интересно, сумеет ли его жена измениться?

Кэл понимал, что его родители не одобрят скоропалительной женитьбы. Придется все им рассказать. Мать, конечно, возмутится, что ее сын оказался способен совратить порядочную женщину и жениться только для того, чтобы спасти ее репутацию. Кэл представил длинную получасовую тираду, которую выдаст миссис Кал-' хэйн после возвращения сына домой.

Взглянув в расстроенное лицо Норы, Кэл попытался представить, каким будет выражение лица мисс Марлоу, когда она узнает, что вышла замуж за одного из самых богатых людей в Техасе. Со временем он расскажет ей, но не сейчас. Пока необходимо держать все в секрете.

Он должен заставить Честера Тремейна перейти на современные методы хозяйствования, и когда финансовое положение ранчо перестанет быть угрожающим, мисс Элеонор Марлоу, нет, миссис Элеонор Калхэйн ждет небольшой сюрприз.

Кал отвел Нору в небольшое кафе, где заказал чай и сэндвичи.

— Я не в состоянии проглотить ни кусочка, — устало произнесла Нора.

— Но вам необходимо много есть, миссис Бартон, — ответил Кэл.-Мне нужен здоровый сын.

Нора вспыхнула, затем взглянула на него из-под ресниц.

— Разве ты договорился с господом Богом? Бартон усмехнулся ее неожиданной шутке.

— Еще нет, — он прищурился, вглядываясь в похудевшее лицо Норы. — Тебе нелегко пришлось в последнее время, не правда ли? — в голосе его прозвучало сочувствие. — Постоянная качка в океане была настоящим испытанием. Догадываюсь, Саммервиль был постоянно рядом?

Нора отрицательно покачала головой, помешивая чай в фарфоровой чашке серебряной ложечкой фирмы Роджерс.

— Эдвард узнал от моих родителей, что я приглашена в Англию, и последовал за мной. Его семья дружна с моими родственниками Рэндольфами, которые позволили ему остановиться в их доме, — она подняла глаза. — Он мне отвратителен. Это Мелли рассказала тебе об Африке и о том, что там случилось?

Кэл удивленно приподнял брови.

. Нет. А что случиось в Африке?

Рука Норы с серебряной ложкой замерла.

— Но ты сказал, что тебе все известно о Саммервиле.

— Мне стало известно, что он сопровождает тебя в Европе.

Ситуация еще больше осложнилась для Норы. Она не знала, что делать. Сейчас было самое время рассказать Кэлу о лихорадке, но она боялась взвалить на него дополнительный груз. Зачем усложнять ситуацию, сообщив, что он женился на инвалиде? И так материальные затраты Кэла Бартона увеличатся, так как ему придется содержать жену и ребенка. А если она заболеет, что тогда? Разве сможет он одновременно работать и ухаживать за больной женой?

К горлу Норы подступили рыдания. Она внезапно поняла, сколько несчастья принесла всем, не проявив стойкость в нужную минуту, бросившись в объятия ковбоя в тот злополучный день.

— Ты сожалеешь о жизни, которой лишилась, выйдя за меня замуж? — холодно поинтересовался Кэл, неверно истолковав брызнувшие у нее из глаз слезы. — Ты еще можешь вернуться к Саммервилю.

— Мой муж — ты, — начала Нора.

— А к разводу ты и твоя семья относитесь так же, как и к рождению внебрачного ребенка, не так ли? — резко спросил Кэл.

— Ты стараешься разозлить меня, — парировала Нора, холодно посмотрев на него. Она с удовольствием пила чай, заказав себе вторую чашку. — Я вернулась из Англии, чтобы принять участие в грандиозном приеме по случаю Дня Благодарения, на который съедется все городское общество, а вместо этого должна довольствоваться говядиной в убогой хижине, — высокомерно заявила Нора, решив уколоть мужа.

— Не говядиной, моя дорогая, — подчеркнуто вежливо сообщил ей Кэл. — На День Благодарения принято жарить индюка. Дикого индюка. Надеюсь, ты умеешь готовить?

— Готовить?

Изумленное выражение ее лица рассмешило Бартона.

— А еще убирать, — добавил он. — И стирать, и гладить, и делать всю остальную работу, которую весело и с гордостью выполняют жены техассцев.

— Моя тетя!.. — попыталась протестовать Нора.

— Твоя тетя теперь — твоя хозяйка. Разве ты не понимаешь, что вышла замуж за работника на ранчо ее мужа? — с подчеркнутым сарказмом заметил Кэл. — Представляете, что это значит, миссис Бартон? Вместо того, чтобы пить чай из китайского фарфора в гостиной ваших родственников, возможно, однажды вам придется мыть полы в большом доме Тремейнов. — Кэл склонился над Норой и шепотом добавил. — А что касается индюка, то вы должны будете не только зажарить его, моя милая! Его нужно еще поймать, свернуть ему шею и ощипать!

Глава 10

— О, прости, ради Бога! — Кэл вскочил со стула, чтобы поддержать осевшую на пол Нору. Постепенно сознание возвращалось к ней.

Девушке было трудно дышать из-за туго стянутого корсета. Как отвратительны эти старомодные правила!

— Слишком тугая шнуровка, не так ли? — проворчал Кэл, пытаясь расслабить корсет под платьем. — Я думаю, это вредно для ребенка, Нора.

Уменьшительное имя, которым он назвал жену, прозвучало очень ласково. Если бы у нее так не кружилась голова, возможно, тревога в голосе Кэла доставила бы ей удовольствие. Опершись о край стола, Нора попыталась подняться, но почувствовала приступ тошноты, что было еще хуже.

— Если уж говорить о том, что вредно для ребенка, — сердито бросила она, — то в начале стоит ваше упоминание о том, что я должна сама убить индюка.

— Я заткну себе рот кляпом, — раздраженно ответил Кэл. — Если рядовое замечание о приготовлении пищи приводит тебя в такое волнение, то нам придется, видно, умереть с голоду.

Обмен репликами выглядел совершенно как перебранка между мужем и женой. Нору разобрал смех. Гнев Кэла не пугал ее, в отличии от недовольства отца, а иногда и веселил так, как теперь.

— Ну вот, кажется, тебе стало лучше, — с облегчением проговорил Бартон, продолжая массировать ей виски, чтобы улучшить кровообращение. — Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо. Я думаю, что это просто жара.

— Какая жара? — удивился Кэл. — В зале Довольно прохладно.

Нора вспомнила Восточный Техас и нескончаемый зной, мучавший ее, пока она гостила у Тремейнов. Впрочем, стоит ноябрь. Там, конечно… По лицу Кэла можно было увидеть, что он догадался, о чем думает его молодая жена.

— В Восточном Техасе зимы очень мягкие, — успокоил он Нору. — У нас не бывает морозов.

— Ну что ж, возможно, там не так уж и плохо.

— Через несколько минут отправление поезда, а ты так ничего и не поела. Нора. Я попрошу завернуть наши сэндвичи. Мы сможем поесть в поезде.

Нора отрицательно покачала головой.

— Я не могу есть.

Кэл нежно взял ее за руку и слегка пожал пальцы.

— Ты обязательно должна хорошо есть, — мягко, но настойчиво проговорил он. — Даже если мне придется кормить тебя с ложечки.

Нора смущенно покраснела, что очень развеселило Бартона. Глаза его заблестели.

— О, кажется, мне нравится эта идея. Это очень романтично, не правда ли? Что ты думаешь о том, чтобы есть из моих рук?

Нора покраснела еще сильнее.

— Перестань, пожалуйста! Кэл усмехнулся.

— Забавно, ты краснеешь, как маленькая девочка. Подожди минуту, я сейчас вернусь.

Hope нравились его покровительственный тон и нежность, сильно отличавшиеся от обычного отношения Кэла. Конечно, она не должна позволить подавить себя. А что касается будущего… ну что ж, постепенно она привыкнет к новой жизни. Ведь тетя Элен привыкла к суровой жизни на Западе. Привыкнет и Нора.

Девушку очень волновало, какой прием окажут ей родственники, когда она появится на ранчо в качестве жены Кэла Бартона.

— Ты сообщил на ранчо, что приедешь не один? — с беспокойством поинтересовалась она, когда они расположились в купе. Поезд направлялся в Сент-Луис, где они должны были сделать пересадку. Нора спросила о стоимости билета, но Кэл беззаботно махнул рукой и не ответил.

— Конечно. Я послал телеграмму. Если ты помнишь, я работаю помощником у твоего дяди, — напомнил он. Нора покраснела.

— Едва ли у меня будет возможность это забыть. — Ей сразу стало не по себе.

Близился вечер, солнце скрылось за горизонт, и Hope захотелось спать.

— Почему бы тебе не лечь, — предложил Кэл. — Я приготовлю постель, ;

Нора взглянула на своего мужа, стараясь скрыть волнение. Это означает, что она должна раздеться… им придется спать вместе. Захочет ли он…

Широко раскрытые глаза и пылающие щеки Норы подсказали Кэлу, о чем она думает. Ее сомнения разозлили Бартона.

— Ты измучена и больна, Нора, — резко сказал он.-Неужели ты думаешь, что я стану сейчас настаиватв на своих супружеских правах?

Нора так сжала руки, что ногти вонзились в ладони.

— Прости меня, — неуверенно пробормотала она. — Я… Я устала, у меня голова идет кругом. Прости, я уверена, что не станешь.

Кэл ласково приподнял ее, расстелил на полке постель, затем задернул занавески на двери.

— Я схожу в курительную комнату, пока ты будешь переодеваться, — предложил он, прежде чем Нора попросила. — И сними, Бога ради, этот чертов корсет, — сердито добавил он. — Это безумие, требовать, чтобы женщина ожидающая ребенка надевала на себя орудие пыток!

Hope было непривычно обсуждать с мужчиной столь интимные детали своего туалета. Впрочем, это — ее муж.

— Но я не могу ходить без корсета, — начала она..

— Я уверен, можешь, — возразил Кэл. — Завтра ты накинешь широкий плащ, и никто ничего не заметит. Нора почувствовала неловкость.

— Но это неприлично.

Кал взял жену за плечи, приподнял и поставил прямо перед собой. Нора еще раз отметила про себя, какой он сильный и высокий, кроме того в Ричмонд ковбой приехал на удивление опрятно одетый, пахнущий одеколоном. Даже ногти были безукоризненно вычищены.

— Неприлично, но удобно, — решительно заявил он и пристально посмотрел на молодую жену. — Как ты относишься к будущему ребенку, дорогая?

Вопрос застал Нору врасплох. Нора не могла оторвать глаз от лица Кэла.

— Я рада тому, что у меня будет ребенок, — прошептала она.

Кэл не ожидал такого ответа и растерялся.

— Ты рада?… — повторил он, словно не понимая. Бартон окинул взглядом стройную фигуру своей мрло-дой жены, затем посмотрел ей в лицо. Его смущало испытываемое им странное волнение. Кэл не познал еще любви, но вторгшаяся в его жизнь женщина вызывала в его сердце прилив нежности и теплоты, дарила мир и душевный покой. Эти чувства были ему до сих пор незнакомы. Так не вовремя приобретенная жена вызывала в Кэле непреодолимое возбуждение, которое не могло быть удовлетворено из-за ее состояния. Он вспомнил, что после разлуки с Норой ни разу не почувствовал желания встречаться с кем-либо, такая мысль даже не приходила ему в голову.

Нора едва слышно вздохнула, боясь разрушить очарование минуты.

— А ты? Ты не жалеешь о том, что у нас будет ребенок?

Кэл передернул плечами так, что бахрома, украшавшая его кожаную куртку, закачалась.

— Нет, — коротко бросил он.

— Но все же… не рад?

Бартон несколько раздраженно посмотрел на Нору, кулаки его сжались.

— Мне тридцать два года, и долгое время я вел суровую жизнь. И собирался еще пару лет жить так, как живу сейчас. Я ничего не хотел менять, а тем более заводить семью. Но я… постараюсь приспособиться, хотя это потребует некоторого времени.

— Я понимаю, — грустно согласилась его молодая жена, опустив глаза.

Кэл протянул руку и погладил ее по щеке, затем приподнял подбородок и заглянул в затуманенные глаза. Ему не нравился печальный ^угнетенный вид Норы. Наклонившись к ней, он осторожно коснулся губами ее щеки. Кэлу хотелось просто подбодрить и утешить жену, но неожиданно он почувствовал, что та вся дрожит. Присмотревшись, он понял, что в странном выражении ее синих глаз перемешались смущение и страсть.

Нора оставалась для него полной загадкой. Высокомерная и холодная, она становилась очень чувственной от одного прикосновения. Кровь закипела в ковбое.

— Ты собирался сходить в курительную комнату, — неуверенно напомнила Нора. Кэл недовольно нахмурился.

— Неужели тебя так шокирует то, что ты получаешь удовольствие от моих поцелуев? — нежно спросил он. — Уверяю тебя, что мне доставляет большое удовольствие видеть, что моей жене приятны мои ласки.

— Ты прав… меня это тревожит.

Смущенная улыбка Элеонор очаровала Кэла, и он невольно улыбнулся ей в ответ, приподнял ей подбородок, затем склонился и крепко прижался губами в долгом поцелуе. И только монотонный стук колес и их прерывистое дыхание нарушали тишину.

Руки мужа скользнули по телу Норы, прижимая все сильнее и сильнее.

— Нет, не сжимай губы, дорогая, — прошептал Кэл. — Приоткрой их мне навстречу, не спеши… Да, маленькая моя, вот так…

Нора почувствовала, как языком он коснулся ее верхней губы, затем быстро пробежался по нижней. Она слышала прерывистое дыхание Кэла, понимая, как трудно ему сдерживать себя. Руки ее скользнули под полурасстегнутую рубашку и стали ласкать покрытую густыми темными волосами грудь мужа.

Прикосновение легких горячих ладоней возбудило Кэла чрезмерно.

— Подожди, — прошептал он, на мгновение отрываясь от ее губ, и быстро стянул с себя куртку. Одной рукой он обнимал жену за талию, а другой стал расстегивать рубашку, не сводя глаз с ее взволнованного лица.

Нора едва сдерживала себя, дыхание ее прерывалось, кровь стучала в висках. Во взгляде, который она не сводила с Кэла горели такой восторг и такая жадность, что тот задрожал от страсти. Шумно вздохнув, Кал сорвал с себя рубашку и прижал руки жены к своей груди. Дыхание их смешалось.

— О, дорогая, — взволнованно прошептал Кэл и впился в губы Норы долгим поцелуем. Нора прильнула к мужу всем телом, крепко прижимаясь бедрами, ощущая, как поднятая накатившей волной страсти его твердая плоть прижимается к ее животу в том месте, где должен был находиться их ребенок.

Кэл обхватил ее бедра, словно в обольстительном танце быстрыми резкими толчками прижимаясь все теснее. Нора застонала под его настойчивыми губами.

Жар, обхвативший их, стал обжигающим. Нора почувствовала, как требовательными движениями Кэл расстегивает ее платье, и прогнулась, чтобы облегчить ему поиск многочисленных пуговичек. Тело ее дрожало от желания. Из-под спущенного с плеч платья забелели кружева корсета. Кэл засмеялся, громко проклиная строгость общественных правил. После некоторых усилий он расшнуровал корсет и с удовольствием бросил в угол купе.

Нора не пыталась прикрыть обнаженную грудь под пристальным взглядом мужа. Она уже не смущалась, удовольствие смешалось в ней с любопытством. Кэл осторожно коснулся розового ореола на вершине одной груди и повел пальцем по бледно-голубой вене к ключице, чувствуя страстную дрожь, вызываемую его прикосновением.

— Мои груди… они изменились, — заикаясь, прошептала Нора. — Я не знаю, почему. Я не могу спрашивать об этом мужчину, даже доктора.

Большим пальцем Кэл продолжал водить по окружности ее груди, губы его невольно растянулись в улыбку.

— Ты можешь спросить об этом меня. Скотоводы хорошо разбираются в признаках беременности и все знают о родах, перемены в корове не слишком отличаются от перемен в женщине. Вот по этим сосудам, — Кэл показал на ставшие заметными вены, — увеличивается приток крови к груди, чтобы она вырабатывала больше молока, необходимого для нашего ребенка. А он, — продолжил он, лаская сосок, пока тот не затвердел, — тоже увеличивается, чтобы ребенку было удобнее сосать грудь.

От возникшей в ее воображении картины и нежного проникновенного голоса Кэла, у Норы подогнулись колени.

— Никогда раньше я не представляла… — пробормотала она.

Кэл приподнял жену и посадил себе на колени. Сильной рукой он настойчиво ласкал ее грудь.

— У тебя кожа, как атлас, — тихо прошептал он, — и пахнет розами. Я хочу чувствовать тебя каждой частичкой моего тела, Нора. Хочу, чтобы ты лежала подо мной, чтобы мои бедра скользили между твоих ног, чтобы я мог проникнуть глубоко-глубоко в тебя…

— Кэл! — Пылающим лицом Нора прижалась к груди мужа, смущенная свободой и непринужденностью, с какой он говорил о столь откровенных вещах. Как ни странно, в его устах это звучало естественно и не казалось неприличным.

— Какая стеснительная у меня женушка, — прошептал он ей на ухо. — Но какая чувствительная к моим ласкам! Прижмись ко мне крепче, дорогая, я хочу почувствовать тебя каждой своей клеточкой. Прошло так много времени с того единственного раза, когда мы были вместе.

Кэл повернул ее к себе лицом и, глядя прямо в глаза, начал слегка покачиваться, щекоча густыми волосами на своей груди ее нежную грудь.

— Тебе приятно, не правда ли? — осторожно спросил он.

Нора не нашлась, что ответить, и это вызвало у Кэла легкую улыбку.

— Леди не должна признаваться в темных страстях, — решил он поддразнить Нору.

— Считается, что порядочная женщина не должна испытывать удовольствия от подобных вещей, — с беспокойством ответила она. Кэл рассмеялся.

— О, Нора, неужели ты так наивна? Неужели ты считаешь, что если правила приличия требуют от женщины проявлять стойкое безразличие к чувственным наслаждениям, значит, те не существуют? Скажи, неужели ты никогда не читала стихов Суинберна, в которых английский поэт восторженно воспевает страсть и любовные наслаждения?

Нора покраснела и ничего не ответила. Не поднимая глаз, она смотрела на сильную мускулистую грудь Кэла. Стремительно нахлынувшая волна страсти смела улыбку с его лица, он схватил ее голову и прижал к своей груди,

Нора чувствовала, что он весь дрожит. Может, Кэл желает большего? Она чувствовала, что ему хочется о чем-то попросить ее, но не решается, боясь испугать ее.

— Кэл, — прошептала Нора, дыхание ее прерывалось. — Я… Я сделаю все, что ты хочешь.

Закрыв глаза, Кэл громко застонал. Руки его напряглись.

— Элеонор, любимая… поцелуй меня, — прошептал он, придерживая ее голову у своей груди. — Нет, не так, малышка. Вот сюда, возьми губами… — Он пригнул ее голову к своей груди.

Эта просьба сначала поразила и ошеломила Нору, но затем она переполнилась наслаждением, слыша громкие стоны наслаждения, вырывавшиеся из груди ее мужа. Она целовала небольшой твердый сосок, ощущала влажность его кожи, жесткие волосы на груди и бешеный стук сердца. Все-таки замужество — восхитительная вещь, подумала Нора, улыбнулась и, подняв голову, заглянула в светлые сверкающие глаза мужа.

— Тебе нравится доставлять мне удовольствие? — горячо шептал Кэл. — Нравится, когда я подчиняюсь твоей власти?

Нора кивнула, она так часто дышала, что не могла произнести ни слова.

— Тогда еще раз сделай так.

Губы ее скользнули вниз и отыскали второй сосок, на этот раз она слегка прикусила его, с жадностью отдаваясь неведомой доселе сладости. Не в силах больше сдерживаться, Кэл наклонил голову, отыскал ее губы и целовал до тех пор, пока она не напряглась и не начала двигаться навстречу ласкающей ее руке.

Платье Норы съехало на бедра, и пальцы Кэла ласкали ее слегка пополневшую талию и живот. С довольной улыбкой собственника он взглянул в лицо жены.

— Ты выглядишь слишком самодовольным, — упрекнула его Нора, едва дыша.

— Я дал тебе ребенка, — просто объяснил он, слегка нахмурившись. — Меня тревожит то, что это получилось у нас слишком легко и быстро.

— Ты боишься, что у нас будет много детей? — догадалась Нора. Кэл кивнул.

— Единственный выход — воздержание, — невесело усмехнулся он. — Или другие женщины… Но я никогда так не поступлю, — добавил он, предупреждая возмущение жены. — Я неожиданно обнаружил, Нора, что не испытываю никакого стремления к другим женщинам с того момента, как мы принадлежали друг другу.

Кэл сказал это так, словно его раздражала и злила собственная привязанность. Лицо Норы остветилось улыбкой.

— Давай не будем пока волноваться по этому поводу, — мягко ответила она. — Не будем загадывать на будущее, будем получать удовольствие от сегодняшнего Дня.

Кэл ласково погладил жену по животу и заглянул в ее глаза.

— Я очень хочу тебя, дорогая. Сейчас это безопасно, невозможно сделать тебя беременной больше, чем уже есть в действительности. — Но я не стану ничего делать против твоего желания.

— Мне стыдно признаться, -прошептала Нора, — но я… тоже хочу тебя.

— А это неопасно для ребенка? — тревожно спросил Кэл. — Я буду очень, очень нежен с тобой.

Руки Норы обвились вокруг шеи мужа. — Ты был нежен и в первый раз, — напомнила она, спрятав лицо у него на груди. — О, люби меня! Люби меня, люби меня!..

Из горла Кэла вырвался громкий хриплый стон, он поднял жену на руки и понес на постель.

После того, как все закончилось, они долго лежали рядом, прижимаясь обнаженными телами. Кэл закурил, поставив пепельницу себе на грудь, вид у него был обеспокоенный.

Нора погладила его широкую грудь, ощущая твердость мышц.

— Что-нибудь не так?

— Я заметил несколько капель крови на простыне. Нора теснее прижалась к мужу.

— Но мне совсем не было больно.

— И все же, это может оказаться вредным для ребенка, — тихо проговорил он. — Я был несколько несдержан и настойчив в последний момент. Я не хотел, но мое тело слишком изголодалось по тебе, я уже не мог прислушиваться к голосу разума.

Нора с волнением вспомнила неистовые бурные движения, тело мужа, возвышающееся над ней, его напряженное, мокрое от пота лицо, искаженное страстью, заставившее ее саму достигнуть верха наслаждения.

Кэл погладил жену по волосам.

— Мне нравится, когда ты смотришь на меня, — хрипло произнес он. — Когда я заглядываю в твои глаза, блаженство становится неземным.

Нора уткнулась лицом ему в грудь, не в силах поднять глаза.

— Мне тоже нравится… видеть твою страсть, — медленно призналась она. — Это так интимно.

— Мы с тобой супруги, — напомнил Кэл.

— Да, но я открыла в себе такое, отчего мне становится стыдно. Я шепчу тебе такие слова, которые заставляют меня потом краснеть.

— Ты думаешь, что так не должно быть между любящими? — Слова жены развеселили Кэла.

— Не знаю. Ты — мой единственный возлюбленный, — ответила она.

Отложив сигарету и поставив пепельницу на пол, Кэл склонился над Норой и посмотрел ей прямо в глаза.

— А ты — единственная женщина, которую я хочу, — заявил он.

Густые каштановые волосы Норы разметались по подушке, отражая отблески огней проносившихся за окном станций. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Кэл вновь начал медленные и осторожные движения. Нора хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам.

— Положи одну ногу на меня сверху, чтобы я смог .еще ближе быть к тебе, — прошептал он.

Нора повиновалась, наслаждась прикосновениями к шероховатой коже мужа. Однако большей близости они себе не позволили. Голова Норы покоилась на плече мужа.

— Кэл, мы не можем спать вот так, — воскликнула , она, смущенная. — Мы же обнажены.

— Да, и как это великолепно, Нора, — прошептал он, гладя шелковистую кожу ее спины. — Как приятно ощущать тебя.

— А если кто-нибудь войдет? — продолжала волноваться она.

— Я запер дверь на ключ, дорогая, и опустил занавески. Совершенно не о чем беспокоиться, уверяю тебя. Поспи, у нас был длинный и трудный день, ты устала, да и я тоже.

Нора не стала спорить и закрыла глаза. Какое блаженство, подумала она, засыпая. Как сладко…

Нора проснулась, когда солнечные лучи, пробившись сквозь щели в занавесках, коснулись ее век. Она не сразу поняла, где находится. Рядом слышалось сонное дыхание.

Повернув голову, она с изумлением увидела рядом с собой ошеломляюще красивое обнаженное тело Кэла Бартона, растянувшегося поверх простыней. Нора смущенно отвела взгляд, но затем невольно глаза ее вернулись назад, изучая очертания мужественного тела, и задержались на интимных частях в том месте, где соединялись стройные ноги. Раньше она не могла хорошо рассмотреть, как устроены мужчины, из-за смущения. Но сейчас, пока он спит, можно было удовлетворить свое любопытство.

Насколько же сильно тело мужчины отличается от женского, каким огромным и пугающим он становится, когда нависает над ней. Кэл был великолепно сложен, но на наивный взгляд получившей строгое воспитание девушки его мужская сущность была огромной. Нору охватывал инстинктивный страх, когда во время близости Кэл начинал проникать в нее, хотя делал он это предельно нежно и осторожно. Ее рука невольно потянулась, чтобы потрогать интересующий ее предмет. Однако, осознав, что она делает, Нора резко отдернула руку назад.

Раздался приглушенный веселый смех. Подняв глаза, она увидела, что Кэл пристально наблюдает за ней смеющимися глазами.

— Дотронься до меня, — подбодрил он Нору. — Давай, цыпленок, не бойся, я не кусаюсь.

— Я не могу, — прошептала она, совершенно смущенная.

— Почему нет? Богу известно, что прошлой ночью я дотрагивался до тебя везде, где только возможно.

Натянув одеяло до самого подбородка. Нора постаралась спрятать глаза.

— Иди ко мне, трусишка.

Кэл прижался к Hope и, смеясь, потянул ее упирающуюся руку вниз, туда, где находился предмет ее любопытства.

— Не противься, пожалуйста, — шептал он. — Ты ведь сама хочешь дотронуться. Разожми пальцы.

Непривычная нежность охватила его. Через минуту Нора расслабилась, подчиняясь успокаивающим ее ласкам. Ей совершенно неизвестна была физиология мужского тела, и ранним утром в тишине купе Кэл мягко и естественно, без всякого смущения объяснил ей, что к чему.

— Замужество — непростая вещь, — наконец, сказала Нора, когда Кэл отпустил ее руку.

— О, да, — согласился он. — Однако доставляет массу удовольствий. — Кэл встал с постели и потянулся всем телом.

Нора села, жадным взглядом следя за мужем. Кэл оглянулся и, заметив ее смущение, рассмеялся.

— Вот видишь? Я совсем не страшный, правда? Нора улыбнулась в ответ.

— Разве что совсем немного.

Кэл потянул простыню из ее рук, приподнял за талию и поставил перед собой, серьезно и пристально рассматривая с головы до кончиков пальцев.

— Как ты прекрасна, — восторженно заметил он. — Ты прекрасна и совершенна.

Нора, смеясь, прижалась к мужу.

— О, нет, не надо, дорогая, — задыхаясь, отстранился Кэл. — Ты слишком хрупкая, а мне и так трудно держать себя в руках.

— А ты не можешь просто обнимать меня? — с любопытством спросила Нора.

— Конечно могу, но только при условии, что оденусь и немного успокоюсь, — ответил Кэл, потянувшись за костюмом.

Нора не совсем хорошо поняла слова мужа, поэтому он постарался объяснить ей. Руки ее дрожали, когда она застегивала платье. Боже праведный! Какая это сложная вещь — замужество-Внимание Кэла привлекло неяркое пятно на простыне и он встревоженно посмотрел на жену.

— Может быть, это естественно, — проговорила Нора.

— Ты должна показаться врачу, — твердо заявил Кэл. — А кроме того, другим нет необходимости знать когда и где мы поженились. Если тетя спросит тебя, можешь сказать ей, что мы тайно встречались и поженились перед твоим отъездом в Европу.

— Но где и как мы бы могли это сделать?

— Нас поженил мировой судья, который специально приезжал из Ричмонда. — Кэл протянул Hope свидетельство о браке, приоткрыв только одну строчку. — Взгляни, где проходила регистрация.

— В Тайлере?! — воскликнула она. — Но как…

— Мировой судья оказался добрым и понимающим человеком. Он знал, что больше никогда в жизни не увидит нас, и даже получил удовольствие, слегка нарушив закон.

Все стало ясно Hope: и сочувствие в глазах судьи, поженившего их, участие его жены, краткость церемонии и отсутствие вопросов.

— О, Кэл… Ты рассказал им о ребенке! — расстроенно вымолвила она.

Глава 11

Кэл показал Hope свидетельство о браке и тут же спрятал его.

— Мне пришлось рассказать мировому судье, почему мы так спешим пожениться. Иначе нужно было бы ждать установленный срок, — признался он.

Нора глубоко вздохнула.

— А что, если он кому-нибудь расскажет?

— Могу заверить тебя, дорогая, что судья — благородный человек и не станет ни о чем говорить так же, как и его жена, — голос его смягчился при виде ее тревоги. — Я не мог другим образом привезти тебя на ранчо, иначе твои родственники отвернулись бы от тебя.

Нора подняла глаза на мужа.

— Ты сделал это, чтобы защитить меня? Кэл скривился.

— Кажется, у меня неплохо это получалось в последнее время.

Нора почувствовала неловкость и снова взглянула на мужа.

— Когда со мной все будет в порядке, я смогу защищать тебя в свою очередь, — предложила она. Кэл рассмеялся.

— Прекрасная мысль! — Склонившись, он нежно поцеловал жену в лоб. — Ты должна побывать у врача, — повторил он. — А пока мы не будем… сближаться.

Нора сразу помрачнела.

— Для благородной леди у тебя очень выразительное лицо.

— Я не чувствую себя благородной леди после такой ночи, — призналась Нора.

Кэл улыбнулся, взял ее руки в свои и поднес к губам.

— И все же ты такая и есть.

Нора с благодарностью улыбнулась в ответ.

— Я устала, — тихо проговорила она. — Мне кажется, что неплохо было бы выпить чаю с тостами.

Кэл тепло обнял жену. — Сейчас посмотрю, что можно сделать.

На станции Тайлер радостные Честер, Элен и Мелли ожидали их прибытия в закрытой коляске.

— О, как я рада снова видеть вас, — воскликнула Нора после первых объятий и восклицаний.

— Кэл сообщил нам о вашем тайном браке и то, что вы ожидаете знаменательного события, — весело выпалила Мелли. — О, Нора! Какая ты счастливая! Сразу и муж, и ребенок!.. И ты будешь рядом с нами, мы сможем часто видеться.

Кэл обнял Нору, не давая ей ответить.

— Я знал, что твоим родственникам будет интересно узнать, что мы уладили наши разногласия ради ребенка.

— Позже вы подробно расскажете нам обо всем, — сухо заявила Элен.

— Да, да, конечно, — поддержал ее Честер. — Ну, а тем временем, мы подготовим небольшой праздник завтрашним вечером. Пока же устраивайся и отдыхай, дорогая, а Кэл поможет мне разобраться с только что полученной техникой. Я ждал, пока вы вернетесь, Бартон, и не распаковывал ящики. — Честер засмеялся и взглянул на Кэла. — Я не слишком хорошо разбираюсь во всех этих механизмах.

— Зато я знаю, как работают и комбайны, и трактора, — объяснил Кэл, не став уточнять, что научился этому на семейном ранчо.

— Будьте так добры, никаких разговоров о работе, — твердо заявила Элен, беря Нору под руку. — Мы с Мелли сшили занавески для вашего домика, а прислуга тщательно там все убрала. Надеюсь, тебе понравится то, что мы успели сделать.

— Уверена, что понравится, — ответила Нора, боясь показать, какой ужас ее охватывает при мысли, что теперь ей придется жить в столь примитивных условиях, что она уже не может считать себя членом семьи Тремейнов. Но ни Мелли, ни Элен не обращались с ней, как с посторонней или чужой. А благодаря предусмотрительности Кэла, даже ее беременность не шокировала их.

Нору удивила доброта тети и ее отношение к замужеству племянницы. Ранее миссис Тремейн открыто выражала свое неодобрение. Hope было интересно, почему тетя так изменилась, и она получила ответ на свой вопрос по пути к экипажу.

— Я уверена, дорогая, что твое поспешное замужество разбило сердце твоей матери, — с грустью сказала тетя Элен. — Синтия возлагала на тебя большие надежды. И я тоже. Но если ты искренне любишь мистера Бартона, мы можем только надеяться, что твое решение не было ошибкой.

Нора улыбнулась, хотя ей было совсем не весело.

— Кэл — хороший человек и очень умный.

— Никто не спорит, дорогая, — ответила тетя Элен. — Но он — обычный наемный работник. Нора. И сейчас тебе придется учиться тому, что всю жизнь за тебя делали слуги.

Только сейчас Hope пришло в голову, что ее тетя хорошо знает, о чем говорит. Она повернулась к доброй женщине и увидела знакомую боль в ее глазах.

— Ты… все понимаешь, — запинаясь, пробормотала она.

Элен задумчиво улыбнулась.

— Да, моя дорогая, слишком хорошо понимаю. Я вышла замуж вопреки воле моей семьи, и двадцать лет тому назад мы начинали с Честером в небольшом домике. В то время Техас был совершенно диким краем, нам даже приходилось защищаться от набегов команчей.

— Они проникали так далеко на восток? — ужаснулась Нора.

— Да, дорогая, так далеко, — раздался веселый ответ. — Мне самой приходилось стрелять из ружья, чтобы защитить себя, когда Честер отлучался, отгоняя скот на станцию железной дороги в Канзасе, — Элен Тремейн пригладила седеющие волосы. — Мне хорошо известно, что значит получить благородное воспитание, а затем вдруг окунуться в совершенно другую жизнь, полную лишений. Я люблю Честера… но если бы мне пришлось начинать все сначала… я не знаю, какой выбор я бы сделала. Это очень нелегкая жизнь. В какой-то момент я думала, что наши дела, наконец, наладились, но затем Честер объявил, что наше ранчо выкупил синдикат. Оказывается, мы стояли на краю банкротства. — Элен покачала головой. — И вот под старость наша жизнь зависит от людей, которых мы даже никогда не видели.

— Но сейчас-то дела идут хорошо, — попыталась успокоить ее Нора. — Дядя Честер прекрасно справляется с делами.

— Да, но большую часть работы выполняет твой мистер Бартон, — мягко не согласилась тетя Элен. — Твоя мать несомненно считает, что история повторяется. Она долго отговаривала меня, когда я решила бежать с Честером, но я не послушалась ее. Синтия всегда считала, что вышла замуж более удачно, чем я. Хотя, — слегка высокомерно добавила миссис Тремейн, — откровенно говоря, у твоего отца не было ни гроша, когда он женился на твоей матери.

Hope до сих пор было больно вспоминать жестокость отца и равнодушие матери.

— Они презирают меня за то, что я вышла замуж за Кэла Бартона, -голос ее зазвенел.-Я не хотела пока сообщать им о замужестве, но Эдвард Саммервиль пытался принудить меня выйти за него, надеясь браком со мной поправить финансовые Проблемы своей семьи. Я вынуждена была срочно вызвать Кэла, чтобы сообщить родителям правду.

Это была не совсем правда, потому что в то время они не были еще женаты, но Hope хотелось успокоить тетю.

— Снова Саммервиль! — сердито воскликнула миссис Тремейн.-Какой ужасный человек! Как он смел появиться в вашем доме после того, как стал причиной твоей болезни… Нора, а ты рассказала Кэлу? — обеспо-коенно спросила тетя Элен.

Нора поморщилась.

— Нет. — Встретив неодобрительный взгляд тети, она поспешила добавить. — Я не могу. Достаточно того, что теперь он должен заботиться обо мне и о ребенке. Как я могу признаться сейчас в том, что неизлечимо больна? Это был бы еще один тяжелый груз для моего мужа.

— О, моя дорогая, — беспомощно проговорила тетя Элен.

— Со мной все будет хорошо, — ответила молодая женщина с уверенностью в голосе, но не в душе. — Я должна справиться. Ты была в таком положении и сумела пережить это. Я тоже справлюсь.

Элен выдавила из себя улыбку.

— Конечно, справишься, Нора.

Дорога на ранчо оказалась утомительной. Кэл провел Нору в небольшой домик, который должен был теперь стать их общим домом. Она изо всех сил старалась казаться счастливой и веселой. Но от ее уверенности ничего не осталось, когда она увидела на кухне старую печь, которую нужно было топить дровами. Теперь это — ее дом, который она должна была мыть и убирать, здесь она будет готовить еду для Кэла, стирать и гладить ело;

одежду…

Нора повернула к мужу побледневшее лицо.

— Ты серьезно говорил о том, что я должна буду сама убить индюка?

Кэл тихо рассмеялся.

— О, Нора, — покачал он головой. — Конечно нет! Кэл притянул жену к себе, в глазах его была нежность и еще что-то.

— Не беспокойся. Я понимаю, что такая жизнь непривычна для тебя. Но ты справишься.

— Да, — согласилась она. — Я обязательно справлюсь.

— Но завтра, — добавил Кэл твердо, — ты сходишь к доктору.

— Хорошо.

В первый вечер у Норы не было много работы, потому что вечером Тремейны пригласили их на ужин к себе в дом. Нора была почти до слез благодарна родственникам за такую любезность. Она не имела ни малейшего представления о простейших домашних делах. Конечно, она научится, но не за один же день. Больше всего ее страшило то, что она не сможет приготовить съедобную пищу.

— Ты должна одолжить мне кулинарную книгу, — прошептала она на ухо Мелли после того, как после ужина все были заняты беседой. — И показать, как разжигают огонь.

— Кэл умеет растапливать печь, — тепло заверила Мелли кузину. — А приготовить пищу не так уж и сложно, поверь мне. Для этого нужна только практика.

Нора поморщилась.

— Я уверена, что отравлю своего мужа в первый же день.

— Нет, не отравишь, — решительно заявила Мелли. Кузина смотрела на Нору весело и одновременно восхищенно. — Я не представляю, как у тебя получилось так быстро выйти замуж, да еще, чтобы никто не узнал. Просто непостижимо. Даже мне ничего не сказала!

Нора опустила глаза.

— Я боялась, что Элен осудит меня, -уклонилась она от ответа.

— Ей пришлось бы смириться. В конце концов, так и случилось, — засмеялась Мелли.

— А как у тебя с этим неприступным мистером Лэнгхорном?

Улыбка погасла на лице Мелли.

— Мистер Лэнгхорн по-прежнему ухаживает за вдовой Террел. С того вечера в женском клубе я не разговаривала с ним, и вообще не собираюсь больше разговаривать после того, как он нагрубил мне. Он жесток и совершенно невыносим!

Однако Мелли любила Лэнгхорна, хотя и боялась признаться в этом. Нора сочувственно погладила кузину по плечу.

— Мне очень жаль, дорогая. Мелли пожала плечами.

— Я сумею быстро забыть его. Я начала вести в школе класс по искусству. Его сын Брюс посещает мои уроки, и ему очень нравится беседовать со мной. А вот миссис Террел не позволяет своему младшему ходить на мои занятия. И мне кажется, что она что-то наябедничала мистеру Лэнгхорну, потому что вчера Брюс упомянул, что не уверен, сможет ли дальше посещать занятия.

— Это было бы глупо.

— Мистер Лэнгхорн как раз глуп, — заметила Мелли с нехарактерной для нее ядовитостью. — Когда он разрешил Брюсу прийти на первое вечерней занятие, ему нужно было просто освободиться от сына, чтобы сопровождать миссис Террел в театр.

— А что за уроки ты проводишь, Мелли?

— Я обучаю детей искусству, в основном скульптуре. Брюс-необыкновенно способный мальчик, -задумчиво ответила Мелли. — Он вылепил бюст своего отца, и у него получилось просто замечательно. Но он не позволяет мне показать скульптуру этому ужасному человеку, боясь, что тот его высмеет. Видишь ли, мистер Лэнгхорн считает, что скульптура — это хорошее занятие для мальчика, но совершенно неподходящее для мужчины, — проворчала она. — Он хочет, чтобы Брюс занимался скотоводством, а тот не проявляет никакого интереса к разведению скота.

Слова кузины ошеломили Нору. Она представила, какие трудности могут ожидать ее будущего ребенка. Интересно, будут ли у ее сына способности к искусству, и не захочет ли Кэл подавить их. У мужчин часто бывают странные представления о будущем их детей. Но сельское хозяйство перестало быть процветающим бизнесом, как было когда-то, а в будущем хозяев ранчо, возможно, ждут еще более трудные времена.

Нора подумала, что ей хотелось бы, чтобы ее сын занимался каким-нибудь серьезным делом. Однако ребенку необходимо предоставлять свободу выбора.

Позже, когда они остались одни, она спросила Кэла.

— Стал бы ты заставлять своего ребенка носить твои туфли? (Перефразированная поговорке, означающая «следовать по чьим-либо стопам». (Прим. перев.))

Кэл посмотрел на свои ботинки.

— Ну, если это будет девочка, их придется сильно ушить.

Нора рассмеялась.

— Ты понял, что я имею в виду. Кэл задумался.

— Если у меня будет сын, мне хотелось бы, чтобы он продолжил мое дело, каким бы этот бизнес не был, — просто ответил он, не став упоминать ни о поисках нефти, ни о ранчо Латиго. — Но ребенка нельзя заставлять непременно следовать по стопам отца или матери.

Нора тепло улыбнулась.

— Именно это я и хотела услышать. Наши взгляды совпадают.

Кэл усмехнулся.

— В некоторых вопросах ты чужда условностей.

— Боюсь, что только в некоторых, — устало улыбнулась Нора. — Если бы я была совершенно чужда условностей, я бы освободила тебя от брака, которого ты не хотел.

Кэл поставил на стол будильник, который заводил, и взял жену за плечи. Глаза его были очень серьезны.

— Я хочу ребенка, — твердо заявил он. — Но, разумеется, не собирался жениться. Хотя в действительности, — добавил он, медленно скользнув глазами по точеной фигурке Норы, — у брака есть и свои преимущества.

— Например, какие? — поддразнила она. Кэл притянул жену к себе и крепко обнял.

— Например, целовать тебя тогда, когда мне этого захочется, — проговорил он, крепко впиваясь в ее губы.

Кэл целовал Нору до тех пор, пока не почувствовал, что с трудом сдерживает себя. Тогда он неохотно отпустил жену и усмехнулся.

— Единственное, что меня не устраивает в данный момент — это то, что я не могу раздеть тебя, бросить на кровать и изнасиловать.

Нора вспыхнула от удовольствия, прикрыв лицо руками.

— О, как бы мне этого хотелось, — откровенно ответила она.

Кэл расхохотался, схватил жену на руки и закружил по комнате. Затем, осторожно поцеловав, опустил на пол.

— Никогда не лги мне, -неожиданно сказал он, и улыбка исчезла с его лица. — Искренность и честность я ценю в тебе больше всего.

Нора отвела взгляд, прежде чем Кэл успел понять, что у жены есть все-таки от него секреты. Но эта тайна не навредит ему, подумала, оправдываясь перед собой, Нора. Это только ради его спокойствия.

— И ты всегда будешь нежен со мной, хорошо? — попросила она, заглядывая мужу в глаза.

Что-то промелькнуло в лице Кэла, что-то, чего она не смогла уловить, и так же быстро исчезло.

— Конечно, буду, — заверил Кэл. — Я должен пойти проверить скот. Скоро вернусь.

Нора подошла к огромной железной кровати, которая так отличалась от той изящной, полированного дерева кровати на которой она спала дома, и выдавила из себя улыбку.

— Мы будем… спать вместе?

— Да, точно так же, как мы делали это с тех пор, как поженились, — подтвердил Кэл, удивленно приподняв брови. — Ты против?

Нора вздохнула.

— О, нет. Мне нравится спать в твоих объятиях. Но для тебя это будет нелегко, не так ли? Кэл пожал плечами.

— Но так ведь будет не всегда, — напомнил он. — Только до тех пор, пока наш маленький пирожок не испечется и не выпрыгнет из печи, — с нежностью посмотрев на ее живот, добавил Кэл.

— Как хорошо ты сказал.

— Тебе идет быть беременной, дорогая, — тихо заметил Кэл. — Ты выглядишь такой хрупкой и красивой, как мадонна.

Нора присела в реверансе. Кэл скорчил жене рожицу и вышел из дома.

Завтрак, мягко говоря, закончился полным провалом. Прежде чем уйти на работу, Кэл растопил печь. Ему приходилось дважды в день проверять скот в хлевах и загонах, так как некоторые животные заболели.

После ухода мужа Нора быстро достала потрепанную кулинарную книгу, одолженную ей Мелли, и решила приготовить бисквитное печенье. С беконом у нее не возникло много трудностей, за исключением того, что он подгорел с одной стороны. Лицо молодой женщины покрылось потом, волосы растрепались и были присыпаны мукой, так же как и ее утреннее голубое платье, которое больше подходило для гостиной, чем для тесной кухоньки, и было уже тесновато в талии.

В жир, оставшийся от бекона, Нора разбила яйца, чтобы поджарить яичницу, но сделала это так неосторожно, что шипящие брызги попали ей на руки. Пока она махала обожженными руками и стонала от боли, яйца также подгорели и затвердели, они, наверно, отскочили бы от пола, если бы их уронили.

Но все же это была еда и довольно разнообразная, старалась успокоить себя Нора. И даже съедобная. Она поставила сковороду на стол, достала из коробки со льдом масло и горшочек с виноградным вареньем, подарок тети Элен.

Кэл невольно поморщился, почувствовав еще на крыльце запах горелого в доме. Произнеся молитву, они приступили к еде.

— Я испекла свое первое печенье, — гордо похвалилась Нора.

Кэл взял одно печенье, ничего не сказав.

— Вот масло и варенье, — добавила молодая женщина, пододвигая горшочек ближе к мужу. .

Кэл взял нож и попытался разрезать бисквит. Это оказалось труднее, чем он думал. Нора мужественно намазала свое печенье маслом и попыталась откусить кусочек, но затем молча положила бисквит на тарелку и принялась за яичницу. Но и это оказалось совершенно невозможным. Вид яиц, плавающих в жиру, вызвал у нее тошноту и она едва успела выскочить в заднюю дверь во двор.

— Ну, ну, ничего страшного, -Кэл успокаивающе похлопал жену по спине, подавая ей носовой платок, смоченный водой. — Внешний вид вызвал во мне почти такую же реакцию, но на самом деле яйца не так уж и плохи. Бекон немного пересушен, но скоро ты освоишься. Прижав платок ко лбу. Нора взглянула на мужа.

— Ты ничего не сказал по поводу печенья.

Кэл засмеялся, влюбленно глядя на молодую хозяйку.

— Ну, я стараюсь забыть о нем.

Нора засмеялась в ответ, все ее страхи исчезли, когда муж притянул ее к себе и поцеловал в растрепанные волосы.

— Ты — мужественная женщина, Нора, — с гордостью заметил Кэл. — Бог мой, какая же ты мужественная!

— Мне хочется, чтобы ты был счастлив со мной, — ответила Нора, положив голову на плечо мужу. Ей было хорошо и спокойно в объятиях Кэла. — Я буду очень стараться стать хорошей женой. Ты должен быть снисходителен, если у меня не все будет получаться сразу. Мне так многому надо научиться. Для меня все это… в новинку.

Ужасное чувство вины охватило Кэла Бартона. Его жена — избалованная женщина, никогда раньше не занимавшаяся домашним хозяйством, а кроме того беременная. Он не должен подвергать ее таким испытаниям. Нора, бесспорно, заслуживает лучшего.

Кэлу захотелось отвезти жену на ранчо Латиго и познакомить со своей семьей, забрать ее из лачуги, в которой ей не пристало жить. Но в данный момент он не мог бросить Честера Тремейна на произвол судьбы. Не мог и остановить поиски нефти, так как все его сбережения до последнего цента были вложены в две новейшие буровые установки. Нужно было продолжать работу, слишком многое поставлено на карту. Если он проиграет, ему придется жить на средства родителей всю оставшуюся жизнь. Гордость его будет уязвлена.

Ранчо Латиго по завещанию перейдет к Кингу. И хотя после смерти родителей его доля в собственности будет вполне приличной, Кэл не собирался рассчитывать на наследство. Ему хотелось самому добиться успеха в жизни.

— О чем ты задумался? — поинтересовалась Нора.

Кэл погладил жену по растрепанным волосам.

— Да, я думал о некоторых проблемах. Я должен буду уехать на уик-энд.

Нора помрачнела и посмотрела на мужа.

— Куда?

Кэл улыбнулся.

— Это мой секрет. Пока секрет, — он провел пальцем по губам Норы. — Уверяю тебя, что это касается бизнеса, а не женщин. — Кэл прижал жену к своей груди. — Ты — единственная женщина, которую мне хочется держать в своих объятиях, — прошептал он ей на ухо. — И все остальное…

Лицо Норы вспыхнуло от удовольствия, и она потерлась лицом о рубашку мужа.

— Я попросила Мелли отвезти меня к доктору.

— Хорошая девочка, — Кэл улыбнулся и посмотрел на побледневшее лицо жены. — Будь осторожна.

— Договорились.

Нора смотрела вслед удаляющемуся мужу, испытывая благодарность за его терпение и нежность. Он не был ни жестоким, ни саркастичным, как ее отец. Это обещало неплохое будущее.

Доктор оказался добрым человеком и сразу понравился Hope. Она рассказала ему о своей лихорадке, не скрыла и то, что у нее было легкое кровотечение, хотя сильно покраснела, когда признавалась, каким образом это произошло.

Обследовав молодую женщину, доктор провел ее в свой кабинет, лицо его было серьезно.

— Вы не должны переутомляться, — предупредил врач. — Есть одно обстоятельство, которого вы должны опасаться. Это — недостаток всех женщин хрупкого телосложения, но если вы будете беречь себя, у вас не возникнет никаких проблем. А что касается лихорадки, — заколебался врач и снял очки, — существует множество теорий по поводу причин ее возникновения… Переутомление я считаю более серьезным. Вы должны хорошо питаться, побольше отдыхать и стараться не заниматься ничем другим. Даже обычная простуда может спровоцировать приступ малярии.

— А это не повредит мне? Я имею в виду, не повредит ли это ребенку? — встревоженно поинтересовалась Нора.

— Такая вероятность существует. Я хочу, чтобы вы показались мне через месяц.

— Да, да, я обязательно приду.

— Если у вас возникнут какие-либо затруднения, пожалуйста, не колеблясь, посылайте за мной. На прощание Нора пожала доктору руку.

— Вы очень добры.

НЕ ПЕРЕУТОМЛЯЙТЕСЬ… Эти слова снова звучали в голове молодой женщины в течение последующих дней. Но разве могла она предаваться безделью? Нужно было носить воду из колодца, ставить и снимать с печи тяжелые кастрюли, постоянно сгибаться и разгибаться. Нора пыталась содержать дом в чистоте, подметала и мыла пол. Ей приходилось постоянно напрягаться. В результате к концу недели она чувствовала себя совершенно изможденной.

— Нора, ты не поможешь мне найти хоть одну чистую рубашку, — проворчал Кэл, роясь в ворохе белья. — Ради Бога…

— Вот, пожалуйста, — натянуто улыбнулась молодая женщина, подавая мужу результат своей первой попытки постирать. Накануне тетя Элен помогла племяннице разобрать белье перед стиркой и рассказала, как это делается, затем Нора изо всех сил старалась выгладить рубашки мужа, чтобы их можно было одеть. Она знала, что Кэл взовьется до потолка, как только развернет рубашку. Так оно и случилось.

— Что это!..

Подпалины от утюга темнели на рукавах и на спине одной из лучших его рубашек. У Норы не хватило смелости признаться, что на другой она прожгла дыру. Увидев выражение лица мужа, она поморщилась.

— Меня не нанимали служанкой, — губы ее дрожали. — Ты должен учитывать мое воспитание.

Кэл постарался сдержать гнев. Подгоревший завтрак, испорченный ужин, грязный пол, а теперь вот сожженные рубашки. Его мать была превосходной хозяйкой. Миссис Калхэйн умела хорошо готовить, поддерживала в доме безупречную чистоту, а стирать и гладить предпочитала сама и делала это даже лучше, чем в китайской прачечной в Эль-Пасо. Нора же терялась и не могла справиться даже с простейшими домашними делами. Она до сих пор не запомнила, что нужно наполнять кувшин водой, чтобы перед едой можно было вымыть руки.

Единственным достоинством жены, если быть справедливым, можно было считать только ее восхитительное присутствие в его постели, но беременность лишала его и этого удовольствия. Спать рядом с желанной женщиной и не иметь возможности дотронуться до нее… Кэл стал раздражительным, как перегревшаяся на солнце змея.

— Нам нужно нанять приходящую прислугу, — сердито заявила Нора, отбросив с лица непричесанные волосы. Ей некогда даже следить за своей внешностью, со злостью подумал Кэл. Едва ли теперь мисс Марлоу можно было назвать утонченной красавицей. Но и это бы не так злило Кэла Бартона, если бы его жена могла готовить съедобную пищу.

— Мы не можем позволить себе прислугу на мою зарплату, — солгал Кэл. — А свои деньги, насколько мне известно, ты потратила на французскую шляпку в городе, когда ездила к доктору.

Нора покраснела. Но ей так понравилась эта шляпка, и она так захотела порадовать себя хоть чем-то. Однако Кэл прав, покупка шляпки была совершенно бессмысленной.

— Извини, — пробормотала Нора.-Я привыкла покупать все, что мне хочется.

— Теперь с этой привычкой придется покончить, — резко ответил Кэл. — Начиная с этого дня, прежде чем потратить хоть один цент, спроси у меня, можем ли мы себе это позволить. Понятно?

Нора посмотрела на мужа. Неужели возможно одновременно так любить и так ненавидеть одного и того же человека. Она стиснула зубы.

— Пока я была богатой женщиной, ты не осмеливался так разговаривать со мной! — взорвалась она.

— Разве? — Кэл многозначительно посмотрел на жену. — Кем бы ты не была раньше, теперь ты — жена ковбоя на ранчо, деньги зарабатываю я и я ими распоряжаюсь.

Нора стояла, тяжело дыша, чувствуя, как болит у нее натруженная спина, ноют руки и ноги от непривычной работы. Если бы у нее оставались силы, она схватила бы тяжелый чугунный утюг и размозжила бы ему голову.

Должно быть, Кэл заметил воинственное выражение в глазах жены, потому что губы его растянулись в легкой улыбке. Но минутой позже он натянул на себя подпаленную рубашку и с подчеркнуто недовольным видом отправился на работу.

День Благодарения наступил и прошел. По настоятельной просьбе тети Элен, Кэл согласился присутствовать на семейном праздничном обеде, за что Нора была очень благодарна мужу. Но эта кратковременная передышка мало помогла молодой женщине. На следующий день ей пришлось снова начать борьбу с яйцами, которые растекались у нее в руках и мясом, в котором было огромное количество костей. Нора чувствовала себя и выглядела ужасно, ее хрупкое здоровье начало ухудшаться в результате непривычной физической работы.

Неожиданно она простудилась, но заставила себя встать с постели, чтобы приготовить завтрак для Кэла. Ее усилия ни к чему не привели. Бросив презрительный взгляд на то, что жене удалось приготовить, Кэл стремительно вышел из дома и направился в барак рабочих, чтобы поесть вместе с ними, бормоча себе под нос, как глупо было с его стороны жениться на женщине, не умеющей вскипятить воду.

Нора немедленно выбросила плоды своего труда в ведро. У нее самой аппетит пропал совершенно, так что ни отдых, ни питание явно не были достаточными. Чувствовала она себя очень плохо.

Молодая женщина совсем перестала готовить, довольствуясь овощами, хлебом и кусочками мяса, которые ей украдкой приносила переживающая за кузину Мелли.

Если Кэл что-то и замечал, он не показывал вида.

Это выглядело очень благородно, но Нора не верила ни одному слову. Она считала, что Кэл просто старается избегать ссор, которые вспыхивали между ними буквально не из-за чего. В результате плохого самочувствия нервы молодой женщины не выдерживали, вспышки гнева скрывали ее неудовлетворенность и беспокойство. Нора ненавидела сцены, но ничего не могла с собой поделать. Кроме того, она очень боялась, что лихорадка свалит ее с ног. Что ей делать, когда Кэл узнает правду и поймет, как долго она обманывала его, что взвалила на его плечи дополнительное бремя?

Все эти дни Кэл старался не смотреть на жену, как будто ее вид причинял ему боль.

И на самом деле ему больно было смотреть на Нору. Молодая женщина не осознавала, какой хрупкой она выглядит, и как создавшаяся ситуация отражается на ее здоровье. С каждым днем чувство вины мучило Кэла все больше. Он переехал в барак на самом деле для того, чтобы освободить жену от кухни и домашних хлопот, с которыми ей так трудно было справляться.

На уик-энд Кэл собирался съездить в Бомонт, чтобы проверить, как идут дела у Пайка. Он уже серьезно подумывал о том, чтобы по возвращении отвезти Нору в Эль-Пасо. Ему было стыдно так обращаться с женой. Каждый раз, когда он смотрел на нее, хрупкую и подавленную, его мучила совесть, что он заставляет Нору вести жизнь, к которой она совершенно не приспособь лена.

Прежде Кэл хотел научить мисс Марлоу ценить людей не по их социальному положению, но теперь он уже Не испытывал подобных амбиций. Его выводило из себя неумение Норы вести дом, но это было вполне объяснимо. Находиться же рядом с желанной женщиной и не иметь возможности обладать ею выводило Кэла из себя куда больше. Когда он вернется из Бомонта, ему нужно будет сделать то, что он давно должен был сделать и прекратить испытывать ее. Hope и так уже досталось.

Глава 12

Нора нисколько не удивилась, когда в пятницу после обеда Кэл снова собрался уезжать. О своих таинственных делах муж так ничего и не рассказал ей. Hope даже не пришло в голову досаждать ему своими недомоганиями, болями в спине и меньше всего предупреждением доктора. Отчуждение и неприступность мужа пугали ее, казалось, он постоянно чем-то озабочен. Нора старалась напоминать себе, что до тех пор, пока Кэл не переехал в барак для рабочих, он был добр к ней, старался не обращать внимания на подгоревшую яичницу, даже на ужасное печенье, которое по-прежнему не получалось.

Кэл появился дома в пятницу после обеда только для того, чтобы упаковать дорожную сумку. Он ни слова не проронил по поводу аккуратно уложенных чистых рубашек, которые Hope удалось, наконец, отгладить сравнительно сносно. Молодая женщина научилась пользоваться тяжелым чугунным утюгом, опуская его прежде на какую-нибудь рогожку или мешок из-под муки, а затем уже на рубашку. Больше она не прожигала на белье дырок и не оставляла желтых подпалин.

Вид чистых отглаженных рубашек заставил Кэла почувствовать себя виноватым. Можно было представить, сколько времени пришлось потратить Hope, чтобы суметь так хорошо выгладить белье.

— Спасибо, — натянуто поблагодарил он. Нора лишь пожала плечами. Разговор не получался. Молодая женщина чувствовала себя совсем больной. Стараясь подавить подступающий кашель, она чихнула.

— С тобой все в порядке? — Кэл внимательно посмотрел на жену.

— Это от пыли, — солгала Нора, доставая из кармана фартука носовой платок и прикрывая рот. — Только из-за пыли.

Пыль на самом деле толстым слоем лежала на мебели.

— Да, — с грустью согласился Кэл, осматриваясь кругом.

Нора взглянула на мужа.

— У меня достаточно работы без того, чтобы постоянно протирать мебель. Пыль тут же собирается вновь.

— Как скажешь, — Кэл не настроен был спорить. Но вид жены обеспокоил его. — Ты что-нибудь ешь? Мне кажется, ты очень похудела, Нора. Ты должна стараться есть как можно больше. Доктор действительно сказал, что у тебя все в порядке?

— Он сказал, что у меня все хорошо, — солгала Нора. — Я не поднимаю никаких тяжестей.

Кэл кивнул, успокаиваясь. Он не бывал дома целыми днями и представления не имел, чем она занимается.

— Старайся заботиться о себе. Я вернусь в понедельник к вечеру.

— Ты взял с собой оружие? — спросила Нора. Кэл удивился.

— Я всегда беру с собой оружие. Техас еще не настолько цивилизованная территория, как нам хотелось бы. Путешественникам нужно все время остерегаться ограблений.

Нора удивленно приподняла брови.

— Но что может грабитель отнять у тебя? — непредусмотрительно заметила она.

Взгляд Кэла стал холодным и насмешливым.

— Простите, мэм, что вы имели в виду? Нора вспыхнула.

— Я хотела сказать…

— Ты все еще переживаешь, что стала женой человека, не подходящего тебе по положению, не так ли? — раздраженно спросил он. — Ты считаешь, что я — человек без средств и не представляю интереса для грабителей?

Молодая женщина прикусила губу.

— Кэл, ты искажаешь мои слова. — Глаза ее умоляли мужа понять. — Я — твоя жена. Мой удел — жить, как живут простые люди. Я пытаюсь привыкнуть. В самом деле, я очень стараюсь.

— Но ты ненавидишь такую жизнь. Я замечал, как ты не поднимаешь глаз, когда мы вместе идем по городу, словно тебе стыдно, что тебя видят со мной рядом. Ты выполняешь работу по дому с видом святой мученицы, потому что привыкла считать, что порядочная женщина не должна заниматься стиркой и приготовлением пищи. Ты стыдишься своего настоящего положения, Нора, стыдишься того, что я — твой муж.

Нора стиснула зубы.

— Пожалуйста, Кэл…

— Только подумайте, мисс Марлоу из Ричмонда вышла замуж за бедного ковбоя в грязных сапогах. — Сло-. ва мужа хлестали ее как плеткой, выплескивая все его негодование и злость. — А в довершение всего, твоя тетя только что остановила меня и спросила, не мог бы я нанять для тебя приходящую прислугу. Потому что, как сказала миссис Тремейн, леди едва ли может выполнять утомительную работу по дому. Тебе приходится зависеть от милости Мелли, которая приносит еду, — жестко добавил он.

Нора покраснела.

— Но я ни о чем не просила Мелли! — пыталась оправдаться она. — Да, кузина очень добра ко мне и приносит кое-что поесть… Ты не живешь сейчас здесь, так почему я должна готовить для себя одной? И я никоим образом не просила тетю Элен говорить с тобой о прислуге.

Кэл преувеличенно тяжело вздохнул.

— Но ты просила об этом меня, и я отказал. Если ты не говорила об этом с миссис Тремейн, значит она умеет читать мысли, — зло выпалил он. — Ты притворяешься, что любишь меня, Нора, но нам обоим хорошо известно, что ты никогда не была счастлива здесь. У тебя нет совершенно никаких способностей к ведению домашнего хозяйства. Тебе не хватает терпения научиться готовить. Ты мечтаешь только о шелковых платьях, белоснежных скатертях, серебре и хрустале. Тебя никогда не устроит та жизнь, которую я могу обеспечить тебе.

— Нет, устроит, — сердито заявила Нора.

— В самом деле? — Глаза Кэла сузились. — Тогда зачем ты просила тетю написать письмо твоим родителям, чтобы попросить у них прощения? — Наконец, он не выдержал и высказал то, что мучило его больше всего.

Нора поражение вскрикнула.

— Я не просила! — возмутилась она, в ужасе от обвинения в том, что она унизилась и обратилась за помощью к отцу после того, как жестоко он поступил с ней. О чем только думала тетя Элен, сказав Кэлу такую страшную вещь? Если она хотела уколоть ее мужа и заставить лучше относиться к племяннице, то достигла этим только обратного.

— Твои родители богаты, а ты — их единственная дочь, — продолжал Кэл с кривой усмешкой. — Но позволь мне сказать тебе кое-что. Я не против, если ты решишь помириться с отцом, но не смей его ни о чем просить. Ни о платьях, ни об украшениях, ни о деньгах. Потому что пока ты являешься моей женой, я не позволю тебе взять у твоей семьи ни цента!

Нора взглянула на мужа. Гнев охватил ее с новой силой, желание оправдываться пропало.

— Я буду делать то, что считаю нужным! Я — твоя жена, но не твоя собственность. Я прекрасно сумею позаботиться о себе сама, я так и делала, пока ты не соблазнил меня и… не заставил прозябать в этой… этой унизительной бедности! По крайней мере, мужчина моего круга не стал бы заставлять меня готовить, убирать, стирать как какую-то посудомойку! — взорвалась она, вне себя от гнева.

Нора вся дрожала, жар охватил ее. Может быть, это поднялась температура из-за простуды? — подумала молодая женщина. Ей стало так плохо, что она едва понимала, что говорит.

Лицо Кэла стало холодным, глаза ледяными.

— Нет ничего позорного в честном труде, — помедлив, произнес он гордо. — Я зарабатываю своими руками и не стыжусь этого, а моя мать никогда не жаловалась на то, что ей приходится много работать по дому, стирать и готовить на мужа и троих сыновей. Она гордится этим. А если твое имя и твое положение в обществе так много для тебя значат, тогда помирись со своим отцом и возвращайся в Ричмонд. Я не собираюсь унижать тебя, вынуждая быть посудомойкой.

Нора потеряла дар речи. Неужели он просит ее уехать? Выгоняет?

— Мне пора ехать, — многозначительно бросил Кэл. — Если я вернусь, и тебя не окажется здесь, значит, нам нечего больше сказать друг другу. Можешь считать наш брак ошибкой, если тебе так нравится. Богу известно, как я не хотел заводить семью, — заявил он, желая больнее уколоть жену, хотя это была и не полная правда. — Я хотел только спать с тобой. — Это тоже было ложью, но Кэл хотел отплатить за свою уязвленную гордость.

Подхватив сумку, он отвернулся, стараясь не смотреть в искаженное болью лицо жены. Слова миссис Тремейн заставили Кэла почувствовать себя униженным, а ее замечание о трудном положении племянницы и о том, что она собирается обратиться за помощью к родителям Норы, еще больше оскорбили его.

Все тело молодой женщины болело, воспаленными глазами она смотрела на мужа.

— Ты никогда не говорил со мной о своей семье, даже не познакомил меня с ними…

Ледяной взгляд Кэла остановился на ней.

— Мне не приходило это в голову! Неужели ты думаешь, что я повезу тебя к своей матери и позволю тебе унизить ее за то, что она сама ведет домашнее хозяйство? Позволю, чтобы высокородная мисс Марлоу смотрела на мою мать свысока? Наш брак — самая большая ошибка в моей жизни. И у меня нет ни малейшего желания впутывать в это моих родственников!

Нора была так поражена, что не находила слов. Он… стыдился ее! Кровь отлила у нее от лица. Он так стыдился жены, что даже не хотел представить ее своей семье. Для молодой женщины это был самый тяжелый удар.

Стараясь не смотреть в искаженное болью лицо жены, Кэл запрыгнул в экипаж, который должен был отвезти его на станцию. Стоя на крыльце, Нора долго смотрела вслед удаляющемуся экипажу, затем, рыдая от горя, вернулась в дом и бросилась на аккуратно застеленную постель.

Слезы принесли некоторое облегчение, но лицо ее продолжало пылать, горло болело. Уткнувшись в подушку, Нора с удовольствием почувствовала ее прохладу. Мысли ее путались, ей трудно было осознать весь ужас случившегося. Позже, когда она сумеет подняться, она решит, что делать со своим несчастливым замужеством. Нора закрыла глаза и погрузилась в беспамятство.

Ранним вечером в школе Тайлера Мелли закончила занятия класса искусств. Родители забрали учеников домой, остался только один Брюс Лэнгхорн. Вечерние занятия были организованы по специальному разрешению школьной администрации, которая требовала, чтобы родители обязательно забирали детей после урока.

Уже темнело, а мистер Лэнгхорн все никак не приходил за сыном. Если не отвезти сейчас Брюса домой, подумала Мелли, ей придется возвращаться на ранчо в полной темноте, что весьма нежелательно для одинокой молодой девушки. Отец очень рассердится и может потребовать, чтобы она отказалась от уроков, позволявших ей каждый вечер видеть мистера Лэнгхорна, когда тот приходил забирать сына.

Решив, что сама отвезет Брюса домой, Мелли с беспокойством смотрела на темнеющее небо.

— Не представляю, почему задержался мой папа, — тревожился Брюс. — Он никогда раньше не опаздывал.

— Знаю, дорогой, — улыбнулась Мелли. — Все в порядке. Мне не трудно будет завезти тебя. Мальчик сморщился.

— Надеюсь, ее там нет.

— Миссис Террел?

Тон, которым девушка произнесла ненавистное имя, позабавил Боюса.

— Она никогда не приезжает к нам одна, — скосив на Мелли любопытный взгляд, сообщил мальчик. — Всегда со своей старой тетей. Так что все прилично.

— Это совершенно не мое дело, — с притворным безразличием ответила Мелли.

— Да, конечно, мэм.

Когда Мелли подъехала к дому Лэнгхорна и остановила коляску у крыльца, в окнах горел свет. Быстро темнело, и девушку пугала предстоящее возвращение на ранчо. Ей не хотелось признаваться мальчику, но ее тоже беспокоило то, что мистер Лэнгхорн не приехал за сыном, потому что он действительно, как сказал Брюс, никогда не опаздывал. Может, Лэнгхорн заболел?

— Быстро беги в дом, — приказала она мальчику, — и помаши мне рукой, если отец дома, и с ним все в порядке. Я подожду здесь.

— Хорошо, мэм. Спасибо, что подвезли меня.

— Пожалуйста.

Мелли крепко сжала в руках вожжи. Ей показалось, что прошла целая вечность, пока Брюс снова появился на крыльце.

— Все в порядке, мисс Тремейн, папа уснул в кресле, — усмехнулся мальчик. — Сегодня он руководил установкой заграждения на ранчо и мелким ремонтом построек. Даю слово, что он работал, пока не свалился с ног.

Мелли облегченно вздохнула.

— Прекрасно, спокойной ночи, дорогой, — весело попрощалась она с мальчиком, уголком глаза заметив какое-то движение в доме. Ни за что на свете она не хотела сейчас беседовать с его грубияном-отцом. Мелли все еще не могла забыть, что сказал ей мистер Лэнгхорн на танцевальном вечере. Она быстро стегнула лошадь вожжами и отъехала от дома.

Темнота сразу же поглотила ее. Светила неполная луна, дорога была еле видна. Слава Богу, что лошадь хорошо знает маршрут, подумала Мелли… Она бы не так боялась темноты, но постоянные слухи о грабителях…

Внезапно сзади послышался громкий стук копыт. Всадник мчался галопом и быстро настигал коляску Мелли. Сердце девушки испуганно забилось при мысли о серии недавних нападений на одиноких женщин. Мелли начала подгонять лошадь, стегая ее вожжами.

Впереди показался поворот, и лошадь замедлила ход, что дало возможность преследователю поравняться с коляской. Боковым зрением Мелли заметила пару длинных ног, черные сапоги, и у нее вырвался крик ужаса.

Девушка попыталась подхлестнуть лошадь, но сильная рука протянулась к уздечке, заставляя коляску остановиться. Только сейчас Мелли узнала своего преследователя, но сердце ее продолжало сильно биться. Без шляпы, с растрепанными волосами и очень сердитый, он ловко соскочил с седла и подошел к подножке.

Пригладив волосы рукой, мистер Лэнгхорн взглянул на Мелли.

— Тебе известно, как опасно заставлять лошадь так быстро скакать в темноте, — раздраженно заявил он.

— Естественно, вас больше волнует лошадь, мистер Лэнгхорн, чем моя безопасность в такое позднее время, — возмущенно ответила Мелли.

— Почему ты не задержалась, чтобы поговорить со мной?

— Очевидно, потому, что у меня не было никакого желания разговаривать с вами. Брюс передал мне, что вы уснули в кресле. Мне надо было только узнать, все ли у вас в порядке. И когда я убедилась в этом, то сразу же уехала. Вот и все.

— Сегодня у меня был очень трудный день, Мелли. А кроме того, я полночи не спал из-за заболевшего теленка.

— Возможно, это сказывается пожилой возраст, мистер Лэнгхорн, — лукаво заметила девушка.

— Черт бы тебя побрал!

У Мелли дыхание перехватило от возмущения.

— Как вы смеете!

Руки Лэнгхорна сжались, даже в темноте Мелли заметила, как сверкнули его глаза.

— Разве тебе не известно, что у меня отвратительные манеры? — уколол ее Лэнгхорн. — Я разведен, а в глазах общества это означает, что опозорен. Конечно, никто даже знать не хочет, что моя жена была не намного лучше проститутки, ей был безразличен даже ее собственный сын; она продавала свое тело любому, кто платил, чтобы купить опиум…

— Пожалуйста, не надо!

— Да, это все слишком грязно для ваших нежных ушек, маленькая мисс Невинность! Но разве тебе не хочется все знать о мужчине, к которому ты питаешь тайную страсть? Или ты думаешь, Мелли, что я не замечаю, с каким обожанием ты исподтишка смотришь на меня?

Девушке хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала себя оскорбленной. Слова Лэнгхорна не только унизили ее, тон, каким он их произнес, необычайно взволновал Мелли.

— Мне нужно вернуться домой, — умоляюще пробормотала девушка. — Пожалуйста, уезжайте.

— Вдова Террел так не разговаривает со мной. Она делает все, о чем я ее прошу.

— Вот и езжайте к ней, пожалуйста, позвольте миссис Террел делать то, что вы хотите. А я желаю уехать домой.

— Я — тоже, — устало произнес Лэнгхорн. — Но у меня нет дома. У меня есть помещение, которое изо всех сил я стараюсь содержать в порядке, и ранчо, которое забирает все мое время, и сын, которому я совсем не уделяю внимания, потому что у меня не остается времени даже для того, чтобы быть отцом. Ты нравишься Брюсу, Мелли, — сердито добавил он. — Мой сын только о тебе и говорит. Мисс Тремейн, мисс Тремейн… ну просто святая!

— О, мистер Лэнгхорн, вы не должны…

— Иди сюда, Мелли, — пробормотал мужчина, взял девушку за руку и потянул к себе, заставив выйти из коляски и спуститься на землю рядом с ним.

— Лошадь может испугаться и убежать, — быстро проговорила Мелли.

На самом деле лошадь не собиралась никуда убегать. Девушка так волновалась, что не могла ни о чем думать. Неожиданно она обнаружила, что у нее промокли ноги, так как колея была наполнена водой.

Сильными руками Лэнгхорн схватил Мелли за плечи, поворачивая, чтобы рассмотреть выражение ее лица.

— Ты преследуешь меня повсюду, — нетвердо произнес он.-Ты преследуешь меня своими огромными карими глазами, девственным телом и прекрасными волосами, Мелли. Как бы мне хотелось закутаться в эти волосы…

Внезапно губы мужчины впились в нее в яростном поцелуе. Мелли вскрикнула, взволнованная и пораженная страстью, которой никогда еще не знала в поцелуе. Робкие ласки, которыми она прежде обменивалась с юношами, сразу же забылись в головокружительном желании взрослого мужчины.

Лэнгхорн притянул девушку к себе и крепко прижался к ней, заставляя ее почувствовать необыкновенную силу своего тела, а также все возрастающую страсть, которую Мелли совершенно явственно ощущала своим бедром.

Испуганная, она пыталась оттолкнуть мужчину, но безуспешно. Голова его закружилась от восхитительного вкуса девичьих губ, руки перебирали волосы Мелли. Лэнгхорн вытащил шпильки из ее прически, и тяжелые локоны роскошной волной рассыпались по ее спине. Тем временем его требовательные губы ни на секунду не отрывались от девушки.

— Ты напряженная и негнущаяся, как доска, — грубовато проворчал мужчина, гладя длинные волнистые Волосы. — Как кусок дерева. — Он слегка прикусил нижнюю губу девушки, заставив ее вскрикнуть. — Ты еще ребенок, — сердито продолжал Лэнгхорн, пытаясь восстановить дыхание. — Ты не умеешь целоваться, пугаешься страсти, ты ничего не можешь дать зрелому мужчине!

Мелли судорожно проглотила комок в горле, колени ее ослабели, губы дрожали. Она дотронулась пальцем до нижней губы.

— Я хочу домой, — задыхаясь пробормотала девушка.

— Разумеется, почему нет?-сердито ответил Лэнгхорн. — Ты — маленькая испуганная девочка. Теперь ты понимаешь, чего хотела? Ты даже не можешь притвориться, что тебе нравятся мои поцелуи.

Мелли хотелось побыстрее уехать, но сильные руки не отпускали ее.

— А сейчас ты примешься плакать, не так ли? — насмешливо спросил Лэнгхорн.

Уткнувшись лбом в его широкую грудь, Мелли на самом деле дала волю горячим слезам, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, упираясь сжатыми в кулаки руками в его плечи. Лэнгхорн почувствовал, что девушка вся дрожит. Выпитое виски помутило его разум. Он совсем не собирался пугать ее. Мужчина должен уметь сдерживать свои эмоции, но Мелли мучила его уже много месяцев.

Сильными руками он нежно гладил ее длинные шелковистые волосы, с наслаждением пропуская их между пальцев.

— Волосы, как у ангела. Мягкие, как черный шелк.

— Вы собираетесь жениться на миссис Террел, — сердито заявила Мелли. — Вы не имеет права, никакого права касаться меня руками!

— Я знаю, — тяжело вздохнул Лэнгхорн, осторожно целуя ее волосы и лоб. — Не надо плакать, Мелли.

Девушка вытерла слезы рукой. Как это должно быть глупо, рыдать в темноте на безлюдной дороге в объятиях мужчины, которого любишь больше всего на свете, и умолять его отпустить тебя домой. Отношение Лэнгхорна к ней не вызывало у Мелли сомнений. Ее молчаливое обожание раздражало его, а юность и невинность были ненавистны. Он ничего не хотел от нее. Тогда, интересно, почему его руки держат ее так крепко?

Лэнгхорн снова и снова, как завороженный, перебирал ее волосы. Он накрутил одну прядь на руку и поднес к губам.

— Мистер Лэнгхорн, — начала Мелли. Его губы нашли глаза девушки, заставляя их закрыться. В теплом дыхании мужчины слышался запах виски.

— У меня есть имя, Мелли.

— Я совсем не собираюсь называть вас по имени, — гордость ее была уязвлена. Но прикосновения мужчины были столь волшебными, что колени у нее подкашивались. Лэнгхорн продолжал, молча, целовать лицо Мелли, заставляя ее испытывать необыкновенное блаженство, особенно когда языком осторожно коснулся ее трепетавших ресниц.

Его руки, запутавшиеся в роскошных волосах Мелли, двигались вниз по спине, а затем как бы случайно скользнули к ее высокой груди. Это было так восхитительно, что Мелли еще теснее прижалась к широкой груди мужчины.

Откуда-то снизу ее тела поднималась горячая волна желания, какая-то незнакомая боль, казалось, пульсировала все сильнее и сильнее, нарастая с каждым прикосновением его губ и рук. Мелли почувствовала, как от настойчивых ласк Лэнгхорна затвердели ее соски.

Этого нельзя позволять, вспыхнула в ней стремительная мысль. Мелли хотела протестовать, но мягкие губы мужчины закрыли ей рот. Сначала лишь легко прикасаясь, затем с нарастающей жадностью Лэнгхорн впился в губы девушки.

Огонь пронзил все тело Мелли, сквозь прикрытые веки ее ослепил яркий свет. Девушка застонала, раскрывая губы навстречу поцелую. Лэнгхорн что-то горячо шептал, стараясь языком проникнуть вглубь, одновременно его рука полностью овладела ее грудью.

После они не могли вспомнить, кто из двоих опомнился первым. Внутренний жар сжигал Медли, губы распухли, она едва дышала. Все тело ее, казалось пульсировало от затопившего желания. Девушка склонила голову к груди возлюбленного, вздымавшейся от бешеных ударов сердца.

Лэнгхорн хватал ртом воздух, словно пытаясь образумить себя.

— Вы не должны… поступать так, — хрипло прошептала Мелли.

— Ш-ш-ш, — лицо его зарылось в шелковистые волосы.

— Мистер Лэнгхорн…

— Разве мы уже не преодолели это? Меня зовут Джекоб, — засмеялся мужчина.

— Джекоб… — прошептала Мелли, не переставая дрожать от переполнявших ее чувств.

Лэнгхорн нежно обнял девушку, не позволяя себе больше потерять голову. Он нежно гладил Мелли по спине, пока она не успокоилась и не отстранилась.

Джекоб достал из кармана папиросную бумагу, мешочек с табаком и скрутил сигарету. Казалось, он совсем не торопится. Лошади мирно щипали траву в темноте. Достав спички, он прикурил и глубоко затянулся, молча глядя на Мелли. Ее волосы рассыпались по плечам — темная волна на фоне светлого шелкового платья, показавшегося таким мягким, когда он ласкал грудь девушки.

Кровь в нем снова закипела при этом воспоминании, и Лэнгхорн засмеялся над собой. Две порции виски и дикая скачка в ночи перевернули его жизнь. Именно это сейчас случилось. Они оба уже не смогут забыть, какое наслаждение принесли друг другу.

— Я должна вернуться домой.

— Благоразумное решение. Ночью на дороге можно встретить опасных людей.

— Опаснее тебя? — насмешливо спросила Мелли. Лэнгхорн усмехнулся.

— Может быть. Я не делал тебе… больно? — нежно спросил он, вспоминая, с какой безрассудной силой сжимал в объятиях мягкое податливое тело девушки. Глаза его остановились на ее груди.

— Сэр! — воскликнула Мелли, прикрывая грудь руками.

Лэнгхорн грустно вздохнул.

— Что ты чувствуешь, Мелли? — насмешливо спросил он. — Ты так давно хотела меня. Тебе понравилось, как я целовал тебя, как мои руки прикасались к твоему телу?

Мелли отвернулась и направилась к коляске с отчаянием в душе. Однако сильная рука, останавливая, обвилась вокруг ее талии.

— Я приеду к вам завтра, — прошептал Джекоб ей на ухо. — Нам необходимо обсудить это с твоими родителями.

— Что обсудить? — испуганно спросила Мелли.

Неужели Лэнгхорн хочет рассказать ее родителям о том, что произошло между ними.

— Я хочу поговорить с твоими родителями о нас, — серьезно ответил Джекоб. — Неужели ты думаешь, что теперь нас может что-нибудь удержать? Теперь, когда мы оба сгораем от страсти?

Глава 13

Мелли замерла, в ее огромных карих глазах отразилось удивление и незащищенность.

— Что?!

Джекоб погладил ее по щеке.

— Я хочу, чтобы ты принадлежала мне, если выражаться яснее. И я хочу в свою очередь принадлежать тебе.

— О, Джекоб! — воскликнула Мелли. Лэнгхорн усмехнулся.

— Брюс обожает тебя, Мелли, — голос его смягчился. — И я тоже.

— Но… как же вдова Террел? — беспомощно возразила девушка.

— Это было лишь для отвода глаз и ничего больше. Я считал, что слишком стар для тебя, — серьезно проговорил Лэнгхорн. — Или ты — слишком молода для меня. Но больше я не могу бороться со своими чувствами. У меня сердце разрывалось после того, как я нагрубил тебе на вечере в клубе. Я не могу причинять тебе боль даже из самых благородных побуждений. Миссис Террел — мой друг. Только друг. По отношению к ней я не позволял себе никаких вольностей.

— Ты сказал… что намерен поговорить с моими родителями?

— Да. Необходимо поговорить, — вздохнул Джекоб. — Нужно добиться, чтобы они позволили мне ухаживать за тобой.

Мелли не совсем хорошо понимала, что он имеет в виду. Слова Лэнгхорна обескуражили ее. Девушка повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза.

— Я хочу жениться на тебе. Медли, — мягко объяснил Джекоб.

Девушку охватил такой восторг, что она вся задрожала. Глаза ее сияли, искрившись от переполнявшей ее радости. Лэнгхорн жадно притянул Мелли к себе и поцеловал.

— А еще я имел в виду, что независимо от того, что думают многие, я — совсем не аморальный тип.

— Я знаю. О, Боже, я так счастлива!-Мелли прильнула к нему. — Я думала, ты ненавидишь меня, Джекоб.

— Я пытался противиться своим чувствам, мне не хотелось делать тебе больно, дорогая. Тебе только восемнадцать лет, Мелли. Твоя жизнь еще начинается.

— Если бы ты женился на вдове Террел, я бы не хотела такой жизни. Я никогда бы уже не смогла полюбить так, как люблю тебя. Я никогда бы не вышла замуж, и у меня бы не было детей.

Лэнгхорн крепче прижал девушку к себе.

— Ты любишь детей? Должно быть, да, потому что Брюс от тебя в полном восторге.

— Да, я очень люблю детей.

— Тогда мы заведем с тобой двоих или троих. Я уже могу представить себе маленькую девочку с пышными темными волосами… как у мамы.

— О, Джекоб! — воскликнула Мелли, чувствуя себя наверху блаженства. Ей хотелось прыгать от радости. Лэнгхорн наклонился и снова поцеловал ее.

— Ну, а сейчас, я думаю, нам пора расставаться. Я смертельно устал, поэтому и выпил немного виски, чтобы расслабиться. Разумеется, это не самое лучшее время для принятия серьезных решений.

Мелли обеспокоенно взглянула на возлюбленного, заставив его рассмеяться.

— Уверяю тебя, дорогая, что я полностью отдаю себе отчет в том, что говорю. Но нужно хорошенько подготовиться к беседе с твоими родителями.

— Завтра?

Лэнгхорн кивнул. Тревога омрачила его лицо.

— Я знаю, что они осуждают меня за развод. А когда узнают о моих намерениях относительно собственной дочери… Но я надеюсь, что все устроится.

— А если мои родители не согласятся? Джекоб задумчиво улыбнулся.

— Кажется, твоя кузина Элеонор нашла выход из такого положения. Ее родители тоже не одобряют ее выбор.

— Да, они с Кэлом поженились тайно. — Глаза Мелли сверкнули. — Мы тоже так сделаем?

— Только в крайнем случае. — Джекоб нежно коснулся ее губ. — Не переживай по этому поводу. Хорошо?

Девушка улыбнулась и согласно кивнула. Джекоб помог ей забраться в коляску и вскочил на свою неоседланную лошадь.

— Так вот почему ты так быстро догнал меня! — воскликнула Мелли, замечая, что лошадь без седла. Джекоб усмехнулся.

— Если надо, я прекрасно обхожусь без седла. Я провожу тебя до дома, Мелли, но поеду на расстоянии, чтобы твои родные меня не заметили, — добавил он, успокаивающе похлопав ее по плечу.

Дорога на ранчо не заняла много времени. Когда Мелли вошла в гостиную, то оказалось, что никто даже не заметил ее позднего возвращения. Весь дом пребывал в тревоге. Мать встретила ее в слезах.

— Что случилось? — воскликнула Мелли.

— С Норой несчастье, — зарыдала Элен. — У нее начался тяжелый приступ лихорадки, она ужасно страдает… А самое худшее — твоя кузина потеряла ребенка.

— О, нет! — закричала Мелли. — Бедная Нора! А Кэл?..

— Кэл как обычно уехал на уик-энд. Мы представления не имеем, как связаться с ним. — Миссис Тремейн была в отчаянии. — Он не вернется до понедельника, а состояние Норы угрожающее. Приступ начался внезапно… — Элен ничего больше не сказала, но Мелли поняла мать.

Она прошла в комнату для гостей, куда перенесли Нору после того, как тетя Элен нашла ее в бреду в домике. Нора вся горела и была мокрой от пота. У постели кузины сидел доктор. Лицо его было встревоженным и усталым, срочный вызов заставил врача отложить ужин, не было времени даже выпить чаю.

— Могу я принести вам что-нибудь из еды, доктор? — тихо спросила Элен.

— Я был бы не против выпить чашку чая с печеньем, благодарно отозвался врач. — И еще велите принести холодной воды, простыни и белье, которое обязательно нужно сменить. — Он покачал головой. — За всю свою долгую практику я не встречал такой тяжелой лихорадки. Разве молодая дама не следовала моим предупреждениям и не отдыхала как следует?

Элен и Мелли обменялись удивленными взглядами. Они впервые слышали о советах врача.

— Понимаю, — холодно констатировал доктор. — Догадываюсь, что больная никому ничего не сказала, даже своему где-то странствующему мужу. Я предупреждал ее, что опасно поднимать тяжести, опасно переутомляться. Неужели никто не видел, что она простудилась и горит? Это в добавление к ослабленному состоянию и беременности почти гарантировало приступ лихорадки.

— Мы ничего не знали, -грустно ответила Элен. — До последнего времени Нора была здорова, а когда вышла замуж, стала очень замкнутой. Несколько дней накануне мы ее почти не видели, только Мелли забегала, чтобы угостить кузину чем-нибудь вкусным. Hope пришлось учиться готовить и…

— Уверяю вас, что это было самое неподходящее время для обучения домашнему хозяйству, — раздраженно заметил доктор.

Женщины выглядели такими виноватыми, что он поневоле смягчился.

— Боюсь, что ребенка спасти будет невозможно. Эта лихорадка… — Врач покачал головой.

— Она не умрет? — решилась спросить Мелли.

— Не могу сказать. Случай очень тяжелый.

— Мы можем чем-то помочь, доктор? — встревоженно спросила Элен.

Доктор взглянул да женщин через очки.

— Молитесь.

И они молились. Молились в течение следующих двух дней. Нору мучили ужасные боли, она кричала, когда ее переворачивали, чтобы протереть одеколоном и сменить белье. Все были измучены. Не могло и речи идти о том, чтобы Джекоб приехал поговорить с родителями. Мелли послала ему записку, сообщая о том, что случилось, а затем вернулась к постели кузины.

Наступил понедельник, но Нора продолжала метаться в беспамятстве.

Смертельно уставший Кэл Бартон сошел с поезда и нанял на станции экипаж, чтобы добраться до ранчо. Они с Пайком снова не получили никаких результатов, скважина оказалась пустой. Это была уже вторая неудача с тех пор, как Бартон начал искать нефть в Техасе. У компаньонов был еще один участок земли в другом месте, где Пайк начал подготовительные работы.

Кэл очень хотел остаться и посмотреть, чем закончится последняя попытка. Он был уверен, что на этот раз их ждет удача. Он никогда не был игроком, но в этот участок земли вложил последние деньги, полагаясь на свой инстинкт и мнение геологов. Несмотря на все волнения по поводу поисков нефти, ссора с Норой постоянно стояла у него перед глазами и, в конце концов, он уже не мог думать ни о чем другом. Каким-то образом им нужно решить свои противоречия ради будущего ребенка. Если бы он только знал, как это сделать.

Когда Кэл вернулся на ранчо Тремейнов и зашел в свой домик, там никого не было. Первой его мыслью было, что Нора вернулась в Вирджинию к родителям. Именно это он и предложил сделать жене, хотя Богу известно, как он не хотел, чтобы так случилось. Кэла вывели из себя слова миссис Тремейн. Кэл заглянул в спальню, предполагая, что Нора забрала свои вещи. Но все оказалось на месте. Трясущимися руками он открыл шкаф — платья висели на плечиках. Закрыв глаза, Кэл поблагодарил Бога. Должно быть его жена пошла навестить свою тетю и кузину. А он решил, что Нора покинула его! Улыбнувшись, Кэл вернулся в комнату, тяжело опустился в кресло-качалку и устало откинулся на спинку. Ему хотелось прожить последние недели на ранчо иначе. Если бы Нора уехала, он остался бы совершенно один. Только сейчас Кэлу стало понятно, что в поездке ему очень не хватало подгорелого мяса, засушенного печенья и испорченных рубашек. Ему очень не хватало Норы. Кэл задумчиво улыбнулся, вспомнив, как отчаянно молодая женщина старалась научиться вести хозяйство. Во время поездки у него было достаточно времени, чтобы понять с какими трудностями пришлось столкнуться его молодой жене, выросшей в богатой семье, окунувшись в жизнь домашней хозяйки. С его стороны несправедливо было бросать ее в таком положении. Еще в поезде Кэл решил, что должен все исправить и забыть свои глупые причуды изменить Нору. Вспомнив все жестокие слова, которые он говорил жене, он понял, что.будет очень нелегко заставить ее забыть их. Но, может быть, еще не слишком поздно все исправить. Он отвезет ее в Латиго, на ранчо родителей, и Hope не придется больше переносить лишения. На ранчо Тремейнов дела шли неплохо, Честер был на верном пути. Найдут они с Пайком нефть или не найдут, решил Кэл, у него сильные руки и голова на плечах, он поступится своей гордостью и вернется в Латиго, чтобы работать на семейном ранчо. Если Нора любит его, она привыкнет к жизни в Техасе. А остальное…. что ж, остальное как-нибудь устроится. Чем больше Кэл думал о своих проблемах, тем проще ему казалось найти решение.

Внимание Бартона привлекли легкие шаги на крыльце. Улыбаясь, он поднялся с кресла, ожидая, что сейчас дверь откроется, и войдет Нора. Но раздался осторожный стук. Выйдя на крыльцо, Кэл увидел встревоженную Мелли.

— Я так и подумала, что вы приехали. Вам лучше поторопиться в большой дом, мистер Бартон… Если еще успеете.

Выражение ее глаз было таким, что Кэл не стал тратить время на вопросы. Отсутствие Норы и бледное измученное лицо Мелли подсказали ему, что случилось что-то ужасное. Кэл ускорил шаг, сердце его бешено колотилось, больно отдавая в ребра.

Нора лежала в комнате для гостей вся мокрая от пота. Рядом с ней находился доктор. Врач не отлучался с ранчо с тех пор, как его вызвали. Он бросил неприязненный взгляд на Кэла.

— Странствующий муж, я догадываюсь? — холодно спросил доктор. — Посмотрите на вашу работу, сэр.

У Кэла внутри все похолодело, сердце, казалось, остановилось. Мертвенно-бледная, белая как снег, очень похудевшая Нора лежала неподвижно. Ее живот…Доктор заметил выражение ужаса в глазах Кэла.

— Два дня назад ваша жена потеряла ребенка. А сейчас мы молимся только о том, чтобы Бог сохранил ей жизнь. Разве вы не знали, что опасно для нее поднимать тяжелые ведра с водой и переутомляться, особенно когда ее состояние осложнилось простудой.

— Жена говорила, что вы считаете ее состояние удовлетворительным. — Сердце Кэла ледяной рукой сдавил страх, когда он снова взглянул на неподвижно лежащую на постели Нору. — Я видел, что она чихала, но решил, что это из-за пыли.

— Ваша жена простудилась. И этого при ее постоянном переутомлении оказалось достаточно, чтобы вызвать новый приступ лихорадки. Я опасаюсь, что приступ может иметь летальный исход. В многолетней практике мне не приходилось встречаться с таким тяжелым состоянием при лихорадке.

— Лихорадка? — Кэл подошел ближе к постели и посмотрел на свою жену изумленными, затуманенными горем глазами. Сердце его захолодело в груди, — Какая лихорадка? — переспросил он хриплым голосом.

— Что у вас за отношения? — сердито осведомился доктор.-У миссис Бартот был единичный приступ лихорадки год назад. Их семейный врач предупредил — хотя я и не совсем согласен с его прогнозом — что следующий приступ может оказаться фатальным.

Это был удар, который сразил Кэла наповал. У него перехватило дыхание.

— Нора мне никогда не рассказывала о своей болезни, — выдавил он из себя.

— Она никому ничего не рассказывала, — грустно проговорила Элен, утирая слезы. — Племянница только говорила, что не хочет выходить замуж, чтобы не взваливать на мужа моральный и финансовый груз, потому что болезнь ее неизлечима. О, этот ужасный Саммервиль! Если бы он тогда не разорвал на Hope противомоскитную сетку, преследуя бедную девушку своими ухаживаниями, если бы тогда в Африке комары не искусали ее, жизнь моей племянницы сложилась бы иначе!

— Саммервиль? — Кэл прислонился к стене, тупо уставившись на миссис Тремейн, — Саммервиль сделал это?

— Да, — слезы снова появились на глазах у пожилой женщины. — Я так опасалась за здоровье Норы, когда вы привезли ее на ранчо. Она была недостаточно закаленной, чтобы вести такую жизнь, будучи беременной. Это трудно для любой женщины, а Нора такая хрупкая. Я считала, что вам обо всем известно, мистер Бартон. Мне нужно было поговорить с вами раньше, как-то убедить вас…

Голос миссис Тремейн сорвался, и она отвернулась. Кэл начинал понимать, что он сделал со своей женой. Нора была больна малярией и ни слова не сказала ему об этом. Очевидно, она боялась взвалить на мужа дополнительные материальные заботы, считая его бедным ковбоем, а ведь ее заболевание требовало постоянного медицинского наблюдения и ухода. Как трагично и глупо с его стороны было принимать ее нежелание заниматься домашними делами за презрение к простой жизни. Нора просто опасалась за свое здоровье и не хотела перегружать себя, стараясь сберечь ребенка. Кэл закрыл от боли глаза.

Если бы не Саммервиль с его домогательствами, вероятно, ему никогда бы не пришлось узнать о ребенке. Нора не стала бы посылать телеграмму, они бы не поженились. В любом случае он должен был отвезти ее к родителям в Латиго. Вместо этого, заставил любимую женщину вести тяжелую и суровую жизнь, хотя в этом не было никакой необходимости. В своем высокомерии он решил научить мисс Марлоу человечности, но вместо этого сам получил урок, расплатившись за него смертью ребенка, а может и жизнью жены.

— О, моя дорогая, — тихо произнес Кэл, глубоко потрясенный измученным видом Норы. Его взгляд встретился с глазами доктора. — Она будет жить? Можно ли что-нибудь сделать? Доктор, вы должны спасти ее!

Доктору стало понятно, что Кэла нельзя винить, и он смягчился, чувствуя сострадание к мужчине. Его всегда выводили из себя люди, ставившие свои собственные интересы выше интересов больного человека.

— Я сделал все, что мог, — честно признался врач. — Хинин, компрессы, обтирания, кровопускание, — все что только могло облегчить ее состояние. Если лихорадка отступит, тогда у нее есть шанс. В ином случае… — он беспомощно развел руками. — Мне приходилось много раз лечить малярию и мне известно, что она полностью не излечивается. Кроме того, организм молодой женщины ослаблен потерей ребенка и простудой. Вы же понимаете…

Кэл подошел к постели и взял тонкую пылающую руку жены. Он крепко сжал ее в ладонях, как бы пытаясь передать Hope свои силы. Она должна жить. Должна! Кэл произнес это вслух, взгляд его скользнул по худенькому телу, в светлых глазах светились мука, чувство вины и любви одновременно. Нора стала частью его самого. Почему он не понимал этого раньше, когда можно было сказать любимой об этом? Если ей суждено умереть, последним ее воспоминанием будет его резкий суровый голос, слова о том, что ему стыдно знакомить жену со своей семьей, что их брак был ошибкой. Теперь ему приходится испытывать на себе результаты собственной жестокости.

Вместе с доктором Кэл сидел у постели жены всю ночь. Они делали холодные компрессы, меняли белье и рубашку. Нора дрожала, плакала или что-то бессвязно бормотала. В комнату часто заглядывали Мелли и Элен, уже привыкшие спать урывками. Честер следил за работой на ранчо, потому что Кэл не захотел оставить жену ни на минуту.

Когда рассвело, доктор принес чашку кофе.

— Когда все прояснится? — спросил Кэл.

— Я — не Бог, — откровенно ответил врач. Запустив пальцы в волосы, Кэл смотрел на слабое изможденное тело жены.

— А я пытался им быть, — с болью произнес он. — Нора казалась такой высокомерной, смеялась надо мной и моими товарищами, смотрела на ковбоев свысока из-за нашей одежды и работы, — Кэл поморщился. — Я тоже был самоуверен и горд и решил проучить мисс Марлоу за презрительное отношение. Я привез жену на ранчо специально, чтобы ей пришлось выполнять физическую работу. — Он провел рукой по своему заросшему щетиной лицу. — Я не думал, что это может принести такой вред ее здоровью. Моя мать — очень сильная женщина. Даже при наличии современных удобств, она предпочитает все делать по-старому. У нее никогда не было слуг, — Кэл тяжело вздохнул. — Я не подумал о том, что Hope никогда не приходилось выполнять работу по дому. Пусть Бог простит меня, но мне даже в голову не пришло, что обычные домашние дела могут стать опасными для ребенка. — Он медленно пил кофе. — Нора ничего не рассказала о лихорадке, — грустно добавил Кэл.

Откинувшись в кресле доктор смотрел на свою пациентку.

— Она — необыкновенная женщина, — серьезно заметил он. — Ваша жена была у меня на приеме несколько дней назад и минут десять рассказывала мне, как нужно гладить мужские рубашки, чтобы не спалить их. — Доктор усмехнулся, а Кэл поморщился от боли. — Она рассказывала об этом с такой гордостью и была так довольна, что у нее, наконец, это получается. Но она ни словом не обмолвилась, что ей приходится поднимать тяжелые ведра с водой, о трудностях и неудобствах. Мне даже в голову не пришло, что она скрывает от вас состояние своего здоровья.

— Я считал, что знаю Нору, — тяжело проронил Кэл. — Моя жена — сложная женщина. Да и я не был идеальным мужем.

— Семейная жизнь состоит из постоянных компромиссов, — заметил доктор, слегка улыбнувшись. — Я женат тридцать шесть лет и ни разу серьезно не ссорился с женой.

— Вы — счастливый человек. Доктор кивнул.

— Моя жена — настоящий дипломат, — усмехнулся он.

— А у моей довольно непредсказуемый характер, — пошутил Кэл, глядя на Нору глазами, полными боли. — Тем не менее, она старалась быть мужественной и никогда не отступала в борьбе. У меня не было желания жениться, — признался он, — но за это время. Нора прочно вошла в мою жизнь. Мне сейчас очень одиноко без нее.

Кэла поразили собственные признания. Доктор поджал губы и отвел взгляд от отрешенного лица молодого человека.

— Вам нужно сказать ей об этом, когда она выздоровеет.

Глаза Кэла беспомощно взглянули на доктора.

— А она…. выздоровеет?

— Скоро мы узнаем об этом.

Скоро… это слово постоянно звучало в ушах Кэла весь день. Кэл не следил за временем. Ему предлагали поесть, успокаивали, а он не выпускал тонкой руки Норы.

Состояние больной не улучшалось. Нора вздрагивала и металась по постели вся потная, постоянно вскрикивала, лихорадка продолжала сотрясать хрупкое тело молодой женщины.

Доктор вышел из комнаты, чтобы пообедать, оставив на некоторое время Кэла одного в тишине прохладной комнаты. На дворе стоял декабрь. Он решил затопить камин, чтобы в комнате стало теплее. Нора не должна простудиться еще раз.

Ни словом не обмолвилась о своей болезни… Ему следовало раньше понять, что его жена не любит раскрывать душу, даже если это могло бы принести ей пользу. Ему следовало понять ее характер, еще когда он узнал о ребенке. У него была возможность создать ей другую жизнь, достойную… И может быть, ребенок остался бы жив.

Ребенок… Как будет больно Hope, если… Когда, поправил он себя, она выздоровеет. Кэл представил, каким ударом будет для молодой женщины потеря ребенка, и застонал. Он смотрел на стройное хрупкое тело жены, распростертое неподвижно на постели, и наконец выдержка изменила ему. Столько часов она находилась между жизнью и смертью. Слезы обожгли небритые щеки, и через мгновение Кэл уже не сдерживал рыданий. Он прижался щекой к мягкой груди Норы, к ее влажной рубашке и предался слезам.

Нора услышала чьи-то приглушенные рыдания. Тело ее болело и пылало, как будто жестоко избитое. Что-то сдавливало ее грудь, теплая влага, непохожая на прохладные компрессы коснулась ее рук. Синие глаза открылись и уставились в потолок. В комнате было тепло, горел камин.

Глаза молодой женщины остановились на темной голове, покоящейся на ее груди. Нора нахмурилась. Кэл? Почему он здесь? Это ведь не их домик. Это — большой Дом. Внезапно Нора вспомнила все, что случилось. Она вспомнила их ужасную ссору, жестокие слова, а затем лихорадка… жар…

Губы у нее пересохли, она оттолкнула голову мужа.

— Ребенок? Мой ребенок… — выдавила из себя молодая женщина хриплым незнакомым голосом.

Кэл вздрогнул и приподнял голову, глаза его радостно сверкнули.

— Нора?

Она оттолкнула мужа. Сознание полностью возвратилось к Hope. Она помнила малейшую деталь их последней встречи, включая и то, что сказал ей Кэл, в чем обвинил.

Рука ее поднялась, чтобы прикрыть глаза.

— О, зачем я осталась жива? — с отчаянием прошептала Нора. — Почему я не умерла?! Слова жены потрясли Кэла.

— Нора, пожалуйста, — умоляюще произнес он.

— Я потеряла своего ребенка, не так ли? — прошептала молодая женщина, напряженно ожидая ответа, заранее ужасаясь ему. В глубине души она чувствовала пустоту внутри себя. Такой же пустой будет теперь ее жизнь.

— Да, — с трудом выдавил Кэл.

Слезы хлынули стремительным потоком сквозь закрытые веки. Рыдания Норы были безмолвными, тем больнее и невыносимее для Кэла было видеть страдания жены.

Он нежно дотронулся до ее спутанных волос, но она отдернула голову, как будто прикосновения мужа были отвратительны для нее.

Тяжело вздохнув, Кэл сидел у постели жены совершенно растерянный. Нора не хотела даже смотреть на него. Чувство потери росло в нем. С болью и отчаянием смотрел он на ослабевшее тело молодой женщины. Просто непостижимо, но до этого момента он не понимал, как сильно любит ее.

Дверь открылась, и вошел доктор. Увидев, что больная пришла в себя, лицо его осветилось радостью.

— Вы пришли в сознание! — радостно воскликнул, врач. Его роль в выздоровлении была пассивной — нужно было только сбивать температуру и обеспечить полный покой, — но, тем не менее, он чувствовал удовлетворение. — Слава Богу!

— Я потеряла своего ребенка, — жалобно прошептала Нора и заплакала.

Лицо доктора исказилось. Он взглянул на Кэла, и по его страдальческому лицу все понял.

— Иди, что-нибудь поешь, парень, — тихо сказал пожилой врач. — Твоей жене сейчас нужен отдых, я дам ей успокаивающее. Теперь она выздоровеет.

Выздоровеет и покинет его, подумал Кэл, бросая на Нору последний любящий взгляд. Конечно, теперь она уедет домой. И вряд ли молодую женщину успокоят запоздалые признания в любви и обещания счастливой жизни. Нора за все винит его: и за потерю ребенка, и за приступ лихорадки, и за остальное… Она совершенно права. Это его вина.

Кэл вышел в гостиную и прикрыл за собой дверь. Миссис Тремейн говорила что-то о еде, спрашивала, не хочет ли он поспать. Кэл прошел мимо хозяйки, не расслышав ни одного слова. Нора жива… и будет жить… Он должен быть доволен хотя бы этим.

Элен быстро открыла дверь и, опасаясь худшего, вошла в комнату племянницы.

— Она… умерла? — спросила миссис Тремейн. Выражение лица Кэла напугало ее, оно было таким, словно тот потерял самое дорогое.

Однако Нора была в сознании, она взглянула на тетю и с трудом улыбнулась.

— Я жива, — хрипло прошептала она. — И только.

— Теперь она очень быстро выздоровеет, — заверил доктор, держа в руках стакан воды, в которой растворил успокоительное средство.

Он поднес его к сухим губам Норы.

— О, слава Богу, — горячо прошептала Элен, приближаясь к постели. — Когда я увидела лицо Кэла, я решила… — она запнулась и не стала продолжать, заметив, как сразу застыло лицо племянницы, — я так рада, что ты поправляешься. Нора. Мы все ухаживали за тобой и ждали, когда ты придешь в сознание.

— Когда он вернулся? — спросила Нора.

Элен понимала, о ком спрашивает ее племянница.

— Вчера вечером. Кэл провел у твоей постели целые сутки. Совсем обезумел от горя…

— Пришел ответ на телеграмму, которую вы послали моим родителям, тетя? Элен вспыхнула.

— О, Нора, извини меня, — прошептала она, — я только хотела, чтобы Кэл понял, что тебе трудно, что родители должны оказать вам помощь. Я хотела, как лучше…

— Конечно, — устало проговорила Нора. — Но вы все же послали моему отцу телеграмму, не так ли? Элен поморщилась, как от боли.

— Да.

— И получили ответ?

Миссис Тремейн заколебалась. Ответ пришел, но она не хотела показывать его молодой женщине, чтобы не ухудшить ее и без того тяжелое положение.

— Пожалуйста, тетя, прочитайте, — тихо попросила Нора, хотя заранее знала, что услышит. — Она хорошо знала своего отца.

Элен было приятно видеть как из думающей только о себе, демонстрирующей любовь к приключениям мисс Марлоу, которая впервые приехала в Тайлер в августе, Нора превратилась в сильную, бесстрашную женщину, которую теперь не испугают никакие трудности.

Доктор согласно кивнул, и Элен пошла за телеграммой.

Дрожащими слабыми руками Нора взяла желтый конверт и положила его на подушку, стараясь открыть. Наконец, она справилась с конвертом и вынула телеграмму. Она была права в том, что не стала тешить себя какими-то надеждами. Содержание телеграммы было жестоким. «У нас нет дочери», — прочитала Нора. Телеграмма была подписана инициалами ее отца.

Бумага выпала из ее пальцев и упала на пол, словно желтый лист с зимней ветки. Теперь она действительно осталась одна. Если бы не тетя Элен, она никогда бы не унизилась, чтобы просить у отца прощения. Это он должен извиняться перед дочерью.

Нора тяжело вздохнула. Она будет жить. Но жизнь ее будет совсем иной…

Глава 14

С отсутствующим видом Кэл Бартон тихо сидел в небольшом загородном салуне в нескольких милях от Тайлера. Единственный бар в городе недавно закрылся. Возможно, владелец его испугался нашествия толпы разъяренных женщин с топорами в руках, с мрачным юмором подумал Кэл. Какова бы ни была причина, большинство мужчин, когда им хотелось выпить и отдохнуть приезжали сюда. На ранчо алкоголь был строго запрещен, зато по субботним вечерам любители выпить отводили душу. После второй порции виски Кэлу стало легче. Он хотел повидаться с Норой перед отъездом, но она передала через тетю, что не хочет видеть мужа, добавив, что считает их брак законченным и по выздоровлению вернется в Вирджинию. Кэл предполагал, что получит подобный ответ, однако слова жены причинили ему боль. Как ужасно сознавать, что несчастье явилось результатом его собственных поступков. Если бы он не пытался выступать в роли судьи и был более терпелив, Нора могла бы быть счастлива даже в этом унылом месте. А если бы Кэл отвез жену в Эль-Пасо, она, возможно, сохранила бы ребенка. Теперь изменить ничего уже нельзя. Кэл не винил Нору за то, что она не захотела увидеться с ним. Все произошло по его вине. А смерть ребенка — самое ужасное наказание. Кэл не знал, мальчик это был или девочка, горько оплакивая неродившегося ребенка.

Его мать тоже будет страшно огорчена, когда узнает о случившемся. Лицо Кэла исказилось от боли. Семье Калхэйнов неизвестно, что он женился. И прежде чем они узнают, их сын будет разведен.

Родители Норы, конечно, простят дочь, она вернется в Вирджинию и найдет мужчину, который будет обращаться с ней так, как она того заслуживает. Кэл пришел к заключению, что изображать из себя господа Бога и вершителя чужих судеб очень опасно и что в будущем он никогда больше этого делать не будет.

Кэл никогда не становился шумным после выпитого. Ему нужно было лишь притупить свою боль. Однажды, еще совсем молодым, он напился до потери сознания во время одного из уик-эндов, проведенных с Кингом в Канзас-Сити. Кинг умел пить, не пьянея, именно он привез брата в отель в пожарной карете и притащил его в комнату.

Сейчас Кинг женат, вспомнил Кэл, судя по всему на женщине, не уступающей ему по темпераменту. Он надеялся, что брат его более счастлив в данный момент. Он с ужасом представлял, как расскажет своей семье, каким глупцом оказался, но рано или поздно ему придется поехать домой и встретиться с родителями.

Пошатываясь, Кэл подошел к лошади и с трудом забрался в седло. Хорошо, что животное знает дорогу домой, тупо подумал он, иначе самому ему не добраться. Он закрыл глаза, рукой крепко сжимая поводья.

— Полегче, полегче, парень, — разбудил его чей-то сочувствующий голос.

Выпрямившись в седле, Кэл приоткрыл глаза. Место совсем не походило на ранчо. Он нахмурился.

— Куда я попал?

— Конюшня Далтона. Вы в Тайлере, — засмеялся пожилой человек, — вы очень устали, не правда ли?

— Похоже на то, — Кэл, охая, соскочил с лошади.

— Тебе лучше отправиться в отель и снять номер, парень. Ты не можешь ехать в таком состоянии, я позабочусь о лошади.

— Спасибо. Меня зовут Кэл. Кэл… Бартон, — поправился он, вспомнив, что пользуется своим вторым именем вместо фамилии.

Оставив лошадь в конюшне, Кэл направился в отель, но станция казалась ближе. Гораздо ближе. Он вошел в вокзальное здание и подошел к окошку.

— Бомонт, — решительно произнес он. — Один билет до Бомонта.

— Вам повезло, — вежливо ответил кассир, услышав шум приближающегося состава. — Как раз прибывает последний поезд. Багаж есть?

— Нет багажа. Нет жены. Ничего нет, — пробормотал Кэл нетвердо. Заплатив за билет, он вышел на перрон. Кассир посмотрел вслед странному путешественнику и покачал головой.

Кэл проснулся, когда поезд прибыл в Бомонт. Голова у него раскалывалась. Наняв экипаж, он приехал на буровую вышку как раз тогда, когда Пайк разбирал вышедшие из строя детали буровой установки.

— Черт, и надо же было этому случиться именно сейчас, — сердито проворчал Пайк, — у нас нет запасных частей, и на складе нет. Торговец сказал, что не может прислать то, что нам нужно раньше января.

— В январе?

Пайк всплеснул руками.

— Ничего сделать нельзя.

— Пошли телеграфом запрос в Сент-Луис или Нью-Йорк, или в конце концов в Питсбург.

— У них тоже ничего. Ты, возможно, не заметил, сколько новых буровых вышек здесь появилось, — напомнил Пайк, махнув рукой в сторону многочисленных буровых установок, разбросанных по равнине вокруг небольшого городка.

— Я все прекрасно вижу. Может быть мы все сошли с ума, — мрачно заметил Кэл, — но пока единственное, что мы находим — это воду.

— Может быть, тот геолог и прав в конце концов, — маленькие блестящие глазки Пайка сверлили компаньона, — а что если мы опять наткнемся на воду?

— Тогда мы разбогатеем, — иронично бросил Кэл.

— Может, разделить основной капитал? — осмелился предложить Пайк, — знаешь, мы могли бы получить дополнительные средства, чтобы оплатить стоимость работ. Можно продать часть пая.

— Мы еще не в таком безвыходном положении, чтобы поступать таким образом, — отрезал Кэл.

Пайк ничего не знал о семье Кэла и о том, как тот богат. Кэл старался не рассказывать о себе. Пайк — хороший специалист по бурению, но хитрые бегающие глаза компаньона вызывали у него сомнения, и чем больше Кэл общался с Пайком, тем меньше тот ему нравился. Возможно, Кэл давно нашел себе другого партнера, но слишком был занят Норой.

Нора была такой хрупкой, нежной, страдала неизлечимой болезнью, но не захотела рассказать об этом собственному мужу… Кэл отвернулся от Пайка, не вникая в то, что тот ему говорит. Может быть, если бы Нора была с самого начала откровенна, а он честен, все могло бы сложиться иначе. Если бы он не пытался изобразить из себя вершителя судеб, то сейчас не был бы так одинок…

— Куда ты собираешься сейчас? Кэл заколебался, но через мгновение уже решил, куда отправиться.

— Я еду домой, — быстро ответил он, — пошли запрос в Корсикану, может, у них есть нужные запасные части.

Ему внезапно пришла в голову прекрасная идея. Он дал Пайку имя и адрес человека, с которым работал после увольнения из армии. Его друг сделал себе состояние на нефти. Он владел несколькими буровыми вышками, и если у него есть необходимые детали, он обязательно поможет Кэлу.

Нора провела в постели несколько дней, прежде чем силы вернулись к ней. Молодой женщине нужно было смотреть фактам в лицо. Родители отказались заботиться о ней. Муж, очевидно, решил избавиться от обузы и исчез в неизвестном направлении, не сказав ни слова и не оставив адреса. Денег у нее нет, как нет и возможности их заработать. Но, по крайней мере, ей удалось пережить приступ лихорадки. Несмотря на страдания из-за потери ребенка, Нора чувствовала себя довольно окрепшей.

— Мне нужно найти работу, — заявила она, сидя в гостиной с тетей Элен и Мелли.

Мелли, отвлеклась от своих размышлений о Джекобе, становившемся все более нетерпеливее, и наклонилась к кузине.

— В школе есть место учительницы, — предложила она.

— Мелли, я не могу сейчас работать учительницей, — грустно ответила Нора, — только одна мысль о детях приводит меня в отчаяние.

— Прости, дорогая, — быстро проговорила Мелли, — я не подумала.

Нора успокаивающе махнула рукой.

— Возможно, со временем я смогла бы работать в школе. Но в настоящий момент представления не имею, чем заняться.

— Ты знаешь, что мы будем очень рады, если ты останешься с нами.

Нора отрицательно покачала головой.

— Но не в качестве гостьи, — твердо заявила молодая женщина. — Если я останусь, значит я должна найти работу. — Ей было очень трудно выговорить эти слова, наносившие ужасный удар по ее самолюбию. — Если вам будет не в тягость, я хотела бы научиться и вести у вас домашнее хозяйство… — Губы ее задрожали, но гордо выпрямившись, Нора посмотрела прямо в глаза тети Элен. — Я надеюсь, что сумею справиться.

Слезы сострадания выступили на глазах миссис Тремейн.

— О, Нора, — печально произнесла пожилая дама.

— Это не так уж страшно, — заверила ее племянница. — Я уже научилась гладить, как рассказывала, — улыбнулась она. — Я успела научиться, когда… до того, как заболела. Я умею теперь очень ловко орудовать утюгом. А если вы научите меня обращаться с кастрюлями и сковородами, а также разжигать огонь, думаю, что когда-нибудь я сумею и испечь бисквит.

— Конечно я всему научу тебя, — с готовностью ответила тетя Элен, — я уверена, ты будешь прекрасной хозяйкой. Но, Нора, учитывая твою прежнюю жизнь и воспитание, это такая трагедия для тебя. О, как может Синтия позволять своему мужу быть таким суровым к собственной дочери?

Потому что мать знает всю правду, ту, которая неизвестна тете Элен, мрачно подумала Нора. Отец знал, что Нора забеременела, не будучи замужем, а Кэл приехал, чтобы спасти ее от позора. Она старалась не думать о муже. Она сойдет с ума, если позволит себе думать о нем.

— Это не имеет значения. Я не хочу возвращаться к родителям. — В голосе Норы звучала непривычная уверенность в себе. Она ощутила себя зрелой женщиной, способной преодолеть любые невзгоды. Испытания закалили ее характер, как огонь превращает железо в сталь. — Я совсем не переживаю, что должна учиться работать по дому. Завтра же и начнем.

— Ты достаточно окрепла? — тихо спросила тетя Элен.

— Думаю, да. Я должна что-то делать. Ну, а теперь надо решить, где я буду жить. Домик Кэла…

Элен и Мелли обменялись грустными взглядами

— Что такое? Пожалуйста, не старайтесь оберегать меня, Я уже знаю, что могу быть сильной, когда нужно Что случилось?

— Кэл Бартон уволился, — печально сообщила миссис Тремейн. — Сегодня утром из Бомонта он прислал Честеру телеграмму.

— Из Бомонта? Кэл сейчас там? — спросила Нора, не сумев скрыть своего разочарования.

— Да, именно оттуда пришла телеграмма. Но Бартон сообщил, что будет в Бомонте только один день. Нам неизвестно, куда он отправился потом.

— Очевидно Кэл бросил меня, — выговорила Нора бесцветным голосом, — ну что ж, хорошо уже то, что мне не надо просить его забрать свои вещи.

— Он не отходил от тебя ни на минуту, когда ты болела, — расстроенно проговорила Мелли, — это был и его ребенок. Нора.

— Мелли! — упрекнула тетя Элен.

Нора прикусила губу и отвела взгляд в сторону, стараясь скрыть боль. Ей невыносимо было вспоминать о ребенке и обо всем, что случилось с ней в последнее время.

— Я знаю, ты не хотела меня обидеть, Мелли, — сдержанно сказала Нора, — но, пожалуйста, не надо напоминать мне о трагедии.

— Прости меня, дорогая, — виновато попросила Мелли.

Нора только пожала плечами, перебирая в руках складки платья.

— Мне нужно прилечь ненадолго. Завтра утром я приступлю к моим новым обязанностям, — она подняла руку, останавливая протестующий жест тети и посмотрела на нее усталыми глазами. — Я не хочу ставить вас в неудобное положение и искать работу в городе. Вы должны помочь мне. Я не могу жить в вашем доме и есть ваш хлеб, не зарабатывая себе на содержание. Это просто немыслимо. Несмотря на то, что отец отказался от меня, я осталась Марлоу. Я ни за что не соглашусь жить у вас, рассчитывая только на жалость и благотворительность.

Элен поднялась и тепло обняла Нору.

— Ты моя племянница, а помочь родственнице в трудную минуту — совсем не благотворительность, — напомнила она молодой женщине. — Но я сделаю, как ты просишь, дорогая.

Нора кивнула. Она расстроганно обняла Мелли, которая чувствовала себя виноватой.

— Когда-нибудь я смогу говорить об этом спокойно, — объяснила она слегка дрожащим голосом, и вышла из комнаты.

Мелли подошла к матери.

— Она страдает, но думаю, мистер Бартон страдает тоже.

— Честер может не справиться с управлением ранчо без Кала, — грустно заметила Элен, — какой ужасный поворот приняли события. Столько горя и страданий!

— Не ты ли часто повторяла, что страдания всегда вознаграждаются радостью? — грустно пошутила Мелли. Элен улыбнулась.

— Да, правильно.

Мелли внимательно изучала рисунок ткани на юбке, в то время как миссис Тремейн пристально следила за дочерью.

— Знаешь, Мелли, — обратилась она к дочери. — Я заметила, что в последнее время мистер Лэнгхорн стал часто появляться в общественных местах. А в воскресенье они с Брюсом присутствовали на церковной службе.

Мелли вспыхнула. Она не была уверена, заметила ли ее мать, как они с Джекобом украдкой перебрасываются отдельными фразами. Мелли объяснила возлюбленному, что случилось на ранчо.

Элен взяла в руки вышивание.

— Я подумала, что мы могли бы пригласить их с сыном к нам на обед в следующее воскресенье. Твой отец согласился с моим мнением, что мистер Лэнгхорн совсем не roue (г о u e (франц.) — распутник, повеса.), как мы сначала о нем думали. Фактически твой отец очень подружился с мистером Лэнгхорном с тех пор, как тот уступил ему одного из своих лучших породистых быков по очень приемлемой цене.

Мелли была так ошеломлена, что не в состоянии была скрыть охватившую ее бурю чувств. Лицо ее засияло, глаза вспыхнули.

Элен отложила пяльцы с вышивкой.

— Вот что я тебе скажу, дорогая моя дочь. Неужели ты думаешь, что я не замечаю, какие искры пробегают между тобой и мистером Лэнгхорном, когда вы вместе? Даже слепому ясно, что он обожает тебя, и я думаю, обратное тоже верно. Почему ты не рассказала мне раньше?

Мелли подбежала к матери и, опустившись рядом с ней на колени, обняла ее, радостно и бессвязно стараясь рассказать о своих опасениях.

— Джек боялся, что вы не разрешите ему ухаживать за мной, что вы с папой будете против нашего брака из-за его репутации. Но он — очень хороший человек, мама, а его бывшая жена была ужасной женщиной.

— Да, я знаю. Честеру недавно стала известна история его развода от одной из родственниц бывшей миссис Лэнгхорн, — тихо сказала Элен. — Мы будем рады видеть у нас твоего избранника, Мелли. Ни за что на свете я не хотела бы, чтобы ты оказалась в таком же положении, как Нора, чтобы тебе пришлось сбежать из дома, чтобы тайно обвенчаться. Для меня это печальный Урок.

— Мне жаль Нору. Этот год оказался таким грустным для нее.

Элен с любовью погладила темные волосы дочери.

— Для тебя тоже. Но я надеюсь, что впереди нас всех ждут более счастливые времена. Скоро Рождество. Мелли поморщилась.

— Для нашей бедной Норы Рождество не будет счастливым. И для мистера Бартона тоже. — Она нахмурилась, — интересно, куда он уехал?

Кэл Бартон отправился в, Эль-Пасо, а точнее, он . поехал домой, в Латиго. Когда Кэл поднялся на крыльцо, стеклянную дверь отворила молодая красивая женщина с золотистыми волосами и большими карими глазами. Она шагнула ему навстречу, и только тогда Кэл заметил на ее руках младенца в пеленках, и замер на месте. Тень страдания пробежала по его лицу.

Амелия Говард Калхэйн с любопытством посмотрела на стройного светлоглазого незнакомца. У родителей мужа и у его брата Аллана были темные волосы и темные глаза. Зато у Кинга глаза были серебристо-серого цвета, даже светлее, чем у приехавшего мужчины, и такая же гибкая, стройная фигура, типичная для истинного ковбоя — длинные ноги, широкие плечи и узкие бедра. Молодая женщина заметила ту же надменность, столь свойственную ее мужу.

— Бог мой! Вы должно быть Кэллауэй, — внезапно догадалась Амелия. — Я — Амелия, жена Кинга. А это наш сын Рассел, — гордо произнесла она, улыбаясь крошечному существу, завернутому в одеяло, — пожалуйста, проходите.

С запозданием сняв шляпу, Кэл пригладил рукой густые темные волосы и вошел в дом. Помощник конюха принес из экипажа, нанятого на станции, его дорожную сумку. Как удивительно снова почувствовать себя дома после долгого отсутствия.

— Энид! — позвала Амелия свекровь. — Иди посмотри, кто к нам приехал!

Маленькая темноглазая женщина вышла из кухни и остановилась на полпути, увидев гостя.

— О, мой дорогой, — тихо произнесла она и протянула руки к сыну.

Кэл подхватил мать, легко оторвав от пола, и нежно прижал к себе. Как ему не хватало поддержки семьи все это время. После того, что с ним случилось, он нуждался в теплоте и участии еще больше.

— Как хорошо снова оказаться дома, — сказал Кэл, опуская мать на пол и устало улыбаясь.

— Мне кажется, ты не был дома целую вечность, — упрекнула Энид. — И почти ничего не писал! Ты останешься до Нового года?

Кэл пожал плечами.

— Пожалуй, это возможно. На буровой вышла из строя очень важная деталь, и мы ждем, когда ее поставят. Но это произойдет только в начале января.

— А почему не использовать такую же деталь от старой буровой установки? — предложила Энид.

— Потому что сейчас у нас совершенно новое оборудование, и мы не можем воспользоваться запасными частями от прежних установок. Мой партнер остался на месте, чтобы следить за участком, пока мы снова не сможем приступить к бурению. Надеюсь, что задержка не составит больше двух-трех недель. Придется потерпеть.

— Брэнт, Аллан и Кинг будут очень рады тебя увидеть, — сказала мать, — они до сих пор не могут понять, почему ты не согласился обосноваться на ранчо и не занялся скотоводством.

Кэл засмеялся.

— Латиго принадлежит Кингу. Это всем нам хорошо известно, — бросив взгляд на стоящую рядом с матерью молодую женщину, он слегка помрачнел, — Кинг женился и уже стал отцом, — Кэл покачал головой. — Я просто не поверил, когда Аллан рассказал мне.

— Я тоже долго не могла поверить, — иронично вставила Амелия. — У нас все шло очень сложно вначале. Но теперь Рассел — наша самая большая радость. Ему уже две недели, — добавила молодая мать с гордостью.

Кэл не смог взять ребенка в руки. Он попытался, но его лицо стало напряженным, и он с трудом выдавил улыбку.

— Я не могу обращаться с детьми, — пожал Кэл плечами, — но он очень мил.

— Рассел-копия отца, -гордо заявила Амелия и мечтательно улыбнулась.

— Кинг никогда не был ребенком, — заметил Кэл. — Не успев родиться, он сразу стал отдавать приказы и укрощать лошадей.

— Мне рассказывали об этом, — Амелия весело сверкнула глазами.

— Пойдем выпьем кофе, — позвала сына Энид, откинув со лба седеющие, влажные от пота волосы. — Я только что затопила печь.

Напоминание о том, что его мать сама справляется с домашней работой, причинило Кэлу боль. Это напомнило ему о Hope. Мысли о жене не оставляли его ни на минуту. Пока Энид готовила кофе и укладывала только что испеченное печенье на фарфоровое блюдо, женщины рассказали Кэлу последние семейные новости.

Ребенок заплакал на руках Амелии и, заявив, что нужно сменить пеленки, молодая мать вышла из кухни.

Энид с сыном прошли в гостиную. Кэл помог матери донести поднос с кофе и печеньем.

— Ну а теперь, — обратилась к сыну Энид, — расскажи мне обо всем. Почему ты приехал домой? Что тревожит тебя? И почему у тебя на руке кольцо?

Кэл громко вздохнул. Он совсем забыл о кольце, которое купил в Сан-Луисе, где по дороге на ранчо они делали пересадку. Он считал, что этот подарок должен как-то облегчить разочарование Норы от «церемонии» бракосочетания.

Долгим и тяжелым взглядом он смотрел на свое кольцо.

— Ты женился? — подсказала Энид.

— Да. — Кэл не в силах был поднять глаз от стыда, не в силах рассказать матери свою печальную историю, — моя жена… потеряла ребенка на этой неделе.

— И ты оставил ее одну в таком состоянии?!

— Она не желает меня видеть. Все очень сложно, мама. Нора приехала с Восточного побережья, где занимала высокое положение в обществе. Она совсем не собиралась выходить за меня замуж, но я… скомпрометировал ее, а после регистрации брака привез на ранчо, где работал и заставил жить в лачуге. Ей никогда раньше не приходилось ни готовить, ни убирать.

Энид представила себе эту грустную картину.

— И?..

— Hope нельзя было поднимать тяжести, и она не выдержала суровой жизни, — сдержанно сообщил Кэл, не оправдывая себя. — Кроме того, путешествуя по Африке, она заразилась малярией. Приступ повторился, она заболела и потеряла ребенка.

— Но ты не все сказал, Кэл, не так ли? — строго заметила Энид.

Вымученная улыбка коснулась его лица.

— Я слишком поздно понял, что люблю ее, мама.

— А она?

— О, она ненавидит меня, — угнетенно объяснил он. — Но я не виню свою жену. Мне хотелось научить ее человечности, и я вынудил беременную женщину заниматься тяжелой нудной работой. В результате сам получил урок.

— Поместить светскую даму в лачугу… — сурово произнесла Энид, — как ты мог, Кэл? Почему ты не привез свою жену, как это и полагается, к себе домой?

— Я не мог. Нора была уверена, что вышла замуж за простого работника ранчо по имени Кэллауэй Бартон, — ответил Кэл с грустной усмешкой. — В интересах семейного синдиката, я скрыл от ее дяди, кто я на самом деле, поэтому не мог рассказать и ей. Моя жена считала меня бедным грязным ковбоем и оплакивала судьбу, толкнувшую ее на опрометчивый поступок.

— О, Кэл, — проговорила Энид, покачав головой, — что же ты наделал!

— Да, ты права, мама, Нора не захотела даже поговорить со мной. Я напился и уехал в Бомонт. А дальше мне уже некуда было ехать. Только сюда.

— Неужели нет возможности восстановить ваши отношения? — спросила Энид.

Плечи Кэла поднялись и снова опустились.

— Сейчас, должно быть. Нора вернулась к родителям в Вирджинию. Ее отец — самый ужасный сноб, которого мне когда-либо приходилось встречать. А мать беспрекословно подчиняется мужу, — он сверкнул глазами в сторону Энид.

— Совсем не то, что женщины в нашей семье.

— Да, я никогда не позволяла твоему отцу приказывать мне, Кэл, — согласилась Энид. — Со временем Брэнт понял это и перестал командовать. И Амелия такая же, — весело добавила она. — Одно удовольствие наблюдать, как Кинг пытается укротить ее.

— Она кажется такой мягкой — начал Кэл.

— Внешность может быть обманчивой. Услышав стук лошадиных копыт, они вышли к парадному входу. Двое всадников, оба темноволосые и стройные, но один из которых был старше и немного ниже, въехали во двор и остановились у крыльца.

— Кинг! Отец! — приветствовал Кэл, бросаясь навстречу отцу и брату, чтобы обнять их.

Глаза Кинга, настолько светлые, что казались прозрачными, засветились улыбкой.

— Рад, что ты наконец приехал домой. Как твой бизнес с нефтью?

— Потихоньку, — ответил Кэл.

— Хорошо. Тогда ты сможешь встретить с нами Рождество, — усмехнулся Брэнт Калхейн, не оставляя сыну шанса отказаться.

— Видимо, смогу, — ответил Кэл, — пока я свободен. Я уволился с ранчо Тремейнов.

— Значит ты завершил там модернизацию? — серьезно спросил Брэнт.

— Насколько это возможно. Остальное — дело времени. Уверен, Честер на верном пути. По крайней мере, мне так кажется. Это была прекрасная идея — послать меня помощником управляющего на ранчо, чтобы внести изменения в ведение хозяйства. Намного эффективнее, чем просто посылать приказы, — ответил Кэл. — И это дало мне возможность быть недалеко от Бомонта, от своих буровых вышек. Пока меня нет, делами на площадке занимается Пайк, мой компаньон.

— Ему можно доверять? — поинтересовался Кинг, когда они входили в дом.

— Даже не знаю, — пробормотал Кэл, — что-то в нем есть такое, что смущает меня. Но это вряд ли будет иметь какое-то значение, если скважина окажется пустой.

— А вот и мы, — Амелия, улыбаясь, вышла с ребенком на руках навстречу Кингу.

Перемены, произошедшие со старшим братом, поразили Кэла. Твердый и жесткий взгляд сразу исчез куда-то, Кинг улыбнулся Амелии и засветился такой радостью, что Кэл был ошеломлен. За всю свою жизнь, ему никогда не приходилось видеть у брата такого выражения лица.

— Привет, чертенок, — пробормотал Кинг и, склонившись к жене, с любовью поцеловал ее. Сильной рукой он нежно дотронулся до крошечной головки ребенка. — Как поживает мой Рыжик?

— Не называй его так, — проворчала Амелия.

— Он — мой сын, и я могу называть его Рыжиком, если мне так нравится, — заявил Кинг, дразня жену. — А кроме того, волосы его обязательно будут с рыжинкой, если не совсем огненные. Ты когда-то говорила, что твоя мать была рыжей.

— Да, это так, — вынуждена была признать Амелия, с обожанием глядя на мужа. — У тебя утомленный вид, мой милый.

Кинг погладил жену по волосам.

— У тебя тоже, малышка, — произнес он нежным голосом. — Прошлой ночью тебе совсем не пришлось заснуть. Рыжик устроил такой шум.

— Но ты вставал к ребенку по очереди со мной, — с теплотой напомнила Амелия, — однако мне не надо отправляться работать на весь день, как тебе, — свободной рукой она схватила Кинга за руку. — Пойдем, я приготовлю тебе кофе с печеньем. Это быстро освежит тебя. Энид испекла лимонное печенье.

— Вот так у них всегда, — Брэнт усмехнулся, посмотрев вслед счастливым супругам и покачал головой, — никогда бы не подумал, что такое возможно с моим старшим сыном.

Да, Кэл тоже не поверил бы, если бы не увидел своими собственными глазами. Он почувствовал себя еще более одиноким, потому что теперь мог представить себе, как были бы счастливы они с Норой вместе, если бы у их родился ребенок и если бы они поженились по взаимной любви. Если бы мисс Марлоу любила его, работа простого ковбоя на ранчо не имела бы для нее никакого значения. Кэлу было больно сознавать это.

Брэнт продолжал рассказывать сыну о ранчо, когда они присоединились к остальным в гостиной.

— Аллан недавно вернулся. Он ездил навестить девушку, которая живет недалеко от Батон-Руж. Похоже, на этот раз дело серьезно.

— Да, Аллан поговаривает о том, чтобы открыть банк в Батон-Руж. Не думаю, что он останется на ранчо, — бросила через плечо Энид, разливая кофе по чашкам.

— Я так и думал, — заметил Кэл, потягивая густой черный напиток. Он с симпатией посмотрел на старшего брата, — нам давно было известно, что Латиго унаследует Кинг. Он сердцем прикипел к ранчо.

— Да, во многих смыслах, — тихо ответил Кинг, бросив влюбленный взгляд на жену и ребенка. Энид взяла из вазочки печенье.

— Кэл женился.

— Кинг! — вскричала Амелия, хватаясь за салфетку и промокая пролитый мужем на колени кофе.

Кинг ошарашенно смотрел на брата, не обращая внимания на кофе.

— О чем, черт возьми, ты говоришь, мама! — взорвался он. — Кэл! Ты женился и не привез сюда свою жену?!

Кэл хмуро посмотрел на мать.

— Я не мог привезти ее сюда, — ответил он прежде, чем очередной вопрос слетел с жестких губ Кинга. — Я выдавал себя за работника ранчо, и она верит этому. Моя жена — светская дама с Восточного побережья, она свысока относится к тем, кто ниже ее. — Чувствуя неловкость, Кэл отвел глаза.

— Мой сын решил проучить свою жену, заставив жить в лачуге, — непреклонно продолжала Энид, — вместо этого молодая леди сама проучила Кэла и вернулась к родителям. И в результате мой сын напился.

— Спасибо, мама, — пробормотал Кэл.

— Не стоит благодарности, мой дорогой, — нежно ответила Энид.

Кинг понимал, что за напускной любезностью кроется очень многое, но Кэл выглядел таким расстроенным.

— Независимо от обстоятельств, мы рады видеть тебя дома, — твердо заявил Кинг брату.

Энид поняла, что ей позволено продолжать. Она усмехнулась, взглянув на старшего сына.

— Не надо, Кинг, дорогой. Я закончила. Тот усмехнулся.

— Ведьма, — обвинил он мать. Энид кивнула.

— Такой меня сделала жизнь с твоим отцом.

— Все правильно, — вздохнул Брэнт. — Во всем виноват я один.

Кэл почувствовал, что он действительно дома, чти его здесь любят, ему рады, и здесь он в полной безопасности. Он откинулся на спинку кресла и тихо вздохнул. Но улыбка на его лице была невеселой.

Глава 15

К Рождеству на ранчо Тремейнов произошли большие перемены. Нора отказалась от своих модных нарядов, привезенных из дома, предпочитая простые платья, в которых было удобно работать. Она готовила еду для всей семьи и выполняла большую часть работы по дому. Однако Элен, Мелли и Честер не обращались с ней, как с прислугой. Нора по-прежнему считалась членом семьи, сидела с ними за столом и по вечерам в гостиной. Во всем остальном молодая женщина жила в соответствии со своим новым социальным статусом.

Нора научилась очень хорошо готовить. Ее руки с одинаковой ловкостью доили коров и взбивали масло из сливок. Она могла забить цыпленка и общипать его — к этому она привыкла с трудом. Под руководством тети Элен Нора преодолела брезгливость и стала прекрасной хозяйкой. Ее уже не мучили приступы тошноты, если ей случалось перепачкаться. Она помогала готовить назначенную на весну свадьбу Джекоба Лэнгхорна и Мелли. Даже понемногу начала шить.

Научившись выполнять конкретную работу. Нора чувствовала себя совсем по-иному, меньше нервничала и не была так напряжена. Она стала свободной от родительских оков и классовых предрассудков.

Миссис Тремейн также заметно изменилась. Она сожалела о ранее предвзятом отношении к Джекобу Лэнгхорну, который стал частым гостем у них на ранчо.

Мелли давала кузине уроки верховой езды. У Норы еще плохо получалось, но она уже уверенно сидела в седле по-мужски и не чувствовала себя стесненно.

Часто вспоминая о муже, молодая женщина тревожилась, где он и как у него сложились дела. Бартон не пытался связаться с ней с тех пор, как она отказалась увидеть его во время болезни. Конечно, она ведь сказала, что возвращается в Вирджинию. Кэлу неизвестно, что Нора по-прежнему живет у родственников.

Нора чувствовала себя виноватой, так как из-за нее Кэл потерял работу, которая ему нравилась. Интересно, винит ли он ее за то, что она не предупредила его о состоянии своего здоровья?

Мелли рассказала кузине, в каком отчаянии был Бартон, когда тетя Элен передала ему холодный отказ жены. Тогда Нора могла думать о собственной боли. Теперь она сожалела, что отказалась увидеться с мужем. Как справедливо заметила Мелли, этот ребенок принадлежал равно и Кэлу. Судя по всему, он тоже переживал, чувствуя себя виноватым, когда увидел жену в таком ужасном состоянии.

Кэл не был бессердечным человеком, Hope это было хорошо известно. Миссис Тремейн задела его за живое бестактными замечаниями о том, что Hope необходима прислуга и тем, что послала телеграмму ее родителям. Нора скучала по мужу больше, чем ожидала. Ее жизнь стала такой пустой и серой. Богатство и положение в обществе не имели теперь для молодой женщины никакого значения. Если бы родители согласились сейчас ее простить, она не вернулась бы в Ричмонд. В тайне она не переставала надеяться, что однажды Кэл вернется на ранчо.

Наконец, придя в полное отчаяние из-за отсутствия каких-либо известий о муже. Нора решилась спросить о нем у тети Элен.

— Вы ничего не слышали о Кэле? — осторожно поинтересовалась она, когда они с тетей Элен накрывали праздничный рождественский стол.

Кажущееся безразличие тона, с которым был задан вопрос, не обмануло Элен.

— О, да.

Руки у Норы задрожали.

— Как у него дела?

— Кэл вернулся к своей семье, — тихо ответила Элен, ставя на стол большое фарфоровое блюдо. — Он надеется, что ты выздоровела и окрепла.

Глаза Норы радостно сверкнули. Впервые после болезни она казалась оживленной.

— Правда?

— Моя дорогая, — мягко произнесла Элен, — ты очень по нему соскучилась?

Нора прикусила язык и отвернулась.

— Я была несправедлива к нему. Кэл ничего не знал о состоянии моего здоровья, а я была слишком горда, что бы признаться и попросить о помощи. У нас произошла ужасная ссора перед его отъездом. Я не могла забыть жестоких слов, которые он сказал мне, поэтому и отказалась встретиться. Мне было очень больно тогда.

— Я понимаю, дорогая.

— Вам многое не известно, тетя. Вы не знаете истинной причины моего замужества.

— Из-за ребенка?

Нора подняла глаза на пожилую женщину.

— Да, — смущенно, но решительно ответила она.

— Я так и думала, дорогая.

— Кэл не любил меня, — скучным голосом произнесла Нора. — Он сказал мне об этом перед отъездом, сказал, что наш брак был ошибкой и что он стыдится меня, моего пренебрежительного отношения к людям. Настолько стыдится, что даже не стал сообщать своей семье о том, что женился. — Нора закрыла глаза, вспомнив, как жестоко муж бросал слова ей в лицо, как старался выставить напоказ ее недостатки. — Может быть, он был прав, тетя. — Нора грустно улыбнулась. — Я считала себя выше остальных людей. Для меня это казалось тяжелым уроком. Благородство не измеряется долларами.

Глаза Элен сверкнули.

— Мне пришлось получить такой же урок, когда я приехала в Техас с Честером. В моих жилах также течет голубая кровь, и я вела себя соответственно. Только совсем недавно я стала оценивать людей не по их внешнему виду и социальному статусу.

— А вот мой отец всегда будет судить о людях именно так, — с сожалением заметила Нора. — И моя мать соглашается с ним, чтобы он ни сделал. Я скучаю по родителям, но по Кэлу скучаю гораздо сильнее.

— Как неудачно, что ты не можешь написать ему, — ответила тетя Элен, стараясь не вспоминать о своей роли в ссоре молодых супругов. Она желала племяннице только хорошего, но ее неосторожное вмешательство дорого стоило Hope.

Нора задумчиво взглянула на тетю.

— Почему не могу? Возможно, я написала бы…

— Я имею в виду, что на письме твоего мужа не было обратного адреса, дорогая, — грустно ответила Элен. — И почтовый штемпель очень неразборчивый.

— О! — Нора взяла блюдце и принялась тереть его чистой салфеткой, пока оно не заблестело. Сердце ее сжало ледяным холодом, когда она поняла, что может никогда больше не увидеть Кэла Бартона. — Как ты думаешь, тетя, может быть, он напишет еще раз? — решилась она задать вопрос.

— Кэл прислал адрес своего адвоката, — неохотно пояснила пожилая женщина. — Видишь ли… твой муж считает, что, возможно, тебе он понадобится в случае, если ты захочешь получить развод.

Нора не могла заставить себя есть. Она не проглотила ни кусочка восхитительной индейки под клюквенным соусом, не притронулась и к другим лакомствам. Молодая женщина старалась улыбаться и притворялась веселой, чтобы не портить настроение собравшейся на рождественский ужин семье Тремейнов и Джекобу с Брюсом. На душе у Норы было совсем не празднично. Она даже не предполагала, что будет так переживать из-за того, что Кэл хочет расстаться с ней и получить развод. Вот что он имел в виду, когда сказал, что их брак — ошибка. Кэл никогда не любил ее, и теперь нет никакой надежды, что когда-нибудь полюбит.

После ужина Нора рассеянно слушала разговоры о печальных событиях в Гальвестоне, где распространились заболевания тифом и малярией. Город до сих пор не оправился от последствий страшного наводнения.

Всех развеселило сообщение из штата Монтана. В газете писали о том, как дюжина ковбоев удирала от двух грабителей. Случай преподносился с иронией, автор статьи сокрушался о том, что времена храбрых и бесстрашных «рыцарей прерий» ушли в далекое прошлое.

Честер зачитал им также заметку из газеты города Эль-Пасо, которая продолжала приходить на имя Кэла Бартона.

— Послушайте это, — оживленно начал хозяин, читая раздел светской хроники. — В газете пишут о том, что все три сына Калхэйнов впервые за несколько лет собрались на семейном ранчо. Калхэйны — старинная техасская семья, занимающаяся скотоводством. Я уже говорил вам, что они возглавляют синдикат, купивший наше ранчо. У старшего сына Калхэйнов Кинга недавно родился сын.

— А зачем Кэл выписывал газету Эль-Пасо? — спросила Нора просто из любопытства.

— Ну, если хочешь знать правду, мы с Кэлом хотели побольше знать о Калхэйнах, — смутившись, ответил Честер. — Никогда не вредно следить за событиями, а то что предпринимает синдикат, всегда очень интересует репортеров.

— От Калхэйнов давно не поступало распоряжений. Должно быть в синдикате довольны переменами, которые помог тебе осуществить мистер Бартон, — осмелилась предположить тетя Элен.

— Видимо, да, — улыбнулся Честер. — Для меня это Рождество счастливое. — Он пристально взглянул на жену. — Ты отдала письмо Элеонор?

Элен поморщилась.

— Честер…

— Надо отдать, — твердо заявил мистер Тремейн. Лицо Норы вспыхнуло радостью. Кэл написал ей!

Значит, он не хочет развода!

Элен поднялась, вышла в гостиную и вернулась, медля отдавать письмо племяннице.

Лицо Норы выражало надежду, пока она не увидела штемпеля на конверте. Улыбка ее сразу же погасла.

— Прочитай письмо, дорогая, — мягко посоветовал дядя Честер.

Нора со страхом посмотрела на родственников.

— Я заставил Элен написать твоим родителям еще раз и рассказать о твоей болезни, — осторожно объяснил мистер Тремейн. — Они — не бессердечные люди, Нора.

Поколебавшись минуту, молодая женщина вскрыла конверт. Это была рождественская открытка, очень красивая и очень дорогая. Развернув ее, Нора сразу узнала почерк матери.

«Мы с отцом с грустью узнали о том, что ты была тяжело больна, — писала Синтия. — Если ты хочешь вернуться домой, Нора, твой отец не против принять от тебя извинения. Обязательно напиши ему, дорогая. С любовью, твои родители».

Нора долго молчала, затем медленно поднялась и направилась на кухню. Там она открыла дверцу печи и бросила открытку в огонь.

— Я… понимаю, — пробормотал Честер.

Вернувшись в гостиную, молодая женщина опустилась в кресло.

— Мой отец желает, чтобы я принесла ему свои извинения, — объяснила она. — Я не рассказывала вам, что он ударил меня по лицу, когда мы с Кэлом объявили, что хотим пожениться. Отец был недоволен моим выбором.

Честер помрачнел.

— О, моя дорогая! Я представления не имел, иначе я никогда бы…

Нора успокаивающе подняла руку.

— У меня было слишком много секретов.

— Ударить женщину в твоем положении! — Честер разгневался. — А как поступил Кэл?

— Он свалил отца с ног и не позволил ему больше ни разу дотронуться до меня, — ответила Нора, с рассеянной улыбкой вспоминая ту сцену. — Это было так неожиданно. Кэл и мой отец…

— Какой молодец Кэл, — пробормотала Мелли, а ошеломленная миссис Тремейн согласно кивнула головой.

— С моим отцом никогда и никто так не разговаривал, — продолжала Нора. — Я предполагаю, он до сих пор злится на то, что его проучил простой ковбой. — Глаза молодой женщины блеснули. — Вам стоило на это посмотреть! Кэл в кожаной куртке с бахромой, в сапогах и поношенной черной шляпе, с револьвером на боку… — Нора тихо засмеялась. Глаза ее наполнились любовью, когда она вспомнила, как красив был Кэл в тот день. — Моя мать приняла его за грабителя.

Все рассмеялись, и Нора почувствовала облегчение. Боль, которую причинила ей открытка, отступила.

— Ты, конечно же, не собираешься просить прощения? — спросила тетя Элен.

— Прощения? За что? — удивилась Нора. — За то, что я потеряла ребенка, мужа и едва не умерла? — молодая женщина покачала головой. — Мой отец никогда не изменится, но я стала другой. Я не желаю извиняться и не желаю возвращаться в Вирджинию. В конце концов, здесь у меня есть работа!

Все рассмеялись еще веселее при виде самодовольного озорного лица Норы. Она не призналась родственникам, что у нее есть еще одна причина не возвращаться в Ричмонд. Если Кэл Бартон когда-нибудь появится на ранчо, она должна ждать его здесь. Этот человек принес ей много горя, но она любит его всем сердцем. Для миссис Бартон не имеет значения, испачканы ли сапоги мужа и выглажена ли его рубашка. Нора очень хотела, чтобы Кэл вернулся и увидел, какой она стала.

После Рождества Кэл, не находя себе места, слонялся по ранчо Латиго еще пару дней. Он сожалел, что в письме к Тремейнам не указал обратного адреса. Адвокат их семьи Уилпоу не получил никаких сообщений ни от Норы, ни от ее родителей. Это могло быть и хорошо, и плохо. Кэл беспокоился, что жена могла заболеть снова, а ему ничего не известно об этом.

— Мне пора ехать, — объявил он на следующий 'день после обеда. Кэл чувствовал себя посторонним в семье, во время празднования Рождества сердце его рвалось в Тайлер.

— Хочешь вернуться на свою нефтяную вышку, как я догадываюсь? — с усмешкой спросил Аллан. Младший брат приехал домой на Рождество очень загадочным. — Я отправлюсь с тобой, а в Бомонте пересяду в поезд на Батон-Руж.

— Должно быть, она — настоящая леди, — пошутил Кинг.

— Именно так. Весной я привезу свою невесту сюда. Неожиданное сообщение Аллана отвлекло всех от сложных семейных проблем Кэла и избавило того от неизбежных объяснений. Однако вопросы эти все же были заданы старшим братом, когда Кэл и Кинг стояли у загона, наблюдая, как работник укрощает молодую кобылу.

Прежде чем заговорить, Кинг закурил сигарету.

— Ты причинил много страданий своей молодой жене, не так ли? — задал он вопрос.

Кэл взглянул на брата, не удивляясь тому, что Кинг хорошо понимает его. Они были похожи не только внешне, но и по характеру. В детстве это приводило к ужасным дракам, но сейчас между братьями существовала особая близость.

— Да, — признался Кэл.-Я наговорил много жестоких и непростительных слов.

— И ты боишься встретиться с женой, потому что она может отказаться выслушать тебя? Кэл иронично усмехнулся.

— Думаю, что так.

Кинг стряхнул пепел с сигареты.

— Мне лучше, чем кому-либо известно, каким неправым можно быть по отношению к женщине. Я был настоящим дьяволом, но, к счастью, прощен. Я едва не потерял Амелию. Это сильно изменило мой характер.

Кэл скрутил себе сигарету, подыскивая слова.

— Случившееся заставило и меня измениться, — наконец, произнес он, зажигая спичку. — Я никогда раньше не думал, что захочу иметь жену и детей. Но сейчас я бы все отдал, чтобы получить еще один шанс.

— Поезжай к ней, — рассудительно посоветовал Кинг. — Узнай, как чувствует себя твоя жена. Кэл грустно улыбнулся брату.

— Возможно, ее отец встретит меня с местным констеблем. Я нанес ему тогда хороший удар.

— На этот раз оденься, как положено джентльмену и веди себя соответственно!

— Я считаю, что одежда и происхождение не должны иметь значения, если женщина по-настоящему любит тебя.

Кинг нахмурился, вспомнив, какие стычки были у них с Амелией прежде, чем они поженились. Теперь жена обожала его.

Молчание брата, поглощенного своими мыслями, заставило Кэла пристально взглянуть на него.

— Это не должно иметь значения, не так ли? — настаивал он.

Кинг отвел глаза.

— Поезжай и повидайся с женой, прежде чем что-то решать. Нужно знать наверняка.

Кэл докурил сигарету, бросил ее на землю и вдавил каблуком в грязь.

— Тебе повезло, — резко заявил он.

Глаза Кинга затуманились воспоминаниями.

— Не сразу. Дорога вначале была каменистой. Некоторое время Амелия ненавидела меня. Это были тяжелые дни, — Кинг тихо засмеялся. — Но сейчас… Сейчас мне может позавидовать любой мужчина в мире! О, Боже, как я люблю ее, Кэл1

Чувство, прорвавшееся в голосе брата, заставило Кэла позавидовать Кингу. Слепому было ясно, что и Амелия боготворит мужа. Кэл надеялся, что они проживут счастливо долгие годы.

— Я возьму билет до Ричмонда, — немного погодя сообщил Кэл, вопросительно посмотрев на брата. — В один конец.

— А я купил бы два обратных билета, — проворчал Кинг. — И затащил бы ее в поезд, даже если бы она дралась и кричала. Потом, успокоившись, вы разобрались бы во всем.

Кэл рассмеялся. Они с Кингом были очень похожи, в детстве терроризируя бедного Аллана. Возможно, именно поэтому младший брат выбрал для себя совершенно иную карьеру, не присоединившись ни к одному из них. В отсутствие братьев Аллан чувствовал больше уверенности в себе.

Кинг хлопнул Кэла по спине и повернул к дому.

— Я отвезу тебя в город.

— Похоже, я действительно уезжаю, — заметил Кэл. Старший брат кивнул.

— Так как ты все равно едешь через Тайлер, сделай там остановку и навести Тремейна. Узнай, как у него дела. Скажи, что тебе стало известно о том, что синдикат полностью удовлетворен его успехами. Это подбодрит старика.

— Мне крайне неприятно обманывать Честера, — нахмурился Кэл.

Кинг пожал плечами.

— Это пойдет только на пользу.

— Надеюсь, что так, — неохотно уступил Кэл. Ему не нравилась мысль о том, что придется снова встречаться с семьей Тремейнов. На ранчо воспоминания о Hope будут мучить его с новой силой. Сам он ограничился бы тем, что послал Честеру Тремейну телеграмму с уведомлением.

День спустя Кэл попрощался с Алланом и сошел на станции Тайлер. Поезд следовал дальше в Луизиану. Наняв лошадь, Кэл отправился на ранчо Тремейнов.

Было холодно, как часто бывает в декабре даже в Восточном Техасе. Впереди простирались голые поля, но, к счастью, в этом году корма для скота были запасены, благодаря использованию комбайнов и тракторов, которые Честер Тремейн приобрел по настоянию Бартона. Кэл отметил про себя признаки процветающего хозяйства и понял, что синдикат Калхэйнов может быть» доволен достигнутым прогрессом.

Ранее Кэл телеграфировал Пайку, очень обрадовавшись, что запасные части для буровой уже прибыли. Пайк наладил оборудование и приступил к работам. Правда, были сложности с грязью, которая забивала ствол шахты, но по совету одного из изыскателей Пайк устроил отводной клапан, и проблема была решена.

Небольшие месторождения нефти и газа были обнаружены в Глэдис-Сити, но в Спиндлтон-Хилл геологи обещали огромные залежи. В этом районе шли серьезные бурильные работы по новейшим технологиям, несмотря на мнение некоторых предубежденных специалистов, что нефти там нет.

Кэл и Пайк не хотели верить этим предсказаниям. Близкие друзья Кэла с крупного нефтепромысла в Кор-сикане и те вложили инвестиции в его проект. Кэлу не хотелось думать, что и следующая скважина окажется пустой. На этот раз, твердил он себе, они обязательно найдут нефть.

По пути в Вирджинию Кэл планировал заскочить на пару дней в Бомонт и посмотреть, как идут работы на буровой и как действует клапан. Он долго проработал на нефтепромысле в Корсикане, поэтому неплохо разбирался в работе бурильщиков.

Когда Кэл подъехал к дому Тремейнов, там было тихо и пусто. Он передал поводья конюху, взошел на крыльцо и постучал.

Сказать, что Честер был поражен, увидев своего бывшего помощника, было бы преуменьшением. Действительно, Кэла трудно было узнать — в темном костюме с галстуком, в модной шляпе и ботинках тот скорее походил на преуспевающего бизнесмена, чем на ковбоя, который несколько недель назад покинул ранчо. Честер горячо потряс руку Кэла, встречая его словно долго отсутствовавшего сына.

— Мы как раз собирались обедать. Входи, Кэл, присоединяйся к нам. Как ты поживаешь? Как у тебя дела? — радостно засыпал гостя вопросами Честер.

— У меня все в порядке, мистер Тремейн. Похоже, что и у вас дела идут неплохо, — добавил Кэл. — Хозяйство процветает, доходы растут.

— Да, ты мог бы сам убедиться, если бы посмотрел балансовые отчеты. Ты не захочешь вернуться на свое прежнее место? — спросил Честер, с надеждой посмотрев на Кэла. — Я еще никого не взял помощником управляющего.

— Нет, спасибо. Сейчас у меня другие планы.

В столовой Элен накрывала на стол. Кэл снял шляпу и с улыбкой поприветствовал хозяйку.

Широко раскрытыми глазами миссис Тремейн смотрела на гостя, словно на привидение. Она сделала предостерегающий знак мужу, но тот не обратил на это никакого внимания и пригласил Кэла к столу.

Минутой позже, не замечая, что в столовой появился гость, торопливо вошла Нора. На ней был перепачканный фартук и старое платье. В одной руке молодая женщина держала блюдо с жареной говядиной, а во второй миску с соусом. Она поставила блюда на стол, охнув, когда одно чуть не выскользнуло у нее из рук, и только потом подняла глаза и увидела на противоположном конце стола мужа. Нора сначала побелела, затем покраснела, ее охватила дрожь, а сердце бешено забилось.

Кэл, стиснув зубы, поднялся из кресла. От него не ускользнуло то, как Нора одета и чем занимается. Он понял, что его жена живет в доме Тремейнов на положении служанки. От гнева Кэл задрожал и бросил свирепый взгляд на хозяина.

— Не потрудитесь ли объяснить мне, мистер Тремейн, что все это значит? — резко обратился он к Честеру. В голосе его прозвучало такое высокомерие, что все были смущены.

— Почему ты не спросишь об этом меня? — вмешалась Нора, гордо выпрямившись и стараясь сохранить выдержку. Она разгладила свой перепачканный фартук и спокойно взглянула на мужа. — Я занимаюсь хозяйством, чтобы заработать на свое содержание. Я не захотела возвращаться к родителям.

Приятное известие не смягчило гнев Кэла.

— Ты все еще — моя жена, — раздраженно заявил он.

Брови молодой женщины удивленно поползли вверх.

— Разве? Только подумайте! А я считала, что ты навсегда исчез с горизонта.

— У тебя был адрес моего адвоката, — холодно возразил Кэл.

— Я была слишком занята и не нашла времени связаться с адвокатом, — солгала Нора, вздернув подбородок. — Зачем ты приехал?

— Не для того, чтобы встретиться с тобой, — с ледяной улыбкой ответил Кэл. — Я остановился в Тайлере, чтобы узнать, как идут дела на ранчо, и чтобы передать мистеру Тремейну известие о том, что синдикат очень доволен его успехами. Во время одной из поездок я… э… виделся с представителем Калхэйнов.

Честер вспыхнул от удовольствия.

— Это замечательно! Нора сняла фартук.

— Если у вас найдется время, пообедайте с нами, холодно пригласила она мужа. — Через минуту я закончу накрывать на стол.

Молодая женщина вернулась на кухню. Кэл встал и направился за ней, не извинившись и не попросив разрешения у хозяев.

Нора накладывала бисквиты на большой поднос. Она обернулась, когда муж вошел в кухню и закрыл за собой дверь.

— Я сейчас занята, — резко проговорила Нора. Кэл прислонился к косяку, внимательно рассматривая жену. Нора выглядела похудевшей, но вполне здоровой, и была красива, как прежде. Кэл не мог оторвать от нее взгляда и, впервые с тех пор, как покинул этот дом, почувствовал, как спокойствие и мир нисходят в его душу.

— Лихорадка не повторялась? — спросил он. Нора коротко кивнула, продолжая укладывать бисквиты на поднос.

— Да, мне гораздо лучше. Я не вернулась в Ричмонд, однако мне не хотелось ставить моих родственников в неловкое положение и искать работу в городе. Я веду домашнее хозяйство, готовлю еду и живу в этом доме. Мелли весной выходит замуж. Она поехала в город со своим женихом мистером Лэнгхорном и его сыном за покупками.

— Я рад за Мелли, — Кэл скрестил руки на груди. — Я направляюсь в Бомонт, — сообщил он, не сказав, что собирался в Вирджинию, чтобы встретиться с ней. Нора не очень-то приветлива, но это не было чем-то неожиданным. Раны, которые он нанес жене, еще кровоточат в ее душе.

— В Бомонт? Зачем? — спросила молодая женщина.

— У меня есть лицензия на поиски нефти, — честно признался Кэл. — Именно туда я ездил на уик-энды. Сейчас мы с компаньоном бурим третью скважину. Первые две оказались пустыми. Но на этот раз мы обязательно найдем нефть.

Нора нахмурилась.

— В газете Бомонта упоминалось о незначительных успехах изыскателей. Однако, я слышала, один из известнейших ученых утверждает, что в этом районе не может быть крупного месторождения.

— А я говорю — есть, — весело заявил Кэл. — Мне доводилось работать на нефтепромыслах Корсиканы, прежде чем год назад я начал искать нефть в окрестностях Бомонта. Я купил лицензию на несколько сотен акров земли и набрал бригаду бурильщиков, которые сейчас там работают.

Нора была удивлена. Оказывается, она очень мало знала о своем муже. Ей не хотелось спрашивать Кэла, как он сумел организовать такое дорогостоящее предприятие. Вероятно, его компаньон — богатый человек.

Молодая женщина подошла к ящику со льдом, чтобы достать масло.

— Ты останешься пообедать? — вежливо поинтересовалась она. Кэл кивнул.

— Если это удобно.

— Тебе нужно спросить у тети, а не у меня. Я здесь только работаю.

Кэл вспыхнул.

— Ты — моя жена перед Богом, — резко произнес он. — Я не хочу, чтобы ты работала, словно бесплатная служанка.

Нора повернулась к мужу, ее красивое лицо было спокойно, но синие глаза очень красноречивы.

— Я — не бесплатная прислуга. Я зарабатываю на свое содержание. Ты уехал и бросил меня, — бесстрастно напомнила она.

Кэл сжал зубы.

— Мне хорошо известно, в каком состоянии ты была, когда я покинул ранчо. И хочу напомнить, что ты сама велела мне уходить, — добавил он резко. — Ты отказалась даже поговорить с тобой.

— Ты не пытался, — горячо возразила Нора. Кэл прислонился спиной к кухонной двери.

— Я был в отчаянии. Ты ничего не рассказывала мне о своей болезни, сказала только, что ждешь ребенка. Когда я вернулся с буровой, то узнал, что ты потеряла ребенка и сама при смерти. Что я должен был чувствовать?

Нора поморщилась.

— Могу себе представить, как ты был удивлен.

— Не удивлен, а в отчаянии, — поправил Кэл. — Я понял, что нанес тебе большой вред тем, что привез на ранчо и заставил вести суровую и непривычную для тебя жизнь. Ты была слишком хрупкой. Я чувствовал себя виноватым. Мне казалось, что уехав, я облегчу тебе жизнь. Я не виню тебя за то, что ты не захотела встретиться со мной, Нора.

Молодая женщина видела боль и страдание на лице мужа, взгляд ее смягчился.

— Лучшей жизни ты мне дать не мог, — тихо проговорила она и удивилась, заметив гримасу, исказившую лицо Кэла. — Больше всего меня злила моя неспособность делать самые простые вещи. Я не могла ни готовить, ни стирать. — Нора рассмеялась. — Зато теперь я научилась делать и то, и другое. Я больше не беспомощна. Несчастья закалили меня.

— Ты не должна была столько страдать, — с грустью заметил Кэл. — После того как ты отказалась поговорить со мной, я отправился в салун и сильно напился. По пути домой мне пришло в голову, что от меня мало толку на ранчо. Мне казалось, что без меня ты поправишься быстрее, поэтому я сел на поезд и направился в Бомонт. Я считал, что ты вернешься в Вирджинию и разведешься со мной.

Все было именно так, как она и представляла себе. Неудивительно, что Кэл не пытался связаться с ней. Нора вздохнула.

— Мой отец разрешил мне вернуться домой с условием, что я попрошу у него прощения, — сообщила она мужу. — А так как я считаю, что мне не за что извиняться, я все еще здесь.

Кэл помрачнел.

— Извиняться должен он, а не ты. Твой отец позорит честь мужчины.

Нора удивилась, такая мысль не приходила ей в голову.

— Да, действительно. И очень преуспевает в этом. До Кэла не сразу дошел мрачный юмор жены. Когда он понял, улыбка тронула уголки его крепко сжатых губ.

— Согласен, я тоже не был образцовым супругом. Нора накрыла салфеткой бисквиты, чтобы они не остыли. Ей было приятно чувствовать, что Кэл рядом. Жизнь снова показалась молодой женщине прекрасной.

— Я должна была предупредить тебя, что больна, — заметила она извиняющимся тоном. Глаза их встретились. — Если бы я была до конца честной с тобой, то избавила бы нас от многих бед.

— Мы оба не были искренними друг с другом, Нора, — тихо возразил Кэл.

Молодая женщина смотрела мужу в лицо и видела новые морщинки вокруг глаз и суровую складку, залегшую у губ. Кэл похудел и стал старше. Да, ему тоже пришлось страдать.

— Почему ты скрыла от меня правду о своем здоровье?

— Сначала потому, что недостаточно хорошо знала тебя и не могла делиться такими интимными вещами. А после мне показалось слишком жестоким сообщать молодому мужу, что его беременная жена неизлечимо больна, — Нора опустила глаза, — Тебе предстояло содержать на свою небольшую зарплату и меня, и будущего ребенка, — с болью закончила молодая женщина. — Я хотела оградить тебя от дополнительных тревог.

Кэл закрыл глаза и отвернулся, чтобы скрыть жгучую боль, которую приносили ему слова жены.

— А твои родители… они знали, что ты больна, и не смягчились даже после того, как ты потеряла ребенка? — спросил он.

— Да, родители знали о лихорадке, но я опозорила их. — Нора вдруг улыбнулась. — Зато теперь я умею гладить рубашки, — с гордостью сообщила она. — Я могу печь печенье, не засушивая бисквит, и бифштексы, которые тают во рту!

Ее радость смутила Кэла. Он страстно посмотрел жене в глаза.

— Меня совсем не сердило то, что ты не могла вести хозяйство, — хрипло произнес он. — Меня злило то, что по-настоящему ты не любила меня. Тебя не должно было волновать то, как я живу и что имею. Но ты относилась с презрением к моей жизни, к моей работе и даже к тому, как я одевался. Мне было больно, поэтому я и говорил тебе жестокие вещи.

Нора не знала, что ответить. Обвинения Кэла были справедливы. Она действительно говорила так и так считала. Но сейчас… Молодая женщина смотрела на мужа, и сердце таяло у нее в груди. Она любила его, хотела его, нуждалась в нем. Ей было все равно, беден он или богат, она согласна работать даже прачкой или кухаркой, только бы быть с ним рядом.

Это открытие не удивило Нору. Она так сильно любила этого мужчину, что ничто не имело для нее значения. Сложность заключалась лишь в том, что она не знала, как выразить свои чувства, не имела представления, как сказать о них.

Глава 16

Дверь в кухню открылась, привлекая их внимание. На пороге появилась миссис Тремейн. Переводя взгляд с одного на другого, пожилая женщина почувствовала напряжение, воцарившееся между супругами.

— А как же обед, Нора? — мягко напомнила она. Нора, наконец, пришла в себя.

— Обед? Ах, да, обед! — ахнула она. — О, тетя Элен, извините меня! Мы разговаривали, и у .меня все вылетело из головы.

Элен рассмеялась.

— Кажется, скоро мне снова придется готовить самой, — пробормотала хозяйка. — Если я правильно догадалась, ты уезжаешь от нас? — Она взглянула на Кэла, который сразу помрачнел — Конечно, вы заберете Нору с собой?

Как он может забрать жену с собой, если она никогда не согласиться поехать с ним, подумал Кэл. Он смотрел на Нору, и его серебристо-серые глаза задавали вопрос, который он не решался произнести вслух.

— Лагерь, где мы живем — очень неустроенное место, — неуверенно начал он. — Там грязно, нет никаких удобств, все очень примитивно. Там живут грубые мужчины, возможности уединиться практически нет. Сейчас стоит холодная и ветреная погода, а твое хрупкое здоровье, Нора… — Кэл почувствовал, как логично рассуждает, и грустно улыбнулся. — Было бы неблагоразумно везти тебя на место работ.

Нора почувствовала, как последняя надежда ускользает от нее.

— Но я сильная, — возразила она, ошеломив мужа горячностью своих слов. — Доктор считает, что даже если приступ лихорадки повторится, то он не будет угрожать моей жизни. И теперь я могу готовить. Кэл заколебался.

— Давайте сначала пообедаем, а затем вы все обсудите, -благоразумно заметила миссис Тремейн.

Нора и Кэл согласились. Молодая женщина закончила накрывать на стол, и позвала всех в столовую. Во время обеда разговаривали мало. Позже, когда Нора убрала и вымыла посуду, они с Кэлом уединились в гостиной, чтобы поговорить.

Кэл скрутил сигарету и закурил. Он снял пиджак и бросил его на диван. В белой рубашке, темных брюках и черно-белом, в тон костюму жилете Кэл казался совсем другим. Нора никогда раньше не видела его таким нарядным, она привыкла видеть мужа в джинсах из грубой хлопчатобумажной ткани, кожаной куртке и высоких сапогах. Странно, ей даже не пришло в голову спросить у Кэла, почему он выглядит таким процветающим, если у него нет работы.

Нора отвела взгляд от мужа, вспомнив, как приятно было лежать в его объятиях, как она сильно желала его.

— Я считаю на самом деле нецелесообразным увозить тебя сейчас с ранчо. Нора, — решился Кэл начать разговор, после того как раскурил сигарету. — Тебе здесь гораздо лучше. Более того, — добавил он неохотно, — если бы ты попросила извинения у своего отца…

— Никогда! — твердо заявила молодая женщина. — Это он должен просить прощение за то, что ударил меня и оскорбил моего мужа.

Брови Кэла удивленно поползли вверх, губы растянулись в довольной улыбке.

— Ты очень изменилась.

— Я вынуждена была измениться, — просто объяснила Нора. — Рассказать тебе правду о себе? Я вовсе никакая не любительница приключений и никогда ею не была. В Африке я жила с женами моих двоюродных братьев в роскошном особняке, пока мужчины развлекались охотой. Только один раз мне позволили посмотреть на охоту и только один вечер я провела в лагере. Именно тогда Эдвард Саммервиль, настойчиво ухаживая за мной, позволил себе неприличные отвратительные действия и разорвал на мне одежду. В результате, меня сильно искусали комары, и я заболела лихорадкой, которая теперь будет преследовать меня до конца жизни.

— Малярийная лихорадка? Нора кивнула.

— Но это не смертельная болезнь, так мне объяснили. Раньше я считала, что могу умереть в любую минуту, поэтому ничего и не сказала тебе. Я боялась за нашего ребенка.

Воспоминание причинило боль молодой женщине, и она отвернулась.

— Я тоже очень сожалею о ребенке, — тяжело вздохнув, произнес Кэл. — Я мог избавить тебя от тяжкого домашнего труда, Нора, я должен был нанять прислугу…

— Нет, ты не мог себе этого позволить, — возразила молодая женщина, не замечая виноватого выражения на лице мужа. — Кэл, нет смысла ворошить прошлое. Я всегда чувствовала, что вопросы жизни и смерти в руках божьих. Я очень переживаю из-за потери ребенка, но несчастья случаются со многими людьми, и они преодолевают их. Мы также должны справиться.

Кэл откинулся на спинку дивана и пристально посмотрел на жену своими светлыми глазами.

— Но есть вещи, которые ты не знаешь. — Он не знал, как рассказать Hope о себе так, чтобы она снова не возненавидела его.

Нора поправила подол платья.

— Мне хотелось бы отправиться с тобой в Бомонт.

— У меня там маленькая хижина, а бурильщики живут в палатках, расположенных совсем рядом. Мы там не сможем быть одни, и в домике только одна постель, — добавил Кэл напряженно.

Нора слегка покраснела.

— Понимаю.

Кэл задумчиво смотрел на свою сигарету.

— Конечно, ты могла бы пока жить в отеле в городе. Нора снова поправила платье.

— Да.

Кэл поднял глаза и посмотрел на жену.

— Даже в этом случае тебе будет труднее, чем сейчас. Мне нужно постоянно находиться рядом с рабочими на буровой вышке. Мне не хотелось бы, чтобы ты оставалась так далеко от меня одна, особенно ночью. Нет, Нора, это невозможно.

Синие глаза молодой женщины встретили его взгляд.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

На лице Кэла появилось напряженное выражение. Он затянулся сигаретой, взгляд его стал хмурым.

— Если ты хочешь услышать правду, то я хочу этого больше всего на свете.

Нора сразу же успокоилась, хотя была удивлена словами мужа.

— Это правда?

— Но что, если ты заболеешь? — озабоченно спросил Кэл.

— А что, если заболеешь ты? — возразила молодая женщина. — Тебе не грозит, конечно, лихорадка, но ты можешь простудиться и заболеть воспалением легких. Кто тогда будет ухаживать за тобой?

Кэл замер, дыхание его участилось.

— А ты… ты ухаживала бы за мной?

— Ну, конечно, а как же иначе? Я ведь — твоя жена, — простодушно ответила Нора. — И если ты возьмешь меня с собой, Кэл, я не останусь в Бомонте, — добавила она твердо. — Независимо от условий в лагере, я поеду с тобой на буровую вышку. Я не хочу больше расставаться с тобой. Я — твоя жена.

Его жена… Взгляд Кэла украдкой скользнул по фигуре молодой женщины и вернулся к ее прекрасному лицу. Сердце быстро забилось: он должен рассказать Hope обо всем, о своей семье, о своем прошлом. Но если сделать это сейчас, она, возможно, возненавидит его снова. Она поймет, что напрасно страдала, и во всем обвинит его.

Но если немного подождать, если увезти ее в Бомонт и наладить отношения, когда жена полюбит его, он расскажет ей правду…

Кэл наклонился к жене, забыв о сигарете, и изучающе посмотрел ей в глаза.

— Если я возьму тебя с собой, ты должна пообещать мне. Нора, что сразу же скажешь мне, если тебе станет тяжело. Твое здоровье — самое важное. И никакой гордости. Никогда не должно повториться то, что случилось.

— Очень хорошо.

Кэл молча смотрел в ее глубокие синие глаза, нежность переполняла его сердце.

— И если ты отправишься в Бомонт, -он помедлил, — ты будешь спать вместе со мной. Нора, — хрипло закончил он.

Щеки молодой женщины залил румянец, но она не опустила глаз. Взгляд ее скользил по лицу мужа, потом по груди, затем опустился ниже… и еще ниже.

— Очень хорошо, — застенчиво прошептала она. От неожиданности согласия все тело мужчины напряглось. Кэл вспомнил наслаждение, которое они давали друг другу. Слава Богу! Нора даже не пыталась скрыть своих чувств.

— Тогда собирай вещи, дорогая, — напряженно выдохнул он. — Я хочу, чтобы мы выехали до наступления темноты.

Улыбка преобразила лицо молодой женщины.

— Я пойду предупрежу тетю Элен, — она поднялась. Кэл тоже встал, возвышаясь над женой. Лицо его оставалось серьезно, глаза сверкали.

— Тебе будет нелегко. Даже домик на ранчо покажется тебе роскошью по сравнению с тем, что ждет тебя на буровой. Мужчины там грубы, женщин мало… и они… Фактически, перед моим отъездом из лагеря, мою команду посетил бордель, — откровенно признался он.

Синие глаза Норы расширились от удивления.

— О, как интересно! Мне никогда не приходилось видеть подобных женщин.

— Нора!

— Ты не должен возмущаться, — смело заявила молодая женщина. — Знаешь, любого интересуют некоторые вещи.

— Порядочная женщина не должна говорить так. Нора вздернула вверх подбородок и смело посмотрела на мужа.

— Ах, какой вы высокомерный сноб, мистер Бартон, — уколола она, но внезапно нахмурилась. В голове у нее мелькнула одна мысль. — А тот бордель…

— Мне не нравятся продажные женщины, — коротко отрезал Кэл. — Ты оскорбляешь меня.

— С самой первой нашей встречи ты только и делаешь, что оскорбляешь меня, — подчеркнуто возразила Нора. — И потом, я не заметила, что ты был невинным, Когда мы поженились, и даже раньше!

Плечи Кэла сотрясались от смеха, который он старался подавить.

— Ты похожа на сердитую маленькую курочку с взъерошенными перьями, — весело пошутил он.

Нора принялась поправлять растрепавшуюся высокую прическу.

— Я уже не тот робкий цыпленок, — сообщила она. — Тетя Элен не говорила тебе, что могу полностью управиться с птицей? Правда мне еще бывает немного не по себе, но, по крайней мере, такая перспектива не приводит меня в ужас.

Однако решимость молодой женщины не произвела ожидаемого эффекта. Казалось, каждый успех жены в домашних делах причиняет Кэлу боль. Он приблизился к Hope и осторожно взял ее за плечи, ощущая под пальцами теплую нежность ее кожи сквозь тонкий хлопок платья.

— Теперь в этом не будет необходимости, — тихо сказал он. — Мы будем покупать еду для себя…

— Ни за что, — прервала его Нора. — Нет никакой необходимости после того, как я провела целый день с поваром, который готовит для рабочих. Он научил меня ощипывать цыплят и растапливать печь.

От возмущения Кэл покраснел, дыхание его перехватило.

— Видишь ли, ты все еще считаешь, что я ни на что не годна, — сердилась Нора. — Позволь заметить тебе, что я больше не беспомощная Нора, я могу…

Улыбнувшись, Кэл наклонился к Hope и прервал ее тираду страстным поцелуем, в котором смешались нежность и долгие недели воздержания.

Наслаждение было таким острым, что Нора прижалась к мужу всем телом, руки ее обвились вокруг его шеи, губы раскрылись в ответном поцелуе.

Кэл застонал, застигнутый врасплох. Молодая женщина чувствовала, как дрожат его бедра, руки его напряглись, а поцелуй стал более настойчивым. Кэл прижал Нору к себе, чувствуя, что она отвечает на его ласки, наслаждаясь вкусом ее губ, ее прикосновениями, близостью желанного тела. Язык молодой женщины робко проник сквозь его губы. С удивившей ее гордостью, Нора ощутила, как быстро тело мужчины отозвалось на ее ласку.

Кэл оторвался от ее губ и отстранил жену от себя на расстояние вытянутой руки, глаза его широко раскрылись и казались почти черными.

— Мы же женаты, — прошептала Нора, протестуя.

— Мы должны прекратить. Вспомни, пожалуйста, где мы находимся, — сердито возразил Кэл, хотя его влажный лоб и бешеное биение сердца говорили ей об обратном.

Нора нежно улыбнулась мужу, глаза ее затуманились страстью.

— Я так соскучилась по тебе, — мечтательно проговорила она.

Кэл набрал в грудь побольше воздуха, стараясь выровнять дыхание.

— А я — по тебе, — помедлив, ответил он. — А ты уверена, что тебе это можно. Нора? Я не хочу причинить вред твоему здоровью.

— Мое место рядом с тобой, — просто ответила молодая женщина.

Кэл согласно кивнул. Глаза его не отрывались от лица жены, задержавшись на губах.

Он очень изменился, когда надел костюм, рассеянно подумала Нора. В Кэле Бартоне появилась какая-то незнакомая ей властность, строгость и непреклонность. Он сильно отличался от того беспечного и беззаботного ковбоя, которого мисс Малоу встретила, впервые приехав на ранчо.

— Ты-словно незнакомец, — озадаченно сказала она.

Кэл нежно погладил ее по шее.

— Я действительно во многих смыслах для тебя незнакомец. Ты знаешь меня только как любовника.

Щеки молодой женщины порозовели, взгляд ее остановился на твердых губах мужа.

— Ты позволил мне узнать тебя только с этой стороны, — решилась упрекнуть она. Пальцы ее играли перламутровыми пуговицами его жилета. — Я тоже многое скрывала. Может, мы договоримся быть искренними друг с другом в будущем?

— В лагере у нас будет много длинных ночей, чтобы поговорить, — пошутил Кэл. — Вряд ли мы сможем там позволить себе большее, — добавил он с грустной улыбкой.

— Но ты же сказал, что я должна спать с тобой! — вспыхнула Нора.

— Да, должна, — согласился Кэл. — Но, к сожалению, это все, что будет возможно между нами. Палатки рабочих расположены очень близко от домика. — Губы его скривились, глаза весело и с восхищением смотрели на жену. — А ты… очень шумно ведешь себя, когда мы занимаемся любовью.

Нора спрятала вспыхнувшее лицо на груди мужа. Он прижал ее голову, нежно целуя растрепанную прическу.

— Ты доставляешь мне огромное наслаждение, -хрипло пробормотал Кэл, поглаживая ее по волосам. — Прости меня, дорогая, за откровенность, но я не хочу, чтобы ты сразу забеременела. Твоему организму требуется время, чтобы оправиться после перенесенного испытания. — Почувствовав, что Нора вся дрожит, он крепко обнял ее за плечи. — Если принять во внимание, что это случилось после первой нашей близости…

— Да, я понимаю, — Нора перевела дыхание. — А ты захочешь от меня ребенка? — неуверенно спросила она. — Когда-нибудь?

— Что за вопросы ты задаешь, глупая? — Кэл приподнял лицо жены и заглянул ей в глаза с упреком во взгляде. — Почему я не должен хотеть детей?

Губы молодой женщины кривились в горькой усмешке.

— Ты сказал мне тогда, что не должен был жениться на такой женщине, как я, — начала Нора. Кэл поднес палец к губам жены, прервав ее.

— Я наговорил много жестоких слов, также как и ты. Но с этим покончено. Мы — муж и жена, и я надеюсь, что впереди нас ждет долгая и счастливая жизнь. И у нас будут дети, только тебе необходимо прежде окрепнуть.

— О, я понимаю.

— Не надо так расстраиваться, — успокоил Кэл. Это ненадолго.

Нора кивнула, стараясь не смотреть мужу в глаза, Кэл чувствовал, что за ее разочарованием скрывается что-то еще. Он наклонился и поцеловал жену, сразу же почувствовав вспыхнувший в ней ответный огонь. Дыхание Норы участилось, она вся задрожала. И тогда он понял.

— Я тоже очень хочу обладать тобой, — тихо прошептал Кэл.

Нора поморщилась.

— Но это будет так не скоро, — непроизвольно вырвавшиеся слова заставили ее смутиться. — Извини, я веду себя как женщина легкого поведения.

— Вовсе нет, — возразил Кэл. — Ты ведешь себя как нормальная женщина, которая совсем недавно вышла замуж и которой доставляют удовольствие объятия собственного мужа. — Он улыбнулся. — А теперь улыбнись, а то ты выглядишь, как осужденный перед казнью.

Нора озорно взглянула на мужа.

— Именно так я себя и чувствую, — пробормотала она.

— Ты забыла кое-что, о чем я рассказывал тебе вначале.

— Что?

Кэл наклонился и прошептал в самое ухо.

— Есть способы доставлять друг другу удовольствие, которые не приводят к беременности. И рискуя еще больше подорвать свою репутацию, я должен признаться, что неплохо владею этим ремеслом.

— Мистер Бартон! — возмутилась Нора, ошеломленная словами мужа.

Кэл рассмеялся и отпустил покрасневшую жену.

— Ты просто гоце (гоцё (франц.) — распутник.), — обвинила она Кала. Тот весело рассмеялся.

— И даже хуже. Придется тебе привыкнуть к этому.

— Думаю, что мне удастся привыкнуть, но надеюсь, что и ты изменишься. Ты теперь — уважаемый женатый человек, — подчеркнула Нора.

— Давай надеяться вместе. А сейчас беги собирайся. Тем временем я договорюсь с мистером Тремейном, чтобы он отвез нас на станцию. Я нанял лошадь, но мне кажется преждевременным позволять тебе ехать со мной верхом на одной лошади.

— Мне очень хочется научиться ездить верхом по-мужски, — призналась Нора. — Мелли начала давать мне уроки, но, боюсь, у меня еще плохо получается.

Кэл усмехнулся.

— Тебе не помешает научиться ездить верхом по-мужски, — загадочно заметил он.

— Зачем? В Бомонте можно нанять экипаж, не так ли? — недоуменно спросила Нора.

Кэл вспомнил о ранчо Латиго и подумал о том времени, когда они будут приезжать туда в гости. Лето они смогут проводить вместе с семьей. Кэл был уверен, что Hope очень понравится Эль-Пасо. Но сначала надо обдумать, как лучше рассказать ей об этом.

— Конечно, мы наймем экипаж, не волнуйся.

— Вот ты действительно хорошо ездишь верхом, Кэл. Это первое, что мне понравилось в тебе.

Светлые глаза его прищурились и скользнули по телу жены.

— И ты мне понравилась с самой первой минуты, как я увидел тебя. Мисс Марлоу выглядела очень утонченной в модном костюме и глупой маленькой французской шляпке.

Нора замерла, ошеломленная.

— Откуда ты знаешь, что шляпка была французская? У его матери была подобная шляпка, но вряд ли Кэлу стоило признаваться в этом. Исправляя свою оплошность, он равнодушно заметил.

— Возможно, ты сама сказала мне об этом. Глаза Норы потемнели.

— Или другая женщина.

Кэл, пораженный словами жены, усмехнулся.

— Ты ревнуешь?

Нора резко отвернулась и направилась к двери.

— Нора!

Молодая женщина остановилась и повернулась к мужу.

— Что еще? — резко спросила она.

Кэлу нравилось, как она злится. Кажется, такое удовольствие он будет испытывать всю свою жизнь. Синие глаза Норы сверкали, как драгоценные сапфиры, лицо пылало.

— Я перестал смотреть на женщин даже самым невинным образом с тех пор, как увидел тебя. Клянусь.

Тон, каким Кэл сказал это, словно током пронзил Нору. Его неторопливая манера и певучий техасский акцент необыкновенно волновали ее.

— Но мне приятно, дорогая, что это не оставляет тебя равнодушной.

Нора взялась за прохладную ручку двери.

— Я не стала бы винить тебя за это, — с дрожью в голосе призналась она.

— Достаточно, что я сам винил бы себя. — Кэл подошел к жене и сжал ее руку в своих сильных пальцах. — Я никогда не позволю себе ничего подобного. Если мы поссоримся, а время от времени мы обязательно будем ссориться, я никогда не унижу тебя таким поступком. В этом я очень похож на своего старшего брата, который до безумия любит свою строптивую жену и маленького сына. Думаю, они понравятся тебе, так же как и остальные члены моей семьи, когда мы поедем навестить их.

— Ты больше… не стыдишься меня?

— О, Боже, Нора! Прости меня! — с болью прошептал Кэл. — Я никогда не стыдился тебя, это лишь жестокие слова…

Он обнял жену и крепко прижал к своей груди. От него исходила такая мощная волна любви и нежности, что у Норы подкосились колени. Она прильнула к мужу, и сдавленное рыдание сорвалось с ее губ.

— Я была так несправедлива по отношению к тебе… Мой отец был ужасным снобом, но я никогда не задумывалась о том, что похожа на него, пока не приехала в Техас. Сейчас я даже представить себе не могу, что когда-то презирала и унижала людей только потому, что они беднее меня.

Кэл наклонился и страстно поцеловал жену. С тихим стоном Нора прижалась к его широкой груди.

— Как это сладко, — прошептала она, когда у них обоих перехватило дыхание, и еще теснее прижалась к Кэлу. — Теперь мы должны часто целовать друг друга.

— Но не на людях, — простонал Кэл.

Нора засмеялась, потому что поняла, что саму ее это больше не смущает. Ну… не так, как раньше, во всяком случае. Она отодвинулась от мужа, чтобы соблюсти приличия.

— Трусиха, — нежно упрекнул ее Кэл.

— О, совсем наоборот. Я стала необыкновенно храброй, — пошутила Нора. — Даже мой отец удивился бы тем переменам, которые произошли со мной, потому что теперь я уже не позволила бы ему приказывать мне. Знаешь, все-таки он был хорошим отцом, хотя и очень строгим. — Губы ее скривились в страдальческой гримасе, глаза сверкнули. — Но я рада, что ты ударил его.

— По крайней мере, ты не просила меня застрелить своего отца. — Кэл рассмеялся, вспомнив ту сцену. — А вот Саммервиль, мне показалось, скончается на месте.

— Эдвард выглядел таким перепуганным, словно загнанное животное, преследуемое охотниками в Африке, — вспомнила Нора, но затем стала серьезной. — Ему даже не было меня жаль. Саммервиль хотел жениться на мне только ради состояния Марлоу и решил добиться моего согласия таким вот низким способом. Это было просто ужасно, когда он приехал в Англию и начал докучать мне своими ухаживаниями. Я страдала по тебе, Эдвард был мне совсем не нужен.

— Мы оба достаточно настрадались друг по другу, — заключил Кэл. — В будущем я собираюсь ни на один день не расставаться больше с тобой.

Нора мягко улыбнулась.

— Какая замечательная мысль, — ответила она, с любовью глядя на мужа.

— Хм… — пробормотал Кэл, с обожанием заглядывая ей в глаза.

Раздался осторожный стук в дверь. На пороге появился Честер Тремейн.

— Я пришел спросить, не хотите ли вы, чтобы мы с Элен проводили вас на станцию? — с усмешкой спросил он.

— Это очень любезно с вашей стороны, — улыбнулся Кэл. — Нора идет упаковывать вещи.

— Это самое малое, что я могу сделать для тебя, мой мальчик. Не хочешь ли взглянуть, как работает новый копноукладыватель, пока твоя жена собирается?

— Конечно, хочу.

Кэл ласково помахал Hope рукой и пошел вслед за хозяином.

— Не думаю, что тебя можно уговорить вернуться, — вопросительно обернулся к бывшему помощнику Честер, когда они подошли к амбару.

— Мне очень жаль, мистер Честер, но нет. Мне нравилось работать на ранчо, но я вложил слишком много денег в буровые вышки, чтобы разрываться между двумя занятиями. Я ищу нефть, — с грустью признался он. — Сейчас мы бурим третью скважину, и я надеюсь, что на этот раз нам повезет.

— Поиски нефти — это рискованное занятие, — серьезно заметил мистер Тремейн, хотя находчивость и предприимчивость молодого человека произвели на него сильное впечатление.

— Да, рискованное, — решительно ответил Кэл. — Но мой жизненный опыт подсказывает, что успех редко приходит без риска. Я хочу сам добиться успеха в жизни и ни от кого не зависеть.

Честер Тремейн принял слова бывшего помощника управляющего на свой счет.

— Ну, знаешь, ты был достаточно независим на ранчо, и я никогда не стал бы вмешиваться…

Кэл усмехнулся и дружески похлопал старика по спине.

— Я знаю. Я совсем не это имел в виду. Знаете, мистер Честер, вам стоит подумать, не вложить ли часть средств в добычу нефти, пока еще есть возможность.

— Я читал о начавшихся изысканиях в газете Бомонта, — признался мистер Тремейн. — И если в окрестностях города обнаружат месторождение нефти, цена на землю подскочит до небес за одну ночь. Но это такой риск, Кэл…

— Жизнь — тоже немалый риск. Я готов уступить вам два процента своего пакета акций. — Кэл поднял руку, останавливая протестующий жест старика, и прямо посмотрел ему в глаза. — Если только я найду нефть, это составит огромную сумму денег. Вы сможете выкупить ранчо у синдиката и будете вести хозяйство так, как вам хочется. Мы успешно провели модернизацию, и можно уже не опасаться падения доходов…

Мистер Тремейн был изумлен.

— Но почему ты делаешь это для меня? Кэл не мог сказать старику о том, что делает это ради Норы и в благодарность за то, что семья Тремейнов оказалась так добра к его жене, когда той требовались забота и участие.

Кэл обнял старика.

— Послушайте, мистер Тремейн, неужели вам не хочется почувствовать себя нефтяным королем, владеющим частью огромного месторождения, и однажды рассказать своему шурину из Вирджинии, как вам это удалось?

Честер присвистнул.

— Та-та-та, уж я бы постарался позлить Марлоу! Кэл усмехнулся.

— Я думаю и Hope это доставит удовольствие.

— Понимаю, — расхохотался мистер Тремейн. — Хорошо, я принимаю твое щедрое предложение, мой мальчик. Но если ты действительно найдешь нефть, тогда вам с Норой обязательно следует навестить ее семью. И, желательно, в золотой карете.

— Не только. У меня в голове грандиозные планы, — Глаза молодого человека так сверкнули, что мистер Тремейн не в первый раз подумал, что, пожалуй, очень опасно иметь Кэла Бартона врагом. Под внешней сдержанностью в ковбое скрывалась холодная сталь. Старик надеялся, что Кэлу удастся осуществить свои планы.

Мысль разбогатеть показалась управляющему ранчо очень заманчивой, но еще больше ему хотелось удивить своего надменного шурина, который всегда смотрел на Тремейна сверху вниз. Появиться в Вирджинии с элегантно одетой, сверкающей бриллиантами Элен… Мистер Тремейн был уверен, что его жена тоже была бы не против поразить свою сестру. Единственный раз, когда они были в гостях в особняке Марлоу, они чувствовали себя очень неловко.

Банкир считал себя настолько выше Тремейнов по общественному положению, что во время их короткого визита разговаривал с родственниками, словно со слугами. Синтия не посмела возразить против такого обращения со своей сестрой, хотя лицо ее было грустным. Честер вернулся домой взбешенным, а Элен целую неделю не могла улыбаться.

Сестры происходили из очень богатой семьи, но Элен, как и бедная Нора, была лишена наследства, когда родители узнали о ее желании выйти замуж за Честера Тремейна.

С тех пор как они поженились, Честер втайне чувствовал себя недостойным своей жены. Возможно, Кэл понимал это, поэтому и сделал старику удивительно щедрое предложение.

Каковы бы ни были причины, предложение его бывшего помощника доставило большую радость мистеру Тремейну. Единственно, что ему хотелось — это как-то отблагодарить Бартона. Надо подумать, не смог бы он приобрести для него чистокровного скакуна? У него есть знакомый, занимающийся разведением породистых коней, а у Кэла просто страсть к лошадям.

Глава 17

Город Бомонт насчитывал несколько тысяч жителей, но стремительно рос. Состав населения был весьма пестрым: четверть составляли чернокожие, было несколько еврейских семей, занимавшихся торговлей, встречались иммигранты из Дании и Италии. В целом это был развитый городок, но здесь отсутствовали современные промышленные производства, без которых невозможно будет обойтись, если в конце концов в окрестностях действительно обнаружат крупные месторождения нефти. Сейчас это больше всего тревожило Кэла и его инвесторов.

Первоначально предположение, что Глэдис-Сити может превратиться в огромный промышленный центр вызывало снисходительное недоверие, и сейчас еще находились люди, которые с усмешкой относились к подобным перспективам. Местные бизнесмены посмеивались над Кэлом, считая, что он выбрасывает деньги на ветер. Когда он нанял бригаду для строительства буровых вышек, подрядчики смеялись у него за спиной. Но как и другие изыскатели, Кэл верил в науку и испытывал к ней большое уважение.

Калхэйну было выгодно скрывать свое настоящее имя и то, что он был состоятельным человеком. Это ограждало его от возможных посягательств на его капиталы.

Компания, созданная Кэлом, не была единственной, занимавшейся поисками нефти в окрестностях Бомонта. Капитан Лукас, состоятельный джентльмен славянского происхождения, также владел в этом районе участком земли, на котором установил вышку, используя новейшие технологии бурения, не известные до сих пор в Техасе. У Лукаса, как и у Калхэйна, были обширные связи в Корсикане, куда он постоянно обращался за необходимым оборудованием или советами. Нововведения, используемые капитаном при прохождении спрессованных солевых пластов, где скалистый грунт чередовался с плавунами, призваны были произвести революцию в нефтедобыче. Ходили слухи, что даже Дж. Д. Рокфеллер, владелец гигантской корпорации «Стандарт Ойл» заинтересовался изыскательскими работами в Бомонте. Все ждали. Напряженно ждали.

Тем временем еще несколько скважин оказались пустыми, и газеты сделали преждевременный вывод, что никакой нефти в этом районе нет, перепечатывая захватывающие дух сообщения об открытии новых нефтяных месторождений в других странах.

Кэл рассказал все это Hope, которая с увлечением слушала о делах мужа, когда они на один день остановились в отеле Бомонта. Кэл съездил на место работ проверить, как идут дела у Пайка, и вернулся усталый и расстроенный.

— Что случилось? — поинтересовалась Нора, когда Кэл стянул с себя сапоги и снял куртку.

— Еще одно препятствие, — устало объяснил он. — Капитану Лукасу удалось преодолеть плавун, а мы никак не можем с ним справиться. Предстоит снова обращаться за советом в Корсикану. — Кэл со стоном откинулся на спинку стула. — Мы задействовали так много людей, все они ждут и надеются на успех. — Глаза его скользнули по фигуре жены. — У меня нет сил ждать. Лукас начал работы на буровой в октябре, и пока что наткнулся только на незначительное газовое месторождение, но не на нефть. По крайней мере, до сего дня. Ты такая худая, Нора, — неожиданно добавил он.-Тебе нужно побольше есть.

— У меня был плохой аппетит, — ответила молодая женщина и улыбнулась. — Но после нашего примирения он появился.

Кэл усмехнулся.

— Давай спустимся вниз и поужинаем. — Он протянул руку жене. — Только немного отдохну.

Нора подала ему руку, Кэл притянул ее к себе и посадил на колени. Склонившись, он нежно поцеловал жену. Воцарилось долгое молчание. Ощущая горячую сильную руку, ласкающую ее спину, Нора изгибалась в объятиях мужа, страстно отдаваясь поцелуям.

— Мне очень не хочется останавливать тебя, — прошептала она, улыбаясь. — Но ужин может оказаться холодным, а сегодня обещали яблочный пирог. Хозяйка отеля сказала, что приготовит его из яблок, которые сохранились у нее в погребе.

Кэл лукаво посмотрел на жену.

— А ты любишь яблочный пирог?

— Просто обожаю. Тебя я обожаю тоже, но отказаться в данный момент от пирога совершенно не могу.

— В таком случае позволь мне сменить сапоги , на туфли, и мы отправимся ужинать.

Кэл помог Hope подняться и в одних носках направился к своему чемодану, откуда извлек пару очень .дорогих туфель ручной работы. Нора не стала ничего .спрашивать, боясь обидеть мужа. Она накинула кружевную шаль поверх элегантного черного платья, но, не переставая, думала о стоимости туфель. Кэл оставался для нее незнакомцем.

Внизу, в столовой отеля все разговоры сосредоточились на Спиндлтоп-Хилл, где находилась буровая установка капитана Лукаса.

— Вы обратили внимание на небо? — возбужденно спрашивал один из постояльцев отеля. — Оно все освещено, словно горит огромный погребальный костер. Вон там, — он махнул рукой, указывая в сторону, словно присутствующие могли видеть сквозь стены.

— О, да, мы видели, — ответила пожилая дама. — Я думала, это — маяк Сент-Элмо, — добавила она. — Моряки верят, что он помогает им избегать опасности при вхождении в бухту.

— Но это вовсе не маяк Сент-Элмо, — возмущенно возразил ее собеседник. — Это огонь на буровой вышке капитана Лукаса.

— Похоже, там снова наткнулись на газ, — заметил другой постоялец. — Когда-нибудь он взлетит на воздух со своей вышкой или устроит здесь грандиозный пожар.

— Говорят, в этом районе есть залежи нефти, — возразил первый.

— Я поверю в это только тогда, когда увижу нефтяной фонтан собственными глазами. Передайте мне, пожалуйста, блюдо с картофелем, — проговорила пожилая дама.

Кэл обменялся с женой многозначительным взглядом. Он не стал сообщать, что тоже занимается нефтяными изысканиями, как не стал возражать пожилой даме, считавшей, что никаких залежей в Бомонте нет, не желая выслушивать ее пессимистические мнения.

Позже, когда Нора готовилась ко сну, Кэл отправился в ближайший салун, чтобы встретиться со своей бригадой бурильщиков, которой назначил встречу.

— Мне кажется, у нас ничего не получится с прохождением ствола шахты в этом проклятом месте, — Мик Уилер, инженер из Корсиканы, почесал свою лысеющую голову.

Остальные четверо, включая Пайка, согласно кивнули.

— Как и на предыдущей буровой у нас оказались проблемы с доставкой трубы на площадку. Нам пришлось нанимать специальную платформу, чтобы доставить трубу к месту работ на поезде. Когда же, наконец, мы установили ее, то наткнулись на плавун, который забил скважину и разрушил створки.

— Точно, как на первых двух, — прокомментировал Пайк. — Но те скважины находились в низине, а не на холме. Тогда проблемы с плавуном и скальными породами заняли у нас две недели, и едва мы преодолели их, произошел взрыв из газового кармана.

— Да, — согласился Мик. — Нам пришлось круглосуточно откачивать воду насосами и нанимать дополнительных рабочих, что крайне затруднительно. Вокруг болтается множество зевак, но они только смотрят, а работать не желают.

— Возможно, они считают, что над ними будут смеяться, — удрученно заметил Кал. — Кажется, поиски нефти — любимый объект для шуточек в этом городе.

— Они сразу перестанут смеяться, когда мы найдем месторождение, — резко проговорил Мик.

Пайк тоже сильно переживал из-за возникших проблем, но было видно, что его беспокоит и еще что-то. Компаньон Кэла явно нервничал, тревожно оглядываясь на дверь, как только в салун входил новый посетитель.

— Нам нужно возвращаться на буровую площадку, — предложил он. — Нельзя оставлять вышку без присмотра.

— У меня есть хорошее предчувствие, которому я верю, — заявил Мик. — Пусть мы пока наткнулись только на газовый карман, кто знает, что нас ждет по мере продвижения вглубь. Лукас наткнулся на скалистые породы, когда достиг восьмидесяти восьми футов, а мы сейчас на уровне восьмидесяти.

— И также упремся в скалистый грунт, — пробормотал один из бурильщиков. — Тогда нужно будет начинать все сначала.

— Нет, мы не будем начинать сначала, — резко возразил Кэл. — Если мы наткнемся на скалистый слой, мы, черт возьми, пройдем сквозь него! Лукас же прошел, значит, это возможно.

— Но как мы это сделаем, парень? — воскликнул Пайк. — Мы же не можем умолять капитана раскрыть нам свои секреты. Лично я считаю…

— Пошли телеграмму Сэму Драгоу в Корсикану, — распорядился Кэл. — Меня не волнует, сколько это будет стоить, — добавил он, когда Пайк попытался протестовать, и вручил тому двадцатидолларовую золотую монету. — Можешь потратить все деньги, если это будет необходимо. Расскажи Драгоу о наших проблемах и попроси совета. Даже пригласи его приехать, если Сэм сочтет Это нужным. Я не откажусь от бурения, если мы упремся в скалистый грунт. Лукас как-то прошел сквозь скалу, и я хочу знать, как.

— Ты можешь спросить самого Лукаса, — усмехнулся Мик.

— Могу. Но справедливость нужна во всем. Почему капитан должен помогать мне, если я стремлюсь одержать над ним верх. Это — дело чести. Кроме того, один раз он уже помог мне с отводным клапаном. Хватит просить.

— Ты прав, разумеется, — согласился Мик.. Пайк промолчал. Кэл заметил, что его компаньон по-прежнему выглядит обеспокоенным, чувствуя себя явно не в своей тарелке.

— Я пошлю телеграмму Драгоу завтра утром, Кэл. Пошли ребята.

Видно было, что Пайк стремится побыстрее покинуть салун. Мик быстро выпил свое пиво, подмигнув Кэлу.

— Может, он спешит к женщине, — прошептал он ему на ухо, прежде чем присоединиться к остальным.

Наблюдая, как весело перебрасываясь шуточками, бурильщики уходят, Кэл раздумывал над странным поведением своего компаньона. Нет, Пайк не интересовался женщинами. Он был нелюдим по характеру, и в нем чувствовалась тщательно скрываемая хитрость и ненадежность, Надо не спускать с него глаз. Если ему станет известно о чем-нибудь компрометирующем партнера, он тут же расстанется с ним и назначит старшим Мика, подумал Кэл. Пайка уже дважды преследовали неудачи в поисках нефти, даже на богатейших промыслах в Корсикане. Возможно, он не умеет рисковать.

Когда Кэл вернулся в гостиницу. Нора уже спала. Он остановился, молча рассматривая жену. Густые каштановые волосы разметались по подушке, длинные ресницы отбрасывали тень на бледную кожу щек. Нора выглядела худой и не совсем здоровой. Кэл засомневался, правильно ли он поступил, взяв ее с собой. Время покажет. Завтра они должны отправиться на буровую площадку, и его жене придется как-то приспосабливаться к суровой жизни. Кэл с ужасом представил, в каких условиях придется жить молодой хрупкой женщине, но еще меньше ему хотелось оставлять Нору в городе. Одиночество опасно для такой женщины, как она. Несмотря на примитивные условия лагеря, пусть лучше Нора будет рядом, чтобы он имел возможность присмотреть за ней и знать, что она хорошо заботится о себе. Кэл улыбнулся, наблюдая за спящей Норой. Она — его жена и принадлежит ему по воле Бога. Еще никогда ему не приходилось испытывать такое собственническое чувство. Втайне Кэл радовался, что мистер Марлоу оказался непреклонным по отношению к дочери. Это дало ему новый шанс, который он ни за что не упустит.

На следующее утро они наняли открытую двухместную коляску и, уложив сзади чемодан, отправились на буровую площадку. Местность в четырех милях южнее Бомонта представляла собой плоскую равнину, в центре которой возвышался холм, где шли изыскательские работы.

— Все началось благодаря Патилло Хиггинсу, — рассказывал Кэл, когда они проезжали мимо одной из буровых вышек. — Но Хиггинс уже готов был отказаться от поисков нефти, когда ему на помощь пришел капитан Лукас, предложив войти в долю и переоформить лицензию. Сейчас работы у них идут полным ходом. — Он покачал головой. — По крайней мере, я надеюсь на успех. Как на их успех, так и на свой.

Нора украдкой наблюдала из-под полуопущенных ресниц за мужем, с каждым днем она все больше и больше удивлялась ему. Сегодня утром она проснулась поздно, и когда открыла глаза, Кэл стоял одетый, собираясь на конюшню, чтобы нанять экипаж. После завтрака она оделась, собрала вещи и приготовилась к отъезду.

Втайне Нора надеялась, что Кэл разбудит ее рано утром и научит тем штучкам, на которые как-то намекал. Но видимо, голова его сейчас забита одной нефтью. Ей придется довольствоваться ролью второй скрипки в его жизни до тех пор, пока он не найдет нефть или не откажется от ее поисков. Кажется, это у него в крови. Интересно, его родственники тоже занимаются нефтяным бизнесом? Нужно будет поинтересоваться, выбрав подходящую минуту.

Кэл познакомил жену с Пайком, и тот не понравился Hope с первого взгляда. Нельзя сказать, чтобы компаньон мужа вел себя фамильярно или грубо, но молодая женщина инстинктивно почувствовала, что он — нечестный человек. Разговаривая с ней, Пайк постоянно отводил взгляд в сторону.

Кэл привел Нору в небольшой, сколоченный из грубых досок домик и объяснил жене, что где лежит. На это не потребовалось много времени, так как показывать было практически нечего. В домике была только одна комната, где стояло несколько плетеных стульев, железная кровать с продавленным матрацем и ветхими простынями и печь. На шатающемся умывальнике стоял голубой керамический тазик с выщербленными краями и кувшин, а рядом висело то, что с большой натяжкой можно было назвать полотенцем. Нора сразу же поняла, что для того, чтобы принять ванну, ей придется ездить в город.

— Я понимаю, что это не совсем то, к чему ты привыкла, — сквозь зубы процедил Кэл.

В доме было очень холодно, невозможно было даже снять верхнюю одежду. Кэл вышел на крыльцо, принес охапку дров из поленницы и сложил их у печки. На полу рядом с кочергой стояла небольшая бутыль с керосином. Кэл сложил дрова в печь и взялся за бутыль.

— Нет, — воскликнула Нора. — Кэл, ты сожжешь дом!

Кэл усмехнулся.

— Я не собираюсь ждать полчаса, пока дрова разгорятся. Если ты так боишься, отойди в сторону.

Положив на дрова несколько сосновых щепок, Кэл побрызгал их керосином, отступил немного назад и кинул в печь спичку. Дрова ярко вспыхнули, и через минуту толстые поленья занялись веселым пламенем. Таким образом несложно будет разжечь и дубовые дрова, подумала Нора. Они будут гореть долго-долго по вечерам…

— Трусишка, — смеясь, пошутил Кэл. — Разве на Востоке нет печек?

Нора хмуро посмотрела на мужа.

— Есть. Но у нас разжигают дрова с помощью бумаги.

— Тебе еще предстоит узнать, что мы на Западе с большой пользой применяем цветные журналы, — с иронией заметил он.-Так же как и кукурузные початки. Э… уборная находится вон там, Нора. — Он открыл заднюю дверь и указал на небольшое деревянное сооружение, рядом с которым стоял мешок с известью.

Нора пожала плечами, стараясь не покраснеть.

— А ночные горшки?

— Горшки? — неуверенно переспросил Кэл.-Боюсь, что нет.

Это означало, что вечером или ночью придется выходить на улицу. Надо немедленно купить горшок, решила про себя молодая женщина.

— Я понимаю, о чем ты думаешь, дорогая, — виновато произнес Кэл. — Нужно послать человека за продуктами в город. Вчера я сделал заказ, но забыл забрать его. Я попрошу его купить и столь необходимый для тебя предмет.

— Очень благородно с твоей стороны.

— Скорее, очень эгоистично, — усмехнулся Кэл. — Я не хочу вставать ночью и провожать тебя с фонарем.

— А ты бы это делал?

Кэл подошел к жене и взял ее руки в свои.

— Здесь собрались неплохие мужчины, но женщин очень мало. Я не хочу лишних неприятностей, тем более если их можно избежать.

— Мне не понравился Пайк, — вдруг выпалила Нора.

— Я это заметил. — Глаза Кэла прищурились. — Почему?

Нельзя сказать, что мнение жены не совпадало с его собственным.

— Ничего определенного. Просто интуиция.

— Тебе не придется часто встречаться с ним, — мягко успокоил се Кэл.

Нора более внимательно осмотрелась вокруг.

— Нельзя ли купить ткани, чтобы сшить чехол на матрац? — жалобно попросила она. — Этот выглядит так, словно на нем переспала целая армия грязнуль.

— Я заказал в городе новый матрац, — сообщил Кэл к необыкновенной радости молодой женщины. — И новые простыни.

— Ну, это уже роскошь, — виновато улыбнулась Нора. — Я могла бы постирать…

— Каким образом? — подчеркнуто вежливо поинтересовался Кэл. — Тебе не в чем было бы кипятить белье, нет ни корыта, чтобы прополоскать его, ни веревок, чтобы развесить… нет даже деревьев, к которым можно было бы привязать веревки.

Нора пришла в ужас, но муж успокоил ее.

— В городе есть прачечная, — объяснил Кэл. — Тебе не придется ходить в грязной одежде. Но беспокойство Норы не проходило.

— Прачечные дороги, -задумчиво Произнесла она, боясь оскорбить мужа.

— Твоя забота о моем кошельке делает тебе честь, дорогая, — улыбнулся Кэл. — Но мы в состоянии себе это позволить. Знаешь, в городе у меня открыт счет.

— О-о, — обрадовалась Нора. — Тогда все в порядке.

Она не стала спрашивать мужа об источнике его доходов, а он не стал рассказывать, хотя понимал, что это интересует Нору. Скоро ему придется рассказать ей всю правду.

Так началась их новая жизнь на буровой площадке. Спустя несколько дней молодая женщина' приспособилась готовить на старой печи. У нее хорошо получалось тушеное мясо, и даже удавалось испечь печенье. Условия жизни были очень суровыми. Самым трудным было сохранять тепло в доме. Нора старалась меньше выходить на улицу и проводила большую часть дня внутри. Она починила занавески, выскребла пол и старалась содержать дом в чистоте.

Кэл удивлял ее, время от времени покупая какие-нибудь вещички для хозяйства. Например, красивую керосиновую лампу со стеклянным абажуром или кресло с нарядной вышитой подушечкой. Внимание мужа доставляло Hope огромное удовольствие.

По ночам она спала в объятиях Кэла, тесно прижимаясь к нему, чувствуя себя надежно и уютно. Крепко обнимая жену, Кэл ни разу не позволял себе большего. Последние дни он даже не целовал Нору, а когда она однажды под одеялом протянула руку, чтобы погладить его грудь, он осторожно остановил ее. Молодая женщина понимала, почему муж сдерживает себя. Он хотел уберечь ее от беременности. Но в последнее время Hope стало казаться, что он не хочет ее на самом деле.

— Ты говорил, что существуют способы доставлять друг другу удовольствие, избегая беременности, — осмелилась спросить она однажды ночью.

— Да, дорогая, — нежно ответил Кэл, целуя ее глаза. — Но это невозможно, когда рядом на веранде спят посторонние мужчины. — Он усмехнулся. — После дождей земля пропиталась водой. Рабочие не могут спать в грязи, Нора, а не будет рабочих, не будет и нефти.

— Я понимаю, — простонала молодая женщина. — Это только…

— Спи, Нора. Старайся не думать об этом. Я понимаю, что тебе здесь скучно. Я, пожалуй, закажу для тебя какие-нибудь журналы. Согласна?

Нора улыбнулась.

— Да. Но мне хотелось бы также цветную пряжу, спицы и крючки. Я смогу вязать, если у меня будут нитки. Например, связать тебе свитер.

— Я не ношу свитеров, дорогая.

— Тогда я могу связать тебе носки, — настаивала Нора, не желая сдаваться.

Кэл обнял ее и прижал к себе.

— Носки — это замечательно. А теперь спи. Нора закрыла глаза, но сон никак не шел. На следующий день на холме творилось что-то невероятное. Поздним утром 10 января 1901 года забил фонтан из скважины капитана Лукаса, теперь все мрачено настроенные предсказатели заткнутся навсегда.

— Он нашел нефть! — закричал Кэл с крыльца, увидев, как мощная струя нефти поднялась в небо. — О, господи! У Лукаса получилось, Нора! Иди сюда и посмотри! У него получилось! Здесь есть нефть! Целые озера нефти!

Нора вышла и стала рядом с мужем, наблюдая, как огромный поток нефти извергался из скважины в серое небо.

— Мы совсем рядом, — Кэл помахал рукой другим бурильщикам, которые подпрыгивали и танцевали вокруг буровой вышки. — Теперь это только вопрос времени. Если нефть есть на одной стороне холма, значит она есть везде.

Теперь земля, принадлежащая Кэлу означала надежный капитал в банке.

Маленькие глазки Пайка сверкали от возбуждения. Утром он получил ответ из Корсиканы, и бригада, следуя инструкциям Драгоу, бурила глубже, глубже и глубже.

И вот первого марта из скважины забил фонтан. Нора в это время стирала белье в доме. Привлеченная шумом, она вышла на крыльцо и, прикрыв глаза от солнца, посмотрела в сторону буровой.

Кэл кричал что-то Пайку, который стоял на вершине вышки. Вдруг из скважины начала извергаться грязь. Пайк поспешно спустился по лестнице вниз, приказывая Мику и остальным отойти подальше.

Все были уже перепачканы с ног до головы, а густая коричневая грязь продолжала лететь в воздух. Затем вместе с грязью в небо выбросило сорокадюймовую трубу, весившую несколько тонн. Верхний блок буровой вышки разрушился, труба перевернулась в воздухе и тяжело грохнулась на землю.

— О, нет! — с болью прошептала Нора. Она знала, что Кэл вложил все свои деньги в это предприятие, и молодой женщине показалось, что в этот момент ее муж теряет все. Долгие недели они надеялись и ждали, а теперь вышка рушилась на глазах, словно фигура для игры в кегли под ударами шаров. Слава Богу, Кэлу удалось вовремя уйти. Если бы он оказался на вышке… об этом страшно было подумать! Эта тяжелая падающая труба могла убить его, подумала Нора.

Наконец, поток грязи иссяк, и Кэл принялся ругаться. Он был настолько выразителен в своем отношении к вышке, трубе и ожидаемой нефти, что Нора зажала уши руками.

Мужчины осторожно приблизились к вышке, понимая невозможность восстановить ее. После того, как капитан Лукас нашел нефть, цены в Бомонте взметнулись выше небес буквально на все, начиная от земли и кончая простой доской.

Кэл присел на корточки около обломка трубы, глаза его наполнились отчаянием.

— О, Боже! — тяжело вздохнул он. — Понадобятся тысячи долларов, чтобы восстановить вышку. Нам придется начинать все сначала, с самого начала!

— Какое несчастье, босс, — обеспокоенно сказал Пайк. Он действительно сильно нервничал. — Какое несчастье, черт возьми.

Мик был более красноречив, осматривая то, что осталось от буровой. Инженер, не переставая, бормотал проклятия, затем повернулся к рабочим и приказал собрать разбросанные детали.

Но только он открыл рот, как раздался угрожающий рокот.

— Мик, убирайся оттуда быстрее! — закричал Кэл. Ирландец успел отбежать как раз вовремя. Из скважины вырвался новый поток грязи. За грязью последовал выброс газа. И через несколько секунд… забил фонтан густой зеленоватой нефти!

— Нефть! — закричал Мик каким-то странным нечеловеческим голосом. Он шагнул вперед, и нефть обдала его с ног до головы. — Нефть, нефть!..

У Кэла перехватило дыхание. Он подбросил в воздух шляпу и бросился за Миком в поток. Схватив друг друга в медвежьи объятия, они принялись танцевать, словно двое умалишенных. Даже сдержанный Пайк присоединился к беснующимся бурильщикам.

Нора смеялась и плакала одновременно, понимая, что произошло. Кэл выиграл свою игру. Теперь они станут очень и очень богаты.

Кэл заметил на крыльце Нору и подбежал к ней, обхватив ее сильными перепачканными руками и поднял вверх.

— Мы сделали это! — смеялся он. — Мы сделали это… Мы сделали это, Нора. Впереди нас ждет прекрасная жизнь.

— Да, понимаю, — соглашалась молодая женщина, гладя мужа по покрытому жирными пятнами нефти лицу. Кэл прижал ее еще крепче и поцеловал. Не обращая внимания на окружающих и на то, что он весь грязный, он продолжал целовать ее снова и снова. В это мгновение им казалось, что они одни на целом свете.

Площадка наполнилась бурильщиками, которые приезжали в колясках, верхом, приходили пешком с соседних вышек. Люди шли, чтобы поздравить соседей, выразить свой восторг, многие предлагали помощь.

Пока Кэл и Нора принимали поздравления, Пайк беседовал с высоким незнакомцем в строгом костюме. Нервничая, он постоянно поглядывал на крыльцо, где стоял Кэл. Нора насторожилась. Происходило что-то подозрительное. Молодая женщина надеялась, что Пайк не совершил ничего такого, что может повредить грандиозному успеху ее мужа. Надо будет поговорить с Кэлом о Пайке, подумала она.

Когда основной поток поздравляющих, среди которых был и сам капитан Лукас, схлынул, Нора попыталась начать разговор.

— Послушай, Кэл, — сказала она, поливая из кувшина, когда муж пытался смыть с лица нефть. — Я хочу поговорить о Пайке…

— Что с Пайком, дорогая? — пробормотал Кэл. Он до сих пор не пришел в себя от радости, как и все остальные.

— Ты заметил, как он разговаривал с мужчиной в костюме?

— Хм… — задумался Кэл, вытираясь полотенцем. — Это — один из новых адвокатов в городе. Я встречал его раньше. Они с Пайком друзья, вот и все.

У Норы было смутное предчувствие, что совсем не дружба связывает этих людей. Но ей очень не хотелось омрачать своими подозрениями радостное настроение мужа.

— Кажется, от этого никогда не избавишься, — пробормотал Кэл, видя, что следы нефти остались кое-где на коже. — Но я не жалуюсь. — Он усмехнулся, увидев пятна, которые оставил на полотенце. — В тазу нефть не отмоешь. Поехали. Мы снимем номер в отеле и примем настоящую ванну. А затем со всей бригадой отпразднуем грандиозное событие. — Кэл закружил жену по комнате. — Сегодня мы собираемся выпить все шампанское, которое только найдется в салуне.

— Я никогда не пила, — неуверенно ответила Нора.

— А сегодня обязательно выпьешь, — заверил ее Кэл с усмешкой, от которой у молодой женщины закружилась голова. — Потому что сегодня мы открыли одно из самых больших месторождений нефти в истории Америки. И я не собираюсь праздновать это событие без жены!

Глава 18

Празднование проходило очень шумно, никто не обращал внимания даже на разбивавшиеся время от времени стаканы. Кэл налил шампанское в бокал и протянул жене, которая чувствовала себя весьма неловко, оказавшись единственной женщиной в салуне. За исключением еще двух… которых привели с собой рабочие. Подружки бурильщиков были наряжены в муслиновые платья с глубоким вырезом, но за внешней женственностью и мягкостью в их глазах скрывалась жесткая хватка. Дамы улыбнулись Hope, которая вежливо улыбнулась в ответ, сильно покраснев при этом.

— Ты хотела узнать, как выглядят некоторые женщины, — прошептал жене на ухо Кэл. — Смотри. Нора незаметно толкнула мужа.

— Выпей, — потребовал он, сам достаточно поднабравшись.

Глаза Кэла поблескивали от удовольствия, когда он наблюдал за своей смущающейся женой. Больше двух месяцев они уже жили вместе, он обнимал Нору каждую ночь, но не позволял себе ничего большего. Если бы работа на буровой не забирала все его силы, подумал Кэл, он бы уже лез на стены или карабкался бы на деревья. Он отчаянно хотел Нору, но несмотря на то, что жена достаточно окрепла за последние недели, не хотел подвергать ее риску.

Кэл позаботился о том, чтобы Нора не занималась стиркой и не носила тяжести. Молодой женщине нравилось вязать или осваивать новые кулинарные рецепты. Кэла поражала разница между прежней мисс Марлоу и женщиной, которая стала его женой. Однако кое-что осталось в Hope неизменным: шаловливость, чувство юмора и несгибаемая сила духа. С каждым днем Кэл влюблялся в свою жену все больше.

В свободное от работы время они часто беседовали на разные темы, в частности, обсуждали ситуацию в Южной Африке, где шла Англо-бурская война. Известие о смерти королевы Виктории заставило Нору рассказать о том, что она имела честь быть представленной королеве. Молодая женщина выразила мнение, что Боксерское восстание в Китае и война с бурами отразились на здоровье старой королевы. Когда-то Кэла выводили из себя постоянные упоминания об аристократическом происхождении мисс Марлоу, но теперь он только снисходительно улыбался.

Нору поражало, как много времени ее муж проводил на буровой вышке. Бывали дни, когда ей казалось, что она вышла замуж за привидение. Кэл развеселился, когда жена однажды упрекнула его в этом, но молодая женщина понимала, что тот работает день и ночь ради их будущего, и не жаловалась. Глубокий ум Норы иной раз поражал Кэла, скованность ее прошла, и она свободно выражала свои суждения даже по политическим вопросам. Ее очень интересовали приближающиеся выборы президента и перспективы переизбрания Мак Кинли.

По воскресеньям, если позволяли дела на вышке, они отправлялись в методистскую церковь в Бомонт, потом обедали в отеле, где снимали комнату, чтобы принять ванну и отдохнуть.

Нора поинтересовалась, принадлежит ли семья Кэла к методистской церкви, и тот поспешил успокоить жену. Но молодая женщина замечала, что мужу не доставляет удовольствия говорить о своей семье, у него даже портилось настроение, когда она начинала расспрашивать его. Чувство вины не покидало Кэла, являясь причиной его раздражения. Несмотря на то, что они очень сблизились в последнее время, Кэла Калхэйна очень волновала непредсказуемая реакция жены, когда она в конце концов узнает, кто он такой.

Тем временем из рассказов Норы ему стало понятно, что детство ее вряд ли можно назвать счастливым. Сам он избегал разговоров о своем детстве, за исключением того, что оно было очень бурным, и что он очень близок со своими братьями до сих пор. Веселье в салуне нарастало.

— Ты о чем-то задумался, — заметила Нора. Очнувшись от своих размышлений, Кэл улыбнулся.

— Ты очень красивая, — перевел он разговор, отметив, как она вспыхнула от удовольствия. — Но ты чувствуешь себя неловко, не так ли? — деликатно спросил он.

И действительно, молодая женщина была очень скована, беспокойно оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что кто-то увидит ее в салуне.

— Кэл, я выросла в пуританской семье, — смеясь, призналась Нора. — Ты должен быть снисходителен ко мне.

— Ты ведешь себя достойно, — улыбнувшись, успокоил тот жену. — За исключением того, что не пьешь шампанское. Это самое лучшее, из того, что есть в салуне. Французское, лучшего сбора.

Hope часто приходилось слышать от мужа удивлявшие ее замечания. Кэл разбирался в таких вещах, которые должны были быть недосягаемыми для простого ковбоя. То, что он сумел определить французское происхождение шляпки или оценить качество шампанского разрушали привычный образ. Hope было интересно слышать рассуждения мужа о политической ситуации в стране и международных событиях. Посещая дорогие рестораны Бомонта Кэл Бартон демонстрировал прекрасные манеры и необыкновенное обаяние, свойственные лишь благородным джентльменам. Он постоянно поражал Нору своими многосторонними талантами.

— Я не должен разбираться в винах, не так ли? — проворчал Кэл и рассмеялся. — Знаешь, я не всегда был ковбоем. Я служил офицером на Кубе, работал на нефтепромыслах, некоторое время жил в Нью-Йорке, и даже побывал в Европе.

— Ты был офицером?! — удивилась Нора, рассчитывая услышать больше подробностей.

— В юности я мечтал о карьере военного и вступил в армию накануне Испано-Американской войны. До этого я два года проучился в колледже. Но я был молод, кровь у меня кипела. Я дослужился до звания полковника и уволился, когда война закончилась.

Нора была так поражена, что ни о чем больше не спросила Кэла. Открытие было слишком ошеломляющим для женщины, считавшей, что вышла замуж за неотесанного ковбоя.

Кэл снисходительно улыбался.

— Интересно, хотелось бы тебе быть женой генерала? Ты смогла бы неплохо принимать и развлекать высокопоставленных чинов из Вашингтона.

Нора вспыхнула.

— Твой нефтяной бизнес мне нравится не меньше, — уверенно заявила она. — Мне даже на ранчо в конце концов понравилось.

— Твоя ложь очаровательна, дорогая, — нежно упрекнул Кэл.

Подняв бокал с шампанским, Нора медленно потягивала вино. Как давно она не пила шампанское, какое оно нежное и ароматное. Глаза ее невольно прищурились от удовольствия.

— Превосходный букет, не правда ли? — спросил Кэл, допивая очередной бокал. — Я не пил ничего лучше с тех пор, как был в Париже.

Сколько же еще ей предстоит узнать о своем таинственном супруге, подумала молодая женщина. Оказывается, он был офицером. Может, заслужил себе пенсию. Тогда не удивительно, что у него нашлись деньги для организации буровых работ. А прежде учился в колледже… Да, у ее мужа еще много секретов.

Нора оглянулась вокруг и нахмурилась.

— А где же Пайк? — с любопытством спросила она, так как того не было среди празднующих.

— Бог его знает. Возможно, выпил лишнего и ушел в свою комнату, — усмехнулся Кэл. — Завтра Пайк должен быть в форме. Нам всем предстоит еще много потрудиться, чтобы восстановить эту чертову вышку.

— Да? Я не думала, что в этом есть необходимость.

— Но мы не можем позволить, чтобы нефть просто била в небо, — весело заметил Кэл.

— Теперь понимаю, — засмеялась Нора. Она позволила мужу снова наполнить свой бокал, благодаря шампанскому становясь все непринужденнее. Кэл, напротив, выглядел все более озабоченным, взгляд его серебристо-серых глаз потемнел. После очередного бокала он поднялся и взял жену за руку.

— Время уходить, — заявил он, надевая шляпу. Бурильщики были слишком веселы и счастливы, чтобы заметить их уход.

Они вернулись в отель и поднялись в комнату, которую сняли на один день. Кэл запер дверь на ключ и начал раздевать жену.

— Не смотри на меня! — воскликнула Нора. Его смех был глубоким и возбуждающим.

— Ты предпочитаешь, чтобы свет был выключен? — с упреком спросил Кэл.

— Ну… да.

— Хорошо, цыпленок.

Кэл потушил керосиновую лампу и, слегка пошатываясь и спотыкаясь в темноте, направился к кровати.

— Ты говорил, что мы не будем пока заниматься любовью, — предостерегающе заметила Нора.

Муж притянул ее к себе и отыскал губы. Даже под воздействием шампанского его ласки оставались нежными и искусными. Нора прильнула к нему всем телом, чувствуя, как руки его ласкают ее грудь.

Нора тоже слегка опьянела. Кэл осторожно опустил жену на постель и, не прекращая целовать, раздел ее. Затем его жесты стали такими пылкими и страстными, что голова у Норы закружилась. Она страстно желала его, бедра ее нетерпеливо задвигались, тело приподнялось навстречу, полное страстного желания соединиться с ним.

Мгновенно вся сдержанность, которую Кэл демонстрировал в последнее время, исчезла под натиском нестерпимого желания обладать любимой женщиной. Он громко застонал и обхватил руками ее бедра, шепча такие слова, что кровь бросилась Hope в лицо. Внезапно страсть его стала необузданной. Прежде она напугала бы молодую женщину, но теперь лишь возбуждала в ней ответное пламя.

Муж проникал в нее, как дикарь, прижимаясь все крепче, пока разум у нее не помутился от желания. Нора молила его принести ей облегчение и утолить агонию желания, голос ее звенел на высокой ноте, и наконец, рыдания вырвались из груди.

Кэл остановился и приподнялся на локте, заглядывая в лицо жены.

— Пожалуйста, — рыдала она, обнимая, чтобы вернуть его назад. — О… пожалуйста… Я не смогу… выжить… если ты не продолжишь, — молила Нора.

Кэл шепотом заговорил, медленно роняя слова в тишину комнаты, объясняя, что хочет сделать. Нора бормотала в ответ страстные, невероятные вещи, ее тело болело от желания. Она пожалела, что лампа выключена, потому что ей хотелось видеть лицо мужа, его глаза.

— Нет, — твердо произнес Кэл, когда она попыталась притянуть его к себе, руками сжимая ее бедра и придерживая их. — Не двигайся.

— Я не могу, — отчаянно шептала Нора, крепко стиснув зубы, чтобы не закричать от переполнявшей ее страсти.

— Можешь, — оборвал Кэл, снова приподнимаясь над ней. — Я собираюсь сделать так, чтобы ты вообще не могла дышать. Вот так… вот так…

— О, как я хочу тебя! — задыхалась в отчаянии Нора, пытаясь прижаться к мужу.

— Начинай поднимать бедра мне навстречу, но очень, очень медленно, — Кэл, изо всех сил сдерживая себя, застыл, прислушиваясь к рыданиям жены. Затем снова начал медленно двигаться. Это было неимоверно трудно и для него, но, в отличие от Норы, он знал, какой бурный и неистовый финал ждет их обоих.

— Кэл, — плакала Нора.

— Приподнимись, — прошептал он. — Чуть-чуть, любимая, только чуть-чуть. Теперь подожди, не двигайся.

— Пожалуйста, — дрожа, молила Нора.

Кэл почувствовал, как ногти жены впились ему в плечи. Он понял, что она достигла предела и полностью потеряла контроль над собой. Сильными резкими движениями он проник в тайную глубь ее тела.

Хриплый крик вырвался из ее горла, Нора напряглась в экстазе жгучего наслаждения, которое превысило все, что она испытывала ранее, и потеряла сознание.

Соединяясь с горячим податливым телом жены, Кэл тоже достиг предела, громко застонав и сотрясаясь в конвульсиях, которые, казалось, никогда не закончатся.

Придя в себя, Нора хватала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. От тела ее шел жар, словно от раскаленного железа. Усталая улыбка тронула губы Кэла. Он не в силах был пошевелиться, чувствуя восхитительное утомление.

— Чуть не умер, — прошептал он сонно. — Такое наслаждение живому трудно вынести. Так хорошо, Нора, любимая. Это самое сладкое, что я испытал в жизни.

Нора прильнула к мужу, спрятав лицо на его горячей груди. Кэл расслабился, прижимаясь к ней, дыхание его стало глубоким и ровным, но тело так и осталось соединенным с телом жены в интимной близости.

Кэл проснулся первым, когда только начало светать и застонал. Голова его раскалывалась. Три больших бокала шампанского на пустой желудок… Сесть удалось только со второй попытки. Взгляд его упал на противоположную сторону кровати, и Кэл замер.

Нора спала совершенно обнаженная. Он владел ею, в этом не было никаких сомнений. Молодая женщина улыбалась во сне, тело ее чувственно изогнулось, как будто вспоминая неистовую кульминацию чувств.

Первой мыслью, ужаснувшей Кэла, была возможная беременность. В тот раз Нора забеременела сразу же, а страсть, которую они разделили этой ночью, была усилена алкоголем.

Нора пошевелилась и открыла глаза. Встретив взгляд мужа, она покраснела.

— Да, тебе есть отчего краснеть, — строгим тоном сказал Кэл и порочно усмехнулся. — О, Боже милостивый!

Нора натянула одеяло до подбородка, испуганными синими глазами глядя на мужа.

— В этом виноват ты! — обвинила она Кэла. — Ты напоил и соблазнил меня!

— Знаешь, дорогая, я не собирался делать этого, — слабо защищался он. — Но я выпил столько шампанского…

— Придется мне последовать примеру женщин из «Общества трезвости», взять топор и отправиться в салун, — решительно заявила Нора. — Именно теперь, когда я сама узнала дьявольское действие этого напитка.

Кэл изумленно взглянул на жену.

— Ты говоришь «дьявольское воздействие»? Кажется, ночью ты благодарила Бога… — подчеркнуто вежливо возразил он.

Продолжая натягивать на себя одеяло. Нора сильно покраснела и опустила глаза.

— До вчерашнего дня я никогда не пила…

— О, у меня нет никаких претензий к твоему поведению, дорогая. Совсем наоборот, твоя раскованность побуждает меня заказать несколько ящиков шампанского, — пошутил Кэл, наблюдая за женой.

— Распутник! — ахнула Нора.

— Согласен, — пробормотал Кэл, выхватывая одеяло у нее из рук и сжимая в объятиях.

— Я пытался уберечь тебя от трудностей новой беременности, дорогая, — начал он. Нора закрыла ему рот поцелуем.

— Я достаточно окрепла, — уверяла она, глаза ее сияли счастьем. — И мне бы очень хотелось… снова познать то, о чем мы мечтали в темноте ночи, — прошептала молодая женщина.

— Мне тоже, — жадно ответил Кэл, отбрасывая покрывало и впиваясь в губы жены. — Даже если в результате появится ребенок. Богу известно, как я хочу этого!

Буровую вышку восстанавливали без Пайка, который словно растворился в воздухе. Чувствуя неладное, Кэл отправился к местному констеблю и предупредил о случившемся. Полицейские пытались найти Пайка, но безуспешно. Предчувствуя неприятности, Кэл решил посетить офис недавно приехавшего в Бомонт адвоката, который поддерживал с Пайком дружеские отношения. Однако дверь оказалась заперта, без всяких указаний на время возвращения владельца.

— Я нигде не могу найти Пайка, — хмуро поделился Кэл с женой, вернувшись в домик. — Мне это очень не нравится. Пайк хорошо знал буровые работы, у него были прекрасные рекомендации. — Он внимательно посмотрел на Нору. — Тебе он никогда не нравился. Мне стоит доверять твоему женскому чутью.

— Может и не стоит, — улыбнулась Нора. — Ты мне сначала тоже не понравился.

Кэл с обожанием рассматривал милое лицо жены.

— А мне ты сразу показалась очаровательной, — ответил он. — Красивая и возмутительно высокомерная. Я уже не мог думать ни о ком, кроме тебя.

Нора успокаивающе погладила мужа по руке.

— Ты больше не жалеешь о том, что женился на мне? Кэл схватил жену за руку и больно сжал ее пальцы.

— Я люблю тебя, — твердо ответил он, глядя Hope в глаза. — Конечно, я не жалею.

Молодая женщина вспыхнула. Ей показалось, что молния пронзила ее.

— Что ты сказал?

— Что я люблю тебя, дорогая, — просто ответил Кэл. Он поднес ладонь жены к губам и жадно поцеловал. — Неужели ты до сих пор не поняла этого? Даже после той ночи, когда мы праздновали наш успех?

— Я еще плохо разбираюсь в мужчинах, — призналась Нора.

— Тогда позволь мне заверить тебя, что женщина не всегда теряет сознание, а мужчина рыдает, как дитя в муках экстаза. То, что произошло между нами, уникально.

— Я… так и подумала, но точно не знала. Раньше, когда мы были вместе, я не ощущала такой… завершенности, — задумчиво ответила Нора.

Кэл глубоко вздохнул, с нежностью глядя на жену.

— А ты, Нора? Ты любишь меня хоть чуть-чуть после тех страданий, которые я принес тебе?

Молодая жена выглядела ошеломленной, какое-то время она не могла ничего произнести. Кэл, сдерживая волнение, напряженно ждал ответа.

— Я никогда не переставала любить тебя, — наконец выговорила она. — Никогда!

Кэл поднес руку к глазам, радость переполняла его.

— Слава Богу, — прошептал он.

— Какой ты глупый, — ласково засмеялась Нора. — Как будто любовь женщины может исчезнуть из-за плохого настроения мужчины. Ты столько ворчал из-за своих неудач, что моя любовь должна была улетучиться несколько месяцев назад.

— Я так счастлив, что она не улетучилась, — воскликнул Кэл. — Иди ко мне, любимая.

Кэл поднялся и, схватив жену на руки, понес ее к постели.

Звук шагов на крыльце остановил его. В дверь требовательно постучали.

— Мистер Бартон? Вас спрашивает человек с какими-то официальными бумагами. Он хочет поговорить с вами.

— Сейчас выйду, — отозвался Кэл, опустив Нору на пол. Они обменялись встревоженными взглядами.

— Ручаюсь, что это связано с Пайком, — сквозь зубы процедил Кэл. Он открыл дверь и вышел на крыльцо.

Перед домом ждал шериф, полицейский значок ярко сверкал на его мундире.

— Мистер Бартон? — спросил шериф, протягивая Кэлу бумаги.

— Да, это я, — подтвердил Кэл.

— Я — шериф Калтснпер. Мужчины обменялись рукопожатием.

— Я должен вручить вам предписание, касающееся вашей буровой вышки. Вам запрещается предпринимать любые действия, пока ваша собственность не будет подтверждена судом.

— Что ж, мне нет нужды смотреть, чья подпись стоит на документах, чтобы понять, чьих это рук дело, -мрачно проговорил Кэл. — Это работа Пайка.

— Мистер Пайк и его адвокат мистер Бин сегодня утром встретились с судьей и подали ему прошение, — объяснил шериф Калтенпер. — Большинство в городе знает, что вы были организатором предприятия, а Пайк получал плату за свою работу. Но у нового адвоката хорошо подвешен язык, он настоящий оратор, таких мы еще не видели в наших местах. Хотите совет, мистер Бартон? Наймите себе самого дорогого адвоката, которого только сможете себе позволить. Он вам очень понадобится. До свидания, мэм, — кивнул он Hope.

Шериф подошел к своей лошади, вскочил в седло и ускакал. Кэл и Нора молча смотрели ему вслед.

— Черт бы побрал этого Пайка! — сердито бросил Кэл.

Нора взяла бумаги из рук мужа и внимательно прочитала.

— Что мы будем делать, Кэл? Если нас лишат нефтяной скважины, у нас не останется средств, не так ли? Кэл взглянул на жену и мягко улыбнулся.

— Не волнуйся, дорогая. Я не дам тебе умереть с голоду.

— Ты знаешь, что дело не в этом, — решительно заявила Нора. — Если я извинюсь перед отцом, — напряженно добавила она, — возможно, он пришлет своего адвоката, чтобы помочь нам.

— Ты не будешь перед ним извиняться, — невозмутимо ответил Кэл. — Никогда. Ты не сделала ничего такого, за что нужно просить прощения.

— Но что нам делать? — удрученно спросила молодая женщина. — Мы же не можем позволить Пайку вот так просто отобрать у нас нефтяную вышку.

Кэл ласково погладил жену по мягким каштановым волосам.

— Не такие уж мы и беспомощные, дорогая, у нас есть средства, чтобы бороться.

После того как шериф уехал, прибежал Мик в сопровождении остальных бурильщиков.

— Что случилось, босс? — спросил инженер. — Это предписание, запрещающее производить дальнейшие работы, да? Дело рук Пайка! Я несколько раз видел, как он шушукается с городским адвокатом, но не придавал этому значения, считая, что он действует по вашему указанию. Какой же я дурак! Кэл улыбнулся.

— Это не твоя вина, Мик. И не надо причитать так, словно мир рушится. У нас есть свои аргументы, и мы их еще не высказали.

— Говорят, адвокат Бин очень умный. Он приехал из Чикаго. Я слышал в городе, что ему нет равных во время судебных разбирательств.

— Ну, я думаю, найдется пара адвокатов, способных сразиться с Бином, — ответил Кэл, загадочно сверкнув глазами.

На следующий день он отправился в местное отделение «Вестерн Юнион» и послал телеграмму в Эль-Пасо.

Глава 19

Два дня спустя Кэл сообщил жене, что они отправляются в город встречать поезд. Он попросил Нору одеться понаряднее, и она выбрала модный синий костюм с кружевной блузкой и парижскую шляпку, купленную в Тайлере и вызвавшую тогда недовольство мужа.

Кэл ничего не объяснил Hope, пропуская мимо ушей все ее расспросы. Ее муж оставался самым таинственным человеком.

С поезда сошли трое мужчин. Кэл тепло приветствовал прибывших. Он подтолкнул Нору вперед, глаза его сияли от гордости, когда он знакомил жену с отцом и братьями.

Брэнт Калхэйн приветливо пожал невестке руку, выразив сожаление, что его жена Энид не смогла приехать. Возможно, Кэл привезет жену на семейное ранчо, чтобы познакомить с матерью, добавил он, многозначительно посмотрев на сына.

Один из братьев был настолько похож на Кэла, что Нора от неожиданности вскрикнула.

— Боже, вы ведь копия Кэла! — поразилась она, когда ей представили старшего брата. Кинг покачал головой.

— Это он — моя копия, — поправил он жену брата, и его светло-серые глаза весело сверкнули.

— В детстве мы часто играли в короля гор, — с нарочитым техасским выговором протянул Кэл. — Мой старший брат обычно побеждал, за что и получил прозвище Кинг, — добавил он, заметив недоумение Норы.

— Но ты ведь называл так свою лошадь…

— А это — Аллан, — прервал жену Кэл, но Кинг уже все понял и молча усмехнулся.

Аллан выступил вперед и поднес руку молодой женщины к губам, целуя ее с изысканной вежливостью.

— Очень приятно наконец познакомиться с моей очаровательной невесткой, — проговорил он, бросив укоризненный взгляд на Кала. — Хотя обычно знакомство происходит перед свадьбой, не так ли?

Нора вспомнила, почему Кэл не хотел раньше знакомить ее со своей семьей, и ей стало горько. Кэл притянул жену к себе.

— Это длинная история. Я расскажу вам обо всем, когда представится возможность. В данный момент меня занимают совершенно иные проблемы.

— Ну, это ненадолго, — Брэнт оглянулся и сделал знак двум достойным джентльменам с саквояжами в руках. — Мистер Брукс и мистер Данн, — представил их старший Калхэйн. — Это адвокаты из Нью-Йорка, которые занимаются делами нашего предприятия, — добавил он, заметив удивление Норы.

Кэл пожал адвокатам руки. Они были полной противоположностью друг другу. Брукс — небольшого .роста, темноволосый, с умным интеллигентным лицом, а Данн — высокий, изысканно одетый. Когда адвокат взглянул на Нору, молодую женщину поразил острый пронзительный взгляд светло-голубых глаз. Ей ни за что не хотелось бы оказаться с мистером Данном по другую сторону барьера в зале суда, подумала она.

Наблюдая за приехавшими мужчинами. Нора начала кое-что понимать. С самого начала, когда она увидела отца и братьев Кэла, ей стало понятно, что это совсем не простые деревенские жители. Калхэйны были богатыми и влиятельными людьми. Иначе о каком семейном бизнесе идет речь? И почему отец Кэла пользуется услугами дорогой адвокатской конторы в Нью-Йорке? Может, ее муж — своего рода отверженный в своей семье? Нужно все-таки узнать всю правду. Слишком много у него тайн.

— В Бомонте есть прекрасный отель, — сообщил Кэл. — А в ресторане готовят не хуже, чем это делает мама.

— Никто не готовит лучше твоей матери, -возразил Брэнт с задумчивой улыбкой.

— Моя жена очень быстро осваивает секреты кулинарного искусства, — заметил Кэл, обнимая Нору за плечи.

Она тепло улыбнулась.

— Это значит, что мое печенье уже не гремит, как железное, если его уронить на пол, — заметила молодая женщина.

Все благодушно рассмеялись.

— Когда познакомитесь с Энид, попросите ее рассказать о первой индейке, которую она приготовила для меня, когда мы только поженились, — посоветовал Брэнт Hope. — Это позволит вам меньше расстраиваться по поводу ваших первых шагов на кухне.

Нора благодарно улыбнулась.

— Спасибо, думаю, мне это будет интересно. — Она не была до конца уверена, не стыдится ли Кэл ее до сих пор, и очень волновалась. Факт остается фактом, он ни разу не предложил ей познакомиться со своей семьей и особенно с матерью. Это было единственным, что мешало молодой женщине чувствовать себя абсолютно счастливой.

Слушание дела было назначено через неделю, и большую часть времени Кэл проводил в отеле с адвокатами. Нора чувствовала себя забытой, хотя понимала, что муж старается ради их будущего благополучия. Однако она ничего не могла поделать с мучившими ее подозрениями, что дело не только в бизнесе, а скорее в том, что Кэл старается по каким-то причинам держать ее подальше от своих родственников.

Так оно и было. Кэл действительно не хотел, чтобы Нора узнала правду прежде, чем он сам ей все расскажет.

— Твоя жена очень красива, — заметил Брэнт, когда они сидели в салуне. — И совершенно очевидно, обожает тебя.

— Что верно и наоборот, — пробормотал Кинг, весело поблескивая глазами. — Наконец, и ты поймался, сынок?

— Пойман и повязан, — согласился Кэл, задумчиво вертя в руках стакан с виски. — Hope ничего не известно о нашей семье. Сначала я сам не хотел ей рассказывать, а теперь не знаю, как сказать правду. Она возненавидит меня сразу, как только узнает… Если бы я привез ее домой вместо этой лачуги на ранчо Тремейна, где не было даже нормальной печи… — он застонал и одним глотком допил виски. — Если бы я был хоть чуточку человечнее, моя жена не потеряла бы ребенка и не заболела бы лихорадкой, от которой едва не умерла.

— Ну, лихорадка тоже поддается лечению, — напомнил брату Кинг. — Если твоя жена не будет переутомляться, она сможет избежать рецидивов.

— На этот раз я старался присматривать за ней, — ответил Кэл. — С тех пор, как я привез ее в Бомонт, Нора чувствует себя очень неплохо. — Он улыбнулся, вспомнив, какую восхитительную ночь они провели. Кэла тревожило, что Нора могла снова забеременеть, по его мнению, еще слишком мало времени прошло после ее болезни.

Зато это совершенно не тревожило Нору. Она даже начала вязать маленькие чепчики и пинеточки, уверенная, что ребенок будет естественным итогом их небывалой страсти.

— Ты должен обо всем рассказать своей жене, — посоветовал Кинг. — Жестоко заставлять ее верить в то, что ты — бедный ковбой или искатель нефти с пустым карманом.

— Я вполне мог быть таким, — подчеркнул Кэл. — И еще могу им стать, если Брукс и Данн проиграют дело.

— Мой мальчик, — тихо сказал Брэнт. — Тебе не доводилось видеть Данна в суде. Не делай поспешных выводов.

— Брукс — мастер расследований, — объяснил Кинг. — Он обеспечивает правовую сторону дела. А Данн… — он помедлил, таинственно улыбаясь. — Подожди, сам увидишь.

Мнение родных несколько подбодрило Кэла, но он продолжал переживать и обдумывать предстоящий процесс, на чем свет стоит проклиная себя за собственную глупость, за то, что доверял подлецу.

Кэл и Кинг вместе возвращались в отель. Тишина ночи нарушалась только подвыпившими голосами из ближайшего салуна.

— Мы не должны были посылать тебя на ранчо Тремейна, — неожиданно сказал Кинг. — Если бы ты постоянно был на буровой, возможно, Пайк не осмелился бы позариться на твою собственность.

Кэл покачал головой.

— Если бы я не работал на ранчо, я никогда бы не встретил Элеонор. Моя жена стоит того, чтобы потерять эту чертову вышку, если уж судьба так распорядится. Я ни о чем не жалею.

— Когда ты собираешься рассказать ей о себе? — спросил Кинг.

Кэл засунул руки в карманы.

— Когда у меня уже не останется другого выбора. Кинг усмехнулся.

— Ты рассуждаешь, прямо как я.

Кэл с благодарностью посмотрел на брата.

— Потому что я точно такой же, как ты, — напомнил он. — Именно поэтому ты один распоряжаешься делами Латиго, а я занялся поисками нефти в Восточном Техасе. Иначе мы дважды в день ссорились бы по пустякам.

Кинг усмехнулся.

— Пожалуй, ты прав, — согласился он. — Но все равно ты, Кэл, единственный человек, которому я могу открыть душу.

— Это бы польстило мне, если бы я не знал, что доверяясь мне, ты словно разговариваешь сам с собой.

Они остановились перед отелем. Лицо старшего брата стало серьезным.

— Что ты станешь делать, Кэл, если в понедельник дело обернется против тебя? Кэл пожал плечами.

— Возможно, застрелю Пайка.

— Так я и думал. Послушай, в Латиго достаточно места для нас обоих. Нет необходимости…

Кэл ласково похлопал брата по плечу.

— Я пошутил, — оборвал он рассуждения Кинга. — Ради всего святого, я никогда не оставлю жену в тяжелом положении. Я не буду рисковать попасть в тюрьму. Но я не собираюсь сдаваться. Пусть Пайк волнуется, если Брукс и Данн такие опытные адвокаты, как вы утверждаете.

— Они ведут наши дела уже много лет, — уверенно ответил Кинг. — Ты поймешь, что я имел в виду. Кэл вздохнул.

— Надеюсь.

Кэл не стал рассказывать Hope, как сильно он волновался из-за судебного процесса. Если Пайку удастся отсудить нефтяную скважину, то все придется начинать сначала.

Никому не было точно известно, что затеял Пайк. Исход дела зависел теперь оттого, правильно ли оформлены документы, и от профессионализма адвокатов.

Кэл пытался восстановить в памяти каждый свой шаг с тех пор, как приобрел землю и получил лицензию на разработку ископаемых. Тщательно проверяя документы, он так и не смог обнаружить лазейку, которую его компаньон мог бы использовать, чтобы завладеть его собственностью. С другой стороны, с помощью бесчестного адвоката Пайк мог придумать любую аферу.

Разумеется, Кэл никогда бы не застрелил подлеца, хотя такая мысль порой приходила ему в голову. Случись все иначе, Пайк получил бы свою долю в нефтедобыче, как и остальные члены его команды. Теперь же он или выиграет все, или проиграет.

Ходили слухи, что в Бомонт приехал представитель Дж. Д. Рокфеллера, который заинтересовался месторождением, открытым в Восточном Техасе. Чтобы нефть начала давать прибыль, необходимо было проложить трубы и собирать ее в резервуар для хранения и очистки. Кэл нуждался в опытных специалистах, но не мог ничего предпринять до тех пор, пока не будет подтверждена его собственность на нефтяную скважину.

Наступил понедельник. Нора вместе с Брэнтом, Кингом и Алланом, страшно волнуясь, отправилась в суд.

На молодой женщине был очень идущий к ее глазам коричневый костюм с белым кантом и шляпка в тон костюму, украшенная изящным пером.

Кэл с адвокатами сидел за столом защиты. До начала заседания судья переговорил с адвокатами обеих сторон.

Мистер Данн, бросив на присяжных внимательный взгляд светло-голубых глаз цвета зимнего неба, приблизился к судье, держа в руках пачку бумаг.

— Аргументы мистера Бина весьма интересны, — заговорил он. — Адвокат мистера Пайка утверждает, что его клиент выполнил большую часть работы на буровой площадке, в результате которой и последовало открытие месторождения. Но это утверждение просто смехотворно, поэтому я осмелюсь усомниться в подлинности документов, представленных мистером Пайком, и оспорить их. — Адвокат положил перед судьей пачку бумаг. — Заявление мистера Бина о том, что его клиент якобы ранее зарегистрировал заявку на данный участок земли, не имеет под собой оснований. Здесь собраны все документы и акты, подтверждающие право собственности моего клиента. Все бумаги засвидетельствованы нотариально, как того требует закон, а их точность может быть подтверждена свидетелями, которых защита готова представить.

Данн взял в руки пачку документов противоположной стороны, где утверждалось, что Пайк на день раньше Кэла зарегистрировал земельный участок.

Пайк также находился в зале суда. Он не осмеливался смотреть на бывшего босса. Адвокат его был очень красноречив и убедителен. Бин представил точку зрения своего клиента, который, по его словам, зарегистрировал заявку ранее и выполнил большую часть работ на буровой.

Кэл, который благодаря тщательному изучению Бруксом правовой стороны дела был уже в курсе притязаний Пайка, с гневом смотрел на бывшего компаньона. Его поразило, что этот человек ради денег готов утверждать в суде откровенную ложь. Интересно, известно ли адвокату Бину, что его клиент лжесвидетельствует, и что документы, которые он представил, подделаны.

Адвокат Пайка представил документы вместе с показаниями свидетелей о долгих отсутствиях Кэла на буровой площадке. Когда Бин закончил свою речь, все выглядело так, как будто всю работу выполнил Пайк, Кэл же вообще ничего не делал, а сейчас пытается лишить компаньона его прав.

Затем поднялся мистер Данн.

— Давайте внимательно посмотрим, что за заявку на землю представил нам адвокат противоположной стороны. — Он взглянул на Пайка с холодной улыбкой. — В соответствии с показаниями хозяйки пансиона в Новом Орлеане, владельца салуна «Гейтор» и работающей там официантки по имени Роза Ли, данными под присягой, а также местного констебля, в день подписания вышеуказанного документа мистер Пайк был пьян, как вонючий скунс. Он не мог держаться на ногах и проспал весь день в одном из номеров этого салуна. Было просто физически невозможно подписать акт на приобретение собственности в день, указанный на этом документе, — адвокат взглянул прямо в глаза Пайка, который, протестуя, вскочил.

— Это ложь! — закричал Пайк. — Я был именно здесь, в Бомонте.

— Нет, вас здесь не было, — спокойно возразил Данн, засунув руки в карманы. Его глубокий сильный голос заглушил бормотания Пайка. — И даже если бы вы были в Бомонте, ваше финансовое положение не позволило бы вам осуществить немалые затраты на приобретение участка.

— Земля в то время была дешевой, уверяю вас, — взорвался Пайк.

— Тем не менее подобные затраты были вам не по карману, — возразил адвокат.

— Сэр, вы обвиняете моего клиента, не предъявляя доказательств, — удалось вмешаться Бину, сраженному доводами противоположной стороны и отчаянно пытающемуся найти какой-нибудь правовой аргумент в пользу своего клиента.

— Вам нужны доказательства? — спросил Данн. — Я приношу свои извинения суду за то, что ему приходится терять время на такую чепуху. — Стальной взгляд его холодных глаз заставил Пайка нервно дернуться. — Никогда еще в своей практике я не сталкивался со случаем, когда хозяин предприятия, оказавший полное доверие своему работнику, был бы так предательски обманут. Мистер Пайк получал еженедельную заработную плату, причем чрезмерно высокую заработную плату от моего клиента. Но большие деньги превратили мистера Пайка в еще более жадного человека, который даже решился нарушить закон. Разумеется, мистер Бин, — обратился Данн к адвокату противоположной стороны, — я могу доказать, что подпись на документах подделана. У меня имеется полное признание преступника, совершившего подделку.

Мистер Бин опустился на скамью с расстроенным видом и посмотрел на Пайка, который уже отказался от нечестной борьбы и сидел, свесив голову.

Нора была в полном замешательстве. Внимательно следя за аргументами адвокатов, искусными речами и борьбой умов она поняла, что Пайк решился обмануть ее мужа.

Судья, поджав губы, просмотрел бумаги, предъявленные Данном.

— Ваши документы в полном порядке, — заключил он.

Мистер Бин внезапно разозлился, вскочил на ноги и потребовал, чтобы ему показали бумаги.

Судья не возражал.

— Ага! — вскричал Бин, прочитав фамилию на документах. — Вот оно — доказательство правоты моего клиента. Это подделка. На документах стоит имя другого человека, а не того, который сидит за столом защиты, что не дает права вашему клиенту претендовать на собственность!

У Норы все внутри похолодело. Брэнт, заметив беспокойство молодой женщины, успокаивающе пожал ей Руку.

Судья взглянул на мистера Бина поверх очков.

— Вы совсем недавно переехали в Техас, молодой человек, не так ли?

— Со всем уважением к вам, ваша честь, но какое это имеет отношение к слушанию данного дела? — удивился Бин.

Судья понимающе улыбнулся Кэлу.

— Дело в том, сынок, что если бы вы были местным, вам было бы знакомо имя Калхэйнов. Мы слышали его здесь, в Восточном Техасе, а в Западном у них — настоящая империя.

Уверенность Бина сразу же померкла.

— Сэр? Я не совсем понял вас.

— Хорошо. Постараюсь объяснить иначе, — продолжил судья, отодвинув документы в сторону. — Вы, конечно, знаете, что упоминание имени Рокфеллера означает нефть?

Бин кивнул.

— Ну вот. А в Техасе имя Калхэйнов означает разведение скота.

Бин обернулся и окинул Кэла взглядом, в котором промелькнул страх. Тот сидел откинувшись на спинку стула, закинув ногу на ногу, и пристально смотрел на бывшего компаньона. Пайк был похож на человека, который пытался проглотить целиком арбуз. Отчаяние его было настолько очевидным, что Кэлу стало его почти жалко. Он не сомневался, что если бы Пайк имел хоть малейшее представление о том, кто его босс на самом деле, он никогда не решился бы на подлог.

Лицо Норы также отражало бурю чувств. Брэнт сделал незаметный знак Кингу, указывая на молодую женщину, чью руку он крепко держал в своей. Сейчас он совсем не завидовал своему охотящемуся за нефтью сыну.

— Западный Техас? — воскликнул Бин, позабыв об этикете. — Те самые Калхэйны?! — Адвокат резко повернулся, направился к своему столу и начал собирать бумаги в саквояж, бросив красноречивый взгляд на худого с маленькими бегающими глазками человека, сидевшего рядом с ним.

— Я отказываюсь от этого дела. Ваша Честь, -с уважением обратился он к судье. Взяв в руки саквояж, Бин со злостью посмотрел на Пайка. — Чертов дурак! — бросил он своему бывшему клиенту и вышел из зала суда, ни разу не оглянувшись.

— У вас есть право опротестовать мое решение, мистер Пайк, — сурово сказал судья. — Но я сомневаюсь, что это что-нибудь изменит. Уверяю вас, учитывая обстоятельства дела, любой суд примет такое же решение. Мистер Данн был совершенно прав, утверждая, что ваше заявление — это непростительная трата судебного времени. Дело закончено.

Раздался стук молотка, и судья покинул зал заседаний.

Пайк повернулся к столу защиты.

— Мистер Калхэйн… я ничего не знал, — суетливо заговорил он. — Я бы никогда не сделал… Этот адвокат, это он заставил меня написать заявление, — попытался оправдаться Пайк. — Это была его идея!

Данн взглянул на маленького человечка пронзительными ледяными глазами.

— Я не сомневаюсь в порядочности мистера Бина, а вот вы напрашиваетесь, чтобы против вас возбудили уголовное дело за введение суда в заблуждение и оскорбление личности.

Пайк промолчал и отвел взгляд.

— Что касается скважины, мистер Бартон… извините, мистер Калхэйн… — упорно продолжал он.

— Я платил тебе зарплату, — ответил Кэл, поднимаясь из-за стола. Вид у него был еще более угрожающий, чем у Данна. — Советую тебе убираться отсюда со всех ног, а еще лучше из города, иначе я вытряхну из тебя душу! — Он угрожающе шагнул в сторону Пайка.

Тот, как побитая собачонка, бросился из зала суда.

Кинг весело рассмеялся.

— Ну вот и все.

Кэл с благодарностью пожал руку Данну.

— Вы выглядели великолепно. Как удалось мистеру Бруксу так быстро собрать доказательства? Данн загадочно улыбнулся.

— Это сделал я. Мне хорошо известна жизнь дна даже в таких маленьких городках. Я сразу понял, что документы вашего противника подделаны, поэтому отправился на поиски человека, способного провернуть такое дело за небольшую плату. Мне повезло, и я нашел такого человека. — Адвокат кивнул в сторону Калхэйнов. — Счет я пришлю по почте. Мы с мистером Бруксом ближайшим поездом возвращаемся в Нью-Йорк.

— Теперь ты понял, о чем я говорил? — Брэнт отечески похлопал сына по плечу. — Для Данна это дело было, как конфетка. Он прекрасно разбирается в криминальных тонкостях. Я видел, как он отправил свидетелей в ближайший бар.

— Но мистер Данн мало похож на адвоката, — задумчиво проговорил Кэл.

— Ну, он начинал карьеру совсем в ином качестве, — усмехнулся Брэнт.

Кэл с опаской повернулся в сторону жены, которая смотрела на него взглядом, требующим объяснений и крови.

— О, Нора, — с трудом начал он. — Первое время я не хотел говорить тебе об этом, а потом не знал, как сказать…

Нора повернулась к Брэнту, пытаясь сохранять достоинство.

— Благодарю вас, что приехали помочь моему мужу. По крайней мере, теперь он сможет быть неразлучен со своей нефтяной скважиной.

— Ну-ну, не надо так сердиться, — мягко произнес Брэнт.-Я знаю, что сегодня вы пережили шок, но у моего сына были веские причины поступить так. Скорее, в этом моя вина, уверяю вас. Я хотел, чтобы Кэл помог вашему дяде наладить дела на ранчо. Мистер Тремейн был бы обижен прямыми распоряжениями синдиката, и у нас не оставалось иного выхода, как послать Кэла на ранчо, — он пожал плечами. — Мне невыносимо думать, что владелец ранчо терпит убытки, а ваш дядя мне очень нравится. Поэтому вините за обман меня, а не своего мужа.

В глазах Норы светилась обида.

— Кэл заставил меня поверить, что он — простой ковбой. Он привез меня в лачугу, которая была слишком убога даже для заключенного… Из-за этого я потеряла ребенка… — она повернулась и, рыдая, выбежала из зала.

— Быстро догони ее! — резко приказал брату Кинг. Кэл, торопясь, вышел следом. Никогда в жизни он не чувствовал себя так ужасно. День возмездия, наконец, настал. Для того, что он сделал, не было оправданий.

Когда Кэл вошел в номер, Нора упаковывала вещи. Он тяжело опустился в кресло, наблюдая за женой мрачным безжизненным взглядом. Лицо молодой женщины было мокрым от слез, глаза покраснели. Отвернувшись, она продолжала торопливо бросать платья в чемодан, не замечая, что мнет их.

— Ты не собираешься извиниться передо мной? — всхлипнула Нора, с трудом переводя дыхание. — Никаких объяснений, почему ты так тщательно скрывал от меня долгие месяцы, кто ты есть на самом деле?

— Мне нет оправданий, — грустно сказал Кэл. — Сначала я скрыл это потому, что мистер Тремейн не должен был знать, что я — представитель синдиката. А потом я считал, что заставлю тебя отказаться от высокомерного отношения к людям, заставлю полюбить меня таким, каков я есть, — объяснял он, разглядывая свой пыльный ботинок. — А когда мне это удалось, то было очень стыдно рассказать тебе правду.

Нора остановилась и взглянула на мужа. Лицо Кэла выражало такое отчаяние, что ее доброе сердце оттаяло, и гнев утих.

— Прости меня. Я не должна была говорить такие жестокие слова. Для меня оказалось шоком узнать, что мой муж — совсем не тот человек, каким я его считала. Я была ужасным снобом, не так ли? — грустно спросила она. — Возможно, я действительно нуждалась в уроке, который ты преподал мне. Мы потеряли ребенка не только из-за того, что я выполняла работу по дому, но и из-за приступа лихорадки. Я не виню тебя в этом. Значит, так хотел Бог.

Кэл отвернулся, пытаясь скрыть подступившие слезы.

— Может быть. Но это не умаляет моей вины. Я давно хотел признаться тебе. Нора, но думал, что ты оставишь меня, когда узнаешь правду. Я не вынес бы разлуки с тобой.

Нора была поражена.

— Оставить тебя?! Как могло такое прийти тебе в голову? — воскликнула она.

У Кэла перехватило дыхание от радости.

— Так ты не уходишь от меня? — удивленно переспросил он. — Но ведь ты собираешь вещи.

— Конечно, собираю, — пробормотала молодая женщина, засовывая в чемодан последний костюм.

— Зачем?

Нора взглянула на мужа, удивляясь его безнадежной глупости.

— Не могу же я отправиться в путешествие без одежды. Я собираюсь в конце концов познакомиться с твоей матерью.

Кэл робко улыбнулся.

— В самом деле?

— Для меня уже не имеет значения, стыдишься ты меня или нет, — сердито выпалила она. — Я желаю познакомиться с твоей семьей и узнать о своем муже все.

Кэл вскочил с кресла, схватил жену на руки и принялся осыпать поцелуями. Тихо охнув, Нора прильнула к мужу.

— Бог мой! Конечно, я не стыжусь тебя, дорогая. И никогда не стыдился. Я лгал, чтобы спасти собственную гордость, — Кэл зарылся лицом в ее волосы. — Мне хотелось, чтобы ты любила меня таким, какой я есть.

— И я полюбила тебя. Какой ты глупый, Кэл, если мог подумать, что я покину тебя. Я слишком тебя люблю. Кроме того, у меня задержка месячных на неделю, а сегодня утром я чувствовала тошноту после завтрака. Ты понимаешь, что это значит, дорогой?

Кэл нежно погладил жену по волосам.

— О, мой любимый, — прошептала Нора, тесно прижимаясь к нему и целуя его мокрые от слез глаза.

— Это моя вина. Я был нетерпелив, — проговорил Кэл, опасаясь за здоровье Норы.

— Чепуха! Я сейчас сильная, как лошадь, и я очень хочу родить ребенка, — заверила Нора, продолжая целовать мужа, пока напряжение не покинуло его. — Это не вина, а большая радость! Я люблю тебя, — шептала она. — Я люблю тебя, я люблю тебя…

Кэл жадно приник к ней в поцелуе, переполненный радостью и невыразимым наслаждением.

Громкий стук заставил их оторваться друг от друга. Кэл подхватил жену на руки и направился к двери.

— Открывай, — прошептал он.

— Опусти меня на пол, это неприлично. Улыбаясь, Кэл отрицательно покачал головой. Подчиняясь, Нора протянула руку и повернула ключ.

Кинг удивленно вскинул брови, переводя взгляд с одного на другого.

— Я подумал, что, возможно, тебе понадобится помощь, — заметил старший брат и усмехнулся. — Глупая мысль, не правда ли? Мы с тобой и думаем одинаково.

— Мне повезло это запомнить, — пошутила Нора. — Я должна буду поговорить с вашей женой, Кинг, чтобы мы с Амелией могли дать друг другу совет. Совместно мы разработаем тактику борьбы с вашим безнадежным упрямством.

Глаза Кинга удивленно расширились. Кэл покачал головой.

— Возможно, ты хорошо знаешь меня, но совсем не знаешь мою жену. Боюсь, впереди нас ждут бурные штормы.

— В самом деле.

— О, пожалуйста, уходите, — вежливо попросила Нора. — Мой муж распростерт ниц, а мне доставляет величайшее наслаждение видеть его пресмыкающимся. И я достаточно эгоистична, чтобы продлить удовольствие. Когда я буду полностью удовлетворена его унижением, мне хотелось бы, чтобы мы все вместе собрались в ресторане, отпраздновать нашу победу и обсудить предстоящее путешествие в… — она перевела взгляд с развеселившегося Кинга на сияющего Кэла. — Куда мы едем, дорогой?

— В Эль-Пасо.

— В Эль-Пасо. Но это же пустыня.

Кэл улыбнулся.

— Я рассказывал тебе, что пустыня прекрасна, когда узнаешь ее лучше.

— Да, это правда, — согласился Кинг, надевая шляпу. — Я скажу папе, что вы спуститесь к обеду. А мы пока съездим на твою буровую площадку, Кэл, и посмотрим, как идут работы. Как ты думаешь, нам хватит на это времени? — иронично добавил он.

Кэл не уступал своему брату в умении сохранять невозмутимость. Он серьезно кивнул.

— Мы подождем вас в ресторане, если вы задержитесь.

Кинг кивнул и направился к выходу.

— Мистер Калхэйн, — встревоженно окликнула его Нора.

Тот обернулся.

— Просто Кинг.

— Его настоящее имя Джереми Перси Калхэйн, — объяснил Кэл. — Но так его называет только Амелия, когда он совершенно выведет ее из себя. В такие минуты жена бросает в Кинга графины, поэтому не становись между ними, когда они ссорятся, Нора.

Вид у Кинга был возмущенный.

— Однажды я отплачу тебе тем же.

— Я не сомневаюсь, — не уступил Кэл.

— Ну, ладно, — вмешалась Нора. — Как ты думаешь, Кинг, Пайк действительно уедет из города, он не попытается взорвать буровую, или поджечь ее, или сделать еще какую-нибудь пакость?

— Мистер Пайк уже отправился в Канзас-Сити, — с готовностью сообщил Кинг. — Фактически, несколько минут назад он сел на поезд в сопровождении надежного эскорта в полицейской форме. Оказывается, против мистера Пайка было выдвинуто обвинение в оскорблении и угрозе физическим насилием в результате конфликта из-за серебряного рудника на границе штата. Шериф был очень любезен и согласился не задерживать его при условии, что Пайк немедленно уберется из Техаса.

— О, как все удачно получилось! — воскликнула Нора. — И вы случайно узнали о выдвинутом против Пака обвинении?

— Не совсем так. Мистер Дани телеграфировал одному джентльмену, и вот несколько минут назад шериф получил сообщение о Пайке. Странным образом, сам Пайк даже не знал, что против него возбуждено судебное дело.

— О, Боже милостивый! — удивленно вскрикнула Нора.

— С мистером Данном лучше не связываться, он очень опасный противник, — ответил Кинг, усмехаясь. — Ну… увидимся за ужином.

Кэл опустил жену на пол, чтобы она могла закрыть дверь и запереть ее на ключ. Нора с любопытством взглянула на мужа.

— У твоей семьи довольно странные знакомые…

— Подожди, скоро ты познакомишься с остальными родственниками, — заметил Кэл, расстегивая многочисленные пуговицы на ее костюме. — Один из моих шуринов был техасским рейнджером, а дед занимался ограблением банков и почтовых поездов…

Нора помогла мужу расшнуровать корсаж, глаза ее сверкали от возбуждения.

— Ты расскажешь мне об этом позже, — прошептала она. — В данный момент я предпочитаю кое-что более возбуждающее, чем волшебные сказки.

Несколько часов спустя Нора обсуждала с Брэнтом и Кингом предстоящую поездку в Эль-Пасо.

Кэл назначил Мика старшим на нефтяной вышке и сообщил бурильщикам, что оформил каждому из них долевое участие в предприятии. Все были в полном восторге, и Кэл понимал, что может больше не беспокоиться о безопасности и успешном ведении дальнейших работ. Он также договорился о встрече с представителем Рокфеллера.

— Кэл сегодня рассказывал мне разные небылицы о грабителях банков, бандитах и техасских рейнджерах среди ваших родственников, — вдруг упомянула Нора.

Брэнт мягко улыбнулся невестке.

— Ну, что ж, Элеонор, думаю, тебе нужно побывать в Западном Техасе, чтобы понять, что правда, а что нет.

— Именно об этом я и мечтаю, — рассмеялась Нора.

Глава 20

Дорога до Эль-Пасо была долгой, но Нора не жаловалась. Еще никогда она не чувствовала себя такой счастливой, несмотря на симптомы беременности, доставлявшие ей некоторые неудобства.

Энид и Амелия встретили их на вокзале, тепло приветствуя жену Кэла.

— Завтра мы познакомим тебя с Марией и Квинном, которые приехали погостить из Мексики. Они довольно замкнутые люди, но постепенно осваиваются. Мария — не настоящая мексиканка, она лишь выросла там, и очень стесняется, что ее отец какое-то время сидел в тюрьме.

Нора поняла, что забавные рассказы мужа не были такими уж неправдоподобными. Она с интересом знакомилась с людьми, чьи жизни были гораздо увлекательнее грошовых романов, которые она читала.

Ранчо Латиго было огромным, гораздо больше и богаче, чем ранчо дяди Честера. Молодая женщина чувствовала себя здесь, как дома. Нора обожала малыша Амелии и подолгу нянчилась с ним, мечтая о собственном ребенке. Однако ссора с родителями тяжелым грузом лежала у нее на сердце.

Заметив задумчивый вид жены, Кэл успокоил ее.

— Мы обязательно пригласим твоих родителей погостить к нам, — пообещал он и усмехнулся. — Я думаю, что твои дядя и тетя как раз сейчас направляются в Вирджинию.

Нора была поражена, но Кэл отмахнулся от ее расспросов, не желая ничего объяснять.

Через две недели пришло письмо от миссис Тремейн. «Мы побывали на Востоке, Элеонор, и повидались с твоими родителями, — писала тетя Элен. — Они очень изменились и, мне кажется, достаточно наказаны за свою жестокость. Твои мать и отец, дорогая, очень хотят, чтобы ты навестила их. Никаких извинений с твоей стороны не требуется. Подумай об этом».

Письмо очень обрадовало Нору. Она мечтала о том, как представит отцу своего мужа в истинном свете.

— Только подумай, Кэл, — удивленно сообщала она. — Тетя Элен гостила у мамы! Это невероятно! После их единственного визита в Ричмонд, она говорила, что никогда больше не решится приехать к сестре. Мой отец был с дядей Честером очень холоден и высокомерен, — робко добавила молодая женщина.

— Теперь все иначе, — заверил жену Кэл.

— Не понимаю.

— Я предложил Честеру войти в долевое участие, теперь твой дядя имеет два процента прибылей предприятия, — сообщил Кэл и озорно рассмеялся. — Я думаю, твоего отца ожидает много сюрпризов, включая то, что его дочь вышла замуж за миллионера.

— За миллионера? — Нора была поражена.

— Видишь ли, я и раньше был богат, не правда ли? — весело спросил он. — А теперь стал еще богаче. Состояние твоего отца и тогда не могло сравниться с собственностью нашей семьи, дорогая. Именно поэтому я так злился, изображая из себя странствующего бедного ковбоя, когда ты смотрела на меня свысока, — нежно добавил Кэл. — С моей точки зрения ты была бедной девушкой.

Нора вспыхнула.

— Я была глупа.

— Совсем нет, — возразил Кэл. — В конце концов тебе хватило ума влюбиться в ковбоя.

Нора схватила щетку для волос и замахнулась на мужа. В этот момент в комнату вошел Кинг, который не долго думая повернулся на каблуках и исчез за дверью.

Позже Кинг посоветовал Амелии завести список предметов, которые она кидала в него, потому что Нора уже положила начало своей собственной коллекции.

Мистер и миссис Калхэйн обосновались в Бомонте в прекрасном доме со штатом прислуги. Через несколько недель Кэл объявил жене, что они отправляются навестить ее родителей, отклонив все ее возражения.

Во время путешествия Нора с гордостью смотрела на своего мужа. В элегантной тройке в тонкую полоску, дорогой широкополой шляпе и кожаных ботинках ручной работы Кэл выглядел состоятельным и преуспевающим человеком.

Дверь особняка открыл сам мистер Марлоу. Вид у него был неуверенный и неловкий. С виноватым выражением в глазах он пожал руку Кэлу и кивнул дочери. Синтия вела себя менее сдержанно. Со слезами на глазах она обняла Нору.

— Я так скучала по тебе, дорогая — причитала она. Нора верила матери, но в то же время понимала, что та всегда будет подчиняться мужу, независимо оттого, прав он или нет. Сейчас она лучше понимала мать.

Синтия отступила на шаг назад, внимательно рассматривая Нору. Заметив располневшую талию дочери, она улыбнулась.

— Я так рада, дорогая, — нежно сказала Синтия. — Я очень переживала, что не смогла быть рядом, когда ты болела.

— Тетя Элен прекрасно заботилась обо мне. — Нора понимала, что ответ ее прозвучал несколько холодно, но ничего не могла с собой поделать.

— Вы оба прекрасно выглядите, — заметил мистер Марлоу. — Честер рассказал нам, что тебе очень повезло с нефтью, мой мальчик, — обратился он к Кэлу. — Я предполагаю, что ты чувствуешь себя по-иному, когда у тебя появились деньги.

Кэл выразительно посмотрел на отца жены.

— У меня всегда были деньги, — высокомерно ответил он. — Моя семья владеет обширными землями в Западном Техасе, включая и ранчо вашего шурина. Мистер Тремейн назначен нами управляющим.

Сцена была весьма комичной.

— Вы принадлежите к Калхэйнам? — после затянувшейся паузы решился задать вопрос мистер Марлоу.

Кэл кивнул.

— Я средний из трех сыновей. Работая на ранчо Тремейна, я пользовался девичьим именем моей матери. Синдикат был заинтересован в модернизации хозяйства, — объяснил он, — А Честер нравится моему отцу.

— Я… понимаю, — осторожно произнес мистер Марлоу. — Но тогда почему вы были в тот раз так одеты? И револьвер? И жили, как простой ковбой…

— Это было частью декораций, — пояснил Кэл.

— Нора, и ты не призналась нам, — мягко упрекнула дочь Синтия, сильно покраснев.

— Нора ничего не знала, — твердо заявил Кэл. — До тех пор, пока мы не нашли нефть, я не рассказывал жене об истинном положении дел. — Он обнял Нору за плечи и привлек к себе. — Мы не задержимся в Ричмонде, — продолжил Кэл. — Сегодня же вечером мы отправляемся в Нью-Йорк на короткий медовый месяц. Через некоторое время вы станете бабушкой и дедушкой. Вероятно, к Рождеству.

Синтия улыбнулась.

— Надеюсь, в этом году Рождество будет для вас счастливым, — искренне пожелала она.

— Я в этом уверена, — мечтательно произнесла Нора.

Кэл не спускал требовательного взгляда с отца Норы, которому светлые глаза зятя показались очень опасными. Наконец, мистер Марлоу решился.

— Элеонор, я прошу у тебя прощения за то, что произошло в ту нашу несчастливую встречу. Я хочу, чтобы ты знала, что мы с матерью всегда будем рады видеть тебя и твоего мужа в нашем доме. И надеюсь, что вы обязательно привезете показать нам нашего внука или внучку.

Нора тепло улыбнулась, время залечивало старые раны.

— Я думаю, мы так и сделаем.

— Вы уверены, Кэл, что не можете задержаться у нас на несколько дней? — спросил мистер Марлоу. — У нас есть свободная комната.

— Спасибо. Может быть, в следующий раз, -ответил Кэл. — Сейчас нам нужно ехать.

Покинув родительский дом, Нора чувствовала успокоение в душе, но надеялась, что ее отношения с собственными детьми будут теплее и искреннее. На вокзале она поделилась своими соображениями с мужем.

— Нора, — тихо произнес Кэл. — Ты можешь представить, что наши дети будут обмениваться с нами рукопожатием при прощании?

Нора вспомнила, как тепло встречают друг друга члены семьи Калхэйнов, как все они любят друг друга, как открыто проявляют свои чувства, и все ее тревоги исчезли.

— Думаю, дети будут любить нас, между нами не будет секретов и отчужденности. Я очень счастлива, дорогой.

— Нет, мы очень счастливы, — мягко поправил жену Кэл.

Нора не собиралась спорить. Когда поезд шумно остановился на станции, выпуская белые облака пара в прохладный воздух ранней осени, глаза молодой женщины сияли от радостного возбуждения, а рука лежала на животе, где покоился их ребенок.