Чингиз Абдуллаев

Охота на человека

Ла-Пас. Боливия. 8 августа 1988 года

Бронированные лимузины мягко тронулись из аэропорта. Несколько минут назад два автомобиля охраны уже выехали на автостраду, ведущую в город. По краям дороги, на протяжении всего пути следования кортежа уже выстроились переодетые агенты полиции и службы безопасности, контролирующие движение автомобилей. Все высотные здания на этом пути были взяты под особый контроль. Впереди кортежа шла еще одна машина, набитая «гориллами» из службы безопасности американского посольства. Сверху завис полицейский вертолет, контролирующий общее движение на шоссе.

Охраняемый лимузин находился по обычаю в головной части кортежа, сразу же за передними автомобилями охраны. В нем сидел высокий американский гость, только что прибывший в Боливию. Государственный секретарь Соединенных Штатов Америки Джордж Шульц прибыл в Ла-Пас для беседы с руководителями страны о проблемах международных отношений вообще и двусторонних в частности. Рядом с ним в автомобиле сидел министр иностранных дел Боливии Гильермо Бедрегаль Гутьеррес, немного счастливый и гордый от сознания важности момента и посещения его страны столь важным американским визитером.

Шульц по привычке ничего не говорил, сидя в автомобиле и позволяя себе слушать улыбающегося министра иностранных дел. Гутьеррес рассыпал комплименты американскому правительству. Машины привычно неслись по магистрали, ведущей в центр города.

На одном из перекрестков кортеж уже ждали двое парней, одетых в потертые джинсовые костюмы. Едва первый автомобиль охраны проехал мимо них, как один из парней, лет двадцати пяти, сорвавшись со своего места, бросился в ближайший переулок и резко махнул рукой стоявшему там «ситроену». Из переулка невозможно было попасть на трассу, и в этот момент полицейских агентов, наблюдавших за движением кортежа, там не оказалось. В «ситроене» сидело еще два человека.

Увидев знак подбегающего парня, сидевший справа от шофера быстро достал из-под ног небольшое автоматическое устройство и нажал кнопку…

В этот момент Гутьеррес улыбнулся особенно широко…

Полицейские агенты внимательно смотрели по сторонам.

Все было в норме, никаких отклонений от маршрута…

Взрыв прогремел уже после того, как бронированный лимузин с высоким гостем миновал заминированное место. Полицейские агенты, стоявшие на улице, оцепенели. От взрыва пострадало несколько автомобилей, послышался звон выбитого стекла, попавшего под колеса машин.

Шофер лимузина, в котором сидели Шульц и Гутьеррес, чуть притормозил, но сидевший рядом агент американской службы безопасности коротко приказал:

«Быстро вперед и не останавливаться», сопроводив свою фразу движением вынутого пистолета. Шофер дал полный газ. Агент, не оборачиваясь назад, смотрел по сторонам, опасаясь возможного нападения.

Шульц попытался обернуться, вспомнив, что в автомобиле, следующим за ним, сидит его супруга, но место взрыва осталось далеко позади.

Там уже хозяйничали полицейские агенты, оцеплявшие место покушения. Всюду раздавались нервные — крики, шум подъезжающих автомобилей, испуганные возгласы прохожих. Машины из кортежа, потеряв строй, пытались объехать место покушения, искусственно создавая еще большую пробку. Беспрерывно сигналя, автомобили один за другим останавливались, наталкиваясь друг на друга. Несколько машин с американскими гостями, развернувшись, снова выехали на трассу, продолжая движение. Остальные оставались на местах, пытаясь разобраться в случившемся.

Битое стекло звенело под ногами, вывороченные камни мешали полицейским осматривать место взрыва К счастью, среди этих беспорядков не было заметно следов крови и жертв. Таковых, к радости полицейских, не было вовсе, за исключением нескольких человек, порезавшихся осколками стекол. В общей суматохе никто не обратил внимания на медленно отъехавший «ситроен» и двух парней, взиравших на происходившее с небывалым озлоблением. К месту происшествия уже спешили полицейские автомобили, чьи включенные сирены оглашали городские улицы Ла-Паса воем тревоги и страха.

СООБЩЕНИЕ АССОШИЭЙТЕД ПРЕСС. 8 АВГУСТА 1988 ГОДА

Как сообщил корреспондент агентства Ассошиэйтед пресс из Боливии, на пути следования кортежа государственного секретаря США Джорджа Шульца, прибывшего в Ла-Пас, была взорвана бомба. Взрывное устройство сработало буквально через несколько секунд после того, как автомашина Шульца миновала заминированный участок дороги. По сообщению корреспондента, который был очевидцем взрыва, никто не пострадал. Государственный секретарь США прибыл в Боливию в ходе поездки по некоторым странам Латинской Америки.

СООБЩЕНИЕ СИ-БИ-ЭС ИЗ БОЛИВИИ. 8 АВГУСТА 1988 ГОДА

Через сорок минут после того, как Джордж Шульц приземлился в международном аэропорту Ла-Паса, в момент, когда он направлялся в бронированном автомобиле по шоссе, ведущем из аэропорта в центр столицы, произошел взрыв бомбы. Никто из американцев, сопровождавших Шульца в этой поездке, не пострадал. В нескольких автомобилях взрывной волной выбило стекла. В одном из них находилась супруга Джорджа Шульца.

СООБЩЕНИЕ ФРАНС-ПРЕСС ИЗ ЛА-ПАСА. 8 АВГУСТА 1988 ГОДА

Покушение на жизнь Джорджа Шульца — это тщательно спланированная акция террористов. Взрыв бомбы был осуществлен с помощью дистанционного управления на автостраде, ведущей из аэропорта в Ла-Пас. Бомба взорвалась в тридцати метрах позади бронированного лимузина, в котором находился государственный секретарь США. Как сообщает наш корреспондент из Ла-Паса, приняты дополнительные меры по обеспечению безопасности переговоров. Ко дворцу правительства, на площадь Мурильо, где должны состояться беседы Шульца с руководством страны, подтянуты дополнительные подразделения полиции и армейских частей.

СООБЩЕНИЕ ТАСС ИЗ ВАШИНГТОНА. 9 АВГУСТА 1988 ГОДА

Государственный секретарь США Джордж Шульц, на жизнь которого было совершено покушение в боливийской столице, на пресс-конференции в Ла-Пасе возложил ответственность за это на «торговцев наркотиками и террористов». Правительство Боливии обвинило в этом заправил местного наркобизнеса, с которыми ведется борьба. По словам официального представителя госдепартамента, министр иностранных дел Гильермо Гутьеррес, находившийся во время взрыва в одной с Шульцем машине, заявил, что, по его мнению, эта акция — дело рук главарей наркобизнеса.

В Ла-Пасе Боливийский рабочий центр осудил террористическую акцию против Шульца. Исполнительный секретарь Симон Рейес сказал, что существуют другие формы протеста против имперской политики США.

Американские телекомпании сообщили некоторые новые подробности покушения на Шульца. Взрыв бомбы с помощью дистанционного управления на шоссе, ведущем в центр Ла-Паса, произошел в тридцати метрах позади бронированного лимузина госсекретаря. Никто не был ранен, но три машины, включая ту, в которой находилась супруга Шульца, были повреждены. «За шесть лет пребывания Шульца на посту госсекретаря это первое покушение на него», — отметила Си-би-эс.

Прошедшей ночью госсекретарь в условиях исключительно жестких мер безопасности покинул Боливию и вылетел в Коста-Рику — очередной этап его поездки по Латинской Америке.

«Правда», 10 августа 1988 года

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Стокгольм. Улица Кунгсгатана. 10 ноября 1988 года

— Добрый день, «Дронго». Мы ждем вас уже три дня.

— Добрый день, господин президент. Мне пришлось добираться, как всегда, с пересадками. Именно поэтому я несколько задержался.

— Вы почти не изменились с тех пор, как мы с вами виделись в последний раз. Хотя прошло уже довольно много времени.

— Не так уж много, господин президент. Время — субстанция относительная, впрочем, как и все в нашем быстро меняющемся мире. Очевидно, снова серьезный случай?

— Более чем. Впрочем, по порядку…

Больше всего на свете он не любил неожиданных встреч, вызовов, когда, бросая свои дела, очередную работу, откладывая деловые и личные встречи, он должен мчаться на свидание со связным, чтобы узнать об очередном вызове из центра.

Этот вызов начался тревожным звонком в половине третьего ночи, когда телефон настойчиво требовал его внимания. В первое время самое трудное было привыкнуть к этим ночным звонкам и неожиданностям, которые заранее запланированы самой спецификой работы. Через три дня местное такси уже везло его по Стокгольму, на встречу с президентом «Интерпола». Эксперт специального комитета ООН по предупреждению преступности и борьбе с ней, региональный инспектор «Дронго» должен был получить новое задание.

Созданный при Организации Объединенных Наций специальный комитет по предупреждению преступности и борьбе с ней при Экономическом и социальном совете ООН первоначально включал в себя лишь известных ученых-правоведов, юристов, криминалистов и криминологов. Вначале это были чисто теоретические семинары и симпозиумы. Уже позднее на них стали приглашать судмедэкспертов, баллистов, профессиональных следователей, представителей «Интерпола».

Был создан специальный компьютерный центр ООН для анализа и оперативной информации о международных кланах мафии. Международная деятельность организованной преступности требовала и международной борьбы с ней. «Интерпол», уже давно выполняющий специальные полицейские функции в международных масштабах, с большим трудом справлялся с волной насилия и террора, захлестнувшей многие страны мира.

Постепенно специальный комитет ООН превратился в параллельный центр борьбы с организованной преступностью, оснащенный необходимой технической аппаратурой, документацией, собственным банком данных и, главное, нужными людьми — профессионалами высшего класса.

Для анализа обстановки на местах существовали региональные отделения «Интерпола» и ООН, однако, в связи с особым характером мероприятий, проводимых международными полицейскими службами, иногда требовалось и присутствие специальных агентов «Интерпола» или экспертов ООН.

На квартире его уже ждали. В подобных случаях не бывает смешных паролей или еще более смешных опознавательных знаков. Прибывшие на встречу с региональным инспектором представители ООН и «Интерпола» знали своего эксперта в лицо.[1]

Присутствие самого президента «Интерпола» подчеркивало всю серьезность положения, объясняя вызов одного из лучших экспертов специального комитета ООН Почти все лучшие агенты «Интерпола» были хорошо известны заправилам преступного мира, имеющим свои персональные картотеки и почти исчерпывающую информацию об их деятельности. В таких ситуациях специальные эксперты ООН действовали как наблюдатели под Прикрытием удостоверений сотрудников ООН, и в качестве таковых обладали международно-правовой юрисдикцией и пользовались правами сотрудников специализированных учреждений Объединенных Наций. В иные времена эксперты становились незаменимыми помощниками при решении наиболее сложных задач, связанных с ликвидацией международных гангстерских синдикатов

— … Таким образом, — продолжал президент, — успехи «Интерпола» способствовали разоблачению несколько лет назад начальника полиции Мехико генерала Артуро Дурасо, возглавлявшего мощную подпольную организацию торговцев наркотиками. Тогда в ходе операции нам удалось выявить более тысячи торговцев наркотиками в США, Мексике, Колумбии, Боливии. Было уничтожено около трехсот полей, засеянных наркотическими травами, разгромлено двадцать три лаборатории по переработке наркотиков, Однако тем самым мы оказали невольную услугу конкурентам Дурасо. В последнее время в Латинской Америке вновь зарегистрирован небывалый рост производства и продажи наркотиков.

— Этого следовало ожидать, — вставил внимательно слушавший «Дронго», — на месте одних бандитов появляются другие.

— Если бы только это, — вздохнул президент, — но обстановка куда более сложная. Гангстерские синдикаты начали войну против государственных органов. В Колумбии, например, после выдачи одного из «королей» местной мафии Карлоса Ледера американскому правительству мафия развязала настоящую войну против государственных органов. Еще до выдачи, когда вопрос только обсуждался в парламенте, мафия убила министра юстиции страны Лара Бонилью, осмелившегося предложить подобную экстрадацию. Другой министр юстиции Парехр Гонсалес, все же подписавший закон о выдаче преступников США, был послан послом Колумбии в Венгрию, подальше от мести мафии. Но даже это не спасло его от мести торговцев наркотиками. В Будапеште на него было совершено покушение Убийца выпустил в него пять пуль, и Гонсалес чудом остался жив.

В конце концов, — продолжал президент, — главари колумбийской мафии дошли до того, что предложили генеральному прокурору страны полностью выплатить весь долг Колумбии, составляющий двенадцать миллиардов долларов.

— Предложение, конечно, не приняли, — улыбнулся «Дронго».

— Разумеется, — кивнул его собеседник, — но подобная ситуация начала складываться в Боливии. Похожие симптомы проявляются в Перу и Венесуэле. Международное сообщество столкнулось с целой империей преступного мира, имеющей огромные средства, свои армии, самолеты, вертолеты, великолепно оборудованные лаборатории и, что самое прискорбное, массу своих людей среди государственных деятелей и полицейских чинов многих стран мира.

— Я слышал, что Верховный суд Колумбии отклонил договор об экстрадации, признав его неконституционным, — вставил «Дронго», — там, по-моему, нашли формальные нарушения процессуального характера.

— Да, но президент Колумбии Вирхилио Барка вновь поставил свою подпись под договором, придавая ему законную силу. Однако дело не в договоре. В последнее время мы столкнулись с новым, ранее не известным нам явлением. Преступные организации, располагающие огромными денежными средствами, стали создавать специальные террористические организации для ликвидации неугодных политиков, судей, полицейских, свидетелей, для расправы с конкурентами. В той же Колумбии еще в 1981 году было основано акционерное общество «Муэрте а скуэстрадорес»,[2] в которое вошло более двух тысяч отъявленных головорезов Колумбии Другая подобная организация была создана в Боливии три года спустя под названием «Кондор». Есть достаточна много оснований подозревать, что именно эта организация совершила недавно покушение на Джорджа Шульца, государственного секретаря США, во время его визита в Боливию. Никто не делал секрета из того, что. Шульц стал жертвой торговцев наркотиками, не простивших американцам введения своих войск для борьбы с боливийской наркомафией в 1986 году Вы, наверное, слышали об этом?

— Покушение 8 августа, — кивнул «Дронго», — я о нем знаю.

— Вот, вот. Шульцу еще повезло, что покушение готовила именно эта группа. Но в Латинской Америке начала действовать в небывалых масштабах еще одна террористическая организация гангстеров «Легион дьявола». На их счету более трехсот политических деятелей и высших полицейских чинов многих стран мира. Мы до сих пор не можем выяснить, где именно находится эта организация, кто в нее входит, кто ее руководители. Некоторые следы ведут в Чили и Парагвай, но наше расследование затруднено, так как правительства этих стран отказываются от сотрудничества с «Интерполом». Пиночет и Стресснер не хотят видеть у себя в странах представителей нашей организации или экспертов ООН.

Два месяца назад мексиканская полиция вышла на одну лабораторию, которой руководил специалист из ФРГ Ганс Хоффман. Сотрудники во главе с Хоффманом были арестованы и здесь они начали давать показания. Выяснилось, что в лаборатории проводятся эксперименты по выращиванию специальных сортов мака. С Хоффманом начали работать представители «Интерпола», и здесь вдруг выяснилось, что он знает о существовании «Легиона дьявола». Более того, через него мы вышли на человека, готового за солидное вознаграждение и гарантии полной безопасности передать нам информацию об этой террористической организации. Хоффмана привезли в Боливию, где должна была состояться его встреча с этим неизвестным; несмотря на то что Хоффмана охраняли наши лучшие агенты, он был убит В перестрелке погибло еще двое наших людей.

— «Интерпол», — продолжал президент, — провел специальное оперативное расследование сумел установить, откуда именно произошла утечка информации. Оказалось, что в нашем шифровальном отделе работает информатор «Легиона» В интересах дела его не тронули, и теперь мы имеем возможность установить, что именно интересует этот «Легион».

Самое примечательное состоит в том, что этому неизвестному удалось бежать и спустя некоторое время он позвонил в наше региональное отделение в ФРГ, предложив встречу Затем его, видимо, что-то спугнуло, и он попросил перенести встречу в Австрию. Теперь и мы оказались перед выбором. Вполне вероятно, что «Легион», поняв нашу игру, решил подставить нам провокатора. Это может быть и хорошо продуманная ловушка. Мы уже однажды попали в такую ситуацию в 1986 году в Перу, когда потеряли двух наших инспекторов. Позже тело одного из них было найдено. Наши эксперты установили, что он подвергался нечеловеческим пыткам в течение месяца. Ему выкололи глаза, проткнули уши, губы, отрезали все, что можно было отрезать у мужчины. Я специально рассказываю вам это, чтобы вы хорошо представили, с кем вам придется иметь дело. Но с другой стороны, это, может быть, наш единственный шанс узнать что-либо об этой организации. Вы меня понимаете? «Дронго» кивнул:

— Конечно, господин президент.

— Хочу объяснить вам, — продолжал президент, — почему мы так торопимся. По нашим оперативным сведениям, поступающим из разных концов света, «Легион» готовится провести какой-то «День X». Подготовка идет полным ходом, а мы не смогли пока узнать, где именно, против кого и когда конкретно состоится назначенная акция, запланированная на этот день. По некоторым данным, можно предположить, что это произойдет в ближайшие Месяц-полтора. У нас почти нет времени, «Дронго». Именно поэтому вы должны не только встретиться с этим неизвестным, но и выяснить как можно больше о готовящейся операции. Наша главная задача — сорвать акцию, назначенную на «День X».

Через их информаторов мы сделаем все, чтобы привлечь внимание «Легиона» к вашей персоне, а сами в свою очередь будем следить за теми «легионерами», которые пойдут по вашему следу Конечно, мы постараемся обеспечить вашу охрану, но многое будет зависеть лично от вас. Я думаю, вы поняли, что именно вас ожидает? — Он помолчал.

Сидевший в комнате третий человек, представитель специального комитета ООН, негромко сказал:

— Значит, «Дронго» будет в качестве живой приманки?

— Да, — бесстрастно ответил президент «Интерпола», — в качестве живой приманки для этого «Легиона». И не дай Бог ему ошибиться.

«Дронго» молчал. Он уже понял, что на этот раз охотником будет не он. Такого в его карьере эксперта еще не было.

«СИЛЬНЕЕ ГОСУДАРСТВА?»

Этот жуткий список можно было бы продолжить. Гангстеры окончательно распоясались, не останавливаясь ни перед кем и ни перед чем. Короли наркобизнеса — так называемый «Медельинский картель» — объявили войну колумбийскому обществу, и мало кто сомневается в том, чья сторона возьмет верх. «Мы постепенно проигрываем эту войну», — говорит генерал Альваро Валенсиа Товар, бывший главнокомандующий колумбийской армией. И это считается оптимистической точкой зрения, ибо он еще не считает войну оконченной. Бывший президент Колумбии Белисарио Бетанкур более мрачен в своих высказываниях. «Нам противостоит организация, которая сильнее государства…» — считает он.

Любящие кураж, кровожадные и сказочно богатые главари картеля сосредоточили в своих руках такую власть, которая и не снилась многим официальным главам южноамериканских государств. Своим «бизнесом» они способствовали экономическому буму Колумбии, а своими капиталовложениями в соседних странах сумели, как говорят, совратить с пути истинного многих могуществённых деятелей политики региона.

«Ньюсуик» Нью-Йорк. 1988 год

«ПОЛИЦИЯ ПРОТИВ НАРКОТИКОВ»

Восемь тонн чистого кокаина, 374, 5 тонны марихуаны — таковы трофеи мексиканской полиции, конфискованные в этом году у контрабандистов в рамках проводимой в стране постоянной кампании по борьбе с наркобизнесом.

Согласно данным, опубликованным генеральной прокуратурой Мексики, в ходе кампании уничтожено 22.465 плантаций по выращиванию наркотикосодержащего мака общей площадью 1.896 гектаров и 44.101 плантация марихуаны общей площадью 3.199 гектаров. Арестовано более тысячи крупных и мелких дельцов наркобизнеса. Захвачено 1.032 единицы огнестрельного оружия. К операциям по борьбе с торговцами наркотиками привлекалось двадцать пять тысяч солдат.

Однако, по мнению специалистов, решить проблему наркобизнеса силами одной страны практически невозможно. Без сколько-нибудь существенных мер по борьбе с растущим спросом в самих Соединенных Штатах, торговля наркотиками процветает. Более того, производители наркотиков ищут новые пути увеличения своих прибылей. Недавно стало известно, что в подпольных «научно-исследовательских» лабораториях ведутся генетические опыты пo селекции и выращиванию «суперэлитарного» мака, способного резко увеличить производство наркотиков.

«Комсомольская правда», 17 декабря 1987 года

Совершенно секретно

Литера «В»

НАЦИОНАЛЬНОМУ БЮРО АВСТРИИ

ОТ ПРЕЗИДЕНТА «ИНТЕРПОЛА»

Эксперт «Дронго» вылетел в Вену. Просим обеспечить особую охрану и взять под контроль его встречи с объектом X.

Вена. Собор Святого Штефана. 12 ноября 1988 года

Многие города, в которых он бывал, запомнились лишь вокзалами и аэропортами, всюду чем-то похожими друг на друга. Даже те города, в которых он находился по нескольку дней, позднее сливались для него в бесконечные, унылые, серые улицы с нависшими рядами домов по краям, где на каждом шагу его подстерегает смертельная опасность.

Но Вена, где он бывал несколько раз, очаровывала его своим возрожденным обликом, великолепием архитектурных ансамблей и памятников. По его глубокому убеждению, в мире существовало всего несколько ropoдов со своим особым неповторимым колоритом и характерными особенностями своих улиц и площадей. Такими городами для него были Париж, Рим, Нью-Йорк, Ленинград, Пекин, Токио. К этой же категории он относил и древнюю Вену.

Ричард Саундерс, тридцатипятилетний коммерсант из Австралии, стоял на трамвайной остановке у собора Святого Штефана, с удовольствием осматриваясь вокруг. В прошлом году он успел побывать в Вене только два часа и сразу улетел в одно из африканских государств, а на подобном контрасте столица Австрии еще более выигрывала.

Боковым зрением Саундерс уже давно заметил женщину лет тридцати, уверенно шедшую к нему. Он успел отметить элегантность ее строгого костюма и независимый вид, когда она, подойдя вплотную, полуутвердительно спросила:

— Мистер Саундерс?

— Да, это я. А вы Моника Вигман? — спросил он в свою очередь.

Она кивнула головой, продолжая внимательно разглядывать Саундерса. Что-то промелькнуло в ее взгляде, но что именно, он не уловил.

— Вы должны передать мне фотографию, — напомнила миссис Вигман.

— Да, конечно, — он достал из кармана фотографию — прекрасный снимок ночной Вены. Наше руководство упорно не хочет отказываться от конспирации, — добавил он, улыбаясь и протягивая фотографию.

Моника Вигман взяла ее и, почти не посмотрев, положила в сумку.

— Все в порядке, — сказала она, — так куда мы теперь пойдем?

— Куда вы меня пригласите. Я гость Вены. Причем, только недавно, — ответил Саундерс. Женщина ему, в общем, понравилась. Правильные, тонкие черты лица, немного косметики, аккуратно уложенная короткая прическа. В руках небольшая сумочка, дополнявшая ее строгий костюм.

— В таком случае я должна быть хозяйкой. Хоть я здесь тоже всего второй раз в жизни.

— Здесь рядом есть великолепный ресторан, один из лучших в городе, — он предложил ей руку, — пойдем туда, «К трем гусарам».

— Так называется этот ресторан? — улыбаясь, спросила она.

— Если вы будете переигрывать, я могу заподозрить, что вы часто бываете неискренней. Я ведь видел, как вы вышли на площадь. Может, вы в городе действительно во второй раз, но уж названия лучших гостиниц и ресторанов города вы наверняка знаете.

Она рассмеялась.

— Меня предупреждали, что вы один из лучших экспертов, — сказала Моника, — с вами невозможно разговаривать. Обещаю — в первый и последний раз. Идемте к вашим «гусарам», — весело предложила она. — Через десять минут они уже сидели в ресторане, и предупредительные официанты бесшумно расставляли приборы на их столике.

— Мы будем работать вдвоем? — спросила Моника, едва они принялись за еду.

— У вас есть скэллер? — спросил он, доставая из кармана специальное устройство.

— Есть. — Она достала из сумочки портативное устройство. — Я его уже включила.

Скэллеры были неприменным атрибутом почти всей агентов «Интерпола» и политических деятелей ООН. Специально приспособленные миниатюрные аппарат исключали возможность подслушивания в радиусе пятидесяти метров. Саундерс обычно пользовался наиболее мощным типом скэллера, СХ-3, сделанным по индивидуальному заказу.

— Вчетвером, — сказал он, убедившись, что аппарат включен.

— А где остальные? — спросила она; — Они тоже сотрудники «Интерпола»?

— Они присоединятся к нам попозже, вы с ними должны будете меня охранять, — невольно добавил он. От него не ускользнуло ее недовольство.

— Вы считаете, что я не гожусь для подобной задачи — спросила она, устремив на него пристальным взгляд своих темно-карих глаз.

— Я не люблю, когда женщины занимаются не своим делом, — честно признался он, — это будет очень не легкая задача — охранять меня. К тому же я привык справляться один.

— Об этом я знаю, — улыбнулась Моника, — о вас в «Интерполе» ходят легенды. Говорят, вы умеете читать мысли.

— Так и говорят? — недоверчиво хмыкнул он.

— Насколько я знаю, наше руководство убеждено, что вы лучший эксперт по вопросам международной преступности. Честное слово, я не поверила, когда узнала, что буду работать с вами. Я думала, вы намного старше. За вашу голову предлагают огромные деньги. Причем, вас наверняка не станут убивать. Постараются захватить живым, ведь вы очень многое можете рассказать.

— Если захочу, — вставил он.

— Необязательно, — Она помолчала. — Неужели вы ничего не боитесь, «Дронго»? Ведь это очень страшно — попасть к ним в руки. Они умеют спрашивать, уверяю вас.

— Я постараюсь не попадать к ним, разумеется, с вашей помощью. По-моему, с таким охранником мне нечего бояться.

— Вы напрасно иронизируете Я пять лет работала в ДЕА.[3] А до этого в полиции. На моем счету более пятидесяти задержанных торговцев наркотиками.

— Знаю, — серьезно сказал он, — я знаком с вашим личным делом. Честно говоря, я представлял вас другой. Я даже знаю, что вы были лучшим стрелком в полиции.

Она улыбнулась:

— А вы достаточно хорошо осведомлены.

— Перейдем к делу, — решительно сказал Саундерс, — сегодня вечером мне предстоит встретиться с тем самым неизвестным, который готов продать мне информацию о «Легионе дьявола». Хорошо еще, что ему удалось бежать, иначе его постигла бы участь Хоффмана. Мне нужно будет оторваться от «легионеров», которые попытаются помешать нашей встрече. Сделаем так — возьмете автомобиль и будете ждать меня у отеля «Хилтон». Затем мы немного покатаемся по Вене и в районе Южного вокзала вы меня быстро высадите. Затем еще часика два покрутитесь по городу и наконец вернетесь снова к «Хилтону». Будете ждать меня там.

— Для чего нужны такие предосторожности? Во-первых, согласно полученным инструкциям, я должна всегда быть рядом с вами, а во-вторых, вы думаете, за нами будут следить?

— Уже, — улыбнулся «Дронго», — уже следят. Посмотрите незаметно, за соседним столиком, слева, сидят двое молодых парней. Вы думаете, это завсегдатаи данного заведения? Можете поверить, они будут сопровождать нас до нашего отеля.

Миссис Виган, бросив быстрый взгляд налево, тихо прошептала:

— Похоже, вы правы.

— Именно поэтому я попросил вас вытащить скэллер. Кстати, где мы с вами остановимся, в какой гостинице? А то мои вещи до сих пор в аэропорту.

— В отеле «Империал».

— Ого, — покачал головой «Дронго», — наши руководители расщедрились. Слишком дорогая гостиница. Хотя должен вам сознаться, что, согласно инструкциям, которые я получаю, я обязан истратить все деньги в стране, куда был командирован. Дабы по возвращении никто не догадался, где именно я был.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Наверное, поэтому никто в «Интерполе» не знает вашего имени и национальности.

— Наверное. Впрочем, это хорошо. Разве нет?

— Может быть. Кстати, почему я должна вернуться именно в «Хилтон»? Может быть, мне лучше ждать вас в нашем отеле?

— А в «Хилтоне» есть хороший ресторан «Принц Евгений». Я люблю там ужинать.

— Начинаю подозревать, что вы гурман, — широко улыбнулась Моника.

— Только в той мере, в какой это не мешает работе, — рассмеялся Саундерс.

Совершенно секретно

Литера «В»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА»

ОТ НАЦИОНАЛЬНОГО БЮРО В АВСТРИИ

«Дронго» прибыл в Австрию, взят под наблюдение. Сегодня вечером состоится его встреча с объектом Х Операция проходит по плану

Особое сообщение

Литера «А»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА»

ОТ НАЦИОНАЛЬНОГО БЮРО В АВСТРИИ

«Дронго» прибыл в Австрию, взят под наблюдение «Легион» начал действовать, его визитеры проявляют интерес к встречам «Дронго» с миссис Вигман Сегодня вечером предусмотрена встреча с объектом X. За визитерами установлено наблюдение

Особое сообщение

Литера «А»

НАЦИОНАЛЬНОМУ БЮРО «ИНТЕРПОЛА» В АВСТРИИ ОТ ПРЕЗИДЕНТА «ИНТЕРПОЛА»

Охрану «Дронго» обеспечить всеми доступными средствами. Принять все возможные меры к блокированию информации.

Вена. 12 ноября 1988 года

Саундерс и Вигман сидели в автомобиле, взятом напрокат, и нетерпеливо ждали, пока, наконец, на светофоре зажжется зеленый свет. Вот уже десять минут по всему городу за ними шел белый «ситроен» с тремя дужчинами, сидевшими в автомобиле. Миссис Вигман покачала головой.

— Похоже, что эти ребята не собираются так просто отставать.

Саундерс улыбнулся:

— Не волнуйтесь, Моника, я думаю, все будет в порядке.

Еще через десять минут они подъехали к Южному вокзалу, и Саундерс быстро вышел из машины. Из «ситроена» немедленно выскочили двое преследователей. Саундерс заторопился, быстрым шагом направляясь вокзалу. Миссис Вигман, кивнув ему на прощание, медленно отъехала. «Ситроен» остался стоять на месте. Ричард, быстро пройдя подземным переходом, вышел на улицу и сел в поджидавший его темно-голубой «фиат». Преследователи, ожесточенно ругаясь, бросились ловить такси. Оглянувшись, Саундерс улыбнулся. Для профессионала его класса избавиться от наблюдения было несложно.

Сидевший в «фиате» агент «Интерпола» еще полчаса кружил по городу, проверяя, нет ли посторонних наблюдателей, но кроме темно-красной «тойоты», присоединившейся к ним в районе Северного, вокзала, подозрительных автомобиле не было. Без десяти минут семь «фиат» и «тойота» проследовали по мосту на противоположный берег Дуная, направляясь в район Флорисдорфа.

На одной из тихих улочек «фиат» мягко остановился, и Саундерс, кивнув на прощание, быстро вышел из автомобиля, пересаживаясь в похожий «фиат», стоявший рядом. Сидевший в автомобиле за рулем агент «Интерпола» молча, даже не поздоровавшись, вышел из автомобиля, уступая свое место за рулем Ричарду. На заднем сиденье автомобиля находился еще один человек. Это и был неизвестный представитель.

Саундерс завел «фиат», и автомобиль мягко тронулся.

— Добрый вечер, господин Батрес, — негромко сказал Ричард, проверив включение скэллера, — вы хотите поговорить с представителем президента «Интерпола» Он перед вами. Я готов выслушать ваши предложения и уполномочен заплатить вам заранее обговоренную сумму денег.

При упоминании его имени неизвестный судорожно дернулся.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — испуганно спросил он.

— Вы недооцениваете «Интерпол», господин Батрес, — мягко сказал Саундерс, — ведь вы уже разыскивались нашей организацией три года назад и все сведения на вас заложены в наших компьютерах. Еще вчера, — продолжал Ричард, — когда вы встретились с нашими сотрудниками, мы успели сделать ваши фотографии, а все остальное было уже несложно.

Батрес, замолчал, внимательно разглядывая Саундерса.

— Вы действительно из «Интерпола»? — спросил он тихо.

— Если вы сомневаетесь, давайте прекратим наш разговор, — предложил Ричард.

— Нет, нет, не надо, — поспешно сказал Батрес, — я давно хотел встретиться с вами… — От волнения он начал заикаться.

— Успокойтесь, успокойтесь, — подбодрил его Саундерс, — здесь вы в безопасности.

— Нет, — покачал головой Батрес, вытирая платком мокрые губы, — я уже обречен. У меня нет никаких шансов на спасение. Этот «Легион» доберется до меня и здесь, в Вене. Я могу только отсрочить исполнение приговора.

Саундерс молчал. Бросив взгляд на зеркало, он убедился, что темно-красная «тойота» по-прежнему идет следом.

— Меня уже ничего не спасет, — судорожно всхлипнул Батрес, — это организация профессиональных убийц, они найдут меня в любой точке мира, где бы вы меня ни спрятали.

— Тогда почему вы решили их выдать? — спросил ричард, следя за выражением лица. Батреса в зеркале заднего обзора.

— У меня не было шансов, — вздохнул Батрес, — я давно хотел выйти из игры. Я работал всего лишь экспертом по производству героина в подпольных лабораториях в Мексике. Но когда взяли Хоффмана, мафия решила, что это именно я выдал ее людей. Знаете, полиция иногда специально натравливает организацию на отдельных членов мафии, чтобы у нас не оставалось никаких шансов. У меня так и получилось, — негромко сказал Батрес, — мексиканская полиция уверила наших руководителей, что именно я выдал лабораторию Хоффмана и мне ничего не оставалось, как бежать из страны. Тем более после того, как Хоффман согласился сотрудничать с полицией.

— А почему за вами охотится именно «Легион дьявола»? — спросил Саундерс. — Ведь это организация наемных убийц.

— Они контролировали наши лаборатории, — быстро сказал Батрес, — кроме того, я несколько лет был связным между Мексикой и другими странами Латинской Америки и сумел узнать некоторые подробности об этой организации. Уверяю вас, что это ужасные люди. Они убьют любого, за кого им заплатят деньги. Будь это хоть английская королева или папа римский. У этих людей нет ничего святого. Ничто не может остановить их. Это настоящие профессиональные убийцы, палачи, мастера своего дела.

— Много людей входит в этот легион? — спросил Саундерс внимательно следивший за Батресом Вернее, за выражением его лица.

— По моим наблюдениям, около трехсот человек, — снова слишком быстро сказал Батрес, — но для некоторых операций привлекаются и дополнительные силы.

— А почему в организации оказался Хоффман — немец по национальности? «Легион», как я понимаю, в основном латиноамериканское образование? — спросил Ричард.

— Да, — кивнул Батрес, — Хоффман попал в организацию случайно. Ему просто нужны были деньги.

— Кого из руководителей «Легиона» вы знаете лично?

— Эскобара, — охотно ответил Батрес, — одного из основателей «медельинского картеля».

— Что, «картель» входит в «Легион»? — удивленно спросил Ричард.

— Конечно, более того, даже направляется «Легионом». По существу, это одни и те же люди. Просто «картель» обеспечивает локальные задачи, а «Легион» — международная организация.

— Ясно. Кого вы еще знаете из руководителей «Легиона»?

— Роберте Суареса.[4] Он один из создателей «Легиона».

— Странно, — покачал головой Саундерс, — по нашим сведениям, Суарес не имел прямого отношения к «Легиону». Кстати, сколько стоит обычное убийство в этом «Легионе»?

— От десяти тысяч долларов и выше. За особо трудные убийства цена достигала сотен тысяч долларов.

— Покушение в Боливии тоже организовал «Легион»?

— Я про это ничего не знаю, — чуть виновато сказал Батрес, но тут же спохватившись, добавил: — Но я знаю про массу других покушений. У меня есть списки, — повторил он, словно опасаясь, что его собеседник не захочет иметь с ним дело.

— Значит так, — твердо сказал Саундерс, — я приблизительно понял ценность вашего материала. Сколько вы за него хотите?

— Три миллиона долларов и паспорт на чужое имя для жительства где-нибудь в Новой Зеландии.

— Хорошо, я передам ваше предложение. Но учтите, что материалы мы будем строго проверять.

— Разумеется, — согласился Батрес, — но сначала заплатите аванс — миллион долларов. И обеспечьте мою безопасность. Кстати, где я буду жить? — быстро спросил Батрес.

— Под охраной наших агентов, — успокоил его Саундерс, — и хочу посоветовать вам несколько сбавить цену. В вашем положении нельзя торговаться, выставляя такую цену. Подумайте над моим предложением.

Батрес промолчал. Еще минут пять они ехали молча. Наконец, на окраине Вены, Саундерс остановил автомобиль и вышел из машины. Из затормозившей поза ди «тойоты» быстро вышел агент «Интерпола», занявший его место. Ричард проводил долгим взглядом отъезжавшую машину. Затем, подойдя к «тойоте» сел на переднее сиденье.

— Добрый вечер, Сэй, — улыбнулся он водителю. Инспектор «Интерпола» Сэй Гомикава был давним знакомым «Дронго» Он улыбнулся в ответ, протягивая руку.

— Как дела, мистер Саундерс? Вам понравился этот тип?

— Очень. Он дал много ценной информации.

— Вы ему поверили? — удивился Гомикава.

— Конечно, нет, — усмехнулся «Дронго», — все, что он сказал, была абсолютная ложь. И именно это меня устраивает более всего. Поедем в «Хилтон».

Еще через полчаса Саундерс входил в ресторан «Принц Евгений», где его ждала Моника Вигман. Увидев своего шефа, она мягко улыбнулась.

— Удачно съездили? — спросила она у Саундерса.

— Можно сказать, да, — сказал он, усаживаясь за столик, — а вы что-нибудь заказали для меня?

— Я еще не успела узнать ваш вкус и не решилась сделать заказ.

— Все что угодно, на ваш вкус Я очень голоден.

Моника сказала несколько слов официанту и тот бросился выполнять.

— Вы хорошо выглядите, — сказал Ричард, внимательно рассматривая своего «телохранителя» На женщине было темно-синее с короткими рукавами платье, выгодно подчеркивавшее ее фигуру. Подобранные в тон косметика и бижутерия только дополняли ее изящество и красоту.

— Вы говорите комплименты всем агентам «Интерпола»? — спросила Моника без тени улыбки.

— Тем, кто меня охраняет, обязательно. Иначе, они захотят бросить меня, — также серьезно ответил Ричард, — кстати, вы напрасно носите оружие в сумочке. Какая бы маленькая она ни была, она все-таки несуразно большая и совсем не подходит к вашему наряду.

Женщина вспыхнула:

— Позвольте мне самой судить, что именно мне подходит.

Оба рассмеялись, и она решительно отодвинула сумку.

— Идемте танцевать.

В свою гостиницу они вернулись поздно ночью. Их номера были рядом, и Ричард поцеловал на прощание руку миссис Вигман.

— Спите спокойно, Моника, — сказал он на прощание, — у нас завтра много работы.

— Спокойной ночи, Ричард, — пожелала она, закрывая за собой дверь.

Внизу у отеля в это время остановился белый «ситроен». Из отеля быстро вышел неизвестный и, подойдя к автомобилю; сел на заднее сиденье, громко и зло хлопнув дверцей.

— Они оба прошли к себе в номера. Черт бы его побрал! Наверняка он встречался с Батресом.

— Они что, спят в разных номерах, — удивился сидевший за рулем, — напрасно, девочка что надо.

— Идиот, — выругался сидевший сзади, — теперь нам голову оторвут за то, что мы упустили его сегодня вечером. К телефонам хоть подключились?

— Конечно, Энрико сказал, что все в порядке.

— Тогда поехали.

«Ситроен», развернувшись, тронулся с места. Стоявшие в ста метрах от него два голубых «фиата» медленно проследовали за ним.

В половине четвертого Ричарда Саундерса разбудил телефонный звонок.

— Мистер Саундерс? — спросил незнакомый голос.

— Да, это я, — недовольно подтвердил он, посмотрев на часы.

— С вами говорят из регионального отделения «Интерпола». Нам только что сообщили из полиции: на квартиру, где жил Освальдо Батрес, совершено нападение. Двое наших агентов убиты. Сам Батрес исчез. Нас предупреждали, чтобы мы беспокоили вас в крайнем случае. Но мы решили позвонить к вам именно сейчас.

Он медленно опустил трубку. Пока все шло нормально.

Совершенно секретно

Литера «В»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА»

ОТ НАЦИОНАЛЬНОГО БЮРО В АВСТРИИ

Объект Х исчез. Двое наших агентов убиты. На квартиру совершено нападение неизвестными. «Дронго» находится под нашим наблюдением. Подробности сообщим дополнительно.

Особое сообщение

Литера «В»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА»

ОТ НАЦИОНАЛЬНОГО БЮРО В АВСТРИИ

Объект Х находится под наблюдением наших сотрудников Его встреча с «Дронго» подтвердила наши подозрения. За визитерами ведется круглосуточное наблюдение. Операция проходит нормально.

Вена. Отель «Империал». 13 ноября 1988 года

В половине шестого утра он тихо начал одеваться. Стараясь не шуметь, он открыл дверь и посмотрел в коридор. Все было спокойно. Почти бесшумно Саундерс вышел из номера и, мягко ступая, прошел к запасному выходу. Из отеля он вышел через гараж, сумев остаться незамеченным. Внизу его уже ждала «тойота» с двумя сотрудниками «Интерпола». Он сел в автомобиль, который тут, же тронулся с места. Только проехав два квартала и проверив включение скэллера, Саундерс тихо спросил:

— Как дела, ребята?

Сидевший за рулем Гомикава наклонил голову:

— Все в порядке.

Другой, повернув голову к Саундерсу, громко сказал:

— Я рад вас видеть, мистер Саундерс. Все прошло спокойно. Как мы и предполагали, они вас подслушивали.

Это был Марк Ленарт — инспектор технического отдела «Интерпола».

— Рассказывайте, — требовательно сказал «Дронго», — вы прослушивали всю ночь?

— Мы подключились к обоим телефонам еще вчера, часов около семи. В то время как вы ездили по городу с Батресом, эти ребята из «Легиона» сумели подключиться к вашим телефонам. Но мы их почти сразу засекли и через пятнадцать минут уже установили их квартиру. Это в районе Зиммеринга. Оперативная группа «Интерпола» уже размещена в соседнем доме. Этих ребят оказалось четверо. Один все время в квартире, прослушивает ваши телефоны, двое следят за вами, а еще один сейчас дежурит в отеле. После того как вы и миссис Вигман вернулись в свои номера, они, оставив этого дежурного, уехали к себе. В половине четвертого, как и было условлено, один из моих сотрудников позвонил вам и передал известие о похищении Батреса. Этот наш звонок они сразу засекли и совершенно четко зафиксировали весь разговор. Сразу после этого звонка один из них, очевидно старший, позвонил в район Аугартена. Если вы разрешите выключить скэллер, я поставлю кассету.

Саундерс кивнул. Ленарт достал кассету из кармана пиджака и включил магнитофон. Раздались телефонные гудки, и голос с явным немецким акцентом недовольно спросил по-английски:

— Кто это?

— Это я, мистер Раух. Простите что беспокою вас так поздно. У мистера Саундерса только что был разговор с его друзьями.

— Ну и что? Обязательно будить меня в четыре часа ночи? — спросил мистер Раух прежним недовольным тоном.

— Простите еще раз. Но дело чрезвычайно срочное. Ему только что передали — наш подопечный исчез. А двое его друзей серьезно пострадали. Вы меня слышите, мистер Раух?

— Не может быть, — раздался растерянный голос, — этого не может быть. Мы ведь не знали, где находится этот тип. Кто его мог похитить, для чего? Вы ничего не напутали?

— Ему звонили десять минут назад. Я передав вам весь разговор. Что нам дальше делать?

— То же самое, что и раньше. Ведите наблюдение. Я постараюсь связаться с вашими людьми. Возможно, что нашего подопечного увезли конкурирующие фирмы. Хотя все это очень странно. Ни в коем случае не отключайтесь. Меня интересует не только Саундерс, но и его подруга. Вы меня поняли?

— Конечно. Я все понял, мистер Раух.

— Если вдруг узнаете еще что-нибудь, звоните немедленно. В любое время ночи. Я постараюсь приехать к вам часа через три. Будьте все на месте.

Раздались короткие гудки.

— Это все? — спросил Саундерс.

— Да, — кивнул Ленарт, — нам удалось установить и этот телефон. Он принадлежит Вольфгангу Груберу, представителю одной из парагвайских компаний. Ему 58 лет. Он женат. Имеет двоих детей. По данным «Интерпола», этот тип не проходит в нашей картотеке.

— Довольно оперативно, — Ричард посмотрел на часы, — сейчас шесть часов утра. Вы успели все узнать за два часа. Вот это работа, Ленарт. Поздравляю вас. — Это еще не все, мистер Саундерс, — улыбнулся Ленарт, — мы сумели записать еще один разговор. На этот раз. Грубер звонил в Мадрид. Мы, правда, пока не узнали, с кем именно он говорил. Но наше местное отделение в Испании уже занимается этим вопросом.

— Прекрасно. Вы хороший специалист, Марк. Честное слово, я получаю удовольствие, работая с вами.

Ленарт улыбнулся, доставая другую кассету. На этот раз разговор шел на испанском.

— Мистер Торнер, вас беспокоит Грубер. Я звоню из Вены.

— Что случилось, Грубер? — спросил хриплый голос.

— Дело в том, что наш друг, приехавший из Мексики, встретился со своими родственниками, которые повезли его к себе домой. Мы не успели поехать вместе с ними. Но как только он уехал, мы смогли подключиться к нашим друзьям. Только что нам стало известно, что наш друг уехал от родственников, не предупредив никого. При этом двое его родственников сильно на него обижены.

— Карамба, — прогрохотал испанское ругательство голос из Мадрида. — Черт бы вас побрал, Грубер, с вашей конспирацией. Я всегда знал, что вся эта затея с кретином Батресом не выйдет. Вы даже не научились нормально говорить по-испански. Скажите конкретно — что случилось с Батресом?

— Он исчез, и мы не можем его найти.

— А те, другие, нашли его? Он исчез после встречи или до?

— После. Они встретились с ним и потом он исчез. При этом пострадали двое их людей…

— Выбросите это из головы. Ищите Батреса. Срочно, найдите его. Выясните, что с ним случилось. Завтра я жду вашего звонка.

Раздался громкий щелчок.

— После этого других звонков не было? — спросил Саундерс, внимательно слушавший весь разговор.

— После этого нет, — сказал Ленарт, — наши люди следят и за Губертом, и за его «легионерами».

— Следить за ними надо постоянно, — напомнил Саундерс, — все их разговоры тщательно фиксировать. Каждое слово. Вечером доложите мне. Если случится что-нибудь срочное, докладывайте немедленно. И обязательно посадите одного нашего сотрудника в моем отеле. «Легионеры» могут заподозрить неладное, если кроме миссис Вигман у меня не будет никакой охраны. Пусть они видят, что есть еще один человек. А этот агент должен не очень скрывать свой интерес к нам. Батресу ничего не говорить. Пусть сидит на квартире. Но охранять тщательно.

Гомикава кивнул головой:

— Все понятно.

Через десять минут они были уже у гостиницы, В свой номер Саундерс вошел в восемь часов утра, а еще через пять минут к нему постучалась миссис Вигман.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, заходя к нему в номер.

— Да, — коротко ответил Саундерс, посмотрев на телефон, — убито двое наших сотрудников, похищен Батрес.

Моника была опытным полицейским агентом, прошедшим большую школу. Она сумела поймать выразительный взгляд Ричарда, брошенный на телефон, и сдержала готовый сорваться вопрос.

— Какой ужас, — медленно произнесла она ровным, спокойным голосом.

Саундерс показал на дверь.

— Может быть, спустимся вниз, позавтракаем. Там я вам все расскажу, — предложил он. Они вышли из номера.

— Что случилось? — спросила она. — Где вы пропадали?

— Наши телефоны прослушиваются, — вместо ответа сказал он, — поэтому я предложил вам спуститься вниз. Я не могу исключить, что у нас в номере тоже стоят аппараты прослушивания.

— Опять «легионеры», — догадалась Моника.

— Они, — кивнул Саундерс, — идемте вниз. Батреса, разумеется, никто не похищал. И с нашими сотрудниками все в порядке. Это липа для наших наблюдателей.

— А где вы были сегодня ночью? — спросила миссис Вигман, когда они вошли в лифт. Створки лифта медленно захлопнулись.

— У себя в номере, — попытался сделать невинное лицо Ричард.

— Если в следующий раз вы захотите уйти, предупреждайте меня заранее. Я стучалась к вам полчаса назад. Если вы будете так много врать, я могу заподозрить, что вы часто бываете неискренним, — напомнила она его слова.

Он рассмеялся:

— Один ноль в вашу пользу, Моника. Я действительно выходил из номера сегодня ночью, чтобы узнать эти сведения. Батрес — подставное лицо. «Легионеры» понимали, что «Интерпол» все равно узнает о готовящейся операции и решили подставить нам Батреса. Пока мы будем проверять его версии, они осуществят задуманную операцию в «День X». Довольно оригинальное решение вопроса. Меня только поражает их нахальство.

Они вышли из лифта. Саундерс посторонился, пропуская миссис Вигман, когда к ним шагнул неизвестный. Моника быстро переложила сумку в левую руку.

— Все в порядке, Моника, — негромко сказал Ричард, — это представитель «Интерпола». Агент вытянулся перед Саундерсом.

— Мистер Саундерс, меня послали к вам.

— Он что, ненормальный? — тихо спросила Моника.

Саундерс улыбнулся:

— Ждите нас в холле, — громко сказал он агенту. Тот щелкнул каблуками и пошел в холл.

— Не беспокойтесь, Моника, — очень тихо сказал Ричард, — все в порядке. Эта комедия придумана вон для того молодчика.

Справа у колонны за ними внимательно следил молодой парень лет двадцати пяти. Моника узнала в нем одного из вчерашних посетителей ресторана. Но ни она, ни он не заметили еще несколько пар внимательных глаз, следивших за всем происходившим на этаже. Сотрудники «Интерпола» не выпускали «Дронго» из-под наблюдения ни на одну минуту.

«ИНТЕРПОЛ» НА ПЕРЕКРЕСТКЕ МНЕНИЙ

На состоявшейся в Бангкоке 57-ой сессии Генеральной Ассамблеи международной организации криминальной полиции («Интерпол») ее новым президентом избран Иван Барбо, генеральный директор Национальной полиции Французской республики. Наш корреспондент встретился с ним в штаб-квартире «Интерпола» под Парижем.

— В банке данных «Интерпола» насчитывается три миллиона досье. Нет ли опасности, что электронную память вашей организации могут использовать национальные полиции стран — членов «Интерпола» для, преследования инакомыслящих, пацифистов, членов левых партий, участников манифестаций?

— Подобные обвинения — свидетельство либо грубого невежества, либо непонимания прессой, в том числе западной, задач «Интерпола», его статуса и структуры За тем, чтобы наши досье использовались законно в соответствии с нормами правосудия и традициями демократии, следит специальная международная комиссия Журналисты ошибаются, когда пишут: «„Интерпол“ арестовал какого-нибудь преступника…» Задерживают подозреваемых только национальные полиции, которым оперативно помогает «Интерпол», чьи сотрудники пользуются иммунитетом международных чиновников. В нашем исполнительном комитете есть представители самых разных стран — капиталистических, социалистических, развивающихся — всего их 147. Современная служба охраны порядка невозможна без совершенного научно-технического оснащения, самых последних средств связи, а тут «Интерпол» не имеет себе равных. Доступ к банку данных «Интерпола», к его информационной сети получили за последнее время многие социалистические страны: Китай, Куба, Венгрия, Румыния.

— Каковы основные направления деятельности «Интерпола»?

— Борьба с наркотиками, терроризмом и финансовыми преступлениями Думаю, и на ближайшее буду шее это главные направления работы «Интерпола» Чтобы наши меры были эффективными, необходимо повышать профессиональную подготовку полицейских В предстоящие четыре года моего президентства постараюсь предложить «Интерполу» программу улучшения образования стражей порядка От их кругозора и интеллекта зависит многое. Что греха таить, во многих странах, не знаю как в вашей, в органах внутренних дел нередко работают люди, не имеющие даже начального правового образования, встречаются комиссары полиции, не знающие иностранных языков А значит, заведомо ограничиваются возможности международного сотрудничества Примеров же плодотворной кооперации много, в том числе и с участием Советского Союза…

Париж Собкорр «ЛГ» К. Привалов «Литературная газета», 7 декабря 1988 года.

Вена. 14 ноября 1988 года

Для того чтобы оторваться от наблюдения, ему не пришлось ничего придумывать. Он просто прошел проходным двором к улице, где его ждал в своем автомобиле Гомикава. Саундерс представил лица его преследователей и усмехнулся. Еще минут двадцать они колесили по городу, пока, наконец, не подъехали к дому, где находился Освальдо Батрес.

Гомикава, дав три условных звонка, подождал, пока откроют дверь и, пропустив вперед Саундерса, вошел вслед за ним. Увидев их, Батрес попытался встать, но Саундерс, махнув рукой, опустился на диван, стоявший рядом с креслом, в котором сидел Освальдо. Гомикава сел напротив.

— Итак, мистер Батрес, — сказал Саундерс, с любопытством разглядывая своего «информатора», — мы решили принять ваши предложения. Когда вы можете передать нам необходимые документы?

— Когда угодно, — быстро сказал Батрес, — хоть завтра. Я укажу, откуда их можно будет изъять.

— Это очень хорошо, — Саундерс не сводил глаз с Батреса, — но, может быть, вы можете рассказать нам, что именно вам поручили делать в «Легионе»?

— В каком смысле? — спросил Батрес.

— Чтобы ввести нас в заблуждение и направить нас по ложному следу, — тихо сказал Саундерс, — разве нет?

В лице Батреса что-то дрогнуло.

— О чем вы говорите, — глаза уже выдавали его, в них нарастал страх, — я не понимаю, о чем вы?

— Вы все прекрасно понимаете, Батрес. Поверьте, будет лучше, если вы сами расскажете об этом. Здесь нет телефона и вы не сумеете посоветоваться с мистером Грубером и его людьми, которые давно уже ищут вас.

У Батреса была неплохая реакция. Он успел вскочить с кресла. Но у Гомикавы реакция была еще более отменной. Ударом правой ноги он отбросил нападавшего от Саундерса.

— Напрасно вы так волнуетесь, мистер Батрес, или как вас на самом деле зовут.

Батрес стонал на полу, скорчившись от боли.

— Вставайте, вставайте, мистер Батрес У меня мало времени.

Гомикава помог Батресу подняться и сесть.

— Они меня убьют, — тихо стонал Батрес, — они меня убьют.

— Вы неплохой актер, Батрес, но на этот раз вы совершенно правы. «Легионеры» не простят вам такой осечки. Если вы откажетесь сотрудничать с нами, можете считать себя покойником. Мы просто отпустим вас, мистер Батрес, и тогда у вас не будет вообще никаких шансов.

— Что мне делать? — обреченно поднял голову Батрес. На этот раз в глазах его была смертельная усталость.

— Рассказывать правду, — посоветовал Саундерс, — и прежде всего объяснить, для чего «Легиону» понадобился этот трюк.

— Они боялись, что вы можете выйти на их человека в вашем шифровальном отделе, — почти не слышно сказал Батрес.

— И пытались отвлечь нас от задуманной акции в «День X»?

Батрес судорожно всхлипнул:

— Я ничего не говорил вам. Это вы сами, сами узнали.

— Я был прав? — требовательным тоном поинтересовался Саундерс.

— Да, — наклонил голову Батрес.

— Что это за акция?

— Я ничего не знаю. Клянусь вам, — прижал он руки к сердцу, — мне действительно известно только название этой операции.

— В это я верю. Освальдо Батрес ваше настоящее имя?

— Нет. Меня зовут Хуан Рубио. Я из Боливии.

— Давно в «Легионе»?

— Пятый год.

— Что с настоящим Батресом?

— Его убили. После того, как мы узнали о его встрече с Хоффманом.

— Кроме Грубера, кто еще находился в Австрии?

— Группа «стрелков» из «Легиона». Их четверо. Они должны были прикрывать.

— Где находится главный штаб «Легиона»?

— Этого я не знаю. Подозреваю, что такого вообще не существует, а руководители встречаются друг с другом где-нибудь в нейтральной стране, обсуждая главные проблемы. Хотя в последнее время эти встречи чаще всего проходили в Чили или Парагвае.

— «Медельинский картель» действительно входит в «Легион»?

— Конечно, нет Мы хотели направить вас по ложному следу Столкнуть с мафией Колумбии. А пока вы будете отрабатывать этот след, «Легион» сумел бы провести задуманную акцию.

— Выдумка насчет Суареса тоже для этого?

— Да, — кивнул Рубио, — Роберт не имел к нам никакого отношения.

— Покушение на жизнь Шульца организовал «Легион»?

— Насколько я знаю, наши представители консультировали боливийцев, но в последний момент там произошла какая-то осечка.

— Кого из руководителей «Легиона» вы знаете личной.

— Эриха Вебера, он руководитель нашего оперативного отдела.

— Кого еще?

— Мануэля Рабинада, одного из самых богатых людей Бразилии. Он помогает «Легиону» проводить финансовые операции. Больше никого. «Легион» слишком законспирированная организация, — чуть виновато сказал Рубио.

— А где проживает Вебер?

— Не знаю. По-моему, этого не знает никто. Но он часто бывает в Чили, там, южнее Сантьяго, есть немецкая колония — «Дигнидад». Я бывал там. Это самый настоящий концлагерь. Его основатель Пауль Шэффер, близкий друг Вебера.

— Кто такой мистер Торнер?

— Не знаю. Впервые слышу такую фамилию.

— Много «стрелков» и агентов «Легиона» вы знаете?

— Около пятидесяти. Всего в его организации, по-моему, более трех тысяч человек, но точного числа я не знаю.

— Хорошо, — поднялся с дивана Ричард Саундерс, — я попрошу дать вам бумагу, чтобы вы более подробно рассказали обо всем, что вам известно. Только факты, никаких домыслов. Может быть, мне удастся спасти вашу жизнь. Но только в обмен на правду, если хотя бы один из сообщенных вами фактов не подтвердится, можете искать себе других покровителей, мистер Хуан Рубио.

Тот согласно кивнул головой.

Уже выходя из комнаты, Саундерс, обернувшись, добавил:

— И не забудьте указать подробно все инструкции, которые вы получили в «Легионе».

Следом за Саундерсом вышел Гомикава. — Срочно всю информацию о. Вебере, Рабинаде, «Дигнидаде». Попросите материалы о покушении на жизнь джорджей Шульца в Боливии. Запросите информацию насчет Хуана Рубио. Я думаю, на этот раз он сказал правду. Врать не в его интересах.

Особое сообщение

Литера «А»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА» ОТ НАЦИОНАЛЬНОГО БЮРО В АВСТРИИ

Наши предположения подтвердились Настоящее имя объекта Х — Хуан Рубио Просим выслать сведения на него, а также на Эриха Вебера и Мануэля Рабинада Нас интересует вся возможная информация о колонии «Дигиидад» в Чили и материалы о покушении в Боливии на государственного секретаря США — Джорджа Шульца.

Особое сообщение

Литера «А»

НАЦИОНАЛЬНОМУ БЮРО АВСТРИИ

ОТ ПРЕЗИДЕНТА «ИНТЕРПОЛА»

I. Хуан Рубио, 1955 года рождения, гражданин Боливии Трижды судимый за продажу наркотиков, покушение на убийство и мошенничество Отбывал сроки наказания в тюрьмах Ла-Паса и Потоси В настоящее время разыскивается «Интерполом» за убийство, совершенное в 1986 году в Панаме. Фотография прилагается.

II. Сведений относительно Эриха Вёбера «Интерпол» не имеет По картотеке не проходит.

III. Мануэль Рабинад, 1936 года рождения, уроженец г Камбуса, Бразилия, Президент межнациональной компании «Рабинад интернешинал банк». Имеет тесные связи с техасской финансовой группой. Отделения банка имеются в пяти городах США, а также в тридцати двух городах Латинской Америки. Женат Имеет троих детей В молодости дважды привлекался к суду по обвинению в мошенничестве и организации контрабанды. Оба раза оправдан из-за отсутствия улик. В настоящее время проживает в Рио-де-Жанейро. По картотеке не проходит Фотография прилагается.

IV. Колония «Дигнидад» расположена в Чили Была основана в 1962 году Паулем Шэффером и Хуго Бааром Руководители колонии поддерживают тесные связи с представителями существующего режима в Чили В 1985 году из колонии бежал Хуго Баар В настоящее время проживает в ФРГ Более подробные сведения относительно «Дигнидада» может дать Самуэль Фуэнсалида Девиа, бывший агент чилийской службы безопасности, проживающий в Аргентине. В случае необходимости наши представители могут встретиться с Бааром и Девиа[5].

Фотографии прилагаются.

Материалы о покушении в Боливии на государственного секретаря США — Джорджа Шульца высылаем дополнительно.

Вена. Отель «Империал». 15 ноября 1988 года

Ричард и Моника сидели в номере Саундерса, когда телефон настойчиво потребовал внимания Ричард быстро поднял трубку.

— Говорит Гомикава, — услышал он мягкий голос инспектора, все в порядке. Мы уже на месте. Трое «стрелков» арестованы, ждем четвертого. Грубер уже улетел в Испанию. Все в порядке.

— Хорошо, когда арестуете четвертого, сообщите мне дополнительно. Постарайтесь разговорить этих «стрелков». Может быть, они сообщат вам что-нибудь интересное.

Он положил трубку, повернувшись к миссис Вигман.

— Что-нибудь случилось? — спросила она.

— Ничего страшного. Троих уже арестовали. Грубер улетел в Мадрид. Ждут четвертого.

— Они его упустили?

— Не думаю. Скорее, он где-то здесь, ведет наблюдение за нами.

— Он может прийти сюда?

— Вряд ли. Хотя не исключено, если вдруг он что-то заподозрит. Поняв, что его раскрыли, он может попытаться ликвидировать меня. Наверняка, у него есть и такие инструкции. Но я думаю, что это не страшно. У меня есть такой телохранитель, как вы, — пошутил «Дронго».

— Вы напрасно иронизируете — Моника раскрыла сумочку, проверяя оружие, — чтобы убить вас, «Легион» заплатит любую сумму, наймет лучших убийц. Вы слишком опасны, «Дронго» Я слышала, как вы расследовали убийство Анны Фрост в США. Эксперты были поражены вашим мастерством.

— Они, как всегда, преувеличили, — недовольно заметил Саундерс, усаживаясь в кресло, — но надо сказать, с этим убийством у меня было много проблем.

— Говорят во многих странах за вашу голову мафия обещает огромные деньги А бывшие руководители индонезийской мафии «Черные мечи» даже обещали миллион долларов тому, кто вас убьет Вы им так насолили?

— Скорее они нам Тогда из нашей группы почти все погибли. Во время проведения этой операции погиб девятнадцатилетний парень Роберто Карденас. Его подставили вместо меня и убили тоже вместо меня. Отчасти в этом был виноват к я. Так что теперь я живу, можно сказать, за двоих.

— Почему вы не бросаете работу? Ведь вы могли бы стать отличным ученым-криминалистом, — спросила Моника, — с вашими способностями.

— Не получается, — грустно усмехнулся он, — я уже привык к этой сумасшедшей, неустроенной жизни. В конце концов, либо я уйду на пенсию, либо меня достанет кто-нибудь из моих очередных «клиентов». Кстати, вы довольно хорошо осведомлены о моих приключениях. Вы что, специально изучали мой опыт?

Женщина рассмеялась.

— Конечно. Специально изучала. Я давно мечтала встретиться с вами. Еще в центре подготовки ДЕА, когда я впервые услышала о вас. Тогда о «Дронго» ходили легенды. Вы казались мне современным Джеймсом Бондом, эдаким суперменом, все знающим и все предвидящим.

— А на самом деле оказался не таким? — улыбнулся Саундерс.

— Нет, совсем не таким. Немного уставшим, скептически настроенным человеком и уже совсем не суперменом. И даже не очень красивым, — чуть улыбнувшись, сказала Моника.

— Вот за это спасибо, — засмеялся Ричард, — это что, комплимент?

— Только не обижайтесь. В моих мечтах вы были похожи на киноактеров из популярных боевиков. Нет, нет, как человек вы очень интересны. Но я вас представляла себе чуточку другим.

— Не обижаюсь, хотя честно говоря, немного обидно, когда красивая женщина говорит такие слова.

— Я больше не буду, — улыбнулась Моника, — может быть, мы закажем ужин?

— Вы не хотите спускаться в ресторан?

— Я больше люблю ужинать одна или вдвоем, — дипломатично ответила миссис Вигман.

— Вопросы безопасности прежде всего, — понял Саундерс, — я сейчас закажу ужин. Но после него мы пойдем гулять по городу. Признаюсь еще раз, я очень люблю этот город.

Сделав заказ по телефону, Саундерс снова сел в кресло.

— Минут через десять они принесут.

Миссис Вигман встала:

— Я пойду переоденусь.

Она вышла из номера, и почти тут же раздался еще один звонок.

— Мы не нашли четвертого. Подозреваем, что он у вас в гостинице, — услышал Саундерс голос Гомикавы, — ради Бога, не выходите из своего номера. Мы сейчас едем.

— Хорошо, хорошо, — немного раздраженно сказал он. Ричарда начинала нервировать слишком большая забота о его безопасности.

Стоя у окна, он задумчиво смотрел на ночную Вену, сверкавшую разноцветном огней. В номер постучали. Ричард повернулся, машинально проверив наличие оружия.

— Войдите! — крикнул он, отходя в глубь комнаты. В номер вкатил столик, заставленный тарелками с едой, официант в фирменной одежде ресторана.

Саундерс чуть переведя дыхание, указал на стол.

— Поставьте все там, — сказал он.

Внезапно он понял, что в этом официанте ему что-то не понравилось. Мозг еще лихорадочно работал, когда он сделал шаг навстречу На официанте был слишком узкий пиджак. Ричард подошел к нему вплотную.

— У вас распоролся пиджак, — сказал он по-испански. Официант чуть обернулся и этого было достаточно. В следующую секунду «магнум» был в руках Саундерса. Еще через секунду официант толкнул столик под Ричарда. От неожиданности Саундерс чуть уклонился и этого хватило, чтобы нападающий выбил оружие у него из рук. Следующего удара он не успел сделать. Саундерс нанес сильный удар в лицо. Затем, развернувшись, еще один — в солнечное сплетение. Противник застонал, сгибаясь и головой нанося удар Ричарду. Тот увернулся, спотыкаясь, когда нападавший всем телом налетел на него. Оба рухнули на пол Саундерс первым вскочил, на ноги. Но его противник подняться уже не успел. Раздались два быстрых громких щелчка и нападавший растянулся на ковре Саундерс обернулся. У входа стояла Моника-Вигман, держа в руках револьвер.

Совершенно секретно

Литера «В»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА»

ОТ НАЦИОНАЛЬНОГО БЮРО АВСТРИИ

На «Дронго» совершено покушение, нападавший арестован. На допросе в полиции он выдал еще троих своих сообщников. Сведения обо всех четверых высылаем. Все арестованы.

Совершенно секретно

Литера «А»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА» ОТ НАЦИОНАЛЬНОГО БЮРО АВСТРИИ

На «Дронго» совершено покушение. Грубер вылетел в Испанию в сопровождении наших агентов. Просим организовать его встречу. Батрес-Рубио дал полную информацию о «Легионе» Высылаем дополнительно.

Особое сообщение

Литера «А»

НАЦИОНАЛЬНОМУ БЮРО ИСПАНИИ ОТ ПРЕЗИДЕНТА «ИНТЕРПОЛА»

В Мадрид прибыл Вольфганг Грубер. Прошу обеспечить наблюдение и установить его связи.

Вена. Отель «Империал». 16 ноября 1988 года

— Вы хорошо устроились, мистер Саундерс, — вошедший чувствовал себя как дома, — это один из лучших отелей нашего города.

— Спасибо, комиссар, — Саундерс, улыбаясь, пожимал руку комиссару венской полиции. — Я рад видеть вас.

— «Интерпол» так богат, что может позволить себе такие затраты, — пожал плечами комиссар. — Вот уж не думал. Во всем мире, по-моему, экономят именно на полиции. А тем более на международной полиции, всюду сующей свой нос.

Саундерс рассмеялся:

— Я понял ваш намек, но это не моя вина, господин комиссар. Никто не предполагал, что в гостеприимной Вене я могу подвергнуться нападению.

— Как интересно, — комиссар сел в кресло — значит, это мы еще и виноваты.

— Я этого не говорил. Просто действительно никто не мог представить, что этот ненормальный захочет меня убить.

— Поэтому вы и ваша спутница ходите с оружием? — спросил комиссар Саундерс улыбнулся:

— Очко в вашу пользу, господин комиссар. Я отвык беседовать с комиссарами полиции.

— Вы еще мне скажите, что вы не профессионал. Я получил указания от своего руководства помогать вам.

— Я действительно не профессиональный агент «Интерпола». Я всего-навсего специальный эксперт ООН. И в качестве такового я благодарный гость вашего города.

— Зачем этот убийца полез в ваш номер? — спросил комиссар.

— Наверное, чтобы познакомиться со мной.

— Вы не собираетесь отвечать?

— А вы собираетесь меня допрашивать?

— Нет, конечно, — хмуро сказал комиссар, — просто попытка убийства, и такой случай на моей территории.

Ричард улыбнулся:

— Подозреваю, что вы пришли попросить его досье.

Комиссар улыбнулся:

— Счет равный. Мне действительно нужно его досье. Должен же я как-то оформить этот труп на своем участке.

— Я уже попросил прислать мне его данные, вы. Получите их в ближайшие три часа.

— Спасибо, — комиссар достал сигареты; щелкнул зажигалкой, — а я распоряжусь насчет трупа.

— Буду вам очень благодарен.

— Мне звонила госпожа Энсти[6] Она просила оказать вам всемерное содействие. Если вам что-нибудь будет нужно, я готов помочь.

— Большое спасибо, но я думаю, что завтра мы уже уедем.

— Как угодно. Вы всегда такой неразговорчивый? — спросил комиссар, вставая.

— С представителями полиции — всегда.

— Благодарю вас. Кстати, я подозреваю, что вы довольно хороший эксперт, — сказал на прощание комиссар.

— Почему?

— Плохого не поселили бы в «Империал», — подмигнул полицейский, — и не обеспечивали бы такой охраной, как премьер-министра. Здесь все-таки очень дорого. Счастливо оставаться.

После ухода комиссара, Саундерс задумчиво потер подбородок. А ведь этот полицейский прав. Откуда у «Интерпола» столько денег на гостиничные номера в «Империале». Нужно будет учитывать такие мелочи. Он решил принять душ и уже заканчивал раздеваться, когда раздался телефонный звонок.

«В этом городе телефон звонит не переставая», — недовольно подумал он, поднимая трубку.

— Мистер Ричард Саундерс? — раздался в трубке далекий голос.

— Да, это я.

— С вами говорят ваши друзья… Мы хотим дать вам совет. Не нужно ездить в Америку. Там часто бывает плохая погода. Можно простудиться.

— А если я возьму таблетки от простуды? — пошутил он.

Говоривший, не ожидая такого ответа, на мгновенье запнулся.

— Лучше обратитесь к врачам. Они заправят вам мозги. И заодно напишите свое завещание, — зло бросил говоривший и повесил трубку.

Саундерс быстро набрал номер.

— Марк, это я. Вы все слышали? Откуда звонили.

— Разговор был заказной. Из Парагвая.

— Хорошо, — положил трубку Ричард.

Мадрид. 16 ноября 1988 года

В комнате были зашторены окна и только слабый свет лампы освещал лица сидевших за столом.

— Я же предупредил вас, Грубер, — недовольно сказал один из них, — С «Интерполом» шутки плохи. В результате вашей беспечности мы упустили Рубио и потеряли четверых наших людей. Сейчас мои люди ищут Рубио по всему миру, но его нигде нет. Хорошо ещё, что агенты «Интерпола» не вышли на нашего агента в шифровальном отделе. Мы внедрили его туда два года назад. А из-за вашего легкомыслия мы могли бы потерять ценный источник информации.

— Это, наверняка, ошибка моих людей, мистер Торнер. Признаюсь, я недооценивал возможности «Интерпола». Они слишком быстро вышли на след.

— Я уже начинаю беспокоиться и за нашего информатора в «Интерполе». К его сообщениям теперь следует относиться крайне осторожно. Возможно, что Рубио сам подстроил свое «похищение». Просто решил выйти из игры. Но об этом я могу навести справки. Мне должны скоро позвонить из Вены.

— Вы послали кого-то? — осторожно спросил Грубер. Его собеседник неприятно усмехнулся:

— Это мое дело, я уже никому не верю. Если задуманная акция сорвется, мне и вам снимут голову.

— Не думаю, — тихо сказал Грубер, — насколько я знаю, предусмотрены все случайности. Операцию разрабатывал сам Росетти. По существу это будет вызов всему цивилизованному миру.

— Вот, вот. Именно поэтому меня беспокоит этот «Дронго». Мы предусмотрели все, кроме него. Он вполне может сорвать все планы. Что думаете предпринять?

— Пока не знаю. Для нейтрализации можно послать кого-нибудь из людей Вебера.

— Вы всегда были дураком, Грубер. Неужели вы еще не поняли, с кем мы имеем дело. Это лучший эксперт ООН, профессионал высшего класса! А вы хотите послать против него своих громил. Да он расщелкает их за одни сутки. И они вряд ли вернутся живыми.

— Я думал послать лучших людей, — обиженно парировал Грубер.

— Лучших, — презрительно хмыкнул Торнер, вытирая потные руки. — Знаю я ваших лучших. Уголовный сброд, им бы только безоружных политиков и журналистов стрелять. Вы помните, когда несколько лет назад нам нужно было устранить некоторые неприятности в Перу мы вызвали Алана Дершовица?

— Конечно, помню, — оживился Грубер, — профессионал высокого класса. Можно пригласить его, если вы не хотите наших людей.

— Уже нельзя, — сухо перебил его Торнер, — два года назад «Дронго» застрелил Дершовица в Румынии. Нет, здесь нам не помогут даже наши лучшие боевики.

— Может быть снять часть людей с операции? — предложил Грубер.

— Даже не предлагайте. Росетти придет в ярость, если мы ему такое предложим. Здесь нужен профессионал такого класса, как «Дронго». И для большей гарантии даже не один. В одиночку с ним не справится никто. Мы сделали запрос по всем нашим линиям, но никто о нем ничего не знает. Его операции достаточно хорошо известны. Однако откуда он, сколько ему лет, его настоящее имя до сих пор не известно. Даже в «Интерполе» никто не знает его имени. Известно, что пять лет назад в Японии он сдал экзамены на пятого дана каратэ. Владеет несколькими иностранными языками. Обладает нестандартным мышлением, один из лучших снайперов среди специалистов «Интерпола». Странно, что он не является штатным инспектором «Интерпола», а всего лишь эксперт специального комитета ООН. Его привлекают в самых крайних случаях. И он всегда, заметьте, всегда умудряется находить правильное решение.

Раздался громкий телефонный звонок и Грубер вздрогнул. Хозяин кабинета быстро поднял трубку:

— Да, слушаю. Кто именно? Когда привезли в морг?! Хорошо. А сегодня ночью никого не было? Один человек? Да, я понял. Нет, ничего не нужно. Но вы сами видели его? Да, да, до свидания. Торнер положил трубку.

— Я думаю, вы уже догадались, Грубер. Это звонил мой человек из Вены. Мы хотели проверить достоверность сообщений нашего агента в «Интерполе». К счастью, все в порядке. Вчера в центральном городском морге было зарегистрировано два трупа, полицейских, а сегодня в морг привезли труп одного из ваших стрелков.

Грубер поежился.

— Эти факты, — продолжал Торнер, — полностью подтверждают сообщения нашего шифровальщика и ваши донесения.

— Я был уверен, что все так и будет, — чуть обиженным голосом произнес Грубер. — По-моему, вы просто переоцениваете этого «Дронго». Конечно, среди полицейских тоже встречаются неплохие профессионалы, а этот, к тому же, даже не сотрудник «Интерпола», а всего-навсего эксперт ООН.

— Среди экспертов постоянного комитета ООН нет дилетантов, — напомнил Торнер, — это всегда специалисты очень высокого класса. «Дронго» — профессионал, вы должны быть готовыми ко всему. Профессионализм предполагает нестандартное мышление и нетрадиционные ходы.

Конечно, его специально подключили к этой операции. И его главная цель — «День X». Вы знаете, Грубер, какое значение мы все придаем этой операции. Она может оказаться, если уже не оказалась, на грани срыва. Нужны решительные ответные меры. Я вызову из Гонконга Миуру. Пригласим Луизу Шернер. Задействуем «ястреба». Нужно организовать подлинную охоту на этого «Дронго». Задействуем все наши силы. Для организации охоты на человека. Он не должен выйти живым из столкновения с нами. Это наш единственный шанс, Грубер. Постараемся его использовать, — говоривший сжал в руке карандаш и тот жалобно хрустнул, раскалываясь пополам.

Гонконг. 15 ноября 1988 года

— Миура, теперь твоя очередь, — услышал он голос наставника и, коротко кивнув, вышел на середину, площадки. Противник уже ждал его.

Миура внимательно пригляделся к его стойке. Heмного расставлены ноги, стоит боком. Левая рука прикрывает лицо, правая чуть в стороне. Кажется, «шук кайшуань», стойка «богомола». Видимо южанин. У над часто практикуется подобная манера боя. Его предупреждали, что этот противник особенно опасен. Но когда приз двадцать тысяч долларов…

Уже третий год в Гонконге проводятся подобные нелегальные чемпионаты. Полиция о них, конечно, знает, но предпочитает закрывать на это глаза. В соревнованиях обычно участвуют бывшие бойцы кунг-фу, айки-до и каратэ. Разрешены любые приемы, лишь бы они оказались достаточно эффективными для победы.

Ни для кого не является секретом и тот факт, что организация подобных соревнований проходит при непосредственном участии и спонсорстве могущественных гангстерских синдикатов Гонконга — «триад». Зачастую спортсмены, участвующие в соревнованиях подобного рода, являются профессиональными убийцами и бандитами.

Миура выпрямился и чуть приподнял обе руки. Ему не нужно было скрывать свою манеру ведения боя. Все знали, что он — один из лучших специалистов «лаухоно-куньбая» — стиля «потерянной трассы», самого сложного и почти недоступного для дилетантов стиля ведения боя.

Правый кулак соперника сделал вращательное движение, левая рука была согнута в локте. Миура чуть отступил в сторону, уклоняясь от удара. Его соперник представлял себя, начиная с «маваси-уши», давая возможность Миуре парировать удар. Миура блокировал правую руку противника, попытавшись нанести ответный удар круговым движением кисти, словно отталкивая руку от себя. Его соперник легко, парировал этот удар кулаком и, развернувшись, попытался быстро провести прием «хице-кери» — удар коленом, один из наиболее эффективных приемов в манере «богомола».

«Этот соперник действительно опасен», — мелькнуло у Миуры. С кратким возгласом он присел на землю, смещая центр тяжести, и удар у нападающего не получился.

Но Миура потерял пространство. «Богомол» сразу подпрыгнул, пытаясь нанести удар двумя руками одновременно. Миуре пришлось блокировать сразу обе руки нападавшего, подставляя внешние части обеих кистей;

«Богомол» попытался избежать блокировки, но Миура уже успел зацепить подъемом правой ноги лодыжку нападавшего, и «богомолу» пришлось перенести центр тяжести влево, чтобы не упасть на соперника.

Противник еще не успел опомниться, как Миура, прыгнув в двойном прыжке, нанес два мощных удара ногами. Это был излюбленный прием стиля «потерянной трассы», когда удары в прыжке делаются из неудобных положений. Первый удар правой ноги пробил оборонную стойку противника, а второй удар был сделан в воздух, путем изменения положения корпуса. Но удар не достиг цели. «Богомол» успел подставить кисть левой руки, отводя непосредственную угрозу.

Однако он уже начал терять инициативу. Отбив несколько ударов противника, Миура попытался нанести удар в солнечное сплетение — «чжонкоан». Но противник успел уклониться и внезапно вновь попытался провести свой грозный удар коленом. Нападавший на этот раз не рассчитал. Миура не стал уклоняться от удара, а извернувшись, нанес быстрый удар пяткой в колено опорной ноги «богомола». Прием был проведен эффективно, благодаря полной неожиданности. «Богомол» на мгновенье остановился, смешался. Этого было достаточно Взлетев над соперником в высоком прыжке, Миура нанес удар «тоби-чери» — двойной боковой удар в прыжке. Первый удар «богомол» еще успел парировать, но второй достиг цели.

Соперник полетел на землю. Миура бросился к нему, нанося еще несколько ударов в прыжке. Через несколько мгновений все было кончено. «Богомол» с разбитым лицом неподвижно лежал на земле. Наставник молча поднялся и под восторженный шум немногочисленных зрителей кивнул в знак одобрения.

— Тебя ждут, — тихо сказал наставник, подходя совсем близко, — срочный заказ.

Миура наклонил голову. Как никто другой он умел одним ударом руки убить человека, прорваться сквозь строй вооруженных людей и уйти невредимым. Для этого нужно было высокое мастерство, и Миура обладал им.

Западный Берлин. 15 ноября 1988 года

Обычно он получал задания по почте, когда в конверте к нему приходила фотография и точный адрес жертвы. Его никогда не интересовали дополнительные подробности, если они не нужны были для дела. Даже имен своих «клиентов» Шварцман предпочитал не узнавать. Так было спокойнее, а. Альфред Шварцман любил спокойную жизнь.

Свою работу Шварцман делал мастерски, даже с вдохновением истинного художника. Он умел ждать, когда нервы на пределе и обстановка требует быстрых нестандартных решений, он умел выбирать нужный момент, проявляя должную выдумку и находчивость. Его ничего не подозревающие жертвы получали пулю в самый неподходящий для этого момент. Однажды он даже умудрился застрелить министра одного африканского правительства, стоявшего в окружении пятерых охранников. В другой момент это был японский бизнесмен, приехавший развлекаться на Ямайку. Шварцман почти безупречно прострелил ему голову в тот самый момент, когда японец заканчивал свой «ритуальный танец» с очаровательной блондинкой. Женщина, не понявшая в чем дело, не успела даже закричать, когда вторая пуля Шварцмана вошла ей точно под левую лопатку.

В последнее время работать приходилось все чаще. У Альфреда подрастало трое детей — две девочки и очаровательный голубоглазый малыш. Ради них он принимал и грязные заказы, как тот, прошлогодний, в Бразилии. Тогда пришлось убрать всю семью незадачливого конкурента, осмелившегося пойти на конфликт с местной мафией Шварцман очень аккуратно пристрелил двоих детей, жену конкурента, прежде чем выпустил пулю в голову обезумевшего отца семейства. Но подобные дела он не любил. После них оставались мрачные воспоминания, которых он хотел избежать больше всего. Да и платили за такие убийства по обычной ставке, не учетверяя гонорар. Очевидно, в расчет принималась несложность подобных заданий, а душевные страдания самого Шварцмана никогда не волновали хозяев.

Получив вызов на этот раз, Альфред Шварцман не поверил своим глазам В конверт была вложена фотография, адрес и указана цена убийства — сто тысяч долларов Так много он никогда не получал.

Греция. Афины Отель «Гранд Британия». 15 ноября 1988 года

— И все-таки я не понимаю, — не сдавалась Моника Вигман, — для чего нужен был весь этот маскарад? Прямо из Вены мы должны были лететь в Южную Америку, наши люди должны были контролировать встречи Грубера с Торнером, искать связи Рабинада и Вебера, а вместо этого мы теряем время и летим в Афины.

— Не совсем, — мягко усмехнулся Саундерс, — «Интерпол» хочет еще раз все проверить. Если в Центре работает только один шифровальщик, передающий информацию, то все ясно. А вдруг им удалось внедрить и второго И тогда наша дезинформация становится информацией для них, а их информация — дезинформацией для нас Поэтому мы передали сразу несколько сообщений о нашем выезде в Южную Америку Наш «общий знакомый» не знает, что мы летим через Грецию Значит, здесь за нами никто не должен следить. И именно это сейчас проверяется На всякий случай по другим каналам уже сообщено о нашем вылете в Парагвай через Италию и Швецию В Стокгольме и Риме уже сидят дублирующие пары Саундерс — Вигман. Если все будет в порядке, за нашими двойниками будут следить в Риме и тогда мы сможем вылететь уже завтра.

— По-моему, довольно сложный способ проверки, — улыбнулась Моника Вигман.

— Да, — согласился Ричард, — и не надо улыбаться. В таком деле все нужно проверять несколько раз.

— Я понимаю, но немного обидно, что эксперта с вашей квалификацией используют в качестве «подсадной утки» «Интерпол» мог бы и получше распорядиться вашим опытом.

— Это в порядке критики или лести? — быстро спросил Саундерс.

— Только чтобы польстить немного вашему самолюбию, — засмеялась на этот раз Моника.

— Спасибо. Но я думаю, нам не стоит особенно жаловаться. Мы живем в прекрасном отеле красивого города. Кстати, вы, наверняка, раньше не были в Афинах.

— Была один раз проездом.

— Ну вот видите. Убивать нас даже здесь вряд ли будут. Да и в Риме нашим двойникам ничего не угрожает. Скорее, наоборот, «легионеры» попытаются узнать, что именно нас интересует, с кем мы будем встречаться в Южной Америке. И именно поэтому они проявляют к нам такой интерес и даже позволяют себе открыто запугивать нас, уверяя, что поездка небезопасна. Конечно, она очень опасна, но лишь после того, как «легионеры» выяснят сферу наших интересов. И после этого нам, конечно, будет очень нелегко.

— Вы считаете, что они не поверят попытке покушения?

— Конечно, нет. В Вене это была отчаянная попытка самоубийцы, понявшего, что их игра раскрыта. А здесь за что. Им очень важно узнать, что именно мы знаем, — снова сказал Саундерс, — а после этого, конечно будут попытки, И не одна, уверяю вас.

— С вами все-таки невозможно разговаривать, — покачала головой Моника, — вы говорите об этом так спокойно, словно речь идет не о вашей собственной жизни.

— Не обращайте внимания, — махнул рукой Саундеpc, — давайте лучше пойдем смотреть город.

Выйдя из отеля, они спустились вниз, дошли до Национального банка Греции. Отсюда открывалась великолепная в своей красе площадь Омония, от которой тянулись длинные улицы греческой столицы. Саундерс и Моника перешли, на другую сторону.

— Обратите внимание, Моника, на этот оружейный магазин, — показал Ричард, — здесь бывают великолепные образцы оружия.

— Вы часто бываете в Греции? — удивилась миссис Вигман.

— В третий раз. Афины — огромный город, причудливо сочетающий в себе стили древнего эллинского мира, турецкой и европейской архитектур.

— Признаюсь, — грустно сказал Ричард Саундерс, — в первый раз я приехал сюда молодым человеком. Я был убежден, что Акрополь — нечто величественное, имеющее мировое значение для истории цивилизации и поражающее своими размерами и грандиозностью архитектурных ансамблей. Но увидел только кучу старых колонн и полуразвалившихся зданий. Не знаю, может, мне не хватило воображения. Был август и там, наверху, на Акрополе, солнце было особенно беспощадно. Я и сейчас считаю, что этот город и сам Акрополь имели огромное значение для развития человечества, но при ближайшем рассмотрении они кажутся куда более скромными, чем легенды и мифы, знакомые с детства.

Они вышли к фонтану с причудливой архитектурой, стоявшему в самом центре Омонии. Мимо с ревом проносились мотоциклисты. Это был район богатых туристов, где находилось наибольшее количество отелей и магазинов В левую сторону шла улица, на которой рас полагались дешевые магазинчики, торгующие сувенирами и различного рода поделками. В правую — ходили обладатели чековых книжек и кредитных карточек Ричард и Моника решили идти прямо Пройдя мимо отеля «Мираж» и нескольких небольших ресторанчиков, они спустились вниз, не обращая внимания на шумную суету вечернего города.

На небольшом расстоянии от них все время мелькали фигуры Ленарта и Гомикавы, не спускавших глаз с Ричарда Саундерса. Однако никаких подозрительных моментов никто из четверых не замечал.

Саундерс и миссис Вигман вышли к полицейскому управлению. По всей улице стояли полицейские автомобили, пока не выезжавшие на вечернее дежурство. После того как Ричард предложил свернуть направо, они вышли прямо к публичному дому, у входа в который в равнодушных и скучных позах сидели несколько женщин. Мимо спешили соседи, жители ближайших домов, полицейские. Они приветливо здоровались с женщинами, многие знали их в лицо. Те также приветливо отвечали им. Саундерса поразило равнодушие на лицах этих женщин. Мимо проходили мужчины — потенциальные клиенты, женщины даже не поворачивали головы. И даже когда их выбирали, они спокойно вставали и с такими же непроницаемыми лицами шли за своими клиентами обратно в дом.

— Жалкое зрелище, — отвернулась миссис Вигман.

— Вы знаете, сколько они стоят? — мрачно спросил Ричард. — Я как-то узнавал. Примерно полторы-две тысячи драхм.[7] За такую сумму они отдаются любому. Это заведение, правда, невысокого класса, но зато расположено в «отличном месте», рядом с полицией. Можно не бояться скандалов, обычных драк, побоищ с участием моряков иностранных судов.

— Я все время хочу спросить у вас, — тихо сказала, Моника, — что это за два типа, которые следуют за нами по пятам?

— Вы их заметили?

— Еще бы. Один из них, по-моему, даже был с нами в Вене, — кивнула Моника.

— Это как раз наши помощники. Когда вернемся в отель, я вас познакомлю. Один из них улетает сегодня ночью через Африку. Другой — завтра утром через Лондон. Эти двое будут работать с нами в Асунсьоне. Если все будет в порядке, мы вылетим туда завтра вечером.

— В порядке, это если наши «легионеры» обнаружат себя в Риме?

— Конечно. Наши двойники должны приковать к себе внимание «легиона» и дать нам несколько свободных дней. Два, от силы три. Потом, я думаю, секрет будет раскрыт и «легионеры» поймут, что их просто дурачат.

— Значит, в запасе у нас не так много времени, — серьезно сказала Моника Вигман.

— Да, и нам придется действовать быстро и слаженно, если мы действительно хотим добиться хоть каких-то результатов.

Особое сообщение

Литера «А»[8]

НАЦИОНАЛЬНОМУ БЮРО ГРЕЦИИ

ОТ ПРЕЗИДЕНТА «ИНТЕРПОЛА»

За нашими представителями в Риме начато наблюдение. При верна подтвердила наши предположения. По нашим агентурным данным, Вольфган Грубер встречался в Мадриде с Торнером. По нашим сведениям, полковник Торнер является руководителем военного округа в Парагвае. Сегодня утром он вылетел на родину Сделайте все возможное для непосредственного контакта с ним. Торнеру 48 лет, холост. По сведениям нашего бюро, в Латинскс Америке имел связи с представителями наркобизнеса. В настоящее время наблюдение за ним в Парагвае не ведется. По картотеке не проходит. Вольфганг Грубер вернулся в Чили. Наблюдение за ним не ведется. За Мануэлем Рабинадом установлено постоянное наблюдение в Рио-де-Жанейро. Для облегчения вашей работы получите документы строительной компании. Напоминаем о максимально быстром результате вашей миссии. Агентурные сведения позволяют предполагать; что готовящаяся акция намечена yа начало — середину декабря этого года.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Асунсьон. 17 ноября 1988 года

В аэропорту Асунсьона «Альфредо Стресснер» ярко светило солнце. В южном полушарии ноябрьские дни были концом весны и началом жаркого лета, длящегося порой пять-шесть месяцев. Сходя с трапа авиалайнера, доставившего его в столицу Парагвая, Джордж Хаксли улыбался, прищуриваясь от дневного света. После многочасового перелета через океан приятно было чувствовать под ногами твердую землю. Самолетов Хаксли не любил, однако в последнее время ими приходилось летать все чаще и чаще.

В аэропорту его уже встречал представитель компании, посланный сюда на день раньше его. Мистер Хаксли был вице-президентом крупной торговой фирмы, специализирующейся на строительстве дорог, и прибыл в Парагвай по вопросам переговоров с представителями парагвайского правительства. Построенная несколько лет назад совместная бразильско-парагвайская ГЭС «Итайпа», превосходившая своими размерами даже знаменитую Асуанскую плотину в Египте, требовала все больше внимания со стороны правительства, так как качество близлежащих дорог оставалось крайне невысоким. В Европе и Америке были начаты срочные переговоры с представителями строительных компаний, и одним из таких представителей был Джордж Хаксли, впервые прилетевший в Парагвай.

Как настоящий бизнесмен Хаксли послал вперед своего секретаря Жака Рандю и прибыл в Асунсьон в сопровождении элегантной секретарши — мисс Симоны Уолд, Сухо поздоровавшись с представителями парагвайских официальных лиц и своим секретарем, Хаксли сел в поджидавший его автомобиль вместе с мисс Уолд и Жаком Рандю. За руль сел Рандю.

Только в автомобиле мистер Хаксли, наконец, впервые за день улыбнулся.

— По-моему, неплохо для начала, — сказал он, обращаясь к Монике Вигман, — мисс Уолд.

— По-моему, просто здорово, — согласилась Моника. — Вы неплохой актер, Ричард.

— Они вас ждут со вчерашнего дня, — сказал, обращаясь к Саундерсу-Хаксли, Марк Ленарт. Он, прибывший сюда вчера, играл роль Жака Рандю.

— Узнали что-нибудь насчет Торнера? — поинтересовался Саундерс.

— Да, он, наверняка, тоже будет на переговорах. Во всяком случае, строительство дороги пройдет и через его военный округ, и, значит, его дивиденды в этом деле немалые.

— Главное, чтобы мы с ним встретились. Информация, которую нам предоставил «Интерпол», явно недостаточная.

В отеле, куда Ленарт привез Саундерса и Вигман, уже жил богатый южнокорейский коммерсант, путешествующий по разным странам. Прибывший из Африки Сэй Гомикава прекрасно проводил время, ухаживая за длинноногими барменшами и официантками. Он выходил из бара в холл отеля, когда там проходили Саундерс и его спутники. Гомикава, сделав непроницаемое лицо, прошел мимо, а Ричард, чуть усмехнувшись, вошел в лифт гостиницы, пропуская вперед миссис Вигман.

В номерах, даже при наличии скэллеров, они предпочитали не разговаривать, обмениваясь знаками, понятными всем троим.

Вечером начались переговоры. Парагвайцы суетились, нервничали, доказывали преимущество строительства новых дорог. Среди пятерых участников переговоров четверо были военными, каждый из которых старался показать Саундерсу, что именно от него зависит заключение контракта.

Мистер Хаксли, внимательно слушавший своих партнеров, на переговорах предложил компромиссный вариант. Для окончательного заключения контракта он должен непосредственно побывать на месте, посмотреть эти места. Парагвайцы переглянулись.

— Это будет трудно сделать, — пробормотал один из них, — но мы постараемся.

Вечером, ужиная в ресторане отеля, Саундерс-Хаксли искренне потешался над корыстолюбивыми парагвайскими чиновниками, каждый из которых старался урвать свою долю прибыли в намечавшемся проекте.

Когда Ленарт и Саундерс вышли на балкон и Марк затянулся сигарой, Ричард быстро сказал:

— Если ты помнишь, Рубио, давая показания, упоминал, что в Асунсьоне он получал свои последние инструкции. Там названа улица и номер дома. Я с вами должен буду поехать на встречу с Торнером и нам нельзя самим соваться туда, но Гомикава может. Сделаем так — сегодня ночью он посетит это здание. Ты будешь его подстраховывать. Я буду сидеть всю ночь в баре, чтобы видели меня те, кто заинтересуется нами. Скажу, чтобы Моника Вигман ночевала в твоем в номере.

— Все понял, — кивнул Марк, — сегодня ночью мы вместе с Гомикавой пойдем туда.

— Постарайтесь не рисковать, — напомнил Саундерс, — главное, что вам нужно там узнать: под каким прикрытием действует этот «Легион», кто фактически является владельцем этого дома. Я уже смотрел на карте, это здесь совсем недалеко. Наверное, минут пятнадцать пешком. Машины не берите. Здесь каждое такси на учете, могут засечь. И возвращайтесь тоже пешком. И по одному. Но так, чтобы видеть друг друга на расстоянии.

«КОРРУМПИРОВАННОЕ ОБЩЕСТВО»

… Более того, контрабанда приобрела характер национального спорта. Ни один продукт с маркой «Сделано в Парагвае» не имеет никаких преимуществ перед товарами нелегального импорта. Зачем производить на месте вентиляторы, радиоприемники и даже туалетную бумагу? Зачем нужны заводы по сборке автомобилей? Ведь бразильская промышленность все это производит, а парагвайские военные берут на себя доставку всего этого в страну, не уплачивая при этом ни таможенных пошлин, ни полагающихся налогов.

Впрочем, с автомобилями они просто обнаглели: перекрашивают краденные в Бразилии машины десятками тысяч в год. Поскольку большая часть транспорта Бразилии работает не на бензине, а на спирте, контрабандисты открыли соответствующую торговлю спиртом, также добытым в Бразилии.

В 1967 году в Парагвае приняли программу по выращиванию пшеницы, на реализацию которой израсходованы миллионы. Наконец, в 80-х годах собрали кое-какой урожай — около сотни тысяч тонн. Но национальное зерно продать так и не удалось. Рынок оказался затоваренным аргентинской мукой, ввезенной в страну контрабандой крупнейшим владельцем хлебопекарен, который, к тому же, занимал пост… президента Ассоциации парагвайских промышленников.

Парагвай производит в год 300 тысяч мешков кофе, 80 тысяч он потребляет сам, а экспортирует… миллион мешков! Такую чудесную арифметику легко объяснить. Кофе произведен в Бразилии, но мешки на нелегальных кофемольных фабриках в пограничном районе маркированы как парагвайские. Подобные операции дорого обходятся Бразилии, которая устраивает регулярные проверки. Когда проводилась последняя по времени, удалось конфисковать 10 тысяч мешков кофе, уже погруженных на греческое судно «Карпатос». Однако по декларации значилось, что судно загружено… мостовыми плитками.

Подобных комбинаций множество. В совокупности они составляют вторую экономику страны, куда более значительную, нежели официальная. И, конечно же, она находится в руках высокопоставленных деятелей режима. У каждого из них своя специализация, если не сказать, своя монополия. Дело дошло до того, что люди говорят о генерале «Хейг», о генерале «Баллантайн» (марки виски). Парагвай официально импортирует ежегодно 450 тысяч ящиков виски и реэкспортирует продолжительно 340 тысяч только лишь бразильцам.

Подобные вещи настолько распространены, законами так нагло пренебрегают, что некоторые парагвайские коммерсанты осмелились об этом доложить президенту, Они жаловались Стресснеру на губительные последствия бессовестной контрабанды. Генерал был на редкость откровенен, возразив, что такова «цена мира, который он обеспечивает Парагваю». Это цена, главным образом, его собственного спокойствия. Пока его окружение занято своими торговыми делишками, им некогда думать о государственном перевороте. Уж такого старого конспиратора, как Стресснер, в этом деле не проведешь!

Систематически расправляясь с недовольными или задабривая оппозицию, имея мафию, не склонную рисковать своими торговыми интересами ради сомнительных выгод дворцового переворота, Стрессснер создал систему, которая может показаться неуязвимой. И тем не менее с некоторых пор у него возникают осложнения. Действительно, диктатор попался в свою же собственную ловушку. Колесо истории не остановить. Где-то его движение можно затормозить, но повсюду оно продолжает свой ход.

«Жен Африк Магазин» Париж. Пьер Гардель.

Рим. 18 ноября 1988 года

Он стоял Спиной к дверям и не повернулся даже тогда, когда в номер требовательно постучали. Он просто молча смотрел в окно, словно не реагируя на происходящее вокруг. В номер постучали еще раз. Не поворачиваясь, он кивнул головой. Сидевшие за его спиной двое мужчин вскочили и, быстро подойдя к дверям, открыли их. В номер вошел плотный, широкоплечий господин с припухшими мешками под глазами и большим широкоскулым лицом. Вошедший не скрывал своего испуга, тревожно обводя глазами всех троих мужчин.

Не поворачиваясь, стоявший у окна негромко спросил:

— Ну?.

— Это не они, — тревожно залепетал вошедший, — это совершенно точно не они. Мы сумели через наших людей в США доставить фотографию этой самой Моники Вигман. Там она работала под другим именем. Это не она. Да и другой не похож на Ричарда Саундерса… Это не «Дронго».

Стоявший у окна, не поворачиваясь, спокойно сказал:

— Значит, мы их упустили.

— А… — не нашелся что ответить его собеседник, — наверное, да, — судорожно вздохнул он.

— Что будем делать?

— Не знаю, — растерялся вошедший. — Может, их ликвидировать?

На этот раз стоявший у окна повернулся к нему. Внимательно посмотрел, чуть усмехнулся и четко сказал:

— Пошел вон.

Вошедший не заставил себя упрашивать, и, пятясь задом, через несколько секунд исчез из комнаты.

Стоявший у окна снова повернулся, глядя прямо перед собой.

— Куда они могли деться? — едва слышно спросил он и, повернувшись, быстросказал: — Соедините меня с Росетти.

Через полминуты один из сидевших у него за спиной протянул ему трубку:

— На проводе Росетти. Он взял трубку.

— Чезаре, здравствуй, это я, Вебер. Ты знаешь, наши люди их упустили. Видимо, твой человек в Париже был блефом с самого начала. Да, нас обманули, подсунули других. А наша парочка сейчас резвится где-нибудь в Америке. Мы не знаем, что они знают, а это сейчас особенно опасно. Да, я постараюсь что-нибудь сделать.

Он передал трубку. Из-за спины ее взял стоявший за ним молодой человек.

— Скэллер был включен? — спросил Вебер.

— Конечно, — обиженно сказал молодой человек.

— Все, кто следил за этой парой в Риме, вышли из игры, — требовательно сказал Вебер, — никаких контактов, никаких встреч. «Интерпол» переиграл нас. Кого можно тихо убрать-уберите, кого нельзя — черте ними, они все равно ничего не расскажут. Срочные телеграммы в Чили, Аргентину, Парагвай, Бразилию, Колумбию, Перу, Боливию. Пусть ищут этого «Дронго».

— А эту парочку подставных лиц нужно трогать? — спросил молодой человек.

Вебер на этот раз не повернулся. Он просто покачал головой.

— Ты такой дурак, как и все остальные. Думаешь, «Интерпол» разрешит тебе так просто подойти к этим двоим и вытащить свое оружие? Тебя заберут сразу, как только ты подойдешь к ним на расстояние ближе ста шагов. Тем более, что твоя физиономия, кажется, известна в этой организации.

Молодой человек обиженно засопел.

— Передать по всем нашим каналам. Осведомитель в «Интерполе» оказался предателем. Либо дураком, что еще хуже. Никаких контактов с ним не иметь. Найти какого-нибудь подставного дилетанта-убийцу, пусть попытается убрать нашего связного в «Интерполе». Если удастся, хорошо, если нет, еще лучше. Во всяком случае «Интерпол» будет знать, что мы пытаемся отомстить. Хотя я-то прекрасно знаю, что теперь к нему не подберешься. Но пусть они думают, что среди нас тоже есть много дилетантов. Заказать билеты на Сантьяго, на завтра. Как там наши гости?

— Миури и Шварцман уже прибыли в Рим, но пока ждут нашего условного сигнала.

— Передайте им, чтобы выезжали в Южную Америку. Чтобы быть поближе к месту действия. Я все-таки, думаю, что «Дронго» полетел именно туда, из-за информации этого ублюдка Рубио. Какой дурак этот Грубер, и как только мы могли его послушать? Я начинаю думать, что работаю в организации безголовых.

— Я считаю, — продолжал Вебер, — что этот «Дронго» скорее всего постарается выйти на одного из тех, о ком он мог слышать или знать. Это Рабинад в Бразилии, Грубер в Аргентине, Торнер в Парагвае или я в Чили. Если он приедет ко мне, это не так страшно. Но он может поехать в другое место. У нас осталось меньше трех недель. Всем троим передать — пусть готовятся встретить гостей.

Он вдруг на мгновение остановился и затем рассмеялся неприятным, лающим смехом.

— А все-таки молодец этот голубь. Полчаса слежу за ним. Там между трубами застрял кусок хлеба. Как он туда попал — ума не приложу. Полчаса он мучился, а все-таки достал этот хлеб.

Молодой человек, стоявший за его спиной, недоуменно переглянулся с другим, находящимся в комнате. Тот пожал плечами.

— Выполняйте, — коротко бросил Вебер, отходя наконец от окна.

Асунсьон. 18 ноября 1988 года

Саундерс терпеливо ждал приглашения от официальных пграгвайских лиц, когда в пятом часу ему принесли приглашение… на прием к генералу Родригесу, заместителю диктатора Стресснера, который возглавлял вооруженные силы страны. Ричард, показав приглашение миссис Вигман и Марку Ленарту, понял, что это было сделано специально теми военными кругами, которые хотели прощупать компанию мистера Хаксли в виде источника собственной наживы.

Диктатура Альфреда Стресснера довела народ до нищеты. За исключением дорогостоящей ГЭС, диктатор по существу не затевал никаких больших строек. Он панически боялся присутствия рабочих в стране. После убийства в Парагвае диктатора Самосы, который пытался укрыться здесь от революции и был убит неизвестными мстителями, Стресснером овладел панический ужас. Охрана президентского дворца была удвоена, и диктатор стал реже появляться на торжественных приемах в собственную честь.

Итогом тридцатитрехяетнего правления Стресснера явилось почти полное разорение страны. Из трехмиллионного населения почти половина убежала за рубеж. В стране почти не было своей промышленности. Были лишь ткацкие фабрики, заводы по производству безалкогольных напитков, небольшие мастерские, изготавливающие сувениры и нехитрую утварь.

Стресснер понимал, что время работает против него.

Однако он отчаянно сопротивлялся всяким новым веяниям, препятствовал проникновению в страну любых новых идей.

На вечерний прием Саундерс не смог даже достать фрак. В Асунсьоне не нашлось ни одного прокатного пункта, столь обязательного в столицах других стран. Пришлось идти на прием в обычном белом костюме, предусмотрительно купленном в Афинах.

Ко дворцу Родригеса его доставило местное такси. У дверей его встретили вышколенные слуги. Саундерс сразу обратил внимание на сидевших в кустах полицейских и детективов в штатском.

На приеме собралось все высшее общество страны. Был здесь и американский посол с супругой. В шумной компании молодых людей весело смеялась дочь диктатора Стресснера, невестка хозяина дома генерала Родригеса.

Саундерс сразу узнал в числе приглашенных полковника Торнера. Тот был в черном штатском костюме и выделялся военной выправкой. Даже среди парагвайских военных, привыкших к военной форме, он смотрелся особенно привлекательно, выделяясь своей подтянутой, худощавой фигурой.

Ричард мило шутил с дамами, был представлен хозяйке дома, невестке, другим дамам. Успел улыбнуться американскому послу, заметив, что его компания ценит вклад американцев в укрепление стабильности в Парагвае. Посол мило улыбнулся, предпочитая не затрагивать эту тему. Саундерс, успевший познакомиться с местными газетами, знал, что ультраправые сторонники Стресснера даже посла США именовали «заговорщиком», «красным», «коммунистом», а некоторые, впадая в раж, сравнивали его с Арафатом и Каддафи. Поистине можно было удивляться человеческой натуре.

Саундерс, внимательно наблюдавший за Торнером, видел, что и тот не менее внимательно следит за ним. Наконец, прогуливаясь по залу, они оказались почти рядом.

— Мистер Хаксли? — улыбнулся Торнер.

— Не имею чести знать вас, — весело ответил Ричард.

— Я полковник Торнер. Строительство вашей дороги пройдет через мой округ.

— Очень приятно, — обрадовался «мистер Хаксли».

— Мне давно хотелось поговорить с вами. Вы когда приехали в нашу страну? По-моему, несколько дней назад? — весело спросил Торнер.

— Нет, вчера, — честно сказал «Хаксли». — Только вчера и уже успел провести ряд переговоров, увы, бесполезных.

— Мне бы хотелось с вами переговорить, мистер Хаксли, — стал еще любезнее Торнер, — вы ведь, кажется, хотели проехать, посмотреть места будущего строительства дороги. Я мог бы это организовать.

— Я был бы вам очень благодарен. Но, увы — боюсь, что мне не дадут возможности здесь работать, — вздохнул «Хаксли», — впрочем об этом меня предупреждали еще в Европе. Но я наивно надеялся.

«Не переигрывай, — внутренне приказал себе Саундерс, — у тебя должен быть интерес к его предложению. Не очень большой, но должен быть. Прояви заинтересованность».

— Хотя, — продолжал «Хаксли», — если вы настаиваете, я мог бы осмотреть эти места, но боюсь, что будет трудно добиться разрешения. Это ведь довольно далеко от столицы.

— По европейским масштабам — да, — улыбнулся Торнер, — но по нашим масштабам — не очень. Если поедем по реке, думаю, к вечеру доберемся. Но выезжать нужно ранним утром.

— Вы так заинтересованы в строительстве этой дороги? — сделал удивленное лицо Хаксли-Саундерс.

— Не только я один, вся нация, — торжественно сказал Торнер.

К ним подошел генерал Родригес, одетый в парадный генеральский мундир.

— Я рад видеть вас у себя, мистер Хаксли, — торжественно-напыщенно произнес он. — Вы делаете очень нужное, важное дело для всей страны. Думаю, что строительство новых дорог — это строительство будущей цивилизации парагвайского народа. Рад, что вы посетили мой дом.

— Конечно, вы правы, господин генерал, — почтительно сказал Торнер, — я как раз хотел просить вас о выдаче разрешения господину Хаксли на посещение тех мест.

— Если бы это было возможно, — робко поддержал «Хаксли», — я бы с удовольствием посмотрел эти места.

— Вам нужен один пропуск? — спросил Родригес. «Быстрее думай, — приказал Саундерс, — нужно решать».

— Честное слово, я бы с удовольствием поехал один, если бы господин Торнер взялся меня сопровождать. А своих секретарей я бы мог оставить в Асунсьоне.

— Так и сделаем, — наклонил голову генерал. — Думаю, что на завтра вам выпишут пропуск.

— Значит, я могу надеяться, — обрадовался «Хаксли».

— Конечно, — сказал Родригес, кивая на прощание.

— Я заеду за вами утром, — добавил Торнер, отходя за ним.

Саундерс долго смотрел им вслед.

Вернувшись ночью в отель, он зашел в номер к Ленарту. Договорившись, что Марк и Гомикава продолжают наблюдение за полицейской явкой, он приказал послать миссис Вигман в Бразилию, для координации действий с группой, следившей за Рабинадом. Ричард Саундерс понимал, что не имеет права, нарушая инструкции, один ехать с Торнером. Однако другого такого шанса могло не быть и нужно было рискнуть. Возражения Моники и Марка он отвел, приказав им выполнять его распоряжения.

На следующее, утро в отель действительно заехал Торнер. Он был одет в дорожный костюм, захватил с собой две пары сапог и плащ. Саундерс, отдав последние распоряжения «своим секретарям», сел в машину и через полчаса уже подъезжал к берегу, где их ждала моторная лодка полковника. В ней сидел молодой лейтенант лет двадцати пяти. Увидев полковника и его гостя, он вскочил, вытягиваясь и отдавая честь.

— Садись Луис, — махнул рукой Торнер, — мы сейчас едем.

Саундерс пересел в лодку вслед за Торнером, и они наконец отчалили от берега. Никаких разрешений у них никто, конечно, не спрашивал.

Первые два часа Торнер и Саундерс говорили о Европе, о женщинах, о лучших сортах французских вин, словом, обо всем, о чем говорят мужчины в дальней дороге. После обильного завтрака на поляне, куда Луис ловко причалил, Саундерс улегся на корме и стал посапывать, давая понять, что его клонит ко сну. Незаметно, под жарким солнцем он уснул. Проснулся уже тогда, когда лодка пересекла южный тропик, подъезжая к Консепсьону. Плотно пообедав в местном ресторанчике, они двинулись дальше. И именно здесь Торнер начал разговор, собственно, ради которого и планировалась эта поездка.

— Вы понимаете, мистер Хаксли, — осторожно начал прощупывать своего собеседника Торнер, — строительство дорог потребует больших капиталовложений. Я думаю, вы как коммерсант понимаете, что без поддержки вам трудно будет начать такое строительство. Мы знаем, что ваша компания — это новая компания и хотели бы иметь некоторые гарантии.

— Какие гарантии? — не понял «Хаксли».

— Что вы вложите деньги в развитие нашей экономики. Здесь ведь места очень глухие, поселений мало. В основном встречаются вдоль реки. Если вы захотите помочь нашему народу, то и мы обещаем вам свою поддержку. А это очень важно и для вас, и для вашей компании.

«Хаксли» начал понимать.

— Какую помощь я мог бы оказать вашей стране?

— Скажем, финансовую, — осторожно продолжал полковник, — кроме того, бывают некоторые виды грузов, которые мы доставляем из соседних стран, особенно из Бразилии. В последнее время бразильские таможенники совершенно обнаглели — проверяют буквально все наши грузы, да и аргентинские стали не лучше. Когда бывают грузы иностранных компаний, их обычно не проверяют, особенно грузы европейских компаний.

— Вы ввозите в страну нечто запретное? — догадался «Хаксли».

— Не совсем, — покачал головой Торнер, — вы же знаете, наша страна нуждается в производстве многих товаров. Просто иногда мы отказываемся платить разорительную для нас пошлину, а на это плохо смотрят некоторые наши соседи. С недавних пор, разумеется.

— Вы хотели бы, чтобы моя компания помогала вам в этом? Но какие у меня есть гарантии, что груз не конфискуют? — поинтересовался «Хаксли».

— Я говорю с вами от имени влиятельных кругов, — пояснил улыбающийся Торнер, — мне поручено сделать вам такое предложение. Думаю, что ваши грузы будут под надежной охраной. А мы гарантируем вам решение любых проблем и поощрение ваших финансовых проектов.

— Мне нужно будет посоветоваться с директоратом нашей компании, — нерешительно сказал «Хаксли».

— Конечно, конечно, — согласился Торнер, — это нельзя решать в одиночку.

— А с кем именно в Бразилии я мог бы сотрудничать? — спросил Хаксли-Саундерс, — нам нужен будет надежный партнер в соседней стране.

— Такой партнер уже есть. Банкир Рабинад может помочь вам. Вы не слышали о его банке в Бразилии?

— Честно говоря, нет, — насторожился «Хаксли», — это солидный банк?

— Да, он имеет филиалы даже в США. Все финансовые операции вы могли бы проводить через него. Кроме всего прочего, он мог бы финансировать и ваше строительство.

— А почему вы убеждены, что я соглашусь? — вдруг спросил «Хаксли», Саундерс внимательно смотрел на Торнера.

Полковник улыбнулся:

— Я был убежден, что вы деловой человек, мистер Хаксли. А если бы вы отказались… хотите скажу откровенно…

— Конечно, только так.

— Посмотрите, сколько в реке крокодилов. Несчастный случай на нашей реке не такая уже большая редкость. Ну это я, конечно, шучу, — засмеялся Торнер, увидев, как стремительно отодвинулся от края лодки «Хаксли».

Вечером они прибыли к пункту назначения, где их уже встречали местные официальные лица, очевидно, заранее предупрежденные Торнером. В небольшом городишке Пуэрто-Гуарани, почти на самой границе с Бразилией, они провели ночь в единственном в городе приличном заведении — доме местного «мбарете» (районного руководителя единственной в стране не запрещенной, правительственной партии «Колорадо»).

Вечером, за поздним ужином Саундерс вдруг, словно что-то вспомнив, улучил момент и спросил у Торнера:

— А когда мне лучше встретиться с мистером Рабинадом? Может быть, мне прямо отсюда полететь в Рио?

— Не стоит, — беспечно махнул рукой подвыпивший Торнер, — увидите его после десятого. Может, тогда будет лучше ситуация.

Саундерс замолчал, отметив это высказывание.

«ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ»

Ничего не было сделано для развития страны. Можно даже сказать: было сделано все, чтобы она не развивалась. Некоторые иностранные капиталисты, безразличные к характеру режима, вздумали открыть в Парагвае свои филиалы, но вскоре отказались от этой затеи. Конечно, здесь им не угрожали ни забастовки, ни взятие заложников. Но зато коррупция была гарантирована. Все генералы и полковники приходили с предложением своей дорогостоящей протекции. «Здесь действуют без зазрения совести. Один за другим идут и требуют деньги», — возмущался один бразильский предприниматель, который на свою беду открыл здесь дело.

«Четвертый рейх Альфреда Стресснера» «Жен Африк Магазин», Пьер Гардель.

Особое сообщение

Литера «А»

ПРЕЗИДЕНТУ «ИНТЕРПОЛА»

ОТ ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ (США)

По имеющимся у нас сведениям, международный банк Рабинада в настоящее время сбывает свои акции, имеющиеся во всех отделениях банка. Данным делом занимается секретная служба Министерства финансов США. После вашего запроса в настоящее время мы проверяем деятельность всех отделений банка.

Пуэрто-Гуарани. Парагвай 20 ноября 1988 года

Рано утром, плотно позавтракав, Торнер и Саундерс отправились на окраину города посмотреть места, где будет проложена дорога. Торнер был мрачен после вчерашней попойки, когда за ужином он позволил себе выпить много лишнего. Торнер недовольно отдал распоряжения местным руководителям и в сопровождении своего адъютанта пошел вслед за Ричардом. Они уже выходили из города, сопровождаемые двумя местными жителями, когда Торнера окликнули. Подбежавший солдат передал ему телеграмму, очевидно, срочную. Ричард сразу понял, что случилось нечто серьезное. Когда Торнер прочел телеграмму, он словно сразу изменился, хмуро посмотрел по сторонам и негромко выругался. Отозвав своего адъютанта в сторону, он отдал ему какой-то приказ и тот, козырнув, бросился его выполнять.

Не понимая, в чем дело, местные жители двинулись дальше. Саундерс пошел за ними, когда сзади раздалось громкое:

— Дронго!..

Ричард заставил себя не поворачиваться. Он сделал удивленное лицо, поворачиваясь к полковнику.

— Вы кого-то позвали, мистер Торнер?

У полковника в руках был револьвер.

— Вас, мистер Саундерс.

— Вы ошибаетесь. Вы же прекрасно знаете мое имя. Если это снова шутка, то явно неудачная. Я уже устал от ваших шуток. Если вы не хотите с нами сотрудничать, так сразу и скажите, а если хотите — давайте работать, а не заниматься глупостями.

С этими словами Саундерс решительно повернулся спиной к полковнику.

— Стойте, — на этот раз полковник крикнул громче, — мы никуда не пойдем. Сегодня мы возвращаемся в Асунсьон.

— Вам не нужен этот контракт? — хмуро спросил Саундерс.

— Очень нужен, — любезно сказал Торнер, не убирая оружия, — но я прошу вас быть гостем нашего правительства. У нас произошел неприятный случай в столице, и я прошу вас вернуться со мной в Асунсьон.

— Вы можете объяснить, что произошло? — мрачно спросил Саундерс.

— Только в Асунсьоне; — сказал Торнер, — только там.

Они возвращались молча, уже впятером. Кроме полковника и адъютанта, в лодке находились еще двое солдат могучего телосложения, которые с любопытством смотрели на Саундерса, Ричард сидел на корме, словно не замечая — ничего, что творится вокруг.

Мозг лихорадочно работал: Что могло случиться за время их отсутствия в Асунсьоне? Могли задержать Монику, Гомикаву или Ленарта? Наверняка, могли обратить на них внимание. Хотя, если все прошло нормально, миссис Вигман должна быть уже в Бразилии. А Гомикава не имел к ним троим никакого отношения.

Может быть, пришло сообщение из Рима об их двойниках? Это более похоже на истину. Но почему они всегда так четко работают? Неужели успели все проверить так быстро, за несколько дней? Да, эта организация в таком случае еще более опасна, чем мы думали. Видимо, в нее входят не только финансовые круги и местная мафия. Наверняка, «Легион» имеет поддержку высших военных и правительственных чинов ряда государств Латинской Америки. И именно это делает его позицию настолько неуязвимой.

«И все-таки, какую телеграмму получил Торнер, что так изменился? Он не только опасается меня, но и явно боится. Значит, у него есть основания считать меня „Дронго“», — понимал Саундерс.

В Асунсьон они прибыли под вечер. В сопровождении охраны Саундерса доставили к двухэтажному дому и без долгих разговоров втолкнули в подвал. Ричард, едва не упав на пол, стал осторожно осматриваться. Тихо выстукивал стены. Кладка старая, — проверил Ричард, — отсюда не убежишь.

Через три часа за ним пришли.

Его подняли наверх, на второй этаж, в комнату, где уже сидели Торнер, его адъютант и неизвестный Саундерсу капитан.

— Садитесь, — недовольно показал полковник на стул, — мы хотели поговорить с вами.

— Я буду жаловаться на вас, полковник Торнер, — зло сказал Саундерс, — меня предупреждали, что с вами нельзя иметь дело, но я не думал, что это зайдет так далеко. Вы теряете чувство меры, полковник.

— Если все будет так, как я думаю, я вас отпущу. Можете не волноваться, — тихо сказал Торнер, — но сначала ответьте на несколько наших вопросов.

— Это что, допрос? По какому праву? Я подам на вас жалобу самому Стресснеру, — горячо сказал Саундерс.

— Не — горячитесь, мистера Хаксли. Для этого вы должны еще выйти отсюда. Итак, мои вопросы…

— Я не буду на них отвечать.

— Лучше отвечать, мистер Хакели, иначе. — многозначительно добавил Торнер.

— Вы мне угрожаете?

— Я вас просто предупреждаю. Итак, у меня всего три вопроса. Перед вами ручка и бумага. Напишите подробно, где именно вы живете в Лондоне, адрес вашего дома, расположение комнат.

— Что, это вас действительно интересует? — принудил себя улыбнуться Саундерс. — Вы, наверное, хотите ограбить мой дом в Лондоне. Предупреждаю, что у меня там живут несколько человек — повар, шофер, еще один секретарь.

— Мы это знаем. Второй вопрос — расскажите о некоторых членах вашего директората, их имена, привычки, вкусы. И, наконец, третий — когда, где и при каких обстоятельствах вы взяли на работу вашего секретаря? Того, который остался в Асунсьоне.

«Значит, Моника успела уехать», — обрадовался Са-Ундерс и вслух сказал:

— Что с моим секретарем?

— Ничего страшного. Вы встретитесь с ним завтра утром. А пока, если вам не трудно, можете начать писать. Как видите, в вопросах нет ничего необычного, — успокаивающе сказал Торнер. — Дело в том, что по сведениям нашей агентуры в страну проник представитель иностранной разведки, и естественно, в целях безопасности страны мы просто вынуждены задерживать всех иностранцев. Думаю, вы нас понимаете.

Саундерс махнул рукой:

— От этого мне не легче. Что, мне опять нужно идти в подвал?

— Зачем? — удивился Торнер. — В соседней комнате для вас все приготовлено. Ни о чем не волнуйтесь. Пишите, как знаете. Думаю, что это недоразумение скоро выяснится. Но вы должны понимать и меня — я военный человек, для меня приказ начальства — закон.

«Мерзавец, — подумал Саундерс, — скользкий мерзавец».

Он встал и, не сказав ни слова, вышел вслед за Луисом в другую комнату. Когда за ушедшими захлопнулась дверь, сзади раздался скрип открываемой двери. Из другой комнаты вышел Грубер.

— Это был он? — коротко спросил Торнер.

— Не знаю, — искренне сказал Грубер, — я сам видел его всего два раза в Вене, и то издалека. Вы же сами запрещали мне подходить ближе. Но он очень похож на него. Высокого роста, брюнет.

— Это еще ничего не говорит, — махнул рукой Торнер, — мой адъютант Луис тоже высокого роста и брюнет. Где доказательства, что это «Дронго»? Я знаю, как нас обманули в Риме, но этот профессионал может быть сейчас в любой точке мира. Почему он должен был обязательно лезть сюда, зная, что здесь он рискует более всего? Вот этого я не понимаю.

— Так считают Вебер и Росетти.

— Много чего они считают! Вебер вообще в последнее время стал считать себя самым лучшим стратегом нашего «Легиона». А если мы ошибаемся? Мы провадим очень выгодный контракт. Мне оторвут голову здесь, у Парагвае. И никакой Вебер меня не защитит. Что с секретарем этого типа?

— Мы его взяли прямо в отеле. Сейчас наши ребята его обрабатывают, но он молчит. Ему мы тоже предложили описать дом своего шефа и каким образом он попал к нему на работу.

— Хорошо. Когда они оба напишут, утром сравним их показания. Если они совпадут — хорошо, если не совпадут… — Торнер засмеялся, — это будет означать, что «Дронго» наконец попал в ловушку. Хотя, честно говоря, я в это не верю. Он слишком глуп для профессионала такого класса. В крайнем случае мы просто уберем их обоих, хотя мне этого совсем не хочется. Все-таки, это был очень выгодный проект, — вздохнул Торнер.

Париж. Штаб-квартира «Интерпола». 21 ноября 1988 года

В комнате находилось несколько человек, но говорил большей частью один из них.

— Мы должны принимать самые срочные, неотложные меры. «Дронго» уже вышел на след, и мы не должны сидеть сложа руки. Нужно анализировать ситуацию, искать наиболее уязвимые точки в ближайшие три-четыре недели. Боюсь, что времени у нас еще меньше, — говоривший поднялся с кресла, нервно вышагивая по кабинету. Это был Пьер Дюнуа, руководитель группы экспертов ООН, Специально посланный сюда для координации действий с «Интерполом».

— Вы думаете, нам удастся что-то сделать? — спросил один из сидевших за столом.

— Мы обязаны успеть. У меня есть уверенность, что «Дронго» сумеет сообщить нам о готовящейся акции.

— «Дронго» в Парагвае. Он не выходит на связь уже несколько дней. Может быть, с ним что-то случилось? — бросил другой.

— Он вывернется, — уверенно сказал Дюнуа, — но мы должны ждать, пока ему удастся что-либо сообщить.

Моника Вигман, прибывшая в Бразилию, сообщила, что все идет по плану.

— Однако в Риме нас постигла неудача. Мы сумели захватить только несколько мелких агентов, следивших за двойниками Саундерса и Вигман, — недовольно сказал один из руководителей «Интерпола».

— Но мы успели сделать главное — отвлечь внимание от настоящего Саундерса и дать ему возможность вылететь в Парагвай, — возразил Дюнуа.

— Вы думаете, он успеет?

— Думаю, да, но даже если случится нечто непоправимое, мы не должны сидеть сложа руки. Наши компьютеры уже анализируют ситуацию, намечая места, где может быть совершен террористический акт «Легиона». Но список слишком велик — более сорока стран на протяжении более чем одиннадцати дней. Мы просто физически не успеем прикрыть все точки. Поэтому главная наша надежда остается — «Дронго». Если мы узнаем, где и когда, это уже будет большая победа.

— Я согласен, — негромко сказал сидевший в глубине комнаты Президент «Интерпола», — но у нас должно быть все готово для помощи «Дронго». Если он не вернется в ближайшие два-три дня, нужно будет посылать ему людей в помощь.

— Двое наших агентов обеспечивают его безопасность в Асунсьоне, — немного обиженно сказал один из руководителей «Интерпола».

— Это не так много, — возразил Дюнуа, — по нашим сведениям, «Легион» объявил на Саундерса самую настоящую охоту. К ней подключены лучшие профессионалы. Наша агентура из Гонконга сообщила, что в Рим вылетел даже Миура.

— Это тот самый, который принимал участие в операциях на Тайване? — спросил кто-то из сидевших.

— Да, это он. Профессиональный убийца, на счету которого десятки жертв. Мы ищем его уже несколько лет, но пока не можем выйти на след, — Дюнуа покачал головой, — кроме того, к операции подключен Альфред Шварцман. «Ястреб». Тоже профессиональный убийца. В свое время французское правительство безуспешно искало его по всему свету. Насколько я знаю, к операции с «Дронго» подключили даже Луизу Шернер.

— Она еще жива? — удивленно спросил кто-то. — Я думал, ее давно нет в живых.

— Жива. Для такого случая решила принять участие в операции. По нашим сведениям, «Легион» назначил за голову «Дронго» фантастическую цену. Мы, собственно, на это и рассчитывали. Однако операция находится на грани провала. Если Саундерс не даст о себе знать в ближайшие два-три дня, мы должны принимать самые экстренные меры, арестовывать всех, кого мы знаем в «Легионе», перекрывать всяческие связи, но только для того, чтобы быстрее узнать волнующие нас вопросы — где и когда намечается главный удар «Легиона». Нужно вести наступление по всем звеньям этой преступной цепи.

Асунсьон. 21 ноября 1988 года

Профессионалы высокого класса, как правило, предусматривают все мелочи, прекрасно осознавая, что в их деле нет мелочей. Умение предвидеть все, даже малейшие нюансы в проведении сложнейших операций, учитывать все детали предстоящих сложных заданий всегда выгодно отличает мастеров своего дела от начинающих дилетантов.

«Дронго» понимал, что вопросы, задаваемые ему Торнером, были частью той проверки, которую планировал осуществить полковник. Сравнение двух показаний — Ричарда Саундерса и Марка Ленарта могло позволить Торнеру обвинить обоих во лжи. Но такой вариант был предусмотрительно подготовлен и, разумеется, показания обоих совпадали даже в деталях, так как любая ошибка должна была быть исключена.

Честно ответив на все вопросы, Саундерс во втором часу ночи отдал бумаги Луису и улегся на кровать, пытаясь заснуть. Однако в эту ночь ему так и не удалось заснуть, хотя наблюдавший за ним Луис мог поклясться, что его подопечный спокойно проспал всю ночь.

Ранним утром к Саундерсу в комнату вошел мрачный Торнер, Ричард вскочил на ноги.

— Я вас поздравляю, мистер Хаксли, — недовольно, сквозь зубы, сказал Торнер, — вы можете быть свободны. Прошу извинить меня за мою бесцеремонность. Надеюсь, что вы правильно поймете мой поступок.

— Ладно, махнул рукой Саундерс, — еще хорошо, что все разъяснилось.

— Да, — наклонил голову полковник, — вы можете ехать в свой отель. Ваш секретарь уже ждет вас там. Еще раз прошу нас извинить. Если вы не откажетесь, я приглашаю вас вечером на товарищеский ужин.

— Честно говоря, я должен отказаться, но черт с вами, Торнер, — немного грубо сказал Ричард, — я согласен. В конце концов, это действительно ваше дело — охранять страну от разного рода шпионов и коммунистов.

— Я рад, что вы меня поняли, — с чувством сказал полковник, — мой адъютант отвезет вас в отель.

Садясь в машину, Саундерс обратил внимание на сидевшего в машине мрачного капитана, вернее, на его руки. Крупные, узловатые пальцы палача выдавали в нем заплечных дел мастера. Саундерс покачал головой, попади такому в руки, все жилы вытянет.

В номере отеля его уже ждал Марк Ленарт. Ричард, войдя в номер, осторожно приложил руку к губам. Марк, все поняв, кивнул головой.

— Добрый день, — поздоровался Ричард, — как дела? Кажется, наша подруга покинула нас?

— Да, мистер Хаксли, — спокойно сказал Ленарт, — ваш секретарь уже в Бразилии, — он кивнул головой, не скрывая улыбки.

— А что с твоей губой? — недовольно спросил Ричард, обратив внимание на разбитую губу Ленарта.

— Я подрался, — махнул рукой Марк, покачав головой.

Саундерс все понял. Схватив секретаря и хозяина, Торнер решил сличить их показания. Он улыбнулся.

— Напрасно ты ввязываешься в разные истории. Один раз тебя сильно изобьют и на этом все кончится. Опять, наверное, из-за женщины.

— Из-за нее, — согласился Ленарт.

— Это не с тем корейцем или китайцем, которого я видел в тот день в баре с женщинами? — осторожно спросил Саундерс, расстегивая рубашку. Он имел в виду Гомикаву.

Ленарт правильно его понял:

— Нет, этот тип, наверное, даже драться не умеет Он целый день волочится за дамами и пьет виски. Я его видел здесь утром, в баре. Сидит всю ночь напролет.

«Значит с Гомикавой все в порядке», — радостно подумал Саундерс.

— Я приму душ и потом немного посплю — громко сказал Саундерс, — позвони в Европу, передай, что у нас все в порядке. Вечером у меня встреча.

— Хорошо, шеф. Как съездили, удачно? — состроил веселую рожу Ленарт.

— Очень, великолепные места. Торнер просил погостить еще, но, ты же знаешь, у меня дела, — подмигнул Ричард и, подойдя к столу, взяв бумагу, быстро написал:

«Пусть Сэй возьмет три билета на завтра в Рио».

Ленарт, прочтя записку, кивнул головой. Саундерс, попросив жестом у Марка зажигалку, поджег бумагу, следя, как она постепенно превращается в пепел. Затем отправился в ванную комнату.

Вечером Торнер сам заехал за Саундерсом Самоуверенный полковник был абсолютно убежден, что его гость не может быть «Дронго». Как и все самовлюблённые люди он считал себя знатоком человеческих душ и характеров. Попадись на его пути «Дронго», — думал Торнер, — он наверняка сумеет его опознать. У профессионалов такого класса совершенно другой характер, походка, слова, жесты, — считал полковник. Он был убежден, что являет собой образец проницательного человека, которого трудно провести.

Ужинать они поехали в самый фешенебельный ресторан города, в котором случайно через, полчаса оказался и Сэй Гомикава в обществе красивой женщины. За столом Торнер пил много, все время рассказывая о перспективах, открывающихся для компании Саундерса. Ричард, почти не хмелевший, сделал вид, что и ему нравятся дикие прожекты полковника.

Торнер, понимая, что виноват, пытался сгладить неприятное впечатление от вчерашней ночи. Он искренне хотел заключения этого контракта. Внимательно следивший за залом Саундерс, однако заметил, что в дальнем левом углу за столиком сидят двое в штатском, внимательно следившие за их столиком. Убежденный, что его собеседник не «Дронго», полковник тем не менее не счел возможным снимать наружное наблюдение.

В первом часу ночи, порядочно захмелевшие, Саундерс и Торнер возвращались домой, в отель, Полковник все время пытался объяснить сложности их работы. Ричард обратил, однако, внимание, что Торнер не так пьян, как хотел бы показать.

Поднявшись в номер Ричарда, они заказали по телефону еще бутылку виски. Захмелевший Торнер подошел к телефону.

— Я тебе покажу, что значит удовольствия в нашей стране. Ты думаешь, здесь ничего нет, да? Сейчас увидишь.

Торнер разговаривал с какой-то женщиной. По его разговору Саундерс понял, что холостой полковник был постоянным клиентом некоего злачного заведения, откуда скоро должны были приехать гости.

Действительно, не прошло и получаса, как в дверь постучались. Саундерс пошел открывать, увидел перед собой двух миловидных девушек-индианок. Девушки со смехом вошли в номер. Торнер весело приветствовал их, заказывая по телефону еще две бутылки виски.

Когда еще через полчаса одна из девушек полезла снимать брюки Саундерса, он уже махнул на все рукой.

«Черт с ней, — обреченно подумал он, — в конце концов это тоже моя работа».

Рио-де-Жанейро. 21 ноября 1988 года

Он проснулся в прекрасном настроении. Еще никогда Мануэлю так не везло в игре, как повезло вчера вечером. Он умудрился выиграть почти три тысячи долларов. Рабинад, сев на кровать, довольно рассмеялся. Это была его старая страсть — картежные игры, и даже став богатым банкиром, он не мог забыть этот свой порок, тайно предаваясь ему после работы.

Еще никогда дела не шли так хорошо. Сознательно играя на понижение, Мануэль продавал акции, сосредоточивая в своих банках большие деньги. Он знал, что в «День X» акции резко упадут в цене, и вот тогда наступит его день. Мануэль просчитал, что на этой операции можно заработать огромные деньги. И он готовился к ней вот уже несколько месяцев.

Конечно, принимать участие в делах этого «Легиона» очень опасно. Но и очень прибыльно. С тех пор, как он начал переправлять наркотики в Парагвай, банк Ра-бинада существенно расширил свое дело; Он уже подумывал об открытии филиалов в Европе. Рядом зашевелилась супруга. Мануэль с ненавистью посмотрел на её грузное, жирное тело. Они поженились двадцать лет назад, когда Лусия была еще молодой, стройной девушкой. Господи, когда она успела превратиться в это чудовище. Хорошо еще, что старшая дочка совсем не похожа не нее. Мануэль вздохнул, вставая с кровати.

Выпив чашку черного кофе, Мануэль по привычке не стал завтракать, отправляясь утром в свой офис. Выходя из дома к уже поджидавшему его автомобилю, он недовольно пробурчал шоферу:

— Сначала на побережье.

Там жила его молодая подруга — Хуанита. И хотя по возрасту она была младше его дочери на два года, старый банкир нежно и преданно любил свою Хуаниту. Конечно, Рабинад не мог знать, что в его отсутствие Хуанита принимает своего молодого друга, на которого она тратит большую часть оставляемых ей денег. Хуанита не хотела огорчать своего старого друга, щедро деля свое ложе сразу с двумя поклонниками.

Мануэль недолго пробыл у своей подруги. Передав ей пятьсот долларов, он поцеловал ее на прощание и, сев в машину, поехал в свой офис. Рабинад не мог знать, что вот уже несколько дней за ним пристально следят несколько пар внимательных глаз. Среди тех, кто следил за ним в последние дни, была и Моника Вигман. Автомобиль Рабинада ловко проскальзывал в многочисленных пробках на улицах города. Следом за ним ехали сразу две машины с инспекторами «Интерпола». Однако сразу за ними шла еще одна машина. Сидевший в ней человек не спускал глаз с Моники Вигман. Он прекрасно знал, что они следят за Рабинадом, и, в свою очередь, следил за ними. Когда автомобили остановились на красный свет светофора, сидевший в четвертой машине вытащил маленький фотоаппарат, быстро сделал снимок. Затем, улыбнувшись, включил магнитофон. В салоне зазвучала музыка Вагнера. Сидевший за рулем улыбался. Это был Альфред Шварцман.

Асунсьон. 22 ноября 1988 года

Все утро ужасно болела голова и Саундерс вынужден был дважды становиться под холодный душ; После ухода девушек они с Торнером долго смеялись, вспоминая подробности этой ночи. К десяти утра полковник, извинившись, наконец ушел, и Ричард полез в ванну. Через пятнадцать минут в номер вошел Ленарт, знаком сообщивший, что Гомикава уже взял три билета на Рио.

Прождав еще час, Саундерс позвонил полковнику.

— Я хотел бы сегодня уехать, но перед отъездом хочу вручить вам несколько сувениров, — начал Саундерс.

— Но контракт мы все-таки подпишем? — тревожно спросил Торнер.

— Конечно. Но я должен вернуться и сделать сообщение директорату компании. Думаю, ответ будет положительным, — обнадежил своего собеседника Ричард.

— Когда мы можем встретиться? — спросил Торнер.

— Лучше через два часа. Подъезжайте на машине, мы поедем на берег реки. Там, есть небольшой ресторанчик. Посидим там, — предложил Ричард.

— А откуда вы знаете, что там есть ресторан? — сразу насторожился полковник. — Вы разве раньше бывали в Асунсьоне?

— Господин полковник, — засмеялся Ричард, — ваша подозрительность делает вам честь. Но объяснение простое — пока мы с вами ездили по реке, там успели побывать мои секретари. Вот и вся разгадка.

— Хорошо, — сказал Торнер, — я заеду за вами.

Саундерс осторожно положил трубку телефонного аппарата. Он сказал правду. Марк и Моника действительно были в том ресторанчике на берегу реки, почти у самого берега. По заданию Саундерса они искали место, куда можно было выманить полковника. Сразу за рестораном начинались высокие кустарники, и сюда почти не заглядывали посторонние. В самом ресторане работало всего несколько пожилых людей. Гомикава уже два дня обедал именно там.

Именно Сэй оказался в нем раньше всех других. Как всегда, он был не один, прихватил с собой девушку из бара. Перед появлением Саундерса и Торнера в зале появилось двое ребят, которые, сев за столик, заказали себе кока-колу и виски. Почти тут же приехали полковник и «Дронго».

Они обедали примерно полчаса, когда Ричард предложил взять лодку, покататься напоследок. Полковник согласился, незаметно махнув своим ребятам, чтобы оставались в ресторане. Договорившись с хозяином, Торнер и Саундерс взяли лодку и поплыли в сторону города.

— Что за сувениры вы хотели мне передать? — весело спросил полковник.

— Зеленые сувениры, — подмигнул Ричард, — доллары.

— А, — довольный полковник протянул руку, — это очень любезно с вашей стороны, я сразу понял, что вы деловой человек. Мы окажем поддержку любому вашему начинанию в нашей стране.

— Конечно, — Саундерс наклонился и в этот момент сильно ударил Торнера по шее. Полковник, охнув, свалился в лодку. Быстро обыскав его, Саундерс достал оружие. Прилетев в Парагвай, он, конечно, не имел при себе оружия, как и его помощники. Но Ричард рассчитал все правильно Торнер не расставался с оружием даже на прогулках.

Через несколько минут полковник начал приходить в себя. Ричард побрызгал на него водой. Торнер покачал головой, открывая изумленные глаза. Он увидел направленное на него дуло револьвера.

— Вы что, идиот? — гневно спросил он.

— Спокойно, полковник Торнер, — тихо, со значением сказал Ричард, — я «Дронго».

Торнер открыл рот, закрыл, снова открыл, словно ему не хватало воздуха. Он все понял. Его переиграли. Лицо его начало краснеть. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, чуть отпустил узел галстука.

— Вы… — гневно начал он, — ты… я тебя убью. Ты не уйдешь отсюда живым.

— Спокойно, полковник, — снова сказал Ричард, — в вашем положении нельзя так шутить. Да, я «Дронго». Неужели вы думали, что вы, надутый индюк, с вашим умом способны раскрыть меня — эксперта ООН, которого вы, однако, совсем недооценили.

— Карамба, — выругался Торнер.

— Вы напрасно ругаетесь. Я знаю ваш язык не так хорошо, чтобы отвечать вам. Успокойтесь. Я по старой дружбе задаю вам всего два вопроса. Первый — какую акцию готовит «Легион»? Второй — кто вас поддерживает в самой стране? Ну, я жду.

Торнер побагровел еще больше:

— Вы никогда не узнаете этого, — закричал он, — никогда!

— Не кричите, — спокойно сказал Саундер, — не стоит поднимать шум. Итак, я жду ответа. Должен сказать, что я уже знаю даже время. Вы сами в разговоре со мной сказали, что с Рабинадом лучше встречаться после десятого. Значит, это событие случится до. Когда, где и против кого?

Полковник презрительно махнул рукой;

— Можешь меня убить, я не буду отвечать на твои вопросы.

— Хорошо, — просто сказал «Дронго», — я даю вам десять секунд, потом стреляю. У меня просто нет другого выхода. Один, два, три….

— Я ничего не скажу, — упрямо покачал головои Торнер.

Он задыхался от злости и бешенства. Полковника не столько страшила мысль о смерти, сколько мысль о противнике, который оказался умнее и хитрее его. Этого Торнер вынести не мог.

— Ты жалкий ублюдок. Даже если ты меня убьешь, — гневно шипел Торнер, — тебе не уйти отсюда живым. Вы все равно не сможете остановить нас, Будь ты проклят! Я убью тебя!

В каком-то приступе отчаянной смелости Торнер вскочил на ноги, бросаясь к Саундерсу. Ричард, быстро приставив оружие к телу полковника, выстрелил. Хлопок был не столь громким, тело полковника грузно сползло вниз. Саундерс, взяв его под мышки, выбросил в реку. Затем, осмотрев лодку, он смыл кровавые пятна и через пятнадцать минут спокойно причалил лодку к берегу.

В ресторане все еще сидели двое громил, когда Саундерс вошел туда. Он подошел к ним.

— Кто из вас Педро?

— Я, — вскочил Гомикава.

— Полковник приказал всем переправиться на тот берег. Он будет ждать вас там.

— Я знаю, — громко сказал Гомикава, — полковник дал мне все инструкции.

Сбитые с толку, агенты не понимали, о чем идет речь. Гомикава был похож и на азиата, и на индейца, и агенты не знали, что думать.

— Чего вы ждете? — крикнул на них Гомикава. — Выполняйте приказание полковника.

Вконец растерянные агенты, кивнув, выбежали за дверь. Даже помощник хозяина, местный «пираге»,[9] и тот растерянно смотрел им вслед.

— У нас только час в запасе. Ленарт уже в аэропорту, — посмотрев на часы, сказал Саундерс.

— Меня ждет такси на окраине города, — кивнул Гомикава, — только одну минуту, я попрощаюсь со своей дамой.

Он подошел к женщине и протянул ей несколько бумажек.

— Меня срочно вызывают. Жди меня, я вернусь, через час, — громко сказал он.

Через несколько мгновений Гомикава и Саундерс уже неслись на окраину города. Еще через десять минут они сидели в местном такси, подвозившем их до аэропорта. Эта бешеная гонка закончилась тем, что через час и сорок минут они все трое уже находились в самолете, взявшем курс на Рио-де-Жанейро.

В небольшой ресторанчик на берегу реки еще через час приехало столько полицейских и военных машин, сколько здесь не было с 1961 года, когда в кустах нашли убитого партизана. Труп полковника Торнера не был найден вообще.

«ВЕЧНЫЙ ТИРАНОЗАВР»

Международная изоляция Парагвая неизменно растет. Разоблачения и осуждения стресснеровского режима сыплются со всех сторон. Достаточно сказать, что Комиссия ООН по правам человека, заседающая в Женеве, приняла решение продлить на год полномочия специального эксперта, которому поручено расследование нарушений прав человека в Парагвае.

Фелипе Наварро, «Африк-Ази». Париж.

Рио-де-Жанейро. 23 ноября 1988 года

Огромный, город, раскинувшийся на берегу Атлантического океана, поражал воображение каждого, кто впервые посещал это чудо Бразилии. Расположенный на берегу бухты Гуанабара, он прославился не только своими знаменитыми пляжами, но и выдающейся архитектурой, учитывающей местные климатические условия. И хотя в последнее время в городе росли многоэтажные небоскребы, они не только не портили облик большого города, но и, наоборот, дополняли его, придавая ему тот неповторимый колорит, которым он так выгодно отличался. Иногда небоскребы строились в сотнях метров от пляжей. А пляжи были действительно знаменитые — Копабана, Иланема, Фламенгу, Ботофагу. У кого из футбольных болельщиков не дрогнет сердце, услышав эти экзотические названия.

Прибыв сюда вчера днем, группа Саундерса разделилась, Ричард поехал в гостиницу, где его уже ждала Моника Вигман, а Ленарт и Гомикава в отель напротив.

Наблюдение за Рабинадом, ведущееся уже несколько дней, пока не давало никаких результатов. Дон Мануэль, если не считать его любовную связь с Хуанитой, вел обычную, нормальную жизнь богатого, преуспевающего банкира.

По распоряжению Саундерса в его офисе еще вчера были установлены «жучки» — специальные подслушивающие устройства, однако прослушивание разговоров Рабинада ничего не давало.

Это длившееся уже второй день молчание беспокоило Саундерса, отлично понимавшего, что у них в распоряжении не так много времени. Однако торопить события в данном случае не стоило. Микрофоны были установлены даже в доме прелестной Хуаниты, но кроме интимных сторон жизни банкира, ничего более узнать не удавалось. Рабинад оказался пылким любовником, несмотря на свой возраст. Во всяком случае так выходило по изумленному шепоту Хуаниты во время их любовных игр. Хотя маленькая проказница вполне могла притворяться. Саундерс обычно улыбался, когда инспектора «Интерпола» Спорили, насколько искренне ведет себя молодая женщина в такие моменты.

Роскошный особняк Мануэля Рабинада стоял недалеко от авениды Президента Варгеса, в самом центре фешенебельного района города — Гамбоа. В одной из комнат соседнего здания, напротив, расположились сразу несколько инспекторов, ведущих наблюдение за домом.

Офис Рабинада был в районе Сан-Кристована, в пятистах метрах от выставочного павильона. Здесь тоже по очереди дежурили трое инспекторов, наблюдение за Домом и офисом Рабинада велось круглосуточно. К вечеру этого дня Рабинад, наконец, проявил себя. Он отправился в аэропорт встречать самолет из Рима. В салоне 1-го класса в нем прилетел известный итальянский банкир Чезаре Росетти. Встреча была короткой. После взаимных приветствий банкир повез своего итальянского коллегу в отель «Насиональ».

Гостиница, построенная восемнадцать лет назад самим Нимейром, являла собой образец архитектурного шедевра и выделялась своими баснословно дорогими номерами.

Едва подъехав к отелю, Рабинад громко сказал швейцару номер, в котором будет жить его гость и куда нужно будет поднять чемоданы. Пока расторопный швейцар вызывал специального носильщика и шофер Рабинада доставал вещи, один из агентов «Интерпола» сумел, поднявшись, опередить всех и установить в номере Росетти маленький «жучок».

Рабинад и Росетти, весело смеясь, вошли в номер через полминуты после того, как его покинул агент. Дав на чай за доставку чемоданов, Росетти тщательно закрыл за собой дверь и, обернувшись к Рабинаду, спросил:

— Вы знаете, почему я приехал?

— Нет, Чезаре, думаю, все идет по плану.

— Совсем напротив, Мануэль. Этот проклятый «Дронго» уже здесь. Он успел побывать в Парагвае и теперь приехал сюда. Этот молодчик перехитрил наших людей трижды: в Австрии, Италии, Парагвае. Нужно, чтобы он не ушел отсюда живым.

— Откуда вы знаете? — спросил Рабинад.

Сидя в машине Саундерс, Вигман и двое агентов внимательно слушали разговор.

— Знаю. На их след вышел наш человек…

При этих словах Ричард и Моника переглянулись.

— … Он, наверняка, уже следит за вами.

— Но для чего я ему нужен? — жалобно спросил Рабинад.

— Как для чего? Он хочет узнать все о «Дне X». Это его главная цель. Неужели до сих пор непонятно?

— Но я знаю только число и на кого именно. Больше я ничего не знаю. Мы же договорились, в детали операции меня не посвящают.

— Тише, — испуганно сказал Росетти, — нас могут подслушивать. Вам нужно немедленно улететь.

— Прямо сейчас?

— Нет, завтра. С «Дронго» мы как-нибудь решим сами, а вот другие ребята из «Интерпола» могут выйти на вас. Завтра вы должны уехать в Европу.

— Но я не могу, — взмолился бразилец, — у меня дела, акции, вкладчики.

— А я могу лететь сюда ради этого через весь океан? — разозлился Росетти. — В общем так — я завтра лечу в Чили, встретиться с Вебером, а вы послезавтра улетаете в Европу. Причем один, без всякой подруги.

— Но у меня еще целая партия товара. Я должен переправить ее Торнеру в Парагвай.

— Ему вы уже ничего не переправите. Только на тот свет. «Дронго» убил его. Так во всяком случае нам сообщили. Торнер исчез, тело не найдено до сих пор.

— Господи, они могут и меня, — испугался Рабинад.

— Конечно, могут и именно поэтому я здесь, — раздался самоуверенный голос Росетти.

Сидевшие в автомобиле Ричард, Моника и оба агента даже не подозревали, что в тридцати метрах от них находится автомобиль «фиат», в котором сидел Альфред Шварцман, «ястреб», внимательно следивший за своими жертвами.

Но и «ястреб» не догадывался, что «Интерпол» умеет охранять лучших экспертов ООН. Сразу за его «фиатом» стоял «БМВ», где сидели Марк Ленарт и Сэй Гомикава. В свою очередь они не спускали глаз с Шварцмана. Ситуация становилась трагикомической.

СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ «ИНТЕРПОЛА»

Разыскивается международный преступник Альфред Шварцман. Он же Генрих Штрайх, он же Юрген Топ-мюллер. 1949 года рождения, уроженец города Бремена. В 1965 году осужден Бременским судом за грабеж на три года, В 1969 году осужден Гамбургским судом за покушение на убийство на пять лет. В 1976 году осужден Штутгартским судом на восемь лет за убийство.

Обвиняется в умышленных убийствах в ФРГ, Италии, Ирландии, Франции. Профессиональный убийца. По непроверенным данным, женат. Имеет троих детей. Семья проживает предположительно в Швейцарии. Чрезвычайно опасен. Просим принять меры к немедленному задержанию.

Рио-де-Жанейро. 24 ноября 1988 года

Напряжение нарастало с каждым днем, с каждым часом, но Саундерс хорошо знал, что в подобных случаях не следует торопить события.

Инспекторы «Интерпола» вели тщательное наблюдение за Рабинадом и Росетти, но те, словно почувствовав наблюдение, за весь день ни разу не встретились. Более того, Росетти заказал билеты на Сантьяго, намереваясь вылететь туда завтра вечером. Весь день прошел в безрезультатном наблюдении, и когда в седьмом часу вечера Рабинад поехал домой, раздосадованный Саундерс поехал в отель, где они с Моникой Вигман занимали два соседних номера. Его беспокоило не только непонятное спокойствие Рабинада, но и загадочное молчание «Легиона». Вот уже третий день от них не было никаких вестей, если не считать приезда Росетти.

Саундерс, пригласив Монику поужинать, зашел в свой номер переодеться. Он понимал, сколь необходимо терпение в подобной ситуации, но мысль о надвигающейся катастрофе не оставляла его.

Мануэль Рабинад, за которым велось наблюдение, провел свой обычный рабочий день. Встав в половине восьмого, он выпил чашку черного кофе, побрило я, оделся и вышел из дома без десяти минут восемь. Рабинад еще успел заехать к Хуаните и провел у нее около часа. Следившие за ним инспектора, уже успели отметить характерную особенность любвеобильного банкира, у которого приступы страсти пробуждались по утрам.

Появившись на работе в девять часов, банкир пробыл в своем офисе почти до семи вечера, дважды выходя из него на второй завтрак и обед.

Агентам «Интерпола» удалось подключиться к его телефонной сети, но и здесь их постигла неудача. Никаких разговоров, касающихся «Легиона», банкир не вел. Прослушивание его офиса тоже не дало никаких результатов.

Несмотря на то что проникновение в банк было сопряжено с серьезными трудностями из-за электронной сигнализации и дежурных охранников, инспектора, наблюдавшие за банкиром, решили эту задачу довольно просто. Они всадили несколько пуль, начиненных микрофонами, в рамы окон служебного кабинета Мануэля Рабинада и с помощью этих нехитрых приспособлений слышали все разговоры банкира.

Столь большие усилия, однако, не давали результатов, и именно поэтому «Дронго» был так мрачен в эту теплую ноябрьскую ночь. Он уже заканчивал одеваться, когда напротив, в доме, стоявшем через улицу от гостиницы, на пятом этаже, чуть приоткрылось окно, Ричард, не обращая на это внимание, повязывал галстук. Стоявший у окна дома напротив Альфред Шварцман улыбался. Сегодня его счет в банке увеличится еще на сто тысяч долларов.

Задание оказалось не таким сложным, как он поначалу предполагал. «Ястреб» действовал по сложившейся привычке. Он выяснил, на кого именно может выйти «Дронго», и, прибыв из Рима в Рио, спокойно ждал здесь появления Ричарда Саундерса. Его расчет оказался верным. Сначала сюда прибыла Моника Вигман, фотографию которой Шварцман уже имел. Увидев Монику, он почти не сомневался, что скоро сюда прибудет сам «Дронго». Так вскоре и произошло.

Два дня «ястреб» внимательно следил за Саундерсом, и вот сегодня решил нанести последний удар.

Достав свой небольшой чемоданчик, он открыл его и спокойно начал собирать винтовку с оптическим прицелом. Соединив основание с рукояткой, присоединил приклад, проверил крепление сошки, перекос затвора.

Достал патроны, вставил их в магазин.

Ричард закончил одеваться и подошел к зеркалу. Его фигура была отчетливо видна сквозь стекло в ярко освещенной комнате.

Шварцман поднял винтовку, прицелился и… почувствовал, как ему в затылок уперлось дуло пистолета.

— Брось винтовку, — тихо попросил Ленарт. Шварцман скосил глаза. Рядом стоял Гомикава, кивая в знак согласия. Оценив ситуацию, «ястреб» понял, что охота не удалась. Он медленно опустил винтовку. Ствол оружия стукнулся об пол.

— Отпусти, — напомнил Ленарт. Шварцман разжал пальцы. Гомикава, достав переговорное устройство, вызвал полицию. Пока полицейские поднимались наверх, Шварцман еще успел с грустью подумать о потерянной сумме. В этот момент его не волновало больше ничего. Он уже понял, что убивать его не будут, а процедуры длительного следствия он не боялся. «Ястреб» никогда не оставлял живых свидетелей своих подвигов, и собрать против него доказательства было делом трудным и неблагодарным. До его клиентов трудно добраться не только бразильской полиции но и самому «Интерполу». Это Шварцман хорошо знал. А за покушение на убийство в Рио он может получить несколько лет тюрьмы. Это при самом худшем исходе.

Именно поэтому он так спокойно ждал полицию и позволил надеть на себя наручники. Инспекторов «Интерпола» он не интересовал. Они прекрасно знали, что профессиональные убийцы никогда не знают подробностей, кто и зачем их нанимает. Достаточно и того, что им хорошо платят.

Перед тем как уйти, Шварцман еще успел посмотреть на Саундерса. Тот стоял у окна, улыбаясь «ястребу». Альфред почувствовал невольное уважение к человеку, так блестяще переигравшему его.

СООБЩЕНИЕ ФРАНС-ПРЕСС

Вчера, 24 ноября, в Рио-де-Жанейро агентами «Интерпола» и бразильской полицией арестован известный профессиональный убийца Альфред Шварцман. По имеющимся данным, на счету этого хладнокровного садиста более тридцати жертв. Как ожидается, Франция потребует его выдачи за преступления, совершенные в Марселе и Гренобле. В свою очередь официальный представитель германской полиции заявил, что ФРГ также потребует его выдачи за преступления, совершенные на ее территории.

В преступном мире этот человек был широко известен под именем «ястреб». Очевидно, что его бесславной карьере приходит конец. «Интерпол» поставил заключительную точку в его кровавой биографии.

Рио-де-Жанейро. 25 ноября 1988 года

В это утро Мануэль Рабинад изменил привычному распорядку дня. И хотя была пятница и рабочий день в банке начинался с раннего утра, банкир не поехал туда, как обычно. Он даже забыл заехать к своей Хуаните для традиционной утренней зарядки. Вопреки обыкновению, плотно позавтракав, он вызвал автомобиль.

Саундерс ехал в машине сразу следом за ним. Сменяя друг друга, три машины инспекторов «вели» Рабинада.

Эта кавалькада ехала около получаса, пока, наконец, машина Рабинада не свернула к торговым складам. Один из автомобилей инспекторов последовал за ней.

Банкир пробыл на складах примерно около часа. Несмотря на все усилия инспекторов, им так и не удалось подобраться поближе. Однако, настроив специальные мощные приёмники с антеннами, они смогли уловить нить разговоров. Речь шла о крупной партии товара, которую банкир должен был переправить в Парагвай. Дон Мануэль предпочел несколько повременить с отправкой этого груза. Агенты поняли, что речь идет о той партии товара, которая предназначалась для Торнера.

Едва автомобиль Рабинада отъехал от складов, как инспектора «Интерпола» начали свою работу. Незаметно проникнув на склад, им удалось просветить несколько контейнеров. В них оказались крупные партии кокаина, предназначенного для переправки в Парагвай. Спустя два часа через страховые компании удалось выяснить, что данный груз пришел из Колумбии. Инспектора, следившие за Росетти, сообщили, что итальянский банкир говорил с Лондоном и Мадридом. В обоих разговорах он просил отложить все назначенные встречи до восьмого декабря.

Вооруженный этой информацией, Саундерс, в сопровождении Ленарта и Гомикавы, пошел на прием к Рабинаду. После недолгих формальностей их пропустили к банкиру. В приемной, где сидела очаровательная мулатка, остались Ленарт и Гомикава, а Саундерс вошел в кабинет.

Банкир принял его сдержанно. Он ничего не знал о строительной компании мистера Хаксли из Англии.

— Если вы хотите получить кредит, то вы напрасно теряете время, — сразу и безаппеляционно заявил Рабинад.

— Нет, — улыбнулся Ричард, усаживаясь напротив, — скорее хочу дать кредит вам.

— Да? — захохотал банкир. — Это уже становится интересно. Так, я вас слушаю.

— Моя компания проводит строительные работы в Парагвае, — начал Саундерс. — По договоренности с местными властями я должен принимать грузы из Бразилии, посланные вашей компанией.

Дон Мануэль слушал спокойно, не разжимая пухлых губ. Только в уголках глаз прятались веселые смешинки.

— Уверяю вас, мистер… э… забыл вашу фамилию, вы напрасно теряете время. Я никогда не имел финансовых операций с Парагваем и мой банк не занимается скупкой и продажей каких-либо товаров.

— Даже с полковником Торнером? — очень мило улыбаясь, спросил Саундерс.

Дон Мануэль сразу стал серьезен. Очень серьезен.

— Вы напрасно теряете время, — ледяным голосом сказал он, — я же вам говорил, что не имею никаких дел с Парагваем. Уходите или я вызову полицию.

— Вызывайте, — спокойно сказал Саундерс, кладя на стол бумагу. — Это номера ваших контейнеров, где вы храните кокаин. Можете оставить себе в качеств сувенира.

— Вы из полиции? — скорее зло, чем испуганно, спросил банкир.

— Нет, я по поручению другой организации. Той самой, ради которой вы нанимали людей и о которой вам говорил ваш друг Чезаре Росетти.

Дон Мануэль понял все. В его взгляде, кроме, испуга, было и любопытство.

— Вы тот самый «Дронго»?

— А вы хотели со мной познакомиться?

— Честно, говоря, нет, — откровенно признался банкир, — совсем не хотел. Но раз вы здесь… Что вам нужно?

— Вы же догадываетесь. Время и место готовящегося «Дня X». Больше ничего.

Дон Мануэль покачал головой:

— Я не знаю.

— В таком случае, можете вызвать полицию. Им понравится этот сувенир. Кстати, их не придется долго ждать. Они сидят у вас в приемной. Если мы договоримся, я уйду вместе с ними, если нет… Вы уйдете с ними.

Лицо банкира побагровело так, что «Дронго» испугался.

— Я действительно… — начал Рабинад, потом махнул рукой. Нажал кнопку селектора:

— Меня кто-нибудь ждет? — спросил он у секретарши.

— Да, — весело подтвердила она, — двое молодых людей.

— Хорошо, — спокойно сказал Рабинад, — я приму их попозже.

Отключив селектор связи, он устало откинулся на спинку кресла.

— У меня нет гарантий.

— Есть. Я дам вам две недели, чтобы закончить ваши дела с Парагваем. Остальное не мое дело. Пока вас нетронут. Это я вам обещаю. Кстати, это и не в ваших интересах, — убедительно сказал Ричард.

— Я понял, — кивнул дон Мануэль. В свое время он занимался боксом и знал, как важ но держать стойку после нокдауна.

— Что именно вас интересует?

— Где и когда намечается этот «День X»?

— Седьмого декабря этого года в Нью-Йорке, — очень тихо сказал Рабинад.

— Седьмого? — переспросил «Дронго». — А что там будет?

— Покушение на жизнь руководителей США и СССР во время их совместной встречи, — уставшим голосом сказал Рабинад, — кажется так. Подробностей я не знаю. Это все, «Дронго» внутренне ахнул. Такого даже он, привыкший ко всему человек, не ожидал. «Легион» хотел бросить вызов всему цивилизованному миру. И это стало бы самой оглушительной сенсацией второй половины XX века. Он сразу просчитал, почему банк Рабинада играл на понижение акций. После седьмого, в случае удачного покушения, акции всех компаний разом упадут, и Рабинад, заблаговременно подготовленный к этому, скупит их за бесценок. Это принесет банкам «Легиона» миллиарды.

— Я с самого начала был против этой авантюры, но… — махнул рукой Рабинад, — делайте теперь, что хотите. — Кто возглавляет «Легион»?

— Высшие военные-чины Чили, Парагвая, Колумбии, Боливии.

— В Парагвае вам помогает сам Стресснер?

— Нет, не он. Он просто знает о нашем существовании. Помогает другой, его заместитель, генерал Родригес.

— Понятно, — кивнул Саундерс, взглянув на часы. До отъезда Росетти оставалось три с половиной часа.

— Каким образом состоится это покушение?

— Я не знаю деталей. Меня не посвящали в такие подробности. Террористов готовили в одном из лагерей в Чили.

— Колония «Дигнидад»?

— Кажется, да. Точнее, не знаю. Я действительно больше ничего не знаю об этой операции.

— Понятно, — Саундерс встал, — сегодня двадцать пятое. Значит, у нас в запасе 12 дней. Я думаю, наш сегодняшний разговор останется между нами. Это в ваших интересах прежде всего. Что касается меня — хочу вам дать совет. Кончайте с «Легионом». Выходите из игры. Это ваш последний шанс остаться живым. У вас же миллионы. Продайте свою долю акций и уезжайте на Багамские острова. По-моему, совсем неплохая идея.

Рабинад сидел молча, глядя вперед невидящими глазами.

— Вы мне обещали, — сказал банкир.

— Конечно. Я сдержу свое слово. У вас еще две недели впереди. Масса времени. Постарайтесь последовать моему совету.

«Дронго», кивнув на прощание, вышел из кабинета. Подмигнув секретарше, он прошел в коридор к лифту Гомикава и Ленарт поспешили за ним.

«СЕМЕЙНАЯ ССОРА»

… Но на сей раз Вашингтон упрекает совсем в другом своего «лучшего союзника». В данном случае Стресснеру приходится расплачиваться за свое мошенничество в экономике. Попустительствуя происходящим в стране грязным махинациям, генерал не учел возрастающей аллергии Вашингтона на торговлю наркотиками. Эту коммерцию, баснословно прибыльную, Стресснер отдал на откуп самому опасному сопернику — генералу Родригесу, номеру 2 режима (две меры предосторожности лучше, чем одна, и он организовал брак своей дочери с сыном генерала «Кокаин»).

«Четвертый рейх Альфредо Стресснера» — «Жен Африк магазин». Париж. Пьер Гардель.

Сантьяго. 27 ноября 1988 года

Огромные портреты Аугусто Пиночета красовались по всему аэропорту. Несмотря на недавний плебисцит о возможности оставления у власти диктатора, в котором большинство чилийцев высказались против диктатуры, портреты Пиночета по-прежнему украшали все здания страны.

Семейная чета Гоуэрс прибыла в Сантьяго утренним рейсом из Бразилии. Ричард Саундерс и Моника Вигман были на этот раз мужем и женой Эндрю и Эйлин Гоуэрс. Этим же самолетом прибыл японский коммерсант, с которым супруги «познакомились» в самолете. Это был Сэй Гомикава.

Из аэропорта все трое направились в гостиницу, где уже были заказаны номера.

Огромный трехкомнатный номер Саундерс оглядел с видимым неудовольствием.

— Куда тратят деньги, — недовольно пробурчал он, отправляясь принимать душ.

Моника улыбнулась, не сказав ни слова.

Зная, что за ними могут следить, как следят практически за всеми иностранцами, прибывающими в Чили, Ричард и Моника вынуждены были в этот день с заметным удовольствием осматривать Сантьяго, стараясь обратить на себя внимание своим неумеренным восторгом по поводу достопримечательностей чилийской столицы.

Именно отсюда, из Президентского дворца, прозвучали последние слова Сальвадоре Альенде, навсегда заклеймившего предательскую хунту, поднявшую мятеж против законного правительства страны.

В городе, насчитывающем около четырех миллионов человек, было сосредоточено много театров, музеев, высших учебных заведений.

Некоторый подъем экономики Чили, пришедшийся на годы правления кровавого режима Пиночета, не только не сгладил, но, наоборот, обострил противоречия между различными слоями населения страны. И хотя попрошайничество в стране было официально запрещено и строго пресекалось полицией, Ричард и Моника постоянно наталкивались на бродячих торговцев, предлагающих свой нехитрый товар почти за бесценок. Это была узаконенная при Пиночете форма попрошайничества наиболее неимущих слоев. В осмотре города синими принимал участие Сэй Гомикава, постоянно щелкающий своим «кодаком». По странному стечению обстоятельств он снимал больше людей, находившихся рядом, чем архитектурные сооружения по пути следования.

После осмотра ратуши на Пласа де Армес они осмотрели Собор и Архиепископский дворец, а затем, дойдя до здания бывшего Национального конгресса, увидели величественное сооружение консерватории. Когда они вышли на Пласа де Конститусьон и увидели бывший Президентский дворец Ла-Монеда, все трое стали серьезнее, словно кровавые события полтора десятилетия назад наложили свою кровавую тень на это место.

Вечером часов около десяти они, довольные и счастливые, вернулись в отель. Громко попрощавшись с Гомикавой, семейная пара поднялась на лифте на четвертый этаж, где были расположены их апартаменты. В коридоре «случайно» оказался Ленарт, прилетевший сюда еще вчера вечером. Проходя мимо них и кивнув головой в знак приветствия, он тихо и быстро сказал:

— Завтра вечером встреча с представителем Камуса.

— Будь осторожен, — так же тихо сказал Саундерс, проходя дальше.

В номере, где они остановились, уже была готова большая двуспальная кровать «для супругов». Войдя в эту комнату, Ричард неодобрительно покачал головой.

— Я буду спать на диване, — сказал он.

— Конечно, — улыбнулась Моника, — я не сомневалась, что вы скажете именно так.

Саундерс негромко выругался и сгреб подушку и одеяло, выходя в другую комнату. Уже устроившись на диване, он громко крикнул:

— Вы напрасно так иронизируете. У нас впереди еще очень много трудностей.

— Думаю, вы решите их все так же легко, как и эту, — отозвалась, сдерживая смех, женщина.

Он промолчал, сделав вид, что уже спит.

— Спокойной ночи, мистер Гоуэрс, — услышал он последние слора Моники и натянул одеяло на голову.

Сантьяго. 28 ноября 1988 года

В эту старую церковь Марк Ленарт пришел задолго до установленного времени. Он с интересом разглядывал статуи святых и мучеников, обходя несколько раз все здание внутри и снаружи; Все было спокойно, и Марк Ленарт, сев на скамью, принялся ждать гостя.

Ждать пришлось долго, посланец епископа Камуса явно опаздывал. Наконец в одиннадцатом часу дня у скамьи Ленарта появился высокий священник.

— Вы мистер Герберт Коди? — спросил священник.

— Да, — кивнул Ленарт.

— Идемте, — показал священник на небольшую боковую дверь слева от скамеек.

Они прошли в маленькую комнату, где было несколько стульев и столик стоявший впритык у самой стены.

— Садитесь, — сказал священник, — я вас слушаю. Его преосвященство епископ Камус говорил мне о вас.

— Да, святой отец, — наклонил голову Ленарт, — вы знаете, почему мы здесь. Нам нужно любым способом попасть в лагерь «Дигнидад». Это очень важно.

— Я понимаю. Но это нелегко, — словно раздумывая, сказал священник. — Этот лагерь — одно из тех испытаний, которое Господь в благости своей посылает нам. Это самый настоящий содом. Там происходит что-то страшное. Людей калечат, пытают, убивают, детей и женщин совращают. Мы боремся против них уже несколько лет и смогли вызволить восемь человек из этого лагеря. Но это очень мало. Основателя лагеря — Пауля Шэфера очень поддерживает его близкий друг, командующий карабинерами Чили генерал Родольфо Станхе, и мы не всегда добиваемся успеха в нашей борьбе.

— Мы хотели бы попасть туда, — напомнил Ленарт.

— Я помню, помню, — священник задумался, — сколько вас человек?

— Трое-четверо. Но нам нужно попасть туда официально, чтобы Шэфер поверил нам.

— Хорошо. Вам нужно будет съездить в Тальку, чтобы взять рекомендации у местного коменданта. Его хорошо знает сам Шэфер и доверяет ему. А я попытаюсь через наши связи выйти на этого коменданта. Это полковник Астеньо, Он как раз неплохой человек, но большой любитель выпивки и женщин. Если вы дадите мне время, я попрошу через наших людей уговорить Астеньо дать вам рекомендации в лагерь «Дигнидад».

— Сколько времени вы хотите?

— Немного. Дней десять.

— Что вы! — ужаснулся Ленарт, — через десять дней вообще будет поздно. Речь идет о судьбах многих людей. День-два от силы.

— Вы ставите перед нами очень трудную задачу и я боюсь, что мы не уложимся в этот срок.

— Я все понимаю, святой отец, но это очень важно. Исключительно, — подчеркнул Марк, — у нас просто нет другого выхода.

— Хорошо, — поднялся священник, — я постараюсь сделать все, что от меня зависит. Позвоните мне Завтра в полдень, может быть, мне удастся что-нибудь придумать.

Когда Ленарт вышел из церкви, был уже полдень, и Марк невольно зажмурился, заслонясь от солнца. После темной кельи в церкви дневной свет бил прямо в глаза.

Ленарт подошел к телефону и, набрав номер апартаментов отеля, где остановился Гомикава, дождался трех звонков и дал отбой. Затем повторил это еще дважды. Сидевший в комнате и ждавший его звонка Гомикава понимающе улыбнулся. Встреча состоялась, — понял он.

В этот день Моника и Ричард еще раз осмотрели Сантьяго. Если учесть, что каждый час приближал роковое число, настроение участников этой «туристической прогулки» было совсем не радостным. Однако они добросовестно ходили по улицам, делали мелкие покупки в магазинах, посещали старые кварталы города. Следом за ними тенью двигался Ленарт. День прошел спокойно, но безрезультатно и это более всего беспокоило «Дронго».

Окрестности Сантьяго. 28 ноября 1988 года

«Мерседес» свернул с трассы и, вырулив на стоянку для автомобилей, плавно остановился. Минут через десять послышался шум подъезжающей машины и рядом резко затормозил широкий сине-голубой «линкольн». Сидевший в «мерседесе» за рулем человек кивнул в знак приветствия, из «линкольна» вышли двое пожилых мужчин и пересели в «мерседес».

— Зачем нужна была такая конспирация, Эрих? — спросил один из них, усаживаясь на заднее сидение.

— Для осторожности, — мрачно заметил Вебер, — в Парагвае исчез полковник Торнер.

— Не может быть, — ахнул один из гостей, — когда это случилось?

— Неделю назад. Боюсь, что он недооценил «Дронго» В интересах нашей операции мы не сообщали об этом никому, но из Парагвая мне сообщили, что Торнер исчез после того, как выехал с неким мистером Хаксли на прогулку. По данным парагвайских официальных служб, он вылетел в Бразилию.

— Он может появиться у Мануэля.

— Уже появился. В Рио-де-Жанейро арестован Альфред Шварцман. Я начинаю думать, что этот человек в одиночку истребит всю нашу организацию.

— Перестаньте шутить, Вебер, — вмешался в разговор второй из прибывших, — скажите нам лучше, что делать?

— Убить «Дронго». Найти и убить любым способом. До намеченной операции осталось десять дней. Мы не имеем права отпускать его живым.

— В Бразилии он встречался с Рабинадом?

— Мануэль уверяет меня, что нет. Впрочем, банкиру мало что известно. Он знает только день операции. Мы не посвящали его в подробности.

— Правильно делали, — одобрил второй, — значит, «Дронго» сейчас в Бразилии.

— Не думаю, — Вебер достал сигарету, резко щелкая зажигалкой, — он скорее всего здесь, в Чили.

— Почему вы так решили? — испуганно спросил первый.

— По совету Росетти, Рабинад улетел в Европу. «Дронго» уже нечего делать в Бразилии.

— А если он успел поговорить с банкиром? — Холодно спросил первый.

— И в этом случае он должен появиться здесь даже еще раньше, чем мы думаем.

— Нужно будет искать мистера Хаксли, или мистера Саундерса? — спросил первый.

— Нужно будет искать «Дронго», — неприятно улыбнулся Вебер, — вы все-таки ничего не понимаете. Он профессионал и может прилететь сюда под любым именем, с любым официальным прикрытием.

— Понятно, но у нас нет его фотографии.

— Грубер видел мистера Хаксли в Парагвае. Торнер тогда взял его, но позже отпустил, поверив, что это не «Дронго». Какой идиот, — не выдержал Вебер, — кстати, вот фотография этого «Дронго». Но это ничего не значит. Он легко меняет внешность, все время переодевается, может иметь сразу несколько паспортов. Но зато свой рост он изменить не сможет. «Дронго» очень высокого роста, кроме того, у него своеобразная походка, Вот по этим данным мы и должны искать этого человека. Думаю, что он уже здесь, в Сантьяго.

— Мы проверим все отели в городе. Из Чили он не уедет живым, — жестко сказал первый.

— Нет, — Вебер покачал головой, — мы и на этот раз его упустим. Но я знаю, куда он точно приедет. Это лагерь «Дигнидад». Вот там я и буду его ждать. А уж от меня он не уйдет.

— «Дронго» не должен попасть в «Дигнидад», Его нужно брать здесь, в Сантьяго, — возразил второй.

— Попытайтесь, — пожал плечами Вебер, — если, конечно, сможете.

Он выбросил окурок сигареты в окно:

— Иногда я думаю, что все легенды, которые рассказывают об этом человеке, не так уж далеки от истины.

«СЕКТА ПАЛАЧЕЙ»

Эта невероятная история началась в 50-е годы. Проповедники Пауль Шэфер и Хуго Баар собрали вокруг себя группу баптистов и выстроили в городке Хайде на Рейне «приют для сирот». Там содержались 8 казарменных условиях дети членов секты. Уже спустя год после открытия приюта в полицию стали поступать многочисленные заявления на Шэфера, который вынуждал детей заниматься половыми извращениями, издевался над ними. В 1961 году был выдан ордер на его арест.

Некоторое время Шэфер скрывался. Затем в 1962 году с тремястами приверженцев покинул ФРГ и обосновался в Чили, приблизительно в 280 километрах от Сантьяго. Шэфер обещал создать общину по примеру первых христиан. Вскоре, однако, обнаружилось, что колонии более присущи идеи бесноватого фюрера. Окружив лагерь двойной оградой с колючей проволокой, чтобы никто не смог убежать, глава секты свел все свое «учение». к одной фразе; «Своим трудом ты служишь Господу».

Этой фразой прикрывается царящая в колонии садистская система, при которой происходит разрушение личности человека, превращение его в безвольную рабочую скотину. Те, кому удалось бежать из колонии, в один голос утверждают, что там существуют рабские условия труда.

Колонисты обязаны трудиться по 12–14 часов в день, без выходных. Они лишены права на частную жизнь. Все, как на исповеди, должно докладываться самому Шэферу. Действует правило: если кто-нибудь сказал или сделал что-нибудь «дурное», виноват не только ослушник, но и тот, кто на него не донес. В колонии царит атмосфера взаимной слежки и недоверия.

Вернер Хертнер, «Новое время», N 34. 1988 г.

Сантьяго. 29 ноября 1988 года

Ровно в полдень в отеле у четы Тоуэрс зазвонил телефон. Ричард, ждавший звонка, быстро снял трубку.

— Мистер Гоуэрс? — услышал он голос Гомикавы.

— Да, это я, — громко ответил Саундерс.

— Куда вы вчера пропали? Я искал вас, повсюду. Вы не хотите сегодня прогуляться, здесь такая хорошая погода.

«Ленарт позвонил», — понял Саундерс.

— С удовольствием, — ответил он. — встретимся внизу через полчаса.

Положив трубку, он кивнул Монике.

Через час они шли по улице втроем, и Гомикава громко рассказывал:

— У Марка все в порядке. Священник обещал достать два пропуска в лагерь, якобы для английских журналистов из миссии Красного Креста, прибывших из Европы. Но нужно будет ехать в Тальку, к полковнику Астеньо.

— Ехать надо прямо сегодня, — решительно сказал Ричард.

— Это очень опасно, — вмешалась Моника, оглядываясь по сторонам, — они, наверняка, знают об исчезновении Торнера. Нас может ждать там ловушка.

— Может, — согласился Ричард, — но другого выхода у нас нет. Сегодня вечером едем в Тальку. Сэй, нужно будет взять билеты.

— Ясно, — кивнул Гомикава, — кто поедет в лагерь?

— Я и Ленарт, — твердо сказал Ричард. Мимо прошла большая группа студентов, что-то громко обсуждавших. Среди них было много молодых девушек.

— Лучше, если поедут Моника и Марк, — очень тихо возразил Гомикава, провожая их взглядом. — Вам нельзя там появляться.

— Свою работу я должен делать сам, — сказал Ричард.

— Но это безумие. Вы не уйдете оттуда живым. У них, наверняка, есть ваши фотографии, — возразила миссис Вигман.

— Мы придумаем что-нибудь, — успокоил их Ричард, — чтобы меня не узнали. Но поеду туда только я сам, лично. Я как-то не привык перекладывать свою работу на других.

В отель они вернулись в третьем часу дня, пообедав в небольшом ресторанчике с гордым названием «Эспаньола». Гомикава поехал на вокзал брать билеты дj Тальки, а Саундерс сел перед зеркалом, обдумывая свое положение. Он понимал, что его появление в лагере не сможет остаться незамеченным и «легионеры» могу опознать его. Необходимо было придумать нечто такое что сразу сняло бы с него всякие подозрения.

Вечером этого дня в поезде, отправляющемся в Тальку, в купе 1-го класса сидели двое журналистов. Один молодой парень лет двадцати пяти с радостной, счастливой улыбкой на лице. Другой — полный, пожилой, лет пятидесяти, инвалид, потерявший руку во время вьетнамской войны, где он был корреспондентом английского телевидения. Этим человеком был Ричард Саундерс. Искусно наложенный грим состарил его лет на пятнадцать — двадцать, а одетая сверху широкая куртка, неузнаваемо менявшая его фигуру, и неподвижная левая пука в черной перчатке скрывали его внешность.

В отеле гостиницы, в его апартаментах, Моника Вигман заказывала теперь обеды в номер, для «заболевшего мужа». Для горничных и официантов эту роль играл Сэй Гомикава, лежавший в постели под одеялом.

Ричард Саундерс и Марк Ленарт не знали, что в столице разыскивают «Дронго». На вокзалах Мапочо и Аламеда и в аэропортах Санга-Эррасурие, Лос-Серрильос, Ла-Кастрима и Эль-Боске стояли представители «легионеров», внимательно всматривающиеся во всех проходивших мимо пассажиров. По всем отелям города искали высокого молодого мужчину. Фотография Саундерса была размножена огромным тиражом. К вечеру этого дня, когда поезд с «журналистами» еще не отошел в Тальку, в поиски включилась чилийская полиция. Ей было сообщено, что в столицу нелегально прибыл представитель Коммунистической партии для проведения подрывной работы. Кольцо вокруг «Дронго» сжималось.

Развязку оттягивало лишь то обстоятельство, что фешенебельный отель в центре города, в котором остановились Саундерс и Моника Вигман проверялся не особенно тщательно, а смена, оформлявшая семью Гоуэрс в их апартаменты, дежурила через каждые два дня. Остальные просто не видели Саундерса в лицо, так как в качестве предосторожности ключи всегда сдавала Моника.

Когда состав наконец тронулся, Марк, заперев купе, облегченно вздохнул. Саундерс, сидя у окна, задумчиво смотрел на мелькавшие за окном пригороды Сантьяго. Он понимал, что самое главное для них — попасть в «Дигнидад». До условного «Дня X» оставалось десять дней.

«СЕКТА ПАЛАЧЕЙ»

(продолжение)

Попытки бегства редко увенчиваются успехом Чилийские власти покровительствуют Шэферу. Беглецов чаще всего возвращают обратно. Так было в случае с Юргеном Шургелиесом. В середине апреля этого года его схватили на одной из ферм в 20-ти километрах от колонии и управляющий доставил его в полицию. Полицейские позвонили в «Дигнидад». Через несколько часов из колонии явилась группа розыска с собаками…

Шэфер ввел в колонии насильственную систему полового воздержания: супругов разъединили, и разрешение на половые контакты необходимо предварительно получать у главы секты. На него самого это правило не распространяется. Бежавший из колонии в 1985 году Хуго Баар, бывший член руководства «Дигнидада», рассказывал: «В комнате Шэфера постоянно на одной из двух кроватей (эти кровати поставлены рядом как супружеские) спит так называемый „спринтер“. С некоторых пор у Шэфера два спринтера — один постарше, лет двадцати, а другой в возрасте 10–15 лет. Если с ним спит младший, то старший идет ночевать в общую спальню своей группы. Об этом знают все в колонии и ни кого это не вызывает возражений, потому что никто не посмеет подумать что-либо плохое о Шэфере».

Хуго Баар также поведал об издевательствах над детьми. «Я сейчас испытываю страх и беспокойство в связи с тем, что доктор Зеевальд, которая не является врачом-специалистом, по поручению Шэфера, не имеющего никакого отношения к медицине, совершенно бесконтрольно, по своему усмотрению, применяет к детям электрошок. Еще более удручает, что речь идет не о психически больных, а о совершенно здоровых детях».

Вернер Хертнер, «Новое время», N 34, 1988 г.

Талька. 30 ноября 1988 года

Основанная в конце XVII века (в 1692 году) Талькэ более двух веков была заурядным провинциальным городком, пока, наконец, в стране не началось бурное развитие железнодорожного транспорта. Прошедшая через город стальная магистраль, тянущаяся на юг, преобразила город. Талька стала крупным железнодорожным центром страны, в ней началось бурное развитие промышленности.

Было построено несколько заводов, дававших продукцию для всей страны. К началу восьмидесятых годов Талька насчитывала уже более ста тысяч человек.

Поезд, в котором ехали Саундерс и Ленарт, прибыл в город ранним утром и почти не спавшие «английские журналисты» вышли на перрон.

Было еще очень рано, и они решили для начала позавтракать в кафе вокзала, благо оно было уже открыто. Выпив по чашке кофе с булочкой, они еще около получаса сидели за столиками, намечая план предстоящих действий. Затем, повесив свои сумки на плечо, они отправились в город. Ричард, дав официанту полторы тысячи песет, не взял сдачу, оставив ему на чай более ста песет.

В восемь часов утра они уже шли по направлению к военной комендатуре, для получения пропусков в лагерь «Дигнидад».

Ждать пришлось долго, почти два часа. Только в одиннадцатом часу на работе появился полковник Астеньо. Он был плохо выбрит и одет в мятый, старый мундир. В последние дни многие военные, сознающие, что их власти приходит конец, старались утопить свой страх в выпивке, словно заглушая этим предчувствие скорого краха.

Астеньо, поддержавший Пиночета еще в 1973 году, был тогда молодым лейтенантом. Он был одним из тех, кто сгонял студентов и рабочих, социалистов и коммунистов, демократов и либералов. Тогда все были «красные», лишь с некоторыми изменениями оттенков. И вот теперь эти самые «либералы» и «социалисты» снова рвались к власти, и выживший из ума, как считал Астеньо, генерал Пиночет собирался отдавать им власть в стране. Увидев английских журналистов, сидевших в его приемной, полковник разозлился. Опять эти демократы лезут не в свои дела.

— Что вам нужно? — грубо спросил он, позволив им войти в свой кабинет и не приглашая их сесть.

— Мы хотели бы попасть в лагерь «Дигнидад», — очень вежливо сказал Саундерс, — мы представители английских газет и действуем по поручению Красного Креста.

— Это закрытая частная территория, — довольно неучтиво перебил его Астеньо, — и наш генерал Станхе не любит, когда карабинеры лезут не в свои дела.

— Согласен, — весело ответил Ричард, — но мы, наоборот, хотим рассказать о полезном опыте этой христианской общины.

Астеньо в упор посмотрел на него, пытаясь определить, не издеваются ли над ним эти двое.

— Я не могу выдать вам разрешение. Езжайте в Линарос, — недовольно сказал он, — там вам помогут.

— Но в Сантьяго нам сказали…

— Много чего вам сказали в Сантьяго, — взорвался Астеньо, — там в столице вообще в последнее время потеряли голову. Говорю вам — езжайте в Линарос.

— Может быть, мы все-таки договоримся, — спросил «Дронго», кладя на стол небольшой сверток.

— Что это? — угрюмо спросил Астеньо, не глядя на сверток.

— Это вам просили передать ваши друзья в столице, — проникновенно сказал Ричард, глядя прямо в глаза полковнику. — Кроме того, у нас есть необходимое разрешение вашего руководства.

Астеньо быстро развернул пакет:

— Сколько здесь?

— Пятьдесят тысяч песо.

— Ха… На эти деньги можно один раз пообедать, — соврал полковник, убирая сверток в угол. Его мутные красные глаза оживились, — я так и думал, что вы меня обманываете. Небось снова собираетесь разоблачать Пауля, — он подмигнул Саундерсу.

Тот сдержанно улыбнулся:

— Вы очень проницательны, господин полковник., Когда мы вернемся оттуда, у меня будет еще одно подобное поручение от ваших друзей.

Астеньо махнул рукой.

— Где вы потеряли руку? — спросил он у Саунде.

— Во Вьетнаме. Я был там корреспондентом английского телевидения.

— Ну и черт с ними, — сказал вдруг, неизвестно кого имея в виду, полковник. То ли Шэфера, то ли свое начальство, то ли вьетнамцев, то ли англичан, — я дам вам машину и сопровождающего. Только смотрите, — неизвестно почему, добавил он, — будьте осторожны. Пауль Шэфер не очень любит, когда въезжают в его лагерь. Эй, Жозеф! — закричал он, — позови сержанта Фрагу.

Через минуту в комнате стоял коренастый, широкоплечий с грубыми крестьянскими чертами лица сержант фрага. Военная форма удивительно ладно сидела на нем, выдавая в, нем старого вояку. Сержант имел рыжие, почти выцветшие брови, широкий чуть приплюснутый нос, полные губы и немного выпученные глаза. Остается добавить, что он служил с Астеньо вот уже десять лет, выделяясь своим усердием и выучкой.

— Хуан, — обратился к нему полковник, — поедешь с этими людьми в «Дигнидад»: Скажешь Шэферу, что я разрешил. Пусть все посмотрят, запишут, если надо. Снимать там запрещается, — строго сказал он, обращаясь к «журналистам», — поэтому свои фотоаппараты и камеры можете оставить здесь, у меня в кабинете.

— Мы оставим их в машине, — благоразумно отклонил его требование Ричард.

— Как угодно. Только не особенно там расспрашивайте, эта публика не любит много вопросов. Все, — решительно сказал он, поднимаясь, — можете ехать, Завтра я жду вас у себя.

Он кивнул им на прощание, так и не протянув руки. Выходящему последним Фраге, он весело подмигнул, снова усаживаясь в кресло. Настроение у него было превосходное.

Сантьяго. 30 ноября 1988 года

Заказав утром завтрак для внезапно заболевшего мужа, Моника Вигман оставалась в номере, включив телевизор. После того как принесли заказ, Гомикава выполнявший роль мистера Гоуэрса, тихо вышел из номера, отправляясь к себе вниз. Его собственный номер был расположен на этаж ниже и. Гомикаве приходилось выполнять сразу две роли — за себя и за Ричарда Саундерса.

От нечего делать Моника Вигман подошла к окну. Стояла обычная для этих мест ноябрьская жара, внизу слышались крики детей, игравших у фонтана. Миссис Вигман, открыв окно, долго смотрела вниз, на расшумевшихся ребятишек.

В это время внизу представители чилийской полиции во второй раз показывали фотографию «Дронго» швейцарам и портье, дежурившим в день приезда Саундерса. По счастливой случайности, горничная, убиравшая в номере и видевшая Ричарда в лицо, была наверху и не могла опознать своего клиента.

Полицейские не проявляли должного усердия. Им давно надоела борьба с коммунистическими шпионами, так как в страну уже почти легально, не таясь, вот уже два года приезжали многие деятели оппозиции из-за рубежа, среди которых были и коммунисты, и социалисты. Режим Пиночета вынужден был считаться с мнением людей и уже не мог себе позволить арестовывать каждого, кто пересекал границу. Вот почему представители официальных властей не проявляли особого рвения, отыскивая неизвестного мистера Хаксли. Старший из них лениво спрашивал портье:

— Кто-нибудь останавливался в вашей гостинице за последние три-четыре дня?

— Конечно, господин, — улыбнулся портье, — более ста человек.

— Среди них не было вот этого, — чиновник достал фотографию. Портье долго всматривался в лицо незнакомого человека.

У Гомикавы, следившего за их разговором в холле перехватило дыхание, пока длилась эта немая сцена, уже через мгновение портье, чуть поколебавшись, отдавал карточку назад.

— Нет, такого господина у нас не было.

— Может быть, у вас останавливался мистер Саудере или мистер Хаксли? — спросил молодой, более настырный, чем его товарищ.

— Нет, — решительно сказал портье, — под такой фамилией у нас никого нет. Впрочем, — он широко улыбнулся, — вы же знаете, у нас можно зарегистрироваться под любой фамилией. Мы не спрашиваем документов.

— Значит, этого человека не было в вашей гостинице?

— Нет, но… — портье снова заколебался, — он похож на одного из наших постояльцев…

Гомикава весь напрягся.

— Но тот приехал с женой и сейчас лежит наверху, плохо себя чувствует.

— Нет, это не он, — покачал головой старший полицейский чиновник, — тот должен быть один.

— Может быть, поднимемся, посмотрим, — предложил второй.

Гомикава вскочил, подходя к лифту, чтобы успеть раньше них.

— Не стоит, — махнул рукой старший, — это, наверняка, не он. Наше руководство уже просто потеряло голову. В таком отеле социалисты не останавливаются. Он слишком дорогой для них.

— Вот именно, — захохотал довольный его шуткой портье.

Гомикава перевел дыхание. Перекинувшись еще несколькими словами, полицейские вышли на улицу. Сэй проводил их долгим тревожным взглядом. Он не заметил, что к этой беседе прислушивался еще один человек, сидевший в кресле с газетой в руках.

Когда Гомикава вошел в лифт, сидевший в кресле отложил газету. Это был Миура.

Талька. 30 ноября 1988 года

Они выехали из города во втором часу дня после плотного обеда в небольшом местном ресторанчике, куда благоразумный «Дронго» пригласил и сержанта. За обедом сержант почти не пил, сосредоточенно жевал еду, Двигая всеми мышцами лица.

Армейский «джип» старого образца, который им предоставил «любезный» полковник, был тем не менее на отличном ходу и Фрага довольно уверенно вел его в горы, пытаясь немного сократить путь.

«Дронго», сидевший рядом, несколько раз пытался заговорить с сержантом, но тот отличался особой немногословностью, которая обычно присуща старым воякам и одиноким холостякам. Поняв, что эти попытки бесполезны, Саундерс оставил его в покое.

Несколько раз их обгоняли армейские колонны, возвращавшиеся, очевидно, с каких-то маневров. Солдаты весело кричали им что-то, смеялись, шутили. Сержант каждый раз беззлобно ругался и прибавлял скорость, не отвечая на эти возгласы.

Часа через два после того, как они выехали из Тальки, сержант остановил машину у небольшой фермы, стоявшей метрах в десяти от дороги, и отправился туда попросить воды. Ленарт увязался за ним.

Хозяин, пожилой чилиец, лет шестидесяти, радушно предложил гостям холодного пива. Он с удовольствием отвечал на вопросы Ленарта, но только до тех пор, пока не узнал, куда они направляются.

Хозяин фермы сразу изменился в лице, став замкнутым и неразговорчивым. Удивленный такой переменой, Марк прекратил расспрашивать. Когда они выходили из дома, хозяин тихо шепнул Марку:

— Это очень грязное место, мистер. Очень… — выразительно посмотрев, добавил он и перекрестился.

Ехать пришлось еще довольно долго, около часа, пока, наконец, вдалеке не показалась высокая ограда, окруженная колючей проволокой. Автомобиль въезжал в лагерь «Дигнидад».

Сидя в мащине, Саундерс обратил внимание на двойную ограду, окружавшую лагерь. Всюду виднелись различные строения, разбросанные по большой территории «Дигнидада».

Ричард знал, что еще больше десяти лет назад колонию посетил сам диктатор Пиночет, оставшийся чрезвычайно довольным от посещения подобной колонии в своей стране. Приезжали в «Дигнидад» и представители официальных властей, причем не только чилийских Из ФРГ частыми гостями были представители ХСС, которых всегда радушно принимали в лагере.[10]

После того как их документы внимательно проверили при въезде, их, наконец, впустили. Саундерс обратил внимание, что Фрагу здесь хорошо знали, охранники здоровались с ним, не проверяя его документов. Автомобиль въехал на территорию лагеря и резко затормозил у одного из зданий.

Со всех сторон уже бежали люди, приветствуя Фрагу. Многие, однако, настороженно смотрели на прибывших с ним гостей.

Из дома вышел невысокий лысоватый господин. У него было широкое лицо баварского бюргера, большой лоб, крупный мясистый нос. Саундерс сразу узнал его по фотографиям, хранившимся в досье «Интерпола». Это был сам основатель колонии Пауль Шэфер.

— Здравствуйте, господа, — внимательно глядя, сказал он, протягивая руку. — День добрый, Хуан, — кивнул он сержанту, — что привело вас сюда в христианскую общину?

— Мы — английские журналисты, — сказал Ричард на ломаном испанском, — и хотели бы рассказать о вашей колонии нашим читателям. О ней ходит много интересных слухов, но наши подписчики хотят знать, правду.

— Увы, эти слухи не всегда правдивы, — вздохнул Шэфер. — Прошу вас, господа, в нашу скромную обитель.

«Дронго», кивнув Марку, взял свою сумку правой рукой. Он принуждал себя постоянно помнить о несуществующей левой руке. По документам он был английским журналистом, потерявшим руку, и никак не мог появиться в колонии, имея две здоровые руки.

От Саундерса не укрылось и то обстоятельство, что сам Шэфер не смотрел их документы. Очевидно, дежурные охранники у ворот лагеря уже предупредили главу «Дигнидада» о нашем появлении, — понял «Дронго».

Сержант, чувствовавший себя здесь особенно непринужденно, сразу отправился с двумя местными колонистами поужинать и отдохнуть. Саундерс и Ленарт были вынуждены принять приглашение Шэфера на ужин, после осмотра лагеря.

Им отвели небольшую комнату в том же доме, около которого остановилась их машина. Забросив свои, сумки и достав блокноты, они вышли наружу, готовые следовать за Шэфером.

— Фотоаппараты нужно оставить, — чуть-чуть недовольно сказал Ленарту Шэфер, — у нас здесь не принято фотографировать, а вот записывать можете все что угодно.

— Хорошо, — кивнул Марк, снимая фотоаппарат и оставляя его в машине.

— Вам покажет весь лагерь наш Генрих, — показал Шэфер на бледного, светловолосого юношу лет двадцати пяти, — он вам все и расскажет. А потом прошу ко, мне на ужин, — сделал он широкий приглашающий жест рукой и уверенной, почти армейской походкой зашагал к другим строениям.

Генрих оказался неплохим экскурсоводом. Он добросовестно рассказывал об истории лагеря, показывая, как живут в лагере местные колонисты, их столовые, клуб спальни для мужчин и женщин. Растерявшимся «английским журналистам» Генрих охотно объяснял, что мужья и жены живут отдельно, а на совместную ночь получают разрешение только у самого Шэфера. Парень не видел в этом ничего дурного. Если учесть, что лагерь был основан двадцать шесть лет назад, а парню было не больше двадцати пяти, то в этом не было ничего удивительного, — понял Ричард. Бедный Генрих и не видел другой жизни, кроме этой.

Обходя лагерь, Саундерс обратил внимание на небольшое строение, стоявшее несколько в стороне от других. Около него постоянно прогуливалось двое-трое мужчин явно солдатской выправки.

Саундерса несколько смутила их нарочитая выправка, сильно бросающаяся в глаза и слишком явное желание Генриха обходить это строение стороной. Если там готовят «легионеров», почему они это так демонстрируют, — не понял Саундерс. По глазам Марка он понял, что тот также думает об этом. Они словно специально подчеркивают, что там есть что-то очень важное, — подумал «Дронго». Здесь что-то не так.

Но ни он, ни Марк Ленарт и не подозревали, что за время их прогулки по лагерю за ними внимательно следили несколько пар глаз. Среди них был и Вольфганг Грубер.

— Это он? — спросил у него Вебер.

— Кажется, да, но он загримировался.

— Это мы легко проверим, — жестко сказал Вебер, — и очень быстро.

Сантьяго. 30 ноября 1988 года

Дождавшись прихода Гомикавы, миссис Вигман заказала обед в номер для своего «мужа». Через пятнадцать минут пришедшая официантка смогла убедиться в том, что муж «миссис Гоуэрс» лежит в постели, отвечая жене из спальни. После ее ухода Моника, выбросив одну порцию обеда, позволила Гомикаве тихо покинуть ее апартаменты. Заперев дверь на ключ, она прошла в ванную комнату, сбрасывая с себя платье. Раздевшись догола, она встала под душ, пытаясь хотя бы на время забыться под горячей водой.

Через минуту она почувствовала на себе чей-то взгляд. Моника обернулась и вздрогнула, на нее смотрел, хищно улыбаясь, неизвестный мужчина.

— Что вам надо? — чересчур громко спросила она. — Кто вы такой?

Мужчина молчал, продолжая в упор глядеть на женщину. Она схватила короткое полотенце, попытавшись прикрыться.

— Убирайтесь отсюда! — рассерженно закричала она, — слышите, немедленно убирайтесь!

Неизвестный сделал несколько осторожных шагов по направлению к ней.

— Не подходите! — закричала женщина, холодея от ужаса Крепкая, почти стальная хватка сжала ей горло.

— Тихо, — сказал мужчина, — тебе не будет плохо, если будешь вести себя тихо. Где сейчас «Дронго»? — проговорил он с заметным акцентом.

— Кто? — спросила Моника, плохо соображая в этот момент, о чем вообщеидет речь.

— Где сейчас «Дронго»? — выразительно спросил мужчина.

— Я… я не знаю, — она попыталась снова прикрыться полотенцем, но неизвестный выхватил его из ее рук.

— Я спрашиваю у тебя, где он? — спросил неизвестный. Моника не зря считалась одним из лучших инспекторов ДЕА. Она мастерски поскользнувшись, внезапно левой рукой ударила по глазам незнакомца. Не ожидая такого нападения, мужчина охнул, на миг ослабляя свою железную хватку. Толкнув его изо всех сил на мокрый пол, Моника выбежала в коридор. Но открыть дверь она не успела. Пришедший в себя Миура догнал ее и свалил резким коротким ударом. Моника упала почти без стона, но сознания не потеряла. Она почувствовала, как, грубо схватив, нападавший тянет ее на постель. Сопротивляться после его удара не было никаких сил.

Миура, уложив почти бесчувственную женщину на кровать, наклонился над ней. Убедившись, что она в сознании, он радостно усмехнулся.

— Напрасно убегала. Теперь тебе будет очень больно, пока ты мне не расскажешь, где «Дронго».

Женщина слабо застонала. Миура провел рукой по ее груди, мягко коснулся живота и вдруг неожиданно нажал пальцем под ребро. Моника закричала.

— Я спрашиваю, где он? — настойчиво спросил Миура, еще раз надавливая в эту точку.

От боли у женщины на глазах невольно выступили слезы. Миура, стоя над ней, покачал головой.

— Такая молодая, красивая и совсем ничего не понимаешь.

Именно в этот момент в дверь постучали. Бросив быстрый взгляд на Монику и убедившись в том, что она не сможет встать, Миура для верности нанес ей еще один очень болезненный удар «цзюйко-дн» — под ложечку и пошел открывать дверь. Каким-то чудом она и на этот раз не потеряла сознания.

Услышав стук в дверь, Моника поняла, что это был Гомикава. Она попыталась крикнуть, но почувствовала, как слова застревают в горле. Тогда она с трудом передвигаясь, правой ногой из последних сил ударила по ночному светильнику.

— Я, кажется, ошибся номером, — сказал изумленный Сэй и, в этот момент раздался треск светильника.

У Гомикавы не было оружия, но Миура не успел закрыть дверь и через мгновение они покатились по полу. Лежа на полу, Миура успел извернуться и ногой перехватить голову Гомикавы. Тот, нанеся сильный удар Миуре между ногами, высвободился. Оба вскочили на ноги, тяжело дыша. Краем глаза Сэй увидел лежавшую на кровати Монику и почувствовал, как закипает в нем злость к незваному пришельцу.

Миура улыбнулся, расставляя ноги. Он был готов к схватке. Левая рука поднялась, прикрывая лицо, правая развернулась в сторону. Затем левая рука резко пошла вниз, а правая — вверх. Поняв, что перед ним опытный мастер кунг-фу, Гомикава чуть нагнулся, стремясь к концентрации силы при низкой и устойчивой позиции каратиста.

Моника слабо пошевельнулась на кровати, пытаясь подняться.

Миура напал первым, стремясь нанести сильный удар «тьянитии» в сонную артерию тремя согнутыми пальцами правой руки. Гомикава отбил его удар и сам перешел в контратаку, нанося сопернику двойной удар кистями рук, Миура легко ушел от нападения, смещаясь вправо.

Моника с трудом села на кровати, пытаясь прийти в себя.

Гомикава, видя, что его удары легко отбиваются соперником, попытался нанести быстрый резкий удар ногой снизу, но Миура опередил его, нанося болезненный удар по другой, опорной ноге. Гомикава полетел на пол, кувырнулся и снова встал на ноги.

Моника, не вставая, упала на пол и поползла к чемодану, стоявшему в шкафу.

Миура внезапно прыгнул, пытаясь провести двойной удар. Гомикава тоже прыгнул. Оба лишь слегка коснулись друг друга, увернувшись от ударов, но, когда, они уже приземлились, стоя на ногах, «ястреб», вдруг сделав обманное движение тела, нанес стремительный удар в лицо Гомикаве — «интран», удар между бровями. Не давая ему опомниться, Миура нанес еще несколько сильных ударов в лицо и в горло соперника. Последний удар был роковым — «тенцуи — уши», «удар железного молота по ушам» в кунг-фу наносился сразу двумя кулаками. Гомикава упал на пол с разбитым лицом. На губах его были кровавые пузыри, из ушей шла кровь. Довольный Миура повернулся к Монике и вдруг увидел ее с револьвером в руках. Выстрел прозвучал на мгновение позже, Миура уже перекатившись, был в коридоре. Не дожидаясь второго выстрела, он быстро выбежал за дверь. Моника опустила оружие и начала громко, захлебываясь слезами, плакать. Так обычно плачут сильные женщины, после тяжелых, невозможных потрясений.

Через шесть часов, когда в отель прибыли представители чилийских властей, в номере был найден обезображенный труп мистера Гоуэрса. Миссис Гоуэрс бесследно исчезла из гостиницы.

Колония «Дигнидад». 30 ноября 1988 года

Добросовестный Генрих еще целых полчаса водил их по лагерю, пока, наконец, они не подошли к тому строению, откуда началась их экскурсия. Генрих, что-то пробормотав, побежал искать Шэфера, Ричард с Марком зашли в свою комнату.

Саундерс понимал, что расположенное на окраине лагеря высокое строение как-то связано с той тайной, из-за которой ему пришлось объехать полсвета. Но его смущали дежурные, стоявшие у дома, словно специально для того чтобы привлечь внимание гостей. Постепенно над лагерем опустились сумерки и уже кое-где стали включать электричество. Шэфер все не приходил. Ричард наклонился к Ленарту и очень тихо сказал:

— Слушай, Марк, мне не нравится этот дом. Там, наверняка, ничего нет, но они делают все, чтобы мы обратили на него внимание. Вряд ли в этом строении могли жить «легионеры». Он слишком грязный для них.

Ленарт понимающе кивнул головой.

— Поставишь за ужином «жучок» под стол, — предложил «Дронго», — и не забудь установить его в коридоре. Кроме того, выйдя отсюда, постарайся забросить его в тот самый дом.

Марк еще раз кивнул головой и, забрав из сумки небольшой сверток, вышел наружу. Ричард лег на кровать, словно для отдыха.

Ленарт внимательно осмотрелся. Он обратил внимание, как за одним окном резко дернулась занавеска: здесь внимательно следили за непрошенными гостями, — понял Марк. В наступивших уже сумерках он медленно прогуливался, словно осматривая лагерь. Внезапно перед ним вырос сержант Фрага.

— Вам, что, нравится здесь? — проскрипел сержант.

— Не очень, — честно признался Ленарт, — скучное и мрачное зрелище.

— А вы думали, здесь есть для вас развлечения, — весело сказал Фрага, — здесь только молятся Богу и Шэферу. И больше ничего интересного нет.

— Да, кажется, вы правы, — согласился Ленарт, — кстати, сержант, какой у вас вес?

— Девяносто, — ответил удивленный Фрага, — а почему вы спрашиваете?

— Хотите пари? Кто быстрее добежит до того здания, — показал на загадочное строение Марк.

— Бутылка виски, — деловито предложил сержант.

— Согласен, но я вешу всего семьдесят пять. Вам меня не обогнать.

— Увидим, — заулыбался Фрага, — здесь трудно бегать по земле.

— Тогда давайте вот от того столба. Ну, раз два… три.

Они побежали. К удивлению Ленарта, бежавшего в полную силу, коренастый, плотный сержант почти не отставал от него. Со всех сторон на них смотрели любопытные. Не добежав до строения метров десять, Ленарт упал, высоко взмахнув рукой, а довольный сержант, обойдя его, закричал, тяжело дыша:

— Я выиграл!.

— Согласен, — поднялся Марк, — но должен заметить, вы в блестящей форме.

Около сержанта уже стояло двое молодых людей.

— Что вам надо? — угрюмо спросили они у сержанта.

— Ничего, — успокоил их Фрага, — можете быть спокойны, мы идем назад.

Он зашагал к Ленарту, помогая ему подняться и отряхивая его одежду.

Вдвоем они возвращались назад под многочисленными взглядами со всех сторон.

Лежавший на кровати Ричард приложил аппарат к уху, настраивая его на нужную частоту. Послышался треск и чей-то резкий голос.

— Они уходят.

— Этот второй журналист не подходил к дому?

— Нет. Он упал в метрах в десяти. Подходил только сержант.

— Ну это не страшно. Он здесь часто бывает. Это Хуан Фрага, мы его знаем.

Саундерс улыбнулся. Когда Ленарт столь неожиданно упал, взмахнув рукой, он успел бросить вперед небольшой магнитный «жучок», который прикрепился к листовой обшивке здания. И теперь Саундерс, находясь в пятистах метрах от этого места, мог слышать все, чти там происходит.

«Они готовят для нас ловушку, — понял Саундерс, — значит, они знают о нашем прибытии сюда. „Легионеры“ специально поставили там дежурных, чтобы мы заинтересовались этим зданием». В микрофоне снова послышался треск.

— Вы неправильно поставили своих людей, Грубер, — раздался чей-то требовательный голос, говоривший по-испански, — нужно было следить и за другим журналистом, оставшимся в здании.

— Там двое наших агентов, — успокоил говорившего Грубер, голос которого Саундерс сразу узнал, вспомнив телефонный разговор в Вене. Грубер еще добавил что-то по-немецки, но Ричард, не владевший этим языком, не понял его.

В комнату вошел Шэфер.

— Как вам понравилось? — добродушно спросил он. — Мы хотим распространить наш опыт и в других странах.

— Я бы хотел взять у вас интервью, — напомнил Саундерс. — Успеем, — махнул рукой основатель колонии, — пойдемте лучше ужинать. Там и поговорим. Кстати, где ваш коллега?

— Он решил просто походить посмотреть. Ему все интересно, он так молод.

— Да, — вздохнул Шэфер, — это мы, старики, теперь должны отдыхать, а у молодых энергия бьет через край.

После возвращения Ленарта гости вместе с хозяином и еще двумя пожилыми господами прошли в просторную столовую, где уже был приготовлен стол на шестерых. Едва они расселись, как в комнату вошел еще один человек, лет пятидесяти. Едва увидев его, Саундерс каким-то внутренним чутьем понял, что это сам Вебер.

Тот кратко поздоровался со всеми, усаживаясь за стол. От Ричарда не ускользнуло и то, с каким отвращением посмотрел Шэфер на Вебера.

За столом больше говорил Пауль Шэфер, давая одновременно интервью и рассказывая о своей колонии. Саундерсу лишь изредка удавалось вставить некоторые вопросы. Вебер ел молча, почти не разговаривая. Только однажды он, сидя слева, протянул Саундерсу солонку и с любопытством заметил, как непроизвольно дернулась левая рука у «Дронго». Но быстро подавив то естественное желание, Ричард протянул правую руку. Он понял, что Вебер заметил его ошибку.

— У вас действует левая рука? — спросил Вебер, — я думал, вы инвалид.

— В Англии мне сделали великолепный протез, — соврал Саундерс, — он управлялся мини-компьютером, вживленным в протез, но, к сожалению, мне пришлось оставить его в Лондоне, они обещали сделать к моему приезду еще лучший.

— Конечно, лучше иметь такой надежный протез, — усмехнулся Вебер, не сводя глаз с Ричарда.

— Утром я покажу вам, как работают наши люди, — вставил Шэфер, — можете остаться до утра у нас, — милостиво разрешил он, — нам нужны честные репортажи о нашей общине.

Саундерс обратил внимание, что на ужин не был приглашен сержант Фрага. При этом на стол не подавали вина и других спиртных напитков, еда тоже была достаточно скромной. После ужина Ричард и Марк, попрощавшись с хозяевами, покинули гостиную. Перед уходом Марк успел прикрепить «жучок» к столу.

Зайдя в свою комнату, Ричард включил аппарат-передатчик, вставив его в ухо. Послышался уверенный голос Вебера. Он говорил по-немецки с Шафером и Саундерс ничего не понял. Он передал аппарат Ленарту,[11] знавшему немецкий.

— Послушай, что они говорят, — очень тихо сказал Ричард.

— Шэфер ругается, говорит, что недоволен. Его лагерь стал центром террористов. Вебер его успокаивает. Очень сильно ругаются все трое. Шэфер уходит. С ним другие гости. В комнату вошел еще один человек. Они говорят о каких-то террористах, которых готовили в лагере. Те уже выехали в США. Еще говорят, что нужно иметь в виду резервный вариант. Кажется, перешли на испанский*.

Марк вернул передатчик Саундерсу, тот быстро поднес его к уху.

— Не забудьте, Диас, это очень важно. Вы должны будете координировать действия наших людей в Нью-Йорке. Всю информацию получайте через вашего осведомителя, — говорил Вебер. — Когда вы летите в Америку?

— Через три дня, — ответил его собеседник.

— Значит, вы будете там раньше всех, — Вебер помолчал, — Америка, двести тридцать четвертый, — неожиданно сказал он. — Как с грузом?

«Видимо, рейс Диаса», — подумал Саундерс.

— Уже переправлен в Парагвай. Люди генерала Родригеса готовы принять любое количество, мы должны будем выйти на Кабальеро,[12] помощника генерала, чтобы получить разрешение на ввоз в страну груза.

— Действуйте, — сказал Вебер.

— А что будет с этими «журналистами»? — спросил Диас.

— Мы их уберем сегодня ночью, — спокойно сказал Вебер. — Это, конечно, «Дронго» и его помощник. Грубер опознал их. Ничего, им немного осталось.

Саундерс убрал аппарат.

— Нужно уходить как можно скорее, — прошептал он Марку Ленарту. — Вебер знает, кто мы.

«СЕКТА ПАЛАЧЕЙ»

(продолжение)

В 1976 году Комиссия ООН по правам человека опубликовала доклад, из которого явствует, что в немецкой колонии существует тайный центр пыток чилийской — охранки. С разоблачениями выступили «Международная амнистия» и западногерманский журнал «Штерн».

Но только в 1985 году министерство иностранных Дел ФРГ попросило своего посла в Сантьяго выяснить, как обстоит дело. Тот встретился с членом хунты, командующим корпусом чилийских карабинеров генералом Родольфо Станхё, который известен как близкий друг Шэфера (надо сказать, что глава секты носит титул «почетного карабинера» и над колонией развивается флаг чилийских карабинеров). Ответ генерала легко предугадать: он сообщил послу, что обнаружить наказуемые Элладио Лайзега действия со стороны руководства колонии «Дигнидад» не удалось.

В 1987 году название колонии вновь замелькало в заголовках газет. Министр иностранных дел ФРГ Геншер потребовал расследовать все обстоятельства, связанные с колонией. Колонию посетили чилийский судья и два адвоката из «Международной амнистии». Как сообщил потом на пресс-конференции председатель западногерманского отделения этой организации Реверкамп, выезд на место убедил его, что показания разных лиц о пытках соответствуют действительности.

В феврале 1988 года было проведено публичное слушание по делу «Дигнидад». К этому боннские власти побудил тот факт, что руководство колонии не пустило на свою территорию делегацию иностранных дел ФРГ, а чилийские власти не проявили особого стремления к сотрудничеству.

На слушание были приглашены четверо бывших узников этой колонии. Они поведали о том, как в анклаве все еще живы и торжествуют принципы идеологии, казалось, ушедшей в прошлое вместе с «третьим рейхом». С помощью психотропных средств маньяки ломают психику у людей, превращают их в безвольных автоматов. В отношении детей совершаются развратные действия, а в первые годы диктатуры Пиночета чилийская охранка ДИНА зверски пытала здесь политзаключенных, используя их как подопытных кроликов для усовершенствования техники пыток. Лишь немногие из заключенных смогли выжить и выбраться из этого ада.

После слушания руководство «Дигнидад» попыталось представить себя жертвой «марксистского заговора». Но к расследованию отнеслось серьезно. Шэфер и некоторые из его приближенных обратились в Сантьяго с прошением о предоставлении им чилийского гражданства, чтобы таким образом предотвратить выдачу ФРГ. И они не получили бы отказа, если, бы не вмешалось западногерманское консульство. Поговаривают, что руководители секты подумывают о переезде на новое место — в Южную Америку или в Австралию. Еще в 1970 году после победы на выборах Сальвадоре. Альенде Шэфер и его сподвижники собирались покинуть Чили и даже купили участок земли в соседней Аргентине. Но потом времена изменились…

Один из немногих чилийцев, кто осмелился во всеуслышание разоблачить секту палачей — епископ Карлос Камус. Именно он рассказал в печати о том, что в колонии чилийская секретная служба содержит и пытает чилийских граждан. Как считает Камус, дело «Дигнидад» не удастся до конца раскрыть, пока не будет разрешена основная проблема Чили — проблема восстановления демократии.

Вернер Хертнер, «Новое время», N 34, 1988 г.

Колония «Дигнидад». 30 ноября 1988 года

— Нужно уходить как можно скорее, — прошептал он, — Вебер знает, кто мы.

— Будем прорываться? — спросил Марк. — Или позвать сержанта Фрагу?

— Ты сумеешь его найти?

— Да, он остановился совсем рядом, в соседнем здании.

— Тогда давай, найди его, только очень быстро. А я постараюсь увидеть Шэфера.

— Зачем? — удивился Марк.

— Попрощаюсь и уедем, — подмигнул ему Саун-дере, — насколько я понял, глава общины не очень жалует Вебера.

— Не знаю, — покачал головой Марк, — но я пойду искать Фрагу.

— Только очень быстро, — еще раз сказал «Дронго». Марк осторожно вышел из комнаты. В коридоре никого не было и он, стараясь ступать почти бесшумно, вышел из здания. В соседнем строении горел свет и слышались веселые голоса мужчин. Ленарт мягко подкрался к окнам. В комнате сидели Фрага и несколько молодых людей. Сержант был сильно пьян, и это Ленарт понял сразу, едва увидел его. Марк моментально просчитал, что добровольно Фрага не уйдет отсюда. Он громко постучал в окно. Один из сидевших за столом подошел к окну, открывая ставни.

— Что нужно? — спросил он по-немецки.

— Там зовут сержанта Фрагу. Говорят, очень срочно, — соврал Марк.

— Хорошо. Хуан, тебя зовут, — закричал собутыльник сержанта.

Тот кивнул головой, попытался встать, собирая остатки сил. Но не смог оторваться от стула. Затем, залпом осушив еще один стакан, он решительно поднялся и вышел из комнаты. Душная жаркая ночь не отрезвила его, когда Фрага вышел из здания. Подойдя к Ленарту, он хмуро спросил:

— Кто меня зовет?

— Они ждут у машины, — соврал Ленарт. Сержант помотал головой и затопал к своему «джипу». Дойдя до него, он недоуменно огляделся, не понимая, куда делись ожидавшие его люди, тогда Ленарт сильным коротким ударом свалил его, уложив прямо в машину.

Саундерс в это время зашел к Шэферу, который находился уже в своих апартаментах. От взгляда «Дронго» не укрылась большая двуспальная кровать в соседней комнате, на которой уже лежал мальчик лет десяти. «Дронго» чуть поморщился, превозмогая отвращение, и обратился к Паулю Шэферу.

— Я прошу простить нас, но мы с другом должны срочно уехать. Полковник Астеньо, оказывается, дал еще одно поручение сержанту Фраге, а тот нам ничего не сказал. Вот почему мы должны уехать именно сегодня.

— Очень жаль, — сказал Шэфер, изображая обиженного, — вы могли бы остаться на ночь, но это ваше дело. Я думаю, вы увидели в нашем лагере много интересного и полезного для всех жаждущих служить Господу.

— Конечно, — заверил его Саундерс, заставляя себя пожать протянутую руку.

Он быстро вышел за дверь и, уже не оглядываясь, зашагал к машине. Ленарт ждал его, сидя за рулем. Бесчувственный Фрага лежал на заднем сидении.

Саундерс оглянулся, все было спокойно. Он вскочил в «джип».

— Как можно быстрее, — скомандовал он Ленарту, — пока они не опомнились.

Марк, включив зажигание, резко дернул машину с места. «Джип» привычно заурчал, набирая обороты. Из лагеря они выезжали почти в полной темноте. Уже минут через десять после их отъезда в лагере послышались крики, забегали люди, повсюду зажглись огни. Но их автомобиль был уже в нескольких километрах от «Дигнидада».

Набирая скорость, машина неслась на северо-восток, в горы, к государственной границе Чили.

Сантьяго. 30 ноября 1988 года

Она подходила к самолету почти уверенной походкой энергичной деловой женщины. После вчерашнего бегства из гостиницы, где лежал убитый Гомикава, ей повсюду мерещилась зловещая улыбка Миуры.

Оставшись в номере одна, после бегства Миуры, она проплакала почти полчаса, пока, наконец, не осознала, что нужно немедленно уходить отсюда. Моника оделась, сумела кое-как наложить косметику, собрать свои вещи. С большим трудом ей удалось перетащить труп Гомикавы в ванную комнату, затереть следы крови на ковре.

Моника понимала, что ее единственный шанс — это немедленное исчезновение из Сантьяго. Дрожащими руками она подняла телефонную трубку, вызывая такси. Затем набрала номер аэропорта. На Рио-де-Жанейро не было ни одного билета. Случайно оказался билет на Буэнос-Айрес. Заказав его для себя, Моника быстро положила трубку и вышла из номера. Она предусмотрительно оставила разорванный паспорт мистера Гоуэрса в одном из чемоданов Саундерса. У погибшего Гомикавы не было при себе никаких документов.

Моника, выйдя в коридор, осмотрелась, сжимая сумочку, в которой лежал револьвер. Затем вошла в лифт и спустилась вниз. У входа в отель уже стояло такси. Стремительно пройдя холл и не обнаружив ничего подозрительного, она вышла из гостиницы и сёла в машину. Автомобиль помчался по улицам города. Начался мелкий дождик, столь желанный в эту душную ночь. Всю дорогу Моника молчала, тревожно оглядываясь назад.

В аэропорт она приехала за час до отлета самолета. Взяв билет и зарегистрировавшись, Моника сдала багаж и прошла в туалет. Зайдя в кабину, она вытащила свой револьвер из сумочки, завернула его в бумагу и бросила в мусорное ведро.

Ей пришлось пережить несколько неприятных минут, пока она пересекала большой зал и подходила к стойке регистрации. Проходя таможенные формальности, она еще раз обернулась назад. Миуры нигде не было видно. Миновав пограничный контроль, она несколько успокоилась и уже вполне овладела собой. В длинном коридоре аэропорта, ведущем к самолету, рядом с ней шли несколько десятков пассажиров.

Моника, вспомнив Гомикаву, с ужасом представила, как его тело все еще лежит в холодной ванной комнате. Сколько же еще пройдет времени, пока его, наконец, обнаружат горничные. Моника знала, что процесс выдачи тела Гомикавы может затянуться на долгие месяцы, и все это время его труп будет находиться в холодильной камере полицейского морга Сантьяго, Она вздрогнула словно от холода. Вспомнила руки Миуры и едва не упала, споткнувшись о ступеньки при входе.

Идя на посадку, она сумела мобилизовать всю свою волю, стараясь не выдавать волнения. Но абсолютно спокойной она стала только тогда, когда самолет уже оторвался от земли. А пока… Она подходила к самолету уже почти уверенной походкой энергичной деловой женщины.

Анды. 1 декабря 1988 года

До границы они ехали довольно быстро, стараясь Оторваться от возможного преследования. Фрага храпел в машине, удобно устроившись на заднем сидении. Саундерс, выбросив черную перчатку с левой руки, разминал затекшие пальцы. До полицейского поста они доехали в полной темноте. Затем, выключив фары, Ленарт повернул резко влево. В темноте нельзя было и думать ехать в горы, не зная дороги в этой местности. Приходилось ждать рассвета.

«Дронго» понимал, что Вебер сделает все возможное для его поисков, но дальнейший путь был настолько опасен, что сама мысль о продвижении вперед не приходила им в голову.

Марк, сидевший в полной темноте, поежился. Было довольно холодно. По ночам в ноябре температура здесь опускалась иногда до 5 — 10 градусов по Цельсию и, учитывая легкую одежду обоих «журналистов», им приходилось нелегко. Только сержант, порядком захмелевший и спавший в автомобиле, не чувствовал прохлады этой ноябрьской ночи. Они вздрагивали от любого шороха, любого самого малейшего звука. Саундерс, достав пистолет у Фраги, положил его на сидение, готовый в случае крайней необходимости применить оружие.

Два раза по дороге проехали грузовики в сторону границы. Погони за ними не было.

— Странно, — сказал Ленарт, — уже полночь, а «легионеров» Вёбера еще нет.

— Они, наверняка, ищут нас в Тальке, — тихо отозвался Саундерс. — Веберу и в голову не придет, что мы можем рискнуть прорываться через границу.

У них в паспортах заблаговременно были проставлены и аргентинские визы для въезда в страну, однако прежде нужно было благополучно выехать из Чили.

— Сколько отсюда до границы? — спросил Ричард. Марк достал карту, нагнулся, посветив небольшим фонариком.

— Около двадцати километров, — отозвался он.

— А до ближайшего аргентинского селения?

— Еще столько же.

— Сорок километров, — задумчиво сказал «Дронго». — Это шесть-семь часов по пересеченной местности. А если рискнем? Может быть, пойдем прямо сейчас?

— Бросим машину? — спросил изумленный Ленарт.

— Конечно. Мы же не прорвемся на ней через границу. А в горы она вообще не пойдет.

— Сорок километров через горы, — покачал головой Марк. — Очень трудно.

— Ты можешь предложить что-нибудь другое?

— Дождемся утра и попытаемся сориентироваться, — предложил Ленарт.

— Но если люди Вебера не найдя нас в Тальке, поймут, что мы поехали сюда? Тогда они могут появиться здесь уже через два часа, — возразил «Дронго».

— А если мы все-таки попытаемся утром проехать через границу легально. У нас есть аргентинские визы в паспортах?

— Думаешь, Вебер не учел этой возможности? Наверняка, все пограничные посты уже предупреждены о нашем появлении.

— Мистер Саундерс, это очень опасно, — напомнил Марк, — ночью идти в горы через границу.

— Еще опаснее сидеть здесь и дожидаться, когда нас схватят люди Вебера, — решительно сказал Саундерс, выходя из машины.

Взяв сумку и пистолет Фраги, он добавил:

— Не забудь захватить флягу с водой и карту. Марк послушно вылез за ним.

— Куда идти? — бодро спросил Ричард.

— Туда, — махнул на восток Ленарт.

Они зашагали в сторону границы. Высоко в небе над ними сиял лунный полумесяц и, необычный для европейцев, Южный Крест, освещающий местность.

Идти приходилось достаточно осторожно, чтобы не натолкнуться на патруль, чилийских карабинеров или пограничную стражу. Сначала идти было легко, но после двух часов ходьбы в легких туфлях ноги начали нестерпимо ныть. Их обувь была менее всего приспособлена к подобным походам по гористой местности. Еще через два часа, к рассвету, выяснилось, что они, наконец, достигли границы. Далеко внизу на перевале находился пограничный пост между Чили и Аргентиной. Редкие автомобили, проходившие там, тщательно обыскивались пограничниками. Внезапно Марк крикнул Саундерсу:

— Ложись! Там вертолет!

Из-за гор показалась винтокрылая машина, стремительно двигающаяся в их сторону. На открытой местности трудно было укрыться и они побежали вниз в лощину. Вертолет, очевидно, заметил их, так как резко изменив направление, рванулся к ним. Дважды им пришлось падать на землю из-за пулеметных очередей, которые вспарывали землю буквально в нескольких метрах от них. Наконец они достигли небольшого каменного выступа, за которым можно было укрыться. Оба тяжело дышали, на Ленарте была разорвана рубашка.

— Что будем делать? — судорожно спросил Марк, задыхаясь от сумасшедшего бега.

«Дронго» молча посмотрел вверх. Вертолет висел в воздухе, от сильной вибрации начала подниматься пыль, заслоняя все вокруг.

— Они побоятся высадиться, — ответил Саундерс, — сколько может быть человек в этом вертолете — трое-четверо, не больше. Хуже, если они сообщат вниз. Тогда через час-полтора здесь будут пограничники. Кстати, ты умеешь водить вертолет?

— Да, — ошеломленно кивнул Ленарт, — но не думаете же вы захватить вертолет?

— Это только в кино агенты сначала сдаются, а потом, перебив экипаж, улетают на захваченном вертолете, — улыбнулся «Дронго», — в жизни так не бывает. Я думаю, мы, наверняка, нужны им живыми. Это не люди Вебера, у них не может быть вертолета. Он принадлежит чилийским ВВС. Так что у нас есть шанс уйти отсюда. Они не будут слишком настойчивыми.

В этот момент снова прозвучала длинная очередь. Пули зажужжали перед носом. Вертолет висел почти над ними. Ричард достал оружие.

— Если они спустятся, придется стрелять. Мы не можем попасть им в руки. До назначенной даты шесть дней. Никто, кроме нас не знает о парагвайских операциях и Визите Диаса в Америку. Мы должны передать эти сведения любой ценой.

Вертолет, дав еще несколько очередей, полетел в сторону.

— Они еще вернутся, — уверенно сказал Марк.

— Пошли, — Ричард вскочил на ноги и они побежали. Через десять минут вертолет, снова появившийся в воздухе, дал по бегущим мишеням еще одну длинную очередь. Им пришлось снова искать укрытия. Но на этот раз они едва не опоздали, и пулеметные очереди чудом не задели их. Через пятнадцать минут они снова рискнули броситься в горы и снова появившийся вертолет помешал им. Положение становилось отчаянным, на противоположном склоне, внизу, в двух километрах от них уже показались едва различимые фигуры чилийских пограничников. Саундерс и Ленарт снова побежали. Когда они рискнули пробежать большой участок открытого пространства, снова появился вертолет. Послышались выстрелы. Марк неожиданно, дико вскрикнув, покатился вниз. Ричард обернулся, не удержался и тоже полетел вниз. Вертолет, дав еще несколько очередей, улетел. Саундерс подполз к Ленарту. Тот стонал от боли.

— Ты ранен? — тревожно спросил Ричард.

— Кажется, да, — виновато ответил Ленарт, — в ногу зацепил-таки. Мистер Саундерс, бросайте меня и уходите. Сейчас только вы можете сообщить о приезде Диаса. Не забудьте, они говорили о каком-то их информаторе.

— Я все помню, — успокоил его «Дронго», — но здесь я тебя не оставлю.

Он разорвал часть своей рубашки и перевязал Ленарта. Тот охал от боли. Взвалив на себя Ленарта, Саундерс медленно, тяжело переваливаясь, потащился с ним в горы.

— Только бы не появился вертолет, только бы его не было, — шептал он, как заклинание. Прошло десять минут, пятнадцать, вертолета не было. Через сорок минут вдалеке послышался гул моторов.

— Будь ты проклят, — разочарованно сказал Саундерс, вытирая пот со лба и ища место, где можно было бы укрыться. Но вертолет повел себя как-то странно На полпути к ним он повернул назад и стал облетать местность, где они были раньше. «Что за идиот, — подумал Саундерс, — чего он там ищет?» Он продолжал еще минут пять наблюдать за маневрами вертолета наконец, когда ему надоели эти бессмысленные маневры, он снова взял Ленарта на плечи и потащил в горы.

— Они, по-моему, сумасшедшие, — сказал Ричар тяжело дыша, — ищут нас на том склоне горы.

— Они не могут искать нас здесь, — едва не теряя сознание от боли, прошептал Марк, — это уже Аргентина. Ричард остановился, перевел дыхание.

— Конечно, Аргентина, — засмеялся он, — как я сразу не догадался.

В этот момент солнце осветило их, и вертолет, резко изменив курс, снова обстрелял их. Ричард успел вместе с Марком спрятаться за камнями.

— Вот тебе и Аргентина, — проворчал он, — эти фашисты не соблюдают никаких международных договоров.

Вертолет, покружив, улетел, здесь он не мог долго находиться, и Ричард в который раз потащил Марка в горы.

Через десять часов, когда солнце уже клонилось к закату, им удалось выйти на автомобильную трассу, ведущую к небольшому селению. Водитель грузовика, узнав, что они бежали из Чили, любезно согласился подвезти их. Еще через час местный врач уже оказывал помощь Ленарту. Пуля раздробила часть кости, и рана была чрезвычайно болезненной. Врач, делавший перевязку, категорически не соглашался отпускать Ленарта, но Марк настаивал на своем. За сто пятьдесят долларов им удалось найти водителя, согласившегося везти их в Маларгуэ. Еще столько же пришлось отдать местному полицейскому, дабы тот не проявлял излишнего любопытства. Поздно ночью они выехали в городок, где был единственный в этой местности железнодорожный вокзал. Переночевав в небольшой гостинице города, они на следующий день выехали в Мендосу, предварительно заказав себе билеты на ночной рейс Мендоса — Буэнос-Айрес. Только в вагоне Ленарт позволил себе потерять сознание от боли.

Буэнос-Айрес. 3 декабря 1988 года

Они сидели на скамье, совсем недалеко от вокзала Ретиро. В расположённом рядом Новом Порту слышались крики людей, шум заходящих и уходящих судов. С их места можно было различить далекую водную синеву Ла-Платы.

Моника, прилетевшая сюда два дня назад, уже успела несколько отойти от кошмара в Сантьяго. Саундерс просмотревший сегодня чилийские газеты, где была фотография убитого Гомикавы, мрачно слушал рассказ взволнованной женщины о событиях того злосчастного дня. Они оба должны были сегодня улететь из Аргентины. Моника Вигман, несмотря на ее возражения, летела в Европу, Руководство «Интерпола» справедливо решило дать ей возможность отдохнуть после таких потрясений, а Ричард Саундерс должен был лететь в Нью-Йорк, где его ждал Робер Дюнуа. До назначенного «Дня X» оставалось менее четырех дней.

В столицу Аргентины «Дронго» прилетел один. У Марка Ленарта сильно распухла нога, и рана начала гноиться. Его пришлось оставить в Мендосе, куда прибыли сотрудники «Интерпола» для его охраны.

Теперь, сидя на скамье, Саундерс и Моника ждали, когда им, наконец, принесут авиабилеты и документы. Несколько в стороне сидело двое парней, постоянно сопровождавших Саундерса с момента его прибытия в Буэнос-Айрес.

Слушая сбивчивый рассказ Моники о событиях того дня, Саундерс понимал, Миура последует за ним и в Нью-Йорк, где они неминуемо должны будут встретиться.

— Вы теперь поедете один в Нью-Йорк, — задумчиво сказала женщина, словно прочитав его мысли, — и этот «ястреб», наверняка, будет там.

— Посмотрим, — строго сказал Саундерс, — во всяком случае, я хотел бы с ним встретиться.

Они помолчали.

— Холодно, — неожиданно сказала женщина, хотя в городе стояла обычная ноябрьская жара.

Ричард, сняв пиджак, набросил его на плечи женщины.

— Не надо, — попыталась возразить она.

— Не спорьте, вы же в легком платье, можете простудиться.

— А вы не можете?

— Могу. Но это сейчас не самое главное, — невесело улыбнулся Ричард.

— Скажите, «Дронго», вы женаты? — вдруг спросила Моника.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Просто так. Я вдруг подумала, что у вас очень неспокойная жизнь.

— Да, наверное. Но я как-то не очень задумывался над этим.

— А вы правда русский? — задала явно ненужный вопрос Моника.

— Почему русский?

— Так о вас говорят все. Но на русского вы не очень похожи. Скорее на итальянца или испанца.

— Моника, вы сегодня очень любопытны, — ушел от прямого ответа Саундерс.

— Простите, просто скучно сидеть здесь без дела.

Они снова помолчали.

— А вы сами замужем? — спросил Ричард.

— Нет, — покачала головой женщина, — и никогда не была.

— Почему? — удивился Саундерс.

— Работа, — неохотно ответила Моника, — в ДЕА не очень поощрялось замужество сотрудников-женщин. Она протянула руку.

— Кажется, пойдет дождь.

Саундерс посмотрел на голубое небо, где ярко светило солнце.

— Похоже, — решил согласиться он, — но мы все равно должны ждать.

Высоко в небе показалась стая птиц, летящих на север. Саундерс проводив их угрюмым взглядом, тяжело вздохнул.

— В северном полушарии сейчас зима, — напомнил он.

— Да, — растерянно сказала Моника, увидев его взгляд. — Птицы полетели, — сказала она задумчиво. — Дронго — это, кажется, такая птица. Почему именно «Дронго»?

— Есть такая маленькая птичка, — пояснил Саундеpc, — она строит свои гнезда высоко в ветвях деревьев. Дронго не боится никого и ничего, смело вступая в бой с любым пришельцем, осмелившимся нарушить его покой. Однажды в горах Индокитая я наблюдал бой дронго с двумя беркутами. Это было поразительное зрелище, маленький дронго не уступал. Вот тогда я решил взять себе это прозвище.

— Ясно, — Моника быстро поднялась со скамьи. — вот и наши хозяева.

К ним направлялся представитель «Интерпола».

— Добрый день, господа, но почему вы не захотели ждать в гостинице? — сразу упрекнул их подошедший.

— Хотели напоследок погулять по городу, — тихо ответила Моника, — все-таки целый месяц мы были вместе.

— Это было очень неосторожно с вашей стороны, неодобрительно сказал представитель «Интерпола». — Миссис Вигман, ваш самолет через два часа. Я повезу вас в аэропорт Эсейса. Ваши вещи и багаж уже в автомобиле. А ваш самолет, — он повернулся к Саундерсу, — через пять часов. В аэропорт вас отвезут вот эти двое ребят. Они же полетят с вами до самого Нью-Йорка. Им разрешено взять на борт самолета оружие.

— Понятно, — Саундерс посмотрел на миссис Вигман. — Будем прощаться, — несмело сказал он.

Представитель «Интерпола» тактично отошел в сторону, к машине.

— Как вас зовут, Моника? — вдруг задал тоже ненужный вопрос Ричард.

— Натали, — тихо сказала женщина.

— Спасибо вам за все, Натали. И простите меня, вы так сильно измучились за эти дни. Она всхлипнула, обнимая его.

— Я люблю вас, «Дронго», — тихо сказала она, — берегите себя. Ради всего святого, берегите себя. Они бывают безжалостны.

Она поцеловала его, чуть коснувшись губами его щеки, молча отдала пиджак и быстро, не оглядываясь, пошла к машине. После того как автомобиль уехал Саундерс еще долго стоял молча, глядя куда-то вдаль. Через пять часов он вылетел в Нью-Йорк.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«ВСТРЕЧА С ЖУРНАЛИСТАМИ»

2 декабря в пресс-центре МИД СССР в Москве состоялась пресс-конференция.

На будущей неделе Генеральный Секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета М. С. Горбачев посетит Нью-Йорк, где 7-го декабря он выступит на 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН с изложением взглядов советского руководства на важнейшие проблемы мирового развития. Об этом сообщил журналистам заместитель министра иностранных дел СССР В. Ф. Петровский.

— Решение выступить на Генеральной Ассамблее, — Оказал он, — продиктовано нашей глубокой убежденностью в том, что Организация Объединенных Наций является незаменимым механизмом в поиске мирных решений международных вопросов, разблокирования конфликтов и кризисных ситуаций и урегулирования других глобальных проблем.

В Нью-Йорке М. С. Горбачев будет иметь беседы с Генеральным секретарем ООН X. Пересом де Куэльяром и Председателем 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, министром иностранных дел Аргентины Д. Капу-то. Беседы, несомненно, обогатят страны ценным опытом многостороннего сотрудничества, смогут дать пищу Для размышления и выводов, будут способствовать выработке в рамках ООН общеприемлемых решений по насущным проблемам мировой политики.

В дни участия главы советского правительства в работе сессии состоится его встреча с нынешним и будущим Президентами США. Деловая встреча с Р. Рейганом и Дж. Бушем, — подчеркнул заместитель министра, — как мы ожидаем, станет важным звеном в развитии результативного диалога между СССР и США.

«Известия» 3 декабря 1988 года.

Нью-Йорк. 4 декабря 1988 года. 12-00

В аэропорту имени Джона Кеннеди Саундерса уже ждали. Быстро пройдя таможенные формальности, он подошел к Роберту Дюнуа, которого давно знал в лицо.

Сорокалетний Дюнуа был скорее похож на профессора университета, чем на секретного агента. Последние два года он возглавлял особую группу экспертов ООН и был непосредственным руководителем «Дронго». Среднего роста, чуть полноватый, с веселым румяным лицом в роговых очках, он всем своим видом излучал добродушие и умиротворенность. Саундерс знал, сколь обманчиво это впечатление. Дюнуа был одним из лучших экспертов комитета ООН, где работал последние пять лет. До этого почти полтора десятка лет Дюнуа работал в секретных службах Канады и в «Интерполе».

Весело поздоровавшись с «Дронго», он повел его к выходу. Оглянувшись, Саундерс заметил, что двое сопровождавших его парней подошли к высокому блондину у стойки. Дюнуа перехватил его взгляд и успокаивающе кивнул головой. В автомобиле, уже сидя за рулем, Дюнуа протянул ему оружие и, не отрывая глаз от дороги, спросил:

— Как здоровье миссис Вигман?

— Неплохо. Врачи говорят, ничего опасного, — чуть виновато сказал Ричард, — по существу, она пострадала из-за меня.

— Слышал, — сухо сказал Робер. — Это я рекомендовал ее твоей напарницей. Я давно ее знаю. Героическая женщина.

— Вы думаете передать наши материалы в Совет Безопасности ООН? — спросил «Дронго». — По-моему их надо выносить на обсуждение Генеральной Ассамблеи ООН или на заседание Совета Безопасности.

— Не торопись, — Дюнуа резко свернул направо, — это не так просто. Нам понадобится время, чтобы привести эти материалы в надлежащий вид. Но все равно работу вы проделали очень большую. Однако самоё главное нам еще предстоит.

По дороге Саундерс обратил внимание на празднично украшенные магазины, уже появляющиеся на улицах нарядные елочки. Приближался традиционный праздник Рождества, столь любимый американцами. Они подъехали к зданию Генеральной Ассамблеи ООН, расположенному на набережной Ист-Ривера. Дюнуа ловко остановил свой автомобиль на стоянке. Огромное плоское здание с куполом оттеняло стоявшую рядом бетонную многоэтажку Секретариата ООН. У входа в здание «Дронго» обратил внимание на символическую фигуру молотобойца, перековывающего меч на орало. Он знал, что это был подарок Советского Союза ООН. Но рядом, почти у самого входа, находилось другое не менее символическое сооружение.

На просторном каменном постаменте стоял огромный трехметровый револьвер, дуло которого было изогнуто и завязано узлом. Это был подарок Люксембурга, быстро успевший стать достопримечательностью ООН.

«Дронго» обратил внимание, что справа, у бюро пропусков, уже выстроилась довольно большая очередь журналистов, прибывших на получение аккредитации. Журналисты заполняли анкеты, показывали документы, удостоверяющие их личность, и тут же шли фотографироваться. Японский «поляроид» выдавал фотокарточку в течение нескольких секунд. Карточку клеили на кусок картона и, написав фамилию журналиста, запечатывали все в пластик. После чего прикрепляли к нему зажим и выдавали журналисту. Вся процедура занимала очень мало времени.

«Нужно будет обязательно проверить списки журналистов и их газет», — подумал «Дронго», входя в здание.

Точно уловив его мысли, Дюнуа уже в лифте недовольно пробормотал:

— Надо теперь проверять всех журналистов до единого, а это такая нудная работа.

— Нужно, — согласился Саундерс, — хотя именно их и проверяют особенно тщательно, при входе и выходе. Особенно надо будет обращать внимание, из каких они газет.

Они поднялись в скоростном лифте на 12-й этаж, Дюнуа, уверенно двигаясь по коридору, остановился одной из дверей.

— Нам сюда, — показал он.

Саундерс вошел вслед за ним. За дверью оказались две просторные комнаты, заставленные столами и компьютерами. Компьютеров было несколько и они, очевидно, работали даже в отсутствие хозяина.

— Это мои апартаменты, — сказал Дюнуа, раздеваясь. Плащ он бросил прямо на стул. Подойдя к компьютерам, он прочитал последние сообщения. Покачал головой: «Ничего существенного».

«Дронго», сняв плащ, повесил его на вешалке у входа.

— Я скажу, чтобы нам принесли кофе, — Дюнуа прошел к столу, поднял трубку.

— Если можно, мне чай, я не люблю кофе, — попросил «Дронго».

— Хорошо, — Дюнуа заказал чай икофе. Опустив трубку, он чуть ослабил узел галстука, расстегивая верхнюю пуговицу.

— Значит, теперь, — начал он сразу, без предисловий, — наша главная задача — установить, где находится Фернандо Диас. Я уже попросил ФБР проверить все гостиницы города. Но это огромная работа. И потом он вполне мог остановиться не под своей фамилией.

— Думаю, нет, — покачал головой «Дронго», — зачем ему рисковать? Он, наверняка, остановится в хорошей гостинице в центре города. И обязательно под фамилией Диаса. Документы у него на эту фамилию, хотя я сомневаюсь, что это его настоящее имя. Кстати, мы еще не должны забывать Миуру. Этот стервятник, наверняка, где-нибудь здесь. Он преследует меня по всему свету.

— Да, да, конечно, — согласился Дюнуа, — мы будем искать и Миуру. В ФБР сейчас уже печатают его фотографии. Мы запросили ее из Гонконга.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Дюнуа, нажимая кнопку, автоматически открывающую дверь.

В комнату вошли двое. Один из них был высокий блондин, которого Саундерс уже видел в аэропорту. Другой был темноволосый, более коренастый и плотный. На подбородке у него был едва заметный шрам.

— Знакомьтесь, — представил Дюнуа вошедших, — это мои помощники.

— Эдам Биллингтон, — представил он блондина, тот приветливо кивнул, — и Джеральд Лаутон, — показал Дюнуа на брюнета.

Саундерс по очереди крепко пожал руки вошедшим.

— Раздевайтесь и садитесь, ребята. Ну что, нашли кого-нибудь из наших гостей? — спросил Дюнуа.

— Пока нет. Но ФБР повсюду разослало своих людей, — ответил Биллингтон, — к поискам подключились представители ЦРУ, АНБ и личной охраны Президента. Задействованы прибывшие инспектора «Интерпола». Я думаю, Диаса найдут в ближайшие сутки, — немного самоуверенно сказал Эдам.

— У нас очень мало времени, — напомнил Дюнуа, — всего три дня. Если мы найдем Диаса, нужно будет очень осторожно проследить, с кем он встретится. Главное сейчас — это найти Диаса. Он наш единственный шанс. Пока, к сожалению, мы ничего не знаем о готовящемся покушении, кроме приезда этого Диаса.

Раздался телефонный звонок.

— Слушаю, — быстро снял трубку Дюнуа. — Отлично. Да, я записал. Наш представитель сейчас подъедет.

— Срочно в аэропорт, — сказал он, положив трубку. — ФБР проверило все прибывшие рейсы за двое суток. Вчера рейсом из Лиссабона в Нью-Йорк прилетел Фернандо Диас. Нужно поговорить с таможенниками. Может быть, кто-нибудь из них запомнил этого Диаса в лицо.

Биллингтон и Лаутон быстро поднялись.

— Узнайте насчет Миуры, — поручил Дюнуа, — может быть, он прибыл под чужой фамилией, но вместе с Диасом. Во всяком случае, покажите его фотографию.

Когда за ушедшими закрылась дверь, Саундерс покачал головой:

— Не думаю, что Миура приехал вместе с Диасом. Так мы его не найдем. Нужно, чтобы я чаще появлялся на улице. Тогда и этот убийца окажется где-то здесь, рядом.

— Пока не будем спешить, — устало сказал Дюнуа, — у нас, все-таки, еще есть время.

Они ждали уже пятый час. Все службы города были подняты на ноги, осведомители ФБР и полиции вышли на улицы, проверялись все гостиницы одна за другой, но Диаса нигде не было. Наконец, в семь часов вечера раздался долгожданный телефонный звонок.

Дюнуа, молча выслушав сообщение, швырнул трубку.

— Они нашли его, — быстро сказал он, — ты был прав. Он остановился под своей фамилией. Это здесь, недалеко, на тридцать первой улице. Сейчас к его телефону в номере подключается ФБР. Я прикажу Лаутону и Биллингтону быть там.

— Может, мне тоже поехать туда?

— Зачем? В здании ООН ты в относительной безопасности. А на улице все может случиться. Думаю, в этом нет необходимости. Главную свою задачу ты выполнил — вывел нас на Диаса. Остальное уже наше дело.

— Я не думаю, что он приехал один. Наверняка, в город приедут еще несколько функционеров «Легиона» и кто-нибудь из их руководителей для координации всех действий. Все-таки, это очень рискованная операция.

— Что ты предлагаешь?

— Проверить еще раз все ближайшие отели. Пусть посмотрят книги заказов, кто именно прибывает в ближайшие три-четыре дня. Списки лучше привезти сюда, может быть, я встречу знакомую фамилию.

— Неужели ты думаешь, что этот неизвестный шеф заранее закажет себе номер? — спросил Дюнуа.

— Обязательно закажет. Причем, недалеко от места событий, чтобы быть рядом во время покушения. Я убежден в этом.

— Хорошо. Я передам твои предположения; Но учти, на это уйдет много сил и времени.

— Я понимаю. Но это нужно, — подчеркнул «Дронго».

Дюнуа в который раз поднял трубку телефона.

КАК ОХРАНЯЮТ ПРЕЗИДЕНТОВ

(от автора)

Каким образом удается предотвратить многочисленные покушения на президентов, премьеров, королей, министров и других официальных лиц? Кто они — эти люди, обеспечивающие безопасность официальных лидеров? Как они умудряются работать в неимоверно сложных условиях, во время встреч их объектов с многочисленными толпами людей на площадях и митингах, во время визитов и приемов.

Лежащая на агентах секретных служб ответственность тяжким грузом давит на их сознание, вынуждая всегда быть предельно готовыми к любым неожиданностям. Агенты секретных служб подбираются в охрану президентов еще в молодом возрасте. При этом учитывается все — их привычки, вкусы, болезни, наследственные пороки, состояние здоровья, семейное положение, даже уровень коммуникабельности в общении с посторонними людьми. И это не считая специальной подготовки, где их учат искусству охранять людей. Как правило, часто нанятые агенты, обеспечивающие охрану частных лиц, не идут ни в какое сравнение с представителями официальных секретных служб. Уровень под-, готовки и профессионализма у них резко отличается. В различных странах существуют свои системы подготовки агентов, однако, при этом их объединяет общий уровень высокого профессионализма.

Агенты, обеспечивающие безопасность главы государства, находятся в постоянном напряжении, всегда готовые защитить даже ценой собственной жизни охраняемый объект.

В Соединенных Штатах Америки агенты носят темные очки, чтобы нападавшие не могли заметить, куда смотрит в данный момент детектив. Кроме того, такие очки предохраняют и от неожиданностей, когда нападавший может неожиданно плеснуть в лицо кислотой или другой жидкостью. Американские агенты всегда чуть-чуть позируют, учитывая психологические факторы. На любого, даже постороннего производят впечатление их одинаково безликие высокие фигуры в светлых плащах и темных очках, их постоянная готовность к отражению нападения.

По-иному строится работа секретных агентов в Советском Союзе. Агенты при этом стараются быть незамеченными, слиться с толпой. Здесь также учитывается психологический фактор, однако в другом измерении, Нападающий знает, что любой человек рядом с ним может оказаться агентом спецслужб. И это заставляет его нервничать, торопиться, опасаться посторонних лиц, уменьшает его и без того небольшие шансы.

Согласно протоколу, в обеих странах лидеры и их заместители никогда не летают на одном самолете. Президент США — Буш ни при каких обстоятельствах не может сесть в один авиалайнер с вице-президентом Куэйлом. Точно так же, как и Горбачев никогда не полетит вместе с Рыжковым…

Место встречи лидеров заранее выбирают с учетом рекомендации спецслужб. При этом представители службы безопасности заблаговременно вылетают в страну и проводят консультации по координации совместных действий. Для обоих лидеров заранее высылаются бронированные автомобили в страну, где ожидается их визит.

Во время визитов учитывается международное положение в мире, обстановка в регионе и в самой стране, пропускной режим данного государства.

Несмотря на новейшие достижения в области изготовления пуленепробиваемых жилетов, президенты редко одевают подобные «костюмы». Несколько лет назад в США были изготовлены костюмы и пальто из «кевлара» — материала, обладающего повышенной прочностью, схожие по эффекту с бронежилетами полицейских детективов. Но и эти «кевлары» надеваются крайне редко. Маршруты автомобильных поездок лидеров обеих стран держатся в секрете и практически не сообщаются никому. Как правило, начальник личной охраны знает сразу три маршрута движения кортежа и лично, на свое усмотрение, выбирает один из них.

При этом охрана контролирует сразу три маршрута, не зная определенно, откуда проедет руководитель государства.

Во время совместных встреч агентами проверяются все входящие в комнату президентов журналисты и корреспонденты. Особенно тщательно, с учетом новейших достижений электронной техники, проверяется аппаратура теле-и кинооператоров.

До совместной встречи охрана проверяет состояние кресел, стульев, столов в кабинетах, где будут работать президенты. Проверяются даже люстры и светильники, состояние их крепления, возможность дублирования освещения. Тщательно проверяются все напитки, подаваемые на стол лидеров обоих государств, даже бокалы и рюмки, из которых они будут пить. Магнитометрами проверяют соседние комнаты, помещения сверху и снизу. Во время визитов лидеров государств принимаются меры по обеспечению безопасности родных и близких президентов — их супруг, детей, ближайших заместителей. Как правило, эти люди имеют личную охрану и в стране, откуда прибывает лидер государства.

Нью-Йорк. 5 декабря 1988 года. 11-00

Эту ночь они провели в кабинете Дюнуа. Лишь иногда, на короткие мгновения им удавалось задремать, пока очередной телефонный звонок не будил их. Эта длинная ночь, казалось, не кончится никогда. А утром случилось непоправимое.

Всю ночь агенты ФБР и «Интерпола» дежурили, наблюдая за номером Диаса. Но там было все спокойно. Никаких телефонных звонков и посетителей.

Саундерс, сидевший за столом Дюнуа, внимательно читал поступающую информацию. Состояние тревоги не покидало его с момента прибытия в Нью-Йорк. До назначенной встречи лидеров обоих государств оставалось меньше двух суток, завтра должен был прилететь в Нью-Йорк Михаил Сергеевич Горбачев, а некоторых фактов У него еще не было.

Ричард понимал, сколь много зависит от наблюдения за Диасом, и именно это тревожило его больше всего. Одна из главных заповедей секретных агентов и Детективов — негласный закон — не делать ставки на одного человека. Сообщения единственного свидетеля всегда могли оказаться ложными, а наблюдение за ним могло, наоборот, увести агентов от действительного места событий. Но даже если наблюдаемый оказывался тем единственным шансом, на который следовало делать ставку, противная сторона всегда могла убрать его, обрубая единственную ниточку, ведущую к раскрытию преступления.

Словно предчувствуя неладное, Саундерс постоянно нервничал. Он помнил слова Грубера о том, что в Нью-Йорке у «Легиона» есть свой человек и это его беспокоило все сильнее с каждым часом, приближающим совместную встречу. Время тянулось медленнее обычного.

В десять часов утра Саундерс, взяв трубку, набрал номер.

— Что с Диасом? — нервно спросил он.

— Еще спит, — ответил один из агентов, наблюдавших за номером.

— В десять часов утра? — быстро переспросил Саундерс, — спит в десять часов утра?

— Может, он просто любит поспать, — недовольно сказал Дюнуа, уже начинающий понимать, что случилось непоправимое.

— Подождем еще немного, — сказал Саундерс, отключаясь. Он откинулся на спинку кресла.

— Ты думаешь, с ним что-нибудь случилось? — спросил Дюнуа.

— Не знаю, — Саундерс покачал головой, — но все может быть. В этой ситуации мы очень рискуем.

— Наши люди сидят в соседних комнатах, — успокоил его Дюнуа. — Номер Диаса прослушивается. Я не думаю, что может случиться нечто ужасное. Если только вчера в ресторане ему не дали яд. Но это маловероятно. Он сидел там внизу за ужином около часа.

— Его не могли убрать снайперы? Например, через окно? — спросил Саундерс.

— Нет, — Дюнуа встал, разминаясь. — Его окно выходит во двор, а напротив тоже сидят наши люди. Мы старались предусмотреть все неожиданности.

— Хорошо, — кивнул Саундерс, — подождем еще немного. Двадцать минут прошли, как двадцать часов. Наконец сам Дюнуа, не выдержав, поднял трубку:

— Он все еще молчит?

— Да, в номере тихо, — подтвердили агенты, — мы звонили по телефону, но там никто не поднимает трубку.

— Пусть портье под каким-нибудь предлогом постучится к нему в дверь, — приказал Дюнуа.

Через пять минут раздался звонок.

— Никто не отвечает. Он стучал несколько раз.

— Ломайте дверь, — распорядился Пьер Дюнуа, раздраженно бросая трубку. Он включил переговорное устройство. — Только спокойно и очень осторожно.

Агенты бросились выполнять приказ. Через минуту раздались их тревожные голоса.

— Его нет в спальной. Кровать раскрыта, одежда разбросана, но его нигде нет.

— Ищите следы, — гневно рявкнул Дюнуа. Раздался неясный шум.

— Он здесь! — крикнул кто-то в переговорное устройство. Потом наступило молчание. Саундерс подошел к Дюнуа, вслушиваясь в переговоры.

— Что случилось? — спросил Дюнуа.

— Он мертв.

— Кто? — расстроенно спросил Дюнуа.

— Диас мертв. Его застрелили в ванной комнате. Несколько выстрелов в упор. Тело еще теплое.

— Каким образом? — устало спросил Дюнуа, — каким образом это могло произойти? Вы же поставили номер на прослушивание.

— Мы сами ничего не понимаем, господин Дюнуа, но микрофоны работают исправно. Все, что мы говорим, слышно в соседнем номере. Это так, Рон? — спросил Дюнуа у агента, оставшегося в соседнем номере.

— Да, — растерянно подтвердил агент. — Это так, я ничего не понимаю.

Дюнуа, отключившись, посмотрел на Саундерса.

— Вот такие дела, — невесело сказал он, помолчав минуты две, обдумывая случившееся. Была перерезана последняя нить, дававшая призрачные шансы выхода на преступников.

По предложению Саундерса, медицинские эксперты установили приблизительное время смерти Диаса. Получилось, что он был застрелен около девяти часов утра. Была снова прослушана магнитофонная запись из номера. Даже неясные, едва слышные шумы стали расшифровывать. И, наконец, выяснилось, что в девять часов двадцать минут был слышен слабый шум падающего тела. Однако никаких выстрелов и присутствие посторонних лиц в номере зафиксировано не было.

Рассерженный Дюнуа, прибыв на место происшествия вместе с «Дронго», долго осматривал номер отеля, где был убит Фернандо Диас. Разумеется, никаких следов преступления они не нашли.

— Безусловно, Диас был застрелен из пистолета с глушителем, — мрачно сказал Дюнуа, — я только не могу понять, откуда попал сюда этот чертов убийца и куда он потом делся. Мои люди сейчас проверяют всех гостей этого отеля, весь технический персонал. Единственное, что ясно уже сейчас, — это не Миура. Но откуда! — Он ударил кулаком по спинке кресла, — откуда они могли знать, что мы вышли на Диаса? Меня теперь более всего волнует это.

— Может, они заранее знали, — осторожно начал Саундерс, — что за Диасом будет наблюдение? Или узнали от своих осведомителей из ФБР?

— А может быть, в другом месте? — хмуро спросил Дюнуа. — Нужно было его сразу арестовать.

— Может, и в другом, — согласился Саундерс. — Утечка информации возможна где угодно. В «Интерполе», ЦРУ, АНБ, полиции. Мы уже не можем сейчас начать новую проверку наших людей. Возможно, что кто-то, неведомый нам, следил за Диасом, и, обнаружив наше наблюдение, решил убрать опасного связного. А насчет ареста я не согласен — мы ведь хотели уточнить его связи.

— Не знаю, — Дюнуа устало махнул рукой, — не знаю, что сейчас главное. Искать убийцу или место и время покушения.

— И то, и другое, — деловито сказал «Дронго», — но не забывать о том, что я вчера говорил. После убийства Диаса я тем более убежден, что в Нью-Йорк прибудут новые «гости». Все списки прибывающих должны быть у нас в Комитете. Нужно будет передать эти запросы во все авиакомпании. Другого выхода у нас сейчас нет.

— Согласен. Кроме того, я соберу совещание представителей спецслужб у нас в Комитете, — кивнул Дюнуа. — Но у нас очень мало времени.

Расследование ничего не принесло. Дежурившие в соседнем номере инспектора и портье были убеждены, что к Диасу никто не входил. Все выходы из отеля были взяты под контроль, номер прослушивался. Но никто не услышал никаких подозрительных звуков, не увидел никого из посторонних, выходивших ночью из отеля.

«НЬЮ-ЙОРК ГОТОВИТСЯ К ВСТРЕЧЕ»

Нью-Йорк. Не совсем обычные экскурсии проводятся в эти дни в здании на Ист-Ривер, в штаб-квартире Организации Объединенных Наций. С виду все, как и прежде. Гид, уставший, но не сбивающийся, однако, на монотонность. Толпа экскурсантов, которые не в столь уж большой срок, отведенный им на осмотр, пытаются увидеть и узнать как можно больше. Но подойдешь к такой группе, послушаешь и заметишь, что сфера, если так можно выразиться, посетительского интереса довольно специфична: все, что связано с предстоящим визитом в ООН советского руководителя. Через какой подъезд войдет он в здание, где состоится его беседа с Генеральным секретарем ООН? Проведет ли пресс-конференцию?

Интерес понятен. Второй раз за всю историю существования Организации Объединенных Наций советский руководитель приезжает в Нью-Йорк и выступает перед делегатами Генеральной Ассамблеи. Первый раз такое было почти тридцать лет назад, в шестидесятом.

О том приезде вспоминают по-разному. Одни — по существу, другие — по мелочам. Впрочем, в таком деле, Как визит высшего лидера не просто в зарубежную страну, а в штаб-квартиру международного сообщества, мелочей не бывает. То, как смотрелся тогда наш лидер в зале заседаний Генеральной Ассамблеи, как вскакивал с места, пытаясь перебить непонравившегося оратора стучал кулаком по столу (и не только кулаком), запомнилось не меньше, чем инициативы, в его выступлении содержавшиеся. Эти эпизоды до сих пор не забывали, не упуская возможности прокрутить несколько кадров кинохроники или подбросить цитату из мемуаров политиков того времени. Смысл? Целей несколько. Не стоит думать, что обязательно должна быть злонамеренность. Показывая то, что было тогда, американцев подводят к выводу: иной ныне стиль у внешней политики Москвы, такой стиль, который внушает доверие к cуществу этой политики.

А вот газета «Ньюсдей» в своем воскресном номере выстраивает иную логическую цепочку. «На XV сессии Генеральной Ассамблеи собрались многие главы государств и правительств. Там были Президент Эйзенхауэр, премьер Фидель Кастро, премьер Патрис Лумумба, Президент Насер, Президент Сукарно, премьер-министр Неру, маршал Тито, премьер Макмиллан. Ожидания, связывавшиеся с тем визитом, были настолько велики, что Фредерик Боланд, тогдашний председатель сессии Генеральной Ассамблеи, предсказывал, что она может стать наиболее впечатляющим дипломатическим событием в истории. Не стала, все вышло из-под контроля. Был хаос».

Краски, конечно, сгущены и очень основательно. Но идея проступает отчетливо: стоит ли, — словно вопрошает этот и ряд схожих материалов, — возлагать особые надежды на предстоящий визит? Не быть ли нам всем поспокойнее, не подходить ли к нему, как к событию, в общем-то, ординарному?

В этих вопросах можно услышать мотивы, доносящиеся из административных ведомств. В серии брифингов, закрытых, полузакрытых и открытых, проводимых в последние недели высокопоставленными чиновниками, как из рейгановской администрации, так и из будущей бушевской, нет-нет, да и мелькнет предупреждение: не рассчитывайте на многое. И признание: мы в администрации к таким расчетам не склонны.

«Известия» 6 декабря 1988 года.

Нью-Йорк. 5 декабря 1988 года. 18-00

Списки доставлялись периодически и Саундерс внимательно просматривал их, отмечая интересующие его фамилии.

В половине пятого позвонили из полиции. Вскрытие трупа Диаса подтвердило, что он был убит тремя выстрелами в упор, в ванной комнате. Убийца находился в двух метрах от погибшего и использовал при этом оружие с глушителем.

Полиция и представители ФБР продолжали допрашивать персонал гостиницы, но никаких следов убийцы найти не удавалось, Особенно странным было то обстоятельство, что убийца действовал бесшумно. Словно он тоже знал, где именно установлены диктофоны, и старательно обходил эти места.

Эксперты-дактилоскописты и криминалисты в течение трех часов внимательнейшим образом осматривали номер, но никаких следов преступления найдено не было. Это оставалось загадкой.

К шести часам вечера уставший Саундерс отложил бумаги.

— И все-таки, каким образом будет совершено это покушение? — задумчиво спросил он. — Нужно учитывать все варианты, а это крайне сложно.

— Конечно, — согласился сидевший рядом Дюнуа, — если бы мы знали место и время, было бы куда проще. Но увы… Хорошо еще, что вообще удалось узнать про это покушение. Я звонил директору ЦРУ Уэбстеру, он обещал прислать лучших специалистов. Из ФБР и АНБ люди уже приехали, сидят внизу, рядом с просмотровым залом, — он посмотрел на часы, — из ЦРУ, наверное, тоже. Кроме того, Уэбстер обещал мне найти профессора Рэя Клейна. Это бывший заместитель директора ЦРУ, один из наиболее известных экспертов в области международного терроризма. Из советского посольствa должны приехать советник по вопросам безопасности и представитель генерала Медведева — начальника личной охраны Михаила Горбачева. Секретная служба Белого дома должна была прислать заместителя начальника охраны Президента — Роберта Сноу. Я его давно знаю — отличный специалист. Сам начальник охраны не сможет приехать, он должен быть неотлучно при Президенте Рейгане. Тем более после такого сообщения. Обещал приехать мэр, города со своим начальником полиции. Вот, кажется, все.

— Вы будете меня представлять?

— Просто скажу, что вы — эксперт ООН, занимающийся проблемами преступности. В подробности вдаваться не будем.

Саундерс утвердительно кивнул головой. Выйдя из кабинета, они прошли по коридору и на лифте спустились вниз, на девятый этаж. Из лифта они вышли в длинный коридор и; пройдя шагов двадцать, повернули, миновав охранника, отдавшего им честь, и зашли в большую комнату. Дюнуа пожал руку седовласому мужчине:

— Добрый день, Роберт, — и прошел в глубь комнаты.

— Позвольте представить, господа. Это доктор Саундерс, эксперт ООН в области международного терроризма, — представил Саундерса Дюнуа.

«Дронго» почувствовал на себе заинтересованные взгляды профессионалов. В комнату вошло еще несколько человек.

— Здравствуйте, господин мэр, — протянул руку одному из прибывших Дюнуа.

— Я думал, мы к вам не доедем. Опять такие пробки на улицах, — пробормотал Э. Коч. — Это наши представители из нью-йоркской полиции, — показал он на двоих спутников.

Дюнуа кивнул.

— Садитесь, господа.

В комнату вошел молодой человек и, подойдя к Дюнуа, что-то сказал.

— Конечно, приглашайте, — обращаясь к присутствующим, кивнул тот и добавил, — Прибыли наши русские коллеги.

В комнату вошли трое людей. Впереди шел высокий подтянутый молодой человек лет тридцати пяти — сорока.

— Полковник Михайлов, — представился он.

— Очень рад вас видеть, — пожал ему руку Динуа, — мы давно ждем вас.

— Это мои коллеги, — представил Михайлов своих товарищей. — Куприянов и Леонов.

Вошедшие, кивнув, сели за большой стол.

— Кажется, все в сборе, — начал Дюнуа, когда все расселись по местам. — Вы все знаете, зачем мы собрались здесь. К нам поступили более чем достоверные сведения о готовящемся покушении на жизнь Рональда Рейгана и Михаила Горбачева во время их встречи в Нью-Йорке. К сожалению, ничего более конкретного нам узнать не удалось. Организация, готовящая покушение, — «Легион дьявола». Один из террористов, который должен был принять участие в готовящейся акции, был установлен нами. Это был боливийский гражданин Фернандо Диас. Вот его фотография.

Дюнуа передал фотографию присутствующим.

— Однако мы недооценили «легионеров». За Диасом, очевидно, следили их люди. Заметив наше наблюдение, они вывели Диаса из игры, застрелив его в номере отеля. По нашим данным, — продолжал он, — террористов несколько человек. Предположительно четверо-пятеро. Это в основном латиноамериканцы, однако, не исключено, что среди них могут быть европейцы. Организация пославшая их, — «Легион дьявола», — готовилась к этой операции достаточно долго. Кроме того, в настоящее время в Нью-Йорке находится профессиональный убийца Ясухиро Миура. Вот его фотографии. Мы уже попросили местную полицию обратить внимание на все рейсы из Латинской Америки. Этот тип исключительно опасен. Он может нейтрализовать сразу несколько человек, поэтому отношение к нему должно быть особым. Повторяю, он очень опасен Никакими другими сведениями мы пока не располагаем.

— У вас есть возможность для получения более точных сведений? — спросил один из работников ЦРУ — Думаю, да. Но время, время. Вы же понимаете, у нас всего два дня. Даже один Горбачев прибывает завтра вечером.

— Может, отменить визит? — предложил седой господин из АНБ.

— Это невозможно, — простонал Э. Коч, хватаясь за голову, — это абсолютно невозможно.

— Думаю, это не выход, — согласился полковник Михайлов, — но я доложу своему начальству и об этом мнении.

— Я считаю, — это крайнее решение, — осторожно сказал «Дронго», — а нам нужно предпринять какие-то конкретные шаги, чтобы овладеть ситуацией. Где предполагается встреча президентов?

— На острове Гавернорс-Айленд, это у южной оконечности Манхэттена. Там находится штаб береговой охраны.

— Это было сделано в целях безопасности, — сказал представитель личной охраны Президента Роберт Сноу. — Кроме того, на острове будет избранный на новый срок, будущий Президент США, Джордж Буш.

— Все трое в одном месте, — покачал головой Саундерс, — лучшего случая не придумаешь. Но почему именно на острове?

— Так предложила наша служба безопасности, и, насколько я знаю, Президент Горбачев и Президент Рейган согласились встретиться там. За безопасность острова отвечает вице-адмирал Джеймс Ирвин.

— Значит задача террористов значительно осложняется, — задумчиво сказал «Дронго», — но каким образом они хотят проникнуть на эту встречу? Это же практически невозможно.

— Абсолютно невозможно, — покачал головой Роберт Сноу, — мы проверяем всех магнитометрами,[13] всюду стоят наши люди. В воде будут водолазы — наши и Русские. В воздух будут подняты специальные полицейские вертолеты. Весь район будет оцеплен. Это не считая того, что, кроме наших людей и представителей личной охраны Президента Горбачева, всюду будут стоять усиленные наряды полиции. Вокруг Гавернорс-Айленд будут курсировать наши катера. На некоторых из них будут установлены даже зенитные установки на случай внезапного нападения. Паром, на котором прибудет на остров господин Горбачев, будет под усиленной охраной наших катеров.

— А террористы не могут захватить вертолет или катер? — спросил вдруг Саундерс.

— Исключено. На каждом будет наш человек. Регулярно, через несколько минут, он должен подтверждать свое присутствие специальным сигналом. В случае неполучения такого сигнала вертолет или катер будут уничтожены. Кроме того, все они находятся в пределах простой видимости друг от друга, и нападение не может быть незамеченным.

— Но, наверное, во время встречи в доме будет присутствовать много посторонних — техники, электрики, слесари, повара, официанты. Вы это учли? — спросил Саундерс.

Представитель секретной службу чуть заметно улыбнулся.

— Конечно. Мы заменим всех. Привезем их из Белого дома или отеля «Хилтон» в Вашингтоне. А там люди все проверенные. Они годами работают вместе. Кроме того, мы все равно всех проверим.

— Хорошо, — кивнул «Дронго», — но ведь эти «легионеры» что-то придумали. Они уверены, что покушение состоится. И нам надо знать, где именно и каким образом.

— Я предлагаю пройти в соседний зал, — вмешался Дюнуа, — там для нас приготовлено несколько видеозаписей по моей просьбе.

Все встали, задвигали стульями, переходя из одного зала в другой. Последними выходили полковник Михайлов и «Дронго». Полковник внимательно вглядывался в Саундерса.

— Скажите, мистер Саундерс, мы не могли нигде раньше встречаться? — не выдержал полковник, задавая явно непрофессиональный вопрос.

— Конечно, нет, — громко сказал «Дронго», пропуская советского гостя вперед. «Господи, — подумал он, — неужели я так изменился, что даже Сережа Михайлов, который учился на курс выше в спецшколе КГБ, не узнал меня. Он, видимо, уже работает в 9-м управлении.[14] Рассказать кому, ведь, не поверят. Впрочем, наверное, я действительно очень изменился, — с грустью подумал он. — Я ведь младше него всего на три года, а кажется, что старше на все десять».

Они вошли в комнату и расположились в креслах. Дюнуа поднял трубку телефонного аппарата.

— Начинайте, — распорядился он.

На экране замелькали кадры документальной кинохроники.

— Это Миура, — пояснил Дюнуа. — Вы видите его манеру ведения боя. Отлично владеет телом, посмотрите на его реакцию. Повторяю, он очень опасен. Пленка плохого качества, снимали любительской видеокамерой. Думаю, что вы его запомните.

На экране появился улыбающийся Рональд Рейган.

— Это съемка покушения на президента семь лет назад, 30 марта 1981 года, — сказал Дюнуа напряженным голосом. — Обратите внимание, вот все выходят из отеля «Хилтон». Рядом с Рейганом трое агентов специальной секретной службы. Впереди в светлом костюме Денис Маккарти, один из охранников. Слева от Президента, чуть отстав, идет Брейди, пресс-секретарь Белого дома. Впереди него Дивер, обратите внимание — сколько полицейских. Вот первый выстрел. Все замерли. Второй, Маккарти бросается на стрелявшего Хинкли. За ним остальные. Еще четыре выстрела, но преступник уже обезврежен. Последняя пуля уходит вверх, оружие уже блокировано. Тем не менее трое раненых, в том числе и президент. Хорошо еще, что в тот день использовали президентский «кадиллак» из автопарка Белого дома с открывающейся назад дверью. Здесь еще один момент весьма существенный. Ошибка в том, что президентский «лимузин» стоит несколько в стороне, на проезжей части, а надо было у входа.

— Мы уже обратили внимание на эту ошибку, — немного обиженно сказал представитель личной охраны президента, — но таково было указание самого президента. Кстати, об этой ошибке говорил и Эл Фьюри, отвечающий в «Хилтоне» за безопасность. Теперь мы блокируем все подступы. Конкретно: у «Хилтона», между Коннектикут-авеню и 19-й улицей уже никто не может пройти.

— Хорошо, хорошо. Просто я обращаю внимание на типичные ошибки, — примирительно сказал Дюнуа. — Теперь смотрите внимательно еще раз. Вот раздается первый выстрел. Охрана еще ничего не поняла. Второй, и здесь уже все действуют. Президента блокируют, открывают двери автомобиля. Видите, она служит как бы щитом от пуль, потому что открывается назад. Еще выстрелы. Ранен Джеймс Брейди. Еще выстрелы. Все блокировано полностью, но свои роковые выстрелы Джон Хинкли сделать успел. А ведь был не профессионалом. И оружие у него было самое обычное.

— По-моему, охрана действовала как раз неплохо, — осторожно заметил Михайлов.

— Удовлетворительно, — согласился Дюнуа, — смотрите дальше. Это покушение на жизнь Раджива Ганди во время его визита на Цейлон. Вот он проходит строй солдат. Начальник охраны идет немного позади, посмотрите, он отстал больше, чем доложено. Вот Ганди проходит мимо этого солдата. Тот поднимает оружие, пытается ударить прикладом. Обратите внимание, что только реакция самого премьер-министра спасает его. Он успевает отклониться. Одна, две секунды потеряны, все стоят в растерянности, никто ничего не предпринимает. Вот только сейчас начинают приходить в себя. Вот солдата оттащили к ограде, вот подскочили ребята из охраны Ганди. Дальше уже неинтересно. Как видите, анализ показывает, что первые несколько секунд, обычно две-три, нападающий имеет преимущество. Но не более. Убить за этот период сразу троих практически невозможно. Никому, даже профессионалу высочайшего класса. Поэтому и не только поэтому мы убеждены, что нападающих будет несколько. Однако, каким образом они сумеют подойти на достаточно близкое расстояние сразу все? Вот в чем главный вопрос. И мы обязаны найти на него ответ.

— У нас нет агентурных подтверждений готовящегося покушения, — пробормотал представитель ЦРУ.

— Мы тоже ничего не имеем, — добавил представитель ФБР.

— И тем не менее покушение готовится, — уверенно сказал Дюнуа, — на этот счет мы имеем убедительные доказательства. Всю имеющуюся у нас информацию мы передадим вам. Нужно будет задействовать все наши возможности. Исключить любые неожиданности. Никто не должен сидеть сложа руки. Это сейчас самое главное.

— Мы задействуем всех наших людей, — решительно поднялся Сноу, — я согласен с вами, нельзя медлить в подобных ситуациях.

«НЬЮ-ЙОРК ГОТОВИТСЯ К ВСТРЕЧЕ»

(продолжение)

Предупреждение и признание относятся не столько к выступлению в ООН, сколько к той встрече, которую М. С. Горбачев проведет в среду на Гавернорс-Айленде, что у южной оконечности Манхэттена, с Рональдом Рейганом и Джорджем Бушем. Рейган и Буш, — сказал в интервью «Нью-Йорк тайме» некий чиновник Белого дома, — «идут на встречу для того, чтобы слушать. Они будут готовы, если нужно, дать ответ, но мы не ждем того, что на встрече будут вестись переговоры по конкретным вопросам».

Несмотря на публичные заверения такого рода, подготовка к визиту советского лидера ведется в администрации активно. Причем по всем комплексам проблем советско-американских отношений: контроль над вооружениями, региональные конфликты, права человека, двусторонние связи. Есть основания полагать, что администрация будет не только слушать, но и что-то предлагать в ответ.

Посмотрим, как обернется все на деле. Пока же Нью-Йорк и американцы готовятся. Полиция, например, занята решением настоящей головоломки: как в городе, в котором ежедневно передвигаются 850 000 автомашин и в котором сейчас в связи с периодом перед рождественской торговли добавляется еще примерно сотни полторы легковушек, грузовиков и фургонов, обеспечить надлежащий режим кортежу советской делегации Советское представительство при ООН в эти дни буквально засыпано письмами и телеграммами. Девушки с коммутаторной с трудом справляются со всеми телефонными звонками, что непрерывно поступают в миссию из самых разных городов Америки и из-за рубежа. Просьбы и вопросы, где и как можно будет увидеть Горбачева, как лично встретиться с ним, звучат непрерывно.

Только что проведен опрос об отношении американцев к перестройке в Советском Союзе, к советской внешней политике, к будущему советско-американских отношений. Его результаты издательская группа «Тайме мир-рор» выразила одной фразой: «Когда речь заходит о сегодняшнем Советском Союзе, американцы оказываются настроены оптимистично».

Нью-Йорк. Здание секретариата ООН. 6 декабря. 9-00 утра

Как и прошлую ночь, они не спали. ФБР и подключившиеся сотрудники ЦРУ продолжали искать убийцу Диаса, но их поиски не давали конкретных результатов.

Во всех ведомствах сотрудники аналитических отделов снова и снова анализировали ситуацию, пытаясь найти рациональное зерно в безуспешных поисках преступников.

К утру специалисты Агентства Национальной безопасности и ЦРУ пришли к выводу, что преступник действовал один, заранее зная о ведущемся наблюдении за Диасом. Это подтверждение версии самого Саундерса мало что давало в поисках этого неизвестного преступника, наоборот, еще более осложняло общую ситуацию, так как лишний раз убеждало в утечке информации из ООН или секретных служб, проводящих данную операцию.

Всю ночь беспрерывно звонил телефон и поступали сообщения из разных концов города. В четвертом, часу утра из ФБР доложили, что в районе Бронкса был замечен Миура. По указанию Дюнуа, туда дополнительно были брошены еще несколько сотен полицейских детективов и агентов ФБР. Но Миура, очевидно, заметив наблюдение, исчез, умело уйдя от полицейских и инспекторов ФБР.

В шестом часу утра Саундерс, выйдя из комнаты, обратил внимание, как несколько сотрудников ООН и «Интерпола» обрабатывают поступающую информацию. Компьютеры работали, беспрерывно давая все новые сообщения. Три компьютера, подключенные к аэропортам города, сообщали информацию о всех прибывающих в город лицах. Длинные списки ложились на столы помощников Дюнуа, где их внимательно просматривали Биллингтон и Лаутон, отмечая крестиками интересовавшие их фамилии.

Компьютеры анализировали списки прибывших, обращая особое внимание на лиц, прилетающих из Латинской Америки. Во всех аэропортах, на железнодорожных вокзалах, у развилок основных шоссейных трасс, ведущих в город, дежурили тысячи агентов спецслужб, внимательно проверяя всех подозрительных лиц, прибывающих в Нью-Йорк.

Осведомители полиции, ФБР, ЦРУ были задействованы в этой операции с небывалым размахом. Информация шла сразу в несколько центров, и только затем наиболее важные донесения передавались в ООН, где дежурила вся команда Дюнуа, и параллельно в штаб ФБР, где контролировалась общая ситуация в городе.

Ричард задумчиво смотрел на лихорадочно работающих технических инспекторов. Его угнетала собственная бездеятельность. Саундерс понимал, что сейчас главное — выйти на убийц Диаса, установить, кто именно мог знать о наблюдении за Диасом. Круг лиц был чрезвычайно велик и в число этих людей автоматически входили сам Саундерс, Дюнуа и все его люди, обеспечивающие проведение данной операции. Ричард подошел к Лаутону.

— Нужно еще раз проверить, нет ли среди прибывших ранее имен Эриха Вебера, Мануэля Рабинада, Чезаре Росетти, Вольфганга Грубера. Может быть, кто-нибудь из них уже в городе?

— Я специально проверял, — отозвался сидевший за другим столом Биллингтон, — никого нет.

— Понятно, — разочарованно сказал Саундерс, — но еще раз проверить, все-таки, надо.

— Хорошо, — Биллингтон встал, подходя к одному из компьютеров. Он быстро набрал код. Компьютер привычно загудел. По экрану забегали строчки. Биллингтон уверенно работал на компьютере и Саундерс, немного посмотрев, отошел в сторону.

Через полминуты Биллингтон повернулся в сторону «Дронго».

— Никто из названных вами лиц в Нью-Йорк на самолете не прибывал.

— А может, кто-нибудь из них прибудет сегодня вечером или завтра утром? — сделал последнюю попытку Саундерс.

— Мы можем проверить, но на это уйдет много времени, — чуть поколебавшись, ответил Биллингтон, — нужно будет сделать запрос по всем авиакомпаниям, узнать, заказан ли билет на одно из этих имен. И все может оказаться бесполезным.

— Все равно, давайте попробуем, — махнул рукой Ричард, — может быть, удастся что-нибудь сделать.

Биллингтон кивнул, снова набирая нужный код. Саундерс, выйдя из комнаты, пошел к Дюнуа. Тот завтракал, разложив прямо на столе бутерброды и чашки с кофе.

— Садись поешь, — предложил Роберт.

— Есть что-нибудь новое? — хмуро спросил Саундерс.

— Ничего, но мне звонили из ЦРУ. Они убеждены, что утечка информации идет от нас. Эти ребята считают, что кто-то из моих людей сообщил «легионерам» о наблюдении за Диасом.

— Ну и что ты сказал? — спросил Саундерс, усаживаясь за стол.

— Послал их подальше, посоветовав не мешать, мне работать, — сказал Дюнуа. — Бери лучше «Биг-маг», поешь. Если бы не благословенный Мак-Дональд, мои ребята давно умерли бы с голоду.

— Может, стоит отнестись к их сообщению серьезно? — словно рассуждая, спросил Ричард.

— Конечно, стоит. Но у меня нет времени. Пока я буду проверять своих людей и вызывать сюда новых сотрудников, посвящая их в детали предстоящей операции, встреча уже состоится. Ты же знаешь, сегодня прибывает самолет Горбачева.

— Снайперов уже вызвали?

— Конечно. Американцы вызвали их вчетверо больше обычного. Аэропорт будет полностью перекрыт. В небе самолет русского президента будут встречать истребители ВВС США. Кстати, его самолет будут сопровождать еще русские истребители. Мы поднимем в воздух все наши вертолеты, за исключением четырех резервных, которые будут ждать в аэропорту Сейчас там проверяют посадочную площадку. Мы установили пулеметы на крышах. Будут задействованы ракетные установки с военных баз, расположенных поблизости. Вокруг острова, где состоится их встреча, со вчерашнего дня работают водолазы. Пока никаких тревожных сигналов не поступало.

Саундерс молча жевал бутерброд, слушая эту информацию. Дверь открылась, и в комнату вошел Биллингтон.

— Я проверил. Сегодня вечером и завтра в город прилетят двадцать семь тысяч человек. Среди зарегистрированных лиц нет названных вами фамилий, — он положил список на стол.

— Хорошо, — кивнул Саундерс, — спасибо. Биллингтон вышел.

— Это ничего не даст, — покачал головой Дюнуа, вставая со стула, — я пойду посмотрю у Лаутона, нет ли известий из полиции.

Когда он ушел, Саундерс откинулся на спинку кресла. На столе лежал листок бумаги и число прибывающих в город.

— Двадцать семь тысяч триста пятьдесят два человека, — громко сказал он и вдруг отчетливо вспомнил слова Вебера: «Двести тридцать четвертый, Америка». Саундерс быстро поднял трубку.

— Есть такой международный рейс — двести тридцать четвертый, в Нью-Йорк? Да, из Латинской Америки; Нет? Спасибо. Нет, внутренние рейсы мне не нужны.

Он положил трубку, еще раз задумался, затем поднял трубку снова.

— А отель «Америка» в городе есть? Как туда позвонить? Благодарю вас.

Набрав номер, он спросил:

— Скажите, у вас не останавливались Чезаре Росетти или Эрих Вебер? Нет. А, может быть, они заказывали номер? Нет. Спасибо.

Саундерс положил трубку, затем еще раз набрал номер отеля:

— Простите, у вас не заказан двести тридцать четвертый номер? Заказан, На завтра? На чье имя? Спасибо.

Саундерс положил трубку. Номер был заказан на имя Энрико Пиоли, коммерсанта из Рима. Эта фамилия ничего не говорила «Дронго», но это мог быть его «счастливый билет».

Нью-Йорк. Аэропорт имени Кеннеди. 6 декабря 1988 года

Белоснежный лайнер мягко пошел на посадку. Привычно забегали агенты спецслужб. В аэропорту уже находились советские представители служб безопасности, встречающие Горбачева официальные лица. Саундерс стоял в толпе американских охранников и, чтобы особенно не выделяться среди них, надел темные очки.

Он сразу узнал Михайлова, стоявшего недалеко от самолета. Рядом находились представители советского посольства. Посол СССР в США Дубинин что-то оживленно рассказывал Белоногову, постоянному представителю СССР при ООН. Рядом стояли сразу два заместителя министра иностранных дел Советского Союза — Бессмертных и Петровский.

Чуть в стороне высокого гостя ждали представители американских властей. «Дронго» кивнул Дюнуа, когда тот подошел к Али Теймуру, руководителю секции протоколов и связи ООН.

— Мистер Теймур, — сказал Дюнуа, — я надеюсь, все будет как мы договаривались. Не более десяти-пятнадцати минут.

— Да, конечно Президент Горбачев сделает небольшое заявление, и все Ничего другого протоколом не предусмотрено. Так мы договаривались с мистером Белоноговым и Сельвой Рузвельт.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Дюнуа.

Сельва Рузвельт была начальником протокольного отдела госдепартамента США и ее служба всегда действовала в подобных ситуациях очень четко и слаженно.

Трап подали к самолету. Охранники ринулись к трапу, словно наперегонки, боясь опоздать. Несколько рядов живой цепи сразу возникли вокруг самолета. Человек пятьдесят пристально следили. Горбачев вышел из самолета. Раздались крики, аплодисменты.

Вышла его жена, за ними — генерал Медведев.

Президент спустился по трапу, и началась официальная церемония встречи. «Дронго» стоял рядом, наблюдая, как быстро и точно перекрываются все возможные точки поражения. Пока все шло неплохо.

Он внимательно посмотрел на журналистов. Кажется, ничего необычного нет. Горбачев, улыбаясь, подошел к специально возведенной по случаю его приезда трибуне. По обе стороны от президента были поставлены флаги. Справа от него стоял американский, слева — советский. Двое представителей американских спецслужб подошли чуть ли не вплотную к американскому флагу, встав метрах в пяти от Горбачева. Слева, чуть позади, у советского флага стояли генерал Медведев и переводчик. Начальник личной охраны советского президента держал в левой руке небольшую папку, вызывавшую недоумение у его американских коллег. Согласно существующим правилам, в США представители личной охраны не могли брать в руки ничего, даже зонтик или сумку жены президента. Их руки должны были быть всегда свободны, на случай неожиданного нападения. Однако Медведев держал папку и это было очень необычно для американцев, хотя он и держал ее в левой руке. За его спиной, чуть в стороне, стояли министр иностранных дел Советского Союза Шеварднадзе и Раиса Горбачева. Немного дальше, метрах в десяти стояли посол США в СССР Дж. Мэтлок и постоянный представитель США в ООН В. Уолтере.

Охранники за спиной Горбачева смотрели в разные стороны, а некоторые стояли даже боком и спиной к самому Президенту.

Горбачев говорил, как обычно, четко и энергично. Его речь была слышна достаточно хорошо, но «Дронго» все же подошел еще ближе, тревожно осматриваясь по сторонам. Все было спокойно. Через несколько минут Михаил Горбачев закончил свою речь и сопровождаемый толпой встречавших его лиц и еще более многочисленной толпой охранников, покинул аэропорт.

«Дронго», посмотрев на Дюнуа, увидел, как тот вытирает пот.

— Кажется, первый раунд прошел спокойно, — сказал Дюнуа, — как там будет дальше?

— Нужно будет снять снайперов с крыши аэропорта. Они ждут нашей команды, — напомнил «Дронго».

— Конечно, конечно, — согласился Дюнуа, доставая переговорное устройство.

— У нас остается только один шанс, — добавил Саундерс, — я должен выйти в город, чтобы привлечь внимание Миуры.

— Это очень опасно, — вздохнул Дюнуа, — ты даже не представляешь, насколько это опасно.

— Представляю, но другого выхода сейчас нет. Я выйду в город.

ПРИБЫТИЕ ГОРБАЧЕВА В НЬЮ-ЙОРК

Нью-Йорк, 7 декабря. Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. С. Горбачев прибыл 6 декабря в Нью-Йорк для участия в 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

М. С. Горбачев сделал в аэропорту заявление ей советским и иностранным журналистам:

«Прежде всего хочу от имени советского народа передать слова приветствия в адрес Организации Объединенных Наций, а также выразить чувства уважения американскому народу, жителям Нью-Йорка.

Знаменательные перемены, происходящие в мире, открывают перед ООН новые возможности для исключительно ответственной деятельности на благо народов. В своем выступлении на сессии Генеральной Ассамблеи ООН мы выскажемся за то, чтобы придать новый импульс формированию устоев мира и безопасности на подлинно всеобъемлющей основе. Полагаю, что ООН является наиболее подходящим местом для этого. И поэтому мы здесь.

С большим интересом мы ожидаем уже пятую по счету встречу с Президентом Р. Рейганом и готовящимся сменить его на этом высоком посту Дж. Бушем, которая состоится во время нашего пребывания в Нью-Йорке. Нынешняя встреча — подтверждение активности советско-американского диалога, который, мы уверены, и впредь будет конструктивно развиваться в интересах наших двух стран, всего мира.

У нас также состоятся беседы с Генеральным секретарем ООН X. Пересом де Куэльяром и председателем 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, министром иностранных дел Аргентины Д. Капуто, которые, мы надеемся, послужат укреплению нашего взаимодействия с Организацией Объединенных Наций.

Я уверен, что и другие мои встречи здесь, в Нью-Йорке, будут содействовать развитию взаимопонимания между СССР и США, сотрудничества и дружбы между всеми народами.

Хочу пожелать мира и благополучия американскому народу, жителям Нью-Йорка».

«Известия». 8 декабря 1988 года.

Нью-Йорк. 6 декабря. О часов 30 минут

«Дронго» любил ходить по ночам в незнакомых городах. Чтобы понять и познать душу города, часто говорил Саундерс, его нужно осматривать ночью. Когда нет дневной суеты, раздраженных, торопящихся миллионов горожан, скопления сотен тысяч автомобилей, раздирающих воздух ревом своих моторов, постоянно вибрирующих десятков шумовых раздражителей.

Ричард шел по улице спокойно, словно решив подышать ночью свежим воздухом. Он понимал, сколь многим рискует, но в сложившейся ситуации это был шанс и его не следовало упускать.

Впереди, сзади, слева от тротуара находилось полтора десятка агентов, внимательно следивших за «Дронго». Маршрут Саундерса пролегал недалеко от резиденции, где остановился советский гость. Этот план разрабатывали в течение двух часов в центре ООН и уточняли практически все детали предстоящей «прогулки». По расчетам Дюнуа, Миура должен был находиться именно в этом районе и должен был попытаться каким-то образом проявить себя.

Не спавший нормально практически трое суток, уставший от долгого напряжения и ожидания, Саундерс подсознательно ждал своего противника, пытаясь вычислить его действия.

Всюду ярко светилась неоновая реклама, в витринах магазинов весело улыбались Санта-Клаусы, стоявшие у рождественских елок. Многие небольшие магазины работали до глубокой ночи, на всем протяжении пути Саундерса торговали небольшие закусочные и рестораны. Поначалу Ричард шел неторопливо, словно постоянно ощущая на себе наведенное дуло оптической винтовки. Через полчаса это ощущение опасности несколько прошло, но к нему прибавилось чувство тревоги за неудачный исход операции.

Надетый под пиджак и пальто бронежилет несколько сковывал действия, но он, стараясь не обращать на это внимания, продолжал свою прогулку.

Через час он зашел в небольшой ресторан, чтобы поужинать. Это было предусмотрено планом Дюнуа. В ресторан сразу ввалилась группа веселых молодых людей, среди которых Саундерс узнал агентов «Интерпола» и ФБР.

Один из сидевших в ресторане слишком часто и долго смотрел в сторону Саундерса, и это заметили агенты ФБР. «Дронго» еще не успел выйти из ресторана, когда компьютеры ФБР уже анализировали внешние данные этого незнакомца… После ухода Саундерса он долго сидел один, уставившись на молодую пару, а затем, наконец, с трудом поднявшись, вышел на улицу. Незнакомец был пьян, но тем не менее, его все-таки проводили до дома и установили наблюдение за его квартирой.

Саундерс завернул за угол, выходя в небольшой переулок. Переулок казался вымершим, в нем не было ни души. Он знал, что на верхних этажах стоявшего справа дома уже сидят агенты ФБР, а за ним внимательно следят из автомашины, стоявшей напротив, инфракрасными приборами ночного видения.

«Даже грабителей нет, — раздраженно подумал Ричард, — хоть какая-нибудь польза будет».

Но желающих обогатиться в эту морозную декабрьскую ночь он так и не встретил. Проходя мимо одного из магазинов, он увидел в витрине детские игрушки и это его заинтересовало. Подойдя ближе, он, словно забыв о маршруте, минут пять рассматривал витрину, пока, наконец, проходивший мимо человек спросил негромко:

— Что-нибудь случилось?

— Нет, — очнулся «Дронго», не поворачивая головы, — все в порядке.

Прохожий, один из агентов ФБР продолжил свой путь, а «Дронго» пошел в другом направлении.

Он вспомнил свой первый визит в Нью-Йорк, когда от бомбы, положенной в машину его друга и напарника Адама Купцевича, погибла Урсула Андерсен, и был тяжело ранен сам Адам. Она погибла за несколько дней до своей свадьбы, и гибель этой женщины он, тогда еще совсем молодой человек, переживал очень тяжело.

Адам Купцевич, работавший с ним в Индонезии, получив тяжелые ранения, лишился тогда двух ног. С тех пор он жил в Кракове на пенсии, лишь иногда вылетал в Стокгольм, где у отца воспитывалась дочь Урсулы Андерсен.

Целые сутки после взрыва сотрудники ООН, ФБР и «Интерпола» безуспешно искали «Дронго», тогда еще Мигеля Гонсалеса, казалось потерявшего рассудок от этой трагедии, в которой третьим действующим лицом Должен был быть он.

Тогда он улетел домой. Но спустя два года в Румынии он нашел, наконец, виновника гибели Урсулы Андерсен, неуловимого профессионального убийцу Алана Дершовица. Их поединок закончился гибелью Дершовича, и только тогда он почувствовал, наконец, что превратились мучившие его ночные кошмары.

Сегодня, увидев в витрине магазина большую красивую куклу, он вспомнил об Урсуле и Адаме, у которых в автомобиле была похожая кукла.

Саундерс закончил свою прогулку в четыре часа утра. Уставшие детективы следили за прилегающими районами почти до семи утра. Миура так нигде и не появился.

Теперь у «Дронго» оставалась еще одна надежда — двести тридцать четвертый номер в отеле «Америка», заказанный на имя Энрико Пиоли.

СООБЩЕНИЕ ЭН-БИ-СИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. 6 ДЕКАБРЯ 1988 ГОДА

«Уже первые заявления советского руководителя в нью-йоркском аэропорту свидетельствуют о том, что он приехал с большими надеждами, вооруженный новыми идеями. Они должны стать воплощением концепции нового мышления, отражением новых реальностей в мире, о которых он не устает говорить. Внимание мировой общественности приковано к ООН, где М. С. Горбачев выступит с важной речью, от которой ожидают многого».

Нью-Йорк. 7 декабря 1988 года. 10 часов утра

Кортеж автомобилей тронулся в путь. Как и полагается в городе, средняя скорость движущихся машин была невысокой, по улицам, рассыпавшись среди населения, уже стояли тысячи агентов спецслужб и полицейских.

Сидевший впереди генерал Медведев, уже знавший от Михайлова о неудачной попытке найти сообщников Диаса, был мрачен и сосредоточен. Его тревожили эти настойчиво повторяющиеся сообщения о возможном покушении.

Кортеж подъехал к зданию Генеральной Ассамблеи ООН Под гром аплодисментов Медведев, первый выскочивший из автомобиля, открыл заднюю дверцу и навстречу Горбачеву, выходящему их машины, шагнул Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр.

«Дронго» стоял в десяти метрах от Куэльяра. Рядом был Дюнуа с красными, опухшими от бессонницы, глазами. За спиной Горбачева появился Михайлов. Узнав Дюнуа, он кивнул ему, здороваясь, но не отрывая глаз от своего Президента.

Густая цепь полицейских сдерживала толпы любопытных. После короткой встречи внизу Генеральный секретарь ООН пригласил высокого гостя в здание Генеральной Ассамблеи ООН. «Дронго» чуть перевел дыхание. В здании находилось более тысячи охранников и представителей спецслужб и попасть туда посторонним было абсолютно невозможно. Он подошел к Дюнуа:

— Все в порядке?

— Пока да, но что будет дальше? Мы проверили весь зал Генеральной Ассамблеи магнитометрами. Пригласили саперов с металлодетекторами. Мы всю ночь проверяли этажи, офисы, кабинеты, коридоры, лифты, подсобные помещения. Но ничего не нашли. Все-таки, главное — это их встреча на острове. Меня волнует, каким образом «легионеры» могут проникнуть на Гановернорс-Айлендс. Лаутон был там с шести часов утра, только что вернулся. По нашему предложению, охрана президента сократила число посторонних лиц, которые будут на острове, вдвое. Но дальше мы не можем сокращать. Там все-таки, встретятся три президента. Сейчас ЦРУ проверяет все личные дела охранников Рейгана. Мы попросили генерала Медведева, еще раз проверить списки своих сотрудников. Но пока ничего нет.

— Мне нужно выйти на Миуру, — решительно сказал Саундерс.

— Уже не надо. Зачем ему убивать тебя, если само покушение должно состояться через несколько часов? Я думаю, его уже вообще нет в Нью-Йорке.

— Он здесь, — решительно сказал Саундерс, — я это чувствую. Он профессионал и не может убить просто гак. Если хотите, это как соревнование — кто сильнее. Я выйду в город.

— Может, ты и прав, — задумчиво сказал Дюнуа, — Прочем, это пока наш единственный шанс. Я прикажу Эллингтону взять двух-трех ребят и сопровождать тебя.

— Но очень осторожно, — напомнил «Дронго», — иначe Миура почувствует наблюдение и снова затаится.

— Хорошо, — Дюнуа снял очки, протирая их, — но не дай Бог тебе ошибиться или не успеть. У нас в запасе всего несколько часов. Каким образом ты думаешь выйти на Миуру?

— Я думаю, что он, все-таки, где-то здесь. Убежден, что стоит мне появиться на улице одному, как он или его люди сами выйдут на меня. Миура — профессионал, он мог заметить наблюдавших за мной людей, — еще раз подчеркнул Ричард, — я думаю, он захочет обязательно встретиться со мной лично, я в этом убежден.

— Ты что-то придумал? — Подозрительно спросил Дюнуа. — Признайся честно, что именно? Ведь сегодня ночью он тебя не искал.

— Ничего. Просто у меня есть небольшой план. Если получится, значит, все будет нормально. Ничего необычного.

— Может, ты все-таки скажешь, в чем дело?

— Ничего, просто я предполагаю, что Миура выйдет на меня, или я на него. Обязательно. — Саундерс повернулся и зашагал к автомобилю.

— Скажи, куда ты едешь? — закричал Дюнуа.

Саундерс только махнул рукой. Заведя свою «тойоту», он выехал со стоянки. В зеркале заднего обзора он сразу увидел прицепившийся к нему «мерседес» с тремя агентами. Биллингтон сидел за рулем. «Ну, держитесь, ребята», — подумал Саундерс.

Он не любил гонки на автомобилях и потому не рассчитывал оторваться от агентов таким образом. У одного из входов в метро он остановил машину и, приветливо махнув Биллингтону, спустился в метро. Только через несколько минут агенты, обязанные охранять «Дронго», поняли, что он исчез неизвестно куда.

Полчаса они бегали вокруг оставленной «тойоты», пока, наконец, сконфуженный Биллингтон не сообщил об этом Дюнуа. Шеф был в гневе. Его обычно невозмутимое лицо покрылось красными пятнами.

— Найдите его обязательно, — кричал он в трубку, — немедленно! Он не сможет действовать один. Его, наверняка, убьют! Нужно сделать все, чтобы найти его.

— Бросив трубку, он принялся звонить в ФБР и ЦРУ.

— В городе находится Ричард Саундерс, особо опасный преступник, — говорил Дюнуа. — Стрелять категорически запрещается. Брать только живым. Он обязательно нужен живым.

Положив трубку он вздохнул. «Может, это единственный способ сохранить жизнь этому идиоту», — зло и раздраженно подумал Роберт Дюнуа.

«БЕСЕДЫ В НЬЮ-ЙОРКЕ»

Утром 7 декабря, прежде чем выступить с трибуны Организации Объединенных Наций, М. С. Горбачев встретился с председателем 43-й сессии. Генеральной Ассамблеи ООН, министром иностранных дел Аргентины Данте Капуто.

Приветствуя высокого гостя, Д. Капуто отметил Значение нового политического мышления и советской внешней политики в формировании позитивных процессов, которые начались в мире и которые заметно отразились и на ходе нынешней сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

В краткой беседе была дана оценка некоторым результатам сотрудничества в сфере разоружения и урегулирования международных конфликтов. Д. Капуто подчеркнул неотложность наращивания усилий мирового сообщества по решению экономических проблем «третьего мира».

М. С. Горбачев, сославшись на новые возможности, открывшиеся перед ООН в последнее время, высказался за закрепление позитивных сдвигов и наращивание интернационального взаимодействия в мировых делах.

Утром 7 декабря перед выступлением на сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных На-дий М. С. Горбачев в штаб-квартире ООН имел беседу с ее генеральным секретарем X. Пересом де Куэльяром.

Собеседники отметили более благоприятную для работы ООН обстановку в мире и роль, которую сыграло в этом улучшение советско-американских отношений.

Перес де Куэльяр подчеркнул вклад советского руководства в оздоровление международного политического климата и в укрепление эффективности и жизнеспособности ООН.

М. С. Горбачев кратко проинформировал о вопросах, которые он намерен осветить в своем выступлении на Генассамблее. Он выразил признательность генеральному секретарю ООН за поддержку советских международных инициатив, основанных на новом мышлении. Положительно отнесся к растущей вовлеченности ООН в урегулирование региональных конфликтов.

Отмечена была неотложная необходимость многостороннего сотрудничества в вопросе об экономической ситуации в «третьем мире». Важно, — отметил при этом. М. С. Горбачев, — чтобы на Западе освобождались от своеобразного испуга, когда Советский Союз поднимает этот вопрос. Никаких «подрывных» намерений у него здесь нет, проблема эта глобальная и решить ее можно только на путях интернационализма и ответственного сотрудничества в масштабах мирового сообщества.

В заключение М. С. Горбачев заверил Переса де Куэльяра в том, что Советский Союз всегда будет на, стороне ООН, будет оказывать ей поддержку во всех начинаниях.

«Известия». 9 декабря 1988 года.

Нью-Йорк. Отель «Америка». 7 декабря 1988 года. 12 часов дня

Его подвезли прямо к дверям отеля. Услужливый швейцар открыл дверь.

— Добрый день, господин.

— Добрый день.

Росетти радостно огляделся, вдыхая свежий холе ный воздух. Молодой парень нес его чемоданы наверх. Чезаре прошел в гостиницу.

— Я заказывал номер. Моя фамилия Пиоли.

— Да, мистер Пиоли, — услужливо сказал дежурный портье, — ваш номер 234. Лифт находится слева. Вот ваши ключи.

Взяв ключи, Росетти в радушном настроении вошел в лифт. В коридоре, где ковролит заглушал его шаги, он весело посвистывал. Все шло неплохо. Как и предполагалось, этот подлец Саундерс вышел на Диаса, но того они быстро убрали. Ничего, «Интерпол» еще узнает, что такое «Легион».

Он вошел в номер, дав посыльному доллар на чай. Подойдя к окну, он открыл его, сняв пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула и радостно потянулся, разводя руки в стороны. Именно в этот момент раздался голос за спиной:

— Добрый день, господин Росетти.

Чезаре стремительно обернулся. Перед ним с револьвером в руке стоял этот негодяй Саундерс.

«Господи, — испуганно подумал Росетти, — он-то откуда здесь?».

— Не ждали? — улыбаясь спросил «Дронго», — да, я вижу, что не ждали. Садитесь, мистер Росетти. Нам предстоит долгий разговор.

— Что вам надо? — разжал, наконец, зубы Чезаре, — вы бандит, грабитель? Берите деньги и убирайтесь.

— Не переигрывайте, Росетти, — мягко сказал Саундерс, — вы ведь меня, конечно, узнали. Я тот самый «Дронго», за которым охотятся ваши люди по всему свету. Это ведь вы говорили Рабинаду в Рио, что меня упустили в Парагвае.

— Я ничего не знаю, — закричал Росетти, — какой Рабинад? Я только что приехал в Америку.

— Не кричите, — строго сказал Саундерс, — иначе вам действительно будет очень плохо. Садитесь в кресло, и мы поговорим.

Испуганный Чезаре, захлопнув рот, быстро сел в кресло. Саундерс сел напротив, лицом к дверям.

— Значит так, мистер Росетти, предупреждаю вас что у меня совершенно нет ни желания, ни времени с вами долго разговаривать. Мне нужно знать, когда и где достоится покушение на жизнь президентов?

— Какое покушение? — пролепетал белыми, непослушными губами Росетти. — Я ничего не знаю.

— Я же сказал, у меня нет времени. Предупреждаю вас, Росетти, что я приехал в отель один, как частное лицо, и, если вы не скажете мне… — «Дронго» не закончил своей речи. Он достал из кармана глушитель и начал надевать его на оружие. Росетти зачарованно следил за его действиями, не в силах шевельнуться. Надев глушитель, Саундерс наставил оружие снова на своего собеседника.

— Я жду, — коротко сказал он, — где и когда?

— Я не знаю… — действительно, не знаю, — взвизгнул Росетти.

«Дронго» выстрелил, едва слышный хлопок, пуля пробила дырку в кресле, в нескольких сантиметрах от сердца Росетти.

— Не стреляйте, — закричал Чезаре, вскакивая с кресла, — ради Бога не стреляйте.

— Садитесь, — показал оружием Саундерс на кресло. Росетти снова сел.

— Я… не могу, — зашептал он совершенно искренне, — меня убьют. Они убьют меня! Убьют всю семью! Я не могу!

— Я могу гарантировать вам охрану «Интерпола», — холодно сказал Ричард, — но не более. Итак, я жду. Когда и где?

— Пожалейте, пожалейте меня, — плакал, всхлипывая Росетти, — они убьют меня.

— Я спрашиваю в последний раз, — напомнил «Дронго» и, чуть наклонив оружие, снова выстрелил. На этот раз в ножку кресла.

Росетти от страха упал на пол.

— На Гавернорс-Айленде, — закричал он испуганно, — сегодня вечером.

— Хорошо, — Саундерс встал и прижал оружие к виску Росетти. — Кто именно? Я спрашиваю, кто именно?

— Двое наших людей, — пробормотал Росетти.

— Их имена? Я спрашиваю имена. Как их зовут?

— Мануэль Ривейра и Поль Уингерт.

— Каким образом они попадут на остров?

— Они, они… работают в Корпорации по оказаний услуг, — выдохнул Росетти, закрывая глаза, — это все, что я знаю.

Саундерс понял. Для обслуживания высоких гостей лучшие отели прибегают к услугам Национальной Корпорации по оказанию услуг гостеприимства. Обычно так и делали в вашингтонском «Хилтоне» во время посещения его президентом США. Автоматически среди людей, которые будут обслуживать гостей на острове, будут и люди из этой корпорации. Это было нормальным явлением и никто не придавал этому никакого значения.

— А другие? — требовательно спросил Ричард.

— Кто другие? — сделал вид, что не понял вопроса Росетти, — я сказал все, что знаю.

— Те, которых «Легион» готовил в «Дигнидаде», — быстро сказал Саундерс, снова поднимая оружие, — я бы не советовал вам забывать. Такому известному банкиру, как вы, нельзя иметь такую короткую память.

— Они будут ждать по пути следования кортежа машин. Это если первое покушение провалится, только тогда они начнут действовать.

— Где именно они будут действовать?

— По всем трем маршрутам следования кортежа машин Горбачева. Они будут ждать удобного случая. Где именно, я не знаю. Это все.

Саундерс нахмурил брови — абсолютно очевидно, что среди них действует осведомитель «Легиона». Откуда они могли узнать все три маршрута? Но это потом, Главное — избежать сегодняшнего нападения.

«Дронго» быстро подошел к телефону, набрал номер. Он сразу узнал голос. Дюнуа.

— Это я, — Саундерс вдруг физически почувствовал, как раздражен Робер Дюнуа.

— Куда ты исчез, сукин сын? — Закричал его шеф. — Говори немедленно!

— Записывайте, — довольно неучтиво перебил его «Дронго», — их имена Мануэль Ривейра и Поль Уингерт, они работают в Корпорации по оказанию услуг гостеприимства. Они уже должны быть на острове.

— Я все понял, — быстро сказал Дюнуа, — но где ты находишься?

— В отеле «Америка». 234 номер. В гостях у Росетти, — позволил себе пошутить довольный «Дронго».

— Жди нас там и никуда не уходи.

За спиной раздался характерный щелчок. Резко обернувшись, Саундерс увидел направленное на него дуло оружия. У кресла в луже крови лежал бездыханный Чезаре Росетти.

Нью-Йорк. Здание Генеральной Ассамблеи ООН. 7 декабря 1988 года. 12-00

Президент Горбачев заканчивал свою речь на трибуне перед делегатами 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

Горбачев сходил с трибуны. Медведев, успевший подскочить поближе, находился метрах в пяти от него, Президент Горбачев остановился перед Данте Капуто, пожимая ему руку. Михаил Сергеевич покинул зал заседаний в сопровождении официальных лиц, помощников и агентов личной охраны. Сидевший наверху, среди журналистов Лаутон облегченно вздохнул. Этот раунд тоже прошел спокойно.

Год спустя (от автора)

Копенгаген. Дания. Ресторан «Адриатика». 5 ноября 1989 года

Мы сидим в небольшом уютном ресторанчике, почти в самом центре датской столицы. В этот вечер нас пригласил туда президент общества «Дания — СССР» мистер Хермонд Ланнунг. Несмотря на солидный возраст, а ему 84 года, он держится удивительно хорошо, сохраняя ясность ума и, столь нужный в преклонные годы, оптимизм.

Сегодня вечером мистер Ланнунг пригласил меня и еще несколько человек на ужин в этот ресторан, после совместной встречи в обществе «Дания — СССР».

Мистер Ланнунг довольно известный человек в стране. Он — почетный председатель радикальной партии Дании, один из наиболее выдающихся адвокатов страны. Его подпись стоит под многочисленными международными документами и конвенциями. Хермоид Ланнунг — один из отцов-основателей ООН, бывший постоянный представитель Дании в ООН.

Сегодня вместе со мной на этом вечере присутствуют академики Б. Набиев, Т. Кочарли и некоторые другие товарищи. Разговор идет о разном, конечно, не обходится он и без политики.

Я спрашиваю у него, бывал ли он в СССР.

— Да, — оживляется Хермонд Ланнунг, — много раз. Более того, я лично знаком с мистером Горбачевым и его супругой.

— Каким образом? — поинтересовался я у своего собеседника.

— Я встречался с ними в прошлом году в Нью-Йорке.

— Вы были в это время в Нью-Йорке? — ахнул, я. — Расскажите, пожалуйста, подробнее.

— Собственно, рассказывать нечего. Мистер Горбачей пожал мне руку, сказал несколько слов и пошел дальше.

— Но говорят, на него в Нью-Йорке готовилось покушение.

— Не знаю, — пожимает плечами мистер Ланнунг, — впервые слышу об этом. Впрочем, вполне возможно. Сейчас развелось столько всяких террористов, всех сортов. Но я точно помню, его очень хорошо охраняли.

— Значит, вам ничего не известно о том, что происходило в это время в Нью-Йорке?

— Мне рассказывали о каких-то демонстрантах и антисоветчиках. Но это бывает всегда, — смеется мистер Ланнунг.

— А «Легион»? Вы слышали о «Легионе дьявола»? — Говорят, они готовили покушение сразу на трех президентов.

— Что вы! — машет руками Хермонд Ланнунг. — Там была такая охрана. И потом, — он хитро прищуривается, — разве об этом разрешат написать? Такие события всегда тщательно скрываются от посторонних. Вы это хорошо понимаете…

Нью-Йорк. Отель «Америка». 7 декабря. 12 часов 30 минут

— Вы, кажется, решили играть в прятки? — улыбаясь спросил Биллингтон, держа револьвер в руках, — куда вы исчезли так быстро? Только бросьте свое оружие на пол. Вот так. И сделайте пять шагов в сторону.

— Зачем надо было его убивать? — мрачно спросил «Дронго», отступая от стола и кивая в сторону Росетти.

— Он сорвал операцию, которая готовилась несколько лет. Вернее, только ее первую часть, — улыбнулся Биллингтон, — однако, вас действительно недооценивали, «Дронго». Как быстро вы смогли выйти на Росетти. Но я думаю, это ваша последняя операция.

— Это вы убили Диаса? — спросил Ричард. — И рассказали «легионерам» о всех трех маршрутах?

— Удовлетворю ваше любопытство. Да, это я, — самодовольно сказал Биллингтон.

— Я так и думал, — Саундерс вздохнул, — это должен был быть кто-нибудь из наших.

— Я тоже, — раздалось у них за спиной. Биллингтон не успел обернуться, он только дернул рукой, растерянно ахнув, Дюнуа выстрелил первым.

Пистолет вылетел из руки Биллингтона.

— Не-до-о-ценили… — шепотом выдохнул он.

«Дронго» обернулся.

— Каким образом вы оказались здесь так быстро? — спросил он у Дюнуа, — я же только что говорил с вами.

— Я в это время был уже внизу, телефон переключили на мой передатчик, — улыбнулся Дюнуа, — ты решил все лавры победителя присвоить себе, а я тебе не мог этого позволить.

— Вы тоже подозревали его? — показал на ошеломленно молчавшего Биллингтона Саундерс.

— Не именно его. Я был, как и ты, в душе убежден, что убийство Диаса совершил кто-то из наших людей, наблюдавших за ним. Слишком профессионально и четко все было сделано. Убийца точно знал, что за номером следят и не допустил никаких посторонних звуков. Поэтому я поручил следить за всеми сотрудниками, кто знал тайну Диаса.

— За мной тоже? — хмуро спросил «Дронго».

— Конечно. Но тебе удалось оторваться от моих людей на станции метро. Нет, не от группы Биллингтона, за тобой следило еще несколько человек. Не обижайся, покушения на президентов случаются не каждый день. Я даже приказал прослушивать все телефонные разговоры. Ты, конечно, здорово всех обманул и нашел Росетти. Это твоя игра. Но потом началась моя. Этот молодчик, за которым тоже следили, приехал в отель «Америка». Оставив в машине двух сотрудников, он вошел в отель. Я был в это время уже недалеко. Через компьютер в своем автомобиле я уже знал всю информацию относительно разговора наших сотрудников по телефону. Ты вчера говорил о номере в отеле «Америка», заказанном на имя Пиоли, остальное было уже несложно. Я понял, что вы оба приехали нанести визит этому итальянскому коммерсанту.

— Но почему именно Биллингтон? — спросил «Дронго».

— Только он и Лаутон знали практически все о Диасе. Кроме этого, Эдам допустил одну ошибку. В числе лиц, прибывших сегодня из Керакаса, был Чезари Росетти. А мой бывший помощник вычеркнул его фамилию из списков. Но я ведь получаю данные через компьютер, где у меня персональный код. А там эта фамилия была. Это, кстати, твоя заслуга. Ведь вчера ты обратил на это внимание. Узнав сегодня, что Росетти прибыл в «Америку», я уже не сомневался, чтб Эдам едет именно к нему. Поэтому я так быстро и вовремя успел.

Биллингтон скрипел зубами от бешенства, но молчал, не вмешиваясь в разговор.

— Вовремя, — «Дронго» показал на труп Росетти. — Вы уже распорядились об аресте террористов?

— Конечно, — Дюнуа посмотрел на часы, — их, наверное, уже задержали.

— Кстати, я могу огорчить вас, — язвительно заметил Саундерс, — ваш бывший помощник за минуту до вашего появления здесь успел сказать мне, что мы провалили только первую часть операции. У них есть ещё и резервный вариант.

— Это правда? — спросил Дюнуа.

Биллингтон презрительно улыбнулся.

— Я спрашиваю, это правда, Эдам? — очень спокойно снова спросил Робер. Очевидно, в его голосе прозвучало нечто такое, что заставило Биллингтона ответить.

— Да, — кивнул он головой.

— Ты можешь сказать нам, какой это план, Эдам? — почти ласково спросил Дюнуа.

Ричард с интересом следил за этой беседой. Очевидно, помощник знал своего шефа лучше чем «Дронго».

— Я не знаю, — Биллингтон, не спрашивая разрешения, сделал два шага и сел на стул, — я правда не знаю, — опустил он голову.

— От кого ты получал инструкции? — спросил Роберт.

Биллингтон молчал.

— Я жду, Эдам, — требовательно напомнил Дюнуа, — так от кого?

Бывший помощник молча уставился в пол.

— Они звонили по телефону. Говорили, что нужно делать.

— Через кого они вышли на тебя?

— Люси… — очень тихо сказал Эдам.

Дюнуа покачал головой:

— Я говорил, что твоя связь с этой девицей ничего хорошего не принесет. Она сейчас дома?

— Нет, — покачал головой Биллингтон, — она улетела в Неваду.

— Так, значит, ты абсолютно ничего не знаешь резервном варианте? — снова спросил Дюнуа.

— Нет, только слышал о том, что будут снайперы-«легионеры» по пути следования автомобильного кортежа.

— Где именно они будут?

— Не знаю, — от прежнего напыщенного, самоуверенного Биллингтона ничего не осталось, — я… я только слышал, что будут на восьмом этаже по пути следования кортежа. Но дом и улицу не знаю.

— Хорошо, — жестко сказал Дюнуа, — будем считат что я тебе поверил. Если все пройдет благополучно, постараюсь, не вспоминать убийство Диаса. Ты получишь несколько лет тюрьмы за непреднамеренное убийство Росетти. Если нет, тебя осудят сразу за два умышленных убийства. Думаю, ты знаешь, что тебя ждет в подобном случае. Я уже не говорю о том, что ты будешь косвенно причастен к гибели президента. Ты все понял, Эдам?

— Я сказал все, что знал, — вымолвил Биллингтон, — больше мне нечего добавить.

Саундерс посмотрел на часы.

— Думаю, нам нужно передать эти сведения в ФБР и полицию.

Дюнуа кивнул головой, убирая оружие в карман. На Биллингтона он больше не смотрел, казалось, потеряв к нему всякий интерес.

Нью-Йорк. Причал у Ист-Ривера. 7 декабря 1988 года. 13-50

Он уже прошел на паром и ждал, когда это сделает Мануэль, которого в этот момент как раз обыскивали агенты секретных служб. Стоя на палубе парома, Поль Уингерт широко улыбался. Кто мог заподозрить в этом почтенном сорокапятилетнем негре боевика из «Легиона», на счету которого было несколько убийств. Вот уже полтора года Поль Уингерт — один из образцовых поваров в Национальной Корпорации по оказанию услуг. Его мастерство высоко ценят в лучших отелях Нью-Йорка и Вашингтона. Именно ему вместе с двумя другими поварами позволено выехать на Гавернорс-Айленд для обслуживания сразу трех президентов сверхдержав. Это будет исторический прием и Поль Уингерт, конечно, попадет в мировую историю.

Именно поэтому он так просил за новичка — официанта Мануэля Ривейру, который, как и он, выходец чз Пуэрто-Рико. И хотя Мануэль работает всего восемь месяцев, руководство Корпорации сочло рекомендации Уингерта внушающими доверия.

Уингерт поежился, сегодня была плохая погода. Он посмотрел на часы. Еще есть время. Сегодня он, Поль Уингерт, попадет в мировую историю, как Ли Харви Освальд. Тот жалкий безумец убил всего лишь одного. А он убьет сегодня сразу троих. Такого не было никогда, и он, конечно, прославится сразу на весь мир.

Оружие уже давно приготовлено в надежном месте. Для этого пришлось поработать целых два месяца. В кастрюлях, переправленных еще вчера на остров, было двойное дно и там лежали в разобранном виде их с Мануэлем револьверы. Незаметно собрать их он сумеет за тридцать-сорок секунд. Класть в одну кастрюлю весь револьвер было крайне рискованно, тяжесть оружия могла выдать их замысел. Поэтому револьверы, специально изготовленные для подобного случая в Бельгии, проносились частями и не могли быть обнаружены магнитометрами в металлических кастрюлях.

Мануэль, пройдя контроль спецслужб, весело улыбаясь, прошел на катер, подмигнув Полю. Тот сдержанно кивнул другу, вдыхая морозный воздух.

У причала остановились три легковые машины, иэ которых высыпались человек десять молодых людей, Поль Уингерт недовольно отвернулся. Наверняка, агенты спецслужб или из охраны президента. «Вечно они опаздывают», — вдруг зло подумал он. Прибывшие начали быстро подниматься на катер. Уингерт, еще не до конца осознав, что произошло, вдруг почувствовал, что эти люди идут сюда именно за ним. Неприятное чувство усилилось, когда один из прибывших шагнул к нему и сухо спросил:

— Вы Поль Уингерт?

— Да, — непослушными губами сумел он выдавить из себя.

— Вы арестованы.

«Конец, — обреченно понял Уингерт, — всему конец. Какой я дурак».

Он еще увидел, как к Мануэлю шагнуло сразу четверо и белое от страха лицо своего товарища.

На руках щелкнули наручники. В последний раз он глубоко вдохнул морозный воздух перед тем, как его втолкнули в автомобиль.

Над катером с ревом и шумом проносились вертолеты.

ВСТРЕЧА М. С. ГОРБАЧЕВА С РЕЙГАНОМ И ДЖ. БУШЕМ

7 декабря во второй половине дня в Нью-Йорке на небольшом островке Гавернорс-Айленд встретились М. С. Горбачев, Рональд Рейган и Джордж Буш, сначала втроем, потом в присутствии Э. А. Шеварднадзе, А. Н. Яковлева, Дж. Шульца, некоторых ближайших сотрудников и послов.

Это была неофициальная встреча. Она связана с пребыванием М. С. Горбачева здесь, на Генеральной Ассамблее ООН. Никаких переговоров, в собственном смысле, не велось, хотя в той или иной мере затронуты были все основные вопросы, входящие в повестку дня советско-американского диалога.

Тем не менее непринужденная, живая и доброжелательная беседа оказалась весьма многозначительной и полезной. В ней как бы спрессовалось все то положительное, конструктивное, что сложилось в советско-аме-риканских отношениях за период после Женевы 1985 года и что может и должно быть сохранено и развито в интересах обеих стран и всего мирового сообщества.

Лейтмотивом ее была идея преемственности — как в результате уже достигнутых договоренностей и поиске новых, так и в характере общения на всех уровнях — от высшего, политического до контактов между людьми, в стремлении к правдивому знанию друг о друге, к освобождению от предвзятости и подозрений, к пониманию и признанию различий — при уважении взаимных интересов в их связи с интересами всего мира.

«Известия» 9 декабря 1988 года.

Нью-Йорк. 7 декабря 1988 года. 17–00 часов

Саундерс и Дюнуа приехали на набережную, когда треча на острове практически завершилась. Паром, на Фтором руководители государств должны были прибыть в город, уже стоял у Гавернорс-Айленда, под охраной многочисленных катеров и полицейских вертолетов.

На набережной у автомашины Горбачева выстроилось торжественное каре сотрудников секретных служб обеих стран. Дюнуа, узнав в толпе Сноу и Михайлова, подошел к ним, здороваясь:

— Все в порядке? — хмуро спросил Михайлов.

— Пока, кажется, да. Следователи ФБР уже приступили к допросу обоих преступников, — кивнул Дюнуа.

— Представляю, с каким усердием они готовились, — недовольно заметил Сноу, — мы проверили всю посуду на кухне. Оружие было спрятано в нескольких котлах и в кастрюлях под двойным дном. Наши приборы не, смогли бы их обнаружить при простом осмотре. Это будет уроком для нас на будущее.

— Хорошо еще, что вы успели вовремя сообщить нам.

— Еще не все закончено, — предостерег Дюнуа, — по нашим сведениям, у «легионеров» есть и второй, резервный план.

— Час от часу не легче. Что за несчастье на нашу голову этот ваш «Легион», — в сердцах сказал Михайлов, — но вы-то хоть разрабатываете этот вариант?

— Конечно. Наши люди уже проверяют все близлежашие дома. В одной из квартир должны находиться несколько снайперов-«легионеров». Пока их еще не нашли.

— Если вдруг мы не найдем их в течение часа, нужно будет задержать президентские кортежи, — предложил Сноу.

— Да, если мы их не найдем, мы так и сделаем, но вы все равно будьте очень внимательны, — напомнил Дюнуа, отходя от них к автомобилю, где его уже ждал Саундерс.

— Есть что-нибудь новое? — спросил он у Ричарда и Лаутона, сидевших в машине.

— Нет, — Лаутон приглушил передатчик. — Вся полиция Нью-Йорка задействована. Но пока ничего. Может быть, Эдам дал нам неправильный адрес?

— Не думаю. Это не в его интересах. Он действительно мог не знать точного места, где будут эти снайперы, — возразил Робер.

— Тогда будем ждать, — угрюмо сказал Саундерс, — будем ждать.

Лаутон снова включил передатчик. Полицейские переговаривались друг с другом.

— Как дела, «пятый»?

— Пока ничего. Проверяем уже четвертую квартиру.

— Как у вас, «восьмой»?

— Тоже ничего. Ждем вас внизу у гостиницы.

— «Седьмой», я — «третий», в одной из квартир заперты двери изнутри. Но там, кажется, играет музыка и слышны голоса.

— Сейчас высылаю людей. Ломайте дверь, только осторожнее. Дик, будь осторожнее, не рискуй.

— «Пятый», как у вас дела?

— Пока ничего.

— Идите на помощь «третьему».

— Вас понял.

— Это может продолжаться до бесконечности, — вздохнул Саундерс, — и мы ничего не можем сделать.

— «Седьмой», я — «третий», — раздалось из передатчика, — ничего нет. Здесь просто в квартиру друга пришли парень с девушкой. Они в постели, поэтому не открывали.

— Ясно, продолжайте дальше.

— Я — «девятый», у меня на восьмом этаже все двери заперты. Что делать? Никто не отвечает, мы стучались несколько раз.

— Ломайте все двери. Слышите, «девятый»? Все двери.

Паром президентов подошел к берегу. Агенты забегали, образуя длинные человеческие цепи, окружавшие причал со всех сторон. Вместе с паромом подошли несколько военных катеров. Из воды начали вылезать советские и американские водолазы.

— «Первый», я — «восьмой». У меня ничего нет.

— «Седьмой», я — «первый», возьми на себя всю улицу до конца вместе с «третьим» и «пятым».

— Понятно, мы уже на месте.

У причала началось обычное оживление, вызванное появлением глав государств.

Сразу появились вертолеты, контролирующие общую ситуацию.

— «Первый», я — «второй», здесь двое подозрительных типов сидели на лестнице.

— Какой этаж?

— Шестой.

— Забери их на всякий случай. Генри, и привези в участок.

— Понятно, «первый» Все сделаем.

— «Седьмой», я — «третий» Дошел до конца улицы. У нас ничего нет. Проверяем документы во всех трех квартирах. Мы ждем вас у китайского ресторана.

Горбачев тепло прощался с улыбающимся Рейганом и невозмутимым Бушем. Первые машины кортежа уже двинулись в путь. Побежали агенты секретных служб.

— «Первый», я — «девятый». На восьмом этаже все заперто. Но, кажется, там кто-то есть.

— Откуда знаете, «девятый»?

— Мы уже уходили, но там слышен неясный шум.

— Ломайте дверь, «девятый». Только осторожнее. Кортеж автомобилей начал движение. Лаутон, сидевший за рулем, вывел машину в головную часть кортежа, сразу за автомобилями охраны, следующими впереди.

— Они ничего не сделают, пока он в машине, — тихо сказал Дюнуа, — если, конечно, у них нет базуки.

— Нет. Они, наверняка, будут ждать, когда он выйдет из автомобиля, — убежденно сказал Саундерс, — думаю, его бронированная машина может выдержать даже выстрел базуки и гранатомета.

— «Первый», говорит «девятый». У нас есть раненые. Уилл убит. Там их несколько человек.

— «Девятый», вас понял. Говорит «первый». «Третий», «пятый», «восьмой», «седьмой», «четырнадцатый», блокируйте район. Остальные на место происшествия, квадрат двадцать три.

— Где это? — спросил Саундерс, не поняв, какой адрес был назван.

— Это прямо напротив того дома, где остановился Михаил Горбачев со своей делегацией, — ответил Дюнуа, — кажется, мы их нашли.

Лаутон, включив сирену, обходил передние машины, резко уходя от неторопливо движущегося кортежа Через пятнадцать минут они были уже на месте, у дома, оцепленного огромным количеством полицейских и секретных агентов. У тротуара стояло с десяток полицейских машин. Дюнуа выскочил из машины, узнав в высоком мужчине, стоявшем у входа, заместителя начальника полиции города.

— Нужно задержать кортеж, — закричал он диким голосом, — остановить кортеж!

Один из полицейских бросился к микрофону По лестницам уже бежали полицейские, вооруженные винтовками и револьверами.

Сидевший в машине Горбачева около водителя, генерал Медведев, получив сигнал остановить движение машин, моментально понял, в чем дело, приказал водителю остановиться. Водитель был сотрудником КГБ и, не задавая лишних вопросов, тут же остановил машину. Автомобиль тотчас же окружили агенты спецслужб.

— В чем дело? — спросил Горбачев у Медведева.

— Ничего. Там что-то произошло, Михаил Сергеевич, — ответил невозмутимый Медведев, — сейчас разберутся.

— А что мы будем так сидеть? — спросил Горбачев. Квартира, где сидели «легионеры» была взята штурмом через пять минут. Из троих снайперов двое были убиты и один, тяжело раненный, отправлен в больницу.

Еще через пятнадцать минут кортеж автомобилей советского президента продолжал свой путь. Что пережил за это время Медведев, можно только догадываться. Это был, наверное, один из самых запомнившихся дней в его беспокойной биографии. А может, это был и не самый трудный день, ибо подробностей их самоотверженной работы часто не знает никто, даже люди, которых они охраняют.

«ВОЗВРАЩЕНИЕ М. С. ГОРБАЧЕВА В МОСКВУ»

Нью-Йорк. 8 декабря. ТАСС… Сегодня М. С. — Горбачев вылетел из Нью-Йорка в Москву. Вместе с ним отбыли члены Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе, член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС А. Н. Яковлев.

Перед отлетом в аэропорту М. С. Горбачев сделал заявление:

— Я вынужден прервать мою поездку и вернуться в Советский Союз…. Сегодня утром у нас состоялся телефонный разговор с президентом Р. Рейганом и вице-президентом Дж. Бушем.

… Получилось так, что в Нью-Йорке у нас был только один рабочий день, но мы считаем, что это был очень важный день. Мы имели возможность изложить свои взгляды на сегодняшний мир, на его перспективы в Организации Объединенных Наций — организации, которую мы высоко ценим и рассчитываем, что ее роль в строительстве новых международных отношений будет возрастать. Мы смогли осуществить многие полезные контакты в рамках Организации Объединенных наций и обменяться мнениями с представителями многих стран. Это мы ценим. Мы встретили понимание того, что мы высказали с трибуны ООН.

Впереди трудный путь, но мы уезжаем с чувством уверенности, что будем идти по этому пути дальше, развивая и укрепляя то, что мы уже сегодня имеем. Если будем действовать так, как мы действуем в последнее время, а может быть, и еще что-то прибавим, то, мне кажется, что мы можем надеяться на хорошие перспективы в наших отношениях. А это будет иметь огромное значение для наших народов и для всего мира.

До свидания. Благодарю вас.

«Известия». 10 декабря 1988 года.

Нью-Йорк. 8 декабря 1988 года. 9 часов 00 минут

В эту ночь он, наконец, сумел спокойно заснуть Впервые за последний месяц колоссальное напряжение спало, и «Дронго» смог лечь в постель, не думая ни о чем. Заботливый Дюнуа нашел ему комнату в конце коридора прямо в здании Секретариата ООН, и Ричард, с удовольствием растянувшись на диване, сразу уснул.

Проснувшись, он долго лежал с открытыми глазами, словно пытаясь вспомнить события последних дней, столь спрессованных и тревожных, его в общем-то неспокойной жизни. У экспертов его класса не бывает спокойной жизни, и он это хорошо знал.

В десятом часу утра он, наконец, встал, оделся и, недовольно потрогав заросшую щетину, пошел в ванную комнату бриться. Закончив бриться, он надел пиджак, поколебавшись немного, отложил оружие, решив не брать его с собой. Нужно было спуститься на один этаж, чтобы попасть к Дюнуа, где он мог позавтракать.

Выйдя к лифту, он с удивлением обнаружил, что из трех лифтов не работает ни один. Поколебавшись немного, он решил спуститься по лестнице. Радостная эйфория после вчерашнего еще не прошла и, весело посвистывая, он открыл дверь и шагнул на лестницу, ведущую вниз.

На лестничной площадке стоял улыбающийся Миура с револьвером в руке. Саундерс окаменел. Миура медлил, не спуская курка. Ричард словно механически сделал два-три шага к противнику.

Улыбающийся убийца поднял оружие. Миура был профессионалом высокого класса и потому, как всякий профессионал, был чуточку самоуверен. Он не ожидал, что «Дронго» сумеет сконцентрироваться в такой момент.

Ричард, применив знаменитую стойку Кусанку (удар «сабельной кисти» в каратэ), эффектным приемом резко выбил оружие. Миура успел выстрелить, но револьвер отлетел в сторону. «Дронго», вспомнив труп Гомикавы, его разбитое лицо, почувствовал, как ненависть заполняет его без остатка. Страха уже не было, оставалась одна ненависть и именно она толкала его на этот безумный поединок с Миурой, Он сжал кулаки. От Миуры не укрылось это движение и он насмешливо улыбнулся, обнажая целый ряд великолепных белых зубов. Он сделал шаг вперед.

Саундерс отступил. Миура сделал еще один шаг Ричард разжал обе руки, поднимая их вверх. В конце концов он не зря учился хапкидо и шиторю, двум известным школам каратэ. Он отлично понимал, что ему противостоит не только мастер кунг-фу, а один из лучших специалистов по «лаохонокунь-бою», единственному стилю кунг-фу, против которого у каратистов не было действенной защиты. Саундерс знал это. Миура тоже это знал и потому так торжествующе улыбался.

Миура развел руки в сторону. Саундерс скрестил руки. Первым начал Миура. Он поднял правую руку, одновременно сделав несколько неуловимых движений тела. Саундерс, не дожидаясь начала схватки, попытался нанести сильный удар в нижнюю часть живота нападавшего, но Миура легко отбил эту попытку, в свою очередь нанося вертикальный удар правым кулаком. В кунг-фу это был известный «солнечный» удар кулака, наносимый корнями трех пальцев. Саундерс успел парировать удар ребром кисти, но Миура нанес довольно болезненный короткий удар другой рукой, которой достал Саундерса, хотя тот и сумел несколько смягчить и этот удар, чуть сместив центр тяжести.

Миура, видя, что его соперник обладает необходимой подготовкой для схватки с ним, несколько изменил манеру ведения боя, попытавшись быстро провести резкий удар «оицуки» правой рукой с разворота, отведя левую руку к груди. Саундерс, отводя в свою очередь левую руку на бедро, попытался также нанести ответный удар. Но оба противника сумели уклониться от этих Стремительных попыток.

Миура быстро развернулся, проведя круговой удар пяткой. «Дронго» не успел вовремя увернуться, получив весьма болезненный удар в тело. Не теряя времени, Миура попытался нанести круговой удар фуэте, но Саундерс, чуть наклонившись, парировал удар левой кистью изнутри, нанося ответный удар кулаком правой руки снизу вверх.

Миура отбил его удар. Зацепив лодыжку правой ноги Саундерса, он неожиданно резко сместился вниз. При этом его вторая нога резко ударила в переднюю часть колена опорной ноги Саундерса. Ричард полетел вниз, на пол.

Он еще не успел развернуться на полу, как Миура уже стоял над ним. Выворачиваясь в сторону, «Дронго» нанес удар каратэ круговым движением правой ноги с такой силой, что Миура отлетел в сторону. Оба вскочили одновременно и Миура неожиданно взлетел над соперником, попытавшись нанести двойной боковой удар двумя ногами. Саундерс в последний момент успел чудом увернуться от первого, но пропустил второй. Уже на полу он понял, что Миура нанесет сейчас последний, решающий удар.

Торжествующе улыбаясь, Миура поднял кулак, чтобы окончательно добить «Дронго», и на какое-то мгновение забыл об осторожности. Саундерс, взревев, нанес правой ногой сильный удар по ноге нападавшего. Ошеломленный Миура чуть поскользнулся. Саундерс, перекатившись, вскочил на ноги и, не дожидаясь нового нападения бросился к оружию. Миура в прыжке достал его, когда «Дронго» уже схватил рукоятку револьвера.

Саундерс упал и, почти не целясь, выпустил всю обойму. Нападавший рухнул на пол без крика, словно подрубленный. Только сейчас, «Дронго» почувствовал, как сильно дрожат у него руки. Он отбросил оружие в сторону и начал громко смеяться. Слезы катились у него по лицу и его дикий смех более походил на истерический плач неврастеника. Миура лежал рядом с широко раскрытыми глазами, словно удивляясь происходящему. А Саундерса по-прежнему колотил дикий, безостановочный смех. В таком положении, сидящим на полу, его и нашел Робер Дюнуа.

СООБЩЕНИЕ ТАСС

9 декабря Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. С. Горбачев, прервав свою зарубежную поездку, возвратился из Нью-Йорка в Москву. Вместе с М. С. Горбачевым прибыли сопровождавшие его в поездке член По-литбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе, член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС А. Н. Яковлев, заместитель Председателя Совета министров СССР В. М. Каменцев.

На аэродроме М. С. Горбачева встречали члены Политбюро ЦК КПСС Л. Н. Зайков, Е. К. Лигачев, В М. Чебриков, другие официальные лица.

Нью-Йорк. 10 декабря 1988 года

Генеральный директор был, как всегда, элегантен в своем двубортном костюме от Валентине и ярко-красном галстуке, столь модном в нынешнюю зиму. Он задумчиво слушал доклад Робера Дюнуа. Сидевший рядом молчаливый Саундерс, хмуро слушал своего шефа, почти не вмешиваясь в разговор.

— Значит, вы считаете, что мы должны поставить этот вопрос в Совете Безопасности ООН? — спросил Генеральный директор в заключение.

— Мы убеждены в этом, — твердо сказал Дюнуа.

— Вы понимаете, что это такое? Обвинить целую страну в том, что она помогает поставкам наркотиков, получая от этого бизнеса почти легальный доход. Это же скандал на весь мир. Такое обвинение Стресснеру вызовет шок у его союзников, в том числе и здесь, в Вашингтоне.

— Мы понимаем, — сказал Дюнуа, — но это правда, и наша задача информировать мировое сообщество об этом, рассказать всему миру о роли парагвайского режима в нелегальней торговле наркотиками, о роли «Легиона дьявола» в неудавшемся покушении на президентов.

— Да, да, конечно, — сказал генеральный директор, — но это все не так просто. Я должен буду проконсультироваться с Генеральным секретарем ООН. Боюсь, что Совет Безопасности ООН не захочет, чтобы этот скандал публично обсуждался на одном из заседаний и стал широко обсуждаться в мире. Скорее, мы пошлем ноту Стресснеру.

— Ну и что это даст? — пожал плечами Дюнуа.

— Он удалит генерала Родригеса из высшего эшелона власти. Хоть тот и его родственник, но всему должен быть предел. Весь мир называет генерала Родригеса не иначе, как «генерал Кокаин».

— Дело не в Родригесе, — терпеливо объяснил Дюнуа, — дело в самой сущности режима, при котором возможны такие «операции».

— Это не ваше дело, — быстро среагировал генеральный директор, — это внутреннее дело самих парагвайцев. Как с Рабинадом?

— Он в Европе. Отдыхает в Испании. Судя по всему, никуда бежать не собирается. С собой взял на отдых свою любовницу. Наши люди следят за ними.

— А Вебер?

— С этим сложнее. Конечно, он уже уехал из Чили, но куда именно, мы пока не смогли установить. Через наших людей в Латинской Америке удалось установить, что вместе с Вебером лагерь покинули и все «легионеры». Шэфер был крайне недоволен действиями этих людей, их вызывающим поведением, постоянными попойками.

— Что думаете предпринять дальше?

— Думаю, нужно от имени Совета Безопасности ООН обратить внимание чилийского правительства на недопустимость существования колонии «Дигнидад».

— Правильно, — одобрил генеральный директор, — и сделать соответствующий запрос в Аргентину, чтобы они не могли туда перебазироваться.

— Я боюсь, что в таком случае они просто переедут в Парагвай, — вставил Дюнуа.

— Да, парагвайское правительство может предоставить им свою территорию, — согласился генеральный директор и, помолчав, добавил, — нужно обязательно сообщить Стресснеру о его свояке. Родригес становится просто неуправляемым. А что думаете вы, «Дронго»?

Саундерс махнул рукой.

— Какая разница, Стресснер или Родригес? Боюсь, что у второго сейчас даже больше власти, чем у первого. Это ничего не даст.

— А что вы предлагаете?

— Ничего. Мы ничего не можем сделать. Это, как разросшаяся опухоль. Оттого, что мы удаляем небольшой отросток, ничего не меняется.

— Вы, настроены сегодня очень пессимистично — мягко сказал генеральный директор, — думаю, вам надо отдохнуть. Вы очень здорово поработали, «Дронго», сумели справиться со сложнейшим заданием. Большое спасибо.

Он встал, протягивая руку и давая понять, что беседа окончена. Саундерс, пожав без энтузиазма эту протянутую руку, кивнул и вышел из кабинета. Встретив недоуменный взгляд генерального директора, Дюнуа извиняюще прошептал.

— Это у него апатия. Естественно, после стольких потрясений.

Он побежал по коридору, догоняя «Дронго». Тот, уже надевая пальто, подходил к лифту.

— Что с тобой? — спросил он у Саундерса. — Чем ты недоволен?

— Я просто устал, — честно признался «Дронго», — очень устал.

— Это пройдет, — тихо сказал Дюнуа, обнимая его за плечи.

— Ты сделал великое дело, парень. По законам любой страны, тебе полагается высшая награда. Слушай, если я приглашу тебя выпить, это приравнивается к такой награде? — вдруг спросил он, весело подмигивая Саундерсу.

Саундерс улыбнулся:

— Конечно приравнивается. Дюнуа вместе с Ричардом вошел в лифт.

— Подожди меня в холле, — сказал он, когда лифт замер на первом этаже, — я сейчас надену пальто, оно осталось наверху, и мы поедем в одно великолепное место.

Саундерс, выйдя в холл, подошел к сувенирному киоску. Какая-то женщина в богатом, нарядном манто делала покупки… Она взяла сразу несколько пакетов и не могла забрать их все сразу. Ее умоляющий взгляд остановился на Саундерсе.

— Вы мне не поможете? — спросила она.

Ему почему-то не понравилась улыбка этой красивой, но уже немолодой женщины.

— Конечно, помогу, — тем не менее отозвался он с готовностью, забирая пакеты. Они вышли на улицу.

— Вот моя машина, — показала женщина на стоящий неподалеку «шевроле». Они подошли к автомобилю и женщина, открыв дверцу, приняла пакеты.

— Вы очень любезны, благодарю вас, — сказала она и снова что-то неприятное мелькнуло в ее лице. Саундерс пошел назад. Свежий морозный воздух несколько успокаивал нервы. В холле показался улыбающийся Дюнуа. Ричард повернулся к нему, приветливо кивая головой.

Именно в этот момент за спиной послышался скрип тормозов. Он еще успел обернуться, и увидеть женщину в автомобиле. В руках у нее был револьвер. Что-то закричал Дюнуа. Потом были выстрелы…

СООБЩЕНИЕ ТАСС

«ВОЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ»

В ночь с четверга на пятницу артиллерийская канонада и пулеметные очереди разбудили парагвайскую столицу Асунсьон. Рано утром 3 февраля командующий первым армейским корпусом генерал Андрее Родригес выступил по радио с заявлением, что возглавляемые им воинские части предприняли переворот, свергнув диктатора Альфредо Стресснера.

60-летний Родригес, занимающий, по утверждению Франс-Пресс, второй пост в армейской верхушке Парагвая, призвал население сохранять спокойствие. Своей целью он провозгласил возвращение страны в лоно демократии после многолетней диктатуры.

Корреспонденты информационных агентств передавали противоречивые сообщения, из которых не было ясно: то ли попытка путча захлебнулась и успехи восставших ограничились захватом радиостанции «Первое марта», то ли Стресснер действительно низложен. Ближе к полудню обстановка стала постепенно проясняться, хотя полной ясности нет до сих пор. Не вызывает сомнений, что события приняли серьезный оборот, В небе над столицей курсируют боевые самолеты. По словам очевидцев, на Улицах Асунсьона появились танки. Корреспондент ЮПИ Позвонил послу США в Парагвае Тимоти Пауэллу «Повсюду гремят выстрелы, подокнами посольства несколько раз проезжали танки», — рассказал тот.

Католическая радиостанция «Каритас» передала, что танки окружили президентский дворец. По сообщению Франс-Пресс, артиллерия открыла огонь по зданию центрального полицейского управления, где вспыхнул пожар. В момент, когда пишутся эти строки, агентства приносят известия о продолжающихся в различных районах столицы напряженных боях, особенно вокруг казарм президентской гвардии, в 500 метрах от дома Стресснера.

Агентство АП со ссылкой на представителя парагвайских оппозиционных сил сообщило об аресте Стресснера. Генерал Родригес обратился с призывом к дипломатам, аккредитованным в Асунсьоне, оказать международную поддержку восставшим с целью «защиты демократии в Парагвае».

В ПРЕЗИДЕНТСКОМ КРЕСЛЕ ГЕНЕРАЛ «КОКАИН»

В ночь на 3 февраля этого года войска первого армейского корпуса окружили президентский дворец «Сота-но Лопес», началась перестрелка, но во дворце 76-летнего диктатора не оказалось. Нашли его в доме любовницы — Марии Эстеллы Ньята Легал. В свое время Стресснер прижил с ней двоих детей и в благодарность помог ей скупить огромные земельные участки в зоне предполагаемого строительства ГЭС «Итайпу». (позже они были втридорога перепроданы государству). В доме у верной подруги диктатора арестовали и заставили подать в отставку.

Путч возглавил генерал Родригес — человек N 2 режима, ближайший соратник и сообщник диктатора по наркобизнесу и контрабанде, возведенной в ранг государственной политики, близкий родственник сластолюбивого главы государства (младший сын Стресснера женат на дочери Родригеса Мартех, у них общие внуки). Парадокс? Скорее, типичный дворцовый переворот…

Обитатели района Гуарани понимали: необходимо, пока не поздно, любой ценой спасти режим стрессне-ризма. Даже ценой свержения самого «дона Альфредо». К аналогичному выводу пришло и посольство США в Асунсьоне.

Встал неизбежный в подобной ситуации вопрос: кому поручать руководство операцией, а затем вручить бразды правления? Выбор пал на человека N 2. Возможно, кое-кому в Вашингтоне этот выбор поначалу не казался оптимальным. Ведь Родригес широко известен как генерал «Кокаин» — так образно он был назван в репортаже, опубликованном несколько лет назад американским журналом «Ридерс дайджест». Кличка намертво прилипла к человеку N 2, числящемуся в списках вашингтонского Управления по борьбе с распространением наркотиков, как один из крупнейших в Латинской Америке поставщиков «белой смерти» в США. Дошло даже до того, что в 1987 году государственный департамент объявил его персоной нон грата.

Правда, ныне американский посол в Асунсьоне утверждает, будто прямых свидетельств причастности генерала Родригеса к поставкам наркотиков нет. Но, к примеру, в бразильских и аргентинских газетах и журналах Не раз писалось, что в поместьях генерала имеются взлетно-посадочные площадки, используемые наркома-фией в качестве перевалочных пунктов. На пару со свояком он создал разветвленную систему наркобизнеса, контрабандной торговли, коррупции и кумовства. Результат? Родригес владеет авиакомпанией, сетью меняльных контор, двумя страховыми компаниями, крупнейшим в стране пивоваренным заводом «Мюнич», мясокомбинатом «Сан-Антонио». У него многомиллионные капиталовложения в ЮАР, и т. п. На вопрос: Откуда деньги? — он с ухмылкой отвечает: «бросил пить и курить, откладывал каждый гуарани»…

Впрочем наивный вопрос о происхождении сотен миллионов долларов (а по данным мадридского еженедельника «Камбио-16», пяти миллиардов!) генералу задают неискушенные иностранные корреспонденты. Парагвайцы же прекрасно знают, что должность командующего 1-м армейским корпусом обеспечила Родригесу контроль за большей частью границ, через которые осуществляется контрабанда. На ней зиждется 70 процентов национальной экономики. О размахе контрабандной торговли говорит такой факт: ежегодный доход среднего жителя Парагвая около 50 долларов, однако по официальной статистике, на каждого взрослого парагвайца приходится по 140 бутылок шотландского виски в год! Представляете, сколько ящиков виски переправляется за пределы страны по контрабандным ценам?

Тех, кто, готовя путч, поставил на генерала Родригеса, все это отнюдь не шокировало. Для них важнее было другое: армейский корпус генерала Родригеса — а это пять кавалерийских полков, моторизованные части и артдивизион, расквартирован в столице, и генералу ничего не стоило бросить его на президентский дворец.

Вадим Поляковский. «За рубежом», N 22

Нью-Йорк. 10 декабря 1988 года

Дюнуа приехал домой глубокой ночью, когда жена и дети уже давно спали. Открыв входную дверь, он осторожно прошел внутрь, стараясь не шуметь. Бросив пальто на диван, Он достал бутылку виски и грузно опустился в кресло. Отвинтив крышку, он судорожно сделал несколько больших глотков, после чего поперхнулся и громко закашлялся. Еще несколько секунд он прислушивался к звукам из спальни со второго этажа. Но все было тихо. Он снова поднял бутылку, и в этот момент зазвонил телефон. Он поднял трубку и негромко сказал:

— Я слушаю.

— Это я, — звонил генеральный директор, — вы нашли убийцу?

— Нет, — зло ответил Дюнуа, — я уже сообщил и в ЦРУ, и в ФБР. Ее ищут.

— Вы узнали, кто это был?

— Да, конечно. Из досье ЦРУ. Это Луиза Шернер. Наемный профессиональный убийца. Ей сорок восемь лет и на ее счету несколько громких убийств. Там, где не может пройти мужчина, достаточно уверенно чувствует себя женщина. Она этим и пользовалась. Видимо, была нанята «Легионом». Ее сейчас ищут по всему городу.

— Что думаете предпринять?

— Она, наверное, уже в другом городе или еще хуже — в самолете. Думаю, нужно задействовать сеть наших агентов в Европе и Канаде.

— Действуйте, как считаете нужным… — Генеральный директор немного помолчал и лишь затем спросил. — он умер?

— Час назад еще нет. Был в реанимации, но сознание к нему не возвращалось, — угрюмо сказал Дюнуа, сжимая бутылку.

— Что говорят врачи?.

— Никаких шансов. В него попали все три пули. Одна сидит рядом с сердцем. Профессор сказал, что он не понимает, как «Дронго» еще жив.

— Ясно, — генеральный директор еще раз помолчал и затем неуверенно спросил. — У него есть семья?

— Кажется, нет, — Дюнуа поставил бутылку на пол, — какое это имеет значение. Мы все равно ничего не сообщим его семье. Даже труп не можем выдать.

— Да, да, конечно. Вы правы. Спокойной ночи, — в трубке раздались частые гудки.

— Спокойной ночи, — Дюнуа, положив трубку, снова взял бутылку.

Наверху зажегся свет и через минуту в гостиную вошла жена.

— Что случилось, Пьер? — испуганно спросила она мужа. — У тебя неприятности?

Он махнул рукой:

— Будь они все прокляты. Не обращай на меня никого внимания. У меня был тяжелый день.

— Опять кого-нибудь убили из ваших экспертов? — догадалась жена. Они были женаты уже пятнадцать лет она хорошо знала своего мужа.

Вместо ответа он вдруг взял трубку и, быстро набрав номер, спросил:

— Говорит Пьер Дюнуа. Я хотел узнать, как там Ричард Саундерс. Да, поступил сегодня утром, — спросил он, замирая от ужаса. — Что? — не поверил Дюнуа, — еще жив. Нет, нет, спасибо, не нужно звать профессора. Я сейчас приеду сам.

Он вскочил на ноги, виновато посмотрев на жену, взволнованно сказал:

— Ну вот видишь, он еще жив. Я должен быть там.

Она улыбнулась, кивнув в знак согласия.

— Ты утром приедешь? — спросила она на прощание.

— Обязательно, — ответил Дюнуа, — извини, — добавил он перед выходом.

Громко хлопнула дверь. Жена, подойдя к окну, еще долго смотрела на ночную улицу, в темноте которой скрылась машина ее мужа. Она была терпеливой и преданной супругой, привыкшей к этим внезапным ночным исчезновениям. Она даже научилась ждать его, не вздрагивая от страха, когда ночью внезапно звонил телефон. Но каждый раз, когда он уходил в эту пугающую ночную неизвестность, она, замирая от ужаса, прощалась с ним навсегда. Такая была у них веселая жизнь. Одна на двоих.